Аннотация: Скандальная история, в которую была невольно вовлечена молодая актриса, заставляет девушку бежать, скрываясь от прессы, на курортный остров. Ее случайный попутчик поначалу забавляет героиню своей неопытностью в делах житейских и интимных. Однако со временем девушке начинает казаться, что молодой человек совсем не таков, каким желает предстать перед ней.
 Да и так ли уж случайна была их встреча в аэропорту? Но если подозрения обоснованны, то что за цели преследует герой?


---------------------------------------------


 Виктория Плэнтвик
 Наша любовь



 1


 – Я должна бежать?
 Если Джейн Лоу что-то еще могло изумить после всего случившегося с ней за последние дни, то это слова Патриции. Не веря своим ушам, актриса уставилась на мать.
 Не может быть. Такого просто не может быть. Джейн учили с детства отвечать за свои поступки, каким бы трудным и неудобным для нее ни был ответ.
 Она обвела глазами родных. Вот они все в гостиной – семейный совет, решающий ее судьбу. Похоже, все уверены, что единственный для нее выход – сбежать, скрыться из виду... Но почему?
 – Я должна бежать? – повторила девушка.
 – Я не сказала «бежать», – невозмутимо ответила Патриция Лоу, допивая чай и откидываясь в кресле. – Я сказала «уехать».
 Джейн возмущенно пожала плечами, давая понять, что в данном случае не видит разницы между словами, и перевела взгляд на отца. Быть может, он разделяет ее возмущение? Но тот только беспомощно покачал головой, смиренно показывая всем видом, что он полностью согласен с женой.
 Так оно, собственно, и было... тогда, когда ему это оказывалось на руку. Известный режиссер, проработавший в театре более тридцати лет, Дон Лоу с неизменной легкостью держал под контролем взбалмошных актеров и актрис, постоянно пытавшихся внести беспорядок в его профессиональную и личную жизнь, – и прославленная жена Дона исключением отнюдь не являлась.
 – Почему, собственно, мы говорим о бегстве? – продолжала Патриция. – Вовсе нет. Мы просто думаем, что тебе нужно уехать. Как уезжают в отпуск, например. Кстати, отпуск тебе, прямо скажем, необходим. После всего, что ты пережила на последних съемках, ты имеешь полное право отдохнуть и расслабиться.
 При воспоминании о своей недавней попытке покорить кинематограф Джейн передернуло от отвращения. Злополучные съемки окончательно убедили девушку в том, что она, как и ее мать, создана для сцены, а не для кино.
 По-кошачьи грациозно Джейн скользнула к окну и осторожно приподняла край шторы. Ну конечно: банда репортеров, неотступно преследующая ее всю неделю, осаждала ворота. Полные губки решительно сжались. Нет, измором ее не взять!
 По крайней мере после того, как Рик пригрозил негодяям арестом за вторжение в частные владения, они перестали барабанить в дверь и выкрикивать вопросы в замочную скважину. Гигантский рост брата и ледяной взгляд серых глаз сами по себе служили достаточным предостережением...
 Рик счел нужным вмешаться в разговор:
 – Даже если суд решит дело в твою пользу, запрет поможет удержать репортеров на некотором расстоянии – и только. Они не перестанут разнюхивать и высматривать, фотографировать тебя на людях. При этом возможен обратный эффект: пресса станет еще более упорной. И всегда сможет возразить, что в данном случае общественные интересы оказываются важнее конфиденциальности в силу политической подоплеки...
 – Происшедшее никакого отношения к политике не имеет! – возмутилась Джейн, взбешенная несправедливостью последнего замечания.
 – Если замешана супруга известного политика, дело приобретает политический характер, – стоял на своем Рик. – Близятся дополнительные выборы, и все заинтересованные стороны не замедлят использовать газетную шумиху к своей выгоде. Не сомневаюсь, что правительство не меньше тебя стремится похоронить эту историю, однако на свободу прессы они покуситься не посмеют.
 – Не вижу, каким образом мое бегство спасет ситуацию, – возразила Джейн. Зеленые глаза ее вспыхнули гневом. – Вот тогда люди уж точно поверят, что мне есть чего стыдиться.
 – Они и так в это верят, – последовало еще одно «утешающее» братское замечание – на этот раз с другой стороны. Расположившись на полу перед креслом, Юджин отчаянно отбивался от двух своих малолетних отпрысков.
 – Джейн, послушай умного совета: эта игра в прятки только распаляет прессу. Если ты не порадуешь газетчиков очередным скандалом, они его выдумают, только и всего. Ты манна небесная для бульварной индустрии, ты же понимаешь: известная актриса с репутацией эксцентричной особы и с соблазнительной фигуркой, и при этом фотогенична на диво! Едва публика начинает терять интерес, все, что им надо, – это снимок-другой: неважно, выходишь ли ты из авто в декольтированном платьице или грозишь кулаком репортеру, и – раз! – на первую страницу! Они от тебя не отвяжутся – ты так клево смотришься!
 – Не выражайся при детях, Юджин, – упрекнула мать, хлопнув его по колену.
 Усмехнувшись, Юджин нехотя приподнялся, сел скрестив ноги и осторожно отодвинул от себя сынишек.
 – Посмотри правде в глаза, Дженни. Пока столь соблазнительная добыча ходит прямо у них под носом, они так просто не отстанут. И всем нам приходится страдать заодно с тобой.
 Широким жестом он обвел многочисленных представителей клана Лоу, съехавшихся на «тихое вечернее чаепитие под отчим кровом» – именно так загодя обрисовали ситуацию доверчивой Джейн. На деле девушка обнаружила, что дом просто кишмя кишит братьями, сестрами, их мужьями, женами и отпрысками.
 Джейн перевела взгляд на диван, где устроились Мегги и ее муж, Фил Беккер.
 Обычно Мегги всегда принимала сторону сестры, но сегодня она держалась с непривычной отчужденностью. Близняшки Мегги и Джейн чутко реагировали на эмоциональное состояние друг друга. Однако сейчас в отстраненности сестры Джейн почудилось что-то умышленное, и это причиняло боль. Все вокруг угрожающе менялось, рушилось, выходило из-под контроля.
 – Мне очень жаль. Я не думала, что вся эта история зайдет так далеко, – вздохнула Джейн, засовывая руки в карманы плотно облегающих джинсов. Хрупкие плечи под тонким черным свитером трагически поникли. – Из ничего раздули целый скандал... а все потому, что какой-то охочий до денег служащий отеля не преминул продать искаженную версию происшедшего тому, кто пообещал оплатить ее! Почему люди вечно суют нос в чужие дела?
 – Люди считают, что раз ты живешь за счет публики, ты их законная собственность, – безжалостно пояснил Юджин. – Не тебя одну осаждают. Мой офисный телефон блокирован, и я по горло сыт встречами, которые оказываются пустой тратой времени... Не говоря уж о том, что даже охранники не в силах оградить от репортеров мою съемочную группу.
 – Не ты ли считал, что любая реклама – благо? – напомнила Джейн, переводя многозначительный взгляд с Юджина на его жену: некогда молодой кинематографист довольно бессовестно использовал раздел сплетен, чтобы заставить Регину сказать ему «да».
 – Так оно и есть, когда речь идет обо мне, – невозмутимо кивнул Юджин, и Регина закрыла рот ладошкой, сдерживая смех: в ложной скромности ее супруга никто бы не упрекнул. – Но эти мерзавцы осаждают мою киностудию для того, чтобы расспросить о тебе... почему это я не снимаю тебя в своих картинах? Не потому ли, что считаю тебя психически неустойчивой? У тебя проблемы с наркотиками, алкоголем, половой ориентацией? Какие кукурузные хлопья ты кушала на завтрак в детстве?.. Это все меня с ума сводит! Я и так отстал от плана; теперь только не хватает, чтобы актеры разбежались! Вчера, представь, мы отсняли пять дублей ключевого эпизода на кладбище, и вдруг я обнаруживаю, что один из «покойников» —знакомый репортер: он подкупил статиста и занял его место!
 Ну разумеется. Братца больше волнует его драгоценный фильм, нежели ее проблемы! Джейн свирепо посмотрела на него. Юджин ничего не заметил: он безуспешно отдирал двух рыжеволосых малышей от своего джемпера.
 – Эй, Шон, прекрати кусать папин свитер, ты же шерсти наглотаешься, – ругался он. – И ты тоже, Дэвид; ни к чему во всем подражать брату...
 Как обычно, близнецы пропустили строгие нравоучения мимо ушей и продолжали хватать зубками намокшую шерсть, но вот мать вполголоса произнесла одно только слово, и непоседы послушно поползли к ней. Юджин грустно посмотрел им вслед: он тоже признавал непререкаемый авторитет супруги. Поморщившись, он снова обернулся к Джейн:
 – Если ты и в самом деле хочешь отвести от себя внимание прессы, самый простой выход – скрыться. Исчезни на время... по крайней мере до тех пор, пока не уляжется этот бум.
 – Да, ты ведь сама говорила, что все контракты начнутся не раньше будущего месяца, – вспомнила мать. – Так почему не воспользоваться свободным временем? Мы с отцом знаем отличное местечко для отдыха – тишина, покой, экзотика, погода великолепная, и – что сейчас для тебя главное – на краю света.
 – Это не остров, надеюсь? – подозрительно спросила Джейн. – Курортными островами я сыта по горло.
 Декорациями для фильма, в котором девушка недавно снималась, должен был послужить некий идиллический пейзаж. Однако на деле киногруппа расположилась лагерем на необжитом тихоокеанском островке: работать пришлось в кошмарных, прямо-таки первобытных условиях, страдая от всевозможных неудобств вроде перебоев с поставками продовольствия, субтропического циклона и малоприятного столкновения Джейн с акулой при съемке подводных сцен. Так что девушка рада была вернуться домой живой.
 – О, этот остров тебе непременно понравится, – заверила мать. – Отец и я когда-то проводили там свой медовый месяц. Остались в полном восторге. Просто рай земной. Великолепные пейзажи, дивная погода...
 – И где же находится этот рай земной? – поинтересовалась Джейн: ей уже стало любопытно.
 – Это остров Леовилль! – возвестила мать, для вящего эффекта делая особое ударение на последнем слове.
 Она, разумеется, не помнила, что в школе Джейн хуже всего давалась география.
 – Это где-то у берегов Новой Гвинеи? – предположила девушка, подумав при этом, что ежели и впрямь решит сбежать и укрыться от навязчивых проблем, то даже Антарктида покажется недостаточно удаленной!
 Регина, учительница по профессии, возвела глаза к потолку.
 – Это в Южно-Китайском море.
 – Ах да... – Джейн прикрыла глаза, стараясь представить себе Азию, но уставший мозг упорно отказывался помочь ей. Перед ее мысленным взором вновь и вновь вставали кошмарные картины: умоляющее, искаженное мукой лицо Элизабет Стерн, ее тело, извивающееся от боли на смятой двуспальной кровати, хлопоты персонала «неотложки»... Жадное любопытство служащих отеля и сбежавшихся на шум постояльцев, наблюдающих за тем, как Джейн, одетая в купальный халат, машинально подбирает с полу смятые банкноты.
 – Да ты наверняка о нем слышала, милочка! – настаивала мать. – Это же знаменитое место! Там снимались эпизоды из «Королевских пальм». Помнишь сцену с водопадом? Это и есть Леовилль. Только представь себе: ты сама там побываешь...
 Джейн обожала классические мюзиклы. У нее был приятный голос, и актриса часто выступала на сцене в музыкальных комедиях, в том числе и в «Королевских пальмах». Она отлично помнила сцену с водопадом из фильма. Но...
 – Если это такой знаменитый остров, там, наверное, кишмя кишит народ, – упрямо возразила она. – Терпеть не могу ловушки для туристов.
 – Странно, почему же это тебя за уши не удавалось вытащить из Диснейленда, когда ты гостила у меня в Лос-Анджелесе? – пробурчал Юджин. Он проработал в столице кинематографии несколько лет до того, как переквалифицировался из актеров в продюсеры.
 Джейн показала ему язык.
 – Диснейленд—это совсем другое!
 – И Леовилль тоже, – поспешила заверить мать, прежде чем дружеская перепалка не переросла в ссору. – Там есть несколько небольших курортов, но по большей части остров сохранился в первозданном состоянии. Никакой тебе шумихи, ни стрессов, ни преступности... ощущаешь себя в полнейшей безопасности, и при этом никого не интересует, кто ты такая. Впрочем, остров надо увидеть своими глазами, чтобы оценить его по достоинству. Кажется, у меня где-то здесь завалялись проспекты... Куда же я их задевала? Дон, ты не видел?
 Патриция огляделась по сторонам, рассеянно поправляя рыжий локон, выбившийся из элегантной прически. Джейн подозрительно наблюдала, как отец послушно отреагировал на подсказку и «обнаружил» под стопкой газет пачку туристских рекламок.
 Подозрения девушки превратились в уверенность после того, как все с энтузиазмом набросились на глянцевые брошюры. Живописные описания непроходимых тропических джунглей и ослепительно-белых коралловых пляжей были торжественно зачитаны вслух, после чего началось бурное обсуждение достоинств местной кухни и развлечений вроде плавания с аквалангом в теплых тропических водах.
 – Тут сказано, что самые древние упоминания об острове встречаются в арабских манускриптах двухтысячелетней давности, – заметил Рик, листая книгу в твердом переплете со штампом на обложке, подтверждающем, что том заимствован из библиотеки. Просто подвернулся под руку? Ох, не верится!
 – Кстати, виза не нужна, – сообщила Мегги, разглядывая четкий шрифт на обороте брошюры. – У тебя ведь паспорт в порядке, а, Дженни?
 – Конечно! Наша Джейн—перелетная пташка, готова сняться с места в любую минуту, верно, милочка? – уговаривала мать.
 Джейн решила, что пора вмешаться и внести в ситуацию некоторую ясность.
 – Даже если бы я и собралась в путешествие, а этот остров и впрямь рай земной, то в последнюю минуту место в отеле не забронируешь, – твердо заявила она. – И вообще, в этом месяце я не могу себе позволить дорогостоящих вояжей.
 Хотя несколько лет назад Джейн унаследовала изрядный капитал, она предпочитала жить на собственные доходы. Кроме того, так уж исторически сложилось, что служители сцены славились бедностью. Нехорошо было бы выставлять напоказ незаработанные деньги, в то время как собратья-актеры жертвуют собою ради искусства, живя на жалкую ежемесячную зарплату. Так что, если не считать случайных эскапад, когда кровь ударяла в голову, Джейн довольствовалась малым, утешаясь сознанием того, что под старость сможет с достоинством покинуть подмостки и удалиться на покой.
 – Хоть раз оцени мою предусмотрительность, дорогая, – похвалилась мать, известная своей безалаберностью. – Как только я поняла, что тебе необходимо тихое пристанище, я велела Филу поднапрячься. У него остались связи в «Беккер корпорейшн», и он все для тебя организовал через отдел путешествий. Разумеется, туристический класс был переполнен, но ты полетишь первым, – и не смотри на меня так! – о цене ты можешь не думать, все заказано по отцовской кредитной карточке. И на Леовилле тебе достаточно поставить подпись – и гостиница с питанием тебе обеспечена. Вот твои билеты и документы. От тебя требуется только одно: явиться в аэропорт послезавтра – и ты уже на пути к трем неделям блаженства!
 Джейн ошеломленно приняла синюю папку и открыла ее негнущимися пальцами – словно имела дело со взрывным устройством.
 – Вы уже и билеты для меня заказали? – дрожащим голосом переспросила она, перебирая страницы. При виде астрономических сумм глаза ее расширились. Джейн не знала, радоваться родительской щедрости или возмущаться. – Какой же ответ вы ожидаете?
 Патриция просияла улыбкой и обняла дочь.
 – Не нужно благодарности, моя милая. Мы знаем, как ты дорожишь своей независимостью, но разве родители не вправе поддержать...
 Джейн резко высвободилась из материнских объятий.
 – Поддержать? – фыркнула она, размахивая билетами перед аристократическим носиком матери. – Это подкуп!
 – Мы хотели сделать тебе подарок на день рождения, – вставил отец.
 – До моего дня рождения еще семь месяцев! – саркастически уточнила Джейн.
 – Считай, что подарок вручен заранее, – отозвалась Патриция, гневным взглядом веля мужу не отступать от намеченного сценария. Но, заметив недовольное лицо дочери и тут же изменив тактику, она негодующе всплеснула руками и резко заметила: – Право же, Джейн! Это переходит все границы. Ты что, думаешь, мы пытаемся втихомолку восстановить честь семьи? Мы очень гордимся тобой, доченька, и нам больно видеть, как ты страдаешь безо всякой на то причины. И совершенно незачем добровольно подставлять себя под удар. Разве что тебе по душе роль невинной мученицы. В таком случае говорить больше не о чем. Но хотелось бы добавить, что большинство детей только порадовались бы, если б их родители оплатили им поездку на курорт...
 – Уж я бы возражать не стал, – томно вздохнул Юджин.
 – Метеосводки предсказывают похолодание в конце недели, – несколько некстати сообщил Дон Лоу. – Говорят, грядет суровая зима.
 – Леовилль просто великолепен, совсем в духе Гогена, – предательски заметила Мегги. Ее влажные, словно омытые дождями зеленые глаза были печальны, улыбка казалась вымученной.
 Джейн вдруг осознала, что сестра, судя по виду, нуждается в отпуске куда больше ее самой, и ехидное замечание уже готово было сорваться с языка. Но тут она оглянулась на Фила. Тот не сводил с жены тревожного взгляда. Необъяснимая паника охватила Джейн, пальцы судорожно сомкнулись на билетах.
 – Пользуйся свободой, пока можешь, Джейн, – посоветовала Регина, поднимая с полу обгрызенный сухарик. – Как только заведешь детей, поездка на курорт будет подобна военным маневрам.
 Словно по команде, в комнату с грохотом ворвались трое детишек Рика. За ними, изрядно поотстав, спешила их миниатюрная светловолосая мать.
 – О, ты едешь на Леовилль! Здорово! – воскликнула Джулия, заметив в руках у Джейн авиабилет. – Я говорила Рику, что ты непременно поедешь, хотя бы для того, чтобы досадить этим мерзким репортерам. Знаешь, какой-то журналист выследил нас вчера в супермаркете и попытался разговорить Сюзи – стоило мне оставить на минутку колясочку в кондитерском отделе. Этот идиот даже предложил ей леденец на палочке. – Джулия погладила кудрявую головку, приникшую к ее колену. – По счастью, Сюзи оглушила его своим любимым словом.
 Малышка подняла взгляд на Джейн: огромные синие глаза задорно вспыхнули.
 – Не-ет! – завопила она. – Нет! Нет! Нет! Не-ет!!!
 Джулия захихикала.
 – Она так разоралась, что наглому типу стоило большого труда убедить народ, что он вовсе не сексуальный маньяк, любитель детишек. Держу пари, этот инцидент подпортит ему карьеру!
 – Повезло мерзавцу, что меня там не было: я бы ему физиономию подпортил, – проворчал Рик, чья душевная мягкость, как все отлично знали, в точности соответствовала габаритам.
 Джейн удрученно улыбнулась при мысли о том, что ее бескомпромиссность ставит под удар ни в чем не повинных племянников и племянниц. Как всегда, она занималась собственными проблемами и принимала поддержку семьи как должное, даже не задумываясь, как вся эта история скажется на их жизни.
 Убежденность Джейн в собственной правоте несколько угасла. Может быть, и впрямь стоит поступиться принципами и дезертировать... то есть уехать в отпуск?
 Жестоко так поступать, пока Элизабет находится между жизнью и смертью в реанимационном отделении сиднейского госпиталя. Но помочь ей выздороветь Джейн, увы, не могла. Наоборот, при мысли о том, что она рядом, с Элизабет может случиться новый сердечный приступ.
 Несколько сочувственных слов в больничной приемной обезумевшему от горя Джералду Стерну – вот и все, что могла позволить себе Джейн. Мистер Стерн спросил, что случилось, но о причинах допытываться не стал, и Джейн исчезла раньше, чем он или другие представители семьи Стерн оправились от потрясения и заинтересовались подробностями. До тех пор, пока Элизабет не придет в себя настолько, чтобы вести связную беседу, – если вообще такое случится, – совесть велит Джейн молчать.
 – Ну, что скажешь, родная? – нетерпеливо переспросила мать, явно огорченная безразличием дочери. – Просто не верится, что ты колеблешься.
 Джейн беспомощно переводила взгляд с одного вопрошающего лица на другое: нарастающая паника мешала собраться с мыслями, в голове мутилось. Ощущение собственного бессилия парализовало волю.
 На помощь ей пришел муж Мегги, Фил. Он поднялся на ноги, и сразу создалось впечатление, что в большой комнате очень мало места: перед этим гигантом даже Рик казался карликом.
 – Может, отстанем от человека? Пусть Дженни сама решит, что делать, – заметил он непринужденно. – Ей, наверное, хочется домой, поразмыслить на досуге, и чтобы никто из нас не дышал ей в затылок.
 Джейн подарила ему благодарный взгляд. Фил неторопливо пересек комнату и взял ее под локоть.
 – Я отвезу тебя домой, Джейн, а ты все обдумаешь, хорошо? Ну-ка держи...
 Он подхватил стопку проспектов, сунул девушке в руки, затем подобрал с кресла вышитую дамскую сумочку и повесил ей на плечо.
 – Для отвода глаз можешь оставить машину здесь, – предложил он. – Репортеры за мной не увяжутся, если я выйду один. Ты переберешься через забор, пройдешь через соседский сад, а я объеду дом с другой стороны и подберу тебя на следующей улице.
 – Но машина мне понадобится уже завтра, – возразила Джейн, но Фил уже прочно завладел ее рукой и уверенно направлял девушку к двери.
 – Юджин или кто-нибудь другой подгонят машину к твоему дому, – решительно отмел он все возражения. – По крайней мере хоть час-другой отдохнешь от прессы.
 Мысль о том, чтобы избавиться на время от караулящих снаружи ищеек, оказалась чересчур соблазнительной.
 – Ну... наверное... О'кей, спасибо.
 Девушка развернулась на каблуках.
 – Мегги, ты с нами?
 – Мег хочет остаться и поболтать с Пат, верно, котенок? – вставил Фил, едва жена открыла рот. – Сегодня вечером мы возвращаемся домой, а на днях у Мег открывается выставка, так что ей не скоро удастся снова выбраться к родителям.
 Торопливо распрощавшись с остолбеневшими родственниками, Джейн едва ли не против воли последовала за зятем в прихожую.
 – Ради Бога, к чему такая спешка? – прошипела она: Фил прямо-таки подталкивал ее к черному ходу. – Ты заметил, как на тебя смотрела Мег? Она явно что-то подозревает.
 – Может, решила, что ты снова попытаешься меня соблазнить, – не без ехидства заметил Фил, загораживая дверь, едва девушка подалась назад.
 Джейн никогда не краснела, но сейчас при воспоминании об одной из самых унизительных неудач в своей жизни щеки девушки вспыхнули жарким румянцем.
 – Это была ошибка, ты сам знаешь, – яростно прошептала она. – Выдавая себя за сестру, я понятия не имела, что вы с ней уже знакомы... И все равно ведь ничего не вышло...
 – Верно. Физическое влечение между нами отсутствует напрочь. Я об этом знаю, и ты об этом знаешь, и Мег, разумеется, тоже. Даже когда я принял тебя за нее и готов был поддаться чарам, ты искры страсти во мне не вызвала.
 – Ладно, ладно, картина ясна, – проворчала Джейн, выдергивая руку. – Но да позволено мне будет заметить, фиаско потерпели мы оба.
 Фил ухмыльнулся, и его глаза заискрились лукавым смехом.
 – Верно. Так что теперь, когда мы это дело со всей откровенностью обсудили, может, пора расслабиться? А то Мег боится, что мы до скончания дней своих будем держать дистанцию.
 Джейн улыбнулась в ответ, чувствуя, как исчезает скованность, сдерживавшая ее врожденное, перехлестывающее через край чувство дружелюбия.
 – Ну, если ты согласен признать за собою полное отсутствие сексапильности, так уж и быть, признаю и я, – поддразнила она.
 – Ты сама доброта! – похвалил Фил не без ехидства. – Тебя подсадить на стену или сама переберешься?
 При росте в пять футов и девять дюймов Джейн не привыкла, чтобы мужчины носились с нею как с хрупким беспомощным созданием. И вот десять минут спустя в тихом тупичке по другую сторону соседской ограды она уже отряхивала оцарапанные ладони, удрученно раздумывая, что в ее возрасте, наверное, пора уже ставить собственное достоинство превыше отваги.
 – Так с какой стати ты вызвался меня подвезти? – полюбопытствовала Джейн, когда они мчались через город. – Ведь не для того, чтобы прояснить наши отношения? Это ты мог сделать в любое время. Ты хотел поговорить о Мегги, верно? Почему она выглядела такой... удрученной там, дома?
 Огромные руки Фила крепче сжали руль, так, что царапины и шрамы—следствие работы скульптора—выступили еще отчетливее.
 – Она беременна, – выпалил он.
 Джейн почувствовала себя так, словно ее оглушили. В ушах раздался звон, похолодело в груди, во рту появился металлический привкус.
 – Беременна? – прошептала она. Ее сестра. Ее близнец... часть ее самой... У нее будет ребенок... подумать только, к растущему числу внуков Лоу добавится еще один!
 – Мне казалось, Мегги не хотела заводить детей так рано, – заметила Джейн, справившись с волнением. – Она говорила, что посвятит себя живописи.
 – Знаю. – Голос Фила звучал отрывисто и слегка мрачно. – Мы решили, что подождем несколько лет... но судьба распорядилась иначе. Доктора подтвердили беременность на прошлой неделе. Мегги непросто свыкнуться с этой мыслью. Родные еще не знают, и в течение ближайших недель она не намерена никого извещать. Дай ей Бог разобраться в собственных чувствах, а тут еще добавились всякие тревожные симптомы, как, скажем, повышенное давление... Врачи волнуются. – Искоса взглянув на спутницу, Фил продолжал, осторожно подбирая слова: – Ничего определенного пока сказать нельзя, но по итогам первых осмотров, похоже, у нее будет двойня.
 Двойня. Разумеется, с такой наследственностью, как у Маргарет, этого и следовало ожидать. Мегги станет матерью не одного ребенка, а сразу двух. Шум в ушах усилился, и Джейн положила руку на живот: наконец-то она поняла, что происходит!
 – У Мегги по утрам бывают приступы тошноты, так?
 – Да. Откуда ты знаешь?
 Джейн прикусила губку.
 – Последние две недели меня по утрам слегка подташнивает. Я было подумала, это нервы или, может, расстройство желудка. Кормили на этих треклятых съемках преотвратно.
 Вот только беременность из списка возможных диагнозов Джейн исключила сразу и со всей определенностью.
 – Мег ужасно себя чувствует, и доктор советует по возможности избегать стрессов в течение ближайших недель, – объявил Фил. – Поэтому я и надеялся, что ты примешь предложение Патриции. Это избавит Мегги по крайней мере от одного источника эмоциональных потрясений. Если она будет знать, что ты развлекаешься на солнечном тропическом побережье, она перестанет винить себя в том, что якобы бросила тебя в трудный час.
 – Отсюда твоя замечательная идея отвезти меня домой, чтобы я, дескать, сама на досуге приняла решение, – ехидно заметила Джейн.
 За ее сарказмом скрывалось огромное облегчение: итак, для бегства у нее есть весьма веское оправдание. Если у Мег по ее вине случится выкидыш, Джейн никогда себе не простит.
 Фил виновато пожал плечами.
 – Не мог же я убеждать тебя на глазах у Мегги! Она мне спасибо не скажет, потому что ради тебя на все пойдет. Если ты не поедешь на Леовилль, она намерена пригласить тебя к нам, даже если за тобой увяжется целая свита газетчиков, не говоря уже о еще одной твоей проблемке...
 Джейн внутренне напряглась, пальцы ее вцепились в сиденье. Фил резко завернул на стоянку под домом, где на «голубятне», располагалась квартирка актрисы.
 – Что ты имеешь в виду? Какая еще проблемка? – спросила она.
 Фил выключил мотор.
 – У тебя столько проблем, что ты так сразу и не сообразишь, о которой из них идет речь? Я имел в виду твоего надоедливого поклонника...
 – А-а. – Под пристальным взглядом зятя Джейн постаралась не выдать обуревающих ее чувств. – Мег тебе рассказала!
 В ее голосе отчетливо прозвучала негодующая нота, хотя, если вдуматься, она просила сестру не говорить только родителям и чересчур заботливым братьям...
 – Дженни, мы женаты, – напомнил ей Фил. – Семейная жизнь в том и заключается: мы делимся друг с другом самым сокровенным, поддерживаем друг друга и в радости и в горе. Мегги говорит, что ты пыталась отнестись к инциденту как к шутке, но сам факт, что ты об этом заговорила, показывает: ты тревожишься куда сильнее, нежели хочешь показать. Тон писем этого парня ей очень не понравился. Ей показалось, что есть в них что-то угрожающе маниакальное. Он пишет так, словно лично с тобой знаком и ваши взаимоотношения дают ему на тебя какие-то права.
 – Я объяснила ей, что поклонники просто заваливают меня письмами.
 – Но этот Томас очень настойчив. Ты сама призналась Мегги, что история продолжается уже несколько лет. Раньше он писал нерегулярно, а в последнее время шлет одно-два письма в неделю, не указывая ни полного имени, ни обратного адреса. Хвастается, что постоянно бывает на твоих спектаклях, и даже уверяет, что несколько раз встречался с тобой на людях, хотя ничем не выдавал себя.
 Мегги говорит, что все это ей не по душе, тем более что парень знает, где ты живешь. Она также сказала, что ты установила в квартире несколько новых замков, потому что встревожилась, когда вместе с письмами стали приходить и подарки. И еще она думает, что одной из причин, побудивших тебя так необдуманно подписать контракт и умчаться на съемки, была надежда, что этот тип утратит к тебе интерес, если ты перестанешь появляться на сцене.
 – По-моему, это лучше, чем ее совет обратиться в полицию, – нехотя заметила Джейн. – Блюстители закона просто рассмеются мне в лицо... Письма не заключают в себе прямой угрозы. Я их, собственно, все повыбрасывала, – добавила она, не погрешив против истины и надеясь, что ставит точку в дискуссии. – Как я сказала Мег, самое разумное в данной ситуации – просто не обращать на него внимания.
 – Ммм. – Фил нахмурился.
 Ну вот, еще один заботливый родственничек объявился, обреченно подумала Джейн.
 – За время моего отсутствия не пришло ни одного письма, – уточнила девушка. – Может, он отстал-таки.
 – Если ты снова уедешь из страны, он, пожалуй, окончательно о тебе позабудет, – стоял на своем Фил. – Выбирай, Дженни: либо отъезд, либо полиция; а то еще я могу приставить к тебе ребят из отдела охраны «Беккер корпорейшн», до тех пор пока частный детектив не выследит этого парня и не задаст ему жару.
 При этих словах Джейн побледнела.
 – Приставить ко мне телохранителей? Ты представляешь, как воспримет это пресса? – Затем подняла руки вверх, признавая свое поражение. – Есть в тебе что-то от пирата, Фил! Если я не поддамся на твой шантаж и не уеду, ты, чего доброго, напоишь меня допьяна и отправишь на курорт в бессознательном состоянии?
 – Чтобы уберечь Мегги, я не остановлюсь ни перед чем, – подтвердил любящий супруг с похвальной откровенностью.
 – Ну ладно, ладно!
 Что ж, по крайней мере благодаря Филу ей не придется стыдиться своего бегства: она делает это ради сестры, а вовсе не ради собственного благополучия.
 Джейн улыбнулась: ее неизменный оптимизм снова одержал верх.
 – Вот увидишь: я сама подыщу себе защитника. Кто знает? Может быть, в тропическом раю я встречу свой идеал – настоящего рыцаря, прекрасного, нежного, доброго. Он станет ухаживать за мною и отдаст мне свое сердце! А если с рыцарем не повезет, сойдет и загорелый завсегдатай пляжей.




 2


 Джейн изнывала от нетерпения: у регистрационного окошечка застрял какой-то растяпа.
 Высокий, худощавый; вот он нагнулся и принялся суетливо прикреплять ярлычки к своим чемоданам. Светло-каштановые волосы, густые и прямые, упали ему на лоб. Вид у бедняги был до того растерянный, до того нелепый, что Джейн, не задумываясь, определила: перед нею – витающий в облаках «академик» из числа тех узколобых существ, что с головой ушли в одну-единственную область знания, заменившую им реальный мир. Или, может быть, не в меру усердный клерк, подумала актриса, заметив синюю офисную папку, которую растяпа судорожно сжимал под мышкой, словно боясь, что она куда-нибудь исчезнет – в воздухе растает, что ли?.. Парень наклонился вперед, темный пиджак в полосочку распахнулся, и в нагрудном кармане рубашки блеснули очки и несколько ручек. Ну не иначе клерк!
 Однако кто бы он ни был, он ее задерживает. Или он не понимает, что пассажиры первого класса не должны стоять в очереди? Они вообще не должны догадываться, что на покупку билета кто-то может тратить время, и могут лишь с недоумением смотреть на обычных смертных, толпящихся у соседних окошечек.
 Девушка оглядела терминал. Ей не терпелось поскорее оказаться в относительно уединенном салоне первого класса. Пока еще ее никто не опознал, поскольку Джейн предусмотрительно надела джинсы, мешковатую рубашку, хлопчатобумажную куртку, кудлатый светлый парик и темную шляпу. Однако чем дольше она будет торчать здесь, перед окошечком, тем больше опасность оказаться узнанной.
 Регистраторша указала парню на весы, но, вместо того чтобы воспользоваться вежливой подсказкой, этот бестолковый тип наклонился вперед и забормотал что-то, рассеянно похлопывая себя по карманам.
 Терпение Джейн иссякло. Обогнув чету учтивых японцев, она подошла к недотепе и хлопнула его по плечу, понижая свой от природы низкий грудной голос еще на пару нот.
 – Эй, парень, тебя просят поставить багаж на весы.
 – Что? – Тип повернул голову, дернулся всем телом и выпрямился так резко, что едва не выронил свою папку.
 Он был моложе, нежели девушке показалось сначала, – примерно ее лет. Чистая, без единой морщины, загорелая оливкового оттенка кожа. Юноша снова отбросил со лба непослушную прядь, открывая взору «вдовий мысик» – волосы, растущие треугольным выступом на лбу. Примета раннего вдовства, как говорят в народе... Резко скошенные брови запятыми изогнулись над внешними уголками темно-карих глаз, придавая выражению узкого лица что-то демоническое. Однако во взгляде не было ничего зловещего. Черные зрачки недоуменно расширились: незнакомец глядел на Джейн чуть ли не с ужасом. Девушка схватила один из его чемоданов и с грохотом водрузила на платформу.
 – Она не может оформить документы, не взвесив багаж, – нетерпеливо разъяснила Джейн.
 Ее зеленые глаза метали пламя из-под полей шляпы: этот тип даже не подумал последовать ее примеру. Явно замедленная реакция! Он что, отстал в развитии? Или, может быть, просто иностранец и не понимает английского...
 Молодой человек откашлялся.
 – Гм... я не думал, что для пассажиров первого класса вес имеет значение, – пробормотал он смущенно. Чуть заметный австралийский акцент выдавал в нем уроженца здешних мест.
 Раздражение Джейн сменилось насмешливой снисходительностью. Ну, все ясно – типичный маменькин сынок!
 – Все равно нужно знать общий вес погруженного багажа, – объяснила она. – Если ты вместе с кальсонами упаковал парочку слонов, за твою эксцентричность расплачиваться будут пассажиры туристского класса: одному-двум придется лететь следующим рейсом.
 – Да, да, конечно, – пробормотал он, даже не улыбнувшись.
 Ну, конечно. Парень напрочь лишен чувства юмора.
 Он смотрел на собеседницу отрешенным взглядом человека, чьи мысли в данный момент заняты совсем другим. Поскольку женские чары Джейн обычно не оставляли мужчин равнодушными, то отсутствие какой бы то ни было реакции со стороны незнакомца актриса сочла лишним доказательством того, сколь удачен ее маскарад. Многие шекспировские героини по ходу пьесы переодеваются мальчиками, и Джейн всегда играла эти роли с огромным удовольствием. Суть перевоплощения – не столько внешность, сколько манеры и жестикуляция.
 Девушка поддернула джинсы и расставила ноги пошире.
 – Ну?
 Незнакомец смущенно заморгал. Удивительно густые, пушистые ресницы скрывали выражение глаз.
 – Что «ну»? – осторожно переспросил он.
 Пальцы судорожно сжали синюю папку, костяшки побелели от напряжения, парень явно собирался с духом, чтобы дать достойный отпор пристающему к нему незнакомому парню. Он что, думает, что у него чаевые будут выпрашивать? Джейн возвела очи к небу и подхватила второй чемодан. Ну и тяжесть!
 Покачнувшись, она водрузила чемодан на платформу рядом с уже стоящим там.
 – В каждой шутке есть доля правды. Это я насчет слонов, – сообщила Джейн, с трудом переводя дыхание. Она отступила на шаг и запрокинула голову, вызывающе глядя на незнакомца. – Что у тебя там?
 – Гм... книги, – проговорил он все тем же срывающимся неуверенным голосом.
 Все сходится. Девушка обвела взглядом опустевший пол и из чистого озорства потянула за уголок синюю папку, все так же несокрушимо покоящуюся под мышкой молодого человека.
 Наконец-то этот тип пробудился к жизни!
 – Только не папку! – воскликнул он, вырываясь и отступая на шаг. – Это я беру с собой.
 Ага, значит, он способен двигаться быстрее улитки, если захочет! Джейн фыркнула и насмешливо отдала честь, приложив палец к полям шляпы.
 – Значит, вы сдаете в багаж только два чемодана, так, мистер Нортон? – подчеркнуто вежливо уточнила регистраторша.
 Словно загипнотизированный дерзкой усмешкой Джейн, он ответил, не повернув головы:
 – Гм... ну, я думаю... мне кажется...
 – Он хочет сказать «да», – услужливо пояснила Джейн.
 – Мистер Нортон! Будьте добры ваш паспорт, сэр!
 – Паспорт?
 Джейн решила, что дело пойдет куда быстрее, если она позаботится о бестолковом мистере Нортоне.
 – Ты ведь не забыл его дома, верно? – потребовала она, вставая рядом с юношей у окошечка. – Он здесь?
 Девушка выхватила у него из рук синюю папку, раскрыла ее и в одном из прозрачных пластиковых отделений обнаружила внушительную пачку туристских чеков США. Молодой человек попытался было воспротивиться; Джейн метнула на него укоризненный взгляд, давая понять, что она не вор. В соседнем отделении торчал документ в темно-синей обложке с гербом Австралии. Девушка извлекла паспорт на свет. Молодой человек попытался было вернуть законную собственность, но Джейн уже вручила документ регистраторше.
 – Как насчет предпочтений относительно места? – осведомилась Джейн, вручая мистеру Нортону папку, пока регистраторша листала паспорт.
 – Простите? – переспросил молодой человек. Взгляд его лихорадочно перебегал от одной девушки к другой, никак не желая сфокусироваться, словно недотепе не верилось, что кто-то пришел ему на помощь.
 – Места, знаешь ли, бывают разные – передние, задние, боковые, у окна... рядом с аварийным выходом, – разъяснила Джейн.
 – Рядом с аварийным выходом? – повторил он, нахмурившись.
 – Послушай, приятель, меньше думай, ладно? Предоставь все мне. – Девушка отказалась от попыток вовлечь недотепу в процесс принятия решений и продолжила переговоры, более с ним не советуясь. Не прошло и минуты, как все формальности были улажены, Джейн вручила своему протеже посадочный талон и паспорт и оттеснила его от стойки, освобождая место для японцев.
 – Да иди же ты, – велела она: молодой человек замер у окошечка и отходить не спешил. —
 Почему бы тебе не двинуть в салон?
 Но парень упорно не желал понять, что от него хотят отделаться.
 – Гм... я, пожалуй, подожду тебя. Мы бы вместе пропустили по рюмочке, или что-нибудь в этом роде... – Молодой человек неопределенно взмахнул рукой. Фраза повисла в воздухе. – Или что-нибудь в этом роде.
 Джейн подозрительно поглядела на собеседника. Он что, догадался, что перед ним – женщина или вздумал заигрывать с красивым парнем? Что, если детская беспомощность – сексуальный, а не психологический индикатор?
 Как бы то ни было, надо дать ему от ворот поворот.
 – У меня и в мыслях не было с тобой знакомиться, – напрямик объявила она. – Мне пришло в голову тебе помочь, потому что жалко тебя стало, а вовсе не потому, что ты мне понравился.
 Молодой человек резко вдохнул, кровь прихлынула к его щекам.
 – Я не... я вовсе не имел в виду...
 Видя столь неподдельное негодование, Джейн немного смягчилась. Значит, первое впечатление оказалось верным: безобидный, застенчивый маменькин сынок. Но все равно надо от него избавиться, прежде чем она предъявит собственные документы. Существующее законодательство не позволяет службам авиалиний разглашать информацию о своих пассажирах, но если регистраторша вслух назовет ее по имени, лучше, чтобы никто не стоял рядом.
 – Хорошо. – Джейн решительно оборвала сбивчивые объяснения, повернувшись спиной к собеседнику. – В любом случае, мне до тебя дела нет.
 – Я всего лишь хотел поблагодарить тебя за помощь, – холодно заметил молодой человек, и Джейн улыбнулась про себя, подметив в его голосе стальную ноту. Может, этот нытик не так уж и безнадежен.
 Она не удостоила его ответом, и спустя мгновение, к величайшему ее облегчению, парень исчез. С бездомными щенками всегда одна и та же проблема: поможешь такому – потом не отвяжется.
 Зарегистрировавшись, Джейн пошла в магазинчик беспошлинных товаров и увидела Фила: тот задумчиво разглядывал духи. Молодой скульптор летел в Мельбурн в краткосрочную командировку по поводу Фонда развития изобразительных искусств, основанного «Беккер корпорейшн», и любезно подбросил Джейн в аэропорт на своей машине.
 Джейн подождала, пока зять оплатит покупку, и подошла к нему, чтобы поболтать. Беседа протекала очень мило, но, внезапно замолчав, Фил вгляделся в толпу поверх головы собеседницы.
 – В чем дело? – потребовала ответа Джейн: ее нервы, натянутые как струна, готовы были не выдержать. – Кто там? Репортер?
 Фил успокаивающе положил тяжелую руку ей на плечо и покачал головой.
 – Нет, нет, я просто увидел знакомого. Старый друг, еще со времен «Беккер корпорейшн». Пойду-ка пообщаюсь с ним, а то, чего доброго, сам подойдет и потребует, чтобы его представили.
 Фил рассеянно чмокнул свояченицу в щеку, стараясь не упустить приятеля из виду.
 – Ну, счастливо тебе долететь. И, ради Бога, постарайся не навлечь на свою неразумную головку обычную дозу неприятностей!
 Джейн ощетинилась и, повернувшись на каблуках, собралась было крикнуть зятю вслед пару не самых приятных слов, но в это самое мгновение заметила в толпе несносного Нортона. Даже в нескончаемом людском водовороте бедняга казался затерянным и одиноким. Оживленные стайки людей обнимались, желали друг другу счастливого пути, а он неприкаянно слонялся по залу, не находя себе места. Джейн отвернулась и, заслоняясь журналом, поспешила скрыться.
 Только на борту самолета, когда заработали моторы, Джейн позволила себе расслабиться. Салон первого класса оказался заполненным только наполовину – значит, путешествующие в одиночку могли рассчитывать на дополнительную роскошь – пустое кресло рядом. Место Джейн было в первом ряду, у самого прохода, и девушка решила подождать, пока самолет не взлетит, а потом пересесть к окну.
 – Простите, мисс Лоу, не хотите ли, чтобы я убрала вашу шляпу на полку?
 – Спасибо. – С невозмутимым лицом Джейн стянула шляпу вместе с париком, наслаждаясь реакцией бортпроводницы. Обе девушки захихикали, и маска безразличной вежливости на лице стюардессы растаяла, сменившись выражением искренней симпатии: забавный эпизод расположил их друг к другу.
 Врожденный оптимизм Джейн мало-помалу возвращался к ней. Впервые за много недель девушка упивалась замечательным ощущением свободы. Никаких тебе стрессов, неприятностей, вопросов, никакой ответственности. Может быть, эти каникулы помогут ей вернуть жизнь в привычное русло.
 Джейн удовлетворенно вздохнула, взъерошила примятые париком волосы, так что непокорные пряди заполыхали вокруг головы язычками яркого пламени, и заверила стюардессу, что не откажется от бокала шампанского, когда самолет поднимется в воздух. Затем сняла куртку и закатала рукава зеленой рубашки, открыв взору тонкий золотой браслет на левом запястье.
 Оглянувшись, девушка обнаружила недотепу Нортона: мрачно стиснув зубы, он безуспешно пытался справиться с ремнем безопасности. Драгоценная папка красовалась на пустом кресле рядом с ним. Очки в темной оправе придавали лицу парня чуть зловещее выражение. Может быть, его бестолково-отрешенный взгляд там, в аэропорту, объясняется близорукостью, а вовсе не душевным смятением?
 Вместо того чтобы сосредоточить свое внимание на ремне, молодой человек теперь не отрывал глаз от Джейн: судя по ледяному выражению лица, он заметил ее проделку с париком и наверняка расслышал женский смешок. Явно не завзятый театрал: во взгляде его не читалось ни восторженного узнавания, ни жадного любопытства, только холодное неодобрение.
 Упоительное ощущение свободы усилилось. Джейн улыбнулась юноше томной, многозначительной улыбкой и захлопала темными ресницами. Он мрачно нахмурился, на шее запульсировала жилка, щеки заалели. Джейн еще не приходилось видеть мужчину, чей цвет лица служил бы столь безошибочным барометром смены эмоций.
 Подозвав к себе проходившую мимо стюардессу, Джейн доверительно прошептала ей:
 – Мне кажется, вон тот пассажир – мистер Нортон – летит в первый раз и явно страдает фобией. Он слишком застенчив, чтобы попросить о помощи, но, по-моему, бедняге нехорошо.
 Стюардесса осторожно оглянулась через плечо и с первого же взгляда оценила ситуацию.
 – Хмм, губы и впрямь побелели... – В голосе ее прозвучала озорная нотка. – А какой милашка! Пожалуй, я посижу рядом с ним и подержу его за руку...
 Вскоре Джейн уже наслаждалась любопытным зрелищем: красотка-бортпроводница подошла к растерявшемуся от неожиданности молодому человеку, наклонилась и поправила ремень безопасности, а затем скользнула в соседнее кресло и накрыла его ладонь изящной наманикюренной ручкой. Затем что-то прошептала ему на ухо. Молодой человек резко вскинул голову, сдвинул очки на нос и метнул негодующий взгляд в сторону Джейн. Та мило улыбнулась в ответ. Неблагодарный!
 Выбросив недотепу из головы, актриса устроилась поудобнее и приготовилась наслаждаться полетом. Она впервые летела первым классом и намеревалась воздать должное сибаритской роскоши. Сибаритская роскошь подразумевала, помимо прочего, щедрую порцию газет и журналов, и Джейн едва не захлебнулась шампанским, увидев на обложке модного дамского журнала собственную фотографию. Она тотчас же вытащила из общей стопки и этот журнал, и еще несколько сомнительных изданий, в которых, скорее всего, обнаружатся свеженькие разоблачения на ее счет в иллюстрированном разделе сплетен.
 К несчастью, ее неловкие попытки поработать цензором потерпели крах: другие стюардессы разносили по салону точно такие же подборки печатных изданий. Опасливо оглянувшись по сторонам, Джейн с облегчением увидела, что большинство пассажиров выбрали более интеллектуальное чтиво... деловые сводки и глянцевые рекламные проспекты... все, кроме злосчастного Нортона, который взял по экземпляру каждого издания, а затем открыл именно тот журнал, который, как надеялась Джейн, должен был бы проигнорировать с высоты своего интеллекта.
 Выругавшись про себя, девушка пересела к окну, так чтобы оказаться вне поля его зрения. Может, он не заметит сходства, – фотография-то давняя, Джейн тогда еще носила длинные волосы. Тоже мне, мужчина – из всей стопки хватает именно дамский журнал! И какого черта он держит его так, что пальцы словно впиваются в весьма интимную часть ее затянутой в бикини фигурки?
 Решив, что лучше сразу узнать самое худшее, Джейн решительно раскрыла собственный экземпляр и прочла длинную историю на трех страницах, разрываясь между гневом и смехом. В слегка завуалированном виде статья преподносила читателю пикантные слухи о бисексуальности мисс Джейн Лоу, восходящей к тем самым временам, когда она «охотно» исполнила на сцене роль Сапфо. Далее приводился иллюстрированный список всех мужчин, с которыми у мисс Лоу «был роман»: туда, похоже, вошли все знаменитости мужского пола, с которыми актрисе когда-либо довелось сфотографироваться. Затем следовал такой же список «подружек».
 К сожалению, речь шла не только о ее собственной, слегка запятнанной репутации. Благодаря строгим законам о клевете, имя Элизабет Стерн не упоминалось ни разу, но любой мало-мальски информированный читатель, ознакомившись со статьей, первым делом подумает о ней.
 И зачем только Джейн согласилась встретиться с Элизабет в этом треклятом отеле! И зачем только та настояла на всех этих нелепых мерах предосторожности, вплоть до того, чтобы забронировать комнату на имя мисс Смит! Ах, если бы Джейн, потрясенная трагической исповедью своей гостьи, не проглядела бы первых тревожных симптомов, свидетельствующих о ее недуге, а потом не тратила бы драгоценное время на то, чтобы искать лекарство в сумочке Элизабет! Надо было сразу вызывать «неотложку»!
 Джейн попыталась справиться с нахлынувшим чувством вины. Она ведь не сделала ничего дурного. Скорее поступила несколько опрометчиво, только и всего. Безусловно, ей в этой драме досталась главная роль, однако автор-то не она! Сценарий принадлежит Элизабет, и, несмотря на искреннее сочувствие к несчастной женщине, Джейн не могла не досадовать, что козлом отпущения в данном случае стала она, а не миссис Стерн.
 Девушка отбросила гнусный журнал и приказала себе улыбнуться. Жизненная философия Джейн была проста: не унывай! К чему мучиться из-за событий и поступков, переиграть которые все равно не удастся? Жалея себя, человек опускается все ниже. Надо двигаться вперед, подменять «если бы» на «что, если» и в каждой неприятной жизненной ситуации видеть полезный урок на будущее и средство воспитания характера, а не непреодолимую преграду к счастью в настоящем.
 Повторив себе эту заповедь, Джейн сбросила ботинки, с удовольствием влезла в мягкие тапочки – дар авиакомпании – и приготовилась есть, пить и наслаждаться жизнью на протяжении нескольких тысяч миль полета.
 Однако напряжение последних двух недель и накопившаяся усталость давали о себе знать. И после роскошного обеда, за которым последовали несколько бокалов шампанского, Джейн обнаружила, что веки у нее отяжелели, а мысли теряют отчетливость.
 Девушка закуталась в одеяло и, не досмотрев до конца любимый фильм, забылась блаженным сном. Впервые за долгое время она отдыхала, не видя кошмарных снов, ни о чем не думая... и не ведая того, что странный мистер Нортон смотрит сейчас на нее.
 А мистер Нортон и впрямь смотрел на нее не отрываясь, и выражение лица его заставило бы Джейн похолодеть от недоброго предчувствия, если бы девушка проснулась. Маска хладнокровной расчетливости: губы сурово сжаты в удовлетворенной гримасе, в подозрительном, алчном взгляде читаются то невольное восхищение, то гордое презрение. Словом, озлобленное лицо человека, выполняющего особо неприятную миссию.
 И решившего преуспеть в этом любой ценой.




 3


 Джейн перебросила сумку через плечо и побежала через летное поле к крохотному яркому самолетику с двумя пропеллерами. Знойный ветер огненным вихрем взметнул ее волосы. Девушка одарила ангельской улыбкой затянутого в форму пилота, поджидающего у подножия трапа. Заговорившись с туристом из Англии, она едва не опоздала на пересадку. Вот незадача!
 Дверь за нею захлопнулась, отгородив пассажиров от палящего вечернего солнца. Джейн, улыбаясь, обвела взглядом тесный салон на девятнадцать мест и нашла свободное кресло в середине, по левую руку от прохода. Девушка осторожно двинулась вперед между рядами, извиняясь по мере того, как сумка задевала чьи-то локти, и, добравшись до цели, с облегчением рухнула в кресло. Пилот наблюдал за нею через открытую дверь кабины, и девушка озорно подняла вверх большие пальцы. Все, дескать, в порядке.
 – Вы едва не опоздали на рейс.
 О нет! Знакомый неодобрительный взгляд, темные глаза за стеклами очков. Этот зануда мистер Нортон – живое напоминание о родной стране и оставшихся позади проблемах!
 – Только не говорите, что и вы летите на Леовилль! – выпалила Джейн, едва заработали моторы.
 – Нет, я спрыгну с парашютом на полпути, – сухо сообщил юноша.
 Учитывая, что им предстоял прямой беспосадочный перелет, сарказм оказался более чем уместен, но не успела она по достоинству оценить проблеск юмора, как Нортон поспешил все испортить, назидательно добавив:
 – Вы поступили в высшей степени неосмотрительно, явившись в последнюю минуту. Билет едва не пропал!
 – Вздор: у меня все просчитано, – весело солгала Джейн. – Если бы вы летали так же часто, как я, вы бы оценили великое искусство свести время ожидания до минимума.
 – Пожалуй, – согласился мистер Нортон, от взгляда которого тем не менее явно не укрылись ни разрумянившиеся после пробежки щеки девушки, ни капельки пота на лбу, ни зеленая рубашка, прилипшая к телу.
 Джейн достала из сумочки увлажняющую салфетку и вытерла лицо и руки, с удовольствием ощущая, как испаряется благоуханный лосьон, охлаждая разгоряченную кожу. Мистер Нортон по-прежнему был в костюме, только галстук снял, делая вынужденную уступку жаре. На коленях его лежала все та же знакомая пухлая синяя папка. Он что, намерен работать на протяжении всего перелета?
 – Какое совпадение, что мы летим в одно и то же место, – заметила Джейн. – Вы в командировку или на отдых? – Впрочем, ответ ей был заранее известен. Никто не полетит на отдых в строгом костюме!
 – И то и другое справедливо, – ответил он. Уголки губ слегка приподнялись, словно молодой человек сдерживал саркастическую улыбку. Похоже, и та и другая перспектива не очень ему нравились.
 – А в чем состоит ваша работа?
 Юноша на мгновение заколебался.
 – Я бухгалтер.
 – В самом деле?.. – Джейн быстро опустила глаза, зная, что в них так и посверкивают смешинки. – Ни за что бы не догадалась!
 Но напускная серьезность девушки ни на мгновение не ввела юношу в заблуждение. Нортон стиснул зубы.
 – Вы находите мою профессию смешной?
 – Что вы! Работа бухгалтера трудна и почетна, и безусловно заслуживает всяческого уважения, – пылко заверила Джейн.
 – Не переигрывайте, – хмуро бросил он.
 Девушка подняла взгляд. В глазах ее плясали озорные искорки. Детским, замирающим от восхищения голоском она проворковала:
 – И при этом такая увлекательная! Вы, должно быть, испытываете незабываемые ощущения, когда сводите баланс.
 Молодой человек словно не заметил издевки.
 – Когда я свожу счеты, баланс всегда в мою пользу.
 Трудяга похвалялся своей прилежностью, а слова его почему-то прозвучали угрозой! Для смешливой девушки это было чересчур.
 – Столько волнующих переживаний, и так мало времени! – расхохоталась она. – Неудивительно, что у вас измотанный вид. Вы типичный трудоголик: все признаки налицо. Не буду спрашивать, как вы развлекаетесь. Уж, наверное, не без помощи вашей папки. Держу пари, вы понятия не имеете, как отрешиться от забот и расслабиться. Верно ведь? Где вы остановитесь на Леовилле?
 Молодой человек назвал курорт, и Джейн, вздохнув про себя, подумала, что с судьбой не поспоришь. Похоже, им на роду написано вечно сталкиваться друг с другом.
 – Мне тоже туда. – Едва слова сорвались с ее уст, у Джейн возникло странное подозрение. – Вы меня преследуете? – выпалила она.
 Услышав это, молодой человек так растерялся, что мгновенный приступ паранойи у Джейн прошел так же быстро, как и нахлынул. Господи, да ведь он же бухгалтер! Он щеголяет в костюме и, кстати, не из дешевых. А представители «желтой прессы» одеваются черт-те во что, чтобы удобно было пролезть в любую щель. И первым классом они не путешествуют. Если же произойдет невероятное и жадюга-редактор расщедрится на билет, то ни один наемный писака не станет отказываться от бесплатной выпивки всякий раз, как ее предлагают, – а мистер Джеймс неизменно отклонял спиртные напитки.
 – По-моему, а зарегистрировался на пересадку первым, это нетрудно проверить. И я определенно оказался в самолете раньше вас, – указал мистер Нортон тоном оскорбленной невинности. – Почему это вы решили, что я вас преследую?
 И верно. Вспомнив, что рассказывала мать о первозданной природе Леовилля, Джейн поневоле согласилась, что любой турист, путешествующий первым классом, непременно остановится в самом роскошном отеле.
 – Гм. И в самом деле. В таком случае, может быть, это я вас преследую?
 Молодой человек моргнул, и выражение его глаз разглядеть не удалось. Но Джейн заметила, как пульсирует жилка на левом виске, и поняла, что ее лукавый ответ еще более смутил беднягу. Он резко отвернулся от собеседницы и взглянул в иллюминатор.
 Нос самолета приподнялся над взлетной полосой, и пальцы юноши тут же судорожно схватились за подлокотники кресла, а затем земля резко пошла вниз и самолет затрясся на волнах раскаленного воздуха, плывущих над городом.
 Джейн не сводила глаз с его побелевших пальцев. Может, дело не в ее насмешках? Отчего он так напрягся?
 – Вам часто доводилось летать на маленьких самолетах? – спросила она нарочито небрежно.
 Молодой человек неохотно отвернулся от иллюминатора и опасливо искоса посмотрел на нее, словно никак не мог решить, как следует воспринимать это странное существо. Неужели он думает, что она сейчас набросится на него и примется сдирать одежду? Или, может, боится признать свою уязвимость, опасаясь насмешек? Джейн улыбнулась ласково и ободряюще, твердо вознамерившись искупить свою невольную вину: нехорошо было смущать беднягу вздорными подозрениями!
 – Нет, нечасто, – неохотно признался он, и Джейн удивилась: она ожидала резкого отпора.
 Девушка просияла улыбкой и попыталась ободрить своего спутника.
 – Ну, не тревожьтесь – как только мы поднимемся повыше, тряска прекратится. А над морем вообще не качает. Да и лететь нам не больше часа. Скоро доберемся. Если у вас заложит уши, пососите конфетку, и все пройдет.
 Джейн извлекла из кармана несколько карамелек, спрятанных про запас с прошлого рейса, и протянула их юноше.
 – Боюсь, что конфеты малость растаяли, но обертка никуда не делась, так что пальцы не слипнутся.
 Молодой человек принял залог мира. Извлек запечатанную зубочистку с эмблемой авиакомпании, завалявшуюся среди конфет, и торжественно вернул ее владелице.
 – Вы, наверное, захотите сохранить ваш сувенир, мисс Лоу?
 Девушка смущенно улыбнулась, пряча зубочистку в нагрудный карман рубашки.
 – Всегда была падкой на дармовщинку, ничего не могу с собой поделать! Выписываясь из отеля, я все сметаю подчистую: пакетики с сахаром, кофе и чаем, мыло, пузырьки с шампунем. Это все равно включено в счет, а в дороге может пригодиться, особенно если живешь в рамках строгого бюджета.
 Брови юноши резко поползли вверх. Эта гримаска нравилась девушке все больше и больше. Пожалуй, самое выразительное в его лице – это брови.
 – Плохо же сбалансирован ваш бюджет, мисс Лоу, если он позволяет вам летать первым классом, но не позволяет покупать самое необходимое.
 Девушка усмехнулась, слушая, как ей делают профессиональное замечание.
 – Я не сказала, что не могу позволить себе покупать эту ерунду. Просто предпочитаю тратить деньги на другое. Что до нынешнего путешествия – это подарок. Обычно я летаю вторым классом. Кстати, меня зовут Джейн. Для друзей – Дженни.
 Но и тут выражение лица его не изменилось, во взгляде не вспыхнул нехороший огонек узнавания, и даже тени скабрезных предположений не отразилось в темных глазах.
 – Стивен Нортон.
 Последовала небольшая пауза, словно молодой человек ожидал, что его имя известно всем и каждому. Может быть, он знаменитость в бухгалтерских кругах?
 – Я актриса, – сказала Джейн.
 – Боюсь, что в кино я хочу нечасто, – вежливо ответил он.
 – Я по большей части играю на сцене.
 – И в театре почти не бываю.
 – Пару лет назад я играла ведущую роль в костюмированном шоу на...
 – У меня и телевизора-то нет, – без малейшего сожаления отозвался мистер Нортон.
 – О! Ну... еще я участвовала в радиопостановках...
 – Я крайне редко включаю радио.
 Джейн была потрясена. Как может образованный человек совершенно не интересоваться драматическим искусством? Не отдавать должное сцене?
 Вот ведь ирония судьбы: за последние двадцать четыре часа Джейн из кожи вон лезла, чтобы остаться неузнанной, а теперь чувствует себя задетой, оттого что это произошло. Нет, тщеславием она не страдала, однако цену себе знала: каждая строчка восторженных отзывов была ею заслужена. Джейн работала на износ и страстно верила в непреходящую значимость своего искусства. И вот перед нею сидит тип, которому никакого дела нет до ее великой миссии, не говоря уже о том, насколько хорошо она с этой миссией справляется!
 Ей очень захотелось ядовито поинтересоваться, читает ли мистер Нортон газеты, но подобный вопрос мог выдать ее с головой.
 – Как же вы развлекаетесь? – полюбопытствовала Джейн, скрывая досаду.
 – Я не нуждаюсь в развлечениях. Моя жизнь полна и без того.
 – Да уж, надо полагать, – съязвила Джейн.
 Работа, сплошная работа, с отвращением подумала она. Нескончаемая череда скучных, безликих цифр. Пухлая нижняя губа задумчиво оттопырилась, изощренный ум постигает невидимый непосвященным вечный смысл, тайну мира, спрятанную в бухгалтерском балансе. Неудивительно, что парень совсем не умеет общаться с людьми.
 Бедный ягненочек. Он не привык делиться эмоциями, ибо умение это приходит через культурный обмен. Если разнообразие – соль жизни, то его жизнь, должно быть, на редкость пресная...
 – Уверен, что вы превосходная актриса.
 От слуха Джейн не укрылась скептическая нотка.
 – Вы-то откуда знаете? – съехидничала она.
 – Ну... – Молодой человек понизил голос, не сводя взгляда с ее помрачневшего личика: – Вы очень привлекательны.
 Джейн мгновенно ощетинилась, словно котенок, которого погладили против шерсти.
 – Какое отношение это имеет к актерскому мастерству?
 – Гм... я подумал, что так легче получить роль, – объяснил юноша.
 Он хоть понимает, что говорит, какой подтекст имеют его слова? А может, эти карие глаза отнюдь не так наивны и бесхитростны, как кажется? Джейн окончательно рассвирепела.
 – Вы хотите сказать, что контракты я подписываю в постели? – ледяным голосом спросила она.
 Недотепа смущенно заморгал.
 – Нет, нет, я ничего такого не имел в виду... Я... я уверен, что вы очень талантливая актриса.
 И очень респектабельная женщина.
 Джейн рассмеялась озорным мальчишеским смехом. Она быстро вспыхивала, но столь же быстро отходила.
 – Респектабельной женщиной скорее следует назвать мою матушку. У меня этого качества нет. Впрочем, меня уважают. Уважают мою работу... И я целуюсь с кем-то потому, что хочу этого, а не потому, что стараюсь что-то получить таким путем. Сексом я не торгую.
 К ее великому удивлению, молодой человек не вспыхнул и не смутился, выслушав столь недвусмысленное признание. Лишь одна бровь поползла вверх.
 – Ваша мать тоже актриса.
 Учитывая его полнейшее невежество в культурном плане, Джейн восприняла последнее утверждение как вопрос. Но Патриция, будь она рядом, оскорбилась бы не на шутку. Она играла ведущие роли на протяжении вот уже четырех десятилетий. Имя Лоу в театрах Австралии стало символом бескорыстного служения искусству. Долг требовал, чтобы Джейн вступилась за честь семьи и воздала должное ее многочисленным заслугам.
 – Да. Моя мать – Патриция Лоу!
 Девушка ожидала, что и это имя окажется для собеседника пустым звуком, но молодой человек утвердительно кивнул.
 – Ах, вы из тех самых Лоу! Ваш отец, кажется, был возведен в рыцарское звание за заслуги в развитии театрального искусства? Я помню его имя в списке награжденных за прошлый год.
 Где искусство бессильно, победу одерживает снобизм!
 – Да, верно. – В кругу семьи новообретенный титул стал источником нескончаемых шуток, поскольку грозного Доналда трепещущие новички на всякий случай величали сэром, а за Пат в театральных кругах давным-давно закрепилось ласково-почтительное прозвище Ее Светлость.
 – Полагаю, ваша мать тоже бухгалтер? – поддразнила Джейн, наслаждаясь чувством сопричастности к могучему клану.
 И снова – долгий, оценивающий взгляд.
 – Моя мать умерла. Я был тогда еще ребенком.
 – Ой! – Веселость Джейн мгновенно угасла, глаза затуманились сочувствием. – Мне очень жаль. Правда.
 Живое воображение тотчас же нарисовало ей маленького мистера Нортона. Он, наверное, был хрупким, смышленым, ласковым мальчуганом, слишком застенчивым и потому необщительным, а после смерти матери окончательно замкнулся в себе. Нет, никогда он не был бесстрашным, неуправляемым бесенком, вроде ее братьев... или ее самой, если на то пошло.
 Джейн порывисто потянулась через проход и накрыла ладонью руку Стива, покоящуюся на подлокотнике. Рука оказалась прохладной и твердой на ощупь, словно загорелая кожа обтягивала холодную сталь, а не теплые мышцы. Джейн почему-то представляла руки бухгалтера холеными и дряблыми. Или постоянная конторская работа так закалила пальцы, что теперь ими орехи колоть можно?
 Но больше всего сбивало с толку другое: вибрация самолета передавалась ей через этого человека. От точки соприкосновения ощущение покалывания распространялось по всей руке.
 Стив опустил взгляд на маленькую белоснежную изящную ручку, накрывшую его собственную в интуитивном стремлении ободрить и защитить.
 Рисуя в воображении печальные картины одинокого детства, Джейн не заметила, что была выдержана короткая, точно рассчитанная пауза, после которой Стив скорбно добавил:
 – Это был несчастный случай. Отец тоже погиб.
 Рука девушки дрогнула, хрупкие пальчики импульсивно сплелись с его пальцами. Отзвук моторов, отзывающийся в ее руке мелкой вибрацией, усилился до весьма чувствительного покалывания, которое распространилось до плеча, а затем – к ключицам.
 – Вы росли сиротой? Боже мой, Стив... как ужасно! И ни братьев, ни сестер?
 Молодой человек повернул голову. Девушка склонилась к нему, озорная непоседливость ее угасла в искреннем желании утешить, молочно-белая кожа побледнела еще больше, глаза расширились от тревоги и затуманились грустью.
 И все это из-за него – человека, совершенно постороннего. Где ее защитные инстинкты? – разозлился Стив. Черт побери, она упрощает ему задачу...
 Или нет? У Стива были веские основания полагать, что девушка далеко не так уязвима и наивна, как кажется. Ее искренность не более чем притворство! Для актрисы такого класса, как, Джейн Лоу, ложь – дело привычное.
 – Нет. У меня никого нет.
 В ответ на сделанное сквозь зубы признание в сердце Джейн что-то болезненно дрогнуло. Она не представляла себе жизни вне огромной любящей семьи. Горестный аккорд резонировал, будил эхо в сокровенных глубинах души.
 Во взгляде Стива она отчетливо различала боль потери, призрачный отзвук давней утраты. А за ним еще какое-то чувство, более потаенное, более холодное, более мрачное, не поддающееся определению.
 – А родственники? Ведь есть у вас хоть кто-то...
 Плечи юноши заметно напряглись.
 – Мне повезло: меня усыновили, – ответил он лишенным всякого выражения голосом. Загорелая рука выскользнула из ее ладони и легла на колено вне досягаемости девушки.
 – Я рада, – тихо отозвалась Джейн, ничуть не обидевшись. Одни люди охотно делятся самым сокровенным, другие – нет. – У любого человека должна быть семья, пусть даже искусственно созданная, вы не находите? – продолжила она, невесело улыбаясь. – Именно семья учит нас ожидать любви, сочувствия и помощи от окружающих, так что, вступая в мир, мы не боимся довериться людям и признать, что все мы зависим друг от друга.
 – «Не спрашивай, по ком звонит колокол...» —пробормотал молодой человек.
 – Верно! Хотя, по правде говоря, эта строчка звучат чуть иначе. «А потому никогда не посылай спрашивать, по ком звонит колокол: он звонит и по тебе», – продекламировала Джейн; ее несказанно обрадовало, что ее спутник хотя бы немного знаком с поэзией. А значит, не абсолютно безнадежен. – Вы читали Джона Донна?
 – Немного. Скажем, достаточно для того, чтобы к месту и не к месту перевирать цитаты. Пережиток классического образования, знаете ли.
 – Да? Какую школу вы заканчивали?
 Молодой человек назвал частную школу для мальчиков, известную высоким уровнем подготовки, строгостью правил и баснословной платой за обучение. Интересно, откуда у него такие деньги – фамильный капитал или, может, приемные родители не поскупились?
 – Вы жили там на полном пансионе? – полюбопытствовала Джейн.
 – Да.
 – А я вот училась в обычной. Все Лоу ходили в государственные школы, благодарение Господу, и наслаждались относительной свободой. В закрытом пансионе я бы просто не выжила. Все эти дурацкие правила и ограничения... Я бы из принципа взбунтовалась.
 – Ваши родители не ограничивали ваше поведение в детстве? Они не требовали, чтобы вы придерживались минимальных стандартов благопристойности и самоконтроля?
 В вопросе прозвучал вызов, и девушка немедленно ринулась на защиту семейных традиций. Домашняя дисциплина в семействе Лоу основывалась на либеральности, но никак не на вседозволенности.
 – Конечно, требовали, но любое требование смягчалось любовью, чувством юмора и снисходительностью, и даже если мы поступали не лучшим образом, отлучение от семьи нам не грозило!
 – Мне тоже отлучением не угрожали.
 – Может быть, потому что вы всегда были паинькой, – отмахнулась Джейн. – А как вам удалось выжить в пансионе? Говорят, школы-интернаты кишмя кишат подрастающими садистами, которых хлебом не корми, а дай помучить слабого. – В голосе ее прозвучало сочувствие. – Вам, должно быть, несладко пришлось?
 – С какой стати? – удивился Стив.
 – Ну, скажем, на боксера-тяжеловеса вы не похожи, – откровенно созналась Джейн. Юноша вспыхнул, стиснул зубы, но ничего не ответил. Ого, да она задела его мужское достоинство! – Вы немного напоминаете моего брата Юджина, – поторопилась она добавить. – В детстве бедняге изрядно доставалось: кожа да кости, и грудь как у цыпленка. Но слабаком он не был, и чем старше становился, тем больше ценил свое природное изящество. Когда он стал сниматься в кино, у женщин при виде него просто слюнки текли!
 – Трогательно, но ваши заботы обо мне совершенно излишни, – отозвался Стив с уничтожающей холодностью, сводящей на нет ее неловкий комплимент. – Меня никогда особенно не задирали, и рад сообщить, что я не становился также и объектом повышенного слюновыделения, что кажется мне в равной степени неприятным.
 Его слова подействовали на Джейн гораздо сильнее, нежели юноша ожидал. Ослепительно-рыжая головка удрученно поникла.
 – Да, верно, еще как верно, – задумчиво протянула Джейн, вспоминая сплетни и пересуды последних недель.
 Скабрезные слухи всегда вызывали у нее смех: почему бы людям не позабавиться, придумывая нелепые истории из ее личной жизни?
 Но шутка утратила пикантность, когда девушка узнала, что где-то в тени, за пределами ее мира, скрывается некто – безликий поклонник, который считает ее своей законной собственностью. Жадно собирает о ней всевозможные сведения, наблюдает, выжидает, постепенно лепит из нее идеал своих эротических фантазий, видит в ней не живого человека, а... вещь и однажды придет за этой вещью, попытается завладеть ею... может быть, даже силой.
 Из-за этого человека жизнь Джейн превратилась в ад. Она отвыкла чувствовать себя в безопасности, навсегда утратила былую доверчивость, былое легкомыслие. Мегги раздосадовало нежелание сестры воспринимать поначалу Томаса всерьез. Но Джейн всегда поступала со своими страхами и сомнениями именно несерьезно – высмеивала, издевалась, шутила. Ведь если относишься к ним не так – значит, признаешь их власть над собой.
 Однако на сей раз испытанное средство подвело. Джейн ощущала себя совершенно беспомощной. Как ей хотелось бы вернуть былую уверенность в себе! Вот почему после тревожного телефонного звонка она немедленно помчалась в Сидней...
 – Мы друг другу чужие, – срывающимся голосом произнесла женщина, назвавшаяся Элизабет. – Но у нас есть общий... знакомый... Он заваливает вас письмами... И я о нем очень тревожусь.
 Сердце Джейн неистово забилось, она стиснула пальцами телефонную трубку.
 – Вы имеете в виду Томаса?
 Частое, прерывистое дыхание на другом конце провода свидетельствовало о том, что собеседница нервничает.
 – Да. Стало быть, вы знаете, о ком я говорю. Но я... я не хочу, чтобы у него были неприятности...
 – Я тоже этого не хочу, – честно созналась Джейн. – Я еще не обращалась в полицию, если вы это имеете в виду. Надеялась, что проблема разрешится сама собой...
 – Ох, если бы! Просто... я видела письма Тома к вам... в его квартире. Я нашла фотографии и ваши вещи... У него все стены заклеены вашими портретами; словно храм, честное слово. Мне думается, он скорее причинит вред себе, нежели кому-либо другому, но я... Видите ли... Ох, все так сложно... вы даже себе не представляете! Я... я думала, что вы и я сможем помочь друг другу... и Тому, не привлекая к себе внимания прессы.
 В наступившей тишине послышалось сдерживаемое рыдание, но собеседница взяла себя в руки и снова заговорила:
 – Я не могу беседовать по телефону... Видите ли, нужна строжайшая конфиденциальность...
 Моя семья ничего не знает... Они не должны узнать!
 Джейн чувствовала, как паника все сильнее охватывает собеседницу. Еще немного – и она окончательно утратит над собой контроль, повесит трубку, и Джейн так ничего и не узнает ни о ней, ни о Томасе.
 – Я совершенно с вами согласна: никто не должен знать о нашем разговоре. Может быть, нам стоит встретиться и побеседовать с глазу на глаз? – мягко предложила актриса, борясь с желанием забросать незнакомку вопросами. – Только вы и я, и никого больше? Поверьте, я тоже не хочу огласки.
 – О да, пожалуйста! – В глубоком вздохе прозвучала бесконечная признательность. – Но встретиться нужно немедленно, а я живу в Сиднее... – Голос снова беспомощно дрогнул. – Мой муж занимает важный пост в правительстве, видите ли, и все наши переезды распланированы на год вперед. У меня нет веского повода поехать в ваш город, и у родных неизбежно возникнут подозрения, ежели я вдруг стану настаивать...
 Смятение и непритворное отчаяние в голосе женщины растрогали Джейн, да и любопытство девушки разыгралось не на шутку, особенно после того, как собеседница призналась, что она жена Джералда Стерна, столпа консервативной партии и неутомимого поборника морали.
 Сопоставив в уме все услышанное, Джейн догадалась, что мистер Стерн – человек властный, в личной жизни придерживается строгих викторианских правил и догм и от жены требует того же. Какие бы отношения ни связывали Элизабет и Томаса, ясно, что от домашних бедняжка не ожидает ни помощи, ни понимания. Они осудят ее и заклеймят презрением.
 Джейн только что вернулась со съемок и еще не разобрала чемоданы. Но, не колеблясь ни минуты, она побросала вещи обратно в сумку, вылетела в Сидней в тот же вечер и сняла номер в отеле под именем «мисс Смит» – так хотела Элизабет. Актрисе не терпелось избавиться от ощущения полной беспомощности, взяв инициативу в свои руки, вместо того чтобы терпеливо ждать развязки событий.
 Поспешный отъезд стал ее ошибкой. Прояви она больше здравомыслия, с Элизабет Стерн не случилось бы сердечного приступа и последующего паралича.
 Черт!
 На хрупкие плечи Джейн легло бремя вины. Правильный выбор – это самое главное, а Джейн знала, что за последние несколько недель наделала массу ошибок: и в карьере, и в личной жизни. Все ее решения оборачивались катастрофой, подумала она, глубоко вздыхая от жалости к себе.
 – Мисс Лоу! Вам плохо?
 Резкий, требовательный оклик развеял задумчивость девушки. Она оглянулась. Стив Нортон снял очки и внимательно глядел на нее; глаза его вовсе не казались близорукими. В них светилось жадное любопытство, и сердце Джейн тревожно сжалось: мозг собеседника явно напряженно работал. Этот человек слишком наблюдателен, чего доброго, и проницателен вдобавок!
 – Простите... о чем это мы говорили? – отозвалась девушка, инстинктивно надевая маску обворожительной рассеянности, которая не однажды выручала ее в прошлом. – Боюсь, я сбилась с мысли. Со мною это бывает – воображение, знаете ли, разыгрывается.
 Но несносный бухгалтер не пожелал менять тему.
 – И мысли ваши, кажется, не слишком приятны, а? По выражению вашего лица я решил было, что крыло объято пламенем!
 Ах, вот откуда этот тревожный взгляд! Должно быть, она его порядком испугала! Джейн состроила шаловливую гримаску.
 – Поверьте, если бы самолет загорелся, вы бы имели удовольствие наблюдать представление куда более впечатляющее, нежели мечтательный взгляд в иллюминатор. Я актриса, помните? Меня учили все драматизировать.
 Стив нахмурился и надел очки. На лице его было написано сомнение, губы неодобрительно сжались. Вот-вот он задаст очередной вопрос. Бог ты мой, неужели он не может расслабиться хоть на минуту? Ну не в настроении она вести глубокомысленные беседы! Она в отпуске, и все тут!
 Решившись доконать собеседника, Джейн защебетала о пустяках, и вскоре глаза юноши потускнели. Потом он прикрыл рот ладонью, сдерживая зевок. Убедившись, что цель достигнута, девушка замолчала и отвернулась к окну, чтобы скрыть довольную усмешку, а мистер Нортон раскрыл заветную папку и с головой ушел в работу. Вот и славно!
 Самолет летел над морем. На синей глади вспыхивали и мерцали серебристые блики. Тут и там взгляд различал крохотные, словно игрушечные, рыболовецкие суда, а по мере приближения к Леовиллю из моря как по волшебству вырастали влажные, овеянные ветрами скалы и крохотные зеленые островки.
 Самолет пошел на снижение. Узкая полоска земли становилась все шире, и вот взгляду открылся остров во всей его красе. Приземистые каменистые утесы плавно переходили в одетые джунглями склоны, а дальше лежала туманная гористая местность.
 Джейн прижалась носом к стеклу: массивные темные скалы уступили место широким полоскам золотистого песчаного взморья. К самому краю пляжей подступала пышная зелень, тут и там виднелись расчищенные участки – признак человеческого жилья.
 Самолет летел теперь над заливом. Над водой возвышался длинный ослепительно белый пирс. Не прошло и минуты, как море преобразилось: вместо недвижной матовой синевы бездонных глубин взгляд различал переливчатый, пронизанный лучами кобальт над песчаными мелями, и вот уже у кромки пляжа заплескались кружевные барашки пены.
 В точности как на фотографиях! Джейн мысленно попросила прощения у матери за то, что поставила ее рассказ под сомнение: самые красочные описания бледнели перед реальностью!
 Вдали показался миниатюрный аэропорт: две пугающе короткие бетонированные дорожки у подножия поросших лесом холмов. Джейн задохнулась от восторга и непроизвольно оглянулась на соседа – интересно, как ему понравится идея приземлиться на расчищенном среди джунглей клочке земли величиной с почтовую марку!
 Стивен Нортон думал совсем о другом. Повернувшись спиной к иллюминатору, он неотрывно наблюдал за спутницей. Девушка удивилась было его спокойствию, но тут же решила, что остановившийся взгляд бухгалтера свидетельствует о нарастающей панике. Сфокусировав внимание на Джейн, молодой человек, видимо, старался позабыть о том, что происходит за бортом.
 Глаза же Джейн сияли: восторженная по натуре, она обожала острые ощущения. К тому времени, как самолет с грохотом промчался по изрытому бетону и плавно затормозил перед небольшим деревянным сарайчиком, заменяющим терминал, Джейн уже не терпелось познакомиться с островом...
 – Ну, не так уж и плохо, а? – усмехнулась она. Подхватив сумки, молодые люди зашагали от терминала в сторону узкой пыльной дороги, начинающейся за решетчатыми воротами. – Гладко прошло. А я-то думала, что приземлимся мы вроде как на «американских горках» – волосы встанут дыбом!
 – Вы, похоже, разочарованы, – отозвался Стив ледяным тоном, ставя чемодан в тени раскидистой пальмы и провожая взглядом пассажиров, садившихся в сине-белый автобус, запаркованный тут же, у ворот.
 Вот противный бухгалтер, подумала Джейн не без иронии. Сам, небось, отродясь на них не катался. «Американские горки» у него наверняка занесены в графу «развлечения».
 Долго ждать им не пришлось. Едва курортный автобус отъехал, в облаке пыли подкатил огромный серебристо-зеленый джип с открытым верхом. На двери красовался символ отеля—пальмовое дерево. Худощавый туземец, одетый в белое, спрыгнул со ступеньки, огорченно извиняясь за опоздание. Ему пришлось остановиться, чтобы помочь туристу: у бедняги сломался велосипед.
 – Меня зовут Разак, – представился он. Темные миндалевидные глаза расширились при взгляде на волосы Джейн: в солнечном зареве пряди сияли как расплавленная лава. – Я из «Леовилльских пальм». А вы – мистер и миссис?.. – Туземец извлек из кармана помятый список.
 Какая восхитительно нелепая мысль!
 – Он, безусловно, мистер, но я пока еще мисс, – рассмеялась Джейн. – Мы не женаты.
 – О! – Разак переводил недоуменный взгляд с девушки на юношу: Джейн весело и озорно улыбалась, выражение лица Стива оставалось безмятежным и непроницаемым. Служащий снова сверился со списком и нахмурился.
 – Но...
 – Мы просто летели одним рейсом, – резко осадил его Стив. – Мы совершенно чужие друг другу люди.
 Попытка несносного бухгалтера отгородиться от новой знакомой спровоцировала Джейн на очередную сумасбродную выходку.
 – О да, Стив и я прежде никогда не встречались, – проворковала девушка и невинно захлопала ресницами: самый многозначительный взгляд не создал бы лучшего эффекта.
 В глазах Разака промелькнула явная зависть, и Стив слегка покраснел. В следующую минуту служащий снова сверился со списком и пометил их именам.
 – Садитесь, пожалуйста. Располагайтесь поудобнее, а я тем временем отыщу супружескую пару, – проговорил он, ставя сумки в багажник и услужливо открывая дверь. – Дорога вам понравится. Места здесь очень красивые.
 Здесь все красиво, подумала Джейн час спустя, выходя на балкон спальни и вдыхая пряную смесь тропических ароматов. Отель представлял собою ряд сблокированных деревянных коттеджей, в каждом – по двухэтажному номеру. Внутреннее убранство сочетало в себе аскетическую простоту с утонченной роскошью, так что отдыхающие вполне могли вообразить себя мужественными первооткрывателями новых земель, не испытывая при этом ни малейших неудобств из тех, которые всегда сопутствуют первооткрывателям.
 Перегнувшись через балконные перила, Джейн различала заросли высоких кокосовых пальм и цветущих азалий, а дальше, за ними, виднелся золотистый песчаный пляж с деревянными лежаками и огромными соломенными тентами.
 Услышав легкий шум, девушка повернула голову и сокрушенно вздохнула: на соседний балкон вышел мужчина. Резная деревянная решетка, увитая зеленым глянцевым плющом, не позволяла заглянуть на чужую территорию, но Джейн и так знала, кто это.
 Вместо неотразимого остроумного иностранца-миллионера ее соседом оказался бухгалтер с повышенным уровнем интеллекта и заниженными способностями к простому человеческому общению.
 Ну, этот Стивен Нортон за все ответит!




 4


 Нет, удача явно отвернулась от него, сочувственно подумала Джейн, наблюдая за тем, как затянутая в полупрозрачный шелк девица, лицемерно улыбаясь накрашенными губами, спешит покинуть общество мистера Стивена Нортона.
 Джейн решила, что настало время поставить точку. Захватив с собою высокий бокал, она поспешила на выручку.
 – Вам надо изменить технику, – объявила она, бесцеремонно усаживаясь на соседний со Стивом стул.
 Парень вздрогнул и, едва не опрокинув стакан, обернулся к ней. Темные глаза оглядели зеленый переливчатый топ и пышную юбку, эффектно драпирующую бедра, а затем взор молодого человека обратился к дальнему столику, за которым пировала веселая компания новых приятелей Джейн.
 Последние отблески заката уже угасли, над открытой террасой местного ресторана сгустилась плотная бархатистая тьма. Почти все отдыхающие разбрелись по дискотекам, либо отправились полюбоваться на «ночные феерии», организованные отелем и местными энтузиастами. Приверженцы более спокойных развлечений бродили по залитым луною пляжам или уединились в коттеджах.
 – Простите?
 Джейн выбрала вишенку из горки фруктов, венчающей ее бокал с фирменным коктейлем, бросила ягоду в рот, наслаждаясь приятным вкусом, и пригляделась к собеседнику повнимательнее. Тот заметно насторожился. Впрочем, Джейн не винила его за подозрительность: с момента прибытия и до сих пор девушка демонстративно его игнорировала.
 Но сейчас актриса великодушно решила снизойти к нему. В конце концов, на крохотном и привилегированном курорте, вроде «Пальм», избегать кого бы то ни было невозможно. Вместо того чтобы исчезнуть с глаз, раствориться в тени, Стив Нортон постоянно попадался ей на глаза!
 И все время один: надо думать, застенчивость молодого бухгалтера отдыхающие сочли высокомерием неисправимого сноба.
 То и дело ощущая его косые взгляды, Джейн преисполнилась сочувствия. В то время как сама она играючи сходилась с людьми и окружала себя все новыми друзьями, бедняга неприкаянно слонялся в одиночестве. По крайней мере хоть в ресторан не явился с папкой. Не далее как сегодня днем, на пляже, расположившись под тентом, он упоенно что-то строчил – всем чужой, запертый в собственном тесном мирке, не обращающий внимания на бурлящее вокруг него веселье. Нет, этого человека просто необходимо прибрать к рукам!
 – Технику флирта, – пояснила девушка, слизывая с пальчика каплю алого сока. – Хотя должна признать, что первые шаги вам удаются блестяще. А вот дальше начинаются проблемы.
 – Дальше? – Его крылатые брови возмущенно взлетели вверх.
 В глазах Джейн заплясали чертики при мысли о том, что в ее невинном замечании он усмотрел какой-то скабрезный подтекст.
 – Проблемы начинаются после первой же фразы, – кротко пояснила она. – Дам полагается развлекать остроумной болтовней, в процессе которой искра взаимного влечения разгорается до всепожирающего пламени. Боюсь, что вы оказываете эффект мокрого одеяла, а отнюдь не кузнечных мехов. С какой стати она вас бросила?
 – Кто она?
 – Вот она. – Джейн кивнула головой в сторону затянутой в шелк девицы, которая в данный момент испытывала свои чары на одиноком представителе мужского пола в противоположном конце бара. – Вон та классная кошечка, что минуту назад обхаживала вас и так и этак.
 – Она меня не обхаживала, – раздраженно возразил Стив. – Мы учтиво беседовали – и только.
 Ну и ну! Джейн закатила глаза: бывают же такие твердолобые тупицы!
 – Она угостила вас вином: ради всего святого, какого еще приглашения вы ждете? – Девушку склонилась к собеседнику, доверительно понижая голос так, что мистер Нортон волей-неволей вынужден был придвинуться к ней. – Она с вами заигрывала, Стив, – я знаю язык жестов, даже если вы остались слепы. Она обжигала вас кокетливыми взглядами, она так и льнула к вам, старалась, чтобы впечатляющий вырез ее платья не укрылся от вашего взгляда, а вы... прямой, как палка!
 – Что?!
 В ответ на негодующий вопль Джейн безудержно расхохоталась, едва не упав со стула: в ее словах он снова усмотрел двусмысленность!
 – Я имела в виду выражение лица, не больше, – пояснила она, справившись наконец со смехом.
 Судя по виду мистера Нортона, он бы не отказался поколотить насмешницу, если бы достало храбрости.
 – Да ну? – скептически пробормотал он сквозь стиснутые зубы.
 – Честное слово. Я... гм... ограничила сферу наблюдения уровнем талии, – проговорила девушка с абсолютно каменным лицом, а затем, не в силах противиться искушению, опустила глаза и окинула нарочито медленным взглядом его длинные, мускулистые ноги в белых хлопчатобумажных брюках.
 Одежда Нортона, явно дорогая, отличалась небрежной элегантностью и на удивление шла к его худощавой фигуре. Сейчас он ничуть не походил на атакованного в костюм недотепу из аэропорта. Еще на пляже девушка подметила, что у мистера Нортона замечательно развитые мускулы ног, а при взгляде на великолепной формы бедра дыхание у нее перехватило: туго натянутая полоска ткани между бедрами неоспоримо свидетельствовала об одном из его явно мужских достоинств.
 Взгляд девушки скользнул по белой рубашке с короткими рукавами и задержался на лице собеседника: щеки бедняги пылали ярким румянцем. Это зрелище придало девушке уверенности, и она снова беспечно рассмеялась – она-то, которая едва не пострадала от собственных козней!
 – Итак, вы мило и учтиво беседуете, а потом дама обращается в бегство, словно при виде прокаженного, – заметила Джейн, вылавливая из коктейля очередную ягоду. – Говорили по большей части вы. О чем же?
 Его глаза неприязненно сузились.
 – Ну, ежели вы так настаиваете, я всего лишь пересказывал ей один любопытный случай из моей бухгалтерской практики.
 Джейн открыла рот, едва не выронив ломтик ананаса.
 – Из бухгалтерской практики?! – вознегодовала она. – С вами откровенно заигрывает красивая женщина, а вы способны рассуждать о приходно-расходных книгах?
 – Случай был в самом деле интересный, – кротко заметил он.
 – Для бухгалтера – возможно. Или она тоже бухгалтерша по профессии?
 – Нет, сказала, что она танцовщица в кабаре.
 Последовала короткая пауза.
 – Стало быть, можно предположить, без особой боязни ошибиться, что к гигантам мысли дама не принадлежит, – ехидно отметила Джейн.
 Танцовщица кабаре! И такую добычу он упустил! При всем желании невозможно «удачнее» сесть в лужу!
 – Ради всего святого, вы что, не могли найти более увлекательной темы для разговора? Погода, например?
 – Но она спросила меня о моей работе, – возразил юноша.
 – Разумеется, но это вовсе не означает, что она стремилась узнать финансовые подробности, – терпеливо разъясняла Джейн. – Это всего лишь первый ход, вроде как спросить, под каким знаком вы родились или попросить зажигалку.
 – Я не верю в астрологию, а курение вредит здоровью.
 Джейн взяла себя в руки, не позволяя собственному чувству юмора одержать верх. Да, эта задачка будет посложнее, чем ей представлялось.
 – Ну разве можно воспринимать все настолько буквально? Вам просто необходима помощь!
 По счастью, я рядом и, так и быть, преподам вам урок-другой!
 – Урок-другой? – Теплый береговой ветерок растрепал волосы Стива, и светлые пряди, взметнувшись, улеглись задорными завитками по обе стороны «вдовьего мысика». Юноша тут же непроизвольно пригладил волосы, воссоздав безупречную прическу. Джейн с трудом удержалась си желания снова взъерошить ему шевелюру: разметавшиеся во все стороны пряди смягчали резкие черты лица, придавая молодому человеку непринужденный, раскованный вид... не лишенный своеобразной привлекательности!
 – Я стану наставлять вас в великом искусстве – искусстве флирта! И не говорите, что вам это не нужно, потому что сейчас с вами произошла та же история, что вчера в бассейне, а поутру – на пляже: дама забрасывает удочку и тут же удочки сматывает. В том, что касается женщин, наш счет пока на нуле.
 – Мне и в голову не приходило, что кто-то будет это подсчитывать, – принужденно заметил он.
 – Назовем это дружеским участием, – усмехнулась Джейн, допивая свой коктейль. – Не принимайте близко к сердцу. Наблюдать за людьми – одно из излюбленных курортных развлечений. Трюк в том, чтобы наблюдение не пошло в ущерб здоровому общению.
 – Что до общения, тут вам равных нет – пол и возраст для вас, похоже, значения не имеют, – парировал молодой человек.
 Проследив его мрачный взгляд, обращенный на развеселую компанию парней и девиц, сотрапезников Джейн, девушка догадалась, что слова его подсказаны уязвленной гордостью и завистью к ее популярности.
 – Мм... пользоваться всеобщей любовью – это так утомительно! – протянула она тоном утомленной аристократки. – Всяк требует своей доли внимания, и долг надо исполнять, верно, друг мой?..
 Любой с благодарностью подхватил бы фразу и осыпал бы девушку комплиментами, но Стив только натянуто улыбнулся.
 – Если я вас обидел, прошу прощения. Я вовсе не имел в виду, что вы неразборчивы в связях.
 Так ли? – невольно подумала Джейн, встречая немигающий взгляд собеседника: в обсидиановых глубинах сверкнул вызов. Но тут она заметила, что юноша рассеянно двигает бокал взад-вперед по столу, и списала тревожные симптомы на повышенную нервозность. Испугавший ее блик, надо думать, не более чем отсвет разноцветных огней иллюминированного фасада отеля, обращенного к пляжу.
 Девушка вздохнула и покачала головой.
 – Вы чересчур серьезно смотрите на жизнь, Стив. И поэтому неудивительно, что не можете преуспеть даже в курортном флирте. Разве что... Вы ведь интересуетесь женщинами, нет?
 Вот теперь он заморгал, взгляд утратил неумолимую сосредоточенность. Бронзовое лицо побагровело.
 – Разумеется!
 – В наши дни никогда не мешает лишний раз проверить. – Джейн улыбнулась, покровительственно похлопала юношу по плечу и, к великому своему удивлению, снова ощутила то же электрическое покалывание, что и тогда, в самолете, когда руки их соприкоснулись. В тот раз она сочла это отголоском вибрации моторов; сейчас, должно быть, сказываются выпитые коктейли. – Ну что ж, Стив, – проговорила она, убирая руку, – нужна вам моя помощь или нет?
 Его взгляд под дерзко изогнутыми бровями был совершенно непроницаем.
 – А если я отвечу «нет»?
 Джейн надменно вздернула точеный носик.
 – Тогда, разумеется, я оставлю вас в покое и впредь на пушечный выстрел не подойду. В конце концов, имею ли я право мешать вам наслаждаться восхитительным, весьма насыщенным развлечениями отпуском в окружении бессчетных друзей?
 В глазах молодого бухгалтера явно мелькнула тревога, и это от внимания собеседницы не укрылось.
 – Гм... а в чем конкретно будет заключаться ваша «помощь»? – осторожно осведомился он.
 – Хотите узнать заранее, чем рискуете? – Девушка захлопала ресницами и томно протянула: – Угости-ка меня коктейлем, красавчик, и узнаешь!
 – Красавчик? – Опешивший было мистер Нортон фыркнул от смеха. Этот одобрительный смех, чуть с хрипотцой, оказался для Джейн приятной неожиданностью.
 Наконец-то она хоть сколько-нибудь продвинулась!
 – Слишком вульгарно? – азартно поинтересовалась Джейн.
 – Эрина действовала куда более тонко, – признался Стив, поднося к губам бокал, чтобы скрыть усмешку. Минеральная вода, не иначе, отметила про себя Джейн, глядя на прозрачную жидкость в его бокале.
 – О, верно! Мисс Экзотические Танцы была сама утонченность... в платье с вырезом до пупка! – съязвила девушка. – Как она вас называла?
 – Милый.
 Джейн презрительно фыркнула, на минуту позабыв о том, что представительницы ее же профессии превратили слово в дешевый шаблон.
 – Как пошло! Ни искры воображения! Неудивительно, что вы дали ей отставку.
 – Согласно вашей версии, все произошло с точностью до наоборот.
 – Только потому, что вы не позволили ей разглядеть светского льва под маской бухгалтера, – заметила Джейн, деловито прокручивая в голове примерный сценарий.
 Стив потупился, явно пытаясь совладать с каким-то обуревающим его чувством, надо полагать, чувством признательности.
 – С вашей стороны, очень мило сжалиться надо мною, но мне не хотелось бы посягать на ваш собственный отдых.
 – О, я за несколько дней приведу вас в форму! – доверительно сообщила Джейн, жалея, что бедняга слишком себя недооценивает.
 – Мне неловко вас затруднять...
 – Да перестаньте упрямиться! Мы повеселимся на славу! У вас будет шанс развить свои скрытые возможности, а я сыграю в Пигмалиона!
 – Ну ладно, если только вы не станете учить меня ораторскому искусству, – заметил он так сухо, что впервые Джейн стало не до шуток.
 – Нет-нет, ваш голос несомненно принадлежит к числу ваших достоинств... глубокий, выразительный, чуть с хрипотцой на полутонах. И так мило вибрирует в некоторых словах... Эффект совершенно потрясающий! Нет, голос мы оставим как есть!
 Одна бровь юноши ехидно изогнулась.
 – И на том спасибо!
 Лукавое обаяние этих удивительных бровей в очередной раз подействовало на Джейн.
 – Держись меня, малыш, и уже на следующей неделе все дамочки вроде Эрины будут на коленях умолять тебя, чтобы ты уделил им хоть минутку! – Джейн кокетливо подмигнула Стиву, и, к большому удовлетворению девушки, молодой бухгалтер снова вспыхнул и коротко, нехотя рассмеялся. Какое странное и вместе с тем отрадное чувство – наблюдать, как эта замкнувшаяся в себе личность пробуждается, раскрывается на глазах! Впрочем, над этим еще предстоит немало потрудиться.
 – Я не малыш, – обиженно заметил он.
 – А сколько вам?
 – Двадцать восемь.
 – Хо! Такой старичок? – В искрящихся зеленых глазах Джейн сквозила откровенная насмешка над его нелепыми претензиями на многовековую мудрость. – А мне сколько, как вы думаете?
 Нортон окинул ее беглый взглядом.
 – Тридцать пять?
 – Брр! – Джейн расхохоталась. Благодаря подвижной, гибкой фигурке и тонким мальчишеским чертам лица девушка выглядела моложе своих лет и отлично об этом знала. Она нарисовала пальцем в воздухе жирную единицу. – Один-ноль в мою пользу, дедушка. Мне двадцать семь.
 – Стало быть, это мне полагается звать вас малышкой, – парировал Стив с похвальным проворством.
 – Годами я, может, и помоложе, но что до житейского опыта, то здесь я опередила вас на пару десятилетий. – Джейн хихикнула и бесцеремонно взяла со стойки бокал Стива: раз не купил ей новый коктейль, пусть расплачивается! Стив нерешительно попытался вернуть законную собственность, Джейн увернулась, метнула на него дразнящий взгляд поверх похищенного бокала, затем откинула головку и одним глотком осушила содержимое.
 Это была отнюдь не минеральная вода!
 Джейн задохнулась, когда жидкость соприкоснулась с горлом, – ощущение было такое, словно взорвался огненный шар. Она поспешно схватила салфетку, утирая слезы.
 – Бог ты мой, что это было? – произнесла она, немного придя в себя и убедившись, что голос у нее не пропал, хотя изрядно охрип.
 – Русская водка.
 Джейн содрогнулась.
 – – Вы пьете ее неразбавленной? Вы что, мазохист?
 – Привычка, знаете ли.
 – Привычка! Удивляюсь, как у вас еще вкусовые рецепторы не атрофировались! Да это же жидкий огонь! И в голову бьет, прямо как кенгуру ногой!
 – Я очень устойчив к воздействию алкоголя... Должно быть, дело в кислотно-щелочном балансе.
 Вот зануда – даже для нестандартного вкуса в выборе напитков непременно найдет скучнейшее логическое обоснование!
 – Плохо, Стив, – сурово сказала девушка. – Надо было намекнуть на темное прошлое... На то, что вы привыкли к русской водке в Москве, при обстоятельствах, о которых не имеете права распространяться...
 – То есть я должен лгать?
 – Я сказала «намекнуть», верно? И вообще, никакая это не ложь. Почему бы не приукрасить правду романтической выдумкой, чтобы привлечь к себе внимание?..
 Девушка глубоко вздохнула, и это оказалось ошибкой. Алкогольные пары, засевшие в горле, просочились в нос, и из глаз Джейн хлынули слезы. Она оборвала на полуслове глубокомысленные рассуждения и вытерла глаза мгновением раньше, чем вспомнила, что перед выходом из коттеджа щедрой рукой наложила на ресницы тушь.
 – О нет! – Джейн отняла салфетку от лица. – Тушь потекла?
 – Ага. – Стив злорадно пригляделся к ней. – Вы похожи на енота. – Девушка нахмурилась, и он торопливо добавил: – На очаровательнейшего из всех енотов, разумеется.
 Ну и что тут прикажете делать – смеяться или возмущаться?
 – Отличный ход, мистер Льстец! Очень тонко!
 Джейн соскользнула со стула.
 – Поскольку косметички я не захватила, остается только ретироваться в коттедж!
 Стив поднялся на ноги, оставляя на полированной стойке изрядные чаевые.
 – Я вас провожу. В конце концов, всему виной моя водка... и мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь отловил вас в темноте, приняв за симпатичного хищника!
 Джейн застонала.
 – Для новичка вы чересчур быстро осваиваете технику словесной игры. Не хотелось бы напустить чудовище на прекрасную половину человечества!
 – «Да сгинет мысль, доктор Франкенштейн», – прошептал он ей на ухо, когда они свернули на усыпанную ракушками тропку, что вилась между пальмами, ведя к коттеджам.
 Девушка сочла возможным задержаться у входной двери, уверенная, что ее целомудренный сопровождающий не собирается превращаться в одержимого страстью осьминога.
 Улыбнувшись этой мысли, Джейн велела юноше зайти к ней с утра пораньше, чтобы вместе спланировать день за завтраком в уютном кафе на балконе спортивного павильона.
 – Но...
 – Что «но»? – нетерпеливо бросила она, открывая дверь. – Вы, может, вообще не завтракаете? – Она метнула на Стива испепеляющий взгляд. – Или Эрина сделала вам предложение более соблазнительное? Вас ждет совместный завтрак в постели?
 В темноте девушка не имела возможности разглядеть лицо спутника, однако готова была поклясться, что Стив покраснел.
 – Нет конечно. Просто не понимаю, зачем выходить из дома в такую рань, вот и все.
 – Потом поймете. – Усмехнувшись, она скрылась за дверью.
 Поднявшись в спальню, девушка устремилась прямиком к зеркалу и в ужасе вскрикнула при виде обведенных черными разводами глаз. И впрямь енот! Ну ладно, завтра она ему отомстит!
 Джейн терла лицо до тех пор, пока оно не порозовело, а затем упала на кровать и провалилась в сон. За окном шумело море, и ночной тропический ветер шелестел в кронах пальм.




 5


 Джейн разбудили грозовые раскаты.
 Впрочем, нет, это не гром, подумала девушка, открывая глаза: мягкий утренний свет заливал комнату. Кто-то барабанил в дверь коттеджа.
 Джейн резко села и тут же со стоном откинулась на подушки. Однако она опоздала – в желудке уже началась свистопляска. Приступы тошноты следовали один за другим, и девушка зажмурилась, судорожно сглатывая и мысленно стараясь успокоиться, однако сосредоточиться не представлялось возможным: от громовых ударов в дверь вибрировали деревянные стены коттеджа. Несколько секунд она кое-как сдерживалась, а затем вскочила и пулей ринулась в ванную комнату.
 Стук прекратился, но его тут же сменил встревоженный голос:
 – Эй! Джейн! Я здесь! Вы готовы? – Стив нетерпеливо расхаживал по деревянному настилу внизу: звук шагов будил гулкое эхо на узкой лестнице. – Джейн! Вы дома?
 Джейн в ужасе осознала, что если молодой человек поднимется наверх, то застанет ее обнаженной. Она не включала кондиционер, поскольку гул мешал ей уснуть, и из-за жары спала нагишом под полупрозрачными простынями. Девушка попыталась отозваться, но вместо голоса из иссушенного горла раздался какой-то еле слышный хрип. Она сорвала с медного крюка зеленый купальный халат, завернулась в него и заковыляла вниз по лестнице, на ходу завязывая пояс.
 – Джейн! Я вас слышу. Я знаю, вы уже проснулись. Почему вы не отвечаете?
 – Да, да, я здесь. – Девушка поспешила вниз навстречу гостю, хватаясь рукою за стену, чтобы не шататься. Как она и опасалась, Стив уже поднялся на несколько ступеней, и молодые люди столкнулись на тесной лестничной площадке.
 Стив выглядел до отвращения бодрым и полным сил. На нем были белоснежные брюки и красочная футболка с изображением острова: ослепительные краски переливались на алом фоне. В другое время девушка позавидовала бы обладателю такой футболки черной завистью, но сейчас яркость расцветки вызвала новые спазмы, и Джейн поспешно отвела взгляд.
 Влажные волосы Стива были аккуратно зачесаны назад, чисто выбритые щеки казались гладкими, как у ребенка, а в воздухе разливался свежий аромат цитрусового одеколона.
 Глядя на юношу, Джейн преисполнилась отвращения к себе самой: заспанная, неумытая, во рту гадостный привкус—поскорее бы в душ! Стив ошарашенно застыл на месте, и девушка поняла, что внешний вид ее именно таков, каким она его только что представила. Она метнула на вошедшего свирепый взгляд: как бы ей хотелось спрятаться за длинными густыми кудрями, а тут эта короткая мальчишеская стрижка!
 – Прошу прощения, я проспала, – хмуро прошипела она. – И зачем барабанить в дверь? Я уж было подумала, что началось землетрясение.
 Гость окинул Джейн оценивающим взглядом: от босых ножек, зябко переступающих на холодном полу, до порозовевшей со сна щеки.
 – Вы назначили мне именно это время. Я так понял, что вы будете уже готовы. – Стив посмотрел на часы – грозное творение из черного пластика с железными заклепками. И почему это слабаки всегда щеголяют в часах самых что ни на есть суперменовских? – ехидно подумала Джейн.
 – Подайте жалобу в суд, – проворчала она.
 – Вы по утрам всегда такая злая? – Почему-то эта мысль доставила юноше явное удовольствие.
 – Бывает хуже, – фыркнула она.
 Стив кивнул, но, похоже, не принял ее слова всерьез.
 – Вы оставили дверь незапертой. Вам не кажется, что для одинокой женщины это весьма неосмотрительный поступок?
 – Теперь кажется, – огрызнулась она, не в силах придумать более достойного ответа. Ее шатало. Она бессильно прислонилась к крашеной стене. Догадавшись наконец, что собеседнице дурно, Стив шагнул ближе.
 – С вами все в порядке? Вид у вас просто кошмарный.
 Неудивительно – вчерашний ужин упрямо подступал к самому горлу.
 – Стив, у вас просто талант кружить девушке голову!
 – Нет же, я имею в виду, что вы плохо выглядите, – пояснил молодой бухгалтер. – Вы передумали насчет раннего завтрака? Вчера вы помянули про яичницу с беконом и вафли в сиропе...
 – О Боже!
 Джейн закрыла рот ладонью, развернулась и опрометью бросилась вверх по лестнице, едва не зацепившись ногой за пояс огромного халата. На этот раз бедняжка успела добежать только до раковины – новый приступ тошноты потряс ее.
 Несчастная и жалкая, Джейн едва сознавала, что сильная рука обнимает ее за талию, ласково поддерживая обессиленное тело, что подкашивающиеся ноги обрели опору: упругие мужские бедра. Когда позорный приступ прошел, Стив заставил девушку выпить маленькими глоточками стакан воды, чтобы избавиться от мерзкого привкуса во рту.
 Джейн, которая и в лучшие времена не бывала примерной пациенткой, проявила черную неблагодарность.
 – Уйдите, – простонала она, упрямо пытаясь избавиться от дружеской услужливости гостя. Но либо она ослабла, как младенец, либо Стив был куда сильнее, чем казался с виду. – Оставьте наконец меня в покое! Вы мне тут не нужны! Я не... ммм... – Ее жалобный стон затих в складках восхитительно прохладного махрового полотенца. Твердая рука обтерла ее влажное лицо, а затем и руки. – Я и сама справлюсь. – Джейн свирепо глянула на молодого человека из-под мокрых ресниц.
 – Поздно: уже все сделано. А теперь—в кровать.
 А ведь этот недотепа умело распоряжается, недовольно подумала девушка, слишком измученная, чтобы взбунтоваться. Она покорно прилегла на смятую постель и закрыла глаза. Матрас у ее бедра ощутимо прогнулся: Стив присел на край кровати.
 – Я, пожалуй, позвоню администратору, пусть пришлет доктора. Если это пищевое отравление, лучше принять меры.
 – Не нужно, это не пищевое отравление, – воспротивилась она.
 – А-а... – Голос гостя теперь прямо-таки сочился неодобрением. – Может, пивка принести?
 Глаза Джейн широко распахнулись.
 – Это вовсе не похмелье, – возразила она. – Вечером я не была пьяна. Кому и знать, как не вам: вы провожали меня домой.
 – Может, вам пришло в голову выйти снова. Или опустошить мини-бар прямо в комнате?
 Надо полагать, кто-то из его близких страдал хроническим алкоголизмом: чем еще можно объяснить подозрения столь нелестные?
 – Ни то, ни другое в голову мне не пришло. Я сразу легла спать.
 – Так с какой стати вы вдруг так расхворались?
 – Просто поднялась слишком резко, вот и все, – обиженно протянула Джейн.
 Если она станет объяснять настоящую причину, он просто рассмеется. Да она бы и сама рассмеялась, если бы такое происходило с кем-то другим. Но сейчас Джейн была не в настроении развлекать кого бы то ни было.
 Нахмурившись, Стив наклонился к лицу девушки, приглядываясь к нездоровой бледности. Волосы упали ему на лоб, и на этот раз он не стал их поправлять. Губы его сжались в тонкую, строгую линию, черты лица вдруг утратили трогательную детскость, напряглись и застыли...
 Джейн почувствовала невольную дрожь. Она вдруг осознала, что лежит на постели, беспомощная и беззащитная, и под халатом на ней ровным счетом ничего нет, а Стив уверенно склонился над нею. В ситуации было, на ее взгляд, что-то интимно-эротичное.
 Интересно, а каковы мысли Стива? В отличие от нее самой, ровным счетом ничего непристойного в его воображении не возникло, решила девушка, следя за сменой выражений на лице гостя. И с чего она взяла, что он кажется моложе своих лет? Сейчас он выглядел на свои двадцать восемь – и даже старше... Опытный, уверенный в себе и немного мрачный...
 Взгляд его, рассеянный и отстраненный, должно быть, свидетельствует о прозорливом всевидении. Он охватывает всю картину, не задерживаясь на отдельном фрагменте, а мозг сводит воедино все факты и сопоставляет их с уже имеющейся информацией.
 – Вы хотите сказать, это нечто вроде морской болезни? – озадаченно осведомился юноша. – Но как так? В полете вы чувствовали себя лучше некуда!
 – Ох, ради всего святого! Это не морская болезнь, это утреннее недомогание, – слабо уточнила Джейн, понимая, что гость не сдастся, покуда не получит удовлетворяющего его ответа. – Послушайте, бросьте мне печеньице из пачки вон там, на столе, а потом сходите вниз и сделайте мне чашку чая... послабее, с молоком и не очень горячего.
 – Утреннее... что вы имеете в виду? Утреннее недомогание!
 Стив резко вскочил на ноги, так что матрас неуютно завибрировал.
 – Бог ты мой, вы... вы беременны?
 – Ради Бога, перестаньте раскачивать кровать и дайте мне это чертово печенье! – простонала Джейн, жалея, что самочувствие не позволяет ей как следует оценить его реакцию.
 – Беременны! – повторил он, передавая девушке пачку; лицо его, несмотря на загар, казалось мертвенно-бледным. – А кто отец? – резко бросил он.
 – Мой зять, – отозвалась Джейн, осторожно надкусывая печенье.
 – Что?!
 Если и раньше девушка подмечала в Стиве нечто демоническое, то теперь перед нею возвышался сам Сатана, князь тьмы: он пришел наказать ее за каждую греховную мысль, когда-либо приходившую в ее сумасбродную голову.
 – У вас роман с мужем собственной сестры?! – прогремел он обличающе; раздутые ноздри чуть ли не выдували серное пламя.
 – Конечно нет! – закричала Джейн, поспешно заталкивая в рот остатки печенья и не думая о последствиях. Если распространится еще и этот слух, Фил разнесет все вокруг!
 – Фил – отец ребенка Мегги, моей сестры!
 Глаза юноши потемнели.
 – Бог ты мой, – выдохнул он. – Вы стали суррогатной матерью? Вынашиваете чужого ребенка, потому что вашей сестре беременность противопоказана?
 Ну и воображение у него – просто голова идет кругом! Хорошо, что она уже лежит.
 – Не угадали! Честное слово, Стив, не знаю, где вы набрались таких нелепых идей! Да вы хуже бульварной прессы! – Джейн закусила губу, надеясь, что он не заметил оговорки. Печенье, к ее удивлению, мирно улеглось в желудке, поэтому она осторожно приподнялась на подушках и решила проявить снисхождение. – Я не вынашиваю ребенка, понятно вам? Я вообще не беременна, просто у меня симптомы. – Джейн с досадой ударила кулаком по матрасу и свирепо пообещала: – Я ей шею сверну за все, когда вернусь!
 В недоуменном взгляде Стива блеснула тревога.
 – Кому это вы свернете шею?
 – Моей сестрице Мегги, вот кому! – Уже предвидя появление на лице бухгалтера традиционной скептической ухмылки, Джейн принялась объяснять как можно доходчивее: – Это Мегги беременна, а вовсе не я. Мы, видите ли, близнецы, и всегда были очень близки – и духовно и физически. В детстве стоило Мег прихворнуть – и я тоже заболевала, либо у меня появлялись симптомы заболевания при отсутствии самой болезни. И наоборот. К счастью, когда мы подросли и зажили самостоятельной жизнью, эта связь отчасти ослабла. Как правило, это всего лишь эхо сопереживания, смутное ощущение тревоги, но порою – просто кошмар!
 – Вот как сейчас.
 Посторонние редко принимали всерьез ее духовно-физическое родство с Мегги, и розовые губки Джейн изумленно округлились, когда собеседник воспринял ее рассказ как должное. Но, в конце концов, в сравнении с его собственными домыслами правда не кажется такой уж странной!
 – Как сейчас, – удрученно согласилась девушка. Джейн приподнялась на локтях и просветлела, понимая, что тошнота прошла. Ура, она снова в полном порядке! – Фил жаловался, что бедняжке Мег приходится куда хуже, ее рвет часами каждое утро, а она терпеть не может болеть – еще больше меня!
 Полчаса спустя на открытой террасе ресторана Стив завороженно наблюдал за тем, как его спутница подливала сироп в блюдечко с вафлями. Вокруг выстроились тарелки с яичницей и беконом, помидорами и жареной картошкой.
 – Как вам только это удается, – пробормотал он, передергиваясь, когда Джейн мечтательно надкусила липко-сладкое сооружение. – Любой другой ограничился бы тонюсеньким гренком.
 – Я очень устойчива к воздействию пищи, – усмехнулась она, перефразируя его же реплику, и метнула неодобрительный взгляд на стакан апельсинового сока и бисквит, последовавшие за порцией овсяных хлопьев и фруктов. – Должно быть, дело в обмене веществ. И не забывайте, что гормоны Мегги настойчиво велят мне есть за двоих!
 – Вам нужно вести более активный образ жизни. Загорая на пляже, от лишних калорий не избавишься!
 – Вы читаете мои мысли. – Лукавая улыбка Джейн заставила юношу насторожиться. Он уже научился предвидеть недоброе. – После завтрака мы спустимся к морю и арендуем парочку водных мотоциклов. Надеюсь, еще рано, и нам достанется.
 Молодой человек отставил стакан с соком.
 – Водные мотоциклы!
 – Минимальный срок – полчаса, но мы, я думаю, покатаемся час. Уж не думаете ли вы, что мы весь день просидим на пляже, мирно флиртуя друг с другом, а, Стив? – кротко спросила она, наслаждаясь произведенным эффектом. – Так от калорий не избавишься. Флирт не пассивное искусство: одними словами вы здесь не отделаетесь. Умение флиртовать, так сказать на лету, увеличит ваши шансы на успех. Кроме того, если заниматься интересным делом, повышается вероятность встретить интересную женщину. Я так понимаю, вы на водных мотоциклах прежде не катались?
 – Нет, и особого желания не испытывал, – поморщился Стив, оглядываясь на пирс и понтоны, ограждающие участок моря, отведенный для водных мотоциклов и моторных лодок. – Может, займемся чем-нибудь менее... шумным?
 – Нет уж. – Джейн безжалостно отвергла все возражения. – Вы, кажется, уверяли, что не хотите посягать на мой собственный отдых? Если вы станете делать то, что требую я, мы оба останемся в выигрыше – я развлекусь, а вы обогатитесь новым опытом. А какая тема для разговоров! И – кто знает? Может быть, вы откроете в себе новые возможности!
 Впрочем, роль первооткрывателя в тот день досталась Джейн. Она беспокойно расхаживала по номеру Стива, дожидаясь, пока он переоденется в плавки и захватит все нужное. Их очередь на водные мотоциклы должна была вот-вот подойти, и Джейн не желала терять ни минуты драгоценного времени. Выходя утром из дома, девушка надела купальник под пышное ситцевое платьице с узором из подсолнухов и после, заглянув к себе на минуточку, захватила пляжную сумку, торопливо провела щеткой по зубам и мазнула нос кремом от веснушек. Стив, как и следовало ожидать, проявил большую педантичность... или, может быть, просто оттягивает неприятный момент...
 Любительница всюду сунуть свой нос, Джейн, конечно же, не могла противиться искушению порыться в вещах молодого бухгалтера и поглядеть, что можно узнать нового о характере их владельца. Что-нибудь сверх того, что Стив неисправимый аккуратист.
 Девушка как раз просматривала стопку журналов и книг на тиковом столике, отмечая угнетающее отсутствие развлекательного чтива, как вдруг под руку ей попались вырванные журнальные страницы. Это была та самая злополучная статья, подробно изученная Джейн в самолете: автор вытащил на свет и подал под новым соусом самые экстравагантные выходки ее сумасбродной юности, намеренно избегая дат, так чтоб неосведомленный читатель решил, что речь идет о событиях недельной, а не многолетней давности.
 Стив, должно быть, вырвал их из журнала и сохранил. Сердце Джейн неистово заколотилось: наступило прозрение.
 Она все еще разглядывала смятые страницы, когда на лестнице послышались шаги Стива. Молодой человек оделся так же, как накануне, если не считать черной полоски плавок, просвечивающей сквозь ткань белых брюк. Да еще темные очки торчали из кармана рубашки.
 Заметив листки в руках гостьи, он резко остановился, оборвав приветственный возглас на полуслове, и Джейн обожгло чувство незаслуженной обиды.
 – Вы знали! – набросилась она на юношу, резко сжимая кулак и свирепо комкая ненавистные страницы. – Проклятье! Вы это прочли и отлично знали, кто я такая, еще до того, как я плюхнулась на свободное место рядом с вами, так? Вы знали!
 Стив пожал плечами. Взгляд темно-карих глаз под четко очерченными бровями оставался совершенно непроницаем. А она-то думала, что у этого типа все на лице написано... Убедила себя, что его беспомощный, сбитый с толку вид говорит о безвредности...
 – А ну отвечайте, черт бы вас побрал! – прошипела Джейн, возмущенная его молчанием.
 Она шагнула к нему. Изумрудные глаза метали яростное пламя, взлетела и опала пышная юбка, и золотистые подсолнухи ослепительно вспыхнули на стройных бедрах. Господи, неужели он все-таки журналист?
 – Почему вы не сказали, что узнали меня? – не унималась актриса, ожидая сбивчивых оправданий, которые позволят ей дать полную волю гневу.
 Но, вместо того чтобы принять виноватый вид, Стив нагнулся, подхватил с плетеного кресла белую панаму и, небрежно помахивая ею, ответил:
 – У меня сложилось впечатление, что вы путешествуете инкогнито и не желаете привлекать к себе внимание. Я ошибся?
 – Допустим, что нет, – признала Джейн, упрямо не желая мириться. – Но вы могли бы намекнуть...
 – Это было бы в высшей степени неделикатно: ведь вы так хотели остаться неузнанной, что даже прибегли к маскараду! – заметил он с убийственной логикой.
 Убедительно, ничего не скажешь! Но пусть не рассчитывает, что ему все так просто сойдет с рук!
 – А потом, когда я призналась вам, что играю на сцене, а вы клялись и божились, что в театрах почти не бываете? Зачем было продолжать притворяться, будто вы обо мне в первый раз слышите? – настаивала Джейн. Словно в насмешку, в памяти всплыло ощущение уязвленного самолюбия, испытанное ею в тот момент.
 – Ах да... возможно, я не смог удержаться, чтобы не подразнить вас чуть-чуть.
 – Ха!
 Стив оставил ее возглас без внимания.
 – К тому времени было уже как-то неловко пускаться в объяснения, – продолжал он невозмутимо. – Я подумал, что дипломатичнее было бы держаться так, словно мы друг другу чужие, каковыми, по всей видимости, остаемся и по сей день.
 Джейн упрямо вздернула подбородок.
 – Я бы не испытала ни малейшей неловкости! – объявила она, и глаза ее вспыхнули: ни за что на свете Джейн не стала бы извиняться за свой образ жизни! Да, она наделала немало ошибок, но и цену заплатила немалую, а за одну ошибку ей предстоит расплачиваться всю жизнь...
 – Вы-то, может, и нет, а вот я бы смутился. – Стив примирительно развел руками. – Я боялся, что вы сочтете, будто я поступил так с тонко рассчитанным коварством... притворился, что не узнал вас, чтобы повернее завязать знакомство, а после хвастаться нашей беседой направо и налево... продать сведения подороже. Бывают на свете такие люди, знаете ли... – Стив бросил взгляд на панаму, которую вертел в руке. – И еще мне подумалось, что именно эту статью вы обсуждать не захотите, тем более с посторонним человеком. Вот, если бы вы сами о ней упомянули, тогда дело другое...
 – Гм. – Вид оскорбленной невинности не убедил Джейн, ее худшие подозрения нуждались в дополнительной проверке. – Стало быть, вы не из федералов?
 Стив вскинул голову.
 – Нет!
 – И не детектив?
 Он покачал головой, и странное выражение, промелькнувшее в темных глазах, осталось незамеченным.
 – Репортер?
 – Господь меня сохрани! – воскликнул он.
 Либо он говорит правду, либо на редкость умело лжет. Здесь Джейн могла полагаться только на собственный инстинкт. Она досадливо топнула ногой: похоже, этот тип и впрямь выкрутится. Она перебрала все варианты, больше вроде ничего быть не может...
 – С моей стороны вам нечего опасаться огласки, – заверил Стив, словно прочтя мысли девушки. – Бухгалтеры умеют хранить тайну: этопрофессиональное качество. Нам часто доверяют очень конфиденциальную, даже опасную информацию о жизни и состоянии наших клиентов, и мы окажемся без работы, если станем трепать языком. А я вообще болтливостью не отличаюсь.
 Джейн почувствовала себя параноидальной истеричкой. Разумеется, он не болтлив; отчасти поэтому женщины спустя десять минут утрачивают к нему интерес!
 – В настоящий момент в моей жизни нет никаких особо опасных секретов! – Она бросила в собеседника бумажный комок и невольно удивилась быстроте реакции: Стив перехватил скатанный шарик, прежде чем тот коснулся груди. – Надеюсь, вы не верите разоблачениям «желтой прессы»?
 – Я предпочитаю иметь собственное мнение.
 – Ах так? И вы не собираетесь расспросить меня, много ли правды в этих сплетнях? – поддразнила Джейн. – Разве вам не хочется узнать живописные подробности, в статье не упомянутые?
 – Только если вы сами захотите мне об этом рассказать, – ответил молодой бухгалтер.
 Ну да. Дескать, он человек широких взглядов и умеет быть деликатным. Уж не ожидает ли он, что в ответ последует откровенная исповедь?
 Девушка гордо встряхнула головой.
 – Не захочу!
 Стив выдержал испытание на «отлично».
 – В таком случае, почему бы нам не пойти и не опробовать эти треклятые громыхающие приспособления? – предложил он, надевая панаму и жестом указывая на дверь.
 – Так почему, черт вас возьми, вы выдрали из журнала эту гнусную статейку? – задумчиво произнесла Джейн, выходя на улицу.
 – Под влиянием момента. Захотелось сохранить сувенир о нашей встрече.
 – Как-то вы неразборчивы в отношении сувениров!
 – По-вашему, зубочистки и пакетики с кофе свидетельствуют о хорошем вкусе? – невозмутимо ответил он, и девушка фыркнула от смеха.
 Молодые люди спустились к пляжу и прошли по бархатистому песку к пирсу, обходя ранних купальщиков. Изредка попадались малыши с ведерком и лопаточкой. В «Пальмах» по большей части отдыхали семьи с детьми-подростками. Грудные младенцы были наперечет, за что Джейн мысленно благодарила судьбу.
 Арендовав в местной палатке парочку полотенец, девушка побежала к воде, проворно сбросила полотняные тапочки и с наслаждением вступила в ласковые волны. В кристально прозрачной воде взгляд различал каждый камушек, каждую веточку кораллов на песчаном дне, плавно уходящем вниз. Не говоря ни слова, Стив завладел пляжной сумкой Джейн, положил ее на сухой песок, выше линии прилива, и аккуратно поставил собственные сандалии рядом.
 Солнце уже пекло вовсю, и Джейн похвалила себя за то, что предусмотрительно надела соломенную шляпу с широкими полями: прохладная тень легла на обнаженные плечи, не защищенные платьем с низким вырезом. Легкий ветерок шелестел в листве прибрежных пальм и надувал парус одинокого любителя виндсерфинга. Этим они займутся в следующий раз, решила Джейн, восхищаясь искусством спортсмена: мускулистый красавец в плавках играючи управлялся с доской. Над головами кружилась чайка, а дальше, у вереницы яхт, причаленных на противоположной стороне залива, водную гладь вспенили двое аквалангистов. Законченный в своем совершенстве пейзаж казался творением кисти великого живописца, и Джейн глубоко вздохнула, радуясь жизни. Придерживая шляпу, она запрыгала на одной ноге: у точеных лодыжек вспенились маленькие буруны, и теплые капли искристым дождем обрызгали бедра и кокетливую оборку мини-юбки. Шагая широко и неспешно, Стив поравнялся с непоседливой как ртуть спутницей, и девушка оглянулась через плечо, надеясь поймать его взгляд.
 Белая панама оттеняла смуглый цвет лица и, лихо сдвинутая набок, придавала ему разбойничье выражение, способное заинтриговать любую женщину. Собственно говоря, каждая новая встреча с молодым человеком заставляла Джейн пересматривать свое мнение о нем...
 – Новых приступов не было? – быстро переспросил Стив, словно оправдываясь.
 Но Джейн привыкла к восхищенным взглядам и теперь просто покачала головой и невесело улыбнулась.
 – Со мной-то все в порядке. Вот бедняжка Мегги, должно быть, до сих пор стоит над тазиком. Даже антирвотные средства не помогают, по крайней мере в той дозе, в которой их прописывают. Если бы деньги могли избавить от утренних недомоганий, Фил не задумываясь потратил бы все состояние семейства Беккер.
 Молодой бухгалтер извлек из кармана темные очки и надел их, лишая девушку возможности прочесть что-либо в его глазах.
 – Надеюсь, что этого не произойдет, поскольку тогда я лишусь средств к существованию.
 Небрежное замечание поставило Джейн в тупик.
 – Что вы имеете в виду?
 – Его кузен, Уильям – мой непосредственный начальник.
 Очередной прыжок девушки едва не завершился позорным падением в воду.
 – Вы работаете на Уильяма?! – закричала она во весь голос, не заботясь о приличиях.
 Пару раз Джейн встречалась с кузеном Фила и вела себя с ним исключительно по-дружески, чтобы тот почувствовал себя своим человеком в семействе Лоу. Уильям, бизнесмен до мозга костей, раздражал девушку своей благопристойностью, а она его – экстравагантностью.
 Стив не замедлил шага.
 – Да, в «Беккер корпорейшн».
 Ну и ну! Джейн выбралась на сухой песок и побежала за спутником.
 – Где?
 – В Сиднее.
 Девушка тряхнула головой, гоня неприятные воспоминания.
 – Я имею в виду не географию. Что вы там делаете?
 – Координирую подготовку счетов компании для налоговой инспекции.
 Налоги. И как это она сразу не догадалась!
 – Что за удивительное совпадение – моя сестра замужем за кузеном вашего босса! – заявила Джейн, помахав рукою молодому туземцу из центра, заведовавшему водными мотоциклами. Тот указал пальцем в нужную сторону, и спустя минуту она уже стояла перед сверкающими красно-белыми машинами. – Да мы почти родня!
 Стив расстелил полотенце в тени высокой кокосовой пальмы и аккуратно поставил сумку Джейн на махровую ткань.
 – Я бы не стал заходить так далеко. Седьмая вода на киселе!
 Девушка лукаво подмигнула своему спутнику и бросила шляпку на сумку, затем дернула вверх подол ситцевого платья и легко сняла его через голову.
 – Почему вы не сказали об этом раньше? Тогда бы я не стала вас подозревать, – упрекнула актриса, от души забавляясь смущением юноши: став невольным свидетелем стриптиза, тот резко отпрянул назад.
 Стив снова обрел голос.
 – Я не хотел показаться навязчивым, – проговорил он.
 Подбоченившись, девушка шутливо погрозила ему пальцем.
 – Стивен Нортон, более ненавязчивого мужчины я еще не встречала. Перестаньте тревожиться о том, что подумают люди, и ловите свой шанс! А теперь раздевайтесь, и я покажу вам, как доставить удовольствие женщине!
 Стив вспыхнул и стиснул зубы, но сделал, как ему велели. Его обнаженный торс отличался безупречными пропорциями: четко очерченные широкие плечи, мускулистая грудь и узкая талия. Стройные бедра и голени прекрасно дополняли картину.
 Девушка присвистнула, давая понять, что увиденное произвело на нее неизгладимое впечатление, затем, не сдержавшись, расхохоталась и повлекла Стива к воде, туда, где служащий отеля удерживал на мелководье две великолепные машины.
 – Для начала мы возьмем только один. – Джейн кивнула на своего спутника. – Стив в этом деле новичок, так что я прокачу его на своем, чтобы он своими глазами увидел, как с этой штукой управляются.
 – О'кей. Вы прочли правила?
 Джейн кивнула, служащий скороговоркой повторил основные пункты, продемонстрировал рычаги управления, и она легко вспрыгнула на обитое красной кожей сиденье.
 – Ну же, время – деньги, как говорите вы, бухгалтеры, – ободрила она юношу, который нерешительно подался назад. – Эта штука двухместная, видите? – Обернувшись к Стиву, Джейн показала, что места и впрямь хоть отбавляй.
 Но молодой человек все еще колебался.
 – Если вы и за рулем остаетесь такой же сумасбродкой, как везде и всегда, пожалуй, схожу-ка я в отель и застрахую свою жизнь.
 Зеленые глаза негодующе вспыхнули, но Джейн сдержалась, памятуя о неизменной осмотрительности собеседника.
 – Обещаю, что ничего плохого с вами не случится. В самом худшем случае нам грозит только купание. А если мотор заглохнет, этот парень подберет нас на своей лодке.
 Снисходительный тон девушки и понимающе-насмешливые взгляды, которыми обменялись Джейн и служащий, сделали свое дело. Обреченно улыбнувшись, Стив влез в седло.
 – Держитесь за поручни или за меня – как хотите! – закричала Джейн, поворачивая ключ зажигания. Передняя часть машины приподнялась, девушка дала полный газ, и мотоцикл рванулся вперед, навстречу волне.
 Машина победно взлетала на пенных гребнях и снова обрушивалась вниз, в пропасть; Стив слабо постанывал. Но вскоре мотоцикл оказался на глубине, где было поспокойнее, и после нескольких резких разворотов и головокружительных фигур «высшего пилотажа» Джейн почувствовала, как руки пассажира сомкнулись на ее талии. Девушка расхохоталась. Она загодя знала, что долго этот тихоня не выдержит. Человеку выше среднего роста сгибаться к поручням более чем неудобно.
 – Боюсь, что наши представления о развлечении несколько расходятся, – мрачно заметил молодой бухгалтер, когда Джейн наконец направила машину к берегу и затормозила рядом со вторым мотоциклом.
 – Ездить пассажиром всегда плохо, потому что ощущаешь себя зависимым от чужой воли. Как только вы возьмете управление в свои руки, вы поймете, как это здорово. Джейн задорно усмехнулась.
 – Вы поняли, как включать газ, или объяснить снова?
 Стив соскользнул в воду, положил руку на руль второй машины и одним неуловимым движением взлетел в седло.
 – Похоже, эта штука не слишком-то отличается от обычного мотоцикла.
 – Вы водите мотоцикл? – ошеломленно спросила Джейн.
 Услужливое воображение немедленно нарисовало ей потрясающую картину: мускулистое, сильное тело, упакованное в черную кожу; куртка вызывающе расстегнута от груди до пояса. Вот это да!
 Удивление девушки Стива почему-то раздосадовало.
 – В юные годы у меня был собственный мотоцикл. «Харлей-Дэвидсон», ежели вам угодно знать. Даже паиньки вроде меня порою закусывают удила!
 С этими словами он включил газ и рванулся с места, взметнув ореол брызг. Не прошло и минуты, как Стив совершенно освоился с новым механизмом и встал на ноги, чтобы полностью насладиться ощущением взлета и падения в разверстую пенную бездну.
 Джейн закрыла рот ладошкой: врожденное чувство юмора снова пришло на помощь, гоня неизвестно откуда пришедшее чувство неловкости. Она дала газ и с торжествующим воплем устремилась вслед за ним. Какой, однако, способный ученик! Если он намерен и дальше продолжать в том же духе, скоро он превзойдет наставницу по всем статьям!




 6


 Целый час они упоенно носились по заливу, огибая буйки и понтоны, гонялись друг за другом и состязались с другими мотоциклистами, дерзнувшими претендовать на господство над морем.
 Джейн впервые видела Стива таким раскованным и удивлялась внезапно пробудившемуся в нем духу соперничества. Он явно любил выигрывать и, когда это ему удавалось, открыто торжествовал победу, потрясая кулаком, а его ликующий смех звенел над волнами. Девушке просто не верилось, что перед ней тот же самый человек, который на берегу мухи не обидит!
 Но что еще более удивительно – первой выдохлась Джейн. Когда время истекло, она с облегчением передала мотоциклы очередным желающим покататься, пошатываясь, выбралась на берег, вытянулась на полотенце и смущенно созналась, что ее руки и ноги превратились в желе: не так-то просто держать под контролем столько лошадиных сил!
 – Не говоря уже о другой детали моего тела, которую я совершенно отбила!..
 Простонав это, Джейн перекатилась на спину, сделала удобную ложбинку в песке для пострадавшей части тела и надвинула шляпку на лоб, затеняя лицо.
 – Я, должно быть, совсем обленилась на том треклятом острове!
 Стив, разрумянившийся, разгоряченный катанием, встряхнул полотенце, расстелил его рядом с девушкой, уселся вытянув ноги и резким движением головы отбросил со лба влажные пряди.
 – Вы имеете в виду ваши последние съемки? – Необходимость в притворстве отпала, и юноша мог дать волю своему любопытству.
 Джейн состроила недовольную гримаску.
 – Для меня эти съемки и впрямь едва не оказались последними.
 Она принялась пересказывать в красках кошмарную историю об акулах, сломанном запястье и москитах величиной с летучую мышь-вампира.
 – Больше всего меня бесило полное отсутствие профессионализма, – закончила она, сердито надув губки. – Я бы примирилась с чем угодно, с любым неудобством, если бы сценарий был приличный. Но к тому времени, как режиссер заставила в сотый раз переписать сюжет заново, персонажи утратили всякую индивидуальность. Этот фильм не делает мне чести.
 – Мне показалось, что вы предпочитаете сцену, – заметил Стив, подтверждая тем самым, что прочел и абзацы, напечатанные мелким шрифтом, а не только броские разоблачения. – Зачем вы вообще согласились сниматься?
 Джейн вздохнула. У этого человека врожденный дар выбирать неприятную тему для беседы.
 – Под влиянием момента. Мне захотелось попробовать себя в новом деле. Первоначальный сценарий был неплох... И режиссер меня просто умоляла! – Девушка открыла глаза и снова встретилась с задумчивым взглядом собеседника. Она принялась нервно сплетать и расплетать пальцы. – Когда-то мы с Рейчел дружили. Черт возьми, я понятия не имела, что после окончания театрального колледжа она снимала только рекламу.
 – Вы и не подумали проверить ее послужной список, прежде чем подписывать контракт?
 Теперь в нем снова заговорил бухгалтер, вытеснив недавнего пирата, грозу морей, и Джейн немедленно ринулась в бой.
 – Говорю вам, мы с Рейчел – давние друзья! Я к ней привязана! Я не могла подвести ее!
 – Так что в результате она подвела вас.
 В его голосе отчетливо прозвучало неодобрение, и Джейн тут же разозлилась.
 – Но ведь дружба в том и состоит, что за близкого человека стоишь горой – и в радости и в горе. Рейчел старалась как могла: просто ее способности не соответствовали честолюбию. Но по крайней мере она готова была рискнуть и принять любые последствия. И за это я ее уважаю.
 Брови Стива насмешливо приподнялись. Будь на его месте человек более искушенный, Джейн непременно заподозрила бы, что собеседник нарочно старается вызвать ее на откровенность.
 – Пожалуй, именно элемент риска вас и прельстил, так?
 – Может, и так, – согласилась актриса. – По крайней мере, я-то свою минимальную зарплату получила! А вот продюсер, должно быть, локти себе кусает.
 Как Джейн и рассчитывала, упоминание о деньгах оказалось для Стива слишком соблазнительной приманкой, и молодые люди, уйдя от неприятной темы, во всех подробностях обсудили прелести финансирования фильмов.
 Ценой больших и осторожных усилий девушке удалось в конце концов перевести разговор на более интересную тему – на студенческие дни Стива, озаренные славой «Харлей-Дэвидсона». Однако история оказалась самой обыденной... В мотоклубе он никогда не состоял, не говоря уже о рокерских бандах. Для этого зануды мотоцикл был всего лишь удобным и экономичным средством передвижения, Одним из способов выгодно поместить капитал.
 – Вот конформист! – пробормотала Джейн, с сожалением зачеркивая в уме соблазнительное видение: Стив, с ног до головы затянутый в кожу, восседает на роскошной машине из хрома и стали, насмешливо ухмыляясь и перекатывая в зубах сигарету.
 Джейн попыталась найти этому образу какую-нибудь достойную замену, однако разговорить Стива оказалось непросто... Рассуждая на общие темы, он порою демонстрировал что-то похожее на красноречие, но как только дело доходило до личной жизни, снова замыкался, уползал в свою раковину.
 Однако Джейн удалось кое-как связать разрозненные эпизоды воедино: рано осиротевший малыш, усыновленный чужими людьми, затем прилежный студент, упорно стремящийся к поставленной цели. Студенческая вольница – не для него. Он жил дома, а не в общежитии. Приемные родители Стива, люди богатые, не жалели денег на его образование, но свято верили в воспитательное значение труда, так что юноше приходилось работать и учиться одновременно, чтобы возместить расходы на свое содержание. Джейн призналась Стиву, что с тех пор, как доросла до статистки, сцены уже не покидала.
 – И наслаждалась каждой минутой, – вздохнула она. – По крайней мере, вплоть до недавнего времени.
 Джейн, сознавая, что ляпнула лишнее, прикусила язык, ругая себя на чем свет стоит, но было уже поздно. Стив перекатился на бок и подпер голову рукой.
 – А теперь что не так?
 Джейн не отрываясь смотрела в безоблачное небо. Во рту у нее пересохло... пересохло так, как это случалось иногда во время спектакля, в те кошмарные моменты, когда мысли мешались, когда она напрочь забывала, какая пьеса идет, и не могла вспомнить своей следующей реплики, осознавая только одно: на нее устремлены глаза – глаза из темноты, глаза друзей, поклонников, посторонних... и незнакомца, который наверняка там, следит, караулит, ждет слова, жеста, взгляда, которые смог бы истолковать как приглашение претворить свои чудовищные фантазии в жизнь...
 – О, всего лишь небольшой кризис уверенности. Я справлюсь, – небрежно отмахнулась она, гоня горькие мысли.
 – Кризис уверенности? Или верности?
 Джейн резко вскинула голову. Похоже, этому остолопу вода в ухо попала.
 – У-ве-рен-нос-ти, – по слогам повторила Джейн. – Я имела в виду сценическую уверенность. Когда играешь перед залом, нельзя выходить из роли. Как только позволишь себе задуматься о чем-то постороннем, начинаются проблемы. А уж если пугаться заранее, что в середине спектакля не удержишься, поддашься панике, то страх окажется пророческим...
 Джейн оборвала себя на полуслове. С какой это стати она разоткровенничалась? Даже сестре-близнецу, своему второму «я», она не поверяла сценических тревог. Джейн гордилась своей способность противостоять неприятностям: никакие беды ей нипочем! А что, если хваленая способность ее подведет?
 Девушка перекатилась на живот и на мгновение спрятала лицо в ладонях, не желая, чтобы собеседник догадался о ее состоянии: на выразительном лице актрисы, словно в зеркале, отражались все мимолетные оттенки чувств. Заставив себя вернуться к роли беззаботной искательницы удовольствий, Джейн весело заметила:
 – Что до уверенности, на воде вы просто преображаетесь. Этот образ мы разовьем. Древнейший прием пляжного флирта – предложить даме натереть ее кремом для загара. Это дает вам шанс проявить заботу и одновременно прибегнуть к ласке, а если дама согласится, можно гарантировать, что вы ей нравитесь. Но только не переиграйте. В первый раз надо ограничиться несколькими быстрыми, нежными прикосновениями. Ваша цель – убедить даму в том, что вы заслуживаете доверия.
 Наступило продолжительное молчание.
 – Вы просите меня натереть вас кремом? – мрачно уточнил Стив.
 Джейн закрылась полотенцем, скрывая усмешку; она уже воспрянула духом.
 – Вы нуждаетесь в практике, и я готова принести себя в жертву во имя прекрасного пола, – поддразнила она. – Я даже вас покритикую, когда закончите. Для начала проявите хоть немного энтузиазма. Пусть в голосе вашем зазвучит нетерпение, как если бы вы умирали от желания коснуться руками моего тела.
 – А шея считается? – фыркнул он. Шутка ее порадовала. Все-таки даже в бухгалтерах есть что-то человеческое. Юмор, например. Ну, может, не во всех бухгалтерах, но по крайней мере в этом...
 Последовала процедура втирания крема. Не произнеся ни слова, Стив ограничился несколькими движениями, не столько нежными, сколько быстрыми, но Джейн не стала его отчитывать: прикосновение твердых ладоней, массирующих ее согретую солнцем кожу, тревожило и возбуждало. Теперь она не смогла найти правдоподобных объяснений сладостному трепету, пробегавшему по ее телу. Под пальцами Стива словно рождались электрические разряды; и чем дольше длилось прикосновение, тем сильнее оказывался эффект. Джейн буквально оживала от его прикосновений! Это нежданное физическое влечение позабавило Джейн и одновременно огорчило, тем более что Стив, похоже, не разделял ее чувств. И вообще, этот бухгалтер – всего лишь курортное развлечение, ни к чему усложнять себе жизнь! Она дала Стиву слово, и она его не подведет. Она основательно встряхнет его, взбодрит и отпустит на волю, а сама с помощью строгого самоконтроля безжалостно обуздает неуместные приступы чувственности!
 С этого дня Джейн всецело посвятила себя делу воспитания Стива, стремясь сделать юношу неотразимым для представительниц противоположного пола и одновременно держась от него на почтительном расстоянии. Девушка не давала своему протеже ни минуты покоя, заполняла его день до отказа и старалась отвлечь его мысли и заставить позабыть о неловкости, которую похоже, он испытывал, оказываясь на людях.
 После успешного опыта с водными мотоциклами Джейн тем же вечером заставила Стива надеть акваланг и с удовольствием обнаружила, что в воде он проворен, как тюлень. Хотя, к ее великому сожалению, он больше интересовался обитателями морского рифа, нежели случайными предствительницами женского пола, заплывавшими в его сторону. Освоившись с аквалангами, молодые люди арендовали шлюпку и сплавали на скалистый островок, расположенный недалеко от пирса.
 Джейн не могла налюбоваться на живые веера кораллов, на светящихся рыбок, резвившихся среди камней. Церемонно проплывали медузы, зарывались в песок забавные рачки, трепетали щупальца морских анемонов, а колючие спинки морских ежей отливали синеватым блеском.
 Исследуя мелководье, Джейн уже задумывалась, не отправиться ли завтра изучать таинственные морские бездны, но тут к ней подплыл Стив и указал на притаившуюся под скалой молодую акулу, – и девушка решила отложить знакомство с жителями подводных глубин на неопределенный срок.
 На следующий день молодые люди в сопровождении гида отправились в трехчасовой поход через весь остров к одной из деревень. В лесистых долинах воздух был горячим и неподвижным, от земли к небесам вздымались массивные стволы сандаловых и камфарных деревьев, роскошные зеленые шатры терялись за кружевной завесой пальм и кустарников, сквозь которые продирались путешественники. И Джейн мысленно благодарила своих спутников за то, что те часто останавливались на берегу прохладных журчащих ручьев.
 Зной и влажность, похоже, были Стиву нипочем. Юноша весело поддразнивал Джейн, подшучивая над ее стремлением задержаться рядом с каждой встреченной орхидеей, каждой ящеркой и экзотической бабочкой.
 После полудня они сели в шлюпку, обогнули остров с юга и пристали к берегу в живописной бухте. Оттуда пешком они прогулялись к знаменитому водопаду. Стив, естественно, не видел мюзикла «Королевские пальмы» и к желанию спутницы совершить паломничество отнесся несколько скептически, но и он не мог отрицать, что представший перед ними пейзаж великолепен. Что до Джейн, она вполне отыгралась за саркастические выпады касательно упадка культуры в целом и бестолковости мюзиклов в частности тем, что спела все песни из фильма, которые только смогла вспомнить. Встречные туристы остались очень довольны. Стив же взмолился о пощаде.
 На следующий день Стиву выпала возможность отомстить с лихвой: Джейн опрометчиво вознамерилась научить его виндсерфингу. Она уверяла, что поначалу у всех получается неважно, что надо проявить настойчивость, и результат не обманет ожиданий. О том, что Стив, вероятно, окажется куда более неловким, чем любой другой новичок, Джейн великодушно умолчала. Правда, снисходительная улыбка девушки говорила об этом куда выразительнее слов. И Стив, естественно, показал себя полным недотепой.
 Джейн начала с того, что проплыла под парусом вдоль пляжа, а молодой человек шел по берегу, подмечая, как управляться с доской. Дул легкий ветерок, вода напоминала застывшее стекло, лучших условий для новичка нельзя было и желать.
 Помня, что Стив плавает как рыба, Джейн была уверена: как только ее подопечный преодолеет страх и чувство неуверенности, он сможет усвоить основные приемы. Но, к вящему разочарованию девушки, Стив оказался на удивление неуклюжим, и Джейн потребовалась целая вечность, чтобы научить его кое-как сохранять равновесие. Она удерживала доску, пока Стив отчаянно пытался устоять на ногах, и вскоре руки и ноги девушки заныли от постоянного напряжения.
 Наконец спустя час незадачливый ученик мало-мальски освоился на доске и принялся натягивать парус. Тут дело пошло еще хуже: не успевало полотнище наполниться ветром, как Стив терял равновесие и неуклюже падал в воду, – как правило, в сторону Джейн, – окатывая девушку брызгами с головы до ног.
 Всякий раз, когда это случалось, Стив так пространно извинялся, что у Джейн язык не поворачивался его отчитать как следует. Молодой человек, похоже, свято верил, что, если его наставница потерпит еще чуть-чуть, он непременно добьется своего. Про себя Джейн уже давно поставила на своем ученике крест, только вот сказать об этом прямо не решалась.
 Что было еще хуже – сражаясь с мокрым парусом, неумеха постоянно сталкивался со своей учительницей. Джейн втягивала его обратно на доску, показывала, как лучше поставить ноги, поправляла руки, вечно оказывающиеся не там, где надо. При каждом прикосновении она ощущала прохладу его тела. Ее ладони скользили по его гладкой влажной коже, порою срываясь на опасную территорию, а вода оказалась превосходным проводником: электрический разряд ощущался девушкой всякий раз, когда тела молодых людей соприкасались.
 Увы, где теперь холодные воды Австралии, вынуждающие любителей виндсерфинга облачаться в целомудренные водонепроницаемые костюмы! Стив в очередной раз кувырнулся в воду, Джейн мысленно застонала, ощутив прикосновение его бедра, и машинально поправила бикини. Все! Чаша ее терпения переполнилась. Очень профессионально она изобразила, что наступила на что-то острое. Поджав ногу, Джейн запрыгала к берегу осмотреть ранку, слишком пустячную, чтобы звать на помощь.
 – Даже крови нет, все в порядке... Ты давай, продолжай! – крикнула она, выбравшись из воды. – Может быть, тебе нужно просто попробовать самому, чтобы наконец понять, что к чему?
 Демонстрируя высший класс актерского мастерства, Джейн доковыляла до полотенец, чувствуя взгляд Стива, буравящий ей спину. Она уселась и сделала вид, что изучает ступню, а затем ободряюще помахала юноше и с облегченным вздохом вытянулась на спине. Глупо! С какой стати она сбежала? Стив просто милашка. Почему бы ей и впрямь не пофлиртовать в свое удовольствие?
 Полуприкрыв глаза, Джейн обдумывала эту идею со всех сторон. Да, Стив неопытен в обращении с женщинами, но ведь он взрослый человек, умный, образованный, способный справиться с весьма ответственной работой. Не то чтобы она обольщала невинного ребенка ради собственного удовольствия! А если влечение не окажется обоюдным, всегда можно отступить...
 Должно быть, Джейн задремала, потому что, когда вновь открыла глаза, Стива поблизости не оказалось. Джейн резко села и испуганно обвела взглядом залив, опасаясь увидеть его хладный труп на волнах. А виноватой будет она – зачем провоцировала человека на то, что ему явно не по силам!
 Далеко в открытом море маячил зеленый парус с эмблемой отеля. Она смотрела и не верила своим глазам. Под ее взглядом Стив играючи лег на другой галс и, ведя «судно» против ветра, заскользил к пирсу.
 Вот это да!
 К тому времени, как молодой человек причалил к берегу и спрыгнул на песок, подозрения Джейн превратились в твердую уверенность.
 – Для новичка у тебя здорово получается.
 Стив подхватил с земли полотенце и принялся тщательно вытираться.
 – Вообще-то ты оказалась права: без тебя стало куда легче! А то ты указывала мне на каждый просчет, и я ужасно нервничал.
 – Да ну? – протянула Джейн, откидываясь назад и надвигая соломенную шляпку на глаза, так чтобы без помех наблюдать за ритмичным движением мышц его живота.
 – Ага. Как только научишься стоять прямо, все остальное приходит само собой!
 – Стивен Нортон, ты в первый раз занялся виндсерфингом?
 Молодой человек отнял полотенце от лица.
 – По-моему, этот вопрос следовало задать в самом начале. Как твоя нога?
 – Нормально, – рассеянно отозвалась Джейн, пытаясь понять, что таят в себе его слова.
 – Так ли? Дай посмотрю.
 Не успела Джейн осознать, что происходит, как Стив уже опустился на колени у ее ног, и пальцы его сомкнулись на ее точеной лодыжке.
 – Нет!
 Девушка попыталась вырваться, но Стив уже приподнял ступню и теперь внимательно ее рассматривал.
 – Не бойся, я не причиню тебе боли, – прошептал он, осторожно отряхивая подошву от песка большим пальцем свободной руки.
 – Говорю тебе, ничего особенного, – пролепетала Джейн.
 Молодой бухгалтер нахмурился, склонился еще ниже, влажные волосы упали на лоб, пальцы ласково ощупали ступню. Он осторожно поскреб ногтем кожу, пальцы ноги девушки непроизвольно шевельнулись. С губ сорвался протестующий стон. Стив задержал руку и поднял на Джейн вопросительный взгляд.
 – Я боюсь щекотки. – Джейн почувствовала, как при этой неумелой лжи щеки ее заалели. Это она-то, мастерица перевоплощений, чья профессия учит своих адептов умело и убедительно лгать! Она никогда не краснела... если это не значилось в сценарии.
 – Я осторожно. – Стив снова опустил глаза, и Джейн попыталась взять себя в руки. – Не вижу. А, минутку... это что такое?
 Его коротко подстриженный ноготь впился в податливую упругую подошву.
 – Похоже на... ракушку. А может, и колючка. Когда это произошло, ты почувствовала укол или что-то вроде ожога?
 – Ни то ни другое, – отозвалась Джейн, на этот раз нимало не погрешив против истины. Зато сейчас в ощущениях недостатка не было. Уж перестал бы он водить пальцем взад и вперед – чувственная дрожь уже охватила икры и бедра.
 Жаркая волна прошла по всему телу. Девушка непроизвольно погрузила в песок пальцы рук я нервно поджала свободную ногу, скрывая уязвимый треугольник у основания живота. Она чувствовала, как наливается грудь... и тонкая, полупрозрачная ткань бикини не скрывает красноречивых симптомов.
 – Что бы это ни было, инородное тело надо извлечь, – серьезно заметил Стив. – В здешнем климате рана воспаляется очень быстро.
 – К сожалению, иголки я с собой не захватила, – слабо пошутила Джейн, похлопывая себя по бокам, и тут же пожалела о содеянном: взгляд юноши устремился туда же. Впрочем, он тут же отвел глаза: значит, заметил, как поднимаются и опускаются округлые груди, как напряглись упругие соски. А она даже не может сослаться на то, что, дескать, замерзла в воде!
 – Придется импровизировать на ходу, – пробормотал Стив и, обхватив ладонью пятку, поднес ступню к губам. Джейн задохнулась: он осторожно сдавил зубами мягкую плоть подошвы и принялся ритмично всасывать.
 – Стив! – Протестующий окрик беспомощно повис в воздухе: предательская слабость подчинила себе все тело девушки. Не в силах больше опираться на локти, Джейн рухнула на спину. Лопатки ее касались песка, шляпка откатилась в сторону, открыв голову лучам солнца. Вторая попытка оказалась еще слабее первой. – Стив...
 А тот старался как мог. Зубы его слегка царапали кожу, но болезненное покалывание смягчалось влажным прикосновением губ. Джейн лежала неподвижно, словно загипнотизированная. А ведь до сих пор она и не подозревала, что ступни ног – тоже эрогенные зоны! Упоительное ощущение экстаза заставило ее пересмотреть свое мнение. Неудивительно, что люди падают к ногам возлюбленных!
 Вдруг Джейн почувствовала, как в игру вступил язык: его шершавое прикосновение ласкало влажную кожу. Одной рукой Стив легко обхватил голень девушки, чуть приподняв стройную ножку, чтобы пациентке было удобнее лежать; теперь напрягшаяся нога покоилась на его широкой ладони. Но вот девушка вздрогнула, и с губ ее сорвался стон.
 Стив оторвался от ступни.
 – Тебе больно? Хочешь, чтобы я перестал?
 Его дыхание щекотало подошву, и Джейн снова застонала, стараясь сдержать дрожь. Стив стоял перед ней на коленях, словно просящий о милости, однако глаза его пылали торжеством: он упивался собственной властью. Он отлично знал, что делает! В смятенные мысли Джейн ворвался сигнал тревоги. Настало время положить конец опасной игре.
 – Мне не больно... и все-таки лучше перестать, – с сожалением проговорила она.
 Стив осторожно опустил «пострадавшую» ступню на свое колено.
 – По-моему, я вытащил занозу. – Он высунул язык, лизнул палец и поднес его к самым глазам.
 – Да, точно, вышла.
 Только сейчас Джейн вспомнила, что никакой занозы и в помине не было.
 – Дай посмотреть! – потребовала она, но Стив уже отряхнул ладони.
 – Извини, но смотреть не на что. Крошка какая-то, – сказал он так ласково, что подозрения Джейн пробудились с новой силой.
 Нет же, это просто глупо! У Стива духа бы не хватило разыгрывать опытного соблазнителя! Или хватило бы?
 – С какой стати ты вообще вздумал высасывать ранку? – полюбопытствовала Джейн.
 – Видел как-то в фильме про Джеймса Бонда, – признался он.
 Джейн тут же вспомнила пресловутый эпизод... и то, как девица впоследствии изъявляла свою признательность.
 – То, что случается в фильмах, не всегда срабатывает в жизни, – предупредила она.
 – Не всегда, – кротко согласился Стив, скользнув взглядом по ее предательски напрягшейся груди.
 Джейн поспешно опустила ногу на песок, задев при этом его бедро и снова прочувствовав все нюансы прикосновения. Зеленые глаза ее сузились. Девушка присмотрелась повнимательнее и выпалила:
 – Ради Бога, Стив. Ты что, бреешь ноги?
 – Собственно говоря, да, – невозмутимо подтвердил он. – Я участвую в велогонках, так проще обрабатывать ссадины и царапины, если вдруг упадешь...
 – Ох! – Джейн уже обнаружила новую интересную подробность. – Ты и грудь тоже бреешь?
 Не в силах противиться искушению, она протянула руку и коснулась пальцами его кожи. Словно горячий атлас, гладкая, чуть шершавая между ключицами и грудиной. Наверное, если он долго не бреется, тут курчавятся мягкие завитки...
 Голос его чуть дрогнул.
 – Бывает, что страдает и грудь...
 Джейн отпрянула, непроизвольно поднесла пальцы к губам и вдохнула терпкий, солоноватый запах его разогретой кожи, изнывая от внезапно нахлынувшего желания. Затем провела по пальцам язычком и ощутила привкус, искушающий и пряный...
 Сквозь завесу ресниц она видела, что это не укрылось от внимания Стива: взгляд его скользнул по ее телу, задержался на полоске желтого шелка у бедер, а затем вернулся к одному-единственному изъяну на безупречной, словно изваянной из мрамора фигурке.
 Губы его приоткрылись, брови неодобрительно взлетели вверх. Стив подался вперед и проследил пальцем еле заметную серебристую линию в самом низу живота.
 – Что это? Аппендицит?
 По телу девушки пробежала восхитительная дрожь, и крохотные волоски поднялись дыбом: ощущение было такое, словно ее пощекотали проволокой. Стив отнял палец и тут же снова прижал к крохотному шраму. Он явно смелел с каждой минутой.
 – Нет!
 Только что Джейн была уверена, что держит себя в руках, а в следующее мгновение уже изнывала от непреодолимого желания запустить пальцы в его шелковистые волосы, волной упавшие на лоб, завладеть согретыми солнцем прядями и медленно, медленно притянуть юношу к себе... так, чтобы его полуоткрытые губы коснулись этого крохотного незаметного рокового шрама. А потом... потом...
 Джейн опустила руку ему на плечо, поколебалась, заметив, что сердце Стива бьется так же неистово, как ее собственное, а затем резко оттолкнула его – так, что тот с размаху сел на песок. И смущенно заморгал.
 – Что случилось?
 – Ровным счетом ничего. Просто нам пора! – отозвалась она, вскочив на ноги; порывистая резкость движений выдавала внутреннее волнение.
 – Прости, я не хотел пробуждать неприятных воспоминаний, – извинился Стив, легко поднимаясь на ноги и отряхиваясь от песка.
 – Не бери в голову. Это всего лишь след от операции... Давно это было. Еще в Лондоне...
 Она бы и точную дату назвала, если бы возникла необходимость. Но Джейн давным-давно дала зарок не вспоминать о тех днях: это означало бы воскресить образ Барни, удивительного, неотразимого, смеющегося красавца Барни, прекрасного принца ее грез, который на поверку оказался человеком бессовестным и бесчестным. Первая и последняя настоящая любовь ее жизни принесла Джейн только слезы.
 Совсем юная, страстно влюбленная и ослепленная собственными романтическими идеями, Джейн стала добровольной жертвой непобедимого очарования Барни. Поскольку доверие девушки было столь же безграничным, как и любовь, она закрыла глаза на элементарные предосторожности в отношениях с человеком, в котором видела будущего мужа. И обнаружила, что тот изменяет ей с кем угодно!
 Джейн повезло. За свою наивность она могла заплатить жизнью. Последствия ее связи с Барни обернулись тяжелым душевным потрясением, но она быстро взяла себя в руки, понимая, что только вредит себе. Да, она утратила нечто бесконечно дорогое, но в жизни есть другие радости…
 – Автодорожная катастрофа?
 – Нет. Воспалительный процесс в области таза.
 Такая прямолинейность Стива не смутила. Он лишь нахмурился.
 – Тяжелая, должно быть, операция.
 – Еще какая тяжелая. Опережая твой следующий вопрос, отвечу: нет, это не последствие половой распущенности, – фыркнула Джейн.
 Как правило, подобное заболевание ассоциируется с сомнительным образом жизни, однако до того, как Барни завоевал ее сердце, Джейн свято блюла целомудрие. Ирония судьбы: именно наивность девушку и погубила. Будь она более искушенной в сексуальном плане, она бы не так скоро уступила домогательствам своего поклонника.
 – Почему операция оказалась настолько тяжелой?
 – Были осложнения.
 – Какие осложнения?
 Джейн метнула на него недоверчивый взгляд. Нет, похоже, Стив вполне серьезен. Для застенчивого новичка он демонстрирует удивительное самообладание.
 Она рассмеялась.
 – Тебе нужна только общая картина или, может, послать к моему гинекологу за подробной историей болезни?
 Молодой человек вспыхнул, и Джейн, смягчившись, снова принялась его поддразнивать.
 – Не тревожься, Стив, от общения со мной тебе угрожает разве что ящур.
 Вот теперь он покраснел до корней волос, и Джейн воспользовалась смятением спутника, чтобы объявить: раз уж он такой крутой спортсмен, то пусть и плывет прямехонько к отелю, а она не спеша пройдется пешком.
 Как хотите, а школа флирта берет выходной!




 7


 Укрывшись за колонной, Джейн наблюдала, как ее приятель накачивает мускулы на одном из устрашающих тренажеров в спортивном зале.
 – Вот псих, верно?
 Вздрогнув от неожиданности, она обернулась: сзади стояла пухленькая молодая австралийка, приятельница Джейн.
 – По-моему, ему больно, – заметила Джейн, поморщившись, когда Стив перешел к следующему орудию пыток и с новой силой принялся себя истязать.
 – Да нет, этим парням боль вообще незнакома: словно роботы, честное слово! На вид – слабаки, соломинкой перешибешь, но выносливы, как черти!
 – Кого ты имеешь в виду? – удивилась Джейн.
 – Да троеборцев.
 – Он сказал тебе, что участвует в троеборье? – переспросила Джейн, скрывая усмешку. Если Стиву пришло в голову прихвастнуть, она выдавать его не станет.
 – Нет, но в прошлом году я была на Багамах, где мой отец работал рекламным агентом на одного из спонсоров «Титана»... Я этого парня хорошо помню. – Девушка указала головой в сторону спортивного зала. – Он жил в соседнем номере и за день до состязаний уничтожил в столовой целую гору макарон, заедая их пирогом, – калорий набирался. Я даже помню, что он пришел одним из первых...
 Потребовалось несколько минут, чтобы сообщение достигло цели. Ее протеже? Слабак, которого, по ее мнению, и черепаха на ходу обгонит, участвует в самых изнурительных состязаниях спортивного мира?
 Джейн вихрем ворвалась в зал и нагнулась к Стиву, распростертому на скамье для накачивания брюшного пресса.
 – Вот почему мы так поздно завтракаем! Чтобы ты успел потусоваться со здешними силачами! – возмущенно упрекнула она, не обращая внимания на то, что, кроме Стива, в зале не было ни души.
 Пальцы его едва не выпустили штангу.
 – Джейн! Что ты здесь делаешь? – Не сгибая рук, он осторожно опустил штангу на специальную подставку. – Сама же знаешь: я предложил завтракать позже для того, чтобы ты успевала прийти в себя после приступов тошноты.
 – Да ну? – Джейн усмехнулась с непередаваемым ехидством, не желая принимать оправданий. – – А вовсе не для того, чтобы ты мог втихомолку накачать себе в мышцы немного титана?
 Влажные волосы упали ему на лоб, и, к собственному негодованию, Джейн непроизвольно потянулась поправить непослушную прядь. Даже со штангой в руке, он казался таким беззащитным!
 – Да нет же, я...
 – Не потому, что соскучился по ежедневной дозе истязаний? – продолжала она, напоминая себе, что перед нею —закаленный атлет, что физически он так же беззащитен, как бронированный танк!
 – Чего?
 – Сам знаешь... невинные развлечения счетоводов в часы досуга... плавание, велосипед, бег... Я права, о мистер Простите-Извините-Великодушно-Я-Такой-Беспомощный Нортон?
 Грудь Стива размеренно поднималась и опускалась под взмокшей майкой. Он рывком сел, сбросил ноги со скамьи, обтер полотенцем лицо и шею.
 – Это твое мнение. Я на беспомощность никогда не жаловался.
 Джейн засунула руки в карманы хлопчатобумажных шортов.
 – Ах, верно! – ядовито согласилась она. – Полагаю, что вплоть до вчерашнего дня ты и виндсерфингом не занимался?
 Наконец-то нахал соизволил принять пристыженный вид.
 – Не более одного-двух раз. Впрочем, в детстве я немало упражнялся в серфинге – ну, знаешь, скольжение на прибойной волне... Мы жили у моря, и я состоял в местном серфинг-клубе. Тогда-то я и увлекся троеборьем.
 Серфинг-клуб! Джейн стиснула зубы, вспоминая, как давеча учила его балансировать на доске...
 – Полагаю, на жаргоне троеборцев «один-два раза» означает, что ты всего лишь прокатился из конца в конец по Тихому океану! – предположила она, и каждое слово ее дышало сарказмом. – Итак, вчера ты меня разыгрывал!
 – Ну, немного, – признался он, вставая.
 Джейн обожгла его испепеляющим взглядом. Казалось, что ее лимонно-желтые шорты и топ вот-вот задымятся – столь яростное пламя бушевало в ее груди.
 – Око за око, Дженни. Ты потешалась за мой счет с самой первой нашей встречи, – заметил молодой человек. – Кстати, ты меня не спрашивала, увлекаюсь ли я спортом. Я же сказал тебе, что моя жизнь очень насыщенна. Но тебя интересовала только причастность к массовой культуре.
 Джейн терпеть не могла, когда Стив прибегал к логике.
 – Для троеборцев спорт не увлечение, – возразила она. – Я читала об этом. Они одержимые маньяки.
 – Только не я. Для меня троеборье – просто хобби. Развлечение, не больше.
 – Развлечение? – Джейн уставилась на него во все глаза, гнев уступил место ужасу. Бедненький! Тоже мне забава – целыми часами истязать себя в спортивном зале! Неудивительно, что ни для чего другого времени у него не остается.
 – У тебя такой вид, словно я только что сознался в невесть каком извращении! – Стив лукаво усмехнулся. – Попробуй как-нибудь сама, Джейн, – по крайней мере, бег. Ни один наркотик не дает такой эйфории.
 – Наркотиков я не пробовала, так что сравнить все равно не смогу, – презрительно фыркнув, сообщила она, попутно развенчивая еще один миф о ней «желтой» прессы. – А что до эйфории, игра на сцене в этом отношении ни с чем не сравнится.
 – В таком случае, тебе, наверное, сейчас несладко приходится. Как насчет симптомов «отвыкания»? – отшутился Стив, не догадываясь, сколько правды заключено в его словах. Он критически оглядел белые кроссовки спутницы. – Слушай, поскольку ты меня отвлекла, давай пробежимся вместе вдоль пляжа?
 – Ха! Я что, похожа на мазохистку? Ты же меня уморишь!
 – Темп задашь ты, – настаивал Стив. – Давай-давай, если беременность твоей сестры так на тебе сказывается, лишние упражнения не помешают.
 Нет, Джейн вовсе не собиралась принимать это приглашение. Как же так случилось, что спустя полчаса она обессиленно приникла к стволу пальмы, отчаянно хватая ртом воздух?
 – Тебя тошнит? – заботливо осведомился Стив.
 – Это не утреннее недомогание, это адская усталость! – прохрипела Джейн, едва переводя дыхание. – Я же сказала, что ты меня уморишь.
 – Но я подстраивался под твой темп...
 – Ну да, а я просто-напросто выпендривалась! – убито созналась она.
 – Что, дыхания не хватает? Попробуй-ка вот так... – Стив встал рядом и, завладев руками спутницы, рванул их вверх, так что той поневоле пришлось выпрямиться и расправить плечи. – А теперь дыши медленно и глубоко, а не прерывисто и часто.
 Боль в груди тут же прошла, и Джейн обнаружила, что еще способна шутить.
 – Теперь ты не возьмешь меня в команду?
 – Мне следовало догадаться, что ты выкладываешься, но ты так хорошо держала темп, до тех пор пока не остановилась...
 В голосе Стива слышалось искреннее раскаяние.
 – Ты только теперь начал понимать, с какой великой актрисой имеешь дело?
 Джейн склонила огненно-рыжую головку ему на плечо, ощущая щекой, как под загорелой кожей перекатываются мускулы. К глубокому ее прискорбию, сердце троеборца билось размеренно и ровно, а ее собственное неистово колотилось, словно пташка о прутья клетки.
 – Ты хоть когда-нибудь бываешь самой собой или всегда подыгрываешь партнеру?
 Джейн напряглась и попыталась высвободить руки.
 – Кто бы говорил!
 Горячее дыхание обожгло ей щеку; Стив снова заставил ее выпрямиться.
 – Нет, подожди, пока сердцебиение не замедлится. Доверься мне: через минуту ты почувствуешь себя лучше.
 – Довериться тебе? Как могу я доверять человеку, который морочит мне голову, который даже хобби свое тщательно скрывает! – парировала Джейн, прибегая к защите слов, поскольку состязание в силе она проиграла.
 Железные пальцы сомкнулись на ее запястьях.
 – Я Стивен Нортон. Ни за кого другого я себя не выдавал. В отличие от тебя.
 – У меня были веские основания.
 – Ты хотела избежать шумихи? Так ведь именно за счет рекламной шумихи ты и живешь!
 Стив резко выпустил ее руки и, схватив за плечи, развернул лицом к себе. Тело его напряглось, брови угрожающе сошлись: похоже, она не на шутку рассердила своего подопечного – от его застенчивой неуверенности не осталось и следа.
 – Репортеры здесь ни при чем, верно, Джейн? – хрипло выкрикнул он. – Я не настолько глуп. Думаешь, я не понимаю, зачем ты едва ли не силой навязалась мне в учителя? Ведь не только ради моего блага! Для тебя я развлечение, не больше, средство отвлечься от проблем... Ты спасаешься бегством, но от чего?
 – Это неправда!
 – Нет? Нет?
 – Нет! – Джейн опустила взгляд, хотя в данный момент говорила чистую правду. Стив значил для нее куда больше!
 – Твой искрометный талант слепит взор, так что тени различить невозможно, – тихо проговорил Стив. – Что за тени тебя осаждают, Джейн? От чего или кого ты скрываешься?
 Гипнотический взгляд темных глаз лишал ее воли. Джейн казалось, что под ногами у нее разверзлась черная бездна, и однако же она не боялась, зная, что Стив непременно ее удержит, не даст упасть; он надежный, как скала. Должно быть, у него есть право задавать вопросы, и если она ответит, то сама поймет то, что до сих пор оставалось для нее загадкой.
 И она рассказала о лавине подарков и писем от неизвестного поклонника, о ее попытках закрыть глаза на тревожные симптомы, что проявлялись все отчетливее в ухаживании Томаса. На этот раз Джейн не пыталась обратить дело в шутку и, подбодренная вниманием Стива, взахлеб поверяла ему свои тревоги и сомнения, лишившие ее способности играть на сцене.
 – Всю жизнь я мечтала быть актрисой! – восклицала она. – В этом смысл моей жизни!
 – Ты хочешь сказать, что всерьез способна воспринимать только театр, – заметил Стив.
 Последний кусочек головоломки под названием «Джейн Лоу» встал на место. Неудивительно, что социальные запреты для нее ничего не значат! Светская бабочка перепархивает с цветка на цветок не потому, что глубокие чувства ей чужды, а потому, что и душой и телом она принадлежит сцене. И только сцене!
 – Если я не смогу больше играть, если перестану быть актрисой Джейн Лоу, что мне останется? Родители подарили мне эту поездку как средство к спасению, но от себя не убежишь...
 – И ты понятия не имеешь, кто такой этот поклонник?
 О, если бы она могла доверить Стиву чужую тайну! Какое это было бы облегчение!
 Но этого Джейн не могла себе позволить. Она назовет имя Томаса, и Стив непременно спросит, почему актриса не обратится в полицию. Захочет узнать, откуда Джейн известен ее преследователь.
 Не может же она сказать, что Томас – незаконнорожденный сын Элизабет Стерн, отданный ею в детский дом? Элизабет умоляла не разглашать ее тайну. Она так и не призналась мужу в горькой ошибке, омрачившей ее прошлое, и пришла в ужас, когда взрослый сын каким-то образом выследил ее и предстал перед ней в супермаркете.
 На протяжении нескольких недель Элизабет разрывалась между любопытством и страхом: беспомощный малыш, от которого ей пришлось отречься, превратился в угрюмого взрослого. Она панически боялась, что настойчивые попытки Томаса войти в ее жизнь воскресят позор ее юности, скандальная история всплывет и повредит ее браку, карьере мужа... Чувство вины усилилось, когда Элизабет обнаружила, что усыновившая Томаса семья не относилась к разряду благополучных: супруги разошлись, когда мальчику исполнилось пятнадцать.
 Пытаясь успокоить Томаса и собственную совесть, Элизабет согласилась время от времени навещать молодого человека в его квартире. Но чем больше она узнавала сына, тем больше ее тревожило его странное поведение. Элизабет узнала, что Томас стоит на учете в психиатрической клинике, и худшие страхи ее подтвердились, когда она своими глазами увидела квартиру и поняла, какое место в жизни Томаса занимает культ любимой актрисы. Томас нигде не работал: ему платили небольшое медицинское пособие, однако в шкафу у него хранилась масса дорогой женской одежды, от платьев до нижнего белья, все – размер Джейн. В ванной на полочке рядом с бритвой стояла ее любимая косметика и парфюмерия. Пометки в отрывном календаре с портретом Джейн воспроизводили дни актрисы по минутам. А когда Элизабет обнаружила еще и черновики писем, она пришла в ужас при мысли, что может случиться, если Томас попадет в беду и окажется в центре внимания прессы.
 Вот и все, что знала Джейн. К тому моменту, когда Элизабет явилась к ней в номер, несчастная женщина довела себя до такого состояния, что успела только выплеснуть, как одно рыдание, все вышеизложенное. А затем с ней случился сердечный приступ, и миссис Стерн рухнула на пол, отчаянно хватая ртом воздух...
 Гостья явилась на два часа раньше назначенного срока, и Джейн, только что вышедшая из душа, встретила ее в купальном халате. Когда начался приступ, актриса попыталась оказать первую помощь, но мало в этом преуспела. Невзирая на боль, Элизабет отчаянно пыталась что-то сказать и успокоилась только тогда, когда перепуганная Джейн пообещала, что ни словом не обмолвится о Томасе, пока не получит на это разрешения самой миссис Стерн.
 Вот ведь ирония судьбы: для того, чтобы доказать свою порядочность, Джейн должна нарушить данное слово!
 – Я знаю, что этот человек психически неуравновешен, – вздохнула она, от души надеясь, что Стив не заметил ее смятения.
 – Тогда почему ты не примешь меры? – возмутился он.
 – Я... Мне, видишь ли, немного жаль этого парня, – призналась Джейн.
 Пряный запах одеколона защекотал ей ноздри – это Стив наклонился к самому ее лицу, обхватив руками ее бедра. Любой прохожий принял бы их за влюбленную парочку.
 – Тебе его жаль?
 Снисходительность Джейн вызвала в молодом бухгалтере бурный протест. Точно так же некогда отреагировал и Фил.
 – Ему не нужна твоя жалость, Джейн. Его необходимо остановить, пока он не причинил вреда тебе или себе самому.
 Джейн поежилась.
 – Знаю. – Она состроила гримаску. – Брат предложил мне обзавестись телохранителями.
 – И ты, разумеется, отказалась! – воскликнул Стив.
 Она вызывающе дернула плечом.
 – За мной и так народ табунами ходит. Если одержимый поклонник попробует меня похитить, журналисты окажутся на месте происшествия раньше злоумышленника!
 – И упустят шанс сделать классный репортаж? Помяни мое слово, они отойдут в сторону и включат кинокамеры, – мрачно возразил молодой человек. – Тебе повезло, что всплыла эта скандальная история со Стернами: благодаря ей к тебе приковано внимание общественности. Хоть минимальная, а защита!
 Глаза Джейн вспыхнули: уж от Стива-то она не ожидала такого цинизма!
 – По-моему, радоваться тут нечему. Миссис Стерн серьезно больна. Она в реанимации, знаешь ли!
 – Миссис Стерн? – повторил он. Брови насмешливо взлетели вверх. – Какое официальное обращение! А ведь речь идет о женщине, которой ты назначаешь тайные встречи! Разве вы не зовете друг друга по имени?
 Язвительное замечание задело Джейн за живое.
 – Это была единственная тайная встреча, черт тебя побери! – выпалила она. – Я видела миссис Стерн впервые в жизни!
 Волнение молодого человека улеглось словно по волшебству.
 – Должно быть, ты очень испугалась, когда начался приступ. – Теперь голос его звучал ровно и почти бесстрастно.
 Джейн понурилась и закусила губу, вспоминая свои действия в тот момент.
 – Не могу избавиться от чувства вины, хотя всю эту историю затеяла не я... – Она настолько погрузилась в воспоминания, что не заметила, как напрягся Стив. – Мне еще не случалось наблюдать сердечный приступ. Я ничего не могла поделать! Ужасно, невыносимо! Ненавижу это чувство беспомощности.
 – Мне оно знакомо.
 – Неужели?..
 Джейн подняла голову: в угрюмом взгляде Стива читалась такая незащищенность, что сердце у нее заныло. Не раздумывая, она подалась вперед и ласково коснулась ладонью его щеки. Стив замер, вгляделся ей в глаза, затем опустил взгляд на розовые, чуть припухшие губки, и у Джейн вдруг снова перехватило дыхание.
 – Стив?..
 – Что? – Голос его прозвучал хрипло.
 – Я думаю...
 – Что? – Он резко повернул голову и прижал женскую ладонь к своим губам, впивая сладостное благоухание ее кожи. Глаза зловеще вспыхнули, детская незащищенность во взгляде исчезла, осталась мрачная настороженность. – Так что ты думаешь, Джейн?
 От сдавленного шепота голова у девушки пошла кругом. Неважно, о чем она только что думала. Важно, что дыхание Стива, горячее и влажное, щекочет ее ладони, а его полусогнутое колено настойчиво раздвигает ей бедра. Джейн была не в силах противится его напору. И Стив не замедлил воспользоваться представившейся ему возможностью – грубо подался вперед и зажал ее бедро между мускулистых ног.
 Джейн не отняла ладонь от его губ, но другой рукой изо всех сил уперлась в грудь Стива, чтобы тот не рухнул на нее всем своим весом. Стив неохотно уступил ласковому отпору, одарив Джейн яростным взглядом, что еще больше раззадорило ее. Она играла в опасную игру, и оба это знали. Знали, что Стив – сильнее и крепче, он шутя преодолеет ее притворное сопротивление, если захочет. Но Стив не захотел – потому что он джентльмен и еще потому, что ее чары внушают ему благоговение, с восторгом подумала Джейн.
 Однако в арсенале у него были и другие средства убеждения. Да, ему отказали в поцелуе, но Стив нашел иной способ удовлетворить их взаимную жажду прикосновения. Не сводя с Джейн взгляда, он принялся слегка раскачивать ее, все сильнее и сильнее притискивая к шероховатому пальмовому стволу. Мускулы его дрожали от возбуждения. Он хотел большего, да и Джейн тоже, но ей нравилось дразнить партнера, оттягивая момент наивысшего наслаждения и упиваясь его предвкушением.
 Во взгляде Стива бушевало пламя, пламя гнева и страсти, и явственно читалась мужская требовательная сила, не признающая отказа. Перед нею был человек, не привыкший уступать. Во рту у Джейн пересохло, жаркий туман застилал глаза. Все исчезало в этом тумане, и на расплывчатом фоне выделялась лишь фигура мужчины.
 Джейн облизнула губы, бессознательно искушая именно тем, в чем отказывала. Язык Стива проник меж пальцев ее ладони, и она ощутила, как при этом напряглись его бедра, ритмично сжимаясь и расслабляясь, и непроизвольно выгнулась всем телом в традиционном женском отклике.
 – Ладно! – выдохнула она, отнимая ладонь от его губ.
 – Что ладно? – яростно прорычал Стив.
 Джейн обвила руками его крепкую шею, легко сомкнула пальцы на затылке, удерживая равновесие и в то же время пытаясь притянуть голову Стива вниз, к себе.
 – Ладно, можешь поцеловать меня, – прямо объявила она, и, к удивлению своему, почувствовала, что молодой человек противится ее порыву. – В чем дело? – прошептала Она, покачивая бедрами, так чтобы при каждом движении ощущать упругую выпуклость между его ног. – Передумал?
 – Скорее разучился думать, – хрипло отозвался он, с трудом переводя дыхание и послушно наклоняя голову. – Почему я тебе все это позволяю?
 При этих словах зеленые глаза торжествующе вспыхнули, словно у кошки. Итак, он признает, что всецело в ее власти...
 – Неужели мне придется еще и целоваться тебя учить? – нежно проворковала она.
 Стив прерывисто дышал, пожирая взглядом прелестные розовые губки.
 – Чему тут учить? Поцелуй он и есть поцелуй.
 Джейн рассмеялась – вызывающе, по-женски.
 – Ох, Стив, какой ты глупый!
 Но тут горячие губы жадно приникли к ее губам, и снисходительный смех оборвался. Влажный язык настойчиво вошел в бархатистую полость ее рта, упиваясь медовой сладостью.
 Джейн блаженно прикрыла глаза, отдаваясь власти чувственного экстаза. Вокруг нее бушевал огненный вихрь, пламя взметнулось до небес, когда руки Стива проникли под тонкую ткань топа и большие пальцы принялись поглаживать бугорки грудей, выступающие над тесным лифчиком. Вот ненасытные ладони скользнули под кружевные бретельки, обхватили узкие ленточки и потянули податливую ткань вниз, высвобождая груди, так что натянулся и затрепетал упругий шелк.
 Джейн запустила пальцы в его светлые волосы, упиваясь затянувшимся поцелуем, ожидая новых прикосновений. Но ладони Стива почему-то остались лежать на ее талии. Пальцы до боли вдавились в нежную плоть. Джейн беспокойно зашевелилась. Неужели он смутится и оробеет сейчас, когда... О, только не это! Джейн завладела его руками, втянула их под топ и властно положила на обнаженные груди.
 В голове у нее мешалось. Спазмы неописуемого наслаждения сотрясали тело, подчиняя себе каждую клеточку, от полыхающих щек до онемевших ступней. Жаркая тьма накатывала волной, сметая мысли и волю, втягивая ее в водоворот сладострастного экстаза. Время то замедляло, то убыстряло ход, утрачивая значение и смысл. Вселенная стремительно сжималась в одну точку, и вот уже не осталось ничего, только горячее тело, неистово колотящееся сердце... И один-единственный мужчина в центре мироздания.
 Странно, но именно Стив опомнился первым. Он отстранился, руки его в последний раз скользнули по ее груди и высвободились. Неистовая дрожь сотрясала все его тело, сражавшееся с гравитационным притяжением их взаимного влечения.
 – Боже, что я делаю? – хрипло пробормотал он, отступая на шаг.
 Джейн потрясенно уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова: в глазах Стива пылало непередаваемое презрение к самому себе. Ноги Джейн подкашивались, и только пальмовый ствол мешал ей рухнуть на колени перед человеком, что подчинил себе ее страсти и играл ими так искусно.
 Ей было все равно, что они делают, где и зачем. Совсем недавно она была лукавой искусительницей, уверенной в своих силах, а в следующее мгновение ураган эмоций закружил ее в безумном вихре, и Джейн оказалась во власти собственного чувства к одному-единственному человеку, Стиву Нортону.
 Его губы чуть заметно дернулись.
 – Ну, наставница, сегодня вы были очень убедительны. – Стив выпрямился, заложил руки за спину и насмешливо протянул: – Полагаю, я должен поблагодарить всех твоих бывших любовников за то, что они должным образом тебя натренировали?
 – Если хочешь знать, я далеко не так опытна, как полагают журналисты, – отозвалась Джейн, неохотно признавая свое поражение.
 Но Стив не собирался менять тему.
 – Не так опытна? А насколько опытна?
 – Думаю, это не твое дело! – парировала актриса, раздосадованная его настойчивостью. Интересно, что сказал бы Стив, если бы она призналась, что ее успехи в области флирта объясняются именно целомудренным образом жизни? Непросто отказать мужчине, не ранив при этом его гордости и не утратив его как хорошего друга!
 – После того, что едва не произошло между нами, я думаю, что это мое дело, – негромко заметил он.
 – Между нами ровным счетом ничего не произошло, – быстро возразила Джейн.
 – Я сказал «едва не произошло», – поправил молодой бухгалтер, окидывая собеседницу многозначительным взглядом: под тонким шелком топа угадывалась упругая, напрягшаяся грудь. – Но я не считаю, будто случившееся ровным счетом ничего не значит. Для меня это очень важно. На твою откровенность я не претендую, нет... Но как мне быть с этим... влечением... Я просто не знаю, что делать.
 На какое-то мгновение Джейн восприняла его слова буквально.
 – Ты хочешь сказать, что никогда не?.. Что ты... ты.
 Потрясенная этой мыслью, она отпрянула назад, наступив на обломок коралла, и упала на одно колено.
 – Осторожно!
 Стив рывком помог ей подняться, затем наклонился и отряхнул песок и коралловую крошку, налипшие к свежей ссадине.
 – Тебе вовсе не нужно силком тащить меня в постель, – сообщил он с абсолютно каменным лицом. – Я не настолько наивен. Твоя нога в порядке?
 – В норме, – отмахнулась Джейн, не обращая внимания на боль. – Так что ты имел в виду? Сколько любовниц было в твоем темном прошлом?
 – Одна, – признался Стив, мгновение поколебавшись.
 Приступ безудержного веселья вдруг овладел Джейн.
 – Одна – что? Одна самая любимая и незабываемая? Одна дюжина? Или одна тысяча?
 Молодой человек не улыбнулся.
 – Одна любовница – моя жена.
 – Ты женат?
 Зеленые глаза казались неправдоподобно огромными на побледневшем лице. Известие потрясло Джейн до глубины души – больше, чем в тот раз, когда она случайно заглянула на вечеринку, где ее не ждали, и застала Барни с одной из его бесчисленных «девочек-на-час». По крайней мере, тогда грустное открытие не застигло ее врасплох: Джейн давно подозревала своего поклонника в неверности. А Стив, казалось, принадлежал к тем людям, что и на курорте носят обручальное кольцо... строгих правил, безупречной честности...
 – Я был женат. Она умерла.
 Джейн устыдилась своих подозрений и поспешно пробормотала:
 – Мне очень жаль.
 – Это давняя история. – Стив взял спутницу под локоть и увлек в направлении отеля. – Пойдем-ка лучше. У меня есть крем-антибиотик, я обработаю твою царапину.
 – Если это случилось давно, ты, надо полагать, женился совсем молодым...
 Чуть прихрамывая, Джейн шагала рядом со Стивом, изнывая от любопытства. Интересно, какова была его жена? Красива ли? Добра ли? Умела ли его рассмешить? Умела ли дать ему счастье? Будь она жива, любил бы он ее до сих пор?
 – Мне было девятнадцать, а Лорен восемнадцать.
 Джейн быстро сопоставила в уме цифры. Значит, Стив женился еще в студенческие годы. Но ведь он говорил, что жил с родителями?
 – Ты был вынужден жениться?
 Едва вопрос слетел с ее уст, как она пожалела о своей бестактности. А что, если у них был ребенок? Или даже несколько? Что, если Стив – почтенный отец семейства! Что, если он обожает детей и свято верит, что брак служит целям продолжения рода?
 – Все было как раз наоборот, – возразил Стив. – Нас с Лорен дразнили «женихом и невестой» с самого детства. Но ее семья отличалась еще более строгими правилами, чем моя. Так что вопрос о сексе до брака просто не стоял.
 – Ох!
 Стив перехватил взгляд, брошенный на него искоса.
 – Впрочем, пожалуй, ты права: секс – одна из причин, почему мы поженились так рано, —
 сухо признал молодой человек. – Мы оба были очень развиты для своего возраста и очень уверены в своих чувствах, и наши родители понимали, что нам все труднее воздерживаться от высшего проявления любви. Они охотно одобрили брак, ограждающий от греха.
 Вдали показались коттеджи, и Джейн замедлила шаг, заставив Стива последовать ее примеру.
 – И как долго продлилась ваша семейная жизнь?
 – Год. – За нарочитой небрежностью этих слов скрывалась мучительная боль. – Лорен погибла в автокатастрофе. У водителя встречной машины случился сердечный приступ за рулем, и он в нас врезался. Она так и не пришла в сознание.
 Джейн почувствовала, как внутри нее рушится последняя защитная преграда. Слова Стива словно доносились из бездны одиночества и эхом отзывались в опустевших залах ее сердца.
 Молодые люди уже дошли до двери, но Стив не воспользовался этим предлогом, чтобы положить конец разговору. Он повернул ключ, пропустил Джейн вперед и продолжил все так же негромко и отрешенно, словно трагедия произошла не с ним, а с кем-то из его знакомых.
 – То, что нас связывало, было подобно чуду. Лорен и я удивительно подходили друг другу: мы думали и чувствовали одинаково. Я знал, что такой идеальной гармонии не обрету ни с кем, а потому и не пытался. Мне равным образом претят и платоническая женская дружба, и чисто физическая связь. Ни то ни другое не имеет значения. Если я когда-нибудь и смотрел на женщину с вожделением, то только потому, что она так или иначе напоминала мне Лорен.
 – А я? Я напоминаю тебе Лорен? – перебила Джейн.
 Хозяин коттеджа опустился на бамбуковую кушетку и протянул гостье салфетку. Но разве могла она думать о пустячной царапине, когда каждое слово Стива скальпелем рассекало ей сердце?
 Во рту у нее пересохло. Джейн нетерпеливо ждала подтверждения: да, его жена была хрупкой, зеленоглазой и рыжеволосой...
 – Между вами нет ни малейшего сходства. – Но не успела она перевести дух, как снова сверкнул безжалостный скальпель правды. – Но я хочу оказаться с тобой в одной постели. Эта мысль меня преследует днем и ночью. Когда я на тебя смотрю, я представляю... – Стив скрипнул зубами и до боли сжал кулаки, заставляя себя договорить до конца. – Все время думаю о том, как ты и я... Мне такое лезет в голову... Особенно ночью...
 На его лбу выступила испарина.
 Стив умолк, но продолжения и не требовалось. Джейн отрешенно прижимала салфетку к ранке, пальцы ее дрожали.
 – Понятно.
 Он нетерпеливо отбросил волосы со лба.
 – А вот мне непонятно. – Вид у него был рассерженный и сбитый с толку. Бедняга злился на свою беспомощность. И Джейн словно бы напрочь утратила чувство безопасности.
 – Может быть, дело именно в том, что я совсем другая? – мягко предположила она. – Может, потому тебя и влечет ко мне? Ведь в глубине души ты знаешь, что я не представляю угрозы твоим воспоминаниям о Лорен.
 – Нет, ты представляешь самую настоящую угрозу! Я же объяснил тебе: я занимался любовью только с Лорен...
 – Но в моем случае речь идет только о сексе, так? – гордо напомнила Джейн: не он ли сам недвусмысленно дал ей это понять? – Невозможно заниматься любовью с той, которую не любишь!
 – «Только секс», – грубо передразнил ее Стив. – Это все, чего ты от меня ждешь, Дженни? Только интрижка со случайным знакомым?
 – По чести говоря, нет, – призналась Джейн, отмечая про себя, как тщательно Стив подбирает слова. – Не стану отрицать: в моей жизни был период, когда в отношениях с мужчинами я не отличалась особой разборчивостью... потому что меня очень сильно ранил тот, кого я любила без памяти. И я из глупой бравады решила показать миру, насколько мне все равно. Я не терплю жалости. Вот и подумала, что, если стану поступать по примеру Барни, мне станет легче. Легче не стало, и я прекратила. Да, я флиртую, но не сплю с первым встречным.
 Гордо вздернутый подбородок и вызывающая нотка в голосе недвусмысленно давали понять, что Стив может принимать ее такой, какая она есть, или катиться ко всем чертям – прощения за свое прошлое она просить не станет.
 – Схожу-ка я за кремом, – тихо проговорил он и без дальнейших комментариев отправился наверх, в ванную комнату.
 Джейн смахнула с ресниц непрошеную слезу и встала, решив, что надо бы размяться, чтобы ссадина не засохла. Обойдя комнату, она задержалась у журнального столика, где лежала столь знакомая ей синяя папка. Папка была раскрыта. Стив не забывал о работе. Может быть, потому, что мертвые цифры отвлекали его от живых и горьких воспоминаний?
 Набитая бумагами до отказа, папка производила внушительное впечатление. Джейн склонилась над столом, разглядывая ее содержимое. Никаких цифр на лежавшем сверху листе бумаги не было... или почти не было... Ну и что? Какое ей дело до чужого, может быть, конфиденциального письма? Однако, что-то же встревожило Джейн. Вот только что?
 Она вновь бросила взгляд на бумагу, и на сей раз взгляд безошибочно выхватил из ряда ровных строчек ее собственное имя. Ее собственное имя... а дальше—подробнейший отчет обо всем, что она говорила и делала на Леовилле и еще раньше, в самолете.
 Похоже, Стив подробнейшим образом фиксировал все мельчайшие детали их взаимоотношений – от первой встречи и по сей день.




 8


 – Впечатляющее зрелище, а?
 Из мрака позади нее материализовалась темная фигура, но Джейн не повернула головы. Она не сводила глаз с линии горизонта. Над Леовиллем стояла звездная и ясная ночь, но далеко в море бушевала гроза. То и дело вспыхивала молния, рассыпаясь над краем мира, каскадами сверкающих брызг, так что расступались набухшие тучи. Грома слышно не было, роскошную иллюминацию дополняло только приглушенное дыхание моря. И безмолвное неистовство природы внушало еще больший ужас.
 Джейн молчала. Стив присел рядом с нею на резную скамейку, стоящую под азалией.
 – Почему ты убежала сегодня утром? Я всюду искал тебя... Мы же договорились...
 Она отчетливо ощущала привкус озона, разлитого в воздухе, но не гроза была тому причиной. Электрические разряды пронизывали пространство между ними, однако, в отличие от грозы, бушевать безмолвно она не умела.
 – Я каталась на водных лыжах... С классным парнем из бара, – добавила Джейн, не отрывая глаз от грозовых салютов.
 Наступило недолгое молчание, а затем Стив тихо произнес:
 – Пытаешься доказать мне ради глупой бравады, насколько тебе все равно, да, Джейн?
 – Не льсти себе! Ты тут ни при чем, – солгала она, ужаснувшись тому, с какой легкостью Стив обращает ее же собственные высказывания против нее самой.
 – Тогда почему ты отказываешься со мной разговаривать?
 – А зачем? Чтобы дать тебе новый материал для отчета?! – взорвалась Джейн.
 Ее передернуло при воспоминании о столбцах убористого текста, содержащих подробнейшую информацию о ее привычках, симпатиях и антипатиях, платьях и жестах. Стив дословно воспроизвел каждый диалог, каждую словесную перепалку.
 Только увидев записи, Джейн осознала, сколь многое необдуманно открыла этому человеку по ходу их невинного «флирта» – и не только о себе, но о своей семье и друзьях. Она доверилась Стиву – это она-то, подозревавшая всех и каждого! – и вот как он ей отплатил!
 Черт его дери, да он такой же, как Барни... нет, хуже, потому что теперь Джейн понимала: ее чувство к Барни явилось не более чем романтическим томлением, чуждым реальности. Она была влюблена в любовь, в мечту об идеальном возлюбленном, а Барни всего лишь оказался рядом в нужный момент...
 Стив не был совершенством – и не пытался им казаться. Невыносимый и обаятельный, упрямый и кроткий, застенчивый и дерзкий, прямолинейный и скрытный... весь сотканный из противоречий, он должен был бы отпугнуть ее. Вместо этого, завороженная, очарованная, она все больше и больше восхищалась его сложным характером, широтой ума и пламенем сдерживаемой чувственности. Сама того не подозревая, Джейн начала в него влюбляться!
 – Будь ты проклят! Ты меня изучал словно под микроскопом!
 Джейн смахнула слезу, радуясь темноте и негодуя на себя: ей хотелось разрыдаться на плече того самого человека, который причинил ей боль.
 Резкие слова собеседника помогли ей преодолеть мгновенную слабость:
 – Перестань, Джейн, ты сама так поступаешь с каждым встречным. Жест там, словечко здесь – все это вода на твою актерскую мельницу! Я, видишь ли, привык записывать собственные наблюдения для того, чтобы лучше понять человека или проблему. Я не собираюсь – то есть не собирался! – показывать мои записи кому бы то ни было.
 Этой оговоркой он дал понять, что знает о произошедшем: в порыве отчаяния Джейн уничтожила листки с записями о себе. Хотя, быть может, и не все: она действовала в тот момент больше во власти эмоций, нежели разума, и не догадалась просмотреть все материалы в папке.
 – Ради всего святого, неужели ты до сих пор подозреваешь во мне репортера?
 Ах, если бы! Сейчас Джейн только порадовалась бы, обнаружив, что имеет дело с трудягой-журналистом, потому что у нее возникли куда более худшие подозрения.
 На визитной карточке, попавшейся среди бумаг, Джейн увидела то, что произвело эффект разорвавшейся бомбы.
 Стивен Томас Нортон.
 Итак, одно из его имен – Томас.
 Должно быть, это совпадение. Не более чем совпадение, лихорадочно убеждала себя Джейн.
 Он никак не может быть Томасом Кларком. Сын Элизабет – безработный, живет на пособие, и даже если он в курсе всех передвижений Джейн, то, как утверждала его мать, отсутствие денег не позволит ему поехать на Леовилль. Разве что он прибегнет к мошенничеству.
 Но что, если рассказ Элизабет – ложь? В конце концов, она знает только то, что рассказал ей сам Томас. Элизабет панически боялась тревожить мрачное прошлое, ей и в голову не приходило произвести самостоятельное расследование...
 Она даже не знала, соответствует ли истине история об усыновившей Тома семье! Что, если Том бессовестно врал своей матери? Что, если Стив бессовестно врал Джейн?
 Он сам предупредил ее: не делай поспешных выводов! Из того, что ее знакомый участвует в состязаниях по троеборью, отнюдь не следует, что психически он здоров. Может, душераздирающая история о погибшей жене – выдумка, рассчитанная на то, чтобы вызвать сочувствие.
 Конечно, все это до ужаса неправдоподобно, но факты остаются фактами: у Стива есть второе имя – Томас, он был усыновлен, ему примерно столько же лет, сколько сыну Элизабет. Он вырвал из журнала статью про Джейн – может, для того чтобы добавить ее к своей коллекции. И он подробно записывает каждый шаг своей спутницы.
 Если не удастся развеять нелепые подозрения, она прямо спросит... Но если Стив и впрямь Томас Кларк, то безопаснее изобразить полное неведение. Ох, почему она не поговорила с психологом, которого рекомендовал ей Фил? Психолог объяснил бы ей, как вести себя при встрече с поклонником-психопатом! Она так надеялась, что этой встречи никогда не произойдет...
 – Джейн! – Боже, какой он настойчивый – не признак ли это маниакальной одержимости?.. – Я спрашиваю: неужели ты до сих пор веришь, что я пишу пасквиль для какого-нибудь идиотского журнала?
 – Да тебе и написать нечего! – отозвалась она с принужденным смехом, прозвучавшим неубедительно даже для нее самой.
 – Ты находишь?
 Стив медленно встал, словно охотник, опасающийся спугнуть чуткую добычу. В темноте он вдруг показался ей и выше и крупнее, чем был на самом деле, и сердце Джейн заколотилось где-то в горле.
 – Мы пару раз поцеловались, пошутили – это же ничего не значит!
 Джейн поспешно поднялась и осторожно отступила назад, выжидая удобного момента, чтобы обратиться в бегство.
 – Правда?
 Стив обошел ее сзади, тогда она резко развернулась и встретилась с ним глазами. В ушах звенело, по венам неистово мчалась кровь, по спине пробежали мурашки – предвестие паники. Господи, если он и в самом деле Томас, нельзя допустить, чтобы воля ее оказалась парализованной!
 – Конечно, правда!
 – Тогда почему ты рычишь на меня, словно загнанная в угол лисица? Или боишься, что шутки и поцелуи доставили тебе слишком большое удовольствие? – Стив попал в самую точку.
 – Черт тебя побери! – пробормотала она.
 – Нет, это тебя черт побери, Джейн! Ты начала игру, и останавливаться мы не будем – даже если ты вдруг поняла, что не ты диктуешь правила!
 Джейн воздела руки, словно бы отстраняясь, ограждая себя этим яростным жестом. В голове молнией промелькнула цитата из Шекспира: «Он был одет охотником. О ужас! Ведь он явился сердце мне пронзить!»
 – Какая еще игра? – беспомощно прошептала она. – Не пойму, о чем ты...
 Стив тихо рассмеялся.
 – Вот о чем.
 Губы его были столь же теплыми и волнующими, как и в первый раз, тело таким же упругим. И снова Джейн уступила его исступленному порыву. Она не могла бороться, страх растаял в горниле страсти. Как можно бояться того, в чьих объятиях ощущаешь себя такой прекрасной, такой могущественной, такой желанной и впервые за много лет – такой счастливой?
 Затрепетав, словно пойманные бабочки, ладони Джейн легли на его мускулистые бедра, пальцы впились в хлопковую ткань мягких брюк, не притягивая его к себе, но и не отталкивая. Стив отстранился от ее губ и в следующее мгновение приник лбом к ее лбу, ласково укачивая Джейн в объятиях, словно ребенка.
 – Ты права – чем бы это все ни было вначале, теперь это уже не игра, – выдохнул он. – Давай не будем дразнить друг друга. Пусть все катится к черту. Приди в мои объятия, Джейн, пожалуйста. Я не причиню тебе боли... Я стану защищать тебя... Идем со мной, ослепи меня своей прелестью...
 Охотник бросил оружие к ногам жертвы! Какая женщина устоит против столь поэтичного и страстного зова?
 Спустя несколько часов Джейн заново мысленно переживала восторг этого упоительного мгновения и проклинала страх, помешавший ей принять приглашение Стива. Ей хотелось очертя голову броситься, в омут любви, но впервые в жизни неизменный оптимизм актрисы иссяк. Она не решилась довериться своим инстинктам, побоялась, что чувства одержат верх над рассудком!
 Джейн Лоу, отрада «желтой» прессы, боится совершить рискованный поступок! Ну не смешно ли?
 Джейн расхаживала по комнате взад и вперед, а сердце ее рвалось к тому, кого она покинула под азалией. Она обидела его своим отказом? Стив даже не попытался последовать за ней... а ведь маньяк не позволил бы ей уйти просто так?..
 Актриса остановилась и приникла ухом к стенке. Из соседнего коттеджа не доносилось ни звука, ни шороха. Она прижалась горячей щекой к прохладной крашеной поверхности и закрыла глаза. Где же он? Почему не ломится в ее дверь, уговаривая передумать?
 Да потому что он вовсе не Томас, вот почему, нашептывала больная совесть. Стив – порядочный человек, околдованный коварной соблазнительницей, которая то дразнит его, то отталкивает, смертельно ранит, когда он. пытается ее понять.
 Куда же он мог уйти? В бар, утопить горе в водке? Или нет... скорее, одиноко бродит по берегу, растравляя свои раны!
 Джейн резко выпрямилась. Что, если Стив угодит из огня да в полымя? Что, если, блуждая по парку, он встретит какую-нибудь бесстыдницу, охотницу за мужчинами, которая охотно даст ему шанс исцелить оскорбленную мужскую гордость?
 При этой мысли кровь в ее жилах вскипела от ревности. Стив – в объятиях другой женщины?
 Зеленые глаза мрачно сощурились. Джейн приняла решение. Стив ни слова не сказал о любви, но она знала: его неудержимо влечет к ней, и совладать с собой он не в состоянии. Это не просто физическая потребность.
 Однако сейчас речь идет не о девичьих грезах – на карту поставлено гораздо большее, и Джейн должна убедиться, как сердцем, так и рассудком, что не повредит ни Стиву, ни себе самой.
 Эх, если бы перечитать все его записи – внимательно, от первого слова до последнего, вместо того чтобы судить по нескольким выхваченным наугад отрывкам, бросившимся ей в глаза. Теперь она была уверена, что и другие бумаги в папке – тоже о ней. Может быть, своеобразный «дневник» Стива поможет ей понять, какие чувства и мотивы движут этим человеком?
 Быстро поднявшись, Джейн вышла на балкон и заглянула за резную решетку. В спальне соседа свет не горел. Она знала, что, уходя, Стив запирает входную дверь коттеджа, но, может быть, балконную он оставил открытой?
 Для гибкой и ловкой Джейн не составило труда перелезть через перила. Пройдя по узкому деревянному парапету и оказавшись по другую сторону решетки, Джейн снова перебралась через перила. Дверь бесшумно подалась под ее рукой, и она с трудом подавила нервный смешок, когда белая тюлевая штора надулась под ветром, окутав ее полупрозрачным саваном. Высвобождаясь, Джейн споткнулась о высокий порог и с грохотом приземлилась на пол спальни.
 Что-то щелкнуло в темноте, и свет залил комнату. Встрепанный, сонно щурясь, Стив приподнялся и сел в постели. Мятая простыня соскользнула к поясу, обнажив грудь.
 – Джейн?
 – Стив? – еле слышно вздохнула она.
 Так он все время был здесь! Спал сном праведника, в то время как она металась по коттеджу, гадая, где он! Джейн прижала руку к груди, стараясь унять неистовое сердцебиение и гадая, как ей объяснить свое присутствие у него в комнате.
 Но объяснений, похоже, не требовалось. Темные глаза лучились неизъяснимым блаженством.
 – Джейн, ты пришла! – Стив сбросил одеяло и поднялся ей навстречу, прекрасный в своей наготе. – Я знал, что так и будет, – шептал он, улыбаясь и идя к ней. – Я знал, что ты передумаешь...
 Не только обнажен, но и возбужден, причем сам не осознает этого, смятенно подумала Джейн, глядя, как расстояние между ними стремительно сокращается. В полумраке спальни он походил на ожившую бронзовую статую древнегреческого атлета.
 С трудом отведя глаза от того места, где на теле Стива мягко курчавились завитки темных волос, и встретив его взгляд, Джейн внезапно поняла, отчего он не испытывает ни малейшего смущения. Он все еще спал! Он думал, что она – сон!
 Подойдя к молодой женщине, Стив обхватил ее за талию и медленно потянулся к ее губам. В его глазах по-прежнему было отстраненно-мечтательное выражение, а губы чуть капризно изогнулись, щекоча ее подбородок. Стив снова блаженно закрыл глаза. Он был совершенно расслаблен, его теплое тело словно обволакивало Джейн, увлекая в мир сонной истомы.
 – Коснись меня, – умолял он. – Повсюду, везде... мне нужно чувствовать твое прикосновение, знать, что ты любишь меня... ждешь...
 Его ладонь скользила вверх-вниз по ее спине, притягивая Джейн все ближе. Другая рука завладела ее тонкой кистью и погрузила ее в пушистое облачко волос. Стив застонал, вздрогнул, придал ее покорным пальцам нужную форму, выгнул спину и резким движением вошел в ее полусжатую ладонь.
 – О да, так... я так люблю твои прикосновения...
 Джейн таяла от восторга. Может быть, Стив и расстался с нею, пылая ненавистью, но чувство это явно оказалось недолговечным. Должно быть, она потревожила его в середине эротического сна... и грезил он о ней!
 Во сне Стива, в его подсознании, они уже были любовниками, и теперь, если она не остановит его, сон станет явью.
 Но она не желала его останавливать. Она даже не вспоминала, зачем пришла сюда. Какая разница! Важно одно: она здесь, и Стив все еще во власти полусонного забытья открывает перед ней душу, не стесненный условностями.
 Все существо его излучало силу, и в то же время ощущалась в нем какая-то незащищенная уязвимость, растрогавшая Джейн. Нежность и страсть слились в едином порыве безумия. Во сне Стив говорил о любви, а не о сексе. Во сне он нуждался в ней, доверял ей, знал, что она его не предаст...
 Ей захотелось стать его сном. На краткий миг сбросить гнет сомнений, обрести свободу любить, желать и верить в то, что любовь побеждает все. Какие бы неприятные разоблачения ни сулило будущее, по крайней мере в памяти она сохранит блаженные мгновения, не замутненные расчетливым цинизмом.
 Ее пальцы ожили, и Стив блаженно застонал. Она прильнула к нему всем телом, сладострастно покачивая бедрами, провела рукой по груди, по мускулистой шее и, приподнявшись на цыпочки, вложила всю душу в долгий, чувственный поцелуй.
 Ее пылкий отклик привел Стива в чувство. Губы его похолодели, глаза широко распахнулись, руки замерли, одна – между точеными лопатками, другая – у основания позвоночника.
 – Джейн? – потрясение выдохнул он.
 – Кто же еще? – Она заставила его наклонить голову и язычком раздвинула его губы, упиваясь изумлением Стива, который никак не мог поверить, что сжимает в объятиях не зыбкое порождение грез, а женщину из плоти и крови.
 Терпкое, горячее дыхание обожгло ей лицо.
 – Я... Что... что ты здесь делаешь?
 – Люблю тебя, – прошептала она. Щеки Стива вспыхнули, в глазах запылала страсть, губы беззвучно разошлись. – Нет... – Тонкий пальчик игриво запечатал ему рот, предотвращая новый вопрос. – Зачем, почему—не все ли равно?
 Стив потрясенно глядел на нее во все глаза.
 – Но ты говорила раньше...
 – Ты намерен разговаривать или заниматься любовью? – оборвала его Джейн, изнывая в предвкушении блаженства и не желая, чтобы доводы рассудка развеяли упоительное безумие.
 Стив легонько укусил ее за палец.
 – Почему бы не совместить и то и другое?
 Она покачала головой, голос ее понизился до томного воркования.
 – Сейчас мне не до светских бесед. Твое прикосновение сводит меня с ума. Я хочу совсем потерять голову, дать волю диким инстинктам. Надеюсь, я не чересчур смела на твой взгляд?
 На его левом виске пульсировала жилка.
 – Понятия не имею, какие у меня взгляды, – ответил он, бессознательно рванув ее к себе. – Я почти ничего не знаю о женщинах и их физических потребностях, так что, скорее всего, это тебя разочарует моя неопытность...
 Джейн закрыла ему рот ладонью и погладила напрягшуюся шею, унимая нервную дрожь.
 – Это не экзамен, Стив, – мягко упрекнула она. – Доверься своим инстинктам, и они не подведут тебя. Наслаждайся – а остальное придет само собой. – Джейн глубоко вдохнула. – Со мной этого уже давно не случалось. Многие годы... Наверное, я ждала одного-единственного мужчину, который способен дать мне счастье. И этот мужчина – ты.
 Она поцеловал его в лоб. Мгновение Стив оставался неподвижен, но только мгновение. Едва смысл слов дошел до его сознания, он силой запрокинул Джейн голову и жадно припал к ее губам. Его руки нетерпеливо двигались по ее спине, опускаясь все ниже и ниже, и вот легкий подол платья рывком взлетел вверх, ладонь его скользнула под прохладный шелк и легла на полоску тонкого кружева, прикрывающую упругие ягодицы.
 Стив внезапно отпрянул. Темно-синий шелк платья, прилипший к его влажной коже, отстал с легким потрескиванием и туго обтянул упругую женскую грудь.
 – Я не одет, – хрипло сообщил Стив, словно впервые отдал себе в этом отчет.
 – А я знаю! – Пальчики Джейн выбили игривую дробь на его плечах и груди, а затем скользнули к мускулистым, напрягшимся бедрам. – Хорошо, что ты не носишь пижамы. Ты просто великолепен: от одного твоего вида у меня голова кругом идет...
 Стив побагровел и раздул ноздри.
 – Обычно я сплю не так, – принялся оправдываться он, – но сегодня я… не хотел посторонних прикосновений.
 Он понимающе кивнула.
 – Кроме моих?
 – Кроме твоих, – пылко подтвердил он. Она улыбнулась ему дерзкой улыбкой, словно бы бросая вызов. И в его потемневших глазах в ответ мелькнуло что-то демоническое. В нем взыграло мужское начало: нахлынуло упоительное ощущение триумфа. Джейн Лоу наконец-то забилась в его сетях! Когда он уже готов был признать поражение, она возьми да и сдайся! Женщина-загадка, окутанная покровом тайны!
 Но скоро последние покровы падут. Она, наверное, думает, что предлагает ему одну-единственную ночь страсти, и только, но он возьмет больше... куда больше. Он познает все ее тайны – так же, как и хрупкое, восхитительное тело.
 Его пальцы скользнули под тонкие кружевные трусики, поглаживая бархатистую кожу ягодиц. Джейн затрепетала и инстинктивно подалась вперед, но вместо того, чтобы помедлить, наслаждаясь ее уступчивостью, Стив резко рванул трусики вниз, так что кружевная полоска скользнула к лодыжкам.
 Он встретил ее испуганный взгляд взглядом торжествующего победителя. К своему изумлению, Джейн покраснела, и Стив открыто возликовал при этом свидетельстве ее слабости. Он решительно положил руки ей на талию и приказал:
 – Сними их.
 Джейн повиновалась, всей кожей ощущая исходящий от него жар страсти. Стиву нравилось приказывать ей, и уступчивая покорность женщины еще больше распаляла его смелость.
 – На тебе есть лифчик? – низким басом прогудел он.
 Джейн кивнула, хотя оба знали: отвечать не нужно. Стив наверняка нащупал застежку лифчика, когда гладил ее по спине. Он спросил только для того, чтобы дать ей понять, что собирается делать дальше. Он хотел, чтобы под шуршащим темно-синим шелком не осталось ничего лишнего, чтобы она, одетая и обнаженная одновременно, покорялась его желаниям...
 – Там нет бретелек, – робко прошептала Джейн, когда рука его скользнула в широкий вырез платья и принялась расстегивать крючки.
 Стив возился так долго, что ей захотелось завизжать от нетерпения, но сочетание дразнящей неторопливости и неуклюжей неуверенности настолько вписывалось в эротический сценарий, что Джейн заставила себя стоять смирно до тех пор, пока Стив не сдернул шелковистую материю вниз и лишняя деталь туалета не упала на пол.
 Никогда еще Джейн не ощущала себя такой привлекательной и желанной, никогда не ждала одобрения так тревожно.
 Стив не отрывал глаз от мерцающего синего шелка, окутывающего женскую фигуру подобно полуночному водопаду, шелка, под которым угадывались соблазнительные контуры тела. Невесомая ткань туго натягивалась на груди и каскадом пышных складок спадала вниз по Стройным бедрам и бронзовым от загара голеням. Грудь Стива прерывисто вздымалась и опадала, глаза горели страстью, граничащей с безумием.
 Раньше Джейн полагала, что в любви, как и во всем остальном, Стив проявит спокойную, рассудочную сосредоточенность. Ей даже в голову не приходило, что он способен на насилие. Но знакомое отрешенное упрямство во взгляде заставило ее призадуматься, не причинит ли он ей боли. Однако, как ни странно, страх только усилил желание.
 – Так было в твоем сне? – поддразнила она, чувствуя, как жаркая волна омывает все ее тело при мысли о том, что ей предстоит вобрать в себя эту неуемную, пульсирующую силу.
 В ответ Стив обхватил ладонями ее груди, разглаживая шелк большими пальцами, так что упругие соски обозначились еще четче.
 – Это куда лучше, чем сон, – шепнул он, когда груди ее округлились и отяжелели в его ладонях.
 Он облизнул губы, и Джейн непроизвольно изогнула спину. Однако Стив не ответил на этот немой зов. Его руки и взгляд одновременно обратились к подолу платья, пальцы медленно потянули ткань вверх, обнажая загорелые бедра.
 – Куда лучше, – выдохнул он, разжимая пальцы: поток шелестящего шелка снова окутал стройную фигурку синим каскадом. Ладони Стива снова легли на ее живот, затем поднялись к груди, скользнули назад, к подолу... Одна рука ласково погладила курчавые волоски... помассировала шелковистую кожу бедер, задержалась в ложбинке между ягодиц.
 Он играл с ней. Этот великолепный обнаженный неопытный мужчина играл с ней, усиливая восхитительную агонию страсти. Собственная пассивность сводила Джейн с ума.
 – Ты разве не снимешь платье? – взмолилась она, когда Стив снова намотал прохладный шелк на руку, пожирая глазами ее тело. Взгляд его утратил сосредоточенность, и Джейн вдруг подумала: он, должно быть, просто не уверен в том, как должен вести себя дальше. – Хочешь, я сама сниму? – спросила она, закинув руку за шею и расстегивая блестящую застежку.
 – Да, сделай это, – прошептал он, вытирая пот со лба. Джейн послушно потянула платье через голову.
 Не успела она высвободиться из шелковых тенет, как Стив рывком бросил ее на кровать, что-то нечленораздельно рыча. Ничего не видя за синей пеленой, Джейн ощутила на себе его вес, его губы, пальцы, нетерпеливо блуждающие по ее трепещущему телу.
 Стив впился в ее благоуханную плоть. Его хриплые стоны и невнятный шепот доводили ее до исступления. Она отчаянно старалась сбросить платье, но все больше запутывалась в шелковых складках. Ее барахтанье и вздохи беспомощного восторга еще больше распаляли Стива, он рухнул на нее всем телом и властно раздвинул ей бедра, ища влажное лоно.
 Джейн наконец удалось сорвать с себя злополучное платье и отбросить его в сторону. Стив уже нависал над ней, приподнявшись на локтях. Его грудь напряглась, под кожей перекатывались мускулы; он изогнулся, откинул голову назад и с горловым клокотанием яростно вошел в нее.
 Вскрикнув, Джейн вцепилась в его спину. Она едва успела подстроиться под мучительно-сладостный ритм, как Стив, застонав, отпрянул назад, снова подался вперед одним могучим рывком и содрогнулся, достигнув пика наслаждения. Она лежала, припав к его влажному плечу, потрясенная стремительностью и силой его оргазма.
 Стив высвободился из ее объятий и перекатился на спину, словно осознав, что причиняет ей боль.
 – Я кажусь тебе одержимым маньяком?
 Сердце Джейн дрогнуло.
 – Скорее, сатиром. Тело греческого бога и... о, эти брови!.. Ты явно не чужд земным страстям, когда поймаешь нимфу твоей мечты.
 Она потянулась всем телом и, удостоверившись, что Стив не сводит с нее глаз, легко соскользнула с кровати, подобрала с пола шелковое платье и натянула его на голову.
 Он приподнялся на локте.
 – Что ты делаешь? Уходишь?
 Джейн улыбнулась в ответ на этот взрыв негодования и тревоги, подошла к кровати, сладострастно покачивая бедрами, и легко вспрыгнула на нее.
 – Еще чего! Теперь моя очередь.
 – Твоя очередь? – осторожно переспросил Стив, глядя, как она пробирается к нему через завалы подушек.
 – Поиграть в сатира и нимфу.
 Она уверенно оседлала партнера, целомудренно задрапировавшись платьем, уселась поудобнее и игриво подняла бровь, ощутив, как шевельнулось его мужское естество.
 Тень улыбки затаилась в уголках его губ. Джейн захотелось расцеловать его, но вместо этого она подалась вперед и положила руки ему на плечи, чтобы от его взгляда не укрылось мягкое колыхание грудей за вырезом платья.
 – Первый раз – для тебя, второй – для меня... – Джейн томно взглянула на него сквозь завесу ресниц. – Потом снова наступит твоя очередь. Надо вот так, смотри... принимаешь и даришь... словом, простор для импровизации...
 Только что он пылал страстью, а сейчас вдруг оробел.
 – Господи, я совсем забыл! Ты приняла какие-нибудь меры?
 – Нет, но это пустяки.
 Стив подвинулся к краю кровати и пошарил на туалетном столике.
 – Нет, не пустяки. Я обещал защищать тебя, и так тебя подвел! Нельзя полагаться на случай!
 Стив так неистово проклинал себя за допущенную оплошность, что Джейн поняла: пора вмешаться.
 – Если ты о беременности, со мной ничего не случится, – тихо сказала она. – Та операция... сделала меня бесплодной. Что до остального... у нас обоих за плечами достаточный срок воздержания, так?
 – Ох, Джейн... – Стив откинулся на подушки и коснулся ладонью ее щеки, темные глаза затуманились скорбью. – О, Джейн...
 Джейн покачала головой – невысказанное сочувствие отзывалось в сердце певучей музыкой.
 – У меня большая семья, море денег и потрясающая сценическая карьера. Нельзя иметь все это и претендовать еще на рай! – Она куснула его за палец и улыбнулась озорной мальчишеской улыбкой. – К тому же я могу наслаждаться моим сатиром в его, так сказать, естественном состоянии.
 Джейн прильнула к нему и возликовала, когда Стив тут же настроился на ее волну, шутя зарычал и зловеще задвигал бровями, чаруя ее сменой выражений подвижного лица.
 Новая любовная игра оказалась еще упоительнее первой. На этот раз Стив не торопил событий и не терял самоконтроля, пока Джейн умело вела его к вершинам восторга, а он покорно сдерживался – для того, чтобы наконец слиться с ней в едином, неистовом триумфе чувственной страсти.
 Любопытство и любовный пыл Стива не ведали пределов, его железная закалка равнялась неиссякаемой изобретательности, и, засыпая, Джейн блаженно улыбалась, зная, что обрела поистине бесценный дар., .
 Когда раздался резкий телефонный звонок, она застонала и спрятала лицо на груди возлюбленного. Но навязчивое дребезжание упрямо врывалось в уютный мирок. Джейн потянулась к трубке и проворчала нечто нечленораздельное.
 – Стив? Это Фил, – прозвучал знакомый голос. – Не разбудил? Я только хотел сказать тебе, что ты можешь больше не присматривать за Дженни.
 Джейн недоуменно свела брови.
 – Фил? Фил Беккер? Это ты?
 Наступила пауза.
 – Джейн?
 – Фил? – Она окончательно стряхнула с себя сон и села в постели. Стив открыл глаза: неприкрытое восхищение сменилось выражением тревожной настороженности. – Фил, что происходит?
 – Эй, почему ты отвечаешь на звонки Стива в такую рань? – полюбопытствовал молодой скульптор.
 – Стив присматривает за мною куда бдительнее, чем ты думаешь, – съязвила Джейн, – Не будешь ли ты так добр ответить на мой вопрос?
 Где-то на расстоянии тысячи миль от Леовилля послышался сокрушенный вздох.
 – Дженни, ты же знаешь, как тревожили Мег эти цисьма. И я попросил старого друга присмотреть за тобой.
 – Друга? – угрожающе повторила она, с размаху хлопнув Стива по руке, едва тот попытался завладеть телефонной трубкой.
 – Ну, видишь ли, Стив и я знаем друг друга с незапамятных времен. Мы вместе начинали в «Беккер корпорейшн». Собственно, его-то я и увидел в аэропорту. Я пошел поздороваться и узнал, что он тоже летит на Леовилль... В порядочности Стива я не сомневаюсь, к тому же он – крепкий орешек, прозорлив, осмотрителен, в кризисной ситуации головы не теряет... и о людях судит безошибочно... Словом, я рассказал ему о твоем одержимом поклоннике и спросил, не согласится ли он приглядеть за моей любимой свояченицей так, чтобы себя при этом не выдать...
 – Вот в этом он показал себя на высоте, – проворчала Джейн, пропустив мимо ушей бессовестную лесть: других, нелюбимых, своячениц у Фила не было. Глаза ее превратились в кристаллы изумрудного льда. – А теперь ты решил, что твой друг не подходит на эту должность?
 Наступила тревожная пауза.
 – Нет, просто необходимость в телохранителях отпала. Я как раз хотел перезвонить тебе после того, как поговорю со Стивом. Джейн, твой таинственный поклонник нашелся... полиция обнаружила Томаса.




 9


 Джейн похолодела.
 – Он мертв, Дженни. Покончил с собой в своей квартире несколько недель назад... Но парень вел такой замкнутый образ жизни, что тело обнаружили только вчера. Его звали Томас Кларк. Бедняга принял чрезмерную дозу снотворного, – врачи не знают, намеренно или нет, потому что прощальной записки не обнаружили.
 Фил в подробностях описал обстоятельства смерти, обнаруженные в квартире вещи, дневники и письма, позволившие полиции выйти на семейство Лоу. Джейн с трудом заставляла себя слушать внимательно.
 Слава Богу, не нашли ничего такого, что позволило бы установить связь между Томасом и Элизабет через нее. Однако сознание того, что смерть наступила непосредственно перед злополучной встречей в сиднейском отеле, сводило Джейн с ума. Пожалуй, это объясняет истерическое поведение Элизабет в тот роковой день. Выходит, она знала, что Томас мертв, и пыталась сказать об этом Джейн, уже теряя сознание от боли?
 Должно быть, Элизабет пришла к Томасу на квартиру, обнаружила труп и пришла в отчаяние при мысли о том, что придется сообщать в полицию, пусть даже анонимно. Даже в разговоре с Джейн миссис Стерн никак не могла собраться с духом и выложить все как есть. Несчастная просто помешалась от горя и угрызений совести.
 А все то время, пока Элизабет металась на больничной койке, ее сын лежал мертвый в своей жалкой усыпальнице, посвященной другой женщине, от которой он не видел ничего, кроме отказа...
 – О Боже! – Джейн упала на одеяло. Приступы утренней тошноты, давно уже не дававшие о себе знать, сотрясали ее тело.
 – Джейн, что с тобой? Что случилось?
 Стив подхватил телефонную трубку, выпавшую из бессильно разжатых пальцев, и, не сводя глаз с мертвенно-бледного лица Джейн, коротко переговорил с Филом. Когда он повесил трубку, в лице его не осталось ни кровинки.
 – Джейн...
 Стив осторожно коснулся ее плеча, словно боясь, что Джейн в ярости набросится на него. Но пережитый ужас лишил бедняжку и сил и воли. Тогда Стив обнял ее, прижал к груди огненно-рыжую головку, ласково взъерошил волосы.
 – Видишь, я была права, жалея его! – всхлипнула Джейн. – Но сейчас жалость ушла... теперь осталось только чувство облегчения. Часть моего сознания радуется его смерти, потому что тем самым я избавляюсь от постоянного преследования. – Она приникла к плечу любимого, подавив рыдание. – Господи, Стив, что, если он нарочно... Из-за меня?!
 – Шшш, не терзай себя понапрасну, – прошептал Стив, легко касаясь губами ее влажного лба. – Ты не отвечаешь за поступки психически неуравновешенного и совершенно постороннего для тебя человека. Фил сказал, что в психиатрической клинике на него заведена толстенная карта...
 – Но если бы я восприняла его письма как крик о помощи...
 – На протяжении многих лет ему помогали врачи-профессионалы. И он очень ловко пользовался своим исключительным положением. Это ты его жертва, Джейн, а не наоборот. Он воспринимал тебя как вещь. Откровенно наслаждался своей властью над тобой. Фил говорит, что психологи из полицейского управления обнаружили в квартире вещи, ясно свидетельствующие об обострении болезни. Рано или поздно он захотел бы воплотить свои фантазии в жизнь и, обнаружив, что реальность не соответствует его вымыслам, прибегнул бы к насилию. И, если бы ты осталась недосягаемой, расплачиваться пришлось бы другой женщине!
 С той же несокрушимой логикой Стив опровергал один за другим все доводы Джейн. Когда первый шок прошел и она разрыдалась, он заключил ее в объятия и принялся нежно укачивать, поцелуями осушая слезы. Наконец апатия горя сменилась страстью желания, и Джейн снова отдалась любимому – дико, неистово, заглушая боль, дерзко утверждая свое право на жизнь, радость и счастье. Стив был нежен и уступчив, помогая ей забыться в вихре эмоций, каждой клеточкой отзываясь на ее исступление, давая ей право изгонять своих демонов за его счет.
 На небе разгорался рассвет, солнечные лучи затопили комнату, проникая сквозь тюлевые шторы. Мир словно застыл: сплетенные тела влюбленных расслабились в блаженной истоме, губы почти соприкасались. Джейн чувствовала себя беспомощной и слабой, словно новорожденный котенок. Мускулы приятно ныли, а в душе воцарилась горько-сладкая меланхолия.
 – Мне следовало бы тебя возненавидеть, – вздохнула она.
 Стив напрягся.
 – Нельзя винить Фила за то, что он заботится о твоей безопасности. Когда речь идет о родных и близких, люди не останавливаются ни перед чем. Компрометируют себя, рискуют, бросают вызов закону... – Голос Стива стал жестким, в глазах вспыхнул вызов. – Разве ты сама не совершала предосудительных поступков, свято веря в свою правоту?
 Джейн вспомнила день, когда под видом Мегги явилась в «Беккер корпорейшн» для переговоров о заказе на портреты. Мегги в ту пору была в глубокой депрессии, и Джейн, ни минуты не колеблясь, пошла ради сестры на мошенничество. Мегги получила-таки выгодный заказ – и Фила в придачу!
 А потом еще Элизабет Стерн... Элизабет не входила в число родных и близких, но бедняжка так нуждалась в помощи, что Джейн не смогла ей отказать.
 – Ну да, всякое бывало... но цель не всегда оправдывает средства, – отозвалась она, встревоженная настойчивостью Стива. – Иногда средства оказываются слишком болезненны, а кому судить, оправдывает ли цель причиненную боль?
 Стив закусил губу.
 – Все мы делаем выбор и несем ответственность за свои поступки. И каждому хочется верить, что есть на свете человек, готовый сделать для нас то же самое. Ты – счастливая, на твоей стороне столько людей! Обратившись ко мне за помощью, Фил думал только о тебе.
 – Я понимаю его, – согласилась Джейн. – А тебя – нет. Зачем ты позволил втянуть себя в эту историю? Особенно после того, как я нахамила тебе в аэропорту?
 – Ты меня заинтересовала, – честно признался молодой человек, и каждое его слово было как бальзам для ее сердца. Скажи он ей, что влюбился с первого взгляда, или хотя бы со второго, Джейн охотно простила бы ему все его секреты! – Я узнал тебя и ничуть не удивился, что ты стремишься избавиться от нежелательных спутников, а когда Фил подбросил мне законный повод удовлетворить свое любопытство, я ни минуты не колебался.
 – Так ты дал Филу слово приглядеть за мной?
 Кто-кто, а Джейн отлично знала, к чему приводят опрометчивые обещания.
 Одна бровь Стива удивленно взлетела вверх – такой покорности судьбе от нее он явно не ожидал.
 – Нет же, я не даю обещаний, если не уверен, что смогу их выполнить. Я просто сказал, что сделаю все от меня зависящее.
 Джейн оценила иронию.
 – Ты сделаешь все от тебя зависящее? Да тебе вообще ничего не пришлось делать! Я просто-таки сама тебе навязалась!
 – Упала мне в руки, словно спелый персик, – подтвердил он, не упуская шанса поддразнить своевольную красотку.
 – И ты не преминул этим воспользоваться! – упрекнула она.
 Джейн высвободилась из его объятий, села и, прижимая к груди простыню, ощупала постель в поисках платья. Платье обнаружилось под подушкой – жалкий, смятый комок синего шелка.
 – Отчего ты злишься, Джейн? – спросил Стив, наблюдая за тем, как она теребит в руках мерцающую ткань, размышляя, надеть или нет. – Ты что, боишься, что я переспал с тобой только в угоду твоему зятю; для того, чтобы подрезать твои легкомысленные крылышки и помешать тебе упорхнуть в постель какого-нибудь подозрительного незнакомца?
 Джейн вспыхнула.
 – Фил не сводник, и ты отлично знаешь, что я не легковерная идиотка, готовая броситься в объятия любого мерзавца, стоит ему поманить пальцем! Единственный подозрительный незнакомец на много миль вокруг – это ты... И угодил ты прошлой ночью только себе!
 – И тебе, надеюсь, – парировал Стив невозмутимо, и Джейн поняла, что он намеренно ее провоцирует. – Итак, мы установили, что и я тебя изрядно заинтересовал. То, что взаимное наше любопытство вскоре переросло в нечто большее, не наша вина! Я согласен, у меня были свои планы, но решения принимала ты!
 – Да, но я не знала всего! – запротестовала она, прижимая платье к груди.
 Тонкие пальцы побелели от напряжения, в глазах читался вызов. И Стив не замедлил поднять брошенную перчатку.
 – Надеюсь, ты не намекаешь на то, что я будто бы тебя совратил. Если кто и оказался в роли обольщенного, так это я. В конце концов, именно ты заявилась ко мне в спальню.
 – Но не затем, чтобы обольщать тебя! – возмутилась Джейн.
 – Нет? – Стив недоверчиво сощурился.
 – Нет! Я хотела посмотреть твои бумаги еще раз. Я боялась, что ты и Томас – одно лицо, и хотела найти доказательства «за» или «против»! – выпалила она.
 Спокойствие Стива как рукой сняло.
 – Что?! – вскипел он.
 – А что я должна была подумать?! – закричала Джейн во весь голос. – Я и не подозревала, что вы с Филом – старые приятели. Я не знала, что ты разыгрываешь охранника-любителя! Я хотела найти все, что есть в твоих записях обо мне, поглядеть...
 – Ты собиралась влезть в мой бумаги! – взревел он.
 Похоже, мысль о посягательстве на его драгоценную папку возмутила собственника-бухгалтера куда больше, чем то, что в нем заподозрили сексуального маньяка.
 – Да, – заявила Джейн, вызывающе вскидывая голову. – Я собиралась просмотреть твои записи, но поскользнулась в темноте. От шума ты проснулся и...
 – И ты убедилась, что твои подозрения необоснованны и попросту нелепы?
 – Ну... ты застал меня врасплох, а потом...
 Стив выругался сквозь зубы.
 – Итак, ты думала, что я могу оказаться опасен, но все равно полетела как бабочка на огонь! Черт тебя дери, Джейн, у тебя что, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения? – Каждая фраза приводила его все в большее бешенство. – Неудивительно, что Фил просил за тобой присматривать! Ты хоть понимаешь, что могло случиться?
 – По-моему, именно это и случилось, – ехидно молвила Джейн.
 Стив помрачнел.
 – Ты отлично знаешь, как я силен. Если бы я был твоим преследователем, я мог бы причинить тебе боль, замучить тебя, насыщая свои больные фантазии, может быть, даже убить! – яростно прошипел он, хватая ее за плечи и настойчиво встряхивая. – Ты опытная кокетка, но весь твой опыт не защитит от насилия.
 – Т-томас мертв! – отозвалась Джейн. Сердце ее неистово колотилось.
 – Прошлой ночью ты этого не знала! О чем ты только думала, идя на такой риск?
 – Подзащитный имеет право не отвечать на компрометирующий его вопрос! – попыталась уйти от ответа Джейн.
 – Ты вообще не думала! Ты слушалась инстинкта. Логика настойчиво подсказывала тебе держаться от меня подальше, но логике ты отродясь не следовала! Ты действуешь по велению сердца! И что же говорило тебе сердце прошлой ночью?
 Джейн встряхнула огненно-рыжими прядями; глаза ее вспыхнули в солнечных лучах, словно изумруды.
 – Что я сошла с ума, – выдохнула она.
 – Мне знакомо это чувство, – прошептал Стив, и лицо его снова окаменело.
 Что это было? Признание? Ультиматум? Она его разочаровала? Чего он ждал?
 – Я открываю в твоем характере все новые и новые грани, порою совершенно неожиданные, – пожаловалась она убито. – Как я могу тебе довериться, если даже не знаю, каков ты на самом деле? Что ты от меня утаиваешь? Какие секреты?
 – Только один секрет. – Стив опустил глаза. – Причем очень важный.
 Он снял ладони с ее плеч и откинулся на подушки. Предчувствуя недоброе, Джейн бессознательно натянула простыню до самого подбородка.
 – Ты хочешь, чтобы мы были честны друг перед другом?
 – Да, конечно! – кивнула она.
 – Ну, ежели пришла пора раскрыть карты, то я готов... но только процесс должен быть взаимным. Готова ли ты сама? Готова ли обнажить самые мрачные, самые глубинные тайники своей души перед случайным партнером?
 Стив забросил крючок с наживкой и теперь настороженно ждал результата.
 Нарочито грубое определение заставило Джейн передернуться от отвращения, хотя она отлично знала – именно этой реакции и ждет собеседник.
 – Все было не так...
 – Согласен, – оборвал ее Стив. – Давай скажем иначе: мы – любовники. А любовникам положено доверять друг другу, верно? Делить радость и горе, и постыдные секреты... – Джейн нервно облизнула губы, зная, что за этим последует, а Стив невозмутимо продолжал: – Так что сейчас ты расскажешь мне все о себе и Элизабет Стерн. Расскажешь, отчего у нее случился сердечный приступ в твоем номере. Может быть, слухи о шантаже соответствуют истине?
 Джейн гордо запрокинула голову.
 – Я ее не шантажировала!
 – Стало быть, она шантажировала тебя?
 – Нет!
 – Тогда откуда деньги?
 – Газеты, как всегда, преувеличили. Денег было немного, всего-то несколько сотен долларов... и они принадлежали... третьему лицу. Я просто... временно хранила их у себя, – неохотно пояснила Джейн.
 В последнем своем письме Томас, к вящему ужасу Джейн, прислал ей пачку банкнот. Актриса собиралась передать их Элизабет с тем, чтобы та вернула их владельцу. Миссис Стерн держала деньги в руке, когда начался приступ, и затем банкноты оказались рассыпанными по всему полу.
 – Сорвалась сделка с наркотиками?
 Джейн метнула на него испепеляющий взгляд.
 – Что за вздор!
 – Тогда что же?
 Она молчала, комкая простыню. Даже мертвый, Томас Кларк обладал властью разрушить жизнь Элизабет.
 – Не хочешь выдавать своих секретов, да? – мягко поддразнил Стив.
 Молодая женщина ощутила во рту металлический привкус. Отчего Стив так безжалостно настойчив? Только ли ради принципа или у него есть свои тайные цели? Должен же он понять, что при помощи грубой силы ничего не добьется!
 – Это не моя тайна. Я не нарушаю своих обещаний.
 Стив жадно ухватился за последнюю фразу.
 – Кому ты обещала? Элизабет? Значит, тебе известно нечто, способное повредить ей или ее мужу?
 Джейн отвернулась. Какой проницательный! Просто кошмар. Если она не придержит язык, Стив сопоставит факты и восстановит всю картину. Подсознательно ей очень хотелось, чтобы собеседник сам обо всем догадался и снял с нее тяжкое бремя ответственности. Его холодный, аналитический ум непременно разрешит мучительную дилемму ко всеобщему удовольствию.
 – Прости...
 В ее голосе прозвучали разочарование и усталость. Как тяжело... тяжелее, чем молчать перед лицом домашних. Клан Лоу грудью встанет на ее защиту. Любовь родных, их неизменная вера в Джейн достаточно сильны, чтобы противостоять «пращам и стрелам яростной судьбы». Но ее взаимоотношения со Стивом так хрупки и новы. Она может разрушить свое непрочное счастье, требуя, чтобы Стив поверил ей на слово.
 – Я больше ничего не могу тебе сказать.
 – Никогда? – тихо переспросил он.
 Сердце Джейн заныло. В слове «никогда» заключена бесконечность. Но Стив имеет в виду вполне обозримое будущее, куда сама она боится заглянуть.
 – Не сейчас, – примирительно отозвалась она.
 – Но скоро?
 Джейн беспомощно подняла взгляд.
 – Я... нет... может быть... не знаю. – Она покачала головой. – Пожалуйста, давай оставим эту тему.
 – Ты хочешь, чтобы все продолжалось как было? Никаких признаний с обеих сторон... до поры до времени? – проговорил Стив. Невзирая на все свои попытки переубедить актрису, он, похоже, радовался передышке.
 Резкое движение собеседника заставило Джейн вздрогнуть, но Стив всего лишь взял ее руку и поднес к губам.
 – Помнишь библейскую мудрость? Всему свое время, – проговорил он. Странное спокойствие разливалось по его лицу, агрессивное любопытство в глазах в последний раз вспыхнуло и угасло. Он поцеловал пульсирующую жилку на ее запястье и положил тонкую руку к себе на грудь. – «Всему свое время... время для молчания и время для разговора...»
 – «... Время для любви и время для ненависти», – срывающимся голосом докончила Джейн.
 Стив ласково коснулся рукою ее плеча.
 – Этого ты и боишься, Дженни? Что я тебя возненавижу, когда ты откроешь мне свои секреты? – прошептал он, привлекая ее к себе.
 Внезапная улыбка Стива разогнала мрачные тени. Гибкое женское тело обмякло.
 – Конечно нет. С какой стати?
 – А тогда... – Стив подался вперед и провел пальцем по контуру ее нежных губ. – Может, ты и права... для нас настало время молчания и время любви. – Пальцы его взъерошили ярко-рыжие волосы. – Но наступят и другие времена, Дженни... – Стив приник губами к самому ее уху и чуть слышно прошептал: – Однажды мы сведем счеты...
 В течение последующих дней Джейн упорно старалась не вспоминать об этом обещании. Перезвонив Филу тем же вечером, она снова выслушала подробности о смерти Томаса Кларка и, удостоверившись, что состояние Элизабет Стерн не изменилось, решила выбросить из головы и темное прошлое, и неясное будущее. Остаток отпуска она проведет в блаженном настоящем, принимая дары судьбы, нанизывая воспоминания, словно бесценные жемчужины – чистые, неповторимые, пронизанные радостным светом.
 Долгие, знойные дни сменялись не менее долгими и знойными ночами в объятиях Стива. Несмотря на всю свою неопытность, он оказался восхитительным любовником, нежным и страстным. Пылко и благодарно принимал все, что она предлагала, неутомимо импровизировал и радовался, когда ему удавалось удивить свою учительницу.
 Вместо того чтобы угаснуть при более близком знакомстве, любовь их разгоралась и набирала силу. И с каждым днем Джейн все больше убеждалась: инстинкт ее не подвел. Стив завладел ее сердцем, стал частью ее существа.
 С ним она могла болтать без умолку, позволять себе самые дикие выходки или надолго замолкать, дуться, а он оставался... просто Стивом. Он научил ее пить водку, а она научила его танцевать. Он показал ей, как укреплять здоровье, упражняясь с гантелями, а она – как разрушать здоровье, объедаясь острыми экзотическими блюдами. Он называл ей созвездия, а она цитировала под звездами шекспировские сонеты. Серьезных разговоров они не вели. Просто болтали о сущих пустяках, которые сближают людей, – о кухне и любимой музыке, об интересных поездках, о книгах, прочитанных в детстве. Эмоции, так же как прошлое и будущее, считались запретной темой.
 Однажды, гуляя по пустынному пляжу, молодые люди набрели на веселую стайку местных малышей. Джейн застыла на месте живым воплощением скорбной задумчивости, пытаясь представить себе будущих детишек Мегги. Рука Стива охватила ее ладонь и ласково сжала тонкие пальцы. Джейн поспешила прогнать печальные мысли и с энтузиазмом включилась в детскую игру. Малыши заливались смехом, а Стив стоял рядом, с улыбкой наблюдая за озорными проделками спутницы.
 Джейн казалось, что она давным-давно примирилась с мыслью о бесплодии. Однако теперь она поняла, что имел в виду доктор, говоря о «цикличности привыкания». Полюбив Стива, Джейн с болезненной отчетливостью осознала, что в потаенных уголках ее души гнездится тайное горе; и ни карьера, ни слава не позволят о нем забыть. Человек, который вручит ей свое сердце, лишит себя единственного шанса шагнуть в бессмертие. Она даст ему все... все, кроме ребенка.
 Дни пролетали незаметно, но окончание отпуска еще маячило где-то за пределами вечности, как вдруг золотой сон развеялся словно дым.
 Джейн ворвалась в коттедж Стива с охапкой коробок и пакетов после очередного обхода дорогих пляжных магазинчиков. Стив разговаривал по телефону. Сидя за столом, он задумчиво пощипывал нос большим и указательным пальцем свободной руки, отвечая собеседнику на противоположном конце провода кратко и односложно.
 Джейн сложила пакеты на пол. Заслышав шум, Стив резко поднял голову: лицо его было мертвенно-бледным. Гостья направилась к двери, но молодой человек резко покачал головой и снова переключился на невидимого собеседника. Закончив разговор, он повесил трубку и посидел несколько секунд неподвижно, невидящим взором глядя в пространство.
 – Стив? Что случилось? Что-то не так?
 Стив поднялся и ожесточенно швырнул очки на стол.
 – Это был мой отец.
 – Да? – Джейн удивилась резкости его тона. Неужели Стив поссорился с отцом? – Чего он хотел?
 Интересно, есть ли между этим человеком и его приемным сыном хоть какое-нибудь сходство? Удалось ли ему воспитать Стива по своему образу и подобию?
 – Сядь. – От его тона по спине Джейн пробежали мурашки. – Я тебе никогда не рассказывал о моих родителях?
 Джейн покачала головой, робко присаживаясь на край кушетки. Молодой человек мерил шагами комнату, нервно переставляя на ходу вещи с места на место. Нет, он ничего не говорил ей о своей приемной семье, и деликатная Джейн предпочитала не затрагивать болезненную тему.
 – Собственно говоря, мой приемный отец со мной в некотором родстве. Моя мать была его сводной сестрой.
 Джейн открыла рот, собираясь возразить: разве Стив не сказал как-то, что один на всем белом свете? Не обращая на нее внимания, он продолжал ровным голосом:
 – Мои родители оставили море долгов. Отец заложил все, чтобы открыть собственное дело.
 Мне он завещал только имя; я ношу его и по сей день. У дяди и тети не может быть своих детей, и я знаю, что огорчаю моих приемных родителей, не соглашаясь принять их фамилию. Но ведь имя – это единственное, что связывает меня с отцом и матерью. Как мне от него отречься? Дядя и тетя любили меня, как родного, поддерживали всегда и во всем, и деньгами, и добрым словом. И хотя воспитывали в строгости, я не обижался, зная: к себе они предъявляют требования столь же высокие. Когда я учился в школе, они не пропустили ни одного спортивного состязания, ни одной театральной постановки. Они оплатили мое образование, никогда и ни в чем не отказывали...
 Джейн слушала рассказ Стива о том, какие замечательные у него приемные родители и скольким он им обязан, холодея от недоброго предчувствия. И вот подозрение переросло в уверенность, а сердце превратилось в лед – в бесчувственную глыбу льда. Стив еще не назвал имен, но Джейн уже знала... знала наверняка...
 – Это Элизабет, верно? – процедила актриса сквозь стиснутые зубы, когда пытка сделалась невыносимой. – Джералд и Элизабет Стерн– твои дядя и тетя?
 Стив резко повернулся, опрокинув один из ее пакетов, и на пол выпала зеленая шелковая рубашка. Джейн купила ее в подарок любимому, чтобы, когда ее не будет рядом, он вспоминал о ней. Ведь глаза у нее точно такого же изумрудно-зеленого оттенка...
 – Вчера Элизабет пришла в сознание. Джералд позвонил мне только сейчас, дождавшись, чтобы состояние больной стабилизировалось. Паралич затронул левую часть тела и повредил речевые органы, но понять ее можно. Итак, Элизабет пришла в себя! Элизабет заговорила! Джейн с трудом верила своим ушам. Еще немного – и сердечный приступ случится с ней самой: Стив—сводный брат Томаса Кларка! Бедняжка Элизабет – двое сыновей, и ни один не носит ее имени! Первенца ей пришлось отдать в чужие руки: непризнанный Томас так и остался первым и единственным. Потом, в результате трагедии, она обрела нового сына. Стив относился к приемной матери с благоговейной любовью. Каково ему будет узнать, что Элизабет побоялась обратиться к нему за помощью?
 – Итак, ты оказался на Леовилле отнюдь не по чистой случайности? – прошептала Джейн. – Ты и в самом деле меня преследовал?
 – Джералд заклинал меня выяснить, что за беда случилась с Элизабет. Он хотел знать, не следует ли ему подать в отставку, прежде чем разразится скандал. Джералд – воплощение порядочности, – угрюмо продолжал Стив. – Вы виделись с ним в больнице, но из твоих уклончивых ответов он ничего не понял. Отец не мог покинуть Элизабет, так что я пообещал разыскать тебя и все выяснить.
 Полицейские считали, что ты что-то скрываешь, но зацепиться им было не за что. На всякий случай я решил прощупать «Беккер корпорейшн», прежде чем предпринимать какие-либо действия, и благодаря моим связям узнал, что Фил заказал билет и путевку... строго конфиденциально. Я тут же решил, что мне просто необходимо оказаться в том же самолете.
 У Джейн перехватило дыхание.
 – Не верю, чтобы Фил...
 Стив нетерпеливо отмахнулся.
 – Наша дружба ограничена офисом «Беккер корпорейшн». Он понятия не имеет, кто мои родители. Встреча в аэропорту была чистым совпадением. Мне просто повезло. Но Фил не смог сообщить мне ничего нового. Я понял: раз ты не доверилась самым близким людям, мои шансы—на нуле. Принимая во внимание выдвинутые против тебя обвинения, я не думал, что стоит рассчитывать на твое сострадание. Тут я ошибся.
 Последняя фраза на мгновение сбила Джейн с толку, но она снова взяла себя в руки.
 – Ты решил, что в постели я окажусь более разговорчивой?! – возмущенно выкрикнула она.
 Его глаза сузились.
 – Да, эта мысль мне приходила в голову – учитывая твою репутацию.
 Смертельно побледнев, Джейн вскочила на ноги: руки чесались надавать ему пощечин.
 – Мерзавец!
 В лице Стива не осталось ни кровинки.
 – Я объяснил тебе, как много значат для меня Элизабет и Джералд...
 – И это, по-твоему, тебя извиняет? Ну, скажи еще раз, что цель оправдывает средства! – бушевала Джейн. – То-то будут гордиться тобою родители, узнав, что ты переспал с дешевой потаскушкой, но так ничего и не добился!
 Теперь Стив побагровел.
 – Я сказал, что эта мысль приходила мне в голову, но не более того, – отрезал он. – Черт побери, Джейн, я честен с тобой. Тогда я тебя не знал. Теперь знаю... пожалуй, лучше, чем тебе бы хотелось. И ты отлично понимаешь – то, что произошло между нами той ночью, произошло само собой, стихийно. Так распорядилась судьба. Никакой тайной цели я себе не ставил – разве что связать нас нерушимыми узами, способными вы держать любые взаимные разоблачения. Так оно и получилось, верно? Да, мы злимся друг на друга, да, ты разочарована и обижена, и я тоже, да, я намерен использовать все доводы, чтобы убедить тебя выложить правду, но сделаешь ты это или нет – я тебя никому не отдам!
 В богатой событиями жизни Джейн это была отнюдь не первая бурная сцена. Но никогда еще она не воспринимала боль обидчика как свою собственную. Следующим утром на борту самолета актриса неуверенно поздравляла себя с тем, что выдержала натиск Стива... А ведь он атаковал ее совесть, ее чувства... и тело тоже. Всю ночь они упивались страстью, предавались неистовым, мучительным восторгам, которые должны были бы окончательно измотать хрупкую Джейн. Однако вместо этого она ощущала небывалый прилив энергии. Стив изо всех сил старался заручиться обещанием Джейн... в постели и за ее пределами. Но бремя иных обязательств не позволило Джейн уступить.
 На рассвете, пока Стив еще спал, Джейн выписалась из отеля, договорившись, чтобы багаж ее запаковали и выслали на следующий день. Она надеялась, что беспорядок в комнате одурачит Стива, и он не сразу бросится в погоню. К сожалению, билетов на прямой рейс не оказалось, и Джейн пришлось добираться до Сиднея с пересадкой.
 Гранитные вершины острова Леовилль исчезли под крылом самолета, но Джейн ни разу не оглянулась назад. Не хватало еще разрыдаться, твердила она себе. Решение принято, и отступать она на намерена.
 В течение всего утомительного перелета Джейн прокручивала в голове сценарий, убеждаясь, что готова к любой неожиданности.
 Прошло уже двадцать семь часов с тех пор, как Джейн, поцеловав спящего возлюбленного в лоб, соскользнула с кровати в далеком тропическом раю острова Леовилль. Прямо с дороги она вихрем ворвалась в ультрасовременный приемный покой центральной сиднейской больницы и тут же затеяла ссору с медсестрой, габаритами напоминающей бронированный танк.
 – Все в порядке, сестричка. Это опасное существо со мной.
 Джейн задохнулась, словно увидела призрак. Слегка измятый костюм, светлая прядь, упавшая на лоб, глаза почти такие же красные, как и у нее... Стив?
 – Откуда ты...
 – Я же говорил тебе – я знаю тебя как свои пять пальцев! На тебя это похоже – сумасбродное решение, эффектный уход, жест безоглядного самопожертвования! Думаешь, я не заметил, как ты встала с постели? Думаешь, я не схватил телефонную трубку и не позвонил тут же администратору? Думаешь, я не умею сочинить душещипательную историю, способную растрогать кого бы то ни было? – Тут он окинул взглядом ее смятые джинсы и рубашку под хлопчатобумажной курткой. – Ну и видок у тебя, Джейн! Твоя наука пошла мне впрок, а вот сама ты оплошала. Я сослался на трагические семейные обстоятельства, и мне тут же забронировали билеты от Леовилля до самого дома. Тебе же достался кружной путь...
 В разговор вклинилась воинственная медсестра:
 – Не очень ее тревожьте, мистер Нортон. Ей необходим покой.
 – Спасибо, вы очень добры... – смягчилась Джейн, подарив недавней противнице самую лучезарную из своих улыбок. И зачем она только нахамила столь славной женщине?
 – Она имела в виду Элизабет, – пояснил Стив, когда тяжелые шаги медсестры затихли в конце коридора.
 Джейн повисла на руке спутника.
 – Ты сказал ей, что я приду?
 – Шок для нее опасен, – устало вздохнул Стив. – Не тревожься, я заверил Элизабет, что, хотя мы с тобой и знакомы, эпизод в отеле мы не обсуждали, и бедняжка вздохнула поспокойнее. Элизабет рассказала мне следующее. Ты ее любимая актриса, уже много лет она восхищается твоей игрой. Она узнала тебя в холле отеля и не смогла пройти мимо. Поднялась к тебе в номер, назвавшись горничной. А ты любезно угостила ее чаем и поболтала с ней о том о сем в процессе сборов: ты торопилась на важную встречу. Элизабет боялась, что Джералд будет сердиться, узнав, что жена его ведет себя как восторженная школьница... И ей ужасно жаль, что она поставила тебя в неловкое положение, вырвав обещание никому не рассказывать о ее сумасбродной выходке.
 Сердце Джейн упало. Едва придя в чувство, Элизабет начинает нагромождать ложь на ложь. История звучит вполне правдоподобно, но по тону Стива ясно, что тот ни на йоту не поверил словам больной. Он слишком хорошо знает Джейн, чтобы поверить, будто она проявит такую твердость в сохранении столь ничтожной тайны!
 – По крайней мере, именно это она и скажет Джералду, а поскольку оба почитают ложь грехом, тот не усомнится. – Стив отер влажный лоб. – Проблема разрешилась наилучшим образом!
 Молодые люди остановились у двери в больничную палату, и Стив положил ладонь на стекло, мешая заглянуть внутрь.
 – Элизабет всегда казалась такой сильной... – процедил он сквозь зубы. – Невыносимо видеть ее такой беззащитной... такой...
 – Стив... – К своему ужасу, Джейн заметила, что в его глазах стоят слезы. Боже, он страдает, и она тому виной! – Стив, я...
 – Я понял. Ты хочешь войти одна, – отозвался он, не дослушав. И неохотно выпустил руку спутницы. – Ради Бога, Дженни, постарайся не причинять ей лишней боли. Она так слаба!
 Слезы жгли глаза. Что за ирония! Стив сам не знает, о чем просит. Ради будущего со Стивом ей придется принудить Элизабет сказать правду. В противном случае она потеряет любимого.
 – Конечно, я не стану ее волновать!
 Джейн повернулась к двери, но тут Стив легонько коснулся ее плеча.
 – Дженни?
 – Что? – Она оглянулась и, не в силах противиться искушению, потерлась щекой о его руку, прежде чем отстраниться.
 – Я люблю тебя, – проговорил он хрипло.
 – Что? – От недосыпания у нее, должно быть, начались галлюцинации. Или она спит и видит сон?
 – Неважно. Скажу позже. Иди... – Стив легонько подтолкнул ее вперед. – Я буду ждать тебя...
 Полчаса тянулись бесконечно. Стив, верный своему слову, ждал в конце коридора. Наконец скрипнула дверь, и послышались долгожданные шаги: Джейн шла к нему на ватных ногах, устремив невидящий взгляд в пространство.
 – Ну?
 Джейн смежила усталые веки, не в силах посмотреть в лицо реальности, которой отныне суждено было навсегда перемешаться с бесконечным кошмаром лжи.
 – Мне нужно ехать.
 – Ехать? Куда? – Голос Стива звучал глухо, словно эхо в пустом туннеле.
 – Домой. Мне нужно учить роль...
 Черт возьми, как она сыграет Шекспира! Томаса больше нет... Отныне незримый маньяк не станет отвлекать ее от образа, безымянный ужас не парализует голосовых связок! Карьера заменила ей детей, заполнит и зияющую брешь, оставленную Стивом. Такой исступленной, такой честолюбивой, такой несчастной леди Макбет театральные подмостки еще не видели!
 – Что там произошло?
 Джейн попыталась изобразить подобие улыбки.
 – Ровным счетом ничего. Мы поговорили. Все кончено: я больше не казню себя из-за Элизабет. Она сказала, что уже давно ощущала боли в груди, но все списывала на несварение желудка. Что до остального... ну... – Джейн с облегчением прислонилась к стене. И почему это у нее подкашиваются ноги? – Она же тебе все рассказала.
 Элизабет действительно обнаружила труп Томаса, заглянув к нему на квартиру по пути к отелю, и, как и догадалась Джейн, в панике убежала.
 Бедняжка наивно полагала, что успела рассказать обо всем, перед тем как потерять сознание.
 Джейн тактично умолчала о подробностях обнаружения тела, искренне надеясь, что больная об этом никогда не узнает. Горе миссис Стерн отступало на задний план перед чувством глубокого облегчения. Верная себе, Элизабет отчаянно стремилась похоронить прошлое в прошлом.
 Джейн никак не могла одобрить такой тактики, однако она слишком устала, чтобы вспоминать тщательно отрепетированные фразы, даже если бы и смогла обрушить поток аргументов на изможденное и надорванное существо, распростертое на больничной койке. Если Элизабет не найдет в себе сил поделиться своим горем с близкими, со временем ей предстоит заплатить страшную цену. Но это произойдет не скоро.
 – А как же быть нам? – Стив развернул ее лицом к себе, обрывая поток мучительных размышлений.
 – Нам?
 Джейн призвала на помощь все свое мужество и рассмеялась серебристым смехом.
 – Ох, Стив, зачем настаивать! Не повторяй слова «мы». Это была всего лишь курортная лихорадка... интриги, взаимные подозрения – все это делает жизнь пикантной! Жаль, что все закончилось именно так, но, может, оно и к лучшему, потому что мы вернулись в реальный мир, и ничего общего между нами нет.
 – А ну перестань! – потребовал Стив. – Я не для того гнался за тобою через весь океан, чтобы ты дурачила меня своими актерскими штучками! Я же сказал, что люблю тебя. Для тебя это многое значит – я понял по твоему лицу. Прекрати отрицать, черт возьми, очевидное!
 – Тебе только кажется, – возразила Джейн, думая о Элизабет, призраком вставшей между ними.
 Может быть, со временем та передумает, но что, если нет? Джейн представила, как они со Стивом соединяют свои жизни и она изо дня в день общается с Элизабет и Джералдом, зная, что ходит по лезвию ножа, что одно неосторожное слово из ее уст разобьет счастье приемных родителей Стива. Нет, в любви, как везде и всегда, Джейн требовала: все или ничего.
 – Ты же реалист, Стив! – убеждала она. – Мы... мы такие разные. Для счастья нам нужно разное.
 – Мне нужна ты, а тебе нужен я! – категорично заявил Стив. – Мы разные, и в то же время схожи. Мы дополняем друг друга, Джейн, мы подходим друг другу, как две половинки единого целого. – Он свирепо сжал кулаки, глядя сверху вниз на нее, застывшую в ледяной неподвижности. – Погляди на меня и скажи, что я тебе безразличен. Убеди меня. Посмотри мне в глаза, черт тебя дери, и скажи, что не любишь меня и никогда не полюбишь.
 Джейн скорбно подняла на него изумрудно-зеленые глаза. Почему он вынуждает ее проявить жестокость?
 – Я не люблю тебя, Стив, и никогда не полюблю, – объявила Джейн, проклиная его настойчивость.
 Он тяжело вздохнул.
 – И тебе за это платят? Ох, Джейн, надеюсь, никто не спросит моего мнения о тебе как об актрисе! – Она воздела руки, но Стив перехватил их и поднес к губам. – Мы все сделали наоборот, верно, Джейн? Медовый месяц до свадьбы?
 – Стив, ради Бога, ничего не получится! – обреченно простонала она.
 – Почему нет?
 – Не получится, и все! Моя карьера отнимает все мое время, я люблю переезжать с места на место, люблю развлечения. Тебе это не понравится. Ты такой конформист. Тебе нужны дом, семья... дети... – Джейн провела рукой по лбу. – Ты будешь замечательным отцом, у тебя должна быть целая орава малышей, чтобы забылось одинокое детство... А я не могу подарить тебе даже одного...
 – Тогда мы просто будем жить вместе до конца дней своих. – Стив ласково прижался к ней щекой. – Послушай, Джейн, я понимаю, что ты пытаешься сделать, и это с твоей стороны очень великодушно, но ты не можешь защитить меня от моих чувств. Позволь мне принять на себя ответственность. Я все обдумал. За последние двадцать четыре часа я не думал ни о чем другом. Я отлично понимаю, что тебя и тетю связывает что-то, о чем она не желает говорить. Должно быть, что-то из ее прошлого, что-то, чего она стыдится. Учитывая ее возраст и религиозное воспитание, речь наверняка идет об ошибке молодости.
 Ты никак не можешь быть ее дочерью, но, вероятно, ты стала связующим звеном между нею и кем-то еще. Нет! – Стив закрыл ей рот ладонью. – Дай мне закончить. Я больше не спрошу тебя ни о чем – никогда не спрошу. Это касается только тебя и Элизабет. Я сказал тебе «люблю» еще до того, как ты вошла в палату! Это знак доверия. Я никогда не усомнюсь в тебе, Дженни. Ты страстная идеалистка, ты преданный и бескорыстный друг. И, поскольку я это знаю, твоего слова мне достаточно. Я люблю тебя за все – за веселость и упрямство, за яростную бескомпромиссность и за сострадательную терпимость...
 В темных глазах Стива блеснули слезы. Слезы и еще что-то, что словно по волшебству рассеяло сомнения и усталость Джейн.
 – Боль твоего прошлого научила тебя состраданию. Мне хотелось бы исцелить эту боль, но я не в силах. Я могу сделать только то, что ты делаешь для других, – разделить твое горе, потому что для тебя одной бремя слишком велико. Мы пришли к нашей любви каждый со своим горем, но – о, Джейн! – наша любовь вознаградит нас за все! – Стив прижался лбом к ее лбу и настойчиво прошептал: – Ты нужна мне, Джейн. В счастье и в горе, в болезни и в здравии. Если ты любишь меня, поверь мне. Храни свой секрет и знай, что ничего не заставит меня предать нашу любовь. Пожалуйста...
 Доверие. Предательство. Джейн отлично знала, которое из этих двух слов относится к Стиву. Он умен, проницателен, мудр и силен, и очень тонко чувствует... Разумеется, она доверяет ему. Он никогда не предаст тех, кого любит, – точно так же, как и она, Джейн. В этом смысле они похожи. Впереди еще много трудностей, но Джейн знала—нет такого секрета, которым она бы не поделилась с любимым, нет такого горя или проблемы, какие она побоялась бы с ним обсудить. Сегодня она промолчит, но однажды – очень скоро! – она поговорит с ним о Элизабет и Томасе и не пропасть возникнет между ними, но новый мост взаимопонимания.
 – Самая важная сцена моей жизни сыграна в пустом коридоре, – прошептала она. – Где кордебалет? Где оркестр, где хор? Не умеешь ты делать предложение, Стивен Нортон.
 – Это означает «Я верю»? – потребовал он ответа, и в темных глазах вспыхнуло торжество.
 Джейн рассмеялась сквозь слезы. Милый, дорогой, ненаглядный, осмотрительный Стив желает расставить все точки над «і».
 – О да, это означает «Я верю!». Я люблю тебя, Стивен Нортон. Теперь и навсегда – я верю!