Аннотация: Твердо решив покончить с бедностью, прекрасная юная Арилла и ее кузен Гарри затевают опасную игру: девушка выдает себя за богатую вдову в надежде выйти замуж за обеспеченного и влиятельного человека. Очень скоро она получает предложение от блестящего аристократа. Но неожиданно Арилла понимает, что небесами ей уготована иная судьба.


---------------------------------------------


 Барбара Картленд
 Любовь и поцелуи



 Примечание автора


 До правления королевы Виктории дуэли не преследовались английскими законами, хотя и не были разрешены официально. В то время это был весьма распространенный и достойный, по мнению общества, способ улаживания ссор между джентльменами.
 В 1809 году лорд Каслрей дрался на дуэли с Джорджем Каннингом из-за политики, проводимой правительством. В том же году состоялась дуэль между знаменитым герцогом Веллингтоном и графом Уинчилси.
 В 1798 году Уильям Питт-младший стрелялся с видным политиком вигом Джорджем Тирни. Питт отличался худощавым сложением, в то время как Тирни был непомерно толст; поэтому, для того, чтобы дуэль была справедливой, секунданты предложили обвести мелом силуэт Питта на фраке противника и не считать попадания за границами этого силуэта.
 В моем доме висит портрет прекрасной, но скандально знаменитой графини Шрусбери, прах которой покоится в церкви Святого Джайлза. Эта женщина была любовницей второго герцога Букингема, с которым они вместе замыслили и, спровоцировав на дуэль, осуществили убийство ее мужа — именно убийство, поскольку герцог Букингем был отменным стрелком и в этом отношении не имел себе равных.
 Графиня лично присутствовала на фатальной дуэли, переодевшись мальчиком-пажем, и наблюдала, как ее муж умирает от пули любовника. Позже она спала с герцогом в окровавленной сорочке погибшего супруга.




 Глава 1


  1817 год 
 Арилла оглядела неухоженную, заваленную мусором подъездную аллею и вздохнула. Говоря по правде, она и не ожидала, что он приедет, однако в глубине души все же на что-то надеялась.
 Девушка в отчаянии всплеснула руками, но тут заметила вдалеке какое-то движение и поняла, что к дому приближается экипаж. С радостным возгласом Арилла взбежала по заросшим мхом разбитым ступенькам, ведущим к парадной двери. Приглядевшись, она убедилась, что была права. По аллее мчался роскошный фаэтон, запряженный великолепной парой гнедых. Огромные глаза девушки, казавшиеся слишком большими для ее худенького личика, широко раскрылись. Лошади подлетели к самому крыльцу и встали как вкопанные. На секунду она, казалось, потеряла дар речи. Только когда кучер снял цилиндр и встряхнул копной темных волос, она воскликнула:
 — Гарри! Я знала, что ты приедешь!
 Джентльмен бросил поводья груму и спрыгнул на землю. Фаэтон был высоким, но ниже тех, которые несколько лет назад ввел в моду принц-регент. Зато он был легче, с надежными тугими рессорами и, очевидно, более приспособлен к дорогам, превращавшимся во время дождей в непролазную трясину.
 Джентльмен не спеша обошел вокруг экипажа, и прежде чем подняться на крыльцо, окинул взглядом дом. Девушке показалось, что на красивом лице мелькнуло пренебрежительное выражение, и неудивительно: здание давно нуждалось в покраске, а большая часть стекол в окнах была разбита. Дикие ползучие растения вились по стенам.
 Джентльмен, элегантно одетый, в шикарном галстуке, завязанном искусным узлом, который, как предположила Арилла, был последним криком моды среди членов клуба «Сент-Джеймс», посещаемого почти исключительно дипломатами, взошел на крыльцо и заметил:
 — Я добрался сюда ровно за два часа, каково? Ну, рассказывай, кто был у тебя в гостях с тех пор как мы виделись в последний раз. Надеюсь, никто не побил мой рекорд?
 — Никто не может править лошадьми лучше тебя, Гарри! — с полной убежденностью ответила Арилла. — И, конечно, у нас не было никаких гостей, тем более с таким шикарным выездом! — И, заметив, как дрогнули в усмешке его губы, добавила: — Надеюсь, эти лошади — твои?
 Ответ оказался примерно таким, как она ожидала:
 — Мои на один день! Я, как обычно, позаимствовал их!
 — О Гарри! Ты опять сидишь без гроша?
 — Конечно! А ты как думала?
 Они вошли в холл, еще более убогий, чем помнилось Гарри, и направились в гостиную — когда-то лучшую комнату в доме, но теперь, как и все остальное, заброшенную и обветшалую. Гардины выцвели, ковры вытерлись, обивка стен порвана, и только темные квадраты выдают места, где когда-то висели зеркала и картины.
 Гарри Вернон бросил шляпу и перчатки на столик, пригладил рукой волосы и сказал уже совсем иным тоном:
 — Мне было очень грустно услышать о смерти твоего отца.
 Арилла тихо вздохнула и, не глядя на него, ответила:
 — Мы были с ним очень близки, Гарри, с самого моего детства, но, знаешь, даже к лучшему, что так случилось.
 — Неужели все было так плохо? — сочувственно осведомился Гарри.
 — Весь последний год был сплошным кошмаром, — покачала головой Арилла и, помедлив немного, продолжала: — Папа лежал без сознания и почти не узнавал меня, а на докторов и лекарства денег не было.
 Гарри, нахмурившись, резко спросил:
 — Почему ты не сообщила мне?
 — Какой в этом смысл, если у тебя тоже нет денег?
 — Верно, — согласился он. — Но я все равно попытался бы помочь.
 — Знаю, — кивнула Арилла, — но вряд ли ты смог бы что-то сделать. — Немного поколебавшись, девушка добавила: — Видишь ли, Гарри, по-настоящему папа умер год назад.
 Гарри Вернон прекрасно знал, что имеет в виду кузина. Вследствие неудачного падения с лошади во время охоты отца девушки полностью парализовало, и несчастный сэр Родерик Линдсей превратился в живого мертвеца. Доктора не могли привести больного в сознание, но тот продолжал цепляться за жизнь. Это стало настоящей трагедией для его единственной дочери, которая долгие месяцы преданно ухаживала за ним.
 Только теперь Гарри полностью осознал, как нелегко ей пришлось, однако исправить что-то было уже невозможно.
 Словно прочитав его мысли, Арилла воскликнула:
 — Не думай об этом! Все это в прошлом, но зато сейчас ты мне очень нужен! Пожалуйста, Гарри, помоги мне, потому что больше мне просить некого!
 — Ты ведь знаешь, что я сделаю для тебя все возможное, — ответил Гарри, — правда, возможности мои весьма ограниченны, — добавил он.
 Смущенно улыбнувшись, он подошел к окну и стал рассматривать заросший травой и сорняками сад. Правда, сейчас, весной, под деревьями золотым ковром цвели нарциссы, а сирень и чубушник разливали в воздухе благоухание. Сад выглядел таинственно прекрасным; буйная растительность придавала ему вид дремучего леса, и Гарри вспомнил, как любил здесь играть в детстве. Родители часто привозили мальчика в Литл-Марчвуд, где его с радостью принимали сэр Родерик и леди Линдсей, двоюродная сестра отца.
 Не имея собственного наследника, они любили Гарри, как родного сына, и принимали в нем деятельное участие. Именно сэр Родерик сумел убедить его довольно упрямого отца отправить мальчика в Итон. Именно сэр Родерик уговорил Вернона-старшего записать сына в лейб-гвардейский конный полк, хотя тот твердил, что ему по карману лишь пехотный.
 Вероятно, размышлял Гарри, именно сэр Родерик привил мне столь расточительные вкусы.
 Вслух же он сказал только:
 — Я помогу тебе, конечно, помогу, Арилла, но боюсь, что это будет нелегко.
 — Я не прошу у тебя денег, Гарри.
 Он резко обернулся, и девушка заметила удивление в темных глазах.
 — Но ты… — начал он.
 — Позволь сначала объяснить, что я задумала и зачем мне понадобилась твоя помощь.
 — Я буду слушать тебя столько, сколько ты пожелаешь, — объявил Гарри.
 — Но сначала тебе нужно выпить. Я предложила бы раньше, но меня слишком разволновал твой приезд. Осталась всего одна бутылка лучшего папиного кларета. Если бы я не припрятала ее, доктора давно бы уже расправились с ней.
 — Не заставляй меня терзаться угрызениями совести, я и без того виноват перед тобой, — умоляюще попросил Гарри и, покачав головой, направился в дальний угол гостиной, где на подносе стоял графин с кларетом и дорогой хрустальный бокал. Налив себе, Гарри вежливо осведомился: — Ты не выпьешь со мной?
 — Нет, спасибо, — решительно отказалась Арилла, — а вот тебе это необходимо.
 — Какую проделку ты задумала на этот раз? — с любопытством спросил Гарри. — А знаешь, Арилла, я только сейчас по-настоящему разглядел, как ты похорошела со времени нашей последней встречи.
 Девушка благодарно улыбнулась, показав прелестные ямочки на щеках, глаза ее, цвета синего гиацинта, лукаво блеснули.
 — Я надеялась, что ты это скажешь.
 — Но я и не думал льстить, это чистая правда, — возразил Гарри, поднося бокал к губам. — И пусть ты стала немного худощава, это все-таки лучше, чем та пухленькая крошка, которая встречала меня здесь в прошлый раз.
 — Не такая уж крошка! — вспыхнула Арилла. — Мне уже девятнадцать, Гарри! Девятнадцать! Я чувствую себя настоящей старухой!
 — А мне двадцать семь! Почти мафусаиловы лета! [1] Оба рассмеялись, и Гарри очень осторожно, поскольку его бриджи цвета шампанского, в полном соответствии с последней модой, были сильно заужены, опустился в кресло.
 Прежде чем заговорить, Арилла поставила перед ним графин с кларетом и, вместо того чтобы устроиться в кресле напротив Гарри, присела у его ног на каминный коврик.
 — Я хочу, чтобы ты хорошенько и беспристрастно разглядел меня, Гарри, словно я незнакомка, а не твоя кузина, которую ты знал с колыбели.
 Она подняла к нему лицо, и Гарри немедленно и правдиво ответил:
 — Я не лгу, Арилла, ты действительно очень хороша собой, и даже можно сказать, красива.
 — Ты действительно так считаешь? Честное слово?
 — Стоит тебя нарядить в новое платье и причесать по моде, как все мужчины будут у твоих ног!
 Заметив, какой радостью сверкнули глаза девушки, он мысленно выругал себя за глупость. Какой смысл говорить ей все это, когда ее красотой некому восхищаться, кроме птичек, пчел да еще разве нескольких деревенских стариков.
 Больше в Литл-Марчвуд никого не было.
 — Очень приятно, что ты так думаешь, — едва слышно пробормотала Арилла, словно говорила сама с собой, — честно говоря, я это подозревала, потому что все говорят, что я похожа на маму. Значит, я не ошиблась.
 — Не ошибалась, — подтвердил Гарри. — Но какое это имеет значение в этой дыре? Неужели в округе появился новый сосед?
 — Говоря иными словами, ты хочешь знать, есть ли тут хоть один человек, за которого я могла бы выйти замуж? Откровенно говоря, нет и вряд ли будет.
 Гарри нахмурился, и Арилла поняла, что кузен прикидывает, нет ли какой возможности привезти ей подходящего жениха из Лондона. Но если это ему и удастся, она даже не сумеет подать им приличный обед, не говоря уже о винах.
 — Да, но теперь, когда ты осталась совсем одна, тебе следует переехать к кому-нибудь из родственников.
 — Ты знаешь всех наших родственников так же хорошо, как и я! Они либо так стары, что одной ногой стоят в могиле, либо еще беднее нас. Единственный богатый человек среди них — это герцог, но ты же знаешь его.
 — Герцог! — презрительно бросил Гарри. — Кстати, напомни мне потом рассказать историю о последней его выходке: его светлость скоро совсем рехнется от жадности и скупости. Но давай лучше поговорим о тебе.
 Арилла мысленно велела себе не забыть расспросить Гарри о его кузене, главе семейства Вернонов и вечном источнике забавных анекдотов для всех членов этого семейства.
 Герцог Вернонуик считался самым большим подлецом во всей Англии. Он ни разу не согласился помочь ни одному родственнику, в каких бы стесненных обстоятельствах тот ни очутился. Уже давно семейным развлечением стало коллекционировать шутки о герцоге и передавать их из уст в уста. Самым смешным было то, что лишь немногие из них были преувеличены.
 Гарри вспомнил, как его отец однажды с горечью сказал:
 — Единственное, что мы получили от герцога, — возможность посмеяться над ним.
 Никто лучше Ариллы не знал, что родители Гарри перед смертью были едва ли не беднее ее собственных, и Гарри принимали в высшем обществе лишь потому, что он принадлежал хоть и к обедневшей, но благородной фамилии. Кроме того, он был настолько обаятелен и красив, что стал одним из ближайших друзей принца-регента.
 — Возвращаюсь к тому, с чего мы начали, — продолжала Арилла. — Ты назвал меня хорошенькой и заверил, что, имей я модные туалеты, выглядела бы такой же прелестной, как мама. — И, на секунду запнувшись, докончила: — Так вот, именно поэтому я решила отправиться в Лондон!
 Гарри долго изумленно смотрел на нее, потом наконец спросил:
 — Но как тебе это удастся?
 — Сейчас все объясню. Именно для этого мне и понадобилась твоя помощь.
 Она устроилась поудобнее на каминном коврике и объявила:
 — Я решила, что у меня есть только два выхода: либо оставаться здесь и голодать, либо стать женой богатого человека.
 Гарри открыл было рот, но тут же снова закрыл, видя, что Арилла не собирается ограничиться этим заявлением.
 — Как ты уже успел заметить, здесь, в Литл-Марчвуд, жених с неба не свалится. И нет ни малейшего шанса на то, что чьи-нибудь лошади опрокинут карету как раз перед нашим домом, с тем чтобы я смогла преданно сидеть у постели их богатого владельца, пока к тому не вернется здоровье. Подобные вещи случаются только в дешевых романах.
 Гарри мысленно согласился с кузиной, но не стал ее перебивать, и Арилла продолжала свою, по-видимому, давно заготовленную речь.
 — Поэтому я и намереваюсь поехать в Лондон и стать одной из «Несравненных», с твоей помощью, конечно.
 — Но это невозможно! — воскликнул Гарри. — Ты не понимаешь…
 — Подожди минуту, — перебила Арилла, поднимая руку. — Я еще не закончила. Конечно, я понимаю, что такую, как сейчас, меня никто не назовет «Несравненной». Кроме того, если я решусь дебютировать в лондонском свете и регулярно выезжать, придется обзавестись компаньонкой и потратить огромные деньги на бальные платья. Однако позволить себе такие расходы я сейчас просто не могу.
 — Тогда каким же образом… — снова начал Гарри, но Арилла жестом велела ему молчать.
 — Я решила, что предстану перед лондонским обществом под видом молодой вдовы сэра Родерика Линдсея.
 Гарри был настолько потрясен, что не смог ничего возразить, и просто уставился на кузину, словно та неожиданно лишилась рассудка.
 — Вдова своего отца?!
 — Именно это я и хочу сказать. Кроме тебя и деревенских жителей, никому не известно, что папа умер. Ведь у меня не было денег, чтобы поместить объявление в «Газетт» или «Морнинг пост». Да и вообще я посчитала слишком большой роскошью извещать о его смерти родственников, живущих Бог знает где и никогда не питавших к нему никаких теплых чувств.
 — Вполне с тобой согласен, — кивнул Гарри, — но, должно быть, я слишком туго соображаю и потому никак не могу понять, зачем тебе понадобилось выдавать себя за вдову отца.
 — Ты и вправду глуп, — засмеялась Арилла. — Дело в том, что в отличие от дебютантки богатой молодой вдове вовсе не обязательно иметь компаньонку…
 — Богатой?! — почти прокричал Гарри.
 — Именно так ты представишь меня обществу — обществу, в котором прислушиваются к твоему мнению.
 Гарри едва не вскочил с кресла и прижал руку ко лбу.
 — По-моему, ты просто сошла с ума! Где ты возьмешь деньги?
 — Они будут существовать в нашем с тобой воображении.
 — Как ты все это представляешь практически?
 — Именно это я и пытаюсь тебе объяснить.
 — Думаешь, нам поверят?
 — Не нам, а  тебе. Все, что от тебя требуется  — это сообщить своим друзьям, которые пользуются влиянием в свете, что в Лондоне появилась очень обаятельная, скромная, благовоспитанная вдова, которая к тому же молода и необычайно хороша собой. При этом упомяни, что она ведет замкнутый образ жизни.
 Заметив недоуменное лицо Гарри, девушка засмеялась:
 — Все они будут страшно заинтригованы и наконец уговорят тебя пригласить ее на какой-нибудь прием. И вот тут-то загадочная «леди Линдсей» произведет сенсацию!
 — И при этом будет выглядеть так, как сейчас? — безжалостно бросил Гарри.
 — Напрасно ты смеешься, — спокойно ответила Арилла. — Я довольно долго все обдумывала, почти с той самой минуты, как поняла, что папе больше не поправиться.
 Немного поколебавшись, девушка продолжала:
 — Я знала, что после его смерти останусь одна и мне будет даже не с кем поговорить, кроме старых Джонсонов, которым давно пора уйти на покой.
 — Вся эта идея безумна, но договаривай, — разрешил Гарри.
 — Ты знаешь, что почти все, стоившее хоть несколько пенсов, давно уже продано, у меня остался мамин жемчуг. Она подарила его мне вместе с алмазной звездой, которую очень любила сама.
 В глазах девушки заблестели слезы, но она тут же взяла себя в руки.
 — Я очень любила их и никогда в жизни не рассталась бы с ними, но поняла, что именно эти драгоценности обеспечат мое появление в обществе. Это другой мир, в котором так хотела видеть меня мама. Знаешь, наверное, именно она заронила в мою голову эту мысль.
 Гарри ничего не ответил, и Арилла, секунду подождав, добавила:
 — Я просто уверена в этом. Мне часто кажется, что мама незримо присутствует рядом со мной, и я знаю, что она одобрила бы мой план.
 — Твоя мать не одобрила бы план, осуществить который невозможно.
 — Почему это невозможно? — рассердилась Арилла. — Ты же сам сказал, что я хорошенькая, а продав алмазную звезду и жемчуг, я смогу купить новые платья. Так что у тебя не будет причин меня стыдиться. Кроме того, оставшуюся сумму можно будет растянуть, чтобы как-нибудь прожить месяца два.
 — Кажется, я что-то слышал про богатую вдову, — напомнил Гарри.
 Арилла засмеялась, ив комнате словно зазвенел серебряный колокольчик.
 — Так и думала, что ты скажешь это, но тебе известно не хуже меня, что состоятельные люди не бросают деньги на ветер. Сам вспомни, сколько раз ты говорил мне, что тот или иной человек богат, однако не позволяет себе никакой роскоши.
 — Наверное, ты права, — нехотя согласился Гарри.
 — Наш чудаковатый герцог — не единственный в своем роде. Взять хотя бы лорда Колтона, нашего соседа. Говорят, у него огромное состояние, но ведь он ни разу и шестипенсовика не пожертвовал на благотворительность, а когда приглашал гостей, если верить папе, к столу подавались совершенно несъедобные кушанья и оскорбительно дешевые вина.
 — Да, все это так, — немного помедлив, кивнул Гарри. — Теперь я припоминаю, что многие мои знакомые и пенса зря не потратят!
 — Помнишь мою крестную? — хмыкнула девушка. — У нее столько денег, но она всегда присылает мне на Рождество открытку, уже полученную от кого-нибудь годом раньше!
 Гарри невольно усмехнулся, и Арилла продолжила:
 — Видишь, Гарри, достаточно просто сказать людям, что прекрасная леди Линдсей невероятно богата. И доказательств никто от меня не потребует, довольно и того, что я буду хорошо одета.
 — Но где ты намерена остановиться? — поинтересовался Гарри.
 Арилла бросила на него быстрый взгляд, но тут же отвела глаза.
 — Я думала… может быть, ты… сумеешь мне помочь. Хорошо бы снять дом на два месяца… но у меня будет не так много денег, а ведь нужно еще купить платья…
 — Ну вот видишь! — упрекнул Гарри, словно радуясь, что нашел изъян в этом фантастическом плане, но, заметив разочарование в глазах девушки, воскликнул: — Погоди! Я кое-что придумал!
 — Неужели? — взволнованно выдохнула Арилла.
 — Как раз в тот момент, когда я получил твое письмо с извещением о смерти отца и просьбой приехать, моя приятельница собралась уехать на два месяца в Париж.
 Арилла, не перебивая, слушала с трогательным выражением надежды в глазах.
 — Она не вхожа в высший свет и вряд ли относится к тем женщинам, с которыми я стал бы тебя знакомить, но зато владеет весьма элегантным домиком в Излингтоне. Она сама сказала, что в случае необходимости я могу у нее остановиться, по крайней мере слугам будет чем заняться.
 — О Гарри! И ты думаешь… — начала Арилла.
 — Да, это превосходная возможность! — перебил Гарри. — Тогда ты будешь тратить только на еду, ну и, конечно, придется дать приличные чаевые слугам.
 Арилла тихо вскрикнула от восторга и, придвинувшись ближе к Гарри, пробормотала:
 — Так ты… ты в самом деле сделаешь это для меня?
 — Я считаю, что это безумная, сумасбродная и рискованная авантюра, — ответил Гарри, — но все же это лучше, чем сидеть здесь и ждать у моря погоды!
 — О Гарри…
 В больших глазах Ариллы стояли слезы. Долго сдерживать их она не смогла — соленые ручьи хлынули по щекам. Положив руки на колени Гарри, она взглянула на него снизу вверх и прерывающимся голосом прошептала:
 — Я всегда знала… что ты самый добрый… самый лучший… двоюродный брат на свете.
 — Не стоит меня благодарить, — поспешно остановил ее Гарри. — Я всего лишь согласился участвовать в скачках, но мы должны будем преодолеть миллион препятствий, прежде чем достигнем финишной черты.
 Арилла совсем по-детски утерла слезы ладошкой и кивнула:
 — Я знаю и обещаю тебе: мы разделим поровну все, что мне удастся выиграть.
 — Что ты имеешь в виду? — осведомился Гарри, и девушке показалось, что в его голосе появились высокомерные нотки.
 — Не будь таким гордым и глупым, — резко сказала она. — Мы всегда делились, когда были детьми, и я не вижу причин изменять этому правилу! Все, больше не желаю на эту тему даже говорить!
 — Зато я желаю, — провозгласил Гарри. — Может быть, ты выразишь свою мысль яснее?
 — Если я выйду замуж за состоятельного человека, то постараюсь, чтобы у тебя было все, чего ты сейчас не можешь себе позволить.
 Гарри хотел что-то сказать, но она прикоснулась кончиками пальцев к его губам.
 — Гарри, я не стала бы все это затевать только ради себя одной, и если ты отказываешься от своей доли, мне и подавно ничего не надо. Что ж, буду сидеть до конца дней своих в глуши и ждать, как ты выразился, у моря погоды!
 Гарри невольно рассмеялся:
 — Нет смысла ссориться из-за того, что может никогда не случиться, но если через два месяца ты все еще будешь висеть на моей шее, я продам тебя по дешевке старьевщику.
 — Думаю, до этого не дойдет, — улыбнулась Арилла. — И запомни, Гарри: мне будет легче, если я буду знать, что стараюсь и ради тебя тоже.
 Девушка горько вздохнула.
 — Мне больно думать, что ты не можешь купить хорошую одежду и лошадей на собственные деньги и потому вынужден пользоваться милостями своих друзей, чтобы иметь возможность появляться в свете.
 — Если ты продолжишь в том же духе, — пошутил Гарри, — я расплачусь. Перестань, Арилла! Лучше давай хорошенько поразмышляем и сочиним правдоподобную сказку, чтобы случайно не выдать себя и не оказаться в лапах злого чудовища или в пасти дракона.
 — Если ты мне поможешь, я обещаю быть очень осторожной, — сказала Арилла.
 — Конечно, я тебе помогу, раз ты просишь об этом, но, видит Бог, если правда выплывет наружу, меня упрячут в Бедлам.
 Оба расхохотались, затем Арилла наполнила бокал Гарри и предложила:
 — Выпьем за наш успех, и пусть этот единственный бокал на двоих станет символом нашего союза.
 — Скорее символом бедности, с которой мы решили покончить, — возразил Гарри.
 Хохот стал еще громче, и наконец Гарри, подняв бокал, провозгласил:
 — За несравненную леди Линдсей! Да сбудутся все ее желания!
 Выпив, он передал вино Арилле, и та, подражая кузену, объявила:
 — За Гарри — архангела, который откроет мне врата рая!
 Она сделала маленький глоточек и, поставив бокал на стол, сказала, возбужденно сверкая глазами:
 — Теперь ты должен подробно объяснить мне, как себя вести, чтобы не наделать ошибок.
 — Постараюсь, — ответил Гарри, — но только если ты обещаешь во всем меня слушаться.
 — Что я и делаю всю свою жизнь. Помнишь, как однажды ты приказал мне быть твоей рабыней и заставил работать до изнеможения? А когда ты играл в крикет, я была обязана подбирать мячи и подавать их тебе!
 — А я вечно удивлялся, для чего еще нужны девчонки, — поддержал Гарри.
 — И что ты думаешь по этому поводу теперь? — осведомилась Арилла.
 — Я думаю, ты сама поймешь это в Лондоне!
 Две недели спустя, усаживаясь в присланный Гарри экипаж, Арилла чувствовала себя так, словно в груди трепетали тысячи бабочек. И хотя день выдался теплым, руки девушки были ледяными. Она вспомнила, как предавалась грезам долгими тоскливыми вечерами, когда отец лежал наверху без сознания и не с кем было перекинуться словом, кроме престарелых слуг, которые вечно жаловались на ревматизм и лишнюю работу из-за многочисленных докторов, посещавших дом.
 И вот мечты начинают сбываться. Это казалось настолько невероятным, девушка с трудом удерживалась, чтобы не ущипнуть себя.
 После их разговора Гарри вернулся в Лондон, захватив с собой драгоценности, и вскоре написал, что после длительного торга ему удалось выручить за них немного больше, чем они ожидали, и теперь он посылает кузине шляпку и дорожный костюм, в которых та должна появиться в Излингтоне.
 Арилла попыталась выяснить, что из себя представляет таинственная приятельница Гарри, но он упорно уходил от разговора на эту тему и отвечал очень уклончиво. Она поняла только, что леди, которой кузен, по-видимому, очень симпатизировал, отправилась в Париж вместе с джентльменом, подарившим ей дом.
 Арилле показалось странным, что мужчина способен тратить столько денег на женщину, даже не принятую в обществе. Правда, она смутно догадывалась, что некоторые джентльмены готовы платить за удовольствие бывать в обществе красивых, непритязательных и доступных дам.
 Арилла не сомневалась, что сумеет соблюсти все тонкости этикета. Ее мать, которая умерла еще до того, как девушке исполнилось шестнадцать лет, постаралась обучить ее светским манерам в надежде, что когда-нибудь дочери пригодятся ее уроки. Миссис Линдсей постоянно напоминала своим домочадцам, что, несмотря на бедность, они должны вести себя «как полагается».
 И пусть обеды их были простыми и скудными, родители всегда переодевались в вечерние костюмы, и когда Арилла выросла настолько, чтобы быть допущенной к столу взрослых, она стала поступать точно так же.
 Если же в какой-нибудь из дней готовилось особенно сложное блюдо, миссис Линдсей всегда сама хлопотала на кухне, участвуя в его приготовлении, после чего старый Джонсон подавал его в столовую. Затем приходила мать, раскрасневшаяся и, как всегда, прелестная, усаживалась за стол и продолжала беседу как ни в чем не бывало. Отец при этом держался так, словно ничего необычного не происходит.
 Кроме того, Ариллу обучили принимать гостей и занимать их беседой. Ей внушили, что хозяйка должна следить, чтобы никто не был обойден ее вниманием. И хотя их дом навещали только викарий, доктор или кое-кто из деревни, мать всегда настаивала, чтобы дочь вела себя так, как предписывает этикет. Она приветствовала обыкновенных людей с тем же почтением, что и жену лорда-наместника или влиятельных друзей отца, и если делала при этом ошибку, позднее мать всегда указывала на нее.
 — Ты должна всегда смотреть людям в лицо, когда тебя представляют, — объясняла мама. — Нельзя опускать глаза в пол, даже если ты смущена, потому что это будет расценено как обыкновенная грубость. И учись правильно держать руку, которую пожимаешь.
 Арилла знала, как нужно приседать в реверансе перед королевой, на случай, если молитвы матери будут услышаны и девушку представят ко двору. Но еще больше ей хотелось увидеть принца-регента, которого она считала куда более интересным.
 — Возможно, теперь, — говорила она себе под стук колес, уносивших ее в Лондон, — мне выпадет случай познакомиться с принцем-регентом, ведь Гарри — его друг.
 Но тут девушка вспомнила, что принц предпочитает женщин постарше. Даже до деревни дошли слухи, что до женитьбы на принцессе Каролине Брунсвикской (какой несчастливый брак!), принц-регент был уже тайно женат, на миссис Фитцгерберт, которая была гораздо старше Его Королевского Высочества.
 «На ком бы он ни женился, все равно это так волнующе — удостоиться чести быть ему представленной! — подумала Арилла, но тут же вспомнила, что должна сосредоточиться лишь на том, как найти себе богатого мужа. — Если все получится, нужно будет заплатить долги Гарри и обязательно подарить ему лошадь и нанять грума».
 Она знала, как неприятно Гарри одалживать у друзей экипажи каждый раз, когда он собирается куда-нибудь ехать.
 Девушка гордилась братом и очень радовалась за него, когда после битвы при Ватерлоо сам герцог Веллингтон наградил Гарри медалью за отвагу.
 — Какая трагедия, что после войны Гарри пришлось уйти в отставку! — посетовал как-то отец.
 — Но почему он сделал это, папа? — удивилась дочь.
 — Потому что не мог позволить себе таких расходов. — И, покачав головой, добавил: — Это я виноват. Ему следовало бы служить в пехоте, это гораздо дешевле. Но он так прекрасно смотрится в седле, и к тому же я надеялся, что он попадет в полк, в котором служил я сам. Я почему-то не сомневался, что мальчик сумеет отличиться.
 Да, Гарри должен получить лошадей, твердила себе девушка. И поскольку родные не помогают ему, нужно будет постараться, чтобы его полюбил мой муж. Тогда он всегда будет иметь приют под крышей нашего дома, лошадей и место, где сможет развлекать друзей.
 Однако сколько девушка ни размышляла, все-таки не смогла представить себе мужчину, за которого могла бы выйти замуж. Почему-то перед ее глазами все время вставал образ добродушного пожилого толстяка, возможно, немного похожего на отца, который, по утверждению матери, ради друзей был готов снять с себя последнюю рубашку.
 — Как жаль, что твой отец не родился богатым, — часто говаривала Арилле мать. — Но зато у него доброе сердце и чистые помыслы, и именно за это я его и люблю!
 — В таком случае он богаче всех богатых, мама! — воскликнула Арилла.
 — Знаю, — улыбнулась мать, — и мы обладаем таким драгоценным сокровищем, какое не купишь ни за какие деньги! — И, заметив недоуменный взгляд Ариллы, пояснила: — Я имею в виду любовь. Любовь, которую я питаю к твоему отцу, которую он испытывает ко мне. И каждый день я благодарю Бога за свою обожаемую дочурку.
 После смерти матери Арилле показалось, что солнце навек ушло из дома. Она знала, что отец уже никогда не будет таким, как прежде. Первое время он даже не хотел ни с кем разговаривать. Его характер и поведение совершенно изменились. Отец мог мчаться на коне, пренебрегая всеми правилами езды, стал много пить и часто бывал резок и груб с дочерью, которая слишком напоминала ему жену.
 Арилла была совершенно уверена, что безрассудные поступки отца объяснялись тем, что он пытался хоть как-то заглушить непрекращающуюся боль в сердце.
 Когда он упал с лошади и его принесли на снятой с петель калитке, Арилла отчаянно рыдала, не в силах поверить, что потеряет вслед за матерью и отца.
 — Пожалуйста, Боже, не дай ему умереть, — молилась она. — Ведь я останусь совершенно одна, одна на всем белом свете!
 Но время шло, отец по-прежнему не приходил в сознание и лежал на постели бесчувственным телом, в котором уже не было души. И тогда девушка поняла, что смерть может стать благословенным избавлением — не только для него, но и для нее самой.
 Ужасно было наблюдать, как отец день за днем лежит неподвижно — как всегда красивый, но смертельно бледный, — и знать, что он никогда больше не услышит ее голоса. Это было ясно уже по тому, как доктора покачивали головами, выходя из комнаты.
 Дни превращались в недели, недели перетекали в месяцы, и девушка начала чувствовать, что постепенно теряет не только отца, но и самый смысл жизни.
 В поисках утешения Арилла обращалась к матери, образ которой всегда сопровождал ее в трудные минуты:
 — Я буду жить счастливо и богато, так, как ты и хотела, мама. Кто знает, может быть, совсем скоро — через несколько недель или месяцев — все переменится.
 Девушка твердо решила покончить с бедностью и начала разрабатывать план. План становился все более четким, по мере того как она продумывала каждый свой шаг, каждый поступок на пути к успеху в обществе и, зная, как бы это порадовало мать, упражнялась перед зеркалом, повторяя все, чему успела выучиться. Ей необходима постоянная практика, чтобы выглядеть грациозной, изящно кланяться, красиво ходить и говорить.
 Она приучила себя интересоваться не только тем, что происходит в округе, но и теми событиями, которые касаются страны в целом. Это было нелегко, поскольку в ее бедственном положении было настоящим расточительством покупать газеты. Но она знала, что одну газету выписывает викарий, другую — отставной управляющий банком, и третью, которую отец называл «скандальным листком», получал мясник.
 Конечно, было ужасно стыдно и унизительно просить их одалживать ей газету, после того как они ее прочитают. Викарий пообещал отдавать ей «Тайме» трехдневной давности, отставной управляющий банком согласился присылать ей «Морнинг пост» только два дня спустя после получения, а мясник твердо заверил, что будет пересылать ей еженедельную «Реформисте реджистер», если только не будет забывать, что в нее не следует заворачивать мясо.
 Иногда он действительно забывал. Однако из симпатии к ее отцу и покойной матери всегда при этом пространно извинялся и даже отдавал экземпляр, который, как подозревала Арилла, не успевал прочитать сам.
 Но как бы то ни было, девушка была от души благодарна своим благодетелям — ведь это такая радость, читать обо всем, что случилось в огромном мире.
 Иногда ей даже казалось, что она живет на другой планете и читает о чем-то совершенно нереальном. Читая газеты, она пыталась представить, какие вопросы могли бы ей задать в светской беседе о тех или иных событиях и как бы она на них ответила. Девушке было известно, что знакомые Гарри — люди остроумные и занимательные, и надеялась, что они сумеют оценить ее мягкий юмор.
 Как ей хотелось блистать в изысканном обществе и познакомиться с людьми, которые так отличались от тех, кого она до сих пор знала.
 — Помоги, мама, ты должна мне помочь, — повторяла она про себя и, вспоминая, каким блестящим молодым человеком был когда-то отец, верила, что он тоже сумел бы понять свою дочь.
 И вот теперь чудо, о котором Арилла столько грезила, произошло — она едет в Лондон. Гарри прислал за ней модный элегантный экипаж, на кучере плащ с тройной пелериной, на лакее — яркая ливрея. Арилла воображала, что сидит в колеснице, уносящей ее по небу к самому солнцу.
 Я должна чувствовать себя богиней, твердила она себе, сознавая, что внешность ее вполне соответствует этому определению.
 Гарри прислал ей костюм, совершенно непохожий на те простенькие муслиновые платья, которые девушка носила дома — поношенные и выцветшие, из которых она давно выросла. Наряд был небесно-голубого цвета, затейливо отделанный тесьмой, с длинными рукавами и кружевными манжетами, ниспадавшими на запястья. Талии, как и во время войны, по-прежнему носили завышенные, но отделка туалетов становилась все более роскошной. Гарри также прислал ей шляпку, и как же отличалась эта шляпка от тех, что она видела до сих пор! Чего стоили одни синие ленты, завязывающиеся под подбородком! Поля были обшиты кружевом, а тулью украшали маленькие, туго завитые страусовые перья!
 Глядя в зеркало, девушка с трудом узнавала себя в этой прекрасной незнакомке.
 Я не подведу Гарри! — поклялась она. И сбегая по ступенькам крыльца, где уже ожидал экипаж, запряженный парой отлично вышколенных лошадей, подумала, что с этого самого момента начинается ее необыкновенное приключение. Что бы ни произошло в будущем, она никогда не пожалеет о том, что решилась на это.




 Глава 2


 Карета въехала в Излингтон и через некоторое время остановилась перед очаровательным домиком. Арилла была так взволнована, что первые несколько секунд сидела не шевелясь. Лакей спрыгнул на землю и позвонил. Дверь открылась. Арилла не спеша, грациозно вышла из кареты и увидела на пороге дома щеголеватую горничную, в фартучке с оборками и таком же чепчике.
 — Доброе утро, — поздоровалась Арилла, видя, что горничная низко присела.
 — Доброе утро, миледи. Надеюсь, поездка прошла хорошо?
 — Очень хорошо, спасибо.
 Арилла была не совсем уверена, стоит ли благодарить кучера с лакеем, поэтому просто зашла в холл и спросила:
 — Мистер Вернон здесь?
 — Ждет вашу милость в гостиной, — ответила горничная, показывая дорогу.
 Арилла заставила себя идти как можно медленнее, с трудом удерживаясь от того, чтобы не побежать на поиски Гарри. Неожиданно она сама испугалась своей затеи и подумала, что сможет чувствовать себя в безопасности только в том случае, если будет все время держаться за брата и слышать, как он повторяет, что все в порядке.
 Комната, в которую ее проводили, оказалась очень элегантной и выходила в маленький сад на заднем дворе дома. Гарри стоял у окна, погруженный в раздумье. Лицо у него было озабоченное и невеселое, и Арилла предположила, что он размышляет, как им быть дальше.
 — Леди Линдсей, сэр, — объявила горничная. Гарри сделал шаг вперед, и Арилла бросилась ему навстречу.
 — Я здесь! О Гарри, а вдруг у нас ничего не получится?
 Гарри улыбнулся и, отстранив ее на длину вытянутой руки, объявил:
 — Дай мне взглянуть на тебя!
 Арилла встревоженно смотрела на кузена, пока тот внимательно изучал ее лицо и костюм.
 — Превосходно! — изрек он наконец. — Ты выглядишь именно так, как мне хотелось.
 — О Гарри, ты действительно так считаешь?
 — Конечно, — кивнул он, — и ты должна быть более уверенной в себе, Арилла, иначе не сможешь взять все препятствия.
 — О, я все сделаю! Все! Но так боюсь… что подведу тебя.
 — Скорее уж себя, — рассудительно заметил Гарри. — Ну, что ты думаешь о своей «оправе»?
 Девушка не сразу поняла, что он имеет в виду дом, но, сообразив, в чем дело, начала осматривать просторную светлую комнату, ширина которой равнялась ширине самого дома. Высокие потолки, изящная хрустальная люстра, дорогая мебель, обитая голубой парчой, на стенах несколько хороших картин. Арилле показалось, что это копии работ знаменитых художников, оригиналы которых, насколько ей было известно, находились в Национальной галерее и музеях европейских столиц.
 — Гнездышко что надо! — рассмеявшись, ответила она на новомодном жаргоне, вызвав у Гарри удивленную улыбку.
 — В этом можешь быть уверена! Вкус Барлоу безупречен.
 — Барлоу? — удивилась она.
 — Имя джентльмена, который сдал тебе этот дом, правда, сам того не зная.
 Арилла недоумевающе подняла брови.
 — Мне показалось, что ты сказал, будто здесь живет леди.
 Последовала небольшая пауза, после чего Гарри беспечно сказал:
 — Какая разница? Но на случай, если люди будут интересоваться, имей в виду, что это дом лорда Барлоу, и он сдал тебе его, пока сам находится за границей, и то только лишь потому, что знал твоего покойного мужа.
 Арилла покачала головой:
 — Остается надеяться, что я сумею запомнить все эти подробности.
 — Обязательно сумеешь, — заверил Гарри, — но теперь первым делом необходимо заказать тебе новый гардероб. Я уже велел портнихе прийти сюда сразу же после завтрака.
 — Сюда? Я думала, мы поедем к модистке.
 — Это было бы ошибкой. Нельзя, чтобы кто-то увидел тебя до того, как ты появишься на светском горизонте подобно новой блистающей комете.
 — Да ты просто разыгрываешь меня, — пролепетала Арилла. — И когда это должно произойти?
 — Завтра вечером. Я устроил так, что тебя представят одной из самых влиятельных дам общества. — И, взглянув на нее, добавил: — Если поведешь себя правильно, а это сейчас самое главное, она может дать тебе билет в «Олмэкс».
 Арилла зажмурилась. «Олмэкс» — самый модный закрытый клуб! Именно там сияли самые яркие огни бомонда [2] , именно там Гарри встречался со своими друзьями.
 И если ее примут в «Олмэкс», значит, не откажет в гостеприимстве ни одна светская дама в Англии.
 — С кем я должна встретиться завтра? — робко спросила девушка.
 — С графиней Джерси. Весьма сложная, непредсказуемая и довольно опасная женщина. Если ты ей понравишься, она сделает для тебя все; если же нет — может уничтожить одним ударом.
 Объяснения Гарри отнюдь не укрепили уверенности Ариллы. И даже когда они перешли в столовую, где им подали восхитительный завтрак, настроение ее не улучшилось. Чего нельзя было сказать о Гарри, который с удовольствием отдал должное великолепному кларету.
 Только когда слуги вышли, Арилла осмелилась потихоньку спросить:
 — Сколько же нам придется заплатить за все это? Наверное, немало!
 — Предоставь все мне, — покачал головой Гарри. — В штате твоих слуг одни женщины — кухарка и две горничные. Очевидно, Барлоу берет с собой камердинера, когда приезжает сюда, поэтому тебе придется обходиться без дворецкого.
 И снова Арилла ничего не поняла. Если это дом лорда Барлоу, почему же Гарри говорит, что тот «приезжает сюда»? Значит, Барлоу не живет здесь? Однако не стоит пока задавать слишком много вопросов.
 Перед завтраком девушка поднялась наверх, чтобы привести себя в порядок и снять шляпку. Она пришла в восторг при виде роскошно обставленной уютной спальни. Никогда в жизни она не бывала в подобной обстановке. Вообразить только, шелковые занавеси на постели и туалетный столик, задрапированный настоящими кружевами! Зеркала, казалось, увеличивали комнату и отражали каждое движение Ариллы во множестве ракурсов.
 Вторая горничная, помогавшая ей, оказалась привлекательной молодой женщиной, на которую, очевидно, произвел огромное впечатление титул новой хозяйки.
 — Как я выгляжу? — спросила ее Арилла, перед тем как спуститься вниз.
 — Прелестно, миледи, и если позволите заметить, настоящей дамой.
 Этот комплимент показался девушка весьма странным, но она не стала вдаваться в подробности и вместо этого мысленно поблагодарила Гарри за то, что он нашел ей такой чудесный дом. Только после завтрака, вернувшись в гостиную, она с некоторым беспокойством сказала:
 — Нам нужно быть очень экономными и не тратить слишком много денег на одежду. Будет очень печально, если все закончится раньше, чем мы предполагали.
 — Твои наряды обойдутся нам гораздо дешевле, чем ты думаешь, — успокоил ее Гарри. — Я сделал вот что: пообещал портнихе, что всех, кто станет восторгаться твоими нарядами, ты будешь отсылать к ней. Я знаю, что она сшила немало туалетов для дамы, которая здесь живет.
 И, заметив недоумевающий взгляд Ариллы, добавил:
 — Короче говоря, ты заплатишь совсем немного, но за это станешь поставлять портнихе влиятельных заказчиц. До сих пор она обшивала в основном содер… — И, запнувшись, поспешно поправился: — …актрис.
 — Наконец-то я поняла, — облегченно вздохнула Арилла. — Она считает меня высокородной леди и надеется найти с моей помощью заказчиц из высшего общества.
 — Совершенно верно, — кивнул Гарри.
 — А что, если никто не станет мной… восхищаться?
 — Станут! — уверенно воскликнул Гарри. — Только для этого нам необходимо очень постараться.
 Наконец появилась модистка, и Арилла с удивлением увидела перед собой довольно молодую привлекательную женщину.
 — Вот и я, мистер Вернон, — объявила она, — и вы, как обычно, сумели уговорить меня оказать вам услугу. — И, рассмеявшись, добавила: — По дороге сюда я все время спрашивала себя, почему так глупа, что каждый раз поддаюсь на ваши медовые речи!
 — Ну вот, теперь ты меня обижаешь, Лайза, — пожаловался Гарри. — Обещаю, что ты ничего не потеряешь, если поможешь мне обеспечить леди Линдсей успех, которого она вполне заслуживает!
 Модистка повернулась к Арилле и окинула девушку пристальным взглядом, не пропустив ничего: ни лица, ни волос, ни фигуры, хотя длился этот взгляд не более нескольких секунд, и потом, улыбнувшись, она сказала Гарри:
 — Ладно, сдаюсь, ваша взяла, — и низко присела перед девушкой.
 Арилла всегда считала, что покупка туалетов — событие крайне волнующее, если, конечно, при этом у тебя достаточно денег.
 Однако она никак не ожидала, что это занятие может быть настолько утомительным. Пришлось перемерить не меньше дюжины различных платьев, привезенных модисткой, а для этого нужно было каждый раз бегать вверх и вниз по лестнице, в спальню, так что ноги дрожали и хотелось лишь одного — броситься в кресло и забыть обо всем.
 Под конец Арилла решила, что это потруднее, чем проездить целый день верхом или ухаживать за больными. Кроме того, она увидела Гарри в новой роли и никак не могла понять, почему он внезапно превратился в столь тонкого знатока и ценителя дамских нарядов. Он даже предлагал небольшие переделки и дополнения почти к каждому костюму, и, как ни странно, все эти предложения встречали полное одобрение Лайзы.
 — Господи, ну почему я сама не подумала об этом? — вздохнула она, когда Гарри предложил изменить отделку бального платья из бледно-зеленого газа, цвета первых весенних листьев. Он посчитал, что наряд будет выглядеть гораздо лучше, если пустить по подолу гирлянду из водяных лилий, с их белоснежными лепестками, и пришить две лилии поменьше на плечах.
 — Вы правы! Конечно же, правы! — воскликнула Лайза, когда Гарри наотрез отказался от одного платья, уверяя, что Арилла выглядит в нем слишком бесцветной и унылой, словно жена городского олдермена [3] .
 Но большая часть платьев так шла Арилле, что она не знала, какие выбрать. И когда Гарри, отвергнув два туалета из привезенных Лайзой, объявил, что все остальные они берут, Арилла оцепенела от ужаса.
 — Ты… считаешь, что я должна купить все это? — с трудом выговорила она и не узнала свой голос.
 — Нам понадобится еще несколько, — решил Гарри. — Лайза принесет тебе завтра образцы тканей и фасоны.
 — У меня просто нет… это невозможно! — лихорадочно запротестовала Арилла, но тут Гарри выразительно посмотрел на нее, и слова застряли у нее в горле.
 Гарри договорился с портнихой, что та пришлет два из выбранных платьев к вечеру, а большую часть остальных — на следующий день, перед обедом.
 Только когда Лайза ушла в сопровождении горничных, которые помогали ей нести картонки с одеждой, Арилла смогла высказаться:
 — Ты с ума сошел! Чем мы расплатимся за все эти платья? Я почти уверена, что у меня даже не будет возможности надеть каждое!
 Гарри плотно прикрыл дверь и подошел к стоявшей перед камином девушке. Та испуганно глядела на кузена, вздрагивая от волнения.
 — Послушай меня, Арилла, — начал он. — Либо ты предоставляешь все мне, либо делаешь по-своему, и я уже не вмешиваюсь.
 Арилла вскрикнула от ужаса.
 — Нет, нет! Я не это имела в виду! Ты ведь знаешь… сама я не справлюсь! Но все эти платья будут стоить сумасшедших денег!
 —  Богатая «леди Линдсей» вполне может себе это позволить, — напомнил Гарри, сделав ударение на слове «богатая», но, заметив огромные умоляющие глаза, немедленно смягчился. В сущности, Арилла еще так молода! — Ни о чем не волнуйся! Обещаю, что все будет хорошо — ты никому не будешь должна, и тебя не будут осаждать назойливые кредиторы.
 — Н… но у нас так мало денег…
 — Ты, кажется, забыла? Это всего лишь наживка, чтобы поймать крупную рыбу. Но наживка должна быть привлекательной, и главное — выглядеть роскошно.
 Арилла не ответила, и Гарри по-братски обнял кузину за плечи.
 — Не беспокойся. Ты будешь иметь огромный успех, и как только найдешь своего принца, твоя жизнь станет настоящей сказкой, и ты будешь жить долго и счастливо.
 — Возможно… мы слишком многого хотим, — очень тихо прошептала Арилла.
 — Вздор! — отмахнулся Гарри. — Стоило мне увидеть тебя, как я понял, что дело верное. Мы выиграем!
 — Ты уверен?
 Гарри взглянул на нее:
 — Говоря по правде, мне все это начинает нравиться. Нет на свете ничего лучше, чем сознавать, что тебе удалось провести этих надутых, чванливых, самоуверенных людишек, считающих, будто они знают все на свете. — И, улыбнувшись, добавил: — То-то мы посмеемся над ними, если нам удается все провернуть!
 От его веселого голоса Арилле сразу стало легче:
 — Ты действительно считаешь, что нам это удается?
 — Когда я вижу, какая ты красивая, то перестаю в чем-либо сомневаться, — заверил Гарри. — Знаешь, что сказала мне Лайза перед уходом?
 Гарри помедлил для пущего эффекта.
 — «Повезло вам, мистер Вернон. Я видала много богатых женщин, но таких очаровательных — никогда! Смотрите не потеряйте ее!»
 Арилла затаила дыхание:
 — Она в самом деле так сказала?
 — Вот именно, и можешь быть уверена, теперь она начнет трубить о тебе на каждом перекрестке. К завтрашнему дню пол-Лондона будет знать о твоем приезде.
 — Звучит пугающе, — призналась Арилла. — Но в то же время и очень волнующе!
 — Ты права, — согласился Гарри. — Но при этом нужно помнить: необходимо играть наши роли как можно убедительнее, чтобы никто не смог нас разоблачить.
 Подумав немного, Арилла сказала:
 — Но если меня должны считать такой богатой, не покажется ли странным этой Лайзе, что ты торговался из-за стоимости платьев?
 — Пусть это тебя не волнует, — заверил Гарри. — Я объяснил Лайзе, что твой покойный муж был чрезвычайно скуп и почти не давал тебе денег на туалеты, поэтому ты еще не привыкла к неожиданно свалившемуся богатству и боишься тратить деньги. Я долго расписывал ей, как неразумно пугать тебя ужасными лондонскими ценами, столь отличающимися от тех, которые ты платила в деревне.
 — Вероятно, но дорожный костюм, в котором я приехала, выглядит очень дорогим, и кроме того, ты еще не сказал, сколько заплатил за шляпку к нему.
 — О нет, мне это ничего не стоило! — усмехнулся Гарри.
 — Ничего? Не может быть!
 — Я занял и то и другое у другой своей приятельницы, так что, когда твои вещи прибудут, я отошлю этот наряд хозяйке.
 — О Гарри, как ты мог? И как я смогу высказать леди, которой они принадлежали, свою благодарность?
 — Я сделаю это за тебя, — пообещал Гарри. — К сожалению, владелица этих безделушек, как и та, что живет в этом доме, не из тех, кого можно представить тебе.
 — И… все же… они твои приятельницы?
 — Это совсем другое дело, я уже говорил тебе.
 — По-видимому, ты хочешь сказать, что они актрисы, — догадалась Арилла, подумав, что это вполне объясняет, почему у подобных особ могут быть такие красивые платья.
 — Совершенно верно, — помявшись, пробормотал Гарри. Арилла видела по его лицу, что он говорит неправду, но не могла понять, почему.
 Наконец Гарри отправился к себе домой, чтобы переодеться, но пообещал потом вернуться и поужинать с ней.
 — Мне бы очень хотелось, чтобы ты посидел со мной еще, если, конечно, тебе не слишком наскучило мое общество, — скромно сказала Арилла. — Но если ты занят, я вполне могу побыть одна.
 — Я пожертвую своей свободой! — весело объявил Гарри. — Говоря по правде, я должен многое рассказать о людях, с которыми тебе предстоит завтра встретиться. Необходимо хорошенько подготовиться, чтобы не попасть в неловкое положение.
 — Нет, конечно, нет! — торопливо ответила Арилла. После ухода Гарри она поднялась наверх, чувствуя, что очень устала. Горничная Роза предложила ей лечь в постель и немного отдохнуть, а потом принять ванну. Это звучало столь соблазнительно, что Арилла немедленно приняла предложение и заснула едва ли не в ту минуту, как голова коснулась подушки. И неудивительно, ведь ночью она почти не спала от волнения, думая не только о том, что ждет впереди, но и обо всем, что оставляла в родном доме. Девушка выплатила Джонсонам их небольшое жалованье и отдала им все деньги, которые у нее остались, чтобы старикам было на что прокормиться первое время. Она твердо намеревалась спросить Гарри, нельзя ли будет посылать им раз в неделю небольшую сумму дополнительно.
 Арилла слишком хорошо помнила, как долгое время в доме не хватало еды из-за того, что почти все деньги уходили на лекарства отцу.
 — Как только найду богатого мужа, — сказала себе девушка, — немедленно назначу щедрую пенсию Джонсонам. Они могут оставаться в нашем доме или выбрать уютный коттедж в деревне.
 И, вздохнув, подумала, что, если даже такой богатый человек и появится, всех его денег, вероятно, не хватит на то, что она должна сделать, и притом немедленно. Таких людей, как бакалейщик и мясник, часто предоставлявших ей кредит, когда нужда хватала за горло, необходимо вознаградить за великодушие, сделать подарки, или просто дать денег, чтобы они смогли немного отдохнуть от дел.
 По правде говоря, было еще несколько человек, которым она хотела бы помочь, если судьба будет к ней милостива. Но у девушки появилось неприятное чувство, что сумма окажется слишком велика. И кроме того, что, если ее муж будет таким же жадным и алчным, как все богачи, о которых она говорила Гарри?
 — В таком случае я просто не выйду за него замуж, — твердила себе девушка, хотя невольно задавалась вопросом, будет ли у нее иной выбор.
 Роза разбудила Ариллу, сказав, что для купания все готово. Ванну внесли в спальню и поставили перед зажженным камином. Затем принесли ведра с горячей и холодной водой, и девушка снова почувствовала себя принцессой из волшебной сказки.
 Когда же она надела одно из вечерних платьев, купленных у Лайзы, то окончательно уверилась в этом. Она и представить себе не могла, что может выглядеть так великолепно. Какой контраст с девушкой в поношенном ситцевом платье, с наспех причесанными волосами!
 Газовое платье, не скрывавшее стройной фигуры, было очаровательным, хотя Арилла посчитала декольте слишком вызывающим.
 Спустившись в гостиную, чтобы подождать Гарри, она увидела свое отражение в зеркалах с позолоченными рамами. Арилла не смогла противиться искушению хорошенько рассмотреть себя в новом платье и была очарована собственной внешностью.
 Хотя дни стояли теплые, вечерами было холодно, и в гостиной затопили камин. Девушка задумчиво смотрела на огонь, когда в комнату открылась дверь. Сердце Ариллы тревожно забилось. Это, конечно, Гарри!
 Но горничная почему-то объявила:
 — Лорд Рочфилд, миледи.
 К удивлению девушки, в комнате появился элегантно одетый мужчина. В голове Ариллы молнией промелькнула мысль, что Гарри, должно быть, пригласил к ужину гостя. Однако по мере того как лорд Рочфилд подходил ближе, становилось ясно, что он удивлен не меньше ее самой.
 — Добрый вечер, — произнес он, слегка наклонив голову. — Вы подруга Мими?
 — Мими? — переспросила Арилла и, сообразив, что лорд Рочфилд, должно быть, ожидал увидеть настоящую хозяйку дома, поспешно объяснила: — Я живу здесь, но в доме никого больше нет.
 — Мими уехала? Вот так сюрприз, — воскликнул его светлость, — но тогда, наверное, вы сможете утешить меня в ее отсутствие.
 Арилла недоуменно подняла брови, но прежде чем успела сказать что-то, лорд продолжал:
 — Вы прелестны! Не понимаю, почему я раньше вас не видел!
 Что-то в его взгляде заставило девушку неловко поежиться. Она не сознавала, что на фоне пылающего камина ее фигура четко просматривается сквозь тонкую ткань. Но теперь она явственно ощутила, что декольте слишком низкое, а взгляд лорда Рочфилда определенно оскорбителен.
 — Мне… очень жаль… если разочаровала вас… и дама, которую… вы ожидали увидеть… — начала она.
 — Но я отнюдь не разочарован, — перебил лорд Рочфилд, — едва взглянув на вас, я сразу понял, что вы куда привлекательнее Мими. Говоря по правде, я нахожу вас просто неотразимой, но подробнее объясню вам это после того, как мы поужинаем… вдвоем.
 Он поколебался, и Арилла, заподозрив, что этот человек хочет дотронуться до нее, торопливо отступила.
 — Мы ужинаем здесь? — спросил лорд. — Или хотите поехать в «Уайтс-Хаус»?
 — Я… я должна объяснить, — нервно прошептала Арилла.
 — В объяснениях нет нужды, — запротестовал лорд Рочфилд, рассмеявшись. — Лично я счастлив побыть наедине с таким прелестным созданием где бы то ни было. Особенно в постели!
 Арилла в ужасе уставилась на него. Но тут, к ее невероятному облегчению, дверь открылась и горничная сказала:
 — Мистер Вернон, миледи.
 Рочфилд резко обернулся.
 — Гарри Вернон! — воскликнул он. — Какого черта вы здесь делаете?
 — Я должен задать вам тот же вопрос, — отрывисто бросил Гарри.
 — Но послушайте, — начал лорд, — я предупредил Мими, что нанесу ей сегодня визит, однако, насколько понимаю, она нашла мне замену в лице этой милой дамы.
 К этому времени Гарри уже ступил на каминный коврик, и испуганная Арилла вцепилась ему в рукав.
 — По-видимому, вы не знали, милорд, — заметил Гарри, — что Мими уехала в Париж, а моя кузина леди Линдсей в ее отсутствие сняла дом у лорда Барлоу.
 Лорд Рочфилд изумленно взглянул на Ариллу, словно подозревая обман. Однако, заметив, что та действительно боится, решил, что, по-видимому, Гарри, не лжет, и кивнул:
 — Кажется, произошло недоразумение.
 — Это не ваша вина, — высокомерно бросил Гарри. — Покидая Англию, Мими должна была поставить вас в известность о том, что планы ее изменились.
 Но тут Арилла увидела, как блеснули глаза Гарри, и сообразила, что в голову кузену, должно быть, пришла какая-то мысль. Тон его и манеры мгновенно преобразились.
 — Прошу вас принять во внимание, милорд, что моя кузина всегда жила очень уединенно, в деревне. Но вскоре после замужества, в результате трагического случая, стала вдовой. Она впервые в Лондоне, и никого, кроме вас, еще не знает. Надеюсь, вы не разочаруете ее — ведь по вашему поведению она будет судить обо всем лондонском обществе!
 — Да, ситуация по меньшей мере необычная! — заметил лорд Рочфилд.
 — Позвольте предложить вам выпить, — продолжал Гарри. — Здесь где-то должна быть бутылка шампанского.
 Он направился в другой конец комнаты, и Арилла опять осталась вдвоем с лордом Рочфилдом, который воспользовался этим моментом, чтобы принести свои извинения.
 — Простите, что нечаянно оскорбил вас, но я не представлял вас, не зная, кто передо мной, — вежливо сказал он.
 — Понимаю, — кивнула Арилла. — Я тоже была… сбита с толку, потому что даже не знаю имени той дамы, что жила в этом доме.
 Лорд Рочфилд слегка откашлялся и сказал уже совершенно иным тоном:
 — Поскольку вы раньше не бывали в Лондоне, уверен, что ваш кузен представит вас многим интересным людям, и я, со своей стороны, прошу позволения пригласить вас на прогулку в Гайд-парк. — И, улыбнувшись, добавил: — Возможно, вы оба согласитесь как-нибудь поужинать со мной.
 — Это было бы замечательно, — мило улыбнулась Арилла, — благодарю вас.
 В это время вернулся Гарри с двумя бокалами шампанского и, вручив один Арилле, другой лорду, отошел, чтобы взять бокал и себе.
 — Мне нет необходимости, — тихо сказал лорд Рочфилд, — пить за ваш успех, поскольку очевидно, что он будет ошеломительным. — И, помедлив, склонился к ней: — Могу лишь надеяться, что вы не забудете вашего первого знакомого в Лондоне, и я смогу стать вашим другом.
 — Вы очень добры.
 Лорд Рочфилд притронулся к ее бокалу своим, словно чокаясь, и когда Гарри присоединился к ним, сказал что-то шутливое, и все рассмеялись.
 Прошло не менее получаса, прежде чем его светлость наконец с явной неохотой откланялся. Арилла видела, что тот хотел бы остаться на ужин, но поскольку Гарри его не пригласил, сама она тоже не решилась это сделать, опасаясь совершить промах.
 Только когда Гарри проводил лорда Рочфилда до экипажа, ожидавшего у ворот, и вернулся в гостиную, девушка облегченно вздохнула:
 — Как я рада, что ты вовремя пришел! Лорд Рочфилд говорил мне весьма странные вещи.
 — Я так и подумал! — резко вскинулся Гарри.
 — Но потом он извинился, — продолжала Арилла, — и мне показалось, что лорд хотел остаться на ужин.
 — Знаю, — отозвался Гарри, — но это не тот человек, с кем бы я хотел видеть тебя рядом, хотя, думаю, лучше иметь его другом, чем врагом.
 — Но почему мне нельзя находиться в его компании? — удивилась Арилла.
 — Потому что уж он-то на тебе точно не женится! — убежденно ответил Гарри.
 — Я никогда и не думала об этом, — кивнула Арилла, — но почему он не захочет жениться, особенно когда узнает меня получше?
 — Рочфилд печально знаменит тем, что имел огромное количество любовных романов, а это о многом говорит! Кроме того, у него нет ни малейшей охоты впутываться во второй несчастный брак!
 — Он уже был женат раньше? — воскликнула Арилла.
 — Конечно, в его-то возрасте! — ответил Гарри. — Женился на очаровательной женщине, она была прекрасной партией для него! — И, нахмурившись, добавил: — Его женой была дочь графа Донкастера. Он ужасно обращался с ней и принес бедняжке много бед.
 — Что же он сделал? — удивилась девушка.
 — Имел кучу любовниц, проводил время с хористками, и это убило его жену. Она умерла пять лет назад, и не думаю, чтобы он захотел жениться вторично. Кроме того, у него уже есть два сына — наследники титула и поместий. Он находит свой распутный образ жизни куда более привлекательным, чем любые брачные узы.
 — Какой кошмар! — воскликнула Арилла.
 — Да, он ужасный человек, и потому ты должна держаться от него подальше.
 — Но ты был с ним так вежлив!
 — Лишь потому, что с ним опасно ссориться — этот человек может причинить тебе немало неприятностей.
 — Но каким образом? Гарри пожал плечами:
 — Давай не будем о нем говорить. Пустая трата времени, а этого мы не можем себе позволить — у нас и без того много дел.
 — Согласна, — кивнула Арилла, — и откровенно говоря, не имею ни малейшего желания снова встречаться с лордом Рочфилдом.
 Голос девушки немного дрожал при мысли о тех непонятных вещах, которые лорд наговорил ей, и странном выражении в его глазах, с которым он ее оглядывал. Почему она чувствует себя так неловко в его присутствии?
 — В таком случае забудь о нем! — велел Гарри. — Если он пригласит тебя куда-нибудь, откажись или лучше обратись ко мне — я подскажу тебе, что делать.
 — Он уже спрашивал, пока ты наливал шампанское, — не поеду ли я с ним на прогулку в парк и не поужинаем ли мы с ним как-нибудь вечером.
 — Действует весьма осторожно, верно? — рассмеялся Гарри. — Неудивительно, после того как он принял тебя за…
 Он внезапно осекся.
 — Замену Мими? Ты это хотел сказать? — докончила за него Арилла.
 — Какой же он наглец! — взорвался Гарри. — Он должен был понять, что ты леди!
 — Думаю, пока ты не появился, он принимал меня за женщину совсем иного положения!
 Гарри раздраженно вздохнул.
 — Все это было ужасной ошибкой и больше не должно повториться. Какая неприятность! Я велю горничной не принимать никого, кроме тех, кого мы ожидаем заранее.
 — Она, вероятно, подумала, что мы его пригласили, — предположила девушка.
 — Может быть, — поспешно согласился Гарри. — Но больше такого быть не должно.
 Они отправились ужинать, и Гарри казался таким веселым и очаровательным, что Арилла наконец поняла: кузен пытался немного успокоить ее после неприятного инцидента с лордом Рочфилдом. И поскольку еда была превосходной, а Гарри — заботливым и нежным, девушка вскоре выбросила незваного гостя из головы и от души насладилась этим вечером.
 После ужина Гарри объявил:
 — Я собираюсь отправить тебя в постель пораньше потому, что завтра много дел, и я хочу, чтобы вечером ты выглядела самой красивой. Поверь, для осуществления нашего плана очень важно, чтобы ты понравилась графине Джерси.
 После секундного колебания он добавил:
 — Кстати, это тоже одна из причин, почему я не хотел ссориться с Рочфилдом и боялся, как бы ему не показалось странным, что ты живешь в Лондоне совершенно одна.
 — Разве это так уж странно? — удивилась Арилла.
 — Приличия предписывают, чтобы с тобой жила компаньонка или пожилая респектабельная дама, — пояснил Гарри. — Правда, я надеюсь, что Рочфилд не станет много болтать, и все будут считать, что ты живешь в приличном районе города и имеешь большой штат прислуги. Думаю, в этом случае никто не станет бросать в тебя камни.
 — Будь у меня компаньонка, я с таким же успехом могла выступить в роли дебютантки, — заметила Арилла.
 — Но в роли дебютантки тебе не удалось бы познакомиться и с половиной тех влиятельных людей, которые наверняка заинтересуются богатой привлекательной вдовой, — возразил Гарри.
 — Хочешь сказать, что твои приятели не интересуются молоденькими девушками?
 — Конечно, нет! Многие мужчины находят их ужасно скучными. Главное — держись подальше от таких, как Рочфилд. Они рады уложить тебя в постель, но вовсе не собираются надеть тебе на палец обручальное кольцо.
 — Почему же? — удивилась Арилла.
 Гарри помедлил, не зная, стоит ли сказать кузине правду или это будет жестокой ошибкой с его стороны. Он понимал, как редки и драгоценны невинность Ариллы и аура чистоты, и боялся нарушить эту хрупкую гармонию неосторожным словом или поступком. К тому же он был уверен, что ее целомудрие сможет защитить ее куда более надежно, чем он сам.
 В то же время Арилла в своем новом облике казалась такой прелестной, что было нетрудно понять, почему Рочфилд с такой неохотой уходил от нее. По-видимому, немало мужчин вскоре будут испытывать те же чувства.
 «Нужно сделать все, чтобы Арилла знакомилась только с порядочными людьми, — сказал себе Гарри. — Потому что, Богу известно, в этом обществе слишком много негодяев, подобных Рочфилду».
 От этой мысли лицо его стало хмурым, и Арилла с тревогой спросила:
 — Ты выглядишь таким сердитым, Гарри! Я что-то не то сделала или сказала?
 — Нет, конечно, нет! «Скачки» начинаются завтра с самого утра, так что марш в постель, дорогая красавица-кузина, отдохни хорошенько, чтобы приняться за работу с новыми силами. И теперь, когда ты взяла первое препятствие, остальные не покажутся такими сложными.
 Арилла рассмеялась, и в комнате словно прозвучала соловьиная трель.
 — По правде говоря, первое препятствие — графиня Джерси, — сказала она. — Пока что мы лишь избежали первого подводного камня в лице лорда Рочфилда.
 — Таких полным-полно, так что будь поосторожнее, — предостерег Гарри.
 — Я буду держаться за фалды твоего фрака и во всем последую твоим указаниям, — пообещала Арилла. — О Гарри, как это все волнующе, правда?
 — Правда, — согласился тот. — И что бы ни случилось, Арилла, мы хорошенько повеселимся, вот увидишь, хотя «скачки» будут нелегкими!




 Глава 3


 Оглядывая великолепную гостиную с хрустальными люстрами, французской мебелью, обюссонскими коврами и расписным потолком, Арилла жалела лишь о том, что в эту минуту ее не видит мать. Гарри заехал за ней, чтобы отвезти ее на прием, и по глазам кузена Арилла поняла, что он доволен тем, как она выглядит. Сама девушка, глядя на свое отражение в зеркале, подумала, что новый наряд преобразил ее, и теперь она превратилась в марионетку, за веревочки которой дергают Лайза и Гарри.
 Газовый вечерний туалет, отделанный кружевами и оборками по подолу и украшенный цветами, выглядел не только элегантно-строгим, но и словно знаменовал приход весны. Сама девушка казалась воплощением Персефоны, богини подземного царства, выходящей из мрачных глубин навстречу солнечному сиянию.
 Она знала, что Гарри станет строго судить каждое ее движение, каждую деталь наряда, и неожиданно почувствовала укол страха: вдруг он посчитает ее унылой и непривлекательной. Но как только он улыбнулся, Арилла поняла, что все будет хорошо.
 — Я выгляжу так, как тебе хотелось? — нетерпеливо спросила она.
 — Лайза хорошо поработала, — заметил он.
 Они вышли в холл, и Гарри закутал ее плечи палантином в тон платью. У крыльца их ждал удобный экипаж, совершенно не похожий на тот фаэтон, в котором приезжал Гарри, и девушка поняла, что кузен, должно быть, снова одолжил его у кого-то из друзей. Но она была слишком тактична, чтобы спросить, так ли это на самом деле. Наверное, это так унизительно для него — не иметь никакой собственности и во всем полагаться на великодушие друзей.
 К счастью, там, где дело касалось Гарри, они всегда проявляли великодушие. В то же время, прекрасно зная Гарри, Арилла понимала, как сильно страдает кузен от постоянных колкостей и намеков, которые ему приходилось выслушивать ежедневно.
 Выходя из кареты у дома графини Джерси, Арилла дрожала от страха — не столько за себя, сколько за Гарри, потому что знала, как он расстроится, если она допустит какую-нибудь оплошность. Он уже успел немного рассказать ей о графине и о том, какой вес она имеет в обществе. Но при этом утаил истинную историю этой грозной, весьма опасной и во многом необыкновенной женщины, сыгравшей такую большую роль в судьбе принца-регента. Арилле никогда не понять, каким образом Френсис Джерси разбила счастье принца Уэльского и миссис Фитцгерберт.
 Мать двоих сыновей и семерых дочерей, некоторые из которых уже подарили ей внуков, графиня была на девять лет старше принца. Однако все еще оставалась необыкновенно очаровательной и ослепительно красивой женщиной. К тому времени как Гарри стал достаточно взрослым, чтобы прислушиваться к беседам отца и его приятелей, все они только и говорили о том, как соблазнительна и неотразима графиня. Умный и проницательный юноша понял, что графиня со всем искусством честолюбивой и бессердечной женщины умело пользовалась этими качествами. Неудивительно, что сам принц-регент попался в ее сети.
 Отец Гарри подтвердил эту мысль:
 — Принцу было нелегко потерять миссис Фитцгерберт, и, говоря откровенно, он предпочел бы получить бы обеих женщин, однако графиня выиграла в этой борьбе благодаря исключительной воле и упорству. — И с горечью добавил: — Если хочешь знать, к тому времени, как ты вступил в армию, принц уже прекрасно понял всю порочность, хитрость и коварство этой адской Иезавели!
 Конечно, после всего того, что Гарри наслушался о графине, он горел желанием познакомиться с этой дамой. Когда закончилась война, он приехал в Лондон, полный решимости встретиться с ней, и увидел хотя и немолодую, однако по-прежнему неотразимо-чувственную женщину. Графине тоже сразу понравился красивый молодой человек с прекрасными манерами, и она помогла ему добиться успеха в обществе. Конечно, Гарри мог бы обойтись и без нее, так как происходил из старинной благородной семьи, но тем не менее графиня оказала несомненное благодеяние, взяв его под свое покровительство. Во всем обществе не было дамы более влиятельной: ей ничего не стоило представить Гарри нужным людям. Но за это она ожидала знаков внимания, особенного почтения, чтобы добавить блеска собственному двору, состоявшему из умных, привлекательных людей, которым отчаянно завидовали те, кто не был допущен в этот избранный круг.
 Когда же Гарри удостоил своей дружбы принц-регент, графиня сначала была в бешенстве, но потом решила, что это придаст молодому человеку еще больший лоск, и посоветовала ему извлечь из благоволения наследника трона как можно больше выгоды.
 — Он забудет о вас, как только появится новый фаворит, — предупредила графиня. — И станет ревновать, если вы не будете постоянно ему льстить и покорно исполнять каждое желание. Хорошо еще, что вы небогаты, а то непременно заставил бы вас платить за право пользоваться привилегией его дружбы.
 Гарри весело смеялся, его всегда восхищал острый и язвительный ум графини. Кроме того, он знал, что последняя угроза бессмысленна, поскольку ему нечего было дать даже его королевскому высочеству.
 Но сейчас, привезя Ариллу к графине, он сильно рисковал, руководствуясь скорее интуицией, чем логикой. Всегда существовала опасность, что графиня, прекрасно сознающая собственное увядание, может возревновать и невзлюбить такое очаровательное создание, как Арилла, а следовательно, попытается уничтожить девушку. Поэтому приходилось играть втемную. Правда, Гарри рассчитывал на то, что, несмотря на обручальное кольцо, Арилла выглядит совсем юной и беззащитной и, возможно, в графине заговорит материнский инстинкт.
 Всего этого он не стал рассказывать Арилле, боясь, что девушка разнервничается и струсит. Он был уверен, что основное достоинство Ариллы кроется в ее полнейшей безыскусности и совершенном отсутствии жеманства. Девушка была так естественна в отличие от многих дам их круга.
 Глядя на графиню, Арилла не могла отрицать, что, несмотря то, что та выглядела гораздо старше, чем она ожидала, все же была очень красива. Особенно привлекательной была ее улыбка.
 После того как дворецкий объявил об их прибытии, Гарри подвел Ариллу к похожему на трон креслу с высокой спинкой, где сидела графиня. Возле нее толпились высокородные джентльмены, внимательно прислушиваясь к каждому ее слову. Увидев Гарри, графиня протянула руку для поцелуя и сказала:
 — Вы стали еще красивее, чем раньше, и, видимо, только благодаря этому уговорили меня принять вашу так называемую кузину, если она, конечно, таковой является.
 — Как можно даже подумать, что я способен лгать вашей светлости? — с притворным ужасом спросил Гарри, но глаза его весело сверкнули, и графиня почти против воли рассмеялась.
 — Да вы на все способны, лишь бы добиться своего, — отпарировала она. — Но дайте же мне взглянуть на вашу протеже.
 — Вот она. — Гарри пропустил вперед стоявшую позади Ариллу. — Леди Линдсей — графиня Джерси.
 Арилла сделала грациозный реверанс, и хозяйка медленно произнесла:
 — Насколько я знаю, вы вдова. Как, впрочем, и я, и могу заверить вас, что если мы, бедные женщины, хотим иметь немного свободы в жизни, нам следует рождаться одновременно вдовой и круглой сиротой!
 Раздался дружный смех, и графиня продолжала:
 — Однако, глядя на вас, всякий усомнится, что вы долго пробудете в этом завидном состоянии, особенно если, как сообщил мне ваш кузен, муж оставил вам состояние.
 Арилла застенчиво потупилась, и Гарри заметил:
 — Вы приводите в смущение мою кузину, и поверьте, она выйдет замуж во второй раз, только если уверится, что любят ее саму, а не ее деньги.
 — Вряд ли это будет слишком трудно, — воскликнула графиня, — я уверена, что скоро найдется немало мужчин, желающих утешить бедную вдовушку.
 — Но я надеялся, что ваша доброта поможет кузине выбрать достойнейшего, — дерзко заметил Гарри.
 Графиня удивленно подняла брови, но тут же рассмеялась:
 — Вы всегда были наглым противным мальчишкой! Но, возможно, именно поэтому и забавляете меня.
 Оглядев собравшихся джентльменов, она громко спросила:
 — Кого, по вашему мнению, можно представить этой очаровательной даме и при этом дать хорошие рекомендации — я имею в виду действительно хорошие.
 Все мужчины заговорили разом. Окончательно сконфузившись, Арилла придвинулась чуть ближе к Гарри, словно в поисках защиты. Тот, угадав ее состояние, ободряюще улыбнулся и, пока графиня приветствовала вновь прибывших гостей, успел потихоньку сказать:
 — Не волнуйся, тебя признали, теперь все пойдет как по маслу.
 Арилла далеко не была уверена в этом, но когда гостиная наполнилась народом, графиня начала представлять ей достойнейших, на ее взгляд, джентльменов. Для каждого у девушки находилось остроумное или язвительное замечание, и поскольку Гарри, державшийся на заднем плане, был явно доволен, почувствовала себя значительно свободнее.
 В ту самую минуту, как Арилла беседовала с пэром, напыщенно рассуждавшим о собственной речи в палате лордов, дворецкий объявил:
 — Лорд Рочфилд, миледи.
 Арилла вздрогнула и поняла, что у нее нет ни малейшего желания снова увидеть его светлость. Как жаль, что он сегодня решил сюда приехать. Однако она тут же заметила, что графиня радушно приветствует гостя. Он оглядел комнату и, несмотря на то, что Арилла поспешно отвернулась, мгновенно узнал ее. Через минуту раздался голос графини:
 — Насколько я поняла, вы уже знакомы с лордом Рочфилдом, леди Линдсей. Однако по причинам, мне неизвестным, он настаивает на том, чтобы я представила его формально.
 — Я надеялся, — пояснил Рочфилд, — что мы сможем начать наше знакомство заново, без всяких досадных недоразумений.
 Арилла слегка присела перед ним и, увидев, что эти темные глаза по-прежнему смотрят на нее с вчерашним дерзко-оскорбительным выражением, почувствовала, что навсегда невзлюбила этого человека. Что-то непонятное в нем пугало девушку, и, кроме того, она слишком хорошо помнила предостережение Гарри держаться от него подальше. Это вполне совпадало с ее желаниями, но, когда графиня отошла, чтобы приветствовать нового гостя, лорд Рочфилд немедленно придвинулся поближе. Девушка невнятно прошептала:
 — Простите… мне нужно кое с кем поговорить.
 Она, конечно, имела в виду Гарри, поскольку никого больше не знала, и прежде чем лорд успел остановить ее, ускользнула прочь и вцепилась в руку Гарри, который беседовал с престарелым государственным деятелем. Кузен, казалось, немного удивился ее появлению, а его собеседник, видя, что он лишний, тактично удалился.
 — Лорд Рочфилд здесь, — тихо объяснила Арилла.
 — Знаю. Будь с ним повежливее, но избегай насколько возможно.
 — Попытаюсь, — кивнула девушка, — мне и самой он не нравится.
 — Однако он может причинить нам немало неприятностей, поэтому постарайся не раздражать его.
 Арилле показалось невозможным выполнить эти два столь противоречивых наставления. Она как раз хотела пошутить над этим, но в этот момент раздался дружелюбный голос Рочфилда:
 — Добрый вечер, Вернон! Надеялся увидеть вас сегодня в «Уайтс-клубе». Хотел спросить, когда вы и очаровательная молодая леди сможете посетить меня. — Улыбнувшись Арилле, он продолжал: — Я хочу дать в честь нее обед и собираюсь пригласить его королевское высочество, которому я давно уже задолжал не один, а несколько обедов.
 Гарри рассмеялся:
 — Подобное можно сказать о любом из нас. Однако больше всего принцу нравится принимать гостей самому.
 — Возможно, — согласился лорд Рочфилд, — что же касается меня, то я горю желанием увидеть у себя в доме вашу очаровательную родственницу. И поскольку она будет почетной гостьей, сообщите, когда сможете посетить меня, а уж потом я приглашу остальных.
 Арилле очень хотелось сказать, что она вовсе не собирается ужинать с лордом Рочфилдом, но это, по-видимому, было бы непоправимой ошибкой. В конце концов она же не будет там с ним наедине, и если лорд намерен пригласить принца-регента, очевидно, там будут и другие высокопоставленные господа, а это именно то, что ей нужно. Гарри, очевидно, считал так же, потому что, смирившись с неизбежным, любезно принял приглашение.
 — Вы чрезвычайно добры, милорд, и я уверен, что леди Линдсей по достоинству оценит ваше гостеприимство. Правда, у нас уже расписаны все дни на неделю вперед, однако постойте… скажем, в среду, устроит вас?
 — Превосходно! — кивнул лорд Рочфилд. — Я сделаю все, чтобы леди Линдсей прекрасно провела время; что же касается остальных гостей, то я уверен, что ее общество доставит удовольствие всем без исключения!
 По мнению Ариллы, он говорил слишком сладкоречиво и вкрадчиво, чтобы быть искренним, и при этом бесцеремонно разглядывал ее, совсем как вчера. Девушка невольно поежилась: декольте снова показалось непристойно низким, а шелковый чехол платья слишком откровенно облегающим фигуру. От сознания, что этот человек бесстыдно рассматривает ее, девушке стало неловко. И хотя у нее не было никакого опыта, она все же понимала: настоящий джентльмен не может смотреть подобным образом на даму, которую уважает.
 Он отвратителен и ведет себя недопустимо, подумала она. В этот момент графиня дотронулась веером до руки Гарри:
 — Приехала княгиня де Ливен. Пойдите поздоровайтесь и будьте хорошим мальчиком: сделайте ей побольше комплиментов, иначе эта змея высунет жало и зашипит!
 Гарри тихо рассмеялся и, к возмущению Ариллы, послушно направился к княгине де Ливен, жене русского посла. Девушка хотела последовать за ним, но лорд Рочфилд подхватил ее под руку и отвел в дальний угол комнаты, где стоял небольшой диванчик.
 — А теперь я хочу, чтобы вы рассказали о себе, — попросил он. — Вы так прекрасны, наверняка даже в деревне, где вы скрывались, вашу красоту воспевали лесные птички и ветерок.
 — Вы настоящий поэт, милорд, — сухо заметила Арилла, не желая его поощрять.
 — Только когда я с вами. Вчера, встретив вас в этом доме, я не мог поверить своим глазам. Вы казались неземным созданием. — И видя, что Арилла не отвечает и отвернула лицо, спросил: — Надеюсь, вы больше не сердитесь за то, что я принял вас за подругу Мими? Вы должны признать, что в подобных обстоятельствах эта ошибка вполне простительна.
 — Поскольку я не имею ни малейшего представления, кто такая эта Мими, — отозвалась Арилла, — все, что вы говорите, остается для меня полнейшей загадкой.
 — Забудем прошлое, — торопливо предложил лорд Рочфилд, — и станем помнить лишь о том, что вы прекрасны, обворожительны, и говоря откровенно, моя прелестная леди, я влюблен.
 — Уверена, что это неправда, — покачала головой Арилла, — и вы не должны говорить такие вещи, учитывая, как недавно мы знакомы.
 Лорд Рочфилд рассмеялся:
 — Неужели вы действительно верите, что время имеет к этому какое-то отношение? Любовь может вспыхнуть мгновенно, как молния, что и случилось со мной при первой нашей встрече.
 — Я крайне подозрительно отношусь к подобного рода эмоциям, основанным на столь незначительном факте, как единственная мимолетная встреча, — холодно бросила Арилла, оглядываясь в поисках Гарри. Лорд Рочфилд осмелел и положил руку на ее ладонь.
 — Послушайте, — начал он, — я человек слова. Я хочу вас, и намерен добиться своего. Я готов играть по тем правилам, которые вы мне предложите, но рано или поздно вы все равно окажетесь именно там, где я желаю вас видеть, а именно — в моих объятиях!
 Такого Арилла никак не ожидала и с испугом посмотрела на лорда Рочфилда; в его темных глазах бушевало пламя. На миг девушке показалось, что она смотрит в горящую печь. Его пальцы с силой сжали ее руку, словно лорд намеревался привлечь ее к себе.
 Вырываться не было сил. Паника охватила девушку. Ей хотелось вскочить и убежать — от него, из комнаты, куда угодно, лишь бы подальше от этого человека. Но тут присущее с детства самообладание пришло ей на помощь.
 — Теперь я совершенно уверена, милорд, что вы нарушаете все правила приличия, позволяя себе разговаривать со мной в таком тоне, — ледяным голосом процедила она и, презрительно глянув на него, продолжала: — И поскольку я не имею ни малейшего желания слушать подобные речи, надеюсь, вы поймете, почему я предпочитаю покинуть вас.
 Она решительна встала, и лорд понял, что, если не отпустит ее руку, может выйти весьма неприятная сцена. Арилла медленно и, как ей показалось, с достоинством отошла, слыша за спиной тихий смех лорда Рочфилда. Тот словно забавлялся случившимся, хотя в то же время был явно заинтригован. Арилла подошла к Гарри и встала рядом, прислушиваясь к его остроумной и занимательной беседе с княгиней. Он как раз закончил рассказывать что-то смешное и повернулся, чтобы представить Ариллу, но тут какой-то мужчина поцеловал княгине руку и заговорил с ней по-русски.
 — В чем дело? — спросил Гарри, как показалось девушке, довольно резко.
 — Его милость… пугает меня, — пролепетала она. — Не можем ли мы уехать?
 — Господи, конечно, нет! Через несколько минут подадут ужин, и уехать раньше полуночи — значит оскорбить хозяйку.
 Арилла расстроенно вздохнула, и Гарри по-прежнему резко велел:
 — Ради Бога, помни, что ты не наивная дебютантка, а замужняя женщина и вполне способна дать отпор таким наглецам, как Рочфилд.
 — Я… я попытаюсь, но это не так легко.
 — На свете нет  ничего легкого, но в этом весь смысл игры. Позволь лучше представить тебя моему другу.
 Он положил руку на плечо мужчины приблизительно своего возраста, который только что приблизился к ним.
 — Чарльз, — сказал он, — я хочу познакомить тебя со своей кузиной.
 — Здравствуй, Гарри! — воскликнул Чарльз. — Я рассчитывал, что встречу здесь тебя.
 Он давно заметил Ариллу и искал удобного случая, чтобы познакомиться с девушкой.
 — Сэр Чарльз Леджер — моя кузина леди Линдсей, — объявил Гарри.
 — Почему я никогда не слышал, что у Гарри есть такая обворожительная кузина? — удивился сэр Чарльз. — Все родственники, с которыми он меня знакомил, были унылыми и обыденными, как осенний дождь!
 — Спасибо за комплимент, — рассмеялась Арилла, — боюсь, что вы слишком правдиво описали членов нашего семейства!
 — Да и мои не лучше! — с сожалением воскликнул сэр Чарльз. — Но мой отец говорил, что, как бы ни была судьба к нам неблагосклонна, в конце концов всегда выпадет нужная карта! И теперь я вижу, как он был прав — разве мог я подумать, что выпадет счастье познакомиться с вами, леди Линдсей!
 — Париж научил тебя манерам, старик, — заметил Гарри. — Никогда не слыхал от тебя такой смелой лести!
 — Ты прав, в Париже есть чему поучиться, — ответил сэр Чарльз, очевидно, намекая на что-то другое.
 — Чарльз, — пояснил Гарри, — был в Париже по поручению министра иностранных дел и, очевидно, успел там неплохо отшлифовать свои манеры!
 — Я бы тоже хотела поехать в Париж, теперь, когда война закончилась, — мечтательно протянула Арилла, — ведь все эти годы многие города Европы были для нас всего лишь названиями.
 — Получилось так, что во время войны мы с Гарри повидали немало стран, — задумчиво проговорил сэр Чарльз, — но теперь там все по-другому.
 — Я тоже это слышал, — вмешался Гарри, — но неплохо бы побывать там еще раз.
 Он едва заметно вздохнул, и Арилла поняла, что такие расходы ему не по карману. Будь я богатой, сказала она себе, я могла бы так много для него сделать! Ужасно, что он так беден, когда у всех его друзей денег столько, что они выбрасывают их на ветер.
 На этом роскошном приеме Арилла особенно остро ощутила собственную бедность. Ужин был великолепен, блюда — самые дорогие, а вина таковы, что Гарри и сэр Чарльз, сидевшие по обе стороны от девушки, не переставали их хвалить.
 — Если хотите знать, — объявил сэр Чарльз, — ее милость пытается затмить вечера в Карлтон-Хаус [4] или в Королевском павильоне в Брайтоне.
 По правде говоря, все важные шишки собираются последовать ее примеру, особенно теперь, когда его королевское высочество переехал в настоящую пещеру Аладдина.
 — Очень верное описание, — согласился Гарри, — и говорят, обстановка этих апартаментов стоила целого состояния.
 — Не уверен, что мне это нравится, — задумчиво произнес сэр Чарльз. — Все эти китайские штучки мне не по вкусу, но должен признать, что павильон весьма впечатляет. Именно тот фон, на котором должен блистать наш Принни [5] !
 — Тут я с тобой согласен, — отозвался Гарри.
 Арилла не была уверена, что ей когда-нибудь представится возможность побывать в Карлтон-Хаус или Королевском павильоне. Она с некоторой грустью вспомнила, что принц-регент предпочитает женщин постарше, если верить сплетням и тому, что говорил Гарри.
 После ужина они вернулись в гостиную. Струнный оркестр играл нежную романтичную мелодию. Гарри и сэр Чарльз горячо обсуждали скачки, которые должны были состояться на следующий день. Арилла немного отошла от них, чтобы рассмотреть картину, как ей показалось, кисти Рубенса. За спиной снова раздался голос лорда Рочфилда:
 — Вы куда прекраснее любой картины, и я хочу лишь не переставая смотреть на вас, чтобы вам не удалось исчезнуть, когда пробьет двенадцать часов.
 Арилла еще раньше заметила, что за столом он сидел рядом с хозяйкой. Помня предостережение Гарри о том, что графиня при желании может оказать ей неоценимую помощь, девушка испугалась, что, если убежит от лорда, тот постарается отомстить ей.
 — Вы, наверное, хорошо разбираетесь в живописи, — любезно ответила она, — может быть, вы расскажете мне о картинах, которые висят в этой комнате.
 — Лично я предпочел бы смотреть на вас, — повторил лорд Рочфилд. — Но готов подчиниться, позвольте вам показать пейзаж, которым невозможно не восхищаться. Это Пуссен.
 Он повел ее в дальний конец гостиной. Пейзаж так понравился девушке, что ей захотелось иметь его у себя.
 Словно разгадав ее мысли, лорд Рочфилд спросил:
 — Не могу решить, что лучше — подарить вам картину или бриллианты? Что бы вы предпочли?
 Его небрежный тон был возмутителен, но Арилла сделала вид, что не принимает его слова всерьез.
 — Вы, конечно, говорите гипотетически, но по правде, будь у меня выбор, я предпочла бы лошадей.
 — Значит, вы получите лошадей! — твердо пообещал лорд Рочфилд.
 Арилла тихо вскрикнула:
 — Но я не имела в виду ничего конкретного. И уже объяснила, что говорила гипотетически. Естественно, милорд, я не могу принимать от вас подарки, каковы бы они ни были.
 — Но почему нет? — осведомился лорд Рочфилд. — Вы приехали из деревни и потому очень наивны. Вряд ли в этой комнате найдется хотя бы одна дама, которая не принимала бы подарков, иногда очень дорогих, от поклонников, которые таким образом желают выразить им свою любовь.
 Он говорил совершенно чистосердечно, и Арилла удивленно подняла глаза:
 — Возможно, милорд, в сельской местности существуют несколько иные правила поведения, чем те, к которым привыкли вы. Я всегда считала, что леди не должна принимать подарки ни от кого, кроме мужа.
 Лорд Рочфилд криво усмехнулся:
 — Вы выразились предельно ясно: вам нужно то, что стоит не так дорого, но представляет для женщин гораздо большую ценность, чем все картины и драгоценности вместе взятые, — обручальное кольцо.
 — Я имела в виду не совсем это, — покачала головой Арилла, — но, возможно, вы правы…
 Она была крайне довольна собственной сообразительностью — ведь Гарри ясно дал понять, что лорд Рочфилд не из тех, кто женится. Так же, как и принц-регент вряд ли когда-нибудь вступит в брак, поскольку явно отдает предпочтение зрелым женщинам. Девушка была уверена, что ее мать была бы крайне шокирована поведением принца и лорда Рочфилда. И словно заканчивая разговор, она вновь повернулась к картине. Она никогда еще не видела столь прекрасной работы! Какой колорит! Какие краски!
 Но тут Рочфилд очень тихо сказал:
 — Значит, вы хотите снова выйти замуж, моя красавица? Мы обязательно поговорим об этом… в будущем.
 Арилла подумала, что ослышалась, и обернулась. Выражение темных глаз его оставалось непонятным, но Арилла почему-то испугалась. Она попыталась придумать, под каким предлогом лучше ускользнуть от лорда Рочфилда, но тот, шагнув к ней чуть ближе, прошептал:
 — Думаю, вы уже поняли, что с самой первой встречи я не могу забыть вашего лица. Весь этот день я хожу ослепленный сиянием ваших глаз.
 В низком голосе звучали странные нотки, и Арилла не смела поднять голову, боясь увидеть знакомые искры в его глазах. Она ощущала, что этот человек гипнотизирует ее, притягивает, берет в плен, так что выхода нет и убежать невозможно.
 Слишком поздно поняла девушка, как ошиблась, позволив ему увлечь себя в эту уединенную часть салона. Отчего она не осталась в гуще толпы, рядом с Гарри?
 — Я знаю, о чем вы думаете, — кивнул лорд Рочфилд, — хотите ускользнуть от меня, и я нахожу это крайне интригующим и в то же время совершенно непонятным. У вас был муж. Его вы тоже боялись?
 — Я не желаю это обсуждать, — бросила Арилла.
 — Если бы у вас на пальце не было кольца, вряд ли я поверил бы, что какой-либо мужчина владел вами или хотя бы целовал.
 Он остановился, но, не дождавшись ответа, продолжал:
 — В вас есть что-то чистое и нетронутое, я настолько очарован, что готов бросить весь мир к вашим ногам!
 Теперь в его голосе звучала неподдельная пугающая страсть. Девушка отчаянно оглядела комнату и с облегчением заметила, что Гарри направляется к ним. Только сверхчеловеческим усилием воли девушке удалось взять себя в руки и не побежать навстречу кузену. Вместо этого она только жалко улыбнулась ему, и Гарри мгновенно понял, как Арилла рада его видеть. Подойдя к ним, он обратился к сестре:
 — Если ты действительно собираешься завтра кататься верхом, как говорила по пути сюда, нам пора ехать.
 — Да, ты прав, — поспешно кивнула девушка, — говоря по правде, я очень устала.
 — Мне почему-то кажется, — вставил лорд Рочфилд, — вы снова убегаете от меня.
 — Убегаем? — воскликнул Гарри. — Вы, кажется, намерены расстроить мою маленькую кузину? Не забывайте: она приехала из деревни и не привыкла к столь блистательным поклонникам, как ваша светлость.
 — Она ясно дала понять это, — отозвался лорд Рочфилд. — Но заверяю вас, что не имею ни малейшего желания причинить ей зло.
 — Хотел бы я быть в этом уверенным, — без обиняков отрезал Гарри, и теперь уже лорд Рочфилд не смог сделать вид, будто не понимает его.
 — Можете доверять мне! — объявил он. — И надеюсь, что завтра буду иметь удовольствие нанести леди Линдсей визит.
 — Я пока еще не знаю… что буду делать, — растерянно пробормотала девушка.
 — Мы будем очень заняты, — вмешался Гарри, — завтра у нас очень насыщенная программа, и сомневаюсь, что мы сумеем выделить время для приема гостей.
 — Это вызов, Вернон, — бросил лорд Рочфилд, — или предпочитаете назвать это пари?
 — В данный момент никакие пари мне не по карману. Вызов будет стоить мне гораздо дешевле!
 — Не уверен в этом!
 Взгляды двух соперников скрестились в смертельном поединке. И Арилла неожиданно испугалась, что, если Гарри наживет врага в лице лорда Рочфилда, тот может ранить его, и тогда неизвестно, чем все кончится. Протянув руку лорду Рочфилду, она улыбнулась и сказала:
 — Спасибо за то, что были так внимательны и показали мне картину. И если я наговорила всякой чепухи, прошу вас отнести это за счет того, что я не только устала, но и потрясена и смущена таким волнующим и крайне необычным для меня вечером.
 Лорд сжал ее ладонь и поднес к своим губам. Арилла почувствовала, как поцелуй обжег кожу. Ее охватило ощущение, что к ней прикоснулась уродливая рептилия, такая омерзительная и опасная, что хотелось кричать. Но она взяла себя в руки и с улыбкой, достойной знаменитой актрисы из Королевского театра Друри-Лэйн, сказала:
 — Доброй ночи, милорд, и еще раз спасибо.
 Они отошли и, попрощавшись с графиней, уехали.
 Только после того, как наемный экипаж тронулся и факельщики с зажженными факелами, стоявшие на крыльце, остались позади, Гарри сердито потребовал:
 — Ну а теперь объясни, что тебе наговорила эта свинья и почему у тебя такой испуганный вид?




 Глава 4


 Арилла нарочно выбрала самое нелюбимое платье, надеясь, что лорд Рочфилд разочаруется в ней. До вчерашнего вечера она и не помнила, что обещала быть у него на приеме в среду. Но когда они с Гарри покидали сегодняшний бал, где удивительно приятно провели время, сзади послышался ненавистный голос:
 — Надеюсь видеть вас у себя завтра, моя красавица.
 Арилла вздрогнула, но прежде чем побыстрее отойти, вынудила себя вежливо ответить:
 — Да, конечно. Мы с нетерпением ожидаем этого события.
 Теперь же она была охвачена тоской и дурными предчувствиями, хотя старалась убедить себя, что под защитой Гарри ей нечего бояться. Горничная Роза, помогавшая ей одеваться, заметила, застегивая платье у нее на спине:
 — Вы чудесно выглядите, миледи, просто удовольствие смотреть на вас!
 — Спасибо, — ответила девушка, — но я уверена, что мисс Мими выглядит куда лучше, когда выезжает в свет.
 Арилла не зря закинула удочку — ей хотелось немного больше узнать о владелице дома, а Гарри по какой-то причине не желал говорить на эту тему. Она чувствовала, что и слуги в доме стараются не упоминать о хозяйке. Это казалось странным, тем более что спальня Ариллы была обставлена с исключительным вкусом и выглядела уютной и женственной. Гарри сказал, правда, что хозяин мебели и картин — лорд Барлоу, но в доме было множество других вещей, явно принадлежавших женщине. В чем же тут загадка?
 Последовала небольшая заминка, прежде чем Роза ответила:
 — Да, конечно, миледи, но это совсем другое.
 Арилла только собралась задать очередной вопрос, как Роза поспешно осведомилась:
 — Могу я узнать, какие драгоценности вы собираетесь надеть сегодня, миледи?
 Арилла посмотрелась в зеркало и с неприятным чувством поняла, что без ожерелья на шее декольте кажется слишком большим. Опять взгляды маркиза заставят ее почувствовать себя неловко! Почему же именно сегодня Гарри не принес никаких драгоценностей, которые обычно где-то одалживал для нее? В тот первый вечер, когда они отправлялись на обед, как только девушка спустилась вниз, он открыл шкатулку, лежавшую на одном из маленьких столиков в гостиной, и пояснил:
 — Я принес крайне важное дополнение к твоему туалету.
 — Что это? — удивилась Арилла.
 — Бриллианты, — коротко бросил Гарри. Арилла в изумлении поглядела на брата и он, открыв шкатулку, вынул сверкающее и, по-видимому, очень дорогое колье. Арилла ахнула от неожиданности.
 — Гарри! Где ты его взял?
 — Попросил на время, — объяснил он, — только ради Бога не потеряй! Я в жизни не смогу за него расплатиться.
 — Оно… очень красивое! — нерешительно признала Арилла, хотя на самом деле посчитала украшение вызывающим и слишком вульгарным. Но Гарри прав! Если она хочет казаться такой богатой, как повсюду рассказывает Гарри, ей, как замужней женщине, полагается носить драгоценности. Господи, она совершенно позабыла об этом! Но когда они прибыли к графине Джерси, Арилла поняла, что многие из присутствующих смотрят не столько ей в лицо, сколько на бриллианты.
 С тех пор Гарри каждый вечер приносил ей новые украшения. Вчера вечером он вручил ей колье, которое Арилла определенно посчитала аляповатым. Она надела его, но Гарри, присмотревшись, покачал головой:
 — Немедленно сними эту штуку! Я с самого начала думал, что оно тебе не пойдет, но моя приятельница была так великодушна, что предложила его мне сама. Не мог же я критиковать ее выбор!
 — С ее стороны это очень благородно, — кивнула девушка, — но в то же время я рада, что оно тебе не нравится.
 Гарри предложил вместо ожерелья надеть на шею бархатную ленту и приколоть к ней одну-единственную белую орхидею. С этим скромным украшением Арилла казалась самим воплощением весны и, хотя сама не осознавала этого, была прелестна как никогда. Неброский стиль помог ей снискать одобрение пожилых дам, и Гарри даже подслушал, как одна из них говорила:
 — Богатая вдовушка, на мой взгляд, очень скромна и ведет себя весьма достойно и нисколько не вызывающе.
 — Согласна с вами, — ответствовала другая вдовствующая матрона, — и мне нравится ее манера не выставлять напоказ драгоценности. Я обязательно включу ее в список знакомых, которым необходимо нанести визит.
 Когда Гарри пересказал эту беседу Арилле, та рассмеялась. И теперь решила снова украсить платье цветами, поскольку теперь уже знала, что в лондонском свете найдутся люди, умеющие ценить хороший вкус. Так или иначе, драгоценностей у нее все равно не было. Она послала горничную вниз с просьбой отыскать среди присланных ей букетов и цветочных корзин небольшой, но изящный бутон. Но, к несчастью, цветы, принесенные Розой, не подходили к платью. Пришлось повязать вокруг шеи отрезок розовой бархатной ленты, но украсить ее было нечем.
 — Очень мило, миледи, — одобрительно заметила Роза.
 — Жаль, что мне нечего к ней приколоть, — вздохнула Арилла.
 — Но ничего и не требуется, — возразила горничная. — Уверена, что мистер Гарри тоже так скажет, когда приедет.
 — Надеюсь, — пробормотала Арилла и, повинуясь непонятному импульсу, спросила: — Вы называете мистера Вернона «Гарри». Он часто бывал здесь?
 — О да, миледи. Мисс Мими обожает его, если можно так выразиться, и жаль, что он не может позволить себе…
 Она неожиданно осеклась, словно сказала лишнее, и уже гораздо тише добавила:
 — Но его милость очень щедр, и мы все счастливы работать на него.
 — Но он здесь не живет? — допытывалась Арилла.
 Она вспомнила, что во время прогулки в экипаже по Беркли-сквер Гарри показывал ей Барлоу-хаус, и она нашла здание очень впечатляющим.
 — О, нет, миледи, — покачала головой Роза. — Его милость бывает здесь не так часто, как другие джентльмены, хотя мы считаем, что мистер Гарри — самый лучший из них!
 Все это казалось Арилле совершенно непонятным, но задавать новые вопросы не было времени. Она лишь никак не могла понять, почему никто не желает объяснить, какое именно положение занимала мисс Мими в доме и жизни лорда Барлоу.
 Хотя девушка несколько раз пыталась добиться у Гарри, в каком театре играет мисс Мими, тот отвечал уклончиво, но наконец заявил:
 — Сейчас она решила немного отдохнуть от сцены и именно поэтому отправилась в Париж с его светлостью.
 Вот почему Гарри удалось бесплатно снять дом, подумала Арилла, и, более того, пользоваться экипажем и лошадьми из конюшен лорда Барлоу.
 Однако девушка была рада, что все эти заботы взял на себя кузен. Она покорно ждала, когда он заедет за ней, но про себя думала, что куда лучше было бы уютно пообедать вдвоем дома, чем тащиться на прием к лорду Рочфилду.
 Только сейчас девушка сообразила, что очень редко остается с Гарри наедине и видит его лишь в компании других людей. Их общение ограничивалось тем, что он каждый раз наставлял ее, что надеть, и внимательно оглядывал, прежде чем отправиться с ней на очередной вечер. А там всегда оказывалось множество гостей, и Арилле опять не удавалось поговорить с кузеном — нужно было уделять все внимание джентльменам, которым ее представляли.
 Каждый раз, знакомясь с новым мужчиной, она не могла не думать, что это именно тот, кто предназначен ей в мужья. И вот вчера вечером она получила первое предложение. Молодой пэр, которого она видела до этого всего дважды, попросил Ариллу стать его женой. За ужином он сидел рядом с ней и, хотя в доме собралось более тридцати персон, все свое внимание сосредоточил на ней. Арилла считала, что это крайне невежливо по отношению к той даме, что сидела по другую сторону от него, и от этого смущалась еще больше.
 После ужина начались танцы. Пэр настоял на том, чтобы проводить Ариллу в другую комнату, рядом с бальной залой, якобы желая показать ей картину, которой она восхищалась. Но, к удивлению девушки, комната оказалась пустой. Плотно прикрыв дверь, молодой человек сказал:
 — Наконец-то мне удалось остаться с вами наедине, и я должен воспользоваться этой возможностью, чтобы просить вас оказать мне честь стать моей женой.
 Арилла в немом изумлении уставилась на него. Такого она не ожидала, и уж во всяком случае не думала, что долгожданное предложение прозвучит так банально и второпях. Сначала она даже приняла это за розыгрыш, но, когда подняла на него широко раскрытые от изумления глаза, молодой человек умоляюще прошептал:
 — Станьте моей женой, прошу вас! Клянусь, что сделаю вас счастливой, у меня такое замечательное поместье, что вы никогда не будете там скучать!
 Говоря все это, он взял ее руку и стал покрывать поцелуями. Она не успела еще надеть после ужина перчатки, и прикосновение его жестких, жадных губ почему-то вызвало в Арилле чувство неловкости.
 — Мне… очень жаль… — начала девушка дрожащим голосом, но тут, к ее облегчению, дверь открылась и в комнату вошли другие гости. После этого ей было нетрудно ускользнуть в бальную залу, где она вновь постаралась держаться поближе к Гарри. Тот беседовал с очень красивой женщиной, которая сидела рядом с ним за столом. Арилле показалось, что незнакомка явно увлечена Гарри. Во всяком случае, взгляд ее был достаточно красноречивым. Подняв лицо к собеседнику, она шептала, по всей видимости, что-то очень интимное. Рука, украшенная огромным бриллиантом, лежала на плече Гарри.
 Завидев приближавшуюся кузину, Гарри улыбнулся и сказал:
 — А вот и ты! Позволь представить тебя одной из моих старых и самых близких приятельниц — маркизе Уэстбери.
 Однако маркиза отнюдь не обрадовалась появлению Ариллы. Высокомерно кивнув, она бросила:
 — Не забудьте, Гарри, я вас ожидаю и очень рассержусь, если вы не появитесь.
 — Как вы можете быть такой недоброй ко мне? — спросил Гарри. В голосе его прозвучали издевательские нотки, но как только маркиза отвернулась, он встревоженно посмотрел на Ариллу.
 — Что тебя расстроило? — еле слышно поинтересовался он.
 — Не могу сказать… здесь, — шепнула Арилла, боясь, что остальные услышат.
 — Тогда пойдем потанцуем, — сказал Гарри, обнимая ее за талию и увлекая на середину зала. Оркестр играл тихий сентиментальный вальс, только недавно введенный в моду княгиней де Ливен. Пожилые законодательницы общественного мнения объявили этот танец неприличным, поскольку молодые девушки и замужние женщины не могут находиться в такой тесной близости с мужчиной.
 Арилла уже знала, что Гарри — превосходный танцор, и как только они закружились по натертому до блеска паркету, нервно пробормотала:
 — Граф Фледбери… только сейчас… сделал мне предложение.
 Девушка дрожала от страха, боясь, что Гарри сейчас посоветует ей согласиться. Но, к ее изумлению, тот просто весело расхохотался и, заметив вопросительный взгляд кузины, пояснил:
 — Я догадывался о намерениях Фледбери и собирался предупредить тебя.
 — Предупредить? О чем?
 — Он ищет богатую жену!
 Арилла облегченно вздохнула, и, словно разгадав ее чувства, Гарри добавил:
 — Не тревожься насчет Фледбери. Последние два года он регулярно делает предложение любой появившейся в свете богатой наследнице и каждый месяц все глубже увязает в долгах.
 — Я… испугалась, — выдохнула Арилла.
 — Что придется выйти за него? Вот уж этого тебе делать не придется. Он попал в лапы ростовщиков и считается в обществе человеком конченым. Я не пожелал бы его в мужья даже дочери злейшего врага.
 Арилла радостно улыбнулась, и вечер неожиданно показался ей замечательным: люстры рассыпали сотни бриллиантовых огней, отражавшихся в хрустале, и девушке казалось, что это светит солнце надежды.
 Сейчас же Арилла твердила себе, что, каким бы скучным и противным ни был сегодняшний ужин, по крайней мере ей не грозит получить предложение от Рочфилда. Боже, как она ненавидит его самого и его покровительственную манеру говорить! Остается только надеяться, что его гости окажутся занимательнее хозяина, и, кроме того, Гарри обещал, что постарается увести ее оттуда как можно раньше.
 Роза направилась к гардеробу, чтобы принести Арилле накидку, очень красивую, из светло-голубого бархата, отделанную по последней моде перьями белого марабу. Она подходила почти ко всем ее платьям.
 Арилла завернулась в накидку и в последний раз посмотрела на себя в зеркало. В дверь спальни постучали. На пороге появилась горничная с нижнего этажа.
 — Экипаж прибыл, миледи, но лакей говорит, что мистер Вернон задерживается и сможет встретиться с вами только в доме его светлости.
 Арилла почувствовала легкое разочарование. Она так любила эти мгновения наедине, когда Гарри заезжал за ней, чтобы отвезти на очередной обед. В течение этих нескольких минут она могла отдохнуть от надоевшей роли богатой вдовы.
 Она начала гадать, что задержало Гарри. Возможно, маркиза Уэстбери или другая подобная ей женщина. Она прекрасно сознавала, какой успех имеет Гарри у женщин, и каждый вечер, куда бы они ни отправились, его неизменно окружали самые блестящие светские красавицы.
 Да, они гораздо старше Ариллы, опытны, элегантны и так прекрасны… неудивительно, что Гарри не прочь находиться с ними в таких близких отношениях. Но они даже не пытались скрыть своих чувств к нему. Должно быть, ему ужасно надоело возиться со мной, подумала девушка.
 Экипаж оказался вместительным и очень удобным. Арилла никогда не видела его раньше и теперь гадала, у кого Гарри его одолжил. Лошади, очевидно, были породистыми, и как только дверцы кареты закрылись, они резко взяли с места и быстрым галопом помчали к Вест-Энду.
 Арилла от всей души надеялась, что, когда она приедет, Гарри будет уже на месте, но запоздало сообразила, что ей следовало бы убедиться в этом раньше. Кучер мог бы и подождать. Не стоило садиться в экипаж, как только он прибыл.
 Но теперь уже ничего нельзя было поделать, и Арилла молил Бога, чтобы уже успели прибыть другие гости. В этом случае у хозяина просто не будет возможности заговорить с ней в той интимной манере, которую она так ненавидела. Девушка до сих пор не рассказала Гарри, как нервирует ее лорд Рочфилд при каждой встрече, подозревал, что кузен назовет ее поведение глупым. Кроме того, он с самого начала дал ей понять, как опасно будет нажить себе врага в лице этого господина. И не стоит накалять ситуацию, намеренно пытаясь восстановить против него Гарри.
 Однако было в его светлости нечто, пугавшее девушку. Он казался ей ядовитой змеей, которую следует всячески избегать.
 Не прошло и двадцати минут, как карета остановилась у ворот Рочфилд-Хаус, на Пиккадилли. Дом лорда был не менее величественным, чем новая резиденция герцога Веллингтона на углу Грин-парк и Гайд-парка.
 Особняк Рочфилда стоял немного в стороне от площади Пиккадилли. Массивные двойные ворота были увенчаны изображениями геральдических единорогов, по-видимому, входивших в герб Рочфилдов.
 Ступеньки крыльца были застелены красным ковром, а в отделанном мрамором холле уже ожидали дворецкий и четыре лакея. Один из них взял бархатную накидку Ариллы, а дворецкий повел девушку по широкой лестнице на второй этаж. Однако он не остановился у дверей комнаты, которую Арилла ошибочно посчитала гостиной, а продолжал шагать дальше по широкому коридору, освещенному позолоченными настенными канделябрами. На стенах висели превосходные картины.
 В другое время девушка непременно заинтересовалась бы и портретами и прекрасной французской мебелью. Но сейчас она была слишком встревожена, потому что до сих пор не встретила никого из гостей. Неужели приехала слишком рано? Как жаль, что у нее не хватило сообразительности подождать и прибыть сюда позже. Она не раз наблюдала на других вечерах, как некоторые красавицы появлялись слишком поздно, намеренно используя этот театральный эффект, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание.
 — Именно так я и должна была поступить, — повторяла себе Арилла. — Как я могла совершить такую глупость? Нужно было сначала увериться, что Гарри уже успел приехать.
 Дворецкий отворил дверь и объявил:
 — Леди Линдсей, милорд!
 Войдя в комнату, Арилла, к своему величайшему смущению, обнаружила, что там никого нет, кроме хозяина. Он стоял перед мраморным камином, по обе стороны от которого красовались огромные китайские вазы с белыми лилиями. Арилла с неприятным чувством осознала, что он намеренно не двинулся с места, чтобы приветствовать гостью, и ждет, пока она сама приблизится.
 Она медленно, нерешительно шагнула вперед, умирая от страха и не сознавая, что глаза, казавшиеся огромными на маленьком личике, выдавали все ее мысли.
 Только оказавшись почти совсем рядом с лордом Рочфилдом, она сумела выдавить:
 — Боюсь, милорд, что… что я приехала слишком… рано… а моего кузена… задержали дела. Он прислал слугу сообщить, что встретится со мной… здесь.
 — По-видимому, у Вернона была достаточно веская причина опоздать, — кивнул лорд Рочфилд, очевидно, намекая на что-то, и Арилла мгновенно возненавидела его еще больше.
 — Но вы здесь, и это главное, — добавил он и поднес к губам ее руку. Его прикосновение вызвало у девушки дрожь отвращения. Но в этот момент появился лакей с двумя бокалами шампанского на подносе. Один он предложил Арилле, другой взял лорд Рочфилд.
 — Сегодня, — объявил он, — я должен прежде всего выпить за то, чтобы вы посетили мой дом еще много раз. Надеюсь, вам здесь понравится.
 — Я успела заметить несколько прекрасных картин, — сказала Арилла, обрадовавшись столь безопасному предмету беседы.
 — На некоторых изображены богини, но ни одну из них нельзя назвать столь прекрасной и соблазнительной, как вы!
 Глаза его снова странно блеснули, и под его взглядом Арилла в который раз почувствовала, что платье стало прозрачным, а вырез слишком нескромным. Сама того не сознавая, девушка посмотрела на дверь, лихорадочно перебирая в уме причины, почему до сих пор нет Гарри, и недоумевая, куда подевались другие гости.
 Она облегченно вздохнула, когда дверь отворилась, но на пороге появился дворецкий.
 — Сейчас прибыл посыльный от мистера Вернона, милорд, и передал, что мистер Вернон просит принять его извинения, но несчастные обстоятельства, над которыми он не властен, помешали ему приехать. К величайшему сожалению, он не сможет обедать сегодня с вашей милостью.
 — Спасибо, — кивнул лорд Рочфилд.
 Дворецкий удалился, и Арилла поспешно спросила:
 — Что, по-вашему, могло случиться? Гарри не мог в последнюю минуту отказаться от приглашения!
 Лорд Рочфилд понимающе улыбнулся:
 — Это вполне объяснимо. «Обстоятельства», над которыми не властен ваш кузен, это, вероятно, принц-регент, или же какая-нибудь прелестная маркиза, общество которой Вернону более приятно, чем компания вашего покорного слуги.
 — Но это непростительная грубость с его стороны, — тихо возразила девушка.
 — Я же, со своей стороны, считаю это подарком богов, — отозвался лорд, — ведь благодаря этому чуду смогу наслаждаться вашим обществом.
 Арилла затаила дыхание.
 — Но где же остальные приглашенные? — в отчаянии спросила она.
 — Я хотел говорить лишь с вами, прекрасная леди, и не желал, чтобы нашей доверительной беседе помешали посторонние лица.
 — Это означает, что мы будем одни?
 — Что может быть приятнее? — улыбнулся лорд Рочфилд. — Позвольте сказать, что я долго ждал этого вечера и чувствую, что мне не грозит разочарование!
 Голос звучал с пугающей решимостью.
 Девушка не смела посмотреть на Рочфилда, боясь того, что может увидеть в его глазах. И пока она старалась придумать, что сказать, как защитить себя, дворецкий объявил, что обед готов. Лорд Рочфилд предложил Арилле руку, и ей ничего другого не оставалось делать, кроме как осторожно положить маленькую ладошку на его рукав и выйти с ним в широкий коридор. Она ожидала, что они спустятся вниз, предполагая, что столовая, как обычно, расположена на первом этаже, но вместо этого Рочфилд повел ее дальше по проходу, в самый конец дома, где лакей уже держал наготове открытую дверь.
 Комната оказалась небольшой, но очень уютной. Здесь было много низких стульчиков, несколько мягких диванов. Повсюду были расставлены белые цветы. Это показалось Арилле странным, но первые несколько мгновений она не замечала ничего, кроме стола, накрытого на двоих. Посредине стоял золотой канделябр с четырьмя свечами.
 Девушка обнаружила, что ее место находится не напротив хозяина, а рядом. Дворецкий принес первое блюдо, лакей разлил вино. И только сейчас Арилла заметила, что, за исключением канделябра, единственными источниками света были две свечи на буфете. Все это представление казалось совершенно непристойным. Подумать только, она обедает наедине с мужчиной, и не в столовой, а в комнате, декорированной белыми цветами и напоминающей будуар!
 От смущения она не могла проглотить ни кусочка. Еда застревала в горле. Но, принимая во внимание присутствие слуг, приходилось вести себя как ни в чем не бывало. Внешне спокойная, девушка, однако, напрягала все силы, пытаясь найти выход из ужасного положения, в котором столь неожиданно оказалась.
 Словно догадываясь о ее состоянии и пытаясь успокоить девушку, лорд Рочфилд начал занимательный рассказ о своих картинах и предметах искусства, о балах и приемах, которые он посещал за последнее время. Но Арилла по-прежнему отвечала односложно и, хотя не поднимала глаз, все время чувствовала, что хозяин смотрит на нее с тем неприятным выражением, которое она особенно не любила.
 — Теперь давайте расположимся поудобнее на диване, и я попробую уговорить вас попробовать этот экзотический ликер. Правда, сам я предпочитаю бренди.
 — Нет-нет, спасибо, я больше не стану пить, — торопливо отказалась Арилла.
 За обедом ее бокал с шампанским постоянно наполняли, хотя она старалась делать лишь маленькие глоточки. Девушка боялась, что если хотя бы немного опьянеет, то не сможет придумать, как лучше поскорее распроститься с лордом Рочфилдом без унизительных сцен и скандала.
 Не зная, что делать, она поднялась из-за стола и, пока слуги проворно убирали остатки обеда, пролепетала:
 — Думаю… поскольку гости так… и не собрались… мне следует распрощаться… и вернуться домой.
 Лорд Рочфилд рассмеялся:
 — К сожалению, это желание невыполнимо: экипаж, который привез вас сюда, прибудет гораздо позднее.
 — Так это ваша карета? — удивилась Арилла.
 — Ну конечно! Я позволил себе оказать вам эту маленькую услугу.
 Девушке показалось странным, что Гарри согласился на это, но сейчас это уже не имело значения.
 Несмотря на ее отказ, слуга поставил перед ней рюмку с ликером. Уверенная, что ликер слишком крепкий, Арилла отодвинула рюмку и забилась в угол дивана, как можно дальше от лорда Рочфилда, пробормотав:
 — Надеюсь, милорд… вы поймете мое вполне естественное желание позаботиться о своей репутации… я не могу оставаться с вами наедине и хочу как можно скорее уехать, особенно теперь… когда ужин закончен.
 — Поверьте, вашей репутации ничто не угрожает, — заверил Рочфилд, — поскольку ни одному человеку нет нужды знать, что мы здесь одни. Все, что случится между нами, останется нашей тайной, если только вы, конечно, не вздумаете сами обо всем разболтать, что весьма маловероятно.
 Он подвинулся немного ближе. Девушка вздрогнула, понимая, что деться ей некуда, она оказалась в ловушке.
 — Я весь день не мог думать ни о чем другом, — прошептал лорд Рочфилд. — Все эти цветы здесь и в другой комнате, куда мы скоро перейдем, — дань вашей красоте.
 — Они… они прелестны! — поспешно воскликнула Арилла. — Я очень люблю лилии.
 — Странно, что у меня они ассоциируются с вами, замужней женщиной, — заметил лорд Рочфилд. — Но в вас есть нечто наивное и непорочное.
 На лице его мелькнула похотливая улыбка.
 — И если я не первый мужчина, коснувшийся вас, то уж по крайней мере стану первым, пробудившим вас к радостям плоти и восторгам любви.
 И тон и выражение глаз его вызвали у Ариллы странное ощущение, будто она оказалось лицом к лицу с ядовитой змеей, и ее первым порывом было вскочить и убежать от него. Но вместо этого она, гордо вскинув подбородок, сказала:
 — Думаю… вы не имеете права говорить со мной подобным образом. И если вы не собираетесь рассказывать о предметах искусства, которыми владеете, боюсь, что должна покинуть вас.
 Лорд Рочфилд снова рассмеялся:
 — Я нахожу вас очаровательной! И должен сказать, что, несмотря на испуг, вы очень храбро держитесь.
 В голосе зазвучали почти ласкающие ноты:
 — Должен ли я признаться, что вы привлекаете меня, как ни одна женщина до сих пор?
 Он несколько мгновений помолчал и снова плотоядно ухмыльнулся:
 — Когда я дам вам несколько первых уроков желания, вы поймете, что мы очень подходим друг другу!
 Он протянул к девушке руку, и несмотря на всю решимость оставаться спокойной, Арилла вскочила на ноги, словно испуганный олененок. Она метнулась бы к двери, но лорд Рочфилд успел схватить ее за запястье.
 — Не так быстро, дорогая! Мне нужно кое-что показать вам! Тогда, возможно, вы лучше поймете, чего я хочу добиться!
 — Пустите меня!
 Арилле пришлось собрать все свои силы, чтобы не повысить голоса и говорить сдержанно и повелительно. Но Рочфилд вместо ответа тоже встал, по-прежнему удерживая девушку. Он не попытался обнять ее, только повел к двери, которой она до сих пор не заметила. Она находилась в углу, около занавешенного окна и, очевидно, вела в другую комнату. Рочфилд распахнул дверь, и Арилла вновь ощутила всепроникающий аромат лилий в хрустальных вазах.
 Но тут она увидела огромную кровать под балдахином, с откинутыми простынями, открывавшими подушки в отделанных кружевом чехлах. По обеим сторонам кровати горели свечи в небольших канделябрах, отбрасывая пляшущие отблески на расписной потолок и картины.
 Арилла ошеломленно смотрела на открывшуюся ее глазам сцену.
 — Теперь вы знаете, чего я хочу, — заговорил лорд Рочфилд, — и что намереваюсь сделать. Вы — моя, дорогая, и будете принадлежать мне.
 Он схватил ее в объятия. Арилла, сообразив, что попала в ловушку, из которой нет выхода, в ужасе вскрикнула и начала сопротивляться. Но Рочфилд, по-видимому, ожидал этого и сжал ее еще крепче.
 Она пропала!
 Арилла кричала все громче и громче. В глазах темнело, мысли путались…
 Гарри вошел в дом на Хаф-Мун-стрит, где снимал квартиру, и поднялся на верхний этаж. Здесь сдавались роскошные квартиры для молодых джентльменов, завсегдатаев Сент-Джеймс-клуба. Правда, Гарри сознавал, что жить в этом модном сейчас квартале ему не по карману. Однако Уоткинс, его денщик еще со времен службы в лейб-гвардии, нашел этот чердак в доме номер девятнадцать. Обычно его использовали для хранения сундуков, принадлежавших жильцам; ненужной мебели и всякого хлама. Уоткинс смог убедить владельца дома, что даже ничтожная сумма, которую мог позволить себе платить Гарри, все же лучше, чем ничего. Гарри, таким образом, удалось снять две крохотные комнатки, служившие ему одновременно спальней и гостиной. Уборкой занимался сам Уоткинс, который также следил и за одеждой Гарри, причем содержал ее в таком порядке, что тот, вне всякого сомнения, был самым красивым и хорошо одетым джентльменом бомонда.
 — Ничего не выйдет, Уоткинс, — не раз говорил ему Гарри, когда оба ушли в отставку. — Сам знаешь, мне очень хотелось оставить тебя своим камердинером, но мне не из чего платить даже самое маленькое жалованье.
 — Знаю, капитан, — утвердительно кивал Уоткинс, — только предоставьте уладить все мне.
 — Я бы и рад, но это невозможно, — уверял Гарри.
 — Может быть, да, а может, и нет! — упрямо отвечал Уоткинс.
 Он быстро нашел себе работу и теперь торговал с лотка на рынке. Но каждое утро приходил к Гарри, подавал завтрак и помогал одеваться по вечерам, когда тот ходил на приемы.
 Если у Гарри и заводилось немного денег, что бывало нечасто, он отдавал их Уоткинсу. Когда же денег не было, камердинер жил на то, что зарабатывал на рынке, и большую их часть тратил на хозяина.
 — Не знаю, что бы я делал без тебя, — часто и вполне искренне повторял Гарри.
 Добравшись до чердака, он не удивился тому, что в комнате царил идеальный порядок. Одежда была аккуратно разложена. Вскоре, конечно, появится Уоткинс, приготовит ванну и поможет одеться.
 Гарри вошел в маленькую гостиную и увидел на бюро возле окна письма, которые принесли в его отсутствие. Среди них оказалось немало приглашений и записочек, написанных летящим женским почерком на дорогой бумаге. Каждая была надушена, так что Гарри, даже не разворачивая их, мог безошибочно определить автора.
 Одну, с ароматом гардений, Гарри сразу отбросил в сторону; другая, с легким запахом ландыша, заставила его улыбнуться; при виде третьей, благоухающей туберозами, глаза молодого джентльмена радостно блеснули.
 Он как раз взглянул на каминные часы, когда дверь открылась и появился Уоткинс с выстиранными и выглаженными сорочками, которыми остался бы доволен сам Красавчик Бруммель [6] , к тому времени уже сбежавший на континент. Белые галстуки были также накрахмалены, в точности, как того требовала мода.
 — Добрый вечер, капитан! — жизнерадостно приветствовал Уоткинс.
 — Я как раз подумал, что пора принять ванну, — ответил Гарри.
 — Так спешить вам, вроде бы, некуда.
 — Что это значит? — нахмурился Гарри.
 — Недавно приходил посыльный, еще до того, как я пошел за этим, — объяснил Уоткинс, показывая на груду галстуков и сорочек, — и передал, что ее милость вроде плохо себя чувствует и не сможет сегодня отправиться на обед.
 — Плохо себя чувствует? — удивился Гарри. — Но я видел ее сегодня утром, и она казалась совершенно здоровой.
 Они были на ленче у леди Холланд, остроумной пожилой дамы, известной своим умением вести оригинальные беседы и собирать вокруг себя исключительно интересных людей.
 Гарри было приятно обнаружить, что кузина способна обосновать свои суждения и может поддерживать разговор, совершенно отличный от обычной светской болтовни, густо приправленной сплетнями и фривольными намеками.
 Как ни странно, но двое джентльменов, которые заслуженно пользовались репутацией умнейших людей, ловили каждое ее слово. И когда они ехали обратно в Излингтон, Арилла была такой же оживленной и веселой, как и за столом. Гарри почти сразу же ушел, боясь опоздать к принцу-регенту, и совсем не подумав, что кузина может быть расстроена предстоящим обедом у лорда Рочфилда.
 Только сейчас он сообразил, что следовало бы успокоить девушку и помочь ей взять себя в руки. Он был совершенно уверен, что головная боль — всего лишь предлог, чтобы избежать неприятного визита к человеку, который был ей так неприятен.
 И хотя он сам терпеть не мог Рочфилда, однако старался не портить с ним отношений, понимая, что этот богатый и влиятельный человек может причинить немало неприятностей, если станет их врагом. Гарри боялся, что он попытается разоблачить Ариллу и затеет расследование, которое приведет к ужасному скандалу. Но то, что кузина в последний момент отказалась ехать на обед, было неудивительно. Он и сам вряд ли способен наслаждаться вкусной едой и тонкими винами лорда Рочфилда. И теперь, когда Арилла так внезапно решила остаться дома, делать Гарри было совершенно нечего.
 Устроившись в удобном кресле, он сказал Уоткинсу:
 — Раз уж так случилось, я немного подремлю, а потом переоденусь и прогуляюсь до Уайтс-клуба.
 — Я так и думал, сэр, — ответил тот, — полежите, а я пока приготовлю вам ванну.
 Он вышел, и Гарри устало прикрыл глаза, вспоминая, какой хорошенькой выглядела кузина за завтраком.
 — Никто не осмелится сказать, что я не стараюсь для нее изо всех сил, — пробормотал он вслух, — поэтому, клянусь, не пройдет и недели, как она получит куда более выгодное предложение, чем от этого охотника за приданым Фледбери!
 Издевательски скривив губы, Гарри представил себе, в каком ужасе был бы Фледбери, если бы Арилла стала его женой, а после свадьбы заявила, что у нее нет ни гроша.
 И все еще мысленно представляя смеющуюся кузину, Гарри незаметно задремал.
 Разбудил его Уоткинс.
 — Ваша ванна готова, сэр, и если не поспешите, вода остынет!
 Гарри зевнул и направился в крохотную спальню. Уоткинс помог ему снять модную облегающую визитку и еще более тесные панталоны цвета шампанского, облегавшие его туго, как перчатка. Гарри долго лежал в ванне, а потом укладывал волосы в элегантную «разлохмаченную ветром» прическу, моду на которую ввел принц-регент.
 — Странно, капитан, что записка от ее милости и то сообщение, которое велели вам передать, были доставлены одним посыльным.
 — Какое еще сообщение? — удивился Гарри.
 — Ну… когда я пришел раньше, чтобы собрать ваши сорочки, как раз собирался подняться наверх, и тут какой-то парнишка окликнул меня: «Я принес записку для мистера Вернона от леди Линдсей». «Его дома нет, — говорю я, — так что можешь отдать мне». «Возьми, и велено сказать, что у ее милости голова болит и она не сможет сегодня ехать на обед». «Хорошо, — отвечаю я, — все передам». Он уходит, а я еще, помнится, удивился, что это он делает в доме ее милости, ведь там одни женщины.
 — Продолжай! — нахмурился Гарри.
 — Ну… это… поднимаюсь я наверх за сорочками, прибираюсь немного, а потом, полчаса спустя, иду вниз и вспоминаю, что забыл захватить ваши галстуки, так что снова бегу наверх, а когда спускаюсь вниз, он опять появляется!
 — Кто?
 — Да тот же самый парень! «Что на этот раз?» — спрашиваю я.
 «Еще сообщение для мистера Вернона», — отвечает он. «Ну и что тебе нужно?»
 «Велели передать, что лорд Рочфилд крайне сожалеет, но вынужден отменить обед». И говорит-то быстро как, — продолжал Уоткинс, — словно наизусть затвердил. А потом поворачивается и только его и видели.
 Гарри, встревоженно покачав головой, обернулся.
 — Здесь что-то неладно! — резко заметил он. — Подай мне фрак!
 Уоткинс помог ему влезть в рукава.
 — Так и знал, что вы расстроитесь, капитан, но мне это показалось странным!
 — Слишком странным, черт возьми! — кивнул Гарри.
 Он взял цилиндр, протянутый Уоткинсом, но тут же бросил его обратно на стол:
 — Если он мне понадобится, вернусь за ним позже.
 И прежде чем Уоткинс успел что-то сказать, Гарри почти скатился по ступеньками и выбежал на улицу. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы добраться до конюшен, куда выходили задние фасады домов на Пиккадилли-сквер. Одна из таких конюшен почти примыкала к стенам сада Рочфилд-Хаус. Гарри вошел в первое же стойло и увидел кучера и двух грумов, игравших в карты при мерцающем огоньке свечи.
 Они с удивлением взглянули на нежданного гостя. Кучер поспешно вскочил.
 — Я хотел спросить, не можете ли помочь мне, — начал Гарри. — Его милость пригласил меня сегодня к обеду, но, как видите, я очень опоздал. Живу я за углом, так что просто не стоило брать экипаж на такое короткое расстояние. — И вежливо улыбнувшись слугам, объяснил: — Обходить весь сад, чтобы добраться к парадной двери, слишком далеко, поэтому не будете ли так добры впустить меня через садовую калитку. Я знаю дорогу, поскольку бывал здесь раньше.
 — Конечно, сэр, — ответил кучер, — вот он ключ, на гвозде висит.
 Он повел Гарри через вымощенный брусчаткой двор и открыл калитку в высокой стене. Гарри поблагодарил его, дал серебряную монету и подождал, пока ключ снова не повернется в замочной скважине. Только потом он побежал по траве к дому. Заглянув в окна, Гарри убедился, что ни в гостиной, ни в столовой света нет. Однако он слишком хорошо знал, каким образом Рочфилд может развлекать женщину, к которой неравнодушен. Посмотрев на освещенные окна второго этажа в самом конце дома, он почему-то мгновенно понял, что именно там найдет хозяина.
 Под окнами находились железные решетки искусной работы, увитые розами, которые только зацветали. Гарри едва успел ухватиться за решетку, как сверху послышался пронзительный вопль. Гарри с ужасом узнал голос Ариллы.




 Глава 5


 Лорд Рочфилд с силой, против которой Арилла оказалась беспомощной, подхватил ее на руки и бросил на кровать. От неожиданности у девушки перехватило дыхание, однако она успела заметить, что Рочфилд выпустил ее из объятий и сейчас у нее оставалась единственная возможность сбежать, пока еще не поздно. Но для этого нужно было хотя бы вскочить.
 Однако прежде чем она успела это сделать, Рочфилд снова бросился на нее и придавил всем телом к кровати. Только сейчас она осознала, что он успел снять бархатную куртку и шарф и остался в тонкой батистовой сорочке и длинных узких черных брюках. Навалившись на девушку, он едва не раздавил ее своей тяжестью, так что та даже не могла вскрикнуть. Однако девушка пыталась сопротивляться и отталкивала негодяя, но тот лишь с ожесточением рвал на ней платье. Намерения его были слишком ясны, и девушка в страхе вскрикнула:
 — Нет! Нет!
 Но голос ее становился все слабее, пока она с ужасом, вонзившимся в душу острым кинжалом, не поняла, что пропала.
 — Боже, помоги мне, — взмолилась она всем сердцем.
 В этот момент в комнате послышался слабый шум, и кто-то с силой оттащил лорда Рочфилда от Ариллы!
 Слишком возбужденный сопротивлением девушки и исполненный решимости сломить его, Рочфилд не заметил Гарри, который влез в спальню через окно. Отодвинув гардины, молодой человек с первого взгляда понял, что происходит. И прежде чем лорд Рочфилд успел опомниться, Гарри оттащил его от постели и уложил на пол одним ударом в челюсть.
 Несколько секунд у поверженного негодяя не было сил даже говорить. Наконец, не обращая внимания на свою лишенную всякого достоинства позу, взбешенный Рочфилд завопил:
 — Как вы посмели ударить меня?!
 — Если сумеете встать, — угрожающе процедил Гарри, — и драться, как подобает мужчине, я позабочусь о том, чтобы вам в голову никогда больше не пришло ничего подобного!
 Он стоял над распростертым на полу соперником, сжав кулаки, но, как истинно благородный человек и настоящий джентльмен, не мог ударить его, пока тот не поднимется.
 Глаза лорда Рочфилда сузились.
 — Я буду драться с вами, Вернон, только на дуэли и заставлю вас ответить за оскорбление.
 — Если вы этого желаете, я согласен, — кивнул Гарри.
 — Прекрасно! Грин-парк, на рассвете, в обычном месте! — прорычал лорд Рочфилд, однако продолжал лежать на полу. По-видимому, он опасался, что Гарри снова может сбить его с ног.
 — Я там буду, — резко бросил Гарри, — и надеюсь преподать вам настолько хороший урок, что вы больше никогда не осмелитесь вести себя таким гнусным образом, по крайней мере месяц-другой.
 — Да вы, я вижу, оптимист, — усмехнулся лорд Рочфилд, но Гарри, не слушая, шагнул к постели и поднял Ариллу, пытавшуюся встать. Он обнял кузину за плечи, но видя, что та страшно потрясена и едва держится на ногах, подхватил ее на руки. Даже не взглянув напоследок на все еще валявшегося на ковре лорда Рочфилда, Гарри понес ее в гостиную и осторожно поставил на пол. Он продолжал придерживать ее, опасаясь, что девушка упадет.
 — Как ты себя чувствуешь? — встревоженно спросил он. — Не нужно, чтобы слуги узнали о той позорной сцене, которая здесь произошла.
 — Не… волнуйся… я сейчас приду в себя, — дрожащим голосом прошептала Арилла. Она попыталась поправить волосы, и тут Гарри заметил, что корсаж ее платья разорван.
 — Где твоя накидка? — спросил он. Девушка с усилием припомнила, что, войдя в дом, отдала ее лакею.
 — Внизу.
 Губы Гарри сурово сжались. Он отпустил Ариллу на несколько секунд, но лишь для того, чтобы вынуть букет белых гвоздик из ближайшей вазы. Он протянул цветы кузине, и та, мгновенно догадавшись, что надо делать, прижала их к себе, не обращая внимания на мокрые стебли, с которых капала вода. Они вышли в коридор, на стенах которого мерцали свечи в золотых канделябрах. Гарри подхватил Ариллу под руку, и та смогла относительно твердым шагом дойти до лестницы, где уже смогла схватиться за перила. Они медленно спустились в холл, там по-прежнему находились дворецкий и два лакея.
 — Сходите за экипажем! — резко велел Гарри. Лакей немедленно выбежал на улицу. Но тут Гарри заметил бархатную накидку, брошенную на стул, и, подняв ее, набросил на плечи Ариллы. Потом взял у нее цветы, которыми девушка прикрывала разорванное платье, и небрежно отшвырнул их в сторону.
 Глядя на него, Арилла невольно думала, что никогда еще не видала настолько разъяренного человека, и мысленно возносила Богу благодарственную молитву за своевременное появление Гарри и свое чудесное спасение.
 Наконец послышался стук колес подъезжавшей кареты.
 Гарри помог ей сесть в экипаж, дал кучеру адрес и сам сел рядом. Лакей закрыл дверцу, и лошади тронулись.
 — Ты… ты меня спас, — еле слышно пробормотала девушка. — Я… я думала, что пропала, и не надеялась на избавление.
 — Теперь все будет хорошо, — отозвался Гарри, — такого больше никогда не случится.
 — Я… посыльный передал, что ты задерживаешься и приедешь прямо в дом Рочфилда.
 — А мне сказали, что у тебя болит голова и ты решила остаться дома, — ответил Гарри.
 — Он заранее задумал все это! — тихо вскрикнула Арилла. — Сделал так, чтобы я оказалась наедине с ним и он мог…
 — Забудь! — перебил Гарри. — Все кончено, и если он попытается проделать такое еще раз, ему не жить!
 — Но ты будешь драться с ним на дуэли! — ахнула Арилла. — Он может… убить тебя!
 — Рочфилд прекрасный стрелок, — признал Генри, — но и я не хуже.
 — Я не допущу этого! Ты… тебя…
 Гарри тихо, невесело рассмеялся:
 — Ни ты, ни кто другой не смогут нам помешать.
 — Но я думала… что дуэли запрещены, — запинаясь, выговорила Арилла.
 — Однако довольно часто случаются. Обычный способ выяснения отношений между джентльменами. И хотя Рочфилд — не джентльмен, черт бы его побрал, я не собираюсь отказываться от поединка!
 — О, пожалуйста, пожалуйста, придумай что-нибудь, чтобы избежать дуэли, — молила девушка. — Я не могу вынести мысли о том, что из-за меня тебя могут ранить… или…
 — Не волнуйся за меня.
 — Куда… мы едем? — всхлипнув, спросила Арилла.
 — Я отвезу тебя в Излингтон, — ответил Гарри, — но сначала хотел бы поговорить с Чарльзом Леджером. Думаю, он согласится стать одним из секундантов, а другого я найду, после того как доставлю тебя домой.
 — Но как я могу сидеть дома, зная, что ты стреляешься из-за меня? — выдохнула Арилла.
 — Ничего не поделаешь, — небрежно бросил Гарри. — После того как все будет кончено, я приеду и расскажу, как все было.
 — Я поеду с тобой, — твердо заявила девушка, — даже если придется всю дорогу идти босиком.
 — Ничего подобного ты не сделаешь! — настаивал Гарри. — Женщинам не полагается присутствовать на дуэлях!
 — Но ведь никто не узнает! — запротестовала Арилла. — Я могу ждать в экипаже или спрятаться в кустах. Клянусь, Гарри, я не вынесу… этой тревоги и неопределенности!
 Она выглядела такой жалкой и несчастной, что Гарри немного заколебался.
 — Хорошо, посмотрим, что можно сделать, — сказал он наконец. — Вот и дом Чарльза, здесь они живут с матерью.
 Гарри помог ей спуститься и повел через вход с портиком по ступенькам крыльца в мраморный холл.
 — Я хочу поговорить с сэром Чарльзом наедине, — сказал Гарри дворецкому.
 — По-моему, его милость только сейчас удалился к себе, — ответил дворецкий, — но я доложу о вас сэру Чарльзу.
 Он провел гостей в библиотеку. Длинные свечи горели в резных подсвечниках, стоявших по обе стороны от каминной доски. Но Арилла ничего не видела: она смотрела только на Гарри. Девушка не отрывала от него умоляющего взгляда, молясь про себя, чтобы он не стал настаивать на ее возвращении в Излингтон.
 Девушка с каждой секундой все более преисполнялась решимости присутствовать на дуэли.
 Оба не произнесли ни слова до тех пор, пока в комнату не вошел Чарльз.
 — Какой сюрприз! — воскликнул он. — Я сегодня не ждал тебя, Гарри! — И, заметив Ариллу, добавил: — Как, впрочем, и вас, леди Линдсей.
 — Я приехал просить тебя стать моим секундантом, — спокойно пояснил Гарри.
 — С кем ты дерешься?
 — С Рочфилдом, и надеюсь, что моя пуля охладит его пыл.
 — Опять он взялся за свое! — покачал головой Чарльз. — Где вы встречаетесь?
 — В обычном месте на рассвете, — ответил Гарри. — Кстати, Чарльз, я еще не ужинал.
 — Это легко исправить, — отозвался Чарльз. — Вы тоже голодны, леди Линдсей?
 — Нет-нет, я ничего не хочу, — поспешно отказалась Арилла.
 — Она обедала с этим дьяволом, — объяснил Гарри, — после того как он прислал мне посыльного с сообщением, что отменяет приглашение. Он также послал записку якобы от моей кузины, в которой говорилось, что она не сможет поехать на обед к Рочфилду, поскольку мучается головной болью.
 — Значит, Рочфилд, как всегда, ведет грязную игру! Меня это не удивляет, — покачал головой Чарльз, дергая колокольчик звонка.
 — Но на этот раз он слишком далеко зашел! — воскликнул Гарри. — Негодяю повезло, что я не прикончил его на месте!
 — Многие хотели бы это сделать!
 Дворецкий открыл дверь:
 — Вы звонили, сэр?
 — Да, Бейтсон. Мистер Вернон еще не ужинал. Велите повару приготовить что-нибудь, да побыстрее, и захватите бутылку шампанского.
 — Сию минуту, сэр.
 И дворецкий, ничуть не удивившись этому требованию, величественно удалился. Арилла упала в кресло — ноги отказывались ее держать.
 — Пожалуйста, кузина, позволь мне отвезти тебя домой, в Излингтон, — попросил Гарри.
 Арилла, не отвечая, взглянула на него и, увидев выражение ее глаз, Гарри покачал головой:
 — О, так и быть! Чарльз, тебе придется позаботиться о ней, поскольку моя кузина настаивает на том, чтобы присутствовать на дуэли, хотя, конечно, никто не должен ее видеть.
 — Думаю, что вы делаете ошибку.
 — Знаю, — согласился Гарри, — но в каком-то смысле это ее дуэль.
 Чарльз рассмеялся:
 — Вижу, твоя кузина так же непредсказуема, как и ты. Хорошо, поедем в фамильном ландо, по крайней мере, если случится что-то, мы всегда сможем увезти тебя, Гарри.
 — О, сэр Чарльз, — вскрикнула Арилла, — пожалуйста, не дайте состояться этой нелепой, бессмысленной дуэли! Гарри, ты и так уже спас меня, и я уверена, что лорд Рочфилд больше не посмеет меня беспокоить после того, как ты одним ударом сбил его с ног!
 Глаза Чарльза вспыхнули:
 — Так ты сбил его с ног, Гарри? Сомневаюсь, чтобы ему приходилось испытать нечто подобное раньше! Обычно ему удается настоять на дуэли, не доводя дело до драки, и поскольку Рочфилд прекрасно стреляет, то каждый раз выходит победителем, что, мягко говоря, до отвращения несправедливо!
 — Этот раз станет исключением, — мрачно заверил Гарри.
 — Дай Бог, чтобы это было так! — вздохнул Чарльз, — но для этого тебе понадобится не только умение, но и удача!
 С каждой минутой страх Ариллы все нарастал. Однако она понимала, что сделать ничего нельзя: дуэль — дело чести, и молодой человек не мог не принять вызов Рочфилда. Оставалось только молиться, чтобы Господь был на стороне ее брата.
 Мужчины, смеясь, о чем-то разговаривали, пока Гарри уничтожал превосходный ужин, который вскоре подал дворецкий. В конце концов и Арилла выпила вместе с ними бокал шампанского.
 — Думаю, сейчас лучше всего заехать к Энтони или Эдуарду, попросить кого-нибудь из них стать вторым секундантом — предложил Чарльз. — А леди Линдсей пока останется здесь. И поскольку в доме живет также и моя мать, которая может считаться весьма респектабельной компаньонкой, вы должны пока прилечь в одной из комнат для гостей и немного отдохнуть.
 — Согласна, — кивнула девушка, — если вы поклянетесь всем, что у вас есть святого, вернуться и взять с собой на дуэль меня.
 — Клянусь, — кивнул Гарри. — Но мне в любом случае нужно сходить домой и переодеться. Так что послушай совета Чарльза и отдохни, пока нас не будет.
 — Что бы ни случилось, — вмешался Чарльз, — никто не должен знать о том, что вы были на дуэли, но моим слугам можно доверять — они не станут сплетничать. — И, подумав немного, добавил: — Собственно говоря, леди Линдсей нет необходимости подниматься наверх. Здесь есть спальня, куда обычно удалялся мой отец, когда чувствовал, что ему не одолеть ступенек.
 Он отвел Ариллу в хорошо обставленную уютную комнату, немного дальше по коридору.
 Мужчины снова пообещали вернуться за ней и уговорили девушку заснуть. Она понимала, что это невозможно, однако сняла туфли и прилегла, и тут же принялась лихорадочно молить Бога, чтобы он пощадил Гарри и чтобы тот, несмотря на все сомнения Чарльза, вышел победителем. Она почти ничего не знала о дуэлях, хотя отец рассказывал об одной, в которой участвовал будучи еще совсем молодым. Тогда он получил тяжелую рану и несколько недель метался в жару.
 Арилла, уже достаточно изучив лорда Рочфилда, понимала, что он обязательно попытается убить или искалечить Гарри. Такова будет его месть за унижение, испытанное в собственном доме.
 Какой омерзительный, порочный человек, вздохнула девушка. Но как ни устала Арилла от пережитых волнений, она не могла перестать думать о том, что ждет ее впереди, и о судьбе бедного Гарри. Несмотря на все обещания мужчин, с каждой новой минутой она ощущала все большую тревогу. Время шло, но никто не появлялся. Наконец с чувством невероятного облегчения она услышала голоса в холле. В дверь постучали, и вошел Гарри. Арилла заметила, что он успел переодеться в дневной костюм.
 Хотя она слышала, что многие дуэлянты надевают черные галстуки, чтобы противнику было труднее целиться, Арилла ничуть не удивилась, увидев на Гарри белый галстук. Он не смог удержаться от искушения, бросить вызов врагу!
 Девушка торопливо поднялась, но Гарри успокоил ее:
 — Спешить некуда, времени еще много. Чарльз велел запрягать лошадей, а мой друг Энтони Бервуд встретит нас в парке. Ты спала?
 — Молилась, — шепнула Арилла и, с тревогой посмотрев на кузена, призналась: — Это все моя вина… я упросила тебя, приехала в Лондон… и если с тобой что-нибудь случится, я… умру!
 — Ничего не случится, — заверил Гарри, — и молись лишь о том, чтобы лорд Рочфилд, да и все остальные, кто вздумает преследовать тебя, извлекли из этого хороший урок.
 Резкий тон подсказал Арилле, что кузен все еще взбешен. Он был так добр к ней! Девушке хотелось заплакать, сказать ему, как тронута она его заботой. Но, зная, что это лишь смутит Гарри, Арилла заставила себя весело сказать:
 — Тебе всегда везло, Гарри, и я уверена, твои друзья сейчас бьются об заклад, что удача и в этот раз будет на твоей стороне!
 — Я не слишком уверен в этом! Из многочисленных дуэлей Рочфилд всегда выходил победителем.
 — В таком случае ты сделаешь все, чтобы сегодня он проиграл!
 Гарри рассмеялся и повел Ариллу назад, в гостиную, где все они снова выпили по бокалу шампанского.
 — Не слишком ли много, Гарри? — предостерег Чарльз.
 — Я не дурак! — воскликнул Гарри. — Не волнуйся, я помню, что перед лицом врага мне понадобятся светлая голова и вся хитрость, которая у меня есть!
 Они вышли, и Гарри помог Арилле сесть в большой удобный экипаж. По дороге мужчины, делая вид, что рассматривают все происходящее как веселую шутку, смеялись и рассказывали остроумные притчи. Наконец лошади остановились у ограды Грин-парка.
 — Ты должна запомнить, — в который раз повторил Гарри, — что бы ни случилось, даже самое худшее, необходимо оставаться в карете. Никто не должен тебя видеть. Мы и так нарушили все правила, позволив тебе сопровождать нас, и поэтому тебе следует выполнять все, что мы скажем.
 — Хорошо, — согласилась Арилла, — но я должна вас видеть.
 — Я прикажу повернуть экипаж так, чтобы вам было видно происходящее сквозь деревья, — пообещал Чарльз.
 — Кроме того, если тебе что-то понадобится, Уоткинс будет на козлах, — добавил Гарри.
 Арилла, зная, что так зовут камердинера Гарри, с благодарностью отметила внимательность кузена. Он позаботился, чтобы за ней присмотрели на случай, если его ранят.
 Чарльз вынул шкатулку с дуэльными пистолетами, и мужчины вышли из кареты. Арилла, протянув руку, коснулась плеча Гарри.
 — Береги себя, — шепнула она.
 — Я полагаюсь на твои молитвы, — улыбнулся Гарри и последовал за другом.
 Арилла подавила порыв броситься вслед и умолять их взять ее с собой. Но тут лошади тронулись, и она поняла, что кучер выполняет приказ сэра Чарльза поставить экипаж немного ближе к месту дуэли. Сквозь утренний туман она смогла разглядеть, что Гарри и Чарльз подошли к какому-то незнакомцу и заговорили с ним.
 Напротив стояло еще трое. Арилла со страхом узнала в одном из них лорда Рочфилда. Даже по его походке можно было судить, что он пребывает в сильном гневе. У Ариллы создалось впечатление, что он с нетерпением ждет дуэли и нисколько не сомневается в победе.
 — О Боже… пожалуйста… помоги Гарри, — снова начала молиться Арилла. Но тут дверца экипажа открылась и показалась голова Уоткинса.
 — С вами все в порядке, миледи? — осведомился он.
 — Я… я боюсь, — искренне призналась Арилла.
 — Ну, это вы зря, — ласковым тоном старой няньки посоветовал Уоткинс. — Хозяин знает, что делает! Но если его пуля царапнет, у меня на такой случай все заготовлено!
 — Надеюсь, что этого не пригодится.
 Уоткинс посмотрел на дуэлянтов.
 — Конечно, его светлость будет спасать свою репутацию, но на стороне капитана — правда, а это важнее всего на свете.
 Он широко улыбнулся Арилле, закрыл дверь и стал под деревом. Арилла опустилась на колени у окна и с облегчением почувствовала прикосновение ветерка, освежившего ее пылающее лицо. Только сейчас девушка заметила, что еще не рассвело. Вряд ли дуэль начнется прямо сейчас.
 В этот момент она увидела еще одного человека; он неторопливо шел к центру площадки. Девушка предположила, что это, вероятно, рефери. По тому, как он двигался, можно было сказать, что это довольно пожилой человек и вряд ли доволен тем, что пришлось так рано подняться.
 Небо чуть посветлело, и рефери, подозвав обоих соперников, стал что-то говорить, — вероятно, объяснял правила, которые наверняка и без того уже были известны.
 Гарри и лорд Рочфилд ожидали спина к спине, с пистолетами в руках, когда рефери отдаст приказ пройти десять шагов, прежде чем повернуться и открыть огонь.
 Теперь до Ариллы донесся слабый голос:
 — Один… два… три…
 Она могла лишь смотреть на Гарри, и чувствовать, как молитвы, льющиеся из сердца, летят к нему, словно на крыльях.
 — Четыре… пять… шесть…
 Гарри двигался легко и грациозно.
 — Семь… восемь… девять…
 Арилла затаила дыхание.
 — Десять! — произнес рефери, и мужчины повернулись. Оба выстрела прогремели почти одновременно, но Арилле хотелось думать, что Гарри оказался первым.
 Посмотрев в сторону лорда Рочфилда, девушка поняла, что права — он покачнулся, по-видимому, пуля Гарри попала в цель. Девушка была вне себя от волнения, но в эту секунду заметила, что Гарри тоже пошатнулся и, уронив пистолет, прижал пальцы к левой руке.
 Забыв обо всем, кроме того, что Гарри может быть тяжело ранен, Арилла распахнула дверь и, уже пробираясь сквозь деревья, увидела, как Чарльз помогает Гарри сесть на землю. Но тут кто-то обогнал ее, и девушка сообразила, что это, должно быть, Уоткинс. Страх и тоска неумолимо сдавили ей сердце, и Арилла с неожиданной ясностью поняла, что любит Гарри. Любит всей душой, пусть долгое время и не сознавала этого!
 — Все хорошо, миледи, — утешал Уоткинс. — Крови, правда, много, но кость не задета.
 Они несли Гарри, который, однако, порывался идти самостоятельно. Разрезав рукав, Уоткинс приложил к ране корпию и теперь ловко бинтовал ее. Арилле казалось, что все вокруг залито кровью. Видя бледное лицо юноши, она чувствовала себя бесконечно растерянной и несчастной.
 — Какого дьявола ты тут делаешь? — спросил Гарри, увидев, что она стоит рядом, глядя, как Уоткинс пытался остановить багряный поток.
 — Нужно было бы пригласить доктора, — вздохнул Чарльз. — Так всегда делается, но Гарри сказал, что в этом нет нужды.
 — Зачем вы только его послушали! — со слезами в голосе воскликнула Арилла. — Как, по-вашему…
 Она осеклась и взглянула на другой конец поля, где над лордом Рочфилдом, по-прежнему лежавшим на земле, склонилось трое.
 — Ты попал в него, Гарри, — воодушевленно воскликнул Чарльз. — Пойду посмотрю, тяжело ли он ранен.
 — Не желаю, чтобы костоправы надо мной измывались! — пробормотал Гарри. — Все будет хорошо. Только положите меня в экипаж и отвезите домой.
 Энтони и Уоткинс выполнили просьбу раненого, но тут вмешалась Арилла:
 — Везите его в Излингтон, чтобы я помогла вам ухаживать за ним, Уоткинс.
 — Прекрасная мысль, миледи, — согласился слуга. — Я, собственно говоря, и сам об этом подумывал.
 В утреннем свете лицо Гарри казалось бледным как смерть. Они одновременно заметили это, и камердинер сказал:
 — Будьте так добры, миледи, достаньте у меня из кармана фляжку с бренди.
 Арилла, сообразив, что его руки залиты кровью, нашла фляжку и поднесла ее к губам Гарри. Сделав большой глоток, тот прошептал:
 — Вот так-то лучше… а сейчас… нечего кудахтать надо мной… везите на Хаф-Мун-стрит.
 Арилла, взглянув на Уоткинса, покачала головой, и тот кивнул в знак того, что все понял. К экипажу подошел Чарльз.
 — Для всех нас не хватит места, — объявил он, видя, что Гарри занял почти все заднее сиденье, — поэтому мы с Энтони пройдемся пешком или остановим наемный экипаж. Все в порядке?
 — Да, спасибо, — ответила Арилла. Чарльз поглядел на Гарри и сказал:
 — Ты чертовски хороший стрелок, приятель! Рочфилд получил дырку в руке, которая уложит его не меньше, чем на месяц! Видел бы ты его позеленевшую физиономию!
 — Очень рад слышать это, — чуть слышно ответил Гарри.
 Чарльз повернулся к Арилле, сидевшей на маленьком сиденье.
 — Хорошенько ухаживайте за ним, — попросил он, — и дайте мне знать, если что-то понадобится.
 — Обязательно и спасибо вам за все, — кивнула девушка.
 Он отошел туда, где приятели поднимали с земли лорда Рочфилда. Перед тем как закрыть дверь, лакей спросил:
 — Куда прикажете, миледи?
 Арилла тихо продиктовала свой адрес. Когда они подъехали к дому, Гарри слишком ослабел, чтобы спорить, и Арилла и Уоткинс с помощью лакея вывели его из экипажа и почти на руках отнесли наверх. Роза проводила их в уютную спальню, которую обычно занимал лорд Барлоу, когда оставался ночевать у Мими.
 После этого бразды правления перешли к Уоткинсу. Осторожно раздев хозяина, он послал за личным доктором принца-регента и нагнал страху на служанок, которые бегом выполняли его приказания.
 Он настоял также, чтобы Арилла легла в постель, хотя она вызвалась сидеть возле раненого.
 — От вас никакого толку не будет, когда устанете и глаза у вас начнут сами собой закрываться, — строго сказал он. — Вам лучше пойти и немного вздремнуть, миледи, а когда отдохнете — смените меня у постели капитана.
 Он все больше и больше напоминал Арилле ее старую няню. Спорить с Уоткинсом было совершенно невозможно; к тому же все, что он говорил, отличалось здравым смыслом. Поэтому она пошла к себе в комнату, и хотя это казалось невозможным, Арилла заснула почти сразу.
 Проснулась Арилла лишь ко второму завтраку и сразу почувствовала себя виноватой за то, что так долго нежилась в постели. Девушка позвонила, и на пороге появилась горничная Роза.
 — Как себя чувствует мистер Вернон? — спросила она.
 — Мистер Уоткинс очень доволен им, миледи, а доктор только что ушел и сказал, что мистеру Гарри нужно побольше отдыхать, и оставил ему какое-то сонное зелье.
 — Значит, он сейчас спит?
 — Как младенец, миледи. Я принесла вам завтрак, и когда встанете, можете его навестить.
 Обаяние Гарри действовало безотказно, и все в доме не могли придумать, чем ему угодить. Слуги выполняли любое его желание и все приказы Уоткинса.
 Однако вследствие большой потери крови он был еще очень слаб и временами совершенно не сознавал, что происходит вокруг.
 Сидя у постели Гарри, Арилла не сводила с него глаз. Он казался ей маленьким мальчиком, беспомощным, нуждавшимся в защите.
 Но в то же время она помнила, что он был настоящим мужчиной, мужчиной, которого она полюбила и с которым хотела разделить жизнь. И хотя Арилла пыталась убедить себя, что это безумие и что нужно подавить непрошеное чувство, она знала, что легче остановить приливную волну или приказать луне не светить.
 — Я люблю его! Люблю! — повторяла она. — Как можно думать о том, чтобы выйти замуж за кого-то другого, когда я так сильно люблю его?! При одном взгляде на него я волнуюсь, как никогда в жизни!
 Она поспешно встала и отошла к окну, пытаясь привести мысли в порядок, говоря себе, что это ошибка, что любовь к Гарри — невозможная мечта, которую необходимо забыть.
 — Именно я придумала весь этот абсурдный спектакль, чтобы выйти замуж за богача и заодно помочь Гарри! Поэтому если придется платить за это сердечной мукой, значит, я сама во всем виновата.
 Сознание этого было слабым утешением, однако она понимала, что другого способа помочь человеку, которого любила, нет.
 Удачно выйдя замуж, Арилла сможет дать Гарри столько необходимых вещей! Как может он, великолепный наездник, все время довольствоваться чужими лошадьми? Что будет с ним через несколько лет, когда высокопоставленные господа оставят его своими милостями?
 «Я должна сделать что-то для него, должна!» — поклялась Арилла. Даже если для этого придется терпеть объятия и ласки другого мужчины, которого она будет ненавидеть с такой же силой, как лорда Рочфилда.
 Но что такое любовь, как не самопожертвование? Для чего существует любовь, если Арилла не пожелает вытащить из нищеты человека, которого любит больше жизни?
 Просто необходимо найти кого-то, кто женится на мне, вздохнула Арилла и снова подошла к кровати, где с закрытыми глазами лежал Гарри, красивый как никогда. Боже, если он поцелует ее хотя бы однажды, это будет так же чудесно, как оказаться в раю.
 — Я люблю тебя! Люблю! — повторяла она снова и снова, не сводя глаз с молодого человека.




 Глава 6


 Вскоре, как и следовало ожидать, у Гарри начался сильный жар. Рана сильно болела, не давая ему отдыха даже во сне. Арилла два дня не отходила от кузена, а Уоткинс сидел у его постели по ночам. Рана сильно болела, и Гарри метался в бреду.
 Наконец Уоткинс рассерженно объявил:
 — Это снадобье, что дает доктор, помогает как мертвому припарки!
 Подумав немного, Арилла кивнула:
 — Мне не хотелось вмешиваться, поскольку сэр Уильям лечит его королевское высочество, но мама всегда считала, что лучшее лекарство — мед, и обычно применяла его, когда мне случалось в детстве порезаться или ушибиться.
 — Что ж, хуже от этого не будет, — согласился Уоткинс.
 Он принес с кухни мед и наложил на покрасневшую, воспаленную рану. Не прошло и часа, как больной немного успокоился и температура спала. На следующее утро и Уоткинс и доктор были поражены, видя, что воспаление почти исчезло, а рана начала заживать.
 — Ну и утерли же вы нос этому докторишке, миледи! — злорадно заметил Уоткинс, когда сэр Уильям укатил в своем модном экипаже. Но девушка лишь поблагодарила Господа за то, что Гарри стало легче.
 На следующий день, пока Гарри мирно спал, Арилла спустилась в гостиную написать благодарственные письма всем друзьям, приславшим цветы и фрукты. По крайней мере хотя бы на этом удалось сэкономить таявшие на глазах сбережения. Девушка вспомнила также, что со дня дуэли не покидала дома и потому не имела возможности встретить ни одного из джентльменов, годившихся ей в мужья. Если так пойдет и дальше, придется возвращаться домой ни с чем!
 Однако она постаралась выбросить из головы все посторонние мысли и сосредоточиться на письмах. Арилла как раз заканчивала ответ одной из его поклонниц, в котором сообщала, что Гарри уже лучше, когда дверь распахнулась и Роза объявила:
 — Графиня Джерси, миледи.
 Девушка поспешно вскочила, визит графини был большой честью. Странно, что она приехала справиться о здоровье Гарри сама, в то время как могла бы прислать грума.
 На пороге появилась графиня. Арилла низко присела, но графиня, не ответив на приветствие, заявила:
 — У вас здесь очень мило, хотя этот дом не совсем приличествует леди, которая рассчитывает быть принятой высшим обществом!
 — Но меня уже приняли благодаря вам, — робко заметила Арилла, и графиня рассмеялась.
 — Это верно, но Гарри живет здесь, под одной крышей с вами, что отнюдь не служит упрочению вашей репутации. По-моему, лучшее, что вы можете сделать, это выйти за него замуж!
 Арилла в изумлении уставилась на графиню, однако тут же поняла, что та считает ее богатой вдовой и хочет устроить судьбу Гарри. Девушка как раз пыталась найти подходящий ответ, но графиня продолжила:
 — Это было бы идеальным решением для Гарри, в его теперешнем положении, поскольку вы обладаете не только редкостной красотой, но и большим состоянием!
 Арилла все еще подыскивала слова, когда графиня добавила:
 — Надеюсь, Гарри вам нравится? Если же нет, вы, должно быть, единственная женщина, которая не влюбилась в него по уши!
 — Но… но я вряд ли что-нибудь значу для Гарри! Он относится ко мне как к кузине!
 — Вздор! Как все мужчины, Гарри думает в первую очередь о себе! Неужели вы думаете, что он стал бы принимать в вас такое участие, если бы не был очарован вашим хорошеньким личиком! Кроме того, он достаточно трезво мыслит для того, чтобы понимать, насколько облегчит его жизнь ваше богатство!
 Арилле стало трудно дышать. Она хотела признаться, что любит Гарри всем сердцем и что стать его женой для нее — все равно что оказаться на небесах.
 Но тут она вспомнила, что не должна забывать о своем настоящем положении. Следует продолжать играть роль состоятельной вдовушки.
 Взяв себя в руки, она небрежно ответила:
 — В настоящий момент я могу думать лишь о том, как побыстрее поднять Гарри на ноги! Он два дня метался в жару и потерял много крови.
 — Ох уж эти молодые люди! — вздохнула графиня. — Почему они вечно ввязываются в дурацкие драки?! Но, конечно, такие красавицы, как вы, всегда становятся предметом ревности и раздоров.
 — Надеюсь, я не такова, — запротестовала Арилла. Графиня изучающе посмотрела на нее.
 — Сгораю от любопытства поскорее узнать, что же произошло на самом деле. Не похоже на Гарри — послать вызов такому человеку, как лорд Рочфилд, и насколько мне известно, принц-регент чрезвычайно этим недоволен.
 — О… мне так жаль… — пробормотала Арилла.
 — Примите мой совет, — заключила графиня, — выходите за Гарри, как только он поправится. Тогда все будет прощено и забыто.
 Она добродушно похлопала девушку по плечу и вышла, оставив огромную корзину дорогих фруктов. Раненый с удовольствием их отведал, заметив при этом:
 — Должно быть, я сильно поднялся во мнении общества, если такая важная персона, как Френсис Джерси, решила нанести мне визит.
 — Она, по-видимому, считает, что мне неприлично находиться под одной крышей с тобой, поскольку здесь нет ни дуэньи, ни компаньонки.
 — Не верю, что графиня или даже эта свинья Рочфилд действительно считают, будто я могу представлять опасность для твоей репутации, — рассмеялся Гарри.
 — Это верно, — согласилась Арилла, — но ты должен побольше отдыхать.
 — Я хочу встать, — заныл Гарри, как капризный ребенок. — Больше всего на свете ненавижу валяться в постели.
 — Пока сэр Уильям не разрешит тебе подняться, будешь лежать, — строго отозвалась Арилла. — И Уоткинс будет недоволен!
 — Уоткинс ведет себя отвратительно, кудахчет надо мной, как наседка! Впрочем, и ты не лучше!
 — Мы очень беспокоились за тебя, — тихо проговорила девушка.
 Вскоре приехал Чарльз и привез последние новости:
 — Думаю, вам будет приятно услышать, что лорд Рочфилд тоже страдает! Его рана заживает медленно и ужасно болит!
 — Жаль, что я не прострелил ему голову! — прорычал Гарри.
 — Но в этом случае тебе пришлось бы бежать за границу, — запротестовал Чарльз, — и вряд ли тебе понравилось бы в Париже. Развлечения во французской столице по карману только богатым!
 — Если мне будут продолжать напоминать о моей бедности, я пойду в подметальщики улиц или поваренком в Карлтон-Хаус! Там я по крайней мере буду сыт!
 — Вчера ты пропустил долгий и скучный обед из тридцати блюд, — сообщил Чарльз.
 — Благодарю Бога и за малые радости! — благочестиво отозвался Гарри. Чарльз и Арилла невольно расхохотались.
 Оставшись одна, Арилла не могла не думать о том, что произойдет, когда Гарри станет лучше. Они снова начнут посещать балы, приемы и собрания. Но теперь светская жизнь уже не манила девушку, а причина, по которой она оставалась здесь, казалась все более унизительной. Искательница богатого мужа! Какой позор!
 Я этого не вынесу, вздохнула Арилла. Но выбора нет! Иначе придется вернуться в деревню и опять голодать. Она боялась также, что мисс Мими надумает неожиданно вернуться домой. В этом случае Гарри переедет в свою квартирку, а что будет с ней? Даже если она и найдет себе пристанище, видеться они будут очень редко, не то что сейчас.
 Она спросила Розу, помогавшую ей одеваться, как долго, по мнению горничной, хозяйка дома пробудет в отъезде.
 — Не могу сказать, миледи, — ответила та. — Все зависит от его милости. Однако я слышала, что они собирались поехать в Ниццу.
 — Насколько я знаю, это известный морской курорт, — заметила Арилла, подумав при этом, что если Мими отправилась в Ниццу, то, должно быть, пройдет немало времени, прежде чем она решит вернуться в Лондон.
 — Надеюсь, мисс Мими, — продолжала Роза, словно подслушав ее мысли, — не знает, какая беда приключилась с мистером Гарри! Она так огорчилась бы!
 Позже, когда кузен проснулся, девушка не выдержала:
 — Пожалуйста, расскажи мне о владелице этого дома! Роза утверждает, что она крайне расстроится, когда узнает о твоем ранении.
 — Роза слишком много болтает! — раздраженно бросил Гарри. — Хозяин дома лорд Барлоу — мой друг.
 — Будь мисс Мими богата… ты женился бы на ней? — тихо спросила Арилла.
 Гарри в изумлении уставился на нее:
 — Господи, конечно, нет! На таких, как она, не женятся! Но Мими очаровательна, очень красива, и это все, что тебе достаточно знать о ней.
 — Но мне интересно! — запротестовала Арилла.
 — Не понимаю, почему!
 — Роза… все время намекает… что мисс Мими к тебе неравнодушна… или, вернее сказать, влюблена, и я… я просто хотела…
 — Забудь об этом! — велел Гарри. — Светские дамы обязаны знать, к каким женщинам можно проявлять интерес, а к каким — нет, и ты не должна показывать, что когда-либо вообще слышала о Мими!
 — Не… не понимаю, — ошеломленно пробормотала Арилла.
 Гарри закрыл глаза.
 — Я нахожу этот разговор крайне утомительным, — пожаловался он. Арилла почувствовала себя так, словно ей дали пощечину, и поспешно смолкла. Однако любопытство ее лишь, возросло. Арилла подозревала, что Гарри симпатизирует Мими гораздо больше, чем хочет признаться.
 Боль в сердце не утихала и стала еще острее после визита маркизы Уэстбери. Она вплыла в дом, надменная, красивая, чрезвычайно элегантная, в шляпе, отделанной маленькими страусовыми перьями, и в прозрачном платье, сквозь ткань которого просвечивала идеальная фигура.
 Роза проводила маркизу в гостиную и доложила Арилле о ее приезде. Девушка ужасно разнервничалась.
 — Добрый день, миледи, — почти прошептала она, едва заметно приседая.
 — Я желаю видеть Гарри, — вместо приветствия заявила маркиза, — и не пытайтесь мне помешать!
 — У меня нет ни малейшего желания делать это, — пожала плечами Арилла, — но кузен сейчас спит. Как только он проснется, я передам ему, что вы здесь.
 По лицу маркизы было ясно, что она борется с желанием потребовать, чтобы Гарри немедленно разбудили, но вместо этого она опустилась в кресло у камина и сказала:
 — Вам, конечно, известно, какие неприятные слухи ходят о вас, леди Линдсей? Как вы могли довести до того, чтобы Гарри стрелялся из-за вас с лордом Рочфилдом!
 — Но я вовсе не хотела этого! — попыталась обороняться Арилла.
 — Позвольте усомниться в ваших словах, — покачала головой маркиза. — В конце концов даже то, что вы впервые оказались в Лондоне, никоим образом не извиняет вашего поведения! Достаточно простого здравого смысла, чтобы понять, как опасна может быть дуэль между такими отличными стрелками, как эти джентльмены!
 Арилла, прекрасно осознавая, что продолжение разговора в том же вызывающем тоне может привести к скандалу, попыталась сменить тему разговора:
 — Надеюсь, вы будете рады услышать, что Гарри гораздо лучше.
 — В таком случае, если вы цените свою репутацию, — бросила маркиза, — предложите ему перебраться к себе. Родственные узы не дают вам права пренебрегать приличиями.
 — Уверена, Гарри сделает все, чтобы не пострадала моя репутация, — отпарировала Арилла, — а теперь я пойду посмотрю, не проснулся ли он.
 Она вышла из комнаты и поднялась наверх, сжимая кулаки от ненависти к маркизе Уэстбери, и то обстоятельство, что она была одной из самых прекрасных женщин, которых девушке приходилось встречать, распаляло ее еще больше.
 «Конечно, Гарри влюблен в нее, — думала Арилла. — В такую невозможно не влюбиться».
 Войдя в комнату Гарри, она увидела, что там уже хозяйничает Уоткинс. Должно быть, Гарри проснулся и позвонил ему.
 — Ты хорошо спал? — спросила девушка кузена, когда Уоткинс поправил ему подушки. Сегодня Гарри выглядел особенно красивым. Он все еще был бледен и немного похудел, но это ему только шло.
 — Подойди поговори со мной, — попросил Гарри, — и расскажи, о чем пишут в газетах. Я слишком ленив, чтобы читать их сам.
 — К тебе пришла гостья.
 — Кто именно?
 — Маркиза Уэстбери, она желает тебя видеть.
 — Думаю, нужно ее принять, — кивнул Гарри, — но не позволяй ей задерживаться слишком долго.
 Арилла, ничего не ответив, снова спустилась вниз, сердце ее терзалось ревностью. Едва сдерживая слезы, она проводила маркизу в комнату Гарри.
 «Как я могу быть такой дурой?» — спрашивала себя девушка, заранее зная ответ: она любит Гарри, и быть рядом с ним — и мука, и радость одновременно!
 На следующий день Гарри твердо заявил, что лежать в постели он больше не станет.
 — Вам еще нельзя вставать, капитан, — протестовал Уоткинс.
 — Хватит со мной обращаться, как с ребенком или слабоумным, — возразил Гарри. — Я отдохну после второго завтрака, а потом оденусь и посижу у окна.
 — Прекрасно, — кивнула Арилла, прежде чем Уоткинс успел ответить, — в таком случае, если тебе станет хуже и придется провести в постели еще неделю, не говори, что это наша вина.
 — Я совершенно здоров, и мне надоело видеть, как все суетятся вокруг и говорят, что я похож на раненого героя!
 Он, конечно, шутил, и Арилла понимала истинную причину его неожиданного выздоровления: маркиза ждет не дождется, когда ее возлюбленный снова сможет посещать балы и приемы! Недаром вчера она покинула дом с видом кошки, объевшейся сливками!
 — Кроме того, — объявил Гарри, когда Уоткинс вышел, — я не хочу, чтобы ты и дальше сидела у моей постели, будто ангел-хранитель! Куда тебя сегодня пригласили?
 — Я не собираюсь тебе говорить, — ответила Арилла, — потому что, если ты намереваешься встать, мы пообедаем в будуаре, чтобы тебе не пришлось подниматься и спускаться по лестнице.
 — Откуда ты знаешь, что я собирался обедать с тобой наедине? Что, если я желаю дать прием и пригласить с дюжину гостей? — улыбнулся Гарри. — А потом мы можем потанцевать или поиграть в карты.
 Арилла вскрикнула от ужаса, но тут же поняла, что Гарри ее разыгрывает.
 — Можешь встать к обеду, — разрешила она, — но, думаю, ты не сможешь долго оставаться на ногах.
 — Я позволю тебе пообедать со мной только в том случае, — надменно объявил Гарри, — если завтра ты снова примешься за работу. Сколько приглашений ты отклонила за это время?
 — Не слишком много, и откровенно говоря, предпочла бы побыть с тобой.
 — Пойми, что тем самым впустую, — наставительно сказал Гарри, — ты тратишь время и деньги, тем более что нам еще нужно заплатить гонорар доктору.
 — Это дорогой врач? — прошептала Арилла.
 — Очень! Ну а теперь спустись вниз и ответь подтверждением на приглашения.
 Арилла умоляюще посмотрела на него.
 — Не заставляй меня… ты ведь знаешь, что мне не хочется ехать на бал без тебя!
 — Придется, — резко бросил Гарри. — По крайней мере опасность встретиться с Рочфилдом тебе не грозит, а другими обожателями ты пренебрегать не должна.
 Арилла ничего не ответила, с отчаянием думая, что Гарри прав и чем скорее она «примется за работу», тем лучше.
 Ей принесли на подносе второй завтрак, и девушка поела, сидя у постели раненого. После того как Уоткинс, несмотря на все протесты Гарри, велел ему спать, она спустилась в гостиную просмотреть большую стопку приглашений, скопившихся на столике. Рядом лежала еще одна, для Гарри, которую принес Уоткинс из его квартиры и сложил вместе с теми, что пришли на адрес дома в Излингтоне. Когда Арилла только приехала в Лондон, она трепетала от восторга при виде каждого приглашения, не в силах поверить, что такие значительные особы удостаивают ее своим вниманием. Но теперь она желала только одного — все время быть рядом с Гарри, говорить с ним, слышать его смех, понимая, что с каждой минутой все больше влюбляется в кузена.
 Наконец, взяв себя в руки и собравшись с силами, Арилла приняла приглашения на весь остаток недели и на следующую.
 Она как раз собиралась попросить Розу найти посыльного и отправить письма по назначению, когда дверь открылась. Девушка нетерпеливо оглянулась, подумав, что к Гарри явился очередной визитер. Но тут Арилла услышала испуганный голос Розы:
 — Лорд Рочфилд, миледи!
 На какое-то мгновение Арилла застыла от неожиданности и ужаса. Рочфилд вошел в комнату, и она быстро встала, не в состоянии поверить, что он имел дерзость явиться.
 Дождавшись, пока горничная вышла, Рочфилд сказал:
 — Сегодня мне в первый раз разрешили встать, и я пришел взглянуть на вас, моя красавица.
 Арилле показалось, что гость выглядит бледным и изможденным, и к тому же так растерялась от его неожиданного появления, что поспешно шагнула к нему со словами:
 — По-моему, вы слишком рано решили выезжать. Пожалуйста, садитесь… можно предложить вам что-нибудь выпить?
 — Бокал шампанского, если можно.
 Арилла потянула за сонетку.
 Дверь распахнулась почти мгновенно — вероятно, Роза подслушивала, о чем говорили в комнате. Уоткинс, конечно, уже успел рассказать всему дому, с кем стрелялся хозяин, и потому слуги не меньше Ариллы были удивлены визитом лорда Рочфилда.
 Она приказала принести бутылку шампанского и на всякий случай уселась подальше.
 — Я слышал, ваш кузен поправляется! — слегка скривив губы, начал лорд Рочфилд, — и, насколько понимаю, вот-вот поднимется на ноги.
 — Совершенно верно, — кивнула Арилла, — и я согласна с графиней Джерси, которая считает, что дуэль вообще не должна была состояться.
 — Подумать только, — иронически усмехнулся лорд Рочфилд, — и это говорит Френсис Джерси, из-за которой дрались столько раз, что сосчитать невозможно! Однако, хотя она и привлекательная женщина, с вами ей никогда не сравниться!
 — Я могу только сказать вам, — тихо ответила Арилла, — что этого больше не должно повториться. Я крайне расстроена всем, что случилось.
 — Я боялся этого, — ответил Рочфилд так искренне, что девушка подняла на него удивленные глаза.
 В этот момент в комнате появилась Роза с бутылкой шампанского и двумя бокалами на подносе. Арилла отказалась пить, но предложила бокал лорду Рочфилду, и Роза, поставив поднос на маленький столик, удалилась.
 — Признаюсь, что чувствую себя не слишком хорошо, — сказал Рочфилд, — но мне так хотелось увидеть вас, что я не мог больше ждать.
 Девушка подумала, что сейчас он снова начнет рассыпаться в цветистых комплиментах и смотреть на нее дерзким оскорбительным взглядом. Поэтому, отведя глаза, она посмотрела в окно, выходившее в сад, и еле слышно сказала:
 — Милорд… мне кажется… вам не следовало приходить сюда.
 — Ошибаетесь, — возразил лорд Рочфилд, — я не мог дождаться минуты, когда попрошу вас оказать мне честь стать моей женой!
 В первую секунду Арилла подумала, что ослышалась, но когда смысл его слов дошел до ее сознания, девушка ошеломленно, в полнейшем изумлении уставилась на лорда. Но тот продолжал:
 — Со времени смерти моей первой жены я старался избегать цепей брака. Наша супружеская жизнь была несчастливой, и я поклялся никогда не жениться снова. Но теперь я влюбился и не могу думать ни о чем, кроме вас. — И, сухо улыбнувшись, добавил: — Надеюсь, вы простите мне былые прегрешения. Поверьте, мы будем ослепительно счастливы вместе, и я дам вам все, что вы только не пожелаете.
 Арилла представила, как много он может дать Гарри, если она согласится стать его женой, — деньги, лошади, экипажи…
 Но тут она вспомнила, что ощутила при одном прикосновении Рочфилда, и вновь испытала ужас, охвативший ее, когда она оказалась под тяжестью его грузного тела. Она ненавидела его тогда и ненавидит сейчас!
 Словно прочитав ее мысли, Рочфилд продолжал:
 — Я никогда не думал, что способен на подобные чувства! Вы стали смыслом моей жизни, и я полон решимости добиться вашей руки! Мне и в голову не приходило, что замужняя женщина способна быть столь невинной и чистой. Ваше сопротивление явилось для меня полным сюрпризом!
 Он помолчал и, не дождавшись ответа, добавил:
 — У меня было время все обдумать, и я понял, что должен не только извиниться перед вами, что, поверьте, крайне редко делал в своей жизни, но и обязан завоевать ваше доверие. Знайте, что, когда мы поженимся, я сделаю все, чтобы вы полюбили меня.
 Арилла не могла отделаться от мысли, что видит сон.
 — Мы слишком мало знаем друг о друге, — продолжал лорд Рочфилд, — но вы принадлежите к тому редкому типу женщин, которые могут составить счастье любого мужчины. Выходите за меня, Арилла, и клянусь, что нет такой вещи в мире, которую я не положил бы к вашим ногам. Я сделаю вас счастливой и клянусь, в моей жизни не будет другой женщины.
 Он по-прежнему дожидался ответа, но Арилла не могла произнести ни слова. Неужели это правда? Неужели богатый, влиятельный лорд Рочфилд действительно просит ее руки?
 Ей хотелось кричать от ужаса. Но неожиданно в ней заговорила гордость, о существовании которой она до сих пор не подозревала. Подавив унизительный страх, она медленно заговорила:
 — Я очень польщена, милорд… тем, что вы мне сказали… но вы должны понять… что все это так необычно… и я просто потрясена… особенно учитывая все, что произошло…
 — Я уже попросил у вас прощения, — резко бросил лорд Рочфилд.
 — Знаю и понимаю, как трудно вам было сделать это, — улыбнулась Арилла. — Однако мне трудно осознать… такой оборот событий не мог представиться даже в самых буйных фантазиях!
 — Но я люблю вас! — настаивал лорд Рочфилд.
 — Верю, но вы должны понять: мне необходимо время, чтобы собраться с мыслями. До сих пор вы не спешили вступить во второй брак. Могу то же самое сказать о себе, — солгала она, стараясь говорить как можно убедительнее.
 Лорд Рочфилд счел вполне естественным, что Арилла смущается и нервничает, и повторил:
 — Прошу вас, Арилла, подумайте обо всем, что я сказал, и поймите, как важно мне было приехать к вам сегодня, несмотря на запрещение доктора, просто для того, чтобы сказать вам о своих чувствах.
 — Я… я очень ценю это.
 — Я дам вам время, но попытайтесь понять, сколько счастья я могу дать вам! Умоляю, не заставляйте меня ждать слишком долго, иначе я сойду с ума! Я хочу жениться на вас, и немедленно! Увезти из Лондона, чтобы мы смогли побыть одни и лучше узнать друг друга! Став моей, вы никогда не пожалеете об этом!
 При слове «моя» ей снова стало жутко, как тогда, когда Рочфилд навалился на нее, разрывая платье. В ту минуту он казался диким, злобным зверем. И хотя она знала, что сейчас Рочфилд держит себя в руках и, значительно ослабев из-за полученной раны, не столь порывист, в глазах его сверкал все тот же огонь. Она невольно сжалась, словно своим прикосновением он мог осквернить и запачкать ее.
 «Я ненавижу его! — в отчаянии думала девушка. — Но Гарри! Он так устал быть в постоянной зависимости от чужих людей!»
 Лорд Рочфилд допил шампанское и поднялся:
 — Сейчас я оставлю вас, но завтра утром приеду снова. Надеюсь, ваш ответ не обманет моих ожиданий.
 — Но я не могу дать ответ так быстро, — запротестовала Арилла.
 — Советую вам как следует обдумать мое предложение: тогда вы поймете, как горячо я люблю вас, — прошептал лорд Рочфилд, — и как много могу вам дать. И не забудьте принять во внимание, какое высокое положение сумеете занять в обществе, став моей женой.
 В голосе его послышались хвастливые нотки.
 — Принц-регент считает меня одним из своих лучших друзей и когда в не слишком отдаленном будущем станет королем, я буду его правой рукой и ближайшим советником. Нас ждет блестящая судьба! Вы будете гордиться мной, моя прелесть, как и я вами. Я преподам вам уроки страсти, и вы откроете для себя, какое наслаждение мы можем подарить друг другу!
 Он говорил тихо, но с такой убежденностью, что Арилла затрепетала; глаза его сверкали и прожигали ее насквозь.
 Она вскочила, чувствуя, что больше не может этого выносить.
 — Я дам вам время подумать, — сказал он задумчиво, словно про себя, — но не стану ждать слишком долго, Арилла! Вы мне нужны! Я хочу вас!
 Окончательно испуганная, девушка метнулась к двери.
 — В-вы не должны… слишком утруждать себя… ваша рана… и кроме того, экипаж… ждет.
 — Я ухожу, — кивнул лорд Рочфилд, — но вернусь завтра, послезавтра и буду приезжать каждый день, пока вы не дадите мне тот ответ, который я хочу получить.
 Страшась, что он может коснуться ее, Арилла распахнула дверь, и лорд вышел в холл, где ждала Роза. Уже ступив на порог, он обернулся к застывшей от потрясения девушке:
 — До завтра, любовь моя, и помните: я очень нетерпелив!
 Арилле показалось, что в последних словах прозвучала неприкрытая угроза. Не дожидаясь, пока он ступит на крыльцо, она взлетела вверх по лестнице и, не постучав, ворвалась в спальню Гарри. Он уже успел подняться с постели и, стоя у окна, завязывал галстук. Услышав шаги Ариллы, Гарри удивленно обернулся. Некоторое время они молча стояли, не сводя друг с друга глаз, и наконец девушка, сильно хлопнув дверью, пробежала через всю комнату и бросилась на шею Гарри, спрятав лицо у него на груди. Он обнял ее здоровой рукой и встревоженно спросил:
 — Что случилось? В чем дело? Почему ты дрожишь?
 — О Гарри! Гарри!
 Расслышав горестные нотки в голосе кузины, Гарри потребовал:
 — Немедленно объясни, что произошло!
 — Л… лорд Рочфилд…
 Гарри сжал ее чуть сильнее.
 — Что он опять натворил? Почему ты в таком состоянии?
 — Он… приезжал сюда!
 — Как он посмел, черт возьми?!
 — Он… приезжал… просить меня… стать его женой… — еле слышно призналась она. Это заявление повергло в шок молодого человека. Но тут Арилла подняла голову и посмотрела на него глазами, полными слез. Губы ее тряслись. — Он хочет ж-жениться на м-мне! О Гарри, Гарри, как я могу выйти за него? Как?
 Сейчас она напоминала ребенка, плачущего во мраке.
 — О Боже! — изменившимся голосом воскликнул Гарри и, больше не в силах сдерживаться, завладел ее губами.
 Арилле казалось, что она грезит. Но Гарри продолжал целовать ее, страстно, безумно, требовательно, и девушка начала смутно сознавать, что это именно то, о чем она мечтала. Он целовал ее, пока она не начала отвечать ему: всем сердцем, всей душой, всем телом, отныне принадлежавшими только ему одному. Она была в его объятиях, и любовь пронизывала ее словно ударами молний, почти болезненными в своей силе и напряженности, принося, однако, с собой несказанное блаженство. Они словно стали единым целым, и поцелуй длился целую вечность, поскольку ни тот, ни другой не хотел отстраниться первым. Только когда Арилла была совершенно уверена, что сейчас умрет от счастья и вознесется в рай, Гарри поднял голову и выдохнул:
 — Что ты делаешь со мной? Как ты можешь так невыносимо, до безумия, терзать меня?
 — Я люблю тебя… люблю! — срывающимся голосом ответила девушка, — но, боюсь, мне все-таки нужно выйти за него замуж.
 — Будь он проклят! — выругался Гарри. — Гореть ему в адском огне! Как я могу отдать ему тебя, дорогая?
 Он прижал ее к себе, на этот раз обеими руками, и Арилла мгновенно встревожилась:
 — О Гарри… твоя рана! Осторожнее!
 — Какое это имеет значение, если ты все равно не станешь моей? Счастье мое, ты даже не представляешь, что я перенес за последние недели! Но откуда мне было знать… я даже предположить не мог, что Рочфилд захочет жениться на тебе.
 — У… у него есть все, что мне необходимо, — запинаясь, продолжала девушка. — Превосходные лошади для тебя… я так хочу облегчить твою жизнь… чтобы ты не зависел от милости чужих людей…
 Гарри невесело рассмеялся.
 — Мне бы тоже хотелось этого, — признался он, — но какой ценой?! Чтобы ты вышла замуж за этого негодяя? И ужасная истина заключается в том, что ты никогда не получишь более выгодного предложения и не сможешь сделать лучшей партии!
 — Знаю, — шепнула Арилла, — но для меня ничто не имеет значения, кроме того, что я люблю тебя.
 — Как можно быть такой наивной и глупой, чтобы влюбиться в человека, подобного мне? — вздохнул Гарри.
 — Я люблю тебя, потому что лишь таким должен быть настоящий мужчина — сильным, решительным и в то же время добрым и нежным. О Гарри, как я могу выйти замуж за кого-то другого?
 Они одновременно почувствовали, что ноги отказываются их держать, и сели на постель. Гарри обнял Ариллу, а она спрятала лицо у него на груди.
 — Твоя вина в том, — сказал он, — что ты так ослепительно прекрасна! Даже когда я не вижу тебя, твое лицо постоянно стоит у меня перед глазами, а когда ты рядом, у меня начинает кругом идти голова.
 В голосе его звучала такая нежность, что сердце Ариллы, казалось, вот-вот выскочит из груди.
 — Если я и выйду за него, — еле слышно пролепетала она, — то лишь потому, что люблю тебя.
 — Черт побери, не такая уж это веская причина! — взорвался Гарри. — На свете, кроме Рочфилда, есть и другие мужчины!
 — Да, но они далеко не так богаты, и кроме того… я их совсем не знаю.
 Арилла понимала, что в этот момент Гарри думает о том же — денег остается совсем немного. Она взглянула на Гарри и увидела в его глазах желание осыпать ее поцелуями. Он сжал ее в объятиях и поцеловал, грубо, почти жестоко, словно хотел причинить боль. Однако это нисколько не испугало ее, наоборот, она обнаружила, что все более пылко отвечает на его ласки, становившиеся с каждой секундой все более страстными и безрассудными. Гарри откинулся на подушки, увлекая за собой Ариллу, так, что она оказалась лежащей на его груди. Сердца молодых людей бешено колотились. Оба задыхались от переполнявших их чувств, не в силах выразить словами все то, что с ними творилось.
 — Ты моя! — наконец сумел выдохнуть Гарри. — И я никому тебя не отдам!
 — Это правда?
 — Клянусь! Клянусь, что скорее умру, чем расстанусь с тобой!
 — Я испытываю то же самое, — прошептала Арилла. — Ты моя жизнь… мое счастье… и никого, кроме тебя, не существует!
 — Моя дорогая! Милая! Бесценная!
 Он снова начал целовать ее, прижимая к себе все крепче, и девушка наконец уверилась, что в их сердцах горит священное пламя истинной любви, любви вечной, божественной, о которой она мечтала, которую жаждала испытать.
 На минуту прервав поцелуй, Гарри еле слышно спросил:
 — Когда ты сможешь стать моей женой, дорогая? Я не мыслю больше своей жизни без тебя!
 — Я тоже больше не хочу жить без тебя, но…
 — Никаких «но», — перебил Гарри, — и если ты думаешь, что я позволю тебе выйти за Рочфилда или за кого-то другого, то жестоко ошибаешься! Ты станешь моей женой, и пусть я пока не знаю как, но мы найдем способ жить, не голодая и не побираясь!
 Голова Ариллы упала на плечо возлюбленного.
 — Но… как нам это удастся? — робко спросила она.
 Гарри не ответил, и девушка, глубоко вздохнув, снова заговорила:
 — Как раз перед тем, как ты спас меня… я думала, насколько это ужасно… сидеть без денег… Я получила приличное образование, об этом позаботилась мама; и умею готовить, если есть из чего, кроме того, я неплохо езжу верхом.
 Она пыталась говорить небрежно, но в голосе звучали нотки отчаяния. Гарри невесело усмехнулся.
 — Меня считают отличным наездником, — сказал он, — но, боюсь, что это единственный мой талант.
 Они замолчали, но через минуту громкий радостный крик заставил Ариллу подскочить.
 — Нашел! И знаю, что сделаю, по крайней мере это даст нам возможность прокормиться, даже если тебе придется готовить самой, дорогая.
 — Что… что ты хочешь этим сказать?
 — Я имею в виду, что могу заставить повиноваться самую строптивую лошадь. Сколько раз мне подчинялись жеребцы, которых считали безнадежными!
 Арилла подняла голову и удивленно воззрилась на Гарри.
 — Отныне, радость моя, — продолжал Гарри, — мы займемся выучкой лошадей, на которых, поверь, будет огромный спрос. Это несложно, требуется лишь немного терпения, и если мы будем разводить редкие породы, то не пройдет и нескольких лет, как разбогатеем!
 Он говорил с таким воодушевлением, что Арилла невольно заразилась его энтузиазмом.
 — Великолепно! — воскликнула она. — И всего чудеснее, что я смогу помогать тебе в этом… но, Гарри, дорогой, ты забыл, сколько денег нам понадобится на покупку жеребцов и кобыл.
 — Раздобыть первоначальный капитал легче легкого!
 — Но… каким образом?
 — Мы купим все необходимое после того, как поженимся!
 Арилла, недоуменно нахмурившись, старалась понять, что пришло в голову Гарри, но тот лишь загадочно улыбался.
 — Наши свадебные подарки! — наконец сжалился он. — Они и будут капиталом, с которого мы начнем наше дело, дело, дорогая, которое будет процветать благодаря любви!




 Глава 7


 — Благодарю тебя, Боже! Благодарю… благодарю, — снова и снова возносила молитву Господу Арилла в своем сердце. Она даже проснулась ночью и еще раз громко прошептала эти слова в темноту.
 Три дня прошли в безоблачном и совершенном блаженстве, и девушка чувствовала себя так, словно порхает по облакам, но вскоре угрызения совести начали терзать ее с новой силой. Как она может вырвать Гарри из среды, которая была для него привычной, где он блистал, несмотря на отсутствие денег? Увезти в убогий, жалкий дом, где осыпаются стены и проваливаются полы? Обои отстали, побелка стала серой, штукатурка сыплется с потолка. Как может Гарри смириться с подобным существованием?
 Но стоило ей вспомнить о его поцелуях и любви, которую они питали друг к другу, как все остальное казалось ничтожным и не имеющим значения.
 — Я люблю тебя! Люблю! — повторяла она Гарри, и его ответная любовь окутывала ее аурой такого счастья, что душа ее взмывала к небесам.
 Гарри, как и следовало ожидать, долго дома не усидел и уже на второй день объявил, что должен уйти по делам.
 — Но еще слишком рано, — запротестовала девушка.
 — Не для того, что я должен сделать.
 — Что… что именно? — с тревогой осведомилась Арилла.
 — Первый, кому мы должны сообщить о том, что собираемся пожениться, — принц-регент, — объяснил Гарри. — Он любит узнавать новости раньше своих приближенных. И, несомненно, придет в бешенство, если не будет первым, кому я сообщу о предстоящей свадьбе.
 Перед отъездом Гарри помог Арилле сочинить вежливое письмо лорду Рочфилду, которое ему должны были вручить, когда тот заедет к ней с визитом. В этом письме она сообщала, что крайне польщена его предложением, но должна серьезно подумать, особенно после того как лорд Рочфилд так сильно напугал ее. Она также написала, будто крайне встревожена тем, что все узнают о дуэли, и поэтому должна сначала повидаться со своими друзьями, прежде чем принять решение вступить во второй брак.
 Письмо было вполне дружеским и нисколько не отражало той ненависти, которую испытывала Арилла к этому господину. Перечитав его, прежде чем запечатать, девушка решила, что у лорда Рочфилда нет ни малейших причин рассердиться на нее. Она по-прежнему боялась, что он способен навредить Гарри, и это беспокоило ее больше всего на свете.
 — Если он окажется слишком навязчивым, придется снова послать вызов на дуэль, только и всего, — пообещал Гарри, но Арилла испуганно вскрикнула.
 — Ты не сделаешь ничего подобного! Довольно я мучилась и страдала, пока ты лежал в жару, и что, если на этот раз тебе так не повезет? Что, если бы, — прошептала она, — он тебя убил?
 — Ни за что, — рассмеялся Гарри, — но, поскольку я не желаю, чтобы ты волновалась, даю слово держаться с ним при встрече крайне вежливо.
 — Пожалуйста, поклянись всем, что тебе свято, — умоляла Арилла.
 — Клянусь твоим именем, дороже этого у меня ничего нет.
 Потом он снова поцеловал ее, и больше уж ни о чем не было возможности думать и говорить.
 Гарри кивнул ей на прощание, направился к выходу, и хотя рука его по-прежнему висела на перевязи, Арилла была твердо уверена в том, что во всей Англии не найти мужчины красивее его.
 Она вернулась в дом, молясь про себя, чтобы принц не рассердился на Гарри. Хоть бы Гарри удалось убедить его королевское высочество дать свое августейшее благословение на их свадьбу, ведь если это произойдет, свадебные подарки будут куда более роскошными, чем обычно, а от них зависит будущее.
 Не находя покоя, девушка бродила по дому. Ей не хотелось никого видеть, пока не вернется Гарри. Наконец он распахнул двери, и по его радостному лицу Арилла сразу поняла, что все в порядке. Обняв невесту, он торжествующе объявил:
 — Я победил! Победил, дорогая, и ты должна мной гордиться!
 — Что случилось? — удивленно спросила она.
 — Его королевское высочество не только простил меня за дуэль с Рочфилдом, но и пообещал дать в нашу честь прием в Карлтон-Хаус, когда услышал о предстоящем венчании!
 — Не… не могу поверить! — ахнула Арилла. — Это означает…
 — Что нам не придется потратить ни пенни! — закончил за нее Гарри. — И с моей стороны даже не потребовалось особых усилий, чтобы он сам предложил это! Видишь, какой я у тебя умный!
 — Самый-самый, и я люблю тебя! — ответила Арилла, обнимая его. Он начал ее целовать и целовал до тех пор, пока оба не почувствовали себя на седьмом небе. Лишь довольно долгое время спустя Гарри предложил:
 — Мы объявим день нашей свадьбы послезавтра и поженимся в конце следующей недели.
 — Следующей недели?! Но как мы сумеем пожениться так быстро?!
 — Хочешь сказать, мы спешим, словно за нами гонится сам дьявол? — отозвался Гарри. — Говоря по правде, красавица моя, у нас почти кончились деньги.
 Арилла застыла. Только спустя несколько секунд она смогла выговорить:
 — Ты уверен… совершенно уверен… что поступил правильно, выбрав меня своей невестой?
 — А ты уже жалеешь об этом? — в свою очередь спросил Гарри.
 — Нет, нет… конечно, нет! Если бы только… не могу вынести мысли о том, что ты будешь тосковать по лондонскому веселью и развлечениям… и начнешь думать, что слишком поспешно женился.
 Она невольно всхлипнула, но Гарри, рассмеявшись, схватил ее в объятия.
 — Разве все это имеет значение, когда ты рядом? Как я могу оставаться в Лондоне и каждый день видеть тебя рядом с другим, вежливо беседовать с тобой за столом или на приемах, а потом возвращаться домой… в одиночестве?
 Он говорил так нежно, что Арилла успокоилась: все, что они делают, правильно и единственно верно.
 «Мы предназначены друг для друга, — думала она. — Возможно, встречались когда-то, в иной жизни, и теперь отыскались, через целую вечность».
 Именно этому ей хотелось верить, ведь для нее нет и не будет другого возлюбленного.
 Объявление об их помолвке появилось в «Газетт», но в обществе никто не был этим особенно удивлен. Зато на жениха и невесту со всех сторон сыпались поздравления друзей. Арилле было неловко оттого, что все считали, будто Гарри женится на деньгах; она стыдилась обманывать людей, которые были так добры к ней. Однако когда начали прибывать подарки, Арилла поняла, что если бы свадебные подношения не собирались выставить в Карлтон-Хаус и принц не благословил эту свадьбу, большинство членов общества предпочли бы отделаться ничего не значившими безделушками.
 На одном из приемов гости долго смеялись над шуткой Гарри, когда тот на довольно ехидный вопрос маркизы Уортинг о том, что подарит жениху его кузен герцог, весело ответил:
 — Свои добрые пожелания — это по крайней мере не стоит ничего!
 Но многие друзья старались подарить молодоженам что-нибудь полезное. Восторженно разглядывая превосходный дорожный несессер, из мягкой кожи с золотыми застежками, Арилла пожалела, что Гарри не может оставить его себе.
 — Что мне делать с подвенечным платьем? — спросила она жениха. — Если бы мы поженились тайком, я надела бы один из тех нарядов, которые уже носила.
 — Не волнуйся, я все уладил.
 — Неужели? Каким же образом?
 — Лайза собирается сшить тебе белое платье в качестве свадебного подарка.
 — Но я не могу позволить ей это! — воскликнула Арилла, а позже, запинаясь, объясняла Лайзе, пришедшей снять с нее мерку: — Вы так добры… так великодушны… подумать только… такое дорогое платье… ну конечно… я должна вам заплатить…
 У нее не поворачивался язык выговорить «как только смогу», или «когда-нибудь», но Лайза лишь покачала головой:
 — Это не только свадебный подарок, миледи, но и знак благодарности за то, что вы для меня сделали.
 Арилла подняла брови, но Лайза продолжала:
 — С тех пор как вы появились в свете, у меня нет отбоя от заказчиц. Кроме того, я продала множество платьев, сшитых по образцу ваших, и готова биться об заклад, что все будущие невесты, увидев вас в этом наряде, прибегут ко мне!
 — Надеюсь на это, — чистосердечно ответила Арилла. — И огромное вам спасибо!
 — Уверена, что сошью вам еще немало платьев, миледи! — пообещала Лайза. И Арилла не посмела разочаровать модистку.
 Накануне публикации объявления об их помолвке она написала лорду Рочфилду и как можно деликатнее объяснила, что собирается выйти замуж за Гарри:
 «…Я  знала Гарри с  самого детства, но не подозревала, пока не приехала в Лондон, что влюблена в него, что он всегда был в моем сердце. 
  Пожалуйста, постарайтесь понять, простить и пожелать нам счастья…» 
 Ответа она не получила, но он прислал им в подарок большую и довольно уродливую серебряную цветочную вазу. Гарри сказал, что за нее можно выручить неплохие деньги, и добавил, что уже за одно это они должны быть благодарны Рочфилду.
 — Говоря по правде, — признался он с улыбкой, — будь у меня хоть немного гордости, я швырнул бы эту штуку ему в физиономию, но сейчас мы нуждаемся в каждом пенни.
 К концу следующей недели подарков накопилось так много, что Роза жаловалась, будто еле ноги волочит от необходимости с утра до вечера открывать дверь.
 Но в то же время все домочадцы были крайне взволнованы предстоящим событием, и когда молодые люди обедали дома, еда, которую им подавали, была поистине восхитительной, и девушка уже начинала тревожиться, сумеет ли она сама готовить так же хорошо.
 Единственным человеком, который знал правду о планах жениха и невесты, был Чарльз.
 — Я собираюсь рассказать ему, дорогая, потому что нуждаюсь в помощи, — объяснил Гарри. — Поскольку он остается в Лондоне, я буду давать ему знать всякий раз, когда у меня подходящая для продажи лошадь. Уж кто-кто, а он умеет набивать цену!
 — Я готов помогать вам, — сказал Чарльз, когда Арилла благодарила его, — и говоря по правде, мне всегда казалось странным, что замужняя женщина может быть такой целомудренной!
 Арилла вспыхнула, а Чарльз рассмеялся:
 — Ну вот! Не знаю ни одной дамы из общества, которая краснеет или смущается так мило!
 — Неужели еще кто-то догадался, что мы всех обманываем? — расстроилась девушка.
 — Ни в коем случае! Все убеждены, что вы купаетесь в деньгах и Гарри сделал очень выгодную партию!
 И, заметив выражение глаз Ариллы, поспешно добавил:
 — Конечно, всем известно, что он без памяти влюблен в вас, и это вполне понятно, если учесть, как вы прекрасны!
 Каждый раз, когда Чарльз приходил к ним, они с Гарри беспрестанно толковали о лошадях, о том, где купить хороших годовалых жеребят, у кого лучшие жеребцы в Англии и о сотне других мелочей, необходимых для того, чтобы начать дело.
 Но, оставаясь одна в своей спальне, Арилла снова ощущала ужас при мысли о том, какими заброшенными и неухоженными выглядят ее поместье и дом. Она была совершенно уверена, что Гарри просто недооценивает трудности жизни в деревне.
 Но когда она попыталась высказать свои опасения, Гарри сказал:
 — Предоставь беспокоиться мне. Я буду довольствоваться твоей любовью и поцелуями, пока не смогу заработать денег на остальные предметы роскоши.
 — Но… что, если нам не удастся задуманное? — прошептала Арилла.
 — Сомневаешься в моих способностях? — обиделся Гарри. — А я считал, что ты в меня веришь!
 — Конечно, верю! Верю и обожаю… лучше тебя нет никого на свете! Просто боюсь, что ты от многого отказываешься ради меня…
 — От чего? — надменно бросил Гарри. — От двух крохотных комнатушек на Хаф-Мун-стрит? Да, многие приглашают меня погостить, но лишь потому, что находят меня занимательным, и я вечно служу на посылках у его королевского высочества и завишу от его капризов!
 И словно почувствовав, что предает принца, торопливо добавил:
 — Мне искренне нравится Принни, я восхищаюсь им, но он слишком требователен, и говоря по правде, я предпочитаю быть независимым, пусть даже мой дом и обветшал, земля требует ухода, а жена сварлива и строга!
 — Но это несправедливо! — запротестовала Арилла. — Я совсем не сварлива! Это все потому, что я люблю тебя, так люблю… и хочу, чтобы ты жил в достойном тебя богатом поместье!
 — Мне почему-то кажется, что именно я должен говорить тебе это. Но вместо этого я дам своей милой женушке любовь и поцелуи, и если этого окажется недостаточно, ты сбежишь от меня с лордом Рочфилдом!
 Оба рассмеялись, и девушка, обняв Гарри, объявила:
 — Знаешь ведь, что я никогда, никогда тебя не покину, и даже если надоем, все равно никуда не уйду и буду следовать за тобой! Не могу представить жизнь без тебя!
 — Я тоже, — кивнул Гарри. — Думаю, нам обоим повезло!
 Он снова начал целовать ее, и обоим стало уже не до слов.
 Когда настал день свадьбы, на небе ярко сияло солнце, и Арилла посчитала это добрым знамением.
 Гарри больше не жил в Излингтоне, поскольку считал, что люди будут шокированы тем, что теперь, когда он выздоровел, они продолжают жить под одной крышей.
 Ложась спать, девушка считала часы и минуты, оставшиеся до того дня, когда они наконец будут вместе и больше никогда не расстанутся.
 Венчание должно было происходить в церкви Святого Георгия на Гановер-сквер, в полдень. Сам принц-регент обещал приехать, а шафером жениха, конечно, был Чарльз.
 Об убранстве церкви, за которое по обычаю платил жених, на этот раз позаботились Чарльз и Энтони. У них были большие загородные поместья, откуда в Лондон прислали цветы и садовников, которым было поручено их расставить. Букет невесты из белых орхидей и ландыша тоже прибыл из поместья Чарльза.
 И восхищаясь искусной аранжировкой цветов, Арилла не могла не подумать о том, что букет ничего не стоил Гарри. Ее свадебный наряд получился таким роскошным, что Арилла почти стеснялась его, однако сознавала, что оно лучше всяких рекомендаций продемонстрирует умение и вкус модистки. Глядя на свое отражение в зеркале, Арилла не сомневалась: это платье станет предметом зависти каждой женщины!
 Поскольку ее считали вдовой, наряд был сшит не из белой, а из серебряной ткани, вышитой мелкими стразами, а вместо вуали она надела маленькую шапочку в тон платью. К счастью, ей не пришлось волочить за собой длинный тяжелый шлейф. Шагая по проходу, Арилла чувствовала на себе взгляды собравшихся. Лайза была права! После сегодняшнего дня все невесты станут заказывать наряды только у нее!
 Столько всего нужно было сделать, что только в самый последний момент Арилла вспомнила о посаженном отце! Кто будет вручать невесту жениху?!
 — Как глупо, что я не подумал об этом! — досадовал Гарри. — Я попрошу его королевское высочество!
 — Но как можно! — ахнула девушка. — Что, если он откажется?
 — Какая разница? Придется попросить кого-нибудь другого, только и всего! Не беспокойся, принц очень любит подобные вещи! Вот увидишь, все будет в порядке!
 Арилла чувствовала себя так, словно волшебная сказка стала явью! Подумать только, сам наследник престола будет ее посаженным отцом! Несомненно, это вызовет потом немало злобных и завистливых замечаний, но она их уже не услышит. Как только новобрачные покинут город, никто, кроме Чарльза, не будет знать, куда они направились.
 — Я намекнул, — сказал Гарри Чарльз, — что вы собираетесь за границу. Все полагают, что лучшего места для медового месяца, чем Париж, не найти.
 — Прекрасная идея, — согласился Гарри, — но ты не должен никому говорить, где мы скрываемся в действительности. Иначе им придет в голову навестить нас, а стоит кому-нибудь увидеть, в каком состоянии находится дом, всем сразу станет ясно, что у Ариллы нет ни гроша!
 — Можешь довериться мне, — отозвался Чарльз, — и говоря по правде, я считаю, что вы оба просто молодцы! Немало мужества требуется на такой поступок, и сам я, возможно, не решился бы на такое!
 — Решился бы… будь твоей невестой Арилла! — воскликнул Гарри с улыбкой, и при этом в глазах его сияла такая любовь, что Арилла едва не заплакала. Сам епископ Лондонский венчал их, и Арилла во время церемонии истово молилась Господу, прося его и усопших родителей помочь ей сделать Гарри счастливым.
 Ни один человек не отважился бы на то, что делает он, повторяла девушка про себя, и дай Бог, чтобы нам помогла та Божественная Сила, присутствие которой я чувствую всякий раз, когда он целует меня!
 Жених и невеста выглядели сияющими и радостными, когда шли вместе по церковному проходу, и даже у самых суровых, умудренных опытом женщин сжимались сердца и глаза неожиданно влажнели.
 Позже Чарльз уверял, что никогда еще не присутствовал на столь веселом свадебном приеме, где слышалось бы так много смеха. Казалось, на всех подействовала аура любви и счастья, исходившая от новобрачных. Принц-регент произнес остроумную речь, которой наслаждался сам не меньше окружающих, и Гарри в ответной речи выказал не только ум, но и ухитрился сердечно поблагодарить гостей за доброту и щедрость с такой искренностью, что согрел души всех присутствующих.
 Только Арилла и Чарльз знали, что при этом он имеет в виду великолепную выставку подарков, устроенную в Китайской комнате. Денег, вырученных за их продажу, хватит надолго!
 Наконец, усевшись в экипаж, позаимствованный у отсутствующего лорда Барлоу, Арилла поинтересовалась:
 — Куда мы едем? Я хотела раньше спросить, но забыла.
 — Проведем еще одну роскошную ночь в Излингтоне, — ответил Гарри, — Я заставил слуг поклясться, что они и близко не подойдут к спальне, так что мы сможем остаться одни. Будем есть восхитительную еду, спать на мягкой постели, а уж завтра начнем сражаться со всеми трудностями и бедами, которые ждут впереди.
 — Ты… очень их страшишься? — вырвалось у Ариллы.
 — Ничуть, ведь у меня есть ты!
 Он не припал к ее губам, как ожидала Арилла, но вместо этого перецеловал все ее пальчики, а потом и ладошку.
 Единственное, что им пришлось купить, было его обручальное кольцо. Сама Арилла надела кольцо матери, но Гарри все-таки заявил, что прикует ее к себе всеми парламентскими актами и амулетами, существующими в мире, на тот случай, если ей вздумается сбежать.
 — Можно подумать, мне это когда-нибудь придет в голову, — запротестовала она.
 — Ты так прекрасна, так совершенна, что, боюсь, найдется немало мужчин, подобных Рочфилду, которые захотят отнять тебя у меня, — со вздохом сказал Гарри и начал властно, требовательно целовать ее, давая понять, что совсем не шутит. Но Арилла и сама хотела, чтобы Гарри защищал ее, оберегал и вечно держал в плену своей любви.
 Они вернулись в Излингтон и, поблагодарив кучера и лакея, взяли с них обещание никому не рассказывать, где провели ночь новобрачные. Дверь открыла Роза. Они вошли в гостиную, трогательно украшенную цветами, купленными прислугой на свои деньги. Гарри сжал Ариллу в объятиях, но тут же слегка отстранил:
 — Теперь я хочу взглянуть на свою жену. Неужели это правда, и ты моя?
 — Об этом я все время спрашиваю себя, — шепнула Арилла.
 — Я люблю тебя! Уверен, что, знай люди правду, они посчитали бы нас безумными и легкомысленными, но я не боюсь будущего и не желаю, чтобы ты страшилась чего бы то ни было.
 — Но я так счастлива, став твоей женой, что не могу даже думать ни о чем другом.
 — Я тоже, — кивнул Гарри, — и именно поэтому не собираюсь больше ждать, дорогая! Я должен показать, как люблю тебя!
 Они рука об руку поднялись наверх, и Гарри помог жене снять подвенечное платье. До обеда оставалось не менее трех часов, и Гарри, зная это, уложил Ариллу на постель.
 — Я так мечтал об этом, — выдохнул он, целуя ее. — Не бойся, я буду очень нежен, моя маленькая невинная невеста, и не хочу пугать тебя или причинять боль.
 — Ты не способен на это, — покачала головой Арилла. — Я люблю тебя и от любого твоего прикосновения меня словно пронизывают солнечные лучи. — И вздохнув, мечтательно попросила: — Я хочу, чтобы ты целовал меня, снова и снова, всегда… и никогда не уставал.
 Гарри сдавленно рассмеялся и исполнил ее желание, и внезапно Божественный Свет озарил влюбленных, и его сияние окутало их. Арилла услышала пение ангелов, как раньше в церкви, и весь мир куда-то исчез. Остались лишь руки Гарри, его губы и их любовь, которая превратила их в единое целое и перенесла в самое сердце дневного светила.
 Проснувшись и увидев, что Гарри лежит рядом, Арилла ощутила новый прилив счастья. Прошлая ночь не была сном! Она — жена Гарри, и ничего лучше на свете быть не может!
 Гарри крепко спал, и Арилла очень осторожно подвинулась ближе к нему, думая о блаженстве, которое испытала, когда он сделал ее своей. Только теперь девушка поняла, что имел в виду лорд Рочфилд, и подумала, что умерла бы, если бы он овладел ею насильно. Но теперь Арилла хотела жить и знать, что Гарри будет любить ее до конца своих дней.
 Прошлой ночью они ужинали в будуаре, тоже убранном цветами. Гарри попросил Розу принести сразу все блюда и оставить их наедине, чтобы иметь возможность самому ухаживать за Ариллой и целовать ее между каждой переменой блюд.
 Они не смогли бы в этот вечер припомнить, что ели. Каждый глоток казался Арилле амброзией и нектаром, словно они внезапно оказались на Олимпе и делили трапезу с богами.
 После ужина Гарри снова отнес ее в постель, и окружающий мир опять исчез, оставив лишь дивный свет, исходивший от их тел. Она и представить себе не могла, что способна испытывать столь изысканные ощущения, которые невозможно выразить никакими словами. И непонятно, кто из них все время повторял слова любви, Арилла или Гарри, а может, просто сам воздух вокруг них был наполнен счастьем.
 Она сознавала лишь, что ничто не может быть более совершенным, прекрасным и волшебным, чем близость с любимым.
 Гарри шевельнулся и, только сейчас осознав присутствие Ариллы, привлек ее к себе.
 — Счастлива, дорогая? — шепнул он.
 — Так счастлива, словно умерла и очутилась в раю! — смущенно ответила Арилла.
 — Там мы и были прошлой ночью, — кивнул Гарри, — и знаешь, моя прекрасная жена, этого мы никогда не забудем, сколько бы лет ни прожили на свете.
 Он очень нежно поцеловал Ариллу и сказал:
 — Давай позвоним Розе и скажем, что будем завтракать в будуаре. Ну а уж потом отправимся в деревню.
 Он остановился, чтобы поцеловать Ариллу в глаза, потом в кончик носа, и продолжал:
 — Но сначала я хочу сказать тебе, именно в это утро, что счастливее меня нет никого на свете, как благодарен я судьбе за то, что она подарила мне тебя!
 Но прежде чем Арилла успела ответить, его губы прижались к ее губам. Они снова стали едины, и комната наполнилась солнечным сиянием, горевшим также в их душах.
 Позже они вошли в будуар, и Роза подала им роскошный завтрак. Арилла подумала, что это последний раз, когда они вкушают изысканные блюда. Отныне им придется довольствоваться самой незатейливой пищей. Но стоит ли отчаиваться? Как сказал Гарри, нужно смотреть на жизнь, как на веселое приключение! И настанет время, когда они восторжествуют над бедностью! А пока она счастлива и может выбросить из головы все тревоги, потому что у них есть главное: их любовь.
 Сегодня на Гарри был длинный красивый халат, и Арилла вдруг пожалела, что никогда не видела мужа в мундире.
 — Если ты думаешь обо мне, — объявил Гарри, — позволь сказать, что меня не оставляет мысль о том, как чудесно ты сегодня выглядишь, дорогая. — И не сводя с нее глаз, продолжал: — Особенно сейчас, в этом соблазнительном неглиже, с рассыпавшимися по плечам волосами!
 — Еще один подарок от Лайзы, — пояснила Арилла, — и я чувствую себя просто виноватой из-за того, что, кроме тебя, его никто не увидит и она не получит множество заказов на подобный фасон!
 — Но я считаю, что первым долгом ты должна угождать мне!
 — Хочешь проверить это на деле? — лукаво осведомилась Арилла.
 Он протянул руку к жене, но тут дверь открылась и на пороге появился Уоткинс.
 — Что случилось? — спросил Гарри.
 — Простите, что потревожил, капитан, но внизу какой-то человек хочет вас видеть.
 Наступило долгое молчание, и наконец Гарри спросил:
 — Что ему нужно?
 — Не говорит, сэр, только повторяет, что явился по чрезвычайно важному делу.
 Гарри застыл, и Арилла взволнованно посмотрела на мужа. Он, по-видимому, встревожился, и его настроение мгновенно передалось ей.
 — Если он хочет видеть меня, пусть поднимется, — мрачно процедил Гарри. — Проведи его, но предупреди, что времени у нас мало! Как только будут уложены наши вещи, мы тотчас уезжаем в деревню!
 — Слушаюсь, сэр.
 Как только Уоткинс вышел, Арилла тревожно спросила:
 — Что, по-твоему, нужно этому человеку? Я думала, никто не знает, что мы здесь.
 — Я тоже, — кивнул Гарри, — но у меня такое неприятное чувство, что мои кредиторы наконец настигли меня.
 — Хочешь сказать, что это судебный пристав?
 — Боюсь, именно так. Я, конечно, не смогу ему сейчас уплатить, но надеюсь, что сумма хотя бы не слишком велика и я смогу ее одолжить.
 Арилла с грустью подумала, что, если деньги за свадебные подарки уйдут на уплату долгов, останется не так уж много на покупку кобыл и жеребят, которых намеревался приобрести Гарри. Она снова попросила Бога, чтобы дело оказалось не слишком серьезным.
 Оба сидели в молчании, пока не открылась дверь, и Уоткинс впустил в комнату незнакомца средних лет с седеющими волосами. Арилле показалось, что человек с такой внешностью, несомненно, должен иметь некоторое отношение к закону. Ей показалось, что чья-то ледяная рука безжалостно стиснула сердце.
 — Доброе утро! — приветствовал Гарри. — Вы, кажется, срочно хотели меня видеть?
 — Совершенно верно, сэр, — ответил мужчина, входя в комнату.
 Последовала неловкая пауза, и незваный гость, подойдя ближе к Гарри, начал:
 — Боюсь, мистер Вернон, у меня для вас дурные вести.
 — Какие именно? — холодно осведомился Гарри, очевидно, готовясь к обороне.
 — Должен с глубочайшим сожалением известить вас, что ваш кузен герцог Вернонуик был убит вчера утром.
 — Убит? — в полнейшем недоумении повторил Гарри. — Что случилось?
 — Крыша западного крыла обрушилась как раз в тот момент, когда его светлость вместе с наследником, маркизом Верноном, осматривали его, и оба погибли на месте.
 Гарри замер в ошеломленном молчании, а посетитель продолжал:
 — Меня зовут Мэтьюз. Я представляю поверенных его светлости. Адвокатская контора «Мэтьюз, Фишер и Колби». И поскольку вы ближайший родственник его светлости, после его гибели становитесь четвертым герцогом. Мы будем крайне обязаны, если вы сумеете как можно скорее приехать в Вернон-парк и распорядиться насчет похорон, а потом вступить во владение домом и поместьем.
 Гарри глубоко вздохнул, и поверенный, словно понимая, что имеет в виду новый герцог, кивнул:
 — Положение довольно сложное, сэр, из-за чрезмерного пристрастия его светлости к экономии.
 — Насколько я понимаю, именно поэтому крыша и свалилась на него, — наконец выговорил Гарри.
 — Совершенно верно, сэр. Дом и постройки требуют немедленного ремонта, многим пенсионерам давно уже не платят, и они едва не погибают от голода и нищеты, хотя у его милости лежат в банке огромные суммы, которые тот отказывался тратить.
 Гарри медленно поднялся.
 — Я прекрасно понял, что вы хотите сказать, мистер Мэтьюз, и заверяю, что с вашей помощью как можно скорее все исправлю.
 Улыбка преобразила угрюмую физиономию мистера Мэтьюза.
 — Это прекрасные новости] Действительно прекрасные!
 Помолчав с минуту, он признался:
 — Нам было нелегко управлять делами его светлости, поскольку он не желал тратить ни пенни и не слушал никаких советов.
 Арилла посмотрела на Гарри, и ей показалось, что муж стал величественнее и выше ростом. В нем появилась новая властность, которой она никогда прежде не видела.
 — Попрошу вас, мистер Мэтьюз, — распорядился он, — взять в наемной конюшне Джексона лучший фаэтон и упряжку самых резвых лошадей, а также какой-нибудь экипаж для моего камердинера. До Вернон-парк езды не менее четырех часов, но мы будем там уже сегодня. Если вы и ваши партнеры сможете собраться к этому времени, мы сделаем все возможное, чтобы запустить все колеса в действие и как можно скорее исправить положение дел, описанное вами.
 Мистер Мэтьюз поклонился.
 — Все приказания будут исполнены в точности, ваша светлость. Спасибо за то, что сумели снять с наших плеч тяжкое бремя неизвестности.
 Он направился к двери, но у самого порога снова поклонился и спросил:
 — В какое время прикажете подать фаэтон?
 — Часа через два, — ответил Гарри.
 — Сделаю все, что в моих силах, ваша милость. Он уже закрывал за собой дверь, когда Гарри поинтересовался:
 — Как вы нашли меня?
 — Прибыв вчера в Лондон, я сразу же поехал в Карлтон-Хаус. Управляющий сообщил мне, что поскольку невеста вашей светлости жила по этому адресу, то слуги, конечно, знают, куда направить багаж.
 — Так просто? — рассмеялся Гарри.
 — Да, ваша светлость.
 Дверь закрылась, и Гарри повернулся к Арилле.
 — Невероятно, — пробормотала она.
 — Именно это было первой моей мыслью, — согласился Гарри, — но все это благодаря тебе, дорогая. Ты принесла мне удачу, удачу, на которую я и надеяться не мог, и никогда не ожидал, что такое произойдет.
 — Надеюсь, что все это правда. Но теперь… теперь когда ты так богат… и титулован… захочешь ли ты меня по-прежнему?
 Гарри весело, звонко рассмеялся.
 — И ты можешь задавать такие вопросы? Конечно, ты мне нужна! Нам придется много и упорно работать вместе, но в направлении совершенно ином, чем я ожидал.
 Он поднес руку ко лбу, словно это помогало ему думать, и продолжал:
 — Необходимо разрешить тысячу проблем, и поскольку мне известно, что дом и поместье находятся в еще более плачевном состоянии, чем наше имение, времени понадобится немало, но теперь мы можем себе это позволить. Ты сама слышала, что в банке без всякого применения лежат огромные суммы денег. Я всегда знал, что кузен богат, и только диву давался, отчего он дрожит над каждым пенни!
 Гарри рассуждал тихо, задумчиво, словно сам с собой, и подойдя к жене, поднял ее на ноги и заключил в объятия.
 — Ты не спрашиваешь, почему я приказал подать фаэтон только через два часа? — осведомился он.
 — Мне это… показалось странным, мы можем одеться гораздо быстрее…
 — Но мы пока не собираемся одеваться! В конце концов, мы только вчера поженились — похороны, поместья и деньги подождут, сейчас главное — любовь.
 И, подхватив ее на руки, прошептал:
 — Любовь и поцелуи, которые ты обещала мне, дорогая, и никто и ничто не помешает мне ими наслаждаться.
 Арилла тихо вскрикнула, догадавшись о намерениях мужа. Тот отнес ее обратно на постель и осторожно уложил среди разбросанных подушек, затем лег рядом и привлек ее к себе. Солнечное сияние снова окутало их, и Арилла поняла, что Гарри прав. В этот момент не было ничего важнее их самих, любви и поцелуев, которые унесут их в страну счастья.
 — Я люблю тебя. О Гарри, я так люблю тебя! — прошептала она.
 — Ты моя, — властно ответил Гарри, — моя, сейчас и навсегда. Отдайся мне!
 — Я твоя… только твоя.
 И они снова взлетели к самому центру светила, осенившего их золотистым блеском лучей, и окружающее исчезло. Осталась лишь ЛЮБОВЬ. ЛЮБОВЬ НА ВСЕ ВРЕМЕНА.