---------------------------------------------


 Энн Хампсон
 Неосторожное сердце



 I


 Мюриел Патерсон познакомилась с Эндрю Берком всего через четыре часа после того, как корабль покинул причал Саутхемптона, и эта встреча, как она написала своей очаровательной и умудренной опытом кузине Кристин, стала самой большой удачей, которая когда-либо выпадала на ее долю. Ведь главной задачей Мюриел в этом плавании было найти себе богатого мужа, а Эндрю Берк как нельзя лучше подходил на эту роль.
 Конечно, такая возможность ей никогда бы не представилась, если бы компаньонка тети Эдит, с которой они собирались в круиз, неожиданно не заболела, и Мюриел была приглашена вместо нее.
 Тетя Эдит была богатой, но весьма прижимистой, поэтому ее предложение вызвало в семье Патерсонов немалый переполох.
 — Это судьба, — сказала миссис Патерсон, едва оправившись от удивления. — Это случай, которого ты ждала, Мюриел. Грех упускать его, дорогая, потому что другого может больше не представиться. Помни, что я тебе всегда говорила: не загуби свою жизнь, как я. Когда дело доходит до такой важной вещи, как замужество, разум должен преобладать над чувством.
 Мюриел всегда покорно выслушивала эти наставления, но сама до последних месяцев лелеяла в душе более романтические мечты.
 Ее сестра Хильда — Диль, как ее звали в семье, — вышла замуж всего шесть месяцев назад, а ссорились они с мужем куда чаще, чем родители Мюриел.
 — Ну, что я тебе говорила? — снова и снова повторяла Хильде миссис Патерсон. — Без денег нет счастья. Я могу только надеяться, что Мюриел окажется умнее нас с тобой.
 Последних своих иллюзий Мюриел лишилась в тот день, когда Диль и Фреди разругались из-за их будущего ребенка.
 — Ссориться из-за ребенка! Дикость какая! Вы оба должны радоваться, — говорила Мюриел своей сестре, а та, побелев от гнева, бросала горькие упреки выведенному из себя мужу.
 Мюриел изо всех сил пыталась помирить их, но с таким же успехом могла бы биться головой об стенку: супруги все равно не обращали на нее внимания.
 — Если бы этого не случилось, я продолжила бы работать и мы смогли бы накопить денег на собственный дом. А теперь нам всю жизнь придется жить с родителями!
 — Замолчи!
 — Диль… Фред… Вы же были так счастливы… — Мюриел умоляюще посмотрела на них, — так любили друг друга, а теперь…
 — Любовь! — крикнула Диль. — Выдумки все это!
 Она разрыдалась, а Мюриел, не в силах больше выносить все это, убежала в свою комнату.
 Сестра права — никакой любви не существует. Мюриел вспомнила, что и родители ссорились в основном из-за денег. Деньги, выходит, важнее всего, если перед ними даже дети отступают на второй план. Если бы у нее были деньги, думала Мюриел, глядя из окна на серую однообразную улицу, она бы купила новый дом, в котором хватило бы места для всех. Она могла бы помочь своему младшему брату продолжить учебу, а отцу купила бы новый фургон.
 И Мюриел наконец-то серьезно прислушалась к наставлениям своей матери, решив навестить свою очень практичную кузину, которая сказала ей однажды: «С твоей мордашкой пара пустяков заарканить богатого жениха. Дура ты будешь, если не используешь толком свою внешность».
 Услышав о круизе, Кристин пришла в восторг.
 — В таком коротком круизе миллионера ты можешь и не встретить, — предупредила она, — но все же познакомишься с людьми, которые гораздо богаче тебя. Старушка, надеюсь, заказала первый класс? Дома она ужасная скряга, но путешествовать любит с комфортом.
 — Да, мы поплывем первым классом. Тетя Эдит во время таких круизов встречала очень состоятельных людей; некоторые были так же богаты, как и она сама. Однажды она даже получила открытку на Рождество от настоящего лорда, а познакомились они на корабле.
 — Настоящие лорды не всегда богаты, — Кристин слегка улыбнулась, заметив удивление Мюриел. — Поэтому будь внимательна. А теперь прикинем, что тебе потребуется. Во-первых, ты должна научиться быть очаровательной. Посмотри, чего я добилась с помощью своих чар — получила четыре предложения руки и сердца всего за четыре месяца, — гордо сообщила Кристин и добавила: — Но мне нужны сразу и деньги, и любовь. Ты, конечно, не можешь быть такой разборчивой: у тебя ведь нет отца, которого считают самым богатым человеком Барстона.
 Они поднялись в чудесную спальню Кристин, где туалетный столик был полностью заставлен различными флакончиками и тюбиками, и обучение началось.
 Кристин показала ей, как надо пользоваться косметикой, чтобы подчеркнуть достоинства своей внешности, как надо укладывать волосы, и в порыве щедрости подарила два вечерних платья, которые, как она уверяла, помогут Мюриел добиться цели. Платья были дорогие, оба с невероятно глубоким вырезом, и казались слишком вызывающими по сравнению со скромным платьицем, которое отец подарил Мюриел, когда той исполнилось девятнадцать. Мюриел сначала даже поежилась, но потом решила, что они, должно быть превосходны, если уж их носила сама Кристин. «Я просто старомодна», — подумала Мюриел и стала с еще большим вниманием слушать кузину.
 — Мужчины по вечерам настроены романтически, но, ради бога, не ляпни, что работаешь в овощной лавке у своего отца.
 — Но если я кого-нибудь встречу, он же все равно об этом узнает.
 — Да, но позднее. Когда он влюбится в тебя, это уже не будет иметь значения. Нет, дорогая, ты уж постарайся скрыть свою бедность.
 — Но я же не могу говорить, будто я богата, Кристин.
 — Никто тебя и не просит лгать, — нетерпеливо ответила кузина. — Просто старайся скрыть, что ты бедна, и все. Мои платья тебе помогут.
 — Хорошо… — сказала Мюриел. Она уже начала сомневаться в успехе.
 Девушка внимательно слушала Кристин, искушенную в таких вещах, стараясь запомнить все ее наставления. Кузина дала ей также свою вечернюю накидку и спортивный костюм. — Можешь взять еще духи: вот эти — дневные, а эти — для вечера. Ты потом убедишься, как они помогают, — сказала Кристин, бросив на Мюриел многозначительный взгляд. — Мужчины от них буквально пьянеют.
 Примерив один из вечерних туалетов, Мюриел даже задохнулась от изумления, увидев свое отражение в зеркале.
 — Это вовсе не я. — Она поежилась. — Если я выйду замуж за богача, неужели я должна буду выглядеть так все время? И так разрисовывать себе лицо?
 — Ты так к этому привыкнешь, что без косметики будешь чувствовать себя голой, дорогая, — засмеялась Кристин, снисходительно глядя на свою кузину.
 — Боюсь, что я не выдержу, — запротестовала Мюриел, уже готовая отказаться от своих намерений.
 — Не глупи! — Голос Кристин стал резким. — Богатые мужчины любят изысканных женщин, это я знаю по собственному опыту. Тип невинной девочки сейчас не в моде, и наивная речь, вроде твоей, — тоже. Бери пример с меня — будь практичной, уверенной в себе и всегда помни, что ты очень красива.
 Мюриел наморщила нос; ощущение от грима на лице было неприятным, а накрашенные губы казались ей самой слишком большими. А волосы! Такая прическа с начесом может и считалась последним писком моды, но на взгляд Мюриел выглядела смешно. Она осторожно сказала об этом Кристин.
 — Ерунда, Мюриел, — ответила та, любуясь своей работой. — Просто ты слишком старомодна.
 — Наверное, ты права, — вздохнула Мюриел и снова посмотрела на свое отражение. Ей показалось, что она выглядит как распутница. Мюриел усмехнулась. Кристин одевалась так всегда, но распутной никогда не выглядела.
 — Ты должна научиться строить глазки, мужчины здорово клюют на это — они слишком глупы, чтобы понять, о чем ты замышляешь. Нет, ты ходишь неправильно — надо вот так… Нет, дорогая, твои волосы не упадут. Оставь их в покое… не морщи нос, ты выглядишь по-детски…
 И так продолжалось до тех пор, пока Кристин не была полностью удовлетворена.
 — Теперь все зависит от тебя, — сказала она наконец. — Желаю удачи! Отправляйся, и привези богатого мужа.
 — Спасибо, — слабо ответила Мюриел.
 — И не забудь подробно писать мне, как пойдут твои дела.
 К неудовольствию Кристин Мюриел настояла на том, чтобы смыть косметику и расчесать волосы, прежде чем вернуться домой.
 — Твоя мама не узнала бы тебя, — заметила Кристин. «И папа тоже», — подумала Мюриел, вздрогнув от мысли, что он мог бы увидеть ее с таким ярким гримом на лице.
 Тетя Сара предложила Мюриел остаться у них ночевать, но девушка отказалась, зная, что отцу не справиться с заказами одному.
 — Первый автобус отсюда идет не раньше девяти, — сказала она, — а папа к этому времени уже должен выехать.
 — А как же он станет управляться, когда ты уедешь в круиз? — спросила тетя Сара без особого интереса.
 — Мама будет помогать ему в магазине.
 — Ей это не понравится, — мрачно заметила тетя.
 — Самое трудное — развозить заказы, — сказала Мюриел и добавила, чуть поколебавшись: — Но если я найду богатого мужа, — как ужасно это звучит! — я куплю папе новый фургон. Наш старый все время ломается, и постоянно нас подводит.
 — У вас все та же старая развалюха, которую вы купили в самом начале?
 — Мы не можем себе позволить другой машины: они сейчас такие дорогие.
 — Это так дурно — быть бедной, — вставила Кристин, глядя, как ее мать наливает чай из изящного серебряного чайника. — Для тети Эмилии это должно быть особенно ужасно: в молодости она привыкла к совсем другой жизни.
 — Она сама виновата — не слушала добрых советов. Нас было четыре сестры, и только она вышла замуж так неудачно. Я рада, что ты, Мюриел, не намерена портить себе жизнь.
 — Я люблю своего отца, — вспыхнула Мюриел, — и не хочу, чтобы о нем отзывались так пренебрежительно! Похоже, что только я одна его понимаю. Он очень добрый и мягкий, и он жертвует всем ради нас.
 — Дорогая моя, я восхищаюсь твоей дочерней преданностью, но по-прежнему считаю, что твоей матери не стоило за него выходить. Только подумай, как бы все изменилось для вас, детей, если бы она вышла замуж за человека своего круга. О, я знаю, что он дал вам с Диль возможность закончить школу, но большую ли пользу вам это принесло? И хотя сейчас Дерек хорошо учится в школе, я сомневаюсь, сможет ли твой отец послать его потом в университет. Когда Дереку исполнится шестнадцать, ему, вероятно, придется оставить школу и пойти работать.
 — Он не бросит школу, — Мюриел крепко сжала руки. — Он хочет стать юристом.
 Тетя Сара покачала головой.
 — То, что он хочет, и то, что может себе позволить ваш отец — разные вещи. Ты говорила, что у отца не очень хорошее здоровье, так что Дереку, скорее всего, придется заниматься магазином, если только, — прибавила она многозначительно, — ты не сможешь ему помочь.
 Мюриел покраснела. Как много сейчас зависело от нее и от успеха предстоящей поездки. И вдруг она заколебалась. Сможет ли она полностью изменить себя как личность? Ведь это значит отказаться от всего, что так любит в ней отец.
 Наблюдая за своей племянницей, тетя Сара подумала, что никогда не встречала более миловидной девушки: среднего роста, стройная и грациозная, с серо-зелеными глазами и каштановыми волосами. Природа, искусно соединив тонкость и твердость черт, создала лицо поразительной красоты. Будет обидно, если девочка не воспользуется своим богатством.
 — Я искренне надеюсь, что смогу, — ответила Мюриел с мрачной решимостью.
 А неделю спустя умудренная советами и наставлениями Мюриел Патерсон решительно взошла на борт «Аппении».
 Тетя Эдит сразу же пошла в свою каюту, а Мюриел, для которой все здесь было внове, оставалась на палубе, пока корабль не отошел от причала. Потом она направилась к главному трапу. Спустившись вниз, она поняла, что заблудилась, но ей помог один из корабельных офицеров, и через несколько минут она очутилась в каюте своей тети.
 Старая дама пластом лежала на койке.
 — Уходи, — раздраженно бросила она. — Я болею.
 — Мы же только отошли от причала, — Мюриел удивленно посмотрела на нее. — Почему вы думаете, что вам будет плохо?
 — Потому что я всегда болею первые два дня, — пожаловалась она. — Это такое расточительство: ведь все оплачено, а я не могу съесть ни кусочка…
 Мюриел улыбнулась — тетя Эдит не выносила ни малейшей расточительности.
 — Можно мне потом к вам зайти?
 — Можешь, если хочешь, но предупреждаю: это будет не слишком приятное зрелище.
 Каюта Мюриел, хотя и была первого класса, не имела балкончика, как тетина, но тоже была с отдельной ванной, и через полчаса Мюриел уже сидела перед зеркалом и внимательно рассматривала свое отражение, строя при этом гримасы и вспоминая, как она шокировала тетю своим видом. Но Мюриел постаралась выбросить эти мысли из головы и забыть едкие замечания тети Эдит. «Все же жаль, что богатые мужчины предпочитают изысканных женщин», — подумала она, взяв расческу, чтобы привести в порядок свои прекрасные волосы. Она с минуту помедлила и вдруг представила себе своего отца. Какой он бледный и усталый; каких трудов ему стоит поднимать тяжелые корзины с овощами и ящики с фруктами. Он всегда выглядит совершенно измученным, когда возвращается домой… Мюриел решительно сжала губы и принялась делать из себя «изысканную женщину», как ее учила кузина.
 Перед обедом она вновь зашла в каюту тети Эдит; старая дама по-прежнему лежала неподвижно и явно жалела себя.
 — Вы не пойдете обедать? — осторожно спросила Мюриел.
 — Разве похоже, что я в состоянии пойти на обед? — Мюриел заметила, что тетя и вправду плохо выглядит, но ничего не сказала. — Если бы я могла одолеть свой обед, будь уверена, я так бы и сделала. Господи, что это ты напялила? — Тетя Эдит приподняла голову в кружевном чепце и села, подложив под спину подушку. — Я бы никогда не взяла тебя с собой, если бы только знала, что ты будешь так одеваться. Это платье просто неприлично! «Без бретелей», кажется, так его называют? Я бы сказала, что оно вообще без лифа!
 — Сейчас все носят открытые платья, — запротестовала Мюриел, все же слегка покраснев.
 — Но  тебе они не идут. И если ты думаешь, что вся эта краска на лице делает тебя привлекательнее, то ты просто дура! А волосы… Богатый муж, как бы не так! Да в таком виде ты напугаешь любого порядочного мужчину. Я полагаю, тебе безразлично, как он будет выглядеть, лишь бы у него имелись деньги. Но кто вбил тебе в голову подобную ерунду? Сядь и расскажи мне!
 Мюриел послушно села — в присутствии тети Эдит почти все робели — и рассказала ей о Фреде и Диль, добавив, что они, вероятно, не стали бы ссориться, будь у них свой дом. Она еще не успела довести свой рассказ до конца, как тетя прервала ее:
 — Они-то должны быть счастливы: ведь они женаты всего несколько месяцев.
 — А вот и нет, тетя Эдит: они постоянно ссорятся. А теперь еще из-за ребенка…
 — Из-за ребенка? Какого еще ребенка?
 — Ребенка Диль… правда, он еще не родился, — добавила Мюриел поспешно. — Сестра винит в этом Фреда. Видите ли, если бы не ребенок, она продолжала бы работать и тогда они смогли бы накопить денег на собственный дом.
 — Я не понимаю, ты-то тут при чем?
 — Меня беспокоит счастье моей семьи, — произнесла она тихо.
 — Поэтому ты решила выйти замуж ради денег? Вот ерунда-то! Ты выйдешь замуж, моя милая, только по любви! Ты создана для этого.
 — Я раньше тоже так думала, — с грустью призналась Мюриел. — Но теперь я изменилась. Только представьте себе, сколько хорошего я могла бы сделать, будь у меня деньги. Я бы могла все уладить дома, и, вероятно, положить в банк какую-то сумму на дом для Диль и Фреда.
 — Почему ты должна все это делать? — спросила тетя Эдит. — Если Диль испортила свою жизнь, тебе не стоит жертвовать собой, чтобы помочь ей все наладить.
 — Но есть еще Дерек…
 Тетя посмотрела на племянницу проницательным взглядом.
 — Я полагаю, твоя мать думает, что я могла бы ей в этом помочь?
 Мюриел вспыхнула. В семье Петерсон никогда не отзывались хорошо о тете Эдит, но Мюриел тетю никогда не осуждала. Единственная дочь тети Эдит вышла замуж за американца и жила сейчас в Бостоне. У них было трое сыновей, и тетя Эдит, естественно, должна была прежде всего думать об их будущем.
 — Ну, а я не собираюсь заниматься ничем подобным, — продолжала старая дама. — Твоя мать не умеет вести дела, и я не хочу давать ей денег, чтобы она их промотала. У нее прекрасный муж, а она его не ценит.
 У Мюриел потеплело на сердце; тетя Эдит оказалась единственной из родственников, кто сказал о ее отце доброе слово. Она уже было поднялась, чтобы идти на обед, как тетя Эдит, вдруг принюхавшись, воскликнула:
 — Что это за ужасный запах?
 — Это духи. Мне их дала Кристин.
 — Кристин? Я не знала, что ты поддерживаешь с нею отношения.
 — Я не часто с ней встречаюсь, но, когда я узнала, что поеду с вами, я навестила ее… и она дала мне свои наряды.
 — Понятно… — Старая дама пристально и строго посмотрела на племянницу. — Значит, это она была твоей наставницей? Она научила тебя разным уловкам, как окрутить мужчину…
 — Тетя Эдит!
 — Я знаю Кристин. Тебе лучше держаться от нее подальше: она ужасная кокетка! Я хоть и живу в пригороде, но кое-что слышала. А последняя новость — о том, что за ней увивается полдюжины мужчин. Она, бедняжка, не может понять, что их интересуют только деньги ее отца.
 — О, я уверена, что дело не только в этом, тетя Эдит, — запротестовала Мюриел. — Кристин очень красива и талантлива. И потом, она призналась мне, что ее больше не интересуют мужчины… я хочу сказать: она теперь не хочет, чтобы они все за ней бегали, потому что встретила человека, за которого собирается замуж.
 —  Она собирается замуж? Звучит весьма интересно.
 Мюриел засмеялась.
 — Видите ли, тетя Эдит, он пока еще не знает, что она в него влюбилась, потому что они встречались всего один, раз. Он деловой партнер дяди Герберта, богат и красив, — продолжала она рассказывать с увлечением. — Единственное, что в нем не нравится Кристин, так это то, что он очень любит командовать. Она считает, что он может оказаться жестким и властным. А в остальном, говорит Кристин, он — само совершенство.
 — Любит командовать, говоришь? Конечно, это не устраивает нашу леди Кристин. Что ж, пусть получит свое; ей нужна твердая рука. Она всегда все делала по-своему. Я предупреждала Сару, но она пропускала все мои слова мимо ушей.
 — Кристин говорит, что она сумеет обуздать этого человека, когда они познакомятся поближе.
 — Да неужели? Слишком много берет на себя… впрочем, как всегда! Но когда-нибудь эта маленькая кокетка нарвется на неприятности. Мне она никогда не нравилась, и будь ты моей дочерью, я бы запретила тебе иметь с ней дело.
 — Кристин очень хорошая…
 — Вот уж нет! Послушай доброго совета: держись от нее подальше, а то у тебя могут быть большие проблемы. Заманивать богатых мужей — занятие для таких женщин, как Кристин, а тебе оно совсем не подходит, ты создана для другого. Воспользуйся случаем хорошо провести время. У тебя так мало развлечений, ты же все время стоишь за прилавком… но забудь Кристин и ее советы, как обольщать мужчин.
 — Но я  должна попробовать. Если я добьюсь успеха, то смогу сделать всю семью счастливой… и себя тоже, — выпалила она и удивилась: последние слова прозвучали как-то неубедительно. — Когда вы пригласили меня поехать с вами, я решила, что это — сама судьба.
 — Ерунда! Смотри, судьба ведь тоже бывает разная. Допустим, ты поймаешь какого-нибудь богатого глупца…
 — Я не собираюсь никого ловить, — обиженно ответила Мюриел. — Я только хочу сделать так, как советовала Кристин, а остальное предоставить… судьбе.
 — Я никогда не верила в судьбу, — проворчала тетя Эдит. — Как бы ты не отнекивалась, все это здорово похоже на охоту за мужьями. Так вот, если тебе все же удастся поймать кого-нибудь в свои сети, ты подумала, что он скажет, когда обо всем узнает?
 — Тетя Эдит, — терпеливо объяснила Мюриел, — я не собираюсь никого заманивать в сети. Я просто постараюсь быть приятной и буду надеяться, что на меня обратит внимание кто-нибудь достойный.
 — Короче, ты решила подороже продать свою красоту, — без обиняков заявила старая дама, — и у тебя на это всего две недели. Моя милая девочка, мужчины — вовсе не дураки: они не побегут под венец с девушкой, которую знают всего две недели.
 — Я понимаю… — признала Мюриел, густо покраснев. — Но если я кому-то очень понравлюсь, он, наверное, захочет… продолжить наши отношения.
 — Похоже, ты все отлично продумала, но надеюсь, ради твоего же блага, что твои усилия окажутся напрасными.
 — Вы считаете, если я добьюсь успеха, он обязательно когда-нибудь узнает, что я… старалась расчетливо…
 — …завлечь его. Ты это хотела сказать? — спокойно вставила тетя Эдит. — Хотя смысл остается прежним.
 — Он никогда не узнает, — с жаром заговорила Мюриел. — Откуда? Никто об этом и не знает, кроме вас, Кристин и тети Сары.
 — И твоей семьи, которая заставляет тебя… — тетя Эдит нахмурилась. — Твой отец знает об этом?
 — Нет, мы решили не говорить ему, — призналась Мюриел. — Он никогда бы мне не позволил ничего подобного.
 — Конечно, не позволил бы… Я могла бы сразу догадаться, что он ни о чем не знает, — она озабоченно посмотрела на племянницу. — Ты должна отказаться от своего замысла, Мюриел, ясно тебе?
 Но, прежде чем Мюриел успела ответить, тетя замахала на нее руками. — О боже, — простонала она. — Снова тошнит… нет, не суетись, лучше уходи.
 — Вы уверены, что вам?..
 — Уходи, тебе говорят!
 Несмотря на свой шикарный вид и внешнюю самоуверенность, Мюриел очень волновалась, когда входила в зал ресторана, но ей удалось взять себя в руки. Стюард проводил ее к столику, за которым сидели дама и джентльмен средних лет. Мюриел села. «Неужели платье слишком открытое», — подумала она, бросив быстрый взгляд на соседей по столику. Но если даже они и заметили что-то необычное, они сумели скрыть за вежливой улыбкой и через несколько минут уже любезно разговаривали с ней.
 — Значит, это ваш первый круиз? — спросила миссис Уэрсли. — А мы плаваем каждый год; мы считаем, что это — идеальный отдых, если вы, конечно, любите море.
 — Моя тетя тоже так считает. Когда был жив ее муж, она отправлялась в круизы два раза в год.
 Мистер Уэрсли, невысокий жизнерадостный человек с густыми бровями и глубокими морщинами на лбу, взглянул на свободный стул.
 — Ваша тетя тоже путешествует вместе с вами?
 — Да, но ей немного нездоровится. Она всегда неважно себя чувствует первые два дня.
 — Со многими так бывает, но они все равно не отказываются от морских путешествий. Вы из года в год встречаете одних и тех же людей, и они становятся вашими друзьями. Я уже встретил здесь четверых знакомых.
 — Правда? — заинтересовалась миссис Уэрсли. — Кого же?
 — Мистера и миссис Пауэлл — я видел их, когда мы поднимались на борт, — и еще двух молодых людей, которые в прошлом году, как и мы, были в Неаполе. Как же их звали? — Он покачал головой. — Не могу вспомнить, но они сидят вон там, за столиком в углу.
 Его жена взглянула в их сторону и наморщила лоб:
 — Одного из них зовут Эндрю — я это запомнила, потому что нашего сына тоже зовут Эндрю, — объяснила она Мюриел.
 Но та столь внимательно изучала меню, что совершенно отвлеклась от разговора. У Мюриел был отличный аппетит, а такие блюда, как жареная утка и персики в желе, и вовсе не могли оставить ее равнодушной.
 — Но я никак не могу вспомнить их фамилии, — пожала плечами миссис Уэрсли.
 Мюриел была очень довольна своим первым обедом на корабле: со своими соседями по столику, напоминавшими девушке некоторых состоятельных клиентов ее отца, она чувствовала себя очень свободно. Мистер Уэрсли заказал вина и настоял, чтобы их спутница тоже выпила бокал. Мюриел пила вино маленькими глотками, совершенно не ведая, как оно может на нее подействовать.
 — Я полагаю, вы отправитесь танцевать в ночной клуб? — миссис Уэрсли говорила об этом, как о само собой разумеющемся. — А мы, наверное, просто посидим немного в салоне, а потом пойдем к себе. В первый вечер на море мне всегда хочется спать.
 Мюриел подумала, что хорошо бы остаться с этой дружелюбной парой, но они ее с собой не пригласили. К тому же ей следует пойти на танцы; там у нее будет больше шансов познакомиться с молодым человеком. Несмотря на предупреждение тети Эдит, Мюриел все же решила осуществить свой план. Однако, оглядевшись вокруг, она увидела, что большинство молодых людей уже были с дамами. Ее смелость начала улетучиваться; она ни за что на свете не пошла бы на танцы одна.
 — А я, пожалуй, пойду к себе в каюту и почитаю книгу, — решительно сказала она, и ее новые знакомые удивленно посмотрели на нее.
 — Но книги вы можете читать и дома! — воскликнул мистер Уэрсли.
 — У м-меня нет партнера, — заикаясь, призналась Мюриел и покраснела. — Мне лучше пойти к себе в каюту.
 — Я совершенно уверена, что именно этого вам делать не следует, — многозначительно ответила миссис Уэрсли. — Генри, мы должны найти партнера для мисс Патерсон.
 — О нет, не беспокойтесь!
 Это предложение возмутило Мюриел, но она понимала, что ей никогда не удастся достичь холодной самоуверенности своей кузины, которая, без сомнения, легко нашла бы себе кавалера сама. Не обращая внимания на ее протесты, миссис Уэрсли решила пригласить двух знакомых молодых людей к их столику.
 — В этих круизах все мы — одна счастливая семья, — сказала она с улыбкой. — Если бы вы плавали раньше, вы бы знали об этом.
 Она начала рассказывать, какие это порядочные молодые люди, при этом активно жестикулируя и даже кивая в их сторону.
 — Но я не могу позволить, чтобы вы просили кого-то быть моим партнером, — продолжала отказываться Мюриел; она с испугом подумала, что, вероятнее всего, вряд ли сумеет успешно осуществить свой план: для этого она недостаточно предприимчива.
 — Они сами идут сюда, — уже поднявшись, чтобы выполнить просьбу жены, мистер Уэрсли остался на месте. — Они нас узнали.
 Молодые люди в самом деле их узнали, и теперь Мюриел ничего не надо было предпринимать самой; следовало просто подождать, пока ее представят. Оба молодых человека были высокого роста, но темноволосый был чуть повыше, и именно на него Мюриел обратила свое внимание. Было что-то благородное в его манере двигаться, а когда он обратился к мистеру Уэрсли, в его голосе звучала изысканная вежливость.
 — Мне кажется, я видел вас на палубе перед отплытием, — он улыбнулся миссис Уэрсли самой обаятельной улыбкой. — Как поживаете?
 — Спасибо, хорошо. А вы?
 — Отлично, благодарю вас.
 Мистер Уэрсли пошел искать еще один стул, а миссис Уэрсли представила молодых людей своей спутнице.
 — Извините, — улыбнулась она, — но я запомнила только ваше имя, мистер…
 — Берк. А это Билл Рейне.
 — О да, теперь я вспомнила.
 Она познакомила молодых людей с Мюриел, и когда, мистер Уэрсли принес стул, все сели.
 Билл с первого взгляда пришелся Мюриел по душе, а вот насчет его друга она была не уверена. Эндрю оживленно разговаривал с мистером Уэрсли, и девушка стала осторожно наблюдать за молодым человеком. У него были слегка вьющиеся черные волосы и смуглое лицо, которое, несмотря на определенную привлекательность, отражало надменность и жесткость его обладателя. У нее создалось впечатление, что Эндрю может быть преданным и надежным другом или, наоборот, безжалостным врагом. Она так пристально смотрела на него, что он не мог не почувствовать ее взгляд. Он посмотрел ей прямо в глаза. Мюриел покраснела, а он удивленно поднял брови. Казалось, мистера Берка озадачило ее смущение. Мюриел взяла себя в руки; было бы глупо потерять самообладание в такой момент. Она и не думала о том, чтобы попытать счастья с мистером Берком, но с Биллом еще можно было попробовать.
 — Мисс Патерсон впервые путешествует по морю, — сказала миссис Уэрсли, — и она намеревается пойти к себе в каюту почитать. Что вы думаете по этому поводу, мистер Берк?
 Эндрю подавил зевок.
 — Я думаю, это отличная мысль, — ответил он. — Билл встретил здесь одну молодую особу, с которой познакомился во время прошлого круиза, и они собираются на танцы. А я думаю последовать примеру мисс Патерсон.
 Он держался довольно холодно. Мюриел почувствовала, что ею пренебрегают.
 — О, как это нелюбезно с вашей стороны, — упрекнула его миссис Уэрсли. — А я хотела попросить вас обоих взять мисс Патерсон с собой. Я была уверена, что вы пойдете в ночной клуб.
 — Мы могли бы пойти вчетвером, — предложил Билл, и Эндрю удивленно взглянул на своего друга. Затем он посмотрел на Мюриел; в его взгляде чувствовались пренебрежение и досада… У Мюриел возникло ощущение, будто ее раздела; она смутилась и покраснела.
 — Я предпочитаю пойти к себе в каюту, — заявила она со всей гордостью, на какую только оказалась способна. Пусть этот надменный человек не думает, будто она жаждет его общества! — Но, тем не менее, спасибо вам за заботу.
 Эндрю взглянул на нее с новым интересом; что-то, казалось, позабавило его. Но, когда он заговорил, его голос был совершенно бесстрастен:
 — Я поначалу не понял, что вы собирались уйти только потому, что у вас нет партнера. Я с удовольствием приму предложение миссис Уэрсли.
 — Я ухожу к себе, потому что я устала! — Она не хотела, чтобы ее слова прозвучали резко, но по выражению лиц присутствующих поняла, что ей не удалось сдержаться. Это, казалось, развеселило Эндрю еще больше.
 — Я уверен, что вы вовсе не устали, — насмешливо произнес он. — Я  непременно хочу пригласить вас на танцы, мисс Патерсон.
 Он слегка выделил слово «непременно», и Мюриел стоило большого труда сдержаться. Ей не хотелось обижать своих соседей по столику, поэтому она выразила свой отказ очень вежливо, повторив, что и вправду очень устала. Может быть, в другой раз…
 — Мисс Патерсон немного смущена тем, что я попросила вас быть ее партнером, — вмешалась миссис Уэрсли. — Не стоит смущаться, моя милая. Скажите ей, мистер Берк, все мы на корабле, как одна веселая, счастливая семья, и условности здесь ни к чему.
 — Правильно, — вставил Билл. — Пойдемте с нами, мисс Патерсон.
 Он очаровательно улыбнулся. Эндрю тоже улыбался, но Мюриел чувствовала, что это его больше не забавляет. Мистер и миссис Уэрсли ждали ее ответа, и она поняла, что отказываться дальше просто неудобно.
 — Ну, если вы настаиваете… — начала она, взглянув на Эндрю, удивляясь при этом, почему в ней возникает чувство опасности, будто впереди ее ждет какая-то страшная катастрофа.
 — Я же сказал, мисс Патерсон, я с удовольствием приглашаю вас на танцы.
 Танцы начались в девять и закончились за полночь. Билл познакомил Мюриел со своей подругой Кэтлин, светловолосой жизнерадостной девушкой, которая ей сразу понравилась, и, несмотря на неловкое начало, Мюриел получила от вечера немалое удовольствие. За это время она дважды заглядывала в каюту тети Эдит; в первый раз старая дама просто заворчала на нее, а во второй — велела сгинуть и больше не беспокоить ее.
 Когда танцы закончились, Билл и Кэтлин попрощались и ушли. Мюриел обратилась к своему спутнику:
 — Я вам очень благодарна… — начала она, но тут же одернула себя, почувствовав, что ей следовало выразиться как-то иначе.
 — Я тоже, — ответил Эндрю тихо, с ленивой интонацией в голосе. — Позвольте проводить вас?
 Когда они подошли к ее каюте, он пожелал ей доброй ночи.
 — Надеюсь, завтра вашей тете станет лучше, — добавил он и ушел, не условившись о новой встрече.
 Медленно войдя в свою каюту, Мюриел села за туалетный столик, испытывая необъяснимое чувство пустоты и уныния.
 — Жаль, что я была перед ним в таком виде… — она сердито схватила комочек ваты и, обмакнув его в баночку с жидким кремом, стала снимать грим с лица.
 Почему она так сказала?
 Мюриел нахмурилась, глядя на свое отражение, но так и не смогла найти тому причину, а через некоторое время ее мысли были заняты другими, более важными вещами.
 Билл… Жаль, но он уже встретил Кэтлин: с ним все могло бы получиться. Эндрю… Не стоит тратить на него время; он сухой, бесчувственный тип, такие никогда не влюбляются, а в дальнейшем превращаются в сварливых старых холостяков, длинноволосых и эксцентричных. Он, оказывается, ужасно богат. Билл как-то в разговоре упомянул его новый «бентли»… Мюриел глубоко вздохнула. Да, жаль, что Эндрю такой.
 Но кто здесь еще оставался? Большинство мужчин уже были женаты, другие проводили время в своих компаниях. «Пожалуй, мне придется отказаться от своей идеи, — с грустью подумала она. — В любом случае, если я и найду кого-то, сомневаюсь, что мне удастся долго играть свою роль».
 Мюриел беспокоила — так получилось дважды за этот вечер — ее детская привычка вскрикивать и хлопать в ладоши от восхищения или удовольствия. Она вспомнила, как Эндрю, странно нахмурившись, посмотрел на нее, а потом полуприкрыл глаза, скрывая их выражение.
 Мюриел распустила волосы по плечам, мечтательно заглядевшись в зеркало. Как было чудесно танцевать с Эндрю… И какие завистливые взгляды все бросали в ее сторону!
 Наконец она разделась и легла под прохладную простыню, но еще долго не могла уснуть.
 Она бы и вовсе не уснула, если бы случайно услышала разговор в отдельной каюте, куда к Эндрю зашел Билл.
 — Знаешь, я уже было начал жалеть, что позволил тебе уговорить меня отправиться в этот круиз — в прошлый раз мне было смертельно скучно, — но теперь, мне кажется, наклевывается кое-что интересное, — Эндрю налил себе вина и сел, легкое презрение отразилось на его красивом лице.
 — Эта крошка Патерсон? — Билл недоуменно взглянул на друга, забыв про свой бокал. — Там были девушки и покрасивее, за столиком рядом с нашим, например. Одна весь обед только на тебя и смотрела.
 — Не заметил.
 — Должен был заметить. Блондинка в красном платье.
 — Ах, эта! Хорошенькая, но не интересная. Кроме того, — добавил он, — у меня нет привычки флиртовать с невинными молоденькими девочками — они принимают все за чистую монету и потом бывают глубоко обижены; а у меня, хоть ты можешь и не поверить, все же есть совесть.
 Билл засмеялся.
 — Ну, эта мисс Патерсон не вызовет у тебя никаких угрызений совести. Я полагаю, она знает правила игры.
 — Конечно. Типичная любительница развлечений с единственной целью в жизни, — губы Эндрю скривились в презрительной ухмылке. — Я так часто с ними сталкивался, что теперь узнаю с первого взгляда. Что ж, я охотно поиграю, но по своим правилам. Этой девице следует преподать урок. Я решил это сделать еще тогда, когда она изобразила смущение от того, что миссис Уэрсли попросила меня быть ее партнером.
 — Мне она показалась скорее возмущенной, чем смущенной, но это, наверное, потому что ты осадил ее, — Билл задумчиво замолчал, чуть нахмурив брови. — Я почти пожалел ее, поэтому и предложил пойти с нами. У меня создалось впечатление, что она и в самом деле собиралась пойти к себе.
 — Притворство, — презрительно бросил Эндрю. — Такие женщины всегда поступают одинаково: сначала отказываются, маскируя интерес. Не стоит ее жалеть. Она сама напросилась, чтобы нас познакомили.
 — Не понимаю, почему ты так решил, — слабо запротестовал его друг. — Если она ищет богатого мужа и ее интересуют состоятельные мужчины, то откуда ей знать, что мы к ним относимся?
 — Она ничего не могла узнать о нас, пока мы не познакомились. Но, очевидно, она навела некоторые справки. Я видел, как миссис Уэрсли несколько раз взглянула в нашу сторону, когда разговаривала с ней. Они, конечно, обсуждали нас, и, если бы мы не подошли, мистер Уэрсли сам пришел бы за нами. Он уже поднялся.
 — Но Уэрсли нас почти не знают!
 — Знают вполне достаточно. Помнишь, в прошлом году старик Уэрсли сказал, что имеет акции компании Манро, а ты ответил, что я вкладываю свои деньги в акции конкурирующей компании?
 — Да-а… помню, — задумчиво ответил Билл и, осушив бокал, спросил: — И каковы же твои планы? Ты заставишь ее влюбиться в тебя, а потом бросишь?
 — Такие, как она, не влюбляются, — насмешливо произнес Эндрю. — Нет, я хочу убедить ее в том, что она крепко держит меня… на крючке, а потом… — он взял свой бокал и весело рассмеялся.
 — Что потом? — спросил его друг с внезапной озабоченностью. — Оставил бы ты девушку в покое, Эндрю!
 — Ни за что! Я решил поразвлечься. Этой девице надо преподать урок, а я как раз в таком настроении, чтобы сделать это в самом наилучшем виде.




 II


 Когда на следующее утро Мюриел подошла к бассейну, все ее вчерашние знакомые были уже там. Они играли в воде огромным мячом. Он вылетел к ногам Мюриел, она подняла его и бросила обратно в воду.
 — Иди к нам! — крикнула Кэтлин. — Здесь просто чудесно!
 Потом они все вместе плавали и играли в воде, а, когда вышли из бассейна, Эндрю поднял махровый халат Мюриел и набросил ей на плечи.
 — Вам нравится ваш первый круиз? — спросил он, улыбаясь своей самой очаровательной улыбкой.
 — Да, очень! — порывисто ответила она, на мгновение выйдя из роли. — Здесь все так ново и интересно.
 Эндрю почему-то нахмурился и внимательно посмотрел на нее. В купальнике она казалась значительно моложе… Вчера он подумал, что ей около тридцати. Но она отлично держится, а со временем приобретет еще больший опыт. Презрение снова мелькнуло на его лице, но тут же сменилось улыбкой, когда к ним подошли Билл и Кэтлин. Они весело смеялись и явно наслаждались обществом друг друга.
 — Мы хотим вернуться сюда вечером, — сказала Кэтлин, стряхивая воду со своих волос, — искупаться при лунном свете, А вы пойдете?
 Мюриел взглянула на Эндрю и затаила дыхание, ожидая его ответа.
 — Вы хотели бы пойти, мисс Патерсон?
 — Да, очень. Я еще никогда не купалась при лунном свете.
 — Все когда-нибудь бывает в первый раз, — сказал он и добавил: — А вы отлично плаваете. Вы много тренировались?
 — Раньше да, но теперь бассейн закрылся, а до ближайшего, в Барстоне, десять миль.
 — В Барстоне? — Билл бросил взгляд на Эндрю. — Вы живете в десяти милях от Барстона?
 — Да. Вы знаете эти места?
 Эндрю, прищурившись, внимательно посмотрел на Мюриел. Значит, она живет недалеко от Барстона, вот как…
 — Я живу в Барстоне, — ответил Билл, опять бросив взгляд на своего друга. — Тогда вы должны знать, где живет Эндрю.
 Мюриел покачала головой. Эндрю напряженно следил за ней.
 — Нет, не знаю, — она задумалась. — «Берк и Гроувз»? Это вы?
 Как отлично она все разыграла! Эндрю почувствовал искушение напомнить, что Уэрсли уже рассказали ей, кто он такой, но это бы могло все испортить. Не стоит показывать, что он раскусил ее игру — еще не время.
 — Я только первая половинка, — спокойно ответил он. — Мир тесен, мисс Патерсон.
 «Берк и Гроувз»… крупный электротехнический завод в «Парке», промышленном центре Барстона, там заняты тысячи рабочих.
 — А вы живете в Барстоне, мистер Берк?
 — Нет, я живу за городом, в тридцати милях от Барстона, — он резко сменил тему разговора, и они, договорившись встретиться после завтрака на спортивной палубе, разошлись каждый по своим делам.
 Переодевшись, Мюриел направилась к тете Эдит; фрукты, принесенные стюардом, так и лежали нетронутыми на столике у кровати.
 — Вам лучше, тетя Эдит? — озабоченно спросила Мюриел.
 — Хуже, — резко ответила старая дама, вспоминая о еде, за которую она заплатила, но не съела. — Ну, что ты уставилась на меня? Я знаю, что выгляжу плохо, но это еще не повод смотреть на меня, как на привидение!
 — Не пригласить ли доктора? — начала было Мюриел.
 — Я не желаю платить докторам. Я им не верю, ты же знаешь. Я никогда в жизни не обращалась к докторам и сейчас не собираюсь. Ты уже позавтракала?
 — Нет еще. Я как раз хотела пойти в ресторан, но теперь думаю, что лучше мне остаться с вами.
 — Не выдумывай. Достаточно того, что я пропускаю завтрак. Отправляйся… зайдешь после ленча.
 — После ленча? Тетя Эдит, вы же не можете лежать здесь одна и совсем без…
 — Не говори при мне о еде, — мрачно предупредила ее тетя, — а то у меня сразу начнется новый приступ. — Она махнула Мюриел рукой. — Иди, завтракай… нет, подожди минутку. Кто сидит с нами за столиком?
 — Очень приятные люди, супружеская пара средних лет.
 — Отлично. Приятное общество за столом — не последнее дело во время путешествия, — она помолчала, пристально глядя на свою племянницу. — Интересно, что они о тебе подумали, увидев в таком вызывающем платье, да еще и ужасно накрашенную?
 — Они не нашли в моей внешности ничего необычного, — твердо ответила Мюриел. — Я была одета вполне по моде.
 — По моде, как бы не так! Ты выглядела просто смешно! Я думаю, они слишком хорошо воспитаны и просто не показали удивления. Ты обратила внимание на то, что я тебе вчера сказала?
 Мюриел вспыхнула и замешкалась с ответом.
 — Миссис Уэрсли познакомила меня с двумя молодыми людьми, — начала она осторожно. — И один из них оказался совладельцем фирмы «Берк и Гроувз» из Барстона. Вы, наверное, слышали о ней?
 — Из Барстона? — Старая дама была удивлена, но только пожала плечами. — Удивительно, как часто во время таких круизов встречаешь людей из твоих родных мест. «Берк и Гроувз», ты сказала? — Она подозрительно посмотрела на свою племянницу. — Ты уже соблазнила его?
 «Просто ужас, как резко выражается тетя Эдит», — подумала Мюриел, покраснев еще больше.
 — Я и не собиралась никого соблазнять. Я просто не знаю, как это делается.
 — Ты же сказала вчера вечером, что именно этим и собираешься заняться…
 — Ничего подобного я не говорила! — возмущенно запротестовала Мюриел. — Я сказала, что хочу попытаться привлечь к себе внимание какого-нибудь достойного человека…
 — Ты могла бы привлечь к себе внимание в сто раз быстрее, если бы оставалась сама собой, — едко заметила тетя Эдит. — Ты же выглядишь на тридцать и накрашена как кокотка.
 — Неправда! Вы не имеете права так говорить только потому, что во мне появился… шик. Сейчас модно выглядеть шикарной. Посмотрите, чего добилась Кристин: она получила четыре предложения руки и сердца за четыре месяца. Мужчины даже не взглянут на девушку, если она выглядит бедно. Богатые мужчины, по крайней мере, — добавила она со знанием дела.
 — Ты не только похожа на распутную женщину, — сердито сказала старая дама, не обращая внимания на протест племянницы, — но и говоришь так же. Ты думаешь, этот Берк влюбится в тебя? Его ведь зовут Берк?
 — Да… — она задумчиво устремила взгляд в пространство. — Кажется, я ему понравилась, потому что он предложил встретиться после завтрака. А сегодня вечером мы пойдем купаться при лунном свете…
 — Что-о-о?
 — Пожалуйста, тетя Эдит, не смотрите на меня так. Билл — это друг Эндрю — и его подруга Кэтлин предложили пойти купаться. А что в этом такого?
 Но тетя Эдит, чьи представления о приличиях были оскорблены, заставила ее замолчать, нетерпеливо махнув рукой.
 — Ты не пойдешь купаться при лунном свете, — решительно заявила она. — Можешь выбросить эту мысль из головы. Ты поехала в этот круиз как моя компаньонка и сегодня останешься со мной.
 — Но вы же сказали, что не хотите меня видеть, пока вам не станет лучше. — Мюриел чуть не плакала. — Вы говорили, что не выносите, когда кто-то находится рядом с вами, когда вы болеете.
 — Я передумала. Ты останешься и составишь мне компанию сегодня вечером. Приходи сюда сразу после обеда.
 Спорить с тетей было невозможно. К тому же Мюриел отдавала себе отчет, что она здесь — лишь компаньонка своей тети, и поэтому с самого начала не надеялась на полную свободу.
 — Хорошо, — ответила она дрожащим от огорчения голосом. — Сейчас вам что-нибудь нужно?
 — Нет, отправляйся завтракать.
 В носовом салоне оркестр играл легкую музыку. Мюриел и Эндрю, раскрасневшиеся и усталые после тенниса, сидели, расслабившись, в ожидании остальных.
 Потом они все вместе пили холодный лимонад и болтали. Через некоторое время Мюриел сказала, что она не сможет провести с ними сегодняшний вечер.
 — Я думал, твоя тетя предпочитает оставаться одна, когда нездорова? — Эндрю с любопытством посмотрел на девушку.
 — Это вчера она хотела побыть одна, а сегодня требует, чтобы я была с ней.
 Мюриел поняла, что ей не стоило употреблять слово «требует» — оно могло раскрыть ее настоящее положение. Выражение лица Эндрю подтвердило ее опасения; казалось, он сделал какие-то выводы. «Неужели он догадался, что я здесь всего лишь компаньонка своей тетки?» — думала она, вспоминая наказ Кристин всячески скрывать свою бедность.
 — Жаль, — сказала Кэтлин. — Но мы пойдем не раньше одиннадцати. Может, она уснет к этому времени?
 Мюриел повеселела: маловероятно, чтобы тетя задержала ее у себя дольше одиннадцати.
 — Может быть, мне удастся вырваться на полчаса… Я попробую.
 — Значит, ты не придешь и на танцы.
 Ей показалось, что в голосе Эндрю послышалось разочарование, и она обрадовалась. «Выходит, — сказала она себе, — мои усилия не пропали даром».
 — Мне очень жаль… — она отрицательно покачала головой.
 — Но днем-то ты свободна? — вмешался Билл. — Давайте обследуем весь корабль и постараемся не заблудиться! Или вы предпочитаете какие-нибудь игры на палубе? Надо же чем-нибудь заняться, — он посмотрел на каждого по очереди. — Тебе выбирать, Мюриел.
 — Я согласна на все, что выберете вы, — она улыбнулась. — Здесь все для меня ново и все мне нравится.
 Она обернулась и вопросительно посмотрела на Эндрю; ей подумалось, что он, возможно, не хочет проводить все время с нею. Но он улыбнулся в ответ. Было решено встретиться после ленча и уже тогда решить, чем заняться.
 Оставшись одна в своей каюте, Мюриел удовлетворенно вздохнула, но, взглянув на свое отражение в зеркале, нахмурилась. «Он бы никогда не обратил на меня внимания, — напомнила она себе. — Его привлек мой шикарный вид; ему это нравится, а все прочее не имеет значения. Но как много на это уходит времени», — с тоской подумала она, занимаясь макияжем перед тем, как присоединиться к мистеру и миссис Уэрсли за обеденным столом.
 Миссис Уэрсли передала ей меню, сообщив, что они уже заказали говяжье филе, жареное на углях. Мюриел заказала то же самое, а также вишневый пирог и взбитые сливки. «Как бы маме понравилась вся эта роскошь», — подумала она, оглядывая зал с зеркалами, цветами и чудесными кленовыми панелями.
 Ее соседи по столику все время говорили о том, о сем, рассказывали, что встретили здесь много знакомых. Они видели Мюриел и ее друзей на спортивной палубе, «отлично проводящих время», как им показалось: разве Мюриел не рада, что они познакомили ее с такими приятными людьми, как мистер Берк и мистер Рейне?
 Мюриел ответила, что она очень довольна, и поблагодарила за услугу, а потом ей пришлось еще обсудить с ними здоровье своей тети.
 — Она думает, что завтра сможет выйти к обеду. Сегодня утром тетя Эдит выглядела не очень хорошо, но она уверена, что к вечеру ей станет лучше.
 Потом подошел Эндрю и, усевшись на место тети Эдит, немного поговорил с мистером Уэрсли о спорте. Потом Эндрю спросил Мюриел, готова ли она пойти с ним. Она не могла однозначно решить, показалось ли ей это или нет, но в голосе ее нового друга прозвучали собственнические нотки, когда тот произнес:
 — Готова? Ну, тогда пошли.
 Эндрю взял ее за руку, будто имел на это какое-то право, и Мюриел вздрогнула от нахлынувших на нее чувств, новых и волнующих.
 День сиял золотом. Мюриел за всю свою жизнь ни разу не испытывала такого безмерного счастья. Она говорила себе: это все потому, что все на корабле ново и удивительно, вокруг нее приятные люди, и она впервые с тех пор как себя помнит полностью избавлена от домашних ссор и препирательств.
 Сначала они совершили экскурсию по всему кораблю, потом посидели часок на палубе, искупались в бассейне и позагорали, затем выпили чаю на веранде, а в конце дня посетили заседание спортивного комитета. Мистер Уэрсли был выбран его председателем.
 — Увидимся в одиннадцать? — спросила Кэтлин, когда они вышли на палубу.
 — Я постараюсь прийти, но не обещаю, — Мюриел опять почувствовала, что Эндрю смотрит на нее как-то странно.
 В одиннадцать часов она вскользь осведомилась, не хочет ли тетя Эдит лечь спать, но та только покачала головой.
 — Ты думаешь, я не знаю, что бассейн открыт до полуночи? — язвительно спросила она. — Я это прекрасно знаю, моя милая, и ты останешься здесь еще на полчаса. Что с тобой? Ты уже прочитала свою книгу?
 — Мне надоело читать.
 — Надоело сидеть здесь со мной, ты хотела сказать. Так и говори, девочка, я не обижусь!
 — Я поехала в круиз как ваша компаньонка, — ответила Мюриел тихо, — и поэтому я прежде всего должна учитывать ваши желания.
 — Не изображай из себя мученицу, — в глазах старушки внезапно сверкнул задорный огонек, но сразу же погас. — Ты думаешь, мне доставляет удовольствие твое общество? — Мюриел промолчала. — Вовсе нет! Прежде всего, меня раздражает твой макияж. Ты когда-нибудь смываешь с себя всю эту краску или просто накладываешь поверху новый слой?
 Ответа не последовало. Мюриел напряженно сидела на стуле, сжав руки на коленях и отчаянно себя жалея.
 — Который час? — спросила ее тетя Эдит. Мюриел показалось, что прошла уже целая вечность.
 — Десять минут двенадцатого.
 — Всего-то? — нетерпеливо проворчала старушка и. села, чтобы поправить подушку. — С тобой — одно мучение, Мюриел; я уже жалею, что взяла тебя с собой! С тобой больше хлопот, чем с малым ребенком!
 — Если я вам больше не нужна, почему мне нельзя уйти? Я даю слово, что пойду прямо к себе в каюту.
 — А там ты быстренько переоденешься в купальник и тут же отправишься к бассейну. Нет, милая, ты останешься здесь, где я могу тебя видеть. Я не знаю, что вы там задумали, собираясь в полночь разгуливать по палубе голышом!
 — Мы вовсе не собирались голышом разгуливать по палубе! И о каких замыслах вы говорите? — Мюриел внезапно замолчала. Развивать эту тему было опасно. Трудно сказать, что вообразила тетя Эдит. Но странно: девушку рассердила мысль о том, что тетя не доверяет Эндрю. Он очень хороший, воспитанный и порядочный. Мюриел это знала твердо, и тетя Эдит тоже узнает, когда познакомится с ним.
 — Если я пообещаю, что пойду сразу спать, вы позволите уйти?
 Старушка колебалась; она устала, да и Мюриел ей надоела. Кто же мог подумать, что за ней надо будет присматривать?
 — Ты обещаешь?
 — Да, тетя Эдит.
 — Хорошо, тогда иди… Да, вот еще что, Мюриел…
 — Что?
 — Завтра утром я спрошу тебя, сдержала ли ты обещание. И не думай, что сможешь мне солгать. Я очень проницательна.
 — Я не собираюсь лгать вам, — сдержанно ответила Мюриел и ушла к себе.
 На следующий день часов в шесть вечера тетя Эдит нашла Мюриел на палубе в компании своих друзей. Когда знакомство состоялось, тетя и Эндрю посмотрели друг на друга с нескрываемым удивлением.
 «Один его рост способен привлечь внимание», — подумала тетя Эдит, высоко запрокидывая голову, чтобы как следует рассмотреть его правильные черты лица, волевой рот, широкие плечи. Она чувствовала, что никак не может объяснить себе интерес этого молодого человека к Мюриел. Вот если бы та была, как всегда, естественной и скромной…
 Эндрю был заинтригован еще больше, чем тетя Эдит. В отличие от нарядов племянницы, в черном шелковом платье старой дамы не было даже намека на моду; оно свободно висело на ее маленькой, сухонькой фигуре. Волосы у тети Эдит были седые, слегка растрепанные и такие редкие, что сквозь них просвечивала розовая кожа. Острый подбородок был вызывающе вздернут, маленькие проницательные глазки на морщинистом лице осуждающе смотрели на племянницу. Он нахмурился. Если старушка неодобрительно относится к девушке, почему же тогда взяла ее с собой? Раз Мюриел вынуждена подчиняться желаниям своей тети, значит, та, скорее всего, оплатила круиз. Пожав плечами, он выбросил эти мысли из головы и повернулся к Биллу.
 Мюриел облегченно вздохнула: ей стало ясно, что Эндрю произвел благоприятное впечатление на тетю. Затем на ее лицо набежала тень — она подумала, сколько же свободного времени оставит ей теперь старушка. Та ей кое-что пообещала, а Мюриел дала слово, что будет отправляться спать в десять часов.
 Тетя Эдит оказалась приятной собеседницей, и вскоре вся компания смеялась ее шуткам. До вдовства она была замужем за хлопковым магнатом из Ланкашира, очень богатым, но, как понял Эндрю, довольно простоватым. От него она приобрела прямолинейность и ланкаширский акцент. Ее остроумие было, несомненно, природным даром, и скоро она стала, как, впрочем, всегда и везде, самой популярной личностью на корабле.
 Тетя Эдит также рассказала, что живет она в небольшом домике, одном из четырех домов, которые ей принадлежали; сама выполняет всю работу по дому и по саду, и ни от кого не скрывала, что живет на ренту. Она откровенно признавалась, что готова пройти за яйцами не одну лишнюю милю, если узнает, что какой-нибудь фермер продает их на пенни дешевле. «Да, — подумал Эндрю, — очень привлекательная старушка эта тетя Эдит; скряга, конечно, но симпатичная».
 За обеденным столом ее остроумие не иссякало. Смех у Уэрсли был громкий и заразительный, и люди за соседним столиком не могли удержаться и тоже начинали смеяться, сожалея о том, что им не удается как следует расслышать рассказы старой дамы, вызывающие столь бурное веселье.
 После обеда мистер Уэрсли, не желая расставаться с приятной собеседницей, предложил ей посидеть с ним и миссис Уэрсли в салоне.
 — Я хочу услышать еще что-нибудь, — посмеивался он, вытирая глаза. — Не представляю, как вы помните все эти шутки. Те, которые мне удается запомнить, совсем не… ну, не подходят для салона.
 — Правда? — Лицо тети Эдит осталось невозмутимым. — Но в таком случае они вовсе не смешны. Что касается меня, то я была в тридцати круизах и слышала сотни смешных историй, поэтому всегда могу вспомнить одну-другую историю.
 Она согласилась составить им компанию и потом все время проводила с ними, предоставив Мюриел самой себе.
 — Мне, наверное, не стоило брать тебя с собой, — сказала она Мюриел, думая о деньгах, которые могла бы сэкономить. — Но никогда не знаешь наверняка, что встретишь таких приятных людей, как Уэрсли. Но раз уж ты здесь, пользуйся этим. Мне понравился мистер Берк, и я думаю, в его обществе с тобой ничего не случится, хотя совершенно не понимаю, что привлекательного он нашел в такой распущенной девчонке, — добавила она, с осуждением взглянув на слишком короткие шорты Мюриел.
 Мюриел покраснела, но промолчала. По какой-то причине она хотела начать все сначала. Ее собственные платья, по ее мнению, совсем не подходили для такого путешествия, но сейчас она готова была отдать все что угодно, только бы они оказались здесь: белое платьице для танцев, простой купальник и единственное выходное платье со строгим кружевным воротничком. Однако, подумав, она поняла, что все равно не смогла бы надеть их, не вызвав удивления своих новых друзей. К тому же она была уверена, что, если бы у нее не было шикарных нарядов, Эндрю даже не взглянул бы на нее.
 Ей было очень приятно его общество, и ему тоже нравится быть с ней, с удовольствием думала она, потому что он все время проводит с нею. Они вместе плавали в бассейне, играли в теннис, участвовали в спортивных соревнованиях и конкурсах, которые устраивали для развлечения туристов. Ощущение полного счастья портило только то, что Мюриел приходилось все время следить за собой, как бы ей не выйти из образа светской дамы.
 Вечером Эндрю и Мюриел оказались на палубе одни и молча прогуливались по ней. Есть такое особое молчание, когда слова просто не нужны, когда и без них возникает полное взаимопонимание.
 Наконец они остановились у борта. Стояла тихая ночь, над ними сиял звездный купол, а спокойное море искрилось, словно покрытое снегом поле в морозную зимнюю ночь. Мюриел казалось, что она попала в волшебную сказку. Близость Эндрю заставляла ее сердце учащенно биться, и казалось совершенно естественным, что он ее поцеловал.
 Он нашептывал ей нежные слова, осторожно касаясь губами ее волос; тихие, волнующие слова о будущем. Свой сердечный трепет Мюриел приняла за торжество от достигнутой победы. Невероятно богат… и влюбился в нее!
 И, вернувшись в свою каюту, она написала кузине о своей «необыкновенной удаче».
 «Я никогда не думала, что все будет так просто, — воодушевленно писала она, — и я должна признаться, что сначала вовсе не собиралась очаровывать его: он не произвел на меня особого впечатления. Но, когда я заметила, что понравилась ему, я подумала, что было бы глупо упускать такую возможность, поскольку он по-настоящему богат». Она хотела назвать его имя, но передумала. Нет, она должна увидеть удивление Кристин, когда та узнает его имя. То-то она удивится. Может быть, она даже знакома с ним. Она, конечно, знает его фирму, потому что высокое здание с неоновой надписью хорошо видно из любой точки Барстона.
 На следующее утро корабль бросил якорь в Фуншале. После этого дня, проведенного с Эндрю на Мадейре, Мюриел поняла, что ее чувства к нему совсем иного свойства, чем она предполагала прежде.
 Они все вчетвером встретились у трапа на палубе «Д», как договорились, и вместе сели в катер. Местные торговцы тут же подогнали свои лодки к катеру и стали предлагать товары, называя цены на ломаном английском. Мюриел была очарована разнообразием ярких изделий; ей так много хотелось купить, но у нее было слишком мало денег. Все же она купила вышитые скатерти для мамы и Диль. Для мамы она еще купила три украшенные орнаментом корзинки для покупок, которые входили одна в другую, а когда один торговец предложил ей плетеный стул, она уже совсем было собралась купить и его, но Эндрю остановил ее.
 — Пошлина будет слишком большой, — предупредил он. — Ты можешь купить такой же стул дома, но гораздо дешевле.
 — Но ведь это уже будет другой стул. У этого на спинке написано «Мадейра».
 — Я бы не стал его покупать, — сказал он со спокойной настойчивостью. — Десятки подобных вещей оставляют потом на таможне. Ты сама это увидишь, когда мы вернемся домой.
 Мюриел прислушалась к его совету и решила воздержаться от дальнейших покупок, чтобы оставить деньги для уплаты пошлины.
 Они совершили поездку на машине и, посетив несколько винных погребков, попробовали местные вина. Потом по прибрежной дороге отправились в Санта-Крус, поднялись на Санто-да-Сьерра, остановились там на ленч, а затем по горной дороге вернулись в Фуншал. Во время этой поездки Мюриел, пораженная красотой пейзажа, с большим трудом играла свою роль. Не раз ей приходилось сдерживать себя, чтобы не захлопать в ладоши от восторга. И все же, несмотря на такой строгий контроль, она допустила несколько ошибок. Билл и Кэтлин, казалось, не обращали на это внимания, но Эндрю каждый раз поворачивался и пристально смотрел на нее. «Надо быть осторожнее, — подумала Мюриел, — а то я все испорчу».
 — Мне нужно столько всего купить, — воскликнула Кэтлин, когда они приехали в торговый центр. У нее было много денег, а когда эскудо кончились, обнаружилось, что торговцы с удовольствием берут английские фунты. Она купила чудесное нижнее белье, вышитую ночную кофточку и немного бижутерии, которая показалась Мюриел довольно безвкусной.
 Мюриел спросила Эндрю, какую пошлину ей придется заплатить за все, что она купила у торговцев.
 — Около тридцати шиллингов, — ответил он, с любопытством глядя на нее. — Разве ты не хочешь купить одну из этих нарядных ночных кофточек?
 Мюриел покачала головой, а затем, заметив странное выражение его лица, беспечно добавила:
 — У меня много всяких, хотя эти, конечно, просто обворожительны, — Кристин всегда говорила, что вещи «просто обворожительны» или «просто божественны». — Наверное, я все же куплю одну из этих блузок.
 На этом все ее покупки закончились.
 Кэтлин никак не могла решить, какую сумочку ей выбрать, а Мюриел с легкой завистью смотрела, как та их перебирает.
 — Может, взять вот эту? — спросила Кэтлин Билла. — Как ты думаешь?
 — Я ничего не понимаю в таких вещах, — со смехом ответил он, — но могу тебе ее купить, если хочешь. — Он взял в руки другую сумочку. — Мне больше нравится вот эта. А тебе, Мюриел?
 — Эта мне очень нравится, — ответила она, дотрагиваясь до сумочки. — Другая слишком большая… для меня, во всяком случае. Я люблю маленькие сумочки.
 Непроизвольно она обернулась к Эндрю, но тот быстро опустил глаза, чтобы скрыть выражение насмешливого презрения. Потом он предложил купить ей сумочку. Она удивленно взглянула на него: неужели она каким-то образом выдала, что ей хочется, чтобы он купил ей сумочку.
 — Нет-нет, не надо… Я хотела сказать… если я захочу, то сама могу ее купить, — с трудом выговорила она, и Эндрю снова озадаченно посмотрел на нее.
 — Не стоит отказываться от подарка, — сказал он. — Какая тебе понравилась? Может быть, эта? — Он поднял украшенную позолотой сумочку с замочком из слоновой кости.
 — Тебе она нравится? — робко спросила Мюриел.
 — Да, очень.
 Мюриел колебалась. Взглянув на Эндрю, она увидела, что он улыбается.
 — Тогда пусть будет эта, — сказала она, не замечая, что ее глаза засияли детским восторгом и благодарностью. — Большое спасибо.
 Эндрю с досадой закусил губу. «Неужели эта женщина так искусно играет?», — подумал он.
 Билл потратил свои эскудо на разные забавные безделушки, а Эндрю, как и Мюриел, привлекла чудесная вышивка; он купил несколько скатертей и дюжину носовых платков — женских, досадливо заметила Мюриел. Ее сомнения еще больше усилились, когда он выбрал нарядное кружевное платье с яркой цветной вышивкой на груди.
 — Подойдет оно для девочки четырнадцати лет? — спросил он Мюриел. — Она довольно высокая для своих лет.
 — Да, я думаю, подойдет. «Девочка четырнадцати лет… У него вполне может оказаться дочь такого возраста…»
 Эндрю, заметив ее состояние, сказал с легкой усмешкой:
 — Это для моей сестры, — и улыбнулся, когда она вздохнула с облегчением. Он никогда не ошибался, когда дело касалось женщин.
 Закончив с покупками, Билл и Кэтлин собрались вернуться на корабль. Проводив их до катера и передав им свои свертки, Эндрю и Мюриел пошли прогуляться вдоль берега. Он шел с ней рядом, отвечая на ее вопросы то серьезно, то чуть насмешливо. К ним подошла девушка в национальном костюме, предлагая цветы. Эндрю выбрал букетик горных фиалок и, когда цветочница ушла, повернулся к Мюриел, чтобы приколоть их ей к платью. Когда его пальцы легонько коснулись ее кожи, Мюриел вздрогнула от невыразимого восторга и подняла на него сияющие счастьем глаза. На мгновение установилось напряженное молчание, и в глазах Эндрю появилось совершенно новое и непонятное выражение. Мюриел показалось, что он по какой-то причине не слишком доволен собой.
 — Если ты будешь так на меня смотреть, — сказал он со странной усмешкой, — у меня появится искушение поцеловать тебя прямо здесь.
 Прежде, чем она нашлась, что ответить, он взял ее под руку, и они продолжили прогулку, но уже более быстрым шагом.




 III


 Они пообедали в маленьком ресторанчике и вернулись на корабль только поздно вечером. На корабле они не пошли ни в салон, ни на танцы, а остались на палубе до полуночи.
 — Ты хорошо провела время? — спросил Эндрю, обняв ее за талию.
 — Замечательно! — Она подняла на него глаза и улыбнулась счастливой улыбкой. — Я так благодарна тебе, Эндрю. Мне было бы так одиноко, если бы я не встретила тебя… Я ведь ужасно смутилась, когда миссис Уэрсли предложила нас познакомить.
 — В самом деле, Мюриел?
 — Да, но я рада, что она настояла на своем.
 — Я тоже, — искренне признался он. — Но я не думаю, что ты осталась бы одна, если бы мы не встретились. Ты себя недооцениваешь, дорогая: у такой девушки, как ты, никогда не будет недостатка в поклонниках.
 Ее насторожил его тон, и она заглянула ему в глаза, но Эндрю улыбнулся ей так, что у нее затрепетало сердце. Мюриел отбросила мысль, что он мог говорить с насмешкой; такой шутливый тон был просто частью его натуры.
 Не дождавшись ее ответа, Эндрю наклонился и крепко ее поцеловал. Мюриел была необычно взволнована этим поцелуем; она почувствовала, как кровь прилила к ее щекам, но Эндрю так нежно обнимал ее, что она ответила на поцелуй, совершенно не ощущая ни презрения, ни насмешки с его стороны.
 В эту минуту она поняла, что любит его. Теперь, что бы ни случилось, она никогда уже больше не будет той прежней девушкой, что работала в магазине у своего отца всего пять дней назад.
 Впервые разобравшись в своих чувствах, Мюриел вдруг испугалась: что, если она ошибается, думая, что он ее любит?..
 Эндрю почувствовал, как она вздрогнула, и теснее прижал ее к себе.
 — Ты замерзла, дорогая?
 — Нет. — Она посмеялась про себя над своими страхами. Ей было так тепло и надежно рядом с ним… и всякие опасения казались такими глупыми. Эндрю не стал бы ее обнимать, если бы не любил. — Я просто… очень счастлива, — прошептала она голосом, чуть глуховатым от нахлынувших чувств. — А ты счастлив?
 — Я думаю, я всегда счастлив, — ответил он.
 Несколько минут прошло в молчании, а потом Мюриел произнесла, задумчиво глядя вдаль:
 — Чудесно, когда можешь так сказать о себе.
 — А ты? Разве ты не всегда счастлива?
 — Не всегда. — Она поспешно перевела разговор на другую тему, чтобы Эндрю не спросил о ее жизни дома. — Господи! Я не купила марки для Дерека. Я совсем о них забыла, а ведь он просил меня покупать марки повсюду, где мы будем останавливаться. С тех пор, как Дерек стал учиться в средней школе, он стал настоящим филателистом, — объяснила она.
 — Ты можешь купить их в почтовой конторе на палубе «В», — сказал Эндрю. — Кстати, у меня есть эти марки, я отдам их тебе. — Помолчав, он спросил: — Дерек твой брат?
 — Да. Ему всего двенадцать. — Мюриел поблагодарила Эндрю за марки, и, когда он спросил о ее семье, девушка рассказала ему немного, очень немного, а потом быстро сменила тему. В глазах Эндрю появилось задумчивое выражение; он не стал больше расспрашивать Мюриел, а взял ее за подбородок и снова поцеловал.
 — Спокойной ночи, Мюриел, — сказал он нежно. — Увидимся в бассейне завтра утром.
 — Спокойной ночи, Эндрю, и еще раз спасибо за чудесный день.
 Войдя в свою каюту, Мюриел сразу увидела письмо, которое вчера написала Кристин, и облегченно вздохнула. Слава богу, она забыла отправить его; ее кузина не должна думать, что Мюриел выйдет за Эндрю замуж не по любви. Переполненная счастьем, она села к столу и, забыв об усталости, написала Кристин новое письмо.
 Уже засыпая, она подумала: «Когда Кристин прочтет мое письмо, она решит, что я совсем потеряла голову. Да, потеряла… и хотела бы оставаться в таком состоянии до конца жизни».
 На следующее утро тетя Эдит зашла к ней в каюту как раз в тот момент, когда Мюриел заканчивала возиться со своей прической. Старая дама неодобрительно посмотрела на нее, но промолчала.
 — Ты еще не готова? — спросила она, взглянув на часы.
 — Я сейчас, тетя Эдит. — Мюриел искала в ящике комода носовой платок, а когда повернулась, то увидела, что тетя стоит возле письменного стола.
 — Сразу два письма Кристин? Я же просила тебя не связываться с этой взбалмошной девчонкой!
 — О… — Взяв одно письмо со стола, Мюриел спрятала его в сумочку. — А то уже не имеет значения, — сказала она и, сложив второй листок пополам, бросила в мусорную корзину. — Одну минутку, тетя Эдит, я забыла свои духи.
 — Духи… — старая дама с отвращением отвернулась, но, когда Мюриел ушла в ванную, нагнулась и достала отвергнутое письмо.
 — Ну и ну! — Она не могла поверить своим глазам. — Да…
 — Как вы можете! — Выхватив письмо, Мюриел разорвала его на мелкие кусочки. — Вы не имеете права читать мои письма!
 Мюриел покраснела от стыда и бросила клочки в корзину.
 — Как я могу? — тетя Эдит бросила на нее испепеляющий взгляд. — Как  ты можешь?! Я никогда в жизни не читала ничего более… более откровенного. Подумать только — ты, умная девушка, могла написать такую чушь! Ты в своем ли уме?
 — Но я же не послала его! — стала оправдываться Мюриел, подумав, что тетя Эдит могла бы употребить вместо слова «чушь» более резкое выражение. — Я написала другое письмо… совсем другое.
 — Рада это слышать! — ответила тетя. — Пойдем, Мюриел, мы уже опаздываем!
 Через три дня их корабль снова зашел в порт, на этот раз в Касабланку. Кэтлин и Билл уже бывали раньше во дворце султана в Рабате и решили провести этот день на морском курорте Федала. Эндрю взял напрокат машину, и они с Мюриел поехали в Рабат. Снова все увиденное приводило Мюриел в восторг. Дворец султана и сады поразили ее, но девушка тщательно скрывала свои эмоции, стараясь говорить легко и беспечно, а порой и со скукой.
 Эндрю смотрел на нее со смешанным чувством удивления и насмешки. «Очень забавно, — думал он, — как она делает большие глаза и серьезно смотрит на меня, когда пытается обольстить. Иногда кокетливо прикрывает их густыми ресницами, иногда в них мелькает скука». Но бывали моменты, когда глаза Мюриел смотрели совершенно искренне и невинно, и тогда его беспокоило смутное сомнение. Эндрю хотел видеть в Мюриел только легкомысленную светскую женщину, но иногда в ней замечал ребенка, очаровательно нежного и робкого. Он привык иметь дело с женщинами, знал все их уловки. «Все это — часть игры, — убеждал он себя, — тут нет ничего нового». Он часто видел, как «искушенная» женщина изображает невинную девушку.
 И ему не хотелось, чтобы Мюриел вела себя так же. Когда она, как ему казалось, была сама собой, он знал, что надо делать, он был спокоен, доволен собой и ждал того момента, когда она узнает, что он только играл с нею, что она зря тратила на него дорогое времечко. Но когда она начинала вести себя с детской непосредственностью, что-то вызывало его беспокойство и разные сомнения, а при мысли о скором расставании в душе у него возникало какое-то странное чувство.
 Эндрю и Мюриел посетили Сале, лагерь корсаров шестнадцатого века; осмотрели старые районы города, затем на машине отправились в сады Удайя, чтобы выпить там чаю.
 Эндрю не мог оторвать глаз от Мюриел, когда она сидела, откинувшись, на стуле, мечтательно глядя перед собой; ее губы были приоткрыты, а волосы под солнечными лучами, казалось, горели огнем… Он никогда не видел таких волос! Интересно, как они выглядят, когда не собраны в прическу… когда свободно падают на плечи? Эндрю рассердился на себя за такие мысли. Ну какое ему до этого дело? Это всего лишь приятное летнее приключение, через неделю оно закончится, через месяц — забудется… и Мюриел вместе с ним.
 Мюриел подняла на Эндрю глаза и безмятежно встретила его взгляд. Он посмотрел на нее с притворной радостью, она не заметила его игры: по неопытности она считала его радость совершенно искренней. Она блаженно вздохнула и сказала ему, что она никогда не забудет эти дни. Эндрю улыбнулся: он подумал, что бы она сказала, если бы узнала, какие мысли мелькнули у него всего лишь минуту назад. Но, продолжая смотреть в ее глаза, он начал понимать, что не сможет так быстро забыть Мюриел. Казалось, само время остановилось на миг, давая ему шанс внимательно посмотреть, подумать, узнать… прежде, чем он сделает что-то, о чем будет потом жалеть. Жалеть?
 Эндрю нахмурился, когда это слово пришло ему в голову. Что за странные мысли появляются у него в последнее время? О чем он может пожалеть. Он отвернулся, а Мюриел тихо вздохнула. «Почему он вдруг нахмурился?» — недоумевала она, не отводя взгляда от лица Эндрю. Та минута, когда они смотрели в глаза друг другу, была просто волшебной, и если бы Эндрю сейчас вновь заглянул ей в глаза, то они выдали бы все секреты ее сердца гораздо красноречивее любых слов. Но он не взглянул на нее, да и потом, в машине, смотрел только на пейзажи за окном и даже не разговаривал с Мюриел.
 На корабле Эндрю взял ключи и, передав ей ключ от ее каюты, коротко и сдержанно пожелал спокойной ночи.
 У Мюриел защемило сердце. Она чем-то рассердила его, но у нее не хватало духа попросить объяснений. Как легко он мог обидеть ее… «Неужели он всегда будет иметь надо мной такую власть», — думала она. Если бы только он не был таким суровым и неприступным, она могла бы взять его за руку и спросить, в чем дело. Она могла бы обнять его и сказать, что ей тревожно. И его улыбка успокоила бы ее, а один его поцелуй вернул бы миру розовые краски. Да, так это должно быть… но станут ли они с Эндрю так близки, чтобы ее мечты оказались явью? Печально вздохнув, она чуть слышно произнесла:
 — Спокойной ночи, Эндрю, — и пошла по коридору.
 Он ни слова не сказал о завтрашней встрече в бассейне. Внезапно ее охватил страх: а что, если он вовсе не любит ее и больше не захочет видеть…
 — Мюриел! — ее имя вырвалось у него помимо воли; она повернулась, услышав, что он идет к ней; и когда она подняла на него глаза, он заметил в них слезы.
 — Эндрю… — судорожно прошептала она и тут же очутилась в его объятиях. Она положила голову ему на грудь и прижалась к нему, как будто не хотела никуда отпускать. — Ты… ты рассердился на меня?..
 «Искушенная женщина сохранила бы самообладание в любой ситуации», — подумала она, не в силах сдержать слезы. Ей больше не хотелось быть светской львицей, она хотела быть естественной, хотела, чтобы в его объятиях растрепалась ее сложная прическа и помялось роскошное платье. Она подняла голову и сквозь слезы увидела раскаяние в глазах Эндрю.
 — Мюриел, милая… — В лунном свете ему ясно открылась вся красота и нежность ее лица. Эндрю наклонился, чтобы поцеловать ее вздрагивающие губы, сначала очень нежно, но потом дрожь ее тела разбудила в нем желание, и он стал целовать ее страстно, крепче прижимая к себе. — Я хочу тебя, — прошептал он хриплым от страсти голосом. — Ты — колдунья, Мюриел, настоящая обольстительница.
 Постепенно к нему вернулось благоразумие; он опять стал нежен и лишь ласково касался губами ее волос.
 — Я сделал тебе больно, милая?
 — Да. — Но ее глаза сияли и смеялись, когда он заглянул в них. — Но это мне понравилось.
 Эндрю тихо засмеялся и снова поцеловал ее, а потом с притворной серьезностью сказал, что ей давно пора спать.
 — Я могла бы стоять здесь всю ночь, — сказала она, но послушно пошла с ним, когда он взял ее под руку и повел по коридору. У дверей ее каюты они остановились, и Мюриел опять спросила его, не сердится ли он на нее.
 — Нет, дорогая, не сержусь. — Он мягко улыбнулся ей, коснулся губами ее лба и нежно произнес: — Спокойной ночи, милая, приятных тебе снов. Встретимся завтра утром в бассейне.
 Последним портом на маршруте был Лиссабон. Осмотрев достопримечательности, они вернулись на корабль, пообедали, но потом поехали в Эшторил, в казино. Билла и Кэтлин привлекли игорные столы, но Эндрю, к большому удовольствию Мюриел, сказал, что предпочитает потанцевать.
 Он почти все время молчал, и Мюриел предавалась своим счастливым мечтам. Будущее казалось ей прямой и безмятежной дорогой к райскому блаженству, к новым наслаждениям. Ее удивляло, что Эндрю очень мало рассказывал о своей семье; у них всегда находились другие темы для разговоров. Они редко оставались наедине, если не считать чудесных минут на палубе после танцев.
 С тех пор как его отец умер, Эндрю жил с матерью и младшей сестрой в доме, построенном в георгианском стиле, что стоял на холме с видом на большой лес. Его мать любила собак и разводила коз, особых коз, которые получали многочисленные призы на выставках. Вот и все, что Мюриел знала о семье Эндрю, да еще однажды он упомянул, что вторая его сестра была уже замужем.
 — О чем ты задумался? — Мюриел чуть отстранилась и заглянула в его глаза. Во время танца он не проронил ни слова. — Ты такой серьезный.
 — Что? — рассеянно переспросил он.
 Когда музыка кончилась, Эндрю подвел ее к столику.
 — Хочешь чего-нибудь выпить? — предложил он, когда они сели. Мюриел покачала головой.
 — Не хочешь рассказать? — спросила она.
 — Ничего такого важного, Мюриел. — Он почувствовал легкое раздражение и задумался, от чего бы это. Не Мюриел была причиной тому; при мысли о ней глаза его сделались грустными. Что с ним происходит? Почему она так притягивает его? В чем ее неотразимое обаяние, какого он не находил еще ни в одной женщине? Он шел по опасному пути; ему вспомнилось, как Билл, правда, в шутку, советовал ему быть осторожнее и не дать себя «поймать».
 Нет, он не позволит женщине такого типа поймать себя. Слава богу, осталось всего два дня… Мысли Эндрю шли словно по кругу, он вновь и вновь спрашивал себя: «Что же со мной происходит?»
 Было уже почти два часа утра, когда они вернулись на корабль. Эндрю по-прежнему был молчалив и задумчив, и у Мюриел защемило сердце, когда у дверей ее каюты он взял ее руку и поднес к губам.
 — Что с тобой, дорогая? — нежно спросил он.
 — Ничего. Теперь это не имеет значения.
 Как он чувствует ее настроение, как они близки друг другу; кажется, они созданы друг для друга! Сердце Мюриел переполняла любовь к нему, и порывистым движением она обняла его за шею и, поднявшись на цыпочки, поцеловала; от удивления он не сразу ответил на поцелуй, но потом заключил ее в объятия и крепко поцеловал.
 — Мне, наверное, надо прогнать тебя спать, — произнес он, удерживая девушку в своих объятиях. — Что скажет твоя тетя, если узнает, что ты была со мной до самого утра?
 — Думаю, она будет просто шокирована. Доброй ночи, Эндрю… Да-да, я знаю, что уже утро, но «доброй ночи» звучит гораздо романтичнее.
 — Тогда доброй ночи, — тихо сказал он и ушел к себе в каюту, но заснуть так и не смог.
 До конца путешествия оставалось всего два дня. Хотя Мюриел знала, что впереди ее ждет гораздо больше счастья, чем она знала до сих пор, она все же жалела, что эти чудесные дни уже кончаются. Она все время проводила с Эндрю, и это казалось ей волшебной сказкой. Любовь напрочь стерла все ее прежние планы, теперь ей представлялось, что их и вовсе не было. Конечно, воспоминания об этом неизменно вызывали у Мюриел краску стыда, но уже не имели для нее большого значения. Впрочем, сейчас она редко даже задумывалась о первоначальной цели своего путешествия.
 Были случаи, когда Эндрю причинял ей боль сердитым взглядом или язвительным замечанием, но потом его ласки тут же заставляли ее забыть обо всем. Случалось, что она в порыве любви к нему выходила из своей роли и тогда становилась настоящей Мюриел. Эндрю при этом хмурился, и она сразу же надевала надоевшую личину.
 Ложась спать, Мюриел тихонько вздохнула: как было бы здорово, если бы Эндрю оказался не таким, как другие мужчины; если бы он только не отдавал предпочтение шикарным женщинам. Но было совершенно очевидно, что именно такие женщины привлекают его. Эндрю нравились светские манеры и элегантность, именно это он хотел бы видеть в своей жене. «Я сделаю все, — пообещала она себе, — решительно все, чтобы сохранить его любовь и сделать его счастливым».
 В последний вечер на корабле устроили танцы, но Эндрю, который весь день испытывал странное беспокойство и раздражение, предложил побыть на палубе. Вокруг было тихо, они с Мюриел молча стояли у борта. Эндрю обнимал ее, его щека касалась ее щеки. Мюриел была на седьмом небе от счастья и охотно подставляла ему губы для поцелуев. Эндрю, конечно, пригласил ее сюда, чтобы обсудить их будущее, договориться о новой встрече. Как прекрасно, что они живут недалеко друг от друга, подумала она, и ей вдруг почему-то стало жаль Билла и Кэтлин, которые совсем недавно обменивались адресами.
 — Ты все еще счастлива, Мюриел? — спросил он, наклонившись к ней.
 — Ты же сам знаешь, что счастлива… и все это благодаря тебе. — Она тихонько засмеялась, и, чуть отстранившись, взглянула на него с робкой признательностью. — Я еще не говорила, что люблю тебя… Я знаю, есть красивые слова, чтобы сказать тебе об этом, но я не могу вспомнить ни одного. — Она нисколько не была смущена, не покраснела, и голос ее не дрогнул, когда она просто сказала: — Я люблю тебя, Эндрю. И буду любить всегда.
 Сам Эндрю никогда не говорил с ней о любви, но она не придавала этому значения. «Нам не нужны слова, — думала она, — я и так знаю, что он любит меня».
 Эндрю как-то странно засмеялся и поцеловал ее в губы. Но его поцелуй был почти грубым, в нем не было нежности, и Мюриел отпрянула, ошеломленная, будто он оскорбил ее. Ее большие глаза смотрели на него с изумлением, а губы задрожали от внезапного страха.
 — Эндрю, мне это не нравится, — укоризненно прошептала она.
 Эндрю чуть покривил губы — следует отдать ей должное, она умна, — но все же не настолько, чтобы понять, что ни ее хитрость, ни притворство не сравнятся с его собственными.
 — Прости. Я думал, тебе нравятся мои поцелуи.
 Она смотрела на него, как обиженный ребенок, взглядом умоляя сказать что-нибудь и тем самым рассеять ее страх и недоумение. Он молчал. Его глаза смотрели совершенно спокойно, и лишь на губах промелькнула язвительная усмешка.
 Эндрю несколько минут молчал, потом привлек Мюриел к себе и поцеловал опять.
 — Так лучше? — В его глазах светилась насмешка, и Мюриел не нашла, что ему ответить. Впервые за время их знакомства наступило гнетущее молчание.
 Эндрю нетерпеливо передернул плечами и предложил прогуляться. Мюриел молча пошла рядом с ним.
 — Может, лучше пойдем танцевать, — сказал он наконец.
 — Хорошо.
 В полночь они вновь вышли на палубу. Эндрю, казалось, находился сейчас за тысячи миль от нее… и все же держал ее за руку. Он подвел ее к борту, и когда она нерешительно взглянула на него, то заметила, как напряглось его лицо, как крепко сжал он губы, словно изо всех сил старался удержать себя в руках.
 — Это прощание, Мюриел, — беспечно сказал он. — Давай не будем его затягивать.
 — Прощание… — Мюриел весь вечер предчувствовала это — его поцелуй ясно сказал, что Эндрю не чувствует к ней ни любви, ни уважения, — и все же удивленно смотрела на него, словно не веря своим ушам. — Ты вовсе не это хотел сказать, — воскликнула она с болью и отчаянием. — Нет, Эндрю… ради бога, скажи, что ты… ты просто пошутил! Неужели мы больше никогда не увидимся?
 Ее голос упал до умоляющего шепота, и Эндрю нахмурился, опять почувствовав неловкость и сомнение. Но он лишь слегка пожал плечами.
 — Такой вот флирт во время круиза доставляет много удовольствия, но не стоит воспринимать его серьезно. Ты же сама хорошо это знаешь.
 — Флирт? — Все ее светские манеры вмиг исчезли, она едва могла справиться с рыданиями. — Значит, ты расцениваешь наши отношения как флирт?
 «Не может быть, — в отчаянии думала она. — Эндрю не может желать разрыва. Мы же созданы друг для друга, разве он этого не понимает?» Она уже приготовилась сказать ему об этом, но слова замерли у нее на губах. То, что для нее было дорогим и искренним чувством, для него лишь… развлечение. Да, это конец: Эндрю больше никогда не захочет ее видеть.
 — Давай не будем все портить глупым притворством. — Его слова безжалостно вторглись в ее мысли. — Мы оба отлично провели время; кончим на этом и расстанемся друзьями.
 Мюриел отшатнулась, как будто ее ударили; ее руки бессильно повисли, все чувства покинули ее. В хаосе мыслей четко проступала лишь одна: Эндрю — лишь бессердечный дон-жуан, которому доставляет удовольствие завлекать доверчивых женщин, а потом с холодным равнодушием отвергать их любовь. Он не стоит того, чтобы жалеть о нем…
 Она непроизвольно сжала руки и крепко прижала их к груди, как бы стараясь унять разрывающую сердце боль, а когда снова взглянула на него, то увидела, что он смотрит на ее руки со странным, задумчивым выражением. Но затем на его губах вновь появилась насмешливая улыбка и пронзила все ее существо. Мюриел опустила глаза, но вскоре взяла себя в руки и сказала со спокойствием, которое удивило ее саму:
 — Да, ты прав: мы отлично провели время. — Она даже засмеялась дерзким смехом, который полностью отвечал его настроению. — Ты хотел, чтобы наше прощание было коротким, поэтому я говорю тебе просто — прощай!
 И Мюриел ушла, не дожидаясь его ответа.
 Эндрю стоял, глядя ей вслед, пока она не скрылась из вида, а потом облокотился о борт. На него снова накатило беспокойство, которое он все это время отгонял от себя, и он ощутил явственное чувство вины, которое не мог объяснить.
 Он с первого взгляда понял, что она из себя представляет, и только хотел проучить ее. Откуда тогда это чувство вины? Куда подевался триумф, который он надеялся ощутить при последнем прощании? Его триумф оказался неожиданно горьким, а вместо него появилась уверенность, что расстроенное лицо Мюриел будет преследовать его до конца дней.
 Она так тихо стояла вот здесь, рядом, ее огромные печальные глаза были полны слез, а ладони стиснуты, словно в немой мольбе. Все ее светские манеры улетучились, она казалась ребенком, беззащитным и жестоко обиженным.
 «Чепуха! — одернул себя Эндрю. — Она взрослая женщина, которая свою игру проиграла. Ясно, что она готова расплакаться от разочарования».
 Наконец он отправился в свою каюту. Он был рад, что круиз закончился. Но чтобы хоть еще один раз он теперь куда-нибудь поехал!.. Нет уж, Биллу на следующий год придется поискать себе кого-нибудь другого, если только, конечно… Эндрю слегка улыбнулся: кажется, Билл-то и попался. Но Кэтлин — достойная девушка…
 Их корабль прибыл в порт в девять часов утра. Эндрю завтракал в одиночестве: Билл и Кэтлин позавтракали раньше. Мюриел, заметил Эндрю, за столом не было. Закончив завтрак, он подошел попрощаться с ее тетей и семьей Уэрсли.
 — До свидания, мистер Берк. — Лицо тети Эдит сохраняло бесстрастное выражение. — Надеюсь, мы еще встретимся когда-нибудь.
 — Я был бы рад, — Эндрю вежливо улыбнулся. — А где же Мюриел?
 — У нее разболелась голова.
 — Очень… жаль. — Он спокойно выдержал ее пристальный взгляд, затем высокомерно поднял бровь. — Я надеюсь, ей скоро станет лучше, — произнес он и обратился к мистеру Уэрсли.
 — Интересно… — пробормотала тетя Эдит некоторое время спустя, глядя, как Эндрю и Билл сходят на берег. — Интересно, знал ли он, что замышляла эта глупая девчонка? Он с самого начала показался мне очень наблюдательным человеком.




 IV


 Сердечный приступ сразил мистера Патерсона, когда он брился поутру в ванной, и только тогда его семья узнала, что он уже больше года посещал врача.
 Миссис Патерсон явно находила удовольствие в роли безутешной вдовы, а единственным чувством Диль была досада, что отец оставил им так мало денег. Мюриел казалось, что только Дерек разделяет ее глубокое горе, но и он иногда веселился, словно ничего страшного не случилось.
 Однажды в конце октября Мюриел, пройдя не одну милю в туман и дождь, пришла домой усталая и увидела, что матери нет дома, а сестра спокойно сидит у камина и читает. Стол не был накрыт, и Мюриел сказала с неожиданной резкостью:
 — Диль, ты могла приготовить хотя бы чай.
 — Еще чего?! — фыркнула сестра. — Ты что, забыла, что я нездорова? Тебя не волнует, что я могу переутомиться!
 — Тебе-то это не грозит, — парировала Мюриел. — А что касается болезни, то беременность — совершенно естественное для женщины состояние.
 — Ты так думаешь? Подожди, вот сама подзалетишь, тогда запоешь по-другому!
 Мюриел поморщилась и отвернулась.
 — Я считаю, что ты слишком изнежена, — сказала она, доставая скатерть из комода. — У тебя не прибавится здоровья, если будешь бездельничать целыми днями…
 — Помолчала бы! Когда начнешь работать сама, тогда и будешь высказывать свое мнение. А пока мой муж помогает содержать тебя, воздержись от замечаний!
 Мюриел резко повернулась, краска гнева залила ее лицо.
 — Он вовсе не содержит меня! Мама тратит деньги, которые мы получили за магазин. Не смей так говорить!
 — Какие мы гордые! — презрительно бросила Диль. — Ты права насчет мамы, она и вправду тратит деньги от продажи магазина, но тратит их куда быстрее, чем ты думаешь. И не на хозяйство, а на тряпки и прочую ерунду. Нравится тебе или нет, но наш вклад в этот дом помогает содержать и тебя. И чем скорее ты это поймешь, тем будет лучше. Ты ведь не торопишься найти работу.
 — Ты полагаешь, что я мотаюсь в Барстон для развлечения? — гневно спросила Мюриел.
 — Если бы тебе по-настоящему была нужна работа, ты бы согласилась на ту, которую тебе предложил приятель Фреда!
 Мюриел промолчала и ушла на кухню готовить чай. Диль была права — ей следовало согласиться на ту работу; там хорошо платили, а деньги были очень нужны. «Но я скорее умру от голода, чем пойду туда работать, — горячо говорила она себе. — А то он подумает, что я бегаю за ним».
 В семье ничего не знали о том, что произошло с Мюриел во время круиза. Все просто решили, что ее план сорвался, а Диль с раздражением сказала ей, что она не умеет жить, и о круизе просто забыли. Мюриел рассказала правду только Кристин, не открыв, естественно, имени Эндрю. Кристин, тоже недовольная ее провалом, сказала, что ей ни в коем случае не следовало влюбляться самой.
 С тех пор Мюриел не встречалась с Кристин, не видела она и тетю Эдит. Скоро сам круиз и упущенные на нем возможности были забыты всеми, кроме самой Мюриел. Никогда, ни на одну минуту она не забывала Эндрю. Даже когда умер отец, память об Эндрю все время была с нею, только еще больше усиливая горе.
 Когда продали магазин, Мюриел начала искать работу, но безуспешно. Однажды Фред пришел домой и сказал, что его приятель может найти ей работу на заводе, где сам работает. Его предложение было очень заманчивым до тех пор, пока Фред не упомянул название фирмы. Мюриел сразу же отказалась, а мать и сестра, рассерженные и удивленные, откровенно заявили ей, что не смогут вечно содержать ее, что она уже взрослая и должна сама зарабатывать себе на жизнь, причем немедленно. Мюриел промолчала, но сестра не забыла об этом и за чаем опять завела разговор о работе.
 — Я думаю, тебе надо согласиться на эту работу, пока еще не поздно, — поддержала ее миссис Патерсон. — Диль права: ты, Мюриел, не можешь бесконечно искать работу.
 — Ее беда в том, что она слишком привередничает, — проворчала Диль. — Такая работа, видите ли, недостаточно хороша для нее.
 — Дело не в этом. Ты же знаешь, что я бы согласилась на любую работу…
 — Тогда почему ты не идешь? Господи, она сведет меня с ума! Мама, заставь ее согласиться на эту работу!
 — В чем дело, Мюриел? — Фред говорил спокойнее, чем его жена, но тоже нетерпеливо. — Ты должна бы уже понять, что не можешь быть слишком разборчивой.
 — А мы больше не можем содержать ее, — добавила Диль.
 — Диль права: денег от продажи магазина хватит всего на несколько недель, — сообщила мать.
 Мюриел удивленно посмотрела на новое платье матери, небрежно брошенное на спинку стула. Она вспомнила, что мать собиралась купить новую школьную форму для Дерека.
 — Почему бы вам всем не оставить Мюриел в покое? — Дерек поднял голову от учебника латыни и подмигнул ей. — Держись, старушка! Пусть они пилят тебя, покуда не устанут, но ты не соглашайся на эту дурацкую работу.
 — Помолчи! — крикнула Диль. — Допивай свой чай, иди делать уроки и не вмешивайся.
 — Еще чего! — грубо ответил он. — Ты уже всех достала своим скверным настроением. Как бы мне хотелось, чтобы этот противный ребенок поскорее родился. Может, хоть тогда у нас в доме наступит покой… хотя, надо думать, и он будет орать как черт, — добавил он себе под нос.
 — Дерек! — Миссис Патерсон хлопнула его по руке. — Ты забываешься! Сколько раз я просила тебя не употреблять свой уличный жаргон хотя бы за столом? Если ты уже допил чай, иди в свою комнату.
 — Разве я не ухожу в свою комнату сразу после чая? — огрызнулся Дерек. — Я все равно не могу делать уроки здесь: вы же постоянно грызетесь. Мюриел, ты зайдешь ко мне потом и посмотришь, правильно ли я решил алгебру?
 — Да, конечно.
 «Что за жизнь у Дерека, — грустно подумала, она, — если из-за этих ссор ему приходится все время сидеть в своей комнате».
 — Ну и счастливая же у нас семейка, — тихо сказала Мюриел. — Почему мы не можем жить, как все другие?
 — Мы жили бы куда счастливее, если бы ты приносила в дом хоть немного денег, — усмехнулась Диль.
 — Помолчи, пожалуйста, — раздраженно сказал Фред. — Мюриел, чем тебе не нравится эта работа? Я понимаю, тебе хотелось бы делать что-то другое, но ты могла бы хоть попробовать. Ты же не можешь все время так жить, занимая деньги даже на проезд до Барстона. Ради бога, будь благоразумна!
 Мюриел сидела, задумчиво ковыряя вилкой в своей тарелке. Они вправе считать, что она слишком разборчива, но как переубедить их, не рассказав об Эндрю? Но это немыслимо! Она еще могла вынести бесконечные упреки своей семьи, но насмешки и презрение — ни за что.
 Все они заговорили разом и говорили, говорили.
 Фред заговорил снова, и Диль, и ее мать; они все продолжали, пока Мюриел не почувствовала, что готова убежать, но не просто в свою комнату, а куда глаза глядят, лишь бы подальше от них. Но эта мысль почти сразу же исчезла — все равно пришлось бы вернуться. Странно, что продолжаешь любить людей, что бы они тебе ни сделали. Ее семья тоже любила ее, в этом она была уверена. И они сердились на нее, но стоило ли осуждать их за это? Может быть, она в самом деле слишком упряма?
 Наконец Мюриел подняла голову.
 — На таком большом заводе… хозяева часто видят простых рабочих? Я хочу сказать, они когда-нибудь заходят в цеха? Мистер… мистер Гроувз, например? — Не удивительно, что все с недоумением посмотрели на нее, и Мюриел густо покраснела.
 — А тебе какое дело? — спросила Диль.
 — Никакого, конечно.
 — Мистер Гроувз остался только в названии фирмы. — Фред как-то странно посмотрел на свою свояченицу. — Разве ты знакома с кем-нибудь из хозяев, Мюриел?
 — Откуда ей? — вмешалась миссис Патерсон. — Она же нигде не бывает.
 — Так как же, Мюриел? — настаивала Диль, не обращая внимания на замечание матери. — Ты знаешь кого-нибудь из хозяев фирмы?
 — Нет… — Ее голос быть чуть слышен. — Откуда мне?
 — В таком случае, — сказала тихо Диль, — тебе придется объяснить…
 — Объяснить? — Мюриел покраснела еще больше и беспомощно пожала плечами. — Не знаю, почему я так сказала. — Она взглянула на Фреда. — Питер сказал, что возьмет меня, хотя у меня нет никакого опыта, правда? А ты сказал ему, что я только помогала папе в магазине?
 — Да, он это знает. Все девушки в цехе поначалу учатся, и Питер поможет тебе на первых порах. Так ты хочешь попробовать?
 — Мюриел, ты мне ничего не объяснила. Не увиливай.
 Теперь Диль уже не интересовала работа, она чувствовала, что тут кроется какая-то тайна, и непременно хотела до нее докопаться. Но Диль не учла характер своего мужа. Фред не любил вмешиваться в чужие дела; если человек решил промолчать о своих делах, значит, так тому и быть.
 — Оставь ее, Диль, — спокойно сказал он. — Мы сейчас говорим о другом.
 — Но…
 — Я же сказал тебе, оставь ее в покое! Мюриел, что ты решила?
 Она еще с минуту колебалась, затем сказала тихо и без выражения:
 — Хорошо, Фред, я попробую.
 В понедельник в семь тридцать утра Мюриел отправилась в Барстон, и в числе тысяч других мужчин и женщин вошла в ворота завода.
 Она должна была собирать узлы для электромоторов; Питер, мастер цеха, охотно помогал ей, и скоро она вполне освоила свою работу. Но работа не приносила ей удовлетворения, а грубые шутки других девушек раздражали ее. Она добросовестно выполняла свою работу, но с нетерпением ждала конца рабочего дня. Скоро все девушки в цехе поняли, что ее не интересуют ни их шутки, ни их «мальчики», и через несколько недель Мюриел оказалась совсем одна, только иногда до нее долетали саркастические замечания насчет ее заносчивости.
 Она проработала на заводе уже пять недель, когда однажды Питер велел навести в цехе порядок. Цех собирался посетить мистер Берк.
 Мюриел могла наблюдать, как Эндрю вошел в цех, поговорил с управляющим, кивнул Питеру и пошел к рабочим местам. То тут, то там он останавливался, заговаривая с работницами. Мюриел отвернулась и только молилась, чтобы он прошел мимо, не заметив ее.
 Эндрю разговаривал с девушкой, работавшей рядом с Мюриел. Его знакомый голос был слышен отчетливо; а вежливые ответы Милли «нет, сэр» и «да, сэр» долетали как бы издалека.
 И вот он остановился прямо перед ней. Она инстинктивно почувствовала, что он уже готов был пройти мимо, но вдруг резко остановился. Он узнал ее, и Мюриел подняла глаза, чувствуя, что краснеет под насмешливыми взглядами своих соседок. Она ужасно переживала из-за своего испачканного рабочего халата и из-за прочих перемен, которые Эндрю мог в ней увидеть.
 Его лицо было совершенно бесстрастным, ни тени узнавания не мелькнуло в его холодном безразличном взгляде.
 — Вы здесь новенькая, не так ли? — спросил он ее тем же тоном, что и остальных. — Давно работаете?
 — Пять недель, — почти шепотом ответила она.
 — Вы раньше выполняли такую работу?
 — Нет. — Ситуация казалась ей абсурдной, фантастической.
 Она часто представляла себе их встречу, хотя и не хотела ее, но даже вообразить не могла ничего подобного. Никакого удивления, ни малейшего знака, что он узнал ее. Мюриел подумала, что он и вправду ненавидит ее.
 — Вам… нравится здесь?
 — Да, благодарю вас.
 Она с удивлением увидела, как он надменно поднял бровь: неужели он думал, что она последует примеру остальных девушек и назовет его «сэр»?
 — У вас почасовая оплата?
 — Я еще не настолько освоила свою работу, чтобы перейти на сдельную, — спокойно ответила она.
 С минуту они молча смотрели друг на друга. Странно: ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, а память возвращала ее к тишине и спокойствию, к незабываемому блаженству дней и ночей на корабле.
 В памяти вдруг всплыло воспоминание о ее импульсивном признании в любви и о бессердечном ответе Эндрю. Оно болью отозвалось в ее сердце, а в глазах мелькнул упрек. Но Эндрю лишь равнодушно взглянул на ее изменившееся лицо и, сделав несколько замечаний управляющему, повернулся и покинул цех.
 Только тут его сдержанность исчезла; он быстро пошел по двору к административному корпусу, сжав руки в кулаки и побелев от гнева. Увидеть ее сейчас, когда он только-только начал забывать ее! Три месяца кряду она то и дело вторгалась в его мысли, а теперь, когда ему наконец удалось с горем пополам избавиться от воспоминаний, он опять встретил ее. Зачем она пришла? Глупый вопрос. Приступ гнева притупил его разум. Он даже не спросил себя, как она попала на завод; фирма постоянно давала объявления о приеме на работу, и этого объяснения было достаточно. Он не задумался над тем, может ли женщина настолько забыть гордость. Он снова видел в ней лишь интриганку, которая каким-то образом догадалась о его чувствах и ухватилась за первую же возможность возобновить их отношения, уверенная, что на этот раз он не устоит перед ней. «Когда же я выдал себя?» — недоумевал он. Он сам не мог разобраться в себе, пока не сел в поезд. Он рассердился еще больше, когда наконец, признал правду. Еще тогда, в поезде, он понял, что в их прощальный вечер он едва не совершил большую глупость, но эту мысль он намеренно запрятал в глубь своей памяти и упрямо не хотел признавать, что помнит расставание с Мюриел.
 Что толку притворяться теперь, когда даже в рабочем халате и с волосами, падающими ей на глаза, она так взволновала его, что даже сердце забилось быстрее? Что он за человек, если такая женщина могла его увлечь?
 «Когда же она догадалась? — снова спрашивал он себя. — Как я мог выдать свои чувства?» Он снова вспомнил последний вечер на корабле. Она, должно быть, чувствовала, что он готов был сдаться, хотя сам он об этом не догадывался. Конечно, она понимала, что он презирает таких женщин, что, даже женившись на ней, он презирал бы ее. Он ухмыльнулся. Ей было все равно, ее нисколько не беспокоило, что она пробуждает в нем только низменные инстинкты… Но так ли это? Подумав над этим некоторое время, он не нашел окончательного ответа и прикинул, о чем сейчас может думать Мюриел. Ждала ли она его вызова, или их встреча поколебала ее уверенность? Эндрю поздравил себя: он остался сдержанным, бесстрастным, хотя очень остро ощущал, что сейчас она еще более привлекательна, чем во время круиза.
 Пять недель… Почему она раньше не попыталась встретиться с ним? Но нет… она достаточна умна, а это было бы слишком неуклюже, слишком явно. Все знали его правило посещать цеха не реже одного раза в два месяца, и она просто терпеливо ждала, когда он сам увидит ее.
 Вероятно, теперь она уже размечталась, что он вызовет ее к себе, и наверняка придумала для этого случая какую-нибудь трогательную историю, чтобы разжалобить его и опутать своими сетями. Его губы скривились в презрительной усмешке. Он вызовет ее к себе, выслушает… и отправит на прежнее рабочее место, ясно дав ей понять, что она допустила самый крупный промах в своей жизни.
 Войдя в свой офис, Эндрю увидел, что в кресле у стола сидит Билл Рейнс, в руке у него сигарета, перед ним самим — чашка чая. Эндрю нахмурился: сейчас он предпочел бы обойтись без чьего-либо общества. Самым большим его желанием было поговорить с Мюриел и уйти домой в полной уверенности, что утром она уже не вернется на завод. Он посмотрел на часы — почти половина пятого.
 — Привет, Эндрю, — Билл приветливо улыбнулся. — Хочешь чаю? Твоя угрюмая секретарша принесла целый чайник, тут и тебе хватит. Просто не понимаю, как ты терпишь эту женщину рядом с собой весь день — лично я всегда подбираю в секретарши жизнерадостных молодых девушек; у меня улучшается настроение, когда на такую посмотришь. Правда, приходится часто их менять; ты еще не успеешь ее как следует выучить, как она выходит замуж и увольняется. Но я все равно не взял бы такую каргу, как твоя. Попросить ее принести еще одну чашку?
 — Я не хочу чая, спасибо, — Эндрю сел за свой стол. — Ты когда-нибудь работаешь? — спросил он осторожным голосом, и Билл бросил на друга быстрый удивленный взгляд.
 — Кэт гостила здесь несколько дней, и я только что отвез ее на вокзал. Что тебя тревожит? Неполадки в цехе?
 Эндрю колебался. По какой-то необъяснимой причине он не хотел говорить с Биллом о Мюриел. Но когда он все же заговорил, в его голосе звучали резкие, презрительные нотки.
 — Я только что узнал, что Мюриел Патерсон работает здесь, у меня на заводе.
 — Мюриел? — Билл просто остолбенел от изумления. — Она и в самом деле пришла сюда?.. Боже правый! — Намек был совершенно прозрачен, и Эндрю, забыв о своих собственных выводах, к которым он пришел лишь несколько минут назад, сердито взглянул на Билла и сдержанно заметил, что Мюриел наверняка пошла на завод не от хорошей жизни.
 Легкая усмешка появилась на добродушном лице Билла.
 — Но когда ты вошел сюда, у тебя было твердое убеждение, что Мюриел все еще… преследует тебя?
 Эндрю снова сердито взглянул на него, но ничего не ответил. Билл задумался на мгновение; он вспомнил, как, сойдя с корабля, они с Эндрю ехали в поезде в полном молчании.
 — Должно быть, она знает, что ты увлекся ею, — заметил Билл, когда Эндрю продолжал молчать. — Она давно здесь?
 —  Что она знает?
 — Ну, ладно, — сказал Билл, которого вовсе не испугало грозное восклицание друга, — признавайся. Этот роман заметно отличается от всех твоих прошлых увлечений?
 «О, боже! Неужели и все на корабле это заметили?»
 — Ты полагаешь, что я влюбился в эту девушку?
 Он сказал это довольно резко, но вдруг весь его гнев рассеялся. Ошеломленный, он понял, что его мысли унеслись очень далеко, на тот берег, где он прикалывал букетик горных фиалок к платью Мюриел. И видел он в ней не светскую женщину, чье жеманство вызывало у него отвращение, а ребенка с удивительной задумчивой нежностью в глазах и румянцем легкого смущения на лице. «Все это притворство», — часто говорил он Биллу, да и сам не сомневался в своих словах. И все же именно эти очаровательные проявления невинности, простоты, а подчас и поразительной робости он находил совершенно неотразимыми. В такие минуты она выглядела юной, непосредственной и открытой; могла совершенно естественно покраснеть, услышав комплимент или насмешку. «Сколько ей лет?» — спросил он себя. Она говорила, что девятнадцать, но выглядела на все тридцать, поэтому он думал, что ей около двадцати пяти. Но всего несколько минут назад, с распущенными волосами и без косметики, она выглядела не старше девятнадцати, и он понял, что она говорила правду. Ему следовало бы сообразить сразу, что она могла и не скрывать свой возраст, так как надеялась стать его женой…
 — Я хочу сказать, что ты оказался не таким уж твердокаменным, как привык о себе думать, — ответил Билл, и Эндрю помрачнел, но не стал отрицать.
 — Экий ты наблюдательный, — пробормотал он, и Билл засмеялся.
 — А Кэт пошла еще дальше: она поспорила со мной на пять шиллингов, что все закончится свадьбой. Конечно, мне не стоило держать такое пари, учитывая то, что я знаю, но она настаивала.
 Досадливая гримаса на лице Эндрю лучше всяких слов выразила, что он думает о предположении Кэтлин. Выходит, она тоже считала, что он влюбился в Мюриел. Эндрю с раздражением поморщился. Неудивительно, что Мюриел явилась сюда: она была совершенно уверена в успехе. Наверное, на корабле он вел себя, как подросток, потерявший голову от любви и не умеющий скрывать свои чувства. Невероятно!
 Он искоса глянул на Билла, ожидая увидеть на его лице знакомую ухмылку, но Билл лишь озадаченно хмурился:
 — Это же лишено всякого смысла, — медленно и задумчиво произнес он. — Даже у нее должна быть хоть какая-то гордость.
 Слова «даже у нее» заставили Эндрю вздрогнуть. Странно: сам он мог обвинять девушку, не без оснований полагая, что она строит беспочвенные планы и бессовестно притворяется, но мысль о том, что и Билл такого же мнения о ней, вызывала у Эндрю желание защищать Мюриел. Никогда прежде у него не бывало порывов защищать женщину, ни одна из них не интересовала его настолько, чтобы он говорил о ней так, как сейчас.
 С ним творилось что-то необычное… и чем скорее он избавится от этого наваждения, тем будет лучше.
 — Ты должен извинить меня, Билл, — произнес Эндрю, стараясь скрыть нетерпение. — Мне нужно закончить одно важное дело.
 — Но ты же ничего не рассказал мне, — запротестовал Билл. — Давно она работает здесь? Ты говорил с ней?
 — Я сейчас очень занят, Билл. Мне нужно немедленно уладить это дело.
 Он взглянул на часы. Без десяти пять. Мюриел должна прийти в пять.
 Билл поднялся, глядя на Эндрю с пониманием и некоторой насмешкой.
 — Ладно. Встретимся в среду вечером… У тебя есть билеты на спектакль?
 Эндрю кивнул.
 — Извини, что выпроваживаю тебя, но….
 — Я понимаю… хорошо понимаю, — сказал Билл самым любезным тоном. — Надеюсь, это срочное дело не слишком задержит тебя.
 С этими словами он ушел, оставив Эндрю буравить закрытую дверь сердитым взглядом.
 Мюриел вошла очень робко; она сильно покраснела и смутилась не только от недавней встречи с Эндрю, но еще больше от намеков и нескромных предположений девушек в цехе. Их насмешки еще звучали у нее в ушах, когда суровая секретарша Эндрю сообщила, что ее вызывает хозяин.
 «Он симпатичный, правда? Ты уже влюбилась в него? Все новенькие влюбляются».
 «Посмотрите-ка, как она зарделась!»
 «Прямо розочка с куста…»
 «Вы заметили, как она смотрела на него? Влюбилась, это уж точно!»
 И каждое замечание сопровождалось, взрывом смеха.
 Эндрю поднял голову от бумаг и, даже не предложив ей сесть, резко сказал:
 — Нет необходимости говорить, как я удивился, увидев тебя здесь, Мюриел. Ты, наверное, ждала, что я пошлю за тобой?
 — Нет, не ждала, — ответила девушка и по его презрительному взгляду поняла, что он думает о ней очень плохо. Собственно, так она и предполагала.
 — Не притворяйся, Мюриел, меня не проведешь.
 На мгновение в ее глазах вспыхнул гневный огонек, но тут же погас. Что бы там ни было, с Эндрю она провела самые счастливые часы своей жизни и не станет с ним ссориться.
 — Ты, конечно, думаешь, будто я пришла на завод только для того, чтобы… снова увидеть тебя, — тихо, но с достоинством сказала она. — Вовсе нет. Я пришла потому, что мне нужны деньги… Я никогда раньше не работала, и мне нужно было найти место, где бы меня могли научить.
 Ей было очень трудно говорить, когда он смотрел на нее с таким холодным безразличием, и, глядя, как его длинные пальцы нетерпеливо постукивают по столу, она уже не могла представить, что когда-то они нежно сжимали ее руку. Казалось совершенно невероятным, что эти пальцы касались ее, что эти руки сжимали ее в объятиях; чудесные дни и ночи на корабле, наверное, приснились ей… Сейчас он был холоден как лед, словно начисто забыл о тех моментах близости, которые воплощали для нее все самое чистое и светлое. Для него же это все было лишь мимолетным развлечением — приятно провести время и забыть навсегда. Если бы у нее было больше опыта… Но это все равно случилось бы, даже если бы она знала, что он отвергнет ее любовь с таким холодным равнодушием. Любовь — такое чувство, над которым человек не властен; оно побеждает прежде, чем ты успеваешь его осознать, а потом ты остаешься сломленной и разбитой, и хочешь только одного: заснуть, спать долго-долго и проснуться тогда, когда уже будешь слишком старой, чтобы без боли вспоминать об этом.
 — Значит, тебе нужны деньги? — Голос Эндрю звучал по-прежнему ровно и бесстрастно. Ей показалось, что он взвешивает ее слова. — Видимо, твое материальное состояние несколько изменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз?
 — Да, изменилось, — простодушно ответила она и после легкого колебания добавила: — Мы никогда не были богатыми. Возможно, я ввела тебя в заблуждение, но…
 — Я не заблуждался, — спокойно прервал он. — Я с самого начала понял, что за круиз платила твоя тетя.
 Мюриел опустила голову.
 — Да, она любит круизы, но ей не с кем было поехать, и поэтому она пригласила меня. Я была при ней чем-то вроде… компаньонки.
 Его губы чуть покривились, и он сухо заметил:
 — Ты проводила с ней не так уж много времени.
 Мюриел был неприятен его тон, ее коробило от бесстрастной маски на его лице, поэтому она смотрела в сторону. Через некоторое время она вежливо осведомилась о причине вызова.
 Эндрю смотрел на нее с неприязнью. Значит, он прав: у нее была наготове трогательная история о бедной семье и о несчастной девушке, согласной на любую работу. «Чего же она ждет теперь? Ничего, — подумал он с легкой усмешкой. — Теперь она отчетливо поняла, что ее план снова провалился. Завтра же ее не будет здесь».
 — Я просто хотел удовлетворить свое любопытство. — Что-то странное послышалось в его голосе, и Мюриел резко подняла голову. Но он, казалось, полностью погрузился в свои бумаги. — Ты можешь идти.
 Он произнес это равнодушным тоном хозяина. Чуть подождав, не взглянет ли он на нее, Мюриел повернулась и вышла из комнаты, не замечая ничего вокруг.




 V


 Ее первым побуждением было уйти с завода, и в тот же вечер Мюриел осторожно намекнула домашним, что ей не нравится работа. Сначала это было встречено удивленным молчанием, затем разом заговорили все, кроме Дерека.
 — Работа не такая уж плохая, — отрывисто произнес Фред. — Я думал, у тебя все получается.
 — Ты не можешь уйти с работы, — раздраженно сказала мать. — Как мы будем обходиться без твоих денег?
 — Я всегда говорила, что ты просто не хочешь работать, — гневно бросила Диль. — Но если ты думаешь, что можешь сидеть у нас на шее, то глубоко ошибаешься!
 — Ради бога, не будем больше об этом, — взмолилась наконец Мюриел, чувствуя свое поражение. — Я остаюсь.
 — Тогда почему же ты говорила так, будто собираешься уйти? — недоуменно спросила миссис Патерсон. — Ты ужасно меня расстроила.
 — Мне не нравится работа, вот и все. Но это ничего не значит. Я не уйду, и вам не о чем беспокоиться.
 — Да, я вспомнил, — сказал Фред с неожиданным энтузиазмом. — По дороге домой я встретил Питера, и он сказал мне, что мистер Берк вызывал тебя сегодня. Что ему было нужно?
 — Мистер Берк? — удивилась Диль. — Тот самый мистер Берк?
 — Он единственный на заводе. Так что же ему было нужно, Мюриел?
 — Ничего особенного, — она запнулась, увидев любопытный взгляд сестры. — Он только хотел узнать… нравится ли мне моя работа.
 — Твоя работа?.. Разве мистера Берка интересуют такие пустяки? — обратилась Диль к своему мужу.
 — Откуда мне знать? — Он повернулся к Мюриел: — Питер сказал, что хозяин говорил с тобой, когда приходил в цех. Разве он не спросил тебя о твоей работе?
 — Спросил… — Она нервничала, не зная, как выпутаться из этого положения. — Он спросил, устраивает ли меня работа на заводе.
 — А потом он послал за тобой, чтобы опять спросить то же самое? — сказала Диль с нескрываемым сарказмом. — Он, должно быть, очень заботливый хозяин. — Она помолчала, а потом добавила: — Ты помнишь свое странное высказывание о «боссах», как ты их назвала? Сдается мне, ты знала мистера Берка еще до того, как пошла работать на завод.
 Заметив замешательство Мюриел, Фред пожалел, что начал этот разговор, и уже хотел вмешаться, но тут Мюриел бросила нож и вилку на стол и сердито обратилась к своей сестре:
 — Что это ты выдумываешь?
 — Ничего я не выдумываю. Мне просто показалось странным, что такой человек, как мистер Берк, интересуется одной из своих работниц…
 — Диль, замолчи! — вмешалась миссис Патерсон. — Твои намеки просто оскорбительны!
 — Так почему же он посылал за тобой? — настаивала Диль, не обращая внимания на слова матери. — И почему ты так побледнела? Ты упомянула, если я верно помню, мистера Гроувза… но такого человека не существует, значит, ты имела в виду мистера Берка, не так ли? Где ты с ним познакомилась?
 Мюриел встала, бледная и рассерженная, чувствуя, что слова сестры вывели ее из себя.
 — Я отказываюсь отвечать на подобные вопросы. Мистер Берк послал за мной, чтобы спросить о моей работе. Ты можешь верить или нет, но это единственное объяснение, которое я могу тебе дать.
 — Но Мюриел, — сказала миссис Патерсон, — к чему такая скрытность? Мне начинает казаться, будто тебе есть что скрывать.
 — Я ничего не скрываю. Я же сказала вам, что он просто спросил меня о моей работе.
 Диль расхохоталась.
 — Я не представляю, как ты могла с ним познакомиться, — сказала она, — но мне совершенно ясно, что ты знаешь о нем гораздо больше, чем стараешься показать. Поставь на верную карту, и ты сможешь помочь всей семье…
 — Ты, наверное, сошла с ума! — Мюриел смотрела на нее, побелев от гнева и сжав руки в кулаки. Потом она повернулась и выбежала из комнаты.
 — Что я такого сделала, если и Эндрю, и Диль считают меня испорченной и подлой? — прошептала она, и ее глаза наполнились слезами. — Если бы папа был жив, я могла бы все ему рассказать… а вот им я ни за что не скажу.
 Поддавшись внезапному приступу горя и отчаяния, она бросилась на кровать и горько разрыдалась, уткнув лицо в подушку. «Нет, Диль вовсе не то имела в виду, что сказала, — подумала Мюриел, немного успокоившись. — Просто она не в себе последние дни. Она опять станет прежней, когда родится ребенок. Нет, Диль не может так плохо думать обо мне».
 К удивлению Мюриел, этот случай больше не обсуждался, и недели две жизнь в семье шла почти безмятежно, что было довольно необычно для их дома.
 Диль начала готовить приданое для младенца, и Мюриел, внимательно наблюдая за нею, чувствовала, что сестра это делает с удовольствием. Случалось, закончив какую-нибудь маленькую вещичку, Диль брала ее в руки и внимательно рассматривала, ожидая, как думалось Мюриел, похвалы домашних. Мюриел сама находила странное удовольствие, помогая ей. Она отделывала каждую вещь, пришивала ленточки и бантики — все голубые, потому что и Диль, и Фред были уверены, что у них будет мальчик.
 — Забавно, но все почему-то хотят, чтобы их первенец был обязательно мальчик, — задумчиво сказала Мюриел как-то вечером, когда сидела с Диль у камина, дошивая маленькую кофточку.
 — Они гораздо лучше девочек, вот и все, — решительно заявила Диль. — Особенно когда вырастут. Женщины такие язвы.
 — О, как ты можешь так говорить? — засмеялась Мюриел с легким чувством протеста. — Ты не должна называть язвами представительниц своего же пола, Диль.
 — А почему бы и нет? Это святая правда. Возьми, например, наши семьи. Тетя Сара — язва, и тетя Эдит тоже. А Кристин? Кто захочет, чтобы его ребенок превратился в такую, как она?
 — Ничего плохого в Кристин нет…
 — Ах нет? Тебе еще не приходилось становиться ей поперек дороги, Мюриел, поэтому ты не знаешь. Я никогда не забуду, как однажды на Рождество тетя Сара пожалела своих бедных родственников и пригласила нас к себе в гости. У меня была кукла — ее нельзя было даже сравнивать с теми, что были у Кристин, но по какой-то причине она ей понадобилась. Из-за этой куклы мы дрались как тигры, и Кристин выцарапала бы мне глаза, если бы я подпустила ее близко к себе. Ты была слишком мала, чтобы это помнить, но, когда я думаю о Кристин, я всегда вспоминаю этот случай.
 — Все дети ссорятся из-за пустяков, — Мюриел попыталась защитить свою кузину. — Кристин всегда хорошо относилась ко мне.
 — Возможно… — Диль странно прищурилась. — Вот если у тебя вдруг окажется нечто такое, что и ей понадобится, тогда увидишь ее истинное лицо.
 — Я не думаю, что у меня когда-нибудь будет то, что ей понадобится, — печально ответила Мюриел.
 — Пожалуй, ты права, — согласилась сестра. — Ох уж эти деньги! Если мы должны быть бедными, то почему наши родственники тоже не могут быть бедными?
 Теперь Диль стала реже ворчать и почти не ссорилась с мужем. Фреду повысили жалование, и Мюриел чувствовала, что, если бы они еще имели свой дом, Диль была бы совершенно счастлива.
 За две недели до Рождества тетя Сара и дядя Герберт праздновали свою серебряную свадьбу, и вся семья Патерсон получила приглашения. Диль пойти не могла, и Фред тоже отказался. Миссис Патерсон сказала, что и она не пойдет, потому что ей невыносимо провести вечер в обстановке, которая так живо напоминает ей обо всем том, от чего она отказалась после замужества.
 — Этот вечер не доставит мне удовольствия. А Дерека я просто не пущу: он осрамит нас всех своим поведением и ужасным жаргоном. Никто не поверит, что он ходит в такую приличную школу.
 — Приличная школа? — с ухмылкой отозвался Дерек. — У нас сегодня был бунт.
 — Бунт? — озадаченно переспросила Мюриел. — Но, Дерек…
 — Не обращай на него внимания, — сердито сказала мать. — Это всего лишь очередная его выдумка. На прошлой неделе он рассказывал о гаечном ключе.
 — О гаечном ключе? — Мюриел удивленно посмотрела на брата.
 — Ну разве ты не слышала о гаечном ключе, который упал с самолета на школьный двор и чуть не угодил Дереку по голове? — засмеялся Фред, а Дерек густо покраснел.
 — А здорово, если бы так подфартило на самом деле, — все же весело ответил он и затем добавил, словно доказывая, что это за школа, в которую он с таким трудом поступил: — Старый псих Джексон обозвал меня вчера безмозглой летучей мышью только потому, что я написал «мок» вместо «мог». Как будто другие не делают таких ошибок! И еще он крестит нас бесхребетными медузами и тупыми моллюсками…
 — О, Дерек, ты невыносим, — засмеялась Мюриел. — Пора бы уже перестать фантазировать. Или ты забыл, сколько тебе лет?
 — Ладно, — огрызнулся он, покраснев от негодования. — Можете спросить Билли Томсона, когда он придет к нам в субботу! На днях… Таффи назвал его сыном мягкотелого головастика. Ты не веришь мне?
 — Верю-верю, сам болтун, — ответила она, и все засмеялись.
 Дерек, лишившись от возмущения дара речи, гневно оглядел их всех и уткнулся в учебник латыни. «Никогда тебе не верят, когда говоришь правду», — сердито подумал он… и тут же вспомнил мальчика, который часто кричал «Волк! Волк!»
 — Амо, амас, амат, — сердито бормотал он под нос, глядя в учебник.
 — Что? — нахмурилась Диль.
 — Все равно не поймешь. Это спряжение глагола «любить».
 Странно, но Диль не рассердилась. Напротив, она добродушно улыбнулась и сосредоточилась на том, что говорила ее мать.
 — Мы не можем все отказаться, Мюриел. Да, я знаю, что ты хочешь сказать — дядя Герберт не был на похоронах отца. Это не имеет значения: нельзя же быть злопамятными… Я не стану настаивать, решай сама.
 Мюриел закусила губу. Она полагала, что ей следует поступить, как советует мать, но ей вовсе не улыбалось вновь встретиться с Кристин. Она так расспрашивала ее о круизе, так удивлялась сдержанности Мюриел, что наверняка вернется к этой теме при первой же возможности. Теперь у нее будет достаточно времени. Ведь в прошлый раз, когда Мюриел зашла к ней, Кристин не успела ничего узнать, потому что Мюриел торопилась на автобус. Она намеренно построила свой визит так, чтобы избежать вопросов Кристин. Но в этот раз ей не отвертеться. Если бы она не послала Кристин то письмо, ей бы не пришлось теперь ничего рассказывать. Но письмо раскрывало так много: в нем Мюриел не только писала о своей любви, но и обещала познакомить с Эндрю свою кузину.
 Неудивительно, что Кристин сказала: «Ты, Мюриел, кажется, была уверена в нем, когда писала это письмо».
 Да, всего через четыре дня она была настолько же уверена и в себе, знала наверняка, что Эндрю — единственный мужчина, которого она всегда будет любить. Теперь она понимала, что все случилось слишком быстро, но в то время ее любовь — или, как она тогда считала, их любовь — возникла так легко, так естественно, как будто она знала Эндрю всю свою жизнь.
 Неужели это было всего четыре месяца назад? Теперь ей казалось, что прошло целых четыре года с того вечера, когда она лишилась только что обретенного счастья, а в душе поселилась мучительная боль, которая останется там навсегда, сколько бы она ни прожила.
 — Ты можешь надеть одно из тех платьев, что дала тебе Кристин, — предложила миссис Патерсон, вторгаясь в невеселые мысли Мюриел. — Они просто прелестны.
 — О нет! Я не могу надеть ни одно из них, — запротестовала она. — Мне они никогда не нравились. — Мюриел не кривила душой, но главная причина была не в этом.
 — А что еще ты можешь надеть? — вмешалась Диль. — Ты же знаешь, как будут одеты гости у тети Сары. У тебя нет ничего, что подходило бы для такого случая. — Она странно посмотрела на Мюриел. — Что в них такого? Ты запихнула их в коробку и спрятала под кровать, как будто это какие-то тряпки…
 — О, замолчи!
 Диль удивилась.
 — Нечего огрызаться, — сказала она обиженно. — Не понимаю, что с тобой творится в последнее время.
 — Извини, — сокрушенно произнесла Мюриел. — Прости меня, Диль, — повторила она. — Просто я не хочу надевать ни одно из этих платьев, вот и все.
 — И все же придется, — настаивала миссис Патерсон. — Выбери одно из них, и я приведу его в порядок.
 — Нет. Они старят меня.
 — Старят? А как же Кристин?
 — Я знаю, что между нами почти нет разницы в возрасте, но ей они идут. Я надену платье, которое подарил мне папа.
 — Это платье! — воскликнула ее мать. — Да оно вдесятеро дешевле платьев Кристин!
 — Мне безразлична его цена, — упрямо ответила Мюриел, и хотя мать пыталась спорить с ней, все было напрасно. Мюриел сняла с вешалки скромное белое платьице и освободила его от бумажного чехла.
 — Я думаю, его не стоит чистить — я редко его надевала и все время держала в чехле.
 — Да,  это платье ты держала в чехле, — раздраженно сказала миссис Патерсон, — а другие запихала в пыльную коробку. Ты слишком сентиментальна, девочка, и это не доведет тебя до добра. Ну почему ты не можешь быть благоразумной и надеть что-нибудь приличное!
 — Я и собираюсь надеть приличное, мама, — ответила она спокойно. — Это платье — приличное, а те — нет. Тетя Эдит была права, когда сказала, что они совсем без лифа.
 — Глупости! Кристин их носила, а уж она-то знает, что сейчас модно.
 — Я же сказала: они идут Кристин, но не идут мне!
 — Ты просто действуешь мне на нервы! — вышла из себя миссис Патерсон. — Ты даже не следишь за модой. Меня удивляет, что ты прислушиваешься к словам тети Эдит. Она даже в молодости одевалась черт знает во что.
 Но Мюриел не стала больше спорить; она выгладила белое платье и повесила его в шкаф. Грусть затуманила ей глаза, когда она вспомнила, с какой гордостью смотрел на нее отец, когда она впервые надела это платье.
 «Все молодые люди будут лезть из кожи вон, чтобы потанцевать с тобой, — сказал он, любуясь ею. — Но ты пока не влюбляйся, дорогая: я не хочу расставаться с тобой».
 Грустно вздохнув, она закрыла шкаф. Невероятно, что такого доброго, мягкого и заботливого человека могли так быстро забыть. Кажется, даже Дерек уже не ощущает потери.
 На следующей неделе Питер попросил Мюриел выйти на работу в субботу утром — они отставали с очень важным заказом, сказал он, — и она охотно согласилась, предполагая отдать заработанные деньги Диль на коляску для малыша. Уже отложив немного денег на покупки, она решила провести день в Барстоне и купить кое-что для ребенка, поэтому пошла на работу в своем лучшем костюме, а в цехе надела сверху чистый халат. Когда в начале первого она вышла из раздевалки такая нарядная и привлекательная, Питер удивленно воззрился на нее.
 — Ты сегодня замечательно выглядишь, Мюриел. У тебя свидание?
 Она улыбнулась и бросила на него быстрый, оценивающий взгляд. Ей понравилось то, что она увидела: он был поджарый, спортивного вида молодой человек, с правильными чертами лица и располагающей улыбкой. Его каштановые волосы были зачесаны назад, открывая высокий красивый лоб. Фред говорил, что Питер привлекает к себе девушек, как мед пчел, и Мюриел уже знала, что это действительно так. Но Питер не интересовался никем из девушек, работавших под его началом. Никем, кроме Мюриел…
 — Нет, я собираюсь за покупками, вот и все.
 — Ты пробудешь в Барстоне весь день?
 — Не знаю… да, наверное. Я хочу сначала где-нибудь позавтракать.
 — Давай потом встретимся в городе. Выпьем чаю в кафе, а потом сходим в кино.
 — Спасибо за приглашение, Питер, но мама будет ждать меня к чаю домой. — Она взглянула на часы. — Мне пора бежать, а то я опоздаю на автобус в двенадцать тридцать.
 — Может быть, завтра? — настаивал он. — У меня есть небольшая машина, мы могли бы прокатиться.
 — Извини, но по воскресеньям я помогаю маме по дому.
 — Я думаю, ты просто ищешь отговорку, — сказал он, искренне разочарованный. — Я тебе не нравлюсь, или у тебя уже есть парень?
 — Никого у меня нет, и ты мне очень нравишься, — улыбнулась она. — Но я действительно занята по воскресеньям.
 — Хорошо. — Он покорно пожал плечами. — Но если у тебя никого нет, тогда у меня еще остается надежда. Увидимся в понедельник.
 — Да. До свидания, Питер.
 Запыхавшись, она прибежала на остановку и встала в конец очереди. Она уже поставила ногу на ступеньку автобуса, когда кондуктор остановил ее.
 — Извините, мисс, автобус переполнен.
 Мюриел сошла, и несколько минут стояла в нерешительности, прикидывая, стоит ли дойти до центра пешком или надо подождать другого автобуса.
 За автобусом выстроилась целая вереница машин, которые ждали, пока он тронется. Случайно взглянув на первую машину, новенький «бентли», Мюриел увидела за рулем Эндрю. На секунду их взгляды встретились, потом Эндрю с хмурым выражением на помрачневшем лице перевел взгляд на дорогу, и машина медленно отъехала. Мюриел смотрела ей вслед, убеждая себя: глупо было надеяться, что он предложит подвезти ее, и что она вовсе не хотела этого. Для нее было бы невыносимо сидеть рядом с Эндрю… «Но он мог хотя бы кивнуть, — шептала она дрожащими губами. — Мог показать, что узнал меня». Ее глаза наполнились слезами. Она с трудом сдержала их и медленно пошла к центру города. Как он мог смотреть на нее, словно на пустое место? Вглядываясь в удаляющийся поток машин, она чувствовала себя подавленной и обиженной.
 Но его «бентли» уже скрылся из вида, оставив только воспоминание о холодном надменном лице и том суровом выражении, вдруг появившемся на нем.
 Минут через двадцать Мюриел проходила мимо «Мидленда», самого большого и шикарного отеля Барстона. У входа элегантная, в роскошной дорогой шубе, стояла ее кузина. Пройти незаметно не было никакой возможности, однако Мюриел все же попыталась. Она наклонила голову, ускорила шаг и тут же услышала за спиной мягкий, чуть глуховатый голос Кристин:
 — Мюриел!
 Она обернулась и постаралась скрыть свою неловкость, сказав с притворным удивлением:
 — Привет, Кристин. Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть!
 — Как ты редко появляешься, дорогая. Почему ты не заходишь проведать нас?
 Мюриел готова была сказать ей, что ее никто не приглашал, но сдержалась.
 — Я редко где-нибудь бываю, да и живете вы далеко от нас.
 — Чем же ты занимаешься теперь, когда дядя Генри умер? Я слышала, вы продали магазин?
 — Продали. Но я работаю. Мне удалось найти работу у…
 — Да, конечно. Но как это ужасно! Ты, наверное, ненавидишь свою работу? Теперь тебе приходится много работать, а раньше ты могла сама распоряжаться своим временем. А как семья?
 Кристин это нисколько не интересовало, как показалось Мюриел, которая вспомнила почему-то сейчас вежливый отказ дяди Герберта, когда того позвали на похороны их отца.
 — Все здоровы, спасибо, Кристин. Диль скоро родит. — Мюриел огляделась. — Ты ждешь тетю Сару?
 — Нет… — Лицо Кристин вдруг просияло. — Ты помнишь, я говорила тебе о молодом человеке, с которым я познакомилась?
 — О том, за которого ты собираешься замуж? — спросила Мюриел со слабой улыбкой.
 — Да. Невероятно, правда? — усмехнулась Кристин. — Мне всегда все удавалось, и я была уверена, что без особого труда заставлю его бегать за мной. Поэтому я с такой уверенностью говорила тебе о нем. Но дело оказалось куда труднее, чем я думала. Знаешь, еще пару недель назад он удостаивал меня лишь беглого взгляда. А теперь… я просто не могу поверить! Все же он заметил меня, и я встречаюсь здесь с ним… — Она посмотрела на часы. — Пора бы ему быть здесь, но он сказал, что ему еще надо уладить одно дело, поэтому он может задержаться. У нас будет ленч в «Мидленде», а потом мы поедем к нему домой — его мать пригласила меня на обед. — Кристин вся светилась. — Надеюсь, я произведу впечатление на старушку.
 — Я уверена, ты понравишься его матери, — сказала Мюриел, бросив на Кристин оценивающий взгляд. — Иначе и быть не может.
 — Ты льстишь мне! — засмеялась она с видимым удовольствием. — О, Мюриел, я так волнуюсь! Ты не представляешь себе, что значит по-настоящему влюбиться! Я думала, что и раньше бывала влюблена, но это совсем другое!
 Мюриел опустила голову; если Кристин забыла о том, что она ей писала, тогда оставалось только радоваться. Но она считала, что кузина в глубине души посмеивалась над нею, не веря, что Мюриел могла кого-то полюбить. Как бы то ни было, она была благодарна судьбе, что ей удалось избежать щекотливых расспросов.
 — Мне пора идти, — сказала она. — Мне нужно купить еще кое-что.
 — До свидания, дорогая, — весело прощебетала Кристин. — Ты будешь у нас?
 — Да.
 — Знаешь, Мюриел… — она на секунду задумалась, — я хочу выполнить обещание, которое дала тебе, когда мы были детьми. Ты будешь подружкой на моей свадьбе.
 — Я не знаю… Ты уже помолвлена?..
 — Нет еще… но я думаю, ждать осталось недолго. Может быть, я еще кое-что расскажу тебе, когда на будущей неделе ты придешь к нам. До свидания, дорогая, передавай привет всем домашним.
 — До свидания, Кристин. — Мюриел пошла к пешеходному переходу, который был в нескольких метрах от отеля. Она уже готова была перейти дорогу, как что-то заставило ее оглянуться. Кристин направилась к машине, которая только что остановилась перед отелем, и Мюриел не удержалась, чтобы не посмотреть на человека, который завоевал любовь ее кузины. Но из машины… вышел Эндрю, и Мюриел словно окаменела, замерла на месте, не в силах сдвинуться, даже если бы захотела.
 «Эндрю… Не может быть!» — Она провела рукой по глазам и встряхнула головой. Эндрю взял ее кузину под руку, и Мюриел увидела только, как они вместе вошли в отель. Ошибки быть не могло: эти широкие плечи и гордую осанку она узнала бы за милю.
 Эндрю и Кристин… Эндрю и Кристин… Она не знала, сколько времени простояла, повторяя их имена; и разум, и тело просто оцепенели от неожиданности. Она не могла ни подумать, ни двинуться с места. Казалось, прошла целая вечность, а она все стояла и повторяла: «Эндрю и Кристин…»
 Резкий сигнал машины вывел Мюриел из оцепенения. Она бессознательно сошла с тротуара и лишь сейчас смутно осознала, что мешает движению. Шофер такси высунул голову из окна своей машины.
 — Дайте телеграмму, когда кончите мечтать, мисс. Мы не будем вас торопить, — сказал он, и она огромным усилием заставила себя перейти на другую сторону улицы.
 Неужели все это было на самом деле? События последних минут казались совершенно нереальными, словно привиделись во сне. Она резко обернулась, как будто хотела увидеть, что ее кузина по-прежнему стоит возле отеля или идет навстречу кому-то, кто приехал не на черном «бентли», кто не возвышается над остальными с величавой надменностью, не улыбается так располагающе и не ходит с такой грацией. Короче говоря, тот, кто был бы совершенно незнаком Мюриел…
 Но Кристин уже не было видно, а машина Эндрю стояла на месте. В ушах Мюриел снова прозвучали слова кузины:
 «Я хочу выполнить обещание, которое я дала тебе, когда мы были детьми. Ты будешь подружкой на моей свадьбе».




 VI


 Мюриел вошла в парк у памятника Неизвестному Солдату и села на скамейку, забыв про покупки. «Эндрю и Кристин…» — вновь вернулась мысль. Накатила дрожь. Глупо было надевать сегодня этот костюм, еще глупее сидеть здесь на холоде. В парке ни души… Она не в силах была отвести взгляд от здания напротив; где-то за этими красными стенами Эндрю сидит за столом… с Кристин. Мюриел представила себе, как он будет смотреть на Кристин, как будет улыбаться своей снисходительной улыбкой, как в его глазах появится насмешливый огонек. — А потом они поедут за город, к нему домой. — Она произнесла эти слова вслух, но не заметила этого. — Его мать, конечно, одобрит Кристин… может быть, скажет сыну, что она — подходящая для него партия.
 Да, в Кристин есть все, что Эндрю хотел бы видеть в своей жене: красота, манеры, самоуверенность и, что особенно важно, она единственная дочь очень состоятельного человека, который имеет с Эндрю деловые связи. Да, его мать непременно одобрит Кристин.
 Мюриел вспомнила, что Эндрю показывал ей фотографию своей матери — высокой статной женщины с таким же, как и у сына, надменным выражением лица. Но в ее глазах было что-то такое, что редко появлялось в глазах сына, и Мюриел показалось, будто эта женщина умеет прощать, в отличие от него самого.
 Мысли Мюриел устремились в будущее: Кристин вышла замуж, у нее медовый месяц, родились дети.
 — Ну зачем я мучаю себя! — с болью в голосе воскликнула она. — Я должна забыть… выбросить их обоих из головы.
 Но эта пытка продолжалась, держала ее крепко, пока она вдруг не осознала, что плачет, что слезы текут по ее щекам и капают на блузку. Украдкой брошенный взгляд сказал ей, что она по-прежнему одна в парке. Она достала платок и вытерла мокрое лицо. Потом она встала и направилась к выходу. Через пять минут, даже не заметив, как прошла по Маркет-стрит, Мюриел оказалась в торговом центре. Только тогда она взглянула на часы.. Десять минут четвертого… она просидела в парке больше двух часов! Они ушли из отеля, а она и не заметила. Сейчас они уже дома у Эндрю. До обеда еще есть время; может быть, они пойдут на прогулку вместе или просто сядут у камина и будут беседовать…
 — Я не хочу больше думать об этом,  не хочу! 
 Но еще прежде, чем эти слова сорвались шепотом с ее губ, волна страха охватила ее: новая тревожная мысль пришла ей в голову.
 Круиз! Теперь, когда Эндрю и Кристин так подружились, эта тема неизбежно всплывет в разговоре. И когда это случится, Кристин узнает все. Она узнает, что именно Эндрю был тем человеком, из-за которого Мюриел оказалась в таком глупом положении. Мюриел терзалась от стыда и обиды, и вдруг у нее мелькнула мысль, что Эндрю тоже окажется в затруднительном положении. Эта мысль вызвала в ней смутное чувство надежды. Эндрю наверняка никогда не попадал в такие ситуации, и Мюриел, как ни старалась, не могла себе представить, чтобы он не нашел выход. Конечно, он как-нибудь выкрутится и таким образом прикроет Мюриел. Как он это сделает, она не имела понятия; неизвестно ведь, по какому руслу пойдет их разговор, если вдруг речь зайдет о круизе.
 Весь уик-энд она думала только об этом и к утру понедельника решила, что должна увидеть Эндрю. Как только она почувствовала уверенность, что он уже приехал на завод, она выскользнула из цеха и побежала через двор к большому новому административному зданию. Секретарша Эндрю недобро оглядела ее и коротко сказала, что он занят.
 — Может быть, вы хотите что-нибудь передать? — спросила она.
 — Нет… нет, я должна сама его увидеть. Дело очень срочное. Я зайду позднее. Передайте ему, пожалуйста, что мисс Патерсон хотела бы поговорить с ним по очень важному делу.
 Мюриел вернулась в одиннадцать. Секретарша Эндрю сообщила ей, что он будет занят весь день и просил изложить свое дело секретарю.
 — Я не буду ничего передавать, — сказала Мюриел, вдруг уверившись, что о круизе еще не было сказано ни слова. Если бы это было не так, Эндрю наверняка принял бы ее, несмотря на занятость. — Не могли бы вы сказать ему, что я по личному вопросу?
 Мисс Кук с любопытством взглянула на нее и открыла дверь в кабинет Эндрю. Но прежде, чем она закрыла ее за собой, Мюриел увидела, что он был один. Он просто не хотел ее видеть… он все еще думает, что она бегает за ним!
 — Мистер Берк сожалеет, но он слишком занят и не может принять вас, — сказала мисс Кук, вернувшись.
 — Но я должна его видеть… это чрезвычайно важно…
 — Мистер Берк передал, — на случай, если вы будете настаивать, — что вам незачем его видеть.
 — Но…
 — Извините, мисс Патерсон, но я должна попросить вас уйти. Таковы мои инструкции.
 Мюриел ошеломленно смотрела на нее.
 — Он велел вам выгнать меня!
 — Я бы так не сказала, мисс Патерсон. У мистера Берка нет времени, чтобы принять вас, вот и все.
 Ее бесцветный взгляд оценивающе обежал стройную фигуру Мюриел, и Мюриел покраснела. Было ясно, что мисс Кук интересуется, какие отношения могут быть между ее боссом и этой девушкой с завода.
 Мюриел посмотрела на закрытую дверь. Что-то в ее взгляде насторожило мисс Кук, та быстрым шагом подошла к двери и решительно положила руку на ручку двери.
 — Извините, но у меня больше нет времени, — сказала она. — Если дело касается вашей работы, вам следует передать жалобу мастеру. До свидания, мисс Патерсон.
 С минуту Мюриел стояла неподвижно, потом, беспомощно пожав плечами, повернулась и медленно вышла из приемной. За дверью самообладание покинуло ее, и она разрыдалась. Причина, по которой она хотела поговорить с Эндрю, уже не казалась ей важной. Важно было другое: он велел этой грымзе выставить ее за дверь.
 Утро казалось ей бесконечным. Мюриел с нетерпением ждала время ленча, чувствуя, что перерыв может принести хоть какое-то облегчение. Не тут-то было. Она не чувствовала голода и через десять минут вышла из столовой и вернулась в цех. Было ясно, что Эндрю думает, будто она бегает за ним. Но ведь много недель она не пыталась увидеть его, поэтому его поведение сегодня утром было совсем непонятным. Он мог принять ее хотя бы для того, чтобы проверить, верны ли его подозрения на ее счет.
 Она попыталась выбросить из головы оскорбительную сцену, что произошла в приемной, но на ее место пришли еще более невыносимые мысли. Она терзала себя чтением объявлений о помолвках, и теперь представляла себе свадьбу и даже медовый месяц Эндрю и Кристин.
 — Это должно когда-то пройти, — шептала она. — Это не может тянуться вечно. Говорят, что время все лечит.
 Когда они поженятся, ее мучения начнут ослабевать; медленно, очень медленно, она привыкнет к мысли, что Эндрю и ее кузина — муж и жена. Она даже сможет бывать у них, если они ее пригласят, уже не чувствуя никакой боли…
 — О, нет, я не смогу. Даже если проживу сто лет!
 Она порывисто встала. Если не перестать об этом думать, можно с ума сойти. Надо выбросить все это из головы, сосредоточиться на чем-нибудь другом… Но на чем?
 Как бы услышав ее мысли, к ней подошел Питер.
 — Мюриел, что ты здесь делаешь? Ты еще не ходила в столовую?
 — Я уже поела. — Непроизвольно она провела дрожащей рукой по волосам, и Питер, заметив это, нахмурился.
 — Ты плохо себя чувствуешь?
 — Нет, я здорова. Не волнуйся, Питер.
 — Ты неважно выглядишь, — сказал он озабоченно. — Посиди немного. Хочешь чашку чая? Я принесу из буфета.
 «Какой он хороший», — подумала она, невольно сравнивая его с Эндрю.
 — Спасибо. — Она взглянула на него и слабо улыбнулась. — Я уже пила чай.
 Питер принес стул и сел рядом с ней.
 — Тебя что-то расстроило, — мягко сказал он. — Что-то дома не в порядке?
 — Нет… А почему ты об этом спросил?
 — Не знаю. Наверное, не пришло в голову другой причины твоего подавленного настроения.
 «Значит, это так заметно со стороны?»
 Она заставила себя засмеяться, но смех прозвучал неестественно. Следовало взять себя в руки, это ведь только начало.
 — Я просто плакса, и это единственная моя проблема, — сказала она, и Питер нахмурился.
 — Может, ты не ладишь с другими девушками?
 — Нет, с ними у меня вполне нормальные отношения…
 — Но у тебя здесь нет подруг. — Он покачал головой. — Они тебе не нравятся, Мюриел? Это место тебе не подходит… Возможно, я смогу перевести тебя на другое.
 — Я не хочу никуда переходить. И потом, что еще я могла бы делать?
 — Не знаю, но, по правде говоря, я уже давно думаю о другой работе, более подходящей для тебя.
 — Ты думаешь? — Она удивленно взглянула на него. — Почему?
 Питер слабо улыбнулся и, взяв ее руку, накрыл своей.
 — Я не могу назвать тебя бесчувственной, просто ты держишься отстраненно. Разве ты не замечаешь, как мне неприятно видеть тебя среди этих вульгарных девиц?
 Мюриел сразу же стала их защищать. Да, они не в ее вкусе; им нравятся шутки, которые заставляют ее краснеть, они говорят о таких вещах, о чем, как она считает, стыдно говорить вслух, но они очень добрые девушки, таких редко встретишь. Они с готовностью помогают друг другу; если что-то случается с одной из них, все становятся на ее защиту, а если кто-то заболеет, каждая готова проводить ее домой, несмотря на то, что у них сдельная оплата труда.
 — Я согласен, они вовсе не плохие, — сказал Питер. — Они добрые, но тебе они не подходят. Ты никогда не станешь здесь своей, Мюриел.
 — Я уже начинаю привыкать к ним, да и к работе тоже. Мне бы не хотелось никуда уходить.
 Питер заметил ее упорство и решил пока не обсуждать этот вопрос. «Но почему она так бледна и расстроена?» — подумал он и слегка пожал ее руку.
 — Позволь мне пригласить тебя в кино, — сказал он с почти умоляющей интонацией. — Ну, пожалуйста, Мюриел.
 Последовало минутное ожидание, затем она улыбнулась.
 — Спасибо, Питер, я с удовольствием пойду с тобой.
 Он выглядел таким радостным и довольным, что она почувствовала угрызения совести: она-то дала согласие Питеру, надеясь убежать от своих невеселых мыслей, решила использовать его для своих целей. Он слишком добр к ней, чтобы она могла его обидеть, и ему наверняка будет больно, когда он поймет, что их дружба не сможет перерасти во что-то большее. Она увидела себя в новом свете, и ее мысли приняли другое направление.
 — Нет, Питер… я передумала, я сегодня не могу…
 — Мюриел, ради бога, не отказывайся! Почему ты вдруг передумала?
 — Я не знаю, — неловко ответила она. — Но будет лучше, если мы… не будем встречаться.
 — Понятно… — Он помрачнел. — Вот, значит, почему ты не в себе.
 — Что ты имеешь в виду?
 — Нет смысла скрывать, моя дорогая, — решительно произнес он. — Он женат? Или любит другую?
 Мюриел поколебалась, но только мгновение. — Он любит другую, — и добавила просительно: — Ты ничего не скажешь Фреду?
 — Я не собираюсь ни с кем это обсуждать, — ответил он.
 — Прости, но я подумала, что ты можешь случайно проговориться.
 Некоторое время они сидели молча, потом Питер вновь пожал ее руку.
 — Я не верю, что мы не сможем быть друзьями, — сказал он. — Встретимся сегодня вечером?
 — Ты по-прежнему этого хочешь?
 — Да, Мюриел, — решительно ответил он и добавил: — И у тебя нет причин отказываться. Ты мне ясно дала понять, что наши отношения могут быть только дружескими, и я принимаю эти условия.
 — О, Питер… — Она с благодарностью пожала ему руку. — Ты такой добрый, такой чуткий.
 На какое-то мгновение ей показалось, что в его глазах мелькнула боль, но он заметил ее пристальный взгляд и улыбнулся.
 — Ты мне не ответила, — тихо проговорил он.
 — Ты совершенно уверен?
 — Уверен.
 — Хорошо, тогда я пойду. — Она грустно взглянула на него. — Я не думала, что мне полегчает, если я кому-нибудь расскажу об этом, но сейчас я чувствую себя гораздо лучше.
 — Ты ничего не рассказывала своим домашним?
 Она покачала головой:
 — Они бы не поняли.
 Питер поднялся и помог ей встать.
 — Если я могу быть тебе добрым и чутким другом, я тебя больше ни о чем не прошу, — искренне сказал он. — Зная тебя, я не думаю, что ты скоро забудешь этого человека, но время…
 — Нет, Питер, нет! Пожалуйста… Я хочу забыть его… и как можно быстрее.
 Она казалась такой расстроенной, что, поддавшись внезапному порыву, он положил руки ей на плечи и привлек к себе… Ни он, ни она не заметили мужчину, который, проходя мимо открытой двери и случайно заглянув внутрь, вдруг резко остановился и нахмурился. Они не видели, что он собрался было войти, помедлил, затем, презрительно поджав губы, повернулся и быстро направился через двор к административному зданию.
 — Тогда позволь мне помочь тебе все забыть. — Он хотел задать Мюриел добрый десяток вопросов, но они могли причинить ей боль. — Позволь мне быть твоим другом, Мюриел.
 Она молчала, тогда он осторожно взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза. Он печально улыбнулся и сказал, что как мастер он подает дурной пример.
 — Ты же знаешь, подобные вещи здесь строго запрещены и наказываются немедленным увольнением.
 — Какие вещи? — С минуту она смотрела на него, ничего не понимая, потом поспешно отстранилась и покраснела.
 — Не расстраивайся, — сказал он. — Я только хотел, чтобы ты улыбнулась. — Он протянул руку и коснулся ее щеки. — Ты редко улыбаешься, правда, Мюриел?
 И тогда она улыбнулась и тут же спросила его, сходил ли он в столовую. Он покачал головой.
 — Ой, Питер, я задержала тебя, и там уже ничего не осталось!
 — Это ты так думаешь. Но я хожу в любимчиках миссис Тернер, и она не даст мне умереть с голоду. — Он помолчал. — А ты-то теперь в порядке? Уже не так несчастна?
 — Я чувствую себя лучше, гораздо лучше.
 — Тогда пойдем вместе в столовую. Ты, должно быть, голодна.
 — Нет, не голодна, — искренне ответила она. — К тому же я вспомнила, что обещала сестре найти ей узор для вязания. Я думаю, у меня еще есть время.
 — Ты пойдешь в канцелярский магазинчик прямо за воротами?
 — Да.
 — Тогда у тебя еще много времени.
 Пересекать двор во время перерыва было не так-то легко и просто: там в полном разгаре проходил футбольный матч. К тому же приходилось отворачиваться — ведь любой взгляд в сторону молодых людей вызывал их дерзкий свист. Мюриел шла, опустив голову, и поэтому не могла заметить мяч, который вдруг врезался ей в живот. Она согнулась пополам, задохнувшись от боли. Мужчины столпились вокруг нее, прося прощения и спрашивая, сильно ли ей досталось.
 — Нет, все в порядке. — Мюриел с трудом выпрямилась. — Не беспокойтесь.
 — Я думаю, ей надо зайти в медпункт.
 Эти слова были встречены гробовым молчанием, нарушенным только тогда, когда Мюриел попыталась уйти:
 — С вами все в порядке? — Заговоривший с ней молодой человек был явно чем-то озабочен. — Может, отвести вас к доктору?
 — Нет, не стоит. — Ее обычно мягкий голос прозвучал резко и отрывисто: она была ужасно смущена вниманием дюжины молодых людей.
 — Ей уже лучше, не надо вести ее к доктору.
 Но первый молодой человек, казалось, тому не верил. Мюриел снова заверила его, что с нею все в порядке, и тогда он спросил ее:
 — Вы ведь никому не скажете об этом? Я хочу сказать, вы не станете жаловаться своему мастеру?
 — Нет.
 — Видите ли, — попытался он объяснить, — подобный случай уже был раньше — в тот раз одному парнишке попали мячом по лицу. Мистер Берк был в это время во дворе и все видел. Он предупредил нас, что, если это повторится, он запретит играть в футбол во дворе.
 — Я никому не скажу. — От боли голос ее звучал глухо. Почему они не уходят и не оставляют ее в покое?
 — Спасибо, вы просто молодчина!
 Остальные тоже поблагодарили ее, подбодрили и тут же возобновили свою игру. Мюриел, почувствовав вдруг сильную головную боль, свернула на дорожку, которая шла вдоль административного корпуса.
 — Ой, моя голова, — простонала она, прижав дрожащую руку ко лбу. — Что с моей головой?.
 Она еще смогла сделать несколько шагов, но тут же почувствовала приступ головокружения и поняла, что не сможет дальше идти. Оглянувшись, она увидела, что молодые люди перестали играть и внимательно наблюдают за ней. Если она задержится здесь, они снова подойдут к ней. Вход в административный корпус был совсем рядом, и после минутного колебания она вошла.
 Там негде было сесть, и она просто прислонилась к стене, сраженная новым приступом головокружения. «Неужели я сейчас грохнусь в обморок, — подумала она. — Такого со мною еще не бывало». Но головокружение не проходило. Она услышала, как кто-то идет по коридору, но не могла сдвинуться с места. А потом все потемнело у нее перед глазами, и она соскользнула на пол.
 Потом она так и не могла вспомнить, действительно ли упала в обморок или нет: все продолжалось какие-то секунды, а затем она открыла глаза.
 «Эндрю! Кто угодно, только не он! Уж лучше бы я умерла!»
 — Ну как, тебе уже лучше? — Он взял ее за руку и помог встать. — Что случилось?
 — Я шла через двор и… — Она запнулась. — И почувствовала себя… не совсем хорошо.
 — Нехорошо, вот как? — Вопрос прозвучал явно скептически, но Мюриел больше беспокоило ее собственное состояние, она снова почувствовала тошноту, и ей стало не до подозрений Эндрю. — Тебе лучше пройти в приемную. Мисс Кук еще там, она позаботится о тебе.
 — Спасибо…
 Он крепко сжал ее руку — она даже поморщилась — и довольно грубо поволок по коридору к своему кабинету. В приемной он почти толкнул ее на стул.
 — Мисс Кук, мисс Патерсон… потеряла сознание. Позвольте ей посидеть здесь, пока она полностью не придет в себя?
 Мисс Кук как-то странно посмотрела на Мюриел, затем перевела взгляд на своего босса. Чуть заметная улыбка тронула ее бледные губы, когда она увидела каменное выражение его лица.
 — Хорошо, мистер Берк, — ответила она безо всякого выражения.
 Несмотря на сильное головокружение, Мюриел решила воспользоваться этой возможностью и, не обращая внимание на присутствие суровой мисс Кук, сказала:
 — Мистер Берк, я хотела сказать вам, что я кузина Кристин. Пожалуйста, не говорите ей, что мы с вами познакомились во время… — Мюриел, замолчав, обернулась. Эндрю не было в комнате… он ушел.
 — Хотите стакан воды? — холодно осведомилась мисс Кук.
 — Нет… да, пожалуйста… А мистер Берк еще вернется?
 — У него сейчас время ленча.
 Мюриел до боли закусила губу, но не смогла унять дрожь. У Эндрю, должно быть, совсем нет сочувствия к ней, если он ушел, даже не поинтересовавшись, все ли с ней в порядке.
 «Он жестокий, бессердечный, надменный, тщеславный сноб… и я ненавижу его!»
 Мисс Кук вернулась со стаканом воды и увидела, как Мюриел резко распахнула дверь и пустилась бежать по коридору так быстро, как только позволяло ее состояние.
 — Ну и ну! — Мисс Кук буквально окаменела от удивления, озадаченно глядя на дверь. — Ну и негодница! Исчезла! Ему следует быть очень осторожным, а то она подцепит его, он и глазом не успеет моргнуть.




 VII


 Наконец пробило пять часов. Мюриел вздохнула с облегчением. Через пять минут в цехе уже не осталось никого, кроме нее и Питера.
 — В половине восьмого у «Парамаунта», — сказал он ей. — И не опаздывай, если можешь, Мюриел.
 — Я не опоздаю.
 Мюриел поспешила через двор в надежде успеть на первый автобус. Но, проходя мимо административного корпуса, она увидела мисс Кук, которая бегом бросилась к автобусу. Мюриел замедлила шаг; гордость не позволяла ей воспользоваться удобным случаем. Но вдруг сегодня вечером Эндрю встретится с Кристин; вдруг разговор зайдет о круизе, и Эндрю будет застигнут врасплох? Лучше предупредить его, пока еще есть такая возможность. Его машина еще у входа, значит, он на заводе.
 Дверь в приемную мисс Кук оставила открытой. Войдя в комнату, Мюриел осторожно закрыла за собой дверь и только тогда поняла, что Эндрю не один. Дверь в кабинет тоже была открыта, и девушка ясно слышала голоса.
 Она в нерешительности стояла у стола мисс Кук, и тут до нее долетел возглас Билла:
 — Упала в обморок у твоих ног? Ты шутишь, Эндрю!
 — Разве я стал бы так шутить? — Эндрю произнес это резким тоном, и Мюриел живо представила презрительную мину на его лице.
 — Это выглядело естественно?
 — Самое неуклюжее представление, которое я когда-либо видел. Она стояла у стены, ожидая, когда я пойду на ленч, — я всегда выхожу в двенадцать тридцать, — и когда я поравнялся с ней, она мягко соскользнула на пол. Даже ушибиться не рискнула. — Он как-то странно засмеялся, как будто хотел, но не смог сдержаться.
 — Боже, как грубо! Она, должно быть, начиталась романов восемнадцатого века! — Оба они вновь рассмеялись, а Мюриел стиснула кулаки от гнева и обиды. У нее возникло непреодолимое желание распахнуть дверь пошире, влететь в кабинет и высказать им обоим все, что она о них думает. Но вместо этого она быстро и бесшумно покинула приемную.
 Слезы гнева застилали ей глаза, когда она шла к воротам завода. Она представляла себе свое унижение, когда Кристин узнает всю правду; теперь Мюриел была уверена, что той станет все известно очень скоро.
 Если Кристин и Эндрю начнут обсуждать летний отдых, Эндрю придется упомянуть круиз на «Аппении» в июле. Кристин, конечно, заметит совпадение и скажет, что ее кузина отдыхала на том же корабле. И хотя она знала, что там было более тысячи туристов, она наверняка спросит Эндрю, не встречались ли они. Эндрю, поняв, что Мюриел ничего не рассказала своей кузине, вряд ли станет отрицать свое знакомство с нею. Он, вероятно, скажет, что они иногда встречались, но Кристин, вспомнив описание, которое Мюриел дала в своем письме, легко все сопоставит.
 «Если бы только удалось предупредить Эндрю! — в отчаянии думала Мюриел. — Мы могли бы договориться, и он сохранил бы все в тайне».
 Она отошла в сторону, заметив приближающуюся машину — машину Эндрю, потому что другой во дворе не было. Она отвернулась, когда машина проезжала мимо, но та остановилась всего в нескольких шагах. Сторож приложил руку к фуражке и открыл ворота, а Эндрю, высунув руку из окна машины, протянул ему что-то, вероятно, ключ от кабинета. Мюриел замедлила шаг, но машина, к счастью, двинулась дальше. Двор был хорошо освещен, и она была уверена, что Билл узнал ее, потому что, посмотрев вслед машине, когда уже она отъехала на значительное расстояние, Мюриел увидела, как он оглянулся.
 «Все еще перемывают мне косточки», — подумала Мюриел и покраснела, вспомнив то, что ей довелось услышать. Она представила себе, как удивился Билл, как он сказал: «Это Мюриел? Как она изменилась!»
 Именно эти слова он и произнес, чем вызвал усмешку у своего друга.
 — Неужели ты думал, что она явится на завод, расфуфыренная словно кинозвезда?
 — Я вовсе не это имел в виду. Она одета как-то… бедно.
 — Она всегда была бедной.
 Эндрю пристально смотрел в зеркало, как будто мог поймать взгляд девушки, о которой они говорили. Внимательно посмотрев на него, Билл заметил, как чуть скривились его губы в гримасе горечи и презрения. Как все просто… Билл не смог скрыть улыбку. Эндрю, с его надменной самоуверенностью и хваленым знанием женщин, постигла, наконец, неудача из-за чересчур поспешных выводов и собственной самонадеянности. Отрезвило ли это его? Вряд ли. Вдруг Билл даже посочувствовал другу: не приведи бог влюбиться в девушку, которую считаешь бессовестной авантюристкой, гоняющейся за богатыми мужчинами. Билл нахмурился, вспомнив свои сомнения в отношении Мюриел. Но тогда он сразу отбросил их, уверенный, что Эндрю со своим богатым опытом правильно оценил ее, но сейчас сомнения вернулись с новой силой.
 — В таком случае, — заметил он, — Мюриел, вероятно, говорила правду, когда сказала тебе, что пришла на завод, потому что ей нужны деньги. — Он помолчал. — А чем она занималась до того, как пришла на завод?
 — Не имею ни малейшего представления, — зевнув, ответил Эндрю, и Билл удивленно посмотрел на друга.
 — Знаешь, — голос Билла заметно изменился, — я никогда не понимал Мюриел, но она мне нравилась.
 Не получив ответа, Билл решил, что Эндрю не хочет продолжать этот разговор. То же самое случилось в тот день, когда он узнал, что Мюриел работает на заводе. Он поступил так же и в следующий раз, когда Билл, проявляя естественное любопытство, задал ему несколько вопросов. Ответы Эндрю были очень кратки, почти резки, и Билл сразу прекратил расспросы, уважая его невысказанное желание.
 Но сегодня в кабинете, возмущенный ее «обморочным» представлением, Эндрю не выразил обычного нежелания говорить о ней. Все же Билл был уверен, что в душе у друга происходит какая-то борьба, что на самом деле Эндрю было неприятно любое неодобрительное слово о Мюриел и что тот уже горько пожалел о своей поспешной откровенности.
 — Эндрю, — произнес Билл озабоченно, — а ты уверен, что справедлив по отношению к Мюриел? Ты упомянул, что она говорила мисс Кук, будто хочет сказать тебе что-то важное. Мне кажется, если она так настаивала, ты мог бы выслушать ее.
 Эндрю резко повернулся к нему.
 — Тебе жаль бедняжку?
 — Допустим, да, — признался Билл, вспомнив одинокую фигуру на дороге. — Я никогда не был таким твердокаменным, как ты, Эндрю, — добавил он чуть смущенно.
 Горькая улыбка тронула губы Эндрю; он вовсе не был таким твердокаменным, каким считал его Билл. Узнав в субботу, что Мюриел все еще работает на заводе, он провел самый ужасный уик-энд в своей жизни. Похоже, он был к ней несправедлив. Она ни за что бы не осталась, если бы ее не вынуждали обстоятельства.
 Прошлое было забыто; он даже не мог вспомнить, как выглядела Мюриел Патерсон во время круиза. Он видел только девушку с завода, с замечательными волосами и чудесными глазами, в которых таилась грусть. Сотню раз за время уик-энда где-то в подсознании звучало предупреждение: «Ты — идиот!», и сотню раз он отбрасывал его.
 «Можно послать за ней и даже перевести ее на лучшую работу без малейшей опасности для меня», — говорил он себе.
 Он уже ясно понимал, что любит ее… но никогда не женится на ней. И еще ему была невыносима мысль, что она несчастна и нуждается в деньгах.
 Все это совершенно не вязалось со здравым смыслом, но впервые в жизни он оказался бессилен перед своими чувствами.
 Он уже точно знал, что сделает. Прежде всего, утром в понедельник он пошлет за ней и, узнав причину ее прихода на завод, переведет на более подходящую работу, где рабочий день короче и зарплата выше.
 Но, войдя в кабинет, Эндрю снова поддался сомнениям и опасениям — он был не так уж уверен в своей силе и неуязвимости.
 А если она опять наденет маску искренности и невинности? Сможет ли он устоять перед ней? Если перевести ее на работу в управление, придется видеть ее постоянно. А куда еще можно перевести ее?
 Эндрю пытался разобраться в своих чувствах, когда секретарша сообщила ему, что Мюриел в приемной и хочет его видеть. У него вновь возникли подозрения, хотя только страх — да, он признавал, что это был страх, — помешал ему принять Мюриел. Но, едва отослав ее, он почувствовал угрызения совести и был уже готов послать мисс Кук, чтобы вернуть ее обратно, но его отвлек долгий телефонный разговор по поводу нового изолирующего материала, который разработали химики его фирмы. После этого он решил пойти в лабораторию и обсудить результаты испытаний на месте. Возвращаясь к себе в кабинет, он уже решил послать за Мюриел после ленча, но по дороге заглянул в цех, где она работала и…
 Почему он не уволил ее сразу? Этот вопрос преследовал его весь день. Даже после случая с обмороком, который произошел буквально через пять минут после того, как он увидел ее в объятьях другого мужчины, он не смог вызвать управляющего и отдать приказ об ее увольнении. Что же эта девушка  сделала с ним? Она, должно быть, колдунья. Он слышал о женщинах, которые пользуются какими-то таинственными чарами, так что их жертвы теряют способность рационально мыслить. Но он никогда даже не представлял себя на месте жертвы!
 — Именно в этот момент и именно в этом месте? — Эндрю покачал головой. — Ты слишком много хочешь от случая, Билл.
 Едва он сказал это, как тут же опять мысленно увидел Мюриел и понял, что она и вправду выглядела слабой и бледной. «Почему я тогда это не заметил?» — удивился он и сразу вспомнил, что в тот момент он был полон такого отвращения и презрения к ней и что единственным его желанием было поскорее избавиться от нее.
 — Уверяю тебя, что так вполне могло случиться, — настаивал Билл.
 Эндрю ничего не ответил. Свернув на широкую, обсаженную деревьями аллею в одном из самых престижных районов Барстона, он остановил машину перед домом своего друга. Билл на минуту задержался около машины.
 — Спасибо, что подвез меня, — сказал он, — Надеюсь, моя машина завтра уже будет готова. Я без нее как без ног. — Он чуть помолчал. — Мюриел… Я знаю, что это не мое дело, но… ты ведь не собираешься уволить ее?
 Эндрю нервно провел рукой по волосам, но голос его прозвучал спокойно и сдержанно:
 — Нет, Билл. Я собираюсь выяснить, в чем там дело.
 Шел проливной дождь. Мюриел выскочила из автобуса и бежала по улице до самых дверей своего дома.
 На крошечном крыльце, дрожа от холода, стояла ее тетя.
 — Тетя Эдит! — Мюриел замерла от неожиданности. — Что-то случилось?
 — Ничего особенного. — Тетя Эдит сердито ткнула ступеньку своим зонтиком. — Я не так уж часто обременяю родственников своими визитами, но когда я все же решаю заехать, их не оказывается дома!
 — Простите, тетя Эдит. Но вы же не сообщили маме, что приедете…
 — Да, я не написала ей, если ты это имеешь в виду, но, когда в доме живет так много людей, кто-нибудь обычно бывает дома. — Она взглянула на свою племянницу и ворчливо добавила: — Ну, что же ты стоишь? Разве у тебя нет ключа?
 — Есть.
 Мюриел открыла дверь, включила свет, впустила тетю и закрыла дверь, подложив под нее коврик. Когда ветер дул в этом направлении, вода затекала под дверь и тоненькими ручейками устремлялась по узкому коридору, который служил прихожей.
 — Диль ушла на новоселье. Одна из ее подруг переехала в муниципальный дом в новом районе. Фред приедет туда сразу после работы. Дерек задерживается в школе — они репетируют пьесу для рождественского вечера, а мама поехала в оперу с клубом велосипедистов «Эдлстон Уилеро».
 — Что-о? — Тетя Эдит так и замерла от удивления, держа в руках свой плащ. — Ты хочешь сказать, что твоя мать занялась велосипедным спортом?
 — Нет. — Мюриел улыбнулась. — Можно быть членом клуба, но не ездить на велосипеде. У них там разные развлечения. В прошлом месяце они ездили на экскурсию на кондитерскую фабрику.
 Тетя Эдит посмотрела на Мюриел с каким-то странным выражением.
 — Я все же думаю, что твоя мать могла бы найти лучшее применение своему времени и деньгам. И вообще, ей следовало бы быть дома и приготовить горячий ужин. Я, конечно, не одобряю избалованных детей, но прямая обязанность матери — хорошо кормить своих детей.
 Они вошли в гостиную, и Мюриел опустилась на колени перед камином, чтобы выгрести из него золу. — Нас хорошо кормят, — ответила она. — Кстати, мама почти нигде не бывает. Она наверняка оставила что-нибудь на кухне. — Мюриел подула на угли в камине, и на них появился слабый огонек. — Я сейчас принесу уголь, а потом поставлю чайник. Чай будет готов через пять минут.
 Когда камин разгорелся, Мюриел пошла на кухню, чтобы посмотреть, что мама приготовила к чаю. Она нашла тарелку с холодным мясом; на этот раз его было больше, чем обычно. Отложив часть на другую тарелку, Мюриел достала помидоры и соус к мясу; потом стала резать хлеб. Интересно, надолго ли приехала тетя Эдит? Она, конечно, не уйдет сразу же после чая… а Мюриел не сможет уйти и оставить ее одну. Зачем она приехала? Она и вправду редко навещает родственников и ни разу еще не приезжала зимой.
 — Вы хотели увидеть маму по какому-то важному делу? — спросила Мюриел, заметив, что тетя Эдит вошла на кухню с чайником и неуверенно оглядывается по сторонам. — Коробка с чаем стоит на полке.
 Старая дама подошла к полке и взяла коробку.
 — У меня не было определенной цели, — ответила она. — Я ездила в Барстон к своему поверенному и подумала, что было бы неплохо навестить вас. — Повернувшись к Мюриел, она с любопытством посмотрела на нее. — Что с тобой? Ты была больна?
 — Была больна? Нет, я прекрасно себя чувствую.
 — Но ты неважно выглядишь. Похудела, щеки ввалились. Я это сразу заметила. В чем дело?
 — Папа… — поспешно ответила Мюриел. — Я, кажется, никогда не смогу его забыть. — Она посмотрела на тетю глазами, полными слез. — Вы не представляете, как мне его не хватает, тетя Эдит. Он был такой добрый, такой чуткий. Я могла говорить с ним обо всем… Это было гораздо легче, чем с мамой.
 — Но о чем же ты хотела бы поговорить с ним, Мюриел? — Ее низкий голос прозвучал, казалось, без всякого выражения, но взгляд старой дамы был внимательным и цепким.
 — Ни о чем… ни о чем определенном. Я просто хотела объяснить, что я чувствую. — Поставив все на поднос, Мюриел взяла его и поспешила в комнату. Здесь она увидела, что тетя Эдит уже постелила скатерть и достала столовые приборы.
 — Захватите, пожалуйста, чайник, — попросила она. — Тогда у нас будет все необходимое.
 Тетя Эдит разлила чай по чашкам и села напротив своей племянницы. Она молча разглядывала Мюриел несколько минут, затем сказала со своей обычной прямотой:
 — Это все из-за молодого Берка — ты его не забыла. Нет, не отнекивайся и не ври, будто не влюбилась в него. Я-то знаю, что влюбилась! Что ж, я предупреждала, что у тебя будут неприятности, так оно и вышло! Что, попался, который кусался? Так тебе и надо! Может, в следующий раз ты будешь осмотрительнее с теми, кто умнее тебя! Тебе, наверное, не приходило в голову, что это своего рода возмездие?
 Мюриел не раз думала об этом. Но она считала, что не сделала ничего настолько дурного, чтобы ее карали этой ужасной болью, такой непередаваемой пустотой, которые охватывают ее, едва она утром открывает глаза, и не отпускают до тех пор, пока она не погрузится в беспокойный сон.
 — Я думала об этом, тетя Эдит.
 — Рада это слышать.
 Хотя она говорила со своей обычной резкостью, в ее голосе прозвучали какие-то незнакомые мягкие интонации, которые заставили Мюриел поднять голову. На вид тетя Эдит была по-прежнему сурова.
 — Я знаю, что я вбила себе в голову глупость, тетя Эдит, — сказала Мюриел почти шепотом. — Но после того, как я встретила Эндрю, это уже не имело значения. Честное слово, я ни о чем таком уже не думала.
 — Но ты добилась своего, — заметила старая дама. — По крайней мере, ты так считала.
 — Я не думала об Эндрю подобным образом, — запротестовала она. — Мне было бы все равно, если бы он был беден… пусть даже беднее, чем был мой отец.
 Мюриел умоляюще смотрела на тетку; ей хотелось сочувствия и понимания, хотелось, чтобы она поверила, что деньги Эндрю никоим образом не влияли на ее чувства. Ей вдруг захотелось все рассказать тете Эдит. Это было довольно странно — ведь Мюриел всегда считала ту суровой, холодной и даже безжалостной. Было трудно поверить, что тете Эдит потребовалось несколько лет, чтобы прийти в себя после смерти мужа.
 — Ты бы вышла за него замуж, если бы он был беден, как твой отец… если бы, конечно, он предложил тебе?
 Замуж… У Мюриел задрожали губы и перехватило дыхание.
 — Вышла бы, — сдавленным голосом произнесла она.
 — Ты не рассказала мне, что случилось в тот вечер, Мюриел, но то, что утром ты даже не попрощалась с ним, говорит о многом. В поезде, когда я упомянула этого молодого человека, ты сказала, что между вами были чисто дружеские отношения и ничего больше, но прозвучало это неубедительно. И потом, ты просила не говорить ничего о нем твоей семье. Если бы в этом не было ничего серьезного, не нужно было бы ничего скрывать. Но ты боялась, что, если твоя семья узнает про Эндрю, они поймут всю правду. Боялась, что не сможешь скрыть, как сильно любишь его…
 — Да.
 Когда тетя Эдит заговорила вновь, в ее голосе вновь прозвучали необычно мягкие нотки.
 — Скажи мне, Мюриел, Эндрю Берк давал тебе основание поверить, что у него серьезные намерения? — Она очень внимательно наблюдала за своей племянницей. Старой даме с самого начала казалось, что Эндрю подозревал о планах Мюриел.
 — Да, — ответила Мюриел после долгого колебания. — Он часто говорил о будущем, а однажды сказал, что мне понравится то место, где он живет. Там рядом лес… И еще он сказал, что я полюблю деревья в его саду. Его дедушка очень любил деревья и привозил их со всего света. Он спрашивал, умею ли я кататься на коньках, потому что у них есть озеро, и когда оно замерзает зимой, вся семья катается на коньках, и все их друзья тоже. Я не знаю, что случилось, тетя Эдит, но уверена, что он говорил все это серьезно.
 Тетя Эдит думала иначе, но промолчала. Так и есть, он видел девчонку насквозь. Вероятно, он часто встречал женщин, которые гоняются за богатыми мужчинами, и научился бегать от них как от чумы. А на этот раз он решил над одной из них посмеяться. Наверняка он намеренно держался так, чтобы Мюриел поверила, будто конец круиза вовсе не будет означать конец их отношений. Что ж, она сама виновата. Она следовала советам этой вертихвостки Кристин и вполне заслужила того, что с ней случилось. Но, взглянув на бледное лицо Мюриел, старая дама смягчилась. Эндрю Берку тоже нет оправдания. Ему следовало просто оставить Мюриел в покое. Может, девчонку и следовало проучить, но не ему это делать!
 — Постарайся забыть обо всем, — мягко посоветовала она. — Я думаю теперь, когда ты работаешь, у тебя меньше времени на воспоминания. Где ты работаешь? Ты писала, что нашла работу в, Барстоне. В магазине?
 — Нет, — Мюриел знала, что такой вопрос неизбежно будет задан, и боялась его. Надо было отвечать: с тетей Эдит не удастся ни отмолчаться, ни увильнуть от ответа. — Я работаю на заводе фирмы «Берк и Гроувз», он в районе парка.
 — Ты… — Тетя Эдит даже вилку уронила. — Что ты сказала?
 — Я работаю на заводе Эндрю… и не в конторе, а в цехе. — Заметив удивленный взгляд тети, Мюриел начала объяснять, почему она была вынуждена пойти туда. Тетя Эдит по-прежнему смотрела на нее в упор, и она поспешно добавила: — Вы, наверное, думаете, что следовало бы найти работу в другом месте, но я не смогла. Я долго искала, обошла весь город.
 — Нет. — Тетя Эдит покачала головой. — Я не думаю, что ты пошла туда из-за него, но бьюсь об заклад, Эндрю Берк так и подумал. Ты видела его?
 — Да, но я вовсе этого не ожидала… по крайней мере, не так скоро — ведь на заводе тысячи рабочих. И он подумал, что я бегаю за ним; он почти так и сказал.
 — Так и сказал? — В голосе старой дамы послышались резкие интонации.
 — Не прямо. — Мюриел рассказала о беседе в кабинете Эндрю и добавила дрогнувшим голосом: — Он говорил так резко, как будто мы никогда не были… друзьями; как будто он теперь… он н-ненавидит м-меня.
 — Ненавидит… теперь?.. — Казалось, тетя Эдит говорит сама с собой. — Вел себя, как будто ненавидит тебя?.. Интересно, с чего бы это? — Она в задумчивости вертела в руках кусочек хлеба, и на лице ее было очень странное выражение.
 Мюриел подумала, не преувеличила ли она; голос Эндрю звучал резко и безразлично, но в нем не было откровенной враждебности.
 — Я не могу передать точно, как он вел себя. Но у меня создалось впечатление, что он не хочет, чтобы я попадалась ему на глаза. — Голос Мюриел сорвался, но тетя Эдит не заметила этого. Лицо ее по-прежнему было сосредоточенным.
 — Странное у тебя создалось впечатление. Ты же сказала мне, будто вы расстались друзьями?
 — Я так думала.
 — Ты видела его после того, как он вызывал тебя в свой кабинет?
 Мюриел колебалась. Бесполезно скрывать что-либо от тети Эдит. Если Эндрю и Кристин поженятся, она так или иначе об этом узнает, ее же пригласят на свадьбу. Лучше рассказать обо всем сейчас, чтобы это приглашение не было для нее неожиданным.
 — Я видела его в прошлую субботу с Кристин.  Они уже почти помолвлены.
 Тетя Эдит ошеломленно посмотрела на племянницу, казалось, она плохо расслышала ее слова.
 — Помолвлены? Эндрю Берк… и эта развязная девчонка!
 — Он тот самый человек, о котором я говорила — тот, за которого Кристин решила выйти замуж.
 — А! Тот, у которого деловые связи с ее отцом. Почему ты решила, что у них такие близкие отношения?
 — Я разговаривала с Кристин как раз перед тем, как они с Эндрю встретились, и она сказала… сказала, что я буду… подружкой на свадьбе…
 Прошло несколько минут, прежде чем Мюриел смогла продолжить и передать своей тетке весь разговор с Кристин. А затем, неожиданно для себя, она рассказала все, что с ней произошло и во время круиза, и с тех пор, как она пришла работать на завод.
 Рассказ получился сбивчивый и несвязный, но тетя Эдит без труда привела весь этот хаос в надлежащий порядок. Почти сразу же она поняла, что Эндрю Берк также влюблен в Мюриел, как и она в него. Он не хочет видеть ее, потому что боится.
 Боже, какая невероятно глупая парочка!
 Если бы у него была хоть часть того знания женщин, на которое он претендует, то он бы уже через пять минут увидел, что Мюриел — сущий младенец! А если бы у нее был хотя бы грамм здравого смысла, то она бы поняла, что он нипочем не женится на Кристин, будь она даже единственной женщиной на Земле! Они словно сговорились морочить друг другу голову. Тетя Эдит размышляла, не следует ли ей вмешаться в это дело.
 — Ты сделала большую глупость, когда пыталась увидеться с ним, — наконец произнесла она. — А этот твой обморок… — пренебрежительно фыркнула она. — Когда ты почувствовала, что можешь потерять сознание, почему, черт возьми, ты не постаралась заползти куда-нибудь? Неудивительно, что он решил, будто ты притворяешься!
 — Но я не могла никуда идти, — горячо запротестовала Мюриел. — Мне было ужасно больно.
 — Тогда ты должна была сказать ему об этом и все объяснить, а не корчить из себя мученицу!
 — Я и не корчила! Я просто не могла подвести людей… так нельзя!
 — Ерунда! — Старушка помолчала. — Во сколько, ты сказала, у тебя свидание с тем молодым человеком?
 — В половине восьмого… но я могу его отменить. У него, кажется, есть телефон, и он живет в Барстоне, значит, он еще не вышел из дома. Если я потороплюсь…
 — Не надо. Мой поезд выходит из Барстона в восемь часов. Я не собираюсь задерживаться. Можем мы поймать такси?
 Мюриел широко открыла глаза. Тетя Эдит никогда не ездила на такси!
 — Такси? Мы можем еще успеть на автобус.
 — Да, если отправимся немедленно. Но как же стол и посуда? Твоя мать будет недовольна, если ты все так оставишь. У тебя и без того хватает неприятностей. Тебе надо беречь себя, а то еще загнешься, чего доброго. Что ты на меня так смотришь? Думала, у меня нет сердца, да? Есть… ты еще увидишь!
 Когда такси остановилось у кинотеатра, Мюриел сразу увидела, что Питер уже ждет ее. Она вышла из машины и задержалась у открытой дверцы.
 — Тетя Эдит, вы уверены, что вам надо так рано уезжать? — спросила она, заглядывая в темноту салона. — Я могу отменить свидание… Питер поймет.
 — Не дури! Ты отлично знаешь, что я не позволю тебе гробить на меня целый вечер! Беги и веселись. — И, махнув рукой, тетя Эдит велела шоферу везти ее на станцию.
 — Ну, сколько с меня? — спросила она, когда он доставил ее по назначению.
 — Тридцать шиллингов.
 — Что? Вы, должно быть, считать разучились! — Порывшись в своей массивной черной сумке, она достала фунтовую банкноту и немного серебра. — Ну?
 — Тридцать шиллингов, мадам, — повторил он, презрительно взглянув на выцветший плащ, на коричневую шляпу внушительных размеров, на которой среди перьев блестели крупные шляпные булавки, на сморщенное сердитое лицо и пронзительные глаза, смотревшие из-под шляпы почти агрессивно. — Я считаю, что это вполне умеренная плата, мадам.
 Вздохнув, тетя Эдит отсчитала ровную сумму и вручила шоферу. «Хорошо, — подумала она, медленно прогуливаясь по платформе, — что я решила не ездить в Дейнмир-Лодж…»
 Она была уверена, что встретит Эндрю в гостях у своей сестры и сможет ему сказать все, что собиралась. Но Мюриел нужно затащить туда тоже, а это будет сделать нелегко, ведь девушка знает, что Эндрю Берк будет там присутствовать.
 «Может быть, они объявят там о своей помолвке», — сказала ей Мюриел, а старая дама тут же возразила:
 «Чушь! Интересуясь Кристин, он преследует свои практические цели! У этого молодого человека есть голова на плечах; это я сразу заметила, едва только увидела его. Если ты читаешь газеты, то должна знать о предполагаемой модернизации железных дорог в Саудовской Аравии. Твой дядя Герберт — один из крупнейших акционеров железнодорожной компании, а фирма Берка, среди других четырех, добивается этого контракта. Когда Эндрю Берк получит то, чего хочет, — прощай, Кристин!» — и тетя Эдит сделала презрительный жест рукой, на который Мюриел даже не обратила внимания. Она, похоже, твердо решила продолжать мучить себя, не допуская даже мысли, что между Эндрю и ее кузиной ничего серьезного быть не может.
 Тетя Эдит почти доехала до дома, когда наконец нашла для себя способ убедить племянницу прийти на торжество.
 — Да, — усмехнулась она, взяв перчатки и зонтик, — уж это сработает.




 VIII


 — Мисс Кук, немедленно пошлите за мисс Патерсон, — распорядился Эндрю, даже не успев снять пальто. Секретарша, ошеломленно посмотрев на него, открыла было рот, чтобы что-то сказать, но, увидев его недовольно нахмуренное лицо, передумала.
 Войдя в кабинет, Мюриел не выразила ни малейшего удивления, зачем ее сюда вызвали; напротив, она прошла прямо к его столу и заговорила первая.
 — Значит, все стало известно… она все знает о нас? Ну, теперь уже поздно говорить об этом, правда? — с горечью заметила она. — Если бы не твое высокомерие, я бы предупредила тебя заранее. Ты согласен, что было бы лучше для нас обоих, если бы мы договорились держаться как совершенно незнакомые люди? — Мюриел беспомощно развела руками. — Теперь уж ничего не поделаешь. Разве что… — Она замолчала, заметив наконец, удивленное выражение его лица. — Ты сказал ей, что мы незнакомы?
 Эндрю озадаченно смотрел на нее.
 — Ты не могла бы выражаться яснее? — спросил он наконец.
 — Но я… О, так ты ничего не знаешь?
 — Не знаю чего? — Эндрю был терпелив.
 — Что я и Кристин… — Она замолчала, удивленно глядя на него. — Тогда зачем же ты послал за мной?
 — Чтобы выяснить, почему ты хотела меня видеть. — Ему все еще удавалось сдерживать нетерпение.
 — Ах, это…
 Теперь, когда нужно было начать с самого начала, это оказалось трудно. Мюриел поняла, что ей придется рассказать о письме, и она не сможет объяснить ему все, если не скажет, о чем писала. Как он будет смеяться, когда узнает, что она написала Кристин о своей любви к нему! Все же лучше стать посмешищем в глазах одного Эндрю, чем знать, что они вдвоем смеются над нею.
 — Я кузина Кристин, — сказала она тихо. — Я видела ее в субботу, и она рассказала мне о вашей… дружбе. Поэтому я и хотела встретиться с тобой. Кристин знает, что я с кем-то познакомилась во время круиза. Я писала ей, что приведу тебя… этого мужчину познакомиться с ней. Но к счастью, в письме я не назвала твоего имени… — Это было ужасно! Гораздо хуже, чем она могла вообразить! Все же, когда она продолжила, ее голос звучал удивительно твердо. — В этом письме я выставила себя совершенной дурой: я написала, что люблю этого человека, а он любит меня. Когда я увидела Кристин в субботу и узнала, что вы с ней почти по… Что у вас очень близкие отношения, ты можешь понять мои чувства. Я должна была увидеть тебя и попросить, чтобы ты притворился, будто мы не знаем друг друга. Ты сделаешь это? — добавила она, не замечая умоляющей интонации в своем голосе. — Я не хочу, чтобы она знала, что это был ты — и для тебя так тоже будет лучше, правда?
 Эндрю, облокотившись на стол, пристально смотрел на Мюриел, стараясь не пропустить ни одного ее слова.
 — Я полагаю, ты говоришь о Кристин Ридли? — Его голос прозвучал холодно и резко, а на губах появилась усмешка.
 — Да.
 — И она дала тебе понять, — спросил он очень тихо, — что мы с ней практически помолвлены?
 Мюриел резко подняла голову — он говорил так, будто и не помышлял о женитьбе на Кристин!
 Но сама Кристин была так в этом уверена, она даже сказала, что Мюриел будет подружкой на ее свадьбе…
 — Она так и сказала? Отвечай, Мюриел! — Слова Эндрю прозвучали приказом.
 — Не совсем так, но… У вас ведь такие дружеские отношения! Ты приглашал ее к себе домой.
 — Кристин была одной из восьми приглашенных к обеду, — спокойно заметил он. — В субботу был день рождения моей младшей сестры. Мама встретила Кристин в городе несколько дней назад и пригласила ее. А я заехал за ней в Барстон по той простой причине, что мистер Ридли не разрешил ей самой взять машину. Кристин получила приглашение позднее остальных. — Он замолчал, заметив, что Мюриел недоверчиво качает головой. — Меня удивило многое из того, что ты сказала, Мюриел, но больше всего — твое предположение относительно Кристин. Я встречал ее на вечерах, несколько раз обедал у них, но мои визиты были связаны исключительно с бизнесом. Ты, вероятно, неправильно поняла ее, или это она возомнила невесть что.
 Мюриел вспомнились слова тети Эдит. Пристально поглядев в лицо Эндрю, она поняла, что тот говорит правду. Кристин и впрямь слишком многое сочла как само собой разумеющееся.
 Но дойти до того, чтобы заговорить о свадьбе…
 Неужели она так уверена в своих чарах и даже не сомневается, что Эндрю перед ней не устоит? Тетя Эдит всегда называла Кристин тщеславной, говорила о ней пренебрежительно… и Диль тоже. Мюриел считала ее очаровательной, но, может быть, она ошибалась, а тетка и сестра были правы? Похоже, что так, если только Эндрю не лжет. Мюриел опять взглянула на него и поверила, что он говорит правду.
 — Я ничего не могу понять, — только и смогла она сказать.
 — Зато я все понял, — произнес Эндрю сухо, но не стал рассказывать, что он знает о толпе поклонников Кристин Ридли. — Я позабочусь, чтобы она больше не появлялась в нашем доме.
 Мюриел не могла сдержать радости от того, что Кристин не выйдет замуж за Эндрю, хотя и осознавала, что нехорошо быть столь недоброжелательной к своей кузине.
 — Но ты можешь где-нибудь встретиться с ней, и разговор коснется круиза. Мне было бы очень неприятно рассказывать ей, как… как все закончилось, но я окажусь в совсем уж неловком положении, если она узнает, о ком я писала. Не говори ей, что мы знакомы… пожалуйста.
 — Я думаю, что не смогу отрицать знакомство с тобой, Мюриел. Это может стать ей известно помимо меня, и тогда уже я окажусь в неловком положении. Если когда-нибудь зайдет речь о круизе, я просто скажу, что мы встречались на корабле…
 — Нет! Она догадается…
 — Ерунда! Каким образом?
 — Потому что я все о тебе рассказала, — в отчаянии выпалила Мюриел. — Я очень подробно описала тебя… о, она догадается, я знаю!
 — Почему ты должна была ей все рассказывать? Лучше бы было держать все в секрете.
 — Я написала ей письмо…
 — Ах да, письмо. Какая же женщина не пишет писем? — В его голосе звучало раздражение, но не было ни насмешки, ни презрения.
 — Я написала его после дня на Мадейре…
 Губы у нее задрожали, и она отвернулась. «Зачем я это сказала, — недоумевала Мюриел. — Разве имеет значение, когда написано письмо». Но ее слова странно подействовали на Эндрю — лицо его помрачнело, а голос дрогнул, когда он очень медленно произнес:
 — После того дня на Мадейре ты написала своей кузине, что… любишь меня? |
 — О, прошу тебя! — Мюриел быстро повернулась к двери. — Я пойду. Можешь сказать Кристин, что мы встречались иногда, если хочешь… Я не могу помешать тебе…
 Она уже открыла дверь, когда Эндрю взял ее за руку и вернул в комнату. На мгновение воцарилось молчание.
 Мысли Эндрю опять вернулись к той минуте, которая всегда жила в его памяти. Да, именно тогда все и случилось, теперь он был в этом точно уверен. Всего через четыре дня после их знакомства! Оказывается, она влюбилась в него в то же время. «Да, — подумал он с горечью, — даже женщины такого типа способны любить… только чувства у них неглубокие».
 Вдруг он понял, что готов забыть, к какому типу эта женщина относится. А забывать не следует ни на минуту… или он погиб.
 Мюриел не пыталась высвободить свою руку: ей хотелось продлить ощущение этой сладкой муки. И это желание заставило ее покраснеть от стыда.
 — Подожди, Мюриел.
 Он сознательно играл с огнем, но, когда она без всякого сопротивления позволила ему проводить себя и усадить на стул, Эндрю охватило странное ощущение. Он вспомнил, что однажды у него уже был такой момент, когда время, казалось, остановилось; остановилось, чтобы он мог подумать и решить… и гот сейчас с ним происходит то же самое!
 — Я многого не понимаю… Ведь сейчас ты совсем непохожа на ту девушку, с которой я познакомился во время круиза. — Он не собирался говорить ничего подобного, эти слова вырвались у него помимо воли.
 Мюриел сцепила пальцы, потрясенно глядя на него.
 — Тогда у меня были красивые наряды… — Она снова густо покраснела, взглянув на свой рабочий халат. — Я взяла их у Кристин.
 — У Кристин? Эти платья принадлежали Кристин? — Он побледнел. — Разве у тебя… у тебя не было своих?
 — Ничего подходящего. — Мюриел дерзко вскинула голову. — Мои родители — люди бедные, мистер Берк, и они не могли купить мне одежду для круиза. Вот я и пошла к своей кузине. Она одолжила мне все, что нужно… и эти вечерние платья тоже! Но это вовсе не интересно. Можно мне уйти?
 — Нет.
 В его глазах появилось беспокойство. Она вынуждена была пойти к своей кузине за платьями… А как же манеры, стиль поведения? Их она тоже позаимствовала вместе с одеждой? Эндрю почувствовал, что теряет самообладание. Как он мог считать себя знатоком женщин, если эта девчонка так легко провела его? Все его сомнения явились вновь, и еще более мучительные, чем в тот вечер, когда он расстался с ней. Неужели он все-таки ошибся? Многие женщины, которых он знал, были готовы выйти замуж по расчету, но их нельзя было назвать авантюристками.
 Всю жизнь он судил о людях по первому впечатлению; с первого же взгляда начинал чувствовать к ним расположение или неприязнь. И впечатление о Мюриел сложилось у него при первой встрече: он сразу же сделал вывод, что эта особа из себя представляет. Теперь он понял, что ему следовало бы пристальнее приглядеться к ней. Должно же было быть какое-то объяснение его бесконечным сомнениям!
 Эндрю вновь сел за свой стол, лицо его было по-прежнему мрачно. Он попытался оправдать Мюриел, потому что ей пришлось просить одежду у своей кузины; он вспоминал только ее непосредственность, ее робость и то, что она влюбилась в него. Но как при этом забыть ее напускную манерность, ярко накрашенные губы и ногти, апломб, кокетство… Нет, он все-таки не ошибся.
 — Что тебе от меня нужно? — Мюриел удивленно смотрела на него. — Я не вижу причины оставаться здесь.
 — Tы сказала мне, что пришла на завод, потому что у тебя изменилось материальное положение, — сказал он спокойно. — Если тебе так была нужна работа, разве твой дядя не мог найти для тебя что-нибудь подходящее?
 — Я спрашивала у него, но ведь у меня нет никакой специальности. Мне не стоило просить его, но мама настояла.
 — Значит, он отказался помочь тебе? — Эндрю нахмурился. Он знал, что Герберт Ридли — прожженный бизнесмен, но не думал, что он такой бесчувственный. — А что заставило тебя искать работу? Ты говорила, что твоя семья всегда жила бедно. Ты ведь и раньше не сидела дома?
 — Я помогала отцу в овощном магазине.
 — У твоего отца был магазин?
 — В этом нет ничего постыдного!
 — Я этого и не говорил. Он его продал?
 — Мой отец… умер…
 Дверь открылась; вошла мисс Кук и что-то тихо сказала Эндрю.
 — Я не могу принять его сейчас, перенесите встречу. И принесите, пожалуйста, чаю. — Он поджал губы, заметив, какой взгляд мисс Кук бросила на Мюриел. — И не забудьте сахар.
 Мюриел ошеломленно смотрела на Эндрю; он всегда пил чай без сахара… но, выходит, помнил, что сама она любит сладкий.
 — Я не хочу чая. — Она неуверенно встала. — Мне пора идти.
 — Я глубоко сочувствую тебе, Мюриел. Я помню, что ты говорила об отце гораздо больше, чем о других твоих домашних. Ты, наверное, очень любила его?
 — Мы были самыми близкими друзьями. — Слезы навернулись ей на глаза, но она все же заметила, как изменилось выражение лица Эндрю. В его глазах появилась нежность, которая напомнила ей прежнего Эндрю, и Мюриел сразу же подумала, что ей следует немедленно уйти. — Мои дела не представляют для тебя никакого интереса. Не понимаю, почему ты об этом спрашиваешь.
 Она пошла к двери, но Эндрю тихо сказал:
 — Пожалуйста, сядь, Мюриел. Мисс Кук сейчас принесет нам чай.
 — Я не хочу никакого чая, — сказала она упрямо. — Я…
 — Садись.
 — Я хочу уйти. — Она судорожно стиснула ладони и заговорила нервным, срывающимся голосом: — Почему ты… — но тут же осеклась, заметив выражение его лица.
 — Мюриел, — сказал он мягко, с чуть проскользнувшими в голосе властными нотками, — я просил тебя сесть.
 Но возбужденной Мюриел, нервы которой были уже на пределе, его слова показались более резкими и требовательными, чем были на самом деле, и это оказалось последней каплей. Она потеряла остатки самообладания и горько расплакалась.
 — Почему ты не даешь мне уйти? Неужели ты не видишь, что заставляешь меня страдать! — Слова лились сплошным потоком; Мюриел не задумывалась над тем, что говорит, ей хотелось излить все. — Даже если я была для тебя только развлечением, ты все же обещал, что мы расстаемся друзьями. Но твое поведение совсем не дружеское!
 Эндрю почувствовал комок в горле. Ему с большим трудом удалось остаться на месте.
 — Я не считаю, что поступил слишком жестоко, Мюриел…
 — Конечно, не считаешь! — воскликнула она. — Потому что ты злой и бессердечный! Ты обвинил меня в том, будто я пришла сюда только для того, чтобы вновь тебя увидеть… да-да, не возражай! И ты считаешь очень остроумным выдумывать обо мне всякую ложь, а потом насмехаться надо мной со своим другом. Я не «падала в обморок у твоих ног»… и не читала романы восемнадцатого века!
 — Ты… — Эндрю впился в нее взглядом. — Ты все слышала?
 — Я дважды пыталась увидеть тебя вчера, второй раз после работы. Я пришла после пяти, когда мисс Кук уже не было, и случайно услышала ваш разговор. Вы смеялись надо мной, точнее, над твоими отвратительными измышлениями, которые мог придумать только такой злой человек, как ты. Я думаю… похоже, ты очень доволен собой!
 Эндрю никогда еще не был менее доволен собой, и он готов был отдать что угодно, лишь бы забрать те слова назад.
 — Мне жаль, что ты все слышала, Мюриел, — сказал он с искренним сожалением. — Теперь я понял, что ошибался относительно того, что случилось вчера.
 — Да, ошибался. Я не думала, что могу потерять сознание. Мне стало плохо, и я зашла в управление, потому что во дворе было много мужчин. Если бы ты не был так высокомерен, то понял бы: я не столь глупа, чтобы прибегать к такому «грубому», как сказал твой друг, средству.
 Мюриел быстро отвернулась, когда мисс Кук вошла в кабинет — ей не хотелось, чтобы секретарша Эндрю заметила ее слезы. Когда та ушла, Мюриел вытерла глаза и произнесла извиняющимся тоном:
 — Прости, я не хотела устраивать сцену. Тебе следовало отпустить меня.
 Чтобы скрыть свое волнение, Эндрю занялся чаем и с удивлением обнаружил, что руки у него дрожат.
 — Пожалуйста, сядь, Мюриел, — сказал он мягко. — Тебе просто необходимо выпить чаю. — Она села, и он подал ей чашку. — Печенье?.. Нет, ты ведь никогда не ешь перед ленчем.
 Их глаза встретились на секунду, когда она взяла чашку из его рук, но Мюриел тут же опустила взгляд. Он прочитал ее мысли: она удивилась, что он помнит такие мелочи.
 — Когда умер твой отец? — спросил он чуть погодя.
 — Через месяц после того, как я вернулась из круиза. Все случилось так неожиданно… Я никуда не поехала бы, если бы знала, что ему так мало осталось. — У нее снова задрожали губы, и по лицу Эндрю пробежала тень.
 Она говорила искренне, в этом он был уверен… Но как соотнести это с тем представлением о Мюриел, которое у него сложилось? Что-то было не так, совершенно не так, и, когда у него возникла такая уверенность, он понял, что должен прямо спросить ее обо всем. Но, поразмыслив, Эндрю осознал, что это ничего не даст. Если ее единственная цель в жизни — найти себе богатого мужа, она вряд ли признается в этом!
 «Как же узнать?» — подумал он и вдруг вспомнил о ее тете. Неодобрение старой дамы было так очевидно, что он никак не мог понять, почему она взяла племянницу с собой. Сможет ли она все объяснить ему? Он не собирался принимать приглашение семьи Ридли, но теперь…
 Мюриел допила чай и встала.
 — Ты не скажешь Кристин, что мы… знаем друг друга?
 — Не знаю, Мюриел. Все будет зависеть от обстоятельств.
 Она безнадежно пожала плечами.
 — Поступай, как хочешь. Но нет нужды говорить ей, что я у тебя работала, правда?
 — Работала?
 — Да. Я ухожу в конце недели.
 — Уходишь? — Об этом он не подумал.
 — Да. — Мюриел покраснела, но спокойно встретила его взгляд. — Я поняла, что я не смогу оставаться, особенно после того, что была вынуждена тебе сказать. У меня все-таки есть гордость, и ты должен понять, почему я не хочу с тобой больше встречаться. — Краска медленно отлила от ее щек, она побледнела, но держалась спокойно и с достоинством.
 Эндрю закусил губу и после минутного колебания вышел из-за стола и подошел к ней.
 — Я очень сожалею о том, что случилось вчера, — произнес он странным глухим голосом. — Мне следовало принять тебя. У меня нет никакого оправдания… я говорил, что мы останемся друзьями, но я вел себя вовсе не по-дружески. Я могу только еще раз извиниться и… попросить тебя остаться.
 Мюриел подняла на него глаза. Он, похоже, говорил искренне.
 — Ты говоришь так, будто действительно хочешь, чтобы я осталась, — удивленно сказала она. — Почему?
 — Потому что тебе нельзя терять работу.
 Он подошел ближе, но она не спросила себя, почему его голос звучит с такой нежностью; в ее памяти всплывали только мучительные воспоминания. Он стоял сейчас так близко, и ей так хотелось прикоснуться к нему, прижаться щекой к его груди. «Боже, что я за человек? — подумала Мюриел с отвращением. — Он — бесчувственный эгоист, о таком уважающая себя девушка не будет даже думать». Но, хотя у нее было почти полгода, чтобы забыть Эндрю, она по-прежнему любила его:
 — Я просто не могу остаться! — воскликнула она. — Я должна бежать отсюда. Мне вообще не следовало приходить сюда!
 — Я не хочу, чтобы ты уходила, — повторил Эндрю и добавил, машинально взяв ее за руку: — Останься… ради меня.
 Необъяснимое подозрение мелькнуло у нее, но тут же исчезло, едва она взглянула ему в глаза. «Он и впрямь сожалеет, что несправедливо обошелся со мной вчера? Но он вовсе не раскаивается в том, как поступил со мной раньше, — подумала она. — Если бы он попросил прощения за это, я бы с радостью его простила».
 — Ты не должна забывать о своей семье, — продолжал Эндрю. — Не надейся, что сейчас тебе будет легче найти работу, чем раньше. Не решай сгоряча.
 Ее домашние… да, она забыла о них, забыла упреки, которые сестра постоянно бросала ей.
 — Я не знаю, что мне делать, — в смятении воскликнула она. — Я совсем не знаю, что делать!
 — Мюриел, не надо плакать…
 И прежде, чем они поняли, что делают, Мюриел оказалась в его объятиях, ее голова прижалась к его груди — так, как она этого и хотела. Она чувствовала, как бьется его сердце, его дыхание касалось ее волос, и на короткий миг она забыла все, кроме этой сладкой боли.
 Потом Мюриел высвободилась, ругая себя за слабость.
 — Как ты смеешь прикасаться ко мне! — прошептала она побелевшими губами. — Если бы ты знал, как я презираю тебя… Да-да, презираю, не смотри на меня так! Я любила тебя когда-то, но теперь с этим покончено. Я тебя ненавижу!
 Ее запальчивые слова могли бы рассмешить его, если бы он не испытывал такого отчаяния, такого сожаления… и все из-за выражения боли в ее глазах. Пусть он не ошибался, пусть она и вправду была авантюристкой, когда он встретил ее, но он не сомневался, что она любила его.
 А что еще могло иметь значение?
 Он сам был удивлен своим вопросом. Неужели его любовь была настолько сильна, что он мог все забыть? Прежде, чем он нашел ответ, ему вспомнилось то, что он случайно увидел вчера в цехе. Эндрю помрачнел и задумался.
 «Этому должно быть какое-то объяснение», — в отчаянии подумал он, хотя голос его звучал спокойно и холодно, когда он сказал:
 — Почему ты позволяешь этому парню, Томсону, обнимать тебя? Я случайно видел вас вчера, когда проходил мимо.
 Мюриел еще не оправилась от стыда и унижения, она горела желанием сделать ему больно, убедить Эндрю, что больше не любит его. Теперь появилась подходящая возможность, и она ухватилась за нее без колебания и сомнения.
 — Потому что я его люблю! — выпалила сна, гордо вскинув голову, и тут же испугалась.
 — Ты… любишь его?
 Он произнес это каким-то механическим голосом, но Мюриел ничего не заметила. Она внезапно вспомнила слова Питера о том, что «подобные вещи» строго запрещены на заводе. Она замерла от страха. А вдруг Питер потеряет работу?
 — Мне не следовало так говорить… Я вовсе не это имела в виду… это была… неправда. Он вовсе не обнимал меня… он просто держал меня за плечи… Питер не виноват. Я была расстроена, потому что ты…
 — Неважно, — прервал ее Эндрю. — Ты говоришь бессвязно и совсем неубедительно. Можешь не беспокоиться: я не собираюсь вас увольнять. Но постарайся, чтобы это не повторялось. У нас есть определенные правила, и их следует выполнять. — В нем заговорил хозяин. — В следующий раз я не буду столь снисходителен. — Он взял ручку и придвинул к себе какие-то бумаги. — Я думаю, нам нечего больше сказать друг другу… но не советую торопиться с увольнением: тебе будет трудно найти другую работу.
 Мюриел удивленно взглянула на него. Видимо, его и в самом деле беспокоило, что она может остаться без работы.
 Эндрю поднял глаза, и Мюриел поспешно отступила от его стола.
 — Спасибо… и за мистера Томсона тоже, — тихо сказала она и вышла из кабинета.
 Уронив ручку на стол, Эндрю смотрел в пространство, прокручивая в памяти все детали его встречи с Мюриел. Он снова держал ее в объятьях, и она, казалось, была рада этому. И сразу после этого она заявляет ему, что любит другого! В этом же нет никакого смысла!..
 Внезапно он все понял.
 — Какой же я дурак, — пробормотал он, чувствуя, как тяжелый камень упал с его души.
 Тогда почему же этот парень обнимал ее? «Он только держал меня за плечи, — говорила она. — Я была расстроена, потому что ты…»
 Потому что он, Эндрю, отказался видеть ее? Да, видимо, это она и хотела сказать, когда он прервал ее.
 Облегченно вздохнув, он набрал номер телефона и уже через пару минут говорил с Кристин Ридли.
 Его вопросы были очень осторожными, и он слегка улыбнулся, когда Кристин промурлыкала в ответ:
 — Тетя Эдит будет у нас.




 IX


 — Ты видела малыша? — Миссис Патерсон сняла кастрюлю с плиты и поставила на стол. — Диль отлично выглядит, правда?
 — Да, и малыш замечательный, — с восторгом ответила Мюриел, а Дерек презрительно фыркнул.
 — Артур Блирс говорит, что все новорожденные противные, а он-то знает — ведь у него только что родились близнецы.
 — Здорово это у него получилось.
 — Ясно, не у него самого, а у его матери. Эх ты, шляпа!
 — И такие выражения ребенок приносит в дом, — сердито сказала мисс Патерсон. — Где он только такого набрался? Ясно, что не дома.
 — Это еще что! Наш Старый Бандит назвал меня сыном бесхребетной… Знаешь, кто ты по его мнению?
 — Не хочу и знать, — ответила мать и обернулась к Мюриел. — Сегодня ко мне заходила твоя тетя Эдит. Здорово же я удивилась, скажу тебе: ведь она потратила лишних пять шиллингов, чтобы заехать сюда… Ни за что не догадаешься, зачем она заезжала… ни больше ни меньше, как…
 — А куда она поехала? — поинтересовалась Мюриел, наливая себе чай.
 — На вечер к Саре. Раньше она никогда не принимала их приглашений — не хотела тратиться на билет, старая скряга. А сегодня она решила поехать туда только для того, чтобы устроить кому-то выволочку. Ты когда-нибудь слышала что-нибудь подобное? Какой-то молодой человек кого-то там обманул. Но пойти на вечер только для того, чтобы устроить сцену! Она сказала, что намерена высказать ему все прилюдно, рассказать Саре и Кристин, какой он негодяй. У меня не хватило терпения выслушать ее до конца. У нее что на уме, то и на языке. Что с тобой? Ты так побледнела. Пей свой чай, а я пока приготовлю остальное.
 — Она… она сказала, кто этот молодой человек?
 — А тебе-то что за дело?
 — Но нельзя же устраивать сцену при гостях… Это же просто неприлично!
 — Тебе должно быть известно, что твоя тетя Эдит способна сделать все, что придет ей в голову. Она не назвала его, просто сказала, что это молодой человек. Я ему не завидую, потому что твоя тетя, похоже, вышла из себя, Я думала, что хорошо ее знаю, но никогда не предполагала, что она может быть такой мстительной и… и невоспитанной. Устроить скандал на серебряной свадьбе собственной сестры! Поторопись, Мюриел: я хочу получше прибраться. Миссис Стэнуэй зайдет ко мне поболтать.
 Мюриел поднялась.
 — Мне больше не хочется, мама. Спасибо, — сказала она, стараясь скрыть тревогу. — Знаешь, я все же решила пойти на вечер к тете Саре.
 — Решила? Так поздно? — Миссис Патерсон взглянула на часы. — Это простое любопытство, или ты решила помешать тете Эдит стать всеобщим посмешищем?
 — Я хочу попробовать, — ответила Мюриел побелевшими губами.
 — Ха! Ничего у тебя не выйдет. Но я все же рада, что ты идешь; потом все нам расскажешь. Пойдем, я помогу тебе одеться.
 — Мне придется взять такси. Дерек, сбегай к мистеру Райту и попроси его прислать машину минут через десять.
 — Ладно. Но она может быть в разъезде.
 — Машина стояла на месте, когда я возвращалась с работы.
 Несколько раз за время поездки Мюриел порывалась повернуть назад, думая, что уже опоздала.
 — Ну зачем тетя Эдит вмешивается? Это вовсе не ее дело! — сердито шептала она. — Ведь она подведет и меня!
 Наклонившись вперед, она попросила шофера ехать побыстрее.
 — Я и так стараюсь, мисс Патерсон, — ответил он вежливо. — Еще один светофор, и можно будет прибавить газу.
 Несмотря на свои опасения, Мюриел прибыла вовсе не последней.
 — Привет, Мюриел, — сказала ей тетя Сара и тут же поспешила к своим гостям.
 Не успела Мюриел передать свое пальто прислуге, как сзади раздался голос тети Эдит:
 — Ба, Мюриел! А ты говорила, что не хочешь идти! Мюриел быстро обернулась.
 — Тетя Эдит, вы уже говорили с Эндрю? — Она произнесла это на одном дыхании и увидела, что старая дама улыбается.
 — Нет еще. Значит, твоя мать рассказала тебе о моем намерении?
 — Да, сказала, — ответила Мюриел, одновременно ощущая и. гнев, и облегчение. — Но вы не должны… Я не хочу, чтобы кто-то вмешивался в мои дела. Я думала, что вы мне сочувствуете, но, видимо, ошиблась! Вы приехали сюда, чтобы отчитать Эндрю? Но вы же прекрасно понимаете, что я тоже окажусь в глупом положении… — Она замолчала, подавленная суровым взглядом тетки. — Ради бога, не говорите ничего… совсем ничего, ладно? — добавила она просительно. — Все и так хуже некуда. Я просто не вынесу нового унижения.
 Тетя Эдит молчала несколько минут, а когда ответила, в ее голосе явственно прозвучало разочарование.
 — Хорошо… но мне так хотелось увидеть его замешательство. Не смотри на меня так встревоженно, девочка. Я же дала слово.
 Но Мюриел почему-то не оставляло странное чувство. Ее тетка всегда была чересчур откровенной, иногда даже грубоватой, но… Мюриел пристально смотрела ей в глаза, пытаясь разрешить свои сомнения.
 — Я едва поверила, когда мама сказала, что вы собираетесь сделать. Вы и вправду хотели устроить сцену?
 Не моргнув глазом, старая дама сказала таким серьезным тоном, что сразу убедила племянницу:
 — Я намереваюсь разоблачить его! Он — негодяй, и твои родственники должны знать, как он поступил с тобой. Тогда он потеряет выгодный контракт, и ты будешь отомщена.
 «Отомщена… Если бы я была мстительной, — подумала Мюриел. Но она не была такой. — Напротив, я хочу, чтобы он получил этот контракт».
 — Какая же я дура, — прошептала она, не замечая, что произнесла это вслух.
 — Все женщины время от времени делают глупости, — ответила тетя, неожиданно ласково похлопав ее по плечу. — Не расстраивайся. Кроме того, — добавила она таинственно, — многое еще может измениться. А ты виделась с ним после нашего разговора?
 — Да, он вызывал меня к себе в кабинет.
 — Вот как? — Глаза тети Эдит округлились от удивления. — И что ему было нужно?
 — Он хотел знать, о чем мне так срочно надо было с ним поговорить.
 — А! — Старая дама удовлетворенно улыбнулась. — Значит, он не выдержал. Ты сказала ему?
 — Да.
 — Я полагаю, он был неприятно удивлен, когда узнал, что девушка, с которой он так гнусно поступил, приходится племянницей человеку, от которого он надеется получить выгодный контракт. И что же он? Предложил тебе повышение по службе?
 — Он не такой человек, — быстро и почти сердито ответила Мюриел.
 — Он деловой человек.
 — Ну-у… я думаю, он не стал бы прибегать к таким средствам.
 — Ладно. — Тетя Эдит не захотела развивать эту тему, как не имеющую значения. — Расскажи-ка мне все по порядку.
 Мюриел послушно начала рассказывать, правда, опустив эпизод с объятиями. Тетя Эдит несколько раз одобрительно хмыкала и кивала, но было видно: ее мысли занимало что-то еще.
 — Значит, он беспокоился, чтобы ты не осталась без работы, да? — прокомментировала она, когда Мюриел замолчала. — Я так…
 Она вдруг замолкла — появилась Кристин в ослепительном элегантном платье из прозрачного шелка.
 — О, вот ты где, дорогая! А я тебя везде ищу. Добрый вечер, тетя Эдит, — добавила она со снисходительной вежливостью. — Пойдем, Мюриел, я хочу кое с кем тебя познакомить. — Схватив Мюриел за руку, она повлекла ее к двери. — Я уже говорила тебе о нем. Я не надеялась, что он сегодня придет, но он передумал…
 — Из-за тебя, конечно, — послышалось язвительное замечание тети Эдит, которая последовала за ними в гостиную. Заметив страдальческий взгляд Мюриел, она шепнула: — Бесполезно, моя милая, убежать не удастся.
 Кристин, пристав на цыпочки, оглядела комнату.
 — Ну где же он? Боже, сколько народу… А, вот он! Пойдем…
 Тетя Эдит тоже пошла за ними, не обращая внимания на недовольные взгляды Кристин. Эндрю стоял у камина и беседовал с коротко стриженой женщиной. Он оглянулся на голос Кристин и вздохнул с явным облегчением: было видно, что она избавила его от нежелательного общества.
 Кристин представила его Мюриел, удивившись странному выражению, с каким он посмотрел на стройную фигуру кузины.
 — Мы уже встречались, — холодно заметил Эндрю, протягивая руку. У Мюриел упало сердце, ее рука задрожала. Значит, он решил ничего не скрывать… — Мисс Патерсон работает на нашем заводе — помните, мы разговаривали, когда я заходил в ваш цех? — Обернувшись к Кристин, он добавил: — Странно, что ты этого не знала.
 — Так ты работаешь у Эндрю? — воскликнула Кристин, переменившись в лице. — Ты никогда мне об этом не говорила.
 — Я хотела тебе сказать, — заикаясь, произнесла Мюриел и почувствовала, что краснеет, — но все не было случая. Я тогда не знала, что мистер Берк был… То есть, я не думала, что ты его знаешь.
 Было совершенно ясно, что Кристин сердится, и Мюриел, несмотря на всю неловкость собственного положения, не могла скрыть улыбку.
 — Ты должна была мне все рассказать! — резко бросила Кристин.
 — Разве это так уж важно?
 В голосе Эндрю звучала насмешка, а в глазах читалось презрение. Он на мгновение задержал на Мюриел свой взгляд, а затем повернулся к тете Эдит. Кристин представила их друг другу. Щеки ее залил яркий румянец, когда она представила себе, что Эндрю может подумать о ее тете.
 «Неужели эта старая скряга не могла купить себе новое платье! Да и Мюриел одета не лучше, — думала Кристин, глубоко сожалея, что представила ее Эндрю. — Какой ужас! Мюриел, оказывается, работает у него на заводе. Они могут разговориться и… Нет, ничего такого нельзя допустить! Надо только немного подождать, а потом это уже не будет иметь значения: Эндрю будет полностью принадлежать мне. — Кристин вдруг нахмурилась. — Почему с ним пока ничего не получается? Другие сразу же попадаются на удочку. Неужели мои чары не действуют? А может быть, Эндрю совсем не такой, как другие, и к нему нужен особый подход? Будь у меня побольше времени, он бы уже давно попался».
 Наблюдая за Эндрю, она еще больше нахмурилась.
 «Странно, он совсем не удивился, узнав, что Мюриел — моя кузина… И он сказал, что они уже встречались. Удивительно, что Эндрю мог сразу запомнить одну из своих работниц, случайно сказав ей пару слов».
 Кристин обернулась, чтобы посмотреть на Мюриел. Та стояла, опустив голову, нервно теребя складки своего платья. Кристин поджала губы, почувствовав, что от нее что-то скрывают, и решила непременно поговорить с Мюриел…
 Возможность, которую ждал Эндрю, представилась ему вскоре после обеда: он увидел, что тетя Эдит сидит одна у столика в углу и смотрит на танцующих. Эндрю подошел к ней, и она указала ему на соседний стул.
 — Присаживайтесь, мистер Берк. Я ждала вас.
 Он удивленно поднял брови.
 — Вы знали, что я хотел поговорить с вами?
 — Вы только по этой причине и пришли сюда, — сказала она, проницательно взглянув на него. — Иначе почему же вы передумали? Вы ведь не собирались приходить. Кристин сама говорила об этом. — Она помолчала, а когда он сел, продолжила в своей обычной прямой манере: — Мюриел рассказала мне обо всем, и было нетрудно понять, что вы чувствуете к ней… Никаких возражений, пожалуйста, не тратьте на них время.
 — А Мюриел?..
 — Нет, она не догадывается, что вы влюблены в нее. Глупышка! Она просто слепа! Ну, мистер Берк, что вы хотите узнать прежде всего? — прямо спросила она, и он на секунду задумался.
 Потом на лице его появилась улыбка.
 — А вы пришли сюда, чтобы поговорить со мной?
 — Да, — откровенно призналась она. — С парой таких олухов, как вы и моя племянница, нужно что-то делать, причем немедленно. Вы можете быть со мною откровенны, молодой человек, я вам не враг.
 Эндрю обвел взглядом зал и увидел Мюриел, которая беседовала с одним из поклонников Кристин.
 — Я не ожидал увидеть здесь Мюриел, — задумчиво произнес он.
 — Почему бы ей здесь не быть?
 Медленно обернувшись, Эндрю взглянул ей прямо в глаза.
 — Миссис Баттеруорт, разве нужно отвечать? Вы ведь и без того все знаете.
 Старая дама усмехнулась. Ее покойному мужу очень понравился бы этот молодой человек!
 — Она пришла сюда, надеясь помешать мне устроить здесь скандал.
 — Скандал? — нахмурился он.
 — Я заехала к ним домой по пути сюда и сказала ее матери, что собираюсь прилюдно разоблачить вас, чтобы ее родственники узнали, какой вы негодяй. Я знала, что она непременно явится меня остановить.
 — А вы, значит, вовсе не собирались скандалить!
 — Конечно, нет, — спокойно ответила тетя Эдит. — Но это был единственный способ заманить ее сюда. Я не представляла себе, как смогу добиться успеха, пока вы не узнаете настоящую Мюриел Патерсон. Да, я знаю, что вы видели ее на работе, но это не одно и то же.
 — А это, надо думать, и есть настоящая Мюриел Патерсон? — сказал Эндрю, кивнув в сторону девушки.
 — Да… но вам, кажется, она не очень нравится.
 — Нравится. Неужели вы думаете, что я стал бы насмехаться над такой девушкой?
 — Угрызения совести, да? Так вам и надо, молодой человек. Это из-за вас моя племянница чувствует себя такой несчастной.
 Эндрю посмотрел тете Эдит прямо в глаза.
 — Может быть, сразу перейдем к делу, миссис Баттеруорт? Вы поговорили с Мюриел и поняли, какие чувства я к ней испытываю. Узнав это, вы приехали сюда, чтобы встретиться со мной и уладить наши отношения… Так? — Она кивнула, и он продолжал: — Вы просили меня быть откровенным, и я не хочу ничего скрывать. Во время круиза Мюриел вела себя недостойно. Она, очевидно, поступала против своей натуры… Почему?
 Тетя Эдит заколебалась, видя решительное выражение лица Эндрю. Сильно ли он любит Мюриел?
 «Достаточно сильно», — тут же решила она, заметив, как он посмотрел на Мюриел.
 — Во время круиза, мистер Берк, Мюриел была именно той, за кого вы ее приняли — бесстыдницей, старающейся заловить богатенького мужа.
 Эндрю резко поднял голову, его лицо побледнело.
 — Что… что вы с-сказали?
 — Вы думали, что ошибались? Конечно, вы ошибались, но не в этом. Когда я пригласила Мюриел сопровождать меня в этом путешествии, она подумала, что это отличный случай встретить какого-нибудь богатого простофилю и влюбить его в себя…
 — Вы хоть понимаете, что говорите? — резко прервал ее Эндрю. — Я-то думал, вы хотите помирить нас!
 — Конечно, у нее была причина стремиться выйти замуж из-за денег, — невозмутимо продолжала тетя Эдит. — Она вбила себе в голову, что таким образом она сможет сделать свою семью счастливой… — Она решила все ему рассказать, пока он не успел ее остановить… Ее рассказ заинтересовал Эндрю, и постепенно мрачное выражение сошло с его лица. — Я не оправдываю Мюриел, — добавила она. — Я просто стараюсь вам втолковать, что это глупость, а не испорченность.
 Эндрю молчал, и она взглянула ему прямо в глаза. Она отлично знала, что ее лицо неизменно вызывает доверие у собеседника.
 — Я сказала вам всю правду, мистер Берк. Больше я ничего не могу сделать.
 Когда она закончила, Эндрю долго молчал, время от времени недобро поглядывая в сторону Кристин.
 — Из того, что вы сказали, я понял, что именно Кристин внушила Мюриел мысль о богатом муже?
 — О, нам не следует винить Кристин, — ответила тетя Эдит спокойно. — Мюриел достаточно взрослая, чтобы отвечать за себя. Она поступила гадко и вполне заслужила встряску…
 — Встряску? — с угрозой в голосе переспросил Эндрю. — Если бы она была моей сестрой, я бы просто выпорол ее!
 Тетя Эдит усмехнулась. Что ж, Мюриел сама его выбрала, и если потом она поймет, что характер у него далеко не сахар, ей останется только смириться. Сама тетя Эдит предпочитала мужчин с ровным характером. Ей вообще нравилась спокойная жизнь без взлетов на седьмое небо, но и без болезненных падений. Никаких метаний и крутых поворотов, никаких резких перепадов. Она всегда знала, куда идет и зачем. У Мюриел все будет совсем иначе.
 — Я бы ни за что на свете не вышла за вас замуж, — прямо заявила тетя Эдит.
 — Почему?
 — Через пару лет супружеской жизни, когда исчезнет ощущение новизны, вы превратитесь в домашнего тирана.
 — Но оно не может исчезнуть. — Его вспышка прошла, и теперь он с новым интересом смотрел на старую даму.
 — Чушь! Все проходит… — Она пожала плечами и усмехнулась. — Бесполезно говорить вам об этом, правда? Молодые люди никогда не заглядывают далеко в будущее. Но придет время, когда чудесные волосы Мюриел поседеют, а у вас, молодой человек, их вообще не останется. Наступит время, когда изящные линии расплывутся, и морщины… — она подмигнула ему.
 — Миссис Баттеруорт! — расхохотался Эндрю. — А я было решил, что у вас очень романтическая натура!
 — Снова ошибка, мистер Берк. Во мне нет романтики ни на пенни. — Ее выцветшие глаза насмешливо блеснули из-под редких ресниц.
 — И все же в душе вы романтичны, — заметил он мягко. — Иначе… — И он указал в другой конец зала.
 — Ну, она просто не мыслит счастья без вас. Когда я убедилась, какие чувства вы…
 — Вы заметили это еще на корабле? — поинтересовался он.
 Старая дама покачала головой.
 — Я сделала кое-какие выводы из того, что мне рассказала Мюриел. Она просто слепа, если не увидела этого сама. — Старушка помолчала. — А вы не так уж умны, если влюбились в подобную женщину, верно?
 — В девушку, которая скрывалась за всем этим, — пробормотал он, а затем, смеясь, добавил: — Знаете, миссис Баттеруорт, мне кажется, что я с удовольствием стану вашим родственником. Мы отлично поладим.
 — Искренне на это надеюсь, — ответила она с улыбкой. — А… как долго вы намерены еще называть меня миссис Баттеруорт?
 — Ни на день дольше, чем необходимо.
 — Хотя я не терплю всякие празднества, но все же надеюсь, что вы пришлете мне приглашение на свадьбу. — Тетя Эдит чуть помешкала, затем сказала: — Мне бы хотелось видеть Кристин в роли подружки невесты, но боюсь, я буду разочарована.
 — Будете, — сквозь зубы процедил Эндрю. — Что бы ни говорила Мюриел, я намерен сам решить этот вопрос!
 — Кристин все равно не примет это приглашение.
 Эндрю не было никакого дела до Кристин, поэтому он не ответил на это замечание. Он только посмотрел на тетю Эдит и серьезно произнес:
 — Спасибо вам, миссис Баттеруорт, что вы пришли сюда.
 — Нет необходимости меня благодарить, — ответила она. — Я только надеюсь, что поступила правильно и что вы будете счастливы.
 — Можете не сомневаться, — заверил ее Эндрю, но его улыбка тут же пропала — к ним направлялась Кристин.
 — Она уже давно наблюдает за нами, — шепнула ему тетя Эдит.
 — Я заметил, — тоже шепотом ответил Эндрю.
 — Можно мне сесть с вами? — И, не дожидаясь ответа, Кристин придвинула стул и села рядом с Эндрю. — У вас, видимо, было что сказать друг другу? — Она вопросительно посмотрела на них.
 — Таким нехитрым способом Кристин хочет выведать, о чем мы говорили, мистер Берк, — сказала тетя Эдит, получив огромное удовлетворение от густого румянца, залившего щеки племянницы.
 — Ничего подобного! Меня вовсе не интересует, о чем вы тут говорили!
 Кристин сердито взглянула на свою тетку.
 «Невоспитанная старая карга», — думала она, недоумевая, зачем та вообще пришла. Ни Кристин, ни ее родители не ожидали, что она примет их приглашение, понимая, что «бесплатный обед» не покроет стоимости проезда, а тетя Эдит всегда учитывала каждый шиллинг. Кристин обратилась к Эндрю:
 — Я пришла спросить, не хочешь ли ты чего-нибудь выпить?
 — Нет, спасибо, Кристин. А вы, миссис Баттеруорт?
 — Я бы не отказалась. Может быть, Кристин принесет мне стакан лимонада?
 — Я схожу. Тебе принести чего-нибудь, Кристин?
 — Нет, спасибо. — Кристин почти сердито посмотрела ему вслед.
 «Что с ним случилось? — опять спрашивала она себя. — Он холоден как айсберг!» Все ее усилия, вся настойчивость оказались бесполезными перед его холодным безразличием. С другими мужчинами она всегда знала, как поступить, но Эндрю озадачивал ее. Он не мог быть к ней совершенно равнодушен — еще ни один мужчина не был безразличен к ее чарам.
 Сегодня он еще больше отдалился от нее, неохотно признала Кристин. Раньше он всегда был хотя бы вежлив и внимателен. Он нравился Кристин в любом настроении, был ли он грустен или весел. Она уже стала надеяться, но теперь…
 Кристин заметила, что тетка внимательно смотрит на нее, и отвернулась, словно ей вдруг срочно понадобилось посмотреть на танцующих. Странно, что Эндрю так долго выносил ее общество. О чем они могли говорить?.. Кристин замерла, напряженно размышляя. «Таким нехитрым способом Кристин хочет выведать, о чем мы говорили…» Даже тетя Эдит не сказала бы такое совершенно незнакомому человеку… Он знаком и с Мюриел… Все трое где-то встречались, а это могло быть только…
 Эндрю принес тете Эдит стакан лимонада. Кристин начала уговаривать себя, что для жгучей ревности, которая закралась в ее сердце, нет никаких причин. Эндрю отверг Мюриел, он доказал это. Он просто проводил с ней время, а потом, в конце путешествия, бросил ее, как надоевшую вещь. Она могла быть для него лишь девушкой, с которой приятно провести время. Так что ее можно скинуть со счетов.
 Теперь Кристин поняла причину их скрытности: об этом попросила Мюриел. Кристин напряженно думала. Вскоре она осознала, что, если Мюриел попросила Эндрю скрыть знакомство с ней, она, наверное, передала ему хотя бы часть разговора с Кристин у дверей отеля «Мидленд». А в этом разговоре она, Кристин, намекнула на помолвку с Эндрю!
 Неудивительно, что Эндрю с таким презрением посмотрел на нее!
 Чувствуя, как ее захлестывает гнев, Кристин медленно поднялась со стула. Желание излить свой гнев на Мюриел было просто непреодолимым. Она пробормотала вежливое извинение и удалилась.




 X


 — Зачем ты привела меня в свою спальню, Кристин? — Мюриел стояла у кровати, глядя на кузину. Кристин подкрашивала губы у зеркала, и Мюриел почудилось что-то зловещее в ее движениях.
 — Я же сказала, что хочу немного поболтать с тобой. — Она отложила помаду. — Садись.
 Мюриел села на кровать, стараясь унять сердцебиение. Наконец Кристин повернулась к ней. Она пристально смотрела на Мюриел, сердито сжав губы и недобро прищурившись.
 — Ты давно знакома с Эндрю? — вкрадчиво спросила она.
 — Знакома? — Мюриел попыталась взять себя в руки. Эндрю даже не потрудился достоверно изобразить удивление, узнав, что она кузина Кристин. Мюриел это сразу заметила. Нет причин для паники, уверила она себя и спокойно взглянула в глаза Кристин. — Я с ним вовсе не знакома. Он просто заходил в наш цех, он же сказал, и…
 — И вы встречались только однажды?
 Мюриел онемела. Кристин играла с нею как кошка с мышью.
 — Да, Мюриел, я знаю, где вы познакомились. Ты выложила ему то, что я рассказала тебе тогда, в субботу?
 — Мне пришлось кое-что ему рассказать, Кристин… я была вынуждена, когда попросила его скрыть, что мы познакомились во время круиза. Ты должна понять, что я почувствовала, когда узнала, с кем ты встречаешься. Мне очень жаль, что я обманула тебя, но, если бы ты не принимала все за чистую монету, не ждала того, что никогда не может быть…
 — Откуда ты знаешь, что этого никогда не будет? — резко спросила Кристин.
 — Потому что Эндрю не любит тебя. — Мюриел была слегка озадачена спокойствием своей кузины.
 — Он сам сказал тебе об этом?
 — Он сказал, что вы всего лишь знакомы… Но, Кристин, почему ты говорила о свадьбе? Все это так глупо!
 Кристин приблизилась к ней.
 — Если ты не замолчишь, Мюриел, — угрожающе произнесла она, — я тебя ударю.
 — Я думаю, мне лучше уйти.
 Мюриел встала и шагнула к двери. Схватив ее за руку, стиснув запястья, Кристин резко повернула ее назад.
 — Кристин! Ты делаешь мне больно!
 Освободившись, Мюриел заметила, как у нее на руке остался след от пальцев Кристин. Она недоуменно взглянула на свою кузину.
 — Диль однажды сказала, что я еще увижу твое истинное лицо, — пробормотала она чуть слышно, — если у меня будет что-то такое, что понадобится тебе…
 — А почему ты думаешь, будто у тебя есть то, что нужно мне? — В голосе Кристин вдруг зазвучал металл. — Не хочешь ли ты сказать, что Эндрю любит тебя?
 — Не говори глупостей, Кристин. Ты ведь знаешь, как он поступил со мной.
 — Но сегодня он обращался с тобой вполне по-дружески. Между вами не чувствовалось ни малейшей вражды. Может быть, вы нашли общий язык, посмеявшись надо мной?
 — Посмеявшись?
 — Да, когда ты выболтала Эндрю все, что я сказала тебе. Это должно было позабавить его.
 — Мы не смеялись над тобой, Кристин, — спокойно сказала Мюриел. — Но если Эндрю и нашел в этом что-то забавное, то виновата ты сама.
 Несколько минут Кристин смотрела на свою кузину с нескрываемой ненавистью, потому что та говорила истинную правду. Но Кристин подумала, что для нее самой еще все могло бы сложиться иначе, если бы только Мюриел попридержала свой язык.
 — Ты просто злющая сплетница, Мюриел…
 — Вовсе нет! Откуда мне было знать, что все это выдумка? Я верила каждому твоему слову. Я думала, что вы с Эндрю действительно собираетесь пожениться. Я почувствовала, что не вынесу твоей насмешки, если ты узнаешь, что именно в него я и влюбилась. Ты поступила бы так же, если бы оказалась на моем месте.
 — А, так ты считаешь, что мы уже поменялись ролями? Напрасно надеешься, Мюриел! Ты нарушила мои планы относительно Эндрю. Ладно. Но если я не смогу его заполучить, то сделаю так, что и ты его не получишь!
 — Ты сама не понимаешь, о чем говоришь, — произнесла Мюриел, побелев как полотно. — Эндрю не влюбился в меня во время круиза, а уж сейчас он вряд ли сочтет меня привлекательной.
 Кристин не была в этом так уверена. Она попыталась снова докопаться до истины. Конечно, он не хотел ставить ее в неловкое положение… он даже пошел на ложь, лишь бы избежать этого. Правда, он не отрицал, что они встречались во время круиза, он просто умолчал об этом,
 И потом… как он смотрел на Мюриел, когда здоровался с ней. Несомненно, за его внешней невозмутимостью скрывались глубокие чувства. Неужели теперь он нашел ее более привлекательной? Может быть, он из тех мужчин, которые предпочитают тихих, скромных женщин?
 — Что произошло после того, как ты рассказала Эндрю обо мне? Чем закончился ваш разговор? — Кристин пристально смотрела на свою кузину, ожидая ответа.
 — Я думаю, что это вовсе не важно…
 — Отвечай!
 — Я сказала ему, что собираюсь уволиться с завода.
 — А он?
 — Он… не захотел, чтобы я увольнялась. — Мюриел вновь вспомнила, как Эндрю уговаривал ее остаться, и по какой-то необъяснимой причине ее сердце учащенно забилось.
 — Понятно…
 — Это все только потому, что он знает — я не могу остаться без работы, — поспешно вставила Мюриел.
 «Почему это должно его волновать? Только если он любит меня…»
 — Ты сделаешь так, как решила сначала, — зло сказала Кристин. — Ты уволишься с завода! Считай, уже уволилась. Ты не пойдешь туда завтра. Поняла?
 Румянец гнева выступил на щеках Мюриел, она с вызовом вскинула голову.
 — О чем ты говоришь, Кристин! Я не уволюсь!
 — Нет, уволишься! — Кристин приблизилась к ней, сжав кулаки и злобно глядя в лицо. — А если нет, я расскажу Эндрю все о твоей авантюре! У тебя появилась возможность, и ты подставила меня, но теперь пришла моя очередь!
 Мюриел отпрянула от нее, вновь вспомнив слова Диль. Кристин и вправду считала, что Эндрю влюблен в нее, Мюриел. Кристин убедила себя, что у Мюриел есть то, что необходимо ей самой… и тут открылся истинный характер кузины, слетело все, что раньше так нравилось Мюриел, чем она восхищалась по простоте душевной.
 — Мне совершенно безразлично, что может подумать обо мне Эндрю, — сказала Мюриел, ясно сознавая, что это вовсе не так. — Я не собираюсь бросать работу, Кристин.
 — Ладно… Тогда я сегодня же все ему расскажу!
 — Нет, не сегодня! — Восклицание вырвалось у нее помимо воли. Она с мольбой протянула к Кристин руки. — Не надо, Кристин. Ты сейчас просто рассержена, потому что Эндрю не любит тебя, но ты же не унизишься до мелкой гадости. Тебе от этого не будет никакой пользы…
 — Так ты уволишься с завода или нет?
 — Он же не любит меня… Ну как мне убедить тебя?
 — Ты уволишься?
 — Я не могу остаться без работы… Кристин, прошу тебя… — Мюриел вдруг замолчала, недоуменно задумавшись, почему кузина заставляет ее сделать такой выбор. — Почему ты предлагаешь мне выбирать? Почему не идешь и не рассказываешь обо всем прямо сейчас? Тогда ты будешь уверена, что он не захочет даже разговаривать со мной.
 — Я, пожалуй, придержу свои козыри. — Кристин помолчала, затем спокойно заметила: — Ясно, что Эндрю еще не сказал тебе о своей любви… а может, он и в самом деле не любит тебя…
 — В таком случае, я потеряю работу просто так!
 — Однако, если он тебя любит, — продолжала Кристин, не обращая внимания на слова Мюриел, — он найдет тебя и скажет тебе об этом, даже если ты уже уйдешь с завода. И когда он скажет тебе о своей любви и предложит выйти за него замуж, у тебя не будет другого выбора, как только отказать ему… — Она помедлила, чтобы эти слова лучше дошли до Мюриел, потом злорадно улыбнулась. — Да, Мюриел, ты откажешь ему из-за того, что я могу ему рассказать.
 Несколько минут Мюриел молча смотрела на нее, не веря своим ушам, наконец смысл слов Кристин дошел до нее.
 Она хотела, чтобы Эндрю признался в своей любви к Мюриел и предложил выйти за него замуж! Она хотела, чтобы Мюриел узнала о его любви, а потом…
 — Трудно поверить, что ты можешь быть такой коварной! — воскликнула Мюриел, но ее кузина даже не покраснела.
 — Я вижу, ты поняла меня. Если бы я рассказала ему обо всем прямо сейчас, ты бы никогда не узнала, любит он тебя или нет. А если он тебя любит, мне хочется, чтобы ты узнала об этом.
 «Чтобы боль вынужденного отказа стала невыносимой для меня», — подумала Мюриел. От отвращения она не могла вымолвить ни слова.
 — Ты, может быть, думаешь, что я не смогу воспользоваться своей козырной картой, — продолжала Кристин. — Не заблуждайся, Мюриел; я могу оставить свои козыри при себе, но, если ты не дашь слово уйти с завода, я немедленно спущусь вниз и расскажу Эндрю все.
 — Почему ты заставляешь меня увольняться? Я же сказала тебе, что не могу остаться без работы.
 — Есть причина… — Отвернувшись, Кристин взяла свою сумочку и направилась к двери. — Я хочу быть уверена, что ты наказана за то, что мне сделала. Ну? Я не могу ждать весь вечер!
 — Ты хочешь, чтобы я осталась без работы? Чтобы у меня не было денег? — Сейчас Мюриел ожидала от своей кузины чего угодно и все же не могла до конца поверить.
 — Я уже сказала, что не могу ждать весь вечер, Мюриел. — Кристин произнесла это спокойно, но в ее голосе слышалось нетерпение.
 — Хорошо. Видимо, у меня нет другого выбора… — Мюриел выскочила из комнаты и побежала вниз по лестнице.
 У нее был выбор: пусть Кристин выполнит свою угрозу и сегодня же расскажет обо всем Эндрю. Это значило бы, что Мюриел сохранит свою работу — ведь Эндрю не уволит ее просто так.
 — Какое это имеет значение? Пусть узнает… — прошептала она, направляясь вниз, чтобы незаметно уйти. — И все же мне бы не хотелось, чтобы он…
 — А, вот ты где! Я искал тебя, чтобы пригласить на танец.
 Мюриел обернулась и у двери в зал увидела Эндрю.
 — На т-танец?
 — Да. — Он вдруг нахмурился, заметив, что она бледна как снег. — Где ты была, Мюриел? Я думал, ты танцуешь, а ты куда-то исчезла.
 Она удивилась, поняв, что он наблюдал за ней.
 — Кристин хотела поговорить со мной, — она вздохнула. — После всех моих неприятностей… Она знает.
 — Твоя тетя так и подумала, что она догадывается. — Эндрю замолчал, глаза его сердито сверкнули. — Откуда у тебя эти синяки на руке?
 — Синяки? О, я… — Она поспешно спрятала руку за спину. — Я ушиблась.
 — Ушиблась, вот как? — Внимательно посмотрев ей в лицо, он понял, что нервы девушки напряжены до предела. — Ты собиралась уйти? Ты шла одеваться?
 — Да.
 — Тогда бери свое пальто, — сказал Эндрю. — Я отвезу тебя домой.
 — Ты отвезешь меня домой? — Мюриел широко открыла глаза от удивления. Она вспомнила, о чем ей только что говорила Кристин. — Почему ты предлагаешь отвезти меня домой?
 Легкая улыбка тронула его губы, но он вовремя сдержался, чтобы не сказать слишком много.
 — Ты выглядишь усталой, Мюриел, и мне совершенно ясно, что Кристин расстроила тебя. К тому же, твоя тетя Эдит беспокоилась о тебе и просила отвезти тебя домой.
 — Я лучше поеду на автобусе, — сказала Мюриел. — Спасибо тебе, но…
 — Ради бога, не упрямься, — спокойно прервал ее Эндрю. — Если мы будем стоять здесь и спорить, на нас обратят внимание.
 — Но я не хочу ехать с тобой… — слабо запротестовала Мюриел, но по выражению лица Эндрю поняла, что он решил настоять на своем. «Для этого у него должна быть какая-то причина», — подумала она, но не проявила особого интереса. Она чувствовала себя слишком усталой и несчастной, чтобы это могло ее взволновать. Больше всего она хотела поскорее добраться домой и лечь спать.
 — Ладно, я долго не задержусь, — вяло согласилась она.
 — На твоем месте я бы попрощался с хозяевами. Невежливо уходить просто так, Мюриел.
 — Хорошо.
 «Не стоит притворяться, будто я не заметила, как переменилось поведение Эндрю и его отношение ко мне», — думала Мюриел, когда машина плавно неслась по широкому шоссе. Она опять стала размышлять о том, что сказала ей кузина, и прошло много времени, прежде чем она заметила, что главное шоссе осталось в стороне, а они медленно едут вдоль какого-то большого озера. Мюриел резко повернулась к Эндрю.
 — Где… где мы? — дрожащим голосом спросила она. — Мы свернули не на ту дорогу.
 — Не пугайся, Мюриел, — мягко сказал Эндрю, останавливая машину у обочины. — Я свернул сюда, потому что еще совсем рано… и мне очень нужно поговорить с тобой.
 Он говорил так спокойно, так ободряюще. Невероятно, но Мюриел вдруг явственно осознала, что он хочет сделать ей предложение!
 — Отвези меня домой! Я не хочу ничего слушать… что бы ты ни сказал! Если ты сейчас же не развернешься, я выйду и пойду пешком!
 Взяв ее за руку, он спросил странным голосом:
 — Что сказала тебе Кристин?
 — Ничего особенного… Ты намерен отвезти меня домой?
 — Не сейчас.
 — Отпусти меня! — Мюриел попыталась высвободиться.
 — Я сегодня долго беседовал с тетей Эдит…
 — Ради бога, отпусти меня!
 — Она рассказала мне об авантюре, которую ты затеяла во время круиза.
 От удивления Мюриел даже вырываться перестала.
 — Тетя Эдит рассказала тебе… все?
 — Все.
 — Но… но… — В таком случае он не мог говорить с ней таким нежным тоном, не мог держать ее за руку. Он не предложил бы отвезти ее домой. — Ты об этом хотел поговорить?
 — Я думаю, нет нужды долго говорить об этом. Твоя тетя считает, что ты плохо вела себя, и я полностью с ней согласен. — Хотя в его голосе послышались недовольные нотки, в нем по-прежнему звучала нежность, и Мюриел повернулась к нему, чтобы рассмотреть в лунном свете его лицо.
 — Ты, кажется, не… Ты не считаешь, что это было… непростительно?
 — Твоя тетя убедила меня, что ты поступила так из-за глупости, а не из-за испорченности, — спокойно ответил Эндрю и, помолчав, добавил: — Мы оба должны простить друг друга, Мюриел, прежде чем мы уладим наши отношения.
 — Уладим? — Мюриел задрожала с головы до пят. — Эндрю, о чем ты говоришь?
 — Я говорю — немножко неуклюже, пожалуй, — что я люблю тебя.
 — Ты никогда не говорил мне это на корабле… — Спокойная гладь озера, искрящаяся в свете молодой луны, напомнила ей море. Это просто не могло быть правдой. — Наверное, тетя Эдит, не все тебе рассказала.
 — Думаю, что все, Мюриел. И я действительно очень люблю тебя. — Голос Эндрю звучал необыкновенно мягко. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
 Наступила полная тишина. Мюриел смутно помнила, как шла на вечер помешать тете Эдит устроить скандал, ожидая, что Эндрю после этого совсем от нее отвернется или, в лучшем случае, будет относится к ней с холодным равнодушием. А вместо этого он просит ее руки…
 — Я что-то плохо соображаю… Я не ожидала… — Мюриел подняла на него свои необыкновенные глаза, сиявшие сейчас особенно ярко. — Так это правда? — прошептала она. — Неужели это правда? — Но как она могла сомневаться, когда Эндрю так смотрел на нее? В его взгляде было что-то такое, чего она раньше не замечала.
 Со счастливой улыбкой она позволила ему себя обнять, подставив лицо для поцелуев, и на некоторое время в машине воцарилось молчание. Наконец Мюриел отстранилась от него.
 — Но когда?..
 — В тот же самый момент, что и ты, моя любимая: когда я приколол букетик горных фиалок тебе на платье.
 — На Мадейре? Но… — Ее глаза широко открылись от удивления. — Ты боролся с этим чувством? Ты ведь не хотел влюбляться в меня?
 — Я не хотел жениться на такой девушке, за которую тебя принимал, — честно признался Эндрю. — Я думал, что ты — именно такая девушка, какой казалась, — девушка, с которой можно хорошо провести время. Но вовсе не в такую я хотел бы однажды влюбиться.
 — Значит, я тебе больше нравлюсь такая, как сейчас? — удивленно взглянула на него. — Тебе не нравятся шикарные женщины?
 — Разве не ясно, что ты мне нравишься такая, как ты есть?
 — Да… да, конечно. Понимаешь, я думала, что тебе нравятся изысканные, опытные женщины. Я решила всегда выглядеть такой…
 — Твоя тетя мне все объяснила. А еще она рассказала мне, почему ты хотела выйти замуж за богатого человека. Скажи мне, глупышка, когда же ты собиралась попросить у своего мужа все эти деньги? В день свадьбы, когда ты могла быть уже уверена, что он не откажет?
 — Я никогда об этом не думала… Кстати, Эндрю, в этом нет ничего смешного!
 — Хорошо, я не буду смеяться. Лучше я тебя поцелую…
 — Эндрю, — спросила Мюриел, когда он выпустил ее из своих объятий, — если бы я не была такой… я хочу сказать, если бы я была такой, как сейчас?..
 — Тогда я, вероятно, сделал бы тебе предложение раньше, чем закончилась первая неделя круиза. — Он укоризненно посмотрел на нее. — А тогда я решил, что будет забавно пофлиртовать с тобой, заставить тебя поверить, что ты прочно меня подцепила… Нет, дорогая, давай больше не будем говорить об этом! Скажи, что ты простила меня, и мы все начнем сначала.
 — Мне не за что тебя прощать!
 — Нет, есть. Я с самого начала задумал проучить тебя. Мне следовало оставить тебя в покое, а я вместо этого заставил тебя страдать.
 — Я рада, что ты не оставил меня в покое, Эндрю.
 — Любимая… — Он привлек ее к себе. — Значит, я прощен?
 — Но я же сама во всем виновата…
 — Прощен?
 — Да, если ты хочешь, чтобы я это сказала, — прошептала она. — Но я все же думаю…
 — Спасибо, любовь моя. Я сделаю все, чтобы ты забыла те печальные дни. Если хочешь знать, для меня они тоже были ужасны.
 — Ты такой хороший, — с трепетом в голосе произнесла она. — Я не заслуживаю…
 — Никогда больше не говори так! — резко прервал ее Эндрю. — Никогда, слышишь?!
 — Ты, может быть, думаешь, что я — идеальная, но это не так; нельзя даже сказать, что я хоть отчасти идеальная.
 — Человек не может быть «отчасти» идеальным. Либо идеальный, либо нет.
 — Тогда я вовсе не идеальная.
 — Неправда.
 — Нет, правда.
 — Не спорь со своим боссом, — с притворной суровостью прервал он ее. — Ты сможешь сколько угодно спорить со своим мужем, но пока я все еще твой босс и хочу воспользоваться своим положением.
 Его слова напомнили Мюриел, что она пообещала Кристин не ходить больше на завод. Поверит ли Кристин, что Эндрю все знает? Наверное, она считает, что он не сможет ее простить. Наверное, он и не простил бы, если бы услышал все от Кристин, а не от тети Эдит. Дорогая тетя Эдит. Она, должно быть, догадалась…
 — Почему тетя Эдит рассказала тебе все, Эндрю? Она поняла, что ты меня любишь?
 — Да. Она специально пришла, чтобы увидеть меня и уладить наши отношения. Между прочим, я тоже пришел, чтобы поговорить с ней.
 — Обо мне?
 — Я чувствовал, что многого не понимаю. Я очень хотел выяснить, ошибался ли я в тебе.
 — О, Эндрю! — Мюриел прижалась к нему, вовремя удержавшись, чтобы снова не сказать, что она его недостойна. — Тетя Эдит сказала моей маме, будто она собирается разоблачить тебя перед тетей Сарой и дядей Гербертом. Она сказала, что они должны узнать… узнать…
 Она замолчала, а Эндрю, смеясь продолжил:
 — …какой я негодяй.
 — Какая же она обманщица!
 — Она — прелесть. Она должна была привести тебя на вечер, сказала она, потому что ей не удалось бы ничего достичь до тех пор, пока я не увижу, какая ты на самом деле… милая и естественная. Ну, не красней так, любимая. Ты должна привыкать к комплиментам, потому что ты будешь их слышать постоянно. — Помолчав немного, он спокойно спросил: — Теперь мы все выяснили?
 — Да… Я думаю.
 Несколько минут они молчали.
 — Ты не хочешь рассказать, о чем говорила с тобой твоя кузина?
 Он осторожно тронул ее запястье. Этот жест убедил Мюриел, что он прекрасно понял, о чем говорила Кристин, что нет смысла скрывать от него истинную натуру ее кузины. Кроме того, Мюриел была уверена: Кристин не поверит, что Эндрю знает всю правду, выполнит свою угрозу и сама ему все расскажет.
 — Она сказала, что если я… приму твое предложение, она… О, я никогда не говорила, что ты любишь меня, Эндрю! — поспешно произнесла она. — Наоборот, я старалась убедить ее, что это не так. Пожалуйста, не думай…
 — Я и не думаю, дорогая. Значит, Кристин поняла, что я сделаю тебе предложение?
 — Я не знаю, почему она так решила. Я только сказала, что ты не хотел, чтобы я увольнялась с завода, но…
 — Неважно. — Голос Эндрю внезапно стал суровым. — Она угрожала явиться ко мне, не так ли? Что ж, я ее буду ждать!
 — Может быть, она и не придет. Возможно, она поверит мне, когда я скажу, что ты уже все знаешь, что тетя Эдит все тебе рассказала.
 — Не думаю, что Кристин поверит тебе или твоей тете… в том случае, если вздумает пойти к ней, в чем я, впрочем, очень сомневаюсь. Однако тебе не стоит беспокоиться: твоя кузина получит по заслугам, если явится ко мне со своими сплетнями.
 — Она считает, что, даже если ты меня любишь, ты все равно не простишь меня. — Мюриел замолчала, взглянув на него из-под ресниц. — Когда я впервые увидела тебя, я подумала, что ты очень твердый и неумолимый человек.
 — Вот как, Мюриел? Ну, в чем-то ты права. Есть вещи, которые я никому не могу простить, как бы он не старался.
 — Надеюсь, я никогда не сделаю ничего такого, — с жаром сказала она, еще теснее прижимаясь к нему.
 — Никогда. — Он поцеловал ее в щеку. — Когда ты выйдешь за меня замуж, любовь моя?
 — А когда ты хочешь? — смущенно спросила Мюриел.
 — Завтра, — последовал быстрый ответ, и оба они засмеялись.
 — Тебе нравится июнь? — задумчиво спросила она.
 — Нравится, но не для свадьбы… не для нашей, во всяком случае, — ответил он решительно. — А как насчет следующего месяца?
 — Я не могу спорить со своим боссом. — Озорная улыбка тронула ее губы. — Я выйду за вас замуж в следующем месяце… сэр.
 — Повтори это еще раз и получишь выволочку.
 — Какую?
 — Двадцать поцелуев.
 — Сэр!
 Эндрю засмеялся и включил свет в салоне, чтобы посмотреть на часы.
 — Наказание откладывается, — сказал он. — Уже поздно, а мы еще не обсудили твою новую работу.
 — Новую работу?
 — Неужели ты думаешь, что я позволю тебе остаться на прежнем месте? Я перевожу тебя в финансовый отдел.
 — Но я ничего не смыслю в финансах!
 — Не страшно, научишься. Сколько ты сейчас получаешь? — И когда она ответила, он сказал: — Мы удвоим твою ставку.
 — О нет, Эндрю! От меня же не будет никакой пользы.
 — Фирма не разорится, — насмешливо сказал он.
 — Пожалуйста, не смейся. Я соглашусь на эту работу, если ты настаиваешь, но с прежней зарплатой.
 — Ты будешь выполнять новую работу, моя дорогая, за ту зарплату, которую я установлю. — Эндрю говорил достаточно спокойно, но один взгляд на его плотно сжатые губы сказал Мюриел, что спорить бесполезно.
 — Хорошо, Эндрю, — неохотно согласилась она. — Но я-то знаю, что такой зарплаты не заслуживаю.
 Пропустив слова Мюриел мимо ушей, Эндрю велел ей прийти в восемь тридцать утра в его кабинет, чтобы он мог отвести ее к мистеру Пикару, начальнику финансового отдела. Затем, нахмурившись, Эндрю резко сменил тему разговора:
 — Что ты имела в виду, когда сказала мне, будто любишь этого Томсона?
 Мюриел вздрогнула и покраснела.
 — Это была неправда…
 — Очевидно, но ты доставила мне много неприятных минут. Он влюблен в тебя?
 — Да. — Мюриел закусила губу. Питеру будет больно, когда он узнает, что она выходит замуж. — Но он знает, что я люблю другого.
 — Ты сказала ему?
 — Я не сказала ему, что это ты… но тогда он просто пытался меня успокоить. Я была очень расстроена, когда мисс Кук сказала, что ты не хочешь говорить со мной.
 — Я так и подумал. Прости меня, дорогая, я вел себя непростительно. — Он привлек ее к себе, и она с готовностью прильнула к нему. Она почувствовала, как бьется его сердце, как он нежно касается губами ее волос, и ее охватило безмерное счастье.
 — Дорогая, ты вся дрожишь. Почему?
 — Это от счастья, — коротко ответила она. Наступило минутное молчание, потом Эндрю нежно взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза. Его взгляд был нежен и в то же время серьезен.
 — Ты отдаешь в мои руки счастье всей твоей жизни. Ты понимаешь это, Мюриел?
 — Конечно. — Ее взгляд был по-детски доверчив. — Ты и есть счастье всей моей жизни.
 — Здравая мысль, — пробормотал он, словно бы про себя. — Ты никогда не пожалеешь об этом, любимая. С этой минуты ты — моя главная забота.
 — Боже, могла ли я думать, что сегодня вернусь домой такая счастливая? Вот проснусь завтра, и все окажется сном!
 — Тогда этот сон будет длиться всю твою жизнь, — сказал он, заметив, как засветились счастьем ее чудесные глаза. — Боюсь, нам пора, дорогая… — И он посмотрел на часы.
 — Да. — Она неохотно высвободилась из его объятий. — Нам и вправду пора.




 XI


 Эндрю только что положил трубку телефона, когда Мюриел вошла в его кабинет. Видимо, его что-то рассмешило — улыбка еще светилась в его глазах, но она тут же погасла, едва он увидел выражение лица Мюриел.
 — Что случилось? — быстро спросил он. — Твоя мама не согласна на брак?
 Мюриел жалобно взглянула на него. Губы ее дрожали, в глазах стояли слезы.
 — Я ей ничего не сказала… О, Эндрю, мы не сможем пожениться еще очень долго!
 — В самом деле? Почему?
 — Диль и Фред переезжают. Один друг Фреда уезжает за границу и сдает им свой дом. — Дальнейших объяснений не требовалось. Мюриел еще накануне сказала Эндрю, что Диль и Фред давали часть денег на ведение хозяйства.
 — Сколько, ты думаешь, я могу ждать? — поинтересовался Эндрю таким подозрительно спокойным тоном, что Мюриел подняла на него глаза.
 — Я не знаю… пройдет, наверное, много времени, прежде чем Дерек начнет зарабатывать. — Она ожидала, что Эндрю станет возражать, может быть, даже рассердится; вместо этого, он улыбнулся ей очень нежно и ободряюще. — Значит, ты не против подождать?
 — Я вовсе не собираюсь ждать, — ответил он быстро. — Ты еще плохо меня знаешь, любовь моя. — Он задумался, слегка нахмурившись. — Твоя мама сильно смутится, если я предложу ей денежную помощь?.. Нет, это должно исходить от тебя.
 — Но я не могу позволить тебе содержать мою мать!
 — А я не могу ждать тебя годы, Мюриел, — сказал Эндрю со спокойной решимостью. — Даже месяцы. Разве ты не хочешь выйти за меня замуж?
 — Ты прекрасно знаешь, что хочу. Но все так сложно…
 — Напротив, все очень просто. А теперь перестань расстраиваться и улыбнись мне. — Видя, что она опять готова протестовать, Эндрю обнял ее и некоторое время они занимались тем, что было «строго запрещено» на заводе. Затем он ослабил объятья. — Это приказ… Где же улыбка?
 Мюриел подняла на него свой ясный серьезный взгляд и попыталась улыбнуться.
 — Ты такой добрый, — робко произнесла она. — Я просто не знаю, как благодарить тебя.
 — Когда мы с тобой что-то даем друг другу, Мюриел, не стоит благодарить.
 — Но пока все даешь только ты. Мне нечего дать взамен.
 — Твою любовь… а это очень много. — Он с бесконечной нежностью посмотрел на нее, а Мюриел обняла его и ласково поцеловала в губы.
 — Я буду любить тебя всегда, — чуть слышно прошептала Мюриел. — О, я так счастлива, и подумать только, все это благодаря тете Эдит.
 — Да, кстати, она недавно звонила.
 — Так рано? Зачем?
 — Хотела узнать, сделал ли я тебе предложение.
 — Так рано? — повторила она, удивленно глядя на него. — Ей ведь пришлось пройти целую милю до ближайшего телефона!
 — Очевидно, не могла дождаться, — засмеялся он и добавил: — Я подозреваю, что она хочет первой рассказать об этом Кристин.
 «Как кузина это воспримет?» — подумала Мюриел и не смогла не поделиться своими мыслями с Эндрю. Он только равнодушно пожал плечами.
 — Мне все равно, как она это воспримет, — сказал Эндрю и выпустил Мюриел из своих объятий, лишь когда раздался стук в дверь и в кабинет вошла его секретарша.
 — Только что позвонил мистер Пикар, — сухо сказала мисс Кук, осуждающе глянув на них обоих. — Он сказал, что вы собирались привести к нему мисс Патерсон без двадцати девять. — Она посмотрела на часы — было уже десять минут десятого. — Он должен уйти и хотел бы знать, не сможете ли вы прийти прямо сейчас. Если нет, то он вернется около одиннадцати.
 — Передайте ему, что мы сейчас придем.
 — Я не нравлюсь мисс Кук, — заметила Мюриел, когда та вышла из комнаты.
 — На свете очень мало людей, которые ей нравятся, — ответил Эндрю с легкой усмешкой. — Она довольно странная женщина, но как секретарю ей нет цены. Пойдем, дорогая. Ты, кажется, боишься?
 — Ужасно, — ответила она дрогнувшим голосом. — Я, наверное, не справлюсь, Эндрю.
 Но мистер Пикар, седовласый пожилой мужчина, несмотря на довольно суровое выражение лица, оказался очень приятным в обхождении, и Мюриел сразу почувствовала себя свободнее. Вскоре она уже сидела рядом с доброжелательно улыбавшейся девушкой, и та объясняла, что Мюриел придется делать. Все в отделе с любопытством поглядывали на нее: никогда еще хозяин сам не приводил к ним в отдел новых служащих!
 — Теперь все в порядке? — Эндрю улыбнулся ей, и выражение его глаз придало ей уверенности.
 — Да, спасибо, Эндрю… мистер Берк.
 Он ободряюще подмигнул ей и, поговорив немного с мистером Пикаром, ушел.
 Утро пролетело незаметно. В двенадцать часов мистер Пикар вызвал Мюриел к Себе и вручил ей папку.
 — Мистер Берк просил меня прислать вас к нему в кабинет вот с этими документами. Вы найдете дорогу? — Его лицо было совершенно бесстрастным — что бы он ни думал о полученном указании, он отлично скрывал свои мысли.
 — Наверное, найду, — с сомнением в голосе ответила Мюриел, вспомнив бесконечные коридоры, по которым вел ее Эндрю. — Сначала я должна повернуть налево, верно?
 — Да. Потом прямо, мимо конструкторского отдела, затем еще раз налево.
 Сначала Мюриел почти бежала, но потом перед кабинетом замедлила шаг. Она едва справилась с сердцебиением, когда, постучав в дверь и получив разрешение войти, положила папку перед Эндрю на стол.
 — Вот документы. — Она постаралась сказать это бодрым деловым тоном.
 — Ты очень похожа на суетливого маленького котенка, моя прелесть! — засмеялся Эндрю, окинув взглядом ее аккуратную черную юбку, белоснежную блузку и собранные в пучок волосы. — Распусти волосы.
 — Распустить волосы?
 — Ненадолго. Я приглашаю тебя на ленч.
 — Замечательно! — порывисто воскликнула она и тут же смутилась. — Я хотела сказать, спасибо.
 — Где твое пальто?
 — Там, на вешалке. — Она кивнула в сторону приемной. — Мисс Кук велела оставить его там.
 — Тогда сходи за ним, а я подожду тебя здесь.
 Когда Мюриел вернулась, Эндрю уже был одет. По дороге до небольшого ресторанчика, куда он обычно ходил на ленч, Эндрю стал расспрашивать ее о новой работе.
 — Мне там очень нравится. Я чувствую, что надоедаю мисс Стивенс, но она охотно отвечает на все мои вопросы.
 — Я рад, что тебе нравится работа. — Он насмешливо улыбнулся. — Надеюсь, ты не будешь о ней жалеть, когда тебе придется уйти.
 — Нет… но мне будет одиноко, когда ты будешь на работе. Чем я буду заниматься?
 Они вошли в ресторан. Эндрю взял ее за руку и повел к столику в углу.
 — Я мог бы дать тебе ответ, который заставит тебя покраснеть. Ты так очаровательно краснеешь, — тихо сказал он. — Но я подожду, когда мы останемся совсем одни.
 — Ты уже, кажется, ответил мне, — заметила Мюриел. усаживаясь, — и я не краснею!
 — Это тебе кажется, дорогая. — Он подал ей меню. — Грейпфрут?
 — Да, пожалуйста.
 За столом Эндрю был странно молчалив, порой на его лице мелькало озабоченное выражение.
 — Что-то случилось, Эндрю?
 — Что?
 — Кажется, тебя что-то… беспокоит.
 Он вздохнул, помедлив с ответом.
 — Вчера я говорил со своей мамой. Я сказал ей, что собираюсь жениться, и она… она…
 — Ей это не понравилось? — Мюриел сказала это очень медленно, через силу, с мучительным чувством неловкости. Какое уж счастье, если она станет причиной разрыва между Эндрю и его матерью; Из того немногого, что он рассказывал во время круиза, Мюриел знала, что он очень привязан к своей матери.
 — Нет, дорогая, дело не в этом, — поспешно сказал он. — Она, конечно, немного беспокоится, но это пройдет, когда она ближе познакомится с тобой. Она давно твердит, что мне пора жениться. Все дело в доме… — Он заметно колебался. — Мюриел, дорогая, я знаю, что тебе хотелось иметь свой дом… мама тоже так считает, но…
 Мюриел спокойно закончила его мысль:
 — …ты не хочешь расставаться со своей мамой.
 — Все же я думаю, что мне лучше купить для нас другой дом.
 — Но тебе вовсе не хочется покидать свой родной дом?! — воскликнула Мюриел. — Когда-то ты говорил мне, что ты там родился, и твой отец тоже. Ты рассказывал мне о чудесных деревьях, которые посадил твой дед.
 — Это не имеет значения. Важно, чтобы ты была счастлива, а это вряд ли возможно, если две женщины…
 — Эндрю, милый, помнишь, ты в один миг рассеял все мои тревоги? — Она с любовью улыбнулась ему. — Теперь я могу избавить тебя от твоих тревог. Я готова жить с твоей мамой.
 — Ты… просто прелесть! — Озабоченное выражение исчезло с его лица, но он все же спросил еще раз: — А ты уверена? Действительно уверена?
 — Если она такая же хорошая, как ты, я буду счастлива жить с ней под одной крышей.
 — Я этого никогда не забуду. Это большая жертва, и я…
 — Нет-нет, ничего подобного, — начала она, но Эндрю прервал ее.
 — Конечно, это жертва для женщины, которая не сможет иметь свой собственный дом, окружить себя вещами по своему выбору. — Он слабо улыбнулся. — Хотя я — обыкновенный мужчина, мне все же ведомы чувства женщин, их поразительная сентиментальность. Стоит только посмотреть, как моя мама вытирает пыль с памятных безделушек лучшим носовым платочком.
 — Правда?! — воскликнула Мюриел, — О, я, наверное, полюблю ее!
 — Да? Ты тоже так делаешь?
 — Конечно, — она только не добавила, что такой чести она удостаивает лишь маленькую фарфоровую собачку, которую он купил для нее во время круиза.
 — Да, я тоже думаю, что ты полюбишь мою маму, — уверенно сказал Эндрю. — И конечно, она тоже полюбит тебя. А со временем ты полюбишь и наш дом. Когда мы съездим туда? — почти с мальчишеским нетерпением спросил он. — Сегодня?
 — Не сегодня, Эндрю. Я пообещала Диль навестить ее сегодня. Я ведь говорила тебе о малыше?
 — Вчера вечером ты только о нем и говорила, — сухо заметил Эндрю. — Нам надо обсудить более важные для нас вещи.
 — Знаешь, как приятно быть тетей? Я чувствую себя ответственной. И малыш такой очаровательный!
 — Ты бы в любом случае стала тетей. У моей старшей сестры, Салли, есть сын четырех лет. Но я уверен, ты не сочтешь его очаровательным, когда познакомишься с ним. Он ужасный проказник.
  — Но у него же такой возраст, — заступилась Мюриел за своего будущего племянника. — Ты должен быть снисходительнее.
 — Ну, мне это не всегда удается, — серьезно ответил Эндрю. — Я могу выносить его только после того, как отшлепаю.
 — Никогда не следует бить детей, — со знанием дела заявила Мюриел. — Во всех книгах об этом пишут.
 — Так ты читаешь книги по детской психологии? — весело спросил он.
 — Диль дали несколько книг, и я их прочитала. Одна мне особенно понравилась и я пообещала купить ей такую.
 — Не стоит, — последовал совет Эндрю. — Купи ей лучше метелку, она твоей сестре больше пригодится.
 — Метелку? — Мюриел недоверчиво посмотрела на него. — А что это такое?
 — А ты не знаешь? — с наигранным изумлением спросил Эндрю. — Метелка — это такая гибкая палочка с пучком перьев на конце. Они, конечно, просто для отвода глаз: ни одна уважающая себя хозяйка не станет сметать пыль вместо того, чтобы вытереть ее, правда?
 — Ты хочешь сказать?.. Эндрю, ты меня разыгрываешь?
 — Ничего подобного, дорогая. Метелки для этого и предназначены. Ни один родитель не может без них обойтись. Нам тоже придется купить такую. Мамина, наверное, вся износилась — ведь нас у нее было трое.
 — Ни за что! Ты просто дразнишь меня. Никогда не поверю, что твоя мама хоть раз дотронулась до тебя этой… метелкой!
 — Тогда спроси ее сама. Вернемся к главному: когда ты поедешь к нам?
 Несколько робея перед предстоящей встречей с миссис Берк, Мюриел сказала, что могла бы поехать к нему на следующий день сразу после работы.
 — Если я сначала заеду домой, будет уже очень поздно.
 — Да, конечно, тебе не стоит заезжать домой, но… — Он замолчал. — Утром я должен поехать в Шеффилд и вернусь не раньше трех. Я думаю на этом закончить свой рабочий день. Ты можешь взять отгул на пару часов, а я заеду за тобой на обратном пути.
 — Взять отгул, так сразу? А что скажет мистер Пикар?
 — Не думаю, что он будет возражать, — ответил Эндрю с легкой усмешкой. — Особенно, если я его очень попрошу.
 — Он ведь может что-нибудь подумать?
 — Он и так все узнает, когда появится объявление о нашей помолвке. Мама настаивает на этом, — добавил он. — Ты не возражаешь?
 — Н-нет… — Вспомнив, какой мучительной была для нее самой мысль о возможной помолвке Эндрю и Кристин, Мюриел почувствовала, что при всей своей неприязни к кузине, все же не желает той испытать подобное. — Не думаю, что сейчас это имеет какое-нибудь значение, — сказала она как бы про себя.
 Угадав ее мысли, Эндрю ничего об этом не сказал.
 — Я подумал, дорогая, — раз уж мы поедем к нам в пятницу, — почему бы тебе не провести с нами уик-энд… или твоя мама будет против? Она ведь совсем меня не знает.
 Мюриел была почти совсем уверена, что мама не станет возражать, но все же не решилась ничего обещать.
 — Я спрошу у нее и дам тебе ответ завтра утром. — Она замолчала, вспомнив свои скромный дом с дешевой мебелью и выцветшими шторами, и попыталась представить себе дом Эндрю и мысленно сравнить их. — Эндрю…
 — Да, любовь моя?
 — Ты приедешь к нам, правда?
 — Конечно, любимая, как только ты меня пригласишь.
 — У нас всего лишь маленький домик… — Она замолчала, заметив упрек в его глазах.
 — Я, кажется, не давал тебе повода считать меня богатым снобом, Мюриел. — Эти слова были сказаны тем резким, властным голосом, который она не однажды слышала на корабле. Тон Эндрю, казалось, опровергал его собственные слова.
 — Извини… Я только хотела объяснить… Не сердись, Эндрю. — Неужели ее всегда будет ранить малейшее изменение его тона? Эта мысль напугала Мюриел.
 Ее умоляющая интонация возымела свое действие: лицо Эндрю сразу смягчилось. Глаза Мюриел счастливо блеснули; она уверилась, что он никогда не будет долго сердиться на нее.
 Они решили, что Эндрю придет к Мюриел домой на следующей неделе, а она выяснит у своей матери, в какой день ей удобнее принять будущего зятя. Затем Эндрю заговорил об обручальных кольцах.
 — Ты должен сам выбрать мне кольцо, — сказала Мюриел. — Мне понравится то, что понравится тебе.
 Но Эндрю покачал головой.
 — Один мой друг так и поступил, но его выбор, оказалось, не совпал с тем, что хотелось невесте; и теперь она не носит это кольцо. С нами такого быть не должно. Я предоставляю тебе полную свободу в этом вопросе.
 Заметив секундную паузу перед последними двумя словами, Мюриел, спросила шутливым тоном:
 — Означает ли это, что мне будет предоставлена полная свобода… во всем?
 — Нет, дорогая моя, не будет… и ты это знала еще до того, как спросила.
 — Тем не менее, ответ мне понравился.
 — Твои слова успокоили меня.
 — Неправда! — быстро парировала она. — Для тебя не имеет ни малейшего значения, понравился бы мне твой ответ или нет.
 — Нет, моя прелесть, я сказал это совершенно искренне. — Взглянув на часы, он заметил: — Если мы сейчас же не вернемся на работу, тебя ждет выговор.
 Схватив сумочку и перчатки, Мюриел поспешно встала.
 — Я опаздываю? — озабоченно спросила она.
 — Немного.
 — О боже… Что скажет мистер Пикар?
 — Ну, — насмешливо начал он, — сначала он осуждающе посмотрит на тебя, затем скажет: «Разве вы не знаете, мисс Патерсон, что на ленч у нас положен всего один час. Вам придется выучить пятьсот строк латинских стихов».
 — Обманщик! — засмеялась она. — Нет, в самом деле, что он скажет?
 — Ничего — сотрудникам этого отдела разрешено задерживаться минут на десять по утрам и в обеденное время.
 — Только в этом отделе? А почему?
 — В качестве компенсации. Несколько раз в году им приходится работать сверхурочно.
 «Как много я узнала о нем», — думала Мюриел об Эндрю, идя рядом с ним по двору завода. Еще вчера в это же время — неужели это было только вчера? — она знала о нем так мало и никак не думала, что он способен на такую заботу о своих служащих.
 — Ты зайдешь ко мне перед уходом? — спросил Эндрю. — Я хотел бы поцеловать тебя на прощание.
 — Я… хорошо, я зайду.
 — Не слышу радости в твоем голосе, — нахмурился он.
 — Я хотела повидать… Питера, — робко произнесла она.
 — Питера? — Эндрю нахмурился еще больше.
 — Питера Томсона — ты же помнишь… Молодого человека, который… который…
 — Ах да, молодого человека, который вовсе не обнимал тебя. — Он перестал хмуриться. — Ты хочешь ему сказать?
 — Да, Эндрю. Я хочу рассказать ему сама. Ты не возражаешь?
 — Нет, но все же хочу получить свой поцелуй. Я опять попрошу Пикара прислать мне какие-нибудь документы.
 Питер сумел скрыть свои чувства, он сердечно поздравил Мюриел и пожелал ей счастья. Все же она понимала, что ему больно, и поэтому в палату к своей сестре вошла далеко не в самом радостном настроении. Однако первые же слова Диль заставили ее начисто забыть о Питере.
 — Ну и скрытная же ты, Мюриел! Через месяц выходишь замуж — и никому ни слова!
 — Откуда… откуда ты узнала? — Мюриел ошеломленно уставилась на сестру.
 — Сегодня к маме заезжала тетя Эдит; она ехала к тете Саре. Почему ты не сказала об этом маме? Ах да, я знаю: он только вчера сделал тебе предложение. Тетя Эдит звонила ему сегодня утром.
 — Тетя Эдит поехала к тете Саре?.. Только для того, чтобы рассказать о нашей помолвке? О, это ужасно!
 — Почему? Они все равно вскоре узнают об этом. — Диль засмеялась. — Тетя Эдит сказала, что она проделала всю работу и уж постарается вознаградить себя. Боже, как я ей завидую! Я бы многое отдала, чтобы увидеть лицо Кристин, когда она узнает эту новость. Подумать только, ты перехватила у нее парня! Она тебе этого не простит…
 — Перестань, Диль! Мне не нравится, когда ты так говоришь. — Глаза Мюриел сердито сверкнули.
 — Прости. — Диль взяла ее за руку, — Я нехорошо сказала. Я все знаю, и я видела, что ты переживаешь тяжелые дни. Я поняла, что ты поделилась с тетей Эдит, потому что тебе надо было кому-то рассказать обо всем. Я ненавижу себя за то, что наговорила тебе. Ведь именно со мной ты должна была поделиться своими проблемами. Прости меня, Мюриел. Я очень рада, что ты нашла свое счастье.
 Она говорила искренне. Сейчас перед ней была новая Диль сестра, которой так не хватало Мюриел, настоящая сестра. Мюриел почувствовала, что готова заплакать.
 — Спасибо, Диль… о, я т-так с-счастлива…
 Увидев ее слезы, Диль весело сказала:
 — Ну, если ты так выглядишь, когда счастлива, то упаси меня бог увидеть тебя в отчаянии! — И слезы Мюриел тут же превратились в смех.
 — Я знаю, я очень глупая, но все так добры ко мне. Эндрю… — Мюриел вздохнула. — Диль, он — необыкновенный!
 — Он должен быть совершенно исключительным, — с усмешкой ответила Диль, — если самой Кристин загорелось заполучить его. Все же почему ты ничего не сказала маме? — серьезно спросила она.
 — Она сказала, что вы нашли для себя дом, и я подумала, что мы с Эндрю еще долго не сможем пожениться. Я хотела сначала поговорить с ним.
 — И что он сказал? — Диль с любопытством посмотрела на сестру.
 — Он сказал, что позволит мне помогать маме деньгами.
 — Не хочет ждать? Мне это нравится. Когда же свадьба?
 — Мы еще не назначили день.
 — Ты должна будешь пригласить и нашу очаровательную кузину?
 — Нет, — покачала головой Мюриел, — я не смогу.
 — А как же тогда тетя Сара и дядя Герберт?
 — Господи! Ведь Эндрю — деловой партнер дяди Герберта. — Мюриел забеспокоилась. — Я думаю, придется пригласить их всех… но Кристин не придет, — заключила она.
 — А я думаю, непременно придет, хотя бы для того, чтобы спасти свою репутацию. Она сделает вид, что ничего особенного не случилось, но сама постарается отомстить.
 — Я знаю, — ответила Мюриел и рассказала сестре об угрозах Кристин. — Конечно, — добавила она, — Кристин не знала, что тетя Эдит уже все рассказала Эндрю. Я тоже этого не знала, потому и согласилась уйти с завода.
 Густая краска залила щеки Диль, но в голосе ее звучала тревога, а не гнев.
 — Ты абсолютно уверена, что тетя Эдит все ему рассказала? Она утверждает, что все, но, может быть, она немного приукрашивает?
 — Я думаю, она представила все несколько в другом свете, чем это сделала бы Кристин, но она рассказала Эндрю обо всем, — ответила Мюриел, но сердце ее как-то странно екнуло. — Почему… почему ты так на меня смотришь, Диль? Теперь Кристин не может причинить мне никакого вреда.
 — Я не знаю… — Диль на секунду замолчала. — Я скорее поверю ядовитой змее, чем Кристин. Ты уверена, что Эндрю знает обо всем? — опять спросила она. — Он знает, что ты отправилась в путешествие в надежде найти богатого мужа?..
 — Да-да, — поспешно прервала ее Мюриел. — И он простил меня. Диль, ты меня пугаешь!
 — Извини, но у меня какое-то странное чувство… Кристин очень злопамятна. Она пойдет на что угодно, лишь бы сорвать вашу свадьбу.
 — Но что она может сделать? Кристин может только рассказать Эндрю то, что ему и без нее известно… если он еще захочет слушать ее, а он к этому вовсе не расположен. Он сказал, что воздаст ей по заслугам, если она вздумает явиться к нему со своими сплетнями.
 Однако голос Мюриел все же дрогнул.
 — Он знает, что она может прийти к нему? — Раскаиваясь в том, что расстроила Мюриел, Диль старалась теперь успокоить ее.
 — Да.
 — Ну, тогда тебе не о чем беспокоиться.
 Но Мюриел вовсе не успокоилась. Наоборот, у нее появилось необъяснимое чувство вины, подсознательное ощущение, что она совершила что-то гадкое, о чем Эндрю еще не знает.
 «Это просто глупо, — твердила она себе. — Ничего не было…  ничего…» 




 XII


 Все следующее утро Мюриел чувствовала, какое-то беспокойство, сама не зная почему. Снова и снова она уверяла себя, что ее кузина не сможет причинить ей никакого вреда, но, когда в половине четвертого мистер Пикар сказал ей, что Эндрю уже у себя в кабинете и что она может идти, Мюриел почувствовала, как вся дрожит. На этот раз она не бежала по коридорам. Она едва держалась на ногах, опасаясь в любую минуту упасть.
 Эндрю стоял у стола, в толстом сером пальто его фигура казалась еще более внушительной. Мюриел со страхом взглянула на него; черты его лица показались ей резкими, глаза — суровыми…
 — Здравствуй, моя радость. — Никакой суровости в глазах, улыбавшихся ей, а его руки уже приготовились обнять ее.
 — Эндрю! — Она не помнила, как шагнула ему навстречу и оказалась в его объятьях, прижимаясь щекой к жесткому драпу его пальто. — Эндрю… — У нее вырвался вздох облегчения. Эндрю чуть отстранил ее от себя и внимательно посмотрел ей в лицо.
 — Ты хорошо себя чувствуешь?
 — Да, замечательно, — и она снова прижалась к нему, словно ища защиты. — Позволь мне остаться так еще ненадолго.
 Он крепко обнял ее и держал, пока Мюриел не перестала дрожать.
 — Ну, что случилось? — мягко спросил он. — Что тебя расстроило, дорогая?
 — Я подумала… Я подумала… А Кристин к тебе вчера не приходила?
 — Нет. — Эндрю озадаченно посмотрел на нее. — А хоть бы и пришла, что с того?..
 — Она могла бы убедить тебя, что я… очень испорченная, я хочу сказать, если бы она представила свою версию того, что было…
 — И это все, что тебя беспокоит? — прервал он, легонько ее встряхнув. — Какая ты глупая, Мюриел. У Кристин не будет возможности сказать ни одного дурного слова о тебе. Если у нее хватит наглости явиться ко мне, она получит урок на всю жизнь и больше не переступит порог нашего дома. Когда эта глупость пришла тебе в голову?
 — Вчера вечером.
 — Выходит, — заметил он сердито, — ты не спала всю ночь?
 — Не всю, — призналась она, чувствуя неимоверное облегчение.
 — За это сегодня ты пойдешь спать рано. Ты останешься у нас на уик-энд?
 — Да. Мама не возражает.
 Час спустя Эндрю познакомил Мюриел со своей матерью. Она была такой, как Мюриел и представляла — высокой и темноволосой, с аристократическими манерами. Она пристально посмотрела на девушку, и той почему-то вспомнилась песенка, которую пела бабушка. Мюриел попыталась припомнить слова, но ей в голову пришла лишь строчка о «бедном Джоне»; она внезапно улыбнулась, её скованности как ни бывало. Миссис Берк улыбнулась ей в ответ, словно прочитав ее мысли.
 — Мы все должны пройти через это, дорогая. Для каждой матери сын — самое дорогое, но рано или поздно приходится отдать его другой женщине. Но у Эндрю всегда был отличный вкус. Я одобряю его выбор.
 — Спасибо, — ответила Мюриел, улыбаясь, а про себя вздохнула с облегчением.
 — Где Бетти? — суровым тоном поинтересовался Эндрю. — Еще не пришла из школы? Опять она слоняется где-то со своим приятелем!
 — Ну, сынок, не будь таким старомодным. Он очень хороший мальчик. Почему ты возражаешь против него? Ведь он лишь провожает её из школы.
 — Я не возражаю… но на эти прогулки уходит слишком много времени. Где они пропадают?
 — Бетти уже почти пятнадцать, — напомнила ему миссис Берк. — Ей можно доверять.
 — Если бы ты слышала хоть часть того, что она мне рассказывала, ты бы говорила по-другому. — Он взял Мюриел за руку. — Пойдем в гостиную, Мюриел. Чай сейчас будет готов.
 Пока они пили чай, Эндрю то и дело беспокойно поглядывал на часы. Потом он встал и подошел к окну.
 — Опускается туман, — сердито и озабоченно сказал он. — Мне кажется, скоро в двух шагах ничего не увидишь.
 Подождав еще немного, он заметил:
 — Туман сгустился. Пойду поищу ее.
 Было уже почти шесть часов; теперь занервничала и миссис Берк.
 — Такого раньше никогда не бывало…
 — И впредь не будет, — сердито прервал ее Эндрю. — Я позабочусь об этом! — И, обратившись к Мюриел, сказал: — Извини, дорогая, но мне придется выйти. Ты не возражаешь?
 — Конечно, нет. Можно мне пойти с тобой?
 — Нет, там очень холодно. Тебе не стоит выходить.
 Мюриел осталась с миссис Берк, они обе молчали. Потом Мюриел сказала:
 — Не волнуйтесь, миссис Берк. Я уверена, Эндрю скоро найдет ее.
 — Но она же могла заблудиться… С ней, наверное, случилось что-то ужасное!
 — Нет… не надо расстраиваться. Мой братишка много раз заставлял нас всех вот так волноваться, но возвращался всегда живой и здоровый.
 Миссис Берк только покачала головой, а потом встала.
 — Я должна сама пойти поискать ее. Не могу сидеть здесь и ждать. Извините меня, Мюриел. — И она вышла прежде, чем Мюриел вызвалась сопровождать ее.
 Прошло пять минут, девушке они показались вечностью. Чувствуя, что она тоже не может спокойно ждать, Мюриел пошла к двери. Открыв ее, она чуть не задохнулась в густом тумане и уже была готова вернуться назад, но услышала шум подъехавшей машины и разговор. Она узнала голоса шофера дяди Герберта и Кристин.
 — Нам не следовало ехать сюда. Ума не приложу, как мы будем возвращаться…
 — Перестань ворчать, Хупер, я же сказала, что я всего на пять минут! — Кристин, вся закутанная в меха, была уже у двери. — Ты!.. — Она с ненавистью посмотрела на Мюриел, но вдруг в ее глазах засветилось торжество, и Мюриел почувствовала, что дрожит. Она отступила в сторону, пропуская Кристин в дом.
 — Зачем ты приехала сюда, Кристин? Если для того, чтобы увидеть Эндрю, то я могу сказать тебе, что он не станет слушать…
 — Где он? — высокомерно оборвала ее Кристин. — Скажи ему, что я хочу его видеть!
 — Его сейчас нет…
 — Тогда я подожду. — 
 — Хорошо. — Пожав плечами, Мюриел направилась в гостиную. — Не хочешь ли присесть?
 — Уже чувствуешь себя хозяйкой, да? — фыркнула Кристин. — А где миссис Берк?
 — Она пошла с Эндрю искать Бетти. Девочка, кажется, заблудилась в тумане.
 — Ты здесь впервые? — Когда Мюриел кивнула, она добавила: — Приехала познакомиться с будущей свекровью, не так ли? Ты ей понравилась?
 — Кажется, да.
 — Какая жалость. Все так отлично складывалось, а я приехала и все испортила. — Кристин наигранно вздохнула и подошла к камину.
 — Эндрю все знает про меня, — спокойно сказала Мюриел, — и он меня простил.
 — Потому что эта старая ведьма, без которой нигде черти горох не молотят, замолвила за тебя словечко. Она это сделала назло мне, она никогда меня не любила! — Голос Кристин чуть не сорвался на крик, но тут же стал угрожающе мягким: — Но она, очевидно, не знала одного… а ты об этом забыла. Я тогда ничего тебе не сказала, потому что думала, что выкинула его…
 — О чем ты говоришь? — Голос Мюриел прозвучал необычно резко — она начала беспокоиться. — Я же сказала тебе, что Эндрю все знает.
 — Не все, моя нежная, невинная сестричка. — Открыв сумочку, Кристин достала письмо и торжествующе помахала им перед лицом Мюриел. — Он простил, говоришь? А как ты думаешь, простит он это?
 — Это письмо я послала во время круиза, — Мюриел озадаченно смотрела на нее. — В нем нет ничего особенного.
 — А вот посмотрим, как Эндрю отнесется к этому… — Она замолчала, испытующе глядя на Мюриел. — Ты что, забыла, о чем писала?
 — Я помню каждое слово. — Недоумение Мюриел усилилось. В письме только говорилось о ее любви к Эндрю; о нем она писала в самых восторженных выражениях, но это могло только позабавить его, не больше. — Ты и вправду думаешь, что это письмо может навредить мне? Ты, наверное, просто сошла с ума! — Она отошла в сторону, но по-прежнему смотрела на свою кузину. — Тебе не кажется, что ты поступаешь глупо, Кристин? От этого письма тебе не будет никакой пользы, ты лишь станешь посмешищем в глазах Эндрю.
 «Что это нашло на Кристин? — недоумевала Мюриел. — Невероятно! Она, похоже, решила, что это письмо может поссорить нас с Эндрю».
 — Мне кажется, — произнесла Кристин, подходя ближе, — что пора освежить твою память. Я прочитаю тебе письмо, точнее, некоторые отрывки из него.
 Явное торжество в ее голосе, то, как медленно она доставала письмо из конверта, заставили Мюриел побледнеть. Ее горло сдавил страх. Она приложила дрожащую руку к груди и почувствовала, как сильно бьется сердце. Она невольно отступила и ощутила спиной тяжелую бархатную штору.
 В ее душу начало закрадываться ужасное подозрение.
 — Сначала ты пишешь, что встреча с Эндрю была самой большой твоей удачей, — сказала Кристин и прочла: — «Я никогда не думала, что все будет так просто, и должна признаться, что сначала не хотела тратить на него время: он мне не понравился. Но когда я увидела, что он ко мне неравнодушен, я решила, что глупо будет упустить такую возможность, тем более, что он очень богат». — Она замолчала и злорадно улыбнулась, когда Мюриел зажала уши руками. — Я хотела спросить, хочешь ли ты, чтобы я продолжала, но сама теперь вижу, что нет.
 — Я не собиралась посылать это письмо, — тихо прошептала Мюриел побелевшими губами. — Я написала другое, о том, что люблю его… Тетя Эдит перепутала их, и к тебе попало не то письмо.
 — Не очень оригинально, — засмеялась Кристин. — Хотя у тебя была лишь секунда, чтобы это придумать. Нет, моя дорогая Мюриел, это тебе не поможет. Я же сказала тебе, что если уж я не смогу заполучить Эндрю, то и ты его не получишь. Ты написала это письмо, и он его прочтет. Ты сыграла на его жалости, уговорила тетю Эдит представить тебя невинной овечкой с разбитым сердцем… Но теперь он сможет сам сделать вывод.
 — Я даже не знала о намерениях тети Эдит, — запротестовала Мюриел. — И вовсе я не играла на его жалости. Я была вынуждена искать работу на заводе. — Она помедлила. — Я думаю, нет необходимости напоминать тебе, что этим ты причинишь боль и Эндрю тоже?
 — Ни малейшей… — Кристин выжидающе обернулась, но в комнату вошла лишь горничная.
 — Извините, мисс, но ваш шофер хочет поговорить с вами.
 Кристин поджала губы. — Я сейчас вернусь. Туман не рассеялся?
 — Нет, он стал еще гуще. Ваш шофер говорит, что ехать очень опасно.
 — Принесите мне конверт, пожалуйста, — попросила Кристин после некоторого раздумья и вышла из комнаты.
 Когда она вернулась, конверт уже лежал на столе. Мюриел как завороженная смотрела, как Кристин надписывает адрес. Потом она вложила письмо и заклеила конверт.
 — Если я отправлю его здесь, в поселке, Эндрю получит его с утренней почтой. — У двери Кристин обернулась, смеясь: — Доброй ночи, Мюриел… и приятных сновидений…
 Мюриел вся дрожала, она медленно, как во сне, подошла к камину. Ее мечтам пришел конец, их помолвка длилась менее сорока восьми часов…
 Но у нее еще остался сегодняшний вечер. Еще несколько часов любовь Эндрю, его нежность будут принадлежать ей. Она еще увидит, как он улыбнется, и конечно, хотя бы раз ее поцелует.
 В комнате, казалось, повисла легкая дымка, словно туман проник и сюда. «Он, должно быть, очень густой», — подумала Мюриел, внезапно испугавшись за Эндрю. Она уже хотела пойти к двери, когда в комнату вошла миссис Берк.
 — Эндрю еще не вернулся? — в отчаянии спросила она. — Господи, где же может быть Бетти?!
 — Пожалуйста, садитесь, — Мюриел придвинула стул к камину. — Вы совсем замерзли.
 — Я не могу… — Она обернулась. — Эндрю! Ты нашел ее?
 — Все в порядке, мама. Она осталась ночевать у Салли.
 Он прошел через комнату к окну, раздвинул шторы и закрыл его. Затем, повернувшись, пристально посмотрел на Мюриел. Под его взглядом она опустила глаза.
 — Откуда ты знаешь? — Миссис Берк опустилась на стул со вздохом облегчения. — У тебя же не было времени сходить туда.
 — Когда я входил в дом, как раз зазвонил телефон. Бетти и ее приятель пошли по дороге вдоль поля, а ты же знаешь, что там туман появляется в первую очередь. Бетти решила пойти к Салли, но они, видимо, не сразу нашли ее дом. Салли тут же позвонила нам.
 — Слава богу! А мальчик тоже остался там?
 — Нет. Когда Салли звонила, он уже ушел.
 Голос Эндрю звучал резко, и Мюриел показалось, что он едва сдерживает гнев.
 «Как хорошо, что Бетти осталась ночевать у своей сестры», — подумала Мюриел в надежде, что скоро его гнев пройдет. Она не вынесет, если он останется в таком настроении весь их последний вечер.
 Во время обеда его лицо сохраняло суровое выражение, и каждый раз, когда Мюриел встречалась с ним взглядом, душа у нее уходила в пятки. Потом, когда они перешли в гостиную, миссис Берк показала Мюриел коллекцию грампластинок, которую собрал Эндрю, и предложила поставить ту, которая ей больше нравится.
 — Здесь есть моя самая любимая, — сказала Мюриел и поставила запись вальса из «Струнной серенады» Чайковского. Эндрю послушал музыку несколько минут, затем поднялся.
 — Извини, мама, мне нужно поработать, — сказал он и ушел, даже не взглянув на Мюриел.
 — Ну и ну! — Миссис Берк посмотрела на закрывшуюся за ним дверь. — А ведь это и его любимая пластинка! Вы должны простить его, дорогая, — сказала она, обратившись к Мюриел. — Наверное, что-нибудь случилось на работе — он всегда такой, когда у него не ладятся дела: закрывается в кабинете и решает свои проблемы. К этому придется привыкнуть, Мюриел. К утру он успокоится.
 — К утру! — в отчаянии воскликнула Мюриел. — Значит, сегодня он больше не выйдет? — Она ничего не могла понять — он ведь так хотел побыть с ней. У них впереди был целый уик-энд. «Наверстаем все, что мы упустили», — говорил он по дороге. И вот он ушел, даже не извинившись, даже не взглянув на нее…
 — Я пойду и верну его, — сказала миссис Берк с легким раздражением. — Он не имеет права оставлять вас одну в первый же вечер. Я не могу этого понять. У него впереди целый день, чтобы решить свои проблемы.
 «Неужели это связано с работой? — недоумевала Мюриел, чувствуя, что вовсе не Бетти виновата в настроении Эндрю. Но он ничего не говорил ни о каких проблемах на заводе».
 — Вы не возражаете, если я схожу за ним? — нерешительно спросила она.
 — Конечно, нет, дорогая. Его комната напротив.
 Тихонько постучав, Мюриел дождалась, пока Эндрю отзовется, и вошла в его кабинет. Он стоял у камина, но сразу же повернулся к ней.
 — В чем дело, Мюриел? Я не хочу, чтобы ты мне мешала!
 Мюриел была так поражена его резкостью, что лишилась дара речи.
 — Извини, но просто…
 — Просто что?
 — Ничего… — Она грустно посмотрела на него.
 — Ты же не просто так пришла сюда? Так в чем же дело?
 После секундного колебания Мюриел подошла к нему.
 — Ты обязательно должен сегодня работать, Эндрю?
 — Да.
 — Тогда… тогда я не буду тебе мешать. — Она постаралась улыбнуться. — Можно мне зайти позднее, пожелать тебе спокойной ночи?
 — Если хочешь…
 — Я надеюсь, что тебе удастся решить все свои проблемы, — сказала она с улыбкой и повернулась, чтобы уйти.
 Остаток вечера тянулся нестерпимо долго. Несколько раз миссис Берк порывалась пойти и привести Эндрю, но Мюриел всякий раз останавливала ее, говоря, что она с удовольствием послушает свои любимые пластинки. Она подождала до половины одиннадцатого, потом убрала пластинки на место.
 — Вы идете спать, дорогая? — спросила миссис Берк с заметным облегчением.
 — Да, только зайду на минутку к Эндрю, — Она пожелала миссис Берк доброй ночи и пошла в кабинет.
 Он сидел у камина, глядя в огонь. Не было заметно, что он работал: на столе не было ни книг, ни бумаг.
 — Ты уже все закончил? — Мюриел подошла к нему и встала рядом. — Твоя мама сказала, что у тебя какие-то проблемы. Ты с ними справился?
 Улыбка тронула губы Эндрю.
 — Да, дорогая, мои… все проблемы решены. — Взяв за руку, он притянул Мюриел к себе на колени.
 — Я очень рада, — сказала она, положив голову ему на плечо. — Можно мне остаться ненадолго?
 — Конечно. Что случилось, любимая?
 — Ничего… Теперь ты опять ласков со мной. Ты сердился из-за Бетти, или в этом виноваты твои проблемы?
 — Проблемы, — ответил он каким-то странным тоном.
 — Трудно было?
 — Нет, просто надо было хорошенько все обдумать.
 Хотя Мюриел хотелось узнать подробности, она не могла терять драгоценное время на разговоры о работе.
 — Я скучала. Мне так хотелось побыть с тобой… особенно сегодня, — сказала она дрогнувшим голосом.
 — У нас будут еще вечера… тысячи.
 «Он не знает, — подумала она, — что уже не будет других вечеров, что завтра утром он возненавидит меня и за мое поведение, и за ту боль, что я ему причинила».
 — Я люблю тебя, — отчаянно прошептала она. — Я очень-очень люблю тебя. Ради бога, поверь!
 — Я верю, — серьезно ответил Эндрю. — В противном случае мои проблемы не решились бы так быстро.
 Мюриел отстранилась от него. На ее лице появилось озадаченное выражение.
 — Какое отношение моя любовь имеет к твоей работе? Эндрю не ответил на ее вопрос.
 — Я решил свои проблемы, задав два простых вопроса, — сказал он. — «Любит ли она меня?» и «Смогу ли я прожить без нее?» На первый вопрос я ответил «да», а на второй — «нет». После этого все стало ясно как день. Письмо я сожгу… не распечатывая.
 — Эндрю! — Мюриел вскочила, побелев как полотно. — Ты знаешь про это письмо?
 — Окно было открыто, — сказал он тихо. — Я как раз шел через сад…
 Кровь прилила к лицу Мюриел; она отступила на шаг.
 — Ты слышал, как Кристин читала… читала… — У нее перехватило дыхание, она не могла говорить дальше.
 — Да, Мюриел, я слышал, как Кристин читала отрывок из письма.
 — И все же ты?.. Но ты не можешь! Ты должен ненавидеть меня! Ни одна приличная девушка не написала бы такое. Что ты подумал, когда услышал это?
 — Я был готов задушить тебя, — признался Эндрю. — Но что-то более сильное, чем гнев, заставило меня все спокойно обдумать, чтобы не сделать что-нибудь такое, о чем я потом стал бы жалеть. Со мной уже так бывало, и когда-нибудь я расскажу тебе об этом. Поэтому я и ушел в кабинет. Я представил себе, что произойдет, если я позволю своему гневу одержать верх над собой. Мы поссоримся, я наговорю тебе всякого, о чем тут же пожалею; ты уйдешь, возможно, насовсем. Я представил себе, как изведусь, пока буду искать тебя — а я непременно нашел бы тебя, моя любовь, потому что знаю, что без тебя никогда не буду счастлив. И все показалось мне таким глупым и ненужным: ведь я уже задал себе эти два вопроса и получил на них ответ.
 Мюриел готова была расплакаться.
 — Ты не можешь любить меня после того, что я написала… не можешь!
 Он протянул ей руку.
 — Иди сюда, а потом уж суди, люблю я тебя или нет. Мюриел отвернулась, опустив голову.
 — Мне так стыдно…
 — Тогда я сам подойду к тебе. — Он положил ей руки на плечи и мягко повернул к себе. — Во время круиза мы оба натворили такого, чего потом стыдились, но все уже в прошлом. И у нас есть будущее. — Он нежно поцеловал ее и крепко прижал к груди. Потом он подвел ее к камину и положил подушку на ковер рядом с креслом.
 — Садись, дорогая.
 Мюриел опустилась на подушку и положила голову ему на колени.
 — Я этого не заслуживаю. Я была такая…
 — Я думаю, любимая, мы оба должны забыть прошлое, — сказал Эндрю и добавил: — Я рад, что мы оба поехали в этот круиз, но теперь я еще долго-долго буду отдыхать на суше. Новый круиз только напомнит мне о моем отвратительном поведении.
 — Я  никогда не буду звать тебя в морской круиз, — горячо пообещала Мюриел.
 Минут через десять в кабинет вошла миссис Берк, чтобы пожелать Эндрю доброй ночи.
 — Не засиживайтесь долго, — сказала она, направляясь к двери. — Мюриел, наверное, устала.
 — Мы сейчас пойдем спать, — сказал Эндрю. — Мы обсуждали наше свадебное путешествие, но пока ничего не решили. — Он улыбнулся матери. — Может, ты что-нибудь посоветуешь?
 — Конечно, — ответила она, искренне стараясь дать полезный совет. — Что может быть романтичнее морского круиза?.. Или вы забыли, где познакомились?