Аннотация: Страшная тайна крылась в прошлом Пирса, и потому он, сильный и мужественный, обрек себя на одиночество, не желая втягивать в свои несчастья ту, которая полюбит его. Но однажды Пирс повстречал очаровательную Алису, молодую вдову, втайне мечтающую о новом счастье, – и буквально рухнул в водоворот пылкой страсти и безумной, сметающей на своем пути любые пре грады любви…


---------------------------------------------


 Сандра Браун
 Не присылай цветов



 Глава 1


 Более прелестного задика он не видел, пожалуй, никогда в жизни.
 Стоя на пороге, он мог без помех наслаждаться видом этой округлой части тела, пышной, но вместе с тем довольно аккуратной. Джинсы, обрезанные до размеров шорт, туго обтягивали ягодицы. Хлопчатобумажная ткань с бахромчатым краем, полинявшая и вытертая от многочисленных стирок, плотно обхватывала упругие, стройные бедра.
 Стоя на четвереньках у электрического щитка, женщина в который раз осматривала предохранители и время от времени нерешительно тыкала то одну, то другую кнопку. Когда она еще сильнее наклонилась вперед, очевидно, желая в конце концов постигнуть секреты электрических пробок, мужчина плотоядно улыбнулся. Это была улыбка кошки при виде зазевавшейся мыши или улыбка гурмана, предвкушавшего особо лакомое блюдо. Ему было немного стыдно, но не настолько, чтобы оторваться от такого соблазнительного зрелища.
 Не считая тусклого света карманного фонарика, в коттедже было темно. Зато снаружи буйствовали сине-белые молнии, освещая все, как днем.
 Два маленьких мальчика, наблюдавших за действиями матери, постепенно начинали терять терпение.
 – Я проголодался. Ты сказала, что мы будем есть, как только приедем сюда.
 – Мам, а ты можешь включить свет обратно? Спорим, что нет!
 Мужчина, стоявший на пороге, заметил, как женщина понуро опустила голову. Казалось, что ее охватило отчаяние, но, буквально через мгновение она решительно расправила плечи и глубоко вздохнула.
 – Ты видишь, Дэвид, что это ящик с предохранителями. Как только мне удастся найти аварийный выключатель, у нас снова будет свет. Должно быть, пробки выбило грозой. А поесть, Адам, мы сможем тогда, когда я починю свет и распакую вещи.
 – Ты говорила, что в коттедже будет здорово. А по-моему, тут фигово, – пожаловался Дэвид. – В палатке было бы в сто раз лучше.
 – Ага, в палатке лучше, – эхом отозвался младший.
 – Если вы считаете, что я не в состоянии найти аварийный выключатель, то как же, по-вашему, я сумела бы поставить палатку?
 Женщина явно начинала терять терпение. Но мужчина, наблюдавший за происходящим в коттедже, не винил ее, так же как и обоих малышей, которые, без сомнения, выглядели совершенно измотанными. Они ведь еще дети, а путь проделали явно неблизкий. Да, что и говорить, коттедж на берегу озера встретил их не очень-то гостеприимно.
 Мужчина видел огни их машины, когда она подъезжала к озеру. В это время бушевала такая страшная гроза, что, казалось, небо расколется пополам. Но все же он решил бросить вызов буре и двинулся по направлению к коттеджу. До него было всего несколько сот ярдов, однако пролегали они через густой кустарник, благодаря которому обитатели двух соседних коттеджей могли не мешать друг другу. Продираться сквозь мокрые кусты, когда вокруг бушует настоящий ураган, – занятие не из приятных, но мужчина беспокоился за своих новых соседей. У него электричество отключилось приблизительно за десять минут до их приезда, и вряд ли можно было надеяться, что поломку устранят быстро.
 И вот теперь, прислушиваясь к хныканью мальчишек и голосу готовой впасть в отчаяние женщины, мужчина понял, что не напрасно месил грязь под дождем. Эта молодая красивая женщина явно нуждалась в помощи, ждать которой было неоткуда. Во всяком случае, ни мужа, ни отца он не увидел.
 – Надо было остановиться в том маленьком городке. Мы с Дэвидом хотели там поесть, правда, Дэвид?
 – Я так и знал, что никакой настоящей лагерной жизни у нас не будет. Вот если бы пожить в палатке! А сидеть в этом дурацком коттедже…
 Женщина села на корточки и уперлась руками в колени.
 – Ну если ты воображаешь себя первопроходцем, почему бы тебе не выйти под дождь и не начать охоту или рыбную ловлю? А как только что-нибудь поймаешь, мы сможем поужинать.
 Мальчики примолкли.
 – Вы мне уже надоели. Оба! Слышите? Нам сдали этот коттедж из любезности. И у нас нет палатки, но если бы и была, мы все равно не смогли бы ее доставить. Вот я и решила, что мы сумеем славно провести время здесь, в этом коттедже. То, что разразилась гроза, не моя вина. Я стараюсь делать все, что в моих силах, чтобы включить свет. И прошу вас – сейчас же перестаньте хныкать!
 Женщина говорила суровым тоном, для убедительности строго глядя на сыновей. Отчитав их, она вернулась в прежнюю позу и снова с отчаянием уставилась на щиток.
 Братья с мрачным видом переглянулись и покачали головами. Похоже, оба были убеждены, что из путешествия ничего путного не выйдет.
 – Как ты думаешь, она сумеет починить эти проклятые пробки? – громко прошептал младший.
 – Не-а, – уныло ответил старший. – А ты?
 – Тоже нет.
 Похоже, пришло время обнаружить свое присутствие. Мужчина не имел привычки подглядывать в замочную скважину, и сейчас ему было немного не по себе оттого, что он так долго смотрел на ничего не подозревающих о его присутствии людей. Но как ни странно, это занятие доставило ему несомненное удовольствие. Серьезной опасности они не подвергались, а словесная перепалка даже умилила его. Он заметил, что невольно улыбнулся, услышав комментарии мальчишек по поводу способностей матери и увидев ее отчаянные попытки не подорвать родительский авторитет. А может быть, глядя на них, он хотя бы на какое-то время отвлекся от собственных проблем. Конечно, его поведение, включая внезапный острый приступ желания, охвативший его при виде ее стройных голых ног и весьма соблазнительного задика, не слишком, благородно, но такова уж человеческая природа.
 Испытывать вожделение по отношению к чужой жене, да еще в присутствии ее собственных детей, совсем некрасиво, но разве может мужчина нести ответственность за посетившие его мысли?
 – Мам, мне нужно в туалет. Кажется, это Адам.
 – По-большому или по-маленькому?
 – По-маленькому. Ужасно хочется.
 – Ну, раз мы пока не установили туалет, придется тебе идти на улицу.
 – Но ведь там дождь!
 – Я знаю, Адам, что там дождь, – сказала женщина, теряя остатки терпения. – Выйди на крыльцо и сделай свои дела.
 – Ладно, – пробурчал малыш и двинулся к двери. – Ой, мам!
 – Что такое? – Женщина оторвала взгляд от выключателя, который вертела в руках.
 – Там какой-то мужчина. Она резко обернулась, так, что чуть не упала, и в ужасе переспросила:
 – Мужчина?
 Не желая пугать ее, мужчина быстрым движением зажег карманный фонарь, который держал в руке, – гораздо мощнее того, которым пользовалась женщина. Луч света выхватил из темноты соблазнительную грудь, обтянутую старой ковбойкой, полы которой были стянуты узлом у пояса. Светлые волосы рассыпались по плечам. Огромные голубые глаза с испугом оглядывали незнакомца.
 Алисия Рассел затаила дыхание. Бешено застучало сердце. Яркий росчерк молнии высветил силуэт мужчины, стоявшего на пороге коттеджа. Заперла ли она дверь, когда вошла сюда с детьми? Впрочем, его это вряд ли остановило бы – таким внушительным и зловещим показался ей этот тип, возвышавшийся на фоне грозового неба. И, о Боже, кажется, он собирается войти!
 Мужчина и в самом деле распахнул дверь, которая от порыва ветра вырвалась у него из рук и с грохотом ударилась о стену. Женщина и мальчики съежились от страха. Мужчина быстро пересек комнату и очутился рядом с женщиной. Присев на корточки, он осветил ее фонариком. В этом слепящем свете незнакомец представился ей огромным чудовищем, которое неукротимо надвигалось на нее. Женщина открыла было рот, чтобы крикнуть сыновьям:
 «Бегите!», но в это время мужчина неожиданно мягко спросил:
 – С вами все в порядке? – Он выключил фонарик. На мгновение показалось, что коттедж погрузился в полный мрак. – Я не хотел испугать вас. Разрешите, я помогу вам встать.
 Алисия отпрянула, и его рука, протянутая к ней, повисла в воздухе.
 – Со мной в-в-все в порядке, – запинаясь пробормотала она. – Просто удивилась немного, вот и все.
 Она рывком встала, не прибегая к помощи незнакомца. Первой мыслью Алисии была тревога за сыновей, которые стояли рядом с ней и пожирали незваного гостя глазами.
 – Дэвид, пойди и помоги Адаму э-э-э… сделать свои дела.
 Если уж ей суждено быть изнасилованной или ограбленной, то хотя бы не на глазах у детей. Боже, где здесь телефон? И когда наконец починят свет? Кто этот человек и откуда он взялся? Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. В ушах стоял шум.
 – Привет! – радостно защебетал Дэвид, и Алисия прокляла себя за то, что приучила детей быть вежливыми. – Меня зовут Дэвид, а это Адам, мой младший брат.
 – Здравствуйте, – приветливо произнес мужчина.
 Судя по голосу, Алисии показалось, что он улыбается, но в коттедже было слишком темно, чтобы рассмотреть его лицо, – горел только ее маленький фонарик.
 – Меня зовут Пирс.
 – Дэвид… – начала было Алисия, но старший сын тут же прервал ее:
 – Мы приехали сюда на неделю, а мама не может починить пробки. От нее вообще мало толку в таких вещах.
 Незнакомец мельком взглянул на Алисию и снова перевел взгляд на мальчиков.
 – Обычно в этих делах от мам и впрямь мало проку, но в данном случае ей все равно ничего не удалось бы сделать – электричества нет из-за грозы.
 – Дэвид! – проскрежетала Алисия сквозь зубы.
 – А почему бы тебе с братом не выйти на крыльцо – кажется, у вас там какие-то дела? А я тем временем постараюсь помочь вашей маме.
 – О'кей. Пошли, Адам.
 Когда за мальчиками захлопнулась дверь, мужчина обернулся к Алисии:
 – Не очень-то удачно начинается ваш отдых. Похоже, ребята недовольны.
 Если он и в самом деле насильник и грабитель, то по крайней мере вежливый. Правда, говорят, что бостонский душитель женщин отличался исключительной галантностью. И Джек Потрошитель, наверное, тоже.
 – Я уверена: как только будет свет и мальчики поедят, их настроение быстро улучшится.
 Отлично сказано – спокойным тоном, хладнокровно. Пусть знает, что она его не боится!
 – А где у вас керосиновая лампа? Можно зажечь ее.
 Спокойствия и самообладания как не бывало.
 – Керосиновая лампа? – Бессознательно прибегая к жесту, которым испокон веков пользуются все женщины на свете, когда хотят казаться умнее, чем представляется в данный момент их собеседнику, Алисия пригладила волосы и поправила джинсы и ковбойку. – Не знаю. Это не наш коттедж. Я еще не успела здесь осмотреться.
 – Ну а свечи у вас есть? Она покачала головой.
 – И вы не догадались захватить с собой ничего подходящего для такого случая, как сейчас?
 – Нет! – резко бросила она, ненавидя незнакомца за его вопросы.
 Как он смеет разговаривать с ней таким тоном – будто она полная дурочка? Да, это первый опыт загородной жизни для нее и ее сыновей. А первый блин, как известно, всегда комом.
 – Когда дадут свет, у нас все будет в порядке.
 – Тогда почему бы вам не переждать грозу у меня в коттедже? Правда, идти туда придется через лесок, но это совсем недалеко.
 – Нет! – поспешно выкрикнула Алисия. Снисходительный тон, которым разговаривал с ней незнакомец, заставил ее почувствовать себя еще более беспомощной, чем это было на самом деле. Она была так раздосадована, что даже на какое-то время забыла о возможной опасности. Но когда он предложил отправиться к нему в коттедж, Алисия снова запаниковала.
 – Но ведь это вполне разумное предложение. У меня есть газовая плитка. Я мог бы приготовить еду для мальчиков.
 – Не стоит, мистер… э…
 – Пирс.
 – Большое спасибо, мистер Пирс, но…
 – Вы не поняли. Пирс – мое имя, а фамилия – Рейнольдс.
 – Мистер Рейнольдс, мы сами справимся. Мне не хотелось бы уходить отсюда.
 – Почему?
 Снаружи до Алисии доносились возгласы сыновей, затеявших новую игру – они подставляли ладошки под дождь и слушали, как по ним ударяют крупные капли.
 – Мой… мой муж собирался приехать сюда сегодня вечером. И если он не найдет нас на месте, то наверняка будет волноваться.
 – Вот оно что…
 Пирс задумчиво почесал затылок.
 – Прямо не знаю, что и делать. Право, мне очень не хочется оставлять вас одних, да еще в такую погоду. А может быть, вы напишете мужу записку и объясните, куда ушли?
 – Слушай, мам, я просто умираю от голода! – крикнул Дэвид. Им с Адамом уже наскучило играть, и они вернулись в дом. – Когда же мы будем есть?
 – Мы умираем от голода, – подтвердил Адам.
 – Все же, я думаю, вам стоит пойти ко мне, – продолжал настаивать Пирс.
 – Но я…
 Не дав Алисии придумать новый предлог для отказа, мужчина обернулся к мальчикам:
 – Как насчет чили? Пошли со мной, и я приготовлю эту вкуснятину за пару минут.
 – Классно! Обожаю чили! – с энтузиазмом откликнулся Дэвид.
 – Ага, классно. – Адам, как обычно, эхом повторил слова брата.
 – Только учтите: чтобы добраться до моего жилища, вам придется идти через лес, – предупредил мужчина. – На машине туда не подъедешь.
 – А мы не боимся, правда, Адам?
 И мальчики решительно устремились к выходу.
 – Послушайте! – крикнула Алисия вслед сыновьям, но они уже выбежали за дверь.
 – Пойдемте, миссис…
 – Рассел.
 – Миссис Рассел. Не могу же я оставить вас и мальчиков здесь одних. И уверяю вас – меня не нужно бояться.
 В этот момент очередная молния рассекла небо.
 За ней последовал мощный удар грома. Да, похоже, нет никаких шансов, что скоро включат свет, подумала Алисия. Какая же она идиотка, что не позаботилась о подходящем снаряжении на такой случай! Но теперь уже слишком поздно. Надо хотя бы накормить мальчишек. А когда дождь немного стихнет, они вернутся к себе и дождутся утра.
 Издав покорный вздох и молясь Богу, чтобы человек, которому она вручает свою честь и доверяет собственную жизнь и жизнь сыновей, оказался порядочным, Алисия сказала:
 – Ну хорошо.
 С собой она взяла только сумочку. Было бы безумием распаковывать вещи, когда вокруг истинный потоп.
 Компания вышла на крыльцо. Мистер Рейнольдс взял Адама на руки и попросил Дэвида ухватиться за мать.
 – Ну, все готовы? Тогда пошли. Миссис Рассел… С минуту Алисия в нерешительности смотрела на протянутую ей сильную мужскую руку, но потом вложила в нее свою ладонь, которую Пирс крепко сжал.
 Ливень обрушился на них, словно тысячи жалящих иголок. Неистовый ветер трепал волосы и одежду, норовил сбить с ног. Каждый раз при очередной вспышке молнии Адам боязливо утыкался в шею мистера Рейнольдса. Дэвид изо всех сил старался вести себя как настоящий мужчина, но и на него гроза наводила страх, и он ни на секунду не отпускал руку Алисии. Наконец среди деревьев путники увидели домик.
 – Мы почти у цели, мои храбрые воины! – сквозь рев бури прокричал мистер Рейнольдс.
 Не успели все четверо ступить на крыльцо, как раздался оглушительный удар грома, от которого задребезжали стекла.
 – Обувь оставим здесь, – предложил Пирс, опуская Адама на землю.
 Когда все разулись, он подтолкнул гостей к двери.
 Внутри коттедж был окутан мягким светом двух керосиновых ламп и отблесками горящего в камине огня.
 – Ну и замерз же я! А вы?
 Пирс быстро пересек комнату и опустился на колени перед камином. Взяв в руки кочергу, он начал шевелить поленья. Все его гости в нерешительности столпились у входа, словно боясь войти, хотя было видно, что и Алисия, и мальчики продрогли до костей – они прямо дрожали от холода.
 – Дэвид, принеси мне, пожалуйста, полено, – обернувшись, попросил Пирс.
 Мальчик достал полено из ящика, стоявшего возле двери, и бегом кинулся к мистеру Рейнольдсу. Чувствовалось, что в глазах мальчишки новый знакомый выглядит настоящим героем-первооткрывателем.
 – Спасибо. – Пирс взъерошил мокрые волосы Дэвида. – В ванной комнате ты найдешь полотенца. Вам с Адамом и вашей маме не мешает хорошенько вытереться.
 – Слушаюсь, сэр! – четко отрапортовал Дэвид и побежал к двери, которая, на его взгляд, явно вела в ванную.
 Весь коттедж, собственно говоря, состоял из одного помещения, служившего одновременно гостиной, спальней, столовой и кухней. Перед камином стояли удобные кресла и диван. Двуспальная кровать ютилась под низким скошенным потолком, вернее, под лестницей, которая вела на чердак. Все было не по-деревенски уютно и сияло безукоризненной чистотой.
 Через несколько минут из ванной вышел Дэвид, нагруженный стопкой сложенных полотенец. Подав одно Пирсу, он понес остальные матери. Алисия стояла неподвижно, погруженная в свои мысли. Что она делает здесь, в убежище совершенно незнакомого человека, среди дикой природы и жуткой непогоды? Ладно бы он был стар и дряхл или, например, добр, но некрасив и нелюбезен. Так нет же – их спаситель, как назло, обладал привлекательной внешностью и к тому же был весьма обходителен. У себя в коттедже Алисия не сумела как следует рассмотреть его – было слишком темно, зато сейчас Пирс Рейнольдс предстал перед ней во всей красе.
 У него были темные волосы, слегка тронутые сединой. Прическа казалась чуточку небрежной, но в то же время аккуратной. Правда, волосы были немного длиннее, чем требовала современная мода. Когда Пирс обернулся, Алисия увидела, что под его густыми бровями, подобно изумрудам, сверкают большие зеленые глаза. При каждом движении – например, когда Рейнольдс наклонялся к камину, чтобы подбросить поленья, – под его мокрой хлопчатобумажной рубашкой обозначались великолепные рельефные мускулы.
 Этот мужчина внушал Алисии безотчетную тревогу, и не потому, что она боялась его. Нет, человек, способный нести на руках маленького мальчика и шепотом уговаривать его не бояться грозы, не может быть убийцей. А что касается насильника… Теперь, хорошенько рассмотрев его, Алисия поняла: уж ему-то не приходится применять силу, чтобы овладеть женщиной.
 – Хорошо, что я догадался заранее разжечь огонь. К вечеру немного похолодало, а сейчас… – Пирс замолчал на полуслове.
 Если Алисия и была удивлена, увидев, насколько хорош собой их ночной гость, то ее реакция не шла ни в какое сравнение с тем смятением – и душевным, и физическим, – в которое она сама повергла Пирса. Поднявшись с колен, он как завороженный уставился на нее. Мокрые волосы, словно прекрасный влажный шелк, облепили щеки, шею и плечи Алисии. Ковбойка промокла насквозь и прилипла к телу, так что взору Рейнольдса предстали великолепная полная грудь и затвердевшие от холода соски. Ему стоило большого труда заставить себя отвести взгляд от этого сказочного зрелища. Босые, покрытые гусиной кожей ноги Алисии казались еще длиннее и стройнее, чем в обуви, и Пирс поймал себя на мысли, что сгорает от желания согреть их руками и губами.
 Собрав всю свою волю, он отвел взгляд от Алисии, проклиная себя за этот взрыв неистового желания. Уже давно он так не хотел женщину. С тех пор, как… Собственно говоря, он никогда не хотел женщину так страстно, и это его озадачило. Перед ним была чужая жена и мать очаровательных детей, которая, кстати сказать, даже и не пыталась его соблазнять. Наоборот, она выглядела испуганной и напряженной, и если по выражению его лица можно было догадаться, что происходит у него между ног, то ее вид был вполне объясним.
 – Вам надо как можно быстрее снять с себя все мокрое. Может быть, вы пройдете с мальчиками в ванную, а я пока поищу что-нибудь подходящее из одежды? – предложил Пирс.
 – Хорошо.
 Алисия заспешила в ванную. В этом спасительном убежище она надеялась привести в порядок и детей, и себя. Прежде всего надо сделать так, чтобы грудь выглядела не столь вызывающе. Рейнольдс заметил ее откровенно торчащие соски, в этом у Алисии не было ни малейшего сомнения.
 Через несколько минут он постучал в дверь, хотя ванная была открыта. Адам и Дэвид разделись до трусиков, и мать усердно растирала сыновей полотенцами.
 – Чили почти готов. А вот что я нашел в шкафу. – Он протянул мальчикам две майки с эмблемой Калифорнийского университета.
 – Высший класс! – одобрил Дэвид, хватая одну из маек и через голову натягивая ее на себя.
 Одеяние доходило малышу до колен.
 – Скажи мистеру Рейнольдсу спасибо за то, что он одолжил тебе свою одежду.
 Алисия нехотя распрямилась, страдая оттого, что на ней все еще мокрая ковбойка, выставляющая напоказ ее прелести, и куцые джинсы. Когда сегодня днем они покидали Лос-Анджелес, стояла не по сезону теплая погода, и такой наряд казался Алисии вполне подходящим, чтобы отправиться в загородное путешествие.
 – Спасибо, мистер Рейнольдс, – послушно произнес Дэвид, помогая брату надеть майку, которая скрыла Адама до самых пяток.
 – Пожалуйста, только майки не мои. Этот коттедж – собственность компании, в которой я работаю. Наши сотрудники приезжают сюда отдыхать и иногда забывают свои вещи. Я уверен, что никто не хватится этих маек, так что можете оставить их себе.
 – Правда? – воскликнул Дэвид, и братья, похожие на маленьких бродяжек в длинной не по росту одежде, с радостными воплями выбежали из ванной.
 Теперь, когда они согрелись, переоделись в сухое и предвкушали вкусный ужин, их настроение явно улучшилось.
 – Пойду поищу что-нибудь для вас. Пирс никак не мог отвести взгляд от Алисии. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Сейчас, когда ее волосы немного подсохли и прелестными волнами обрамляли щеки и лоб, она выглядела, пожалуй, еще привлекательнее. И, о Боже, что за соблазнительный рот! Пирс почувствовал, как его снова пронзает жгучее желание.
 Алисия в нерешительности переминалась с ноги на ногу.
 – Не беспокойтесь, я обойдусь и так. Проклиная себя на чем свет стоит, Рейнольдс перевел взгляд на длинные ноги новой знакомой.
 – Давайте поскорее накормим моих сорванцов, – поспешно проговорила она и первой вышла из ванной.
 Мальчики уже сидели за столом, на котором стояли четыре прибора, а в центре – блюдо с сыром и яблоками. Довершала сервировку корзинка с солеными крекерами. На газовой плитке, распространяя аппетитный запах, шипела сковородка с чили.
 Пирс разложил кушанье по тарелкам, и Алисия понесла их к столу. Он предупредительно отодвинул стул, чтобы она могла сесть. В это время у нее в желудке предательски заурчало, и Пирс рассмеялся:
 – Похоже, проголодались не только ребята. Алисия смущенно улыбнулась:
 – У меня сегодня не было возможности поесть.
 – Она всегда так говорит, – вмешался Дэвид, – а сама нарочно не завтракает и не обедает – боится потолстеть.
 – Ага, – отозвался Адам, уже успевший набить рот крекерами. – И еще каждое утро делает упражнения вместе с девчонкой, что показывают по телевизору. Представляете, ложится на пол и начинает выделывать всякие штуки. Она так старается, что даже иногда язык высовывает! – И малыш скорчил забавную гримасу, невольно заставившую Пирса улыбнуться.
 Алисии захотелось удушить младшего сына собственными руками.
 – Ешьте побыстрее. Мы должны вернуться в наш коттедж, – произнесла она подчеркнуто строго.
 – А разве нам нельзя здесь остаться? – жалобно спросил Дэвид.
 Алисия взглянула на сына с молчаливым, но весьма красноречивым укором.
 – Нет, Дэвид. Мы не можем обременять мистера Рейнольдса.
 – Но мы ведь вам совсем не мешаем, правда? – простодушно спросил Адам.
 Пирс взглянул на Алисию, сидевшую напротив.
 – Нет, не мешаете. Я вот что подумал… Я ведь могу пойти туда один и оставить записку для вашего мужа. Он сможет присоединиться к нам, когда приедет.
 – Какого еще мужа? – На лице Дэвида было написано неподдельное изумление.
 Алисия в ужасе закрыла глаза. Сердце снова гулко забилось. Да, она солгала, но сделала это в попытке защитить себя и своих сыновей. Мальчики не слышали тогда ее разговора с Пирсом, и она надеялась, что эта маленькая святая ложь никогда не выплывет наружу.
 – Ваша мама сказала мне, что вечером к вам должен приехать папа.
 – У нас нет папы, – с грустью объявил Дэвид. – Он умер.
 – Как и наша золотая рыбка, – добавил Адам, глотая чили. – Только папина могила на кладбище, а рыбку мы закопали во дворе.
 Не поднимая головы, Алисия чувствовала, как два зеленых глаза внимательно изучают ее. Собрав остатки мужества, она тоже взглянула на Пирса.
 – Он давно умер, – сообщил Дэвид. – Я его помню, а Адам нет.
 – Я тоже помню папу! – запротестовал Адам. – У него были черные волосы и карие глаза, как у нас.
 – Ты просто видел его фотографии, а тебе кажется, что ты его помнишь.
 – Нет, помню, помню! Мам, скажи Дэвиду, чтобы он так не говорил!
 Пока продолжалась эта перепалка, зеленые глаза не отпускали свою жертву.
 – Я уверен, что ты помнишь отца, Адам, – спокойно произнес Рейнольдс.
 – И еще он был такой же высокий, как вы. Хотя вы вроде бы даже выше, – продолжал Дэвид. – Мы думали, что Картер станет нашим новым папой, а он взял и женился не на маме, а на Слоун.
 Предостерегающие взгляды, которые бросала Алисия на детей, не могли остановить этот словесный поток.
 – Дэвид, мистеру Рейнольдсу вовсе не интересно…
 – Когда Картер сказал, что он не будет нашим папой, я так плакал, – доверчиво поведал Адам. – Но мама сказала, что ничего страшного. Ведь Слоун – наш друг, и мы по-прежнему будем часто видеть Картера. А то, что он женился на ней, вовсе не значит, что он нас больше не любит… А можно мне еще немного чили?
 – И мы по-прежнему сможем приезжать к Картеру. У него есть домик на море, такой славный! А Адам – поросенок, вечно просит добавки.
 – А вот и нет!
 – А вот и да!
 Пока Пирс, стоя у плитки, накладывал Адаму вторую порцию чили, Алисия почувствовала некоторое облегчение оттого, что дотошные зеленые глаза больше не следят за ней. Наверное, он считает ее идиоткой. Это же надо – выдумать себе мужа!
 – А у вас есть папа? – спросил Дэвид, когда Пирс снова вернулся к столу.
 – Нет, он умер много лет назад. А вот мама у меня есть.
 – Значит, вы похожи на нас.
 Пирс улыбнулся:
 – Выходит, что так.
 – А жена у вас есть?
 – Адам! – укоризненно бросила Алисия, готовая задушить своих не в меру болтливых отпрысков. – Ну все, хватит! Немедленно замолчите оба и ешьте.
 – Нет, жены у меня нет. – В глазах Пирса плясали чертики.
 Ужин окончился в благословенном молчании. Его нарушил Пирс:
 – Ну, если вы наелись, то пора спать.
 Он встал и начал убирать со стола. Алисию охватила паника.
 – Дэвид, Адам, быстренько идите в ванную и умойтесь.
 – Ты правда хочешь, чтобы мы умылись, или просто отсылаешь нас, потому что не хочешь, чтобы мы слышали ваш разговор?
 – Я сказала, быстро! – строго повторила Алисия.
 – Да ладно, – пробурчал ее не по годам развитый сын и, взяв за руку младшего брата, поплелся в ванную.
 Когда там зажурчала вода, Алисия обернулась к Пирсу. Ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо. До сих пор она не замечала, какой он высокий. Или это просто потому, что сейчас он стоит гораздо ближе?
 – Я уведу мальчиков. Мы не останемся здесь на ночь, и я была бы весьма признательна, если бы вы перестали их уговаривать.
 – Но ведь это глупо, миссис… О черт, я забыл, как вас зовут!
 – Миссис Рассел, – раздраженно бросила она. Заметив недоуменный взгляд Пирса, она смягчилась:
 – Алисия.
 На его губах появилась мимолетная улыбка, но он тут же стал серьезным.
 – Дождь не кончается. Какой же смысл тащить малышей через лес в холодный, темный коттедж, когда они прекрасно могли бы переночевать здесь?
 – Но тогда и мне придется здесь ночевать.
 Пирс недоуменно пожал плечами:
 – Ну и что?
 – Как это что? Я помню, чему учила меня мать – надо быть круглой дурой, чтобы провести ночь с незнакомым человеком.
 – Но я не незнакомый человек. – Снова эта мимолетная улыбка и потом опять серьезный взгляд. – А зачем вы выдумали эту ложь насчет мужа? Чтобы защититься от меня?
 Алисия вздернула подбородок:
 – Да. Я надеялась, что вы не будете приставать ко мне, если узнаете, что ко мне должен приехать муж.
 Ей показалось или он действительно слегка наклонился к ней, прежде чем спросить низким, грудным голосом:
 – А разве я к вам пристаю? «Проклятие! Он прав». Это ей пришлось бы признать даже под присягой. Но, слава Богу, она не под присягой.
 – Все равно я считаю, что нам лучше вернуться к себе. Так будет спокойнее для всех.
 – А я с вами не согласен. Вы там будете совершенно одни и к тому же без электричества. Становится холодно, а мальчики довольно легко одеты. Не говоря уж о вас…
 Как бы в подтверждение своих слов Пирс кивнул на голые ноги Алисии. И вдруг в тот момент, когда он снова поспешно переводил взгляд на ее лицо, что-то произошло. Его взгляд смягчился. Вот их глаза встретились, и оба – Пирс и Алисия – застыли в безмолвном смятении, почти физически ощущая это мимолетное столкновение. Медленно текли секунды, а они все стояли и смотрели друг на друга, не в силах двинуться или отвести глаза.
 «Да что со мной происходит?» – недоуменно спросила себя Алисия. Она специально взяла неделю отпуска, чтобы принять некое важное решение, решение, которого от нее ждали. Время истекало, вскоре она должна дать окончательный ответ. Ей вовсе не нужен этот неожиданный роман. Ей вообще никто не нужен, особенно сейчас, когда ее жизнь только-только начала более или менее устраиваться.
 Нечто похожее испытывал и Пирс. Еще неделю назад подобная ситуация только позабавила бы его. Его бы не смутило внезапно вспыхнувшее желание, и, уж во всяком случае, он не стал бы подавлять его. Напротив, при его-то опыте он бы легко сумел склонить эту женщину к близости. Но несколько дней назад привычный мир внезапно дал трещину, и Пирс не знал, как справиться с неожиданно возникшими проблемами. Впрочем, это касается его одного. Он не желает взваливать свои трудности на чужие плечи. И все же каждый раз, глядя на Алисию, он мучительно искал сочувствия и поддержки в ее взгляде.
 – Где я буду спать? – Задавая вопрос, Адам зевнул во весь рот.
 Алисия и Пирс, застигнутые врасплох, инстинктивно отпрянули друг от друга.
 Да, перед ней стоит задача не из легких. Если она откажется от приглашения, это будет означать, что она боится Пирса Рейнольдса. Кроме того, для нее и для детей действительно самое разумное – это остаться на ночь в его коттедже. Перспектива, пробираться ночью в грозу через лес, таща за собой двух усталых хнычущих малышей, отнюдь не вдохновляла Алисию.
 Но ведь это ненадолго, успокаивала она себя. В свои тридцать с небольшим лет она научилась сама заботиться о себе и ни от кого не зависеть. А одна ночь ничего не изменит.
 Пирс Рейнольдс вопросительно поднял брови.
 Алисия молча опустила глаза. Это означало согласие. К ее решению он отнесся спокойно, не выказывая самодовольства по поводу того, что ему удалось-таки убедить ее.
 – Мы сделаем так – один из мальчиков может спать здесь, со мной., а второй – наверху с вами. Там есть две кровати.
 – Они оба могут спать наверху. Мне не хотелось бы стеснять вас.
 «С ним будет тесно в любой постели», – промелькнуло у нее в голове.
 – Ничего страшного.
 «Я с наслаждением бы потеснился, если бы рядом со мной были вы», – подумал Пирс.
 – Тогда пусть с вами ложится Адам – он поменьше.
 Дэвид скорчил гримасу, завидуя брату. Но тут же с радостным криком ринулся к лестнице:
 – Ага, зато я буду спать на чердаке!
 Вскоре дети наконец улеглись, и в коттедже воцарилась почти полная тишина, если не считать безостановочного шума дождя за окном и отдаленных раскатов грома. Похоже, гроза проходила. Алисия начала убирать со стола и мыть посуду. Пирс вытирал тарелки и ставил их в небольшой шкафчик. Оба не произносили ни слова.
 – Спасибо, – сказал он, когда с уборкой было покончено.
 – Вам спасибо. За все.
 – Я думаю, все же надо найти вам что-нибудь подходящее. Не знаю, согласитесь ли вы со мной, но, по-моему, нет ничего более мерзкого, чем мокрая одежда. Так и липнет к телу!
 Этого он мог бы и не говорить. Мокрая ткань рубашки облепила его руки и грудь, а тугие джинсы так плотно охватывали бедра, что создавалось впечатление, будто это вторая кожа. Босые ноги намекали на интимность, о которой Алисии лучше было бы не думать.
 И все же она думала…
 Пирс присел на корточки перед комодом и начал обследовать ящики. В двух первых он ничего не обнаружил, закрыл их и приступил к третьему. Обшарив ящик, он извлек на свет Божий давно забытые кем-то вещи – вязаную шапочку, клетчатые штаны-бермуды гигантского размера и три разных носка.
 – А тут, оказывается, еще кое-что есть, – провозгласил он, доставая из комода очередную тряпку и внимательно изучая ее. – Похоже, кто-то жил здесь с комфортом.
 У Алисии перехватило дыхание, когда она увидела, что именно попалось под руку Пирсу. Это была изящная ночная сорочка. Огонь камина отбрасывал причудливый свет на черный прозрачный шелк. Небольшие ленточки служили верхней частью изысканного одеяния. Кружевной лиф был тонюсеньким, словно паутина. Надеть на себя подобное изделие было бы все равно, что облачиться в утреннюю дымку.
 Медленно выпрямившись, Пирс с сорочкой в руке направился к Алисии, не спуская с нее глаз. Натянув ленточки ей на плечи и расправив кружева, он отступил на шаг. Сорочка заструилась к ногам Алисии каскадом тончайшего шелка.
 Удовлетворенно прищурившись, Пирс оглядел результаты своих трудов и произнес слегка охрипшим голосом:
 – Отлично!
 Алисия была не в силах сдвинуться с места. Она ощущала себя неким лакомством, которое собирается отведать пресыщенный гурман. Проклиная себя за беспомощность, она выкрикнула:
 – Я не могу это надеть!
 К ее удивлению. Пирс молча отступил. Казалось, он внезапно вспомнил что-то, и эта мысль вырвала его из сладких объятий фантазии и погрузила в постылую реальность. Его лицо словно окаменело. Настроение Пирса изменилось столь резко, что это не ускользнуло даже от Алисии, совершенно незнакомого ему человека.
 «Может быть, у него все-таки есть жена…» Он круто повернулся, сердито бросил сорочку обратно в комод и снова начал шарить в ящике. Вскоре он выпрямился и жестом, полным непонятного гнева, бросил Алисии мужскую рубашку.
 – Можете надеть это, – сказал он резко. – Спокойной ночи, Алисия.




 Глава 2


 Проснувшись, Алисия с удовольствием потянулась и посмотрела на потолок. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, где она находится. И тут же события вчерашнего дня всплыли в памяти.
 Сев на кровати, она откинула одеяло. Вторая кровать была пуста. Когда вчера вечером Алисия поднялась наверх и легла спать, она и не предполагала, что ее сон будет таким глубоким и долгим. Взглянув в маленькое чердачное оконце, она увидела, что солнце уже встало. Осенний день предстал перед ней во всей красе. Деревья, омытые вчерашней грозой, приветливо раскачивали ветвями.
 Снизу донеслось чье-то хихиканье и вслед за ним предостерегающее «ш-ш-ш». Алисия на цыпочках подкралась к лестнице и прислушалась. Она услышала звяканье ложек о тарелки и ощутила восхитительный аромат жареного бекона, кленового сиропа и кофе.
 – Говорите потише. Дайте маме поспать. Она очень устала вчера вечером, – донесся голос Пирса.
 – А можно мне взять еще блинчиков?
 – Конечно, Адам. А сколько ты уже съел? – В голосе Пирса слышался добродушный смех.
 – Не знаю, не считал.
 – Небось шестьдесят, – заметил Дэвид, и Алисия поняла, что, несмотря на все ее наставления, мальчик разговаривает с набитым ртом. – Я же говорил, что он поросенок.
 – Сам такой!
 – А ну-ка тише! Остыньте оба. Дэвид, ты тоже возьми добавки.
 – А вы печете хорошие блинчики.
 – Спасибо, Адам.
 – Но конечно, не такие хорошие, как мама, – добавил мальчик, не желая предавать мать.
 Алисия, наблюдавшая за этой сценкой из своего укрытия на чердаке, улыбнулась. Пирс рассмеялся, и от этого звука у нее сладко защемило в груди. Ее одежда, аккуратно развешанная в изголовье кровати, все еще не высохла. Даже страшно подумать, что нужно снова надевать эти мокрые тряпки. Натянув рубашку как можно ниже, чтобы по возможности скрыть ноги, Алисия стала спускаться по лестнице.
 – Доброе утро! – приветливо поздоровалась она. Все трое, как по команде, обернулись к ней. Пирс ничего не ответил, дети же наперебой затараторили:
 – Привет, мам!
 – А Пирс поджарил нам блинчики и бекон.
 – Ой, осторожно, а то сейчас тесто капнет на пол!
 Сконфуженный Пирс поспешно бросил ложку с тестом обратно в миску. Он был настолько поражен тем, как трогательно обтягивает рубашка ее грудь, а спутанные белокурые волосы образуют некий ореол вокруг головы, милым выражением ее заспанного лица и, наконец, ее обнаженными ногами, что буквально потерял дар речи.
 «Наверное, я выгляжу ужасно», – промелькнуло в голове у Алисии. Она наложила макияж почти сутки назад. Ей казалось, что лицо стягивает противная корка, а комочки туши того и гляди начнут сыпаться с ресниц. Прическу испортил вчерашний ливень, а у нее даже нет с собой расчески. Понимая, что каждое неверное движение обнажит ее бедра гораздо больше, чем позволяют приличия, Алисия спускалась по лестнице чрезвычайно осторожно.
 Сойдя вниз и потрепав сыновей по голове, она спросила:
 – Наверное, подняли мистера Рейнольдса еще до рассвета?
 – Не-а. Он встал раньше. Он каждый день бегает, представляешь? – поделился новостью Дэвид.
 – Хотите кофе? – обратился к ней Пирс. Поборов смущение, она наконец взглянула на хозяина коттеджа. Его щеки раскраснелись – наверное, пока он занимался зарядкой, их крепко целовал прохладный горный ветер. Тронутые сединой волосы, слегка растрепавшиеся, мягко спадали на воротник рубашки. Зеленые глаза сверкали точно так же, как вчера вечером. От него исходил аромат раннего утра и лесной свежести.
 – Да, пожалуйста, – ответила Алисия слегка охрипшим после сна голосом.
 Пирс налил ей кофе и жестом указал на сливки и сахар, стоявшие на столе.
 – Садитесь. Сейчас я и вам поджарю блинчиков.
 – Спасибо, я не буду.
 – Ну, что я вам говорил? У нее одно на уме – как бы не потолстеть.
 – Дэвид Рассел! – Алисия шутливо погрозила сыну пальцем, и мальчики радостно захихикали. Пирс тоже улыбнулся.
 – В горах без завтрака не обойтись. Кроме того, я и сам еще не ел – ждал вас. Не заставляйте меня есть в одиночестве!
 Алисия покорно вздохнула. Пирс налил на сковородку новую порцию теста и сказал:
 – Ну, ребята, раз вы уже поели, ступайте убирать постели, пока мы с вашей мамой будем завтракать. И чтобы ни одной морщинки на покрывалах, я проверю!
 – Будет сделано, сэр! – хором откликнулись малыши и ринулись к лестнице, ведущей на чердак.
 Алисия проводила сыновей недоуменным взглядом.
 – Как вам это удалось? – спросила она.
 – Что именно?
 – Сделать их такими послушными.
 Пирс ухмыльнулся и положил ей на тарелку три идеально круглых блинчика.
 – Постороннему человеку это сделать намного проще.
 – Вероятно, вы правы, – согласилась Алисия, щедро намазывая блинчики и чувствуя себя при этом преступницей, ибо порция сиропа, которую она себе позволила, была довольно внушительной.
 – Бекона хотите?
 – Да, спасибо.
 – Еще кофе?
 – С удовольствием.
 К тому времени когда Пирс закончил стряпню и присоединился к Алисии, она уже успела съесть изрядное количество блинов.
 – Просто объедение! – весело сказала она.
 – Благодарю. – Он с улыбкой наблюдал, как она ест. – Вероятно, свет дали ночью, поэтому мне и удалось воспользоваться грилем. Иначе, боюсь, наше меню состояло бы из одних вареных яиц.
 Алисия поспешно отложила вилку. Как же она до сих пор не обратила внимания на такой важный факт? Может быть, потому, что в этом доме было так уютно и она подсознательно не хотела возвращаться к себе и покидать нового знакомого?
 – Отлично! – с деланной беззаботностью бросила она, отхлебывая кофе.
 Взгляд Пирса, мельком брошенный через стол, сконфузил Алисию. Ей стало неловко оттого, что она выставляет напоказ свои голые ноги, а под рубашкой нет ничего, кроме трусиков. Почему-то под этим взглядом она чувствовала себя совсем обнаженной…
 – Как только я помогу вам убрать посуду, мы тотчас же отправимся к себе и перестанем наконец мозолить вам глаза.
 – Отчего умер ваш муж?
 Вопрос был так далек от темы разговора и прозвучал настолько неожиданно, что Алисия на мгновение потеряла дар речи и изумленно взглянула на Пирса. Он уже покончил с едой и теперь не спеша пил кофе, держа чашку обеими руками и глядя на Алисию сквозь поднимавшийся пар.
 А почему бы и не ответить, подумала она, хотя странно слышать такой откровенный вопрос от совершенно незнакомого человека.
 – Он был бизнесменом, но увлекался автомобильными гонками. И вот однажды в воскресенье, когда он ехал на машине… – Она опустила глаза. – Несчастный случай. Он умер мгновенно.
 Пирс отставил чашку и облокотился на стол, слегка подавшись вперед. Алисия каким-то шестым чувством ощутила, что он хочет коснуться ее руки, выразить соболезнование.
 – Вы, наверное, недолго были замужем. Она отрешенно улыбнулась, очевидно, уйдя в воспоминания.
 – Достаточно для того, чтобы произвести на свет Дэвида и меньше чем через два года – Адама. Мы поженились, еще когда учились в колледже. Я влюбилась в Джима Рассела с первого взгляда.
 Пирс почувствовал внезапный укол ревности, которая встревожила его и тут же сменилась ощущением разочарования и безысходности. Ну почему так несправедливо распорядилась судьба, что именно сейчас он встретил эту обаятельную молодую вдову, полную нерастраченной любви и нежности?!
 И опять, как и вчера вечером, Алисия почувствовала, как внезапный гнев охватывает Пирса. Его лицо стало жестким, отрешенным. В уголках глаз и губ поселилась тревога. Да, похоже. Пирс Рейнольдс – крепкий орешек. Значит, чем скорее они уйдут из его коттеджа, тем лучше.
 – Нам пора, – неуклюже сказала она.
 Ей не нужен мужчина, ни сейчас, ни вообще. Особенно такой, которого снедают собственные проблемы.
 Она быстро помогла привести все в порядок и поднялась на чердак. Натянула влажную, противно пахнущую одежду и заставила сыновей снять так понравившиеся им майки и надеть собственные рубашки и шорты. На их протестующие вопли и недоуменные вопросы Алисия предпочла не обращать внимания.
 – Не могу выразить, как я признательна за вашу доброту и гостеприимство, мистер Рейнольдс.
 О Боже, это прозвучало как фраза из пособия по этикету. Алисия чувствовала себя нелепо в шортах и ковбойке. Да, она одета явно не по погоде. Теннисные туфли, словно тиски, сдавливали ноги. Наконец вся компания собралась на крыльце.
 – Я рад, что сумел помочь вам. – Фраза, сказанная Пирсом, прозвучала так же формально. – Вы уверены, что с вами все будет в порядке?
 – Да. Еще раз большое спасибо. Мальчики стояли мрачнее тучи. Присев рядом с ними на корточки, Пирс дал каждому по монетке.
 – Это вам на игровые автоматы. Поиграете за меня, ладно?
 Ребята продолжали стоять молча, понуро опустив головы. Алисия поняла, что пора вмешаться:
 – Что надо сказать?
 – Спасибо, – пробурчали они нестройным дуэтом.
 Наконец Дэвид поднял голову:
 – Пирс, вы когда-нибудь играли в соккер? [1] 
 – В соккер – нет. Я играл в футбол.
 – Правда? А кем?
 – Полузащитником.
 – А, знаю – это тот, кто больше всех бегает по полю. Я еще слишком маленький, чтобы играть в футбол, а вот в соккере я форвард, – продолжал Дэвид. – Наша команда называется «Ураганы».
 – Держу пари, что ты классный форвард. Темные глаза мальчишки вспыхнули радостью.
 – Может быть, вы как-нибудь придете посмотреть, как я играю?
 У Алисии упало сердце. В голосе сына прозвучала неприкрытая мольба. Как ему не хватает мужского общества! Однако она уже давно решила – мало найти детям хорошего отца, надо, чтобы этот человек стал ей хорошим мужем, а с тех пор, как она и Картер расторгли помолвку, ей не попадались достойные кандидаты на эту роль.
 – Вполне возможно, – пообещал Пирс. Но он знал, что не придет. Просто не сможет.
 – А где вы живете? – поинтересовался Адам.
 – В Лос-Анджелесе.
 – И мы тоже.
 – Ну, пошли, ребятки. Скажите мистеру Рейнольдсу спасибо и до свидания, – вмешалась Алисия, ибо прощание грозило затянуться надолго.
 – Спасибо, – печальным дуэтом пробормотали братья, и Алисия буквально оттащила сыновей от крыльца.
 Проходя через лесок, она обратила внимание на припаркованный неподалеку джип, который не заметила накануне.
 – Мы заживем отлично, вот увидите, – сказала она приунывшим сыновьям наигранно-бодрым голосом, хотя на душе скребли кошки. – Вот увидите! Сейчас распакуем вещи, а после обеда пойдем на рыбалку.
 – Ты говорила, что не умеешь насаживать червей, – хмуро произнес Дэвид.
 Мальчик был прав – от одной мысли об этом ее начинало мутить. Но надо же как-то подбодрить сына, и Алисия с деланным задором воскликнула:
 – Спорим, что сумею! Ты только объясни мне, как это делается.
 Но ее энтузиазма хватило лишь на короткий путь от коттеджа Пирса до их собственного, ибо, когда они подошли к дому, их взору предстала картина, от которой все трое просто остолбенели, – коттедж превратился в руины.
 Ветка огромного дерева, очевидно, оторванная порывом ветра, пробила стену и окно, и теперь весь пол и одна из кроватей были буквально засыпаны осколками стекла. Дождь тоже сделал свое дело – на полу виднелись внушительные лужи, а кровати и диван промокли насквозь. Занавески свисали клочьями. Алисия щелкнула выключателем – никакой реакции. Должно быть, проводка тоже повреждена.
 Ее бросило в дрожь при мысли о том, что с ними было бы, не уйди они вчера вечером к Пирсу. А вдруг кто-нибудь из мальчиков спал бы на той кровати, куда упала эта ужасная ветка? Да, они избежали смертельной опасности, и за это она всегда будет благодарна Пирсу. Но что же делать теперь? Если бы не сыновья, Алисия зарыдала бы.
 К ее изумлению, мальчики не выглядели удрученными.
 – Можно мы вернемся к Пирсу? – радостно спросил Дэвид.
 – Можно, мам? Нам там так понравилось! – подхватил Адам.
 – Мы будем хорошо себя вести, обещаем. Правда, Адам?
 – Да, мы будем хорошо себя вести.
 – Нет! – выкрикнула Алисия.
 Лица сыновей разочарованно вытянулись. Она решила сгладить неловкость и, широко улыбнувшись, сказала:
 – Ну, не глупите. Мы не можем постоянно надоедать мистеру Рейнольдсу.
 – А что же мы теперь будем делать? – спросил Дэвид.
 – Пока не знаю.
 Алисия чувствовала себя настолько отвратительно, что ей хотелось свернуться клубочком и никого и ничего не видеть. О Боже, как она устала от необходимости самой принимать решения, в одиночку нести ответственность за жизнь своих сыновей! Но разве не к этому она стремилась с тех пор, как Картер женился на Слоун, – доказать всему миру, что она справится с этой трудной задачей?
 На ее долю уже выпало немало серьезных испытаний: она пережила внезапную смерть мужа, расторжение помолвки. А теперь наконец у нее появилась работа, о которой она мечтала, которую любила и выполняла с удовольствием. Так неужели она позволит мелким неприятностям испортить себе отдых? Ни за что!
 Алисия решительно поднялась и обратилась к мальчикам:
 – Первым делом нам нужно переодеться. Здесь гораздо холоднее, чем на равнине. Дэвид, Адам, помогите-ка мне внести вещи.
 Они с неохотой подчинились, но, переодевшись в джинсы и футболки с длинными рукавами, немного повеселели. Кое-как вымывшись холодной водой, Алисия достала старые джинсы и свитер, который носила еще в колледже. На нем до сих пор виднелись пятна краски – следы ремонта, который они со Слоун делали у себя в общежитии.
 – Здесь мы, разумеется, остаться не можем, – заключила Алисия, осмотрев повреждения, нанесенные грозой. – Сейчас мы поедем в контору и спросим, есть ли у них свободные коттеджи, где мы могли бы пожить недельку.
 – А если нет?
 «А действительно, что делать тогда?»
 – Тогда мы придумаем что-нибудь еще, – ответила Алисия, стараясь приободрить себя и сыновей. – А пока отнесите-ка вещи в машину.
 Заглянув в переносной холодильник, она заметила, что почти весь лед растаял. Если ей не удастся в ближайшее время найти холодильник, запасы пищи, которые она привезла с собой, придется выбросить. Впрочем, это сейчас волновало ее меньше всего.
 Первым делом надо найти жилье. Ведь она привезла сюда детей, чтобы они могли ловить рыбу, гулять и просто наслаждаться природой. Она уже Давно обещала им такой отдых. Ей хотелось найти место не слишком глухое, но в то же время не слишком шумное и не очень далеко от дома. Этот коттедж идеально подходил – кругом лес, чистый горный воздух. Что ж, теперь придется довольствоваться тем, что удастся найти. Не может же она взять и вернуться в город! Она уже договорилась с учителями, что на неделю заберет сыновей с собой. Как же теперь все это отменить?
 Служащий конторы, в одиночестве сидевший за единственным имеющимся столом, внимательно выслушал Алисию и посочувствовал, когда узнал, какая участь постигла их коттедж. Почесав за ухом, он сказал:
 – Вообще-то эти домики на горе – частная собственность.
 – Знаю, Я уже позвонила хозяйке – это моя подруга – и все объяснила. Она просит вас сделать необходимый ремонт и заплатит по счету. Вы можете этим заняться?
 – Разумеется, нет проблем. Я сегодня же пришлю рабочих.
 – Спасибо. Но пока нам нужно где-то разместиться. Мы хотели бы снять у вас коттедж на неделю.
 – На эту неделю?
 Алисия мысленно сосчитала до десяти.
 – Да, на эту. Прямо сейчас.
 Должно быть, его очень беспокоило ухо, потому что он опять начал чесать его.
 – Боюсь, что в данный момент у меня ничего для вас нет, дорогая леди.
 Алисию передернуло от этой фамильярности. Но свое недовольство она обрушила на Адама, приказав ему немедленно оставить в покое бычью голову, укрепленную над камином. Превозмогая себя, она попыталась быть с клерком полюбезнее:
 – Наверняка что-нибудь да найдется. Не важно, пусть даже маленький или, наоборот, большой…
 – Абсолютно ничего, – с жаром повторил служащий, но все же открыл книгу регистрации. – Постойте, постойте… А, вот есть коттедж на шестерых, но он освободится пятнадцатого декабря. Вообще-то в это время года у нас бывает мало гостей.
 Большего от него добиться не удалось. Следующие полчаса Алисия провисела на телефоне, подыскивая жилье где-нибудь поблизости. Но это оказалось пустой тратой времени.
 – Мне очень жаль, но больше я ничего не могу сделать. – Алисия ласково обняла сыновей, желая их утешить. – Придется вернуться домой. Съездим как-нибудь в другой раз.
 – Это нечестно! Ты же обещала…
 – Дэвид, я понимаю, что это несправедливо. Я сама так ждала этой поездки!
 – Не правда! Тебе все равно, что нам приходится возвращаться домой. Ты с самого начала не хотела сюда ехать. Конечно, разве женщины что-нибудь понимают в рыбалке или охоте? А теперь ты даже рада, что все расстроилось!
 – Послушай-ка…
 В эту минуту рядом с конторой остановился джип, из которого вышел Пирс. Он выглядел потрясающе – этакий красавчик в клетчатой рубашке и пуховом жилете.
 – Что тут происходит? – осведомился он. Алисия не успела открыть рот, а Адам и Дэвид уже обрушили на Пирса поток бессвязных фраз, из которых он наконец уразумел, что именно произошло. Он взглянул на Алисию.
 – Дэвид, – обратился Пирс к мальчику, доставая из кармана джинсов доллар, – вы не могли бы с Адамом пойти и купить мне газету?
 – Пошли, Адам, – покорно вздохнул Дэвид. – Они собираются вести взрослый разговор и не хотят, чтобы мы слышали. – Адам поплелся за братом. – Помнишь, Картер тоже отсылал нас куда-нибудь, когда разговаривал с мамой? Всегда они так, эти взрослые…
 Алисия смущенно взглянула на Пирса. Он улыбнулся:
 – Похоже, современные дети слишком смышленые.
 Алисия выдавила из себя некое подобие улыбки:
 – Боюсь, что вы правы.
 – Итак, что же все-таки случилось? Она нехотя объяснила ему, что произошло с коттеджем.
 – И теперь дети не могут смириться с тем, что наш отдых пойдет насмарку.
 – А это действительно так?
 Что-то в тоне Пирса заставило Алисию поднять голову и посмотреть ему в глаза. Они прожигали ее насквозь, и она поспешно отвела взгляд.
 – Мне кажется, что да. Все пропало. Я ведь не любительница подобных вылазок, и дети это знают. Ну и, конечно, винят во всем меня.
 Пирс прислонился к столбу, поддерживавшему навес над крыльцом конторы, и устремил взгляд на дорогу и лежавший по другую сторону лесок. Казалось, он обдумывает некое решение. Каким-то шестым чувством Алисия догадалась об этом и молча стояла рядом, не в силах сдвинуться с места, ожидая, что он ей скажет.
 Наконец Пирс заговорил:
 – А почему бы вам не остаться у меня? – Он повернулся к ней. – Я имею в виду – в моем коттедже.
 Алисия инстинктивно отступила на шаг:
 – Это невозможно.
 – Почему? Потому что вы боитесь, что я буду к вам приставать?
 Такого вопроса она никак не ожидала и очень смутилась. Ее лицо побледнело, глаза округлились, во рту внезапно пересохло.
 – Поговорим откровенно, Алисия. Я не привык лукавить. С первой минуты, как я увидел вас у себя в коттедже промокшую насквозь, я хочу вас. Даже раньше, когда вы возились с пред охранителями. Тогда я думал, что вы замужем, и все же желал вас. И вы это знаете.
 – Не надо… – прервала его Алисия.
 – Но ничего предпринимать я не собираюсь. Она хотела было протестовать, но после этих слов осеклась – этого она никак не ожидала. Убедившись, что она слушает его, Пирс продолжал:
 – Во-первых, потому, что вы наверняка были бы оскорблены, если бы я попытался затащить вас к себе в постель. А мне бы не хотелось обижать вас. – Пирс глубоко вздохнул и снова взглянул на лес отсутствующим взглядом. – Во-вторых, в данный момент я не могу позволить себе никаких привязанностей. На это есть очень серьезные причины. Особенно с тех пор как…
 Алисия судорожно сглотнула:
 – С тех пор как что? Он снова обернулся к ней.
 – Ничего. Это не важно. – Он улыбнулся:
 – Ну а теперь, зная, что я не намерен приставать к вам, может быть, вы все же согласитесь поселиться в моем коттедже?
 Алисия в задумчивости потерла лоб, подыскивая весомый предлог для отказа. И все же предложение Пирса с каждой минутой казалось ей все менее абсурдным.
 – Я вас не боюсь. Вы не производите впечатление человека, не владеющего собой. Он рассмеялся:
 – Не шутите с огнем! Вы мне и в самом деле чертовски нравитесь. Если бы прошлой ночью вы решились надеть ту черную ночную сорочку, что я для вас откопал, все мои обеты целомудрия полетели бы к дьяволу.
 Алисия залилась краской и поспешила переменить тему разговора:
 – Но я боюсь, что из-за нас вы лишитесь спокойного отдыха. Вы хоть понимаете, что могут натворить двое мальчишек, ошалевших от вольной жизни?
 – Нет, – посерьезнев, ответил Пирс. – Мне не довелось испытать родительских радостей. Но это даже интересно. Ваши сыновья – просто прелесть, и я надеюсь найти с ними общий язык.
 Алисия с сомнением покачала головой. В этот момент ее волосы сверкнули на солнце, как золото, и Пирсу стоило огромного труда не коснуться их.
 – Мне кажется, вы не отдаете себе отчета в том, что затеваете, – сказала она, серьезно посмотрев на Пирса.
 – Пусть об этом голова болит у меня. – Он сделал шаг к ней и теперь стоял так близко, что мог вдыхать аромат ее духов и ощущать тепло ее тела. – Пожалуйста, останьтесь. Я вас очень прошу.
 У Алисии пересохло в горле. Откинув голову назад, она посмотрела Пирсу в глаза, пытаясь понять, действительно ли в его словах прозвучала скрытая мольба или это ей только почудилось. Интересно, сколько ему лет? Немного за сорок? Он выглядит как зрелый мужчина, но черты лица не грубые. Брови очень густые, а их движения порой бывают весьма выразительными. Идеально вылепленный нос, довольно длинный и тонкий, чуть расширяющийся к ноздрям, прекрасно сочетался с полными, чувственными губами. Глядя на его рот, Алисия поймала себя на том, что в ее воображении возникают эротические картины, и тут же устыдилась этого.
 Одного этого было бы достаточно, чтобы отклонить его предложение, но существовало и множество других причин. Если сформулировать их коротко, то можно было бы сказать так: провести неделю с человеком, которого совершенно не знаешь, – непозволительная глупость. Да, у него прекрасные манеры и речь образованного человека, он явно умен и интеллигентен, но ведь она не знает о нем ничего, кроме имени и того, что у него есть мать и нет жены. Но почему-то Алисия в глубине души склонна была доверять Пирсу. И она решила уступить внутреннему чувству.
 – Вы уверены, что действительно этого хотите? В ответ он лишь широко улыбнулся. В этот момент из конторы вышли мальчики с газетой. Пирс подхватил Адама на руки, при этом его мускулы напряглись, и Алисия невольно залюбовалась им.
 – Отгадайте, ребятки, что я вам сейчас скажу? Вы будете жить в моем коттедже. Так что вам придется распаковать ваш багаж, и мы отнесем вещи ко мне.
 Дети отреагировали на это сообщение радостными воплями.
 – А можно нам прокатиться на джипе? Мы еще ни разу не ездили в такой машине. Пирс положил руку Дэвиду на плечо:
 – Да, можно, но вначале, мне кажется, тебе нужно извиниться перед мамой, не так ли?
 Алисия и Дэвид удивленно посмотрели на Пирса.
 – За что я должен извиниться? – спросил Дэвид.
 – Подъезжая сюда, я слышал, каким тоном ты с ней разговаривал. Ты обвинял ее в том, в чем она совершенно не виновата. Как ты считаешь, это справедливо?
 Дэвид опустил голову.
 – Нет, сэр, – еле слышно пролепетал он.
 – Ты ведь старший, глава семьи. А мужчина должен уметь принимать решения и бороться с трудностями. Разве ты так не думаешь?
 – Да, сэр. – Дэвид повернулся к матери:
 – Извини, мам.
 Алисия присела на корточки рядом с сыном и крепко обняла его.
 – Извинения приняты. И давайте постараемся, несмотря ни на что, хорошо отдохнуть. Идет?
 Дэвид смущенно улыбнулся. Пирс положил руку ему на плечо и легонько подтолкнул к джипу.
 – Хочешь сесть на переднее сиденье и посмотреть, как я веду машину?
 – А можно мне тоже. Пирс? – умоляющим тоном спросил Адам, торопливо догоняя обоих.
 – В следующий раз.
 Пирс обернулся к Алисии. Она все так же стояла у крыльца конторы.
 – А вы идете? – спросил он тихо.
 Она покачала головой:
 – Мне еще нужно договориться насчет ремонта нашего коттеджа. Я приеду на своей машине.
 Глядя вслед удаляющемуся джипу, Алисия с удивлением заметила, что на глаза наворачиваются слезы.
 День был заполнен множеством разных дел. Вначале всем пришлось изрядно потрудиться, распаковывая вещи Алисии и мальчиков и пристраивая их в тесноватом коттедже. Затем Пирс с ребятами отправился на прогулку в лес, а Алисия тем временем приготовила обед, состоявший из супа и сандвичей. Во второй половине дня вся компания сделала вылазку к озеру, а по возвращении приступила к приготовлению барбекю: [2] жаровня для него была предусмотрительно установлена еще при сооружении коттеджа. Пиршество удалось на славу, однако ребята клевали носами над тарелками и, как только с едой было покончено, отправились умываться и спать.
 Уложив детей, Алисия вышла на крыльцо. Ей хотелось вобрать в себя окружающую тишину, насладиться прохладным ночным воздухом, полюбоваться звездным небом, когда назойливые городские огни не мешают этому романтическому занятию. Вскоре из дома вышел Пирс, неся в руках две чашки кофе. Взяв одну, Алисия тихо поблагодарила его. Как ни странно, его появление не помешало ей предаваться своим мыслям, а, напротив, в полной мере помогло ощутить покой и умиротворенность осенней ночи.
 – Ребята уже заснули, – нарушил молчание Пирс.
 – Надеюсь, Адам будет не слишком сильно храпеть, а то как бы он вас не разбудил.
 – Не беда. Мне говорили, что я сам храплю. Интересно, подумала Алисия, от скольких женщин он это слышал? Не желая даже мысленно углубляться в эту тему, она выбрала нейтральный предмет для разговора:
 – Вы говорили, что коттедж принадлежит вашей компании. Как она называется?
 – «Экто энджиниерз».
 – А чем она занимается?
 – Выпускает авиационное оборудование.
 – То есть вы создаете самолеты? А какие – гражданские или военные?
 Пирс устроился поудобнее, и, пока он усаживался, Алисия отметила, как грациозно и вместе с тем по-мужски он двигается.
 – Мы иногда выполняем военные заказы, но в основном работаем с частными фирмами. Создаем новые модели, ну и так далее.
 – И конечно, ваши модели дерзновенны и прекрасны, – сказала Алисия шутливо.
 – Да, – просто ответил он и горделиво улыбнулся.
 Оба рассмеялись. Обернувшись, она кивнула в сторону коттеджа:
 – А что скажут владельцы вашей компании, если узнают, что вы приютили у себя бедную вдову с ребятишками?
 – Поскольку я сам один из владельцев, то могу приглашать, кого и когда захочу.
 Ей следовало бы самой догадаться, что он не простой служащий. Все в этом человеке говорило о том, что он весьма преуспел в жизни. Об этом свидетельствовала даже его одежда: в ней чувствовались небрежность и хороший вкус, да и стоила она явно недешево.
 – Ну а вы? – в свою очередь, спросил он. – Чем вы занимаетесь?
 – Работаю помощником модельера в фирме «Нарядная одежда». У нас три небольших магазина.
 Заметив, как Пирс окинул взглядом ее волосы, небрежно забранные в хвостик, заляпанный краской свитер, старые джинсы и кроссовки, она рассмеялась.
 – Вы слишком вежливы, чтобы не делать критических замечаний.
 Алисия шевельнулась и коснулась его локтем. От него исходило приятное тепло, как от нагретой печки, и она не сразу отодвинулась.
 – О да, я воплощенная вежливость, – шутливо подтвердил Пирс, жалея, что она больше не касается его, пусть даже локтем. От нее веяло уютом и женственностью. – А чем занимается помощник модельера?
 – Помогает разрабатывать направления моды на следующий сезон.
 – И что это, черт возьми, означает?
 Она рассмеялась. С ним ей было удивительно легко и просто.
 – Ну, мы, например, определяем, следует ли в следующем сезоне отдать предпочтение одежде в ультрасовременном стиле или, наоборот, в консервативном. Что лучше – ансамбли или комплекты. Каково будет сочетание классического и авангардного направлений. Теперь понятно?
 – Более или менее. И вам это нравится?
 – О да! Я обожаю свою работу. Сама того не подозревая, я стремилась к ней всю жизнь. Несмотря на мой теперешний внешний вид, – она кивнула на свой не слишком изысканный наряд, – я люблю хорошо одеваться, у меня есть вкус, а хождение по магазинам всегда было моим излюбленным времяпрепровождением. А теперь у меня появилась возможность дарить красоту другим. – При этих словах лицо Алисии омрачилось – она вспомнила о стоящей перед ней дилемме.
 – Что такое?
 – Не важно. Мне не хотелось бы взваливать на вас собственные проблемы.
 – Но я ведь сам спросил.
 Отставив чашку с недопитым кофе, она с минуту внимательно изучала Пирса. А может быть, так даже лучше – поговорить с человеком посторонним и непредвзятым? Ни родителей, ни друзей, ни даже Картера со Слоун она не посвящала в свои дела из опасения последовать их, возможно, некомпетентному совету.
 – Дело в том, что моя начальница через месяц должна родить. Она решила в ближайшее время не возвращаться на работу. Это как раз она сдала мне коттедж, – неторопливо начала свой рассказ Алисия. – В общем, владельцы наших магазинов предложили мне занять ее место. Они настоящие бизнесмены, превосходно разбирающиеся в том, как делать деньги, но абсолютные профаны во всем, что касается вкуса и моды. Я должна дать ответ до конца месяца. Если я откажусь, они начнут подыскивать другую кандидатуру.
 – И что же вы решили?
 Алисия откинулась назад, опершись на руки. Если бы она знала, насколько выгодно такая поза подчеркивает ее грудь и что думает по этому поводу Пирс, то, очевидно, села бы по-другому.
 – Пока не знаю. Пирс.
 Она впервые назвала его по имени и обернулась посмотреть, заметил ли он это.
 – Звучит гораздо лучше, чем мистер Рейнольдс, – сказал он тихо.
 Осторожным жестом он убрал с ее лба выбившуюся прядь волос. Ему пришлось мобилизовать все самообладание, чтобы не сделать того, чего хотелось в данный момент больше всего, – коснуться ее мягкой, соблазнительной груди.
 – А вы хотели бы занять это место?
 – Да. Это гораздо более интересная и ответственная работа. Кроме того, я буду получать намного больше.
 – Тогда что же вас останавливает?
 – Эта работа требует полной отдачи. Мне придется засиживаться допоздна, а иногда уезжать в командировки. Я боюсь, что не смогу уделять детям должного внимания. У них ведь нет отца. Разве я не обязана посвящать им все свое время? Сейчас я чувствую себя виноватой, даже если задерживаюсь всего на пять минут.
 – Но у вас есть обязанности и перед собой. В один прекрасный день Адам и Дэвид вырастут. Если вы отдадите им все свое время без остатка и забудете о себе, с, чем же вы в итоге останетесь?
 – Мне тоже приходило это в голову, – задумчиво произнесла Алисия.
 Да, она спорила сама с собой до умопомрачения, выдвигая все новые и новые аргументы, и тем не менее не могла найти решения проблемы. А время идет, и вскоре ей предстоит дать окончательный ответ. Но к счастью, еще не сегодня.
 – Спасибо, что позволили поплакаться вам в жилетку, – поблагодарила она.
 – Мне это было приятно. – Он взял ее за руку. – Я уверен, что вы сделаете правильный выбор, Алисия.
 Прошло немало времени, прежде чем она собралась с духом и осторожно высвободила свою руку. Наверное, находиться в его объятиях еще приятнее, подумала она. Он такой большой, сильный…
 – Пора возвращаться в дом, – заметила Алисия.
 – А кто такой Картер?




 Глава 3


 Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Алисия, вставшая было, чтобы вернуться в дом, снова опустилась на ступеньку.
 – А почему вы спрашиваете?
 – Да мальчики говорят о нем постоянно. Картер сказал то, Картер сделал это. Похоже, он для них – непререкаемый авторитет. Мне стало любопытно.
 – Это Картер Мэдисон. – Алисия чувствовала, что задать этот вопрос Пирса побудило не простое любопытство – уж слишком напряженным было его лицо. – Мой старый друг.
 – Картер Мэдисон, Картер Мэдисон… – задумчиво повторил Пирс, стараясь припомнить, откуда ему известно это имя. Наконец, вспомнив, он обернулся к Алисии:
 – Он писатель?
 – Так вы о нем слышали? Ему это было бы приятно.
 – Я читал почти все его романы.
 – Это ему было бы еще приятнее.
 – Я как-то видел его по телевизору в ток-шоу – очаровательный, остроумный и красивый парень. Что же произошло? Почему вы не вышли за него замуж?
 Значит, он помнит ту историю, которую накануне рассказали ему мальчики. Не мудрено, что он ждет подробностей.
 – Он женился на моей лучшей подруге Слоун. Лицо Пирса омрачилось – он понял, что совершил бестактность. Алисия поспешила его успокоить:
 – Картер был лучшим другом моего мужа Джима. После того как Джим погиб, Картер вел себя безупречно. Он окружил меня вниманием и заботой, особенно в первые, самые тяжелые дни моего неожиданного вдовства. Он много времени посвящал моим сыновьям и постепенно стал неотъемлемой частью нашей жизни. Стыдно признаться, но мы начали воспринимать его как нечто само собой разумеющееся. Когда он сделал мне предложение, я согласилась. Я тогда чувствовала себя такой одинокой, потерянной. А Картер был надежен. Мне хотелось прислониться к нему, чтобы чувствовать себя в безопасности.
 Алисия улыбнулась, вспоминая те дни. В то время она поняла, что муж и жена должны быть добрыми друзьями, но добрые друзья не должны становиться мужем и женой.
 – Картеру нужно было закончить очередную книгу, и, чтобы он мог спокойно поработать, я посоветовала ему снять домик в Сан-Франциско. Это было незадолго до нашей предполагаемой свадьбы. Там он познакомился со Слоун. Они сразу понравились друг другу, и вскоре Картер понял, что собирался жениться на мне вовсе не по любви. Почти тогда же я сама пришла к такому же выводу. В день когда должна была состояться свадьба, мы расторгли помолвку, и вскоре Картер женился на Слоун. Они очень счастливы. Скоро у них должен родиться ребенок.
 Пирс отхлебнул остывший кофе. Алисии показалось, что он сделал это не потому, что хотел пить, а чтобы скрыть свое замешательство.
 – И вы ни о чем не жалеете?
 – Абсолютно ни о чем. Я люблю Картера и всегда любила, но только как друга Джима. Я и Слоун очень люблю, она моя лучшая подруга. Я очень рада, что благодаря мне они нашли друг друга. Им хорошо вместе.
 – И с тех пор как умер Джим, у вас больше никого не было?
 – Никого.
 Вначале она пробовала ходить на вечера знакомств, но вскоре поняла, что такой образ жизни не для нее. Однажды – это было еще до того, как они с Картером решили расстаться, – Алисия отправилась на уик-энд Покататься на водных лыжах на озере Тахо. [3] Ее уговорила подруга, тоже одинокая женщина, но в отличие от Алисии более привычная к такому времяпрепровождению. Они прекрасно повеселились. Алисия познакомилась с очень приятным мужчиной по имени Мак и в конце концов провела ночь в его постели. Было так чудесно ощущать, что ты желанна и любима. Ее отношения с Картером не выходили за рамки платонических, а близость с Маком была именно тем, в чем Алисия нуждалась тогда больше всего.
 Позднее, приехав из Орегона навестить ее, он был по-прежнему очень мил, внимателен и нежен, но все же что-то изменилось. Волшебное очарование той ночи на Тахо куда-то улетучилось. Они вместе пообедали, ощущая некоторую неловкость, и, проводив Алисию, Мак раскланялся. Оба были немного опечалены тем, что между ними не возникло прежнего чувства. Он ни на чем не настаивал, и Алисия была этому рада. Больше он не звонил, и она об этом не жалела.
 Ее друзья, преисполненные самых добрых намерений, ошибочно считали, что она страдает из-за разрыва с Картером, и несколько раз знакомили ее с вполне приличными людьми. Но как правило, эти встречи были сущим испытанием и для Алисии, и для очередного кандидата в мужья, так что оба радовались, когда вечер подходил к концу.
 Пару раз она заходила в клубы знакомств или на дискотеки вместе с подругами, которые в тот момент поссорились со своими кавалерами. Обычно они, как заправские хищницы, намечали себе жертву и только выжидали удобного случая, чтобы вонзить в нее свои когти. Все это было так мерзко и отвратительно, что Алисия вскоре бросила это занятие. Вначале она выдумывала всяческие предлоги, чтобы отказаться от вечеринки, а потом и сами подруги перестали ей звонить. Словом, развлечений в ее жизни постепенно становилось все меньше и меньше, но в тот момент она нашла работу и перестала думать о развлечениях.
 Только сейчас, оглядываясь назад, Алисия поняла, как соскучилась по возможности просто поговорить со взрослым человеком. «Брось притворяться, Алисия, – подумала она. – Тебе нужен не просто взрослый человек, а мужчина, и не просто для разговора, а для того, чтобы ощутить мужской аромат и силу – словом, почувствовать себя не одинокой».
 Но ей нужен не просто мужчина, и в этом она боялась признаться даже себе. Они с Джимом так любили друг друга, что на меньшее Алисия была не согласна. И все же она не могла не видеть, как привлекателен Пирс, и понимала, что под его изысканными манерами и утонченной вежливостью скрывается мощная сексуальность, готовая вырваться, как пар из перегретого котла. Интересно, каков он в постели? Нежный и ласковый или, наоборот, неистовый и требовательный? А может быть, ему присуще и то, и другое? Пожалуй, это интересно узнать.
 Алисия решительно отогнала эти мысли и резко встала:
 – Ну, спокойной ночи.
 – Спокойной ночи. Не забудьте – рано утром мы отправляемся на рыбалку. Она вздохнула:
 – Дэвид и Адам в восторге от предстоящей прогулки, а я волнуюсь. Они еще ни разу не плавали в такой маленькой лодке. Вы уверены, что это не опасно?
 – Обещаю, что мы выучим назубок правила поведения на воде до того, как пустимся в плавание, – торжественно пообещал Пирс, и Алисия рассмеялась.
 – Наверное, я кажусь вам квочкой, хлопочущей над своими цыплятами.
 – Вовсе нет. Вы кажетесь мне заботливой матерью и любящей женщиной.
 От этих слов у Алисии пересохло в горле. Она провела языком по губам, но они остались сухими.
 – Алисия, вы рады, что остались? В темноте она не видела его лица, но в голосе снова ясно слышалось желание.
 – Да. – Она постаралась, чтобы ее ответ прозвучал жизнерадостно и весело, но вместо этого в нем слышалось волнение и сладкая истома.
 – Вот и хорошо, – тихо произнес Пирс. – Очень хорошо.
 Она снова облизнула губы, и снова они остались сухими.
 – Вы идете? Выключить свет? Он покачал головой:
 – Не надо. Я скоро.
 Дверь за ней закрылась. Он услышал ее шаги по лестнице, ведущей на чердак. Ему до сих пор чудился ее аромат, представлялись ее глаза, в которых лунный свет рождал волшебное сияние, дугой изогнутые брови и великолепная грудь.
 Он не сразу последовал за ней, потому что понимал – сделай он это, и ничто не сможет его удержать. Он крепко сожмет ее в объятиях, будет страстно целовать, вдыхать неповторимый аромат восхитительного тела и в конце концов сделает ее своей…
 После второй ночи, проведенной под кровом Пирса, Алисия проснулась с тем же ощущением, что и накануне, – она чувствовала себя отдохнувшей и какой-то умиротворенной. Сладко потянувшись, она взглянула на соседнюю кровать – Дэвид уже встал. Она решила понежиться еще немного и закрыла глаза. Снаружи доносился веселый птичий гомон.
 И вдруг Алисия поняла, что больше никаких звуков не слышно – никто не суетится на кухне, да и мальчики ведут себя подозрительно тихо. А ведь накануне они собирались на рыбалку и сейчас должны были бы вовсю готовиться к ней.
 Алисия отбросила одеяло и босиком подбежала к лестнице. На этот раз она спала в собственной ночной сорочке, но, хотя та и доходила ей до колен, скрывала не больше, чем одолженная у Пирса мужская рубашка. Глубокий вырез щедро открывал загорелую шею и грудь, а рукавов не было вовсе.
 Алисия заспешила вниз по ступенькам. С каждой минутой ее волнение усиливалось. В доме было тихо. Ни звука. Может быть, они встали и ушли без нее, хотя вряд ли Пирс заставил бы ее так волноваться. Она подбежала к слегка приотворенной входной двери, распахнула ее настежь и с тревогой огляделась. Никого. Да, наверное, они все же ушли без нее.
 В эту минуту у нее за спиной послышался какой-то звук. Алисия резко обернулась. О Боже! Пирс безмятежно спал, один в двуспальной кровати. Сердце Алисии учащенно забилось. Она еще раз окинула взглядом коттедж, убеждаясь, что мальчиков тут нет, и на секунду в ужасе замерла. Затем, постаравшись хоть немного унять волнение, кинулась к кровати.
 – Пирс! – Она нетерпеливо потрясла его за плечо.
 – Что такое? – Он уставился на нее непонимающим взглядом и постарался принять вертикальное положение. Было видно, что он еще не совсем проснулся. – Что случилось?
 – Мальчиков нигде нет. – Алисия произнесла эти слова на одном дыхании. Они прозвучали как гром среди ясного неба.
 Пирс продолжал все так же смотреть на нее. Он что, забыл, кто она такая?
 – Нигде нет? – спросил он.
 Она энергично кивнула:
 – Ну да. Я нигде не могу их найти. Наверное, они ушли одни.
 Ее голос прервался от волнения. Похоже, именно это вывело наконец Пирса из полудремы. Он отбросил одеяло и вскочил с кровати.
 – Я уверен, что с ними ничего не случилось. Наверное, они просто гуляют где-нибудь неподалеку, – сказал он, схватив ее за плечи.
 Видя, что Алисия никак не реагирует на его слова, он начал растирать ей руки, словно врач, пытающийся вывести пациента из шокового состояния.
 – А может быть, они пошли к озеру посмотреть на лодку.
 – К озеру? О Господи! А что, если они попытаются сесть в лодку? Ведь они даже не представляют себе, как это опасно!
 Пирс с силой привлек Алисию к себе.
 – Все будет хорошо, обещаю, – шептал он ей в самое ухо, стараясь успокоить. – Но нам надо торопиться. Одевайтесь! Мы сейчас же пойдем их искать.
 Пирс заглянул Алисии в глаза и легонько оттолкнул ее от себя.
 Она машинально кивнула и устремилась вверх по ступенькам. Быстро сбросив сорочку, она переоделась, и через пару минут оба уже стояли у двери, готовые тронуться в путь.
 – Мальчики так мечтали о рыбалке. Наверное, надо начать поиски у пристани, – предложил Пирс, когда они вышли на крыльцо.
 – Да, вы правы, – откликнулась Алисия. Даже тихое утро, позолотившее верхушки сосен, не могло рассеять ее тревогу.
 Пирс взял Алисию за руку, и они вдвоем побежали по заросшей тропинке к озеру. По пути он старался заботливо уберечь ее от преграждавших путь ветвей, но Алисия, охваченная страхом за сыновей, не замечала ни колючих кустов, ни корней, о которые то и дело спотыкалась. К тому времени как перед ними возникла спокойная серебряная гладь озера, ее руки и ноги были все исцарапаны и покрыты ссадинами.
 – Ну что, вы их видите? – Она с беспокойством обернулась к Пирсу, который остановился на берегу.
 – Да, – ответил он быстро.
 Алисия понимала, что Пирс беспокоится так же, как и она, но старается не показать этого, чтобы не волновать ее еще больше. Он показал на пристань. Оба мальчика сидели на мостках, свесив ноги над водой и весело болтая. Похоже, им было невдомек, какой переполох вызвала их авантюра.
 Пирс подал Алисии руку, и они начали спускаться к пристани. Услышав шум шагов, мальчики вскочили и побежали к взрослым.
 – Мы поймаем уйму рыбы! Мы хотели посмотреть, как они плавают, правда, Адам? – затараторил Дэвид. – Они подплывают прямо к берегу.
 Лица ребятишек раскраснелись от волнения и утренней свежести. Чувствовалось, что детям не терпится начать рыбачить.
 – Вы готовы? Удочки уже в лодке, мы с Адамом проверили, – продолжал он.
 Алисия побледнела, представив себе, что дети одни забирались в лодку. Правда, за последние три года они научились неплохо плавать, но одно дело – бассейн с размеченными дорожками и тщательно выверенной глубиной и совсем другое – холодное, неприветливое озеро.
 – Дэвид, Адам, как же вы меня напугали! – воскликнула Алисия.
 Только тут мальчики обратили внимание на то, что мать и Пирс выглядят взволнованными и хмурыми. Их веселость как рукой сняло. Личики вытянулись. Ребята инстинктивно отступили назад, боясь гнева взрослых.
 – Вы понимаете, какой опасности подвергались, когда пришли сюда одни? – строго спросил Пирс и угрожающе нахмурил брови.
 – Но, Пирс, мы же не делали ничего плохого!
 Честное слово… – робко возразил Дэвид.
 – Вы ушли без разрешения. Уже одно это плохо. Ваша мама проснулась и увидела, что вас нет. Она до смерти перепугалась, так же как и я.
 Дэвид и Адам обменялись грустными взглядами. Губы младшего начали предательски дрожать.
 – Дэвид хотел попасть на озеро как можно раньше.
 – А сам? – выкрикнул Дэвид, оборачиваясь к брату. – Он встал первый и разбудил меня. Он…
 – Не важно, кто придумал пойти на озеро, – вмешалась Алисия, стараясь говорить спокойно. Теперь, убедившись, что с детьми ничего не случилось, она чувствовала себя какой-то опустошенной от пережитого волнения. – Не смейте никогда – слышите, никогда – уходить из дома без моего разрешения!
 – А что такого?
 – Мы будем рыбачить?
 – Вы слышали, что сказала мать? – Голос Пирса был таким грозным, что даже Алисия вздрогнула. – Вы не должны больше исчезать, не сказав никому ни слова, как сегодня.
 Мальчики понурились и тихо пробормотали:
 – Да, сэр.
 Похоже, они чувствовали себя не в своей тарелке, но Пирс был неумолим:
 – А сейчас мы все вернемся в коттедж. Нам хотелось бы выпить кофе, а вам нужно позавтракать перед рыбалкой.
 – Значит, мы все-таки пойдем рыбачить? – спросил Дэвид с надеждой в голосе.
 Теперь, когда было видно, что дети усвоили урок, Пирсу стоило больших усилий, чтобы не рассмеяться.
 – Мы обсудим это с вашей мамой по пути домой. Многое зависит от того, в каком состоянии будет коттедж к нашему возвращению – уберете ли вы постели и тому подобное.
 Дэвид стремглав помчался к дому, за ним следом устремился Адам.
 Алисия чувствовала, как волнение и тревога постепенно отступают. Глядя вслед сыновьям, она думала то же, что сотни других родителей, оказавшихся в таком же положении, – как страшно за жизнь детей и как она любит их, таких неразумных и своевольных, – Спасибо вам. – Ее голос был полон благодарности. – Я готова была наброситься на них с кулаками, а вы сумели и как следует отчитать их, и сделать так, чтобы они осознали свою ошибку.
 Пирс засмеялся:
 – Это ведь не мои дети, а с чужими, говорят, обращаться легче.
 – Но вы тоже беспокоились.
 – Да, – признался он и, коснувшись ее руки, спросил:
 – Как вы себя чувствуете?
 Алисия выпрямилась, сбрасывая остатки волнения, и взглянула на Пирса.
 – Сейчас уже нормально.
 Их взгляды встретились. До них вдруг дошло, что они только что пережили. Испугавшись за ребятишек, Алисия и Пирс не придавали значения ничему другому, но сейчас, когда тревога улеглась, появилось время для размышлений. А поразмыслить было над чем.
 Алисия мысленно вернулась к той минуте, когда она разбудила Пирса. Вот он встает с постели, двигаясь с мужской грацией. На нем только шорты, которые почти ничего не скрывают, а наоборот, многое подчеркивают. А подчеркивать было что… У Алисии вспотели ладони.
 Пирс на минуту крепко прижал ее к себе. Волосы на его груди приятно щекотали лицо. Его кожа светилась ровным, – красивым загаром. Ей захотелось осторожно и бережно исследовать его всего, касаясь пальцами самых потаенных мест его тела. В это утро он не только окружил ее вниманием и заботой, но и продемонстрировал свою грубоватую мужскую красоту.
 Пирсу тоже было что вспоминать, и эти воспоминания были именно такими, какими дорожит настоящий мужчина, – нежными, мягкими и теплыми. Вот золотистые волосы Алисии, словно нимбом, окружают ее лицо, почти как сейчас. Они придают ее коже оттенок спелого персика, и ему до боли хочется прикоснуться к ней, почувствовать вкус ее губ, которые, кажется, самой природой созданы для поцелуев.
 Когда утром Алисия наклонилась над ним, пытаясь разбудить, Пирс увидел в глубоком вырезе сорочки ее роскошную, изумительную грудь, соблазнительные темные соски, слегка натянувшие ткань на груди, когда Алисия выпрямилась. Он вспомнил, как мимоходом обнял ее, пытаясь успокоить. Но сейчас их легкое объятие было гораздо более осознанным и возбуждало каждую клеточку его тела.
 Нет, он больше не в силах этого выдержать!
 Сейчас он ее поцелует…
 Пирс взял Алисию за подбородок и повернул к себе ее лицо. Другую руку он просунул под ее куртку и властно привлек Алисию к своей груди.
 – Пирс.
 Он приник губами к ее рту. Ее губы разомкнулись, не в силах противостоять этому натиску. Это был настолько неожиданный и властный поцелуй, что она полностью отдалась ему. Язык Пирса жадно проник внутрь, исследуя нежную поверхность ее языка и неба.
 Позже Алисия пыталась уверить себя, что сопротивлялась и уступила лишь его силе. Но она лгала. На самом деле ее тело приникло к нему. Несколько мелких шажков – и ее ноги оказались между его широко расставленных ног. Не оставалось сомнений, что Пирс хочет ее, как испокон веков мужчина хотел женщину. Его восставшая плоть уперлась ей в живот.
 Поцелуй все длился, становясь веским и вместе с тем нежным аргументом, против которого Алисии было трудно возражать. От этого поцелуя она почувствовала себя самой желанной женщиной в мире, единственной женщиной на свете. Казалось, что если он не овладеет ею тотчас же, то погибнет.
 Наконец Пирс оторвался от губ Алисии и поднял голову. Было видно, что он злится на самого себя. Он выпустил ее из своих объятий. Руки безвольно повисли вдоль тела.
 – Пожалуй, нам пора идти. Мальчики там одни, – запинаясь проговорил он и двинулся по направлению к коттеджу.
 Алисия покорно последовала за ним. Ее охватило горькое разочарование. Она не просила целовать ее, но раз уж он начал, то почему вдруг отпустил?
 А впрочем, ей не к лицу такие романтические бредни. Она вовсе не нуждается в этом человеке. Или все же нуждается?
 Рыбалка превзошла все ожидания. Пирс подробно проинструктировал мальчиков о том, что можно и чего нельзя делать в их маленькой лодке. Домой компания вернулась с корзинкой рыбы и слегка обгоревшими на солнце носами.
 После обеда Алисия заявила, что хочет поспать, а мужчины отправились в город за покупками. Она вручила Пирсу список и двадцать долларов.
 При виде денег он нахмурился.
 – Но я настаиваю, – твердо сказала Алисия, насильно всовывая деньги ему в руку.
 – Ну хорошо. Но заметьте – это вы меня заставили.
 – Отлично! Главное, что вы уступили.
 Алисия была рада, что неожиданный утренний поцелуй не внес напряженности в их отношения. К тому времени когда взрослые подошли к коттеджу, дети уже убрались внизу и заканчивали уборку наверху. Пирс вел себя так, будто ничего не случилось. Алисия делала вид, что не замечает, как он пытается держаться на расстоянии и не оставаться с ней наедине. Его сдержанность давала Алисии передышку, чтобы собраться с мыслями, и вместе с тем интриговала ее. Она решила до поры до времени выбросить все это из головы.
 – А где ты будешь спать, мамочка? – спросил Адам, довольный тем, что его не оставили дома, а позволили поехать с Пирсом и Дэвидом. – Можешь в нашей с Пирсом кровати, мы возражать не будем, правда, Пирс?
 Уголки губ Пирса тронула улыбка. Он подмигнул смущенной Алисии.
 – Конечно. Пока нас нет, ваша мама может спать на любой кровати.
 – А может быть, мне захочется устроить себе ложе под деревьями? – шутливо предположила Алисия, тщетно пытаясь пригладить пышную шевелюру Дэвида.
 – Ну нет! Ты ведь боишься змей, пауков и всякой другой дряни.
 Она щелкнула старшего сына по носу:
 – Да, ты прав.
 Мальчики выбежали из дома и помчались к джипу, выясняя по пути, кто сядет впереди.
 – Вы уверены, что не боитесь остаться одна? – поинтересовался Пирс. Алисия рассмеялась:
 – Вы что, шутите? Вы даже не представляете себе, как редко мне удается побыть одной.
 – О'кей, – подытожил Пирс. – Только никому не открывайте дверь, – предупредил он полушутливо.
 Алисия помахала им вслед, чувствуя, как ее заливает какая-то теплая волна. Но в глубине души к этому теплому чувству примешивалось и ощущение непонятной горечи.
 Когда она проснулась – спала Алисия наверху, – Пирс и мальчики колдовали над костром неподалеку от коттеджа.
 – Привет, мам! – крикнул Дэвид, увидев, что Алисия наблюдает за ними из окна. – А мы сейчас будем печь рыбу в золе. Пирс сказал, что научит нас. Ты придешь?
 – А рыбу уже разделали? – улыбнулась Алисия.
 – Да.
 – Тогда приду.
 Пока мужчины разжигали огонь, чистили картошку и заворачивали в фольгу рыбу, Алисия испекла два противня домашнего печенья.
 – Пахнет восхитительно, – заметил Пирс, заглядывая ей через плечо, когда она выкладывала тесто на раскаленный противень.
 – Да уж получше, чем сырая рыба, – насмешливо отозвалась Алисия, морща нос и принюхиваясь.
 Он рассмеялся:
 – Вот посмотрим, что вы скажете, когда попробуете.
 Протянув руку, он схватил из миски кусок сырого теста и отправил в рот. Алисия обернулась и в изумлении уставилась на него.
 – Пирс, да вы ведете себя хуже, чем мальчики!
 – Правда?
 В его изумрудно-зеленых глазах плясали чертики. Он быстро наклонился к ней, и на мгновение Алисии показалось, что он хочет поцеловать ее, может быть, даже в нос. Но веселый огонек в его глазах потух так же внезапно, как и возник. Он резко отвернулся и направился к дому, а Алисия осталась. Она смотрела ему вслед и снова, как утром, не понимала: что произошло, почему он так неожиданно ушел?
 Дети пришли в восторг от ужина. Казалось, ничего вкуснее они не ели никогда в жизни. Компания расположилась на открытом воздухе, вокруг костра. Пирс рассказывал, как они с отцом ходили на охоту и отец учил его готовить пищу на огне. Мальчики жадно ловили каждое его слово. И снова Алисия почувствовала искреннюю благодарность этому человеку. Она бы никогда не сумела доставить детям такое удовольствие. Пирс был воплощением всего того, чего недоставало ее сыновьям, – взрослый мужчина, предмет обожания и пример для подражания. Было совершенно ясно, что Дэвид и Адам уже по достоинству оценили Пирса: для них он шел сразу за уже признанными героями – их покойным отцом и Картером М Эдисоном.
 Пирс вел себя с ребятами с исключительным пониманием и терпением, что казалось удивительным для человека неженатого и не имеющего детей. Одно из двух – или он первоклассный актер, или он ив самом деле наслаждается обществом мальчиков так же искренне, как они – его. Когда они говорили с ним, он внимательно слушал. Для него имело значение каждое слово, он охотно верил всему, что дети рассказывали, тогда как Алисия зачастую пропускала болтовню сыновей мимо ушей, выбирая лишь то, что казалось ей важным.
 – А теперь живо спать, – скомандовал Пирс, когда ужин был закончен и посуду унесли в дом.
 – Ой, а можно нам еще чуточку посидеть здесь?
 – Нет, – отрезал Пирс. – Если вы ляжете без капризов, завтра я преподнесу вам сюрприз.
 – Какой?
 – Не скажу.
 – Ну, Дэвид, как ты не понимаешь – если он скажет, это уже не будет сюрпризом, – объяснил Адам.
 Пирс рассмеялся:
 – Правильно, Адам. Быстро спать, а иначе – никакого сюрприза.
 Торопливо попрощавшись с матерью, мальчики побрели к коттеджу.
 – Хотите еще вина? – спросил Пирс, когда они остались одни.
 Кругом стояла первозданная тишина, которую изредка нарушал лишь шелест осенних листьев да дружелюбное потрескивание затухающего костра.
 Вино охлаждалось в алюминиевом ведерке. Алисия очень удивилась, когда, приготовив ужин, Пирс извлек откуда-то бутылку вина.
 – Разумеется, белое, мадам, – оно идеально подойдет к рыбе, – произнес он тогда торжественным тоном, подражая старинному дворецкому.
 Изумление Алисии сменилось восторгом, когда она распробовала напиток, щедра налитый Пирсом ей в чашку.
 Однако сейчас на его предложение она ответила отрицательно:
 – Пожалуй, нет. Вино было восхитительным, но мне достаточно.
 – А может быть, все-таки соблазнитесь? Согревает душу, знаете ли.
 – Ну, если мою душу еще согреть, я просто сгорю.
 Он рассмеялся:
 – Женщина, которую так легко напоить? Это может оказаться опасным.
 Они помолчали, с улыбкой глядя друг на друга. Но это начало волновать обоих, и они опустили глаза. Вслед за этим погасли улыбки. Молчание затягивалось, становясь неловким. Наконец Алисия поднялась, отряхнула джинсы и сказала:
 – Хоть я и подремала днем, но все равно хочу спать. Благодарю вас за прекрасный ужин. Пирс. Я пойду вымою посуду.
 Она сама не поняла, как он сумел так быстро оказаться рядом с ней. Тем не менее, пока она наклонялась, чтобы взять свою чашку, собираясь идти в дом, он успел встать, преграждая ей путь.
 – Мне не следовало целовать вас утром. Чувствовалось, как напряжен каждый мускул его тела.
 – Да, вы правы, – еле слышно пролепетала она, уставясь на носки своих ботинок.
 – Мне тем более не следует целовать вас теперь.
 – Да.
 – И все же я вас поцелую.
 Алисия не успела ничего возразить – мысли путались, возможно, под воздействием вина. В следующую секунду она очутилась в объятиях Пирса. Он крепко прижал ее к груди. Его губы снова коснулись ее губ, но на этот раз нежнее и вместе с тем требовательнее, чем утром. Он как будто пробовал их на вкус. Наконец его язык слегка раздвинул ее покорные губы и начал исследовать тайны ее чувственного рта. Алисия застонала от удовольствия, и Пирс, поощренный этим звуком, стал целовать ее еще более страстно.
 Даже если вначале она пыталась сопротивляться, это слабое сопротивление растаяло под его натиском, подобно податливому воску. Ей доставлял огромное удовольствие этот поцелуй. Никогда еще ее не целовали так умело. Страстность Пирса даже испугала Алисию. Тело, волею обстоятельств обреченное на долгое воздержание, с готовностью откликалось на даримые ему ласки. Чувство стыдливости, свойственное Алисии, как и большинству женщин, мгновенно улетучилось под их сладостным воздействием. Она позволяла себя целовать и целовала сама.
 Звуки, издаваемые Пирсом, ласкали слух Алисии. Это были гортанные, животные звуки самца в момент совокупления или в предвкушении его. Ей было отрадно сознавать, что она, уже не молоденькая девушка, а мать и вдова, способна разбудить страсть в таком мужчине, как Пирс.
 Он оторвался от ее губ и начал осыпать жадными поцелуями все лицо и даже волосы. Обхватив Алисию за талию, он властно привлек ее к себе, так, что ее бедра плотно прижались к нему. Другой рукой он расстегнул воротничок ее рубашки и жадно приник губами к ямке на шее. Вот его губы раздвинулись, и Алисия почувствовала, как его язык, шершавый и вместе с тем как будто бархатный, ласкает ей кожу.
 – Клянусь, что я просил вас остаться не для этого, – сдавленно произнес Пирс, все еще не отрывая губ от ее шеи.
 – Я знаю.
 Алисия сама не помнила, как отставила чашку и подняла руки, однако сейчас она крепко держала голову Пирса и ласково гладила его волосы.
 – Я пытался избегать вас, клянусь! Но больше не в силах…
 Он снова жадно приник к ее губам. Его язык словно существовал отдельно от него и занимался любовью с ее ртом. Умело преодолев ее слабое сопротивление, он двигался ритмично, страстно, обладая ею и доводя ее до полного экстаза. Его рука снова оказалась у нее под курткой, но на этот раз она была смелее и настойчивее, чем утром. Сжав ее талию, он двинулся выше и наконец достиг груди. У Алисии перехватило дыхание.
 Пирс начал ласкать ее грудь, и Алисия издала протяжный стон. Он не касался ее кожи – его рука лежала поверх свитера, и мягкое трение шерсти о нежное тело наполнило всю ее огнем. Соски напряглись, и Пирс затеребил их большим пальцем.
 – О Боже! – воскликнул он сквозь стисну тые зубы. Алисию охватил гнев и разочарование, когда он отпустил ее и отступил на шаг. Не помня себя, она кинулась к коттеджу и с шумом захлопнула за собой дверь. В ней боролись два чувства – ярость и сознание собственного унизительного положения. Никогда еще ей не доводилось испытывать оба эти чувства одновременно и с такой силой.
 Прошло немало времени, пока она наконец успокоилась и заставила себя чем-то заняться. Алисия начала мыть посуду, двигаясь механически и стараясь ни о чем не думать. Не может же она, как обидевшийся на родителей подросток, забиться в угол и ни с кем не разговаривать! Да, ее переполняют горечь и гнев, но она скорее умрет, чем позволит ему заметить это.
 На пороге возник Пирс:
 – С вами все в порядке?
 Господи, да ее бросает то в жар, то в холод, нервы напряжены до предела, она сгорает от неудовлетворенного желания, а он еще смеет спрашивать, все ли с ней в порядке! О, как она ненавидела его в эту минуту! Собрав остатки самообладания, она тем не менее попыталась ответить как можно более вежливо:
 – О да! Вы были правы, когда сказали, что вам не следовало меня целовать. На этом надо было и закончить. И никаких проблем!
 Было видно, что Пирс тоже опечален и недоволен собой. Взяв Алисию за волосы, он повернул ее к себе. Как ни странно, его прикосновение было таким нежным, что этот жест походил скорее на ласку.
 Он заговорил только тогда, когда ее пылающий гневом взгляд устремился на него:
 – Мне хотелось поцеловать вас, Алисия, – и тогда, утром, и только что. – Он привлек ее ближе. – Более того, я не хотел бы на этом останавливаться. Мне хотелось бы, чтобы мы любили друг друга до изнеможения. Неужели вы не видите, как страстно я хочу вас?
 Да, теперь она это поняла, потому что он придвинулся ближе и она почувствовала прикосновение его бедер к своему телу. Он прижался к ее щеке и нежно скользнул губами по виску. Каждая клеточка его тела дышала непонятной мукой, каким-то страданием, природу которого ей никак не удавалось постичь.
 – Мне важно, чтобы вы поняли – я очень хочу вас, но существуют непреодолимые преграды, мешающие нам быть вместе. Иначе… – Пирс глубоко вздохнул, отступил на шаг и, разжав руку, выпустил ее волосы. Не сводя с Алисии своего пронзительного взгляда, он, казалось, пытался прочесть ее мысли. Наконец он отрывисто бросил:
 – Идите наверх. Я сам закончу.
 Алисия не посмела спорить. Если она задержится здесь хотя бы на секунду, то, пожалуй, поведет себя просто как дура и начнет умолять Пирса овладеть ею невзирая на терзающие его проблемы.
 Интересно, что же это все-таки за проблемы?
 Из чердачного окна Алисия наблюдала за Пирсом. Было очень рано. Как ни странно, она проснулась раньше сыновей и сейчас лежала в постели, пытаясь разобраться в том, что произошло накануне.
 Пирс совершал утреннюю пробежку. Его костюм уже был влажным от пота, а он все продолжал упражнения, стараясь довести себя до полного изнеможения. Наконец, обессиленный, он прислонился к дереву и уставился в небо, видневшееся сквозь ветви. Его лицо исказила мука. Он вытер испарину со лба, и Алисия услышала, как он выругался.
 Какова бы ни была мучившая его проблема, она являлась непреодолимым препятствием, и справиться с ней самостоятельно он, по всей видимости, был не в состоянии.
 Но Алисии-то какое до всего этого дело? В конце недели их пути разойдутся, а пока ей хватает собственных проблем. Значит, она будет думать только о них и ни о чем больше.
 Но, глядя сверху на склоненную голову Пирса, Алисия понимала, что все ее благие намерения разлетелись в пух и прах, когда он поцеловал ее. Хотел он этого или нет, но она уже чувствовала себя связанной с ним.
 Сюрприз, который преподнес Пирс мальчикам, оказался двумя мопедами, на один из которых Алисия была вынуждена тут же взгромоздиться. Они отправились на прогулку парами – Дэвид с Пирсом, а она с Адамом, который уцепился за ее талию и кричал, чтобы она ехала побыстрее.
 На следующее утро пошел дождь, и Пирс забавлял детей игрой в шашки и учил строгать, пока не выглянуло солнце. Алисия испекла пирожные и приготовила на ужин аппетитное тушеное мясо. Они прогулялись к разрушенному бурей коттеджу и увидели, что ремонт практически закончен. Разговоров о том, что Алисия переберется туда с сыновьями, не возникало, но в течение этих двух дней Пирс не предпринимал никаких новых попыток ухаживания. Их отношения приобрели характер спокойных и дружеских, как будто того, что произошло между ними после достопамятного пикника, вовсе и не было.
 – Мне бы не хотелось сегодня уходить далеко от дома, если мальчики найдут чем заняться поблизости, – сказал Пирс, когда они с Алисией допивали утренний кофе.
 Дэвид и Адам уже выполнили возложенные на них домашние дела и теперь играли в соккер недалеко от коттеджа.
 – Разумеется! Пожалуйста, не чувствуйте себя обязанным каждую минуту развлекать нас. Если вы хотите заняться чем-нибудь…
 – Дело не в этом. – Он отставил чашку, и Алисия заметила, что его что-то тревожит. – Я жду гостей к ужину.
 – О, Пирс, почему же вы раньше не сказали? – Алисия порывисто вскочила со стула, готовая бежать неизвестно куда. – Мы сейчас же освободим ваше жилище…
 – Сядьте, – с улыбкой сказал Пирс, удерживая Алисию за руку и силой заставляя опуститься на стул. – Я хочу, чтобы вы тоже поужинали с нами.
 Она с сомнением посмотрела на него:
 – А когда приезжают ваши гости? Он не сводил с нее глаз:
 – Вообще-то это не совсем гости. Это моя дочь.




 Глава 4


 Крисси Рейнольдс приехала, когда солнце уже спряталось за соснами. Перед коттеджем остановился красный «порше», и из него вышла высокая, стройная и весьма привлекательная девушка. Ее приветствовали Дэвид и Адам, которые невзирая на просьбу Алисии не выходить из дома тут же бросились к машине, олицетворявшей в их глазах последнее слово автомобильной техники.
 – Привет! – со смехом поздоровалась Крисси. В сопровождении мальчиков, взиравших на нее с любопытством, она двинулась к коттеджу.
 – Я попала по адресу?
 – Да. – Пирс сделал несколько шагов навстречу дочери. Несмотря на вальяжную походку, чувствовалось, что он смущен этой встречей почти так же, как дети. – Здравствуй, Крисси.
 Алисия, наблюдавшая из-за двери за этой сценой, заметила, как девушка застенчиво улыбнулась.
 – Здравствуй, папа, – сказала она с расстановкой.
 Было видно, что дочь Пирса робеет перед ним. Алисию это не удивило – она вспомнила, что рассказал ей утром Пирс.
 – Ваша дочь! – воскликнула Алисия, когда услышала эту новость. – Ваша дочь?
 Она опять вскочила со стула, и Пирс снова усадил ее на место. Она высвободила руку, но осталась сидеть.
 – Но вы говорили, что у вас нет детей. Первое, что пришло ей в голову, было подозрение, что у него есть жена и куча детей. Это смутило Алисию. Ее опыт романтических увлечений исчерпывался той историей на берегах Тахо. Но позволять целовать себя женатому мужчине и отвечать на его поцелуи значило для нее нечто совершенно иное.
 Она была раздосадована и обижена. Но все же Пирс не походил на человека, способного так бессовестно лгать.
 – Алисия, прошу вас не делать поспешных выводов, пока вы меня не выслушаете. Да, я сказал вам однажды, что был лишен родительских радостей. Но ведь это не означает, что у меня нет детей. Я развелся с женой вскоре после рождения Крисси и всю ответственность за воспитание дочери возложил на плечи матери, о чем горько сожалею. Вышло так, что на этой неделе мне надо непременно увидеться с Крисси. Вот почему я пригласил ее сюда на ужин.
 От этих слов Алисия немного смягчилась, но все равно продолжала считать, что Пирс намеренно ввел ее в заблуждение.
 – Мы уйдем до ее приезда. Я уверена, что ваша дочь не ожидает встретить здесь посторонних. Она думает, что вы пригласили ее одну.
 – Вряд ли она ожидает чего-то определенного. Когда я сказал, что преступно пренебрегал ею, пока она была маленькой, я ничуть не преувеличивал. Дни, когда мы с ней виделись, можно пересчитать по пальцам. Мы с ее матерью не выносим друг друга, и как только все формальности, связанные с разводом, были закончены, я Счел за благо исчезнуть из их жизни.
 Алисию начало разбирать любопытство – порок, которым страдают большинство женщин. Множество вопросов роилось у нее в голове. Она старалась отогнать их, но не могла ничего с собой поделать. Ей до смерти хотелось узнать подробности этого брака и обстоятельства его распада. Но если мужчина не хочет даже упоминать имя своей бывшей жены, совершенно ясно, что он не склонен говорить на эту тему. И Алисия была вынуждена промолчать.
 – Я хочу приготовить на ужин бефстроганов, – сказал Пирс. – Как вы думаете, это будет нормально?
 Да он, оказывается, нервничает! Этот, казалось бы, безобидный вопрос прозвучал так взволнованно, что Алисия поняла – Пирс немного страшится предстоящего свидания с дочерью. Подобная чувствительность, необычная для человека его склада, глубоко тронула Алисию.
 – Я считаю, что это будет чудесно, – заверила она Пирса. – Но вы уверены, что мы не помешаем вам сегодня вечером?
 – Да, – отрывисто произнес он. Пожалуй, даже чересчур отрывисто.
 – Чтобы служить буфером между вами? Вы что, опасаетесь ссоры или неловкой сцены?
 Он ответил ей натянутой улыбкой, в которой с трудом угадывалось веселье.
 – Ничего подобного. Просто я хочу, чтобы моя дочь получила удовольствие от предстоящего вечера, вот и все.
 – Я приготовлю что-нибудь особенное на десерт.
 – Ни в коем случае! Вы что, чувствуете себя обязанной?
 – Да нет. Просто я обожаю сладости.
 Даже если у Пирса были сомнения на этот счет, он предпочел о них умолчать.
 Наблюдая за объятиями отца и дочери, Алисия могла безошибочно угадать, что проявление подобных чувств для них – большая редкость. Пирс на секунду прижал Крисси к себе и тут же отпустил. Осмотрев дочь с головы до ног, он сказал:
 – Как всегда, выглядишь отлично! Подстриглась? Мне нравится твоя прическа.
 – Правда? Спасибо! А с мамой чуть удар не случился – надо же, прямо накануне свадьбы!
 Интересно, кто из них выходит замуж – сама Крисси или ее мать?
 – Ах да, приближается великий день! Ощущаешь предсвадебный мандраж?
 Так, значит, невеста – Крисси.
 – Есть немного, – призналась девушка с коротким смешком. – Но наверное, это естественно.
 Пирс слегка поднял брови. Он не сводил глаз с дочери, ожидая, что она пояснит свою мысль, но Крисси предпочла не распространяться на эту тему. Обняв ее за плечи, он сказал:
 – Даже не знаю, готов ли я отдать тебя кому-то или еще нет.
 Лицо девушки засветилось от удовольствия – она явно не ожидала от отца таких слов. Алисия заметила, что в ее глазах сверкнули слезы. Как она похожа на отца!
 – Спасибо тебе за приглашение, папа. Как раз сейчас мне нужно хотя бы на один вечер сменить обстановку, уехать… от всех.
 Пирс сжал ее плечо.
 – Нам и раньше следовало почаще видеться. Только сейчас я понимаю, как соскучился по тебе. Да, жаль, что мудрые мысли приходят лишь в старости.
 Крисси шутливо ткнула отца в бок:
 – Ну, ты еще едешь на ярмарку, а не с ярмарки. – Она взглянула на Дэвида и Адама и добавила:
 – К тому же у тебя появились юные друзья.
 – Прошу меня простить, – улыбнулся Пирс. – Я вас не представил. Крисси, это мои друзья Дэвид и Адам Расселы. Мальчики, а это моя дочь Крисси.
 – А почему она такая старая? – спросил Адам. Ребята были явно разочарованы. Когда им сказали, что к Пирсу приезжает дочь, они ожидали увидеть девочку примерно своего возраста, а не взрослую девушку. Да ей, наверное, все двадцать! Крисси вызывающе уперла руки в бока:
 – Не настолько старая, чтобы не сыграть в соккер. Это чей? – спросила она, показывая на мяч, лежавший под деревьями.
 – Мой, – ответил Дэвид, слегка оживляясь. – Я дам тебе поиграть, если ты позволишь мне прокатиться в твоем «порше». У меня дома есть плакат с ним. Я хотел, чтобы мама купила мне настоящий, но она сказала, что это будет непарк., прак… паракт…
 – Непрактично, – подсказал Пирс, и Крисси рассмеялась.
 – Ну что же, значит, она оказалась хитрее папы., 0н подарил мне машину на Рождество. Ну что, договорились: вы мне – мяч, а я вам – «порше»? – Крисси обернулась к отцу и одарила его лукавой улыбкой. – А ты давно знаешь Дэвида и Адама?
 – Мы познакомились в воскресенье вечером. Я спас их от грозы.
 – Ты шутишь!
 – А вот и нет! Он и правда нас спас, – вмешался Дэвид.
 – Ну да, он привел нас с мамой к себе в дом. Шел такой жуткий дождь, и молнии, и гром, а я ни капельки не боялся, – добавил Адам.
 Крисси унаследовала от отца не только пронзительно-зеленые глаза, но и чрезвычайно выразительные брови. Вопросительно изогнув их, она посмотрела на Пирса:
 – Да, мальчики прелестные. А как насчет их матери?
 Алисия покраснела до корней волос и попыталась спрятаться в коттедже. Не хватало еще, чтобы ее застали за подслушиванием! Но в это время Пирс обернулся и позвал ее. Ей ничего не оставалось делать, как открыть дверь и подойти к компании.
 – Алисия Рассел, моя дочь Крисси, – представил женщин Пирс.
 – Здравствуй, Крисси, – сказала Алисия, чувствуя себя коварной соблазнительницей.
 А собственно говоря, почему? Ей лучше, чем кому бы то ни было, известно, что между ней и отцом этой девушки ничего не произошло. Но вот как отнесется Крисси к присутствию в коттедже отца незнакомой женщины с детьми?
 – Здравствуйте. Рада с вами познакомиться. – Улыбка девушки была вполне дружелюбной и очень милой. – Папа и вправду спас вас во время грозы?
 – Мне стыдно в этом признаться, но это действительно так. А когда мы не смогли найти себе другого жилья – наш коттедж пострадал во время бури, – он настоял, чтобы мы пожили у него.
 Алисия выпалила эти объяснения одним духом, опасаясь, что Крисси может вообразить невесть что.
 Девушка насмешливо улыбнулась и скосила глаза в отцовскую сторону.
 – Он всегда был рыцарем в сияющих доспехах, – сухо обронила она, впрочем, вполне беззлобно.
 Крисси, собственно говоря, не нуждалась в торопливых объяснениях Алисии, чтобы оценить ситуацию. Увидев эту женщину, она сразу поняла, что та разительно отличается от всех, за кем ее отец когда-либо ухаживал. Может быть, девушка знала отца недостаточно хорошо, но в одном она была уверена – в женщинах он разбирается. Неиспорченность и внутренняя цельность Алисии бросались в глаза с первого взгляда. И все же Крисси ощущала некие чувственные токи, живые и теплые, перетекавшие от ее отца к этой женщине и обратно. Казалось, встань рядом с ними – и тебя опалит жаром.
 – А что такое лыцарь в сияющих успехах? – спросил Адам.
 – А почему бы нам не обсудить это за глотком чего-нибудь освежающего? – предложил Пирс, приглашая всех в дом.
 Алисия с первого взгляда прониклась симпатией к Крисси. Девушка непринужденно вела беседу и казалась очень живой Некоторую робость она испытывала только в те минуты, когда смотрела на отца. Создавалось впечатление, что ей хочется броситься к нему и крепко обнять, но она не решается. Каждый раз когда Крисси останавливала взгляд на отце, было видно, что она любит его и восхищается им, но тем не менее чувствует себя несколько неловко в его присутствии. Еще Алисии показалось, что девушка очень нуждается в одобрении и привязанности отца.
 Крисси рассказывала о своих успехах в художественной школе. Она готовилась стать модельером женской одежды, и им с Алисией было о чем поговорить.
 Мальчикам такая тема быстро наскучила.
 – Можно мы пойдем играть в соккер? – зевнув, спросил Дэвид. – Пирс встал:
 – Надеюсь, дамы извинят меня. Пойду побегаю с ребятами – надо же дать выход их энергии.
 – Нет-нет, – запротестовала Крисси. – Я обещала, что поиграю с ними. Пошли, ребятки! Все трое выбежали из дома.
 – Ваша дочь – просто чудо, Пирс. Такая живая, умная.
 – Правда? – спросил он с гордостью, глядя вслед удаляющейся Крисси. – К сожалению, моей заслуги в этом нет.
 – Вы несправедливы. Он покачал головой:
 – Я ведь ее не растил. А ей был нужен отец, хороший и добрый, который бы о ней заботился. В том, что произошло между ее матерью и мной, не было вины девочки, а пострадала больше всех именно она.
 – Мне кажется, она знала, что, если понадобится, вы придете ей на помощь, – робко заметила Алисия.
 Он обернулся к ней. Его пронзительно-зеленые глаза, казалось, прожигали ее насквозь.
 – Хотел бы я быть в этом уверенным, Алисия. Мне это сейчас очень нужно.
 – Я считаю, что Крисси не держит на вас зла. Она смотрит на вас с таким обожанием, с такой любовью! А может быть, ей хочется услышать, что вы тоже ее любите? Вы когда-нибудь говорили ей об этом? – Пирс задумался, насупив брови. – Пойдите поиграйте с ними, а я пока накрою на стол.
 – Я не могу допустить, чтобы вы все делали одна.
 Алисия решительно указала на дверь.
 – Ступайте! – сказала она таким же непререкаемым тоном, каким обычно говорила с детьми.
 – Слушаюсь, мэм.
 Послав удивленной Алисии воздушный поцелуй, Пирс вышел из коттеджа.
 Через двадцать минут Алисия позвала сыновей обратно – надо было принять ванну перед ужином. Они, конечно, ворчали и не хотели бросать игру, но в конце концов ей удалось загнать их в дом. Поставив на поднос два бокала и бутылку охлажденного белого вина, Алисия вышла на крыльцо, где Пирс и Крисси отдыхали после игры в соккер.
 – Боюсь, это все, что мы можем предложить в качестве аперитива; – сказала она, опуская поднос.
 – А где же ваш бокал? – спросил Пирс и похлопал по ступеньке рядом с собой, приглашая Алисию сесть.
 – Мне придется проследить за мытьем, иначе мальчики затопят ванную. Вы можете не торопиться – булочки еще пекутся. Как только ужин будет готов, я вас позову.
 Пирс коснулся ее руки:
 – Спасибо.
 В его взгляде читалась не только благодарность – там было и что-то еще. Наверное, он был признателен Алисии за то, что она дала ему возможность побыть наедине с дочерью. А то, другое чувство? Алисия затруднилась бы сформулировать его, но почему-то у нее сладко защемило в груди.
 Она уже накрывала на стол, когда в дом вошла Крисси под руку с отцом. Девушка, обращаясь к Пирсу, говорила:
 – Это было в то Рождество, когда ты подарил мне пони, помнишь? Я еще ни разу не видела маму в такой ярости! Лошадка пробыла у меня всего один день, и мама тут же отослала ее на конюшню.
 – Она всегда была сукой, – промолвил Пирс.
 – А я знаю, как пишется это слово! – радостно возвестил Дэвид. – С-у-к-а.
 – Дэвид Рассел! – Алисия была шокирована. Пирс выглядел смущенным, а Крисси заметила:
 – Видишь, что значит возводить на мамочку напраслину?
 – Я вовсе не возводил на нее напраслину, а лишь обозначил ее истинную сущность. И не жалею об этом. Жаль только, что меня услышал Дэвид. Это нехорошее слово, Дэвид. Чтоб я его никогда от тебя не слышал!
 – Да, сэр.
 Ужин прошел прекрасно. Все оживленно беседовали. Тем для разговора хватало. Пирс приготовил превосходный бефстроганов, Алисия сварила макароны. Вспомнив былые дни, когда они с Джимом устраивали такие же праздничные ужины, Алисия решила блеснуть кулинарными талантами и испекла лимонный торт, который получил единодушное одобрение.
 Мальчики не забыли об обещанной поездке в «порше». Передавая отцу ключи от машины, Крисси сказала:
 – Может быть, ты займешься этим, а я пока помогу Алисии вымыть посуду?
 – Я и сама справлюсь, – поспешила заверить ее Алисия.
 – Но мне хочется! К тому же мы не закончили наш разговор. Интересно, какой длины оборки будут модны в следующем сезоне?
 – Пожалуй, мне с мальчиками действительно лучше удалиться, – со смехом заметил Пирс.
 Подхватив юных Расселов под мышки, он двинулся к выходу. Ребята визжали от восторга.
 Крисси поймала взгляд Алисии, любовно устремленный на всех троих. Застигнутая врасплох, Алисия поспешно начала убирать со стола.
 – Как я поняла, ты скоро выходишь замуж. И какое у тебя будет платье? – спросила она.
 Крисси подробно описала фасон и цвет своего свадебного наряда. Беседа текла непринужденно. Алисия и не заметила, как рассказала новой знакомой о Джиме и его смерти, о своей работе и даже о Слоун и Картере.
 – Вы спали с моим отцом?
 Еще одна черта, унаследованная Крисси от Пирса, – способность задавать неожиданные вопросы, от которых собеседник буквально лишается дара речи.
 Руки Алисии, погруженные в мыльную воду, непроизвольно сжались в кулаки, когда она услышала этот дерзкий вопрос.
 – Нет, – тем не менее мягко ответила она. И, подняв глаза на Крисси, повторила:
 – Нет, не спала.
 – Я думаю, вам бы следовало, – заметила на это Крисси.
 В этот момент она не смотрела на Алисию, а сосредоточенно устанавливала посуду в буфете.
 Алисия не могла поверить, что девушка говорит это искренне.
 – Почему ты так считаешь? Крисси посмотрела на нее, улыбнулась и пожала плечами:
 – А почему нет? Вы нравитесь друг другу. Не поймите меня превратно – я не за то, чтобы спать с первым встречным. Просто мне показалось…
 Она запнулась, уставилась перед собой невидящим взглядом, а затем снова обернулась к Алисии. Взгляд девушки, такой же проницательный, как у Пирса, казалось, проникал в самые сокровенные мысли Алисии.
 – С папой что-то не так.
 – Не так? Что ты хочешь этим сказать?
 – Сама не знаю. Но он изменился. Даже то, что он пригласил меня сюда, совсем на него не похоже. Раньше во время наших встреч отец постоянно куда-то спешил. Мне стоило большого труда поспевать за ним – он постоянно находился в каком-то лихорадочном движении. А сейчас он задумчив, погружен в себя. Он совершает поступки, которые совершенно ему несвойственны.
 – Например, предоставляет кров бедной вдове с сыновьями?
 Крисси рассмеялась и внимательно посмотрела на Алисию.
 – Вы, наверное, и сами догадались, почему он так поступил. Даже если бы вы были страшны как смертный грех, я уверена, что отец был бы вежлив и постарался вам помочь, но вряд ли его гостеприимство в этом случае простерлось бы так далеко.
 Сконфуженная Алисия отвела взгляд, но Крисси взяла ее за руку и заставила снова посмотреть ей в глаза.
 – А если бы он вас попросил, вы бы стали с ним спать?
 Алисия судорожно сглотнула. Она была больше удивлена, чем обижена этим вопросом.
 – Не знаю.
 – Надеюсь, что да. Мне кажется, он нуждается в вас, – серьезно сказала Крисси.
 – Я уверена, что такой человек, как твой отец, не испытывает недостатка в женском обществе.
 – Я тоже в этом уверена. Но в данном случае я говорю не о сексе, вернее, не только о сексе. Мне кажется, вы ему нужны вся – ваша теплота, участие… И еще мне кажется, что если вы будете с ним, то тоже выиграете от этого.
 Алисия была рада услышать шум возвращающегося «порше» – это означало, что разговор окончен. Мальчиков уложили спать, чтобы взрослые могли остаться в своей компании. Перед сном ребята тепло попрощались с Крисси, и Алисии показалось, что девушка им понравилась. Когда она присела, чтобы поцеловать их, они не увернулись от ласки, которой, как правило, старались избегать. Было уже поздно, и Крисси стала собираться домой.
 – А тебе обязательно нужно ехать? – поинтересовался Пирс. – Мы нашли бы еще одно место.
 – У меня утром занятия, а днем – примерка. Мама будет злиться, если я не приду. – Она пожала Алисии руку:
 – Рада была познакомиться. Официально приглашаю вас и ребят к себе на свадьбу.
 – Спасибо. Мы постараемся прийти. Вслед за этим Крисси порывисто обняла Алисию, чем повергла ее в полное смятение.
 – И помните, что я вам сказала. Я разрешаю! Она подмигнула Алисии. Той пришлось отвести глаза, чтобы не встречаться с удивленным взглядом Пирса.
 – Я провожу тебя до машины, – предложил он. По крайней мере полчаса просидела Алисия перед камином, листая журналы. Иногда до нее долетали голоса отца и дочери. В какой-то момент ей показалось, что Крисси плачет, но, может быть, это только почудилось. Наконец послышались шум заведенного мотора и шорох гравия под колесами выехавшего на дорогу «порше».
 Пирс возвратился не скоро. Алисия догадалась, что он предпочел бы остаться один, и, как только он показался на пороге, заторопилась наверх. Ей вовсе не хотелось, чтобы у него сложилось впечатление, будто она специально его дожидалась. Но не успела Алисия шагнуть на ступеньку, как Пирс окликнул ее:
 – Собираетесь ложиться спать?
 – Да. Я подумала…
 Он протянул к ней руку:
 – А может быть, посидите со мной немного, Алисия?
 У нее неизвестно отчего гулко забилось сердце. Может быть, потому, что вокруг было так тихо и они остались вдвоем. А может быть, потому, что она выключила весь свет за исключением одной неяркой лампы, и коттедж был погружен в полутьму, и из каждого угла веяло интимностью. И еще от его голоса, чуть хрипловатого, наполненного скрытым чувством, когда он произнес ее имя. Но как бы то ни было, Алисию охватила сладкая дрожь, когда она отошла от лестницы, вернулась к дивану и взяла протянутую ей руку. Пирс усадил ее рядом с собой на мягкие, уютные подушки.
 – Спасибо за то, что помогли мне с ужином, – заговорил он.
 – Не за что. Да я ничего особенного и не сделала, – добавила она, поймав иронический взгляд Пирса. – Я вообще люблю принимать гостей.
 – Так или иначе, поверьте, я очень вам благодарен. Мне кажется, и Крисси понравилось. Хотя бы на некоторое время она отвлеклась от той чехарды, которую ее мать устраивает из-за предстоящей свадьбы.
 Отбросив благоразумие, Алисия отважилась вступить на тропу столь же опасную, как минное поле. Однако первый шаг она постаралась сделать осторожно.
 – Похоже, Крисси не в восторге от того, что выходит замуж. Она любит своего жениха?
 – Наверное, она привыкла, что он рядом. Он довольно приятный молодой человек. Но мне кажется, она его не любит.
 – Но тогда зачем же…
 – Ей навязывают то, что называется удачным браком. Удачным, с точки зрения ее матери, разумеется.
 – Понятно.
 – Вряд ли вам понятно. Вероятно, я должен объяснить, но предупреждаю – это длинная и скучная история.
 – А я не тороплюсь, – возразила Алисия с улыбкой, догадываясь, что Пирсу нужно выговориться.
 – Но вы, кажется, собирались ложиться.
 – Я с удовольствием послушаю.
 – Не хотелось бы обременять вас своими проблемами.
 – Но ведь я рассказала вам о своих проблемах. Иногда малознакомый человек – самый лучший слушатель.
 – А мы до сих пор малознакомые люди? Алисия отвела глаза, не выдержав его пристального взгляда. Пирс глубоко вздохнул и начал:
 – Ну, раз вы настаиваете… Я женился рано и по-глупому. Дотти считала меня хорошей партией. Еще бы – подающий надежды молодой инженер! У нее было милое личико, роскошное тело и море сексуальной привлекательности. Сам того не заметив, я попался в умело расставленные сети, и Дотти тут же вцепилась в меня мертвой хваткой. Мы (-.самого начала совершенно не подходили друг другу – у нас были разные цели в жизни, разные системы ценностей. Наш брак был заранее обречен на неудачу.
 Пирс рассказал Алисии о том, что его жена, происходившая из весьма обеспеченной семьи, была шокирована, когда он вложил почти все свои сбережения и небольшое наследство в новое дело. Да, он предпочел открыть собственную конструкторскую фирму, а не держаться за хорошо проверенную старую. С деньгами в семье стало туго, и им пришлось отказаться от членства в престижных клубах и некоторых прежних знакомств. В этот момент выяснилось, что Дотти беременна.
 – Она была вне себя и обрушилась на меня с упреками. По ее словам, я был чем-то вроде сексуального маньяка, вожделение которого так сильно, что не дает времени позаботиться о контрацептивах. На самом деле как раз в постели мы хоть немного подходили друг другу.
 Алисия проглотила подступивший к горлу комок и ужаснулась. Кажется, ее снедает банальная ревность?!
 – Когда она заикнулась об аборте, я пригрозил убить ее. Наверное, по современным меркам мои взгляды кажутся слишком пуританскими. Но тогда я думал так и так же думаю до сих пор. Вскоре после того как родилась Крисси, мы поняли, что наша жизнь будет гораздо счастливее, если мы больше никогда не будем видеть друг друга. Дотти ненавидит меня. Я – единственная вещь в ее жизни, которую она страстно желала иметь, за которую боролась, но так и не получила. – Пирс пригладил волосы и продолжил:
 – А я обвиняю во всем самого себя. Во-первых, мне не следовало жениться на ней. Во-вторых, я оказался никудышным родителем. Я даже толком не знаю своей дочери. Ее детство, отрочество, юность прошли мимо меня. Сейчас Крисси стоит на пороге замужества, которое наверняка не принесет ей счастья, а я никак не могу этому воспрепятствовать. Любая попытка вмешательства с моей стороны будет воспринята Дотти как объявление третьей мировой войны. И все же я чувствую себя обязанным сделать для своей дочери хоть что-то до того, как… Он умолк.
 – До того, как что?
 – Не важно. Просто мне кажется, что ей нужна помощь, чтобы выбраться из всего этого, а она не знает, как об этом попросить. Я сказал Крисси, что она должна уметь противостоять матери. Но сомневаюсь, что ей это удастся.
 – Крисси – умная девушка. Она не даст втянуть себя в замужество, которого не хочет.
 – Вы не знаете Дотти. Ее стратегическим способностям позавидовал бы сам Наполеон, а к людям она безжалостна так же, как император Нерон. Если она что-то решила, то своего добьется, и горе тому, кто посмеет встать у нее на пути!
 – Но вы же не спасовали перед ней. Пирс повернулся к Алисии и внимательно посмотрел ей в глаза.
 – Я – нет. И слава Богу! Мне остается только надеяться, что со временем Крисси поймет свою ошибку. Черт возьми, да ведь ее матери этот брак нужен только потому, что жених происходит из богатой семьи. Небось ждет не дождется, когда получит возможность переделывать зятя на свой лад! Словом, все, кроме Дотти, в результате этого брака будут несчастливы.
 – Когда придет время, Крисси сама сообразит, как ей поступить.
 – Да вот сообразит ли? А если и так, то моей заслуги в этом не будет. Моя роль как родителя свелась к тому, что я время от времени делал ей подарки – вроде пони или «порше». Но я не дал ей главного – не научил отличать в жизни важное от неважного, не помогал советом, когда он ей требовался. Господи, да это просто чудо, что она не презирает меня!
 Повинуясь внутреннему импульсу, Алисия убрала со лба Пирса спутанную прядь седоватых волос. Они показались ей нежными, как шелк.
 – Вы вовсе не такой преступник, каким хотите себя изобразить, Пирс. И не тревожьтесь за Крисси! У нее на плечах умная головка.
 – Когда мы прощались, я сказал, что люблю ее, – тихо произнес Пирс.
 Итак, ее ненавязчивый совет был услышан.
 – А она? Пирс улыбнулся:
 – Заплакала, обняла меня и сказала, что тоже меня любит.
 – Я рада. Пирс, рада за вас обоих.
 Он обернулся, чтобы видеть лицо Алисии.
 – Я должен благодарить вас за то, что вечер получился таким удачным. Вы не представляете, как это для меня важно.
 – Рано или поздно это должно было случиться. Вы хотели этого, Крисси – тоже. Я всего лишь подтолкнула вас к тому, что вы и сами собирались сделать.
 Он коснулся пальцем ее щеки.
 – Почему с вами так приятно говорить? Кажется, что вы настроены на волну собеседника, и он с готовностью изливает перед вами душу.
 – Вы ошибаетесь. На самом деле я страшная эгоистка.
 – Не верю.
 Голос Пирса звучал приглушенно и был полон скрытого чувства. Он словно материализовался, и Алисия чувствовала прикосновение этого голоса в самых интимных местах – на груди, бедрах, между ног. Эти прикосновения были приятны, как ласка шаловливого котенка.
 – И все же это так. Сколько я себя помню, я думала только о себе. Вот почему мне всегда хотелось найти опору в людях, которые бы обо мне заботились. Вначале это были родители, потом Джим. Меня волновало только собственное благополучие в той мере, в какой оно зависело от них. Когда я потеряла Джима, то возложила ответственность за свою жизнь на Картера. Так ведь проще. Когда что-то не получается, есть кого винить. – Алисия с грустью покачала головой и для убедительности положила ладонь на руку Пирса. – Понимаете, в глубине души я знала, что Картер меня не любил, еще до того как он встретил Слоун. А я чуть не погубила его жизнь, чуть не лишила возможности быть счастливым только для того, чтобы самой не лишиться опоры.
 – Вы слишком строги к себе. Ведь вы думали о сыновьях.
 – Это было всего лишь удобное оправдание. – Погруженная в свои мысли, Алисия рассеянно теребила пуговицу на рубашке Пирса, и это непроизвольное движение вовсе не казалось неуместным. – Но однажды меня словно озарило. Я поняла, что я взрослый человек и сама должна нести ответственность за жизнь своих сыновей и за свою собственную. Впервые в жизни я твердо стою на ногах. Мне это нравится, но порой почему-то становится страшно.
 – На свете не найдется человека, который хотя бы иногда чего-нибудь не боялся.
 У Пирса был отсутствующий взгляд, и Алисия подумала, что сейчас он опять, как уже бывало, оборвет разговор. Однако он вдруг поднес ко рту ее ладонь и прикоснулся к ней губами.
 – А о чем вы говорили с Крисси? Должно быть, он заметил, как от этих слов учащенно забилось ее сердце, потому что вопросительно посмотрел на нее. У него были темные, длинные и очень густые ресницы. Алисии захотелось провести по ним пальцем.
 – Да ни о чем, просто женская болтовня. Ничего особенного.
 – Она спрашивала о нас?
 – Да.
 – А что она хотела узнать?
 Алисия понимала, к чему может привести правдивый ответ. Пожалуй, лучше этого избежать. Но ей почему-то хотелось быть откровенной с ним. А, будь что будет!
 – Крисси спросила, спала ли я с вами.
 – А вы что ответили?
 – Сказала, что нет.
 – А она?
 Алисия облизнула пересохшие губы кончиком языка.
 – Сказала, что, по ее мнению, нам следует это сделать. Что это будет хорошо для нас обоих.
 – Я склонен согласиться с ней. Мне-то уж точно будет хорошо!
 Пирс нежно взял Алисию за подбородок. Казалось, горячий взгляд его глаз пронизывает ее насквозь. В ее глазах он прочел такое же неистовое желание и такую же страсть, которые охватили его самого.
 – А вам? – спросил он.
 – Я думаю, мы оба получим от этого удовольствие, – удивляясь самой себе, ответила Алисия. Итак, жребий брошен.
 – Но я не могу позволить себе постоянной привязанности. Это будет постель и только. Не хочу, чтобы вы потом страдали.
 – Я все понимаю.
 – Правда? Вы правда понимаете, Алисия? Мне нужно это знать заранее.
 – Я тоже не могу себе позволить никаких привязанностей.
 – Значит, мы два взрослых человека, которые знают, на что идут. Так? Два разумных, понимающих друг друга человека.
 – Да.
 – И никаких сожалений потом.
 – Никаких.
 – Только одна ночь. Никаких обязательств. Мы не придаем этому никакого особого значения, просто воспринимаем это как физическое удовольствие, некий праздник плоти. Идет?
 – Да.
 Алисия не произнесла, а скорее выдохнула это слово. Одновременно ее тело страстно приникло к нему, объятое желанием.
 Он провел пальцами по ее губам, наслаждаясь их формой, и тут же его рот приник к ним. Язык стремительно раздвинул их и задвигался у нее во рту свободно и неистово. Он как будто пробовал ее на вкус.
 Обвив руками стан Алисии, Пирс встал и заставил ее подняться. Не отрываясь от сладостных губ, он вдруг подхватил ее на руки и понес к кровати. Соприкосновение тел заставило обоих застонать от желания. Ловким движением он высвободил ее блузку из-за пояса.
 Наклонившись, он начал целовать ее грудь сквозь ткань, пока расстегивал блузку. Ее грудь буквально изнывала от его поцелуев, а нежные розовые соски напряглись и горели под тонким бюстгальтером.
 Пирс постарался успокоиться, уговаривая себя не спешить, не набрасываться на нее так неистово, а наслаждаться медленно. Обхватив ладонями ее грудь, он нежно погладил бархатистую кожу.
 – Тебя так приятно трогать, – прошептал он ей на ухо.
 Алисия обвила руками его шею и приникла щекой к его груди. Было слышно, как гулко стучит его сердце. От него исходил тонкий аромат дорогого одеколона, напоминавший запах леса, и она жадно вдыхала этот запах.
 Нежно обняв ее, он расстегнул бюстгальтер. Алисия робко взглянула на Пирса. В его глазах читалось восхищение.
 – У тебя великолепная грудь, Алисия. Просто великолепная!
 Он выразил свое восхищение не только взглядом и словами, но и руками и губами. Быстрые легкие поцелуи покрыли нежную плоть. Он приподнял ее грудь. Соски тут же ответили на дразнящее прикосновение его пальцев. Он медленно водил языком по ее груди, наполняя ее желанием, которым уже горел сам.
 – Ты сама разденешься? – спросил он, стараясь сдерживаться.
 – А ты хочешь меня раздеть?
 – Очень!
 Она сбросила туфли и встала перед ним, вся в ожидании. Его глаза, казалось, пронизывают ее насквозь, и она вся горит от страсти. Медленно, осторожно он снял с нее ремень и расстегнул нарядные брюки, которые Алисия надела в честь приезда Крисси. Запустив в них руки, он потянул брюки вниз, чтобы она могла их снять.
 – То, что у тебя красивые ноги, я уже знаю, – шутливо прошептал он, выпрямляясь.
 Он начал было снимать с нее трусики и почувствовал, как она напряглась.
 – Что-то не так? – спросил он, отпуская ее.
 – Нет, просто…
 Смущенная этим внезапным приступом девичьей скромности, Алисия постаралась загладить свою вину и начала расстегивать рубашку Пирса. В неярком свете лампы волосы на его груди казались такими пушистыми, что ей захотелось спрятать в них лицо, но она не решилась. Он стоял спокойно, позволяя ей изучать его. Соски были темными и плоскими. Повинуясь какому-то инстинкту, она провела по ним кончиком пальца. Соски тут же напряглись. Его дыхание стало прерывистым. Правильно ли она делает? Она не помнила, чтобы когда-нибудь трогала грудь Джима.
 Я ничего не умею, подумала Алисия с отчаянием. Я ему не понравлюсь. Я совсем не знаю, как это делается. Они с Джимом поженились до того, как началась сексуальная революция, и теперь Алисия чувствовала себя невежественной, беспомощной дурочкой.
 Как будто угадав, какие мысли терзают ее. Пирс успокаивающе погладил ее плечи:
 – Может быть, тебе лучше лечь? Она послушно повернулась к кровати и откинула одеяло, пока он раздевался. Лежа в постели, она старалась не смотреть на него, хотя краем глаза заметила, что он совсем обнажен. Он подошел к кровати и оперся на нее коленом.
 – Алисия… – нежно позвал он.
 Склонившись над ней, он взял ее руку и положил себе на бедро. Она закрыла глаза. Грудь теснил непонятный страх. Он легонько пощекотал ее ладонь пальцем.
 – Ты не хочешь? Ответь!
 Тревога в его голосе заставила ее повернуть голову и взглянуть на него. Он и вправду был обнажен, и ее взору предстало все его тело, полное мужской красоты и силы, – развитые мускулы, загорелая кожа, волосы, покрывавшие грудь.
 Но сильнее желания, сильнее тела была сила и незаурядность его натуры. Даже сейчас он был готов к тому, что ничего не произойдет, если она не захочет. Алисию охватило странное чувство. Ей показалось, что это любовь. Она вспомнила, как он разговаривал с ее сыновьями, и мальчики слушали его, затаив дыхание, или хохотали до слез. Она вспомнила, с какой нежностью и страстью он смотрел на нее, его взгляд говорил о большем, чем простое сексуальное влечение. Что бы он ни говорил о себе, на самом деле он Добрый и нежный человек, и ей захотелось познать его полностью.
 Она осторожно коснулась его бедра и провела по нему рукой нежно и ласково. – Я хочу.
 Не торопясь он лег рядом с Алисией и привлек ее к себе. Он держал ее так довольно долго и лишь потом поцеловал. Его губы двигались нежно и осторожно. Ей стало легко. Вот его руки скользнули вдоль ее бедер, и он снял с нее трусики, стараясь не спугнуть Алисию неосторожным движением.
 Теперь она лежала перед ним обнаженная, покорная, а он жадно изучал ее наготу. Взглянув ему в глаза, она заметила, что они светятся радостью, а в его улыбке прочла бесконечную нежность. Пирс начал ласкать ее неспешно и умело, предвкушая момент наивысшего наслаждения и стараясь не торопиться. Ее тело отзывалось на прикосновения его рук и губ благодарным восторгом.
 Поглаживая кожу Алисии и видя, как она загорается от его ласки. Пирс, казалось, черпал в этом дополнительное удовольствие. Алисию удивило то, что она совершенно не смущалась. Скорее наоборот – наблюдая за каждым движением Пирса, видя его любящий взгляд, она чувствовала, как нарастает ее собственное возбуждение.
 Мягким касанием он раздвинул ей бедра и погрузился в ее лоно. Алисия чувствовала себя сокровищем, которым восторгается подлинный знаток. Ее лоно было податливым и влажным, и он удовлетворенно промурлыкал что-то, почувствовав, что она готова принять его. Губы Пирса, мягкие и вместе с тем требовательные, ласкали ее грудь.
 Умело, стараясь не испугать Алисию и не причинить ей боль, он вошел в нее. Почувствовав в себе его плоть, она вся подалась навстречу этому сладкому давлению. Он обладал ею медленно, со страстью, и сладость этого обладания наполняла ее тело изумлением и восторгом.
 – О Боже, как хорошо! – услышала она его шепот. – Как мне хорошо с тобой, Алисия…
 – Пирс! – вскрикнула она, почувствовав, что его движения становятся более глубокими и требовательными.
 Она вцепилась ему в плечи, содрогаясь всем телом. Доводилось ли ей испытывать такое чувство прежде? Она не могла припомнить.
 – Ш-ш-ш, – прошептал он ей на ухо. – Нам некуда торопиться. Не спеши, расслабься. Дай мне насладиться тобой, дорогая. Почувствуй, как я люблю тебя…
 Она так и сделала. По мере того как он проникал все глубже, ее лоно все сильнее сжимало его плоть. Она боялась сделать что-нибудь не правильно, то, чего она впоследствии будет стыдиться. Но вот, почти помимо ее воли, Алисия начала двигаться все быстрее и быстрее, понимая, что вскоре сладкая волна оргазма захлестнет ее.
 – Пирс! – снова крикнула она, пряча лицо у него на груди.
 Вселенная перестала существовать. Остались только они двое…
 Как в тумане, Алисия слышала, как Пирс бесконечно повторяет ее имя. В его голосе слышался восторг и… какая-то печаль.




 Глава 5


 Перебирая золотистые пряди Алисии, Пирс заглянул ей в лицо и попытался сосчитать веселые искорки, которыми лучились ее глаза.
 – Ты такая милая, – прошептал он, лаская ее грудь.
 Его дыхание щекотало ей кожу.
 – Правда?
 – Да, да, да.
 Каждое слово сопровождалось поцелуем. Поудобнее примостившись в постели, он спросил:
 – Когда умер Джим?
 – Три года назад.
 – И с тех пор у тебя никого не было?
 – Почему ты так решил? Неужели она вела себя так неумело и неуклюже? Алисия слегка отстранилась.
 Пирс нежно улыбнулся и придвинулся к ней поближе.
 – Это видно сразу, но стыдиться здесь нечего. – Он прикоснулся губами к ее волосам и провел рукой по талии и бедрам. – Наоборот, даже очень приятно.
 Алисию обрадовали эти слова, и она свернулась калачиком рядом с Пирсом.
 – Вообще-то был один, – призналась она тихо.
 – Картер?
 Положив руку ему на грудь, она рассеянно водила пальцем по седоватым волоскам. В глубине души Алисия надеялась, что нотка ревности в голосе Пирса не была лишь плодом ее воображения.
 – Нет, не Картер.
 – Не Картер?
 Она покачала головой.
 – Я ведь уже говорила, что у нас с ним были другие отношения. Если бы мы когда-нибудь занялись любовью, даже поженившись, мы считали бы это предательством по отношению к Джиму. Картер и я были слишком хорошими друзьями, чтобы стать любовниками.
 – Значит, кто-то другой?
 – Да так, ничего серьезного. Мужчина на одну ночь. Он был очень мил, но ничего не значил для меня. Правда, он помог мне понять, что я живая женщина и что, хотя Джим умер, жизнь продолжается. И еще я поняла, что зря ухватилась за первого подвернувшегося мне мужчину, не говоря уж о том, что это было несправедливо по отношению к Картеру.
 Пирс лежал молча. Его руки больше не ласкали ее. Слышалось только мерное дыхание. Может, не стоило рассказывать ему о той ночи на Тахо?
 – Ты солгала мне, Алисия. Она приподнялась на локтях и попыталась заглянуть ему в лицо. Его слова изумили ее.
 – Солгала?
 Пирс начал ласково поглаживать Алисию по спине. В ее волосах, ниспадавших ему на руку, отражался лунный свет.
 – Да, ты солгала, когда сказала, что сегодняшняя ночь не будет иметь особого значения.
 Запустив руку ей в волосы, он приблизил к себе лицо Алисии и начал его целовать. Поцелуи были спокойными и нежными.
 – Для тебя ведь это не просто секс, правда, а нечто гораздо большее?
 Она опустила глаза. Из-под век показались крупные слезы, покатившиеся по щекам. Посмотрев на Пирса, Алисия сказала хрипловатым шепотом:
 – Да. Иначе я не была бы здесь с тобой. – Алисия…
 Пирс обнял ее и притянул к себе. Он чувствовал мягкую тяжесть ее груди, стройные бедра, касавшиеся его ног. На этот раз поцелуи Пирса были совсем другими. Наполненные страстью, они вызвали ответную страсть в Алисии.
 Когда он наконец оторвался от ее губ, они были влажными и горели от поцелуев, так же как его собственные. Алисия провела пальцем по нижней губе Пирса, стирая влагу и любуясь формой его рта. Было приятно сознавать, что на его губах остался след от ее поцелуя.
 – А ты тоже солгал мне, Пирс?
 Он положил ее голову себе на плечо и закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением прекрасного обнаженного тела. Руки неспешно скользнули по спине и бедрам Алисии. Она издала гортанный звук. Услышав его, Пирс понял, что опять хочет ее и будет хотеть всегда.
 – Да. Я солгал не только тебе, но и себе.
 Перед самым рассветом Алисия тихонько, чтобы не разбудить Пирса, выскользнула из постели, собрала одежду, на мгновение задержалась в ванной и поднялась на чердак. Надев ночную сорочку, она умудрилась так тихо лечь в кровать, что спавший там Адам даже не шевельнулся. Она чувствовала себя загулявшим подростком, слишком поздно вернувшимся с вечеринки. Да, тяжелое это ремесло – прививать детям понятие о нравственности! Уж если она сама не уверена, что поступила правильно, то что сказали бы ее сыновья, узнав, что их мать провела ночь с Пирсом?
 Ей казалось, что она заснула буквально на минуту, как вдруг услышала шорох шагов и приглушенные голоса. Дети тихонько спускались с чердака. Через некоторое время до Алисии донесся шум льющейся воды и негромкий голос Пирса:
 – Ну что, орлы, проснулись? А мама еще спит?
 Конечно, рано или поздно придется встать и посмотреть им всем в глаза, но Алисия, лежа под одеялом, медлила – ей хотелось отдалить эту роковую минуту. Интересно, что теперь думает о ней Пирс? И что она сама думает о себе? Почему у нее захватывает дух от радости и счастья, когда она вспоминает прошедшую ночь, а уже в следующее мгновение она начинает стыдиться этого?
 Никогда раньше Алисия не испытывала ничего подобного. Проведя ночь с Пирсом, она чувствовала, что он сумел разбудить каждую клеточку ее тела. Теперь у нее не было от него тайн. Джим тоже был страстным и нежным любовником, но то, что происходило между ними, лишь отдаленно напоминало восторг, который она разделила с Пирсом.
 Пирс отдавался любовной игре всем своим существом, В ней участвовали не только руки, губы и более интимные части тела, но и кожа, волосы, глаза… Все пять органов чувств, а также сердце и мозг были нацелены на то, чтобы доставить ей максимальное удовольствие. Вот почему Алисии показалось, что еще ни одну женщину в мире не любили так, как любил ее Пирс.
 При воспоминании о том, что делал он и что делала она сама, Алисия залилась краской, как робкая старая дева. Если бы люди, знавшие ее много лет, только вообразили себе, как она вела себя в постели, они наверняка были бы поражены. Ее родители, друзья, Слоун и Картер… Хотя, пожалуй, Картера это вряд ли удивило бы, с улыбкой подумала Алисия, припомнив некоторые весьма откровенные пассажи из его романов.
 Получается, что Алисия в одночасье стала совсем другой. И теперь прежняя Алисия Рассел была одновременно восхищена, шокирована и заинтригована этой новой женщиной, сказочным образом появившейся на свет прошлой ночью.
 Отогнав эти мысли, Алисия подумала, что пора присоединиться к Пирсу и детям: снизу было слышно, что завтрак в самом разгаре. Она надела велюровый спортивный костюм, слегка пригладила волосы и робко подошла к лестнице. Первым ее заметил Адам.
 – Привет, мам! Ну как я сегодня, не брыкался? – Он повернулся к Пирсу и объяснил:
 – Она говорит, что я всегда ночью брыкаюсь.
 – Сегодня я этого не заметила.
 Алисия не смела поднять глаза на Пирса, который, прислонившись к раковине, потягивал кофе. Она лишь скользнула по нему взглядом и заметила, что сегодня на нем только джинсы, а грудь и ноги голые. При взгляде на обнаженный торс Пирса сердце Алисии гулко забилось – она вспомнила, как сегодня ночью прикасалась к нему руками, губами, щекой…
 – Доброе утро, Дэвид.
 – Привет! А чего это ты такая красная?
 – Разве?
 Алисия прижала холодные как лед ладони к пылающим щекам.
 – А правда, мам, почему ты красная? – вмешался Адам, отправив за щеку очередную порцию каши.
 – И… не знаю…
 – И вообще ты какая-то странная, – добавил Дэвид. – Дай мне, пожалуйста, джем.
 Алисия потянулась за баночкой с виноградным джемом, испытывая сильное искушение запустить ею в сына. Воцарилось молчание. Лишь через несколько минут Алисия набралась мужества и подняла глаза на Пирса.
 – Хотите кофе? – тихо спросил он. Этого было достаточно. В теплом взгляде его зеленых глаз ясно читалось воспоминание о прошедшей ночи. Напряжение тут же отпустило Алисию, как будто из воздушного шарика выпустили весь воздух.
 – Да, пожалуйста.
 Он налил ей кофе, и Алисия поспешила сесть за стол, чувствуя, что еще немного – и ноги, вдруг ставшие ватными, подогнутся, и она упадет. Джинсы Пирса держались на бедрах, оставляя открытым пупок. Алисия как завороженная не сводила с него глаз. Неужели сегодня ночью в темноте она касалась языком этого места? Ей вдруг до боли захотелось прикоснуться к Пирсу, поцеловать, желая доброго утра и одновременно благодаря за волшебную ночь. «Это было просто потрясающе, – сказала бы ему Алисия, – еще никогда я не чувствовала себя до такой степени женщиной, и женщиной желанной!»
 – Хотите есть?
 – Разве что тост. Я не голодна.
 – Я тоже.
 В течение нескольких минут, которые, казалось, длились целую вечность, они не сводили друг с друга глаз, посылая тысячу безмолвных, понятных только им сигналов. Дэвид задал Алисии какой-то вопрос, и ей стоило большого труда вернуться к действительности и ответить. Пирс принес тарелку с тостами, поставил ее на стол и сел напротив Алисии.
 – Вам идет этот цвет.
 Спортивный костюм Алисии и впрямь выглядел слишком изысканно и вряд ли подходил для занятий спортом.
 – Спасибо.
 – Хорошо спали?
 Какой у него красивый рот!
 – Да, а вы?
 – Меня преследовали сны. А эти губы помогли ей осознать собственную красоту.
 – Жаль.
 Пирс припомнил все те укромные уголки ее тела, которых касались ночью его губы, и улыбнулся.
 – Ничего страшного. Это были хорошие сны.
 – Мы похожи на этих людей на картинке, да, мам?
 Алисия оторвала взгляд от Пирса и посмотрела на Адама.
 – Извини, я не поняла, – сказала она рассеянно.
 – Ну посмотри!
 Мальчик показал на яркую коробку с хлопьями.
 – Они все сидят вокруг стола и завтракают. Два мальчика – это я и Дэвид, а вот мама и папа.
 – И совсем не похоже, дурак! – возразил Дэвид. – Пирс ведь не наш папа. Для этого он должен сначала жениться на маме.
 Адам обиженно оттопырил нижнюю губу:
 – А тогда было бы совсем похоже, правда, мам? Алисия не ответила. Ее изумило, что Пирс вдруг побледнел, а его глаза, затуманенные любовными воспоминаниями, неожиданно приобрели жесткое, холодное выражение.
 – Наверное. И пожалуйста, Дэвид, не называй брата дураком, – наставительно заметила она.
 Ее сердце, только что бившееся в радостном возбуждении, упало. Волна отчаяния грозила накрыть Алисию, и она попыталась как-то отвлечься от невеселых дум:
 – Если вы уже позавтракали, может быть, пойдете поиграете?
 Дети радостно устремились к двери.
 – А здорово, если бы Пирс был нашим папой, да, Дэвид?
 – Ну да. У нас было бы все, как у других детей, и Крисси приезжала бы навестить нас, и мы могли бы снова покататься в ее «порше».
 – Ага! А она была бы нашей сестрой, или тетей?
 – Конечно, сестрой! Ты что, вообще ничего не соображаешь?
 – Да она слишком стара для сестры.
 Дверь за детьми захлопнулась, и этот громкий звук лишь подчеркнул зловещую тишину дома.
 Пирс поставил чашку на стол с такой осторожностью, как будто боялся, что не сдержится и запустит ею в стену. Невидящим взглядом он уставился на недопитый кофе. Его челюсти были крепко сжаты, а на виске беспокойно билась жилка. Нервным движением отбросив волосы со лба, он сжал руки в кулаки.
 Алисия не могла не заметить, как изменилось его настроение, и это привело ее в ужас. Не то чтобы она боялась самого Пирса – просто слишком хорошо понимала, что может означать такая метаморфоза.
 – Они ведь дети. Пирс. – Как предательски дрожит ее голос! – Они сами не понимают, что болтают. Просто все время чувствуют, что у нас не такая семья, как у других, и им хочется, чтобы и у них был отец. Пожалуйста, не придавай особого значения тому, что услышал.
 От его печальной улыбки повеяло холодом.
 – Это мне напоминает то, о чем мы говорили вчера вечером. Но ведь это имело, как ты выражаешься, «особое значение», не так ли, Алисия?
 – По-моему, мы уже выяснили, что да, имело. – Она начала нервно теребить куртку. – И поэтому ты злишься?
 – Да, черт возьми! – выкрикнул Пирс, вскакивая со стула.
 К счастью, дети были далеко от дома – подзывали белку – и не могли слышать его слов. Но Алисия-то слышала, и ее снова изумил этот внезапный приступ гнева.
 – Да, я злюсь, – повторил он спокойнее.
 – Но почему? – Она быстро овладела собой. После того, что произошло между ними сегодня ночью, она имеет право знать, что его беспокоит. – Как можно сердиться на то, что пятилетний мальчишка упомянул о женитьбе?
 – Да не на Адама я сержусь, пойми же наконец, Алисия! – в сердцах бросил Пирс. – Я злюсь, потому что эта ночь была так чертовски хороша, потому что я чувствую, что мог бы влюбиться в тебя без памяти, потому что я хотел бы стать отцом твоих детей и таким образом загладить вину перед собственной дочерью.
 Алисия в изумлении уставилась на Пирса и даже всплеснула руками:
 – Что-то я ничего не понимаю… А что во всем этом плохого?
 Он схватил ее за плечи и слегка встряхнул.
 – Да потому что это невозможно. Было видно, что эти слова даются ему с большим трудом.
 Он так неожиданно отпустил ее, что Алисия даже покачнулась. Повернувшись к ней спиной. Пирс уставился в окно. Было видно, как Адам и Дэвид собирают хворост и укладывают его на дрова, которые он сам припас накануне. Пирс закрыл глаза, чтобы не видеть этой трогательной картины, и пожалел, что не может закрыть уши, чтобы не слышать, о чем говорят дети.
 – Помнишь, как Пирс учил нас раскладывать костер?
 – И как это он умудряется все знать, а, Дэвид?
 – Потому что он старый, такой же, как наш папа. А папы знают уйму всяких полезных штук.
 – Как ты думаешь, ему бы понравилось, что мы так здорово научились?
 – Конечно! Он всегда гордится нами. Ты что, не помнишь? Он ведь сам так сказал.
 Алисия ждала, что Пирс сам обернется к ней и объяснится, но, потеряв терпение, решила взять инициативу в свои руки. Да, она ведет себя слишком настойчиво, но оставаться в неведении было выше ее сил.
 – Но почему это невозможно?
 – Поверь мне на слово.
 – Но почему?
 – Давай не будем об этом говорить.
 – У тебя есть другая женщина?
 Пирс обернулся к ней и окинул таким взглядом, что у Алисии не осталось никаких сомнений – он хочет ее так же страстно, как сегодня ночью.
 – Если бы! Тогда все было бы просто. Для того чтобы быть рядом, спать с тобой каждую ночь, я без колебаний расстался бы с любой другой женщиной.
 У нее вырвался стон.
 – Но тогда в чем же дело. Пирс? Скажи мне!
 – Нет.
 – Почему?
 – Потому что тебе лучше не знать этого.
 – А кто дал тебе право судить? Разве после этой ночи мы не достаточно-близки, чтобы говорить открыто и прямо обо всем на свете? – выпалила Алисия.
 – Обо всем, но только не об этом.
 – Ну какие же у нас теперь могут быть секреты друг от друга – после всего, что было между нами?
 – Ночью я над этим не задумывался, а утром просто обязан был подумать.
 Алисия погладила себя по животу:
 – А ведь во мне осталась частица тебя. И ты мне не доверяешь? Это нелогично!
 Пирс изумленно вскинул брови и уставился на ее живот.
 – О Боже! – вырвалось у него. – Ты что, не принимаешь таблетки?
 – Нет.
 Его следующий вопрос был справедлив и беспощаден:
 – Почему ты мне не сказала?
 – Не помню, чтобы ты спрашивал, – язвительно бросила в ответ Алисия.
 Она вспыхнула от гнева. Пирс собирался уйти, но она схватила его за руку и повернула к себе.
 – Не тревожьтесь, мистер Рейнольдс, я не собираюсь шантажировать вас возможным ребенком.
 – Да не в этом дело, – устало проронил он. – Просто я не хочу бросать тебя беременной, вот и все.
 – Бросать? Так вот, значит, в чем дело… Пирс глубоко вздохнул. Его взгляд немного смягчился.
 – Да. И ты, вроде, все понимала, соглашаясь провести со мной эту неделю.
 Он, как всегда, прав. С самого начала он предупреждал ее: «Я не могу позволить себе никаких привязанностей». Эти же слова повторил сегодня ночью. Алисия знала об этом, но старалась не думать. Их любовная близость была не просто зовом плоти, а чем-то гораздо большим, но, похоже, у Пирса Рейнольдса действительно есть серьезные основания не заводить ни с кем романа.
 Ну что ж, прекрасно! Пусть убирается к черту…
 Стараясь сохранить остатки гордости, Алисия повернулась и начала убирать со стола. Пирс ушел одеваться. Тщательно вымыв и аккуратно сложив посуду в шкаф – пусть не думает, что она сама и ее сыновья не умеют платить благодарностью за гостеприимство! – Алисия подошла к Пирсу.
 – Я сегодня же возвращаюсь в Лос-Анджелес. Правда, я планировала сделать это завтра, но мне кажется, что при сложившихся обстоятельствах так будет лучше.
 Он сидел на кушетке, сжав руки в кулаки и уставившись в пол.
 – Пирс! – окликнула его Алисия, не дождавшись ответа.
 Он поднял голову, посмотрел на нее и отрешенно кивнул.
 С трудом сдерживая слезы, Алисия взлетела по ступенькам и начала с остервенением бросать вещи в чемодан.
 Пирс стоял и смотрел вслед машине, пока она совсем не скрылась за деревьями. От внезапно наступившей тишины звенело в ушах.
 «Догони их, несчастный идиот, кретин, дурак!» Как он мог позволить им уехать? Ведь ему нужна эта женщина и эти чудные ребятишки.
 Но он не двинулся с места, просто не смог. В конце концов, он не имеет на это права. Лучше он поживет здесь еще неделю совсем один – до тех пор, пока не найдет ответа на мучающий его вопрос. Но к какому бы выводу он ни пришел, все равно он не может себе позволить вторгнуться в их жизнь.
 Проклиная злую судьбу и свое невезение. Пирс вошел в опустевший дом и с грохотом захлопнул дверь. Нет, оставаться в пустом коттедже невыносимо! Повсюду слышались их голоса, преследовали их тени. Да он сойдет с ума, если останется! Решено – надо упаковать вещи и немедленно возвращаться в Лос-Анджелес.
 – Это все из-за тебя, – послышался голос Дэвида с заднего сиденья. – Он так подружился с Адамом и со мной, а на тебя все время злился. Поэтому нам и пришлось уехать.
 – Но мы все равно собирались завтра уезжать. Всю дорогу Дэвид и Адам вели себя так, словно их мать самая что ни на есть злющая ведьма. До того, как ей удалось усадить сыновей в машину, они все время плакали и просили ее остаться. Но вот наконец они едут домой.
 – Да, завтра, но не сегодня же!
 – Я бы тоже с большим удовольствием осталась до завтра, Дэвид.
 – Тогда почему же мы уехали?
 О Боже, как ей надоели эти бесконечные вопросы и причитания! Алисии так хотелось покоя, тишины и одиночества. Она ничего не могла объяснить сыновьям, потому что сама ничего не понимала. Ну почему она не может заползти куда-нибудь в укромное местечко и там зализывать свои раны?
 – Пирс хотел, чтобы мы уехали.
 – Он, наверное, хотел, чтобы ты уехала, но не мы. Он нас любит.
 – Ну все, хватит! С меня довольно! Алисия свернула с шоссе и так резко затормозила, что дети стукнулись о переднее сиденье. Ее лицо пылало от гнева, когда она обернулась к ним.
 – Да, я плохая. Пусть так! А теперь больше ни слова о Пирсе, о коттедже и о том, как вам там было здорово. Я не желаю больше об этом слышать. Понятно?
 Дети уставились на мать испуганными и недоумевающими глазенками. Она почти никогда не позволяла себе разговаривать с ними в таком тоне.
 – Вам понятно? – повторила она с угрозой в голосе.
 Они молча кивнули. Было видно, что оба вот-вот расплачутся – в глазах уже показались слезы, а губы предательски задрожали. Алисия опустила голову, чувствуя себя совершенно опустошенной.
 – Вот так-то.
 Она снова выехала на шоссе, а когда через несколько минут обернулась назад, дети уже спали. Дэвид обнимал Адама, как будто желая защитить. Адам сосал палец, чего с ним уже давно не случалось.
 Алисия чувствовала себя скверно из-за того, что накричала на детей, но ее нервы были на пределе, а на сердце лежала тяжесть. Это ей в пору заплакать, подумала она. Лежать на диване и упиваться своим горем. Иногда так приятно пожалеть себя!
 Ну почему ей так не везет в любви? Когда она наконец научится действовать осторожнее и быть практичнее? Когда повзрослеет и перестанет быть такой доверчивой? Когда научится видеть суть вещей, а не довольствоваться тем, что лежит на поверхности? Ну почему она вечно попадает в такие отчаянные, безнадежные ситуации? Угораздило же ее влюбиться в человека, который увлекался гоночными автомобилями и так нелепо погиб! А теперь вот взбрело в голову увлечься человеком, которому она, несомненно, нравится, но который и не помышляет о любви. Так зачем же она влюбилась…
 Машину чуть не вынесло на обочину.
 Неужели она полюбила Пирса?
 Слезы медленно потекли по щекам Алисии. Пытаясь их сдержать, она немилосердно кусала себе губы. Грудь теснило так, что было невозможно вздохнуть.
 Да, полюбила. Сомнений нет – она любит Пирса. Что-то сулит ей эта любовь?..
 – Доброе утро! – обратилась Алисия к продавщице, входя в магазин «Нарядная одежда». Это было на следующий день, в понедельник.
 – Привет, Алисия! Слышала новость?
 – Пока нет. А что случилось?
 – Гвен в четверг родила.
 – Правда?
 Алисия прошла в служебное помещение магазина, бесшумно ступая по роскошному голубому ковру. Повесив сумочку и жакет в шкаф, она обернулась к своей коллеге.
 – Почти на месяц раньше срока, но весит больше шести фунтов. Девочка, – услышала новость Алисия.
 – Чудесно! А как себя чувствует Гвен?
 – Прекрасно! Все прошло хорошо.
 – Отлично! Надо бы мне позвонить ей и рассказать, как отремонтировали коттедж, – сказала Алисия.
 – Принести тебе кофе?
 Алисия насмешливо взглянула на подругу:
 – Ты сегодня очень уж обходительна. Что-то скрываешь? Может, меня уволили, пока я отдыхала?
 – Вот уж нет! – И понизила голос:
 – Начальство на совещании. Просили, чтобы ты, как только появишься, тоже шла туда. Мне кажется, что они хотят сегодня получить твой окончательный ответ, Алисия.
 – Угу. – Алисия взяла чашку и задумчиво отпила кофе. Она не ожидала, что ответ надо будет дать так скоро, но в своем решении не сомневалась. – Ну что же, в бой!
 Она подмигнула подруге, взглянула на себя в зеркало и начала подниматься по лестнице на второй этаж, где располагался кабинет директора магазина.
 – Здравствуй, Алисия. Тебя уже ждут. Проходи, – обратилась к ней секретарша, по обыкновению унылая, как гробовщик.
 – Спасибо.
 Призвав на помощь все свое самообладание, Алисия толкнула тяжелую дубовую дверь и вошла в святилище. Ее встретили густые клубы сигарного дыма и сердечные приветствия начальства.
 Алисию любезно усадили в кресло, предложили кофе, вежливо расспросили о прошедшем отпуске и лишь после этого задали самый важный вопрос.
 И снова она чуть не поддалась своей всегдашней привычке полагаться на кого-то, а не быть хозяйкой собственной судьбы. В конце концов, она взрослая женщина, мать двоих чудесных сыновей, она умна, полна творческих идей и крепко стоит на ногах! Горько проплакав несколько часов, проклиная свою злую судьбу, Алисия после долгого безжалостного самокопания пришла к выводу, что не нуждается в Пирсе Рейнольдсе. Отныне она будет полагаться только на себя.
 – Мое время и способности стоят недешево, – откровенно заявила она. – Мне нужно на триста долларов больше, чем вы предлагаете.
 После небольшого совещания ее условие было принято.
 – Итак, джентльмены, отныне у вас новый модельер. Не желаете ли выслушать кое-какие мои соображения? – обратилась Алисия к собранию.
 Ее энтузиазм привел начальство в восторг.
 – Мне нравится, – сказала она, постучав по стеклу.
 Мужчина, украшавший витрину, обернулся и показал большой палец. Алисия вошла внутрь.
 – Спасибо за идею. По-моему, выглядит потрясающе.
 – Так оно и есть, – подтвердила она, радуясь, что ее идея выставить в витрине модные пояса сразу нашла такой отклик.
 – Да вы и сами выглядите потрясающе. Продвижение по службе и повышение зарплаты позволяли Алисии частенько красоваться в обновках. Сегодня на ней была длинная юбка из тонкой шерсти цвета слоновой кости и шелковая блузка цвета морской волны. Через плечо перекинута яркая пестрая шаль, прихваченная на талии искусно выполненным поясом, похожим на те, что были выставлены в витрине. Дорогие чулки и модные туфли дополняли деловой и вместе с тем очень женственный ансамбль.
 Алисия сделала шутливый реверанс:
 – Это все из нашего магазина на Беверли-Хиллз.
 Мужчина протяжно присвистнул.
 – Заверните, я беру сразу дюжину – разумеется, если в придачу получу и девушку.
 Алисия наклонила голову к плечу и уперла руки в бока.
 – А что на это скажет твой дружок? Он ухмыльнулся.
 – Мы – люди широких взглядов. Он будет в восторге, если такая леди, как вы, как-нибудь вечерком присоединится к нам.
 Алисия засмеялась и покачала головой:
 – Боюсь, что у меня не настолько широкие взгляды.
 – Так я и знал, что рано или поздно это случится. – Он издал преувеличенно печальный вздох. – Всего неделю в новой должности, а уже и знать не хочет нас, простых смертных.
 Алисия погрозила ему и направилась к зазвонившему в этот момент телефону.
 – Магазин «Нарядная одежда».
 – Попросите, пожалуйста, миссис Алисию Рассел.
 – Я у телефона.
 – Миссис Рассел, с вами говорят из клиники Уэстбрук. К нам доставили вашего сына.
 У Алисии перехватило дыхание, ноги подкосились. Она судорожно схватилась за прилавок, чтобы не упасть.
 – Мой сын… в больнице?
 – Да, Дэвид. Несчастный случай в школе. Директор привез его к нам.
 – А он?..
 – Он чувствует себя неплохо, но все время плачет – хочет, чтобы вы пришли. Вы могли бы приехать прямо сейчас? Видите ли, надо подписать…
 – Боже мой, конечно! Я немедленно выезжаю. Алисия бросила трубку и, подхватив сумочку, устремилась к двери.
 – Дэвид попал в больницу, – торопливо объяснила она коллеге, которая с тревогой наблюдала за ней, догадавшись, что звонок принес неприятные известия. – Возможно, меня не будет до конца дня.
 – Что-нибудь серьезное? Хочешь, я поеду с тобой?
 – Не думаю… Не знаю… Нет! Я поеду одна.
 Яркое калифорнийское солнце ослепило глаза, как яркий прожектор, но Алисии даже не пришло в голову надеть темные очки. Когда она открывала дверцу машины, руки у нее предательски тряслись. На проспекте она попала в пробку, и лишь на менее оживленных улицах удавалось ехать побыстрее. Глаза Алисии были сухими, но в горле застрял ком.
 Что с ним – сломана нога? Или он поранился? Почему она не спросила? А вдруг он истекает кровью? И где, черт побери, находится эта клиника Уэстбрук? Ах да, на Монтгомери-стрит, рядом со школой, где учится Дэвид. Тридцать минут езды отсюда.
 Подъехав к клинике, Алисия резко затормозила и ринулась к входу. Автоматические двери медленно раздвинулись. Она вбежала внутрь.
 – Дэвид Рассел, – задыхаясь, проговорила она, обращаясь к сестре, сидевшей за окошком приемной.
 – Вы миссис Рассел?
 – Да, да! Как он? Я не опоздала? Алисия чувствовала, что готова ударить сестру за ее медлительность и ту слегка осуждающую улыбку, которая промелькнула на ее лице.
 – Он в палате номер пять, дальше по коридору. Сейчас я принесу бумаги, которые вы должны подписать, иначе мы не сможем начать лечение.
 У Алисии вертелся на языке вопрос: «Неужели мальчику дадут умереть, если не будут подписаны какие-то жалкие бумажки?», но ей не хотелось тратить драгоценное время и собственные силы на пререкания. Она быстро побежала по коридору. Каблучки звонко стучали по полу в такт биению ее сердца.
 Она услышала плач мальчика еще в коридоре и решительно рванула дверь. Первое, что ей бросилось в глаза, было окровавленное полотенце, валявшееся на полу. К горлу Алисии подступила тошнота.
 – Дэвид!..
 Мужчина, стоявший у его постели, выпрямился и обернулся. Это был Пирс.




 Глава 6


 – Что ты здесь делаешь? – удивленно спросила Алисия.
 – Дэвид попросил врачей позвонить мне, – смущенно ответил Пирс.
 – Мама!..
 Жалобный вопль испуганного мальчика заставил Алисию на мгновение забыть о своем удивлении при виде Пирса. Бросившись к кушетке, на которой лежал сын, она чуть не вскрикнула. Его правый глаз почти целиком заплыл. Глубокая рана шла от середины брови к самому ее краю. Крови не было видно, но зияющая рана производила зловещее, жуткое впечатление.
 – Дэвид, мальчик мой дорогой, что случилось? О Боже! Тебе больно?
 – Очень больно, мамочка. – Он потянулся к ней и уцепился за шаль.
 – Знаю, милый, знаю.
 Алисия в отчаянии взглянула на Пирса.
 – Его уже смотрели врачи? Что с глазом? Пирс отрицательно покачал головой.
 – Они не дали мне подписать бумаги, позволяющие начать лечение. Но глаз у него видит, я проверял.
 – Слава Богу! – выдохнула Алисия и снова взяла Дэвида за руку. – Мы тебя вылечим, не бойся, малыш.
 – Не уходи, мамочка! – закричал Дэвид, когда Алисия попыталась выпустить его руку.
 – Не бойся, я не уйду. Только позову доктора.
 В этот момент в палату вошла сестра, шурша накрахмаленным халатом.
 – Миссис Рассел, если вы заполните этот бланк, назовете свою страховую компанию и номер полиса, я смогу сделать Дэвиду обезболивающий укол.
 – Не хочу укол! – запротестовал Дэвид и начал всхлипывать.
 – Ну-ка, ну-ка, а что ты мне только что обещал, помнишь? Мы же договорились, что ты не будешь бояться, правда? – Пирс склонился к мальчику и похлопал его по плечу.
 Алисия рылась в сумочке в поисках страховок. Когда наконец все бланки были надлежащим образом заполнены, сестра приготовила шприц с легким болеутоляющим.
 – Это совсем не больно, – успокоила она Дэвида.
 Вдвоем Алисия и Пирс перевернули Дэвида на бок. Мальчик плакал не переставая, заставляя сердце Алисии сжиматься от боли.
 – Ну вот, скоро лекарство должно подействовать. А нам остается только ждать доктора Бенедикта, – сказала сестра.
 – Что значит «ждать»? – грозно произнесла Алисия. – Я требую, чтобы моего сына осмотрели немедленно. Да что у вас за больница в конце-то концов?
 – Алисия, это я взял на себя смелость пригласить доктора Фрэнка Бенедикта, – объяснил Пирс. – Он специалист по пластической хирургии и мой хороший друг. Я подумал, что ты захочешь воспользоваться услугами такого врача – ведь рана Дэвида находится на видном месте, и зашивать ее надо осторожно.
 – Да, конечно, – тихо согласилась Алисия.
 Ее гнев уже улетучился. – Наверное, я и сама бы так поступила. Спасибо, Пирс.
 Сестра, выходившая в этот момент из палаты, окинула Алисию презрительной улыбкой. Без сомнения, она сочла ее легкомысленной матерью, которую даже не сразу смогли найти, когда ее ребенок так серьезно пострадал. А Пирса она наверняка зачислила в любовники Алисии.
 А он действительно ее любовник?.. В дверь стремительно ворвался больничный врач, подозрительно молодой и беспечный на вид. На нем был халат, джинсы и кроссовки.
 – Привет! Кто тут из вас Дэвид? Ну-ка, попробую сам угадать… Наверное, ты, – весело проговорил он, указывая на мальчика, – паренек с подбитым глазом. И на что же ты так налетел, малыш?
 Слова жизнерадостного доктора вызвали у маленького пациента слабое подобие улыбки.
 Небрежно, словно играючи и, как показалось Алисии, не испытывая никакого сочувствия к страданиям мальчика, доктор тщательно обработал рану антисептиком. Когда его пальцы раздвинули ее края, у Алисии к горлу снова подкатила тошнота. Перед глазами поплыли красные круги, и, чтобы не упасть, она прислонилась к стене. Если бы в этот момент ее неожиданно не подхватили сильные руки, она наверняка бы рухнула на пол, потому что ноги вдруг стали ватными.
 – Обопрись на меня и успокойся. С Дэвидом все будет в порядке.
 Господи, как чудесно прозвучали эти слова! Как могла она прожить целую неделю, не слыша его голоса? Его руки, сильные и крепкие, заботливо поддерживали ее и сумели бы защитить от всего на свете. Алисия прислонилась к Пирсу. Его тело было теплым и мощным. Рядом с таким человеком отступят любые страхи и кошмары. Не позволив себе расслабляться, Алисия выпрямилась и отстранилась от него.
 – Это Дэвид попросил, чтобы тебе позвонили? – спросила она, поворачиваясь к Пирсу.
 Он кивнул.
 – Когда тебя не смогли найти, он дал им мое имя и название компании.
 – Наверное, я моталась между магазинами, – устало произнесла Алисия.
 – Не вини себя. Не можешь же ты весь день сидеть у телефона! Как только я поговорил с директором школы и узнал, что произошло, то тут же помчался сюда.
 – Спасибо тебе. И извини…
 – За что ты извиняешься? – нахмурившись, спросил Пирс.
 – За то, что тебя сорвали с места, вовлекли во все это. Ты ведь так ценишь свободу…
 Он бросил на нее сердитый взгляд и отвернулся. Алисия почувствовала, что он выругался про себя. Когда он снова обернулся к ней, его глаза пылали гневом.
 Слегка струсив, она поспешила обойти опасную тему:
 – А я ведь так до сих пор и не знаю, что случилось.
 – Это было сразу после большой перемены. Ребята дурачились, один из них распахнул дверь, и Дэвид налетел на нее.
 Алисия поднесла ко рту дрожащую руку. Пальцы стали холодными и непослушными. Пирс-тут же взял ее ладони в свои и начал растирать. Алисия почувствовала, как по ним растекается тепло.
 – Все обойдется, поверь мне, – прошептал он. Внезапная вспышка его гнева улетучилась так же быстро, как и возникла.
 – Спорим, «Ковбои» не выстоят против «Быков», – обратился доктор к Дэвиду.
 – Да нет, «Ковбои» – хорошая команда, – возразил мальчик.
 Доктор презрительно фыркнул:
 – Да у них нет ни малейшего шанса, держу пари! Ну, вот и все. По-моему, получилось отлично. А сейчас придет доктор, который зашьет рану, и ты будешь выглядеть как новенький.
 Он помахал всем рукой и вышел из палаты. Алисия склонилась над сыном и убрала волосы с его бледного, покрытого испариной лба. Боже мой, каким беспомощным он выглядит на этой холодной больничной кушетке! Ей снова стало не по себе.
 Укол начал действовать, и Дэвида стало клонить в сон.
 – Мам, ты знаешь, я испачкал кровью блузку мисс Томпкинс. Как ты думаешь, она на меня не сердится?
 Слезы заструились по щекам Алисии. Она попыталась улыбнуться:
 – Думаю, что нет. А если сердится, я куплю ей новую блузку.
 – Извини, что тебе пришлось из-за меня уйти с работы.
 – Ты для меня важнее любой работы.
 – А я первый раз в больнице?
 – Ты же родился в больнице.
 – Но тогда со мной был папа.
 – Да, ты прав.
 – Я рад, что сейчас со мной Пирс. А ты, мам? Алисия осторожно взглянула на Пирса. Он держал Дэвида за руку и легонько поглаживал ее. Вот он поднял голову, посмотрел ей в глаза, и она поняла, как он тосковал без нее.
 – Да, дорогой, я тоже рада, что он здесь. Дверь распахнулась, и в палату вошел мужчина примерно одних лет с Пирсом, небольшого роста, начинающий лысеть и чуть полноватый.
 – Пирс!
 – Привет, Фрэнк!
 Мужчины обменялись рукопожатием.
 – Это Алисия Рассел и ее сын Дэвид, мои друзья.
 – Здравствуйте, – сердечно приветствовал их доктор.
 – Дэвид вступил в схватку с дверью, и она одержала верх, – пояснил Пирс.
 Доктор Бенедикт склонился над Дэвидом. Теперь, когда со знакомством было покончено, он превратился в профессионала, осматривающего пациента.
 – До свадьбы заживет. – Он похлопал мальчика по колену. – Надо дать этой царапине немного лекарства, чтобы она уснула.
 – Опять уколы? – дрожащим голосом спросил Дэвид.
 – Совсем малюсенькие. Ты даже ничего не почувствуешь. А потом я буду зашивать твою рану иголкой и ниткой. Знаешь, что такое шелк?
 – То, из чего сделаны мамины блузки?
 – Вот именно. Только нитка, которой я буду тебя шить, еще тоньше.
 – Угу.
 Доктор закатал рукава и начал мыть руки. Обернувшись к Алисии и Пирсу, которые отошли в сторону, чтобы дать ему возможность осмотреть пациента, он мягко предложил:
 – Может быть, вы подождете за дверью?
 – Но… – начала было Алисия.
 – Уверяю вас, миссис Рассел, так будет лучше. Подождите в коридоре.
 Она умоляюще посмотрела на Пирса, но он кивнул, соглашаясь с доктором. Алисия крепко сжала руку Дэвида:
 – Когда мы снова увидимся, все уже будет позади.
 Она поцеловала сына в лоб и вышла из палаты. Навстречу шла сестра с набором медицинских инструментов.
 – С ним правда все будет в порядке? – спросила Алисия, судорожно вцепившись в рукав Пирса и пожирая его глазами.
 – Фрэнк умеет обращаться с ребятишками. У него своих четверо.
 – Дэвид выглядит таким маленьким и беспомощным.
 – Да, я сам до смерти перепугался, когда увидел его здесь.
 В это время до них донесся крик Дэвида и потом тихий плач.
 Алисия рванулась к двери, но Пирс твердой рукой удержал ее за плечо.
 – Все в порядке. Не волнуйся! Он прислонился к стене и обнял Алисию. Она положила голову ему на грудь.
 – Ш-ш-ш, все будет хорошо, – снова повторил он шепотом, успокаивая ее.
 Алисия заплакала. Пирс всем телом ощущал, как она дрожит.
 Дэвид больше не вскрикивал. Они слышали, как доктор что-то негромко говорит ему. Слов было не разобрать, но голос был добрым и ласковым.
 От исцеляющего прикосновения Пирса тревога Алисии понемногу отступала. Он положил ладонь ей на голову и погладил, как маленькую, другой рукой медленно проводя по ее спине.
 – Ты сегодня потрясающе выглядишь. Я никогда не видел тебя в таком наряде.
 Алисия негромко рассмеялась, уткнувшись в накрахмаленную рубашку Пирса.
 – В коттедже я была одета не так изысканно, да?
 – Ты прекрасна в любом наряде.
 – Правда? – еле слышно спросила она.
 – Да.
 – Я тоже еще не видела тебя в пиджаке и с галстуком.
 – Ну и как впечатление?
 Она подняла голову. Перед ней было лицо настоящего мужчины. Не такое красивое, как у некоторых, во всяком случае, далекое от той смазливости, которой обладал Джим. Но в чуть грубоватых чертах этого лица была некая зовущая чувственность. В безукоризненном костюме, обветренный и загорелый после недели, проведенной в горах. Пирс был неотразим. До Алисии донесся запах его одеколона, такой знакомый и пробуждавший в ней сладостные воспоминания каждый раз, когда она его вдыхала.
 Она хотела сказать, что ей совершенно не важно, как он выглядит, во что одет – для нее он всегда хорош. И еще она хотела сказать, что очень рада снова видеть его.
 Но всего этого она не сказала. Во-первых, она не знала, к чему может привести эта неожиданная встреча, а во-вторых, беспокоилась за сына. И вместо того чтобы произнести какие-нибудь приличествующие случаю слова, она просто снова прижалась к нему, наслаждаясь объятием его сильных рук.
 Сейчас он ей нужен, и он здесь. Возможно, она зря тешит себя бесплодными мечтаниями, но думать о грустном не хотелось.
 Через двадцать минут вышла сестра и позвала их в палату.
 – С глазом все в порядке, – объявил доктор Бенедикт, когда Алисия торопливо подошла к нему.
 Она бросилась к Дэвиду и взяла его за руку. На правом глазу мальчика белела марлевая повязка.
 – Если он будет жаловаться, что плохо видит, или вы сами заметите, что что-то не в порядке, покажите его окулисту. Но мне кажется, все обойдется. Думаю, шрам будет небольшим и аккуратным, а за выздоровлением мальчика мы будем наблюдать.
 – Привет, мам! Можно, я завтра пойду так в школу?
 Доктор Бенедикт рассмеялся:
 – Тебе еще рано думать о школе, Дэвид. Надо подождать несколько дней, пока опухоль спадет.
 – А сколько швов вы мне наложили?
 – Семь на внешней поверхности и гораздо больше внутри. Можешь рассказать об этом своим приятелям.
 – Отлично! – просиял Дэвид. Доктор начал объяснять Алисии, как обрабатывать рану, и выписал рецепт.
 – Спасибо, Фрэнк, что ты так быстро приехал, – обратился к нему Пирс.
 – Нет проблем. Счет я тебе пришлю, – откликнулся веселый доктор.
 – Нет-нет, пришлите счет мне, – запротестовала Алисия.
 Мужчины удивленно обернулись к ней. Она сама не понимала, почему произнесла эти слова с такой горячностью.
 – Ну разумеется, – тут же согласился доктор. – До свидания, Дэвид. Через неделю я сниму швы. Позвоните в мою клинику и запишитесь на прием, – добавил он, обращаясь к Алисии.
 – Непременно. Спасибо вам!
 Она была смущена. Интересно, что подумал этот доктор о ее отношениях с Пирсом? И каковы на самом деле эти отношения?
 Дэвид сказал, что сам дойдет до машины, хотя Пирс предлагал отнести его на руках. Однако как только мальчик встал, он почувствовал слабость, и взрослым пришлось поддерживать его с обеих сторон, пока они шли на стоянку.
 – Пирс, большое спасибо, что ты так быстро приехал… – начала Алисия.
 – Я отвезу вас домой, – прервал ее Пирс, – В этом нет никакой необходимости. Он с досадой закусил губу.
 – Ну-ка, Дэвид, полезай в машину и ложись поудобнее.
 Пирс открыл заднюю дверцу и помог мальчику устроиться на сиденье. Затем он закрыл дверцу и, стремительно подлетев к Алисии, схватил ее за руку, увлекая подальше от машины, так, чтобы не было слышно, о чем они говорят.
 – Может быть, ты наконец перестанешь вести себя так, словно я твой враг? От кого ты все время защищаешься? Фрэнк пошутил насчет счета.
 – Я знаю, – ответила Алисия, резко вырываясь. —, Я сказала, не подумав. Извини, что поставила тебя в неловкое положение перед другом. Но я не хотела, чтобы он подумал, что я…
 – Ну? – нетерпеливо бросил Пирс. – Ты не хотела, чтобы он подумал что?
 – Что я твоя содержанка. Любовница.
 – О Боже! – простонал он. – Ты что, забыла, в каком веке мы живем?
 – Ты понимаешь, что я хочу сказать.
 – Да, понимаю. – Он нервно провел рукой по волосам. – Ты не можешь запретить людям делать собственные выводы, поэтому нет смысла беспокоиться о том, что они подумают. Мы оба знаем, что ничем не связаны друг с другом.
 – О да! В этом ты прав! – гневно бросила Алисия. – Видит Бог, ты так часто это повторяешь, что я твердо усвоила твои слова. Тогда что же ты здесь делаешь? И как ты смеешь винить меня в том, что я пытаюсь защититься? Ты, который, сидя за завтраком, смотрит на меня с вожделением, а уже через минуту бросает обвинения в том, что я пытаюсь повесить ему на шею нежелательного ребенка!
 – Я вовсе не обвинял тебя в этом, – проворчал Пирс.
 – Разве?
 – Я беспокоился о тебе, а не о себе.
 – По-моему, я уже слышала нечто похожее в одной из мыльных опер, – резко оборвала его Алисия.
 – Но это правда.
 – А, так вот, значит, как это называется? Забота о бедной несчастной вдовушке и сиротках?
 – Да. Отчасти.
 – Ты примчался сюда сегодня и снова взбаламутил мою жизнь только из чувства человеческого сострадания и христианской благотворительности?
 – Называй это как хочешь.
 Ей хотелось назвать это любовью, но не хватало смелости. А было бы забавно бросить ему в лицо это слово и понаблюдать за реакцией! Но вместо этого они в упор смотрели друг на друга и с трудом сдерживали гнев, понимая в то же время, что смешно выяснять отношения на автомобильной стоянке.
 Наконец Пирс шагнул вперед и крепко взял Алисию за локоть. Она поняла, что на сей раз ей вырваться не удастся.
 – В таком состоянии ты не можешь вести машину. Я отвезу тебя и Дэвида домой, и мне наплевать, что ты об этом подумаешь.
 Она уступила, не чувствуя в себе сил продолжать эту бессмысленную пикировку. Была еще одна причина – ей хотелось, чтобы он поехал с ними, чем бы он при этом ни руководствовался.
 «Бесхарактерная, глупая баба!» – мысленно обругала себя Алисия, однако покорно двинулась вслед за Пирсом. Он усадил ее на пассажирское место.
 , – А как же быть с твоей машиной?
 – Я заберу ее позднее, а пока пойду запру. И он подошел к роскошному автомобилю иностранной марки, напоминающему те, что можно видеть в рекламе колготок или духов. Обычно из них появляются длинноногие красотки с копной ухоженных волос, закутанные в дорогие меха. Машина была просто создана для Пирса. Интересно, сколько длинноногих красоток уже сидело здесь рядом с ним, подумала Алисия. Фрэнк Бенедикт, похоже, ничуть не удивился тому, что его друг опекает какую-то женщину. Очевидно, Пирс выступал в этой роли не один раз.
 Вернувшись, он сел за руль и спросил:
 – Ну, как наш больной?
 – Уснул.
 – Наверное, укол все еще действует. А где сейчас Адам?
 Алисия взглянула на часы и с ужасом обнаружила, что уже очень поздно.
 – Должен быть дома с няней. Наверное, шофер школьного автобуса знает, что случилось с Дэвидом.
 – Директор обещал мне, что сам обо всем позаботится, – сказал Пирс.
 «Только этого не хватало!» – мелькнуло у Алисии. Интересно, что подумал директор школы, когда Пирс появился в клинике? И что Дэвид рассказал ему о Пирсе?
 – Т-ты видел мистера Дженкинса?
 – Да.
 Он прекрасно понял, почему она забеспокоилась, – об этом свидетельствовала его кривая усмешка.
 – Я сказал ему, что я старый друг вашей семьи.
 – Понятно.
 На Адама произвела большое впечатление повязка Дэвида и пластиковая карточка больницы, на которой значилось его имя. Он отчаянно завидовал брату. Еще бы – взрослые так носятся с ним! Как только Дэвида переодели в пижаму и уложили в постель, Пирс предложил Адаму вместе поехать в аптеку за лекарством. Ревность младшего мальчика немного утихла, а когда они с Пирсом вернулись, нагруженные комиксами и настольными играми, он совсем повеселел.
 – Гляди, что мы тебе купили! – крикнул Адам, выгружая богатство на постель брата.
 – И еще новую игровую приставку для твоего компьютера, – добавил Пирс.
 – А он сломался, – с грустью объявил Дэвид.
 – Да что ты!
 Пирс присел рядом с монитором:
 – Посмотрим, может быть, мне удастся его починить.
 Алисия застонала. Пока они ездили за покупками, она позвонила своим родителям и сообщила о том, что случилось с Дэвидом. Те тут же вызвались приехать, и она надеялась, что к этому времени Пирс уже уйдет. Так нет же! Когда встревоженные бабушки и дедушки (а приехали еще и родители Джима) появились в доме и устремились в комнату больного внука, они застали там такую картину – Пирс и Адам сидели на полу, вокруг них лежали внутренности компьютера, а Дэвид, которому, по всей видимости, уже стало гораздо лучше, заглядывал Пирсу через плечо и давал советы.
 – Какой приятный мужчина! – заметила мать Алисии с деланным безразличием.
 Дело было после того, как все наскоро поужинали жареными цыплятами, предусмотрительно купленными родителями по дороге, и мать настояла на том, что поможет вымыть посуду. Самой Алисии больше всего на свете хотелось, чтобы гости наконец уехали. Голова у нее раскалывалась, а нервы, по ее же определению, напоминали кончики волос, пережженные перекисью.
 – Кто?
 – Алисия, сколько у тебя знакомых мужчин, которые чинят компьютер и меняют перегоревшие лампочки в твоем доме?
 – Ах Пирс! Да, он очень приятный.
 – А ты давно его знаешь? Я удивилась, что Дэвид попросил позвонить из больницы ему, а не нам.
 Алисия не стала рассказывать родителям, что провела с Пирсом целую неделю. Когда те поинтересовались, как прошел ее отпуск, она просто сказала, что и ей, и ребятам очень понравилось. К счастью, ни Дэвида, ни Адама в тот момент не было рядом, и ненужные объяснения не потребовались. Есть вещи, которые даже взрослая женщина не может рассказать матери.
 – Я познакомилась с ним не так давно, – ответила она, – но мальчикам он нравится.
 – Он старше большинства мужчин, с которыми ты встречалась.
 – Да мы, собственно говоря, и не встречаемся. А что они, собственно говоря, делают? Обвинить ее в том, что она легла в постель при первом же свидании, было бы нелепо – ведь у них даже не было первого свидания.
 К тому времени когда бабушки и дедушки уехали, а Дэвид и Адам наконец угомонились и легли спать, Алисия чувствовала себя совершенно обессиленной.
 – Выпей-ка вот это, – сказал Пирс, подходя к ней со стаканом.
 – А что это?
 – Трудно сказать, – ответил он, улыбаясь. – Выбор напитков у тебя крайне скудный, мягко говоря. Мне пришлось здорово поискать, пока я наткнулся на какую-то бутылку без этикетки. Она стояла на верхней полке в кладовке.
 – А, это, наверное, бренди. Я поливала им фруктовый рождественский торт.
 – Выпей.
 Он поднес стакан к ее губам. Алисия сделала глоток и тут же закашлялась – напиток оказался слишком крепким. Пирс поставил стакан на кофейный столик. Тихонько смеясь, он кончиком пальца стер янтарные капельки с ее губ. Их глаза встретились, и смех тут же смолк.
 Пальцем, смоченным в бренди. Пирс медленно провел по губам Алисии. Он не сводил глаз с этих губ, мягких, влажных, дразняще пахнущих бренди. Он провел по ним языком, словно решил попробовать.
 – Великолепный вкус! – прошептал он.
 – Правда?
 – Из такого сосуда – да.
 Он обвил ее руками. Алисия с готовностью приоткрыла губы, и его язык проник ей глубоко в рот. Поцелуй был долгим и страстным и опьянил обоих. Когда наконец они спустились с небес на землю, то с трудом держались на ногах и вынуждены были уцепиться друг за друга.
 – Вода остынет, – прошептал Пирс в самое ухо Алисии.
 – Какая вода? – Ее голос звучал как натянутая струна, которая вот-вот лопнет от напряжения. Ей не хотелось двигаться. Будь ее воля, она простояла бы так, в обнимку с ним, всю жизнь. – Так что за вода?
 Пирс слегка отстранился.
 – Пока ты прощалась с родителями, я приготовил тебе горячую ванну. Поторопись!
 Взяв Алисию за руку, он повел ее в ванную. Она с интересом огляделась вокруг, словно с тех пор, как здесь побывал Пирс, ванная должна была чудесным образом преобразиться. Однако все осталось, как прежде. От ванны шел пар и приятный запах хвои.
 – Очень соблазнительно, – с благодарностью сказала Алисия.
 – Наслаждайся и не торопись. Мне есть чем заняться: надо кое-куда позвонить, проверить, как работает видео. А если кто-нибудь позвонит, – добавил он, видя, что она пытается возразить, – я скажу, что я твой брат, или кузен, или еще кто-нибудь в этом роде.
 – У меня нет брата.
 Он поцеловал ее в кончик носа.
 – Садись в ванну. – И закрыл за собой дверь. Из ванной Алисия вышла в голубом шелковом халате, окутанная дымкой сексуального возбуждения.
 – Как ребята, спят? – спросила она тихо. Пирс в это время сидел на диване в гостиной и смотрел телевизор. Услышав голос Алисии, он встал и включил свет. Глаза его светились желанием.
 – Да, я только что проверял. Спят без задних ног. Алисия вошла в комнату, стараясь вести себя непринужденно, делая вид, что не ощущает, как повлажнело у нее между ног и как горит все внутри. Подойдя к стоявшему в комнате цветку, она с преувеличенной старательностью сорвала засохший лист.
 – Мне нравится твой дом, – сказал Пирс слегка охрипшим голосом.
 – Спасибо.
 В этом доме ничего не изменилось с тех пор, как она купила его вскоре после смерти Джима. Но неожиданно все вокруг показалось Алисии каким-то чужим. Ей хотелось только одного – снова очутиться в объятиях Пирса. Вот где ее настоящий дом, настоящее убежище!
 – Мне хотелось бы кое-что обновить здесь, купить новую мебель, но я решила подождать, пока дети подрастут.
 – Наверное, это правильно.
 Слова вылетали легко. Ни Пирс, ни Алисия не придавали никакого значения тому, что говорили, делая вид, что это просто ни к чему не обязывающая легкая беседа старых друзей, а не полное страсти свидание любовников.
 Пирс проклинал себя. Ну почему он стоит здесь как идиот и поддерживает светскую беседу, когда, больше всего на свете ему хочется подойти и обнять Алисию, сжать в своих объятиях и целовать? Интересно, у нее действительно ничего нет под халата ком или это только игра его воспаленного воображения?
 – Что у тебя с работой? – спросил он. Она и в самом деле совсем нагая под халатом.
 Сквозь тонкую ткань смутно просвечивают темные кружки сосков.
 – Я позвонила и сказала, что меня завтра не будет.
 Он выглядит чертовски привлекательно в рубашке с закатанными рукавами. Пиджак и галстук Пирс бросил на спинку стула. Три верхние пуговицы на груди были расстегнуты. Ей хотелось расстегнуть и остальные, чтобы увидеть всю его грудь, а не только эти дразняще манящие завитки мягких курчавых волос.
 – Я имел в виду, что ты решила?
 – Я приняла их предложение. Алисия улыбнулась гордо и уверенно, и Пирс ответил улыбкой.
 – Отлично! Ты довольна? Она откинула волосы со лба и сказала, немного волнуясь:
 – Это нелегкая работа.
 Его глаза, казалось, прожигали ее халат насквозь. Она чувствовала, что сгорает от желания. Почему он не хочет подойти и обнять ее?
 – Я еще никогда не была так занята. Весной собираюсь поехать в Нью-Йорк с осенними моделями.
 – У тебя наверняка все получится.
 Боже, как он жаждет ее! Как она ему нужна!
 – Надеюсь.
 – А я просто уверен.
 – Спасибо, что веришь в меня.
 Сама-то она верила в себя не так уж сильно. Прошло немало времени с тех пор, как она в последний раз завлекала мужчину. Как же это все-таки делается? Может быть, он ждет от нее первого шага? Может быть, думает, что после их сегодняшнего разговора она больше не хочет иметь с ним дела? Неужели он не видит, что она сгорает от желания быть любимой? Алисия шагнула к Пирсу.
 – Не хочешь чего-нибудь… – С улицы донесся автомобильный гудок. – Что это? Пирс ответил не сразу.
 – Это такси, – наконец произнес он каким-то бесцветным голосом. – Я вызвал его, пока ты была в ванной. Извини, но я должен уйти, Алисия.
 Она взглянула на дверь, затем перевела взгляд на Пирса. Ее глаза, в которых за минуту до этого ясно читалось ожидание любви, потухли. Казалось, она не верит тому, что видит и слышит. Глаза Пирса умоляли о снисхождении, но лицо Алисии мгновенно превратилось в непроницаемую маску.
 – Ну разумеется, – сдержанно произнесла она. – Спасибо за все.
 – Прошу тебя, не надо.
 – Чего не надо?
 – Не сердись на меня. Мне и так тяжело уходить. Не заставляй меня страдать еще больше. Алисия отрывисто рассмеялась:
 – Не понимаю, почему тебе это кажется тяжело. Наверняка у тебя большой опыт по этой части.
 Автомобиль снова подал сигнал. Пирс распахнул входную дверь и крикнул:
 – Сейчас иду!
 – Я не буду ждать бесплатно, мистер.
 – Ну так включите счетчик. Пирс с силой захлопнул дверь и вернулся в комнату.
 – Я должен идти. Если я останусь…
 – Так иди же! – гневно выкрикнула Алисия.
 – Если я останусь, я буду любить тебя.
 – Боже упаси!
 – И проведу у тебя всю ночь, любя тебя снова и снова.
 – А ты не можешь себе позволить никаких привязанностей, – поддразнила она.
 – Это невозможно.
 – Да, я понимаю.
 – Нет, не понимаешь.
 – Тогда объясни.
 – Не могу.
 – Черт возьми! – вскричала Алисия и повернулась к Пирсу спиной.
 И тут же обернулась снова. Ее глаза пылали гневом.
 – Но зачем тогда ты все это затеял. Пирс? Почему, когда тебе позвонили из школы, ты не сделал вид, что не знаешь никакого Дэвида Рассела? Зачем ты приехал сюда, в наш дом? Зачем все это, скажи мне Пирс? Зачем?..
 Он стремительно пересек комнату – на это потребовалось всего три больших шага – и оказался рядом с Алисией. Взяв ее за руку, он с силой повернул ее к себе.
 – Потому что мне все это небезразлично. Потому что я обожаю твоих сыновей и многое бы отдал, чтобы они были моими. Потому что я хочу тебя так сильно, что не могу жить без тебя: не слышать твоего голоса, не вдыхать твоего аромата…
 Из горла Пирса вырвался сдавленный стон, а в следующее мгновение их губы слились. Он Целовал ее яростно и страстно. Его дерзкий язык проник глубоко ей в рот. На какое-то время он оторвался от ее губ, чтобы покрыть поцелуями шею и грудь, и тут же снова припал ко рту.
 Нетерпеливой рукой Пирс распахнул халат Алисии и коснулся груди. Он ласкал ее умело и страстно. От прикосновения его пальцев соски напряглись, и по обоим любовникам пробежала искра жгучего желания.
 Немного утолив страсть, Пирс продолжал целовать Алисию в губы, но уже гораздо нежнее и спокойнее. Он провел пальцами по ее волосам. Гнев обострил чувства Алисии и придал им неистовость. Она сгорала от желания близости. Все пережитое за день сфокусировалось в одном горячем, страстном желании любви. Она вся выгнулась навстречу ему, желая удовлетворения, и коснулась его разгоряченного тела.
 Пирс застонал. Бормоча то ли проклятия, то ли молитвы, он накрыл ее руку своей рукой.
 – Я хочу тебя, – шептал он, как в бреду. – Я хочу целовать твои губы, твою восхитительную грудь.
 Слова с трудом срывались с его воспаленных губ. Прижав Алисию к себе так, словно ни за что на свете не отпустит ее. Пирс прикоснулся губами к ложбинке у нее на шее.
 – Неужели ты не чувствуешь, как я хочу тебя? Думаешь, я забыл ту ночь? Разве ты не видишь, чего мне стоит сейчас уйти от тебя?
 Он сжал ее лицо в своих ладонях и провел пальцами по губам, горевшим от его поцелуев.
 – Я хочу тебя, моя дорогая, но это невозможно… С этими словами Пирс круто повернулся и ушел. Алисия осталась одна.
 Дни тянулись за днями, наполненные привычной рутиной. Казалось бы, полностью выматываясь за день, она должна спать до утра не просыпаясь. Однако Алисию мучила бессонница. Каждую ночь она плакала, уткнувшись в подушку, и томилась отсутствием Пирса. Ей не хватало прикосновения его сильных теплых рук, его горячих поцелуев и нежных ласк.
 Днем же в ней боролись два чувства. С одной стороны, она была зла на него, более того – она его ненавидела. Как он смел снова так жестоко обойтись с ней? Это не поддавалось разумному объяснению – ведь по натуре он совсем не жестокий человек. Так какую же игру он ведет? И игра ли это? Интересно, увидит ли она его еще когда-нибудь? И вот тут-то Алисией овладевало второе чувство – черного, безысходного отчаяния. Оно окутывало ее словно плащом, и она была не в силах найти разумный выход из создавшегося положения.
 Порой ей казалось, что она легко могла бы убить его за то, что он с ней сделал, и притом дважды. И в то же время иногда она так явственно ощущала его присутствие рядом с собой, что даже оборачивалась.
 Вот почему, услышав звонок дверного колокольчика – дело было вечером того дня, когда у Дэвида сняли последние швы, – Алисия от неожиданности подскочила. У нее перехватило дыхание, пульс участился. Неужели это он? Наверное, пришел справиться о здоровье Дэвида. Или умолять ее о прощении?
 Судорожно облизнув губы и дрожащими руками пригладив волосы, Алисия направилась к двери. Глубоко вздохнув, она взялась за ручку.
 – О Боже, что случилось? – раздался ее сдавленный крик.




 Глава 7


 – Папа здесь?
 Макияж Крисси Рейнольдс растекся по щекам, смытый слезами, которые она и не думала вытирать. Дорогое вечернее платье смялось и обвисло, на чулках виднелись затяжки. Изысканная прическа превратилась в копну сена.
 – Крисси, ради Бога, что произошло? – воскликнула Алисия, втаскивая девушку в квартиру.
 Слава Богу, что мальчики уже спят! Они бы испугались, увидев дочь Пирса в таком состоянии.
 – Что с тобой случилось? Может быть, на нее напали?
 – Так папы здесь нет? – снова спросила Крисси.
 – Нет.
 Алисия подвела девушку к дивану. Та опустилась на подушки и закрыла лицо руками.
 – Я подумала, что он может быть здесь. Я звонила ему домой, но никто не отвечал. Нашла в телефонной книге ваш номер и решила: раз я так близко от вас, то лучше приеду, а звонить не буду. Мне необходимо видеть отца. Вы не знаете, где он?
 – Нет, я не видела его уже целую неделю. Дэвид повредил глаз и…
 – Ох, Алисия, ради Бога, простите! Папа говорил мне об этом… Как Дэвид?
 Так Пирс рассказал ей? Он не звонил, но каждый день присылал Дэвиду открытки, все разные.
 – С ним уже все в порядке. Но что с тобой? Крисси горько усмехнулась и судорожно всхлипнула.
 – Устроила сцену на вечере в честь моей помолвки. Отныне у меня нет жениха.
 Алисия взяла Крисси за руку и попросила:
 – Расскажи мне все.
 Казалось, измученная девушка только и ждет сочувствующего слушателя.
 – Ах, Алисия, я просто не представляю, что на меня вдруг нашло! Когда я увидела вокруг столько фальшивых людей, которые одаривали нас фальшивыми улыбками и произносили неискренние пожелания и стандартные фразы… Я взглянула на своего жениха и подумала: «А что я делаю здесь, рядом с ним, и как собираюсь прожить с ним всю жизнь?» – Она снова усмехнулась. – Я спросила его: «Ты меня любишь?» Он уставился на меня с таким видом, как будто я сошла с ума. Тогда я сняла обручальное кольцо, отдала его жениху и объявила в микрофон, что свадьбы не будет.
 Алисия попыталась сдержать нервный смех.
 – Не может быть!
 – И тем не менее это так.
 – Извини, мне не следовало смеяться. Просто я на минуту представила себе, как восприняли гости твои слова.
 – Я думала, маму хватит удар.
 – А твоего отца разве не было там?
 – Он был, но рано ушел. И я подумала, что он мог пойти к вам. У него сегодня не было деловых встреч, и тем не менее он торопился уйти. Мама, конечно, пришла в ярость. Еще бы, он ушел сразу после обеда!
 Алисию заинтриговали слова Крисси. Из них следовало, что сегодняшнее поведение Пирса отличалось от привычного. Она недоумевала, где он может быть в этот час. Возможно, назначил свидание женщине, которую не мог привести на помолвку своей дочери. Эта мысль причинила Алисии такое страдание, что она тут же выбросила ее из головы.
 – Что ты собираешься делать? – спросила она у Крисси.
 Глубоко вздохнув, девушка откинулась на подушки и опустила голову.
 – В данный момент не имею об этом ни малейшего представления.
 – В таком случае давай сосредоточимся на данном моменте, – бодро предложила Алисия. – Думаю, тебе не стоит ехать по улицам Лос-Анджелеса в столь поздний час и в таком состоянии. Почему бы тебе не принять горячую ванну и не остаться у меня?
 – Я не хотела бы навязываться.
 Однако Алисия видела, что, несмотря на возражения, Крисси восприняла эту мысль с радостью – уж очень измученной, и морально, и физически, была девушка.
 – О чем ты говоришь? Да мальчишки будут в восторге, когда увидят тебя завтра утром.
 Крисси улыбнулась, но в следующую минуту ее лицо омрачилось.
 – И все же я не могу остаться, Алисия. Мама поднимет такой шум! Чего доброго, обратится в ФБР, чтобы они меня искали. Позвонит отцу, он расстроится… А мне действительно очень нужно с ним поговорить.
 – Я постараюсь ему дозвониться. Крисси не знала, каких усилий стоило Алисии это предложение.
 – Снимай-ка платье, – энергично скомандовала она, вставая. – Я поищу для тебя что-нибудь.
 Пирс предложил ей то же самое тогда, в коттедже. Алисия вспомнила черную ночную сорочку, которую он нашел для нее. На мгновение ей представилось, как он стоит с сорочкой в руках, а его глаза…
 Алисия направилась в комнату для гостей, желая удостовериться, что у Крисси есть все необходимое. Постучав в дверь ванной, она спросила:
 – Ну как ты там? Полегчало хоть немного?
 – Да, конечно. Большое спасибо, Алисия.
 – Я рада, что ты пришла ко мне. – Она помолчала несколько секунд. – Да, Крисси, а какой номер у твоего отца? Я ведь собиралась ему звонить.
 Услышав номер, Алисия взяла трубку и набрала два раза подряд. Никого. Вскоре к ней присоединилась Крисси, закутанная в халат Алисии. Сама Алисия, уже облачившаяся в пижаму, сидела и не спеша пила чай из трав.
 Поставив чашку перед гостьей, хозяйка пододвинула ей мед. Крисси положила немного себе в чай и сделала глоток. Не поднимая глаз, будто разглядывая что-то в чашке, девушка начала:
 – Алисия, это, конечно, не мое дело… – Она заколебалась, не решаясь произнести вслух то, что думала. – Но я не понимаю, почему у вас даже нет номера телефона моего отца.
 Алисия рассеянно размешивала мед в чашке.
 – У меня не было необходимости звонить ему.
 – Значит, я ошибалась? Разве между вами ничего не произошло тогда, в коттедже?
 – Твой отец – очень красивый мужчина, – тихо сказала Алисия и заерзала на стуле.
 – Но не вашего типа?
 Как раз ее типа! Да и какой нормальной женщине мог бы не понравиться Пирс?
 – Возможно, он не привык ухаживать за женщиной, рядом с которой крутятся два маленьких сорванца.
 – Да он обожает ваших детей, он сам мне это говорил! – Крисси медленно подняла чашку и посмотрела на Алисию:
 – И вас он обожает.
 – Откуда ты знаешь?
 Алисия изо всех сил старалась не показать, что ее взволновали эти слова, однако Крисси легко разгадала этот маневр. Глаза девушки озорно блеснули.
 – Я спросила, удалось ли ему вас охмурить. – Увидев, как вытянулось лицо Алисии, Крисси рассмеялась. – Не бойтесь, я употребила другие выражения.
 – И что он ответил?
 – О, он прочел мне целую лекцию о том, как вы умны, очаровательны, красивы и тому подобное! О том, что вы прекрасная мать, что умеете выслушать собеседника, полны обаяния, женственности и я уж не помню чего еще. На что я сказала: «Ну и как?» А он ответил: «Все не так просто. Тут встает масса проблем».
 – Понятно.
 – Интересно знать, каких это проблем? Вы что, все еще не можете забыть своего мужа?
 – Не в этом дело…
 – Тогда я ничего не понимаю. Папа всегда имел успех у женщин. Надеюсь, вы не обиделись на мои слова?
 – Ну что ты! Это и так очевидно.
 – Так какие же проблемы? Если ему нравилась какая-нибудь женщина, он начинал ухаживать за ней и, как правило, добивался своего. А если ему не везло, он просто посылал ее к черту.
 – Что-то я не понимаю, к чему ты клонишь, – покачала головой Алисия.
 Крисси облокотилась на стол и продолжала:
 – Послушайте, я же не слепая! Дураку ясно, что вас тянет друг к другу. Что там между вами произошло, я не знаю, но вы оба сейчас выглядите как ходячие трупы. На вечеринке папа выглядел ужасно, а когда я спросила его, в чем дело, он ответил, что плохо спал ночью. Честно говоря, и вы смотритесь не лучше. Что такое с вами обоими? Вы же нужны друг другу! Так в чем же дело?
 Алисия сама этого не понимала. «Не худо бы задать этот вопрос Пирсу», – подумала она.
 – Масса всяких проблем, – устало и печально проговорила она.
 – Ну, – вздохнула Крисси, поднимаясь, – какое в конце концов я имею право давать советы несчастным влюбленным? Я ведь сама только что отвергла одного из самых знатных женихов Южной Калифорнии.
 Обе женщины рассмеялись, но каждая была погружена в свои собственные мысли.
 – Пойду-ка я спать, если вы не возражаете.
 – Ну конечно!
 – Если вы еще не ложитесь, может быть, попробуете дозвониться папе? Конечно, я могла бы связаться с мамой и сообщить ей, где нахожусь, но в данный момент у меня нет сил выслушивать ее нотации. Вы меня понимаете?
 – Разумеется. – Алисия улыбнулась. – Спокойной ночи.
 Крисси наклонилась и поцеловала ее в щеку. – Спокойной ночи. И спасибо вам за все, Алисия.
 Алисия набирала номер Пирса каждые полчаса, но дозвониться удалось только утром. Она пыталась уверить себя, что делает все это ради Крисси, а спать ей все равно не хочется. Однако истинная причина заключалась в том, что Алисия начала тревожиться за Пирса. Хотя, может быть, она только пыталась уверить себя в этом, а настоящей причиной бы, а ревность? Ей очень хотелось знать, где он может быть ночью и с кем, и Алисия продолжала крутить диск, пока на другом конце провода не послышалось отрывистое:
 – Да?
 – Пирс?
 Ее удивил его резкий, встревоженный голос.
 – Да, у телефона Пирс Рейнольдс. А кто это говорит?
 – Алисия.
 – Алисия! – воскликнул он.
 Она поняла, что он смотрит на часы.
 – Что-нибудь случилось?
 – Нет, я…
 – Тогда, может быть, я перезвоню тебе позднее? Я не хочу занимать телефон. Что-то случилось с Крисси.
 – Она здесь.
 – Где?
 – Здесь, у меня.
 Пирс с облегчением вздохнул и поудобнее устроился на кровати.
 – С ней все в порядке?
 – Сейчас да, но она была очень взволнованна, когда приехала ко мне.
 – А когда это было?
 – Около полуночи. С тех пор я пытаюсь до тебя дозвониться.
 Пирс отчетливо услышал вопросительную интонацию в ее голосе. Неужели она решила, что он был с женщиной? Если бы только он мог сказать ей правду!.. Всю ночь Пирс безуспешно пытался напиться. Но алкоголь был не в силах стереть из его памяти образ Алисии. Она стояла перед его глазами – красивая, нежная, чувственная.
 В конце концов он зашел в какое-то ночное кафе и заказал завтрак. Вчера, на этой роскошной вечеринке, которую устроила Дотти в честь Крисси и ее жениха. Пирс не мог проглотить ни кусочка. Впрочем, вечер был скорее в честь Дотти – любящей матери, которой удалось так блестяще устроить судьбу дочери. Воспоминание об этом кошмаре вызывало у Пирса тошноту.
 – Меня не было дома.
 – Я так и поняла.
 Господи, как ему хотелось сказать Алисии, что он тоскует по ней!
 – Наверное, Крисси рассказала тебе, что произошло на вечере. Ее мать дозвонилась до меня, как только я пришел. Это было минут пятнадцать назад. Она в истерике. Как это похоже на Дотти!
 – Крисси очень хотела поговорить с тобой. А вообще-то с ней все в порядке. – Алисия сделала паузу. Конечно, это не ее дело, но все же… – Пирс, ты ведь не сердишься на нее, правда?
 – Господи, конечно, нет! Я рад, что все так обернулось.
 Алисия вздохнула с облегчением. Она понимала, что Крисси очень расстроится, если отец не одобрит ее смелый поступок.
 – Ну и хорошо. Она хотела поговорить с тобой. Ей важно знать, что ты ее поддержишь.
 – В этом она может не сомневаться. Мне приехать?
 – Она сейчас спит.
 «А ты нет, – подумал Пирс. – И я тоже. Как бы мне хотелось сжать тебя в объятиях! Лежать рядом с тобой, чувствовать твое дыхание и ждать, когда взойдет солнце!»
 – Тогда я подожду до утра, – произнес он вслух.
 – Но уже утро.
 Был ли в ее голосе упрек или ему только почудилось Тогда попозже.
 – Хорошо. Я скажу Крисси, что ты приедешь около девяти. Договорились? – ровным голосом спросила Алисия.
 – Договорились. Спокойной ночи, – ответил Пирс.
 – Спокойной ночи.
 Вот так. Не «спокойной ночи, мой любимый». Не «спокойной ночи, дорогой». Не хотя бы «спокойной ночи, Пирс». Просто «спокойной ночи». Но Пирс не винил Алисию. Он действительно вел себя как подонок. Если бы только она знала, что это делается ради ее же блага!..
 Пирс приехал в половине девятого. Слишком взволнованный, чтобы уснуть, он принял душ, побрился, оделся и тянул время до тех пор, когда, по его мнению, уже можно было ехать, не вызывая подозрений в том, что ему не терпится увидеть Алисию.
 Она заметила его на дорожке, ведущей к дому, когда открыла входную дверь, чтобы забрать утреннюю газету. Да, пожалуй, Крисси права – он действительно выглядит ужасно. Однако ей он нравился, несмотря ни на что. Алисии захотелось подойти к нему и обнять, но вместо этого она холодно бросила:
 – Здравствуй, Пирс. Спасибо за открытки, что ты прислал Дэвиду.
 – Как его глаз?
 – Вчера сняли швы. Просто удивительно – за неделю все зажило! Остался небольшой шрамик – бледная розовая полоска. Я ему сказала, что через пару лет от этого шрама будут сходить с ума все девчонки.
 Пирс усмехнулся:
 – А что на это ответил Дэвид?
 – «Здорово!» Как ты догадываешься, это его подлинные слова.
 Пирс засмеялся громче, и Алисия зашикала на него:
 – Тише, все еще спят.
 – Сдается мне, что наши отпрыски нарочно стараются свести нас вместе, – философски заметил Пирс. – Сначала несчастье с Дэвидом, теперь этот случай с Крисси.
 – Да, похоже на то.
 Наступило молчание, во время которого взгляды были красноречивее всяких слов. Они глядели и не могли наглядеться друг на друга. Пирс заметил, что Алисия похудела и осунулась, а она обратила внимание на черные круги у него под глазами. Ее грудь вздымалась от прерывистого дыхания, и Пирсу захотелось прикоснуться к ней, почувствовать эту роскошь кончиками пальцев. Алисия не сводила глаз с маленькой жилки, пульсировавшей у основания его шеи. Ее охватило желание прижаться губами к этому месту и ощутить биение его сердца.
 Прикрыв глаза, в которых ясно читалась страсть, Алисия спросила:
 – Почему бы тебе не пойти и не поговорить с Крисси прямо сейчас, пока в доме тихо? Она так ждет тебя! А я принесу вам кофе.
 Пирс взял ее за руку и мягко притянул к себе.
 – Спасибо. Ты настоящий друг.
 Он слегка запрокинул ей голову и губами мягко коснулся ее рта. Некоторое время спустя их губы разъединились, но в глазах осталась неутоленная жажда близости.
 – А где Крисси, в гостевой комнате? Алисия машинально кивнула, и Пирс вышел из холла. Сердце у нее учащенно билось, кровь кипела, и это всего лишь от простого поцелуя! «Черт побери!» – тихонько выругалась она, расставляя на подносе кофе и чашки. Она ведь поклялась, что будет вести себя с Пирсом как ни в чем не бывало, и вот, пожалуйста, дрожит и трясется, как девственница в ожидании встречи с богом плодородия. Один взгляд этих зеленых глаз из-под густых зовущих ресниц – и вот уже ее грудь учащенно вздымается, соски напряглись, а между ног… О Боже!
 Да, он беспокоится о здоровье ее сына. Да, он любящий отец, готовый отдать жизнь за свою дочь. Да, черт возьми, он целуется лучше всех в этой проклятой вселенной! Но разве это причина, чтобы так распускаться? «Прояви же хоть капельку гордости, во имя всего святого покажи, что у тебя есть характер! Не становись для него легкой добычей…»
 Преисполненная решимости на этот раз не дать оставить себя в дураках, Алисия постучала в дверь. Крисси пригласила ее войти. Оба сидели на кровати, которую Крисси уже успела убрать. Они держались за руки, а Пирс улыбался.
 – Хотите кофе? – спросила Алисия. Оба ответили ей благодарной улыбкой. Она наполнила чашки и повернулась, чтобы уйти.
 – Нет, останьтесь, – попросила Крисси, взяв Алисию за руку и заставляя сесть рядом с собой.
 – Я как раз перехожу к забавной части моего рассказа, – продолжала она, лукаво усмехнувшись. – Когда моя будущая свекровь поняла, что я не шучу, она сказала: «А что же мне делать с платьем, которое я сшила для свадьбы? Оно больше никуда не подойдет».
 Все трое рассмеялись. Уловив легкий вздох в голосе Крисси, Пирс коснулся ее щеки.
 – Надеюсь, ты ни о чем не жалеешь?
 Ее прямой взгляд был таким же, как у него.
 – Только о том, что не сделала этого раньше. И как я могла быть такой дурой?
 – Но ты поняла свою ошибку и сделала все, чтобы ее исправить. Я рад, что у тебя хватило на это смелости.
 – Папочка!
 Крисси наклонилась и обвила руками шею отца. Они крепко обнялись. Чувствовалось, что от былой скованности не осталось и следа. У Алисии перехватило дыхание от волнения и радости.
 От излишней сентиментальности эту трогательную сцену спасли Дэвид и Адам, внезапно появившиеся на пороге комнаты.
 – Пирс, Крисси! – хором вскричали мальчики и тут же бросились к гостям.
 – Значит, мы сегодня поедем в Диснейленд? – громко спросил Дэвид.
 – Не забывай о своем глазе, – встревоженно напомнила Алисия.
 Последовал обмен приветствиями и новостями. В комнате стоял такой гвалт, будто здесь проходило заседание Организации Объединенных Наций. Все говорили громко и разом. Наконец Адам потребовал:
 – Хочу есть!
 – Ну, и что ты теперь собираешься делать? – спросил Пирс у дочери.
 Все общество собралось вокруг стола, на котором красовалось огромное блюдо с блинчиками. Было тесновато, но никто на это не сетовал.
 – Пойду искать квартиру. Прямо сегодня.
 – Но у тебя же есть квартира, – возразил удивленный Пирс.
 Крисси покачала головой:
 – Она не моя, а мамина. Ее нашла мама, она ее обставила, она оплачивает счета.
 – Ну, положим, счета оплачиваю я, – сухо бросил Пирс.
 – Прости, ради Бога, – смутилась девушка. – В любом случае я хотела бы иметь собственное жилье. Хочу рассчитывать только на себя. Конечно, на первых порах придется трудновато, но мне действительно этого хочется, папа.
 Пирс одобрительно кивнул. Алисия погрузилась в размышления.
 – Послушай, Крисси, ты не могла бы кое-что нарисовать для меня? Большие броские модные картинки? – обратилась она к девушке. Крисси отложила вилку.
 – Что вы имеете в виду?
 – Я собираюсь украсить стены наших магазинов.
 Глаза девушки округлились.
 – А вы не шутите, Алисия?
 – Нисколько. Я давно считаю, что интерьеры магазинов пора обновить. Я представляю себе это так – яркие плакаты в красивых рамках. Очень живые, очень стильные, что-то вроде обложки журнала «Вог», если ты помнишь, как его раньше издавали. Почему бы тебе этим не заняться?
 – Но не будете же вы их покупать только потому, что они мои? А если они окажутся не слишком хорошими…
 – Ну так сделай их хорошими, – предложила Алисия с вызовом.
 – Договорились.
 Крисси протянула руку через стол, и женщины обменялись крепким рукопожатием.
 Вскоре она ушла, надев джинсы и свитер Алисии.
 – Я позвоню.
 – Обязательно! – выкрикнули одновременно Алисия и Пирс, стоя на пороге и махая вслед девушке.
 Уверенной походкой Крисси пересекла газон и села в «порше».
 – А когда мы поедем. Пирс? Ну пожалуйста!
 Обернувшись, Алисия увидела, что Дэвид и Адам приплясывают от нетерпения.
 – Куда это вы собрались? – недоуменно посмотрев на них, спросила она.
 Смущенный Пирс почесал переносицу:
 – Я обещал Дэвиду, что если он не будет плакать, пока доктор Бенедикт штопает его рану, мы поедем в Диснейленд.
 – А я не плакал!
 – Да, он не плакал, – подтвердил Адам, хотя сам этого не видел.
 – Мы обсудим это с вашей мамой, пока будем убирать на кухне. А вы пока приведите в порядок свои комнаты, оденьтесь, почистите зубы, а там посмотрим, – Ура! «Посмотрим» – это значит «да», Адам.
 – Ура! – ребята убежали. Взяв Алисию за руку. Пирс потащил ее на кухню. Как только за ними закрылась дверь, он прижал Алисию к себе и жадно припал к ее рту.
 Она попыталась увернуться.
 – Кажется, мы собирались вымыть посуду.
 – К черту посуду! Я не мог дождаться минуты, когда наконец обниму тебя.
 И он снова жадно поцеловал ее.
 Алисия все еще была сердита на Пирса. Почему она позволяет ему так поступать с собой? Почему превращается в его руках в податливый воск и ждет, чтобы он начал лепить из нее все, что захочет? От прикосновения его губ вся ее решимость куда-то улетучилась. От былой враждебности не осталось и следа. Алисия чувствовала, что не в силах сопротивляться.
 Его язык творил волшебство у нее во рту – то резко и страстно двигался, то ленивыми, дразнящими прикосновениями высекал искры желания в каждом укромном уголке ее тела. Вот его рука скользнула ей под блузку, и теплая ладонь накрыла упругую грудь, а пальцы начали легонько теребить сосок, превращая его в средоточие самых сокровенных желаний.
 В Алисии происходила внутренняя борьба Рациональная, разумная сторона ее существа боролась с эмоциональной. Опять она попалась на ту же удочку, опять слепо устремилась вперед, навстречу новой сердечной боли. А вдруг Пирс снова обманет ее ожидания? Впрочем, в данный момент это не имело никакого значения. Как может она оттолкнуть его, сказать «нет!», когда все внутри ее, каждая клеточка ее тела громко кричит «да!».
 Разум Пирса тоже настойчиво подавал предупредительные сигналы, но его тело уже давно перестало повиноваться ему. Видит Бог, он боролся со своим желанием, сколько мог. К черту будущее и возможные последствия! Он примет все, что ему уготовано судьбой. Сейчас он хочет только одного – любить Алисию со всей той страстью, которая переполняет его сердце. Он должен доказать ей, что без нее его жизнь будет пуста. Она наверняка и сама понимает, как сильно он ее хочет.
 – Не начинай все снова, – простонала Алисия ему в ухо.
 Однако вопреки этим словам она обвила руками шею Пирса, а языком провела по его влажным губам.
 – Извини за то, что я причинил тебе боль. – Его ладони продолжали ласкать ее грудь. – Я не хотел обидеть или разочаровать тебя, Алисия, клянусь!
 Он жадно целовал ее шею. Его слова, полные любви и страсти, были такими волнующими, так возбуждали ее, что Алисии казалось, что она сейчас взорвется от снедающего ее жара.
 Пирс задрал блузку Алисии и наклонился так, что его голова оказалась вровень с ее грудью. Нежная плоть горела от его поцелуев, а соски напряглись, сжигаемые желанием. Пирс снова и снова дразнящими движениями касался ее сосков, и вскоре Алисия почувствовала, что теряет разум от страсти.
 – Пирс, Пирс. – Его имя непроизвольно слетело с ее губ.
 Он припал губами к ее соску и ритмично задвигал языком, наполняя ее сладким жаром.
 – Боже, это безумие?
 Он снова нашел ее рот и виновато опустил блузку на грудь, влажную и жаркую от его неистовых ласк.
 – Иди сюда, – выдохнул Пирс, садясь на стул и привлекая к себе Алисию Уткнувшись ей в грудь, он продолжал целовать ее.
 – Если мы сейчас же не прекратим это, я изнасилую тебя прямо на столе.
 Алисия положила голову ему на плечо и крепко обняла. Ее волосы окутали его, словно плащом – А может быть, я не буду возражать?
 – О Боже, Алисия, перестань ерзать! Я сейчас умру. – Однако вопреки этим словам он не позволил ей слезть со своих коленей. – Как может мучение быть таким сладким? – Он легонько прикусил ей ухо.
 – Помнится, я уже сидела у тебя на коленях тогда, в коттедже, и, кажется, ты не возражал. – В голосе Алисии слышалась истома.
 – Но тогда на мне не было джинсов. Пирс застонал, потому что Алисия слегка пошевелилась.
 – Ну ладно, – с шутливой угрозой в голосе проговорил он, и Алисии показалось, что сердце сейчас выпрыгнет у нее из груди. – Тогда и я буду играть в эту игру. – И он снова откинул ее блузку. – Я ведь тогда целовал твою грудь, помнишь?
 – Угу… – Алисия закрыла глаза и прерывисто задышала.
 – Я проводил языком здесь… – Кончиком пальца он коснулся восхитительного изгиба ее груди. – И здесь… – Палец спустился ниже. – И здесь… – Пирс коснулся соска, и Алисия вся изогнулась в порыве страсти. – И еще вот так…
 Он начал нежно ласкать ее сосок. Из горла Алисии вырвался стон при этом сладостном воспоминании. Она бессильно упала на грудь Пирса.
 Он отнял руки от ее груди и, прижавшись лбом к ее лбу, стал перебирать золотистые пряди.
 – Сейчас неподходящее место и время, дорогая, иначе, поверь мне, я уже давно был бы в тебе!
 – Пирс! – вздохнула Алисия, вытирая губы, влажные от его поцелуев. – А будет ли когда-нибудь подходящее время и место?
 Он страстно прижал ее к себе:
 – Господи, надеюсь, что да!
 Он нашел ее губы, и их уста слились, словно подкрепляя этот любовный договор. Алисия отвечала Пирсу с той же страстью, с какой он дарил ей этот поцелуй.
 На кухню внезапно ворвались Дэвид и Адам, да так и застыли на пороге. При виде детей Алисия и Пирс отпрянули друг от друга.
 – А мама и Пирс занимаются сексом! – пропел Дэвид на какой-то одному ему известный мотив. – Занимаются сексом, ага!
 Застигнутая врасплох внезапным появлением сыновей и шокированная непристойной песенкой Дэвида, Алисия продолжала сидеть на коленях у Пирса, обвив рукой его шею.
 – Дэвид Рассел, где ты это слышал?
 – Сам придумал.
 – Ну так прекрати сейчас же! Ты даже не понимаешь, что означает это слово!
 – Нет, понимаю, понимаю!
 – Тогда скажи, – потребовала Алисия, уверенная, что сын блефует.
 – Это значит, что двое обнимаются, целуются и спят вместе.
 От удивления Алисия раскрыла рот и уставилась на Дэвида изумленным взглядом. Потом она обернулась к Пирсу, как будто ища у него поддержки.
 Он лукаво улыбнулся, насмешливо изогнув бровь, и в ответ на беспомощный взгляд Алисии смущенно пожал плечами:
 – Ты ведь сама спросила.
 – Я же говорил, что знаю, что такое секс, – объявил Дэвид с видом победителя.
 – И я знаю! – присоединился Адам к брату. Алисия не сводила глаз со своих сыновей, как будто увидела их впервые в жизни. Пирс изо всех сил пытался сдержать смех, но его плечи предательски подрагивали. Немного овладев собой, он торжественным тоном обратился к Дэвиду:
 – Даже если ты знаешь, что такое секс, запомни – настоящий джентльмен не обсуждает такие вещи в присутствии леди.
 Толкнув Алисию в бок, Пирс спросил, не разжимая губ:
 – Не слишком нравоучительно, а?
 – Меня лучше не спрашивай. Я даже не догадывалась, что он знает такие вещи.
 – Почему же ты до сих пор не поговорила с ними, как мужчина с мужчиной?
 – Потому что я не мужчина.
 Глаза Пирса откровенно скользнули по ее груди.
 – Вообще-то я это заметил, – пробормотал он себе под нос.
 – Ну, когда же мы пойдем гулять? И почему вы до сих пор не вымыли посуду? Мы уже давно готовы!
 – Мы не вымыли посуду потому, что… разговаривали с Пирсом о Диснейленде, – нашлась Алисия.
 Она соскочила на пол, поправила блузку и пригладила волосы.
 – И вовсе вы не разговаривали, а целовались! – уверенно возразил Адам.
 – Ну, да… немножко, – признала Алисия, зардевшись.
 – Когда мы пойдем гулять? – снова поинтересовался Дэвид, не желая отступать от главной темы. Алисия вопросительно взглянула на Пирса.
 – Да хоть сейчас! – возвестил он и, пытаясь перекрыть радостные возгласы детей, добавил:
 – Одевайтесь и ждите, а мы пока вымоем посуду.
 Дэвид бросился было из кухни, но тут же вернулся и столкнулся в дверях с Адамом.
 – А вы правда будете мыть посуду или снова начнете целоваться?
 – Нет, на этот раз мы действительно будем мыть посуду, – торжественно пообещал Пирс и даже перекрестился. – Обещаю!
 – О'кей. Пошли, Адам. Представляешь, мы сейчас поедем в Диснейленд!
 Алисия и Пирс проводили детей глазами, потом посмотрели друг на друга и расхохотались. Они смеялись несколько минут, не в силах остановиться.
 – А ты не хотела бы провести субботу в Диснейленде? – спросил Пирс, привлекая к себе Алисию.
 – А ты туда собираешься? – Она запустила руку ему под рубашку и погладила волосы на груди.
 – Вроде бы да.
 – Ну, значит, я поеду с тобой. Он поцеловал ее.
 – Ты обещал Дэвиду, что больше не будешь меня целовать, – промурлыкала Алисия ему в ухо.
 – Значит, я не сдержал обещания.




 Глава 8


 Мальчики веселились вовсю. Глядя на них, Пирс и Алисия не могли удержаться от улыбки. Сами они бродили по Диснейленду, взявшись за руки, а когда толпа разъединяла их, бросали друг другу красноречивые взгляды. Каждому при виде этой пары становилось ясно – вот идут счастливые влюбленные.
 Сегодняшний день целиком принадлежал им. Недавняя ссора, причина которой все еще оставалась загадкой для Алисии, была забыта. Наслаждаясь чудесами Диснейленда, они чувствовали себя одной семьей.
 У всех четверых было прекрасное настроение. Проголодавшись, они поели и выпили кока-колы. Они смеялись, шутили, дурачились. Наконец все начали уговаривать упирающегося Адама прокатиться на американских горках.
 – Ну что, слабо? – подзуживал брата Дэвид. – Там так здорово, честно!
 – Адам и, я могли бы подождать, пока вы прокатитесь, – предложила Алисия.
 – Нет! – запротестовал малыш, не желая показать, что он трусит. – Мне хочется прокатиться, только… Можно я сяду с Пирсом?
 Пирс взъерошил мальчику волосы:
 – Ну конечно! А иначе кого же я буду держать за руку?
 Адама втиснули между Пирсом и Алисией. Закрыв глаза и съежившись в комок, мальчик проехал так весь сеанс. Однако потом заявил, что ему очень понравилось, и потребовал повторения. Теперь он сидел спереди, за ним Дэвид, а Пирс и Алисия – сзади, на двойном сиденье.
 – Пирс! – драматическим шепотом произнесла она.
 В этот момент поезд въехал в темную пещеру, и Пирс обнял Алисию.
 – Что?
 – Не думаю, что в Диснейленде это разрешается. Внезапно поезд набрал скорость, и Алисия уткнулась головой Пирсу в грудь. Сидевшие впереди мальчики визжали от восторга, воображая себя в космическом корабле, и совершенно не обращали внимания на взрослых.
 Пирс коснулся губами уха Алисии.
 – Разрешается, если никто не видит. – Он провел языком по ее мочке. – А кроме того, тебе и пожаловаться-то некому. Смотри, что ты со мной делаешь!
 Он вытянул руку, положил Алисии на живот и притянул ее к себе. Почувствовав ягодицами его затвердевшую плоть, Алисия застонала. Пирс хмыкнул, поцеловал ее в шею и продолжал ласкать до самого конца путешествия.
 Когда сеанс закончился. Пирс ухмылялся, как кот, наевшийся сметаны.
 – По-моему, сколько ни катайся на этих горках, все покажется мало.
 Румянец залил щеки Алисии, и она поспешила надеть солнечные очки, чтобы хоть отчасти скрыть свое смущение.
 – Иди сюда, женщина! – прорычал Пирс, подражая пещерному человеку, и прижал ее к себе.
 – Гляди-ка! – обратился Адам к брату. – По-моему, они сейчас опять будут целоваться.
 – Нет, – возразил Пирс, смеясь. – Я просто хотел кое-что сказать вашей маме по секрету.
 И он зашептал ей на ухо. Алисия слегка отстранилась и удивленно посмотрела на Пирса.
 – Как тебе такой план? – спросил он.
 – Ч-чудесно, – запинаясь пролепетала она. – Но ты уверен, что не устал?
 – А ты?
 Она покачала головой и улыбнулась.
 – Тогда иди звони, а мы подождем тебя около самолетов.
 Алисия присоединилась к ним через пять минут.
 – Все устроилось, – шепнула она Пирсу.
 – Отлично! – ответил он и обнял ее.
 – А что устроилось? – полюбопытствовал Дэвид.
 – Хотите пойти к бабушке с дедушкой и остаться там ночевать?
 – Ну, как я выгляжу? – волнуясь спросила Алисия, смотря на себя в зеркало.
 – Нормально, – ответил Дэвид, даже не глядя на нее – он был увлечен книгой.
 Адам зевнул. От его обычного любопытства не осталось и следа – мальчик слишком устал в Диснейленде.
 – Благодарю! – насмешливо протянула Алисия. А впрочем, чего она ждала? Для своих сыновей она всегда будет выглядеть просто как мама. А ей хотелось услышать, что она сегодня красива, сногсшибательна, обворожительна. Именно такой должен увидеть ее Пирс во время их первого настоящего свидания. Когда несколько часов назад в Диснейленде он шепотом пригласил ее провести вместе вечер, Алисия не поверила своим ушам.
 – Нельзя ли подбросить мальчишек на сегодняшний вечер твоим родителям? Я хочу пригласить тебя поужинать, потанцевать, в общем, повеселиться. А потом я хотел бы показать тебе свой дом.
 То, что она проведет в этом доме ночь, подразумевалось само собой.
 Прошло уже несколько часов после этого разговора, а сердце Алисии все еще учащенно билось. Не стоило бы ей принимать приглашение Пирса. «Тебе потом может быть очень больно, Алисия», – нашептывал ей внутренний голос. Но ей хотелось провести с ним эту ночь. А как насчет завтрашней ночи? И следующей?
 – А чего это ты так наряжаешься? Вопрос Дэвида прервал ход ее мыслей.
 – Хочу быть красивой. Мы с Пирсом идем обедать.
 – А почему без нас?
 – В этот ресторан пускают только взрослых. В дверь позвонили.
 – Я открою! – хором прокричали мальчики и выбежали из спальни матери.
 Сонливость Адама как рукой сняло.
 Алисия была рада, что хоть на несколько мгновений останется одна. Ей хотелось собраться с мыслями. Похожа ли она на искушенную женщину, которой не в диковинку каждый уик-энд отправляться на свидание с красивым, преуспевающим мужчиной и для которой это нечто само собой разумеющееся? Нет. Она выглядит польщенной. Да она и в самом деле польщена. Руки Алисии дрожали, пока она открывала свои самые дорогие духи.
 Куда подевалась та красавица студентка, которую десятки молодых людей умоляли о свидании? Она влюбилась, вышла замуж, родила двух детей и потеряла любимого. Когда сталкиваешься с жестокостью жизни, поневоле утрачиваешь веру в себя.
 Несмотря на охватившее ее волнение, Алисия приняла ванну, уложила волосы и даже сделала маникюр, и притом достаточно быстро. Она решила надеть изящное черное платье, выгодно подчеркивающее ее фигуру и красивыми складками ниспадающее до колен. У платья был довольно глубокий вырез, открывавший ее пышную грудь. К платью она подобрала пару дымчато-серых чулок и черные туфли на высоких каблуках. Собрав волосы в мягкий узел на затылке, Алисия намеренно выпустила несколько непослушных локонов. Единственным украшением были сережки с искусственными бриллиантами.
 Критически оглядев себя в зеркале, Алисия пришла к выводу, что наконец-то светская дама победила в ней испуганную неискушенную простушку, хотя бы на первый взгляд.
 Взяв сумочку и саквояж с умывальными принадлежностями, которые она, стыдясь себя самой, все же уложила, Алисия выключила свет и вышла из ванной. На минуту остановившись на пороге гостиной, она наблюдала, как Пирс читает детям «Питера Пэна» – книгу, купленную для Дэвида в Диснейленде.
 Вот Пирс поднял голову и увидел Алисию. Пораженный, он бросил читать, и, вероятнее всего, детям предстояло не скоро узнать, чем же закончилась история Питера Пэна. Мальчики тоже оторвались от книжки и, словно осознав напряженность момента, к счастью, ничего не сказали. Пирс неторопливо встал. Его походка, пока он приближался к Алисии, напоминала неверные шаги человека под взглядом гипнотизера. Он и в самом деле был похож на лунатика.
 – Ты выглядишь божественно. – Он взял руки Алисии в свои и поцеловал ее в щеку.
 – Спасибо. – Голос у нее немного дрожал, но в нем недвусмысленно ощущалась чувственность.
 – Готова?
 Она кивнула и начала укладывать вещи, которые ребятам предстояло взять с собой к бабушке.
 Каким-то непостижимым образом им всем вместе с багажом удалось втиснуться в машину Пирса. Восторг детей по поводу роскошного автомобиля и вновь пробудившаяся у них активность, ослабевшая было после возвращения из Диснейленда, так утомили Алисию, что она была несказанно рада, когда наконец вдали показался дом ее родителей.
 Когда дети были переданы бабушке с дедушкой, все попрощались, а Пирс и Алисия снова очутились в машине, он спросил:
 – Что ты сказала матери?
 – О чем?
 – Как ты объяснила, почему хочешь оставить у нее сыновей на ночь?
 Алисия смущенно теребила замок своей украшенной бисером сумочки.
 – Я сказала, что это лучше, чем будить их среди ночи и везти домой. Объяснила, что мы, наверное, задержимся.
 – А мы действительно задержимся?
 – А разве нет?
 Неужели она не правильно поняла Пирса? Неужели зря вообразила, что они проведут в его доме всю ночь? О Боже! Она что, и вправду напоминает разбитную вдовушку, которая хочет окрутить перспективного холостяка?
 Пирс нагнулся, взял руку Алисии и, поднеся ее к губам, стал целовать каждый палец.
 – Ты ведь не на экзамене, Алисия. Расслабься.
 Она нервно засмеялась:
 – Я знаю, что глупо так волноваться.
 – Это не глупо, это прекрасно, – возразил он.
 – Просто я не хотела, чтобы ты подумал, что я…
 – Я ничего и не думаю, кроме того, что ты – самая обворожительная женщина из всех, кого я знаю. И я имею в виду не только секс, а вообще. Я считаю, что ты очаровательна. Ты нужна мне вся, как только женщина может быть нужна мужчине. Мне нравится твоя мягкость, твой смех, твоя доброжелательность.
 Он перевернул ее руку и коснулся языком ладони. Волнение охватило Алисию. Оно зародилось в самых сокровенных глубинах ее существа, пронизало все тело и достигло груди.
 – Мне хотелось бы провести с тобой всю сегодняшнюю ночь. Но даже если этого не случится, ничто не изменит моего отношения к тебе. Я люблю тебя.
 Пирс остановил машину у входа в ресторан и, положив руку на спинку сиденья, обернулся к Алисии. Она молча смотрела на него. Нежно поглаживая ей ладонь. Пирс не сводил жадного взгляда с ее лица.
 – Алисия, знай – что бы ни случилось… – Он запнулся, перевел взгляд на их скрещенные руки и начал снова:
 – Я хочу, чтобы ты знала: сегодня был самый лучший, самый незабываемый день в моей жизни. Я люблю твоих детей. Я люблю тебя. Люблю всем сердцем, и ничто, слышишь, ничто не может этого изменить.
 Наклонившись, Пирс поцеловал Алисию. Соприкасались только их руки и губы, но ей казалось, что он привязал ее к себе невидимым прочным канатом. Высвободив одну руку и положив ее на лацкан его пиджака, Алисия подняла голову, чтобы крепче слиться в этом поцелуе. Ей казалось, что все ее существо перетекает в него и плавится. Она разомкнула губы. Его язык тут же скользнул ей в рот и коснулся кончика ее языка.
 Внезапно кто-то открыл дверцу машины и тут же отпрянул:
 – Извините, мистер Рейнольдс.
 – Все в порядке, – успокоил швейцара Пирс. Он выпустил Алисию из объятий, но продолжал смотреть на нее. – Мы уже готовы.
 Алисия не была в этом уверена. В данный момент она даже не знала, в состоянии ли стоять, идти, дышать. Все ее тело сотрясала дрожь, мысли путались, душа пела. Волшебное объятие Пирса лишило ее способности соображать, и ей хотелось навсегда отдаться этой магической силе.
 Его поцелуй, подобно волшебному туману, проник в ее тело, и сейчас она ощущала его во рту, в груди, в животе, между ног, в коленях и ступнях.
 Все еще опьяненная этим восхитительным объятием, она позволила вывести себя из машины. Пирс уверенно подвел ее к стеклянной двери ресторана, щедро одарив чаевыми швейцара, столь немилосердно помешавшего им целоваться.
 Ресторан не принадлежал к числу тех мест, куда приходят нынешние и будущие знаменитости, чтобы похвастаться новыми нарядами или продемонстрировать свое новое лицо – результат отлично проведенной косметической операции. В этом заведении царила сдержанность, умеренность и элегантность. Интерьер был столь же ненавязчив, как и музыка – дуэт скрипки и фортепьяно. Многочисленные официанты были предупредительны, но бесшумны и почти невидимы.
 – Ваш столик ждет вас, мистер Рейнольдс, – объявил метрдотель после обмена приветствиями. – Прошу.
 Пока они шли к столику, посетители ресторана оборачивались в их сторону. Без ложной скромности Алисия должна была признать, что из них получилась весьма импозантная пара. На Пирсе был темный, почти черный костюм и рубашка цвета слоновой кости. Дополняли ансамбль шелковый галстук и носовой платок, выглядывавший из кармана, которые напоминали цветом красное бургундское вино. Волосы были тщательно уложены и слегка блестели, хотя создавалось впечатление, что эта искусная прическа была чуть взлохмачена порывом озорного ветра или рукой женщины.
 Когда они сели за стол и Пирс начал просматривать карту вин, Алисия холодно бросила:
 – Похоже, тебя здесь все знают. Ты часто сюда приходишь?
 Он усмехнулся, уловив неприкрытую нотку ревности в ее голосе.
 – Да. Привожу сюда потенциальных клиентов.
 – Наверное, на них это производит впечатление.
 – Так и есть. Как правило, после обеда в этом ресторане мы получаем новые заказы.
 Он намеренно ничего не сказал о женщинах, с которыми приходил сюда, так что естественное любопытство Алисии осталось неудовлетворенным. В любом случае сейчас все эти женщины не имели никакого значения.
 – Что мы будем есть? И какое заказать вино – красное или белое?
 Позже Алисия не могла бы ответить на вопрос, что она ела. Единственное, что ей запомнилось, это то, что все блюда были восхитительны. Разнообразные приправы и изысканная сервировка дополняли это ощущение. К тому же Алисия пребывала в состоянии эйфории, которая была вызвана вовсе не выпитым вином.
 – Мой желудок, наверное, в недоумении, – заметила она, когда официант убрал пустую тарелку. – Он ведь привык к гамбургерам и хот-догам.
 – Я рад, что тебе понравилось. А на десерт рекомендую клубнику со сливками.
 – Больше не могу…
 Но оказалось, что она может. И Алисия съела все, наслаждаясь каждой ягодкой.
 – Пирс!
 – Да?
 Протянув руку через освещенный свечами стол, он взял ее ладонь, и официант, понимая, что его услуги больше не понадобятся, тактично удалился.
 – Извини мое любопытство, – начала она. – Ты всегда пытаешься принизить свои профессиональные успехи, как будто они ничего не значат для тебя. Почему? Ведь, как правило, мужчины гордятся ими.
 Он перевернул ее ладонь и начал водить пальцем по линиям руки.
 – Я не чувствую, что добился успеха, Алисия.
 Недавно я пришел к выводу, что все, что у меня есть в жизни, можно измерить счетом в банке. Разве это успех? Когда-то я так думал, но не теперь.
 – Ты уверенно шел к своей цели. И разве надо стыдиться финансового и профессионального успеха?
 – Если это все, что есть у человека в жизни, может быть, и надо.
 – Я тебя не понимаю, – покачала головой Алисия. – Почему ты так строго себя судишь?
 – Где жена, дети, домашний очаг, которые должен иметь каждый мужчина в моем возрасте? После своей неудачной женитьбы я никогда не испытывал ни к кому искренней привязанности, может быть, потому, что был слишком равнодушен и ленив. Только в последние несколько недель я был хоть каким-то подобием отца для своей дочери. Господи, как я жалею, что столько лет мы с Крисси могли бы что-то значить друг для друга, а не значили ничего! И разумеется, в этом нет ни капли ее вины. Во всех сферах жизни, которые чего-то стоят, я потерпел фиаско. Так что мне нечем гордиться.
 Он коснулся ее щеки, и Алисия потерлась о его ладонь.
 – Вот почему я бы хотел…
 – Чего бы ты хотел?
 Пирс опустил глаза. Медленно текли секунды. Наконец он снова взглянул на Алисию, но выражение его лица изменилось. Она поняла, что он не намерен возвращаться к прежней теме.
 – Я хотел бы потанцевать с тобой. Как ты на это смотришь?
 Они отправились в один из тех новомодных клубов, где можно встретить людей любого возраста и склада: начиная с панков, волосы которых были выкрашены в немыслимые розовые и голубые тона, и кончая томными леди, закутанными в дорогие меха. На зеркальном полу отражались тела, слитые в неистовом, сумасшедшем танце. На стенах мелькали кинокадры – тут были и фильмы Чарли Чаплина, и эротические ленты. Музыка ревела с такой силой, что посетители имели все основания всерьез опасаться за свои барабанные перепонки.
 – Неужели передо мной тот самый мужчина, который сегодня днем купил в Диснейленде майку с утенком Дональдом? – прокричала Алисия на ухо своему партнеру.
 Вокруг ревели басы и звенели гитары.
 – Тот самый. А разве ты – та леди, что обожает мороженое и карусель?
 – Признаюсь. – Она крутанулась на месте, и взметнувшееся платье обнажило бедро. – Но здесь тоже весело.
 – Жаль только, что…
 – Что ты сказал? – переспросила Алисия, поднося руку к уху.
 Пирс приблизился и положил руки ей на талию.
 – Я сказал – жаль, что здесь не бывает медленных танцев. Парень не может обнять свою девушку.
 – Это потому, что очень часто их невозможно отличить друг от друга.
 – Ты права, – согласился Пирс, смеясь. – Но ты-то девушка, это я точно могу сказать.
 Он провел рукой по ее талии, поднялся выше, к груди и недвусмысленно сжал ее. Столь же недвусмысленным был блеск в его глазах.
 – Я знаю место, где можно танцевать медленные танцы.
 Алисия не сопротивлялась, когда он взял ее за руку и повел сквозь беснующуюся толпу к выходу. В машине он почти все время держал руку у нее на колене. Дом Пирса располагался на возвышенности, откуда открывался прекрасный вид на город. Алисия, которая и сама происходила из достаточно обеспеченной семьи, все же была поражена, когда машина остановилась у массивных железных ворот, которые Пирс открыл с помощью дистанционного управления. Газон был аккуратно подстрижен и содержался в идеальном порядке, подъездная дорожка поражала своими размерами. Пирс подвел машину к просторному дому в деревенском стиле и нажал на тормоз.
 – Не ожидай слишком многого, – насмешливо предупредил он. – Это всего-навсего большой и пустой дом.
 – И к тому же очень красивый.
 – Вот почему особенно жаль, что он такой пустой. Здесь можно было бы жить счастливо, но не получилось.
 Внутреннее убранство дома соответствовало тому, что обещал его внешний вид. Просторные комнаты были умело спланированы и дорого и со вкусом обставлены в стиле, излюбленном калифорнийцами. Великолепные ковры покрывали сверкающий паркет из ценных пород дерева. Высокие потолки усиливали ощущение простора. Сквозь незанавешенные окна открывался прекрасный вид на город, залитый вечерними огнями и похожий в этот момент на сверкающее парчовое покрывало.
 – Как здесь красиво. Пирс!
 – Сейчас – да.
 Он привлек ее к себе, крепко обнял, и они начали слегка покачиваться взад и вперед.
 – Ты чудесным образом преобразила этот дом.
 Как хорошо, что ты здесь!
 Его теплые губы коснулись ее губ и задвигались мягко, легко, дразняще, потом скользнули к уху и ниже, к впадинке на шее.
 – Не хочешь чего-нибудь выпить?
 – А тебе придется отойти, чтобы приготовить выпивку?
 – Да.
 – Тогда не хочу.
 Оба улыбнулись. Язык Пирса погрузился в теплую, шелковистую сладость рта Алисии. Руками он гладил ее талию и спину, властно привлекая к себе. Она полностью отдалась его воле и с радостью услышала сладостные стоны, рождавшиеся у него в груди. Ее руки, странным образом отяжелевшие, лениво гладили его спину. Кончиком пальца она теребила мочку его уха.
 – Мне казалось, что мы пришли сюда танцевать медленные танцы.
 Выражение лица Пирса, когда он произнес эти слова, было насмешливым. Он игриво потерся носом о нос Алисии.
 – Разумеется! Я просто решила не терять времени, ожидая, пока ты меня пригласишь. А где же музыка?
 Пирс нажал несколько кнопок, и мягкая, тихая музыка полилась из динамиков.
 Алисия снова очутилась в объятиях Пирса. Его руки легли ей на талию, она обняла его за шею и положила голову на грудь.
 Его губы защекотали ей ухо.
 – Ты знаешь, что я заметил в тебе в первый момент, как увидел?
 – Мою глупость. Ты не мог представить, что кто-то способен отправиться на неделю в лес, не захватив с собой фонарь. Он рассмеялся.
 – Нет, еще раньше.
 – Но ты ведь и в самом деле считал, что я глупа.
 – Ну, разве что немного рассеянна.
 – Во всяком случае, тебя вряд ли привлекла моя внешность, потому что, насколько помнится, я выглядела как мокрая крыса. Может быть, мое умение вести беседу?
 – Ты заикалась и запиналась.
 – Как мило с твоей стороны напомнить мне об этом.
 – Ну что, сдаешься? Вот это. – И он погладил ее попку, нежно лаская прелестную выпуклость. Алисия отпрянула, притворяясь возмущенной:
 – Ты самый низкий, грубый, похотливый, сексуально озабоченный самец из всех, кого…
 – Но это было первое, что бросилось мне в глаза, – попытался оправдаться Пирс и стремительно привлек Алисию к себе так, что ее грудь уперлась в его. – Более прелестного задика я не видел никогда в жизни.
 – А повидал ты немало, я полагаю?
 – Ты что, ревнуешь?
 – Прямо позеленела от ревности.
 – Отлично!
 Алисия и в самом деле исходила ревностью – ревностью ко всем тем женщинам, которых он обнимал, ласкал, целовал. Скольких он уже приводил к себе домой под предлогом медленного танца? Скольких осторожно вел по комнатам в спальню, забыв о танцах и думая совершенно о другом?
 – У тебя нет причин ревновать к кому бы то ни было. – Его губы прошептали эти слова и приникли к ее губам.
 От этого поцелуя у Алисии перехватило дыхание, и одновременно она почувствовала небывалый прилив жизненных сил.
 Наконец Пирс оторвался от ее губ, и Алисия нехотя открыла глаза. Она даже не заметила, как они попали из одной комнаты в другую. Это было чудесное, чувственное путешествие через время и пространство. Сейчас, оглядевшись, она увидела, что они находятся в игровой комнате и она прижата к бильярдному столу.
 – Ты что, играешь в бильярд?
 Она все еще прерывисто дышала, и от этого слова были еле слышны.
 – Угу.
 Прижав Алисию к столу тяжестью своего тела и сделав таким образом своей пленницей, Пирс начал вынимать шпильки из ее прически. Каждую он брал, осторожно касаясь пальцами, медленно, аккуратно, словно это были настоящие драгоценности. Вскоре ее волосы упали ему на руки сверкающим золотым каскадом. Он зарылся в них лицом.
 – А это трудно? – прошептала Алисия.
 – Угу.
 – И ты хорошо играешь?
 – Превосходно!
 Он начал ласкать ее грудь, и Алисия застонала.
 – Должно быть, ты знаешь способы, которые помогают добиваться победы.
 – Главное – помнить о шарах и верно направлять кий.
 Алисия высвободилась и с подозрением взглянула на Пирса:
 – Ты говоришь о бильярде или о чем-то другом?
 Он удивленно вскинул брови:
 – Ну разумеется, о бильярде! А ты что подумала? Он взял ее за талию и посадил на стол. Легонько надавив на плечи, он заставил Алисию лечь на зеленое сукно и тут же лег сверху. Его требовательные губы прижались к ее губам. Язык проник ей в рот и, словно горящий факел, зажег тысячи дерзких огней, тут же разбежавшихся по всему ее телу.
 Не отнимая рук от ее волос, Пирс осторожно перекатился на спину, так что Алисия очутилась сверху. Она страстно отвечала на его поцелуи, обещавшие неземное наслаждение. Довольно заурчав, он медленно расстегнул молнию на ее платье и просунул руку в вырез. Платье соскользнуло с плеч, и показалась грудь, пока еще стиснутая кружевным бюстгальтером. Пирс ласкал ее глазами, пальцами, губами. Его страсть нарастала с каждым поцелуем.
 – Пирс! – выдохнула Алисия. Она потерлась о его тело, словно животное, которое гладит хозяин. – Это извращение.
 – Совершенно верно. – Он слегка потерся подбородком о ее щеку и куснул шею. – Ты прелестна.
 – Я – мать двоих детей, – еле слышно пролепетала она.
 Его поцелуи рождали в ней неистовое желание.
 – И твоя восхитительная грудь превосходно доказывает это. О Боже, Алисия, как я хочу тебя!
 Он снова перевернул ее на спину и сверху взглянул на Алисию. В его глазах застыл немой вопрос. Ее волосы разметались по зеленому сукну стола, придавая ей трогательный вид абсолютной незащищенности. В глазах Алисии ясно читалось желание, а губы были мягкими, влажными и соблазнительными. Она лежала вытянув руки вдоль тела, нежная и обворожительная. В ней было что-то от невинной девушки и от искушенной, зрелой женщины. И Пирсу хотелось обладать обеими.
 Не произнося больше ни слова, он помог Алисии подняться со стола и через холл повел в спальню, которую уже показывал ей раньше. Он не стал вдаваться в объяснения по поводу романтической атмосферы, специально созданной им в этой комнате. Свет был приглушен. Откуда-то лилась негромкая музыка. В серебряном ведерке охлаждалась бутылка шампанского.
 Когда они проходили через гостиную. Пирс поднял сумку Алисии с умывальными принадлежностями и, отдавая ей, улыбнулся понимающей улыбкой.
 – Не думай, что ты мне чем-то обязана. Я могу сейчас же отвезти тебя домой, если хочешь.
 Никогда еще Пирс не был так дорог Алисии, как в эту минуту. Он думал не о себе, а о ней. Она провела пальцем по его губам.
 – Я остаюсь. И еще… – Она запнулась и отвела взгляд. – На этот раз тебе не о чем беспокоиться, Пирс. Я была у врача и… ну, ты сам понимаешь. – Она по-прежнему избегала смотреть ему в глаза.
 В просторной ванной комнате Алисия увидела то, что одновременно удивило ее и пробудило сентиментальные воспоминания. Она почувствовала в этом предмете безмолвную просьбу Пирса, которую он не решался высказать вслух. Улыбнувшись про себя, Алисия начала раздеваться.
 Она открыла дверь только после того, как погасила свет, так что из ванной появилась в полной темноте. Пирс сидел на краешке кровати и открывал шампанское; При звуке ее шагов он поднял глаза, и они тут же загорелись жарким зеленым блеском.
 – Дай мне посмотреть на тебя.
 Алисия двинулась к нему, и черное одеяние заколыхалось вокруг ее тела, нежное, воздушное и эфемерное, как крылья падшего ангела.
 – Откуда это у тебя? – тихо спросила Алисия. Пирс встал. На нем был короткий серый халат, отделанный зеленым кантом и напоминавший кимоно. В этом наряде, доходившем до середины бедра, Пирс выглядел великолепно. В глубоком V-образ-ном вырезе, кончавшемся у талии, виднелась широкая, покрытая седоватыми волосами грудь. Стройные и вместе с тем мускулистые ноги напоминали о том, что бег – одно из любимых занятий Пирса.
 – Стянул из коттеджа, когда уезжал.
 Его смущенное признание заставило сердце Алисии сладко заныть.
 – Я не надеялся когда-нибудь увидеть тебя в нем, просто хотел сохранить.
 Подойдя к Алисии, Пирс обнял ее.
 – Я тысячу раз воображал тебя в этом наряде, но действительность превзошла самые смелые мои фантазии.
 Сквозь прозрачную ткань ясно виднелись очертания тела Алисии. Глаза Пирса жадно пожирали каждый изгиб. Хотя это требовало от него нечеловеческих усилий, он заставлял себя сдерживаться, целуя Алисию нежно и мягко, легко касаясь ее губ своими. Он чувствовал себя так, словно это была их первая брачная ночь, и намеревался вести себя с Алисией как с невестой – бережно и осторожно. – Давай выпьем шампанского. Он наполнил только один бокал и передал его Алисии. Она начала пить. Искристое вино было восхитительно прохладным и пощипывало язык. Но гораздо больше шампанского Алисию пьянил сам Пирс. Она жадно впитывала аромат его тела, наслаждалась цветом кожи, волос и глаз, вглядывалась в черты его лица, такие дорогие для нее.
 Алисия все еще держала бокал. Рука Пирса легла поверх ее руки. Он сделал глоток, смакуя не столько шампанское, сколько след от ее губ на стекле. Затем осторожно опустил Алисию на кровать. Она не спускала с него восхищенных глаз, а он тем временем развязал узел на талии и легко высвободился из халата.
 От вида мужской наготы все внутри у Алисии сладко затрепетало, каждая клеточка наполнилась желанием. Она зачарованно смотрела на Пирса, не в силах оторвать сладострастного взгляда от обнаженного мужского тела. Неужели это она, Алисия Рассел? Она не узнавала себя. Но дело было не только в мужской наготе. Это был Пирс, и она любила его. Как бы ни было прекрасно его тело, ей нужен был он весь.
 Пирс опустился на колени рядом с кроватью. Он изучал Алисию нежным взглядом, полным любви и поэтического обожания.
 – Я люблю твой рот. – Он провел пальцем по губам. – Его очертания, его вкус.
 Алисия несмело коснулась языком кончика его пальца, и Пирс издал резкий, судорожный вздох. Осмелев, Алисия сомкнула губы и начала легонько посасывать палец.
 – Боже мой, Алисия! – простонал Пирс. Он наклонился к ней и, убрав палец, заменил его своим языком.
 Страсть охватила обоих, но Пирс заставил себя поднять голову и прервать поцелуй. Его руки скользнули вниз, лаская грудь Алисии. Было видно, как напряглись соски под тонкой паутиной прозрачной сорочки. Склонившись над Алисией, Пирс лизнул один сосок прямо поверх ткани.
 – О Пирс!
 Голова Алисии метнулась на подушке. Судорожным движением она ухватила Пирса за волосы. Его ласки стали смелее и изощреннее, и вскоре она уже начала извиваться у него в руках.
 Такая реакция раззадорила Пирса еще сильнее. Он начал целовать ей живот, запуская язык во впадинку пупка, потом спустился ниже, пока Алисия не почувствовала, как его губы коснулись самого сокровенного. Нежным движением он осторожно развел ей бедра, лег между ними и поднял сорочку. Алисия почувствовала влажное прикосновение его рта к ее животу, треугольнику волос, к бедрам и между ними.
 Его мягкие губы и дерзкий язык ласкали ее снова и снова, подводя к краю бездны блаженства и опять отводя от него, обещая блаженство еще большее. Не в силах дышать, она жаждала удовлетворения. Пирс понял это. Коснувшись средоточия ее желаний, он открыл перед ней врата рая.
 В груди Алисии словно разорвались тысячи молний. Все ее тело выгнулось навстречу Пирсу и затрепетало. В первый раз в своей жизни она испытывала такое подлинное удовольствие, и когда пик экстаза пронзил ее, глаза Алисии наполнились слезами. Когда она спустилась с вершины блаженства, то устыдилась себя самой и попыталась отвернуться от устремленного на нее взгляда Пирса. По щекам ее струились слезы.
 – Ты так прекрасна, Алисия. Я люблю тебя! Пожалуйста, перестань плакать.
 Эти слова прозвучали у самого ее уха. Взяв Алисию рукой за подбородок, Пирс заставил ее поднять глаза.
 – Я никогда не причиню тебе боли, верь мне, Алисия. Я люблю тебя и хотел это доказать.
 Она стремительно обвила руками его шею.
 – О мой дорогой, я плачу потому, что никак не могу поверить, что кто-то может так самозабвенно, так неистово любить меня.
 Слезы все еще виднелись в уголках ее глаз, но то были слезы радости.
 Алисия провела рукой по телу Пирса, как будто изучая. Его грудь была широка и великолепно вылеплена, живот плоский и упругий. Волосы образовывали шелковистую дорожку, которую Алисия тут же начала исследовать. Ее пальцы скользили все ниже и ниже, и его прерывистое дыхание отзывалось музыкой у нее в ушах. Когда ее пальцы сомкнулись на его плоти, он зарылся лицом ей в грудь, снова и снова повторяя дорогое имя. Алисии хотелось подарить Пирсу такое же блаженство, которое он только что преподнес ей, и она ласкала его до тех пор, пока не довела почти до экстаза.
 Их тела слились воедино в порыве всепоглощающей страсти. Пирс крепко обхватил Алисию руками, стараясь не двигаться, наслаждаясь неземным ощущением своего тела в ней. Немного погодя он начал легонько гладить ее.
 – Никогда не забывай о том, что я люблю тебя, – страстно прошептал он. – Я люблю тебя, Алисия! Ты должна всегда помнить об этом.
 – И я люблю тебя. – Она теснее прижалась к нему, стараясь, чтобы он вошел еще глубже. – Я так тебя люблю!
 – Моя дорогая, моя любовь!
 Его ласки возобновились с новой силой, и Алисия начала снова трепетать в его объятиях. Дав наконец выход своей страсти, Пирс и Алисия вместе устремились к сияющим вершинам любви.
 –..А на ужин бабуля сделала пиццу, и не готовую, как ты, а из настоящего теста!
 – Спасибо бабуле, – кисло заметила Алисия.
 Пирс улыбнулся. С того момента как они забрали детей, те трещали без умолку, сообщая обо всем, что с ними случилось за последние несколько часов.
 – Еще мы с дедушкой играли в шашки, но мне кажется, он поддавался.
 – Когда смотрели телевизор, мы ели поп-корн. А на завтрак бабуля приготовила вафли и сосиски.
 Мерилом веселья для Адама служило количество и качество съеденных лакомств.
 – Мы все съели, и бабушка дала нам за это конфет.
 Алисия возвела очи к небу:
 – На следующей неделе придется идти к зубному врачу. День в Диснейленде и ночевка у бабушки – такой сахарной атаки никакие зубы не выдержат!
 – Мы так хорошо повеселились! – подытожил Дэвид. – А вы?
 Пирс многозначительно взглянул на Алисию, которая тут же залилась румянцем. А она-то надеялась, что после этой ночи перестанет смущаться!
 – Да, мы прекрасно провели время, – с расстановкой произнес Пирс.
 – А что вы делали?
 – Ну, массу всего, – последовал беспечный ответ Пирса, и щеки Алисии буквально заполыхали. Увидев это. Пирс довольно рассмеялся.
 Когда они приехали домой, Алисия попросила детей распаковать вещи и положить все на место.
 – И пожалуйста, поаккуратней. У входа в холл Дэвид обернулся:
 – Да, чуть не забыл. Я хотел попросить Пирса кое о чем.
 По молчаливому обоюдному соглашению Пирс и Алисия не делали тайны из своих отношений. Вот и сейчас рука Пирса покоилась на плечах Алисии, а она обнимала его за талию, слегка склонив голову ему на грудь.
 – А в чем дело? – поинтересовался Пирс.
 – Наша бойскаутская команда собирается в поход с ночевкой. Так как у меня нет папы, то мне разрешили пригласить, кого я захочу. Я собирался позвать Картера, а теперь решил попросить вас.
 – Весьма польщен, – улыбнулся Пирс и любовным жестом провел по волосам Алисии. – А когда состоится поход?
 – В следующем месяце.
 Алисия сразу почувствовала, как изменился Пирс. Только что он был рядом с ней и вот как бы отпрянул, ушел в себя, воздвигнув непреодолимую преграду между собой и ею. Он перестал гладить ее волосы, рука, обнимавшая ее за плечи, напряглась, а в следующее мгновение повисла плетью вдоль тела. Чувствовалось, как он весь внутренне скован и напряжен.
 Алисия подняла голову и слегка отступила, чтобы получше рассмотреть Пирса. Его лицо напоминало застывшую маску, глаза были пусты и холодны. Она поняла, что он снова ступил туда, куда ей вход заказан. Но на этот раз Алисией овладело не отчаяние, а гнев. Как он смеет так поступать с ней после того, что произошло между ними прошлой ночью, после того, как он клятвенно уверял ее в своей любви?
 – Так вы пойдете в поход. Пирс? – спросил Дэвид.
 – Мы поговорим об этом позже, Дэвид, – сказала Алисия, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно мягче, в то время как ей хотелось закричать. – Идите и распакуйте свои вещи. А потом можете с Адамом посмотреть телевизор. Мне нужно поговорить с Пирсом.
 – Ладно, – уныло бросил Дэвид и поплелся через холл в свою комнату.
 Пирс стоял уставившись в пол. Только когда Дэвид отошел на достаточное расстояние, он рискнул поднять голову. Его глаза были холодны.
 – Я не смогу пойти с ним. Пожалуйста, извинись за меня.
 – Черта с два я это сделаю! – в сердцах бросила Алисия. – А передо мной кто извинится? Ты ведь собираешься снова исчезнуть, разве не так?
 Она схватила его за плечо и изо всех сил встряхнула. Алисия никогда не была, что называется, бойцом, то есть не умела давать выход своему гневу с помощью физических действий, но сейчас ее всю трясло от ярости. Она чувствовала, что может запросто ударить Пирса.
 – На этот раз я хочу знать, в чем дело. Как ты можешь так себя вести после того, что было ночью?
 – Эта ночь была самой прекрасной ночью в моей жизни. Именно это я имел в виду, когда говорил, что люблю тебя.
 – Но тогда в чем же дело? – вскричала Алисия. – Почему ты снова хочешь ускользнуть? А ведь ты именно так собираешься поступить, правда?
 – Да.
 – Но на этот раз нам вряд ли придут на помощь семейные неурядицы, значит, ты не вернешься. Так?
 Пирс не сводил с Алисии глаз. Его взгляд был жестким и суровым.
 – Нет, на этот раз я не вернусь. Алисия отпрянула. Ей показалось, что она ослышалась. Но Пирс произнес эти слова с такой абсолютной уверенностью!.. Да, он высказался откровенно, и теперь она жалела, что принудила его к этому.
 – После того, что между нами было?
 Голос плохо повиновался ей. В нем чувствовалась нечеловеческая мука, которую Алисия не в силах была скрыть, так же как ярость и ненависть, которые она испытывала сейчас к Пирсу.
 – Значит, после того, что произошло между нами вчера, ты способен просто взять и уйти, ни о чем не сожалея?
 – Я должен так поступить.
 – Прекрати повторять одно и то же! Ты вовсе не должен.
 – Тем не менее это так.
 – Почему?
 – Я не могу позволить себе и дальше оставаться с тобой и с мальчиками. Чем дольше я медлю, тем труднее в конце концов будет расставание. Поверь мне – для всех нас будет лучше, если мы расстанемся прямо сейчас.
 – Я не верю ни одному твоему слову!
 – Ты должна мне поверить.
 – Значит, вчерашняя ночь ничего не значит для тебя?
 Пирс схватил Алисию за плечи, резко повернул и прижал к себе с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Его глаза метали молнии, слова с трудом срывались с губ.
 – Вчерашняя ночь значит для меня очень много! Осуществилась моя самая сокровенная мечта – я представил себе, что мы женаты, что мы принадлежим друг другу, что нас ожидает счастливое будущее.
 – Боже мой. Пирс! – Алисии хотелось вцепиться ему в волосы, расцарапать кожу. Она была в отчаянии. – Как ты можешь говорить мне все это, если собираешься уйти? Как?..
 – Неужели ты не видишь, как мне тяжело с тобой расставаться? Неужели не понимаешь, что с тех пор как мы в первый раз были близки – еще там, в коттедже, – твое тело стало частью моего? Да для меня расстаться с тобой – это все равно что позволить вырвать сердце из груди. Ты принадлежишь мне, Алисия. Ты – это частица меня самого. И так будет всегда. А твои прелестные сыновья стали частью моей души. И это тоже навсегда. – Пирс в изнеможении закрыл глаза и устало добавил:
 – Но я вынужден с тобой расстаться.
 Алисия заплакала. Она проклинала себя за это, но ничего не могла поделать – слезы сами наворачивались на глаза и струились по щекам. Она проклинала себя за то, что умоляет Пирса остаться, но ничего не могла поделать и с этим. Он не может уйти. Она этого не допустит. Ухватив края рубашки Пирса, она заколотила кулачками по его груди.
 – Скажи мне почему? Почему?
 – Не заставляй меня страдать еще больше.
 – Куда уж больше!
 – Тебе не нужно знать причину.
 – Но я требую!
 – Нет.
 – Скажи мне, умоляю!
 – Нет.
 – Скажи же, черт возьми!
 – Я умираю…




 Глава 9


 Нет, это не он умирал, а она.
 Жизнь медленно вытекала из нее по каплям. Слезы мгновенно высохли, словно то, что Пирс только что сообщил ей, иссушило тело. Алисия стояла неподвижно, словно изваяние.
 Первым пришел в себя Пирс. Осторожно сняв руки Алисии с груди, он отступил на шаг. Он ощущал ее боль так же остро, как если бы кто-то воткнул ему в сердце нож. Черты его лица исказились, словно под влиянием невыразимой муки. Не в силах видеть ее страдальческого лица, он отвернулся и, отошел к окну. За стеклом был виден прекрасный солнечный день. Как будто ничего не случилось!
 Алисия не двигалась с места, словно обращенная в камень. Медленно текли минуты, но ни он, ни она не замечали времени. Наконец Алисия так глубоко вздохнула, что казалось – ее легкие сейчас разорвутся. Кровь снова начала пульсировать в жилах, возвращая ее к жизни, но казалось, что все тело сопротивляется, не хочет жить, настолько вся она была переполнена страданием. Алисия медленно провела пальцами по щекам. Кожа сделалась соленой и затвердела от горьких слез.
 Алисия взглянула на Пирса, и снова слезы навернулись на глаза, но на этот раз она не позволила себе заплакать. Пирс стоял не двигаясь, прямой и крепкий, как скала. Она попыталась найти хоть каплю слабости в его лице, но тщетно. Впрочем, разве она еще не усвоила, какой он сильный человек? Господи, эту его силу она не раз ощущала сама!
 – Этого не может быть.
 Пирс взглянул на нее через плечо:
 – И я так думал, когда мне впервые сказали об этом. Однако оказалось, что может. Не наверняка, но с большой долей вероятности.
 Алисия покачала головой, все еще отказываясь верить его словам.
 – Пожалуйста, не говори со мной загадками! Я хочу знать всю правду, а не половину.
 – Сядь, – тихо попросил он. – Мне кажется, ты сейчас упадешь.
 Алисия на негнущихся ногах приблизилась к дивану и бессильно опустилась на подушки.
 – Не может быть, что ты болен, – настойчиво повторила она.
 – Я сам этому не верил. Дело было так – я проходил ежегодное обследование. Это была обычная процедура, небольшое досадное отступление от каждодневной рутины, которой надо было найти место в моем плотном расписании. Я ни минуты не сомневался в результатах. – Говоря это. Пирс машинально ходил из угла в угол. – Выяснилось, что у меня что-то не в порядке с кровью. Мне сказали, что это может быть какая-нибудь неопасная болезнь, с которой современная медицина уже научилась справляться, или… – он запнулся и посмотрел на Алисию, —..или редко встречающееся заболевание, которое будет прогрессировать и в конце концов приведет к смерти.
 Алисия прикрыла лицо холодными пальцами, чтобы он не видел ее дрожащих губ. Ей хотелось зарыдать, истерически закричать, биться головой о стену, рвать на себе волосы. Но она знала, что не имеет на это права.
 – Но врачи еще не знают наверняка? Пирс покачал головой.
 – Они сказали, что потребуется три недели, чтобы поставить окончательный диагноз. Сказали, что нужно куда-то отправить пробы крови для тщательного и углубленного исследования. Симптомы и того, и другого заболевания настолько схожи, что нужно какое-то время, чтобы убедиться наверняка. Некоторые анализы делаются в течение нескольких дней. – Он нетерпеливо развел руками. – Я не хочу об этом говорить. – Он откинул волосы со лба. – Все это стало известно за два дня до того, как я встретил тебя. Вот почему я уехал в тот коттедж – подумать, попытаться свыкнуться с мыслью, что через несколько месяцев могу умереть.
 У Алисии вырвался сдавленный стон, она даже не успела прикрыть рот рукой. Слезы хлынули неудержимым потоком. Пирс кинулся к ней и опустился на колени.
 – Алисия, прошу тебя, не надо! Вот почему я не хотел ничего тебе говорить. Было бы гораздо лучше, если бы ты считала меня просто подлецом, который добился от тебя, чего хотел, и смылся. Она коснулась его волос.
 – Этого не может быть! Я не могу поверить, что ты болен…
 Пирс встал и снова начал беспорядочно ходить из угла в угол. Было видно, что он в ярости.
 – Я сам пытался себя в этом уверить. Это ведь такая чудовищная несправедливость! Я занимаюсь спортом, принимаю витамины. Как только я заметил, что у меня начинает расти брюшко, записался в клуб здоровья, сбросил пятнадцать фунтов, начал регулярно, три раза в неделю, тренироваться. Я правильно питаюсь, почти совсем не пью. Курить бросил сто лет назад, когда появились первые предупреждения на эту тему. Я думаю, что легче примирился бы с приговором врачей, если бы чувствовал какие-то боли, слабость, если бы, наконец, не мог заниматься любовью всю ночь напролет, как мы делали это с тобой.
 Алисия отвела взгляд – слишком живо было воспоминание об этой ночи.
 – Когда ты будешь знать наверняка?
 – Я полагаю, через несколько дней. Три недели скоро истекают.
 Она с надеждой взглянула на него:
 – А вдруг?..
 Он прервал ее на полуслове и решительно покачал головой:
 – Нет, Алисия. Надо быть готовым к худшему. Я не могу строить планов на основании лишь слабой надежды, потому что… Ну, просто не могу. Разочарование было бы слишком горьким.
 В груди у Алисии что-то оборвалось. Она чувствовала, что жизнь по каплям оставляет ее. Пирс сел рядом и взял ее за руку.
 – Теперь ты понимаешь, почему я с самого начала сказал тебе, что не могу позволить себе никаких привязанностей? Мне не хотелось причинять тебе боль. Если бы это была не ты, а другая, просто очередная привлекательная женщина, я бы не задумываясь затащил ее в постель в первую же ночь. Использовал бы, чтобы прогнать свои неотвязные думы, попытался бы избавиться от отчаяния, овладев ее телом, и меня бы совершенно не волновало, увидимся ли мы когда-нибудь еще.
 Он выпустил ее руку и снова подошел к окну. Его голос звучал низко и, чуть хрипловато. Было видно, что он с трудом справляется со своими чувствами.
 – Но это была ты, а не другая. И я понял, что если мы будем близки хотя бы один раз, я не смогу позволить тебе уйти. Ты была именно той, что мне нужна. Но я-то был тебе совершенно не нужен! – Он снова взглянул на нее. – Ты еще молода, и у тебя в жизни уже была одна утрата. У тебя двое сыновей, которым нужен отец. Тебе нужен мужчина, который будет с тобой рядом долгие годы и с которым ты сможешь создать домашний очаг.
 Он сел на стул рядом с ней. Его взгляд молил о понимании и прощении.
 – Я знаю, это было дурно с моей стороны склонять тебя к близости в тот вечер, когда в коттедж приезжала Крисси, но я ничего не мог с собой поделать. И каждый раз, возвращаясь к тебе, я проклинал себя за это – было бы гораздо честнее вовсе не встречаться с тобой! В ту ночь, когда с Дэвидом случилось несчастье, я понимал – ты хотела, чтобы я остался. Я сам этого хотел. Ты нуждалась в поддержке и понимании, в любви и уверенности в том, что ты не одна на свете. Но я был не в силах дать тебе эту уверенность. И хотя понимал, что обижаю тебя, раню твою гордость, может быть, даже вызываю гнев, я заставил себя уйти. Ты и твои сыновья – это дар небес, посланный мне Богом, но, увы, слишком поздно!..
 Пирс снова встал и сжал руки в кулаки. Он выглядел как человек, доведенный до самой крайней степени отчаяния. Казалось, в любую минуту он может потерять сознание.
 – Я критически взглянул на свою жизнь – обычный поступок человека, который понимает, что его дни сочтены. Ты, Дэвид и Адам были для меня словно глоток свежего воздуха. Я хотел бы использовать этот представившийся мне шанс сделать свою жизнь осмысленной. О, как бы я желал стать твоим мужем, заниматься с тобой любовью каждую ночь, разделять с тобой и горе, и радость!.. Еще я хотел бы, чтобы у нас с тобой был ребенок. Я постарался бы стать хорошим отцом твоим милым мальчикам, наблюдать, как они растут и взрослеют, помогать им, когда это в моих силах, и удерживать от неразумных поступков, которые когда-то совершил сам. Я страстно хотел всего этого, Алисия. – Но слишком поздно. Черт побери, слишком поздно!..
 Он снова подошел к окну и уставился на улицу невидящим взглядом.
 Наступило долгое молчание. Алисии хотелось утешить Пирса, облегчить его страдания. Но как? Она понимала, что он не потерпит никакой жалости. А вот кто утешит ее? Ее сердце только что оправилось от потери Джима. Прошло время, и рана, нанесенная смертью мужа, наконец зарубцевалась. Но теперь она ощущала, что вместо сердца у нее зияет новая огромная рана, которую время вряд ли когда-нибудь залечит.
 – Что ты собираешься делать? – спросила Алисия после продолжительной паузы.
 – Ты хочешь сказать, если…
 – Да.
 – Продам свою долю в фирме моим партнерам. Закончу все дела. Навещу мать. А потом просто исчезну, уйду. Не стану сидеть и ждать похоронной команды.
 Алисию передернуло при звуке этих зловещих слов, как будто в комнате внезапно похолодало.
 – Крисси знает? Пирс покачал головой:
 – Нет. Я так решил.
 – Это жестоко. Пирс. Ты должен рассказать и матери, и Крисси. Ты ведь только недавно наладил отношения со своей дочерью. Я уверена, что она имеет право знать.
 – А ты хотела бы знать заранее, что Джим умрет именно в этот день?
 Губы Алисии задрожали, как будто Пирс ударил ее. Увидев, какое действие произвели его слова, он обругал себя и бросился к ней.
 – Прости меня, прости, – повторял он, качая головой. – Я не хотел тебя обидеть. Я хотел уйти быстро и безболезненно. Мне было бы гораздо легче, если бы ты разозлилась на меня, чем оставлять тебя в таком состоянии, как сейчас. Мне невыносима мысль, что я доставил тебе такие страдания. – Он перевел дух. – Я ухожу, Алисия.
 Пирс подошел к двери, а Алисия осталась сидеть, скорчившись на диване и не спуская с него тревожного взгляда.
 – Я больше никогда тебя не увижу? – спросила она в отчаянии.
 Пирс на минуту прикрыл глаза и отрицательно покачал головой.
 – Нет, – коротко бросил он.
 – Но ведь… – начала было она и осеклась. Как может она быть такой эгоисткой? Она ведь только что чуть не сказала Пирсу: «Позвони, если тревога окажется ложной, если анализы будут нормальными». «Позвони, если все хорошо, и не утруждай себя, если нет» – вот что она собиралась сказать Пирсу только что.
 Он понял все без слов. Подойдя к Алисии, Пирс ласково провел рукой по ее щеке. На его губах застыла горькая усмешка.
 – Мы уже сказали друг другу все, что нужно. И даже больше. Я ни о чем не прошу тебя, Алисия. С самого начала я знал, что между нами ничего быть не может, но не смог удержаться. – Его глаза излучали такую любовь!.. – Прости меня. Я слишком сильно тебя люблю.
 Дверь за ним захлопнулась. Алисия так и осталась на диване, не в силах сдвинуться с места.
 – Я никогда так раньше не делала.
 – Не пила шампанское, стоя под душем? Это непременное условие любой оргии.
 – Куда ты смотришь?
 – На твою грудь.
 – Я так и подумала.
 – Мне нравится, как вода пузырится на твоих сосках.
 Он набрал полный рот шампанского, поднял ее повыше и прикоснулся к соску. Она почувствовала, как холодные губы щекочут ее разгоряченную кожу.
 – Как чудесно!
 Ее мокрые руки вцепились ему в волосы. Он поднял ее из ванны и положил на деревянный настил. Взяв в руки бутылку шампанского, он вылил искрящийся напиток прямо на нее. Она вздрогнула, но не от холода, а от того, что его язык повторил путь сверкающих струек по ее телу.
 – Со свечами ты хорошо придумала. Я сам должен был догадаться.
 – Я люблю, когда горят свечи.
 – А мне нравится, как они освещают твою кожу. – Она поняла, что он любуется ее обнаженной спиной. Она лежала у него на груди. Их ноги переплелись. – Мне нравится, что твои волосы разметались у меня на груди. Это так возбуждает!
 – Как приятно пахнут свечи! – Она сделала глубокий вдох. От аромата цветов и пряностей у нее закружилась голова.
 – Ты тоже пахнешь приятно. – Его пальцы заскользили по ее коже, заставив задрожать.
 – Как и ты.
 – А как я пахну?
 Она подняла голову и мечтательно уставилась на него:
 – Мужчиной. Мной. Нами обоими. Он запустил пальцы в ее волосы и начал тихонько поглаживать.
 – А каков ты на вкус. Пирс?
 Он замер и даже задержал дыхание, когда ее руки шаловливо заскользили по его телу. Вот ее пальцы коснулись интимного места. Он застонал. Когда туда же скользнули губы, он умер, чтобы тут же возродиться.
 – Ты мешаешь мне причесываться. Они уже оделись и собирались уходить. Стоя перед зеркалом в ванной, она колдовала над своими волосами. Он стоял у нее за спиной, обхватив руками, и гладил ее грудь.
 – Можешь не стараться, все равно я снова растреплю твою прическу. И спасибо за то, что ты сегодня не надела бюстгальтер.
 Его пальцы дразнящими движениями гладили ее соски. Медленно, мягко, осторожно. Алисия видела все это в зеркале и чувствовала ответную реакцию своего тела. От желания пелена застилала ей глаза. И ему тоже. Она опустила руки, и гребешок со стуком упал на пол. Ее ягодицы прижались к его твердой выпуклости.
 – Но мы ведь уже оделись, – жалобно произнесла она.
 – Угу.
 В его улыбке смешались лукавство и чувственность. Одежда не сможет служить ему преградой. Он повернул ее к себе, расстегнул ее и свои брюки и прижал Алисию к себе. Ближе. Еще ближе. Пока они не стали единым целым.
 Алисия села на постели. По ее вспотевшему лицу струились слезы.
 Весь день она старалась держать себя в руках. Вела себя как хорошая мать, которая заботится о своих детях. Накормила мальчиков, хотя у нее самой вид пищи вызывал отвращение. Выслушала их болтовню, хотя ей хотелось накричать на них, прогнать и остаться одной. Выдержала еще одно испытание – приготовила им постели и помогла собрать все, что понадобится завтра в школе, хотя ей хотелось не двигаться, а свернуться калачиком где-нибудь в углу, где ее никто бы не трогал. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас улыбаться, однако она заставила себя пройти даже через это – улыбалась в те моменты, когда сыновья ждали ее улыбки.
 Да, она прошла через все это и даже умудрилась выглядеть почти так же, как всегда. В этот ужасный день, когда, казалось, ее разум пребывает в летаргическом сне, охваченный чудовищной апатией, Алисия выжила только благодаря нечеловеческому усилию воли.
 Но теперь, лежа в постели, она наконец могла дать выход отчаянию. Неотвязные думы и воспоминания гнали прочь сон и бередили ей душу. Она никогда не забудет того, что было. Это останется с ней навсегда.
 Как он сказал? «Прости меня. Я слишком сильно тебя люблю».
 Она повернулась на бок и горько зарыдала. Она плакала до тех пор, пока у нее не осталось не только надежды, но и слез.
 Следующие несколько дней она провела словно в вакууме, не живя, а заставляя себя жить. На работе Алисия не могла придумать ничего нового сама, но зато резко критиковала то, что предлагали другие. Все заметили, как она изменилась. И куда только девалась ее обычная жизнерадостность? Те, кто посмелее, пытались выяснить, что с ней происходит. Но на все вопросы Алисия резко отвечала, что очень устала.
 Она пыталась скрыть свое отчаяние от сыновей, но, конечно, мальчики невольно сыпали соль на ее открытую рану. Алисия сама ненавидела себя за то, что порой у нее не хватало терпения и она срывала зло на Дэвиде и Адаме. Это случалось, когда она не в силах была выслушивать их болтовню. К сожалению, как большинство детей их возраста, мальчики не понимали намеков и постоянно упоминали в разговоре Пирса.
 – Пирс пойдет со мной в поход?
 – Не думаю. Попроси-ка ты лучше Картера, Дэвид. Или дедушку. Он был бы рад.
 – Но я хочу с Пирсом!
 – Он не сможет пойти.
 – Почему?
 – Ешь поскорей, а то остынет.
 – Почему Пирс не сможет пойти? Почему он больше не приходит к нам? Ты что, опять его разозлила?
 – Смотри в тарелку и не разговаривай во время еды!
 Алисия встала, скомкала и отшвырнула салфетку и выбежала из комнаты, чтобы скрыть слезы. Вечером она долго сидела у постели сыновей, читала им на ночь сказку, а уходя, горячо расцеловала и заботливо подоткнула со всех сторон одеяло. Они больше не говорили о Пирсе, но она чувствовала, что в глазах детей застыл немой вопрос. К счастью, они скоро забудут нового знакомого.
 Выполнение каждодневных обычных дел казалось подвигами Геракла. Вынуть из холодильника пакет молока, собраться на работу, подвезти детей на спортивные занятия – все требовало нечеловеческих усилий, гораздо больших, чем Алисия была в состоянии приложить. Ей хотелось сидеть неподвижно, уставившись в одну точку, ни с кем не разговаривать и вопрошать Господа, чем она провинилась, что он посылает ей такое суровое испытание.
 Именно в таком состоянии пребывала Алисия утром в среду, когда зазвонил телефон. Мальчики уже ушли в школу, а она, даже толком не одевшись, с отсутствующим видом потягивала кофе, страшась выйти на улицу. Впереди ее ждал еще один трудный день. И так до конца жизни…
 – Алло.
 – Как поживает моя любимая девочка? Ой! Черт побери, Слоун, какие у тебя острые ногти! Да, дамы в интересном положении порой становятся просто несносны. – Послышался звук поцелуя. – Итак, уточняю – как поживает моя вторая любимая девочка? Алисия, несмотря на свое ужасное настроение, невольно улыбнулась.
 – Картер, Слоун!
 – Еще помнишь нас? Мы уже начали сомневаться. Ты давно не давала о себе знать.
 – Прошу прощения.
 Она машинально поигрывала телефонным проводом, наблюдая, как он закручивается в разные стороны. Как приятно снова услышать голос Картера! Голос друга… Слезы навернулись на глаза Алисии.
 – Я очень занята. Я ведь согласилась перейти на новое место. Помнишь, я тебе рассказывала?
 – Отлично! Она перешла на новое место. – Картер сообщал новость Слоун. – О чем спросить? Ну-ка подожди минутку. Я уже чувствую, как пойдет разговор. Почему бы тебе самой не взять трубку, а я возьму вторую в кабинете?
 – Привет, Алисия, – послышался голос Слоун.
 – Привет. Как ты себя чувствуешь? Как малыш?
 – Ужасный драчун. Все время пинает меня в живот. Картер, разумеется, в восторге.
 Алисия улыбнулась, радуясь и завидуя их счастью.
 – А вот и я! – Это Картер взял вторую трубку.
 – Довольна ли ты новой работой? – спросила Слоун.
 Алисия вкратце описала свои новые обязанности и заботы. В ее голосе чувствовался вымученный энтузиазм, как у человека, предвкушающего полет через Атлантику и одновременно страшащегося этого путешествия.
 – Это, должно быть, чудесно. – Алисия почувствовала, что Слоун тоже старается выказать несуществующий энтузиазм. – Но ты уверена, что это то, к чему ты стремилась? Я имею в виду…
 – Она имеет в виду, что голос у тебя совершенно убитый. Что случилось?
 Картер никогда не относился к числу людей, которые бродят вокруг да около, подыскивая слова, – наоборот, ему не приходилось лезть за ними в карман.
 – Как мальчики? – продолжал спрашивать он.
 – В порядке.
 Алисия поведала о том, что случилось у Дэвида с глазом, не упоминая Пирса, и заверила друзей, что теперь все в порядке, остался только маленький шрам.
 – В общем, все обстоит замечательно, потрясно и так далее. Надо бы лучше, да некуда. – Картер порой мог выражаться весьма энергично и саркастически.
 – Да, у нас все хорошо. – Алисия погрузилась в молчание.
 Все трое ощущали эту гнетущую тишину.
 – Алисия, в чем все-таки дело? – спросила Слоун с прямотой старого доброго друга.
 Алисия судорожно вздохнула. Ей хотелось плакать. Даже горло заболело от сдерживаемых слез. Как было бы славно поплакать вместе с подругой! Она чувствовала, что больше не в силах одна нести эту тяжесть.
 – Я встретила человека. Прекрасного человека…
 – И что же тут плохого? – поинтересовался Картер. – Подожди, не отвечай, я сам догадаюсь. Наверное, он не такой красавец, как я. Угадал? Ну, милочка, таких, как я, – раз-два и обчелся. Что уж тут поделаешь? Они, бедняжки, в этом не виноваты.
 Алисия по достоинству оценила добродушный юмор Картера и улыбнулась.
 – Он тоже красив, но в другом роде.
 – Нам он понравится?
 – Да.
 В первый раз за все время разговора Алисия немного оживилась. Она подробно описала друзьям Пирса. Они недоверчиво рассмеялись, когда услышали, где она встретилась с ним.
 – Видели бы вы нас в тот момент! Мы выглядели так, будто только что спаслись с тонущего корабля. Дэвид и Адам тут же выболтали незнакомцу все семейные секреты, а я боялась за их жизнь и свою честь.
 – Но оказалось, что ты встретила прекрасного принца.
 – Да. – Алисия вытерла непрошеные слезы, размазав по щекам тушь. – Он великолепно обращался с детьми. Само терпение и обаяние! Ребята влюбились в него с первого взгляда. А его дочь…
 – Так он женат? – спросила Слоун.
 – Нет, уже давно разведен. Его дочери двадцать один год. Прелестная девушка! Она однажды приезжала в коттедж на ужин. Видите ли, мы провели в коттедже целую неделю.
 – Суровое испытание для твоей добродетели, – произнес Картер, покусывая губы. – Сюжет стремительно закручивается.
 – Ты любишь его, Алисия?
 Она больше не пыталась сдерживать слезы.
 – Да, да!
 – А как он к тебе относится?
 – Он… он сказал, что любит меня. И я верю ему. Он обожал мальчиков.
 – А почему ты говоришь в прошедшем времени? – мягко спросил Картер.
 – Мы не можем быть вместе. Возникла одна проблема…
 – Какая? – поинтересовалась Слоун.
 – Он что, садист? Наркоман, гомосексуалист, педофил?
 Острый ум Картера изобретал новые лихие повороты сюжета.
 – Нет-нет, ничего такого и в помине нет.
 – Картер, уймись, – мягко вмешалась его жена. – Скажи мне, Алисия, что же все-таки мешает вам с Пирсом быть вместе?
 – Он безнадежно болен.
 – О Господи! – вырвалось у Слоун. Реакция Картера была не менее эмоциональной, хотя и более грубой.
 – Это еще не точно, но очень возможно. Сейчас заканчивают делать анализы. Может оказаться, что болезнь излечима, но он исходит из самого худшего. И я тоже.
 На том конце провода наступила тишина, потом Картер спросил:
 – А почему?
 – Что почему?
 – Почему ты исходишь из того, что он неизбежно умрет?
 Алисия попыталась защититься:
 – Я уже потеряла мужа. Картер. Если Пирс тоже умрет…
 – Мы все когда-нибудь умрем. У нее перехватило дыхание, и следующие ее слова прозвучали еле слышно.
 – Что? Что ты сказала?
 Алисия чувствовала, что он пытается собраться с мыслями, а Слоун тихонько сидит рядом и слушает, как всегда.
 – Алисия, с самого момента рождения мы все движемся к смерти. Жизнь никому не дает никаких гарантий.
 – Но никто из нас не живет с мыслью, что смерть наступит в какой-то определенный момент.
 – Да, это так. Так почему же ты так себя ведешь? Ты ведь даже не уверена, что положение Пирса безнадежно. А если это не так? Вы двое отказываетесь от своего счастья. Твои аргументы просто смешны.
 – Картер! – снова мягко вмешалась Слоун, хотя и понимала, что когда ее муж вобьет себе что-то в голову, легче сдвинуть с места гору, чем переубедить его. – А что ты ответила Пирсу, когда узнала? – спросила она у Алисии.
 – Да в общем-то ничего. Я была просто в трансе. Не могла же я сказать, чтобы он вернулся ко мне, если все окажется в порядке, и не приходил, если подтвердится худшее! – Алисия застонала и прикрыла рот рукой. – Я на коленях умоляла бы его остаться, если бы речь шла только обо мне. Но как я могу обречь своих детей на такое испытание? Им так нужен отец!.. Они не переживут, если Пирс умрет, как и Джим.
 – Значит, ты считаешь, что им будет лучше без него, пусть даже недолго?
 Алисии припомнились последние несколько дней.
 Дети, как будто тоже что-то почувствовав, ходили как лунатики. Обычная жизнерадостность покинула их. Было видно, что им очень плохо, что они страдают. Их поведение было молчаливым упреком в ее адрес – они явно обвиняли ее в том, что Пирс ушел.
 – Нет. Они очень скучают по нему. Они так его любят!
 – А ты? Тебе лучше без него, пусть даже он болен?
 Ей не потребовалось долго раздумывать, прежде чем ответить.
 – Нет.
 – Алисия, позволь мне задать тебе один вопрос, – продолжал Картер. – Если бы ты знала, что Джим так рано умрет, неужели ты отказалась бы прожить с ним те годы, что были вам отпущены судьбой? Неужели не дорожила бы каждым днем, каждой минутой? Если бы у тебя был выбор, разве ты не предпочла бы все равно быть с ним, родить от него детей, любить его?
 – О Картер!
 Словно какое-то озарение нашло на Алисию. Она прекрасно понимала, к чему клонит Картер.
 – Нет, я ни за что не отказалась бы. Я наслаждалась бы каждым днем!..
 – Точно так же ты должна вести себя в данном случае. Мы ведь все живем сегодняшним днем, здесь и сейчас. Каждый из нас, не только ты. Но разве сейчас ты живешь так, как хочешь? Подумай, что бы ты делала, если бы знала, что этот день – последний в твоей жизни. С кем бы ты хотела прожить его?
 – С Пирсом, Дэвидом и Адамом! Алисия сама не поняла, как у нее вырвались эти слова. Она только услышала мягкий смех Слоун и ее вопрос:
 – Так в чем же дело? Какие еще сомнения тебя мучают?
 Словно новая жизнь медленно вливалась в Алисию. Вместе с надеждой в ней появились силы. Ей хотелось сорваться с места и немедленно бежать куда-то.
 – Но он может этого не захотеть, – с беспокойством возразила она. – Может подумать, что нам без него будет лучше.
 – Значит, ты должна убедить его, – спокойно произнесла Слоун.
 В Алисию словно вселился какой-то веселый бес.
 – Да-да, конечно! Я не отстану, пока он не согласится. О, как я люблю вас обоих! Как люблю…
 – Скажи то же самое Пирсу. То, что ты любишь нас, мы и так знаем, – засмеялся Картер.
 – Непременно. До свидания. Мне нужно идти.
 – Позвони потом, хорошо? – успела попросить Слоун.
 – Да, обязательно. До свидания.
 Некоторое время Алисия неподвижно стояла посреди кухни, не зная, за что хвататься, куда бежать. Так много дел впереди! С чего же начать? Может быть, вымыть посуду? Нет, это подождет. Сначала надо одеться.
 Алисия влетела в спальню, дрожащими руками поправила макияж, нервно что-то натянула на себя и даже умудрилась немного успокоиться. Оставив записку няне, в которой она просила извинения за беспорядок в квартире, Алисия побежала к машине.
 – Я ведь даже не знаю адреса его фирмы, – вслух произнесла она, обращаясь, очевидно, к приборному щитку и уже выезжая со стоянки.
 Мысль поразила ее. Нажав на тормоз и резко остановив машину, Алисия кинулась обратно в дом, лихорадочно схватила телефонную книгу, нервно перелистала ее и через минуту уже снова бежала к машине.
 В архитектурном отношении здание «Экто энджиниерз» напоминало сооружение из фильма «Звездные войны». Запыхавшаяся Алисия вбежала внутрь подобно вихрю, нарушившему чопорный интерьер вестибюля.
 – Мне нужен мистер Рейнольдс.
 – Третий этаж, – сказала секретарша. – Лифты прямо за вами.
 – Спасибо.
 В ожидании лифта она нервно ходила взад и вперед, обдумывая, что скажет Пирсу, когда увидит его. Он, конечно, будет возражать. Надо заранее придумать, чем парировать его аргументы.
 В приемной перед кабинетом сидела секретарша. На двери за ее спиной виднелась позолоченная табличка с именем Пирса.
 – Мне нужен мистер Рейнольдс. Секретарша явно удивилась и на всякий случай сверилась со своим блокнотом.
 – Вам назначено?
 – Нет, но я думаю, что он меня примет. Скажите, что его хочет видеть Алисия Рассел.
 – Сожалею, миссис Рассел, но мистера Рейнольдса нет.
 Алисия уставилась на секретаршу, ничего не понимая.
 – Как это нет?
 – Он позвонил утром и сказал, что его не будет весь день. Если вы хотите, я запишу вас на прием позднее. А может быть, вы решите ваш вопрос с кем-нибудь еще?..
 – Нет! Нет, спасибо, – медленно проговорила Алисия и вышла из приемной.
 Она брела к машине, словно неживая. Недавняя энергия покинула ее. Алисия чувствовала себя потерянной, измученной, лишенной цели.
 Что теперь делать? Сидеть и ждать, пока он сам ей позвонит? Нет, только не это! Она должна найти его. Сегодня, сейчас, немедленно!
 Алисия села в машину и направилась к ближайшей телефонной будке. В квартире Пирса никто не снял трубку. Крисси, вероятно, тоже нет дома. У нее в это время занятия или…
 – Алло.
 – Крисси! – с облегчением произнесла Алисия. – Ты не знаешь, где может быть Пирс? Он случайно не у тебя?
 – Нет. Обычно он в это время на работе.
 – Я была там. Его нет.
 – Что-нибудь случилось?
 – Нет-нет. – Алисия не хотела пугать девушку. – Просто мне нужно его повидать.
 – Ну что же, рада это слышать. Я вчера разговаривала с отцом. Похоже, он на грани отчаяния. Он сказал, что вы уже давно с ним не виделись. Когда же наконец вы перестанете мучить друг друга и соединитесь?
 Алисия слабо улыбнулись:
 – Именно это я и собираюсь сделать. Буду умолять его, если понадобится.
 – Отлично! Мне кажется, он любит, когда его умоляют. Самолюбие пожилого возраста, знаете ли.
 Пожилого?
 – Извини, что побеспокоила тебя, Крисси. Я обязательно найду его.
 Из этого разговора Алисия вынесла одно твердое убеждение – Пирс так и не рассказал дочери о своей болезни. Возможно, он прав. Но как ему достанет сил в одиночестве вынести то, что его, может быть, ожидает? Нет, она этого не допустит, она сделает все, что в ее силах. Алисия завела мотор, и машина, зашуршав шинами, отъехала от телефонной будки.
 Остановилась она у знакомых железных ворот. Джип Пирса, которым он пользовался для загородных поездок, был припаркован рядом с домом, а вот его повседневной машины нигде не было видно. Значит, Пирса нет дома. Ну что же, она подождет. Алисия опустила стекло и устроилась поудобнее.
 «Я буду ждать столько, сколько понадобится». Прошло несколько часов, но Алисии они показались одним мгновением. Закрыв глаза, она сидела и вспоминала. Вспоминала все, начиная с самого первого момента. «Мам, там какой-то мужчина».
 Она вспоминала, как они любили друг друга – смешные словечки, нежные ласки, дразнящие прикосновения… Когда на вершине холма показался сверкающий автомобиль иностранной марки, Алисия спокойно вышла из своей машины и встала у ворот, ожидая, пока подойдет Пирс.
 Вот он вышел из машины. Его лицо было холодным и бесстрастным. Алисия шагнула ему навстречу, уверенная в себе, ни в чем не сомневающаяся. Она обвила руками его шею и положила голову ему на грудь.
 – Я люблю тебя, Пирс Рейнольдс. Я хочу быть рядом с тобой, и не важно, долго ли это продлится. Пусть это будет сорок лет или сорок дней, ты мне нужен. Пожалуйста, не уходи.
 Он обнял ее крепко и уверенно. Наклонив голову, Пирс зарылся лицом в ее волосы. Объятие было таким неистовым, что Алисия слышала биение его сердца рядом со своим.
 – Моя любимая, – прошептал он страстно. – Моя дорогая, единственная любовь…




 Глава 10


 – Можно взять пирог? – спросил Адам.
 – Можно, только нужно сказать «пожалуйста».
 – Брось, Картер, – вмешалась Алисия. – Я постоянно учу его вежливости, но ничего не выходит.
 – Ну, он наверняка научится, правда, Адам?
 – Ага, – с энтузиазмом подтвердил Адам.
 Его рот был набит пирогом.
 – Слоун, положить тебе кусочек? – спросил Картер жену.
 – Нет! – воскликнула она, отодвигая тарелку, где красовался увесистый кусок. – Я пытаюсь войти в форму.
 – И тебе это удается, – язвительно заметил ее муж. – А как насчет Джеффри Стейнбека Мэдисона? Ему можно дать пирога?
 – Можно, только нужно сказать «пожалуйста», – наставительно заметил Адам, и взрослые рассмеялись.
 Алисия улыбалась. Она держала на коленях малыша, сына своих друзей. Сегодня утром она впервые увидела его, когда Картер и Слоун прибыли к ним с визитом. Компания, собравшаяся на веранде, праздновала три месяца со дня рождения Джеффа.
 Пока Картер резал пирог и передавал тарелки Дэвиду, Крисси и молодому человеку, с которым она приехала, Алисия любовно ворковала над Джеффом, который, несмотря на царившую вокруг суматоху, безмятежно спал.
 – Жаль, что Пирса нет, – негромко сказала Слоун, присаживаясь рядом с Алисией.
 Та глубоко вздохнула и обвела глазами лица дорогих ей людей, сидевших за столом.
 – И мне тоже, Слоун. Ему бы это очень понравилось – праздничный пирог, дети… Он так хотел увидеть вашего малыша.
 Крисси подошла к Слоун и Алисии.
 – Не грустите, – сказала она, дружески касаясь плеча Алисии.
 – А я и не грущу, – бодро откликнулась та, пожалуй, слишком бодро. – Честное слово! Улыбка Крисси угасла.
 – А мне грустно. Я тоже хотела бы, чтобы папа был здесь.
 Алисия взяла руку Крисси и, не говоря ни слова, понимающе пожала.
 К женщинам подошел Картер. В руке у него была тарелка с пирогом, которую он с трудом удержал, опускаясь на корточки рядом с Алисией.
 – Сама съешь или мне придется отдать это Джеффу?
 Алисия рассмеялась.
 – Я не голодна, но в любом случае спасибо.
 – Ну, Джефф, детка, открой ротик. Картер подхватил на палец солидную порцию лакомства и поднес ко рту сына. Джефф начал с удовольствием сосать, громко причмокивая.
 – Картер, прекрати сейчас же! – забеспокоилась Слоун.
 – Ему нравится.
 Картер был в восторге от всего, что делал его крошка-сын.
 – Он испортит зубы.
 – Но у него же еще нет зубов.
 – Ах ну да… Значит, когда появятся, то сразу будут плохими.
 Алисия, слушая семейную перебранку, улыбнулась. Они были так счастливы вместе, так очевидно влюблены друг в друга. Снова у нее на глазах показались слезы.
 – В чем дело, Алисия? – мягко спросила Слоун.
 Даже жизнерадостность Картера постепенно сошла на нет при виде печального лица Алисии. Глаза Крисси, точно такие же как и у Пирса, тоже были затуманены.
 – Мне так не хватает Пирса. О Боже, как мне плохо без него! Неужели можно так страдать?
 – Со временем ты привыкнешь, – попыталась утешить ее Слоун. Она легонько похлопала ее по плечу.
 Но ничто не могло утешить Алисию. Все замолчали. Были слышны только голоса детей, которые с пристрастием допрашивали ухажера Крисси, пытаясь узнать его прогноз относительно шансов любимой команды в предстоящем сезоне.
 – А мне не забыли оставить пирога? Алисия чуть не уронила Джеффа. Вскочив с места, она круто обернулась на звук любимого голоса. Пирс стоял на пороге, улыбаясь во весь рот.
 – Решил сделать вам сюрприз!
 – Пирс, – выдохнула Алисия, поспешно передавая Джеффа Слоун, и бросилась к мужу. – Пирс, – повторила она, подбегая к нему и обнимая.
 – Папа! Папа! – радостно закричали мальчики. Оставив нового знакомого, они ворвались на веранду, опрокидывая по пути мебель и нанося непоправимый ущерб бегониям, которые Алисия так бережно растила, и кинулись к отцу.
 Улыбнувшись жене, как бы говоря: «Я подойду к тебе позже». Пирс присел на корточки и обнял детей.
 – А что ты нам привез?
 – Мы хорошо себя вели.
 – Мы слушались маму, как и обещали.
 – Господи, как я соскучился по этим маленьким разбойникам! – сказал Пирс, с любовью гладя детей по темноволосым головкам. – Да, я привез вам кое-что. Но вначале я хотел бы поздороваться с нашими гостями и посмотреть малыша.
 Джефф был торжественно представлен Пирсу. Он поцеловал Слоун в щеку и поздравил с рождением такого чудесного ребенка.
 – Такой красавчик! Сразу видно, что похож на мать, – сказал Пирс, лукаво улыбнувшись Картеру и обмениваясь с ним рукопожатием.
 Тот рассмеялся.
 – Все еще ревнуешь ко мне, как я посмотрю. Ну, скажи, на что тебе жаловаться? Ведь в конце концов ее получил ты.
 Мужчины познакомились на свадьбе и сразу почувствовали расположение друг к другу, которое начало перерастать в крепкую дружбу.
 – Где ты был? Алисия говорила, что в Атланте.
 – Ну да. Мне пришлось самому везти туда самолет, который мы усовершенствовали для одной компании. Поездка планировалась заранее, так что я ничего не мог изменить. Жаль, что вы приехали без меня.
 – Ну что ты, ты успел вовремя. Мы как раз израсходовали две коробки подгузников, – пошутил Картер, подмигнув Алисии. – На твоем месте. Пирс, я бы на время отложил деловые поездки. Твоя жена совершенно не выносит одиночества.
 – А мы тебя совсем не ждали сегодня, – сказала Крисси, подходя к отцу и с жаром обнимая его.
 От былой неловкости, которая в прошлом омрачала их отношения, не осталось и следа. Теперь они не стесняясь показывали всем, как сильно привязаны друг к другу.
 – Папочка, познакомься, это мой коллега-художник. Его зовут Джон. Он работает в рекламном бизнесе.
 Пирс пожал руку молодому человеку. Каждый окинул другого оценивающим взглядом и остался, по всей видимости, доволен – лица обоих расплылись в улыбке.
 – Я так рада, что ты вернулся, – продолжала Крисси. – Алисия была просто невменяема эти три дня. Не слишком-то это весело!
 – Что, плакала? – спросил Пирс, наклоняясь к жене.
 – Да, – просто ответила она. – А как было в Атланте?
 – Холодно и одиноко.
 Он прошептал эти слова ей на ухо и привлек к себе.
 – Но ведь ты только вчера вечером разговаривал со мной по телефону.
 – Это совсем не то, что спать с тобой в одной постели.
 Взяв выбившуюся прядь волос. Пирс любовно погладил ее.
 – Ты сказал, что вернешься не раньше понедельника.
 – Меня сегодня утром осенило – я соврал, что мой сын поранил в школе глаз и мне срочно нужно лететь домой.
 – Ну, это даже не совсем ложь, – возразила Алисия, прижимаясь к Пирсу. – Как бы то ни было, я рада, что ты здесь.
 – И я тоже.
 Он взял ее за подбородок и поцеловал. Стоило его губам коснуться ее жаждущих губ, как оба почувствовали, что этого явно недостаточно. Не обращая внимания на присутствующих, Алисия и Пирс начали жадно целоваться. Его язык скользнул ей в рот. Она обвила руками его шею.
 Крисси уперла руки в бока и обрушилась на них с шутливым упреком:
 – Боже мой, что вы себе позволяете? Ну что подумает мой молодой человек?
 – Подумает, что ему подали хороший пример, – ответил Джон и, взяв Крисси за руку, увлек в дом.
 – Все ясно, – обреченным тоном произнес Адам. – Так мы никогда не получим обещанных подарков.
 Дэвид грустно покачал головой – в свои семь лет он уже кое-что соображал.
 – Вот так всегда – начнут целоваться, и тут уж их не унять, – торжественно объявил он Картеру и Слоун.
 – Неужели? – шутливо удивился Картер и подмигнул жене.
 – Мне пора кормить Джеффа, – прошептала она и легонько укусила мужа за ухо.
 – Отлично! Обожаю при этом присутствовать, – ответил Картер. В его глазах зажегся недвусмысленный огонек.
 – Нет-нет, твоя очередь убирать на веранде. Можешь взять в помощники Дэвида и Адама. Картер мгновенно погрустнел.
 – Так нечестно, вот что я тебе скажу, Слоун, – обиженно крикнул он ей вслед.
 Слоун скрылась в доме. Было слышно, как она смеется.
 Проходя мимо Пирса и Алисии, которые все еще не могли оторваться друг от друга. Картер пробурчал.
 – Имейте совесть, слышите? Я же тоже человек. Наконец они разжали объятия. В глазах обоих светилось неприкрытое желание. Пирс усмехнулся:
 – Как я понимаю Картера!
 Картер и Пирс жарили отбивные на улице, а Алисия хлопотала на кухне. Громадная, в два раза больше, чем была у нее раньше, эта кухня доставляла ей такое удовольствие, что с момента свадьбы Алисия не переставала изобретать все новые кушанья.
 Обедали в столовой, которую до сей поры использовали крайне редко. Еда была изумительная, а обстановка шумная. Дэвид и Адам беспрестанно требовали внимания Пирса. Джефф начал хныкать, и Слоун пришлось встать из-за стола, чтобы унять его. Джон и Крисси громко что-то обсуждали, не обращая никакого внимания на царившую вокруг суматоху. Молодой человек отлично вписался в компанию. Пирс и Алисия обменялись по этому поводу понимающими взглядами.
 Хотя большинство из присутствующих предпочитали давать советы, а не заниматься непосредственно уборкой, кухню все же удалось в конце концов привести в порядок. Вскоре Крисси и Джон отбыли, пообещав обязательно приехать еще раз и купить новую книжку Картера. Мальчиков уложили спать. Джефф уютно посапывал в своей кроватке. Так как в доме Картера шел ремонт – готовили комнату для малыша, – гостей уговорили остаться на ночь.
 – Вы уверены, что мы вас не стесним? – спросила Слоун у Пирса.
 – Долгие годы я жил в этом огромном доме один. Ты даже не представляешь, как я рад, что здесь наконец стало тесно!
 – Я думаю, тебе действительно пришлось потесниться, когда сюда въехали Дэвид и Адам, – улыбаясь заметил Картер.
 Пирс нежно погладил руку Алисии:
 – Мне это нравится.
 Выпив по последней чашке кофе с хозяевами, Мэдисоны удалились в гостевую комнату.
 – Хочешь, я потру тебе спину?
 Пирс, стоя под струями воды, обернулся и увидел, как его новоиспеченная жена – они были женаты всего четыре месяца – тоже входит под душ. Он схватил ее и прижал к себе.
 – Ты еще спрашиваешь?
 Его губы скользнули по ее шее, лаская и дразня.
 – Куда делось мыло? – спросила Алисия. В ее голосе слышалась чувственная хрипотца. Руки Пирса коснулись ее влажной кожи и начали ласкать грудь, возбуждая еще больше. Через некоторое время он слегка отступил, любуясь результатами своего труда.
 Найдя мыло. Пирс передал Алисии душистый комочек. Они жадно целовались и не могли утолить страсть, а в это время Алисия погрузила руки в мягкую пену. Медленными ласкающими движениями она растирала спину мужа. Ее соски упиралась в его мощную грудь.
 – Скучал? – спросила она, проверяя языком напряженность его сосков.
 Пирс застонал от наслаждения.
 – Каждую минуту! Я думал, что сойду с ума.
 – И я тоже.
 Кожа у него на спине стала скользкой и влажной. Стройная талия и упругие ягодицы выглядели великолепно.
 – Засматривался на других женщин?
 – Каких еще женщин? В Атланте их не было. Алисия весело рассмеялась. Легким движением Пирс коснулся ее сосков и немного сжал. Заметив, что они напряглись, он продолжал ласкать грудь Алисии языком.
 – Держу пари, что уж женщины-то на тебя смотрели. У тебя такая славная попка.
 Она провела по ней рукой, чтобы подчеркнуть свое восхищение.
 Пирс пожал плечами:
 – Ну, может быть, сотня-другая девиц и одарила меня призывными взглядами. А что я могу поделать, раз у меня такая славная попка?
 В следующий момент он вскрикнул, почувствовав звонкий шлепок, которым наградила его Алисия.
 Они весело смеялись, но все чаще их губы соприкасались в жгучих поцелуях, жар которых слегка смягчали струи воды, льющейся из душа. Его язык выделывал чудеса у нее во рту, а ее руки поглаживали его бедра снаружи, а потом шаловливо скользнули внутрь.
 – Алисия! – простонал Пирс.
 – М-м-м?
 Слова прозвучали еле слышно – Алисия, прижавшись губами ко рту Пирса, жадно слизывала воду с его губ.
 – Спереди меня тоже надо помыть. Взяв в руки мыло, Алисия снова взбила пену. Она смотрела на Пирса сквозь пар, подымавшийся от воды, ощущая присутствие любимого мужчины и с радостью замечая, как ее тело отвечает на это присутствие.
 Положив руки Пирсу на грудь, Алисия начала медленно водить по ней. Ее пальцы, недавно познавшие радость этих прикосновений, массировали крепкое, мускулистое тело. Любовно поглаживая его, она спускалась все ниже и ниже – к животу, пупку, темному треугольнику волос, скрывавшему мужское естество. Ее руки были скользкими и влажными. Его плоть – теплой и напряженной.
 Слегка присев, Пирс обхватил Алисию за бедра, поднял над собой и медленно вошел в нее.
 Прижавшись к его груди, Алисия покорно дала овладеть собой. Она покоилась в руках Пирса, как в колыбели. Та мягкость, с которой он любил ее, странно контрастировала с неистовостью их страсти.
 Испытав наивысшее наслаждение, они еще долго стояли под душем, содрогаясь от пережитого только что, пока вода не охладила их разгоряченные тела.
 Лежа в постели, они смотрели друг на друга, теплые и сонные, утомленные ласками. Его изумрудно-зеленые глаза жадно блуждали по ее лицу. Пальцы лениво перебирали прядки волос.
 – Я люблю тебя, – сказал он просто.
 – Я знаю.
 – А знаешь ли ты, насколько сильно я тебя люблю?
 – Узнаю каждый день. Надеюсь, что никогда не узнаю всей глубины твоей любви, иначе следующий день не принесет мне никаких открытий.
 Пирс поцеловал ее ладонь, и Алисия поняла, что он улыбается.
 – Ты должна сказать это Картеру. Пусть он вставит эту фразу в свою следующую книгу. Звучит здорово!
 Алисия провела пальцем по его губам.
 – Но это чистая правда. Я даже не представляла себе, как сильно тебя люблю, пока ты не уехал.
 Она запустила пальцы в волосы на его груди и поцеловала.
 – Мы больше никогда не расстанемся. Алисия вздохнула и перекатилась на спину, – Ой, Пирс, я совсем забыла! На следующей неделе мне нужно ехать в Даллас. Тамошний модельер устраивает грандиозную выставку, и я хочу уговорить его приехать к нам, в «Нарядную одежду». А потом я поеду в Нью-Йорк…
 Он не сводил глаз с ее гибкой фигуры. Его восхищала ее нежная кожа, изысканность форм, пышность груди – словом, то, что делало ее такой соблазнительно женственной, особенно в мягком, приглушенном свете неяркого ночника.
 – Я придумаю себе командировки и тоже поеду с тобой.
 Он коснулся ее груди, поцеловал и перевел руку ниже.
 Алисия накрыла руку Пирса своей ладонью и любовно сжала.
 – Я надеялась, что ты это предложишь. Ведь с тех пор, как мы поженились, мы так редко бываем вдвоем.
 – А ту неделю в коттедже вместе с Дэвидом и Адамом ты не считаешь нашим медовым месяцем? – поддразнил ее Пирс.
 Алисия тихо засмеялась и провела рукой по его волосам.
 – Немногие мужчины захотели бы даже флиртовать с вдовой, обремененной двумя такими шустрыми ребятишками, уж не говоря о том, чтобы жениться на ней. Это ведь такая ответственность!
 – Я женился бы на тебе, будь у тебя даже десять детей. А что касается ответственности за мальчиков, ты ведь знаешь мое мнение на этот счет. Это привилегия, подарок судьбы, который я, наверное, не заслужил. Я обожаю твоих детей!
 – Я знаю. Ты прекрасный отец. Самый лучший на свете!
 Алисия гладила тело Пирса. Она лежала рядом с ним спокойная и расслабленная, наслаждаясь тем, как явно он восторгается ею.
 – А знаешь, за что я тебя люблю? – прошептал он.
 – Да. Ты мне однажды уже говорил – за мой зад.
 Он усмехнулся.
 – Нет, я сказал, что это было первое, что меня привлекло.
 – О, прошу прощения!
 Алисия улыбнулась. Пирс же сохранял серьезность.
 – Я люблю тебя за то, что ты не побоялась разделить со мной все, даже смерть.
 Он погладил ее по щеке. Его сияющие глаза встретились с ней взглядом.
 – Ты говоришь, что я многим пожертвовал, взяв на себя ответственность за твоих детей. Но разве ты не принесла гораздо большую жертву ради меня?
 – Да не было тут никакой жертвенности, Пирс! Я поступила так из чистого эгоизма. Я хотела тебя, ты был мне нужен – и тогда, и сейчас. И не как кормилец или нянька. К тому времени я научилась твердо стоять на ногах и заботиться о своей семье, однако оказалось, что само по себе это немногого стоит. Да, я доказала себе самой и окружающим, что мне многое под силу, но мне не хотелось оставаться одной. В тебе нуждалась моя душа…
 – И все же ты вела себя очень храбро, когда пришла ко мне в тот день. Ведь еще не было известно, что результаты анализов окажутся отрицательными.
 Пирс на минуту прикрыл глаза, как будто что-то вспоминая, и покачал головой.
 – Подумать только – это произошло в один и тот же день! Врач сообщил мне хорошие новости, а ты пришла и заявила, что я нужен тебе в любом состоянии.
 – «В радости и в горести, в здоровье и в болезни». Даже если бы анализы дали положительный результат, я все равно осталась бы с тобой. – Алисия поцеловала Пирса. – Но я так благодарна Господу, что они оказались отрицательными!
 – И я тоже.
 Он крепче прижал ее к себе.
 – С первой минуты как я тебя увидел, я решил, что хочу дожить до глубокой старости. Мне не хватит и ста лет, чтобы налюбоваться тобой.
 Приблизив губы ко рту Пирса, Алисия прошептала его имя. Они поцеловались глубоко и нежно, потом оторвались друг от друга. Ее пальцы скользнули по его щеке.
 – У тебя будет на это время. Доктор говорит, что благодаря новому лекарству с твоей кровью скоро все будет в порядке.
 Он с наслаждением гладил ее.
 – Если я стану еще здоровее, чем сейчас, то рискую умереть от сексуального изнеможения.
 Перевернув Алисию на спину, Пирс осторожно лег сверху.
 – Пирс! – протестующим шепотом воскликнула она, когда наконец он оторвался от ее губ и перешел к шее. – Заниматься любовью в душе, где тебя никто не слышит, – это одно дело. Ты что, не помнишь, что у нас гости?
 Нежно, но в то же время решительно он взял в руку оба ее запястья и поднял руки Алисии над головой. Теперь ничто не мешало ему любоваться ее наготой. Он даже сдул непослушную прядь волос, которая упала ей на грудь. Его теплое дыхание приятно защекотало ей кожу. Вот Пирс провел указательным пальцем по внутренней стороне ее руки к груди, и Алисия вся затрепетала, отвечая на эту ласку. Ее бедра непроизвольно раздвинулись и придвинулись к его ногам. Это движение свело на нет все ее возражения.
 Свободной рукой Пирс слегка приподнял грудь Алисии и затеребил большим пальцем сосок.
 – Мы с Картером заключили соглашение – мы не подслушиваем их, а они нас.
 – Но ведь Джеффу всего три месяца! – ужаснулась Алисия и сладко вздохнула, когда Пирс провел языком по ее груди.
 – Ты же знаешь, какой Картер изобретательный. Пирс взял в рот ее сосок. Внутри у Алисии все затрепетало.
 Все, о чем они говорили только что, вылетело у нее из головы. Руки и губы Пирса нежно, но настойчиво подводили ее к наивысшему наслаждению. Алисия уже привыкла к тому, как охотно отвечает ее тело на его ласки, и все же не уставала изумляться силе своей реакции. Каждый раз когда они занимались любовью, она открывала нечто новое в себе и в своем партнере.
 – Раздвинь бедра. Дай мне прикоснуться к тебе, – пробормотал Пирс.
 Его рука скользнула по гладкой поверхности ее живота и опустилась ниже. Проведя рукой по волосам, он дошел до заветной впадинки и ощутил, как увлажнилось ее лоно – она была готова принять его.
 – Ты прелесть, – прошептал он ей на ухо. Его искусные руки начали ласкать ее женское естество. Вскоре глаза Алисии затуманились от нарастающей страсти. Пирс провел подбородком, уже слегка покрытым щетиной, по ее груди и животу. Язык щекотал ей пупок, а пальцы властвовали внутри.
 – Пирс, я хочу тебя!
 – Я и так твой, дорогая.
 – Нет, не так… Внутри!
 Пирс немного приподнял ее. Бархатная плоть слегка коснулась ее лона, влажного от желания. Наконец он вошел в нее и проник так глубоко, что тут же почувствовал невыразимое блаженство этого сладкого плена.
 И начался праздник любви. Он шептал ей на ухо нежные слова, и эта сладкая музыка звучала в такт движениям их сплетенных тел. Его ладони скользили по ее бедрам и ногам, поднимались вверх, чтобы одарить ласками грудь. И все это олицетворяло для Пирса женщину, любовь, наслаждение, страсть…
 В порыве наивысшего наслаждения они крепко прижались друг к другу. Оргазм был неистов, но, как ни странно, полон нежности, и еще долго после этого их тела содрогались, не в силах сразу успокоиться.
 Пирс слегка отодвинулся и, чуть приподнявшись на локте, заглянул в глаза Алисии. В них таилась такая бездна любви, что ему показалось – он сейчас утонет в ней. Высвободив руку, Алисия коснулась щеки Пирса, его волос, губ. Когда она заговорила, в ее голосе слышалось подлинное чувство:
 – Я даже не подозревала, что значит любить по-настоящему, пока не встретила тебя.
 Он провел рукой по ее волосам, коснулся губами бровей, носа, губ.
 – А я не подозревал, что значит жить по-настоящему, пока не встретил тебя.
 Эта ночь превратилась в подлинный праздник жизни и прославления любви. А сколько таких ночей еще предстоит!