Аннотация: Никому бы и в голову не пришло, что скромная монахиня, едущая из калифорнийской обители, на самом деле – прекрасная креолка Рейна Альварес, бежавшая от ужасного брака, к которому ее принудили.
 Рейне удалось ввести в заблуждение всех! И даже Клэя Корделла – лихого стрелка, которому было поручено отыскать беглянку.
 Однако постепенно у Клэя возникают странные подозрения... но увы, слишком поздно – он уже до безумия влюблен в Рейну и отлично понимает, что страсть его взаимна.
 Отныне Клэй готов скорее погибнуть, чем отдать возлюбленную другому!..


---------------------------------------------


 Бобби Смит
 Нежные узы



 Пролог


  Луизиана, 1842 год 
 Худощавый темноволосый юноша и чистокровный вороной жеребец двигались словно единое целое внутри загона неподалеку от конюшни Уиндоуна. Седовласый опытный конюх с одобрением наблюдал за ними. Будучи тринадцати лет от роду, Клэй Корделл управлялся с конем с легкостью хозяина, едва прикасаясь к нему. Заставив жеребца проделать все упражнения, Клэй пустил его медленным шагом, чтобы остудить. Все это время он поглаживал лоснящуюся шею умного животного, превознося его изящество и ловкость.
 – Молодец, Ворон! – сказал Клэй.
 Его серые глаза были широко распахнуты от возбуждения. Он сам выучил двухлетнего жеребца и был очень доволен достижениями Ворона.
 – Что скажешь, Эб? Получится у меня из него скаковая лошадь?
 Старый негр ответил с улыбкой:
 – Думаю, да, мастер Клэй. Старина Ворон поторапливается. Да, сэр, так оно и есть.
 Он был горд мальчишкой и тем, как тот работает с лошадью.
 – Спасибо.
 Клэй поклонился, услышав краткую похвалу, высказанную после длительных раздумий. Он уважал мнение Эба больше, чем любого другого человека, за исключением отца.
 – Просто продолжайте в том же духе, и Ворон довольно-таки скоро будет готов к бегам.
 – Правда? – поинтересовался Клэй с юношеским задором.
 Эб кивнул, выражение его лица стало более серьезным.
 – Но если Ворон будет готов, это не значит, что ты можешь участвовать в бегах. Тебе еще рановато, Клэй.
 Клэй тут же успокоился.
 – Я знаю.
 – Хорошо, что ты это понимаешь, – заметил Эб, распахивая ворота, чтобы выпустить его, – а теперь заведи коня внутрь и вытри.
 Клэй повиновался, прежде всего позаботившись о Вороне. Методично и тщательно вытирая жеребца, он думал о том о сем. С тех пор как он себя помнил, ему не хотелось заниматься ничем иным, кроме как лошадьми для скачек. Его отец это знал. Хотя у них никогда не было много денег, он постарался скопить и купить Клэю Ворона. Мать страшно протестовала против такого расточительства, но отец уговорил ее, к большому облегчению Клэя.
 Клэй твердо решил доказать им обоим, что деньги не пропали даром. Суммы выигрыша на бегах были большими, так что если бы он только смог выставить Ворона и победить... А когда Ворон больше не сможет участвовать в бегах, можно будет устроить конный завод и растить его потомков. Клэй давно все продумал. О лошадях Корделла заговорят в Луизиане, и он так разбогатеет, как никому и не снилось.
 Клэй только что закончил приводить в порядок Ворона и уже выходил из конюшни, когда вдруг увидел, как по подъездной аллее приближается карета матери.
 Он очень обрадовался, что мать возвращается из Нового Орлеана – она ездила туда за покупками.
 Клэй ждал ее приезда. Зрелость, которую он демонстрировал при обращении с лошадью, вдруг куда-то исчезла. Он побежал к дому со всех ног.
 Клэй буквально поклонялся своей матери – великолепной Эвелине Корделл. Для него она была самой нежной, любящей, самой красивой женщиной на свете. То, что она красавица, признавали все. Насчет иных ее качеств у окружающих были и другие мнения. Покорный и обожающий свою мать, Клэй был слишком молод, чтобы понять, что у нее может быть и иная сторона жизни. Он не думал, что за образом матери, который она демонстрировала ему, может скрываться и другая женщина. Клэй знал лишь то, что любит ее всем сердцем и что ему не терпится увидеть ее после разлуки.
 Эвелина Корделл была красавица с черными роскошными волосами и фарфоровым цветом лица, очаровательными серыми глазами и величавой фигурой. Подъезжая к дому, она рассматривала его с выражением ненависти и отвращения: «Тоже мне дом на плантации!»
 И правда, дом был каким-то неуклюжим, с двумя верандами, неумело приделанными спереди и сзади. Он явно выбивался из строя более изящных домов соседей-плантаторов. Хотя этот дом и был большим, но в нем не было тех удобств, которые имелись у соседей, а выгоревшая и осыпающаяся краска молчаливо свидетельствовала о том, что владельцы дома отчаянно нуждаются в деньгах.
 Эвелина знала, что лишь благодаря своей гордости она влачит это томительное и убогое существование.
 Но с этим покончено! С нее хватит! Это доказала ее небольшая «поездка за покупками» в Новый Орлеан. Она устала от бесконечной бедности и, что гораздо важнее, устала от мужа Филиппа. Слишком много времени она уже потеряла, слушая его пустые обещания.
 Оставив Новый Орлеан и тайного любовника, Эвелина всю дорогу готовилась к предстоящему объяснению с Филиппом. Их брак подошел к концу. Филипп должен с этим согласиться. Она покинет его и никогда больше не вернется.
 Карета остановилась перед домом. Эвелина хитро улыбнулась себе. Скоро с фарсом будет покончено. У нее наконец-то будет то, чего ей всегда хотелось... чего она всегда заслуживала. Распрощается с Филиппом. Ей никогда больше не придется терпеть лишения. С этого момента жизнь ее будет превосходной.
 Эвелина уверенно покинула наемный экипаж и направилась вверх по ступеням.
 Дверь кабинета распахнулась; в этот момент Филипп Корделл сосредоточенно думал, как управлять плантацией и платить по счетам. Он не любил, когда ему мешают, нахмурился и недовольно поднял голову. Но хмурое выражение исчезло тут же, как только в комнату величаво вошла Эвелина. Все мысли о финансовых проблемах померкли перед ее великолепием.
 – Эвелина, дорогая, ты вернулась!
 Филипп встал, чтобы обнять ее. Его карие глаза затуманились от восхищения. Он все еще любил свою жену с той же страстной привязанностью, какую испытывал к ней вдень свадьбы. Он отчаянно скучал по ней все это время.
 – Филипп, – холодно ответила Эвелина, не реагируя на теплый тон супруга.
 Ошеломленный ее холодностью, Филипп остановился на полпути:
 – Что-то случилось?
 – Нам надо поговорить, – скороговоркой ответила она, желая побыстрее закончить разговор.
 Ей есть чем заняться... куда идти... есть люди, которые ее ждут.
 – Конечно, но сначала разреши поприветствовать тебя, поздравить с возращением домой, – мягко проговорил Филипп и потянулся к ней.
 Все, о чем он мог думать в этот момент, так это об удовольствии снова обнять жену, ощутить вкус ее винно-сладких поцелуев и еще раз сделать ее своей.
 Эвелина прекрасно знала, как она действует на Филиппа. Муж часто говорил, что ее рот с полной нижней губой просто умоляет о поцелуе. Судя по его стремительному приближению, он хотел сделать это прямо сейчас. Но Эвелина не могла больше терпеть его объятия. Когда Филипп попытался ее обнять, она резко уклонилась.
 – Нет, Филипп, – твердо заявила она.
 – Эвелина! В чем дело?
 Эвелина знала, что должна пройти через это как можно быстрее. Она повернулась к нему с высокомерием и холодностью.
 – Я ухожу от тебя, Филипп, – произнесла она голосом, полным презрения.
 К тому моменту как Клэй добрался до широкого парадного крыльца, мать уже скрылась внутри. Зная, какое большое значение она придает внешнему виду, он поправил одежду и пригладил рукой густые, растрепавшиеся от ветра волосы. Надеясь, что выглядит прилично, Клэй зашел в дом и обнаружил, что мать уже в кабинете отца.
 Очень хотелось проскользнуть вслед за ней, потому что дверь осталась приоткрытой, но что-то заставило его задержаться. Сегодня рано утром отец строго-настрого запретил себя беспокоить. Ему надо было заняться важными документами. Клэй помнил об этом и нетерпеливо ждал за дверью, стараясь остаться незамеченным. Он пытался услышать, о чем говорят родители. Он просто хотел поздороваться с матерью.
 – Я ухожу от тебя, Филипп.
 Заявление матери подействовало на него словно холодный душ, смывший все краски с его лица. Уходит? Она же только вернулась! Зачем ей снова куда-то отправляться?
 Он нахмурился, пытаясь понять, что происходит.
 Ни Филипп, ни Эвелина не догадывались о присутствии сына.
 Филипп ошарашенным взглядом смотрел на жену.
 – Ты уходишь?
 – Да, Филипп, я вернулась только за вещами.
 – Но я не понимаю... – медленно проговорил он, совершенно ошеломленный происходящим.
 – Ну конечно, не понимаешь, – едко заявила она. – Ты никогда меня не понимал и никогда не поймешь!
 Филипп зашатался от ее жестоких слов. Жена была центром его жизни. Она была его миром, его вселенной.
 – Эвелина, скажи, что случилось... я сделаю все, что смогу.
 – Слишком поздно, Филипп.
 – Слишком поздно? Что ты такое говоришь?
 – Я встретила другого мужчину...
 – Кого, Эвелина? Клянусь, я убью этого мерзавца!
 – Он будет заботиться обо мне, Филипп. Он даст мне все то, что обещал дать ты, когда мы поженились!
 Она обвиняла его.
 Филипп смотрел на жену с неверием и растущей яростью.
 Она была с другим мужчиной?
 Когда же она бесстрашно встретила его взгляд, не выказывая при этом ни малейшего стыда, он взорвался. Филипп схватил жену за руку и резко привлек к себе.
 – Кто посмел украсть тебя у меня?
 – Я никогда не принадлежала тебе, поэтому меня нельзя украсть! – огрызнулась Эвелина.
 Она наслаждалась тем, что причиняла ему боль. Она хотела быть жестокой сейчас, хотела именно так ответить на все те унижения, от которых страдала годами. Она выросла в состоятельной семье. Филипп клялся, что ее жизнь ничуть не изменится. Он лгал.
 – Эвелина, я не дам ему забрать тебя у меня...
 – Это я решила уйти от тебя, Филипп, я! Я хочу уйти от тебя!
 Эвелина улыбнулась ему холодно и злобно.
 – Я убью любого, кто до тебя дотронется!
 – Не утруждай себя, Филипп! – фыркнула она, высвобождаясь от его руки, причинявшей боль.
 – Эвелина, послушай... Даже после того, что ты мне сказала, я не изменюсь по отношению к тебе, к нашей жизни здесь, в Уиндоуне.
 Филипп всегда возносил жену на пьедестал. Он безоговорочно обожал ее, считая самой совершенной женщиной в мире, но в это мгновение его слепая любовь к ней померкла. В первый раз он увидел ее такой, какой она была в действительности, – испорченной эгоисткой. Эвелину интересовала лишь она сама. Филиппу было больно думать, что он мог так долго ошибаться. Осознание этого ошеломило его.
 – Ах ты...
 – Оставь при себе свое осуждение, Филипп! – Она отмахнулась от его гнева беззаботным жестом изящной руки и снова взглянула на него. – Меня больше не интересует твое мнение. Я устала от тебя и от твоей лачуги, которую ты называешь плантацией!
 Лицо Эвелины превратилось в маску отвращения, когда она оглядывала комнату: потертые занавески, истершийся ковер, старая мебель...
 – Мы были женаты четырнадцать лет, и это все, что я получила!
 – Не делай этого, Эвелина! Дай мне еще время! Просто дай мне еще несколько лет!
 – Еще несколько лет? – с издевкой проговорила она. – Ты дурак, Филипп! Эта разоренная ферма никогда не будет приносить доход!
 – Нет, у меня есть планы...
 Он собирался рассказать ей о том, что хочет превратить Уиндоун в лучший конезавод штата, но Эвелина слушать не захотела.
 – Я хочу уехать, Филипп! Хочу наслаждаться жизнью, а не состариться раньше времени! Я нашла человека, который будет содержать меня так, как я хочу. Я ухожу к нему.
 – А как же брачные обеты? Ты знаешь, что я люблю тебя!
 Он говорил с трудом. Филипп был гордым человеком: в жизни никогда ничего не просил.
 Эвелина взглянула на него с обидой.
 – Я не люблю тебя, Филипп. Иногда я думаю, что никогда не любила.
 После этих слов Филипп побледнел, а сердце в его груди превратилось в камень.
 – Я упакую вещи и тут же уеду.
 – А как же Клэй?
 Она безразлично пожала плечами. Кроме безграничной любви к себе, в ее сердце не было места ни для кого другого. Она считала сына скорее обузой, чем Божьим даром. Да, он красивый мальчик, но что она будет делать с ребенком?
 – Ему будет хорошо здесь, с тобой! – отрезала она.
 – Ради Бога, Эвелина, подумай о том, что ты делаешь!
 – Я думала об этом, Филипп! Месяцами не думала ни о чем другом! Я больше не могу жить в бедности!
 – Я тебя не отпущу!
 Ее глаза опасно сощурились, их серые глубины отливали почти серебром. Она и раньше предполагала, что он будет ее удерживать.
 – Не пытайся остановить меня и не преследуй. Добром это для тебя не кончится! Я окончательно приняла решение.
 С этими словами Эвелина повернулась спиной и к мужу, и к прошлой жизни. Она уже выходила из комнаты, но неожиданно столкнулась лицом к лицу с Клэем.
 – Ты слышал?
 Она надеялась уехать, не повидавшись с сыном, но в этот момент поняла, что разговора с ним не избежать.
 – Да... – заикаясь от замешательства, ответил Клэй.
 – Хорошо, – холодно проговорила Эвелина. Хорошо, что он подслушивал, теперь ей не придется проходить через все это еще раз.
 – Я могу поехать с тобой? – спросил он голосом, полным надежды.
 Он любил плантацию и свою лошадь, но в этот момент больше любил мать.
 – Нет! – огрызнулась она, даже не подумав.
 Меньше всего ей сейчас был нужен ребенок. Ответ был таким резким и отчужденным, что Клэй не сдержался. Руки его сжались в кулаки.
 – Но почему нет? Я буду хорошо себя вести, мама, я обещаю... – искренне умолял он.
 Он не хотел, чтобы их разлучили. Очень хотел остаться с ней. Сын не понимал, почему вдруг стал не нужен своей матери.
 – Я сказала «нет», Клэй! И кончим на этом. Ты останешься здесь с отцом.
 Она направилась прочь, расчетливо выкинув его из своей жизни, но сын вцепился ей в руку, не желая отпускать.
 – Я чем-то разозлил тебя? Если так, прости меня, мама!..
 Эвелина стряхнула его.
 – Ради Бога, веди себя как мужчина! – Она зло выбранилась. – С отцом тебе будет хорошо.
 – Но я хочу, чтобы и ты была здесь, – настаивал Клэй с детским упрямством.
 – Не всегда, Клэй, – ответила мать холодным тоном, – мы получаем в жизни то, чего хотим.
 – Но, мама... – пробормотал он и запнулся, увидев ее безразличие.
 – Отец позаботится о тебе.
 Не проронив больше ни слова, она направилась вверх по лестнице, оставив сына одного. Оглядываться она не стала. Жизнь в Уиндоуне, причинившая ей столько мучений, была теперь позади. Ее интересовало только будущее, а оно сулило счастье.
 Бледный и потрясенный Филипп неподвижно стоял посреди кабинета, пытаясь справиться с пережитым потрясением. Весь его мир был разрушен в течение нескольких минут. Эвелина всегда была единственным смыслом его существования, а теперь...
 Нуждаясь в восстановлении сил, он подошел к шкафчику с напитками, схватил бутылку виски и выпил прямо из бутылки. Жидкость обожгла его горло. Филипп с отчаянием подумал, как будет жить дальше. Жизнь для него больше не имела смысла. Он так задумался, что не услышал, как открылась дверь и вошел Клэй.
 – Папа!..
 Клэй... Голос сына, так близко прозвучавший за его спиной, потряс Филиппа до глубины души. Он отчаянно пытался взять себя в руки. Как же, Господи, рассказать ему, что произошло? Отставив бутылку в сторону, он помедлил, сделал глубокий вдох и наконец повернулся к сыну.
 Клэй стоял в дверях. Выражение его лица было вопросительным и одновременно полным страха.
 – Ты слышал?
 – Да. – Клэй кивнул.
 – Прости, сын.
 Было еще больнее от осознания того, что Эвелина стала причиной печали сына.
 – Но я не понимаю...
 – Я тоже, – с трудом ответил отец. – Вероятно, твоя мать хочет немного отдохнуть от нас.
 – Она собирается вернуться, да?
 Надежда в голосе Клэя заставила Филиппа разозлиться. Сын отчаянно нуждался в заверениях, что все будет хорошо, но Филипп не знал, что ответить. Его раздирали любовь и ненависть к Эвелине. Он отчаянно желал ее и ненавидел одновременно. Ее жестокие слова, полные злобы, ее поведение наносили удар за ударом его любви. И вот это нежное чувство умерло. Его теперь переполняли ненависть и ярость.
 И все же Филипп не мог причинить такую боль сыну. Невозможно было сказать Клэю, что его мать – аморальная сволочь, не любящая никого, кроме самой себя, и жаждущая только собственного удовольствия. Движимый отцовским желанием защитить сына от очередного удара, Филипп обнял Клэя за плечи.
 – Поживем – увидим, сынок.
 Вечером Клэй стоял, спрятавшись в тени крыльца. Он молча наблюдал, как мать села в карету и захлопнула за собой дверцу.
 Хотелось подбежать к ней, заплакать и попросить остаться. Хотелось убедить ее в этом, но Клэй знал, что все бесполезно. Она уезжала. Когда карета двинулась вдоль длинной главной аллеи, унося ее из их жизни, Клэя обжигали слезы.
 Он сглотнул, испытывая нехватку воздуха.
 Мысли Клэя были в беспорядке. Он отчаянно пытался что-то понять. Снова и снова оживлял он в памяти разговор родителей, который случайно подслушал. Клэй надеялся найти зацепку, с помощью которой можно будет все изменить. Лицо его помрачнело, а серые глаза вдруг потемнели от обиды, когда он вспомнил ее слова. Мать назвала их дом лачугой. Она сказала отцу, что хочет быть богатой. Вот она зацепка – деньги! В голове у Клэя немного прояснилось. Деньги! Детская логика подсказывала: если мать ушла из-за того, что они не богаты, стоит заработать много денег, и она вернется.
 Его захлестнула волна гордости и решительности. Он даже не стал смотреть вслед удалявшейся карете. Невольным движением взрослого человека Клэй расправил плечи, будто готовясь к битве. Он решил заработать много денег для того, чтобы мать вернулась домой. Не важно, чего это будет ему стоить. Он просто знал, что поступит таким образом. Как только они с отцом сделают Уиндоун лучшей плантацией на реке, его мать вернется. Это так просто!.. И все же, медленно направляясь к конюшне, чтобы проведать Ворона, он не мог понять, почему чувствует себя таким опустошенным и одиноким.




 Глава 1


  Новый Орлеан, 1848 год 
 Клэй закрепил поводья лошади у коновязи и помедлил мгновение. Он хотел взглянуть на просторный трехэтажный дом с балконами и широкими воздушными окнами. Все здесь свидетельствовало об элегантности, стильности и легких деньгах. Это был дом его матери.
 Несколько лет назад, впервые увидев этот особняк, Клэй испытал застенчивость, но сейчас этого не было. Он знал, что с гордостью может смотреть в лицо матери как равный. Сегодня он пришел, чтобы объявить: их денежные дела с отцом изменились. Теперь они почти самые богатые из всех семейств, живущих на реке. Но самое главное, что он хотел сказать матери: она может вернуться домой.
 Клэй гордился, что достиг той планки, которую установил себе так давно.
 Они с отцом работали без устали и смогли превратить свою конюшню в лучшую конеферму скаковых лошадей в округе. Как он наивно думал, у матери больше не будет причины жить в другом месте.
 Она хотела богатства? Оно у них теперь есть!
 Клэй пытался убедить отца поехать с ним вместе. Он-то ожидал праздника, но Филипп не хотел даже разговаривать на эту тему. Не пытался он, однако, и отговорить сына от поездки. Поэтому Клэй не сомневался, что, если мать согласится вернуться в Уиндоун, тот будет счастлив. Клэй часто видел, как отец смотрит на портрет матери, и был уверен, что он все еще любит ее. Клэю казалось, что скоро его желание исполнится.
 Когда Клэй поднимался по ступеням крыльца, настроение его колебалось. Он страстно желал увидеть мать и боялся этого. После того как они расстались, Клэй видел ее лишь несколько раз, но мнения о ней не изменил. Он все еще считал ее самой красивой, самой чудесной из всех женщин и был твердо уверен, что она будет довольна изменениями в Уиндоуне. Теперь они с отцом могли дать ей именно то, чего она хотела.
 Остановившись перед входной дверью, он глубоко вдохнул и поборол юношеский пыл. Теперь он считал себя мужчиной. Как и отец, он знал, что мужчины не всегда выказывают свои чувства. Он постучал, готовый пережить радостное мгновение, которого ожидал годами.
 Когда в дверь постучали, Эвелина как раз направлялась наверх, чтобы принять ванну и одеться к ужину с теперешним другом. Она торопилась заняться туалетом, но поскольку никого из слуг поблизости не было, то решила открыть дверь сама. Неизвестно, кого она ожидала увидеть на пороге, но уж явно не собственного сына.
 – Клэй? Что ты здесь делаешь? – выпалила Эвелина с удивлением.
 Она видела сына всего несколько раз с тех пор, как бросила Филиппа. Ей этого было достаточно. Ее жизнь была наполнена восхитительной чередой званых вечеров в высшем Обществе. Она хотела такой жизни, а не той, что осталась в прошлом. С ним она хотела порвать раз и навсегда.
 Клэй думал, что владеет собой, но враждебный прием заставил его ощутить неловкость. Он начал заикаться.
 – Мама... – неловко начал он, – я... м-м-м... интересуюсь, не могу ли я поговорить с тобой несколько минут.
 – Думаю, да, если это не слишком долго.
 Эвелину привела в уныние его просьба. Всем своим видом она пыталась это продемонстрировать. И в ее голосе, и в поведении чувствовалась неприязнь.
 – Нет, недолго. Просто мне надо сказать тебе кое-что важное, – заверил он, проходя в коридор.
 Ни один из них не произнес ни слова, когда она закрыла за Клэем дверь и провела его в роскошно обставленную гостиную. Клэй не отрывал взгляда от матери, наслаждаясь лишь тем, что снова находится рядом с ней. В его глазах она была такой же прекрасной, как и всегда. Он даже не заметил, что Эвелина не так свежа и прелестна, как прежде. Он не осознавал, что ее когда-то гладкая кожа стареет, да и фигура уже не та.
 Но Клэй был во власти воспоминаний от едва уловимого, присущего только ей запаха, словно зачарованный.
 Клэй надеялся, что скоро все будет хорошо. Он ждал этого. Он даже слегка улыбнулся при мысли о том, что собирался ей сказать, но вдруг подавил этот порыв. Он же мужчина, а не мальчишка, ждущий похвал. И он несколько смутился, не зная, с чего начать.
 Небрежным движением запястья Эвелина указала Клэю на кресло напротив себя.
 Приезд Клэя был нежелателен, но Эвелина не могла не восхищаться красивым молодым человеком, которым он стал. Рослый, с широкими плечами, изящными бедрами и темными глазами, он превратился в улучшенную, более утонченную, копию отца. Вдруг Эвелина ясно поняла, что же такого было в Филиппе, если она смогла уйти с ним из своей состоятельной семьи. Да, это была физическая привлекательность. Мощная сила. Но она уже знала, что эта сила сама по себе с течением времени обязательно поблекнет и умрет.
 – Так что же? Что ты хотел сказать? – резко поинтересовалась она, заставляя себя не думать о Филиппе.
 Ей хотелось закончить разговор побыстрее и заняться своими делами.
 – Я должен сказать тебе нечто важное! – горячо ответил он.
 – Да, что именно?
 – Дома все изменилось, – торжествующе объявил он. Он был готов рассказать, как много они работали для того, чтобы плантация Уиндоун стала прибыльной. Хотелось, чтобы она гордилась ими, ведь Корделлы все-таки добились своего. Теперь они богаты. Деньги никогда больше не будут для них проблемой.
 – Да? – без всякого энтузиазма отреагировала Эвелина. Она не хотела поддерживать этот разговор. Ей просто хотелось, чтобы он ушел побыстрее. Ее любовник, Бойд Чарлтон, заедет меньше чем через час, и необходимо быть готовой к его приезду.
 Безразличный тон матери посеял в Клэе мрачные предчувствия, но он все-таки продолжил. Слишком долго он ждал этого мгновения. Клэй был уверен, что эта новость приведет ее в восхищение. Никогда, даже в самых немыслимых мечтах, ему не приходило на ум, что мать будет не так уж рада их успеху.
 – Да. Мы этого добились. Мы с отцом решили проблемы с плантацией.
 Неожиданно Эвелина испытала неловкость и пробормотала:
 – Как хорошо для вас...
 – Для всех нас, – закончил Клэй. – Теперь у нас достаточно денег. Ты можешь иметь все, что пожелаешь. Ты можешь вернуться домой, мама.
 Эвелина моргнула, совершенно ошеломленно всматриваясь в Клэя.
 Домой? Он сказал, что она может вернуться домой?
 – С какой стати?
 – С какой стати? – хмурясь повторил Клэй.
 – Да, с какой стати?
 Эвелина поднялась и перешла в другую часть комнаты, явно отгораживаясь от него.
 – Ну, я думал...
 – Что ты думал?
 Она повернулась и взглянула на него. Выражение ее лица было насмешливым.
 – Я думал, ты нас любишь и...
 Он не закончил. Мать перебила его ироничным смехом.
 – Ты думал, что я все еще люблю тебя и твоего отца?
 Сарказм потряс Клэя до глубины души. Он сидел молча и неподвижно, а мать изрыгала яд правды по поводу ее чувств. Филипп знал, как Эвелина относится к нему и сыну, но не отваживался рассказать об этом юному Клэю.
 – Мальчик мой, неужели у тебя сложилось впечатление, что я хочу вернуться к вам? – с недоверием поинтересовалась она. – Ты и правда думал, что я прибегу обратно в Уиндоун спустя столько времени только потому, что вы заработали немного денег?
 Челюсть Клэя напряглась от неожиданности.
 – Я так понимаю, этого ты и хотел. Но я никогда не вернусь к вам. Отец объяснил тебе это?
 – Нет! – выпалил Клэй.
 – Так, значит, это и есть твой план?
 – Да, – твердо ответил он, напряженно вглядываясь в нее с другого конца комнаты.
 Он долго ждал этого мгновения и часто представлял себе этот разговор. Представлял, как предложит матери несметные богатства, как она заключит его в объятия, скажет, что любит его и вернется в Уиндоун вместе с ним. И они счастливо заживут семьей. Но то, что происходило в действительности, не имело ничего общего с тем, что себе представлял Клэй.
 Она была совершенно не такой, какой он себе ее представлял. Вглядываясь в нее, он раздумывал: когда ее красота начала увядать, а глаза стали такими холодными?
 Эвелина цинично усмехнулась, подойдя к нему вплотную. Она подняла руку и снисходительно потрепала его по щеке.
 – Дорогой, не важно, насколько вы с отцом разбогатели, я не вернусь. Я счастлива. С чего это мне возвращаться к жизни в адской дыре?
 Поднимаясь, Клэй рассвирепел:
 – Уиндоун не адская дыра! Это дело вкуса.
 Эвелина пожала плечами:
 – Я ненавидела жизнь на этой глупой ферме. Терпеть не могла ее с первого взгляда. Возненавидела твоего отца за то, что он завез меня в такую дыру. Сейчас у меня есть все, что мне когда-либо хотелось иметь, Клэй. Я совершенно довольна жизнью и не испытываю никакого желания ее менять. Можешь оставить свои деньги при себе. У меня нет в них необходимости.
 Клэй стоял совершенно неподвижно.
 – Но я работал годами, чтобы дать тебе то, что ты хотела...
 – Клэй, единственное, чего я хотела от вас, так это свободы. Я получила ее с того дня, как ушла, – проговорила она с решительной жестокостью, разговор ей явно наскучил. – Ты мой сын, но, полагаю, я отношусь к тому типу женщин, которым не следует иметь детей, не говоря уже о муже.
 При этих словах он внутренне сжался.
 – Но вы с отцом никогда не разводились...
 – Это лишь дело техники, Клэй. Я была убеждена, что он разведется со мной после моего бегства, но он никогда не обращался к закону... – Она элегантно подняла плечи. – По сути дела, это никогда меня не волновало. Я давно поклялась, что больше никогда не попадусь в ловушку брака. Так что это и правда не имело значения.
 – Понятно, – процедил он сквозь зубы. Холодная беспомощная ярость медленно переполняла Клэя по мере того, как он понимал правду. Она не любит ни его, ни его отца. Она не хочет возвращаться ни сейчас, ни потом и, наверное, никогда не хотела. Все годы, которые он посвятил завоеванию ее сердца, пропали даром. Его мечта о том, что они снова станут одной семьей, так и осталась мечтой, детской мечтой.
 Клэй начал понимать позицию отца, понял, насколько мудрым человеком он был. Отец знал все о чувствах матери, но не хотел развеять иллюзии сына или настроить его против матери. Он дал Клэю возможность узнать правду самому. И этот болезненный урок, преподанный с такой живостью, подействовал на него больше, чем все возможные разговоры отца.
 – Надеюсь, это так, – продолжала Эвелина, все время приближаясь к коридору.
 Она остановилась в проеме, явно вынуждая его уйти.
 – Теперь у меня моя собственная жизнь, и я не хочу ничего менять.
 Мгновение Клэй изучающе смотрел на нее. Потом его пронзила боль. Он понял, насколько глуп он был. Ведь именно тогда он поклялся себе, что никогда не позволит другой женщине занять столь важное место в его жизни. Клэй внимательно смотрел, пытаясь запомнить то, как она с презрением выгоняла его из своей жизни раз и навсегда. Этот горький образ он запечатлеет в своей памяти до конца дней.
 Собрав всю волю в кулак, Клэй заставил себя еще раз встретиться с ней взглядом. В серебряных глубинах ее глаз он не увидел никакого тепла или скрытой привязанности. Чуть наклонив голову, он направился к двери.
 – Как пожелаете...
 Проходя мимо нее, он чуть было не назвал ее матерью, но запнулся на полуслове. Вместо этого он отрывисто произнес: «Мадам».
 – До свидания, Клэй, – проговорила Эвелина и закрыла за ним дверь без всяких раздумий.
 Клэй держал себя в руках, когда спускался по лестнице и шел к лошади.
 До встречи с матерью он думал, что вернется домой как победитель, но теперь все его мечты о возвращении были неосуществимы. Боль от разбитого сердца и унижения была слишком сильна. Нужно время... время подумать.
 Взлетев в седло, Клэй направил лошадь к реке, в сторону диких шумных салунов. Обычно, приезжая в Новый Орлеан, он развлекался в другой части города и сейчас обрадовался этому – ему не хотелось столкнуться с кем-то из знакомых. Он только хотел обрести забывчивость в утешающем оцепенении ликера.
 Клэю удалось немного открыть глаза. Сквозь грязное окно его тут же ослепило полуденное солнце. Боль отдавалась в голове от неожиданно нахлынувших чувств. Он громко застонал, закрывая рукой глаза.
 – Мон шер? – раздался очень близко за спиной неразборчивый хриплый голос женщины, говорившей по-французски.
 Клэй замер, удивившись, что не один. Его атаковал тошнотворный запах тяжелых духов и несвежего ликера. Желудок снова заурчал. Испытывая смешанные чувства подпития и голода, Клэй рассеянно задумался, где же он находится. Шум в голове усилился и жаждал успокоения, а воспоминания о полупустой бутылке виски взывали к нему с болезненной соблазнительностью.
 – Дайте виски, – простонал Клэй.
 Нужно было что-то, чтобы прочистить не только голову, но и рот. Вкус там был ужасный, словно на дне заболоченного озера.
 – Держи! – снова раздался чей-то голос, и кто-то вложил ему в руку бутылку. – Помочь сесть?
 Клэй первый раз огляделся и вдруг увидел женщину, распутно раскинувшуюся на матраце рядом с ним. Это была хорошенькая девушка с длинными темными волосами и пышными формами, но Клэй готов был жизнью поклясться, что не помнит, как оказался обнаженным в ее постели. Он со стоном поднес бутылку к губам и сделал большой глоток.
 – Давай помогу... – предложила она хриплым голосом с явным намеком.
 Монике Лепонт было всего девятнадцать, но она уже знала многих мужчин. Однако никто из них не волновал ее так, как этот Клэй. Так он себя называл. Этот красивый, мужественный молодой человек ей сразу понравился. И она тихонько горевала о том, что если бы ее жизнь сложилась по-другому, у нее, может, был бы шанс выйти замуж за такого мужчину, как этот. Он мог быть добрым и нежным. Ему было небезразлично, что чувствует женщина. Она наслаждалась с той самой минуты, как он вошел в ее комнату две ночи назад, и ей совсем не хотелось, чтобы он уходил.
 – Нет, – ответил Клэй на ее предложение, откинулся и сел, оглядывая комнату.
 Все еще не понимая, где находится, он опять поднес бутылку к губам, чтобы подкрепить силы.
 – Ты не это говорил прошлой ночью, – несколько игриво проговорила Моника, надеясь еще раз распалить его.
 Он оказался ненасытным любовником. Моника наслаждалась тем, что доставляла ему удовольствие. Она уже протянула руку, чтобы приласкать изгиб его бедер, но он поймал ее прежде, чем она смогла дотронуться до него.
 – Хватит! – просто заявил Клэй, зная, что нужно уходить отсюда. – Который час?
 – Тебя волнует время? Не хочешь ли ты спросить, какой сегодня день? – лукаво поинтересовалась она.
 – День? О чем это ты? – нахмурился Клэй.
 – Ты провел здесь со мной два дня.
 – Два дня?!
 Эта ошеломляющая новость подействовала на него отрезвляюще. Как же это он потерял целых два дня из своей жизни? Трясущейся рукой он поставил бутылку на пол и встал. Подумав, что могло случиться за это время, он был так ошеломлен, что схватил вещи и принялся одеваться.
 – Мне нужно идти.
 – Жаль, – проворковала она, с разочарованием наблюдая, как он надевает брюки и застегивает пояс. – Еще так рано... мы могли бы...
 – Вот...
 Клэй сунул руку в карман брюк и достал остатки наличности. Он быстро бросил внушительную пачку денег на кровать рядом с ней и увидел, как ее глаза расширились при счете.
 – О-о-о, спасибо. Но, ты уверен, что за такие деньги не хочешь?..
 – Забудь.
 Единственное, чего хотелось Клэю, так это выбраться отсюда.
 – Где моя лошадь?
 – В конюшне за домом.
 – Спасибо.
 Клэй кивнул, застегивая последнюю пуговицу на рубашке, и взял шляпу. Но тут девушка снова заговорила:
 – Ты вернешься?
 От тоски в ее голосе Клэй замешкался и уже направился вон, но вдруг повернулся и заметил в ее глазах искорку надежды.
 –. Нет, – мрачно проговорил он, – я не вернусь.
 Моника почему-то знала ответ заранее. Она понимала, что ему не место рядом с ней. Даже если бы она и захотела удержать его, то не смогла бы. Он был из другого мира. Из мира, о котором она мечтала, зная, что никогда не будет ему принадлежать. Слезы обжигали глаза, когда она с надеждой смотрела на него, ожидая, что он останется. И когда он повернулся вдруг и вернулся к ее постели, Моника затаила дыхание. Клэй нагнулся и посадил ее на колени. Сладко и нежно он поцеловал ее в щеку, а потом вдруг ушел, не проронив ни слова.
 В голосе Моники сквозила печальная нотка, когда она крикнула ему на прощание:
 – Береги себя!..
 Но Клэй уже ушел, захлопнув за собой дверь.
 Клэй провел несколько долгих часов в седле. Наконец-то он ехал по главной аллее Уиндоуна. Он старался привести свои мысли в порядок, и это было болезненно. Еще несколько дней назад он был наивным юношей. Теперь же, столкнувшись с отвратительной правдой жизни, он знал, как поступит.
 Подъезжая к дому, Клэй остановил лошадь под одним из раскидистых дубов. Издали он решил насладиться видом своего жилища. Шесть лет назад ветхое двухэтажное строение разрушилось от старости. Сейчас на его месте сверкал трехэтажный особняк с колоннами. Это был результат их тяжелого труда с отцом. Оба они сражались и боролись за то, чтобы плантация Уиндоун стала процветающей. Но сейчас Клэй с болью в сердце осознал, что все, что он делал, было впустую. Мать не вернется... больше никогда.
 Тяжелая душевная усталость охватила Клэя. Он закрыл глаза, защищая свою психику от воспоминаний. Не хотелось думать о том, как еще несколько дней назад он мечтал снова услышать звук шагов матери в коридоре или почувствовать запах ее сладких легких духов, когда она проходит по комнатам. Это прошло. Кончено. Это – часть прошлого.
 И все же Клэй знал, что, если он вернется в Уиндоун, эти воспоминания будут преследовать его вечно. Мечта о возвращении матери помогала ему двигаться к своей цели. Все, чего он достиг, Клэй делал ради матери. Теперь же он понял, что мечта его недостижима.
 Иллюзия разбита. Клэй должен уехать. Женщина, которую он так нежно любил, которой так старался угодить все эти годы, никогда не существовала. Мать, которую он любил, была просто плодом его наивного детского воображения.
 Что ж, он больше не наивен и ничего не жаждет. Он покинет Уиндоун и оставит мысль о триумфе, омраченную воспоминаниями. Клэй снова сел верхом и поскакал к дому, готовый объявить новость отцу.
 Филипп и не пытался скрывать слезы, когда смотрел, как Клэй собирает на следующий день дорожные сумки. Он спорил с сыном до поздней ночи, пытаясь убедить его не уезжать, но все усилия были напрасны. Клэй стал таким же упрямцем, как и Филипп. Если уж он решил что-то сделать, его не удержать.
 – Мне будет не хватать тебя, сынок, – произнес он, задыхаясь.
 – Мне тоже будет не хватать тебя, – ответил Клэй, подняв глаза и встретившись со взглядом отца, полным печали.
 – Ты уверен, что поступаешь правильно?
 – Это единственное, что я могу сделать в такой ситуации.
 Клэй снова убежденно доказывал отцу, что нужно что-то делать.
 – Кто знает, что я найду там, на Западе? Может, остановлюсь в Калифорнии и попытаю удачу на золотоносных рудниках. Может, даже разбогатею...
 Клэй не стал продолжать. Он понял, что богатство не приносит счастья. Деньги его больше не волновали. Ему хотелось лишь душевного покоя.
 – Ты вернешься?
 Филипп отчаянно хотел знать, что Клэй однажды вернется. Без надежды на это жизнь представлялась ему бесконечно пустой и бессмысленной.
 – Я вернусь, – пообещал Клэй.
 – Уиндоун – твой дом. Всегда помни об этом.
 – Буду помнить.
 Их взгляды встретились. Этот миг был очень мучительным. Филипп знал, что сын теперь стал мужчиной, но не мог удержаться и не заключить его в свои объятия.
 Клэй обнял его в ответ без малейшей сдержанности. В этот трогательный момент он понял, как любит его отец и как привязан к нему.
 Клэй взял вещи, и они вышли из комнаты, дошли до парадного входа, не проронив больше ни слова.
 – Будь осторожен, береги себя, – проговорил Филипп, когда они вышли на широкое крыльцо.
 – Ты тоже.
 Они пожали друг другу руки. Взглянув последний раз на дом, Клэй сел на Ворона и направился по аллее, чувствуя себя ужасно одиноким.
 Филипп смотрел, как уезжает сын, а его сердце раздирали горечь и злость к женщине, виновной во всех их бедах.
 – Эвелина...
 Имя прозвучало как проклятие. Филипп тихонько обругал ее. Он презирал ее с момента тех роковых событий, произошедших шесть лет назад. Эвелина – мерзавка, эгоистичная, порочная и пагубная. Она и понятия не имела о том, что разбила сыну сердце. Эта женщина абсолютно лишена совести.
 За последние шесть лет Филипп очень хотел рассказать сыну правду о матери, но почему-то удерживался. Клэй любил ее с детской преданностью. Не хотелось забирать у него остатки чистоты. Наблюдая за тем, как сын исчезает из виду, Филипп раздумывал, что был не прав, стараясь так защитить его. Он чувствовал вину за свое молчание, но всякий раз отгонял от себя эти мысли. Клэй должен был сам узнать об Эвелине. А теперь, когда и сын знал правду, она не сможет причинить боль ни одному из них.
 Скопившаяся годами горечь пробудила праведный гнев. Поворачиваясь лицом к дому, Филипп знал, что пора действовать. Он больше не хотел, чтобы Эвелина и дальше пятнала фамилию Корделл. Филипп решил написать адвокату в Новом Орлеане и начать бракоразводный процесс немедленно.
 Клэй знает правду. Больше ждать не имеет смысла. Нет необходимости продолжать притворяться, что надежда существует. Он хотел, чтобы связь между ним и Эвелиной была разорвана как можно скорее. Филипп присел к письменному столу и принялся за письмо к адвокату. Он почувствовал такую радость, какой не ощущал вот уже несколько лет. Он инстинктивно знал, что поступает правильно.




 Глава 2


  Монтерей, Калифорния, 1858 год 
 Рейна Изабелла Альварес трясущимися руками расправляла юбки белого платья с высоким воротником и длинными рукавами, в которое только что переоделась.
 – Так, теперь надень вот это, – серьезно распорядилась ее подруга Мария, темноволосая девушка небольшого роста, протягивая длинное покрывало.
 Его следовало надеть спереди так, чтобы сзади оно ниспадало на свободно сидевшее платье.
 Рейна сделала, как ей сказали. Она покрыла голову необычным одеянием и тут же почувствовала себя так, словно ее завернули в шатер.
 – Вот, Рейна. Это самое важное...
 Рейна потянулась за туго накрахмаленным черным покрывалом, которое ей протянула Мария. Рейна уже собиралась в него облачиться, как вдруг ее взгляд упал на стопу собственной одежды, снятой в спешке и брошенной на кровать. Она замешкалась. Смотря на модную изумрудно-зеленую амазонку и необыкновенные нижние юбки, Рейна чувствовала сожаление. Она любила красивую одежду, и было больно думать, что от нее теперь придется отказаться. Но она вспомнила, ради чего все это делает, и ее темные глаза вспыхнули решимостью. Рейна надела покрывало, убрав под него длинные пряди черных волос, и повернулась к подруге.
 – Ну, Мария, что скажешь? – беспокойно спросила Рейна, стараясь, чтобы голос звучал мягко и низко.
 Только Мария знала, что она находится в монастыре и насколько важно, чтобы ее не нашли.
 Мария, с которой Рейна дружила с детства, смотрела на нее с благоговейным удивлением.
 – Взгляни на себя, – прошептала она, указывая на зеркало, висевшее над умывальником в углу крошечной комнаты, меблированной по-спартански.
 Повернувшись к зеркалу, Рейна тяжело сглотнула. Это должно сработать! Просто обязательно! Она подняла глаза, заглянула в зеркало и была поражена образом женщины, смотревшей на нее. Это была она и одновременно не она!
 Рейна с недоверием вглядывалась в собственное отражение. Да, глаза ее, темно-карие и выразительные. В них отражалась неуверенность, которую она сейчас ощущала. Да, губы тоже ее. Они были полные и подвижные, чтобы можно было надувать их и еще шире улыбаться, когда ей уступали. Ее подбородок с решительным наклоном весомо свидетельствовал о пылкой упрямой натуре. И все же, несмотря на знакомую внешность, спрятав волосы под покрывалом, она выглядела совершенно по-другому, как монахиня.
 – Не верю... – выдохнула Рейна, вглядываясь в себя.
 – Поверь. Ты выглядишь так, будто рождена для этого, – тихонько проговорила Мария, удивляясь, каким образом надменная яркая Рейна Альварес, единственная дочь самого богатого ранчеро долины, смогла совершенно изменить свой облик, лишь облачившись в одеяние монахини.
 Рейна выглядела совершенно правдоподобно. Если ей чего и не хватало, так это только набожности. Не то чтобы она была далека от веры, просто все то время, какое ее знала Мария, Рейна была слишком занята собой, слишком любила радости жизни, чтобы надолго задумываться о чем-либо другом, кроме собственного удовольствия.
 – Может, стоит подумать о том, чтобы присоединиться к вам? – Она взглянула на подругу через плечо.
 – Не шути о таких святых вещах, – мягко пожурила Мария.
 Она прекрасно знала, какого мнения была Рейна о религиозной жизни. Подруга несколько раз пыталась отговорить ее от принятия духовного сана, но Мария ее не послушала и была только что принята в орден после завершения обязательного года послушничества.
 – Кто шутит? – раздражительно спросила Рейна. – Даже жизнь здесь была бы куда предпочтительнее, чем вынужденный брак с этим отвратительным американцем!
 Она практически выплюнула слово «американец», так глубоко было ее отвращение к этому человеку. Слишком неожиданно отец выбрал его ей в мужья.
 Рейна ощутила дрожь в позвоночнике, когда вспомнила, что только три вечера назад отец объявил о своем намерении выдать ее замуж за американца, этого Натана Марлоу, уже через полгода. Она испытала шок от того, что отец отказался выслушать ее возражения, пренебрегая ее чувствами. Это так оскорбило ее! И все же Рейна была еще уверена, что сможет переубедить отца, потому что он никогда и ни в чем ей раньше не отказывал. Но отец опередил ее, сделав объявление на вечере, который они устраивали на ранчо Альваресов, ставшее для нее сюрпризом. Она оказалась в ловушке.
 Она была в ярости оттого, что отец так ее обманул. Рейна была вынуждена разыгрывать счастливицу перед гостями, стоя рядом с улыбающимся и тайно злорадствующим Натаном. Когда толпа поздравителей, собравшихся вокруг счастливой пары, рассеялась, она была не в силах возражать светловолосому американцу-бизнесмену. Он вывел ее на несколько минут во внутренний дворик, чтобы побыть наедине. Рейна пыталась сохранять спокойствие, но когда Натан нагло поцеловал ее, а потом попытался приласкать, она сопротивлялась изо всех сил. Бывало, Рейна целовалась с поклонниками, но в прикосновении Натана было для нее нечто отталкивающее. Она не была уверена, в чем тут было дело.
 Сейчас Рейна невольно поморщилась при воспоминании о его ироническом смехе и язвительных словах: «Не волнуйся, Рейна, я могу подождать до нашей брачной ночи. Ты будешь моей совсем скоро!» В его словах она почувствовала угрозу. Рейна снова вздрогнула, осознав, что Мария говорит с ней, и отогнала прочь мысли об унижении того вечера.
 – Не могу понять, почему ты называешь Натана Марлоу отвратительным. Я видела его, он не урод, – сказала Мария.
 – Если ты считаешь его привлекательным, выйди за него! – раздраженно проговорила Рейна, зная, что никогда больше не сможет вынести его прикосновений.
 – Рейна, ты же знаешь, что я никогда не выйду замуж! Я просто отметила, что Натан не лишен привлекательности. И вдобавок богат, не так ли?
 – Мне не нужны деньги и, уж конечно, не нужен муж!
 Рейна повернулась лицом к подруге. Ее глаза светились негодованием.
 – Просто не понимаю, как отец мог так поступить со мной! Как он мог обручить меня, не поинтересовавшись сначала моими чувствами?
 – Это верно, совсем не похоже на твоего отца, – озадаченно согласилась Мария. – Ты пыталась поговорить с ним об этом?
 – Пыталась, но он и слушать не захотел!
 – Он объяснил, почему решил выдать тебя замуж так внезапно?
 – В том-то и странность. Нет! Просто сказал, что мне пора выходить замуж, что Натан для меня великолепная партия. Мне всего девятнадцать, Мария. Едва ли меня можно считать старой девой! – Рейна негодовала. – Я всегда мечтала выйти замуж по любви, но сейчас...
 – Ты можешь договориться с ним как-нибудь по-другому? – с надеждой предположила Мария, пытаясь отговорить ее от небывалого плана.
 Мария хотела образумить подругу, но знала, что упрямую Рейну не удержать.
 – Нет, я уже испробовала все. Когда отец запер меня в комнате и...
 – Не верю! Он запер тебя?
 Мария была ошеломлена. Она знала Луиса Альвареса всю жизнь. То, как грубо он повел себя с дочерью, на него было совершенно не похоже.
 – Да, и угрожал держать меня там до тех пор, пока я не соглашусь подчиниться его приказу.
 Рейна почувствовала внезапную усталость и присела на небольшую кровать.
 – Я просидела там целый день, но это никак не повлияло на его решение. Когда я снова попыталась с ним заговорить, он просто отказался выслушать. Вот тут я поняла, что должна действовать решительно, чтобы дать ему понять, насколько серьезны мои намерения.
 – Поэтому ты здесь...
 – Пришлось провести в седле почти весь день, но это того стоило. Отец никогда не будет искать меня здесь. В этом одеянии я смогу безопасно добраться до Нового Орлеана. Там у меня есть друзья, которые мне помогут.
 – Ты собираешься ехать в Новый Орлеан одна?
 – Да.
 Рейна ощетинилась, почувствовав молчаливый упрек подруги. Ничто больше не остановит ее. Она избежит той участи, что уготовил ей отец!
 – Но ты не можешь так поступить! – настаивала Мария, подойдя и присев рядом. – Для тебя небезопасно ехать без сопровождения.
 – Бог будет моим сопровождающим, – ответила подруга, взмахнув рукой. – Я ведь теперь монахиня помнишь? Никто меня не побеспокоит.
 – Хотелось бы мне иметь такую же уверенность, как у тебя.
 – Можешь быть уверена, Мария. Со мной ничего не случится.
 Губы Рейны сложились в печальную улыбку, когда она оглядела свою почти бесформенную одежду. У нее всегда был огромный гардероб, с учетом того, чтобы можно было великолепно одеться в любой ситуации, но Рейна решила, что этот наряд идеально подходит для нынешних обстоятельств. Монашеское одеяние создавало образ чистоты, целомудрия и набожности, и Рейна была уверена, что ни один мужчина даже не взглянет на нее, не говоря уже о задних мыслях. Эти размышления совершенно противоречили ее натуре, и все же она была чрезвычайно ими довольна. Чтобы ускользнуть, надо путешествовать незаметной.
 – Надеюсь, что нет!
 – Все будет хорошо, когда отец поймет, что я не собираюсь выходить замуж за Натана, – объявила Рейна, веря в глубине сердца, что отец все-таки согласится с ее мнением.
 В коридоре за закрытой дверью раздался какой-то звук. Глаза юной монахини расширились от внезапной паники, когда она вдруг поняла всю опасность своего положения. Подруга привела Рейну в монастырь, когда та обратилась к ней за помощью. Мария не могла допустить, чтобы кто-нибудь узнал, что Рейна находится здесь, особенно в одеянии, взятом у одной из сестер.
 – Тсс... – Она сжала руку Рейны, нервно смотря на дверь. – Если нас сейчас поймают...
 При мысли об этом у нее заболел живот. Игуменья не одобрит того, чем она занимается с Рейной.
 Предостережение Марии напомнило Рейне о том, что победа над непреклонной властью отца еще не обеспечена, и она немного побледнела.
 – Нам надо быть особенно осторожными, – предупредила Мария.
 – Как скоро я смогу уйти, чтобы меня никто не заметил?
 – Может быть, через час... обычно к полуночи все спят, тогда мы и сможем выскользнуть.
 – Хорошо, тогда все, что от меня потребуется, – это добраться до дилижанса так, чтобы меня не поймали. После этого все будет просто.
 – Надеюсь, ты права, Рейна.
 – Разумеется, я права. К тому времени как отец обнаружит, что меня нет, ему придется понять, какой глупой ошибкой было пытаться выдать меня замуж насильно. Он будет счастлив, что я вернусь, и согласится на все, – просто объяснила Рейна.
 И все же, пытаясь убедить себя, что все будет так, как она задумала, Рейна не могла не удивляться необычному поведению отца в связи с помолвкой. Принуждать ее к чему-то было совершенно не в его характере. Однако, несмотря на ее решительный отказ, он не пошел на попятную. Вместо этого он стал еще более настойчивым и даже наказал ее! Она молилась, чтобы ее план осуществился. В противном случае...
 Рейна подумала, что, возможно, ничего не получится. Такая перспектива ее очень пугала. Она решительно отгоняла все мысли о неудаче.
 Отец должен понять, должен!
 – А что с деньгами? Тебе хватит? – поинтересовалась Мария.
 – Да, у меня их много. Кстати, вот...
 Рейна покопалась в маленьком ридикюле, привезенном с собой, и вручила Марии значительную сумму.
 – Зачем это? Тебе понадобятся деньги.
 – Возьми, их хватит на два одеяния, – ответила Рейна, немного виновато улыбаясь. – Не хочу идти по жизни с грехом воровства у монахини. Оставь деньги там, где их сможет найти сестра.
 Мария усмехнулась в ответ:
 – Оставлю.
 – Мне нужно знать что-то еще?
 Рейна уделяла не слишком много внимания вопросам религии. Теперь ее беспокоило, как мало она знает о монахинях.
 – Думаешь, сможешь удержаться от флирта? – добродушно поинтересовалась Мария.
 Она знала, как сильно ее подруге нравилось внимание симпатичных молодых людей, всегда соперничавших за ее внимание.
 – Тебе не стоит об этом волноваться. Последнее, о чем я сейчас думаю, так это о мужчинах, – серьезно ответила Рейна. – Все, чего я хочу, – это попасть в Новый Орлеан.
 – Тогда с тобой все будет в порядке. Просто не забывай, кем тебя должны считать во время поездки. Ты больше не Рейна Альварес. Ты сестра Мария Регина, помни об этом.
 – Буду помнить.
 – Вот возьми. – Мария подошла к маленькому комоду и достала последний предмет, который сделал бы одеяние полным, – четки из пятнадцати десятков бусин. – Прикрепи эти четки сбоку на пояс.
 Рейна встала и проделала это с большой аккуратностью. Потом бросила последний взгляд в зеркало: преображение было полным. Настоящая Рейна Альварес исчезла, а на ее месте стояла сестра Мария Регина – воплощение терпения и любви, доброты и смирения, женщина, посвятившая жизнь служению другим.
 – Теперь ты совершенна, – подбодрила ее Мария.
 – Спасибо, Мария. Ты не знаешь, что значит для меня твоя помощь, – от всего сердца произнесла она.
 – Ты моя подруга, Рейна. Я просто надеюсь, что все будет так, как ты хочешь.
 – Так и будет, – ответила она, а потом тихонько добавила: – Так должно быть.
 Чуть позже Мария смотрела из окна кельи до тех пор, пока Рейна не пропала из виду на дороге в город. Она быстро помолилась, прося Господа помочь Рейне и защитить ее во время поездки.
 – Мы не нашли никаких следов вашей дочери, сеньор Альварес, – осторожно признался хозяину Хуан Санчес, держа в руках сомбреро.
 Он знал об изменчивом нраве Луиса Альвареса и опасался сообщать ему о неудаче.
 Луис, высокий видный мужчина лет пятидесяти, неподвижно стоял за письменным столом и смотрел на работника. Обвиняющий взгляд черных глаз был сосредоточен на Санчесе, когда он повторил с легкой угрозой в голосе:
 – Ничего?
 – Ничего, сеньор Альварес. Мы искали везде, где вы нам сказали, и не нашли никаких ее следов.
 Неистовая ярость грозила овладеть Луисом, но он поборол себя. Гнев вибрировал по его телу, когда он взбешенно выкрикнул:
 – Значит, недостаточно хорошо, Санчес! Вернитесь и проверьте снова! Рейна не могла провалиться сквозь землю!
 – Да, сэр, – быстро ответил Санчес, опасаясь гнева хозяина. – Мы отправимся прямо сейчас.
 Он попятился из комнаты, желая спастись от недовольства.
 – Санчес! – резко крикнул Луис в тот самый момент, когда работник собирался покинуть кабинет.
 – Да, сеньор Альварес?
 Тон Луиса стал лишь чуть менее злобным.
 – Удостоверься, что останешься незамеченным. Я хочу, чтобы ее нашли, но не хочу, чтобы все в округе узнали о том, что она пропала.
 – Да, сеньор, – последовал почтительный ответ.
 Работник поторопился прочь, чувствуя жалость к девушке, которая, без сомнения, испытает на себе всю силу гнева отца, когда они вернут ее домой.
 Как только Санчес закрыл за собой дверь, Луис ударил кулаком по столу и мерзко выругался. Открытое неповиновение Рейны удивило его. Несмотря на любовь к ней и даже обожание, он не мог позволить ей так себя вести. Из-за нее он выглядит слабым и безвольным. Что он за мужчина, если не может контролировать собственную дочь? Он гордый человек и не привык, чтобы его выставляли дураком.
 Луису приходилось волноваться и из-за Натана Марлоу. Он не рассказал богатому янки об исчезновении Рейны и не собирался этого делать. Слишком многое зависело от того, будет ли заключен этот брак, как было объявлено. Он не мог подвергаться риску и сердить Марлоу, не мог отменить заключенную договоренность. Эта сделка спасет его ранчо от оспаривания в суде США и возможного изъятия. Он видел, как это уже произошло с несколькими его друзьями, и не позволит, чтобы так поступили с ним.
 Он любил дочь, но в ранчо была вложена вся его жизнь.
 Луис нервно подошел к ящику со спиртным и влил в высокий стакан значительную порцию виски. Сделав большой глоток, он снова зашагал по комнате.
 Луис привык контролировать ситуацию, но, пока Рейну не найдут и не приведут, он не сможет ничего сделать. Подумав об открытом неповиновении дочери, он снова громко выругался. Как она посмела отказать ему в одном-единственном требовании?
 Разве он не давал ей все, что хотелось? Разве он не пытался угодить ей любым способом? Теперь Луис понял, что совершил ошибку, так сильно избаловав дочь. Но ему будет стоить еще большего труда исправить эту ошибку, когда она вернется. Он научит ее, как надо повиноваться! Никому он не позволял перечить себе. Никому!
 Допив виски, Луис выбежал из кабинета, собираясь заняться работой на ранчо. Он надеялся, что тяжелый дневной труд отвлечет его от грустных мыслей о Рейне и от отчаянного страха, что Марлоу узнает о ее исчезновении. Узнает до того, как Луис найдет ее и вернет.
 Широкая довольная улыбка изогнула тонкие губы Натана Марлоу. Его холодные голубые глаза торжествующе блеснули, когда он салютовал собеседнице бокалом шампанского.
 – Все идет точно по плану. Всего через полгода ранчо Альвареса будет моим. – Он объявил об этом с высокомерной самонадеянностью.
 Лилли Баскомб, высокая чувственная женщина с рыжими волосами, сидела в кресле в салоне своего шикарного дома в предместье Монтерей и жадно вслушивалась в каждое его слово. Она издала грудной смешок и салютовала своим бокалом в ответ.
 – Ты гений, Натан. Хотя, должна признаться, вначале у меня были сомнения. Луис Альварес всегда был достаточно враждебно настроен по отношению к американцам, и я опасалась, что ты не сможешь убедить его переменить мнение. Но как всегда, тебе все блестяще удалось. Как ты этого добился, дорогой?
 – О, это очень просто. Только выясняешь, чем мужчина дорожит больше всего, и угрожаешь лишить его этого. С этого момента начинаются переговоры.
 Выражение лица Натана стало хитрым, а улыбка – акульей.
 – А-а, – понимающе пробормотала Лилли, – это просто свидетельствует о том, насколько по-разному мыслят мужчины и женщины.
 – Да ну? – заинтересованно спросил он, делая глоток пузырящегося вина.
 – Да, дорогой. Когда я строю планы, подобные твоим, я выясняю, чего мужчина хочет больше всего, и даю ему это, – хрипло объяснила она.
 – Значит, так ты поймала меня в сети?
 Глаза Натана потемнели от жара страстных воспоминаний.
 Легкая самодовольная улыбка тронула великолепные губы Лилли.
 – Я не расставляю тебе сети, Натан. Ты же знаешь, что волен приходить или уходить когда пожелаешь, – спокойно ответила она.
 Лилли прекрасно понимала, что Натан относится к тому типу мужчин, которые не терпят пут. Она ничего не требовала от него, а наслаждалась тем, что между ними было, и не думала о будущем. У нее, богатой вдовы, не было потребности в новом муже.
 Натан забрал из рук Лилли бокал и отставил его в сторону вместе со своим.
 – Насколько знаю, я скоро стану самым богатым человеком в Калифорнии, Лилли. И я хочу, чтобы ты все время была рядом. Ранчо Альвареса – всего лишь еще один шаг по пути наверх.
 – А девушка... твоя будущая невеста?
 План жениться на дочери Альвареса веселил Лилли. Ей было интересно, как гордая молодая женщина отреагирует, когда узнает, что у мужа есть любовница.
 – Она просто неудобство в моей общей схеме, Лилли.
 Даже произнося эти слова, Натан знал, что лжет. Рейна возбудила в нем страсть, отвергнув его притязания в тот вечер. Он не привык быть отвергнутым, а ее безразличие по отношению к нему еще больше возбудило его аппетит. Натан наслаждался ее вызовом. Ему доставит большое удовольствие продемонстрировать жене ту власть, которую он получит над ее телом и душой.
 Их брак точно не будет формальным, но Лилли не обязательно это знать. Обе они – красивые желанные женщины, и Натан был уверен, что может совершенно удовлетворять их обеих.
 – Ты же знаешь, как нам хорошо вдвоем. Рейна никак не повлияет на это. Ты ведь не ревнуешь?
 – Едва ли. Однако тебе известно, как я ненавижу мысль о браке. Те несколько лет, что я провела с Баскомбом, были достаточной пыткой для меня. – Лилли встала и обняла его за шею. – Хоть она и хорошенькая, меня может взволновать нечто большее, Натан. Она молода и не знает, как доставить удовольствие такому мужчине, как ты. Между нами существует нечто особенное.
 – Конечно, – согласился Натан и наклонился, чтобы поцеловать ее.
 Когда его губы жадно коснулись губ Лилли, в ней разгорелась дикая животная страсть. Они не виделись уже несколько дней, пока он был на ранчо Альвареса, и Лилли ужасно скучала. Она была очень чувственной женщиной и ждала его с нетерпением. Вне всякого сомнения, Натан был самым страстным любовником из тех, что у нее когда-либо были, и она с трудом могла дождаться того момента, когда снова будет с ним. Бесстыдно покачивая бедрами, Лилли двигалась к нему, заставляя Натана забыть обо всем. Он знал, какое чувственное удовольствие она могла ему подарить. Когда Натан застонал от ее бесстыдства, Лилли отпрянула.
 – На сегодня я достаточно наговорилась! – заявила она темпераментно, направляясь в спальню.
 – Я тоже, – согласился он, следуя за Лилли. Раньше Натан часто менял любовниц, но за многие годы не устал от Лилли потому, что они были слишком похожи. Она знала, чего хочет от жизни, и брала это. Ее распущенность нравилась ему. Он хотел ее, но, закрывая за собой дверь спальни, почему-то не мог отделаться от мыслей о Рейне.




 Глава 3


 Рафаэль Касита был ошеломлен, когда Луис закончил объяснение.
 – Не верю! Рейна убежала, чтобы не выходить замуж за американца?
 – Да! Но как только я найду ее и верну, она передумает. Рейна выйдет за Марлоу, запомни мои слова.
 Луис разгневанно фыркнул, смотря на Рафаэля через стол. Они находились в юридической конторе Каситы. Седовласый медлительный поверенный много лет был другом Альвареса, и именно к нему Луис обратился за советом.
 Рафаэль недоверчиво покачал головой, всматриваясь в старого друга. От переживаний на его темном привлекательном лице появились новые морщины, а в глазах были усталость и некоторый страх.
 – Это совсем не похоже на Рейну.
 – Я знаю, – с горечью сказал Луис. – Она в жизни не выказывала мне неповиновения. Почему она решила сделать это именно сейчас, когда то, что я попросил, жизненно важно?
 – Говоришь, твои люди искали ее повсюду?
 – Да. Вот почему я здесь. Мне хотелось проверить самому, но они были правы: нет никаких следов Рейны.
 – Что собираешься делать дальше?
 – Не знаю. Ты же понимаешь, в чем состоит моя проблема. Я во что бы то ни стало должен заключить союз с Марлоу, если надеюсь сохранить ранчо.
 – Мы всегда можем выступить в защиту твоего права на ранчо в суде, – предложил Рафаэль, которому претила мысль о том, что друга так загнали в угол.
 – В этом нет смысла. Я видел, как мои друзья закладывают последнее состояние, чтобы доказать законность своих прав на землю в американских судах, но лишь теряют все и доживают оставшиеся дни в бедности.
 – Ты прав, – согласился поверенный.
 Он хорошо знал нечистоплотные приемы американской судебной системы. Общее настроение американцев с тех пор, как они начали осваивать штат, было известно: «Несправедливо, что столько земли принадлежит лишь нескольким грязным мексиканцам». Пришельцы начали предъявлять свои права на различные ранчо, заставляя мексиканцев соглашаться на их требования, хотя эта земля принадлежала нескольким поколениям их предков. И мало кто был в состоянии выиграть процесс – теряли почти все.
 – Нет смысла ввязываться в проигрышное сражение. Именно поэтому я и придумал соглашение с Марлоу. Имей я в качестве зятя богатого янки со связями, мои владения были бы в безопасности.
 Луис опять помрачнел, вспомнив о дочери.
 – Если я только смогу найти Рейну, все будет хорошо.
 На мгновение оба задумались. Луис представил, как он скоро найдет Рейну и уволочет домой, а Рафаэль раздумывал, чем можно помочь его поискам. Тяжелая тишина повисла между ними, пока поверенный не вспомнил о человеке, с которым столкнулся в тюрьме сегодня после обеда.
 – Есть идея... – осторожно предложил Рафаэль, не уверенный, как именно друг отреагирует на его предложение.
 – Что?
 – Не уверен, что тебе это понравится...
 – Рафаэль, я в отчаянии. Предлагай все, что может помочь.
 – Клэй Корделл в городе. Я видел его сегодня у тюрьмы, когда встречался с шерифом.
 – Клэй Корделл? Кто это? Никогда не слышал.
 – Это один из лучших в штате охотников за преступниками. Они с партнером, здоровым ирландцем по фамилии О'Киф, доставили сегодня Эйса Дентона.
 – Эйса Дентона, стрелка?
 – Да, они выследили и привезли его живым, чтобы тот предстал перед судом.
 – Думаешь, следует нанять охотника за преступниками для поисков Рейны?
 Луис засомневался. Он знал, что за люди эти охотники за преступниками.
 – Тебе нужна помощь, Луис. Рейна очень умна, но Корделл сможет ее найти. Мне известна его репутация. Он хорошо знает свое дело.
 – Но я должен держать это в тайне!
 – Этот человек зарабатывает тем, что выслеживает людей. Я уверен, что, если ты ему хорошенько заплатишь, он найдет Рейну и при этом будет помалкивать.
 По виду Луиса было ясно, что эти слова его еще не убедили.
 – Что ты теряешь? Ты же не сможешь вечно держать в секрете ее исчезновение. А ведь когда Марлоу узнает, что ее нет...
 – Я знаю, знаю! Хорошо, я так и поступлю. Где найти этого гринго?
 – Они с О'Кифом, наверное, празднуют удачу водном из салунов. Корделл – высокий человек с темно-каштановыми волосами и бородой. Когда я его видел, он был одет во все черное. О'Киф почти такой же высокий, как и Корделл, но немного мускулистее. Он гладко выбрит, и у него черные волосы.
 Луис медленно встал. Его нежелание было очевидно. Он знал, что должен это сделать, потому что Рейна не оставила ему выбора. Похоже, нанять чужака – единственный способ вернуть ее вовремя. Чтобы избежать скандала, он это сделает.
 – Жду от тебя вестей, – сказал поверенный, провожая Луиса до двери.
 – Вернусь после разговора с ним.
 – Хорошо, кстати... – Рафаэль удержал его за руку. – Чуть не забыл тебе сказать. Пока я разговаривал с шерифом, кто-то пришел и объявил, что Педро Сантана умер.
 – Педро?
 Луис был ошеломлен. Сантана не был близким другом, но они были знакомы. Рафаэль кивнул:
 – Педро нашли на своем ранчо, к северу от города. Ему выстрелили в спину.
 – Педро был хорошим человеком, любимым и уважаемым всеми. Зачем кому-то убивать его?
 – Думаю, это ограбление. Никто точно не знает. Еще нет ни одного свидетеля. Я дам тебе знать, если что-то выяснится.
 – Да, пожалуйста. Сантана мне нравился. Хочу увидеть, как его убийца предстанет перед правосудием.
 На этом мужчины распрощались, и Луис направился на поиски человека, который, как он надеялся, сможет выследить его своенравную дочь.
 – Мальчики, хотите еще что-нибудь? – поинтересовалась Джози, полная блондинка, бочком подходя к столику, за которым в переполненном баре сидели два незнакомца.
 Хотя оба и покрылись дорожной пылью, они были самыми симпатичными в салуне «Мустанг» за долгое время. По опыту Джози знала, что мужчины, которые много дней были в дороге, готовы к женскому обществу. Она была более чем готова снабдить их всем необходимым.
 – А что ты можешь предложить, дорогуша? – поинтересовался Девлин О'Киф глубоким громовым голосом, его голубые глаза в этот момент буквально жгли глубокий вырез ее ярко-красного шелкового платья с черными кружевами.
 – А что вы хотите? – лукаво спросила она, немного наклонившись к нему и давая возможность получше разглядеть обнаженную стянутую платьем грудь. – Еще виски?
 Недавно Джози принесла им полную бутылку, но она была уже более чем наполовину пустой.
 – Виски пойдет для начала, потом возвращайся и приводи подружку, – открыто распорядился Девлин, оглянувшись на бар, где стояла другая девушка.
 Глаза Джози засверкали от предвкушения.
 – Я скоро вернусь!
 Она скользнула обратно к бару, чтобы передать заказ и поговорить с Френчи, другой официанткой.
 – Что думаешь, Клэй? – поддразнил друга Девлин. – Какая тебе нравится, блондинка или брюнетка?
 Клэй пожал плечами:
 – Все женщины одинаковы, Девлин. Кажется, тебе понравилась блондинка, поэтому я займусь брюнеткой.
 Девлин допил виски и налил себе еще стакан, озорно улыбаясь другу:
 – Твоя щедрость безгранична.
 Девушки подошли к столу, неся еще одну бутылку и несколько стаканов.
 Клэй потянулся и обнял за талию темноволосую официантку. Та довольно пискнула, когда очутилась у него на коленях, потом быстро обвила его руками и запечатлела на губах горячий влажный поцелуй. Она не отрывала от него глаз с того момента, как он недавно вошел, явно считая его наиболее красивым из двоих мужчин. Френчи понравились его широкие плечи и узкие бедра; она даже посчитала его бороду интригующей, хотя и думала, что без нее молодой человек будет выглядеть лучше.
 – Как тебя зовут, красавчик? – проворковала она, оторвавшись от его губ.
 – Клэй, а тебя?
 – Френчи, – произнесла брюнетка с широкой манящей улыбкой.
 – Что ж, Френчи, давай выпьем и посмотрим, что интересного может принести остаток вечера.
 Френчи громко захихикала, с намеком ерзая у него на коленях.
 – С нетерпением жду, что будет...
 Джози не стала дожидаться, пока Девлин схватит ее. Она пришла к нему в объятия сама, возбуждающе поцеловав его. Полулежа у него на коленях, Джози не стала тратить времени на прелюдию. Она взяла его руку и прижала к своей обширной груди, не обращая внимания на то, что за ней наблюдает почти весь салун.
 – Сегодня мы хорошо проведем вечер, – хрипло пообещала Джози, не замечая, что калифорниец средних лет приближается к их столику и смотрит на них с некоторым отвращением.
 – Извините за беспокойство.
 Суровый тон заставил Клэя и Девлина отвлечься от игривых занятий. Оба недовольно взглянули на незнакомца, который отважился им помешать. Все предыдущие недели они провели, выслеживая Дентона. Это весьма утомило их. Они пришли сюда, чтобы слегка оживиться и насладиться жизнью, чем явно и пытались заняться.
 – Что мы можем для вас сделать? – поинтересовался Девлин, с недоумением рассматривая величавого испанца.
 – Я ищу некоего джентльмена по имени Корделл, Клэй Корделл, точнее говоря.
 Луиса раздражала мысль о том, что этот бородач грязного вида может быть Корделлом, но описанию Рафаэля он как раз соответствовал.
 –. Кому это интересно?
 – Меня зовут Луис Альварес. Я хочу обсудить с мистером Корделлом деловое предложение.
 Луис напрягся, недовольный тем, что какой-то бедняк, столь нагло и открыто ласкающий блудницу, распростертую у себя на коленях, имеет наглость задавать ему вопросы.
 Клэй спокойно рассматривал Альвареса. Одной рукой он небрежно обнимал Френчи за талию, но другая рука покоилась на рукояти револьвера – вдруг деловое предложение этого человека не совсем дружелюбное?
 – Корделл – это я, – коротко ответил он, не отрывая взгляда от незнакомца.
 – Мне нужно поговорить с вами, мистер Корделл, – объявил Луис своим обычным повелительным тоном. – Наедине.
 Но Клэй не собирался подчиняться ничьим приказам, а отношение этого человека ему совсем не понравилось.
 – Не думаю, мистер... Повторите, пожалуйста, как вас зовут?
 – Альварес, Луис Альварес, – огрызнулся тот, не привыкший к такому обращению.
 – Что ж, мистер Альварес, в данный момент я немного занят, как видите. Почему бы вам не поискать меня завтра? Может быть, тогда мы сможем поговорить.
 – Я хочу сделать вам очень выгодное деловое предложение, мистер Корделл. Это не может ждать до завтра! – настаивал Луис, хотя его безумно раздражало то, что такого грязного типа приходится еще и уговаривать.
 Френчи широко распахнула глаза, когда услышала его имя. Она наклонилась поближе к Клэю.
 – Это же Луис Альварес! – прошептала она.
 – Ну и? – безразлично осведомился Клэй, делая глоток виски.
 – Это очень богатый и могущественный человек в наших местах. Он не из тех, кого стоит сердить. Может оказаться полезным.
 Клэй откинулся на стуле, с явным пренебрежением бегло оглядев Альвареса.
 – Я благоразумный человек, мистер Альварес. Вы, кажется, говорили, что дело срочное. Чего именно вы хотите?
 Луис заметно напрягся. Не хотелось обсуждать личные дела посреди полного салуна.
 – Мне нужно поговорить с вами в приватной обстановке.
 – А здесь вас что не устраивает?
 – Я предпочитаю, чтобы дело оставалось строго между нами, – ответил Альварес с тем достоинством, на какое только был способен.
 Он не будет ни о чем просить.
 – Можете поговорить в моей комнате, – предложила Френчи.
 – Хорошо, – согласился Клэй.
 Официантка встала, взяв Клэя за руку, и направилась к лестнице, ведущей наверх.
 – Подожди! – Клэй притормозил и схватил со стола новую бутылку виски. Он усмехнулся Девлину, когда тот было запротестовал. – Встреча может быть долгой. Никогда ничего не знаешь наверняка.
 – Думаю, если Джози займет меня здесь, я даже не буду по тебе скучать, – ответил приятель, притягивая к себе согласную на все официантку.
 – Идемте, – поторопил Клэй Френчи и Луиса. Они исчезли наверху.
 – Это здесь, – объявила девушка, открывая дверь в комнатку, все убранство которой составляли единственная кровать и столик для умывания.
 Она провела Клэя внутрь, Луис замешкался в коридоре.
 – Мне нужно поговорить с вами наедине, мистер Корделл, – снова заявил он, указывая взглядом на Френчи.
 – Скройся, Френчи. Я позову тебя, когда мы закончим, – сказал Клэй.
 – Буду ждать внизу.
 Она проигнорировала холодный взгляд Луиса, поцеловала Клэя и вышла. Луис проследил, как Френчи движется по коридору, удостоверился, что она спустилась обратно в салун, потом вошел в спальню и закрыл дверь на замок.
 В этом Альваресе было нечто такое, что Клэю сразу не понравилось. Что-то не вызывало у него доверия, а поскольку он всегда доверял своим чувствам, то решил контролировать каждый шаг этого человека. Так, на всякий случай. Хотя Клэй казался расслабленным и спокойным, в действительности он был напряженным и настороженным. Держа бутылку в руке, он уютно расположился на кровати и сделал большой глоток.
 – Чем могу служить, мистер Альварес?
 Клэй прищурился, наблюдая за тем, как калифорниец подошел и встал в ногах кровати.
 – Я так понимаю, вы зарабатываете на жизнь тем, что находите людей, мистер Корделл?
 Клэй рассмеялся:
 – Полагаю, это можно так назвать.
 – В таком случае я хочу вас нанять.
 Гордость Луиса восставала против сделки с таким человеком, как Корделл, но другого пути не было.
 – Вы хотите меня нанять? Обычно я не нанимаюсь.
 – Я сделаю так, что вы пойдете на это. Назовите вашу цену.
 Клэй не верил своим ушам. Только дурак или человек в глубоком отчаянии могли бы предоставить кому-то возможность назвать свою цену. Он был заинтригован, но в то же время испытывал растущее беспокойство. Он не наемник, хотя не раздумывая пускал в ход свою силу, когда это было необходимо.
 – Что же вы от меня все-таки хотите?
 Луису было явно не по себе, но он ответил откровенно:
 – Я хочу, чтобы вы нашли мою дочь.
 – Вашу... кого? – с удивлением переспросил Клэй.
 – Я хочу, чтобы вы нашли мою дочь. Она сбежала, а я хочу, чтобы ее вернули домой.
 – Понятно.
 Клэй помолчал и сделал еще один глоток, раздумывая над странной просьбой. Она казалась ему почти абсурдной.
 – А почему убежала ваша дочь?
 – Это вас не касается, мистер Корделл.
 – Вы ожидаете от меня, что я буду рисковать жизнью, не зная причины? Извините, мистер Альварес, так не пойдет.
 – Это будет неопасная работа, мистер Корделл, – высокомерно заявил Луис. – Я лишь хочу, чтобы вы нашли ее и привезли обратно. Вообще-то это должно быть довольно просто.
 – Если все так просто, почему бы вам не сделать это самому? – возразил Клэй, зная, что этот человек чего-то недоговаривает.
 – Я уже обыскал ближнюю территорию, ее здесь нет. Важно, чтобы никто не знал о ее исчезновении. – Альварес замолчал, не желая говорить слишком много.
 – Полагаю, вы скажете мне почему? Может быть, тогда я подумаю над этой проблемой, иначе...
 Луис заметил стальной блеск в глазах охотника за преступниками и понял, что ему придется объяснить суть дела.
 – Моя жена умерла, когда Рейна была всего лишь младенцем. Я вырастил ее сам, мистер Корделл. Она очень красивая молодая женщина. Поскольку я состоятельный человек, мне всегда доставляло удовольствие угождать ей. Я никогда не скупился, и вот теперь мне горько говорить о том, что дочь выросла и стала очень эгоистичной и испорченной молодой женщиной. Сейчас я понимаю, какую ужасную ошибку совершал, удовлетворяя каждую ее прихоть, но я люблю ее...
 Пока он говорил, Клэю стало плохо. Дочь этого человека – красивая избалованная богатая девушка... совсем как его мать. Этой Рейне не понравилась ее жизнь, поэтому она сбежала, и ей было все равно, что кому-то она доставляет этим боль. Клэй уже понял, что не хочет участвовать в поисках.
 – Она помолвлена. Свадьба должна состояться менее чем через полгода. Она почему-то решила, что не хочет выходить замуж за своего жениха, и сбежала. Я хочу, чтобы вы вернули ее.
 Когда он закончил, Клэй обрел еще большую уверенность в том, что ни за какие деньги не примет предложение Альвареса. Нет таких денег, что могут убедить его отправиться на поиски этой девушки. Однажды он уже имел дело с женщиной такого сорта. Одного раза было вполне достаточно.
 – Простите, Альварес, – откровенно проговорил Клэй, – мне искренне жаль вас и ее жениха, но это не моя проблема. Мне это неинтересно.
 Луис не мог поверить, что Корделл и правда ему отказывает.
 – Но в этом нет ничего опасного, и я предложил назвать вашу цену! Все, что от вас требуется, – найти Рейну, вернуть домой и молчать все это время.
 – Как я уже сказал, меня это не интересует.
 – Деньги роли не играют.
 – Вы правы, – согласился Клэй, делая глоток виски и пытаясь смыть противный вкус во рту. – Деньги тут вообще ни при чем. Ваша дочь – ваши хлопоты, Альварес, а не мои. Найдите себе другого посыльного.
 Луис пришел в ярость.
 – Две тысячи долларов!
 – Нет, извините.
 – Три!
 – Вы понимаете слово «нет», Альварес? – Клэю не нравилась такая настойчивость. – Я вам отказываю. У нас с партнером есть дела получше, чем обыскивать всю страну в поисках вашей дочери!
 Он сделал еще один большой глоток спиртного.
 – Любите напиваться до бесчувствия, мистер Корделл?
 – Вы чертовски правы, Альварес! А теперь уходите и пришлите сюда Френчи. Это единственная женщина, которая меня интересует. Она теплая, послушная и, не сомневаюсь, очень хороша. Наверное, в ней есть все то, чего нет в вашей дочери!
 Луис кипел от гнева, а Клэй продолжал:
 – Подумайте, Альварес! Может быть, ее жениху несказанно повезло. Может быть, ее побег – лучшее, что могло произойти с этим человеком. Наверное, она не принесла бы ему ничего, кроме несчастий.
 Луис замер от резкости Клэя, чувствуя себя почти так, будто получил пощечину. Поначалу он побелел, потом его лицо раскраснелось, по мере того как им овладевал гнев. Он Луис Альварес! Как смеет этот американец разговаривать с ним подобным тоном и говорить такое о его драгоценной Рейне?!
 Черные глаза Луиса опасно сощурились. Он стоял в изножье кровати и смотрел на ленивого пьяного гринго, развалившегося на ней. Дурак! Он явно не знает, с кем имеет дело. Что ж, Луис спокойно решил, что просто покажет, кто он такой. Раз Рафаэль сказал, что Корделл – лучший, значит, Корделл будет работать на него. Остается узнать, как это сделать.
 – Я бы не стал окончательно отказываться, мистер Корделл. Подумайте немного над моим предложением, а я вернусь позднее.
 Луис повернулся и направился к двери.
 – Не тратьте ни ваше время, ни мое, Альварес. Мне это неинтересно.
 – Увидим, мистер Корделл, увидим, – тихонько пробормотал Луис, покидая комнату.




 Глава 4


 Дверь в комнату салуна «Мустанг», в которой обосновался на ночь Девлин, тихо открылась, и внутрь двинулась большая тень человека.
 Мягкие расплывчатые лучи осветили пришельца, замешкавшегося в дверях. Он прислушивался, ждал и боялся быть пойманным. Когда до него донесся тихий равномерный звук пьяного сопения Девлина, он понял, что можно войти без опасений. Незнакомец закрыл за собой дверь, бесшумно пересек комнату и добрался до одежды охотника за преступниками.
 Через минуту незнакомец нашел то, что бесшумно и дотошно искал, как ему и приказали. Выполнив задание, он перешел к другим вещам Девлина. Не издав ни звука, он вынул из кармана маленький сверток, который ему дали, и положил на самое дно седельных сумок спящего. Оглядевшись вокруг, он удостоверился, что сделал все как надо, и тихо вышел из комнаты, довольный тем, что дело прошло так гладко.
 Следующей ночью в поздний час внезапный яростный стук в дверь разбудил Девлина. После любовных утех и спиртного он крепко спал рядом с Джози.
 – О'Киф! Нам нужно поговорить с вами! – раздался низкий властный голос.
 – Кто это, Дейв? – испуганно прошептала Джози, проснувшись.
 – Будь я проклят, если знаю... – пробурчал Девлин. Он за минуту нашел свои вещи и принялся искать на ощупь пистолет. Спиртное замедляло его реакцию. Он хорошенько мысленно встряхнулся, чтобы прояснить сознание. Наконец-то почувствовав в руке знакомое оружие, он ответил на стук, рявкнув:
 – Да... кто там?
 – Это шериф Маколи. О'Киф, мне важно поговорить с вами сейчас!
 – Черт! – взволнованно пробормотал Девлин.
 Он сунул пистолет обратно в кобуру и устало поднялся с кровати.
 Девлин постарался получше прикрыть прелести Джози, потом схватил и натянул брюки.
 – Лежи тихо. Бог знает, что ему нужно. Может, Дентон сбежал.
 Он пересек темную комнату, открыл замок и широко распахнул дверь.
 – Что это за чертовски важное дело, если вы пришли...
 Закончить ему не удалось, потому что Маколи ворвался в комнату с пистолетом, а за ним по пятам следовали два вооруженных помощника.
 – Что за!.. – воскликнул Девлин, отступая под их неожиданным напором.
 – Стой где стоишь, О'Киф! – приказал шериф. – Картер, зажги лампу, живо! Уилл, осмотрись!
 – Шериф! – запротестовал совершенно сбитый с толку Девлин. – Что происходит? Какого черта вам надо?
 – Будто не знаешь! – фыркнул Маколи, держа на мушке человека, которого считал хладнокровным убийцей.
 – Конечно, не знаю, Маколи! Что вы ищете?
 – Я нашел, шериф! В точности так, как вы сказали. Один из помощников держал пояс Девлина с серебряным узором.
 – Дай взглянуть! – Маколи взял пояс и всмотрелся в него повнимательнее. Когда он поднял голову, его лицо было полно ненависти. – Ты арестован, О'Киф!
 – Арестован? – тупо повторил Девлин. – За что? За то, что много пил?
 Взгляд шерифа стал злым.
 – За убийство! Картер, забери у него пистолет и винтовку. Уилл, принеси остальные его вещи.
 – Да, сэр.
 – Убийство? – продолжал недоумевать Девлин. – Чье убийство? Я никого не убивал! О чем это вы говорите, дьявол вас побери?
 – Заткнись и одевайся. Сможешь задать все вопросы позднее из камеры! – рявкнул шериф, сжимая в руке серебряный пояс. – Ребята, соберите остальные его вещи. Мы их осмотрим, когда вернемся в контору.
 Несколько мгновений спустя, когда его практически выволокли из комнаты, Дейв, обращаясь к Джози, ошеломленно наблюдавшей за происходящим из постели, крикнул:
 – Джози! Иди за Клэем! Расскажи ему о том, что произошло!
 Джози завернулась в простыню, выскочила из постели, закрыла дверь, потом начала торопливо одеваться. Выбежав в коридор, она помчалась к комнате Френчи.
 – Френчи! – крикнула она и забарабанила в запертую дверь.
 – Что такое? – послышался сонный женский голос.
 – Френчи, открой! Случилось нечто ужасное!
 Перепуганный голос подруги заставил Френчи открыть дверь, закутавшись только в шелковистый халат, и быстро впустить ее внутрь.
 – Что случилось? Что такое? – взволнованно спросила она.
 Джози взглянула туда, где лежал Клэй, проснувшийся и настороженный.
 – Они забрали Дейва, Клэй! Ты должен поторопиться! Тебе нужно идти туда!
 – Кто-то забрал Дейва? – Клэй удивленно нахмурился и быстро сел. – Кто забрал? Куда?
 – Это был шериф! Он вломился в мою комнату всего минуту назад и арестовал его.
 – Арестовал?
 Джози нервно кивнула:
 – Он сказал – за убийство...
 Услышав это, Клэй почти вылетел из постели и начал одеваться.
 – Скажи, что именно он говорил, Джози? – настойчиво допытывался он.
 Он знал Дейва и догадывался, как тот отреагирует, если его запереть.
 Дейву было всего десять, когда его семья покинула Ирландию. Во время тяжелого пути в Америку ни один из родителей не выжил, так что Девлин приехал в Нью-Йорк практически без денег. Он мог попросить помощь только у дяди. Да, дядя взял его к себе, но потратил все его оставшиеся деньги да выжал из него все соки. Когда же Дейв отважился пожаловаться, дядя побил его и держал запертым в шкафу, пока тот не согласился вернуться к работе. Став взрослым и сильным, Дейв покинул восточное побережье и направился на Запад, на золотые рудники.
 И все же Клэй знал, что его друг до сих пор не выносит маленького закрытого пространства. Именно поэтому надо сейчас же вызволить его из тюремной камеры.
 – Не знаю, что сказать. Все произошло так быстро! – говорила Джози. – То есть шериф разбудил нас, когда мы спокойно спали...
 – Просто расскажи, что сможешь вспомнить, – поторопил Клэй, запихивая нижнюю часть рубашки за пояс брюк.
 – Это было как-то связано с поясом с серебряными украшениями.
 – Пояс?
 Закончив одеваться, Клэй взглянул на нее с недоумением.
 – Да. Когда они его нашли, Маколи арестовал Дейва за убийство! Он даже привел с собой двух помощников. Думаю, он посчитал Дейва опасным.
 – Не верю ни единому слову!
 Клэй лихорадочно застегивал пояс с пистолетом.
 – Поверь! Дейв тут же послал меня к тебе.
 – Спасибо, Джози, – сказал Клэй, беря шляпу и направляясь прочь из комнаты.
 – Послушай... – напомнила ему Френчи о своем присутствии.
 – Не знаю, когда вернусь, – сказал он и ушел.
 Клэй добрался до кабинета шерифа и выяснил, что его друг на самом деле арестован и помещен в одну из камер в задней части тюрьмы.
 – Маколи, объясните, что происходит.
 Шериф Маколи ожидал появления Клэя и холодно приветствовал его.
 – Вы хотите сказать, что ничего не знаете?
 – Я знаю лишь то, что мне рассказала девушка в салуне, то есть то, что вы арестовали Дейва за убийство.
 – Ты все понял правильно, Корделл.
 – Какое убийство?
 – Забавно, как вы оба похожи! Вероятно, мне следует еще поискать в округе... Может, и ты в этом был замешан?
 – В чем в этом?
 – Очень милый человек по имени Педро Сантана был убит у себя на ранчо несколько дней назад. Ему выстрелили в спину.
 – И какое отношение это имеет к Дейву?
 – Я был там сегодня утром и нашел вот что... – Маколи выложил перед Клэем на свой письменный стол два серебряных медальончика. – Я вспомнил, что в тот день, когда вы привезли Дентона, на твоем друге был пояс с серебряными накладками, поэтому я решил проверить и, кажется, оказался прав.
 Клэй тут же узнал медальоны. Они были с пояса Дейва. Этот пояс ручной работы с серебром был чем-то вроде амулета, который Дейв сделал сам несколько лет назад, когда они находились в Лос-Анджелесе.
 – Здесь какая-то ошибка... – Клэй озадаченно взглянул на шерифа.
 – Я нашел их на месте преступления и...
 – Шериф! – нервно перебил его помощник. Пока они разговаривали, он осматривал вещи Дейва. – Шериф, взгляните сюда...
 Он достал со дна седельной сумки толстую пачку денег.
 – Так-так! – Маколи внимательно посмотрел на Клэя. – Может, ты сможешь объяснить, откуда у твоего партнера более четырехсот долларов наличными, когда вы еще не получили премию за поимку Дентона? Где вы были два или три дня назад?
 – Мы были...
 На мгновение Клэй замолчал, вспоминая тот день, когда они выследили Дентона. Они с Дейвом кружили по местности более восьми часов, пользуясь хитрыми приемами, пока наконец им не удалось поймать его.
 – Мы были к югу от города, окружали Дентона. Послушайте, шериф, вы арестовали не того человека. Дейв никак не мог этого сделать!
 – Тогда как ты объяснишь тот факт, что я нашел это на том самом месте, где должен был стоять убийца? Вые О'Кифом были вместе весь тот день?
 – Нет... мы разделились, когда подбирались к Дентону, – с запинкой признался Клэй, ненавидя мысль о том, что его свидетельство не оставляет Дейву шансов на выход из тюрьмы.
 Он знал Дейва так же хорошо, как самого себя. Клэй был уверен, что друг никогда хладнокровно не убьет человека, никогда.
 – Тогда откуда тебе знать, что твой партнер делал или не делал?
 – Потому что я знаю Дейва! Он не убийца!
 – Так-так, тогда посмотрим, что на это скажет суд присяжных, не так ли, Корделл? А я скажу одно: с теми уликами, какие у нас есть, ему не светит ничего хорошего.
 – Разрешите мне увидеть Дейва, – потребовал Клэй.
 – У тебя есть ровно пять минут. Это все. Оставь пистолет здесь.
 Маколи указал Клэю на заднюю часть здания, в которой был заточен Дейв.
 Было шоком увидеть друга запертым в камеру рядом с убийцей, которого они доставили правосудию всего пару дней назад. Дентон наблюдал за тем, что происходит, и очень веселился.
 – В чем дело, О'Киф? Твой друг пришел, чтобы тебя освободить? – явно злорадствовал убийца.
 – Замолчи, Дентон, не то я избавлю шерифа от хлопот нанимать палача! – зло пригрозил Девлин.
 Он выслушивал насмешки убийцы с того момента, как его бросили в камеру. Девлин поднял голову и испытал большое облегчение, когда увидел приближающегося Клэя.
 – Клэй! Что тут, черт возьми, происходит? Вытащи меня отсюда!
 Клэй быстро объяснил, что ему только что рассказал шериф о серебряных медальонах, украшавших пояс, и вид у Дейва стал очень напуганным.
 – Ничего не понимаю! – взволнованно воскликнул он. – Я даже не знал, что медальоны пропали, не говоря уж о том, как они попали во владения этого Сантаны. Да меня там и рядом не было!
 – Я верю тебе, но это нужно доказать шерифу. Судя по тому, как обстоят дела сейчас, это будет нелегко. Просто сиди тихо. Я сделаю все, что смогу.
 Дейв знал, что может положиться на Клэя. Он почувствовал себя немного лучше, но был все еще напуган.
 – Клэй, – проговорил он тихим голосом, в котором слышалось отчаяние, – я этого не делал! Ты должен вызволить меня отсюда!
 – Конечно, – согласился Клэй. – А теперь расскажи, откуда взялись деньги.
 – Деньги? Какие деньги?
 – В твоих седельных сумках было найдено около четырехсот долларов. Кажется, эта сумма похищена с ранчо Сантаны.
 – У меня не было в седельных сумках никаких лишних денег... – был совершенно сбит с толку.
 – Не было?
 – Нет! Где бы я взял столько денег?
 Он видел только озабоченное лицо Клэя.
 – Ты ведь мне веришь, да? – серьезно спросил Девлин.
 – Конечно, верю. Просто мне нужно понять, что тут такое происходит...
 – Время вышло, Корделл, – объявил шериф, заставляя их закончить разговор.
 – Сейчас, – ответил тот и обратился к другу: – Послушай, Дейв, постарайся сейчас отдохнуть. Дай мне подумать. Я что-нибудь обязательно выясню. Здесь должно быть какое-то объяснение.
 – Хорошо, – вздохнул Дейв, чувствуя себя уже посаженным в клетку и ощущая беспокойство.
 Он понаблюдал за тем, как Клэй вышел из тюрьмы, медленно опустился на маленькую койку и принялся ждать.
 Был рассвет, когда Клэй возвращался в комнату в салуне. Последний час он занимался только тем, что вспоминал все, что случилось с ними за последние несколько дней. Вспоминал, но не мог найти ответа, почему Дейв попал в затруднительное положение. Все казалось слишком своевременным, слишком простым, но одновременно и совершенно убийственным. Последние события очень расстроили Клэя, потому что он усомнился в Девлине впервые за все годы их знакомства. Дейв никак не мог и не стал бы этого делать. У него были время и возможность совершить это, но он не тот человек, чтобы творить такое. Клэй думал об этом всего несколько минут, но потом отказался от таких мыслей. Он всецело доверял Дейву.
 Девлин О'Киф, которого он знает, ни за что не может быть хладнокровным убийцей. Ни за что!
 Клэй вспомнил их первую встречу. Это было почти восемь лет назад, когда он пытался сам заниматься золотодобычей. Ему кое-что удалось тогда, но однажды, направляясь в город, чтобы поговорить с химиком по поводу найденной жилы, он был ранен из засады. Клэй знал, что его убили бы в тот день, если бы мимо не проезжал Дейв. Дейв не только спас ему жизнь, но и вылечил его, а потом помог найти грабителей.
 На то, чтобы выследить преступников, у них ушло несколько недель, но они все-таки нашли грабителей и представили обоих правосудию. Потом Клэй выяснил, что его многообещающая жила бедна и не стоит тех денег и усилий, которые пришлось бы потратить на ее разработку. Так что он продал свой участок другому золотоискателю, и они с Дейвом покинули золотоносные места.
 Тогда они и решили заняться тем, чем занимались сейчас, и с тех пор работали вместе. Они были настолько дружны, насколько могут быть дружны мужчины. Клэй знал, что обязан Дейву жизнью.
 Озабоченный Клэй вернулся к себе в комнату. Было еще слишком рано, чтобы обдумывать обвинения, выдвинутые против Дейва. Он надеялся отдохнуть несколько часов, а потом приняться перепроверять дальнейшие голословные утверждения. Клэй не ожидал обнаружить кого-либо в своей комнате, особенно Луиса Альвареса, и остановился в дверном проеме, явно насторожившись.
 – Альварес, какого черта вы тут делаете? – с удивлением прорычал Клэй, смотря на человека, непринужденно стоявшего в другой части комнаты с весьма самоуверенным видом.
 – Мистер Корделл, – с холодной улыбкой ответил Луис, – я рад, что вы наконец-то пришли. Я ждал некоторое время, чтобы поговорить с вами, и уже начал сомневаться, вернетесь ли вы.
 – Неужели? – саркастически поинтересовался Клэй, не веря этому наглому человеку.
 – Да, насколько я понимаю, у вас и вашего партнера вчера вечером были небольшие неприятности с законом.
 – Что вам об этом известно?
 – Да ничего, совсем ничего. Френчи... по-моему, так ее зовут... рассказала мне, что произошло, вот и все.
 – Послушайте, Альварес, зачем вы здесь? – потребовал ответа Клэй, негодуя по поводу его вторжения и желая избавиться от посетителя. – Чего вы хотите?
 – Я здесь потому, что хотел повторить вам мое предложение, мистер Корделл. Я хочу нанять вас, чтобы вы нашли мою дочь.
 – Но я уже сказал вам, что мне не интересна эта сделка. Уходите!
 Клэй волновался в первую очередь по поводу Дейва и надеялся, что назойливость этого человека имеет предел. В прошлый раз он решительно отказался принять деловое предложение. Сказал, что не хочет иметь ничего общего с возвращением блудной дочери. И все же этот человек снова здесь.
 Луис широко улыбнулся:
 – Ах, мистер Корделл, но я снова делаю вам предложение.
 – Я же сказал, что мне это не нужно ни за какие деньги!
 Клэю хотелось, чтобы этот человек ушел и дал ему возможность продолжить дело. Нужно сосредоточиться на том, как спасти Дейва от тюрьмы.
 – Даже за спасение жизни вашего друга? Услышав этот вопрос, Клэй замер и медленно поднял голову, чтобы взглянуть калифорнийцу в глаза.
 – О чем это вы говорите?
 – Я говорю о мистере О'Кифе. Насколько мне известно, он был арестован за убийство.
 – Да, и что?
 – То, что я, наверное, смогу вам чем-нибудь помочь. Знаете, здесь, в Монтерее, я пользуюсь некоторым влиянием.
 – Простите, Альварес, но мне ни к чему подкупать кого-либо. Дейв чист. Все, что мне нужно сделать, так это доказать его невиновность.
 – Однако, мистер Корделл, в этом городе у Педро Сантаны было много друзей, а реакционеры известны тем, что штурмуют тюрьмы и вершат собственное правосудие. Кто знает, успеет ли ваш друг О'Киф прожить в камере достаточно долго, чтобы вы могли доказать его невиновность?
 – Почему вы...
 Двоякий смысл высказывания Альвареса вывел Клэя из себя. Он угрожающе шагнул навстречу Луису.
 Альварес вытянул ухоженную руку, чтобы остановить его, и произнес с ледяным спокойствием:
 – На вашем месте я не стал бы этого делать, Корделл. – Он выждал, пока не обрел уверенность, что охотник за преступниками взял себя в руки. Потом Луис заговорил спокойным тоном: – Думаю, это более чем справедливый обмен, не так ли? Возвращение моей дочери за жизнь вашего друга.
 – Значит, это подстроил ты, сукин...
 – Сейчас дело обстоит так, что все улики против О'Кифа косвенные. Пока все остается в таком виде, я уверен, что в камере он будет в безопасности. Конечно, если вы откажетесь принять мое предложение, не стоит и говорить о том, что неожиданно могут появиться и другие улики...
 Клэй строго контролировал себя, когда выговаривал слова:
 – Я хочу, чтобы Дейв вышел из этой камеры сегодня! Улыбка калифорнийца стала жесткой.
 – Извините, Корделл, но так дело не пойдет. Он останется взаперти, пока вы не вернетесь с моей дочерью. Как только Рейна окажется дома со мной, я позабочусь о том, чтобы с вашего друга были сняты все обвинения. Он будет освобожден, а пока он останется там, где сейчас находится. Это, знаете ли, моя гарантия.
 Луис наблюдал, как в глазах Клэя отражается растущая ярость и он переживает крушение надежд. Альварес был этим очень доволен.
 – Конечно, если вы не хотите браться за эту работу... Луис наслаждался властью. После того как этот гринго непочтительно разговаривал с ним в прошлый раз, ему доставляло большое удовольствие заставить его пресмыкаться. Он направился к выходу.
 Клэй оказался в ловушке и знал это. Он был в ярости от того, что не в силах предпринять что-либо еще для освобождения Дейва, но у Альвареса, кажется, были все козыри.
 – Что вы от меня хотите?
 Тонкие губы Луиса торжествующе изогнулись.
 – У меня тут есть миниатюрный портрет моей Рейны...




 Глава 5


 «Четыре дня... Мыв дороге всего четыре дня, и это уже кажется вечностью». Мысли Рейны были мрачными и жалкими, а дилижанс с плохими рессорами продолжал грохотать и трястись на последнем отрезке пути в Лос-Анджелес. Зажатая между маленькой восьмилетней девочкой со светлыми волосами по имени Мелисса и жесткой неподатливой стеной, Рейна отчаянно боролась за то, чтобы остаться на месте и одновременно сохранить достоинство.
 Это было непросто, учитывая, что ее наряд, когда-то совершенно чистый и белый, был теперь пыльным и мятым.
 – Неприятная поездочка, да, сестра? – поинтересовался седой добродушный ковбой по имени Пок, сидевший напротив нее.
 – Да, мистер Пок, очень неприятная, – согласилась она, стараясь вести себя мило.
 Когда колесо экипажа неожиданно наскочило на камень и она ударилась о стену, терпение Рейны лопнуло. Разве этот идиот не видит, куда едет? Разве кучер не знает, как править каретой? Если он будет и дальше так ехать, на ее теле не останется ни одного места, где не было бы синяка или шрама. Она уже была готова раскричаться на кучера и рассказать, что думает о его мастерстве управления лошадьми, однако вспомнила предостережение Марии: она сейчас монахиня и должна производить соответствующее впечатление. Недовольная Рейна подавила желание поставить кучера на место. В данный момент она сестра Мария Регина, а не Рейна Изабелла Альварес.
 – Я же сказал вам, сестра, вы не должны называть меня мистером. Я просто Пок.
 Он улыбнулся ей, показывая неровные зубы с табачным налетом.
 – Хорошо, Пок, – в конечном итоге согласилась Рейна. Ей хотелось сохранять вокруг себя ауру отчуждения, чтобы исключить любые попытки фамильярности со стороны других пассажиров. Но с тех пор как они выехали из Монтерея, этот ковбой настойчиво пытался вовлечь ее в разговор. В пожилом человеке не было ничего угрожающего, просто она не хотела, чтобы ее беспокоили. Она вдруг поняла, что сестра Мария Регина не смогла бы ни вопросительно взглянуть, ни холодно отрезать.
 Ковбой широко улыбнулся, будто произошло какое-то великое событие.
 – Как далеко вы направляетесь, сестра?
 Рейна была не в восторге, но спохватилась и одарила Пока самой спокойной улыбкой.
 – Я еду в форт Смит.
 Рейна подумала, что за всю жизнь ей не приходилось столько улыбаться. Не важно, насколько блаженной она казалась, ничего восторженно-счастливого в ней не было.
 – Форт Смит? – Пок взглянул на нее с еще большим уважением. – Ах, сестра, это ад... э-э-э... ах, простите, мадам... э-э-э... для дам.
 Вид у Пока был несколько смущенный, поскольку он понял, что сказал нечто несуразное в данной аудитории. Он торопливо извинился перед Рейной, малышкой Мелиссой и ее матушкой Рут Хоукс, сидевшей по другую сторону от лее.
 – Все хорошо, Пок, – снисходительно проговорила Рейна.
 Ей стало весело, когда Пок почти что просиял от ее прощения. Его реакция натолкнула ее на размышления. Всю свою жизнь она чего-то требовала повелительным тоном, и все ее прихоти исполнялись.
 Теперь же, видя, как ковбой отвечает на ее доброту, она поняла, что могла получать дома то же самое без скандала.
 – Как я и говорил, сестра, – продолжал Пок, прочищая горло, – это очень долгая поездка для такой женщины, как вы.
 – Да, я знаю, – согласилась она, стараясь скрыть свое отвращение от того, что придется провести в этой жуткой колымаге еще десять дней. – Но нужно следовать своему призванию.
 Она подумала, что ответ прозвучал довольно почтительно.
 – Что вы там будете делать?
 Пок никак не хотел прекращать разговор.
 – Конечно, что угодно Богу, – заявила Рейна, довольная своим ответом.
 Она раздумывала, сколько еще сможет отвечать на вопросы без грубости. Зная, что многие мужчины любят поговорить о самих себе, Рейна почувствовала, что Пок и не собирается в скором времени закрыть свой рот. Она принялась расспрашивать его:
 – А как далеко едете вы?
 – Я? – Кажется, он удивился, что она этим заинтересовалась. – Ах, я еду всего лишь в форт Юма.
 Услышав это, не по годам развитая малышка Мелисса затараторила с детской увлеченностью:
 – Мы с мамой тоже едем туда! Там мой папа, мы с ним встретимся.
 – Могу поспорить, ты волнуешься, не так ли, малышка? – спросила Рейна, зная, что сестра Мария Регина проявила бы интерес.
 – О конечно! Папа написал, что когда я приеду, то смогу получить даже собственную лошадь! Да, мама?
 – Да, Мелисса, – ответила мать, с обожанием взглянув на нее.
 – Это чудесно, – ответила Рейна и неожиданно для себя продолжила с некоторой тоской: – Когда я жила дома, у меня была собственная кобыла. Она тоже была красивой.
 – Могу поспорить, вы по ней скучаете, да? – посочувствовала Мелисса.
 – Знаешь, да. Но кажется, я оставила дом так давно...
 Рейна мысленно встряхнулась. С тех пор как она убежала, прошло всего четыре дня, но они показались ей вечностью.
 – Вы не могли взять ее с собой?
 – Нет, к сожалению, – честно ответила девушка.
 Дорадо, ее красавица кобыла, была такой заметной, что Рейну бы легко узнали, попытайся она взять ее с собой.
 – Тогда почему вы ее оставили? – спросила Мелисса, ожидая простого ответа.
 – Иногда в жизни более важными становятся другие вещи.
 Рейна плотно прижала руки к коленям, когда в ее памяти всплыли ужасные воспоминания последней ссоры с отцом. Некоторое время ей удавалось не думать об этом, но теперь она остро почувствовала боль разлуки.
 Она любила ранчо Альвареса и не хотела уезжать оттуда, но отец не предоставил ей права выбора.
 Мелисса заметила, что Рейна стала меланхоличной, и быстро извинилась:
 – Простите, я не хотела вас расстроить.
 – Я не расстроилась, – ответила та, выдавив из себя слабую улыбку. – Думаю, я просто немного скучаю по дому.
 – По вашему одеянию я вижу, что вы уже дали окончательные обеты, – мягко проговорила Рут с большим уважением, – но вы выглядите такой молодой, сестра. Вы долго пробыли в ордене?
 – Достаточно долго, – слишком честно ответила Рейна, всем сердцем желая, чтобы ничего этого никогда не происходило. – Полагаю, я должна уже привыкнуть к тому, что нахожусь вдали от дома, но не могу.
 – Я понимаю, но уверена, что забот у вас хватает.
 Рейна подумала о том, что она примчалась в монастырь как сумасшедшая, потом спешно втайне отправилась в город, чтобы сесть в дилижанс...
 – Это верно. Кажется, праздных минут больше нет.
 – А что вы делаете? – поинтересовалась Мелисса с откровенным любопытством.
 – Ах, я много молюсь, – туманно ответила Рейна с улыбкой, предназначенной для пресечения интереса девочки.
 Рейна совершенно не хотела говорить о жизни в монастыре из страха, что ей могут задать слишком обстоятельный вопрос. Мария многое рассказала Рейне перед тем, как та сбежала ночью наудачу, и все же было много такого из жизни сестер, о чем она не знала и даже не догадывалась.
 – В монастыре у нас утренние молебны, потом следует месса, потом вечерня и размышление...
 – И это все, что вы делаете? Молитесь? – разочарованно повторила малышка, думая, что жизнь, полная такой святости, ужасна. – Зачем этим заниматься, когда можно быть дома и скакать на лошади?
 – Мелисса, ты не должна так говорить с сестрой Марией Региной! – отругала ее мать.
 – Да, мама. Простите, сестра.
 – Не переживай, Мелисса. Я помню, что одно время чувствовала то же самое.
 «Чувствовала ли? Когда это было? Двадцать минут назад?»
 – А почему случилось так, что вы изменили мнение? – допытывалась девочка.
 – Накануне вечером мне пришло на ум, что это мой единственный путь к спасению, – спокойно ответила Рейна, зная, что говорит совершеннейшую правду.
 – А-а...
 Мелисса нахмурилась, пытаясь понять, но не смогла.
 – Наверное, ужасно все время носить эту неудобную одежду. Вам не становится жарко?
 – Мелисса!
 Рут была снова шокирована вопросом.
 – Сестра, простите!.. Мелисса никогда раньше не говорила с монахиней. Она не понимает...
 – Поверьте, миссис Хоукс, я понимаю ее, – успокоила Рейна потрясенную мать, потом взглянула на девочку: – Да, Мелисса, становится очень жарко. – Рейна старалась не думать о поте, выступившем на ее лице и струйками стекавшем по спине. – Но это того стоит. Воздаяние за такие небольшие неудобства и беспокойство будет огромным, – заверила она ребенка, думая не об ужасной жаре и страданиях, а о том, с какой радостью она безопасно доберется до Нового Орлеана.
 – Могу поспорить, вам будет еще жарче до того, как мы доберемся до форта Юма, – со знанием дела заявила Мелисса. – Папа всегда пишет и говорит, что там становится очень жарко.
 – Я уверена, что он прав, – ответила Рейна. Мысли о долгом пути по территории бесплодных земель после форта Юма беспокоили ее гораздо больше, чем поездка в саму Юму. По правде говоря, одолженная одежда душила ее. Рейна раздумывала, как вынесет климат пустыни одетой подобным образом, потому что сестре Марии Регине не подобает начать раздеваться ради прохлады.
 Рейна вспомнила об удобных свободных юбках и блузках, оставленных дома, вспомнила и о том, как она отдыхала в тенистой прохладе ранчо Альвареса рядом с плещущим, булькающим фонтаном, и ее захлестнула новая волна тоски по дому. Рейна усилием воли отогнала эти мысли. Она сделала выбор и пойдет до конца. Не важно, чего это будет ей стоить, но она не вернется до тех пор, пока не удостоверится, что не обязана выходить замуж за Натана.
 Рейна, погруженная в эти мысли, очнулась, когда тихий послеполуденный воздух вдруг прорезал звук выстрелов. Кучер, которого застали врасплох, отреагировал инстинктивно, яростно хлестнув лошадей. Испуганные стрельбой и кнутом, лошади тихо заржали от ужаса и понеслись. Рейна и остальные, кто находился внутри, свалились с мест, когда дилижанс страшно накренился и высоко подпрыгнул.
 Пок пришел в себя первым, выхватил револьвер и попытался выглянуть из окна. Видя, что бандиты скачут изо всех сил, чтобы догнать дилижанс, он отдал краткое распоряжение:
 – Оставайтесь все внизу, черт побери! Простите, сестра! Он начал стрелять из окна, пытаясь сбить бандитов, но дилижанс ехал так, что выстрелы не достигали цели.
 Грабители заметили, что кто-то стреляет по ним из дилижанса, и открыли ответную стрельбу. Пули вонзались в дерево, за которым в окне дилижанса скрывался Пок. Женщины стащили его вниз, давая возможность перезарядить оружие.
 – Сестра, лучше начинайте молиться, потому что они выглядят как самые настоящие ублюдки! – взволнованно проговорил он, смотря ей прямо в темные глаза.
 Рейна поняла, что он говорит серьезно, и по позвоночнику вместо жара пробежал холод.
 – Я помолюсь за вас, Пок.
 – Чертовки хорошо помолитесь за нас всех, – пробурчал он, заканчивая заряжать оружие, и снова вернулся к окну.
 Клэй пустил лошадь шагом, когда добрался до маленького пруда. Он ехал почти без остановки. Чуть более суток назад он покинул Монтерей. Спал всего несколько часов. Был возбужден и зол, хотя и знал, что таким чувствам потворствовать не стоит. Нужно было сосредоточиться и найти Рейну Изабеллу Альварес. Найти быстро. Только таким способом он мог спасти Дейва от того, чтобы его держали в клетке как животное.
 Подъехав и остановившись у кромки воды, Клэй спешился и дал лошади напиться вволю. Он сосредоточенно осматривал окрестности, пытаясь вычислить, насколько далеко он забрался и как дальше надо ехать.
 Он ездил по стране, изо всех сил стараясь догнать дилижанс, отправившийся из Монтерея за два дня до его погони.
 Клэй пустился вслед за каретой не из простого предположения, но после тщательных проверок и перепроверок с участием Альвареса и его людей.
 Тщательные, но бесплодные поиски говорили о том, что девушка покинула эту местность. Клэй рассказал об этом своему нанимателю. Альварес тут же предположил, что Рейна может находиться на пути в Новый Орлеан. Там у нее есть близкие друзья. Расспросы на станции показали, что в дилижансе, отправившемся два дня назад, было четверо пассажиров: две женщины, обе относительно молодые, старик и ребенок. Клэй был почти уверен, что одна из этих женщин Рейна.
 И вот он здесь неизвестно где, пытается нагнать дилижанс, в котором, как он подозревает, уехала Рейна.
 Предоставив лошади возможность допить, Клэй сел рядом в тени дерева, пытаясь на минуту расслабиться. Мысли об опасном положении, в котором находился Дейв, постоянно преследовали его. И уже не в первый раз с того момента, как он вынужден был взяться за эту работу, Клэй тихонько обругал женщину, из-за которой его втянули в это сомнительное предприятие.
 Ощущая злость и досаду, Клэй выудил из кармана миниатюрный портрет Рейны Альварес, написанный маслом. Этот портрет дал ему отец Рейны. Он рассматривал изображение красавицы, вглядываясь в каждую черточку, запоминая этот образ. Хотя старик и предупредил, что портрету два года, Клэй сомневался, что у него возникнут трудности с узнаванием. На миниатюре Рейна была в модном изумрудно-зеленом платье с глубоким вырезом. Выражение лица, которым художник наделил ее красивые черты, было почти царственным. Ее волосы цвета воронова крыла, зачесанные от лица вверх, сзади спадали свободным черным шелковистым каскадом на изящные плечи. Клэй понял, что ее глаза были самой привлекательной чертой. Большие, темные и бездонные, это были те глаза, в которых мужчина мог пропасть. Ее телосложение было безупречным, нос – совершенным, губы явно было приятно целовать. Он задумался...
 Клэй вдруг осознал, какой оборот принимают его мысли, и стал еще раздраженнее. Может, она и великолепна, но он не хочет иметь с ней ничего общего. Он вдруг напомнил себе, что она за женщина. Это жадная эгоистичная ведьма того же сорта, что и его мать, и он не позволит себе когда-либо забыть об этом. Он найдет ее и отвезет домой, к отцу и любящему жениху, – вот что он с ней сделает.
 Разволновавшись и зная, что не сможет отдыхать и веселиться, пока Дейв взаперти, Клэй встал и направился к лошади. На мгновение он задержался, чтобы засунуть портрет дочери Альвареса в седельную сумку, потом взял поводья и легко взлетел в седло. Едва он успел тронуть лошадь каблуками, как услышал вдалеке выстрелы. Клэй не знал, в чем дело, но, похоже, там были неприятности. Пустив лошадь галопом, он устремился в направлении ружейных выстрелов, чтобы посмотреть, что же происходит.
 Бандиты собрались вокруг дилижанса, а когда Пок появился в окне, один из них выстрелил с убийственной точностью. Пок вскрикнул, когда пуля попала ему в плечо. Подавшись от выстрела назад, он распростерся на сиденье.
 Рут и Мелисса вскрикнули от ужаса. Рейна решила действовать. Она освободилась от его веса и передвинулась так, чтобы определить, нельзя ли как-то ему помочь. Репина помогла Поку откинуться назад и осмотрела рану.
 – Пок, дело плохо, – пробормотала она с беспокойством и ужасом, когда увидела, что его рубашку заливает кровь.
 Разорвав его одежду, Рейна увидела, насколько серьезно обстоит дело. Она тут же оторвала полосу ткани от своей нижней юбки. Не обращая внимания на клин, который будет проходить через все ее белое одеяние, она крепко прижала ткань к ране, чтобы прекратить кровотечение.
 – Проклятие... – выдохнул Пок, почти потеряв сознание. – Извините, сестра!..
 – Тсс, Пок! – скомандовала Рейна, думая, как можно при столь явной боли все еще волноваться о своих выражениях. – Просто держитесь, а я о вас позабочусь.
 У нее больше не было времени на разговоры, потому что дилижанс вдруг стал замедлять ход.
 – О Господи! Кучер хочет остановиться! – взвизгнула Рут.
 – Мама! – вскрикнула Мелисса.
 Мать прижала ее покрепче к груди, чтобы защитить от ужаса, который им предстоит. Когда дилижанс остановился, Пок сделал нечеловеческое усилие и поднял пистолет с пола, куда он свалился во время его ранения. Он сунул его Рейне.
 – Вот... – задыхаясь, проговорил он. – Не подпускайте бандитов к себе...
 Рейна смотрела на оружие с удивлением и интересом. Она умела стрелять, ведь отец хорошо обучил ее этому. Но сможет ли она воспользоваться пистолетом, чтобы выстрелить в человека? Пок заметил смущение Рейны и неправильно истолковал ее мысли.
 – Нет греха в том, чтобы спасти себя. Воспользуйтесь им, если придется, сестра...
 Пок потерял сознание как раз в тот момент, когда дверцу распахнули. Огромная мужская фигура угрожающе замаячила в проходе. Высокий безобразный мужчина, нижняя часть лица которого была скрыта шейным платком, наклонился, чтобы осмотреться получше. Его светло-голубые глаза торжествующе сверкнули, когда он увидел монахиню, склонившуюся над ковбоем.
 – Так-так-так.
 Его злой смех отразился в дилижансе эхом и вселил испуг в Рейну и остальных.
 – Прочь с дороги! – рявкнул он, резко оттолкнув Рейну от Пока.
 Широко открытые и полные страха глаза Рейны смотрели, не отрываясь, на грабителя злодейского вида.
 Несмотря на ужас, ей хватило ума спрятать пистолет в складках объемной юбки.
 – Хороший выстрел, Дюк! Ты неплохо в него попал!
 – Он мертв? – послышалось снаружи.
 – Пока нет, но скоро будет! – объявил злобный Вик ликующим тоном. – А остальные – нет...
 – Остальные? Ты имеешь в виду, что у нас есть еще пассажиры?
 – Ага, и все они – женщины!
 Вик отвернулся, но держал пистолет наготове.
 – Выходите отсюда! – холодно приказал он.
 – Сестра?..
 Рут с отчаянием взглянула на Рейну, надеясь на руководство.
 Рейна вспомнила предостережение Пока, что ей следует молиться за них всех, и подумала – чем молитва может помочь против таких людей?
 – Лучше сделать, как он говорит. Дайте я пойду первой...
 Перепуганная Рут кивнула, тут же закрыла глаза и спрятала лицо в волосах дочери. Сохраняя подобие внешнего спокойствия, Рейна вышла навстречу нападавшим.
 Хотя Рейна никогда раньше не знала настоящего страха, в этот момент она его ощутила. Отец часто рассказывал ей о злобных людях, находившихся вне закона. Они рыскали по стране и нападали на мирных путешественников. Сейчас, столкнувшись с этими двумя головорезами, она четко осознала, о чем говорил отец. Тот, которого звали Вик, оставался рядом. Другой бандит, по имени Дюк, все еще сидел на лошади на некотором расстоянии от них, нацелив винтовку в грудь замершего от страха кучера дилижанса. Сразу было видно, что это подлый человек. Его стеклянные глаза бесстрастно выпятились на Рейну. Маска, которой он прикрывал рот и подбородок, придавала ему еще более опасный вид. Рейна инстинктивно поняла, что эти двое лишены всяких моральных принципов и убьют кого угодно без всяких раздумий и переживаний. Ужасающая мысль заставила ее погладить спрятанный пистолет.
 – Ну что там у тебя, Вик? – крикнул Дюк, с удивлением разглядывая ее.
 – У нас есть монахиня, – ответил тот.
 – Что думаете, сестра? Надеетесь, Бог вам сейчас поможет?
 Дюк грубо хохотнул над собственной остротой и спешился, все еще целясь в кучера.
 Хотя примитивный инстинкт страха побуждал Рейну выхватить пистолет и начать стрельбу, она знала, что пользы в этом не будет никакой. Даже если учитывать фактор неожиданности, она окажется одна против двоих. Заставив себя продолжать играть роль, она вперила в бандита холодный неподвижный взгляд и явно отказалась реагировать на его насмешку. Когда Рут и Мелисса присоединились к ней, сгрудившись рядом, она обняла их обеих защищающим жестом.
 – Мы не представляем для вас никакой угрозы, – сказала Рейна бандитам. – Забирайте что хотите и уходите.
 – Вы правы, леди! Вы для нас не угроза... Но может, у вас есть нечто поинтереснее денег, а, Вик?
 Распутный Дюк жадно рассматривал Рейну. Его всегда интересовали эти религиозные женщины, выглядевшие и поступавшие столь благочестиво.
 Интересно, она такая же холодная, как выглядит? Он угрожающе шагнул к ней, его варварский ум был полон мыслей об удовлетворении своей извращенной похоти.




 Глава 6


 Фред, кучер дилижанса, понял, что собирается сделать бандит, и очень испугался. Он быстро заговорил, надеясь удержать его:
 – Забирайте сейф и проваливайте!
 Он швырнул тяжелый ящик на землю.
 – Если ты хочешь дожить до заката – заткнись! – приказал Дюк и торжествующе рассмеялся, потому что кучер тут же замолчал.
 В первую очередь его интересовали деньги, а потом – Рейна. Он указал компаньону на ящик:
 – Посмотри, что у нас есть, Вик...
 Вик поторопился сделать то, что было сказано, и быстро отстрелил с ящика тяжелый висячий замок. Он открыл крышку, и его глаза расширились от жадности. – Взгляни, Дюк! Мы сорвали банк!
 – Проклятие!
 Дюк увидел мешочки с золотыми монетами и совершенно забыл обо всем остальном. Быстро схватив свои седельные сумки, он поторопился к приятелю. Вместе они принялись наполнять сумки.
 Фред осторожно смотрел на собственную винтовку, лежавшую вне досягаемости. Поскольку оба бандита явно отвлеклись, он отчаянно раздумывал, сможет ли дотянуться до нее и пристрелить их раньше, чем они доберутся до него. Он уже хотел схватиться за оружие, когда Вик упаковал последние деньги и поднял голову.
 – На твоем месте я бы этого не делал, – усмехнулся Вик, точно угадав отчаяние в лице кучера. – Просто брось эту винтовку сюда!
 Перепуганный Фред подчинился, зная, что у него нет шансов.
 – Вот способ остаться в живых, – саркастично заметил Дюк, поднимаясь на ноги и медленно направляясь к тому месту, где стояли две женщины и ребенок. Полная женщина и маленькая девочка его не интересовали, бандита привлекала только хорошенькая монахиня. – Теперь, я думаю, пора немного поразвлечься...
 Рут и Мелисса съежились от страха, в то время как Рейна смотрела на него не дрогнув.
 – Оставьте нас в покое! – приказала им она своим обычным надменным тоном. – Вы получили то, зачем пришли.
 – Однако я решил, что здесь есть еще кое-что, что я хочу получить, кроме денег, – заметил Дюк, окидывая ее горящим взглядом. – Ты чертовски молода... – проговорил он, плотоядно поглядывая на Рейну. – Давай-ка посмотрим, так ли хорошо остальное, как твое лицо... Ну-ка покажи, что у тебя спрятано за этими безобразными одеждами... Что скажешь?
 Он потянулся к ней.
 – Не притрагивайтесь ко мне! – властно заявила Рейна, увертываясь от него.
 – О, я собираюсь сделать нечто большее, чем притронуться... – похотливо захихикал он. – Ты когда-нибудь была с мужчиной?
 – Нет, – ответила она, пытаясь сохранить спокойствие в голосе. – Я – Христова невеста.
 Ее слова не произвели никакого впечатления на аморального бандита. Ему слишком хотелось узнать, какой женщиной она была на самом деле.
 – Ну что ж, это будет тебе даже приятнее... Схватив Рейну за руки, он оторвал ее от Рут и Мелиссы.
 – Нет! Не делайте этого! – воскликнула Рут.
 Дюк не обратил на нее внимания, притянул Рейну к себе и прижал к груди. Одной рукой он спустил с лица платок и наклонился, чтобы поцеловать ее. Его губы мучительно накрыли ее губы.
 Рейна отчаянно пыталась освободиться от его ужасной унижающей хватки. Она не собиралась позволять этому мерзавцу дотрагиваться до себя.
 Она яростно боролась, пытаясь освободить правую руку, чтобы получить возможность схватить пистолет, но безуспешно. Те мычание и рычание, которые издавал Вик, наблюдая за ними, привели ее в ярость. Когда Дюк попытался затянуть поцелуй, она укусила его за губу так сильно, как только смогла.
 Когда он вдруг прервал поцелуй, Рейна закричала:
 – Убери от меня руки!
 Она попыталась отпихнуть его ногой, но помешали тяжелые юбки.
 Дюк ни в коей мере не был обеспокоен ее укусом, а сопротивление девушки, кажется, только веселило его. Он легко сдерживал ее и рассмеялся, взглянув на Вика:
 – Смотри, как она дерется! Разве не собачонка? Хочешь после меня?
 – Оставь сестру в покое! Ты получил деньги! – в гневе завопил Фред.
 До этого момента он и не знал, что кто-то мог даже подумать о том, чтобы нанести вред монахине.
 – Заткнись! – рявкнул Дюк, снова обнимая Рейну, несмотря на ее сопротивление.
 Кучером овладело отчаяние, но он понимал, что ничего не может поделать.
 Дюк снова начал целовать Рейну, а Вик выразил недовольство тем, что сейчас не его очередь. А потом произошло нечто неожиданное. Неизвестно откуда раздался выстрел. В этот момент грудь Вика пронзила жгучая боль, и его возбуждение превратилось в крики агонии. Мгновение он стоял неподвижно, потом оружие и седельные сумки выпали из неожиданно оцепеневших пальцев. Вик упал лицом в грязь. Он был мертв.
 – Какого черта?..
 Дюк продолжал удерживать Рейну, когда оглянулся и увидел, как напарник падает на землю с пулей в спине.
 – Вик?! – недоверчиво крикнул он.
 Неожиданно вокруг него засвистели пули. Движимый инстинктом самосохранения, Дюк швырнул Рейну на землю и укрылся за камнями. Увидев своего противника на гребне горы, когда он осматривал дорогу, Дюк вытащил пистолет и начал стрелять в ответ.
 Рейну ошеломил неожиданный поворот событий. Она лежала на земле совершенно потрясенная. Рут и Мелисса укрылись за ближайшими валунами, а Фред спрыгнул с козел и скрылся за дилижансом.
 – Сестра, вам нужно спрятаться! – крикнул ей Фред сквозь пальбу.
 Жаль, что у него нет оружия, но сейчас он ничего больше не мог сделать.
 Его предостережение вывело Рейну из ошеломленного состояния. Она быстро перебралась в безопасное место, к Рут и Мелиссе, укрывшимся за валунами на полпути между дилижансом и местом, где находился Дюк. Она согнулась и тяжело дышала.
 – С вами все в порядке? – обеспокоенно спросила Рут.
 – Думаю, да, – выдохнула Рейна.
 – Кто там стреляет?
 – Не знаю, но кто бы он ни был, должно быть, он – Божий посланник!
 Перестрелка закончилась, когда Клэй скакал галопом. Он не был уверен, что движется в нужном направлении, пока не поднялся на гряду. Он резко натянул поводья при виде грабежа, происходившего на дороге внизу.
 Клэй не был уверен, что среди пассажиров находится Рейна Альварес. Но это было не важно. Его привело в ярость то, что негодяй нападает на беззащитную монахиню. Полный праведного гнева, он соскочил с лошади и достал винтовку.
 Клэй нашел самую благоприятную позицию между двумя большими валунами. Пассажиры так сбились в кучку, что он боялся задеть кого-то из них. Он специально удостоверился в выборе цели, когда нажал на спусковой крючок. Клэй с удовлетворением наблюдал, что бандит, стоявший чуть в стороне от других, был сражен его меткой стрельбой. Другой негодяй быстро отпустил монахиню и бросился в укрытие, однако Клэй продолжал стрелять, чтобы дать время женщинам и кучеру найти убежище. Когда Клэй увидел, что сейчас они находятся в безопасности от преступника, он спрятался за скалу, чтобы перезарядить винтовку. Сделав это, он поменял позицию, чтобы лучше видеть, что происходит внизу.
 У испуганной Рейны тряслись руки, когда она доставала из кармана оружие.
 – Пистолет Пока... Я забыла!
 Перепуганная Рут взглянула Рейне в глаза:
 – Вы умеете им пользоваться?
 – Отец учил меня, когда я была юной.
 – Вы раньше стреляли в кого-нибудь? – спросила Мелисса; в этот момент ее глаза стали огромными, уважение и ужас от страшной мысли в них читались одновременно.
 – Нет... – Рейна колебалась, зная, что существует большая разница между стрельбой по мишени и в человека. Сможет ли она это сделать, ей было неизвестно. – Но я не собираюсь снова подпускать к нам этого человека.
 – Вы правы, – согласилась Рут, опасаясь за их жизни. Рейна выглянула, надеясь хорошо рассмотреть Дюка.
 Но бандит выбрал хорошее укрытие, и она поняла, что к нему невозможно даже приблизиться.
 Зная, что у нее есть всего несколько пуль, Рейна присела рядом с Рут и Мелиссой.
 – Никакой возможности?
 Рейна помотала головой:
 – Он слишком хорошо спрятался. Может, если шевельнется, у меня получится, но сейчас это невозможно.
 Крепко сжав пистолет Пока двумя руками, она прислонилась спиной к острым краям скал и принялась ждать. Сейчас она подумала о старом ковбое и его совете о том, что не грех защитить себя, и тихонько улыбнулась. Он был ранен, когда защищал их по собственной воле. Его для этого никто не нанимал. Никто не приказывал ему рисковать ради них жизнью. И все же он это сделал. Несмотря на собственную тяжелую рану, он все еще думал об их безопасности. Пок – настоящий, благородный человек. Она надеялась, что с ним все будет хорошо, когда им удастся выбраться.
 Дюк нашел себе укрытие среди камней. Оно было таким надежным, что Клэй не мог попасть прямо в него. Надежды на то, что бандита удастся выманить, было маловато. Клэй решил сменить позицию на более выгодную. Для прикрытия он сделал залп в направлении бандита, перебегая к маленькой рощице, что была на расстоянии приблизительно тридцати футов от небольшого открытого участка.
 Когда дело коснулось собственной шкуры, Дюк стал вдруг очень терпеливым и бдительным. Его ни в малой степени не беспокоили теперь ни женщины, ни кучер, поскольку он считал их безоружными. Вместо этого он наблюдал и ждал, когда незнакомец допустит ошибку. Когда это произойдет, Дюк будет готов.
 Продолжительная тишина обеспокоила Рейну, она снова попыталась увидеть, что происходит. Вдали она заметила неизвестного защитника, пытающегося перебежать через небольшое открытое пространство, и вскрикнула, когда из укрытия Дюка раздался огонь. К ее ужасу, этого человека настигли пули бандита, и он упал. Рейна не могла сказать, жив он или нет. Она еще сильнее вцепилась в пистолет Пока – последнее средство обороны против кровожадного Дюка.
 – Что случилось? – спросила Рут.
 – Дюк попал в него, – призналась Рейна, возвращаясь и садясь рядом с ней.
 – Нет!
 Женщины обменялись понимающими взглядами, и Рейна похолодела до глубины души. Сейчас все будет зависеть от нее...
 – Ну, кажется, дела пошли очень неплохо, да? – самоуверенно крикнул Дюк.
 Он думал, что все безоружны, и был уверен в смерти незнакомца. Дюку было немного неприятно, что его приятель Вик убит, но открывшаяся перспектива оставить все золото себе ослабила горе.
 Поднимаясь, Дюк торжествовал. Он знал, что должен несколько изменить планы, потому что теперь работал один. Он все-таки решил забрать с собой монахиню, но сначала надо будет связать остальных, выпрячь лошадей из дилижанса и забрать добычу. Потом, удостоверившись, что за ним никто не следит, он уберется отсюда.
 Его язвительные слова напугали Рейну еще больше. Она знала, что их единственная надежда – в ее умении стрелять, но испытывала серьезные сомнения. Сумеет ли она это сделать? Сможет ли действительно убить человека, даже если это будет самообороной?
 – Выходите, леди, я знаю, где вы прячетесь!.. – раздраженно проворчал Дюк. – Вылезайте оттуда, чтобы я мог вас видеть! Ты тоже, кучер! Вылезай из-за дилижанса, я знаю, где ты!
 Никто из них не ответил. Дюк пришел в ярость.
 – Я сказал, вылезайте оттуда, живо!
 – Проклятие! – тихонько выругался Клэй сквозь сжатые губы, сжимая предплечье.
 Его брови пропитались потом. На мгновение он закрыл глаза, пытаясь контролировать боль.
 Клэю кое-как удалось удержать оружие. Несмотря на пронзительную боль, он знал, что рана не смертельна, но она сильно кровоточила, и в этом крылась опасность.
 Достав здоровой рукой шейный платок из заднего кармана, он крепко перевязал им рану, чтобы остановить кровотечение. Неизвестно, что бандит предпримет дальше, надо быть настороже.
 Клэй лежал с того самого момента, как был ранен, но голос Дюка, орущего на женщин, заставил его действовать. Он отвлекся от собственной боли и, стараясь контролировать себя, поднял оружие. Он наверняка попадет, как только бандит покинет укрытие. Клэй молился лишь о том, чтобы суметь воспользоваться своим преимуществом.
 – Вылезайте! – снова злобно рявкнул Дюк, ожидая, когда покажутся Рейна и остальные.
 Он был почти готов выволочь женщин, но не доверял кучеру с винтовкой, да и ружье Вика лежало слишком близко от дилижанса.
 По голосу бандита Рейна поняла, что час настал. Она должна сделать шаг, и произойдет это сейчас.
 – Хорошо, я здесь! – крикнула она, медленно поднимаясь и пряча пистолет в складках юбки.
 Торопливо оглядевшись, Рейна вдруг поняла, что у нее все еще недостает решимости выстрелить в Дюка. Это ее тревожило. Она знала, что может попасть в цель, но не настолько доверяла собственной меткости, чтобы попытаться застрелить бандита там, где он находится. Нужно было выманить его на открытое пространство.
 Рейна медленно двинулась прочь из своего укрытия. Она ощутила облегчение, когда Дюк сделал то же самое. Когда он отступил на большое расстояние от укрытия, Рейна поняла, что нужно действовать. Пытаясь застать слишком самоуверенного головореза врасплох, она быстро подняла пистолет и выстрелила без промедления. У нее замерло сердце от ужаса, когда пуля пролетела далеко, совершенно не задев Дюка. Он стоял целый и невредимый, смотря на нее ошеломленно и яростно.
 – Какого черта?! – заорал Дюк, заметив, что монахиня вооружена пистолетом и даже желает им воспользоваться. – У тебя есть пистолет?
 – Сестра! – в один голос вскрикнули Рут и Фред, не в силах ей помочь.
 Они были уверены, что скоро им всем придет конец.
 Рейна увидела, как в глазах Дюка, смотревшего на нее, появился хладнокровный убийственный блеск, а когда он поднял ружье и сделал еще один шаг по направлению к ней, она поняла, что должна снова выстрелить в него – или умрет. Она еще раз нажала на спусковой крючок. Звук выстрела оглушил ее.
 Когда Дюк сделал роковой шаг в сторону Рейны, он двинулся в направлении Клэя, и тот выстрелил. Клэй видел, как бандит упал.
 Не обращая внимания на пульсирующую боль в предплечье, он поднялся на ноги, подбежал обратно к лошади и сел верхом. Нужно было спуститься и удостовериться, что головорез мертв, а с женщинами ничего не случилось. Он ударил лошадь каблуками и устремился вниз к дилижансу.
 Рейна выстрелила одновременно с Клэем и с ужасом увидела, как Дюк упал. Сейчас он неподвижно лежал в грязи. Поняв, что он больше не встанет, она почувствовала, что все ее напряжение спало. Руки упали, словно плети. Пистолет стал вдруг слишком тяжелым и выскользнул из дрожавших пальцев.
 Рут и Мелисса взвизгнули при звуке выстрелов, но когда увидели, что Рейна не пострадала, закричали от радости.
 – Сестра! Слава Богу, вы целы!
 Они подбежали, чтобы с благодарностью обнять ее.
 – Но я... я не...
 Рейна с недоверием смотрела на мертвого бандита, наблюдая за тем, как по его спине течет все увеличивающаяся струйка крови. С некоторым смущением она поняла, что была не единственной, кто стрелял в Дюка. В него выстрелили откуда-то еще... откуда-то сзади. – Не могла... я не должна была...
 Фред торопливо подбежал к ним и встал на колени, чтобы убедиться в смерти бандита.
 – Смотрите!
 Крик Мелиссы привлек их внимание к всаднику, спускавшемуся с гор и направлявшемуся к ним.
 Опасаясь еще больших неприятностей, Фред быстро схватил отброшенную ранее винтовку и повернулся к незнакомцу. Рейна и Рут, все еще стоявшие близко друг к другу, тоже повернулись, чтобы наблюдать за его приближением.
 Их спаситель был высоким мужчиной. Рейна ощутила холодок, пробежавший по позвоночнику, когда разглядывала его издали. Он был одет во все черное: рубашка плотно облегала его широкую грудь и плечи, а брюки обтягивали его изящные мускулистые бедра. На нем была черная шляпа, низко надвинутая на лоб, прекрасно защищающая его от любопытных взглядов. Он осадил лошадь с такой легкостью, будто был рожден в седле, все еще держа ружье наготове. Рейне показалось, что вид у этого мужчины свирепый и опасный, но она поняла, что он должен быть хорошим человеком, иначе не стал бы им помогать.
 – Он мертв? – бесцеремонно поинтересовался мужчина у Фреда, указывая на Вика.
 Он пока не взглянул на женщин. Его внимание было приковано к бандиту. Клэй никогда не доверял типам вроде Дюка и Вика, он не ослабит бдительность, пока не убедится, что бандиты мертвы.
 – Этот мертв, – ответил Фред.
 – Хорошо.
 Клэй подъехал к распростертому Дюку. Его движения были медленными и осторожными. Он спешился и встал на колени рядом с бандитом, чтобы удостовериться, дышит ли тот.
 – Он?.. – наконец-то выдавила из себя Рейна голосом, полным эмоций.
 Клэй, перевернув мертвеца, услышал в голосе монахини разочарование и поторопился заверить ее.
 – Да, сестра, он совершенно мертв. Но вам не нужно волноваться. Его прикончил не ваш выстрел, а мой.
 – Слава Богу!.. – выдохнула она.
 – Пойду посмотрю, как там другой пассажир, – проговорил Фред.
 – С вами был еще кто-то? – резко поинтересовался Клэй, взглянув надвинувшегося с места кучера.
 – Да, и он был ранен, когда пытался отбиться от этих воров! – объяснила Рут.
 Услышав слово «он», Клэй понял, что другим пассажиром была не Рейна Альварес, и его охватило разочарование.
 – Сестра, я помогу Фреду с Поком. Отдохните пару минут. Вы ужасно бледны, – проговорила Рут.
 – Спасибо, Рут... – вздохнула Рейна.
 – Сэр, спасибо вам за помощь, – обратилась Рут к Клэю. – Не вмешайся вы, они убили бы нас всех.
 – Не стоит благодарности, мадам.
 Рут одарила его милой улыбкой и поторопилась с Мелиссой вслед за Фредом. Когда она ушла, Клэй в первый раз взглянул на монахиню, чтобы просто определить, насколько она страшна. Стальной взгляд Клэя скрестился с темно-карим бархатным взглядом Рейны, и он испытал ошеломление, затронувшее его до глубины души.
 «Это ведь не старуха!» – подумал он и сильно удивился. Ах, эта монахиня была молода и очень красива! Поняв это, он на мгновение потерял дар речи. Как он мог подумать, что она старуха? Клэй даже встал на ноги, чтобы получше рассмотреть ее.
 Рейна тоже была потрясена чувственным зарядом, неожиданно взорвавшимся между ними. Их взгляды снова встретились и замерли. Дыхание у нее в груди пресеклось, а время вдруг остановилось. Она была совершенно ошеломлена животной силой и магнетизмом этого мужчины. Это ощущение увлекло ее, озадачило и привело в большое замешательство.
 У Рейны был некоторый опыт в общении с противоположным полом.
 Она была прирожденной кокеткой, любившей пофлиртовать. Но несмотря на все вечера и балы, на которых она присутствовала, и всех поклонников, которые за ней ухаживали, никто не смог произвести на нее такого впечатления, как этот мужчина одним-единственным взглядом.
 Рейна задумалась, почему он смог так ее взволновать и увлечь. Что же такого было в этом незнакомце? Конечно, это произошло не из-за того, что он симпатичный. Видит Бог, ее любви искали десятки более красивых и благородных мужчин. Этот мужчина – бродяга, передвигающийся верхом, никчемный человек и явно без больших денег. И все же осознание того, что он находился рядом, вызывало смятение ее чувств. Она обдумывала эту ошеломляющую мысль, не отрывая взгляда своих темных глаз от его взгляда. И лишь крик Рут вернул ее к реальности:
 – Сестра Мария Регина! Пок еще жив!




 Глава 7


 Реальность вернулась, причинив страдания. Рейна ощутила, что немного покраснела, когда поняла, что слишком таращилась на этого мужчину. Оторвав от него взгляд, она мысленно встряхнулась.
 «Сейчас ты сестра Мария Регина. Разумеется, ни одна уважающая себя монахиня не пялится на мужчину!»
 Пытаясь обрести равновесие, она оглянулась на дилижанс.
 – Пок жив? – повторила она.
 – Да! – крикнул в ответ Фред. – Он без сознания, но у него стабильный пульс. Как только мы его перевяжем, отправимся к ближайшей станции.
 – Слава Богу! – облегченно вздохнула Рейна, удивившись, что и впрямь беспокоилась о пожилом человеке.
 Клэй был полностью очарован, когда стоял и смотрел на Рейну. Он мог видеть только ее лицо, но у него не было никаких сомнений, что она просто великолепна: совершенное телосложение, губы мягкие и манящие, большие и темные глаза. Глаза были такими интригующими, что он пожалел, когда другая женщина закричала.
 Лишь увидев, что Рейна покраснела, он понял, что смутил ее, рассматривая столь откровенно. Он почувствовал свою вину: «Господи, она же монахиня!»
 Клэй попытался отвлечься от мыслей о ее красоте. Он не мог понять, почему такая очаровательная женщина захотела уйти в монастырь. Мужчины явно не давали ей прохода до того, как она приняла обет. Он удивился, зачем она решила запереть себя вдали от настоящего мира. Озадаченный, он все-таки вспомнил, что надо убрать пистолет. И лишь когда его пронзила боль, вспомнил о ране.
 Рейна тоже заметила жгут на его руке и кровь на рубашке.
 – Вы ранены!
 – Это всего лишь царапина...
 Клэй постарался успокоить ее, но Рейна знала, что «всего лишь царапины» не кровоточат так сильно.
 – Дайте я вас перевяжу, – быстро предложила она.
 – Но в этом нет необходимости.
 – В этом есть большая необходимость, мистер?..
 – Корделл, Клэй Корделл.
 – Вы рисковали ради нас жизнью, мистер Корделл. Самое малое, что я могу сделать для вас, так это обработать вашу рану. Идемте, – настаивала она, взяв его за здоровую руку и приглашая к дилижансу.
 Сильная мускулистая рука вызвала в ней необычное ощущение. Она чуть было не выпустила его руку, почувствовав, будто прикоснулась к пламени.
 – Почему бы вам не присесть здесь в тени, пока я схожу за флягой и посмотрю, чем можно перевязать рану?..
 – Хорошо, – согласился Клэй.
 Он присел и оперся спиной о колесо дилижанса, закрыв глаза на минуту, стараясь взять себя в руки. Мягкое прикосновение монахини привело его в смятение. Он обрадовался, что незнакомка оставила его одного. Она была слишком красива. В ней было нечто такое, что вызывало у него какие-то смутные чувства, с которыми он не хотел иметь дело.
 – Рут, мистер Корделл тоже ранен. Есть тут что-нибудь, чем можно было бы перевязать ему руку? – поинтересовалась Рейна, торопливо подойдя к двери дилижанса.
 – Да, сестра, – ответила из дилижанса другая женщина.
 Они с Фредом хлопотали вокруг Пока.
 – Вот...
 Она протянула несколько полос материи, оторванных от нижней юбки, которую Мелисса достала из чемодана.
 – Спасибо.
 Рейна взяла их, достала флягу с водой и направилась обратно к Клэю.
 – Вам помочь? – спросила Рут.
 Они сделали для Пока все, что можно было предпринять в данной ситуации.
 – Нет, я справлюсь.
 Рейна поразилась сама себе, когда поняла, что отказалась от помощи другой женщины. Сейчас у нее не было времени интересоваться мужчинами... а если бы и интересовалась, то точно не выбрала бы такого, как этот. Почему же ей захотелось побыть с ним наедине?
 Клэй увидел ее и заявил:
 – Я могу все это сделать сам.
 – Мне нетрудно, мистер Корделл. В конце концов, вы спасли нам жизнь, поступили в высшей степени бескорыстно, и это самое малое, чем я могу отплатить вам за храбрость.
 – Это вы проявили смелость, сестра, – проговорил Клэй, наблюдая за каждым ее движением, когда она встала рядом с ним на колени.
 Его удивило, что она не выказала никакого беспокойства по поводу того, что испачкала одеяние. Она, кажется, думала только о том, чтобы помочь ему. Он не привык к такому великодушию в женщинах.
 – Не всякий смог бы так противостоять этим людям, как вы.
 – Но это вы нас спасли. Если бы вам не удалось появиться вовремя... кто знает, что бы произошло?
 Клэй выслушал ее благодарность и почувствовал себя еще более виноватым. Им двигало вовсе не бескорыстие. У него была причина находиться здесь: спасти дилижанс от нападения, найти Рейну Альварес.
 – Мне придется разорвать вам рубашку, чтобы увидеть рану, – пробормотала в это время девушка.
 – Почему бы мне просто не снять ее? Так, наверное, будет проще всего, – предложил он, снимая платок с руки и расстегивая рубашку.
 Сделав это, он начал раздеваться. До этого момента Клэй не ощущал, насколько серьезна на самом деле была его рана. Он немного побледнел и замер.
 – Давайте, мистер Корделл, я вам помогу...
 Рейна заметила его бледность и поняла, что ему явно больно.
 Стаскивая одежду с широких плеч мужчины, она случайно дотронулась до его горячей широкой груди, поросшей волосами. Рейну охватило возбуждение, непохожее ни на что из того, что происходило с ней раньше. Она с удивлением подняла голову и встретилась с ним взглядом. Рейна густо покраснела, когда Клэй вопросительно посмотрел на нее.
 – Сестра? – встревоженно спросил он.
 – Вы можете закончить? – нервно промямлила она, быстро опуская глаза.
 Рейна тут же поняла, что совершила ошибку, уставившись прямо на его грудь с великолепно развитой мускулатурой. Зная, что не может двинуться, не обнаружив сумасшедших чувств, изводивших ее, Рейна, насколько могла спокойно, ожидала, пока он снимет рубашку.
 – Конечно, – ответил Клэй, понимая, что сестра Мария Регина, вероятно, не привыкла видеть мужские тела.
 Его обеспокоило, что он опять смутил ее. Находясь рядом с ней, он почувствовал, что она привлекает его физически. Но он не стал бы следовать этому влечению. Это особенная женщина. Он уважал ее и не оскорбил бы ничем.
 – Так, готово...
 – Спасибо. Я побоялась причинить вам боль, – солгала она, начиная осматривать рану от выстрела.
 – Вы не сделали бы мне больно, – мягко отозвался он. В его словах чувствовалась нежность.
 Рейна вздохнула:
 – Откуда такая уверенность?
 – Не думаю, чтобы вы за всю вашу жизнь причинили кому-нибудь боль.
 Голос Клэя вдруг стал низким, глубоким и немного хриплым, потому что он говорил от всей души. Рейна поежилась, несмотря на жару.
 – Надеюсь, ваша вера в меня оправданна.
 – Так оно и есть.
 Рейна не собиралась снова поднимать на него взгляд, а сосредоточилась только на том, чтобы полечить его руку. Но ее будто кто-то принуждал смотреть ему в глаза. Рейна тут же поняла, что совершила серьезную тактическую ошибку, когда его испытующие серые глаза вдруг захватили и удержали ее взгляд.
 Рейна ошеломленно поняла: у него самые красивые глаза из тех, что ей приходилось когда-либо видеть. Она была в плену – плену его чарующей мужественности. В этот раз у нее уже не было сил отвести свой взгляд. Сердце бешено колотилось, а мгновение казалось вечностью.
 Клэй тоже был захвачен вспышкой напряжения между ними. Она была женщиной, давшей обет Богу, женщиной, которая посвятила жизнь помощи другим. И все же он был уверен, что эта монахиня – самая красивая из женщин, которых он когда-либо видел. В ее поведении не было ничего лживого, а в душе – коварного. Ее темные глаза смотрели на него с таким доверием, так очаровывали, что он почувствовал, как увлечен ее чистотой и нежной открытостью. Неожиданно Клэю больше всего на свете захотелось обнять ее и поцеловать в мягкие сладкие губы.
 Желание, охватившее его, когда он представил себе эти объятия, удивило и глубоко устыдило Клэя. Он разозлился на себя за то, что не умеет контролировать собственные греховные мысли. Сестра Мария Регина была женщиной, отвергавшей мирские блага и плотское поведение, и не шлюхой, которой он мог насладиться за час и бросить, больше не задумываясь о ней. Она заслуживала уважения и внимания, а не разгоряченных мыслей.
 Он каялся и подбирал слова, чтобы прервать напряженное молчание.
 – Как оно там, сестра?
 Клэй с трудом узнал собственный голос, прозвучавший хрипло и несвязно, будто принадлежал кому-то другому.
 На мгновение Рейне захотелось мечтательно улыбнуться и сказать, что у него красивые глаза, самые потрясающие серые глаза, какие она когда-либо видела, и что ей хотелось бы смотреть в них часами. Только слово «сестра» перебило ее несвоевременные мысли.
 Рейна разозлилась из-за собственной глупости. Она собрала всю свою волю в кулак и посмотрела на его руку. Пуля прошла навылет, и это радовало.
 – Вам повезло, – объявила она, когда смогла говорить. – Рана чистая, пуля прошла навылет.
 – Хорошо... Послушайте, у меня в седельной сумке находится фляга с виски, – проговорил Клэй, думая, что сможет использовать напиток для уменьшения не только боли в руке, но и греховных мыслей.
 – Конечно, мы сможем простерилизовать рану.
 – Я не думал использовать все виски для раны, сестра, – усмехнулся он.
 Улыбка, предназначенная исключительно для нее, взволновала Рейну. Она быстро встала.
 – Простите, я не подумала... Уверена, что у вас, должно быть, ужасно болит рука.
 Рейна поторопилась за виски. Она осмотрела седельные сумки и наконец-то нащупала плоскую флягу, лежавшую почти на самом дне. Когда же она доставала ее, показалось – что-то еще выпало на землю к ее ногам.
 – Простите, – извинилась она, смущенная собственной неловкостью.
 Эта вещь была похожа на какую-то миниатюрную картину в раме. Рейна подняла ее из пыли.
 Она не собиралась рассматривать его личные вещи, только хотела положить картину обратно, но вдруг уставилась на собственный миниатюрный портрет, заказанный отцом два года назад. У нее замерло сердце.
 С лица Рейны исчезли все краски, когда она смотрела на свое изображение. Она была уверена, что выглядит слишком уж потрясенной, и обрадовалась, что стоит к Клэю спиной.
 У Клэя Корделла есть ее портрет! Он мог получить этот портрет только из одного источника – от ее отца. Страх объял Рейну до глубины души. Она конвульсивно сглотнула, борясь с неожиданным комком в горле, и постаралась заставить руки не дрожать.
 «Господи! Что теперь делать? Этот человек послан за мной!» – осознала Рейна.
 Тем не менее она овладела собой. Нельзя паниковать! Корделл явно не узнал ее. Если бы узнал, то что-нибудь сказал бы. Она слишком далеко зашла, чтобы позволить чему-то остановить себя. Глубоко вдохнув, она засунула портрет обратно в седельную сумку и завязала ее.
 – Женщина на портрете очень красива, – сделала себе комплимент Рейна, поворачиваясь к Клэю.
 Ей хотелось убежать, однако она внимательно следила за выражением своего лица, чтобы выказать лишь умеренный интерес. Какое облегчение! Он даже не смотрел на нее, просто снова оперся спиной о колесо и закрыл глаза.
 «Слава Богу, он не видел, как я расстроилась!»
 – Да, очень, – просто ответил Клэй.
 Одна мысль об этой дамочке привела его в ярость. Если бы не эта избалованная ведьмочка и ее такой же спесивый отец, он не находился бы сейчас неизвестно где с простреленной рукой. Они с Дейвом уже забрали бы награду за поимку Дентона и спокойно отправились восвояси. Проклятие!..
 Рейна подождала, не скажет ли он что-нибудь еще, и рассердилась, когда он промолчал. Она отчаялась выяснить, что именно происходит.
 – Это ваша невеста? – поинтересовалась Рейна на обратном пути, заставляя себя действовать так, будто не произошло ничего особенного.
 – Нет, – ответил он, взяв предложенную бутылку виски. – Кстати, сестра, я никогда не встречался с этой женщиной...
 Клэй не знал, хорошо это или нет, когда открывал виски и делал большой глоток. Жгучее тепло растеклось по его телу словно целительный бальзам.
 – Тогда зачем у вас с собой ее портрет?
 Рейна пыталась казаться просто любопытной, но не жаждущей подробностей. Он не должен подозревать нечто большее, чем сиюминутный интерес.
 – Я охотник за преступниками, – объяснил он. – Эта девушка убежала из дома, и ее отец нанял меня, чтобы я вернул ее. Он дал мне портрет, чтобы я узнал ее, когда найду.
 – Ясно...
 Рейна обрадовалась, что у отца нет другого портрета, но не могла понять, почему он не ищет ее сам. Тот факт, что отец нанял охотника за преступниками, чтобы выследить ее, пугал. Она никогда не представляла, что отец может пойти на такое!
 – Как вы думаете, куда она поехала?
 – У меня больше нет уверенности.
 Клэй радовался тому, что оказался поблизости и спас людей в дилижансе, но был недоволен тем, что потерял столько драгоценного времени.
 – Больше нет? – подвигнула его к дальнейшему разговору Рейна, снова вставая рядом с ним на колени и смачивая водой тряпку.
 Она стала мягко оттирать с руки запекшуюся кровь и ждала ответа.
 – Я начал искать ее в Монтерее. Все указывало на то, что она находится в этом дилижансе. Очевидно, я ошибался...
 Его беспокоил допущенный промах. Он думал, что найти девушку будет относительно просто, и решил, что быстро со всем справится. Теперь же оказалось, что все не так просто, как он себе поначалу вообразил. Рейна Альварес была явно гораздо умнее, чем посчитали они с ее отцом.
 – В дилижансе нас было только пятеро. – Рейна избегала его взгляда, продолжая промывать рану.
 Влечение, которое она ощущала по отношению к этому человеку, сменилось сверхъестественным ужасом. Она боялась: вдруг Клэй ее узнает? Рейна отчаянно молилась, прося о том, чтобы маскировка защитила ее от его внимательных взглядов.
 – Никто больше не садился, не сходил? – расстроенно уточнил Клэй.
 – Нет.
 Он мрачно задумался над тем, что можно предпринять дальше. Нужно направиться в Луизиану и не терять надежды, что дочь Альвареса поехала к своим тамошним друзьям, как это предположил ее отец. Клэй мучился при мысли о том, что Дейв будет заперт в тюрьме еще дольше, но он не мог предпринять ничего другого. Нужно направиться обратно на восток как можно скорее.
 – Что вы теперь будете делать? – поинтересовалась Рейна таким тоном, будто разговаривала о пустяках, чтобы отвлечь его от боли.
 – Меня наняли для выполнения этой работы, и я ее выполню. Я буду искать, пока не найду ее, – заявил Клэй.
 От его слов у нее пробежал мороз по коже. Рейна неожиданно разнервничалась еще больше, чем прежде.
 – Вы говорите как очень решительный человек.
 – Я такой и есть.
 – Я помолюсь за вас, сэр, – серьезно пообещала Рейна.
 «Я помолюсь, чтобы вы никогда, никогда не были ближе к местонахождению Рейны Альварес, чем сейчас!»
 – Спасибо, сестра. Мне понадобится вся возможная помощь.
 – Может быть, у вас такие трудности, мистер Корделл, из-за того, что молодая женщина не хочет быть найденной. Может быть, у нее были веские основания уехать так, как она это сделала, – хитро защищалась она.
 – Не эта женщина, – решительно заявил Клэй не колеблясь. – Она своенравный, избалованный, испорченный ребенок, всего лишь любитель причинять беспокойство.
 Услышав обвинение, Рейна замерла. Интересно, чтобы почувствовал он, если бы его принуждали к браку с женщиной, которую он терпеть не может?..
 – Неужели? – спокойно произнесла она. – Я думала, вы с ней не встречались.
 – Не встречался, но знаю женщин этого сорта. Их не интересует никто, кроме их самих.
 После этого высокомерного заявления Рейне потребовалась вся сила воли, чтобы специально не потереть ему руку пожестче.
 – Что ж, надеюсь, все устроится...
 – Я тоже. Как там моя рука?
 – Относительно хорошо. Пуля прошла навылет. Я вас сейчас перевяжу... и вы можете отправляться куда пожелаете, – объявила она, горя желанием поскорее от него избавиться.
 Он кивнул, еще раз быстро глотнул и протянул ей флягу:
 – Начинайте. Налейте немного на рану.
 Рейна повиновалась, обильно смочив открытую рану виски для стерилизации. Она почти ощутила стыд от того, насколько большое удовольствие испытывает, видя, как Клэй сжимает зубы от боли.
 – Простите... – пробормотала она, прикусив губу, чтобы не улыбнуться.
 Так ему и надо...
 – Спасибо, сестра, – процедил он сквозь зубы. – Это нужно было сделать. А сейчас просто туго перевяжите... и со мной все будет хорошо.
 Ей не терпелось дождаться его отъезда, поэтому Рейна быстро перевязала ему руку.
 Когда Рут и Фред выбрались из дилижанса, она обрадованно вздохнула.
 – Мы готовы двигаться дальше, – заявил Фред.
 – И мы готовы, – отозвалась Рейна, заканчивая перевязку.
 – Время сейчас позднее, Корделл, почему бы вам не проехаться с нами до станции? – предложил Фред. – Самое малое, что мы можем для вас сделать, так это раздобыть для вас горячий ужин и постель.
 К ужасу Рейны, Клэй принял предложение.
 – Звучит неплохо. Спасибо, – ответил он, с трудом надевая рубашку.
 Рейне очень хотелось держаться от него как можно дальше, поэтому она торопливо забралась в дилижанс, чтобы поухаживать за Поком. Рут и Мелисса присоединились к ней, а Фред складывал обратно золото. Потом двое мужчин погрузили тела бандитов на их лошадей и привязали животных позади дилижанса.
 Клэй сел верхом и поехал рядом с Фредом.
 Последние пять миль езды до станции показались Рейне бесконечностью.
 Пок не приходил в сознание, поэтому ничто не отвлекало ее от страхов. Она надеялась, что станция окажется большой, у нее будет своя комната и ей удастся избежать дальнейшего общения с Корделлом. Однако на это не очень-то стоило рассчитывать, потому что на предыдущих станциях были только однокомнатные домики, которые начальник станции перегородил одеялом, чтобы у женщин имелось некоторое уединение.
 Если все снова будет так же... Рейна думала, как ей избежать общения с охотником за преступниками. Нельзя, чтобы это бросалось в глаза, пока они не расстанутся завтра утром. Она все еще волновалась, когда сразу после заката они остановились у маленькой станции.




 Глава 8


 Более часа спустя они все сидели на станции вокруг большого грубо сколоченного стола. С помощью Клэя Фред позаботился обо всем необходимом. Сейчас они приходили в себя, обсуждая бандитский налет и ожидая, когда Ханли, лысеющий станционный смотритель средних лет, приготовит им ужин. Пок очнулся вскоре по прибытии и, кажется, чувствовал себя неплохо – Ханли уступил ему свою кровать в маленьком домике. Пожилой ковбой сидел опершись о стену и с интересом выслушивал подробный рассказ о произошедших событиях.
 – Значит, вы не подпустили их, сестра? – поинтересовался Пок с некоторым восхищением и гордостью за нее.
 – Да, но сегодня вечером мы живы и здоровы только благодаря тому, что вы быстро мыслите, да и мистер Корделл появился вовремя, – возразила Рейна.
 – Вам пришлось воспользоваться пистолетом? – с жадностью поинтересовался Пок.
 – Да, – неохотно призналась Рейна. – К сожалению, я была вынуждена стрелять, но нас спасла не моя меткость, а стрельба мистера Корделла.
 Пожилой ковбой взглянул на Корделла с уважением:
 – Тогда спасибо вам за спасение наших жизней, Корделл. Это были мерзавцы.
 – Именно, – согласился Клэй, смотря на Рейну. – Но сестра Мария Регина заслуживает большей благодарности. Именно она выманила последнего бандита на открытое пространство. Если бы не она, я никогда не попал бы в него.
 – Она особенная женщина, – кивнул Пок, разглядывая ее.
 В его глазах читалось явное восхищение «монахиней».
 – Конечно, – согласился Клэй, тоже направив на нее взгляд своих серебристых глаз.
 С того момента как ее невинное прикосновение так глубоко потрясло его, он боролся с собой. Никогда раньше Клэю так не нравилась женщина, а ее недосягаемость только еще больше привлекала. Он рассматривал ее сейчас и думал, какая она симпатичная даже после такого кошмарного дня. Он думал о мужестве и храбрости, которые она проявила, столкнувшись с бандитами, и понял, что перед ним необыкновенная женщина.
 Рейна ловила на себе горячий взгляд Корделла. Ей удавалось сохранять внешнее спокойствие, но нервы ее были истрепаны. Трудно было сохранять инкогнито до появления Корделла, а сейчас почти невозможно. Ведь она будет ночевать в одном домике с тем самым человеком, которого отец послал на ее поиски!
 Хотелось куда-нибудь скрыться от этого ловца преступников, но бежать было некуда, а укрыться уж точно негде. В домике места тоже было маловато. Единственная надежда – проявить бесстыдство и молиться, чтобы утром он навсегда исчез из ее жизни.
 – Готово! – объявил Ханли, отвлекая Рейну от отчаяния, и поставил посреди стола большой котелок с дымящимся тушеным мясом. – Берите, пожалуйста, сами.
 – Спасибо, – ответили все.
 Рут взяла черпак и положила каждому по большой порции. Когда все получили по миске и собирались приступить к еде, Мелисса вдруг уставилась на Рейну своими большими невинными глазками.
 – Сестра Мария Регина... – мягко проговорила она.
 – Да, Мелисса?
 – Разве вы не собираетесь читать сегодня молитву?
 Рейна спохватилась. Она так волновалась из-за Корделла, что совершенно забыла помолиться перед едой. Мелисса указала на ее обязанность, с этих пор она должна будет читать молитву каждый вечер.
 – Конечно, Мелисса, извини, – сказала Рейна, стараясь быть как можно спокойнее. – За всеми этими волнениями я почти забыла об этом. – Наклонив голову, чтобы скрыть замешательство, она быстро начала молитву: – Мы благодарим тебя, Отец небесный, за все то благословение, что ты даровал нам сегодня. Мы благодарим тебя за здоровье Пока и молимся о том, что он будет выздоравливать.
 Рейна знала, что должна сказать что-то про Корделла, и это чрезвычайно раздражало ее.
 – Мы благодарим тебя также за заступничество мистера Корделла, чья бескорыстная храбрость спасла нас. Мы молимся о том, чтобы ты не покинул его в пути.
 «Убери его подальше от меня, пожалуйста, Боже!»
 – Защити нас всех от зла и благослови пищу, которую мы хотим разделить. Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь!
 – Аминь, – эхом отозвались сидевшие за столом.
 – Давайте-ка есть! – пригласил Ханли.
 Все принялись за еду и ели с аппетитом, кроме Рейны. Слишком уж близко сидел Корделл. Его присутствие смущало Рейну еще до того, как выяснилось, кто он такой, а теперь, зная о нем правду, она не находила себе места. Рейна сосредоточилась на ужине, притворяясь, что ест. Только так можно было избежать вовлечения в дальнейший разговор. Чем меньше она будет говорить, тем лучше.
 – Сестра Мария Регина! – в конце концов заговорила Рут, посчитав, что монахиня ведет себя слишком тихо и что у той может быть повод для беспокойства.
 – Да?
 – Сегодня вечером вы очень молчаливы. Вы хорошо себя чувствуете? Что-нибудь случилось?
 – Нет, вовсе нет. Думаю, я просто несколько устала от потрясения во время нападения и всего...
 – Я уверен, что обе леди должны были устать, да и Мелисса тоже, – признал Фред, думая, как хорошо вели себя женщины в такой непростой ситуации.
 – Очень, – согласилась Рейна, слабо улыбнувшись честной улыбкой.
 – Я все уберу и устрою вам постель, – предложил Ханли.
 – Благодарю вас, сэр. Я уверена, что не нуждаюсь ни в чем, кроме небольшого отдыха.
 «Хорошо бы проснуться завтра утром, увидеть солнечный свет, услышать пение птиц и узнать, что Клэй Корделл давным-давно уехал!»
 Рейна подняла голову и снова натолкнулась на бездонный взгляд Корделла. Вдруг показалось, что стены домика смыкаются и нужно бежать отсюда, спасаться, пусть даже и ненадолго. Несмотря на нервозность, ей удалось улыбнуться:
 – Думаю, если вы не имеете ничего против, я просто выйду на улицу, подышу воздухом.
 – Конечно, мэм, – ответил Ханли, – вы будете в безопасности, если не уйдете слишком далеко.
 – Я не уйду, – пообещала Рейна, обрадовавшись тому, что можно будет успокоиться и опять взять себя в руки.
 – Если хотите, – заметил Ханли, когда она направилась к двери, – я могу согреть воды, чтобы леди помылись.
 – Спасибо, сэр. Мы с Мелиссой будем очень благодарны, – ответила Рут.
 Рейна взглянула на себя и поняла, какой грязной она стала за этот день.
 Одежда на ней стала отвратительной от ужасной жары, ухаживания за кровоточащей раной Пока, лежания в грязи и перевязывания руки Корделла. В свое время Рейна раздумывала, взять ей или не взять два одеяния из монастыря. Теперь же она радовалась, что все-таки это сделала.
 – Думаю, и я воспользуюсь вашим любезным предложением, мистер Ханли. Можно будет заодно и постирать кое-что.
 – Конечно. Выйдите на улицу и прогуляйтесь, сестра. Я все приготовлю для вас.
 – Спасибо.
 Рейна покинула переполненную комнату, чтобы насладиться миром и тишиной лунной калифорнийской ночи.
 – Будьте осторожны, сестра. В это время ночи в лесу много всякого сброда! – крикнул ей вслед Пок, когда она вышла.
 – Буду, – послышалось в ответ.
 Рейна знала, что Пок озабочен не тем сбродом. Единственный сброд, который ее волновал, так это тот, кто сидел у стола и смотрел на нее этим проклятым взором, заставлявшим ее нервничать!
 Клэй посмотрел, как Рейна вышла на улицу, потом задумался о Дейве.
 Он уже долго отгонял от себя эти мысли. Хорошо, что он смог остановить грабеж, но недовольство собой не оставляло его. Он допустил ошибку, погнавшись не за тем дилижансом. Непонятно, почему так получилось, но это произошло, и надо платить по счетам.
 При мысли об этом Клэй чуть было не рассмеялся циничным смехом.
 Он ничего не платит! За все расплачивается Дейв! Единственная надежда в том, что друг неплохо держится. Судя по тому, как обстоят дела, придется проехать обратно всю Луизиану, чтобы догнать девушку, а сделать это быстро нет никакой возможности. На это потребуется время. Он молился, чтобы Луис Альварес предоставил ему это время.
 Ханли поставил воду на огонь, потом с помощью Фреда начал отделять часть помещения для женщин, вешая веревку, а на нее – одеяло. Он обустроил все так, чтобы им досталось место поближе к камину. Так им будет уютнее прохладной ночью.
 Пока Ханли помогал наливать воду для Рут и Мелиссы, мысль о том, чтобы привести себя в порядок перед сном, показалась привлекательной и Клэю. Он получил у Ханли мыло и полотенце, достал из седельных сумок чистую рубашку, прибор для бритья и направился к корыту с водой. Раненая рука болела, но Клэй с облегчением заметил, что сохранилась полная подвижность. Он не мог сейчас заняться лечением. С рассветом нужно срочно ехать в Новый Орлеан.
 При мысли о Луизиане Клэй вспомнил отца и Уиндоун. Он не был дома уже несколько лет и сожалел о том, что ехал по необходимости, а не просто из желания побывать там. И все же Клэй знал, что не может заниматься ничем другим, кроме поисков Рейны Альварес.
 Как только дело будет сделано, а Дейв освобожден, можно будет подумать о возвращении в Уиндоун, но пока...
 Клэй отбросил сожаления в сторону, качая воду насосом. Когда ледяная вода наконец-то потекла, он склонился под струей так, чтобы не намокла перевязанная рука.
 Рейна обошла все окрестности станции, пытаясь обуздать панику. Она снова и снова упрекала себя за страхи. Рейна поняла, что ее тайна не раскрыта. Если Корделл не узнал ее до сих пор, то и не узнает. Рассуждала-то она здраво, но инстинкт самосохранения не давал ей расслабиться. Она чувствовала себя зверьком, прячущимся в лесу, пока поблизости находится хищник.
 Остановившись у деревьев неподалеку от дома, Рейна гневно вздохнула и сжала руки, чтобы унять дрожь и справиться с волнением.
 Она пробыла у дома уже столько, сколько могла. Нужно было возвращаться, казаться спокойной, даже если она себя так не чувствовала.
 Клэй только что закончил бриться и мыться, когда заметил Рейну, одиноко стоявшую на некотором расстоянии от него. Он замер, взглянув на нее: так она была похожа на молящегося ангела!
 Однако как бы божественно ни смотрелась Рейна, Клэй все еще продолжал видеть в ней женщину. Он нашел в ней все то, чего никогда и не думал найти в женщине. В ней великолепным образом сочетались красота, скромность и доброта. В то же время она была так смела, что Клэй и вообразить себе не мог, чтобы она могла убегать от чего-нибудь. Но больше всего его прельщало в ней то, что она абсолютно честная женщина, женщина без вероломства. Хотелось бы Клэю найти ее до того, как она примет обет и уйдет в монастырь...
 Рейна ощутила на себе испытующий взгляд Клэя еще до того, как осознала его присутствие. Она подняла голову и не смогла не задохнуться от изумления, когда увидела, что он наблюдает за ней. Он был обнажен до талии. Бронзовая от солнца кожа поблескивала в приглушенном свете луны.
 Но привлекло ее не сильное тело, а то, что он впервые был чисто выбрит.
 В это мгновение она поняла, что перед ней стоит самый красивый мужчина, какого она когда-либо видела. Во рту у нее пересохло, сердце бешено колотилось. Она просто уставилась на него зачарованным взглядом.
 Рейна внимательно рассмотрела твердую тонкую линию подбородка и решительный чувственный изгиб его губ. Она почувствовала, как глубоко внутри вспыхнуло нечто напряженное. Она вдруг ощутила себя вовлеченной в водоворот противоречивых эмоций. К Клэю ее влекло физически, как мотылька к пламени. Он был нужен ей так, как никогда не был нужен другой мужчина, но она понимала, что в самом этом влечении таилась предельная опасность.
 Потрясенная Рейна боролась сама с собой, с трудом контролируя ситуацию.
 Собравшись с мыслями, она изобразила, как ей казалось, спокойную улыбку и направилась обратно к домику.
 – Добрый вечер, мистер Корделл, – приятным голоском произнесла Рейна, проходя мимо и стараясь не смотреть на него.
 – Добрый вечер, сестра, – ответил Клэй таким хриплым голосом, что, сам того не осознавая, поверг ее в трепет.
 Он смотрел на Рейну и раздумывал, как ей удается быть такой спокойной среди всей неприглядности жизни. Хотелось бы и Клэю иметь хоть немного ее внутреннего покоя.
 Нервы Рейны были туго натянуты, когда она вошла в домик, но девушка испытала большое облегчение, когда узнала, что Ханли отгородил для них угол.
 Она удивилась, заметив, что все рано легли, но была им благодарна за это. Ей хотелось немного побыть одной и привести свои мысли в порядок.
 – Для вас у огня стоит горячая вода, – объявила Рут с соломенного тюфяка, который делила со спящей дочерью.
 – Спасибо, – поблагодарила Рейна.
 Она быстро разделась, не сняв только практичное нижнее белье из хлопка. В монастыре она отказывалась расстаться с модным шелковым бельем, но Мария была непреклонна. Сейчас Рейна радовалась тому, что послушалась подругу, потому что было бы трудно объяснить Рут, почему на ней такое тонкое кружевное белье.
 Рейна соскабливала пыль и глубоко въевшуюся грязь, когда услышала, что в домик вернулся Корделл. Она замерла, словно олень, предчувствующий беду, и принялась ждать. Услышав наконец, что охотник за преступниками укладывается, она успокоилась и закончила умывание.
 Чувствуя себя освеженной, но, испытывая небольшое напряжение, Рейна надела длинную ночную рубашку, а затем достала из сундучка щетку. Сидя на стуле перед слабо горевшим огнем, она наслаждалась расчесыванием волос. Она впервые получила такую возможность с того момента, как покинула Монтерей, и чувствовала себя превосходно.
 Рейна дала своим мыслям волю, снова и снова проводя щеткой по густым волосам. Ей, конечно, не хватало удобств, которые были дома, но она все равно не хотела возвращаться. Она слишком презирала Натана Марлоу и не могла даже подумать о том, чтобы провести с ним несколько мгновений, не говоря уж о том, чтобы прожить рядом всю жизнь. Ей пришло в голову, что отец с большим вкусом выбрал охотника за преступниками, чем жениха для нее. Она обиженно подумала, что если уж отцу так не терпелось найти ей мужа, то почему он не нашел кого-то вроде Корделла. Клэй Корделл был настоящим мужчиной, не то что Натан. Если бы отец устроил ее помолвку с этим человеком, она, наверное, никогда и не подумала бы убегать. Вообще-то единственным местом, куда бы она с удовольствием побежала, были его объятия. Этот мужчина был чертовски привлекателен. Рейна сожалела лишь о том, что их встреча не произошла при других обстоятельствах. Она негромко хихикнула над своими мыслями и быстро прикусила губу, поняв, что сейчас не время думать об этом.
 Запихнув себя обратно в роль сестры Марии Регины, Рейна резко прекратила расчесывать волосы и убрала щетку. Затем закончила приготовления ко сну и скользнула поглубже под одеяло. Скоро она приедет в Новый Орлеан, и все будет хорошо. Там она будет в безопасности от отца, Натана Марлоу и Клэя Корделла. Вскоре она заснула, лишь смутно услышав низкий мягкий голос, пожелавший ей спокойной ночи.
 Клэй печально лежал на соломенном тюфяке в противоположном углу помещения, по другую сторону перегородки из одеял, и с тревогой думал о том, не совершил ли он невольно в жизни нечто ужасное, заслужив такое мучение. Он знал, что не жил как святой, но, с другой стороны, именно сейчас он начинал чувствовать себя так, будто гонится за святостью.
 Клэй внутренне застонал при мысли о невинном, но совершенно соблазнительном действе, свидетелем которого он только что был. Время, которое он провел с Френчи, не шло ни в какое сравнение с этим возбуждением и мучением! Откуда ему было знать, что сестра Мария Регина не собирается сразу ложиться спать? И откуда ему было знать, что, если огонь горит, он сможет видеть сквозь одеяла?
 Клэй смотрел в потолок и молча вопрошал Господа: за что ему дан этот крест? Он повел себя как джентльмен, специально задержался на улице, когда сестра Мария Регина вошла в дом, чтобы дать ей время привести себя в порядок. Он хотел сразу лечь и тут же заснуть, а вместо этого подвергся самым изощренным мукам пустых надежд, известных мужчине, – увидел красивую недосягаемую молодую женщину во всем великолепии.
 Ее тень на одеяле почти свела его с ума, а когда она села, чтобы расчесать волосы, Клэй чуть было не разломал перегородку и не выхватил у нее щетку, чтобы завершить дело самому.
 Клэя смутило, насколько бурно он отреагировал на нее. Это случилось, конечно же, не потому, что ему была нужна женщина. Френчи удовлетворила его желание, когда он был в Монтерее. Нет, он ощущал по отношению к этой монахине нечто совершенно другое. И это другое приводило его в сильное смятение.
 Расстроенный Клэй перевернулся, закрыл глаза и натянул одеяло на плечи. Отчаянно стремясь забыться сном, он был доволен, что уедет этим утром. Зная свои чувства по отношению к сестре Марии Регине, Клэй радовался, что не едет на Запад в дилижансе. Он не был уверен в том, что сможет контролировать желание, которое ощущал по отношению к ней. Почувствовав, что засыпает, он хрипло пожелал ей спокойной ночи, зная, что утром уедет еще до того, как она проснется, и никогда больше ее не увидит.




 Глава 9


 Был почти вечер, когда Филипп и Клэй поднялись по парадному крыльцу Уиндоуна и вошли в дом. Клэй уже пробыл дома почти неделю, и Филипп очень радовался тому, что сын снова здесь. Большую часть дня они провели, объезжая поля и работая с молодняком, а сейчас, оба усталые, но довольные, направлялись в кабинет. Клэй плюхнулся в кожаное кресло с подголовником, а отец прошел к шкафчику со спиртным и налил себе и сыну по высокому стакану лучшего виски. Филипп Счастливо улыбался, подавая Клэю стакан.
 – Нет слов, чтобы выразить, как я рад, что ты снова дома! – от всего сердца проговорил он.
 – Да, тут хорошо, – согласился Клэй, глубоко и довольно вздохнул, откинулся назад и расслабился.
 Он скучал по отцу и Уиндоуну, но не хотел это признавать. При других обстоятельствах он, может быть, подумал бы, не остаться ли здесь подольше. Но в данной ситуации нужно было сосредоточиться на том, что привело его в Луизиану, – поисках Рейны Альварес.
 – Жаль, что не могу побыть здесь подольше.
 – Мне тоже жаль, – заметил отец, зная, что не стоит больше говорить на эту тему.
 Сразу по приезде Клэй сообщил ему о причине своего появления. Он рассказал об аресте его друга Дейва и о том, как его вынудили заняться поисками сбежавшей девушки. Филипп знал, насколько злила и расстраивала сына вся эта ситуация, поэтому он и не стал тратить усилия и настаивать, чтобы сын остался здесь навсегда.
 – Если дочка Альвареса не появится к середине следующей недели, мне придется снова уехать. – Клэй нахмурился. Его мысли были омрачены тем, что осторожные вопросы о семье Делакруа ничего не дали. – Проклятие! Если бы она направлялась на плантацию Делакруа, как считал ее отец, то уже прибыла бы туда. Но ее следов нет нигде: ни на пароходной пристани, ни на станции дилижансов, ни в одной из гостиниц.
 – Я знаю. Но может быть, ты выяснишь что-нибудь в субботу вечером у Рандолфов? Семья Делакруа будет там.
 – Надеюсь, что так, – ответил Клэй, но мало верил в удачное стечение обстоятельств.
 С того самого момента, как он начал искать девушку, дела у него шли плохо. Он даже подумал, что в этот раз удача ему изменила.
 – Мне очень жаль, что я не слишком хорошо знаком с семейством Делакруа. Это, конечно же, намного упростило бы твое положение. Если бы мы были хорошо знакомы, ты мог бы нанести им неожиданный визит. Дело в том, что я встречался с ними всего несколько раз за последние годы. Эти встречи обычно происходили на больших праздниках. Таким будет вечер у Рандолфов. Настоящая удача, что Делакруа туда приглашены. Может быть, дела наконец-то примут нужное тебе направление.
 – Может быть, – покачав головой, проговорил Клэй, – но я начинаю сомневаться в том, что она могла поехать в первую очередь сюда, как посчитал ее отец. Мне трудно поверить, что молодая женщина, занимающая такое положение в обществе, кого нежили и защищали всю жизнь, смогла бы самостоятельно пересечь весь континент.
 – Понимаю, откуда у тебя сомнения, но на твоем месте я бы не стал недооценивать девушку, – мудро посоветовал Филипп. – Отчаяние иногда может заставить людей сделать то, что они не стали бы делать ни при каких других обстоятельствах.
 – Отчаяние? – высокомерно рассмеялся Клэй. – Она не знает, что означает это слово.
 Филипп услышал в его словах горечь и нахмурился от недостатка сочувствия у сына.
 – Не будь насчет этого слишком уверен. Ты выслушал только одну сторону.
 – Я слышал достаточно, чтобы знать, что Рейна Альварес – избалованная молодая женщина, манипулирующая людьми. Она сделает все, что угодно, чтобы добиться своего. И ее совершенно не заботит, кто при этом Страдает, – осуждающе ответил Клэй и опрокинул в себя оставшееся виски. – К тому же ты на собственном опыте убедился, что ее отец – мерзавец, который сделает все, чтобы достичь собственных целей, – добавил он с убийственной логикой.
 – Я бы сказал, что Рейну хорошо выучили.
 Клэя удивило, что отец почти что защищает девушку. Его глаза стали жесткими как сталь.
 – Все женщины от природы эгоистичны. Ее не надо было никому учить, – усмехнулся он, отказываясь верить в то, что Рейна Альварес могла иметь очень серьезную причину для побега.
 – Не все женщины такие, как твоя мать, Клэй, – мягко пожурил его Филипп, все больше беспокоясь от горечи в голосе сына.
 Слова отца заставили его вспомнить мягкую преданную сестру Марию Регину, но Клэй отогнал подобные мысли. Он не будет пачкать эти особенные воспоминания о ней общей оценкой противоположного пола.
 – Ты очень снисходителен к матери, учитывая, что она с тобой сделала, – воспротивился он.
 Отец и сын никогда не говорили открыто о том ужасном периоде их жизни, потому что это было слишком болезненно для них обоих. Филипп знал, что Клэя глубоко оскорбило предательство Эвелины, но был буквально ошеломлен, поняв сейчас, насколько глубокие и долговечные шрамы остались в душе у сына. Он надеялся, что во время отсутствия Клэя сможет вступить в борьбу с демоном вероломства, но боялся признаться даже самому себе, что не сумел сделать этого.
 – Все это в прошлом, сынок. То, что случилось с твоей матерью... одно. Твое дело с дочкой Альвареса – другое.
 – Может быть, но сначала нужно ее найти. Потом я уже буду думать о том, что с ней делать.
 Клэй дал понять движением плеч, что обсуждение закончено, и снова наполнил бокал.
 – Ты ее найдешь, – уверенно заявил Филипп.
 – Надеюсь, ты прав. От этого зависит жизнь Дейва. И если я снова упустил ее...
 – Снова?
 – Мне казалось, я точно знаю, где она, когда уехал из Монтерея первый раз, но ошибся.
 Он рассказал отцу обо всем, что случилось, когда он догнал дилижанс.
 – Я потерял три дня.
 – Едва ли эти дни были потеряны, Клэй. Ты спас жизни многим невинным людям.
 – Может, их я и спас, но совершенно ничего не сделал, чтобы помочь Дейву.
 Филипп положил ему на плечо теплую руку.
 – Не волнуйся, сынок. Все получится. Ты всегда завершаешь то, что наметил.
 Клэй основательно глотнул крепкого ликера. Может, вера отца в него и непоколебима, но его самого обуревали сомнения. Слишком уж хорошо он помнил то время, когда потерпел неудачу, жалкую неудачу! Сходство матери и Рейны Альварес неимоверно раздражало его, поэтому желание найти девушку и отвезти обратно к отцу становилось все более личным.
 – Ты прав, – ответил Клэй, стремясь закончить обсуждение.
 – Это лишь вопрос времени. Рейна Альварес должна скоро найтись...
  * * * 
 Эмилия Делакруа, блондинка небольшого роста, была весьма удивлена, когда дверь гостиничного номера открыла монахиня.
 – Извините, сестра, – поспешно сказала Эмилия. – Должно быть, портье назвал мне неправильный номер комнаты...
 Она уже собиралась выходить, но Рейна потянулась и схватила ее за руку.
 – Эмилия! Подожди! Это я! – воскликнула она, радуясь встрече со старой подругой.
 – Рейна?
 Эмилия ошеломленно уставилась на нее.
 – Господи, это ты... – недоверчиво пробормотала она, позволяя втащить себя в комнату.
 – Да, в большей степени я, – пошутила Рейна, веселясь над смущением подруги.
 Совершенно очевидно, что фокус с переодеванием удался, если ее не узнала даже Эмилия.
 Эмилия была поражена видом подруги, одетой в гладкое белое одеяние и длинное черное покрывало монахини, вступившей в орден. Она ошеломленно молчала и наблюдала за тем, как Рейна закрывает дверь.
 Эмилия в жизни не могла себе представить, чтобы Рейна ушла в монастырь. Сама мысль об этом казалась абсурдной.
 Когда они вместе ходили в школу, Рейна была слишком пылкой и ей было трудно держать себя в рамках приличия.
 Она всегда была в центре внимания. Ей это нравилось. Она была красива, богата и пользовалась всеобщей любовью. Мысль о том, что Рейна отказалась от всего этого и дала мрачные священные обеты, привела Эмилию в замешательство. Что же случилось за те несколько лет, которые они не общались? Что-то совершенно изменило ее.
 – Рейна, ты никогда мне не говорила... – начала Эмилия, слегка запинаясь от удивления.
 В первый раз с момента отъезда из Монтерея Рейна весело рассмеялась.
 – У меня не было времени, чтобы тебе рассказать, – начала она свое объяснение.
 – Что значит «не было времени»?
 Эмилия смущенно нахмурилась, совершенно озадаченная поведением Рейны. Она знала, что монахини проводят минимум год в монастыре в качестве послушниц, прежде чем дать окончательный обет. Рейна явно могла бы связаться с ней в течение этих месяцев.
 Рейна снова расхохоталась, чувствуя облегчение от того, что наконец-то находится в безопасности.
 – Эмилия, я не монахиня.
 – Ты не монахиня? – повторила Эмилия с возрастающим удивлением.
 – Я имею в виду, что это – искусная маскировка, – призналась подруга.
 – Маскировка? Зачем тебе понадобилась маскировка? – Теперь Эмилия была по-настоящему сбита с толку. – И где твой отец? Разве он не приехал с тобой? – осторожно добавила она, начиная понимать, что происходит нечто странное.
 – Нет, он со мной не приехал. Насколько мне известно, он все еще в Калифорнии, – коротко ответила Рейна.
 Увидев встревоженное лицо подруги, она смягчилась, а улыбка стала печальной.
 – Присядь на кровать, мне нужно многое тебе рассказать.
 – Готова на это поспорить. Я так разволновалась, когда получила вчера известие о том, что ты в городе. Мама предположила, что отец приехал с тобой. Она хотела, чтобы я пригласила вас пожить у нас столько, сколько вы пожелаете.
 – Я молилась, чтобы вы пригласили меня к себе, – ответила Рейна с дразнящей усмешкой.
 – Разумеется, мы приглашаем!
 – Я лишь надеюсь, то, что я здесь одна, не изменит мнения твоей матушки.
 – Не волнуйся, Рейна. Она всегда будет рада тебе, можешь пожить у нас. Но скажи, что происходит?
 Рейна сняла покрывало и присела на кровать рядом с Эмилией. Она убрала заколки и движением головы высвободила тяжелые пряди волос. Вьющиеся и шелковистые, они беспорядочно рассыпались по плечам.
 Рейна сделала глубокий вдох и начала все объяснять Эмилии. Она рассказала, как отец обручил ее, намереваясь выдать замуж за того, кого она терпеть не может; как отец хладнокровно нанял охотника за преступниками, чтобы тот выследил ее и вернул домой.
 Девушка не назвала имени Корделла из опасения, что он может появиться при одном лишь упоминании о нем. И так плохо, что мысли о красивом, но опасном стрелке постоянно преследовали ее, даже во сне. Ей, конечно, не хотелось говорить о нем более чем нужно.
 – На сегодняшний день положение сложнее некуда.
 – Готова поспорить, что ты была напугана до смерти.
 – Так оно и было. Я была настороже, пока он наконец-то не уехал. Но, зная, что отец так решительно настроен и в таком отчаянии...
 – Как думаешь, куда направился охотник за преступниками, когда оставил тебя на станции?
 – Не знаю, мне все равно. Пока он направляется в обратную сторону от меня! – с чувством заявила Рейна.
 – Могу себе представить, но теперь, когда ты добралась сюда, что ты собираешься делать дальше?
 Рейна мучилась той же самой мыслью. Все планы, которые Она строила с целью избежать участи, уготованной отцом, заканчивались безопасным пристанищем у Эмилии. Она подняла темные глаза и взглянула в глаза подруге.
 В ее взгляде ясно отразилась нерешительность, которую она чувствовала.
 – Честно говоря, не знаю... – нехотя призналась она. – Надеюсь, что мой побег заставит отца передумать. Я думала, что он любит меня, поедет за мной и скажет, что не собирается заставлять меня выходить замуж за Натана. Но сейчас...
 – Думаешь, он будет подозревать, что ты приехала сюда ко мне?
 – Не знаю. Отец знает, какие мы с тобой близкие подруги, но я не уверена, считает ли он, что я отважусь проделать поездку в одиночестве. Я старалась разговорить охотника за преступниками и узнать, куда он дальше направляется, но тот ни словом не обмолвился.
 – Что ты хочешь делать, Рейна? Знаешь, можешь оставаться здесь у меня сколько хочешь.
 Рейна взяла ее руку и с чувством пожала.
 – Спасибо, Эмилия!
 – О чем ты говоришь? Я знаю, ты тоже помогла бы мне, если бы понадобилось.
 – Я помогла бы тебе, – согласилась Рейна. – Но я хотела бы попросить тебя лишь об одном...
 – О чем?
 – Ты не возражаешь, если будешь называть меня по-другому, когда мы не одни?
 – Я так полагаю, ты должна скрываться? Рейна кивнула.
 – Не думаю, что мой отец так просто отступится. Он может послать сюда кого-нибудь для проверки. А если так, то они будут искать Рейну Альварес. Если я буду называть себя Изабеллой Наньес, никто ничего не заподозрит, и мы не будем никого обманывать. Изабелла – мое второе имя, а Наньес – девичья фамилия моей матери.
 – Хорошо, Изабелла, – сказала Эмилия с заговорщической ухмылкой, изумленная тем, что попала в такую интригу. – Но ты собираешься носить одежду монахини или привезла с собой другие вещи?
 – У меня не было времени ничего собрать... Эмилия поняла, что им нужно пройтись по магазинам, прежде чем везти подругу домой. Ее мать была ревностной католичкой и не одобрила бы маскарад Рейны. Эмилия направилась к двери.
 – Подожди меня здесь.
 – А ты куда? Она помолчала.
 – Я знаю, становится поздно, но я хочу пройтись по магазинам и посмотреть, смогу ли я найти для тебя одежду.
 Мы проведем ночь здесь, утром купим все, что потребуется, а после полудня отправимся домой.
 – А твоя матушка не будет волноваться?
 – Нет, со мной приехал мой брат Ричард, так что у меня хорошее сопровождение. Кроме того, когда мы уезжали, я сказала, что мы, возможно, переночуем в городе.
 – Эмилия... подожди...
 Рейна быстро вытащила маленький саквояж и вынула все деньги, что привезла с собой.
 – Вот возьми!.. – Она сунула подруге в руку значительную сумму.
 – Ты уверена, что можешь так поступить?
 – У меня не было времени беспокоиться о вещах, но я привезла много денег.
 – Я вернусь, как только смогу, – пообещала Эмилия. – И не волнуйся. Твой отец приедет. Все будет прекрасно, вот увидишь.
 Девушки тепло обнялись.
 – Надеюсь, так и будет, – сказала Рейна.
 Когда дверь закрылась, она повторила, ощущая странное беспокойство:
 – Надеюсь, это и правда будет.
 Эфемерная женщина парила перед Клэем в туманной полутьме. Хотя она была полностью одета в какое-то незнакомое свободное одеяние, ниспадавшее свободными складками, вокруг нее разливалось нечто соблазнительное. Гибкие руки, поднятые к нему, манили его еще больше.
 Клэй хотел подойти к ней. Ему хотелось обнять ее. Больше всего на свете ему хотелось прижать свои губы к ее губам, найти сладкий восторг в ее объятиях, зная, что это произойдет. Но по какой-то неизвестной причине Клэй не мог ни двигаться, ни говорить. Удерживаемый незримой силой, он мог лишь смотреть, отчаянно желая и никогда не получая.
 Женщина назвала его по имени. Звук ее голоса, такой мягкий и чарующий, отозвался увлекающим эхом. Ее голос был знаком ему, но все же...
 Клэй старался освободиться от невидимых пут, сдерживающих его, все время лихорадочно вспоминая ключ к имени своей загадочной искусительницы. Он знал, что если бы только смог назвать ее по имени, она пришла бы к нему. Его мускулы напрягались, пот застилал брови, когда он боролся с невидимой силой, которая не давала ему пошевелиться. Его усилия были исполинскими, но напрасными, поскольку незнакомка начала удаляться от него. Она все еще протягивала к нему руки, все еще призывала его, но он был не в силах ответить. Схваченный... пойманный в ловушку... Клэй лишь молча наблюдал за исчезновением, за тем, как ее у него забирают...
 Сила переживаний, измучивших его во сне, вырвала Клэя из забытья. Он проснулся весь в поту и тяжело дышал. Клэй уставился в окружающую темноту, пытаясь понять смысл хаотичных образов, навеянных сном, роившихся у него в мозгу. Испытывая напряжение и усталость, он провел рукой по глазам, стараясь заставить себя мыслить ясно. Потом свесил ноги с кровати и долго сидел так в комнате, окруженной ночью.
 Эта неизвестная женщина, приходившая к нему во сне, казалась Клэю очень настоящей, но он не мог назвать ее имени. Она неуловимо существовала в его мыслях, дразня уголки его сознания возбуждающим присутствием и все же не давая возможности понять, кто она. Клэй попытался отогнать искусительницу из сна, как плод своего воображения. Он не мог вспомнить, чтобы испытывал по отношению к женщине такие сильные эмоции. Но, сидя беззащитным в темноте, он дал волю собственным мыслям, вспоминая сестру Марию Регину и ночь на станции. Эротическое видение охватило Клэя. Он снова представил, как монахиня расчесывает волосы, сидя у камина. Воспоминание о той ночи заставило его даже встать и надеть брюки.
 Клэй ходил по комнате, словно пойманное животное. Походив туда-сюда, он остановился у окна, откинул тяжелую бархатную портьеру и взглянул на успокаивающую красоту сельского пейзажа при свете луны. Его сильно разволновала мысль о том, что он достаточно извращен, чтобы считать искусительницей сестру Марию Регину. Он нервно провел рукой по растрепавшимся во сне волосам, обдумывая это свойство собственного характера. Сестра была единственной по-настоящему добропорядочной женщиной из тех, что он встречал в жизни. Клэй зло ругал себя, ведь сестра Мария Регина не заметила его влечения к ней. Она была целомудренной женщиной безупречного достоинства. Клэй знал, что оказывает ей плохую услугу, даже просто думая о той ночи. О том, какой красавицей она выглядела...
 Клэй был мужчиной, привыкшим владеть собой, и ему не нравилось, что он не в состоянии выкинуть из головы сестру Марию Регину.
 Иногда он задумывался, случится ли это когда-нибудь. Клэй понимал, что их пути никогда больше не пересекутся. От этой мысли он необыкновенно волновался, хотя и не совсем понимал, почему именно. Он был слишком возбужден. Даже не пытаясь снова заснуть, он вышел из комнаты.




 Глава 10


 Молли Маги, семнадцатилетняя девушка с каштановыми волосами, нежно улыбнулась при взгляде на младшего братика.
 – Ну что, Джимми, думаешь, ты сможешь позаботиться о маме, пока я буду на работе?
 – Конечно, смогу, – гордо заявил восьмилетний веснушчатый мальчик. – Можешь на меня положиться.
 Хотя Молли и не нравилось, что Джимми пропускает школу, у нее были причины на то, чтобы оставить его одного с больной матерью. Она знала, что другого выхода нет. Нужно идти на работу в ресторан «Золотой котел». Сейчас это был их единственный источник существования. Владелица ресторана, подлая женщина по имени Берта Харви, без колебаний уволит Молли, если та осмелится пропустить хотя бы день. Молли потянулась и с любовью обняла брата.
 – Ты хороший мальчик, Джимми Маги, – проговорила она, ласково ероша ему волосы. – Послушай, я уже опаздываю, но обещаю вернуться так быстро, как только смогу.
 – Надеюсь, миссис Харви не заставит тебя работать допоздна.
 – Я тоже надеюсь, дорогой.
 – Что мне нужно сделать для мамы, когда она проснется, Молли?
 – Проследи, чтобы она много пила и у нее было все, что ей захочется, хорошо?
 – Прослежу.
 Молли пошла в комнату и остановилась у маленькой кровати, на которой беспокойно лежала их мать. Жизнь не была щедра с Эйлин Маги. Когда ей исполнилось шестнадцать, она была уже замужем и у нее была Молли. Через год после рождения Джимми она поехала за мужем на золотые рудники. Вскоре после приезда муж был убит во время карточной игры. С тех пор она содержала семью, с трудом зарабатывая деньги, чтобы прокормить себя и детей. Это было непросто. Она отказалась зарабатывать проституцией. Эйлин хотела вести честную жизнь, но достигла лишь того, что именно почтенная жизнь, полная тяжелого труда, привела ее к такой усталости. У нее не было сил бороться с болезнью.
 Молли посмотрела на мать, горевшую от жара, и поняла, что та выглядит гораздо старше своих тридцати трех лет. Ее волосы, когда-то огненно-рыжие, были теперь тусклыми. В них было множество седых волос. Только румянец от горячки, выступивший на впалых щеках, скрывал ее ужасную бледность. Молли привыкла к тому, что мать – сильный человек. От нее всегда отскакивали любые болезни, но сейчас она лежала в жару третий день, и никаких признаков улучшения не было.
 – Джимми, дорогой, мне нужно идти. Я уже опаздываю, – вздохнула Молли, с усилием отворачиваясь от кровати.
 – Поторопись домой...
 В его голосе была легкая дрожь, будто и его пугала непрочность ситуации.
 – Потороплюсь.
 Молли обняла Джимми еще раз, потом поторопилась вон из маленького домика. До «Золотого котла» было достаточно далеко. Приходилось почти бежать, чтобы не обрушить на себя гнев Берты Харви.
 – Ты знаешь, я не потерплю твоих опозданий, Молли! Этими словами Берта встретила Молли, вскоре вбежавшую в кухню ресторана.
 – Да, мадам, но моя мать больна и...
 – У меня есть клиенты, которые ждут, чтобы их обслужили. Если ты не можешь этого сделать, я найду того, кто сможет! – холодно проговорила седая женщина.
 Именно эти слова и ожидала услышать Молли, но все равно съежилась от угрозы.
 – Да, мадам.
 – Ты уже опоздала с едой для шерифа. Займись этим сейчас же.
 – Да, конечно, – задыхаясь ответила Молли, торопливо двигаясь по кухне и собирая все необходимое.
 В каком-то смысле она даже радовалась, что сегодня первым заданием надо будет отнести пищу в тюрьму. Чем меньше времени она проводила в изматывающем обществе Берты Харви, тем счастливее была, к тому же появилась возможность снова увидеть Девлина О'Кифа...
 – Я хочу, чтобы ты отнесла пищу и тут же вернулась обратно. Не хочу, чтобы ты там болтала с заключенными. Поняла, Молли?
 Едкое замечание хозяйки отвлекло мысли Молли от молодого человека, арестованного за убийство Педро Сантаны. Он почему-то все еще не предстал перед судом.
 – Да, мадам, миссис Харви, – с уважением ответила Молли, – но я не думаю, что...
 – Я плачу тебе не за то, чтобы ты думала, Молли. Я плачу тебе за работу.
 Она замолчала. Любое возражение девушки было бы встречено ледяным взглядом. Она была очень ограниченной старухой, не терпевшей от работников дерзости.
 Молли нагнула голову, чтобы Берта не смогла увидеть в ее глазах огоньки злой обиды. Она молчала, а хотелось поспорить и рассказать, что Девлин О'Киф, человек с дружелюбными голубыми глазами и мягким голосом, никак не мог быть тем негодяем, каким его все считали. Молли была в отчаянии. Она молчала, чтобы не рассердить чем-нибудь хозяйку, но та страшно подавляла ее.
 Торопясь поскорее уйти, Молли дотронулась до кастрюли, в которой варилось мясо. Она обожглась и вскрикнула от боли. Неожиданно выпустив кастрюлю, она пролила немного содержимого.
 – Косорукая! – высмеяла ее пожилая женщина, не двинувшись с места, чтобы помочь. – Теперь ты опоздаешь, как никогда. Прибери здесь и отнеси эти ведра в тюрьму.
 Молли подавила слезы, кусая губу, чтобы отвлечься от боли.
 – И помни о том, что я сказала. Я не желаю слышать, что ты разговаривала с теми двумя. Не хочу, чтобы у меня работала сука!..
 – Я не сука! – воскликнула Молли, не в силах выносить оскорблений.
 – И тебе лучше продолжать вести себя таким образом. Эти двое заключенных – не кто иные, как хладнокровные убийцы. Оба!.. Особенно этот Эйс Дентон. Ты же знаешь, его завтра повесят.
 – Да, знаю.
 Молли невольно вздрогнула при мысли о Дентоне. Девлин О'Киф казался невиновным, Эйс Дентон же – наоборот. В этом человеке было нечто для нее пугающее. Его глаза были холодными и мертвыми. Она не ощущала в нем никакой доброты, будто в нем воплотилось все зло мира. Ей не хотелось даже передавать ему еду через решетку.
 – Пройдет не слишком много времени, прежде чем другого приговорят к повешению. Но мне грех жаловаться, что О'Киф живой. Я неплохие деньги зарабатываю, кормя его.
 – Они ведь не собираются вешать его, да? – проговорила Молли не подумав.
 Берта взглянула на нее с подозрением. Она хотела понять, почему для девушки это так важно.
 – Он виновен. Весь город это знает. Шериф нашел улики, указывающие на него как на убийцу.
 – Это еще не значит, что он убийца.
 – Он убийца, мисс. Ни минуты в этом не сомневайся. Шериф Маколи не арестовал бы его, если бы не был в этом уверен. Так что это только вопрос времени. Тогда он заплатит по счетам, как Дентон завтра.
 Берта не заметила ошеломленного взгляда Молли.
 – А теперь отнеси туда эту пищу и поторопись назад. Тебя еще ждет много работы.
 Молли закончила готовить горячий обед и отправилась в контору шерифа. Пересекая кишевшую людьми улицу, она направилась к тюрьме. Молли спрашивала себя убеждена ли она в невиновности О'Кифа? Весь город считал его убийцей. Почему она так не считает?
 Дейв лежал на жесткой неудобной койке в своей камере, положив руки под голову и слепо уставившись в потолок. Когда его в первый раз заперли, он пришел в ярость от несправедливости. Но по мере того как тянулись недели, он понял, что больше не является хозяином собственной судьбы. Он не станет впадать в панику, а призовет на помощь все свое терпение и самоконтроль.
 Только Клэй может ему сейчас помочь. Только Клэй...
 Дейв думал об их последнем разговоре, после которого друг уехал из города. Клэй рассказал о том, как Альварес путем шантажа вынудил его выслеживать дочь, а местные жители обещали, что с Дейвом ничего не случится в отсутствие Клэя. Дейв с облегчением узнал, что его не вздернут тут же за преступление, которого он не совершал, но это ничего не меняло. Он все еще был заперт в крошечной комнате, и надежды на скорое освобождение не было. Лишь абсолютная непоколебимая уверенность Клэя да ежедневные посещения Молли Маги, симпатичной девушки, приносившей из ресторана еду, не давали Дейву сойти с ума.
 При мысли о красавице Молли Дейв почувствовал, что внутри у него потеплело. Он улыбнулся, вспомнив ее блестящие волосы, насыщенные не то рыжим, не то каштановым цветом, веснушчатое лицо, глаза цвета чистейшей зелени. Фигура ее была изящной, но все еще немного детской, хотя и многообещающей. Она была слишком скромной. Дейв несколько раз пытался каким-либо образом вовлечь ее в разговор, но девушка отвечала редко. Его беспокоило то, что Молли всегда старалась не смотреть на него, будто чего-то боялась.
 По положению солнца, лучи которого проникали сквозь зарешеченное окошко камеры, Дейв понял, что уже почти полдень и скоро придет Молли с едой. Он почувствовал, что ему просто не терпится на нее взглянуть.
 Эйс Дентон сидел в соседней камере. Это был высокий, темноволосый, злобного вида человек, чей способ убийства стал в Калифорнии легендой. Он, в противоположность Дейву, был совсем не рад полудню. Суд над ним завершился вчера. Он был признан виновным в своих преступлениях и приговорен к повешению. Исполнение приговора было назначено на следующее утро. Й чем ближе была его встреча с Создателем, тем все сильнее нервничал Дентон, приходя во все большее отчаяние. Он не даст им себя повесить! Ни за что...
 Шаги девушки, принесшей еду, подали Дентону идею. В его глазах зажегся злобный огонек. Он знал, что для освобождения придется применить отчаянные усилия, но был готов отдать что угодно, лишь бы сбежать.
 Разыгрывая безразличие по отношению к присутствию Молли, он выжидал подходящий момент.
 – Вот ваш обед, – объявила Молли, входя в коридор перед камерами.
 Дейв встал, приветствуя ее.
 – Что ты сегодня мне принесла, Молли? – поинтересовался он, приветливо улыбаясь ей.
 – Тушеное мясо, – спокойно ответила она. Вообще-то Молли не хотела с ним разговаривать. Шериф Маколи может донести Берте Харви.
 – Тушеное мясо – одно из моих любимых блюд! – обрадовался Дейв, забирая у нее обед.
 Он поднял крышку и заглянул внутрь.
 – Запах чудесный. Ты это сама готовила?
 – Нет, – прошептала Молли, пытаясь не смотреть на него и двигаясь в сторону Дентона.
 Дентон наблюдал за каждым ее шагом. Зная, что она нервничает, находясь рядом с ним, он понял, что надо двигаться быстро. Когда она протянула ему бадью, он шагнул вперед, схватил ее за запястье и сильно дернул вперед.
 Он действовал так неожиданно, что Молли успела лишь взвизгнуть. Она потеряла равновесие и стукнулась о железные прутья. Молли машинально боролась с Дентоном, но не успела она вырваться, как он перевернул ее и схватил сильной рукой за шею.
 – Дентон! Какого черта ты творишь?! – яростно взревел Дейв.
 Если бы можно было дотянуться, он убил бы Дентона за то, что этот ублюдок тронул Молли.
 Дентон торжествующе рассмеялся безумным смехом.
 – Эта девчушка – мой пропуск отсюда, О'Киф! Они не повесят меня! Маколи! Сюда! Живо!
 – Шериф! – выкрикнула Молли.
 Ее изумрудные глаза казались огромными на бледном лице. Перепуганная до смерти, она лишь на мгновение встретилась взглядом с Дейвом. Он знал, что не может допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось. Он должен ей помочь! Но как?
 Шериф вбежал в комнату с пистолетом в руке.
 – Что за?.. Дентон!
 Он замер как вкопанный, видя, что безжалостный преступник удерживает девушку. Эйс Дентон – хладнокровный убийца, и Маколи знал, что тот без колебаний убьет снова.
 – Просто опусти пистолет, шериф, или у тебя в руках будет мертвая женщина! – рявкнул Дентон, специально сжимая Молли посильнее, чтобы та задыхалась.
 – Не делай глупостей, Дентон!..
 – Что мне терять, Маколи? Ты можешь убить меня сейчас, или завтра меня повесят!
 Во взгляде убийцы сверкало безумие, когда он насмешливо излагал шерифу сокрушительную правду.
 – Чего ты хочешь?
 – Я хочу выйти! Подойди сюда и открой дверь камеры, или, клянусь, я сломаю эту прелестную шейку!..
 – Шериф... пожалуйста... – прошептала Молли. Ее хорошенькое лицо было искажено ужасом.
 Маколи знал, что выбора у него нет. Он не мог рисковать жизнью девушки. Единственной надеждой была возможность поймать преступника на пути из тюрьмы.
 – Хорошо... хорошо...
 Шериф подошел к двери камеры и открыл замок.
 – А теперь что?
 – Брось пистолет!..
 Когда Маколи повиновался, преступник заговорил снова:
 – А сейчас открой дверь, оставь в ней ключ и отойди назад.
 Шериф снова повиновался. Дентон медленно направился с Молли к открытой двери. Ему было трудно удерживать ее, но это ему удалось. Выйдя из камеры, он крепко прижал ее к себе.
 – А теперь заходи внутрь, шериф! – спокойно приказал Дентон, наслаждаясь ощущением власти.
 Дейв беспомощно наблюдал, как Маколи сделал все, что ему велели. Он злился больше и больше, наблюдая за тем, как убийца командует шерифом. Дейв невольно сжимал бадью с горячим мясом, все еще находившуюся у него в руках. Когда Дентон захлопнул за шерифом дверь и запер ее, забрав ключ, Дейв понял, что теперь только он может спасти Молли.
 – Ты на свободе, Дентон, отпусти девушку...
 – Ни за что, Маколи!
 – Что ты собираешься с ней сделать? – обеспокоенно спросил шериф.
 – Еще не решил, но она точно будет мне хорошей спутницей, куда бы я ни направился, – ответил Дентон, двигаясь по коридору и увлекая девушку за собой.
 Дентон совершил большую ошибку. Он не учел, что Дейв может ему помешать. Преступнику так хотелось поскорее выбраться на волю, что он спокойно шел мимо камеры Дейва, совершенно не думая об опасности.
 Единственным оружием Дейва было тушеное мясо, и он решил его использовать. Когда Дентон проходил мимо, он вывалил на него бадью горячего мяса. Мясо ударилось о прутья, обсыпая лицо Дентона дымящимися кусками. Дентон вскрикнул от удивления и боли.
 Молли использовала момент и вырвалась.
 – Пистолет, Молли! Возьми пистолет! – крикнул Дейв, надеясь, что она достаточно сообразительна, чтобы действовать быстро. Молли не надо было подгонять. – Шериф! Быстрее!
 Шериф попытался схватить пистолет в то время, когда Дентон начал приходить в себя. Девушка бросила пистолет Маколи. Он потянулся сквозь решетку, отчаянно стараясь добраться до оружия, но пистолет схватил Дейв. На мгновение время замерло. Молли и шериф завороженно наблюдали, как Дейв поднялся, стреляя.
 Горячее варево лишь на мгновение ослепило Дентона. Он быстро пришел в себя и бросился к пистолету как раз в тот момент, когда Дейв нажимал на спусковой крючок. Пуля попала в бандита, убив его на месте. Когда преступник упал замертво, в тюрьме воцарилась тишина.
 Шериф Маколи откровенно считал О'Кифа таким же хладнокровным убийцей, как и Дентона. Он был уверен, что сейчас Дейв направит пистолет на него, но тот не сделал ничего подобного. Шериф был ошеломлен.
 – Молли... – проговорил Дейв низким голосом, без всякой угрозы.
 Он видел страх в ее глазах и хотел уничтожить его навсегда.
 – Не трогай ее, О'Киф, – попросил Маколи, боясь за Молли.
 – Молли, возьми у Дентона ключ от камеры и иди сюда.
 Молли была потрясена случившимся до глубины души.
 Девлин стрелял и убил другого преступника. Он спас ее от участи гораздо худшей, чем смерть, но теперь у него было оружие. Может, Дентон захочет повторить замысел Дентона? Он собирается бежать? Попытается ли он тоже забрать ее с собой?
 Это был напряженный момент. Молли поняла, что у нее нет выбора.
 Нельзя рисковать и злить его. Нужно сделать, как он сказал. Молли машинально подошла к мертвому преступнику и достала ключ. Потом девушка приблизилась к Дейву, абсолютно уверенная в том, что он потребует освободить его.
 Дейв знал, что все присутствующие – и Молли, и шериф – считают его кровожадным убийцей. Ему было важно доказать им, что они ошибаются. Когда девушка подошла к решетке, разделявшей их, взгляд Дейва задержался на Молли.
 – С вами все в порядке? – мягко спросил он.
 – Да...
 Она так нервничала, что ответила почти шепотом.
 – Я рад!..
 Его ответ вызвал в глазах Молли удивление, а когда она остановилась прямо перед ним, он перехватил оружие и протянул ей через прутья.
 – Вот... отдайте пистолет шерифу, когда выпустите его. Молли ошеломленно мигнула, смотря на пистолет у себя в руке. Девлин О'Киф мог застрелить шерифа и сбежать, но не сделал этого. Он отдал ей пистолет и попросил освободить шерифа. Она очень обрадовалась, когда поняла, что не ошиблась в нем. Он не был тем кровожадным убийцей, каким его все считали. Ее лицо осветила широкая улыбка.
 Дейв ждал, как она отреагирует на его жест, и, взглянув на нее, понял, что достиг желанной цели. В ее изумрудных глазах он увидел уважение и обожание. Об этом он мог лишь, мечтать. На сердце у него стало легко, и он почувствовал, что улыбается в ответ.
 Их взгляды встретились. Молли охватили какие-то непонятные чувства. Пораженная, она отвела взгляд и поторопилась выпустить шерифа из камеры Дентона.
 Маколи был шокирован тем, что произошло. Он вздохнул с облегчением, не ожидая такого поворота событий. Выйдя из камеры, он успокаивающе обнял Молли за плечи, уводя ее с Места бойни. Проходя мимо камеры Дейва, шериф остановился и схватился за решетку.
 – О'Киф, какой достойный поступок ты только что совершил!.. Ты спас жизнь Молли. Мы должны отблагодарить тебя, – неловко пробормотал он.
 – Ты ничего мне не должен, Маколи! Я ведь уже говорил тебе, что я не убийца, – ответил Дейв, глядя ему прямо в глаза.
 Он знал, что нет смысла добавлять что-то еще.
 Маколи долго вглядывался в него, раздумывая, могли он сам совершить ошибку, когда арестовал охотника за преступниками по обвинению в убийстве Сантаны. Однако, вспомнив улики, найденные на месте преступления, он отвернулся от немигающего пристального взгляда Дейва.
 Когда шериф начал выпроваживать Молли, та остановилась и обернулась к Дейву:
 – Мистер О'Киф?
 Он поднял голову:
 – Меня зовут Дейв, Молли.
 – Дейв... – Она без колебаний встретилась с ним взглядом. Молли больше не боялась, потому что знала, каким человеком в действительности был Девлин О'Киф. – Спасибо!..
 Тем же вечером, когда следы побоища были уже убраны, шериф Маколи появился перед камерой Дейва.
 – О'Киф...
 – Шериф?
 Дейв быстро сел и тут же подумал – что-то здесь не так, поскольку шериф был очень встревожен.
 – В чем дело?
 – Ты по-прежнему заявляешь, что невиновен? Но если так, то как ты объяснишь те улики, что я нашел на ранчо Сантаны?
 Говоря это, он пристально смотрел на заключенного.
 Дейв заволновался. У него перехватило горло при мысли о том, что шериф может изменить свое мнение относительно его вины. Дейв знал, что сейчас должен быть с ним абсолютно честным.
 – Не могу объяснить, как туда попали медальоны, шериф... Я бы дорого заплатил, чтобы самому это узнать. Я знаю только, что никогда не был на ранчо Сантаны и не убивал его.
 – Есть ли кто-то, кто желал бы твоей смерти? Как насчет твоего компаньона?
 – Клэй? – Дейва ошеломило такое предположение. – Нет, это невозможно!
 Услышав ответ, Маколи забеспокоился еще больше. Этот вечер изменил его мнение об этом молодом человеке. Он, конечно, понял, что должен тщательно проверить имеющиеся сведения.
 – Понятно. Что ж, подумай об этом... Если что-нибудь придет тебе на ум, извести меня. Я не против выслушать подсказки, если ты считаешь, что в них есть смысл.
 – Обязательно, – пообещал Дейв, сомневаясь, что придумает нечто новое.
 Находясь за решеткой, он бесконечные часы вспоминал о том, что произошло, но ему ничего не приходило в голову. Он надеялся, что Клэю повезет больше, чем ему.




 Глава 11


 Вечер в доме Рандолфов был в полном разгаре. Элегантные кавалеры и дамы в красивых платьях наполнили ярко освещенный бальный зал. Наслаждаясь музыкой, они отдавали дань роскошной еде и напиткам.
 Окруженная полудюжиной смазливых поклонников, Рейна наслаждалась триумфом. Она уже не помнила, когда в последний раз развлекалась, и ликовала от того, что снова находится в центре внимания.
 Смакуя шампанское, Рейна раздумывала, почему она так волнуется, что приехала сюда с семейством Делакруа. Сейчас казалось глупым, что всего несколько часов назад она хотела отказаться от поездки, потому что была объята страхом быть узнанной. К счастью, добродушная, уравновешенная Эмилия сумела успокоить ее и убедить, что все будет хорошо. Теперь Рейна радовалась тому, что послушалась подругу, поняв, что волновалась от разыгравшегося живого воображения.
 – Мисс Изабелла... можно пригласить вас на этот танец?
 Люсьен Пикард, симпатичный блондин среднего роста, пригласил ее, как только снова заиграла музыка.
 – А почему бы и нет, Люсьен? Я с удовольствием потанцую с вами! – ответила Рейна, одаривая его самой очаровательной улыбкой.
 Он забрал у Рейны бокал, отставил его в сторону, взял девушку за руку и увел от толпы обожателей.
 Страстные холостяки, собравшиеся вокруг, были расстроены. Они подавили возмущенные стоны, пытаясь побороть ревность и с завистью наблюдая за тем, как счастливый кавалер танцует с прекрасной Изабеллой Наньес и даже обнимает ее.
 Люсьен был известным повесой. Молодые люди чувствовали себя явно превзойденными и не в силах были отбить ее.
 Все мужчины считали Изабеллу поразительной девушкой, и каждый из них хотел обнимать ее. Ее головка, украшенная беспорядочными мягкими локонами, жаждала прикосновения мужчины. Бледно-золотой атлас бального платья превосходно контрастировал с ее смуглой наготой. Декольте было настолько глубоким, что явно намекало на скрытую соблазнительную плоть. Рейна выглядела словно опытная искусительница. В общении с мужчинами она вела себя как светская львица. Все они надеялись, что эта девушка будет некоторое время навещать семейство Делакруа.
 Когда музыка прекратилась, рядом с Рейной появилась Эмилия. Она быстро увела подругу освежиться, прежде чем другой молодой кавалер сумел бы воспользоваться возможностью и пригласить ее на танец. Люсьен не сводил с нее горящих глаз, и лишь когда она пропала из виду, он отошел, чтобы пообщаться с другими женщинами.
 – Ну как? – спросила Эмилия.
 – Что – как? – поинтересовалась Рейна, стараясь не улыбнуться.
 – Терпеть не могу произносить слова: «Я же говорила»! Но я обещала, что ты хорошо проведешь время, не так ли?
 – Ты же знаешь, что это так. Я рада, что ты уговорила меня приехать.
 – Я тоже рада. Приятно видеть тебя спокойной. Однако я все еще не могу прийти в себя после того, как увидела тебя в монашеской одежде.
 – – Интересно, приду ли я когда-нибудь в себя?..
 – Изабелла, я думала, мы заключили с тобой договоренность на этот вечер. Ты обещала, что не будешь сегодня волноваться. Ты говорила, что приедешь сюда, весело проведешь время и совершенно забудешь об отце.
 – Я и провожу время весело. Просто все еще не могу понять, почему так боялась. Обычно я так не расстраиваюсь, но почему-то сегодня я очень испугалась.
 Рейна поежилась, вспомнив острое ощущение приближающейся гибели, непонятно почему охватившее ее несколько часов назад.
 – Я знаю, но больше не надо бояться. Все будет хорошо!
 – Ты права. – Рейна отбросила страхи. Сегодня вечером Рейны Альварес не существовало. Теперь она была Изабеллой Наньес. – Все просто замечательно.
 – Ну... почти замечательно, – последовал колкий ответ.
 – Что ты имеешь в виду? – Рейна вопросительно взглянула на подругу.
 – Как ты думаешь... – Эмилия помолчала, потом с насмешливой серьезностью продолжила: – Ты могла бы отказать паре воздыхателей, чтобы мы, остальные смертные женщины, могли получить хотя бы по одному кавалеру?
 – Смертные женщины?! – Рейна громко рассмеялась над двусмысленной шуткой подруги. – Эмилия, сегодня вечером ты чудесно выглядишь и прекрасно знаешь об этом! Розовое платье как нельзя лучше подходит тебе, а твоя прическа просто очаровательна.
 – Спасибо. А теперь расскажи это мужчинам!
 На минуту Рейна успокоилась, доверчиво дотрагиваясь до руки подруги.
 – Эмилия, тебе единственной я могу сказать, что мужчины – это последнее, что сейчас меня интересует. Можешь выбрать любого, если желаешь.
 – Ну, поначалу надо привлечь их внимание, а это достаточно трудно, учитывая такую конкуренцию. Если бы ты только смогла напустить на себя скромность, у всех у нас появился бы шанс, – с улыбкой пожаловалась подруга.
 – Именно ты выбирала мне платье, Эмилия! – поддразнила ее Рейна, вспомнив, как они ходили по магазинам и как Эмилия настаивала на покупке золотистого наряда.
 – Ты права. Я прекрасно умею выбирать одежду, – с веселым негодованием заметила Эмилия. – Но если бы я хорошо подумала, то предложила бы купить тебе то гороховое платье с высоким воротником, длинными рукавами, большим безобразным поясом желтого цвета и чудовищным бантом.
 Обе весело расхохотались при мысли об отвратительном платье, которое им пытались всучить в магазине. Девушки даже не подозревали о том, что в дом только что вошли двое высоких привлекательных мужчин и остановились в холле.
 Клэй явно нервничал, входя с отцом в дом Рандолфов. Вот он, решающий вечер. Сегодня он выяснит, зря ли потратил время на поездку в Луизиану. Здесь, на балу, он надеялся найти Рейну Альварес.
 Клэй весь день думал о Дейве. Заходя в дом Рандолфов, он чувствовал, что нервы его напряжены до предела. Их с отцом тут же приветствовали хозяева: Джордж Рандолф, крепкий седой мужчина лет пятидесяти, и его очаровательная супруга Анна, моложавая блондинка.
 – Филипп! Как приятно видеть тебя снова! И Клэя! Я так рад, что вы смогли приехать к нам сегодня. Давно мы не виделись. – Джордж пожал руки старым друзьям и соседям.
 – Именно так, и как же я рад быть снова дома, – мягко ответил Клэй.
 Ему всегда нравились Рандолфы. Он дружил с их старшим сыном Дэвидом, когда жил дома.
 – Дэвид сегодня здесь?
 – Конечно, здесь, он хотел повидаться с тобой. Посмотри в кабинете, Клэй. Наверное, он там.
 – Хорошо, спасибо.
 Клэй сказал отцу, что присоединится к нему позднее, и направился по коридору в кабинет, чтобы встретиться со старым другом Дэвидом Рандолфом, надеясь, что тот сможет представить ему в течение вечера семейство Делакруа.
 Именно тогда, проходя мимо лестницы, Клэй и услышал веселый женский смех, эхом рассыпавшийся над ним. Он замер на месте. В голосе было что-то знакомое. Он нахмурился, пытаясь вспомнить. Это кто-то из прошлого... или из тех, кого он встречал не так давно.
 Клэй с любопытством взглянул наверх, пытаясь обнаружить женщину. К собственному огорчению, он лишь на мгновение увидел ее спину, темные волосы и золотистое платье, а потом она скрылась за поворотом.
 Заинтригованный, он уже собирался последовать за ней, когда из кабинета вышел Дэвид.
 – Клэй! Ты появился вовремя! – воскликнул Дэвид.
 Клэй и Дэвид с детства были полной противоположностью друг другу. За прошедшие годы они мало изменились. Клэй всегда был высоким, изящным и весьма привлекательным, Дэвид же так и не достиг среднего роста, внешность имел посредственную и унаследовал склонность Рандолфов к тяжеловесности. Но Клэй всегда жил напряженно, а Дэвид просто радовался самой жизни. Он был настолько открыт и честен, насколько Клэй, любивший уединение, закрыт и загадочен. И все же они были друзьями с детства. Увидев друг друга снова, они обрадовались и пожали руки. Потом Дэвид проводил Клэя в кабинет и сунул ему в руку полный стакан виски. Окруженный теплотой, Клэй сделал большой глоток дорогого спиртного. Мгновение ему хотелось расслабиться и наслаждаться вечером, может быть, присоединиться к игре в покер и просто проводить время в хорошей компании, попивая прекрасные напитки. Но мысли о Дейве, брошенном за решетку и отчаянно нуждающемся в его помощи, не давали ему права на отдых.
 Сосредоточившись на настоящей причине своего пребывания в этом доме, Клэй был очень внимателен, когда Дэвид представлял его мужчинам. Они собрались в прокуренной комнате за игрой в карты. Отвечая на их приветствия, Клэю было трудно скрыть свое разочарование, когда оказалось, что среди них нет никого с фамилией Делакруа. По просьбе Дэвида Клэй рассказал о Калифорнии, тщательно избегая разговора о делах и о причине возвращения в Луизиану.
 Люсьен проводил время в бальном зале, танцуя со всеми подряд, нетерпеливо ожидая возвращения Изабеллы.
 Услышав, что вернулся Клэй, друг детства, он извинился и мгновенно разыскал его в кабинете.
 – Люсьен! – воскликнул Дэвид, когда тот вошел. – Клэй вернулся!
 – Я слышал! Сколько же лет прошло?
 Люсьен торопился к ним с другого конца комнаты.
 – Боюсь, слишком много, – ответил Клэй после рукопожатия.
 О репутации Люсьена у женщин ходили легенды. Он уже был вполне светским человеком, когда Клэй уехал много лет назад. Клэй не смог не затронуть эту тему.
 – А где твоя дама, или ты разбил все сердца и женился?
 – Я еще не женился, Клэй, – доверительно признался «Казанова». – Но клянусь, что женщина, которая могла бы завладеть моим сердцем, сегодня здесь.
 Клэй и Дэвид расхохотались, вспомнив все другие случаи, когда Люсьен объявлял, что сходит от любви с ума.
 – Особых изменений не произошло, – все еще хихикая, выговорил Клэй.
 – В этот раз все по-другому, – объявил Люсьен.
 – Что, правда? – с усмешкой вставил Дэвид. – И кто эта образцовая добродетель? Может быть, нам с Клэем взглянуть на нее?..
 – Это прекрасная мисс Наньес, не подходите к ней оба. Она – моя.
 – Изабелла действительно красавица, – согласился Дэвид. – Я видел ее раньше. Она ясно дала понять, что не готова еще обзавестись семьей.
 – Это верно, она бросает вызов и неуловима, словно бабочка.
 – Даже бабочек можно поймать правильной сетью, – заметил Дэвид.
 – Кто эта Изабелла Наньес? Я ее знаю? – небрежно поинтересовался Клэй, выслушав друзей.
 Он знал большинство людей в округе, но никогда не слышал о семействе Наньес.
 – Нет, – ответил Дэвид, – она навещает родственников.
 Клэя эта новость заинтересовала. Гостья издалека... Он поторопился задать вопрос:
 – А кто её родственники? – спросил Люсьен.
 Клэю пришлось взять себя в руки, чтобы не выказать интереса. Если Рейна Альварес настолько умна, что смогла бесследно покинуть Калифорнию, то будет настолько же и находчива, используя вымышленное имя, когда приедет в Луизиану. Он попытался остаться спокойным, когда заговорил:
 – Почему бы нам не пойти в бальный зал? Представь меня этой девушке! Ты меня совершенно заинтриговал.
 – Я же сказал, что она моя, – запротестовал Люсьен.
 – Только если она на это согласится, Люсьен, – со смехом заметил Дэвид, думая, что соперничество двух мужчин из-за красавицы Изабеллы Наньес оживит сегодняшний вечер.
 Ни Дэвид, ни Люсьен не заметили, что черты лица Клэя стали намного жестче, когда они шутливо спорили, кто же завоюет красавицу. Друзья не почувствовали внезапного напряжения в поведении Клэя, когда он допил стакан и вышел за ними из кабинета.
 – Кто это? – взволнованно прошептала чувственная девятнадцатилетняя блондинка по имени Мирабелла Моузли на ухо своей подруге Розе Джексон, когда они вместе с другими молодыми леди стояли у столика с прохладительным.
 – Ты о ком?
 Роза была близорука, но отказывалась носить очки, когда выходила в общество, не испытывая никакого желания выглядеть еще менее привлекательной. Она знала, что вид у нее самый заурядный: волосы мышиного цвета и почти мальчишеская фигура. Будучи почти слепой, если уж говорить правду, она даже не заметила, как в зал вошли трое мужчин.
 – Вон там!
 Мирабелла повернула ее в нужном направлении и указала на Клэя.
 – Вот тот мужчина, который только что вошел с Люсьеном и Дэвидом.
 Роза прищурилась, стараясь рассмотреть мужчин. Напрягая зрение, она нахмурилась. Когда же ей удалось рассмотреть незнакомца, она широко улыбнулась:
 – Не знаю, кто это такой, но он точно красавчик... Мирабелла хмыкнула, рассматривая незнакомца. Она не сомневалась, что это самый фантастический представитель мужского пола, какого она когда-либо видела. Он был высоким, с широкими плечами и узкими бедрами. Загорелая кожа лица контрастировала со снежно-белой рубашкой, галстуком и дорогим костюмом. Ей не терпелось потанцевать с ним, не говоря уже о том, чтобы вывести его на балкон и провести наедине пару минут. Но она не знала, как с ним познакомиться.
 – Так, Мирабелла, мне знаком этот взгляд... – предостерегла ее Роза.
 – Тсс, Рози! – шикнула подруга, не отводя взгляда от незнакомца. – Не испорти все дело!
 – Мирабелла!
 В голосе практичной подруги была явная предостерегающая нотка.
 – Рози, как часто появляется такой симпатичный мужчина, как этот?
 – Не часто, но ты же не хочешь выставить себя посмешищем...
 – Кто сказал, что я собираюсь выставить себя посмешищем? – защищалась Мирабелла.
 – Я сказала. Разве ты не помнишь, когда...
 Мирабелла перебила Розу:
 – Конечно, помню, но это – другое.
 – Нет, не другое! Подумай об этом! Последний мужчина, которого ты посчитала неотразимым, преследуя его по всему городу, производя на него впечатление деньгами и красотой, оказался невообразимым пройдохой! Он почти отвел тебя к алтарю. Нельзя быть такой доверчивой, Мирабелла, или так торопиться. Хорошо, что твой отец навел о нем справки и выяснил до свадьбы, что он интересуется только твоим приданым.
 Это напоминание о последнем злосчастном плавании по морю любви заставило Мирабеллу покраснеть.
 – Меня ослепляла любовь.
 – Любовь, ха! Ты его не любила. Тебя ослепляла мысль о священных узах брака, но у меня такое чувство, что эти узы не столь хороши, как нам внушают.
 – Это цинично, Рози.
 – Не цинично, а правдиво. Не торопись, Мирабелла. К чему тебе спешить? Если ты побежишь туда, чтобы познакомиться с этим новым мужчиной, он посчитает тебя слишком агрессивной, и все быстро закончится, так и не успев начаться, как и во всех предыдущих случаях. Помнишь Артура Эдисона?
 При одном упоминании имени этого мужчины Мирабелла застонала:
 – Довольно, Рози! Ты высказалась. Я уже понимаю, что в этот раз все будет по-другому, – сказала она, ясно ощутив, как ее подстегивает мысль о маячивших на горизонте двадцати годах.
 – По-другому? Как?
 Мирабелла наблюдала за незнакомцем с другого конца зала. У нее больше не было терпения, чтобы не подойти и не попытаться познакомиться с ним.
 – Не важно! – отмахнулась она и направилась через зал.
 Подруга стояла, ошеломленная тем, что все ее добрые советы пропали зря.
 – Не могу на это смотреть... – страдальчески прошептала Роза.
 Опасаясь, что подруга может натворить что-то невообразимое, она торопливо покинула бальный зал и поднялась наверх.
 Когда мужчины выяснили, что Изабеллы Наньес нигде не видно, Клэй был разочарован точно так же, как и Люсьен, но скрыл свои чувства под маской дружелюбия.
 – Думаю, они с Эмилией еще не спустились, – лениво заметил Люсьен.
 При этих словах Клэй замер... Еще не спустились? Он понял, что женщина, чей голос он слышал на лестнице, вероятно, и была Рейной Альварес.
 Клэй задумался, почему ее голос показался ему таким знакомым. Ведь они никогда не встречались. Он никак не мог узнать ее голос.
 Снова раздумывая о женщине в золотистом платье, Клэй осматривал зал в поисках незнакомки, но, к собственному разочарованию, нигде не нашел.
 – Взгляните туда, джентльмены, – с ухмылкой проговорил Люсьен.
 – Куда? – поинтересовался Клэй, заметив симпатичную блондинку, направляющуюся к ним.
 На мгновение он испугался, что Люсьен назовет ее Изабеллой Наньес, ведь Рейна Альварес не блондинка.
 – Мирабелла идет.
 Люсьен легко кивнул в ее сторону.
 – Мирабелла?
 Клэй испытал облегчение, увидев, что это не та женщина, которую он искал.
 – Мирабелла Моузли, – ответил Дэвид.
 – И в чем проблема? – поинтересовался у приятелей Клэй, видя, что женщина в облегающем платье из изумрудного атласа выглядит довольно привлекательно.
 – Она ищет мужа и, кажется, сегодня положила глаз на тебя, – ответил Люсьен.
 – Я не охотник до женитьбы, – твердо заявил Клэй.
 – Убеждай Мирабеллу, а не меня, – проговорил Дэвид.
 – Почему она не подходит ни одному из вас? Клэю стало любопытно, ведь она такая красавица.
 – С ней достаточно легко. У нее и деньги есть, но когда я женюсь, хочу, чтобы мысль об этом исходила от меня. Мне хотелось бы сделать предложение самому, – сказал Люсьен с обычным мужским высокомерием.
 – А я, как и ты, Клэй, не охотник до женить бы, – только и успел проговорить Дэвид, потому что в следующую секунду уже вынужден был познакомить их на правах хозяина дома.
 Роза вбежала в дамскую гостиную, чтобы передохнуть и отдышаться. Заметив Эмилию, сидевшую в кресле со спинкой, она громко застонала:
 – Ты просто не поверишь!
 – Что такое, Рози? – спросила Эмилия, отрываясь от разговора с Рейной.
 Роза неожиданно стала сдержаннее, когда поняла, что они не одни.
 Эмилия поторопилась снять неловкость, быстро представив их друг другу:
 – Ах, Роза, это моя кузина Изабелла. Изабелла, это Роза Джексон, моя близкая подруга.
 Женщины поздоровались.
 – Можешь полностью довериться Изабелле, Роза. Что тебя так разволновало?
 – Мирабелла... снова, – начала она объяснять, возводя глаза к небу.
 – Мирабелла? – не удержалась от хихиканья Эмилия. Они с Розой наблюдали, как эта девушка ищет мужа, так что Эмилия не смогла спокойно слушать.
 – Что она придумала на этот раз?
 – Ну, он вошел в зал с Люсьеном и Дэвидом и...
 – Кто это «он»?
 – Не знаю, как его зовут, но он едва ли не самый красивый из мужчин, каких я когда-либо видела.
 – Ты его не знаешь?
 – Нет. Сегодня увидела его впервые, но надеюсь увидеть снова, – вздохнула Роза, желая, чтобы такой мужчина когда-нибудь поухаживал за ней.
 Вдруг она поняла, что мечтает, и заставила себя продолжить:
 – Как бы там ни было, Мирабелла взглянула на него и поклялась, что незнакомец предназначен для нее.
 – О нет, опять все заново!
 – Да!
 – И что она сделала?
 – Точно не могу сказать. Когда она направилась знакомиться с ним, я ушла.
 Эмилия знала, что незнакомец должен быть весьма привлекательным, если Мирабелла отступила от клятвы, данной месяц назад. Она поклялась никогда в жизни так открыто не преследовать мужчину. Очевидно, уже передумала.
 – Мирабелла – красивая девушка. Многим мужчинам польстило бы ее внимание.
 – Я знаю, но почему она не может подождать, когда они придут к ней сами? Почему ей всегда надо искать первой? Когда-нибудь она усвоит этот простой урок.
 – Надо признать, этот человек вызывает у меня огромное любопытство, если из-за него она нарушила торжественную клятву, – задумчиво проговорила Эмилия.
 – Он высокий, темноволосый, симпатичный, с большой физической силой, – утверждала Роза.
 – Интересно, откуда он?..
 – Не имею понятия, но готова поспорить, что к концу вечера Мирабелла будет знать все.
 – Пойдем посмотрим на него?
 – Почему бы и нет? – согласилась Рейна.
 Рейна не знала, как это можно объяснить, но когда она спускалась по лестнице вслед за Эмилией и Розой, ее атаковали непрошеные мысли о Клэе Корделле. Логически рассуждая, она поняла, что вспомнила о нем, потому что мужчина, которого описала Роза, был очень на него похож. Охотник за преступниками – весьма привлекательный мужчина...
 Рейна отругала себя за глупые романтические бредни по поводу Корделла. Он был просто наемным работником. Единственное, чего он хотел, так это найти Рейну Альварес и отвезти домой.
 Рейна спускалась по лестнице, следуя за Эмилией и Розой. Она сделала последний шаг, как вдруг замолчала музыка. Ее как черт дернул: она остановилась и заглянула в бальный зал. О ужас! Ее глаза встретились и скрестились со взглядом холодных серебристых глаз.
 Настроение Клэя явно ухудшилось, когда он танцевал с Мирабеллой. Она симпатичная девушка, но для флирта у него не было ни времени, ни интереса, ни желания. Все его мысли занимала Рейна Альварес...
 Клэй ужасно злился, когда думал о том, что столько людей страдают из-за какой-то избалованной богатой девчонки. Он знал, что ищет ужасную эгоистку. И Клэй собирался сделать все возможное, чтобы вернуть ее отцу как можно скорее.
 Решив, что она может быть здесь, на балу, Клэй заторопился. Хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Надо встретиться с ней и уехать в Калифорнию как можно скорее. Ему оставалось только выяснить, где она находится.
 Это произошло тогда, когда музыка отзвучала. Клэй сопровождал Мирабеллу. Уголками глаз он заметил в коридоре блеск золота и поднял голову.
 Там, в нескольких шагах от нижней ступеньки лестницы, в изысканном золотистом платье стояла сестра Мария Регина...




 Глава 12


 Клэй совершенно опешил. Лишь хорошо развитое чувство самоконтроля удержало его от паники. В это мгновение он мог выдать себя. Сестра Мария Регина?
 Поначалу ее имя крутилось у него в голове, вызывая недоумение, но скоро он пришел в себя. Сестра Мария Регина была здесь и одета в бальное платье.
 Вдруг он вспомнил о голосе, и все стало на свои места. Его великолепно провели. Из него сделали дурака. Сестры Марии Регины вовсе не было. Он все время был прав. Дорогуша мисс Альварес все-таки была в дилижансе, как он и думал. Клэй сейчас поспорил бы на что угодно, даже на последний доллар, что сегодня она притворилась кузиной Делакруа Изабеллой Наньес. Так, на всякий случай, если отец вдруг пошлет кого-нибудь сюда на ее поиски.
 Клэй был вне себя от злости. Он почувствовал себя оскорбленным.
 Как же он мог быть таким глупым? Он ругался, что позволил так обмануть себя с помощью переодевания. Забыл элементарную правду, которую узнал о женщинах давным-давно: среди них нет ни милых, ни честных, ни чистых. Не было никакой сестры Марии Регины. Все они лживые, хитрые сволочи, точно такие же, как его мать! Он со злостью сказал себе, что никогда больше не забудет этого.
 – Клэй, что-то не так? – мягко поинтересовалась Мирабелла.
 Она опиралась о его руку. Хотя он ничем не показал, что расстроен, внезапно напрягшиеся мускулы привели ее в смущение.
 – Да нет, Мирабелла. Все нормально, – солгал Клэй. Злой и одновременно возбужденный, он не мог подать виду, что узнал Рейну. Здесь не место для выяснения отношений. Нужно было дать ей понять, что предыдущее переодевание совершенно одурачило его. Это стоило больших усилий. Однако Клэю даже удалось превратить выражение своего лица в отражение мимолетной мужской оценки.
 Теперь он был рад, что Мирабелла подошла к нему. Она прекрасно отвлекала его, пока Клэй старался овладеть кипевшими эмоциями. С легким показным безразличием он отвернулся от Рейны. Обворожительно улыбнувшись, он склонился к Мирабелле с намеком на интимность.
 – Почему бы нам не выпить чего-нибудь?
 И все же, проводя Мирабеллу к столу и безукоризненно играя свою роль, он был полон волнения. Хотелось оглянуться и посмотреть, там ли еще Рейна. Клэй боялся, что она запаникует и убежит, но надеялся и молился на лучшее. Следующие несколько минут все покажут.
 Если она вдруг пропала, ему придется опять отправиться за ней.
 Рейне хотелось убежать, когда она вдруг увидела Клэя.
 Господи! Это ведь Корделл! Страх сжал ее сердце. Ей вдруг стало холодно. Хотелось бежать, скрыться от ужаса. Она боялась Клэя Корделла, но его серебристые глаза буквально пригвоздили ее к полу. Она застыла на месте и едва дышала, не в силах ни пошевелиться, ни заговорить, когда их взгляды встретились. Момент был напряженный, но все кончилось так же быстро, как и произошло. Клэй неожиданно повернулся к ней спиной и пошел в противоположном направлении через весь зал вместе с симпатичной блондинкой. Собственническим жестом она опиралась на его руку и смотрела с явным обожанием.
 Рейна невольно задрожала. У нее буквально подкосились колени.
 Клэй Корделл здесь! Она нервозно сглотнула. Охваченная паникой, она все-таки старалась сохранить самообладание.
 Рейна уже хотела выбежать на улицу, покинуть и бал, и Луизиану, но здравый смысл взял верх. Да, Клэй Корделл здесь, но что с того? Он ее не узнал! Это точно. Он ведь хотел найти ее. Если бы он ее узнал, то тут же подошел бы.
 Сердце Рейны стало биться ровнее.
 Разве она не подозревала, что ее будут искать в Луизиане? Разве неправильно она выбрала имя Изабеллы Наньес? Нужно успокоиться.
 Это не было похоже на встречу в дилижансе, где она была в одежде монахини, каждую минуту пребывая настороже. Сейчас она увидела наемника отца без маскарада, но он не понял, кто она такая. Ее план осуществился так, как она и надеялась. Все идет отлично. Клэй Корделл оглядится, решит, что Рейны Альварес тут нет, и направится обратно в Калифорнию, чтобы сообщить об этом отцу.
 Рейна не знала, плакать ей или смеяться от наступившего облегчения.
 Она боялась, что ее найдут и потащат обратно домой против воли. Тяжелый груз переживаний вдруг перестал давить ей на плечи. Наконец-то она в настоящей безопасности. Она избежала Натана Марлоу и намеревалась оставаться вдали от него.
 Рейна перевела дыхание и широко улыбнулась. Теперь она сможет получить настоящее удовольствие от вечера. Ей есть что праздновать. Она легко соскочила с нижних ступенек, чтобы у самых дверей присоединиться к Эмилии и Розе.
 – Ты его видела, Изабелла? – возбужденно поинтересовалась Эмилия.
 – Не думаю... Который из них?
 – Вон там! – указала Роза туда, где Клэй протягивал Мирабелле чашку с пуншем, весело смеясь в ответ на ее слова.
 Какое-то неприятное чувство овладело Рейной, когда она наблюдала, как Клэй флиртует с хорошенькой девушкой, но она без интереса пожала плечами:
 – А-а, хм...
 Рейна знала, что должна отвернуться из опасения, что Клэй может поднять голову и уловить ее взгляд, но почему-то не смогла этого сделать. Она была почти очарована его мужественностью. Рейне было трудно поверить, что этот охотник за преступниками, спасший ей жизнь несколько недель назад, стоял сейчас перед ней, преобразившись в любезного южного джентльмена. Она поймала себя на мысли, что думает о Клэе и пытается понять, как ему удалось так быстро войти в высшее общество Луизианы.
 – «А-а, хм...» – вот что она говорит, – весело обратилась Эмилия к Розе.
 – Да, хм!
 – Ну, он очень привлекательный, – беззаботно ответила Рейна, – но не в моем вкусе.
 – Что значит не в твоем вкусе? – Эмилия взглянула на нее с раздражением. – Он красив и явно холост, иначе Мирабелла не стала бы с ним флиртовать. Как он может быть не в твоем вкусе, или во вкусе Розы, или моем?
 Рейну так и подмывало выпалить правду, но она сдержалась. Не время кому-либо доверять. Она сейчас на балу, все идет хорошо. Зачем же рисковать? Чем меньше люди знают, тем лучше.
 – Знаешь, Эмилия, как раз сейчас меня не очень интересуют мужчины. На мой взгляд, он не слишком пылок.
 Она съежилась от собственных слов, снова подумав о том, насколько это решительный человек в действительности, и взяла бокал шампанского с подноса у проходившего слуги.
 – Хорошо, Рейна, я тебе верю. Но ты уверена, что не хочешь даже познакомиться?
 Это было последнее, чего хотелось Рейне. Гораздо, гораздо лучше не испытывать судьбу. Она обрадовалась, увидев, что к ней направляются Люсьен и Дэвид, и мягко улыбнулась:
 – Может быть, позднее.
 Она быстро осушила бокал опьяняющего шампанского и попросила другой.
 В течение минуты Рейна была вновь окружена поклонниками и радовалась этому развлечению.
 – Думаю, с таким количеством поклонников ей и правда не стоит беспокоиться еще об одном, – проговорила Эмилия с кривой ухмылкой.
 В это время Рейна оживленно болтала с мужчинами, окружавшими ее. Она поняла, что от нее требуется только продержаться следующие несколько часов, не вызывая у Клэя ненужных подозрений. Если это удастся, все пройдет замечательно.
 Мысль о том, что она столкнулась с самым страшным из ночных кошмаров и вышла победительницей, придавала Рейне энтузиазм и самоуверенность. Она потягивала шипучее вино, а поклонники осыпали ее комплиментами и знаками внимания. Рейна весело отвечала, смеялась и бездумно флиртовала с ними. Она чувствовала себя в безопасности и была счастлива впервые за несколько недель.
 Клэй тянул время, продолжая разговаривать с Мирабеллой, наблюдая за беглянкой и ожидая, когда она войдет в бальный зал. Если она не покажется в скором времени, придется искать ее, а сегодня ему этого не хотелось.
 Клэй испытал большое облегчение, когда несколько минут спустя Рейна вошла в зал. Его задумка сработала! Она убеждена, что осталась неузнанной! Хотелось рассмеяться так же громко, как она посмеялась над ним, ускользнув в облике монахини. Он почувствовал власть, поменявшись с ней ролями. Теперь он командует, и ситуацию контролирует он.
 Клэй тайно наблюдал, как Рейна шутит с мужчинами. Было легко понять, почему они собирались рядом с ней. Она была очень красива, но он-то знал, какая она на самом деле бессердечная притворщица, лишенная морали. Ее двуличность была налицо. Только усилием воли он сохранял предосторожность. Ему очень хотелось броситься в другой конец зала, схватить Рейну и отправиться прямым ходом обратно в Калифорнию.
 Чем больше Клэй наблюдал за неуловимой беглянкой, тем сильнее в нем закипала ярость. Конечно, она может считать себя хорошей актрисой, но теперь он умудрен опытом. Она никогда больше не проведет его. Он точно знает, что это за женщина.
 От отвращения губы Клэя искривились. Лишь на секунду он потерял контроль над эмоциями, и холодная злость, которую он чувствовал, отразилась в его глазах.
 В этот момент Мирабелла как раз взглянула на него и очень испугалась.
 – Клэй! Вы уверены, что вас ничто не беспокоит?
 Услышав это, Клэй постарался взять себя в руки. К счастью, музыка вновь заиграла, и можно было уклониться от дальнейшего разговора.
 – Нет, все в порядке. Вы желаете потанцевать? – быстро пригласил он, желая предотвратить любые другие вопросы.
 Когда она согласилась, он повел ее танцевать. Даже кружа Мирабеллу по бальному залу, Клэй думал о Рейне. Скоро все будет кончено. Он доставит ее отцу, и Дейв будет свободен.
 Клэй уже распланировал всю обратную поездку в Калифорнию. Он продумал самый быстрый, самый безопасный маршрут. Единственной сложностью было найти момент, когда Рейна окажется одна.
 Как только этот момент настанет, будет легко похитить ее, не вызвав особых подозрений. Но если увести ее при всех, могут появиться сложности, особенно если она подозревает о возможных ловушках с его стороны.
 Клэй знал, что должен присоединиться к группе идиотов и нести полную чушь, соперничая за внимание Рейны, а потом умчать ее, используя шарм и внешность. Он думал, что это достаточно просто, но в глубине души его беспокоил безотчетный страх, что овладеть ее вниманием безраздельно не удастся.
 Клэю не нравилась эта мысль, но он понял, что другого выбора нет. Нужно действовать, действовать быстро и убедительно. Он будет разыгрывать пылкого влюбленного, пока не сможет остаться с Рейной наедине.
 Как только Клэй схватит Рейну, он отправится в Калифорнию.
 Клэй знал, что ему будет нелегко притворяться больным от любви дураком, ведь он испытывал к этой женщине лишь презрение. Но его радовало, что в этот раз он не будет бродить вслепую. Он обязательно ее поймает, это лишь вопрос времени.
 После танца Клэй извинился перед разочарованной Мирабеллой и направился в кабинет. Он был готов начать свое преследование и все же для храбрости очень нуждался в еще одном стакане виски. Когда он вошел, в кабинете было довольно-таки много игроков в карты и зрителей.
 Направляясь к бару, Клэй не заметил, что здесь находится и его отец.
 – Клэй!
 Филипп увидел, как вошел сын, и понял – что-то не так.
 – В чем дело? Ты ее нашел?
 В голосе Филиппа прозвучала нотка надежды. Клэй был так увлечен своими мыслями, что был несколько озадачен, вдруг увидев рядом отца.
 – Да, я ее нашел, – проворчал он и сделал большой глоток виски.
 Филиппа поразило его отвратительное настроение. Он ожидал ликования, а вместо этого почувствовал враждебность, исходившую от сына.
 – Клэй, что происходит? – заволновался Филипп. Сын поднял голову и посмотрел на отца ледяным решительным взглядом.
 – Мне нужно выполнить трудную работу.
 – Я могу тебе как-нибудь помочь?
 – Нет. Я должен сделать это один. – Увидев встревоженное лицо отца, он добавил: – Поговорим позже.
 Филипп молча смотрел, как Клэй опрокинул в себя остатки виски, потом наполнил стакан заново и вышел прочь из комнаты.
 Поведение Клэя совершенно изменилось, когда он шел по коридору в направлении к бальному залу. Злость, которая двигала им, была тщательно спрятана под внешним лоском холодной искушенности. Пытаясь найти Дэвида, чтобы тот представил его Изабелле, как было обещано, он ловко пробирался между гостями, улыбаясь и обмениваясь приветствиями. Наконец-то Клэй заметил Дэвида, танцующего с Рейной. Люсьен с недовольным видом стоял рядом. Клэй цинично улыбнулся. Рейне Альварес мало было того, что она пленила сердце Люсьена, ей хотелось пленить и Дэвида.
 – Я так понимаю, с Дэвидом танцует та самая неотразимая Изабелла Наньес? – поинтересовался Клэй у Люсьена, подойдя к нему.
 – Правильно понимаешь, – немного резко подтвердил Люсьен.
 – Она красивая. Как же Дэвиду удалось увести ее от тебя? Я думал, она только твоя.
 – Мы танцевали, а он вмешался, – пожаловался Люсьен. – Тоже мне друг... хочет отнять ее у меня.
 – Разве Изабелла твоя, чтобы красть ее?
 – Я приложил к этому усилия, – ответил Люсьен, быстро усмехнувшись.
 – Сколько она собирается здесь пробыть?
 – Она не сказала, но думаю, что еще побудет немного. Она приехала только на этой неделе.
 Слова Люсьена окончательно подтвердили подозрения Клэя. Он хищнически улыбнулся, желая начать игру.
 – Хорошо. У меня будет много времени...
 Люсьен подавил сердитый стон при одной только мысли, что Клэй прямодушно решил преследовать красавицу. Пока его не было, мало кто мог противостоять Люсьену в общении с женщинами, но теперь, когда Клэй вернулся, дело выглядело не слишком многообещающе. Корделл был одним из самых состоятельных людей в округе. Победить его в борьбе за руку Изабеллы будет непросто.
 Когда танец наконец-то закончился, Дэвид повел Рейну туда, где стояли Люсьен и Клэй. Дэвида развлекало то, что самоуверенность дамского любимчика Люсьена несколько поуменьшилась. Он решил, что сейчас самое время представить Изабелле Клэя.
 Рейна с удовольствием танцевала с Дэвидом. Он был восхитительно легким партнером. Она слишком увлеклась разговором и не сразу заметила, что Дэвид сопровождает ее к Клэю.
 – Изабелла, я хочу познакомить вас кое с кем, – начал Дэвид, когда они подошли поближе.
 – Да? – поинтересовалась она, поднимая голову, и увидела Клэя с Люсьеном, внимательно смотревших на нее.
 Сначала Рейну бросило в жар, потом в ледяной холод. Лишь сила воли помогла ей скрыть неловкость. Со стороны она выглядела очаровательной искусительницей, красавицей с молочно-белой грудью, так соблазнительно показывавшейся из декольте.
 Клэй смутился, когда Рейна приблизилась. Его охватила вспышка непрошеного горячего желания. Он удивился, обнаружив, что может испытывать к Рейне физическое влечение, ведь он презирал ее по сути.
 Клэй встретился с ней глазами, но в ее взгляде не отразилось ничего. Он ожидал увидеть искру эмоций и был удивлен ее спокойствием. Актерское мастерство девушки поразило Клэя. Знание того, как умело она скрывает правду, еще больше укрепило его решимость. Он знал, что никогда больше ей не поверит, что бы она ни сказала.
 – Да, Изабелла, это Клэй Корделл, старый друг нашей семьи. Клэй, это Изабелла Наньес, – произнес Дэвид, совершенно не подозревая о тихом отчаянии Рейны.
 – Мисс Наньес, как я рад наконец-то познакомиться с вами, – ответил Клэй, отвесив легкий поклон.
 Никто не понял двоякий смысл этих слов.
 От его низкого голоса, который она так хорошо помнила, по позвоночнику пробежал холодок. Рейна постаралась не обращать внимания на эту реакцию, отнеся ее на счет собственного страха.
 – Наконец-то, мистер Корделл?
 Встретившись с ним взглядом, Рейна одарила его самой обманчивой улыбкой. Она поняла, что он ее не узнал. Еще раз взглянув на него, она испытала головокружительное облегчение. Он даже не узнал ее вблизи! Она по-настоящему в безопасности.
 От ее улыбки у Клэя участился пульс, но он не обратил на это внимания.
 – Зовите меня Клэем, пожалуйста, мисс Наньес. Я уже некоторое время восхищаюсь вами издалека, – сказал он, невольно ухмыляясь, испытывая удовольствие от двойного смысла сказанного.
 – Я польщена, Клэй, – легко ответила Рейна, – и, пожалуйста, называйте меня Изабеллой.
 – Буду польщен, Изабелла, – медленно проговорил Клэй, будто смакуя каждый звук ее имени.
 – Знаете, Дэвид представил вас как старого друга семьи, но вы не выглядите очень старым. Вы давно знакомы?
 Рейну интересовали его знакомства в Луизиане. Одно дело быть наемником и выполнять прихоти отца в качестве охотника за преступниками, другое – легко вписаться в общество плантаторов, будто принадлежать к нему с рождения.
 – Дэвид, Люсьен и я выросли вместе, – скупо поведал Клэй.
 Чем меньше она будет знать о нем, тем лучше.
 – Я удивлена. Моя кузина Эмилия Делакруа рассказывала мне о том, кто приглашен сегодня, но я не помню, чтобы она упоминала вас.
 Рейна знала, что если бы Эмилия упомянула кого-то по фамилии Корделл, она точно не приехала бы.
 – Меня некоторое время не было, к тому же лично я не знаком с семейством Делакруа, – ответил Клэй. – Я приехал ненадолго и собираюсь очень скоро уехать.
 – Клэй был на Западе, – вмешался Дэвид, гордый тем, что друг отважился покинуть дом и попытался начать новую жизнь.
 – Неужели? А где вы были?
 – В основном в Калифорнии.
 – Как вы находите это место? – поинтересовалась Рейна, больше всего на свете желая, чтобы он туда вернулся.
 – Есть интересные моменты, – сухо ответил Клэй. – Откуда вы прибыли, Изабелла?
 – Я из Сан-Антонио, – быстро ответила Изабелла. Она раз за разом повторяла выдуманную вместе с Эмилией биографию, пока не выучила ее наизусть.
 «Еще одна ложь», – саркастично подумал он, потом сделал ей комплимент сквозь сжатые зубы:
 – Могу поспорить, своим отъездом вы разбили множество сердец. Есть ли там кто-нибудь, кто особенно ждет вашего возвращения?
 – Нет, дома никого не осталось.
 Клэй понял, что она говорит правду. Ее действительно не интересовал никто, кого она там оставила. Ее интересовала только она сама.
 Музыка опять заиграла. Клэй знал, что должен действовать быстро, иначе ее пригласит Люсьен, Дэвид или какой-нибудь молодой холостяк.
 – Изабелла, не желаете ли потанцевать?
 Рейна оставалась совершенно спокойной, когда ответила:
 – С удовольствием, Клэй, благодарю вас.




 Глава 13


 Веселые звуки романтического вальса заполнили бальный зал, когда Клэй и Рейна направились танцевать. Он был доволен, что все идет так легко, и мысленно даже поздравил себя со способностями драматического актера. Она точно поверила, что осталась неузнанной. Клэй подумал, что если ему удастся правильно сыграть роль до конца вечера, то скоро он будет на пути в Калифорнию с ней на веревке.
 Клэй повернулся к Рейне, мягко улыбаясь. Он обнял ее, готовый сопровождать в толпе танцующих, но лишь притронулся к ее руке и талии, как их обоих пронзила искра неожиданной чувственности. Оба были в нерешительности. Мгновение они стояли совершенно неподвижно, с любопытством вглядываясь друг в друга.
 Рейна вызвала у Клэя сильное желание, но ему не хотелось вступать с ней в связь. Роль воздыхателя, которую он себе выбрал, была лишь... ролью, которую он играл, ничем более.
 – Вы очень красивы, Изабелла, – тихо проговорил он, когда они начали танец.
 – Благодарю вас, Клэй, – ответила Рейна, смотря на него сквозь приятный туман, вызванный шампанским, которое заставило ее трепетать и сделало добродушной.
 Она мечтательно вспоминала ночь на почтовой станции и то, как великолепно выглядел обнаженный до пояса и освещенный лунным светом Клэй. Пульс ее забился сильнее. Жаль, что между ними стоит столько препятствий.
 Все могло быть иначе, если бы он не работал на ее отца. Клэй – привлекательный мужчина. Она знала, что он мог быть и необыкновенно смелым, и добрым, и мягким. В зависимости от ситуации. В нем было все, что она хотела видеть в мужчине. С некоторым изумлением Рейна поняла, что, если бы они встретились при других обстоятельствах, она могла бы влюбиться в него.
 – Может быть, нас свела судьба, – проговорил Клэй, притягивая ее чуть поближе.
 Но когда от близости их вдруг охватила волна страсти, он решительно выругал себя. Клэй боролся с собой, он не хотел получать удовольствие от того, что держит ее в руках, и он снова напомнил себе, что такова его работа.
 – Хотелось бы так думать, – ответила Рейна, увлеченная вальсом с ним.
 Они двигались в унисон, грациозно кружась по комнате под приятную мелодию, сливаясь в единое целое, будто созданы друг для друга. Рейна почувствовала сильные руки Клэя. Ей хотелось верить, что именно судьба, а не хитрый план отца, привела ее к этому моменту.
 Оба они глубоко задумались, продолжая танцевать, обнимая друг друга.
 Клэй пытался сосредоточиться, вспомнить о лживости Рейны и страданиях Дейва. Но обычно стальная воля ослабела под действием большого количества виски, выпитого им в течение вечера. Вдруг нежный запах, принадлежавший только Рейне, само ощущение ее и воспоминание о том, как она расчесывала волосы у камина, подорвали нерушимый самоконтроль. В это опьяняющее мгновение его поймала в ловушку сладостная магия любви.
 Клэй взглянул на Рейну и увидел, что она трепетно смотрит на него темным влажным взглядом. Его охватило волнение. Вдруг он понял, что хочет этого. Он больше не играл роль. Он понял, что желал Рейну. Он желал ее даже тогда, когда считал монахиней. Желал еще больше сейчас, не испытывая никакой вины.
 Когда музыка закончилась, Клэй сделал так, чтобы они оказались рядом с двустворчатыми стеклянными дверями, выходившими на балкон. Потом, прежде чем Рейна успела произнести хоть слово, он повел ее в прохладную темноту ночи.
 Рейну поразили его уверенность и смелость. Она не стала даже протестовать, когда он мягко, но настойчиво отвел ее от дверей в заросли тенистых деревьев.
 Он улыбнулся озорной улыбкой и сделал признание:
 – Я не хочу подвергаться риску встречи с другими мужчинами. Теперь, наконец-то найдя вас, я не хочу потерять ни из-за Дэвида, ни из-за Люсьена, ни из-за кого-либо другого.
 От этих слов Рейну охватил трепет восторга. Она больше не искала двойного смысла во всем, что он говорил. В глубине сердца ей очень хотелось ему поверить.
 Клэй крепко обнял Рейну. Она с удовольствием подчинилась.
 Где-то в глубине души Клэй сознавал, что так она вела себя с каждым. Но страсть, обуявшая его, была столь сильна, что он отбросил эти несвоевременные мысли. Хотелось лишь обнимать и целовать ее. Не хотел ось думать... не сейчас.
 Клэй запечатлел на ее губах собственнический поцелуй, Рейна же была счастлива. Она инстинктивно поняла, что именно этого и хотела со времени их встречи.
 Страсть разгорелась между ними, когда их губы встретились впервые. Клэй прижал ее к груди, целуя, раздвинул ее губы языком, ища между ними медовую сладость.
 Поцелуй Клэя был особенный. Это был поцелуй мужчины, совершенно непохожий на то, что Рейна испытала раньше. Объятия Натана не произвели на Рейну никакого впечатления, а немногим кавалерам, целовавшим ее, никогда не удавалось взволновать красавицу. Лишь Клэй своими уверенными убедительными объятиями смог зажечь в ней глубокое жгучее желание... лишь Клэй. Обняв его за шею, она прижалась к нему еще сильнее, пламенно целуя его в ответ. Омываемая волнами удовольствия, Рейна задумалась, не любовь ли это...
 Когда в конце концов их губы разомкнулись, они остались в объятиях друг друга с закрытыми глазами, стараясь понять те необузданные эмоции, которые только что обрушились на них. Они молчали, в словах не было необходимости.
 Клэя ошеломили собственная реакция и страстный ответ Рейны. Он не мог поверить в то, что произошло, поцеловал снова, проверяя и сомневаясь. В этот раз поцелуй был нежнее и мягче, его губы едва дотрагивались до ее губ, но они сладко манили, и его снова охватило горячее желание.
 Рейна тоже была в смятении от водоворота чувственного возбуждения.
 Только шампанское слегка расслабило и позволило ей свободно ответить Клэю. Она явно манила и побуждала Клэя к еще большей откровенности. От ее губ он перешел к шее, положив обе руки ей на грудь.
 У Рейны подкосились колени. Когда его губы вернулись к ее губам, она радостно приветствовала их, забормотав от нахлынувшей любви что-то несвязное хриплым взволнованным голосом:
 – Клэй, ах, Клэй... пожалуйста...
 Она не знала, о чем умоляла, а лишь хотела быть поближе к нему.
 От ее желания Клэй стал совсем несдержанным. Он вдруг понял, чего она хочет, начав исследовать полные пышные изгибы ее груди, дерзко скользнув одной рукой в лиф, чтобы приласкать шелковистую плоть.
 Рейна еще никогда и никому не позволяла касаться ее таким образом.
 Для нее это было новым переживанием. Она слишком громко выдохнула от захвативших дух ощущений. Прикосновения его руки к обнаженной коже были так приятны.
 Клэй почувствовал в своей руке затвердевший от страсти сосок. Рейна застонала, когда он стал ласкать ее. Она была в возбуждении, затерявшись в той чувственной паутине, которую он так опытно ткал, затягивая ее в свои сети.
 До них лишь смутно доносились звуки голосов.
 – Клэй увел ее куда-то сюда... – нетерпеливо говорил Люсьен, пересекая с Дэвидом бальный зал и направляясь к дверям.
 – Не волнуйся, мы их найдем, – ответил Дэвид. По тону его голоса было ясно, что он находит эту ситуацию довольно-таки забавной. – Они не могли зайти слишком далеко...
 – Нет, если мы скоро там будем, – огрызнулся в ответ Люсьен.
 Сарказм Люсьена отрезвил Клэя и вернул его обратно к болезненной реальности, к пониманию того, кто он и где находится. Издав от расстройства гортанный стон, он прекратил поцелуй. Его дыхание было неровным. Он старался взять себя в руки, но в голове его царил хаос.
 Что такое с ним творится, черт побери? Что это он пытался сделать?
 Рейна – его добыча. Ему надо поймать ее и отвезти домой к отцу и жениху, а не укладывать в постель.
 – Клэй...
 Рейну поразило, что он вдруг резко отстранился. Его поцелуи и ласки заставили ее трепетать. Она не понимала, почему он остановился.
 – Что такое?
 Клэй взглянул на нее и опять смутился, увидев широко открытые темные глаза, вопросительно смотревшие на него. Его продолжало удивлять, как это Рейна могла так убедительно изображать невинный взгляд, когда он знал, что она далеко не невинна. В этом у него сомнений больше не было. Разве она не просила только что заняться с ней любовью?
 Он мог бы взять ее прямо здесь, если бы не услышал, что идут Люсьен и Дэвид. При мысли об этом его как ударом опалило желание, но он собрал свою волю в кулак.
 То, что Клэй продолжал молчать, расстроило Рейну.
 – Клэй... я сделала что-то не то? – взволнованно спросила она.
 Он чуть было не рассмеялся в ответ язвительным смехом. «Я сделала что-то не то?» – хотелось ему передразнить ее. Да, она явно сделала что-то не то: сбежала от отца и мужчины, который ее любил.
 – Ты все сделала правильно, Изабелла, – солгал он.
 Клэй чуть отодвинулся от нее, мрачно напоминая себе о сходстве матери и Рейны. Он замер, признав собственную слабость, и тихонько пообещал, что никогда не поймается ни в одну из ее ловушек. Он ни в коем случае не собирался позволить себе испытывать что-либо по отношению к этой женщине.
 Он знал, что она играет. Рейна лишь завлекала его, надеясь, что тот ослабит оборону. Хотела, наверное, сыграть на его сочувствии, когда он в конце концов попытается отвезти ее обратно.
 – Тогда почему?
 Рейна не понимала, из-за чего он прекратил поцелуй так резко.
 – Я услышал, что кто-то идет. Не хотел ставить тебя в неудобное положение.
 – А... – тихонько удивилась Рейна.
 Она покраснела, когда поняла, насколько была увлечена его поцелуями и ласками, но обрадовалась, что темнота скрыла ее беспокойство. Рейна была благодарна Клэю за присутствие здравого смысла и осторожность.
 – Ты особенная женщина, Изабелла, – проговорил Клэй, нежно касаясь рукой ее щеки, изображая больного от любви деревенщину.
 – Я рада, что ты так думаешь. Я хочу быть... для тебя... – ответила Рейна. Сказав это, она была ошеломлена, потому что и правда так думала.
 Он тот самый мужчина, от которого ее душу могло охватить пламя. Она вдруг задумалась, возможно ли влюбиться так быстро...
 Клэй слушал ее, но слышал только ложь. Он с холодной злобой раздумывал, сколько раз она говорила то же самое, сколько еще мужчин насладились ее очарованием. Он пытался оградить свое сердце от сильного влечения, угрожавшего ему любовным пленом. Клэй знал, что делать.
 Игра будет продолжаться до тех пор, пока Клэй не доставит ее отцу, и ни на минуту дольше. Она для него ничего не значит.
 – Я должен снова с тобой увидеться, Изабелла, – пылко настаивал Клэй, будучи уверен в том, что, как только их найдут Дэвид и Люсьен, он не сможет остаться с ней наедине до конца вечера.
 Для осуществления плана было необходимо увидеть ее снова, кое-что устроить и связаться с нужными людьми...
 – С удовольствием...
 – Ты завтра свободна? Мы могли бы отправиться на пикник. Я мог бы показать тебе Уиндоун.
 – Да, да, завтра было бы чудесно.
 Рейна была изумлена. Казалось, все происходит слишком быстро. В глубине души она понимала, что опасно снова иметь дело с этим человеком. Она и так уже была слишком безрассудна. Разум подсказывал, что надо быть осторожной, можно и уклониться от новой встречи с ним, но сердце победило рассудок.
 Рейна все-таки решила, что опасности нет. Клэй не знает, кто она такая. Она больше интересует его как женщина, а не как Рейна Альварес. Эта мысль вызывала в ней трепет. Она с трудом могла дождаться завтрашнего дня. Ей хотелось быть с ним, быть в его объятиях и...
 Когда она согласилась, Клэй воспарил. Он добился этого! Скоро все встанет на свои места. Завтра он будет на пути в Монтерей и освободит Дейва.
 Понимая, что надо продолжать притворяться, Клэй нежно улыбнулся, мягко обнял ее голову ладонями и запечатлел на губах последний мимолетный поцелуй. Это был обычный поцелуй, но легкое касание губ показалось ему таким опьяняющим, что Клэй отпрянул, не получив удовлетворения. Он крепко держал в узде эмоции и не ожидал, что почувствует что-либо.
 Рейну тронула нежность Клэя. Ее захватила волнующая мысль о том, что она ему нравится. Вдруг она ощутила потребность признаться ему во всем, быть с ним совершенно открытой и честной.
 – Клэй, я... – начала она.
 Как раз в то самое мгновение, когда она собиралась рассказать ему правду, к ним подошли Люсьен и Дэвид.
 – А! Вот вы где! – обрадовался Дэвид.
 Он как мог удерживал Люсьена, пока в конце концов не согласился отправиться на поиски Клэя и Изабеллы.
 – А мы-то думали, куда вы делись? – почти сердито спросил Люсьен.
 – Мы просто вышли на улицу немного подышать ночным воздухом, но уже собирались возвращаться.
 – Хорошо, идемте, – заявил Люсьен, быстро вклиниваясь между Клэем и Рейной, предлагая ей руку. – В этот раз мне хотелось бы завершить наш танец без чужого вмешательства, если это вообще возможно.
 Рейна не могла отказать иначе, как оскорбив его, поэтому она согласилась и позволила Люсьену сопровождать себя обратно. Ей удалось последний раз оглянуться на Клэя, все еще стоявшего в тени. Их взгляды встретились на мгновение.
 Клэй хмуро наблюдал за тем, как она исчезает за дверьми вместе с Люсьеном. Ему почему-то вдруг захотелось броситься вслед за ней. Он получил от нее то, что хотел – обещание встретиться завтра. Зачем же интересоваться тем, как она проведет остаток вечера?
 – Клэй! Ты идешь? – поинтересовался Дэвид, ожидая его у дверей в бальный зал.
 – Да, сейчас.
 – Изабелла – необычная женщина, да?
 – Да, – согласился Клэй.
 Он не хотел признаваться в этом, не хотел верить ей в чем-либо. И все же в Рейне было нечто большее, чем прелестная внешность.
 – Ты собираешься дать возможность Люсьену ухаживать за ней?
 – Ну, мы уже договорились насчет пикника на завтра. Кто знает, что будет после? Давай раздобудем что-нибудь выпить. Что скажешь?
 Они вошли в дом. Направляясь в кабинет через бальный зал, Клэй увидел Рейну, танцующую с Люсьеном. Он хотел внушить себе, что его не интересует, как Люсьен обнимает ее, что она смеется и явно весело проводит время. Однако, наблюдая за ними, он ощутил эмоции, которые раньше были ему неведомы. Клэй радовался, предвкушая, что сейчас виски будет иметь для него по-настоящему приятный вкус.
 – Поверить не могу, Рейна! – с откровенным восхищением объявила Эмилия, сидя поздним вечером в комнате Рейны и обмениваясь с ней рассказами о вечере. – Клэй Корделл действительно пригласил тебя завтра на пикник?
 – Да, – с волнением ответила та, почти готовая считать часы до того момента, когда они снова встретятся. – Ах, Эмилия, он был так чудесен...
 – Это нечестно! Мы с Розой весь вечер пытались познакомиться с ним, но это нам так и не удалось. Ты ведь даже не хотела с ним знакомиться, но именно ты увидишь его снова! – добродушно возмущалась Эмилия против такой несправедливости.
 – Я знаю. Кажется, Клэй думал, что нас свела судьба.
 – Судьба или Рандолфы, – с усмешкой заметила подруга. – Ну что ж, по крайней мере я встречусь с ним завтра, когда он зайдет за тобой.
 – Он сказал, когда мы уезжали с вечера, что, наверное, приедет чуть раньше полудня. Клэй хочет показать мне их плантацию.
 – Уиндоун – красивое место. Корделлы выращивают самых лучших лошадей штата. Они состоятельные люди!
 Эмилия намекнула на значительное состояние Корделлов. Потом, будучи романтичной особой, она предоставила волю фантазии.
 – Нашла!
 – Что нашла?
 – Решение всех твоих проблем!
 – Неужели? – засмеялась Рейна.
 – Конечно! Тебе надо убежать с Клэем! Тогда тебе никогда больше не придется волноваться из-за отца или Натана Марлоу.
 Глаза Рейны заискрились весельем, хотя в глубине сердца она не могла отрицать, что посчитала мысль о браке с Клэем довольно-таки приятной.
 – Неплохая идея, Эмилия, но он должен предложить это первым.
 – Кто знает? Может быть, он так и сделает.
 – Что ж, если он решится, можно будет поймать его на этом!
 Они рассмеялись по-дружески и занялись обсуждением остальной части вечера.
 – Я должен проявить честность в этом деле и сказать тебе, что мне все это не нравится, – заявил Филипп сыну, разговаривая с ним тем же вечером в кабинете усадьбы Уиндоун.
 – А мне совсем не нравится, что Дейв заперт в проклятой тюремной камере Монтерея! – огрызнулся Клэй.
 Филипп не ответил. Что бы он ни сказал, сына не переубедишь.
 – Завтра я уеду, – наконец снова заговорил Клэй.
 – Когда вернешься?
 Филипп сменил тему, желая избежать дальнейших споров в этот последний вечер, который они проведут вместе.
 Клэй был ему благодарен, что он не говорит больше о Рейне и о предстоящей работе. Он смягчился, заметно расслабившись.
 – Точно не знаю. Но я обещаю, что постараюсь вернуться побыстрее.
 Филипп выдавил из себя горько-сладкую улыбку, рассматривая сына. Он гордился Клэем. Тот превратился в прекрасного сильного мужчину.
 – Не могу просить большего. Но когда вернешься, сделай для меня одно одолжение.
 – Какое?
 – Привези с собой Дейва.
 Клэй весело улыбнулся:
 – Привезу.
 – Пойду спать. День был трудный.
 – Я лягу попозже. Еще нужно приготовить кое-что на завтра.
 Клэй не захотел подробнее рассказывать о своих планах, чтобы не вовлекать в них отца.
 – Тогда увидимся за завтраком.
 Когда Филипп удалился, Клэй присел к столу, достал перо и бумагу.
 Чуть позже он позвал Джекоба – одного из тех людей, кто служил их семье уже много лет. Ему можно было абсолютно доверять.
 – Да, мастер Клэй?
 – У меня для тебя поручение, Джекоб. Мне нужно, чтобы ты поехал в Новый Орлеан.
 – Прямо сейчас? Ночью? Неожиданное поручение.
 – Именно. Это очень важно. А теперь слушай...
 Клэй быстро и точно объяснил, что нужно сделать. Потом слуге были вручены два конверта: один с письмом, другой с большой суммой денег.
 – Думаешь, справишься?
 – Да, сэр. Я сделаю все в точности так, как вы сказали, мастер Клэй. Прослежу, чтобы все было готово, когда вы туда прибудете.
 – Хорошо, я рассчитываю на тебя.
 Клэй проследил, как Джекоб покинул дом, потом снова вернулся к столу и написал еще одну записку. Сделав это, он сложил послание и спрятал его в карман. Клэй знал, что ему нужна лишь еще одна вещь. Выйдя из кабинета, он открыл стенной шкаф, в котором отец хранил лекарства, и достал оттуда бутылочку с настойкой опия.
 Клэй несколько раз мысленно прокрутил свой план, не усмотрел в нем ничего фатального и отправился наверх к себе в спальню. Он был уверен, что предусмотрел все. Немного удачи, и завтра к этому времени он покинет Новый Орлеан, чтобы направиться в Калифорнию.
 Клэй был настроен решительно, но все-таки волновался. Он собирался немного отдохнуть, но сомневался, что вообще заснет этой ночью. Он был слишком близок к цели, слишком близок к успеху.




 Глава 14


 – Сегодня вы очень хорошо выглядите, Изабелла, – сделал комплимент Клэй, управляя коляской, направлявшейся окольными путями в Уиндоун.
 – Благодарю вас, – ответила Рейна, чему-то улыбаясь. Рейна была счастлива, что Клэй пригласил ее сегодня.
 Первый раз в жизни она одевалась специально для того, чтобы понравиться мужчине.
 До встречи с Клэем ни один мужчина никогда не интересовал Рейну настолько, чтобы сделать что-либо именно для него. Да, она всегда хотела выглядеть наилучшим образом, но одевалась так, чтобы угодить себе. Клэй буквально все перевернул в ней.
 Рейне хотелось угодить ему. Она выбрала именно это голубое платье, потому что оно хоть и было простым, но очень шло ей. Облегающий лиф имел скромный вырез, но элегантно обтягивал фигуру и соблазнял, ничего не обнажая. Рейна не стала делать высокую прическу, а расчесала волосы и закрепила их скромной лентой. Поклонники любили, когда она носила волосы распущенными. Рейна надеялась, что Клэй отреагирует так же.
 Они проехали еще один изгиб дороги.
 – А знаете, я целую вечность не была на пикнике. Жду его с нетерпением, – сказала Рейна.
 – Я тоже, – многозначительно ответил Клэй.
 – Вы часто устраиваете пикники?
 – Едва ли. Честно говоря, не могу вспомнить, когда это было в последний раз.
 – Хорошо. Тогда сегодняшний пикник будет особенным для нас обоих.
 – Совершенно уверен, что так и получится, – согласился он, направляя коляску на узкую и немного заросшую проселочную дорогу.
 Затем Клэй затормозил у небольшой полянки, окруженной старинными дубами.
 – Как вы находите это место?
 – Великолепно, – ответила она, разглядывая пышную зелень Луизианы.
 Это место ничем не напоминало родную Калифорнию, и все же здесь было по-своему прекрасно.
 – Позвольте вам помочь, – предложил Клэй, беря ее за руку и помогая выйти из коляски. – Я достану корзину, а вы можете понести одеяло. – Он вручил ей сложенное покрывало и направился в тень одного из дубов. – Как вам здесь? – поинтересовался он, ставя корзину и забирая у нее одеяло.
 – Чудесно! – воскликнула Рейна, наблюдая, как он разворачивает ее ношу и стелет на траву.
 Темные облегающие брюки и белая рубашка подчеркивали его мужественность. У нее бешено застучало сердце. Она поняла, что подозрения, которые мучили ее во время долгой бессонной ночи, оправдались. Она влюбилась в него.
 Рейна знала, что это нелогично. Клэй нанят, чтобы она появилась на той ужасной ненавистной свадьбе, которую задумал для нее отец. Конечно, эти чувства иррациональны, но она признала, что Клэй – тот самый мужчина, который ей снился неделями. Она думала, что забудет его, но этого не случилось. Ощутив прошлым вечером вкус и силу страсти, она поняла, что это не просто каприз.
 Она понимала, что слишком рискует, но все-таки собиралась продолжить то, на чем остановилась прошлым вечером, – как можно скорее рассказать Клэю всю правду. Да, трудно, но будь что будет. Сегодня она устранит всю ту ложь, которая разделяет их. Их отношения не могут строиться на обмане.
 Рейну охватила счастливая решимость. Она вспомнила, как ее бессознательно влекло к Клэю во время их первой встречи, а теперь поняла, почему это происходило. Каким-то непостижимым образом она чувствовала, что этот мужчина предназначен ей свыше. Однако сейчас ей всего лишь нужно убедить его в этом.
 Клэй был уверен в успехе, когда разложил покрывало. Его план осуществлялся превосходно. Ждать осталось совсем недолго! Всего лишь несколько минут и...
 Клэй взглянул на Рейну, стоя на коленях у покрывала. Выглядела она совершенно потрясающе. Он вдруг ощутил ненужное желание. Захотелось притянуть ее к себе на одеяло, заняться сумасшедшей страстной любовью прямо здесь и сейчас. Хотелось...
 Но Клэй сумел проконтролировать и ослабить эту своенравную страсть. Он жестко заявил себе, что не имеет никакого значения, что Рейна выглядит сегодня словно невинный ангел. Все это – искусная уловка. В ней не больше чистоты, чем тогда, когда она строила из себя монахиню в дилижансе, направлявшемся в Лос-Анджелес!
 Клэй подготовился к предстоящей сцене. Он сыграет свою роль, но не забудет, почему он здесь! Непозволительно чисто животному влечению, которое он испытывал по отношению к Рейне, отвлечь его от цели! Он улыбнулся ей и протянул руку, приглашая присоединиться и устроиться на покрывале. Клэй был очень доволен, когда она уселась рядом без колебаний.
 – Я ждала этого мгновения со вчерашнего вечера, – поведала она совершенно искренне.
 Рейна говорила так правдоподобно, что Клэй задумался, насколько же сильно она привыкла притворяться. С некоторым отвращением он понял, что мог бы попасться на ее ложь, если бы не знал правду.
 – Я тоже ждал этого мгновения, – ответил он, сохраняя серьезность. – Думаю, я ждал его всю жизнь.
 Ему вдруг показалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он видел Дейва.
 От его слов у Рейны перехватило дыхание. Она не могла поверить в свое везение! Она нужна Клэю! Необходимо рассказать ему...
 Рейна колебалась. Мгновение было таким многообещающим, что не хотелось его разрушать. Погода стояла прекрасная, воздух был напоен ароматом цветов, Клэй сидел рядом. Сейчас ей больше ничего не было нужно. Позднее будет много времени на признание. Может быть, после еды.
 – Тогда ожидание закончилось для нас обоих, – прошептала она.
 Ощущая почти магнетическое влечение к Клэю, она наклонилась к нему. Клэй подвинулся вперед ровно настолько, чтобы встретить ее единственным нежным поцелуем. Он не попытался дотронуться до нее или обнять покрепче. И все же его охватило горячее возбуждение. Вместо того чтобы затрепетать от собственной реакции, он был недоволен. Клэй отодвинулся первым, придав лицу выражение нежности и любви.
 – Хотите есть? – с улыбкой поинтересовался он, открывая корзину.
 – Умираю от голода, – ответила Рейна, явно испытывая совсем другую потребность.
 Она умирала от голода по Клэю... по его прикосновениям и поцелуям.
 Рейна почувствовала странную неудовлетворенность из-за того, что он так быстро отпрянул.
 – Я тоже, – эхом отозвался он.
 Клэй начал выкладывать на покрывало угощение, приготовленное поваром: большой толстый кусок сыра, французский хлеб с хрустящей корочкой, золотистое сливочное масло и жареного цыпленка. Он отодвинул тарелки и приборы, достал два хрустальных бокала и бутылку вина, выбранную им специально для такого случая.
 – Не хотите ли вина? – предложил он, отчаянно боясь отказа.
 – Да, пожалуйста, – быстро сказала она.
 После ее согласия он небрежным жестом откупорил бутылку и налил ей и себе вина.
 – Тост... за нас. Клэй поднял бокал.
 – За нас, – повторила Рейна, сердце которой переполняла радость.
 – Чтобы мы всегда помнили нашу первую встречу, – закончил Клэй, прекрасно зная, что никогда в жизни не забудет сестру Марию Регину.
 Но в его глазах не было горьких воспоминаний. Он вел себя как мужчина, безумный от любви.
 Рейна посчитала тост несколько странным. Она думала, что их знакомство состоялось только накануне. Хотя, возможно, Клэй считает вчерашний вечер особенным, раз смог отвоевать ее у всех других кавалеров, добивавшихся ее.
 – И чтобы мы всегда помнили сегодняшний день, – выдохнула она, глотнув тонкого изысканного вина.
 Клэй подумал со злобным сарказмом, что она точно запомнит этот день. Он притворился, что отпил немного вина, и отставил бокал в сторону. Ему понравилось, что она сделала большой глоток.
 – Еще? – предложил он, поднимая бутылку с вином.
 – Да, оно восхитительное, я люблю хорошее вино. Рейна протянула почти пустой бокал, Клэй быстро его наполнил. Их руки случайно соприкоснулись, а взгляды встретились. Время перестало существовать. Казалось, это мгновение превратилось в целую вечность.
 Клэй не мог поверить в лихорадочную потребность, угрожавшую победить его. Он пытался вразумить себя, но тело протестовало против такого диктата. Он злобно подумал, что чувствует по отношению к ней лишь физическое влечение. Клэй в душе уговаривал себя, что, несмотря на весь романтизм, он все еще владеет ситуацией. Он гордится своим самоконтролем и не позволит Рейне им манипулировать.
 Рейну тоже охватило желание. Она сделала еще один большой глоток, не отрывая от него глаз.
 – Вино и правда чудесное, Клэй.
 – Я рад, что оно вам нравится. Вину я уделил особое внимание. Хотелось выбрать что-то именно для сегодняшнего дня... что можно запомнить.
 – Весь этот день особенный.
 – Я рад, что вы думаете так же, как и я, – снова с улыбкой проговорил Клэй, доливая еще вина в ее бокал.
 – Я хочу, чтобы все было замечательно.
 – Ну что ж, пока все было замечательно. Не могу себе представить ничего такого, что могло бы испортить нам остаток дня.
 – Думаю, мы оба запомним сегодняшний день надолго. Я знаю, что запомню.
 Низменные инстинкты неотступно побуждали Клэя обнять ее, снова поцеловать, но он боролся с этим и сосредоточил все внимание на тарелках с едой. Он вручил Рейне тарелку, на которой высилась гора разнообразной пищи.
 Они медленно наслаждались простой, но великолепной пищей. Рейна допила вино и с благодарностью приняла предложение Клэя налить еще. Она заметила, что Клэй больше не притронулся к своему бокалу.
 – Вы мало пьете, – заметила она, ощущая восхитительную расслабленность. – Вы же любите такое вино? Ведь не случайно вы принесли именно его, да?
 – Должен признаться, что выбирал эту бутылку для вас. Я хотел, чтобы сегодня вечером у вас было все самое лучшее. А поскольку пью я немного, то не нуждаюсь в поднятий настроения. Я достаточно опьянен вами.
 Рейна восторженно взглянула на Клэя, считая его самым симпатичным, самым заботливым, самым волнующим из всех знакомых ей мужчин. Вина за утаивание от него секрета таяла по мере того, как ее наполняло приятное состояние дремоты. Важным было то, что они с Клэем находятся одни на фоне природы.
 Она вспомнила страстные поцелуи прошлого вечера и почувствовала себя так чудесно, так превосходно, что совсем потеряла бдительность. Она находилась рядом с мужчиной, которого любила.
 – Клэй...
 Собственный голос показался ей странно далеким. И если бы не ощущение близкого счастья, она заволновалась бы, но ее сжигала потребность любви и объятий.
 Отчаянно хотелось его поцелуев.
 – Поцелуй меня...
 Неожиданные слова Рейны еще сильнее распалили желание Клэя. Зная о ее лживости, он посчитал это просто игрой. Он думал, что Рейна попытается использовать его страсть против него самого, но не собирался идти у нее на поводу.
 Он будет с ней играть. Он будет отвечать ей ложью на ложь, но лишь пока это необходимо. Обняв ее, как и положено пылкому возлюбленному, он впился в ее губы требовательным поцелуем.
 Рейну очаровало то, что Клэй не посчитал ее слишком наглой. Она страстно таяла в его объятиях. Именно этого она и хотела... именно этого и желала со всей страстью.
 Губы Клэя жадно двигались по ее губам, язык его искал ее язык и состязался с ним в интимном любовном танце. Она ответила на его пыл без колебаний. Ее руки нетерпеливо дотрагивались до него, исследуя его широкую грудь и сильные плечи. Хотелось быть к нему поближе. Ближе, чем она когда-либо была к мужчине.
 Бурная реакция Рейны разволновала Клэя. Он едва сдерживался. Она была огнем в его крови, но он все же сопротивлялся желанию раздуть пламя и утолить свою страсть. Он зло уговаривал себя, что ее поцелуи ничего для него не значат, ее прикосновения не заставляют его трепетать. Это просто его работа. Он должен быть убедителен.
 Но, даже пытаясь убедить себя, что с ее стороны это только игра, он ощутил непонятные сильные эмоции. Он совершенно не мог рассуждать здраво, чувствуя, как близко находится ее тело. Не важно, сколько раз Клэй пытался отрицать очевидное, но он хотел ее. Господи, как же сильно он ее хотел!
 Снедаемый желанием, он начал ласкать ее.
 Рейна ощутила головокружение, подумав, что так действуют опьяняющие поцелуи Клэя. Каждая клеточка ее тела трепетала в ожидании. Когда он наконец-то добрался до мягких округлостей ее груди, у нее вырвался восторженный стон.
 Накануне вечером она позволила ему ласкать свои сокровенные места и вспомнила, какой трепет вызывали его прикосновения. Ей трудно было поверить, что она может чувствовать столь остро. Может быть, все это было лишь плодом ее фантазии. Но сейчас Рейна знала, что память ее не подвела. Ласки Клэя опьяняли. Даже сейчас удовольствие было так велико, что она была близка к обмороку.
 Услышав звук, свидетельствовавший о том, что она испытывает удовольствие, Клэй опустился с ней на покрывало. Рейна подумала о том, какое же наслаждение лежать рядом с ним, растянувшимся во весь рост. Его поцелуи становились все более и более пылкими, когда он начал расстегивать ей корсаж. В ожидании его прикосновений она вздрогнула, а когда Клэй раздвинул ткань, тихонько вскрикнула от нетерпения.
 Красный от возбуждения, Клэй прерывисто дышал и вглядывался в красивую обнаженную грудь Рейны. Страсть разгорелась, как смола. Словно одержимый, он принялся покрывать горячими волнующими поцелуями ее губы, горло, а потом двинулся ниже, к нежным округлостям груди.
 Когда его губы начали ласкать ее грудь, Рейна удивленно выгнулась вперед. Прикосновения его рук были чудесными. Прикосновения его губ приносили настоящее блаженство. Рейну охватил огонь желания, теперь она не могла связно думать. Мысли превратились в сумятицу. Лишь Клэй существовал в реальности... лишь Клэй.
 Клэй продолжал возбуждать ее с присущей ему опытностью. Когда она начала беспорядочно шевелиться от его ласк, он очутился сверху нее и впился в ее губы жадным поцелуем.
 Рейна воздала за этот поцелуй в полной мере. Неожиданно она обнаружила, что хочет доставить ему столько же удовольствия, сколько доставлял ей он. Не зная в точности, что в таких случаях делают, она просто попыталась подражать его ласкам. Она подняла руки, чтобы дотронуться до него, но они показались ей такими тяжелыми и неловкими, что это было даже странно. Однако собственные эротические переживания увлекли ее столь сильно, что это ее не слишком обеспокоило.
 Клэй снова принялся ласкать ее, изучая тугие вершины и шелковистые долины ее груди. Отодвинув ее юбки и белье, он нашел то, что было ее женской сущностью. Испуганная Рейна поначалу отодвинулась.
 – Успокойся, любимая... успокойся... я не причиню тебе зла, – пообещал он.
 Ее сердце затрепетало, когда она услышала слово «любимая». Она поверила ему. Поверила, что он никогда не причинит ей зла. Она доверяла ему и хотела его. Когда он снова дотронулся до нее столь интимно, она не воспротивилась.
 – Клэй... я кое-что... – забормотала она, желая признаться в своем обмане, но его губы опять впились в ее губы, и все было тотчас же забыто.
 Его страсть разгоралась, желание было горячим и настоящим.
 – Клэй... ах, Клэй! – воскликнула она, когда его прикосновение вызвало в ней неведомые ощущения.
 Он собирался заняться с Рейной любовью, однако ее голос, выкрикнувший его имя, вырвал Клэя из чувственной мечтательности. «Думай! Помни! Что толку рисковать безопасностью Дейва ради недолгого чувственного удовольствия?» Происходящее было всего лишь вспышкой страсти и ничем более. Тело трепетало от желания, но он не обращал на это внимания. Стремясь дать ей понять, что маскарад окончен, он поднялся над ней, натянув налицо маску злости.
 – Изабелла... – произнес Клэй.
 Она попыталась сконцентрироваться на Клэе, зная, что должна рассказать ему нечто важное, но почувствовала себя одурманенной. Казалось, что реальность ускользает прочь. Вдруг страшно захотелось спать. Было тяжело держать глаза открытыми. Борьба оказалась слишком тяжелой, и веки наконец сомкнулись. Она только услышала последние слова Клэя:
 – Изабелла, если бы я был религиозен, клянусь, я получил бы благословение, найдя тебя. Должно быть, ты и правда послана свыше.
 Клэй замер, наблюдая за девушкой. Он ожидал какой-то ответной реакции, но когда Рейна безвольно обмякла в его руках, он тоже не был разочарован. Он ухмыльнулся, довольный, что настойка опия наконец-то подействовала.
 Клэй сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться, потом отодвинулся от Рейны. Он быстро поправил ее одежду и застегнул лиф, упражняясь в самодисциплине. Рейна красива. Отказаться от нее может только сильный мужчина, а он и считал себя таковым, несколько расстроенным в настоящий момент, но твердым.
 Он отнес Рейну в коляску, прихватив с собой лишь бутылку вина. Чуть позже Клэй добрался до места встречи с Калвином и Джефферсоном – слугами отца. Он обрадовался, когда увидел, что они появились строго в назначенное время.
 – Ну так что там у Джекоба?
 – О, сэр, он передал, что судно, которое вы ожидаете, называется «Встречный ветер».
 – Хорошо, – кивнул Клэй.
 Как и было условлено утром, они поменялись экипажами. Теперь Клэй с Рейной ехали в закрытой карете, которой правил Калвин.
 Калвин и Джефферсон переглянулись, когда Клэй перенес в карету Рейну, бывшую без сознания. Они, конечно, не знали, что их особая встреча как-то связана с похищением женщины, и не могли понять, почему Клэю нужно было прибегать к такой тактике. И все же утром они поклялись молчать, когда Клэй попросил их о помощи, зная, что преданные слуги отца и слова не проронят о том, что произойдет здесь сегодня, даже если им это покажется странным.
 По распоряжению Клэя Джефферсон сел в коляску, которая использовалась для пикника, и поехал к дому семейства Делакруа, чтобы вручить Эмилии письмо, написанное Клэем прошлой ночью.
 – Куда мы направляемся, мастер Клэй? – поинтересовался Калвин после отъезда Джефферсона.
 – В Новый Орлеан, Калвин. И поторопись. Времени мало.
 Карета двинулась с места на приличной скорости. Клэй откинулся на плюшевую обивку и принялся обдумывать следующий шаг. Все должно пройти именно так, как он задумал, или у него будут большие неприятности. В глазах жителей города он выглядел бы преступником, если бы вынужден был нести кричащую и отбивающуюся Рейну вверх по трапу «Встречного ветра». Нужно добраться до корабля, пока она не проснулась. Можно было лишь надеяться, что она выпила достаточно вина.
 Клэй взглянул туда, где она неудобно разместилась, опершись о стенку кареты. По какой-то неизвестной ему причине он вдруг сел рядом с ней, а затем мягко и осторожно положил ее к себе на колени. Клэй держал ее как в колыбели. Они отчаянно спешили преодолеть первый отрезок на пути возвращения в Калифорнию.




 Глава 15


 Рейна чувствовала себя так, будто поднимается по спирали со дна очень глубокого омута. Она все слышала, но звуки казались искаженными и совершенно незнакомыми. Рейна попробовала открыть глаза, но веки были слишком тяжелыми. Пытаясь понять, откуда взялась такая усталость, она мало что смогла вспомнить. Мысли были неясные и несвязные.
 Рейна попыталась пошевелиться, но не сумела этого сделать. Она поняла, что почти не контролирует собственное тело. Руки лежали по бокам, словно свинцовые.
 Хотелось позвать на помощь, но язык не слушался. Она застонала, ужасно страдая и пытаясь понять в чем же дело.
 Вдруг неизвестно откуда появились две сильные покровительственные руки. Они подняли ее и прижали к губам чашку.
 – Пейте, Рейна. Сделайте глубокий глоток, – проговорил знакомый низкий голос.
 Рейна пыталась вспомнить, чей это голос, но образ этого человека ускользал от нее. Мужчина приказал ей выпить из чашки. Она покорно сделала большой глоток. Удивительно, но жидкость, которую он ей предложил, оказалась вином.
 – Хорошо, – похвалил загадочный человек. – Попытайтесь сделать еще глоток.
 Она подчинилась и глотнула.
 – Плохо, что вы не всегда такая покорная, – произнес голос.
 Мужчина уложил ее обратно на что-то мягкое, вероятнее всего, на постель. По всему ее телу растеклось успокаивающее тепло, реальность медленно исчезла. Рейна была совершенно спокойна, чувствуя, что плывет куда-то.
 Рейна открыла глаза и быстро закрыла их снова. В желудке поднялась волна тошноты. Ей было так плохо, что она осталась совершенно неподвижной и глубоко вдохнула.
 – Эмилия... – позвала Рейна подругу и поразилась тому, что ее собственный голос был хриплым и скрипучим. Она говорила почти шепотом.
 Когда ответа не последовало, она решила, что подруга, наверное, не слышала ее. Эмилия точно где-то здесь.
 – Эмилия! – снова позвала Рейна, на этот раз чуть громче.
 Услышав скрип стула, она немного успокоилась, чувствуя себя несколько лучше от того, что подруга находится рядом.
 – Не знаю, что со мной такое, но...
 Рейне наконец-то удалось открыть глаза и даже заговорить. Увидев вместо Эмилии Клэя, сидящего у кровати, она замолчала на полуслове.
 – Клэй? – ошеломленно спросила она, раздумывая над тем, что он делает в ее спальне.
 Она быстро оглядела комнату и была несколько шокирована, когда поняла, что это место ей незнакомо. Здесь совсем не ее спальня. Но если это не ее комната, то чья? Где она находится? Мысли путались, когда она попыталась вспомнить, что же произошло.
 – Рад видеть, что вы снова среди живых, – протяжно проговорил Клэй, широко улыбаясь ей.
 Он просидел у кровати Рейны большую часть дня, ожидая, когда она придет в себя. Клэй радовался, что наркотик наконец-то прекратил действовать.
 – Что произошло? – У нее в мозгу кружились смутные воспоминания о пикнике. – Я заболела во время нашей прогулки? Где я?
 – Вы на корабле.
 Ответ озадачил Рейну. С чего бы это ей быть на корабле? Голова была тяжелой. И чем больше она пыталась понять, в чем дело, тем в большее замешательство приходила. Попытавшись поднять руку, чтобы потереть больной лоб, она, к своему ужасу, обнаружила, что руки ее привязаны по сторонам кровати. Именно тогда ей все стало совершенно ясно. Все кончено... он знает!
 Клэй знает правду!
 – Вы знаете... – прошептала она.
 – Да, Рейна. Я знаю, – сказал он. – Я понял это в ту минуту, как увидел вас у Рандолфов.
 От разочарования она чуть было не застонала. Полностью униженная, она подумала, как же можно было быть такой дурой, чтобы поверить в то, что он ее действительно не узнал! Как же наивна и доверчива она была!
 – Но вы вели себя так, будто...
 – Я играл роль, Рейна. Этому я научился, наблюдая за профессионалом этого дела – за вами. Вам следует подумать о том, чтобы давать уроки, – сделал он фальшивый комплимент. – Я был совершенно одурачен в дилижансе. Великолепный маскарад – сестра Мария Регина. Вы заставили меня поверить в то, что вы чистая, целомудренная молодая женщина, посвятившая свою жизнь добрым делам и служению Богу. Наглядный пример того, как можно иногда ошибиться в людях.
 Рейна вспомнила его последние слова перед тем, как потерять сознание: «Если бы я был религиозен, клянусь, я получил бы благословение, найдя тебя. Должно быть, ты и правда послана свыше». Она испытала разочарование. Какой же она была дурой! Нужно было бежать с того вечера у Рандолфов, как ей подсказывал инстинкт. Нельзя было оставаться и проявлять бесстыдство. Ни в коем случае!
 – Почему вы просто не украли меня в первый же вечер? Зачем вы со мной играли?
 Рейна была унижена. Она воображала, что любит его, и думала, что он влюбляется в нее. Как можно было так ошибиться?
 Клэй иронично рассмеялся.
 – А как вы думаете, насколько далеко я бы ушел, если бы попытался вас украсть? Нет уж, гораздо лучше было увезти вас тихонько, без борьбы и криков. Когда я принес вас на борт, Рейна, вы спали у меня на руках как ребенок.
 – Вино! – выдохнула она, чувствуя себя оскорбленной и напуганной. – Неудивительно, что вы его совсем не пили!
 Она припомнила, как он заявил, что выбрал вино «специально для нее», и вспомнила свои необычные ощущения, а также его задумчивость. Теперь она чувствовала лишь тошноту. Ложь... Все, что она считала началом прекрасной любви, было ложью.
 – Да, это оказалось самой интересной работой. Мой план довольно-таки неплохо сработал, как вы считаете?
 Клэй говорил с такой самодовольной уверенностью, что Рейне захотелось его ударить. Будь она свободна, она бы так и поступила. Щеки у нее заполыхали при мысли о том, как просто она все для него сделала. Ведь она ни разу не сказала Эмилии, что его нанял отец, а потом по глупости согласилась отправиться с ним на пикник. Она думала, что влюблена, а он ею никогда даже не интересовался. Он лишь выполнял свою работу! Боль ранила ее в самое сердце.
 Рейна побледнела, поняв, что самое ужасное еще впереди. Клэй нашел ее, Клэй поймал ее в ловушку, Клэй везет ее обратно против ее воли!
 – Развяжите меня! – потребовала она, с каждой минутой приходя во все большую ярость.
 – Пока нет, – просто заявил он, раздражая ее еще больше.
 – Пока нет? Почему нет? Мы находимся на корабле посредине неизвестно чего. Вы думаете, что я сделаю? Перепрыгну через борт и поплыву обратно на берег?
 – Сейчас нельзя исключать любую возможность, Рейна. Я не собираюсь отпускать вас, пока не уверюсь в том, что от вас не будет неприятностей. Как раз сейчас мы находимся в морском заливе в шести или семи часах пути от порта. Течение нас несет к Панаме, – спокойно продолжал он, откидываясь на стуле и складывая руки на груди самоуверенным жестом. – Вы едете домой. Моя работа состоит в том, чтобы вы попали именно туда.
 Рейна уставилась на него. В голове у нее царил хаос. На мгновение глаза защипало от слез, но она поборола их. Она не может вернуться и выйти замуж за Натана! Просто не может! Мысль о том, что она сейчас сломается и заплачет, разозлила Рейну еще больше. Она попыталась высвободиться из пут.
 – Отпустите меня! – крикнула она.
 – Как только вы признаете поражение и согласитесь не доставлять хлопот до конца поездки, мы поговорим о том, чтобы вас развязать.
 – Я ненавижу вас, Клэй Корделл! – Ее темные глаза вызывающе сверкали. – И никогда не оставлю попытки сбежать!
 – Это ваш выбор. Именно поэтому вы и связаны. Мне не доставит неудобств продержать вас лежащей на спине до конца поездки. Кстати, это может оказаться интересным. Вы были достаточно сговорчивы во время пикника.
 – Вы!..
 – Это было приятно. Я знал, что вы лишь играете роль, и ни на минуту вам не верил.
 Он думал, что она притворялась все то время, что они пробыли вместе.
 Рейна была опустошена.
 – А я вам верила!..
 Она произнесла это так искренне, что на мгновение Клэй усомнился в своей правоте. Но в последнюю секунду он вспомнил, с кем имеет дело, и иронически рассмеялся.
 – Конечно, Рейна. Это что, новое представление? Сколько еще лжи вы хотите мне рассказать?
 Рейна была ошеломлена жестокими нападками.
 – Этого вы никогда не узнаете!
 – Именно поэтому, прежде чем отпустить вас, я хочу, чтобы вы дали слово, что будете вести себя тихо. Я могу и дальше держать вас в таком виде, но не исключена небольшая неловкость: капитан может удивиться, почему вы никогда не выходите из каюты.
 – Вы подлец, мерзкий человек!
 Клэй пожал плечами, будто ее мнение мало что для него значило.
 – Я человек решительный, мисс Альварес. Вы явно знаете об этом уже давно.
 – А как же Эмилия? Она будет обо мне волноваться. Могу поспорить, что вся семья Делакруа ищет меня сейчас!
 – Сомневаюсь, – ответил он, явно не беспокоясь о том, что ополчение из семейства Делакруа может обыскивать местность в поисках Рейны.
 – Почему? – с трудом прошептала Рейна, зная, что он каким-то образом предусмотрел и это.
 – Потому что Эмилия получила от нас чудесное письмо, в котором говорится, как мы счастливы, уезжая вместе.
 – Вы... вы...
 – Разумеется, я так и сделал.
 – Но вы не знаете, поверила ли она вам!
 Рейна отчаянно цеплялась за каждую соломинку.
 Произнося эти слова, она поняла, что Эмилия, вероятно, поверила бы этому письму. В конце концов, именно подруга в шутку предлагала Рейне бежать с Клэем, если представится такая возможность. Рейна лягнула бы сама себя за такое смехотворное предположение. Если бы она отклонила эту мысль, Эмилия могла бы решить, что дело нечисто. Наверное, как раз сейчас подруга думает, что Рейна блаженствует.
 – Она поверила мне, Рейна, – сухо заявил он. – На самом деле она с удовольствием выслала чемоданчик с вашими вещами.
 – Когда она узнает правду, то отправится за мной! – воскликнула Рейна, чувствуя, как ловушка захлопывается.
 – И что? Даже если кто-то попытается это сделать, будет слишком поздно. У нас такое преимущество по времени, что мы вернемся в Калифорнию к вашему отцу до того, как нас успеют нагнать.
 – Зачем вы?..
 Рейна ошеломленно смотрела на него. Увидев его с другой стороны, она и представить себе не могла, что когда-то считала его великолепным. Взгляд его темных глаз казался ей совершенно дьявольским.
 Клэй насмешливо поднял бровь:
 – Да?
 Рейна в ярости отвернулась. От злости ее всю трясло. Она знала, что Клэя эта ситуация развлекает. Рейна затихла, понимая, что единственный путь к спасению – это взять себя в руки и взглянуть на ситуацию трезво. Не думать о том, что Клэй ее перехитрил. Не думать о том, насколько ее ошеломила мысль о влюбленности в Клэя. Эту ужасную ошибку она не повторит никогда. Она усвоила урок: нельзя позволять чувствам брать верх над рассудительностью.
 Решив так, Рейна поняла, что нужно действовать первой. Необходимо предпринять что-то такое, чтобы спастись от участи более страшной, чем смерть, – от брака с Натаном Марлоу. Может быть, Клэю, охотнику за преступниками, предложить деньги? Возможно, это единственное, что ему будет понятно. В отчаянии она попыталась привести единственный аргумент, который мог бы возыметь действие:
 – Послушайте, почему бы нам не совершить сделку?
 Клэй спокойно смерил ее холодным и осторожным взглядом. Зная Рейну, он и не думал, что она сдастся без борьбы. Он ожидал этого и предчувствовал гораздо большее.
 – Какую сделку?
 – У меня есть деньги. Сколько вам платит мой отец? Я заплачу вдвое больше. Просто отпустите меня.
 Клэй знал, что Рейна обязательно заговорит о деньгах, но деньги были тут как раз ни при чем.
 – Извините, – коротко отказался он.
 Лишь из-за Дейва Клэй отправился за Рейной, и только из-за своего друга Клэй везет ее домой.
 – Извините? Но вы ведь охотник за преступниками, не так ли? Вы же сделаете все, что угодно, за подходящую цену, да?
 Его глаза стали серебристыми и холодными, а челюсть напряглась.
 – Правда в том, что у каждого человека своя цена. Моя цена гораздо выше, чем вы можете предложить.
 Фальшивое замечание привело Рейну в ярость. Она начала биться в путах.
 – Отпустите! Отпустите! Клянусь, я буду кричать, если не отпустите!
 Клэй небрежно протянул руку к платку, лежавшему на столике рядом с ним.
 – Из него получится прекрасный кляп. Не заставляйте меня им воспользоваться.
 Рейна побледнела, отодвигаясь от него.
 – Вы не посмеете...
 – Я много что смею, Рейна. Вы-то уж должны это знать.
 – Отпустите! Выпустите меня отсюда! Я расскажу капитану этого корабля, что вы украли меня и привезли сюда против моей воли! – процедила она сквозь сжатые зубы.
 – Не думаю! – отрезал Клэй.
 – А почему бы и нет? – зло и бесстрашно возразила Рейна.
 – Потому что он вам не поверит. Понимаете ли, когда я вчера принес вас на борт, вы очень спокойно спали у меня на руках. Я сказал капитану, что мы новобрачные, поэтому вы так утомлены.
 Клэй замолчал, самодовольно глядя на свою пленницу. Рейна гневно выдохнула:
 – Как вы могли?!
 – Это было просто. Но сейчас, если вы пойдете к капитану и расскажете ему совершенно другое... – Клэй выразительно поднял плечи. – Возможно, он вам и поверит, но еще он будет помнить, что мы провели здесь ночь, в этой каюте... вместе в одной постели.
 – Как же вы, мерзкий, низкий... – Поначалу она набросилась на него, потом осеклась. – Вы не?.. Вы же не стали бы?..
 – Не стал бы заниматься с вами любовью, пока вы спали? – прямо поинтересовался Клэй, озвучив ее мысли. – Нет, Рейна, я вас и пальцем не тронул. Как вам прекрасно известно, мне не нужно приводить женщин в бессознательное состояние, чтобы они меня захотели.
 Рейна с ненавистью подумала, что он напоминает ей о ее слабости.
 – Вы отвратительны, Клэй Корделл! Вы не можете держать меня связанной всю поездку! Когда выйду, расскажу капитану правду! – пригрозила она, не думая о последствиях таких действий.
 Она проявила активное неповиновение даже перед лицом неизбежной угрозы. Клэй разозлился.
 – Если хотите, чтобы он думал, что вы шлюха, Рейна, идите и все ему расскажите! – свирепо проговорил он. – Можете даже сделать так, чтобы меня арестовали, если хотите. Тогда вы останетесь тут одна посреди канала и будете полагаться лишь на волю капитана. Может, он хороший, честный человек, а может, и нет.
 – Что вы такое говорите?
 Рейну поразили его слова.
 – Я говорю, что, пока вы находитесь под моей защитой, вы в безопасности. С вами ничего не случится. Моя работа состоит в том, чтобы вы вернулись к отцу в целости и сохранности. И я твердо намерен выполнить мои обязательства перед ним. Но если я буду заперт... – он посмотрел ей прямо в глаза, – вы останетесь одинокой и беспомощной. Для мужчины в плавании нет ничего привлекательнее, чем беззащитная молодая красавица. Наверное, капитан первым воспользуется вами, а потом, когда удовлетворится, поделится вами с командой.
 Рейна нервно сглотнула от отвратительной картины, но промолчала.
 По напряженному выражению ее лица можно было понять, что Клэй добился своего. Он лишь надеялся, что Рейна достаточно сообразительна, чтобы поверить ему.
 – Скоро должны позвать к ужину. Было бы очень мило пойти в сопровождении жены.
 – Я никуда с вами не пойду, Клэй Корделл! – все еще упрямилась Рейна.
 Клэй рассмеялся.
 – К сожалению, вам придется, Рейна. И так будет всю дорогу до Калифорнии. Ну что? Оставить вас здесь связанную с кляпом во рту до моего возвращения, или вы спокойно пойдете со мной и будете играть роль обожающей меня женушки?
 – Никогда!
 – Может, и никогда. Но вы так искусно притворяетесь, что вам не составит никакого труда скрыть настоящие чувства и убедить всех на борту в том, что мы только что поженились и любим друг друга до безумия.
 – Идите к черту!
 – Что ж, вы сами так решили, – почти с сожалением проговорил Клэй, быстро и надежно затыкая ей рот. – Плохо, что вы все еще ощущаете недомогание, моя дорогая. Я передам капитану ваши извинения и скажу, что вы присоединитесь к нам, как только почувствуете себя лучше.
 Клэй еще раз проверил веревки, убеждаясь, что Рейна не сможет сбежать в его отсутствие. Удостоверившись, что ей не освободиться, Клэй занялся собой. Он не обращал внимания на ее яростные взгляды, полные ненависти.
 Направляясь к двери каюты несколько минут спустя, Клэй повернулся к Рейне:
 – Сейчас у вас имеется последняя возможность передумать и присоединиться к мужу за обедом.
 Она закричала от ярости и злости сквозь кляп, но Клэй снова рассмеялся и дотронулся до дверной ручки.
 – Вижу, вы еще не изменили своего мнения. Что ж, увидимся чуть позже. Надеюсь, вы будете более сговорчивой, когда я вернусь.
 Рейна никогда еще не испытывала такой слепой ярости. Вся любовь, которую, как ей казалось, она ощущала по отношению к Клэю, превратилась в ненависть. Ах, как же она его ненавидела! Это высокомерие! Эта неприкрытая наглость!
 Слезы снова навернулись на глаза, но Рейна не поддавалась. Она не плаксивое слабое создание! Она обязательно справится с этой неприятной ситуацией. У Рейны появилось жгучее желание преподать Клэю Корделлу урок. Он хотел игры? Играть могут двое. Если он считал, что ее «игра» была так хороша, он может подождать и увидеть, что она перехитрит его и пойдет дальше!
 Рейна сделает вид, что подчиняется, но в конце концов верх одержит она. Она не позволит Клэю отвезти ее к отцу и Натану Марлоу.
 Рейна заставила себя успокоиться и больше не сражаться с путами. Пора поразмыслить над планом действий. Будет непросто, но она как-нибудь улизнет от Клэя до того, как они окажутся в Калифорнии.
  * * * 
 К тому времени как Клэй вернулся в каюту с полным подносом еды, уже стемнело. Войдя, он зажег лампу и увидел, что Рейна не спит и смотрит на него.
 – Добрый вечер, дорогая женушка, – насмешливо проговорил он, ставя поднос на столик. – Я принес тебе кое-что поесть. Думаю, ты голодна.
 Через душащий кляп Рейна ответила, что Клэй может сделать с едой.
 – Капитан передает свои сожаления и надеется, что завтра тебе будет гораздо лучше. Он с нетерпением ждет возможности познакомиться с тобой.
 Клэй наклонился к ней и вынул кляп. Ужин, принесенный им, издавал чудесный запах, но Рейна не показывала виду, что умирает с голоду. Она ничего не собиралась принимать от этого человека.
 – Что ж, капитану просто придется подождать, не так ли? – ответила она, не собираясь отступать перед шантажом.
 – Это зависит от вас, – ответил он и, к ее удивлению, развязал ей руки.
 – Вы меня отпускаете?
 – Я подумал, вы захотите поесть.
 – Мне от вас ничего не надо!
 Клэй пропустил ее слова мимо ушей.
 – Вы захотите привести себя в порядок и переодеться в ночную рубашку.
 – Я буду спать в одежде, – твердо объявила она, вставая. Потирая болевшие запястья, она прошла в маленькую уборную. По выходе оттуда у нее не было другого выбора, как снова вернуться к своему тюремщику.
 – Вы уверены, что не голодны? Еда просто восхитительна, – заявил он, поднимая полотенце с подноса. – Здесь цыпленок, рис и...
 – Я не голодна! – отрезала Рейна, пытаясь не обращать внимания на запах, от которого рот наполнялся слюной.
 – Жалко терять такую хорошую пищу, но если вы не хотите. – Он пожал плечами. – Можете переодеться. В одежде будет очень неудобно спать.
 Двигаясь по каюте, он начал раздеваться.
 – Со мной все будет хорошо, – выразительно ответила она, стараясь не смотреть на него, раздетого до брюк.
 Он повернулся к ней и жестом указал на постель:
 – Ложитесь. Я хочу точно знать, где вы находитесь, когда выключу лампу.
 Рейна подчинилась, хотя и против собственной воли. Она лежала неподвижно, ожидая, что он опять свяжет ей руки. Клэй выключил свет. Каюта погрузилась в кромешную темень. Рейна напряглась, когда Клэй вытянулся на кровати рядом с ней. К ее облегчению, он не двинулся, чтобы опять связать ее.
 – Я знаю, о чем вы думаете, Рейна. Нет, сегодня я не собираюсь вас связывать. Просто помните: я сплю очень чутко. Вы поплатитесь, если попытаетесь сбежать. Я схвачу вас. Понятно?
 – Да, – угрюмо ответила Рейна.
 – Хорошо. Теперь спите.
 Больше всего Рейне хотелось крепко заснуть, но этому было не суждено случиться. Клэй находился слишком близко, и это волновало ее. Его полуодетый вид напомнил ей случай, произошедший на почтовой станции. Несмотря на скопившуюся ненависть по отношению к нему, она почувствовала нежелательное волнение страсти. Рейна знала, что не позволит себе этого. И все же он был здесь, лежал так близко. Она ощущала жар его тела, несмотря на то что они не соприкасались. По мере того как ужасно медленно тянулись часы, она думала, что эта ночь никогда не кончится. Было уже раннее утро, когда Рейне наконец-то удалось заснуть.
 Клэй выбился из сил, растянувшись рядом с Рейной. С момента пикника у него было мало времени на отдых, поэтому хороший ночной сон был просто необходим. Но даже в этом случае ослаблять бдительность было нельзя. Он поймал Рейну и должен быть настороже. Закинув руки за голову, Клэй лежал на спине рядом с ней, пытаясь отогнать воспоминания о том, что происходило на пикнике. В итоге Клэй заснул гораздо позже полуночи. Последнее, о чем он подумал, прежде чем погрузиться в сон, была Рейна. Это была мысль о том, всегда ли ему будет так трудно засыпать с ней рядом...




 Глава 16


 Клэй проснулся сразу после рассвета и очень удивился, поняв, что на самом деле спокойно спал. После освобождения от дремоты он сразу же вспомнил о Рейне. Он быстро сел, проверяя, не улизнула ли она, пока он спал. Увидев, что она дремлет рядом с ним в постели, он издал вздох облегчения.
 Клэй жадно рассматривал Рейну. Пышные темные волосы, разбросанные по плечам, делали ее красавицей. Щеки порозовели ото сна, губы были мягкими и уязвимыми, грудь поднималась и опускалась от ровного дыхания. Она выглядела вполне невинной.
 – Проклятие! – пробормотал он, реагируя на эту невинность.
 Клэй боролся с непреодолимым искушением протянуть руку и приласкать ее. Может, она и выглядит мило и невинно во время сна, но он знает больше.
 Рейна пользуется женскими уловками и физической привлекательностью. Она настолько хорошо умеет это делать, что дважды почти заставила его забыться. Но сейчас он строго контролирует себя и уверен, что такого больше не случится.
 Интересно, какую попытку Рейна предпримет в следующий раз? Зная, насколько она коварна и как умеет манипулировать, Клэй не ожидал, что возвращение пройдет без сопротивления. Он был готов к борьбе.
 Клэй не лгал, когда грозил продержать Рейну в постели связанной до конца поездки. Он не собирался упускать единственную возможность вызволить Дейва. Клэй опять молча обругал отца Рейны, который втянул его в свой дьявольский замысел.
 Пока он сидел обнаженным до талии и разглядывал Рейну, ее глаза неожиданно распахнулись. Она взглянула прямо на него. Он почувствовал, что смотрит как завороженный в коричневый бархат ее глаз. Клэй изумился абсолютному простодушию Рейны. Он не мог понять, как же она смогла придать себе такое невинное выражение сразу после пробуждения. В неконтролируемых чертах лица он ожидал увидеть ненависть и негодование. Смутило то, что она могла казаться такой безупречной. Клэю не нравилось, что его это так волновало.
 В первые мгновения после пробуждения Рейна смотрела на Клэя не отрываясь. Выйдет ли что-нибудь хорошее, если объяснить ему ситуацию, рассказать, почему она убежала, и попытаться переманить его на свою сторону? Она почти уже приготовилась к рассказу, однако его отстраненность вдруг превратилась в открытую враждебность.
 Рейна поняла, что толку не добьется. Если он не возьмет деньги, разумеется, его не будет интересовать правда о причинах ее побега. Он бездумный прихвостень отца и слушать ничего не будет. Злость Рейны вернулась, а вместе с ней и твердое намерение скрыться от него.
 – Вы красиво выглядите утром, – проговорил Клэй низким, почти искушающим голосом, прежде чем прибавить злобный комментарий: – Я уверен, что ваш жених с удовольствием будет просыпаться рядом с вами каждый день!
 – У меня нет жениха! – отрезала она, садясь и поворачиваясь к нему спиной.
 Разыгрывая злость, она внутренне съежилась при мысли о пребывании с Натаном в одной постели.
 – О да, есть! Так сказал ваш отец, и он с нетерпением ожидает предстоящую свадьбу, – язвительно заявил Клэй. – Если нам повезет, мы будем на месте задолго до торжества.
 Рейна отказалась участвовать в споре. Хотелось повернуться к Клэю и напомнить ему, что до Калифорнии еще далеко. Рейна сдержала себя, потому что чувствовала: Клэй способен сделать что-нибудь гораздо худшее, чем привязать ее к кровати, чтобы достигнуть желаемого. Она будет играть по его правилам. Если он считает, что она разыгрывала роль до этого, сейчас он и правда увидит прекрасный спектакль.
 – У меня как будто нет выбора, – наконец проговорила она, надеясь, что в голосе чувствуется покорность судьбе.
 – О, у вас есть выбор, Рейна, но не в вопросе поездки. Вы уже в пути. Однако вы можете выбирать, чем займете это время. Можете провести всю поездку запертой в каюте, а можете облегчить себе жизнь, разыгрывая роль моей жены. – Он заметил, что она замерла. – Все зависит от вас.
 Рейна повернулась к нему лицом и молчала. Он не дал ей возможности выбора, совершенно никакого выбора. Ее лицо выражало лишь злость и отчаяние.
 Клэй удивился, ощутив угрызения совести, но быстро их отогнал. Ее чувства не имели для него никакого значения.
 – Ну так что?
 – Хорошо. Я пойду с вами.
 Такая покорность вызвала у Клэя подозрения.
 – Вы понимаете, что вас ждет? Вам придется разыгрывать мою молодую жену.
 Рейна взглянула на него:
 – Ах, я буду играть роль обожающей вас женушки, когда мы будем находиться на людях. Клэй, но это лишь игра! Представление будет заканчиваться в ту самую минуту, когда мы войдем в эту дверь.
 Он насмешливо взглянул на нее:
 – Не помню, чтобы я просил о чем-то еще.
 От его сарказма щеки Рейны объяло пламя. Не желая, чтобы он увидел, как она смущена, Рейна промямлила:
 – Хорошо.
 Она встала и принялась копаться в своем чемоданчике.
 – Если не возражаете, мне нужно переодеться.
 – Ну и ну! Как скромна моя молодая жена. А ведь мы только что провели ночь в одной постели!
 Клэй встал и принялся лениво одеваться. Рейне хотелось бросить в него чем-нибудь и стереть высокомерную ухмылку с его лица.
 – Буду ждать вас на палубе. Не слишком задерживайтесь, а то мне придется вас искать.
 Рейна знала, что он исполнит угрозу, поэтому промолчала, когда он вышел из каюты. Девушка взяла щетку и с яростью бросила ее вслед за ним. Щетка отскочила от двери и упала на пол. Рейна просто кипела от расстройства и возмущения.
 Позже Рейна стояла у перил корабля, наслаждаясь обдувавшим ее ветром. Их корабль двигался на юг. После стольких часов заключения в каюте уже одно пребывание на воздухе было чудесным. Теплое послеполуденное солнце и свежий ветерок значительно приободрили ее. Она ни на мгновение не сомневалась, что найдет способ избавиться от несносного Клэя Корделла.
 Рейна знала, что не может пойти к капитану. И не потому, что боялась его. Она встречалась с ним раньше, когда они с Клэем первый раз вышли на палубу. Тот показался ей довольно-таки порядочным человеком.
 Однако Клэй не шутил: она будет окончательно скомпрометирована, если попытается рассказать кому-либо на корабле правду о своем положении.
 Приноравливаться к совершенно новым «тюремным» условиям было довольно сложно. Но у нее уже созрел другой план. Через несколько дней они доберутся до Панамы и причалят к берегу. У нее в распоряжении много времени для осуществления плана. Она примется за дело сегодня за ужином. Это может сработать.
 Клэй стоял на другой стороне палубы и разговаривал с капитаном, не спуская глазе Рейны.
 – Какая красивая молодая женщина, – заметил капитал Гибсон.
 Этот громадный человек с грудной клеткой размером с бочку, широкой бородой и седыми волосами рассматривал Рейну с нескрываемым мужским интересом.
 – Спасибо. Я тоже так думаю.
 Клэй говорил правду. Он считал ее красивой и испытывал ту гордость, какую может испытывать, муж. Это раздражало.
 – Вы направляетесь на золотые прииски, как и все остальные? – полюбопытствовал Гибсон.
 – Нет. Моя жена родом из Калифорнии. У нее там родственники.
 – С нетерпением жду совместного ужина и возможности познакомиться с ней поближе. Она очаровательная леди, – проговорил капитан, все еще не спуская глаз с Рейны, поскольку она была гораздо привлекательнее остальных женщин на корабле.
 Оценивающий взгляд хозяина корабля начинал вызывать в Клэе эмоции, которых раньше он никогда не знал. Это была ревность, действующая на нервы. Ему было неприятно от этого.
 Клэй заметил, как к Рейне подошел какой-то симпатичный молодой человек. Клэй подумал, что светловолосый юнец уж слишком с ней любезен. Ему это явно не понравилось, и он сердито нахмурился.
 – Извините, капитан Гибсон. Мне надо повидаться с женой, – перебил капитана Клэй и направился через палубу туда, где Рейна болтала с молодым человеком.
 Гибсон проследил за ним, потом хмыкнул про себя: «Корделл – ревнивец. По-моему, эта его хорошенькая женушка собирается его раздразнить. Эта красотка притягивает мужчин как магнитом. Ему будет чем заняться, если он думает, что может удержать ее для себя от них подальше».
 Лицо Клэя было словно выточено из гранита. Он остановился рядом с Рейной, прерывая легкую болтовню с галантным поклонником.
 Клэй уговаривал себя, что злится только из-за того, что решил: она что-то задумала. Иначе почему?
 – Дорогая, – подчеркнул он это слово, уверенным жестом собственника беря ее под руку, – ты представишь меня твоему знакомому?
 – Конечно, – натянуто проговорила Рейна. – Майкл Уэбстер, это мой муж – Клэй Корделл. Клэй, это Майкл Уэбстер. Майкл тоже едет в Калифорнию.
 Клэй рассвирепел. Учитывая, что Рейна едва знакома с этим молодым человеком, он решил, что она ведет себя слишком фамильярно, обращаясь к тому по имени.
 – А вы там уже бывали, мистер Уэбстер?
 – Нет, и думаю, это будет просто восхитительно. Я много слышал о Калифорнии и с нетерпением жду, когда туда приеду, – весело ответил Майкл, не обращая внимания на опасное подводное течение, скрывавшееся под цивилизованным внешним лоском Клэя.
 – Рейна, как думаешь, не пора ли нам спуститься вниз? Клэй отвернулся от молодого человека, пытаясь заставить того замолчать, но Рейна не позволила ему это сделать.
 – По-моему, еще рано, милый. Такой чудесный день! Ты же знаешь, как мне не нравилось оставаться в каюте, но приходилось из-за болезни.
 Она смотрела ему прямо в глаза, не мигая.
 – Но ты же сказала, что хочешь отдохнуть перед ужином. Разве не так? – снова подступился он, не давая ей отвертеться.
 Глаза Рейны пылали гневом. Она отказывалась подчиняться насилию и идти с ним.
 – Я вполне хорошо себя чувствую, дорогой. А если ты хочешь немного побыть в каюте, то иди один.
 Клэй был готов взорваться. Еще ни одна женщина не бросала ему вызов столь открыто.
 –. Я бы предпочел, чтобы ты пошла со мной, дорогая. Я уверен, что мы увидимся с мистером Уэбстером за ужином.
 Клэй сильно сжал ее руку. Это был угрожающий жест.
 Рейна поняла, что оттолкнула его настолько, насколько смогла в данный момент. Улыбаясь ничего не подозревающему Майклу, она обратила на него весь свой шарм.
 – Я нужна моему мужу, Майкл. Извините, увидимся позже.
 – Да, мадам, – с поклоном ответил Майкл.
 – Мы ведь увидим вас сегодня на ужине, не так ли? Она сделала вид, будто муж присоединяется к вопросу.
 – Конечно, миссис Корделл, – энергично пообещал Майкл.
 Она грациозно кивнула, когда Клэй ее уводил. Они выглядели великолепной парой, и многие глаза следили за их передвижением с молчаливым одобрением.
 Клэй не проронил ни слова, пока они не оказались в каюте. Лишь там он позволил себе взорваться.
 – Что это вы такое там делали, черт побери? – потребовал он ответа.
 – Я просто разговаривала с очень милым и очень одиноким молодым человеком, – невозмутимо объяснила Рейна.
 Она была довольна, что смогла остаться внешне спокойной, но в глубине души ей очень хотелось наброситься на него с криком, что его совершенно не касается, где она и что делает.
 – Мне наплевать, насколько одинок юный Уэбстер! Мне наплевать, что у него нет на свете ни одного друга! Это прекратится, и прекратится сейчас!
 Рейна смотрела на него из-под опущенных ресниц. Знай она Клэя похуже, подумала бы, что он ревнует, но это было невозможно. Клэй Корделл не мог ее ревновать.
 – Я обещала вам подыграть и притвориться, что мы женаты. Но это все, на что я согласилась!
 – Предполагалось, что вы будете вести себя как замужняя женщина.
 – Я не знала, что замужним женщинам не разрешается разговаривать с другими пассажирами, – парировала Рейна.
 – С одинокими мужчинами – нет. Я видел, как вы воздействуете на них своими чарами. Наивный бедняга вроде Уэбстера стал бы глиной в ваших руках. Я хочу, чтобы вы держались подальше от него. Оставьте его в покое.
 Интересно, откуда у него такое низкое мнение о ней? Он даже не знает ее по-настоящему. Рейну взбесило, что Клэй посчитал ее падшей женщиной, пытающейся обольстить молодого человека. Единственное, что ей было нужно от Майкла Уэбстера, так это помощь при побеге, если такая возможность представится.
 – Между вами и Майклом Уэбстером существует большая разница, Клэй. Он...
 – Вы правы, – перебил он. – Между нами чертовски большая разница. У него еще молоко на губах не обсохло, а я мужчина. Лучше вам это помнить.
 – Я собиралась сказать, – продолжила Рейна, тщательно подбирая слова и не обращая на него внимания, – что разница состоит в том, что Майкл Уэбстер – джентльмен.
 – Скажу вам вот что, – спокойно проговорил Клэй, когда она закончила. – Я буду вести себя как джентльмен, которым я, по вашему мнению, не являюсь, если вы будете вести себя как леди.
 Колкое замечание Клэя заставило Рейну вскипеть, но она сдержалась. Не время и не место подталкивать его к ссоре. Нужно ждать благоприятного случая.
 – Я никогда не забываю, что я леди. Это вы, кажется, забываете, – с достоинством ответила она.
 – Мне нечего забывать! – злобно возразил Клэй.
 Рейна пожалела, что каюта слишком мала. Нельзя было даже ненадолго отойти от этого мужчины и его властных манер. Надежды на настоящее уединение до Калифорнии почти не было. Кажется, Клэй был настроен более решительно, чем когда-либо, не спускать с нее глаз.
 Рейна притворилась, будто то, что он сказал, не обеспокоило ее ни в малой степени, и занялась приготовлениями к ужину. Она вынула симпатичное вечернее платье, упакованное Эмилией, и разложила его на кровати, чтобы разгладить складки. Это бледно-синее платье не так бросалось в глаза, как золотистое, но все равно подчеркивало ее красоту.
 Клэй сел рядом с кроватью и наблюдал, как она спокойно и легко движется по каюте, раскладывая вещи, которые хотела надеть вечером.
 Его лицо ничего не выражало. Она не знала о том возбуждении, что царило у него внутри. Клэй пытался понять, почему так разозлился на палубе. Он знал лишь одно: с этого момента нельзя отпускать Рейну от себя. Он был уверен, что шансы вернуть Рейну в Калифорнию окажутся гораздо выше, если он будет тщательным образом следить за каждым ее шагом.
 Оставалось более часа до ужина. Клэй почувствовал, что проявляет все большее беспокойство, надзирая за Рейной. Он явно обманывал себя. В тесном пространстве каюты он все сильнее в этом убеждался. Привлекательная фигура, грациозная походка, мягкое покачивание бедер – все это он замечал и воспринимал ее как женщину. А именно это он и пытался забыть.
 Когда Рейна капнула любимыми духами на запястье, а потом коснулась шеи, Клэй подавил стон. Аромат, которым она пользовалась, был особенный. Тонкий пряный цветочный запах, казалось, сделан специально для неё, он опьяняюще действовал на него. Это неуловимое благоухание всегда будет напоминать ему об их страстной встрече у Рандолфов и, к его большому сожалению, всегда будет его возбуждать. Он оторвал от нее взгляд и попытался думать о чем-то менее смущающем.
 Рейне хотелось закончить приготовления к ужину, но оставалось сделать только одно – приватное, женское. Раз уж Клэй жестоко обвинил ее в том, что она не леди, она решила показать ему, насколько может быть скромна.
 – Клэй...
 – Что? – грубо прозвучало в ответ.
 – Я буду очень признательна, если вы ненадолго покинете каюту. Мне надо побыть некоторое время одной.
 – Извините, – последовал прямой и твердый ответ, – я остаюсь.
 Рейне не верилось, что он отказывается уйти.
 – Клэй, будьте же благоразумны, – попросила она. – Зачем вам обязательно надо видеть, как я собираюсь? Вам наверняка есть чем заняться.
 – Вообще-то нечем. Мое самое важное дело – не спускать с вас глаз, Рейна.
 – Но мне нужно побыть одной, – запротестовала она.
 – Просто продолжайте заниматься тем, чем надо. Я постою у окна, чтобы вам не мешать.
 – Вы...
 – Да, дорогая! – усмехнулся он. – Если уж мы разыгрываем супругов, будет выглядеть достаточно странно, что вы выгоняете меня каждый раз, когда вам нужно переодеться.
 – Если кто-то спросит, скажите, что я застенчива. Клэй презрительно рассмеялся:
 – Я не против полуправды время от времени, но после того как все видели вас сегодня после полудня с Уэбстером, сомневаюсь, чтобы в это долго верили.
 Рейна холодно взглянула на него, но Клэя ни в коей мере не смутило то, что она злится. Он не обязан угождать ей. Его дело – доставить ее домой к отцу живой и невредимой.
 – К сожалению, нравится это вам или нет, вы будете находиться рядом со мной всю дорогу до Монтерея.
 Он широко улыбнулся.
 Рейне удалось не взвизгнуть от ярости. Она стояла со спокойным выражением лица и ждала. Клэй не пошевелился.
 – Ну? – потребовала она.
 Ухмылка Клэя превратилась в насмешку от ее невысказанной уступки. Ощущая победу, он передвинулся к маленькому окошечку, чтобы взглянуть на море. Он с полным восторгом обнаружил, что может совершенно четко видеть ее отражение в стекле. Она стояла у кровати и смотрела на него с возмущением.
 – Теперь все хорошо, Рейна. Мне ничего не видно, – солгал он.
 – Спасибо, – раздраженно пробормотала она, начиная расстегивать платье.
 – Пожалуйста. Знаете, я, разумеется, не пожелал бы оскорблять ваши тонкие чувства и смотреть на вас неодетую. Хотя мне кажется, что это глупость. Я уже видел вас в некотором смысле в дезабилье.
 – Очень грубо с вашей стороны вспоминать об этом, – холодно проговорила Рейна.
 – Грубо? Тогда это было довольно-таки приятно, – усмехнулся он в ответ на ее недовольный тон.
 – Почему бы вам просто не забыть об этом? Мы оба знаем, что это ничего не значило. Это была ошибка, которая никогда не повторится.
 – Вы правы, это ничего не значило, – задумчиво согласился он. – Но не думайте, что это произошло по ошибке, Рейна. Я был полон решимости остаться с вами наедине. Я просто выбрал самый простой способ.
 Рейна обрадовалась, что Клэй ее не видит, потому что болезненно покраснела при этом откровении. Очевидно, с самого начала он не считал ее целомудренной. Она сама была виновата, чуть было не отдавшись ему. Он совершенно не предполагал, что Рейна может сходить с ума от любви к нему. Клэй думал, что она все время притворяется, дразня и соблазняя его. Но он-то тоже дразнил и соблазнял ее!
 Осознавать это было больно, но Рейна все равно была рада. Пока он продолжает верить, что Рейна просто играет роль, она будет в безопасности от других унижений. Клэй никогда не узнает, что Рейна на самом деле испытывает по отношению к нему особые чувства.
 – Как хорошо, что я так облегчила вам задачу. Сарказм в ее голосе был очевиден.
 – Если бы это не сработало, я придумал бы что-нибудь другое. Рейна, я нашел бы выход, – самонадеянно ответил Клэй. – Я не собирался упускать вас второй раз.
 Рейна мысленно улыбнулась и начала раздеваться. В этот момент Клэй чувствовал себя достаточно уверенно, но если бы он узнал о ее мыслях, его настроение сразу бы испортилось. Скоро будет второй побег! Все, что для этого нужно, – подойти к берегу. Как только корабль достигнет порта, она исчезнет. И в этот раз Рейна позаботится о том, чтобы он никогда не смог ее найти!
 Пока Рейна раздевалась, мечтая о триумфальном побеге, она совершенно не подозревала, что Клэй наблюдает за каждым ее движением. Он совершил глупость, думая, что проведет Рейну. Непрошеное желание разрасталось. Клэй слишком поздно понял, что именно он и пострадает от своей уловки. Проклиная себя за глупость, он боролся с желанием, становившимся все сильнее. Страдая, он понял, что ночь будет очень длинной.




 Глава 17


 Рейна все еще сердилась, когда Клэй чуть позже сопровождал ее в роскошную столовую. От его диктаторского требования больше не говорить с Майклом Уэбстером она решила отмахнуться. Рейна надеялась, что Майкл станет настоящим союзником, и не собиралась менять свои намерения лишь потому, что, по мнению Клэя, она ведет себя не как замужняя женщина.
 Они вошли в кают-компанию, украшенную роскошными панелями. Рейна размышляла над тем, что Клэй слишком много о себе возомнил, пытаясь указывать ей, что делать. Упрямая и своевольная Рейна была полна решимости отплатить ему тем же. Даже если  ее  жизнь ненадолго станет ужасной, это того стоит. Принимая вызов, она подняла подбородок машинальным жестом, выражавшим уверенность, и приготовилась к предстоящему вечеру. Они были приглашены поужинать с капитаном. Радости Рейны не было предела, когда она увидела, что за столом сидит и Майкл Уэбстер.
 Пока Клэй вел ее через комнату, Майкл заметил их и тут же встал. Он пошел к ней навстречу с приветствиями. В его лице читалось явное нетерпение. По оценке Клэя, он выглядел почти как щенок. Когда же Рейна приветствовала его тепло и открыто, Клэй почувствовал напряжение.
 Рейна и не мечтала, что все так великолепно сработает, широко улыбнувшись Майклу.
 – Миссис Корделл, я так рад, что нас разместили за одним столом.
 Майкл видел ее улыбку и был уверен, что она улыбается только ему. Он был просто очарован ею и не видел ничего вокруг себя, кроме Рейны. Она была для него ангелом и богиней.
 – Я тоже рада, Майкл, – чистосердечно ответила Рейна.
 – Я искал возможность поговорить с вами после беседы на палубе. Это было бы просто замечательно.
 – Да, конечно, – согласилась она, совершенно не обращая внимания на Клэя, стоявшего рядом.
 Клэй кипел. Этот мальчишка нес какую-то чушь на глазах у всех! Клэю не нравилось, как Уэбстер смотрит на нее голодными глазами или как он замирает при каждом ее слове. Хотелось схватить мальчишку за воротник и встряхнуть, чтобы у того появилось хоть немного здравого смысла. Но сейчас было не время и не место для этого. Однако сохранять спокойствие было непросто. Ему удалось взять себя в руки лишь усилием воли.
 – Может быть, пойдем и сядем? – намекнул Клэй, увидев, что в их сторону смотрит капитан.
 – Ах, да...
 Уэбстер был несколько ошеломлен, когда понял, что позабыл все и вся, кроме миссис Корделл.
 – Извините. Добрый вечер, Корделл.
 – Добрый вечер, Уэбстер, – напряженно отозвался Клэй.
 Он направился к капитану Гибсону, увлекая за собой Рейну уверенным движением собственника. Молодой человек следовал за ними по пятам.
 Капитан Гибсон наблюдал за приветствием. «Эта Корделл – красавица. И хотя Уэбстер достаточно симпатичный мальчик, у него вообще нет шансов по сравнению с ее мужем», – решил он.
 Корделл – настоящий мужчина в полном смысле этого слова. По его поведению легко заметить, что он не потерпит ухаживания за женой. Гибсон надеялся, что молодой человек опомнится, прежде чем между ними произойдет какая-нибудь неприятность. Парень и минуты не протянет против ее мужа.
 Капитан поднялся, приветствуя всех троих:
 – Добрый вечер, господа! Мадам, возьму на себя смелость и скажу, что вы сегодня прекрасно выглядите! – сделал Гибсон комплимент раскатистым голосом. – Вы украшаете мой корабль.
 – Ах, капитан, вы слишком любезны, – мило ответила Рейна, пуская в ход все свое очарование. Она очень хорошо чувствовала себя рядом с сердитым Клэем, но не собиралась позволять ему прибегать к угрозам.
 – Я не любезен, дорогая. Я янки из Новой Англии до мозга костей и говорю лишь правду. Этим вечером на вас хочется смотреть не отрываясь.
 – Согласен с вами! – торопливо вмешался Уэбстер, запыхавшись от того, что поторопился придвинуть ее стул к себе.
 – Что ж, благодарю вас обоих, – снисходительно улыбнулась Рейна.
 Клэй, у которого не было выбора, указал Рейне на стул, предложенный Уэбстером.
 Рейна чувствовала его недовольство и очень радовалась этому. Грациозно присаживаясь, она одарила мужчин сверкающей улыбкой. Пусть Клэй будет раздражен! Какое ей дело? Он для нее ничего не значит, этот захватчик, нежелательный попечитель, жалкий тюремщик. Каждую минуту ей приходилось терпеть его власть. Его самоуверенное поведение раздражало Рейну настолько, что ей просто не терпелось уколоть его на людях. Хотелось ясно дать ему понять, что он не вправе ей указывать.
 Клэй был расстроен до последней степени. Он не помнил, когда сталкивался с таким количеством проблем. Нужно-то было всего лишь вернуть Рейну в Калифорнию. Увидев, что она подняла подбородок, тонко указывая на свое неповиновение, он понял, что вечер будет непростым. Она явно показывала свой нрав, и ему придется чертовски много потрудиться, чтобы проконтролировать ее.
 Клэй проигнорировал все комплименты, которыми Рейну осыпали кавалеры, и сел слева от нее. Расстановка мест его не интересовала, поскольку он не мог с этим ничего поделать, не выказав себя при этом либо ревнивцем, либо дураком. И все же он посчитал такую обстановку слишком интимной. Клэй с большим удовольствием предпочел бы массивный стол шести футов длиной, каким пользовалась команда на камбузе, причем он бы хотел, чтобы Рейна сидела на одном конце стола, а Уэбстер – на другом.
 Как только все уселись, Майкл стремительно вовлек Рейну в беседу, а та с удовольствием откликнулась, ничего не скрывая. Этого-то Клэй и опасался. Он понял, какую ошибку совершил, пытаясь заставить ее вести себя прилично. Следовало знать: будучи эгоистичной и упрямой, она поступит вразрез с любыми его желаниями. Он обругал себя за такую недальновидность. Гнев его разгорался.
 Мужчины непринужденно болтали, и их веселые беззаботные замечания начали нервировать Клэя. Он выпил бокал вина, потом еще один.
 Когда Гибсон попытался задать ему несколько вопросов, Клэй ответил резко, отбивая желание продолжать разговор. Он снова наполнил бокал вином, наблюдая за Рейной. Нужно следить за тем, что она делает.
 Клэй взглянул на Уэбстера и увидел, что молодой человек совершенно очарован его «женой». Юноша увлеченно ловил каждое ее слово, с обожанием глядя на нее. Переведя взгляд на Рейну, он обнаружил, что та смотрит на Уэбстера довольно-таки ласково.
 Клэй пришел в бешенство. Рейна прекрасно проводит время за его счет! Она использует Уэбстера просто для того, чтобы свести его с ума. Он никак не хотел согласиться, что ей это удалось, не хотел уступить ей хоть дюйм. У него появилось желание схватить Рейну за руку и оттащить обратно в каюту. Хотелось запереть ее там от алчного взгляда молодого человека. Вместо этого обстоятельства вынуждали его сидеть подле Рейны, делая вид, что ее явный флирт совершенно невинен... что это случается каждый день и что он терпит это из любви к ней.
 Ужин начался. Перед ними появлялось одно великолепное блюдо за другим, но пища не мешала Майклу Уэбстеру пытаться удерживать внимание Рейны. Он забрасывал ее вопросами, а она явно поощряла его быстрыми ответами и дружелюбными улыбками. Майкл был очарован. Он никогда не встречал такую утонченную и красивую женщину, как Рейна Корделл. Он считал ее самой замечательной из известных ему женщин и злился из-за того, что она замужем. Знает ли Корделл, как ему повезло, что она принадлежит только ему?
 Клэй ел то, что стояло перед ним, но вся пища не имела для него вкуса.
 Хорошо бы этот проклятый ужин закончился поскорее.
 Гибсон заметил, что Уэбстер увлечен красавицей миссис Корделл. Видел он и то, что ее муж совершенно не в восторге от ее общения с молодым человеком. Помня о сегодняшнем происшествии на палубе, он решил сам попытаться разрядить обстановку.
 – Миссис Корделл, – вмешался в разговор Гибсон, – насколько я понял, у вас в Калифорнии живут родственники?
 Он проигнорировал раздраженный взгляд Майкла, недовольного вмешательством в разговор.
 Рейне не хотелось говорить об отце, но чтобы сохранить внешнее спокойствие, она ответила:
 – Да, живут. Ранчо моего отца находится у самого Монтерея.
 Она с горечью подумала, что отец любит свое ранчо гораздо сильнее ее.
 – Там красивые места, – заметил капитан.
 – Сегодня вечером я говорил капитану Гибсону, как сильно тебе хочется вернуться домой, – коротко объявил Клэй.
 – О да! Я с нетерпением жду, когда мы причалим. – Рейна говорила сущую правду. – Сколько еще времени продлится плавание?
 – Если погода не испортится, мы пробудем в море самое меньшее пять дней, – ответил Гибсон.
 Рейна внутренне застонала. Еще пять дней.
 – После этого вам надо будет пересечь канал и отправиться на другом корабле к западному побережью.
 – Кажется, пройдет целая вечность, прежде чем я снова увижу отца.
 При мысли об этом Рейна разволновалась. Раньше отец был близким ей человеком. Больно было думать, что все изменилось. Хотелось, чтобы все было по-старому, но вот возможно ли это?.. Ведь между ними стоял Натан Марлоу...
 Тем временем влюбленный Майкл хотел лишь угодить ей. Пытаясь развеселить ее, он и не подумал о том, как отнесется к его задумке муж Рейны.
 – Буду рад помочь вам приятно провести время, – быстро предложил Майкл, мечтая быть в ее обществе бесконечно, провожать по палубе и слушать ее восхитительный смех.
 Рейна показалась ему превосходной собеседницей и такой милой, что он почитал за счастье просто находиться с ней рядом.
 Рейну несколько удивило подобное предложение, но она не собиралась отговаривать его, а любезно согласилась:
 – Ах, это так мило с вашей стороны, Майкл...
 Проделка Рейны разожгла ярость Клэя еще сильнее.
 Желая поставить на место молодого нахала раз и навсегда, Клэй собственническим жестом положил руку на спинку стула Рейны.
 – У этой леди есть муж, Уэбстер, – произнес он спокойным, но угрожающим тоном.
 Майкл покраснел, поняв, как сильно поторопился.
 – Простите, Корделл... я... м-м-м...
 – Ничего страшного, Майкл. Я уверена, Клэй поймет, что вы всего лишь проявили вежливость, – вступилась за него Рейна, глядя на Корделла с вызовом.
 Злость бурлила в его глазах и каждой клеточке тела. Знай Рейна Клэя получше, поняла бы, в какую опасную сторону она клонит. Клэй Корделл относился к тем мужчинам, которых можно доводить только до известных границ. Но Рейна и не подозревала, что как раз достигла точки, из которой уже невозможно вернуться обратно.
 Пребывая в ярости, Клэй наклонился поближе.
 – Со стороны Уэбстера было очень мило проявить такую заботу, дорогая. Но если ты находишь поездку скучной, я могу заменить твои прогулки по палубе и праздную болтовню более интересным времяпрепровождением, – проговорил он шепотом, явно выходя из себя.
 Он поднял локон с ее плеча и помял его пальцами чувственным жестом, явно давая понять, что относится к Рейне как к частной собственности.
 Хотя внешне Клэй и казался обожающим и преданным мужем, Рейна почувствовала в его тоне ледяные нотки и заметила в его глазах жесткость. Пусть злится! Ей все равно. Ее не запугать. Он заслужил все это и гораздо, гораздо больше.
 – О, я ни в коей мере не скучаю, Клэй, дорогой, – ответила Рейна. – Тебе же известно, как мне не терпится оказаться дома с отцом, а время иногда проходит так медленно. Ты ведь знаешь, какой печальной я была, когда болела и не могла даже выйти из каюты...
 – О да, я прекрасно знаю, какой ты была печальной и как тебе не терпится оказаться дома с отцом, – процедил Клэй сквозь сжатые зубы.
 – Вы давно не были дома, миссис Корделл? – поинтересовался Гибсон.
 – Слишком давно, капитан, – ответил за Рейну Клэй. – Ее отец чрезвычайно по ней соскучился и очень хочет, чтобы она вернулась.
 – Ничто не сравнится с любящей семьей, ожидающей вашего возвращения домой, – согласился капитан.
 Рейне хотелось крикнуть доброму капитану, что она не хочет возвращаться, что любящего дома, в котором она выросла, видимо, больше нет!
 Хотелось закричать, что ранчо Альвареса, должно быть, имеет для него большее значение, чем дочь, поскольку он даже и не потрудился отправиться за ней, а послал Клэя.
 Но она промолчала.
 – У ваших родителей большая семья, миссис Корделл? – поинтересовался Майкл, оправившись от грубого замечания Клэя.
 – Нет, у моего отца довольно-таки маленькая семья, – ответила она, не желая вдаваться в подробности и говорить об отце. – А у вас, Майкл?
 Приободренный Майкл разразился длинной речью о своей огромной семье.
 Рейна все больше поворачивала стул, чтобы сесть к Уэбстеру лицом. Тепло улыбаясь, она ясно давала понять, что полностью сосредотачивается на нем, поощряя его к рассказу о себе.
 – Вы из большой семьи. Должно быть, хорошо иметь так много братьев и сестер.
 Клэй с раздражением задумался, какое ей дело до того, какая у этого мальчишки семья. Уэбстер не интересовал его вообще, будь у того даже тридцать сестер и четыреста братьев!
 – Я знаю, мы мало говорили о семье, дорогая, но, может быть, у нас скоро будет собственный ребенок. Я очень люблю детей и не возражал бы против нескольких, если ты так уж настроена, – заметил он, желая отвлечь Рейну от болтливого молодого человека.
 Рейну застало врасплох его замечание. Она восприняла его как фальшь, обратив на него пламенный взор.
 – Я хочу когда-нибудь завести детей, но не думаю, что готова к этому сейчас.
 – Мы не должны заставлять твоего отца ждать слишком долго. Ты же знаешь, с тех пор, как твоя сестра ушла в монастырь, мы его единственная надежда на внуков.
 Ее глаза потемнели от насмешки.
 – Это совершеннейшая правда, дорогой, – подчеркнула она его ласковое обращение. – У Марии Регины явно не будет детей.
 Она специально повернулась обратно к Майклу.
 – Расскажите еще о вашей семье, Майкл. Они расстроились, когда вы уезжали?
 Он пожал плечами:
 – Я по ним очень скучаю. Но нам нужны деньги. Раньше у меня никогда не было возможности разбогатеть, так что это моя единственная надежда заработать. Я начну помогать им деньгами, как только что-то заработаю.
 – Очень благородно с вашей стороны.
 На Рейну по-настоящему произвели впечатление его искренность и решимость творить добро. Она не знала, повезет Майклу или нет, но надеялась, что он найдет способ добиться своего, когда доберется до Калифорнии.
 Клэй едва сдерживал раздражение. Он видел, что мальчишка явно раздувался от гордости после похвалы Рейны. Клэю не нравилось, что она делала из Уэбстера рыцаря в сверкающих доспехах. Казалось, Уэбстер прислушивался к каждому ее слову, не отрывая от нее горящих глаз. Рейна была польщена, явно наслаждаясь каждой минутой общения с ним. Недовольство Клэя очень скоро могло перерасти в настоящую ярость. Она выставляла его перед людьми дураком. Как только представится возможность, он вытащит ее отсюда и кое-что разъяснит.
 – Я всегда завидовала вам, мужчинам, – искренне проговорила Рейна.
 – Почему? – поинтересовался Майкл.
 – Ну,, например, вы хотели поехать в Калифорнию попытать счастья, вот и едете. Вы вольны делать то, что хотите. А теперь возьмем для примера нас с мужем. Наша жизнь на самом деле довольно-таки скучная и очень ограниченная. Меня теперь мало что волнует, – заявила Рейна со скрытым удовольствием.
 Клэй напрягся от подразумеваемого обвинения.
 – Я не знал, что ты хотела особого волнения, дорогая.
 Рейна взглянула на него и увидела в глубине его глаз молчаливую угрозу.
 – Каждая женщина хочет в жизни волнения. А еще она жаждет возможности принимать решения самой, – многозначительно проговорила она, смотря ему в глаза.
 – Ничего не понимаю, – вставил совершенно сбитый с толку Майкл. – Я думал, женщины хотят, чтобы их защищали и о них заботились.
 Рейна чуть не застонала, вспомнив, как отец тоже говорил, что хочет позаботиться о ней и защитить ее. Он лгал. Она была беспомощной перед его властью над ней.
 – Да, до известной степени, но они хотят иметь выбор, когда речь идет об их судьбе. Наше мнение никого не интересует. Иногда в делах, напрямую связанных с нашей жизнью, с нами даже не советуются. Понимаете, мы не вольны принимать решения так, как вы, мужчины. Поначалу нами руководят отцы, абсолютно не дающие нам права голоса в делах, непосредственно связанных с нами и нашим благоденствием. Потом, когда мы выходим замуж, мы вынуждены повиноваться воле мужей, не важно, в чем она состоит.
 Клэй со злостью отреагировал на ее слова, опасно сощурившись. Он взял Рейну за руку, привлекая тем самым ее внимание снова к себе. На его симпатичном лице застыла натянутая холодная улыбка.
 – Но, дорогая, ты производишь на всех неверное впечатление, – запротестовал Клэй мягким тоном, что противоречило его настроению. – У нас все не так. Сила никогда не была частью наших отношений.
 «Пока что», – мысленно добавил он. Потом он шутя продолжил:
 – Но теперь, когда я знаю твои чувства, обещаю, что с этого момента мы будем обсуждать все, что ты захочешь. Даже то, каким из моих пожеланий ты не хочешь подчиняться. – Он с пониманием взглянул на нее. – Хотя раньше я не замечал, чтобы ты проявляла в таких вопросах нерешительность...
 Рейна почувствовала, как жар колет ей щеки. Она испытывала унижение. Как смеет Клэй говорить ей такое?! Однако вместе с яростью пришло и понимание, почему он так себя ведет. Он поймал ее в ловушку и прекрасно осознает это. Ей страстно хотелось избавиться от него, но это было невозможно.
 Настанет день, Клэй Корделл! Настанет!
 Увидев, как расстроилась Рейна, Майкл испытал замешательство. Хотелось каким-нибудь образом вступиться за ее честь, но он знал, что не имеет на это права. Интересно, почему она вышла замуж за этого человека?
 – Меня и правда удивляет, что ты так считаешь, Рейна, – почти философским тоном продолжал Клэй. Он нашел повод, чтобы уйти, и хотел им воспользоваться. – Может быть, дорогая, нам нужно обсудить это поподробнее наедине? Мы ведь собираемся сохранить счастливый брак.
 Рейна подавила негодование, когда Клэй встал и потянул ее за собой.
 – Капитан, мистер Уэбстер, вы нас извините? – спокойно проговорил Клэй.
 . – Разумеется, мистер Корделл, – ответил Гибсон, в глазах которого светилось восхищение.
 Он раздумывал, сколько же еще Корделл будет терпеть необычную дружбу жены с Уэбстером. Гибсон был доволен, что Клэй Корделл такой же, как и он, – старой закалки, совершенно убежденный в том, что женщины нуждаются в сильной руке и руководстве. Капитан был уверен, что брак Корделлов будет хорошим долгим и счастливым.
 – Спокойной ночи, миссис Корделл, – тихонько проговорил Майкл, сожалея, что вечер завершается так быстро.
 – Спокойной ночи, Майкл. Может быть, увидимся завтра на палубе.
 – Это будет замечательно! – Майкл широко улыбнулся.
 – Капитан Гибсон, спасибо за ужин. Еда была восхитительная, – любезно сказала Рейна.
 – Благодарю вас, мадам.
 Клэй коротко кивнул напоследок и повел Рейну прочь из столовой.




 Глава 18


 Рейна держалась с королевским достоинством. Когда Клэй вывел ее из столовой, она высоко вскинула голову. Он практически тащил ее к каюте, сильно сжимая руку, но Рейна не собиралась показывать, что ей больно. Она была слишком горда. Когда они добрались до каюты, Клэй открыл дверь и отступил назад, чтобы пропустить ее.
 Рейна противилась, отказавшись послушно идти. Она подвергала его еще большему испытанию.
 – Входите! – произнес он низким, опасным голосом.
 Рейна была в ярости. Она услышала в его голосе угрозу, но отказалась обращать на это внимание. Она больше не выкажет перед ним страх. Рейна вошла внутрь с высоко поднятой головой. Она зажгла лампу. Войдя, Клэй не успел проронить ни слова, как Рейна набросилась на него.
 – Как вы смеете, Клэй Корделл?! – заорала она, метая молнии.
 – Замолчите, Рейна, пока не завели меня слишком далеко, – зловеще ответил Клэй.
 – Завела слишком далеко? Это вы завели меня слишком далеко! Как вы могли меня так смущать?! Как вы могли говорить такое Майклу?!
 Упоминание о Майкле подорвало самообладание Клэя. Он не собирался дотрагиваться до нее, но здравый смысл покинул его. Схватив Рейну за руки, он прижал ее к себе.
 – Майкл... какое мне дело до того, что думает о чем-либо Майкл Уэбстер? – в бешенстве воскликнул он. – Для меня есть только одна важная вещь. Я уделяю внимание только этому.
 – О да. Я знаю обо всем, что для вас важно. Деньги – вот что вас интересует... только деньги! – Ее слова прозвучали как пощечина. – Вас не интересуют честь и приличия! Вы моральный урод.
 Клэй ехидно усмехнулся:
 – А вы что – образец добродетели? Мне жаль вашего отца и человека, который хочет на вас жениться. Вы лживая, обманчивая, эгоистичная трусиха. По меньшей мере я держу свое слово.
 – Слово? – вскипела она, ударяя его в грудь кулаками. – Да ваше слово не стоит и выдоха, с которым оно произносится! Наверное, вы родную мать надули бы, если б рассчитывали получить с этого выгоду!
 Ее слова лишь подлили масла в огонь. Он быстро сжал ей запястья, легким движением заломил руки за спину, эффективно подчиняя своей воле, и дернул ее к себе.
 – Можете сдаваться, Рейна. Вы проиграли.
 – Я ни в чем вам не уступлю, – высокомерно объявила она.
 Она взглянула на него, раскрасневшись от борьбы. Клэй пожал плечами:
 – Мне совершенно не важно, уступите вы или нет. Меня интересует лишь работа, ради которой меня наняли. Я везу вас к отцу.
 – Можете попытаться, – ответила она, все еще изо всех сил стараясь вырваться.
 Разглядывая ее, Клэй не мог отделаться от восхищения, которое испытывал. Даже при таком перевесе сил она отказывалась подчиниться неизбежному. Она отчаянно боролась за свои права.
 – Я не пытаюсь, я это сделаю, – вывел он окончательный вердикт.
 – Ах вы!..
 Она с необыкновенной силой резко дернулась, пытаясь вырваться раз и навсегда.
 Это усилие нив коей мере не удивило Клэя. Он отреагировал соответственно, притянув ее еще ближе. Свою ошибку он осознал слишком поздно. Рейна тут же прижалась к нему изящными формами. Крепко держа ее, он чувствовал каждый дюйм ее тела. Клэй замер, вдруг осознав, что она женщина.
 – Отпустите!
 Рейна изгибалась, пытаясь освободиться, но это еще больше подогрело его пыл.
 Дотрагиваясь до нее, Клэй почувствовал, что ярость его ослабела. Эмоции были в беспорядке, серебристые глаза потемнели, его охватил жар. Он хотел Рейну! Хотел ее с того самого момента, как впервые увидел. Со временем это желание только росло. Он подсматривал, как она переодевается, и это раздразнило его чувства. Последние прикосновения он просто не мог вынести.
 Рейна заметила в нем внезапную перемену и попросила:
 – Отпустите меня, Клэй!
 – Не могу, – простонал он, не думая о побеге. – Не сейчас, когда я наконец-то вас нашел...
 Рейна насторожилась, почувствовав его неприкрытое желание, отразившееся в серых глубинах.
 – Нет, Клэй... -. запротестовала она, но не успела больше ничего сказать, потому что ее губы были накрыты требовательными губами Клэя.
 Рейна снова принялась бороться. Она этого не хочет. Она не хочет его!
 Но по мере того как его губы двигались по ее губам, она боролась все слабее.
 Это больше был не Клэй, ее захватчик, а Клэй, тот самый мужчина... мужчина, которого, как ей казалось, она любила.
 – Нет... – хрипло запротестовала она, когда его губы оторвались от ее губ, но он не обратил на это внимания.
 Когда он наклонился, чтобы насладиться ее шеей, она тихонько всхлипнула. Она трепетала от прикосновений Клэя. Когда он отпустил ее запястья, Рейна какое-то мгновение пыталась его отпихнуть, упираясь руками в плечи. Сопротивление окончательно закончилось, когда он принялся ласкать ее полную грудь. Внутри Рейны взорвалась страсть, которая долго не могла вырваться наружу. Со стоном подчинения она прекратила борьбу и с удовольствием прильнула к его твердой груди.
 Злость и ненависть превратились вдруг в бурю возбуждения. Их захватил поток желания.
 Клэй поцеловал ее еще раз, значительно продлив поцелуй. Они упивались друг другом, ощущая вкус желания. Слишком долго они отказывались признавать его, слишком долго боролись с ним. Снедающую страсть больше нельзя было утаивать, нельзя было отрицать.
 Они припали друг к другу, задыхаясь, отказываясь думать о том, что происходит между ними. Времени для логических размышлений не осталось. Время было лишь для того, чтобы чувствовать, реагировать, покоряться безудержному желанию, пылавшему у обоих внутри.
 Рейна мягко застонала от предвкушения, когда его губы оторвались от ее губ и снова принялись исследовать впадинку под горлом, выискивая чувствительное пульсирующее местечко. Клэй легко поднял ее на руки и положил на кровать, осыпая страстными поцелуями. Он лег рядом с ней. И в это мгновение их взгляды встретились.
 Это был подходящий момент, чтобы остановить овладевшее ими сумасшествие. Это был подходящий момент, чтобы бросить друг другу обвинения и вернуться к ненависти, но этого не произошло. Вместо этого Клэй склонился над Рейной. Его губы осыпали ее губы короткими мягкими и нежными поцелуями. Потом Рейна притянула его к себе для глубоких страстных поцелуев, бормоча его имя почти в агонии.
 – Клэй...
 – Ах... Рейна, – простонал в ответ ее имя Клэй, испытывая неприкрытое желание.
 Он прижал ее своим весом, а она прильнула к нему, раскрыв свои объятия.
 Рейна знала, что всегда хотела именно этого, с того дня на станции... с той самой ночи.
 Клэй расстегнул лиф, осыпая пылкими ласками ее грудь и приводя ее в восторг. Он передвинулся ниже, чтобы запечатлеть горячие влажные поцелуи на шелковистой плоти, а она притягивала его ближе, смакуя опытные прикосновения.
 В ее женском сердце росла тоска, которую, как знала Рейна, мог успокоить только Клэй. Она отчаянно хотела его. Ни один мужчина никогда не вызывал в ней таких необузданных чудесных эмоций. Она будто не могла подобраться к нему достаточно близко, будто не могла получить достаточно поцелуев или прикосновений. Рейна не хотела, чтобы это когда-нибудь закончилось.
 Он поднялся над ней, чтобы еще раз захватить ее губы. Теперь поцелуй был нежным, но в нем было такое обещание, что у Рейны закружилась голова.
 – Я хочу тебя, Рейна, – объявил он хриплым от любви голосом. – Я хочу тебя больше, чем когда-либо хотел женщину.
 – Я тоже хочу тебя, – прошептала она, притягивая его обратно для поцелуя.
 Ей не хотелось говорить. Хотелось лишь Клэя и радости познать его полностью.
 После ее приглашения Клэй больше не мог ждать. Он начал нетерпеливо снимать платье и белье, в которое она так тщательно облачилась еще пару часов назад. Он вспомнил, как смотрел на отражение в окне каюты. Это воспоминание заставило его страсть разгореться еще сильнее.
 Когда он снова склонился над ней и поцеловал ее, Рейна была готова.
 Ощущение было невероятно приятным. Ее полная грудь была примята его сильным телом, а его длинные изящные ноги с твердой мускулатурой прижимались к ее мягким нагим бедрам.
 Клэй ласкал ее шелковистое тело. Его руки непрерывно двигались, рисуя узоры на атласной коже. Он накрыл руками ее грудь, омывая ее поцелуями. Потом передвинулся ниже, чтобы поддразнить изящный изгиб ее талии. Затем поднялся наверх, чтобы снова поцеловать ее, и погладил бархатистые бедра, побуждая их раздвинуться. Клэй излучал жар и бурное желание. Ласки его искали темный сладкий вход для любви.
 Рейна выгнулась вперед, удивившись его бесстыдству, но почти тут же расслабилась. Он успокоил ее каким-то бормотанием и начал ритмический массаж, приведший Рейну в состояние восторга. Рейна чувствовала себя порабощенной, почти целиком погруженной в удовольствие.
 – Клэй... ах, Клэй...
 Она почувствовала, что двигается вместе с ним, отвечая на его ласки.
 Его прикосновения стали более частыми. Клэю хотелось доставить Рейне удовольствие, показать, какое восхищение можно испытать от удовлетворенной страсти. Глубоко внутри ее пульсировало желание, которое постоянно набирало силу. Пылкие ласки стали все более возбуждающими. Казалось, Клэй требует от ее тела ответа, которого она никогда раньше не ощущала. Когда он еще раз покрыл ее грудь жадными поцелуями, Рейна не была готова к ошеломляющему возбуждению, взорвавшемуся внутри ее.
 Рейна задрожала в его руках, когда все ее стройное тело охватил экстаз. Она сжимала его руками изо всех сил, и ее захлестывали одна за другой волны физического блаженства. Его имя слетело с ее губ, когда она уносилась на стоячей волне любви. Когда отшумел последний пульсирующий взрыв страсти, Рейна лежала, не имея сил пошевелиться, в баюкающих объятиях Клэя.
 Клэй смотрел на нее. Его темные глаза стали неистовыми и потемневшими от эмоций, которые трудно было понять. Он ощутил необыкновенную гордость от того, что доставил ей удовольствие. Клэй никогда не встречал женщину, которая бы так откликалась на его прикосновения. Ее совершенно не хотелось отпускать.
 – Рейна... – прошептал он.
 Глаза Рейны распахнулись при звуке его голоса. В ее лице были мягкость и незащищенность. Она вздохнула и закрыла глаза, когда он наклонился, чтобы еще раз поцеловать ее.
 Жар едва сдерживаемого желания Клэя все еще требовал выхода.
 – Ты нужна мне, – медленно проговорил он между страстными опьяняющими поцелуями.
 Рейна почувствовала жар его тела. Ей хотелось познать высшую любовь к нему, совершенство соединения с ним, познать его так, как лишь женщина может познать мужчину.
 – Да, да... пожалуйста...
 Поощрение заставило чувства Клэя воспарить. Он разделся, и Рейна ощутила рядом с собой горячее мужское тело.
 – Клэй...я...
 – Тсс, просто позволь любить тебя, – попросил он, снова принимаясь ее целовать.
 Рейна чувствовала слабость. Она была ошеломлена, когда пылкие поцелуи и умелые ласки Клэя снова разожгли в ней костер страсти. Это удивило ее, но удивило и то, что она могла отвечать Клэю с такой полнотой и простотой, вызывая в нем ответную реакцию.
 Желая доставить ему такое же удовольствие, какое он доставил ей, она начала отвечать на его прикосновения, исследуя его широкую мускулистую грудь с рельефными мышцами. Ласки ее нарастали, она двинулась ниже, к талии и животу. Когда Клэй застонал от ее чувственных жестов, Рейна ощутила женскую гордость. Она никогда не понимала, какую власть может иметь женщина над мужчиной, и испытала удовольствие от того, что может возбудить его точно так же, как и он ее.
 Невинное бесстыдство Рейны заставило желание Клэя вырваться из-под контроля. Он больше не мог ждать возможности испытать ее любовь. Он поднялся над ней, войдя в нее.
 Ее глаза расширились от такого чуждого и такого прекрасного ощущения. Рейна имела понятие о том, что происходит между мужчинами и женщинами, но знала лишь основное. Реальность его мужественности оказалась гораздо более волнующей, чем она себе представляла. Она напряглась, ожидая того, что будет дальше.
 Клэй не торопился, хотя и чувствовал, как она напряглась от ожидания. Поведение Рейны немного удивило его. Он считал ее опытной в общении с мужчинами.
 – Спокойно... – проговорил он.
 Он снова целовал и ласкал ее до тех пор, пока не почувствовал, что напряжение исчезло. Тогда он очень осторожно поднял ее бедра, чтобы она смогла принять его, и устремился в нее целиком.
 То, что она девственница, Клэй понял только тогда, когда нарушил этот легкий барьер. Это шокировало и устыдило его. Он остановился, держась прямо, хотя его тело и требовало удовлетворения, сокрытого сейчас в ней.
 – Рейна... – прохрипел он.
 Клэй пытался сдерживаться, но страсть была слишком сильна, чтобы долго сопротивляться ей. Сомнения были отброшены, когда он понял, что больше не в силах сдерживаться. Он хотел ее, нуждался в ней и не мог больше ждать возможности обладать ею.
 Клэй задвигался, нежно и мягко погружаясь в глубины ее женской сути. Сначала Рейна оставалась неподвижной, но он продолжал целовать и ласкать ее. Желание вспыхнуло в ней с новой силой. Скоро она совпала с ним в самом чувственном и естественном ритме.
 От ее отклика Клэй увеличил темп, испытывая потребность добраться до пика страсти, желая забрать ее с собой. Они двигались в ритме любви, поднимаясь и опускаясь, давая и принимая, пока над ними после бури желания не возникла радуга, осыпая их завораживающими искрами абсолютного восторга.
 Клэй и Рейна лежали в объятиях друг друга. Их тела все еще были соединены. Не хотелось ни шевелиться, ни разговаривать. Хотелось испытывать спокойный комфорт от утоленной страсти. Пришло время нежных ласк, время мягкого покоя.
 Сжимая Рейну в объятиях, Клэй был совершенно одурманен. Никогда в жизни он не испытывал такого восторга. Прикосновения к ней, ее запах, триумф от обладания взволновали его как никогда. Он закрыл глаза, не желая слишком задумываться над этим. Было так приятно прижимать ее к себе.
 Рейна покоилась в его объятиях, положив голову на широкое плечо. Ее мысли были в приятном беспорядке. Она была слишком далека от реальности, с которой скоро придется столкнуться. Не хотелось сейчас задумываться о будущем. Она думала только об удовлетворении, которое испытывала, лежа в его объятиях. Спокойная дремота овладела ею, дыхание стало ровным. Она забылась блаженным сном.
 Рейна медленно пробуждалась, открывая глаза навстречу хрустальным солнечным лучам, проникавшим через иллюминатор. Утро... Она начала потягиваться и перекатываться на кровати, когда дремоту пронзили мысли о страстной ночи.
 Клэй! Господи, что она натворила! Она замерла, потом тихонько повернулась и взглянула на него.
 При виде захватчика, мирно дремлющего рядом и казавшегося необыкновенно красивым, она разволновалась. Во сне он казался значительно моложе. Резкость черт сгладилась, непослушный темный локон, падающий на лоб, придавал Клэю почти мальчишеский вид. Рейна хотела протянуть руку и убрать с его лица волосы, но мудро воздержалась. Девушке не хотелось его пока будить. Она была слишком смущена... слишком обеспокоена. Нужно упорядочить мысли и понять, что произошло.
 Ее взгляд опустился ниже, лаская широкие мощные плечи и сильную, покрытую волосами грудь. Краска слегка залила щеки Рейны при воспоминании о том, как чудесно было произошедшее. Ей нравилось быть прижатой к нему, нравилось, как кудрявые волосы на его груди прикасались к ее чувствительным соскам.
 Взгляд Рейны скользнул еще дальше. Она восхищалась тем, как изящен Клэй. В нем не было ни унции лишней плоти. Рейна посчитала особенно привлекательным то, что количество волос, покрывавших его грудь и живот, соблазнительно уменьшалось чуть ниже талии. От этого места его было не разглядеть: нижняя часть тела была укрыта одеялом.
 Именно тогда Рейна вспомнила, что они заснули обнаженными в объятиях друг друга. Значит, ночью он поднимался, чтобы набросить на них обоих одеяло.
 Странная нежность наполнила ее при мысли о его поведении. Воспоминания приводили ее во все большее смущение.
 Это же Клэй Корделл, прихвостень ее отца... ее Немезида... а теперь и ее любовник. Рейна не понимала, что именно она испытывает по отношению к нему.
 Знала Рейна лишь то, что его прикосновение лишило ее собственной воли. В нем было нечто непреодолимое, сделавшее отказ невозможным. Да она и не хотела этого.
 Интересно, что же испытывал он? Она была почти уверена: то, что произошло между ними, было также необыкновенно и для него.
 Их соитие было волшебным. Трудно подобрать слова, чтобы описать произошедшее.
 Улыбка тронула ее губы. Конечно, теперь все изменилось между ними. Рейна вдруг захотела поговорить с ним об этом, обсудить свои чувства. Она подняла голову, надеясь, что Клэй проснулся, и обрадовалась, увидев, что его серебристые глаза внимательно вглядываются в нее.
 Клэй разглядывал ее молча. Хотелось доверять ей. Как бы хотелось думать, что это возможно! Вчерашний вечер был неожиданно волнующим. Он этого не ожидал, но ранее усвоенный урок и сейчас омрачил его мысли. Он был осторожен. Судя по ее улыбке, он сделал вывод, что все это игра. Внутренний голос предостерегал, что ей нельзя доверять. Он знал: она сделает все, что сможет, только бы достичь цели. Значит, ее надо выслушать, заранее настроившись против всего, что она скажет.
 – Клэй... – нерешительно начала она. – Нам нужно поговорить. То, что случилось прошлой ночью...
 – Было особенным? – осторожно предположил Клэй.
 – Да. Это было чудесно. Это так много между нами меняет.
 Когда Клэй проснулся и увидел, что Рейна внимательно разглядывает его, он на мгновение пожелал, чтобы их отношения были другими, но потом, когда она заговорила и принялась лгать, наступило отрезвление. Ее простодушные слова и нежная улыбка вызвали в нем лишь раздражение. По опыту он знал, что Рейна не произносит искренне ни одного слова. Он слушал ее с непроницаемым лицом, а потом задал вопрос особенно грубым тоном:
 – Скажи, Рейна, что именно это меняет?
 Она моргнула, удивленная его холодностью, но улыбка не померкла.
 – Все, – ответила она.
 В его глазах не было совершенно никакой теплоты.
 – Не думаю, – заявил он саркастическим тоном.
 – Почему?
 – Послушай, Рейна, на меня случившаяся между нами близость не подействует. Я видел, как ведут себя такие женщины, как ты.
 – Такие женщины, как я? – простодушно повторила она.
 Клэй фыркнул, показывая, что не верит, и встал с кровати. Он быстро и уверенно надел брюки.
 – Оставь это. Не трать время, думая, что убедишь меня. Ты отдалась мне прошлой ночью безо всяких больших чувств. Я не поверил бы этому. Знаю, как женщины манипулируют своим телом, чтобы заигрывать с мужчинами. Если думаешь, что сможешь воспользоваться своей красотой, чтобы я тебя освободил, ошибаешься. Ты направляешься домой к отцу.
 Холодное жестокое заявление убило все нежные чувства, которые она питала по отношению к нему. Она отругала себя за глупые мечты о том, будто что-то могло измениться. Как же можно было забыть, что между ними существуют лишь враждебность и недоверие! Как можно было ему так отдаться! Гнев и сильная ненависть к нему разгорелись в ее темных глазах.
 – Зачем мне убеждать тебя, что это было любовное соитие? Разумеется, с моей стороны любви в этом не было, – резко принизила она ситуацию.
 Ее слова только усилили его недоверие. Все это было игрой.
 – Тогда мы оба все знаем, – спокойно проговорил Клэй, надевая и застегивая рубашку.
 Он видел в ее лице ненависть и знал, что все время был прав.
 – Ты хищник, Клэй Корделл! – обвинила она, испытывая необходимость выплеснуть на него злость и обиду. – Тебя послали, чтобы найти меня и привезти домой, а не пользоваться мной в тот момент, когда я была беспомощна и беззащитна!
 Ее слова уязвили. Она была девственницей. Но чувство вины быстро улетучилось, когда он вспомнил, что она хотела его так же сильно, как и он. Клэй выразительно рассмеялся:
 – Беспомощна и беззащитна? Ты? Да я не встречал женщины, которая была бы в состоянии позаботиться о себе еще больше!
 – Проклятие! Надеюсь, ты сгниешь в аду! – прошипела Рейна.
 – Ты не первая, кто мне этого желает, да я уверен, что и не последняя, – проговорил он с насмешливой улыбкой.
 От расстройства глаза обжигали слезы, но Рейна справилась с ними. Она не хотела показывать ему, как сильно он ее ранил. Он никогда не узнает, что его холодный отказ принес ей гораздо больше боли, чем обман отца. Рейна встала, завернулась в одеяло и, не оглядываясь, отошла к окну.
 – С этого момента держись от меня подальше. Не смей до меня дотрагиваться! – медленно произнесла она ледяным тоном.
 – Тебе не из-за чего волноваться, Рейна. То, что случилось прошлой ночью, не повторится.
 Он выждал минуту, смотря на ее прямую спину, потом вышел из каюты, плотно закрыв за собой дверь.




 Глава 19


 – Сеньор Луис!
 Шестилетний сын служанки ворвался в конюшню, ища хозяина ранчо.
 – Он здесь, Карлос! – откликнулся старший конюх Винсенте из задней части конюшни, где они с хозяином обсуждали дела. – Что такое важное случилось, что ты позволил себе нас перебить? – сделал он замечание, когда ребенок подбежал к ним.
 – Меня послала мама! – ответил мальчишка, задыхаясь. Он бежал всю дорогу. Мальчик перевел дух и обратился прямо к хозяину:
 – Сеньор Луис, вам нужно сейчас же пройти со мной к дому!
 Он взял руку Луиса и нервно потянул.
 – Ох, Карлос! – Луис воспротивился мальчику, не желая, чтобы его тащили без каких-либо объяснений. – Разве ты не видишь, я сейчас занимаюсь делами с Винсенте... Да что же это такое? На что мне нужно обратить внимание?
 – Мама велела найти вас и тут же привести! Она просила передать, что он здесь! – выпалил Карлос.
 – Кто здесь? – спросил Луис, испытывая возбуждение. Он решил, что Корделл наконец возвращается с Рейной или пришло какое-то известие о дочери.
 – Американец!
 Слова мальчика подтвердили его надежды. Он торжествующе улыбнулся. Скоро Рейна будет дома. Он знал это. В конечном счете дела пойдут на лад.
 – Спасибо, Карлос, – проговорил счастливый Луис. – Беги обратно в дом и скажи матери, что я сейчас приду.
 – Да, сэр.
 Улыбаясь от того, что хорошо выполнил поручение, мальчик побежал к дому.
 – Сеньор! Все хорошо?
 Винсенте заметил, как светится от счастья хозяин, и был доволен, потому что в последнее время тот был особенно мрачен.
 – Все очень хорошо, – ответил Луис довольно. – Я вернусь позже, и мы продолжим обсуждение.
 – Да, сэр.
 Расстояние до дома никогда не казалось Луису таким большим, как в этот раз. Он торопился навстречу Корделлу, зная, что этот человек рано или поздно вернется. Конечно, он надеялся, что это произойдет пораньше.
 Последний раз они говорили больше месяца назад. С тех пор Луис нетерпеливо ждал от него вестей по поводу пропавшей дочери.
 Недели, прошедшие с момента расставания, были для него трудными. Он был вынужден лгать Натану о Рейне, говорить, что она уехала навестить тетушку, живущую к югу от Сан-Диего. Тот верил, но по мере того, как проходили недели, Луис задумывался, сколько еще он сумеет его обманывать.
 Теперь, когда Корделл вернулся, волнения позади. Если только Рейна найдена.
 Рейна!.. Мысли о ней вселяли в Луиса беспокойство и неуверенность. Он любил дочь, но был в ярости от ее непокорности. Она никогда раньше не приносила ему таких огорчений, и он не понимал, что на нее нашло. Конечно, она не была так уж расстроена браком с Марлоу. Этот человек симпатичен, богат, и у него есть все нужные связи. Луис не видел ни одной причины, по которой Рейна могла бы возражать.
 И все же Рейна – его единственная дочь. Когда они снова поговорят, он даст ей возможность объяснить свое поведение. Неясный страх, что он может никогда больше не увидеть ее, и опасения, что ей причинили какой-то вред во время побега, будоражили его мысли. Луис отгонял их от себя, отказываясь думать даже о возможности этого. Рейна слишком много для него значит. И конечно, она жива и здорова. А если ее и нет здесь сейчас, значит, она скоро появится. Корделл не подведет. Он вернет ее.
 Войдя в дом через кухню, Луис задержался, чтобы умыться. Затем он пошел в главную гостиную, где его ожидал гость. Он уже собирался с удовольствием позвать Корделла, как вдруг его черные глаза увидели Натана Марлоу. При виде американца Луис почувствовал неприятные ощущения в желудке. Ему надоело без конца обманывать.
 Он крепко выругался про себя и устремился вперед, пытаясь не обращать внимания на холодный пот, внезапно выступивший на лбу.
 – Натан! – весело воскликнул Луис, протягивая руку. – Какой приятный сюрприз!
 Натан поднялся со своего места, чтобы ответить на приветствие будущего тестя.
 – Луис, как приятно видеть вас снова! Они пожали друг другу руки.
 Луис предложил напитки, но Натан отказался, предпочитая перейти прямо к делу. Они присели.
 – Что привело вас на ранчо Альвареса сегодня? – спокойно поинтересовался Луис.
 – А как вы думаете? – ответил гость с легкой улыбкой. – Я приехал повидаться с Рейной.
 – Ах... с Рейной... – В голосе отца прозвучало лишь разочарование, однако его сердце сжимал страх.
 – Она вернулась, да? – настаивал Натан.
 – Очень жаль, но нет.
 – Но предполагалось, что она вернется два дня назад. Я специально выждал еще день, чтобы дать ей возможность отдохнуть от поездки.
 – Это было очень мудро с вашей стороны. Я знаю, что говорил вам, будто она уехала на несколько недель. Но вчера я получил известие, что она желала бы пожить у тетушки еще какое-то время.
 Натан прищурился, всматриваясь в Луиса.
 – Ничего не случилось, Альварес?
 – Нет, – быстро запротестовал тот, – конечно, ничего. Что могло случиться?
 Он разыгрывал простодушие, вопросительно смотря на гостя, будто испытывал крайнее удивление от такого предположения.
 Мгновение Натан вглядывался в него.
 – Она ведь скоро вернется, не так ли? Я скучаю и хочу обсудить с ней множество вопросов по поводу нашей свадьбы.
 – Не стоит волноваться, Натан. Моя дочь скоро будет дома. Вы об этом узнаете. Просто ей очень захотелось пожить еще немного у тетушки, поскольку, став замужней женщиной и неся полную ответственность за домашнее хозяйство, она не сможет уезжать надолго.
 – А-а, понятно. Может быть, время, проведенное порознь, поможет нам понять, насколько сильно мы в действительности любим друг друга.
 – О да, конечно, я в этом уверен, – проговорил Луис, чувствуя себя загнанным в угол.
 «Где же Рейна? И где Корделл?»
 – Знаете, я с нетерпением жду свадьбы. Это будет событием в обществе.
 – Я в этом уверен. Моя дочь будет самой красивой невестой, какую когда-либо видел Монтерей.
 – Не сомневаюсь в этом, – заметил Натан и поднялся, собираясь уехать. – Пожалуйста, передайте ей мои наилучшие пожелания и напишите, что я с нетерпением жду ее возвращения.
 Луис встал, чтобы проводить гостя.
 – Я так и сделаю. Только жаль, что вы проделали весь этот путь зря. Вы уверены, что не останетесь и не воспользуетесь моим гостеприимством, чтобы переночевать? Обратно в город путь неблизкий.
 – Я очень признателен вам за приглашение, Луис, но у меня в Монтерее срочное дело. Если бы моя невеста и впрямь вернулась, я предпочел бы развлечься. А раз ее еще нет, лучше я вернусь к работе.
 – Понимаю, разумеется. Я извещу дочь о вашем посещении, а как только узнаю точную дату ее приезда, сообщу вам.
 – Хорошо. До свидания...
 Они еще раз пожали друг другу руки и попрощались. Луис испытал лишь облегчение, наблюдая, как американец уезжает по главной аллее. Не верилось, что он успешно закончил разговор и сумел избавиться от Натана хотя бы еще на несколько недель. Луис глубоко вздохнул. Как только Натан пропал из виду, он вернулся в дом и налил себе двойную порцию самого лучшего виски.
 По пути в город Натан пребывал в раздумьях. Он заметил тревогу пожилого человека и не мог взять в толк, почему будущая невеста доставляет тому проблемы. Эта мысль показалась ему странно волнующей. Он собирался получить настоящее удовольствие от приручения Рейны Альварес.
 Натан не сомневался, что она появится к свадьбе, потому что считал Луиса способным контролировать дочь. Он был совершенно уверен, что свадьба состоится, как и планировалось. Что с того, что именно сейчас ее нет? У него есть Лилли, а у той есть все, что ему когда-либо было нужно от женщины.
 Чарли Стивенс, худой темноволосый молодой человек с нервным взглядом, сидел в задней части салуна «Золотая подкова» в Монтерее, попивая пиво и играя в карты с двумя приятелями. Это были блондин с торчащими зубами по имени Баки Портер и тощий рыжеволосый вспыльчивый Рекс Джонс.
 Чарли считался главным в их небольшой компании. Он хоть и притворялся добродушным, но был очень обеспокоен. Казалось, последнее время все шло наперекосяк, и его это нервировало.
 Несколько недель назад, когда шериф Маколи арестовал Девлина О'Кифа за убийство Сантаны, Чарли и его приятели сильно разволновались. Это явно давало им возможность не попасться на крючок. А теперь все сложилось крайне неудачно. Дело казалось таким очевидным, но шериф почему-то тянул с судом. Это совершенно не устраивало Чарли. Он не мог понять, почему Маколи испытывает сомнения. Чарли, конечно же, не хотел, чтобы тот слишком много возился с расследованием. Он боялся, что шериф может кое-что выяснить.
 Чарли сделал большой глоток пива. Он понимал, что должен что-то предпринять. Нельзя рисковать тем, что расследование возобновится. Нужно защитить себя и сделать так, чтобы этот О'Киф взял на себя вину и заплатил за убийство Сантаны.
 – Знаете, парни, думаю, пора брать дело в наши руки, – задумчиво пробормотал Чарли, обращаясь к компаньонам.
 – Ты говоришь про Сантану? – нервно поинтересовался Рекс. – Это тянется слишком долго. О'Кифа должны были бы уже повесить.
 – Что ты от нас хочешь? – поинтересовался пьяный Баки, которому не терпелось скрыть все, что указывало бы на их причастность к преступлению.
 – Ну, сначала нам понадобится кое-какая помощь. Мы не можем сделать это сами... нас будут подозревать.
 Чарли откинулся на стуле, делая вид, что совершенно расслабился, потом медленно заговорил громким голосом, чтобы скрыть свое волнение:
 – Кто-нибудь здесь наверняка знает, что тот самый Дейв О'Киф, убивший Сантану, все еще посиживает в тюрьме. С ним обращаются как с королем, а старик Педро гниет в могиле!
 Рекс сразу понял, что должен делать.
 – Ты хочешь сказать, что его еще не собираются судить? – злобно потребовал он ответа.
 – Ага, – ответил, подыгрывая, Баки, – стыд и позор! Этот человек точно виновен!
 По толпе в баре прошел заинтересованный шепот.
 – Я знаю, – согласился Чарли, видя, что люди начали прислушиваться, и специально поддерживая спор.
 – Они нашли достаточно улик, чтобы арестовать его, а теперь их недостаточно для суда? – недоверчиво продолжил Рекс, пытаясь спровоцировать людей.
 – Они и правда нашли улики, но, думаю, шериф почему-то еще не уверен, – заявил Баки.
 – Не уверен? Насколько надо быть уверенным? – крикнул Чарли, стуча опустевшей пивной кружкой по столу.
 – Я знаю, что это были за улики, – отозвался Баки. – Я слышал, что какие-то вещи О'Кифа были обнаружены на месте преступления, а в его седельных сумках нашли кучу денег, происхождение которых он не может объяснить.
 – Он точно виновен! – заявил Рекс.
 В салуне послышались одобрительные возгласы. Толпа начала колебаться. Чарли был доволен – именно этого он и хотел.
 – По-моему, он виновен, хотя, возможно наш шериф – трус. Может, Маколи чего-то боится?
 Говоря это, Чарли снова повысил голос.
 – Ага! Какого черта он стал бы тогда ждать? Педро Сан-тана был нашим другом! – согласился Рекс.
 – Да! Педро любили все! – поддакнул Баки.
 – А его убийца все еще в тюрьме!
 Мужчины в баре все больше и больше интересовались спором. Они тоже не понимали, почему задерживается суд над О'Кифом. Общее настроение явно играло Чарли на руку. Лица становились враждебнее, а гул голосов – громче.
 Чарли увидел свой шанс и воспользовался им:
 – Мы разберемся с этим сами! Пойдем к тюрьме и выполним работу шерифа, раз он так боится делать ее сам!
 Из толпы слышались громкие возгласы одобрения. Атмосфера накалилась. Все заволновались и заговорили о жестокости, с какой был убит Сантана, а также о том, что правосудие нужно вершить быстро.
 – Все, кто находится здесь, знали Педро. Как можно просто сидеть и делать вид, что ничего не произошло? О'Киф убил его, это ясно как день. Этот человек виновен! Он должен ответить за свое преступление! – подстрекал толпу Чарли.
 – Чего мы ждем? – воскликнул Баки. – Давайте сделаем это!
 Чарли агрессивно вскочил:
 – Идем!
 – Они правы! Мы слишком долго ждали! – крикнул кто-то в ответ. – Идем!
 В самом конце бара, почти у стены, сидел Уилли Эндрюс, седой старожил. Он потягивал виски и слушал разговоры. Когда толпа начала выражать открытую враждебность по отношению к шерифу, он заволновался. В судах Линча нет ничего хорошего. От этого страдают невинные люди. Он посчитал, что толпа становится опасной. Когда послышался чей-то возглас по поводу того, что они сделают работу за шерифа, если тот так уж боится ее выполнять, Уилли понял, что нужно действовать. Изо всех сил стараясь не шуметь, он выбрался из задней части бара и побежал к тюрьме.
 – Добрый вечер, Молли, – поздоровался шериф Маколи с молодой женщиной, принесшей Девлину ужин.
 – Добрый вечер, шериф, – ответила Молли. В этот вечер ее голос был немного мягче, чем обычно, но Маколи этого не заметил.
 – Должно быть, сегодня О'Киф проголодался. Он высматривает тебя последние полчаса.
 Известие доставило ей удовольствие, и она улыбнулась:
 – Думаю, тогда мне лучше поторопиться и отдать ему ужин.
 Сегодня вечером у нее была еще одна причина, чтобы поторопиться.
 Маколи указал ей жестом на заднюю дверь и снова сосредоточился на бумагах, разложенных на столе. С того момента как Дентону не удалась попытка побега, шериф начал доверять О'Кифу и стал уважать его. Он не боялся за безопасность Молли, когда та исчезла у камер, потому что знал, как заключенный относится к этой молодой женщине. Это стало ясно не только из его поведения в день смерти Дентона, но и по тому, как он относился к ней во время ежедневных встреч.
 Маколи подумал о заключенном и о грозившем ему ужасном будущем. Шериф знал, что должен скоро обратиться в суд с делом против О'Кифа. Это его тревожило. Судя по общему мнению жителей города, можно было предположить, что в приговоре Дейву не сомневались. Но с момента смерти Эйса Дентона он убедился, что Дейв не является убийцей Сантаны. Этот человек казался приличным и вряд ли мог хладнокровно застрелить незнакомца.
 Маколи добился успеха на своем поприще, обычно опираясь на собственные подозрения. Именно поэтому он пока не настаивал на суде над Дейвом, продолжая надеяться, что найдется нечто, что послужит оправданием молодого человека. Он все-таки верил, что Корделл вернется и докажет невиновность друга. Неизвестно, что произошло с другим охотником за преступниками, но хорошо бы тот поскорее появился.
 Шериф расстроенно вздохнул. Нельзя ждать слишком долго. У людей могут возникнуть подозрения по поводу его мотивов. Шериф-то догадывался, что этот человек невиновен. Но простая догадка без доказательств не убедит присяжных и не станет весомой уликой для суда. С трудом отогнав мысли об осложняющейся ситуации, он снова вернулся к работе.
 Молли вошла в тихий тюремный блок и увидела, что Дейв растянулся на койке.
 – Шериф сказал, что вы голодны, – проговорила Молли, радостно улыбаясь.
 – Я умираю с голоду, Молли. Что вы сегодня принесли? Дейв улыбнулся ей своей великолепной улыбкой, поднимаясь с койки и радуясь ее приходу.
 Она была единственной причиной, ради которой стоило жить в эти долгие и мучительные дни. Она всячески поддерживала Дейва, и в нем еще теплилась надежда.
 Молли быстро рассказала, что сегодня в меню. Дейв заметил, что она не так весела, как всегда. Он почувствовал ее тревогу и задумался над тем, может ли он ей как-то помочь.
 – Что-то случилось? – наконец не выдержал Дейв, серьезно вглядываясь в лицо девушки в ожидании ответа.
 – Нет, ничего... – слишком быстро ответила она, отворачиваясь и вызывая еще большие подозрения.
 – Что вы подразумеваете под «ничего»? – мягко упрекнул он. – Вас что-то беспокоит, я вижу это по вашим глазам и улыбке. Расскажите мне, может, я сумею помочь.
 Молли всегда считала, что довольно-таки хорошо скрывает эмоции, и удивилась, каким образом Дейв уловил ее настроение. Никто больше не заметил, что она взволнованна и несчастна.
 – Понимаете...
 Она думала о матери, которая становилась все слабее. Болезнь просто уничтожала ее.
 – Что такое?
 Если бы не железные прутья, разделявшие их, Дейв обнял бы ее. Хотелось ее утешить, как-то подбодрить и уменьшить ее страхи. Он проклинал закон, державший его в клетке, словно животное.
 – Моя мать... – тихонько призналась Молли.
 – Ей не лучше?
 Вчера она сказала ему, что ее мать больна, но это было лишь беглым упоминанием.
 – Ей хуже, – с мукой в голосе произнесла она. – Я не хотела идти на работу и оставлять с ней лишь братишку Джимми, но знала, что миссис Харви уволит меня, если я не появлюсь.
 – А что доктор? Он ее осмотрел? Разве он не может помочь?
 – Мама говорит, я не должна его звать. Мы все еще должны ему с тех пор, как Джимми в последний раз болел. Она отказывается принять милостыню, – призналась Молли. – Я все время надеюсь, что ей станет лучше, но она слабеет. Жар вообще не спадает, я начинаю бояться...
 В ее изумрудных глазах блеснули слезы. Она боялась, что мать не поправится. Дейв больше не мог сдерживаться. Он взял ее руку через прутья и притянул поближе.
 – Она поправится, Молли.
 Хотелось успокоить ее, но Дейв понимал, что не может предпринять ничего такого, что помогло бы ей. Если бы Клэй был в городе, можно было бы попросить друга помочь ей. Дейв же, запертый в одиночестве, был беспомощен.
 При мягком прикосновении Дейва Молли посмотрела на него блестящими от слез глазами.
 – Надеюсь, вы правы. Не знаю, что бы делала без нее.
 – Все будет хорошо, вот увидите.
 – Хотелось бы вам поверить.
 Молли улыбнулась робкой улыбкой сквозь слезы. Они с пониманием посмотрели друг на друга. Ее сердце затрепетало, когда она заметила мягкость и нежность в его голубых глазах.
 Дейв увидел в ее взгляде надежду и отчаяние. Вдруг ему пришла на ум одна мысль. Он был почти уверен, что его дни сочтены, а раз уж он не в состоянии помочь себе сам, может быть, его деньги помогут ей. Он явно не смог бы воспользоваться ими на том свете, а если на них можно сделать кое-что хорошее здесь...
 – Шериф! Вы не могли бы подойти на секунду? – позвал он.
 Маколи услышал его. Молли отодвинулась от Дейва, когда вошел шериф.
 – В чем дело? – поинтересовался Маколи, не понимая, почему девушка так печальна.
 – У вас находится награда за поимку Дентона, так?
 – Да.
 – Что ж, половина этих денег по закону моя. Я хочу, чтобы вы отдали мою долю Молли.
 – Что?
 – Послушайте, мы оба знаем, что я не смогу ими воспользоваться, так что просто отдайте ей мои деньги, – распорядился Дейв. – Ее мать больна, ей нужен врач. Я собираюсь оплатить лечение.
 – Вы уверены, что хотите этого?
 – Абсолютно.
 Дейв взглянул на Молли и увидел, как она удивлена.
 Маколи потребовалась минута, чтобы достать половину денег из запертого ящика стола, где они хранились до приезда Корделла. Он вернулся к камере и передал деньги девушке на глазах у Дейва.
 – Я... я не могу взять их у вас...
 Молли ошеломленно подняла глаза от денег, которые держала в руках, взглянув на человека за прутьями. Ее сердце переполняли эмоции по поводу его великодушия. Таких людей она никогда еще не встречала. Он был так добр!
 – Конечно, можете. Как жаль, что я не могу сделать для вас ничего другого, – проговорил Дейв мягким тоном, одновременно пресекавшим всякие споры.
 От того, что увидел Маколи, его вера в невиновность Дейва стала еще сильнее. Убийца не дал бы девушке деньги.
 – Дейв... спасибо.
 Молли взглянула на него сияющими глазами.
 Они не успели сказать ничего больше, потому что услышали, как в контору кто-то вбежал, распахнув дверь и с силой захлопнув ее.
 – Шериф Маколи! – завопил мужчина.
 – Что такое?
 Маколи уловил в голосе мужчины настоящий страх и поторопился посмотреть, что же происходит.
 – Что-то случилось?
 – Случится как пить дать, прямо здесь!
 – Что вы имеете в виду? – потребовал уточнения шериф.
 – Я говорю про «бдительных»!
 – «Бдительных»?
 Шериф немного побледнел.
 – Ага. Они в салуне, все бушуют, потому что О'Кифа еще не повесили. Они собираются прийти сюда и сами это сделать! Нужно что-то срочно предпринять!
 – Черт побери!..
 Маколи устремился к оружейному складу за винтовками. Хорошо бы заместитель Картер был здесь, но шериф сам услал его из города на ближайшие два дня. Против толпы он будет один.
 – Держи! – протянул он Уилли винтовку.
 – Нет, сэр, – покачал тот головой. – Я не собираюсь останавливать их. Я просто сделал что мог – предупредил вас заранее. Что вы будете делать дальше – ваше дело.
 Уилли быстро выбежал из конторы и пропал в ночи, предоставив Маколи одному разбираться с бушующей толпой.




 Глава 20


 Маколи колебался одно мгновение, потом быстро выключил свет и запер дверь. Он знал, что у него мало шансов остановить толпу, если люди ворвутся в контору. Но он не мог отдать им О'Кифа. Нужно что-нибудь предпринять, чтобы защитить его. Маколи был убежден в невиновности О'Кифа. Он схватил ключи и побежал обратно к камерам.
 – Молли, мне понадобится помощь, – серьезно сказал он и мрачно посмотрел на нее.
 – Что происходит? – спросила она.
 Внезапная перемена его настроения заставила ее нервничать. Что-то было явно не так.
 – Похоже, горячие головы салуна думают взять исполнение закона в свои руки.
 – Вы хотите сказать?..
 – Линчующая толпа, – откровенно признался шериф. – Мне сказали, что сейчас они направляются сюда.
 – Нет! – выдохнула она, глядя на Дейва испуганными глазами. Невозможно было подумать, что ему грозит опасность.
 Дейв слушал, держась за прутья решетки. Он весь напрягся, когда шериф объявил новость. Дейв ожидал конца в ближайшие дни, но не думал, что это случится сегодня вечером.
 – Послушайте, Молли, я хочу, чтобы вы прокрались наружу через черный ход и увели с собой О'Кифа. Спрячьте его в каком-нибудь безопасном месте, пока я за ним не приду.
 – Маколи, я не хочу, чтобы она вмешивалась, – запротестовал Дейв. – Это слишком опасно. Она может...
 – Замолчи, О'Киф! Я отвечаю за тебя и твою безопасность. Это моя проблема! – резко перебил его шериф и повернулся к девушке: – Молли, если вы не заберете его, я не могу гарантировать, что утром он будет жив.
 – Все настолько серьезно? – спросила она.
 – Вы это сделаете? Я могу вам доверять?
 Маколи внимательно смотрел на нее, пытаясь прочесть ее мысли.
 Молли взглянула на Дейва, стоявшего в клетке, словно пойманное дикое животное. Она знала, что у него нет шансов на выживание, если толпа ворвется сюда. Молли спросила себя: может ли она доверять ему? Не долго думая она приняла решение: Дейв нуждается в ее помощи. Может ли она не помочь ему после того, что он для нее сделал?
 – Да, я согласна. Что именно мне нужно сделать?
 – Выйдите с ним незаметно и спрячьте его, пока все не успокоится. Сможете?
 – Смогу, – решительно заявила она.
 Шериф взглянул на арестанта, когда открыл дверь.
 – А как насчет тебя, О'Киф? Могу я тебе доверять или ты убежишь при первой же возможности?
 – Я не собираюсь бежать, – ответил Дейв, смотря ему прямо в глаза.
 Маколи кивнул и без колебаний распахнул дверь, освобождая его. Вдруг они услышали недовольное бормотание приближающейся толпы пьяных людей. Послышался громкий стук в дверь.
 – Уходите отсюда, пока они не зашли с черного хода!
 Молли взглянула на Дейва первый раз не сквозь решетку. Он встретился с ней взглядом. Пару секунд они смотрели друг на друга и молчали, потом она протянула ему руку. Дейв взял ее в свою большую твердую мозолистую руку.
 Шериф открыл заднюю дверь.
 – Молли, девочка, будь осторожна!
 – Вы тоже, шериф! – прошептала она, выводя Дейва из тюрьмы в темный переулок.
 Она все еще сжимала в свободной руке деньги, которые он ей дал.
 – Спасибо, Маколи, – сказал Дейв.
 Маколи проследил, как они ускользнули в ночную тьму, потом закрыл дверь и запер ее на засов. Погасив свет, он приготовился к встрече с разъяренной пьяной толпой, желавшей свершить собственное правосудие.
 В переулке было темно, когда Молли и Дейв бежали рука об руку. Она хорошо знала местность и направилась в противоположную от приближающейся толпы сторону. Дейв держался рядом. Шум толпы немного стих, когда беглецы приблизились к перекрестку, но они еще не могли расслабиться.
 Затем они замедлили шаги. Молли прошла немного вперед, чтобы оглядеть улицу.
 – О нет! – выдохнула она.
 – Что такое?
 Дейв замер, опасаясь стычки. У него не было оружия, которым он мог бы защищаться.
 – Кто-то идет, – нервно ответила Молли.
 – Проклятие! – прошептал он, думая, что еще немного и их поймают. Но ему хотелось, чтобы она покинула это место целая и невредимая. – Молли, можете идти. Уходите отсюда. Я смогу найти выход сам.
 Молли улыбнулась, понимая, что он волнуется о ней больше, чем о себе.
 Она поняла, что приняла правильное решение, а значит, Дейва необходимо спасти.
 Молли немного поколебалась, а потом чрезвычайно удивила Дейва, схватив его с силой, какую было трудно в ней представить, и обвив его шею руками. Он не успел произнести ни слова, как она страстно поцеловала его. В этот момент по переулку прошли мужчина и женщина. Молли видела девиц легкого поведения, которые таким образом предлагали себя, и понадеялась, что прохожие примут ее игру за чистую монету.
 Мужчина и женщина не принадлежали к «бдительным». Это были леди и джентльмен, совершавшие вечернюю прогулку. Они увидели двоих, заметили деньги, зажатые у Молли в руке, неодобрительно фыркнули и поторопились по своим делам.
 Поцелуй стал их маскировкой. Молли подумала, что никому не придет в голову, что Девлин О'Киф стоит в переулке и целуется с девушкой. Она решила, что это превосходная уловка на тот случай, если прохожие окажутся членами общества «бдительных».
 Молли никогда раньше не целовала мужчину таким образом и, уж конечно, не ожидала, что это будет что-то означать. Опасность момента в сочетании с откровенным поцелуем Дейва сделали Молли слабой и податливой.
 Дейв был захвачен врасплох хитростью Молли и хотел сказать, что это была великолепная проделка. Так бы он и сделал, если бы она не ошеломила его силой своего поцелуя. Предполагалось, что их объятия фальшивые. Все вокруг должны были подумать, что они занимаются на задворках запрещенной любовью. Но в чувствах, охвативших его, не было ничего непристойного.
 Он мечтал об этом все прошедшие дни. Но даже в самых нежных картинах, появлявшихся в его воображении, он никогда не думал об объятиях с Молли. Ее поцелуй был самым чудесным из того, что когда-либо с ним происходило. Когда их губы соприкасались снова и снова, Дейв не испытывал сомнений в том, что она единственная для него женщина в целом мире. Ему нечего ей предложить, он не может обещать ей никакого будущего. У него нет ничего... даже свободы.
 Дейв в темноте переулка поклялся про себя, что докажет свою невиновность и будет оправдан. Он хотел, чтобы она полностью доверяла ему.
 Когда пара прошла, Дейв и Молли отшатнулись, с удивлением смотря друг на друга во тьме ночи. Молли пришла в себя, когда в переулке эхом раздался рев толпы. Она поняла, в какой опасности находится Дейв. Его жизнь висит на волоске.
 – Идем! Нам нужно торопиться!
 Молли снова взяла его за руку, и они зашагали дальше.
 Тихо двигаясь по опустевшей улице, они старались идти уверенно и неторопливо, чтобы не привлекать к себе внимание. Молли и Дейв напряглись, когда пересекали улицу, на которой находилась тюрьма. Увидев толпу, состоявшую из примерно двадцати пяти пьяных хулиганов, злобно круживших у входа в здание, они вздрогнули. Дейв и Молли не увидели шерифа Маколи, хотя знали, что он где-то там. Он держит оборону и дает им драгоценное время для того, чтобы уйти.
 Неспешным шагом Молли и Дейв добрались до ее дома. Она была бледна; ее руки тряслись, когда она смотрела на Дейва.
 – Нам это удалось, – тихо сказал он. – Молли, вы рисковали ради меня жизнью. Я очень вам благодарен.
 – Вы тоже рисковали ради меня жизнью... или забыли? – Ее глаза сияли от гордости, потому что она смогла ему помочь.
 – Нет, не забыл, но вы не обязаны были это делать. Вы могли оставить меня там. Не обязательно было подвергать себя опасности.
 – Я не могла оставить вас на растерзание толпы. Они могли вас убить!
 Дейв встретился с ней взглядом.
 – Может быть, для вас, Молли, было бы лучше, если бы вы в это не вмешивались.
 – Нет, – прошептала она, – я так не думаю.
 Она смотрела на него, желая, чтобы все было по-другому, но знала, что сказок не бывает. Она не принцесса, а Дейв не принц на белом коне, приехавший ее спасать. Дейва обвиняют в убийстве, его безопасность зависит только от того, сможет ли она прятать его в своем доме до тех пор, пока за ним не придет шериф. Он теперь значит для нее слишком много. Она его любит. Несмотря на то что все остальные считают его виновным, она в глубине души знает, что он не хладнокровный убийца.
 Они уже были готовы броситься в объятия друг друга, но тут из спальни матери вышел Джимми.
 – Молли? – спросил он, переводя взгляд с сестры на чужого человека, стоявшего в центре комнаты. – Что ты делаешь дома?
 – Джимми...
 Молли удивилась, увидев его, потом взяла себя в руки.
 – Это мой знакомый, который пробудет у нас некоторое время. Дейв, это мой брат Джимми.
 – Здравствуй, Джимми. Не возражаешь, если я пробуду здесь пару дней?
 Дейв почувствовал напряженный взгляд мальчика и улыбнулся. Ему понравилось, что брат защищает сестру.
 Джимми удивился, что к нему первый раз в жизни обращались как к хозяину дома. Его самоуважение значительно возросло, он попытался улыбнуться Дейву.
 – Нет... Не возражаю, если Молли не против.
 Его озадачило эта ситуация, но он решил положиться на мнение сестры. Приводить всех подряд домой было не в ее характере.
 – Молли, мама...
 Молли тут же сосредоточилась. Дейв был сейчас в относительной безопасности, поэтому она снова заволновалась о матери.
 – Как она?
 – Не знаю...
 – Дейв, подождите здесь. Мне нужно взглянуть на нее, – сказала Молли, скрываясь в спальне матери.
 Джимми последовал за ней.
 Оставшись в одиночестве, Дейв огляделся. Стол, три стула, угол для кухни, потертая мебель – вот все, что находилось в помещении, считавшемся гостиной. Две спальни, двери которых выходили в гостиную, тоже были меблированы по-спартански. Но дом содержался в безупречной чистоте. Дейв был поражен.
 В это время Молли и Джимми стояли у кровати матери.
 – Как она себя чувствует? – нервно спросила Молли, встав на колени у кровати и дотронувшись до лба матери.
 Лоб горел:
 – Она была очень тихой, – с волнением ответил Джимми. Мальчик мужественно сдерживал слезы. – Я боюсь...
 – Не волнуйся, все будет хорошо. Я хочу, чтобы ты сбегал за доктором.
 – Доктор? А как мы заплатим? Ты же знаешь, что говорила мама. Мы уже должны ему слишком много, – сказал Джимми, удивленный ее распоряжением.
 – Я знаю, но нам поможет Дейв. Он собирается заплатить доктору.
 – Он?
 Дейв предстал ему в новом свете. Никто не помогал им раньше, не считая доктора. А мать слишком горда, чтобы позволить им снова пользоваться его благотворительностью.
 – Да, но ты должен кое-что сделать для нас... для меня.
 – Что?
 – Мы не можем никому рассказывать, что Дейв находится у нас.
 Брат нахмурился. Он не привык ничего держать в секрете.
 – Как это?
 – Доверься мне сейчас, а я обещаю объяснить тебе все потом.
 – Конечно, – серьезно ответил он, – мы ведь всегда могли доверять друг другу. Правда?
 – Ты здорово вырос, – прошептала она, – наш отец гордился бы тобой.
 Джимми смутился и пробормотал:
 – Что мы будем делать, когда я вернусь с доктором?
 – Что-нибудь придумаем. Просто помни, что никто, совершенно никто не должен знать, что он здесь, обещаешь?
 – Хорошо, обещаю. Молли обняла его.
 – Беги за доктором. Я буду ждать тебя здесь.
 – А как же работа? Разве тебе не надо возвращаться?
 – Надо, но я вернусь после ухода доктора. Сейчас мама важнее.
 Когда мальчик покинул дом, Дейв ожидал, что Молли вернется в гостиную. Когда же она не появилась, он подошел к приоткрытой двери. Дейв увидел, что Молли склонилась над больной матерью и вытирает ей лицо влажным платком.
 – Молли, могу я вам помочь? – тихонько произнес он, не желая мешать матери Молли.
 – Нет, я пытаюсь устроить ее поудобнее, – ответила Молли, намочив платок, выжав его и положив больной на лоб.
 Потом она медленно поднялась и подошла к Дейву.
 – Нужно найти, где вам спрятаться, пока доктор не пришел.
 – Просто скажите, что мне делать.
 – Вам... вам придется побыть в моей спальне. Напряжение возросло.
 – Неизвестно, когда вернется Джимми. Может, через пять минут, может, через два часа. Нужно учесть все варианты.
 Дейв видел страх в ее глазах, и ему хотелось защитить ее.
 Необходимо было облегчить ее состояние. Повинуясь инстинктам, он подошел к девушке и обнял ее. Она замерла, борясь со слезами. Молли слишком долго страдала, а Дейв был нежным и понимающим. Он утешал Молли, пока она плакала, понимая, что ему хорошо с ней. Мягкая женственность ее тела контрастировала с его жесткими мужскими очертаниями.
 – Ты особенная, Молли... – сказал Дейв хриплым голосом.
 Молли ощутила нечто необычное... тепло... и... Дейв был таким нежным и заботливым. Она не встречала никого, похожего на него. При мысли о том, что она может скоро потерять его, ее глаза наполнились слезами, и Дейв заметил это.
 – Ах, Молли, я так хочу, чтобы у тебя все было хорошо! Будучи не в силах противостоять своему желанию, он поцеловал ее. Это был поцелуй любви, полный страсти.
 Молли оттолкнула его. Она боялась, что их могут прервать и Дейва поймают.
 – Тебе нужно прятаться. Ты знаешь, что случится, если тебя здесь найдут?
 Дейв усмехнулся, нежно и ласково дотронулся до ее щеки, потом молча вошел в комнату и закрыл дверь. Молли напугали чувства, охватившие ее. Он овладел ее мыслями, и Молли смущенно вздохнула.
 Лежа на кровати, закинув руки за голову, Дейв прислушивался к звукам ее удаляющихся шагов. Она вернулась к матери. Оставаясь в укрытии, он молился, чтобы доктор поскорее пришел. Хотелось, чтобы все было хорошо, если не для него, то хотя бы для милой и нежной Молли.
 Шериф Маколи стоял один перед конторой, готовый встретиться с толпой пьяных мужиков, направлявшихся к нему. Он стоял неподвижно, прижимая к груди пистолет.
 Шериф заговорил, когда они подошли к нему совсем близко:
 – Идите по домам! В моем городе не будет самосуда.
 – Мы никуда не пойдем! – крикнул Рекс. – Мы пришли за О'Кифом и хотим посмотреть, как вершится правосудие!
 – О'Киф под моей охраной. Он предстанет перед судом, когда придет время. Тогда правосудие и свершится, – спокойно ответил Маколи.
 – Мы не согласны! – завопил Баки. – Мы знаем, что он виновен! Повесим мерзавца!
 Толпой овладела жажда крови, она двинулась вперед. Маколи не собирался отступать. Он прицелился, и толпа остановилась.
 – Я же сказал, что О'Киф находится под моей охраной.
 – Сколько ты собираешься охранять его? Сантана сейчас гниет в могиле, а этот мерзавец спокойно посиживает в тюрьме! – громко крикнул Чарли, желая поддерживать толпу в разгоряченном состоянии.
 – Закрой рот и отправляйся домой! – пригрозил Маколи. – Шевелитесь! Я не хочу, чтобы у кого-то из вас были неприятности.
 – А мы не хотим, чтобы неприятности были у тебя, шериф, просто отдай О'Кифа, и мы уйдем.
 – Убирайтесь отсюда! Не вынуждайте меня стрелять!
 – Шериф не собирается его отдавать. Возьмем его сами! – завопил кто-то, и все снова двинулись вперед.
 Маколи выстрелил в воздух.
 – Следующий, кто двинется – покойник, – объявил он, указывая пистолетом прямо на вожаков. – Надеюсь, вы уверены, что ради этого заключенного стоит умереть, потому что если вы попытаетесь ворваться в мою тюрьму, один из вас уж точно умрет.
 – Всех нас не убьешь! – огрызнулся Рекс.
 – Нет, – спокойно ответил шериф, – но первый человек получит пулю в лоб. Подумайте об этом.
 Рекс не был героем, как и остальные. Под непоколебимым взглядом шерифа и дулом пистолета запал толпы значительно снизился.
 – Так что? – настаивал Маколи. Толпа начала рассеиваться и отступать.
 Чарли был в ярости, но знал, что сейчас ничего не сможет сделать. Он вернулся обратно в салун вместе с Рексом и Баки.
 – Должно быть, кто-то предупредил его, что мы идем! – кипел он. – Маколи явно ждал нашего появления.
 – Ага, но кто?
 – Не знаю, но выясню, – пообещал Чарли, когда они вернулись в бар.
 Доктор Лайл Риверз, представительный джентльмен с опрятной седой бородой и усами, услышал стук в дверь. Он удивился, увидев маленького Джимми Маги.
 – О, Джимми, рад тебя видеть! – радушно поздоровался он.
 Он любил семью Маги, считал их хорошими честными людьми, хотя сейчас они и переживали трудные времена.
 – Доктор Риверз, идемте со мной! – воскликнул мальчик.
 Джимми скрывал волнение, но сейчас он хотел добраться до дома как можно скорее.
 – Что такое? Что случилось?
 – Моя мать, сэр, очень больна! Вы пойдете? Сейчас?
 – Это настолько серьезно?
 – Да, сэр. Она больна уже несколько дней. У нее жар, лучше ей не становится. У Молли есть деньги. Она вам заплатит, не волнуйтесь, – добавил он, не желая, чтобы доктор подумал, что они просят о благотворительности.
 Доктор взглянул на него с нежностью, поскольку знал, что для этой семьи важно не быть ни у кого-то в долгу. Доктор торопливо взял сумку.
 – Идем?
 Мальчик сопровождал его весь длинный путь домой.
 – Извини, что так долго, Молли, но у тюрьмы были большие беспорядки, – сказал Джимми сестре, как только они добрались до дома.
 Путь Джимми и доктора пролегал мимо тюрьмы. Они были свидетелями той сцены, которая там разыгралась, а доктор остановился, чтобы поговорить с Маколи о том, что произошло.
 – Беспорядки? – переспросила Молли, надеясь, что никто не заметил ее страха.
 – Разгоряченная толпа пыталась напасть на тюрьму, чтобы повесить заключенного. Но шериф не из тех, кто прощает. Он не успокоится, пока не поймает зачинщика.
 – Это ужасно, но, слава Богу, ничего серьезного не произошло. Шериф Маколи – хороший человек.
 – Конечно, он очень умен. Шериф сказал, что узнал о беспорядках заранее и переместил О'Кифа из тюрьмы в безопасное место. Сегодня вечером никого не повесили.
 – Хорошо.
 Молли притворилась удивленной.
 – Вы ведь носите в тюрьму еду из ресторана, да? – неожиданно поинтересовался Риверз.
 – Да, и за это время я хорошо узнала О'Кифа. Он довольно приятный человек. Интересно, где шериф его спрятал?
 – Никто не знает, а Маколи не говорит. Это даже к лучшему, учитывая все обстоятельства. А теперь давайте займемся вашей матушкой. Ваш брат сказал, что она болеет уже несколько дней.
 – Да, сэр.
 Молли привела врача в спальню матери.
 Внимательно осмотрев Эйлин Маги, доктор Риверз вывел Молли из комнаты, оставив Джимми ухаживать за матерью. Он вручил Молли несколько пакетиков с лекарствами.
 – Смешивайте это с горячим чаем и позаботьтесь, чтобы она много пила. Если получится, пусть выпьет еще. Если завтра улучшения не будет, пошлите за мной. Но надеюсь, что этого не потребуется.
 – Да, доктор Риверз, спасибо. Вот ваши деньги.
 – Нет, Молли, оставьте их себе. Они могут вам понадобиться.
 – Мы так много вам должны! Я настаиваю! Возьмите по крайней мере за просроченный счет, – улыбнулась Молли, – о котором вы никогда не упоминаете. Пожалуйста, доктор Риверз, позвольте мне оплатить хоть что-то.
 – Ну хорошо, дитя мое, ладно.
 Он с неохотой взял деньги.
 – Надеюсь, завтра вашей матери станет лучше. Эти лекарства должны помочь.
 – Спасибо, – ответила она.
 Когда врач ушел, Молли позвала Дейва.
 – Теперь вы можете выходить.
 – Я думал, что он никогда сюда не доберется, а потом – что никогда отсюда не уйдет.
 – Я тоже, – согласилась Молли. – Но он, слава Богу, пришел. Вы слышали все, что он сказал?
 – Да, – ответил Дейв, хмуро посмотрев на Молли. – Я волнуюсь за Маколи. А что, если они вернутся? Ему грозит опасность, а он собирается пойти на это лишь ради меня.
 – Это его работа, Дейв, – возразила Молли, не желая, чтобы Дейв чувствовал себя виноватым.
 – Не его работа защищать человека, обвиняемого в убийстве, от пьяной толпы.
 – Его. Вас ни в чем не признали виновным! Вы ни в чем не виноваты!
 Дейв взглянул на нее, удивленный ее горячностью.
 – Вы и правда так думаете?
 Молли вспыхнула, а потом призналась:
 – Да, конечно! Вы не убивали Сантану. Готова поспорить на свою жизнь.
 Преданность Молли удивила его.
 – Вы правы, Молли. Я не убивал Сантану, но, кроме Клэя, вы единственная, кто мне верит.
 – Думаю, вы ошибаетесь. Шериф Маколи не позволил бы вам уйти со мной, если бы не доверял вам.
 – Это верно, но мне нужны доказательства, чтобы убедить суд.
 – Вам нужно верить, что все будет хорошо. Молли подняла на него сверкающие глаза.
 – Верить... – медленно повторил Дейв. – Но иногда надеяться так трудно...
 – Я знаю, но просто помните, что я и Клэй верим вам. Я никогда не брошу вас! – пылко пообещала Молли.
 – Надеюсь, что вы правы, – вздохнул Дейв.
 – Молли... – плаксиво позвал Джимми из соседней комнаты.
 – Мне нужно к матери, – извинилась она, жалея, что приходится прекращать общение с Дейвом. – Мы поговорим позже.
 – Не волнуйтесь, – улыбнулся он. – Я буду ждать вас здесь.
 Их взгляды на мгновение встретились, потом она отвернулась, чтобы узнать, что понадобилось Джимми.




 Глава 21


 Берта Харви метнула на Молли леденящий взгляд, когда та вернулась в ресторан некоторое время спустя.
 – Где ты была? Ты ушла отсюда более двух часов назад, и с тех пор я тебя не видела и не слышала!
 Молли всю дорогу придумывала, что скажет хозяйке, и была готова изложить ей свою версию произошедшего.
 – У тюрьмы были беспорядки, когда я там находилась. Разве вы об этом ничего не слышали?
 – Беспорядки? – Глаза Берты зажглись при мысли о каком-то волнении в городе. – Что за беспорядки?
 Дела в ресторане шли своим чередом. Она совершенно ничего не слышала о том, что произошло.
 – Там толпа пыталась захватить арестанта.
 – Захватили? – жадно поинтересовалась Берта. Она уже целую вечность ждала, что арестанта повесят.
 – Нет, – ответила Молли, не желая рассказывать больше, чем надо.
 – А арестант?
 – Думаю, с ним все в порядке, но точно я не знаю.
 – Что ты этим хочешь сказать?
 – Очевидно, шериф подозревал, что кое-что может случиться, поэтому перевел О'Кифа куда-то в безопасное место.
 – Ты выяснила, куда именно? – настаивала Берта. Молли начинала нервничать от требовательных вопросов.
 – Нет, он не сказал.
 – Ты спрашивала?
 – Нет, – ответила Молли, не понимая, в чем дело. С чего бы Берте интересоваться, где арестант?
 – Я так и подумала, – усмехнулась Берта. – Какая от тебя польза? Ты ведь совершенно не переживаешь по поводу наших потерь!
 – Потерь? – Молли ошеломил такой ход мыслей.
 – Да! Если О'Кифа перевели из тюрьмы на постоянное место, им больше не понадобится наша еда. Мы потеряем там неплохие легкие деньги.
 – Вы говорите о деньгах, когда под угрозой находится человеческая жизнь!
 Пожилая женщина окинула ее ледяным взглядом.
 – Меня интересуют деньги. О'Киф меня не интересует. Любой, у кого есть хоть одна извилина, знает, что этот человек – убийца и вор.
 – Суда еще не было.
 – Это лишь формальность. Его повесят, – уверенно заявила Берта. – Вот что я скажу тебе, Молли. Могу поспорить, что эти горячие головы не отступят. Если они были так раздражены, как ты сказала, они будут продолжать искать его, а когда найдут...
 Молли не смогла сдержать дрожь, когда представила себе банду диких мужчин, выволакивающих Дейва из ее дома.
 – Шериф защитит его.
 – Один человек не может остановить целый город! – злобно произнесла хозяйка, повернулась и вышла из комнаты.
 Смотря ей вслед, Молли почувствовала, как внутри у нее все похолодело. Если Дейва будут настойчиво искать, как она сумеет обеспечить его безопасность? Она не может допустить, чтобы с ним что-нибудь случилось. Но какая от нее польза? У нее даже нет пистолета!
 Мысль о том, что Дейва убьют, терзала Молли. Зная, что будет уволена за ранний уход, она продолжала работать, но все ее мысли были сосредоточены на том, чтобы как можно скорее добраться до дому и удостовериться, что Дейв все еще там и в безопасности. Она знала, что от нее теперь зависит его жизнь, а это – большая ответственность. Надо поговорить завтра с шерифом. Если он захочет, чтобы Дейв оставался у нее в доме, так тому и быть, но надо попросить у него пистолет. На всякий случай.
 Дейв нервно мерил шагами гостиную в доме Молли. Джимми ухаживал за матерью, а Дейв пребывал наедине со своими мыслями. По мере того как проходили часы, мысли становились все более безрадостными.
 Дейв очень волновался, но он больше переживал за Молли, а не за себя. Его присутствие в доме подвергает ее опасности. Сама мысль о том, что она может как-то пострадать из-за него, уже беспокоила Дейва. Хотелось защитить Молли, а не подвергать риску. Хотелось позаботиться о ней, а не искать защиты.
 Мысль о собственной беспомощности приводила Дейва в бешенство. Он привык решать проблемы и встречаться с опасностью с высоко поднятой головой, а не прятаться и красться, словно вор в ночи. Дейв чуть было не рассмеялся такой невольной аналогии, но сравнение было слишком горьким.
 ...Он остановился посреди комнаты и вздохнул,. Трудно было сидеть запертым в тюремной камере, но еще труднее добровольно ограничить себя стенами дома Молли. Хотя дверь была заперта изнутри и никто не мог воспрепятствовать ему, Дейв знал, что не уйдет.
 Молли предложила воспользоваться ее кроватью. Несмотря на отсутствие всякого желания поспать, он решил ненадолго прилечь. Поначалу, когда она предложила свою постель, он заспорил с ней, говоря, что с радостью поспит на полу, но она была непреклонна. Кровать Джимми была достаточно велика, чтобы они поместились там вдвоем. Да это, наверное, всего лишь на одну ночь.
 Дейв растянулся на мягкой кровати, наслаждаясь комфортом после стольких недель, проведенных на тюремной койке. Подушка и одеяло хранили тонкий милый запах Молли. Даже простое пребывание поблизости от нее наполняло его теплотой и странным ощущением благополучия. Он лежал на спине и смотрел в потолок, вспоминая, что Молли обошла перед уходом обе комнаты и удостоверилась, что занавески наглухо задернуты. Она очень просила его оставаться в укрытии, если вдруг кто-нибудь появится у двери. Прошло много лет с тех пор, как кто-то о нем заботился. Дейв почувствовал, как сильно ему это нравится.
 Пока Дейв лежал, его мысли перескакивали с одного на другое. Он тихонько возблагодарил Бога за то, что Маколи так быстро среагировал и отпустил его из тюрьмы. Маколи нравился ему настолько, насколько это было возможно с учетом обстоятельств. Он пожелал ему здоровья.
 Его душа леденела от мысли, что линчеватели могут продолжать его разыскивать. Дейв знал, что их действия могли возбудить общественное мнение против него и заставить шерифа обратиться в суд до возвращения Клэя.
 Дейв поморщился при мысли о суде. Он не мог предложить никаких оправданий, никаких доказательств, что никогда в жизни не был на ранчо Сантаны. Мог лишь дать слово, но, учитывая общее мнение города о нем, его честное слово мало что значит. Безусловно, угроза повешения очень реальна. И все же он не хотел верить в такую несправедливость. Наконец-то он нашел женщину, которую сможет полюбить. Но пока он не будет оправдан, если вообще возможно такое оправдание, нельзя выказывать ей свои чувства. Совершенно отчаявшись, он не заметил, что Джимми вышел из спальни и смотрит на него, стоя в дверях.
 – Как себя чувствует твоя мама? – поинтересовался Дейв, озабоченный тем, что ей могло стать хуже. – Тебе нужна помощь?
 – Она спит, – ответил Джимми, продолжая с любопытством разглядывать его и медленно приближаясь. – Вы – это он, да?
 – Кто «он»? – удивился Дейв.
 – Тот человек из тюрьмы, которого они хотели повесить... О'Киф.
 Мгновение Дейв молча всматривался в мальчика, потом сказал правду:
 – Да, это я.
 Джимми понимающе кивнул. Он казался гораздо старше своих восьми лет.
 – Я понял, что это вы. Я знал, что у Молли есть серьезная причина прятать вас таким образом.
 – Благодарю тебя за то, что ты промолчал.
 Мальчик пожал плечами:
 – Я обещал Молли. – Он помолчал, потом задал дерзкий вопрос: – Почему вы убили Сантану?
 Дейв пал духом. Неужели все считают его виновным?
 – Я его не убивал, – спокойно ответил он, – но, кажется, все думают, что так оно и было.
 – Почему?
 – Шериф нашел часть моего серебряного пояса на ранчо Сантаны, а это предположительно указывало на меня как на преступника. Но вся правда в том, что я никогда не был на ранчо Сантаны и не стрелял в него. Не знаю, как та улика там оказалась.
 – И что вы собираетесь теперь делать?
 – Я мало что могу предпринять. У меня есть друг по имени Клэй. Он пытается помочь мне освободиться, но пока я могу всего лишь сидеть, ждать и надеяться, что меня признают невиновным.
 – Должно быть, Молли считает, что вы невиновны. Иначе она никогда не привела бы вас с собой, – прямо заявил Джимми.
 – Я рад, что она в меня верит. А ты, Джимми? Что ты думаешь?
 Джимми на мгновение задумался, а потом заговорил с детской ясностью и открытостью:
 – Если Молли говорит, что вы невиновны, я тоже вам верю. Вы ведь не собираетесь сбежать или сделать что-то подобное, да?
 – Нет, я не убегу. Если я это сделаю, люди и в самом деле решат, что я виновен, – с горячностью ответил Дейв.
 Он хотел получить свободу, но не ценой собственной репутации. Дейв не хотел жить с клеймом человека, разыскиваемого полицией.
 Джимми внимательно слушал. Он судил об этом человеке не как взрослые, а детским своим чутьем. Дейв был не похож на убийцу, каким его себе представлял Джимми. Он смотрел ему прямо в глаза и разговаривал с ним как мужчина с мужчиной. Дейв был приятным человеком и, конечно же, смелым, если не собирался спасаться, как это сделал бы обыкновенный бандит. Джимми был убежден в этом.
 – Не волнуйтесь, – заверил мальчик, – я обещал Молли и никому ничего не скажу, тем более что никогда не нарушаю своих обещаний.
 Прояснив для себя ситуацию, Джимми вернулся к матери.
 Молли наконец-то закончила работу. Было уже поздно. Берта сегодня была особенно скаредной и требовательной, так что Молли пришлось работать в два раза усерднее в ответ на ее злобные выходки. Направляясь к дому, она совершенно обессилела, хотя и знала, что до конца вечера еще далеко. Она очень волновалась из-за матери, боясь, что ей станет хуже. Тревога за мать и озабоченность по поводу Дейва явно сказывались на ней.
 Уходя, Молли просила Джимми запереть дверь изнутри и была довольна, когда по возвращении увидела, что все в порядке.
 Она тихонько постучала.
 – Джимми... это я, Молли.
 Она позвала очень тихо, не желая тревожить мать, если та спит.
 Прошло лишь одно мгновение, и Молли услышала, как поворачивается замок. Дверь медленно открылась, и она оказалась лицом к лицу с Дейвом.
 При взгляде на Дейва ее охватил любовный порыв. Он был таким высоким, сильным и привлекательным, что у Молли перехватило дыхание. Она рассеянно думала, как же так получилось, что за столь короткое время он стал значить для нее так много.
 Дейв обрадовался ее возвращению. Он не понимал, насколько сильно скучает по ней, пока не увидел ее снова. Быстро отступив в сторону и пропуская ее в дом, он выдохнул ее имя почти с жадностью: – Молли...
 Молли, завороженная его близостью, заставила себя действовать. Мысленно встряхнувшись, она пыталась сохранить душевное равновесие.
 – Все хорошо? Как мама?
 – Все было тихо. Джимми пробыл с матерью весь вечер. Я несколько раз предлагал свою помощь, но он хотел быть рядом с ней. Когда я проверял последний раз, она спокойно спала.
 – Слава Богу! Я так волновалась из-за нее... и из-за вас.
 – Неужели?
 – Да.
 С того момента как Молли узнала, что Дейва могут повесить; мысль эта мучила ее. Она не сомневалась, что Дейв – хороший человек. Он стал так много значить для нее, и мысль о том, что с ним что-нибудь может случиться, была просто невыносима.
 Их взгляды встретились. Дейв увидел в глубине ее глаз все те эмоции, что она чувствовала по отношению к нему. Они стояли молча, испытывая отчаяние. Желая как-нибудь с этим справиться, Дейв отвел от нее взгляд.
 Он попал в непростую ситуацию. Еще совсем недавно их с Клэем жизнь протекала легко и относительно спокойно. Ему не нужны были никто и ничто. Потом произошло убийство Сантаны, и его поймали в ловушку. Лишь благодаря присутствию Молли он прошел через все эти долгие дни и ночи.
 Он полюбил ее сразу, еще до того, как впервые прикоснулся к ней. А теперь он боялся, что не сумеет дать ей ничего, ничего, даже своего доброго имени. Нужно положить конец сумасшествию, пока оно не началось. Нужно сохранять дистанцию из страха, что в какой-то момент будет невозможно контролировать собственные изменчивые эмоции. Молли была нужна ему. Безумно хотелось обнимать ее, целовать и поддерживать в ее глазах такое же выражение. Это было бы просто, потому что она мягкая, способная любить и дарить. И все же это невозможно.
 Неожиданно Дейв понял, что пора уходить. Молли была нужна ему, но он отодвинулся от нее и сказал:
 – Мне необходимо ненадолго выйти.
 Внезапная перемена в Дейве поразила Молли. Всего за несколько мгновений до этого они почти что обнимались, а сейчас он был холоден и сосредоточен на чем-то своем.
 – Хорошо, – ответила она, не зная, что еще сказать.
 – И знаете, Молли...
 – Что?
 Он видел ее смущение и обиду, но решил, что гораздо лучше остановить то, что происходит между ними, сейчас.
 – Просто я хочу, чтобы вы знали, как сильно я благодарен вам за все то, что вы для меня сделали. – С этими словами он открыл дверь и покинул дом.
 В его словах было что-то столь мрачное и фатальное, что Молли поежилась. Она с тревогой смотрела ему вслед, понимая, что хотела не такой благодарности. Ей хотелось любви Дейва.
 Чарли, Рекс и Баки сидели за столом в «Золотой подкове», пытаясь вычислить, кто предупредил шерифа об их приходе. Чарли рассматривал недобрым взглядом мужчин в баре и раздумывал, кто же из них сорвал его план убийства О'Кифа.
 – Кто с нами не ходил? – спросил Чарли, теряясь в догадках и не зная, кто обманул их.
 – Не уверен, что знаю, – нерешительно проговорил Баки. – Я думал, большая часть людей присоединилась к нам.
 – А как насчет того старого простака? – указал Рекс туда, где стоял Уилли.
 – Помню, что видел его, когда мы только завели разговор, но в толпе я его не заметил.
 Чарли прищурился, разглядывая старика. Будто почувствовав что-то неладное, Уилли взглянул на бандита. Они смотрели друг на друга всего лишь мгновение. В лице Уилли было некоторое пренебрежение, что не укрылось от Чарли.
 Все трое правильно расценили взгляд Уилли и обменялись понимающими кивками.
 – Это точно был он, – заявил Баки.
 – Если шериф поговорит с этим стариком, он выяснит все, что было здесь сегодня, – медленно произнес Чарли, рассчитывая следующий шаг.
 – Тогда давайте от него избавимся, – небрежно предложил Баки.
 – Ага, почему бы не пристрелить старикашку и не покончить с этим? – поинтересовался Рекс с пьяной небрежностью. – Его никто не будет искать, это точно.
 – Вы двое идиотов! Мне еще одного трупа не хватало! – прорычал Чарли, не веря в их глупость. – Он слабый и легко пугается. С ним легко будет справиться. Смотрите...
 Чарли шумно отодвинул стул от стола. Прихватив пиво, он направился к Уилли.
 Уилли смотрел, как он приближается, понимая, что сейчас столкнется с опасностью, и делая вид, будто внимательно разглядывает стакан с виски. Он надеялся, что опасность его минует, но этому не суждено было случиться.
 – Старик! – унизительно обратился к нему Чарли. Уилли поднял голову. В его лице были осторожность и испуг.
 – Вы что-то хотели?
 – Ага. Хочу знать, где ты был сегодня во время волнений.
 – Я не верю во все эти глупости, будоражащие толпу. Я отошёл в сторону, – ответил Уилли, вливая в себя дрожащей рукой остатки виски и подавая стакан бармену, чтобы тот наполнил его снова.
 – Я как раз поспорил, что ты так и сделал. Знаешь что? Мыс парнями как раз болтали об этом. У нас такое ощущение, что кто-то был у шерифа и рассказал, что мы идем вздернуть О'Кифа. Что ты об этом думаешь?
 – Я ничего об этом не думаю. Зачем вы мне это рассказываете?
 – Я просто раздумывал. – Чарли понизил голос. Опираясь локтем о барную стойку, он придвинулся совсем близко к Уилли. – Это ты, да?
 Уилли не поднял глаз. Он сосредоточился на стакане. Можно было бы сказать, что думать вообще-то не возбраняется, но он промолчал. Лучше не дразнить этого человека.
 –. Да, старик, я раздумывал и пришел к выводу, что ты мог быть тем человеком, который все рассказал шерифу. Знаешь, если это так, может, для твоего здоровья будет полезнее спрятаться или даже вообще убраться из города. Понял?
 Уилли хотелось смерить его взглядом, но он не сделал этого. Много лет назад он, может, и был в силах победить его, но сейчас он слишком стар. Он чувствовал ситуацию и не собирался раздражать Чарли.
 – Я тебя слышал.
 – Хорошо.
 Чарли повернулся и пошел обратно к своему столу широким самоуверенным шагом.
 Уилли остался в баре, потрясенный завуалированной угрозой.
 Бармен наклонился поближе и дал ему мудрый совет:
 – На вашем месте я поступил бы так, как он сказал. Это очень опасный человек.
 Уилли опорожнил стакан, протянутый ему барменом, и быстро покинул салун. Он ни разу не оглянулся на Чарли. Чарли присоединился к друзьям, довольный собой.
 – Разве я вам не говорил, что этот человек – трус? Я хорошо разбираюсь в характерах, – хвастливо заявил он.
 – Только не в случае с Сантаной, – добавил Рекс, за что был вознагражден злобным взглядом.
 – Я думал, этот урод просто отдаст нам деньги без лишнего шума. Я совершенно не предполагал, что мне придется в него стрелять, но он разозлил меня. – Чарли нахмурился, вспоминая стычку с ранчеро.
 – Так что мы теперь будем делать? – спросил Баки.
 – Ничего, – послышался короткий ответ.
 Чарли все еще злился из-за того, что его план был расстроен.
 – Мы не можем сделать абсолютно ничего сейчас, когда шериф ожидает неприятностей. Теперь надо сидеть тихо и надеяться, что О'Кифа сочтут виновным.
 – А если нет? Что, если они его выпустят и начнут новые поиски? – со страхом поинтересовался Баки.
 – По этому поводу мы будем волноваться позже.
 Шериф Маколи сидел на стуле у рабочего стола. Заряженный пистолет лежал перед ним наготове. Единственная лампа слабо освещала контору. Хотя он и устал физически, но довольно четко и быстро соображал, перебирая в уме события вечера. Он уже много лет был на посту в этом городе, но раньше ничего подобного здесь не случалось.
 Неожиданное безумие горожан, эта жажда увидеть О'Кифа повешенным были ему непонятны. О'Киф находился в тюрьме уже несколько недель, а об этом едва ли и слово сказали. А потом вдруг этот неожиданный взрыв, когда публика возмутилась и захотела немедленно увидеть свершившееся правосудие.
 Маколи раздумывал, какие же причины крылись за этим жадным интересом. Его не покидало раздражающее ощущение, что за этим стояло нечто большее, чем разъяренная толпа горожан, желающая правосудия. Вероятно, за этим стоит кто-то, желавший смерти О'Кифу. Поскольку шериф всегда доверял своим инстинктам, он решил, что с этим надо разобраться. У него было подозрение, что если найти того, кто все это затеял, можно обнаружить связь с настоящим убийцей Сантаны.
 Маколи пытался вспомнить, был лив толпе подстрекатель, но на ум ничего не приходило. Конечно, когда он охладил их пыл, никто не пошел дальше и не попытался наброситься на него. Он знал, что за всем этим что-то кроется, поэтому пометил себе в уме найти утром Уилли и выяснить у него, кто именно начал волнение в салуне.




 Глава 22


 – Джимми, я выйду на улицу всего на пару минут. Я скоро вернусь, – тихонько сказала Молли брату, дежурившему у постели матери.
 – Хорошо, – сонно ответил он. – Я присмотрю за всем. Молли мягко улыбнулась ему. Он устал, но был очень упрям. Джимми еще не собирался ложиться. Он не спал, рассчитывая, что мать может проснуться и ей что-то понадобится.
 Зная, что все будет в порядке, Молли вышла из дома и постояла мгновение перед дверью, пытаясь угадать, в какую сторону мог уйти Дейв. Он ушел больше часа назад. Она беспокоилась за него все больше и больше. То, что он мог сбежать, даже не приходило ей в голову. Молли знала, что Дейв никогда этого не сделает. Так и не выяснив, в какую сторону он пошел, она двинулась по тропинке мимо их полуразвалившегося сарайчика к прудику на задворках.
 Было поздно. Луна освещала ночное небо, отбрасывая на все вокруг серебристый отблеск. Молли нигде не видела Дейва, но ее внимание привлек неравномерный звук, будто кто-то швырял в воду камушки. Направившись к берегу, она увидела его сидящим на камне. Он смотрел на освещенный луной пруд. Шероховатые тени очерчивали на его лице острые линии и углы, придавая ему выражение одиночества и потерянности. Он бесцельно швырял в воду один камушек за другим. У Молли защемило сердце от сочувствия, когда она увидела боль, запечатленную в его лице. Хотелось подойти к нему и обнять. Хотелось успокоить его и сказать, что все будет хорошо, но, вспомнив холодность, с которой он уходил, она не захотела показаться дерзкой.
 – Дейв... – мягко произнесла она его имя.
 Дейв поднял голову и увидел Молли в лунном сиянии. Покинув дом, он только и делал, что думал о ней. То, что она сейчас здесь появилась, показалось ему чем-то слишком хорошим, похожим на сказку. Ее волосы рассыпались по плечам мягкими свободными локонами, и выглядела она еще красивее, чем когда-либо. Он хотел уже бросить пригоршню камней, которую держал в руке, подбежать к ней и обнять ее, но остался на месте.
 – Молли...
 Его голос был хриплым, а глаза буквально впивались в нее. Хотелось навсегда запомнить, какой красавицей она была в этот момент.
 – Зачем вы пришли? Что-то случилось?
 – Это вы мне скажите, что случилось, – уколола его Молли.
 Она хотела, чтобы он открылся перед ней и поделился всем, что его тревожит.
 – Ничего не случилось, – солгал он. Сопротивляясь соблазну любви, Дейв отвернулся от девушки и взглянул на другую сторону прудика.
 – Вы в этом уверены? – спросила она, делая еще шаг и кладя ему руку на плечо.
 Нежное прикосновение воспламенило его страсть и злость. Он не понимал, как может так возбудить одно простое прикосновение, но именно это и случилось! Он хотел ее! Господи, как же он ее хотел! Он сидел и мечтал лишь об этом, хотя и знал, что этого никогда не произойдет. Проклиная судьбу, он резко встал, убирая ее руку движением плеча.
 – Черт, Молли! Все плохо! Мы не можем ничего изменить, – проговорил он, нервно и устало проводя рукой по волосам.
 – Мы можем об этом поговорить. Может быть, это поможет.
 – От разговоров ничего не изменится. Ничего! – с горечью отозвался он.
 Молли видела, как он мучается, и ей было его жаль. Она больше не могла сдерживаться. Ей надо было утешить его. Не раздумывая, она подошла к нему и обняла, положив голову ему на грудь. Стук его сердца под ее щекой был сильным и уверенным. Она тихонько вздохнула.
 – Разреши мне попробовать, Дейв.
 Ее слова сыграли роль завораживающего колдовства. Она подняла голову и взглянула на него. В ее глазах светилась любовь. Дейву удавалось не прикасаться к ней до тех пор, пока он не совершил ошибку, внимательно посмотрев на нее. Выражение ее лица говорило о многом. Он застонал от унижения, уступив желанию поцеловать ее снова.
 – Ах... Молли!
 Противоречивые эмоции вознесли его к новым вершинам страсти и боли. Он хотел ее, но не мог получить. Молли предлагала ему рай, о котором Дейв грезил всю жизнь, но он не мог его принять. Он обнял ее крепче, притягивая к себе. Молли прижалась к нему, ощущая и разделяя его отчаяние. Она любила его и хотела сделать ему приятное.
 – Дейв... я так тебя люблю, – прошептала она, когда их губы на мгновение разомкнулись.
 Ее слова потрясли его до глубины души. Мгновение он продолжал обнимать ее, потом взял за руки и отступил.
 – Нет, Молли.
 – Нет? – Она была озадачена. – Дейв!..
 – Молли, ты ведь так не думаешь. Ты не можешь так думать, – возразил он, резко отпуская ее.
 – Но я так думаю, – настаивала она.
 Губы его искривились. Дейва снова настигла безвыходность. Он повернулся к ней спиной и направился к воде.
 – Я не позволю тебе, – объявил он, будто имел право диктовать.
 – Что ты под этим подразумеваешь? Она недоумевающе смотрела на него.
 – Это невозможно, Молли. Я ничего не могу тебе дать. Я даже не могу пообещать тебе завтрашний день!
 Дейв заметил, что у него трясутся руки. Он спорил с ней, запрещая себе то, чего больше всего желал.
 Она поняла, о чем он думал, но не желала так просто отступать.
 – Меня не интересует ничего из этого! Я тебя люблю!
 – Ты даже не знаешь меня.
 – Ах, я хорошо тебя знаю, Дейв О'Киф. Ты хороший, честный, замечательный человек. Ты не убийца. Правда выйдет наружу, вот увидишь.
 Она подошла и встала рядом с ним. Дейв повернулся к ней и заговорил с бессильной яростью:
 – А что, если ты ошибаешься? Если правда никогда не выйдет наружу? Что, если меня посчитают виновным и повесят? Это может случиться, Молли. Поверь мне, это не исключено.
 – Этого не произойдет.
 Она верила, что все будет хорошо.
 – Но так может случиться, – повторил он. – Разве ты не видишь, что для тебя же лучше остановиться на этом месте, сейчас...
 – Я не могу побороть мои чувства. Я люблю тебя. Это никогда не изменится.
 – Я не хочу этого для тебя, Молли. Не хочу, чтобы ты пострадала. Хочу защитить тебя.
 Мысль о том, что он ее защищает, была замечательной, но она не хотела его защиты. Она хотела его любви.
 – А как насчет того, чего хочу я, Дейв?
 – Молли, ты просто не понимаешь...
 – Понимаю. Это ты не понимаешь, Дейв. Люби меня, пожалуйста, люби меня!..
 Не дав ему возможности ответить, она подошла ближе, обняла его руками за шею, притянула к себе и горячо поцеловала.
 Когда их губы встретились, Дейв издал стон поражения. Заключив Молли в объятия, он крепко прижал ее к себе. Она припала к нему, жадно показывая поцелуем, как много он значит для нее. Отвергаемая страсть горячо закипела, его тело загорелось от желания близости с ней.
 Он целовал Молли в лунном свете. Обняв ее лицо ладонями, он откинулся, чтобы взглянуть на нее, увидеть, как ее глаза сияют счастьем и обожанием.
 – Молли, – пробормотал он хриплым шепотом, наклоняясь, чтобы снова поцеловать ее, накрыть ее губы собственническим жестом.
 Не прекращая поцелуя, они опустились на мягкий берег, поросший травой. Их губы встречались, расставались, нежно любили. Каждый поцелуй был драгоценнее предыдущего. Они радовались моменту.
 Дейв знал, что должен остановиться, но почему-то не мог заставить себя это сделать. Он нуждался в ней... отчаянно нуждался. Молли тоже хотела быть с ним. Ведь она всегда знала, что они великолепно подойдут друг другу, и трепетала от каждого его поцелуя.
 Когда он начал ласкать ее, поначалу мягко и нежно, она застонала от удовольствия. Она пришла в восторг, когда Дейв покрыл горячими поцелуями ее горло, а когда он начал расстегивать ее корсаж, она замерла в ожидании.
 Нежная плоть открылась для его прикосновений. Он двинулся ниже. Когда его губы нашли вершину ее груди, она выкрикнула его имя от восторга и восхищения.
 Звук ее голоса потряс его. Дейв только сейчас понял, что делает. Его тело охватила дрожь. Он пытался контролировать свои неистовые желания. Именно этого он и не хотел! Он отругал себя за слабость, потом страстно поклялся, что никогда не позволит такому случиться.
 Он чуть отстранился от нее, пытаясь взять себя в руки.
 Молли не интересовало ничего, кроме Дейва и его чудесных прикосновений. Когда он вдруг отодвинулся от нее и поднялся, она испытала потрясение.
 – Дейв...
 – Не говори ни слова, Молли! Просто молчи. Строгий голос заставил ее замолчать.
 Холодный ночной воздух, касавшийся полуобнаженной груди, заставил ее дрожать. Молли молча наблюдала за ним. Мгновение Дейв стоял и тоже смотрел на нее. Она никогда не узнает, что именно такая, лежащая с рассыпанными по сочной траве волосами, с наполовину расстегнутым корсажем, с губами, распухшими от страстных поцелуев, она и останется в его памяти навсегда, не давая ему покоя во время многих бессонных ночей.
 – Я не позволю этому случиться, Молли. Я уважаю тебя. Ты мне слишком дорога. Подожди мужчину, который сможет дать тебе то, что тебе нужно, – семью и будущее. Я не тот мужчина, – медленно проговорил Дейв, предприняв такое усилие воли, что удивился сам.
 Он быстро устремился к дому, зная, что если задержится хоть на минуту, то не сможет удержаться от нее на расстоянии. Дейв сделал длинный мучительный выдох, двигаясь в темноте. Он не понимал, что жжет ему глаза.
 Добравшись до двери, он сумел собраться и повел себя спокойно.
 – Джимми, это я. Я вернулся, – прошептал Дейв, думая, что мальчик поинтересуется тем, кто пришел.
 Проходя же мимо спальни матери Молли, он увидел, что Джимми спокойно спит на стуле у кровати. Он улыбнулся, думая о старании мальчика быть подле матери, несмотря на усталость.
 Чувствуя себя напряженным и опустошенным, он подошел к камину и остановился, глядя на него. Дейв подумал, что холодная мертвая зола прекрасно отображает его внутреннее состояние. Она такая же опустошенная и безжизненная. Всего лишь недавно в нем пылал огонь, теперь он был жестоко погашен. Все его сияние и свет пропали навсегда. Он уставился невидящим взглядом на камин. Его мысли были черны, словно сажа, закоптившая стены.
 Несколько мгновений спустя он услышал, как за ним открылась дверь. Не оборачиваясь, понял, что это вернулась Молли. Хотелось броситься к ней и извиниться. Хотелось бесконечно заниматься с ней любовью и никогда ее не покидать. Но Дейв знал, что этому не дано осуществиться, поэтому не двинулся с места.
 Молли вошла и увидела, что Дейв стоит у камина спиной к ней. Она заметила его напряжение. Ее охватила большая печаль. Не проронив ни слова, она направилась в спальню матери.
 – Джимми спит, – сказал Дейв, когда Молли собиралась войти.
 – Тогда я лучше разбужу его и отправлю в постель, – отозвалась она, собираясь поднять брата и отнести в другую комнату.
 – Подожди, Молли, не буди его. Давай я помогу, – предложил Дейв. – Можно мне войти?
 – Да.
 Молли удивилась его предложению.
 Она наблюдала, как Дейв пересекает комнату и осторожно берет Джимми на руки, не разбудив его и не обеспокоив мать. Держа мальчика, словно младенца, он отнес его в спальню.
 Молли увидела в поведении Дейва бесконечную мягкость и нежность по отношению к детям, и ее посетила непрошеная мысль о том, что он станет чудесным отцом. Глубоко тронутая, она тихонько помолилась о том, чтобы с этим человеком ничего не случилось. Он слишком хороший, слишком необычный, и она его так сильно любит.
 – Можешь пожить в моей комнате, Дейв. Я переселюсь на время к Джимми, – сказала она, когда Дейв вышел из комнаты ее брата.
 – Ты уверена?
 Он не имел ничего против, чтобы скрываться там днем, но его тревожила мысль о том, что из-за него она лишается собственной кровати.
 – Уверена. Если я буду спать в комнате Джимми, я смогу сразу услышать маму.
 Он неохотно согласился и кивнул:
 – Надеюсь лишь, что не придется навязываться вам слишком долго.
 – Дейв! – резко произнесла Молли, заставив его посмотреть себе прямо в глаза. – Ты не навязываешься. Я была счастлива тебе помочь.
 Они пожелали друг другу доброй ночи и расстались. Хотя они и легли в разные постели, но ни один из них в глубине сердца не хотел этого.
 Позже, пытаясь заснуть, Дейв мучился от того, что лежит в постели Молли. Он чувствовал на простынях ее сладковатый запах, который буквально будоражил все его тело. Он вертелся, пытаясь заснуть, но каждый раз, закрывая глаза, он видел ее лежащей на берегу, поросшем травой. И это видение мучило его самым нещадным образом.
 При воспоминаниях о ее поцелуях у него замирало сердце. Он остро ощущал шелковистость ее кожи. Крутясь на кровати, он искал спасения в сне, но ему предстояли долгие темные часы одиночества.
 Когда сон наконец-то овладел им, это было не благословенное отдохновение, на которое он надеялся, а беспокойное забытье, наполненное искаженными образами разъяренной толпы, виселиц и смерти. Лишь под утро ему приснилась Молли. Дейв затих, наслаждаясь хотя бы во сне тем, что могло произойти наяву.
 Молли тоже было трудно заснуть. Вспоминая о поцелуях и ласках Дейва и последовавшем за ними отказе, она ощутила странное беспокойство и пустоту. Молли догадывалась, что он имел в виду, когда сказал, что между ними ничего не может быть; конечно, ему на самом деле грозило повешение, но она была не из тех, кто легко сдается. Она будет терпеливо надеяться на лучшее. Молли любит его и хочет, чтобы они были вместе. С этой надеждой в сердце она наконец-то заснула, чтобы увидеть во сне Дейва.
 – Молли! Скорее!
 Голос Джимми вырвал ее из глубокого сна. Она выбежала из спальни, чтобы выяснить, в чем дело. Дейв тоже услышал крик и поторопился встать. Они столкнулись нос к носу. На Молли была лишь рубашка до пола, а на Дейве только брюки.
 Дейв увидел раскрасневшиеся щеки и скромную ночную рубашку, подчеркивавшую ее чистоту, и подумал, что она самая красивая женщина в мире. Молли увидела его широкую сильную грудь, мускулистые плечи и руки и подумала, что он самый мужественный из всех виденных ею мужчин. Оба они испытали чувственный шок, но думать об этом не было времени.
 – Что случилось? – спросил он.
 Это могли быть связанные с ним неприятности, так что соображать надо было очень быстро.
 Молли потребовалось мгновение, чтобы понять, что брат позвал ее из спальни матери.
 – Мама, – обеспокоенно пробормотала она и поторопилась к ней.
 – Молли...
 Эйлин Маги удалось слабо улыбнуться и поднять руку при виде приближающейся дочери.
 – Ей лучше! – объявил Джимми.
 В его глазах сияли облегчение и любовь к матери.
 – Как ты себя чувствуешь? – взволнованно спросила Молли, увидев усталый взгляд матери, опустилась у постели на колени и взяла мать за руку.
 – Ужасно, но, судя по вашей реакции, должно быть, лучше, чем было, – со вздохом ответила та. – Я очень давно болею?
 – Несколько дней. Мы волновались, но вчера приходил доктор и оставил лекарство. Похоже, оно действует.
 – Вы звали доктора? – Эйлин заволновалась. Она знала, что денег у них нет. – Но я же тебе сказала...
 – Не волнуйся, доктор Риверз – чудесный и понимающий человек. Все будет хорошо, – серьезно ответила Молли.
 Мать медленно кивнула и слегка нахмурилась:
 – Я действительно слышала мужской голос из другой комнаты?
 – А-а, да... – Молли знала, что нужно что-то срочно придумать. – Да. Это Дейв.
 – Дейв? – Эйлин вопросительно взглянула на дочь.
 – Его послал шериф Маколи. Из тюрьмы сбежал арестант. Шериф подумал, что могут произойти волнения. Он прислал сюда Дейва, чтобы удостовериться, что все в порядке.
 Молли очень нервничала от взгляда Джимми, направленного на нее, но не дрогнула, рассказывая лишь часть правды. Незачем было слишком сильно расстраивать мать прямо сейчас. Она расскажет все, когда та окрепнет.
 – Ах... – испустила мать тяжелый вздох. – Но ведь опасности нет?
 – Нет, пока Дейв здесь. Я уверена, скоро все образуется.
 Эйлин посчитала несколько странным, что шериф Маколи специально прислал кого-то к ним в дом, но больше ничего не сказала. Сейчас она слишком обессилела, чтобы тревожиться об этом. Кажется, у Молли все под контролем. Она всегда была хорошей девочкой.
 – Ты устала? Хочешь еще отдохнуть?
 – Думаю, после сна мне будет лучше, – согласилась мать.
 – Давай я принесу тебе еще порцию лекарства, а потом можешь поспать.
 Оставив весело болтавшего Джимми, Молли отправилась делать смесь, которую прописал врач. Дейв нетерпеливо дожидался ее возвращения.
 – Как она?
 Волнение Дейва было заметно по серьезному выражению его лица. Он понятия не имел, что означал крик Джимми – возглас ужаса или счастья?
 – Она проснулась и, кажется, наконец-то поправляется, – с улыбкой объявила Молли.
 – Я счастлив за тебя, Молли, – обрадовался он, уклоняясь от сильного желания обнять ее.
 – Все это благодаря тебе и твоей помощи в оплате доктора, – ответила она.
 – Это были всего лишь деньги, Молли. Меня не стоит благодарить за ее выздоровление.
 Дейв отвергал всякое возвеличивание. Он всего лишь хотел помочь Молли по мере сил.
 – Если бы не ты, кто знает, в каком состоянии она была бы сегодня утром.
 Молли взглянула на Дейва сияющими глазами, полными любви.
 Он ощутил стеснение в груди.
 – Я рад, что смог сделать это для тебя, – чувствуя себя возбужденным от мучивших эмоций, сказал он.
 – Она услышала твой голос и спросила о тебе, – сообщила Молли, направляясь за лекарством.
 – ты ей сказала?
 – Правду... или по крайней мере ее часть. Я сказала, что тебя сюда прислали от шерифа.
 – И все?
 – На данный момент да. Остальное я расскажу ей завтра, когда она окрепнет.
 Он кивнул, молча раздумывая, как пожилая женщина отреагирует на его присутствие в доме. Молли почувствовала его беспокойство.
 – Не волнуйся, она поймет. А теперь я лучше займусь этим. – Она показала ему лекарство.
 – Если тебе что-то потребуется, я буду рядом.
 Возвращаясь к матери, она одарила его широкой улыбкой, а Дейв вернулся обратно в ее спальню и устроился на кровати, чтобы выждать и выяснить, что принесет ему остаток дня.




 Глава 23


 Шериф Маколи направился в «Золотую подкову» незадолго до полудня следующего дня. Он знал, что в это время там еще мало посетителей, и это его устраивало. Он искал Уилли и хотел поговорить с ним в приватной обстановке.
 – Доброе утро, шериф, – приветствовал его из-за стойки бармен Эйбел. Он ожидал визита Маколи и волновался по поводу того, что следует рассказать, если разговор зайдет о вчерашнем вечере. – Чем могу быть полезен?
 – Я ищу Уилли Эндрюса. Он тут?
 – Сегодня нет.
 – Но он был здесь вчера вечером, да?
 – Да, сэр, но он ушел чуть позже полуночи. С тех пор я его не видел.
 Маколи кивнул, оглядывая комнату.
 – Скажи-ка, Эйбел, что тут происходило вчера?
 Эйбелу не хотелось неприятностей с шерифом, но ни к чему злить и Стивенса с приятелями. Он знал, какими подлыми могут быть эти трое. Ему совершенно не хотелось, чтобы они пришли и обанкротили его заведение.
 Чтобы как-то вывернуться из этой ситуации, он подбирал нужные слова. Какая разница? Никто же не убит и не ранен. Арестованный пока еще в безопасности. Все кончилось хорошо. Волнения улеглись, жизнь вернулась в нормальное русло.
 Отвечая, Эйбел старался говорить небрежным тоном:
 – Ну, несколько человек напились. Одно повлекло за собой другое, я так думаю.
 – Как все это началось? Кто их всех взбаламутил?
 – Не знаю точно, кто все начал. Я ушел в кухню, а когда вернулся, все уже началось. Все волновались и с жаром говорили о том, что не прочь «увидеть, как свершится правосудие».
 Маколи смотрел с пониманием.
 – Ты не помнишь кого-либо, кто особенно шумел?
 – Нет, шериф. Но я буду рад поспрашивать. Посмотрим, что удастся выяснить, – предложил бармен, чертовски хорошо зная, что не собирается ему ничего рассказывать.
 – Займись этим, Эйбел. А если вдруг придет Уилли, скажи, что я хочу встретиться с ним в тюрьме.
 – Да, сэр.
 Шериф покинул салун с еще большим убеждением, что тут что-то нечисто. Он знал, что Уилли – ключ ко всему, поэтому направился к пансиону, в котором старик снимал комнату. Миссис Джонсон, полная седая вдова, владелица пансиона, была рада помочь и проводила шерифа наверх к комнате Уилли.
 – Не знаю, спит он еще или нет. Вчера вечером я не слышала, когда он пришел, но в этом нет ничего необычного. Он всегда приходит очень поздно. Он любит выпить, – сразу заявила миссис Джонсон, будто не одобряя любовь постояльца к спиртному. – Вот мы и пришли, – проговорила она, стуча в дверь. – Уилли! К тебе пришел шериф!
 Когда ответа не последовало, она удивилась:
 – Странно...
 Она постучала снова, а когда опять ничего не произошло, вопросительно взглянула на Маколи:
 – Открыть для вас?
 – Да, пожалуйста. Я ничего там не трону. Давайте просто убедимся, что с ним все хорошо.
 У него было болезненное чувство, что старик лежит в комнате мертвым, убитым за то, что рассказал о толпе линчевателей, а если он...
 Миссис Джонсон порылась в связке ключей, нашла подходящий и открыла дверь.
 Маколи медленно вошел, внимательно оглядываясь по сторонам. Он не мог точно сказать, испытал он облегчение или раздражение, когда увидел, что Уилли и большинство его вещей исчезли.
 – Хм, странно, – смущенно проговорила хозяйка.
 – Что такое?
 – Ну, Уилли только на прошлой неделе заплатил мне за целый месяц. Не в его характере просто так исчезнуть, не сказав ни слова.
 Маколи поблагодарил хозяйку за помощь.
 – Дайте знать, если услышите о нем.
 – Да, шериф, можете быть в этом уверены.
 Отчаявшись найти Уилли, а вместе с ним и правду, расстроенный шериф направился обратно в контору.
 Новость о нападении «бдительных» быстро достигла ранчо Альвареса. Известия распространял владелец одного из городских ресторанов. Луис Альварес услышал о том, что Девлин О'Киф якобы исчез из тюрьмы. Он бросил все дела и поторопился в Монтерей, чтобы выяснить правду.
 Слухи напугали и взволновали Луиса. Он не мог допустить, чтобы с О'Кифом что-нибудь произошло.
 Сантана не пользовался в городе особой популярностью, чтобы его убийство вызвало бы такую неистовую демонстрацию любви к нему. Луис воспользовался мыслью о толпе как об угрозе лишь для того, чтобы при помощи шантажа заставить Кордедла отправиться на поиски Рейны. Он никогда не думал, что это может произойти на самом деле.
 Взволнованный Луис ворвался в контору шерифа. Он опасался, что если О'Кифу не повезло и он пал жертвой толпы законопослушных граждан, Корделл заставит его ответить за это. Вид служителя закона, спокойно сидящего за письменным столом, несколько успокоил его. Ясное дело, если бы арестанта вздернули, Маколи не был бы так спокоен.
 – Какого черта тут происходит, Маколи? – высокомерно потребовал ответа Луис, подходя к столу и вглядываясь в шерифа.
 – Не уверен, что понимаю, о чем вы говорите, Альварес, – холодно ответил шериф.
 – Я хочу знать, что здесь произошло вчера.
 – Не уверен, что это вас касается, – последовал язвительный ответ.
 – Я законопослушный гражданин. Это совершенно точно меня касается. До ранчо доходили всевозможные ужасные слухи, так что я хочу узнать правду. Где О'Киф? Его правда захватили и линчевали?
 – С каких это пор вы интересуетесь О'Кифом? – осведомился Маколи, разглядывая старого калифорнийца и раздумывая, откуда такая озабоченность.
 – Сантана был моим другом, – проговорил Луис, замирая от намека на оскорбление. – Я хочу знать, что случилось с человеком, которого обвиняют в его убийстве!
 – О'Кифа здесь нет! – последовал резкий ответ. Луис с ужасом взглянул на шерифа Маколи:
 – Значит, это правда...
 – Что правда? Что вы слышали?
 – Что «бдительные» штурмовали тюрьму и что О'Киф пропал...
 – Именно так все и случилось! – огрызнулся шериф.
 – Но ведь его не повесили? – В голосе Луиса звучало сильное волнение.
 – Нет, но именно поэтому я и переместил его отсюда. Хочу, чтобы он был в безопасности. Нет никакой гарантии, что эти дураки не захотят повторить попытку, хотя, надеюсь, они достаточно сообразительны, чтобы не наделать глупостей.
 – Где он?
 – Может быть, вы один из выдающихся жителей Монтерея, Альварес, но это вовсе не означает, что я обязан рассказывать вам все. Мне достаточно знать, что сейчас О'Киф находится в безопасном месте. В моем городе не будет правосудия толпы.
 – Вы уверены, что он находится под защитой? – настаивал Луис.
 Шериф посмотрел на него странным взглядом. То старый ранчеро хочет, чтобы О'Киф поплатился жизнью за свои дурные дела, то чрезвычайно волнуется, что с арестантом что-то может случиться.
 – Он под защитой, Альварес.
 – Просто проследите, чтобы он оставался в безопасности до суда, – распорядился Луис, приходя в себя.
 – Это моя работа, – ответил Маколи спокойным тоном, хотя с удовольствием вышвырнул бы собеседника из конторы.
 Направляясь к выходу, Луис прошел мимо Молли, которая как раз спешила в контору. Почувствовав напряжение, она нервно взглянула на обоих и выждала, пока Луис удалится.
 – Все хорошо? – спросила Молли у шерифа.
 – Этот вопрос мне следовало задать вам.
 Шериф повеселел, когда увидел, что с девушкой все в порядке. Он очень волновался из-за нее, однако не хотел привлекать внимание и не стал заходить к ней домой, навлекая тем самым на нее подозрения.
 – Как все прошло? Проблемы были?
 Девушка быстро рассказала об их ночном маршруте.
 – Пока все хорошо. Что мне теперь делать?
 – О'Киф ведь не доставил вам никаких хлопот и не пытался сбежать? – поинтересовался Маколи.
 – Нет. Дейв не стал бы пытаться сбежать. Он невиновен, шериф. У него нет причин для бегства, – твердо заявила она.
 Слуга закона был удивлен и немного доволен такой горячей защитой О'Кифа. Шериф был рад, что не только он увидел в этом человеке хорошее.
 – Вы можете немного подержать его у себя дома? Это самое безопасное место, какое я могу придумать.
 Молли надеялась, что он это предложит. Она чувствовала себя несчастной при мысли о том, что Дейва снова запрут в камеру, и ответила не раздумывая:
 – Да. К нам никто не приходит. Там только моя мать, брат и я.
 – Хорошо, но как чувствует себя ваша матушка?
 – Ей лучше.
 – Отлично! А теперь послушайте: я не хочу приводить О'Кифа обратно в тюрьму до тех пор, пока не поймаю тех, кто устроил вчерашние беспорядки.
 – Думаете, вы правда сможете их найти?
 – О, не беспокойтесь, я их найду, – твердо ответил Маколи.
 – Надеюсь, что так и будет, а то они совершат еще какой-нибудь сумасшедший поступок.
 – Я занимаюсь этим, Молли. Может быть, когда я найду возмутителей спокойствия, у меня появится и хорошая новость для О'Кифа.
 Она просияла:
 – Вы имеете в виду, что это была не просто пьяная толпа?
 – Пока я в этом не уверен, но дам вам знать, как только во всем разберусь. Однако ничего ему не говорите. Не хотелось бы его обнадеживать без доказательств. Вдруг я ошибаюсь?
 – Вы не ошибаетесь, шериф, и мы оба это знаем. – Она серьезно посмотрела ему в глаза. – Дейв никого не убивал.
 – Надеюсь, что смогу это доказать. Давайте немного подождем. Занимайтесь тем, чем занимались каждый день. А сюда приходите, если только в этом будет необходимость. Не хочу, чтобы кто-нибудь подумал и вычислил, где находится О'Киф. Хорошо?
 – Да, сэр.
 – Хорошо. Как только узнаю что-нибудь, сообщу. А пока скажите О'Кифу, чтобы не высовывался.
 – Я передам, – пообещала она уверенно. Ее взволновала мысль о том, что шериф взялся за дело. А еще Молли была довольна, что Дейв останется с ней. По крайней мере они пробудут вместе чуть дольше.
 В тюрьме Дейва сводило с ума вынужденное бездействие. Теперь же, когда он был в доме Молли, ситуация казалась ему еще хуже.
 Хотелось выйти на улицу, вдохнуть свежий воздух, наконец, сделать что-нибудь. Он устал лежать и убивать время.
 Когда Молли направилась к шерифу, а потом на работу, он решил прогуляться на задний двор. Прошлой ночью он видел полуразвалившийся сарай и решил узнать, насколько тот плох на самом деле. Ему был знаком тяжелый ручной труд, а мысль починить сарай для Молли показалась ему привлекательной. Хотелось сделать что-то в ответ на все то, что она сделала для него.
 Поскольку Джимми сидел около матери в спальне, Дейв вышел на улицу.
 Как хорошо, что Молли живет так далеко, на окраине города. Здесь ему проще передвигаться незамеченным. И все же он тщательно наблюдал и проверял, прежде чем выйти при свете дня.
 Лучи солнца согревали его. Он шел вокруг сарая по тропе, обозревая старое строение. Состояние здания внутри и снаружи было очень плохим, но его еще все-таки можно было починить.
 Дейв принялся за работу внутри, поначалу разбираясь, какой ремонт можно сделать с помощью пары старых инструментов, найденных там же. Он работал без остановки около часа, покрывшись потом, а в конце и вовсе сбросил рубашку. Он наслаждался физической работой и тем, как быстро проходит время. Сделав в конце концов краткую передышку, Дейв оглянулся и осмотрел то, что сделал, ощутив при этом такое удовлетворение, которого не испытывал годами. В работе было некоторое успокоение и удовлетворение от того, что он занимается этим для Молли.
 Долгая тяжелая работа в течение всего дня и сильная усталость, конечно же, позволят ему хорошенько отдохнуть ночью.
 Джимми с волнением выискивал в доме знаки присутствия Дейва. Когда мать решила вздремнуть, он вышел из комнаты, чтобы немного поболтать с гостем, но нигде не мог его найти.
 Мальчик испытал глубокое разочарование, подозревая, что Дейв сбежал. При мысли об этом он расстроился. Как и Молли, он доверял этому человеку. Но тот, вероятно, дожидался ухода Молли, чтобы улизнуть самому.
 Прикидывая, стоит ли оставить мать одну и пойти рассказать шерифу, что арестант сбежал, Джимми выглянул в окно, выходившее на тропинку к сараю. Он чуть было не подпрыгнул, когда понял, что кто-то возится в сарае. Настроение мальчика значительно улучшилось, когда Дейв на минуту показался в дверях сарая, а потом вернулся обратно. Вера в Дейва была восстановлена. Джимми выбежал из дома, решив взглянуть, что же происходит.
 – Дейв! – крикнул он.
 Дейв услышал его шаги и пошел навстречу, вытирая грязные руки о штаны.
 – Что это вы там делаете? Я вас везде искал, – сказал Джимми.
 – Почему? Я тебе нужен в доме? – поинтересовался Дейв, решив, что что-то случилось.
 Джимми застыдился.
 – Нет, – пробормотал он, глядя в землю и чувствуя себя подавленным.
 – Джим, в чем дело?
 Видя, что мальчика что-то серьезно беспокоит, Дейв дружелюбно положил ему руку на плечо.
 К нему в первый раз обратились как к «Джиму», а от этого мальчик почувствовал себя еще взрослее. Он по-прежнему стыдился своих подозрений и не решался взглянуть Дейву в глаза.
 – Давай, можешь рассказывать. Что тебя беспокоит?
 – Простите, Дейв, – медленно начал Джимми, не желая признаваться в том, что сомневался в О'Кифе.
 – Простить? За что?
 – Ну, когда вас не оказалось дома, я побоялся, что вы убежали. Надо было лучше думать! – горячо поведал мальчик.
 Всматриваясь в мальчика, Дейв не смог подавить улыбку.
 – Знаешь, Джим, нужно быть мужчиной, чтобы признать свою неправоту.
 – Да?
 Лицо Джимми просветлело.
 – Конечно, – подтвердил Дейв, смягчая заботливым голосом детские опасения. – А еще нужно быть мужчиной, чтобы не бегать от проблем, а честно встречать их и решать.
 – Вот почему вы не собираетесь убегать, да, Дейв?
 – Правильно, я не убегу, – подтвердил он, направляясь дальше по тропинке к пруду, чтобы немного отдохнуть рядом с Джимми.
 – Как же так? – громко поинтересовался мальчик. – Мне кажется, было бы проще уехать. Тогда вы были бы в безопасности. И не пришлось бы волноваться из-за суда.
 Дейв опустился на траву, мальчик устроился рядом.
 – Тут ты ошибаешься. Мне пришлось бы волноваться. Я стал бы беглецом. За мной бы охотились, куда бы я ни отправился. Да еще я никогда не смог бы смотреть на себя в зеркало. Для мужчины самоуважение и доброе имя – превыше всего. Ты не будешь нравиться людям, если не будешь нравиться самому себе.
 Отец Джимми умер, когда тот всего лишь начинал ходить. С тех пор он мало по-настоящему общался с мужчинами. Джимми получал удовольствие от общения с Дейвом, прислушиваясь к каждому его слову. Этот человек казался ему таким большим и умным. Джимми понимал, почему Дейв так нравится Молли.
 – Вы мне нравитесь, Дейв, очень. Молли – тоже.
 – Рад это слышать. Вы мне тоже нравитесь.
 – Настолько, чтобы остаться насовсем? – поинтересовался мальчик с чистой надеждой в лице.
 Дейв не хотел будоражить рану, поэтому избежал прямого ответа.
 – Настолько, насколько смогу, Джим.
 – Хорошо.
 Лишь на краткий миг Дейв представил себе, как все было бы, если бы он остался здесь навсегда. В прекрасном сне наяву он представил себе, как все они смеются, работают и любят друг друга. Немного денег и упорный труд – и это место засияет, превратившись по-настоящему в хороший дом. Если он пристроит изгородь, можно будет даже держать несколько голов скота и лошадей. Но реальность рушила планы Дейва, так что он отбросил фантазии в сторону. Он тихонько отругал себя за то, что позволил себе думать об этом. Дейв знал, что его ждет в будущем. И это отнюдь не счастье с Молли.
 – Что скажешь, если мы вернемся к работе? – предложил Дейв. – Ты умеешь заколачивать гвозди или пользоваться пилой?
 – Нет, – признался Джимми.
 – Что ж, идем. Пора тебе научиться.
 Он обнял мальчика за худенькие плечики, и они направились обратно к сараю.
 Наверное, в сотый раз задень Уилли нервно оглянулся через плечо. Он направлялся от Монтерея к своей хижине. Хотя он и поступил так, как сказал Стивенс, поспешно покинув город вчера вечером, но все еще не доверял тому человеку и опасался за свою жизнь.
 Уилли не знал, почему Стивенс и его приятели так настаивали на том, чтобы повесить О'Кифа, или почему они так волновались из-за шерифа. Уилли только понял, что это для них очень важно, раз уж они так ему грозили. Он раздумывал, не пойти ли к шерифу и не рассказать ли ему об этом, но шериф не может защищать его постоянно, а умирать Уилли не хотелось.
 Уилли всегда считал себя практичным и разумным человеком, поэтому и направился прочь из города. Он собирался отсутствовать по меньшей мере несколько недель, пока все неприятности не закончатся. Лишь удостоверившись в том, что опасность миновала; он добровольно вернется в Монтерей. А до тех пор он будет прятаться в своей хижине. Он нежно похлопал по седельным сумкам. Там лежало несколько бутылок виски. Уилли решил, что они теперь станут его ближайшими товарищами на предстоящие долгие дни.
 Луис немного успокоился по поводу безопасности О'Кифа, но он все еще нервничал, направляясь к дому. Его мучили тревожные мысли о Рейне. С того времени как она исчезла, дни превратились в недели. Теперь недели грозили превратиться в месяцы, а от нее все еще не было вестей. Он с отчаянием раздумывал, удалось ли Корделлу ее найти.
 Злость, которую Луис поначалу испытывал по поводу дезертирства Рейны, теперь смягчилась растущей тревогой за ее судьбу.
 Представляя себе, что ей грозит какая-то смертельная опасность, он невольно натянул поводья. Лошадь испугалась. Если с Рейной случилось что-то плохое, он никогда этого себе не простит. Он любит ее, своего единственного ребенка, и желает ей только лучшего.
 Луис подумал, что, наверное, хорошо, если о Корделле ничего не слышно. Не все новости хороши. Можно утешать себя тем, что по крайней мере Рейна в безопасности. Он попытается проявлять терпение, хотя это становилось все труднее и труднее. Может быть, если молиться чуть усерднее, молитвы будут услышаны и она скоро вернется домой.




 Глава 24


 Рейна казалась такой же спокойной и безмятежной, как бирюзовое море утром. Она стояла у перил и любовалась непокоренной красотой, хотя в действительности сходство было обманчивым. Воды могли быть спокойными, но в Рейне никакого спокойствия не было. Всего лишь пару часов назад капитан объявил за завтраком, что они на следующий день причалят к Панаме. Она изо всех сил пыталась спланировать побег, чтобы раз и навсегда освободиться от Клэя Корделла.
 Клэй... Одна мысль об этом человеке приводила ее в ярость. Судьба Рейны зависела от него полностью, и за это она его презирала. Да, она открыто заявляла ему о своей ненависти. Но стоило ему лишь дотронуться до нее, и тело предавало ее, добровольно покоряясь его чувственной власти.
 Ее потрясала собственная уязвимость. Почему из всех мужчин в мире именно этот прихвостень отца должен был воспламенить ее душу? Почему она не могла испытывать такие же чувства по отношению к Натану? Если бы это было так, ничего бы никогда не случилось.
 Но в данной ситуации есть лишь один выход – побег.
 – Где бродят твои мысли, Рейна?
 Голос Клэя раздался за спиной, и ее потрясло осознание того, что она разволновалась. Он встал рядом с ней у перил. Ее напугало его неожиданное присутствие. Рейна взволнованно взглянула на него. Их глаза на мгновение встретились. Он уловил в ее взгляде какие-то непонятные эмоции.
 Клэй тихонько хмыкнул, обнимая ее рукой за плечи, что все вокруг восприняли как жест защиты и привязанности между супругами.
 – Достаточно заглянуть в твои глаза, чтобы разоблачить тебя, но можешь забыть о побеге. Единственное место, куда ты направляешься, – Монтерей, и ты поедешь туда вместе со мной.
 Хотелось освободиться от его прикосновений. Хотелось сказать ему, что пройдет еще день, они прибудут в Панаму, вот тогда она и исчезнет. Но вместо этого Рейна одарила его холодной улыбкой.
 – Как скажешь, Клэй, – слишком уж покорно ответила она, молча ощетинившись от его высокомерного предположения, что она не сможет от него бежать.
 Она собиралась провести его и провести хорошенько.
 – Я так и говорю, – заявил он с самоуверенной ухмылкой, чуть сжимая ее, потом отпуская.
 Он знал, что эта ее нежная покорность – не более чем уловка.
 – Наступает время ужина. Ты готова спуститься?
 Рейне тут же захотелось стереть эту самодовольную улыбочку пощечиной. Хотелось отойти от него, а не спускаться в столовую и не притворяться его любящей женой.
 – Я больше устала, чем голодна, – ответила она, и это было правдой.
 Она не высыпалась в течение последних нескольких ночей, во время которых приходилось делить с ним постель. Поначалу она потребовала, чтобы он спал в кресле или перебрался в другую каюту, но он лишь усмехнулся в ответ. Рейна покраснела от ярости, когда Клэй сказал, что у нее нет причин для волнения: он не собирается заниматься с ней любовью, а будет крепко спать. Несмотря на то что он сдержал слово и не пытался дотронуться до нее снова, от того, что она лежала рядом с ним, ее нервы были туго натянуты. Каждую ночь она часами мучилась без сна, прежде чем ею овладевало судорожное забытье.
 – Думаю, я вернусь в каюту и немного отдохну. Иди поешь.
 Клэй мгновение рассматривал ее и впервые заметил под глазами темные круги от усталости. Он почувствовал свою вину. С этим чувством пришлось даже побороться.
 – Тебя проводить вниз?
 Он попытался взять ее за руку, но она отодвинулась.
 – Со мной все будет в порядке, если только ты не волнуешься из-за того, что я собираюсь спрыгнуть с корабля и уплыть на берег.
 – Я думал об этом раз или два, – ответил он, а когда она бросила на него быстрый взгляд, насмешливо улыбнулся. – Увидимся позже.
 Торопясь уйти, Рейна чувствовала, как Клэй смотрит на нее. Войдя в коридор, она обрадовалась, что исчезла с его глаз. Было так хорошо почувствовать себя свободной! Его присутствие угнетало. К своему удивлению, она столкнулась лицом к лицу с Майклом.
 – Приветствую вас, миссис Корделл! – выпалил молодой человек, радуясь случайной встрече.
 После сцены в кают-компании у него не было возможности снова поговорить с ней, а ему ее явно не хватало.
 – Майкл, как хорошо, что я вас встретила, – тепло приветствовала она.
 – Мне тоже приятно видеть вас, мадам, – проговорил он от всего сердца.
 Рейна была прекрасно осведомлена о его чувствах, к тому же она понимала, что он ее единственная возможная помощь при побеге. Не хотелось использовать его в собственных целях, но другого пути не было.
 – Майкл, можем мы где-нибудь поговорить наедине?
 – Наедине?
 Предложение ошеломило его. Ради нескольких минут он готов был рисковать и подвергнуть себя гневу другого человека.
 – Хм, в моей каюте размещаются еще три человека, так что я не знаю, куда можно пойти.
 Рейна огляделась, затем дотронулась до его руки особым жестом, намекая на тесную связь. Она провела его до конца коридора. Там находился небольшой альков, скрытый от взглядов. Никто не мог бы подумать, что они там.
 – Мой муж ушел на ужин, так что мы сможем провести немного времени вместе.
 – Да, мадам.
 – Майкл, я должна попросить вас кое о чем важном, об услуге.
 Майкл был пойман на крючок. Он не верил своим ушам! Рейне Корделл что-то от него нужно. Сердце бешено заколотилось. Зная о возможной опасности (она ведь замужняя женщина), он посчитал, что рыцарство отступать не должно.
 – Конечно, – быстро согласился он:
 Рейна чувствовала его волнение. Она знала, что без труда сможет подчинить его своей воле. Майкл – милый человек, относящийся к тому типу мужчин, который, в противоположность Клэю, откликнется на мольбы женщины о помощи. Все, что нужно сделать, так это убедить его, что Клэй плохо обращается с ней. Как только она добьется этого, Майкл точно поможет ей сбежать.
 – Майкл... – колеблясь заговорила она, желая, чтобы он поверил в ее нерешительность, страх и беспомощность.
 – Что вы хотели, миссис Корделл? – нетерпеливо поинтересовался Майкл. – Чем я могу вам помочь?
 – Это... касается моего мужа... – проговорила Рейна, задыхаясь от волнения.
 – Вашего мужа? А что с ним такое? – мягко поинтересовался он и ощутил большое желание оказать ей защиту.
 Она была такой красивой и женственной. Хотелось помочь ей любым возможным способом.
 – Ах, об этом так трудно говорить, но я знаю, что могу бытье вами откровенной... Вы – единственный человек на корабле, к кому я могла бы обратиться за помощью.
 Она подняла на него умоляющий взгляд.
 – Разумеется, я помогу вам, но каким образом? Что вы хотите, чтобы я сделал?
 – Мне нужно бежать, – быстро ответила Рейна.
 – Бежать? – повторил он, и его глаза слегка округлились при мысли об этом. – Вы хотите сбежать от мужа? Я думал, что вы молодожены.
 – Да, мы и правда недавно вместе, – мягко проговорила она.
 – Разве вы его не любите?
 – Нет! Как я могу, когда он так жесток и бессердечен? Она представила, какое испытает унижение, когда Клэй привезет ее домой, чтобы она вышла за Натана, и на ее глаза навернулись слезы. Она использовала эти слезы с выгодой для себя.
 – Он плохо с вами обращается? Майкл был поражен и возмущен.
 – Это ужасно, он так оскорбляет меня... но только когда этого никто не видит... Вы должны мне помочь, Майкл. Мне больше не к кому обратиться.
 – Скажите, чего вы от меня хотите? – пылко проговорил молодой человек.
 Его возмущала мысль о том, что муж с ней жесток. Он был готов сделать все, что она попросит, без всяких вопросов.
 – Я хочу сбежать от него, когда мы доберемся до Панамы. Вы мне поможете?
 – Да, – храбро пообещал Майкл, ощущая прилив мужской гордости за то, что он в состоянии оказать ей помощь.
 – Ах, Майкл, я всегда знала, что вы особенный. Молодой человек поклонился в ответ на похвалу. Он чувствовал себя рыцарем в сияющих доспехах. Ему не терпелось сразиться за нее.
 – Что мне сделать?
 Рейна быстро объяснила свой план: она ускользнет с корабля и раздобудет лошадь раньше, чем ее хватится Клэй. Майкл выслушал и понял, что не может отпустить ее одну.
 – Я покину корабль первым и позабочусь о лошадях, – твердо заявил он.
 – Лошадях?
 – Вам будет небезопасно ехать одной. Я поеду с вами.
 – Вы думаете, это умно? Мой муж...
 – Не сможет нас найти, значит, с нами все будет хорошо.
 – Спасибо, Майкл. Не знаю, что бы я без вас делала. Рейну не устраивало то, что он хочет поехать с ней. Но сейчас она не смогла придумать никакой отговорки.
 – Для меня это честь – оказать вам услугу, – серьезно заявил он, беря ее за руку и с любовью глядя в глаза.
 – Мне лучше сейчас пойти в каюту.
 – Да, да, конечно.
 Майкл проводил ее до каюты. Он остановился перед дверью и взглянул на нее.
 – До завтра?..
 – Да, Майкл...
 Он поднес ее руку к своим губам, а потом оставался на месте, пока она не вошла внутрь. Голова Майкла была как в тумане. Он вернулся на палубу и был ошеломлен, когда из темноты выступил человек, преграждая ему дорогу. Майкл озадаченно остановился. Он нахмурился, поднял голову и уставился взглядом в пару свирепых холодных стальных глаз. Такие ему еще не доводилось видеть.
 Майкл замер, его глаза широко распахнулись. Он узнал этого человека.
 – Корделл, – проворчал он.
 – Здравствуйте, Уэбстер, – последовал многозначительный ответ. Клэй не сводил с него глаз.
 – Здравствуйте.
 В позе Корделла было нечто угрожающее и опасное. Майкл неожиданно понял: ему известно все.
 Клэй долго вглядывался в него, заставляя покрыться потом под пристальным взглядом.
 – Уэбстер, – заговорил он, нарушая напряженную тишину, повисшую между ними, – если вы еще раз подойдете к моей жене, вы покойник!
 Майкл побледнел от такой откровенной смертельной угрозы.
 – Вы меня поняли? – настаивал Клэй.
 Майкл кивнул, нервно сглотнув. Ему хотелось быть таким же смелым, чтобы соперничать с этим человеком, но он не таков. Может, он и влюблен до безумия в жену Корделла, но он не дурак.
 – Ответьте мне, Уэбстер, вы меня поняли? Испуганный до потери голоса, молодой человек смог лишь выдавить хриплым испуганным шепотом:
 – Да, сэр...
 – Хорошо. Я рад, что мы друг друга поняли. Клэй плотоядно ухмыльнулся и отступил в сторону. Майкл почувствовал, что его всего трясет. Не сказав больше ни слова, он использовал представившуюся возможность и умчался со всех ног. Он не знал, куда направляется, да это и не имело значения. Хотелось лишь оказаться как можно дальше от Корделла.
 Клэй посмотрел ему вслед, потом направился к Рейне. Он спокойно просчитывал следующий шаг. Об Уэбстере он позаботился, теперь пора усмирить Рейну. Он разрушил их план еще до того, как Рейна смогла бы заняться его осуществлением, и сможет разрушить любую ее следующую придумку.
 Когда Клэй добрался до каюты, дверь была заперта. Он тихонько постучал и позвал:
 – Рейна, это я, открой.
 Он произнес это холодным и спокойным голосом. Таковым он считал и себя самого. Он гордился тем обстоятельством, что строго контролировал себя в течение нескольких последних дней. Его раздражало, что в ту ночь он пошел у нее на поводу. Клэй был полон решимости никогда больше не повторять этой ошибки. Ему известно, что она за женщина. Ее действия по отношению к Уэбстеру лишь укрепили его подозрения.
 Рейна не ожидала, что он так скоро вернется, поэтому была недовольна, услышав его голос за дверью. Она надеялась, что у нее будет время продумать свой план до конца. И все же, несмотря на раздражение, она пребывала в очень хорошем настроении. Направляясь к двери, она верила, что на следующий день избавится от Клэя навсегда.
 – Спасибо, дорогая, – протяжно произнес Клэй, входя в каюту и плотно прикрывая за собой дверь.
 – Я не твоя дорогая! – огрызнулась она.
 Теперь они находились в каюте. Не было никакой необходимости во всех тех улыбках, на которых он настаивал на публике.
 – Так, так, так, – медленно проговорил он. – Разумеется, я рад тому, что перемена в тебе длилась недолго.
 В его тоне было нечто настораживающее, Рейна взглянула на него с любопытством:
 – Какая перемена?
 – А как же! Заплаканная беззащитная женщина, только что изливавшая душу Уэбстеру.
 Клэй нанес ей сильный удар, узнав о ее планах.
 – Ты слушал... – прошептала она, испуганная тем, что оказалась разоблачена.
 – Все, моя дорогая! Вам не стоит больше рассчитывать на его помощь. Я кое-что ему разъяснил.
 – Ах ты!.. – В глазах Рейны сверкнула ярость, она угрожающе шагнула к нему.
 Майкл был ее надеждой, союзником, а теперь...
 – Это больше похоже на правду! – саркастично рассмеялся он, глядя на нее.
 Клэй наблюдал, как от негодования у нее вздымается грудь, как горят ее щеки, свидетельствуя о злости. Он вспомнил другой раз, когда она задыхалась, и его охватило желание.
 – Знаешь, ты и правда законченная актриса, Рейна. Может, ты и могла с легкостью провести мальчишку, но меня никогда не одурачить слабой женщине. Я тебя знаю получше.
 – Ты меня не знаешь, Клэй Корделл. Ты ничего обо мне не знаешь!
 Ее гнев был очевиден.
 – Я знаю все, что мне нужно. В тебе нет ничего беспомощного или хрупкого. Ты избалованная, обманчивая маленькая...
 Рейна решила, что с нее хватит, и дала выход ярости. Клэй не успел даже договорить, как она ударила его изо всех сил. Затрещина была такой силы, что звук раскатился по всей комнате.
 Ее поведение повергло Клэя в шок. Он отреагировал мгновенно, инстинктивно схватив ее за руки, сбив с ног и притянув к себе. Клэй смотрел на нее глазами, темными от обуревавших его эмоций. Одной рукой он держал ее, другой схватил за подбородок и заставил взглянуть на себя. Рейна пыталась освободиться, но его пальцы больно впились в ее тело, не давая шевельнуться.
 – Я предупреждал, чтобы ты не доводила меня, Рейна, – медленно проговорил он, чтобы угроза стала понятной. – Я не дурак, как Уэбстер.
 – Майкл не дурак! Майкл...
 Клэй притянул ее еще ближе.
 – Майкл – идиот. Он не смог бы удержать такую женщину, как ты, а я смогу... я это сделаю.
 Рейна смотрела на него с мятежным выражением лица. Она признала свое поражение. Внутри у нее копилось раздражение. Неужели она не сможет перехитрить этого мужчину? Неужели не сумеет от него сбежать?
 Глаза жгли слезы ярости. Она снова попыталась вырваться, но Клэй отказался отпустить ее.
 Клэй раз и навсегда хотел доказать ей, что он не тот, с кем можно вести себя легкомысленно. Он наклонялся к ней, желая поцеловать ее, доказать серьезность своих слов, но вдруг увидел, что ее глаза застилают слезы. Его снова охватили эмоции, каких он никогда не испытывал. Он уже не держал ее как заключенную, а баюкал и прижимал к себе, больше не сдавливал ей подбородок. Клэй нагнулся к Рейне. Неистовое желание вдруг охватило его с силой бешеного ливня.
 Рейна смотрела, как его глаза темнеют от страсти. Когда Клэй наклонился к ней, она задрожала, а сердце ее заныло. Несмотря на то, что она испытывала ненависть к этому мужчине, она ждала и хотела его поцелуев. Лишь один краткий миг Рейна сопротивлялась, но его губы встретились с ее губами, и стало слишком поздно.
 Клэй дико впивался своими губами в Рейну, пробуждая в ней огонь желания. Еще несколько мгновений назад она боролась с ним, но уступила, поднявшись и обняв его за шею. Рейна притягивала его ближе, еще ближе. Он застонал, когда она вплотную прижалась к нему.
 Скользнув руками по спине и бедрам Рейны, он крепко притиснул ее к тому месту, где полыхал жар его желания. Она выдохнула от острого ощущения, инстинктивно двигая бедрами в естественном ритме.
 Когда Клэй поднял ее и положил на кровать, Рейна не произнесла ни слова протеста. Она растворилась в огненном сплетении его объятий, захваченная жаркой силой того, что существовало между ними. Для таких чувств еще не было названия. Страсть, любовь и ненависть здесь слились воедино, чему они не могли противостоять.
 К такому взрыву эмоций привело давно отрицаемое желание. Рейна вдруг забыла, что ей необходимо бежать. Существовали только мужчина и женщина, слившиеся в экстазе. Они жили в безобразном мире, наполненном полуправдой и неискренностью.
 Они быстро скинули одежду, когда страсть потребовала полного удовлетворения. Обнаженная плоть рядом с обнаженной плотью. Они слились воедино. Твердое мужское естество доминировало, но, покоряя, оно было окружено мягкостью женского начала. Женщина отдавалась полностью, но, отдаваясь, претендовала надушу мужчины.
 Этот союз был рожден вулканической страстью, излившейся горячей красной лавой и превратившейся в поток любви. Желания обоих излились, связав их жаром обладания. Удовлетворенные как никогда, они бездумно парили в горячем затишье после бури.
 Рейна первая осознала серьезность произошедшего. Ею овладел стыд.
 Он хвастал, что может с ней совладать, и совладал. Ее разозлило то, что она сама же облегчила ему работу. Испытывая желание покинуть его, она высвободилась из его объятий.
 – Рейна...
 Клэй заметил в ее глазах враждебность и постарался не выказать никаких собственных эмоций.
 – Ты доказал, что держишь слово.
 Ее голос стал резким от злости, когда она выбралась из постели, прикрываясь покрывалом.
 – Рейна... я...
 Он чуть было не сказал, что это не сражение, а что-то другое, чего он не понял, но она не дала ему возможности договорить.
 Рейна почувствовала себя загнанной в угол. Она поняла, что власть этого человека над ней безгранична, и напала на него лишь одним возможным способом.
 – Ты можешь накачать меня лекарствами и привязать к кровати. Можешь оттащить меня к отцу против моей воли. Можешь даже заставить отвечать тебе телесно, но это все не то. Пусть даже ты будешь владеть моим телом, но тебе никогда не владеть мной. Никогда!
 Клэй рассвирепел от ее слов, но постарался не показать этого.
 Вставая, он безразлично пожал плечами:
 – Для некоторых мужчин этого совершенно достаточно.
 Клэй увидел, что эти слова сильно ее задели. Она побледнела. Он начал небрежно одеваться, а Рейна наблюдала за ним с бессильной яростью. Не оглядываясь, он покинул каюту. Рейна же смотрела ему вслед и была напугана еще больше, чем раньше.




 Глава 25


 Майкл стоял в баре в толпе мужчин и заказывал следующую порцию сомнительного виски. С момента вчерашней унизительной встречи с Корделлом он слонялся по кораблю, словно побитая собака. Лишь ненадолго он вообразил себя рыцарем в сверкающих доспехах. Он хотел спасти леди, но как последний трус отступил перед угрозами.
 Майкл не собирался зацикливаться на этом, но чем больше он об этом думал, тем печальнее становился. Он испытывал чувство вины, в этом сомнений не было. А еще он испытывал волнение. Когда Рейна не вышла к ужину, он понял, что муж поговорил и с ней, а возможно, причинил ей какой-то вред. Лишь увидев ее утром на палубе вместе с мужем и заметив, что она столь же очаровательна, как и всегда, он испытал облегчение от уколов совести. Хотя он все еще чувствовал, что должен как-то ей помочь.
 Выпив остатки жидкости, Майкл праздно оглядел помещение и впервые увидел мальчика четырнадцати или пятнадцати лет, занимавшегося уборкой. Он задумчиво нахмурился, разглядывая худого чумазого мальчишку. Неожиданно ему в голову пришла безумная идея.
 Некоторое время спустя Майкл стоял на палубе, наблюдая за Клэем Корделлом и надежно прижимая локтем сверток. План был рискованным, но нужно было попробовать его осуществить. Он никогда больше не сможет посмотреться в зеркало, если не предпримет хотя бы попытку.
 Когда Корделл наконец-то удалился, Майкл сделал свой ход. Он без колебаний заторопился к Рейне. Было очень важно поговорить с ней до того, как муж вернется и застанет их вместе. Он подбежал к ее каюте, огляделся и постучал в дверь.
 – Миссис Корделл? Это я, Майкл, – тихонько позвал он, не желая, чтобы еще кто-нибудь узнал о его присутствии.
 – Майкл? – удивилась Рейна.
 В ее сердце пробудилась надежда, что, может быть, этот человек не так уж и напуган устрашающей тактикой Клэя. Она быстро открыла дверь.
 Конечно, Майкл считал ее самой красивой из всех женщин, каких только видел, но совершенно не хотел пострадать от столкновения с ее мужем. Надо было торопиться.
 – Миссис Корделл... я... хм... Простите, я больше ничем не смогу вам помочь, но это я раздобыл для вас, – быстро проговорил он, вручая ей большой тюк.
 Он нервно оглянулся через плечо, опасаясь, что ее муж может появиться буквально из воздуха.
 – Что здесь? – спросила она, не понимая, что это за тряпье.
 – Одежда... одежда мальчика. Я подумал, вы сможете ею воспользоваться. Понимаете, мне нужно идти. Простите, не могу ничего больше сделать...
 После этого он почти что пустился наутек и пропал из виду, не проронив больше ни слова.
 С минуту Рейна смотрела ему вслед, потом закрыла дверь. Она достала из узелка брюки, свободную куртку и почти раздавленную соломенную шляпу, а когда она все это рассмотрела, ее лицо медленно озарила улыбка. В этот момент Рейна считала себя мастером перевоплощения, ее самоуверенность выросла. Она выдала себя за монахиню перед Клэем, а разыграть мальчика, конечно же, будет проще. Если она попытается улизнуть в своем обычном наряде, ее заметят все, но, одетая мальчиком, она сможет ускользнуть с корабля и попасть в доки незамеченной.
 Она снова воспрянула духом, у нее даже улучшилось настроение. Они должны были прибыть в порт вечером этого же дня и покинуть корабль. Кровать им больше не понадобится, поэтому она спрятала одежду под скомканные покрывала, зная, что там она будет в целости и сохранности.
 Когда чуть позже она покинула каюту, в ее походке была легкость. Ей понадобилось много сил, чтобы то волнение, которое она испытывала, не проявлялось ни в выражении лица, ни в манерах. Она должна это сделать. От этого зависело все ее будущее. Клэй может воображать, что перехитрил ее, но ему предстоит думать по-другому. В этот раз она хорошенько поставит его на место.
 Несколько часов спустя они причалили к городу на восточном побережье Панамы. Это был жаркий, полный насекомых, грязный городишко. Но когда Рейна взглянула на него в первый раз во время швартовки, он выглядел как рай. Она становилась все веселее и веселее. Наконец-то! Именно этого момента она и ждала с того времени, как Клэй увез ее из Луизианы. Час наконец-то настал. Теперь она воспользуется своим счастливым шансом. Она вовсе не замечала убожества вокруг, не думала о том, что бегство может оказаться опасным. Она могла думать лишь о долгожданном избавлении от Клэя и о том, как избежать ужасной угрозы бракосочетания с Натаном.
 – Здесь в городе нам придется провести ночь, так что я как можно скорее сойду на берег, чтобы найти комнату для ночлега. Я хочу, чтобы ты оставалась на корабле до моего возвращения, – распорядился Клэй, нарушая ее задумчивость приказами и распоряжениями, выполнять которые она не собиралась.
 – Как скажешь, – ответила Рейна, страстно желая, чтобы он ушел.
 У нее было много дел, а начать заниматься ими можно будет только тогда, когда он покинет корабль.
 Он взглянул на Рейну и по упрямо вскинутому подбородку понял, что она что-то затевает. Будучи опытным охотником за преступниками, он уже предвосхитил ее следующий шаг.
 – Капитан и его люди будут присматривать за тобой в мое отсутствие. Этот городок – очень опасное место, – предупредил он.
 Клэй подумал, что необходимость этого предупреждения следует непосредственно из его обязательств перед отцом Рейны. Он несет за нее ответственность. Он знал, что за этим скрывается нечто большее, и надеялся, что у нее хватит здравого смысла послушаться и не пытаться выкидывать никаких глупостей.
 – Этот городок совсем не выглядит таким уж страшным, – заметила она, не собираясь верить ничему из того, что сказал Клэй.
 – Внешний вид может быть обманчивым, тебе следует об этом знать, – возразил Клэй. В это время в его сознании почему-то крутился образ сестры Марии Регины. Он выкинул это воспоминание из головы. Капитан Гибсон подошел к ним с предложением:
 – Можете сойти на берег сейчас, если вы готовы.
 – Отлично. Спасибо, капитан. Рейна, я вернусь, как только смогу.
 – Я на это надеюсь, – мило ответила она, единственно ради капитана. – С нетерпением жду возможности снова очутиться на земле.
 Гибсон остался с ней, пока Клэй не покинул корабль.
 – Мне проводить вас обратно к вашей каюте?
 – Это было бы просто чудесно, сэр. У меня осталось несколько последних дел.
 Капитан проводил ее вниз, она сделала комплимент поездке и поблагодарила за безопасность во время путешествия.
 – Для нас было большим удовольствием то, что на борту находились вы, мадам. Вы самая красивая леди, почтившая своим присутствием наш корабль.
 – Вы слишком добры, капитан Гибсон.
 – Кто хорошо меня знает, редко так говорит, – с улыбкой проговорил он. – Я подчеркиваю это потому, что говорю только правду, миссис Корделл.
 Они остановились перед дверью каюты. Капитан подождал, пока Рейна открыла ее.
 – На тот случай, если больше не представится возможности поговорить с вами еще, надеюсь, что окончание вашей поездки домой будет таким же безопасным, как и наше путешествие. Кроме того, примите мои самые лучшие пожелания на будущее. Ваш муж – хороший человек, он вас очень любит. Надеюсь, у вас двоих впереди долгая счастливая жизнь.
 – Благодарю вас, – пробормотала она, прикидывая, что подумал бы этот человек, если бы узнал правду.
 – Если вы до того, как сойти на берег, обнаружите, что в чем-то нуждаетесь, пожалуйста, просто известите меня.
 – Непременно.
 Он кивнул ей на прощание, а она вошла в каюту и закрылась там. Наконец-то Рейна облегченно вздохнула. Оставшись одна, она тут же занялась преображением.
 Несколько мгновений спустя Рейна стояла перед зеркалом и обозревала свой наряд. Она выглядела в мешковатой одежде и сандалиях как мальчик, но еще большую уверенность приобрела тогда, когда спрятала все волосы под шляпу. Она критически оглядела себя и улыбнулась, поправляя шляпу, низко опуская ее на лицо. Рейна видела, что местные жители носят шляпы таким же образом, защищаясь от солнца. Лишь она будет знать о том, что это маскарад.
 Она быстро выглянула из каюты и, не увидев никого вокруг, совершила побег.
 Рейна пересекла палубу и обрадовалась, когда никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Она направилась вниз по сходням, все время ожидая, что кто-то прикажет ей остановиться, но этого не случилось. Рейна не поверила в собственную удачу, когда ее нога наконец-то коснулась твердой почвы. Потребовалась вся ее сила воли, чтобы не припуститься бегом. Украдкой оглядевшись вокруг и не заметив Клэя, она направилась к группке мальчишек, топтавшихся поблизости. Рейна надеялась, что один из них сможет сказать ей, где найти лошадь.
 Зная, что у Рейны имеется возможность сбежать, Клэй не терял времени в городе. Сняв номер в гостинице, он тут же направился обратно к причалу. Мысли о прошедшей ночи и страсти, взорвавшейся между ними, преследовали его постоянно. Его смущало то, что он не мог забыть прошлую ночь. Раздражало то, что он не смог воздержаться от занятий любовью после первого поцелуя. Клэй не мог понять, куда же подевалась самодисциплина, которой он так гордился. Он считал, что утратил себя в горячем желании. Клэй знал, что не имеет права вступать с Рейной в связь, но насколько сильно ему хотелось бы отказаться от нее, ровно настолько же он подвергался опасности вступить в эту связь. Собственное поведение прошлой ночью показало ему, каким слабым он может быть рядом с ней. Он решил никогда больше ей не поддаваться. Клэй не хотел быть пойманным, как его отец. Он усвоил урок. Он будет сильным.
 Когда он подходил к кораблю, его размышления прервал хриплый звук голосов споривших мальчишек. Первым его желанием было бегло посмотреть на них и пойти дальше, но по какой-то неизвестной причине что-то неожиданно привлекло его внимание. Он остановился и прислушался.
 – Я тоже могу найти лошадь, – предлагал высокий, худощавый, темноволосый юнец зловещего вида по имени Рафаэль, – но сначала дай-ка взглянуть на твои деньги, гринго.
 – Я раздобуду тебе лошадь, – перебил более командным тоном другой мальчишка, чуть ниже ростом.
 – Замолчи, Чико, я увидел его первым. Это я сделаю! – возразил первый с угрожающим жестом.
 – Эй, я знаю, где взять прекрасную лошадь, – заговорил третий. – Давай приведу.
 – У меня есть деньги, – нетерпеливо проговорил тот, к кому они обращались. – Мне не важно, кто из вас приведет лошадь, просто приведите!
 – Заплати мне, и я приведу лошадь, – потребовал Рафаэль, надвигаясь на Рейну.
 Она стояла на своем и смотрела на мальчишку.
 – Приведи лошадь, тогда заплачу, – ответила она, пытаясь говорить как можно бесстрашнее. – Только дурак будет платить тебе сейчас.
 – А ты не дурак? – злобно усмехнулся Рафаэль, механически пододвигаясь ближе.
 Он решил, что забрать у этого мальчишки деньги будет очень просто. В конце концов, их трое, а он один.
 Рейна немного отступила назад перед физической угрозой.
 Клэй стоял неподвижно и слушал. Он узнал «мальчишку» в тот момент, когда Рейна открыла рот, и взорвался от ярости. Проклятие! Разве он не предостерегал ее, как тут опасно?
 В то мгновение, когда Рафаэль сделал зловещее движение, Клэй отреагировал. Он устремился вперед с мрачным выражением лица. Не говоря ни слова, он схватил Рейну за предплечье и оттащил в сторону. Она ошеломленно вскрикнула, а потом начала яростно плеваться, когда увидела, что это Клэй.
 Она поняла, что обнаружена. От горечи и досады в животе у нее забурлило. Она пыталась освободиться, но Клэй крепко держал ее и смотрел на мальчишек.
 – Ты прав, амиго. Этот мальчик не дурак. У него есть друзья, скупые друзья, – проговорил Клэй.
 – Он хотел, чтобы мы раздобыли ему лошадь.
 – Я знаю, что он хотел. С этого момента я позабочусь обо всем, что ему понадобится в дороге! – злобно прорычал Клэй с кровожадным выражением лица.
 Они уже видели такой взгляд у мужчин и знали, что он означает.
 – Как скажете, уважаемый...
 Мальчишки нервно попятились и поспешно ретировались.
 Клэй не стал выяснять, куда они направились. Крепко сжимая пойманную добычу, он направился в город.
 У Рейны, однако, были совсем другие планы. Ей не верилось, что он случайно появился именно тогда, когда она собиралась купить лошадь и уехать!
 Она спотыкалась, сопротивляясь ему, как могла.
 – Я никуда с тобой не пойду!
 – Черта с два! – вскипел он. – Не открывай больше рот или, клянусь, я переброшу тебя через плечо и понесу! Я тебя предупредил, Рейна!
 Рейна прекратила сопротивляться, но дала ему почувствовать свое нежелание. Она ожидала, что Клэй поведет ее обратно на корабль, чтобы она переоделась, и удивилась, когда он этого не сделал. Всю дорогу до города она держалась позади. Он подвел ее к лестнице одной из лучших гостиниц города. В этот момент она попыталась удрать, но рука Клэя крепко сжалась, а взгляд убедил ее в том, что последняя угроза еще действует.
 Он протащил ее через маленький холл, совершенно не обращая внимания на заинтересованные взгляды других постояльцев. Потом повел за собой по лестнице в номер, снятый на ночь. Открыв и широко распахнув дверь, он грубо впихнул Рейну в комнату перед собой. Номер был скудно меблирован. Здесь были лишь кровать и туалетный столик. Рейна даже не заметила, как Клэй с грохотом захлопнул за собой дверь. От звука поворачивающегося ключа она ощутила холодок страха.
 – О чем ты, черт побери, думала, когда это делала?
 Его лицо было настоящей пылающей маской ярости, когда он повернул ее лицом к себе.
 – А ты не догадываешься? – с вызовом поинтересовалась Рейна, вырывая у него руку.
 – Разве ты не понимаешь, что с тобой могло случиться?
 – Да. – Она с вызовом задрала подбородок. – Я могла убежать от тебя! Мой наряд был хорошо продуман!
 Она гордилась тем, что почти удрала, и не собиралась позволять ему себя запугивать.
 – Твой наряд!..
 Клэй сплюнул, стащил с нее шляпу и отбросил в сторону. Черные кудри Рейны свободно рассыпались по ее плечам.
 – Был великолепен! – резко закончила она за него. – Если бы только эти мальчишки не были такими глупыми...
 – Это ты глупая! – отрезал он. – Тебя могли убить!
 – Я могла быть свободной! Свободной от тебя и от Натана!
 – От меня ты никогда не станешь свободной! – огрызнулся Клэй. Он злился на нее все сильнее. – До тех пор, пока я не доставлю тебя к отцу. А теперь снимай эти нелепые вещи!
 – Не буду, – вызывающе заявила она.
 – О нет, будешь. Не так давно ты говорила, что ты леди. Какая же ты леди в таком тряпье?
 Он шагнул к ней, она попыталась отступить, но Клэй зажал ее между кроватью и стеной.
 – Меня больше не волнует, чего ты ожидаешь или хочешь! – прошипела она, доведенная до отчаяния. Она злилась оттого, что чувствовала себя беспомощной.
 – Я знаю. Тебя не волнует никто и ничто, кроме тебя самой, – злобно проговорил Клэй. – А теперь раздевайся!
 – Нет!
 Рейна уперлась спиной в стену. Бежать было уже некуда. И все же она ответила на его взгляд с вызовом, отказываясь подчиниться.
 – Я устал от твоих маскарадов, Рейна. Ты разденешься сама, или тебе помочь?
 – Только попробуй!
 Клэю эта строптивость оказалась на руку. Никогда в жизни он не встречал женщины, которая могла бы вызвать в нем такие сильные эмоции. Когда ей угрожали мальчишки, он разозлился. Теперь же ее упрямство привело к тому, что ему хотелось во что бы то ни стало показать ей, кто здесь хозяин. Она его явно спровоцировала. Он потерял разум, схватив ее за рубашку.
 – Не дотрагивайся до меня! – приказала Рейна, пытаясь уклониться от его рук.
 Но Клэя было уже не остановить. Он все-таки схватил рубашку и грубо стащил ее через голову, обнажив Рейну до талии. Смяв рубашку, он отшвырнул ее в сторону. Она скромно закрыла руками грудь. Этот жест вызвал в Клэе гамму чувств, но ее следующие слова опять подействовали ему на нервы.
 – Все! Доволен?
 – Штаны тоже, Рейна.
 – Нет!
 Демоны, которых он не понимал и не хотел понимать, толкали его к действиям. Он больше не сказал ничего, просто потянулся и развязал узкий шнурок, служивший поясом. Свободные брюки упали. Сейчас Рейна уже не стала прикрываться, а бесстрашно взглянула ему прямо в глаза.
 Ее совершенно ранимый и в то же время гордый вид глубоко тронул Клэя. Он выиграл эту битву, но какой ценой? Его победа над ней снова была физической. Он заставил ее подчиниться своей воле. Он помнил ее слова, сказанные прошлой ночью. Несмотря на это, он страстно желал ее. Клэй хотел ее. Его тело горело от новой потребности в ней.
 – Маскарадов больше не будет, Рейна. Игры закончились.
 Рейна увидела в его глазах пламя страсти, которое не мог контролировать ни один из них, и задрожала. Инстинкт выживания подсказывал ей: необходимо бежать, иначе она опять окажется в его руках.
 Но ей было некуда идти, а Клэй прилип к ней как банный лист, подвергая серьезной угрозе ее существование. Она терпеть не могла все, что он защищал. И все же в нем было нечто, чему совершенно невозможно было противостоять, поэтому Рейна не могла ему ни в чем отказать. Когда его руки опустились ей на плечи, она держалась прямо, отказываясь сдаться немедленно, пытаясь бороться с тем сумасшествием, которое охватило ее от прикосновения Клэя.
 Это и было настоящим сумасшествием. Их слияние было подобно катаклизму. Каждая ласка была требовательнее предыдущей. Каждый последующий поцелуй был более отчаянным. Злость превратилась в желание, желание перешло в экстаз страсти.
 Одежда Клэя была торопливо сброшена. Ярость страсти торопила их... торопила воспользоваться моментом, пока не вмешалась реальность. Когда волнение вознесло их вверх, на самую вершину восторга, все остальное было уже забыто. Они вдруг стали не противниками, а безымянными любовниками без прошлого и будущего. Клэй больше не охотился, а Рейна перестала быть жертвой. Их души слились в единое целое. Они были связаны чем-то настолько сильным, что боялись взрыва чувств, а поэтому отрицали существование этого нечто.
 Клэем руководил долг. Его сердце все еще относилось с холодом и подозрительностью к тому, что называется любовью.
 Рейна тоже не верила. Ей казалось, что физическая потребность, которую она испытывала только по отношению к Клэю, не могла быть чем-то большим. Она считала, что его желание было лишь средством принуждения, а в действительности он не чувствовал к ней ничего. Разве он не так говорил?
 Но даже в тот момент, когда эмоции раздражали и смущали, они купались в море восторга. Все рациональные мысли были утрачены, пока их тела соединялись в единое целое. Существовали только чувства, прикосновения и жар любви.
 Все кончилось быстро. Рейна не смогла заставить себя взглянуть на Клэя. Она отодвинулась от его опьяняющей близости. Ей нужно было время, чтобы собраться. Это должно кончиться! Она не может позволить этому продолжаться. Рейна встала и завернулась в одеяло.
 – Знаешь, что ты со мной сделал? – спросила она, желая получить ответы на вопросы, которые даже не могла пока сформулировать.
 Клэй был слишком сбит с толку тем, что между ними произошло. Он не хотел шевелиться или думать, пока Рейна не заговорила.
 – О чем ты говоришь? – Добродушное настроение испарилось от холодности ее вопроса. Он взглянул на нее и увидел в ее глазах унижение и муку.
 – Тебя послали для того, чтобы вернуть меня отцу. Тебя наняли, чтобы ты защищал меня во время этой поездки. – Она усмехнулась. – Но похоже, ты единственный, от кого мне нужна защита.
 Ее слова были словно удары кнута, разрывавшие ему душу.
 – Я не могу драться с тобой. Ты сильнее меня. Я не могу убежать от тебя. Ты преграждаешь мне путь и стережешь мой каждый шаг. Чего ты хочешь от меня? – Когда он не ответил, она продолжила: – Оставь меня в покое, Клэй. Просто держись от меня подальше.
 Слова, сказанные ею ночью, снова отдались в нем болезненным эхом. Он может владеть ее телом, но никогда не овладеет ею. Клэй оделся, испытывая странное чувство, будто лишился чего-то. Он собрал одежду мальчика и направился к двери.
 – Я забираю это с собой. Мне нужно быть уверенным, что ты не уйдешь, пока меня не будет. Как только я увижу, что с корабля сгрузили наши последние вещи, – вернусь.
 Рейна не подняла головы. Она сидела на краю постели спиной к нему и долго оставалась в таком положении уже после его ухода. Лишь тогда она дала волю слезам.




 Глава 26


 Маколи не оставлял надежды, направляясь на лошади на вершину невысокого холма. Он знал, что путь сюда неблизкий. Но если в результате ему удастся спасти человеческую жизнь, время будет потрачено не зря. Взглянув вниз на ветхую хижину, шериф почувствовал удовлетворение. Он сразу узнал стреноженную лошадь Уилли.
 – Проклятие! – пробормотал Маколи. Он ведь знал, что среди этих холмов у Уилли была земля, и был недоволен тем, что не сразу вычислил, куда он уехал.
 Маколи пришпорил лошадь и направился вниз по узкой каменистой тропе, которая вела к домику. Будучи тем, кто не встречает возможные неприятности безоружным, он на всякий случай держал руку на боку. Он видел множество вооруженных людей в течение тех лет, что пребывал на посту служителя закона, и учитывал любую возможность.
 – Эй, Уилли! Ты дома? – крикнул он, остановившись перед хижиной.
 – Кто это меня зовет? – пьяным голосом поинтересовался Уилли.
 Он споткнулся у двери, прислонился к косяку и выглянул наружу.
 – Шериф! – ошеломленно выдохнул он.
 – Да, это я, Уилли. Ты один?
 – Один? А что ты хочешь? – подозрительно поинтересовался старик и замер, когда Маколи спешился и подошел.
 – Я хочу поговорить с тобой, вот и все. – Шериф видел, что Уилли по-настоящему расстроен и нервничает, поэтому попытался его успокоить. – Мне нужны ответы на несколько вопросов, а потом я уеду.
 Уилли поднес к губам бутылку виски, сделал большой глоток, вытер губы тыльной стороной ладони и с минуту рассматривал служителя закона.
 – Что за вопросы?
 – Можно мне войти? Мы с тобой посидим и поговорим. Загнанный в угол Уилли знал, что выбора у него нет.
 – Полагаю, да.
 Он направился внутрь нетвердой походкой, а за ним последовал шериф Маколи.
 Внутри хижина выглядела еще хуже, чем снаружи. Все было покрыто слоем грязи и пыли. Одно окно было выломано. Камин выглядел так, словно им годами не пользовались, а мебель пришла совсем в ветхое состояние. Единственная узкая кровать была провисшей и грязной, стол и два стула выглядели очень шаткими.
 – Ты часто здесь бываешь? – спросил шериф, чтобы поддержать разговор.
 – Нет.
 – С чего ты вдруг решил приехать сюда сейчас? Уилли смерил шерифа нервным взглядом и плюхнулся на один из стульев.
 – Мне нужно было уехать на некоторое время.
 – Была ли для этого какая-то особенная причина? – поинтересовался шериф, присаживаясь напротив.
 – Зачем все эти вопросы? Ты проехал все это расстояние не для того, чтобы узнать, как у меня дела.
 – Ты прав, Уилли. Мне нужно с тобой поговорить. Ты единственный, кто может мне помочь.
 – Что ты имеешь в виду? В чем помочь?
 Маколи решил перейти прямо к делу:
 – Я хочу узнать, почему ты уехал так внезапно.
 Старик с негодованием фыркнул, не желая, чтобы о его трусости стало известно.
 – Я не уезжал внезапно. Просто решил, что пришло время проверить хижину, вот и все.
 – Как раз после того, как заплатил миссис Джонсон за месяц?
 Уилли покраснел оттого, что его поймали, и сделал еще один большой глоток. Как же ему хотелось, чтобы шериф поскорее уехал! У него и так достаточно неприятностей, не хотелось усугублять ситуацию.
 – Что случилось, Уилли? Что случилось тем вечером в салуне? Кто заговорил о том, чтобы повесить О'Кифа?
 Глаза Уилли бегали. Он пытался что-то придумать, чтобы не рассказывать правду.
 – Уилли, – настаивал Маколи, – если ты волнуешься, что с тобой случится что-то плохое, обещаю тебе – я сделаю все, что смогу, чтобы ты был цел и невредим. Ставка в этом деле – человеческая жизнь, жизнь невиновного.
 – Ну так я тоже ни в чем не виноват! А что, если я буду в конце концов мертв?
 – Не будешь, если расскажешь мне все прямо сейчас. Давай я тебе помогу. Это моя работа.
 – Это был Стивенс! Чарли Стивенс! Именно он все начал в тот вечер. Это он хотел вздернуть О'Кифа! Он очень неплохо говорил, а остальные были сильно пьяные и пошли за ним толпой.
 – Продолжай.
 Нуждаясь в подкреплении сил, Уилли снова хлебнул виски.
 – Позднее, вернувшись тем же вечером в салун, он был вне себя от ярости: Не знаю, почему ему так сильно хотелось, чтобы О'Кифа повесили. Черт, я даже не знал, что они с Сантаной были такими близкими друзьями.
 – Они ими не были. Мне об этом точно известно, – зло и выразительно проговорил Маколи.
 Чарли Стивенс... совпадает. Он знал, что в этом человеке нет ничего хорошего, но раньше никогда не ловил его на месте преступления. Он арестует Чарли за нарушение покоя, как только вернется обратно в город. Но прямых доказательств участия этого человека в убийстве Сантаны у него все еще нет.
 – Что случилось дальше? – поинтересовался Маколи, надеясь, что узнает чуть больше.
 – Ну, во всяком случае, он сидел там и увидел в баре меня. Думаю, он понял, что тебя предупредил именно я. Он велел мне убраться из города, вот я и убрался. Он подлый парень, так что я не захотел иметь с ним никаких дел.
 – Зачем ему понадобилось выгнать тебя из города?
 – Я не спросил. – Уилли скептически взглянул на собеседника. – Я просто уехал.
 Шериф понимающе кивнул:
 – Хочешь вернуться со мной сейчас?
 – Сейчас? – При мысли об этом глаза старика округлились. – Нет. Думаю, я некоторое время побуду здесь.
 – Можешь спокойно отдыхать, Уилли. Я собираюсь докопаться до сути дела.
 – Надеюсь на это, шериф.
 Маколи сел в седло и направился обратно в Монтерей. Это была долгая утомительная поездка. Он знал, что надо было бы переночевать в хижине Уилли и дать лошади отдохнуть, но чувствовал, что дело слишком важное. Хотелось добраться до Стивенса, пока есть такая возможность.
 Всю обратную дорогу он складывал головоломку смерти Сантаны.
 Ранчеро был убит выстрелом в спину и ограблен. На месте преступления нашли медальоны О'Кифа, а в его вещах была обнаружена большая сумма денег. После того как О'Киф провел под арестом несколько недель, Стивенс возмущает толпу и пытается сделать так, чтобы арестанта линчевали. Почему? Едва ли из соображений морали. Стивенс и Сантана были едва знакомы. Там было что-то еще, и шериф был полон решимости восполнить недостающее звено цепи, которое помогло бы ему ответить на все мучившие его вопросы. Найдя Стивенса в городе и приведя к себе, он заставит его немного попотеть. Тогда, может быть, он и получит ответы, которые ищет.
 На мгновение ему пришло в голову, что О'Киф на самом деле виновен. Шериф понимал, что он тоже может ошибаться в человеке, но, вспомнив попытку побега Дентона и то, что О'Киф не пытался бежать даже сейчас, решил, что был прав. О'Киф невиновен. Значит, нужно найти того, кто виновен.
 – Чарли, разве тебе это не действует на нервы? Все только и говорят о том, что шериф Маколи пытается найти того, кто был зачинщиком беспорядков прошлым вечером, – несколько нервозно сообщил Баки, заливая в себя очередную порцию пива.
 – Черт, нет, я не нервничаю. С чего мне нервничать? Ведь не произошло ни насилия, ни кровопролития, – ответил Чарли, внимательно изучая свои карты.
 Трое приятелей пили и играли в покер в «Золотой подкове» в лучшее вечернее время. Общее настроение было хорошим, пока Баки не заговорил о том, как не повезло толпе линчевателей.
 – Но шериф – упрямый человек, – предостерег Рекс. – Он не собирается прекращать поиски.
 – Пусть ищет, – выразительно проговорил Чарли.
 – А если кто-нибудь скажет ему, что это был ты?
 – А кто собирается это сделать? Уилли был единственным дураком на всю округу. Все остальные достаточно сообразительны, чтобы держать рот на замке.
 – Думаю, ты прав, – согласился компаньон, несколько расслабившись.
 – Проклятие, я прав! Никто ничего не собирается докладывать шерифу, если только об этом не подумывает один из вас.
 – Черт, нет! – быстро опровергли это предположение компаньоны.
 – Ну и хорошо, потому что вы двое знаете, что случится, если кто-то из вас это сделает, не так ли?
 Чарли поднял голову от карт. Его взгляд был холодным и угрожающим.
 Совершенно запуганные, Рекс и Баки кивнули. В тот день, когда он убил Сантану, они были рядом. Чарли тут же на месте ясно дал понять, что они виновны в убийстве так же, как и он, хотя стрелял он один. Он поклялся, что в случае ареста позаботится о том, чтобы арестовали и их. Ему поверили.
 – Мы не собираемся болтать, Чарли. Ты хорошо нас знаешь. Мы просто боимся, что кто-нибудь может кое о чем сболтнуть.
 – Что ж, если бы кто-то собирался это сделать, то уже сделал бы, не так ли? – с сарказмом поинтересовался он. – Не волнуйтесь. Все будет хорошо. А от нас требуется только одно – вести себя тихо.
 Была полночь, когда в «Золотую подкову» вошел шериф Маколи. Он устал от поездки, продлившейся целый день, но не обращал на это внимания. Маколи был слишком сосредоточен на том, что должен был сделать.
 Он держал пистолет в руке.
 – Добрый вечер, шериф! – крикнул Эйбел.
 – Приветствую, Эйбел, – кивнул Маколи в ответ, сосредоточившись на жертве, игравшей в карты у задней стены салуна.
 – Вы ожидаете неприятностей?
 – Нет, я могу с ними справиться, – ответил шериф, медленно направляясь к Стивенсу.
 Чарли увидел, как Маколи вошел в бар, но и не подумал волноваться до тех пор, пока не выяснилось, что служитель закона явно направляется к нему. Он оглянулся, оценивая расстояние до задней двери, но тут же понял, что надежды выбраться нет. Помощник шерифа Картер только что вошел через эту дверь и охранял ее, наблюдая за Чарли. Понимая, что в данный момент он не в состоянии ничего сделать, Чарли откинулся на стуле, будто у него не было никаких забот, и поднял стакан.
 – Чарли Стивенс, я хотел бы переговорить с вами у себя в конторе, – дружелюбно заявил Маколи, остановившись в нескольких футах от стола.
 – Да? О чем же это?
 Он кинул на служителя закона косой взгляд, будто присутствие этого человека было для него совершенно не важно.
 – Там ты мне все расскажешь, – ответил шериф. – Идем. Очень спокойно положи пистолет на стол.
 Ружье-дробовик упиралось Чарли прямо в грудь.
 – Хорошо, шериф, но я не понимаю, о чем речь и зачем вам все это оружие, – удивился Чарли. – Мы с приятелями просто по-дружески испытываем судьбу.
 – Не пытайся меня развеселить, парень, я говорю очень серьезно. Закрой рот и пошевеливайся, Стивенс! – приказал шериф чуть резче. – И без фокусов, а то старине Картеру, возможно, просто придется пристрелить тебя... если я не попаду.
 Чарли подчинился, не желая раздражать шерифа, пока тот держал его на мушке.
 – Как скажете, шериф. Вы главный.
 – Ты чертовски прав, так оно и есть! – зло проговорил Маколи. – А теперь шевелись.
 Чарли пришлось выходить из салуна первым, сразу за ним шел шериф.
 Картер взял со стола пистолет и двинулся за ними. Добравшись до тюрьмы, они сразу же поместили Чарли в камеру и закрыли дверь на ключ.
 – Я ничего не понимаю, шериф Маколи. Почему вы арестовали меня? Что я сделал?
 – В данный момент обвинение звучит так: нарушение общественного порядка. Если еще что надумаю – скажу.
 – Что? Когда я это совершил? Я всю ночь играл в карты, спросите в салуне кого угодно!
 Чарли едва сдерживался.
 – А как насчет другой ночи, когда ты пытался напасть на здешнюю тюрьму? – огрызнулся Маколи.
 – Не знаю, о чем вы говорите, – последовал упрямый ответ.
 – Зато я знаю: именно ты всех взбаламутил. И позабочусь, чтобы ты как следует поплатился за это и кое-что другое.
 – Кто бы вам это ни сказал, он лжет, шериф! – горячо заспорил Чарли.
 – Что ж, посмотрим, не так ли?
 Шериф ушел, не оглядываясь и не обращая внимания на крики негодования.
 В это время Баки и Рекс переговаривались, сидя в салуне.
 – Что будем делать? – взволнованно спросил Баки.
 – Его арестовали!
 – Мы ничего не можем предпринять.
 – Мы должны что-то сделать! Чарли арестовали, и мы с тобой оба знаем, за что! Это значит, что они и за нами придут!
 – Этого ты не знаешь.
 Рекс пытался не трусить, но чувствовал, что Баки прав. Разве Чарли не предупреждал их несколько минут назад, что с ними случится, если его арестуют?
 – Я знаю! – настаивал Рекс, наклоняясь к компаньону через стол. – Слушай, он только что сказал нам, что не даст нам уйти, если его арестуют! Ты знаешь, что мы следующие!
 Рекс нервничал. Неплохо время от времени пощекотать нервы, но неприятностей с законом у него никогда не было. Ему не нравилась перспектива провести по милости Чарли годы за решеткой.
 – Ну? – подгонял Баки.
 – Ты прав, – наконец-то согласился напуганный и дрожащий компаньон. – Мы не стреляли в Сантану. Это Чарли стрелял. Я не возьму его вину на себя.
 – Нужно поговорить с шерифом сейчас, перед допросом Чарли.
 Баки был уверен, что нужно прийти самим ради собственного спасения. Он взглянул на Рекса, надеясь, что тот пойдет с ним. Даже если нет, Баки знал, что сделает это сам.
 – Ну хорошо, давай к нему пойдем. Чарли не из тех, кто прощает. Даже если вернется, он не поверит, что это не мы на него указали.
 – Я знаю.
 Они замолчали, допивая напитки для храбрости, потом поднялись.
 Покидая салун, они были напуганы и испытывали неуверенность, но знали, что выбора у них нет. Они не хотели тонуть вместе с Чарли.
 Компаньоны направились прямиком в тюрьму, но замешкались снаружи, опасаясь, что Чарли может их подслушать. Постучав в окно, двое мужчин знаками попросили шерифа выйти на улицу.
 – Картер, – позвал Маколи помощника, находившегося рядом с камерой арестованного.
 – Да, что случилось?
 – Я выйду ненадолго. Кажется, пришел кое-кто, кто желает поговорить без свидетелей.
 Маколи не знал, что именно происходит, но намеревался в этом разобраться. Хорошо, что он арестовал Стивенса. Выяснилось, что калибр его пистолета полностью совпадает с калибром того оружия, из которого убит Сантана.
 Выходя из тюрьмы, Маколи принял меры предосторожности, прихватив с собой пистолет.
 – Джентльмены, что вам угодно?
 – Нам нужно поговорить с вами, шериф. Это очень важно. Наверное, вы захотите нас выслушать.
 Маколи молча рассматривал их с минуту. Увидев в глазах приятелей Стивенса ужас, он понял, что этот разговор может стать переломным моментом, которого он ждет.
 – Кто вы? Представьтесь.
 – Я Баки Портер, – последовал быстрый пугливый ответ.
 – А я Рекс Джонс.
 – Что ж, чем могу быть полезен? – поинтересовался шериф, с подозрением рассматривая их и занимая такое положение, чтобы, если возникнет необходимость, суметь беспрепятственно выстрелить.
 Он не исключал, что эти двое могут попытаться освободить дружка.
 – Нам нужно вам кое-что сказать, – беспокойно заговорил Баки.
 – Что именно?
 – А именно то, что мы не имеем никакого отношения к убийству Сантаны! Не важно, что говорит Чарли! – выпалил он.
 – Это не мы, шериф! Мы этого не делали! – добавил Рекс. Маколи не верил своим ушам. Он разволновался, но не подал виду.
 Рассматривая этих двоих, он сохранял каменное выражение лица. Они явно подумали, что Стивенс ему что-то рассказал, и хотели, чтобы он узнал их версию случившегося. Шериф позволил себе легкую улыбку. Он знал, что убийцы обычно не слишком сообразительны, а многие из них просто глупы.
 – Почему бы вам не рассказать мне все, а там посмотрим? – продолжил он разговор.
 – Хорошо...
 Баки отошел подальше в тень, за ним последовал Рекс.
 – Мы заехали на ранчо Сантаны. Он был один. Мы знали, что у него есть деньги.
 – Слово за слово, и он погнал нас из своих владений, – продолжил Рекс.
 – Чарли рассвирепел и пристрелил его, словно собаку, когда тот уходил от нас. Мы взяли деньги и поделили. Чарли получил самую большую долю, потому что он стрелял. Но он нас предупредил, что, если его когда-нибудь арестуют, он позаботится о том, чтобы и нас обвинили.
 – Понятно, – кивнул шериф.
 Нужна была еще информация, поэтому он задал вопрос:
 – А какое отношение имеет ко всему этому О'Киф? Он был с вами?
 – О'Киф? – озадачился Баки. – Нет, мы с ним не знакомы. Не знаю даже, как он с этим связан, но он Сантану не убивал. Это сделал Чарли.
 – Значит, Стивенс будоражил толпу в салуне, думая добиться повешения О'Кифа, чтобы никто больше не задавал вопросов по поводу смерти Сантаны?
 – Вроде того, – подтвердил Баки.
 – Верно. Он начинал волноваться из-за того, что вы еще не повесили О'Кифа. Он хотел немного ускорить ход дела, – добавил Рекс.
 Маколи был взволнован тем, что слышал, и гордился, что его предчувствия оказались верными. Но пока ему не было понятно, как медальоны О'Кифа попали на ранчо Сантаны или откуда взялись деньги в его седельных сумках, хотя это уже не имело особого значения. Он надежно запер в тюрьме настоящего убийцу. Это были очень благодатные сутки, стоившие того, чтобы съездить к Уилли. Нужно не забыть наградить старика, когда тот вернется в город.
 – Вы двое согласны заявить это на суде? – спросил он.
 – А что с нами после этого будет? – уперся Рекс.
 – Ну, я об этом позабочусь. Мы будем держать Стивенса под замком до суда, так что вам не придется волноваться из-за него. А что касается повешения, можете быть уверены – оно состоится скоро, только повесят не О'Кифа.
 – Значит, вы нас не арестовываете?
 – Нет, просто будьте неподалеку. Оставайтесь в городе, чтобы я мог найти вас в случае необходимости.
 – Мы снимаем номера в гостинице.
 – Хорошо. Забудьте об отъезде, парни. Мне нужно ваше свидетельство. Я буду преследовать вас до самого ада и обратно, если попытаетесь удрать.
 – Да, сэр. Не волнуйтесь, мы останемся на месте.
 – Я скоро вызову вас к себе для разговора.
 Баки и Рекс поторопились прочь, пропадая в тени переулка. Маколи наблюдал за их уходом, улыбаясь все шире и шире. О'Киф невиновен. Он все время был прав.




 Глава 27


 Почти совсем стемнело, но Дейв задержался в сарае, не желая пока возвращаться в дом. Он провел достаточно времени в четырех стенах. Ему нужны были открытые пространства и свежий воздух. При последних лучах заходящего солнца он осмотрел свою работу и с гордостью отметил, как много ему удалось сделать за такое короткое время. Старое здание никогда не станет прежним, но теперь оно достаточно крепкое, чтобы им можно было пользоваться. Дейв легко мог себе представить размещающийся здесь здоровый молодняк, взрослый скот, пасущийся на поле позади сарая, и бегающих вокруг собак – одну или двух. Почему-то ему всегда хотелось иметь собственную собаку.
 Дейв удручающе вздохнул. Он не знал, почему продолжает мечтать наяву о будущем, которое было ему заказано. Хотя гораздо тяжелее воспринимать реальность. Он продолжал воображать, как живет с преданной Молли, заботится о ней и о ее семье.
 Ему было не так просто отбросить мысли о семействе Маги. Он необыкновенно привязался к Джимми, когда они работали бок о бок, расчищая сарай. Это был хороший, все схватывающий налету, умный мальчик. Дейв знал, что Джимми мог далеко продвинуться в жизни, если бы получил такую возможность. Он познакомился с матерью Молли вчера, когда она наконец-то почувствовала себя настолько хорошо, чтобы отважиться подняться. Эта женщина была такой же милой, мягкой и открытой, как и ее дочь. Дейв был благодарен ей. После откровенного рассказа Молли она согласилась с его присутствием в доме без всяких вопросов. И потом, здесь была Молли... все время рядом, всегда улыбающаяся, всегда очаровательная и милая.
 Ах, Молли... Несмотря на плохое настроение, он улыбнулся кисло-сладкой улыбкой во мглу, медленно окружавшую его по мере того, как солнце на небе опускалось все ниже. Она была лучом света в его жизни. Он знал, что она предана ему. Ее вера в его невиновность становилась сильнее с каждым днем, и это его поражало. Молли никогда не сомневалась, что его освободят. Она не переставала уверять его, говоря, что ему верит и шериф и что он скоро будет свободен.
 Хотелось бы Дейву разделить ее уверенность в том, что все будет хорошо, но уж слишком много раз он видел, какие жестокие шутки может сыграть с человеком судьба. Хотелось верить, что он выберется из переделки без потерь, с незапятнанной репутацией. Хотелось верить, что у них с Молли есть будущее, что они могут пожениться, иметь детей, старея вместе. Но суровый реалист, в которого он с годами превратился, отказывал ему в этой мечте.
 Дейв любил Молли больше, чем любил кого-либо. Одновременно с этой любовью он ощущал постоянное глубокое уважение к ней. Он не хотел быть для нее источником неприятностей. Не хотел причинить ей какую-либо боль. Так, со времени первой ночи, проведенной в их доме, он держался чуть поодаль от нее, даже несмотря на то, что тоска по ней, которую он испытывал в своем сердце, терзала его бесконечно.
 Интересно, сколько еще это может продлиться? Он рассеянно размышлял о том, что в чистилище хуже быть не может. Вокруг него – любящая семья, но он никогда не сможет стать ее частью. Если бы только все было по-другому. Но ведь его обвиняют в убийстве.
 Будущее выглядело слишком зыбко. Если Клэй появится с какими-то совершенно новыми чудесными уликами, и то неизвестно, как все еще изменится.
 Его встревожил звук шагов снаружи. Из-за наступавшей темноты не было видно, кто идет. Он пока что был в безопасности и не мог позволить себе ослабить бдительность. Одна-единственная ошибка может стать роковой. Дейв уже собирался нырнуть за одно из укрепленных стойл, когда услышал, что его тихонько зовет Молли. Он успокоился и пошел навстречу девушке, вошедшей через ветхую дверь.
 – Дейв, я не знала, сколько еще ты будешь работать, но в доме готов ужин.
 Она остановилась в дверном проеме и оглядывалась в поисках его.
 Дейв любовался красотой ее блестящих волос, рассыпанных по плечам, и мягкими изгибами изящной фигуры. Так хотелось заключить ее в любовные объятия, обнимать и целовать, но Дейв этого не сделал. Он мысленно отругал себя за такие крамольные мысли.
 – Я здесь, Молли.
 Сердце Молли бешено застучало, когда она разглядела Дейва в полутьме сарая. Он подошел к ней уверенной, мужественной походкой. Его рубашка была расстегнута до талии, дразня ее видом широкой груди. Подбородок, поросший щетиной, небритой с тех пор, как он поселился у них, придавал ему несколько диковатый вид.
 Она поняла, что полна страстного желания снова быть с ним. Молли видела его последний раз всего несколько часов назад, но показалось, что с тех пор прошли дни. Сейчас, когда она знала, что Дейв здесь, время, проводимое в ресторане, ей казалось ужасным. Она всегда торопилась обратно домой, как только могла.
 – Сегодня я приготовила кое-что необычное, раз уж это единственный вечер, когда я не в ресторане, – весело объявила Молли с широкой улыбкой.
 Ее так и подмывало броситься ему в объятия, но она сдержалась.
 – Ты всегда вкусно готовишь, Молли. От его похвалы она вспыхнула:
 – Спасибо, но сегодня у нас кое-что особенное. У нас на ужин цыпленок и клецки. Я даже испекла пирог. Ты закончил здесь?
 – Да, становится слишком темно, чтобы делать что-то еще.
 – Тогда пойдем в дом. Джимми с трудом сдерживается, чтобы не наброситься на пирог.
 Дейв довольно засмеялся. Они вышли из сарая и направились вверх по тропинке.
 – Могу себе представить, как он проголодался. Сегодня мальчишка основательно поработал.
 – Я очень благодарна тебе за то, что ты так хорошо к нему относишься. Не многие мужчины уделили бы ему время.
 Она искоса взглянула на него.
 – Джимми – хороший мальчик. Он мне нравится. Мне доставляет удовольствие находиться рядом с ним.
 – И ты ему по-настоящему нравишься.
 Когда они подошли к водяной колонке, находившейся на полпути к дому, он остановился.
 – Я основательно испачкался. Лучше я умоюсь перед тем, как зайти в дом. Можешь идти, если хочешь.
 – Нет, ничего страшного. Принимайся за дело, я подожду.
 Дейв быстро снял рубашку и начал качать воду. От напряжения мускулы его рук и спины изгибались. Молли поняла, что стоит и смотрит на него как завороженная. Когда он начал умываться, взошла луна и окрасила серебром его грудь и плечи. Девушка была почти ошеломлена сумасшедшим желанием приласкать это сильное гладкое тело.
 При мысли о прикосновении к нему ее пульс ускорился, во рту пересохло. Она почувствовала, что на самом деле краснеет, и была рада, что покров ночи скрыл от Дейва ее беспокойство. Молли никогда не думала, что мужчина может быть таким красивым, но О'Киф изменил ее мнение. В ее глазах он был самым восхитительным мужчиной из тех, кого когда-либо создавал Бог.
 Она не забыла страстные объятия в первый вечер. Это было райским удовольствием. Ей так хотелось снова испытать экстаз от его поцелуев и прикосновений.
 – Как чувствует себя сегодня твоя матушка? – поинтересовался он, умывшись и снова надевая рубашку.
 Он повернулся к ней, не давая себе возможности обратить внимание на то, как она желанна, или подумать о том, как сильно ему хочется поцеловать ее.
 Дейв заставил себя сосредоточиться на застегивании пуговиц, но это только привело к воспоминанию о том, как он расстегивал пуговицы Молли... Он подавил стон, устанавливая жесткий контроль над напрасными мыслями.
 Молли охватило странное разочарование, когда она услышала вопрос, но она ничем этого не выказала. Она постаралась ответить веселым и счастливым голосом:
 – Ей гораздо лучше. Еще день или два отдыха, и, думаю, она будет чувствовать себя хорошо.
 Как ни пытался Дейв избежать этого, их взгляды встретились и замерли.
 Их притягивало друг к другу как магнитом. Еще минута, и они обнялись бы, но тяжелая поступь и какие-то звуки, раздававшиеся от дальнего угла дома, заставили их отпрянуть друг от друга.
 Они тут же поняли, что это не Джимми, потому что двигаться тихо было совершенно не в его характере. Будучи не в состоянии понять, кто именно и по какой причине стал бы бродить по окрестностям, Дейв схватил ее за руку. Они молча вернулись бегом к сараю, собираясь укрыться там до тех пор, пока не увидят, кто идет. Чувственное напряжение, еще недавно охватившее их, быстро сменилось ощущением страха.
 – Пригнись и не шуми, – предостерег он.
 – Зачем? Что ты собираешься делать?
 – Собираюсь выяснить, кто там.
 – О нет! – горячо заспорила Молли. – Так тебя точно увидят. Оставайся здесь, пригнись и не шуми. Это у меня есть основания быть здесь, и я собираюсь пойти и посмотреть, что там такое.
 Не дав ему возможности ответить, Молли поторопилась прочь. Дейв тихонько чертыхнулся, еще раз почувствовав себя совершенно беспомощным.
 Она была права, но от этого он не ощущал себя сильнее. Ему приходится скрываться в этом проклятом сарае, в то время как любимая женщина рискует ради него жизнью. Раздраженный мыслью о том, что Молли может грозить опасность, он отбросил здравый смысл и вылез из укрытия. Бесшумно выбираясь из сарая, он не отрывал взгляда от изящной фигурки.
 Молли была напугана, но не выказала этого. Она вышла из сарая и направилась к дому. Увидев мужчину, двигавшегося навстречу, она остановилась, пораженная и напуганная.
 – Это частная собственность! Кто вы такой? Что вы тут делаете? – Она пыталась говорить с как можно большим возмущением.
 – Молли?
 Голос шерифа Маколи заставил все ее страхи улетучиться. Она ослабела, испытав облегчение.
 – Ах, это вы, шериф... – ответила она. – Слава Богу!
 – Это я, все хорошо, – последовал добродушный ответ. – Простите, что напугал вас, но ваш брат сказал, что вы с О'Кифом где-то на улице. Он здесь? Мне нужно с ним поговорить.
 – Он ждет в сарае.
 – Нет, не жду, – вмешался Дейв, появляясь рядом с шерифом.
 Он сумел прокрасться вслед за Молли, оставаясь в тени, чтобы убедиться, что девушке ничто не угрожает. Дейв не мог допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось.
 – Дейв! Я же велела тебе оставаться внутри!
 Он не обратил внимания на ее протест и повернулся к служителю закона:
 – В чем дело, шериф? Что-нибудь случилось?
 – Да, кое-что, О'Киф.
 Шериф говорил так серьезно, что Дейв автоматически предположил самое худшее: вероятно, его сейчас заберут обратно в тюрьму и, возможно, скоро начнется суд над ним. Долю секунды он думал о побеге, но отбросил эту мысль так же быстро, как она и пришла на ум. Он невиновен и, уж конечно же, не трус. Если нельзя больше ничего сделать, он будет вести себя как мужчина и сохранит уважение Молли.
 – Понятно, – медленно проговорил Дейв, покоряясь судьбе и принимая то, что невозможно постичь. – Что ж, тогда идем...
 Пришла пора уйти от Молли. Дейв не хотел, чтобы она поняла, какие сильные внутренние терзания он испытывает. Не хотелось, чтобы она видела его в момент падения на самое дно.
 – Идем?
 – Обратно в тюрьму. Вы ведь поэтому пришли, да? Отвести меня в камеру?
 – Думаю, парень, ты делаешь поспешные выводы, – проговорил Маколи.
 Молли и Дейв первый раз услышали в его голосе веселые нотки.
 – О чем это вы говорите, шериф?
 Молли взволнованно схватила шерифа за руку, подумав, что его новость может оказаться неплохой. Она смотрела на него вопросительно и с надеждой.
 – Я говорю о том факте, что О'Киф, находящийся здесь, с этого момента свободный человек.
 – Что? – одновременно воскликнули пораженные Молли и Дейв.
 – Сегодня вечером я арестовал Чарли Стивенса, а теперь предъявляю ему обвинение в хладнокровном убийстве Сантаны.
 – Неужели? – счастливо вздохнула Молли.
 Но Дейва было не так-то легко убедить. Он не мог поверить в свое везение.
 – А как же все эти улики, указывающие на меня?
 – Могу лишь предполагать, что Стивенс подбросил их сам, пытаясь свалить всю вину на тебя, но, О'Киф, какое это имеет значение теперь, когда ты снова свободен?
 – Вы правы, шериф. Больше ничто не имеет значения. Вообще ничто!
 Дейв был настолько поражен, что соображал с трудом. Он не ожидал, что ситуация обернется в его пользу. Теперь же, когда это произошло, он растерялся. Но Молли была вне себя от радости. Она бросилась к нему в объятия и крепко обняла.
 – Я говорила тебе, что все устроится! Я тебе это говорила! – восторженно воскликнула она.
 Дейв обнял ее в ответ, а потом быстро поцеловал под взглядом шерифа, явно довольного собой.
 – Почему бы тебе не вернуться со мной в контору и не забрать вещи? После этого можешь идти куда угодно, – предложил шериф, улыбаясь при виде их счастья.
 По взгляду Молли, обращенному на О'Кифа, он понял, что не зря думал так хорошо о них обоих. Он надеялся, что все сложится в их пользу, потому что эти люди точно того заслуживали.
 – Хорошо, – согласился Дейв, постепенно приходя в себя от потрясения. – Я вернусь, как только смогу, Молли.
 – Я буду ждать тебя на этом самом месте, Дейв, – пообещала она, не в состоянии скрыть волнение.
 Он последний раз восторженно поцеловал ее, а потом присоединился к шерифу, возвращавшемуся в тюрьму. Молли дошла с ними до дома и осталась снаружи, смотря, как они направляются к тюрьме. По ее щекам катились слезы, но она их даже не замечала. Она ощущала лишь большую радость, охватившую ее. Дейв свободен! Это произошло так внезапно. С самого начала она всем сердцем верила, что он невиновен.
 Когда Дейв и шериф Маколи пропали из виду, Молли вошла в дом, чтобы рассказать хорошую новость матери и Джимми. После ее сообщения Джимми разразился криками радости:
 – Ух ты! Теперь Дейву больше не нужно прятаться, когда мы пойдем чинить сарай!
 – Ну, Джимми, сомневаюсь я, что Дейв будет еще чинить сарай, – предупредила Эйлин.
 Она знала, в каком восторге пребывает ее сын от молодого человека, но понимала и то, что у Дейва своя жизнь.
 – Конечно, будет, мама, – заспорил Джимми. – У нас еще много дел.
 Предостережение матери сильно ударило по чувствам Молли. Ее сердце болезненно застучало: Дейв может уехать, это совершенно реально. Она не задумывалась над тем, что будет после того, как Дейва признают невиновным и освободят. Молли не учитывала, что он может вернуться к прежнему образу жизни, гоняясь по всей стране за преступниками в компании своего друга Клэя.
 – Он вернется, да, Молли? – жалобно спросил Джимми, полный внезапного страха, что может потерять близкого друга.
 – Он сказал мне, что да, а он слово держит, – доверительно ответила она.
 – Он собирается остаться, да? – настаивал мальчик, желая особых уверений.
 – Надеюсь, что так, Джимми.
 Эйлин уловила в ее голосе тревогу и внимательно вгляделась в дочь.
 – Тебе стал нравиться этот молодой человек, да, Молли?
 – Ода, мама. – Молли улыбнулась робкой трепетной улыбкой. Глаза ее были полны слёз. – Он мне больше чем нравится. Я люблю его.
 – Тогда ты плачешь от счастья? – проницательно спросила мать.
 Она всегда была в состоянии понять чувства дочери, а сейчас у нее было такое ощущение, что Молли плачет не от радости.
 Молли быстро отвернулась.
 – Что такое? Что тебя тревожит?
 Молли подошла к окну и выглянула в ночную тьму.
 – Я не знаю точно. Просто когда ты сказала, что он больше не будет заниматься сараем, я вдруг поняла, что он может уехать. – Она повернулась лицом к матери. – Я всегда знала, что он невиновен. Хотела, чтобы он был свободен. Молилась об этом! Но я никогда не думала о том, что может случиться после этого. Не хочу его терять!
 – А как он относится к тебе?
 – Не знаю... я не уверена.
 – Он никогда ничего не говорил?
 – Он не стал бы. Раньше не стал бы. Он сказал, что не допустит, чтобы я пострадала. – Она пожала плечами. – Он сказал, что я ему небезразлична, что он уважает меня, но сейчас...
 Эйлин встала, подошла к дочери и обняла ее. Дейв ей всегда нравился, но теперь она испытала даже большее восхищение по отношению к нему. Он обращался с Молли как настоящий джентльмен, поэтому она так высоко его и оценила. Эйлин лишь надеялась, что сейчас, когда он свободен, эта привязанность превратится в нечто более глубокое. Она надеялась, что Дейв увидит, что за сокровище на самом деле ее дочь.
 – Иногда, дорогая, просто приходится ждать, чтобы увидеть результат. Если Дейв сказал, что придет, он так и сделает. Когда он вернется, ты в первый раз встретишься с ним как со свободным человеком. Может, ситуация изменится, но вдруг это и к лучшему?
 – Надеюсь, что так, – ответила дочь. – А теперь давайте ужинать, пока еда не остыла.
 – У тебя есть планы на будущее? – поинтересовался Маколи у Дейва, когда они проходили через город.
 Дейв устало рассмеялся:
 – Если бы вы задали мне этот вопрос час назад, я сказал бы, что нет. Я не рассчитывал, что у меня есть большое будущее, думал, мне осталось совсем недолго. Но сейчас... – Он замолчал, позволяя себе представить мечту, которую он так стремился и надеялся разделить с Молли. – Сейчас я знаю, чем хочу заняться в жизни.
 Он произнес это с такой страстью, что шериф взглянул на него с любопытством.
 – Да? И чем?
 – Я собираюсь сделать Молли предложение. Если она согласится, я женюсь на ней завтра! Черт, если она согласится, я женюсь на ней сегодня вечером!
 Шериф понимающе улыбнулся:
 – Я надеялся, что ты это скажешь. Она прекрасная молодая женщина. Вам будет хорошо вместе.
 – Надеюсь.
 – Чем ты собираешься зарабатывать на жизнь? Будешь продолжать работать с Корделлом?
 – Я об этом не задумывался. А почему вы спрашиваете?
 – Ну, я хотел бы предложить тебе кое-что.
 – Что именно?
 – Работу. Мне пригодился бы еще один хороший помощник. Думаю, ты прекрасно справился бы. У тебя хороший опыт. Ты умеешь обращаться с оружием, ты честен и открыт.
 Дейв был польщен такой оценкой.
 – Спасибо.
 – Не стоит благодарности, я всего лишь говорю правду. Ты мне нравишься, О'Киф. Думаю, мы смогли бы работать вместе. – Маколи остановился. Они находились уже перед конторой. – Что скажешь?
 Дейв не мог поверить – все произошло так быстро! То он арестант, практически с веревкой на шее, а минуту спустя ему уже предлагают должность помощника шерифа в том самом городе, в котором его держали в тюрьме.
 Раздумывая над этим, он яростно потряс головой:
 – Сколько у меня есть времени на раздумье?
 Дейв знал, что работа даст ему уверенность, которая понадобится, если Молли примет предложение. Он не сможет разъезжать с Клэем по стране, если они с Молли поженятся. У него будут дом и семья, о которых нужно заботиться.
 – Сколько пожелаешь. Должность твоя, если пожелаешь и когда пожелаешь, – пообещал шериф, когда они вошли в здание.
 Дейв знал, что сначала нужно поговорить с Молли, а потом решать. Но ведь необходимо принять в расчет и Клэя. Вдруг он задумался, где же находится друг и когда вернется. Как было бы хорошо, если бы он был здесь. Можно было бы отпраздновать освобождение.
 Когда они вошли, помощник шерифа Картер сидел за письменным столом. Увидев Дейва, он встал и протянул руку:
 – Простите за беспокойство, О'Киф.
 – И вы меня. Я рад, что все выяснилось, – ответил Дейв, пожимая руку в знак дружбы.
 Шериф вручил Дейву пояс с оружием, седельные сумки и остальные вещи.
 – Спасибо.
 Дейв быстро надел пояс и с удовольствием ощутил тяжесть на бедре.
 – А вот деньги.
 Маколи достал деньги, о которых было известно, что они принадлежат Дейву, и еще наличные, которые ему не принадлежали.
 – Это не мое, шериф, – сказал тот, протягивая купюры обратно. – Не знаю, как они попали в мои вещи, но эти деньги не мои.
 – Они не принадлежали и Сантане. О его деньгах уже составлен отчет.
 – У него осталась вдова? Вы могли бы отдать их ей.
 – Нет. Он жил один, мы не знаем никого из его здравствующих родственников. Оставь их себе, О'Киф. После стольких испытаний ты их заслужил.
 Дейв не хотел брать чужие деньги, но раз никто не предъявлял на них свои права, ему не оставалось ничего другого.
 – Если вы уверены...
 – Я уверен, – настаивал Маколи. – Это будет вам с Молли на черный день.
 Дейв взглянул на шерифа и улыбнулся:
 – Спасибо.
 – Твоя лошадь находится в конюшне, вниз по улице. Можешь забрать ее, когда пожелаешь.
 – Хорошо.
 – Подумай над моим предложением, ладно? – напомнил служитель закона.
 – Подумаю, – пообещал Дейв.
 – Буду ждать от тебя вестей, – проговорил шериф, провожая Дейва до двери и держа руку у него на плече.
 – Я дам вам знать, как только получу у Молли ответ. Дейв устремился на улицу свободным человеком. Он остановился и глубоко вдохнул, а потом пошел к конюшне за лошадью. Теперь нужно как можно скорее повидаться с Молли.




 Глава 28


 Направляясь на лошади к Молли, Дейв чувствовал себя зеленым юнцом, руки слабо держали поводья и тряслись. Странно! Он мог выслеживать преступников и, не дрогнув, вступать с ними в перестрелку, мог все эти недели дожидаться собственного повешения, без всякого ужаса ждать встречи со смертью, но одна лишь мысль о том, что надо будет признаться Молли в любви, делала его безвольным.
 Он был счастлив. В этом не было никакого сомнения. Сейчас его жизнь идеальна... или по крайней мере скоро такой будет, как только Молли ответит «да» на его предложение. Но Дейв боялся ее отказа.
 Увидев дом Маги, Дейв уже почти развернул лошадь, чтобы уехать. Лишь саркастический внутренний голос, язвительно назвавший его трусом, заставил его двигаться вперед. Дейв признавал, что он не то чтобы совсем трус, но чувствовал в себе смесь восторженного ожидания с чем-то, что он отказывался назвать страхом.
 Просто он никогда раньше не просил руки и не знал точно, как это делается. Если он сделает что-то не так, вдруг она скажет «нет»? Сейчас он даже думать об этом спокойно не мог. Чтобы успокоить нервы, он вспомнил, как Молли объявила о своей любви к нему. Натягивая поводья перед домом, он зацепился за эту бодрящую мысль.
 Необычный ужин, старательно приготовленный Молли, был съеден в относительной тишине. Хотя Эйлин и пыталась затеять разговор, ни Молли, ни Джимми не были настроены на беседу, поэтому и мать оставила все попытки.
 Когда начали убирать посуду, Джимми услышал донесшийся с улицы звук копыт.
 – Он тут! – взволнованно воскликнул мальчик, чуть было не уронив стопку тарелок.
 Поставив тарелки рядом с раковиной, он бросился к входной двери и широко ее распахнул. От вида Дейва, сидящего на лошади, его душа воспарила. Джимми побежал вперед, чтобы приветствовать его с мальчишеским восторгом:
 – Дейв! Я знал, что ты вернешься! Я знал!
 . Джимми обхватил спешившегося Дейва руками за талию и крепко обнял. С минуту он прятал лицо на груди Дейва, не желая, чтобы тот видел слезы, от которых жгло глаза.
 – Ух ты, Джим! – мягко рассмеялся Дейв от такого приветствия. Он нежно поправил мальчику волосы, отстраняя от себя, чтобы взглянуть на него. – С чего ты взял, что я не вернусь?
 Мальчик с обожанием взглянул на него.
 – Мама сказала, что сейчас, когда ты свободен, у тебя нет причин возвращаться к нам. Я очень боялся, что ты не вернешься. Мы с Молли из-за этого переживали.
 Он оглянулся на дом, в дверях которого стояла сестра.
 Дейв проследил за его взглядом и увидел Молли. Во всем ее облике сквозили напряжение, нерешительность и настороженность.
 – Что ж, на этот раз твоя матушка была не права, Джим. У меня есть причина для возвращения.
 . -Да?
 – Более одной, если быть точным, – заверил он мальчика.
 – Ты собираешься остаться?
 Серьезность ребенка удивила Дейва. Он мог бы сказать Джимми, что больше всего на свете ему хотелось бы жить с ними, но надо было сначала поговорить с Молли.
 – Не уверен.
 Молли услышала ответ, и надежда, которую она питала, умерла. Она решила, что Дейв вернулся чтобы поблагодарить их и попрощаться.
 Дейв направился к Молли, обнимая Джимми за плечи одной рукой.
 – Молли!..
 – Здравствуй, Дейв, – произнесла она почти шепотом. Ее тон был таким потерянным, что Дейв взглянул на нее с любопытством.
 Когда он уезжал, она была взволнована так же, как и он. Должно быть, что-то произошло, пока его не было. Он без колебаний протянул ей руку, зная, что должен со всем разобраться сразу.
 – Пойдем прогуляемся, Молли, только ты и я, – пригласил он.
 Она без колебаний взяла протянутую руку и позволила ему оказаться рядом. Дейв почувствовал холод ее руки и недоумевал, почему же она кажется такой взволнованной.
 – Здравствуй, Дейв, поздравляю, – приветствовала его от двери Эйлин. – Я рада, что все кончилось в твою пользу.
 – Спасибо, мадам.
 – Джимми, сейчас же иди в дом, – сказала Эйлин сыну, желая дать Дейву время побыть с Молли наедине.
 Джимми взглянул на Дейва, надеясь, что он попросит его остаться, но тот помотал в ответ головой:
 – Иди в дом, как говорит твоя матушка. Мне нужно кое о чем побеседовать с твоей сестрой.
 – Ты потом вернешься в дом?
 – Конечно.
 После этого обещания мальчик вошел в дом и захлопнул за собой дверь.
 Когда дверь закрылась, Молли и Дейва поглотила ночная тьма. Лишь луна освещала им путь. Мгновение они стояли в полной тишине. Оба немного колебались и испытывали неуверенность, но по совершенно разным причинам. Ни один из них не знал точно, с чего начать.
 Молли дрожала, думая, что это последний раз, когда они вместе. Она боялась, что Дейв находится здесь лишь для того, чтобы попрощаться. Она не хотела, чтобы он вернулся к жизни охотника за преступниками. Ее печалила мысль о том, что она никогда больше его не увидит, и девушка изо всех сил старалась сдержать эмоции.
 Дейв чувствовал, что Молли слегка дрожит. Он взглянул на нее и увидел растерянное выражение лица. Причиняла боль мысль о том, что она ему не верит. Но потом Дейв осознал, что никогда не давал ей веских оснований для уверенности. Он всегда намеренно держался поодаль от нее и отчаянно пытался не привязываться ни к ней, ни к ее семье. Конечно, он потерпел жалкое поражение, но Молли-то этого не знала. Очевидно, она полностью поверила в его игру. Теперь он понял, что именно сейчас должен доказать ей свою любовь.
 – Давай пойдем к пруду, хорошо? Думаю, нам есть что сказать друг другу.
 – Хорошо.
 Она кивнула в знак согласия. Когда они направились вниз по тропинке, у нее перед глазами промелькнули воспоминания о том, как они были у пруда в последний раз. Молли задумалась с грустью, поцелует ли ее Дейв на прощание.
 Они почти дошли до сарая, когда Дейв наконец заговорил:
 – Ты и правда подумала, что я так просто уеду и никогда не вернусь?
 – Я не была уверена, – ответила Молли с болезненной честностью, разглядывая его профиль, залитый лунным светом.
 Он выглядел таким красивым! Сердце бешено колотилось, когда она вспоминала о его поцелуе.
 – Почему?
 Она слегка пожала плечами:
 – Сейчас все изменилось. Я подумала, что у тебя не было никакой серьезной причины для возвращения к нам. Ты ведь волен идти куда пожелаешь. У тебя есть работа охотника за преступниками и друг Клэй...
 – Сейчас я свободный человек, но я никогда не говорил, что хочу уехать, – мягко заметил он.
 – А ты не хочешь?
 – Нет, по крайней мере сейчас я так не считаю. Об этом скажешь мне ты, Молли. Шериф только что предложил мне работу помощника у себя. Стоит ли принимать предложение? Стоит ли мне планировать провести остаток жизни здесь, в Монтерее?
 – Я не могу указывать тебе, как жить, Дейв. Такое решение можешь принять только ты.
 – Нет-нет, – возразил он, – это будет нашим решением.
 Они опять тронулись в путь, прошли мимо сарая, а потом подошли к поросшему мягкой травой скату берега.
 – Наше?
 Его слова так удивили Молли, что она остановилась и взглянула на него.
 – Наше, – твердо повторил он. – Жалованье приличное и постоянное. Думаю, достаточное, чтобы содержать семью.
 – Семью?
 Они остановились у самой кромки воды. Здесь они стояли в тот вечер. Вся сцена напоминала сон: луна, звезды, легкий ночной ветерок и мягкий плеск воды о берег – это было так романтично и чудесно. Дейв надеялся, что все закончится счастливо.
 Дейв смотрел на Молли с серьезным выражением лица, стараясь подобрать нужные слова. Отчаявшись, он в конце концов решил рассказать ей правду и разом покончить со всем этим. Неопределенность сводила его с ума. Он должен был знать, выйдет ли она за него замуж. Он не успокоится, пока не узнает.
 – Молли... – Он помолчал, потом глубоко вздохнул. – Молли, я тебя люблю!
 Его слова были бальзамом на душу, но поначалу она не очень-то в них поверила. Дейв ее любит?
 Дейв не был уверен, хорошо или плохо то, что она молчит. Он поднял руку и ласково коснулся ее щеки.
 – Я люблю тебя, Молли. – Сказанное второй раз превратилось почти в стон. – Похоже, это навсегда.
 – Но ты всегда был таким холодным... таким отстраненным...
 – Не всегда, – напомнил он с кривой усмешкой самоосуждения. – Прости, если я тебя обидел, но я должен был быть сильным... ради нас обоих. Я думал, что умру, и не хотел утянуть тебя с собой. Сейчас я все исправлю, если ты мне позволишь. Я люблю тебя и не хочу снова тебя покидать.
 – Ах, Дейв... – взволнованно выдохнула она. – Я никогда не думала, что услышу это от тебя. Я люблю тебя, люблю всем сердцем!
 Слова были больше не нужны. Дейв наклонился к Молли и страстно поцеловал. Он так долго отказывал себе, что объятия превратились для него в острую агонию. Она была просто чудом. Не было другого места на земле, где он бы смог быть так счастлив. Когда поцелуй закончился, они отодвинулись и взглянули друг на друга в горячке чувственного понимания.
 Поцелуй сказал Дейву все, что он хотел знать. Он больше не медлил.
 Набравшись храбрости, он задал вопрос, мучивший его:
 – Ты выйдешь за меня замуж, Молли? Позволь мне строить нашу жизнь. Позволь мне любить тебя.
 Чудом было уже то, что он признался ей в любви, а теперь он хочет на ней жениться. Это было все, на что она когда-либо надеялась, все, о чем мечтала.
 – Да, Дейв. О да! – восхищенно воскликнула она, прильнув к нему.
 – Ты выйдешь за меня? Правда?
 Дейв был поражен тем, как его жизнь изменилась в течение всего нескольких часов. Сегодня утром он был почти уверен, что будет повешен, а сейчас все, о чем он когда-либо мечтал, неожиданно исполнилось.
 – Ничто не принесло бы мне такого удовольствия, как возможность стать миссис Девлин О'Киф, – поклялась Молли, обвивая руками его шею и звучно целуя.
 Обнявшись в ночной тиши, они затерялись в тумане восторженной удовлетворенности. Их губы соприкасались и разлучались, смакуя вкус друг друга. Это был момент нежности, предвестие предстоящих лет, полных любви.
 – Когда? – хрипло спросил Дейв, прерывая чувственный настрой.
 Потребность в ней грозила возобладать над здравым смыслом, а Дейв знал, что должен быть благоразумным: они еще не женаты.
 – Что «когда»?
 Молли прищурилась, пытаясь сосредоточиться на чем-то, помимо великолепных ощущений, охвативших ее. Всего лишь недавно она боялась, что никогда больше не увидит его, а теперь он хочет на ней жениться... сделать ее своей женой.
 – Свадьба, – уточнил он, нежно целуя ее в лоб, потом мягко в щеку... и еще раз, упиваясь сладостью ее губ.
 Нежные прикосновения заставили Молли трепетать всем телом.
 – Свадьба! – восторженно произнесла она, и ее лицо приняло мечтательное выражение. – Когда захочешь...
 Дейв поцеловал ее снова, не в состоянии устоять, потом расстроенно ответил:
 – Думаю, нужно подождать возвращения Клэя.
 – Наверное, так будет лучше всего, – медленно согласилась она. – Когда он должен вернуться?
 – Не знаю. Его наняли, чтобы найти кого-то и доставить домой. Он вернется, как только это сделает.
 – Это будет долго? – поинтересовалась Молли, простодушно ероша волосы у Дейва на шее, там, где они выбивались из-под воротника.
 Дейв знал, что она не провоцирует его нарочно, но от ее простого прикосновения между ними вспыхнуло пламя. Он хотел Молли, хотел уже несколько недель. Было достаточно трудно не заняться с ней любовью, когда он был узником. Но сейчас, когда он свободен и перед ними простиралось будущее, контролировать себя Дейву было почти невозможно. Она была настоящей женщиной, теплой и желанной, и он любил ее.
 – Господи, надеюсь, что нет!.. – простонал он, притягивая ее к себе и целуя.
 Молли растаяла от его прикосновения. Она чувствовала себя как в раю. Ее молитвы были услышаны. Дейв любит ее, они собираются жить вместе. Увлеченный великолепием объятий, Дейв не желал, чтобы они кончались. Его губы впивались в ее губы, дразняще поднимая на такие высоты желания, до каких она раньше никогда не поднималась. Неистовые эмоции вызвали в ней слабость и покорность его воле. Молли хотела его, хотела доставить ему удовольствие. Они упали на берег, поросший травой, горячо прижавшись друг к другу. Их руки беспрестанно двигались, лаская друг друга, прижимаясь ближе, испытывая желание полной близости.
 Молли могла бы разделить с ним любовь полностью, но Дейв не был настроен допустить это. Он чувствовал ее пыл, чувствовал, что она готова отдаться, но не стал ничего делать. Он пользовался ее доверием и будет его оправдывать. Он поступит так, как будет правильно для них двоих.
 – Молли... мы не можем этого сделать, пока не можем, – болезненно запротестовал Дейв.
 Тело требовало удовлетворить желание, а сердце и ум кричали, чтобы он подождал.
 – Но, Дейв, мне с тобой так хорошо! – заспорила она, и голос ее был полон любви.
 – В том-то и дело, любимая, – начал объяснять он, прекращая целовать и ласкать ее, но не разжимая объятий. – Слишком уж хорошо.
 – Не понимаю, – смущенно проговорила она.
 – Знаю, и в этом состоит часть проблемы.
 – Я не хочу быть для тебя источником проблем.
 В ее голосе было такое раскаяние, что он против воли рассмеялся.
 – Ты всегда будешь мне доставлять такие проблемы.
 Он быстро чмокнул ее, отпустил и откатился в сторону. Поднимаясь, он подал Молли руку. Девушка взяла ее с неохотой, все еще озадаченная его словами. Мысли и чувства смешались в ней под влиянием завораживающей силы его страсти.
 – Твоя матушка и Джимми ждут нас в доме. Может быть, нам лучше пойти? – напомнил он.
 – Ох! – выдохнула Молли, слегка ошеломленная тем, что забыла все, кроме чуда близости с Дейвом. – Я забыла.
 – Я тоже почти забыл, любимая, – признался он с досадой. – Но готов поспорить, что твоя матушка помнит.
 – Нам лучше вернуться обратно.
 Держась рука об руку, участники любовного заговора поспешили домой.
 Ночной воздух хранил звуки их вздохов, тихих слов, обещаний преданности.
 Они остановились у водяного насоса и еще раз поцеловались, прежде чем предстать перед ее семьей.
 Именно в этот момент, утонув в опьяняющих объятиях Молли, Дейв понял, что не может ждать возвращения Клэя. Он всю жизнь искал такую любовь и не хотел больше выжидать того момента, когда сможет назвать Молли своей.
 Как ни много для него значила дружба Клэя, Дейв знал, что не хочет провести остаток жизни словно перекати-поле, бесцельно разъезжая по стране, не имея ни корней, ни обязательств. Он хотел иметь семью, жену и детей. Они с Молли поженятся сразу же, как только смогут это устроить. Он пойдет к шерифу Маколи и скажет, что согласен стать его помощником.
 Дейв испытывал чувство вины из-за того, что строит планы, ничего не рассказав Клэю, но желание жениться на Молли заслонило собой все возможные сомнения. В глубине сердца он верил, что друг его поймет.
 – Молли...
 – Да? – Ее глаза были закрыты от удовольствия.
 – Молли, я не хочу дожидаться Клэя.
 От этих слов ее глаза широко распахнулись. Она взглянула на него, ошеломленная и довольная одновременно.
 – Я уже слишком долго тебя ждал.
 Молли была взволнована. Когда он наклонился, чтобы еще раз поцеловать ее перед возвращением в дом, Молли впилась в него губами.
 – Пойдем скажем твоей матушке, – еле проговорил Дейв, когда они оторвались друг от друга.
 Задыхающаяся Молли, со щеками, пылающими от страсти, взяла Дейва за руку и направилась вместе с ним планировать свое будущее.
 Лампа горела золотистым светом, освещая любовников мягким нежным золотом. Дейв и Молли лежали в объятиях друг друга, насытившись чудом первого соития.
 Для Дейва заниматься любовью с Молли было самым волнующим, что он когда-либо делал в жизни. Прижимая ее к себе и сохраняя в памяти мгновения нежности, он смотрел на золотой обруч на ее левой руке. Невозможно было себе представить, что жизнь может быть еще лучше. Молли принадлежала только ему. Впереди у них была целая жизнь, чтобы любить друг друга.
 Испытывая спокойное удовлетворение, Молли прижалась к нему всем телом, положив голову ему на плечо. Она не знала, что заниматься любовью – это так прекрасно. Она улыбнулась, вспоминая то удивление, которое почувствовала, а потом ту радость, которую ощутила, когда стала с ним единым целым. Дейв был ее мужем... ее любимым мужчиной.
 – Чему ты улыбаешься? – спросил он хриплым от любви голосом, целуя ее в лоб.
 Молли придвинулась поближе.
 – Я просто думала о тебе.
 – Как я рад, что, думая обо мне, ты улыбаешься.
 – Ах, ты не только заставляешь меня улыбаться, Девлин О'Киф.
 Он был таким красивым, что у нее щемило сердце. Молли радовалась тому, что это ее мужчина, и знала, что никогда его не отпустит. Наклонившись вперед, она ласково прижалась грудью к его груди и чмокнула.
 – Неужели?
 В ее глазах сверкнула чертовщинка, когда она перенесла на него свой вес и начала осыпать легкими поцелуями его подбородок, шею и грудь. Она медленно двигалась вниз, пока Дейв не принялся извиваться от нетерпения.
 – Молли, не надо, любимая! – запротестовал он.
 – Не надо?
 Она поднялась, желая выяснить, почему он хочет, чтобы она остановилась. Когда он целовал ее до этого таким же образом, она чувствовала себя как в раю. Молли думала, что вызовет у него те же самые эмоции.
 – Нет, дорогая, не дразни меня так.
 – Я не дразню, – проговорила она с какой-то загадочной улыбкой.
 – Ты не понимаешь, любимая. Мы не можем... по крайней мере сегодня, – серьезно проговорил Дейв.
 Он только что лишил Молли невинности и боялся, что ей может быть неприятно, если он попытается снова заняться с ней любовью.
 – Почему?
 Молли была совершенно наивна в таких вопросах, и, естественно, ей было интересно.
 – Потому что будет больно, – объяснил он как мог.
 Раньше он никогда не разговаривал с женщиной о таких вещах в открытую и не был уверен в том, что выразился правильно.
 – Прости... – Она вдруг проявила сострадание. – Я и понятия не имела, что тебе больно...
 От ее наивности Дейва захлестнула волна глубокой нежности. Он тихонько рассмеялся про себя, думая, какое же Молли чудо. Она и правда решила, что, если еще раз заняться любовью, больно будет ему. Она даже не думала о себе.
 – Нет-нет-нет, – откликнулся он с безграничной любовью, запуская руку ей в волосы и притягивая к себе, чтобы с восхищением поцеловать. – Не мне, дорогая. С тобой я нахожусь в настоящем раю. Это о тебе я волнуюсь. Ты занималась любовью первый раз. Твое тело к этому не привыкло. Завтра тебе будет больно.
 Молли немного покраснела, поняв, насколько глупо прозвучали для него ее слова, но Дейв легко угадал ее мысли.
 – Не стыдись своей невинности, Молли, – утешил он. – Это то, чем тебе стоит гордиться. Для меня имеет большое значение то, что я – твой первый любовник.
 – И ты будешь моим единственным любовником, – страстно заявила она.
 Ее глаза потемнели от страсти, когда она снова поцеловала его.
 – Молли, нам не стоит...
 – Стоит, Дейв. То, что я сейчас испытываю по отношению к тебе, гораздо важнее, чем что-либо еще. Это наша брачная ночь. Я хочу, чтобы она была совершенной.
 Поскольку все аргументы были отвергнуты, Дейв проиграл прекрасную битву и поддался ее желанию. Прижимая жену к себе, он искал губами ее губы. Дейв начал ласкать Молли, рисуя гипнотический узор на ее шелковистых боках, от полной груди до бедер.
 Молли беспокойно двинулась к нему, когда его опытные движения превратили искру ее желания в настоящее пламя. Она чувствовала, как горячо он прижимается к ее бедрам. Ей нравилось, что их игры возбуждают его так же легко, как и ее.
 Дейв перекатился так, что Молли оказалась внизу. Он откинулся и мгновение вглядывался в нее, а потом начал покрывать поцелуями ее шею. Она выдохнула, когда он двинулся ниже, по выпуклостям ее груди, и прижала Дейва к себе. Его губы двигались по ее атласной коже, сомкнувшись над упругой чувственной выпуклостью в тот момент, когда рука интимно ласкала место слияния бедер.
 Молли почувствовала, что самоконтроль уходит, когда он принялся поглаживать ее в волнующем ритме. Она выгнулась под его рукой, очарованная опытными прикосновениями. Дейв увидел, что она почти на вершине блаженства, и лег на нее, проскользнув между бедрами и устроившись так, чтобы сделать ее своей.
 – Да, Дейв... Пожалуйста, поторопись, я так тебя хочу! – хрипло произнесла она.
 Дейв скользнул вперед... Когда они занимались любовью первый раз, он был медлительным и осторожным, обучая ее и ведя к вершинам удовольствия. Но в этот раз ее настойчивость превратила его в дикого зверя. Дейва волновало то, что она хочет его. Он не мог больше сдерживаться. Охваченный ожиданием восторга, он глубоко ворвался в нее в поисках великолепия, которое будет принадлежать им.
 Молли оказалась хорошей ученицей в любовных делах. Сейчас она вспомнила его уроки и использовала то, что ей показал Дейв. Она без колебаний присоединилась к его ритму, приветствуя пожар его тела. Они двигались словно единое целое, жадно выискивая великолепие от слияния, и восторг наступил вместе с пиком желания.
 Экстаз множился в них, поднимая все выше и выше, пока не взорвался миллионами пылающих искр страсти. Кульминационный момент потряс их души и вознес к небесам, а потом и еще дальше, прежде чем позволил мягко вернуться к реальности.
 Удовлетворенные любовники испытывали восторг, лежа и не желая разъединяться. Они прильнули друг к другу, захваченные тем, что происходило между ними.
 Молли лежала, положив голову ему на грудь, прислушиваясь к устойчивому биению его сердца. Дейв обнимал ее, получая удовольствие от прикосновения к ее нежному изящному телу.
 Он восхищался тем, что называлось священными узами брака и делало их единым целым перед Богом и людьми. Теперь им суждено быть вместе всегда. Он хотел, чтобы этому никогда не пришел конец.




 Глава 29


  –  Идем? – предложил Рейне руку Клэй по выходе из поезда в Панама-Сити.
 – Я так полагаю, что если отвечу «нет», ничего хорошего не будет? – Рейна бросила на него горящий взгляд.
 – Ничего, – кратко и выразительно ответил он. – Наше путешествие подходит к концу. Почему бы тебе просто не признать капитуляцию?
 Она была мрачна. Рейна понимала, что время уходит. Если Клэю удастся сесть на корабль, идущий в Калифорнию, ее судьба будет решена. Но пока этого не случилось, у нее все еще теплилась надежда.
 – Тебе бы этого хотелось, да?
 – Мне ничего этого не хочется, Рейна. Будь моя воля, я никогда бы не отправился за тобой. Я просто рад, что у нас почти все позади, и буду счастлив, когда доставлю тебя отцу.
 Клэй отвечал бесцеремонно, но за резкостью тона скрывалось смущение. Он не понимал, что чувствует в этот момент, да и не хотел разбираться. Нужно выполнить работу – доставить Рейну домой. Все.
 И тем не менее, когда Клэй думал о том, как передаст ее отцу, он испытывал недовольство. Он боялся того момента, когда она сможет выйти замуж за другого. Клэй уговаривал себя, что Рейна для него ничего не значит, что эта женщина похожа на его мать и что по этой самой причине он не может допустить, чтобы она для него что-то значила. Но факт оставался фактом: стоило лишь поцеловать или дотронуться до нее, как спокойствие и самоконтроль улетучивались, и это его сильно беспокоило. Ему было совершенно несвойственно испытывать такое смущение.
 Рейна не понимала, почему его заявление о том, что он спит и видит, как поскорее от нее избавиться, задело ее.
 – Что ж, если ты не хотел за мной ехать, то почему поехал? Ты мог просто отказаться.
 Она его ненавидела и знала это. А еще она презирала себя за слабость, испытываемую к нему! Вчерашний вечер был для нее унижением. Клэй снова доказал ей, насколько она бессильна перед ним. Стоило ему к ней притронуться, как решимость сражаться с ним пропадала.
 – Иногда твой отец может очень хорошо убедить, – резко рассмеялся Клэй, снова задумываясь, наверное, уже в тысячный раз, о том, в такой ли безопасности находится Дейв, какую ему обещал Луис.
 – Он мастер заставлять людей тем или иным способом делать то, что нужно именно ему, – заметила она с горечью и печалью, думая о том, как его махинации привели ее в плачевное состояние.
 – И его дочь выросла совершенно такой же, – с сарказмом заметил Клэй.
 – Это неправда! Если бы я была такой, то не оказалась бы сейчас в столь затруднительном положении.
 – Нет, правда, Рейна. Только подумай: ты убедила кого-то помочь тебе переодеться монахиней, заставила Эмилию лгать ради тебя и настолько подчинила Уэбстера своей воле, что он помог бы тебе осуществить побег. Ты настоящая дочь твоего отца.
 Сравнение было для нее оскорбительным. Рейна не считала себя манипулятором и неискренним человеком. Это неправда! Совершенная неправда!
 Остаток пути до гостиницы она прошла рядом с Клэем в полном молчании, озабоченная тем, что он так о ней думает. Она не понимала, почему это так ее тревожит.
 Когда они вошли в холл, Клэй уже знал, что ему надо делать. Он не может провести эту ночь в одной кровати с Рейной. Он не мог отдохнуть всю предыдущую ночь, когда вернулся в номер. Пролежав рядом с ней без сна, он постоянно вспоминал, как в тот день их обоих охватило желание. Клэй удивлялся силе этого желания. Да, конечно, необходимо быть рядом и следить за ней, но нужно и немного поспать.
 Рейна тоже думала о предыдущей ночи. Накануне она плакала, пока не заснула от переутомления. Она вдруг решительно остановила Клэя. Он взглянул на нее с любопытством. Первый раз за день она дотронулась до него по своей воле.
 – Я хочу раздельные комнаты, – надменно заявила она. – Больше нет причин разыгрывать брак, раз уж нас тут никто не знает.
 Взгляд Клэя стал спокойным. Он пожал плечами, будто ему это не важно, повернулся к клерку и сделал заказ:
 – Пожалуйста, две смежные комнаты.
 – Да, сэр, – последовал почтительный ответ. Клэю протянули книгу для регистрации.
 Рейне не понравилось, что комнаты смежные, но обрадовало то, что сегодня ночью у нее будет возможность побыть в одиночестве и поискать небольшой шанс на побег.
 Клэй осведомился о кораблях, отплывающих в Калифорнию. Портье объяснил, что во второй половине следующего дня отходит корабль. Он слышал, что на нем еще есть места. Клэй дал ему деньги на билеты и пообещал, что заберет их позднее, когда спустится к ужину.
 – Мисс Альварес, мистер Корделл... желаю вам приятно провести время.
 Они поблагодарили, взяли ключи от своих номеров и направились наверх. Клэй открыл дверь комнаты Рейны и вошел. Эта гостиница была значительно лучше предыдущей. Спальня была просторная, очень чистая и весьма уютно обставлена. Рейна была довольна ее расположением, потому что комната находилась недалеко от верхнего пролета лестницы. Ей оставалось только придумать, как выбраться отсюда, чтобы ее не поймал Клэй.
 Если она доберется до холла, то будет несложно затеряться в переполненном городе, а заодно спрятаться от Клэя.
 Клэй, не обращая на Рейну внимания, открыл смежную дверь и вошел в собственную комнату. Его спальня была почти такая же, и он остался доволен. Шагнув к окну, он отдернул занавеску. Вид был не из лучших. Должно быть, окно выходило на крышу бокового крыльца и дворик внизу. Клэй задернул занавеску и направился к Рейне.
 – Хочешь есть? – спросил он.
 – Нет, вовсе нет. Мне хотелось бы побыть в одиночестве и немного отдохнуть.
 Клэй оглядел ее с подозрением, выискивая в красивых чертах признаки вероломства. Не заметив ничего особенного, он согласился оставить ее одну.
 – Хорошо. Я буду рядом.
 – Прекрасно.
 Она едва дождалась, когда Клэй уйдет. Когда он еще раз прошел через смежную дверь, Рейна захлопнула ее за ним. Она закрыла бы ее и на замок, но обнаружила, что все ключи он унес с собой. К ее неудовольствию, секунду спустя послышался звук ключа, поворачиваемого снаружи. Она подбежала, дернула ручку и попыталась открыть дверь, но она была надежно закрыта на замок.
 Расстроившись, Рейна обозвала Клэя всеми известными ей ругательствами и тихонько высказала сомнения насчет законности его рождения. Этот человек просто невозможен!
 Клэй услышал, как она пытается открыть дверь.
 – Отдыхай спокойно! Мы будем ужинать поздно! – крикнул он и тихо засмеялся.
 Он вернулся к себе в комнату и растянулся на постели, желая немного отдохнуть.
 Рейна уловила в его голосе удовлетворение и устремилась кокну, высматривая другой путь для побега. К ее полному разочарованию, нужно было прыгнуть со второго этажа. Расстроившись, она присела на кровать и задумалась.
 Раньше она не думала о Натане, но сейчас, когда была поймана, а путь к ненавистному браку становился все короче и короче, перед ней всплыли многочисленные образы жениха. – Вспомнив его поцелуй и прикосновение, она не смогла унять внезапную дрожь, охватившую все ее тело. Как же она сможет носить его детей, если даже не в состоянии находиться рядом с ним?!
 Рейна прекрасно понимала, что остаток ее жизни превратится в ад, если она не найдет выход из этого положения. Она снова подошла к окну в поисках пути для бегства. В детстве она была сорванцом и не боялась рискнуть, если надо было получить свободу. Она смотрела в окно, но не находила ничего подходящего, чтобы можно было спуститься вниз. Она была в тупике.
 В данный момент невозможно было ничего поделать. Рейна, не раздеваясь, прилегла и укрылась одеялом. Она устала, но не собиралась засыпать. Она лишь хотела немного отдохнуть.
 Было совсем темно, когда Клэй проснулся от звуков музыки, раздававшихся из дворика внизу. Он удивился, обнаружив, что спал так долго и безмятежно. Он подошел к окну, чтобы выяснить, из-за чего такой шум. Внизу был какой-то праздник. Дворик ярко освещали цветные висячие лампы, музыканты наигрывали веселые праздничные мелодии, а люди казались радостными и беззаботными. Они пели и танцевали. Похоже, это была неплохая вечеринка, но Клэю было не до нее. У него была одна головная боль – Рейна.
 При мысли о ней Клэй разволновался. Он спал так крепко, что она могла улизнуть. Желая проверить и убедиться, что девушка еще здесь, Клэй торопливо зажег лампу и открыл смежную дверь. Держа лампу, он тихонько вошел в комнату и испытал одновременно облегчение и удовольствие, когда нашел ее мирно спящей в постели.
 Клэй всматривался в темноте, пытаясь запомнить ее красоту: темные волосы, безупречное телосложение, мягкую линию губ. Казалось, они умоляли его о поцелуях. Сердце заволновалось, но Клэй попытался справиться с этим волнением. И все же он не мог оторвать от нее глаз.
 Он вспомнил то время, когда считал ее сестрой Марией Региной, сожалея, что не встретился с ней до того, как она стала монахиней. Это его желание осуществилось. Он нашел ее, и она не была монахиней. Клэй с неохотой признавал, что она была все-таки девственницей, а не распутницей, как он подозревал, и что это он лишил ее невинности.
 Но, помня о поведении Рейны, Клэй пытался уговорить себя, что это не важно. Она могла выглядеть ангелом во сне, но когда бодрствовала, была сущим дьяволом.
 Хотелось разбудить ее, но этого он делать не стал. Клэй решил дать ей возможность отдохнуть. Он тихонько попятился из комнаты, закрыл смежную дверь, собираясь запереть ее из коридора снаружи. Он подумал, Что этого будет достаточно, чтобы Рейна никуда не сбежала.
 В течение нескольких минут Клэй привел себя в порядок, потом покинул свою комнату, удостоверившись, что запер общую дверь. Хотелось быть уверенным, что Рейна будет там, когда он вернется. Он был голоден и пошел вниз, чтобы раздобыть что-нибудь поесть.
 Рейна терпеливо лежала с закрытыми глазами, пока не услышала, как хлопнула смежная дверь. Она немного помедлила, прислушиваясь к каждому звуку, стараясь определить, где находится Клэй.
 Звуки музыки мешали точно расслышать его, но Рейна была почти уверена, что шаги, донесшиеся из коридора, принадлежали ему.
 Времени было мало, так что она вскочила без промедления. Было темно, но это ей не мешало. Рейна подошла к двери в его комнату и прижала к ней ухо, надеясь понять, где находится Клэй. До нее донеслись лишь звуки музыки. Она поняла, что должна попытаться сбежать. Самое худшее, что может случиться, так это выяснится, что он еще здесь. Если она вдруг наткнется на него, то скажет, что только что встала и готова поужинать.
 Рейна повернула ручку с большой осторожностью и разволновалась, когда та пошевельнулась. Она открывала дверь медленно – по дюйму за раз. На ночном столике неярко горела лампа. Она была в восторге, не увидев следов Клэя. Он ушел! Она одна!
 Не в силах сдержаться, она побежала к двери из его комнаты в коридор, но радость была преждевременной. Выяснилось, что Клэй снова перехитрил ее. Он запер собственную дверь и снаружи тоже!
 Рейна была атакой ярости, что попыталась колотить в дверь и кричать, что ее похитили. Но Клэй – хладнокровный лжец. Конечно же, он придумал очень правдоподобную историю и расскажет ее любому, кто придет ее спасать.
 Наверное, он расскажет этим людям, что она его сумасшедшая кузина или что-то в этом роде. Будет врать, что ему приходится держать ее под замком ради ее же собственной безопасности.
 Она металась по комнате и чуть было не сошла с ума. Вот и она... последняя возможность. Нужно что-то делать! Времени оставалось мало. Хотелось кричать от отчаяния. Звуки музыки и смеха, раздавшиеся внизу, снова привлекли ее к окну комнаты Клэя. Она откинула занавеску и увидела рядом крышу крыльца. Губы тронула неторопливая заговорщическая улыбка. В конце концов, она своего добьется!
 Рейна сбегала к себе в комнату за сумочкой с деньгами и засунула ее в карман платья. Боясь, что Клэй может вернуться в любую секунду, она бросилась обратно и открыла окно. Задрав юбки, она вылезла на крышу.
 Рейна пригибалась, осторожно передвигаясь по крыше. Она испустила вздох облегчения, увидев водосток, прикрепленный к углу дома. Приободренная тем, что все во дворике были слишком заняты собой, чтобы взглянуть наверх, она отважно подняла юбки, крепко уцепилась за водосток и перелезла через край крыши.
 Мики Бартон, жилистый безобразный коротышка, опирался спиной о здание вместе с приятелем Лео Коллиром. Мики потягивал дешевое виски и наблюдал за танцами и праздником, как вдруг заметил Рейну. Поначалу он не поверил своим глазам и дважды моргнул, чтобы понять: ему почудилось или это происходит наяву?
 Удостоверившись, что это ему не привиделось, он стоял, ошеломленно наблюдая за тем, как симпатичная молодая женщина перелезает с крыши крыльца на водосток.
 – Лео! Глянь!
 Он схватил приятеля за руку и показал, куда смотреть.
 – Что за?..
 Лео повернулся и не сказал больше ни слова. Приятели обменялись пораженными взглядами. Они машинально предположили, что это не самая добродетельная женщина, если выбирается из комнаты мужчины. Приятели поторопились к желобу, чтобы посмотреть, как она спустится.
 Рейна бесстрашно спускалась вниз, но случилось непредвиденное: одна из скобок, державших водосток, сломалась. Рейна вдруг потеряла опору и начала падать.
 Высокий, бородатый, дурно пахнущий мужчина массивного телосложения, Лео просто случайно оказался в нужном месте в нужное время. Рейна благополучно свалилась на его большие коричневые руки, словно дар богов.
 – Ух ты, синьорина, куда это вы так спешите? – рассмеялся Лео, ловко удерживая ее.
 Рейна не сразу поняла, что испытывает в большей степени: удивление или злость? Наступит ли в ее жизни хоть когда-нибудь спокойствие? Ей хватило секунды, чтобы прийти в себя. Она возблагодарила Бога за то, что приземлилась не на твердую почву, но была шокирована тем, что находится в объятиях этого незнакомца.
 – Спасибо, что помогли мне, – проговорила она милым голоском, – но не могли бы вы опустить меня на землю?
 Лео не шевельнулся. Он пока не собирался ее отпускать.
 – Сначала скажи, как тебя зовут, крошка? – заявил он, крепко сжимая ее.
 Мики алчно взирал на эту сцену.
 Рейна разозлилась, но ответила спокойно:
 – Меня зовут Изабелла.
 – Хорошенькое имя для хорошенькой леди. – Вместо того чтобы отпустить ее, Лео еще крепче прижал Рейну к себе. – Куда ты направлялась, когда вылезала оттуда?
 Рейна пыталась отодвинуться, но его руки буквально впивались в нее. Он удерживал ее с неимоверной силой. Понимая, что она мало что может поделать, разве что откупиться, она решила попытаться потрафить им танцами и болтовней.
 Когда они напьются, можно будет от них отвязаться. Ей не приходило в голову, что они могут оказаться подлыми и мерзкими, могут легко овладеть ею и сделать все, что захотят.
 – Ну, я просто услышала музыку и смех. Мне захотелось на вечеринку, – весело проговорила она, смотря на них с таким выражением, в котором Клэй тут же распознал бы подвох.
 Лео и Мики подумали, что она, вероятно, лжет, но им было все равно.
 – Что ж, пошли! – предложил Лео, все еще крепко прижимая ее к себе.
 Рейне безумно хотелось освободиться от него, но она тянула время, поджидая возможность, которая точно должна была представиться.
 – Как вас зовут? – спросила она, желая внушить им, что интересуется ими.
 – Я Лео, – гордо заявил один.
 Он был достаточно глуп и подумал, что ей это действительно интересно.
 – А я Мики, – вмешался второй, не желая оставаться в стороне.
 – Что ж, Лео и Мики, хотите повеселиться? Я люблю танцевать, – проворковала она.
 . Мысль о том, что можно провести целый вечер с красивой женщиной, взволновала их обоих. Они предположили, что она шлюха. Им не пришло в голову, что она одета как леди. Для них это было не важно. Они подумали, что их жизнь наконец-то меняется к лучшему. Прошло довольно много времени с тех пор, когда они последний раз были с женщиной, и они совершенно не были против ее предложения.
 – Конечно, мы любим танцевать! – прогремел Мики.
 – Сначала я! – настаивал Лео, вытягивая ее на площадку для танцев.
 – Давай! Это очень хороший мотивчик!
 У Рейны не было выбора, когда он обнял ее и запрыгал. Она обнаружила, что Лео не обладает фацией, не может согласовывать свои движения и явно не умеет танцевать. Но там, где ему не хватало таланта, он восполнял пробел наглостью. Ее резко дергали, на нее налетали с размаху, наступали ей на ноги, кружили туда-сюда. Лео развлекался. Еще совсем недавно ее волосы были красиво зачесаны вверх, теперь же они клоками свисали по плечам. И все это из-за партнера.
 Музыка закончилась. Рейна мечтала отдышаться, но, к ее ужасу, Мики потребовал своей очереди. Музыканты заиграли другую быструю мелодию, и коротышка подлетел к ней, с удовольствием двигаясь по всему дворику.
 Вообще-то по сравнению с неуклюжим Мики, если сравнение здесь вообще уместно, Лео танцевал гораздо лучше. Мики был коротышкой. Его глаза находились на уровне ее груди, и он дал ей понять, что ему нравится это зрелище.
 – Мне нужно выпить, Мики, – заявила она, когда песенка закончилась. Рейна согласна была на что угодно, лишь бы не страдать, танцуя с ним еще.
 – Все, что угодно, дорогуша, – ответил он, торопясь за напитком.
 Не успела она и слова сказать, как Лео схватил ее за запястье и снова потянул танцевать. В этот раз мотив был явно медленнее. Лео держал Рейну так близко, как только мог. Наблюдая, как она танцует с Мики, он выпил еще виски и теперь окончательно разошелся. Лео видел, как ее лапал его дружок. Он уже предвкушал, какая чудесная им предстоит ночь. Он прижимался бедрами к ее бедрам, давая понять, что у него на уме, не понимая, что Рейну с каждой минутой все сильнее охватывает паника.
 Рейна лихорадочно прикидывала, не попала ли она из ловушки Клэя в еще более опасную ситуацию. Она пыталась остановить домогательства Лео, но мало чего добилась. Когда он стал прижиматься к ее бедрам на виду у всех, она с отвращением попыталась освободиться.
 – Прекрати! – настаивала она, с ужасом ощущая его руки на своем теле.
 Лео громко рассмеялся, перекрикивая музыку:
 – Да ладно, успокойся. Я знаю, что тебе это по вкусу! Всем девушкам это нравится!
 – Я не шлюха... – зашипела она, пытаясь бороться с ним, чувствуя угрозу, заключенную в сжимавших ее руках.
 Он снова рассмеялся и притянул Рейну еще ближе.
 – Конечно, нет.
 – Это правда! – повторила она, специально наступив ему на ногу, но Лео не обратил на это никакого внимания.
 – Конечно. Хочешь выпить вместо танцев?
 Он слегка откинулся назад и взглянул на нее. Рейна заметила, что в его глазах горит желание. Лишь от того, что находится так близко к нему, она почувствовала себя грязной и запятнанной.
 – Да, – солгала она, хватаясь за любой предлог, чтобы отделаться от презренных объятий.
 Рейна все еще была твердо уверена, что эти двое настолько пьяны, что она сможет от них избавиться. Всего лишь нужно правильно действовать: дождаться, когда они отвлекутся, чтобы ускользнуть и пропасть в ночи.
 Лео подвел ее к довольно уединенному столу в задней части дворика, а Мики присоединился к ним с напитками.
 – Скажи, дорогуша, ты давно в Панама-Сити? – поинтересовался Мики, не отрывая взгляда от ее корсажа.
 – Недавно, – ответила Рейна, чувствуя себя неловко под взглядом его голодных глаз.
 Она знала, что платье у нее очень скромное, что корсаж явно застегнут, но он продолжал пялиться так распутно, будто она была обнаженной.
 – А вы?
 – Мы просто проездом в Калифорнию. Там можно заработать, так что мы хотим получить свое.
 Она притворилась, что потягивает дешевое виски, купленное ими.
 Однако Лео тут же заметил ее уловку.
 – Эй, что это ты не пьешь? – потребовал он ответа. – Ты сказала, что выпила бы, так пей!
 – Я пью. Просто виски крепкое, и я не могу пить быстро.
 Она заставила себя отхлебнуть ужасного пойла.
 Мужчины обрадовались, когда она это сделала, и откинулись назад, думая о том, как отведут ее в свою комнату в салуне, находившемся неподалеку. К тому моменту как они выпили виски, легкое волнение сменилось жгучим желанием. Они понимали, что не могут больше ждать. Обменявшись взглядами, мужчины встали.
 – Идем, – поторопил Лео.
 – Идем?
 По своей наивности Рейна не поняла его.
 – Давай-ка не разыгрывай дуру. У нас есть комната в салуне на этой улице. Мы заплатим за все, что ты захочешь.
 Сердце Рейны сжалось от ледяного страха, охватившего ее.
 – Я никуда с вами не пойду. Я уже сказала, что я не...
 – Заткнись и идем! Мы были милы, развлекли тебя. Черт, мы даже купили тебе выпивку! – проговорил Мики тихим злобным голосом.
 Лео схватил ее за руку и заставил встать.
 – Если думаешь, что можешь раздобыть кого-то лучше нас, то даже не надейся!
 Рейна слишком поздно поняла, как она ошибалась, сравнивая их с Клэем.
 Они ничуть не были похожи. Клэй мог заставить ее идти с ним, но никогда не совершил бы над ней физического насилия. У нее больше не оставалось сомнений в реальности угрозы увечья от немилосердной хватки Лео. Она нервно сглотнула, стреляя глазами в поисках помощи, но в толпе знакомых лиц не было.
 – Я не пойду с вами! Не пойду! – закричала она, пытаясь освободиться.
 Мики схватил ее за другую руку.
 – Мы тебе заплатим. Почему бы тебе не прекратить шум и не пойти спокойно с нами?
 – Нет! Отпустите меня сейчас же!
 – Молчи, женщина! – вскипел Лео.
 Он хотел ее и не собирался быть отвергнутым.
 – Не буду... Я...
 – О да, будешь!
 Они пытались заставить ее уйти от стола, будто все было в порядке.
 Рейна боролась с ними изо всех сил, но дело было проигрышным. Она поняла, как глупо поступила, когда убежала от безопасности и защиты гостиничных комнат. Клэя поблизости не было, но даже если он вернется и обнаружит, что она исчезла, то не будет иметь ни малейшего понятия, откуда начинать ее поиски.
 Рейна отчаянно прикидывала, где может находиться Клэй, и была поражена, поняв, что хочет, чтобы он появился и спас ее от этих уродов. Рейна вдруг с ужасом осознала, что на этот раз ей не уйти от судьбы, но теперь ей некого винить, кроме себя самой.
 – Пожалуйста, не делайте этого! Вы меня не за ту принимаете, я... – отчаянно говорила она.
 – Слушай, дорогуша, у нас будет наша маленькая вечеринка в комнате. Ты развлечешься. Не волнуйся. Нам всем будет весело! – воскликнул Мики, пытаясь утащить ее в тень.
 – Я так не думаю.
 Твердые слова, сказанные угрожающим тоном, остудили жар, подгонявший мужчин. Они остановились как вкопанные, столкнувшись с пистолетом, направленным на них Клэем.




 Глава 30


 – Она наша! – собственническим тоном заявил Лео.
 – Она идет с нами, – согласился Мики.
 – Клэй... Слава Богу, я...
 Как ни глупо это сейчас прозвучало, но Рейна никогда в жизни не радовалась чьему-либо приходу так, как в эту минуту, когда увидела его. Если бы она могла, то бросилась бы к нему в объятия. Она еще раз попыталась освободиться, но ее по-прежнему не отпускали.
 – Что ж, парни, кажется, леди не желает идти с вами, – заявил Клэй, не обращая внимания на ее умоляющий взгляд и целиком сосредоточиваясь на ее спутниках.
 – Конечно, хочет! Она сказала, что хочет поучаствовать в вечеринке. Вот почему она слезла с крыши крыльца.
 – Слезла с крыши крыльца?
 Клэй произнес эти слова почти небрежно, но перевел взгляд на Рейну, мгновение разглядывал ее, а потом снова повернулся к мужчинам.
 – Ага, она хотела поразвлечься, и мы собираемся ей это устроить. Прямо сейчас, – объявил Мики.
 – Как я уже сказал, не думаю, что она хочет пойти с вами. Похоже, она хочет остаться здесь... со мной. – Для подтверждения серьезности сказанного Клэй взвел курок.
 От этого звука у Лео и Мики застыла в жилах кровь, действенно охлаждая их желание. Они все еще колебались. Им не нравилась мысль о вынужденном отступлении, но мысль о смерти не нравилась еще больше. И хорошо, что они находились на некотором расстоянии от дворика. Никто ведь не заметил стычки. Лео и Мики было нелегко подчиниться и отказаться от женщины, но если бы их сейчас увидели знакомые, было бы гораздо хуже.
 – Отпустите ее! – стальным тоном приказал Клэй, твердо держа пистолет. – И тогда можете проваливать и развлекаться где-нибудь в другом месте. Если же нет...
 Лео и Мики перевели взгляд с пистолета на человека, державшего его, и поняли, что тот пустит его в ход без размышлений, если понадобится. Им вообще-то нравилось жить. Они явно испугались, у них даже затряслись колени. Запугать женщину – одно, важничать перед стрелком – другое. Они не хотели кровопролития, собираясь только повеселиться. Вдруг они ощутили большое желание выпить, поэтому решили отпустить Рейну и пойти поискать кого-нибудь... где-нибудь еще, подальше отсюда.
 – Можешь ее забирать, – с отвращением проговорил Лео.
 – Ага, – проворчал Мики.
 Они с Лео медленно отступили, не отрывая глаз от пистолета.
 – Из-за нее не стоит погибать, это точно.
 – Наверное, вы правы, джентльмены, – саркастически проговорил Клэй, наблюдая за ними, пока они совершенно не исчезли из виду, выйдя на улицу.
 Устранив серьезную угрозу, он убрал оружие в кобуру и обратил все свое внимание на Рейну. Настроение его было близко к кровожадному, а взгляд – ледяным.
 Но Рейна совершенно не чувствовала его враждебности. Она знала только одно: он подоспел вовремя и спас ее от ужасного жребия. Она все еще дрожала от ужаса и не могла успокоиться.
 – Слава Богу, что ты вовремя пришел! – воскликнула она, готовая с благодарностью кинуться ему в объятия.
 Клэй отстранился. Когда она попыталась его обнять, он никак не отреагировал, не обнял ее в ответ, лишь взял за предплечье и холодно оттолкнул от себя.
 – Клэй! В чем дело? Что случилось?
 Рейна взглянула на него широко распахнутыми удивленными глазами. Он не подпускал ее близко. Именно в этот момент она увидела выражение его лица.
 – Все хорошо, – коротко ответил он.
 – Тогда давай вернемся обратно и...
 – Однако твои приятели сказали, что ты хотела повеселиться на вечеринке. – Он кивнул в ту сторону, куда сбежали Лео и Мики. – Такая избалованная маленькая леди, как ты, всегда должна получать то, что хочет. Ее никогда не следует разочаровывать.
 Его слова кололи, в них была насмешка.
 – Нет, Клэй, правда, я...
 Рейна попыталась от него отодвинуться, но он задержал ее, крепко ухватив за руку.
 – Улыбнись, Рейна! Сегодня вечером ты повеселишься. Если ты так хотела присоединиться к празднику, что даже спустилась по крыше... что ж, думаю, я не буду лишать тебя такого счастья.
 Радость, которую она испытала при его появлении, быстро ослабевала по мере того, как она вспоминала, что он тюремщик, а не спаситель. Когда Клэй взял ее за запястье и повел обратно в круг танцующих, у нее не осталось сил сопротивляться.
 – Мы ведь давно не танцевали, да, Рейна? – тихо проговорил Клэй, прижимая ее к себе.
 Его руки обвивали ее, словно стальные оковы. Прижимая к себе, он заставил ее тело почувствовать его ритм. Они легко двигались под музыку.
 – Этого ты так хотела?
 – Нет... я...
 – Ты помнишь, как мы последний раз танцевали? – хрипло спросил он.
 Рейна задумалась, сможет ли она когда-нибудь забыть тот вечер у Рандолфов. Тогда она думала, что Клэй великолепен. Она надеялась, что интересует его как женщина, и даже воображала, что влюбляется в него.
 – Я помню, – прошептала она, поднимая на него взгляд.
 – Я тоже, – ответил он.
 Она уловила в его глазах искорку чувств, но он вдруг помрачнел и отвернулся. Ритм музыки был быстрым и чувственным. Рейна инстинктивно следовала за Клэем, будто была создана именно для того, чтобы находиться в его объятиях. Волнующий разгоряченный шаг заставил их сильнее ощутить тела друг друга.
 Клэй знал, что должен привести Рейну обратно наверх, привязать к кровати и не спускать с нее глаз, пока их корабль не покинет порт. Однако по какой-то неизвестной причине ему хотелось другого. Он почти утратил контроль над собой, когда увидел, как она танцует с другими мужчинами. Рейна сказала им, что хочет повеселиться? Что ж, он даст ей это!
 Когда музыка стихла, Рейна задыхалась от усилий. Клэй взял ее за руку и практически потащил к столу на краю площадки для танцев. Там он распорядился принести напитки.
 – Оставьте так, – коротко распорядился он, заплатив официанту за бутылку виски и два стакана.
 Официант ушел, а Клэй щедро разлил дешевое спиртное в два высоких стакана и протянул один из них Рейне.
 – Я совершенно не хочу пить, – проговорила она, не притрагиваясь к стакану.
 – Это то, что ты пила в другой компании, да?
 – Да, но...
 – Тогда пей, Рейна. Иначе, клянусь, я волью это в твое нежное горло.
 Угроза была холодной и злой. Она знала, что ей лучше подчиниться.
 Рейна глотнула ужасного виски и поморщилась.
 – Пей все. Сейчас же. Ты хотела поучаствовать в вечеринке. Разве ты не развлекаешься?
 Затаив дыхание, она осушила стакан и взглянула на Клэя с яростью:
 – Вот! Доволен?
 Вдруг его глаза блеснули ледяным презрением.
 – Пока нет, моя дорогая. А как насчет еще одного? В честь того, что ты почти сбежала? – Он не дал ей ответить, налил еще, долив и в свой стакан, и выпил, кажется, даже не замечая крепости напитка. – Ты выглядишь не очень-то счастливой, Рейна, – насмешливо заметил он. – Хочешь еще потанцевать?
 – Я не хочу танцевать и не хочу больше пить, – процедила она сквозь зубы, желая лишь сбежать от всех гуляк вокруг.
 – Мне все равно, что ты хочешь. Я настаиваю.
 Клэй заставил ее встать и снова повел на площадку, но музыка прекратилась. Пришлось немного подождать другую мелодию. Когда же музыканты вновь заиграли, Рейна с неудовольствием обнаружила, что это медленная мелодия. Движимый навязчивой идеей доказать свою правоту, Клэй крепко прижал ее к себе и принялся танцевать.
 Рейне не хотелось танцевать с Клэем. Но крепкое спиртное начинало действовать на нее. Соблазн расслабиться и получать удовольствие от теплых сильных рук, обнимающих ее, а также от того, как легко он вел танец, росло. Она решительно противилась ему. И все же, борясь с чувствами, возникавшими по отношению к тюремщику, она поняла, что тот спас ее от Лео и Мики. Можно признавать это или нет, но он ей пока нужен. Лежать бы ей сейчас мертвой, если бы он не вмешался.
 Рейна даже задрожала, когда вспомнила, насколько яростно защищал ее Клэй. Он был готов пойти ради нее даже на убийство. Интересно, он защищал ее ради денег? Или потому, что она ему небезразлична? Эта мысль ее очень тревожила.
 Сердцем она желала, чтобы Клэй ее спас, потому что испытывал к ней какие-то чувства. Логика же подсказывала, что он нанятый человек, который должен выполнять свою работу. Рейна задумалась, почему же эта мысль так сильно ее ранит, но решила отказаться от подобных размышлений.
 Магическая сила виски начала действовать на чувства. Разум вдруг утратил на нее свое влияние, она ощутила удовольствие и спокойствие от пребывания рядом с Клэем, больше не оказывая ему сопротивления.
 Опьянение медленного танца и полное удовольствие от того, что Клэй был так близко, взволновали ее. Рейна хотела этого. Она хотела его.
 В фантазии, вызванной парами алкоголя, она воображала, что они находятся далеко отсюда и, конечно, не в том безобразном положении, в котором очутились.
 Это была приятная мечта, и она не желала с ней расставаться.
 Клэй уловил в Рейне неуловимую перемену, когда почувствовал, что ее напряжение ослабло. Он взглянул на нее, желая узнать, в каком она настроении.
 Клэй ожидал увидеть злость и возмущение, но то, что он увидел на прекрасном лице, повергло его в шок. Выражение упрямства исчезло. Ни вызова, ни ненависти не было. Рейна выглядела просто сияющей. Ее глаза были полуприкрыты, будто и в самом деле она наслаждалась танцем. Клэй подавил стон восторга, когда его взгляд скользнул к ее губам, влажным, нежным и чуть приоткрытым, словно она затаила дыхание и ждала поцелуя.
 Вдруг Клэем овладело почти неистовое желание прижать ее к груди и поцеловать. Он не очень сознавал, что с ним происходит, лишь знал, что должен получить ее прямо сейчас. Все, что произошло между ними раньше, растворилось в его навязчивом желании заняться с ней любовью. Клэй продолжал танцевать с ней, медленно продвигаясь к гостинице. Добравшись до внутренней дорожки, он прекратил танец и взял ее за руку, чтобы увести.
 Рейна испытывала созвучные чувства. Когда Клэй увлекал ее за собой мягким, но решительным движением, не было ни отказов, ни борьбы.
 Рейна инстинктивно понимала, чего он хочет, потому что сама хотела того же.
 Она хотела принадлежать ему.
 Они молча пересекли холл и направились к своим комнатам. Открыв дверь, он подхватил ее на руки и вошел, чтобы прямо сейчас слиться с ней в долгом поцелуе.
 Рейна обняла его со страстным пылом. Он подошел к постели и положил ее. Она влекла его за собой.
 То, что происходило между ними, было подобно стихии. Подобно штормовым ветрам или сокрушительным морским волнам, они не могли ни остановить, ни контролировать себя. Любовь – самая мощная сила на земле, а то, что они чувствовали, лишь увеличивало потребность в ней. Он поцеловал ее, смакуя медовую сладость. Когда его руки добрались до ее груди, она замерла от возбуждения.
 Рейна вцепилась в его плечи, впиваясь ему в спину ногтями, когда он расстегивал корсаж. Когда Клэй дотронулся до чувствительных, затвердевших от страсти сосков, она вскрикнула в экстазе. Его губы проследовали за руками. Рейна страстно желала быть поближе к нему.
 Одежда мешала осуществить то, что они желали. Клэй снял рубашку. Глаза Рейны засияли, когда она увидела его широкую грудь. Она тоже обнажилась до талии, а потом наклонилась и осыпала поцелуями его твердые мускулы.
 Клэй застонал от прикосновения ее шелковистой груди и понял, что не может больше ждать.
 Они сняли остатки одежды, чтобы соединиться в порыве страсти. Ему понравилось, что Рейна устроилась так, чтобы ему было удобно. Он двинулся к ней, наполняя ее своей любовью. Она пылко встретила его, прижимая к себе, принимая все, что он мог дать, и отдавая вдвойне.
 Они слились в гармонии. Их жег огонь желания, экстаз. Высоты страсти манили. Они восходили, взбирались на пики, где наступало удовлетворение. Они выкрикнули имена друг друга, признавая в этот великолепный момент силу и глубину своего желания.
 Удовлетворив бурное желание, они поцеловались еще раз. Это был дразнящий долгий поцелуй. Поцелуй, в котором было столько обещаний и невыраженных эмоций, что ни один из них не признался бы в этом. Клэй наслаждался нежностью ее прикосновений.
 Реальность затуманилась эйфорией, окружавшей их. Вызвано это было алкоголем или нет, не важно. Они лежали обнявшись и молчали. Они ласкали и любили друг друга, пока их не объяли блаженное спокойствие и сон.
 В полночь Рейна проснулась и обнаружила, что лежит рядом с Клэем, одна ее нога переплетена с его ногой, а ее рука находится у него на сердце. Думая о том, что между ними произошло, она осознала, что влюбилась в него.
 Это была ужасная правда, но тем не менее это было так.
 Рейна не знала, почему так получилось, и решила, что это не имеет большого значения. Все, что имело значение, – это ее любовь. Но этого вроде бы не должно было произойти, потому что, как она считала, Клэй ее не любит. Он всего лишь взял то, что она предложила.
 По щеке скользнула слеза. Ее переполнило ощущение безнадежности своего положения. Шансов сбежать больше не представится. Все ее попытки оказались тщетными. Она приговорена к той жизни, которую выбрал для нее отец. Жизни, которую она проживет с тем, кого не выносит.
 Рейна вздохнула, пытаясь не заплакать. Она не хотела будить Клэя. Ей не хотелось снова разговаривать с ним, так как случайно можно выдать себя. Не хотелось, чтобы он знал о ее чувствах. Он работает на отца, он его союзник. Не важно, что между ними происходит, он ей не друг.
 Она отодвинулась от него, потом, страдая, завернулась в одеяло. Всего через несколько недель она окажется на ранчо Альвареса. Когда-то она хотела быть только дома, но теперь такая перспектива ее не устраивала. Будущее представлялось ей унылым и бесконечным.
 Рейна снова заснула. Это был беспокойный сон, нисколько не облегчивший мрачное состояние ее души.
 Клэй проснулся на рассвете и увидел, что Рейна спит рядом. Его восхитила ее красота. Пришлось снова себя сдерживать, чтобы не дотронуться до нее. Он лежал на спине, рассматривая потолок и перебирая в уме все, что произошло прошлым вечером.
 Рейна... она была такой красивой и отзывчивой. Его бросало в жар от воспоминаний. Какой восторг он испытывал, находясь рядом с ней...
 Клэй не мог позволить себе испытывать такие чувства по отношению к ней. Она была объектом его поисков. Она сокровище, которое нужно возвратить законному владельцу. И все же он позволил себе привязаться к ней. На него произвели впечатление ее красота, ум и твердость характера. Рейна почти неукротима. Любой обычный человек сдался бы после стольких поражений.
 На его губах появилась легкая улыбка. Он повернул голову и снова взглянул на нее. Во сне она выглядела невинной красавицей, но Клэй знал ее лучше. В ней больше огня, чем кажется, и этот огонь разжег между ними жаркое пламя страсти. В его сердце что-то шевельнулось.
 Клэй был поражен, поняв, какие сильные чувства он испытывает к Рейне. Но он знал, что с его стороны смешно думать о любви. Он не сомневался, что она презирает его. Он лишь поставит себя в глупое положение, если позволит этим чувствам стать для него чем-то значительным. У них не может быть будущего. Не важно, какие чувства он испытывает по отношению к ней, нужно помнить о положении Дейва.
 Вспомнив друга, Клэй встал, надел брюки и подошел к окну, чтобы встретить восход солнца. Скоро они опять будут в Калифорнии. Он передаст Рейну отцу. Когда Дейв будет свободен, они смогут продолжать прежнюю жизнь. Думая об этом, Клэй чувствовал вину перед Рейной. Он оглянулся: она лежала тихо и беззащитно.
 Он твердо отбросил эмоции, грозившие провалом. Важен лишь Дейв. Его собственные чувства не имеют никакого значения. Рейне он не нужен. Она уже доказала, что способна выжить в любой трудной ситуации. Нет, все будет хорошо, как только он доставит ее домой к отцу.




 Глава 31


 Неделя, прошедшая со дня свадьбы с Молли, была для Дейва самой счастливой в его жизни. Он поселился у семейства Маги. Его жизнь, раньше такая неустроенная, теперь обрела твердую и надежную основу. Он был любим. Дейв начал работать у шерифа. А поскольку у них теперь был постоянный доход, Молли уволилась из ресторана с большим удовольствием. Когда Дейв не работал с Маколи, он делал что-нибудь по дому, внося улучшения, задуманные ранее. Но Дейв волновался за Клэя.
 С каждым днем он беспокоился все больше и больше. В конце концов он решил поговорить с Луисом Альваресом. Дейв надеялся, что Альварес знает, что происходит с его другом.
 Подъезжая к большому красивому дому, Дейв любовался окрестностями.
 Было заметно, что ранчо Альвареса процветает. Когда он остановил лошадь и спешился перед домом Альвареса, как бы ниоткуда появился мальчик по имени Карлос и принял у него поводья. Дейв был поражен, когда Консуэло, одна из служанок, приветствовала его еще до того, как он постучал.
 – Добро пожаловать на ранчо Альвареса, сэр. Могу я вам чем-нибудь служить? – поинтересовалась чуть полноватая служанка средних лет.
 – Да. Я хотел бы видеть Луиса Альвареса. Меня зовут О'Киф... Девлин О'Киф, – объявил он.
 Увидев у него на рубашке значок помощника шерифа, Консуэло без колебаний пригласила его войти и проводила в гостиную.
 – Подождите, пожалуйста. Располагайтесь, я доложу хозяину, что вы здесь.
 – Спасибо.
 Дейв снял шляпу, войдя в дом, а потом прошел в комнату, на которую ему указали. Богатая обстановка помещения заставила его ощутить неуверенность.
 То, что приехал О'Киф и желает поговорить с ним, не удивило Луиса. Он ожидал, что Дейв появится и будет расспрашивать про Корделла. Луис поторопился к гостю.
 – Мистер О'Киф...
 Услышав за спиной голос Луиса, Дейв обернулся к старому калифорнийцу. Он выглядел самоуверенным повелителем. Было очевидно, что этот человек привык к роскоши и чувствовал себя уютно в пышно обставленной гостиной.
 – Мистер Альварес...
 – Да, чем могу вам служить?
 Рассматривая Дейва, Луис увидел значок помощника шерифа.
 – Вы теперь...
 – Да, я был нанят шерифом на службу.
 – Что ж, поздравляю. Это для вас неожиданно, да?
 – Да, но здесь я не поэтому.
 – Значит, дело неофициальное, так?
 – Да. Я приехал, чтобы справиться у вас о моем партнере Клэе Корделле. Я знаю, что вы наняли его. Как скоро он вернется?
 – К сожалению, я не знаю, где находится ваш партнер, мистер О'Киф. Он уехал отсюда несколько недель назад. С тех пор я о нем ничего не слышал.
 Дейв нахмурился. Такая ситуация ему совершенно не нравилась.
 – Вы знаете, куда он мог направиться?
 – Понятия не имею, – твердо ответил Луис, не желая обсуждать с этим человеком Рейну.
 Такая уклончивость вызвала у Дейва раздражение. Он решил быть тверже.
 – Послушайте, мистер Альварес, Клэй мне не только партнер, но и друг. Я волнуюсь за него и хочу знать, где он находится.
 – Как я вам уже говорил...
 – Я знаю, что он ищет вашу дочь. Вы явно высказывали ему какие-то соображения по поводу того, куда она могла отправиться, – перебил его Дейв.
 Луис разозлился, узнав, что о поисках Рейны известно Дейву.
 – Это секретная информация.
 – Клэй рассказал мне об этом, но я держал все в тайне. По прошествии такого долгого времени, думаю, вам следовало немного встревожиться, не так ли? Он ведь всего лишь выслеживает сбежавшую девушку. Ему уже давно следовало вернуться вместе с ней.
 Луис посмотрел на Дейва и заговорил с королевской надменностью:
 – Очевидно, вы не знаете мою дочь, мистер О'Киф. Она не просто «сбежавшая». Она очень красивая молодая женщина. Да еще и изобретательная, своевольная и решительная.
 – Разве вам не стоит волноваться? А что, если с ними обоими что-то случилось? Вы когда-нибудь думали об этом?
 Оборона Луиса лишь на мгновение затрещала от напора.
 – Я уже неделями ни о чем другом не думаю!
 – Тогда скажите, где они могут быть. Я могу помочь разыскать их... ее, – предложил Дейв.
 – Я уверен, что она уехала из Калифорнии. Будь она здесь, ваш друг уже давным-давно нашел бы ее. Я думаю, что она отправилась в Новый Орлеан. У нее там есть друзья, которые помогли бы ей.
 – Новый Орлеан... – поразился Дейв. Неудивительно, что Клэй так долго не возвращается.
 – Если Корделл последовал за ней и ему удалось ее перехватить, они могут вернуться в любой момент. Если же нет... – Альварес посмотрел в окно на просторы собственного ранчо. – Если же нет, не знаю, что мне делать...
 Луис подумал о том, что может потерять свой любимый дом, но безопасность дочери была важнее. Конечно же, с Рейной все в порядке, но если это так, то почему она не отказалась от безрассудных действий и не вернулась домой? Где она?
 – Вы знаете, как он добрался до Нового Орлеана?
 – Нет.
 Дейв расстроился. Он понял, что не сможет сделать ничего иного, кроме как сидеть и ждать.
 – Мне нет смысла ехать в Луизиану и искать их там. И все же я хочу, чтобы вы информировали меня в ту же минуту, когда что-нибудь узнаете, хорошо?
 Луис взглянул на него:
 – Я так и сделаю, мистер О'Киф. Если от Корделла появится какое-нибудь известие, я дам вам знать.
 – Буду вам очень признателен.
 Ранчеро проводил его до двери, попрощался и собирался уже повернуться, но в этот момент из пустой прихожей раздался холодный взбешенный голос.
 – Так, значит, Рейна сбежала, это правда? – злобно прорычал Натан.
 – Натан... – с унижением и отчаянием произнес Луис.
 Им овладело болезненное ощущение. Та небольшая надежда, что еще оставалась в его душе, была уничтожена.
 – Да, Натан! – резко ответил он. – Но как вы сюда попали?
 – Если вам уж так необходимо это знать, ваш слуга был настолько любезен, что проводил меня в кабинет, пока вы разговаривали с другим гостем. Но какое это имеет значение? Зачем менять тему, Альварес? Давайте поговорим о том, что тут происходит на самом деле. Где Рейна? Где моя драгоценная невеста?
 Луис был загнан в угол и растерян. Ему было неизвестно, что услышал Натан.
 – Не пытайтесь выпутаться при помощи лжи. Я сыт по горло вашей ложью и хочу знать, где она.
 – Не знаю, – выдавил из себя калифорниец.
 – Что это значит?
 От такого обращения Луис вспылил.
 – Если вы подслушали весь разговор, то прекрасно понимаете, что я имею в виду. Она сбежала, и я нанял охотника за преступниками по имени Клэй Корделл, чтобы найти ее. Никаких новостей у меня пока нет.
 – Сколько времени прошло с ее побега?
 – Несколько недель.
 – Несколько недель! – злобно повторил Натан. – Вы хотите сказать, что лгали мне все это время?
 – Успокойтесь, Натан. Как я сказал О'Кифу, у моей дочери сильная воля, но она не глупа. Она вернется. Заверяю вас, свадьба состоится, как и планировалось.
 – Ах, Альварес, я в этом уверен, – проговорил жадный американец.
 То, что женщина была против, для Натана ничего не значило. Он был уверен, что брак состоится. Мнение Рейны было не важно. Для Натана имело значение лишь то, чего хотел он, а он собирался заполучить ранчо Альвареса.
 Услышав его слова, Луис просиял:
 – Значит, вы все еще хотите жениться на Рейне?
 – Конечно! – резко ответил Натан. – Думаете, я могу позволить, чтобы после празднования помолвки и объявления о свадьбе все это стало известно в обществе? Нет, я по-прежнему буду считать вашу милую дочь своей невестой. Запомните мои слова.
 Луис испытал облегчение оттого, что Натан все-таки хочет жениться. А значит, и ранчо будет в безопасности. Но, даже внутренне радуясь удаче, он не мог отделаться от чувства, что за всем этим кроется нечто гораздо более зловещее.
 – Я с нетерпением жду этого события, так же как и всегда, – заявил Луис, пытаясь не обращать внимания на чувство тревоги, возраставшее внутри.
 – Хорошо, – последовал спокойный ответ. – Вы будете держать меня в курсе дела?
 – Да.
 Натан направился к выходу.
 – Жду от вас скорых известий.
 Когда он уехал, Луис остался стоять в холле. Он глубоко задумался, ощущая разраставшуюся внутри неприязнь по отношению к Натану. В этом человеке, в его манере поведения было нечто высокомерное, а то, как он настаивал на своем, довело нервы Луиса до крайнего напряжения. На мгновение он подумал, что, возможно, Рейна была права в своем мнении о Натане, но Луис прогнал эту тревожную мысль.
 Альварес знал, что должен быть доволен тем, как все обернулось. Самое худшее, чего он мог опасаться, случилось. Натан узнал, что Рейна сбежала. И все же той реакции, которую Луис ожидал увидеть после того, как Натан узнал правду, не последовало. Натан был зол, но не настолько, чтобы отказываться от договоренностей. Луис успокаивал себя, что все кончится хорошо. И все же, пытаясь убедить себя, он чувствовал некоторое беспокойство.
 По дороге в Монтерей Натан был полон ярости и ненависти по отношению к Рейне. Если бы он смог добраться до нее прямо сейчас, то, наверное, задушил бы ее. Его привело в бешенство, что она сбежала подобным образом и рискнула нанести урон его репутации. Натану не терпелось дождаться ее возвращения, чтобы продемонстрировать ей, как он ненавидит тех, кто ему перечит.
 Жестокая улыбка вдруг растянула его губы. Он представил себе наказание, которое назначит этому нежному юному телу. Он мастерски умел наносить боль, не оставляя ни следов, ни шрамов. Натан собирался насладиться каждой минутой ее страданий. Рейна заслуживает и большего, но надо быть осторожным. Хоть и униженный ее побегом, он все еще думал о большей добыче. Он хотел получить ранчо Альвареса во что бы то ни стало, пусть даже и ценой брака с непокорной Рейной.
 Добравшись до предместья, Натан надеялся, что у Альвареса по крайней мере хватило здравого смысла, чтобы молчать о ее исчезновении. Никто, кроме охотников за преступниками, не знал, что она сбежала. Никто этого и не узнает. Он об этом позаботится.
 Нервный и расстроенный, он решил не возвращаться сегодня к работе, а направил лошадь к дому Лилли. Она почему-то всегда знала, что именно нужно сказать и сделать, чтобы поднять ему настроение.
 Настроение Клэя было таким же мрачным, как и выражение его лица. Он нервно шагал по палубе корабля, увозившего их к северу. Там находился Монтерей. Всего через пару дней они причалят в порту. Ему следовало бы радоваться тому, что он выполнил поручение Альвареса, но Клэй почему-то не радовался. В его жизни все шло сейчас не так, как хотелось.
 С тех пор как они с Рейной последний раз занимались любовью в Панама-Сити, Клэй изо всех сил пытался не воспринимать ее как женщину, но не сумел с собой справиться. Рейна явно была ему небезразлична. Он хотел ее с почти разрушительной страстью. Она была огнем в его крови... пагубной привычкой, от которой он боялся никогда не избавиться. Каждый раз, находясь рядом с ней, он едва удерживал себя, желая заняться с ней любовью. Ему как-то удавалось не дотрагиваться до нее с тех пор, как они поднялись на борт, но это требовало с его стороны больших усилий. Особенно с того момента, когда обстоятельства вынудили их опять находиться в одной каюте.
 Клэй знал, что если снова займется любовью с Рейной, то никогда не сможет отпустить ее. А это было невозможно. Жизнь Дейва висит на волоске. Он должен отвезти ее назад, должен.
 Эта неразрешимая ситуация расстраивала его в достаточной мере, но перемена в самой Рейне, произошедшая с тех пор, как они оставили Панаму, произвела на него вообще неизгладимое впечатление. Она больше не была его главным соперником. Она больше не боролась и не препиралась с ним, не пыталась превзойти его умом, не старалась одержать верх. Нет, Рейна в конце концов приняла то, что он ей диктовал. Она покорилась неизбежному, осознала, что Клэй одержал верх, что для нее все кончено. Но принять правду своего положения было трудно. Рейна стала отрешенной, постоянно была чем-то расстроена. Она избегала его, насколько это было возможно, и говорила с ним только по необходимости.
 Клэй должен был бы радоваться, но вместо этого он корчился под тяжестью вины. Ее дух казался сокрушенным. Она отказывалась с ним даже спорить, а просто тихо покорялась ему, и это сводило его с ума. Клэй хотел, чтобы она была такой же живой, как и всегда, а не холодной и сдержанной женщиной, отстраненной от всего. Она очень мало ела, а спала еще меньше. Несколько раз за время их морского путешествия он просыпался и видел, что она стоит у окна каюты и смотрит на море безо всяких эмоций. Ее настроение лишало Клэя покоя. Хотелось ей помочь, но он знал, что не сможет этого сделать. У него есть обязательства, долг. Он должен спасти Дейва.
 Расстроенный и усталый, Клэй остановился у перил. Он не любил находиться в ситуации, которую не контролировал полностью. Нервно пригладив волосы, он взглянул в направлении сходного трапа, ведущего к их каюте. Клэй подумал, что можно вернуться туда, но сразу же отбросил эту мысль.
 Достаточно того, что по ночам каюта становится для него камерой пыток, так что гораздо лучше проводить как можно больше времени вдали от Рейны.
 Часы тянулись для Клэя слишком медленно. Он захотел вдруг выпить чего-нибудь крепкого и поучаствовать в мужском разговоре, чтобы отвлечься. Эта мысль показалась ему особенно бодрящей. Он направился в мужской салон.
 Рейна сидела на кровати и расчесывала гребнем волосы, пытаясь примириться с неизбежным будущим. С тех пор как они покинули Панама-Сити, именно эта борьба шла в ней денно и нощно. Она прекрасно знала, что, как ни пытайся, ей легче не станет. Ее везут домой, а там заставят выйти замуж за Натана. Остаток жизни она проживет на ранчо Альвареса с мужчиной, которого не любит, не выносит даже пребывания рядом с ним.
 Рейна попыталась вообразить, как она будет жить с Натаном и заниматься с ним любовью, и содрогнулась от отвращения. Теперь, когда Рейна познала с Клэем настоящее блаженство, как она сможет отдать себя другому мужчине?
 Ее одолевали мысли о Клэе. С начала путешествия он не попытался даже дотронуться до нее. Явное отсутствие интереса к ней говорило о том, как мало она в действительности для него значит. Он не любит ее и никогда не любил. Деньги – единственное, что имеет для него значение... только деньги.
 Несчастная Рейна отложила гребень и подошла к чемоданчику с вещами. Она терпеливо рылась в нем, пока не нашла то, что положила туда Эмилия. Она удивилась, увидев это в первый раз, – четки от одеяния монахини.
 Рейна смотрела на них и думала, сможет ли ей сейчас по-настоящему помочь молитва. И вообще, не стоит ли ей на самом деле уйти в монастырь? Если бы это могло ей помочь выйти из положения! Едва подумав об этом, она отвергла мысль. Религию и веру нельзя использовать для бегства от проблем жизни. Это нечто гораздо более тонкое и нуждающееся в преданности. Нужно смотреть в глаза реальности: она не создана для такой жизни. Рейна встала на колени и принялась смиренно молиться, прося о помощи. Ей надо было пережить предстоящие дни.
 Вернувшись в каюту несколько часов спустя, Клэй не чувствовал боли. В салоне он выпил достаточно бурбона, надеясь, что хорошо выспится. Ему необходимо было поспать. Рейна услышала, как он возится с ключом. Она удивилась, что у Клэя почему-то возникли проблемы с замком, с любопытством поднимая голову, когда он наконец-то вошел. Клэй был так пьян, что с трудом передвигался. Рейна и не предполагала, что он может впасть в такое состояние. Клэй почему-то разволновался, раньше он никогда не испытывал трудностей с замком и не мог понять, почему тот не хотел шевелиться сейчас. С трудом войдя в каюту, он все еще был недоволен, поэтому захлопнул за собой дверь с особенной силой.
 Зрелище, которое предстало его взору, заставило его замереть. Рейна сидела на постели, одетая лишь в ночную рубашку. Покрывало скромно прикрывало ее колени, а темные блестящие волосы грациозно обвивали плечи. Молния желания пронзила его, когда он перевел взгляд с ее лица на грудь. Скромная ночная рубашка была слишком свободная, но Клэй хорошо помнил сладкие выпуклости под ней. Лишь благодаря невероятному усилию воли ему удалось отвернуться от нее. Он вдруг ощутил себя зверем, запертым в лабиринте. Он даже пожалел, что так рано вернулся в каюту. Рейна была поражена, что он напился. Она заговорила почти недовольно:
 – Ты пьян?
 Он гордо поднял принесенную бутылку, показывая, что та на три четверти пуста.
 – Повод был стоящим, уверяю тебя.
 Клэй так страдал, что мечтал временно потерять память. Он пытался стереть спиртным мысли о ней.
 Ему даже не хотелось вспоминать, какие ощущения он испытывал, трогая руками ее шелковистую кожу, ее изгибающееся тело. Он вдруг понял, что попытка оказалась тщетной: бурбон лишь усилил воспоминания. Одурманенный мозг повторял их в живой последовательности, неутомимо нанося тяжелые удары по его самообладанию.
 В первый раз за все время у Рейны лопнуло терпение. Она посчитала, что Клэй праздновал победу, одержанную над ней, и это причинило ей боль. Победа, которой он так гордится, будет для нее причиной несказанных страданий.
 – Считаешь, что твою победу надо мной непременно нужно отпраздновать?
 От отпил из бутылки, будто салютуя.
 – Я еще не закончил.
 Он хотел просто отвлечься от навязчивых мыслей, что любит ее. Придвинув стул к кровати, он сел. Откинувшись назад, Клэй скрестил длинные ноги и удобно их вытянул, а потом опять поднес бутылку к губам.
 – Ты очень рад тому, что мы почти вернулись в Монтерей, да? – поинтересовалась Рейна.
 – Ты ничего не понимаешь, – ответил Клэй. – Хочешь выпить?
 Он протянул ей бутылку, но Рейна отрицательно помотала головой:
 – Нет. Мне нечего праздновать.
 – Мало кому из нас есть что.
 – Тебе есть. Ведь так? Всего через несколько дней ты получишь большую награду за то, что привез меня домой. Это должно сделать тебя по-настоящему счастливым. В конце концов, ты всегда больше всего любил деньги.
 – Не суди обо мне по своим понятиям, Рейна. Для меня имеют большую ценность преданность и честь. Это ты любишь деньги.
 Обвинение оскорбило ее. Неожиданно Рейна заплакала.
 – Ты очень ошибаешься, Клэй. С самого начала ты ошибался во многом, так и не поняв меня.
 Ее слова прозвучали печально. Клэй вдруг обнаружил, что начинает сомневаться по поводу своей правоты. Ошибался ли он насчет Рейны?
 Он был в смятении. Его сердце смягчилось по отношению к ней, а бдительность явно ослабевала. Он мучительно осознал, что чувствовал по отношению к ней нечто большее, чем просто интерес. Он влюбился в Рейну.
 Но, даже признавшись себе в своих истинных чувствах, он понимал, что положение безнадежно. От него зависел Дейв. Клэй опрокинул в себя остатки бурбона, поставил бутылку на пол и встал. Не говоря ни слова, он вышел из каюты, предоставляя Рейне догадываться, куда он отправился.




 Глава 32


 Хотя Рейне и удавалось строго контролировать свои эмоции во время поездки, вид Монтерея заставил ее волноваться. Она поняла, как мало в ней осталось самообладания. Отвернувшись от иллюминатора, Рейна окидывала безумным взглядом границы каюты, похожей на тюрьму. Мысли ее были в беспорядке.
 В течение часа они сойдут с корабля, и скоро, очень скоро ей придется встретиться с отцом... и Натаном. Она представила себе, что может произойти, когда они поженятся, и вздрогнула от страха. Рейна нервно прижала руки одну к другой, чтобы они не тряслись. С отчаянием оглядываясь вокруг, она поняла, что у нее осталась лишь одна последняя надежда... Клэй.
 Нужно рассказать ему правду о том, что она испытывает по отношению к нему, хотя он может и не поверить, может даже высмеять ее и обвинить в новой попытке манипуляции.
 Когда Клэй направлялся к каюте, ему казалось невозможным, что всего лишь через несколько минут они смогут сойти на берег. Первая неделя пути казалась ему бесконечной, но, к его неудовольствию, последние несколько дней пролетели слишком быстро. Хотелось иметь больше времени на раздумья. Он чувствовал свое раздвоение между преданностью Дейву и любовью к Рейне. Несмотря на все попытки как-то решить эту дилемму, его раздирали противоречия. Он мрачно понял, что выбора у него нет. Нужно спасти Дейва! А чувства? Черт побери все эти чувства!
 Он помедлил немного у каюты, готовясь к предстоящему моменту. Нужно сказать Рейне, что они прибыли. Пусть она пакует вещи и готовится сойти на берег. Он проводит ее до ранчо и передаст отцу. Клэй невольно поморщился при мысли о расставании, поскольку знал, что для него это будет самым трудным моментом в жизни. Не хотелось отпускать Рейну, но вариантов не было.
 – Рейна, скоро нам предстоит покинуть корабль, – объявил он, входя.
 Рейна стояла у кровати спиной к нему. Она услышала его приближающиеся шаги и поняла: сейчас или никогда. Рейна повернулась к Клэю лицом.
 – Я знаю, – медленно объявила она, делая глубокий вдох. – Клэй... мне нужно сказать тебе кое-что до того, как мы расстанемся.
 – Думаю, мы сказали все, что следовало, Рейна.
 Клэй не хотел говорить. Ему хотелось пройти через все это как можно скорее.
 – Нет, мы даже не начинали.
 Она подняла глаза. Мука, боль, любовь и отчаяние, отраженные в них, удивили Клэя. Он нахмурился, озадаченный и смущенный нежностью в ее лице.
 Недоверие, пустившее в нем глубокие корни, тут же высунуло свою безобразную голову, осыпая сомнениями искорку надежды, тлевшую в Клэе.
 – Клэй, я хочу рассказать тебе всю правду сейчас, перед тем как мы до беремся до Монтерея. Я хочу, чтобы ты знал о моих чувствах.
 – В этом нет никакой необходимости.
 – О нет, есть, – мягко проговорила она, подходя к нему и кладя руки ему на плечи. – В этом есть большая необходимость.
 Рейна медленно придвинулась к нему и нежно поцеловала в губы. Потом отпрянула и улыбнулась горько-сладкой улыбкой:
 – Разве ты не чувствуешь? Разве не знаешь?
 – Что знаю?
 Он внимательно вглядывался в нее, не совсем уверенный в смысле происходящего. Ведь Рейна только и делала, что демонстрировала, как сильно она его презирает с самого начала, но сейчас...
 – То, что я тебя люблю.
 Ну вот! Наконец она это и сказала. Она смотрела и ждала ответной реакции, а когда ее не последовало, сердце у нее ушло в пятки.
 Клэй был ошеломлен этим объяснением. Пришлось даже сделать над собой усилие, чтобы не выказать удивления. Он хотел поверить в то, что Рейна любит его. Ах, как он хотел в это поверить! Но зачем же она выбрала именно этот момент, чтобы объясниться? Ведь они провели вместе несколько недель.
 «Она актриса!» – напомнил голосок внутри его.
 Она сделает все, чтобы избежать отправки домой! Клэю хотелось отрицать предостережение, но она уже столько раз пыталась его одурачить, что в этот раз было трудно поверить в искренность сказанного.
 – Почему ты говоришь мне об этом сейчас? – несколько раздраженно спросил он, раздираемый внутренней борьбой.
 Рейна объяснила:
 – Потому что я хотела, чтобы ты об этом знал. Понимаешь, отец собирается насильно выдать меня замуж за человека, которого я не люблю. За Натана Марлоу. Эти двое договорились о браке, даже не спросив моего мнения. Когда отец рассказал мне о своих планах, я его предупредила, что не люблю Натана и не выйду за него, но он отказался меня слушать. Я изо всех сил пыталась объяснить ему, что хочу жить в браке по любви, таком, в каком он жил с моей матерью, но он упрямо настаивал на свадьбе.
 Мысль о том, что Рейна выйдет замуж за кого-то другого, была для него ударом.
 – Именно тогда я и решила бежать.  Я  не смогу прожить остаток жизни замужем за человеком, от чьего прикосновения у меня по телу бегут мурашки отвращения. – Ее плечи опустились от безысходности. – Я не хотела, чтобы это произошло, но это случилось. Думаю, я любила тебя со дня нападения на дилижанс. – Рейна была гордой женщиной, но она отбросила гордость и взмолилась: – Клэй, пожалуйста, если то, что между нами было, вообще имеет для тебя какое-то значение, не отвози меня к отцу!
 Она говорила настолько серьезно, что Клэй почувствовал, что колеблется. Он оказался между выбором: жизнь Дейва или собственное счастье.
 – Рейна, я не могу взять слово назад. Я должен это сделать...я...
 Прежде чем он успел сказать что-либо еще, раздался громкий стук в дверь. Но для Рейны это уже не имело значения. Она поняла, что Клэй ничего для нее не сделает. Он ее не любит. Ему все равно.
 Клэй ответил на стук, думая, что это кто-то из команды корабля, и был ошеломлен, когда столкнулся нос к носу с Луисом Альваресом, которого сопровождали два больших и сильных работника ранчо.
 – Альварес!
 Рейна замерла на месте. Ее сердце затрепетало при знакомых звуках голоса отца.
 – Моя дочь у вас, Корделл? – потребовал ответа Луис.
 – Да, я привез ее. – Он отступил в сторону, пропуская Альвареса.
 Старый калифорниец вошел в каюту и увидел Рейну, стоявшую в другом конце помещения, по-королевски рассматривавшую его и такую же прекрасную, как всегда. Он ожидал ее возвращения с большим нетерпением, послав людей наблюдать за пристанью и портом. Луис не мог поверить в собственную удачу. Сегодня, когда прибыл корабль, он как раз был в городе по делам.
 Он послал человека осведомиться у капитана, есть ли в списке пассажиров кто-либо по фамилии Корделл или Альварес, и разволновался, когда узнал, что там значатся мистер и миссис Корделл. Луису не терпелось удостовериться, что с Рейной все в порядке. Он остался доволен тем, что увидел в каюте.
 – С тобой все хорошо?
 – Да.
 Рейна осталась неподвижной. Она встретила взгляд отца с высоко поднятой головой. Ее пробирал мороз до самого сердца. Она знала, что любая надежда на счастье, которая у нее была, исчезнет в то мгновение, когда она выйдет отсюда. Она хотела расплакаться от потери, но не стала показывать свою слабость мужчинам. Собрав осколки гордости, она приготовилась выходить.
 – Вот ваши деньги, Корделл. – Луис вынул из кармана пиджака толстый конверт и протянул его Клэю.
 Неожиданно Клэю показалось, что он берет деньги за убийство. Дотронувшись до конверта, он ощутил на себе осуждающий взгляд Рейны. И все же он знал, что не может позволить остановить себя. Ему нужно побеспокоиться о Дейве.
 – А как насчет О'Кифа?
 – Вы найдете его там же, где и оставили, в совершенной безопасности и очень довольного, – последовал спокойный ответ. – Рейна. Думаю, нам пора возвращаться на ранчо, ты готова?
 Она кивнула со всем возможным достоинством, потом спокойно пересекла каюту и остановилась перед Клэем. Лишь на мгновение все чувства мучительно отразились в ее глазах... боль... обман... любовь. Она нагнулась и нежно поцеловала его в щеку.
 – Вспоминай меня, Клэй, – прошептала она, а потом вышла из каюты, не оглядываясь.
 Рейна не позволила слезам затуманить взор, а мучительной боли в груди отразиться на лице.
 Клэй смотрел, как она уходит.
 Ужасное ощущение потери почти победило его, когда он закрыл дверь. Клэй стоял посреди каюты, чувствуя себя более одиноким, чем когда-либо. Он провел рукой по глазам, пытаясь сосредоточиться на том, что нужно делать дальше. Самое худшее позади. Теперь надо выяснить, что происходите Дейвом. Клэй собрал вещи и покинул корабль.
 Дейв устал. Рабочий день был длинным и скучным, но он подходил к концу, и это радовало. Приблизительно через час придет Маколи и будет дежурить ночью, а он отправится домой к Молли.
 При мысли о супруге его лицо просияло. Они были женаты уже более двух недель. И как ни неправдоподобно это могло бы показаться, их отношения стали только лучше. Дейву так нравилось проводить время с Джимми, что не терпелось завести собственных детей. Молли стала бы чудесной матерью, а Дейв знал, что хотел быть отцом.
 Дверь неожиданно стала открываться. Дейв поднял голову, думая, что шериф приехал раньше.
 – Вы сегодня рано... – начал он, но увидел давно потерянного друга, вскочил и кинулся к нему через всю комнату.
 Этого мгновения он ждал целую вечность*. Он так обрадовался возвращению Клэя!
 – Клэй! Глазам своим не верю!
 Он обхватил пораженного партнера и крепко обнял.
 – Дейв! – Клэй отодвинулся, чтобы хорошенько разглядеть его. – Какого черта ты тут делаешь? Ты ведь должен быть за решеткой!
 – Ну, там я некоторое время был, но сейчас я... – начал он объяснять, но Клэй остановил его.
 – Помощник шерифа? У тебя значок? – с недоверием спросил он, снова и снова переводя взгляд со значка на лицо друга и обратно. – Что тут такое было?
 Дейв откинул голову назад и рассмеялся над удивлением приятеля.
 – Много чего, – заверил он, хлопая друга по плечу. – Присаживайся. У меня для тебя целая история. Столько всего произошло, что, честно говоря, не знаю, с чего начать.
 – Попытайся с начала, – пошутил Клэй, присаживаясь у стола.
 Дейв снова сел на свое место.
 – Сначала расскажи о себе. Ты нашел дочь Альвареса?
 – Я только что передал ее отцу, – подавленно ответил Клэй.
 – Проблемы были?
 .. – Ничего серьезного. – Клэй был не готов разговаривать или думать о Рейне именно сейчас. – А теперь расскажи, как тебе удалось выбраться из тюрьмы и стать помощником шерифа. Когда я уезжал, Маколи был абсолютно уверен в твоей виновности. Я думал, что ты находишься на волосок от повешения.
 – Мне повезло, очень сильно повезло, – заявил Дейв. Потом он принялся рассказывать обо всех событиях, как Дентон пытался бежать, как шериф арестовал Стивенса за убийство Сантаны и многое другое.
 – Значит, он выпустил тебя из тюрьмы и нанял к себе помощником?
 – Примерно так. Но случилось и еще кое-что... мне нужно рассказать тебе... – Он увиливал от прямого ответа, но когда Клэй вопросительно взглянул на него, продолжил: – Молли...
 – Молли? Это та девушка из ресторана, которую ты спас от Дентона?
 –Да.
 – Так что с ней?
 – Ну, пока тебя не было... – Он снова помолчал, потом просто-напросто выпалил правду: – Я на ней женился.
 – Ты женился?
 Клэй был по-настоящему удивлен и несколько раздосадован всем случившимся. Он-то волновался, что Дейву угрожает смертельная опасность, а тот работает на шерифа да еще в придачу счастливо женат. Клэй ощутил облегчение. Теперь с волнением, так долго лежавшим грузом на его плечах, было покончено. Он был счастлив за друга и желал Дейву всего самого лучшего.
 – Я знаю, все это для тебя большая неожиданность, – говорил Дейв, стараясь смягчить удар от собственного дезертирства, – и мне жаль, что пришлось все сообщить тебе таким образом. Но мы с Молли полюбили друг друга, и я ни минуты не хотел жить без нее. Ты еще не любил, но когда это случится, поймешь, что я имею в виду.
 Клэю не хотелось говорить, что он прекрасно знает, что имеет в виду Дейв. Он прикинул, стал ли бы вообще возвращать Рейну отцу, если бы точно знал, что Дейв свободен. Обсуждать это было бесполезно, но мысль о том, что именно из-за Дейва Рейна выйдет замуж за другого, вселила в него бессильную ярость.
 – Вот почему я и стал работать у шерифа, – объяснил Дейв. – Я знал, что не смогу иметь дом и семью, если продолжу охотиться за преступниками. Молли и я понадеялись на твое понимание.
 Клэй изобразил улыбку:
 – Я понимаю. На твоем месте я поступил бы точно так же.
 – Спасибо, Клэй. – Дейв от всей души пожал руку друга. – Я хочу, чтобы ты пришел к нам сегодня на ужин и со всеми познакомился. Я уже рассказал им о тебе. Можешь даже остаться у нас, если хочешь.
 – Я принимаю приглашение на ужин, но уже снял комнату в салуне «Мустанг».
 – О, ты хочешь возобновить старые знакомства?
 – Возможно, – ответил Клэй, но на самом деле девушки из салуна были последним, что его интересовало.
 Он хотел лишь одну женщину, а она теперь была потеряна для него навсегда.
 Прежде чем подняться на борт корабля за Рейной, Луис послал слугу нанять экипаж для возвращения на ранчо. Сопровождая Рейну к экипажу и помогая ей сесть, он бросал на нее косые взгляды, пытаясь оценить ее настроение. Она выглядела совершенно спокойной. Ее даже не волновало, что творилось в связи с ее исчезновением.
 Чувства Луиса были в беспорядке. Он взял вожжи и направил лошадь к дому. Его переполняла радость от того, что Рейна вернулась к нему живая и невредимая, но в нем еще таился гнев из-за ее непокорности. Их конфликт изнурял его. Пока дочери не было, он понял, как она ему дорога. Сейчас же он раздумывал, восстановятся ли у них когда-нибудь опять доверительные отношения, если рядом будет находиться еще и Натан. Он знал, что, вернувшись на ранчо, они поговорят обо всем, но это было не то общение, которого он с нетерпением ждал. Они проехали молча довольно-таки большой участок пути, когда Луис наконец решил сломать ледяной барьер, существовавший между ними.
 – Ты хорошо выглядишь.
 – Да.
 – Я волновался о тебе, – осмелился объявить он.
 – Правда?
 Ее тон не оставлял ни малейших сомнений: она ему не верит.
 – Да, правда. Ты моя дочь.
 – Я думала, что, скорее, твое имущество. То, что ты можешь продать или чем можешь торговать по своему усмотрению.
 – Этот брак может оказаться удачным, если бы ты дала ему хоть полшанса. Натан – неплохой человек. Он будет хорошо с тобой обращаться. Он богат. Ты смогла бы получить все, что когда-либо хотела.
 Его слова царапали ее, словно острые когти. Клэй считал ее именно такой. Двое мужчин, которых она любила в жизни, двое мужчин, которые были для нее важнее всего, совершенно ее не знали. Оба они считали ее безмозглой дурочкой, предпочитающей богатство всему на свете.
 – Деньги никогда не были важны для меня, отец. Это ты любишь власть, которую они могут дать, а не я.
 – Я уважаю власть, которую они приносят, – защищался он.
 – Власть и деньги – одно и то же. Ни то ни другое для меня не важно.
 Ее слова разозлили Луиса еще больше.
 – Ты можешь так говорить, потому что никогда не была бедной. Ты никогда не обходилась без них.
 – Может, и нет, но я знаю, что за деньги нельзя купить ни счастья, ни довольства. Если ты продолжишь настаивать на том, чтобы я вышла замуж за Натана, я буду богатой, но несчастной. Я не люблю его, отец. И как бы сильно я ни пыталась, я никогда не смогу его полюбить.
 – Любовь! Ба! – фыркнул он. – Что ты знаешь о любви?
 – Я знаю, что ты любил маму, а она обожала тебя. Я знаю, что хочу жить в таком браке. Я хочу выйти замуж за человека, который любит меня, а не ранчо, которое я принесу ему в качестве приданого.
 – Натан любит тебя.
 – Натан любит только ранчо Альвареса. В этом человеке нет любви. Он холоден и жесток.
 – Ты ошибаешься насчет него, Рейна, – возразил Луис, но тут же почувствовал укол совести.
 Рейна устала от старого спора, ей не одержать в нем верх, она это знала.
 – Как скажешь, отец. Я знаю, не стоит опять касаться этой темы. Ты победил. Ты вернул меня домой. Я буду уважать твою волю во всем, раз у меня нет другого выбора.
 Луис замолчал. Он знал, что заставляет ее, но не видел другого выхода. Союз с Натаном и его благосостояние послужат гарантией дальнейшего существования ранчо. Он надеялся, что Рейна когда-нибудь поймет это... А еще он надеялся, что ему не придется сожалеть о своем решении.
 У Натана были свои люди, следившие за Альваресом.
 Он быстро узнал, что Рейна вернулась и уехала на ранчо вместе с отцом. Натан направился вслед за ними, как только услышал новость. Преодолевая милю за милей, он становился все опаснее и свирепее. Она думала спастись от него бегством, но просчиталась. Как только они поженятся, он научит ее, что надо быть покорной и уважать своего мужа.
 Рейна и Луис едва успели приехать, как на ранчо появился Натан.
 Консуэло провела его в гостиную и направилась в кабинет, чтобы объявить о его приезде Луису и Рейне, которые сами лишь недавно прибыли.
 Его неожиданное появление поразило их. Луис надеялся, что проведет некоторое время с Рейной перед тем, как она увидится с Натаном, но оказалось, что он больше не контролирует ситуацию. Это ощущение ему не понравилось.
 Рейна взглянула на отца умоляющим, почти отчаянным взглядом, когда Консуэло доложила о приезде Натана.
 – Отец, пожалуйста, не поступай так... не заставляй меня проходить через это...
 – Прости, Рейна, но все уже обговорено. Свадьба состоится, как было запланировано.
 – Ты правда обречешь меня на несчастную жизнь?
 – Доверься мне, Рейна. Все будет не так плохо, как ты думаешь. Со временем ты, может, даже полюбишь его.
 – Почему ты не можешь довериться мне, отец? Почему не уважаешь мое мнение?
 – Пригласи Натана, Консуэло, – взял верх Луис, вставая, чтобы приветствовать будущего зятя.
 Натан был раздражен, когда входил в кабинет. Он не любил, когда его заставляли ждать, но пожал Луису руку, чтобы не выдать себя. Еще не стоит его отталкивать. Потом он повернулся к Рейне, холодно всматриваясь в нее.
  Я  рад видеть, что с вами все в порядке.
 – Благодарю, но у вас не было причин для беспокойства, все это время я была цела и невредима.
 Несмотря на спокойный и хладнокровный тон, Рейна была довольно-таки сильно напугана. Она уже давно почувствовала в Натане жестокость и не доверяла ему ни на йоту. На мгновение она позволила себе затосковать по Клэю, но отмела эту мысль почти тут же. Теперь он ушел из ее жизни. Ей придется проявить храбрость и улаживать все самой.
 – Сейчас я испытываю облегчение, но в течение всего того времени, что вас не было, мы с вашим отцом чрезвычайно волновались.
 Ее самоуверенное поведение сильно не понравилось Натану. Он захотел тут же заставить ее повиноваться. Она показалась ему слишком дерзкой и самонадеянной, а он бы хотел увидеть ее унижающейся перед собой. Он хотел, чтобы она пресмыкалась. Женщины должны быть покорными. Пора бы мисс Альварес научиться этому.
 Рейна знала, что следует извиниться, но почему-то не смогла заставить себя сделать это под его ледяным взглядом.
 Натан пришел в ярость от ее молчания, но проявил себя безукоризненным джентльменом, когда повернулся к Альваресу.
 – Луис, разрешите моей невесте провести со мной несколько мгновений наедине.
 – Конечно, – согласился Луис, понимая, что их необходимо оставить одних.
 Он почувствовал отчаяние Рейны, но проигнорировал его. Этот человек скоро станет ее мужем, и дочери нужно научиться общаться с ним.




 Глава 33


 Когда Луис ушел, Натан повернулся к Рейне. В его глазах была ярость.
 – Что ж, моя дорогая невеста, кажется, нам надо обо многом поговорить!
 – Понятия не имею, о чем именно, – высокомерно ответила она, хотя на самом деле ее самоуверенности был нанесен большой урон.
 Натан дернул ее к себе, заставляя взглянуть на себя.
 – Я тебе скажу о чем, девочка! – прорычал он. – Сначала о нашей свадьбе, потом о совместной жизни.
 Рейна попыталась вырваться, но Натан легко удержал ее.
 – Ведь у нас будет совместная жизнь, Рейна. Думаю, долгая и успешная.
 Его улыбка была злобной, даже с оттенком жестокости.
 – Да я лучше умру! – огрызнулась она в ответ.
 – Это можно устроить, если ты продолжишь мне перечить, – пригрозил он, крепко сжимая ее руку. – Я люблю женщин с характером, но что касается тебя, я не влюбленный пастушок. Ты для Меня не более чем вещь, запомни это.
 Он отпустил ее, но еще несколько дней отпечатки его гнусных пальцев оставались на ее нежной коже.
 – Твой отец отдал тебя мне. Как только мы поженимся, ты будешь моя... вся моя, в моем полном распоряжении.
 – Зачем вам это? Если вы ко мне ничего не испытываете, почему бы вам просто не оставить меня? Забудьте об этом браке. Скажите всем, что это вы решили разорвать помолвку. Я с большей радостью перенесу удар по моей репутации, чем буду бесконечно страдать в браке с вами!
 Рейна знала, что ей нечего терять, и сказала правду. Натан хихикнул:
 – На кону стоит нечто большее, чем просто брак, моя дорогая. Если ты думаешь, что я пошел на это соглашение, потому что мне нужна ты, то глубоко ошибаешься. Ты всего лишь фишка в сделке. Можно использовать ее и сбросить, смотря по тому, как я сочту нужным.
 Рейна вызывающе задрала подбородок:
 – Значит, вы намереваетесь заключить лишь фиктивный брак?
 – Этого я не говорил. Для меня ты физически привлекательна. Однако есть одна вещь, в которой я хочу быть уверен, прежде чем состоится наша свадьба.
 – Какая?
 Она застыла под внимательным взглядом Натана.
 – Из моих источников мне стало известно, что вы приплыли из Панамы в одной каюте, назвавшись мистером и миссис Корделл. Я лишь хочу убедиться, что ты все еще не тронута, до того как станешь моей невестой.
 – Что?! – Рейну обескуражила откровенная грубость.
 Натан увидел, что задел ее за живое, и рассмеялся громко и зловеще. Он поднял руку и ласково дотронулся до ее щеки. Она была холодной, словно гипс. Натан задумался, есть ли в ней жар или волнение. Заинтересовало его и то, будет ли она такой же холодной и безответной в постели.
 – Я хочу убедиться, что ты достойна чести стать миссис Натан Марлоу.
 Он взял ее за руку и притянул к себе. Нагло ощупав ее грудь сквозь ткань, он скользнул рукой ниже, где соединялись бедра. Рейна пыталась вырваться, но тщетно.
 – Отпустите меня, Натан!
 – Нет, пока не буду убежден в твоей невинности, моя дорогая. Или, может быть, ты предпочла бы, чтобы я привел доктора для проверки? Конечно, это можно устроить, хотя твоей репутации будет нанесен непоправимый урон, если станут известны какие-нибудь твои прошлые неблагоразумные поступки.
 Рейна увидела в его глазах совершенно реальную угрозу и поняла, что никогда не сможет вытерпеть страданий от его рук. Ей оставалось лишь одно – отвратить его любым способом, любыми средствами, даже если для этого придется лгать.
 – Вам не нужно проверять меня, – гордо объявила она. – Я точно отвечу на ваш вопрос.
 – Да?
 – Я не девственница. Я отдалась Клэю и рада тому, что сделала это. На обратном пути мы жили в каюте как любовники. Я люблю его и сейчас ношу его ребенка! Если бы отец не заставил меня вернуться домой, я никогда бы не вернулась! Никогда!
 – Что?!
 Ярость Натана была страшна. Он ударил ее.
 Рейна отшатнулась, вскрикнула от удивления и боли. Она схватилась за щеку и почувствовала кровоточащую и распухающую губу. Рейна выпрямилась в полный рост и посмотрела на него с презрением.
 – У меня будет ребенок от другого мужчины. Я люблю его так, как никогда не могла бы любить вас.
 – Ты, сучка...
 Натан угрожающе шагнул к Рейне, но она не отступила, почти что давая возможность ударить себя снова. Натан осознал опасность ситуации и взял себя в руки. Он сказал себе, что свадьба состоится скоро, а потом он заставит ее заплатить, дорого заплатить.
 – А теперь извините...
 Не произнеся больше ни слова, Рейна покинула гостиную с достоинством, соответствовавшим ее имени, и бросилась к себе в комнату.
 Натан проследил за ее бегством. Ярость его грозила вырваться из-под контроля. Значит, она беременна? Что ж, это меняет дело. Ему не хотелось брать в жены шлюху другого мужчины или выдавать чужое отродье за свое, но за сходную цену можно будет договориться.
 Натан прикинул, знает ли Альварес о поведении дочери, и решил, что нет. Улыбаясь про себя, Натан отправился на поиски. Пора старику узнать о развратном поведении дочери. Натану будет интересно посмотреть, как тот отнесется к возможной перспективе подмоченной репутации своей дочери после слухов в городе о ее недостойном поведении.
 Натан нашел Луиса в кабинете. Тот удивился, что разговор закончился так быстро.
 – Где Рейна?
 – Думаю, она ушла к себе в комнату.
 Для Луиса это была плохая новость. Ему стало интересно, что же между ними произошло.
 – Вы уладили ваши разногласия?
 – Именно об этом мне и нужно с вами поговорить.
 – Да? Есть какая-то проблема? Что бы там ни было, я уверен, мы сможем это уладить.
 – Боюсь, Луис, здесь необходимо улаживать нечто большее, чем просто проблему.
 – Я не понимаю.
 – Очевидно, дочь рассказала вам не все.
 – Все? О чем вы говорите?
 – Я говорю о том факте, что она беременна от другого мужчины.
 Он объявил эту новость с особым наслаждением, с удовольствием наблюдая, как старик превращается в болезненную тень.
 – Корделл... – хрипло выдавил из себя Луис.
 Осознав, что наделал, он понял свою вину. Именно он свел дочь с этим низким человеком. Именно он несет ответственность за ее положение. Во всем этом его вина. Неудивительно, что Рейна не доверяет ему и не хочет рассказать правду обо всем. Вот что он с ней сделал!
 – Убью мерзавца! – вскипел он.
 – Не стоит спешить, – успокоил его Натан. – Я не имею возражений против того, чтобы спасти ее репутацию. Я женюсь на ней, но сначала хотел бы изменить наше первоначальное соглашение.
 Честный и гордый калифорниец молча выслушал заявление Натана.
 – Каким именно образом?
 – Следующим: я соглашаюсь жениться на Рейне и назову ребенка своим, если вы перед свадьбой передадите мне ранчо по акту.
 – Что?
 Луис был поражен подобной жадностью. Если бы Натан был человеком чести, если бы Рейна была ему действительно небезразлична, он не выдвигал бы таких требований. Неприязнь, которую Луис ощущал ранее, обернулась настоящей ненавистью.
 – Давайте посмотрим правде в глаза. Рейна не девственница. Она опозорила себя бог знает со сколькими мужчинами, а теперь носит чьего-то ублюдка... ублюдка, которого она захочет выдать за моего! Думаю, я заслуживаю особенной компенсации за это унижение. Если же нет, сделка отменяется. Я ясно выразился?
 Луис разозлился. Если бы в это мгновение у него был пистолет, он выстрелил бы в Натана. Как он смеет стоять перед ним в его же собственном доме и говорить такое?!
 Луис понял, что, если не принимать во внимание поступок Рейны, ее мнение об этом человеке всегда было верным. Несмотря на все деньги, полезные связи и деловые соглашения, у Натана нет совести. Он мерзавец. Он даже недостоин того, чтобы чистить конюшни на ранчо, не говоря уж о том, чтобы жениться на его драгоценной дочери.
 – Вы слишком ясно выразились, мистер Марлоу, – твердым голосом заявил Луис, – и что касается меня, любые соглашения, которые у нас были, сейчас аннулируются. Вы можете считать себя свободным от обязательства жениться на моей дочери.
 – Вы собираетесь отказаться от сделки?
 Натан был потрясен.
 Луис проигнорировал вопрос и продолжил:
 – Я позабочусь о том, чтобы все приглашенные на свадьбу были проинформированы об изменении планов. Сэр, вы теперь нежеланный гость и в моем доме, и на моей земле. Я выразился ясно?
 – А как же ваша земля, Альварес? Вы готовы потерять ее? Я думал, ранчо много для вас значит...
 – Я только сейчас понял, что в жизни существуют вещи гораздо более важные, чем богатство. К моей печали и стыду, мне пришлось почти потерять их прежде, чем я узнал их настоящую ценность, – объявил Луис, думая о дочери и о том, как он нуждается в ее любви и уважении.
 – Сейчас вы, может, и думаете, что есть вещи гораздо более важные, чем богатство, но интересно, будете ли вы ощущать то же самое, когда все потеряете? – насмешливо заметил Натан.
 – Состояние моих дел вас больше не касается. Предлагаю вам уйти.
 – Вы пожалеете, Альварес.
 – Я уже жалею, мистер Марлоу. Прощайте.
 Луис ждал, но Натан все еще отказывался уходить.
 – Мистер Марлоу, – медленно уточнил ранчеро, – вы покинете мой дом сами или мне придется позвать кого-нибудь из слуг, чтобы помочь вам?
 Натан угрожающе сощурился, рассматривая старика.
 – И все же это ранчо будет моим!
 – Ранчо Альвареса мое и будет впоследствии принадлежать Рейне. Вы никогда не наложите на него свои грязные лапы! Никогда! А теперь скройтесь с глаз моих, пока я не забыл о гостеприимстве и не испытал большого удовольствия от вида вашей окровавленной спины, прежде чем вас в буквальном смысле слова выкинут с моей земли!
 Натан в бешенстве покинул дом и вскочил на лошадь.
 – Вы меня еще увидите!
 Луис проигнорировал угрозы. Он с облегчением смотрел, как Марлоу скрывается в ночи. Когда ярость улеглась, он глубоко вздохнул и вошел обратно в дом.
 Он знал, что должен поговорить с Рейной, но боялся этого. Он не обращал внимания на ее мольбы о понимании. Он отвергал все, что она предлагала. Теперь надо пойти к ней и сказать, что она все это время была права.
 Для Луиса это было нелегко. Придется забыть о гордости, а гордость – единственное, что у него сейчас осталось. Зная, что объяснение нельзя откладывать, Луис направился по коридору к спальне Рейны.
 Рейна сидела у туалетного столика и прижимала к щеке холодный компресс, когда в дверь постучали. Она вздрогнула при мысли о том, что кто-то может увидеть ее сейчас, и съежилась.
 – Кто там?
 – Рейна, это твой отец. Могу я с тобой поговорить?
 – Пожалуйста, отец, можно мы поговорим утром? Ты победил. Я сделаю все, что ты захочешь, но мне очень надо немного побыть одной.
 Она пыталась отдалить его, но Луис на это не пойдет. То, что он хочет сказать, надо сказать прямо сейчас.
 – Рейна, дитя мое, это очень важно. Пожалуйста, открой дверь.
 Она никогда не слышала, чтобы отец говорил таким смиренным тоном, и встревожилась. Уж не играет ли он с ней в какую-то игру? Или что-то изменилось?
 – Хорошо, – уступила она, откладывая компресс в сторону и направляясь к двери.
 Луис был ошеломлен, увидев раны на щеке и губе.
 – Господи!
 Его так поразило увиденное, что на глаза навернулись слезы.
 – Прости, отец. Я не хотела, чтобы ты видел меня такой.
 – Это он с тобой сделал? – спросил Луис голосом, хриплым от эмоций.
 – Да, – тихо ответила она.
 Услышав ответ, Луис еще больше поразился тому, что чуть было не отдал свою дочь такому извергу!
 – Рейна, дитя мое...
 Он задохнулся и потянулся к ней. Луис удивился, когда Рейна позволила ему обнять себя. Они так давно не выказывали привязанность друг к другу.
 – Рейна, я виноват... так виноват. Я почти что совершил непростительную ошибку, но сейчас я все исправил. Тебе больше никогда не придется беспокоиться из-за Марлоу.
 – Отец?
 Она удивилась и взглянула на него в совершенном смущении.
 – Ты все время была права насчет Марлоу. Я же пребывал в отчаянии и слишком волновался о возможности потерять ранчо, чтобы увидеть правду. Он аморальный мерзавец, он тебя недостоин! Вообще-то я тоже не заслуживаю твоей любви. Когда я думаю, что почти продал тебя Марлоу...
 У нее на глазах появились слезы облегчения. Новость взволновала ее. Луис увидел, что дочь счастлива, и тоже испытал радость. Он снова обнял ее. Его горло сдавили эмоции.
 – Но, отец, что мы будем делать? – спросила она, уверенная, что теперь они могут потерять ранчо.
 – Все будет в порядке, – серьезно проговорил он, думая о ее беременности.
 – Будет?
 – Да, и я тебя понимаю.
 – Понимаешь?
 – Да, Натан рассказал мне обо всем, так что тебе больше не придется скрывать это от меня.
 В первое мгновение она не поняла, о чем он говорит, а когда вдруг осознала, тут же побледнела. Рейне повезло, что отец обнимал ее так, что ее голова упиралась ему в плечо, и он не мог видеть ее лица.
 – Да, он рассказал мне о твоем щекотливом положении, но не волнуйся. В этот раз я тебя не подведу. Я хочу, чтобы ты мне подробно рассказала, что именно произошло, а потом я решу, что нам делать. Корделл совершил над тобой какое-то насилие или причинил тебе какой-либо вред? – спросил он, когда они отодвинулись друг от друга.
 Его темные глаза всматривались в ее глаза, чтобы найти в них признаки того, что охотник за преступниками дурно с ней обращался и воспользовался ее положением, потому что если он...
 – Нет-нет, все было совсем не так, – запротестовала она, нервно глотая и пытаясь быстро найти выход из ситуации.
 Она солгала Натану насчет беременности, чтобы избавиться от него, и это возымело действие. Ей и в голову-то не приходило, что отец об этом узнает.
 Рейна всего лишь думала, что американец уйдет в припадке негодования, уверенный в своей правоте, и этим все кончится. Очевидно, она ошибалась.
 – Тогда как это случилось?
 Рейна поняла, что ее загнали в угол. Если она расскажет отцу чистую правду, он будет вне себя от гнева. Если она не опровергнет ложь, неизвестно, как он поступит. Чтобы спастись, она в конце концов решила рассказать то, что считала частичной правдой.
 – Я влюбилась в Клэя, отец.
 – Он знает о ребенке?
 – Нет. Я не могла сказать ему, понимая, что, как только мы вернемся, я должна буду выйти замуж за Натана.
 – Корделл тебя любит?
 – Нет! – Понимая, что ответила слишком быстро, она уточнила: – Я имею в виду, что не знаю, любит он меня или нет.
 Мгновение Луис молчал, нервы Рейны были натянуты до предела. Она ждала, что скажет отец.
 – Ты доверяешь мне настолько, чтобы позволить уладить этот вопрос, Рейна? Ты предоставишь мне возможность доказать, что я думаю только о твоих интересах?
 Ее загнали в угол, выхода не было.
 – Отец... я не хочу, чтобы Клэя к чему-либо принуждали.
 – Не волнуйся, я позабочусь обо всем.
 – Обещай мне не заставлять его жениться на мне!
 – Даю тебе слово, что не буду заставлять его делать что-либо, чего он не захочет.
 Он подошел к Рейне и запечатлел на ее лбу нежный отцовский поцелуй.
 – Отдыхай и позаботься о себе. Я вернусь, как только смогу.
 Рейной владел страх, когда она смотрела ему вслед. Она запуталась в собственной паутине лжи. С каждым мгновением ситуация все больше осложнялась.
 Она прилегла на кровать, но отдохнуть не сумела. Ее мысли были заняты тревожными размышлениями о том, как Клэй отреагирует на новость, которую принесет ее отец. Конечно, это ложь. Она расскажет ему обо всем, как только его увидит.
 Рейна замерла. Ей вдруг пришло в голову, что это может быть и правдой. У нее не было месячных с того времени, как они покинули Панама-Сити. Она смотрела на плоский живот и прикидывала, растет ли глубоко внутри ее ребенок Клэя. При мысли об этом она улыбнулась и немного успокоилась, положив руку на живот.
 Луис прекрасно держался перед Рейной, но, выйдя из ее комнаты, он понял, что состояние его было крайне неспокойным. Он обещал, что не будет заставлять Клэя делать что-либо, чего тот не желает, и сдержит слово.
 Он просто сделает так, что Клэй захочет поступить правильно.
 – Консуэло! Скажи, чтобы мою лошадь оседлали и привели сюда! Я еду в Монтерей.
 – Да, сэр!
 Луис прошел в кабинет и направился прямо к шкафу с оружием. Достав оттуда ружье, он зарядил его с серьезным и решительным выражением лица. Заряженное оружие – вот что может стать очень убедительным аргументом.
 – Что-то случилось? – встревоженно поинтересовалась Консуэло, стоя в дверях.
 Она хотела объявить хозяину, что лошадь уже оседлана и ждет, но удивилась, увидев, как Луис вооружается.
 – Ничего такого, с чем бы я не смог справиться, – коротко ответил он, застегивая пояс с оружием.
 – Вы хотите, чтобы с вами поехали несколько человек?
 – Нет. Это я должен сделать сам. – Луис не хотел, чтобы о состоянии Рейны знал еще кто-то. – Эта чертова лошадь уже у крыльца?
 – Да, именно это я пришла сказать.
 – Прекрасно. Пока меня не будет, позаботься, чтобы Рейна отдохнула. Я скоро вернусь.
 Луис уехал, не сказав больше ни слова. Сев на лошадь, он умчался так быстро, как только мог. Направляясь в город, он пребывал в глубокой задумчивости. Было уже поздно, но для Луиса это не имело значения. Нужно найти Корделла и уладить дело.




 Глава 34


  –  Твоя Молли – чудесная женщина, Дейв. Теперь я знаю, почему ты женился, не дожидаясь моего приезда, – с улыбкой сказал другу Клэй, когда они тем же вечером направлялись в «Мустанг».
 Вечер, который Клэй только что провел с новой семьей Дейва, был приятным. Он знал, что Дейву очень повезло. Однако атмосфера тепла и любви в новом доме друга заставила Клэя еще сильнее почувствовать собственное одиночество. Он обрадовался, когда Дейв предложил сходить в салун и выпить по стаканчику.
 – Молли особенная. Кроме тебя, она была единственной, кто верил мне, пока я сидел под замком. У меня были мрачные дни, и ее преданность много для меня значила.
 – Могу себе представить, как тяжело тебе пришлось. Я все время думал о тебе, пока вез Рейну обратно домой.
 – Ты мало что рассказывал о твоем маленьком приключении. Как это было?
 Клэй пожал плечами:
 – Она очень хорошо маскировалась... настоящая актриса.
 – Наверное, она заставила тебя поездить?
 – Она пыталась, но в конечном счете я настиг ее на балу, недалеко от Нового Орлеана.
 – Она доставила тебе трудности, когда ты ее нашел?
 – Лучше бы я привез трех Дентонов и гремучую змею, – с улыбкой признался Клэй. – Она была быстрой, умной и прекрасной. Это смертельное сочетание.
 В голосе Клэя прозвучало нечто такое, что заставило Дейва взглянуть на него с любопытством. Во внешности друга он никаких перемен не нашел и принялся раздумывать, не имеет ли Рейна Альварес какого-либо отношения к озабоченному настроению Клэя. Еще раньше, во время обеда, он почувствовал, что Клэя что-то беспокоит.
 Дейв решил побыть с ним немного в салуне под предлогом того, что возвращение следует отпраздновать. Он надеялся, что друг расскажет, в чем же дело.
 – Ты говоришь так, будто заинтересовался ею, – заметил Дейв, пытаясь разговорить друга.
 – Женившись, ты стал романтиком, Дейв, – рассмеялся Клэй, пытаясь отвлечь друга от разговора о Рейне. – Не придумывай ничего. Я выполнил заказ Луиса Альвареса. Нашел его дочь и привез обратно. Вот и все. Рейна очень красивая женщина, но она не для меня.
 – Что же... что ты собираешься делать дальше?
 – Не знаю точно. Конечно, Альварес заплатил мне достаточно, чтобы некоторое время шикарно жить. Я сказал отцу, что скоро навещу его. Думаю, может, сейчас пора... – проговорил Клэй, направляясь в салун.
 Пребывая в отвратительном настроении, Натан стоял у барной стойки «Мустанга» и пил неразбавленное двойное виски. Он не привык, чтобы его планы расстраивались. Внутри его кипела ненависть к Рейне. Она была такой высокомерной... так гордилась тем, что сделала: дала торжественное обещание выйти замуж за него, а потом отдалась низкому охотнику за преступниками, которого за ней послал отец:
 Натану хотелось избивать Рейну каждое мгновение ее жизни. Он хотел видеть в ее глазах страх и ужас, когда измывался бы за то, что она посмела перечить ему. Он хотел видеть ее страдания. Он знал, что теперь у него никогда не будет возможности дотронуться до нее, но существовали лучшие, гораздо более коварные способы поведать всем о ее падении.
 Со стуком поставив стакан на стойку, он нетерпеливо принялся ждать Джорджа. Этот седеющий полный добродушный бармен только что принял заказ у двух мужчин. Вручив Френчи и Джози бутылку бурбона и два стакана, чтобы те обслужили мужчин, присевших за столик, бармен поторопился за стойку и заново наполнил стакан Натана.
 Натан поблагодарил его признательным мычанием и выпил все одним большим глотком. Горячая жидкость вызвала приятные ощущения. Она легко скользнула ему в горло, подогревая гнев.
 – Налей мне еще, – приказал он Джорджу, не успевшему отойти.
 – Вы что-то празднуете, или вас просто мучает жажда? – поинтересовался удивленный Джордж, подливая виски в бокал.
 – Праздную, – ответил Натан, специально говоря громко, чтобы каждый звук его речи дошел до ушей присутствовавших.
 – О, узнали хорошую новость, да?
 – Очень хорошую, – тайно позлорадствовал Натан, готовый разоблачить предательство Рейны перед каждым, кто будет слушать.
 Он хотел очернить ее репутацию настолько, чтобы она больше никогда не смогла показаться в городе.
 – Какая вам выпала удача? – побудил его к разговору Джордж.
 Это был долгий тихий вечер. Бармену хотелось поговорить. Натан был достаточно заметной фигурой в городе, и все, что он мог сказать, наверное, было бы очень интересно.
 Натан надеялся, что бармен задаст вопрос.
 – Я только что спасся от брака, задуманного в аду, – объявил он.
 – Я думал, вы с нетерпением ждете свадьбы с хорошенькой дочкой Альвареса, – несколько удивленно заметил бармен. – Знаете, я завидовал вам так же, как и половина мужчин города. Вы должны были получить все: красивую жену и процветающее ранчо.
 – Это поучительный пример того, как все мы можем ошибаться. Симпатичное личико давно способствовало грехопадению человека, да и я не исключение, – солгал Натан, желая произвести впечатление обманутого. – За этой милой внешностью скрывалось сердце блудницы, Джордж. Эта девушка – шлюха. Мне просто повезло, что я узнал об этом до свадьбы.
 Бармен был поражен:
 – Рейна Альварес? Шлюха?
 Он был так увлечен, что не заметил, как высокий темноволосый человек, сидевший за столом с Френчи и Джози, вдруг поднял голову, когда было упомянуто имя Рейны. Бармен был слишком заинтригован, желая дослушать историю до конца.
 – Именно так. Она сбежала с одним из охотников за преступниками. Они были в городе некоторое время назад. Потом она имела наглость вернуться домой и отказаться от запланированной свадьбы.
 – Рейна?
 Глаза Джорджа стали огромными от любопытства.
 – Именно. Но знаете, почему ей так не хотелось продолжать дело со свадьбой?
 – Нет, Натан, а почему? – поинтересовался бармен, с нетерпением ожидая следующего заявления.
 Джорджа интересовала любая подробность. Он знал, что отмена свадьбы Альварес и Марлоу станет обсуждаться в городе, и хотел узнать все точно.
 Клэй планировал провести тихий вечер, думал, что расслабится, будет сидеть и болтать с Дейвом, потягивая напитки. Он был даже рад снова увидеть Джози и Френчи, но лишь как старых знакомых. Сейчас его не влекло ни к одной из этих женщин. Поначалу это показалось странным, но потом Клэй понял, что всему виной была Рейна. Он любил ее. Никто больше не вызывал в нем таких чувств. В его сердце было место лишь для Рейны.
 Они только что начали смаковать бурбон, когда Клэй услышал, что мужчина у барной стойки упомянул Рейну. Он не был уверен, что именно сказал мужчина, но вознамерился это выяснить. Хотелось узнать, почему кто-то громко обсуждает Рейну в салуне.
 – Френчи, кто этот человек у стойки? – тихонько поинтересовался Клэй, не желая привлекать к себе внимание.
 – Тот, который говорит с барменом?
 Он утвердительно кивнул.
 – Это Натан Марлоу.
 У Клэя похолодело внутри. Натан Марлоу, жених Рейны.
 – Что такое? – поинтересовался Дейв, увидев, как друг неожиданно напрягся.
 – Тихо! – ответил тот, прося не болтать.
 Это произошло именно в тот момент, когда Натан объявил о беременности Рейны.
 – Потому что она носит ребенка другого мужчины, – заявил он нарочито громко.
 Джордж и Натан были так увлечены разговором, что не заметили, как Клэй резко встал. Выражение его лица вдруг стало ужасным.
 – Дочь Альвареса беременна? – снова спросил Джордж, будучи не в состоянии в это поверить.
 – Точно. Будь я проклят, если дам фамилию Марлоу чьему-то отродью! Девушка нестоящая, и я рад, что узнал это заранее. Мне повезло, что я от нее избавился.
 Известие, что Рейна носит его ребенка, наполнило Клэя радостью, но тот факт, что этот мерзавец делает ее объектом всеобщего презрения, привел его в такую ярость, что он был способен на убийство. Хотелось вынуть пистолет и положить конец мерзкой жизни Натана прямо на месте. Но он придумал нечто лучшее. Клэй решил избить этого человека до бесчувствия, наслаждаясь при этом каждой минутой. Однако он держал себя в руках, когда направлялся к громогласному Марлоу.
 – Думаю, тут дело обстоит по-другому, Марлоу, – спокойно заявил Клэй, вмешиваясь в разговор. – Скорее, это Рейне повезло, что она избавилась от тебя.
 Натан бросил на него мимолетный взгляд.
 – Не помню, чтобы я интересовался твоим мнением. Почему бы тебе не уйти и не заняться своими делами?
 Он повернулся обратно к Джорджу.
 – Рейна Альварес меня касается, – с обманчивым спокойствием произнес Клэй, придвигаясь на расстояние удара.
 Натан взглянул на него с удивлением.
 – Видите ли, я один из тех охотников за преступниками. Меня зовут Корделл, Клэй Корделл.
 У Натана была лишь доля секунды, чтобы убедиться в правоте сказанного, но Клэй уже нанес удар. Они упали в яростной схватке, успев крикнуть окружающим, чтобы те убирались прочь. Столы и стулья были перевернуты, стаканы со спиртным скинуты на пол и разбиты. Они катались по полу в жестокой схватке. Каждый хотел победить, каждый хотел причинить другому как можно больше боли.
 Натан дрался нечестно. Он отбросил Клэя и направился за пистолетом.
 На всякий случай Дейв наблюдал за происходящим. Будучи опытным стрелком, он выстрелил один раз и аккуратно выбил оружие у Натана. Натан был ошеломлен. Клэй воспользовался этим, снова схватил его и прижал к полу.
 В это время злость Клэя не знала границ. Он был уверен, что Натан убил бы его, если бы не вмешался Дейв. С жестокостью, неизвестной доселе ему самому, он начал избивать Натана сокрушительными ударами. Несколько минут тот упрашивал Клэя остановиться.
 – Прекратите... не надо... подождите, – умолял он окровавленными губами.
 Клэй плохо слышал его из-за завесы красного тумана ненависти. И что-то первобытное в нем отказывалось так просто отпустить обидчика. Он нанес еще несколько сильных ударов, прежде чем почувствовал, что Дейв положил ему на плечо руку и молча останавливает его.
 Клэй поднял Натана с пола за рубашку.
 – Если ты скажешь в этом городе хоть слово о Рейне, после следующей драки тебе не уйти!
 Натан увидел в глазах охотника за преступниками жажду крови и понял, что тот не лжет. Он ненавидел Рейну, но ради ненависти к ней умирать не стоило.
 – Хорошо, Корделл! Не скажу, – слабо выдохнул он. Каждый дюйм его тела болел от ужасных ударов Клэя.
 Клэй грубо встряхнул его, чтобы подчеркнуть смысл происходящего.
 – Если ты когда-нибудь...
 – Нет... я никогда ничего не скажу! Клянусь! Просто отпусти...
 Клэй отпустил его рубашку, и Натан тяжело рухнул обратно на пол.
 Клэй встал и отряхнулся. Суставы рук болели. Утром появятся синяки, но это его не волновало. Клэй был поражен тем, что впервые за долгое время хорошо чувствует себя. Он двинулся к барной стойке, к Джорджу.
 – Я не хочу где-нибудь услышать, что и ты повторяешь что-то из того, что он сказал.
 Клэй посмотрел бармену в глаза ледяным взглядом.
 – О нет, Корделл, я ничего не слышал!
 После того, чему он только что стал свидетелем, Джордж не сомневался, что будет молчать о том, что произошло здесь сегодня. Он принялся убирать последствия драки.
 Френчи и Джози бросились к Клэю, чтобы обнять и поздравить того с победой.
 – Я был бы мертв, если бы не Дейв. Спасибо, партнер.
 – Пожалуйста, – с улыбкой ответил Дейв, отправляя пистолет обратно в кобуру. – Этот человек просто напрашивался на то, чтобы его проучили.
 – Ты прав.
 Френчи и Джози обнимали Клэя и пытались его расцеловать, когда в салун вошел Луис с винтовкой в руке. Он первым увидел Клэя и испытал глубокое отвращение от того, что на нем висели с поцелуями две девушки из салуна. И этого мужчину любит его дочь? Со своего места он не мог видеть ни Натана, все еще лежавшего на полу, ни перевернутых столов.
 – Я знал, что найду вас здесь, Корделл, – усмехнулся Луис, опасаясь и думать о том, что этот выродок может стать его зятем.
 Клэй повернулся, услышав его голос. Он увидел оружие и тут же понял, что нужно Луису.
 – Оружие вам не понадобится, Альварес, – заверил его Клэй. – Я как раз собирался к вам на ранчо.
 Стряхнув девушек, он направился к Луису.
 – А как же эти? – фыркнул старик, оглядываясь на Френчи и Джози.
 – Взгляните в другую сторону, Альварес.
 Клэй не собирался ни от кого ничего терпеть. Он только что выяснил, что женщина, которую он любит, беременна его ребенком, и очень волновался из-за того, что она его не примет. Ведь Рейна умоляла не возвращать ее отцу, а он не послушался. Клэй надеялся, что у нее хватит великодушия простить его, а если это произойдет, он посвятит остаток жизни тому, чтобы сделать ее самой счастливой женщиной Калифорнии.
 Раздался громкий стон – Натан с трудом опирался о барную стойку, пытаясь подняться. Луис взглянул в том направлении и только сейчас его заметил. Вид распухшего, залитого кровью лица Натана вызвал улыбку на обычно каменном лице старого калифорнийца. Потом он заметил и беспорядок в задней части салуна.
 – Так, значит, вы уже встретились с мистером Марлоу и обменялись парой любезностей?
 – Да, для меня это был довольно-таки «приятный» обмен, – ответил Клэй.
 – Я вижу. С удовольствием понаблюдал бы, но и исход общения меня достаточно удовлетворяет.
 Клэя удивила такая перемена. Судя по тому, что Рейна говорила на корабле, Луис с Марлоу были заодно.
 Натан увидел Луиса с Клэем и понял, что опоздал. Он проиграл.
 Постаравшись собраться с духом, он покинул салун.
 Клэй наблюдал за уходом Натана, ощущая удовлетворение от того, что этот человек больше не доставит им неприятностей.
 – Вы действительно собираетесь отправиться на ранчо? – спросил Альварес.
 – Дайте мне минуту, и я буду готов поехать с вами, – ответил Клэй.
 – Я подожду вас на улице.
 Когда Луис ушел, Дейв с усмешкой заговорил:
 – Я понял, что ты сегодня что-то задумал, а теперь знаю, что именно... отделать того типа. Ты расскажешь мне все об этом?
 – Ты и так слишком много знаешь, – ответил Клэй с ухмылкой. – Я люблю Рейну, и если она все еще...
 – Ты сомневаешься, что она тебя любит? – удивленно перебил Дейв.
 Раньше у Клэя никогда не было проблем с женщинами.
 – Не уверен, но собираюсь это выяснить прямо сейчас.
 – Дай мне знать, как обстоят дела.
 – Увидимся завтра.
 Дейв успокаивающе похлопал друга по спине, когда они покидали салун.
 Френчи и Джози удрученно смотрели им вслед.
 – Надеюсь, их женщины знают, как им повезло, – вздохнула Френчи.
 – Они знают, – ответила Джози. – Иначе эти мужчины не торопились бы вернуться к ним.
 Они отправились помогать Джорджу, надеясь, что однажды в них влюбятся такие мужчины, как Клэй или Дейв.
 Клэй встретился с Луисом на улице, вывел лошадь из конюшни, и они направились на ранчо. Мужчины проехали несколько миль, прежде чем Луис заговорил:
 – Моя дочь – очень смышленая молодая женщина. Она знала, кто такой этот Марлоу, даже раньше меня.
 – А кто он?
 – Мерзавец без морали, охотящийся за деньгами, – коротко ответил Луис. – А еще она говорит, что любит вас, но не знает точно, что вы к ней испытываете.
 – Понятно, – пробормотал Клэй.
 Луиса начинала раздражать уклончивость молодого человека.
 – Предполагаю, вы слышали о ее... эээ... хм... теперешнем положении?
 – Натан постарался объявить об этом всем, – выразительно проговорил Клэй.
 – Ах... Что ж, я обещал Рейне, что не буду заставлять вас делать ничего такого, что вы не захотите сами. Но должен вас предупредить: либо вы женитесь на моей дочери, либо не женитесь ни на ком.
 Клэй рассвирепел от такого шантажа. Старику не надо было говорить про обязанности. Он любит Рейну. Все, что нужно сделать, так это рассказать ей правду о своих чувствах и объяснить, что случилось с Дейвом. Как только она поймет, все получится.
 – Послушайте, Альварес, – проворчал он, придерживая лошадь и всматриваясь в старика при лунном свете. – Когда вы появились в салуне, я сказал вам, что направляюсь на ваше ранчо. Так оно и было. Я люблю вашу дочь. Я полюбил ее с того момента, как увидел впервые, и никогда не перестану ее любить. Я и понятия не имел, что она носит моего ребенка. Но теперь, зная это, я твердо намерен сделать ее своей женой. Мне не нужно, чтобы вы заставляли меня чего-то «хотеть». По правде сказать, меня бесит то, что вы обо мне подумали.
 Луис был поражен таким проявлением чести в Корделле. Этого он никак не ожидал. Может быть, Рейна очень хорошо разбирается в людях.
 – Простите, если я вас обидел.
 Впервые они смотрели друг на друга не как на противников, а как на потенциальных союзников. Если раньше Клэй считал Луиса жестким, высокомерным человеком, то сейчас он видел в нем любящего и отчаявшегося отца, который хотел для дочери счастья. А Луис увидел в Клэе любящего человека, способного позаботиться о Рейне и со временем вести дела.
 Луис вдруг осознал, что хотя сделка с Натаном и отменена, если Рейна выйдет замуж за Клэя, его зятем все-таки станет американец. А это и будет гарантией того, что земля останется в семье. Он решил, что в конце концов дела развиваются не так уж плохо.
 Ни один из мужчин не произнес больше ни слова. Они торопили своих лошадей, направляясь домой.




 Глава 35


 Стук в дверь пробудил Рейну от беспокойной дремоты. Ей снились странные мучительные сны про Клэя, Лео, Мики и Натана. Пробудившись, она чувствовала себя разбитой и несколько потерявшей ориентацию.
 – Да? В чем дело? – крикнула она.
 – Это Консуэло, Рейна. Ваш отец хочет с вами поговорить.
 – Посреди ночи?
 Интересно, что же это такое, что не может подождать до утра?
 – Да. Он сказал, вам очень важно встретиться в кабинете прямо сейчас.
 Она послушно встала с постели.
 – Скажи, что я буду там через несколько минут.
 – Да, мэм.
 Надев длинное платье из золотистого шелка, Рейна обвязала тонкую талию кушаком, потом подошла к туалетному столику и причесалась.
 Она уделила внимание внешности, желая удостовериться, что выглядит наилучшим образом. Рейна знала, как отец гордится ее красотой. А теперь, когда отношения между ними вернулись в нормальное русло, она хотела ему угодить.
 Она попыталась замаскировать щеку пудрой, но толку от этого было мало. Ничего не поделаешь! Это последнее напоминание о Натане пробудет с ней некоторое время.
 Удостоверившись, что выгладит наилучшим образом для этого времени суток, Рейна направилась к отцу. Приближаясь к закрытой двери кабинета, она испытывала некоторые сомнения и опасения. Она тихонько постучала и вошла.
 – Да, отец? Ты хотел меня видеть?
 Рейна впорхнула в комнату и остановилась, все еще держась рукой за дверную ручку, когда увидела Клэя, стоявшего у стола рядом с отцом.
 – Клэй! – выдохнула она, с такой силой вцепившись в дверь, что суставы побелели.
 Когда Клэй медленно повернулся к ней и их взгляды встретились, ее сердце учащенно забилось. Он был таким изумительно высоким и необыкновенно красивым, что у нее перехватило дыхание.
 Мгновение Рейна была в эйфории от его появления, но потом поняла правду. Болезненное чувство легло на нее грузом. Ее ложь. Он здесь лишь из-за ее лжи.
 – Здравствуй, Рейна.
 Его бархатистый голос ласкал ее слух, но выражение ее лица оставалось бесстрастным, а сердце недоверчивым. Она сделала шаг в комнату.
 – Здравствуй, Клэй.
 – Уверен, у вас двоих есть о чем поговорить, так что я оставлю вас наедине, – заявил Альварес.
 Они помолчали, когда Луис покинул комнату и закрыл за собой дверь.
 Комнату освещала лишь тусклая лампа. При слабом освещении и на большом расстоянии Клэй не увидел раненую щеку Рейны. Его взгляд был прикован к золотому шелку. В этом платье она была похожа на богиню, пришедшую к нему из сна. Словно завороженный, он смотрел на каскад ее локонов, спадавших на плечи, на ее изящную фигуру. Клэй лишь на мгновение задержал взгляд на все еще плоском животе. Мысль о том, что там находится его ребенок... растет внутри ее... наполнила его великим чувством благоговения и гордости. Он хотел этого ребенка, но больше всего на свете он хотел Рейну.
 Рейна не была уверена, что именно у Клэя на уме. Она не собиралась ждать, а упрямо задрала подбородок и решила перейти в наступление. Она обескуражит Клэя и избавится от него так же, как и от Натана.
 – Зачем ты здесь?
 Клэя поразила ее холодность.
 – Потому что нам надо поговорить. Между нами нужно многое уладить до того, как мы поженимся.
 – Поженимся? Я не выхожу за тебя замуж, Клэй Корделл.
 Заявление было окончательным.
 – Рейна... Нам нужно поговорить. Ты должна дать мне возможность объясниться, – снова заговорил он.
 – Нечего объяснять. Я не хочу выходить за тебя замуж.
 – Ты беременна моим ребенком! Этого достаточно, чтобы мы поженились как можно скорее.
 Эти слова уязвили ее в самое сердце. Именно этого она боялась и ожидала.
 Никаких объяснений в любви, никаких заверений в верности, лишь обязательство. Он чувствовал, что должен это сделать из-за ребенка.
 – Это самая ужасная причина в мире, чтобы на ком-то жениться.
 – Я так не считаю. Я собираюсь быть отцом нашему ребенку. Я хочу этого ребенка. Рейна... – Он понизил голос, чтобы придать словам весомость. – Ты знаешь, каким решительным я могу быть, когда собираюсь что-то сделать.
 На минуту Рейна позволила себе поверить в сказанное, но потом к ней опять вернулась реальность.
 – Я сказала, что нет, – настаивала она, никак не объясняя причин, и она отодвинулась, давая ему проход к двери. – А теперь... почему бы тебе просто не уехать?
 Она совершила ошибку, когда повернулась, потому что Клэй увидел ее раненую щеку.
 – Господи, кто тебя ударил? Неужели твой отец?.. Клэй с возмущением схватил ее за плечо и притянул к себе. Рейна попыталась освободиться от нежной и крепкой хватки, но ее не отпустили.
 Одной рукой он слегка дотронулся до синяка.
 – Нет! Мой отец никогда не поднял бы на меня руку! – быстро бросилась она на защиту Луиса.
 – Натан... – с проклятиями выдохнул он.
 – Да, Натан, но это уже не имеет значения. Он ушел из моей жизни навсегда.
 – Прости, меня не было здесь, чтобы тебя защитить, – мягко проговорил Клэй.
 – Мне не нужна твоя защита, Клэй. Я прекрасно справилась с Натаном самостоятельно.
 – Я вижу.
 – Это не так плохо. По правде сказать, это стоило того, чтобы от него отвязаться. Надеюсь, что никогда в жизни больше его не увижу.
 – Не увидишь, – уверенно ответил Клэй.
 Не в силах противостоять искушению, он повернул ее лицо к себе, молча наклонился и поцеловал пострадавшую щеку.
 – Когда ты будешь моей женой, я позабочусь, чтобы тебя больше ничто не ранило.
 От прикосновения его губ Рейна ощутила вдруг трепет восторга. Она постаралась не обращать внимания на эти чувства.
 – Я не собираюсь становиться твоей женой, – заявила она и попыталась отодвинуться от Клэя.
 – Рейна, я люблю тебя. И хочу провести остаток жизни с тобой.
 – А если я тебе не поверю? – насмешливо заметила она, скрывая за сарказмом боль сердца.
 Он наконец-то сказал то, что ей так хотелось услышать. Но было слишком поздно. Рейна была уверена, что Клэй говорит ей это, чтобы убедить ее выйти за него замуж. Если бы он любил ее по-настоящему, то не отпустил бы тем утром.
 – Видишь ли, я не собираюсь уезжать отсюда, пока ты не согласишься выйти за меня замуж.
 Клэй раздражался все больше и больше. Он никогда раньше не влюблялся и не просил руки. Он выжидал, пока не нашел женщину, которой дорожил больше всех остальных, – Рейну. Он думал, что она его любит. В конце концов, она сказала ему это на борту корабля сегодня утром, а теперь отказывает ему. Отказывается от предложения. Он был смущен.
 – Тогда ты пробудешь здесь долго, – раздраженно ответила она, – потому что я не имею намерения выходить замуж ни за тебя, ни за кого-либо другого!
 – Ты же не собираешься воспитывать моего ребенка сама? Разве ты не понимаешь, как это повлияет на твою репутацию, не говоря уже о том, что будет страдать ребенок?
 Рейна тихо застонала. Почему этот человек не может оставить ее в покое? Как же она во все это впуталась?
 – У ребенка будут я и мой отец.
 – Ребенка, Рейна? Ты говоришь о нашем сыне или нашей дочери, – убеждающе проговорил Клэй.
 Рейна с горечью осознала, насколько глубоко окунулась в пучину лжи, но у нее был единственный выход – рассказать ему всю правду.
 – Проклятие! Зачем ты вообще сюда пришел? Я не хотела, чтобы так получилось!
 – О чем ты говоришь?
 Клэй испугался, что она впадает в отчаяние из-за беременности.
 – Я говорю о моей лжи... обо всей лжи.
 – Лжи? Какой лжи?
 – Ты хочешь услышать правду, Клэй? Вот она! Я не беременна и никогда не была. Я просто насочиняла это, чтобы избавиться от Натана, и мне это удалось. Я сожалею, что ты был в это втянут.
 – Ты хочешь сказать, что лгала по поводу беременности? Ты не носишь моего ребенка?
 – Именно. Так что можешь просто возвращаться в салун и отпраздновать это. Ты не должен ни на ком жениться.
 Она отвернулась от Клэя в надежде, что он молча уйдет.
 – А как же насчет того, что ты сказала сегодня утром на корабле? И как насчет того, что говорил твой отец, когда мы ехали с ним сюда? Он сказал, что ты любишь меня. Значит, ты лгала?
 Клэй должен был узнать ее истинные чувства. Если она его любит, не важно, беременна она или нет. Он любит ее и хочет, чтобы она стала его женой.
 – А как ты думаешь? – ядовито отрезала она. – Я была в таком отчаянии из-за предстоящего брака с Натаном, что была готова сделать что угодно. Ты же знаешь, я дочь моего отца.
 Рейна держалась подальше от Клэя, чтобы он не заметил обиду в ее глазах. Она не выйдет за него замуж только потому, что он считает себя обязанным жениться.
 Рейна ждала. Ее сердце желало и молилось о том, чтобы он заключил ее в объятия и признался в любви. Она хотела, чтобы Клэй повел ее к алтарю, говоря, что ему все равно, беременна она или нет, что он любит ее, а все остальное не имеет значения. Но разум советовал быть осторожнее, потому что, вероятно, Клэй собирался уйти и никогда больше не возвращаться. Он пришел к ней лишь потому, что думал, что у нее неприятности, а теперь, зная, что она не беременна, он продолжит свою веселую жизнь, больше не думая о ней. Минуты проходили, она ждала, желая увидеть, как он поступит.
 Клэй смотрел на нее, ощущая твердость и вызов. Его пронзила почти невыносимая боль, потому что он понял правду. Она лгала. Все было ложью.
 Должно быть, ей нравилось то, как он плясал под ее дудку. Он выставил себя дураком. Сейчас ничто больше не имело значения.
 Ничто. Он подумал о своей матери, о жестокости, с которой она разрушила его жизнь и жизнь его отца. Это было мучительное сравнение.
 – Да, – наконец медленно произнес он, – в вас очень много общего. – Говоря это, он не был уверен, с кем именно ее сравнивает: с ее отцом или своей матерью. – Как ты объяснишь отцу, что мы не поженимся?
 – Не беспокойся об этом. Мой отец любит меня. Теперь, когда он знает, каким человеком на самом деле был Натан, он поймет, когда я расскажу ему правду.
 – Понятно, – сдавленным голосом ответил Клэй, и боль в его груди разрослась до почти мучительных размеров. – Что ж, я рад, что для тебя все так хорошо обернулось.
 – Да, так оно и случилось. А теперь, когда ты знаешь правду, можешь идти. Со мной все будет хорошо.
 – Я в этом уверен, Рейна.
 Она услышала, как он вышел из комнаты, и слезы полились из ее глаз потоком. Его одинокие шаги эхом раздались в коридоре.
 – Прощай, Клэй, – прошептала она.
 Луис находился у себя в спальне, когда услышал стук копыт на дороге.
 Он нахмурился, раздумывая, кто это мог уехать. Луис ожидал, что Клэй останется, чтобы они могли сделать утром все необходимое. Он быстро вышел из комнаты, желая выяснить, что происходит.
 При виде приоткрытой двери в кабинет он замер. Луис бросился вперед, раскрыл дверь пошире и увидел: горячо любимая Рейна сидела в одном из кожаных кресел и плакала навзрыд.
 – Рейна! Что случилось? Где Клэй? – спросил он, торопливо становясь перед ней на колени.
 Она подняла на него измученные, полные слез глаза.
 – Он уехал...
 – Уехал? – был в полном замешательстве. – Куда уехал?
 – Я его отослала.
 – Ты его отослала? Почему? – Луис ошеломленно уставился на нее. – Он ведь сделал тебе предложение, да?
 – Да, – выдавила она из себя, – но я его отвергла. Теперь он пребывал в совершеннейшем недоумении.
 – Почему, ради Бога, скажи, почему ты его отвергла? Он же хотел на тебе жениться. Он сам мне это сказал.
 – Он хотел меня, потому что думал, что я беременна, отец. А мне он в таком случае не нужен.
 Луис услышал нечто, обеспокоившее его.
 – Потому что думал, что ты беременна? – повторил он вслед за ней.
 – Да... – печально призналась она. – Мне жаль. Я знаю, что не должна была тебе лгать. Надо было все тебе рассказать.
 – О чем ты говоришь?
 – Правду, отец. Я не беременна... или по крайней мере не думаю, что беременна, – робко призналась она.
 – Ты не...
 Он медленно переваривал эту удивительную новость.
 – Нет. Понимаешь, я придумала это из-за Натана... из-за того, что он угрожал со мной сделать.
 Хотя Луис все еще немного сердился на Рейну из-за лжи, он в первый раз услышал об угрозах Натана.
 – Что Марлоу собирался с тобой сделать?
 Рейна быстро принялась рассказывать ему о требовании Натана подтвердить ее невинность до их свадьбы.
 – Сукин сын! Как жаль, что Клэй не убил его, пока они были в городе.
 – Что? – удивленно поинтересовалась она.
 – Разве Клэй не рассказал тебе, как столкнулся с Натаном в салуне?
 – Нет.
 – Должно быть, это была односторонняя битва, судя по тому, как выглядел Натан, когда Клэй с ним закончил.
 – Клэй избил Натана?
 – Здорово избил... защищая твою честь, могу добавить. Он очень любит тебя, Рейна.
 – Нет, он меня не любит, – отрицала она, не веря, что это может быть правдой.
 – Думаю, ты ошибаешься. Он тебя любит, я в этом уверен.
 Ее лицо снова приобрело подавленное выражение.
 – А я уверена, что нет.
 – Почему? В конце концов, он доказал тебе, что любит. Почему ты отказываешься в это поверить?
 – Из-за сегодняшнего утра...
 – А что произошло сегодня утром? – спросил Луис. – Расскажи, что тебе так тревожит.
 – Это было как раз перед тем, как ты появился на корабле, чтобы отвезти меня домой. Я боялась, потому что не хотела встречаться с Натаном. Я знала, что не могу выйти за него замуж, испытывая такие чувства к Клэю, поэтому сказала ему правду. Я сказала, что люблю его, умоляла не отвозить меня к тебе, но он и слышать ничего не хотел.
 Сердце Луиса разрывалось от боли. Услышав в голосе дочери настоящую муку, он встал и привлек ее в свои теплые объятия, полные любви. Он утешал ее так же, как делал это в годы ее детства, прижимая к себе и обволакивая отцовской любовью.
 – Он объяснил это? – спросил Луис, когда Рейна успокоилась.
 – Объяснил? Что тут было объяснять? – возразила она с горечью в голосе. – Если бы он любил меня, то сделал бы для меня все.
 – Иногда в жизни бывают ситуации, когда не все так просто, как кажется. Ты дала ему возможность рассказать про друга?
 – Он сказал, что хочет мне многое объяснить, но я не стала этого слушать.
 – Думаю, тебе следует услышать это сейчас... от меня. – Луис выглядел несколько пристыженным. – Я имею кое-какое отношение к тому, что произошло утром. Не суди Клэя слишком строго.
 – Я не понимаю.
 – Поймешь. Видишь ли, я был причиной того, что Клэй просто не мог сказать, что любит тебя. Он не мог сбежать с тобой сегодня утром. Я поймал Клэя в ловушку. Он должен был передать тебя мне. Ему не оставалось ничего другого. – Рейна вопросительно взглянула на него, а Луис продолжил: – Поначалу, когда ты пропала, я просто обезумел. Сначала я искал тебя повсюду сам, а когда не нашел, впал в отчаяние. Именно тогда я и попытался нанять Клэя, чтобы тот выследил тебя. Но поначалу он мне отказал. Он не хотел принимать участие в поисках сбежавшей девушки. Даже когда я предложил ему назначить цену, он был непреклонен.
 – Значит, он делал это не ради денег?
 – Нет. Очевидно, деньги не очень важны для этого человека.
 Это заинтриговало Рейну, но она все еще не понимала, что вынудило его согласиться на эту работу.
 – Если дело не в оплате, то почему он в конце концов на это согласился?
 – Он заставил меня проявить большую изобретательность, чтобы «убедить» его принять это предложение.
 – Что ты сделал?
 Рейна знала отца и была серьезно напугана, когда вдруг осознала, до чего он дошел, чтобы сделать Клэя покорным своей воле.
 – Подробности не столь важны.
 Луис намекнул на свои подлые делишки, и Рейна поняла, что лучше не задавать вопросов.
 – Важно то, что его друг Дейв находился в тюрьме. Он был арестован по обвинению в убийстве Педро Сантаны и выглядел правдоподобно виновным. Я лично заверил Клэя, что его другу ничто не будет угрожать в тюрьме, только если он согласится найти тебя и привезти домой.
 – Ты его шантажировал!
 – Да, точно, – проговорил Луис, вовсе не гордясь своими действиями.
 Рейна была поражена, когда слова и поступки Клэя предстали перед ней в совершенно новом свете. Он не мог спасти ее от отца, потому что боялся за друга. Боялся, что друг умрет. У нее упало сердце, когда она вдруг осознала, что Клэй действительно мог ее любить.
 – Он сказал тебе, что любит меня? – спросила она, снова нуждаясь в подтверждении.
 – Когда вскоре после драки с Натаном я нашел его в салуне, он сказал мне, что как раз собирался ехать к нам, чтобы повидаться с тобой. По дороге сюда, когда я не очень-то деликатным образом пытался убедить его сделать для тебя то, что необходимо, он сильно рассердился. Именно тогда и сказал, что его не нужно принуждать к браку с тобой. Он влюбился в тебя во время вашей первой встречи.
 – Клэй и правда так сказал?
 В ее глазах все еще сверкали слезы, но теперь это были слезы счастья.
 – Да, сказал. Он любит тебя, Рейна, и он хороший человек... человек чести.
 – Я знаю... О да, я знаю, – сказала она и счастливо улыбнулась. – Отец, я должна поехать за ним! Я должна быстро найти его и извиниться!
 Луис усмехнулся, когда она выскользнула из его объятий.
 – Тогда одевайся, пока я распоряжусь насчет кареты.
 – Я не хочу карету! Она слишком медленно едет! Пусть приведут мою лошадь. Мне нужно добраться до Клэя как можно быстрее.
 – Знаешь, сейчас полночь.
 Рейна улыбнулась отцу торжествующей улыбкой, направляясь к двери, чтобы пойти к себе и одеться.
 – Ты отправился бы за мамой в поздний час, если б она тебя покинула?
 – Да, – ответил Луис, вспомнив, какие чувства он испытывал к своей дорогой супруге.
 – Тогда как ты можешь ожидать, что я буду сидеть здесь и ждать подходящего часа? Знаешь, я твоя дочь.
 – Да, Рейна, да, дорогая моя, ты действительно моя дочь.
 Она с радостным смехом выбежала из комнаты, оставив там счастливого и улыбающегося отца.




 Глава 36


 Клэй сидел у столика в почти опустевшем салуне. Перед ним стояли открытая бутылка бурбона и наполовину пустой стакан. Рейна лгала. Все было ложью... Эти слова крутились у него в голове, язвя и обжигая раскаленной добела правдой... правдой, давным-давно выжженной в его сознании матерью. Эту правду ему никогда не следовало забывать.
 Теперь он понял, что ошибался, воображая, что все может сложиться иначе.
 Есть только один вид женщин, которым можно доверять. И женщины эти подобны Френчи или Джози. По крайней мере они честны относительно своих мотивов. Вы платите им вперед холодной твердой наличностью и получаете именно то, за что заплатили. Связь с ними не стоит вам души, как это происходит в случае с женщинами, подобными его матери или Рейне.
 Клэй чувствовал себя одиноким. Было достаточно трудно справиться с обманом Рейны, но теперь у него не было даже Дейва. Он думал о доме и об отце. Клэй понял, что с отцом они очень похожи.
 Несмотря на все клятвы, что с ним никогда не случится то, что случилось с отцом, именно это с ним и произошло.
 Признание собственной слабости успокоения не принесло. Он выпил еще спиртного. Опрокинув в себя бурбон, он посчитал странным, что уже битый час сидит и пытается напиться до бесчувствия. Однако все было бесполезно. Успокоение не приходило: Рейна все еще владела его мыслями... Рейна и его любовь к ней. Это вызвало раздражение. Он налил в стакан бурбона.
 Когда Клэй вернулся в салун тем же вечером, Френчи удивилась. Она не ожидала увидеть его так скоро. Думала, что сейчас он на пути к алтарю с богатой дочкой Альвареса. Френчи прикинула, не случилось ли чего. Соблазн подойти к нему был очень велик, но его прежняя холодность заставила ее дожидаться у бара.
 – Что ты об этом думаешь, Джордж? – тихонько поинтересовалась она у бармена. – Может, мне стоит пойти поговорить с ним?
 Джордж побелел:
 – На твоем месте, Френчи, я не стал бы связываться с этим человеком. Он безжалостен и, кажется, абсолютно ненормален.
 Френчи взглянула на Клэя, заметила его сжатую челюсть и напряжение в теле.
 – Ты всегда был трусом, – тихонько рассмеялась она. – Клэй мне нравится, и я собираюсь выяснить, что происходит.
 Взяв свой напиток, она пересекла комнату и остановилась рядом с Клэем. Он даже не поднял голову. Френчи скользнула на стул, усевшись напротив него. Ее приветствие было страстным.
 – Добрый вечер, Клэй.
 – Привет, Френчи, – рассеянно ответил Клэй, занятый своими мыслями.
 – Ты выглядишь очень одиноким. Тебе нужна компания?
 Клэй хотел отказаться, но потом передумал. Френчи – добрая женщина. Он знал, что у нее на уме.
 – Да... почему бы нет?
 Она наклонилась вперед, и он ясно увидел ложбинку на ее груди.
 – С тобой все хорошо? Ты так торопился отсюда прочь со стариком Альваресом, что я уже решила, мы видели тебя последний раз.
 Клэй выдавил из себя улыбку:
 – Со мной все хорошо, а что?
 – Ты выглядишь немного подавленным. Но я рада, что тебя ничто не беспокоит.
 – Все хорошо, – солгал он. – Хочешь выпить?
 – Конечно.
 Она протянула стакан, и Клэй наполнил его до краев. Френчи взяла напиток, потом одарила его заигрывающей улыбкой.
 – Хорошая вещь. Мне нравится, как ты разбираешься в спиртном.
 – Спасибо.
 – И сам ты мне нравишься, Клэй.
 Френчи замолчала. Она смотрела ему прямо в глаза, давая понять, чего именно она хочет. Им было хорошо, пока он не уехал на все эти долгие недели, и ей не терпелось заполучить его обратно к себе в постель.
 – Хочешь подняться со мной наверх? Мы могли бы поразвлечься...
 Клэй хотел подняться наверх, но не к ней, а в свою собственную комнату, и один, лишь с бутылкой бурбона. Френчи ему нравилась, но именно Рейна была той, которую он страстно желал. Несмотря ни на что, он все еще любил ее. Нет смысла пытаться стереть воспоминания о ней с помощью другой женщины. Даже не делая попытки, он знал, что толку от этого не будет.
 – Думаю, я поднимусь, но пойду один, Френчи, – нежно проговорил он. – Ты восхитительная женщина, но сегодня мне надо побыть одному.
 Он отодвинул стул и встал, взял бутылку со стаканом и направился прочь.
 Но Френчи не собиралась отпускать его так легко. Она тоже встала и схватила Клэя за руку.
 – Спокойной ночи, Клэй, – проговорила она, обвивая руками его шею и нежно целуя в губы.
 Клэй принял ее объятия, но он не ощутил ни разгорающейся страсти, ни сильного желания. Когда Френчи отпустила его, он одарил ее печальной и нежной улыбкой.
 – Спокойной ночи, Френчи.
 С.этими словами он направился по лестнице к себе в комнату.
 Девушка смотрела, как он поднимается, думая, что стоит просто выждать несколько минут, а потом постучаться к нему. Самое плохое, что может произойти, так это то, что он опять пожелает ей спокойной ночи.
  * * * 
 В этот предрассветный час Рейна скакала быстрее ветра. Сердце билось с волнением. Ей не терпелось снова увидеть Клэя и сказать, что она любит его. Мили таяли вдали. Она пустила лошадь вскачь. Рейна знала, что лошади тяжело, но это ее не волновало. Сейчас важен был только Клэй... только он.
 Когда перед ней появились огни Монтерея, она заволновалась. Скоро они будут вместе! Она расскажет ему правду, и все будет хорошо.
 Отец говорил, что Клэй снял комнату в салуне «Мустанг», поэтому она поскакала прямо туда.
 Рейна знала, что проявит бесстыдство, если войдет в салун. Видит Бог, девушки с ее положением в обществе не часто посещают подобные заведения, но приз, который ждет ее там, стоит того, чтобы войти.
 Рейна остановила лошадь перед салуном и соскользнула с седла. Она устремилась в салун, дрожа всем телом. Подойдя к раскачивающимся дверям, она замялась, желая заглянуть внутрь перед тем, как войти. Заглянув через верх двери, она пораженно выдохнула. Посреди комнаты стоял Клэй, а одна из девушек салуна целовала его!
 Рейна была в гневе, но не на Клэя, а на саму себя.
 Это целиком ее вина, она его до этого довела. Будь она проклята, если позволит другой женщине заполучить его. Клэй принадлежит только ей!
 Неожиданно перед ней замаячила ужасная перспектива. Она может предъявить права на Клэя, но что, если он ее отвергнет? Рейна вряд ли стала бы винить его после всех тех волнений, что доставила ему, но она намеревалась исправить это, как только они поговорят и все выяснят.
 Она успокаивала себя тем, что Клэй все-таки признался ей в любви, когда делал предложение. Рейна стала более уверенной. Она снова заглянула внутрь и увидела, что Клэй скрывается наверху один. Девушка из салуна наблюдала за ним от подножия лестницы.
 Рейна не знала, плохо это или хорошо, что он поднимается по лестнице перед девушкой. Идет ли он спать или ждет, что она последует за ним чуть позже? Рейна не знала, как мужчины проделывают такие вещи в подобных ситуациях. Когда мгновением позже она увидела, что девушка направляется за ним, она поняла, что не собирается ждать и выяснять. Если Клэю нужна женщина, он получит... ее! Напустив на себя самый гордый и высокомерный вид, надеясь, что никто не отважится ей помешать, Рейна вошла в салун.
 – Какую комнату занимает мистер Корделл? – спросила она Джорджа королевским тоном.
 Бармен пораженно поднял голову и увидел, что посреди салуна стоит благородная мисс Рейна Альварес. Он видел ее издали и раньше, но никогда столь близко. Джордж решил, что она даже красивее, чем казалась издалека. На ней был кожаный дорожный костюм для верховой езды. Он подчеркивал ее великолепные формы, а ее волосы... ах, ее волосы! Какой мужчина не захотел бы дотронуться до этих локонов... Джордж сглотнул дважды, пытаясь обрести голос, чтобы ей ответить.
 – Итак? – потребовала Рейна, удивляясь его молчанию.
 – Номер двадцать, – в конце концов ответил он.
 – Спасибо, – коротко ответила она.
 За мгновение до появления Рейны Френчи направилась наверх, чтобы попытаться переубедить Клэя. Увидев Рейну Альварес, она поняла, что шансов у нее нет. Френчи остановилась и стала поджидать, пока Рейна пройдет мимо.
 С высоко поднятой головой Рейна решительно шла через комнату, будто кто-то хотел ее остановить. Проходя мимо девушки из салуна, она уже собиралась окинуть ту ледяным взглядом, но Френчи посмотрела таким приветливым и веселым взглядом, что Рейна смогла лишь улыбнуться ей.
 – Это справа, через три двери, – подсказала ей Френчи.
 – Спасибо, – прошептала в ответ Рейна.
 – Сделайте его счастливым...
 – Буду пытаться, – смущенно пообещала Рейна. Она торопливо поднялась наверх и двинулась по коридору.
 Френчи вернулась в бар и нетерпеливо ждала, пока Джордж нальет ей выпить.
 – Счастливая женщина, – вздохнула она.
 Оба они в последний раз взглянули на лестницу, потом задумались о другом.
 В комнате Клэя слабо горела лампа. Он лежал в постели. Настроение было хуже некуда. Стук в дверь вызвал у него сильное удивление и раздражение. Он думал, что ясно дал понять Френчи: у него не то настроение, чтобы его беспокоили именно сейчас. Неужели нельзя оставить его в покое?
 – Да? – крикнул он, не желая ни вставать, ни отвечать.
 – Это я, Клэй, – послышался приглушенный женский голос, – открой дверь.
 Он думал, что это Френчи, не смея даже предположить, что за дверью окажется кто-то другой. Возмущенный ее настойчивостью, он встал, чтобы открыть дверь и объяснить, что в его отказе нет ничего личного. Просто сегодня она ему неинтересна.
 – Френчи, я же сказал тебе внизу, что сегодня мне нужно побыть одному. Почему...
 Клэй широко распахнул дверь и столкнулся нос к носу с Рейной. От удивления он замолчал, так и не договорив. Ее он меньше всего ожидал увидеть, но это был единственный человек, кого он так страстно желал в это мгновение! Сердце у него подпрыгнуло.
 – Рейна?
 От его голоса сердце Рейны чуть было не разорвалось от радости. Он не хотел другую женщину!
 – Здравствуй, Клэй, – мягко проговорила она. – Можно мне войти?
 Мгновение он рассматривал ее, не желая задавать лишних вопросов, потом отступил в сторону и жестом пригласил внутрь.
 – Почему, черт возьми, нет?
 – Клэй... – Она услышала в его голосе холодность и умоляюще повернулась к нему. – Клэй... я пришла сказать тебе, что люблю тебя. Я одна виновата во всем.
 Вид у него стал совершенно растерянный.
 – Послушай, – заторопилась Рейна, – я знаю, что у тебя нет совершенно никаких оснований для того, чтобы верить мне, но это правда.
 – Конечно, правда, – медленно проговорил он с насмешкой, слишком живо помня сцену, разыгравшуюся между ними в кабинете ее отца всего несколько часов назад.
 – Правда! – настаивала она. – Я люблю тебя, и если ты любишь меня... по-настоящему любишь, как ты говорил... я хочу выйти за тебя замуж. – Она помолчала ровно столько, чтобы успеть сделать глубокий вдох и продолжить: – Я знаю, что ты мне не доверяешь, но если бы ты меня просто выслушал... Я хочу все объяснить. Сейчас, пока дело не зашло дальше.
 – Продолжай.
 Клэй боролся с желанием обнять и поцеловать ее. Ему было тяжело поверить, что она изменилась так кардинально и так быстро.
 – Я не знала, что твой друг был в тюрьме. Отец рассказал мне об этом, когда ты уже уехал с ранчо. Понимаешь, я думала, что ты меня не любишь, потому что позволил моему отцу забрать меня с корабля. Я не знала, что он тебя шантажировал.
 – Понятно.
 Рейне все еще казалось, что Клэй ей не верит, поэтому она продолжила:
 – Я совсем недавно узнала о твоих настоящих чувствах ко мне. Думала, ты попросил моей руки, потому что я беременна. На это я бы не пошла, Клэй, – объяснила она, дерзко взяв его за руку. – Я бы не хотела, чтобы ты женился на мне по необходимости. Я хотела выйти замуж по любви, а не заключать соглашение.
 Она чувственно взглянула на него, ощущая в нем потепление. У Рейны появился первый росток надежды.
 – Клэй, ты сможешь когда-нибудь простить меня за то, что я тебя отослала? Мы можем начать все сначала? С самого начала?
 – Не думаю, что с самого начала – это хорошо. Вряд ли я хотел бы стать причиной, по которой сестра Мария Регина отказалась от своих обетов.
 Рейна услышала в его голосе веселые нотки и улыбнулась:
 – Может быть, мы можем начать отсюда... с сегодняшнего вечера... с моей любви к тебе?
 – С моей любви к тебе, Рейна. Я люблю тебя, дорогая, всегда любил и буду любить.
 Его слова выражали самые глубокие чувства. Он подхватил ее на руки.
 Закрыв дверь, чтобы никто им не помешал, он склонился над ней. Их губы встретились... Этот страстный поцелуй обещал и преданность, и безграничную нежность, и вечную любовь. В нем были вчера и завтра, начало и конец.