Аннотация: Лорд Саммербурн трагически погиб, и некому было бы защитить от могущественных недругов его дочь, прекрасную леди Клэр, не приди ей на помощь могучий рыцарь Ренальд де Лисл. Воином вошел он в ворота замка, страстным возлюбленным и нежным мужем стал для Клэр. Но недолгим оказалось счастье возлюбленных, ибо страшная тайна, скрытая в прошлом Ренальда, угрожает молодым супругам, и им предстоит сражаться за свою любовь…


---------------------------------------------


 Джо Беверли
 Лорд полуночи



 Глава 1


  Лондон, август 1101 года 
 Под мерные удары колокола мужчины втыкали колья в сухую, выжженную летним солнцем землю. За ними, натягивая на колья веревку, чтобы обозначить границы участка, заросшего побуревшей от засухи травой, шли другие. Битва за трон — бой не на жизнь, а на смерть — привлечет огромную толпу зевак, а толпу следует держать под контролем.
 В стороне, на возвышении, плотники отбивали молотками более оживленный ритм. Они строили помост для королевского трона, вокруг которого соберется свита короля. На этот раз плотникам не заказали ни навеса, ни скамеек, потому что дам не ожидалось. Сегодня поединок чести, на котором мужчины отстаивают свои права ценой жизни.
 Поле битвы было одновременно и местом казни.
 На круг отбрасывала тень Белая Башня — мрачное напоминание о том, что короли норманнов могущественны и им не следует противоречить. Лучшим доказательством тому служил недавний мятеж, который и привел к этой битве.
 Задолго до того, как были закончены приготовления, к месту предстоящего сражения по узким улочкам стал стекаться народ. Люди окружали веревочный круг, стремясь первыми занять лучшие места. Многие на ходу дожевывали завтрак, были и такие, кто явился с недопитой кружкой эля в руке.
 Торговцы элем, пирогами и фруктами зазывали покупателей. Музыканты играли на рожках и барабанах, акробаты выделывали всяческие трюки, предсказатели судьбы гадали по ладони. Шарлатаны предлагали «проверенные» снадобья от всех болезней.
 Благородные дамы на бой не допускались, однако на простолюдинок этот запрет не распространялся. Кое-кто из них взял с собой прялки и шитье, чтобы было чем заняться до начала боя. Многие пришли с детьми.
 — Доброе утро, Труда, — поприветствовала одна женщина свою знакомую, ловко пропуская между пальцев крученую нить. — Говорят, бой будет так себе.
 — Да, старик против молодого. Хотя кто знает, Нэн. И у стариков иногда бывает волчья хватка.
 — Я слышала, что этот Кларенс из Саммербурна неважный боец.
 — Ну, неизвестно, — усмехнулась Труда и, засунув в рот остатки хлеба с медом, вытерла руки о передник. — Если он не боец, то что же собирается здесь делать? Возможно, ему невдомек, что он встретится лицом к лицу с лучшим воином короля?
 — Зачем тогда было оспаривать право короля на трон? А вообще, — Нэн набожно перекрестилась, — на все воля Господа. Если он прав, то победит и более сильного противника. Хотя, конечно, права у него нет, — поспешно добавила она, оглядевшись вокруг.
 — Что верно, то верно. — Труда тоже перекрестилась, чтобы защититься не столько от адских, сколько от мирских сил. — Хотя не думаю, что здесь дело в провидении, — добавила она тихо. — Мой Эдвин может отделать любого, если решит, что тот его оскорбил. Но прав он бывает далеко не всегда. Просто он больше и сильнее.
 — А призывают ли они оба Господа перед дракой? — Нэн так разволновалась, что даже отложила на время прялку. — Вот в чем штука, Труда. Бог не может уследить за каждой мелочью, но если его призвать…
 — Понятно. Этот призыв… — Труда отступила на шаг и обрушила град тумаков на сцепившихся мальчишек, после чего отделила от них своего белобрысого пострела. — Я же говорила тебе, Уилли, никаких драк или отправишься домой!
 — Но они назвали меня…
 — Никаких драк, — вцепилась она ему в ухо. — А не то вытолкну тебя в круг и королевский боец дух из тебя вышибет!
 Мальчишка насупился, но послушно сел у ног матери и стал дергать травинки.
 — Дождь нужен, — заметила Труда. — В бочках совсем воды не осталось.
 — Да, с водой плохо, — согласилась Нэн. — Хотя на востоке вроде собираются тучи. Выглядят внушительно, но скоро дождя и не жди…
 Женщины с удовольствием принялись обсуждать погоду, когда сын Труды вдруг потянул ее за подол:
 — Мам, это король?
 К этому времени зрители выстроились в несколько рядов вокруг веревки, а те, которые стояли поблизости, услышали слова мальчика и подались вперед, крутя головой в разные стороны. На помост поднимали трон и кресла для королевской свиты.
 — Нет, малыш, — ответила Труда. — Это всего лишь его трон. Скоро и король появится.
 — А когда начнется бой?
 — Когда все будет готово. А теперь помолчи.
 — А зачем они дерутся, мам? — не унимался сын и снова дернул мать за юбку.
 — Я уже объясняла тебе. Один из них говорит, что король не имеет права быть королем и что он должен уступить трон своему брату.
 — Тогда почему король сам не дерется, а только смотрит?
 — Потому что короли не принимают участия в таких боях. У них есть воины, чтобы драться.
 — По-моему, это нечестно, — пробормотал он и выдернул из земли пучок травы. — Я всегда дерусь сам.
 — И откуда в тебе столько нахальства? — Мать дала сыну подзатыльник. — Как будто твои дела можно равнять с королевскими!
 Толпа взволнованно зароптала, когда из Башни вышла свита короля. Мужчины походили бы на обычных горожан, если бы их туники не переливались яркими цветами, а золотые украшения не сверкали на солнце так, что резало глаза.
 — Мам, это…
 — Нет, Уилли. Король носит корону. А если ты будешь плохо себя вести, он прикажет отрубить тебе голову! — пригрозила Труда.
 Парнишка поспешно придвинулся к матери и прижался к ней.
 Вооруженные воины в кольчугах и конических шлемах строем вышли из Башни и заняли свои места у натянутой веревки, воткнув копья в землю, — никому не позволительно вмешиваться в поединок чести.
 — Теперь уже скоро, — сказала Труда.
 Часть королевской свиты осталась внизу, некоторые поднялись на помост и расселись в креслах по обе стороны от трона.
 — Вон там, наверху, самые знатные люди, — объяснила Труда сыну. — Графы, два епископа. Они будут следить за тем, чтобы бой шел по правилам. — Она обернулась к Нэн: — Какие-то лица у них невеселые…
 — Говорят, что этот Кларенс пользуется большим уважением. Возможно, они не хотят смотреть, как его будут убивать.
 — Но все к тому идет.
 Нэн кивнула, затем склонилась к самому уху подруги:
 — Я слышала от кузена мужа своей сестры, который здесь стражником, что они всю последнюю неделю держали дверь его темницы открытой. Надеялись, что он сбежит.
 Глаза Труды стали круглыми от изумления.
 — Хочешь сказать, они думают, что он может победить? — прошептала она.
 — Нет, — отрицательно покачала головой Нэн. — Просто они не хотят быть свидетелями его смерти.
 Звуки труб помешали им продолжить разговор. Труда схватила сына за ворот и поставила на ноги.
 — Смотри, сынок. Вон король!
 Генри Боклерк — младший сын Великого Завоевателя, а теперь король Англии — вышел из Башни в массивной золотой короне и длинной пурпурной мантии, конец которой волочился по земле. Он направился к помосту в сопровождении четырех воинов, что занята место позади трона.
 — А это разве не Фитцроджер? Вон тот, высокий, в черном? — спросила Нэн. — Он лучший королевский боец. Но раз он так одет, значит, сражаться сегодня не будет.
 — Может быть, бой вообще не состоится? — забеспокоилась Труда.
 Стоявший поблизости стражник тотчас обернулся:
 — Они будут драться, не волнуйтесь, мистресс.
 — А кто будет сражаться за короля?
 — Новичок, — не поворачивая головы, ответил воин. — Его зовут Ренальд де Лисл.
 — А… — Нэн распутала нечаянно завязавшийся узелок на нитке. — Жаль! Я слышала, что Фитцроджер лучше всех. Мне хотелось посмотреть, как он дерется.
 — Он недавно женился, — сообщил стражник, чуть повернувшись к женщинам и весело подмигивая им. — Похоже, что жена отнимает у него все силы.
 Подруги захихикали, но тут же притихли, едва раздались звуки труб. Король на троне картинно запахнулся в мантию.
 На зов труб из Башни вышел человек в кольчуге, перепоясанный широким кожаным поясом, на котором висели ножны.
 Пустые ножны.
 — Почему у него нет меча, мам? — спросил Уилли. — Ты говорила, что они будут драться на мечах?
 — Так и есть. Меч, наверное, у оруженосца. — Труда покосилась на воина, который остановился у помоста. Он был со щитом и в шлеме, но без меча. — Как думаешь, Нэн?
 — Не знаю, Труда, что и думать, — хмуро крутанула прялку та. — Я только однажды видела такой бой, и тогда у воинов были мечи.
 — Да, я помню. Бой продолжался весь день, только потом соперник сдался… Кстати, как его звали?
 — Не помню. Какая разница! Он лишился глаз и пальцев правой руки. Уж лучше бы погиб, чем жить калекой!
 — А почему с ним так поступили? — спросил Уилли.
 — Он проиграл бой, сынок. — Труда ласково потрепала сына по всклокоченной шевелюре. — А значит, оказался предателем. Однако он не погиб в бою, как ожидалось, поэтому его пришлось наказать. С предателями всегда так поступают.
 — Вовсе не всегда, — приблизив губы к уху Труды, прошептала Нэп. — Говорят, что на помощь графу Роберту отправилось тогда много знатных людей, но король не ко всем отнесся сурово. Кое-кого он, конечно, наказал, а остальных просто пожурил и отправил восвояси.
 — Да. Я тоже это слышала. Тогда почему…
 Труда не закончила фразы, потому что из Башни вышел другой человек. Он ничем не отличался от своего противника за исключением того, что в его ножнах был меч. Ростом он был ничуть не ниже лучшего королевского бойца, но даже в кольчуге ему недоставало массивности. Труде почему-то показалось, что доспехи тяжелы для него.
 Соперники остановились перед помостом. Трубы прозвучали в очередной раз, призывая всех хранить молчание, и стихли.
 Король слегка наклонился вперед. Он говорил тихо, но Труда слышала каждое слово.
 — Кларенс из Саммербурна, признаешь ли ты свою ошибку? Согласен ли поклясться мне в верности и принять мою милость?
 — Я не могу, Генри. Ты не имеешь права на трон, — ответил Кларенс.
 Король отпрянул, словно его ударили. Он поднял руку, и вперед вышел глашатай:
 — Слушайте все! Лорд Кларенс из Саммербурна поднял оружие против короля и объявил, что король Генри не имеет права на корону Англии. Он обвиняется в измене. Кларенс из Саммербурна, признаешь ли ты обвинение?
 — Я невиновен!
 — Кто выступит на стороне обвинения?
 — Я, Ренальд де Лисл! — раздался громкий решительный голос. — Я готов отстаивать право короля Генри на трон.
 Глашатай открыл было рот, чтобы продолжить процедуру, но тут над площадью раздался возглас лорда Кларенса:
 — Я протестую! Я требую, чтобы король сам защищал свое право!
 Толпа возмущенно зароптала, люди из свиты короля стали тревожно переглядываться и перешептываться. Король подозвал глашатая и что-то сказал ему на ухо. Когда глашатай выпрямился и шагнул вперед, воцарилась мертвая тишина.
 — Лорд Кларенс из Саммербурна выступает здесь представителем брата короля — графа Роберта Нормандского, заявляя его необоснованное притязание. Справедливо и законно то, что король также выставляет на этот бой своего представителя. Однако король Генри заявляет, что если Роберт лично бросит ему вызов, то он готов отстаивать свои права сам в честном поединке.
 Выступление глашатая было встречено восторженными криками толпы.
 — Вот был бы настоящий бой! — сказала Труда.
 — Но он никогда не состоится, — хмыкнула Нэн. — Граф Роберт высадился вместе со своими людьми, но, увидев, что войска короля численно превосходят его армию, забрал весь золотой запас и позорно бежал.
 Снова взревели трубы — на этот раз, чтобы призвать толпу к порядку. Глашатай развернул очередной свиток.
 — Ренальд де Лисл впервые принимает участие в поединке, отстаивая честь короля, поэтому король жалует ему этот меч. — Вперед, обнажив клинок, вышел оруженосец. — Меч из великолепной германской стали, подарок императора. Его рукоятка украшена камнем с могилы Христа в Иерусалиме. Пусть этот меч всегда служит добру и справедливости!
 Воин опустился перед королем на колено и принял меч из его рук.
 — А если он проиграет? Что тогда? — поинтересовалась Труда шепотом.
 — Насколько я понимаю, — ответила Нэн тихо, не забыв прежде оглядеться, — тогда Господь подтвердит, что король не имеет права на трон.
 — Господи помилуй! — испуганно вымолвила Труда и перекрестилась.
 Противники переглянулись, надели шлемы, затянув ремни под подбородком, и взяли в руки щиты.
 — Призываете ли вы Господа, чтобы послужить Его орудием в доказательстве истины и восстановлении справедливости? — спросил глашатай.
 ―Да!
 ―Да!
 Вперед выступил священник. Даже не священник, а епископ в алой мантии и высокой митре. Он протянул бойцам огромный золотой крест, который те по очереди поцеловали. Затем епископ окропил их склоненные головы святой водой. И наконец, обмакнув большой палец правой руки в миро, приложил его к их разгоряченным лбам. Теперь тот, кто погибнет В этом поединке, не лишится милости церкви и будет похоронен по христианскому обычаю.
 Когда епископ закончил церемонию, его снова сменил глашатай.
 — Пусть Господь своей волей рассудит вас! — крикнул он, и король взмахнул рукой.
 Когда лорд Кларенс из Саммербурна обнажил меч, солнце спряталось за тучами, скрыв от толпы долгожданный блеск стали.
 Поначалу события развертывались медленно. Мужчины сошлись и, скрестив мечи и щиты, словно проверяли друг друга. Они кружились на месте, поднимая клубы пыли.
 Если бы это было балаганное представление, толпа, недовольная однообразием действий бойцов, стала бы подбадривать их криками. Но один из них должен был в тот день погибнуть в борьбе за истину. И если им так уж хочется утоптать землю в центре круга — это их право. Такой бой может продолжаться целый день, и исход его в таком случае решит не искусство владения оружием, а физическая выносливость.
 Вряд ли Кларенс продержится так долго, думала Труда. В том, как он двигался даже сейчас, в самом начале боя, чувствовалась слабость.
 И вдруг, словно опровергая ее мысли, лорд Кларенс решительно устремился вперед. Его удары стали резче и сильнее, от щита и меча противника градом сыпались искры.
 Сэр Ренальд, отражая выпады, отступал под натиском лорда, но недолго. Вскоре он сам пошел в атаку и стал теснить соперника к кромке круга.
 Лорд Кларенс споткнулся. Толпа затаила дыхание, но соперник его уже нанес сильнейший удар мечом, который пришелся на край щита. Меч, пробив металлическую обшивку, вошел глубоко в дерево. И застрял там.
 Зрители обмерли от страха, а лорд Кларенс не упустил благоприятной возможности и вложил все свои силы в удар, который должен был по меньшей мере проломить ребра утратившего равновесие соперника. Сэр Ренальд в последний момент успел подставить щит. К сожалению, столь неудачно, что оказался открытым для атаки.
 Но в ту же секунду он ударил по щиту лорда Кларенса и освободил свой меч, избежав, таким образом, опасности.
 Зрители, как по команде, с облегчением перевели дух. В сражении наступила пауза: бойцы собирались с новыми силами.
 — Ух! — выдохнула Нэн. — А момент был не из приятных.
 — Я никогда не видела, чтобы меч насквозь протыкал щит, — сказала Труда. — Это германская сталь? Лорду Кларенсу лучше быть начеку. Такой меч и кольчугу может пробить.
 — Лорд Кларенс действует правильно. Если переломать противнику ребра, то не важно, что он моложе и вооружен германской сталью. Тогда ему конец.
 Труда бросила взгляд на короля, судьба которого решалась в этом поединке. Он сидел на троне неподвижно, положив руки на подлокотники, и невозмутимо наблюдал за развитием событий. Король сейчас походил на статую, и Труде это нравилось: король должен держаться с достоинством.
 Особенно перед лицом опасности.
 Ее внимание вновь привлек скрежет металла — бой разгорелся с новой силой.
 У лорда Кларенса, судя по всему, открылось второе дыхание. Он приободрился и шквалом мощнейших ударов оттеснил противника. Труда поймала себя на том, что в волнении стиснула зубами указательный палец.
 Несчастье королей всегда выходит боком для народов, которыми они правят.
 Лорд Кларенс тем временем впал в настоящую ярость. Точь-в-точь Уилли, когда тот дерется с мальчишками на палках, изображая рыцарский поединок. Словно потеряв голову, лорд усилил натиск, мало заботясь о тактике боя и искусстве владения оружием. Противник же стойко отражал удары и вдруг, резко переломив ход боя, пошел в атаку и перехватил инициативу.
 Лорд Кларенс пошатнулся, ноги словно отказывались его держать, вот и меч судорожно дрогнул в руке. Королевский боец наступал, не сбиваясь с ритма. Труде показалось, что он что-то шепчет. Интересно, что может человек говорить в такой момент?
 Возможно, это была какая-то колкость, потому что лорд Кларенс вдруг в исступлении с диким криком бросился вперед.
 Сэр Ренальд щитом отразил его удар и в то же время кулаком отбросил щит противника в сторону. Никто и глазом моргнуть не успел, как он мечом пронзил сквозь кольчугу грудь Кларенсу.
 — О-о-о!..
 Этот единодушный вопль пронесся над полем битвы, когда лорд Кларенс рухнул словно подкошенный. Душа оставила его бренное тело, прежде чем оно успело распластаться на земле.
 Сэр Ренальд упал на колени, и Труде показалось, что он тоже ранен. Какое же решение будет вынесено теперь по поводу права короля на трон? Но боец вдруг осенил себя крестным знамением и стал молиться.
 Зрители разом оживились.
 — Кончено дело, — сказала Нэн и стала убирать прялку в суму.
 — Он мертв, мама? — спросил Уилли.
 — Да, мой хороший. И король подтвердил свое право на трон.
 — Они дрались очень недолго.
 — Достаточно долго, Уилли, чтобы убить человека.
 По правде говоря, бой действительно был странным и необычным. Труда тащила сына за руку прочь, к рынку и пивоварням, к кузницам и домам горожан, но то и дело оглядывалась на тело, лежавшее в пыли.
 — Мам?
 — Что?
 — Я думал, что кольчуга выдерживает удар меча.
 — Так и есть, малыш. Я никогда не слышала, чтобы человека убивали таким образом. Обычно надо не раз ударить по кольчуге мечом, прежде чем она порвется. А чтобы так…
 Возле трупа лорда Кларенса возникло какое-то движение.
 Оказывается, оруженосец опустился на колени и, приподняв голову лорда, прижал ее к своей груди. Сняв с Кларенса шлем и откинув металлическое забрало, он провел ладонью по его взмокшим волосам, в которые набился песок. Во время боя небо было затянуто облаками, но теперь случайный луч солнца осветил круг.
 Ярко блеснула кольчуга сэра Ренальда, преклонившего колени в молитве. Сверкнули драгоценности и золотые цепи на одеждах знатных господ, обступивших участников боя, чтобы скрыть их от любопытных взглядов зевак.
 Ни дать ни взять — фреска собора Святого Марка, изображавшая снятие Иисуса с креста! Труда поспешила перекреститься в страхе, что невольно допустила богохульную мысль.
 Фитцроджер, лучший королевский боец, темноволосый гигант в черной одежде, поднял меч победителя, по всей видимости отброшенный в спешке.
 Невозмутимо вытерев меч о платок, который на глазах стал алым от крови, он протянул оружие коленопреклоненному рыцарю. Странно, но лезвие меча казалось каким-то тусклым, оно словно поглощало солнечный свет. Сцена напоминала живописное полотно — никто не шевельнулся, пока сэр Ренальд не поднялся и не взял клинок. Поцеловав рукоять, боец вложил меч в ножны, после чего направился к помосту, на котором восседал король.
 — Понятно, в чем тут дело, — буркнула Труда себе под нос. — Камень из Иерусалима. Он сотворил чудо и позволил ему так легко убить человека. Теперь понятно!
 — Мам!
 Труда обратила взгляд на сына:
 — Перестань тянуть меня за рукав!
 Она выпустила Уилли, но тот стал крутиться вокруг.
 — Вон торговец пирогами, мам. Можно мне пирог? Ну, пожалуйста, мам?
 — Нет! — категорически возразила она, но тут же смягчилась: — Лучше купим несколько и принесем домой — поделимся с остальными. Пойдем скорее!
 Начался дождь. На пыльную землю падали крупные капли. В низине тут же образовалась бурая лужа.




 Глава 2


 Клэр склонилась над рабочим столом и попыталась подправить коровью морду. Но чернила уже впитались в пергамент, поэтому ей пришлось взять нож и счистить верхний слой. К сожалению, она не могла часто прибегать к такой кардинальной мере, потому что в странице образуется дыра.
 Черт бы побрал эту погоду! Дождь шел целый день, и до сих пор капли барабанили по крыше, когда налетал ветер. Стоит только открыть ставни, как порыв ветра распахнет окно и задует свечу.
 Да, рисовать в такое время — безумие, но дождь, судя по всему, зарядил надолго, а бросать дело ей не хотелось. Работа стала ее единственным утешением с тех пор, как отец, сев на коня, присоединился к мятежникам. Клэр смертельно боялась, но вера в ее душе не угасала. Она загадала, что если перепишет и проиллюстрирует любимую легенду отца, то он вернется домой цел и невредим.
 И с ним ничего не случится.
 Она задумчиво подняла глаза, покусывая костяную рукоятку ножа. По ее подсчетам, он уже должен был вернуться. С тех пор как трусливый граф Роберт отплыл обратно в Нормандию, прошло несколько недель. Кое-кто из местных жителей, сопровождавших отца, уже вернулся. Они говорили, что восстанию конец. Некоторых зачинщиков, в том числе Роберта де Беллема, казнили, остальных отпустили по домам.
 Недавно вернулся их сосед Ламберт из Вэйна, одновременно испытывая горечь поражения и вину помилованного преступника. По его словам, отец не был ни ранен, ни убит в единственном сражении. Ламберт не знал, что сталось с ее отцом и где он теперь.
 В любом случае отца не могла ждать худшая участь, нежели Ламберта, потому что отец с королем были старинными друзьями. Кларенс вошла в рабочий кабинет отца, и взгляд ее упал на драгоценный кубок, украшавший книжную полку. Много лет назад, вскоре после того как занял британский трон, король прислал его отцу. Это подарок друга!
 «Ad dominum paradisi de rege angelorum» — «Властителю рая от короля ангелов», — гласила надпись. Это потому, что король Генри любил бывать в Саммербурне и называл его воплощением рая на земле. В надписи нашла отражение старая шутка, принятая между друзьями.
 Клэр слышала, что Генри Боклерк говорил, будто россказни и загадки отца стоят всего достояния Англии. Даже если и не так, то уж королевской милости они точно заслуживают.
 — Сейчас слишком темно, чтобы читать.
 Клэр скорчила рожицу своему младшему брату — Томасу, который растянулся на лавке с книгой в руках. Он читал ей вслух, но Клэр в последнее время была так рассеянна, что не заметила, когда закончилась очередная глава. Двенадцатилетнего мальчика трудно было заставить учиться, тем более что дождь навевал скуку и сонливость.
 — Пересядь ближе к окну, — сказала она.
 — Книга намокнет, и ты будешь ругаться. — Томас закрыл книгу и аккуратно отложил ее. Он знал, что сестра не станет настаивать. — Потом я почитаю еще. Честное слово!
 — Потом дождь кончится, и ты убежишь играть со своими друзьями.
 — Какие хорошие котята! Из какой это истории?
 — Сам прочти, — отозвалась она и стала исправлять рисунок.
 Томас последовал ее совету и, водя пальцем по строчкам, прочел:
 — «…и так храбрый малыш Себастьян ушел из дома, оставив своего кота, охотничью собаку и любимую корову». Не представляю, чтобы у кого-нибудь могла быть своя любимая корова, Клэр.
 — А я представляю. Корова с белыми рогами.
 — Такая, какую ты нарисовала? Очень похоже! У тебя здорово получается.
 — Большое спасибо, дорогой, — улыбнулась Клэр.
 — Мне бы хотелось, чтобы ты нарисовала меня.
 Клэр стала искать свой вчерашний рисунок. Она еще не показывала его брату, потому что не знала, как тот отреагирует.
 — Я уже нарисовала тебя, — сказала она, расправляя лист на столе. — Ты и есть храбрый малыш Себастьян.
 Томас взглянул на кудрявого крепыша с белокурым хохолком на макушке, который вышел на битву с врагом с суковатой палкой.
 — Неужели я похож на него? Он и правда смелый?
 — Ты точно такой же. Упрямый и храбрый.
 — Мне больше пошел бы меч, а не палка!
 — Подрастешь, и будет у тебя меч.
 — Да, тогда я вызову на бой завистливого графа Танкреда и поражу его в сердце. — Он взмахнул рукой, словно нанося удар, и едва не опрокинул банку с чернилами.
 — Томас!
 — Извини. — На лице его не отразилось сожаления, он вдруг нахмурился. — Хорошо бы иметь настоящий меч уже сейчас!
 — Зачем?
 — Кто-то должен всех защитить, если на нас нападут.
 — Кто станет нападать на Саммербурн?!
 Брат взглянул на Клэр так, что она поняла: он вовсе не слепой и в состоянии оценить ситуацию, несмотря на свой возраст. Томас тут же снова склонился над столом и стал разглядывать ее рисунок.
 — Красивая сказка, да? Лучшая из сказок отца. Особенно то место, когда Себастьян вызывает на честный бой силы зла и все смеются, не веря в его победу. Беда не в том, что они смеются, а в том, что не верят. Ты переписала эту часть?
 — Конечно. Все, как рассказывал отец.
 — А когда Себастьян убивает лорда Танкреда и тот умирает, на лице его отражается удивление. Это самая лучшая часть истории. Себастьяна объявляют героем.
 — И все снова утверждаются в своей христианской вере.
 Однако Томас проигнорировал глубокий смысл истории:
 — Если сюда придут враги, Бог укрепит силу моей руки, как укрепил силу руки Себастьяна. И тогда я разобью их наголову.
 Клэр снова возразила. Такого не может быть. Она молится с утра до вечера, чтобы этого не произошло.
 Однако отец стал изменником. Во всяком случае, он выступил против короля. Кто же прав? Отец ведь никогда не ошибается… Значит, не может быть и речи об измене. Иногда, впрочем, люди жестоко платятся за правду. Как святые мученики.
 Где же истина? В прошлом году старый король Вильгельм Руфус погиб на охоте, пронзенный стрелой. Говорили, что это несчастный случай. Правда, очень удобный для того, чтобы его младший брат занял трон.
 Младший брат короля — Генри Боклерк был лучшим другом отца. Старший брат Руфуса — граф Нормандский, претендуя на трон, тотчас высадился в Англии и к нему присоединилось множество дворян. Однако их войско было слишком малочисленно. Граф Роберт трезво оценил свои шансы на победу и позволил младшему брату подкупить себя, после чего позорно бежал, оставив своих воинов на произвол судьбы.
 В числе его воинов был и лорд Кларенс из Саммербурна.
 Король Генри слыл умным человеком и предпочитал жить в мире со своими потенциальными противниками. Он попросту потребовал присяги на верность от тех, кто восстал, а затем отправил их по домам.
 Томас подошел к шахматной доске и стал переставлять фигуры.
 — Хорошо бы папа уже вернулся!
 — Все об этом только и говорят.
 — Лорд Ламберт уже дома. Почему папа не возвращается?
 — Возможно, для него вся эта история еще не закончилась, — отозвалась Клэр.
 — Знаешь, мама недавно говорила с Грэном. — Томас понизил голос. — Она слышала, что папу заключили в Башню, потому что он не присягнул на верность королю.
 Клэр промыла кисточку. Лучше бы Томас этого не слышал.
 — Башня — это темница, которую построил в Лондоне Завоеватель, — пояснила она.
 — Но как долго король собирается держать в ней отца? Это же несправедливо!
 — Мы ничего не знаем наверняка. Одни лишь слухи да домыслы лудильщика.
 — Лудильщики обычно говорят правду. Как долго король будет его там держать?
 — Наверное, до тех пор, пока он не примет присягу. ―Клэр резко обернулась к брату. — Ты же знаешь отца: он самый добрый, мягкий и покладистый человек на свете, но, борясь за правду, становится несгибаемым и крепким, как камень.
 — Значит, король собирается держать его в Башне вечно?
 — Разумеется, нет. Отец признает его право на трон. Не захочет же он провести остаток дней в темнице.
 — Ты же знаешь отца! — ответил Томас, подражая сестре.
 — Да. Он очень умен и обязательно найдет выход из этой ситуации. — Клэр решительно принялась за работу. — К тому времени, когда он вернется домой, эта книга должна быть готова. И никакой улыбающейся коровы!
 Как она и предполагала, Томас отвлекся от печальных мыслей и стал изучать рисунок.
 — А я считаю, что корова с белыми рогами должна улыбаться.
 — Да? — Клэр задумалась. — Наверное, ты прав. А я-то думаю, почему она так глупо смотрится. — Томас потянулся за рисунком, но Клэр решительно отстранила его руку. — Пергамент должен отражать жизнь реальнее, чем она есть на самом деле.
 — Глупость какая-то!
 — Вовсе нет. — Клэр обмакнула кисть в чернила и сделала улыбку коровы более явственной. Именно так она и представляла себе тот момент, когда ночной сторож затрубит в рог. И тут огромная клякса упала на рисунок.
 — Господи! — К счастью, чернила не попали на текст.
 — Кто-то приехал! — закричал Томас, поворачиваясь к двери и прислушиваясь. — Готов поклясться, что это отец!
 Клэр сняла рабочий передник и бросилась вслед за братом в холл.
 — Кто приехал?
 Они стояли в пропахшем дымом холле с закрытыми из-за отвратительной погоды ставнями. Слуги занимались домашними делами и не успели принести сюда свечи. Мать сидела за прялкой, тетя Эмис собирала цветочные лепестки для духов, тетя Фелиция играла на арфе. Бабушка расположилась у камина: ее старые кости, вероятно, ныли от такой сырости.
 — Кто-то приехал? — спросила мать, поднимая глаза от прялки.
 Клэр распахнула ставни, невзирая на дождь.
 — Рожок! Я слышала звук рожка! — Она не сомневалась в этом.
 Собаки подняли лай, и девушка бросилась к дверям.
 — Это Кларенс? — спросила Эмис.
 — Конечно же, нет, — ответила Фелиция, продолжая перебирать пальцами струны. — Разве он может приехать в такую погоду? Братец привык путешествовать с комфортом.
 Клэр остановилась перед закрытой дверью, слабая искра надежды погасла в ее сердце. Тетя была права. Отец не поедет домой в такую погоду, ведь уже через пару дней лето вступит в свои права, и дожди прекратятся. И все же девушка распахнула дверь и вышла на порог. Выступ соломенной крыши защищал ее от ливня. Сзади уже приблизился Томас.
 — Там несколько вооруженных людей, леди, — доложил стражник их матери, которая, кутаясь в плащ, тоже вышла на крыльцо. — Ни флажка, ни знамени разглядеть невозможно.
 — Они хотят въехать? — удивилась леди Мюриэль.
 — Безусловно, леди. Открыть ворота?
 — Сначала узнайте, кто они! Отправляйся назад и дай знать, как только выяснится, что это за люди.
 Стражник поклонился и ринулся к воротам.
 — Не можем же мы впустить в дом незнакомых людей, тем более что отца нет, не так ли, Клэр?
 — А что, если они привезли какие-нибудь новости об отце? — предположила вдруг девушка.
 — Перестань, Клэр!
 Клэр вгляделась в темнеющие вдалеке ворота, не понимая, как можно требовать от человека, чтобы он перестал думать.
 — А что? Я хотел бы узнать что-нибудь об отце, — вмешался Томас.
 — Сам посуди, разве это могут быть хорошие новости? — Мать укоризненно взглянула на сына. — С тех пор, как мы узнали, что отец в Башне, прошло много недель. Домой он так и не вернулся. Я не понимаю, почему…
 Клэр трудно было облечь свою мысль в слова, но молчать она не могла.
 — Отец, без сомнения, отказался принести присягу на верность королю.
 — Боюсь, так оно и есть, — вздохнула мать. — Он порой бывает на редкость упрямым.
 — Разве отстаивать свои убеждения — упрямство?
 — Избавь меня от нравоучений, Клэр! Ты иногда так же несносна, как и твой отец! — Она кивнула в сторону ворот. — Там ждут какие-то люди… Не сомневаюсь, что это — прямое следствие безрассудства вашего отца. Я же просила его остаться дома!
 Клэр вспомнила, как мать спорила с отцом, как предупреждала его о возможных опасностях и последствиях его сумасбродства. Отец успокаивал ее, ободрял их всех, заверяя, что справедливость на его стороне и что Господь его не оставит.
 Кто мог возразить ему?
 Однако мать ни секунды не раздумывала. Она просто побелела от ярости.
 — Это не игра, Кларенс! Что ты собираешься делать? Поднять оружие против тех, кто живет войной? Ты же сам говоришь, что их мечи обагрены кровью. А твой меч давно затупился, щит заржавел, потому что ты месяцами не берешь его в руки!
 — Мюриэль, любовь моя, — ласково улыбнулся отец. — Господу все равно, каким оружием вершить свою волю. Но я все же приказал Ульриху привести в порядок доспехи и наточить меч.
 В этот момент Клэр убежала, потому что на глаза у нее навернулись слезы. Мать так разглагольствовала потому, что любила отца, мягкого и доброго человека, и боялась за него. А отец, вероятно, и вправду полагал, что успокоит ее, если позаботится о своем вооружении.
 По каменным ступеням лестницы, скользя на размокшей глине, поспешно взбегал стражник.
 — Это король! — наконец вымолвил он, задыхаясь от бега. Вытянувшись перед госпожой, он оступился и схватился обеими руками за копье, чтобы не упасть.
 — Король?! — воскликнула леди Мюриэль. — Здесь?!
 — Нет, леди, — выпалил стражник. — Но у тех за воротами королевское знамя. Что же нам делать, леди? Что делать?!
 В его голосе слышался панический ужас, который передался и Клэр. Зачем понадобилось людям короля приезжать сюда, если не для того, чтобы покарать семью изменника? Неужели король Генри хочет отомстить им за преступление отца? Так бывало в прежние времена. Люди короля убивали и калечили всех подряд в назидание другим.
 И еще насиловали. Это традиционная форма мужского реванша.
 Клэр постаралась взять себя в руки. Король был другом отца. Они с Томасом не раз сидели у него на коленях…
 Резкий звук рожка, нетерпеливо раздавшийся из-за ворот, заставил Клэр вздрогнуть от страха и послужил ответом на многие вопросы — господин требовал, чтобы его впустили в собственный дом. В каком-то смысле это даже к лучшему. Узурпатор по крайней мере не станет разрушать то, что теперь ему принадлежит.
 — Ну вот, — вымолвила мать. — Мы пропали.
 Эмис и Фелиция застыли на пороге, завернувшись в один плащ.
 — Что здесь происходит? — спросила Фелиция.
 — Приехал новый хозяин Саммербурна, — с дрожью в голосе ответила леди Мюриэль. — Впустите его, Нилл.
 Стражник поплелся к воротам, еле волоча ноги, но не от того, что на сапоги комьями налипла глина, а от глубокой скорби.
 Тетки подняли возмущенный крик, протестовали и жаловались. Эмис по своему обыкновению разрыдалась.
 — Ты собираешься просто стоять в бездействии? — спросила Фелиция.
 — А что мы можем сделать? — сказала леди Мюриэль. — Наверное, нам придется искать пристанища в Сент-Фрайдсвайде. Неизвестно, дадут ли нам время собрать вещи. И что будет с Томасом? Томас?
 Только теперь Клэр заметила, что брата рядом нет. Он переживал, вероятно, одну из самых трагических минут в своей жизни — с этого момента Томас перестал быть наследником Саммербурна. Клэр беспомощно огляделась по сторонам. Она понимала, что разыскать брата сейчас невозможно, и молила Бога лишь об одном: чтобы уберег его от какой-нибудь непоправимой глупости.
 К счастью, у него пока нет меча.
 В этот момент за спиной у нее раздался недовольный, скрипучий голос:
 — Что здесь происходит? Имейте сострадание к старой женщине, неблагодарные создания!
 Клэр увидела бабушку, которая с трудом поднялась из кресла и, опираясь на палку, приковыляла к двери. В этот момент она была похожа на злую горбатую колдунью из древней легенды.
 — Клэр! Подойди ко мне и расскажи, в чем дело!
 Леди Агнес из Саммербурна, мать десятерых детей, в том числе и лорда Кларенса, отличалась суровым нравом и порой была просто невыносима. Но не оставлять же ее одну в такую тяжелую минуту! Клэр вернулась в холл и сбросила промокший плащ.
 — Говори, девочка, — бабушка бросила на Клэр хмурый взгляд. Она не могла распрямить согбенную годами спину, ей было трудно стоять. — Что там происходит?
 Клэр помогла ей устроиться у камина.
 — Похоже, что король передал Саммербурн во владение кому-то другому. И нам придется уехать отсюда. — Клэр стало жутко при одной лишь мысли о том, что в этот дождливый серый день им придется покинуть родной дом и брести по размокшей дорожной глине куда глаза глядят. — Мама говорит, что мы отправимся в Сент-Фрайдсвайд…
 Клэр осеклась, вспомнив, что бабушка и мать Уинифред из Сент-Фрайдсвайда враждуют уже много лет из-за права на вырубку леса в Сайдлинге.
 — Глупости! — буркнула себе под нос бабушка.
 — Думаешь, можно не впускать их?
 — Разумеется, нет. — Леди Агнес, казалось, хотела испепелить внучку взглядом. — Но пока рано думать о том, чтобы покинуть этот дом и положиться на милость чужих людей. Поживем — увидим. Ничего другого нам не остается. — Она на мгновение задумалась, глядя на пылающие в камине поленья, а потом добавила: — А я-то надеялась, что смогу остаток своих дней прожить в мире и покое. Глупый мальчишка!
 Клэр заметила, как по ее морщинистой щеке скатилась слеза.
 Вид убитой горем бабушки породил в сердце Клэр самые страшные предчувствия. Леди Агнес тоже боялась самого худшего…
 Страшный грохот заставил Клэр вздрогнуть от неожиданности и быстро обернуться к двери. Она догадалась, что незваные гости таранят ворота Саммербурна, потеряв терпение и надежду на теплый прием. Похоже, вооруженные посланцы короля настроены весьма решительно.
 Новый хозяин замка спешит вступить в права владения.
 В холле собрались слуги. Они шепотом переговаривались и обменивались недоуменными взглядами. Клэр направилась к входной двери. Ее тотчас засыпали вопросами.
 — Кто это, леди?
 — Они приехали, чтобы выгнать нас отсюда?
 — Лорд Кларенс вернулся?
 — Нас всех убьют?
 Клэр рассказала им то немногое, что знала сама. Но вот ворота распахнулись, и все увидели лишь горстку измотанных и насквозь промокших всадников, которые сгрудились на середине деревянного моста через ров. Поодаль держали оседланных лошадей, хозяева которых таранили ворота. Клэр заметила, кроме того, с полдюжины пеших солдат, вооруженных длинными пиками. Для того чтобы взять Саммербурн штурмом — в случае если бы его обитатели вздумали оказать сопротивление, — сил явно недостаточно.
 Впрочем, какой смысл обороняться, если на стороне захватчиков королевская власть?
 У одного из всадников в руках было какое-то знамя, герб на котором Клэр разглядеть не удалось. Другой держал королевский штандарт — полотнище, натянутое на раму и расшитое золотом. Оно тускло поблескивало в скупом сумеречном свете.
 Странно, но после того, как ворота открылись, всадники не тронулись с места.
 Клэр охватило отчаяние, ее душили слезы. Ей хотелось бежать не разбирая дороги, невзирая на ливень и раскисшую глину под ногами, только бы прочь, подальше отсюда! Наконец тягостное ожидание прервалось.
 Пеший солдат с лошадью в поводу отделился от остальных и медленно направился через мост.
 Лошадь без всадника.
 Кажется, она навьючена. На спине у нее что-то темнеет.
 Что мог прислать им король?
 Подковы мерно и глухо стучали о деревянный настил.
 И вдруг, повинуясь какому-то мистическому инстинкту, свора отцовских собак рванулась вперед и подняла душераздирающий вой. Клэр не могла дольше сдерживать слез, они хлынули у нее из глаз, потекли по щекам, закапали на платье, смешиваясь с прохладными струями неослабевающего дождя.
 Казалось, весь мир скорбел вместе с безутешной семьей.
 Отец Клэр, лорд Кларенс из Саммербурна, вернулся домой.
 Солдат подвел лошадь к самому порогу дома и остановился в футе от Клэр.
 — Останки Кларенса из Саммербурна, — почтительно, но с достоинством произнес он. — Лорд Ренальд из Саммербурна доставил их сюда и дарует вам право предать тело земле по христианскому обычаю, прежде чем он вступит в замок.
 С этими словами он поклонился и двинулся обратно.
 Клэр молча смотрела ему вслед, будучи не в силах шелохнуться. Ей было страшно прикоснуться к промокшему тюку на спине лошади, разрезать веревки и развернуть плащ.
 Мать тут же выбежала под дождь и обхватила обеими руками тело мужа, призывая слуг, чтобы те помогли ей спустить его на землю. Слуги же залились горькими слезами, снимая труп своего прежнего хозяина с лошади.
 Мир погрузился в скорбь.
 Клэр ничего не чувствовала, когда тело отца положили на стол и стали разрезать веревки.
 Она отвернулась, не в силах смириться с ужасным фактом. В этот момент вдалеке послышался глухой удар.
 Клэр не сразу догадалась, что это со стуком на свое место опустился запор. Ворота закрыли. Новый хозяин останется снаружи до тех пор, пока семья не простится с лордом Кларенсом, и только потом войдет в замок.
 Отец мертв.
 Клэр наконец заставила себя обернуться.
 Слуги осторожно разворачивали пропитанный дождевой водой и конским потом плащ. Девушка уже видела мертвых, когда хоронили дедушку, дядю, тетю и маленьких брата и сестру, но с потерей отца примириться не могла.
 Полы плаща распались, и она широко открыла глаза от удивления. Это не отец! Рыцарь в кольчуге не мог быть Кларенсом из Саммербурна.
 Однако это был он, хотя девушка отказывалась верить своим глазам. Просто Клэр никогда не видела его прежде в доспехах.
 Отца было трудно узнать еще и потому, что его светлые кудрявые волосы закрывал сетчатый подшлемник, а от пышных усов и бороды на староанглийский манер не осталось и следа. Меч и искореженный щит лежали сверху. Кларенс обеими руками крепко сжимал рукоять меча.
 Нет! Клэр хотелось кричать, чтобы все увидели и поняли, что это неправда. Перед ними совсем другой, чужой человек!
 Ее отец должен быть в своей любимой голубой тунике, он должен сидеть в кресле, укутав ноги пледом, подбитым кроличьим мехом. И в руках у него должна быть книга, а не меч. Именно таким она его помнила и будет помнить всегда.
 Клэр подошла ближе. Она не отрываясь смотрела на бледное лицо отца, и ей казалось, что он просто спит.
 Впрочем, это тоже неправда.
 Лорд Кларенс выглядел постаревшим, черты лица его заострились, как у покойника. А ведь ему едва исполнилось тридцать пять. С его жизнерадостного лица раньше никогда не сходила веселая улыбка, он был для Клэр и отцом, и добрым, надежным другом. Сейчас он изменился до неузнаваемости — казалось, смерть не только поставила точку в конце его жизненного пути, но и похитила у Клэр того человека, которого она любила всем сердцем и привыкла называть отцом. Силы изменили ей, и Клэр рухнула на колени.
 Вокруг ходили какие-то люди и разговаривали приглушенными голосами. Клэр, конечно, понимала, что не должна сейчас бездействовать: матери нужна ее помощь, младший брат тоже требует внимания… Однако она лишь прижалась щекой к холодному металлу кольчуги, мысленно прощаясь с отцом. Как, должно быть, тяжело и неприятно ему в этих громоздких доспехах! Почему ему пришлось надеть их?
 В конце концов кто-то обнял ее за плечи и отвел в сторону. Отца положили на носилки, чтобы перенести в часовню. Словно в тумане Клэр смотрела на удаляющуюся траурную процессию, к которой ей следовало примкнуть вместе с матерью и братом.
 Но она не могла. Еще не могла.
 Она хотела знать: почему?
 Хотела знать: как это случилось?
 Должна была знать, кого винить в смерти отца.
 По словам лорда Ламберта, отец уцелел в битве. Тогда почему его привезли домой в этой ужасной кольчуге, залитой кровью?
 Лудильщик говорил, что отца заточили в Башню. Но как он умер? И откуда взялись доспехи?
 А главное, что делал Господь, вместо того чтобы вершить справедливость?




 Глава 3


 Клэр подошла к своим теткам, сгрудившимся у камина. Эмис тихо плакала, слезы неудержимо катились у нее по щекам. Фелиция обнимала сестру за плечи и не мигая смотрела на огонь. Ее лицо походило на каменную маску.
 — Каким же дураком был Кларенс!
 — Не нужно, Фелиция, — жалобно взмолилась Эмис. — Не теперь…
 — Я только сказала правду. Он погиб сам и всех нас уничтожил. После похорон нас выкинут отсюда, как бездомных бродяг!
 Эмис застонала и разрыдалась с новой силой.
 Леди Агнес родила сестер-близняшек поздно, так что они были всего несколькими годами старше Клэр. От матери они унаследовали светлые волосы и молочной белизны кожу, а от отца-викинга — рост и нормандскую стать. Что же касается характера, то сестры были совсем непохожи. Фелиция отличалась надменным, холодным нравом и была остра на язык. Эмис, напротив, напоминала трусливого зайчонка, который всегда найдет, чего бояться.
 При всем несходстве характеров сестры были неразлучны и нуждались друг в друге. Сила Фелиции придавала Эмис уверенности, а сестре было просто необходимо, чтобы ее крепко и преданно любили.
 Клэр в ту минуту не хотела ни видеть слез, ни слышать жалоб, поэтому она подошла к креслу, где в скорбном безмолвии застыла сгорбленная фигура бабушки.
 — Кто-нибудь… — начала было внучка, но горький ком, вставший поперек горла, мешал говорить, и ей пришлось начать сначала. — Кто-нибудь знает, как погиб отец?
 — От удара меча, — сдержанно отозвалась леди Агнес. — Прямо в грудь.
 — Но как все случилось? В бою?
 — Какое это имеет значение? — Леди Агнес подняла на нее печальные глаза. — Будь настороже!
 — Что? — вздрогнула от неожиданности Клэр.
 — У нас не было выбора. — Бабушка смотрела мимо нее, ее взгляд остекленел. — Мы вынуждены были их впустить. Надеялись, что это с победой вернулись наши мужчины — мой отец, мои братья. Хотя в глубине души каждый из нас знал, что пришли чужаки, чтобы захватить Саммербурн.
 О Господи! Очевидно, смерть сына поразила рассудок леди Агнес, и она вспомнила события сорокалетней давности — нашествие викингов в Англию. Клэр подозвала слугу и приказала приготовить питательный ячменный отвар.
 — Они были такими же чужаками для нас, как те, что остались за воротами, для вас, — продолжила леди Агнес. — Будь настороже, Клэр!
 Клэр сделала знак слуге и отменила приказание.
 — Заморские дьяволы на огромных лошадях с бритыми лицами. Незнакомое оружие и доспехи. Чужой язык. — Бабушка стучала палкой об пол, чеканя каждое слово. — Они убили наших мужчин в битве при Гастингсе, а затем пришли, чтобы захватить наши дома.
 Леди Агнес никогда прежде не рассказывала о тех временах, но ужасающее сходство ситуаций заставило ее выговориться. Клэр потихоньку опустилась на скамеечку, стоявшую у ног бабушки.
 — Вы оказывали сопротивление?
 — Слава Богу, у нас была голова на плечах, чтобы этого не делать, — ответила она внучке. — Стены нашего замка могли защитить нас от любого врага. Овцы были бы целы, а волки остались бы ни с чем. Даже двуногие волки! Но против викингов мы были бессильны.
 — Что же случилось потом?
 — Кролики, как я уже сказала, не могут тягаться с волками. Все взрослые мужчины, которые в состоянии были защитить нас, ушли с отцом и братьями сражаться с викингами. В Саммербурне остались лишь женщины, старики и дети. Мы ненавидели Томаса из Аргентана, руки которого были обагрены кровью наших мужчин. Мы посылали на его голову проклятия и даже открыто отказывались подчиняться ему. Но мой Томас был умен и не стал жестоко карать своих новых вассалов. Прежде всего он женился на мне. — Бабушка отвернулась и уставилась на огонь. — Моего согласия никто не спрашивал. Он просто овладел мной, невзирая на то что я оставалась к нему полностью равнодушна.
 Клэр нахмурилась. Она ничего не знала о том, как бабушка с дедушкой поженились. Однако с детства помнила их вполне счастливой парой.
 — Но потом ты полюбила его? — спросила внучка.
 — Да. — Лицо старухи осветилось улыбкой и на какой-то миг даже помолодело. — Он был терпелив со мной и не подливал масла в огонь. Мой Томас был хорошим человеком. Он никогда не шел напролом, не стремился добиться своего немедленно и любой ценой. Он прислушивался к мнению других и уважал чужие традиции. Томас сделал Саммербурн сильным и процветающим.
 — Тогда почему он не окружил замок каменными стенами?
 — Каменные стены — всего лишь самообман, девочка, — покачала головой бабушка. — Они не могут защитить от сильного врага. К тому же у Томаса не было врагов.
 Клэр задумалась и ответила через минуту:
 — Теперь они пригодились бы, потому что отец сумел нажить их.
 — Горе, вероятно, лишило тебя рассудка, девочка, — нахмурилась бабушка. — К чему стены? Генри Боклерк — сын своего отца, Завоевателя, и держит все королевство в кулаке. Если мы окажемся настолько слепы, что не примем всерьез тех, кого он прислал, Генри сотрет нас в порошок. А если бы у нас были каменные стены, он раздробил бы нам ими кости!
 — И что же теперь делать? Зачем ты говоришь все это?
 — Будем надеяться, что небеса нам помогут. Вам придется повторить то, что когда-то сделала я. — Бабушка внимательно посмотрела на дочерей и внучку. — В Саммербурне три молодые женщины. Одна из вас выйдет замуж за нового хозяина, и мы будем жить здесь, как раньше.
 — Как раньше?! — Клэр вскочила с места как ужаленная. — Разве ты забыла, что отец мертв?
 — Я дала ему жизнь и вскормила его грудью. — На глазах у бабушки блеснули слезы. — Я поддерживала его, когда он делал свои первые шаги. Я секла его розгами, пытаясь научить жить… — Она нахмурилась. — Наверное, я мало секла его. И поэтому теперь одной из вас придется выйти замуж за нового хозяина.
 — Я не выйду! — воскликнула Клэр.
 — Я тоже! — взвизгнула Эмис, и ее огромные глаза округлились от ужаса.
 — И я, — огрызнулась Фелиция. — Пойдем, сестра, нам надо надеть траур.
 Клэр почувствовала замешательство в ответе Фелиции, и в ее сердце вспыхнула надежда. Тетя потащила свою сестру к деревянной лестнице, ведущей на второй этаж, и Клэр подумала о том, что если дело действительно дойдет до брака, то Фелиция, вероятно, изменит свою точку зрения.
 Несмотря на то что она была очень красива в свои двадцать лет, жениха для нее так и не нашлось. Фелиция мечтала о выдающемся, великом человеке или по крайней мере о том, кто отмечен высочайшим предназначением. И разумеется, о богатом…
 — Фелиция не подойдет, — словно прочитав ее мысли, — сказала леди Агнес.
 — Почему? — обернулась к ней Клэр. — Ты могла бы остаться в замке на правах матери невесты.
 — Чтобы моя жизнь превратилась в сущий ад? Фелиция из тех, кто мягко стелет, да жестко спать.
 — Ее нрав смягчится, если она наконец-то выйдет замуж за того, кто ей понравится. Она будет делить ложе со знатным человеком, фаворитом короля.
 — Так почему же она до сих пор не нашла себе знатного человека? И это с ее внешностью?
 — В округе нет ни одного богатого жениха. А отец чаще приглашал в Саммербурн людей ученых, нежели знатных. Фелиция всегда жаловалась на это.
 — Полграфства знает о ее жалобах! А с чего ты взяла, девочка, что новый хозяин замка влюбится в нее без памяти?
 — Она очень красива.
 — Красива, как хрусталь, и так же холодна. Конечно, никто из потенциальных женихов ей не нравился. А ты помнишь хоть одного, кто попытался бы ухаживать за ней?
 — Она сразу давала понять, что ее не интересует…
 — Мужчина не останется равнодушным, если перед ним засверкает хрусталь.
 Клэр пристально посмотрела бабушке в глаза:
 — Что ж, пусть Фелиция действительно холодна и черства, как хрусталь, но ведь именно такой невесты и достоин узурпатор! И потом, возможно, он уже женат и у него есть семья.
 — Безземельный рыцарь не вправе жениться, а это, похоже, его первое владение. Обычно так и делается. Он женится и таким образом породнится с семьей прежнего хозяина. Так было со мной. Так будет и с одной из вас. Его невестой должна стать ты, Клэр.
 Клэр постаралась перевести разговор на другую тему:
 — Проводить тебя в часовню, бабушка?
 — Нет, я никуда не пойду, — поморщилась она, словно капризный ребенок. — Я достаточно настрадалась, когда рожала его. Не хочу больше страдать, видя его в гробу. — На глазах бабушки блеснули слезы, и Клэр поняла, как глубока ее печаль.
 Она тоже готова была расплакаться, но боялась, что если начнет, то уже не остановится.
 — Я прикажу, чтобы приготовили травяной отвар. Тебе станет легче, — сказала Клэр, опустившись на колени возле бабушкиного кресла.
 — Ты хорошая девочка, Клэр, — ответила леди Агнес, улыбнувшись сквозь слезы и погладив внучку по щеке. — Ты похожа на меня в молодости. Я была такой же, когда мой Томас появился у ворот Саммербурна. Тебе придется выйти замуж за этого человека.
 — Нет!
 — В тебе есть то, что нравится мужчинам, — покачала головой леди Агнес. — Крутые бедра и пышная грудь. У тебя прекрасная кожа и золотистые волосы, как у Фелиции, но решающее значение имеют бедра и грудь. С их помощью можно управлять мужчиной.
 — Фелиция…
 — Ночью мужчине хочется тепла. Если в груди у женщины горячее сердце, его жар прорывается наружу. Почему вокруг тебя увиваются все молодые рыцари из окрестных замков?
 — Увиваются? Да они просто друзья — мои или отца…
 — Эти самые друзья курят тебе фимиам. А ты так увлечена своими книжками, что не замечаешь ничего вокруг. Ты обладаешь реальной властью над мужчинами. Теперь самое время использовать ее.
 — Я не выйду замуж за этого человека во имя спасения своей бессмертной души!
 — Тогда выйди за него во имя спасения своей семьи! Или ты хочешь, чтобы всех нас пустили по миру? Ты можешь не беспокоиться обо мне или о моих глупых дочерях, но судьба брата тебя явно волнует.
 — С Томасом все будет в порядке! — Клэр вскочила. — Неужели этот человек столь жестокосерден?
 — Миром правит жестокость, девочка. Как по-твоему, что будет дальше?
 — Мы все уедем в Сент-Фрайдсвайд…
 — Я туда не поеду! — твердо заявила леди Агнес. — Не стану жить из милости в доме этой женщины! И Томас туда ехать не может.
 — Кто-нибудь из друзей отца примет Томаса, — неуверенно отозвалась Клэр.
 — Примет в дом сына изменника?! Ни за что! А этот человек, лорд Ренальд, женившись на красивой девушке, непременно позаботится о том, чтобы ее брат смог начать новую жизнь.
 — Никогда, никогда, никогда! — отшатнулась Клэр. — Я не смогу стать женой того, кто захватил Саммербурн!
 — Тебя никто и не просит выходить замуж за короля.
 — За короля?
 — А кто, по-твоему, во всем виноват? — Леди Агнес с силой сжала палку, так что вены на ее руках вмиг вспухли. — Один дурак не смог убить своего восставшего брата, а потому другим дуракам — вроде твоего отца — пришлось положить свои головы за него.
 — Но ведь это крамола, бабушка!
 — Говорить о том, что Генри Боклерк должен был убить своего брата? — нахмурилась леди Агнес. — Или о том, что не смог сделать этого? Мне уже все равно, девочка. Ты же можешь думать все, что хочешь.
 Клэр устало провела ладонями по лицу. Сердце в ее груди разрывалось при мысли о том, сколько страданий выпало им на долю и сколько их еще будет. Но она не могла пересилить себя и согласиться на предложение бабушки.
 — Все как-нибудь обойдется, — сказала Клэр. — Честное слово. Я уверена, что нам удастся найти надежное пристанище.
 — У меня вот уже десять лет нет надежного пристанища. И обрету я его теперь только в могиле. — Седые брови Агнес взметнулись вверх. — Но я родилась в Саммербурне и намерена умереть здесь.
 — Я не могу, бабушка, — скрепя сердце ответила Клэр. Леди Агнес застыла в кресле неподвижно, как изваяние.
 — Придется. Я похоронила родителей, братьев и пятерых детей. Я знаю, что люди всегда делают то, что должны. Пройдет время, и твой страх исчезнет, как исчезает боль в моих суставах от травяного настоя.
 — Пойду прикажу приготовить тебе лекарство. — Клэр воспользовалась удобным моментом, чтобы уйти. Она едва не выбежала из зала, но ее настиг крик бабушки:
 — Тебе не избежать этого, Клэр!
 В коридоре, ведущем на кухню, девушка замедлила шаг, чтобы перевести дух.
 Выйти замуж за захватчика?
 Да она скорее пойдет просить милостыню на большую дорогу!
 Клэр распорядилась о настое и вспомнила, что ей пора в часовню — проститься с отцом. Однако ноги не слушались ее, стали ватными. Она не могла заставить себя наблюдать за тем, как тело отца предадут земле.
 Вечерня. Новый хозяин Саммербурна дал им время только до конца вечерни. Неужели уже пора собирать пожитки?
 А что им будет позволено взять с собой? Ведь теперь все их имущество принадлежит ему.
 А как быть с бесценной отцовской библиотекой? Мысль о том, что придется оставить ее в руках варвара, потрясла Клэр сильнее, чем жестокая реальность — остывшее тело отца, лежащее в часовне.
 Что будет с ее личными вещами: записями о местных традициях и обычаях, дневниками, проиллюстрированными ею россказнями отца? Неужели тоже придется оставить?
 Клэр застыла в тягостном раздумье.
 — Леди Клэр! — окликнула ее горничная Мария. — Пойдемте скорее. Госпожи уже переоделись и привели себя в порядок, а вы промокли до нитки и молчите. Так и простудиться недолго! И волосы у вас растрепаны…
 Клэр позволила увести себя наверх, в комнату, что она занимала вместе с тетками. Хорошо, что они уже спустились: Клэр не пришлось снова выслушивать рыдания Эмис и жалобы Фелиции. Девушка стояла посреди комнаты и терпеливо ждала, пока Мария и другая ее горничная, Присси, не снимут с нее мокрое и грязное платье.
 От слов бабушки в сердце у нее зародился страх и в то же время появилась пища для размышлений. Безземельные рыцари редко женятся, это правда. Сам Генри Боклерк был неженат до тех пор, пока не захватил трон. При нем состоит целая свита холостых мужчин, которые ждут королевских пожалований.
 Но она не может… просто не может отдаться мужчине, который убил отца и пришел, чтобы занять его место — место хозяина.
 А если этот Ренальд собирается жениться на ком-то из них, то как он намерен сделать выбор? Неужели выстроит их в ряд и ткнет пальцем в ту, которая ему приглянется? Клэр не верила, что она привлекательнее, чем Фелиция, хорошо бы еще увериться, что выбор падет не на нее. Когда Мария подала ей роскошное траурное одеяние, Клэр отвергла его.
 — Нет! Подай что-нибудь попроще. Что-нибудь некрасивое.
 — Некрасивое? Но почему?
 — Не задавай вопросов! Делай, что я говорю.
 — Вот есть старое коричневое платье, леди, — предложила удивленная горничная. — Но оно сильно выцвело. Ума не приложу, какую тунику можно с ним надеть, хотя…
 — Серую, — отозвалась Клэр. — На ней только скромная голубая тесьма.
 Мария подала ей наряд, и Клэр, вытащив свой острый перочинный ножик, стала срезать тесьму. В серой тунике и поблекшем коричневом платье она будет чувствовать себя в полной безопасности.
 — Вы выглядите, как судомойка! — возмутилась Присси. В отличие от полной и добродушной Марии она отличалась живым, бойким нравом и не стеснялась в выражениях. — По крайней мере давайте сделаем красивую прическу, — продолжила она и принялась расплетать косы хозяйки.
 Новая волна страха окатила ее сердце. Клэр схватила нож и быстро отрезала одну косу у самой головы.
 — Леди! — взвизгнула Присси
 Клэр тут же расправилась со второй косой. С бедрами и грудью ничего уже не поделать, но шансов понравиться захватчику без копны золотистых волос у нее стало меньше.
 Она сбросила обрезанные косы на пол, где они улеглись у ее ног, словно две толстые змеи, и сказала:
 — Подайте мне какой-нибудь простой платок на голову.
 Горничная с округлившимися от изумления глазами стала рыться в сундуке и достала оттуда кусок серой материи. Обернув ее вокруг непривычно легкой головы, Клэр почувствовала себя в полной безопасности и отправилась в часовню, чтобы преклонить колена у гроба отца.
 Впрочем, уже через мгновение Клэр низко склонила голову не столько от горя, сколько от стыда. Она могла бы притвориться, что отрезала волосы в знак траура, но на самом-то деле все не так! Она просто струсила и хотела избежать таким образом нежелательной судьбы, надеясь, что ее место займет одна из теток.
 Клэр склонила голову ниже и стала молиться усерднее. Она считала, что молиться за спасение души отца нет особой необходимости, поскольку чище и добрее человека на свете не было. Поэтому Клэр стала молиться о себе. Она просила прощения у Бога за эгоизм, умоляла, чтобы Он дал ей сил исполнить свой долг перед семьей.
 Издалека донесся звон колокола, возвестившего о конце вечерни. В ответ за воротами раздался звук рожка, требующего впустить нового хозяина. Семья и слуги поспешили в замок.
 Неподалеку от замка был разбит походный лагерь. Солдаты натянули на пики плащи, соорудив подобие палаток, и разожгли костры на раскисшей от дождя глине среди мутных ручейков, устремившихся к низине. Люди вокруг костров дрожали от холода и сырости. Клэр обрадовалась при виде того жалкого зрелища, какое они собой являли.
 И все же странно, почему они разбили лагерь, если собираются войти в замок? Почему с той стороны моста стоят солдаты, но никто из них не трогается с места?
 Один из солдат что-то прокричал.
 Перекинувшись несколькими фразами с солдатом, Нилл поспешил к дверям, у которых собрались обитатели замка.
 — Заложники! — выпалил он. — Они требуют заложников!
 — Что?! — воскликнула леди Мюриэль.
 — Умный человек, — раздался хриплый голос у нее за спиной.
 — Ты говоришь так, словно находишься на его стороне! — в запальчивости обернулась Клэр к бабушке.
 — Если нам суждено принять нового хозяина, то лучше уж умного. Как мой Томас.
 — Дедушка был совсем другим человеком!
 — Мне не удалось составить о нем такое мнение. Тебе, я думаю, и подавно.
 Клэр нахмурилась, в глубине души признавая, что требование заложников в такой ситуации действительно верный ход. Перед глазами у нее все еще стояло мертвенно-бледное лицо отца, а она уже думала о мести. Вспомнила библейскую историю о Юдифи, которая булавкой убила своего врага Олоферна…
 Так что если Ренальд де Лисл не чувствует себя в полной безопасности, ничего удивительного в этом нет.
 — Какие ему нужны заложники? — спросила мать, невольно вцепившись в плечо Томаса. Скорее всего узурпатор потребует выдать сына.
 — Он говорит, что в замке есть три молодые женщины. Две из них должны стать заложницами, — ответил Нилл.
 — Что?! — возмущенно воскликнула мать, испытав при этом своего рода облегчение. Впрочем, она тотчас продолжила суровым тоном: — Этот монстр хочет, чтобы две юные особы благородного происхождения и прекрасного воспитания жили у него в лагере вместе с грубыми, грязными солдатами?
 — Они будут в полной безопасности, Мюриэль, — возразила леди Агнес. — Во всяком случае, там им будет безопаснее, чем где бы то ни было еще в данных обстоятельствах. Либо он — человек благородный, либо нет. Если нет, то овладеет ими и здесь, прямо посреди зала, а потом отдаст на потеху своим солдатам.
 Эмис издала протяжный стон и упала в обморок. Клэр и Фелиция тотчас опустились на колени рядом с ней, приподняли ей голову и стали растирать руки.
 — Посмотри, что ты наделала! — возмутилась леди Мюриэль. — Знаешь ведь, какая она чувствительная!
 — Чувствительностью делу не поможешь. Ладно, он сказал, что ему нужны две заложницы, так? А что будет с третьей девушкой?
 Все воззрились на посланника, который не знал, куда деть глаза от неловкости.
 — Он сказал, что третья станет его невестой. — Я же вам говорила; — сказала леди Агнес.
 Эмис, едва придя в сознание, снова потеряла его.
 Клэр и Фелиция обменялись оценивающими, настороженными взглядами.
 — Невестой? — переспросила леди Мюриэль в задумчивости. — Нет, это чересчур. Клэр, помоги Эмис подняться. Подайте ей мед со специями! — крикнула она столпившимся в холле слугам. — Я не допущу этого. Кто-нибудь, принесите мне плащ. Пойду сама поговорю с этим человеком.
 Фелиция хранила молчание, бесстрастно взирая на происходящее, однако мозг ее лихорадочно работал. Она всерьез рассматривала требование узурпатора как шанс добиться того, чего хотела в жизни. Если король пожаловал ему такое богатое владение, как Саммербурн, значит, он пользуется особой милостью монарха. А Фелиция всегда мечтала стать женой могущественного человека.
 Эмис останется в замке, потому что они близнецы. Леди Агнес, как мать хозяйки, сохранит свое место у камина. Если они поведут себя разумно, узурпатор, возможно, найдет способ как-нибудь пристроить Томаса.
 Сложнее всего уладить дело с Клэр и ее матерью.
 Клэр, в свою очередь, предполагала, что мать с удовольствием переселится в Сент-Фрайдсвайд. Что же касается ее самой, то, несмотря на то что она любила Саммербурн, ей хотелось теперь отсюда уехать. Может быть, постричься в монахини? Или еще раз внимательно приглядеться к женихам из окрестных замков, чтобы выбрать среди них будущего мужа.
 Она сделала глоток медового напитка И, прислушиваясь к тихим всхлипываниям Эмис, стала перебирать в уме своих обожателей. Ламберта из Вэйна, пожалуй, можно было отнести к таковым, хотя он и не предпринимал активных действий, а всего лишь часто посещал их дом. Но он глуп и к тому же хвастун.
 Может быть, шериф Эйдо?.. В первом браке у него не было детей, а с тех пор, как умерла жена, он только о женитьбе и говорит. Должность шерифа переходит в их роду из поколения в поколение, поэтому Эйдо хочет наследника. Вряд ли Клэр ошибается — он всякий раз смотрит на нее с нескрываемым интересом. Да и Саммербурн ему всегда нравился.
 Однако Эйдо почти что ровесник отца, и отчасти он виноват в той беде, что обрушилась на их дом.
 Роберт из Пулхэма? Красив, но зануда.
 Джон де Куртни? Судя по всему, очень жесток…
 Вернулась промокшая до нитки и расстроенная мать.
 — Это настоящее чудовище! Бесчувственное животное! Он говорит, что не намерен менять своего решения. К тому же, оказывается, король велел ему жениться на девушке из дома лорда Кларенса.
 — А что будет с остальными? — спросила Клэр и прикусила язык, поймав на себе быстрый взгляд Фелиции.
 — Если он женится здесь — он подчеркнул «если», — то возьмет на себя заботу об остальных членах семьи. За исключением Томаса. — Мать печально посмотрела на сына. — Томас отправится ко двору.
 — Но это же здорово! — воскликнула Эмис.
 — Не глупи, — хмыкнула Фелиция. — Ко двору! Знаешь, что это означает? Бедный Томас будет там заложником, которого в любой момент могут изувечить или ослепить, исполняя королевскую прихоть.
 Томас стиснул зубы, чтобы подавить крик, и задрожал от страха. Клэр тотчас обняла его.
 — На самом деле никто не причинит ему зла, если он будет достойно себя вести, — вмешалась леди Агнес. — Кстати, это относится ко всем заложникам.
 — Не верю, — сказала Клэр. — С чего бы королю проявлять такую заботу о семье изменника?
 — Потому что он хочет установить порядок, — устало вздохнула леди Агнес. — Надо признать, что долгие годы спокойной безбедной жизни расслабили вас всех. Так было испокон века! Мужчины сражаются и погибают, женщины переходят из рук в руки, как движимое имущество. Зачем королю лишнее беспокойство, которое ему обеспечено, если он выкинет нас на улицу? Ему важно соблюсти видимость законности и сохранить порядок.
 — Тогда главное — не позволить ему сделать это!
 Леди Агнес сердито стукнула палкой об пол.
 — Тебе хочется просить милостыню на дороге? Подумай сама. Если мы бросим вызов королю, нам даже черствой корки не подадут!
 Эмис тихо запричитала, и даже Фелиция стала мрачнее тучи. Леди Мюриэль обняла своих детей.
 — Леди Агнес права. Мы в безвыходном положении. Бог свидетель, я сама готова была отдать себя на растерзание этому варвару. Но я ему не нужна.
 — Ну, кто из вас согласен быть невестой нового хозяина Саммербурна, а кто — заложницей? — поинтересовалась леди Агнес.
 Эмис внезапно перестала плакать.
 — Никто! — воскликнула Фелиция, заливаясь румянцем. — Это жестоко! Мы все уйдем в монастырь. Никто, даже король, не может помешать женщине стать Христовой невестой.
 — Возможно, и так, — кивнула леди Агнес. — Но вы уверены, что церковь вас примет? Вы ведь теперь нищие. Все мы нищие. Даже платья, которые на нас надеты, и те нам не принадлежат. А Христова невеста должна принести в монастырь приданое.
 — И все-таки это невозможно, — упавшим голосом повторила Фелиция. А Эмис так растерялась, что даже не смогла снова заплакать.
 Увидев, что мать улыбается, Клэр очень удивилась. Но через минуту все прояснилось.
 — Он не показался мне таким уж ужасным человеком, Фелиция. Внимательный и рассудительный. К тому же та, кто согласится стать его невестой, получит высокое право называться леди Саммербурн, — сказала леди Мюриэль.
 Мать исподволь уговаривала Фелицию, и Клэр, догадавшись об этом, молила Бога, чтобы тетка сдалась на уговоры.
 — Конечно, — вмешалась бабушка, — Фелиции придется укоротить свой язычок. Такой мужчина не потерпит сварливую жену и наверняка станет учить ее розгами. Если же она будет нежной и покладистой…
 От Фелиции можно было ожидать чего угодно, только не нежности.
 Леди Мюриэль бросила на бабушку гневный взгляд, но тут же снова ласково улыбнулась, обращаясь к невестке:
 — Ты достаточно красива, Фелиция, чтобы понравиться мужчине. И потом, он вряд ли подолгу станет жить в Саммербурне, будучи королевским фаворитом.
 Клэр оценила то, как мать аккуратно намекнула на то, что жених занимает высокое положение при дворе. Фелиция всегда мечтала именно о таком супруге.
 — А кто сказал, что он фаворит короля? — спросила леди Агнес.
 — Ему ведь пожалован Саммербурн, не так ли? — Против такого аргумента бабушка не могла возразить и молча нахмурилась. — У такого мужчины наверняка много забот, — продолжала леди Мюриэль. — Его жена станет сама управлять поместьем и растить детей, пока он будет на войне или при дворе.
 — При дворе? — заинтересованно переспросила Фелиция.
 — Именно, — насмешливо подтвердила леди Агнес. — Он будет там, а его жена останется здесь считать свиней!
 — Уверена, иногда он будет брать жену ко двору, — возразила мать Клэр.
 — Вряд ли. К тому же если он женится на Фелиции, то постарается держать ее в тени, потому что при дворе помнят о том, что она — сестра изменника.
 — Тогда его жена будет обладать большей независимостью здесь.
 — Думаешь, он сможет доверять ей полностью и не станет проверять, как она распоряжается его состоянием?
 — Твой муж тебе полностью доверял, — улыбнулась леди Мюриэль.
 — Он начал доверять мне спустя несколько лет — страшно вспомнить, что это были за годы! — и то только потому, что я из кожи вон лезла, чтобы ублажить его, — улыбнулась в ответ леди Агнес.
 — По-твоему, я не смогу ублажить его? — спросила у матери Фелиция.
 — Ты за всю жизнь пальцем не шевельнула, чтобы кого-нибудь порадовать, разве не так? Эмис, будет лучше, если ты перестанешь реветь.
 Раздраженное замечание матери возымело обратное действие, и слезы потекли из глаз Эмис пуще прежнего. Леди Агнес плохо ладила с дочерьми с самого их детства.
 — Прекратите! — воскликнула Клэр. — Отец был бы недоволен, если бы узнал, что в его семействе возник разлад!
 — Это Кларенс во всем виноват! — набросилась на нее Фелиция. — Он навлек на всех нас несчастье, и его дочь должна заплатить за это.
 — Она самая младшая из вас! — возмутилась леди Мюриэль.
 Фелиция надменно приподняла подбородок, отчего резко обозначился ее орлиный профиль.
 — Она младше всего на несколько лет. Ей уже исполнилось восемнадцать, так что она вполне может выйти замуж.
 Неожиданно раздался слабый голосок Эмис. Ее слова повергли всех присутствующих в шоковое состояние.
 — Нет, — прошептала она, утирая слезы. — Я… я сделаю это. Чтобы спасти Клэр. Я выйду замуж. — Ее бил озноб, губы дрожали.
 Клэр перехватила вопросительный взгляд бабушки. Леди Агнес привыкла добиваться своего, не собиралась она отступать и теперь.
 Клэр с радостью уступила бы Фелиции право стать женой захватчика. Даже если муж время от времени будет наказывать ее, Фелиция сумеет получить выгоду от этой сделки — она станет хозяйкой Саммербурна и женой влиятельного человека. Но леди Агнес считает, что Фелиция скорее ожесточит мужа против себя и своей семьи, чем умилостивит его.
 Возможно, бабушка не так уж не права?
 Эмис не подходит на роль хозяйки Саммербурна. Она погубит и себя, и остальных. Даже если ей удастся выжить, подчинить своей воле такого человека она не сумеет никогда.
 — Я думаю, пока рано принимать конкретные решения. — Клэр поспешила утешить Эмис. — Я понимаю, что вам с Фелицией спокойнее вдвоем, так почему бы вам вдвоем не пойти в заложницы? Я останусь здесь, а когда он войдет в замок, мы решим, как поступить.
 Было ясно, что если Фелиция, увидев узурпатора, найдет его хоть отчасти привлекательным, то выйдет за него замуж сама.
 Если же он окажется грубым чудовищем, стать его невестой придется Клэр. И ей надо приготовиться к худшему.
 — Клэр, зачем ты сделала это? — запричитала мать. — Кончится тем, что тебе придется стать его женой. Брак заключается на всю жизнь, а жестокий муж — настоящее проклятие!
 — Не можем же мы пожелать такой судьбы Фелиции! И потом, еще ничего не известно. Сейчас мы должны предоставить ему заложников. А там видно будет.
 — Уж не замыслила ли ты что-нибудь? — встревожилась мать.
 — Нет. — Клэр хотела бы иметь какой-нибудь план, но увы… Она и представить себе не могла, что станет женой узурпатора. Но если Фелиция не согласится на это, у Клэр не останется выхода. Нельзя же обрекать на страдания всю семью!
 — О! — воскликнула леди Мюриэль, смахивая слезы с ресниц. — Я должна была задушить Кларенса! — Она в ужасе прикрыла рот дрожащей ладонью. — Я имела в виду совсем не это! Но все равно его не вернешь…
 — Мюриэль, — вмешалась леди Агнес, — прекрати болтать!
 Она послушалась, но в глазах у нее застыла боль.
 — Слава Богу, по крайней мере есть ты, — сказала мать Клэр. — У тебя доброе сердце. Может быть, он и не станет свирепствовать. В любом случае мы все поддержим тебя.
 Клэр невольно потянулась к серой материи, которая покрывала ее обезображенную голову.
 Что, если ей придется выйти замуж за этого мужчину и он разозлится, увидев, что она сделала с волосами?
 Что, если он обратит свой гнев не только на нее, но и на ее близких?
 Клэр резко обернулась и увидела, что мать с беспокойством разглядывает ее. Чем вызвано ее беспокойство? Тревогой за судьбу дочери или сомнением в том, что Клэр удастся с честью вынести выпавшее на ее долю испытание?
 Она никогда не сомневалась в любви матери, но теперь даже эта уверенность ей изменила.
 — Почему бы тебе не пойти и не надеть что-нибудь повеселее, Клэр?
 — В день похорон отца?
 — Забудь о смерти, девочка. Впереди у тебя вся жизнь, — сказала леди Агнес, потрясая палкой.
 — А ты могла так в первый день? — спросила Клэр у нее.
 — Я не помню, это было давно, — ответила леди Агнес.
 Клэр не сомневалась в том, что бабушка лжет, потому что ей небезразлично, кто станет хозяйкой Саммербурна. От этого зависела и ее судьба.
 Клэр перевела взгляд на брата, который довольно равнодушно относился к происходящему, но более чем кто-либо другой нуждался в ее жертве. Или в жертве одной из своих теток.
 Эмис и Фелиция вернулись в комнату. На них были теплые плащи, слуги тащили следом их дорожные сундуки. Эмис повисла на плече у сестры и едва передвигала ноги. Фелиция поджала губы и нахмурилась.
 Клэр решила, что ее хмурость вызвана нерешительностью, и спросила:
 — Ты не станешь потом жалеть о содеянном?
 — Конечно, нет! Уж лучше провести пару ночей в поле под открытым небом, чем связать свою жизнь с чудовищем!
 Клэр ничего не ответила. Она подошла к Эмис и, поцеловав ее в щеку, участливо поинтересовалась:
 — Ты не забыла свой травяной настой?
 Эмис кивнула и тихо вымолвила:
 — Клэр, я бы так хотела…
 — Все хорошо! — ободряюще улыбнулась ей та. Фелиция снова нахмурилась, но когда они поцеловались на прощание, вдруг сказала:
 — Храни тебя Бог, Клэр. Если нам суждено будет вернуться, я постараюсь уберечь тебя от худшего.
 — А что, если он окажется героем, настоящим Роландом?
 — Тогда, надеюсь, ты сумеешь удержать его, — ответила Фелиция, отводя глаза.
 — Нет! Клянусь, как бы хорош он ни был и душой, и телом, я не хочу быть его женой!
 — Посмотрим, — снисходительно улыбнулась Фелиция. К несчастью, как раз в этот момент платок стал сползать с головы Клэр. Она постаралась ухватить его, но Фелиция оказалась проворнее: она протянула руку и сорвала с ее головы серую ткань.
 ―Клэр!
 Казалось, все, кто находился в зале, воскликнули одновременно, но возглас Фелиции заглушил остальные голоса:
 — Теперь я все понимаю! Ты притворилась, что согласна принести себя в жертву, а сама изуродовала себя так, что он и смотреть на тебя не захочет. Этот номер не пройдет! Ему придется взять в жены тебя!
 С этими словами Фелиция подхватила под руку Эмис и потащила ее к выходу.
 — О, Клэр… — Леди Мюриэль была ошеломлена. — Как ты не понимаешь, что внешность — это твое единственное оружие против него?
 — Ничего, найдется и другое оружие, — заявила Клэр, заливаясь краской смущения.
 — Глупая девчонка! Пойди и по крайней мере переоденься.
 — Для этого подлого узурпатора? Но зачем?
 — Затем, чтобы прибрать этого подлого узурпатора к рукам. Подумай о своих близких, о том, какая судьба их ждет. И прежде всего о брате!
 Клэр поморщилась словно от боли.
 — Или ты просто притворяешься, что согласна, а на самом деле задумала вести себя так, чтобы он тебя отверг?
 — Нет! — воскликнула Клэр и тут же поймала себя на мысли, что так оно и есть. Она повела себя как бездушная эгоистка и заслуживает того, чтобы стать женой варвара. — Не волнуйся, мама, — сказала она. — Ему наверняка все равно, кто будет его женой. Я выполню свой долг. Не стану лукавить, мне это неприятно и тяжело. Тем более что в доме траур. Впрочем, новый хозяин вряд ли станет требовать, чтобы мы встретили его с радостными лицами.
 Клэр подошла к камину, присела на корточки и зачерпнула в ладонь пепел, после чего провела ею по лицу и одежде. Совершив этот ритуал, Клэр твердым шагом направилась к дверям, чтобы встретиться с человеком, за которого ей предстоит выйти замуж.




 Глава 4


 Брат Нильс, писарь, состоящий при Ренальде де Лисле, новом хозяине Саммербурна, насквозь промок под проливным дождем и зябко ежился, несмотря на то что плащ у него был достаточно толстый. Он искренне сострадал двум юным дамам, которым приходилось в такую погоду покидать кров. Брат Нильс оказался на службе у Ренальда всего несколько дней назад по рекомендации короля, и новый господин показался ему благородным и сострадательным человеком. Возможно, несколько высокомерным и холодным, но не жестоким. И вот на тебе!
 Обитатели Саммербурна открыли ворота, не оказав никакого сопротивления. Зачем же требовать заложников, да к тому же женщин? Когда он позволил себе сделать замечание по этому поводу, лорд Ренальд просто ответил:
 — Не хочу, чтобы семья Кларенс опять совершила какую-нибудь глупость. Одной смерти с них довольно.
 И теперь, когда дамы с трудом волочили ноги по скользкой, разжиженной глине, он сделал еще одну попытку урезонить хозяина:
 — Милорд, в этом нет необходимости, поверьте.
 — Брат Нильс, — ответил тот. — Вы мне не духовник и не советник. Ваше дело помнить о том, что здесь нужно провести дренажные работы. К тому же ров вокруг замка настолько мелок, что и без моста можно обойтись. Деревянные стены обветшали, их надо обновить и установить поверху частокол. Но это только на первое время. Узнайте, где ближайшая каменоломня, в которой можно раздобыть камень для стен. — С этими словами Ренальд обернулся к писарю. Капюшон полностью скрывал его лицо, но по тону можно было догадаться, каково его выражение. — Вам все понятно?
 — Да, милорд.
 — Я не причиню им вреда, — добавил Ренальд с доброй усмешкой.
 — Но вы же собираетесь оставить их здесь со своими людьми!
 — Думаете, мои люди с ними дурно обойдутся?
 Нильс промолчал, впрочем, Ренальд и не ждал ответа. Ядро его войска составляли вассалы Фитцроджера из Клива. Поскольку Ренальд долгое время состоял помощником при лорде Кливе, он хорошо знал его людей. Остальные, как, например, Нильс, были новенькими. Ренальда интересовало, как поведут себя те и другие во время долгого, утомительного похода под проливным дождем к воротам Саммербурна.
 Оказалось, все они выносливы, дисциплинированны и готовы выполнить любое приказание своего господина, хотя и по разным причинам.
 Нильс видел, как слуги переносят девушек на руках через огромную лужу, образовавшуюся в конце моста. Да, дренажные работы здесь действительно необходимы. Странно, что прежний хозяин оставил такое важное дело без внимания. О лорде Кларенсе отзывались как о приятном человеке, прекрасном рассказчике и любителе загадок. Очевидно, что землевладельцем он при этом был неважным.
 — Как вы думаете, кого они дают в заложники? — спросил у лорда Ренальда Джош, его верный оруженосец. Тоже новичок. — Вернее, кто, по вашему мнению, остался в замке?
 Джош из Гиллингфорда относился к предстоящему браку господина с благородной девицей как к романтическому приключению. Нильс сначала тоже так думал, но теперь, когда все они ждали известия о том, кто же станет невестой Ренальда, он изменил свое мнение. Как лорд Ренальд может оставаться равнодушным в такой момент? Ведь брак заключается на всю жизнь! Ему следовало бы самому выбрать себе невесту.
 Не дождавшись ответа, оруженосец продолжил:
 — Готов поспорить, что это тетушки. Наверняка они захотели держаться вместе.
 — Леди Фелиция и Эмис, — пояснил Нильс, в обязанности которого входило помнить такие детали. — Дочь Кларенса зовут Клэр.
 — Счастье, Любовь и Свет, — хрипло рассмеялся лорд Ренальд. — В сложившихся обстоятельствах ни одно из этих имен не подходит для невесты. Ну что ж, посмотрим.
 Слуга ступили на каменистую площадку, где располагался лагерь, и опустили девушек на землю. Подобрав юбки и кутаясь в плащи, они направились к самой большой палатке чуть в стороне от остальных, возле которой их уже ждали.
 — Миледи, — обратился к ним лорд Ренальд. — Милости прошу в мой шатер. Надеюсь, он покажется вам достаточно удобным.
 По его знаку два солдата приподняли края полотна, служившего дверью, и сестры, войдя, поспешно откинули капюшоны. Перед взором Ренальда предстали две светловолосые красавицы, похожие друг на друга как две капли воды.
 — М-м-м… — Джош ткнул Нильса в бок кулаком. — Совсем неплохо.
 — Не забывай, приятель, что ни одна из них не станет невестой лорда Ренальда.
 Девушки были на одно лицо, но одна из них тряслась от холода и страха, другая держалась надменно и неприступно.
 — Меня зовут Ренальд де Лисл, миледи. Позвольте узнать ваши имена.
 — Леди Фелиция и Эмис Саммербурн, — ответила та, что лучше владела собой. — Мы возмущены тем, что вы вынудили нас покинуть дом и собираетесь держать в этом хлеву, как свиней.
 — Постараемся, чтобы вам было уютно…
 — Уютно! Уютно здесь может быть только грязным животным.
 — Это…
 — Это говорит о вашем низком происхождении, сэр!
 Нильс бросил на нее выразительный взгляд. Девушка тем не менее попала в точку. Лорд Ренальд происходил из мелкого французского дворянского рода, к тому же обедневшего. Своим неожиданным взлетом он был обязан счастливому повороту колеса фортуны.
 — Как вы посмели возомнить себя достойным породниться с нашей семьей? — Девушка продолжала осыпать Ренальда оскорблениями.
 Лорд Ренальд молча повернулся и пошел прочь, подав знак Нильсу и Джошу следовать за собой. Они направились к лошадям, за их спинами раздавались возмущенные крики Фелиции.
 — Если таковы Счастье и Любовь, — заметил Ренальд, вскакивая в седло, — то та, что зовется Светом, наверняка окажется скучной и тусклой особой.
 Клэр решила, что будет держаться храбро и даже вызывающе, однако в последний момент у нее сдали нервы.
 Если бы она хоть чуть-чуть представляла себе, кого ей суждено встретить!
 В пелене дождя Клэр видела с крыльца, как слуги перенесли Фелицию и Эмис через лужи, как девушки направились к палатке, у которой их встретил мужчина в плаще с низко опущенным капюшоном. Следом за ними он вошел внутрь. Наверное, это и есть лорд Ренальд.
 Клэр всмотрелась повнимательнее, но не смогла различить его лица. Однако было видно, что он высок и строен.
 Конечно, он должен быть силен. Все мужчины, которые мечом прокладывают себе жизненный путь, таковы. Отец называл их «кровавыми мечами». Кровожадные волки войны! Среди друзей отца таких не было. Впрочем, Фелиции это не нравилось: где еще, как не среди столь амбициозных, рвущихся к победе воинов, могла она найти себе достойного жениха?
 Так что если лорд Ренальд действительно таков, то он понравится Фелиции.
 А если нет? Вдруг он покажется ей чересчур огромным? Может быть, он как-нибудь искалечен. Или на лице у него отвратительный шрам. Или от него дурно пахнет. Или он груб и невоспитан.
 Тогда выйти за него замуж придется Клэр.
 Она постаралась убедить себя в том, что ничего страшного в этом нет. Ее бабушка вышла замуж при более трагических обстоятельствах и прожила с дедушкой долгую счастливую жизнь.
 Клэр вспомнила слова матери, обращенные к Фелиции, и попыталась применить их к себе. Если она будет покорна, он не станет обращаться с ней жестоко. Он чаще будет при дворе, а значит, она сможет вести дела в Саммербурне, как захочет. Клэр оставит здесь все так, как было при отце: занятия наукой и искусствами продолжатся, в доме всегда будут звучать смех и музыка.
 Но когда муж будет здесь, ей придется делить с ним ложе, отдаваться ему.
 Среди знакомых Клэр мужчин, были такие, с которыми она не легла бы в постель ни за что. Уж лучше умереть! Например, Болдуин из Биггина. Он гостил у них несколько месяцев назад и внушил Клэр стойкое отвращение.
 Огромный и здоровый, как бык, Болдуин весь заплыл жиром. Живот вываливался у него из-за пояса, а толстые щеки тряслись при ходьбе. Узкие щелочки вместо глаз придавали ему сходство со свиньей. Он и ел, как свинья, пачкая камзол. У него были огромные руки, заросшие темными волосами, и толстые, как сардельки, пальцы. Эти руки не пропускали ни одну служанку, все так и норовили ущипнуть за ягодицы.
 Когда он с тем же подступился к Клэр, она опрокинула на него миску горячего супа. Он лишь рассмеялся и сказал, что ему нравятся женщины с характером. Причем смотрел на нее, как на жареную телячью ногу, что лежала на блюде посреди стола. После того случая отец быстро выпроводил гостя, но у Клэр все же остался неприятный осадок в душе. А теперь ее и вовсе некому защитить.
 Клэр задумчиво посмотрела на мать, когда та дала ей в руки кубок с медовым напитком:
 — Выпей, дочка, это придаст тебе силы и успокоит.
 Теплая густая жидкость приятно согрела ее изнутри, но не помогла избавиться от горького комка, застрявшего у нее в горле. Мать не может спасти ее, да, впрочем, и не пытается. Она хочет, чтобы Клэр стойко перенесла необходимость принести себя в жертву. Кажется, осужденным на смертную казнь тоже дают выпить, перед тем как отрубить голову.
 Клэр вдруг ощутила себя совершенно одинокой, как преступник, выставленный на базарной площади. Каждую клеточку ее тела пронизывали страх, отчаяние, безысходность, и никто не пытался уберечь ее от жестокой судьбы.
 Обратив взгляд вдаль, Клэр увидела, что человек в плаще садится на коня. Она разом осушила кубок.
 Вскоре четверо всадников подъехали к мосту, спешились и повели коней к замку. Гулко стучали по бревнам копыта, словно молотки, забивающие гвозди в крышку гроба.
 К сестре подошел Томас. Она не могла обнять его, впрочем, он и не нуждался в этом. Брат уже не ребенок, трагедия заставила его повзрослеть. Но Клэр все же положила ему руку на плечо: пусть не думает, что ей страшно. Мать была права. Абсолютно права. Томас мог пострадать сильнее, чем все прочие. И если брак — цена его безопасности, Клэр готова на это. И не важно, каким окажется ее будущий муж.
 Как только четверо незнакомцев вступили во двор, один из них взялся за поводья сразу всех коней и повел их к стойлам. Клэр с замиранием сердца разглядывала оставшихся. Кто из них новый хозяин? Мужчины были одинаково высокими и широкоплечими и все как один в плащах.
 Они приближались твердыми и решительными шагами. Клэр не удержалась и тихонько хихикнула при виде такой нелепой картины. Победители шагали по щиколотку в грязи, с трудом поднимая ноги. Вид у всех был довольно жалкий. Разумеется, захватчикам хотелось бы иначе вступить на покоренную землю.
 Одинаковые длинные плащи с капюшонами делали мужчин похожими друг на друга. Клэр разглядела металлические пластины, защищающие лица, и догадалась, что они в шлемах. Войти в замок в полном вооружении?! Неужели не понятно, что они оказались волками среди овец?
 Без сомнения, тот, что в центре, и есть лорд Ренальд.
 Невероятно широк в плечах. Наверняка растолстевший щеголь с толстыми волосатыми руками. Невыносимо больно будет видеть такого человека в любимом отцовском кресле, но, может быть, он понравится Фелиции?
 Клэр стала молиться о том, чтобы на лице у него не оказалось шрама или бородавки и чтобы зубы были здоровыми. Фелиция терпеть не может уродства.
 Чем ближе подходили они к крыльцу, тем больший страх внушала Клэр мощная фигура де Лисла. Она убеждала себя в том, что он обычный мужчина, но не в силах была избавиться от ужаса, осознавая, что сдает свои позиции и не может бороться с собой. Невольно отступив назад, Клэр оказалась возле пылающего камина.
 Ее охватила предательская дрожь, ладони стали влажными от напряжения. Клэр крепко стиснула зубы.
 — Отойди от очага, девочка, — произнесла леди Агнес. — А не то у тебя, не дай Бог, вспыхнет платье.
 Клэр вздрогнула и обернулась, после чего сделала шаг вперед, отступая от огня на безопасное расстояние.
 Подняв глаза, она увидела, что де Лисл уже стоит около камина. Клэр едва доходила ему до груди, а в плечах он и вовсе был вдвое шире ее. Он поднял руки, чтобы отбросить назад капюшон.
 Большие, сильные руки.
 И совсем непохожи на сардельки.
 Клэр взглянула ему в лицо. Ренальд был в шлеме, но она прекрасно разглядела квадратный подбородок и прямую линию губ. Они совсем не полные. И не безвольные.
 Красивая форма рта поразила Клэр и заставила ее сердце учащенно забиться.
 Ренальд обвел зал оценивающим взглядом: семью лорда Кларенса, собравшуюся у очага, слуг, жавшихся в страхе по углам. Клэр видела, что он ждал возможного нападения и готов был отразить его, выхватив меч из ножен. Готовность убить любого, кто встанет на его пути, была столь очевидна, что ее почувствовали все без исключения.
 Клэр, привыкшая к спокойной, мирной жизни, никогда прежде не сталкивалась с подобными людьми.
 Наконец Ренальд успокоился и, расстегнув шлем, снял его и передал одному из своих спутников. Тот последовал примеру господина и, сняв шлем, устало провел ладонью по лицу с видом явного облегчения. Молодой, рыжеволосый и веснушчатый, он был также крепок и широк в плечах. Видимо, это оруженосец де Лисла.
 Клэр снова обратила свое внимание на Ренальда, понимая, что ей необходимо как следует разглядеть и изучить его, чтобы выжить самой и не навлечь беду на свою семью.
 Голову де Лисла покрывала металлическая сетка подшлемника, но лицо теперь было полностью открыто. Черты его оказались прямыми и крупными, темная линия бровей подчеркивала выпуклость лба. Клэр нравились мужчины с более аристократической внешностью, но она признала, что в своем роде Ренальд красив. Во всяком случае, никаких видимых недостатков она в нем не обнаружила.
 Искра надежды вспыхнула в ее сердце. Скорее всего он понравится Фелиции.
 В его темных глазах таилась усталость. Похоже, они слегка воспалены, вон как покраснели. Наверное, от бесконечных попоек и дебошей.
 Ренальд тем временем расстегнул пряжку, снял плащ и передал оруженосцу. Он сделал это легко и непринужденно, что говорило о его недюжинной силе, поскольку мокрый плащ был невероятно тяжел.
 «Конечно, он силен, Клэр! Он завоеватель, воин до мозга костей».
 Теперь на нем была одна лишь кольчуга, которая доходила ему почти до колен и была перетянута широким поясом. Толстого живота у него не было и в помине. Клэр предположила, что и без кольчуги он столь же строен, как и в ней.
 Неужели и такой же холодный?
 Она тотчас отбросила эту странную мысль. Ренальд обычный мужчина из плоти и крови, такой же, как другие. Как любое животное. Но на быка он не похож, несмотря на массивный торс. Скорее, он напоминал боевого коня, стремительного и неудержимого в битве.
 Господи, бедный отец! Неужели ему пришлось сражаться с таким человеком?
 Ренальд еще раз огляделся, затем устремил свой взор на нее. Клэр догадалась, что он ищет третью юную леди, а ее принимает за служанку из-за того, что на ней надето скромное платье. Поскольку ни бабушка, ни мать не подходили по возрасту на роль невесты, Ренальд догадался наконец, кто его суженая.
 Бабушка была права.
 Он не глуп.
 Ренальд нахмурился, снимая подшлемник. Густые темные волосы упали ему на плечи и на лоб. Он отряхнулся, словно промокшая собака, и подошел к камину, чтобы согреться.
 Та непринужденность и хозяйское спокойствие, с которыми держался Ренальд, оскорбили Клэр до глубины души. Он считает их робкими кроликами и чувствует себя в полной безопасности!
 Де Лисла следует убить хотя бы для того, чтобы навсегда стереть с его лица это самодовольное выражение!
 — Леди Мюриэль, — обратился он к матери с учтивым поклоном, — я искренне сожалею о тех печальных событиях, которые предшествовали нашей встрече.
 Мать ответила что-то невпопад и поспешила представить его леди Агнес. Он, возможно, сначала тоже принял ее за служанку, однако быстро исправился и, поклонившись, принес ей соболезнования в связи с утратой сына.
 Леди Агнес с достоинством отозвалась:
 — Полегче, юноша. Я не хочу с вами ссориться. Но если вы тронете моих детей, пеняйте на себя. Ни вы, ни сам король не сможет сделать мою жизнь более несчастной.
 — Я не собираюсь кому-либо вредить, леди Агнес. Но если попытаются причинить вред мне или моим людям, пострадают не только заложники. Король, без сомнения, захочет сам навести здесь порядок. Хорошо, что мы выяснили наши отношения сразу же. — И вдруг он обернулся к Клэр со словами: — Вы со мной согласны, миледи?
 От неожиданности у Клэр даже перехватило дыхание. Но она заставила себя взглянуть ему прямо в глаза.
 — Разумеется, сэр Ренальд, — ответила девушка, сознательно не называя его лордом, хотя теперь он носил этот титул по праву. — Надеюсь, вы выяснили также, что вам здесь не рады?
 Ренальд не удостоил ее ответа. Подняв руку, он лишь прищелкнул пальцами.
 Клэр возмутилась таким явно пренебрежительным отношением. В руке у Ренальда тем временем появилась высокая пивная кружка. Девушка не отрываясь смотрела на сильную руку завоевателя… И вдруг поймала себя на том, что ее пристальный взгляд неприличен.
 — Коль скоро леди Фелиция и леди Эмис находятся в моем лагере в качестве заложниц, вы, надо полагать, леди Клэр?
 В ответ она сделала книксен.
 — Бойкая речь. Достоинство в сочетании с миловидностью, — сказал он, прихлебывая эль из кружки. — Уверен, так оно и окажется, когда вы смоете с лица сажу.
 Он приказал подать еще кружку и хмуро добавил, глядя на ее прическу.
 — Миледи, ни вы, ни я не вправе выбирать. Для меня этот брак так же вынужден, как и для вас. Зачем же было так себя обезображивать?
 — Сэр Ренальд, поскольку я выгляжу именно так, как выгляжу, что толку в бессмысленных вопросах? Кроме того, вся наша семья пребывает в глубоком трауре по отцу, которого я очень любила.
 На мгновение Ренальд прикрыл глаза, и Клэр это очень порадовало. По крайней мере ей удалось хоть как-то осадить его.
 — Сейчас не время обсуждать наше будущее, — отозвался он, снова поднимая на нее глаза. — Подождем, пока тело вашего отца упокоится с миром. — Он обратился к леди Мюриэль: — Полагаю, у вас здесь есть усыпальница?
 — Конечно…
 — Я со своими людьми буду ночевать здесь. Скоро принесут мои пожитки.
 — Но это комната моих родителей!
 Ренальд и леди Мюриэль тотчас разом оглянулись.
 — Успокойся, Клэр, — всплеснула руками мать. — Теперь замок принадлежит лорду Ренальду, и он волен делать все, что хочет. Разумеется, это комната лорда Ренальда!
 — Она будет также и вашей, леди Клэр, когда мы поженимся.
 Клэр в очередной раз подумала о том, как правы были мать и бабушка. Ренальд оказался заложником ситуации так же, как и она сама. Другое дело, что он владел ею.
 И все же Клэр постаралась вести себя так, чтобы Ренальд не чувствовал себя здесь желанным хозяином.
 Надеясь, что он женится на ее тетке, она собиралась покинуть Саммербурн, чтобы не быть свидетельницей его разрушения.
 Лорда Кларенса Саммербурна похоронили тем же вечером, семья и слуги следовали за гробом в плащах, поскольку лил дождь и дул пронизывающий ветер. Сэр Ренальд и его люди тактично не показывались им на глаза.
 У Клэр сердце разрывалось от боли, когда гроб с телом отца опускали в могилу, в глубине которой стояла бурая вода. Дочь уговорила мать похоронить отца в его любимом голубом камзоле.
 Наконец Клэр отвела взгляд и подняла лицо к небу. Крупные капли дождя смешивались с ее слезами. Где-то там за сизыми тучами находится рай. Клэр надеялась, что в раю есть книги, ангелы поют там красивыми голосами и рассказывают чудесные истории.
 «Будь счастлив, отец. Смотри иногда на нас сверху». Могильщики взяли в руки лопаты, на которые тотчас налипли комья глины, и принялись закапывать могилу. Члены семьи усопшего вернулись в дом, каждый в свою комнату, чтобы скорбеть в одиночестве.
 Ее комната показалась Клэр странно изменившейся, потому что она привыкла делить ее с тетками. Вид внезапно опустевшего помещения напомнил Клэр о том, как круто изменилась ее жизнь. Могла ли она как-то предотвратить это несчастье? Могла ли удержать отца от похода? Хотя они были очень близки, Клэр сомневалась в этом. Она сама не раз говорила Томасу, что если отец принимал какое-то решение, то стоял на своем твердо, как скала.
 Ее горькие мысли обратились к шерифу Эйдо. Это он подстрекал отца выступить в защиту прав на трон законного короля. Клэр часто работала в кабинете отца и, склонившись над книгами, зачастую слышала их беседы. Она помнила, что Эйдо говорил о долге и цареубийстве каждый свой визит в Саммербурн.
 В конце концов храбрость изменила Эйдо, и он вообще отказался принимать участие в восстании. Клэр слышала, что он, подобно многим, тайно ездил в Лондон, чтобы засвидетельствовать свое почтение человеку, которого считал узурпатором британской короны. Таким образом, его положение шерифа графства упрочилось.
 А к ним в дом пришла беда. Ее отец остался верен своим убеждениям, и архангел Гавриил с огненным мечом не мог отказать ему во входе.
 Уезжая, отец поцеловал Клэр на прощание и велел ей заботиться о семье до его возвращения. Затем вскочил в седло и ускакал. Можно было подумать, что он едет на базар, если бы не кольчуга, которая так не шла ему, да меч.
 Внезапная мысль поразила Клэр. Не хотел ли отец, чтобы она вышла замуж за его преемника и таким образом спасла Саммербурн?
 Чтобы успокоиться и собраться с мыслями, девушка уселась у окна с вышиванием. Она не сразу и сообразила, что вышивает узор на рубашке, которую готовила отцу в подарок.
 Едва подавив в себе желание порвать ее, Клэр продолжила. Никакого прока в этой порче нет. Правда, трудно себе представить, чтобы кто-то другой надел рубашку отца. Так же трудно, как видеть сэра Ренальда в отцовском кресле.
 Матерь Божия, как выдержать такое испытание?!
 Фелиция! Фелиция сама захочет выйти за него замуж.
 Игла замерла в руке Клэр. А что, если захватчик поведет ее к алтарю, а затем и к супружескому ложу уже сегодня? Дедушка поступил с бабушкой именно так.
 Когда в комнату вошла Мария и сообщила, что сэр Ренальд и леди Мюриэль ждут ее в зале, Клэр так перепуталась, что готова была спрятаться под кровать. Неужели они уже позвали священника?
 Тогда она откажется. Сам король не может потребовать от нее пойти к венцу в день похорон отца! Успокоив себя таким образом, Клэр спустилась вниз.
 Войдя в зал, она увидела, что сквозь тучи пробиваются лучи закатного солнца. Дождь прекратился.
 Сэр Ренальд переоделся в голубую тунику, такую же темную, как кольчуга. На запястьях у него сверкали тяжелые золотые браслеты, пояс украшали разноцветные камни. Рядом с ним стоял монах, который держал в руках брачные документы.
 Клэр догадалась, что это третий спутник Ренальда, который вступил в замок вместе с ним. Его писарь. Он не был похож на воина, в его облике чувствовалась мягкость, а глаза светились добротой и весельем.
 Интересно, заметил ли Ренальд, что при виде монаха на лице ее отразился ужас? Клэр взглянула на де Лисла — огромного, мрачного, чужого — и поняла, что он не заметил.
 Сидя в своем кресле, взволнованно улыбалась мать. Она попросила Клэр присесть на скамеечку рядом. Леди Агнес, как обычно, грелась у камина и отстраненно наблюдала за происходящим. Де Лисл опустился в отцовское кресло, и Клэр возненавидела его за это.
 — Миледи, — произнес он, — вопрос с браком мы должны уладить безотлагательно.
 — Ни одна из нас не хочет стать вашей женой, сэр Ренальд, — ответила Клэр, глядя ему прямо в глаза.
 Мать попыталась вразумить ее, но дочь лишь отмахнулась.
 — При чем тут чьи бы то ни было желания, леди Клэр?
 — Должно пройти время. Никто не способен с радостью идти под венец в день похорон отца!
 — Вы хотите сказать, что в другой день пойдете под венец с радостью? — удивленно приподнял бровь Ренальд. — Должен признаться, вы превзошли мои ожидания.
 Клэр залилась краской смущения. Она недооценила его.
 — Если вы дадите нам время, милорд… Например, месяц.
 — Дело в том, что король настаивает на незамедлительной брачной церемонии. Брат Нильс, подайте документы!
 Клэр побледнела как полотно.
 Резкий голос хозяина вывел Нильса из задумчивости и привлек внимание леди Клэр к нему. Хотя девушка была не так красива, как ее тетки, с такой невестой брат Нильс тоже согласился бы пойти под венец. Разумеется, если бы не его сан. Брат Нильс достал свитки.
 — Вы умеете читать, миледи? — спросил лорд Ренальд. Леди Клэр вскинула на него глаза. Нильс отметил про себя, что она не робкого десятка и обладает внутренним достоинством, однако лишена глупой напыщенности своих теток.
 — Да. Я владею двумя языками.
 Лорд Ренальд удивленно приподнял бровь и усмехнулся:
 — Брат Нильс, передайте документы леди Клэр. Она сама в состоянии прочитать их.
 — Леди, — обратился к Клэр монах. — Здесь вы найдете распоряжения короля относительно вас лично и вашего имения, которое отныне переходит во владения лорда Ренальда, а также брачное соглашение. На последнем документе следует поставить подписи вступающих в брак, а также их свидетелей.
 — Какая бесцеремонность!
 — Король имеет право требовать повиновения от своих подданных, леди Клэр, — откликнулся лорд Ренальд. — Вы согласны?
 Судя по тому, что Клэр из Саммербурна в ответ лишь плотно сжала губы, Нильс предположил, что король Генри и лорд Ренальд справедливо опасаются восстания. Но Клэр по крайней мере достаточно умна, чтобы не вступать с Ренальдом в открытую борьбу.
 Клэр прочла документы вслух чистым и твердым голосом для матери и бабушки. Нильс все больше восхищался Клэр и мучился угрызениями совести из-за того, что ему приходилось принимать участие в этой неприятной для нее церемонии.
 Читая первый документ, Клэр старалась сдержать слезы: в нем отец объявлялся изменником, в связи с чем вся его собственность подлежала отторжению. Интересно, это было написано до или после смерти Кларенса?
 Во втором документе подтверждались права «преданного и верного слуги короля, Ренальда де Лисла, рыцаря и победителя» на Саммербурн со всем его движимым и недвижимым имуществом, а также оговаривались обязанности нового хозяина.
 Победитель! Клэр тут же встретилась с ним взглядом. Если бы у камня были глаза, они выглядели бы точно так же.
 Клэр поспешно вернулась к чтению. Если Ренальд назван «победителем», значит, он отстаивал права короля на трон в поединке. Такой титул свидетельствует о его непревзойденных бойцовских качествах и в то же время подтверждает предположение Клэр о том, что он действительно «кровавый меч». Впрочем, его бездушность — лучшее тому подтверждение.
 Дрожь охватила ее при мысли, что такой человек станет хозяином Саммербурна. Просто святотатство какое-то!
 Клэр подавила тяжелый вздох и продолжила:
 — «…Учитывая прежнюю дружбу между лордом Кларенсом из Саммербурна и Генри, королем Англии…»
 «Стоило ли поминать то, чего уж нет?» — подумала Клэр.
 — «…король милостью своей приказывает лорду Ренальду Саммербурну взять под свою защиту семью Кларенса и заботиться о ней, как о своей собственной. С этой целью лорд Ренальд получает разрешение на безотлагательный брак с одной из незамужних леди, проживающих в Саммербурне».
 На этом документ заканчивался. Клэр обратилась к Ренальду:
 — Насколько я поняла, у вас есть право выбора невесты, не так ли?
 — Семья лорда Кларенса может сама мне ее выбрать.
 — В документе так не сказано. Скорее, выбор предоставляется вам.
 — Я не придаю этому большого значения.
 Клэр не спешила сворачивать пергамент, заподозрив Ренальда в неискренности. Но ничего такого не уловила. Видимо, ему и вправду все равно, на ком жениться.
 Смешно, но Клэр ощутила нечто похожее на обиду. Выходит, ее жертва или жертва одной из ее теток ему безразлична.
 Тем не менее король выразился однозначно. Де Лисл должен жениться на одной из них, и «безотлагательно». Значит, на месяц или на неделю отсрочки ей рассчитывать не приходится.
 Но на день? Один день ничего не решает.
 И все же этого времени достаточно для того, чтобы уговорить Фелицию.
 Хотя Ренальд де Лисл холоден и надменен, но не груб и к тому же в большой чести у короля. Такой мужчина — просто подарок для Фелиции! Ей нужно только взглянуть на него непредвзято, и он ей понравится.
 Правда, здесь возникли кое-какие сложности. Фелиция в лагере, а они с Ренальдом в замке! Что, если он захочет, чтобы церемония бракосочетания состоялась прежде, чем заложницы вернутся в замок?
 — Я поняла, что король торопит нас, милорд. Но уверена, он не стал бы возражать против небольшой отсрочки по поводу траура.
 Его темные спокойные глаза неспешно изучали ее лицо.
 — Небольшая отсрочка, да. Но не пытайтесь избежать неотвратимого, леди Клэр.
 У Клэр появилось ощущение, что он способен читать ее мысли.
 Ну и пусть! Она не станет притворяться. Клэр поднялась и передала бумаги писарю. Брат Нильс удивленно посмотрел на нее, потому что в порыве злости Клэр чуть не помяла их.
 Она поняла свою ошибку и постаралась взять себя в руки. У нее есть цель, и она постарается ее достигнуть. Прежде всего надо любыми средствами вернуть Фелицию в замок. А значит, придется быть с Ренальдом поласковее.
 Клэр была противна сама эта мысль, но она заговорила тихо и мягко, впервые наделив Ренальда его законным титулом:
 — Вы должны были заметить, лорд Ренальд, что мы не намерены оказывать вам сопротивление…
 — Должен был?
 — Я имею в виду вооруженное сопротивление. Прошу вас, милорд, позвольте моим теткам вернуться в замок. Как заложницы, они подвергаются в лагере опасности заболеть лихорадкой.
 — Чем скорее мы поженимся, леди Клэр, тем скорее они смогут спать в своих постелях. Если хотите, мы можем провести церемонию прямо сейчас.
 — Нет! — Она невольно отшатнулась.
 — Значит, вы предпочитаете, чтобы ваши тетки заболели малярией?
 — Я предпочитаю, чтобы они находились здесь. В замке чисто, сухо и безопасно.
 — Тогда выходите за меня замуж. Зачем отсрочка?
 — Мне нужно время, чтобы прийти к соглашению с…
 — Клэр! — вмешалась бабушка. — Этот человек говорит дело. Выбрось глупости из головы, и покончите с этим.
 — Он украл собственность моего отца… вашего сына! — резко обернулась к ней Клэр.
 — Так же, как когда-то отец Кларенса украл ее у моего отца. Не забывай.
 — Это не одно и то же!
 — Для меня никакой разницы нет.
 Клэр поняла, что разыгрывать покорность ей удается плохо.
 — Хочешь совет старой женщины, которая сама прошла через это? — спросила леди Агнес, ткнув в сторону Клэр концом своей палки. — Выходи замуж немедленно, и пусть слуга приготовят праздничный ужин. Они толпятся здесь без дела, а на кухне тем временем подгорает телятина. Поверь, ничто так не ублажает мужчину, как хороший обед. Если, конечно, не считать кое-чего другого… — Она лукаво подмигнула.
 Клэр покраснела от стыда. Она едва не закричала, что скорее отравит Ренальда, чем станет угождать ему. И все же уж лучше вкусно накормить его, чем делить с ним ложе. Она взглянула на него в надежде, что он все поймет.
 Ренальд бесстрастно выдержал ее взгляд. Он намеревался вступить в брак и таким образом утвердить свои права на Саммербурн. Ему было все равно, кто станет его женой. Менее всего его волновали чувства девушки, которая назначена ему в жены. Его не интересовали ни ее внешность, ни характер. Значит, Клэр зря обрезала волосы, ее жертва была напрасной. И она, и ее тетки — всего лишь пешки в его игре.
 — Фелиция! — в отчаянии вымолвила она. — Леди Фелиция с большим удовольствием, чем я, выйдет за вас замуж, милорд.
 — Тогда остаться здесь должна была именно она. Выбор уже сделан, леди Клэр.
 Клэр словно со стороны услышала горестное всхлипывание и не сразу поняла, что плачет она сама. Время. Возможно, со временем он переменит свое мнение.
 Фелиция была красавицей. Если их поставить рядом, Ренальд увидит разницу и выберет Фелицию. Особенно теперь, когда Клэр одета, как служанка, и волосы у нее острижены.
 Ей нужно время, чтобы уговорить Фелицию.
 Время.
 Обед!
 До нее вдруг дошел смысл бабушкиных слов. Обед понравится Ренальду и позволит оттянуть время. Кроме того, у нее появится повод покинуть зал, а значит, и возможность сбежать.
 — Мне нужно проследить за приготовлением обеда, милорд.
 Она ожидала возражений, но Ренальд согласно кивнул.
 — Возьми мальчика с собой, — сказала леди Агнес, когда Клэр ринулась к дверям.
 Клэр заметила, что Томас стоит в темном углу и наблюдает за Ренальдом с плохо скрываемой ненавистью. Господи, только не это!
 — Пойдем со мной на кухню, — сказала Клэр.
 — Я хочу остаться здесь, чтобы следить за ним.
 — Зачем тебе это нужно?
 Он поднял глаза на сестру. В них пылала ярость.
 — Я ненавижу его! Он сидит в отцовском кресле. Мы должны…
 — Не надо, любовь моя, — Клэр с силой сжала его плечо. — Не надо. Ты все равно ничего не изменишь.
 — Фелиция сказала, что я уже мужчина. Я должен вас всех защитить. Ведь так?
 Клэр пожелала Фелиции провести лишних два столетия в чистилище.
 — Томас, никто из нас не может ничего изменить. И потом, Ренальд ни в чем не виноват.
 — Ах да! Ты же собираешься выйти за него замуж! Поэтому ты на его стороне. Как и бабушка.
 — Бабушка вовсе не на его стороне. Просто она не видит смысла с ним бороться.
 Томас тряхнул головой, и его светлые кудри упали ему на лоб.
 — Так же как после Гастингса, когда в Саммербурн пришел дедушка? Ты знаешь Зигфрида, который работает в конюшне? Так вот, он двоюродный брат бабушки. Раньше он был членом семьи, а теперь состоит при лошадях, и бабушку это совершенно не волнует! То же будет и со мной, да?
 Клэр притянула Томаса к себе, и мальчишка затих у нее на груди.
 — Нет, любовь моя, нет! Уверена, так не будет. — Она отстранила его и взглянула ему в глаза. — Но помни: единственный способ выжить — это быть осторожными. Пойдем.
 Она повела его прочь из зала, но не удержалась и оглянулась. Ренальд де Лисл внимательно наблюдал за ней. Он подозвал оруженосца и что-то прошептал ему на ухо. Через минуту молодой воин догнал Клэр:
 — Не беспокойтесь, леди, я вам не помешаю.
 Клэр упала духом. Саммербурн в мгновение ока превратился из отчего дома в тюрьму!
 Удивительно, но на кухне все шло своим чередом. Настроение у слуг было мрачное, женщины украдкой смахивали слезы с ресниц, но работу не оставляли. В скором времени обед будет готов.
 Слуги обступили Клэр и засыпали вопросами. Она постаралась утешить и ободрить их, как могла.
 — Правда, что вы выйдете за него замуж, леди? — спросил повар.
 — Одна из нас вынуждена сделать это.
 — Уж лучше вы, леди. Лучше вы!
 С этими словами повар отошел, но на душе у Клэр остался тягостный осадок. Слуги предпочитают видеть хозяйкой Саммербурна ее, а не Фелицию, которая скора на расправу и обладает резким, неуживчивым нравом. Кроме того, Фелиция мнительна и от каждого ждет подвоха.
 — Я не в состоянии взять на себя ответственность за судьбы всех и каждого.
 Клэр поймала на себе добрый взгляд голубых глаз оруженосца и поняла, что произнесла эту фразу вслух.
 Отвернувшись, она стала отдавать распоряжения по поводу обеда.
 Мечтала же она только об одном — улизнуть из замка и пробраться в лагерь.
 Может быть, у нее получится? Она убедит Фелицию в том, что этот брак сулит ей большие преимущества, а сама останется с Эмис в лагере, чтобы тетка могла вернуться и приготовиться к свадьбе.
 Клэр с самым непринужденным видом направилась к двери и тут же услышала за спиной легкие шаги оруженосца. Она обернулась и посмотрела ему прямо в глаза:
 — Вы намерены повсюду сопровождать меня?
 — Куда бы вы ни отправились, миледи. Лорд Ренальд приказал не спускать с вас глаз и быть там, где будете вы, — ответил он смущенно.
 — Он такой грозный господин?
 — Он требует, чтобы его приказы исполняли, леди. Вне сомнения, вы тоже.
 Клэр поняла, что оруженосец ничуть не глупее своего хозяина. Как же все-таки избавиться от него?
 — Я иду в дамскую комнату. Вы собираетесь последовать за мной и туда?
 — Это наверху, леди?
 — Да.
 — Тогда я провожу вас до двери и останусь снаружи. Полагаю, вы не умеете летать.
 Клэр от досады закусила губу, а про себя порадовалась. Оруженосец полагает, что у нее нет возможности бежать со второго этажа. Что ж, посмотрим…
 Нижний этаж замка занимало огромное помещение — комната родителей и одновременно кабинет отца. На верхнем этаже помещались спальни детей и кладовые. Окна были высоки, так что возможность побега оруженосец исключал.
 Клэр вошла в дамскую комнату и захлопнула дверь у него перед носом. После чего бросилась к сундуку и стала рыться в нем в поисках веревки.
 Отец распорядился хранить на втором этаже веревки, когда стало известно, что в соседнем городе во время пожара погибло много людей, не сумевших выбраться из верхних комнат. Тогда же в каждой комнате у окна появилось чугунное кольцо, к которому при необходимости можно было привязать веревку.
 Найдя веревку, Клэр подошла к окну. Она сразу же поняла, что от своей идеи ей придется отказаться.
 Оба окна выходили на открытое место. Теперь, когда дождь кончился, по двору то и дело сновали слуги, выполняя хозяйственные дела, накопившиеся из-за непогоды. Они наверняка заметят, когда она станет спускаться вниз по стене. Скорее всего слуги ее не выдадут, но Клэр не была уверена в этом.
 Что ж, придется ждать до наступления темноты. Время еще есть. Клэр убрала веревку обратно и вышла из дамской комнаты. Она спустилась вниз, не обращая внимания на оруженосца, следовавшего за ней по пятам, как верный пес.
 В зале никого не было, кроме бабушки, которая, как обычно, грелась у камина, и слуг, накрывавших на стол.
 — А где все? — спросила Клэр у леди Агнес.
 — В кабинете. Лорд Ренальд и его писарь вместе с твоей матерью проверяют счета. Похоже, у него есть деловая хватка.
 — Мертвая хватка, ты хочешь сказать.
 — Как угодно. А ты чего бы хотела?
 Клэр хотела бы вернуть вчерашний день. А еще лучше вернуться во времени на много месяцев назад, когда отец был дома, был жив.
 — Выбора, — ответила она бабушке.
 — Выбора? Это неслыханная роскошь! Впрочем, у тебя есть выбор. Ты можешь выйти замуж и хорошо управлять Саммербурном. А можешь уговорить Фелицию сделать это, и тогда мы все хлебнем горя. А еще ты можешь заупрямиться, и тогда мы пойдем по миру. Нищие, но благородные.
 — В благородстве нет ничего дурного.
 — В нем все дурное, если речь идет о том, чтобы умирать с голода. Эх, Клэр, Клэр! — Бабушка сокрушенно покачала головой. — Смирись. Признаюсь, я очень беспокоилась о тебе, пока не увидела этого человека своими глазами. Но теперь я спокойна. Он станет достойным мужем разумной женщине.
 — Я никогда не забуду, как он сюда пришел.
 — Еще сама удивишься, как быстро забудешь! Я забыла дни рождения своих детей, которые, как мне казалось во время родов, я запомнила навсегда. — Она улыбнулась. — Но кое-что я помню. Я помню, как моя мать говорила со мной так же, как я теперь с тобой, а я считала ее бесчувственным чудовищем, потому что она думала о будущем, в то время как ее муж и сыновья полегли в сырую землю. Нравится тебе или нет, Клэр, но придется через это пройти. И поверь, через двадцать — тридцать лет твои нынешние страдания покажутся тебе смешными. Так что не делай глупостей. Не стоит.
 Клэр отвернулась. Убедить Фелицию выйти замуж за Ренальда вовсе не глупость. Конечно, она резка и заносчива, но если будет счастлива в браке, то нрав ее смягчится. Вопрос в том, будет ли она счастлива.
 Без сомнения. Они будут смотреться, как две сосульки, свисающие с карниза.
 В зал вошел слуга с сообщением о том, что крыша сыроварни протекает, и отвлек Клэр от тягостных мыслей.
 Спешного вмешательства это дело не требовало, но Клэр с удовольствием воспользовалась предлогом выйти на улицу. Подобрав юбки, она аккуратно пошла по доскам, проложенным через двор, но все же промочила ноги. Тем не менее она радовалась возможности подышать свежим воздухом и заняться чем-нибудь.
 Оглянувшись, чтобы убедиться в том, что оруженосец следует за ней, Клэр решила проверить сточные трубы.
 Только вернувшись в зал, Клэр вдруг подумала о том, что решение хозяйственных проблем Саммербурна с нынешних пор не в ее компетенции. Ей надо было отослать слугу к де Лислу, а не заниматься этим самой.
 Ха! Этот «победитель» наверняка не отличит сено от соломы!
 Клэр вспомнила о том, что как раз перед тем, как начался ливень, свиноматка опоросилась. Она подхватила юбки и побежала в свинарник посмотреть на новорожденных поросят. Они валялись в грязи возле матери и тыкались пятачками ей в живот. Клэр улыбнулась. Ничего не поделаешь, жизнь продолжается.
 — Прекрасные, здоровые малыши!
 Клэр обернулась и увидела рядом с собой не оруженосца, а его господина. Ренальд уперся плечом в столб, поддерживающий крышу, который рядом с ним казался лучиной для растопки камина.
 — Я плохо разбираюсь в сельском хозяйстве, леди Клэр, но полагаю, что здоровый приплод — не случайность, а закономерность.
 — А в чем вы хорошо разбираетесь? — спросила она, поднимая взгляд.
 Его карие глаза оказались глубокими и чересчур большими, чтобы взгляд их был приятным. На дне их залегла усталость. Клэр вспомнила, что им пришлось проделать долгий путь из Лондона. Они провели в седле всю ночь, и непонятно, чем объясняется такая спешка. Даже при том, что они везли тело отца, можно было сделать привал на ночлег. Наверное, ему не терпелось поскорее увидеть свою новую собственность. И невесту.
 — В чем разбираюсь? — повторил он ее вопрос. — В оружии, лошадях, в тактике боя и осаде крепостей.
 — А в убийстве людей?
 — Да. Я превосходно умею это делать.
 — Замечательно!
 — Если говорить о вас, миледи, неужели вам бы хотелось, чтобы вас убили топорно и некрасиво?
 Клэр в ужасе схватилась за стояк загона. Неужели он ей угрожает?
 — Прошу прощения, я не хотел вас пугать, — выпрямился он, — но это правда. Если человека ждет смерть от удара мечом, он надеется, что она будет мгновенной. Если человек кладет голову на плаху, он хочет, чтобы топор был острым. Если он умирает от болезни, то не хочет долго мучиться.
 Клэр слушала его и думала о том, есть ли в его сердце хоть какие-то человеческие чувства. К счастью, протрубил рог, созывающий всех к обеду, и у нее появилась возможность удалиться. Она слишком резко повернулась и едва не поскользнулась в грязи. Сильная рука подхватила ее под локоть и вернула утраченное равновесие. Не успела Клэр опомниться, как оказалась на руках у Ренальда. Он уже нес ее через двор.
 — Опустите меня! — в страхе воскликнула девушка, ощущая собственную беспомощность.
 — В грязь? — спросил он, останавливаясь.
 — Да!
 Лицо Ренальда оказалось так близко, что она могла разглядеть его зрачки и длинные густые ресницы.
 — Леди Клэр, — сказал он, — ни один здравомыслящий человек не захочет по доброй воле месить эту грязь. Если бы вы могли понести меня на руках, я бы с радостью предоставил вам такую возможность.
 Она невольно улыбнулась и поспешила отвернуться. Оказалось, что лорд Ренальд лишь немного старше ее и не лишен чувства юмора.
 Хотя, возможно, это была не шутка.
 Ему нелегко было идти по скользким доскам даже при том, что нес он ее с легкостью. К тому же Клэр не привыкла чувствовать себя настолько беспомощной.
 Фелиция. Определенно. На ее месте должна быть Фелиция.
 Клэр ощущала его сильное тело и понимала, что неудержимо краснеет. Ее сердце вдруг учащенно забилось, но не от страха. Она знала, что так проявляется природная реакция женщины на близость мужчины.
 Клэр почувствовала опасность: женщины способны на глупости в таком состоянии.
 Они достигли твердой почвы, и Ренальд поставил ее на землю. На какой-то миг Клэр оказалась в его объятиях, ощутила запах его тела, снова окунулась в глубину его завораживающих глаз. Он коснулся ее стриженых волос.
 — Очень жаль…
 Клэр боролась с собственной слабостью, с его внушающим страх обаянием и применила жестокое оружие:
 — Жаль, что отца больше нет в живых…
 — Согласен, — без тени лукавства отозвался Ренальд.
 Он перебирал пальцами ее короткие волосы и вдруг собрал их на затылке в пучок. Клэр дернула головой, давая понять, что вся его физическая сила не может сломить ее воли. Однако подавить внутреннюю дрожь она была не в состоянии.
 — Я действительно сожалею о смерти вашего отца, леди Клэр, — сказал он, отпуская ее. — Он был прекрасным, благородным человеком. — С этими словами Ренальд повернулся и направился в зал, чтобы занять свое место во главе стола.
 Клэр хотела сесть подальше, чтобы не смущаться, но ей пришлось занять место рядом с завоевателем, справа от него.




 Глава 5


 Слуги взяли в руки инструменты, и по залу разлилась тихая музыка. Оруженосец поднес хозяину чашу с водой для омовения рук. Эль лился рекой, лорд Ренальд ухаживал за бабушкой и внучкой. Оценив безупречность его манер, Клэр избавилась от чувства вины по поводу того, что она собралась уговорить Фелицию пойти с ним к алтарю.
 Когда же, наконец, представится удобная возможность улизнуть из замка?..
 — Леди Клэр, — сказал вдруг Ренальд, — не стоит искать способа нарушить планы короля.
 Она изумленно взглянула на него: неужели он и вправду может читать мысли?
 — Я все еще надеюсь, что…
 — Это вопрос решенный. Когда состоится свадьба?
 Клэр растерянно огляделась, словно ожидала помощи откуда-то со стороны. А может быть, ангела небесного?..
 — Милорд, мои тетки должны получить возможность познакомиться с вами.
 — Мы уже познакомились.
 — Тогда шел дождь, и обстоятельства отнюдь не располагали к знакомству, — ответила Клэр. — Они должны…
 — Вы — моя невеста, леди Клэр.
 Леди Агнес сидела достаточно близко, чтобы слышать этот разговор, и тихонько усмехалась.
 — Я имею в виду совершенно другое, милорд. — Клэр постаралась непринужденно улыбнуться.
 — Соглашение принято.
 Вероятно, ангелы действительно были где-то поблизости, потому что слуги подали первую перемену блюд, прервав таким образом их беседу и вызволив Клэр из неловкого положения. Она налила суп Ренальду, затем себе и сосредоточилась на еде в надежде, что он со временем перестанет ее подозревать.
 Впрочем, Клэр украдкой разглядывала Ренальда, чтобы подробно и убедительно описать Фелиции его достоинства.
 Раз король называет его «победителем», значит, Ренальд пользуется особым расположением Генри.
 Он довольно красив на вкус женщины, которой нравятся волевые, с правильными, крупными чертами мужские лица.
 Он хорошо воспитан и обладает прекрасными манерами — суп ест неторопливо, не проливая ни капли на стол.
 Когда Ренальд нес ее на руках, Клэр обратила внимание, что от него приятно пахнет: слегка металлом и кожей, но совсем не дурно.
 Лорд поймал ее взгляд, и его бровь недоуменно взметнулась.
 — Откуда вы родом, лорд Ренальд? — поспешила продолжить застольную беседу Клэр, опасаясь, что он снова заведет речь о свадьбе.
 — Из Франции, миледи, — ответил он, и тень удивления промелькнула в его уставших глазах. — Из области под названием Суорт.
 — Это варварская местность? — спросила Клэр, нимало в этом не сомневаясь.
 — Это суровая, скалистая земля.
 Такая же, как он сам. Впрочем, нет, на скалу он непохож.
 — Вы скучаете по дому? — смущенно поинтересовалась она, поймав себя на том, что слишком пристально разглядывает его.
 Губы Ренальда дернулись в усмешке, и Клэр стало неприятно оттого, что он находит ее любознательность смешной.
 — Наверное, все мы немного скучаем по дому, в котором прошло наше детство. Но теперь моим домом стала Англия, и мне здесь нравится.
 Клэр чуть не подавилась. Его можно понять: в Англии он стал хозяином богатого поместья! Ренальд тем временем наполнил ее кубок элем, и она поспешно глотнула. Теперь он внимательно изучал ее лицо.
 — А когда вы приехали в Англию?
 — Мы бывали здесь наездами и раньше, но обосновались только после коронации Генри.
 ―Мы?
 Ренальд улыбнулся широко и открыто, отчего Клэр перестала ощущать себя игрушкой в лапах хищника и облегченно вздохнула.
 — Я говорю о себе и своем друге Фитцроджере. Мы с ним как братья.
 Как братья!
 Скорее, собратья по оружию.
 Клэр вновь обуял страх.
 Она была наслышана о человеке по имени Фитцроджер — о нем говорила вся Англия. Его называли не иначе, как «ублюдок Фитцроджер», и не столько из-за его внебрачного появления на свет, сколько из-за отвратительного нрава. Ему не было равных на варварских турнирах, за что он и получил от короля Генри титул «Великого победителя». Несомненно, он чем-то очень походил на Болдуина из Биггина.
 — Мой друг недавно женился, — продолжал Ренальд, разломив хлеб и передавая половину Клэр. — Его жена из Кэррисфорда, это севернее. Возможно, вы слышали об этом местечке?
 — Я там бывала! — удивленно отозвалась Клэр. — В Кэррисфорде великолепный каменный замок, в котором хранится огромная коллекция живописных полотен. Лорд Бернард, как и мой отец, любил искусство и занимался коллекционированием.
 — К сожалению, лорд Бернард погиб, миледи.
 — Да, мы слышали. Очень жаль, — ответила Клэр.
 Слова Ренальда натолкнули ее на размышления. Говорили, что лорд Бернард погиб от лихорадки после того, как его случайно ранили во время охоты. Вся округа скорбела о смерти этого прекрасного человека. И никто не заподозрил ничего дурного.
 Теперь Клэр одолевали сомнения. Очень странно: лорд Бернар умер, а его дочь — кроткая, милая Имоген — вышла замуж за королевского фаворита. Может быть, ее тоже силой повели к алтарю и вынудили обвенчаться с тем грубым и неотесанным человеком?
 Она отставила миску.
 — Вам не понравилась похлебка, леди Клэр?
 — Что-то нет аппетита.
 Клэр испугалась, что он заставит ее доесть, но напрасно. Более того, Ренальд не вынуждал ее даже к беседе, а обратился к леди Агнес. Клэр переключила внимание на писаря:
 — Вы давно служите у лорда Ренальда, брат?
 У монаха было весьма невыразительное лицо и жидкие волосенки, тронутые сединой, однако в глазах его светились ум и доброта.
 — Вовсе нет, леди.
 Клэр не знала, что еще спросить, поскольку ее теперь одолевали мысли о Кэррисфорде.
 — Как вы находите Саммербурн? — нашлась наконец она.
 — Очень красивое поместье и, похоже, вполне процветающее, — улыбнулся монах. — Я родом с севера, миледи, из края куда более сурового.
 Они поддерживали бессвязный разговор до конца обеда, а затем Клэр удалилась в свою комнату, чтобы спокойно поразмыслить о внезапной кончине лорда Бернарда.
 Сначала лорд Бернард. Потом ее отец. В результате два крупных поместья оказались в руках королевских фаворитов.
 Может быть, смерть отца отнюдь не случайность, не трагический поворот фортуны, который обычен в бою? Ей была страшна сама мысль об этом, но вдруг ее отца попросту убили?
 Отец верил, что Бог защищает человека от несправедливости, но оберегает ли Он от убийства?
 Жизненный опыт показывает, что нет. Если ехать по тракту, можно стать объектом нападения разбойников. Родственник Клэр погиб именно таким образом, а он, без сомнения, был человеком куда более достойным, чем его убийца.
 Нет, Бог не вмешивается в жизнь обычных людей, не следит, чтобы все было по правилам. Урожаи гибнут, люди мрут с голоду. Пожары уничтожают их жилища. Несколько дней назад в реке утонула дочь медника.
 Но если отец действительно был убит… Впрочем, что им остается? Что они могут сделать?
 Клэр спустилась вниз, в комнату матери, которая раньше была детской, а в скором времени станет спальней новобрачных.
 — Имоген стала женой Фитцроджера? — переспросила мать, надев ночную рубашку. — Ну что ж, насколько мне известно, он — благородный человек.
 — Ублюдок Фитцроджер?! Мама, лорд Бернард умер так неожиданно! А теперь отец…
 — Смерть Кларенса вовсе не была неожиданной, Клэр. Что за ерунду ты вбила себе в голову?
 Дочь стиснула зубы, стараясь справиться с волнением.
 — Ты знаешь, как именно погиб отец?
 — Как ты можешь об этом спрашивать… — Мать схватилась рукой за горло.
 — Я должна знать! Была ли его гибель… честной.
 — Он умер от удара меча в сердце, Клэр, — тяжело вздохнула мать. — Меч пробил кольчугу. Такое случается только в честном бою. А теперь, пожалуйста, оставь все эти глупости!
 — В каком бою? Наверное, надо выяснить, где и когда это произошло… — Клэр настороженно огляделась, опасаясь, что в комнату мог проникнуть кто-нибудь чужой. — Что, если король как-нибудь подстроил смерть отца… — прошептала она.
 — Клэр! — воскликнула мать и с силой сжала ее руку. — Откуда в тебе эти изменнические мысли? Генри Боклерк был вправе убить твоего отца собственными руками! Кларенс организовал и возглавил восстание. Оно потерпело крах, и король наказал виновных в государственной измене. И теперь тебе придется выйти замуж за лорда Ренальда.
 — Но…
 — Клэр, одумайся! Вспомни о своем брате. О том, какая ему уготована судьба. Не хочешь же ты, чтобы он стал жалким нищим?
 — Речь идет о моей жизни, мама. Обо всей моей жизни.
 Леди Мюриэль выпустила руку дочери и потрепала ее по щеке.
 — Тебе уже давно следовало выйти замуж, дорогая. А этот человек — вполне подходящая партия. Я понимаю, тебе очень тяжело, потому что после смерти отца прошло так мало времени. Но в остальном… Не сомневаюсь, Ренальд станет тебе хорошим мужем.
 — Он сделан из гранита, а сердце у него свинцовое, — ответила Клэр. — Он говорит о смерти так же беззаботно, как мы с тобой о рукоделии.
 Улыбка матери стала несколько натянутой.
 — Ты фантазируешь. Сегодня ему было так же нелегко, как и нам. Дай ему время показать себя с лучшей стороны.
 С какой «лучшей» стороны? Клэр пребывала в недоумении, но спросить не решилась. Мать, похоже, готова была обнаружить лучшие стороны у самого дьявола, если бы это обеспечило безопасность ее сыну.
 Клэр вернулась в свою комнату, глотая слезы обиды и одиночества и утешаясь только тем, что скоро совсем стемнеет и она сможет незаметно выскользнуть из замка. Она доберется до Фелиции и уговорит ее выйти замуж за Ренальда де Лисла.
 Позвав Марию и Присси, Клэр приказала приготовить постель. Раздевшись, она укрылась одеялом, а ее служанки улеглись на полу на соломенных тюфяках. Теперь осталось только подождать, пока они, да и весь Саммербурн погрузятся в глубокий сон.
 Однако при мысли о том, как внезапно, за один день, весь ее привычный мир перевернулся с ног на голову, слезы выступили на глазах Клэр. Уткнувшись в подушку, она задремала, а проснулась, когда было уже совсем темно.
 Монастырский колокол вдалеке мерно отбивал удары. Полночь. Самое время! Клэр встала, быстро оделась, затем открыла сундук и нашла веревку. Стараясь не шуметь, она привязала ее к кольцу возле окна.
 Спустя мгновение Клэр выглянула наружу, и сердце ее учащенно забилось. Полночь — нехорошая пора, время, когда просыпаются силы зла и сам дьявол выходит на охоту за человеческими душами. Клэр никогда не покидала замок ночью. Впрочем, теперь здесь страшно и небезопасно, даже если сидеть у зажженного камина. Ночь проникла внутрь замка в образе его нового хозяина.
 Спали все, кроме стражников. В тусклом лунном свете она разглядела, как двое из них пересекали двор. Они свои, но могут поднять тревогу, не разобравшись, в чем дело. Клэр дождалась, пока стражники отойдут подальше, и, перегнувшись через подоконник, сбросила вниз свободный конец веревки. Быстро и ловко она спустилась по ней на землю.
 Глинистая почва уже успела подсохнуть, поэтому девушка без труда добралась до потайной двери в стене замка. К счастью, она прекрасно знала дорогу и быстро сориентировалась в кромешной тьме. И все же ей всюду мерещился де Лисл в своем черном плаще, который крался за ней по пятам.
 Клэр перекрестилась. «Дева Мария защитит меня от демонов ночи», — подумала она.
 Потайная дверца находилась за конюшней, с противоположной от ворот стороны. Это была решетка в пояс высотой, запертая изнутри на тяжелый засов. Через нее можно было незаметно выйти из замка в случае экстренной необходимости. Для внезапной атаки ее тоже можно было использовать, хотя пришлось бы пролезать сквозь дверцу на четвереньках.
 Клэр сняла засов, открыла дверцу и выползла наружу.
 Затем тихонько притворив ее за собой, она стала спускаться по глинистому склону рва, моля Бога, чтобы стражники ее не заметили. Вряд ли их много в дозоре. Неподалеку от замка разбит военный лагерь, и если покажется неприятель, люди Ренальда поднимут тревогу.
 Тут ее ноздрей достиг резкий, неприятный запах, и Клэр поняла — правда, слишком поздно, — что после дождя на дне рва образовалось грязное, зловонное болото. Она по колено погрузилась в вязкую жижу и едва не вскрикнула от отвращения. Однако зажав нос и рот ладонью, Клэр медленно двинулась вперед. Вскарабкавшись на противоположный склон рва, девушка в изнеможении повалилась на траву и только тут осознала, что не подумала заранее, как ей пробраться в лагерь, минуя вооруженную стражу.
 Какое легкомыслие! Слезы выступили у нее на глазах — то ли от досады на самое себя, то ли от зловония промокшего платья.
 Нет, надо успокоиться. Сейчас решается вся ее жизнь. Она выбралась из замка. Это уже достижение. Осталось только добраться до палатки, где держат ее теток. Клэр решительно поднялась. В конце концов, даже если ее схватят, то наверняка поместят к заложницам и отправят гонца к Ренальду. А ей только того и надо.
 И когда Ренальд приедет за ней в лагерь, его встретит другая невеста — красивая и радостная.
 Однако осуществить задуманное все же будет не просто.
 Прежде всего физически. Отец не был воинственным человеком, но сделал так, что подойти к Саммербурну незамеченным не мог никто. Вокруг стен замка ночью паслись несметные стада овец.
 Клэр согнулась пополам и мелкими шажками двинулась вперед. Она прониклась состраданием к бабушке, которая могла передвигаться только таким образом. В конце концов девушка выбилась из сил и поползла по траве, путаясь в юбках. Даже если стража ее заметит, то примет за одну из овец.
 Впрочем, все они — овцы для волка де Лисла. Полночь — его время. Хотя скорее всего он безмятежно спит в своей постели.
 Она добралась до границы лагеря, лишь пару раз наткнувшись на овец, которые в ужасе шарахались в разные стороны. Осталось совсем немного. Вдруг Клэр услышала у себя за спиной голоса. Кто-то обнаружил, что потайная дверца незаперта!
 Клэр вскочила и бросилась бежать, но быстро сообразила, что так ее непременно заметят. Стража вокруг лагеря уже устроила тревожную перекличку. Тогда девушка легла ничком на землю и притаилась. Может быть, они еще ничего не знают и решат, что дверцу кто-то оставил открытой по недосмотру.
 И тут она вспомнила, что из окна ее комнаты свисает веревка!
 Какая же она дура!
 Неожиданно все стихло — казалось, целый мир затаил дыхание.
 Что случилось? Может, они успокоились и вернулись назад?
 Пора подниматься или рано?
 Совсем близко раздался шорох. Нет, показалось.
 А вот снова. Наверное, овца.
 Или заяц.
 Но может ли заяц хлюпать по грязи?
 Злой гоблин? Или того хуже…
 Ей стало невмоготу. Она оглянулась и вгляделась в темную даль. Но тут огромная черная тень заслонила небо, наползая на нее…
 Ощутив чье-то прикосновение, Клэр рванулась вперед, но сильная рука тотчас схватила ее за подол и удержала. Не успела она вскрикнуть, как кто-то уже поднял ее с земли и взвалил себе на плечо, словно вязанку хвороста.
 Волк!
 Клэр в ужасе стала вырываться и бить его по спине кулаками.
 Тяжелый, увесистый шлепок заставил ее притихнуть. Клэр смирилась, но страх по-прежнему не покидал ее. Что он намерен с ней сделать?
 Возле дверцы он фактически сбросил ее на землю:
 — Вперед!
 Клэр не стала спорить. Она пробралась внутрь и, оглянувшись, увидела, что он ползет за ней следом. Двое стражников с факелами стояли неподалеку, но на их помощь рассчитывать не приходилось. Они вытаращились на Клэр, как на заморскую диковинку, выставленную напоказ.
 Оруженосец де Лисла, как оказалось, тоже принимал участие в погоне. Он окинул Клэр презрительным взглядом. Наверное, его тоже ждет суровое наказание.
 Клэр с достоинством выпрямилась и постаралась не думать о том, что платье ее грязно и зловонно и что сама она перепутана до смерти.
 Де Лисл взял ее за руку и поволок в замок. Клэр не сопротивлялась, потому что он без труда сломает ей руку, если она начнет упираться. Ей вдруг пришло в голову, что она проиграла. Теперь ей придется выйти замуж за этого человека, у которого душа черна, как полночное небо.
 Внезапно он остановился, хотя они еще не вошли в зал.
 Клэр в ужасе заметила, что они оказались возле колодца. Неужели он хочет утопить ее?
 — Джош, набери воды.
 — Что вы собираетесь делать? — изумленно спросила Клэр.
 — Вымыть вас, глупая женщина.
 — Я приму ванну…
 — Вы слишком грязны для ванны. И я благодаря вам тоже. — С этими словами он взял бадью из рук оруженосца и окатил Клэр водой.
 Она вскрикнула, потому что вода была ледяной, и попыталась убежать, но Ренальд схватил ее за волосы. Через мгновение она снова чуть не захлебнулась от холодного душа; теперь у нее зуб на зуб не попадал.
 — Не надо больше! — взмолилась она. — Простите меня!..
 — Это вовсе не наказание. — Он взял ее за плечи и подтолкнул вперед. — Отправляйтесь к себе, приведите себя в порядок. И не прикасайтесь ни к чему до тех пор, пока не вымоетесь как следует и не переоденетесь.
 Клэр была слишком ошеломлена, чтобы до конца понять смысл его слов. Единственное, что стало ясно, — наказание откладывается, и у нее есть возможность собраться с мыслями. Клэр подобрала юбки и поспешила в свою комнату.
 Служанки со всех ног бросились в кухню греть воду и готовить ванну для госпожи. Клэр с радостью освободилась от зловонных лохмотьев, в которые превратилось ее платье, и с наслаждением погрузилась в горячую воду, ароматизированную травяным сбором.
 Однако растирая себя мочалкой, Клэр плакала.
 Плакала потому, что потерпела поражение. Теперь ей не удастся бежать, а значит, придется выйти замуж за Ренальда де Лисла.
 А еще она плакала от страха, потому что наказание за непослушание неминуемо. В отцовском доме наказания не применялись никогда и ни к кому. Но Клэр слышала о жестоких порках, и при мысли о том, что ей придется ощутить на спине удар широким кожаным ремнем, кровь застыла у нее в жилах.
 Именно страх заставил ее просидеть в ванне так долго, что вода стала совсем холодной.
 — Мне нужна простыня, чтобы завернуться в нее и дойти до комнаты, — попросила она наконец Присси.
 — Как угодно, леди… — Служанка смущенно взглянула на нее. — Но он ждет за дверью и хочет с вами поговорить.
 — Сейчас? — удивленно воскликнула Клэр.
 — Да. Если хотите знать мое мнение, то он терпелив, как святой. Вы тайком сбежали. Не знаю, о чем вы думали…
 Клэр пропустила ее слова мимо ушей.
 Служанка принесла лучший наряд Клэр — бежевое платье и бледно-зеленую тунику, расшитую бежевыми и розовыми цветами. Клэр слишком устала, чтобы протестовать. И, по правде говоря, в ее нынешнем положении смягчить его свирепый нрав было бы разумно.
 Клэр впервые всерьез пожалела о том, что обрезала волосы.
 Ей с большим трудом дался путь в зал. Она молила Бога, чтобы Ренальд не заметил, что у нее стучат зубы от страха.
 Он стоял в полумраке, скрестив на груди руки и устремив хмурый взор в пустоту. Заслышав ее шаги, Ренальд выпрямился. Из груди Клэр невольно вырвался тяжелый вздох, и она замерла, не решаясь подойти ближе.
 Ренальд стал задумчиво разглядывать ее.
 — Я не ошибся. Вы похорошели после ванны. Пройдемте в кабинет, — сказал он, кивая на дверь.
 Клэр с готовностью повиновалась. Если она будет держать спину прямо, он не догадается, что она напугана.
 Однако девушка не учла того, какое воздействие окажет на нее кабинет отца, в стенах которого они столько времени провели вместе за книгами.
 Кто-то зажег здесь свечу в напольном светильнике. Несмотря на то что теперь эту комнату занимал чужой человек, все в ней осталось по-прежнему, так что казалось, отец только что вышел отсюда.
 Его любимый плед, подбитый кроличьим мехом, лежал на скамейке, словно ожидая прихода владельца. Клэр вспомнила, как они сидели рядом, закутав ноги этим пледом, долгими зимними вечерами и отец учил ее читать.
 Большинство книг хранилось в сундуках, которые сами по себе являлись произведениями искусства. Одна книга лежала на пюпитре. Отец оторвался от нее, чтобы принять участие в восстании, а она осталась ждать его возвращения.
 Ветер тихонько колыхал тяжелые гардины на окнах, и казалось, будто комната дышит.
 Клэр зажала рот ладонью, чтобы не расплакаться. Боль разрывала ее сердце, неудержимо рвалась наружу…
 Осознав, что она плачет и стонет в присутствии де Лисла, Клэр тут же отвернулась и поспешила стереть с лица слезы. Господи, она готова была предстать в таком жалком виде перед кем угодно, но только не перед Ренальдом!
 — Итак… — Ей пришлось откашляться, чтобы голос звучал твердо. — Что вы намерены со мной сделать?
 — Я намерен взять вас в жены, леди Клэр, — ответил он задумчиво, с любопытством глядя ей в лицо.
 — Я не об этом. Как вы собираетесь наказать меня?
 В кабинете воцарилась мертвая тишина. Клэр снова затрепетала от страха.
 — Я не сторонник порки, леди Клэр, — отрицательно покачал головой Ренальд. — Я буду вести счет вашим проступкам до тех пор, пока их не накопится достаточно для серьезного наказания. — Он огляделся. — У вашего отца было много книг. Вы тоже любите читать, леди Клэр?
 — Да, — ответила она ошарашенно, не успев свыкнуться с мыслью, что избежала унизительной порки.
 — Когда мы поженимся, я прикажу перенести их в нашу комнату, чтобы они всегда были у вас под рукой.
 — А вы…
 — Я с трудом связываю буквы в слова, миледи. Мне нет нужды в словах. Но если вы действительно прочли все эти книги, — в голосе его зазвучал металл, — я вправе ожидать от вас большего благоразумия. Объясните мне, зачем вы это сделали?
 Клэр попробовала было с ходу придумать какую-нибудь небылицу, но не смогла и честно ответила:
 — Я хотела поговорить с Фелицией.
 — И для этого вы бултыхались в грязном рве? — Он удивленно приподнял бровь.
 — Я была в отчаянии.
 — Почему?
 — Я хотела уговорить свою тетку выйти за вас замуж, — пробормотала Клэр. — Она достаточно смела, чтобы…
 Клэр замолчала, осознав, что ее слова звучат оскорбительно.
 Впрочем, ей уже следовало привыкнуть к бесчувственности Ренальда. Он равнодушно отнесся к ее заявлению, хотя в его глазах вспыхнул живой огонек.
 — Женщина, охотно вступающая в брак, привлекательна во многих отношениях. По-вашему, она такова?
 — Не сомневаюсь в этом! — воскликнула Клэр, не ожидая, что вместо Фелиции ей придется уговаривать Ренальда. — Она давно хочет выйти замуж, а такие мужчины, как вы, ей нравятся… Особенно если они пользуются расположением короля. — Она решила намекнуть Ренальду, как завоевать сердце Фелиции. — Возможно, когда вы встретились, она просто испугалась, милорд. Вы производите на людей ошеломляющее впечатление. Но я уверена, вы сумеете убедить ее…
 — Вы правы, я действительно произвожу на людей такое впечатление, леди Клэр.
 — Нет, я имею в виду совсем другое… — смутилась Клэр. — Я уверена, что вы совсем не так ужасны, как… — В голове у нее окончательно все перемешалось. Тем более что Ренальд выжидающе смотрел на нее, кривя губы в насмешливой улыбке. — Если вы будете добры и обходительны с Фелицией, она с радостью станет вашей женой, милорд, — заключила Клэр.
 — Добр и обходителен, — повторил Ренальд ее слова и почесал кончик носа. — Понятно. Но почему я должен жениться именно на леди Фелиции?
 — Она очень красива. Вероятно, вы не разглядели этого из-за дождя. Она очень музыкальна, у нее прекрасный слух и голос. И еще она обладает деловой хваткой и очень бережлива.
 Ренальд улыбнулся, и Клэр с изумлением ощутила в душе нечто похожее на легкое сожаление. Она вдруг обнаружила в этом человеке глубину, которая показалась ей интересной и достойной изучения.
 — Похоже, вы готовы передумать, леди Клэр? — опять улыбнулся он.
 — Нет! — Она даже ногой топнула от возмущения. Несмотря на его вполне располагающую улыбку, Клэр не забыла о том, что он ведет жизнь, окутанную мраком ночи, в котором встают кровавые тени. Жестокость и насилие составляют основу его жизни. Он хладнокровный убийца, которого не интересуют книги и искусство. Он пришел сюда, чтобы присвоить собственность ее отца, и даже не в состоянии оценить самое дорогое из того, что ему досталось.
 — Леди Фелиция показалась мне самовлюбленной и чересчур бойкой на язык, — проговорил Ренальд, и его улыбка растаяла. — Меня трудно разозлить, но я не привык сносить оскорбления.
 — Фелиция вовсе не собиралась оскорблять вас. Просто она… любит прямо высказывать свои взгляды.
 — А вы не любите?
 — Мои взгляды гораздо скромнее, лорд Ренальд, — ответила она честно.
 — Неужели? Скажите, если мы поженимся, вы будете покладисты и ласковы?
 Клэр не понравился такой поворот беседы.
 — Фелиция будет для вас лучшей женой, нежели я, милорд. Она старше, как вы знаете.
 — Леди Фелиция вовсе не желает выходить за меня замуж. Та пара фраз, которыми мы с ней обменялись, оказалась нелицеприятной. Я помню, она что-то говорила о моих плохих манерах и низком происхождении.
 — Просто она испугалась вас, милорд. Мы все были напуганы. А теперь у нее было время подумать, и когда вы встретитесь по-настоящему…
 — Мы с вами встретились по-настоящему, леди, и у вас тут же появилось желание бежать.
 Клэр почувствовала, как ее щеки заливает румянец.
 — У меня сложное отношение к насилию, милорд. И к тем людям, для которых насилие — образ жизни. Если я захочу вступить в брак, то выберу в мужья человека миролюбивого.
 — Выйти замуж за монаха довольно затруднительно.
 — Мой отец не был монахом!
 — Ваш отец был уникальным человеком. И погиб слишком рано.
 — Он бы не погиб, если бы…
 — Если бы не встал на путь войны? — закончил Ренальд вместо нее, но Клэр прочитала по его глазам, что он хотел сказать совсем другое. Например, следующее: «Если бы Генри Боклерк не узурпировал трон».
 — Прошу вас, милорд, позвольте мне хотя бы написать Фелиции. Я наверняка смогу убедить ее, что в этом браке есть множество преимуществ.
 — Почему бы вам не перечислить их сначала мне? Приятно было бы послушать.
 Клэр пропустила его вопрос мимо ушей и терпеливо молчала, ожидая ответа на свою просьбу.
 — Хорошо. Напишите прямо сейчас. — Он кивнул на письменный стол, на котором лежали пергамент и чернила. — Я немедленно отправлю письмо в лагерь, и ваша тетя прочтет его, как только проснется. — Он поднес светильник ближе к столу.
 То, что он сделал, странным образом поразило Клэр. Она едва могла сдвинуть с места тяжелый чугунный подсвечник, а Ренальд, одной рукой оторвав его от пола, перенес к столу как пушинку. Кроме того, она несколько успокоилась, когда увидела лицо Ренальда при свете. Оно показалось ей вовсе не таким уж зловещим.
 Клэр села за стол и, раскладывая пергамент, стала собираться с мыслями. Затем она быстро изложила то, что уже оформилось у нее в голове. Но перечитав письмо, Клэр нашла его совсем неубедительным. В нем содержались скорее негативные стороны брака, нежели преимущества. Интересно, какие положительные качества хотела бы видеть Фелиция в своем муже?
 Клэр написала, что он красив, силен и здоров. Стремясь разжечь интерес в Фелиции, она распространилась об этом подробнее. Упомянула даже улыбку.
 Но все равно этого явно недостаточно.
 Клэр знала, что Фелиция большое значение придает интимным отношениям, но опасается слишком крупных мужчин. Крупных в определенных местах. Она где-то слышала, что если женщина от природы имеет узкие бедра, то первая брачная ночь принесет ей нечеловеческие страдания. Фелиция часто смущала Клэр тем, что нескромно разглядывала мужчин, стараясь угадать размер фаллоса. Желание найти знатного человека и в то же время не слишком «крупного» сильно сужало круг поисков. Клэр вынуждена была поделиться с Фелицией своими наблюдениями и на этот счет.
 Слава Богу, что Ренальд не умеет читать!
 Клэр еще раз перечитала письмо, признавая, что кое в чем намеренно слукавила. Например, она понятия не имела о том, каковы мужские достоинства Ренальда и каков он в постели. Перо дрогнуло у нее в руке, когда ей пришлось коснуться этой темы.
 Наконец послание было готово, и Клэр передала его Ренальду. Она постаралась рассеять все предполагаемые опасения Фелиции. В конце концов, женщины созданы, чтобы жить с мужчинами, и единственный урон, который они терпят, — это потеря девственности.
 Ренальд свернул пергамент и засунул его за пояс.
 — А теперь, леди Клэр, что же мне с вами делать до утра?
 — Что вы имеете в виду? Я намерена вернуться в свою постель, — внутренне похолодела она.
 — Но останетесь ли вы в ней до рассвета?
 — У меня нет причины бродить среди ночи.
 — Раньше у вас ее тоже не было.
 — Вам придется поверить мне, лорд Ренальд. Другого выхода у вас нет.
 — Отчего же? — усмехнулся он и направился к двери, за которой стоял на страже его оруженосец. Джош изо всех сил боролся с сонливостью и отчаянно зевал. — Пойди найди мальчишку… Томаса. — Ренальд обернулся к Клэр: — Где он спит?
 — Со слугами наверху. Но вы не можете…
 — Он останется заложником на тот случай, если вы снова захотите прогуляться под звездным небом.
 — У вас уже есть заложники в лагере!
 — Я подозреваю, что брат вам дороже, чем тетки. — Он снова обернулся к оруженосцу.
 — Нет! Прошу вас! — воскликнула Клэр и добавила: — Он очень испугается.
 — Я не собираюсь подвешивать его на дыбу. Если, конечно, вы опять не сбежите. Он будет спать в одной комнате со мной и моими людьми. Это вполне подходящее место.
 — Подходящее?!
 — Ему пора привыкать к должности пажа.
 — Но… — Клэр не могла придумать ни одного довода против. Она лишь представляла себе, как испугается Томас, когда его разбудят среди ночи и потащат в комнату к чужим людям. — Нет, прошу вас! Я обещаю вам, что до утра пробуду в замке.
 Ренальд пристально смотрел на нее. Клэр почувствовала себя неловко и облизала пересохшие от волнения губы.
 — Джошу, как, впрочем, и мне, не мешало бы немного поспать, — проговорил он наконец. — Что ж, доверюсь вам, но предупреждаю, миледи: если вы вздумаете одурачить меня, то, найдя вас, я вынужден буду пополнить список ваших прегрешений.
 Брат Нильс проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Он не сразу разглядел плотную фигуру лорда Ренальда, принявшую угрожающие размеры в темной комнате. Нильсу пришлось последовать за господином. Всю прошлую ночь они скакали без передышки. Есть ли в нем хоть что-нибудь человеческое?
 Они пришли в кабинет, и Ренальд протянул писарю пергамент. Брат Нильс потер слипающиеся глаза, не понимая, что от него требуется.
 — Прочти мне это.
 В такое время суток?! Но Ренальд де Лисл при всем своем великодушии был не из тех, с кем можно спорить. Нильс аккуратно развернул пергамент. Почерк писавшего был твердым и красивым, вполне пригодным для составления государственных документов.
 — «Фелиции из Саммербурна от ее любящей племянницы Клэр»… — Нильс бросил взгляд на Ренальда, удивившись тому, что девушка так великолепно пишет и что его заставляют читать личное письмо.
 — Продолжайте.
 Нильс вспомнил о том, что леди Клэр скоро станет женой Ренальда, и избавился от последних нравственных колебаний.
 — «Моя дорогая Фелиция, я пишу тебе о лорде Ренальде де Лисле и его намерении жениться на одной из нас…»
 Нильс прочел рассказ Клэр об их недавней беседе. Странно, но она особенно выделила тот факт, что после свадьбы Ренальд часто будет отсутствовать.
 — Как дикий зверь, на которого лучше смотреть издали, — заметил господин, и Нильс с трудом сдержал улыбку. — Интересно, пишет ли она обо мне хоть что-нибудь хорошее?
 — Да, милорд. Вот например: «Не думаю, что жене будет неприятно его присутствие в Саммербурне. Он спокоен и терпим, ни разу никого не ударил, не повысил голоса, ничего не сломал в порыве ярости. Ест он аккуратно, моет руки перед обедом».
 Читая, Нильс то и дело поглядывал на Ренальда, пытаясь угадать реакцию хозяина. Немногие мужчины в состоянии выслушать такой правдивый отчет о своих достоинствах и недостатках.
 — И это все хорошее?
 — Нет, милорд. Вот еще: «Когда вы с ним встретились в лагере, шел дождь, и он был в плаще, видимо, поэтому ты не заметила, что он красив…»
 ―Так.
 — «…в своем роде», — дочитал Нильс.
 — Жаль, что она не видела Люка де Гроса! — усмехнулся Ренальд.
 — «Похоже, у него крепкое здоровье, — продолжал Нильс. — Зубы все целы, во всяком случае, спереди. Кожа чистая, никаких шрамов и родимых пятен. От него приятно пахнет, что свидетельствует о его чистоплотности».
 Нильс прервался, чтобы посмотреть на Ренальда.
 — Просто хвалебный гимн какой-то! — усмехнулся тот. Нильс, как всегда, не смог определить, доволен его господин или нет.
 — «…от него сильно пахнет кожей, лошадьми и оружием, но чего еще ждать от такого человека?.. Впрочем, я полагаю, его можно уговорить вымыться перед тем, как он ляжет в постель».
 — Леди Клэр очень хорошо разбирается в людях.
 Нильс от души расхохотался, утирая выступившие на глаза слезы рукавом.
 — Есть там что-нибудь еще? — спросил Ренальд.
 — Да, милорд.
 — Все в том же духе?
 — Полагаю, что… — Нильс проглядел письмо и бросил на Ренальда тревожный взгляд.
 — Читайте.
 Слуга мучился угрызениями совести, читая строки, которые явно не предназначались для постороннего глаза.
 — «Более того, Фелиция, я думаю, что лорд Ренальд — страстный и умелый любовник. Судя по тому, как он смотрит на хорошеньких служанок, его в большой степени интересуют женщины. Но он не пристает к ним, а значит, в делах любовных галантен и сдержан и, видимо, таков же в постели. Кроме того, хотя он внушительной комплекции, размеры его мужских достоинств наверняка… — Нильс помедлил, пытаясь с ходу перефразировать дальнейшее, но не сумел и прочел то, что было написано. — …скромные».
 — Скромные?
 — «И я думаю, что он может использовать свои…» Здесь зачеркнуто и написано поверху, милорд. Непонятно, что имеется в виду…
 — Любопытно все-таки узнать, что она пишет.
 Нильс придвинул пергамент ближе к свече и разобрал:
 — «…использовать свои гениталии…»
 Лорд Ренальд кивнул и сжал губы.
 — «…умело благодаря…»
 — Благодаря чему же?
 — «…благодаря долгой практике».
 — А вот это, пожалуй, верно. Не так ли?
 Нильс не знал, что и ответить, ибо за то недолгое время, что он служил у лорда Ренальда, тот не проявлял никакого интереса к женщинам. Он никогда о них не говорил, от него нельзя было услышать никакой скабрезной шутки. Впрочем, обстоятельства не располагали ни к шуткам, ни к любовным интрижкам.
 — Остался последний абзац, милорд. «Я хочу, чтобы ты изменила свое мнение о нем. Если ты согласишься стать его женой, лорд Ренальд устроит так, что ты вернешься в замок, а я отправлюсь в лагерь вместо тебя. Ты старше и имеешь права первенства. Я не стану лишать тебя возможности выйти замуж за того, кто так близок к твоему идеалу мужчины».
 — Умная девочка! — одобрительно кивнул лорд Ренальд. — Она на удивление умна, Нильс, хотя в некоторых делах — круглая дура.
 Монах, который против воли оказался посвященным в тайны леди Клэр, счел своим долгом защитить ее:
 — Она слишком молода, милорд.
 — Не намного младше вас.
 — Но меня никто не вынуждает выйти замуж за незнакомца.
 — Странно было бы представить вас в роли моей невесты, — ответил Ренальд и, поднявшись, в задумчивости зашагал по комнате. — Интересно, окажет ли это письмо какое-то воздействие на ее тетку?
 — Полагаю, вы не нуждаетесь в моих советах, — заметил Нильс, которому послышался вопрос в последней фразе Ренальда.
 — Ведите себя благоразумно.
 В его тоне, однако, не было угрозы, и Нильс рассмеялся:
 — Скажите, вы намерены отослать письмо?
 — Я всегда держу свое слово. Но мне не хочется искушать леди Фелицию понапрасну. — Ренальд в задумчивости остановился. — Впрочем, милая леди Клэр сама подсказала мне, как сделать так, чтобы ее тетка не изменила своего решения.




 Глава 6


 Горе и тревога не лучшее снотворное. После бессонной ночи Клэр с радостью встретила рассвет нового дня в надежде на то, что Фелиция согласится стать женой Ренальда. Правда, ей тогда придется покинуть Саммербурн. Клэр размышляла об этом, лежа в постели, наблюдая за игрой солнечных лучей на стенах спальни и прислушиваясь к звукам пробуждающегося замка.
 Она признала правоту бабушки, которая заметила, что ей давно следовало выйти замуж, благо недостатка в кавалерах не было. Однако ни один из потенциальных женихов не казался Клэр настолько привлекательным, чтобы ради него ей захотелось покинуть родной дом. Мать, впрочем, постоянно убеждала ее, что этого не миновать, но Клэр пребывала в иллюзорной надежде на обратное.
 Какая глупость!
 Когда на тюфяках заворочались служанки, Клэр встала с постели, привычным движением пригладила волосы и тут вспомнила, что они обрезаны. Затылок непривычно холодил ветерок.
 С одной стороны, Клэр жалела о своем поступке, а с другой — нет. Просто это был акт ее бунтарского негодования против судьбы. Однако если бы отец увидел ее такой, он вряд ли одобрил бы эту импульсивность.
 Хотя разве его решение примкнуть к восстанию против короля не было столь же импульсивным? Ведь это оно привело их всех к беде.
 Клэр тряхнула головой, чтобы отогнать крамольные мысли, и надела платье, которое выбрала ей служанка накануне. Коль скоро теперь невестой де Лисла станет Фелиция, нет нужды стараться выглядеть некрасиво.
 Однако волосы ее по-прежнему представляли собой жалкое зрелище.
 Впрочем, не стоит горевать по поводу того, что все равно не изменить. Клэр набросила на голову плат, закрепила его резным обручем и отправилась по своим ежедневным хозяйственным делам.
 Сначала она заглянула к матери. Леди Мюриэль вмиг стала ко всему равнодушной: ее больше не интересовали проблемы Саммербурна. Ведь теперь это не ее собственность. Пусть новый хозяин и занимается замком.
 Клэр сомневалась в том, что Ренальд сможет и захочет вникать в хозяйство, а сидеть сложа руки и смотреть, как на глазах у нее все будет приходить в упадок, она была не в состоянии. Тяжело вздохнув, Клэр принялась за работу, которая раньше распределялась между четырьмя взрослыми. Теперь, когда к ним добавился еще и де Лисл, ей пришлось работать за пятерых. Клэр металась между залом и кухней, кладовыми и буфетной, не спуская при этом глаз с Томаса. Подавил ли он в себе ненависть к Ренальду? Даже если и так, то нет уверенности, что он станет слушаться де Лисла и исполнять его приказы. А если Томас будет демонстрировать неповиновение, то какому наказанию подвергнет его новый хозяин?
 На взгляд Клэр, Саммербурн жил до отвращения нормальной жизнью. Слуги как ни в чем не бывало занимались своими делами и судачили на кухне. Повар не отходил от плиты, по обыкновению вкладывая в выпечку хлеба и приготовление жаркого все свое мастерство. И когда он поинтересовался, хватит ли к обеду пива, Клэр с радостью отправилась на пивоварню, чтобы побыть в одиночестве.
 Солнце уже стояло высоко, двор высох, и лишь кое-где остались лужи, напоминавшие о недавнем ливне. Клэр подставила лицо солнечным лучам и закрыла глаза, с наслаждением вдыхая свежесть утра. Так отчетливее слышались звуки — привычная суета на заднем дворе, сквозь которую прорывались птичьи трели.
 Сегодня легче было представить себе рай, где в солнечном ореоле пребывает дух ее отца, окруженный ангельским пением. Отец наверняка сейчас смотрит на нее оттуда. По щекам Клэр заструились слезы, но слезы благодатные. Она не сомневалась, что отец нашел успокоение в раю, а значит, обрел счастье. Этого бы не произошло, если бы он не вступил в борьбу за справедливость.
 Перед тем как отправиться на пивоварню, Клэр вошла в огороженный садик, чтобы собрать цветов и отнести их на могилу отца. Холмик оказался совсем свежим, как и рана в ее сердце.
 Скоро он зарастет травой, и Клэр посадит здесь цветы в память об отце и…
 Но ведь ее скоро не будет в Саммербурне! Кто же станет ухаживать за могилой?
 Эта мысль поразила ее до глубины души. Она не может здесь остаться, а если Фелиция будет хозяйкой Саммербурна, то и не хочет. Как же быть с могилой?
 Если бы она сама вышла замуж за де Лисла…
 Клэр нахмурилась и тряхнула головой. Нет, цена слишком высока — брак с жестоким, нелюбимым мужчиной и жизнь в Саммербурне, которым он будет владеть не по праву.
 Она вспомнила о том, что собиралась на пивоварню, и поспешила туда. Возможно, хозяйственные дела помогут ей отвлечься от тягостных раздумий.
 Выйдя из пивоварни, она заметила, что на крыльце появился Ренальд. В своей темно-красной тунике он был похож на кровавое облако, появившееся на голубом безмятежном небосклоне, а от его взгляда даже на расстоянии веяло могильным холодом.
 Клэр поспешила пройти мимо, плотнее надвинув обруч, поддерживающий плат. Однако Ренальд догнал ее, и его огромная тень заслонила солнце.
 — Где ваш брат, леди Клэр?
 Господи! Она остановилась и повернулась к лорду:
 — Я не знаю. Я уверена, что…
 — Вы куда-то послали его ночью тайком из замка? Объясните, какова цель ваших безумных действий?
 — Нет! Я никуда его не посылала. Он наверняка где-то здесь! — Клэр в отчаянии оглянулась. Как Томас мог решиться на такую глупость!
 — Ему пришло время узнать, что такое дисциплина. Хватит ему слоняться без дела. Пора готовиться к будущей службе.
 — Я понимаю. Простите Томаса. Пожалуйста, не надо его бить! Он не привык…
 — А надо бы привыкнуть. — Лицо Ренальда стало суровым. — Мальчика следует воспитывать в строгости, чтобы из него вырос настоящий мужчина. — Он вздохнул и вдруг взглянул на нее обезоруживающе ласково. — Я не стану бить его, леди Клэр. По крайней мере на этот раз. Только ради вас. Но постарайтесь внушить ему, что я жду от него послушания.
 Это его «только ради вас» резануло слух Клэр и заставило насторожиться. В словах Ренальда она ощутила скрытую угрозу.
 — Я поищу его, — сказала она и повернулась, чтобы уйти. Ренальд тотчас схватил ее за руку.
 — Почему бы вам не показать мне замок? Заодно и Томаса поищем.
 — Как вам угодно, милорд.
 Ренальд выпустил ее руку, и они пошли рядом. Клэр вспомнила, что должна быть милой и предупредительной, чтобы поладить с ним.
 — Надеюсь, вы найдете хозяйство замка в полном порядке, милорд, за исключением разве что последней партии бочек, которые оставляют желать лучшего. Я как раз собиралась поговорить о них с Рольфом-бондарем.
 — Значит, Саммербурн вполне процветающее поместье?
 — Полагаю, да.
 — Вам много приходится работать?
 — Вовсе нет. Мать и тети выполняют часть работы. Когда они в замке, разумеется, — добавила Клэр, не сразу осознав, что это не вполне вежливо.
 — К сожалению, я не могу помочь горю вашей матери, но вы с тетушками снова можете вести хозяйство вместе, как только я женюсь на одной из вас.
 — Думаю, Фелиция охотно согласится на это, милорд, — ответила Клэр, входя в мастерскую бондаря.
 Она говорила с мастером, и де Лисл не вмешивался в их беседу, но в его присутствии Клэр чувствовала себя не в своей тарелке. В результате она отчитала Рольфа за плохо сделанные бочки, хотя вовсе не намеревалась этого делать.
 — Вас огорчает нерадивость крестьян? — спросил Ренальд.
 — Я огорчена потому, что обошлась с ним гораздо резче, чем он того заслуживает.
 Клэр решила вернуться, чтобы исправить ошибку, но Ренальд удержал ее:
 — Разве он хорошо выполнил свою работу?
 — У него на прошлой неделе погибла дочь — утонула в реке. Неудивительно, что… — ответила Клэр, осторожно отнимая руку.
 — А что, если из-за него окажутся в опасности другие люди?
 — Я знаю, знаю… Но я говорила с ним резко только потому, что хотела произвести впечатление на вас. Другой причины не было, — отозвалась Клэр и тут же поняла, что допустила ошибку.
 — Что же, вы в конце концов решили стать моей женой? — удивленно приподнял бровь Ренальд.
 — Нет! — призналась Клэр под его пытливым взглядом. — Просто я не хотела, чтобы вы считали меня ребенком или дурочкой. Я имею в виду после того, что случилось ночью.
 — Заверяю вас, миледи, события прошедшей ночи не заставили меня считать вас ребенком. — В его глазах мелькнула насмешка.
 Если бы не чувство собственного достоинства, Клэр попросту сбежала бы от него.
 — Пойдемте на маслодельню, милорд.
 Прохлада каменного строения освежила ее, и появившийся было румянец смущения у нее на щеках пропал. Негоже так волноваться в его присутствии! Ладно, скоро она будет свободна от него. Совсем скоро.
 — Там загон для коров, — указала она на деревянную дверь. — Но сейчас дойные коровы и козы на пастбище. Вы знакомы с устройством маслодельни, милорд?
 Ренальд задумчиво огляделся. В этом месте, куда редко заглядывали мужчины, он казался особенно огромным и мрачным.
 — Я вижу, у девушек здесь много работы, — заметил он. Работницы украдкой разглядывали его, и Клэр поняла, что многие из них не отказались бы согреть постель нового хозяина. Впрочем, пусть это заботит Фелицию.
 — Пастухи доят скотину и приносят молоко сюда. Здесь его процеживают. Надо учитывать, что…
 — Они снимают с молока сливки.
 Ренальд подошел к девушке, которая шумовкой снимала сливки, а затем переливала молоко в каменную емкость. Джоан была лучшей работницей маслодельни и никогда не проливала молоко, но едва Клэр увидела, как она пожирает Ренальда глазами, как ей захотелось отправить девушку работать в поле.
 Лорд улыбнулся, обмакнул палец в сливки и, облизав его, обернулся к Клэр.
 — Прекрасные сливки!
 Клэр почувствовала, что снова покраснела: частью — от злости, частью — от какого-то непонятного волнения.
 — Из прекрасных сливок делают прекрасное масло! Если только их не слизывают все, кто проходит мимо! — выпалила девушка.
 Клэр двинулась к маслобойке, которой управляла Фрида — умелая работница средних лет. Но даже Фрида смотрела на де Лисла так, словно у нее были шансы оказаться в его постели. Клэр тотчас сосредоточила свое внимание на огромном чане.
 — Здесь делают сыр. Но не из свежего, а из свернувшегося молока. — Она протянула Ренальду деревянную плошку.
 — Это вчерашнее молоко, — ответил он, сделав глоток.
 — Как вы догадались? — удивилась Клэр.
 — Я знаю, что приготовление масла требует времени. Кроме того, содержимое этого чана еще не загустело, судя по тому, с каким звуком его перемешивают.
 — Меня нисколько не удивляет, что вы знакомы с маслоделием, милорд, — поджав губы, язвительно заметила Клэр. — Женщины, как правило, в этом не разбираются.
 — Согласен с вами, — ответил Ренальд не без насмешки. Он пропустил мимо ушей ее намек на то, что работницы маслобоен обычно не отличаются строгим поведением. — Куда теперь? — поинтересовался лорд.
 — К ткачам, — ответила Клэр, подхватывая готовый упасть с головы плат.
 В припадке раздражения она сорвала его с головы, скомкала и понесла в руке, стараясь не задумываться над тем, как выглядит со стороны с короткими волосами. Наверное, казалась смешной и нелепой, но бороться с обручем у нее больше не было сил. Она не хотела отвлекаться на него, потому что и без того общение с Ренальдом давалось ей нелегко. Клэр все больше убеждалась, что не может сладить с этим человеком.
 Они вошли в лачугу, где стояли ткацкие станки, и чуть не оглохли от стрекотания множества челноков и глухих ударов решеток о рамы. Волокна пряжи так и кружили в воздухе.
 Клэр повела Ренальда к одному из станков, отмахиваясь от налипающих на лицо пушинок. Вдруг она почувствовала какое-то прикосновение и обернулась. Он шел за ней, разминая пальцами шарик, скатанный из шерстяных волокон.
 — Здешняя шерсть хороша?
 — Самая лучшая в округе, милорд, — ответила Клэр, вдруг догадавшись, что Ренальд снял пушинку с ее волос. Она и не предполагала, что волосы столь чувствительны.
 — Она в основном продается или остается здесь, для внутренних нужд Саммербурна?
 — Мы продаем часть шерсти и часть полотна. Это одна из наших… — Клэр осеклась, вдруг вспомнив, что Саммербурн теперь не принадлежит их семье. — Это одна из ваших основных статей дохода.
 — Она может стать «нашей», если вы захотите, леди Клэр. — Он бросил комочек шерсти на землю.
 Предложение показалось ей вдруг соблазнительным. В конце концов, это ее дом, и их совместная прогулка по замку — лишнее тому подтверждение. Здесь работают ее люди, всех их она знает с детства.
 — Я не захочу, милорд. Познакомьтесь: это Эльфгит, ваша старшая ткачиха. Она прекрасно знает свое дело. — В доказательство своих слов Клэр приподняла край тончайшего полотна, которое переливалось коричнево-золотистыми оттенками.
 — Вы действительно великолепная мастерица, мистресс Эльфгит, — улыбнулся Ренальд.
 — Это полотно должно было пойти на зимнюю тунику хозяина, — не поднимая глаз, ответила она.
 Челнок взметнулся вверх, решетка скрипнула, и ткань заструилась вниз. Женщина укоризненно замолчала.
 — А чего вы ожидали? — спросила Клэр, отводя Ренальда в сторону. — Мне жаль, что гибель отца затеняет ваш блистательный триумф, но его здесь всегда будут помнить и любить.
 Даже если в его глазах на миг и появилось сочувствие, оно тут же исчезло.
 — Воспоминания со временем тускнеют, леди, и иногда это к лучшему. А из этого полотна получится прекрасная туника для леди Саммербурн.
 — Фелиции не нравится такой цвет, — ответила Клэр, выходя на улицу.
 — Но вам он будет к лицу, так же как и вашему отцу.
 Сердце у Клэр защемило от боли, но она не подала виду.
 — Куда направимся теперь, милорд?
 — Наверное, для первого раза достаточно.
 — Но ведь все это теперь ваше! — Клэр вызывающе посмотрела на него в надежде уловить в его глазах хотя бы тень неловкости, которую, как ей казалось, должен был испытывать человек, незаконно захвативший чужое имущество. — Вам следует знать, чем вы теперь владеете. Все, до последней навозной кучи.
 — В таком случае у леди Фелиции еще будет возможность ознакомить меня с поместьем. А теперь пришло время завтрака, — отозвался он с улыбкой, и они двинулись в дом.
 По дороге Клэр честно призналась себе в том, что ревновала Ренальда к работницам на маслодельне, хотя как можно испытывать такое чувство по отношению к мужчине, которого ненавидишь и презираешь?!
 Ей казалось странным также и то, как слуги и крестьяне отнеслись к смерти отца. Эльфгит скорбит о его утрате, но больше о нем никто и не вспомнил. А девушки из маслодельни только и делали, что кокетничали с новым хозяином!
 Они вошли в зал, и Клэр поразили смех и оживленный разговор за столом. И это на следующий же день после похорон отца! Но самым страшным было то, что не только слуги забыли о трауре.
 Мать выглядела так, будто и не заметила смерти мужа. Она, конечно, не веселилась, но и на убитую горем вдову не походила. Ее страдания начались в тот день, когда отец покинул дом, и теперь, видимо, боль в душе понемногу утихала.
 Леди Агнес была, как всегда, погружена в себя. Невозможно определить, что она чувствует.
 Лишь Томас производил впечатление глубоко несчастного человека, и то только потому, что его разыскали и заставили прислуживать у стола. Клэр втайне надеялась, что он иногда расплескивал эль и ронял посуду не в знак протеста, а от неловкости.
 Поставив блюдо с хлебом рядом с Клэр, брат обиженно поджал губы. Она улыбнулась ему, стараясь ободрить, однако он еще сильнее нахмурился.
 Господи, де Лисл, похоже, прав! Томас и вправду избалован. Ему уже давно следовало научиться выполнять свои обязанности.
 Клэр любила отца, но воспитатель из него и впрямь был неважный. Он не готовил Томаса к военной карьере и никогда не спорил с женой, которая считала, что обучать сына наукам ни к чему. Лишь Клэр время от времени занималась с братом: учила его грамоте и арифметике, рассказывала сказки.
 Теперь Томас не унаследует поместье отца, и ни образования, дабы стать духовным лицом, ни умения обращаться с оружием, чтобы сделать военную карьеру, у него нет. Боже, что ждет брата, когда он вступит в мир взрослых?
 — Итак, молодой человек, — вдруг подала голос леди Агнес, — вы решили наконец, на какой из девиц женитесь?
 — Это пусть они сами решают.
 Томас вернулся к столу с блюдом мяса. Де Лисл выбрал хороший кусок и положил его на тарелку леди Агнес.
 — Вам не кажется, что все это напоминает миф о трех богинях, вступивших в борьбу за любовь одного мужчины?
 — Борьба за любовь? — усмехнулась леди Агнес. — Нет, эти трое борются за то, чтобы не оказаться в лапах великана-людоеда.
 — Великана-людоеда? — Ренальд вопросительно взглянул на Клэр.
 — Это ее мнение, — ответила она, втайне желая, чтобы бабушка на время лишилась голоса.
 — Но вы действительно делаете все, чтобы избежать брака со мной.
 Клэр положила себе кусок мяса, стараясь не встречаться глазами с Ренальдом.
 — А что в этом удивительного? Вы пришли сюда неожиданно…
 Она намеревалась предложить ему кусок мяса и потянулась к блюду, но Томас с самодовольной ухмылкой наклонил его так, что мясо упало на пол, к огромной радости собак. Ренальд потянулся через стол к Томасу и выпрямил блюдо в его руках, после чего спокойно заметил:
 — Я знаю много упражнений для тренировки ловкости и сноровки, Томас. Если тебе захочется избавиться от собственной неуклюжести, скажи мне, и я тебя обучу.
 Неизвестно, что именно оказало на Томаса воздействие: голос, прикосновение или взгляд Ренальда. Но он тут же перестал хмуриться и смущенно выпалил:
 — Нет, милорд. То есть да, милорд…
 Де Лисл отвернулся и снова обратился к Клэр:
 — Простите, так о чем мы говорили?
 Клэр была смущена не менее Томаса и теперь усиленно вспоминала, на чем прервалась их беседа.
 — Фелиция с радостью станет вашей женой, милорд.
 — А вы нет?
 Клэр попробовала проглотить кусок мяса, но в горле у нее все пересохло от волнения. Тогда она прямо спросила Ренальда:
 — Разве не пришло время послать за моей тетей, милорд, или отправиться к ней, чтобы выяснить, каково ее решение?
 Он неторопливо дожевал мясо, отдал остатки завтрака собакам, вытер руки и поднялся.
 — Хорошо. Пойдемте разъясним этот вопрос окончательно.
 Они вышли из-за стола, и Клэр услышала за спиной тихий шепот бабушки:
 — Несмышленое дитя!
 Де Лисл предложил ей руку, и Клэр была вынуждена принять ее. Так они вышли во двор и двинулись по мосту к лагерю. На этот раз у Ренальда не было повода поднимать ее на руки, потому что огромная лужа на мосту высохла, а ее глинистое дно даже успело потрескаться на солнце.
 При свете дня лагерь выглядел вовсе не таким зловещим. Люди Ренальда занимались обычными хозяйственными делами: мыли посуду после завтрака, чинили одежду, чистили оружие. И были совсем непохожи на грубых и жестоких солдат. Вход в палатку, где находились тетки Клэр, охранял стражник. Он о чем-то весело болтал с товарищами, но, завидев Ренальда, встал по стойке «смирно».
 Де Лисл подвел Клэр к своей палатке, переливавшейся на солнце яркими красками, но ее одолевало беспокойство. Если бы только у нее была возможность хоть на миг остаться одной и собраться с мыслями!
 Стражник отступил в сторону, но Ренальд оглянулся на Клэр, прежде чем войти, и спросил так, словно читал ее мысли:
 — У вас нет никаких сомнений?
 Вместо ответа Клэр решительно отодвинула полог и вошла внутрь:
 — Фелиция, Эмис…
 Через минуту Ренальд вошел следом за ней, быстро огляделся и тут же вышел.
 — Они пропали? Где они? Что случилось? — Клэр поспешила за ним.
 — Что случилось — понятно. Ко мне! — На его крик сбежался весь лагерь. — Вы решили, что если мы не в походе, значит, можно распуститься? — Он сорвал с палатки полог. — По-вашему, это крепостная стена? Где женщины?
 Ренальд впал в настоящее неистовство, Клэр вся похолодела. Она видела, как солдаты потупились, избегая смотреть в глаза Ренальду.
 — Милорд! — вышла вперед Клэр. — Помилуйте их! Фелиция и Эмис производят обманчивое впечатление хрупких и боязливых девушек. Ума не приложу, почему они решили бежать. Наверное, они не получили моего письма.
 Ренальд отодвинул ее в сторону и ткнул пальцем в одного из своих солдат:
 — Ты! Скажи, письмо было доставлено?
 — Да, милорд. Как вы приказали, милорд.
 — Когда вы видели девушек в последний раз?
 Солдат откашлялся и ответил, словно исповедуясь в смертном грехе:
 — Вчера вечером, милорд, когда передавали им письмо. Они сказали, что не хотят, чтобы их беспокоили, и что сами нас позовут, если будет надо. С ними оставались только их служанки…
 Клэр с замиранием сердца ожидала последствий побега тетушек — возможно, порки или даже кровавой расправы над обитателями Саммербурна — и ломала голову над тем, как предотвратить насилие. Внезапно де Лисл криво усмехнулся, обводя солдат взглядом:
 — Размякли при виде хорошеньких девушек, да?
 У Клэр перехватило дыхание от страха. И вдруг она заметила, что солдаты пристально ее разглядывают. Она провела рукой по волосам, предполагая, что их смущает ее прическа. Но нет, дело не в прическе и не в одежде.
 И тут Клэр догадалась: солдаты знают, что Ренальд собирается жениться на одной из девушек Саммербурна, и предполагают в ней невесту своего господина!
 — Милорд! — Она потянула Ренальда за рукав. — Мы должны разыскать их. Они не могли подумать, что…
 — Похоже, ваше письмо оказалось неубедительным, леди Клэр. Интересно, что вы им написали?
 — Не думаете ли вы?.. — Она отдернула руку. — Уверяю вас, я написала, что не хочу выходить за вас замуж! Я написала о вас только хорошее.
 — Должен вас предупредить, миледи, что я считаю ложь очень серьезным проступком!
 — Я не лгу, — ответила Клэр, чувствуя, что краснеет от стыда, будто пойманная с поличным.
 — Значит, вы находите, что я состою из одних достоинств, и тем не менее не желаете стать моей женой? Это какая-то загадка, миледи, но разгадывать ее мы будем в более подходящее время. А пока… Куда бы они могли направиться?
 Клэр всерьез задумалась над его вопросом. Найти Фелицию было и в ее интересах.
 — В Сент-Фрайдсвайд. Больше некуда, — наконец сказала она.
 Ренальд строго взглянул на солдат.
 — Надеюсь, вы не позволили им выкрасть лошадей?
 — Нет, милорд! — нестройным хором отозвались воины.
 — Тогда оседлайте четырех.
 Клэр мучила одна дилемма: если Ренальд так суров, то вправе ли она уговаривать Фелицию выйти за него замуж? Впрочем, судя по всему, он суров только со своими солдатами.
 И все же ей не хотелось отпускать Ренальда в погоню одного. Она должна быть рядом, чтобы не дать ему возможности рассердиться.
 — Милорд Ренальд, позвольте мне ехать с вами.
 — Стоит ли? Ваше вмешательство, судя по всему, имеет обратный эффект.
 — Мое? Наверное, это ваши люди так напугали их, что они сбежали.
 — Зачем моим людям пугать их?
 — Затем что они так же грубы и неотесанны, как их господин! — уперев руки в бока и вызывающе глядя на него, заявила Клэр.
 — Леди Клэр, решите наконец, кто я: средоточие достоинств или великан-людоед? — Не дожидаясь ответа, он двинулся вместе с солдатами к стойлам.
 Клэр скрестила на груди руки, чувствуя, что ее бьет озноб, несмотря на припекающее солнце. Безусловно, он великан-людоед. Это видно невооруженным глазом. У него ужасный характер, даже его люди трепещут перед ним. Беда в том, что, если де Лисл действительно таков, ей придется самой выйти за него замуж. Она не вправе уговаривать Фелицию на этот брак.
 А вдруг она ошибается?
 Тогда стоит заняться их сближением с Фелицией.
 Клэр тряхнула головой. Ренальд прав: эту загадку не смог бы разгадать даже отец с его изобретательным умом.




 Глава 7


 Клэр успокоилась, потому что ни криков, ни звука ударов, ни стонов не было слышно. Возможно, Ренальд хоть и часто впадает в ярость, но отходчив. Значит, жене следует только научиться смягчать его вспыльчивый нрав.
 Справится ли Фелиция?
 Конечно, ведь она вовсе не глупа.
 Тем временем верхом на красивом огромном коне к ней подъехал Ренальд. Оруженосец Джош тотчас принес из замка его меч и щит, а один из солдат де Лисла привел следом четырех оседланных лошадей.
 — У меня нет дамского седла, миледи, — сказал лорд.
 — Я поеду верхом.
 Ренальд указал ей на небольшую лошадку, и Клэр села в седло без посторонней помощи. Она заметила тень одобрения в его глазах, и это ей польстило. Впрочем, она привыкла ощущать себя самостоятельной.
 Клэр заметила также, что он отнюдь не похож на сдерживающего ярость человека. Или он двуличен, как Янус, являющий миру то одно, то другое свое лицо?
 Лорд взял с собой еще двух солдат, и они двинулись к Сент-Фрайдсвайду. Трижды прозвонил монастырский колокол.
 — Есть две дороги, — вдруг задумчиво вымолвила Клэр.
 — Две дороги? — Ренальд осадил коня и приказал своим людям остановиться.
 — Да. В монастырь ведут две дороги. Эта и лесная тропинка. Я не знаю, по какой они пошли. По дороге идти легче, но если они хотели спрятаться, то, наверное, выбрали тропинку.
 — Майкл, Герард, поезжайте по дороге. А вы, леди Клэр, покажете мне путь через лес.
 Клэр повиновалась, моля Бога, чтобы им удалось перехватить теток до того, как они скроются за монастырскими стенами. Что, если они не успеют и Фелиция откажется к ним выйти?
 Они ехали друг за другом по узкой лесной тропинке — Клэр впереди, Ренальд сзади.
 — Когда я женюсь на вашей тете, леди Клэр, что вы станете делать?
 — Выйду замуж. Или постригусь в монахини.
 — Хотите уйти в этот монастырь?
 — Нет, милорд. Мне было бы трудно жить так близко от Саммербурна. Я уеду подальше. Возможно, во Францию.
 Ренальд замолчал, и Клэр была благодарна ему за это, потому что его вопросы печалили ее. На самом деле она никогда не думала о том, что ей придется уехать, и собственные слова пугали ее. Но разве у нее есть другой выход?
 Впрочем, она могла остаться здесь. Она подумала о человеке, который ехал за ней…
 Нет, о браке с де Лислом не может быть и речи!
 В тени зеленых крон стало прохладно, и Клэр почувствовала себя неуютно, словно ее окружили враги.
 Но ведь это ее родина, здесь она всегда была в безопасности. К тому же ее сопровождает вооруженный мужчина. И вдруг она поняла, что страх ей внушает именно он. Ренальд де Лисл волнует ее, и вовсе не потому, что огромен и кровожаден!..
 Но вот и просвет между деревьями. Они подъезжали к монастырю. Окруженный рекой и ярко освещенный солнцем, он походил на земной рай.
 Высокие деревянные стены и соломенная крыша Сент-Фрайдсвайда напомнили Клэр родной Саммербурн. Вот только сторожевой башни здесь не было. Ворота, как обычно, оказались запертыми, но в монастыре царили покой и умиротворенность.
 Когда они подъехали к монастырским воротам, к ним присоединились люди Ренальда, не поймавшие беглянок. Значит, Фелиция и Эмис в монастыре, под защитой матери Уинифред, которая ревностно относится к своей собственности и вверившимся ее заботам девушкам.
 Де Лисл свесился с седла и позвонил. Клэр спешилась и подошла к смотровому глазку в воротах, который не сразу открылся.
 — Да? А, это вы, леди Клэр!
 — Я ищу своих теток, сестра. Леди Фелицию и Эмис.
 — Они здесь, но вряд ли захотят вас видеть. Тем более что вы приехали с вооруженными мужчинами.
 — Они никому не причинят зла. Я бы хотела войти и поговорить с ними.
 — Я спрошу у матери настоятельницы, — ответила монашка и захлопнула глазок.
 Клэр обернулась к своему спутнику:
 — Вы могли бы постараться не выглядеть так устрашающе!
 — Я стараюсь изо всех сил, миледи, — ответил Ренальд, а его люди усмехнулись. Суть в том, что в самой природе воина заключена угроза, и им незачем ее специально демонстрировать.
 Клэр услышала, как изнутри отпирают маленькую калитку в воротах. Вскоре она оказалась лицом к лицу с матерью Уинифред.
 Настоятельница занимала весь проем калитки. В своем черном одеянии и белом головном уборе она выглядела сурово и неумолимо. На ее бледном лице застыли ледяные глаза.
 — Леди Клэр, как вы осмелились привести этих головорезов в мою обитель?
 — Это лорд Ренальд, новый хозяин Саммербурна, — ответила Клэр, сделав почтительный книксен. — Мои тетки пропали, и мы решили разыскать их.
 — Пропали — не совсем верное слово, дитя мое, не так ли? Сбежали — это будет вернее. Спаслись от жестокого убийцы! ―Она окинула взглядом всадников: — Кто из вас Ренальд де Лисл?
 Клэр повернулась вполоборота, чтобы видеть обоих участников беседы. Она ожидала, что беседа будет вестись на повышенных тонах, и с изумлением увидела, что лицо Ренальда приняло выражение холодного равнодушия.
 — Кого же я, по-вашему, убил, преподобная мать?
 Господи, кому угодно, но только не ему пристало прикидываться невинной овечкой!
 — Без сомнения, не один десяток добрых христиан, — ответила настоятельница. — Вы наемник и турнирный боец, человек, который живет, проливая кровь других. Надеюсь, вы не станете это отрицать?
 — Нет, — холодно улыбнулся Ренальд, сохраняя полную невозмутимость.
 Клэр вздрогнула. Наемников отлучали от церкви. Турнирные бои считались большим грехом.
 — Мы не привыкли видеть в наших краях таких людей, милорд. Лорд Кларенс был человеком миролюбивым.
 — Его гибель лишь подтверждает, что миролюбие не защищает от насилия.
 — Молитва и благочестие дают такую защиту.
 — Только в грядущей жизни, преподобная мать. А в нынешней надо уметь постоять за себя с мечом в руках.
 — Преподобная мать, — вмешалась Клэр, вспомнив о цели их визита. — Лорд Ренальд показывает себя с наилучшей стороны с тех пор, как прибыл в Саммербурн.
 — В самом деле? — недоверчиво прищурилась мать Уинифред. — Значит, ты будешь счастлива замужем за ним, не так ли?
 — Преподобная мать…
 — Вы заключили соглашение с Фелицией и Эмис, леди Клэр. Если этот человек такой добрый и благочестивый, то почему вы стремитесь избежать брака?
 — Я не говорю, что… Я просто чувствую, что… — Клэр не сразу собралась с духом. — Фелиция и Эмис были взволнованы и напуганы. Мы все тогда испугались. Пока еще не слишком поздно, я хочу, чтобы они знали, что лорд Ренальд совсем не такое чудовище, каковым мы его сочли поначалу.
 — Приятно слышать такие слова, — раздался у нее за спиной приглушенный голос.
 Клэр продолжила, не обратив внимания на колкое замечание Ренальда:
 — Я знаю, что Фелиция была бы рада выйти замуж…
 — И также знаете, что она не может найти мужа иным способом?
 — Я этого не говорила. — Клэр смущенно покраснела.
 — Тогда почему вы здесь?
 Клэр мысленно обругала себя. Она не учла того, что преподобная мать Уинифред займет в этом деле активную позицию, потому что всегда хотела заполучить к себе в обитель одну из них. Теперь она решила, что обе сестры лорда Кларенса у нее в руках.
 — Скорее всего вы уверены, что этот человек будет жестоким мужем, и хотите уступить свое место под венцом другой, — предположила настоятельница, победоносно и чуть натянуто улыбаясь.
 — Нет! — воскликнула Клэр, хотя монахиня была отчасти права. — Преподобная мать, я настаиваю на разговоре с Фелицией и Эмис, — твердо заявила она и, предполагая, что тетки подслушивают этот разговор, добавила: — Они старше меня и имеют право первенства. Мне надо убедиться в том, что они не изменили своего решения, прежде чем я соглашусь стать женой лорда Ренальда.
 Клэр смело заявила о намерении принести себя в жертву, и мать Уинифред не могла не оценить столь достойный жест. Она повернулась и бросила Клэр через плечо:
 — Войдите.
 Девушка поспешила за ней следом, но едва переступив через порог, почувствовала, как чья-то сильная рука крепко схватила ее за пояс. Де Лислу пришлось буквально выпрыгнуть из седла, чтобы удержать ее.
 — В чем дело? Я просто хочу…
 Он обхватил ее за талию и отвел от ворот.
 — Мне бы не хотелось, чтобы единственная невеста, которая находится в границах досягаемости, исчезла за этими стенами. — Он обернулся к матери Уинифред: — Позовите леди Фелицию к двери. Пусть она поговорит с племянницей оттуда.
 Настоятельница ушла, захлопнув за собой дверь.
 — Я бы вернулась…
 — Простите, но я отнюдь не уверен.
 Впрочем, сама Клэр тоже сомневалась в этом. К тому же мать Уинифред приложила бы все старания, чтобы оставить у себя всех трех девиц из Саммербурна. Оказавшись в безопасности за монастырскими стенами, Клэр вряд ли нашла бы в себе достаточно смелости, чтобы выйти наружу.
 Ренальд по-прежнему крепко обнимал Клэр за талию. У нее было ощущение, что она прижата к холодной каменной стене. Это делало ее беспомощной и слабой. Но никакого страха она не испытывала.
 — Хорошо еще, что я совсем нечувствителен, — проговорил Ренальд, и от его глухого голоса Клэр бросило в дрожь. — А то ваше исчезновение больно задело бы мои чувства.
 — Если бы они у вас были!
 — Чувства есть у каждого, леди Клэр. Глупо забывать об этом, — ответил он, и Клэр ощутила его дыхание на своей щеке. Она сжалась в комок, и у нее закружилась голова.
 Дверца в воротах распахнулась, и на пороге показалась Фелиция.
 — Я не выйду отсюда, Клэр. Ты сделала свой выбор, — твердо заявила она, скрестив на груди руки.
 Клэр заставила себя улыбнуться, с трудом справляясь с учащенным сердцебиением.
 — Я всего лишь хотела быть справедливой, Фелиция. Я уверена, что лорд Ренальд будет прекрасным мужем, о чем честно написала в своем письме.
 — Правда? — прошептал ей на ухо тот.
 Клэр почувствовала, что ее улыбка выглядит неестественно, и постаралась исправить положение, тотчас положив руку на плечо Ренальду.
 В следующий миг она поняла, что это было ошибкой. Ренальд носил тунику с короткими рукавами, поэтому Клэр невольно коснулась его разгоряченных мышц. Она неудержимо покраснела и поспешила заявить:
 — Я буду абсолютно счастлива, когда выйду за него замуж, Фелиция.
 Клэр правильно рассчитала, какой эффект произведут на тетку ее слова. Фелиция смотрела на племянницу, приникшую к Ренальду, и, нахмурившись, лихорадочно соображала, не хотят ли ее обмануть.
 Клэр не отпускала его руку, несмотря на неловкость, которую испытывала, но не от смущения, а от волнения, порожденного этим прикосновением. Ее бросило в жар, как бывает, когда горький перец попадает на язык. Клэр судорожно облизала пересохшие губы.
 — Моя совесть не будет чиста, Фелиция, пока я не уверюсь в том, что ты не хочешь выйти за него замуж сама.
 Фелиция напряглась и тоже облизала губы.
 Клэр понимала, что ее судьба висит на волоске, что все должно решиться в эту минуту, и приникла к Ренальду еще теснее, вложив в этот жест всю чувственность, на какую была способна.
 — Леди Клэр, — прошептал Ренальд. — Будьте осторожны со своими чувствами. Так вы можете зайти дальше, чем вам того хочется. — С этими словами он тоже прижался к ней.
 Клэр инстинктивно подалась назад.
 Возможно, именно поэтому или потому, что ее игра оказалась неубедительной, Фелиция избавилась от последних сомнений и обрела уверенность. Она нахмурилась еще сильнее и решительно заявила:
 — Можешь забирать его себе. Посмотрим, что ты скажешь, когда обнаружишь, каков он на самом деле, Клэр. Тогда, я уверена, ты не будешь так довольна, как сейчас!
 — Фелиция!
 Но дверь захлопнулась.
 Клэр растерянно смотрела на запертые наглухо дубовые ворота, понимая, что ее судьба решена.
 Теперь ей придется выйти замуж за Ренальда де Лисла, и обжигающее ощущение, которое наполняло ее смутным страхом, лишь усугубляло сознание неизбежности. Его близость заставляла Клэр чувствовать себя обнаженной.
 — Значит, вы будете абсолютно счастливы замужем за мной? — спросил он, повернув ее к себе лицом и пристально глядя ей в глаза. — Леди Клэр, вы даете мне надежду на неземное блаженство.
 Без сомнения, он имел в виду постель. Клэр уперлась ему в грудь обеими руками и постаралась от него отодвинуться. Ее усилия оказались тщетными.
 — Я сказала так только потому, что хотела убедить ее!
 — Значит, это ложь?
 — Ложь! Если хотите, можете выпороть меня за это. Я не стану от этого ненавидеть вас сильнее. — Она дрожала от гнева и страха в его объятиях.
 — Сначала я попытаюсь спасти вашу душу от греха лжи тем, что сделаю ваши слова истинными, — улыбнулся он.
 ―Что?
 — Я сделаю вас абсолютно счастливой. — Он выпустил ее.
 Клэр натянуто рассмеялась, отряхнулась и оправила платье. Как бы ей хотелось стряхнуть с себя не только пылинки, но и сам след его прикосновений!
 — Мы будем очень счастливы, миледи, когда вы смиритесь с собственной судьбой.
 — То есть смирюсь с вами? С наемником и турнирном бойцом? Вы же признаете себя таковым без тени стыда или просто смущения!
 — Возможно, у меня есть своя епитимья.
 Клэр нахмурилась. Епитимья действительно снимает грехи.
 — Это правда?
 — Да. Но это касается только меня, моего духовника и Господа Бога. Пойдемте, — сказал он, направляясь к лошадям. — Пора возвращаться домой.
 Домой!
 Теперь, когда обе ее тетки надежно укрыты за монастырскими стенами, у Клэр не оставалось другого выхода, кроме как выйти замуж за этого варвара. Она шла за ним следом, пока еще не смирившись окончательно. Пока еще не осознав, что совсем скоро окажется в полной власти этого человека.
 Когда они подъезжали к Саммербурну, у Клэр промелькнула мысль, что она может найти убежище здесь. Родной дом вселял в нее спокойствие своими деревянными стенами, милыми сердцу соломенными крышами и просторами вокруг замка, на которых кипела жизнь, — основа процветания и благополучия.
 Казалось, в Саммербурне ничего не изменилось, и, войдя в дом, она встретит своих родителей, найдет у них совет и помощь. Но нет: отец погиб, а мать готова отдать ее в лапы кровожадному чудовищу.
 Ренальд ехал рядом и долго не прерывал молчания:
 — Саммербурн — красивое место, леди Клэр, а совместными усилиями мы сделаем его еще прекраснее.
 Выхода нет. Она должна принести себя в жертву во имя спасения своих близких.
 — Вы готовы заниматься этим? И можете обещать мне, что будете любить Саммербурн?
 — Я буду любить свою жену, наш дом и наших детей, когда они появятся на свет, — серьезно ответил Ренальд, поджав губы. — Для меня дом и семья являют собой особую ценность.
 Он пришпорил коня, и Клэр последовала его примеру, размышляя над его словами. Вопрос в том, как этот захватчик будет проявлять свои чувства? Что он станет делать дальше?
 Снова отправится воевать. Драться на турнирах. Убивать.
 Ведь он не скрывает своей сущности воина.
 Ренальд приказал своим людям свернуть лагерь, прежде чем они въехали в замок. Мать Клэр с нетерпением ждала их возвращения и бросилась им навстречу:
 — Я знаю, что Фелиция и Эмис пропали. Что с ними? Они в безопасности?
 — Они в Сент-Фрайдевайде, — ответила Клэр, спешиваясь. — Я попыталась… — Она осеклась, не желая оказаться несправедливой по отношению к Фелиции и Ренальду. — Я хотела сказать Фелиции, что лорд Ренальд мог бы быть для нее подходящим супругом, но она отказалась меня слушать.
 — Значит, дело решено? — спросила леди Мюриэль, переводя взгляд с Клэр на Ренальда и умиротворенно улыбаясь. — Это к лучшему, — продолжила она, обнимая дочь и вводя ее в дом. — Мы все останемся здесь, и…
 — Миледи! — Голос Ренальда заставил их остановиться и обернуться. — Незамедлительное заключение этого брака — приказ короля. Поэтому прошу вас, передайте моему писарю список тех, кого вы хотите видеть на нашей помолвке. Но он должен включать лишь тех, кто сможет прибыть в замок к завтрашнему дню.
 — Так скоро! — воскликнула мать.
 — Это слишком поспешно, — заявила Клэр, с достоинством приподняв подбородок.
 — Мы и так потеряли много времени, миледи, — отмел он разом ее возражения. — Помолвка состоится завтра. Хотите вы звать гостей или нет — дело ваше.
 Клэр готова была вступить в спор, чтобы отстоять свое мнение, но мать увела ее:
 — Клэр, ты же слышала — это приказ короля. Не зли его понапрасну. Особенно теперь, когда ясно, что он будет твоим мужем.
 — Он тиран!
 — Тем более следует вести себя осмотрительно. Подольстись к нему, дорогая, и он будет у тебя в руках, — сказала мать, беря ее руку в свои. — Он похож на разумного человека. В конце концов, он мог бы настоять на немедленной помолвке, без всяких гостей и церемоний.
 — Меня больше устроило бы последнее. Было бы не так оскорбительно для памяти отца. К тому же все документы готовы.
 — Нет! — воспротивилась леди Мюриэль. — Я не могу выдать замуж единственную дочь без свидетелей, тайно.
 — Но отец…
 — Не надо меня учить, Клэр! Ты прекрасно знаешь, что отец хотел бы, чтобы ты вышла замуж как положено.
 — Тогда пусть все будет как можно скромнее, — сказала Клэр, понимая, что мать права.
 — Нет! — упрямо стояла на своем леди Мюриэль. — Мы устроим настоящий праздник. Пойдем, пора приниматься за подготовку к торжеству. У нас столько работы, а Фелиция и Эмис сбежали…
 Мать потащила дочь за собой мимо леди Агнес. Клэр задержалась на мгновение, чтобы спросить:
 — Бабушка, неужели у меня нет выбора?
 — Где Фелиция?
 Внучка объяснила.
 — Значит, нет, — ответила бабушка. — Он должен жениться на одной из вас.
 — Получается так, как ты хотела.
 — Вот и хорошо! — Леди Агнес была так же невозмутима и уверена в своей правоте, как и Ренальд.
 — Пойдем, дорогая, — потянула ее мать. — Бабушка права, все к лучшему. Фелиция не смогла бы позаботиться о Саммербурне и обо всех нас так, как ты.
 Взгляд матери упал на Томаса, который со скучающим видом сидел на полу. Неплохо было бы, чтобы семья по крайней мере испытывала чувство благодарности к Клэр.
 — Почему ты бездельничаешь? — спросила сестра у брата и сама испугалась резкости своих слов.
 — Никто не сказал мне, что делать, — пожал плечами Томас.
 — А раньше? Все ведь с ног сбились, разыскивая тебя!..
 — Я не собираюсь всецело быть в их распоряжении с утра до вечера.
 — Именно это ты и должен делать!
 — Я не стану! — Томас нахмурился.
 — Конечно, не станет, — заступилась за сына леди Мюриэль. — Клэр, он господин, а не слуга.
 — Если я выйду замуж за де Лисла, тебе придется взять на себя часть работы по дому. Ты уже не ребенок и должен научиться жить как взрослый.
 — Это несправедливо.
 — Несправедливо то, что я должна выйти замуж за захватчика. Я буду связана с ним до конца своих дней, а у тебя есть возможность самому распоряжаться своей судьбой.
 — Я хочу научиться владеть мечом, — сказал вдруг Томас, чувствуя себя неловко.
 — Ты будешь учиться тому, чему тебя будут учить. В том числе послушанию и трудолюбию.
 — Как скучно!
 — Томас, тебя накажут, если ты будешь упрямиться, и я вряд ли смогу спасти тебя, от порки. Ты и так уже достаточно испытывал терпение лорда Ренальда.
 — Сын мой, это совсем ненадолго, — сказала мать. — Когда Клэр выйдет за него замуж, она сумеет уговорить лорда Ренальда подыскать тебе достойное занятие.
 У Клэр опускались руки от отчаяния. Похоже, все уверены, что после свадьбы жизнь войдет в свою колею.
 — Если он будет плохо обращаться с нами, мы найдем на него управу! — вмешалась леди Агнес.
 — Найдем управу? — обернулась Клэр к бабушке, полагая, что та выжила из ума. — Но тогда король сотрет нас в порошок!
 — Вы все не приспособлены к жизни — все, включая бедного Кларенса, — усмехнулась бабушка. — Женщина всегда найдет способ добиться от мужчины того, что хочет. — Она, прищурившись, взглянула на Томаса: — Запомни это, мальчик.
 И тут Клэр заметила, что де Лисл давно уже присутствует в зале.
 — Я не собираюсь никого обижать или притеснять, — сказал он. — Леди Мюриэль, вы уже составили список гостей? Нет? Пожалуйста, поторопитесь. Томас!
 Клэр вздрогнула от того, с какой поспешностью брат вскочил с пола.
 — Следуй за мной! — приказал Ренальд и вошел в отцовский кабинет.
 Леди Мюриэль протянула было руку, чтобы удержать сына, но передумала.
 Томас растерянно огляделся и пошел за Ренальдом.
 — Пресвятая Дева, защити его! — прошептала мать.
 — Мама, — сказала Клэр, — не бойся. Ты же знаешь, что Томас всегда выглядит подавленно, когда от него требуют то, что ему не нравится.
 — По крайней мере мой сын здесь со мной. Я смогу защитить его от жестокости.
 — Этот мир жесток, Мюриэль, — вымолвила бабушка. — Мальчику пора понять, каков он, и научиться жить.
 — Неужели вы хотите, чтобы мальчика пороли по нескольку раз в день?
 — Если он того заслуживает, пускай порют. Кстати, тебя тоже неплохо было бы выпороть, — добавила бабушка, обращаясь к Клэр. — За то, что ты создала столько проблем на пустом месте. И перестань делать скорбное лицо.
 — Но я действительно скорблю! — воскликнула Клэр. — Разве вы забыли?
 — Нет. Но твой будущий муж не виноват в смерти Кларенса. Он красив и хорошо воспитан — что тебе еще нужно?
 — Тепло. Уважение. Чувство! — Клэр закрыла лицо руками. — Я не хочу выходить за него. Мама, хоть ты-то понимаешь меня?
 Мать обняла ее за плечи и ласково похлопала по плечу.
 — Конечно, моя дорогая. Последние несколько недель были очень тяжелыми, да еще смерть отца… Но жизнь продолжается. Я согласна с твоей бабушкой. Если тебе суждено выйти замуж, то нужно радоваться, что уготованный тебе небом муж не так плох, как мог бы быть.
 Последние слова матери только подтверждали, что ею движет единственное желание — спасти Томаса от жестокости.
 Значит, ситуация безвыходная. Де Лисл вел себя так сдержанно, что матери казалось, будто дальше все будет по-прежнему, что мир не изменился. Однако у них нет больше прав на этот дом. Отнято все: книги, одежда, музыкальные инструменты, слуги — будущее!
 Одна надежда на этот брак.
 Клэр следует согласиться и не строить из себя мученицу.
 — Пожалуй, он действительно не так уж плох, — грустно улыбнулась дочь. — Ладно, надо приниматься за дело.
 — Вот и хорошо! — с облегчением улыбнулась мать. — Прежде всего составим список гостей.
 — У меня в комнате есть письменные принадлежности.
 — Прекрасно. И еще давай решим, что ты наденешь на свадьбу, — проговорила мать, поднимаясь вместе с дочерью по лестнице.
 Клэр вспомнила о том, как старалась одеться поскромнее и вымазала лицо пеплом. Теперь это казалось ей смешным. К счастью, о волосах можно не беспокоиться, потому что невеста по традиции идет к алтарю с покрытой головой.
 Так что никто из гостей не догадается, что она делает это скрепя сердце.
 — Каплун, — вдруг произнесла леди Мюриэль, обозревая двор замка словно кладовую. — У нас нет времени зажарить быка… Молочные поросята!
 Клэр внезапно стало жалко этих поросят, которые так радостно валялись в грязной луже всего пару дней назад. Тем не менее она распорядилась зарезать поросят и поспешила следом за матерью в винный погреб и на пивоварню. В Саммербурне много не пили, но кроме эля, которого было предостаточно, у них нашелся мед и два небольших бочонка бордо. Клэр приказала вкатить их в зал и установить в углу перед началом праздника.
 Праздник!
 Клэр устало растерла виски, настроение было вовсе не праздничное.
 — У нас не осталось вишни? — Деловитый голос матери отвлек ее от грустных мыслей. — А может быть, в лесу еще есть ежевика? Отправь детей за ягодой, Клэр. Если мы поторопимся, то успеем все.
 Клэр наблюдала за матерью, которая, судя по всему, в хлопотах позабыла о своем горе. Подчинила свой разум решению жизненных проблем, и у нее появились силы пережить горе утраты. Клэр тотчас взяла пример с, матери и сосредоточилась на хозяйстве: убедилась в том, что куры сегодня неслись хорошо и что коров пригнали с пастбища и подоили. Она успела даже побывать на пасеке и проверить состояние ульев.
 — Надо напечь побольше пирогов, — сказала леди Мюриэль. — Лучшего угощения для гостей и не придумаешь. То-то будут рады!
 — Да уж, наедятся до отвала, — заметила Клэр и улыбнулась.
 Возвращаясь с матерью с пасеки, Клэр увидела на стене замка де Лисла.
 — Странно, что он не на охоте, — удивилась мать, проследив за взглядом дочери. — Ему должно бы нравиться такое занятие.
 — Он послал своих людей охотиться? — спросила Клэр.
 — Да. И если они подстрелят оленя или какую-нибудь мелкую дичь, это придется очень кстати. И все же странно, что он не поехал сам.
 — Видимо, боится, как бы за время его отсутствия я не сбежала в Сент-Фрайдсвайд.
 — Клэр… — Мать бросила на нее укоризненный взгляд.
 — Не волнуйся, мама. Я добровольно приношу себя в жертву.
 «Добровольно» — не вполне подходящее слово, но иначе и не скажешь: она ведь отказалась от борьбы. К счастью, на завтра назначена лишь помолвка, а значит, у нее будет время подготовить себя к мысли о брачном ложе.
 Убедившись, что угощения хватит, мать с дочерью принялись печь пироги. Расположившись в пекарне, Клэр начала месить тесто для своего любимого миндально-медового пирога.
 Интересно, сколько народу пожалует на завтрашний праздник? Из тех поместий, что лежат неподалеку от Саммербурна, наверняка следует ждать по крайней мере по одному человеку. В округе еще не стихли разговоры о восстании, и всем будет интересно посмотреть на нового хозяина Саммербурна и разведать ситуацию в целом.
 Клэр на минуту перестала месить тесто и задумалась. Приглашения на помолвку содержали также извещение о смерти отца, так что гости на особое веселье не могут рассчитывать. Она с ожесточением погрузила кулаки в податливую массу. Это будет самая необычная помолвка из всех, о которых она слышала.
 Хорошо бы, гости обошли в своих разговорах смерть отца. Домочадцы мало что об этом знают и не смогут рассказать, ни где он погиб, ни при каких обстоятельствах. Известно лишь, что смерть он принял от удара мечом в сердце. Клэр нахмурилась, размышляя о том, что же стряслось с Ульрихом.
 Отец считал участие в восстании частным делом и не взял с собой никого из своих слуг. Только Ульрих, который служил у отца камердинером с самого детства, отказался остаться в Саммербурне. Наверное, он тоже погиб в битве, потому что не отходил от отца ни на шаг.
 — Леди Клэр! — Жалобный голос служанки отвлек ее от размышлений. — Они пьяны, честное слово! Устроили в курятнике настоящий кавардак.
 — Я сейчас посмотрю, Хедди, — вздохнула Клэр.
 Она обернула тесто полотном и неохотно вышла из пекарни. Ей не хотелось смотреть, как режут кур. Необходимость наблюдать за тем, как птицам сворачивают шеи, Клэр восприняла как подтверждение того, что жизнь ее круто изменилась.
 В курятнике действительно царил переполох: куры и цыплята с душераздирающим кудахтаньем разбегались в разные стороны. Работники со смехом ловили пробегающих мимо птиц и сворачивали им шеи, а затем передавали мертвых кур девушкам, которые отрубали им головы и ощипывали тушки. Ощипанных кур они бросали в котлы с холодной водой, где их мыли, а затем потрошили.
 В курятнике стоял кисловатый запах запекшейся крови и внутренностей.
 И тут один из мужчин шутя ударил пробегавшую мимо курицу ногой.
 — Прекрати, Элби!
 В присутствии хозяйки пыл мужчин поубавился, а Клэр, глядя на мертвых кур, невольно задумалась о смерти. О смерти бессмысленной и оправданной, необходимой. Какой смертью умер ее отец?
 Кое-кто из завтрашних гостей наверняка мог бы приоткрыть завесу тайны. Но Клэр вдруг поняла позицию матери: она не хочет знать правду, не хочет об этом говорить. Она желает сохранить память об отце, как о человеке миролюбивом и добром, а не о закованном в латы рыцаре.
 Клэр была единственной в курятнике, кто с горечью наблюдал за происходящим. Остальные с воодушевлением предавались этому занятию, и, несмотря на ее присутствие, снова раздались шутки и смех.
 Клэр с ужасом прислушивалась к кудахтанью, людским крикам, хрусту куриных позвонков.
 Звуки смерти.
 И в тот же миг до нее донесся поросячий визг.
 Господи, а в свинарнике что происходит?
 Смешно, ведь она сама каждый день ест мясо, но все-таки, все-таки…
 — Миледи?
 Она обернулась на голос де Лиспа.
 — Вам нехорошо? — спросил он.
 — Нет, все в порядке.
 — Вы не столь жизнерадостны, как обычно.
 — У меня много работы.
 — Работы, которая вам не по душе? — Он выразительно кивнул в сторону курятника.
 — Как вы догадались? — Клэр тяжело вздохнула.
 — У вас лицо юного рыцаря, впервые побывавшего на поле боя. Если не считать восторга оттого, что остался в живых, — усмехнулся Ренальд. — Странно, вы должны были и раньше видеть, как забивают кур.
 — Я… Я никогда раньше этим не занималась. Это делали Фелиция или мама.
 — Животных приходится убивать, чтобы есть мясо.
 — Я знаю! — Она взглянула в его холодные глаза. — Все естественно, но мне это не нравится.
 — Чем бы вам хотелось заняться?
 — Печь медовые пироги.
 — Я с гораздо большим удовольствием ел бы пироги, нежели жареную дичь, — улыбнулся он. — Хорошо, я сам прослежу за делами в курятнике.
 — Вы?
 — Да. Я привык наблюдать кровавые расправы.
 Клэр поморщилась при напоминании о том, каков род занятий Рональда, но уловила его основную мысль: он сам займется той работой, что вызывает у нее отвращение.
 — Там еще поросята…
 — Которые совсем недавно так забавно валялись в грязи. — Он поднес ее руку к губам и поцелован. — Я понимаю вас, миледи. — Этот галантный жест заставил Клэр покраснеть до корней волос. И вдруг Ренальд еще раз поцеловал ей руку в какой-то странной задумчивости. — Мед, специи, эль, — перечислил он запахи, которые уловил. Он пристально посмотрел ей прямо в глаза, не отнимая губ от ее пальцев. — Не думайте больше о смерти, миледи. Возвращайтесь в сладкий мир молока и меда.
 Клэр взглянула на него и испугалась омута его глаз. Выдернув руку, она поспешила прочь.
 У пекарни она остановилась и оглянулась. Какие странные чувства он ей внушает! Кто он, этот непонятный человек?
 Клэр издали видела, как Ренальд вошел в курятник. Он привык не только смотреть на смерть, но и нести ее. В то же время от него не укрылись ее тайные мысли и страхи. Если случится чудо и Фелиция ворвется в Саммербурн с требованием вернуть ей мужа, Клэр, пожалуй, воспримет отказ от Ренальда как потерю.
 Рассердившись на себя за такие мысли, она вошла в пекарню. Нет, ей не хочется выходить замуж за де Лисла!
 Мать уже была здесь и улыбалась, глядя, как растет груда пирогов на блюде. Она с головой ушла в хлопоты и казалась совершенно счастливой. Раскрасневшаяся, с испариной на лбу… Клэр, видимо, выглядит точно так же. А, вот почему Фелиция предпочитала посещать курятник: там было прохладнее, и леди не становилась похожей на взмыленную лошадь.
 — Клэр, наконец-то! — воскликнула мать. — Оказывается, у нас еще осталась вишня, и дети принесли из леса ежевику и немного малины.
 — Я добавлю ягоды в начинку.
 Раскатав тесто, Клэр принялась лепить пирожки. Мысли ее тем не менее были далеки от выпечки. К сожалению, сладкая булочка не заменит собой жизнь, как не сделает этого и жареная куриная ножка.
 Она вспомнила разговор Ренальда с матерью Уинифред.
 Если миром действительно правят жестокость и насилие, то получается, что в ее занятиях, которые она любила больше всего в жизни — запись и иллюстрирование народных сказаний, — нет никакого смысла и пользы. Еще совсем недавно разрозненные графства Англии являлись объектами набегов викингов, и мирные люди, такие как они с отцом, погибали во множестве. Не спасались даже те, кто укрывался за стенами монастырей. Солдаты грабили и убивали людей до тех пор, пока между ними не вставал такой, как де Лисл.
 Возможно, Ренальд и впрямь не так уж плох…
 От этих мыслей Клэр отвлекло появление служанки, которая принесла огромный чан с кровавым месивом.
 — Печенка, миледи! — обратилась девушка к леди Мюриэль.
 — Спасибо, Ильза. Клэр, приготовь из нее что-нибудь вкусное.
 Клэр тяжело вздохнула, но покорно поплелась на кухню. Она не любила возиться с внутренностями только что убитых животных, окровавленными и еще теплыми, но это лучше, чем присутствовать на бойне.
 Она приказала мелко покрошить поросячью печень, затем смешала ее с яйцами, добавила сливок и специи, после чего поставила глиняный горшок на пылающий очаг. Это кушанье предназначалось только для самых важных гостей. В их число входил и граф Солсбери. Если он сейчас не при дворе, то наверняка приедет. Клэр редко видела своего крестного отца, но очень любила его.
 Повар подготавливал для жарки поросячьи тушки. Подавив отвращение, Клэр приготовила вишневый соус к этому блюду.
 Но как же она обрадовалась, когда у нее появилась возможность вымыть руки и вернуться в «мир молока и меда»? Смешивая орехи с фруктами, она думала о том, что человек, который сказал такие слова, наверняка не так жесток, как кажется, когда рассуждает о своей причастности к кровавым битвам.
 Ренальд взял на себя ее работу, хотя такой поступок был ниже достоинства лорда Саммербурна.
 Разозлившись на своих людей за то, что они позволили Фелиции и Эмис сбежать, он никого не наказал. Получается, что Клэр не покривила душой, расхвалив его в письме Фелиции.
 Поставив противень с пирогами на плиту, она растерла поясницу. Голова у нее уже раскалывалась от жара и тягостных размышлений. Убедившись в том, что ее присутствие сейчас не обязательно, решила улучить минутку и подышать свежим воздухом.
 День клонился к вечеру, и прохладный ветерок освежил ее разгоряченное лицо. Оставалось только избавиться от боли и тяжести в висках.
 — Похоже, жизнь в мире молока и меда ничуть не легче, чем в жестокой реальности.
 Ну конечно! Ренальд всегда появляется в самый неподходящий момент. Клэр обернулась:
 — Ваша невозмутимость внушает мне зависть, милорд.
 — В этом есть своя мораль: смерть легче и приятнее многого другого в жизни, она похожа на путь наслаждений.
 — Фелиция всегда любила смотреть на то, как убивают животных.
 — Вы до сих пор считаете, что мы с ней пара? — Он удивленно приподнял бровь.
 — Пожалуй. Но кому-то надо стоять и в пекарне у жаркой печи.
 — Согласен. И все же наш с вами союз предопределен судьбой.
 — Вы хотите сказать — силой, — ответила Клэр и сама поразилась своей смелости, с которой дала ему отпор. Наверное, она просто устала за день и плохо соображает.
 — Судьба или сила, — спокойно отозвался он. — Мне не на что жаловаться. Невестой и приданым я доволен. Невеста умеет печь пироги, Саммербурн — процветающее поместье. Вот только совсем незащищенное.
 — Незащищенное? — переспросила Клэр, стараясь не обижаться.
 — Не волнуйтесь. Пока беспокоиться не о чем, но со временем мы обнесем замок каменными стенами.
 — Нет! От каменных стен веет холодом.
 — Холодом и силой. Дайте мне небольшую армию, и я за несколько часов возьму Саммербурн.
 — Вы прекрасно обошлись и без армии. — Клэр с достоинством выпрямилась и бесстрашно взглянула ему в глаза. — Немного хитрости, немного убийств, и мы сдались на милость победителя!
 — Что вы имеете в виду, когда говорите об убийстве? — На его лице не дрогнул ни один мускул, но в глазах блеснула злоба. Клэр невольно отшатнулась. — В чем вы обвиняете меня, миледи?
 Клэр имела в виду расправу короля над своим братом, но не стала высказываться.
 — А в чем вы чувствуете себя виноватым?
 Ренальд заложил пальцы за пояс и внимательно посмотрел на обидчицу.
 — Я чувствую себя виноватым по многим поводам, как и любой другой человек. Может быть, ваша совесть безупречно чиста?
 — По крайней мере я не лишила жизни сотни людей!
 — Я тоже. — Он помедлил и перевел разговор на другую тему. — Менять фортификационные сооружения замка не к спеху. У нас еще будет время. А пока, если возникнет необходимость сражаться, сгодятся и эти.
 — Вы, конечно, не сомневаетесь в своей победе.
 ―А вы стали бы сомневаться на моем месте, миледи? — улыбнулся он. — Я воин и дерусь, чтобы побеждать.
 — А я — беззащитная овечка, которая не станет прибегать к помощи волков.
 — Ко мне это не относится, — снова улыбнулся он.
 Клэр хотела сказать, что считает его самым страшным из волков, потому что он не только кровожаден, но и хитер, однако удержалась от такого заявления.
 — Мне пора в пекарню.
 — По-моему, вы уже наработались сегодня, — остановил ее он.
 — У меня есть еще дела.
 — Разве у нас не хватает слуг?
 — За ними нужно приглядывать. Я не могу взвалить всю работу на плечи мамы.
 — Я отправлю Нильса и Джоша ей в помощь.
 — На кухню?!
 — И Томаса тоже. Чем больше он будет занят, тем меньше хлопот доставит себе и окружающим. — Ренальд остановил пробегавшего мимо слугу и отправил его с поручениями.
 — Милорд, но ваши люди ничего не смыслят на кухне, — возразила Клэр. — Мне действительно нужно вернуться…
 Ренальд взял ее за руку. Он сжал ее совсем несильно, но Клэр не рискнула вырваться.
 — И оставить меня в одиночестве?
 — Не думайте, что я не понимаю, чем вы заняты! — Она осторожно попыталась высвободиться. — Вы следите за мной. Боитесь, что я сбегу в Сент-Фрайдсвайд.
 — Нет, не боюсь. Но все же я расставил на стене своих людей.
 Клэр внимательно посмотрела на него, стараясь понять, шутит он или говорит серьезно. Впрочем, такие люди не любят шутить.
 — Хорошо, милорд. Если вам хочется следить за мной, пойдемте со мной. У вас очень сильные руки, — сказала она, выразительно глядя на ту, которая сжимала ее запястье. — А нам нужно замесить тесто на хлеб.
 Ренальд чуть ослабил хватку и провел кончиками пальцев по ее руке, слегка приподнимая край рукава.
 — Приятно быть тестом, если тебя взбивают такие ручки.
 Клэр судорожно сглотнула и вымолвила изменившимся голосом:
 — Мне действительно нужно…
 Ренальд привлек ее к себе и взял за обе руки.
 — Милорд!
 — Пойдемте прогуляемся по саду, леди Клэр, — произнес он. — В конце концов, завтра утром состоится наша помолвка.
 Он ласково коснулся пальцами ее запястья, и Клэр вздрогнула от неожиданности: его ладони были грубыми, но сейчас казались мягкими.
 Ренальд улыбнулся.
 Весьма обаятельная улыбка. Для кровожадного волка.
 Спустя пару минут Клэр уже шла с ним рядом по тропинке среди решеток, где вились побеги гороха и фасоли. Ренальд обнимал ее за талию, и в его жесте не было ничего грубого и оскорбительного. Однако Клэр охватила внутренняя дрожь, похожая на ту, что она ощутила возле монастыря.
 Ей не нравилось то, что его слова или прикосновения повергают ее в трепет и смущение.
 Что же будет, когда он ее поцелует? Клэр не сомневалась, что Ренальд привел ее сюда, чтобы поцеловать.
 Но он вдруг остановился и зашел сзади.
 — Кстати о замесе теста… — Он положил ладони на ее ноющие плечи и стал их массировать.
 — Вы не должны… — испугалась Клэр.
 — Что в этом дурного?
 Первый страх прошел, и Клэр призналась себе в том, что ей это приятно.
 — Ничего, но…
 — Но что? — Его пальцы скользнули ниже и стали разминать позвоночник между лопатками. У Клэр вырвался блаженный стон. — Но что? — повторил он свой вопрос.
 — Обычно жена растирает мужа, а не наоборот, — прошептала она.
 — Разве есть строгие правила на этот счет? — В его голосе послышалась усмешка, которая подействовала на Клэр успокаивающе, как и его руки. — По-моему, все зависит от того, кто больше работал и сильнее устал.
 — Я переколола целую груду орехов для начинки. И приготовила поросячью печенку.
 — Бедная девочка…
 Его пальцы с силой разминали ее натруженные мышцы, но не причиняли боли. Она вспомнила, что писала Фелиции о том, что Ренальд умеет контролировать себя. Судя по всему, так оно и есть.
 — У вас прекрасно получается.
 — Еще оруженосцем я научился разминать мышцы своего господина, — отозвался он. — Я рад, что хоть одно из приобретенных мной на войне умений доставляет вам удовольствие.
 Его ладони уже совершали круговые движения, разогревали. Клэр слегка наклонила голову вперед, чтобы ему было удобнее, и ничего не ответила.
 И тут она ощутила его теплые губы у себя на шее. Вздрогнув, девушка подалась вперед, но Ренальд удержал ее:
 — Обнаженная женская шея очень соблазнительна.
 В следующий миг Клэр почувствовала, как он нежно прикусил ее плоть зубами. Она задрожала и попыталась вырваться, но колени у нее подогнулись, а внизу живота зародилось какое-то непонятное томление.
 Это уже чересчур! Клэр вырвалась и повернулась к нему лицом.
 — Спасибо, милорд, достаточно!
 Ренальд, по своему обыкновению, приподнял бровь и галантно поклонился.
 — Всегда рад служить вам, миледи! — Он непринужденно огляделся и нахмурился. — Похоже, урожаи в этом саду невысоки.
 — Что? — растерянно переспросила Клэр, с трудом собираясь с мыслями и обводя взглядом здоровые зеленые побеги.
 — Я имею в виду горох и фасоль. На побегах ни одного стручка.
 — Мы срезали все в преддверии завтрашнего праздника.
 — Разумно ли это?
 Клэр подошла к решетке, по которой вилась фасоль, и приподняла листья. Под ними оказалось множество маленьких стручков.
 — Видите, сколько их еще? Через несколько дней можно будет снять еще один урожай.
 — Вот и хорошо. Я не привык питаться корнями.
 — Старая мудрость, очевидно, верна: мужчина заботится только о своем желудке, — сказала Клэр.
 — Нет, я забочусь не только о желудке.
 Клэр вспомнила, как прижималась к нему у монастыря, и вдруг сад показался ей пустынным и тихим, несмотря на птичьи трели, стрекотание кузнечиков и отдаленные крики слуг на заднем дворе. Солнце вдруг словно померкло.
 — Вашему желудку не о чем беспокоиться, милорд, — произнесла Клэр, отступая. — После завтрашнего праздника останется столько еды, что ее хватит на несколько дней. Вам еще надоедят и поросенок под вишневым соусом, и жареные цыплята.
 — Я все вынесу, если смогу есть из ваших рук, — ответил Ренальд, не сводя глаз с ее губ.
 Он не двинулся с места, но у Клэр появилось ощущение, что она в ловушке. Боже, ей никогда не справиться с этим человеком!
 — Милорд…
 — Да? — Он шагнул к ней.
 Она вмиг окаменела и словно со стороны увидела его руки на своих плечах, его губы, приближающиеся к ее губам.
 Клэр приготовилась к грубой атаке, но Ренальд коснулся ее губ легко и нежно, словно крыло бабочки. Сердце ее затрепетало, но он тут же отодвинулся от нее. Клэр вдруг с ужасом поняла, что разочарована и обезоружена его отступлением. Через минуту ей стало ясно, что таков был его замысел.
 — Вы играете в шахматы? — спросил он хмуро.
 — Да, а почему вы интересуетесь?
 — Я так и думал. — Ренальд восхищенно рассмеялся.
 И все же он играл с ней, забавлялся, как с соколом, которого треплют за хохолок, обучая охотиться, или как с конем, которого приучают к уздечке. Ее хотят сделать ручной и покорной. Но она не животное, и хотя ей приходится против воли выходить замуж, укротить ее ему не удастся.
 — Клэр, у меня к вам две просьбы, — сказал он, даже не пытаясь приблизиться.
 — Да? — насторожилась она.
 — Ничего обременительного, уверяю вас. Во-первых, я прошу вас закончить работу на сегодня и отдохнуть перед завтрашним праздником.
 — Вы хотите, чтобы я разленилась, милорд? Как бы не пришлось потом пожалеть.
 — Не придется, если вы не станете целыми днями валяться в нашей постели.
 — А вторая просьба? — поспешила спросить Клэр.
 — Я хочу, чтобы вы последовали обычаю, который принят у меня на родине. Когда приедет первый гость, вы должны будете удалиться к себе в комнату и не выходить оттуда до начала церемонии. Вы можете общаться в это время только с членами своей семьи и горничными.
 — А с друзьями?
 — Только до церемонии. Потом еще успеете посплетничать.
 — Но завтра предстоит очень много работы! — возмутилась Клэр его приказным тоном.
 — Справятся и без вас.
 — Милорд, вы, вероятно, не представляете себе, что такое подготовка подобного торжества! Разве вы забыли, что Фелиция и Эмис отсутствуют?
 — Я прошу вас о ничтожной услуге, — ответил он, игнорируя ее вопрос.
 Клэр задумалась. Действительно, в его просьбе не было ничего унизительного или неприятного. Просто странно, что от нее требуется сидеть взаперти, когда все вокруг будут работать не покладая рук.
 — Хорошо, милорд, я выполню вашу просьбу. Но полагаю, что вы хотели бы взять в жены женщину ленивую и толстую.
 — Я хочу взять в жены вас, леди Клэр. Только и всего.
 Его слова прозвучали неожиданно, тем более что сказаны были бесстрастным тоном. Может быть, он солгал о приказе короля? Что, если ему приказано жениться именно на ней, чтобы узаконить свое право на Саммербурн? Вдруг ее отец оставил завещание, в котором благословил этот брак?
 Нет, она сама читала бумаги, подтверждающие права Ренальда на поместье, которое отторгается у лорда Кларенса. Значит, его завещание не имеет никакой силы.
 Клэр терялась в догадках относительно слов и поступков Ренальда, а при мысли об отце в голове у нее возникала полная неразбериха. Солнце тем временем клонилось к закату, окрашивая землю красным. Сумерки, таящие в себе скрытую опасность.
 — Позвольте мне проводить вас в дом, миледи.
 — Не беспокойтесь, я не заблужусь, — ответила она.
 Ренальд тем не менее ее проводил, хотя ни разу не притронулся к ней.
 — Я с нетерпением буду ждать завтрашнего дня, когда вы станете моей, — сказал он ей на пороге, ласково проводя кончиками пальцев по ее щеке.
 С нетерпением! Клэр мучительно подыскивала слова, чтобы дать ему отпор, чтобы осадить его и таким образом порвать ту загадочную сеть, которой он ее опутал. Но вместо этого лишь беспомощно улыбнулась и убежала к себе в комнату. На ее щеке еще долго горел след его прикосновения.
 Заперев за собой дверь, девушка стала переодеваться к ужину. Ощущение было такое, что все ее попытки вырваться из лап этого хищного зверя напрасны.




 Глава 8


 Нильс встретил лорда Ренальда у лестницы, краем глаза заметив, как леди Клэр взбежала вверх по ступенькам, словно спасаясь от погони. Неужели господин грубо обращается со своей невестой?
 — Милорд?
 Лорд Ренальд обернулся к нему и недовольно поморщился, увидев в руках у монаха пергамент.
 — Опять документы?
 — Невозможно управлять поместьем без документов, милорд.
 — Это я уже понял. Пойдемте.
 — Леди Клэр вас чем-то рассердила? — спросил Нильс, следуя за ним в кабинет.
 — Вовсе нет.
 Нильс почувствовал нежелание говорить на эту тему в тоне Ренальда, но продолжал настаивать. Леди казалась ему доброй девушкой, милой и ласковой, трудолюбивой и справедливой. Люди любили ее, чего о лорде Ренальде не скажешь…
 — Мне кажется, вы раздосадованы, милорд. Это потому, что леди все еще противится браку?
 — Это потому, что она больше не противится ему. Ну-с, брат Нильс, — Ренальд опустился в кресло, — что у вас за дело?
 Нильс тотчас подумал о том, что это кресло отца леди — человека, которого Ренальд убил и собственностью которого завладел. Монах никому в Саммербурне не рассказывал о том, как погиб лорд Кларенс. Но что случится, когда леди Клэр узнает правду? Он то и дело порывался посвятить ее в эту тайну, но не решался, тем более что ничего от этого не изменится. Их брак с Ренальдом все равно состоится.
 — Нильс? Что вы хотели? — нахмурился Ренальд.
 — Рентный доход с соляной варницы, милорд, — сказал Нильс, но из головы у него не шла Клэр. — Вы считаете ее своенравной?
 — Кого? Клэр? Конечно, нет. Вы с Джошем так о ней беспокоитесь, словно я собираюсь навредить ей.
 — Вы ведь не сделаете этого, милорд?
 — Нет, — усмехнулся Ренальд. — Но наш брак состоится, и ни вы, ни я — никто не в силах что-либо изменить! А теперь рассказывайте насчет соляной варницы.
 По резкому тону лорда де Лисла Нильс догадался, что перешел границы дозволенного, и пустился в объяснения.
 Клэр предпочла бы остаться в своей комнате, но чувство долга влекло ее в зал, где ждал ужин. Она должна была приглядывать за слугами и играть ненавистную ей роль невесты. Клэр ощущала на себе взгляды родственников и слуг. Все завидовали девушке и радовались тому, что ей удалось смягчить жестокий нрав кровожадного волка.
 Стараясь избежать встречи с де Лислом, она вошла в зал и наткнулась на брата.
 — Я слышал, ты прогуливалась с ним по саду?
 — Томас!
 — Влюбилась в него, да? — закричал он, привлекая внимание слуг. — Влюбилась в человека, который отобрал у меня замок!
 — Нет! — Она оттащила его в угол. — Томас, я не хочу выходить за него замуж. Я делаю это ради тебя, ради мамы и бабушки — ради всех. У меня нет выбора.
 Томас не спускал с нее пылающих ненавистью глаз, и Клэр понимала, что душа брата разрывается от боли.
 — Будь послушным и терпеливым. Я позабочусь о тебе, как только представится возможность. А пока постарайся не раздражать его.
 — Он пришел сюда, чтобы все разрушить…
 — Нет. Король передал собственность нашего отца лорду Ренальду. Де Лисл ни в чем не виноват, так что надо радоваться — вдруг бы на его месте оказался кто-нибудь похуже? Вспомни Болдуина из Биггина!
 Томас молча насупился, и Клэр взъерошила его вихры.
 — Ну же, принимайся за дело и выбрось все это из головы.
 Томас нехотя послушался.
 — Клэр!
 Она обернулась и увидела, что к ней, сияя от счастья, направлялась мать.
 — Говорят, ты прогуливалась с ним по саду? Вот и хорошо! ―Леди Мюриэль воодушевленно сжала руку дочери.
 Клэр захотелось застонать от боли. Их прогулка состоялась лишь потому, что Ренальд де Лисл решил следить за ней. Она и шага не могла ступить без его надзора.
 — Мы просто разговаривали, вот и все, — солгала Клэр, хотя, по сути, не кривила душой.
 — Уверена, ты убедилась наконец, что он совсем не так уж страшен.
 — Я подчинилась неизбежности, мама. Разве этого недостаточно?
 — Почему с тобой всегда так трудно? — Мать побледнела, губы у нее затряслись. — Я просто хочу, чтобы мои дети были счастливы.
 — Прости меня, мама, — ответила Клэр, обнимая ее за плечи. — Ты права: он не так уж плох. Но, пожалуйста, не пытайся видеть в нас влюбленных голубков.
 — Но я хочу, чтобы вы полюбили друг друга! — Глаза леди Мюриэль увлажнились. — Я желаю тебе счастья.
 Слова матери тяжестью легли на сердце Клэр, но она постаралась не подать виду.
 — Со временем я наверняка буду счастлива с ним. Он действительно неплохой человек. Но чтобы полюбить, нужно время, мама. Ты ведь понимаешь.
 Де Лисл появился в зале вместе со своим писарем. Он быстро огляделся по сторонам и остановил задумчивый взгляд на Клэр и ее матери.
 Клэр казалось, что все присутствующие внимательно наблюдают за тем, как они с Ренальдом смотрят друг на друга. Внутренне она приготовилась к тому, чтобы сыграть свою роль — роль безропотной невесты, — и направилась к своему месту во главе обеденного стола.
 Леди Агнес уже сидела за столом. Она приветствовала внучку радостной улыбкой:
 — Я слышала, что у вас наконец-то все пошло на лад? Самое время.
 — Есть в Саммербурне у кого-нибудь другие дела, кроме того, чтобы следить за мной?
 — В твоих руках наша судьба, детка. Разумеется, нас интересует, что нам уготовано.
 В углу с миской воды и полотенцем стоял Томас. Лицо его было хмурым. Клэр заметила, что ее деланная радость приводила к тому, что брат становился все несчастнее и несчастнее.
 Де Лисл, обойдя вокруг стола, занял свое место рядом с Клэр. Джош подтолкнул Томаса к столу — хозяин с невестой должны были вымыть руки. Брат выполнил свои обязанности безукоризненно, но не поднимая глаз и обиженно поджав губы.
 Клэр принялась за еду, радуясь, что Ренальд не вовлекает ее в светскую беседу и лишь изредка обращается к ней. Однако по окончании ужина он поднялся и решительно взял ее за руку.
 — Останьтесь, Клэр, — тем не менее мягко сказал лорд. — Видите ли, прибыли музыканты и актеры и хотят показать нам свое мастерство перед завтрашним праздником.
 — Я не в настроении развлекаться, милорд, — ответила она, взглянув на жонглеров, которые толпились у двери.
 — Наши люди заслуживают того, чтобы отдохнуть после рабочего дня. Завтра у них тоже будет много хлопот.
 — Разве нам обязательно присутствовать? — спросила Клэр, весьма удивившись, что Ренальд проявляет заботу об «их» людях. — Мне хочется побыть в тишине.
 — Это не займет много времени.
 Еще одна тягостная обязанность! Клэр села на место и даже постаралась выжать из себя улыбку.
 Ренальд улыбался и аплодировал актерам, но Клэр казалось, что он получает от их игры не больше удовольствия, чем она сама. Впрочем, едва зазвучала веселая мелодия, как он стал отбивать такт ладонью по столу.
 — Я понимаю, что вам нелегко, Клэр. Но король повелел, чтобы помолвка состоялась как можно быстрее.
 Клэр вспомнила о том, что в каком-то смысле Ренальд такая же жертва обстоятельств, как и она сама. Кроме того — это ей пришло в голову впервые, — он мог быть влюблен в другую женщину, от которой ему пришлось отказаться, чтобы выполнить приказ короля и вступить во владение Саммербурном. Возможно, поэтому он предоставил право выбора ей с тетками самим. И не его вина в том, что Фелиция и Эмис сбежали.
 — Я понимаю, милорд. У меня нет возражений.
 Они молча наблюдали за танцорами, и молчание становилось тягостным. И о чем они могут говорить с Ренальдом, чтобы не чувствовать себя неловко? Когда танец закончился, Клэр сказала:
 — Расскажите мне о той суровой стране, которую вы считаете своей родиной, милорд.
 Ренальд внимательно посмотрел на нее, размышляя, нет ли в ее вопросе какого-либо подвоха.
 — Мой отец не принадлежал к знати. Он был рыцарем, это правда, и все его богатство состояло в великолепном боевом коне. Что же касается остального, то он владел лишь небольшим домом, зажатым в теснине между высокими холмами.
 Ясно, что стать хозяином Саммербурна для Ренальда — большой скачок вверх, и он честно это признает. Впрочем, Клэр не была на него за это в обиде.
 — Я никогда не бывала в холмистой местности. Мне бы там понравилось?
 — Наверное, нет. Это суровый край, в котором рождаются суровые люди.
 — Вы мне не кажетесь суровым, — из вежливости возразила Клэр, но тут же поняла, что так оно и есть. Ренальд — сильный человек, но совсем не суровый. Немного равнодушный, холодный, во многом непонятный и загадочный, но не суровый, нет.
 — Вы еще недостаточно хорошо меня знаете, — сказал он. Отрицать сказанное было бы смешно. Они знакомы всего день, говорили друг с другом лишь несколько минут. Откуда ей знать?
 Клэр невольно вздрогнула.
 — Вы говорите так, словно стремитесь казаться не тем, кто вы есть на самом деле.
 Ренальд удивленно взглянул на нее и вдруг словно замкнулся:
 — Все мы в какой-то мере хотим казаться другими.
 Клэр тотчас сосредоточила свое внимание на фокуснике, стараясь не выказать своей реакции. Значит, он действительно притворяется, желая что-то утаить. Но что?
 Первое, что пришло ей в голову, — он самозванец. Никакой он не Ренальд де Лисл. Или документы, подтверждающие его права на Саммербурн, — фальшивые. А может быть, он уже женат…
 Клэр постаралась успокоиться. Просто смешно! Жизнь трудна и без тех безумных фантазий, которые порождает ее воображение. Надо продолжить разговор, обратись к какой-нибудь безобидной теме.
 — Значит, вы младший сын в семье? Иначе вы унаследовали бы имущество отца.
 Ренальд поднял кубок и сделал глоток, разглядывая акробатку, которая крутила сальто.
 — Никто из нас не унаследовал его имущество. Мой отец впал в немилость, и нас изгнали из собственного дома.
 — Так же, как и нас, — вздохнула Клэр, пораженная сходством их судьбы. — Сколько вам тогда было?
 — Десять.
 — Вы поэтому так великодушны с Томасом?
 — Отчасти. Но в основном потому, что хочу понравиться своей невесте.
 Может, поверить в это прямодушное заявление? Клэр тут же поблагодарила его, как того требовала вежливость, и добавила:
 — Я постараюсь сделать так, чтобы Томас правильно относился к своему нынешнему положению и обязанностям. — Клэр бросила взгляд на брата, который хмуро, но с интересом наблюдал за актерами. — Он все еще надеется, что жизнь вернется на круги своя.
 — Понятно. — Ренальд мрачно пригубил эль.
 — Вероятно, жизнь мужчины движется вперед кругами, — задумчиво вымолвила Клэр, наблюдая за акробаткой, которая колесом ходила по залу.
 — Но никогда не поворачивает вспять, как это бывает у акробатов. Прошлое мертво, Клэр, и с этим ничего не поделаешь, как бы нам ни хотелось. Великое колесо судьбы крутится только в одну сторону — в будущее. И нам самим выбирать свое будущее.
 По сути, Ренальд был прав. Ее отец мертв. Саммербурн потерян для ее семьи навсегда. Но в глубине души Клэр, так же как Томас, верила в чудо, которое вернет все на свои места, заставит жестокую реальность отступить, избавит ее от ненавистного брака и возвратит счастливые времена, когда отец был жив.
 — Клэр, — мягко вымолвил Ренальд, накрыв своей огромной ладонью ее руку. — С Божьей помощью и собственными усилиями мы укротим свою судьбу. Постарайтесь убедить в этом брата.
 Клэр обернулась и взглянула на Томаса.
 — Он может быть чудовищно упрямым.
 — Придется измениться к тому времени, когда он отправится ко двору.
 Клэр встревожилась за Томаса, представив, как тяжело ему будет одному в придворном мире, полном зависти и интриг.
 — Здесь ему будет лучше.
 — Хотите отдать его мне на милость? — Он слегка сжал ее руку. — Или надеетесь научиться управлять мной?
 Клэр быстро взглянула на него, потому что он снова угадал ход ее мыслей.
 — Жена, безусловно, имеет право ходатайствовать о…
 — Обо всем, кроме того, что невозможно или опасно.
 — В том, чтобы Томас остался здесь на некоторое время, нет ничего опасного.
 — Опасно идти против воли короля.
 — Но…
 — Нет.
 Беспрекословный хозяйский приказ!
 — Я не привыкла к слепому повиновению, милорд! — сказала Клэр и отдернула руку.
 — Тогда советую привыкнуть, пока не поздно.
 — Вы намерены бить меня, чтобы научить покорности?
 — Если будет необходимо, да, — ответил Ренальд, но приподнял при этом бровь, словно удивился ее вопросу.
 Клэр поймала себя на том, что ее ладони невольно сжались в кулаки. Маленькие трогательные кулачки рядом с его огромными руками.
 — Мы все покорно исполняем королевскую волю. Всегда, — продолжил он.
 — А что, если его воля несправедлива?
 — Бог — судья королю.
 — Для тех, кто умеет думать, королевская воля всего лишь руководство к действию, а не приказ.
 — Вы имеете в виду своего отца? Умение думать, как вы сами видите, не всегда приводит к добру.
 — В рай приводит по крайней мере! — злобно выпалила Клэр.
 — В таком случае мне вы предрекаете ад?
 — Вы говорили, что на вас была наложена епитимья. — Она сознательно избежала прямого ответа, который прозвучал бы не по-христиански.
 — Я говорил, что она могла бы быть наложена.
 — Это непременно нужно сделать. Любые грехи могут быть прощены, если раскаяние искренне. Даже ваши.
 — Вы меня утешили, миледи, — сдержанно отозвался он.
 На середину зала вышел коротконогий и толстый человечек средних лет и поднял руку, прося тишины. Клэр обрадовалась возможности прекратить этот тягостный, готовый в любую минуту перерасти в ссору разговор. Но что, если Ренальд не раскаялся в своих грехах? Что, если он не чувствует вины за то, что лишил жизни стольких людей? Как же они смогут тогда строить свое будущее?
 Клэр совсем загрустила, едва она поняла, что коротышка — не сказочник, а рассказчик загадок. Она не была готова к тому, чтобы слушать загадки в доме отца — человека, который считался признанным виртуозом этого жанра. Клэр поудобнее уселась в кресле и одобрительно улыбнулась, но поспешила сделать большой глоток эля, чтобы успокоиться.
 Однако выступление круглолицего мастера загадок оказалось совсем недурным. И хотя Клэр находила разгадки быстро, ей нравилась его манера. Хотя, конечно, мало общего с тем, что делал отец: коротышка слишком сильно размахивал руками, суетился, бегал взад-вперед по залу, стремясь привлечь внимание аудитории. Кроме того, он имел склонность к двусмысленным шуткам, которых отец всегда избегал.
 — Эта загадка для вас, сэр! — воскликнул он, останавливаясь перед Джошем, которого окружали служанки. Оруженосец сел прямо и, часто моргая от смущения, уставился на артиста. Судя по всему, он не был любителем загадок, и кое-кто из девушек захихикали.
 — Я поднимаюсь и наливаюсь соком, становлюсь крепким и твердым, но снизу, у основания, я покрыт волосами… — начал рассказчик с лукавой улыбкой.
 Веснушчатое лицо Джоша стало пунцовым, девушки вокруг него расхохотались. Клэр видела, что оруженосец никогда раньше не слышал этой загадки, и, наклонившись к Ренальду, спросила:
 — Лорд Ренальд, не считаете ли вы, что?..
 — Жизнь преподносит нам и не такие загадки, — равнодушно отозвался он.
 — Я доставляю удовольствие женщинам, — продолжал рассказчик. — Некоторые из них считают, что без меня жизнь пресна. Те, что посмелее, хватают меня и прячут в темные места, чтобы получить наслаждение. Но я беру над женщинами реванш, когда заставляю молоденьких служанок плакать. Что же я такое, сэр?
 Джош огляделся, растерянно пряча глаза. Присси, которая знала разгадку, посмеивалась. Мария же залилась густой краской, как и Джош.
 — Ну, что скажешь, Джош? — спросил Ренальд. — Настоящий воин не должен мыслить поверхностно. А от того, о чем ты думаешь, девушки не плачут. Скорее наоборот.
 Слова Ренальда вернули Джошу самообладание. Его румянец потускнел, а лоб сосредоточенно нахмурился. И вдруг он рассмеялся:
 — Я догадался! Это лук, сэр рассказчик!
 — Прекрасно, юноша! — воскликнул тот и зааплодировал. — Ваш мудрый господин сказал очень верно: почаще изменяйте точку зрения. Искусство мастера загадок и заключается в том, чтобы заставить людей смотреть в корень. — Он с гордым видом поклонился, уступив место менестрелю.
 Мудрый господин! Клэр никогда не думала о Ренальде, как о человеке мудром.
 — Вы слышали эту загадку раньше, милорд? Или вы привыкли зрить в корень?
 — И то и другое. — Он поднялся и подал ей руку. — Полагаю, теперь мы можем удалиться. — С этими словами он повел ее к лестнице наверх, но у кабинета отца задержался. — Вы не хотите взять часть книг отсюда к себе в комнату?
 — Благодарю вас, милорд, — ответила пораженная его великодушным жестом Клэр. — Но сейчас уже слишком темно, чтобы читать. К тому же я устала.
 — Брат Нильс говорит, что среди бумаг вашего отца есть разрозненные записи: сказки и иллюстрации, — продолжил Ренальд, прислонившись к стене плечом. Он тоже выглядел уставшим. — Хотите, я прикажу переплести их?
 — Это моя работа, — отозвалась Клэр, и не предполагая, что у нее снова появится возможность заняться этим. — Отец был прекрасным рассказчиком, но у него не хватало терпения записывать свои истории и не было таланта, чтобы иллюстрировать их. Мы вместе составляли коллекцию сказок и загадок.
 — Понятно.
 — Вы хотите, чтобы я перестала этим заниматься? — спросила она, пытаясь прочитать ответ на его мрачном лице.
 — Нет. Разумеется, нет. Брат Нильс показывал мне иллюстрации. Они очень талантливы. Вы можете закончить их. — Клэр открыла было рот, чтобы от всей души поблагодарить его, но тут Ренальд добавил: — Мы переплетем их и отправим копию в подарок королю.
 — Ни за что! Генри Боклерк не заслуживает…
 — Следите за речью, — прошептал он, отбросив ее к стене и зажав ей рот ладонью.
 — Неужели даже вы боитесь его? — удивленно спросила Клэр, когда он отнял руку.
 — Каждый разумный человек боится короля. А у вас нет оснований быть неблагодарной ему.
 ―У меня нет оснований?! — возмущенно воскликнула Клэр. — Король клялся в дружбе моему отцу, но не сделал ничего, чтобы спасти его. Ничего! А потом отобрал Саммербурн у моего брата и отдал его вам.
 — Имущество изменника всегда отторгается в пользу королевской казны.
 — Мой отец не был изменником! — Она ударила кулаком в его каменную грудь.
 — Клэр, он примкнул к восстанию против короля! — Он старался удержать ее за руки.
 — Значит, восстание было справедливым, — смело взглянула ему в глаза Клэр, несмотря на то что едва могла пошевелиться в его объятиях.
 Ренальд молча посмотрел на нее, и ей стало ясно, что она зашла слишком далеко.
 — Отправляйтесь к себе в комнату и выбросьте из головы все эти глупости! — произнес он, отстраняясь.
 Клэр вспыхнула, как нашкодивший ребенок, которого взрослые отсылают в детскую, но была рада остаться в одиночестве. Однако в душе она не отказалась от бунта. Отец был прав. Генри Боклерк убил своего брата и узурпировал трон.
 И как только Ренальд де Лисл осмеливается возвеличивать короля в ее глазах? Как ему в голову пришло отправить работу отца человеку, в котором кроется причина его гибели? Да она скорее сожжет все до последней страницы!
 Вместо того чтобы разрешить горничным приготовить себе постель, Клэр стала бродить по комнате из угла в угол, размазывая по щекам горькие слезы. Какая же она дура!
 Как она могла расположиться к захватчику, зная, что он преданный слуга короля? Ее отец жизнь положил за право открыто заявить, что Генри Боклерк — узурпатор и убийца, а она размякла, как масло на солнце, перед фаворитом этого узурпатора!
 Конечно, не женское дело вмешиваться. Женщины клянутся в верности только своим мужьям. Но таким образом они разделяют позицию мужей.
 И завтра ей предстоит поклясться в верности Ренальду де Лислу, а значит, и Генри Боклерку!
 Клэр остолбенела. Есть ли у нее выбор? Она потерла пульсирующий висок. Если она откажется, ее семью изгонят из собственного дома, а ее брат будет влачить жалкое существование лакея. Но разве может она лгать, принося клятву?
 — Я пойду помолюсь на могиле отца, — сказала она горничным и сняла с крючка плащ.
 Быстро сбежав по лестнице, Клэр выскользнула на улицу, радуясь, что избежала встречи со своим врагом — будущим мужем.
 Цветы, которые она принесла днем на могилу отца, уже завяли. Слезы выступили у нее на глазах. Как глупо было оставлять их без воды! Она совершила бессмысленное убийство, а разве цветы не заслуживают такого же обращения, как животные и люди? Люди могут погибать, но их смерть должна быть оправданна.
 При свете луны Клэр выкопала в саду несколько цветков, посадила их на могилу и полила, чтобы они прижились.
 — Не была ли твоя смерть напрасной, отец? — прошептала она. — Генри Боклерк по-прежнему на троне, а граф Роберт бежал в Нормандию. Неужели восстание оказалось бессмысленным?
 Ответа не последовало. Из истории Клэр знала, что не каждое восстание венчается успехом и что зачастую многочисленные жертвы лишь приближают отдаленную победу, а не добиваются ее. В любой битве есть победители и побежденные. Успех или поражение относительны. Честь прежде всего. Прежде всего вера в то, что правда на твоей стороне.
 — Правильно ли я поступаю, отец? — снова прошептала она. — Я выхожу замуж, чтобы спасти семью и наш дом. Но он — слуга Генри Боклерка, а ты считал, что у того нет права на трон. — Она опустилась на колени. — Похоже, у меня нет выбора. Ты вряд ли захотел бы, чтобы мы все пали жертвой узурпатора.
 И снова тишина.
 Ветерок шелестел в кронах деревьев, с заднего двора доносились крики слуг. Где-то хлопнула дверь. Залаяла собака. От порыва легкого бриза увядшие лепестки цветов скатились с могильного холма. Все погрузилось в безмолвие.
 Подняв с земли увядшие фиалки, Клэр вдохнула их аромат, уже еле различимый.
 — Из его слов я поняла, что вы с ним встречались. Интересно, когда и при каких обстоятельствах?
 Запрокинув голову, она посмотрела на небо, думая о душе.
 Ее внимание привлекла одинокая звездочка, которая тускло мерцала в темном небе. Клэр представила себе, что это ее отец, который летает среди ангелов и обозревает землю сверху. Он всегда любил смотреть на небо. Ему было интересно, на что похожа Луна, какова природа звезд и созвездий.
 Возвращаясь домой, Клэр думала о тех соратниках отца, которые вовремя спохватились, принесли присягу королю Генри и сохранили свою жизнь, положение и имущество. Может быть, они поступили правильно?
 Огромная тень надвинулась на нее.
 Клэр отшатнулась и вскрикнула, не сразу узнав Ренальда де Лисла:
 — Вы напугали меня!
 — Зачем вы вышли из дома?
 — Вы все еще думаете, что я сбегу? — рассердилась Клэр.
 — Я предпринял меры, чтобы лишить вас такой возможности.
 — Меры, меры!.. — Ренальд казался лишь тенью рядом с ней. Клэр не видела его лица, возможно, поэтому осмелела настолько, что решилась бросить ему вызов. — Я предпочла бы, чтобы вы верили моему слову, милорд.
 — Вы не давали мне никакого слова, кроме того, что обещали не покидать замка прошлой ночью и оставаться в нем до сегодняшнего утра.
 Клэр признала, что он прав. Ее раздражали его недоверие и подозрительность, но она понимала, что Ренальд опасается ее побега в Сент-Фрайдсвайд. Вопрос в том, сбежала бы она, будь у нее такая возможность?
 Нет. Если Ренальд свято чтит свой долг перед королем, то у нее был долг перед семьей.
 — Даю слово, милорд, завтра я принесу вам клятву в супружеской верности, — сказала она.
 — Благодарю вас, — отозвался де Лисл, взял ее руку и поднес к губам. Клэр ощутила его теплое, дразнящее прикосновение и испугалась — ей вдруг понравилась такая его ласка.
 — Милорд… — Она почувствовала необходимость воспротивиться ему.
 Ренальд перевернул ее руку и поцеловал в середину ладони. Клэр попыталась вырваться, но он крепко держал ее. И вдруг уткнулся носом ей в ладонь и глубоко вдохнул.
 — Фиалки, — пробормотал он. — Сначала ваши пальцы пахли корицей, теперь цветами. Вы владеете мощным оружием, миледи Клэр.
 — Я просто ухаживала за могилой отца.
 Ренальд слегка сжал ее руку, но так, что она едва почувствовала. Впрочем, от нее не ускользнули напряжение и внезапная скованность, охватившие его.
 — Я понимаю, что отец лежит между нами…
 — Не вполне удачный образ, миледи.
 — Вы пошлы! — Клэр выдернула руку из его ладони. — Я имею в виду, что обстоятельства, при которых вы появились здесь, создают сложности в наших отношениях. Недавняя смерть отца отнимает у меня радость жизни. Ваша преданность Генри Боклерку огорчает меня. Тем не менее я готова простить и забыть все дурное, но забыть отца я не в силах! Я стану ухаживать за его могилой и сохраню любовь к нему до конца дней!
 Последовавшее за ее словами молчание встревожило Клэр, но она решила не терять присутствие духа.
 — Разумеется, так и будет, — отозвался наконец Ренальд, но так бесстрастно, что Клэр почувствовала себя оскорбленной. — Я все же надеюсь, что когда-нибудь вы порадуетесь тому, что вышли за меня замуж. А пока не забудьте, пожалуйста, своего обещания насчет завтрашнего дня.
 Итак, Ренальда не интересует ее внутренний мир. Он изображает перед ней галантного кавалера только потому, что намерен выполнить приказ короля и жениться на ней. Что ж, она должна быть благодарной ему хотя бы за это. Главное — не подпадать под власть сильных эмоций. Когда сохраняешь хладнокровие, это всегда во благо.
 — Я не забуду, милорд. Когда приедут первые гости, я поднимусь к себе и не выйду из комнаты до начала церемонии, как послушница, готовящаяся принять постриг.
 — Мне кажется, вы обиделись?
 Клэр хотела было пуститься в объяснения, но передумала.
 — Напротив. В такой важный день полезно немного побыть одной, — ответила она. — Спокойной ночи, милорд.
 Клэр поспешила в дом и поднялась к себе в комнату.
 Ренальд де Лисл прислушивался к ее удаляющимся шагам, к звуку хлопнувшей двери, а затем поднес к лицу ладони. Прошло менее двух суток с тех пор, как судьба столкнула его с Клэр, а он уже совершенно очарован своей будущей женой, она полностью завладела не только его чувствами, но и мыслями. Ее смелость, преданность близким, импульсивность и детская вспыльчивость казались ему бесценными алмазами в короне, венчающей ее очаровательную, противоречивую и подчас легкомысленную головку.
 Как скоро откроется правда о смерти ее любимого отца? Хорошо бы не раньше, чем их свяжут узы брака. Чтобы оградить Клэр от мучительной боли, он готов на все, что угодно.
 Но только не на то, чтобы отказаться от нее.




 Глава 9


 К тому времени, когда трубы возвестили о прибытии первых гостей, Клэр уже так устала, что с радостью последовала обычаю, принятому на родине Ренальда.
 Взмокшая и разгоряченная от утренней беготни, она поспешила к себе. Однако проходя через зал, Клэр не удержалась и подошла к леди Агнес, которая сидела в кресле на своем обычном месте.
 — Все получилось так, как ты хотела, бабушка.
 — Только не надо дуться на меня, будто я в этом виновата.
 — Кто же в этом виноват?
 — Кларенс, — после недолгого раздумья вымолвила леди Агнес.
 — Нет! Это неправда! — воскликнула Клэр и тут же понизила голос до шепота: — В этом виноват король!
 — Если тебе легче думать так, пожалуйста. Только не пытайся отомстить ему. Лучше позаботься о своем брате. Он только что пробежал здесь чуть не плача.
 — Он не плакал. Просто у него есть причины для огорчения.
 — Да. — Леди Агнес пристально посмотрела на внучку. — Ты сильная девочка. В этом ты похожа на меня. У меня была сестра, она давно умерла от лихорадки. Так вот, она огорчалась, а я вышла замуж за твоего деда, потому что так было нужно.
 Судя по оживленным голосам и конскому топоту, донесшимся с улицы, прибыли первые гости.
 — А братья у тебя были, бабушка?
 — У меня? Нет.
 — А как же Зигфрид?
 — Зигфрид из конюшни? — Леди Агнес удивленно взглянула на Клэр. — Он сын двоюродного брата отца, который воспитывался в нашей семье.
 — Разве ты не могла сделать для него больше?
 — Что же я могла, когда он отказался принести присягу и поэтому не стал рыцарем? Хорошо хоть настояла на том, чтобы ему позволили здесь жить.
 Клэр испугалась. Какая судьба ждет Томаса, если он откажется присягнуть на верность королю, когда подрастет?
 — Куда ты? — спросила леди Агнес. — Разве все уже готово?
 ―Я обещала Ренальду оставаться в своей комнате до церемонии. Это какой-то обычай франков.
 ―Никогда не слышала о таком, но это разумно. Тогда отправляйся к себе.
 Клэр двинулась было вперед, но тут же остановилась.
 — Для тебя это было так же?
 Бабушка сурово поджала губы и задумалась.
 — Гораздо тяжелее. Тогда времена были другие. Насилие, грубость… У твоего деда не оказалось своего священника, и наша первая брачная ночь состоялась прежде, чем мы были повенчаны. Никакой помолвки. Никаких свидетелей и гостей на свадьбе.
 — Ужасно!
 — Честно говоря, я плохо помню, что чувствовала тогда, — пожала плечами леди Агнес. — Внутри у меня все словно онемело. Но потом я увидела, что твой дед добр и ласков со мной. И боль утихла. С тобой будет то же самое.
 Бабушка всмотрелась куда-то за спину Клэр, и она обернулась. В дверях стоял Ренальд, готовый пригласить в зал первых гостей.
 Он молчал, но в его взгляде Клэр прочла напоминание. Борясь с желанием скорчить недовольную гримасу, она отвернулась и поспешила в свою комнату.
 Служанки приготовили для нее горячую ванну, и Клэр с наслаждением погрузилась в воду.
 — Брось в ванну немного розмарина и лаванды, Мария.
 — У вас болит голова? — поинтересовалась девушка, снимая с полки коробку с травами.
 — Это от духоты на кухне, — солгала Клэр.
 Через несколько минут боль отступила. Впрочем, ничего странного. Обычно Клэр принимала ванну в закутке возле кухни, но на этот раз приказала приготовить ее здесь, чтобы не нарушать обещания, данного Ренальду. Пар, пропитанный травяными ароматами, покой и тишина произвели на Клэр магическое действие. Она смыла с себя усталость и вдруг вспомнила слова Ренальда о специях и фиалках.
 Что ж, Клэр готова была порадовать его и приложить все силы, чтобы их брак оказался взаимовыгодным и обоюдоприятным. С этой целью она отправила Марию на кухню за корицей, а Присси в сад за фиалками.
 Дожидаясь их возвращения, Клэр лежала в остывающей ванне и думала о Ренальде.
 Итак, он наемник и турнирный боец. Что же из этого? Ее жизнь складывалась легко и беззаботно, так какое право она имеет судить о том, кому пришлось пройти через тернии, чтобы достичь чего-то в жизни? К тому же он наверняка преувеличивал, когда говорил о том, сколько народу погубил.
 Клэр вспомнила, что он сказал о собственности, семье, жене и детях, о том, как это для него важно и ценно. Она не сомневалась, что он был искренен. Это хорошо. Очень хорошо.
 Она представила себе картину: могучий лорд Ренальд держит на руках своего маленького светловолосого наследника. Какая ерунда! Мужчины не обращают внимания на своих детей во младенчестве. Однако этот образ казался Клэр правдивым. Воображение уводило ее все дальше: вот Ренальд смеется от радости, окруженный ребятишками — старшие окружают его кресло, младшие сидят у него на коленях, а совсем крохотный карапуз обнимает его за шею…
 Клэр усмехнулась, села в ванне и принялась тереть себя мочалкой, чтобы избавиться от навязчивых фантазий. Ее ждет жестокое разочарование, если она не перестанет представлять себе этого волка в роли комнатной собачки. Следует смотреть на вещи реально. Даже если Ренальду удается вывести ее из душевного равновесия одним прикосновением…
 Дверь открылась, и в комнату вошла мать, которая отвлекла Клэр от размышлений. Леди Мюриэль уселась на стул возле ванны и аккуратно расправила юбки.
 — Сегодня особенный день, Клэр.
 — Еще бы!
 — Он будет тебе хорошим мужем.
 Клэр не удержалась от гримасы. Возможно, так и будет, но у матери нет оснований для подобного утверждения.
 — Лорд Ренальд — благородный человек, он очень расположен к тебе, — продолжала мать.
 — Он говорил с тобой? — удивленно взглянула на нее Клэр.
 — Ну конечно, Клэр. Разве стал бы он брать девушку в жены, не переговорив прежде с ее матерью?
 — Ну, и что же он сказал обо мне? — сделав над собой усилие, спросила Клэр.
 Леди Мюриэль рассмеялась, и Клэр почувствовала невероятное облегчение.
 — Он сказал, что ты прекрасна и добросердечна и он рад, что женится именно на тебе. Я возразила ему, утверждая, что ты можешь быть несносной, если злишься, но он отказался в это поверить.
 — Что еще? — покраснев от смущения, поинтересовалась Клэр.
 — Он заверил меня, что будет тебе заботливым и нежным мужем. И я готова ему поверить. Он совсем не похож на твоего отца, Клэр, — продолжала леди Мюриэль. — Тебе трудно судить, но мне этот тип мужчин знаком: такими были мой отец и братья. Эти мужчины высоко ценят отвагу, для них важнее всего честь. Они часто несдержанны и резки, но совершенно безопасны, если их не злить.
 — Как жеребцы и быки.
 — Да, но с той разницей, что у них есть разум. Так что постарайся не сердить его, Клэр. К тому же мед приятнее на вкус, чем винный уксус.
 Клэр сомневалась в том, что их жизнь с Ренальдом всегда будет сладка на вкус, как мед, но, заметив, что мать сильно нервничает, поспешила успокоить ее и сказала с улыбкой:
 — Не волнуйся, мама, я все поняла.
 — Ты умная девочка, — сказала леди Мюриэль, ласково касаясь плеча дочери, и вдруг залилась румянцем смущения. — Полагаю, я должна поговорить с тобой еще кое о чем… Сегодня только еще помолвка, но придет время исполнения супружеских обязанностей…
 — Я знаю, что должна буду следить, чтобы его одежда была в порядке, — отозвалась Клэр.
 — Разумеется, — рассмеялась мать. — Но… скажи, пожалуйста, ты не боишься супружеского ложа?
 Клэр впервые подумала о том, что сегодняшняя помолвка приблизит тот день, когда ей придется лечь с Ренальдом в одну постель. Это неизбежно. Ей придется позволить ему прикасаться к себе так, как он того захочет. Ей придется позволить ему войти в себя и лишить девственности. Ей придется принять в себя его семя и забеременеть. Ей придется позволить ему делать это, когда он захочет, потому что так предписывает церковь.
 Великий и рождественский посты и другие большие церковные праздники станут для нее кратковременным отдохновением.
 Она была готова смириться с этим. Дело в другом: в смятении и трепете при одном только его прикосновении, от которых она становится слабой и беззащитной…
 Возможно, мать сумеет объяснить ей, в чем причина.
 — Хорошо, мама. Расскажи мне все.
 Леди Мюриэль стала говорить об интимной стороне супружеской жизни, но из ее рассказа Клэр не узнала ничего нового.
 — Хорошо, но что же я все-таки должна буду делать? — справившись со смущением, спросила она.
 — Все очень просто. Тебе нужно будет только делать то, что он скажет.
 Клэр показалось это неправильным и несправедливым, но она удовольствовалась ответом матери и вылезла из ванны. Одно было ясно: Ренальд де Лисл сам знает, что надо делать.
 В комнату, задыхаясь от волнения, вбежали Присси и Мария и стали наперебой рассказывать о гостях, об их богатых одеждах, прекрасных лошадях, о том, что в зале уже чувствуется приближение торжества. Они причесали Клэр, уложили ей волосы, надушили и помогли надеть нижнюю рубашку, после чего она подошла к окну и выглянула во двор.
 Девушки говорили правду — в атмосфере витало ощущение праздника. К замку тянулись гости, разодетые по поводу торжественного события. Казалось, вся округа съехалась в Саммербурн. Гости приветствовали друг друга, по двору носились чужие слуги, под ногами у них путались собаки.
 Клэр увидела свою подругу Маргарет и ее мужа Алена, которые въехали во двор замка в окружении слуг. Если бы ей представилась возможность хотя бы минутку поговорить с Маргарет, она наверняка узнала бы все, что ее интересует, о супружеском ложе.
 Впрочем, у нее будет достаточно времени потом. Сегодня только помолвка, а учитывая, что траур по отцу еще длится, она сможет назначить свадьбу через несколько недель, а то и через пару месяцев.
 Утешившись этой мыслью, Клэр приказала подать свой лучший наряд: шелковую тунику, отделанную золотыми блестками и жемчугом, и усыпанный драгоценными камнями пояс.
 — Ты прекрасно выглядишь, Клэр, — сказала мать, поцеловала ее в лоб и спустилась к гостям в зал.
 — Какая жалость, что у вас короткие волосы, леди! — сокрушенно вздохнула Присси. — Если бы они ниспадали по спине до талии, вы были бы похожи на ангела небесного!
 Клэр согласилась с горничной и посмотрела на себя в зеркало. Обрезанные локоны упрямо топорщатся в стороны. Она попыталась пригладить их, но безуспешно. Хорошо, что традиция предписывает невесте давать клятву верности с покрытой головой.
 В дверь постучали.
 Мария приоткрыла ее и, пошептавшись с тем, кто стоял за ней, с улыбкой протянула Клэр венок из незабудок, роз и фиалок.
 — Какая красота! — воскликнула Клэр. — Похоже на корону королевы мая! От кого это?
 — От вашего мужа, леди. Посланник говорит, что на родине лорда Ренальда принято украшать фату венком из цветов.
 Клэр в задумчивости коснулась розовых лепестков, сомневаясь в искренности Ренальда. Однако в таком случае это означало бы, что он просто хочет, чтобы она скрыла свои обрезанные волосы. Может быть, он ее стыдится?
 Она улыбнулась. Даже если это и так, то его жест галантен и приятен. Сам по себе венок скрыть волосы не может, но впечатление смягчит.
 Клэр вдохнула свежий аромат цветов, радуясь такому взаимопониманию между ними. Без сомнения, они оба хотят, чтобы помолвка прошла гладко. Общность стремлений не такая уж плохая основа для брака.
 — Мария, подай шелковый плат.
 Отец подарил ей эту легкую накидку на голову всего год назад, и теперь Клэр не смогла сдержать слез. Впрочем, она быстро смахнула их с ресниц, чтобы горничные ничего не заметили.
 Присси помогла ей убрать волосы так, чтобы спереди они казались длинными, а затем надела ей на голову венок.
 — Госпожа, венок плохо держится и скользит по шелку.
 — Разумеется, — ответила Клэр, боясь пошевелиться, чтобы не уронить венок на пол. — Он слишком легкий. А как он смотрится?
 — О, вы похожи на сказочную принцессу!
 С величайшей осторожностью, словно на голове у нее стояла корзина яиц, Клэр подошла к окну и взглянула вниз. Гости все еще прибывали, но их вереница таяла на глазах. Значит, уже скоро.
 Она обернулась на стук в дверь. Ее окатила ледяная волна страха. И все потому, что в глубине души Клэр не верила в успех брака по принуждению.
 — Пора, миледи. Все готово, — сказала Мария.
 Клэр вспомнила о своем намерении с честью выдержать это испытание, достала из шкатулки кусочек корицы и спрятала его в складках туники, после чего смазала волосы кардамоном и имбирем, а напоследок растерла в ладонях несколько цветков фиалок и провела ими по лицу и шее.
 Венок и фата вынуждали ее держаться подчеркнуто прямо и двигаться с особым достоинством. Клэр приподняла юбки и стала спускаться по ступеням.
 В глубине души Клэр боялась увидеть осуждение в глазах соседей и друзей, натолкнуться на озлобленный, презрительный взгляд Томаса. Однако все присутствующие улыбались, хотя их улыбки были несколько смущенными из-за того, что праздник омрачала недавняя смерть лорда Кларенса.
 Впрочем, нынешние события в Саммербурне станут предметом живейшего обсуждения для всего графства на многие месяцы. Это любопытство подхлестывал и внешний вид невесты: гостей поразили ее необычный головной убор и длина волос.
 Клэр обеспокоило смятение шерифа Эйдо. Хотя она возлагала на него часть вины за смерть отца, Эйдо, видимо, глубоко переживал потерю друга. Она ободряюще улыбнулась ему и смело шагнула навстречу своему будущему супругу.
 Лорд Ренальд стоял в центре зала вместе со своим писарем и епископом Джефри. Присутствие на помолвке епископа считалось большой честью и подтверждало, что этот брак совершается с благословения короля.
 Крестный отец Клэр — граф Солсбери тоже был в зале. Он держал под руку леди Мюриэль, и Клэр обрадовалась, что мать не осталась без поддержки.
 Клэр шаг за шагом приближалась к Ренальду, всем сердцем стремясь принять его таким, каков он есть, — наемник, королевский фаворит, турнирный боец, однако, без сомнения, здравомыслящий и подчас великодушный человек. Ей было нелегко сосредоточиться, и она поняла, что причиной тому выражение лица ее крестного отца. Он зол? Пожалуй, нет.
 Возможно, он ее осуждает. Или презирает. А может быть, это просто сожаление? Ну, конечно! Ведь он тоже принимал участие в восстании. Разумеется, ему неприятно видеть, как Саммербурн и сама Клэр на его глазах переходят в руки фаворита короля. Не исключено, что он пришел на помолвку не по своей воле, а его вынудил к этому королевский приказ. Клэр внезапно остановилась посреди зала. Затем оглянулась и заметила, что на смену улыбкам на лицах гостей приходят недоуменные, встревоженные взгляды. С достоинством расправив плечи, она тут же решительно направилась к своему жениху.
 — Вы великолепно выглядите, миледи, — сказал Ренальд, немного успокоившись.
 — Благодарю вас, милорд, — ответила она, признаваясь себе в том, что готова была встретить его точно такой же фразой.
 На нем была туника из тончайшей красной шерсти с черно-золотым позументом, а на руках сверкали массивные золотые браслеты. Только так и мог выглядеть лорд Саммербурн.
 Клэр испытывала нечто похожее на чувство вины по отношению к Фелиции, потому что не сомневалась, что если бы тетка увидела Ренальда таким, то с радостью согласилась бы выйти за него замуж. Впрочем, все это глупости.
 Она направилась к матери и заметила Томаса, который насупившись, стоял позади Ренальда.
 Клэр улыбнулась брату, но он не заметил ее взгляда. Что ж, не стоит пока сосредоточиваться на проблемах Томаса. Когда все устроится, она позаботится о брате, и он увидит, что его благополучие глубоко волнует ее. Однако всему свое время.
 Мать встревоженно улыбнулась Клэр и сжала ее руку в своей. Клэр ответила матери тем же и почтительным книксеном приветствовала крестного отца.
 — Мы собрались здесь… — начал епископ, — чтобы стать свидетелями клятвы в любви и верности…
 Клэр сосредоточилась и внимательно выслушала содержание документа, который зачитал епископ, чтобы все присутствующие могли подтвердить условия брачного договора даже в том случае, если он будет по какой-то причине утерян. Ее муж отдавал ей в личное владение часть имущества, которое обеспечивало бы ей относительную независимость теперь и стало бы вдовьим наследством в случае его смерти. Эта была часть имущества ее отца, как, впрочем, и все остальное, чем владел Ренальд.
 Ее мать и бабушка получали подтверждение своих вдовьих частей, Фелиции и Эмис также выделялось приданое. Однако в документе не упоминалось даже имени Томаса. Клэр бросила на брата беспокойный взгляд, но тот, казалось, не вслушивался в монотонное чтение епископа. Впрочем, при сложившейся ситуации никто и не мог ожидать, что Томасу выделят долю имущества отца. Тем не менее Клэр задело, что с братом обходились так несправедливо.
 Господи, она никогда не думала, что ей придется давать клятвы любви и верности мужу в таких условиях!
 Но вот наступил торжественный момент. Мать и крестный отец вложили ее руку в огромную ладонь Ренальда де Лисла. Епископ окропил их соединенные руки святой водой, прочитал молитву и призвал всех присутствующих в свидетели. Монах поднес распятие Клэр в тот момент, когда епископ задал ей вопрос: согласна ли она с условиями контракта и готова ли дать согласие на брак с Ренальдом де Лислом?
 У нее не было выбора. Она положила руку на распятие и твердо вымолвила:
 ―Да.
 Ренальд произнес то же, после чего надел ей на палец кольцо.
 Епископ сжал их соединенные правые руки в своих и сказал:
 — Теперь вы помолвлены. Пусть Господь хранит вас в семейной жизни.
 — Аминь! — единодушно воскликнули гости.
 Сам процесс обручения, непривычное ощущение кольца на пальце окончательно убедили Клэр в серьезности происходящего.
 Когда она подписывала документ, слезы навернулись у нее на глаза. Она заставила себя сдержаться и не заплакать. Глядя на Ренальда, который вслед за ней склонился с пером над бумагами, она даже улыбнулась.
 Но вот он выпрямился и, взяв Клэр за руку, объявил гостям:
 — Наше слово скреплено подписями!
 Гости пришли в неописуемое волнение, раздались радостные возгласы, аплодисменты, поздравления. Мужчины устремились к брачному контракту, спеша поставить на нем подпись. Женщины окружили жениха с невестой.
 — Какое несчастье! — говорили они о ее волосах.
 — Какая прекрасная ткань! — восхищались они фатой.
 — Как мило! Как необычно! — прикасались они к венку. В окружении подруг Клэр уже не сдерживала слез, но это были слезы радости. Она почувствовала себя счастливой среди близких людей, которые не вынуждали ее притворяться. Как бы то ни было, сделанного не воротишь.
 Жизнь продолжалась, сегодня состоялась ее помолвка. И другой не будет никогда…




 Глава 10


 Мужчины тем временем увлекли Ренальда в свой кружок. С той стороны зала, где они собрались, доносились смех и громкие возгласы. Клэр увидела в руках у жениха большую кружку эля. На ее глазах он с торжествующим видом перевернул кружку верх дном, чтобы продемонстрировать, что она пуста. Матерь Божия, да в ней по меньшей мере полкварты! Мужчины громко выразили свое одобрение.
 Ренальд, поймав на себе ее взгляд, нежно улыбнулся.
 Он вновь наполнил кубок и поднял его вверх, глядя на Клэр через зал. Она ответила ему тем же, и вдруг радость померкла в ее глазах: Ренальд держал в руке кубок отца, давний подарок короля!
 — Клэр, что-нибудь случилось? — встревоженно спросила у нее леди Хьюгуэтта, заметив, что Клэр переменилась в лице.
 — Нет, все в порядке, — ответила Клэр и снова улыбнулась Ренальду. Однако от него не укрылась тень, набежавшая на ее лицо, и он беспокойно прищурился.
 Никто этого не заметил. Гости приветствовали немую сцену, которую разыграли жених и невеста, аплодисментами, радостными криками и даже топотом ног. Кое-кто из мужчин отпускал непристойные шуточки. Женщины хихикали. Клэр же мило улыбалась гостям, чтобы не нарушать праздничной атмосферы.
 — Какой он у тебя красавец, Клэр! — сказала одна из почтенных матрон, слизывая с пальцев клубничное желе. — Что за торс!
 — Без сомнения, так же хороши и его мужские достоинства, — заметила другая, лукаво подмигивая.
 — Откуда мне знать? — отозвалась Клэр.
 — Будем надеяться, что он умеет управляться со своим хозяйством, — сказала леди Хьюгуэтта, толкнув Клэр локтем в бок. Остальные засмеялись.
 — Если нет, присылай его ко мне, Клэр. Я мигом научу! — усмехнулась Маргарет.
 Все рассмеялись, а Клэр заявила:
 — Только посмей прикоснуться к моему мужу, Маргарет, и я расцарапаю тебе лицо!
 Женщины пришли в восторг, потому что эта фраза была частью игры, ритуального перехода невесты из девичества в мир взрослых женщин. Несмотря на то что Клэр вступала в брак по принуждению, ей было приятно это превращение.
 Они составляли общность, к которой теперь принадлежала и Клэр. Жены часто встречались, обменивались жизненным опытом и всегда были готовы прийти на помощь друг другу. Клэр помнила, что бабушка наставляла своих подруг по поводу того, как следует обращаться с жестокими мужьями.
 Да, у женщин есть способы не только наладить семейную жизнь, но и предотвратить ссору, убийство, любое насилие.
 — Я вижу, что ты печальна. Это из-за отца, да? — Приблизившись к Клэр, вдруг спросила Маргарет.
 Клэр и не заметила, что улыбка стерлась с ее лица.
 — Я не чувствую себя полностью счастливой, если честно.
 — Никто и не ожидает от тебя этого. — Маргарет ловко подцепила с тарелки соленый гриб. — Но он послан тебе небом, и он совсем неплох.
 — Да, я понимаю, — ответила Клэр, отдавая себе отчет в том, что понятие «неба» кардинально различно для нее и для Ренальда. Она поспешила перевести разговор на другую тему: — А как твой ребенок? Как ты себя чувствуешь?
 — Тошнит каждое утро, — вздохнула Маргарет, но она казалась счастливой, описывая симптомы своей беременности.
 Обмен жизненным опытом тоже считался частью ритуала. Клэр понимала, что совсем скоро может понести от мужа и испытывать то же самое, вплоть до рвоты на голодный желудок.
 Она бросила взгляд на жениха. Если бы не его прошлое, от которого он не отказывался, она вполне могла бы в него влюбиться.
 А может, это уже произошло?
 Ренальд был красив. Клэр и раньше признавала это, но теперь полностью отдавала себе в этом отчет. Он был неотразим, особенно когда чему-то радовался. Его движения были пластичными. Он прекрасно владел своим огромным телом.
 Клэр вдруг осознала, что окружавшие ее женщины завидуют ей. Надо же! А ей казалось, что подруги должны сочувствовать.
 Она стала внимательно наблюдать за гостями — мужчинами и женщинами. Ренальд непринужденно прохаживался по залу, стараясь уделить внимание каждому, и заслуживал одобрение самых разных людей. Такой человек — воин, привыкший к победам, фаворит короля — мог бы держаться заносчиво и кичливо, открыто демонстрируя властность своей натуры, однако ничего подобного не происходило.
 Теперь Ренальд казался Клэр великаном, который подчинил своему обаянию огромный зал. Впрочем, такому ощущению она была обязана отчасти выпитому элю.
 Почувствовав толчок в колено, Клэр посмотрела вниз и увидела, что двухлетняя дочка Маргарет требует, чтобы ее взяли на руки. Клэр тотчас посадила девочку себе на колени.
 Малышка тряхнула каштановыми кудрями, а затем, протянув пальчик к ее венку, сказала:
 — Красивый.
 — Да, это правда. Мне его подарил лорд Ренальд. Я попрошу его подарить тебе такой же, когда ты в следующий раз приедешь к нам в гости.
 Идея повторить визит в Саммербурн вскоре после праздника пришлась по душе Маргарет и Алену, а Уиза вдруг разулыбалась и громко крикнула через весь зал:
 — Лорденальд!
 — Миледи звала меня? — сказал Ренальд, подходя к ним и протягивая руки к девочке.
 — Она ужасная кокетка, милорд, — заметила Маргарет. — И невероятно искусная. Будьте осторожны, она не успокоится, пока не оторвет с вашего наряда кусок золотого кружева.
 Уиза действительно стала ковырять пальчиком кружево на рукаве его туники.
 — Красивой даме к лицу золотые украшения, — улыбнулся Ренальд и, сняв с запястья браслет, протянул его девочке. — Можете немного поносить его. — С этими словами он учтиво поклонился Маргарет и произнес несколько комплиментов по поводу ее дочери.
 Ренальд мило беседовал с Маргарет, пока Уиза вертела в руках браслет, разглядывая его со всех сторон, а Клэр думала о том, что он прекрасно обходится с детьми. Судя по всему, Ренальд де Лисл — кровожадный наемник и убийца — вполне мог оказаться хорошим, любящим отцом.
 Уиза тем временем старалась приладить браслет себе на голову наподобие короны, и Ренальд, не прерывая разговора с Маргарет, протянул руку, чтобы помочь ей. Наконец девочка наигралась и вернула вещь де Лислу.
 — Благодарю вас, миледи. — Он галантно поклонился и поцеловал пухленькую ручку Уизы.
 Маргарет улыбнулась — Клэр готова была поклясться, что подруга пожирала его влюбленными глазами — и унесла Уизу, которая еще долго смотрела на Ренальда через плечо матери.
 — Вы любите детей.
 — Вам это не нравится? — удивленно обернулся он к Клэр. Клэр вспыхнула, осознав, что ревнует.
 — Разумеется, нет, милорд. Я рада, что отец моих детей будет добр с ними.
 Ренальд внимательно смотрел на нее, смущая Клэр своей задумчивостью. Она поспешила нарушить паузу:
 — Я предпочитаю девочек. Мальчишки — настоящие чудовища!
 Он склонился и поцеловал ей руку.
 — Вы родите мне много дочерей, миледи.
 Клэр густо покраснела от смущения.
 Протяжный звук рожка возвестил начало праздничного обеда, и гости поспешили к столу. Клэр тотчас направилась к Ренальду, который ждал ее, чтобы проводить к креслам для жениха и невесты в центре длинного стола, установленного на возвышении.
 Слегка раскрасневшись от выпитого, Ренальд казался еще моложе и совсем не был похож на сурового захватчика. Более того, он словно источал юношескую энергию, от которой в зале стало как будто светлее. Великан внезапно перевернул окружающий мир вверх дном.
 — С вами все в порядке? — спросил он Клэр, беря ее руки в свои.
 — Конечно! — отозвалась она, едва заметно покачнувшись. — Это все от вина.
 Клэр вдруг ощутила, что влюблена в своего будущего мужа, и поразилась этому. Вот уж чего она ожидала меньше всего!
 — Вам надо поесть, и сразу станет лучше, — сказал он, подводя ее к креслу.
 Ренальд жестом подозвал Томаса с чашей для мытья рук. Судя по всему, парень успокоился. Среди гостей было много его друзей-сверстников, к тому же хозяин был приветлив с детьми, и Томас не мог не заметить этого.
 Гости расселись по местам, и гам постепенно превратился в застольную беседу, сквозь которую прорывались звуки музыки.
 — Спасибо, Томас, — сказал Ренальд, когда они с Клэр вымыли руки. — А теперь ступай к приятелям и начинай веселиться.
 Клэр видела, как желание состроить кислую мину борется в душе брата с искренней радостью.
 — Благодарю вас, милорд! — наконец воскликнул тот с улыбкой и уже через минуту оказался среди сверстников.
 Слуги внесли в зал блюда, и Клэр сосредоточилась на яствах.
 Но едва перед ней поставили запеченного поросенка, украшенного кресс-салатом, как она с горечью заметила:
 — Бедный поросенок!
 Ренальд нахмурился и жестом приказал убрать блюдо, но Клэр остановила его за руку:
 — Я не откажусь от кусочка, милорд.
 И вдруг отдернула руку, словно обжегшись. Прикосновение к нему взволновало ее, довело до головокружения.
 Он тем временем выбрал сочный кусочек поросятины и поднес его к ее губам.
 — Пусть эта жертва не будет напрасной.
 Клэр открыла рот и приняла из его рук мясо, затем облизнула губы и сняла каплю сока с подбородка пальцем. Все это время Ренальд не спускал с нее глаз, внимательно следя за каждым ее движением.
 Она тоже выбрала кусочек мяса для Ренальда, как того требовал обычай. Ей ни к чему было смотреть по сторонам, чтобы понять, к кому приковано внимание гостей. Все наблюдали за тем, как Ренальд слизывал сок с ее пальцев. Но только Клэр почувствовала, как он слегка прикусил подушечку ее пальца, только она знала, какое воздействие это оказало на нее.
 И вдруг по какому-то странному блеску в его глазах Клэр поняла, что Ренальд тоже это знает.
 Но это мгновение кануло в прошлое. Ренальд, как радушный хозяин, стал ухаживать за гостями.
 Клэр завела разговор с графом, который сидел рядом. Правда, ему, судя по всему, было не особенно уютно за этим праздничным столом. Разумеется, он и словом не обмолвился на сей счет, но Клэр догадалась по выражению его лица.
 Слева от нее что-то сверкнуло. Клэр обернулась и снова увидела золотой отцовский кубок в руке Ренальда.
 — Миледи, что вас так огорчает? — спросил Ренальд, перехватив ее взгляд. Он снова превратился в завоевателя, который смело глядит в лицо опасности.
 — Дело в кубке. Он принадлежал моему отцу.
 — Здесь все принадлежало ему, — ответил он, хмуро разглядывая кубок в своей руке. — Почему именно эта вещь не дает вам покоя?
 — Это подарок короля, — сказала Клэр. Она боялась вызвать его гнев, но не могла скрыть правду.
 — Понятно. И теперь вам неприятно, что я пью из него?
 — Возможно, потому, что из него никто никогда не пил. Он появился в доме после того, как… как король Генри захватил трон.
 — Взошел на престол, — поправил ее Ренальд, взял у нее из рук серебряный кубок и протянул ей свой — золотой, осыпанный драгоценными камнями. — Он ваш. Считайте его свадебным подарком. Можете поступать с ним как захотите.
 Клэр провела пальцами по дарственной надписи и сказала:
 — Спасибо!..
 — Что на нем написано?
 — «Властителю рая от короля ангелов». Генри Боклерк всегда называл Саммербурн «раем на земле».
 — Это можно понять, — кивнул он, нежно глядя на нее. — Но почему от «короля ангелов»?
 Клэр улыбнулась, но в голосе ее прозвучала печаль.
 — Они так шутили. Знаете историю о папе римском Григории и английских рабах? — спросила она, проводя пальцем по золотому ободку кубка.
 — Расскажите мне ее.
 Клэр обратила внимание на то, что совсем забыла про еду, и стала рассказывать, доедая цыпленка:
 — Однажды папа Григорий увидел в Риме рабов. Это случилось сотни лет назад, когда римляне еще торговали рабами. Папа был потрясен их красотой и в особенности светлой кожей…
 — А также золотистыми волосами, — вставил Ренальд, восхищенно разглядывая ее лицо. — И еще глазами, голубыми, как летнее небо. Могу себе представить, что он почувствовал в тот момент.
 Клэр с трудом проглотила кусочек цыпленка, вставший у нее поперек горла.
 — Так вот… — продолжила она. — Папа спросил: «Кто эти люди?» Торговец рабами ответил: «Англы». Но папа поправил его. «Non Angli sed angeli» — сказал он. — «Не англы, а ангелы». Вот почему отец всегда шутил, что Генри хочет быть королем ангелов…
 Клэр осеклась, вспомнив, что Генри и пальцем не пошевелил, чтобы спасти «властителя рая». Ей совсем не хотелось омрачать этот день воспоминаниями об отце, но, вероятно, иначе невозможно.
 Она заметила, что Ренальд нахмурился и взглянул на графа Солсбери.
 — Это он предложил мне пить из этого кубка, — сказал лорд.
 — Он должен был знать, что это за кубок, — отозвалась Клэр, глядя на крестного отца, который непринужденно беседовал с ее матерью. — Полагаю, он догадывался также, что…
 — Что это не вполне прилично. Интересно, не правда ли?
 Клэр почувствовала, как вокруг повеяло опасностью, и поспешила ослабить напряжение:
 — Он был одним из лидеров восстания.
 — Я знаю. Но давайте не будем говорить сегодня о восстании… о любых восстаниях, — вдруг улыбнулся Ренальд. — Я приказываю вам, миледи, покормить меня.
 — А если я откажусь, милорд?
 — Тогда мне придется наказать вас.
 — Как? — бесстрашно поинтересовалась Клэр.
 — Поцелуями.
 Она весело рассмеялась:
 — Поцелуями, милорд? Для некоторых женщин такое наказание может стать поощрением к непослушанию.
 — Правда? — Ренальд медленно и властно обнял ее за плечи. — А для вас, миледи? Вы склонны к непослушанию?
 — Скорее, к активному протесту.
 Ренальд привлек ее к себе и поцеловал. И его поцелуй был отнюдь не шутливым, он пылал страстью. Здесь, на виду у всех, посреди огромного зала, полного людей, ее губы вкусили жар его сердца, который, передавшись ей, опалил все ее тело.
 Словно в полусне Клэр услышала барабанный бой. Она не сразу поняла, что это вовсе не барабаны, а удары кулаков по деревянному столу и топот сотен ног, которыми гости приветствовали поцелуй новобрачных. Ренальд по-прежнему прижимался губами к ее рту, и гости пришли в настоящее неистовство: они кричали, свистели, визжали, хохотали…
 Или это просто в голове у нее все смешалось и шумит? Она должна побороть в себе это безумие.
 Должна…
 Клэр не отдавала себе отчета в том. что давно обнимает его за шею, приникнув к нему всем телом, отдавшись во власть его умелым, требовательным губам.
 Ренальд медленно выпустил ее, не спуская с нее горящих глаз, в которых читалось желание, страсть и право обладателя.
 — Ну что, строптивая женщина, вы подчинились мне? Теперь вы не откажетесь покормить меня?
 Всё вокруг стихло. Гости ждали, как Клэр ответит на вызов.
 — Это зависит от того, какого рода ваш голод, милорд.
 — О-хо-хо! — в унисон воскликнули гости.
 — А что, если речь вовсе не о моем желудке, миледи?
 — Тогда вам придется потерпеть до свадьбы, милорд. — Эти слова Клэр вызвали бурю оваций у дам.
 — А когда она состоится?
 Клэр победоносно огляделась и возвестила:
 — Ну, через год или что-нибудь около того.
 Женщины расхохотались, мужчины единодушно возмутились.
 Ренальд взял ее за руку и стал целовать пальцы, каждый в отдельности.
 — Сжальтесь, миледи. Я погибну от голода.
 — Вы немного сбросите жир, милорд, — вызывающе парировала Клэр, играя на публику.
 — Если вы подвергнете меня такому испытанию, Клэр, я могу похудеть там, где это было бы нежелательно для нас обоих, — улыбнулся он.
 Зал взорвался криками и смехом.
 — Вот как? — отозвалась она. — Боитесь зачахнуть в бездействии? Тем лучше, это уменьшит страдания девственницы!
 Женщины возликовали.
 — Скорее заставит ее плакать от разочарования. — Ренальд заслужил аплодисменты мужчин и, поцеловав ее в ладонь, добавил: — Назначьте свадьбу скорее, Клэр, и вы избегнете такого риска.
 Клэр притворилась, что всерьез размышляет над его словами:
 — Тогда, возможно, через полгода.
 — В середине зимы? Пожалейте наших соседей!
 — Верно, Клэр! — крикнул кто-то из гостей. — Зима не подойдет. И время сбора урожая тоже. Мы вовсе не хотим пропустить такое событие!
 — Тогда через месяц, — отозвалась Клэр и вдруг осознала, что это шутливое препирательство заставило ее назначить свадьбу слишком скоро.
 — Месяц? — переспросил Ренальд. — Мне кажется, неразумно отправлять гостей по домам, чтобы снова собирать их здесь через месяц.
 — Когда же вы хотите?
 Ренальд усмехнулся, и Клэр поняла, что оказалась в ловушке.
 — Завтра.
 Гости замерли, переглядываясь и тихонько усмехаясь. Ренальд выпустил ее руку и обвел широким жестом присутствующих:
 — Здесь все наши добрые друзья. Провизии хватит на несколько дней. Так зачем откладывать?
 — Мой отец… — прошептала Клэр.
 — Это в прошлом, — мягко возразил он. — Жизнь движется вперед. Нам надо смотреть в будущее, чтобы вернуть мир и порядок в Саммербурн.
 В голове у Клэр все смешалось от вина, поцелуев и колдовских чар Ренальда. Но его слова казались ей разумными. Действительно, какой прок в отсрочке?
 — Так что же, Клэр? — повторил он, пристально глядя ей в глаза и касаясь кончиками пальцев ее плеча.
 Казалось, гости затаили дыхание…
 — Почему бы и нет? — улыбнулась она и не успела еще осмыслить свои слова, как Ренальд уже поднялся и громко возвестил:
 — Друзья, моя невеста не хочет, чтобы я страдал от голода. Мы сыграем свадьбу завтра же!
 Оглушительные возгласы одобрения наполнили зал, и Клэр вспыхнула от смущения. Ренальд сел на место и привлек ее к себе, обжигая поцелуем — еще более страстным, чем первый. Она почувствовала в нем предвкушение восторга брачной ночи.
 Оторвавшись от ее губ, он сказал:
 — Клэр, поверьте мне, все к лучшему. Вы будете счастливы, если в моей власти сделать вас таковой. — Обратившись к залу, он добавил: — Леди Клэр никогда не пожалеет о сегодняшнем дне. Клянусь своим мечом.
 Его слова не были похожи на те клятвы, которые приносят друг другу жених и невеста, однако в них чувствовалась уверенность. В душе Клэр воцарились покой и умиротворение. Но тут граф Солсбери встал с места и поднял свой кубок:
 — Полагаю, что клятва на таком мече дорогого стоит. Выпьем за знаменитый черный меч и за брак, который заключается на небесах!
 Все подняли кубки и выпили, но Клэр заметила, что многие гости смущены так же, как и она.
 — Черный меч?.. — переспросила она.
 — Разве ты не слышала о нем? — удивился граф. — Меч лорда Ренальда выплавлен из особой германской стали темного оттенка. Единственное светлое пятно на мече — камень, украшающий рукоятку. Камень с надгробия Христа в Иерусалиме.
 — Вы участвовали в крестовом походе, милорд? — обратилась Клэр к Ренальду.
 — К сожалению, нет! — Он разозлился и с трудом скрывал это. — Это подарок крестоносца.
 — А также королевский подарок, — заметил граф.
 — Такая священная реликвия!.. — благоговейно вымолвила Клэр. Очень немногие рыцари вернулись из похода в Священную Землю и неохотно расставались с вещами, привезенными оттуда. — Вы, вероятно, оказали ему какую-то серьезную услугу, если он так щедро вознаградил вас?
 — Этот меч мне даровал король, — мрачно ответил Ренальд.
 — Значит, вы сослужили ему какую-то особенную службу? — сказала Клэр, но Ренальд ничего ей не ответил. — Я восхищена вашей скромностью, милорд, — не удержалась она от комплимента. — Но жена должна почитать боевые подвиги мужа.
 — Нет никаких подвигов.
 Клэр пришлось скрыть улыбку. Как он собирается держать свет под спудом?
 — Не можете же вы ожидать, милорд, что кто-нибудь из здесь присутствующих поверит в это? Ведь вы лучший королевский воин. Я понимаю, что вы не хотите хвастать своими подвигами. Но я все равно узнаю, так что уж расскажите сами…
 — Да, расскажите нам о своих подвигах, лорд Ренальд, — вмешался граф, подаваясь вперед.
 Клэр переводила взгляд с одного мужчины на другого. Так оно и есть или ей только показалось, что они смотрят друг на друга, как свирепые цепные псы? Прежде чем она успела что-либо сообразить, Ренальд ответил:
 — Крестоносец преподнес камень в дар королю, а Генри приказал украсить им рукоятку моего меча. Вот и все.
 — Но чем вы заслужили такую награду?
 — Ничем особенно замечательным.
 — Все равно я разузнаю правду и прикажу менестрелю сложить об этом песню, — упрямо твердила Клэр.
 — Вы не найдете в моей жизни ничего, достойного быть увековеченным в песне, Клэр. — Ренальд взял кувшин с вином. — Выпьете еще?
 Клэр, однако, не захотела переводить разговор на другую тему:
 — Интересно было бы взглянуть на него.
 — На вино?
 — На ваш меч! И на камень из Иерусалима.
 Ренальд налил ей вина и протянул кубок:
 — Как-нибудь в другой раз. Мечу не место за праздничным столом.
 — Это священная реликвия. Она благословит наш союз.
 — Нет!
 Клэр удивленно взглянула на него. И снова это твердое «нет»! Однако Ренальд, похоже, руководствовался скромностью, а не злобой.
 Граф, который все это время отмалчивался, вдруг громко воскликнул:
 — Я уверен: гости почтут за честь взглянуть на ваш меч, лорд Ренальд. Говорят, им можно перерубить ствол дерева. А то и металл.
 — Металл?! — заинтересованно повторили мужчины.
 — Камень с надгробия Христа! — пробежал по залу шепот. Гости стали упрашивать хозяина продемонстрировать им эту диковинку.
 Ренальд с мрачным видом приказал Джошу принести меч, а когда оруженосец вернулся, он взял его и положил — почти бросил — на колени Клэр.
 Меч был тяжелым. Тяжелым, темным и мрачным. Таким же, как лицо Ренальда в эту минуту. Клэр поняла, что допустила ошибку. Возможно, он и был скромен, но теперь в глазах у него сверкала ярость.
 Однако отступать было поздно, поэтому Клэр облизала пересохшие от волнения губы и стала внимательно разглядывать королевский подарок. Она никогда раньше не видела оружие так близко. Меч ей не нравился. Ренальд снова оказался прав. Смертоносному оружию не место за праздничным столом, и особенно за свадебным.
 Ножны рыцарских мечей обычно бывают красочными, инкрустированными и осыпанными драгоценными камнями, а эти выглядели очень скромно — деревянные, обтянутые черной кожей с серебряными гвоздиками и медальонами из черного янтаря. Меч навевал мысли об аде или о безлунной полночи.
 — Ну что? — спросил Ренальд.
 — Смотрится ужасно! От него веет смертью, — ответила она.
 — Какой прок от меча, если им не убивают?
 Клэр судорожно сглотнула. Впрочем, вопрос вполне в духе Ренальда. И меч этот подходит ему как нельзя лучше. Он никогда не сеял и не жал, не музицировал и не занимался науками. Он совершенствовался в искусстве убивать и делал это по первому требованию того, кто его нанимал.
 Она сосредоточила внимание на рукоятке, украшенной камнем — песчаником.
 Церковь считала убийство язычников святым делом и благословляла крестовые походы.
 Но разве любое убийство не богопротивно? Хотя ведь кто-то же должен казнить преступников. И убивать зверей в человеческом обличье, которые нападают на мирных людей!
 Камень был заключен в металлическую оправу для прочности. Клэр осторожно коснулась камня кончиком пальца.
 — Он творил какие-нибудь чудеса?
 — На моей памяти, нет.
 — Но наверное, он все же чудотворный, если был на надгробии Христа.
 Клэр приподняла меч и поцеловала камень, молясь о благополучии Саммербурна и здоровье его обитателей, а также о том, чтобы их брак с Ренальдом оказался счастливым, несмотря на то что заключается он в таких необычных условиях. Ей очень хотелось, чтобы произошло это чудо.
 — Милорд, вы счастливый человек, потому что владеете этим камнем.
 — Наверное, стоит обнести меч вокруг стола. Джош!
 Оруженосец выступил вперед, и Клэр взялась за меч, чтобы подать его.
 И вдруг вскрикнула. Ее ладонь была в крови!




 Глава 11


 Лорд Ренальд схватил меч.
 — Вы порезались?
 Клэр изумленно посмотрела на ладонь, затем потерла ее, но не обнаружила даже царапины:
 ―Нет.
 Ренальд поднялся и вытащил меч из ножен. На лезвии виднелась бурая полоска.
 — Джош?
 — Я просто принес его из вашей комнаты, милорд, — побледнел от страха оруженосец.
 Лорд Ренальд провел пальцем по лезвию.
 — Запекшаяся кровь. — На глазах у притихших гостей он вытер лезвие. При свете факелов и свечей сталь казалась еще темнее; огненные блики играли на ней, как отсветы костра на поверхности глубокого черного пруда.
 Пруда, напоенного кровью.
 — Когда вы убили человека в последний раз, милорд? — прошептала Клэр.
 — Очень давно. Джоша следует выпороть за то, что он оставил меч в таком виде.
 Клэр тотчас залпом осушила кубок. Ренальд наверняка уже давно никого не убивал. Во всяком случае, с тех пор, как приехал в Саммербурн. И все же…
 Настоящий кровавый меч! Казалось, глас небесный прокричал это в самое ухо Клэр! Неужели она совсем потеряла разум, если смогла влюбиться в такого человека?
 Ренальд тем временем вложил меч в ножны.
 — Возможно, это чья-то дурная шутка. — Он бросил взгляд на графа, и Клэр вспомнила, что именно крестный настоял на том, чтобы Ренальд показал меч гостям. Но зачем такому почтенному человеку опускаться до глупых розыгрышей? Только затем, чтобы показать, что ему не нравится этот брак?
 Ренальд передал меч Джошу:
 — Почисти его и принеси назад, — покажи всем, кто хочет посмотреть. — Он сел на место и приказал подать воды. Затем сам вымыл ладонь Клэр. — Простите меня, миледи. Такие проблемы не должны вас беспокоить.
 — Теперь у нас общая жизнь. Жена должна быть в курсе дел мужа.
 — Я постараюсь, чтобы ваша жизнь и впредь была такой же безоблачной, как раньше. — Он поцеловал ее ладонь.
 — Но ведь вы не перестанете уезжать из Саммербурна, чтобы убивать людей.
 — Это мой долг, — ответил Ренальд и швырнул на под полотенце, испачканное в крови. — Если король призовет меня…
 — Да, я понимаю. Но…
 Прежде чем Клэр успела закончить фразу, Ренальд поднес к ее губам кусок медового пирога. Ей ничего не оставалось, кроме как откусить, однако размышлять ей это не помешало. Клэр всегда жила счастливо, была окружена любовью. А теперь душа ее наполнялась безотчетным страхом, и веселье, царящее в зале, напоминало обманчивую поверхность болота, в глубине которого таилась смертельная топь.
 Она посмотрела на графа. Крестный был одним из лидеров восстания, однако ему удалось сохранить и свою жизнь, и имущество. У его детей по-прежнему есть право на наследство. Так какое же он имеет право омрачать ей праздник?
 — Не хмурьтесь, прекрасная леди, — обратился к ней Ренальд, стараясь заглянуть в глаза. Он поцеловал ее в лоб, где, по всей видимости, скрывалась причина ее грусти. — Ангелы в раю ведь никогда не печалятся.
 Клэр благодарно улыбнулась. Она ужасно устала от тягостных мыслей и душевных терзаний. Когда Ренальд снова притянул ее к себе, чтобы поцеловать, она не сопротивлялась. Этот жаркий поцелуй был встречен аплодисментами, и Клэр предположила, что они также рады забыть о крови и убийствах.
 — Танцевать! — крикнул кто-то. — Давайте танцевать! Музыканты принялись играть традиционный свадебный танец.
 Казалось, мир вмиг утратил реальные черты. Клэр поднялась, решив вести себя как ни в чем не бывало. Правда, вот с фатой и венком придется расстаться, чтобы не обронить во время танца.
 Клэр направилась на середину зала, подав знак девушкам следовать за собой.
 Музыка тем временем звала в пляс.
 Клэр любила танцевать, но никогда прежде не делала этого для своего мужчины. Она приближалась к нему, приподнимая юбку, бросала на него призывные взгляды, и что-то странное происходило в ее сердце. И находило отражение в таящих опасность темных глазах Ренальда.
 Откинувшись на спинку кресла, он лениво вертел в руках кубок, но глаза его были прикованы к Клэр. В них чувствовались напряжение и страсть. От его взгляда ее бросало в жар, танцевальные движения становились резче, в них появилась необузданность.
 Круто развернувшись, Клэр поймала на себе еще один мужской взгляд. Это был Ламберт из Вэйна, молодой и красивый рыцарь, который, подавшись вперед, пожирал ее жадными глазами.
 Клэр стала танцевать для него, плавно поводя бедрами.
 Когда она снова обернулась к своему жениху, то заметила в глазах у него тревогу, а его рука сжимала кубок так сильно, что на ней вздулись вены. Клэр совсем не испугала перемена в его настроении, скорее, наоборот, разожгла ее.
 Интересно, что он сделает, если она всерьез начнет флиртовать с другим? По какой-то необъяснимой причине ей захотелось начать эту опасную игру.
 А еще хорошо бы иметь длинные волосы, чтобы свести с ума Ренальда окончательно!
 Когда музыка стихла, Клэр обступили подруги. Они радостно смеялись, восторгаясь танцем. Но вот к ней подошел Ренальд и привлек к себе. Клэр почувствовала себя спокойно и надежно в его объятиях.
 — Вы очень соблазнительная женщина, Клэр, — прошептал он, целуя ее в шею, а напоследок нежно укусил ее.
 Клэр притворно вскрикнула и поймала себя на мысли, что уже ждет наступления первой брачной ночи.
 — Если вы будете так же прекрасно танцевать на супружеском ложе, как делали это сейчас, я буду считать себя счастливейшим из мужчин.
 — Разве это не мужское дело — танцевать в постели?
 — Я со своей стороны постараюсь сделать все от меня зависящее. — Он лукаво улыбнулся. — А теперь присядьте, пришло мое время танцевать для вас.
 Ренальд заказал музыкантам танец с мечами, и многие молодые люди присоединились к нему, чтобы покрасоваться перед женщинами.
 Говорят, в прежние времена мужчины использовали в танце оружие. А теперь, изображая бой, они сходились с длинными палками в руках и двигались в ритме, заданном музыкой.
 Увлеченность танцем не мешала им тем не менее ни на минуту не выпускать из виду своих женщин. Взгляд Ренальда был прикован к Клэр.
 Раньше она считала этот танец вульгарным и не любила за то, что он создавал атмосферу насилия, но теперь смотрела во все глаза, восхищаясь пластикой жениха, чувствуя в ней проявление силы и животной красоты.
 Он был великолепен! Клэр стала хлопать в ладоши в такт музыке по примеру других женщин, но аплодировала только Ренальду.
 В очередной фигуре танца Ренальд сошелся с Ламбертом. То ли увлекшись игрой, то ли принимая вызов местных рыцарей, Ренальд ринулся вперед.
 Его движения стали менее ритмичными и более агрессивными. Аплодисменты женщин постепенно стихли. Остальные танцоры обступили сражавшихся кругом и стали стучать в пол палками, подбадривая их.
 Бойцы старались придерживаться ритма танца, но дрались при этом всерьез. Причем Ламберт уступал Ренальду: бой не был его профессией. Такому рыцарю никогда не стать лучшим королевским бойцом.
 Клэр наблюдала за Ренальдом и вспоминала его слова о том, что настоящий воин всегда контролирует битву. Теперь она имела возможность воочию убедиться в справедливости его утверждения. Ренальд блокировал движения противника и легко справлялся с его редкими атаками, словно предвидел их заранее. Он полностью владел инициативой, поэтому исход боя был предрешен.
 И вдруг холодок пробежал по спине Клэр, когда она представила себе отца, который мог бы оказаться лицом к лицу с таким человеком. В этом случае у отца не было бы ни малейшего шанса победить.
 Клэр сделала глоток вина, моля Бога, чтобы этот танец смерти поскорее закончился. Конечно, отец погиб не в таком страшном поединке. Без сомнения, он нашел свою погибель в бою, где все смешалось, а значит, нельзя было понять, чей меч пронзает тебе грудь.
 «Перестань играть с ним, как кошка с мышкой, — в отчаянии думала Клэр. — Убей его!»
 В голове у нее помутилось, ей показалось, что она сходит с ума. Ведь мужчины дрались на палках. Никто из них не может быть убит или ранен. Это просто танец.
 Танец!
 Она поймала на себе взгляд Ренальда, который вдруг нахмурился и поджал губы. Уже через мгновение он снова стал двигаться под музыку, не сбиваясь с ритма. Постепенно их поединок с Ламбертом снова стал походить на игру, ритуал, сопровождаемый барабанным боем. Ренальд совершенно успокоился, но его противник все еще не мог справиться с дыханием, по лбу у него струился пот. Вне зависимости оттого, кто из них превратил игру в настоящий бой, Ламберт был рад, что это испытание закончилось.
 В танец вступили остальные мужчины и с честью завершили его под бурные аплодисменты дам.
 Все были довольны. И Клэр была вынуждена это признать. Однако находиться дольше в зале она не могла и поспешила на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.
 Солнце давно село, на землю опустились сумерки, и в душе Клэр воцарился покой.
 Она услышала за спиной шорох, и в следующий миг на плечи ей легли чьи-то тяжелые руки. Клэр обернулась. Граф Солсбери!
 — Милорд?
 — Клэр, тебе не кажется странным видеть эти военные упражнения в Саммербурне? — спросил он.
 Граф был невысок и худощав, но в руках его чувствовалась недюжинная сила.
 — Это всего лишь танец, милорд.
 — Конечно. Танец смерти.
 — Никто из них не подвергался опасности, — возразила Клэр, которой вдруг очень захотелось уйти.
 — Де Лисл, безусловно, не подвергался.
 — Они дрались на палках.
 — Такие, как де Лисл, могут убить человека и палкой. Или даже голыми руками, — возразил он.
 Что ему нужно? Если он хочет уговорить ее отказаться от этого брака, то он опоздал.
 Граф внимательно вглядывался ей в лицо, словно хотел найти ответ на какой-то мучивший его вопрос.
 — Ты слишком радуешься, едва похоронив отца.
 — У меня нет выбора, милорд. Я просто стараюсь сделать так, чтобы моя семья не пострадала.
 — Ты проявляешь большое усердие.
 И вдруг Клэр все поняла. Граф просто отказывался верить своим глазам. То, как она держалась, ее готовность уже завтра выйти замуж за Ренальда убедили графа в ее легкомысленности. Он был поражен тем, что у Кларенса оказалась такая бесчувственная дочь. Клэр сделала попытку вернуться в зал, но он удержал ее:
 — Твой отец не признавал права Генри Боклерка на трон. И ты все же спешишь выйти замуж за фаворита короля?
 — А что мне остается делать, милорд? Король передал лорду Ренальду Саммербурн во владение и приказал жениться на мне. Если мы станем противиться, будет еще хуже. Или вы хотели бы, чтобы я плакала в день собственного бракосочетания? — Клэр вспыхнула от смущения.
 — Вот именно. Когда я увидел, как вы поцеловали меч…
 — Ах, меч! Меч, который вы испачкали в крови, милорд?
 — Я? — удивился граф. — Почему вы обвиняете меня?
 — Потому что именно вы настаивали, чтобы его принесли за стол.
 — У меня были на то основания… — Граф нахмурился и стал мрачнее тучи.
 — А что вы скажете по поводу кубка, милорд? Зачем вы посоветовали лорду Ренальду пить из отцовского кубка, хотя знали, что это вызовет неприятие?
 — Я полагал, вы должны знать…
 — Клэр…
 Она с облегчением бросилась в объятия Ренальда. Тот внимательно посмотрел сначала на графа, потом на Клэр и взял ее за руку.
 — В зале душно, не так ли? Вы не откажетесь прогуляться со мной по саду, миледи?
 — Конечно! — Клэр сделала книксен графу. — Благодарю вас за совет, милорд.
 Солсбери круто повернулся и вошел в дом.
 — Что за совет? — спросил Ренальд, когда они отошли от замка на такое расстояние, что шум праздника почти не был слышен.
 — Он предполагал, что я буду плакать под венцом.
 — Слава Богу, что вы не стали этого делать. — Ренальд поцеловал ей руку, глядя в глаза. — Но мне показалось, что вы все же чем-то расстроены.
 — Вы уничтожили Ламберта на глазах у всех гостей, — ответила Клэр.
 — Он слишком откровенно восхищался вами!
 — Мне бы не хотелось становиться причиной смерти кого бы то ни было.
 — Если вы не захотите, я не стану карать слишком жестоко, — улыбнулся он. — Мне достаточно увидеть грусть в ваших глазах, чтобы приговорить человека к смерти.
 — Надеюсь, что это не так, милорд, — отозвалась Клэр, хотя в глубине души была польщена таким заявлением.
 — Не сомневайтесь. Не сомневайтесь в своей власти надо мной, Клэр, рожденная в раю.
 Ренальд взял ее за руку и повел через сад, в тень высоких деревьев. Ей было спокойно и хорошо рядом с ним, она ничего не боялась.
 Под грушевым деревом он остановился. Листья и ветви пропускали лунный свет, создавая ощущение тайны. Лорд подвел Клэр к скамейке, утопающей в тени. Она понимала, что он начнет целовать ее, но не противилась этому, а напротив, предвкушала его ласки.
 Однако Ренальд совсем не сразу обнял ее.
 — Я понимаю, что мой образ жизни расстраивает вас. Я действительно захватчик и турнирный боец. Такова моя природа. Я — воин и должен совершенствоваться в этом искусстве. А также тренировать своих людей.
 — В Саммербурне? — испуганно спросила Клэр. — Могу я на это время уезжать куда-нибудь?
 — Обещаю, что Саммербурн останется незапятнанным. — Ренальд улыбнулся и огляделся. — Похоже, мы находимся в Эдемском саду. Я никогда не был в таком месте, которое дарило бы столько покоя и умиротворения.
 — Рай без коварного змия? А разве такое бывает?
 — Если этот рай на земле, то да.
 Сад действительно был красив, но ничего мистического она в нем не видела, даже несмотря на то что деревья были залиты лунным светом. На темных возвышенностях белели цветы, засыпанные опавшей листвой. Их с Ренальдом окружали странные запахи и звуки: к хору насекомых подмешивались птичьи трели. Аромат цветов и трав витал в воздухе.
 Клэр благодарила Бога за то, что ей не придется покинуть это благословенное место. И все потому, что она влюбилась в этого мужчину. Клэр обернулась к нему и поцеловала его в губы.
 — Это за что? — спросил он через мгновение.
 — Разве невеста не может поцеловать суженого в губы?
 — Может.
 Ренальд взял ее за подбородок и поцеловал в ответ.
 — Да благословит нас Бог. Только не просите меня снова отведать райского яблока. Я не хочу, чтобы меня опять выбросили из Эдема.
 Клэр решила, что Ренальд сейчас поцелует ее, но он огляделся и спросил:
 — Это все ваша работа?
 — Не совсем. Саду много лет, и он несколько раз переходил от одной хозяйки к другой. — Она смущенно улыбнулась. — К сожалению, я слишком импульсивна, чтобы заниматься садом. Мне трудно планировать на будущее, и я часто забываю поливать только что посаженные растения.
 — Об этом я мог бы и догадаться, — прищурился он. — Но в натуре импульсивной мечтательницы есть своя прелесть.
 С ближайшего дерева к ним под ноги слетела малиновка и радостно защебетала. Затем отпрыгнула и поскакала по тропинке. Вскоре она нашла червяка, схватила его и взвилась вместе со своей добычей в небо.
 — Еще одна смерть! — вздохнула Клэр. — Интересно, почему нас не волнует судьба дождевых червяков?
 — Наверное, потому, что именно они едят нас в могиле.
 Ренальд тут же испуганно замолк и напрягся, осознав, что его слова могли резануть слух Клэр. Она прикоснулась к его руке.
 — Мы не можем игнорировать материальные последствия своей смерти, милорд.
 — Вы — бесценное сокровище, миледи! Могу я обратиться к вам с просьбой?
 — Конечно, — отозвалась она поспешно.
 — Мне бы хотелось, чтобы вы называли меня по имени.
 — Хорошо, Ренальд, — с улыбкой согласилась она.
 Он заключил Клэр в объятия и склонил голову, чтобы поцеловать ее в губы — сначала нежно, затем все с большей и большей страстью. Положив горячую ладонь ей на затылок, Ренальд прижал ее к себе сильнее.
 Чувства обострились в ней до предела, ей нравилось необычное ощущение колючей щетины на коже. Ренальд был огромным, необъятным в плечах. Торс его казался отлитым из металла, но от него веяло жаром, как от нагретых солнцем камней…
 Восхитительно!
 Ей, которая и не представляла себе, что может влюбиться в воина, было приятно ощущать себя маленькой и хрупкой в его сильных объятиях.
 Ренальд выпустил ее, но Клэр еще долго ощущала его сильное тело, и ее дыхание не сразу стало размеренным. Странное видение предстало перед ее внутренним взором: она увидела его обнаженным, ожидающим ее прикосновения.
 Ренальд, словно угадав ее мысли, рывком привлек ее к себе, прижал к груди и уткнулся ей в волосы. Клэр ощущала себя спокойно и надежно и казалась самой себе ребенком, попавшим в сказочную страну, где смерть — всего лишь сказка, а солнце светит день и ночь.
 Она поймала себя на том, что старается впитать его аромат, как вдыхает запах свежеиспеченного хлеба в пекарне. Клэр готова была отдаться во власть собственным эмоциям, но что-то мешало ей сделать это.
 Что?
 Слова графа: «Я полагал, вы должны знать».
 А еще слова Фелиции у ворот монастыря: «Подожди, пройдет время, и ты узнаешь…»
 Но что они оба могли знать такого, что не было известно никому в Саммербурне?
 Ренальд пристально посмотрел на нее:
 — Что вас беспокоит, Клэр? Это из-за разговора с Солсбери?
 — Нет, не совсем… — Клэр решила сначала избавиться от излишнего волнения. — Мать Уинифред сказала, что вы убийца. Кого вы убили?
 — Я воин. — Он приблизился к ней и пристально посмотрел ей в глаза.
 — Я имею в виду, помимо битв.
 — Да, я убивал. Во время набегов я убил двоих, и то по чистой случайности. Мы старались никого не убивать. — Ренальд по-прежнему изучал ее лицо, словно пытался разгадать какую-то загадку. — Однажды я расправился даже с разбойниками и жуликами.
 Это напоминало, скорее, справедливое наказание. Даже и для матери Уинифред. Но меч!
 — Почему король наградил вас мечом?
 — За честную службу. Готов поклясться в этом бессмертием своей души.
 Ренальд избежал прямого ответа на этот вопрос, и Клэр насторожилась:
 — Ваш меч черный. Я никогда не видела черных мечей.
 — Цвет не имеет значения, Клэр. Это всего лишь способ обработки металла. Не волнуйтесь. — Он провел рукой по ее спине, и она едва не лишилась чувств.
 — Граф… — вымолвила она, понимая, что основной источник беспокойства так и не перестал существовать.
 — Ему не дает покоя провал восстания. — Он коснулся кончиками пальцев ее губ. — Он не может радоваться нашему браку. И не позволяйте ему расстраивать себя.
 Остатки сомнений все еще бередили ей душу, но она поспешила прогнать их прочь. Довольно! Она уже достаточно хорошо знает Ренальда.
 — Скажите, теперь вы перестанете убивать? — Она с надеждой взглянула на него и увидела каменную маску на его лице.
 — Я рыцарь и присягал на верность королю. Я должен сражаться, если он прикажет.
 — Я понимаю. А как будет с набегами?
 — Король может призвать меня отстаивать свои интересы в набегах. — Он поиграл ее локоном. — Но это в любом случае будет за пределами Англии. Генри — разумный король, он не станет отнимать жизни у своих же подданных.
 — Значит, так, как раньше, вы не станете больше убивать? Я очень рада, — улыбнулась Клэр.
 — Мне очень жаль, Клэр, но я люблю свое дело, — сказал Ренальд, погладив ее по голове.
 — Вы любите убивать?! — отшатнулась она.
 — В набегах мы грабили и убивали, чтобы разбогатеть. Но убийство не составляло основу нашего плана. — Он пожал плечами. — И то, что приходилось убивать, сильно омрачало радость победы.
 — Как вы можете с такой легкостью говорить об этом?
 Ренальд вовсе не собирался шутить и был предельно серьезен.
 — Теперь, когда я владею поместьем, — отозвался он, — я возьмусь за оружие только в том случае, если кто-то станет угрожать нам. Я даже не стану марать руки о разбойников на подступах к нашему поместью. Впрочем, я надеюсь, вы не станете возражать, если я время от времени буду прибегать к услугам своих солдат?
 — Мне бы хотелось, чтобы вы обошлись без этого, — сказала Клэр.
 — Я чувствую себя змием, изгнанным из рая, — сказал он и нежно приоткрыл ей своим пальцем рот. — Но поверьте, мне хотелось бы сохранить в Саммербурне мир и покой.
 Клэр верила ему, и его прикосновения не вызывали в ней протеста.
 Завтра.
 При мысли о том, что произойдет завтра, она прикусила его палец и поймала на себе его помутневший взгляд.
 Ренальд снова приник к ее губам и прижался к ней всем телом, слегка расставив при этом ноги. Клэр выгнулась ему навстречу и почувствовала между ног его вздыбившуюся плоть.
 Теперь ясно, почему некоторые неразумные девушки делают это, не дожидаясь…
 Наконец Ренальд отстранился, тяжело и сбивчиво дыша, а затем вдохнул аромат ее волос.
 — От вас снова пахнет специями, очаровательная леди.
 — Неужели вы все еще голодны?
 — Я не просто голоден, — я умираю от голода. — Он слегка прикусил ей плечо.
 Клэр вскрикнула и дернулась в сторону, а он рассмеялся. Впервые за все время их знакомства.
 Он сразу стал моложе, по-мальчишески задиристым и необычайно привлекательным. Увидев, что нравится Клэр, он красовался перед нею.
 На глаза ей попалась бадья с водой. Не раздумывая, она схватила ее и плеснула и в следующий же миг пустилась бежать.
 Ренальд отчаянно отфыркивался и часто моргал, но успел-таки схватить Клэр за подол. Стараясь вырваться, она упала на скамейку. Ей удалось в последний момент выставить руку, чтобы смягчить удар, но увы… Она невольно вскрикнула.
 ―Клэр?
 Ренальд поднял ее и поставил на ноги. Она вдруг вся как-то напряглась. Откинув со лба мокрые волосы, он наконец понял, что привлекло ее внимание. За каменной скамьей на земле лежал человек, завернутый в саван.
 Без сомнения, он был мертв.
 — Тихо, любовь моя, — стал успокаивать ее Ренальд. Клэр перестала дрожать и повторять слова, которые бессознательно слетали с ее губ:
 — Он похож… он похож на моего… отца!
 — Может быть, это ваш родственник? — Он крепче прижал ее к себе.
 — Это покойник, — отрицательно покачав головой, вымолвила Клэр.
 — Не волнуйтесь, любовь моя. Он не причинит вам зла.
 — Простите. Я, должно быть, веду себя по-детски. Но…
 — Я понимаю, просто неожиданно… — Он погладил ее по спине. — Это напомнило вам о гибели отца. Позвольте, я провожу вас обратно в зал.
 — Нет, — собралась с духом Клэр. — Я уже не боюсь. Мне этот человек показался незнакомым, однако скорее всего это кто-то из наших слуг.
 — Или слуга кого-то из гостей.
 — Нужно посмотреть поближе. И потом, нельзя же оставлять его здесь!
 — Хорошо, — согласился Ренальд, пристально вглядевшись ей в лицо.
 Поддерживая се под руку, он двинулся к скамье. Затем оба присели на корточки и рассмотрели человека как следует. В тени деревьев было совсем темно, но лоб мертвеца оказался не прикрытым саваном и отливал синевой при свете луны. Клэр, стиснув зубы, открыла ему лицо.
 — Боже… это Ульрих! — шепотом воскликнула она. — Оруженосец моего отца!
 Ренальд с силой сжал ей запястье.
 — Я не могла понять, куда он делся. Почему не вернулся с… с телом отца… Он всегда следовал за отцом повсюду. — Она взглянула в серьезные глаза Ренальда. — Ульрих погиб в том же сражении, что и отец?
 Ренальд нагнулся и осмотрел труп.
 — Нет, он умер совсем недавно, — задумчиво протянул он, поднося ладони к лицу.
 — Кровь? — прошептала Клэр, чуть дыша от страха.
 — Кровь.
 Клэр вспомнила бурый след на мече, и сердце у нее похолодело от ужаса. Она невольно отшатнулась от своего спутника.
 — Клэр, поверьте, я не имею к этому никакого отношения!
 Она молча смотрела на него, стараясь справиться с охватившей ее паникой.
 — Его убили незадолго до того, как мы пришли в сад, — проговорил Ренальд. — Гораздо позднее, чем вы видели кровь на моем мече.
 Похоже, он говорил правду. Клэр закрыла лицо руками.
 — Извините, милорд. И потом, зачем вам было убивать бедного Ульриха?
 — Интересно, зачем и кому это вообще понадобилось?
 — А может быть, несчастный случай? — Клэр с надеждой взглянула ему в глаза.
 — Трудно представить, — ответил он, выпрямляясь и вытирая руки о колени. — Он умер мгновенно, насколько я могу судить. Нет, Клэр, в этом раю есть свой змий. Сегодня здесь произошло убийство.
 Ренальд выглядел не менее озабоченным, чем Клэр, и было из-за чего. Коварный змий покусился на хрупкий мир, едва успевший установиться в Саммербурне.
 — Мы не сможем завтра пожениться, — с трудом вымолвила она. Чутье подсказало ей, что так будет правильно.
 — Из-за смерти слуги? — нахмурился он. — Клэр, мы уже объявили о нашей свадьбе.
 — Ничего, гости нас поймут.
 — Правда? Я вот не понимаю. Мы с радостью вступаем в брак едва ли не сразу после смерти вашего отца, а гибель его оруженосца рушит наши планы. Какой в этом смысл?
 — Но ведь убийство произошло здесь, в Саммербурне! — воскликнула Клэр, не находя никакого другого разумного объяснения.
 — Я понимаю, что это досадное обстоятельство огорчает вас, — сказал Ренальд, беря ее руки в свои. — Но мы узнаем, чьих рук это дело. Не исключено, кстати, что произошла самая обычная склока между слугами.
 — Но ведь Ульриха не было здесь все это время! Никто знать не знал о том, что он здесь! Когда он приехал? Где был до сих пор?
 — Успокойтесь. — Он погладил ее по голове. — Мы все выясним, и вы увидите, что здесь нет никакой мистики. Я не допущу, чтобы это недоразумение помешало нашей свадьбе! — Ренальд приподнял ее голову за подбородок. — Простите меня, Клэр, но я не хочу ждать.
 Он сказал это таким тоном, что прежнее ощущение рая снова вернулось к Клэр, и она почувствовала, что тоже не хочет ждать. Испытывать такое желание рядом с распростертым на земле телом Ульриха, конечно, кощунственно, но Клэр хотела стать женой Ренальда уже завтра.
 — Хорошо.
 — Давайте вернемся и передадим это дело в руки вашего меланхоличного шерифа, — произнес он, поцеловав ее в знак благодарности. — Заниматься трупами пристало не новобрачным, а блюстителю закона.
 Эйдо с готовностью взялся за расследование. Он с радостью покинул праздничный стол, присутствовать за которым ему было в тягость. Граф решил составить ему компанию, вероятно, из тех же соображений.
 — Убийство!.. — в ужасе прошептала Маргарет. — Впрочем, было бы странно предполагать, что твоя свадьба пройдет без сюрпризов.
 — По крайней мере трудно себе представить что-либо страшнее! — сокрушенно вздохнула Клэр.
 Ренальд наблюдал за тем, как его невеста разговаривает с подругой, жалея, что не может подойти поближе и послушать, о чем они беседуют. Впрочем, леди Маргарет ему не страшна. Из присутствующих только граф знал правду, но он не осмелится проговориться, опасаясь мести короля.
 Перед началом праздника Ренальд предупредил графа, что король будет недоволен, если их свадьба по какой бы то ни было причине расстроится. Ренальд держался корректно, хотя граф раздражал его, и прежде всего тем, что слишком ух сильно опекал Клэр.
 Теперь Клэр у него в руках, и нужно подождать лишь до завтра. После обряда и брачной ночи они будут связаны навсегда.
 Слава Богу, что Ульрих не успел поговорить с Клэр!




 Глава 12


 На следующее утро Клэр проснулась в нервозном состоянии, что, впрочем, естественно для невесты в день бракосочетания. К тому времени, когда накануне она отправилась спать, ничего о странной смерти Ульриха выяснить еще не удалось.
 Что ж, со временем все прояснится, преступник будет найден и наказан. Эйдо предполагал, что Ульрих прибыл в замок посреди праздника и пробрался в зал, чтобы перекусить. Правда, никто не помнил, где он сидел и с кем разговаривал. И кому могла быть нужна его смерть?
 Эйдо, впрочем, сомневался, что это убийство вообще возможно раскрыть.
 Клэр огляделась и поняла, что спит в своей кровати не одна. При таком стечении гостей занимать огромную кровать в одиночестве было недопустимой роскошью. Посередине лежала Маргарет, раскинув руки в стороны; с другой стороны тихонько посапывала леди Хьюгуэтта.
 Впрочем, Клэр чувствовала себя вполне комфортно: она привыкла спать рядом с двумя своими тетками.
 Однако следующая ночь обещает быть непохожей на все предыдущие.
 Она будет в постели вдвоем с Ренальдом.
 Обнаженная и беззащитная.
 Тут Клэр услышала шум за окном: крики, конский топот и ржание. Ей показалось сначала, что кто-то из гостей покидает замок. Но она тут же успокоилась, догадавшись, что это мужчины собираются на охоту.
 Чудесно! Свежий воздух и возможность размять кости пойдут им на пользу. К тому же они привезут свежатину, которая совсем не помешает за праздничным столом.
 — О, леди, вы уже встали? — проснувшись, удивилась Присси.
 Она тут же поднялась, чтобы помочь госпоже одеться. Вскоре весь замок пробудился, и день начался. Сегодня Клэр могла свободно ходить повсюду, приглядывая за слугами, которые готовили очередную праздничную трапезу.
 Женщины изъявили желание принять участие в подготовке обеда и собрались на кухне. Они прекрасно проводили время за разговорами и общими хлопотами, дожидаясь возвращения мужчин, чтобы продолжить праздник.
 — Ты на удивление спокойна, — сказала Маргарет. — Я в день свадьбы с ума сходила от волнения.
 — Да, я помню. Ты носилась по дому и никак не могла решить, что наденешь. И к тому же боялась, что Ален вдруг возьмет и не приедет.
 — Тебе по крайней мере на этот счет волноваться нечего.
 — Это верно, — согласилась Клэр. Безусловно, Господь хранит ее.
 Издалека вдруг донесся звук охотничьих рожков, и женщины повскакивали с мест и бросились во двор — встретить своих мужей.
 Всадники вереницей въехали в ворота, гарцуя перед дамами с видом триумфаторов. У каждого через седло была перекинута мелкая дичь; на вьючной лошади, замыкающей процессию, лежала туша оленя. Взглянув в остекленевшие глаза несчастного животного, Клэр слегка опечалилась. Впрочем, стоит ли предаваться унынию? Она и сама с удовольствием съест кусок жареной оленины.
 Ренальд спрыгнул с лошади и широким шагом подошел к Клэр.
 — Вы скучали по мне? — спросил он, ласково улыбаясь и заключая ее в объятия.
 — Вы же отсутствовали всего несколько часов! — ответила она и вдруг поняла, что с нетерпением ждала его возвращения. — Полагаю, вы часто будете уезжать? Я имею в виду по делам короля.
 — Не так уж часто, уверяю вас. Вы помните, что сегодня наша свадьба?
 — Да! — Клэр поморщилась. — Но она состоится не раньше, чем вы вымоетесь. К тому времени я буду готова. — С этими словами она призвала горничных и пошла к себе в комнату переодеваться.
 Закончив свой туалет, Клэр села перед зеркалом, чтобы служанки привели в порядок ее волосы. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошли тетушки.
 Клэр испугалась, что Фелиция явилась требовать Ренальда себе в мужья, но поборола страх и выдавила из себя жалкое подобие улыбки:
 — Фелиция! Эмис! Как я рада! Добро пожаловать домой! Надеюсь, вы прекрасно себя чувствуете под родным кровом?
 — Конечно, — пожала плечами Фелиция и сбросила плащ на пол. — Теперь мы в безопасности, и ничто не мешает нам поддержать тебя перед свадьбой.
 Клэр не сомневалась, что тетки слышали о кровавом мече и убитом слуге и втайне надеялись, что этим не исчерпаются несчастья, сопутствующие свадьбе племянницы. Тем не менее Клэр, по обыкновению, расцеловала обеих.
 Они были ей как сестры, и в их присутствии на свадьбе она нуждалась.
 — Интересно!.. — хмыкнула Фелиция, приподнимая фату Клэр и просовывая палец в дырку, неизвестно откуда взявшуюся. — Похоже, он уже успел продемонстрировать свой жестокий нрав.
 — Вовсе нет, — ответила Клэр.
 — Я уверена, что с Клэр никто не сможет обращаться жестоко, — вмешалась Эмис. — Солдаты, правда, рассказывают страшные истории, Клэр. Мы сами слышали. — Она залилась краской смущения. — И не только о его гневе. Но и о похоти.
 — О похоти? — Клэр сгорала от любопытства.
 — Да. У него бывают две-три женщины за ночь, — кивнула Фелиция.
 — И поэтому вы решили вернуться?
 — Я вовсе не желаю, чтобы меня в один прекрасный день разорвали на части! — возмущенно заявила Фелиция. — И если такая же участь постигнет еще двух женщин, для меня это будет слабым утешением.
 — Разорвали на части?
 — Разве ты до сих пор сама все не выяснила? У него же огромный фаллос! Лишь немногие женщины могут принять в себя такой, но его это не волнует.
 — О, Клэр! — Эмис смахнула с ресниц слезинки. — Что ты будешь делать?
 — Выйду за него замуж, — твердо заявила Клэр. Она испугалась, но не хотела показывать это Фелиции. — Я не верю во всю эту ерунду. А теперь мне хотелось бы побыть одной до церемонии.
 — Конечно, — отозвалась Фелиция, но не тронулась с места. — Я думаю, тебе будет интересно узнать новости об Имоген из Кэррисфорда.
 — Я знаю. Она вышла замуж за Фитцроджера из Клива.
 — За ублюдка Фитцроджера! Печальная судьба для такой благородной и прекрасно воспитанной девушки!
 — Фелиция, я не желаю ничего слушать! — воскликнула Клэр и зажала уши руками.
 — Он держал ее в заточении.
 — Что? — Руки Клэр сами собой опустились. — Почему?
 — Почему? Потому что она не могла выносить его жестокости. И знаешь, кто был ее тюремщиком? Ренальд де Лисл! — выпалила Фелиция, прежде чем Клэр успела что-либо ответить.
 Клэр окаменела и не могла вымолвить ни слова.
 — Впрочем, в конце концов ее выпустили на свободу, но не раньше, чем выпороли кнутом. — Фелиция потрепала Клэр по щеке. — Так что тебе придется быть покорной женой и выполнять все приказы мужа, как бы тяжело и болезненно это ни было. Пойдем вниз, Эмис. Клэр хочет побыть одна. — Фелиция сердито схватила сестру за руку и выволокла за дверь.
 — Глупости и ложь от первого до последнего слова! — заявила Присси, расправляя складки подвенечного платья госпожи. — Надеюсь, вы не поверили тому, что они здесь наговорили, миледи? Всегда лучше исходить из того, что знаешь о человеке. Вы считаете лорда Ренальда жестоким и свирепым?
 Тучи, которые заволокли сердце Клэр, постепенно рассеивались.
 — А что касается его женщин, — продолжала Присси, — с тех пор, как он в Саммербурне, у него не было ни одной. Можете мне поверить, я знаю наверняка.
 — Но он здесь всего три дня!
 — Если бы он действительно был похотливым, то легко нашел бы кого-нибудь среди служанок. Ему стоило только глазом моргнуть.
 Клэр с облегчением рассмеялась, вспомнив слова Ренальда о змие в райском саду.
 — Вы волнуетесь, миледи, и это вполне естественно. — Присси ласково положила ей руку на плечо. — Но имейте в виду, что если вы не захотите спать с ним, найдется много желающих занять ваше место в его постели!
 — Пора, моя дорогая! — В комнату ворвалась мать Клэр. Она заключила дочь в объятия и поцеловала ее. — Сегодня самый счастливый день в моей жизни! Все будет хорошо, не волнуйся.
 Клэр поднялась и почувствовала предательскую дрожь в ногах. Нет, надо успокоиться! Надев фату, Клэр закрепила ее на голове серебряным обручем. Они с матерью спустились в зал, где их уже ждали Фелиция и Эмис, чтобы сопровождать невесту в церковь.
 По традиции в церкви собрались все гости, дабы засвидетельствовать супружескую клятву. Клэр заняла свое место перед епископом и улыбнулась Ренальду де Лислу. Она не лукавила, когда обещала хранить верность мужу и принадлежать ему душой и телом.
 Ренальд, в свою очередь, дал клятву в супружеской верности, после чего перенес обручальное кольцо с ее правой руки на левую — в знак того, что теперь она замужняя женщина. Затем он поцеловал кольцо и улыбнулся Клэр. Гости зааплодировали, но Клэр едва слышала это, полностью растворившись в теплой глубине его глаз.
 До ночи осталось всего несколько часов.
 Они с Ренальдом рука об руку вернулись в зал. Под ноги им бросали цветы и зерно, гости приветствовали их радостными криками. Музыканты заиграли традиционный танец новобрачных, который танцевали они вдвоем, изображая охотника и его добычу. Клэр старалась увернуться от «охотника», но в конце концов Ренальд поймал ее, поднял на руки и под торжествующие возгласы гостей понес к столу.
 Он щедро потчевал ее, но пить ничего не позволил, кроме вина, разбавленного водой.
 Клэр чувствовала себя пьяной и без вина: она кормила любимого из рук, целовала его, смеялась и была совершенно счастлива. Вокруг крутились акробаты, фокусники глотали огонь и ножи, но они с Ренальдом были поглощены только друг другом.
 Когда застолье закончилось, гости высыпали на улицу за пределы замка, чтобы танцевать и устраивать спортивные состязания на воздухе.
 Клэр танцевала вместе со всеми, радуясь тому, что ее окружают друзья и соседи, что рядом Ренальд.
 Сначала он не отходил от нее ни на шаг, но затем мужчины увлекли его принять участие в кулачном бою.
 — Не потяните себе что-нибудь перед такой важной ночью, милорд! — крикнула какая-то женщина.
 Ренальд рассмеялся и легко одолел своего противника. Потом мужчины захотели выпить с ним. Ренальд с сожалением оглянулся на Клэр, но все же составил им компанию.
 День клонился к вечеру. Ночь неотвратимо приближалась.
 Клэр отправилась на поиски мужа и нашла его за игрой в мяч. Оказалось, что игра дается ему нелегко.
 — Красивый молодой человек!
 Клэр обернулась на голос. Рядом с ней остановился шериф Эйдо. Ей не хотелось говорить об убийстве, но она приветливо улыбнулась, стараясь не думать о том, что именно Эйдо был косвенным виновником смерти отца. Впрочем, лорд Кларенс с самого начала невзлюбил Генри Боклерка, когда тот захватил трон. Эйдо, без сомнения, удивился не меньше остальных, когда отец решил претворить в жизнь теоретические рассуждения своего дружеского кружка.
 Эйдо, как ни странно, заговорил о книгах, чем весьма удивил Клэр.
 Впрочем, она почти не слушала, а лишь внимательно наблюдала за Ренальдом.
 — Простите. Мне не следовало сейчас заводить разговор о таких скучных вещах. Похоже, он неплохой человек. Я рад, что у этой печальной истории хотя бы отчасти счастливый конец. Кстати, — добавил Эйдо, — я нашел людей, которые видели Ульриха на празднике. Но он предпочитал держаться особняком.
 — Как странно, — нахмурилась Клэр. — Мог бы по крайней мере дать нам знать, что вернулся! — Она подумала, что тогда смогла бы поговорить с ним, расспросить о том, как погиб отец.
 — Наверное, решил, что момент неподходящий. Он ведь не предполагал, что его убьют.
 — Это верно. — Клэр вдруг захотелось немедленно вернуться к Ренальду и закружиться с ним в вихре танца, как вдруг к Эйдо подбежал вооруженный человек и, припав на колено, сказал:
 — Простите, милорд шериф, но у меня важная новость. Мы нашли дорожный мешок Ульриха, милорд. Под лестницей в зале. То есть мы предполагаем, что это его вещи. — Он протянул Эйдо кожаный мешок.
 — Да, это вещи Ульриха, — подтвердила Клэр, протягивая руку. Слезы навернулись ей на глаза. — Он носил здесь отцовские…
 Эйдо перехватил мешок:
 — Сначала я должен посмотреть, что в нем, Клэр. Это может пролить свет на убийство.
 Он перевернул мешок вверх дном и вытряхнул все содержимое на пол. Там оказались пара носков, чистая сорочка, несколько мелких монет и книга. Отец всегда возил с собой книгу для записей.
 Клэр нагнулась, чтобы поднять ее. Шериф тоже потянулся к ней.
 — Это дневник моего отца, — объяснила Клэр, с трудом справляясь с волнением. — Он не имеет отношения к Ульриху. Слуга не умел читать. — Она с мольбой взглянула в глаза шерифа.
 Эйдо прищурился, но не выпустил переплет, давая понять, что не сдастся без боя.
 — Ежедневные записи Кларенса? Но мне все же придется…
 — Нет! — Клэр сама подивилась своему резкому тону. Столь же категорично умел выражаться только Ренальд.
 И Эйдо, как ни странно, уступил.
 Клэр поднялась, прижав дневник к груди.
 — Вы не понимаете, Клэр, там могут оказаться важные сведения!
 — Нет! — Она на шаг отступила. — Первым человеком, который прочтет эти строки, должна быть моя мать.
 Клэр бросилась бежать, не дожидаясь его ответа. Она нашла мать в саду в обществе двух подруг.
 — Отцовский дневник. Его нашли в сумке Ульриха! — Она протянула записи матери.
 Та побледнела, провела рукой по деревянным пластинам, через которые были пропущены кожаные шнурки, стягивающие листы пергамента.
 — Что хорошего мы можем отсюда узнать?
 — Ты же знаешь отца, — удивилась Клэр такой ее реакции. — Наверняка он написал целую историю.
 — Историю поражения и смерти?
 — Прости… — Клэр протянула руку, чтобы забрать дневник.
 — Нет, — слабо улыбнулась леди Мюриэль. — Почему бы тебе не почитать нам с самого начала?
 Мать была права. Дневник мог только опечалить их, а в такой день никому этого не хотелось. И все же она развязала тесемки и раскрыла первый лист. Сердце зашлось у нее в груди от боли при виде неразборчивого, торопливого почерка отца.
 — Если это сложно, то не утруждайся, Клэр, — сказала мать. — В конце концов, сегодня твоя свадьба.
 Клэр лишь отрицательно покачала головой.
 — «Лучи теплого летнего солнца согрели крышу дома нашего героя и… и наполнили… радостью его сердце…» — Клэр прервала чтение. — Это похоже на сказку, а не на путевые записи.
 — Новая сказка! — просветлела мать. — Наверняка что-то очень увлекательное. Продолжай.
 — «…радостью его сердце, но также и печалью, потому что он знал… что может никогда не найти… пика?., нет, пути!., обратного пути к тем, кого он так любит и чьей любви не заслуживает. Однако преисполнившись решимости и вознеся последнюю молитву Господу, храбрый малыш Себастьян…» О!..
 — О! — эхом отозвалась мать. — Сказка про Себастьяна. Эта история занимательна, но все мы знаем ее наизусть.
 Клэр огорчилась, что ее ожидания узнать что-либо о последних днях отца не оправдались. Глаза ее вновь увлажнились, голос задрожал:
 — Мы прочтем ее позже, мама. А пока я положу дневник к остальным книгам.
 Клэр закусила губу и двинулась прочь, но через мгновение уткнулась в чью-то широкую грудь.
 — Что? — набросилась она на Ренальда. — Что теперь! Почему вы постоянно меня преследуете?
 — Как же я могу не делать этого, моя любовь? — Он увлек ее в сторону. — Что расстроило тебя, Клэр?
 — Ничего.
 Ренальд внимательно посмотрел на деревянный переплет:
 — Что это?
 — Отцовский дневник, — со вздохом ответила Клэр. — Его нашли в сумке Ульриха. Я надеялась найти здесь записи о походе, но увы — это всего лишь пересказ одной из сказок. А мне бы хотелось узнать последние впечатления и мысли отца о жизни…
 — Понимаю, — отозвался Ренальд и привлек ее к себе. Боже, как же приятно ощутить близость и тепло родного человека, когда плохо и тяжело на душе! Какое счастье иметь убежище, когда судьба в любую минуту готова нанести удар! Ренальд склонился и поцеловал ее в губы, нежно и утешительно.
 — Моя жена… — тихо вымолвил он, глядя ей в глаза и стараясь проникнуть в самую душу. — Совеем скоро женщины уложат тебя в постель. А потом меня к тебе приведут мужчины. — Он усмехнулся. — Люди почему-то считают, что новобрачные не смогут самостоятельно найти дорогу друг к другу.
 Он взял ее за руку, и Клэр с радостью отозвалась:
 — Наверное, этот обычай восходит к романским традициям. Или известны случаи, когда супруги теряли друг друга во время свадебного торжества?
 — Не думаю. Но по традиции жене следует попытаться сбежать, а муж должен поймать ее и внести обратно в дом. Мужчины помогают ей спрятаться, а муж сражается с ними… — Ренальд пристально посмотрел ей в глаза. — Возможно, это не всегда было игрой. Допускаю, что некоторые мужчины силой осуществляли свои супружеские права.
 — Именно так ваш друг Фитцроджер обошелся с Имоген из Кэррисфорда? — спросила Клэр. Мысль о судьбе подруги не давала ей покоя и висела черной тучей на голубом небосклоне ее счастья.
 — Вовсе нет! — удивленно приподнял бровь Ренальд. — Она отдалась ему добровольно.
 — Что ж, возможно, Имоген заставили пойти под венец каким-то иным способом. Я слышала, что он бил ее и держал взаперти. А вы играли роль стражника.
 — А вы не слышали, что она напала на него и едва не убила?
 — Имоген?! — Клэр остановилась и недоверчиво взглянула на супруга. Она вспомнила хорошенькую хрупкую девушку, у которой в жизни никогда не было более серьезной заботы, чем покрой ее платья.
 — Имоген. Нежный Цветок Запада. Вероломное нападение на мужа — тягчайшее преступление, особенно если брак совершается по приказу и с благословения короля.
 — Что же с ней стало? — Клэр смутилась и опустила глаза.
 — Это слишком долгая история, чтобы рассказывать ее сейчас. Но поверь мне, Клэр: Имоген благополучно живет в Кэррисфорде и вполне довольна своей судьбой. Надеюсь, мы скоро нанесем им визит, и ты сама ее обо всем расспросишь.
 — Но ведь лорд Фитцроджер — наемник и турнирный боец.
 — Такой же, как и я. Разве ты недовольна своей участью?
 — Довольна, — пришлось признаться ей.
 — Нам с Фитцроджером выпала нелегкая доля, Клэр. В прошлом каждого из нас есть то, о чем мы сожалеем. Но мы никогда не убивали бесцельно и бессмысленно, никому не причинили зла ради забавы.
 — Ради забавы?
 — Клэр, — он улыбнулся и коснулся ее щеки, — ты жила здесь, не зная забот и тревог, не ведая, что в лесах за стенами этого замка полно диких голодных волков.
 — И в самом замке тоже, — невольно вырвалось у нее.
 — Я ручной волк, — с улыбкой отозвался он. — Меня очаровала прекрасная дама.
 — Ну нет! — в тон ему ответила Клэр. — Как угодно, но только вы совсем не ручной!
 — Это правда. Впрочем, какой прок от волка, привыкшего к теплу домашнего очага и лишившегося своих клыков?
 — С таким волком было бы спокойнее.
 — Тебе хочется такого спокойствия, жена моя? — Ренальд взял ее за плечи и заглянул в глаза.
 — Нет, — прошептала Клэр, будучи не в силах покривить душой.
 Ренальд снова поцеловал ее. Его поцелуй обещал ночь страстной любви.
 — Иди и найди кого-нибудь, кто отвел бы нас на супружеское ложе, — сказал он, легонько подталкивая ее к высоким дверям зала.
 У Клэр едва ноги не подкосились от страха. Она оглянулась и увидела, что солнце почти село.
 Ее ожидало супружеское ложе…
 Только теперь Клэр вспомнила, что до сих пор носит с собой отцовский дневник, который собиралась положить к остальным книгам. Однако она не могла одна войти в комнату, предназначенную для первой брачной ночи, — иначе была бы нарушена традиция. Клэр оставалось ждать, пока ее туда кто-нибудь отведет.
 И тут Клэр заметила Томаса и бросилась к нему. Брат, как и мать, не особенно заинтересовался книгой. К тому же его ждали друзья, которые затевали игру в камешки.
 — Ты больше не сердишься на меня? — удержала она Томаса за плечо.
 — Я понимаю, что ты ни в чем не виновата. — Парнишка опустил глаза. — И он тоже ничего не может изменить.
 — Томас, иди сюда! Твоя очередь! — закричали ему мальчишки.
 Томас тотчас убежал к друзьям.
 Клэр улыбнулась. Томас сильно изменился за эти несколько дней. Происшедшие в жизни перемены все еще больно ранили его сердце — возможно, след этой боли сохранится в нем навсегда, — но процесс заживления сердечной раны уже начался.
 Итак, оставалось только ждать. Время — лучший лекарь.
 Маргарет когда-то изъявляла желание отвести Клэр на супружеское ложе, поэтому новобрачная пустилась на поиски подруги. Увы, все напрасно! Догадавшись, что Маргарет, видимо, сама ее ищет, Клэр решила сесть за стол, который стоял на возвышении, — оттуда ее было хорошо видно из любого конца зала.
 Пока Клэр глазами искала подругу, шериф взял отцовский дневник, который она положила на стол перед собой.
 — Эйдо!
 — Ваша мать ведь уже ознакомилась с ним? — отозвался он, торопливо развязывая тесемки.
 — Там ничего нет. Всего лишь сказка о храбром Себастьяне. Похоже, на этот раз отец не записывал свои путевые впечатления.
 Эйдо тем не менее раскрыл книгу и пробежал глазами первую страницу:
 — Какой отвратительный почерк!
 Недовольно морщась, он попытался прочесть первую страницу, затем открыл последнюю. Видимо, не найдя в книге ничего интересного, Эйдо закрыл ее и протянул обратно Клэр:
 — Действительно ничего. Но вам с матерью, очевидно, дорога эта книга.
 Он поклонился и отошел с видом явного облегчения.
 Клэр решила последовать его примеру — просмотреть последнюю страницу. Здесь почерк отца был намного ровнее и разборчивее, словно у него появилось время и условия для неторопливых занятий.
 «Итак, храбрый Себастьян стоял над телом поверженного врага, прославляя могущество Господа. Однако на глаза героя навернулись слезы. Слезы сожаления о том, что ему пришлось убить такого человека».
 Клэр перечитала еще раз. Сказка про Себастьяна заканчивалась не так. В рассказах отца герой никогда не плакал над телом тирана…
 В этот момент книгу снова выхватили из рук Клэр.
 — Перестань! — возмущенно воскликнула Маргарет. — Супругам не пристало читать книжки в первую брачную ночь! И еще им категорически запрещено хмуриться.
 — Маргарет! Поаккуратнее, пожалуйста!
 Клэр объяснила и еще раз посетовала по поводу того, что отец записал сказку вместо заметок о своем походе и восстании.
 — Ты же знаешь, — сказала Маргарет, отправив в рот сочный кусок мяса и облизав пальцы, — твой отец с молодости не брал в руки меч. Когда Ален надевает доспехи, он изменяется до неузнаваемости. На лице сияет торжествующая улыбка, словно он взял приступом вражескую крепость… Возможно, твой отец тоже чувствовал себя в кольчуге не так, как всегда.
 Клэр поразилась проницательности Маргарет, а та принялась в шутку вырывать книгу из рук Клэр. Завязалась веселая потасовка, во время которой из переплета выпали несколько листов. Их подобрал граф Солсбери.
 — Благородные дамы дерутся из-за книги, — сказал он, возвращая их Клэр. — Должно быть, что-то на редкость увлекательное.
 Клэр взяла листы и аккуратно вложила их на место.
 — Это особенная книга, милорд. Последние записи моего отца.
 — Когда мы собрались, чтобы поддержать графа Роберта, я видел у твоего отца дневник. Кларенс делал записи каждый день. Наверное, там интересные заметки об этом трагическом походе?
 Клэр показалось, что граф вдруг забеспокоился. Неужели ему тоже хотелось бы прочесть дневник?
 — Отнюдь. Неизвестно почему он записал сказку о Себастьяне.
 Граф хмуро посмотрел на дневник в руках у Клэр:
 — Откуда он взялся?
 — Его нашли в дорожной сумке Ульриха. Больше ничего интересного там не оказалось.
 — Книга не может пролить свет на убийство Ульриха. Это какая-то загадка, которая, возможно, никогда не разрешится. У шерифа Эйдо несколько месяцев назад тоже убили слугу. Убийца так и не найден.
 — Такое случается, милорд.
 — Я бы сказал, часто случается. Большинство убийств раскрываются легко, потому что их совершают в припадке гнева или от страха. Но в случае шерифа, я думаю, это дело рук бродячих разбойников, которых давным-давно и след простыл в окрестных лесах. Эйдо получил хороший урок и впредь не станет отъезжать далеко от замка без надежной охраны.
 Клэр сама подивилась тому, что разговаривает с графом на такую тему. Сумерки тем временем сгущались, и Маргарет отправилась за подругами, чтобы вместе с ними сопровождать Клэр к супружескому ложу.
 — Ульрих, наверное, знал, как погиб твой отец.
 — Да, он ведь всегда был рядом с ним. — Клэр подняла на графа печальные глаза. Тоска по отцу с новой силой пробудилась в ее сердце. — Как бы мне хотелось услышать рассказ о том, как это произошло!
 — Уверен, что этот рассказ стал бы для тебя очень поучительным.
 — Поучительным? — Клэр испугал и насторожил странный тон графа. Где же Маргарет?
 — Насколько я знаю, не кто иной, как лорд Ренальд привез сюда тело твоего отца.
 — Милорд, я не желаю продолжать разговор! Сегодня моя свадьба, и я хочу веселиться.
 — Я вижу, тебе не терпится очутиться в постели! — усмехнулся граф и через мгновение добавил: — Некоторым из нас не хватает мужества.
 К счастью, тут появилась Маргарет в компании оживленно болтающих подруг.
 — Я буду молиться за тебя, Клэр, — сказал граф, со вздохом оглядывая молодых женщин, и вдруг нагнулся к самому ее уху. — Прежде чем наслаждаться в объятиях мужа, подумай о смерти. О своем отце. О кольчуге и мечах.
 Клэр не поняла ни слова и молча посмотрела ему вслед. Почему она должна думать о смерти сейчас?
 Конечно, и так понятно, что отец никогда бы не одобрил ее брак с человеком, который сроднился с кольчугой и мечом! Но в конце концов, отец сам навлек на свой дом беду, вторгшись в мир, где царствует меч! А она лишь пытается смягчить трагические последствия этого вторжения.
 Когда женщины окружили ее плотным кольцом, Клэр с облегчением выбросила слова графа из головы.
 Вскоре подруги повели ее к супружескому ложу, и Клэр изобразила притворное нежелание, как того требовал обычай. Впрочем, дело было не только в обычае. Несмотря на то что ей хотелось близости с Ренальдом, постель таила в себе опасность неизвестности. Взять хотя бы все эти рассказы о женских криках в ночи…
 Ерунда! Все это выдумки.
 На пороге спальни Клэр обернулась и увидела, что Ренальд пристально смотрит ей вслед. В глубине его темных глаз вспыхнуло пламя желания, тотчас опалившее ее.
 Он сделал шаг в ее сторону, но трое мужчин схватили его и оттащили назад, как того требовал обычай.
 Спальню украшали букеты цветов и благовонных трав. Пол вокруг кровати и покрывало были усыпаны розовыми лепестками.
 Умелые женские руки стали торопливо раздевать ее, как вдруг раздался чей-то голос:
 — Господи, Клэр! Без волос ты выглядишь просто непристойно!
 — Скорее полезай в постель! — шепнула ей Маргарет. Клэр быстро залезла под одеяло и натянула его до подбородка. И в очередной раз пожалела о том, что обрезала волосы.
 — Довольно странно лежать на розовых лепестках, — поежившись, заметила Клэр.
 — Зато пахнет приятно, — ответила Маргарет. Она разбросала по комнате пшеничные зерна, которые символизировали плодородие, и спрятала под подушку несколько веточек какой-то травы. — Ну вот, теперь можно не сомневаться, что первая брачная ночь пройдет весело, а через девять месяцев у вас родится первенец.
 Клэр робко оглянулась на остальных женщин, которые столпились у двери, с нетерпением ожидая появления мужчин. У нее еще была возможность задать Маргарет волнующий ее вопрос.
 — Скажи, пожалуйста, — прошептала она. — Должна ли я что-нибудь делать? Или мне нужно просто лежать?
 Мужчины шумной толпой приближались к дверям спальни с криками и заздравными песнями.
 — Ну… — Маргарет едва заметно покраснела. — Просто говори ему, что тебе нравится, а что нет.
 — А он не обидится?
 — Ален не обижался.
 В дверь уже стучали, и женщины, удерживая ее изнутри, смеялись и дразнили мужчин.
 — И это все?
 — Не бойся трогать его. Везде, — быстро вымолвила Маргарет, когда дверь уже чуть-чуть приоткрылась. — А когда поймешь, что тебе это нравится, можешь поцеловать.
 — Поцеловать? Куда?
 — Сама знаешь. Поцелуй, пососи. Мужчины сходят от этого с ума.
 — Издеваешься? — возмутилась Клэр.
 — Нет! Даю тебе слово…
 В этот момент дверь распахнулась.
 — Пососи… — шепотом повторила Клэр.
 — Только не переусердствуй! — предупредила ее напоследок Маргарет. — Я тебя знаю. А то он еще решит, что ты чересчур бесстыдна!
 Мужчины были сильно пьяны, но крепко держали Ренальда за руки, словно он действительно без их помощи не нашел бы дорогу в спальню. Он вышел вперед и быстро разделся. У Клэр от страха заледенели ноги, дыхание участилось.
 — Эй, мы тоже хотим посмотреть на новобрачную! — крикнул кто-то из друзей мужа.
 — Нет, — ответил Ренальд, не спуская глаз с Клэр. — Это зрелище только для меня. — Не стыдясь своей наготы, он обернулся к приятелям: — Кто-нибудь будет возражать?
 Клэр не удивилась, что желающих не нашлось. Посмеиваясь и отпуская сальные шуточки, мужчины удалились. Клэр знала, что Ренальд сильный и большой. Но теперь она впервые увидела его нагим — плечи, спину, ягодицы, ноги. Когда он снова повернулся к ней, в горле у нее вмиг пересохло. Она не могла вымолвить ни слова.
 Не дожидаясь, пока за последним человеком закроется дверь, он двинулся к постели. Спереди Ренальд показался ей еще более устрашающим, чем сзади. Настоящий же ужас она испытала при виде его фаллоса, выступающего вперед.
 Он был огромен. Невероятно большой.
 Едва обретя дар речи, Клэр вымолвила еле слышно:
 — Не делай мне больно. Пожалуйста…
 — Не буду, — удивился он и присел на кровать. — Что так испугало тебя?
 — Он очень большой.
 — Во-первых, не такой уж большой, — усмехнулся он. — А во-вторых, я не собираюсь делать тебе больно.
 — Но ведь я девственница!
 — Возможно, сначала будет немного неприятно, — пожал он плечами, — но это быстро пройдет. — Он лег под одеяло и прижал ее к себе. — Так лучше?
 Пожалуй, так действительно было лучше. Ощущение его разгоряченного сильного тела успокаивало, развеивало страхи. Она положила на него свою ногу, обняла его и уткнулась головой в подмышку.
 — Наверное, я веду себя глупо?
 Ренальд гладил ее по спине, доставляя ей огромное удовольствие. Раньше она такого не испытывала.
 — Тебе не будет больно. Но если хочешь, можешь лечь сверху.
 — Сверху? — переспросила Клэр, но Ренальд уже перевернул ее так, что она оказалась на нем. Ощущение такое, словно лежишь на большом, плоском, согретом солнцем камне. Однако Клэр чувствовала между ног его фаллос, и это мешало ей полностью расслабиться.
 Ей казалось, что он с каждой минутой становится все больше. Боже, насколько же еще он вырастет?
 — Фелиция… — начала Клэр, аккуратно сдвигаясь в сторону. — Она слышала, как твои люди в лагере говорили, что… у тебя такой большой фаллос, что ты калечишь им женщин.
 Ренальд прикрыл глаза и пробормотал:
 — Люцифер… или что-то в этом роде. — Затем он пристально посмотрел ей в глаза. — Клэр, клянусь тебе, я никогда не причинил ни одной женщине вреда таким образом. Он не такой уж огромный, и я прекрасно с ним управляюсь. Давай покажу?
 Клэр кивнула, сгорая от стыда. Ренальд откинул в сторону одеяло.
 — Ты прекрасно сложена, — сказал он, разглядывая ее без всякого стеснения. Затем провел рукой по ее животу и прикоснулся к груди. — И на ощупь как будто шелковая. Не бойся, с тобой я буду нежен.
 От его прикосновения к тем местам, которых никто прежде не касался, дыхание Клэр стало сбивчивым. Она уперлась рукой ему в грудь. Жар его тела опалил ей руку, она несмело провела по выпуклым мышцам, чувствуя, насколько кожа у нее нежнее, чем у него. Сколько же на груди у Ренальда шрамов! Неожиданно она испытала жалость к этим отметинам, свидетельствующим о том, что жизнь волка вовсе не такая уж легкая и безоблачная.
 Она взяла его за руку и стала внимательно разглядывать синие вены.
 — Я готова принять тебя, — сказала она, целуя глубокий шрам, пересекающий его ладонь. — Тебя и твой меч.
 Гримаса боли неожиданно исказила его лицо.
 — Клэр, любовь моя… — прошептал он и поцеловал ее, вложив в этот поцелуй все силы души, всю страсть тела. — Как бы мне хотелось стать для тебя лучшим мужчиной на свете. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
 С этими словами он приник к ее груди.
 Ренальд испробовал на вкус ее кожу, шершавую поверхность сосков и почувствовал, как его тело постепенно пронизывает дрожь, доставляя почти болезненные ощущения. Но он должен справиться с собой. Клэр выбила у него почву из-под ног, поцеловав руку, которая принесла смерть ее отцу.
 Этот поцелуй не давал Ренальду покоя, хотя он понимал, что следует выкинуть из головы все эти сантименты и овладеть своей женой. Однако нельзя откладывать этот разговор, у него есть шанс привязать Клэр к себе, приковать ее душу к своей в горниле безудержной страсти, чтобы она не смогла вырваться даже тогда, когда правда выплывет наружу.
 Ренальд прислушивался к ее сбивчивому дыханию, ощущая, как она трепещет. Он прекрасно разбирался в женщинах, умел читать в их сердцах так же хорошо, как Клэр умела читать свои книжки. Что ж, придется привлечь все свое мастерство, чтобы поработить ее душу.
 Он ласкал ее грудь языком, пытаясь понять, что ей нравится, и одновременно гнал от себя сомнения.
 Иного пути нет. Нет выбора.
 «Ты должен рассказать ей сейчас, — шептал внутренний голос. — Сейчас, не откладывая, не дожидаясь, пока она привяжется к тебе. Эта страшная новость сломает ее».
 Он провел рукой по ее груди и услышал ее жаркий шепот:
 — Ренальд! — Она накрыла ладонью его руку и робко погладила ее.
 Ах, Клэр! Прекрасная Клэр. Чувственная Клэр с шелковистой кожей и страстным сердцем.
 «Мы женаты. Уже слишком поздно. Но я могу дать ей это».
 «Ты не даешь, а отнимаешь».
 Ренальд отвлекся от внутренних голосов, приподнялся и внимательно посмотрел в улыбающиеся, пытливые глаза Клэр. Она раскраснелась и разгорячилась. Со временем из нее получится великолепная любовница.
 Он провел рукой у нее между ног и почувствовал, что она готова принять его в себя. От его прикосновения глаза у Клэр увлажнились и затуманились, и она слегка раздвинула бедра.
 ―Еще рано, — сказал Ренальд, продолжая ласкать ее. — К сожалению, в первый раз женщина редко получает удовлетворение. Позволь мне сначала сделать так, чтобы тебе было хорошо.
 Он приложил все силы, использовал все свое мастерство, отточенное до совершенства в постели со множеством женщин, чтобы Клэр испытала наслаждение. Ему пришлось смирить свою плоть, сосредоточить мысли на Клэр и добиться того, чтобы ее тело стало отзываться на его ласки.
 Клэр притихла и как будто прислушивалась к собственным ощущениям. Многие женщины вели себя именно так. Ренальда это не волновало. Выражение ее лица и то, как она двигалась в такт его руке, говорили сами за себя. Ренальд намеренно старался продлить ей удовольствие, и наконец Клэр издала стон блаженства.
 Он выпустил ее, получив в награду — ценнее которой он не завоевывал ни на одном турнире — страстный поцелуй, выражающий полное удовлетворение.
 Вернее, то, что Клэр пока считала полным удовлетворением.
 — Я не знала… Не думала, что так бывает, — смущенно вымолвила она, и на ее щеках выступил румянец.
 — Теперь ты понимаешь, почему двое лучше, чем один, — усмехнулся Ренальд.
 — Но мы же еще не…
 — Все будет. Только надо подождать.
 — Почему подождать?
 — Потому что я так хочу.
 — Не верю, — сказала Клэр, бросив взгляд на его готовый к действию фаллос.
 — Правильно. — Ренальд хмыкнул. Ему была приятна ее откровенность. — Моя плоть хочет тебя, но разум усмиряет ее.
 — Но почему? — удивилась Клэр и потянулась к его фаллосу.
 Ренальд схватил ее за руку:
 — Не трогай!
 Он словно задавался тем же вопросом. Почему нет? Еще минуту назад он не стал бы медлить. Но Ренальд хотел, чтобы их первая близость оказалась приятной для Клэр. А для этого нужно было полностью владеть собой и ситуацией. К несчастью, он почти утратил самообладание.
 Стиснув зубы, Ренальд подумал о ледяной воде из колодца. Облиться бы с головы до пят и перестать ощущать ее тепло, ее запах, а также готовый разорваться от напряжения фаллос…
 — Маргарет говорила, что мужчинам нравится, когда к нему прикасаются, целуют и даже… сосут.
 Ее слова чуть не свели Ренальда с ума.
 — А на ощупь он такой же горячий?
 И прежде чем Ренальд успел среагировать, Клэр взяла его бунтующую плоть в руку и слегка сжала…
 Тело его конвульсивно содрогнулось, и семя вырвалось наружу. Ренальд испытал мгновения долгожданного блаженства, которое сменилось досадой и злостью.
 На себя — за собственную слабость.
 На Клэр — за чрезмерную импульсивность. За своеволие и непослушание!
 Ренальд сел на краю кровати и обхватил голову руками. Через несколько минут он обернулся и увидел, что Клэр сидит, скрестив ноги, среди розовых лепестков и смотрит на простыню так, словно перед ней разлили бочонок с элем, что, в сущности, было недалеко от истины.
 — Прости, — сказала она. — Тебе было больно?
 — Мне было хорошо, но я пытался сохранить это для тебя. — Его порадовало то, что Клэр совсем не напугана.
 Он поднялся, чтобы принести чистое влажное полотенце. Она покачала головой, однако ее лицо выражало беспокойство:
 — И это все? Мы теперь не сможем?..
 — Посмотри на меня, и вопрос отпадет сам собой.
 — Я рада, — смущенно вымолвила она. — Я хочу стать твоей женой сегодня ночью.
 — Станешь, Клэр, — рассмеялся Ренальд, восхищаясь ее нетерпением. — Не бойся.
 — Не боюсь, — ответила она и улыбнулась так, что у Ренальда сердце защемило от нежности. — Как странно, что раньше я тебя боялась. И его. — Она кивнула на фаллос.
 Ренальд никогда не знал, что у него такое чувствительное сердце, и понял это только сейчас, когда оно стало чутко отзываться на каждое ее слово, каждый жест.
 — Ты быстро научилась с ним управляться…
 По привычке Ренальд вынул меч из ножен и положил его рядом с кроватью. Клэр внимательно следила за его действиями.
 — Это священный клинок. Он благословит нас, — сказала она.
 — Прости, лучше я уберу его с глаз долой.
 Памятуя о недоразумении, происшедшем за столом, Ренальд внимательно осмотрел меч. Сталь была безупречно чиста. Итак, с этого дня жизнь его во многом изменится. Теперь у него есть жена, которую он любит и которую обманывает, потому что скоро, очень скоро у нее появится причина люто возненавидеть его.
 Она попалась в сети, которые он искусно расставил. И теперь Ренальд играл с ней, привязывая к себе все прочнее, потому что хотел ее. Он привык бороться и добиваться желаемого. Но в чем разница между любовью и физической тягой? Ренальд не знал этого, но чувствовал, что разница существует. А это все меняло.
 Может быть, если он действительно ее полюбит, то найдет в себе силы, чтобы отпустить.
 Однако теперь оставалось только ждать и молиться. Ренальд принялся расправлять сбившуюся простынь, чтобы Клэр было удобнее, и вдруг заметил, что она все еще хмурится.
 — Клэр, я не могу убрать меч еще дальше. Что, если ночью кто-нибудь нападет на нас?
 — Кто и зачем станет на нас нападать? — спросила она рассеянно. — Говорят, твой меч рассекает металл. Даже кольчугу.
 Что-то в ее тоне внезапно заставило Ренальда похолодеть от страха. Ради всего святого, только не сейчас! Он опустился на колени и потянулся к Клэр.
 — Давай не будем сейчас говорить о мечах, радость моя.
 — А другие мечи могут разрубить металл?
 — Клэр, у нас есть другие темы…
 — Так могут или нет? — Она увернулась от его руки.
 — Нет, — тяжело вздохнул он. — Большинство мечей не могут.
 — Но существуют ведь еще такие же мечи, как твой?
 — Конечно! — Он снова попытался приблизиться к ней.
 — Тогда почему все гости так поразились, когда увидели его?
 — Потому что в его рукоятку вставлен камень из Иерусалима. — Ренальд заставил себя взглянуть прямо в ее испуганные, вопрошающие глаза.
 — Их гораздо более потрясло то, что он может разрубить металл. Сколько таких мечей в Англии?
 Ренальда приперли к стенке. Он почувствовал на сердце тяжесть, ибо не мог солгать ей.
 — Насколько мне известно, в Англии нет второго такого меча.
 При этих словах Клэр инстинктивно отпрянула.
 — Моего отца убили, несмотря на то что он был в кольчуге. Проткнув ее, меч вонзился ему в сердце. Я видела, что звенья кольчуги порваны в том месте, куда пришелся удар. — Она постепенно отползла к противоположному краю постели. — Моего отца убили этим мечом? — И через мгновение она прошептала: — Это сделал ты?! Нет, не может быть!
 Ренальд боролся с сильнейшим соблазном солгать. Такого соблазна не испытывала даже Ева, когда змий подкрался к ней в Эдемском саду. Он не знал точно, что удержало его от лжи: то ли рыцарская честь, то ли понимание того, что правда рано или поздно выплывет наружу.
 Клэр побледнела как полотно и слезла с постели.
 — О Господи, ну конечно! — шептала она, пятясь. — Вот почему ты получил собственность отца и женился на мне…
 — Клэр…
 — Теперь я понимаю, в награду за какую службу ты получил от короля этот меч! Впрочем, нет… — Она смотрела на него не отрываясь. — Он был у тебя раньше. Кольчуги придуманы, чтобы защищать от ударов меча. Ты — мошенник! — Клэр бросилась на него с кулаками. — Ты убил его!
 — Клэр, послушай меня… — Ренальд поднял руки, защищаясь от ее кулаков.
 — Как ты мог! — Она схватила меч. — Как ты посмел принести его в этот дом! Как ты посмел смотреть мне в глаза, когда твои руки обагрены кровью моего отца! Как ты мог!..
 Клэр размахивала мечом в запальчивости, подвергая опасности скорее самое себя, чем Ренальда. Вот почему он изловчился, вырвал меч у нее из рук и отложил на другую сторону кровати.
 Она бросилась вслед за ним и вдруг остановилась. Взгляд ее остекленел, и Ренальд взглянул на все вокруг ее глазами — смятые простыни, кроваво-красные лепестки роз, среди которых темнело лезвие меча. Комната была пропитана запахами любви и цветов, трав и специй. Удушливое смешение этих запахов было тошнотворно.
 Ренальд не удивился, когда Клэр вырвало.
 Впервые в жизни он не знал, что делать с женщиной. Ему было тем труднее, чем отчетливее он понимал, что хотел бы уберечь ее от всех возможных горестей и бед. Надо было думать, что рано или поздно его меч поразит Клэр в самое сердце, как некогда поразил ее отца. И вот теперь в груди Клэр алела кровавая рана.
 Он ничем не мог помочь ей. Точно так же, как не мог спасти ее отца.
 «Ты мог бы сказать ей правду раньше. Мог бы предоставить ей возможность бежать от тебя и спастись».
 Теперь же было слишком поздно. К счастью для них обоих.




 Глава 13


 Головокружение и тошнота прошли, и Клэр вытерла лицо краем простыни. Ей тотчас вспомнились слова графа о том, что следует подумать об отце, кольчуге и мече, прежде чем получать наслаждение на супружеском ложе.
 Она вышла замуж за убийцу своего отца! За мошенника, который использовал дьявольское оружие. За врага!
 Господи, почему граф прямо не рассказал ей, в чем дело? Почему не остановил, прежде чем она совершила этот непоправимый шаг?
 Услышав странный шорох, Клэр резко обернулась. Ренальд натягивал штаны.
 — Я добьюсь расторжения брака, — сказала она.
 — Нет.
 — Ты изнасилуешь меня? — Она испугалась, но не подала виду. — И почему я решила, что будет по-другому! Все, что ты говорил мне, — ложь от первого до последнего слова.
 — Все, что я говорил тебе, — чистейшей воды правда. Другое дело, что я не сказал тебе всю правду. Я никогда не буду тебя насиловать.
 Клэр схватила одежду и стала быстро одеваться: сначала нижнюю рубашку, потом тунику. Хорошо бы надеть сверху еще и плащ, чтобы защититься от Ренальда.
 — Я найду способ освободиться от этого брака.
 — И обречешь тем самым свою семью на нищенское существование?
 — Ты хочешь иметь жену, которая тебя ненавидит?
 — Поверь, что это так.
 — Жену, которой ты сможешь овладеть только силой?
 Лицо Ренальда превратилось в каменную маску, жили одни лишь глаза. Клэр вспомнила, каким красивым он был, когда смеялся.
 Горькое чувство утраты охватило ее, когда она подумала о том, как он был с ней нежен, как тонко чувствовал ее, какое удовольствие смог доставить.
 — Ренальд, — тихо вымолвила она, прикрыв на миг глаза. — Я понимаю, это было сражение. Было бы глупо винить тебя, потому что ты не мог поступить иначе. Но и ты пойми, я не сумею…
 — Сражения как такового не было, Клэр. Но я действительно не мог поступить иначе. Мы дрались один на один. Поединок при дворе.
 — Поединок? — удивленно переспросила Клэр. — Но как же там оказался мой отец?
 — Он заявил, что король Генри не имеет права на трон.
 Клэр покачала головой, словно хотела избавиться от преследовавшего ее мрачного видения.
 — А ты дрался на стороне короля? Против него. Расскажи, как все было.
 — Ничего особенного.
 — А как же меч?! — Она схватилась за голову, стараясь связать воедино ускользающие обрывки мыслей, вихрем проносившихся у нее в голове. — Мало того, что ты моложе и сильнее, что с детских лет не выпускаешь из рук оружия! Ты дрался, зная, что твой меч разрубит металлическую кольчугу. Это убийство!
 Она ждала раскаяния, извинений.
 — Да. Он должен был умереть, — спокойно отозвался муж.
 Клэр попятилась к стене, наконец уперлась в нее и закрыла лицо руками. Господи, за что ей такое наказание! Обвиняя Ренальда в убийстве, в глубине души она готова была оправдать его, потому что в бою шансы воинов равны.
 Но это было именно убийство. Ее отец вынужден был сражаться с противником, которого невозможно победить.
 Клэр бросилась к двери и выскочила из комнаты в зал прежде, чем Ренальд догнал ее и схватил за руку.
 Гости, продолжавшие шумный праздник, мгновенно притихли.
 — Если скажешь хоть слово, твоя семья пострадает, — прошептал он ей на ухо.
 В ее сердце клокотала ярость, жестокое обвинение рвалось с ее уст. Однако его угроза заставляла Клэр медлить.
 — Друзья мои… — заговорил вдруг Ренальд, чуть ослабив хватку, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. — Я был слишком нетерпелив в своем стремлении осуществить супружеское право и упустил из виду то, что моя жена все еще находится под впечатлением недавней смерти отца.
 Клэр попыталась высвободить руку, но он сжал ее сильнее.
 — Клэр искренне старалась преодолеть свою скорбь, но у нее ничего не получилось. Поэтому мы решили отложить нашу первую брачную ночь. Как того требует закон церкви, мы даем обет целомудрия на первый месяц нашей совместной жизни. Во имя спасения бессмертной души лорда Кларенса.
 — Мой отец уже в раю, — тихо вымолвила Клэр.
 — Возможно, — шепотом ответил он. — Не возражай мне, Клэр. Теперь у тебя будет время подумать, прежде чем уничтожить все.
 По залу пронесся ропот одобрения. Церковь действительно приветствовала такого рода воздержание, но мало кто его выдерживал, тем более было странно, что супруги добровольно подвергали себя такому испытанию.
 — Можешь отпустить меня, — пробормотала она. — Я готова сыграть свою роль. Я тоже не привыкла лгать, милорд, — добавила она, когда Ренальд выполнил ее просьбу.
 Она снова оказалась в кругу подруг, которые наперебой выражали соболезнования и восхищение.
 Клэр увидела Томаса, который недоверчиво переводил взгляд с нее на Ренальда. Да, ей придется рассказать ему правду об отце. Господи, как он переживет это известие?
 А мать и бабушка? Впрочем, мать наверняка станет переживать только из-за Томаса.
 Тогда стоит ли говорить им правду?
 Впрочем, тайна станет явью даже в том случае, если она промолчит. На глаза ей попался граф Солсбери, он был мрачнее тучи среди всеобщего веселья.
 Она вспомнила его слова о недостатке смелости в людях. А ведь он говорил тогда о себе самом! Наверняка он хотел открыть ей правду, но не осмелился нарушить королевский приказ. Стараясь навести ее на размышления, он настоял на том, чтобы к столу вынесли окровавленный меч.
 Если бы у Ренальда де Лисла была душа, он бы дрогнул в этот момент.
 Клэр прониклась к графу ненавистью. Он промолчал ради спасения своей семьи. Теперь ей предстоит сделать то же самое.
 И тем не менее рано или поздно все выплывет наружу.
 Ее тесным кольцом окружили подруги.
 — Конечно, досадно, но в общем-то правильно, — сказала Маргарет.
 — Красивый жест, — признала леди Хьюгуэтта.
 — Редкий мужчина согласится на такое, — заметила леди Катрин, главная сплетница в округе.
 Интересно, что она выдумает, чтобы объяснить их с Ренальдом поступок?
 Клэр вполуха слушала подруг и размышляла о том, что у Ренальда, пожалуй, была причина убить Ульриха: слуга мог поведать ей тайну, которая расстроила бы помолвку и свадьбу.
 По щекам у нее покатились слезы. Она ничего не могла с собой поделать. Маргарет отвела ее в комнату:
 — Пойдем. Успокойся, дорогая.
 На пороге спальни Маргарет замерла и в недоумении посмотрела на постель. Посреди розовых лепестков на белой простыне темнел меч.
 Молча поправив простыни, Маргарет смахнула на пол лепестки цветов и аккуратно переложила меч с кровати на сундук. В комнате стойко держался запах любви и цветов.
 — Что ж, видимо, такая жертва необходима, — заметила Маргарет. — Но уверяю тебя, что через месяц он на стенку полезет. Он и сейчас уже пожирает тебя глазами. Ты уверена, что это справедливо?
 — Справедливо?!. — воскликнула Клэр, но вовремя удержалась от объяснений.
 — Хорошо, хорошо… — Маргарет ласково погладила ее по плечу. — Я пришлю к тебе горничных.
 Присси и Мария не заставили себя долго ждать, они быстро и абсолютно молча перестелили постель.
 Мария осторожно приподняла меч, чтобы достать из сундука чистые простыни. Хорошо бы она выкинула его в окно! А еще лучше было бы сунуть его в кузнечный горн, чтобы он расплавился! Пусть сгинет черный клинок, которым Ренальд де Лисл пронзил сердце ее отца!
 Клэр вдруг увидела, что в этой комнате находятся все пожитки Ренальда. На крючке висит его кольчуга. Неужели он собирается спать здесь?
 Вместе с ней?
 Ее вещи уже успели перенести сюда из верхней спальни. Сундуки с отцовскими книгами стояли тут же у стены. Клэр открыла один из них и прикоснулась к книгам, словно искала у них защиты и успокоения.
 — Помочь вам раздеться, миледи? — робко спросила Присси.
 Клэр осталась в одной нижней рубашке, чтобы Ренальд, если все же придет, не нашел ее обнаженной.
 Она со стыдом призналась себе, что ей было хорошо в объятиях Ренальда, что ему удалось разжечь в ней страсть, о существовании которой она и не подозревала. Она не виновата в том, что не знала, кто он на самом деле. И все же чувствовала себя порочной и распущенной.
 — С вами все в порядке, миледи? — хлопотала вокруг нее Мария. — Хотите, я принесу маковый отвар? Он поможет вам заснуть.
 — Нет, можешь идти.
 Клэр осталась в комнате одна.
 Тяжело вздохнув, она огляделась. Когда-то это была комната родителей, ее стены помнят счастливые мгновения их жизни. Теперь эту мирную обитель разрушил человек, который отнял у нее отца, а вместе с ним и радость жизни. Этот человек — будь он проклят! — приковал к себе ее сердце цепями, разорвать которые у нее недостает сил.
 В дверь постучали. Ренальд? Нет. Он не стал бы стучать, если бы захотел войти. Клэр отворила дверь и увидела Джоша.
 — Простите, миледи, лорд Ренальд приказал принести его меч в кабинет, где он будет спать как обычно.
 Клэр тотчас отступила в сторону и пропустила оруженосца в комнату.
 Взяв оружие хозяина, он испуганно попятился к двери, словно ожидая со стороны Клэр нападения. Она молча притворила за ним дверь.
 Кольчуга Ренальда осталась висеть на стене, напоминая о его недавнем здесь присутствии. Холодная, мрачная, устрашающая, она казалась символом того, что представлял собой ее владелец — человек, который ни минуты не может прожить без своего оружия. Человек, убивающий по приказу и способный пойти на предательство и мошенничество, если потребует хозяин.
 Как ее угораздило влюбиться в такого человека!
 Клэр в задумчивости разглядывала кольчугу Ренальда, когда в комнату вихрем ворвалась мать.
 — Клэр! Что еще за глупости ты выдумала?
 Клэр не нашла в себе смелости рассказать правду.
 — Это из-за отца, — пробормотала она.
 — Бедное дитя! — Мать заключила ее в объятия. — Ну ничего. Месяц пролетит незаметно, — утешала ее мать. — А к тому времени твоя сердечная рана зарубцуется.
 Клэр вздохнула. Она готова была на любую жертву ради семьи, но жить во лжи не могла.
 — Ренальд де Лисл, фаворит короля, убил моего отца на придворном поединке, — сказала Клэр, отстраняясь от матери — Своим страшным черным мечом. Король подарил его Ренальду, чтобы заранее предрешить исход битвы. И не смотри на меня так! Он сам во всем признался! Мало того, что он моложе и физически сильнее отца, у него еще был меч, который разрубает металл как полотно!
 — Лорд Ренальд убил Кларенса?! — онемевшими губами повторила леди Мюриэль и без сил опустилась на кровать.
 — Да.
 — Но почему? — вскричала она.
 — Чтобы заслужить еще одну награду короля. Ублюдок Фитцроджер получил бедняжку Имоген и Кэррисфорд, а его дружок завладел Саммербурном и женился на мне. Уверена, что отец Имоген тоже погиб безвременно.
 — Этого не может быть! — Мать дрожащей рукой зажала рот.
 — Не забывай про Ульриха, — продолжала Клэр. — Ренальд пока не признался, но и это убийство наверняка на его совести.
 — Ульрих не представлял для него никакой опасности. Клэр, это всего лишь твои домыслы…
 — Неправда! Ульрих должен был знать, как погиб отец. Скорее всего он даже присутствовал при этом. Ренальд боялся, что Ульрих расскажет мне правду и я откажусь от брака.
 — Думаешь, так оно и есть? — с сомнением спросила мать.
 — Спроси сама, и он признается, — ответила Клэр. — Он получил то, что хотел. Теперь у него есть Саммербурн, так что… остальное его не волнует! — Решимость и самоуверенность понемногу оставляли Клэр, и она вдруг испугалась. — Я должна расторгнуть этот брачный договор, мама.
 Леди Мюриэль не могла вымолвить ни слова.
 — Он сказал, что тогда вышвырнет нас вон отсюда. — Клэр упала на колени перед матерью. — Но ты же понимаешь меня, правда? Я не могу иначе. Я никогда не смогу стать женой убийцы своего отца.
 — Я не знаю, Клэр… — Леди Мюриэль коснулась щеки дочери. — Я ничего не знаю. Один на один… О бедный Кларенс! Бедный мой Кларенс!..
 Она задрожала всем телом, и Клэр поспешно обняла ее:
 — Мама! Не нужно…
 С леди Мюриэль случилась истерика, она стала плакать в голос, раскачиваясь из стороны в сторону. Клэр позвала на помощь горничных.
 Пришли служанки и подруги, в комнате стало тесно. Кто-то побежал за лекарствами, леди Мюриэль уложили в постель. Все решили, что она тяжело переживает поступок дочери.
 Травяной отвар помог леди Мюриэль успокоиться, и вскоре она провалилась в беспокойный сон. Две ее горничные принесли свои матрацы и улеглись на полу рядом с Присси и Марией. Гости понемногу расходились, в замке постепенно воцарилась тишина. Праздник закончился.
 Когда все стихло, Клэр завернулась в плащ и, потихоньку выскользнув из комнаты, отправилась к бабушке. Но едва толкнув дверь ее комнаты, она услышала громкий храп на разные голоса, от которого сотрясались стены. Так и есть: здесь остались ночевать гости, не успевшие разъехаться по домам до наступления темноты.
 Клэр на мгновение задумалась. Возвращаться к себе ей не хотелось. Что ж, она найдет успокоение на кладбище.
 Свернув за угол деревянной часовни, Клэр в ужасе остановилась. Возле могилы отца стоял человек. Он не двигался, опустив голову и взявшись обеими руками за рукоятку меча, который был воткнут в землю у его ног.
 В первый момент Клэр подумала, что он пришел сюда, чтобы раскопать могилу отца и еще раз вонзить свой меч в его бедное сердце. И вдруг до ее слуха донеслись обрывки песни — скорбного плача воинов. Неужели он скорбит по ее отцу? Нет, не может быть! Но что тогда привело его сюда?
 Она стала молиться о том, чтобы Ренальд поскорее ушел. Но время шло, а он так и оставался недвижим у свежего могильного холма. Клэр сдалась и пошла обратно. Слезы катились по ее щекам.
 Мать крепко спала, ее тяжелое дыхание напомнило Клэр о том, как печально закончился день ее свадьбы. Она легла рядом с матерью, укрылась одеялом и закрыла глаза. Ее губы шептали одни и те же слова: она просила у отца помощи и защиты.
 Как ей расторгнуть этот брак? Как отомстить жестокому убийце? Как осуществить то и другое, не принеся еще больших бед своей семье?..




 Глава 14


 На следующее утро Клэр с трудом поднялась с постели. Маковый отвар, который она выпила на ночь, помог ей расслабиться, но полностью лишил сил. Погода испортилась и теперь вполне соответствовала ее внутреннему состоянию: небо затянуло грозовыми облаками, было душно. Мать и горничные, вероятно, проснулись рано и ушли, оставив ее одну.
 Клэр села у окна и стала наблюдать, как слуги готовили экипажи гостей. Она прислушалась к тому, о чем они говорили, чтобы выяснить, какое впечатление произвели на гостей вчерашние события. Не просочилось ли как-нибудь известие о том, что совершил Ренальд? Однако слуги обсуждали только то, что новобрачные дали обет воздержания.
 Она вновь предалась невеселым мыслям. Боже, хоть кто-нибудь может призвать к ответу Генри Боклерка, который убил своего брата и приказал поступить так же с Кларенсом из Саммербурна? А наказать человека, который дрался в честном поединке, бесчестно используя дьявольское оружие?
 Клэр не принимала близко к сердцу смерть брата нынешнего короля, но смириться с убийством отца и его преданного слуги она не могла.
 Она должна найти доказательство тому, что Ренальд виновен в смерти Ульриха. Это — убийство, а за такое преступление осудят даже рыцаря. Генри Боклерк всеми силами старается установить на своих землях закон и порядок. Это прекрасная возможность доказать вассалам, что его намерения искренни!
 — Леди, — окликнула ее Присси взволнованно. — Лорд Ренальд просит вас присоединиться к нему, чтобы проводить гостей.
 Клэр готова была отказаться, но сдержалась, осознав, что теперь ей нужно действовать осмотрительно, чтобы не вызвать у Ренальда никаких подозрений.
 Он уже ждал ее в зале. Когда они вместе вышли на порог, чтобы проводить гостей, Клэр украдкой бросила на него взгляд и решила, что он провел ночь без сна.
 Наверное, его мучает совесть за все те преступления, которые он совершил. В сердце Клэр клокотала ненависть, но способна ли она желать смерти этому человеку?
 Возможно, в казни не будет необходимости. Просто Генри Боклерк расторгнет своей властью их брачный договор и вернет Саммербурн его законному наследнику — ее брату.
 Да, пожалуй, так будет лучше. К чему излишняя жестокость?
 Гости сновали по двору, проверяя, все ли вещи уложили слуги, прощались с хозяевами и желали им счастья и любви. Соседи горячо благодарили Ренальда за прекрасный праздник, приглашали его в гости.
 — И почему граф никому не рассказал о твоем преступлении? — вымолвила Клэр сквозь стиснутые зубы, продолжая лучезарно улыбаться отъезжающим гостям.
 — Я не совершил никакого преступления, леди.
 — Святая душа! — с издевкой отозвалась она, махая вслед экипажу Маргарет. — И все же я не понимаю, почему граф сохранил все в тайне?
 — Солсбери знает, что его судьба висит на волоске. Я просто намекнул ему, что король будет недоволен, если наш брак по какой бы то ни было причине расстроится. Впрочем, он и сам это понимал.
 — Еще один трус!
 — Ты считаешь, что опасаться королевской немилости признак трусости? Король может лишить любого не только имущества, но и жизни.
 Клэр стиснула зубы, злорадно представив себе, как король вышвырнет его самого из Саммербурна.
 — Интересно, чем же мой отец заслужил немилость короля?
 — Он обвинил его в братоубийстве.
 — И правильно! — Она смело взглянула в глаза мужу.
 — Тихо!
 — Правда глаза колет?
 — Я несу ответственность за твое благополучие. Не хотелось бы, чтобы тебя постигла участь твоего отца.
 Ренальд в последний раз махнул рукой гостям на прощание, после чего взял Клэр под руку и втащил ее в зал. Быстрым шагом он провел ее в супружескую спальню мимо слуг, которые остолбенели от удивления, но не осмелились произнести ни слова.
 Как бы то ни было, он ее муж, господин, хозяин этого дома.
 — Что, милорд, трудно сдержать обет воздержания? — хмыкнула Клэр, когда дверь за ними захлопнулась.
 Он схватил ее за плечи и с силой посадил на кровать.
 — Послушай меня, я понимаю, у тебя горе и тебе очень плохо. Ты злишься на меня, и это тоже понятно. Но поверь, в жизни не всегда можно четко разграничить хорошее и дурное, черное и белое! — Вдруг он встал перед ней на колени и взял ее руки в свои. — Клэр, не нужно новых жертв! Я не хочу, чтобы ты превращалась в мученицу.
 — Неправда! — воскликнула она, вырвавшись. — Существуют такие понятия, как добро и зло. Ты вот олицетворяешь самое страшное и черное зло!
 — На придворном поединке чести проявляется Божья воля, разве не так?
 — На честном поединке — да! — быстро нашлась она. — Но если против отца выставляют такого, как ты, да еще вооруженного столь отвратительным мечом, то поединок бесчестен!
 — А как же быть с младенцем Себастьяном?
 Клэр даже отшатнулась от Ренальда:
 — Что ты о нем знаешь?
 — Это известная легенда. К тому же твой отец записал ее в своем дневнике.
 — Откуда тебе это известно?
 — Лорд Эйдо рассказал мне, и я попросил брата Нильса прочесть мне несколько отрывков.
 — Я полагаю, у меня нет права просить тебя не читать дневники моего отца, — процедила Клэр, стиснув зубы.
 — Да. Такого права у тебя нет.
 Клэр вскочила с кровати и отошла в дальний угол комнаты, чтобы Ренальд не видел ее слез.
 — Почему ты сердишься? — Он поднялся вслед за ней. — Можно подумать, что в них содержатся какие-то тайны.
 — Это последние слова моего отца. Я удивляюсь, что ты не уничтожил их так же, как его самого!
 — Клэр, у тебя есть причина сердиться на меня, но не веди себя по-детски.
 — Что детского в том, что я ненавижу убийцу своего отца? — круто обернулась она к нему.
 — Ты поверхностно судишь о жизни, отказываясь дойти до сути. Дочь человека, искусно разгадывающего загадки, должна бы это понимать. Наш поединок проходил по правилам. Взгляни на него с этой точки зрения, и ты поймешь, что твой отец погиб потому, что оказался виновен.
 — Его обвинил король, который обманом захватил трон! А убил его подлый лакей, мошенник и трус!
 — Клэр… — глухо вымолвил Ренальд, и мускул едва заметно дрогнул на его щеке.
 — Король убил своего брата, — не унималась она. — Те, кто поднял бунт, не побоялись заявить об этом прямо. Поединок, который устраивает узурпатор, не может выявить волю Божью.
 — Какой интересный ход мысли!
 — Вы оба мошенники и предатели! — кричала Клэр. Она чувствовала невероятное облегчение, имея возможность выговориться, избавиться от того, что тяжелым грузом лежало у нее на сердце. — Не думай, что я не понимаю вашей грязной игры! Ты якобы предоставил мне и теткам право выбора, а сам подговорил своих солдат, чтобы те запугали Фелицию небылицами.
 — Должен признаться, что это правда.
 — Кроме того, у франков нет обычая держать невесту под замком до помолвки!
 — Обычаю рано или поздно бывает положено начало.
 — К тому же ты вор!
 — Вор? — Он удивленно приподнял бровь, но с таким равнодушием, что Клэр почувствовала себя оскорбленной.
 — Ты обманом прокрался в наш дом и соблазнил меня! Ты же понимал, что рано или поздно я узнаю правду об отце!
 — Но что же я украл?
 «Мое сердце!» — едва не крикнула Клэр.
 — Мое доверие, — ответила она.
 — Очень жаль. — Он сокрушенно покачал головой. — Но если бы я сказал тебе правду, ты бы отказалась выйти за меня замуж.
 — Безусловно!
 — Но одной из вас все же пришлось бы сделать это.
 — Это могла бы быть Фелиция, если бы ты не испугал ее до смерти.
 — Сомневаюсь. Она не из тех, что добровольно приносят себя в жертву. И потом, с тех пор, как я узнал тебя, Клэр, никакая другая женщина мне не нужна. Признаюсь, что я действительно сделал все, чтобы завоевать тебя. Не забывай, я привык добиваться того, чего хочу. — Ренальд помолчал, а потом добавил: — Давай не будем говорить об этом сегодня. Эта комната твоя. Клянусь, что я не стану тебя здесь тревожить. По крайней мере в течение месяца.
 — А потом?
 — В кабинете твоего отца не так уж много места, — продолжал он, проигнорировав ее вопрос. — Я прикажу перенести в эту комнату твой письменный стол.
 Она разозлилась, ибо он ушел от ответа, но вдруг вспомнила, что собиралась не перевоспитывать Ренальда, а уничтожить его. Главное — доказать, что он убил Ульриха, тогда отец будет отомщен.
 — Благодарю вас, милорд.
 Ренальд молча покинул комнату.
 Оказавшись за дверью, он с минуту простоял в неподвижности, стараясь вернуть себе душевное равновесие.
 Господь даст ему волю сдержаться и не пытаться овладеть ею силой. Иначе он может потерять ее навсегда.
 Ее гнев оправдан, но со временем он оставит ее сердце. У него еще будет возможность вновь завоевать ее расположение.
 Ренальд поднес ладони к лицу. Совсем недавно они касались ее.
 Теперь от них не пахло фиалками и корицей. Ему оставалось жить надеждой и мечтой о том, что наступит день, когда Клэр подарит ему неземное блаженство.
 Когда счастье навсегда поселится в Саммербурне.
 Спустя полчаса в дверь постучали. Клэр впустила в комнату слуг, которые притащили стол и лавку из отцовского кабинета. Она распорядилась, чтобы стол поставили к окну, где было больше света.
 Чуть позже слуги принесли коробку с чернилами и письменные принадлежности, в том числе пергамент.
 Итак, ей пора приниматься за осуществление своего замысла — искать доказательства вины Ренальда в убийстве Ульриха, но у нее почему-то не хватало духу сделать первый шаг. Она решила пока почитать историю о храбром Себастьяне.
 Перелистывая страницы книги, она успокоится. Приятно читать сказку, конец которой заранее известен.
 Томасу с детства нравилась эта история. А теперь… Когда она выведет Ренальда на чистую воду, Саммербурн снова будет принадлежать брату. Клэр села за стол и открыла первую страницу, когда вдруг вспомнила о том, что не рассказала Томасу правду.
 Она поднялась с места, но тут же в нерешительности села обратно. С этим можно подождать. Ей нужна небольшая передышка.
 Ренальд де Лисл полностью владел ее сердцем и мыслями, и не было от него никакого спасения.
 Глотая горькие слезы, Клэр принялась перекладывать отцовские книги так, чтобы большие по формату оказались снизу. Но мысленно все время возвращалась к сказке о Себастьяне. Вряд ли он стал бы записывать эту сказку накануне поединка, тем более понимая, что может ее и не закончить. Без сомнения, в дневнике сохранились его последние слова.
 Клэр поспешно развязала тесемки деревянного переплета и стала просматривать текст. Нет, это обычная сказка про Себастьяна, разве что с добавлением новых деталей. Похоже, герой встретил многих людей на пути в графство Танкреда. Обычно эта часть истории была короче.
 И вдруг внимание Клэр привлекло одно слово: «Солсбери».
 Себастьян всегда совершал свои подвиги за пределами Англии. Почему отец переместил его сюда? Клэр прочла абзац и поняла, что речь идет непосредственно о графе Солсбери. Отец описывал вечер в замке Икворт, где обсуждалось право Себастьяна на убийство во имя справедливости и торжества Господней воли.
 Так и есть! Под видом старой сказки отец записал свои мысли о правомерности восстания!
 Сердце учащенно забилось в груди Клэр от волнения, когда она погрузилась в чтение.
 «Многие испытывали сомнения, но Себастьян, не искушенный в делах мирских, призвал их не отступать от намеченной цели. Он поведал им древнюю легенду о короле, который хитростью завладел троном и принес несчастье на свою землю».
 Страница выпала из книги и тихо опустилась на пол. То, что читала Клэр, постепенно все меньше напоминало сказку о храбреце Себастьяне. Нет это правдивый рассказ о восстании, в котором отец под видом Себастьяна изобразил самого себя. Возможно, именно поэтому он свято верил в то, что Господь укрепит его руку, когда придет время сражаться со злодеем во имя справедливости.
 Клэр дрожащей рукой подняла с пола упавшую страницу. Но как же понять тогда финал истории?
 Она открыла конец записей, которые уже читала ранее.
 «Итак, храбрый Себастьян стоял над телом поверженного врага, прославляя всемогущество Господа. Однако слезы были на глазах у героя. Слезы сожаления о том, что ему пришлось убить такого человека».
 Слезинка скатилась по щеке Клэр и упала на страницу. Отец верил, что победит в поединке, и сожалел о том, что ему придется убить Ренальда де Лисла во славу Господа. Он верил в сказку, как ребенок! Он вообще во многом по-детски относился к жизни.
 «Такого человека», — в очередной раз перечитала Клэр. Значит, Ренальд встречался с отцом до поединка. Может быть, он описал и эту их встречу? Клэр перелистала страницы и наткнулась на соответствующий абзац:
 «В надежде ослабить волю Себастьяна к победе тиран поселил его в роскошных палатах и кормил яствами. Он проводил много времени с Себастьяном, пытаясь увлечь его учеными занятиями, чтобы напомнить о тех земных радостях, которых тот лишается. Себастьян не утратил радости жизни, но и не поддался на дьявольские искушения.
 Граф Танкред явился к Себастьяну сам, чтобы смутить его разум уговорами, а сердце лживой теплотой. Храброе дитя обратилось с молитвой к Господу, и Господь укрепил его душу.
 Тогда тиран применил жестокое оружие: он прислал к Себастьяну того, с кем ему предстояло помериться силами в честном поединке. Им оказался красивый юноша, сильный и жизнерадостный».
 Жизнерадостный? Клэр не сказала бы так о Рональде де Лисле и после того, как узнала его совсем близко. Хотя… Она вспомнила, как непринужденно он общался с гостями на свадьбе, с малышкой Уизой.
 Да, тогда он был весел и жизнерадостен…
 Клэр вновь обратилась к отцовским записям:
 «Господь послал Себастьяну жесточайшее испытание. Оказывается, ему предстояло встретиться в честном бою не с самим тираном, а с человеком, которого он мог бы полюбить и который волею судьбы стал орудием в руках злодея.
 Себастьян молился и стенал, но чаша сия не могла быть пронесена мимо него».
 Клэр смахнула слезы с ресниц. «Человек, которого он мог бы полюбить». Она закрыла книгу. Ее бил озноб, так что читать дальше она не могла. Отец до последней минуты считал короля своим другом и отнесся к Ренальду со всей добротой, хотя понимал, что ему придется его убить. Отец верил в свое предназначение и поступил так, как должен был.
 Его преданность долгу будет для нее примером и поддержкой. Несмотря на то что они с Ренальдом были теперь связаны невидимыми нитями, она исполнит свой долг: убийца понесет наказание, и ее семья будет спасена.
 Как неисповедимы пути Господни! Казалось бы, дурные люди должны быть дурными во всем. Им не должно быть свойственно ни обаяние, ни благородство. Почему Господь не наделил добродетелями только добрых людей? Тогда им было бы легче бороться со злом!
 Она спрятала книгу в надежное место и подумала о том, что по крайней мере в одном Ренальд не солгал: они с королем Генри приложили все силы, чтобы убедить отца отказаться от своих обвинений.
 И все же именно они убили его.
 Она постаралась представить себе, как это произошло.
 Отец сидел в Башне. Клэр никогда не была в Лондоне и представляла себе Белую Башню огромной, каменной, холодной. Он был в ней пленником, даже несмотря на роскошные условия содержания.
 Его — доброго, мягкого, тонкого человека — вынудили надеть кольчугу и вступить в бой с тем, кто был вдвое моложе и сильнее, а кроме того, намного искуснее в военном деле. Отец, без сомнения, выглядел более жалко в этом поединке, чем Ламберт во время танца с палками, когда Ренальд без труда подавил его своей мощью и мастерством.
 Клэр вздрогнула от боли при этой мысли, но понадеялась, что Ренальд не издевался над отцом так, как над своим соперником в танце, играя с ним, как кошка с мышкой. Одно дело — забава, другое — убийство человека. Наверняка он просто вонзил в отцовское сердце свой ужасный черный меч, стараясь, чтобы тот не долго мучился.
 Клэр заплакала, думая об отцовской кольчуге. По сути дела, Ренальд пронзил невидимую кольчугу, защищавшую ее сердце, точно так же, как отцовскую, и теперь в ее сердце тоже зияет кровоточащая рана.
 В тот день Ренальд вышел на поединок с твердым намерением убить. Он убивает так же хладнокровно, как пастух забивает быка, выбранного хозяином для угощения гостей. Ренальд признался в том, что не испытывает радости, когда убивает, и, возможно, не солгал. Но забивая быка, человек тоже не испытывает удовольствия.
 Преступая законы разума и справедливости, Ренальд убил того, кто был заведомо слабее и беспомощнее. Он выполнял приказ короля, своего господина, но до сих пор убежден, что выполнял волю Божью. Ни одна честная женщина на ее месте не смирилась бы с этим.
 Клэр были необходимы участие и совет, поэтому она отправилась на поиски матери. Она нашла леди Мюриэль в ее комнате у окна. Мать сидела на стуле неподвижно, неестественно выпрямившись, и смотрела вдаль.
 — Как ты себя чувствуешь, мама?
 — Это прескверная ситуация, — со вздохом отозвалась та. — Но мы должны оттолкнуть его.
 — Кого оттолкнуть?
 — Как кого! Де Лисла! — Мать сжала ее запястье. — Ты не должна выходить за него замуж! Я видела, как ты смотрела на него, но ты не можешь стать женой убийцы своего отца!
 Клэр растерянно оглянулась на горничную, которая тут же бросилась успокаивать госпожу. Через минуту леди Мюриэль уже вновь безучастно смотрела в окно.
 — Она так и сидит с тех пор, как проснулась? — спросила Клэр у горничной.
 — Именно так, леди. Она уверена, что ваша свадьба с лордом Ренальдом еще не состоялась.
 — Господи, спаси и сохрани ее! — прошептала Клэр и перекрестилась.
 — Не беспокойтесь, леди. Я уверена, что стоит вашей матушке как следует отдохнуть, и рассудок к ней вернется, — ответила горничная, осенив себя крестным знамением.
 Что же теперь делать? Она пришла к матери за советом, а оказалось, что той самой нужна помощь. Теперь у Клэр появилась еще одна причина ненавидеть Ренальда.
 Вернувшись к себе в комнату, Клэр закрыла лицо руками. Она чувствовала, что ей надо отвлечься и успокоиться, но выходить из комнаты ей не хотелось. Она могла столкнуться с Ренальдом где-нибудь в замке, но не была к этому готова. Такая встреча требовала сил и душевного равновесия, которых у нее пока не было.
 Клэр попыталась заняться письмом и достала из сундука пергамент, свои личные записи. Перелистывая страницы в поисках чистой, она вдруг подумала о том, что ее жизнь теперь отнюдь не безмятежна. Может быть, записать недавние события? Это поможет ей сформулировать свое обвинение против Ренальда и найти способ призвать его к ответу.
 Она обмакнула перо в чернила и начала с того момента, когда звуки горна возвестили о прибытии к стенам замка незнакомца…
 Клэр дошла до описания помолвки, когда дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Фелиция.
 — Прекрасно, Клэр! Ты ведь теперь хозяйка замка, или ты забыла?!
 Клэр тяжело вздохнула и отложила перо.
 — Ты не можешь больше проводить целые дни за этим глупым занятием, — заявила Фелиция, презрительно ткнув пальцем в пергамент. — Ты знаешь, что Мюриэль тронулась рассудком?
 — Это всего лишь шок, — неуверенно возразила Клэр.
 — Думай как хочешь. В любом случае должно пройти время, чтобы стало понятно, обратима ли ее болезнь. А пока надо решить, сколько оставшейся от праздника провизии можно раздать бедным, а сколько спрятать в кладовые.
 — Спроси Ренальда. Он здесь хозяин.
 Фелиция удивленно приподняла брови, и Клэр поняла, что поступила неразумно, обнаружив перед ней свое истинное отношение к мужу. Ведь все пребывали в уверенности, что они счастливы в браке, несмотря на обет воздержания. Ей следовало бы притворяться, что это именно так.
 — Прости. — Клэр потерла ладонью лоб. — Я плохо спала, и у меня разболелась голова. Но я сейчас распоряжусь относительно провизии. А ты проверь, пожалуйста, сколько птицы и скота у нас осталось. Наверное, придется кое-что купить в ближайший базарный день.
 — Ты уже отдаешь мне приказания?
 — Как ты сама справедливо заметила, я теперь хозяйка Саммербурна.
 — Как прикажете миледи! — поджав губы, выпалила Фелиция и выскочила из комнаты.
 Клэр же мстительно подумала о том, что если бы Ренальд все же женился на Фелиции, можно было бы считать, что половину заслуженного наказания он уже понес.




 Глава 15


 В кладовой Клэр определила количество и качество провизии, оставшейся после праздника, и поделила ее на части. Поросенка в вишневом соусе съели полностью, что было неудивительно: Томас мог расправиться с ним и один.
 Клэр тут же задумалась о брате. Дальше откладывать разговор с ним уже нельзя. Ведь в любой момент тайна могла выплыть наружу, и тогда Томас узнает правду не от нее, а от чужого человека. Этого Клэр не хотелось.
 Она спросила, где ее брат.
 — Он с лордом Ренальдом, леди, — ответил слуга. — Я думаю, они за пределами замка. Тренируются с мечом и все такое.
 Клэр закусила губу. Конечно, чего еще следовало ожидать!
 Подходя к воротам, она услышала вдалеке металлический скрежет, звон клинков и возбужденные голоса. И вдруг раздался резкий крик. Томас! Клэр бросилась бежать.
 Она пронеслась по мосту и выскочила на поле битвы. Оказалось, что Ренальд и его люди устроили учебные поединки. Некоторые сражались на мечах, другие в рукопашную, третьи на палках. Солдаты принесли из леса толстое дерево и рубили его мечами, отрабатывая силу удара так, что только щепки летели в разные стороны.
 Они тренировались убивать.
 Но где же Томас? Она вгляделась в кучу дерущихся людей. Где же он? Где? Господи, да он дерется с самим де Лислом!
 Клэр похолодела от ужаса. В следующий миг она уже мчалась в самую гущу битвы, чтобы остановить неравный поединок.
 — Нет, леди! — Чья-то рука удержала ее, и, обернувшись, Клэр увидела рядом Джоша. — Вы только навредите, если вмешаетесь.
 — Но… но ведь в руках у Томаса настоящий меч!
 — Разумеется.
 — Он же может пораниться! Или поранить кого-нибудь!
 — Не волнуйтесь, леди. Лорд Ренальд проследит за безопасностью мальчика.
 — Лорд Ренальд убил нашего отца! — воскликнула она и рванулась вперед. — Почему бы ему теперь не довести начатое дело до конца? Отпустите меня!
 Джош выпустил ее руку, но было понятно, что вмешаться в поединок он ей все же не позволит.
 — Я вижу, что у Томаса меч меньше, — скрестив на груди руки, заявила Клэр. — Скажите, лорд Ренальд всегда дерется нечестно?
 — Не говорите так, леди, — мягко возразил ей Джош. — Дело в том, что Томас еще не в состоянии управляться с большим мечом.
 — И все же он слишком маленький, — проворчала Клэр, но она уже убедилась, что Томасу не грозит никакая опасность. Их поединок напоминал танец с мечами, и Ренальд прекрасно владел ситуацией и рассчитывал свои силы.
 — Скажите, а его не ранят? — спросила она.
 — Если и ранят, то несерьезно, — равнодушно пожал плечами Джош.
 Коротким мечом Томас едва ли мог дотянуться до груди Ренальда, но дрались они по-настоящему. Сам лорд не атаковал, подставляя под удары щит, и, судя по всему, постоянно давал Томасу указания.
 Клэр придвинулась ближе, чтобы послушать.
 — Ты можешь попытаться выиграть бой, измотав противника. Но в данном случае тебе это не удастся.
 — Я найду способ убить вас!
 — Возможно. Когда-нибудь.
 Томас остановился. Глаза его сверкали, он тяжело дышал, грудь часто вздымалась.
 Значит, Томас все знает! Клэр стала горячо молиться о безопасности брата.
 Тот предпринял еще несколько яростных, отчаянных атак, но быстро устал и снова прекратил бой. И вдруг, схватив меч, как копье, с диким криком бросился на Ренальда.
 Клэр тоже вскрикнула, со стыдом признаваясь себе, что испугалась за Ренальда. Лорд же ловко отпрыгнул в сторону, но на его лице отразилось искреннее удивление. Спустя мгновение Ренальд выбил меч из рук Томаса, и тот свалился на траву.
 Клэр бросилась к брату.
 — Что это ты устроил? — тряхнула она его за плечо. — Ты пытался убить его, да?
 — Он тоже пытался меня убить, — отозвался Томас и поднялся с земли. — Он убил отца.
 — Я знаю.
 — Мой долг — убить его!
 Клэр бросила взгляд на Ренальда и сказала:
 — Если хочешь заставить его заплатить за смерть отца, позволь ему сначала научить тебя владеть мечом. И, возможно, наступит день, когда ты сможешь его убить.
 — Я думал, вы не одобряете мужчин, имеющих дело с оружием, миледи, — усмехнулся Ренальд.
 — Жизнь иногда заставляет нас менять свои взгляды, милорд.
 Ренальд отвернулся и стал смотреть на дальнюю рощицу, словно полностью утратил интерес к этому разговору.
 — Твоя сестра права, Томас. А теперь отправляйся к Харри и потренируйся на палках. Только сначала вытри свой меч.
 Томас с ненавистью взглянул на него, но молча вытер меч чистой тряпкой и убрал его в ножны. Затем, не проронив ни слова, послушно направился к средних лет солдату с палкой в руке.
 — Откуда у него этот меч? — спросила Клэр у Ренальда.
 — Я велел кузнецу выковать его специально для Томаса, — ответил он, вытирая свой меч — обычный, не тот, которым он убил отца. — Оказалось, что у мальчика до сих пор нет своего оружия.
 — В Саммербурне всегда были вооружены только стражники, — скрестив на груди руки и гордо подняв голову, заявила Клэр.
 — Теперь понятно, почему твой отец не упражнялся. А ведь это обязанность любого мужчины. Тебе что-нибудь нужно, Клэр?
 Ренальд держался так, словно между ними ничего не произошло. Но как же быть с его злодейским преступлением?
 — Я искала Томаса, — сказала Клэр, соображая, как ей держаться с Ренальдом. — Хотела сообщить ему правду.
 — Твоя мать уже сказала. Теперь я о нем позабочусь, — сказал Ренальд, перехватив ее взгляд, и добавил: — Я не позволю тебе или ему убить меня.
 — Приятно, наверное, считать себя всемогущим? — язвительно заметила Клэр.
 — Вряд ли можно считать особой доблестью победу в бою над ребенком, — отозвался он, пряча меч в ножны.
 Клэр вдруг вскрикнула, увидев, как Томас отлетел в сторону под ударом палки:
 — Его ранили!
 Де Лисл схватил ее за руку и не дал броситься на помощь брату.
 — Уверяю тебя, Клэр, ничего страшного с ним не случилось. Ты слишком балуешь его.
 — Ты не знаешь, что такое любовь! — вырвала она руку. — Как ты можешь судить об этом? Я готова была сочувствовать тебе, потому что ты рано лишился семьи и был вынужден самостоятельно пробивать дорогу в жизни. Но ты принес в Саммербурн жестокость, а с этим я никогда не примирюсь!
 Ренальд схватил ее за плечи, повернул к себе и посмотрел ей прямо в глаза:
 — Любовь не должна делать человека слабым и уязвимым. Посмотри на Томаса: он уже не твой маленький братишка. Он выше тебя, шире в плечах и, без сомнения, сильнее. Придет день, когда я стану слаб и немощен. Тогда он будет защитой тебе и твоей семье. А для этого он должен быть сильным и умелым.
 Клэр сглотнула горький комок, вставший ей поперек горла, и тихо вымолвила:
 — Томас должен был стать священником.
 — Тогда ему давно уже место в монастыре, а не здесь. Твой отец не занимался его воспитанием, Томас ничего не умеет.
 — Как ты смеешь!.. — взвилась Клэр.
 — Разумеется, смею. Твой отец был добрым и умным человеком. Он приносил людям радость. Но братом и отцом он оказался никудышным. Твои тетки давно уже должны были выйти замуж. Неудивительно, что Фелиция так ожесточилась,
 — Она такая от рождения!
 — Откуда ты знаешь? Тебя тогда на свете не было. Кстати, прежде чем ввязываться в такое опасное предприятие, твоему отцу следовало и тебя выдать замуж.
 Клэр раскрыла рот от изумления.
 — А Томаса нужно было либо отдать в монастырь, либо научить держать в руках оружие, — продолжал Ренальд. — А то он болтается без дела. Вы все здесь пребывали в иллюзии о том, что сурового и жестокого мира за стенами замка не существует. Отец внушил вам это, и вы за это поплатились.
 Задыхаясь от ярости, Клэр подступила к нему вплотную:
 — Ты не в состоянии понять, что движет человеком с возвышенной душой!..
 — Еще как в состоянии!
 — Ты убил моего отца и не испытываешь ни малейшего раскаяния! У тебя вообще нет души! И я заставлю тебя убедиться в этом! — невольно вырвалось у нее. Клэр уже не владела собой: — Ты убил Ульриха, чтобы скрыть свое преступление от меня. Мне не удастся наказать тебя за убийство отца, но в смерти Ульриха ты виновен, и я намерена доказать это перед судом!
 — Ты не можешь доказать того, что является клеветой, — спокойно возразил Ренальд.
 — Посмотрим!
 Клэр повернулась и пошла прочь, но войдя во двор замка, опустила голову. Как он посмел говорить так о ее отце! Он хочет уничтожить добрую память о нем в ее сердце, как уничтожил его самого? Скорее всего Ренальд просто защищается, потому что жить с мыслью о том, что ты совершил убийство, очень тяжело.
 Что ж, за убийство Ульриха она обязательно привлечет его к ответу.
 Но каким образом? Как ей раскрыть это убийство, найти доказательства? Эйдо и граф уже расследовали это дело и не обнаружили никаких улик.
 Клэр вспомнила о том, что отец считал полезным записывать свои мысли, когда хотел найти ответ на какой-нибудь сложный вопрос. Она достала вощеные таблички и, принеся их на кухню, счистила ножом старые записи. Как бы ей хотелось так же легко избавиться от внутренней потребности уничтожить Ренальда де Лисла!
 Она вспомнила их прогулку по саду, то, как они вместе смеялись над повадками малиновки…
 А в это время совсем близко от них лежало тело Ульриха, завернутое в саван.
 — Так. С чего же начать? — спросила она себя вслух. Видимо, начинать следует с самого начала. Прихватив с собой вощеные таблички, Клэр отправилась выяснять, кто из слуг стоял на страже в тот день. Одного из них она нашла в хижине стражников.
 — Я был в дозоре, леди, — ответил слуга, продолжая чистить оружие. — А Озрик стоял у ворот, так что спросите лучше у него.
 Клэр поднялась на стену, где по деревянным мосткам шагал взад-вперед Озрик, и направилась к нему.
 — Леди Клэр, — поклонился тот.
 — Ты говорил с Ульрихом в тот вечер, когда он вернулся?
 — Да, леди. Я стоял у ворот.
 — Что именно он тебе сказал?
 Стражник задумчиво почесал подбородок.
 — Его появление было очень неожиданным. Я воскликнул что-то вроде того: «Ульрих! Где тебя носило? Мы уже решили, что ты погиб».
 — И что он ответил?
 — Он сказал, что ходил на волосок от смерти.
 — На него кто-нибудь нападал? — спросила Клэр, записывая показания слуги.
 — Не знаю, леди.
 — Он не был ранен?
 — Нет. Он выглядел очень уставшим, ноги у него были сбиты до крови, но он не был ранен.
 — А куда он направился, войдя во двор? — Клэр решила несколько смягчить натиск, чтобы не пугать недоумевающего слугу.
 — Он немного постоял у ворот, леди, словно раздумывая, куда бы ему пойти. Потом появился Рольф — он всегда тут как тут, когда что-то происходит, — и сказал, что в замке большой праздник, много еды и выпивки. Ульрих, помню, очень удивился.
 — Удивился? — переспросила Клэр, делая заметку на табличке.
 — Он знал о смерти лорда Кларенса, леди… — Стражник смущенно отвернулся.
 — Да, я понимаю. И что Ульрих сделал потом?
 — Он сказал: «Они что же, празднуют смерть господина?» А я ему говорю: «Не смерть, а помолвку. Леди Клэр выходит замуж за нового хозяина, за того самого Ренальда де Лисла, которого прислал король».
 — И что дальше? — Клэр представила себе, как был потрясен верный оруженосец отца, узнав такую новость.
 — Ничего, леди, — покачал головой стражник. — Он как-то странно посмотрел на нас и молча пошел в зал.
 Клэр сделала еще несколько заметок и окинула взглядом светлую даль, чтобы собраться с мыслями. Скорее всего Ульрих знал правду о Ренальде. Но почему тогда он не ворвался в зал и не сообщил всем об убийстве своего господина? Он должен был ненавидеть Ренальда де Лисла ничуть не меньше, чем она.
 Чем она должна была бы.
 Шум сражения возле стен замка изменился, на смену беспорядочным ударам и крикам пришли ритмичные звуки, напоминавшие барабанный бой.
 Ренальд де Лисл, обнаженный по пояс, рубил мечом ствол поваленного дерева. На его груди, плечах и спине бугрились мышцы. В руках у него был знаменитый черный меч. Ренальд легко кружил вокруг дерева, нанося удары из разных положений. И каждый его удар достигал цели и был бы смертельным, если бы на месте дерева стоял человек.
 Так же как во время ритуального танца на празднике, Клэр была заворожена звериной грацией и силой Ренальда.
 Наконец он откинул со лба прядь взмокших волос, запрокинул голову, стараясь восстановить дыхание, и вдруг замер, заметив Клэр на стене. Тогда он размахнулся и глубоко вогнал меч в дерево.
 Клэр почему-то испугалась и поспешила к лестнице. Она хотела скорее оказаться на земле.
 Ей стоило больших усилий взять себя в руки и избавиться от панического страха, охватившего ее.
 Перечитав свои заметки, Клэр увидела, что не сильно продвинулась в своих разысканиях. Удивительно, что Ульрих не расстроил их помолвку. Впрочем, он всегда был скромным, молчаливым и нерешительным человеком.
 Ульрих стал слугой отца, когда ему было столько лет, сколько сейчас Томасу. Отец был намного младше его, но, несмотря на разницу в возрасте, Ульрих никогда не вмешивался в решения господина. Так случилось и накануне восстания. Ульрих просто собрал пожитки лорда Кларенса, привел в порядок оружие и тронулся в путь.
 Он всегда был верным слугой и должен быть отомщен. Итак, что же делать теперь? Очевидно, надо поговорить еще с кем-нибудь.
 Клэр расспросила людей на кухне. Оказалось, кое-кто видел Ульриха в зале, но никто не вспомнил, с кем рядом он сидел. Поскольку он пришел поздно, ему досталось место среди слуг гостей, которых никто не знал ни в лицо, ни по именам. К тому же гости вместе со слугами давно разъехались по домам.
 Чуть позже Клэр последовательно опросила всех слуг в замке, выискивая какие-нибудь новые сведения об Ульрихе и его передвижениях в тот злополучный вечер.
 Выходя из пекарни, она увидела Ренальда, который шел ей навстречу. Он переоделся, предварительно облившись колодезной водой, его темные локоны были влажными и блестели. Ренальд выглядел посвежевшим и отдохнувшим.
 — Насколько я понимаю, ты собираешь сведения об Ульрихе? Я намерен сопровождать тебя.
 — Понятно! — Она сердито захлопнула таблички. — Чтобы помешать мне выяснить правду.
 — Чтобы не задавать одним и тем же людям одних и тех же вопросов дважды. Поскольку не я убил Ульриха, мне тоже важно выяснить, кто это сделал. — Он поправил кожаный пояс. — Я понимаю, что тобой движет, Клэр. Попробуй понять и меня. Надеюсь, со временем между нами установятся дружеские отношения, но пока ты считаешь меня жестоким убийцей…
 — Дружеские отношения! Даже если ты невиновен в смерти Ульриха, я не прощу тебе убийства отца! Ты сам в этом признался.
 ―Да.
 Клэр выжидающе смотрела на него, но Ренальд так ничего и не прибавил к сказанному — ни извинения, ни объяснения, ни мольбы о прощении.
 — Только у тебя были причины желать смерти Ульриха! — заявила она раздраженно.
 — Вот как? — Ренальд шагнул следом за ней. — А как быть с леди Агнес? Она очень хотела, чтобы мы поженились.
 — Бабушка?! — Клэр резко обернулась к нему. — Да ты с ума сошел! Она уже много лет не встает со своего кресла. Каждое движение причиняет ей страшную боль.
 — Она когда-то была здесь хозяйкой и знает людей, готовых ради нее на все. Перед помолвкой леди Агнес недвусмысленно намекнула, что уничтожит меня, если я дурно обойдусь с тобой или с твоими родственниками.
 — Зачем было бабушке убивать Ульриха? Она могла просто заставить его молчать до окончания процедуры бракосочетания.
 — Прекрасная мысль, — усмехнулся Ренальд. — Предлагаю тебе записать ее, чтобы обдумать на досуге.
 — Зачем?
 — Я зайду к тебе позже. А пока расскажи, что еще тебе удалось выяснить.
 Клэр не стала возражать и, раскрыв таблички, проглядела свои записи.
 — Почти ничего. Некоторые видели его в зале, где он ел и пил за праздничным столом. Но слуги были заняты, им некогда было поговорить с ним. Никто не помнит, с кем рядом он сидел, с кем разговаривал.
 — А на каком месте он сидел?
 — Недалеко от дверей. Он пришел позже всех, поэтому сел с краю. — Клэр вдруг осеклась, заметив, как вытянулось лицо Ренальда. — Что с тобой?
 — Пожилой человек с седеющими волосами и большим носом… — глядя в пространство, проговорил наконец Ренальд.
 — Что это за человек?
 — Ты его знаешь?
 — Не понимаю, — пожала плечами Клэр. Если Ренальд тоже сошел с ума, то и ее очередь не за горами.
 — И еще я думаю… — продолжал он, по-прежнему не обращая на нее внимания, — девица с выпученными глазами и румянцем во всю щеку…
 — Это похоже на Дору из красильни. Но что?..
 — Я обладаю редкой способностью, Клэр, — Ренальд встряхнулся и обернулся к ней. — У меня хорошая зрительная память. Сдается мне, что Ульрих сидел между этими людьми.
 — Но ты же никогда не видел его!
 — Я видел, как он прислуживал твоему отцу.
 Ну конечно! Однако напоминание об этом оказалось для Клэр болезненным.
 — Отец написал о том, как ты приходил к нему в Башню, — скрепя сердце вымолвила она.
 — Написал? Где? — удивился Ренальд, но не утратил самообладания. — Где он написал об этом? — Он схватил Клэр за руку, едва она собралась уйти.
 — В дневнике. Оказалось, что в нем не сказка о Себастьяне, а его записи о восстании. Просто отец представил себя в роли Себастьяна.
 — Так я и думал! — Он выпустил ее руку. — Он заранее решил, как будет держаться на придворном поединке.
 Клэр не сразу поняла, о чем говорит Ренальд.
 — Ты хочешь сказать, что отец заранее решил погибнуть?
 — Нет, — усмехнулся Ренальд. — Он верил в Бога сильнее, чем ты, поэтому не сомневался, что победит.
 — Так бы и случилось, если бы не твой меч!
 — Не говори глупостей.
 — Глупостей?! — воскликнула она возмущенно. На ее крик обернулись слуги. Она взяла себя в руки и добавила почти шепотом: — Мой отец был прекрасным, благородным человеком…
 — …который сильно заблуждался в своем представлении о добре и зле.
 — Мой отец впал в заблуждение только один раз в жизни… — вымолвила она спустя некоторое время. — Когда он доверился лживому другу! — С этими словами она попыталась уйти.
 — Так ты хочешь найти убийцу Ульриха? — удержал ее Ренальд.
 Клэр испытала сильнейшее желание броситься на него с кулаками, но если он действительно способен запоминать картины, то наверняка опознает людей, сидевших с Ульрихом в зале. Нельзя допустить, чтобы Ренальд встретился с ними без нее: еще припугнет их или заставит замолчать навеки, совершив еще одно убийство.
 — Хорошо, — согласилась она. — Дора наверняка в красильне. Это там, у реки. — Она, не оглядываясь, направилась к воротам.
 — Что же твой отец написал обо мне? — раздался вдруг его голос.
 — Тебе интересно, написал ли он, что ты чудовище? — резко обернулась она к Ренальду. — Что у тебя нет души?
 — У каждого человека есть душа. Я могу попросить Нильса прочитать мне дневник твоего отца.
 Клэр не хотела, чтобы Ренальд или его писарь прикасались к отцовским записям.
 — Ты ему понравился.
 — Ты могла бы отнестись к его мнению, как к отеческому благословению.
 — В тебе не больше чувствительности, чем в том бревне, которое ты изрубил мечом! Он собирался оплакивать тебя после того, как убьет!
 — Клэр, случилось так, что я оплакивал его тело, а не он мое.
 Он говорил правду. Вот почему у него были красные, воспаленные глаза в тот день, когда он появился у ворот Саммербурна!
 — И все же ты убил его!
 — Да, я его убил.
 Несокрушимая ледяная скала стояла между ними, и не было силы, способной ее разрушить.
 — Да простит тебя Господь. Я этого сделать не могу.
 Они шли к реке бок о бок, но их разделяла пропасть. Красильня и навес для сушки тканей располагались так далеко от замка по двум причинам: во-первых, для окрашивания тканей требовалось много воды, во-вторых, этот процесс был очень вреден для здоровья. Чем ближе они подходили к реке, тем сильнее ощущался резкий, неприятный запах.
 — Позволь мне войти одному и попросить эту женщину выйти, — сказал Ренальд, беря ее за руку.
 — И дать тебе возможность запугать ее до смерти, чтобы она молчала? — вывернулась Клэр. — Нет, благодарю покорно.
 Ренальду пришлось согнуться почти в пояс, чтобы пройти в низкую дверь, ведущую в темное помещение, где над огромными бочками клубился пар. Развешенное по стенам окрашенное полотно сохло здесь же. В бочках кипела краска, выплескиваясь наружу и покрывая земляной пол кляксами. Войдя внутрь, Клэр зажала нос: ее едва не стошнило от запаха урины. Работники время от времени мочились в бочки, что было необходимо для процесса окрашивания.
 Засучив рукава и высоко подоткнув юбку, Дора полоскала в бочке кусок полотна.
 — Дора!
 Женщина оглянулась и откинула со лба налипшие волосы. На ее лице отразилось крайнее удивление.
 — Леди?!
 — Мне нужно поговорить с тобой. Найди кого-нибудь, кто тебя подменит, и выходи наружу.
 Через минуту Дора оказалась на улице и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Она казалась взволнованной: то ли от того, что внезапно понадобилась господам, то ли такое впечатление создавали ее неестественно выпученные, похожие на лягушачьи глаза.
 — Все в порядке, — успокоила ее Клэр. — Просто мы пытаемся выяснить, что делал Ульрих в тот вечер, когда его убили. Нам кажется, что за столом он сидел рядом с тобой.
 — Да, это так, леди. Но очень недолго. Он поздно пришел, а потом мне пришлось отправиться на кухню, чтобы помочь девушкам.
 Клэр старалась не выказывать своего беспокойства. Дора может перепугаться и замкнуться.
 — Ульрих говорил с тобой?
 — Он поздоровался, когда садился за стол, — усердно нахмурившись, словно вопрос был очень трудным, ответила Дора.
 — Ты знала о том, что он только что приехал?
 — Я догадалась, потому что у него был дорожный мешок.
 Клэр хотелось вытрясти из нее все, что она знала, но только терпение могло заставить Дору говорить.
 — Ты знала, что он был оруженосцем моего отца?
 — Да, леди.
 — И ты ничего не спросила у него о том, как умер лорд Кларенс?
 — Нет, леди! — испуганно вытаращилась на нее Дора. — Я смотрела, как выступают акробаты. Здорово это у них получается!
 Клэр в отчаянии бросила взгляд на Ренальда. Нет, он враг, нельзя ждать от него поддержки.
 — Значит, сидя рядом, вы ни о чем не говорили? Ульрих так ничего и не сказал?
 — Он сказал, чтобы я заткнулась, — почесав живот, нехотя призналась Дора.
 — Заткнулась? — В полном недоумении Клэр снова посмотрела на Ренальда.
 Нет, убийца не может так заразительно улыбаться! Просто не должен!
 — Он сказал не со зла, леди. Я спросила у него, видел ли он когда-нибудь такое. А он не хотел, чтобы я мешала ему смотреть.
 — Выходит, он вообще ни с кем не разговаривал? — расстроившись, спросила Клэр, вспомнив, что Ульрих отличался замкнутым нравом.
 ―Может быть, он говорил с Зигфридом? — предположила Дора.
 — С Зигфридом?
 — Он сидел с другой стороны от Ульриха.
 — Это тот, который работает на конюшне? — припомнила Клэр.
 — Да, леди.
 — Спасибо, Дора. Можешь возвращаться в красильню, — благодарно улыбнулась ей Клэр.
 — Подожди минуту, Дора, — удержал ее Ренальд. — Ты случайно не заметила кого-нибудь еще, с кем говорил Ульрих?
 Женщина нахмурилась, отчего ее глаза выпучились еще сильнее.
 — По-моему, кто-то задерживался возле него, чтобы поболтать. — Дора снова почесалась, словно верила, что это стимулирует память. — Кажется, я помню… Кто-то остановился рядом с ним и сказал: «Ульрих, я считал тебя погибшим». Да, так и было. Тут я все вспомнила: в смысле — кто такой Ульрих и о смерти господина. Мне сразу стало очень грустно…
 — Но ты не помнишь, что это был за человек?
 Дора перевела взгляд с Клэр на Ренальда и, вытерев вспотевшие от волнения ладони о юбку, ответила:
 — Нет, лорд. Леди.
 Ренальд кивнул и поблагодарил ее, после чего взял Клэр под руку и повел прочь.
 — Будем надеяться, что Зигфрид нам поможет. Наверное, именно он и есть тот седой человек с большим носом.
 ―Да.
 — Мне показалось, что ты удивилась, когда услышала его имя.
 Ренальд был слишком чутким и проницательным, но она не собиралась рассказывать ему о том, что Зигфрид ей в каком-то смысле родственник. Это дало бы Ренальду дополнительный повод постараться переложить свою вину на бабушку.
 Однако самой ей ничто не мешало поразмышлять над этим. Она никогда не замечала, что между бабушкой и Зигфридом есть какие-то отношения, но если бы леди Агнес понадобился наемный убийца, она, без сомнения, могла обратиться к своему двоюродному брату.
 Какая-то ерунда! Бабушка?
 Впрочем, Клэр понимала, что такой поступок вполне в духе бабушки.
 Нет, убийца все-таки Ренальд! Надо просто доказать это.
 — Пожалуй, нам действительно следует сходить на конюшню, — произнесла она.
 С того момента, когда Клэр узнала от бабушки о Зигфриде, она стала приглядываться к нему и заметила, что он чем-то похож на отца. Никогда прежде она не говорила с ним ни о чем, кроме дел, связанных с лошадьми.
 Сейчас Зигфрид чистил подковы лошадям.
 — Зигфрид, — начала Клэр. — Мы бы хотели, чтобы ты рассказал нам что-нибудь про Ульриха.
 — Про Ульриха? — удивился конюх. — Это тот, который умер?
 — Ты сидел рядом с ним на празднике.
 — И что? — Зигфрид встревоженно оглядел господ. — Он пришел поздно и сел на свободное место. Я тут при чем?
 — Нас интересует, что он тебе сказал.
 — Ничего.
 Клэр и Ренальд переглянулись. Зигфрид выглядел виновато, что подтверждало предположение Ренальда.
 — Он даже не поздоровался с тобой? — вмешался в допрос Ренальд. — Встань и повернись к нам лицом!
 Клэр испугалась, что конюх не выполнит приказ, отданный строгим тоном, и Ренальд жестоко накажет его за неповиновение. Но Зигфрид вытер руки о кожаный передник и поднялся. Более того он даже отвесил хозяину учтивый поклон.
 — Вы правы, милорд. Наверное, он поздоровался.
 — А ты ответил на его приветствие?
 — Скорее всего, милорд. Но я не помню.
 Клэр задумалась, был ли Зигфрид всегда таким замкнутым и неразговорчивым или его нынешнее поведение можно считать косвенным признанием вины?
 — Ульрих сказал что-нибудь еще? — терпеливо продолжил расспросы Ренальд. — Например, об акробатах? Или о Доре, которая раздражала его своей болтовней?
 — Да, лорд, — задумчиво нахмурившись, подтвердил Зигфрид. — Он назвал ее болтливой каргой. Ульрих никогда не был особенно разговорчивым.
 — Ты хорошо знал его? — спросила Клэр.
 — Конечно, леди. — Зигфрид обратил на нее свои голубые, как у отца, глаза. — Мы с ним ровесники и живем бок о бок с детства. — В голосе конюха прозвучала досада, и Клэр подумала о его несчастной судьбе.
 — Если вы хорошо знали друг друга, неужели вам не захотелось поговорить? — спросил Ренальд. — Может быть, ты расспрашивал его о походе? Или о том, как погиб лорд Кларенс?
 Зигфрид помолчал, словно оценивая последствия своего признания, и наконец ответил:
 — Мы поговорили немного. Я спросил, где он был все это время и что случилось с конем лорда Кларенса. Замечательный был конь!
 — Кстати, а где Айдан? — поинтересовалась Клэр у Ренальда.
 — Потом, — отмахнулся тот. — Итак, — обратился он к Зигфриду, — что же Ульрих тебе ответил?
 — Что это не моего ума дело.
 — А говорил он что-нибудь о смерти лорда Кларенса и о моей свадьбе с леди Клэр?
 — Нет, лорд… — Вопрос Ренальда удивил его.
 — Совсем ничего? — переспросила Клэр. — Неужели его не удивила свадьба?
 — Ничего не могу вам сказать по этому поводу, леди.
 Клэр готова была предположить, что Зигфрид лжет, но не понимала зачем. Даже если он убил Ульриха по какой-то личной причине или по приказанию бабушки, то почему скрывает, что говорил с ним о таких обычных вещах?
 — Кто-нибудь еще останавливался поговорить с Ульрихом? — продолжал допрос Ренальд. — Ты помнишь хотя бы одного?
 — Большой Грегори, — проворчал Зигфрид. — Он женат на сестре Ульриха. Грегори посочувствовал ему. Впрочем, лорд Эйдо сделал то же самое. И Брита — вы же знаете Бриту, лорд, — спросила, не хочется ли ему с дороги отдохнуть?
 Клэр записала имена на табличку, предположив, что Зигфрид имел в виду библейскую Бриту.
 — Больше Ульрих ни с кем не говорил? — спросила она.
 — Еще с оруженосцем лорда — Джошем.
 Клэр замерла и бросила испытующий взгляд на Ренальда. Тот оставался совершенно бесстрастным.
 — Ты слышал, о чем они говорили? — поинтересовалась Клэр.
 Наверное, о встрече в саду.
 Но Джош?.. Румяный оруженосец с веснушчатым лицом и обаятельной улыбкой? Впрочем, что ему еще оставалось, если господин приказал убить? Только подчиниться.
 — Нет, леди, — покачал головой Зигфрид. — Молодой господин говорил тихо, так, чтобы никто не слышал. — Конюх лукаво улыбался, понимая, что своими ответами он заваривает кашу, и радуясь этому.
 Клэр поблагодарила конюха и вышла на улицу. Убедившись, что их с Ренальдом никто не подслушивает, она обернулась к нему:
 — Ну, что скажете, милорд?
 — Пойдем поговорим с Джошем, — мрачно отозвался тот, еле сдерживая ярость.
 — Ты по-прежнему утверждаешь, что невиновен? — спросила она, с трудом поспевая за своим спутником, который быстрым шагом шел к замку.
 — Я невиновен. Джош наверняка убедительно докажет тебе это.
 — Не пытайся переложить всю вину на него! Он — мальчишка, который предан тебе и готов выполнить любой твой приказ.
 — Он получит по заслугам! — сжал кулаки Ренальд. Клэр тотчас схватила его за руку. Он остановился и повернулся к ней так резко, что она испуганно отпрянула.
 — Что? — спокойно спросил Ренальд, совладав с собой.
 — Если его убил Джош, то по твоему приказу! — выдохнула Клэр.
 Ренальд, не удостоив ее ответа, молча вошел в зал. Клэр, еле живая от страха, бросилась за ним, опасаясь, что вскоре в Саммербурне снова прольется кровь.
 Джош веселился в компании молодых людей, но тут же кинулся к Ренальду, заслышав его резкий призыв.
 — Да, лорд? Что-нибудь стряслось? — Он почему-то заметно побледнел.
 — О чем ты говорил с Ульрихом, оруженосцем лорда Кларенса, в тот вечер, когда его убили?
 Клэр ожидала, что юноша удивится и смутится, как любой невиновный человек на его месте. Но он, напротив, залился краской стыда. У Клэр закружилась голова. Она готова была услышать признание и боялась этого.
 — Я только… — Оруженосец облизнул пересохшие от волнения губы. — Я хотел извиниться.
 — Извиниться?!
 Ренальд, похоже, удивился не меньше Клэр. За что извиниться? За несовершенное убийство? А если нет, то за что?
 Джош беспомощно посмотрел на Клэр, словно в поисках защиты и поддержки, затем перевел взгляд на Ренальда.
 — Вы бы не позволили ему сопровождать тело лорда Кларенса в Саммербурн, милорд. Я знал, что он очень хочет попасть на похороны.
 Лицо де Лисла словно окаменело. Клэр видела, что Ренальд в ярости, и не понимала почему. Разве иметь доброе сердце такой уж смертный грех?
 — У него в сумке оказалось два шиллинга и несколько пенни, — заметил Ренальд.
 Румянец на щеках Джоша сменился мертвенной бледностью. Клэр не знала, что и думать.
 — Это я дал ему деньги, — прошептал Джош и опустил голову.
 Ренальд медленно погладил рукой кожаный пояс, на котором висели ножны с мечом. Джош задрожал как осиновый лист. Клэр в полном недоумении, переводила взгляд с одного на другого.
 — Завтра же вернешься к отцу! — произнес Ренальд. — Пешком. Я пошлю людей проверить, как ты добрался.
 — Да, лорд, — тихо вымолвил парень дрожащими губами.
 — Ты понял почему?
 — Да, милорд.
 — А теперь убирайся с глаз долой! Ночь проведешь в часовне за молитвой.
 — Полагаю, ты убедилась в том, что это не он убил Ульриха? — равнодушно заметил Ренальд.
 — Пожалуй. Но почему… Почему нельзя было дать Ульриху несколько монет на дорогу? Ты хотел, чтобы он умер с голоду в пути?
 — Мы оставили ему еды на пару недель, — отозвался Ренальд и вдруг, резко повернувшись к Клэр, добавил: — Довольно тайн! Я не хотел, чтобы Ульрих оказался здесь до нашей свадьбы. Если бы Джош меня не предал, Ульрих еще не скоро оказался бы здесь.
 — Предал? Я бы так не сказала…
 — Довольно! — Ренальд рубанул в воздухе рукой.
 Клэр замолчала. Он еле сдерживал ярость. Чем она вызвана? Поступком Джоша? Или чем-то еще?
 — Значит, ты хотел задержать Ульриха в пути, но у тебя ничего не вышло и ты его убил?
 — Клянусь рогами Люцифера, если бы я хотел убить Ульриха, то сделал бы это еще в Лондоне! — Он устало провел ладонью по лицу. — Клянусь спасением своей души и раем небесным, я не убивал Ульриха! И не приказывал его убить. Я никогда бы так не поступил. Как ты справедливо заметила, говоря о бабушке, — в этом не было необходимости. Я не смог бы скрывать это вечно, а убийство человека при таких обстоятельствах наказуемо. Бессмертие души для меня важнее, чем Саммербурн. И ты.
 Ренальд пошел прочь, а в голове Клэр все еще звенели слова Ренальда: «И ты».
 Неужели Ренальд так невысоко ценит награду, полученную за убийство ее отца? Вполне возможно.
 И тут Клэр почувствовала, как ее сердце охватила черная тоска. Она впервые призналась себе в том, что глубоко и необратимо любит убийцу своего отца.
 Оглушенная этим откровением, девушка направилась в сад, чтобы побыть в одиночестве среди цветущих трав, под густыми кронами деревьев. Она бродила по тропинкам, стараясь собраться с мыслями. За всей этой кутерьмой со свадьбой и Ульрихом у нее не было пока такой возможности. Вспомнив о бабушке, Клэр на мгновение замерла. Ни у Ренальда, ни у бабушки не было необходимости убивать Ульриха. Новость, которую он принес, рано или поздно стала бы известна всем. Но ее нужно было скрыть до поры до времени.
 Увидев, что Ульрих прибыл в Саммербурн, Ренальд, не желая разглашения тайны до свадьбы, мог просто продержать его под замком, сколько потребуется. Это безопасно и разумно, а де Лисл неглупый человек.
 Клэр без сил опустилась на скамью.
 Ему надо было любой ценой скрыть правду до свадьбы.
 Поэтому он не позволил Ульриху присутствовать на похоронах.
 Поэтому он потребовал, чтобы Клэр не выходила к гостям до брачной церемонии.
 Поэтому он угрожал графу.
 Тогда получается, что Ренальду незачем было убивать Ульриха или приказывать своим людям сделать это! Если, конечно, у него не было другой, неизвестной ей причины.
 Испытав минутное облегчение, Клэр вдруг с ужасом поняла, что теперь у нее нет возможности расторгнуть брак без того, чтобы не навредить своей семье.
 Что же теперь делать?
 Она просидела несколько минут в полном оцепенении и поняла, что если чем-нибудь не займется, то наверняка тронется умом. Она выкопала из клумбы несколько цветущих растений — бархатцы, левкои — и понесла их на кладбище, где и посадила на могиле отца.
 Глубоко задумавшись, с лейкой в руке, Клэр вновь принялась размышлять над неразрешимой проблемой. Она могла ухаживать за могилой отца, только будучи женой Ренальда де Лисла!
 ―Клэр?
 Вздрогнув от неожиданности, она обернулась. Рядом с ней стоял Томас. У него был печально-торжественный вид, а на виске алела свежая царапина.
 — Палка? — спросила она как можно спокойнее.
 — Да, я не успел увернуться, — отозвался брат равнодушно. — Клэр, мы должны ненавидеть лорда Ренальда?
 Она не была готова ответить на вопрос брата, но ей хотелось с кем-нибудь поговорить на эту тему.
 — В глазах общества он не совершил ничего дурного. Но он убил нашего отца. Это должно изменить наше к нему отношение.
 — Я возненавидел его, когда мне сказали, — произнес Томас. — А теперь не знаю. Но, наверное, я должен ненавидеть его.
 Клэр увидела в душе брата отражение своих противоречивых чувств к Ренальду.
 — Джош сказал — еще раньше, — что то, за что мы любим человека, не меняется.
 — Но в нем может быть и то, за что мы его не любим.
 — Я сказал ему, что ненавижу его и хочу убить, — признался Томас, откинув назад непослушную прядь волос. — Поэтому мы сражались.
 Так вот чему она была свидетельницей!
 — Я просил Господа, чтобы он дал мне силы, как Святому Себастьяну. Но никакого чуда не случилось, — упавшим голосом добавил Томас. — Ничего, наступит лень, когда я сам стану очень сильным.
 — Дорогой мой, — ласково сказала Клэр и обняла брата за плечи, — не надо взращивать в своем сердце ненависть.
 — Но ты ведь тоже ненавидишь его. Я видел, как ты с ним спорила.
 — Спор еще не ненависть.
 — Значит, ты хочешь остаться его женой? — удивился парнишка.
 В словах брата прозвучала надежда, которую Клэр так не хотелось у него отнимать.
 — Нет, любовь моя. Я не могу, потому что он убил отца.
 — Он не виноват. Все говорят, что в честном поединке проявляется воля Господа.
 Клэр закусила губу. Она могла бы объяснить брату, что король предал свою дружбу с отцом, кроме того, что узурпировал трон, но побоялась смутить его покой мятежными мыслями.
 — Поединок не мог быть справедливым, потому что король выставил против отца лорда Ренальда.
 — Ты же знаешь, что такой поединок ведется до смерти одного из бойцов. Победив, отец убил бы лорда Ренальда.
 Клэр предпочитала об этом не задумываться.
 — Лорду Ренальду нечего было опасаться, не то что отцу. Томас, подумай только! Никто не дрался на придворном поединке: ни Ламберт, ни Солсбери, ни даже Беллем!
 — Ты хочешь сказать, что все было подстроено?! — поразился Томас, и Клэр решила в дальнейшем держать язык за зубами.
 — Больше ни с кем об этом не говори, ладно? Это очень опасно. Ты понял? — Клэр пристально посмотрела ему в глаза.
 — Да, но…
 — Я постараюсь найти выход, который позволит нам вести достойную жизнь. Здесь мы оставаться не можем. Во всяком случае, после того, что случилось. Ты же понимаешь.
 — Так я и думал, — вздохнул Томас. — Но что мы будем делать?
 — Я намерена добиваться расторжения брачного договора. — Клэр собралась с духом и впервые изложила свой план вслух.
 — И что потом? Мы станем бедными?
 — Возможно, нас согласится приютить семья матери.
 — Ехать во Францию?! — побледнел Томас. То, что предлагала Клэр, означало крушение всех надежд.
 — Это лучше, чем ничего. А пока надо жить, как обычно. У тебя разве нет никаких дел?
 — Нет. Джош в церкви. Плачет. Разве он не знал, что сделал лорд Ренальд?
 — Дело не в этом, — ответила Клэр и взглянула на крышу церкви, размышляя, как помочь несчастному юноше.
 — Он должен был научить меня чистить кольчугу. Я сказал об этом лорду Ренальду, но он лишь махнул рукой и велел заниматься чем угодно.
 Клэр поняла, что Ренальд был расстроен поступком Джоша и переживал предстоящую разлуку не меньше, чем он сам. Интересно, есть ли сейчас в Саммербурне хоть один счастливый человек?
 — Ну так отдохни. Почему бы тебе не поиграть с друзьями?
 Еще несколько дней назад Томас обрадовался бы свободе и убежал играть, теперь же он сидел в глубокой задумчивости. Клэр едва не плакала при виде того, как изменился брат под воздействием трагических событий в семье.
 Может быть, ей отказаться от своих намерений? Тогда жизнь ее близких станет намного проще и спокойнее.
 Клэр рассеянно скользила взглядом по церковной стене. Джош оказался перед выбором: исполнить приказ господина или поступить по велению сердца. И она тоже должна сделать выбор. Как отец. И Ренальд.
 Ренальд выбрал послушание.
 А те, кто поступил иначе, пострадали.
 Отправиться домой пешком, без коня — величайший стыд. Джош скорее согласился бы, чтобы его выпороли кнутом. Впрочем, если его отец крутого нрава, то наказания кнутом ему не миновать так или иначе.
 Клэр разрывалась между стремлением помочь Джошу и сильным нежеланием общаться с Ренальдом. Ей было невероятно трудно просить его о чем-нибудь.
 И с какой стати ее должна волновать судьба этого волчонка, который начнет убивать, как только у него вырастут зубы?
 Она зашла к ткачихам, проверила, разложена ли хмельная закваска по бочонкам, поговорила с пасечником о меде, а затем направилась к пруду. Она задержалась у плотины и полюбовалась золотистым карпом, который плескался в голубой воде.
 Однако избавиться от мрачных раздумий ей не удалось. Тяжело вздохнув, Клэр направилась в дом.
 Она нашла Ренальда в кабинете вместе с братом Нильсом и Питером-лесником.
 — Да, миледи? — раздраженно обратился к ней Ренальд.
 — Я хотела бы поговорить с вами, милорд. Наедине, — вымолвила Клэр, подавляя в себе желание убежать.
 — Я занят сейчас. Приду к вам, когда смогу.
 — Это срочно, милорд, — настаивала она.
 — Брат Нильс, — недовольно поджав губы, сказал Ренальд. — Возьмите с собой Питера и проверьте, в каком состоянии роща.
 Писарь и лесник, казалось, с радостью удалились.
 — Я хочу поговорить с тобой о Джоше.
 — Нет!
 На этот раз Клэр не испугалась и возразила в тон ему:
 ―Да!
 — Ты очень глупая женщина, — спокойно заметил Ренальд.
 — Я поступаю так, как считаю нужным. Так же, как отец. Так же, как Джош.
 — Сомневаюсь. Ты нарушаешь супружескую клятву, отказываясь повиноваться воле мужа.
 — Я хочу, чтобы ты изменил наказание для Джоша, — игнорируя его замечание, заявила Клэр.
 — Это он тебя прислал?
 — Нет! Он выполняет твое приказание и молится в церкви.
 — Что ж, впредь урок. Я мог бы выпороть его, прежде чем отправить домой. Как видишь, я уже проявил к нему милосердие, — добавил он с усмешкой.
 Клэр почувствовала слабость в ногах и присела на стульчик у незажженного шандала.
 — Ренальд, — она намеренно назвала его по имени, — смири свой гнев и выслушай меня.
 Он отрицательно покачал головой, но заговорил ласково:
 — Клэр, у тебя мягкое женское сердце и своеобразные представления о добре и зле. Джош в отличие от тебя понимает, что его поступок непростителен.
 — Способность прощать лежит в основе нашей веры, Ренальд. Разве ты не умеешь прощать?
 — Может быть, и умею. Но я не могу полагаться на оруженосца, который не выполняет моих приказов.
 — Значит, ты готов сделать все, что прикажет король? — Ее вопрос был абсолютно бессмысленным, потому что она знала ответ. Смерть отца говорила сама за себя. Конечно, Ренальд подчинится любому приказу. — А если он прикажет убить меня, ты убьешь?
 Ренальд молча смотрел на нее. Пустыми, холодными глазами.
 — Нет, — тихо вымолвил он после долгой паузы. — Но заплачу за это жизнью. И это правильно.
 — Прошу тебя! — взмолилась Клэр, чувствуя, что по ее щекам против воли катятся слезы. — Ты же должен учить Джоша, а не стремиться к тому, чтобы его уничтожить. Разве нельзя наказать его иначе?
 — Я думал, ты против жестоких телесных наказаний в Саммербурне.
 Клэр вздрогнула. А вдруг она ошиблась?
 — Я прекрасно понимаю, что иногда наказания необходимы.
 Ренальд поднялся, подошел к двери и приказал слуге привести Джоша из церкви.
 Клэр тяжело вздохнула. Наверняка Ренальд захочет наказать его в ее присутствии, чтобы она тоже получила урок послушания.
 Ренальд вернулся на свое место и, скрестив на груди руки, стал ждать.




 Глава 16


 В дверь постучали, и в кабинет вошел Джош. Он был бледен, его глаза покраснели и воспалились от пролитых слез.
 — Милорд…
 — На колени! — приказал Ренальд.
 Джош повиновался. Клэр наблюдала за этой сценой расширенными от изумления глазами.
 — Моя жена просила за тебя. Нет, благодарить ее будешь потом, если у тебя к тому времени сохранится такое желание. Она утверждает, что я могу ошибаться. Как любой другой человек. Ответь, что надо делать, если считаешь приказ господина ошибочным?
 — Обсудить это с ним? — неуверенно предположил Джош.
 — Любой другой на моем месте приказал бы тебя повесить за такие слова. Ты пытался говорить со мной об Ульрихе?
 — Нет, милорд.
 — Смотри на меня!
 Джош поднял голову. Клэр видела его со спины, но не сомневалась, что юноша пытается сдержать слезы.
 — Почему? — спросил Ренальд.
 — Вы бы не изменили своего решения, милорд.
 — Ты считаешь меня глупым?
 — Нет, милорд!
 — В таком случае ты признаешь, что у меня есть основания для тех или иных приказов. Ты считаешь меня жестоким?
 — Нет, милорд. — еще тише произнес Джош и снова опустил голову.
 — Ты думал, что Ульриху не хватит провизии, чтобы добраться домой?
 — Он пожилой человек… Нет, милорд.
 — Смотри мне в глаза! Значит, ты считаешь себя мудрее и добрее меня?
 Клэр готова была сквозь землю провалиться, лишь бы не присутствовать при этом словесном истязании. Что же с ней станет, когда Ренальд начнет пороть Джоша?
 — Так что же? — настаивал Ренальд.
 — Я понял, что был не прав, милорд. Я прошу у вас прощения и готов принять любое наказание, — ответил Джош, с достоинством выпрямившись.
 — У тебя есть возможность выбирать?
 — Нет, милорд!
 — Моя жена считает, что я должен выпороть тебя и оставить у себя на службе, — сказал Ренальд. — Что скажешь?
 Клэр заметила, как Джош вздрогнул. Она готова была снова молить Ренальда о милосердии, но понимала, что уже сделала для юноши все, что могла.
 — Лучше забейте меня до полусмерти, милорд, но не гоните!
 Ренальд внимательно изучал лицо юноши. Затем протянул ему обе руки.
 — Ты должен еще раз присягнуть мне на верность. Подумай, прежде чем будешь произносить слова. Ты должен полностью отдавать себе отчет в том, что говоришь. Понятно?
 — Да, милорд, — кивнул Джош.
 Клэр видела, как растерян юноша, и испугалась, что он откажется. И вдруг услышала тихий, но твердый голос:
 — Я, Джош из Гиллингфорда, сын Ральфа из Гиллингфорда, клянусь верой и правдой служить своему господину, Ренальду де Лислу, лорду Саммербурну. Клянусь честью, что выполню любой приказ своего господина.
 Ренальд молча смотрел на оруженосца, который вкладывал в свои слова всю душу.
 — Я освобождаю тебя от наказания. Но если ты еще раз нарушишь клятву, я буду беспощаден. Ты понял?
 — Да, милорд, — дрогнувшим голосом ответит тот.
 — Поскольку у нас с тобой достаточно близкие отношения, ты можешь обсуждать со мной приказы, но мое последнее слово должно быть для тебя законом. Понятно?
 — Да, милорд!
 — А теперь… — Ренальд лукаво прищурился. — Скажи, что ты станешь делать, если я прикажу тебе убить леди Клэр?
 — Я?! Милорд… — От ужаса волосы встали дыбом на голове у Джоша.
 — Так что же?
 Юноша склонил голову, и в его голосе послышалась глубокая скорбь:
 — Я откажусь, милорд. Я недостоин…
 — Нет. — Ренальд поднял его голову за подбородок. — Это правильно, если так велит тебе сердце. Но ты же понимаешь, что тебе придется принять смерть за ослушание?
 — Понимаю, милорд… Думаю, что понимаю.
 — Не усложняй все слишком сильно, Джош. В конце концов, наша душа принадлежит нам, и никто — даже король — не в силах завладеть ею. Но мы подчиняемся земным законам так же, как и небесным, поэтому выбор может стоить нам жизни. Впрочем, такой смерти не стоит бояться. Мы лишь скорее окажемся на небесах. Гораздо страшнее жить и творить зло, зная, что окажешься в аду.
 — Я понял, милорд, — взволнованно отозвался Джош. — Я счастлив служить господину, который не станет творить зло.
 — А как же быть с тем, что я отправил человека в долгое странствие без денег? — Ренальд хлопнул его по плечу. — Вот тебе еще один урок. А теперь разыщи Томаса и научи его чистить кольчугу.
 Джош поднялся.
 — Благодарю вас, милорд, за вашу милость и за те уроки, которые вы преподали мне сегодня, — сказал он и вдруг опустился на колени перед Клэр и поцеловал ей руку. — Благодарю вас, миледи, от всего сердца за то, что вы заступились за меня перед милордом.
 — Благослови тебя Господь, Джош, — с ласковой улыбкой коснулась она его головы. — Надеюсь, со временем ты станешь таким же мудрым и добрым, как твой господин.
 Джош залился краской смущения и мгновенно выскочил из комнаты.
 — На этот раз ты проявила мудрость, а не я, — сказал Ренальд.
 — Я ничего не понимаю в клятвах и присягах.
 — Зато понимаешь кое-что в педагогике. — Ренальд отвернулся и стал смотреть в окно. — Джош — мой первый оруженосец. Так что я тоже должен благодарить тебя за хороший урок.
 Клэр почувствовала, что оставаться с Ренальдом наедине стало опасно. В его присутствии ее решимость таяла. Она поспешно поднялась.
 — В таком случае должна заметить, милорд, что вы быстро учитесь и вскоре превзойдете своего учителя.
 — Будь осторожна, Клэр, а не то перестанешь думать обо мне, как о чудовище!
 — Не перестану…
 — Ты по-прежнему считаешь, что Ульриха убил я?
 Она отрицательно покачала головой.
 — Но ты убил моего отца! — Клэр намеренно восстановила преграду между ними.
 — Да, — решительно отозвался он.
 — И не считаешь себя виноватым.
 — Не считаю.
 Утратив самообладание, Клэр бросилась к дверям. Ренальд поднял руку, и его жест заставил ее остановиться.
 — Подожди, Клэр. Давай попробуем пережить горе вместе.
 Она медленно опустилась обратно на скамеечку.
 — Клэр, я действительно убил твоего отца. И этого не изменить. Но я сделал это не ради Саммербурна, и мне нечего стыдиться.
 Клэр судорожно сглотнула. В этой комнате прошла ее жизнь. Она была здесь счастлива. Теперь в сердце у нее не осталось ничего, кроме боли, а в кабинете отца обосновался его убийца.
 — Я не понимаю, — сказала она. — Как же это может быть безразлично!
 — Я этого не говорил. Более того, мне было невероятно тяжело выполнить этот королевский приказ. Гибель твоего отца до конца дней будет лежать у меня на сердце тяжелым грузом. Но несмотря на это, я буду жить дальше и стараться находить радость в жизни. Этот грех мой, и я не хочу, чтобы его тень падала на тебя или на кого бы то ни было еще. У каждого свой счет перед Господом.
 — Как было бы хорошо перестать думать об этом! — Она устало потерла висок. — Я люблю тебя…
 Клэр осеклась. Она всего лишь хотела объяснить свои чувства, не подумав о том, как весомы сами по себе эти слова.
 Ее взгляд упал на черный меч, который лежал на крышке сундука, как всегда под рукой у Ренальда.
 — Меня тошнит от него.
 Ренальд поднялся, взял меч и протянул его Клэр, словно подношение.
 — Это подарок короля. Он украшен священной реликвией. Ты хочешь, чтобы я бросил его в кузнечный горн? Этот меч никогда никому не причинил вреда. А если такое и случалось, то винить следует только направляющую его руку.
 — У нас нет будущего, потому что это нельзя изменить! — Она поднялась.
 — Я — завоеватель и привык сражаться за то, что мне нужно. Останься, Клэр. Мы будем сражаться бок о бок.
 Она уступила его просьбе и снова села.
 — Ты тоже был слепым орудием в руках короля, — предложила она ему возможное оправдание.
 — Нет. Вспомни, что я сказал Джошу. Я — орудие, но у меня есть разум и душа. Даже по приказу Генри я не стал бы убивать, если бы считал, что это неправильно. — Легким, грациозным движением Ренальд выдернул меч из ножен. — Давай поговорим начистоту, — произнес он, острием меча указывая на нее. — Этим мечом я убил твоего отца, освободил его душу из телесной оболочки. Если ты не можешь примириться с моим оружием, значит, ты никогда не примешь меня.
 Меч ни на мгновение не дрогнул в руке Ренальда, хотя был тяжелым.
 — Я буду убивать и впредь, — продолжал он. — Это моя работа. Но я никогда не подниму меч, если сочту это несправедливым.
 Клэр с трудом сглотнула и тихо вымолвила:
 — Я уже приняла убийцу, ты знаешь. Но есть одна смерть, с которой я никогда не смогу примириться.
 Ренальд сунул меч в ножны.
 — Ты считаешь меня холодным и бессердечным, но мне ведома любовь и вера, я умею смеяться. Но если мы хотим, чтобы у нас что-то получилось, ты должна принять меня всего, целиком, таким, каков я есть. Без оговорок.
 — Без оговорок? Но…
 — Но я убил твоего отца. Да. И поскольку его смерть лежит между нами глубочайшей пропастью, надежды нет.
 — Как же быть? — Клэр с мольбой взглянула на него. Ренальд сел в отцовское кресло, и она поняла, что он сделал это намеренно.
 — Послушай, — сказал он. — Я расскажу тебе, почему погиб твой отец. Не знаю, поможет ли это, но больше так жить нельзя.
 — Рассказывай.
 — Твой отец поднял мятеж против Короны, — начал Ренальд. — Он опротестовал права Генри Боклерка на трон Британии, и король расценил это как измену. Во время восстания погибли очень немногие, и король не хотел излишне жестоко наказывать мятежников. Твоему отцу, как и всем остальным, было предложено принести присягу на верность и отправиться домой.
 — Но тогда почему же он…
 — Он отказался присягнуть.
 Клэр вспомнила свой разговор с Томасом.
 — В таком же положении должны были оказаться очень многие. Кто стал бы присягать королю, который считается узурпатором?
 — На всех остальных чудесным образом снизошло просветление, и они переменили свое мнение в последний момент! — усмехнулся Ренальд.
 — На всех остальных? Получается, что мой отец остался в одиночестве?
 — Да. Если не считать тех, кто выбрал изгнание из страны.
 — Но почему отцу не позволили отправиться в изгнание? По крайней мере он остался бы жив!
 — Он отказался! — Ренальд наклонился, чтобы быть ближе к ней. — Твой отец захотел остаться и заявить во всеуслышание, что Генри не имеет права на трон. Друзья, священники, даже сам король — все пытались разубедить его.
 — Нельзя разубедить человека в том, что он считает истиной.
 — Ты вся в отца. — Ренальд сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. — Разве что он больше улыбался, настаивая на своем.
 — Но он не должен был умереть! Если бы король оставил его в Башне, какой вред мог бы причинить ему отец?
 Ренальд расцепил руки и рассмеялся:
 — Какой вред? Твой отец попытался бы разрушить королевство в одиночку. Король допустил ошибку. Он пригласил твоего отца на пир. Генри надеялся, что когда он окажется среди добрых, честных людей, которые смирились с ситуацией…
 — Трусы! — возмущенно выпалила Клэр.
 — Некоторые из них действительно трусы. Но король надеялся, что среди прежних соратников он избавится от своих опасных заблуждений.
 Ренальд замолчал и задумчиво улыбнулся:
 — Твой отец развлекал всех историями и загадками, обладая настоящим даром рассказчика.
 — Тогда почему?..
 — Потому что он был умен и решителен и не хотел отступать, — ответил Ренальд, встретившись с ней глазами. — По окончании пира он подошел к Генри и потребовал устроить поединок, чтобы публично обвинить его в братоубийстве и незаконном захвате трона.
 — Он сам потребовал поединка?
 — Клянусь! Генри не мог отказаться. Он не мог даже попытаться отговорить его, потому что это выглядело бы так, словно король неуверен в своих правах.
 — И Генри выбрал для этого поединка тебя, — сказала Клэр. В ее сердце вдруг затеплилась надежда. Выходит, отец сам попросил о поединке, а Ренальду приказали сражаться с ним…
 — Я просил о такой чести.
 — Просил?! — Клэр даже привстала от неожиданности. — Но почему?
 — Клэр, — осторожно начал Ренальд, от которого не укрылось ее внутреннее замешательство. — Ты для меня дороже всех сокровищ в мире, всех сапфиров и алмазов. Но в тот момент я не был еще лучшим королевским воином. Им был Фитцроджер. А он не хотел участвовать в поединке из-за Имоген, которая была очень привязана к твоему отцу. — Он усмехнулся. — Я тогда еще не понимал, как меняет человека любовь.
 — Любовь? — удивленно переспросила Клэр.
 — Да. Я люблю тебя. Так, как никогда никого не любил. Я даже не представлял себе, что можно любить так сильно.
 Эти слова, словно луч солнца, озарили комнату, но всего на мгновение. Затем все снова погрузилось во мрак.
 — Итак, ты был удостоен чести, — сказала Клэр. — Получил то, о чем просил. Объясни, если не из корыстных соображений, то ради чего благородный человек убивает невиновного?
 — Твой отец был виноват, — ответил Ренальд. — Он был самоуверенным мятежником, упорствующим в своем заблуждении.
 — Но восстание было справедливым! — воскликнула Клэр.
 Ренальд закрыл глаза и, тяжело вздохнув, продолжил:
 — Фитцроджер разбередил старую рану, по крайней мере так говорят. Ты знаешь, что после его отказа нашлось много желающих сражаться с твоим отцом? А ведь на поединке бьются насмерть… Кое-кто из раскаявшихся мятежников на коленях умолял Генри позволить им драться. Но король не хотел, чтобы славу и награды стяжал человек, который в глубине души продолжает считать его врагом.
 — Значит, поединок ведется ради славы и наград? А как же истина?
 — Господь своей волей устанавливает истину в поединке.
 — Если бы это было так, мой отец был бы сейчас жив, — с горечью отозвалась Клэр. — И как же тебе удалось стать противником отца, если было столько желающих?
 — Король выбрал лучшего бойца. — Голос Ренальда звучал на удивление спокойно и бесстрастно. — Король выбрал лучшего еще и потому, что не хотел долгой и мучительной смерти для твоего отца.
 — Ты считаешь, что это тебя оправдывает? — резко повернулась к нему Клэр. — То, что ты убил моего отца быстро?
 — Не быстро, нет! Это было бы оскорбительно для него. Но чисто. Ты знаешь, как обычно погибают люди во время поединка?
 — Нет, — прошептала Клэр.
 — Они истощены и погибают от многочисленных ран. Кольчуга защищает от прямого удара меча, но не спасает от переломов и внутренних кровотечений. Сдаться — значит умереть в любом случае, поэтому противники дерутся до тех пор, пока способны держать в руках меч. Когда у проигравшего не остается сил, победитель вонзает ему меч в горло и прекращает его мучения.
 Клэр закрыла лицо руками. Она совсем иначе представляла себе поединок Себастьяна и графа Танкреда. То, что рассказал Ренальд, не имело ничего общего с теми красочными картинками, которые рисовало ее воображение.
 — Так вот что является делом твоей жизни?
 — Я никогда не дрался на таком поединке до тех пор и надеюсь, что больше никогда не буду. У меня есть сила и мастерство, чтобы побеждать в сражениях. А с этим мечом мои шансы побеждать удваиваются.
 — Но если бы у отца был такой меч, он убил бы тебя!
 — Нет, — покачал головой Ренальд. — Твой отец понятия не имел, как вести бой; из-за отсутствия постоянных тренировок он утратил ловкость, силу удара и даже глазомер. Мне пришлось сильно постараться, чтобы наш поединок выглядел достойно. Почему, как ты думаешь, мы с детских лет изо дня в день тренируемся? Чтобы приобрести и сохранить силы и мастерство. Нельзя победить в бою, имея одно лишь желание победить!
 — Он вообразил себя храбрым Себастьяном, — кусая губы, задумчиво вымолвила Клэр. — Он думал, что Господь даст ему силы победить.
 — И какой же вывод ты делаешь из всего вышесказанного?
 — Такой, что на этой земле нет больше Господа.
 От ее слов, казалось, в комнате стало мрачно, как в склепе.
 — Клэр, перестань! — Он поднялся и подошел к ней. — Как ты не понимаешь, что поединок был честным!
 — Неправда! — Клэр на шаг отступила. — Тебя выбрали для этого боя потому, что ты сильнее, потому, что у тебя есть такой меч. Если бы у короля было хоть какое-то представление о чести, он бы дрался сам!
 — В таком случае и он, и твой отец жестоко пострадали бы в этом поединке.
 Клэр оказалась припертой к стенке, Ренальд положил ей руки на плечи.
 — Как ты не понимаешь? — тихо вымолвила она. — Это как змий в райском саду, который нашептывает: ложь — это правда, добро — это зло…
 Ренальд склонился и нежно поцеловал ее в шею.
 — Я сказал тебе правду.
 — Так, как ты ее представляешь, — ответила Клэр, но вместо того, чтобы отстраниться, запрокинула голову, словно открываясь ему навстречу. Его губы теперь касались ключиц, отчего ее бросало в сладкую дрожь.
 — Мне больше нечего добавить, — пробормотал он. — Но я воин. Я сражался честно.
 Она закрыла глаза, в голове у нее все смешалось. Ренальд медленно подбирался к ее приоткрытым губам.
 — Если я овладею тобой сейчас, тебе придется признать, что ты побеждена.
 Клэр ощущала только его губы, жар, страсть. Она дразнила его, притворно сопротивляясь, уклоняясь от его поцелуя, чем приводила в настоящее неистовство.
 К счастью, Клэр не совсем потеряла голову.
 — Перестань, — еле слышно вымолвила она и уперлась кулаками ему в грудь. — Мы не должны…
 Ренальд замер на мгновение и вдруг резко отпрянул и отошел в глубь комнаты.
 — Я не в силах изменить прошлое, и тебе надо с этим смириться, Клэр. И да будет Господь милостив к нам обоим!..




 Глава 17


 Клэр выбежала из кабинета и бросилась в свою комнату. Слезы катились у нее по щекам, и она даже не пыталась остановить их. Ее собственное понимание добра и зла казалось ей змием-искусителем.
 Нет! Соблазн плотской любви — вот настоящий змий. Тайн больше нет. Ренальд рассказал ей все. Это разбило ей сердце, но не помогло решить главную проблему. Отец умер за правое дело. Ведь мятежники отступили из страха за свою шкуру, а не потому, что вдруг поняли: Генри Боклерк — справедливый и добрый король.
 Отец единственный стоял до конца, и его убили за это. Клэр перекрестилась и опустилась на колени, чтобы помолиться и просить у Бога сил в борьбе с коварным змием. Затем она взяла вощеные таблички и записала на них несколько возможных способов разрешения сложившейся ситуации.
 Аннулирование брачного договора. Епископ.
 Основания? Нет осуществления брачных отношений, мошенничество. Надо будет узнать у епископа, какие еще основания признаются существенными. Она внутренне дрогнула, вспомнив об их несостоявшейся близости в первую брачную ночь. Это никогда больше не повторится, если только — как сказал Ренальд — они оба не окажутся в дьявольской ловушке.
 Но если брак будет признан недействительным, что станет с ее семьей? Клэр написала на табличке название монастыря: Сент-Фрайдсвайд. Но для Томаса это не годится.
 Франция. Семья ее матери.
 Она закусила губу. У них были еще родственники, но здесь, в Англии, а значит, в подданстве короля Генри.
 Клэр снова проглядела список и решительно стерла бессмысленные слова. Господи, что же ей теперь делать?
 Свои впечатления о последних событиях она решила занести в дневник. Может быть, решение проблемы отыщется само собой, если переключиться на что-то другое? Клэр стала искать дневник и вдруг обнаружила, что на столе его нет.
 В полном отчаянии она перерыла все сундуки с книгами и даже тот, в котором лежала ее одежда. Поиски не принесли никакого результата.
 — Присси! Мария! — крикнула Клэр, распахнув дверь комнаты. — Кто-нибудь входил ко мне в комнату утром?
 — Пожалуй, нет, леди, — отозвалась Присси.
 Закрыв за собой дверь, Клэр напрямик спросила, не мог ли сюда в ее отсутствие проникнуть вор.
 — Вор, леди? Что-нибудь пропало?
 — Мой дневник. — Клэр снова принялась копаться в сундуках. Она приказала Присси поискать под скамейками, кроватью и столом, хотя понимала, что дневника там быть не может. Она сама перерыла постель, но не нашла ничего, кроме нескольких завядших розовых лепестков. Дневник бесследно исчез.
 — Его здесь нет, — сказала Присси. — А вы уверены?..
 — Он был здесь! Кому понадобилось красть его? Я понимаю, что книги — ценная вещь. Но мои личные записи? — Клэр вдруг смертельно испугалась, сама не зная чего.
 — Может быть, кто-то влез сюда через окно, леди?
 — Среди людей Саммербурна нет воров, — уверенно заявила Клэр, подходя к окну. Впрочем, до недавнего времени она считала, что среди них не может быть убийцы. Скорее всего это дело рук кого-то из людей Ренальда. Убийцы и вора, змия в райских кущах…
 — Может, рассказать о пропаже лорду Эйдо, леди? Он ведь все еще здесь, леди.
 — Здесь?!
 — Расследует убийство Ульриха. По крайней мере он так говорит. А по-моему, он только и делает, что пьет и ест за ваш счет.
 — Тогда другое дело. Пойди и скажи ему, что я хочу с ним поговорить, Присси. Во всяком случае, надо проверить дорожные мешки его слуг, прежде чем он покинет Саммербурн.
 Присси вернулась быстрее, чем ожидала ее хозяйка.
 — Лорд Эйдо выехал полчаса назад, леди.
 — Найди кого-нибудь, чтобы послать ему вдогонку! Пусть обыщет своих людей.
 Едва Клэр успела отправить послание Эйдо, как явилась Фелиция и позвала ее посмотреть на заболевшего гуся, чтобы решить, стоит ли его забивать. Клэр не стала возражать: у нее и без того раскалывалась голова.
 Определить, что случилось с гусем, не удалось, поэтому его решили забить. Как было бы хорошо, если бы все проблемы так легко разрешались!
 Дневник так и не нашелся, и по прошествии двух дней, в течение которых Клэр старалась избегать Ренальда, она так и не нашла объяснения этой пропаже. Однако Эйдо вернулся в Саммербурн и первым делом направился к леди Мюриэль.
 Он вышел из ее комнаты, задумчиво качая головой.
 Клэр поняла причину его угнетенного состояния. Мать погрузилась в глубочайший траур по мужу и вдруг стала преклоняться перед ним, как перед святым.
 — Бедная Мюриэль, — сказал Эйдо. — Похоже, она не помнит, что ваша свадьба состоялась.
 — Естественно, — отозвалась Клэр. — Она перенесла такой удар. Маме нужен покой, и все наладится.
 — Дай-то Бог! — сокрушенно вздохнул Эйдо. — А еще она говорит что-то о поединке при дворе. И будто бы отца убил Ренальд де Лисл.
 — Так оно и есть, — нехотя призналась Клэр.
 — Моя дорогая. — Он отставил кубок и взял ее за руку. — Как тебе, должно быть, тяжело!
 — Нелегко, милорд… — Слезы навернулись на глазах Клэр. Ее растрогало участие пожилого человека.
 — И что ты собираешься делать?
 — Думаю добиваться расторжения брака. Вы знаете о том, как это делается?
 — Полагаю, тебе придется обратиться к епископу. Скажи, вы не успели?..
 — Нет. Мы честно выполняем обет. Но брак заключался по королевскому приказу, поэтому могут возникнуть сложности.
 — Церковь независима от короля.
 — Правда?
 — Это несправедливо! — раздраженно заметил Эйдо. — Никто не может принудить тебя заключить такой жестокий союз!
 Клэр вспомнила, что именно Эйдо с его представлениями о справедливости толкнул отца на трагический путь мятежа, который привел его к смерти.
 — Возможно, есть какой-нибудь выход, — сказала она, высвобождая руку.
 — У тебя всего месяц. Даже меньше.
 — Прошу вас, Эйдо, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Что нового в расследовании убийства Ульриха?
 Совсем недавно она считала это своим спасением. А теперь понимала, что скорее откажется от своего плана, чем отправит Ренальда на возможную погибель.
 — Нет ничего нового. На него напали из засады, неожиданно. Скорее всего какая-то ссора спьяну. — Он допил эль и надел перчатки. — Я вернулся, чтобы поговорить с вами о дневнике. Я тщательно обыскал своих людей и не нашел его.
 — Спасибо. С моей стороны было глупо предполагать, что его взял кто-то из ваших людей.
 — Он наверняка найдется. И все же будьте осторожны. — Он задержался, уже взявшись за поводья. — Надеюсь, дневник отца надежно спрятан? Не стоит оставлять его на столе при открытом окне.
 — Дневник отца заперт в сундуке.
 — Ты уже начала переписывать его?
 — Пока у меня не хватает на это духу.
 — Я еду в монастырь Святого Стефана, — сказал шериф, вставив ногу в стремя. — Могу отвезти его туда. Монахи избавят тебя от этой работы.
 — Спасибо, не нужно. — Клэр решительно отказалась от этого вполне разумного предложения. — Лучше уж я сама.
 — У тебя вряд ли будет на это время.
 — Я найду время. Такая работа успокаивает меня.
 — Если хочешь, я отвезу епископу твое письмо с просьбой о расторжении брачного договора, — предложил Эйдо.
 Клэр растерялась. Теперь она сама не знала, чего хочет на самом деле, и все же решилась воспользоваться любезностью шерифа.
 Она вернулась к себе и быстро изложила суть проблемы.
 — Сожалею, что ваша семья оказалась в таком ужасном положении, — сказал Эйдо, пряча письмо в сумку. — Никогда не думал…
 Клэр с трудом удержалась от смеха. Он действительно никогда не думал и не предполагал, какие последствия могут иметь его слова для других.
 — Спаси и сохрани тебя Господь, Клэр, — добавил он на прощание и поцеловал ее в лоб. — Надеюсь, твое письмо поможет тебе освободиться от этого ужасного человека.
 Освободиться! Нет, освободиться она не сможет никогда! Проводив Эйдо взглядом, Клэр обернулась и увидела, что Ренальд наблюдает за ней с крыльца.
 Наверное, он заметил, как она отдала шерифу письмо, но ничего не сказал, предоставив ей возможность самой справиться с собой. Неужели он догадывался, что она готова проиграть самой себе?
 В надежде найти поддержку Клэр вернулась в зал, где сидели мать и бабушка.
 Леди Мюриэль штопала старую отцовскую тунику. Леди Агнес раздраженно ворчала:
 — Не понимаю, что этот Эйдо все время здесь толчется? Сует свой нос в чужие дела, как старая баба!
 — Не каждая старая баба будет совать свой нос в чужие дела.
 Бабушка хмыкнула, а леди Мюриэль подняла на Клэр встревоженные глаза.
 — Этот человек все еще здесь?
 — Он теперь хозяин Саммербурна, мама, — ответила Клэр, понимая, что речь не об Эйдо.
 — Не выходи за него замуж, Клэр! — Мать схватила ее за руку. — Даже ради Томаса. Обещай мне, что ты этого не сделаешь.
 Клэр погладила ее по руке, борясь со слезами, которые готовы были хлынуть из глаз, когда она услышала слова, столь необходимые ей всего несколько дней назад.
 — Я постараюсь, мама.
 — Ты послушная дочь, Клэр, — успокоилась леди Мюриэль. — Я тебя очень люблю. Теперь я спокойно заштопаю эту тунику. Зимой она понадобится Кларенсу.
 — Отец мертв, мама.
 — Я знаю, — кивнула мать. — Мы похоронили его. В шерстяной голубой тунике. Но эту тоже надо заштопать. — И она погрузилась в свое занятие.
 — Ничего разумного от нее теперь не дождешься, — сокрушенно покачала головой леди Агнес. — И дело не только в горе, но и в чувстве вины. Она заставила тебя выйти за него замуж и теперь испытывает жесточайшее раскаяние.
 — Ты тоже толкала меня на этот брак!
 — Да, и не испытываю никаких угрызений совести. А ты всеми силами должна держаться за этот брак. Какая разница, как погибают мужчины! В сражении, на поединке, от стрелы на охоте. Они погибают. А женское дело сделать так, чтобы жизнь продолжалась.
 — Это очень нелегко.
 — Да что тебе так уж в нем не нравится? — нахмурилась бабушка. — Он красив, обходителен, благороден. Если захочет, может быть просто обворожительным. Любая позавидует тому, как он на тебя смотрит.
 — Возможно, в этом-то все и дело. Если бы он был отвратителен, я воспринимала бы его, как свой крест. Мне кажется греховным получать удовольствие от этого брака.
 — Знаешь, в чем твоя беда? В том, что тебе всего восемнадцать. Пройдет время, и ты иначе будешь смотреть на многие вещи. Только боюсь, как бы не было поздно.
 Клэр рассмеялась и, поцеловав бабушку в щеку, пошла к себе, размышляя о письме епископу, которое уже было в пути. Она однажды испытывала такой же внутренний дискомфорт. Это было, когда она попыталась тайком бежать из замка, чтобы уговорить Фелицию выйти замуж за Ренальда.
 Неужели колесо судьбы может крутиться в обратную сторону?
 Клэр решила отчасти последовать бабушкиному совету и перестала изводить себя бесконечными размышлениями. До тех пор пока она не получит ответ епископа, предпринимать другие шаги невозможно. Впереди у нее месяц.
 Она занялась хозяйственными делами. Ренальд стал частью Саммербурна, и Клэр уже не представляла свой дом без него и его людей, шумных и беспокойных. Их грубые солдатские песни, громкий смех и тренировки стали неотъемлемой частью повседневной жизни.
 Известие о том, что прежний хозяин убит на поединке лордом Ренальдом, потрясло слуг, но они быстро оправились от этого потрясения. Жизнь шла своим чередом Как-то один из слуг даже сказал ей:
 — Лорд Ренальд — хороший человек, леди.
 Понятно, что Ренальд прикладывал усилия к тому, чтобы его приняли в Саммербурне все, даже слуги. И его план удался.
 Он был разумен и терпелив. И не давал бессмысленных распоряжений. Ренальд редко повышал голос и никогда не делал этого без причины. Он всегда держал свое слово, и, несмотря на его пребывание здесь, Саммербурн продолжал оставаться обителью мира и покоя. Клэр ни разу не видела, чтобы Ренальд был с кем-то жесток. Она никогда не видела, чтобы он обнажал меч.
 Вероятно, Ренальд делал это на тренировках, вне стен замка.
 Его присутствие в Саммербурне меняло жизнь к лучшему не только в замке, но и за его пределами. Сюда стали приходить люди в поисках защиты и справедливости. Клэр никогда не задумывалась о том, почему у отца его подданные не просили того же.
 Теперь же, когда возле Шерборна объявилась банда бродяг, грабившая честных людей на лесной дороге, горожане прислали Ренальду петицию с просьбой о защите.
 Лорд сообщил ей, что уезжает.
 Клэр удивилась тому, что Ренальд едет в тунике, но потом догадалась, что за стенами замка он наденет кольчугу. Без сомнения, он едет сражаться. Клэр испугалась.
 — Берегите себя, милорд.
 — Вы хотите, чтобы я вернулся цел и невредим?
 — Разумеется! — Он протянул к ней руку и тут же опустил ее.
 — В этом и заключается наша трагедия, не так ли? — с горькой усмешкой сказал он, поклонился и вышел.
 Клэр смотрела ему вслед. Ренальд уезжал на битву без поцелуя, который согревает сердце воина в минуту смертельной опасности, без ласковых слов на прощание. Клэр тихо произнесла их ему вослед.
 Она предполагала, что такой поход неопасен для Ренальда, но не могла избавиться от страха за него и успокоилась, только когда он вернулся. Ренальд сиял от радости.
 Она никогда прежде не видела его таким счастливым.
 Разве что в день свадьбы.
 Впервые она осознала, что он действительно настоящий воин и любит сражаться, а она заставляет его притворяться, вынуждает жить чужой жизнью.
 Спустя какое-то время Ренальд пришел к ней. Он вымылся и переоделся — никаких следов крови, запаха металла, радостного блеска в глазах.
 — Все благополучно устроилось, миледи.
 — Что там произошло? — спросила она, преисполнившись решимости смириться с его воинственной натурой.
 — Так, пустяки, — уклонился он от ответа и заговорил о хозяйственных делах.
 Раньше она стала бы настаивать на своем, но теперь не видела такой возможности. Подробности о походе Клэр почерпнула из другого источника. Люди откровенно гордились своим хозяином, бесконечно прославляя его смелость. Говорили, что он собственноручно убил главаря, после чего бандиты разбежались, как зайцы. Многих удалось взять в плен.
 — Ну? — спросила бабушка за обедом в отсутствие Ренальда. — Грех не держаться за такого мужчину?
 — Грех, — согласилась Клэр. — И только.
 Она провела множество бессонных ночей в раздумьях и внутренних терзаниях, но так и не смогла разрешить основную проблему. Ее отец бросил вызов Генри Боклерку, обвинив его в узурпаторстве, и заплатил за это своей жизнью. В этом таилась глубокая несправедливость.
 Ренальд, между тем, так тщательно оберегал ее от всего связанного с ежедневными тренировками, что Клэр вспоминала о них только тогда, когда кто-то из его людей садился за стол со свежей царапиной или шрамом. Впрочем, она никогда особенно не беспокоилась. Но вот однажды в зал, прихрамывая, вошел Томас.
 — Пустяки, — пробурчал он, уворачиваясь от нее.
 — Что пустяки? Что с тобой случилось?
 — Лорд Ренальд велел не беспокоить тебя…
 — Вот как? И что же?
 — Я поранил ступню…
 Клэр схватила его за рукав и потащила в комнату, где хранились лекарственные травы и прочие снадобья.
 — Рану надо обработать, чтобы не было нагноения.
 — Он рассердится! — попытался возразить Томас, но Клэр усадила его на скамейку.
 — Я скажу ему, что ты ни в чем не виноват. Показывай ногу.
 Тяжело вздохнув, Томас стащил башмак и чулок, под которым оказалась повязка. Размотав бинт, Клэр обнаружила огромный рубец, который уже начал подсыхать.
 Клэр нанесла целебную мазь на новую повязку и снова обмотала ногу Томасу.
 — Через пару дней покажешь мне ногу. А если будет болеть…
 Томас натянул чулок и башмак и бросился вон из комнаты.
 — Только не говори лорду Ренальду, что я рассказал тебе про рану!
 Клэр стала убирать лекарства в шкафчик, размышляя о том, что, если она действительно хочет защитить брата, ей следует во всем положиться на Рональда. Она могла бы солгать ему. Притвориться, что ее ничто не беспокоит.
 Нет. Это снова шепчет коварный змий-искуситель, предлагает сочное, сладкое яблоко.
 По крайней мере в ее силах решить простую проблему: надо взять в свои руки врачевание раненых.
 Клэр нашла Ренальда на конюшне. Заметив ее, Зигфрид глазами указал на нее хозяину. Во взгляде Ренальда тотчас полыхнуло пламя страсти. Клэр вдруг поняла, что с тех пор, как заступалась за Джоша, у нее ни разу не было повода искать встречи с Ренальдом.
 Однако подойдя к ней, он уже полностью владел собой.
 — Хотите поговорить со мной, миледи?
 — Что случилось с Алданом? — Клэр растерялась и завела разговор на другую тему.
 — С кем?
 — С отцовским конем.
 — Король взял его себе, — болезненно поморщился Ренальд. — Это его право, а конь ему очень понравился. Но вы пришли не для того, чтобы узнать про Айдана, не так ли?
 — Вы правы, милорд. Я понимаю, у вас создалось впечатление, что мне не хочется быть свидетельницей ваших военных тренировок. Однако вы впадаете в крайности, стремясь оградить меня от них.
 — В крайности?
 — Я имею в виду ранения. Мне действительно неприятно смотреть, как вы размахиваете мечами, но мой долг заботиться о раненых.
 — Томас!.. — вымолвил он, и его брови взметнулись вверх. Этот до боли знакомый мимический жест, которого она так давно не видела, поразил ее в самое сердце. — Его рана гноится?
 — Нет, но по чистой случайности. И не думайте, что он прибежал ко мне жаловаться. Просто я заметила, как он хромает.
 — Простите, если этим я доставил вам огорчение.
 Пропасть, которая пролегла между ними, неожиданно уменьшилась. Это было опасно, — что подтверждало учащенное биение ее сердца, — но Клэр не сдалась.
 — Мне бы хотелось, чтобы вы присылали ко мне своих людей, если они пострадают во время учебного боя.
 — А что, если ранят меня? — вкрадчиво поинтересовался Ренальд.
 — Разумеется, я окажу помощь и вам, — с притворным спокойствием ответила Клэр. — Если, конечно, вы не возражаете.
 — Наоборот. Вы подстрекаете меня к неосторожному обращению с мечом.
 — Перестаньте! — воскликнула она и добавила, отступая назад: — Не надо, Ренальд. И без того риск слишком высок.
 Ренальд, конечно, к ней не пришел, но его люди вереницей потянулись залечивать свои раны.
 Уже этим вечером Клэр накладывала припарки к чьей-то распухшей коленке, на следующей день врачевала воспаленный глаз. Только теперь она поняла, что Ренальд не позволял раненым солдатам возвращаться в замок, чтобы не травмировать ее. Они жили в деревенской хижине до полного выздоровления.
 Поток раненых не прекращался. И вот однажды на пороге ее комнатки, где хранились лекарственные травы и прочие снадобья, появился Ренальд. При виде его сердце замерло у нее в груди. Но оказалось, что лорд привел своего солдата.
 — Рана от удара мечом, — сообщил Ренальд, усаживая солдата на скамейку. — Давняя.
 Клэр увидела грязную повязку на распухшем бедре.
 — Мне кажется, мы с вами договорились! — сердито заметила Клэр. — Почему вы не прислали его ко мне раньше?
 — Я не виноват. Он скрывал свое ранение.
 Клэр покачала головой и стала отдирать повязку.
 — Вы же могли потерять ногу! — набросилась она на пожилого солдата. — Или даже умереть!
 Он виновато опустил голову. Клэр взяла нож, чтобы прочистить рану, и заметила, что Ренальд подступил ближе.
 — Вы мне не доверяете? По-вашему, я сама не справлюсь?
 — Полностью доверяю. Но если человек настолько глуп, чтобы скрывать рану, он может оказаться еще глупее, чтобы защищать ее от постороннего вмешательства.
 При первом же прикосновении лезвия, хотя Клэр не успела еще ничего счистить, солдат дернулся. Ренальд подошел ближе и стал держать его. Но даже после этого им пришлось выдержать отчаянное сопротивление. Клэр окончательно выбилась из сил к тому моменту, когда полностью закончила чистку.
 Более того, процесс промывания раны спиртом и травяной настойкой превратился в настоящий рукопашный бой между мужчинами. Ренальд был сильнее и быстро подмял под себя соперника, но тот все же успел опрокинуть на Клэр бадью грязной воды.
 Когда рана наконец была промыта и перевязана чистым бинтом, Клэр почувствовала себя разбитой. Пот градом катился с нее. Их пациент, напротив, притих и лежал на полу неподвижно. Как только Ренальд выпустил его, он поспешно натянул штаны, извинился перед ними обоими и опрометью бросился вон из комнаты.
 — Ну и ну! — сказала Клэр, оправляя тунику и утирая со лба пот чистым полотенцем. — Зачем ты держишь у себя в войске такого труса?
 — Рольф — один из самых храбрых моих солдат, — ответил Ренальд. — Он хладнокровно проливает кровь в бою и, кажется, вообще не чувствует боли. Мне приходится приглядывать за ним во время учебных сражений, потому что он быстро заводится и теряет голову. Я был поражен…
 Тон его голоса показался Клэр странным. Она взглянула на него и увидела, что он просто ест ее глазами: тонкая летняя туника, намокнув от пота, обрисовывала все ее выпуклости. Ей казалось, что она слышит его сбивчивое дыхание.
 Понимая, что играет с огнем, но будучи не в силах сдержаться, Клэр сделала шаг ему навстречу.
 Ренальд круто повернулся и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.
 Клэр перекрестилась. Матерь Божия, защити их обоих!
 Так не могло продолжаться до бесконечности. Клэр переоделась и отправилась к себе, чтобы написать второе письмо епископу. Первое было отправлено две недели назад, их месячный срок уже истекал. На этот раз Клэр не знала, как отправить письмо, и решила обратиться к брату Нильсу. Монах не мог скрыть удивления:
 — Он прекрасный человек, леди!
 — Я знаю. Пожалуйста, отправьте мое письмо поскорее.
 Нильс задумчиво посмотрел на пергамент, свернутый в трубку, и отправился искать лорда Ренальда. Он нашел его в саду. Ренальд сидел на скамье, обхватив голову руками.
 Нильс осторожно кашлянул. Ренальд поднялся и, тяжело вздохнув, спросил:
 — Что там еще?
 — Леди Клэр попросила меня отправить письмо. К епископу, — набравшись смелости, вымолвил монах.
 — Понятно.
 — Отправить его, милорд? — спросил Нильс, не дождавшись распоряжений хозяина на этот счет.
 — Да, конечно.
 Нильс не понимал, почему Ренальд вдруг перестал бороться за Клэр. Почему не пустит в ход все свое обаяние и не завоюет ее сердце окончательно? Монах давно наблюдал за ними и видел, как они слоняются по Саммербурну, неприкаянные, словно осенние листья, сорванные ветром с дерева. Они почти сталкиваются, но никогда не прикасаются друг к другу.
 — Хотите, я прочту вам письмо, милорд?
 — Нет! — твердо произнес Ренальд. — Отправь письмо, Нильс, а потом найди записи в хозяйственной книге о шерстяной фабрике в Дорчестере. Сдается мне, она может давать более солидную прибыль.
 Нильс сокрушенно покачал головой и отправился выполнять распоряжения.




 Глава 18


 Отправив письмо епископу, Клэр поняла, что теперь необходимо позаботиться о безопасности своей семьи. Она спокойно отправилась в Сент-Фрайдсвайд — Ренальд уже перестал следить за ее перемещениями.
 Иногда в минуты слабости ей хотелось, чтобы Ренальд проявлял к ней больше интереса. Лежа по ночам без сна в своей постели, она мечтала, чтобы он соблазнил ее. Как бы ей хотелось оказаться прикованной к нему против своей воли!
 Стараясь не думать о своем последнем визите в монастырь, Клэр постучала в двери и попросила о встрече с матерью Уинифред. Ее проводили к ней в кабинет.
 — Преподобная мать, — начала Клэр, присаживаясь. — Я хотела бы знать, сможете ли вы приютить у себя моих мать, бабушку и теток.
 — Христианское милосердие велит нам предоставлять убежище каждому, кто в нем нуждается, леди Клэр, — ответила та.
 — А что, если они придут с пустыми руками?
 — Ну, это создает определенные трудности. Наши средства ограниченны, а нужды бедняков огромны. Мы не в состоянии прокормить много бездельников.
 — Я уверена, что они могли бы работать, если вы найдете им занятие, достойное благородных дам.
 — Такой работы у нас практически нет.
 — Единственное, что они могут с собой привезти, — это золотой кубок, осыпанный драгоценными камнями. Он очень дорогой, — предвидя такой ответ настоятельницы, предложила Клэр.
 — Вот как? А он принадлежит им? Если вы просите приюта для своей семьи, значит, намерены расторгнуть брак, леди Клэр? В таком случае, насколько я понимаю, ни у вас, ни у ваших родственников гроша ломаного не будет за душой.
 — Лорд Ренальд подарил мне этот кубок. Без всяких условий. Он мой. Если нужно, лорд подтвердит это.
 — Он благородный и щедрый человек, — заметила монахиня, скрестив руки. — Почему же вы не хотите сохранить этот брак?
 — Вы же сами называли его убийцей, — растерялась Клэр.
 — Большинство мужчин такие. Если женщина хочет выйти замуж, у нее нет шансов найти ангела во плоти.
 — Но у женщины есть право не хотеть себе в мужья убийцу своего отца.
 — Согласна. Вы тоже придете в монастырь?
 — Нет, преподобная мать. — Клэр поднялась. — Я не могу оставаться рядом с Саммербурном. Мы с братом отправимся во Францию — к родственникам матери. Я устрою его судьбу и пойду в монастырь. Если мать и тетки поедут с нами, что ж, пусть едут. Но леди Агнес не перенесет такого тяжелого путешествия.
 — Леди Агнес не захочет здесь остаться, — усмехнулась настоятельница. — Но можете не сомневаться, в монастыре она получит необходимый уход. Здесь ее примут с радостью.
 — Спасибо, — кивнула Клэр.
 — Ты выбрала нелегкий путь, дитя мое, — поднялась следом мать Уинифред. — Я буду молиться за тебя.
 Весь обратный путь Клэр думала о том, насколько ей было бы легче, если бы все уже было позади и им не нужно было бы снова встречаться.
 В тот вечер Ренальд вдруг сказал:
 — Я слышал, ты писала епископу.
 — Если честно, то дважды. Эйдо увез первое письмо больше двух недель назад, — призналась она.
 — Ты не получила ответа?
 — Еще нет. Поэтому я написала еще раз.
 — А что, если епископ ответит положительно?
 — Тогда все наконец устроится, — как можно равнодушнее ответила Клэр.
 — А если он откажет тебе?
 Клэр отвернулась. Она не знала ответа на этот вопрос.
 — Если епископ откажет, тебе придется просить короля, Клэр.
 — Ты думаешь, он согласится?
 — Вполне возможно. У тебя достаточно оснований для такой просьбы. И еще… я готов присоединить к твоему прошению свое.
 — Ты хочешь?.. — изумленно вымолвила Клэр.
 — Нет, — с улыбкой ответил он. — Никогда. Но не могу же я заставить тебя любить себя силой!
 — Тогда ночью… — начала Клэр, но вовремя осеклась.
 — Я знаю.
 Они остались сидеть рядом. Молча. Разделенные пропастью.
 На следующий день прибыл гонец от епископа. Клэр дрожащими от волнения руками развернула пергамент. Она получила отказ.
 Невероятно, но Клэр испытала огромное облегчение.
 — Скажи мне, что в письме?
 Она вздрогнула от неожиданности, потому что Ренальд никогда не переступал порога ее комнаты.
 — Мы спали в одной постели, поэтому епископ считает наш брак состоявшимся, — ответила Клэр, стараясь отогнать воспоминания.
 — Весьма неблагоразумно с его стороны. Тебе надо настаивать на освидетельствовании.
 — Он пишет об этом, — раздраженно отозвалась Клэр. — Но утверждает, что брак считается состоявшимся уже при соприкосновении обнаженных тел.
 — Возможно, король сумеет заставить его изменить свое мнение. Наш месяц почти подошел к концу.
 Клэр прекрасно помнила об этом. Ее раздирали противоречивые чувства: желание поскорее расстаться с Ренальдом и страх потерять его навсегда.
 — Значит, мне нужно написать королю?
 Ренальд помедлил с ответом, и Клэр удивленно взглянула на него.
 — Мы приглашены ко двору, — сказал он. — Сегодня утром я получил послание от короля.
 — В Лондон? Но зачем?
 — В Кэррисфорд, там сейчас находится двор. Король узнал о нашем обете и хочет благословить его завершение.
 — Что же нам теперь делать? — в страхе зажала рукой рот Клэр.
 — Я должен подчиниться приказу, и ты тоже, поскольку ты — моя жена. Но сможешь ли ты, представ перед королем, удержаться от высказывания мятежных мыслей?
 — Нет! — с горечью в голосе воскликнула она. — И с какой стати я должна это делать? Он убил своего брата. Украл корону Британии. Использовал тебя, чтобы убить моего отца за то, что тот сказал правду. И все это привело к…
 Молниеносно бросившись к ней, Ренальд поставил ее на колени и с силой надавил на плечи.
 — Вот к чему это привело, — спокойно вымолвил он.
 Клэр испуганно подняла на него глаза.
 — Итак, — продолжал Ренальд, — пришла пора преподать тебе урок страха. Запомни, Генри Боклерк — король Англии, признанный лордами и церковью. Он имеет право предать смерти тебя, меня — любого своего подданного.
 — Но на законном основании, — упрямо заявила Клэр.
 — На законном основании он может наказать тебя за то, что ты только что сказала. Может заточить тебя в Башню, выпороть плетьми, выколоть глаза и вырвать язык. — Ренальд обхватил ее за горло и слегка сжал. — Я не хочу для тебя такой же судьбы, какую выбрал твой отец.
 Клэр судорожно сглотнула. Она задыхалась, но не от страха и не от того, что Ренальд слишком сильно сжал ей горло, а от нахлынувшей вдруг жалости к отцу и любви к своему мучителю.
 — Я не могу покориться Генри. Лучше я останусь дома.
 — Отказ выполнить королевский приказ — тоже мятеж.
 — Тогда, похоже, я обречена… — всхлипнула Клэр.
 — Если ты не поклянешься вести себя при дворе должным образом, я позабочусь о том, чтобы ты просто не добралась туда, — отозвался Ренальд.
 — Ты запрешь меня? — с робкой надеждой спросила Клэр. Конечно, основная проблема таким образом не снималась, но если Ренальд поедет ко двору один, возможно, ему удастся убедить короля…
 Ренальд помог ей подняться.
 — Твои люди наверняка освободят тебя.
 — Тогда что ты сделаешь?
 — Сломаю тебе ногу, — ответил он спокойно.
 — От переломов умирают! — в страхе вымолвила Клэр, не веря своим ушам.
 — И все же у тебя будет больше шансов выжить, чем если ты отправишься ко двору и бросишь вызов Генри Боклерку. Итак, что же ты решила?
 — Ты хочешь, чтобы я решила это прямо сейчас? — поинтересовалась Клэр, потирая ноющее горло.
 — Если мы едем вместе, то отправляемся на рассвете. Я хочу проделать весь путь за день.
 — Дай мне подумать. Значит, я не должна оспаривать право Генри Боклерка на трон?
 — И не обвинять его в убийстве отца. Твоего обещания мне недостаточно. Поклянись! — Ренальд достал из ножен меч и протянул его Клэр. — Поклянись на кресте рукоятки, на священном камне из Иерусалима.
 — Или ты сломаешь мне ногу? Каким образом?
 — Ты сомневаешься в том, что я способен на это?
 Нет, в этом Клэр не сомневалась. У Ренальда хватит сил расправиться с ней.
 Она перевела взгляд с иерусалимского камня на лицо Ренальда, которое, казалось, вмиг окаменело от непреклонной решимости осуществить свою угрозу. Господи, как они дошли до этого?
 Любовь довела их до такого состояния. Ее любовь к отцу, которая мешала ей отдаться убийце. Ее любовь к Ренальду, которая казалась ей греховной, слишком желанной и поэтому недопустимой. Его любовь к ней и готовность причинить боль во имя ее спасения.
 Поистине гордиев узел.
 — Обещаю! — решилась наконец она, торжественно положив руку на рукоять меча. — Во время нашего пребывания при дворе я не стану подвергать сомнению право Генри Боклерка на трон и не стану обвинять его в убийстве отца.
 Ренальд закрыл глаза. Когда он открыл их, Клэр увидела, что они повлажнели. Слезы? Разве волк может плакать?
 Но он не был волком. Он был человеком, которого она любила.
 — Спасибо, — сказал Ренальд и убрал меч.
 — Я все же должна буду просить короля о расторжении брака.
 — У тебя осталось два дня, чтобы принять окончательное решение.
 — Что может измениться за два дня?
 — Всегда можно молиться о чуде, — улыбнулся он. Клэр вышла из комнаты, размышляя над его словами. Молиться. Разве убийцы молятся? Впрочем, по воскресеньям он никогда не устраивает учебных сражений. Как же она раньше об этом не подумала!
 ―Клэр!
 Она обернулась на окрик и увидела своих теток.
 — Вот, — сказала Фелиция и протянула потерянный дневник.
 — Где ты взяла его? — радостно воскликнула Клэр.
 — В куче запасных досок, на которых режут хлеб. Наверное, ты оставила его на кухне по рассеянности. Пора тебе серьезнее относиться к жизни, Клэр. Хотя все мозги у тебя сейчас сосредоточены между ног.
 — О, Фелиция… — пробормотала Эмис.
 Клэр не обратила внимание на замечание Фелиции и убедилась, что с дневником все в порядке.
 — Я совсем не легкомысленно отношусь к книгам, Фелиция. Наверное, Эйдо подбросил его, когда приезжал в последний раз.
 — Как тебе могло такое прийти в голову! С чего ты взяла? — усмехнулась Фелиция.
 — Эйдо не захотел признать, что кто-то из его людей украл дневник. Спасибо, что нашла его, Фелиция. Хотя работу мне придется отложить до следующих праздников. Король пригласил нас ко двору в Кэррисфорд.
 — Нас? — переспросила Фелиция, выпрямившись, как струна.
 — Нас с Ренальдом, — небрежно подтвердила Клэр. — Я хочу попросить вас присмотреть за хозяйством, пока мы будем в отъезде.
 — Вот еще! — пожала плечами Фелиция. — Чего ради?
 В ответ раздался голос Ренальда, который тихо подошел и встал за спиной у Клэр:
 — Ради христианского милосердия, леди Фелиция. Уверен, что в следующий раз, когда нас пригласят ко двору, мы сможем взять вас с собой.
 — Это только в том случае, если вы с Клэр останетесь мужем и женой, — зло сощурилась Фелиция. — Или она передумала? В конце концов решила, что смерть отца ничего не значит?
 — Фелиция!
 — Ты притворяешься благородной и честной, а на самом деле хочешь того же, что и все. Я подозреваю, что ты хотела его с самого начала.
 — Это неправда. Я пыталась уговорить тебя выйти за него.
 — А сама с радостью согласилась сделать это, как только представилась возможность, разве не так? У меня и времени-то не было подумать!
 — Клэр, ты же знаешь, — хныкала Эмис. — Я… я же предлагала…
 Клэр открыла было рот, чтобы вступить в спор с тетками, но поняла, что это бесполезно.
 — Как приятно ощущать себя лакомой косточкой среди истекающих слюной… псов, — вмешался Ренальд. — Клэр пора собираться в дорогу. Мы отправляемся с восходом солнца. Пойдемте, миледи.
 Клэр с радостью подчинилась. В голове у нее все перепуталось. Ренальд предупредил ее, что просто терпимого отношения к себе не примет. Она должна полюбить его таким, каков он есть. И его страшный меч тоже.
 — Ренальд, Фелиция переменила свое мнение. Если наш брак будет расторгнут, ты возьмешь ее в жены? — робко поинтересовалась она.
 — Я люблю тебя, — ответил он.
 Клэр закрыла глаза. Его слова вызвали в ней нестерпимую боль.
 — Наверное, я заслуживаю такого наказания, Клэр. Я завоеватель, который привык сражаться и побеждать. Генри называет Саммербурн раем, и я с ним совершенно согласен. А ты — ангел. Я полюбил тебя почти с первого взгляда, но любовь не сделала меня благородным. Напротив, я стал жадным.
 — Жадным?
 — Выслушай меня. — Он приложил ей палец к губам. — Я хочу, чтобы ты знала все. Да, я виноват. Я делал все, чтобы завоевать тебя. Если бы я был благородным человеком, мне следовало давно сказать тебе правду. Дать тебе возможность уйти.
 — Но ведь ты должен был жениться в Саммербурне, а Фелиция и Эмис были в монастыре!
 — Они сбежали потому, что я приказал своим людям рассказывать про меня небылицы так, чтобы они могли подслушать.
 Клэр должна была бы рассердиться, но, с другой стороны, если бы не стратегия Ренальда, ее бы сейчас здесь не было.
 — Я тебя прощаю. Но ты и впрямь заслуживаешь наказания. Если я решу расторгнуть брак, ты возьмешь в жены Фелицию?
 — Пожизненное наказание… — обреченно вздохнул он. — Я согласен, если только это облегчит тебе выбор. Я обещаю быть добрым с ней. Я умею доставить женщине удовольствие.
 — Ренальд… — начала Клэр, сама толком не понимая, что хочет сказать. Ее разрывали противоречивые чувства.
 — Я должен сделать еще одно признание, — откликнулся он. — Я бесчестно повел себя с тобой на супружеском ложе.
 — Не понимаю…
 — Я вел себя недостойно. Я использовал Божий дар против беспомощного ребенка.
 — Разве я была так уж беспомощна? — покачала головой Клэр.
 Он рассмеялся, и Клэр подумала, что священники правы — исповедь приносит облегчение.
 — Нет, конечно, но мои намерения были дурными. Не обольщайся на мой счет, любой мужчина был бы ничуть не хуже.
 — Но ты единственный мужчина, которого я люблю! — Клэр отдавала себе отчет, что произносить такие слова очень опасно, но они были искренни. Она растерялась и не видела другого выхода, кроме как говорить правду.
 Ренальд коснулся ее лица дрожащей рукой, провел кончиками пальцев по щеке и поцеловал в лоб.
 — Храни тебя Господь! — сказал он и отступил на шаг. — Я хочу тебя кое о чем попросить. Если я женюсь на Фелиции, то позабочусь обо всей твоей семье, но ты уедешь отсюда. Я никогда не смогу быть честным с ней, если ты будешь жить рядом.
 Ренальд повернулся и скрылся в кабинете, плотно притворив за собой дверь.
 Клэр без сил прислонилась к дверному косяку.
 Итак, все решено. Она будет следовать тому, что подсказывает ей разум. Теперь к ней вернется душевный покой.
 Спешные сборы отвлекли Клэр от тягостных раздумий. Перед самым отъездом Клэр навестила мать и обнаружила, что та чувствует себя гораздо лучше. Но оказалось, что это не к добру. Фелиция уже успела пожаловаться сестре, что Клэр обманула ее. Леди Мюриэль из меланхолии впала в ярость.
 — Бесчувственное, неразумное дитя! — кричала на Клэр мать. — Неблагодарная дочь! Как ты можешь допустить, чтобы этот человек прикасался к тебе своими обагренными кровью руками?
 — Мама, я…
 — Все видят, как ты смотришь на него! Ты увиваешься за мужчиной, который хладнокровно убил твоего отца.
 Клэр нечего было возразить.
 Когда поток гневных обвинений иссяк и леди Мюриэль перешла на бессвязное бормотание, она спросила:
 — Если я расторгну брак и Фелиция займет мое место, на нее ты тоже станешь кричать?
 — Она мне не дочь, — отвернулась мать. — И Кларенсу не дочь. И потом, меня в этом случае здесь не будет. Я уеду в Сент-Фрайдсвайд. Я слышала, что ты обещала настоятельнице королевский кубок в качестве платы.
 Клэр и не надеялась, что мать Уинифред устоит против такого соблазна. Впрочем, это решало множество проблем. Тем более что мать действительно не смогла бы здесь остаться.
 — Ты можешь пойти в монастырь вместе со мной, если, конечно, ты сохранила девственность. Пришли ко мне Томаса.
 Клэр холодно поцеловала мать в щеку и вышла. Она не послала за Томасом. Брат собирался вместе с ними ко двору, чтобы остаться там на службе у короля. Томас выглядел подавленным, но смиренным.
 Ренальд ехал на лошади рядом с Клэр в доспехах и шлеме. Она была потрясена, когда увидела его таким, как в тот первый день, когда он подошел к стенам Саммербурна. Но теперь Ренальд не вызывал в ней отторжения. Она его любила и находила красивым и мужественным.
 — Как Томас? — спросил он.
 Клэр давно перестала удивляться тому, что Ренальд читает ее мысли.
 — Если он и расстроен, то предстоящей разлукой с Джошем. Ты был очень добр к нему.
 — Он хороший парень, — продолжал Ренальд. — У него благородное сердце. Его ждет большое будущее, если он не даст волю своим капризам. Придется, конечно, пару раз отведать розог, но это ему лишь на пользу. И — хочешь верь, хочешь нет — Генри позаботится о нем.
 — Потому что чувствует свою вину перед ним?
 — Так же, как я… — Ренальд прямо взглянул ей в глаза и отъехал проверить караван всадников и вьючных лошадей.
 Интересно, говорил ли Ренальд с Томасом о том, что королю нельзя перечить и выказывать неповиновение? В таком случае розгами дело не ограничится. Томас не интересовался политикой, но был не менее импульсивен, чем она сама. Клэр окликнула Томаса, и они поехали рядом.
 — Как ты думаешь, тебе понравится придворная жизнь?
 — Не знаю. Но я собираюсь служить королю, как того требует долг чести.
 Клэр улыбнулась, услышав в его словах отголосок беседы с Ренальдом.
 — Хорошо. Я тоже не собираюсь никому создавать проблем. В конце концов, если было совершено зло, то Господь накажет злодея.
 — Джош говорит, что у короля десятки пажей! — воодушевленно воскликнул Томас. — Как здорово, что у меня будет столько приятелей! И еще он говорит, что мне дадут оружие и доспехи, чтобы я мог тренироваться. И еще…
 Клэр с улыбкой слушала его, благодаря Бога за то, что в сердце Томаса не осталось ненависти и жажды мести. Что ж, можно надеяться, что его судьба сложится благополучно.
 Ее мать будет вполне довольна жизнью в монастыре. Леди Агнес в любом случае сможет остаться в Саммербурне. Фелиция получит такого мужа, о котором мечтала.
 Таким образом, от расторжения брака пострадают только двое — она и он. Чтобы этого не случилось, ей нужно всего лишь признать, что смерть отца была законной и правомерной. Клэр вздохнула.
 Может, отдать решение и этой проблемы на суд Господа? Вообще-то ей всегда казалось, что люди должны сами делать нравственный выбор.
 Большую часть пути всадники ехали шагом, чтобы лошади не уставали. Вся компания весело болтала и пела. Кто-то начал рассказывать историю, и Клэр вспомнила о дневнике своего отца. Вытащив дневник из сумки, она погрузилась в чтение.
 Прошло довольно много времени, прежде чем Ренальд нагнал ее и снова поехал рядом.
 — Дневник твоего отца? Расскажи мне, о чем он пишет?
 — В некотором смысле это бред безумца, — ответила она. — Полагаю, что он был так же смущен и растерян, как я сейчас. Отец невысокого мнения о мятеже. Он считает, что сторонники графа Роберта больше заботятся о собственной выгоде, чем о благе страны.
 — Им были обещаны высокие государственные посты, — кивнул Ренальд.
 — Отец дурно отзывается о Роберте де Беллеме и его братьях.
 — Ничего удивительного.
 — Это правда, что де Беллем нанес своей жене смертельное оскорбление и она умерла от этого?
 — Так говорят.
 — Отец — вернее, Святой Себастьян — борется с сомнениями, — вздохнула Клэр. — Он не уверен в том, что его обвинения против короля справедливы.
 — Как жаль, что неуверенность не удержала его от опрометчивого шага! Спаси Господи его душу!
 — Аминь! Отца больше всего волновали его соратники. Он пишет о том, что дерево узнаешь по тем плодам, которые оно дает.
 — К несчастью, на стороне короля не меньше мошенников, — пожал плечами Ренальд. Приподнявшись в седле, он оглянулся. — Пожалуй, нужно остановиться и дать отдых лошадям. — Ренальд отъехал, чтобы, распорядиться о привале, оставив Клэр в крайнем раздражении.
 А существуют ли вообще на свете такие вещи, как добро и зло?
 Напоив лошадей и задав им корм, люди разбрелись по лугу, чтобы размять ноги. Клэр ухитрялась читать на ходу, стараясь отыскать таинственный смысл в отцовских записях.
 Он не рискнул перечислять тех, кого называл «гнилым плодом», но упомянул о добрых людях, поддерживающих графа Роберта. Среди них оказались граф Солсбери и Эйдо из Пиила. Эйдо? Клэр с недоверием отнеслась к оценке отца. Он, вероятно, имел в виду то, что Эйдо являлся одним из вдохновителей мятежа.
 По-видимому, большинство этих людей чувствовали себя неуверенно, как и отец. Впрочем, нет. Клэр перелистала дневник и нашла то место, где Святой Себастьян, желая убедить остальных в своей правоте, рассказывает притчу о короле, который принес беды и разрушения на свою землю.
 Все знали, что Генри Боклерк обещал вернуть закон и порядок своему народу. Говорили, что дороги в королевстве стали в последнее время намного безопаснее.
 Клэр любовалась живописным пейзажем, время от времени возвращаясь мыслями к королю Генри, как вдруг одна из лошадей испуганно заржала. Топот копыт разрушил идиллию, переполошил лошадей, вселил панику в людей.
 Справа в кустах кто-то вскрикнул. Клэр решила, что один из людей Ренальда поранился, и направилась туда, чтобы оказать помощь. Ее тут же схватили.
 Чья-то ладонь зажала ей рот, а сильные руки потащили прочь от лагеря. Клэр вырывалась и сопротивлялась, как могла. Отцовский дневник выскользнул у нее из рук и упал на землю. Клэр дернулась сильнее, из ее груди вырвался приглушенный крик.
 — Клэр?..
 Услышав оклик Ренальда, она постаралась отозваться, но тщетно.
 — Ко мне! На помощь леди! — воскликнул Ренальд, и Клэр услышала, как он бежит к ней через кусты, ломая ветки на своем пути. Она стала вырываться с удвоенной силой, чтобы оттянуть время.
 — Убей ее! — раздался чей-то хриплый голос.
 Ее похититель остановился. В руке у другого блеснуло лезвие ножа. Клэр в ужасе наблюдала, как он со злорадной усмешкой на лице подступает к ней все ближе.
 Когда-то она считала Ренальда бездушным, теперь ей стало ясно, что это значит на самом деле.
 Усмешка застыла на лице разбойника, когда в грудь ему с глухим стуком вонзилось лезвие ножа. Тот, что держал Клэр, растерялся и на мгновение ослабил хватку. Она извернулась и со всей силы ударила его кулаком. Удар пришелся в шею, и разбойник повалился на землю, кашляя и задыхаясь.
 Клэр огляделась и увидела, что Ренальд отбивается сразу от троих.
 Брошенный им нож спас ей жизнь. Теперь он боролся за свою собственную, отражая удары меча, топора и дубины.
 На помощь Ренальду спешили его люди, но они были еще далеко. Дубина хрустнула о его колено в тот момент, когда он отразил удар меча и топора. Ушиб оказался серьезным, и Ренальд вмиг охромел.
 Впрочем, одним ударом своего чудесного меча Ренальд разрубил дубину пополам.
 Клэр бросилась вперед, подхватила кусок дубины и со всей силы обрушила его на голову разбойника, в руках у которого был топор.
 Плотный рыжий детина закачался, но удержался на ногах. Он медленно развернулся к ней, обезумев от ярости. В следующий же миг он вскрикнул и обмяк, пронзенный мечом. Изо рта у него хлынула кровь, когда он как подкошенный рухнул к ногам Клэр.
 Придя в себя, она не сразу поняла, что теперь у Ренальда нет меча!
 Пресвятая дева! Ренальд увернулся от меча, но острый обломок дубины вонзился ему в бок. Взревев, лорд отбросил его от себя кулаком.
 В кустах мелькнула фигура Джоша, но поздно. Ренальд уже подставил под очередной удар меча руку. Слава Богу, что меч разбойника не способен разрубить железные доспехи!
 Клэр бросилась вперед и ударила нападавшего сзади под коленки. Этот детский трюк удался, и человек повалился на землю. Для верности она ударила поверженного врага по руке и отобрала у него меч. Вооруженная мечом и обломком дубины, она стала наступать на того, кто еще представлял опасность для ее возлюбленного.
 — Ну, давай!
 Оглянувшись, Клэр увидела, что люди Ренальда сбились в кучу и наблюдают за ней, а ее муж в изнеможении прислонился к дереву и заходится от смеха. Вот он раскрыл ей свои объятия, и Клэр, бросив оружие, кинулась ему на грудь.
 — По-твоему, я смешна? — спросила она, тяжело дыша от волнения и пережитого страха.
 — По-моему, ты великолепна! — ответил Ренальд, гладя ее по голове.
 — Ты мог погибнуть!.. — Она с тревогой подняла на него глаза.
 — Ты тоже. В следующий раз держись подальше от дерущихся мужчин!
 — Ты оказался в затруднительном положении. Не отрицай!
 — Только когда потерял меч.
 — Не надо было бросать его.
 — У меня не было другого выхода, Клэр. — Он ласково коснулся ее щеки. — Я очень испугался за тебя, клянусь! — С этими словами он нежно поцеловал ее, и она ответила на его поцелуй.
 Господи, он мог погибнуть!
 Эта мысль, как ушат холодной воды, окатила ее и отмела последние сомнения.
 — Завтра же мы осуществим наши брачные отношения. Я хочу этого.
 Ренальд тяжело вздохнул, вместо того чтобы просиять от радости.
 — Мне больно говорить об этом, но ты находишься под влиянием лихорадки боя, любовь моя.
 — Хочешь сказать, что я не отдаю себе отчета в собственных словах?
 — Я хочу сказать, что не стану тебя вынуждать делать то, о чем ты говоришь в данную минуту.
 — Завтра я скажу то же самое. Я жить без тебя не могу!
 — Молю Бога о том, чтобы так и было. Но я не стану напоминать тебе завтра о твоих словах.
 — Мне кажется, что тебе все равно, — обиделась Клэр.
 — Никогда так не думай. Никогда! — Он крепко обнял ее. — Мое сердце принадлежит тебе, Клэр. Навсегда.
 — Если это правда, то связывать тебя с Фелицией было бы несправедливо, — сказала она.
 Ренальд поцеловал ее в лоб и отпустил.
 — Надеюсь, ты не изменишь своего мнения.
 Клэр не сдержала улыбки.
 Ренальд, напротив, нахмурился при виде двух поверженных врагов, которых охраняли его люди. Ренальд подошел к одному из бандитов и приставил меч к его груди. Тот скорчился от ужаса.
 — Почему вы схватили миледи?
 Разбойник растерянно огляделся, затем его круглые от страха глаза уперлись в конец острого лезвия.
 — Пощадите, лорд! Нам заплатили.
 — Пощадить? Я могу лишь ненадолго отложить твою смерть. Кто вам заплатил?
 — Какой-то человек, лорд. Пощадите…
 — Какой человек? — Ренальд слегка надавил на рукоять меча, и человек вскрикнул от боли.
 — Я не знаю, лорд! Не знаю! Он дал нам золото, лошадей и велел схватить леди.
 — И убить ее?
 — Такого уговора сначала не было.
 — Ренальд, — вмешалась Клэр. — Человеку, который схватил меня, удалось бежать. И тот, кто заплатил им, тоже скрылся.
 — Жаль. — Ренальд взглянул на бандита, который дышал, как загнанный зверь, и вложил меч в ножны. — Пойдем, Клэр. Посмотрим, остались ли у нас лошади.
 Она позволила ему увести себя, но вдруг остановилась.
 — Что с ними будет? — кивнув назад, спросила Клэр.
 — Их ждет скорая смерть.
 — А мы не можем…
 — Что не можем? Не можем ли мы позволить им напасть еще на каких-нибудь путешественников? — спросил он, отводя ее подальше. — Или ты хочешь, чтобы мы взяли их с собой в Кэррисфорд на суд? Какой смысл, если их и без того ждет смерть?
 Клэр ничего не слышала, а когда из-за кустов появились люди Ренальда и его оруженосец, по их виду ни о чем нельзя было догадаться. Разве что Джош казался бледнее, чем обычно. Видимо, ему прежде не приходилось убивать. Хорошо хоть Томас остался охранять лагерь вместе со слугами.
 Лошади оказались на месте. Они отдохнули, и можно было трогаться в путь. Только вставив ногу в стремя, Клэр вспомнила об отцовском дневнике.
 — Мне надо найти книгу, — заявила она, направляясь к кустам.
 — Я сам пойду, — остановил ее Ренальд.
 — Я не боюсь мертвых, — отозвалась она.
 — Дело не в мертвых, а в живых. Не забывай, что двое бандитов еще на свободе.
 Клэр не стала возражать против того, чтобы Ренальд и трое его людей с обнаженными мечами сопровождали ее. Они обследовали тропинку и то место, где, судя по поломанным кустам и вытоптанной траве, Клэр схватили.
 — Скорее всего я выронила его где-то здесь.
 Земля была усыпана листвой и сломанными ветками. Они обыскали все, заглянули под каждый кустик, но коричневая книга бесследно исчезла.
 ―Может быть, это случилось не здесь? Я точно не помню.
 Они двинулись дальше, солдаты ворошили мечами листву.
 — Здесь трудно отыскать две небольшие коричневые дощечки, — сказал Ренальд, отбрасывая в сторону гнилой пень. — Мне жаль, Клэр. Это горькая потеря.
 — Надеюсь, эти мерзавцы никогда не выберутся из чистилища! Что им было нужно от меня?
 — Им — ничего. Нужно было тому, кто им заплатил, — сказал Ренальд, отдав команду возвращаться в лагерь. — Интересно, кто это был? Ты не наследница, чтобы похищать тебя ради выкупа.
 — Он хотел убить меня, — задрожала всем телом Клэр. — Мне страшно!
 — Мне тоже, — отозвался Ренальд, в последний раз оглядывая заросли ежевики. — Нам надо спешить, мне бы не хотелось ночевать на большой дороге. — Он обнял ее за талию. — Тебе нечего бояться, Клэр, пока я жив и рядом с тобой.
 Его сила и боевое мастерство внушали ей уверенность, так же как и кольчуга, которую она еще так недавно ненавидела всем сердцем. Однако Ренальд едва не поплатился жизнью, защищая ее.
 Он вовсе не бессмертен и уязвим как любой другой человек.
 Раньше она не доверилась бы ему, а теперь боялась потерять в схватке со злом.
 Кто же хочет ее убить? Откуда ждать нападения?
 Несколько часов спустя, когда они подъехали к замку Кэррисфорд с его массивными, высокими каменными стенами, Клэр поняла, почему Ренальд так спешил. Уже смеркалось, и со стороны леса, откуда они только что выехали, донесся протяжный волчий вой. Проезжая через мост в дубовые ворота, Клэр подумала, что здесь они найдут надежное укрытие не только от диких зверей, но и от врагов.
 — Здесь ты будешь в безопасности, — сказал Ренальд.
 — А что, если тот, кто хочет убить меня, проберется в замок? — высказала она свои опасения.
 — Он норманн? — спросил Ренальд.
 — Я не уверена, — задумалась Клэр. — Он говорил по-английски, но… Думаю, что да. А разве норманны живут в лесах с разбойниками?
 — Некоторые живут. И потом, он их просто нанял. В любом случае, Клэр, не оставайся одна.
 — Я бы рада. Но я не знаю, кого следует опасаться.
 Клэр перебрала в уме всех своих знакомых и остановилась на графе Солсбери. Он был недоволен ее браком. Неужели она так разозлила его, что он захотел ее убить? Невероятно! Но другой версии не было.
 Эта мысль навела ее на размышления о том, что граф Солсбери, возможно, замешан и в убийстве Ульриха. Клэр плохо понимала, зачем ему это могло понадобиться, но решила избегать графа, если он тоже приглашен ко двору.
 Однако один ее враг точно находился в Кэррисфорде. Здесь ей предстояло встретиться с королем, которого она, несмотря на данную Ренальду клятву, продолжала ненавидеть и винить в смерти отца. Вскоре их брак с Ренальдом будет подтвержден. Изнурительное путешествие верхом не изменило ее решения. Клэр не хотела больше думать о том, что такое добро и зло. Теперь она не намерена упускать своего счастья.
 На площади перед замком развевались три штандарта. Один принадлежал лорду Кэррисфорду, другой — с золотыми львами — королю. Третий — со скрещенными копьями на черно-зеленом фоне — Клэр не узнала.
 — Чей это штандарт? — спросила она у Ренальда.
 — Фитцроджера. Штандарт вывешивается только тогда, когда он сам в замке. Он передал Кэррисфорд во владение Имоген.
 — Передал во владение? — изумилась Клэр.
 — Кэррисфорд принадлежал ей по праву. Имоген выиграла тяжбу с Фитцроджером еще до того, как вышла за него замуж.
 — Имоген?! — переспросила Клэр. Она не могла представить себе хрупкую, тихую дочь лорда Бернарда, Цветок Запада, ведущей тяжбу с бастардом Фитцроджером из Клива.
 Но вот Клэр увидела хозяев замка, которые вышли на крыльцо, чтобы приветствовать гостей, и поняла, что Имоген изменилась до неузнаваемости. Все в ней говорило о том, что она уже взрослая женщина.
 А ее волосы!
 Клэр едва сдержала смех. Вошедшие в легенду золотистые волосы леди Имоген, которые некогда окутывали ее, словно плащом, до самых пят, теперь доходили лишь до плеч.
 — Она обрезала их в знак протеста? — спросила Клэр Ренальда.
 — Что? — не понял он.
 — Волосы.
 — Вовсе нет. Она обрезала одну косу, чтобы сбежать. А потом пришлось отрезать и вторую.
 — Сбежать?! — Клэр вдруг вспомнила о леденящей душу истории Имоген. — Это случилось после того, как он выпорол ее?
 — Она бежала не от Фитцроджера. Впрочем, сейчас не время говорить об этом. Потом сама расспросишь Имоген.
 Клэр сразу успокоилась. Имоген отнюдь не походила на забитую, перепуганную насмерть жену. Напротив, она улыбалась и, опершись о руку мужа, что-то весело шептала ему на ухо.
 Фитцроджер из Клива не показался Клэр таким уж ужасным. Она представляла себе здоровенного детину вроде Болдуина из Биггина. Впрочем, можно было бы и раньше догадаться, что друг Ренальда не таков.
 Что-то в его фигуре, в манере стоять, чуть раздвинув ноги, говорило о том, что по натуре он суров и непреклонен. Глядя на него, Клэр вспомнила первое впечатление, которое произвел на нее Ренальд, — жестокий воин, готовый убить любого, кто встанет у него на пути. Но увидев его друга, она вынуждена была признать, что Ренальд гораздо мягче и покладистее. Клэр не сомневалась, что Фитцроджер в состоянии поднять руку на жену, если та выкажет неповиновение. Она искренне посочувствовала Имоген, хотя та, казалось, вполне счастлива своей судьбой.
 Неужели Имоген действительно могла сбить с ног такого человека? Фитцроджер производил впечатление такой неприступности, что и каменные стены его замка.
 Лошади остановились, и Клэр подождала, пока Ренальд поможет ей спешиться. Она вспомнила, как ее собственный муж оказался в смертельной опасности, и подумала о том, что даже сильные мужчины и прекрасные воины созданы из плоти и крови, как и все остальные люди, а значит, уязвимы.
 Даже перед лицом преисполненной решимости девушки, вооруженной камнем или дубиной. Клэр подумала, что и Фитцроджер не устоял бы против ее удара сзади под колени.
 События минувшего дня произвели на нее тягостное впечатление.
 — Ты как будто взволнованна, — заметил Ренальд, снимая ее с лошади.
 — Я лишь теперь поняла, что участвовала в убийстве человека.
 — Ясно. — С этими словами он под руку повел ее к крыльцу.
 Ренальд говорил, что она должна принять не только его самого, но и его меч. Так и случилось. Во всяком случае, приходилось признать, что когда ее любимый оказался в опасности, она сама превратилась в дикого зверя, защищая его.




 Глава 19


 Клэр размышляла, красив Фитцроджер или нет. Он был пластичен и могуч, но тяжелый подбородок и шрамы на лице придавали его внешности что-то зловещее.
 Если Ренальд казался высеченным из гранита, то Фитцроджер — из черного мрамора.
 Однако это не помешало ему ласково улыбнуться Клэр, после чего они с Ренальдом по-дружески обнялись. Они походили на братьев, и Клэр подивилась такому сходству. Впрочем, ее тронуло искреннее изъявление чувств двух воинов.
 Имоген расцеловала Клэр и, обняв ее, повела вверх по лестнице.
 — Теперь все хорошо, я надеюсь? Представляю, что тебе пришлось пережить! Все скорбят о твоем отце. А что случилось с твоими волосами? Как странно! Я вот теперь отращиваю свои и должна признаться, что отрезать их гораздо проще, чем вернуть в прежнее состояние. Королева очень обеспокоена.
 — Твоими волосами? — удивилась Клэр. Имоген всегда была болтушкой и, похоже, совсем не изменилась.
 — Нет! — хихикнула Имоген. — Вашим бракосочетанием! Вернее, первой брачной ночью! Она обожает свадьбы. Пойди и представься ей.
 За всей этой суетой Клэр совсем забыла, что ей предстоит увидеться с Генри Боклерком. Хорошо, что дала Ренальду клятву, которая связывала ее. Присев в глубоком реверансе перед королевским троном, Клэр выпрямилась и взглянула прямо в глаза Генри. Внешне он нисколько не изменился с тех пор, как она видела его в последний раз. Темные волосы и яркие глаза делали его лицо и привлекательным, и безжалостным в одно и то же время.
 — Леди Клэр, мы рады приветствовать вас! Займите место рядом с нами.
 Клэр повиновалась и присела на стул рядом с троном.
 — Как дела в Саммербурне, милорд? — спросил король Ренальда.
 — Хорошо, сир. Позвольте представить Томаса, сына лорда Кларенса.
 Томас покраснел — то ли от смущения, то ли от волнения. Клэр вдруг забеспокоилась, не выкинет ли он какой-нибудь номер, но Томас встал на одно колено, как того требовал ритуал, и поклонился.
 Король подался вперед и поднял его голову за подбородок.
 — Малыш Томас, ты вырос и превратился в красивого юношу. Согласен ли ты быть пажом при моем дворе?
 Клэр заметила, что взгляд короля пристален и пытлив. Генри искал в глазах Томаса мятежные искорки.
 Томас нахмурился и ответил не сразу. У Клэр упало сердце.
 — Я не знаю, сир. Я не знаю, что меня ожидает.
 — Разумные слова! — рассмеялся Генри. — Тебе нравятся лошади и соколиная охота? Нравится драться на мечах?
 — Да, сир.
 — Тогда тебе понравится при дворе, если ты, конечно, будешь послушным и трудолюбивым. — Король щелкнул пальцами, и его паж того же возраста, что и Томас, опустился рядом с ним. — Бруно, это Томас из Саммербурна. Позаботься о нем.
 Через минуту Томас ушел, он стал частью королевской свиты. Клэр боролась с желанием удержать его, обнять, прижать к себе.
 — Я не оставлю его своей заботой, — успокоил ее Генри, видя, как она встревожилась. На память ей пришли слова Ренальда. Король, видимо, действительно намеревался выполнить свое обещание, хотя Клэр не сомневалась, что его замучила совесть. — Помните, я называл вас «ангелами Саммербурна»? — продолжал Генри, внимательно изучая ее лицо.
 — Да, сир. Как в легенде о Папе Григории.
 — Верно. Именно ее я вспомнил, когда увидел вас впервые на коленях у вашего отца. Вы были на редкость хорошенькими и очень похожи на настоящих англичан. Вы же знаете, что я родился в Англии и жена у меня англичанка. — Он ласково погладил руку своей светловолосой супруги. — Возможно, дети у нас тоже будут похожи на маленьких ангелочков.
 Пока Клэр раздумывала над тем, что ответить, Генри заговорил снова:
 — Кстати, мне не нравится эта новая мода, когда благородные дамы обрезают себе волосы, — нахмурился он.
 Клэр с Имоген невольно переглянулись.
 — И еще мне не нравится вольнодумие, которое в последнее время так сильно развилось в среде благородных девиц. Полагаю, леди Имоген сделала правильные выводы из полученного урока.
 Клэр подивилась тому, что при упоминании о наказании плетьми Имоген лишь застенчиво улыбнулась.
 Генри укоризненно покачал головой и поднес к губам руку жены.
 — Вам обеим следует брать пример с моей милой женушки.
 Королева Матильда действительно была на редкость хороша — свои длинные, до пят волосы она носила с необычайным достоинством.
 — Какой стыд, леди Клэр! Почему у вас такие короткие волосы? — сказала королева. — Впрочем, волосы отрастут. А вот бедняжка Имоген покрыла себя несмываемым позором.
 Клэр не сразу заметила, что на щеке у Имоген белеет шрам. Неужели ее муж так жесток?
 Клэр снова оказалась во власти сомнений. Этот мир казался ей таким же нереальным, как те картинки, которые она рисовала на пергаменте. Король производил впечатление добрейшей души человека, хотя все знали, что он жесток и беспощаден. Гибель лорда Кларенса — лучшее тому подтверждение.
 Королева выглядела довольной и счастливой, хотя вышла замуж за Генри по принуждению. Единственная причина, по которой ее выбрал Боклерк, состояла в том, что в ее жилах текла кровь древних королей Британии.
 С губ Имоген тоже не сходила улыбка, несмотря на то что ее пороли и истязали. Несмотря на то что она пыталась сбежать от мужа и поплатилась за это изуродованным лицом. Может быть, она притворяется потому, что боится еще более жестокого наказания?
 Какая судьба ждет их с Томасом?
 — Если позволите, сир, — сказала Имоген, — я отведу леди Клэр в комнату, отдохнуть перед ужином. Она, должно быть, устала с дороги.
 Оказывается, Клэр уже довольно давно сидела в полном молчании, с встревоженным лицом.
 Королева протянула к ней руку и погладила по голове, как собаку.
 — Конечно. Новобрачная должна восстановить силы перед завтрашней ночью.
 Клэр поднялась и сделала книксен, радуясь возможности удалиться.
 Завтрашняя ночь. Как назло, к ней вернулись сомнения.
 Имоген отвела Клэр наверх, где находились комнаты дам. Они прошли через анфиладу залов и оказались в маленькой спальне. Здесь было место только для кровати и скамеечки, которая стояла возле окна. Однако повсюду были развешены пучки ароматных трав, а драпировки на окнах поражали роскошью.
 — К сожалению, когда король со свитой здесь, нам приходится тесниться. Если бы эта постель не предназначалась для твоей первой брачной ночи, тебе пришлось бы делить ее по меньшей мере с пятью дамами.
 Опустившись на скамеечку, Клэр вдруг почувствовала невероятную усталость.
 — Я все еще не уверена…
 — Не уверена? — воскликнула Имоген. В ее голосе послышались резкие нотки, возможно от страха. — Но король благословил ваш брак!
 — Имоген, скажи, что произошло между тобой и твоим мужем? — спросила Клэр, отпустив служанок.
 — Ты о чем? — Имоген присела на край постели.
 — О вашем браке. Ты вышла за него по принуждению?
 — Не совсем… Не думаешь же ты, что меня волоком тащили к алтарю, а я кричала и сопротивлялась? Нет. Мне нужен был человек, который в состоянии защитить меня, а Фитцроджер — прекрасная партия.
 — Значит, ты не смогла отказаться?
 — Нет! — усмехнулась Имоген. — Но потом я уже и не хотела отказываться.
 — Ты любишь его?
 — Конечно.
 — Но ведь он бил тебя плетьми!
 Имоген села на кровати, скрестив ноги.
 — Кто тебе это сказал? Интересно, что за историю рассказывают по этому поводу?
 — Я слышала, что ты ударила его, а он в наказание запер тебя и избивал плетью.
 — Любопытно! И в основном верно, — кивнула Имоген, радостно улыбаясь. — В общем, если вкратце… Ты знаешь о том, что Арнульф из Варбрика, брат де Беллема, взял нас в плен?
 Клэр покачала головой. Впрочем, она слышала, что Варбрик слывет настоящим чудовищем, как и его брат.
 — Это было ужасно!.. Но когда мы освободились и Варбрик оказался в нашей власти, Фитцроджер решил сражаться с ним насмерть. Знаешь, одна из этих мужских штучек. Я пыталась его отговорить, но он не желал ничего слушать. Тогда мне пришлось оглушить его.
 — Ты сомневалась, что он победит? Ренальд говорит, что Фитцроджер непобедим.
 — Конечно, так оно и есть. Но тогда он был ранен. И потом, мне казалось глупым предоставлять Варбрику хотя бы небольшой шанс на победу. Ты же знаешь мужчин… — пожала плечами Имоген.
 Клэр не была уверена в том, что она их знает, но кивнула, чтобы поддержать разговор.
 — И что же случилось потом?
 — После того, как я убила Варбрика…
 — Что?!
 — Я приказала своим людям пристрелить его, — небрежно махнула рукой Имоген. — Потом Ренальд отвез меня в Клив. Это замок Фитцроджера…
 — Ты хочешь сказать, он тебя туда заточил?
 Имоген рассмеялась:
 — Бедный Ренальд! Как ты можешь так плохо думать о нем? Просто он не хотел, чтобы Фитцроджер, придя в себя, дал волю слепой ярости. Наверное, он был прав, хотя мне не хотелось оставлять мужа в таком состоянии.
 Клэр в полной недоумении провела ладонью по лицу.
 — А когда Фитцроджер поправился, он, должно быть, привлек тебя к суду и наказал плетьми?
 — Нет. Король судил меня, и то только потому, что его вынудили бароны. Это они хотели отомстить мне. И еще… — лукаво подмигнула она, — мужчинам по какой-то причине не нравятся женщины, которые могут ударить своего мужа, чтобы заставить его посмотреть правде в глаза.
 Клэр засмеялась:
 — Надеюсь, порол тебя не лорд Фитцроджер?
 — Это серьезное преступление. Мало того, что я напала на мужа, но еще и подняла руку на вассала короля! А это все равно что нанести оскорбление самому королю!
 Клэр осенила себя крестом.
 — Но даже если так…
 — Он сделал это чисто символически. Всего один удар, и то через одежду. — Имоген подняла глаза. — Господи, как же он был зол на меня! Ведь ему бы не пришлось этого делать, если бы я согласилась дать клятву.
 — Клятву?!
 — Никогда больше так не поступать. Генри предоставил мне шанс избежать наказания. Но я буду и дальше так поступать! Лучше пусть меня бьют кнутом, чем я похороню своего мужа. А грех клятвопреступления я на душу не возьму.
 — Конечно… — Клэр смотрела прямо перед собой, пытаясь осмыслить слова подруги. Все так похоже на случай с отцом! Отец тоже отказался дать лживую клятву, но Генри не захотел наказать его символически.
 И вдруг ее осенило. Генри рассердился на отца за то, что он вынудил его устроить поединок. Генри — и Ренальд. Теперь понятно, почему Ренальд тоже сердился на отца.
 Так же как Фитцроджер злился на жену за то, что она вынудила его взять в руки плеть, так и Ренальд не мог простить отцу того, что стал его убийцей.
 Более того, если бы Клэр попыталась остановить отца, удержать его физически, как Имоген удержала мужа, возможно, трагедии удалось бы избежать.
 — Я совсем заболтала тебя, а тебе нужно отдохнуть, — поднялась подруга. — Сейчас пришлю твоих служанок.
 — Нет! — Клэр схватила ее за руку. — Я совсем не устала. Просто твоя история заставила меня задуматься об отце. — Она не готова была открыто высказать свои мысли, поэтому заговорила о другом: — Я люблю Ренальда, но все еще не могу смириться с тем, что он убил моего отца.
 — Я бы тоже не смогла. Но это был честный поединок.
 — Очень уж необычный!
 — Перед Господом все равны.
 — Ты правда в это веришь? — Клэр чувствовала себя утопающим, отчаянно хватающимся за соломинку.
 — Конечно. А ты разве нет?
 — Да. Именно поэтому я не понимаю, почему отец проиграл этот бой. — Клэр следовало бы помалкивать, но она испытывала острую необходимость посоветоваться с кем-нибудь. Понизив голос до шепота, она произнесла: — Я все еще верю в то, что король убил своего брата, вот в чем дело. А потому, если бы Господь действительно проявил свою волю в этом поединке, отец должен был бы победить.
 Имоген откинула волосы со лба.
 — Насколько я знаю, поединок состоялся по другой причине.
 — По другой? — удивилась Клэр. — По какой же?
 — Твой отец мятежно заявил, что король не имеет прав на трон.
 — Это одно и то же.
 — Не совсем. Это как-то связано с выборами и общественным согласием. Я точно не знаю. А тебе бы хотелось, чтобы Англией правил граф Роберт со своими прихлебателями вроде де Беллема? — Клэр не ответила, а Имоген сокрушенно покачала головой. — Снова я заболталась! Позову твоих служанок.
 Клэр внезапно поразила новая мысль, сверкнувшая, как лучик надежды, на темном горизонте ее сомнений.
 — Подожди! Скажи, пожалуйста, а откуда у тебя шрам на щеке?
 Имоген задержалась у двери и коснулась белой полосы на лице:
 — Думаешь, это сделал Фитцроджер? Бедняга! Все считают его чудовищем, а на самом деле он вовсе не такой. Он может быть жестоким, но только если есть основания для этого.
 Да, Имоген сильно изменилась!
 — Шрам у меня с тех пор, как я пыталась бежать от людей Варбрика, — продолжила она. — Я разбила светильник и поранилась осколком. — Имоген улыбнулась. — Как же я боялась, что Фитцроджер разлюбит меня из-за шрама! Он выглядел отвратительно, пока не побелел. Да к тому же еще волосы… А он сказал, что сам весь в шрамах и не видит в этом ничего страшного. Он добрый человек. И Ренальд тоже. Только Ренальд намного мягче.
 Имоген ушла звать служанок. Клэр осталась сидеть возле кровати, раздираемая противоречиями. Будущее представлялось ей безнадежным.
 Ренальд и Фитцроджер прогуливались по стене. В переполненном замке только здесь можно было уединиться и спокойно поговорить, поскольку стражники держались от господ на подобающем расстоянии.
 — Ты жалеешь, что согласился драться вместо меня? — спросил Фитцроджер, облокотившись на бойницу.
 — Нет, — чуть помешкав, ответил Ренальд. — Я люблю ее.
 — Заметно. А что тебя беспокоит?
 — Скорее, пугает, — усмехнулся Ренальд. — Я заставил ее поклясться, но… Она до сих пор верит, что король убил своего брата.
 — Ну и что, многие в Англии так думают.
 — Но она считает, что обвинения ее отца в адрес Генри были справедливыми. А поединок нечестным. Она ненавидит меня за него, — признался Ренальд и рассказал ему о том, что случилось во время праздничного ужина по поводу их с Клэр помолвки.
 — Солсбери встал на неверный путь.
 — Я обещал Клэр ничего не предпринимать против него. Он ее крестный отец.
 — Возможно, это к лучшему. Генри хочет все уладить и всех помирить, а не рассорить.
 — По крайней мере нападение на пути сюда убедило Клэр в том, что военное искусство полезно. Но что, если она не выдержит и бросит Генри в лицо обвинение в убийстве отца?
 — Она клялась этого не делать?
 — Я вынудил ее. Сказал, что сломаю ей ногу, если она не согласится. А что мне оставалось делать? Отказаться от королевского «приглашения»? Или запереть ее и сказать Генри, что она больна? Ее слуги наверняка освободили бы ее.
 — И ты смог бы? Я имею в виду — искалечить ее?
 — А ты? — нанес встречный удар Ренальд.
 — Да, — твердо ответил Фитцроджер после раздумья. — Так же как Имоген снова оглушит меня, чтобы не пустить драться. Любовь заставляет нас делать странные вещи. Кстати, если говорить о любви…
 В лице Фитцроджера мало что изменилось при виде Имоген, которая поднялась к друзьям на стену. Она встала рядом с мужем, придерживая накидку на сильном ветру.
 — Ренальд, рада тебя известить, что я рассказала твоей жене о своем безрассудстве и наказании, за ним последовавшем. Похоже, я развеяла часть ее страхов и сомнений. Клэр считала, что это муж так меня покалечил. — Она пристально посмотрела ему в глаза. — Кажется, ты тоже чем-то сильно озабочен, мой друг.
 — А ты беспечна и прекрасна, как розовый бутон.
 — Бутон распустится через три месяца, — радостно улыбнулась Имоген и прижалась к плечу мужа. — Хотя пока живот совсем незаметен.
 — Мои поздравления.
 Фитцроджер ласково погладил ее вьющиеся локоны. Имоген потерлась щекой о его ладонь. Надо же, а ведь они тоже начали с жесточайшей вражды! Правда, между ними не стояла смерть…
 — Я думаю, завтра она захочет осуществления брачных отношений, — сказал Ренальд.
 — Похоже, тебя это не очень радует, — удивленно приподнял бровь Фитцроджер.
 — Брачная ночь ничего не изменит, если она по-прежнему будет считать меня убийцей, — грустно улыбнулся Ренальд. — Если бы у меня были мозги, я бы схватил ее и отнес в кусты, когда она этого хотела там, на дороге, после того как мы отбились от бандитов.
 — Когда поблизости разгуливал убийца? Очень умно! Кстати, как ты думаешь, кто за всем этим стоит?
 — Понятия не имею. У кого есть причина желать смерти Клэр? И потом, ее легко могли убить стрелой. Зачем было хватать и тащить куда-то?
 — Может, хотели изнасиловать? — предположила Имоген. — Впрочем, нет. Они должны были понимать, что у них не будет на это времени. А вдруг ее с кем-то перепутали?
 — Слава Богу, что она избежала опасности!
 — Ой ли? Клэр сказала, что тот, который подкупил бродяг, говорил с нормандским акцентом. Возможно, он здесь, в замке.
 — Я приставлю к ней стражника на то время, когда она будет одна, — сказал Фитцроджер.
 — Она редко будет одна.
 — Как приятно видеть еще одного мужчину, оказавшегося во власти женщины!
 — Не забывай, что я здесь. — Имоген шутя ткнула его локтем в бок.
 — Ты меня соблазняешь? — Фитцроджер повернул ее к себе лицом.
 — В ближайшие три ночи мы не сможем оказаться вместе в постели…
 — Это верно. Придется выкроить время в течение дня. Ренальд, уйди!
 — Я еще о многом хотел с тобой поговорить, — усмехнулся тот.
 — Уйди — или умрешь! — страстно глядя на жену, отозвался Фитцроджер.
 Уходя, Ренальд услышал за спиной голос Имоген:
 — Здесь слишком людно. Мы не можем…
 Ренальд усмехнулся, не сомневаясь, что друг найдет выход.
 Клэр проснулась в темноте, в незнакомой комнате и не сразу вспомнила, где находится. Вероятно, она прилегла на кровать и задумалась, а потом незаметно для себя самой заснула. Прямо в одежде.
 Рядом на кровати кто-то спал. Клэр предположила, что это ее горничные, и потрясла ближайшую за плечо.
 — А? Что такое?.. О, леди!
 Клэр узнала голос Марии:
 — Мне нужно в уборную. Где это?
 — Здесь есть ночная ваза. — Мария слезла с кровати и заодно разбудила Присси.
 — Вам нужно что-нибудь еще, леди? — спросила та, зевая спросонья.
 — Хорошо бы поесть.
 — Ужин в комнате. — Присси достала откуда-то коробку и протянула ее Клэр. — Вот хлеб и сыр, леди. И еще есть разбавленное водой вино.
 — Можете отправляться спать. Я поем сама.
 Девушки забрались обратно в постель, и через минуту из темноты донеслось их сладкое похрапывание.
 Клэр присела на край кровати и стала ужинать, погрузившись в размышления.
 Итак, многое теперь для нее прояснилось. Ее отец боролся за восстановление справедливости, его волновал вопрос о том, по праву ли Генри занимает трон Англии. Может быть, если бы он обвинил короля в братоубийстве, то выиграл бы поединок с Божьей помощью? А право короля на престол не связано напрямую с тем, как погиб его предшественник.
 И как она сразу не подумала?!
 В истории человечества цари часто завоевывали власть силой или хитростью.
 А об английских законах Клэр знала побольше, чем Имоген. Короля избирали знатные лорды королевства, принимая во внимание пожелания его предшественника. Как правило, корону получал старший законнорожденный сын, но в любом случае его права следовало ратифицировать выборами.
 Итак, были ли у Генри Боклерка права на трон? Ренальд говорит, что его выбрали лорды и благословила церковь.
 А еще стоило прислушаться к словам Имоген. Действительно, кому понравилось бы, чтобы Англией правил Роберт Нормандский при поддержке таких головорезов, как де Беллемы?
 Таким образом, на вопрос отца: «Имеет ли Генри право на трон?» — получается ответ: «Да, имеет». Генри выбрали знатные лорды и поддерживает большинство его подданных. Он приносит стране благо, и это факт общепризнанный.
 Выходит, отец погиб бессмысленно, принеся себя в жертву ложной идее.
 Как жаль, что она не понимала этого раньше! Тогда она набралась бы смелости и, подобно Имоген, силой удержала бы отца, вставшего на путь, ведущий к погибели. Теперь же ей остается лишь отринуть сомнения и перестать заниматься самоистязанием. Она никогда не забудет, что именно Ренальд поразил ее отца своим ужасным мечом, но теперь хотя бы ясно, почему он не раскаивается. Потому что не считает свой поступок преступлением.
 Наконец-то гордиев узел разрублен!
 Наверное, Ренальд был прав, когда сказал, что добро соседствует со злом, добродетель — с пороком. Если бы отец вовремя это понял, если бы смело взглянул в лицо реальности, то, возможно, избежал бы такого ужасного конца.
 Клэр сокрушенно вздохнула, запихивая в рот последний кусочек сыра. Если бы она сама лучше разбиралась в жизни, то смогла бы предвидеть и предотвратить опасность, грозящую отцу.
 Угрожая покалечить ее, Ренальд просто хотел уберечь жену от еще большей опасности. Теперь Клэр понимала, что поступила бы на его месте точно так же.
 Она, как и Имоген, скорее согласилась бы терпеть боль и муки, чем видеть смерть любимого человека.
 Ренальд лежал без сна на соломенном тюфяке в душной, переполненной комнате. Вокруг сопели, храпели и ворочались с боку на бок десятки спящих мужчин. Здесь было бы еще теснее, если бы пришел ночевать Фитцроджер.
 Но хозяева, наверное, предпочли уединение в одном из потайных ходов замка. И сырость, и летучие мыши им не помеха!
 В это же время завтра они с Клэр тоже будут вместе.
 И все же Ренальд беспокоился.
 Несмотря на то что Клэр так мужественно пережила нападение бандитов и даже вступила в единоборство с ними, сможет ли она смириться с тем, что он всегда будет сражаться и убивать?
 Ренальд никогда без нужды не рвался в бой, но и не прятался от врага. Он был хорошим воином и предпочитал честные поединки. Но жизнь такова, что приходится очень часто отстаивать в бою то, что любишь и ценишь.
 Ренальд любил и ценил Клэр — его существование теперь было подчинено ей. Но если она отдастся ему безрадостно, их будущее разлетится вдребезги.
 Он скорее откажется от нее, чем превратит свою и ее жизнь в муку.
 И вдруг его осенило, как проверить клинок, прежде чем пустить его в ход. Впрочем, иногда даже проверенное оружие может подвести. И все же попробовать стоит.




 Глава 20


 Клэр незаметно для себя снова заснула. Ее разбудила Присси. Мария стояла рядом и держала поднос с завтраком. Сев на кровати, Клэр протерла глаза. Судя по доносившимся звукам, замок давно бодрствовал.
 — Который час?
 — Третий, леди. Вас просили разбудить.
 — Король? — поинтересовалась Клэр, вылезая из постели.
 — И королева. А также ваш муж, — сказала Присси, наливая теплую воду в таз для умывания.
 Клэр привела себя в порядок и приказала подать свое свадебное платье. Судьба распорядилась так, что ей доводится надевать его во второй раз.
 Второй брачной ночи осталось ждать недолго.
 — Состоится бой, — заявила вдруг Мария.
 — Что? — переспросила Клэр и, оглянувшись, увидела, что горничная по пояс высунулась из окна. — На замок напали? — Ее охватил страх, хотя в глубине души она понимала, что бояться нечего.
 — Нет, леди, — рассмеялась Мария. — Просто так, для развлечения! В честь вашей свадьбы. Они уже возводят помост. Вы будете сидеть там вместе с королем и королевой.
 — Понятно. Значит, для развлечения, — кивнула Клэр. Она вспомнила признание Ренальда в том, что он находит удовольствие в поединке. Лорд справедливо требовал, чтобы она приняла не только его самого, но и его меч.
 — Мой муж будет сражаться? — спросила она, хотя заранее знала ответ.
 — Да, леди. Он будет драться с Фитцроджером. Говорят, это будет потрясающее зрелище. И еще говорят… — девушка смутилась и быстро взглянула на госпожу, — что лорд Фитцроджер дерется лучше.
 — Лорд Ренальд тоже так считает. — Клэр не хотелось присутствовать на поединке. Тем более смотреть на поражение Ренальда. — По крайней мере они друзья и, значит, не покалечат друг друга.
 Клэр пыталась держаться спокойно, но на душе у нее было тревожно. Ее не покидало ощущение, что он устроил этот поединок специально, чтобы покрасоваться перед ней и продемонстрировать всю мощь своего меча, с которым ей предстояло смириться, прежде чем она даст согласие на брачную ночь.
 Клэр возмутилась. Как он может сомневаться в ней? А сомневаясь, вынуждать присутствовать на этом поединке?
 Она решила проявить разумную волю и убедила себя в том, что Ренальд убил отца в честном бою. Однако принять его меч всем сердцем она не могла.
 — Проклятие на его голову! — процедила она сквозь стиснутые зубы.
 В роскошном праздничном одеянии Клэр вышла из комнаты и наткнулась на Джоша. По-видимому, оруженосец охраняет ее на тот случай, если покушавшийся на нее недруг проберется в замок.
 Клэр направилась в главный зал, злясь на неизвестного негодяя. Зал был увешан флагами, столы, за которыми трапезничали разодетые лорды и дамы, ломились от яств. Непринужденная светская беседа то и дело прерывалась взрывами смеха. Слуги порхали вокруг столов с блюдами и подносами. Среди пажей Клэр заметила Томаса, который на бегу махнул ей рукой и тут же скрылся из виду с остальными мальчишками.
 Что ж, Саммербурн теперь навсегда потерян для брата, и ему предстоит научиться жить среди людей, которые далеко не всегда будут относиться к нему снисходительно. Несколько недель, проведенных с Ренальдом, преобразили Томаса. Если раньше он был похож на райского ангелочка, то теперь напоминал скорее воинственного архангела Михаила. Кстати, а где Ренальд?
 В поисках мужа Клэр решила прогуляться по саду, но тут к ней подошел паж и проводил к королеве.
 Роскошная комната! Кэррисфорд, судя по всему, процветал. Королева сидела у окна в окружении дам. Она предложила Клэр расположиться рядом и стала с интересом расспрашивать о помолвке и свадьбе.
 Клэр подробно рассказала ей обо всем, включая смерть Ульриха и безрезультатные поиски убийцы. Умолчала лишь об инциденте с мечом Ренальда.
 — Нас всех очень расстроила смерть вашего отца, — сказала королева. — Он совершил опрометчивый поступок.
 Клэр подавила в себе желание возразить. Теперь она понимала, что именно имела в виду королева.
 — Лорд Кларенс рассказывал такие занимательные истории! — сказала Матильда. — Развлеките нас какой-нибудь историей, леди Клэр.
 — Ваше величество, я не унаследовала отцовского таланта, — попыталась отказаться Клэр.
 — Но вы наверняка что-то помните, — нахмурилась королева.
 — Да, ваше величество. Но я не умею рассказывать…
 Королева нахмурилась еще сильнее.
 — Впрочем, я попытаюсь вспомнить некоторые из его загадок.
 — Прекрасно, — кивнула королева.
 Клэр принялась перебирать в памяти загадки и в конце концов остановила выбор на той, которую давным-давно придумала сама.
 — Я стремительно атакую, опираясь на мощные тылы. Никто не способен противостоять моему напору, хотя я бываю мягок и стремлюсь созидать, а не разрушать. Часто я вызываю кровопролитие, но помимо своей воли. Совершив свой путь, я обогащаю мир. Что я такое?
 Дамы переглянулись, пожимая плечами.
 — Не представляю себе, что это такое. Может быть, это армия отца моего супруга, которая завоевала Англию и сделала ее лучше и богаче?
 Клэр задумалась в поисках дипломатичного ответа. Матильда принадлежала к древнему королевскому роду Британии. Странно, что она с таким воодушевлением говорит о норманнских завоевателях.
 — Простите, ваше величество, — вмешалась другая дама. — Но вряд ли армия может действовать мягко и не хотеть кровопролития.
 Со всех сторон посыпались самые неожиданные предположения:
 — Плуг.
 — Корабль.
 — Пенис.
 — Мощные тылы? — переспросил кто-то.
 — Это яички! — воскликнула юная леди, вызвав всеобщий смех.
 Дамы посмотрели на Клэр в полной уверенности, что нашли разгадку.
 — Не уверена, что это может обогатить мир, — смутилась та.
 — Попробуйте сказать это мужчине! — усмехнулась матрона. — Если мы не угадали, дайте какую-нибудь подсказку, леди Клэр.
 — Это имеет непосредственное отношение к женщине.
 — Значит, точно пенис и яички! — не унималась юная красавица.
 — Это связано с тем, чем сейчас заняты некоторые из вас, — подсказала Клэр.
 — А не тем, чем хотели бы заняться, Алида, — обратилась королева к юной даме. — И чем же мы таким заняты?
 Дамы растерянно переглянулись, и вдруг королева всплеснула руками:
 — Я догадалась! Это иголка! Иголка протыкает ткань, и за ней следует суровая нитка. Она не желает кровопролития, но может воткнуться в палец. Благодаря игле растет благосостояние человека, мир становится лучше и богаче. Как тонко и остроумно, леди Клэр!
 Дамы поддержали похвалу королевы аплодисментами.
 — Еще одну, леди Клэр, — приказала Матильда.
 Клэр с трудом сдержала раздражение. Она загадала еще одну загадку. И еще одну. И еще. Когда в комнату вошел король, Клэр готова была целовать ему ноги в благодарность за спасение.
 Разумеется, королева тут же пересказала ему загадки, причем перепутала все так, что разгадать их стало невозможно. Король улыбнулся и обратился к Клэр:
 — Благодарю вас за то, что вы так прекрасно развлекли королеву, леди Клэр.
 — Эти загадки сочинил мой отец, сир, и я не уверена, что смогла так хорошо рассказать их, как бы это сделал он. — В ее голосе прозвучала горечь.
 — Да, у него был настоящий дар рассказчика. — Казалось, король не обратил внимания на ее тон. — Он говорил, что собирается записать свои загадки и истории. Это так?
 — У отца никогда не хватало терпения, чтобы вести записи, сир. Я делала это вместо него.
 — Что ж, закончите эту работу, пока вы все хорошо помните и пока дети не отнимают у вас время. Мне хотелось бы иметь такую книгу.
 Клэр восприняла слова Генри, как королевский приказ, и убедилась, что он не испытывает никаких теплых чувств к отцу.
 — А что с дневником Кларенса? — вдруг спросил король. — Насколько я знаю, он всегда записывал свои впечатления и мысли. — Уловив тревогу в ее взгляде, он уточнил: — Вам неприятно, что я говорю об этом? Вы считаете, что я виню себя в случившемся?
 Еще вчера она не удержалась бы и приняла прозвучавший здесь вызов, несмотря на клятву, данную Ренальду. Но сегодня — другое дело.
 — Смерть отца повергает меня в печаль, сир, но я не считаю вас виновным в ней. Я сожалею, что не смогла предотвратить эту смерть.
 — Я тоже не мог ее предотвратить, — ответил король и сменил тему разговора. — Так что с дневником? Интересно было бы прочесть, что Кларенс написал о мятеже и своих соратниках.
 Клэр пришлось покаяться, что дневник утрачен.
 — Наверное, вы плохо искали! — нахмурился король. — Я отправлю своих людей на это место. А вам следует впредь быть аккуратнее с такими ценными вещами.
 Клэр улыбнулась, вспомнив точно такую же фразу Фелиции.
 — Вы смеетесь?!
 — Нет, сир. — Клэр тотчас объяснила свою реакцию на его слова. Она прекрасно помнила свой разговор с Фелицией, но был еще один человек. Очень важно вспомнить его имя…
 — Леди Клэр! — раздался у нее над ухом голос короля. Очнувшись, она внезапно поняла, что невольно опустилась на скамеечку возле него. Силы вдруг оставили ее. — Чем я расстроил вас, что вы так побледнели?
 — Нет, сир. Прошу прощения, наверное, я просто очень устала с дорога.
 — И королева, к тому же, наверняка требовала слишком много загадок. Я зашел, чтобы отвести королеву смотреть поединок. Надеюсь, у вас хватит сил также присутствовать. Для вас приготовлено почетное место.
 — Разумеется, я буду присутствовать, — слабо улыбнулась Клэр и подала королю руку. Генри вывел из комнаты обеих дам.
 Матильда болтала без умолку, поэтому у Клэр не было необходимости поддерживать светский разговор.
 Кто же укорял ее за легкомыслие, помимо Фелиции? Почему ей вдруг стало так важно вспомнить его имя?
 Клэр усадили справа от короля, рядом с Матильдой, так что спасения от ее болтовни не было никакого. Слава Богу, что она не придворная дама и не должна выслушивать ее глупости с утра до вечера!
 Клэр, однако, увлеклась зрелищем. Рыцари в доспехах с достоинством гарцевали на великолепных конях, а сражение на палках напоминало праздничный танец с мечами. И хотя Клэр понимала, что камень, пущенный из пращи, может убить человека, меткость стрелков восхищала ее.
 Юноши в кольчугах проделывали акробатические трюки, демонстрируя силу и ловкость. Клэр заметила среди них Джоша и подбодрила его улыбкой.
 Но когда наступила очередь поединков на мечах, Клэр стало не по себе. Лязг оружия и хриплое дыхание воинов вызывали в ней отвращение. Но это была лишь прелюдия к бою Ренальда. Клэр взяла себя в руки и решила во что бы то ни стало выдержать испытание до конца.
 К тому моменту, когда появились Ренальд и Фитцроджер, Клэр готова была проклясть все на свете. Больше всего ее раздражало то, что Ренальд, безусловно, знал, что она ощущает.
 Они вышли вперед и встали друг напротив друга — два человека, закованных в железо. Несмотря на небольшую разницу в росте и телосложении, они были похожи, как братья-близнецы. Поразительна была та легкость, с которой они передвигались, при том, что на каждом из них были тяжелые доспехи. Тем не менее воины чувствовали себя в привычной атмосфере боя, как птицы в воздухе или рыбы в воде.
 Помост, на котором восседали королевская чета и знатные дамы, тесно обступили слуги и пажи. Пажей выпустили вперед, чтобы они как следует разглядели рыцарей. Никто не хотел упускать возможности полюбоваться поединком двух лучших бойцов королевства.
 Клэр снова увидела Ренальда таким, каким он предстал перед ней, войдя в Саммербурн, завоевателем с мечом в руках. Всем своим видом он выражал готовность убивать.
 И вдруг она поняла, что смотрит на него другими глазами, потому что теперь знает и любит его. Ренальд был совершенно спокоен и радостен в преддверии сражения. Он улыбался, болтая с Фитцроджером. Его друг Фитцроджер напоминал сейчас дикую кошку, готовую к прыжку.
 Да, в нем чувствовалась серьезная угроза. Сам Ренальд признавал, что его друг сильнее. Если бы они дрались всерьез, муж мог бы погибнуть.
 При мысли об этом Клэр стала белой как полотно.
 — Что с вами, леди Клэр? — словно издалека донесся до нее голос королевы. — Вы несколько бледны. Возможно, это от жары. Вина! — приказала она, хлопнув в ладоши.
 Только взяв кубок, Клэр заметила, что у нее дрожат руки. Она пригубила вино, стараясь не пролить ни капли, и вино придало ей сил.
 — Начинайте, друзья мои, — приказал король. Ренальд повернулся к Клэр и протянул ей руку. Боже, как холодна и влажна ее ладонь!
 — К сожалению, я не в силах дать обещание победить в вашу честь, моя дорогая супруга, — сказал он, целуя кончики ее пальцев. — Но я обещаю сделать все возможное для победы.
 — Пожалуйста, будь осторожен! — Сжала она его руку.
 — Осторожничать скучно! — улыбнулся он. — Лучше пожелай мне удачи.
 Клэр поцеловала его ладонь.
 — Конечно, я желаю тебе удачи. — Вспомнив, как Ренальд уезжал на битву с лесными разбойниками без ее благословения, она добавила: — Храни тебя Бог.
 Возможно, Ренальд подумал о том же, потому что глаза его излучали нежность. Он поклонился Клэр и вышел на середину круга.
 Фитцроджер поцеловал Имоген в губы и последовал за Ренальдом. Имоген ободряюще улыбнулась Клэр:
 — Не волнуйся. Они делали это сотни раз.
 В конце концов, она, как жена воина, должна привыкать к таким зрелищам.
 Мужчины взяли в руки щиты и обнажили мечи. Сегодня Ренальд дрался обыкновенным. Однако они тем не менее могли ранить друг друга или переломать друг другу кости.
 Ренальд рассказывал ей о таких поединках. Как правило, победитель определялся по количеству сильных ударов.
 Но вот оруженосцы отошли в сторону.
 Уже через минуту после начала боя Клэр стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев.
 Первые удары были несильными, но вскоре скрежет металла стал оглушительным. Бойцы ни в чем не уступали друг другу. Клэр кожей ощущала каждый удар. Она видела, как напряжены мышцы воинов, как стиснуты их зубы, и понимала, что малейшая оплошность может стоить каждому раны.
 Время от времени они расходились, чтобы перевести дух. Иногда кто-нибудь из них пропускал сильный удар противника и кивком или улыбкой признавал его мастерство и силу.
 Клэр отдавала себе отчет в том, что оба рыцаря абсолютно владеют собой и контролируют ситуацию. Они, казалось, вросли в землю, согнув колени и чуть наклонившись вперед. Сильнейшие удары лишь слегка сотрясали их. У обоих была прекрасная реакция. Поскольку они дрались не впервые, каждый из них знал, что ожидать от другого.
 И все же это был не танец. Оба дрались, чтобы победить.
 Клэр уже стала предполагать, что поединку не будет конца, пока оба они не рухнут в изнеможении. Но вдруг Фитцроджер сделал выпад и едва не выбил меч из рук Ренальда. Тот в ответ нанес удар по шлему противника, и он упал на колени.
 Зрители затаили дыхание.
 Ренальд ударил еще раз, целясь теперь в шею Фитцроджера. Клэр закрыла глаза, толпа в страхе подалась назад.
 Фитцроджер даже не попытался закрыться щитом, он попросту упал на землю и откатился в сторону, после чего вскочил на ноги в недосягаемости от Ренальда. Мужчины рассмеялись и сделали паузу, чтобы восстановить силы. Толпа с облегчением вздохнула.
 Несмотря на то что поединок велся не всерьез, он захватил всех без исключения. Клэр заметила, что зрители заключали пари, ставя в основном на Фитцроджера, лучшего королевского воина.
 Паж предложил ей еще вина, и она с жадностью осушила кубок.
 — Интересный ход! — сказал король. — Хотя над ним надо еще поработать.
 — Лорд Фитцроджер наверняка не оправился от удара по голове, — заметила королева. — Они оба, должно быть, очень устали. Может, остановите поединок, сир? Зачем лишать мужчину сил перед первой брачной ночью?
 Залившись краской смущения, Клэр тем не менее понадеялась, что король выполнит просьбу супруги. Генри, однако, промолчал, и бой продолжался.
 Ситуация резко изменилась.
 Фитцроджер переломил равновесие сил в свою пользу.
 Клэр снова вспомнила танец с мечами, когда Ренальд точно так же одолевал Ламберта из Вэйна. Сначала перемена едва была заметна — Ренальду приходилось прикладывать больше усилий, чтобы отражать удары противника. Фитцроджер изменил ритм боя, угол нанесения ударов. Ренальду пришлось подчиниться, он больше не мог атаковать.
 Клэр поймала себя на том, что она подалась вперед, зажав рот рукой, и молит Бога о чуде, которое даст Ренальду шанс вернуть себе инициативу. Она больше не испытывала страха. Ее охватила лихорадка сражения.
 Клэр хотела, чтобы ее мужчина победил.
 Но это было невозможно. Фитцроджеру удалось сокрушить Ренальда ударом меча по щиту. Поскольку щит отскочил в сторону, Фитцроджер теперь мог беспрепятственно нанести удар в сердце.
 Для защиты Ренальд выбросил вперед руку.
 На помосте на миг воцарилось молчание, после чего толпа взорвалась восторженными криками. В воздух полетели шапки, началось оживленное обсуждение ударов победителя.
 Клэр заметила, что король внезапно вцепился в подлокотники трона. Неужели этот момент так опасен?
 Рядом с Клэр кто-то сказал:
 — Это победа. Хотя… — Говоривший замолчал. Впрочем, Клэр это не интересовало. Главное, чтобы не ранили Ренальда.
 Они с Фитцроджером уже сняли шлемы и передали их оруженосцам. Направляясь к помосту, воины с наслаждением подставляли взмокшие лбы с налипшими на них волосами прохладному ветерку. Они обменивались впечатлениями, на душе у них было легко, как у людей, прекрасно проведших время. Наверное, так оно и было. Для них.
 — Странный финал, — сказала королева, отправляя в рот миндальный орех в сахаре. — Этот удар в грудь вряд ли был бы смертельным.
 — Да, если только меч не в состоянии разрубить кольчугу, — подтвердил король.
 — А разве так бывает?
 Клэр затаила дыхание. Разумеется, большинство людей не поняли, почему прекратился поединок. Ведь удар действительно не был бы смертельным.
 Теперь Клэр не могла избавиться от мысли, что этот поединок — во всяком случае, его финал — полностью повторяет картину того рокового боя. Ренальд заставил ее своими глазами увидеть, как это произошло. Он играл роль ее отца, а Фитцроджер — его самого. У Ренальда так же не было шансов одолеть Фитцроджера, как у отца — Ренальда.
 Клэр представила отца на месте Ренальда. Сначала они дрались на равных, но Кларенс быстро потерял инициативу, уступив под натиском силы, молодости и мастерства. А потом Ренальд быстро и безболезненно вонзил клинок ему в сердце.
 Ренальд и Фитцроджер предстали перед королем. Генри выглядел недовольным.
 — Я видел, что вы старались, как могли, лорд Ренальд.
 — Да, сир.
 — Вы могли бы выиграть, если бы воспользовались тем, что противник упал.
 — Возможно, сир. Но у лорда Фитцроджера прекрасная реакция.
 — Кстати, Фитцроджер, этот бросок еще недостаточно отработан, чтобы применять его в бою.
 — Согласен, сир. Но как иначе можно отработать прием, если не опробовать его в поединке с сильным противником? Придет день, когда он послужит вашему величеству.
 — Какой смысл так беспокоиться об этом, если в битве все решает Божий промысел? — вмешалась королева.
 Мужчины многозначительно переглянулись.
 — Дорогая, я хочу, чтобы, натренировавшись, мои люди могли исполнить мою волю. Точно того же требует Господь от всех нас. Зачем вынуждать Его вмешиваться?
 — Господь всемогущ, Генри.
 — Но Он предпочитает, чтобы люди заботились сами о себе. Пойдем, дорогая. Довольно теологии. — Оглядывая своих людей, выстроившихся у помоста, он добавил: — Отдыхайте, друзья мои. Мышцы надо беречь. И особенно вам, лорд Ренальд, не стоит перенапрягаться.
 Клэр чувствовала, что неудержимо краснеет, и, когда рядом с ней появилась Имоген, удивленно взглянула на подругу.
 — Тебе неприятно, что все с таким упорством говорят об этом? — спросила Имоген. — Как хорошо, что наша свадьба не привлекла особого внимания!
 — Мы прекрасно отпраздновали свое бракосочетание в кругу близких и друзей. А потом я узнала правду…
 — Теперь ты чувствуешь себя увереннее? — сжала ее руку Имоген.
 — Это он подослал тебя? — спросила вдруг Клэр, глядя вслед удаляющемуся Ренальду.
 — Он не хочет ни к чему тебя принуждать.
 — Кроме того, чтобы присутствовать на этом проклятом поединке! Я готова голову ему размозжить за такую подлость!
 — Значит, ты действительно его любишь! — засмеялась Имоген.
 — Действительно, — улыбнулась Клэр. — Но я не нуждаюсь в его «великодушии». Большое спасибо! Я хочу поговорить с Ренальдом немедленно и сообщить ему свое окончательное решение.
 — Не пойдешь же ты для этого вслед за ним в баню!
 — Мне надо уладить главную проблему, прежде чем мы займемся всем остальным.
 — Ты имеешь в виду постель? — подмигнула ей Имоген.
 Поспешно оглядевшись, Клэр решила воспользоваться случаем:
 — Тебе это нравится?
 — Постель? Да, конечно. Ты волнуешься?
 — Немного. — Клэр решила не рассказывать Имоген подробности. — Я толком не знаю, что надо делать.
 — Не беспокойся, Ренальд знает. — Она поднялась. — Королева удаляется к себе.
 Имоген и другие дамы развлекали королеву по очереди. Ренальд и Фитцроджер тем временем отправились на охоту с королем. Клэр же сосредоточилась на собственных проблемах. Кто же все-таки говорил с ней о дневнике, оставленном у открытого окна? И почему ее это так тревожит?..




 Глава 21


 Мужчины вернулись с охоты счастливые и возбужденные. Король ворвался в покои, даже не удосужившись вымыться. От него пахло свежей кровью. Королева вспыхнула и отослала придворных дам. Клэр отправилась бродить по замку. Полным ходом шли приготовления к предстоящему ужину. Грязные мужчины и собаки сновали в разных направлениях, в поисках еды, питья и горячей воды для мытья. Охотники привезли много дичи, и слуги не знали, за что хвататься в первую очередь.
 Поглядев на все это, Клэр взмолилась о том, чтобы король никогда не располагал двор в Саммербурне.
 Заметив пробегавшего мимо Томаса, Клэр схватила его за край туники:
 — Как ты?
 — Нормально, не волнуйся. Скоро я буду драться так же хорошо, как лорд Фитцроджер! — стукнув себя кулаком в грудь, заявил брат.
 — Не сомневаюсь, — улыбнулась сестра.
 — Мне пора. Если я задержусь, меня ждет новая порка. — С этими словами он убежал, но не от страха перед наказанием, а от сознания важности возложенного на него поручения.
 Клэр переоделась к ужину и вернулась в зал. Ренальд появился только тогда, когда рог возвестил начало трапезы. Он с улыбкой подал ей руку и повел к столу.
 — Это наш свадебный ужин, — сказал он, придвигая ей кресло.
 — Повторный, — заметила она.
 — И заметь, все свежее. Никаких остатков.
 Клэр удивленно взглянула на него, и Ренальд, целуя ей руку, слегка прикусил ее большой палец. У нее мурашки пробежали по спине.
 Они вымыли руки, и слуга предложил им рыбу. Ренальд выбрал самые аппетитные кусочки, но Клэр и помыслить о еде не могла.
 — Я хочу…
 — Я знаю, но нужно подождать. — Ренальд поднес к ее губам кусочек копченого угря.
 Клэр выбрала для него сочный кусочек мяса. Так они потчевали друг друга, с нетерпением ожидая наступления ночи. Когда она положила ему в рот кусочек пирога, Ренальд с наслаждением облизал ее пальцы:
 — Мед, корица, имбирь…
 — Перестань. Нам еще столько ждать!
 — Что ж, ожидание только увеличивает наслаждение.
 — Мы и так ждали целый месяц!
 — Это правда. — Он взял ее руку и положил себе на колено, совсем близко к фаллосу, так, чтобы она могла ощутить его возбуждение.
 — Неужели ты согласен ждать еще? — Клэр провела пальчиком по фаллосу, наслаждаясь тем, что дыхание Ренальда участилось, а в глазах застыло страдание.
 Он схватил ее за руку и сжал так, что у нее в глазах потемнело.
 — Ты первый начал, — шепнула ему на ухо Клэр.
 — Наверное, следовало действовать по-другому.
 Правой рукой Ренальд поднес кубок к губам, а левая его рука скользнула вниз между ее бедер и тотчас подняла подол ее юбки.
 В первый момент Клэр решила сопротивляться, но тут же оставила эту идею и расслабилась. Она даже развела бедра, понимая, что Ренальд не зайдет слишком далеко на виду у всех. Широкий край скатерти закрывал происходящее под столом от любопытных взглядов.
 Ренальд улыбнулся, протянул кубок к ее губам и придвинулся ближе, не переставая ласкать ее рукой. Клэр выпрямилась в кресле, взгляд ее остекленел. Она поспешно приникла к кубку, обхватив его обеими руками.
 Ренальд обнажил ей бедро и медленно провел горячей ладонью по его внутренней стороне. Клэр сделала еще один жадный глоток, чувствуя, что дыхание ее участилось, а на щеках вспыхнул румянец. Если так и дальше пойдет, то окружающие заподозрят неладное.
 Неужели Ренальда это не волнует?
 Она взглянула на него, а он улыбнулся в ответ. Затем пригубил вино и поцеловал ее в губы.
 Музыка и застольные разговоры заглушили ее легкий стон. Одна его рука выжидающе замерла, другой он поставил на стол кубок и взял с блюда кусок мяса. Ренальд вложил его ей в рот, дразня и возбуждая одновременно. Клэр казалось, что и вторая его рука пришла в движение.
 Клэр жевала мясо, а Ренальд не отнимал пальцев от ее губ, призывая облизать их. Она тотчас откликнулась на его призыв, с наслаждением ощущая вкус его пальцев. Без сомнения, Ренальд страдал от вынужденного ожидания не меньше, чем она сама!
 Чуть дыша, Клэр попыталась освободиться от другой его руки. Это оказалось невозможно. Она уже хотела, чтобы Ренальд на что-то решился: либо повел себя крайне непристойно, либо отпустил ее. Схватив ложку, она наполнила ее медовым ячменем, после чего поднесла ее к его рту.
 — По-твоему, меня нужно кормить, как ребенка, с ложечки? — усмехнулся он, проглотив кашу.
 — Я боюсь, что ты похудеешь в том месте, которое важнее всего.
 — Где угодно, только не там. Потрогай сама — убедишься.
 — Могу себе представить!
 — Тогда представь его внутри себя, большим и горячим. Страстное желание обожгло ее, и она действительно как будто почувствовала его внутри.
 Ложка дрогнула в ее руке, ячменные зерна просыпались на белую скатерть.
 — Подожди.
 — Ждать! Я состарюсь в ожидании! — усмехнулась она и опустила свою руку под скатерть.
 Она постаралась возбудить его, но Ренальд, поцеловав ее в ухо, прошептал:
 — Подожди. Осталось совсем недолго.
 — Они не отпустят нас прежде, чем кончится представление, — жалобно вымолвила Клэр. — Ты — тиран!..
 Представление началось с выступления акробатов, которые прошлись колесом по залу и стали крутить сальто. Клэр с удовольствием смотрела бы на них, если бы не пальцы Ренальда под столом.
 Чего он добивается? Не может же он прямо здесь доставить ей удовольствие?
 Она тихо застонала и поспешно приникла к кубку с вином. Слуга снова наполнил его, и Ренальд сказал:
 — Напои меня вином, жена. У меня занята рука.
 — Тебе больше пошло бы на пользу, если бы я вылила вино тебе на голову.
 — Разве я заслужил такой холодный прием?
 — Если ты чересчур разгорячился, сам виноват. Ты же считаешь, что мы должны ждать…
 — Не захочешь же ты пропустить фокусника, который глотает огонь?!
 — Что, для меня сейчас нет ничего важнее, чем фокусник, глотающий огонь?
 — Уверяю тебя, увидев его, ты изменишь свое мнение. А пока дай мне вина, жена. Я хочу пить.
 С игривой насмешкой она поднесла кубок к его губам и стала медленно поднимать, так, чтобы он мог выпить все до дна. Склонившись к нему, она затем слизала красную каплю с его губ.
 Теперь ей все стало ясно: если изменить положение тела таким образом, то движения его пальцев будут ощутимее. Она стала целовать его в ухо, в шею — куда придется…
 — Матильда, ты только посмотри, как не терпится нашим молодоженам оказаться в постели! — сказал король, который сидел рядом с Ренальдом.
 Клэр вдруг поймала себя на том, что при всех едва не взобралась на колени к мужу!
 — Это правда, сир, — спокойно отозвался Ренальд. — Месяц воздержания — большой срок.
 — Господь вознаградит вас сполна, — откликнулась королева. — А в наших силах поторопить события. Небольшая отсрочка вам не повредит, только аппетит подогреет. Леди Клэр, наверное, не захочет пропустить выступление фокусника, глотающего огонь. Он очень искусен.
 — Вы правы, ваше величество, — согласился Ренальд. — Клэр очень хочет посмотреть на него. Не так ли, любовь моя? — С этими словами он пошевелил пальцами, лишая Клэр дара речи, но она все же нашла в себе силы кивнуть.
 — Доверься мне, — прошептал Ренальд. — На Абдула стоит посмотреть. А вот и он!
 — Я и раньше видела, как глотают огонь, но…
 — Смотри! — Он прервал ее поцелуем. — Обещаю, ты никогда не забудешь это зрелище.
 — А потом мы сможем уйти?
 — Да. Думаю, что тогда мы уже будем готовы.
 Абдул оказался чернокожим, что придавало его выступлению особый колорит. Клэр только однажды видела живого мавра и при других обстоятельствах захотела бы расспросить его о родине. Теперь же она мечтала о том, чтобы он поскорее выступил и убрался с глаз долой.
 Фокусник начал с поглощения огня: он то вбирал в рот яркое пламя, то изрыгал его, как дракон. Его мастерство поражало, но не настолько, чтобы Клэр позабыла о руке Ренальда у себя между ног и о том огне, что ему удалось разжечь в ее лоне.
 Ренальд между тем продолжал ласкать ее.
 Клэр едва не задохнулась от восторга, но испугалась, что это кто-нибудь заметит.
 Она инстинктивно свела бедра. Нет, он не посмеет!
 И вдруг зал погрузился во тьму. Женщины завизжали, мужчины вздрогнули от неожиданности. Оказалось, слуги задернули шторы, чтобы выступление фокусника произвело большее впечатление. Абдул принялся жонглировать зажженными факелами, которые взметывались ввысь, приводимые в движение его искусными руками.
 Искусные руки.
 Клэр ощущала другие искусные руки.
 — Перестань! — прошептала она и схватилась за спасительный кубок вина.
 — Никто ничего не увидит и не услышит. Расслабься.
 Музыканты грянули зажигательную мелодию, вели ее мавританская труба и барабаны. Казалось, каменные стены замка пришли в магическое движение от этих звуков.
 Ренальд ускорил танец пальцев. Клэр испугалась и попыталась свести бедра, но он раздвинул их ногой. Барабанная дробь участилась, факелы метались у нее перед глазами, вызывая головокружение.
 Обняв ее другой рукой, Ренальд принялся ласкать ее грудь. Его губы коснулись чувствительной кожи на шее.
 Клэр вцепилась обеими руками в край стола и подалась назад. Теперь ей было все равно, смотрит на них кто-нибудь или нет. Она прикрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями, музыкой, мерцающим светом факелов.
 Уже не пытаясь бороться ни с собой, ни с ним, Клэр отдалась во власть собственных ощущений. Борьба лишала ее последних сил, сводила с ума. Как грудной младенец, она нашла его губы и приникла к ним, вдруг осознав, что вокруг воцарилась тишина.
 Музыканты доиграли мелодию, фокусник проглотил весь огонь. Наступил торжественный момент.
 Но нет, не фокусник создал его в душе Клэр!
 Слуги раздвинули шторы, впуская в зал лучи заходящего солнца, и Клэр свела дрожащие ноги. Ренальд вытащил из-под скатерти руку, не спуская с жены горящих глаз, и поднес ее к губам.
 Оглушительные аплодисменты и восторженные крики наполнили зал, словно все приветствовали ее оргазм.
 — Молодец! — воскликнул король и бросил фокуснику туго набитый кошелек. — Ты превзошел самого себя!
 — Вы предоставляете мне возможность совершенствовать свое искусство, — с поклоном ответил фокусник.
 Королева наклонилась к Клэр:
 — Я же говорила, что вы пожалеете, если пропустите такое зрелище.
 — Да, ваше величество, вы правы, — улыбнулась Клэр. — Было бы жаль пропустить такое, ибо это произвело на меня необычное впечатление.
 — Необычное? — переспросил король. — Разве вы никогда прежде не видели фокусников, глотающих огонь?
 — Таких не видела, сир.
 — Разумеется, — с гордостью улыбнулся король. — Он очень искусен.
 — Согласна с вами, сир, — ответила Клэр, глядя на Ренальда.
 — Божий дар!
 — Именно так, сир. — Клэр тотчас осеклась, чтобы не сказать лишнего. Ренальд невольно напрягся.
 — Я просто поражаюсь его мастерству, — сказала королева. — Такие умелые руки!
 Клэр едва удержалась от смеха.
 — Это результат долгих, многолетних тренировок, — заметил Ренальд.
 Клэр пнула его под столом ногой.
 — Хотелось бы и мне попробовать заняться этим, — сказала она. — Попытаться вызвать в зрителях такой восторг. Почти экстаз, не побоюсь этого слова.
 — Благородной леди не следует играть с огнем, — возразила королева.
 Клэр опустила руку под стол и коснулась вздыбившейся плоти Ренальда.
 — Я полагаю, лорд Ренальд будет доволен, если его жена станет играть с огнем. Особенно если она будет делать это умело.
 — Пожалуй, — подтвердил муж.
 — Дорогая моя, — обратился король к супруге. — Думаю, пора отправить новобрачных в постель, а то они свихнутся от слишком долгого ожидания. — Генри, судя по всему, догадался о том, что происходило между Ренальдом и Клэр.
 — Так быстро? — воскликнула королева. — Но у нас есть еще сказитель, загадывающий загадки и…
 — Я уверен, что леди Саммербурн сама знает предостаточно загадок. А сейчас ей предстоит разгадать новую. Так, леди Клэр?
 — Совершенно верно, сир, — благодарно улыбнулась ему она. — Я должна подняться к себе в комнату в сопровождении дам? — Она не хотела расставаться с Ренальдом ни на минуту.
 Тот тотчас поднялся и обнял ее за плечи.
 — Если ваше величество позволит, я сам отведу жену в спальню, поскольку это уже наша вторая брачная ночь.
 Клэр видела, что королева хотела было возразить, но Генри властно накрыл ее руку своей.
 — Пусть будет так, как хочет Ренальд, дорогая. Но совсем без церемонии нам не обойтись. Эй! — крикнул он. — Музыку в честь новобрачных!
 Музыканты заиграли торжественный марш, дамы и господа захлопали в ладоши. Ренальд провел Клэр к лестнице, ведущей наверх. Она уткнулась лицом ему в плечо от смущения и желания скрыть страстный взгляд.
 Уложив Клэр в постель, осыпанную розовыми лепестками, Ренальд стал быстро раздеваться. Не успела она опомниться, как он обрушил на нее град поцелуев. Клэр не сразу поняла, что Ренальд уже находится у нее между ног. Наконец-то!
 — Я хотела сказать… — тяжело дыша, вымолвила она.
 — Не сейчас… — Он зажал ей рот рукой и вошел в нее. Клэр почувствовала, как его фаллос огромен и горяч, как ее плоть растягивается, пропуская его внутрь. Она вспомнила, что Маргарет советовала ей говорить о своих ощущениях. Клэр сомневалась, что Ренальду в этот момент нужны какие-то слова, но все же вымолвила, когда он убрал ладонь с ее рта:
 — Мне очень хорошо.
 — Тебе не больно? — рассмеялся он.
 Она покачала головой. Ренальд сосредоточил все свое внимание на происходящем. Клэр восхищало его упорство в желании доставить ей удовольствие. Он сгорал от страсти, но медлил, стремясь добиться того, чтобы наслаждение было обоюдным.
 Клэр понимала, каких усилий ему стоило промедление и что он делает это исключительно из любви к ней.
 Прислушиваясь к собственным ощущениям, Клэр стала двигаться в одном с ним ритме, и Ренальд с тихим стоном, запрокинув голову, закрыл глаза.
 Клэр вспомнила опыт первой ночи и замерла. Ей не хотелось новой неудачи.
 — Все в порядке? — спросил он.
 — Да, — отозвалась она.
 — Приподними грудь.
 Клэр изогнулась, и Ренальд стал целовать сначала один сосок, затем другой. Она расслабилась, и в этот момент он резко вошел в нее. Нестерпимая боль пронзила все ее тело.
 Клэр невольно вскрикнула.
 — Будем надеяться, что получилось с первого раза, — сказал Ренальд и повторил движение. — Слава Богу! — облегченно вздохнул он.
 — Слава Богу. Какое это счастье обладать мужчиной таким образом!.. — вымолвила Клэр, задыхаясь от восторга.
 Ренальд рассмеялся. Его ритмичные толчки не имели ничего общего с тем, что он делал раньше. Клэр наслаждалась новым ощущением и невероятным усилием воли заставляла себя лежать неподвижно, хотя все ее тело горело желанием двигаться ему в такт.
 Жар его тела распалял ее, запах сводил с ума.
 — Можно мне шевелиться? — спросила она.
 — Конечно, — ответил Ренальд и подложил под нее руки. Но Клэр не нуждалась в его помощи. Она танцевала в постели под оглушительную музыку любви, которая была слышна только им двоим, и наслаждалась тем, как гармонично слились их тела.
 — Я рада, что еще не совсем темно. — Клэр гладила его широкую взмокшую спину и смотрела ему прямо в глаза.
 Ренальд ничего не ответил, лишь застонал, стиснув зубы, но это не имело отношения к ее словам.
 Клэр довольно рассмеялась и укусила его в плечо. Вонзив ногти в его напряженные ягодицы, она прижала его к себе покрепче — глубже, сильнее, быстрее.
 Еще.
 Еще.
 Еще!
 Возможно, она крикнула это вслух. Впрочем, нет. Она по-прежнему «вгрызалась» в его плечо. Ей хотелось раствориться в нем, прикипеть к нему всей кожей. Ренальд содрогнулся в экстазе и откинулся на бок, увлекая за собой Клэр. Он с такой силой стиснул ее в объятиях, что внутри у нее что-то хрустнуло.
 Их губы слились в страстном поцелуе. Наконец Ренальд расслабился, но все же не выпустил ее из своих объятий.
 — Как ты? — спросил он, убирая волосы с ее лба и глядя ей в глаза с улыбкой.
 — Не понимаю, — задумчиво ответила она и лукаво усмехнулась. — Наверное, надо попробовать еще раз.
 Ренальд расхохотался и перекатился на спину, положив ее голову к себе на живот. Она никогда прежде не видела, чтобы Ренальд так смеялся.
 — Разумеется. Пожалуй, нам надо будет нанять своего собственного глотателя огня.
 — Думаешь, без него не получится? — Она провела ладонью по его груди.
 — Может, но придется быть изобретательными. — Он нежно поцеловал ее в губы.
 Клэр приподнялась, чтобы получше разглядеть его красивое, сильное тело.
 — Изобретательности мне хватит, — ответила она и внимательно посмотрела на его фаллос. — Скажи, а он всегда будет так реагировать, если я к нему прикоснусь?
 — Только если я буду вести себя, как дурак, и использовать Божий дар во зло себе и тебе. — Он взял ее руку и поднес к фаллосу. — Я очень хочу, чтобы ты прикоснулась ко мне, Клэр.
 Она погладила его, следя за тем, как меняется выражение лица Ренальда.
 — Давай я покажу тебе, как добыть огонь, — улыбнулся он.
 — Сама догадаюсь. А пока я хочу попрактиковаться в глотании огня. — С этими словами она скользнула вниз.
 Яркий солнечный свет не поднял их с постели, где они лежали, счастливые и утомленные любовной игрой. Им удалось поспать лишь пару часов. Все остальное время они были заняты друг другом, совершенно позабыв обо всем на свете. Только голод заставил их спуститься с небес на землю.
 Однако подняться с кровати они все еще не могли. Клэр вдруг вспомнила, что не поделилась с Ренальдом своими последними мыслями об отце.
 — Теперь я понимаю, почему ты не чувствуешь себя виноватым в смерти отца. Я все еще считаю, что Генри убил своего брата, но король он замечательный.
 — Да. — Ренальд перевернулся на бок и подпер голову рукой. — Это непростой вопрос. Я готов был правую руку отдать, лишь бы спасти твоего отца. Он был прекрасным, добрейшей души человеком.
 — Наверное, ему следовало стать монахом, а не бароном.
 — Нет. Тогда бы он не родил своих ангелочков.
 — Странно, правда? — вымолвила Клэр, касаясь его щеки. — Если бы отец не примкнул к мятежу, если бы не состоялся поединок, у меня бы не было тебя.
 — Мы обязательно бы встретились. Только неизвестно, каким образом.
 На глаза у нее навернулись слезы — как было бы хорошо, если бы у нее были и отец, и Ренальд!
 — Мне жаль, что он вынудил тебя стать убийцей.
 — Спасибо, — ответил Ренальд, не опровергая слов Клэр. — Должен признаться, я возненавидел его за это. Я думал, что он решил умереть, чтобы доказать свою правоту, и избрал орудием меня. Теперь я понимаю, что твой отец не сомневался в победе.
 — Если бы он обвинил короля в братоубийстве, а не оспаривал его права на трон, он мог бы победить?
 — Сказать по чести, да. Но этого не произошло бы по другой причине. В таком поединке король вынужден был бы защищать сам себя. Если бы твой отец зашел в своей настойчивости слишком далеко — а он бы это сделал, — его нашли бы мертвым в Башне.
 — Господи помилуй! — прошептала Клэр. — Неужели король так жесток?
 — Порой король должен быть жестоким. В конечном счете только Бог ему судья. Как думаешь, если покричать, нам принесут еду и вино?
 — Мы можем съесть друг друга, — ответила она, касаясь кончиками пальцев его губ.
 — Этим мы уже занимались достаточно. Я умираю от голода. Не хочешь же ты, чтобы я похудел?
 Однако мысли Клэр были заняты другим. Она села на пятки и оглядела комнату.
 — Где твой меч?
 Ренальд сунул руку под кровать и достал его.
 — Ренальд де Лисл… — торжественно начала Клэр, положив руку на клинок. — Я принимаю твой меч. Он мне не нравится, и я каждый раз буду умирать от страха, когда ты будешь драться на турнире или в бою. Но я принимаю его. Тем более что его рукоять украшает святая реликвия! — Она прикоснулась к камню и перекрестилась. Затем она вложила меч в ножны и поставила его в изголовье. — Как странно, что оружие похоже на крест! — сказала она, придвинувшись к нему ближе, чтобы получше разглядеть.
 — Сочиняешь очередную загадку? — с улыбкой спросил Ренальд и положил меч на кровать. — Не хочу, чтобы он обрушился нам на голову.
 — Я принимаю твой меч, — повторила Клэр, укладываясь рядом.
 — Надеюсь, король никуда не отправит меня сегодня.
 — Ты тоже устал? — хихикнула Клэр.
 — Это приятная усталость. Но не вздумай заводить меня снова, женщина.
 — Я? — возмутилась она. — А что я делаю?
 — Ластишься ко мне. Хихикаешь. Улыбаешься. Дышишь… — Он вскочил и направился к двери, чтобы распорядиться насчет завтрака. — Как думаешь, который час? — спросил он, потягиваясь.
 — Наверное, седьмой, — ответила Клэр, любуясь его нагим телом. Поднявшись, она подошла к окну и выглянула во двор. — Замок уже давно на ногах.
 Он подошел к ней сзади и прижался к ягодицам — большой, тяжелый, теплый. Клэр печально вздохнула:
 — Как жаль, что мы так устали!
 — У нас вся жизнь впереди, любовь моя. — Он поцеловал ее в шею. — Не забывай об этом. Похоже, кто-то идет…
 Клэр быстро прыгнула в постель и укрылась, Ренальд обмотался простыней. В комнату вошли Мария, Присси и Джош с подносами, уставленными тарелками и кружками с элем.
 Они поинтересовались, не будет ли каких поручений, но Ренальд отослал их. Сев на кровати, молодожены стали завтракать. Спустя какое-то время вернулся Джош и сказал, что король просит их обоих спуститься вниз.
 — Зачем? — нахмурился Ренальд.
 — Из Саммербурна прибыла леди Фелиция и хочет говорить с вами обоими.
 — Фелиция! — Клэр едва не выскочила из постели, но вовремя вспомнила, что полностью обнажена. — Наверное, что-то с мамой.
 Ренальд дал Джошу знак удалиться, после чего они поднялись, умылись и стали одеваться. Клэр торопилась, предчувствуя неладное.
 — Что бы ни случилось, этого уже не поправишь, — успокоил ее Ренальд, положив руки на плечи. — Не впадай в панику. И не забывай, что твоя тетя Фелиция всегда мечтала попасть ко двору.
 — Да, конечно. — Клэр рассмеялась и сразу пришла в себя. — Наверное, мне лучше встретиться с ней одной.
 — Как хочешь. Но раз уж она здесь, я подумаю, не найдется ли среди придворных подходящего жениха для нее.
 — Постарайся найти такого, который возьмет и Эмис в придачу. — Она поцеловала его.
 — Где Ренальд? — спросила Фелиция, когда Клэр вышла к ней. Она бродила из угла в угол по залу, не обращая внимания на то, что ее появление здесь вызвало всеобщий интерес. Скорее всего она действительно привезла важные новости.
 — Я позову его, если нужно. Что стряслось?
 — Я не хочу говорить здесь. — Фелиция огляделась. — Есть здесь какое-нибудь укромное место?
 — В Кэррисфорде полно народу. Впрочем, в часовне наверняка сейчас никого нет
 Фелиция кивнула, и Клэр пошла вперед, показывая дорогу.
 В маленькой часовне было прохладно, пусто и темно.
 — Ну, в чем дело? — спросила Клэр.
 — По-твоему, я придумала повод, чтобы приехать сюда? Ты всегда думаешь обо мне плохо.
 — Прошу тебя, Фелиция. Что случилось?
 — Ничего, — отозвалась тетка. — Просто я решила спасти тебе жизнь.
 Клэр усадила тетку на каменную скамью и сама села напротив.
 — Ты слышала, что на меня напали по пути сюда?
 — Конечно. Лорд Ренальд отослал часть своих людей назад. Поэтому я и приехала.
 — Ты знаешь, кто за всем этим стоит?
 — Шериф Эйдо, — спокойно отозвалась Фелиция.
 — Эйдо?! С чего ты взяла? Фелиция, прости меня, но согласись, что такое заявление более чем неожиданно. Расскажи мне все. Ты никогда не имела склонности к фантазиям.
 — Хорошо, — нахмурившись, согласилась Фелиция. — Вскоре после того как вы уехали, появился Эйдо и сказал, что хочет еще выяснить кое-что о смерти Ульриха. Я ему сразу не поверила. Он с самого начала не очень-то старался найти убийцу. И знаешь почему? Это он убил Ульриха.
 — Эйдо! — удивленно воскликнула Клэр.
 — Чтобы скрыть факт своего участия в мятеже.
 — Фелиция, подожди, давай начнем сначала. — Клэр на мгновение прикрыла глаза, стараясь осмыслить слова тетки.
 — Нет. — Фелиция отрицательно покачала головой и помрачнела. — Я буду рассказывать так, как хочу. Так вот… Эйдо покрутился по замку, но так ни с кем особенно не говорил. Я приглядывала за ним постоянно. Он пару раз пытался проникнуть в твою комнату.
 — Зачем?
 — Ей-богу, Клэр! После брачной ночи у тебя совсем никаких мозгов не осталось! Ему нужен был дневник Кларенса.
 — Эйдо! — Клэр все вспомнила. — Ну конечно! Это он говорил, что не стоит оставлять дневник у окна. Он знал об этом, потому что видел его там. Он сам и выкрал его, думая, что это отцовские записи. А потом вернул, когда понял, что ошибся.
 — Именно. Он едва не обнаружил себя, вернув дневник. Наверное, ты ему очень нравишься.
 — Просто он уважительно относится к книгам, — пожала плечами Клэр. — Если бы я ему нравилась, он не стал бы нападать на меня, чтобы завладеть дневником отца. Зачем же ему понадобилось убивать меня?
 — Я думаю, что от страха. Нетрудно представить, о чем там говорится: о том, что Эйдо, как и Кларенс, поддерживал графа Роберта.
 — Отец упоминает Эйдо только один раз. Вряд ли король может обвинить его на этом основании. Но даже если так…
 — Эйдо хотел быть в полной безопасности.
 — И все же я не могу поверить, что Эйдо в состоянии желать моей смерти только потому, что я прочла дневник. В конце концов большинство мятежников благополучно вернулись домой.
 — А Кларенс погиб.
 — Только потому, что сам настоял на поединке. Эйдо это никак не касается. И потом, его участие в мятеже не было таким уж активным. Он гораздо больше говорил, чем делал.
 — Да, но не забывай, что Эйдо убил Ульриха, — заметила Фелиция. — А король жестоко карает преступников. Стоило только доказать его вину, и он потерял бы свой пост шерифа, а то и голову на плахе.
 — Но почему он убил Ульриха?
 — Потому что хотел остаться шерифом. Король не оставил бы на таком посту участника мятежа. А Эйдо очень гордится своей должностью. Да еще и надеется передать ее по наследству. Он не мог так рисковать и выбрал самый простой способ защитить себя. Ульрих оказался один в саду. Чего проще!
 — Когда Ульрих вернулся в Саммербурн, Эйдо запаниковал. Но ведь он не принимал активного участия в мятеже.
 — Я думаю, дело было так. Кларенса сопровождал только Ульрих. Они должны были присоединиться к войску графа Роберта, как и Эйдо. Шериф хотел сохранить в тайне эту встречу.
 — Господи, а ведь оруженосец Эйдо тоже погиб при невыясненных обстоятельствах! — Это совпадение поразило Клэр. — Шериф много говорил о необходимости мятежа, но не ожидал, что отец всерьез воспримет эту идею. Никто этого не ожидал. Когда же отец предложил выступить на стороне графа Роберта, Эйдо испугался, но не хотел, чтобы его считали трусом. Поэтому не отказался сразу, а изменил свое мнение в последний, решающий момент.
 — Не исключено, что он пытался отговорить Кларенса, — сказала Фелиция. — Разговоры — его главное оружие.
 — Теперь уже нет. — Клэр вздрогнула, вспомнив равнодушный голос: «Убей ее».
 — Эйдо не верил в победу мятежников. Действительно, разве Кларенс мог противостоять Генри?
 — В конце концов Эйдо отказался. Интересно, в какой момент он понял, что мятеж обречен на провал?
 — Скорее всего когда граф Роберт бежал, бросив своих сторонников на произвол судьбы.
 — Когда до шерифа докатились слухи, что король лишает мятежников государственных постов, он, наверное, испугался, что Кларенс выдаст его. А потом отец погиб. И никто так ничего и не узнал. Опасность миновала.
 — До тех пор, пока не появился Ульрих.
 — Господи! А ведь Зигфрид говорил, что Ульрих беседовал с Эйдо в зале. Тогда он и назначил ему встречу в саду. Он убил последнего свидетеля, но тут нашелся отцовский дневник. Неудивительно, что он так отчаянно охотился за ним. — Клэр взволнованно взглянула на Фелицию. — Но как нам доказать все это?
 — Если мы расскажем обо всем королю, он устроит поединок.. И Эйдо придется драться. Он проиграет, и его вина будет доказана.
 Клэр вздрогнула: снова поединок! Горячее железо, ледяная вода или сражение.
 Если Эйдо выберет железо, ему придется взяться голой рукой за раскаленный докрасна прут. По истечении трех дней рана должна затянуться — так Господь подтвердит его невиновность. Если он выберет воду, то его свяжут и бросят в реку. Если шериф не виноват, то он не утонет, а будет плавать на поверхности.
 О том, что он предпочтет поединок, не может быть и речи. Хотя он лучше тренирован, чем отец, воином его назвать нельзя.
 И все же Эйдо может потребовать поединка с тем, кто его обвинил. Но кто, кроме Ренальда, может сделать это? А Ренальд сказал, что молит Бога о том, чтобы никогда больше не драться на таком поединке.
 И потом, вдруг они с Фелицией ошибаются?
 Тогда Ренальд погибнет.
 — Ну что, ты согласна?
 — А вдруг мы ошибаемся и Эйдо невиновен?
 — Тогда рана зарастет и в реке он не потонет.
 — Нас могут привлечь к суду за клевету. Тогда мы сами будем вынуждены пройти испытание.
 — У нас слишком много оснований для подозрений. Вряд ли они окажутся ложными, — твердо заявила Фелиция.
 — Если дело дойдет до испытания, Эйдо может выбрать поединок. А если мы ошибаемся, его противник погибнет. — Клэр высказала мысль, которая не давала ей покоя.
 — Но мы не можем ошибаться! — воскликнула Фелиция, которая всегда была уверена в собственной правоте.
 — Надо все как следует обдумать. И потом, Эйдо все равно здесь нет.
 — Он здесь, — прищурилась Фелиция. — Я попросила его проводить меня. Он был рад возможности приехать сюда, чтобы выказать свое почтение человеку, которого когда-то считал братоубийцей и узурпатором.
 Вскрикнув от ужаса, Клэр вперила взгляд в алтарь, на котором горела свеча: «Прошу тебя, Боже, укажи мне верный путь, чтобы не осудить безвинного и не послать на смерть моего мужа!»
 У них был выбор. Они могли пойти к Эйдо и прямо высказать ему свои подозрения. Клэр могла бы пообещать не раскрывать его преступлений, если он раскается и не будет больше грешить. В сущности, Эйдо — неплохой человек, только трусливый и от страха способный на безрассудство. Клэр вспомнила, как он искренне скорбел о смерти отца, как проклинал свою судьбу. В чем-то они с отцом очень похожи.
 Но бешеная собака, загнанная в угол, начинает кусать всех подряд.
 Может, ей самой убить его и спасти таким образом Ренальда от участия в поединке? Однако это было бы настоящим преступлением, пусть и совершенным из благих побуждений. Она не вправе взять на себя роль Господа в восстановлении справедливости.
 Итак, самое правильное — это публично обвинить Эйдо и положиться на волю Господа.
 Клэр обернулась к Фелиции, которая терпеливо ждала решения племянницы. Не зря же она сюда приехала! Конечно, Фелиция хотела попасть ко двору, но кроме того, она гордилась собой, проявив сообразительность. Не исключено, что ее беспокоила судьба Клэр и она действительно стремилась спасти ей жизнь.
 Пусть бы уж Эйдо оказался злодеем, которого следовало стереть с лица земли. Потому что если это не так, то Клэр возьмет грех на душу, оклеветав его. Да еще подвергнет опасности Ренальда. Конечно, во имя собственного спасения и восстановления справедливости, но тем не менее…
 — Ну? — спросила Фелиция. — Я вижу, что ты уже десять раз все обдумала. И что же решила?
 — Надо рассказать все Ренальду.
 — А потом, наверное, королю. — Фелиция с улыбкой представила себе, как король Англии будет поражен ее отвагой и красотой.
 На помосте, освещенном лучами восходящего солнца, собрались хмурые мужчины, а также Клэр и Фелиция. Их призвали сюда как главных обвинителей. Ренальд пытался взять эту роль на себя, но король воспротивился. Никакого наказания леди из Саммербурна не понесут, если их обвинения основаны на истине, но любой обвиняемый вправе встретиться лицом к лицу со своим противником.
 Фелиция, казалось, с нетерпением ожидала поединка.
 Клэр готова была расплакаться от жалости к Эйдо, который, хотя и настаивал на своей невиновности, отказался от испытания наотрез, проявив постыдную трусость.
 Ренальд был мрачнее тучи, и Клэр не винила его. Ясно ведь, что ему не хочется принимать участие в том, что ему навязывают. Клэр хотелось обнять Ренальда, утешить его, но они не виделись со вчерашнего вечера. Поединок считался делом священным, поэтому воины целый день провели в уединении, молясь о том, чтобы Господь придал им силы и восстановил справедливость.
 Сердце Клэр сжалось, когда она вспомнила о том, каким увидела Ренальда впервые в жизни. После ночи скорби по убитому им лорду Кларенсу и длительного путешествия в непогоду он предстал перед семьей своей жертвы. Почему она не разглядела тогда его душевных страданий?
 Она не находила себе места от тревоги. Что, если они ошиблись? Что, если Эйдо невиновен?
 Клэр поделилась своими страхами с Ренальдом.
 — Ерунда! То, что он виновен, у него на лбу написано.
 — Но у нас нет полной уверенности. Я умру, если он победит.
 Ренальд рассмеялся и прижал ее к себе.
 — Если ты не веришь в меня, верь в Бога. Он не допустит, чтобы на поединке чести погиб невиновный.
 Его вера поразила и пристыдила Клэр. Она вмиг успокоилась и опустилась в кресло на помосте.
 Она с трудом перенесла поединок, который рыцари устроили для развлечения. Теперь ей предстояло присутствовать при настоящем бое, который приведет к смерти одного из участников.
 Наконец воины вошли в круг, и сердце замерло у нее в груди. Фитцроджер сел рядом с ней и взял ее за руку, чтобы хоть как-то поддержать. Клэр хотелось припасть к его плечу, но она должна была держаться достойно ради благополучия Ренальда.
 Вооруженные рыцари окружили поле боя живой стеной. По приказу короля зрителей на поединок не допустили.
 Теперь Ренальд вновь превратился в безжалостного волка. Господи, и зачем она толкнула его на это?
 Эйдо вынужден был принять вызов, в противном случае его ждало бы изгнание. С отчаянием тонущего человека Эйдо схватился за единственную возможность сохранить свое положение.
 Он был бледен, его глаза испуганно шарили по сторонам в поисках спасения. Клэр жалела его и его семью. А каково Ренальду драться с трусливым противником?! Это все равно что сворачивать шею гусю.
 А вдруг они ошиблись и Эйдо с Божьей помощью победит?
 Соперники остановились перед королем. Вперед вышел глашатай.
 — Лорд Эйдо, шериф из Дорсетшира, призванный именем короля хранить закон и порядок, обвиняется в убийстве своего слуги Грегори и Ульриха из Саммербурна, а также в попытке убийства леди Клэр из Саммербурна и в лесном разбое. Лорд Эйдо, шериф из Дорсетшира, каков будет ваш ответ?
 — Невиновен, — хрипло отозвался тот.
 — Кто выступит со стороны обвинения?
 — Я, лорд Ренальд из Саммербурна, — твердо отозвался Ренальд. — Я требую суда, как господин Ульриха и законный супруг леди Клэр.
 — Вы оба призываете в свидетели Господа? Согласны ли вы стать Его орудием в установлении справедливости?
 ―Да!
 — Да. — Ответ Эйдо прозвучал неуверенно, почти безнадежно. Это, безусловно, являлось доказательством его вины.
 Господи, только бы все поскорее кончилось! В круг вышел священник и протянул воинам крест для поцелуя, после чего окропил их святой водой и прочитал молитву. Когда священник благословлял их, Эйдо заметно вздрогнул.
 — Пусть Господь своей волей установит справедливость! — сказал король и взмахнул рукой, отдавая приказ начать поединок.
 Рыцари обнажили мечи и шагнули навстречу друг другу. Довольно долго ничего не происходило. И вдруг колени у Эйдо подогнулись, и он выронил и щит, и меч.
 Что это, мольба о пощаде? Но в таком поединке пощады быть не может!
 Подойдя к шерифу, Ренальд ударом меча снес ему голову с плеч.
 Клэр в ужасе смотрела на обезглавленное тело, лежащее в луже крови. Ренальд отдал свой меч Джошу, чтобы тот его почистил, и направился к королевскому трону, перед которым опустился на колено.
 Король поднял Ренальда с колен и поцеловал его.
 — Мы благодарим вас за службу и защиту справедливости! — С этими словами он покинул помост в сопровождении знатных лордов.
 Фитцроджер за руку подвел Клэр к Ренальду, который вовсе не выглядел счастливым.
 — Я хочу достать себе такой же меч, — сказал он Ренальду. — А пока провожу леди Фелицию в покои. Значит, ты думаешь, что Уолтер из Дэвентри подойдет?
 — Да, он сильный мужчина и фаворит короля. У него есть дети от первого брака, но только девочки. У Фелиции будет шанс родить ему наследника. Он справедлив, но не станет терпеть капризов и глупостей.
 Фитцроджер увел Фелицию, а Ренальд обнял Клэр.
 — Прости за то, что тебе пришлось присутствовать при этом.
 — Слава Богу, что все произошло так быстро, — в тон ему ответила она.
 — Я умею убивать.
 — Не говори так! Ты ведь шутишь, да?
 — К чему притворяться? — усмехнулся он. — Скажу тебе честно: мне жаль, что я убил твоего отца, но Эйдо жалости не стоит. Он — преступник и отвратителен мне!
 — Он признал свою вину в конце, да? Разве нельзя было его пощадить?
 — Если бы я сохранил ему жизнь, его ждала бы унизительная казнь, лишение всех прав и опала. Не стоит ждать от справедливого суда доброты.
 Клэр оглянулась и увидела, что мужчины уносят тело Эйдо. Она перекрестилась:
 — Спаси, Господи, его душу!
 — Аминь! Нам предстоит обратный путь в Саммербурн, жена. Я очень хочу уехать отсюда, чтобы оказаться вдвоем с тобой в мире и покое.
 — Да, пожалуйста! — воскликнула Клэр. — А то королева требует все новых и новых загадок!
 На горизонте показался Саммербурн. Стены замка согревали лучи вечернего солнца. На дорогу высыпали слуги.
 Ворота были распахнуты настежь, и кавалькада всадников въехала во двор.
 Леди Агнес сидела в кресле на свежем воздухе. Она внимательно оглядела их и вдруг улыбнулась. Клэр спешилась и подошла к ней:
 — Все устроилось благополучно, бабушка.
 — Я и не сомневалась. А где Фелиция?
 — Она задержится там на пару дней. Мы надеемся, что лорд Уолтер из Дэвентри, солидный вдовец с положением при дворе, сделает ей предложение.
 — Понятно. А как Томас?
 — Прекрасно проводит время со сверстниками, хотя без порки дело не обходится.
 — А что стало с шерифом Эйдо?
 Клэр рассказала ей о поединке, и бабушка кивнула:
 — Так и должно было быть. Теперь, когда твоя мать в Сент-Фрайдсвайде, а Эмис скоро последует за Фелицией, я могу спокойно дожить свой век.
 — Что бы я без тебя делала, бабушка? — расцеловала ее Клэр. — Это твой дом, твое любимое кресло у камина.
 Она оглянулась и увидела, что Ренальд подошел к загону, в котором резвились новорожденные поросята.
 — Надеюсь, они еще не скоро окажутся на кухне, — сказала Клэр.
 — Я бы не отказался сейчас от молочного поросенка! — лукаво подмигнул ей Ренальд.
 — Может быть, ваш голод можно утолить как-то иначе, милорд?
 — Такая жертва ради молочного поросенка? — Он удивленно приподнял бровь.
 — Кто говорит о жертве? — Она за пояс притянула его к себе.
 — Давай постараемся соблюдать приличия, — высвободился Ренальд. — Придется подождать до ночи. Наверняка за время нашего отсутствия накопилось множество неотложных дел. Тем более что Фелиция нам сейчас не поможет.
 — Хорошо! — вздохнула Клэр. — Кажется, я еще не показала тебе навозные кучи…
 — А впрочем… — задумчиво перебил ее Ренальд. — В том, чтобы лечь спать пораньше, тоже есть смысл. — С этими словами он взял ее за руку и повел в дом.