Аннотация: Кружева и шелк…
 Дерзкие фасоны и изысканный дизайн…
 Кто догадается, что под строгим костюмом Бренды Скотт – роскошное белье, способное вызвать зависть звезд «Плейбоя»?
 Только тот, кто вообще способен разглядеть за маской серьезной и сдержанной бизнес-леди страстную женщину, мечтающую о рискованном флирте и опасных приключениях…
 Бренда долго жила фантазиями о счастливой встрече…
 И однажды обрела достойного ценителя.


---------------------------------------------


 Дженнифер Эшли
 О красивом белье и не только



 Глава 1
 НАУТРО ПОСЛЕ НОВОГОДНЕЙ ВЕЧЕРИНКИ


 Проснувшись утром после бурно проведенной новогодней ночи, я обнаружила, что лежу в постели с незнакомым мужчиной.
 Я мгновенно вскочила. Он тоже поднялся. Мы с недоумением посмотрели друг на друга. Его светлые волосы клочьями торчали в разные стороны, голубые радужки удивленных глаз блестели, ярко-рыжая щетина покрывала крепкий подбородок.
 Мы находились в моей спальне и только что лежали в моей постели. Я вдруг вспомнила, что всю ночь веселилась вместе с гостями в своей гостиной, а оттуда сейчас не доносилось ни звука. На мне и на стоящем напротив меня парне не было никакой одежды, мы стояли и смотрели друг на друга. Я понятия не имела, кто этот незнакомец.
 – Уф… – выдохнул он.
 – О Господи! – промямлила я.
 Вдруг он схватил простыню и быстро обмотал ею бедра, оставив мне для созерцания лишь грудь, руки и живот, затем выудил из-за кресла свою одежду и с нежностью прижал ее к себе, затем поспешно оделся и обратился в бегство.
 При этом я не могла не отметить, что у него на редкость красивая задница.
 Я в растерянности опустилась на кровать и мне вдруг стало больно. Я, Бренда Скотт, серая, тихая мышка, оказывается, провела ночь с прекрасным блондином, имя которого мне неизвестно, и до сих пор ничего не знаю об этом, точнее, абсолютно ничего не могу вспомнить.
 Тридцать первого декабря Тони Бил, владелец радиостанции Кей-си-эл-пи, решил, что можно отлично повысить рейтинг, сбросив кого-нибудь из диджеев с моста на веревке.
 Собрав всех нас на мосту Коронадо, он объявил, что собирается вести внестудийную радиопередачу прямо отсюда, с залива Сан-Диего, стоя на пронизывающем ледяном ветру.
 – Это сработает, Бренда, – сказал Тони, довольно потирая руки. В глазах снова появился тот опасный блеск, который появлялся в них всякий раз, когда его посещала очередная безумная идея. – И это будет великолепно.
 – Кто бы сомневался, – ответила я, стуча зубами. Тони был одержим стремлением вывести Кей-си-эл-пи в пятерку самых популярных радиостанций города, и поэтому его голова без устали генерировала одну сумасшедшую идею задругой, но ни одна из них, разумеется, не принесла тех плодов, которые Тони жаждал заполучить.
 Сегодня он собирался «кинуть» своих любимых диджеев с моста Коронадо. Предполагалось, что их обвяжут специальными страховочными веревками и они по очереди прыгнут вниз с моста. Весь звукоряд, который должен был возникнуть во время этой процедуры, Тони намеревался тут же передавать в эфир. Мне не посчастливилось попасть в число удостоившихся чести прыгнуть с моста, так как Тони хотел задействовать только настоящих звезд, а я никоим образом не относилась к данной категории. В итоге мне поручили стоять у поручней, дрожать на ветру и живописать события.
 Оповестив Сан-Диего о том, кто и что намеревался сейчас сделать, я быстро отвернулась от микрофона, собираясь немного всплакнуть.
 Повод у меня для этого был вполне серьезный: мой друг, мистер Совершенство, вызвал сегодня меня к себе и сказал:
 – Так дальше не пойдет, Бренда.
 Он хотел порвать со мной, но не сумел придумать для этого никакого благовидного предлога. Впрочем, что-то объяснять не было никакой необходимости – я просто не подходила ему. Ларри Брайант был одним из самых богатых людей южной Калифорнии, а я – всего лишь скромной малышкой Брендой Скотт.
 Разумеется, я знала, что именно так все и закончится. Ларри Брайант, невероятно успешный человек, красавец и обладатель роскошного особняка, без сомнения, имел право требовать от своей подруги не меньший набор совершенных качеств.
 Увы, кого-кого, а уж меня-то точно не назовешь совершенством. Пять с половиной футов роста и сверху рыжая грива, которая никогда не хотела принимать совершенных очертаний. Что там у меня еще в арсенале? Голубые глаза, это в общем-то неплохо, но оттенок не тот. Некоторая водянистость, нет глубины, насыщенности тона, нет даже загадочной печали… Вот нос у меня вполне хорошенький, беда лишь в том, что его покрывает россыпь веснушек. Могу добавить, что ношу я восьмой размер. Больше похвастаться нечем.
 Полагаю, Ларри сильно бы обрадовался, если б я подросла на полфута, моя грудь приобрела бы более соблазнительные формы, а рыжая грива вдруг превратилась в мягкий струящийся каскад светлых волос, но, боюсь, все это мне не грозит. Вот поэтому-то Ларри и дал мне отставку.
 Когда о нашем разрыве узнал Тони, он набросился на меня как дикий зверь:
 – Господи, Бренда, немедленно верни его! Без его рекламы нам крышка!
 Ларри постоянно давал рекламу на нашей радиостанции, что позволяло рейтингу Кей-си-эл-пи удерживаться на более-менее приличном уровне; за это часть времени Тони предоставлял ему бесплатно. Именно благодаря этому взаимовыгодному обмену мне и удалось познакомиться с мистером Совершенство. Однажды он пришел на радиостанцию поговорить с Тони о том, в какое время удобнее давать в эфир его коммерческие объявления. Семья Ларри владела сетью дорогих спортивных магазинов, а в самом ближайшем будущем они собирались запустить свои щупальца и в Лос-Анджелес. Вот каков был Ларри Брайант.
 – Я знаю, ты расстроена, – сказал утром мистер Совершенство голосом, в котором явственно ощущались уверенность и снисхождение. Ну разумеется, он всегда знал все лучше других. – Попроси Тони дать тебе немного времени прийти в себя, отдохнуть, скажи, что ты скоро будешь в порядке.
 Я была готова просто умереть от горя. Тони почему-то решил, что это я виновата в разрыве с Ларри, и отказался даже посочувствовать мне.
 Тем временем на мосту события развивались следующим образом. Тим отказался прыгать с моста и попытался было отстегнуть от себя веревку, но Тони заставил его снова забраться на перила и направил на него микрофон. Тим продолжал упорствовать, и в конце концов Тони собственноручно столкнул его вниз.
 Жители Сан-Диего в течение нескольких мгновений имели возможность наслаждаться ужасными криками несчастного Тима. Его голос удалялся, удалялся, удалялся и вдруг замер. Тишина. Тут наступила моя очередь, и я заговорила в микрофон:
 – Тим улетел, исчез. Но, похоже, ему все это очень нравится. – И чуть позже: – Господи Боже мой!
 Тим продолжал молчать, и пауза затягивалась. Такой «мертвый эфир» – самое неприятное для прямой трансляции. Как позже я узнала от наших инженеров, мне удалось угостить жителей Сан-Диего «мертвым эфиром» длиной в одну минуту и двенадцать секунд. Потом наконец я неуверенно проговорила:
 – Но ведь он все еще дышит? Да?
 Да, Тим действительно все еще дышал, когда его подняли на мост; веревка, к которой он был привязан, оказалась не слишком длинной, и Тим не задел головой ни об опору моста, ни о металлические балки, расположенные между этими опорами. К счастью, он даже не потерял окончательно дар речи и, почувствовав, что опасность миновала, обрушил на голову Тони Била все ругательства, которые только мог вспомнить. Микрофон был все еще прикреплен к его куртке, и инженеры не успели отключить его, так как бились в приступе неукротимого хохота.
 День продолжался. Солнце клонилось к горизонту, стало еще холоднее. Диджеи перебрасывались шуточками, похохатывали и толкались. Время от времени кто-нибудь из них снова прыгал с моста.
 Сначала я пропустила ленч, потом обед. Кто-то принес гору сандвичей, но диджеи успели их все съесть, пока я комментировала очередной прыжок.
 Мой желудок начал недовольно урчать, а я думала о том, что в этом году мне придется встречать Новый год дома вместе с соседкой. Еще день назад я была абсолютно уверена в том, что эту волшебную ночь я проведу с мистером Совершенство в одном из фешенебельных ресторанов Сан-Диего, но теперь… К счастью, рабочий день в конце концов закончился, и Марти, наш режиссер, избавил меня от микрофона, после чего я побежала к своей машине. Больше всего на свете мне хотелось сейчас согреться.
 Когда я открыла дверцу машины, ко мне подошел Тони. Ему под пятьдесят. У Тони круглые глаза, довольно внушительных размеров животик и блестящая большая лысина, окаймленная жидкой полоской тусклой растительности.
 – Поговори с Ларри, Бренда, – напомнил он. – Будь хорошей девочкой. Извинись перед ним, скажи, что ты жалеешь о своем поведении, и впредь так больше вести себя не станешь.
 – Займись-ка лучше своими делами, дорогой, – огрызнулась я.
 – Я и занимаюсь своими делами. Мне нужны его деньги, и, надеюсь, ты это понимаешь.
 – Счастливого Нового года, – сказала я, забралась в машину и захлопнула дверцу.
 Тони прижал нос к стеклу.
 – Жду в понедельник хороших новостей!
 Заведя машину, я рванула ее с места, и Тони проворно отпрыгнул в сторону. Через несколько минут я уже ехала по главной магистрали, ведущей в Сан-Диего.
 К тому времени, когда я добралась до дома, стало уже совсем темно; неудивительно, что вечеринка у Клариссы была в полном разгаре. Гостиная кишела людьми, большинство из которых я видела впервые, и все они выглядели так словно участвовали в какой-то массовке.
 Одна из женщин передала мне бокал мартини, и, торопливо отпив несколько глотков, я почувствовала жжение в желудке, мартини показался мне таким же крепким, как водка. После этого я сразу направилась к праздничному столу, чтобы немного подкрепиться, но подкрепляться уже было нечем: кроме нескольких лепешек тортильи и тарелки с сальсой, пахнущей пережаренным луком, на столе ничего не осталось.
 Подумав, я все-таки решила съесть хотя бы то немногое, что мной было обнаружено, но не успела я взять со стола тортилью, как кто-то снова заботливо вложил в мою руку бокал с мартини. Я выпила, потом посмотрела на своего благодетеля: передо мной стояла Кларисса, и ее крупные глаза, подведенные толстой черной линией, удивленно смотрели на меня. Я начала объяснять, почему вернулась домой, а не отправилась с Ларри в дорогой ресторан. Кларисса, похоже, меня не слушала, к тому же от грохота музыки сотрясались стены, и, по всей видимости, у моей соседки просто не было возможности что-либо услышать.
 Мне ничего не оставалось, как смириться с этой шумной компанией, оглушающей музыкой, отсутствием еды. Я уже собиралась отправиться в свою спальню и немного поплакать там, как вдруг увидела входящего в гостиную Ларри.
 Вот так неожиданность! Что, черт возьми, он здесь делает? Без сомнения, это Кларисса пригласила его. Но зачем же он пришел, если сегодня утром мы с ним расстались навсегда? Может, он решил, что еще недостаточно сильно унизил меня, и теперь собирался довести дело до конца?
 Ларри смешался с гостями, продолжая беспомощно оглядываться по сторонам. Уж не меня ли он ищет? Я проворно отправила в желудок содержимое третьего бокала и спряталась за двумя огромными парнями в кожаных брюхах и жилетках, опоясанных цепями.
 Пока Ларри пробирался сквозь толпу, третий бокал мартини сделал свое дело, и я почувствовала себя немного увереннее.
 Потом я с трудом вспомнила, что вышла из-за кожаных парней, шатаясь, как тростинка на ветру, и кто-то крепко схватил меня за руку. Как потом выяснилось, это был тот самый блондин с крепкими ягодицами, обнаруженный мной утром в моей постели.
 Когда незнакомец исчез, я с трудом заставила себя шевельнуться и, выйдя из комнаты, тут же столкнулась лицом к лицу с мистером Совершенство.
 Только этого мне не хватало! Что он делает здесь? Зачем пришел? Клариссе не стоило пускать его сюда. Ларри был аккуратно причесан, тщательно выбрит, его костюм излучал свежесть, сияя первозданной чистотой, – это в то время, когда другие жители планеты еще с трудом ворочались в своих постелях, пытались продрать глаза и вспомнить, что с ними происходило несколько часов назад.
 Я не сомневалась, что Ларри успел заметить блондина, позорно бежавшего из моей комнаты; выражение липа моего недавнего кумира явственно свидетельствовало об этом.
 – Бренда? – Его изящные брови удивленно поползли вверх.
 Я застыла перед ним с открытым ртом, держа в руках трусы, и в глазах Ларри промелькнул ужас.
 – Черт возьми, что здесь происходит? Чем ты занимаешься?
 Хотя все произошедшее со мной ночью явилось для меня большим сюрпризом, в ту минуту, когда мистер Совершенство так посмотрел на меня своими круглыми глазами, внутри меня вдруг проснулась совсем другая Бренда Скотт, способная выпить три бокала мартини подряд и тут же переспать с незнакомцем. Эта Бренда Скотт была распущенной, сексуальной и нахальной, она была женщиной, способной на все.
 Я небрежно посмотрела Ларри в глаза.
 – Привет, дружок, – сказала я. – Передай-ка мне мой лифчик.
 На следующий день я отправилась в магазин женского белья Лили Дуома на Беверли-Хиллз. Не могу сказать, почему именно в это место, но когда я подъезжала к бутику, то обнаружила, что напротив него появилась новая парковочная площадка.
 Это, несомненно, знак: парковочные площадки в Сан-Диего не появляются где попало и просто так. Об этом стоило подумать. Если не обращать внимания на знаки судьбы, то можно упустить свое счастье или, наоборот, вляпаться в неприятности.
 Через десять минут я уже стояла в магазине напротив манекена в черном бюстгальтере и с поясом на талии. Этот бюстгальтер и пояс были из какой-то прозрачной шелковистой ткани, которая ничего не могла скрыть. Сейчас на мне под платьем были надеты самые обычные белые трусы и унылый лифчик с большими чашечками – все это белье я купила на распродаже в небольшом магазинчике около дома. Когда раньше я делала подобные покупки, то в первую очередь обращала внимание на то, как эти вещи будут стираться. Мне даже в голову не приходило купить какое-нибудь сексуальное белье, которое не только неудобно в носке, но которое еще и нельзя стирать в машинке.
 И вот теперь я стала другой Брендой – Брендой, которая хлестала мартини и уводила парней из-под носа своих приятельниц.
 Не успела я подумать об этом, как вдруг моя рука потянулась к черному шелковистому пояску и схватила его. Я смотрела на нежную змейку и чувствовала, как мягкий шелк ласкает мою кожу.
 Почти сразу я услышала шаги за спиной и обернулась. Черноволосая продавщица, которую наверняка звали Зоя или Хлоя, сладко улыбнувшись, проворковала:
 – Отличный выбор, вам очень пойдет.
 Ничего удивительного, что вместе с пояском я принесла домой и каталог, который Зоя или Хлоя сунула мне в руки. Итак, теперь я была готова войти в новый мир.
 На следующий день я надела новый пояс и, отправляясь на работу, почувствовала, что теперь в моем облике появилось нечто порочное. Под растянутым старым свитером мою талию обнимал сексуальный шелковый поясок. Теперь я уже точно знала, что больше никогда, никогда Бренда Скотт не наденет белые трусы с резинкой на поясе.
 Уже довольно скоро итальянский каталог нижнего женского белья был тщательно проработан и на нужных страницах загнуты уголки. Потом я позвонила в Нью-Йорк и заказала изумительные кружевные лифчики, шелковые маленькие трусики, пояса для чулок, кружевные чулки и соблазнительные подвязки. Но этого мне было мало, и я снова отправилась на Беверли-Хиллз и в Ла-Джолла, где покупала, покупала, покупала…
 Отнеся покупки домой, я тут же приобрела для хранения своих богатств специальный саквояж. Некоторые люди курят, некоторые пьют, а я покупаю нижнее белье, и никому до этого нет дела, потому что никто, кроме меня, не знает о моем новом увлечении.
 Теперь немного о моей семье.
 Спустя два месяца после моего новогоднего приключения в Сан-Диего вернулся мой брат Дэвид, который семь лет назад уехал в Нью-Йорк, чтобы поправить свое финансовое положение, Это ему удалось довольно быстро. Он нашел престижную работу, занял престижную должность, заработал уйму денег и женился на престижной девушке. Его Алисия была хороша во всем: высокая, стройная, с узкой талией, с гладкими светлыми волосами и к тому же из хорошей семьи. Кроме того, она была знакома с массой нужных людей, что мистеру Совершенство, без сомнения, понравилось бы.
 И вот в марте Дэвид вернулся в Сан-Диего: без Алисии и с одной-единственной спортивной сумкой. Как-то так случилось, что он потерял сразу и престижную работу, и все свои деньги, а следом и престижная жена дала ему отставку.
 Теперь Дэвид снова обосновался в небольшом домике на окраине города, где живет наша мать и где прошло наше детство.
 Бедняжка Дэвид! Мать с радостью раскрыла ему свои объятия, и он не раздумывая кинулся в них, попутно вручив матери для стирки кучу своего грязного белья.
 Дэвид вернулся в родительский дом не один – вместе с ним приехал его приятель, Джерри Мерфи. Мать пригласила Джерри немного погостить, и как-то за ужином я с ним познакомилась.
 Дэвид представил своего приятеля новой Бренде, то есть мне, и я, естественно, смотрела на него уже новыми глазами. Джерри выглядел лет на двадцать восемь – тридцать, и я бы даже назвала его красавчиком: у него были черные волосы и удивительные карие глаза. Обзавестись женой Джерри еще не успел, а теперь собирался обосноваться здесь, в Сан-Диего. В общем, Джерри мне понравился.
 Когда я сидела напротив него, на мне была кожаная юбка, не слишком короткая, и атласная блузка, а под этим нарядом прятались кружевной лифчик и черные маленькие трусики. Я смотрела на Джерри и представляла, как он будет меня раздевать.
 Впрочем, меня хватило ненадолго. Хватит думать о всяких глупостях, сказала я себе.
 Надо заметить, что мать очень повеселела с тех пор, как вернулся Дэвид, она даже успела сходить к парикмахеру и сделать новую короткую стрижку. Эта прическа шла ей и молодила ее, особенно после того, как она надела джинсы, модный свитер с воротником-хомутиком и в довершение подкрасила ресницы и губы. Произошедшие с ней метаморфозы обрадовали меня несказанно, так как долгие годы бедная мама бродила по дому в старом линялом платье.
 – У Джерри свой бизнес в Чикаго, – объявила она, раскладывая по тарелкам куски курицы. – Мастерская. Он чинит лодки.
 Джерри мягко улыбнулся и поблагодарил за курицу. Вежливый, подумала я. Еще одно очко в его пользу.
 – Он надеется, что здесь у него все пойдет успешнее, – заметил Дэвид. – К тому же в Сан-Диего теплее.
 – А Бренда работает на радиостанции, – сообщила мать. – Возможно, она сможет дать объявление…
 – Надеюсь, дружок, у тебя хорошо подвешен язык? – спросила я Джерри с улыбкой, и он подмигнул мне.
 Что ж, неплохое начало, подумала я и… ошиблась.
 На следующее утро Джерри пришел в Кей-си-эл-пи. На нем был красивый костюм, и он тут же стал с легкостью знакомиться со всеми подряд, чем произвел впечатление даже на Тони Била. Тони с чувством потряс руку Джерри, сказал, что рад такому знакомству, и попросил меня взять Джерри на ленч.
 – Постарайся сделать так, чтобы парень не заскучал. – В голосе Тони послышались угрожающие нотки: он все еще никак не мог простить мне разрыва с мистером Совершенство. По его мнению, если бы я была более покладистой, Ларри не бросил бы нас и не ушел с радиостанции.
 Пообещав Тони, что приведу Джерри на ленч, я добавила, что буду очень стараться, чтобы Джерри от меня не сбежал.
 Затем я повела Джерри в «кабак» – небольшое кафе, где готовили необыкновенно вкусные сандвичи. На мне под черным кашемировым свитером и хлопчатобумажной юбкой были черные атласные трусики, черный атласный лифчик с кружевами, и мне нравилось идти рядом с Джерри, таким крепким и сильным.
 – У моего отца была яхта, – объявила я, когда мы устроились в кафе за столиком.
 – Я знаю. Сара мне сказала.
 На мгновение я задумалась. Сара – это кто? О Боже, никак, Джерри говорит о моей матери!
 – Яхта и сейчас хранится в сарае, – заметила я, приступая к малиновому десерту. – Думаю, было бы неплохо, если бы ее осмотрел специалист, а заодно и починил.
 Я сразу же представила себе, как Джерри осматривает яхту: каюту, койки… Только я и он, а еще небо, море и солнце.
 – Я уже осмотрел ее. Мы возьмем ее в субботу.
 – Да? – Моя мечта мгновенно выцвела и съежилась. – Кто это «мы»?
 – Твоя мать сказала, что разрешит мне управлять яхтой. Кстати, почему бы и тебе не поехать с нами?
 Я молчала. Семейная поездка была мне не по душе. Впрочем, все же это лучше, чем ничего. Матери, наверное, захотелось вспомнить былые времена, а Дэвид может научить Джерри всему тому, что умеет сам.
 – Что ж, с удовольствием присоединюсь к вам. – Я постаралась разбавить свой довольно унылый тон нотками энтузиазма. – В субботу так в субботу.
 В субботу после обеда Дэвид позвонил мне.
 – Привет, Бренда. – В его голосе я почувствовала усталость и раздражение. – Ты можешь меня забрать?
 – Ты где? – спросила я. – У матери?
 – Нет. У меня было собеседование в одной фирме, а теперь нет денег, чтобы добраться до дома. Так ты можешь меня захватить?
 Я была разочарована, но постаралась скрыть это.
 – Разумеется.
 – Тогда приезжай на Гарнет-стрит. – Дэвид подробно объяснил мне, как туда ехать.
 Ну ладно, это даже к лучшему. Я отвезу Дэвида домой и уговорю Джерри поехать со мной, а заодно научу его управлять яхтой. Мы возьмем с собой вино, будем любоваться закатом…
 Погрузившись в свои фантазии, я не заметила, как доехала до Гарнет-стрит, где меня ждал Дэвид.
 Приехав к матери, я заглушила мотор, потом мы выбрались из машины и, войдя в дом, огляделись.
 Тишина, нигде никого.
 Может быть, Джерри где-нибудь поблизости устроился позагорать? Я быстро обошла вокруг дома и снова поднялась по ступеньках на веранду, потом прошла в гостиную.
 В эту минуту дверь спальни распахнулась, и на пороге появился Джерри в красных бикини… Этот наряд, надо сказать, смотрелся на нем отлично, за его спиной стояла мать в халате.
 Мы с Дэвидом замерли.
 Прошла, наверное, целая минута, а затем мать сказала: – Вам бы следовало сначала позвонить. Лицо Дэвида стало такого же цвета, как трусы Джерри. – Какого черта! – прорычал он, но его возмущение явно запоздало.




 Глава 2
 ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ


 Спустя час после того как мы обнаружили, чем занималась наша мать в спальне с Джерри Мерфи, Дэвид стоял на пороге моей квартиры, держа в руках спортивную сумку.
 – Ты не можешь остаться здесь. – Я подсластила эти слова улыбкой.
 – А где? С ним и с матерью? Ну уж нет!
 – Он твой друг. Это ты привел его.
 – Я надеялся, что Джерри заинтересуется тобой. Тебе-то он наверняка понравился?
 – Верно. Но, похоже, ему больше понравилась мама. Лицо Дэвида налилось кровью.
 – И что теперь?
 – Ты не можешь жить со мной, Дэвид.
 Он прислонился к стене.
 – Как только я подыщу себе квартиру…
 – Дело в том, что со мной живет подруга и мне просто некуда тебя положить.
 – Я могу спать на кушетке, мне все равно. Неужели ты вот так выбросишь меня на улицу? Я твой брат и мне некуда идти…
 Кто-то сказал, что семья – это люди, которые обязаны принять тебя, когда ты к ним приходишь. Черт возьми.
 – Я не смогу стирать твое белье…
 Лицо Дэвида приобрело печальное выражение.
 – Прежде ты всегда делала это.
 – Я изменилась.
 В нашей с Клариссой квартире было две спальни, между которыми находилась общая гостиная. К каждой спальне примыкала отдельная ванная комната, а гостиная соединялась с кухней.
 Кларисса нигде не работала и большую часть времени спала в своей комнате, мусорила на кухне или устраивала вечеринки, однако свою часть квартплаты она вносила регулярно и всегда вовремя. Раньше мне попадались соседки, которые постоянно съедали весь мой запас продуктов в холодильнике и без конца просили взаймы, поэтому смириться с эксцентричными друзьями Клариссы было легче, чем постоянно терпеть панибратство и безалаберность безденежных соседок. Из еды Кларисса покупала в основном конфеты и пиво; эта диета привела ее к жуткому истощению.
 Дэвид решил, что он будет спать на кушетке в гостиной, но все свои вещи хотел непременно разместить в моей комнате. Осмотрев содержимое моего шкафа, он решительно начал освобождать одну его половину от моих платьев.
 – Не сомневайся, все твои вещи с легкостью поместятся в другой половине…
 Я прислонилась к дверце шкафа и посмотрела на Дэвида.
 – Джерри остается?
 – Да. – Дэвид стал заталкивать ворох моих футболок в нижний выдвижной ящик, в котором лежало нижнее белье. – У них сейчас любовь. Я бы мог ночевать на яхте, каюта там в хорошем состоянии, но они теперь часто выходят в море.
 Я с удивлением посмотрела на Дэвида.
 – Мама всегда говорила, что ненавидит море и что у нее морская болезнь…
 – Похоже, теперь она излечилась от своих недомоганий. – Брови Дэвида вопросительно изогнулись. – Господи, Бренда, сколько же у тебя трусов и лифчиков! Неужели ты все это носишь?
 – Оставь мои вещи в покое! – Я торопливо выгребла из ящика белье и сложила его в купленный недавно комод. Эти старые лифчики, трусы и майки мне были уже не нужны, и именно поэтому я переложила их в нижний ящик гардероба.
 Дэвид равнодушно пожал плечами, затем расстегнул молнию на своей спортивной сумке и стал укладывать ее содержимое в шкаф, а потом отправился в ванную.
 Я не стала беспокоить Дэвида в ванной, переоделась и отправилась в итальянский ресторан «У Тонио», который находился прямо напротив бутика Лили Дуома. Мне надо было подумать, и еще я собиралась воспользоваться их дамской комнатой и туалетом, а потом хорошенько подкрепиться.
 Довольно быстро покинув ресторан, я стала переходить дорогу и вдруг услышала визг тормозов, а затем, подняв голову, увидела прямо перед собой большой красный кабриолет. Слава Богу, водитель вовремя заметил меня, потому что, вместо того чтобы отскочить в сторону, я продолжала стоять и смотреть на приближающийся ко мне автомобиль. Я уже представляла себе, как эти огромные колеса раскатывают мое тело по дороге и я умираю, словно жук под высоким каблуком женских туфель.
 К счастью, в последнюю секунду машина остановилась, при этом ее бампер оказался всего в паре дюймов от моей голени.
 Водитель расстегнул ремень безопасности, и его голова появилась над ветровым стеклом.
 – С вами все в порядке?
 Я молчала; мысль о том, что минуту назад я могла умереть под колесами красного кабриолета, чересчур медленно просачивалась в мое сознание.
 – Да… Ох… – Я отчаянно закивала головой.
 У водителя были светлые, слегка взъерошенные волосы, и я, кажется, где-то его уже видела. Ах да! Та новогодняя вечеринка два месяца назад. Именно тогда я превратилась в новую Бренду Скотт.
 Резко отвернувшись, я шагнула к тротуару, и тут из-за угла вылетела еще одна машина и с огромной скоростью промчалась мимо меня. Отпрыгнув назад, я снова оказалась перед капотом красного кабриолета. Мое сердце подпрыгнуло и забилось где-то у меня в горле.
 Заметив, что незнакомец со светлыми волосами выбирается из машины, я сделала рывок и нырнула в магазин нижнего белья, надеясь, что сюда он уж точно не пойдет.
 Однако я ошиблась: мне не удалось скрыться от него даже за вешалкой с небесно-голубыми трусиками.
 – Привет, – сказал таинственный незнакомец с новогодней вечеринки, стоя передо мной и глядя мне в лицо. Светлая футболка из плотного хлопка ничуть не скрывала его бицепсы. Он был выше меня, и его прекрасные голубые глаза спокойно смотрели на меня сверху вниз.
 Теперь я хорошо понимала, что чувствовал Тим в то мгновение, когда Тони столкнул его с моста. Мне казалось, что я проваливаюсь в какую-то пропасть и лечу, лечу… Вот только в отличие от Тима останавливаться мне не хотелось.
 – Привет, – еще раз повторил он.
 – Привет.
 – Вероятно, не зря я решил поехать сегодня именно этой дорогой. – Он усмехнулся.
 – Да, – тихо согласилась я.
 – Как тебе жилось эти два месяца?
 – Спасибо, хорошо.
 У меня вдруг возникло чувство, будто мы с ним старые друзья, но все равно каждый из нас после этой короткой встречи снова пойдет своим путем.
 – Не хотела бы ты… э-э… поговорить со мной? – спросил он.
 – Но мы и так уже разговариваем. – Я надеялась, что мой голос не дрожит и звучит твердо.
 Он вдруг улыбнулся. В его глазах появились озорные огоньки, и мое сердце заколотилось сильнее.
 Учась в колледже, я прочитала множество исторических романов, в которых сильные, прекрасные героини без памяти влюблялись в мужественных, сексуальных мужчин. Когда герои улыбались, женщины начинали таять от удовольствия и тут же теряли над собой контроль. Тогда я относилась к таким историям с изрядной долей скепсиса, но сейчас… Сейчас передо мной стоял именно такой герой.
 – Я хотел бы поговорить с тобой в более подходящей обстановке. Как насчет кофе?
 Да, да, да!
 – Прямо сейчас? – У меня перехватило дыхание. Мне немедленно нужно купить какое-нибудь красивое белье, если я хочу отправиться пить кофе, разве не так?
 – А почему бы и нет? Как насчет «У Суэсто» на Индия-стрит? Встретимся там через час, идет?
 Я не могла придумать никакой подходящей причины, по которой я могла бы отказать ему. Да и, судя по тому, как дрожали мои колени, я совсем не хотела этого.
 – Ну… ладно…
 Он снова улыбнулся улыбкой, которая без труда могла растопить Северный полюс, и исчез за дверью магазина.
 – До встречи, – сказала я.
 – Он красивый. Я имею в виду вашего мужчину, – подходя с шелковым лифчиком в руках, сказала Хлоя. – Возможно, это подойдет вам. Не хотите примерить? – Она вручила мне лифчик, на этикетке которого красовалась цена: сто долларов. Однако теперь мне ничего не оставалось, как только уплатить требуемую сумму.
 Солнце клонилось к закату, и Сан-Диего купался в золотисто-розовом свете, висевшее в западной стороне неба большое белое облако начала медленно поглощать синева, когда я надела новый лифчик и вышла из примерочной Лили Дуома. Шелковистая ткань приятно ласкала грудь – куда приятнее, чем это делал мистер Совершенство.
 Мой светловолосый незнакомец опаздывал, и я, заказав в баре кофе, села в углу зала и стала рассматривать крышку стола с нарисованными на ней корзинами с зернами кофе.
 В эту кофейню всегда можно было прийти одной, и никто на это не обращал внимания. Но время шло, моего незнакомца все не было, и это начало меня немного беспокоить. Взяв газету, я стала читать заметку о том, как пристроить к дому застекленную веранду, и уже изучила все тонкости, когда, оторвавшись на миг от газеты, увидела его.
 У меня перехватило дыхание. В течение двух месяцев мне пришлось горевать из-за разрыва с мистером Совершенство, и ничто не могло меня утешить, зато теперь, глядя в сияющие синие глаза, я вдруг почувствовала, что образ прежнего кумира в моей душе неожиданно поблек.
 Я тут же представила себя рядом с таинственным незнакомцем: мы стоим голые под душем и по нашим телам скользят облачка бело-розовой пены.
 – Привет еще раз.
 – Привет.
 Итак, наше знакомство начинается заново…
 – Я принесу кофе. – Он улыбнулся. – Готова выпить еще чашечку?
 – Пожалуй, нет, спасибо.
 Он подошел к бару и заказал кофе, вернулся и уселся напротив.
 – Послушай, Бренда, я должен перед тобой извиниться.
 Ого, а он, оказывается, знает мое имя! Я хлопала ресницами, он, словно ничего не замечая, продолжил:
 – Тебе, наверное, интересно, почему я так быстро убежал после новогодней ночи… Когда ты села в постели и посмотрела на меня, в твоих глазах я увидел такой ужас, что решил немедленно уносить ноги. Я подумал, что, если уйду сразу, без лишних объяснений, так будет лучше и для тебя, и для меня.
 А вот это не факт, подумала я.
 – Потом я понял, что поступил глупо, и вернулся, но тебя дома уже не было. Конечно, я мог позвонить, но, представив, какое будет у тебя лицо, когда ты узнаешь, кто тебе звонит… Ты наверняка повесила бы трубку, а я бы не смог пережить этого. Пойми, мужское самолюбие и все такое…
 – Я бы не повесила трубку…
 – Не знаю, не знаю… На следующий день я уехал из города и пробыл два месяца в Сан-Антонио, помогая брату, у которого там свой бизнес. Только несколько дней назад я вернулся в Сан-Диего и, конечно, был уверен, что ты уже забыла о моем существовании.
 – Нет, – созналась я. – Не забыла.
 Он снова улыбнулся.
 – Тогда, то, что упущено, мы наверстаем сейчас. – Его рука протянулась ко мне. – Меня зовут Ник.
 Ага, значит, Ник.
 Я тоже протянула руку.
 – Бренда.
 Ник взглянул на меня пронзительно-голубыми глазами и сказал:
 – В следующие выходные я иду на корпоративную вечеринку – босс намеревается устроить пикник. Хочешь пойти со мной?
 Ник говорил просто, даже как-то весело, тогда как Ларри имел обыкновение изъясняться крайне изысканно. В его тоне всегда ощущалось снисхождение, будто он делал мне одолжение.
 Неожиданно Ник засмеялся:
 – Я был прав: все это как-то не совсем удачно. Может, тебе нравится баскетбол? Я могу купить билеты на матч. Или лучше на концерт? Куда бы ты хотела сходить? Как насчет кино? Сейчас в нашем кинотеатре идет новый блокбастер, говорят, очень даже ничего.
 – Мне все равно, – сказала я.
 – Рядом с тобой очень трудно сохранять спокойствие. – Ник на мгновение задумался. – В последний раз, когда мы встречались с тобой, ты не выглядела особенно счастливой.
 – Это про то, как ты чуть не сбил меня машиной?
 Ник ухмыльнулся:
 – Нет, конечно. Я имею в виду новогоднюю вечеринку.
 – В тот раз ты тоже не выглядел особенно счастливым.
 – Верно.
 Вот это да! Парень открыто признает, что был не в форме! Мистер Совершенство умер бы, но не признался в чем-то подобном.
 – Может, попробуем еще раз? – услышала я свой голос.
 Ник накрыл ладонью мою руку и романтическая героиня, проснувшаяся внутри меня, почувствовала, что падает в обморок. И еще ей вдруг стало тяжело дышать.
 Я медленно провела пальцами по тыльной стороне ладони Ника, потом мои пальцы побежали вверх. Разумеется, прежняя Бренда никогда бы не сделала такого, даже для новой Бренды это было слишком. И все же мои пальцы продолжали ласкать его кожу.
 Рука Ника оказалась крепкой и мускулистой, кожа гладкой и упругой. Наверное, это очень приятно – лежать с ним в одной постели. Его теплое сильное тело будет так красиво выглядеть, наполовину прикрытое простыней, когда оно крепко прижимается ко мне.
 – Значит, ты хочешь узнать меня получше? – спросил он.
 Я равнодушно пожала плечами:
 – Почему бы нет?
 Ник посмотрел на меня, и мое сердце на мгновение остановилось.
 – Хорошо. Когда? – Он сделал вид, что его все это мало волнует. Или, может быть, его это действительно мало волновало?
 – Как насчет сегодняшнего вечера?
 Ник ответил не сразу, потому что тут действительно возникла проблема. О том, чтобы идти ко мне домой, не было и речи – сейчас там обитал Дэвид. Сам Ник, как тут же выяснилось, не мог пригласить меня и к себе: его сосед по квартире оказался не самым приятным человеком на свете.
 И тут я подумала о яхте: мать и Джерри вряд ли захотят воспользоваться ею сегодня, а уж Дэвиду она точно не потребуется.
 Мое сердце тяжело ухнуло в груди, и я стала рассказывать Нику про яхту.
 – Звучит интригующе, – задумчиво покачал он головой.
 Когда я объяснила, как добраться до залива и где находится сарай с яхтой. Ник уверенно кивнул, как будто это место он уже знал, после чего мы договорились встретиться там в семь вечера и он поднялся из-за стола.
 Мой взгляд скользнул по его телу: распущенной Бренде очень хотелось поскорее расстегнуть молнию на этих голубых джинсах. И тут он внезапно наклонился ко мне и поцеловал меня в губы.
 Это было как разряд электрического тока. Мне стало жарко, а в некоторых местах еще и влажно. Как хорошо, что это даже и не поцелуй, а лишь легкое прикосновение губ. И все равно в этот момент на меня снизошло счастье.
 Ник посмотрел на меня, и его голубые глаза потемнели, затем он тряхнул головой и направился к выходу. Дверь глухо хлопнула…
 Мне пришлось просидеть за столом еще минут десять, чтобы немного успокоиться. Ноги сильно дрожали – казалось, если я встану, они просто не выдержат веса моего тела.
 Кроме меня, в кофейне находился только бармен студенческого возраста, который еще минуту назад увлеченно читал «Мадам Бовари». Теперь он отложил книгу, одобрительно посмотрел на меня и широко улыбнулся.
 Почему люди в кафе всегда суют нос в чужие дела, а не занимаются своими? Поскольку я не знала ответа на этот вопрос, то просто положила пять долларов на поднос и вышла из кофейни.




 Глава 3
 О ПРОБЛЕМАХ, КАСАЮЩИХСЯ СТАРШИХ БРАТЬЕВ И ЛОДОК


 Когда я садилась в машину, вдруг зазвонил телефон. Боже, да это сам мистер Совершенство!
 Я смотрела на высветившийся номер и думала, что бы мне такое ответить. В течение двух месяцев я каждый день ждала звонка от Ларри, и мне очень хотелось услышать его голос. Я просто мечтала об этом днем и ночью, и вот теперь он позвонил. Но я уже провела полчаса с голубоглазым, улыбчивым Ником, и призрак Ларри, перестав меня преследовать, стал прошлым.
 Я поудобнее расположилась в кресле и нажала кнопку.
 – Да?
 – Бренда, – раздался дружелюбный голос Ларри, – как поживаешь?
 Когда в его голосе появлялись подобные интонации, это означало, что он хотел что-то предложить.
 – Отлично. А ты?
 – Я скучал по тебе. – Ларри вздохнул.
 Если бы я услышала эти слова два месяца назад, то, наверное, запрыгала бы от радости, но сейчас никаких эмоций этот телефонный звонок во мне не пробудил. Я даже почувствовала какую-то усталость.
 – Тоже скучаю. – Голос прозвучал как-то бесцветно.
 – Да нет, я на самом деле скучаю по тебе, – взволнованно сказал Ларри. – Мне бы хотелось с тобой встретиться. Что ты скажешь насчет сегодняшнего вечера?
 – Сегодня я занята. – Мои пальцы сжались в кулак. Вот так тебе! – Может, завтра?
 – Ну… – В трубке послышалось невнятное бормотание. Ага, я спутала тебе карты! Мне открыли окошко, а я отказалась в него прыгнуть…
 После довольно продолжительной паузы Ларри неуверенно произнес:
 – Мы можем поговорить прямо сейчас?
 Я уперлась локтем в подлокотник и бросила взгляд в окно на сигналившего мне водителя, который ждал, когда я уеду с парковки, и рассчитывал занять мое место. Ничего, дружок, подождешь, я пока уезжать не собираюсь.
 Злобно посмотрев на меня, водитель нажал на газ и рванул вперед, к другому краю площадки.
 – И о чем ты хочешь поговорить?
 – О тебе. – Голос Ларри стал бархатистым: он всегда знал, когда нужно подключить эту бархатистую мягкость и интимную хрипотцу. – Я знаю, почему с нами все так получилось. Мы просто еще не успели узнать друг друга и мало разговаривали о том, что нас по-настоящему интересует.
 – Что ж, может быть…
 – Я и не подозревал раньше, что ты такая… горячая. Нет, разумеется, я знал, что у тебя есть темперамент, но не воспринимал это по-настоящему.
 Горячая? Я? И при чем тут темперамент? Раньше Ларри достаточно прохладно относился к моим способностям. Я улыбнулась в телефон.
 – Что ты намерен делать? Он замялся.
 – Собираюсь узнать тебя получше, и вот как… В следующие выходные мои родители собираются поехать в Дейна-Пойнт. Почему бы нам не присоединиться к ним?
 Я отдернула телефон от уха и тряхнула им.
 – Ты что, предлагаешь поехать с твоими родителями в Дейна-Пойнт?
 – Почему бы нет? Они очень хотят встретиться с тобой. Я так много рассказывал им о тебе… Как насчет субботы?
 Тут я подумала о Нике, и передо мной снова всплыло его милое, улыбающееся лицо, и я ощутила под пальцами его гладкую кожу.
 – Ну, не знаю…
 Ларри вдруг заволновался:
 – Я не хочу торопить тебя, ты можешь сообщить мне о своем решении завтра.
 Просто чудеса какие-то. Прежде Ларри был чересчур настойчивым и напористым – и вот сейчас он хочет, чтобы я сама приняла решение. Похоже, мы поменялись местами, и теперь я имею власть над ним.
 Я посмотрела на свои ногти и откинулась на спинку кресла.
 – Знаешь, Ларри, я сейчас занята, так что давай отложим встречу с твоими родителями на следующий раз. Идет?
 Где-то между моей и его трубками повисла пауза, потом Ларри что-то невнятно пробормотал, и я отключила телефон, а затем бросила его на соседнее сиденье, сжала голову руками и громко закричала:
 – Вот тебе! Получил?!
 Как хорошо мне было в эту минуту! Я запрокинула голову и рассмеялась, но тут снова зазвонил телефон и на экране высветился номер Ларри. Тогда я включила радио на полную громкость и, помахав рукой очередному свирепому водителю, выехала на дорогу, думая про себя, что иногда нахальное поведение – самый лучший из возможных вариантов.
 В любовных романах у героев, собирающихся на романтическое свидание, никогда не возникает проблем с транспортом или местом для встреч; стоит им только войти в беседку, как они сразу же начинают целоваться, а потом сбрасывают с себя одежду. И уж конечно, ни одной героине не придет в голову сражаться за парковочное место, мчаться, превышая скорость, по оживленной улице и думать, придет ее герой на свидание или нет.
 Остановив машину, я спустилась к небольшой гавани, в которой сейчас стояла наша яхта, и, не обращая внимания на голодных чаек, хищно кружившихся над моей головой в ожидании какой-нибудь подачки, огляделась по сторонам. Ника нигде не было видно. Может, он не смог найти этот причал или просто передумал и решил не приезжать?
 Нет, он не передумал! Мое сердце бешено заколотилось в груди, когда я увидела его красный кабриолет, въезжающий на забетонированную площадку перед спуском к гавани.
 Заглушив мотор, Ник вышел из машины и, быстро сбежав вниз по ступенькам, кивнул мне. Я тут же отперла ворота, и мы вышли на пирс.
 Звуки наших шагов казались странно громкими, и меня вдруг охватила необъяснимая тревога, а когда мы подошли к яхте, меня неожиданно окликнула женщина, стоявшая на палубе катера, причаленного по соседству. Она помахала нам рукой, и я без труда узнала нашу знакомую.
 – Привет, Бренда, – весело проговорила она. – Как поживает твоя мама?
 Действительно, как? После той нелепой встречи, когда мы с Дэвидом застали Джерри выходящим из спальни матери в красных трусах, ни я, ни брат больше домой не заезжали и даже не звонили. Зато мать сама позвонила мне и с вызовом сообщила, что они с Джерри отправляются сегодня вечером в ресторан на Ла-Джолла.
 – С ней все в порядке, спасибо. – Я постаралась изобразить на лице вежливую улыбку, меня так и подмывало сказать, что мать сейчас проводит время на Ла-Джолла в ресторане с молодым парнем, который годится ей в сыновья, но я таки сумела удержаться.
 – Очень хорошо, что теперь ей помогает племянник. Он проводит с ней много времени, и ваша мама даже стала выходить на яхте в море.
 Племянник? Это мать выдает Джерри за племянника, или женщина сама сделала такой вывод?
 – Да, отличный парень…
 Женщина посмотрела на Ника и подмигнула:
 – Желаю хорошо провести время.
 – И мы желаем вам того же.
 Я поспешно забралась на палубу яхты и втащила за собой Ника.
 Палуба была выкрашена в ослепительно белый цвет, а каюта отделана полированными деревянными панелями. Отец любил яхту и проводил здесь почти все свободное время, считая ее своим настоящим домом.
 Похоже, мать побывала здесь совсем недавно – в углу стояло ведерко для льда, в котором обычно охлаждали шампанское. Я представила, как мать пьянствует тут с Джерри, и меня охватило отвращение.
 Включив свет, я опустила шторы, затем бросила сумку на одну из коек, привинченных одна напротив другой.
 – Ну и как тебе здесь?
 Ник прикоснулся ладонью к бимсу.
 – Отлично. – В его глазах появился характерный блеск, который обычно появляется в глазах мужчин, когда они рассматривают какое-либо средство передвижения. – Все это принадлежит твоему отцу?
 – Раньше принадлежало – отец несколько лет как умер.
 – Извини… – В глазах Ника я заметила сочувствие. А вот мистеру Совершенство не было свойственно испытывать подобные чувства. Еще один плюс.
 Не нужно никого ни с кем сравнивать, тут же напомнила я себе, и мне сразу захотелось стать раскованной, смелой, не такой напряженной.
 Заметив, что Ник перевел взгляд на меня, я начала торопливо расстегивать пуговицы на блузке и тут заметила, что мои пальцы сильно дрожат.
 В эту минуту я вдруг поняла, что впервые демонстрирую кому-то свое нижнее белье. Положим, мой лифчик был очень красивым и очень дорогим, но раньше никто и никогда его на мне не видел, даже Кларисса, жившая со мной в одной квартире.
 Мои пальцы на мгновение замерли. Вероятно, я выгляжу слишком испуганной.
 Ник не спеша подошел ко мне и мягко проговорил:
 – Бренда…
 Потом он взял меня за руки и поцеловал.
 Его губы были гладкими и сухими, пальцы ласкали мои запястья.
 Высвободившись, я обняла Ника, и мои ладони заскользили по его спине. В эту минуту я вдруг вспомнила ночь, которую мы провели вместе в моей постели.
 Ник начал помогать мне расстегивать блузку, и я прижалась спиной к стене. Тогда он поцеловал меня в шею. Его волосы пахли медом: вероятно, он только что помыл голову. Голубые глаза Ника при искусственном свете казались темно-синими, и с этими глазами не могли сравниться никакие другие глаза.
 Наконец Ник расстегнул мою блузку. Лифчик на мне был темно-синего цвета, точно такого же, как глаза моего нового знакомого.
 – Такого я у тебя в прошлый раз не видел. – Он одобрительно ухмыльнулся.
 – А я только сегодня его купила.
 Ник внимательно посмотрел на меня.
 – Зачем?
 – Зачем? Затем, что я встретила тебя.
 Он улыбнулся, и его пальцы скользнули под лямку лифчика. Потом Ник поцеловал меня. Еще ни один мужчина никогда не целовал меня так. Поскольку уже стало темно, я смогла сконцентрироваться на губах Ника и на запахе его чудных шелковистых волос.
 Его язык проник в мой рот, он был теплым и имел привкус каких-то специй. Ах, что это за удовольствие! Настоящее наслаждение. Все мои встречи с мистером Совершенство планировались им самим, и он руководил всем от начала и до конца, а мне отводилось скромное место статиста.
 Зато Ник совсем другой: он просто целует и не заботится о том, чем это может закончиться. Продолжая целоваться, мы присели на край койки, потом нам показалось, что куда приятнее делать это лежа…
 Мое сердце оглушительно стучало. Ник уложил меня на спину, мои ноги начали дрожать, а бедра сделались горячими. Он уткнулся лицом мне в шею, и мои пальцы переплелись с шелковистыми прядями его волос. Потом я почувствовала, как прохладный воздух коснулся моей груди…
 Стало совсем темно, но губы Ника с безошибочной точностью находили то, что искали.
 – Эй, Ник…
 – М-м?
 – Я рада, что ты чуть не задавил меня сегодня.
 Он засмеялся, и от его возбужденного, низкого смеха по моему телу забегали мурашки.
 – У меня выдался сегодня трудный день, – шепнула я. – Зато вечер оказался более приятным.
 – Угу.
 Рука Ника скользнула под лифчик, и мои соски затвердели.
 – Послушай, Бренда… – Ник вдруг отстранился. – Что?
 – Мне очень неприятно говорить тебе об этом…
 – Говорить о чем? – Я сразу же решила, что Ник женат или что он голубой, и мне стало не по себе. «О нет, только не это!» – мысленно завопила я.
 – Я не захватил с собой презерватив…
 – О! – Я сразу успокоилась. – У меня есть.
 Он поднял голову, и на его губах снова заиграла улыбка.
 – Ты не шутишь?
 – Нет.
 Он внимательно посмотрел на меня.
 – Мне никогда не встречались такие девушки, как ты.
 – Не встречались?
 – Нет. Ты забавная и похожа на дикую кошку. – Его голос наполнила приятная мягкость. – Мне нравятся такие.
 – Правда?
 – Если ты ничего не имеешь против… – Ник наклонился и снова поцеловал мою грудь.
 Разумеется, я не собиралась останавливать его, мои ладони легли на его спину, крепкую, мускулистую, с приятной ложбинкой, бегущей вдоль позвоночника.
 Его губы снова стали ласкать мое тело, они были мягкими и теплыми. Потом его язык снова проник в мой рот, и я опять почувствовала привкус индийских пряностей.
 Ник обнял меня за плечи и провел большим пальцем по моей шее. Каждое его прикосновение возбуждало меня, наполняя теплом. Раньше я никогда не испытывала ничего подобного.
 Неожиданно с верхней палубы послышались какие-то звуки. Я тихо вскрикнула и быстро вскочила с койки.
 – В чем дело? – недовольно спросил Ник.
 – Мне показалось, что наверху кто-то ходит.
 Мы стали прислушиваться, но слышали только тихий плеск волн, бьющихся о борт, и мелодичное позвякивание висевших на соседнем катере крошечных колокольчиков.
 – Ничего не слышно, – прошептал Ник. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
 – Не обращай внимания… – Я повернула его лицо к себе. – Лучше поцелуй меня…
 Он наклонился ко мне, и наши губы снова слились в сводящем с ума поцелуе.
 От Ника исходил приятный запах. Его губы были приятными на вкус, и к нему было приятно прикасаться. Я просто теряла голову от всего этого.
 Внезапно дверь наверху распахнулась и на лестнице послышались тяжелые шаги, а через мгновение что-то плюхнулось на пол.
 – О Господи. – Я снова вскочила с койки и оттолкнула от себя Ника. Бретелька лифчика обкрутилась вокруг его кисти, и когда Ник, пытаясь высвободиться из ловушки, дернул рукой, послышался тихий треск рвущейся ткани.
 Мое сердце на мгновение замерло, и тут вспыхнул свет. Посередине каюты лежала знакомая спортивная сумка моего брата, и за ней стоял сам Давид.
 Окинув изумленным взглядом Ника, Дэвид посмотрел на свою сестру, стоявшую перед ним в мятой юбке и разорванном лифчике.
 – Боже, Бренда! – Он перешагнул через сумку и подошел ко мне. – Господи, да что же это! – прохрипел он. – Что же это творится с женщинами в нашей семье?




 Глава 4
 АВРАЛ НА КЕЙ-СИ-ЭЛ-ПИ


 – Я ухожу. – Ник решительно повернулся.
 Я быстро накинула на себя блузку и стала ее застегивать.
 – Нет, подожди, сейчас мы с этим разберемся.
 В отличие от меня Ник еще не успел раздеться, поэтому ему не нужно было в спешном порядке застегивать пуговицы и молнии.
 – Кто это, если не секрет? – подозрительно спросил он.
 – Мой брат, который должен сейчас находиться в моей квартире. Не знаю, что ему вдруг здесь понадобилось.
 Лицо Ника мгновенно смягчилось.
 – Похоже, ему катер нужнее, чем нам, – сказал он. – Я лучше все-таки пойду.
 Ник был безупречно вежлив и тактичен: он подошел ко мне, взял мое лицо в ладони и поцеловал.
 – Ты классная, Бренда, – проговорил он. – Позвонишь мне?
 Классная? Я?
 – Разумеется, позвоню, обязательно.
 На его лице снова появилась та самая улыбка, от которой мое сердце сразу же начинало таять, затем он повернулся и вышел из каюты.
 Я продолжала трясущимися пальцами застегивать блузку, и когда наконец добралась до верхней пуговицы, то обнаружила, что пропустила одну петлю. Впрочем, теперь это уже не имело значения.
 Выскочив на палубу, я увидела Дэвида – он сидел на скамье около руля и молча наблюдал за тем, как я, промчавшись по палубе, спускаюсь по лестнице на пирс и ковыляю на высоких каблуках за Ником.
 – Эй, Ник!
 Ник уже почти дошел до ворот. Услышав, что я зову его, он оглянулся и остановился, ожидая, когда я доберусь до него.
 Мне хотелось пожелать ему спокойной ночи, поблагодарить, сказать на прощание что-нибудь милое и ничего не значащее, но вместо этого я просто встала на цыпочки и поцеловала его, а когда он приложил большой палец к уголку моего рта и ответил на поцелуй, я снова ощутила восхитительную мягкость его губ.
 – Спасибо, Бренда.
 Спасибо? Но за что?
 Он снова заглянул мне в глаза, потом повернулся, открыл ворота и через минуту уже поднимался по ступенькам к своему красному кабриолету.
 Только когда машина скрылась из виду, я вдруг поняла, что не спросила у Ника ни адреса, ни номера телефона. Вероятно, он сообщил мне все это еще тогда, два месяца назад на вечеринке, и теперь думает, что мне это известно. Ведь он-то помнил, как меня зовут… Выходит, снова я поступила ужасно, ужасно непрактично…
 Когда я снова вернулась на яхту, мой брат сидел в каюте на койке, но не на той, на которой мы несколько минут назад лежали с Ником. Дэвид выглядел мрачновато, угадать его настроение было не трудно.
 Я села напротив и с угрюмым видом стала его разглядывать.
 – Кажется, я испортил тебе свидание. – Дэвид поддал ногой свою сумку. – Но… о таких вещах надо предупреждать заранее.
 – Все в порядке. – Я не хотела объяснять, что у меня с Ником было вовсе никакое не свидание, что мы встретились специально для того, чтобы заняться сексом, «прочем, какое теперь это имеет значение? – Ты-то что здесь делаешь?
 – Да вот, пришел сюда поспать: у твоей соседки по квартире вечеринка.
 Ну теперь все понятно. Кларисса – большая любительница устраивать дикие сборища, типа того, что она организовала на Новый год. У нее имеются друзья из всех слоев общества, и время от времени она приглашает их к себе в гости «выпить бокал вина».
 – Ты не сможешь жить в нашей квартире, я тебя предупреждала. – Мне не удалось удержаться от вздоха. – Тебе все-таки придется снять комнату.
 – На какие шиши? У меня нет ни цента.
 – Сними деньги с кредитной карточки. Некоторое время Дэвид, не моргая, смотрел на меня.
 – Бренда, у меня нет никаких кредитных карточек. Я потерял все, слышишь, все! У меня забрали дом, я лишился всей своей жизни.
 Он замолчал. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим плеском воды. Равномерное «свиш, свиш» усиливало ощущение отверженности и отчаяния, которое внезапно охватило нас с Дэвидом.
 – Мне жаль… Я не знала.
 Брат посмотрел куда-то в пространство, его боль была почти осязаемой.
 – Все произошло неожиданно. Я дал Алисии все, что она хотела: дом, машину, деньги. Я поднимался очень быстро, у меня было много денег, очень много. Я собирался вступить в клуб, доступный только для представителей высшего общества… И вдруг это несчастье. Алисия не смогла пережить моего банкротства – ей было, видите ли, стыдно. Стыдно! Ты можешь поверить в это? Она наняла дорогого адвоката и забрала у меня все подчистую.
 Бедный Дэвид. Он мчался домой, словно испуганный ребенок, надеясь, что его дорогая мамочка ласково потреплет его по щечке, накормит спагетти с томатным соусом и мясными котлетками и скажет ему: «Ну, ну, малыш, эта беда – не беда».
 А вместо этого приехавший с Дэвидом приятель забрался к мамочке в постельку, и вожделенная кухня осталась лишь в воспоминаниях.
 – Мама поможет тебе, – наконец сказала я. – Ты же знаешь, она тебя не оставит…
 – Мне не нужна ее помощь.
 Я знала, что Дэвид так скажет – он злился на мать из-за Джерри. Я бы, пожалуй, тоже злилась.
 – Все равно мы что-нибудь обязательно придумаем. Мои слова прозвучали вяло и неуверенно – казалось, душная атмосфера этой маленькой каюты решительно отвергала их, словно они вовсе не имели никакого значения.
 – Ладно, пойдем пока куда-нибудь пообедаем. Плачу я.
 – Мне что-то не хочется есть.
 – В таком случае ложись и спи, а я пойду домой. Вечеринка Клариссы мне не помеха.
 Дэвид кивнул, но, оглядев каюту, вдруг сморщился.
 – Нет, я не останусь. Ты тут тискалась с этим парнем, и, думаю, мамуля здесь занималась тем же… Боюсь, мне будут сниться кошмары.
 – Но мы тут ничем таким не занимались. – Я не стала уточнять, что мы с Ником просто ничего не успели сделать.
 – Мне все равно, я просто не хочу ничего об этом знать. – Дэвид закинул на плечо красную спортивную сумку. – Вот только непонятно, куда теперь идти, – похоже, кругом все только и делают, что тискаются…
 Памятуя, что Дэвид всегда предпочитал толстые блины, приготовленные на дрожжах, я все-таки уговорила его перекусить со мной в блинной, где ему подали три блинчика, уложенных один поверх другого и намазанных сверху вареньем. Дэвид так упорно растирал это малиновое варенье по поверхности верхнего блина, что вскоре превратил все в некое подобие каши, есть которую так и не стал.
 Я смотрела на брата и думала о Нике. Интересно, встретимся ли мы с ним снова? Я все еще ощущала привкус пряностей во рту, мое тело еще не успело забыть его прикосновений, а глаза – его лицо. Оно было так близко… Мои ладони все еще приятно покалывало, как в те мгновения, когда я гладила Ника по спине.
 Мне обязательно надо найти его, если даже для этого придется обзвонить всех Ников, проживающих в Сан-Диего.
 Я расплатилась, и мы с Дэвидом вышли из блинной, а придя домой, обнаружили, что вечеринка у Клариссы уже подходит к концу. Последнего гостя Кларисса тут же выставила за дверь и через мгновение исчезла в своей комнате, по всей видимости, чтобы тут же лечь спать.
 На следующий день было воскресенье, и мы проспали до одиннадцати часов, а потом вместе с Клариссой отправились в ближайшее кафе завтракать. Дэвид тут же рассказал Клариссе, при каких обстоятельствах он нашел меня, но моя славная подруга, с невозмутимым выражением лица поедая салат, сделала вид, что ничего не слышит.
 Проснувшись утром в понедельник, я вздохнула с облегчением – пора было браться за дело. Грустно, когда выходные дни проходят так невесело, что ты с радостью бежишь на работу.
 Я не выходила в эфир раньше двух, но Тони нравилось, когда я приходила на радиостанцию раньше: помогать другим диджеям отвечать на телефонные звонки и готовить рекламные объявления. В свой самый первый рабочий день на радиостанции я объявила Тони, что не намерена постоянно готовить кофе для всей команды, и он вместо ответа тут же загрузил меня другой грязной работой.
 Чтобы отвлечь себя от мрачных мыслей, я включила Кей-си-эл-пи и услышала Тима: в данный момент он находился в бассейне с акулами, установленном в «Морском мире». Вероятно, Тим сидел в какой-то подвесной люльке, располагавшейся у самой поверхности воды, откуда мог прекрасно видеть, что происходит под водой, и комментировать это, тогда как оператор наблюдал за Тимом с платформы для зрителей.
 – Смотри в оба, Тим! – крикнул оператор. – Ты ведь не нервничаешь, а? Акулы нападают только на тех, кто нервничает!
 Тим попытался засмеяться и явно делал вид, что не обращает никакого внимания на двух огромных акул, кружившихся под ним.
 – Тебе придется провести в бассейне всего-то десять часов, Тим! – снова прокричал оператор. – Все, кто хочет провести час с Тимом в бассейне, звоните нам…
 Вздохнув, я переключилась на Кей-би-зед, наших конкурентов, замыкавших пятерку лучших радиостанций Сан-Диего. Они сводили меня с ума. Большинство богатых бизнесменов, которым мы предлагали разместить рекламу на нашей радиостанции, обычно отвечали, что предпочитают для этого обращаться в Кей-би-зед. Я же в Кей-си-эл-пи обычно заполняла паузы в ночном эфире, рекламируя всякую ерунду типа только что открывшихся сельскохозяйственных ярмарок и женских турниров по борьбе в грязи. Некоторые клиенты, заказывавшие рекламу на радио, говорили, что мне лучше заняться стриптизом в приватном порядке, за это они были готовы заказать мне столько рекламных объявлений, сколько я смогу разместить в эфире. После подобных разговоров я обычно закатывала глаза и убегала, оставив клиента в одиночестве. Если бы Тони узнал о подобных предложениях, он, без сомнение, обязал бы меня заниматься стриптизом.
 В эфире послышался голос диджея Кей-би-зед:
 – С добрым утром, Сан-Диего, это Ник Джордан.
 У меня перехватило дыхание, и я чуть не врезалась в ярко-желтый багажник «хонды», ехавшей впереди меня. Едва успев надавить на тормоз, я уставилась на радиоприемник, боясь даже шелохнуться.
 Ник.
 Передо мной снова возникло его лицо. Светлые волосы, голубые глаза. Я снова видела его сексуальное тело, я ощущала прикосновения его губ. Мое тело сделалось горячим. Наверное, у меня вот-вот закипит кровь.
 Ник, мой Ник – диджей Кей-би-зед.
 Кто-то позади меня начал сигналить и выкрикивать ругательства, но я ничего не слышала, кроме голоса Ника.
 – Теперь я буду будить вас по утрам и гнать на работу. Вместе с вами я с пяти до девяти.
 Меня била дрожь. Казалось, люди стали специально бросаться под мою машину, так что мне приходилось то и дело объезжать их и увертываться от других автомобилей, но я ни на что не обращала внимания, кроме светящейся панели радио, из которого несся голос Ника.
 – На этой неделе у меня было свидание, – бодро сообщил он. – Знаете, такие ночи не забываются. – В эфире послышались аплодисменты, но это был лишь специальный звуковой эффект. – Ее зовут Бренда, и она очень красивая. Однако вот какая проблема: у меня нет номера ее телефона. – Новый звуковой эффект – разочарованные стоны. – Сейчас я вот что сделаю: включу для нее песню. Это для тебя, Бренда. Если ты слышишь меня, позвони мне прямо сейчас.
 Голос Ника стих, и зазвучала песня «Крейзи» «Дейв Мэтьюзбэнд». Это была песня о любви.
 Мое сердце подпрыгнуло к горлу, и я припарковалась совсем не в том месте, где обычно это делала, а у овощного магазина. Отсюда мне предстояло пройти пешком до радиостанции еще полквартала, но все равно я была счастлива, как никогда.
 Как мне хорошо! Жизнь прекрасна!
 Я положила голову на руль и застонала.
 Я шла по коридору радиостанции, и от счастья у меня кружилась голова, но тут неожиданно Тони Бил преградил мне дорогу. В руках он держал свернутую трубочкой газету и помахивал ею так, словно перед ним была не я, а провинившаяся собака.
 – Тебе придется выйти сегодня в час пик, Бренда.
 – Ч то?
 – Я уволил Ханса, и сегодня час пик твой.
 В любое другое время я была бы рада развлечь застрявших в пробках жителей Сан-Диего в пять часов дня, но только не сегодня, когда я находилась на грани нервного срыва и с трудом контролировала свои эмоции. Как можно шутить и веселиться, если мир вокруг меня крутится так, словно ты мчишься по американским горкам?
 Тони хлопнул меня газетой по руке:
 – Эй, с тобой все в порядке? Я даю тебе лучшее время прямо сегодня. Включай музыку, отвечай на телефонные звонки, разговаривай с людьми. Ты, часом, не забыла, что делают в эфире диджей?
 – Нет, черт возьми!
 – Вот и хорошо.
 Почему Ник не сказал мне, что он работает на радиостанции? Впрочем, он, может, и сказал, только я пропустила это мимо ушей.
 А что я говорила ему? Кажется, ничего особенного. Ни о моей работе, ни о подробностях моей жизни речь вообще не заходила. Я даже не назвала ему свою фамилию: мы оба просто хотели приключений, острых ощущений, радости, новизны и вовсе не собирались брать на себя какие-либо обязательства.
 И вот теперь он объявлял во всеуслышание, что у него было свидание и что он хочет видеть ее, то есть меня, снова!
 Проигнорировав просьбу Тони не оглушать его этой «зубодробилкой», я включила радио и нашла Кей-би-зед.
 С Ником по телефону разговаривала девушка:
 – Привет, Ник. Если не найдешь ее, позвони мне. Хорошо?
 Ник засмеялся.
 – Само собой, – сказал он и отключил девушку. – Телефоны разрываются от звонков, и надо успеть ответить всем. Жди, красотка, я прилечу к тебе на крыльях, как только выберу несколько свободных минут.
 Выключив радио, я заметила, что Тони с грозным выражением лица направляется в студию. Кроме Марти, нашего режиссера, в комнате никого не осталось, и я бросилась следом.
 Тони вошел в студию, когда команда Тима перешла к рекламным объявлениям, и, схватив телефонную трубку, проревел в нее: «Тим!»
 Хотя Тим не мог ответить на этот страстный призыв, так как занимался кружащимися вокруг него акулами, его оператор был вполне в состоянии поговорить с Тони.
 – Почему у вас нет звонков от слушателей? Сейчас в бассейне уже должна находиться прорва желающих поплавать вместе с акулами!
 Я стиснула зубы, чтобы не застонать: у нас не было звонков, потому что все звонили на Кей-би-зед и расспрашивали Ника о его таинственном свидании.
 – Что? – прокричал Тони, а потом с ненавистью посмотрел на телефонную трубку.
 В это время вошедший в студию Марти развернул плитку шоколада и с невозмутимым видом проговорил:
 – Включите Кей-би-зед.
 Марти откусил кусок от своей шоколадки, и, как только он нажал одну из кнопок на пульте, студию наполнил голос Ника:
 – Я подарю два билета на ужастик тому, кто сможет найти мою таинственную незнакомку. Я оплачу обед на двоих в «У Тонио». Девушку зовут Бренда.
 От Тони Била сейчас можно было ожидать чего угодно Он мог накричать на меня, мог тут же меня уволить, обвинив в том, что я помогала конкурирующей радиостанции, однако на этот раз его лицо выглядело озадаченным.
 – Почему всех так интересует это? Почему никто не интересуется акулами? – спросил Марти.
 – Ну, акулами тоже кто-то интересуется, – Мартин усмехнулся.
 Тони задумчиво устремил взгляд в необозримую даль – очевидно, он даже и предположить не мог, что таинственная Бренда, которую разыскивал Ник, могла оказаться Брендой, которая работала у него на Кей-си-эл-пи.
 Все утро я слушала Ника. Его шоу вызывало во мне те же чувства, что и дорожная авария: на разбитый автомобиль с пострадавшими смотреть страшно и неприятно, но тем не менее так и тянет взглянуть.
 Ник уступил место следующему диджею в девять часов, но телефонные звонки ему все еще продолжали идти, и меня особенно раздражало, когда новый диджей брал трубку и отвечал за Ника.
 – Вы звоните на Кей-би-зед, но Ника здесь сейчас нет…
 – Только дура могла не позвонить Нику! – истерично прокричала какая-то женщина. – Я люблю тебя, Ник!
 – Выключите этот бред! – прорычал Тони.
 Я мгновенно повиновалась.
 – У них и так высокий рейтинг, не хватало еще нам перейти в число их поклонников. Итак, что мы будем с этим делать?
 У Тони в уголке рта вдруг появился клочок белой пузырящейся пены, и эта пена застыла большой отвратительной каплей, готовой в любое мгновение сорваться с губы.
 Я не отрывая глаз смотрела на Тони и вдруг почувствовала, что внутри меня что-то происходит.
 С меня достаточно. Всего достаточно! Новая Бренда снова подняла голову. Ник во всеуслышание рассказал о нашей несостоявшейся ночи любви, и все слушатели теперь ополчились против меня. Я была той самой Брендой, которую разыскивал Ник, и поэтому именно я была во всем виновата.
 Мне захотелось сейчас же уехать домой, закрыться в своей комнате, спрятаться от всего мира, но вместо этого я подняла голову и снова посмотрела на Тони Била.
 В глазах Тони вдруг промелькнуло сомнение.
 – Я хочу выйти в эфир прямо сейчас!
 Тони удивленно заморгал:
 – Что?
 – Дайте мне микрофон.
 – Но у нас Тим в бассейне с акулами…
 Я встала и сделала шаг. Мы с Тони были примерно одного роста, а его итальянская мама, видимо, слишком часто подавала на обед спагетти, поэтому теперь Тони обладал довольно большим животом, которым почти упирался в меня.
 – Я выйду в эфир и верну наших слушателей.
 Тони пристально посмотрел мне в глаза.
 – Ты что, хочешь пофлиртовать с ним в эфире? Для начала тебе следовало рассказать обо всем мне, и я бы помог все устроить, сделать как надо. Но ты решила, что тебе это вовсе не нужно…
 – Не стоит тратить время на препирательства. Я сейчас выйду в эфир, и слушатели слетятся к нам, как бабочки на свет. Бассейн с акулами подождет.
 Хитрый торговец, мгновенно зашевелившийся в Тони, задумчиво проговорил:
 – Хорошо, можешь попробовать. Но если это не сработает, ты сегодня весь день будешь варить диджеям кофе.
 Мы поспешно вернулись в студию и в итоге помешали Марти съесть очередную шоколадку; он так и замер с куском шоколада во рту.
 – Отставить акул! – рявкнул Тони.
 Я молча уселась в кресло, надела наушники и настроила нужную громкость. Напротив меня, за стеклом, устроился Марти, он, отложив недоеденную шоколадку, приступил к чтению коммерческих объявлений.
 Пока мужской голос вещал что-то насчет подержанных машин «Дяди Льюи», которые не продаются в кредит, я рылась в нашей коллекции дисков и наконец я нашла то, что нужно. В это время Марти прервал прямую трансляцию из бассейна и включил меня.
 Сейчас мне предстояло отвлечься от всего на свете и сосредоточиться. Если скромная мышка снова одержит верх над новой свободной Брендой, мне не удастся сделать то, что я задумала.
 В эфире снова зазвучала заставка радиостанции – сексуальный голос очень молодой девушки, почти ребенка, оповещал жителей Сан-Диего о том, что сейчас они слушают Кей-си-эл-пи. Тони считал, что такой голос может привлечь в ряды наших почитателей большой пласт слушателей в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет.
 Марти подал мне знак, и я начала:
 – Всем привет. Мы снова в студии. Вместо акул с вами теперь будет Бренда Скотт.
 Тони Бил пристально смотрел на меня, его лицо потеряло свой средиземноморский румянец и сделалось подозрительно бледным.
 Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться и придать голосу профессиональную веселость и легкость.
 – Я слышала, этот парень с Кей-би-зед хочет, чтобы ему позвонила девушка. Он разыскивает Бренду. Так вот, я и есть та самая Бренда. Как вы думаете, нужно ли мне звонить ему? Жду вашего ответа.
 Я щелкнула по кнопке и включила диск. Сладкие звуки песни «Останься со своим мужчиной» заполнили эфир.
 На всякий случай я сразу же отключила микрофон, ожидая, что Тони набросится на меня.
 Так и случилось.
 – Этого не было в списке! – заорал он. – Это ужасное старье! Мы включаем только современную городскую музыку! Сегодня шел хип-хоп для детишек, ты разве не в курсе?
 Наверное, сам Тони Бил последний раз отплясывал на дискотеке где-нибудь в 1973 году. Представляю, как он тогда выглядел: волосы у него были до пояса, борода раза в три длиннее, чем сейчас, а на майке – портреты участников группы «Зед-Зед Топ». Сколько ему было? Двадцать? Определенно у него уже намечались лысина и живот.
 – Акулы и хип-хопы не завоюют слушателей. – Я нагло усмехнулась. – Ник закинул удочку, а я буду ловить рыбку.
 Тони удивленно уставился на меня: похоже, он уже сомневался, что перед ним та самая Бренда, которая брала интервью по телефону у всяких странных личностей в пять часов утра, когда рассвет только начинал пробивать себе дорогу на улицы Сан-Диего.
 Что ж, пора теперь тебе познакомиться с новой Бренной, дружок. Эта Бренда с легкостью завоевывает парней, ложится с ними в постель и носит сексуальное белье под скромными кофточками и юбочками.
 Тони как-то очень странно посмотрел на меня и ничего не сказал. Опыт есть опыт: он явно что-то почувствовал. Запax успеха.
 – Хорошая девочка. – Он потрепал меня по плечу. – Верни детишек домой к папочкам и радиоприемничкам, а там посмотрим.
 Не успела я ответить, как последняя нота песни замерла.
 – Смотрите! – победно воскликнула я.
 На экране компьютера один за другим высвечивались поступающие звонки. Теперь звонков было целое море, и Гони с ужасом вглядывался во все увеличивающийся список, а Марти не успевал отвечать, при этом у него был такой вид, как будто он хватил лишку.
 – С вами Бренда, – проговорила новая Бренда бодрым голосом. – Теперь можете звонить мне.
 В наушниках тут же послышался мужской голос, и на мгновение мне показалось, что это звонит сам Ник, но я быстро поняла, что ошиблась.
 – Бросай этого Ника, – сказал голос. – За ним носится половина женщин этого города, так что тебе он не нужен. Тебе нужен настоящий мужчина, то есть я.
 – Готова поклясться, ты парень что надо, – я подняла вверх большой палец, – но мне все же хочется услышать Ника. Надеюсь, он не испугается и поговорит со мной.
 – Будь моей малышкой, Бренда! – прокричал новый голос. – Пошли этого Ника подальше!
 – Согласна, но я все-таки хочу дать Нику шанс. Один-единственный.
 Неожиданно мне стали звонить девушки: некоторые называли меня сукой, потому что я так дурно обошлась с Ником, другие, наоборот, поддерживали.
 – Ты все правильно сделала. Парням и так слишком хорошо живется. Пусть Ник поборется за тебя.
 Пусть борется, я не против. Главное, они звонили мне, а не на Кей-би-зед.
 – Что за мужик этот Ник! – ворвался в эфир очередной мужской голос. – Просит девушку позвонить ему! Какой ловкий!
 Я снова включила музыку: теперь это были Сантана и Роб Томас, а потом посмотрела на Тони, который все это время так и стоял с разинутым от удивления ртом. Звуки знойной латиноамериканской музыки порхали по студии.
 – В прошлом году мы отдавали предпочтение альтернативной музыке, Бренда. В этом – хип-хопу.
 – А два года назад – кантри, – напомнила я.
 Телефон не замолкал ни на минуту; в течение двух последующих часов жители Сан-Диего звонили мне и просили не звонить Нику. Формат передачи и ее временные рамки были полностью сбиты, поэтому Тони не отрывал от меня глаз, и его лицо выглядело мертвенно-бледным.
 Меня знобило. Больше всего на свете мне хотелось сейчас оказаться в своей постели.
 – Ничего, Тони, ты что-нибудь придумаешь. Объясняй это как хочешь, – устало сказала я. – Льюис перекусает нас всех, но, надеюсь, не до смерти.
 Водянистые глаза Тони сделались очень грустными, и теперь он напоминал вытащенную на берег рыбу, но вдруг его взгляд ожил.
 Не дожидаясь окончания песни, он накинулся на всех, кто должен был заполнять паузы коммерческой рекламой, и велел немедленно прервать мой диалог со слушателями и ввести в эфир несколько блоков с объявлениями.
 Затем новая Бренда, сексуальная, смелая, у которой под блузкой прятался шелковый черный лифчик, отделанный кружевами, а ноги под юбкой ласкали атласные чулки, заявила во всеуслышание, что Ник должен сам ей позвонить, если он хочет снова встретиться с ней. Мне казалось, что я сошла с ума, продолжая говорить и говорить со своими слушателями о Нике. Мне безумно хотелось снова встретиться с ним, продемонстрировать ему мое роскошное белье и опять ощутить прикосновение его губ. Мне хотелось целоваться с ним и чувствовать, как бешено колотится в груди мое сердце.
 О, эти глухие удары и это сладостное головокружение… Возможно, я тоже понравилась ему. Ник рассказал о нашем свидании в эфире только потому, что это могло привлечь большое количество слушателей, но только ли поэтому?
 Так или иначе, его поджидают неожиданности. Он, вероятно, предполагал, что я тихонечко позвоню ему по телефону и он снова устроит из нашего разговора шоу на своей радиостанции, будет меня дразнить, а аудитория поддержит его дружным хохотом. И вот теперь этот очаровательный ловкач попал в собственный капкан!
 Когда в студию пришли диджеи, которым предстояло работать после обеда, я уже чувствовала себя совершенно измученной и опустошенной. К счастью, Тони собственноручно помог мне спуститься с кресла и вывел меня, дрожащую, разгоряченную, выжатую как лимон, из студии.
 – Завтра утренний час пик твой, Бренда, – сообщил он мне таким тоном, будто ничего особенного не происходило. Мне отдавали лучшие часы, и это как бы само собой разумелось. – Не забудь – завтра здесь в пять.
 В пять? В пять я еще даже не могу вспомнить своего имени.
 – А как Тим?
 – Ах да, Тим… – Тони вздохнул. – Тим сейчас в больнице.
 Мои брови удивленно приподнялись.
 – Что за бред?
 – Бред. Его укусила акула.
 Н-да, ситуация. Интересно, как долго еще Тим будет терпеть издевательства Тони? Впрочем, сейчас мне было не до этого.
 Тони проводил меня до машины и сказал на прощание:
 – До свидания, дорогуша. Тебе завтра рано вставать, так что выспись хорошенько.
 Вот так серая мышка Бренда Скотт заполучила для себя лучшее утреннее время Кей-си-эл-пи.




 Глава 5
 БРЕНДА ПРОИГРЫВАЕТ МАМОЧКЕ СО СЧЕТОМ ДЕСЯТЬ – НОЛЬ


 – Кларисса, случайно, не лесбиянка? – поинтересовался Дэвид, когда я вернулась домой.
 – О чем это ты? – Я дрожала от усталости, мне хотелось чего-нибудь выпить и немедленно принять душ.
 – Я хочу знать, не лесбиянка ли Кларисса. – Брат нахмурил брови. – Она не обращает на меня внимания и не хочет со мной разговаривать.
 – Она ни с кем не разговаривает.
 Дэвид выключил телевизор и плюхнулся в кресло, позволив мне пройти мимо него в спальню, а потом в ванную комнату. Следы присутствия в нашей квартире Дэвида виднелись повсюду: зеркало над раковиной было забрызгано пеной для бритья, на полке разбросаны бритвенные принадлежности, в коридоре на корзине для белья лежал ворох черных носков.
 Вытерев зеркало, я закрыла дверь ванной и, раздевшись, стала разглядывать себя в зеркало, стоя на коврике.
 Кожа у меня всегда была такой белой, будто кровь по моим сосудам вовсе не циркулировала. У рыжих белая кожа не редкость, а о загаре вообще можно забыть: чтобы не обгорать, мне всегда приходится на пляже прятаться под зонтиком и даже летом носить одежду с длинным рукавом. На фоне моей кожи соски казались коричневато-розовыми, а глаза на бледном лице выглядели огромными и темными, расширившиеся зрачки почти поглотили окружавший их голубой ободок.
 И что, интересно, Ник нашел во мне?
 Вот я хорошо знала, что мне в нем нравится. Широкие плечи, голубые глаза, губы, которые так и хотелось поцеловать. Целовался он великолепно, просто фантастически.
 И еще – все-таки что заставило Ника рассказать всему Сан-Диего о нашем свидании? Жажда дешевой популярности? Вряд ли, это как-то не вязалось с тем впечатлением, которое он произвел на меня.
 Как он поведет себя, если я все-таки позвоню ему? Или, может, лучше обратиться к нему в прямом эфире?
 Я уже слышала, как мой голос звучит по радио: «Эй, Ник, ты и правда хочешь поваляться со мной в постели?» Могу представить реакцию Тони Била, когда он услышит это. Что, если его хватит апоплексический удар?
 Но может быть, Ник выключит микрофон и поговорит со мной без свидетелей?
 Что он за человек? Просит позвонить девушку ему на радио, а сам порвал мой стодолларовый лифчик…
 Вздохнув, я снова окинула себя взглядом. Интересно, почему мужчин так привлекает женская грудь?
 Я включила душ, и меня обволокло приятное тепло. В то же мгновение я почувствовала, как сильно устала.
 Я уже успела вылить на голову шампунь и пенистая струйка затекла мне в глаз, когда кто-то постучал в дверь.
 – Что нужно?
 Дверь распахнулась.
 – Твой телефон без конца звонит, – сообщил Дэвид и протянул мне мобильник.
 Великолепно.
 – И кто же это?
 – Мама.
 Я стояла не шевелясь, Дэвид ждал, а телефон продолжал надрываться.
 – Может, ты ответишь? – с надеждой спросила я.
 – Нет уж, лучше ты.
 – Тогда никто.
 – Как скажешь. – Дэвид положил телефон на полку, и он наконец умолк.
 Когда Дэвид вышел из ванной и с грохотом захлопнул за собой дверь, потревоженное облако пара колыхнулось и снова замерло, а я стала споласкивать волосы. Телефон недовольно хрюкнул – мать прислала голосовое сообщение.
 Дверь снова распахнулась.
 – Бренда, – донесся до меня ленивый голос Клариссы, – можно мне сегодня надеть твои туфли?
 Кларисса носила обувь на два размера меньше, чем я, и тем не менее регулярно просила у меня что-нибудь «на прокат». Обычно это случалось после того, как Кларисса натирала себе ноги какими-нибудь модельными туфлями на каблуке.
 – Можно, – ответила я.
 Голова Клариссы все еще маячила в дверном проеме.
 – Я сегодня хочу вывести на прогулку твоего брата. Не возражаешь?
 Хочет взять мои туфли, хочет увести с собой моего брата. Слава Богу, что хоть деньги у нее есть.
 – Куда вы собираетесь? – Я постаралась придать голосу приятную мягкость, чтобы не походить на ревнивую старшую сестру.
 – На вечеринку к одному моему приятелю. Некоторое время было слышно, как стучит вода по дну ванны.
 – Хорошо, – наконец сказала я. – Идите, развлекайтесь.
 Но Кларисса все равно не уходила.
 – Я слышала тебя сегодня по радио.
 Это замечание польстило мне: прежде Кларисса никогда не проявляла интереса к моей работе.
 – И?..
 – Ник – тот самый парень, с которым ты ходила на свидание в субботу?
 – Да.
 – Слушай, ты непременно должна позвонить ему. Кажется, он классный…
 Я ничего не ответила.
 – У тебя на телефоне сообщение. – Кларисса, вздохнула и наконец захлопнула дверь, отчего в ванную комнату ворвался поток холодного воздуха.
 Я еще долго стояла под струями воды. Мне трудно было поверить в то, что я действительно сделала это – вышла в эфир и совершенно свободно, даже немного нахально, разговаривала со всеми этими людьми. При этом я даже не упала в обморок, а в итоге Тони Бил выделил для меня лучшее утреннее время. Что ж, кто не рискует, тот не пьет шампанское…
 Когда я вышла из ванной, мои руки уже не дрожали, но выпить мне по-прежнему хотелось.
 Я включила телефон, чтобы прослушать голосовое сообщение от матери, и стала сушить волосы.
 – Бренда, это я, – послышался знакомый голос. – Я собираюсь пройтись по магазинам в субботу. Хочешь присоединиться?
 После смерти отца мы с матерью раз в месяц в одну из суббот обязательно выходили в город за покупками, гуляли в парке, делали маникюр, пили чай в кафе…
 – Позвони мне, Бренда, – услышала я. – Нам нужно поговорить.
 Нетрудно догадаться, о чем она хочет поговорить со мной. Я нажала на кнопку и стерла запись.
 В этот день мать предприняла еще две попытки дозвониться до меня, но я не ответила ни на один из ее звонков. Дэвид и Кларисса отправились на вечеринку, мне на следующее утро предстояло встать в четыре часа, поэтому я легла и попыталась уснуть.
 Но не тут-то было – у меня снова зазвонил мобильник, однако номер не определился. Кто бы это мог быть?
 Мое сердце застучало быстрее.
 – Да?
 – Бренда, это Джерри. Нам нужно поговорить.
 – Нам не о чем говорить. – Я отключила телефон и положила его в верхний ящик тумбочки.
 Разумеется, моя мать взрослый человек и вольна вести себя так, как ей вздумается. Она может спать с тем, с кем ей хочется, и я не имею права вмешиваться. Но как забыть того голого парня в красных плавках в обтяжку и мать, которая появилась у него за спиной, так и не успев стереть с лица похотливую улыбку. Моя мать спала с парнем, который был моложе ее на двадцать лет, а ведь я, помнится, сама подумывала о том, чтобы лечь с ним в постель.
 Чего они от меня ждали? Что я скажу: «Вот это класс! Давайте вперед!»?
 Может быть, когда-нибудь я так и скажу, но только не сейчас.
 На следующее утро я появилась в студии за три минуты до выхода в эфир.
 Тони Бил метался по комнате, словно раненый медведь, и, когда я открыла дверь, он бросил на меня страдальческий взгляд:
 – Черт побери, Бренда, где ты бродишь!
 Тони был тщательно выбрит, выглядел свежим, бодрым, и меня вдруг затошнило. Я так и не смогла уснуть этой ночью, и у меня было такое чувство, будто меня переехал грузовик.
 Бросив сумку на стол, я села в рабочее кресло, поправила микрофон и потерла глаза, пытаясь сбросить с себя остатки бессонной ночи.
 – Как дела у Тима?
 – У кого? Ах, Тим… У него все в порядке. – Тони даже не удосужился поинтересоваться, как сейчас чувствую себя я. При этом Тони всегда считал себя замечательным, заботливым и внимательным человеком.
 А Тим… Бедняга Тим. Путь к успеху ему перекрыли акула и любительница нижнего белья.
 Я включила Кей-би-зед, и как раз в эту минуту Ник вышел в эфир.
 – Доброе утро, Сан-Диего, – сказал он.
 Когда я услышала его голос, у меня в груди сразу потеплело. Я прильнула к колонке и прошептала: «Доброе утро» Ник». Мир вокруг меня перестал существовать.
 – Бренда так и не позвонила мне вчера, – сообщил он слушателям. – Может, она сделает это сегодня?
 На нашем радио закончился блок коммерческих реклам. Настала моя очередь.
 – Привет, Сан-Диего, – зазвенел мой голос. Напрягшись, я извлекла из своих недр смелую, бойкую женщину, которая носила стодолларовый лифчик, высокие каблуки и которая ничего не боялась. – Это Бренда Скотт, я вышла в эфир вместо Тима Тернера. Тим вчера неудачно пошутил с большой белой акулой. Вы слышали, что сказал Ник с Кей-би-зед? Он все еще разыскивает Бренду.
 Ник включил хит Билла Уитерса «Будь со мной». Да уж, наверное, ничего древнее у него просто не нашлось. Я сравняла счет, выбрав «Сестры делают это для себя».
 Не успела песня закончиться, как Тони набросился на меня:
 – Что это ты задумала? День воспоминаний? Хиты восьмидесятых?
 – Я сама разберусь с этим, Тони. – У меня не было настроения объяснять что-либо, тем более после бессонной ночи. Выходя сегодня рано утром из дома, я столкнулась в дверях с Клариссой и Дэвидом: они всю ночь разговаривали, по крайней мере так сказал Дэвид.
 Ник снова возник в эфире:
 – Похоже, Бренда тоже не спит по утрам. Почему ты не звонишь мне, Бренда? Позвони мне, и мы поболтаем о старых временах.
 Старые времена? Что он имеет в виду? Наше новогоднее приключение или нелепое свидание в каюте?
 На Ника тут же обрушился шквал звонков. Некоторые слушатели подбадривали, видимо, считая все это очень романтичным, другие находили поведение Ника непристойным, называли его назойливым и говорили, что такие вещи вообще не стоит обсуждать на публике.
 Я со своей стороны тоже не была уверена в том, что веду Себя правильно, но мне ничего другого не оставалось Игру нужно довести до конца: сочтут ли слушатели наши выпады друг против друга тонко рассчитанным коммерческим ходом или примут это за экспромт, нам придется доиграть этот спектакль.
 Женщины продолжали атаковать Ника.
 – Зачем она тебе? – заунывно бормотала одна из поклонниц.
 – Бренда классная, – стоял на своем Ник. – У нее рыжие волосы и большие голубые глаза. Она красивая.
 – Она не стоит тебя, вот и все! – разочарованно буркнула девушка и повесила трубку.
 Мужчины тоже звонили ему.
 – Эй, слушай, если Бренда не хочет звонить тебе, может быть, она позвонит мне?
 Мечтать не вредно, подумала я.
 – Почему же Ник не звонит Бренде? – спросила я свою аудиторию. – Разве не мужчина должен первым позвонить женщине в такой ситуации?
 Включив Джерри Холлиуэл, я вернула музыкальное русло нашей радиостанции в последнее десятилетие, но Тони по-прежнему выглядел мрачным.
 – Хип-хоп, Бренда. От нас ждут именно хип-хопа и рэпа, вот так.
 – Разве кому-то не понравилось то, что ставлю я? – Я показала на монитор компьютера, пестревший номерами телефонов, принадлежавшими тем, кто жаждал поговорить о Нике и Бренде.
 – Да, но…
 – Сколько вчера у тебя было заказов на рекламу, Тони? – поинтересовалась я.
 Глаза Тони мгновенно сделались мечтательными, их будто заволокло легкой пеленой.
 – Много, – уклончиво ответил он.
 – Вот и заткнись…
 Тони с откровенным восхищением посмотрел на меня и ухмыльнулся. Теперь это снова был крутой диджей семидесятых, которому не раз случалось вести беседы с Элис Купер и Стивом Тайлером.
 – Я люблю тебя, детка. – Он снова ухмыльнулся.
 – Иди позвони Тиму, – скомандовала я. – Это ведь ты послал его к акулам.
 Глаза Тони все еще пристально смотрели на меня сквозь поволоку мечтательности.
 – Хорошо-хорошо, как скажешь.
 Я начала отвечать на телефонные звонки и даже время от времени получала непристойные предложения. Зато я дала людям возможность посмеяться над Ником, а заодно и над собой.
 Тони стоял за моей спиной и потирал руки; он выглядел так, будто только что насладился удачным половым актом и теперь собирался выкурить сигарету.
 Ник не умолкал ни на секунду:
 – Эй, Бренда, ты меня слышишь? А это для тебя. Спасибо за субботнюю ночь. – Ник включил «Покачиваясь в лодке», еще один хит семидесятых.
 Я уже перешла на современную музыку, а Ник что-то застрял. Представляю, что выделывает за спиной Ника руководитель его радиостанции. Они, вероятно, скачут вверх и вниз, требуя, чтобы Ник немедленно включил альтернативный рок.
 Телефонные звонки затопили его и мою станции. Весь последний час я только и занималась тем, что дразнила Ника и отпускала шпильки в его адрес, а он откровенно хохотал. Его поклонники требовали, чтобы я немедленно ему позвонила, мои поклонники веселились и советовали Нику развлечься самостоятельно, без помощи замечательной девушки Бренды. Чтобы сделать Тони совершенно счастливым, я вставила в наш с Ником диалог все коммерческие рекламы, место для которых было продано вчера.
 Снова зазвенел телефон, и Марти, выглядевший как вымытый лимон по причине того, что все утро без передышки ему приходилось снимать трубки и нажимать кнопки, переключил звонок на меня.
 – Снова тебя, Брен.
 – Это Бренда, – звонко проговорила новая Бренда. – Говорите.
 – Привет, Бренда. Это твоя мама.
 Внезапно в студии воцарилась гробовая тишина. Все вдруг замерло, лишь Марти глупо ухмылялся за стеклянной перегородкой.
 Глаза Тони превратились в два блюдца, на его щеках проступил ярко-красный румянец.
 – Отключись, Бренда.
 Но мне не слишком хотелось это делать. Мать и раньше звонила на станцию, когда я была в эфире, ее обычно не отключали, потому что нам не часто звонили, а каждый звонок оживляет радиопередачу и вносит в нее свежую струю.
 – Привет, мама… – пробормотала я. – А ты как думаешь, должна я позвонить Нику?
 – Надо сказать, я старомодна в этом отношении, – заявила моя славная Сара. – Мне кажется, все-таки мальчики должны звонить девочкам.
 Старомодна? Она сказала, что она старомодна?
 – Собственно, я звоню, чтобы узнать, пойдешь ли ты со мной в субботу за покупками.
 Я невидящими глазами смотрела в стену, обшитую звукопоглощающими панелями. От пестрящих на них крошечных елочек у меня начала кружиться голова.
 – Так мы идем за покупками? – снова защебетала мать. Ответить можно было только «да». Моя мамочка все это ловко придумала.
 – Да, разумеется, мы классно проведем время вместе.
 – Зайди за мной в два: ты еще должна успеть рассказать мне все о Нике.
 Я чуть не застонала. До этого мгновения я очень надеялась, что публика все-таки воспримет эту перепалку с Ником как шутку, как коммерческий ход, а вовсе не как выяснение отношений двух незадачливых любовников.
 – Хорошо, мама, увидимся.
 – Не опаздывай.
 Мать повесила трубку, и Марти отключил линию.
 – Зачем ты нас соединил? – крикнула я Марти.
 Он посмотрел на меня такими глазами, будто я была сумасшедшей.
 – А как еще я должен был поступить с твоей мамой? К тому же она мне нравится…
 Мне оставалось только сдаться. Мамочка всегда знала, как объегорить меня. Как-никак двадцатилетний опыт.




 Глава 6
 БРЕНДА НАЗНАЧАЕТ СВИДАНИЕ


 Утром в пятницу терпение Тони Била подошло к концу.
 – Бренда, думаю, тебе пора позвонить этому парню с Кей-би-зед.
 Я удивленно подняла на него глаза, сняла наушники и окинула Тони сердитым взглядом.
 Вот уже целую неделю мы с Ником по утрам выходили в эфир дразнили друг друга, включали музыку всех времен и народов, отвечали на бесконечные телефонные звонки, и Тони Бил получил в эти дни невероятное количество заказов на рекламу. Раньше о таком он и мечтать не смел, зато теперь Тони приходил в студию каждое утро подтянутый, веселый, со светящимися глазами.
 А меня по ночам мучила бессонница, я почти перестала спать. Я все время думала о Нике, о матери, о телефонных звонках и о Тони, который хотел получать все больше и больше заказов на рекламу, больше звонков и слушателей. Забравшись в постель, я часами рассматривала потолок, а потом, когда мной наконец овладевала усталость и я начинала проваливаться в сон, домой возвращались Дэвид и Кларисса.
 Я не вникала в то, что происходило между ними. Кларисса водила Дэвида с собой по ресторанам, барам, вечеринкам и за все платила сама.
 Официально Дэвид пока не был разведен. Бракоразводный процесс еще даже не приблизился к завершающей стадии. Я знала от своих знакомых, что подобные вещи могли затянуться на год или даже на больший срок в зависимости от обстоятельств. Похоже, жена Дэвида приготовилась к долгой и жестокой схватке; если бы ей стало известно, что у Дэвида появилась подруга, то она постаралась бы сделать жизнь своего бывшего мужа невыносимой.
 Почему-то я думаю, Дэвид и Кларисса не занимались сексом: возвратившись после своих блужданий, они усаживались в гостиной и разговаривали, разговаривали, разговаривали.
 По крайней мере я всегда слышала голос Дэвида – это он разговаривал. Иногда он вскакивал с места и шагал по комнате. В основном Дэвид говорил о своей бывшей жене и о том, чем он занимался в Чикаго, или пускался в пространные воспоминания о своей прежней жизни здесь, в Сан-Диего, о своих друзьях, о том, что он любил делать в юности, а я натягивала подушку на голову и пыталась уснуть.
 Время от времени я задавала себе простой вопрос: по какой причине Кларисса слушает его? Однажды я вышла на кухню попить воды и увидела, что она, сидя на диванчике в своих синих джинсах, не отрываясь смотрит на Дэвида, ни в ее позе, ни в выражении лица, ни в глазах не ощущалось усталости и скуки. Кажется, ей действительно нравилось слушать моего брата.
 Итак, теперь я смотрела на Тони сонными глазами и пыталась понять, чего он от меня хочет.
 – О чем ты говоришь? Это же отличный ход!
 – Да, но они начинают уставать. – Тони протянул мне утренний выпуск газеты «Сан-Диего кроникл». В колонке, посвященной местным новостям, разместили наши с Ником фотографии – я в наушниках и Ник с многозначительной улыбкой на лице, которая должна наводить на мысль, будто ему известен один прелюбопытный секрет.
 Я аккуратно вырезала из газеты фотографию Ника; он выглядел на ней просто великолепно, впрочем, как и всегда. Светлые волосы, белозубая улыбка, белая, сияющая футболка. Я унесла фотографию домой и положила в верхний ящик тумбочки – чтобы иметь возможность извлечь ее в любой момент и любоваться столько, сколько мне заблагорассудится.
 Статья о нас с Ником называлась «"Да" или «нет»? Ди-джеи Сан-Диего флиртуют в утреннем эфире» и была чрезвычайно глупой, полной скабрезных намеков и плоских шуточек. Впрочем, чего еще можно ожидать от прессы, тем более что автор статьи был известен тем, что частенько набрасывался с критикой на местные радиостанции, телевидение и знаменитостей.
 Тони бурно дышал мне в шею, пока читал статью, и наконец, оторвавшись от газеты, буркнул:
 – Позвони Нику. Пусть это продолжается. Мы назначим ему встречу, а Тим возьмет у вас интервью. Сделаем прямой репортаж с места событий: «Свидание Ника и Бренды состоялось». Как тебе это?
 – Тони! О чем ты говоришь?!
 – Звони этому парню, вот о чем! У нас за эту неделю появилось столько спонсоров, сколько мы не могли найти за целый год. И я хочу, чтобы они все были довольны. Я не могу потерять их из-за твоих капризов, неужели не понятно!
 Я молчала.
 – Ты хочешь работать на радиостанции, Бренда? – Тони улыбнулся, и это сразу сделало его похожим на акулу, покусавшую Тима.
 Мне вдруг показалось, что прыгнуть с моста Коронадо не так уж и сложно.
 Десять минут спустя я судорожно сжимала телефонную трубку, а Тони набирал номер Кей-би-зед.
 У меня вдруг пересохло во рту, и еще мне страшно захотелось в туалет. Я быстро сделала глоток из стоявшей на столе пластиковой бутылки, и мне показалось, что у нее был привкус затхлости.
 Я едва не подавилась этим глотком, потому что неожиданно услышала голос Ника:
 – Кей-би-зед, это Ник. Вы в эфире. Я вас внимательно слушаю.
 Неожиданно меня начал душить приступ кашля. С трудом справившись с этой напастью, я заговорила тихим, слабым и каким-то скрипучим голосом:
 – Привет, Ник, это Бренда.
 Наступившая вслед за моими словами пауза явно затянулась.
 Почему-то Ник сразу понял, что это именно я, а не истеричная, экзальтированная дамочка звонит ему из машины и заверяет его, что она – Бренда.
 Я молчала и слушала его дыхание. Думаю, весь Сан-Диего замер в ожидании его ответа.
 – Привет, Бренда. – Я почувствовала, что Ник улыбается. – Почему ты так долго раздумывала?
 – Ну… – неопределенно промычала я.
 Тони Бил наклонился совсем близко к трубке, его подбородок находился в паре дюймов от моей щеки.
 – Скажи ему, что мечтаешь с ним о свидании.
 Я сердито отпихнула Тони.
 – Было много дел, – сказала я в трубку.
 – Понятно.
 – Как поживаешь?
 Тони закатил глаза. Я так сильно дрожала, что едва не выронила трубку, на лбу у меня выступили капельки пота.
 – Отлично, – отозвался Ник. – Я думал о тебе.
 – Да…
 – А как дела у твоего брата?
 Я не сомневалась, что команда Ника принялась дружно хихикать. Они просто давились смехом. Интересно, что именно им рассказал Ник?
 – Думаю, все в порядке.
 – Я рад, Бренда. Знаешь, мне бы хотелось снова с тобой встретиться. Как насчет субботы? Ресторан «У Тонио» готов стать спонсором нашего второго свидания.
 «У Тонио»? Мой голос внезапно задрожал.
 – Хорошо, суббота подойдет.
 – Так я заказываю столик? – Он засмеялся. – Ты точно придешь?
 – Точно, не сомневайся.
 – Тогда до встречи.
 В трубке уже давно раздавались короткие гудки, а я все сидела неподвижно, не в силах пошевелиться.
 Тони забрал у меня трубку и нажал кнопку «откл.», на его лице сияла счастливая улыбка.
 – Потрясающе. Мы возьмем с собой Марти и сделаем прямой репортаж. Не бойся, от тебя ничего не потребуется, ты должна только есть спагетти и улыбаться этому Нику.
 Неожиданно меня снова стало тошнить.
 – Ты не посмеешь делать из моего свидания шоу!
 – Очень даже посмею. Мы пригласим зрителей прямо в ресторан, мы будем раздавать призы, билеты, все такое…
 – О Господи!
 Мне нужно было немедленно выйти из комнаты: здесь было слишком жарко, к тому же в воздухе витал приторный, Удушливый запах одеколона Тони.
 Я резко повернулась, сделала шаг и едва не столкнулась с мистером Совершенство.
 Костюм Ларри от Армани был, как всегда, безупречен, туфли начищены до блеска, в руках он держал газету, а на его лице застыло какое-то странное выражение.
 О Боже, только его мне здесь и не хватало!
 – Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – рявкнула я. Глаза Тони расширились.
 – Не смей так разговаривать с нашими спонсорами! Ларри все это время продолжал смотреть на меня так, будто я была представителем какого-то редкого вида тараканов.
 – Так вот, значит, как? Бренда, которую разыскивает Ник Джордан, это ты?
 – Да, я. – В моем голосе прозвучал вызов. – А ты немного опоздал.
 Я попыталась протиснуться мимо Ларри, но мистер Совершенство схватил меня за руку, и его длинные пальцы с ухоженными ногтями крепко впились в мое запястье.
 – Послушай, Бренда…
 – Что?
 – Ты собираешься на свидание с Ником Джорданом с Кей-би-зед?
 – Да, ты разве не слышал?
 Голубые глаза Ларри вспыхнули, как две неоновые лампы.
 – Ты договорилась с ним на субботу, но как раз в субботу мы собирались поехать в Дейна-Пойнт к моим родителям. Ты разве забыла?
 Я выхватила руку из его цепких пальцев.
 – В субботу я не еду с тобой, а встречаюсь с Ником в «У Тонио». Ты тоже можешь прийти туда и поучаствовать в шоу, думаю, там будет весело.
 Лицо Ларри покраснело, губы побелели и плотно сжались, глаза сузились.
 – Запомни, Бренда, если ты пойдешь к нему, я больше не стану размещать рекламу на вашем радио.
 За моей спиной тихо и печально пискнул Тони.
 Я резко выпрямила спину, чуть приподняла подбородок и на короткий миг стала одного роста с мистером Совершенство. Глядя ему в глаза, я твердо произнесла:
 – Неделю назад нас это очень испугало бы, но теперь все изменилось. В последние дни мы получили столько заказов, что отсутствие твоей рекламы будет просто незаметно.
 Ларри взвизгнул, брызнув слюной на свой идеально выбритый подбородок:
 – Вы не можете так со мной поступить, и вам это отлично известно.
 Тони снова издал какой-то странный звук – вероятно, так вскрикивает человек, которого только что укусила акула.
 – Ах да, ты ведь уже заплатил нам, но мы можем вернуть тебе деньги. К тому же другие рекламодатели платят нам гораздо больше за то же самое время. Нам просто невыгодно иметь с тобой дело. – Я небрежно пожала плечами, – Так что можешь обращаться на другую радиостанцию, нам все равно.
 Я знала, что Ларри всегда овладевала черная меланхолия, когда он терял хотя бы один доллар, и теперь, очевидно, ему хотелось немедленно выпить чего-нибудь покрепче и принять горизонтальное положение.
 Лицо Ларри приобрело какой-то подозрительный зеленоватый оттенок.
 – Я заключил контракт. – Ларри метнул зловещий взгляд в сторону Тони, который, казалось, прирос к полу студии.
 – Впрочем, – сказала я, сладко улыбнувшись, – у тебя есть время еще немного подумать. Мы ничего не имеем против твоих роликов. Если хочешь, можешь все оставить так, как есть. А теперь позволь пройти, мне нужно в дамскую комнату.
 Мистер Совершенство стоял не шелохнувшись, он все еще не знал, что ответить.
 – Когда, интересно, ты познакомилась с этим Ником Джорданом? – Ларри наконец обрел дар речи.
 – На новогодней вечеринке, может помнишь? – Я улыбнулась.
 И тут в глазах Ларри мелькнула страшная догадка. Он понял, что я имела в виду.
 Перед его глазами, по всей видимости, как живая всплыла давняя картинка: я в полураздетом виде выхожу из комнаты, из которой минуту назад выскочил молодой человек в помятой одежде и с всклокоченными волосами. Тут любой бы понял, чем именно я с этим молодым человеком занималась в своей постели, – любой, кроме меня, так как я ничего не помнила.
 Лицо Ларри стало красным, как свекла, на его совершенном лбу вздулась и начала пульсировать голубоватая вена. С его губ уже было готово сорваться ругательство, и тут я оттолкнула его и вышла из студии.
 Добравшись до дамской комнаты, я села на подоконник и заплакала. Мне не было больно, я даже не огорчилась; мне просто хотелось освободиться от лежавшей на моих плечах тяжести. Мужчины в трудные моменты начинают ругаться или крушить стены, женщины плачут, так что мне не в чем было упрекнуть себя.
 Вымыв руки и умывшись, я причесала волосы и поправила макияж. Теперь пришла пора снова появиться на публике.
 Когда я вошла в студию, мистера Совершенство там уже не было, и слава Богу.
 Зато в студии был Тони Бил: пользуясь моим отсутствием, он уже успел включить рэп.
 – Бренда, Бренда, Бренда, – укоризненно проговорил он. – Больше так никогда не делай, а то меня хватит удар.
 – Что сказал этот тип? – Я села и вдруг почувствовала, что мной начинает овладевать необыкновенное спокойствие.
 – Он сказал, что, возможно, купит у нас еще время… – Тони ухмыльнулся, и я тоже, хотя внутри у меня все дрожало.
 – Я хорошо знаю Ларри. Все дело в том, что он всегда впадает в транс, когда видит, что кто-то зарабатывает «его» деньги. Он любит только деньги, ничто другое его не волнует.
 Только сейчас я поняла, что так оно в действительности и было.
 Ларри бросил меня потому, что мой рейтинг в компании стал стремительно опускаться. Теперь же он позвонил мне, потому что моя популярность резко возросла. Интересно, как он поведет себя после нашего сегодняшнего разговора?
 Песня закончилась, и я сразу же поставила другую: мне не хотелось в эту минуту разговаривать с Сан-Диего. Тони порхал вокруг с таким видом, будто улучал момент, чтобы наброситься на меня и за что-нибудь покритиковать, К счастью, его отвлек сотрудник, принимающий заявки на коммерческую рекламу, и Тони бросился вслед за ним в коридор, откуда еще долго доносилось его встревоженное кудахтанье: «Что такое? Что случилось? Что там еще?»
 – Эй, Бренда, – позвал меня Марти. – У тебя еще один звонок.
 – Не хочу я сейчас ни с кем разговаривать. – Мое настроение и в самом деле оставляло желать лучшего.
 – Это Ник.
 Я повернулась к Марти и недоуменно посмотрела на него, а он ухмыльнулся и подмигнул мне. Марти был высоким, очень худым парнем с черными блестящими волосами До плеч и голубыми глазами. Когда он улыбался, его глаза начинали излучать мягкий свет.
 – Он попросил не пускать это в эфир. Ты как?
 Я на минуту задумалась. Можно пустить звонок в эфир и еще раз посмешить Сан-Диего, но можно поговорить с Ником один на один. Не исключено, что он хочет именно этого.
 Я крепче сжала трубку. В эту минуту песня закончилась и я кивнула:
 – Отключи нас, Марти. – Потом, глубоко вздохнув, я сказала в трубку: – Привет.
 – Привет, Бренда, – послышался глубокий, спокойный голос Ника, – мне бы хотелось поговорить с тобой обо всем, но не в эфире.
 – Почему? Ты хочешь сказать, что свидание отменяется?
 Ник засмеялся. Господи, как он хорошо смеется!
 – Конечно, нет. Просто я хотел предупредить тебя, что со мной в ресторан отправится наш режиссер – он хочет сделать прямой репортаж о нашей встрече.
 – Что ж, наш режиссер собирается заняться тем же, – мрачно сообщила я.
 – Если ты не захочешь встретиться со мной, я пойму…
 – Нет. – Если мы сейчас не встретимся, то, возможно, другого шанса увидеться с Ником не будет. Я постаралась унять дрожь в голосе. – Мы обязательно пойдем, если, конечно, ты сам не передумал.
 – Ни за что. И еще – я хочу с тобой встретиться вовсе не для того, чтобы повысить рейтинг своей радиостанции.
 У меня в груди что-то екнуло.
 – Почему же тогда ты все время звонил мне в прямой эфир, а не домой? Почему не позвонил мне и не сказал: «Привет, Бренда, мне было с тобой хорошо. Даже твой дурацкий братец ничего не испортил… Мне бы хотелось встретиться с тобой еще раз. Как насчет субботы?»
 Ник снова засмеялся:
 – У меня нет твоего номера, и к тому же я не знал, что ты та самая Бренда, которая работает на Кей-си-эл-пи. Я догадался об этом только утром в понедельник.
 – Ладно, я тебе поверю.
 На самом деле это не совсем так, но было лучше превратить все в шутку.
 – Эй, Ник, – сказала я.
 – Да, Бренда?
 – Ты ведь записал наш разговор, да? Когда я повешу трубку, не пускай это в эфир, хорошо?
 – Слово джентльмена. В любом случае я никогда не сделал бы этого.
 – Отлично. Я верю тебе, Ник. До встречи.
 Когда я повесила трубку, мое сердце бешено колотилось в груди, и каждый его толчок сопровождался каким-то неприятным болезненным ощущением. Заметив, что Марти по-прежнему ухмыляется, я включила Кей-би-зед и стала слушать, что у них там происходит. Наш разговор Ник в эфир не пустил, но это ничего не значило: он мог включить его в любое другое время.
 Люди звонили мне и говорили, что они очень рады за меня, что ожидали именно такого завершения этого недельного противостояния. Некоторые, правда, сердились, и один молодой человек сказал мне:
 – Напрасно ты сдалась, Бренда!
 – Мне просто стало жаль Ника, – попыталась я защититься.
 Потом позвонил еще один парень и спросил меня:
 – Свидание в эту субботу?
 – Да. Приходи в «У Тонио» и поучаствуй в шоу: там можно будет выиграть отличный приз.
 – А мне показалось, что в эту субботу ты собиралась встретиться с мамой. Я слышал, как пару дней назад ты обещала пойти с ней за покупками, разве нет?
 Боже, я совсем забыла о своем обещании, или, возможно, я просто не хотела о нем помнить.
 Я сняла наушники, меня раздражало, что другие люди гораздо лучше меня знают обо всем происходящем в моей жизни.




 Глава 7
 ДЖЕРРИ РАССТРАИВАЕТ СВИДАНИЕ


 Как ни странно, моя мать была в курсе всех событий, которые происходили у нас на радиостанции: оказывается, она слушала все мои выпуски. Теперь она показала себя с лучшей стороны, проявила такое понимание и такое великодушие, что мне оставалось только порадоваться и поблагодарить ее за это. Правда, при этом я почему-то снова почувствовала себя маленьким, беспомощным ребенком, до которого снисходили взрослые.
 Разумеется, она стала терпеливо объяснять мне, что нашу встречу можно перенести на другое время. В соответствии с ее новым планом я должна была приехать к ней в десять часов, и потом мы бы отправились в кафе… Но тут я стала возражать. В два часа у меня встреча с Ником в «У Тонио», и мне совсем не хотелось съедать два ленча подряд. На это мама сказала, что во время похода в кафе с ней я могу ограничиться только салатом.
 Уже с самого начала было понятно, что я проиграю этот бой, хотя Дэвид тоже не хотел, чтобы я шла с матерью. И все же я не могла так с ней поступить.
 Попрощавшись с Дэвидом и Клариссой, я отправилась к матери. В десять часов пять минут я была уже около ее дома и, припарковавшись, вышла из машины, а затем подошла к двери и постучала.
 Неожиданно я услышала за дверью странное постукивание, пощелкивание и шуршание. Раньше я бы просто вошла в дом и посмотрела, что там происходит, – ведь ключ от входной двери все еще лежал у меня в сумочке; но теперь мне совсем не хотелось видеть, как моя мама катается вместе с Джерри по постели. Все, что угодно, только не это.
 Дверь открыл Джерри Мерфи, на нем были голубые джинсы и красная футболка. Этот цвет очень хорошо подходил к его загорелой коже и темно-каштановым волосам, однако мне не понравилось то, что я все еще находила его привлекательным.
 – Заходи. – Он сделал картинный жест рукой и посторонился.
 Я вошла в гостиную и огляделась. В 1970 году еще можно было позволить себе такую роскошь, как собственный дом в Сан-Диего. Тогда большой популярностью пользовался стиль, называемый «калифорнийское ранчо», и именно в таком стиле был построен этот дом – большой, с высокими потолками, с целой вереницей проходных комнат, с гигантской хозяйской спальней в одном крыле и с детскими комнатами в другом. Окна гостиной с камином выходили во внутренний дворик, за которым виднелся залив. Этот фантастически прекрасный пейзаж с разноцветными лодками, яхтами и парусами наполнял дом ощущением покоя и гармонии. В родительской спальне было две двери, одна из них, стеклянная, выходила во внутренний дворик. Там, вероятно, мать и Джерри завтракали, когда стояла хорошая погода.
 Мать и отец пару раз делали в доме ремонт и однажды даже постелили новый линолеум с рисунком, имитирующим мексиканскую плитку. А еще они заменили тканевые обои деревянными панелями, потому что им нравилось все время что-то делать в доме. Я бы даже сказала, что они были помешаны на этом.
 Плюхнувшись на кожаный диван, я сложила руки на груди.
 – Где мама?
 Джерри присел на кирпичный приступок у камина.
 – Она вышла ненадолго.
 – И куда же она отправилась, зная, что я приду?
 – В магазин, ей там срочно что-то потребовалось.
 – Значит, мы здесь одни?
 Джерри кивнул.
 – Если хочешь, мы можем немного поговорить. Я поднялась.
 – Думаю, лучше мне подождать в машине. Джерри тоже встал и подошел ко мне.
 – Постой, Бренда.
 Я вдруг почувствовала, что смертельно устала от мужчин, которые то и дело вставали у меня на пути и начинали что-то от меня требовать.
 – Отойди!
 Джерри просительно посмотрел на меня грустными карими глазами, в которых можно было ненароком утонуть.
 – Подожди, пожалуйста. Нам правда нужно поговорить.
 – О чем? О тебе и о моей матери? Мне совсем не хочется говорить об этом.
 – Но ты должна смириться с этим.
 – Смириться? С чем я должна смириться? Она заманила меня сюда, сказав, что хочет пройтись со мной по магазинам, а вместо этого…
 – Это моя идея.
 – А Мне следовало догадаться.
 – Я хочу объяснить тебе кое-что. Сара – это лучшее, что было в моей жизни, и я действительно люблю ее.
 – Правда?
 – Да. Я хочу, чтобы ты сказала это Дэвиду.
 Похоже, Джерри сильно огорчал тот факт, что Дэвид отвернулся от него. Слушая бесконечные разговоры Дэвида и Клариссы, я сделала вывод, что Джерри и Дэвид были очень дружны в Чикаго Джерри был единственным человеком, который не оставил Дэвида после того, как тот разорился, и даже помог ему вернуться в Сан-Диего.
 Одна часть меня хотела поверить Джерри, но другая по-прежнему ненавидела его. Этот человек говорил, что не хотел причинить Дэвиду боль, однако он сделал это.
 – Скажи, а как бы ты чувствовал себя, если бы Дэвид стал встречаться с твоей матерью?
 Джерри улыбнулся, но через мгновение его улыбка погасла.
 – Возможно, мне это не понравилось бы, но я бы попытался посмотреть на ситуацию ее глазами.
 – Хм, – буркнула я. Мне не хотелось участвовать в этой игре и увертываться то и дело от расставленных ловушек, я была просто в бешенстве и к тому же чувствовала себя уставшей и опустошенной.
 – Я бы на твоем месте, – продолжал настаивать Джерри, – попытался взглянуть на все это с точки зрения твоей матери. Она живет здесь одна, и в последние годы они с твоим отцом не были особенно счастливы.
 – Не втягивай в это моего отца.
 Впрочем, я знала, что Джерри прав: мои родители действительно не выглядели особенно счастливыми в последние годы супружеской жизни.
 – Ей нужен кто-то, с кем она могла бы поговорить, – сказал Джерри. – И я стал для нее этим «кем-то».
 – Ах вот как ты это называешь!
 – Подожди, Бренда. Неужели ты не хочешь даже попытаться понять Сару?
 Я нахмурилась:
 – Мне и так известно, каково ей было одной. Я ожидала, что в ее жизни появится мужчина, но и предположить не могла, что этим мужчиной станешь ты.
 – Она нравится мне, я нравлюсь ей. Мне еще никогда в жизни не встречался человек, с которым бы я чувствовал себя так легко. Мы понимаем друг друга с полуслова, и у меня такое ощущение, как будто мы знаем друг друга всю жизнь.
 – Как трогательно.
 – Ты что, хочешь разозлить меня? Зря стараешься. Этот номер не пройдет, я не причиню боль Саре, и тебе все-таки придется смириться. Ты можешь ненавидеть меня, но ты не имеешь права портить жизнь матери.
 Некоторое время я сидела молча. Во внутренний дворик слетел голубь и стал расхаживать по тропинке между двумя клумбами с красными цветами.
 – Я не испытываю к тебе ненависти, но ты должен был поставить нас в известность… Если бы вы с матерью позвали нас к себе и сказали, что собираетесь теперь жить вместе, это не выглядело бы так ужасно, хотя, конечно, все равно было бы нелегко пережить. А вот когда ты вышел из спальни моих родителей почти голым… Поверь, это был настоящий шок.
 – Я знаю. – Джерри вспыхнул. – Мне самому это было неприятно. Жаль, что все так произошло. Но все равно мы любим друг друга и не планируем расставаться. – Джерри наклонился вперед и посмотрел мне в глаза. Вся его поза говорила, что правила устанавливают здесь он и моя мать. Если она закроет перед моим носом дверь, то я больше никогда не смогу войти в этот дом.
 И вдруг я поняла, что со мной происходит. Джерри получил от моей матери ту любовь, которую она никогда не давала мне. Она заботилась о нас, когда мы были маленькими, поила нас молоком с медом, возила нас в больницу, когда мы заболевали. Она водила нас в школу, на концерты, на футбольные матчи, готовила обед, убирала дом и делала все то, что и полагалось делать женщине, рожденной в пятидесятые и вышедшей замуж в семидесятые. Именно этого от нее и ждали. Это было ее работой.
 И вот появляется Джерри Мерфи, который хочет быть ее другом, ее любовником. Такой красивый парень в красных плавках и в красной рубашке, да еще, вероятно, превосходен в постели.
 Мать сказала мне: «Нравится тебе или нет, но так будет, потому что я этого хочу».
 – И все равно это странно. Я тут чего-то не понимаю.
 – Что ж, я тоже не думал, что предметом моей мечты станет пятидесятилетняя женщина, – Джерри ухмыльнулся, – но случились то, что случилось, и мне это нравится.
 Я нахмурилась:
 – А ты не думаешь, что она имеет с тобой дело только потому, что ты хорош в постели? Может, у нее просто кризис среднего возраста? Мужчины в такой период часто бросают своих жен и находят себе двадцатилетних подружек.
 Джерри рассмеялся:
 – Не думаю, что все обстоит именно так. Мы сначала только разговаривали и хорошенько узнали друг друга. К тому же не думаю, что я особенно хорош в постели.
 – Ну, зачем же так скромничать! Ты великолепен, и у тебя отличная задница.
 – Ты мне льстишь.
 – Ничуть. Мне даже страшно представить, что бы мы тут увидели, если бы заявились в дом на десять минут раньше.
 Улыбка на лице Джерри растаяла без следа.
 – Если бы ты и брат уважали мать, этой нелепой встречи можно было бы избежать. Это ее дом, и здесь она хозяйка. Никому не понравится, если в его дом врываются без приглашения, да еще когда он там наедине с мужчиной.
 Я поднялась и окинула взглядом гостиную.
 Ладно, мне все ясно.
 Джерри неожиданно улыбнулся:
 – Ты ведь сегодня идешь на свидание с этим парнем с радио, верно?
 Я пожала плечами:
 – Там видно будет.
 Разумеется, я иду на свидание с Ником. Правда, у меня было предчувствие, что все это кончится простым розыгрышем.
 Дверь гаража со скрипом открылась, потом стало слышно, как шуршат колеса по гравию.
 – Сара вернулась. – Джерри выразительно посмотрел да меня, как будто я не понимала, что происходит. – Присядь, я принесу тебе что-нибудь выпить.
 – Ничего, я знаю, где здесь кухня. Как-никак я здесь выросла.
 Джерри нахмурился:
 – Не ссорься с Сарой, прошу тебя. Иди погуляй с ней по магазинам, зайди в кафе. Она сказала мне, что получает большое удовольствие от этих походов, не лишай ее этого.
 – Тебе не идет роль семейного адвоката, – буркнула я и направилась в ванную комнату, а когда вернулась в кухню, то увидела мать и Джерри.
 Не замечая меня, Джерри наклонился и поцеловал мать в губы. Это был долгий поцелуй.
 Я кашлянула, и мать проворно отпрыгнула от Джерри, но тут же, видимо, сразу успокоившись, с вызовом посмотрела на меня. Потом она взяла Джерри за руку.
 – Бренда…
 Я подняла руку, чтобы остановить ее излияния.
 – Простите, я не могу сейчас здесь оставаться и не могу говорить об этом, мне сначала нужно это пережить. – Отвернувшись, я быстро зашагала к двери.




 Глава 8
 МОБИЛЬНЫЙ ТЕЛЕФОН – ИЗОБРЕТЕНИЕ ДЬЯВОЛА


 Я ехала на север. Машин в этот час на шоссе было невероятно много, и все они мчались с большой скоростью, но меня это не беспокоило: мне нужно было немедленно куда-то уехать из дома, где мать целовалась с Джерри.
 Я свернула на Торри-Пайнз-Бич и вскоре припарковалась на площадке, где стояло всего два автомобиля. Это место я просто обожала и всегда приезжала сюда, когда была не в настроении. Мне нравилось прогуливаться по узкой песчаной полосе, пролегавшей между морем и отвесными скалами, глядя, как в океане, несмотря на еще довольно прохладную погоду, уже купаются люди.
 Пляж выглядел пустынным. Я сняла туфли, кружевные чулки, закатала джинсы и пошла по сухому, крошащемуся, золотому песку. Над моей головой кружились с криками толстые чайки: они то опускались совсем низко, то вереницей поднимались к самым вершинам скал.
 Не знаю даже, что меня так сильно расстроило. Джерри прав: жизнь матери – это ее дело. И все же та часть меня, которая навсегда останется ребенком, тихо нашептывала мне на ухо, что мать совершила предательство. Дэвид чувствовал то же самое – он привез домой друга, а друг вполз в постель к его матери и узурпировал то, что мы считали навсегда принадлежащим нам.
 Я никогда не была особенно близка с отцом: его больше интересовал Дэвид, и у него не оставалось времени для дочери. Впрочем, Дэвид тоже не часто общался с отцом – тот всегда пропадал на работе или занимался своей яхтой.
 В старших классах школы у меня появилась подруга, ее звали Лола, и у нее было пятеро братьев и сестер. Когда бы я ни пришла к ней в дом, там всегда царил хаос. Дом был небольшим и слишком тесным для девятерых, поэтому все братья и сестры вечно перетекали из одной комнаты в другую, засыпая все вокруг игрушками, одеждой, книжками и пустыми пакетами от чипсов. Отец Лолы возвращался с работы и сразу же начинал громко ругать детей, он кричал, что в таком шуме не слышит даже собственного голоса, однако во время этого воспитательного процесса на его лице всегда сияла счастливая улыбка, и дети его совершенно не боялись. Они его очень любили, и это была шумная, большая семья, в которой все любили друг друга.
 Мне нравилось бывать у них, хотя в этом доме суетились, бегали из комнаты в комнату, хлопали дверями. Зато мой дом был полон тишины и холодности, сдержанности и, наверное, равнодушия.
 После смерти отца мы с матерью предприняли попытку сблизиться. Эта близость выражалась в том, что раз в месяц по субботам мы ходили вместе по магазинам, заглядывали в кафе, и вот теперь Джерри Мерфи разбил нашу с таким трудом выпестованную дружбу.
 Я шла по берегу до тех пор, пока не уперлась в вертикальную серую стену. Конечно, если бы сейчас был отлив, можно было бы обогнуть скалу и пройти на дальний пляж, но я всегда прихожу в неправильное время.
 Что ж, придется остановиться здесь. Я выбрала сухой пятачок песка и села. У кромки воды время от времени появлялись неторопливо бегущие приверженцы здорового образа жизни. Они добегали до вертикальной стены, которая остановила меня, разворачивались и так же лениво возвращались обратно.
 Неподалеку от меня сидела молодая женщина, рядом ребенок с энтузиазмом строил замок из песка. На сине-сером фоне моря порхали разноцветные яхты: одни плыли к берегу, другие удалялись от него. Волны набегали на берег, и, облизав его, снова уползали в море; их мерное движение успокаивало и погружало в полудрему.
 Когда мне было жалко себя, я могла сидеть так с утра до вечера и с вечера до утра, но тут внезапно зазвонил телефон, и мое безмятежное спокойствие мгновенно улетучилось. Мне очень не хотелось отвечать на звонок, но это был Тони Бил, и ко мне сразу вернулись все проблемы и заботы.
 – Бренда, ты где?
 Я едва слышала его голос, заглушаемый шелестом волн и отдаленным шумом Сан-Диего.
 – Да! – прокричала я. – Что?
 Я вскочила на ноги и сильнее прижала телефон к уху.
 – Ты где?
 – Торри-Пайнз. Я буду в два, как мы и договаривались.
 – Но сейчас уже половина третьего…
 – Не может быть! – Я достала из кармана часы, маленькая стрелка стояла на двух, а большая на шести.
 – Быстрее тащи сюда свою задницу, а то Ник уже собирается уйти!
 Черт, черт, черт.
 – Скажите, что я сейчас буду. Скажите, что я уже на Ла-Джолла.
 – Что?
 – Скажи, чтобы подождал, черт возьми! – провизжала я.
 – Не слышу тебя, Бренда. Попытаюсь уговорить его подождать еще пятнадцать минут. Его босс уже напился…
 – Я не успею за пятнадцать, мне нужно полчаса.
 – Что? Не слышу!
 Связь оборвалась.
 Я завыла от отчаяния и поддела ногой песочный ком. Пеликан, который проходил мимо, обиженно посмотрел на меня.
 Бесполезно пытаться пробежать через пляж, вырулить с парковки и доехать до «У Тонио» за пятнадцать минут, но я все равно побежала. Вскоре ко мне присоединился пожилой бегун-хиппи; его волосы были собраны в большой хвост на затылке, коричневое лицо изрезано морщинами.
 – Согласитесь, мэм, эти вещи забирают у нас жизнь, – сказал он, указывая рукой на мой мобильный телефон. – Они созданы для того, чтобы закабалять человека. Освободите себя, выбросьте его.
 Я бросила на мужчину свирепый взгляд. На нем была выцветшая футболка с надписью «Великие шестидесятые», вероятно, в те годы он перебрался в Сан-Диего и с тех пор все бегает по берегу. Затем я швырнула мобильник в песок, и он, как торпеда войдя в рыхлую золотистую массу песка, замер в ней.
 – Молодец, – одобрил мужчина. – Так ему и надо.
 И телефон тут же зазвонил. Когда я его подняла, песок стал тонкой струйкой ссыпаться мне в ухо. Разумеется, это был Тони.
 – Бренда, купи цветов или еще что-нибудь такое. Пусть все выглядит так, будто ты опоздала из-за того, что покупала подарок.
 – Тони, у меня нет на это времени!
 – Пятнадцать минут! – В телефоне булькнуло, и он отключился.
 – Ваш мужчина сердится на вас?
 – Это мой босс.
 – Ах вот как. Эти люди всегда знают, как мы должны вести себя.
 – Если меня там не будет через пятнадцать минут, мне конец.
 Когда я подбежала к парковочной площадке, хиппи по имени Билли все еще сопровождал меня, монотонно бурча что-то себе под нос. Из всей его речи я уловила только то, что сюда он приехал вместе со своей подругой, они плетут декоративные коврики из пеньковой веревки, а еще у него есть свой магазинчик на Оушен-Бич.
 На лице хиппи появилась загадочная улыбка.
 – Мы женаты тридцать пять лет. Тридцать пять! Вы можете в это поверить? Я встретил ее на вечере, посвященном памяти Джимми Хендрикса. Все говорили, что это у нас не протянется долго.
 Я поздравила его с тем, что его супружеское счастье оказалось столь прочным, и побежала дальше.
 Прыгнув в машину, я завела мотор, но он, пару раз свирепо рявкнув и издав жалобный стон, вдруг замер.
 – Ну же, давай! – взвыла я и еще раз попробовала завести мотор, все было напрасно.
 Моя голова бессильно опустилась на руль.
 – Что, машина не заводится? – Билли с сочувствием посмотрел на меня сквозь стекло.
 Я что-то жалобно простонала в ответ.
 – Давайте, я вас подброшу, мне все равно нужно заглянуть в мой магазинчик на Оушен-Бич.
 Я посмотрела на него, на его мотоцикл и снова попыталась завести свою машину, но безуспешно. Тогда я тяжело вздохнула и кивнула.
 Билли усадил меня на мотоцикл и вручил шлем, после чего я схватилась за него обеими руками и мотоцикл рванулся вперед.
 От неожиданности мои ноги взлетели в стороны, а шлем сполз на лицо, и когда я попыталась его поправить, телефон выскользнул из моего кармана. Я успела увидеть, как мелькнула в воздухе серебристая полоска и, скользнув под колесо движущегося по встречной полосе «ягуара», рассыпалась на миллион крошечных сверкающих брызг.
 К тому времени, когда мы с Билли подкатили к «У Тонио», там уже никого не было.
 Я сняла желтый шлем, положила его на сиденье и, влетев в ресторан, успела, пробегая мимо зеркала, увидеть, что мои рыжие кудри спутались и торчат в разные стороны.
 Официанты уже накрывали столы для обычных посетителей, в углу зала стоял Марта и сматывал провода.
 – Марти!
 – Привет, Бренда. – На его лице застыла фирменная ухмылка. – Где ты была?
 – Пыталась добраться сюда. Почему Ник ушел? Что он сказал?
 – Он был в ярости и сказал, что ты его подставила, – сообщил Марти, сияя от удовольствия. – А Тони напился.
 – Я просила его подождать… – Я задыхалась и поэтому с трудом произносила слова. – Неужели он не мог…
 Марти пожал плечами:
 – Никто не знал о твоей просьбе. Тебе нужно было позвонить.
 От злости я со всей силы пнула стул. Тут же острая боль пронзила мою ногу, и я, обхватив ее руками, присела.
 В этот момент в зале ресторана появился Билли, оглядевшись по сторонам, он подошел к нам.
 – Ты та самая Бренда с радио? – удивленно спросил он.
 – Да, – с мрачным видом произнесла я. – То есть была ею. – Тони, без сомнения, сразу же уволит меня, как только до меня доберется.
 – Кажется, ты должна была встретиться сегодня с тем парнем. – Билли пристально посмотрел на меня. – Почему же ты пошла на пляж?
 Я даже не стала отвечать на столь нелепый вопрос.
 – Марти, ты не мог бы меня подбросить? Я потеряла мобильник, а моя машина не заводится.
 – Я еду в студию. Ты со мной?
 – Нет!
 Лучше мне сейчас не встречаться с Тони: надо дать ему время успокоиться. Правда, этого придется ждать несколько лет, но у меня все равно не было другого выбора.
 – Я слушал тебя на этой неделе, – пробубнил Билли. – Это было круто. Вот только музыка, которую ты включала, полный мусор. Надо чаще заводить «Дерт-бэнд».
 Я посмотрела на Марти:
 – Можно мне воспользоваться твоим телефоном?
 Марти протянул мне мобильник, и я позвонила домой, но услышала лишь собственный голос на автоответчике: «Это Бренда. Кларисса и я не можем сейчас ответить. Пожалуйста, оставьте свое сообщение».
 Еще я позвонила двум своим друзьям, но их тоже не оказалось дома. В итоге мне ничего не оставалось» как снова обратиться к Билли, который продолжал смотреть на меня такими глазами, будто перед ним сама Дженис Джоплин.
 – Билли, не мог бы ты отвезти меня в какой-нибудь магазин автозапчастей? – спросила я. – Мне нужно купить буксировочный трос.
 Сегодня я потеряла работу и любовь, но, может, мне удастся спасти хотя бы свою машину.
 – Нет проблем. Знаешь, я отвезу тебя в мой магазин: моя старушка будет рада с тобой познакомиться. У меня есть приятель-механик – он поможет привести твою машину в порядок.
 – Согласна, – выдохнула я.
 На этот раз я надела шлем еще до того, как Билли рванул с места, и тут же мимо нас с бешеной скоростью поплыли улицы Сан-Диего.




 Глава 9
 КАК ХИППИ ИЗОБРЕЛИ СЕКС


 Магазин Билли на Оушен-Бич оказался на удивление большим и был сверху донизу набит всякой всячиной. По всей видимости, сюда любили наведываться туристы, и сейчас в магазине толпились приезжие покупатели.
 Я положила шлем на мотоцикл и попыталась пригласить торчащие в разные стороны волосы.
 – Кейти, – позвал Билли, входя в магазин и скрываясь за шторкой из бус, – у нас гостья. Представь себе, это та самая Бренда, которая работает на радио.
 Сухонькая женщина с крошечным тельцем вышла мне навстречу. Ее серебристые волосы были заплетены в две торчащие косы, а на морщинистом лице выделялись огромные голубые глаза. Казалось, она была сейчас не в магазине, а пребывала где-то в других мирах и ее глаза были такими же и тогда, когда она оплакивала смерть Джимми Хендрикса и вплетала цветы в свои волосы.
 – О, мы слушали вас все время, – весьма доброжелательно сказала она. – Мне только музыка не слишком нравилась… – Вот если бы вы включали «Криденс»…
 – Да, мы их очень любим. Знаете, Джон Фогерти чуть не пришел к нам на свадьбу.
 – Неужели? – вежливо осведомилась я.
 – Он шел к нам, но случайно спутал адрес, но об этом потом. Кейти, Бренде нужен трос, чтобы отбуксировать машину.
 – Какие проблемы! – бодро воскликнула Кейти. – Надо позвонить Джону, вот и все.
 Полагаю, не Джону Фогерти, усмехнулась я про себя, устраиваясь в комнате за шторкой из бус вместе с Кейти и собираясь пить кофе. Билли в это время стал звонить своему другу Джону.
 – Муж рассказал вам, как мы познакомились? – спросила Кейти.
 Я кивнула:
 – На вечере памяти Джимми Хендрикса.
 – Да, это был очень грустный день. Когда мы услышали новость, то очень расстроились. Мои друзья сразу же решили устроить вечер, чтобы почтить память нашего любимца, и мы пригласили на него всех жителей города. Я, помнится, стояла у окна и слушала, как играли «Маленькое крыло», из моих глаз в три ручья текли слезы. Вот тогда-то ко мне и подошел Билли: он был таким милым, таким понимающим. Когда он обнял меня, я стала плакать у него на плече, а потом мы забрались в его фургон и занялись там любовью. Это было так романтично… Он сказал, что путешествует в своем фургоне по штатам, и предложил мне присоединиться к нему. Разумеется, я согласилась. Мы проехали через всю Америку, побывали на юге, увидели Великие озера и Скалистые горы. Мы останавливались там, где нам хотелось, и каждую ночь любили друг друга. – Лицо Кейти сделалось мечтательным, словно ее мысли были сейчас очень далеко.
 – По-моему, это замечательно.
 Я не шутила. Я и сама была не прочь проехаться по нескончаемой дороге в маленьком фургончике рядом с Ником. Мистер Совершенство умер бы на месте, если бы ему кто-нибудь предложил забраться в фургон или – о ужас! – переночевать в палатке в лесу, да еще к тому же заняться там любовью. Беда была лишь в том, что теперь Ник не захочет со мной встречаться. У меня на глаза навернулись слезы, но я постаралась не плакать, потому что если уж начну это делать, то никогда не остановлюсь.
 Кейти улыбнулась и снова вернулась ко мне из своих нереальных миров.
 – Конечно, все это было еще до того, как изобрели безопасный секс и все такое. Дети сейчас не любят друг друга просто так, они не отдают любовь в обмен на любовь. Для многих это лишь вопрос физиологии, и никакой романтики. Я знаю, некоторые успевают до женитьбы сменить пять-шесть партнеров, а другие и вовсе воздерживаются от секса. Наши родители были слишком строги в отношении секса, а наши дети слишком приземлены. Иногда мне кажется, что наше поколение самое счастливое: мы единственные понимали, что такое любовь.
 Моя мать принадлежала к тому же поколению, что и эта женщина. Если бы она происходила из другой семьи, то, возможно, меня зачали бы в фургончике где-нибудь посреди полей. Может быть, тогда их с отцом жизнь сложилась бы куда более удачно.
 Тут в комнату вбежал Билли:
 – Ура, Бренда, я договорился: сейчас ты с Джоном вернешься на Торри-Пайнз, и он осмотрит твою машину. Если неполадки можно устранить на месте, он сделает это, если нет, отбуксирует твою машину в свой гараж.
 – Отлично, спасибо. – Среди этих незнакомых людей я вдруг почувствовала себя абсолютно спокойно.
 Кейти протянула мне термос и какой-то непонятный коричневый комок, затянутый в полиэтилен.
 – Возьмите, вы ведь проголодались.
 Я действительно была очень голодна, так как пропустила ленч с матерью и обед с Ником.
 – Что это?
 – Запеканка. Я испекла ее сегодня утром.
 Я с тревогой посмотрела на коричневый ком, потом на Кейти, и тут она начала смеяться. Билли тоже засмеялся.
 – Не беспокойтесь, – с усмешкой проговорила Кейти, – здесь ничего нет, кроме шоколада. Клянусь.
 Грузовик, который должен был доставить мою машину в гараж Джона, остановившись перед магазином, перегородил движение на улице, и сразу же послышались нетерпеливые, истерические гудки водителей, ехавших позади.
 Водитель грузовика, седоволосый мужчина в бандане и с длинной седой бородой, из машины выходить не стал, просто Билли открыл Дверцу и помог мне забраться на сиденье.
 Кейти тоже вышла на улицу, чтобы проводить меня. Хотя грузовик и был очень старым, внутри кабины все выглядело чистым и ухоженным, а мотор работал тихо, без подозрительных сбоев. Это давало надежду, что мой новый знакомый в бандане все-таки сможет починить мою машину.
 Билли заглянул в кабину и удостоверился, что я удобно устроилась, потом захлопнул дверцу и помахал мне рукой. Кейти тоже помахала мне, после чего Джон надавил на газ, и мы тронулись.
 Грузовик Джона неспешно плыл сквозь поток машин к Торри-Пайнз. Билли, вероятно, уже успел рассказать обо мне Джону все, что знал сам, и Джон сразу же заговорил о том, как работали на радиостанциях в шестидесятых.
 – У них тогда не было никаких обязательных списков песен, как сейчас. В то время диджеи ставили ту музыку, какая нравилась им самим. Вы знаете, чем прославились братья Дуби: они умудрялись проигрывать вторую сторону «сорокапяток»! Сейчас у диджеев нет никаких «сорокапяток» и в помине, не говоря уж о проигрывателях, одни диски да компьютеры.
 – Это правда, – кивнула я, а Джон при этом виртуозно объехал три японских автомобиля, крутя руль одной рукой.
 – В шестьдесят девятом я сам играл в музыкальной группе, – с гордостью сообщил он. – Один наш сингл даже попал на семьдесят пятое место в американском хит-параде.
 – Неужели?
 Джон засмеялся:
 – Да, такие вот дела. Песня называлась «Черные матери», и мы протестовали против войны во Вьетнаме. А наша группа называлась «Богемиан лав чайлд», но нас и тогда мало кто знал, а сейчас и подавно о нас никто не вспомнит. Наша слава длилась десять минут, и после этой песни группа сразу же развалилась. Одного парня отправили воевать во Вьетнам, но ему повезло, и он вернулся домой. Иногда по субботам мы и сейчас собираемся в придорожном кафе на Импириал-Бич: прелюбопытное зрелище, знаете ли. Вы обязательно должны прийти и послушать.
 Я кивнула:
 – Приду обязательно.
 Я и в самом деле решила как-нибудь проехаться до Импириал-Бич и послушать музыку, которую играют хиппи. Отчего бы нет – все равно никто, кроме них, не пригласит меня теперь на свидание.
 Джон свернул к парковке, на которой я оставила свою машину, и через пару минут грузовик остановился. На крыше моего автомобиля сидели два подростка и, повернув головы в нашу сторону, похоже, решали вопрос, стоит ли им сползать с крыши или нет. Джон махнул им рукой, и они, спрыгнув, затрусили к берегу, а через пять минут Джон уже копался под капотом.
 – Ничего страшного, сел аккумулятор, – бодро сообщил он, поднимая голову, затем извлек из своего грузовика два провода и подсоединил мой аккумулятор к своему.
 Вскоре моя машина деловито заурчала.
 – Теперь вам придется проехаться до моего гаража. – Джон убрал провода в бездонное чрево грузовика. – Там я поставлю другой аккумулятор.
 – Спасибо, это такие хлопоты для вас… – проговорила я извиняющимся тоном.
 Джон замахал руками:
 – Не бойтесь, все это совершенно бесплатно. Друзья Билли – мои друзья.
 – Дело в том, что я познакомилась с ними только сегодня…
 – Ну и что? Вы как-нибудь поставите пару раз «Золотые сережки» на своей радиостанции, и мне этого будет достаточно.
 Так как Тони, по всей видимости уже уволил меня, терять мне было нечего, и я сказала:
 – Что ж, согласна.
 – Отлично. – Улыбка осветила суровое лицо Джона. – Тогда вперед.
 Когда грузовик тронулся, я поехала следом за Джоном. Теперь мне все время приходилось держать ногу на акселераторе и внимательно следить за дорогой, чтобы не потерять грузовик из виду: для хиппи, наслаждающихся спокойным образом жизни, Джон и Билли ездили слишком быстро.
 Джон остановился у большого гаража, который находился неподалеку от «У Токио». Сегодня там никто не работал, но Джон достал ключи, открыл двери и завел мою машину внутрь, потом нажал кнопку проигрывателя и одобрительно кивнул: это был Эрик Клэптон.
 Замена аккумулятора была завершена почти мгновенно.
 – Ну вот и все, готово! – Джон похлопал рукой по крыше моей машины. – Новенький, только что из магазина. Гарантирую, что вы три года будете ездить без всяких проблем, а если вдруг проблемы все-таки появятся, приедете ко мне, и я все исправлю.
 – Большое спасибо. – Я действительно была очень благодарна всем этим людям за помощь. – Билли и Кейти тоже были очень добры со мной…
 – Мы, хиппи, все такие и поэтому держимся вместе. Приезжайте сегодня на Импириал-Бич, а мы скажем, что вы член нашей группы. – Джон подмигнул.
 Только этого мне сейчас и не хватало – делать вид, что я член группы, которая записала свою последнюю песню в 1969 году.
 – Ладно, – я не сдержалась и вздохнула, – может, и приеду.
 Джон помахал мне рукой.
 – Мир и любовь, Бренда. ~ Он улыбнулся. – Теперь этот девиз уже не только для хиппи.
 q что-то пробормотала на прощание и выехала из гаража.
 Добравшись до своего дома без каких-либо новых проблем, я припарковалась и поднялась в квартиру. На кухне, на подоконнике, я обнаружила записку от Дэвида, в которой сообщалось, что они с Клариссой отправились в Тихуану за покупками.
 Что ж, отлично. Адвокат его жены идет за ним по пятам, поэтому он решил покинуть Америку.
 Пройдя в комнату, я сняла испачканные в песке джинсы, черную кофточку и легла на кровать в своем роскошном нижнем белье. Где-то этажом выше кричали и смеялись дети. Прямо подо мной сосед слушал Сару Маклахлан…
 Я лежала и старалась не думать о Нике, который ждал меня в «У Тонио» почти целый час вместе со своим боссом, в окружении проводов, микрофонов и зрителей. Я также старалась не думать о Тони Биле, наверняка со свирепым лицом мерившим шагами зал ресторана, рыча на Марти, вяло улыбаясь Нику и время от времени заверяя его в том, что я приеду с минуты на минуту.
 Если бы это дело касалось только нас с Ником, я непременно позвонила бы ему, все объяснила, и мы вместе над этим посмеялись. Проблема состояла в том, что Сан-Диего, да и весь штат теперь знали, что это я не пришла на свидание. Я унизила Ника, выказала полное неуважение по отношению к Кей-би-зед и Кей-си-эл-пи. Настоящая идиотка – что тут еще скажешь.
 Ник не захочет со мной больше разговаривать. Вероятно, он уже пожалел о том, что вообще познакомился со мной, а потом еще целую неделю вел переговоры в прямом эфире.
 Если бы эта встреча была лишь коммерческим ходом, я бы не стала сильно переживать из-за того, что она не состоялась. Потерять работу, конечно, не слишком приятно, но меня мучило вовсе не это. Мне очень нравился Ник, нравилось в нем все: его светлые волосы, голубые глаза, улыбка. Мне нравилось вспоминать ощущения, которые у меня возникали, когда Ник целовал мои губы, когда прикасался к моему телу. Мне нравился его голос, его мускулы, загорелая кожа и маленькая ложбинка у основания шеи.
 Неожиданно зазвонил телефон, и я, даже не взглянув на высветившийся номер, взяла трубку и пробормотала уставшим голосом:
 – Алло?
 – Привет, Бренда, – промурлыкал мистер Совершенство. – Я слышал, как ты обвела вокруг пальца этого ди-джея с Кей-би-зед. Отлично вышло. Я горжусь тобой.
 Я зажмурилась. В качестве последнего удара мне не хватало только мистера Совершенство, который бы одобрил мое идиотское поведение.
 – Чего тебе, Ларри? – вздохнув, спросила я.
 – Ничего, просто хотел поздравить.
 – С чем? С очередной глупостью. Видишь ли, я пропустила свидание случайно.
 – Бренда, – Ларри вдруг заговорил тоном терпеливого учителя, который я ненавидела больше всего, – тебе не нужен этот диджей. Он пригласил тебя на свидание, чтобы повысить рейтинг своей радиостанции. Уверяю тебя, это так. Я не понимаю, как ты могла попасться на эту удочку?..
 – Не понимаешь и никогда не поймешь, – прошептала я.
 – Тони уволил тебя?
 – Пока не знаю, я еще не говорила с ним.
 – Это все равно не имеет значения. Тебе теперь не нужно работать диджеем. Тебе вообще не нужно больше работать. Когда ты выйдешь за меня замуж, ты будешь иметь все, что тебе необходимо, я обещаю.
 Мир, окружавший меня, на мгновение перестал существовать. Перестали кричать дети, внизу стихла музыка.
 – О чем это ты? Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?
 Ларри счастливо засмеялся. Как я ненавидела этот гаденький, хитренький смех манипулятора, который добился желаемого результата!
 – Да, я хочу, чтобы это наконец произошло. Мы отличная пара и вполне подходим друг другу.
 Я три раза стукнула трубкой по подушке, а затем снова поднесла ее к уху.
 – Значит, мы отличная пара? Я правильно тебя поняла?
 – Ну да, именно это я и хотел сказать.
 Я снова закрыла глаза.
 – Ларри, прошу тебя, объясни мне одну вещь. Почему ты решил, что мы подходим друг другу и почему мы должны пожениться?
 Мистер Совершенство снова заговорил тоном терпеливого, доброжелательного учителя:
 – Потому что у меня есть деньги, а тебе они нужны. Потому что ты добра к людям, и они любят тебя. Потому что мои родители тоже любят тебя, и потому что мне нравится твоя мама.
 – Но я никогда не встречалась с твоими родителями…
 – Зато я много раз рассказывал им о тебе, и теперь они очень расстроены тем, что Кей-си-эл-пи выставила тебя в таком дурацком свете. Они считают, что мне не нужно больше оплачивать рекламу на вашем радио.
 Ларри всегда угрожал тем, что перестанет покупать у нас рекламное время. Интересно, скажет Тони Бил на этот раз мистеру Совершенство, куда ему стоит засунуть свои деньги?
 – Мои родители хотят встретиться с тобой, – настаивал Ларри. – И с твоей мамой.
 Я резко села, ко мне снова стали возвращаться мои былые силы. Только Ларри Брайант был способен довести меня в буквальном смысле до бешенства. Раньше, когда мы встречались, он так доставал меня своим занудством, что у меня просто не оставалось сил протестовать.
 – Моя мать живет с тридцатипятилетним мужчиной, – прошипела я.
 Ларри сразу притих, и мертвая тишина, воцарившаяся на другом конце провода, была нарушена только через минуту.
 – Что такое? – спросил он, надеясь, что ослышался, и пару раз дунул в трубку.
 – Я сказала, что моя мать Сара живет с тридцатипятилетним мужчиной, – громко и отчетливо проговорила я. – Его зовут Джерри, он друг моего брата.
 Мне не трудно было представить, как пальцы Ларри впиваются в телефонную трубку, а его губы начинают дрожать от ужаса и отвращения.
 – Ты шутишь, да?
 – Ничуть. Сегодня утром я была у матери и говорила с ними обоими.
 – Но… почему она это делает? Почему она встречается с тридцатипятилетним мужчиной? – потребовал объяснений Ларри. – Какая гадость, Господи! Мне тридцать четыре, и я никогда бы…
 Я почувствовала, что начинаю закипать. Конечно, я была расстроена тем, что моя мать выбрала себе в любовники такого молодого партнера, но Ларри не имел права называть это гадостью.
 – Не знаю почему. Может быть, он ей нравится и дает ей то, что не смог дать отец.
 – Немедленно прекрати! Ты не понимаешь того, о чем говоришь.
 – Я отлично понимаю. Мать может встречаться, с кем ей заблагорассудится, это ее дело. – По моим щекам потекли слезы. – Ей только пятьдесят три, и хватит ее критиковать.
 – Не нужно так сильно расстраиваться и раздувать из мухи слона. Ты слишком чувствительна. Я по-прежнему хочу, чтобы ты поехала со мной в Дейна-Пойнт сегодня вечером.
 – Нет. – Я встала с кровати. – У меня есть планы на сегодняшний вечер.
 – У тебя нет никаких планов. Свидание с этим Ником не состоялось. Ты стесняешься своей матери, поэтому не отправишься к ней на семейный обед. У тебя просто не может быть никаких планов, кроме одного – увидеться со мной сегодня вечером.
 – Ошибаешься. Сегодня я еду в кафе на Импириал-Бич.
 – Куда-куда?
 – На Импириал-Бич: хочу послушать одну группу. Они играли в шестидесятых. Если хочешь, поехали со мной.
 Ларри фыркнул:
 – Господи, это еще что такое? Ни за что туда не поеду, мне там нечего делать. Тебе тоже там не место.
 – Обязательно поеду. – Я плюхнулась на кровать и стала качаться. – Я переспала с Ником и могу сказать, что он в постели лучше, чем ты. И я пойду в кафе, потому что пригласивший меня парень – замечательный музыкант, а я очень хочу познакомиться с ним поближе.
 – Я позвонил, потому что хотел помочь тебе, Бренда. Предупреждаю, это твой последний шанс.
 – Только и слышно: я, я, я…
 – О чем ты говоришь! Клянусь, если ты не начнешь вести себя разумно, я повешу трубку и ты больше никогда не увидишь меня и не услышишь.
 – Обещаешь?
 – Не нужно дразнить меня…
 – Да? – Я поднесла трубку к самому рту и громко крикнула в нее: – Укуси меня, Ла-р-р-ри!
 Отключившись, я бросила телефон на кровать и сразу почувствовала огромное облегчение от того, что этот противный, зудящий голос наконец исчез. Потом я начала прыгать на кровати и смеяться: прыгала и смеялась, прыгала и смеялась и никак не могла остановиться.
 Потом я снова плюхнулась на кровать. Кружевная коротенькая сорочка обвилась вокруг моего тела, и мне нравилось это. Мне все сейчас нравилось.
 Ларри может подавиться своей свадьбой, своим домом в Дейна-Пойнт, своим обедом, своими родителями и своими рекламными объявлениями. Пусть засунет все это туда, где нет солнца.
 А вот Ника я хотела вернуть – и верну. Я – Бренда Скотт, диджей с радиостанции Кей-си-эл-пи, смелая, соблазнительная и сексуальная, а главное – свободная.
 Закричав, я пнула ногой подушку. Я наслаждалась своей свободой.
 Потом, достав из тумбочки телефонный справочник, я стала искать адрес магазина, на пороге которого скромная Бренда Скотт еще никогда не появлялась.
 Я собиралась купить Нику подарок.




 Глава 10
 НИЖНЕЕ БЕЛЬЕ ГОВОРИТ СЛОВАМИ ЛЮБВИ


 Я позвонила Марти и попросила найти для меня адрес Ника, а чтобы Марти никому не проговорился, подкупила его приглашением на бесплатный ленч. Этот адрес не был указан в телефонной книге, но я знала, что у Марти имеется множество друзей на других радиостанциях, в том числе и на Кей-би-зед: среди них обязательно найдется кто-то, кто знает, где разыскать Ника.
 Пока Марти обзванивал своих приятелей, я приняла душ, надела пояс с чулками, черное платье без рукавов и красный приталенный пиджак.
 Я как раз закончила подкрашивать глаза, когда Марти позвонил мне, и, записав адрес, отправилась за покупками.
 Спустя полтора часа я уже стояла на перекрестке улиц Оушен-Бич и Пойнт-Лома перед весьма симпатичным домиком: здания в таком стиле раньше были очень популярны в Калифорнии, пока не появились небоскребы и урбанизм не стал доминирующим направлением градостроительства. Двух-трехэтажные оштукатуренные домики с черепичной крышей, увитые плющом, с обязательным крошечным фонтаном перед главным входом и цветочными клумбами являлись характерной приметой Сан-Диего, да и всей Калифорнии.
 Узкая тропка, вымощенная плиткой, вела к дому через небольшой аккуратненький дворик, где слышалось тихое журчание воды в фонтане, изображавшем светло-голубую керамическую вазу.
 Я знала, что Ник дома, потому что перед уходом набрала его номер и он взял трубку.
 Звонила я не по мобильнику, а из телефона-автомата и, когда Ник взял трубку, сразу же отсоединилась. Таким образом, он не мог определить, кто ему звонил. Бренда – любительница нижнего белья, поклонница рока шестидесятых теперь превратилась в Бренду-преследовательницу.
 Тихо подкравшись к входной двери, я опустила пакет в почтовый ящик, нажала кнопку звонка и со всех ног бросилась бежать к своей машине. Я специально сделала так, чтобы кончик пакета торчал из прорези ящика.
 Прыгнув на переднее сиденье, я захлопнула дверцу. Мое сердце оглушительно стучало.
 Прошло, казалось, очень много времени, прежде чем дверь открылась.
 Ник, появившись в дверном проеме, стал вглядываться в темноту. Не обнаружив ничего, что могло бы привлечь его внимание, он захлопнул дверь, даже не взглянув на почтовый ящик.
 Я стиснула зубы и подождала десять минут, давая Нику возможность снова удобно расположиться у телевизора. Я вылезла из машины и подошла к входной двери, потом достала пакет из почтового ящика, всунула его в щель между дверью и косяком, снова нажала на звонок и бросилась к машине.
 Дверь распахнулась через пару секунд, Ник, должно быть, наблюдал за входом из окна.
 – Бренда? – позвал он.
 В этот момент я выбежала за ворота и, скрываясь в густой тени, добежала до машины. Что-то теперь будет?
 Когда Ник открывал дверь, пакет упал на ступеньку, и Ник, посмотрев по сторонам, снова закрыл дверь. Пакет он так и не заметил.
 Прошло еще несколько бесконечно долгих минут, замок входной двери щелкнул…
 От досады я стукнула себя кулаком по колену. Очень трудно иметь дело с тем, кто не идет на сотрудничество.
 Прошло десять минут, потом еще пять. Если бы я прямо сейчас попыталась подойти к двери еще раз, Ник бы точно застал меня врасплох и сюрприза бы не получилось.
 Наконец я снова выбралась из машины, подбежала к дому, схватила пакет…
 Внезапно дверь распахнулась, и передо мной явился Ник собственной персоной.
 – Бренда?
 Я ткнула пакет ему в грудь:
 – Может, ты все-таки откроешь это, а?
 Я тут же отвернулась. Больше всего мне хотелось посмотреть в его милое лицо, наслаждаясь теми эмоциями, которые в эту минуту отражались у него в глазах, но у меня был план.
 Гордо спустившись по ступенькам, я зашагала к машине.
 Интересно, что Ник сделает сейчас? Швырнет мой подарок куда-нибудь в цветочную клумбу и снова скроется за дверью или пойдет за мной?
 Кажется, он все-таки заметил мою машину и теперь шел ко мне…
 Мое сердце сильно забилось, мне то хотелось нажать на тормоза, то рвануть вперед, чтобы Ник не подошел ко мне и не спросил, что это такое я тут вытворяю. О, мистер Совершенство прочел бы мне по этому поводу целую лекцию, он никогда не упускал возможности поучить меня, а я никогда не могла угодить ему с подарком. Может быть, именно поэтому я перестала дарить ему подарки?
 Мне вдруг стало жарко. Ник стоял совсем близко, и я видела, как он улыбается. Мне было стыдно за все те глупости, которые я успела наделать, но ничего другого у меня в запасе не было.
 В руках у него был мой пакет. Полиэтилен тускло поблескивал в лунном свете.
 – Это что, нижнее белье для меня? – удивленно спросил он.
 Я пожала плечами:
 – Ты обещал купить мне лифчик, но я тебя опередила и сама купила кое-что.
 Ник засмеялся, потом наклонился и положил руку мне на плечо.
 – Бренда, ты точно сведешь меня с ума.
 Потом он поцеловал меня, и этот поцелуй был похож на прикосновение солнечного луча, на глоток свежего воздуха.
 Я обняла Ника, но все еще никак не могла поверить в то, что снова целую его, как и в то, что Ник не прогнал меня и не выбросил мой дурацкий подарок.
 Его губы были восхитительны на вкус, его пальцы тонули в моих волосах, а крепкое тело прижималось к моему.
 Я засунула руку Нику под футболку, его мышцы были крепкими, а кожа гладкой, и все тело Ника походило на скульптурное изваяние.
 – Бренда… – Голос Ника эхом отдавался в моих ушах. Понятно, он хотел поговорить, но я не хотела. Если я заговорю, то обязательно скажу какую-нибудь глупость, лучше уж буду целоваться, чтобы мой рот не сболтнул чего-нибудь лишнего.
 Я сильнее прижалась к Нику:
 – Поцелуй меня еще.
 – Миссис Панкхерст смотрит на нас, она сейчас выйдет и станет задавать мне вопросы.
 Я подняла голову и с удивлением посмотрела на Ника:
 – Кто такая миссис Панкхерст?
 – Ее дом напротив, и она знает меня с пяти лет.
 – О… – Я выглянула из-за плеча Ника и посмотрела на темно-розовый дом, выглядывавший из-за живой изгороди: на крыльце стояла пожилая женщина и напряженно вглядывалась в темноту. Вероятно, она пыталась рассмотреть, что же происходило там, на дороге, у машины.
 – Я знаю, почему ты не пришла сегодня в «У Тонио», – неожиданно заявил Ник.
 – Да? – Я не могла понять, каким образом ему стало известно о моем приключении. Может быть, это Билли и его жена позвонили Нику на радиостанцию и попросили включить что-нибудь из шестидесятых и заодно рассказали ему о том, что со мной случилось?
 Лицо Ника стало серьезным.
 – Я тебя ни в чем не виню.
 – Нет?
 – Я думаю, эта встреча изначально была обречена на провал. Нам не стоило делать из нашего свидания шоу, это неправильно. Я рад, что ты не пришла.
 – Правда?
 – Неужели ты думаешь, мне было бы приятно разговаривать с тобой, когда вокруг столько людей с микрофонами ловят каждое наше слово? Мы все равно не смогли бы пообщаться так, как нам того хотелось.
 – Тогда почему ты согласился встретиться со мной?
 – Потому что мне хотелось снова тебя увидеть. – Ник провел пальцами по моей щеке. – Но ты не захотела увидеть меня.
 – Да? А что, если ты ошибаешься?
 – Мне показалось, что ты не выглядела слишком счастливой, когда мы встретились с тобой на яхте.
 – Это из-за Дэвида. Он взбесил меня, но я не могла прогнать его: ему сейчас нелегко…
 – Ладно, все в порядке. – Ник убрал прядь волос у меня со лба. – Это не имеет значения.
 – Да, не имеет значения, – эхом повторила я, постепенно от прикосновения Ника начиная впадать в состояние гипнотического транса. Меня перестала интересовать даже миссис Панкхерст, тревожно вглядывающаяся в темноту.
 – Что ты делаешь сегодня вечером? – Ник улыбнулся.
 – Еду в кафе на Импириал-Бич.
 – Куда едешь?
 Мистер Совершенство задал мне тот же самый вопрос, правда, в его голосе я уловила злость, а Ник просто хотел знать…
 Я поцеловала Ника в губы, села в машину и стала заводить мотор.
 – Хочешь поехать со мной?
 Ник на мгновение задумался, потом пожал плечами:
 – Почему бы нет? – Он сел рядом со мной, и мы поехали, оставив миссис Панкхерст в полном одиночестве.
 Не обмолвившись ни словом, мы проехали по Оушен-Бич, миновали аэропорт и выехали на главную магистраль, идущую на юг к Коронадо и Импириал-Бич, но и тогда Ник продолжал упорно молчать, словно нарочно, чтобы заставить меня нервничать.
 Кафе на Импириал-Бич мы нашли не без труда: маленькое здание пряталось в глубине квартала и с дороги его было не просто заметить. Перед входом находилась небольшая грязная парковочная площадка. «Импириал роудхаус» был скорее не кафе, а просто небольшим баром, клубом, где собирались музыканты-любители, в центре его находилась сцена, а вокруг были расставлены стулья в несколько рядов.
 Я вошла в здание кафе первой и сразу же увидела механика Джона: он стоял на сцене и поправлял на груди ремень, на котором крепилась его гитара. На стульях позади Джона сидели еще двое мужчин, на вид им обоим было около пятидесяти. Один держал в руках гитару, другой – маленький барабан.
 – Привет, Бренда! – крикнул Джон и помахал мне рукой. Когда я махнула в ответ, он показал на первый ряд и подмигнул: – Я занял для тебя местечко. – Джон посмотрел на Ника и ухмыльнулся. – Это твой парень?
 Я кивнула.
 Билли и Кейти сидели в первом ряду справа от сцены.
 – Эй, Бренда!
 Они поприветствовали меня, как старые друзья, и я представила им Ника.
 – Значит, вы работаете на другом радио. – Билли ухмыльнулся. – Жаль, но я вас не слушаю. Мне нравится Бренда.
 Ник обнял меня за плечи.
 – Мне она тоже нравится.
 Мое сердце глухо ухнуло, и мне захотелось немедленно поцеловать Ника» но при посторонних я не посмела этого сделать.
 Как только мы сели, свет в зале погас и пара прожекторов залила сцену мутным желтоватым туманом, после чего «остатки "Богемиан лавчайлд"», как говорил сам Джон, сразу начали концерт.
 Играли они хорошо. Сначала это был их знаменитый сингл, который все, кроме меня, уже слышали не один раз. Похоже, его слышал даже Ник: когда я сказала ему, что встречаю эту вещь впервые, он с удивлением посмотрел на меня и засмеялся.
 Мне стало на удивление хорошо. Атмосфера в зале наполнилась теплом, дружескими хлопками и одобрительными возгласами. Кое-кто подпевал, и Ник тоже присоединился к ним.
 После выступления «Богемиан лав чайлд» Кейти и Билли пригласили нас с Ником и всех присутствующих в зале к ним на вечеринку в Коронадо. Отказаться было невозможно, да и не очень хотелось.
 – Мое гнездышко, – сказал Билли, когда мы вошли в и ухмыльнулся.
 Дом Билли и Кейти оказался большим, просторным, светлым и был декорирован с отменным вкусом. Судя по всему, бизнес Билли процветал, а те времена, когда они с Кейти плели коврики, канули в Лету.
 Кейти принесла пиво, вино и закуску, после чего мы все уселись на полу и стали по очереди рассказывать истории, которые произошли недавно, но тем не менее существенным образом изменили жизнь рассказчика. Тот, кто рассказывал историю, держал в руках тамбурин, а потом передавал его следующему гостю. Все это очень походило на какой-то магический ритуал.
 Когда Кейти передала тамбурин мне, я ужасно смутилась и беспомощно огляделась по сторонам. Все рассказанные здесь истории были примерно одного плана: о поездке на остров в Тихом океане, о расставании с девственностью среди римских развалин, о путешествии с благотворительной целью в Бангладеш. Увы, я не могла похвастаться ничем подобным: мне никогда не приходилось уезжать дальше Оушен-Бич, и я никогда не посещала более шикарного магазина, чем бутик нижнего белья Лили Дуома.
 – Загляни внутрь себя, – шепнула Кейти. – Ищи самую суть.
 – Расскажи нам, как случилось, что ты стала работать на радио, – подсказал Билли.
 Ник смотрел на меня и улыбался. Интересно, как он оказался на радио, подумала я. Многие люди часто приходят туда, куда вовсе и не собирались идти.
 И вдруг я вспомнила событие, которое сильно изменило мое отношение к жизни, даже можно сказать, навсегда изменило мой взгляд на мир.
 – Я расскажу о дне свадьбы моего брата…
 Гости одобрительно зашептались, потом их взгляды устремились на меня.
 – Я училась в колледже, когда мой брат женился. – Я почувствовала, что ко мне снова возвращается старая боль. – Мне тогда было двадцать. За день до свадьбы я познакомилась с будущей женой моего брата Алисией. Она подарила мне платье, которое оказалось очень красивым, и рано утром я отправилась к парикмахеру, а потом самым тщательным образом наложила макияж. По-моему, в тот день я выглядела замечательно, и вместе с родителями мы отправились в церковь. Они были так взволнованы, что едва замечали меня, но ведь это был день Дэвида, а не мой, так что я не слишком расстроилась.
 Мой взгляд упал на бубен в моих руках, но я тут же постаралась сосредоточиться.
 – Все шло прекрасно; церемония венчания прошла успешно, потом, когда Дэвид и Алисия вышли на улицу, ее подружки начали фотографировать молодоженов. Меня они попросили отойти в сторону, так как Алисия не хотела, чтобы я попала в кадр вместе с ней и Дэвидом. Когда я попросила одну из девушек объяснить мне, почему Алисия не хочет видеть меня на свадебных фотографиях, стройная блондиночка с кукольным личиком, Мэри-Энн Рубен – никогда не забуду это имя, – с милой улыбкой сообщила мне, что мои волосы выглядят как растрепавшаяся подушка, а лицо мое такого цвета, как будто кто-то отхлестал меня по щекам. И еще она посоветовала мне поискать такую работу после окончания колледжа, где внешний вид не имеет значения.
 – Ну и стерва, – пробормотала Кейти. – Тоже мне королева нашлась!
 Я пожала плечами, давая понять, что все это уже не имеет Для меня никакого значения.
 – После этих слов я закрылась в ванной и проплакала до конца дня. Я даже не знаю, правду ли сказала мне Мэри-Энн – у меня не осталось ни одной свадебной фотографии. И именно с этого дня я задумалась, для каких же профессий внешность не имеет значения. Вот тогда-то мне в голову и пришла идея насчет радио, где все слышат только твой голос, но никто не видит твоего лица. Я разослала свое резюме на разные радиостанции города, и на одной из них для меня нашлась работа. Вот таким образом началось мое сотрудничество с Кей-си-эл-пи.
 Моя голова невольно опустилась. В понедельник утром, когда я появлюсь в студии, Тони Бил уволит меня, и тут уже Мэри-Энн Рубен точно не виновата.
 – Мэри-Энн просто глупая девушка, – заметил Джон. – А ты теперь знаменита.
 – Может, она и глупая, но ей это не мешает жить, – буркнула я. – Она вышла замуж за пластического хирурга и теперь обитает на ранчо «Санта-Фе», водит «мерседес», а по вечерам учится играть в теннис под руководством загорелого парня по имени Рауль.
 Ник посмотрел на меня, и его взгляд сделался необыкновенно мягким. Интересно, он действительно сочувствует мне или думает, что мои волосы и правда похожи на старую растрепанную подушку, у которой из разных дыр вылезает ее содержимое?
 Так и не найдя ответа на этот вопрос, я передала тамбурин Нику, и он перевел слегка удивленный взгляд с моих волос на звякнувший в его руках бубен.
 Без сомнения, Ник вел куда более интересную жизнь, чем девушка, которая никогда далеко не уезжала от своего дома.
 – Я много путешествовал по Европе, когда учился в колледже, – начал Ник, словно подтверждая мою догадку, – но не думаю, что именно это помогло мне стать взрослым и самостоятельным человеком, – ведь в свободное плавание я отправился на деньги моих родителей. – Ник пошевелил рукой, и бубен легонько звякнул. – Изменения произошли внутри меня благодаря совсем другому событию. Это случилось в конце прошлого года, когда я жил в Сан-Антонио, где на одной из радиостанций мне посчастливилось заключить удачный контракт. Работа была престижной и денежной, и мое будущее представлялось мне в самых розовых тонах. Со мной вместе в Сан-Антонио поселился мой брат, родители были нами довольны, и впереди меня ожидала новая прекрасная жизнь. – Ник окинул слушателей внимательным взглядом. – Сначала мне все казалось просто восхитительным: город, где все время светило солнце, жизнь вдвоем с братом. Потом я встретил девушку, и у нас обоих «сорвало крышу».
 Я опустила взгляд, мне совсем не хотелось слушать историю о том, как Ник влюбился в Техасе в какую-то девушку.
 – Эта девушка происходила из известной семьи, и она перезнакомила меня с массой народу. В Техасе люди настороженно относятся к чужакам, но она помогла мне пробить стену отчуждения – она и ее семья. Меня сразу же ввели в светское общество и стали кругом приглашать, я мог легко заказать столик в любом из ресторанов. – Ник грустно улыбнулся. – Все словно само шло мне в руки, и я быстро достиг того положения, о котором когда-то мог мечтать.
 Что ж, подумала я, глядя на Ника, с такой улыбкой и с такими глазами нетрудно заставить женщин ползать у твоих ног.
 – Почему же ты вернулся? – спросила я осторожно.
 Ник скосил на меня глаза.
 – Отец невесты сказал мне, что, если я уйду с радио, он возьмет меня в свой бизнес и тогда я смогу заработать столько Денег, сколько мне и не снилось. Это предложение выглядело весьма заманчиво…
 Мое сердце забилось сильнее. Ника ожидала великолепная женщина, прекрасная работа, целая куча денег, а он бросил все это, вернулся в Сан-Диего и теперь вел со мной дуэль по радио. Уму непостижимо! Многие мои знакомые уж точно назвали бы его сумасшедшим.
 – Ну так почему ты от всего этого отказался? – Я наклонилась ближе к Нику, остальные тоже замерли, ожидая ответа.
 Внезапно у меня возникло ощущение, что мы здесь одни: я спрашивала, Ник отвечал.
 – Тогда мне казалось, что я люблю ее, – раздался в тишине его мягкий голос, – но на самом деле я был просто ослеплен великолепием светского общества, денег, популярности и собственных фотографий, то и дело мелькавших в газетах.
 – Что же такое случилось, отчего твое ослепление прошло? – поинтересовалась я.
 Пальцы Ника легли на мое запястье, при этом он сидел с таким видом, как будто даже не замечал, что делает его рука.
 – Однажды ночью мы отправились на благотворительный бал, где все было очень дорого, как и всегда. Еда, вино, гости, гордящиеся своими бриллиантами сверх меры… С нами были друзья моей невесты, ее сестра и муж сестры. Когда мы вышли из отеля, я увидел сидящего неподалеку у дверей нищего, он протягивал к нам руки и что-то нечленораздельно бормотал. Стоял декабрь, было очень холодно, и я отдал нищему свое пальто, а он стал плакать и униженно благодарить меня. Потом я побежал догонять остальных. Вот и все. Вряд ли мне удалось что-то изменить в жизни того бродяги, и вообще я больше не встречал его.
 Некоторое время все молчали, и потом первым заговорил Билли:
 – Жить в высшем обществе не так просто, как может показаться. За все надо платить! Я вот, помнится, бедствовал много лет, голодал… Тогда я был безумно рад, даже если мне кидали четвертак… Некоторые говорили: «Нечего тратить деньги на эту задницу!» И вот теперь посмотрите на меня. – Он ухмыльнулся.
 Друзья Билли дружно засмеялись, а Ник устало улыбнулся:
 – Ни моя невеста, ни ее сестра, никто ничего не сказал мне, они просто ничего не заметили…
 – Действительно ничего не заметили? – переспросила я.
 – Ну так, кое-что. На мне не было пальто, и они спросили, что случилось. Я объяснил, что отдал его бездомному. Моя невеста удивленно спросила: «Какому бездомному?» Это и поразило меня в самое сердце: они даже не заметили человека, который умирал от холода, просто не увидели его. Вот тут-то я понял, что никогда не смогу стать одним из них.
 – М-да… – Кейти одобрительно кивнула, и все ее дружно поддержали.
 – В и юге, – сказал Ник передавая тамбурин соседу, – я решил вернуться в Сан-Диего. К тому же я очень скучал по горам и океану. Разумеется, я предложил девушке, которая собиралась стать моей женой, поехать вместе со мной, но она посмотрела на меня как на сумасшедшего. Вот почему я вернулся домой один, и, – Ник улыбнулся мне, – я рад, что так поступил.
 В зале раздались дружные аплодисменты. Я положила голову Нику на плечо и обхватила рукой его талию.
 – Я тоже рада, что ты вернулся.




 Глава 11
 ХОРОШИЙ СЕКС НЕ ПРИЧИНЯЕТ БОЛИ


 Я снова вела машину к дому Ника, и во время поездки его рука все время лежала у меня на колене.
 Когда мы остановились, я огляделась по сторонам.
 – Я хочу, чтобы ты зашла, – сказал он.
 – А что скажет миссис Панкхерст?
 – Она ложится спать в десять.
 – Значит, встает рано. Утром она увидит мою машину, и тогда…
 Ник засмеялся:
 – Она подумает, что мне крупно повезло. Зайди, я хочу показать тебе дом.
 Я зашагала по дорожке к дому.
 – Этот дом принадлежал моим родителям. Мы с братом могли бы его продать, но нам почему-то не хочется этого делать. – Ник отпер дверь и пропустил меня вперед. – Когда они умерли, я привез сюда новую мебель и стал тут жить. Мы решили сохранить этот дом для наших детей.
 – А у тебя есть дети? – спросила я, чувствуя, что начинаю паниковать.
 Ник улыбнулся:
 – Пока нет.
 Внутри дом оказался таким же красивым, как и снаружи; старый испанский стиль создавал неповторимую атмосферу, наполненную уютом и теплом. Полукруглые арки, деревянные панели, темно-коричневая плитка на полу, винтовая лестница… Мне показалось, что я перенеслась в далекое прошлое, попала в другой мир – мир достатка, основательности, традиций и стабильности.
 – Это лестница в спальни, – сказал Ник.
 – В спальни? Любопытно.
 Взяв за руку, Ник потянул меня за собой, и мы поднялись в спальню, светлую и просторную, с выходящими во внутренний дворик окнами. Вероятно, днем отсюда открывается отличный вид на океан.
 Я старалась вести себя раскованно, непринужденно, следила за каждым своим движением, словно актер на сцене, и играла смелую, сексуальную Бренду, которой ничего не стоит прийти в гости к парню.
 – Мне понравились твои друзья, – неожиданно проговорил Ник.
 – Мне тоже. Я познакомилась с ними только сегодня.
 – Правда? – Его рука легла мне на плечо. – Знаешь, что мне нравится в тебе? Ты не боишься делать то, что тебе хочется. В тебе есть то, что начисто отсутствует во мне.
 – Вот как? Но… зачем тебе это?
 – Это нужно каждому.
 Я робко улыбнулась, и Ник поцеловал меня в голову.
 – Твои волосы очень красивые. – Он снова поцеловал меня. – Мягкие и так замечательно пахнут.
 – Ты тоже вкусно пахнешь, – пробормотала я.
 Ник снова поцеловал меня – на этот раз в губы. Его язык скользнул в мой рот, и я вновь ощутила вкус корицы. Из моего горла вырвался стон.
 – Я так хочу тебя, – пробормотал Ник, глядя мне в глаза.
 – Я не против…
 Он снял с меня пиджак и поцеловал мое обнаженное плечо.
 – Я еще не сказал, что мне очень понравилось твое платье?
 – Нет, ты мне этого еще не сказал.
 – Тогда я сейчас скажу. Мне очень нравится твое платье.
 Пальцы Ника нашли молнию у меня на спине и начали ее расстегивать.
 – Подожди минутку, – попросила я. Его рука замерла.
 – Что такое?
 – Кажется, я единственная, кто здесь раздевается. – Не дав Нику возможности что-либо ответить, я стала стягивать с него рубашку, а потом швырнула ее через всю комнату.
 Сделав шаг назад, я с восхищением посмотрела на него. Мистер Совершенство всегда казался мне весьма и весьма привлекательным мужчиной, он посещал спортивный клуб и поддерживал свое тело в совершенной форме. С Ником все было по-другому: в нем ощущалось природное, животное начало, и он выглядел очень мужественным. Мистер Совершенство походил на модель с обложки журнала, Ник же обладал естественной красотой. Ему не нужно было принимать каких-то особенных поз или подставлять лицо под нужное освещение: что бы Ник ни сделал, как бы ни повернулся, выглядел он бесподобно.
 Некоторое время я стояла в растерянности, не зная, как мне поступить – продолжать смотреть на Ника или прыгнуть и съесть его.
 «Съесть» победило, и я, издав рык, бросилась на него.
 Ник со смехом поймал меня и добрался наконец до молнии.
 Когда я освободилась от платья, его рука вдруг замерла у меня на груди.
 – Ты купила новый лифчик?
 Я прижалась щекой к его шее.
 – У меня их несколько сотен… Ну, то есть несколько дюжин. То есть я хотела сказать, что лифчиков у меня штук двадцать. В общем, довольно много, и точка.
 Ник слегка приподнял мой подбородок.
 – Ну и что?
 – Ничего. Поцелуй меня. И снимай трусы.
 Поцеловав меня, Ник начал одной рукой расстегивать джинсы, а я помогла ему. Когда на свет показались маленькие трусики, мои ладони заскользили по гладкой, шелковистой коже Ника.
 Он снова поцеловал меня.
 – Забирайся в кровать…
 – Но я не могу сделать этого, потому что ты меня держишь.
 Ник выпустил меня из своих объятий и слегка подтолкнул по направлению к кровати королевских размеров, на которой лежало несколько одеял и целый ворох белоснежных подушек. Ник не знал, что я приду к нему сегодня, и это означало, что его постель всегда такая чистая и все в комнате поддерживается просто в идеальном порядке. Сексуальный парень, который убирается в комнате и застилает свою постель чистым бельем…
 Я прыгнула на постель, легла на спину и скрестила ноги.
 – Итак?
 – Итак, ты выглядишь просто потрясающе.
 Это же я могла сказать о нем: стоя около кровати в своих узеньких трусиках, Ник выглядел просто восхитительно.
 Он наклонился и снял трусы.
 Вот это да! У него и под ними все было просто превосходно, и он без стеснения демонстрировал мне свои достоинства.
 Как странно, что новогодняя ночь начисто стерлась из моей памяти. Как я могла забыть, что делала в своей постели с этим парнем?
 Мне захотелось крикнуть: «Иди сюда немедленно, красавчик!» – но вместо этого с моих губ слетело лишь нелепое: «Ух…»
 Ник все продолжал стоять, и мое желание усиливалось, пока не стало мучительным. Раньше я никогда ничего подобного не испытывала. Мистер Совершенство уж точно не пробуждал во мне подобных ощущений. Когда мы с Ларри делали это в первый раз, я, конечно, чувствовала возбуждение, но потом, через какое-то время, когда мы стали встречаться регулярно, мне начало казаться, что мы исполняем какой-то обязательный номер программы, словно два дрессированных тюленя выполняют трюк по заранее намеченному сценарию.
 Господи, как я хотела Ника! Может, я и правда была шлюхой? Так назвал меня Ларри, но тогда я ему не поверила. Мне хотелось попробовать с Ником все позы, которые я знала, и все, которые мне еще не были известны.
 Ник глубоко вздохнул.
 – Бренда, ты жутко красивая.
 Интересно, о какой Бренде он сейчас говорил?
 – Допустим… – сказала я, пытаясь скрыть смущение. – А ты что, так и собираешься стоять рядом с кроватью?
 Ник ухмыльнулся, потом сделал шаг к кровати и вдруг прыгнул на меня.
 Я взвизгнула, и он слегка отодвинулся.
 – Я сделал тебе больно?
 – Нет. Иди сюда. – Повалив Ника на постель, я стала целовать его в губы. – Послушай, Ник…
 – Да?
 Я провела пальцами по его руке.
 – Я хочу сойти с ума, я хочу умопомрачительного секса с тобой.
 Я никогда в жизни не говорила мужчине таких слов. Мистеру Совершенство такого в принципе нельзя было говорить, так как он мог подумать, что от него требуются какие-то дополнительные усилия в постели.
 – Отличная идея. – Ник добродушно усмехнулся.
 – Я хочу заниматься с тобой сексом всю ночь.
 – Я тоже этого хочу.
 – Я хочу, чтобы ты снял с меня лифчик и трусики и поцеловал бы во всех местах…
 – Что ж, начинаем составлять список, – заявил Ник с комической серьезностью.
 Я слегка впилась ногтями в его спину, а когда Ник расстегнул на мне лифчик, подняла руки, чтобы он смог устранить последний барьер между нами.
 Потом я легла на спину, и Ник стал целовать мою шею. Затем его язык скользнул мне на плечо, на грудь: он был влажным и горячим. От удовольствия мне хотелось кричать.
 Ник лизнул мой живот и слегка пощекотал бедра. Я попыталась вывернуться из его рук, но он крепко держал меня.
 Мой шелковый черный пояс явно озадачил Ника.
 – Как же эта штука снимается? – задумчиво спросил он.
 Я отстегнула пояс от чулок и сама сняла его. Теперь женщины не носят чулки с поясом, хотя это выглядит очень сексуально, тогда как колготки примитивны, невыразительны, но дешевы и практичны. В результате кружевные пояса и чулки носят только кинозвезды… и я. В наше время такую вещь, как пояс, даже в магазине найти непросто – их продают лишь в дорогих бутиках, таких как Лили Дуома.
 Интересно, что Ник обо мне подумает? Что я воображала? Ну и пусть…
 Ник снял с меня чулки и трусики, потом я услышала тихий хруст: надо полагать, он достал из пакетика презерватив. Что ж, умница, заранее все продумал и все предусмотрел.
 Ник старался быть нежным со мной, он хотел меня подготовить, но я уже давно была готова и вскоре почувствовала, что Ник вошел в меня, потом стал двигаться внутри меня… и вдруг замер. Его дыхание сделалось тяжелым, прерывистым, у него на виске бешено запульсировала голубоватая жилка, а его глаза стали темными, когда он посмотрел мне в лицо.
 – Бренда, мне кажется, я искал тебя всю свою жизнь.
 Я не стала говорить ему, что от избытка чувств мне хочется плакать, и просто провела ладонью по его щеке.
 Потом я слегка приподняла бедра, и лицо Ника сделалось серьезным и напряженным. Он снова начал двигаться, и я положила руки ему на ягодицы. Мне было так хорошо! Вероятно, так же, как и в новогоднюю ночь, о которой я ничего не помнила…
 Ник двигался внутри меня все быстрее и быстрее, проникал все глубже, и потом это случилось. Это был лучший оргазм в моей жизни.
 Разумеется, я испытывала оргазм и раньше, с мистером Совершенство, но сейчас со мной произошло нечто невообразимое. Я потеряла способность видеть, слышать, понимать что-либо и могла только чувствовать. Чувствуя Ника внутри себя, я растворялась в пространстве, не в силах понять, что со мной происходит.
 Когда я немного пришла в себя, то обнаружила, что все еще лежу на кровати и моя кожа стала горячей и влажной. Мои руки крепко сжимали Ника.
 Я засмеялась и все никак не могла остановиться, но тут Ник закрыл глаза и снова стал двигаться. Судя по выражению его лица, он пребывал в состоянии блаженства и уже через пару мгновений рухнул на меня, уткнувшись лицом в мою шею.
 – Бренда, – прошептал он. – Господи, это было так хорошо!
 Потом Ник уснул.
 Некоторые женщины поднимают много шума из-за того, что мужчины сразу после секса засыпают, но я ничего не имела против, по крайней мере тогда, когда дело касалось Ника.
 Чувствуя себя уставшей и опустошенной, я прижалась щекой к его волосам. Теперь я была абсолютно свободной. Никто не знал, где я, никто не мог позвонить мне на мобильник, потому что теперь у меня его не было. Ни Ларри, ни мать, ни Тони Бил не могли побеспокоить меня, тогда как я лежала в постели рядом с человеком, который мне был приятен, и наслаждалась теплом его тела и своей свободой.
 Когда начало всходить солнце, я тоже уснула. Неужели я влюбилась? – мелькнуло в моей голове, когда я уже находилась на краю бездонной пропасти небытия.
 Открыв глаза, я обнаружила, что Ник смотрит на меня и улыбается. Солнечный свет затопил комнату, где-то на улице шумели дети, лаяла собака, кто-то смеялся…
 – Привет, – сказал Ник. – Ты прекрасна, как это утро. Прекрасна?
 Мне было отлично известно, как я выгляжу по утрам – престарелая королева экрана со следами многочисленных подтяжек на лице. Лучше бы мне быстро выпрыгнуть из кровати и скрыться в ванной комнате, как в свое время сделал Ник, тогда, после новогодней ночи.
 – Уф, – это все, что мне удалось сказать.
 – Женщины всегда выражаются однозначно и просто. – Ник усмехнулся и прикоснулся к моей щеке.
 Я стремительно закрыла голову руками.
 – Не хочу быть похожей на маленькую сиротку Энни!
 – А ты и не похожа.
 Ник стянул с меня простыню. На мне все еще ничего не было, потому что люди, предполагающие всю ночь заниматься сексом, не надевают на себя пижам.
 – Мы можем продолжить наш марафон. – Ник улыбнулся той мягкой улыбкой, от которой у меня начинало теплеть внизу живота. – Пока ты спала, я смотрел на тебя и представлял, что еще мы с тобой могли бы сделать.
 – И что же это? – спросила скромная Бренда.
 Ник не стал вдаваться в подробности, он просто поднял меня, а затем положил на себя и мы снова любили друг друга, а ослепительное солнце заливало своими лучами белоснежную кровать.
 Когда я случайно взглянула на будильник, оказалось, что стрелки уже показывают половину двенадцатого.
 Мы, пошатываясь, отправились в ванную комнату и там… Там снова занялись сексом.
 В три часа мы наконец спустились вниз, и Ник стал готовить завтрак, или ленч, или, может, что-то еще, что люди обычно едят после многочасового секс-марафона.
 Когда Ник пожарил яйца и тосты, мы добавили масло и джем потом достали молоко и сахар.
 Без сомнения, Ник умел готовить. У него были всякие лопаточки и венчики для взбивания, а если у мужчины есть такие вещи, то он наверняка умеет пользоваться ими.
 – Почему ты до сих пор не женился? – спросила я, слизнув джем с пальца.
 Ник перестал жевать и внимательно посмотрел на меня:
 – А почему ты спрашиваешь об этом? Я стала загибать пальцы:
 – Ты умеешь готовить завтрак – раз, два – тебе нравится дом твоих родителей, ты убираешь свою постель – три, а еще ты красивый и знаешь толк в сексе. Почему же до сих пор ни одна женщина не женила тебя на себе?
 Ник взял лопаточкой тост и положил его себе на тарелку.
 – Но я ведь чуть не женился… – Он пересел поближе ко мне. – Ты разве забыла ту историю про невесту? Наша свадьба была назначена как раз на этот июнь.
 – Не могу поверить, что твоя невеста так легко сдалась и отпустила тебя. – Я усмехнулась. – Что она тебе сказала, когда ты сообщил ей о своем решении?
 Конечно, это было не мое дело, но мне очень хотелось знать подробности. Ник пожал плечами:
 – Ну, мы долго спорили. Она никак не могла понять, почему я отказываюсь от помощи и от денег ее отца. И все-таки, хотя в конце концов она пришла в ярость, ей не было больно. Это все решило.
 – Она была дурой, – сказала я, тщательно пережевывая кусок тоста. – Я захвачу тебя и буду крепко держать.
 Ник улыбнулся, его глаза потеплели.
 – Ах ты, моя сладенькая! Теперь твоя очередь. Признавайся, почему ты не замужем?
 Услышав этот вопрос, я едва не подавилась тостом.
 – Ради Бога! Мне хочется побыть еще немного свободной, и я пока не готова взвалить на себя такую ответственность.
 По правде говоря, все дело было в том, что никто пока еще не сделал мне предложения. Вчерашняя инициатива мистера Совершенство в счет не шла. «Ты должна выйти за меня замуж, Бренда, это для твоей же пользы». Такое вообще трудно назвать предложением. Ни слова о цветах, о лунном свете и, самое главное, о том, что он безумно влюблен в меня.
 – Готов поклясться, что у тебя есть на примете пара-тройка парней, которые сделают все, чтобы тебя завоевать, – раздалось рядом с моим ухом.
 Я удивленно взглянула на Ника. Если такие парни и существовали, то им удавалось отлично скрывать свои намерения.
 – Боюсь, ты ошибаешься.
 – Почему? Ты классная и легко заводишь друзей. И ты забавная, с тобой весело. Разве это может кому-то не понравиться?
 Вероятно, мне все это снится. Просто я сплю сейчас в своей постели, и мне снится чудесный сон про этого красивого сексуального парня, который говорит, что я классная и что со мной весело.
 Я положила тост на тарелку и схватилась рукой за край стола, желая убедиться, что вокруг есть хоть что-то реальное…
 – Нет, на самом деле… – Я внезапно замолчала.
 О чем ты собираешься сейчас рассказать, Бренда? О том, что ты хроническая неудачница? Что у тебя был один-единственный парень, с которым ты поддерживала более-менее серьезные отношения? Или о том, что он бросил тебя?
 Я с трудом улыбнулась:
 – На самом деле ничто не имеет значения, кроме одного – сейчас я с тобой.
 Больше Ник не задавал вопросов, и когда мы съели завтрак, я стала собирать тарелки со стола, но он сказал, что уберет все сам и что мне не нужно ни о чем беспокоиться. Однако я все равно отнесла посуду в раковину. Я хотела помочь ему, чтобы задержаться в его доме еще немного. Роме того, я намеревалась исследовать содержимое кухонных шкафов: часто вещи говорят о человеке гораздо больше, чем может сказать о себе он сам. Короче, я хотела знать о Нике все – ну или почти все.
 После того как посуда была вымыта и расставлена по местам, пришло время прощаться. Так как Ник не приглашал меня снова подняться в спальню, я тактично выдавила из себя:
 – Кажется, мне пора…
 Он обнял меня за плечи, и я опять начала впадать в гипнотический транс.
 – У тебя какие-то дела?
 Стоило мне услышать его голос, как перед моими глазами снова всплыли видения прошлой ночи: мы в душе, мы в большой белой постели…
 Мое сердце оглушительно заухало в груди.
 – Да.
 Ник кивнул, но в его глазах я заметила разочарование.
 – Ты должен спросить меня, почему мне нужно уходить.
 Ник шагнул в сторону, и на его лице появилось наигранное выражение безразличия.
 – Так почему же?
 – Потому что ты не попросил меня остаться.
 Мгновенно на его губах вспыхнула улыбка, и он снова вернулся ко мне. Его рука мягко опустилась на мое плечо, губы прикоснулись к моему уху.
 – Останься, – прошептал Ник.
 – Хорошо. – Я говорила так, словно принимала жизненно важное решение. – Я останусь, если ты дашь мне зубную щетку.




 Глава 12
 РЕАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ НЕ ПОХОЖА НА КИНО


 А теперь пару слов о монтаже…
 Всем известно, что монтаж фильма – это настоящее искусство. Представьте себе сцену, где встречаются главный герой и героиня: они прогуливаются по саду» катаются на лошадях по побережью, ужинают при свечах, и все это нужно уместить в одну минуту экранного времени. Причем смонтировать все надо так, чтобы зрители не заскучали.
 Зрители платят деньги за билет, а значит, в первую очередь нужно учитывать их вкусы. Они хотят видеть, как у героини блестят волосы в солнечных лучах, они хотят видеть белозубую улыбку главного героя, когда он смеется. Зрителям нравится смотреть на теплый песок, синее море и две загорелые фигуры на фоне этого райского пейзажа. Еще зрители хотят видеть, как в середине этой великолепной сцены вдруг откуда ни возьмись появляется злобная бывшая жена героя, как она пытается разрушить счастье двух неземных существ.
 Монтаж – это долгий и сложный процесс, именно от него зависит, как и каким образом прекрасные герои смогут справиться со всеми трудностями, преодолеть выпавшие на их долю испытания и под конец фильма соединиться для вечного блаженства.
 И вот все воскресенье мы с Ником делали монтаж собственного счастья. Мы бродили по берегу, отпрыгивали от слишком близко подбирающихся к нам волн, пили коктейль в кафе на побережье, улыбались друг другу и слушали музыку, когда она мешала нам разговаривать. Мы прошли туристической тропой с заходом в маленький магазинчик сувениров, где приобрели по футболке с надписью «Сан-Диего», вокруг надписи плескались дельфины и плавали серфингисты. Моя футболка была ярко-розового цвета, и я сразу натянула ее поверх черного платья.
 А еще время от времени мы останавливались и целовались. Зная, что при монтаже особое внимание уделяется постельным сценам, мы не забывали и о них. Мы снова любили друг друга до тех пор, пока за окнами спальни не повисла глухая ночь. Миссис Панкхерст, вероятно, хорошо развлеклась, наблюдая за тем, как мы заходили в дом, потом оба выходили, и так два дня подряд. Пикантности этой истории прибавляло то обстоятельство, что моя машина простояла около дома Ника всю субботу и все воскресенье.
 Время от времени мы забирались под душ и смывали песок с наших пропотевших тел, при этом Ник держал меня в своих крепких руках и целовал.
 Хотя это было просто каким-то сумасшествием, я была согласна делать этот монтаж до бесконечности. Если бы только добавить в него еще сцену с лугом, где мы бежим навстречу друг другу по колено в траве, раскинув руки, композиция была бы полностью завершена. Правда, я решительно не знала, где в Сан-Диего взять луг с травой, но это не имело никакого значения. Мне хотелось делать всякие глупости, кричать, петь, танцевать. И, конечно, целоваться еще и еще.
 Увы, я отлично знала, что реальность мчится нам навстречу с головокружительной скоростью. Уик-энд скоро закончится, и нам придется снова возвращаться на работу.
 Когда мы снова встали под душ, мои руки сомкнулись вокруг Ника и я потянула его на себя. Тогда он поднял меня, прижал к стене, и мы снова, словно одержимые, занялись сексом.
 Когда мы хотели есть, то спускались в кухню, и скоро в ход пошли все ингредиенты, которые можно было там обнаружить. Потом мы отправлялись в гостиную и, лежа на ковре, разговаривали, прикасаясь друг к другу и снова любя друг друга.
 За эти два дня я успела рассказать Нику все о своем брате, о его разводе, о моих родителях и о своем прошлом, но о мистере Совершенство я не сказала ни слова… Впрочем, он меня мало волновал.
 Ник тоже рассказал мне о своем брате и о своих родителях, которые смогли завести детей только в сорокалетнем возрасте. У Ника была хорошая, дружная семья: его отец владел несколькими крупными ресторанами, и раньше время от времени Ник работал в одном из них. Именно этим объяснялось то обстоятельство, что он умел так превосходно готовить.
 Однажды у отца Ника взяли интервью для радио, и с тех пор радио стало для Ника главным увлечением. Он быстро покончил с ресторанным бизнесом и нашел себе работу на крохотной радиостанции в одном из самых отдаленных районов города. Эта радиостанция и стала его первой ступенькой на пути к успешному восхождению.
 Мы долго разговаривали о работе на радио и о Тони Биле, а потом уснули прямо на полу, так что разбудил нас в четыре часа утра будильник Ника, стоявший в его спальне. Он безжалостно напомнил нам, что мы диджеи, работающие как раз в утренние часы.
 У меня не было никакой одежды, кроме вечернего платья, которое я носила два дня, и розовой футболки с дельфинами. Пришлось надеть и то, и другое и сделать вид, что такой способ совмещать одежду – последний писк моды. Правда, в студии никто даже не обратил внимания на мой внешний вид.
 С Ником мы расстались во дворе дома, и он поцеловал меня на прощание.
 – Я хочу снова встретиться с тобой, – прошептал он мне на ухо. – Как насчет сегодняшнего вечера?
 – Уже через двенадцать часов? – Я колебалась. – Мне нужно будет заглянуть домой и переодеться, а потом я могу приехать к тебе…
 – Так и сделаем. – Ник подмигнул. – И прихвати с собой сумку с вещами.
 Я судорожно глотнула воздух, потом поцеловала его.
 – Увидимся. – Я направилась к машине.
 В четыре тридцать утра миссис Панкхерст была уже на своем боевом посту, но почему-то, провожая меня взглядом, не помахала мне рукой…
 Когда в пять часов утра я вошла в студию, приятное ощущения счастья все еще вызывало в моей голове легкое головокружение.
 Тони, разумеется, уже был на месте. Он тут же уставился на меня своими круглыми водянистыми глазами.
 – Что ты делаешь здесь, Бренда? Тебе лучше вернуться домой и еще немного поспать. Ты снова выходишь вечером.
 Я спокойно прошла мимо.
 – Думаю, ты ошибаешься.
 В кресле диджея сидел Тим с наушниками на голове. У него были черные густые волосы, похожие на шапку, и карие глаза – добрые, усталые, немного виноватые и испуганные. Его губы подрагивали и пытались изобразить улыбку, а одна рука все еще была забинтована и подвязана.
 Тим Тернер работал на радио с восемнадцати лет, и ничего в жизни не боялся больше Тони Била. Даже акулы наводили на него меньший страх.
 – Привет, Тим, – вежливо поздоровалась я. – Как поживаешь?
 – Да все в норме. – Тим на мгновение затаил дыхание.
 Тони тут же возник у меня за спиной.
 – Бренда, после того, что ты сделала, я собирался тебя уволить, но потом передумал и решил снова отдать тебе вечерний час. Надеюсь, ты оценишь мою доброту и не станешь устраивать скандалов…
 Мое сердце сжалось, но я старалась не показывать Тони, что огорчена.
 – Просто невиданная щедрость. – Я гордо расправила плечи.
 – Эй, я не шучу! К тому же учти – ты потеряла в зарплате.
 – Нет, – твердо ответила я, хотя внутри у меня все тряслось, и, сев рядом с Тимом, тоже надела наушники.
 – Если твой голос возникнет в эфире, ты уволена! – рявкнул Тони.
 Тим испуганно сжался.
 – А я? Меня тоже уволят?
 – Не бойся, Тим, – я решила подбодрить коллегу, – все будет в порядке. А ты, Тони, подумай, как Тим обойдется сегодня без посторонней помощи – ведь у него рука не работает. Пожалуй, я сяду к компьютеру.
 – Это может сделать Марти. – Тони бросил на меня негодующий взгляд. – Даже дышать в микрофон не смей, поняла?
 Я повернула микрофон к себе.
 – Привет, это Бренда Скотт, которая только что вернулась с умопомрачительного уик-энда, проведенного в обществе неподражаемого диджея с Кей-би-зед Ника Джордана. Хотите знать, как он себя чувствует?
 Я включила линию Кей-би-зед – в эту минуту Ник как раз приветствовал своих слушателей.
 Теперь я точно знала, что безумно влюблена в Ника. Мы провели целых две ночи и один день вместе, занимаясь сексом, истратили целую коробку презервативов, но я не могла дождаться сегодняшнего вечера и хотела снова и как можно быстрее оказаться в его объятиях.
 – Мы сделали вас, – весело проговорил Ник. – Я и Бренда. Вы все слишком поторопились убежать с места событий, зато у нас был горячий уик-энд. Мы были одни, и за нами никто не наблюдал.
 Ник включил музыку.
 Казалось, Тони вот-вот хватит удар: он судорожно глотал ртом воздух, как рыба, вытащенная на берег, и, выпучив глаза, неподвижно смотрел на меня.
 Будучи настоящим профи, Тим тут же присоединился к нашей с Ником игре:
 – Вот это да, Бренда! У тебя действительно выдались горячие деньки! – Он начал смеяться, изображая из себя оппонента, призванного подзадоривать диджея. – Значит, вы сделали весь город Сан-Диего и отправились кутить вдвоем? Ну и ну! Ах ты, маленькая потаскушка!
 – Сэр, следите-ка получше за своим языком! – с деланным возмущением воскликнула я. – Кого это вы здесь назвали потаскушкой? Разве акулы вас ничему не научили?
 – Что верно, то верно, акула – а это был, без сомнения, самец – укусила меня самым наглым образом, – грустно проговорил Тим.
 – С чего это ты взял, друг мой, что тебя укусил самец, а не самка? – поинтересовалась я.
 – Если самка, то совсем молодая и неопытная, девушка, так сказать. – Тим на мгновение замялся. – Впрочем, я не знаю. Этого никто не знает. Как я, черт возьми, мог определить пол акулы, да еще в таких экстремальных условиях?
 Без сомнения, сейчас нас завалят звонками и замучают советами, как правильно определять пол у акул. На компьютере тут же высветился целый список телефонных номеров наших благодетелей.
 – Когда акула кусает тебя, ты сразу понимаешь, что с ней не все в порядке. – Я продолжала молоть чепуху и даже не пыталась обдумывать свои слова.
 Тони выхватил у меня из рук микрофон и, нажав кнопку, отключил его.
 – Что ты несешь, Бренда? Ты уволена!
 Я нахально отобрала у него микрофон.
 – И вовсе нет.
 Микрофон тут же снова вернулся к Тони:
 – Уволена, и точка.
 Тут я накинулась на Тони, и мы стали бороться за право обладания микрофоном. Во время этой схватки мне удалось-таки нажать кнопку «вкл.» и потом крикнуть в микрофон:
 – Тони пытается уволить меня! Те, кто на моей стороне, позвоните нам и не дайте свершиться неслыханной несправедливости!
 На нас тут же обрушился шквал телефонных звонков, а Марти все звонки выводил в эфир.
 Нам звонили из всех уголков города, звучали старые, молодые, хриплые, звонкие, женские, мужские, тихие и громкие голоса. Тим быстро щелкал одной рукой по клавишам, пуская слушателей в эфир одного за другим, и наконец Тони сдался: он выпустил микрофон из цепких пальцев, затем плюхнулся в кресло и с беспокойством стал наблюдать за тем, что происходило в студии.
 – Черт бы тебя побрал, Бренда, – простонал он.
 – Оставь черта в покое, – буркнула я в ответ.
 Тони исподлобья посмотрел на меня.
 – Почему ты так уверена, что я не уволю тебя?
 – Потому что парень с Кей-би-зед тут же подыщет мне работу у себя на студии.
 Тони словно пружиной подбросило.
 – Ты этого не сделаешь, Бренда! Ты моя со всеми потрохами.
 – Тогда поторгуемся, Тони? – На моем лице засияла победная улыбка.
 Процедив сквозь зубы: «Ладно, там посмотрим», – Тони независимо выпятил живот и выплыл в коридор. Тим с восхищением посмотрел на меня.
 – С такими способностями ты можешь очаровать даже змею, – засмеялся он.
 Я пожала плечами, с нетерпением ожидая того мгновения, когда мой голос снова зазвучит в эфире.
 – В следующий раз, – довольно проговорил Тим, поворачиваясь к компьютеру, – в бассейн с акулами мы отправим тебя, и только тебя.
 После работы я поехала домой, и когда вошла в квартиру, то сразу поняла, что Дэвид и Кларисса провели уик-энд где-то в другом месте. С тех пор как в субботу я попрощалась с ними и отправилась к Нику, они сюда так и не заглянули.
 На кухонном столе по-прежнему высились горы грязных тарелок с присохшими к ним остатками еды, а на подоконнике я обнаружила записку, в которой Кларисса сообщала, что они с Дэвидом отправляются в Тихуану.
 Я проверила автоответчик. Для Клариссы было одно сообщение от парня, которого я не знала, и один звонок для Дэвида от адвоката его жены, да еще два звонка от мистера Совершенство, который хотел знать, где я нахожусь. Я все стерла.
 Я помыла посуду и стала расхаживать по квартире, раздумывая, что же мне предпринять. Дэвид и Кларисса скорее всего были в Мексике, связаться с ними не представлялось возможным, и по их следам шли люди из ФБР, которых, по всей видимости, подняло на ноги обращение бывшей жены Дэвида.
 Что же делать? Кто мог это знать? Ник. Я бросилась к трубке, но вдруг внезапно замерла и попыталась представить свою краткую речь; «Привет, Ник. Знаешь, мой брат пропал в Мексике. Ты не поможешь мне разыскать его?»
 Я вздохнула. Мне не хотелось разрушать тот образ очаровательной, забавной и веселой девушки без проблем, который сложился у Ника после общения со мной. Ему совершенно ни к чему знать, что у меня проблемы с родственниками.
 Может, стоит позвонить матери? Но что мы вдвоем сможем предпринять?
 А может, просто выбросить все из головы? Вполне вероятно, что Кларисса повезла Дэвида в Акапулько полежать на пляже, и он, конечно же, не устоял перед ее длинными ногами и голосом с хрипотцой.
 Итак, Дэвид сбежал с Клариссой в Акапулько, пока его жена пытается с ним развестись. О Господи!
 Приняв душ, я надела кружевной лифчик, розовые бикини, платье без рукавов и сандалии. Готова поклясться, что за последние два дня я занималась сексом так часто, как никогда в жизни, и это доставило мне большое удовольствие. С мистером Совершенство я не испытывала ничего подобного. Правда, я сильно растерла кожу на спине и ягодицах, поскольку ковер оказался слишком жестким, но этого было недостаточно, чтобы испортить общее впечатление.
 Мои физические силы были на исходе, но в душе у меня царило умиротворение: мне действительно было хорошо, тепло и уютно. Если бы не тревога за брата, это состояние можно было бы назвать счастьем.
 Я уже рисовала себе сегодняшний вечер с Ником: мы прогуливаемся по парку, держась за руки, любуемся на закат, наслаждаемся видом смеющихся детей…
 Тут зазвонил телефон, и на табло высветился номер Ларри. Романтическая сцена на берегу мгновенно скрылась в тумане.
 Ладно, пусть звонит. Вот уж с кем мне совсем не хотелось разговаривать. Пожалуй, я бы взяла трубку, если бы это была моя мать: у меня все еще сохранилось чувство неловкости от того, что я так грубо обошлась с ней.
 Я закрыла глаза и подождала некоторое время, а затем включила автоответчик.
 – Бренда, это Ларри. Немедленно позвони. Это очень важно и касается твоего брата.
 Черт, черт, черт!
 Дрожащими руками я стала набирать номер.
 – Ларри Брайант, – осторожно проговорил в трубку мистер Совершенство.
 – Это Бренда. Что там с моим братом?
 – А, так ты все-таки дома? – Ларри явно нервничал. – Увидела мой номер и не захотела брать трубку, так?
 – Послушай, Ларри… – Я задыхалась. – Что с моим братом?
 – Его арестовали. – Голос Ларри вдруг стал совершенно спокойным. – В Мексике.




 Глава 13
 МЕКСИКАНСКОЕ РАДИО


 – Господи! – Мои пальцы с силой впились в трубку. Это точно наркотики.
 Ларри кашлянул.
 – Одна женщина, работающая в моем головном офисе, любит слушать радиостанцию в Тихуане. Так вот, она позвонила мне и спросила, как зовут твоего брата. Я сказал, и тогда она сообщила, что в Тихуане арестован некий Дэвид Скотт и препровожден в местную тюрьму. Я думал, тебе это известно…
 Черт!
 Почему работницы Ларри так хорошо осведомлены о моей личной жизни, а я даже не в курсе того, что происходит с моим братом?
 Впрочем, я действительно не знала, где Дэвид и чем он занимается.
 – Я предлагаю поехать в Мексику вместе и убедиться, что все в порядке… – Голос Ларри оставался все таким же бесстрастным. – Я уже сделал пару звонков, и, думаю, теперь твоего брата отпустят. Я заеду за тобой.
 – Нет, нет и нет. Я сама поеду в Мексику.
 – Это невозможно. Я уже получил мексиканскую страховку на машину, и мы можем ехать прямо сейчас. Кроме того, ты не можешь одна идти в тюрьму, иначе за какую-нибудь очередную глупость тебя упекут за решетку до конца жизни.
 Я ненавидела его, меня просто душила эта ненависть. Каждая его фраза унижала меня. Моя ненависть к Ларри была особенно сильной, потому что я нуждалась в нем. У него имелись влиятельные друзья, которые могли поспособствовать освобождению Дэвида, и, кроме того, сегодня я уже не успела бы получить эту чертову страховку на машину, которая нужна для въезда в Мексику. Мне пришлось бы ждать до утра, а там кто знает, что стало бы с Дэвидом за ночь. Возможно, уже не застала бы его в живых.
 Меня охватила паника. Я хотела ехать к Дэвиду прямо сейчас и немедленно забрать его домой, пока на него не успели повесить никакого дела, но мне не хотелось звонить матери: в последнее время мы и без того доставляли ей слишком много неприятностей. Придется все-таки ехать с Ларри, а матери я все объясню позже, когда привезу Дэвида. А потом убью его.
 При воспоминании о Нике, у меня на глаза навернулись слезы. Я так хотела провести с ним сегодняшний вечер, хотела, чтобы он улыбался и говорил мне, что я красивая…
 Надо бы позвонить Нику и предупредить, что я не приду на свидание, но что я ему скажу? Что моего брата бросили в мексиканскую тюрьму за попытку перевезти наркотики через границу? Что я со своим бывшим любовником еду в Мексику?
 Ник, разумеется, вежливо выслушает меня, потом повесит трубку и больше никогда мне не позвонит. В итоге я навсегда потеряю этого красивого, восхитительного мужчину как раз в тот момент, когда впереди замаячил призрак удачи.
 – Подожди-ка, – сказала я Ларри, – а как же Кларисса?
 – Кларисса? А что с ней?
 – Они вместе поехали в Мексику.
 – Не знаю. Про нее мне никто ничего не говорил.
 Я заскрипела зубами. Если Кларисса сбежала от Дэвида, бросила его одного с сумкой, набитой наркотиками… я просто убью ее, как только она сунется домой.
 – Хорошо, я еду.
 – Буду у тебя через несколько минут. – Ларри, похоже, был вполне удовлетворен таким поворотом дела.
 Я ногой пнула сумку, и она отлетела в угол комнаты. Черт бы побрал Дэвида, черт бы побрал мистера Совершенство, черт бы побрал мексиканское радио!
 Набравшись мужества, я все-таки позвонила Нику.
 – Привет, – весело проговорил он. Мое сердце забилось с перебоями.
 – Привет, Ник. – Пока это было все, что я могла сказать: язык и губы отказывались повиноваться мне.
 Ник первым нарушил молчание.
 – Так ты едешь ко мне?
 – Нет, – ответила я, пытаясь не расплакаться. – Я должна ехать в Мексику и привезти домой брата.
 Трубка некоторое время молчала.
 – Хочешь, чтобы я поехал с тобой? – наконец спросил Ник.
 Забавно: Ник и мистер Совершенство едут в Мексику и вместе идут в тюрьму слушать объяснения Дэвида по поводу того, как он ввязался в эту дурацкую историю с наркотиками.
 – Нет, – быстро проговорила я. – Я должна сделать это одна, а потом обязательно расскажу тебе обо всем.
 – Что ж, хорошо. – Ник явно не верил мне, но делал вид, что верит.
 – Я позвоню, когда вернусь.
 – Ладно, – снова сказал Ник и повесил трубку. И тут же мои глаза наполнились слезами. Ничего-то не может нормально образоваться в моей жизни…
 Прихватив пиджак, так как было уже довольно прохладно, я вышла на улицу и стала ждать Ларри, стараясь не вспоминать о том, как мы с Ником стояли под душем и мои руки скользили по его упругой груди.
 Хорошо еще, что никто не стал разыскивать меня, пока я была у него. Вот только Дэвид, оказывается, уже два дня назад попал в беду, и получалось, что мистер Совершенство лучше меня осведомлен о моих семейных проблемах.
 Но ведь Дэвид мог позвонить мне домой и оставить сообщение или позвонить на радиостанцию. Почему же он не сделал этого? Честно говоря, все это было довольно странно.
 Неожиданно я заметила, что неподалеку остановилась старая «тойота», когда-то, вероятно, сверкавшая ослепительной белизной, но теперь выглядевшая скорее грязновато-желтой.
 Этого мне только не хватало. Похоже, кто-то вздумал проследить за мной. Вообще-то ничего особенного: у всех диджеев есть поклонники, которым просто нечем заняться и у которых что-то не в порядке с мозгами. Впрочем, я не настолько популярна, чтобы за мной гонялись подобные типы.
 Я решительным шагом прошла мимо «тойоты» и встала у арки, к которой должен был подъехать Ларри, но тут же непроизвольно оглянулась.
 Парень в «тойоте» был молодым, с блестящими черными волосами и хорошо выбритым подбородком. Он бросил на меня равнодушный взгляд и снова уставился на входную дверь. Потом наконец приехал Ларри, и я тут же забыла о нем.
 Мистер Совершенство, разумеется, прибыл на «лексусе» – машине спокойного серого цвета, с чрезвычайно удобными кожаными сиденьями, с бортовым компьютером, в котором можно найти все – от раздельного климат-контроля для каждого пассажира до спутниковой системы навигации и высококлассной аудиосистемы. И все равно мне е нравилась эта машина, она пугала меня, словно говоря: «намного лучше тебя, не забывай об этом».
 Ларри вышел из машины и, обойдя вокруг нее, собрался открыть для меня дверцу, но мне больше не хотелось разыгрывать роль беспомощной маленькой женщины, и я сделала это сама. Выражение лица Ларри мгновенно сделалось холодным, даже отрешенным. Он помог мне забраться в машину и закрыл дверцу.
 Пока я устраивалась на раздражающе удобном сиденье, Ларри сел за руль.
 – Твои предпочтения все еще у меня в программе, – сказал он и нажал кнопку. Мгновенно у моего сиденья изменились высота, ширина и наклон в соответствии с теми параметрами, которые были заранее заложены в компьютере специально для меня.
 И тут мне вдруг показалось, что сиденье пытается превратить меня в ту Бренду, которой я была еще совсем недавно. Я должна была снова стать подружкой Ларри, неуверенной в себе, послушной и доверчивой.
 Мое тело тут же стало энергично сопротивляться этому навязываемому комфорту, и я, нажав кнопку, снова вернула кресло в прежнее положение.
 Ларри искоса посмотрел на меня, потом молча вывел машину на главную магистраль, и мы поехали на юг.
 Сидеть мне было неудобно, потому что теперь мое кресло располагалось слишком высоко и было далеко отодвинуто назад, но с Ларри я все равно никогда не чувствовала себя комфортно.
 – Я несколько раз звонил тебе в этот уик-энд, – сообщил он, – но дома тебя не было, а мобильник не отвечал.
 Его рука лежала на руле, бледная, даже слегка синеватая. Ларри не любил загорать, и хотя на его пальцах были заметны темные волоски, но даже и они выглядели расчесанными и ухоженными. На его среднем пальце поблескивало изысканное серебряное кольцо: когда мы только начали встречаться, я подарила кольцо Ларри, потому что знала, что ему нравятся подобные украшения. Тем не менее прежде он никогда не надевал моего кольца.
 – Я случайно разбила свой мобильник, – мое объяснение звучало довольно жалко, – и теперь мне придется покупать новый.
 Рука Ларри оторвалась от руля и поднялась вверх.
 – Я же говорил тебе, что не нужно покупать дешевые модели. Я мог бы подарить тебе настоящее произведение искусства – телефон, который работает без сбоев и не бьется. Впрочем, если хочешь, мы можем попытаться исправить твой. Что с ним случилось? У меня есть человек, который может починить все, что угодно.
 – Мой телефон переехал «ягуар». – Я не мигая уставилась на дорогу. – У твоего человека есть хороший клей?
 Разумеется, мне просто хотелось посмеяться над Ларри. Мои телефоны его не касаются.
 – Как я уже сказал, я звонил тебе домой, но ты не брала трубку.
 – Меня не было дома.
 – А где ты была? У матери и ее… э… – Он запнулся.
 – Нет, я была с мужчиной.
 Рука Ларри на руле заметно дернулась, а поскольку мы мчались со скоростью шестьдесят миль в час, мне это совсем не понравилось.
 – Не лги мне, Бренда, ты просто хочешь заставить меня ревновать, – прошипел он.
 – Тебя – ревновать? – чуть не рассмеялась я.
 Ларри никогда не страдал ревностью, наверное, потому, что это ему не шло. Но он, разумеется, не хотел, чтобы я принадлежала кому-то другому.
 – Я провела уик-энд с Ником, у него дом в Пойнт-Лома. – Мои губы сами собой сложились в улыбку.
 Лицо Ларри налилось кровью. Я ожидала, что сейчас он становит машину, откроет дверцу и вышвырнет меня на обочину, после чего мне придется идти в Мексику пешком. Что ж, я готова и на это.
 – Я-то думал, ты рассталась с Ником, – наконец выдавил Ларри.
 – Нет, я передумала. У Ника отличный дом, тебе бы он понравился.
 На самом деле дом Ника вряд ли понравился бы мистеру Совершенство, он, конечно, был уютным, но не более того. Старая мебель, старомодная люстра в холле, плитка на полу вытерлась и кое-где треснула. Люди десятилетиями обитали в этих комнатах, и это ощущалось даже в самой их атмосфере.
 Ларри вскинул идеально выбритый подбородок.
 – Ты хочешь разозлить меня? Это плохая идея, Бренда.
 – Я просто сказала тебе, что провела уик-энд с Ником. Я сделала это потому, что он мне нравится.
 – А теперь скажи, что это все неправда. Я рассмеялась:
 – Нет, Ларри, это правда. Ты бросил меня, и я пошла своей дорогой – что здесь такого уж непонятного?
 – Но теперь я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, а для этого тебе надо измениться. – На его шее сердито вздулась голубая вена.
 – Почему? – искренне удивилась я.
 Глаза Ларри скользнули по моим обнаженным рукам.
 – Я не хочу тебя такую… Дикую. Ты должна стать такой, какой была раньше.
 – Смотреть тебе в рот и ловить каждое твое слово? Нет уж, Ларри, я стала другой, и мое новое состояние мне очень нравится.
 – Зато мне оно не нравится.
 Я улыбнулась:
 – Что ж, это твоя проблема.
 Неожиданно мое сердце сжалось от мысли, что Ник больше никогда не захочет видеть меня. Эх, Дэвид, Дэвид! Из-за его безалаберности теперь все могло пойти наперекосяк. Например, Ларри легко мог развернуть машину, вернуться обратно в Сан-Диего и оставить моего брата гнить в мексиканской тюрьме. Но Ларри, к моему удивлению, почему-то не сделал этого и безропотно занял место в очереди автомобилей на границе. У него, разумеется, с документами все было в порядке.
 Когда нам наконец разрешили въехать в Мексику, роскошный серый «лексус» бесшумно тронулся с места и покатил в направлении Тихуаны.
 Раньше мне никогда не приходилось видеть тюрьму в Тихуане, но она оказалась именно такой, какой я себе ее представляла: массивное старое здание с мрачным, давящим фасадом.
 Ларри помог мне выбраться из машины и захлопнул дверцу. Он не стал запирать «лексус», полагая, что его замечательную, безумно дорогую машину никто даже и не мыслит похитить здесь, в самом сердце приграничного мексиканского городка.
 Первым человеком, которого мы встретили, войдя в мрачный длинный коридор тюрьмы, оказалась Кларисса. Так как там не было ни стульев, ни скамеек, Кларисса стояла, прислонившись к стене, скрестив длиннющие, запакованные в джинсы ноги. Увидев нас, она радостно замахала нам рукой, будто мы встретились на прогулке в городской аллее.
 – Где Дэвид? – набросилась я на подругу, как только обрела дар речи.
 – Там. Его только что привели…
 Внезапно дверь в конце коридора распахнулась, и из нее вышел мой брат. В его взгляде было что-то не от мира сего, и он до странности напоминал взгляд трупа. Хотя его походка была по-прежнему легкой, он заметно прихрамывал.
 – Дэвид. – Я бросилась ему навстречу. Мне кажется, я только в это мгновение осознала, как сильно люблю брата.
 – Подожди, Бренда. – Он попытался уклониться, но я повисла у него на шее.
 От Дэвида исходил запах, который обычно висит в общественном туалете, и я, невольно отступив назад, натолкнулась на только что вошедших в коридор полицейских, между которыми плелся пьяный субъект с подбитым глазом.
 Дэвид крепко схватил меня за руку:
 – Давайте для начала выйдем отсюда. Хорошо?
 Когда мы вышли на улицу, охранники у входной двери наградили нас неприветливыми взглядами, и я подумала, что нас сейчас всех, включая Ларри, схватят и бросят за решетку.
 Но вместо этого один из охранников вежливо посторонился и кивнул. Мы подошли к «лексусу», и Кларисса восхищенно воскликнула:
 – Отличная машина, Ларри!
 Однако мой бывший жених никак не отреагировал на этот комплимент, обернувшись к нам, он пригласил всех сесть в машину.
 Кларисса и Дэвид уселись на заднем сиденье. Разумеется, мне хотелось устроиться около Дэвида, но пришлось смириться с неизбежным и занять кресло рядом с мистером Совершенство.
 Заведя машину, Ларри брезгливо сморщил нос, потом бросил подозрительный взгляд на парочку на заднем сиденье.
 – Что с вами случилось? – спросила я, обернувшись и в упор глядя на Клариссу.
 Кларисса лениво пожала плечами:
 – Они сказали, что мы своровали что-то в магазине, но мы ничего подобного не делали.
 Я посмотрела на Дэвида, и он кивнул в подтверждение слов моей подруги. Он явно продолжал злиться, но расстроенным не выглядел.
 – Но почему вы не позвонили мне? – спросила я.
 – Они отобрали у нас телефоны, – объяснил Дэвид. – Меня посадили в камеру, где находились еще четырнадцать человек, и там даже присесть было негде. К тому же там не было туалетной бумаги.
 У Ларри округлились глаза, и я без труда догадалась, какая мысль пришла сейчас ему в голову: «Теперь этот тип сидит на моем кожаном сиденье!»
 Тут Кларисса энергично почесала руку.
 – У меня все чешется – кажется, мы подцепили вшей от одной из проституток.
 Лицо Ларри приобрело странный зеленоватый оттенок, он внезапно нажал на тормоза, а потом вдруг рванул вперед с такой скоростью, как будто пытался спастись бегством от отвратительной вони и вшей.
 На обратном пути нам пришлось простоять на границе гораздо дольше, чем при въезде в Мексику. Дэвид откинулся на спинку сиденья и заснул, Кларисса положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Очевидно, она не замечала исходившего от моего брата запаха, потому что пахла точно так же.
 Полицейские стали осматривать машину, желая убедиться, что мы не провозим нелегальных иммигрантов, бомбы и наркотики в Соединенные Штаты, при этом Ларри говорил вежливые вещи и улыбался. Вскоре досмотр был закончен, и нам позволили пересечь границу. Просто чудесно) Действительно, мистер Совершенство мог все.
 Солнце уже зашло, и пространство между высокими горами на востоке и океаном окутали сумерки, а на небе высыпали звезды. Замечательный вечер.
 Не спросив разрешения у мистера Совершенство, я опустила стекло и позволила прохладному вечернему бризу ворваться в салон машины. От дороги поднимался запах бензина и выхлопных газов, но это было лучше того, что источал мой брат.
 Двое бывших заключенных крепко спали в объятиях друг Друга, а когда машина Ларри подкатила к моему дому, парня с черными волосами на старой «тойоте» уже нигде не было видно.
 Ларри поднялся вместе с нами в квартиру, хотя, думаю, он просто сгорал сейчас от желания отправить свой драгоценный автомобиль на дезинфекцию.
 – Спасибо, – искренне поблагодарила я. Ларри действительно помог нам, хотя у нас не было никаких оснований рассчитывать на его помощь. Он мог выслушать сообщение о Дэвиде и тут же выбросить эти сведения из головы.
 Впрочем, нет. О чем это я говорю? Мистер Совершенство единственный и незаменимый, он всегда прав, и поэтому только он мог обо всем позаботиться, разве нет?
 – Заходи в квартиру, Бренда, – услышала я четкую команду.
 О, вот в этом весь Ларри! Когда я вошла в коридор, он зашел следом за мной и закрыл входную дверь.




 Глава 14
 КЛАРИССА ВСЕ ОБЪЯСНЯЕТ


 – Иди немедленно в душ и сожги эту вонючую одежду, – велела я Дэвиду.
 – Но я хочу есть! – Дэвид направился на кухню.
 Я с криком бросилась за ним:
 – Даже не приближайся к моему холодильнику! Я сама сделаю тебе сандвич, а ты отправляйся в душ.
 – Я не могу. Там Ларри.
 Ах да, точно: как только Ларри вошел в квартиру, он стремглав бросился в ванную, и сейчас наверняка пытается измылить до основания весь кусок моего невероятно дорогого мыла.
 Кларисса уже исчезла за дверью своей спальни.
 – Не садись! – рявкнула я, грозно глядя на Дэвида, затем схватила ломтик хлеба, проворно бросила на него кусок мяса, залила все это горчицей и шлепнула сверху второй ломтик хлеба.
 Внезапно кто-то постучал в дверь, Дэвид открыл ее, и я услышала знакомый голос. Мое сердце подпрыгнуло.
 – Извини, я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – сказал Ник и тут же закашлялся. – Мне не слишком приятно говорить тебе это, Дэвид, но ты ужасно воняешь.
 – Я знаю, – спокойно отозвался Дэвид и распахнул дверь, чтобы Ник мог зайти в квартиру. – Я два дня провел в мексиканской тюрьме.
 – В тюрьме? – Брови Ника изумленно поползли вверх. От ветра его волосы слегка растрепались, и вообще мне все в нем так нравилось!..
 Мои глаза затуманились. С задумчивым видом я поднесла сандвич Дэвида к своим губам и откусила от него небольшой кусочек.
 – И как же ты оказался в мексиканской тюрьме? – спросил Ник Дэвида.
 – Так, небольшое недоразумение, ничего особенного.
 – Да уж… – с сочувствием вздохнул Ник и посмотрел на меня, в его голубых глазах светилось удивление. – И ты не захотела сказать мне это по телефону?
 Я молча кивнула.
 – Ничего странного, – продолжал разглагольствовать Дэвид. – Ты когда-нибудь бывал в мексиканской тюрьме? Там в одну камеру набивают по четырнадцать человек, а в нашу вечером приволокли пьяного парня, и сокамерники раздели его догола. Утром, когда парень проснулся, они продали ему его собственную одежду, да еще при этом все время смеялись. Это был сущий ад. Кстати, где мой сандвич?
 Я молча протянула сандвич Дэвиду, но тут же резко отдернула руку.
 – Пойди сначала умойся.
 – Конечно, как только Ларри выйдет из ванны. Он там душ принимает, наверное. – Дэвид подмигнул Нику. – Прошу прощения, Фред, не обижайся на меня.
 – Его зовут Ник! – раздраженно крикнула я.
 – Ох, прошу прощения… – Брат пожал плечами.
 Мне захотелось швырнуть в Дэвида его дурацкий сандвич, но вместо этого я аккуратно опустила сандвич на тарелку, после чего Дэвид жадно схватил свою добычу, подошел к раковине и стал наполнять ее водой.
 Ник собрался что-то сказать, но в это мгновение из ванной вышел Ларри.
 – Куда это ты собралась, Бренда? – В руках Ларри болталась моя сумка с вещами. – Надеюсь, ты объяснишь… – Тут он вдруг заметил Ника, и выражение его лица мгновенно изменилось. – Хочешь сказать, ты идешь туда, где провела весь уик-энд?
 Я протянула руку и забрала у Ларри свою сумку.
 – Это тебя не касается, дружок. А теперь спасибо за помощь и до свидания.
 Ларри окинул Ника внимательным взглядом.
 – Ты даже не хочешь нас познакомить?
 – Я же сказала, Ларри, тебе пора.
 Тут в дело вступил Ник, стоя у меня за спиной, он почти касался грудью моего плеча.
 – Думаю, ты все же должна представить нас друг другу, – угрожающе прорычал он.
 Мистер Совершенство выпрямился.
 – Меня зовут Ларри Брайант. – Он на мгновение замолчал, чтобы дать возможность присутствующим почувствовать величие момента, а затем продолжил четко, словно метроном: – Бренда моя…
 – Вовсе нет, – прервала я Ларри. – Я не имею к тебе никакого отношения и хочу, чтобы ты ушел.
 – Никуда я не уйду, – упорствовал Ларри, – по крайней мере до тех пор, пока мы не проясним кое-какие обстоятельства.
 – Мы уже все прояснили – помнишь, мы говорили по телефону, в машине…
 – Ошибаешься, у нас есть о чем поговорить. Например, о том, что ты постоянно подцепляешь мужчин там и сям, из-за чего можешь попасть в беду.
 Мои челюсти на мгновение сжались.
 – Тебя это не касается, у нас с тобой все кончено. А то, что я провела уик-энд с Ником, вовсе не означает, что я подцепляю мужчин там и сям.
 Ларри нахмурился:
 – Теперь я еще больше убедился, что нам просто необходимо поговорить о моральной стороне твоего поведения.
 – Ларри, прекрати!
 – Да, я тоже думаю, что этого достаточно, – спокойно проговорил Ник. Его тихий голос полоснул пропитанный возбужденными эмоциями воздух, словно нож.
 Ларри вдруг переменился в лице и замолчал, теперь он выглядел каким-то жалким и испуганным.
 Дэвид, с аппетитом поглощая свой сандвич, с интересом наблюдал за этой сценой из кухни, и происходящее его явно забавляло.
 – Я, конечно, не совсем понимаю, что здесь происходит, – продолжил Ник, – но мне не нравится, как вы разговариваете с Брендой. – Тут сильные руки Ника легли мне на плечи, и я бросила на Ларри торжествующий взгляд. – Дорогая, почему бы нам не уйти отсюда и не поговорить где-нибудь в другом, более спокойном месте?
 – Если ты уйдешь с ним, Бренда, – прошипел Ларри, – можешь считать, что наша помолвка расторгнута.
 У Ника вдруг побелели губы, а я подумала, что сейчас задушу Ларри. Мне следовало сделать это уже давно, что избавило бы меня от многих проблем!
 – Никакой помолвки не было. – Мой голос прозвучал Достаточно твердо. – Ни о чем таком даже речь не шла. – Я тут же посмотрела на Ника, а Ник…
 …Ник вышел за дверь. Он ничего не сказал – просто взял и вышел за дверь.
 Я подскочила к Ларри, выхватила у него свою сумку и бросилась следом за Ником.
 Мне удалось догнать его только в самом низу лестницы, и мы вместе подошли к его машине. Он открыл переднюю дверь, но в машину садиться не стал, а словно застыл перед открытой дверцей, положив руку на крышу машины.
 – Прости, – пробормотала я.
 Ник ничего не ответил. Он выглядел спокойным, даже равнодушным, но на дне его глаз я заметила притаившуюся боль.
 Что ж тут удивительного? Ник пришел ко мне домой и обнаружил там Ларри. Он решил, что я соврала насчет поездки в Мексику или по крайней мере не сказала всей правды.
 – Мы никогда не были обручены, – сказала я. – Клянусь. Я просто встречалась с Ларри раньше, в новогоднюю ночь мы расстались, а потом я встретилась с гобой…
 Ник нахмурился.
 Господи, какая же я дура! Получалось, что в ту ночь, расставшись с Ларри, я напилась и прыгнула в постель к первому попавшемуся симпатичному парню, которого по стечению обстоятельств звали Ник Джордан. Представляю, как он должен себя сейчас чувствовать!
 Ник опустил голову, но я успела заглянуть в его голубые глаза: он прекрасно все понимал. Если бы я попыталась что-либо отрицать, возражать или спорить с ним, все это выглядело бы как ложь и лишь усугубило бы неловкость ситуации.
 Да, я напилась в ту ночь, потому что Ларри бросил меня. И я легла в постель с Ником только потому, что Ларри бросил меня. Раньше Ник не знал этого, но теперь ему все известно.
 К моему удивлению, мистер Джордан не прыгнул в машину и не умчался прочь от меня на всех парусах.
 – Это не имеет значения, – тихо сказал он.
 – Нет, имеет. Пожалуйста, поверь, я больше не встречаюсь с ним. Это правда, правда, правда! Ларри предложил мне выйти за него замуж только в эту субботу, и я объяснила ему, что он может сделать со своим предложением.
 Выражение лица Ника не изменилось, и я прикусила губу. Теперь ему было известно, что еще недавно я сходила с ума из-за Ларри, а потом стала покупать нижнее белье для другого мужчины и целый уик-энд провела в постели этого самого мужчины. Надо сказать, что со стороны мое поведение выглядело не слишком привлекательно.
 – В субботу? – переспросил Ник. – Когда ты не пришла на наше свидание?
 – Нет, позже. Я не пришла на свидание вовсе не из-за Ларри, а потому что застряла на пляже.
 Ник не выглядел удивленным, он вдруг выпрямился и как-то странно посмотрел на меня.
 – Я лучше пойду, пока ты не сказала еще что-нибудь такое… Этот уик-энд был чудесным. Мы обязательно встретимся как-нибудь в другой раз, а пока оставим все так, как есть.
 Что ж, понятно. Ник был сыт по горло всеми этими выяснениями отношений, и я ни в чем его не винила. Вот только что значит оставить все так, как есть? Может быть, я теперь никогда не увижу его?
 Я схватилась руками за дверцу машины.
 – Ник, подожди. Конечно, я вела себя неправильно: мне следовало рассказать тебе правду, понимаешь, я так хотела понравиться тебе… Не могла же я объяснить тебе, что происходило на самом деле, – мне было бы стыдно в этом признаться. Я воспользовалась помощью Ларри, только чтобы вытащить Дэвида из мексиканской тюрьмы.
 – Я понял, – спокойно проговорил Ник. – Ты попросила его помочь тебе, и он помог.
 – Да, все так и было. Я не спала с ним, если тебя это беспокоит.
 Ник плотно сжал губы, выражение его лица вдруг стало жестким.
 – Меня это не беспокоит.
 Мое сердце бешено колотилось в груди: я понимала, что вместо помощи себе только копаю яму все глубже и глубже.
 – С ним покончено, Ник. Я ненавижу его. Я презираю его. Он больше ничего не значит для меня. – Я с силой ткнула каблуком в асфальт, словно хотела раздавить докучливого жука.
 – Я и не думаю, что ты хочешь вернуться к нему, – мягко проговорил Ник.
 – Да? – У меня потеплело в груди. – И почему ты так считаешь?
 – Потому что у тебя хороший вкус и еще ты не умеешь хитрить. – Уголки губ Ника слегка приподнялись вверх.
 – Интересно, почему ты сразу делаешь такой вывод?
 – Если ты не хотела, чтобы парень поймал тебя в тот момент, когда ты подсовывала ему под дверь нижнее белье, нужно было быстрее уезжать, а не звонить в дверь три раза.
 – Но… если бы ты заглянул в почтовый ящик… – Я тяжело вздохнула. – Ладно, проехали. Меня волнует вот что… Значит, ты не сходишь с ума по мне?
 – А это как знать.
 – Значит, все-таки сходишь…
 – Да, но я вполне могу справиться с этим.
 Мои надежды снова проснулись. Ник нравился мне куда больше, чем Ларри, и к тому же он вел себя так разумно, был выдержан и спокоен.
 – Я никогда не вернусь к нему, слышишь, никогда. И я на самом деле хочу быть с тобой. Видишь, вот мои вещички. – Я указала на свою сумку.
 Ник посмотрел на сумку, потом на меня и, неожиданно положив руки мне на плечи, притянул меня к себе. Я почувствовала на щеке его теплое дыхание, а моя сумка сплюснулась между нами.
 – Я хочу тебя, Бренда, – хрипло проговорил Ник. – Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне. Никаких братьев, никаких бывших приятелей. Тебе нужно время, чтобы все как следует обдумать. Когда ты что-то решишь, позвони, хорошо? – Его губы с силой прижались к моим губам, и это мне страшно понравилось!
 Потом Ник отпустил меня. Мое сердце оглушительно стучало, в животе все переворачивалось. Мной овладело жгучее желание…
 – Послушай, – забубнила я, – мне…
 Ник прижал палец к моим губам, и я почувствовала, что просто плавлюсь от этого прикосновения.
 – Молчи. Сначала ты должна принять решение, я не могу сделать это за тебя.
 Словно загипнотизированная я смотрела в его голубые глаза, потом кивнула.
 Ник провел губами по моим губам, потом сел в машину, закрыл дверцу, завел мотор и опустил стекло:
 – Я буду ждать твоего звонка.
 Машина тронулась, а я все стояла, прижимая сумку к груди, смотрела ей вслед.
 Да, да, я, конечно, подумаю… Я уже представляла себе, как Ник снова будет целовать меня, прикасаться ко мне, и от этих мыслей у меня пересохло во рту.
 Я уже сейчас могла позвонить ему и сообщить о своем решении.
 Когда я вернулась домой, Кларисса уже вышла из ванной и сидела в гостиной на диване, завернутая в махровое полотенце, на ее голове красовался большой белый тюрбан.
 Моя подруга увлеченно полировала ногти, не обращая никакого внимания на присутствие в квартире Ларри.
 – Так ты собираешься уходить? – спросила я Ларри, бросая сумку в дальний угол гостиной.
 – Сначала я должен поговорить с тобой, поэтому сядь и послушай, что я тебе скажу.
 – Нет! – Я плюхнулась на диван рядом с Клариссой. – Я устала от тебя, устала от твоих лекций, устала от твоего голоса. Ты ушел из моей жизни и вот теперь зачем-то вернулся! Чего ты от меня хочешь? Возможно, все дело в том, что тебя бросила та девушка, с которой ты начал встречаться после меня.
 – Ошибаешься, – недовольно проговорил Ларри, – это я бросил ее.
 Ха! Я, собственно говоря, ткнула пальцем в небо, но, оказывается, попала точно в цель.
 – Значит, потому ты ко мне и пришел… Сочувствую. Но все равно ты не нужен мне, постарайся это понять.
 Неожиданно рядом со мной послышалось мурлыканье Клариссы:
 – У твоей матери есть недвижимость…
 Голос Клариссы был таким мягким, что мы с Ларри не сразу повернулись к ней.
 – Что? – Я без особого успеха пыталась понять ход мыслей подруги.
 – Дом Сары стоит кучу денег, – терпеливо, словно ребенку, стала объяснять Кларисса, – и Дэвид рассказал мне кое-что. Ларри считает, что твоя мама должна переселиться в небольшую квартирку, возможно, даже в кондоминиум, а дом продать ему. Все потому, что она – убитая горем вдова, которая желает избавиться от воспоминаний. Я правильно говорю, Ларри? – Кларисса подняла глаза и очаровательно улыбнулась.
 Ларри раздраженно поморщился:
 – Ну и что из того? Я только пытался помочь. Мать Бренды получит хорошие деньги.
 Кларисса внимательно посмотрела на свои ногти.
 – Еще Дэвид сказал, что Ларри хочет дать денег в пять раз меньше реальной стоимости дома. У меня есть приятельница, которая работает в агентстве недвижимости, и она говорит, что дом Сары стоит сейчас пару миллионов, но можно доказать, что он требует серьезного ремонта, и таким образом сбить цену. Затем все просто – делается косметический ремонт и дом продается за два миллиона. В результате этой нехитрой операции можно положить себе в карман миллион или около того. Недурно, правда?
 У меня пересохло во рту. Дом моей матери стоит два миллиона долларов? Впрочем, почему нет? Он стоит на холме, и вид на океан оттуда открывается замечательный. В последнее время район очень разросся, и сейчас там селятся миллионеры, звезды кино…
 Интересно, что все эти миллионеры и звезды кино думают о приятеле моей матери?
 Я скрестила руки на груди.
 – Как это мило! Ларри, ты правда думаешь, что я снова влюблюсь в тебя и уговорю мать продать тебе дом?
 К моему удивлению, Ларри и бровью не повел.
 – Вы просто не знаете всего, – сказал он спокойно. – Я всего лишь хотел помочь женщине выбраться оттуда, а заодно она получила бы полмиллиона долларов. Неужели это так уж плохо?
 Я бодро промаршировала к двери и распахнула ее.
 – Убирайся, Ларри. Прямо сейчас.
 Неужели я когда-то считала этого человека красивым его лице застыла гримаса гнева, смешанного с презрением, но глаза оставались спокойными и холодными. Как я могла так ошибаться!
 – И это вся благодарность за то, что я вытащил твоего брата и твою подругу из тюрьмы. Не слишком ты любезна…
 Внезапно Кларисса подняла глаза и пристально посмотрела на Ларри:
 – Нет, это не ты. Это сделали мои друзья.
 – Что?
 Кларисса поднесла руку к лицу и стала внимательно разглядывать ноготь на одном из пальцев.
 – Когда мне наконец разрешили позвонить, я обратилась к одному своему приятелю: он работает судьей и у него есть друг, тоже судья, в Тихуане. Так вот, этот судья из Тихуаны поспособствовал тому, чтобы дело было закрыто.
 От удивления у меня чуть не отвалилась челюсть.
 – Ха! – это все, что мне удалось выдавить в качестве комментария.
 Лицо Ларри покрылось красными пятнами. Возможно, в первый раз за всю свою выдающуюся жизнь он настолько растерялся, что не мог ничего возразить.
 – Ха! – снова произнесла я, что, без сомнения, со стороны выглядело чрезвычайно глупо.
 Ларри повернулся ко мне.
 – Не веди себя как ребенок, – прошипел он.
 Затем повернулся и наконец ушел, на прощание так сильно хлопнув входной дверью, что я испугалась, как бы она не сорвалась с петель.
 – Что здесь происходит? – поинтересовался появившийся из ванной Дэвид. На нем, как и на Клариссе, тоже было только полотенце, и я вдруг почувствовала, что сейчас на мне надето слишком много одежды.
 – Мы только что выгнали Ларри, – спокойно сказала Кларисса и ослепительно улыбнулась.
 Дэвид тоже улыбнулся:
 – Надеюсь, он заслужил это.
 Эти двое голубков в полотенцах явно были сейчас совершенно счастливы, и я, оставив их вдвоем, тоже отправилась в ванную «за счастьем». Прежде всего мне хотелось поскорее смыть с себя запах тюрьмы, которым Дэвид уже успел пропитать все вокруг, а еще не терпелось избавиться от елейного аромата «лексуса» Ларри, для чего мне придется долго тереть мочалкой мою бедную кожу.
 Прошла уже почти целая неделя, и меня раз пятнадцать подмывало позвонить Нику, но каждый раз я останавливала себя. Мне следует действовать очень, очень осторожно: наши отношения только-только налаживаются, они еще слишком хрупкие – того и гляди, что-нибудь испортишь.
 А еще всю неделю я продолжала злиться на Ларри. Я ненавидела его за то, что он захотел поиграть мной. «Бедняга Бренда, – наверное, подумал он, – я предложу ей выйти за меня замуж, и она сразу забудет обо всем на свете».
 Но Ларри не знал, что Бренда изменилась: теперь Бренда – это раскрепощенная, уверенная в себе и немного сумасшедшая женщина, именно такая, какие нравятся Нику.
 Чтобы поддержать эту Бренду, я отправилась к Лили Дукома и купила три новых лифчика, полдюжины сексуальных чулок и один пояс.
 – Ты должка делать «Ника и Бренду»! – визжал Тони утром во вторник. – Люди хотят «Ника и Бренду», и ты будешь делать «Ника и Бренду»!
 Я выставила ногу вперед и уперла руки в бока.
 – Нет, нет и нет! Только не на этой неделе. Всех уже тошнит от этого. Отправь меня лучше в бассейн с акулами вместе с Тимом.
 Кстати, неплохая идея: несколько часов в обществе акул не смогут причинить мне и половины той боли, которую я испытала из-за ссоры с Ником. Даже если одна из них укусит меня, я буду ей только благодарна.
 Сидевший рядом со мной Тим вдруг смертельно побледнел.
 – Нет уж. Не нужно нам больше никаких акул.
 – Черт! – Тони стукнул кулаком по стене. – И почему только я до сих пор не уволил вас обоих?
 – Потому что ты нас любишь. – Я послала Тони воздушный поцелуй, после чего его глаза округлились, а щеки мелко задрожали.
 Всю неделю мы с Тимом проигрывали песни, отвечали на телефонные звонки и рассказывали о последних городских новостях.
 Я безумно скучала по Нику.
 Мне хотелось делать с ним то, чего я никогда не хотела делать с Ларри, и это был отнюдь не секс. Например, Ник мог готовить для меня что-нибудь на своей кухне. А еще мы могли уехать на уик-энд и затеряться на огромном лугу, сплошь покрытом желтыми цветами.
 Чем больше я об этом думала, тем больше мне казалось, что пришло время позвонить Нику.
 В четверг после обеда, вернувшись домой, я сразу же закрылась в спальне и набрала номер Ника.
 Пока я слушала гудки в трубке, сердце оглушительно стучало у самого моего уха. Что, если он не ответит? А может, лучше оставить для него сообщение или просто повесить трубку? Или подышать в трубку, когда Ник поднимет ее, – тогда он подумает, что это кто-то из его поклонниц.
 Кстати, о поклонницах и поклонниках. Я снова видела человека на грязной белой «тойоте», но если он и был поклонником, то все равно вел себя как-то неправильно. Может, он преследует Клариссу? Она очень странная девушка, и ее друзья тоже очень странные; вполне возможно, что это один из них. Что ж, надо будет уточнить.
 Ник поднял трубку, и у меня по спине пробежал холодок.
 – Алло…
 Если я не отвечу, Ник через секунду повесит трубку.
 – Ник, это я…
 – А, Бренда…
 – Не вешай трубку.
 – Хорошо. – Ник, похоже, весьма удивился тому, что я ожидала от него столь экстравагантных действий.
 – Знаешь, прошло достаточно времени, и я теперь не сомневаюсь в том, что мне нужно. Может, пообедаем вместе? Сегодня вечером? – Я затаила дыхание.
 Неожиданно Ник засмеялся. Тогда я прилегла на постель и позволила этому теплому смеху накрыть меня с головой. Мне нравится, когда у мужчины такой голос – глубокий, с хрипотцой…
 – Ты не оставляешь мне выбора.
 – Наоборот, я хотела сказать, что ты можешь немного подумать… Так как насчет пообедать?
 – Я согласен.
 – А…
 – Кажется, это тебя разочаровало?
 Я перевернулась на другой бок. Как было бы хорошо, если б Ник оказался сейчас рядом.
 – Я думала, мне придется уговаривать тебя. И я заготовила целую кучу аргументов.
 – Ну что ж, давай, приводи твои аргументы! – Я сразу поняла, что Ник улыбается.
 – Так, ерунда, не думай об этом, ты ведь все равно уже согласился…
 – Мы обедаем в «У Тонио»?
 Я усмехнулась про себя, вспомнив несостоявшееся свидание.
 – Пусть будет «У Тонио».
 – Заехать за тобой?
 – Лучше я заеду, если ты не против.
 Некоторое время Ник молчал. Я закрыла глаза и мысленно стала умолять его не менять свое решение.
 – Хорошо, – наконец проговорил он.
 Я сказала, что приеду за ним в семь, и тут же повесила трубку. Я даже не стала спрашивать Ника, подходит ему это время или нет, потому что сегодня вообще не хотела слышать от него ничего похожего на «нет».
 А потом, в течение последующих трех часов, я решала вопрос, что же мне, собственно, надеть.




 Глава 15
 ПОЧЕМУ ЯРКОЕ ОСВЕЩЕНИЕ В РЕСТОРАНЕ – ЭТО НЕ ВСЕГДА ПЛОХО


 Непросто подобрать наряд, когда ты собираешься на свидание с мужчиной, который еще не решил, будет ли он с тобой встречаться или нет. Я разделась до нижнего белья (на мне остались лишь сорочка от Ла Перла, шелковый лифчик и бикини) и стала примерять платье за платьем.
 Некоторые платья выглядели безвкусными, некоторые вульгарными и вычурными, в некоторых платьях я слишком сильно походила на девочку, а в некоторых уж очень не походила на нее. Час за часом я стояла перед зеркалом, а на моей постели росла гора из неподходящих платьев.
 Потом я сняла трусики, лифчик и решила выбрать сначала нижнее белье.
 Натянув черные кружевные чулки, черное белье и короткое черное платье с высоким разрезом спереди и глубоким декольте, я решила, что выбор сделан.
 Покрутившись перед зеркалом еще немного, я вышла из дома и направилась к стоянке, села в машину, затем подумала, вышла из машины и вернулась домой.
 Запершись в своей комнате, я сорвала с себя всю одежду, снова надела лифчик, который был на мне прежде – цвета ржавчины и с кружевной отделкой. В этом лифчике моя грудь выглядела высокой и пышной. Потом я надела другое черное платье, длиной до колена: его фасон был очень простым, элегантным, без вычурности. Чулки тоже пришлось сменить на нечто более спокойное и классическое. Этот наряд довершали черные туфли на высоких каблуках. Когда я на минуту зашла в таком виде на кухню, то обнаружила там Клариссу, она мыла посуду и что-то тихо насвистывала себе под нос.
 – Никак, ты идешь на свидание, а? – Кларисса зевнула. – С Ником?
 – Да, и приду поздно, так что ты меня не жди.
 Кларисса кивнула и положила в рот кусочек шоколадки.
 – Я свожу Дэвида поужинать в кафе.
 – Да, а где он, кстати?
 – Ищет работу. – Кларисса хмыкнула. – Думаю, вряд ли он найдет что-нибудь.
 – Это еще почему? Дэвид хорошо выглядит, у него диплом с отличием, он много работал по специальности в большой компании…
 – Все так, но сейчас он очень расстроен и угнетен. Нужно, чтобы он немного пришел в себя и понял, что ему на самом деле нужно.
 Я нахмурилась:
 – И на что он собирается жить все это время?
 Кларисса пожала плечами:
 – Дэвид спит на диване и никому не мешает, а есть я вожу его в кафе.
 – Ладно, только постарайтесь больше не попадать в тюрьму, хорошо?
 – Хорошо, – равнодушно отозвалась Кларисса и снова вернулась к своему занятию, а я отправилась навстречу своей судьбе.
 Когда я подъехала к дому Ника, мое сердце стучало, как паровой молот, дыхание стало тяжелым. «Послушай, Бренда, – сказала я себе, – не нужно так нервничать, это всего лишь свидание». Но это не слишком помогло.
 Как раз в это время миссис Панкхерст подметала дорожку перед своим домом. При моем появлении она мгновенно замерла и сделала стойку. Я помахала ей рукой, пытаясь настроить наши взаимоотношения на дружеский лад, но это не возымело ровным счетом никакого действия: миссис Панкхерст, не мигая и не двигаясь, продолжала следить за мной с каменным выражением лица.
 Что ж, возможно, мне нужно было явиться сюда в коротком черном платье с разрезом, с глубоким декольте и в тех кружевных чулках, которые я в конце концов сняла. Я бы не удивилась, если бы миссис Пэнхерст тогда просто хватил удар.
 Заметив меня и выйдя из дома, Ник подошел к моей машине, посмотрел на меня, но ничего не сказал. Увидев миссис Панкхерст, он тоже помахал ей рукой, и она тут же махнула ему в ответ.
 По дороге в город мы слушали радио, но с молчаливого согласия обоих не стали включать те радиостанции, на которых работали сами. Салон машины затопили сладкие звуки песни «Спаси меня», для которой рычание машин и шум города служили своеобразным аккомпанементом.
 В «У Тонио» почти никого не было: в четверг вечером местные жители обычно сюда не захаживали, а туристы наводняли ресторан только в летнее время. Помощник официанта, молодой парень, проводил нас к одному из дальних столиков, стоявших отдельно от основного зала, в нише.
 Вместо замученной жизнью официантки к нам вышел бодрый молодой человек лет двадцати пяти и так вдохновенно перечислил фирменные блюда ресторана, имеющиеся сейчас в наличии, что мне показалось, будто он читает сонет Шекспира. В итоге я заказала салат с грецким орехом и сыром, а Ник выбрал какое-то экзотическое блюдо с цыпленком.
 Мы почти все время молчали. Я чувствовала себя немного неловко, но все равно мне было хорошо, потому что я имела возможность смотреть на Ника столько, сколько мне заблагорассудится. Уголок воротника его рубашки с одной стороны опустился, и я находилась в привилегированном положении той женщины, которая могла протянуть руку и исправить эту оплошность.
 Время от времени кто-нибудь из нас отпускал замечание по поводу того, что мы ели. Покончив с салатом, я отправилась в дамскую комнату: мне пришлось выпить слишком много воды, чтобы хоть как-то заполнить паузы между нашими нечастыми репликами.
 Когда я вернулась, к нам снова подошел официант и вежливо спросил, не хотим ли мы заказать десерт. Ник заказал себе тирамису и предложил половину мне, но я отказалась. Мне, конечно, нравилось тирамису, но я не хотела наедаться как поросенок. К тому же отчего-то я полагала, что Нику нравились женщины, которые ели как птицы.
 Вы когда-нибудь видели, как едят птицы? Я видела. У меня под окном была кормушка. Однажды я наблюдала, как клевал зерна один воробей. Он был сильным и упитанным и сталкивал с кормушки всех других воробьев, но мне тогда показалось, что этот воробей уже не сможет взлететь после такого плотного обеда.
 Погрузившись в свои размышления о воробьях, я не услышала, как Ник окликнул меня.
 – Бренда! – снова обратился он ко мне.
 – Да? – Я постаралась поскорее вернуться в реальность.
 – Просто я спросил, все ли в порядке с твоим братом. Он ведь провел в тюрьме целых два дня, не так ли?
 – Верно, но с ним все в порядке. Сейчас он чувствует себя даже лучше, чем прежде, и снова начал искать работу.
 Ник кивнул.
 – А на радио он не хотел бы поработать?
 Я засмеялась:
 – Дэвид говорит, что на радио работают одни тупицы, которым никогда не суждено поумнеть. – Я тут же показала Нику язык. – Ой, прости…
 – Что ж, возможно, твой брат прав, – усмехнулся Ник.
 – Неужели ты тоже так считаешь?
 – Ну, если взять меня, я только делаю вид, что являюсь ответственным и взрослым человеком. На самом деле я все еще остаюсь ребенком.
 – И так же ты думаешь обо мне?
 – Да. – Ник улыбнулся.
 Господи, как мне нравилась эта его улыбка! А еще мне было приятно, что Ник согласился с мнением Дэвида, вот только при чем тут я? Мне вовсе не нравилось быть ребенком. Когда рыжеволосая Бренда была маленькой, над ней часто смеялись, ее дразнили…
 – Я нравлюсь тебе вовсе не из-за этого, – сказала новая, смелая Бренда.
 Ник снова улыбнулся:
 – А из-за чего же?
 Взявшись двумя пальцами за замок молнии, я потянула ее вниз, а поскольку я сидела спиной к залу, никто не мог видеть результат. Никто, кроме Ника.
 У Ника округлились глаза.
 – Что ты делаешь?
 – Хочу напомнить, по какой причине нравлюсь тебе. – Замок молнии опускался все ниже и ниже.
 Наконец в вырезе платья показался мой лифчик, шелковый, с кружевами, очень соблазнительный, и я поняла, что Ник был настоящим мужчиной: он просто не мог оторвать глаз от моей груди.
 – Бренда, довольно, – хрипло проговорил он. Я улыбнулась. И быстро застегнула молнию. – Не хочет ли мадам еще воды?
 Я чуть не подпрыгнула на своем стуле: около меня с кувшином в руках стоял официант.
 Наклонившись, он наполнил мой бокал, потом посмотрел на меня и вдруг подмигнул.
 Я взглянула на Ника, ожидая, что сейчас он вскочит со стула, бросит на меня гневный взгляд и выбежит из ресторана, оставив мне неоплаченный счет.
 Однако вместо этого Ник прижал ко рту салфетку, и я заметила, что его губы дрожат. Затем он оперся одним локтем на стол и вдруг громко фыркнул.
 Я нахмурилась:
 – Мог бы и предупредить. – Отчего-то мне стало обидно, что Ник ничуть не побеспокоился обо мне.
 – У меня не было такой возможности. – Ник пытался подавить приступ безудержного хохота, но это удавалось ему с большим трудом. – Готов поклясться, что теперь нас тут всегда будут обслуживать по высшему разряду, а все потому, что ты ужасно красивая.
 Я снова почувствовала тепло в груди. Его озорные голубые глаза ласково смотрели мне в лицо, и я купалась в его солнечной улыбке.
 Ник оказался прав: весь вечер официант был очень предупредителен к нам, а под конец принес нам клубнику в шоколаде и даже не включил это блюдо в счет. Когда мы уже собрались уходить, он похлопал Ника по руке, словно хотел сказать: «Пришло время действовать, парень!»
 Мы сели в машину, и я завела мотор, а когда выезжала с парковочной площадки, вдруг заметила стоящую неподалеку от ресторана старую грязную «тойоту». Водитель в машине отсутствовал, и я не могла с уверенностью сказать, та ли это машина, которую я видела раньше у своего дома, или просто еще одна грязная машина, которую не мешало бы как следует помыть.
 Возвращаясь с Ником на Пойнт-Лома, мы опять молчали, не зная, что сказать друг другу. Луна скрылась в облаках, но ночь тем не менее была приятной и теплой.
 Миссис Панкхерст, видимо, уже давно закончила подметать дорожку перед домом и теперь сладко спала в объятиях своих белоснежных простыней, а может, сидела в кресле перед окном и смотрела на звезды.
 Ник взял меня за руку и потянул за собой к дому миссис Панкхерст.
 – Идем, – сказал он. Я стала упираться.
 – Это еще зачем?
 – Хочу познакомить тебя с ней, чтобы у нее больше не возникало никаких вопросов.
 Мы прошли по ухоженной дорожке и поднялись по ступенькам на крыльцо.
 Миссис Панкхерст сидела в кресле перед распахнутой входной дверью, из-за темноты я ее не сразу увидела.
 – Здравствуйте, миссис Панкхерст, – вежливо поздоровался Ник.
 Женщина встала с кресла и окинула меня неприязненным взглядом, потом посмотрела на Ника, и выражение ее лица смягчилось.
 – Ники, – ласково проговорила она, – как поживаешь?
 – Прекрасно, миссис Панкхерст. А это Бренда Скотт, моя подруга. Возможно, вы слышали ее по радио.
 – Нет. – Хозяйка дома поджала губы и покачала головой. Тем не менее она стремительно сунула мне свою узкую сухую ладошку, потом так же быстро отдернула ее.
 Миссис Панкхерст была крошечной, хрупкой женщиной лет шестидесяти; ее щеки казались по-детски припухлыми, и от этого лицо выглядело несколько наивным. Розовый фон стены, увитой бугенвиллеями, усиливал ощущение, что перед нами стояла не старушка, а странная девочка.
 Как бы там ни было, похоже, миссис Панкхерст нравилось смотреть на Ника, наблюдать за ним.
 – Она работает на Кей-си-эл-пи. – Ник проигнорировал любопытный взгляд, который девочка-старушка бросила на меня, – И она очень популярна.
 – Неужели?
 Ник улыбнулся:
 – Да, миссис Панкхерст, именно так, миссис Панкхерст, спокойной ночи, миссис Панкхерст.
 – Доброй ночи, Ники. – Упрямая старушка посмотрела на меня и попыталась изобразить некое подобие хороших манер: – Доброй ночи, мисс Скотт.
 Никто и никогда раньше до этого не называл меня «мисс Скотт», но я мужественно смолчала.
 Взявшись за руки, мы с Ником зашагали к его дому. Легкий бриз, дувший с океана, наполнял воздух запахом водорослей, соли и чего-то еще, непонятного и воздушного.
 – Я ей явно не нравлюсь. – Мое сообщение было обращено к Нику, отпиравшему дверь своего дома.
 Ник задумчиво посмотрел в сторону миссис Панкхерст: девочка-старушка уже снова гордо восседала в своем огромном кожаном кресле.
 – Она только лает, но не кусает, – ухмыльнулся он. – Я ее знаю уже сто лет.
 – А она знает, чем мы тут занимаемся? – мрачно спросила я.
 Открыв дверь, Ник пригласил меня войти.
 – Мы уже взрослые, Бренда, а миссис Панкхерст… Что ей еще делать, как не наблюдать за тем, что происходит на ее улице?
 Ну, подумала я, могла бы пойти прогуляться к океану, сходить в бридж-клуб, пообщаться со своими ровесниками. – Взять мою мать, например… Она спит с тридцатипятилетним парнем в красных бикини, и мир не перевернулся с ног на голову.
 В доме Ника было темно. Я прошла в гостиную и, выглянув в окно, увидела, что облака уже успели рассеяться и над океаном висела луна, протягивая белую дорожку через весь залив до самого берега. То там, то тут на воде вспыхивали серебряные точки – рыбацкие лодки и шлюпы.
 Ник подошел ко мне, обнял и прижался щекой к моей щеке.
 – Здесь красиво. – Я улыбнулась.
 В самом деле, от океана веяло несокрушимым спокойствием. Здесь не было ни Клариссы, ни ее странных друзей, ни Дэвида, вечно жалующегося на жизнь, ни даже Тони Била, вечно изводящего всех своими сумасшедшими идеями. И уж конечно, здесь не было Ларри, то и дело называвшего меня шлюхой. Только я, Ник и еще эта ночь.
 Ах да, еще миссис Панкхерст… Интересно, есть у нее бинокль? Если есть, то она наверняка уже приготовила его, чтобы пялиться на окна Ника.
 И тем не менее в доме Ника я чувствовала спокойствие, умиротворение. Ник был счастлив здесь, и я знала это. Вся атмосфера в этом доме была наполнена счастьем.
 – Мне нельзя поддаваться твоим чарам, Бренда, – прошептал Ник, когда его дыхание коснулось моей щеки. – Нельзя…
 – Но почему же? – Я улыбнулась.
 Ник расстегнул молнию на платье, и его рука легла на мою грудь едва ощутимым прикосновением.
 Потом он поцеловал меня в шею, и мягкие шелковистые волосы защекотали мою щеку.
 Я знала, что влюблена, и хотела Ника, только его одного. Мистер Совершенство уже давно перестал существовать для меня.
 Наши губы встретились, и мы поцеловались. Чтобы целовать Ника еще и еще, я повернулась к нему лицом, и мы снова поцеловались. Больше мне ничего не было нужно. Я хотела только одного – стоять в гостиной Ника целую вечность и целовать, целовать, целовать его…
 Ник пах чесноком и тирамису, ромом и шоколадом. Он целовал меня медленно, лениво – ведь в запасе у нас была целая ночь.
 Что поделаешь, я всегда была нетерпеливой. Мне вдруг пришла в голову совершенно неожиданная мысль: если мы немедленно не ляжем в постель, то Ник может выгнать меня из своего дома. Он выставит меня за дверь, и я с оглушительно бьющимся сердцем буду сидеть на ступеньках, а миссис Панкхерст будет злорадно смотреть на меня в свой бинокль.
 Я тут же начала быстро расстегивать пуговицу на его джинсах, потом молнию. Ник попытался что-то сказать мне, но не успел: я проворно сдернула с него джинсы.
 Теперь он стоял передо мной голый, и я приложила ладони к его бедрам, а потом снова поцеловала его в губы.
 – Бренда, – Ник сдержанно улыбнулся, – вряд ли нам стоит торопиться…
 – Я не могу не торопиться.
 – Ты куда-то опаздываешь?
 – Нет.
 Я погладила его по животу, потом моя рука опустилась чуть ниже.
 Когда мои пальцы обхватили его пенис и скользнули вверх, горло Ника издало гортанный, клокочущий звук и он пристально посмотрел на меня из-под полуопущенных век.
 – Боюсь, так мы не доберемся до спальни, – пробормотал он.
 – И хорошо, меня это устраивает, – бодро откликнулась я.
 Ник быстро снял с меня платье, потом, не сладив с застежкой, опустился на колени, стянул лифчик к моей талии и, наконец, снял его через ноги. Это было удивительно смешно!
 Покончив с лифчиком, Ник обхватил меня за талию, лизнул мой пупок, и тогда я запустила пальцы в его волосы. Потом он снял с меня трусики, и я осталась перед ним в одних чулках и туфлях.
 Ник поцеловал меня между ног, после чего мне стало особенно хорошо. Я чувствовала, как горячий язык Ника проникает в меня, и это усиливало мое возбуждение. Я могла кончить прямо сейчас, но мне не хотелось этого до того момента, когда почувствую Ника внутри себя. И все равно я громко вскрикнула.
 Ник продолжал ласкать меня языком, и постепенно это стало настоящей пыткой. Я снова вскрикнула. Мне хотелось сказать Нику: «Я люблю тебя», – но сейчас он вряд ли услышал бы мои слова.
 Я опустилась на пол, чуть не плача от удовольствия.
 – Ш-ш… – пробормотал Ник и погладил мои волосы.
 – Я ненавижу тебя, – прошептала я. – Почему ты заставляешь меня чувствовать это?
 Ник улыбнулся и поцеловал меня в лобок, потом лег на меня сверху, извлек откуда-то презерватив и надел его. После этого он быстро развел мои ноги и вошел в меня.
 Я выгнулась ему навстречу, пытаясь получить его как можно больше, потом подняла ноги и скрестила их за спиной Ника.
 Никогда раньше у меня не было такого секса. Просто сумасшествие какое-то. Мне казалось, что я тону в океане, а вода снова и снова выталкивает меня наверх.
 Ник начал двигаться внутри меня, и его лицо сделалось трагически напряженным. Когда он кончил, я заметила у него на лбу капельки пота, а на ресницах крошечные посверкивающие бисеринки.
 Чуть отстранившись, Ник поцеловал меня в уголок рта. Он все еще был внутри меня и одновременно продолжал меня целовать. Ник был восхитительным.
 Наконец он лег со мной рядом и тут же приподнялся на локте – видимо, хотел что-то сказать, но отчего-то промолчал. Он просто молчал и смотрел на меня.
 – Что? – шепотом спросила я.
 В глазах Ника замерцал мягкий свет.
 – Нам лучше подняться наверх, – он вздохнул, – а то становится холодно…
 Прохладный воздух овевал разгоряченное тело Ника, и, разумеется, он замерз. А мне под ним было тепло и приятно. Правда, ковер немного кололся, но меня это мало беспокоило.
 – Хорошо. – Я снова поцеловала его в губы. После этого Ник поднялся и помог встать мне. На мгновение он задержал меня в кольце своих рук, потом стал собирать с пола нашу одежду, а мне оставалось только наблюдать за ним.
 Наконец Ник, ничуть не смущаясь, голышом стал подниматься по лестнице, и я пошла за ним. Как только мы оказались в его спальне на его постели, мы снова любили друг друга, после чего накрылись простыней, и Ник, тесно прижавшись ко мне, почти сразу уснул.




 Глава 16
 НА КЕЙ-СИ-ЭЛ-ПИ МЕНЯЕТСЯ ФОРМАТ


 Вот оно, счастье, думала я, лежа в объятиях Ника. Мне хотелось всегда быть только здесь, рядом с ним, и нигде больше. Ночь тихая, такая безмятежная, в окно по-прежнему светит луна, и весь мир счастлив вместе со мной.
 – Что же мы будем делать дальше? – Ник глубоко вздохнул.
 – М-м… – Я поцеловала его ухо. – Зачем нам вообще что-то делать?
 – Ты сводишь меня с ума, – Ник погладил мои волосы, – И я становлюсь кем-то другим.
 – Разве это плохо?
 – Не знаю. Иногда мне хочется, чтобы ты ушла и больше никогда не возвращалась. – Я крепче обняла его.
 – Позволь мне остаться. Я взяла с собой смену белья и зубную щетку.
 Ник засмеялся:
 – Я вовсе не хочу, чтобы ты уходила. Я не могу тебя отпустить. Просто меня пугает то, что я становлюсь другим. Временами я не узнаю себя.
 Интересно, что Ник решит завтра утром, когда придет на работу и когда меня не будет рядом? Может, он и правда захочет распрощаться со мной?
 Я сильнее прижалась к нему.
 – Я просто девушка, которой ты очень нравишься. Что в этом плохого?
 – Я тоже спокойный, выдержанный и разумный – но только без тебя. – Ник прикоснулся пальцем к моему носу. – Но стоит тебе появиться, и я превращаюсь в сумасшедшего.
 – Так вот почему ты целую неделю дразнил меня, когда выходил в эфир?
 Глаза Ника стали темными и неподвижными.
 – А сейчас? Сейчас ты сходишь по мне с ума? – тихо спросила я.
 Он погладил мои волосы.
 – По крайней мере ты пробуждаешь во мне надежду.
 – Надежду на что?
 – На то, что принадлежишь только мне.
 Его рука снова скользнула по моим волосам и вдруг замерла.
 – А… – Выдержав паузу и собравшись с духом, я тихо проговорила: – Ну а я… Похоже, просто я люблю тебя.
 Ник ничего не ответил, и я сразу подумала, что сказала что-то не то. И что Ник теперь сделает? Прогонит меня? А может, обнимет, поцелует и скажет, что тоже любит меня.
 Пауза затянулась, и я, не в силах вынести неопределенности, подняла голову и вопросительно посмотрела на Ника.
 Его глаза были закрыты, длинные пушистые ресницы слегка касались щек, а из чуть приоткрытого рта вырывалось легкое, едва уловимое похрапывание. Ник спал, а я никак не могла оторвать глаз от его лица. Потом я легла на спину, улыбнулась и тоже заснула.
 Будильник Ника отчаянно зазвенел, напоминая нам о том, что мы пока все еще работаем диджеями на радио. Дружно поднявшись с постели, мы приняли душ, оделись и отправились каждый на свою работу.
 Перед уходом мы еще успели позавтракать, и, когда я вошла в студию, мой живот был набит всякими вкусностями и ирландским кофе.
 Тони, как обычно, сидел в своем кресле, под его круглыми глазами пролегли синеватые тени.
 – Ты как раз вовремя, – мрачно сказал он.
 Я появилась в студии за пять минут до выхода в эфир и поэтому не чувствовала за собой никакой вины.
 – Почему ты включил «Дорз»? – Моему удивлению не было предела. – Они же никогда не играли ничего похожего на хип-хоп.
 Тони посмотрел на меня такими глазами, как будто я спросила, для какой цели над домами делают крыши.
 – У нас перемены, Бренда. На прошлой неделе я говорил тебе, что с сегодняшнего дня у нас меняется сетка вещания. Деньги есть у стариков, а они хотят «Дорз». Мы работали всю ночь. Чем ты слушаешь?
 Я бросила свою сумку в кресло. Вполне вероятно, что они действительно поставил меня в известность об изменении формата вещания, но моя голова была слишком забита мыслями о Нике, и любая другая информация проскакивала мимо ушей.
 Тони встал с кресла. За стеклом Марти разворачивал очередной шоколадный батончик. У него и у Клариссы были сходные привычки.
 – Итак, теперь мы делаем акцент на классическом роке, – назидательно сообщил мне Тони. – «Лед Зеппелин», «Зед-Зед».
 Я похлопала его по руке:
 – Слава Богу, Тони.
 Внезапно на его лице мелькнула добродушная ухмылка.
 – Назад к музыке, которую я понимаю. Все эти рэперы и альтернативщики завтра канут в небытие, а значит, с ними нам не удержаться среди лучших.
 – Понимаю. Конечно, все не так просто, – сочувственно проговорила я. – У нас есть «Дерт-бэнд»?
 Сев в кресло, я надела наушники. Работа на радиостанции научила меня тому, что хороший диджей должен уметь мгновенно реагировать на перемены и тогда у него всегда будет работа.
 – У меня тут целая библиотека. – Тони подтолкнул ко мне тележку с высившейся на ней горой дисков. – Вперед, Бренда.
 – А есть у нас «Богемиан лав чайлд»? – поинтересовалась я, роясь в этой куче.
 – Кто-кто?
 – У них только один хит, написан тридцать шесть лет назад. Знаешь, хорошее не забывается, время всему выносит свой вердикт.
 Тони пожал плечами и ничего не сказал.
 – А где Тим? – спросила я. – Снова берет интервью у рок-звезд?
 – Тима я уволил.
 – Уволил Тима? Но почему?
 – Он слишком нервный: каждый раз, когда я входил в студию, он чуть не подпрыгивал в кресле, и мне казалось, что он вот-вот закричит от страха.
 Я выудила из стопки «Дерт-бэнд».
 – Тима ты то сбрасывал с моста, то засылал к акулам. После такого я, пожалуй, тоже стала бы нервной.
 Тони мгновенно придал своему лицу невинное выражение.
 – С ним будет все в порядке: у него большой опыт, он известен в городе. Тим обязательно найдет себе новую работу.
 – Какое у тебя большое и доброе сердце, Тони! – Я вставила диск в дисковод и включила микрофон. – Привет, Сан-Диего, это Бренда. В эфире новый Кей-си-эл-пи, возрождающий классические музыкальные традиции. Билли и Кейти, вы уже проснулись? Это для вас.
 Я нажала кнопку и, включив музыку, заметила, что Тони выглядел счастливым, зато Марти, которому на вид было лет двадцать, казалось, был несколько смущен.
 К нам сразу пошли телефонные звонки, и Марти переключил одного из слушателей на меня.
 – Привет, это Кей-си-эл-пи, Бренда слушает.
 – Привет, Бренда, это Ник. Чем это ваши парни там занимаются?
 – Мы изменили формат. Такое случается. – Мои губы и язык двигались как бы сами по себе, тогда как все мои мысли были сосредоточены вокруг того, что происходило сегодня ночью. Я снова была в объятиях Ника, его теплые руки обвивались вокруг моего тела. На горизонте только что вспыхнули первые лучи восходящего солнца и выхватили из предрассветного полумрака бронзовую фигуру, лежащую поверх белых простыней. Ник был великолепен, даже когда спал.
 А когда он не спал, то был еще прекраснее…
 – Хочу снова встретиться с тобой сегодня вечером, – сказал Ник.
 Я посмотрела на стену. Я знала, что он это скажет.
 – Сегодня пятница, нам не нужно будет утром рано вставать.
 – Ты сумасшедший.
 – Я знаю. Что я могу сказать в свое оправдание? Хочу отвезти тебя в ресторан, который раньше принадлежал моему отцу. Там фантастическая кухня. – Ник немного помолчал. – На этот раз я сам заеду за тобой.
 «Мне, пожалуй, лучше присесть, – подумала я. – Ты просто сбиваешь меня с ног».
 – Может, это и не слишком фешенебельное местечко, но тебе понравится. – Он добавил, что заберет меня в шесть, и повестил трубку.
 Я продолжала смотреть на стену. Тони забрал у меня из рук телефонную трубку, и в этот момент песня закончилась.
 – Бренда!
 Я пошевелилась в кресле.
 – Что?
 – Ты выглядишь так, будто у тебя все впервые.
 Я снова принялась рыться в дисках.
 – Не впервые, Тони, успокойся.
 – Нет, ты влюбилась, влюбилась, – пропел он. – Когда свадьба?
 – Свадьбы не будет.
 – Обязательно будет. Нам нужна свадьба. Мы объявим о ней по радио и устроим грандиозную вечеринку с лотереей. Выигрыш – целый день в номере молодоженов.
 Я нахмурилась:
 – Не вздумай превратить мои отношения с Ником в радиошоу.
 – Брось, это классная идея. И не забывай, ты моя должница. Ларри Брайант снял сегодня утром свои объявления с нашей частоты.
 Я замерла.
 – Правда? И ты решил, что это из-за меня?
 – Он сам так сказал: «Я забираю свои объявления из-за Бренды».
 Я чуть не уронила полдюжины дисков на пол.
 – Мне жаль…
 Тони пожал плечами:
 – Ларри Брайант не делает нам теперь погоды, со своими капризами он просто превратился в обузу. – Тони вскинул голову и с гордым видом двинулся к двери, но у выхода оглянулся и бросил на меня мечтательный взгляд. – Поставь, пожалуйста, что-нибудь из Степпенвульфа.
 Тут я поняла, что Тони попал в плен к ностальгии.
 Я поставила для Тони то, что он просил, и тут посыпались звонки радиослушателей, которые были недовольны изменениями на Кей-си-эл-пи. В самом конце позвонил Джон, хиппи и механик, с которым меня познакомили Билли и Кейти.
 – Привет, Бренда, вот это круто. Мне нравятся ваши нововведения.
 Я торжественно объявила:
 – Сан-Диего, у меня на проводе Джон Дишард, участник группы «Богемиан лав чайлд», звезда шестидесятых. А еще у меня их знаменитый сингл «Черные матери», а сейчас вы его услышите.
 Я включила песню. Это было что-то вроде народной погребальной баллады, повествовавшей о парнях, погибших во Вьетнаме. Полчаса назад мне все-таки удалось найти эту песню на самом дне огромного ящика, который принес Тони, и Марти переписал ее с очень старой кассеты на диск, так что теперь я могла дать возможность остальным слушателям познакомиться с этим раритетом.
 Следующий позвонивший, как мне показалось, не был особо счастлив.
 – Бренда? – послышался неуверенный голос. Я сразу догадалась, кто это.
 – Тим?
 – Да. – Тим вдруг замолчал, и я услышала его тяжелое Дыхание.
 – С тобой все в порядке? Мне очень жаль, что тебя уволили. Хочешь, я спрошу Ника, есть ли у них для тебя местечко на Кей-би-зед?
 – Нет. – Тим кашлянул. – Я даже рад, что Тони уволил меня. А еще я просто хотел предупредить тебя: будь осторожнее с акулами. – Тим неожиданно засмеялся каким-то судорожным смехом, что сделало его похожим на сумасшедшего.
 – Тим, с тобой правда все в порядке?
 – Правда, правда. Со мной все в порядке, но акулы кругом, Бренда. Ты знаешь, где плавают акулы?
 – Где? Полагаю, в воде.
 – Верно! – радостно воскликнул Тим. – Так что пусть Тони Бил будет поосторожнее с акулами! Тебе все ясно?
 Я посмотрела на телефон, потом подняла глаза на Марти.
 – Он сумасшедший. Я всегда знал это. – Марти пожал плечами.
 Я повесила трубку, и телефон тут же снова зазвонил, но теперь это был не Тим, а просто какой-то слушатель, желавший поделиться с нами своими впечатлениями о произошедших на нашей радиостанции изменениях.
 Мое время в эфире подошло к концу, и я отправилась в бутик нижнего белья, чтобы купить себе пару каких-нибудь новых вещиц. Это было нужно для того, чтобы смелая, сексуальная Бренда никуда не исчезла.
 В пять пятьдесят пять я стояла в своей гостиной в шелковом черном платье в узкую белую полоску, в черных полосатых чулках и ждала Ника.
 Я нервничала, как пятнадцатилетняя девчонка перед первым свиданием. Да-да, я испытывала точно такие же чувства, как и тогда, лет двенадцать назад, когда меня пригласил на футбольный матч один мальчик – звезда школьной сборной по баскетболу. Тогда у меня жутко тряслись коленки, когда он попытался меня поцеловать. Это было здорово, но своей скобкой на зубах он рассек мне губу, и к тому же нас застукал мой учитель математики.
 Теперь, спустя двенадцать лет, мои колени снова тряслись.
 Дэвид окинул меня задумчивым взглядом:
 – Ты собралась в какое-то шикарное место?
 Я пожала плечами:
 – Возможно. – Ник, помнится, предупредил меня, что еда в ресторане будет хорошей, но само место трудно назвать шикарным, и скорее всего моя одежда будет выглядеть там не слишком уместной.
 – А меня Кларисса снова ведет в закусочную, – сообщил Дэвид. – Понимаешь, она любит гамбургеры – это основа ее рациона.
 Я мельком посмотрела на брата.
 – Она тебе нравится?
 – Да. – Его голубые глаза засветились мягким светом.
 – Но ты ведь еще женат, не так ли?
 – Это ненадолго.
 По моей спине пробежал легкий холодок.
 – Они не отпустят тебя до тех пор, пока не выпотрошат до основания. Будь осторожен.
 Но Дэвид, казалось, не слышал меня.
 – Мне нравится, как Кларисса ко всему относится. Что бы ни случилось, она и глазом не моргнет. Даже когда нас арестовали, она не выказала ни малейшего испуга: просто сказала, что нам не о чем волноваться. – Он улыбнулся, и тут я вдруг поняла одну очень важную вещь. Брату нужен рядом человек именно с таким отношением к жизни. Его жена всегда была всем недовольна, потому что Дэвид никак не соответствовал ее завышенным требованиям. Ее просто невозможно было ничем удовлетворить. Как бы много Дэвид ни зарабатывал, ей всегда было этого мало.
 Кларисса же, наоборот, принимала брата таким, какой он есть. Она так относилась ко всем людям. Вероятно, именно этим и объяснялся тот факт, что среди ее друзей было очень много странных личностей.
 Я выглянула в окно и увидела, как к дому подъехал Ник и припарковался у нашего подъезда. Стремглав бросившись открывать входную дверь, я вдруг остановилась и замерла.
 Черт, снова эта загадка!
 Я обернулась и посмотрела на Дэвида:
 – Ты знаешь кого-нибудь, кто ездил бы на белой «тойоте»?
 Дэвид отрицательно помотал головой:
 – Нет, А почему ты спрашиваешь?
 – Так просто.
 Я спустилась по ступенькам, вышла из подъезда и села в машину.
 Человек в белой «тойоте» не обращал внимания ни на меня, ни на Ника Его колымага медленно тронулась с места, проехала мимо и скрылась за углом.
 Когда мы с Ником выехали на главную магистраль, я обернулась назад «Тойоты» позади нас не было.




 Глава 17
 КАРЛОС И ЕГО УДИВИТЕЛЬНЫЕ ОВОЩИ БЕЗ ПЕСТИЦИДОВ


 На Нике не было ни пиджака, ни галстука – только темные брюки и хлопчатобумажный пуловер. При этом он выглядел вполне элегантно. Я подумала, что если бы даже он надел пиджак, то вряд ли стал бы выглядеть лучше.
 Впрочем, если бы Ник снял пуловер и брюки, я бы тоже не стала возражать. Я тут же нарисовала себе эту картину, и у меня по спине забегали мурашки. Уф!
 Ник посмотрел на меня:
 – Ты в порядке?
 Вероятно, что-то в моем лице было не так – возможно, чересчур мечтательные глаза.
 – Что ты сказал? А, да, со мной все в порядке.
 Я провела пальцем по верхней губе, прислонилась спиной к дверце и стала смотреть на Ника. Его глаза были устремлены на дорогу, и его ресницы время от времени подрагивали, в то время как руки крепко держали руль. У Ника были красивые сильные пальцы. Я сразу представила себе, как эти пальцы трогают меня в разных местах, и почувствовала, как мое тело охватил жар.
 Сначала Ник ехал на север, потом свернул к Ла-Джолла. Если вы хотите поразить воображение какого-нибудь гостя или клиента, приехавшего в Сан-Диего, то непременно должны свозить его в Ла-Джолла. Это место просто кишит модными ресторанами, шикарными отелями, яркими огнями, в нем царит атмосфера вечного праздника.
 Когда мы вошли в ресторан, оказалось, что все места заняты. Но тут же к нам подошел сияющий от счастья метрдотель и с энтузиазмом поздоровался с Ником за руку, а потом похлопал его по плечу.
 – Ники, как поживаешь? За твоим столиком никого. Я скажу Карлосу, что ты здесь.
 Ник улыбнулся метрдотелю, словно старому приятелю.
 – Это Бренда…
 Метрдотель расплылся в улыбке и схватил меня за руку.
 – Энтони. Рад с вами познакомиться, мисс. Если вы захотите чего-нибудь особенного сегодня вечером, только скажите.
 – Полегче, Энтони. – Ник похлопал метрдотеля по плечу, – Она со мной, не забывайте об этом.
 Энтони подмигнул мне и выпустил из своих цепких пальцев мою руку.
 – Ладно. Но когда вы дадите отставку этому парню, вспомните про меня. – Он засмеялся. – Ваш столик вон там.
 Когда мы уже почти дошли до нужного места, кто-то окликнул меня:
 – Бренда?
 Боже! Я узнала этот голос, и мое сердце опустилось. Я медленно обернулась.
 Так и есть, моя мать. Вся увешанная бриллиантами, она сидела за столиком с Джерри Мерфи, который выглядел почти таким же красивым, как и Ник.
 Я остановилась, от моего лица словно отлила вся кровь.
 – Да, мама…
 Ник тоже остановился и с интересом взглянул на мою мать.
 Она поднялась из-за стола, и Джерри тоже вскочил со своего места.
 Когда они подошли к нам, Джерри уже поддерживал мать под локоть и вежливо улыбался.
 В одну секунду Ник перевоплотился в мистера Очарование.
 – Ага, так вы и есть мама Бренды? – проворковал он, тогда как я не могла выдавить из себя ни слова. – Очень приятно познакомиться. Меня зовут Ник Джордан.
 Мама взяла Ника за руку и непринужденно улыбнулась:
 – Да-да, я слышала вас по радио и надеялась, что мы когда-нибудь непременно встретимся.
 У меня вдруг пересохло во рту.
 Глаза Ника неожиданно заискрились, потом он перевел взгляд на Джерри, и у него на лбу пролегла маленькая морщинка.
 Джерри тут же протянул руку.
 – Джерри Мерфи, – объявил он и ухмыльнулся. Эта ухмылка объяснялась тем, что Джерри прекрасно понимал, что за мысли сейчас бродили в голове Ника.
 – Почему бы вам не сесть за наш столик? – любезно предложила мама.
 Я многозначительно посмотрела на Ника, мысленно повторяя: «Нет! Только не это!»
 Если мои посылы и были правильно истолкованы, Ник, видимо, решил их проигнорировать.
 – Отличная идея. Энтони, не возражаешь, если мы присоединимся к нашим друзьям?
 Теперь я стала испепелять взглядом Энтони. Я пыталась внушить ему, что ресторан мгновенно провалится в тартарары, если он позволит нам присоединиться к матери и Джерри.
 – Разумеется, нет. – Энтони любезно улыбнулся. – Прошу. Я сейчас принесу вам бутылочку превосходного вина _ презент от нашего заведения.
 К концу обеда Ник, мама и Джерри уже разговаривали, как старые друзья. Я смотрела на них и старалась наслаждаться жизнью.
 – Как Дэвид? – неожиданно спросила мама.
 – Дэвид?
 – Твой брат, – объяснил мне Ник. – Тот самый парень, который спит в твоей гостиной на диванчике.
 – Ах, Дэвид, – промямлила я, стараясь придать лицу любезное выражение. – С ним все в порядке, он ищет работу.
 Мама вдруг забеспокоилась:
 – Так он еще ничего не нашел?
 – Нет.
 Лицо ее стало озабоченным, и Джерри, глядя на нее, положил вилку.
 – Если ему нужна работа, я всегда готов взять его в свой бизнес. Дэвид много помогал мне в Чикаго, и теперь я буду счастлив помочь ему.
 – Но он ничего не понимает в лодках и не умеет их ремонтировать. – Я пожала плечами. – Дэвид создает компьютерные чипы.
 – Это не имеет значения. Мне нужны люди, и как знать… Может, когда-нибудь мне понадобятся и компьютерные чипы тоже.
 – Все равно это плохая идея, – твердо сказала я.
 Джерри пожал плечами:
 – Тем не менее передай ему мои слова. Он может прийти ко мне в любое время.
 Тут нам принесли десерт – нечто белое, кремовое, украшенное шоколадом. Картину довершала россыпь ягод и кусочков фруктов.
 Мы стали охать и ахать, чтобы доставить удовольствие повару, а потом чокнулись особым десертным вином, и разговор возобновился. Все были счастливы и наслаждались приятным времяпрепровождением, одна я с нетерпением ждала окончания этого утомительного спектакля.
 Потом появился повар Карлос и присел к нашему столику, после чего они с Ником предались воспоминаниям. Похоже, мать и Джерри ничего не имели против этого: Джерри смеялся и время от времени вставлял в разговор какую-нибудь шутку, мать делала то же самое.
 У меня внутри все кипело, но Ник как будто не замечал, в каком я состоянии. Может, ему все равно? Да и кто я такая, чтобы портить ему удовольствие?
 Вскоре нам сообщили, что ресторан закрывается. Карлос, поднявшись, стал с нами прощаться.
 Мы вышли из ресторана, но Ник, Джерри и мама все еще продолжали разговаривать. Я стояла рядом с Ником и молила Бога, чтобы мама не пригласила нас продолжить вечер у нее дома.
 Наконец они с Джерри направились к машине, но, прежде чем сесть в нее, мама обернулась и, внимательно посмотрев на нас, улыбнулась.
 Однако это вряд ли могло помочь, так как мое настроение было безнадежно испорчено.




 Глава 18
 ЛЮБОВЬ, САЛЬСА И КУХОННЫЕ СТОЛЫ


 – С тобой все в порядке? – Мы снова ехали по бульвару Ла-Джолла по направлению к Мишен-Бей, и Ник время от времени озабоченно поглядывал на меня.
 – Да.
 Ник даже не спросил, хочу ли я поговорить с ним о сегодняшнем вечере: он смотрел прямо перед собой, его локоть лежал на окне. Ларри наверняка обрушился бы на меня с критикой и стал обвинять в том, что мать выбрала себе такого неподходящего мужчину, но Ник при любых обстоятельствах вел себя тактично.
 – А ты как себя чувствуешь? – поинтересовалась я. Ник бросил на меня удивленный взгляд.
 – Великолепно. Чудесная ночь, хорошая еда, со мной красивая женщина – разве этого мало для счастья? – Он улыбнулся.
 Я не знала, что ему ответить, и поэтому сочла за лучшее промолчать.
 Ник доехал до конца бульвара Мишени свернул к парку. Я хорошо знала этот парк: мы часто ходили сюда гулять всей семьей, когда я была маленькой. Здесь на берегу залива можно было половить рыбу или посидеть и полюбоваться на разноцветные паруса яхт.
 Ник остановил машину и выключил фары, потом повернулся ко мне.
 – В чем дело, Бренда?
 Я по-прежнему молчала, но Ник не торопил меня и не требовал немедленных объяснений. Но, как всегда, был прав – чтобы иметь дело со мной и моей сумасшедшей семейкой, надо запастись терпением.
 – Что ты думаешь о Джерри? – наконец спросила я.
 Казалось, этот вопрос удивил Ника.
 – Джерри? Ну, вроде бы неплохой парень.
 Я вдруг рассмеялась:
 – Вы практически одного возраста.
 Ник бросил рассеянный взгляд на руль.
 – И что? Что ты пытаешься сказать мне?
 Я провела указательным пальцем по стеклу.
 – Просто мне не хочется, чтобы ты называл это омерзительным. – Я вздохнула. Слово «омерзительно» употребил Ларри, говоря о моей матери и Джерри. Еще он называл их отношения гадостью.
 – У меня и в мыслях такого не было. Это, возможно, удивит тебя, но я не лезу в чужие дела и не приклеиваю никому ярлыки.
 – Дэвид не хочет больше разговаривать с матерью. – Это мое сообщение прозвучало особенно мрачно.
 – Вряд ли он прав. – Ник на мгновение задумался. – Но я не очень понимаю, почему ты так волнуешься из-за того парня, приятеля твоей матери?
 – Потому что это моя мать и моя жизнь. К тому же, возможно, из-за всей этой истории ты уже жалеешь, что стал со мной встречаться…
 – Ничуть не жалею. – Ник убрал прядь волос с моего лица. – Я хочу встречаться с тобой, хочу видеть тебя каждый день и хочу, чтобы ты знала, что ты мне очень нравишься. Кстати, твоя семья тоже. – Он сказал это очень искренне.
 – Правда?
 Ник усмехнулся:
 – Правда. Вы с Дэвидом должны оставить Сару в покое на некоторое время.
 Я незаметно перевела дыхание.
 – А что бы ты сказал, только честно, если бы это твоя мать встречалась с Джерри?
 Он на мгновение задумался.
 – Ну, наверное, сначала удивился бы и даже расстроился.
 – А потом?
 – Потом я бы попытался узнать этого парня получше, чтобы понять, что у него на уме и чего он добивается. Если бы выяснилось, что этот человек не представляет никакой опасности для моей матери и не собирается ее ограбить, я бы оставил все как есть. И просто закрыл глаза на их отношения.
 – Неужели?
 – Именно так я бы и поступил.
 – Понятно. Ну а как насчет твоей семьи? Ты был близок со своими родителями?
 Ник кивнул:
 – Даже очень.
 – И что потом? С ними что-то случилось?
 Лицо Ника вдруг стало жестким и холодным, и мне показалось, что сейчас он попросит меня выйти из машины, а потом поедет домой.
 – Мой отец был трудоголиком, и у него случился инсульт, – наконец произнес Ник каким-то странным голосом. – До этого я не видел его сидящим без дела. Моя мать умоляла отца распродать часть ресторанов, но он всячески сопротивлялся этому. Только болезнь заставила его сдаться. Потом ему стало совсем плохо, и моя мать тоже заболела. – Ник глубоко вздохнул. – Отец был для нее всем. И без него она не захотела жить. Просто не смогла жить…
 Я погладила руку Ника.
 – Мне жаль…
 – Спасибо. – Он снова надолго замолчал.
 Да уж, подумала я, и о чем тут, собственно, говорить? Ник простил бы своей матери все, что угодно, лишь бы только она была жива.
 Прошло минут пять, и потом Ник завел машину. Мы снова проехали по парку, по мосту через Мишен-Бей, а затем через Оушен-Бич направились на юг, к Пойнт-Лома.
 Ник молча припарковался за своим домом и открыл Дверцу, мы прошли по траве через задний двор. Если миссис Панкхерст и сидела на своем наблюдательном посту, то сегодня мы ее точно не потревожили.
 Конечно же, мы снова занимались любовью, но сегодня происходило как-то тихо, если так можно выразиться, однако я поняла, что на этот раз Ник хотел меня как никогда. Не знаю даже, чем это объяснялось – возможно, он искал утешения и пытался таким способом утолить свою печаль…
 Ник страстно целовал меня, а потом, когда он кончил, то просто держал меня в своих объятиях. Он лежал, прижавшись ко мне, и водил пальцами по моей груди; мне даже показалось, что одно мое присутствие рядом доставляет ему наслаждение.
 Через некоторое время Ник снова поцеловал меня, и все началось сначала.
 Мы заснули лишь около трех и проснулись, когда солнце поднялось уже довольно высоко.
 Ник приготовил завтрак, и, когда он позвал меня, я спустилась на кухню. Здесь было тепло, уютно, пахло едой. За окном шел дождь, но не тот сильный и холодный ливень, какой бывает осенью, а теплый мелкий дождичек, брызгающий из висящих над океаном облаков.
 – Мне здесь очень нравится…
 Это были первые слова, которые я произнесла со вчерашнего вечера, если, разумеется, не считать любовного лепета.
 Ник сидел за столом и уплетал свою порцию запеченного картофеля.
 – Ну так и переезжай сюда, – как ни в чем не бывало предложил он.
 Я на мгновение перестала жевать.
 – Что?
 – Переезжай ко мне. – Ник усмехнулся. – Этот дом слишком большой для одного. Кстати, ты даже можешь привезти сюда собственную подставку для зубной щетки, ну и все остальное, что хочешь.
 Я положила вилку на стол, потому что моя рука вдруг задрожала.
 – Ты что, шутишь?
 Глаза Ника сделались немного испуганными.
 – Ты, кажется, хочешь сказать «нет»?
 – Я хочу сказать, что нам не стоит торопиться с этим. Сначала надо все обсудить, поговорить…
 Ник вытер руки салфеткой.
 – Обсудить? Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, а ты этого не хочешь – что же тут обсуждать?
 – Я только сказала, что сначала надо все обсудить…
 Ник уперся руками в стол.
 – Если бы ты хотела быть со мной, то согласилась бы переехать ко мне без всяких предварительных условий.
 Я опустила глаза.
 – Не знаю, может быть. Ник вздохнул:
 – Ладно, давай забудем об этом. Мы по-прежнему будем встречаться по уик-эндам, а потом… Потом, возможно, ты и сама надумаешь… – Он поднялся из-за стола и подошел к холодильнику. – Хочешь сока?
 – Ник!
 Ник посмотрел мне в лицо, и его рука сильно сжала пакет с апельсиновым соком.
 – Мне казалось, что тебе хорошо со мной, но если ты не хочешь переезжать ко мне, то и не нужно. Давай тогда поговорим о чем-нибудь другом.
 Мои пальцы впились в край стола.
 – Жить с человеком под одной крышей и просто встречаться с ним – это две совершенно разные вещи…
 – И что?
 – И… И мне нравится встречаться с тобой, я не хочу, чтобы это заканчивалось.
 Выражение лица Ника ничуть не смягчилось.
 – Тебе нравится секс, а то, что идет после, ты не хочешь принимать.
 – Пока не хочу…
 – Ну и хорошо. Я ведь уже сказал, что все в порядке. И не будем больше спорить? – Ник поставил пакет сока на стол и повернулся к плите, делая вид, что собирается ее почистить.
 Боже, что я делаю? У меня сжалось сердце. И все равно я боялась – боялась, что перестану нравиться Нику, как только он узнает меня, настоящую. Я переехала к Ларри, и после этого наши отношения закончились через два месяца. Ларри понял, что не любит меня. Ему не нравилось, что время от времени я разбрасывала по квартире свои вещи, что иногда я оставляла грязную посуду на ночь в раковине. Еще его раздражало то, как я готовила кофе. Я покупала к обеду не ту зелень для салата, я ездила не по тем магазинам, по каким следовало. Я неправильно выгуливала его собаку и не вела светских разговоров с его многочисленными друзьями, большинство из которых мне были незнакомы.
 Когда я пыталась отстаивать свою точку зрения, Ларри тут же ставил меня на место. Он умел сделать так, что я постоянно чувствовала себя маленькой глупой грязнулей и неумехой. Что бы я ни сделала для него, он всегда и всем был недоволен.
 Что, если то же произойдет с Ником, который уже успел познакомиться со смелой, сумасшедшей Брендой, не боящейся быть вызывающе сексуальной? Если я перееду к нему, он сразу обнаружит подмену. Вместо мне-напле-вать-на-все Бренды он увидит невзрачную, испуганную и очень зависящую от своих эмоций серую мышку. Полюбит ли он такую Бренду? Вряд ли. Скорее, он сразу бросится бежать от меня.
 – Бренда… – Голос Ника довольно жестко вернул меня в реальность. – У нас все в порядке, верно?
 Я села на пол.
 – И вовсе не в порядке. Ты думаешь, что я тебя не люблю, так?
 Ник изумленно посмотрел на меня:
 – Не любишь?
 – Ты не ослышался, я именно это сказала. – Из моих глаз хлынули слезы. – Извини, опять я все испортила, смешала в кучу.
 Брови Ника сошлись на переносице.
 – По-твоему, я не захочу больше встречаться с тобой, потому что ты отказалась переезжать ко мне?
 – Да.
 – Выходит, ты мне не доверяешь?
 – Я никому не доверяю. Я уже поверила Ларри, но у нас с ним ничего не получилось.
 Ник озадаченно покачал головой:
 – Знаешь что? Этот парень – Ларри – настоящий неудачник.
 Я подтянула колени к груди.
 – Ну, не скажи. Он один из самых богатых людей в южной Калифорнии.
 – Это лишь означает, что он хороший бизнесмен, но это не мешает ему быть неудачником.
 Никто и никогда раньше не называл так мистера Совершенство, наоборот, многие ему подражали, хотели быть похожими на него и даже завидовали. Когда люди встречали Ларри, они начинали нервничать и всегда старались чем-то поразить его. Вот только стоило ему отойти, и за его спиной тут же раздавался вздох облегчения. Точно такие же чувства по отношению к мистеру Совершенство испытывала и я.
 А вот когда рядом со мной был Ник, мне хотелось положить голову ему на колени и замурлыкать.
 – У тебя все лицо испачкано кетчупом, – раздалось над моим ухом, и я, встав с пола, взяла со стола салфетку.
 Промокнув слезы, я потерла щеки, нос, и тут Ник вдруг засмеялся.
 – Иди-ка сюда! – Он поймал меня за локоть и потянул к себе, – а когда я села к нему на колено, взял бумажное полотенце и стал не спеша вытирать мое лицо.
 – Хочешь, я сделаю вид, что поверил тебе? – наконец сказал он.
 – Поверил в чем?
 – Ну, что ты влюблена в меня.
 – Тут нечего верить или не верить, потому что это действительно так. – Я прикоснулась к его щеке. – Разве можно тебя не любить?
 Ник посмотрел на меня долгим взглядом, потом полотенце коснулось кончика моего носа, и он, наклонившись, поцеловал меня в губы.
 Я иногда пыталась представить себе, каково это – заниматься сексом на кухонном столе, и вот этот славный миг настал. Ник заставил меня лечь на живот и снял джинсы. Презерватив оказался у него, как всегда, под рукой, и пока он надевал его, я свисала с края стола и наслаждалась каждой минутой этого процесса. Я уже была почти готова сказать «да», что неудивительно – какая бы девушка отказалась переехать в прекрасный старинный особняк к потрясающему сексуальному парню, который готовит тебе завтрак, а после этого занимается с тобой сексом на кухонном столе?
 Когда Ник кончил, он посадил меня к себе на колени, а потом обнял. Теперь я сидела молча и просто наслаждалась своим счастьем.
 После мы вместе убрались на кухне, и Ник повез меня домой.
 Около своего дома я вышла из машины и стала смотреть, как Ник разворачивается и выезжает со двора. Думаю, это был самый тяжелый момент в моей жизни.
 Я с трудом поднялась в свою квартиру, а когда зашла на кухню, то обнаружила там склонившихся над плитой Клариссу и Дэвида. Длинные волосы Клариссы растрепались и свисали до самой конфорки, казалось, еще мгновение, и они вспыхнут.
 Услышав звук шагов, оба резко обернулись и с удивлением посмотрели на меня.
 – Что ты здесь делаешь? – поинтересовался Дэвид.
 – Я здесь живу, а ты? Ты, кажется, что-то готовишь?
 На лице Клариссы появилась полусонная улыбка.
 – Мы готовим фондю, только и всего. Хочешь попробовать?




 Глава 19
 ШОКОЛОДНОЕ ФОНДЮ И ХОЛОДНЫЙ ДУШ ОТТОНИБИЛА


 – Фондю? – Чувствуя себя измученной и старой, я плюхнулась на диван. – Какое еще фондю?
 – Это нечто шоколадное. – Кларисса подняла измазанную в шоколаде ложку над кастрюлькой. – Мне кажется, оно получилось жидковатым.
 – Если ты не хочешь пробовать это, то мы тебя не заставляем, – тут же подсуетился Дэвид. – Я-то думал, что ты проведешь уик-энд с этим как-его-там-зовут.
 – Ник, – подсказала Кларисса.
 – Ну да, Ник, – послушно повторил Дэвид. Я прижала руки к груди и громко застонала.
 – Что-то случилось? – Дэвид озабоченно посмотрел на меня. – Надеюсь, вы не расстались?
 – Пока не знаю.
 – Как это не знаешь? – удивился брат, а Кларисса тем временем снова наклонилась над шоколадом и стала его помешивать. – Как это можно не знать?
 – Вот так. Не знаю, и все.
 На лице Дэвида появилось озадаченное выражение. – Бренда, тебе не кажется, что у тебя с мужчинами все происходит как-то уж очень быстро…
 – Еще как кажется. И не говори мне, что это плохо.
 – Ну, если вы имеете в виду Ларри, то он слишком сильно любит себя, и в этом все дело, – рассудительно заметила Кларисса, помешивая свое варево.
 Я подумала, что Кларисса попала в точку. Ларри всегда был очень высокого мнения о себе и считал, что все другие люди думают точно так же, как и он. Вот только при чем тут Ларри?
 Я вздохнула и встала с дивана.
 – Интересно, что именно вы собираетесь есть с этим фондю?
 Дэвид нахмурился:
 – Есть с фондю? Что ты имеешь в виду?
 – Ну, что вы собираетесь макать в это? Крекеры? Клубнику?
 Дэвид и Кларисса обменялись недоуменными взглядами.
 – О!
 Я засмеялась. Наконец хоть что-то смогло развеселить меня.
 – Неужели вы будете просто слизывать шоколад с ложки?
 Кларисса пожала плечами:
 – Возможно.
 – Тогда я пойду и куплю бисквитные кексы и немного фруктов, а вы смотрите не съешьте тут все без меня.
 Поскольку никто не стал возражать, я отправилась в магазин, по дороге думая о том, как бы я предпочла съесть это фондю, если бы мы с Ником делали его вместе. Тогда бы мне точно не потребовались бисквитные кексы, потому что я намазала бы этим шоколадом самого Ника…
 От этой мысли мне стало жарко, и я тут же решила взглянуть на отношения с Ником спокойно и трезво, чтобы в конце концов решить, чего же я хочу от него. Увы, вместо этого я остановилась и почему-то стала представлять себя с Ником под душем, потом Ника, облитого шоколадным фондю, а потом Ника, занимающегося со мной любовью на кухонном столе.
 Когда я наконец направилась к своей машине, пытаясь сконцентрироваться на том, как прекрасно пахла бы кожа Ника, если натереть ее соком манго, старая грязная «тойота» уже стояла на парковочной площадке. Водителя в ней, как всегда, не оказалось. Неожиданно для себя я вдруг подошла к «тойоте» и, пользуясь тем, что стекло на передней дверце было опущено, заглянула в нее.
 Внутри я не увидела ничего особенного – все выглядело так, как и должно было выглядеть в старой обшарпанной машине. На сиденье водителя лежал лист бумаги, мелко исписанный какими-то номерами и знаками, но это для меня ничего не значило. На заднем сиденье я заметила плащ цвета хаки – такие плащи чаще всего бывают у военных. В общем, ничего подозрительного. Номер у машины калифорнийский, и даже указан дилерский центр в Ла-Месса.
 В конце концов я решила, что во всем виновато мое больное воображение. «Тойота» как «тойота». Сев в свою машину, я завела мотор и через минуту уже ехала в ближайший магазин, даже не догадываясь о том, что мои опасения вовсе не лишены оснований.
 Когда я вернулась с кексом, Кларисса и Дэвид по-прежнему стояли над кастрюлькой и смеялись, а их лица были перепачканы шоколадом. Надо же такому случиться, с удивлением подумала я: мой занудный братец, всю жизнь усердно карабкавшийся по лестнице социального успеха, стоит у плиты, хихикает и варит фондю! И все равно мне было приятно снова видеть его смеющимся.
 Я положила кекс на стол, а ананасы и клубнику помыла и выложила на большое блюдо фондю оказалось не слишком удачным, к тому же Дэвид время от времени добавлял в это варево масло, и в конце концов мы выставили на середину стола какую-то скользкую бесформенную массу. Вдобавок кекс оказался слегка сухим, зато фрукты были превосходными.
 Тут зазвонил телефон, и я проворно схватила трубку. Может, это Ник? Хочет пригласить меня к себе на ночь?
 Но когда высветился номер мой матери, я сразу вспомнила вчерашний вечер, и хотя почувствовала себя виноватой, все равно никак не могла решить, ответить ей или нет?
 Я отвернулась от телефона, но внезапно изменила решение и взяла трубку.
 – Алло…
 – Бренда. – На другом конце провода послышался вздох облегчения.
 – Да, я.
 – Я звоню, чтобы сказать… – Мать вдруг замолчала, похоже, на самом деле она не знала, что мне сказать. – Пожалуйста, поблагодари Ника за прекрасный ужин, это было просто чудесно и так любезно с его стороны…
 – Я передам ему.
 – Спасибо. – Мать помолчала, потом заговорила снова, но уже не так уверенно: – Еще я хотела напомнить вам обоим – тебе и Дэвиду, – что в следующее воскресенье Пасха.
 Пасха! Мое сердце опустилось. Каждый год на Пасху мы собирались в мамином доме на обед, и она кормила нас ветчиной, зеленой фасолью и макаронами с сыром. В нашей семье это стало традицией. Правда, с тех пор как Дэвид женился, он перестал приезжать к матери на Пасху, поскольку его жена предпочитала отмечать этот праздник в Чикаго в кругу своих родственников, а после смерти отца только я и мать садились к праздничному пасхальному столу.
 И вот теперь Дэвид был в Сан-Диего, а значит, мы наконец могли все вместе собраться у матери. Джерри, без сомнения, тоже там будет.
 – Да, Пасха. – Я вздохнула. – Так что ты хотела сказать?
 – Я приготовлю наш традиционный обед, все как всегда, и хочу, чтобы ты пришла.
 – Уф, – невольно вырвалось у меня.
 – Ты можешь взять с собой Ника…
 Я заморгала. Хочется мне, чтобы Ник пришел в дом к моей матери и наблюдал за тем, как я и мои родственники бросаем друг на друга злобные взгляды через стол с ветчиной и зеленой фасолью? Кажется, нет.
 К тому же, думаю, Ник просто откажется от моего приглашения. Ему и сейчас не слишком хорошо с Глупой Брендой.
 – Ладно, – неожиданно для себя пробормотала я.
 Мать радостно вздохнула:
 – Ты правда придешь?
 – Я – да, но Дэвид вряд ли.
 – Понимаю. Ты придешь с Ником?
 – Да. – У меня вдруг появилось неприятное предчувствие, и я закрыла глаза. – По крайней мере я приглашу его.
 – Пожалуйста, постарайся уговорить и Дэвида, – заторопилась мать. – Если он хочет, то пусть тоже приведет с собой приятеля или приятельницу.
 Похоже, матери нужна была группа поддержки: как можно большее количество людей должны стать свидетелями этого шоу – торжественного принятия Джерри в семью. Но даже если и так, спорить с матерью мне не хотелось – я слишком устала от всяких споров.
 – Хорошо, я передам ему твои пожелания. – Дорогая, я так на тебя надеюсь!
 – Не могу ничего обещать. – Я вздохнула, и, судя по тому, и новых просьб не последовало, мать наконец сдалась.
 – Я планирую подать обед в два часа, так что приходи в час, чтобы успеть приготовить твой фирменный картофельный салат.
 – Ладно, – не слишком любезно сказала я и повесила трубку.
 Дэвид подошел ко мне и принялся испепелять взглядом.
 – Ну что? Чего она хочет от меня?
 – Ничего особенного. Мама пригласила тебя к себе домой на праздничный обед. Надеюсь, ты не забыл, что скоро Пасха? – Я уселась на стул и положила ноги на журнальный столик. – И еще она хочет, чтобы ты привел с собой приятеля или приятельницу.
 Глаза брата сузились.
 – А Джерри там тоже будет?
 – Да, он там будет.
 Уголки губ Дэвида уныло опустились, выражение лица стало каким-то кислым.
 – Черт бы его побрал…
 Что ж, все ясно: спрашивать Дэвида, пойдет ли он к матери, уже не имело смысла.
 Мне очень хотелось позвонить Нику, но я все время оттягивала этот момент. Он тоже не звонил мне, и это значило, что мы давали друг другу возможность немного побыть свободными. Вот только я не хотела никакой свободы, я хотела Ника.
 Дэвид и Кларисса решили сегодня вечером поужинать в ресторане, и, бросив на меня внимательный взгляд, Кларисса сказала, что будет рада, если я пойду с ними.
 Я не раздумывая приняла приглашение, и мы отправились в довольно шикарный ресторан, находившийся неподалеку.
 Глядя на своих оживленно беседующих спутников, я понимала, что Дэвид и Кларисса не спят друг с другом. Хотя я часто оставляла их одних, они совсем не занимались сексом, и это обстоятельство меня успокаивало: какие шаги могла предпринять бывшая жена Дэвида, узнай она о любовной связи бывшего мужа, оставалось только догадываться.
 Кроме всего прочего, Кларисса была весьма щедрой: она всегда платила за Дэвида, и деньги у нее не кончались, а когда я заверяла подругу, что обязательно верну ей долг, она лишь равнодушно пожимала плечами.
 После ужина мы вернулись домой, и я сразу же бросилась к автоответчику посмотреть, не звонил ли Ник, но звонков не было вообще ни от кого.
 В итоге спать я легла рано, надеясь, что если хорошо высплюсь, то почувствую себя немного бодрее. Кларисса и Дэвид большую часть ночи, как всегда, провели в разговорах, и когда я просыпалась, то слышала из гостиной их приглушенные голоса.
 Все воскресенье я бегала по магазинам и делала те вещи, которые приходится время от времени делать каждому человеку и которые никто за тебя не сделает. Конечно, романтики тут было мало. К примеру, романтические героини никогда не покупают туалетную бумагу, они вообще никогда не заходят в туалеты: видимо, бедняжки все поголовно страдают запорами. Точно так же они никогда не оплачивают телефонные счета и не делают еще много занудных, но необходимых вещей.
 Ник мне так и не позвонил. Интересно, чем он занимается в выходной день?
 Может быть, он тоже отправляется по магазинам за туалетной бумагой и прочей ерундой? Если бы я согласилась переехать к нему, то тогда за туалетной бумагой мы могли бы ходить вместе.
 Тут я опять начала думать, что Ник решил положить конец нашим отношениям, потому что я обидела его, отказавшись к нему переехать. Лежа ночью в постели, я представляла себе, как Ник достает свой блокнот со списком знакомых девушек и вычеркивает из него мое имя, а потом начинает набирать телефон следующей девушки в списке. Имена на Б закончились, и теперь начались на В. Кто же это мог быть? Венди? Вивьен? Вайолет?
 Лежа без сна, я ненавидела этих девушек. Ник и его голубые глаза, взлохмаченные светлые волосы и крепкая попка – все это принадлежало только мне.
 В эту ночь я так и не уснула, поэтому утром в понедельник пришла на работу в весьма мрачном настроении.
 Когда я вышла из машины и направилась к центральному подъезду, у меня вдруг появилось неприятное ощущение, будто кто-то за мной наблюдает. Я оглянулась, но на парковочной площадке стояли только три машины – моя, Тони Била и пикап Марти. Улица тоже выглядела пустынной, и на площади перед парком не было ни одного человека – привычная обстановка для столь раннего утра.
 И все же легкое покалывание между лопаток не проходило, поэтому я снова огляделась по сторонам. Может быть, где-то затаилась белая «тойота»? Но моего неумелого преследователя нигде не было видно.
 Не стоит обращать внимание на какие-то там предчувствия, в конце концов решила я, лучше просто ложиться пораньше и по-человечески высыпаться ночью, а то недосыпание может кого угодно превратить в параноика.
 В студии я застала Тони Била в видавшей виды футболке с надписью «Пинк Флойд». Подпевая пластинке, он самозабвенно пел «Золотые сережки».
 – Решил вспомнить детство? – спросила я, проходя мимо Тони к своему столу.
 – Вот настоящая музыка, Бренда, это тебе не какой-нибудь коммерческий мусор. Настоящим музыкантам теперь быстро перекрывают кислород, если их альбом не становится сразу же платиновым, и все мы вынуждены это терпеть.
 – Да, грустно.
 – Не просто грустно – это настоящая трагедия! – Тони расправил плечи. – Студии грамзаписи управляются парнями в костюмах, бизнесменами, а диджеи ни на минуту не отрывают глаз от рейтинговых списков. Одни шаблоны, никакого творчества.
 Теперь Тони говорил точно так же, как и мои друзья-хиппи.
 – Долго ты будешь причитать, Тони? И отойди, пожалуйста, от моего стола, мне пора начинать. – Я села в кресло и надела наушники, но Тони, похоже, не собирался никуда уходить.
 – На этой неделе ты берешь интервью, – важно произнес он, – У одного парня, которого зовут Джон Дишард.
 Я сняла наушники.
 – Джон из «Богемиан лав чайлд»?
 – Полагаю, что это именно он.
 – И это одна из тех групп шестидесятых, которым не удалось сразу записать платиновый альбом?
 Тони махнул рукой.
 – Уверен, у него целое полчище фанатов в Сан-Диего. Его агент уже звонил мне.
 – Так у него есть агент? – Я вспомнила маленькое кафе у дороги и сидевших в нем хиппи. – Значит, его дела вдут в гору.
 – Как бы там ни было, он придет к нам в среду, и ты должна обращаться с ним любезно и предупредительно. Подкрась ресницы, и пусть после твоего интервью он расскажет всем своим фанатам, какая Кей-си-эл-пи замечательная радиостанция.
 – Я не крашу ресницы, Тони, и ты это отлично знаешь.
 – Тогда покажи ему свои ноги. Кстати, у тебя очень славные ножки…
 Тони наконец покинул меня, на ходу насвистывая мелодию из «Зед-ЗедТоп», а я снова надела наушники и начала свое шоу. Я почти сразу переключилась на Кей-би-зед, чтобы послушать голос Ника.
 – Всем доброе утро, это Ник Джордан.
 Как только его сладкий, теплый голос зазвучал в нашей студии, я сразу перестала замечать все, что происходило вокруг. Мне вспомнился запеченный картофель с сыром и томатным соусом, разбросанный по кухне, а потом передо мной возникла восхитительная картина – мы с Ником, склонившись над кастрюлей с шоколадным фондю, вдыхаем его непередаваемый аромат.
 Тут Ник стал рассказывать своим слушателям о ресторане «Ле Гранд бистро» в Ла-Джолла.
 – У меня приглашение на обед в «Ле Гранд бистро» на двоих, и его получит девятый дозвонившийся к нам. Поверьте, это действительно романтично. Если вы приведете туда свою девушку, можете не сомневаться, что она тут же влюбится в вас. Хозяин ресторана мой друг, и вам достаточно сказать ему, что я пригласил вас туда. Уверяю, вы не пожалеете о том, что отправились в «Ле Гранд бистро», слово Ника Джордана.
 Что ж, Ник говорил чистую правду. Он уже проверил все на практике – взял с собой в ресторан девушку, и она без памяти влюбилась в него.
 Интересно, будет ли Ник отпускать в мой адрес какие-нибудь саркастические замечания? Вряд ли, это не в его стиле. Ник – настоящий джентльмен. Он открывает дверцу машины для дамы, готовит завтрак и делает круглые глаза, когда я говорю о любви.
 Такой замечательный мужчина встретился мне впервые в жизни, и вот, когда он пригласил меня переехать к нему, я вдруг заупрямилась. Мой страх снова проснулся во мне.
 – Что это она делает? – донесся до меня голос Тоня Била.
 Я не видела Тони, не видела компьютер, не видела кнопки на пульте, которые должна была нажимать: из моих глаз катились слезы, и они мешали мне делать все, что необходимо.
 – Бренда! – Голос Тони звучал теперь где-то около моего уха. – Очнись, Бренда!
 – Что? – я подняла голову и увидела, что Тони как-то странно смотрит на меня.
 Звучал только голос Ника. Он сказал, что в субботу вечером он ходил в кино и смотрел «Чужие играют против». Вероятно, Ник уже успел обменяться впечатлениями об этом фильме со своими слушателями и теперь предлагал в качестве приза два билета на этот триллер.
 Итак, Ник ходил в кино. С кем же? С Венди? С Вивьен? С Вайолет? Поток слез из моих глаз усилился.
 – Бренда, что, черт возьми, с тобой происходит? Ты хочешь, чтобы я тебя уволил?
 – Заткнись, Тони. – Я всхлипнула.
 – Отныне я запрещаю тебе слушать Кей-би-зед. – Тони потряс головой. – Каждый раз после того, как ты слушаешь этого Ника, ты становишься какой-то безумной: то плачешь, то хохочешь и вообще ведешь себя черт знает как. Собственно, что случилось? Вы расстались?
 Я покачала головой, и слезы стали стекать с моих щек на подбородок и капать на грудь и колени.
 – Нет, я люблю его.
 – Так в чем же дело? – Тони сокрушенно вздохнул и уселся в кресло напротив меня. – Перестань плакать и расскажи, что случилось?
 И тут я неожиданно для себя выложила Тони Билу и Марти все свои проблемы.
 – Слушай меня. – Тони откинулся на спинку кресла, его большой живот выпятился вперед так, что под ним исчез вставленный в джинсы ремень. – Тебе следует пригласить Ника на праздничный обед к матери, – важно прокомментировал мою исповедь Тони. – Дай ему понять, что ты хочешь познакомить его со своей семьей. После обеда заведи на задний двор и покажи ему вид на океан. Скажи, что любишь его, а потом задай ему такую работу, какой ему еще не приходилось выполнять в жизни, пусть как следует попотеет. Вот тогда он точно простит тебя.
 Я вдруг начала смеяться, и слезы на моих глазах мгновенно высохли.
 – Спасибо, Тони, отличный совет.
 – Разумеется, это непременно сработает.
 Марти за стеклом одобрительно кивнул и принялся разворачивать очередной «Спикере».
 – Потом сразу переезжай к нему. Он умеет готовить? Да? На твоем месте я бы именно так и сделал.
 Из моей груди вырвался протяжный вздох:
 – Не знаю, не знаю… Я боюсь переезжать. Что, если мы не поладим? Что, если мы очень скоро возненавидим друг друга?
 – Ну, тут нечего бояться, – уверенно заявил Тони. – Если тебе не понравится, вернешься домой, и все. А если понравится, выйдешь за Ника замуж и будешь радоваться жизни. Никогда не узнаешь, что ждет тебя за углом дома, пока не заглянешь туда. Не позволяй страху одержать над собой верх. Если есть хоть малейший шанс получить то, что сделает тебя счастливой, надо действовать. Я знаю это по своему опыту, так что не сомневайся.
 Я с интересом посмотрела на Тони:
 – Правда?
 – Конечно, правда. Это было очень давно. Мне встретилась красивая девушка, у которой были такие же красивые ноги, как у тебя, а волосы – светлые и гладкие, ничего общего с твоими. Сейчас я мог бы качать наших детей у себя на коленях, но я струсил. Она вышла замуж за архитектора и уехала в Швецию, а мне приходится каждый уик-энд проводить с новой подружкой.
 Я выпрямилась в кресле.
 – Тони, как ты можешь говорить мне такие вещи!
 Тони встал.
 – Ладно, не расстраивайся. У шоу-бизнеса свои законы. Если у тебя с Ником вдруг не сложится, может быть, я предложу тебе встретиться со мной.
 Решив, что дело, кажется, заходит слишком далеко, я торопливо повернулась к микрофону и заговорила:
 – Привет, Сан-Диего, с вами Бренда. Прошу прощения за небольшую паузу, меня только что стошнило.
 Тони залился беззвучным смехом, а я в это время перешла к коммерческой рекламе.
 – Только не шути так слишком часто. Хотел бы я сейчас видеть физиономии твоих почитателей.
 В два часа я закончила записывать «голоса за кадром» и покинула студию. Тони вышел вместе со мной – он направлялся к какой-то важной персоне, любящей «Пинк Флойд», для заключения коммерческой сделки.
 – Увидимся, Бренда, – буркнул он на прощание. – Не забудь, что я сказал тебе о Нике и пасхальном обеде: это сработает, будь уверена.
 – Спасибо, Тони. – Я кивнула, и тут…
 Мы уже почти дошли до своих машин, когда это случилось.
 Внезапно из кустов выскочил мужчина и бросился к Тони Билу; на лице этого человека, несколько напоминавшем лицо сумасшедшего, было написано торжество. Его темные глаза лихорадочно блестели, в руках мужчина держал шланг. Это был самый обыкновенный садовый шланг.
 – Тони, берегись! – закричала я.
 Только через мгновение я поняла, что мужчина со шлангом – Тим, бывший диджей с нашей радиостанции.
 – Акулы плавают в воде, ха-ха-ха. Тебе это нравится, а, они? Хорошо быть мокрым?! – прокричал Тим и, не дожидаясь ответа, направил мощную струю воды в лицо Тони.
 Тони попытался шагнуть вперед и вырвать шланг, но из того ничего не получилось: струя воды прижала его к машине, и он стал беспомощно размахивать руками. Тем временем Тим со злорадной улыбкой продолжал поливать своего бывшего босса из шланга. Напор был такой, что струя воды добила и до меня, намочив мне юбку и туфли.
 Майка Тони Била с надписью «Пинк Флойд» стала темной, джинсы облепили ноги, жидкий венчик волос вокруг лысины приклеился к голове, а Тим держал шланг обеими руками и отчаянно хохотал.
 Немного придя в себя, я бросилась к крану, торчавшему посередине лужайки, и перекрыла воду, но, хотя шланг, дернувшись в руках Тима, обмяк и струя воды иссякла, Тим продолжал целиться концом шланга в голову Тони. Прошло еще несколько секунд, прежде чем Тим опустил голову и стал внимательно разглядывать свое оружие – видимо, он никак не мог понять, что случилось и куда делась вода.
 Тони наконец отлепился от машины и стал протирать глаза, затем шагнул к Тиму, но тот быстро бросил шлаг на асфальт и скрылся в кустах. Спина Тима мелькнула над живой изгородью, а еще через мгновение его поглотила улица.
 Тони оглянулся и вопросительно посмотрел на меня.
 – Пусть бежит, – махнула я рукой.
 – Может, вызвать полицию? Он определенно сумасшедший!
 – И что? Не надо драматизировать ситуацию: он всего лишь облил тебя водой. – Я засмеялась. Потоки воды все еще стекали с головы и плеч Тони, и это в самом деле было смешно. – Как жаль, что у меня с собой нет фотоаппарата.
 Тони с укоризной покачал головой и в результате обдал меня холодными брызгами, так что мне пришлось чуть отступить.
 – Все очень серьезно, Бренда.
 – Да? А по-моему, Тим просто решил отомстить тебе за то, что ты засунул его в бассейн с акулами. Тебе еще повезло, что он не прихватил с собой акулу. – Я подмигнула Тони и стала стряхивать воду с юбки. – Будет куда хуже, если он захочет сбросить тебя с моста…
 Тони вздрогнул – видимо, в этот момент он вспомнил канун Нового года и мост Коронадо, когда обвязал Тима веревкой и собственноручно столкнул его с перил вниз…
 – Он не сделает этого. – Тони заглянул мне в глаза. – Я боюсь высоты, ты ведь знаешь…
 – Знаю. Ты сам во всем виноват, Тони. – Я открыла дверцу своей машины и забралась на переднее сиденье.
 – А ты сама доброта, Бренда.
 Я посмотрела на Тони через стекло: он снял майку, и теперь, в мокрых брюках и с большим голым животом, выпяченным вперед, выглядел жалким и испуганным.
 – Держись подальше от моста Коронадо, – стараясь не расхохотаться, сказала я и тронулась с места.




 Глава 20
 ЧУЖИЕ ИГРАЮТ ПРОТИВ


 Ника дома не оказалось, и я оставила для него сообщение.
 Кларисса с Дэвидом снова куда-то ушли, поэтому я прошла в спальню и сняла с себя мокрую юбку и чулки, а затем, оставшись в бикини, легла на кровать. Крутившийся надо мной вентилятор приятно холодил тело, и я снова начала думать. Сначала я думала о человеке на грязной белой «тойоте», потом о Тиме и о том, что он сделал с Тони.
 Бедняга Тони. Хотя иногда он вел себя как идиот, но вообще-то был неплохим парнем. Когда Тим работал на Кей-си-эл-пи, Тони откровенно издевался над ним, это правда, ответить на вопрос, каким же человеком он был на самом деле, я так и не смогла.
 Думая о Тони и Тиме, я тем самым пыталась спастись от мыслей о Нике, но это плохо помогало. Спокойное течение моей жизни резко нарушилось. Еще недавно все было про сто и понятно: я ходила на работу, встречалась с мистером Совершенство, по субботам навещала мать. Теперь же безмятежность и размеренность превратились в какое-то безумие. Я занималась сексом на кухонных столах, члены моей семьи все переругались друг с другом, и…
 Услышав звонок телефона, я, даже не взглянув на высветившийся номер, взяла трубку.
 – Бренда у телефона, можете мне пожаловаться, – автоматически произнесла я.
 В ответ послышался голос Ника:
 – Привет, Бренда.
 Я быстро села на кровати.
 – Ник? – Все-таки он перезвонил мне. Уже неплохо. – Как поживаешь?
 – А ты?
 – Отлично. – Мой мозг вдруг перестал генерировать мысли, я не знала, что сказать. – Тебе понравился фильм?
 – Какой фильм? «Чужие играют против»? Отвратительный. – Ник заколебался. – Может, расскажешь, как ты провела уик-энд?
 – Уик-энд? Отлично, превосходно. Мой брат и Кларисса сварили шоколадное фондю. Это было ужасно.
 – Надо было купить сливки самого высокого качества, вот и весь секрет.
 – Не сомневаюсь, ты сразу понял бы, в чем загвоздка.
 – Нуда, я же вырос, можно сказать, в ресторане…
 Ник говорил со мной, я была счастлива, и все равно мне хотелось большего. Я хотела, чтобы Ник лежал со мной рядом, прошептал мне на ухо рецепт фондю, а потом я бы приготовила это блюдо и обмазала им Ника.
 – Скажи, ты позвонила, чтобы что-то сказать мне? – Ник явно хотел услышать ответ.
 Я чуть не подпрыгнула.
 – О!
 Боже, я совершенно забыла, зачем звонила и что хотела сообщить ему.
 – Мама просила сказать, что приглашает тебя на праздничный пасхальный обед. Так, ничего особенного: ветчина и макароны с сыром, а еще картофельный салат, который делаю я. Правда, пока я не очень знаю, с какой стороны к нему подступиться, но, может, ты знаешь?
 – Бренда…
 – Понимаешь, я обычно кладу в него то ли слишком много горчицы, то ли слишком много соли. Мой салат все всегда ругают, но я так и не понимаю, что с ним не так. Много горчицы или много соли?
 – Бренда…
 – Каждый год они заставляют меня делать этот салат, а потом ругают. Наверное, моей семье просто нужен повод посмеяться. Но на этот раз все будет по-другому: если ты поможешь мне, то все получится великолепно.
 – Извини, Бренда. – Ник почти кричал в телефонную трубку. – Я не могу пойти с тобой на обед.
 – Да, но…
 – Я еду на уик-энд в Сан-Антонио.
 – В Сан-Антонио…
 – Да, я уже купил билет.
 – Ты хочешь встретиться там с братом?
 – И не только с ним.
 Я закрыла глаза. В Сан-Антонио живет женщина, на которой Ник едва не женился. Она красива, богата, ее все любят. А я всего лишь диджей на радио с растрепанными рыжими волосами, с ненормальной семейкой и с дурацким хобби – я покупатель нижнего сексуального белья.
 – А с кем еще?
 – С теми, кто поможет решить один вопрос. Мои пальцы впились в телефонную трубку.
 – Решить один вопрос?
 – Да, по правде сказать, мне давно следовало это сделать.
 Сделать что? Мне вдруг захотелось закричать. Может, он хочет вернуться к своей невесте? Тогда это я во всем виновата. Я отказалась от предложения Ника, и теперь он отказывается от меня.
 – Думаю, брат будет рад встретиться с тобой…
 – Несомненно.
 Я вытерла нос.
 – В субботу я отправлюсь к Лили Дуома – хочу купить себе новый корсет, знаешь, такой из черного шелка. У меня есть отличное платье к нему…
 Меня определенно заносило, но я просто не могла удержаться. Если Ник собирается навестить свою бывшую невесту, то пусть, общаясь с ней, представляет меня в черном шелковом корсете.
 – Звучит заманчиво… – Ник хмыкнул.
 – Эти корсеты, разумеется, не самые дешевые, но ведь я так много работаю…
 – Жаль, что мне не удастся попасть на обед к твоей матери, но я действительно очень занят…
 – Да, конечно, я понимаю. – Я старалась говорить легко и непринужденно. – Ничего страшного, я приглашу кого-нибудь еще.
 Ник молчал. Я представила, как он смотрит на телефонную трубку своими замечательными голубыми глазами.
 – И кого же? – наконец вежливо спросил Ник.
 – Еще не решила. Я подумаю. Жаль, что ты занят.
 Ник глубоко вздохнул:
 – Мне тоже жаль, но я действительно должен ехать.
 – Понимаю. У тебя своя жизнь. Расскажешь мне обо всем, когда вернешься, ладно? – Мое сердце оглушительно стучало. – А когда ты вернешься?
 – Пока не знаю. Надеюсь, твоя мама приготовит потрясающий обед, а ты хорошо проведешь время. – Ник помолчал. – Не забудь, пожалуйста, передать от меня привет Саре и Джерри.
 – Обязательно передам.
 Снова повисла пауза. Возможно, Ник, думал, что я захочу сказать что-то еще, но я не знала, о чем говорить. Похоже, нам осталось только попрощаться.
 – До свидания, – сказала я.
 – До свидания, Бренда, увидимся.
 – Пока, – снова попрощалась я, и тут Ник наконец отключил телефон.
 Я лежала на кровати до тех пор, пока за окном не стало темно и в гостиной не появились Дэвид и Кларисса. Тогда я оделась и вышла к ним. На сердце у меня было тяжело. Я снова стала уговаривать Дэвида пойти к матери на пасхальный обед вместе со мной, но он в очередной раз отказался и был при этом очень резок со мной, а когда я сказала ему, что мы должны стиснуть зубы и смириться с существующим положением вещей, он выбежал из квартиры, хлопнув дверью.
 Поздно вечером, когда я уже лежала в постели и думала о Нике, Дэвид вернулся.
 – Послушай, я кое что хочу спросить тебя, – услышала я голос Клариссы. – Почему ты не хочешь идти на праздничный обед к матери?
 Дэвид недовольно фыркнул:
 – Теперь ты начинаешь? Хватит с меня Бренды.
 – Нет, я все-таки хочу знать, – не унималась Кларисса. – В моей семье отмечали только Рождество, у нас были подарки и елка, но это все. Наша семья не была религиозной.
 – Зато в моей семье все было по полной программе, – недовольно буркнул Дэвид. – Родители всегда соблюдали протестантские обычаи, и это стало традицией.
 – Ну так почему же теперь ты не хочешь этого делать?
 – Я хочу, – с вызовом бросил Дэвид – Но только если там не будет Джерри.
 – Не ты ли говорил, что он твой лучший друг? Дэвид долго молчал, вероятно, обдумывая ответ.
 – Джерри был моим лучшим другом, – произнес он наконец. – Я до сих пор не могу поверить, что он в угоду своей похоти предал меня.
 – Мне бы хотелось встретиться с ним.
 – Это еще зачем?
 – Не знаю. Ты сказал, что он купил тебе билет на самолет до Сан-Диего.
 – Верно. Он помог мне. Джерри встал на мою сторону, когда весь Чикаго был против меня, и сказал, что я могу вернуть деньги, когда мои дела выправятся. – Дэвид фыркнул. – Вот только я не предполагал, что он заберется в постель к моей матери.
 – И все равно мне хочется с ним встретиться, ~ упрямо повторила Кларисса.
 – Ты что, хочешь пойти на этот чертов обед? – мрачно спросил Дэвид. – Бренда мне уже все уши прожужжала насчет этого – она почему-то вдруг сделалась лучшей подругой матери.
 – Ладно, что ты думаешь по поводу «Чужие играют против»? – помолчав, спросила Кларисса, по своему обыкновению, внезапно сменив тему.
 Дэвид с облегчением вздохнул, он явно был рад поговорить о чем-нибудь другом.
 – Классный фильм, мне понравилось.
 Я с трудом перевела дыхание и закрыла глаза. Вероятно, я единственный человек в Сан-Диего, который не успел посмотреть этот фильм.
 В среду к нам в студию приехал Джон, участник группы «Богемиан лав чайлд». Я взяла у него интервью и включила несколько лучших песен из далекого прошлого.
 – Круто, Бренда, – то и дело повторял он.
 – Джон, расскажи нам о том, какую музыку играли в Калифорнии в шестидесятых, – попросила я, и Джон стал рассказывать о лете любви и о Дженис Джоплин, о том, как он вместе со своей группой, а также и еще некоторые его знакомые забрались в большую машину Джона и отправились через всю Америку в Вудсток. Джон говорил, а я меняла диски и время от времени вставляла свои замечания.
 В середине нашего разговора в студию вошел Тони с какой-то папкой под мышкой и, усевшись в кресле напротив Джона, надел наушники и взял в руки микрофон. Лицо Тони выглядело необыкновенно бледным. После нападения Тима он стал каким-то задумчивым и очень осторожным. Тони без конца оглядывался, бросал по сторонам испуганные взгляды и даже иногда просил меня проводить его до машины.
 Разумеется, Тони сообщил о нападении в полицию, после чего полицейские пришли к нашему бывшему диджею домой с обыском, но оказалось, что виновник всей этой суматохи съехал с квартиры и отбыл в неизвестном направлении.
 Таким образом, следы Тима затерялись, но я иногда представляла себе, как он лежит на мосту Коронадо с веревкой в руках и поджидает Тони.
 Когда Джон на мгновение прервал поток своих воспоминаний и замолчал, Тони тут же задал ему, видимо, заранее заготовленный вопрос:
 – Скажите, Джон, в те времена вы курили марихуану. Мои глаза округлились, а Джон часто-часто заморгал Похоже, он собирался что-то сказать, но вдруг посмотрел на микрофон и густо покраснел.
 – Ну так как? – продолжал настаивать Тони. – Тогда ведь все это делали?




 Глава 21
 «БОГЕМИАН ЛАВ ЧАЙЛД»


 Я сразу почувствовала подвох. Что это Тони задумал? Зачем он задает такие вопросы?
 – Да, могу сказать, что тогда… тогда это имело место…
 – И еще тогда употребляли ЛСД. Тоже факт.
 Джон покачал головой:
 – Я не употреблял наркотики. – Он вдруг засмеялся. – Мы просто не могли себе этого позволить.
 – Но вы выглядите как заядлый курильщик…
 Я бросила на Тони свирепый взгляд, мысленно приказывая ему замолчать, но он все никак не унимался.
 – Итак, вы курили марихуану, по крайней мере в молодости. Возможно, вы начали это делать еще в старших классах школы. У меня, кстати, есть газетная статья, – Тони раскрыл свою папку, – и в ней говорится, что вы были арестованы в Сан-Франциско за хранение марихуаны.
 – Ну и что?! – возмущенно воскликнул Джон. – Тогда многих арестовывали за одну порцию. Разве вы не знаете этого?
 – Нет. – Тони самодовольно улыбнулся. – Я никогда не слышал об этом. Никогда. Мне было достаточно музыки и друзей. Мне не нужны были наркотики.
 Джон пристально посмотрел на Тони.
 – Да? Готов поклясться, что у вас самого полно друзей с точно такой же занозой в заднице.
 – Что ж, возможно, – попыталась вмешаться я. – А теперь, Джон, скажите нам, какие песни из тех, что вы слушали в Вудстоке, вам понравились больше всего.
 – Я чист, – сказал Тони, словно не слыша моих слов, – и все знают это. Меня уважают.
 – Кто бы сомневался! – усмехнулся Джон. – Мои друзья тоже уважаемые люди.
 Тони привстал с кресла.
 – Значит, вы хотите сказать нашим слушателям, что важнее сохранить уважение друзей, чем сказать «нет» наркотикам?
 – Простите, – закричала я в микрофон, – сейчас наступает время рекламы.
 Я нажала кнопку, и в эфире появилось объявление Джерри о ремонте яхт. Оно было записано мной раньше: тогда, не знаю почему, Тони решил, что женский голос, рекламирующий ремонт яхт, привлечет внимание большего числа клиентов. А поскольку Бренда была единственной женщиной на радиостанции, эту почетную миссию возложили именно на нее.
 Как только мой шеф вышел из эфира, я с упреком посмотрела на него:
 – Что с тобой, Тони? Какая муха тебя укусила?
 – Да так, ничего особенного, просто я не хочу, чтобы сюда приходили люди и говорили детям, что употреблять наркотики – это круто.
 Я сдернула с головы наушники.
 – Мы вообще не касались этой темы, пока ты сюда не вломился и не начал задавать свои дурацкие вопросы.
 Тони помахал папкой у меня перед носом.
 – Дурацкие? А как насчет этой статьи? Собственно говоря, я нашел несколько статей. Твоего гостя то и дело сажали в тюрьму за травку. Если мне удалось найти эти статьи, то и другим будет нетрудно сделать то же самое.
 – Никому в голову не придет заниматься такой ерундой.
 – Прошу вас, мистер Дишард, – сказал Тони, – когда мы снова будем в эфире, пожалуйста, скажите детишкам, что употреблять наркотики очень плохо, что это вовсе не круто.
 Джон с удивлением уставился на Тони:
 – Вы хотите, чтобы я это сказал?
 – Тони, – процедила я сквозь зубы, – если ты хочешь брать интервью только у тех рок-звезд, которые ничего не употребляли и не употребляют, то таких просто не найдется. Уверяю тебя.
 – Ага, значит, ты не считаешь, что принимать наркотики – это плохо?
 – Боже, да что это с тобой, Тони? Ты вообще слышишь, что тебе говорят?
 Джон не спеша поднялся с кресла.
 – Думаю, мне лучше уйти…
 – Нет, Джон, подожди, – попросила я. – Тони, сначала я хочу понять, зачем же ты пригласил моего друга на интервью, если так плохо относишься к марихуане?
 – Я узнал о некоторых подробностях из жизни Джона Дишарда только сегодня утром, – заявил Тони, поворачиваясь к Джону. – Вот почему я и попросил этого джентльмена сказать, что детям не следует употреблять наркотики.
 Я закрыла лицо руками.
 – Вот что, парень, – Джон досадливо крякнул, – так я считаю или нет, но я не собираюсь плясать под твою дудку.
 – Ну и отлично. – Тони приподнялся с кресла. – С вами было приятно разговаривать.
 – Не уходи, Джон… – Я вдруг почувствовала себя предательницей.
 – Нет уж, лучше я пойду. – Джон повернулся ко мне, и его лицо смягчилось. – Ты не виновата в том, что у тебя босс со странностями. Увидимся, Бренда. – Он вышел из комнаты, и я уже открыла рот, чтобы сказать Тони все, что о нем думаю, но тут блок коммерческих объявлений закончился и мне пришлось срочно занять свое место у микрофона.
 – Итак, Бренда снова с вами, – как ни в чем не бывало проговорила я. – Сегодня Джон Дишард, участник группы «Богемиан лав чайлд» рассказал нам о музыкальной жизни шестидесятых К сожалению, Джону пришлось срочно покинуть нас…
 – Но он просил передать вам, – прервал меня Тони, – что употреблять наркотики – это очень плохо. Он напоминает и детям, и их родителям, что нужно учиться говорить наркотикам «нет».
 Я стукнула кулаком по столу.
 – Телефоны начинают сходить с ума, – с довольной улыбкой проговорил Тони. – Кто к нам дозвонился первым, Бренда?
 Я выключила микрофон и прошипела:
 – Тони, кто-нибудь обязательно предъявит нам иск, если ты и дальше будешь так обращаться с нашими гостями.
 Тони выключил свой микрофон.
 – Ладно тебе. Наш рейтинг снова пошел вверх. – Он захихикал. – Тема «Бренда – Ник» уже исчерпала себя, и теперь нам нужно что-нибудь новенькое. – Тони снова включил микрофон, – Итак, Бренда, кто к нам дозвонился первым?
 В пятницу мать позвонила мне на радиостанцию – они с Джерри решили не устраивать обед дома, а накрыть стол на яхте.
 – Уверена, это будет чудесный день, мы сможем подышать свежим воздухом и сначала сплаваем к пещере, а потом пообедаем.
 – Где же мы будем готовить пасхальный обед? На камбузе? – Я не верила своим ушам.
 – Да, почему бы нет? Это будет забавно. Мы не собираемся готовить что-то особенное, все очень скромно.
 – А как насчет моего картофельного салата?
 Мать засмеялась:
 – Насчет этого можешь не волноваться, мы упростим его рецепт.
 Я была озадачена. Мой картофельный салат уже стал традицией. И я хотела приготовить его по всем правилам.
 – Ладно, я сделаю его дома и принесу с собой.
 – Как хочешь, дорогая. А Дэвид тоже придет? – Да.
 На другом конце провода послышался вздох облегчения.
 – Замечательно, дорогая, и спасибо тебе. Я знаю, это ты его уговорила, ведь так?
 – Нет, он сам так решил.
 Дэвид приведет с собой Клариссу.
 – Клариссу? – озадаченно переспросила мать. – Что ж, будет приятно увидеть ее снова.
 В одной квартире с Клариссой мы жили уже год, но когда раньше я приглашала ее в гости к матери, она каждый раз уклонялась под каким-либо благовидным предлогом.
 – А Ник? Он тоже придет? – осторожно спросила мать. Я закусила губу.
 – Н-нет. Он летит в Техас навестить брата.
 – О, очень мило с его стороны. Ты, конечно, будешь скучать по нему, но ведь он скоро вернется.
 – Да, скоро вернется.
 – Значит, до воскресенья. Жду вас к двенадцати.
 Я подумала, что Ник мог хотя бы позвонить мне в пятницу вечером перед отлетом или рано утром в субботу. Он мог бы позвонить мне и по мобильнику из Сан-Антонио или из дома своего брата…
 Но мой телефон по-прежнему молчал.
 После обеда в субботу я пошла в магазин и купила картошку, яйца, майонез, горчицу и укроп. Увидев мои покупки, Дэвид застонал:
 – Бренда, ты опять собираешься сделать картофельный салат?
 – Да, ты не ошибся. – Я воткнула нож в первую картофелину. – Впрочем, ты можешь не есть его.
 Дэвид наморщил нос:
 – Хоть за это спасибо.
 Я бросила на брата свирепый взгляд и продолжила чистить картошку. Это не было самым любимым моим занятием, и я всегда торопилась, поэтому после такой чистки от картофелины оставалась ровно половина.
 Я сильно надеялась, что в воскресенье пойдет дождь и мы будем вынуждены сесть за праздничный стол дома, но, как назло, день выдался превосходный. Над нашей головой синело небо, а легкий туман окутывал вершины гор и белел над морем где-то у самого горизонта. Пройдет час-другой, туман рассеется, и тогда придраться будет абсолютно не к чему.
 Перед уходом я положила свой картофельный салат в пластиковый контейнер и закрыла его крышкой. Мой салат снова пах не совсем так, как ему следовало: наверное, теперь я не доложила в него горчицы или вбухала слишком много укропа.
 Внезапно кто-то постучал в дверь, и я, оглянувшись, крикнула:
 – Дэвид, открой, пожалуйста!
 Увы, на мой призыв никто не отозвался, в спальне Клариссы тоже было тихо.
 Я поставила контейнер на стол и, вытирая по дороге руки, засеменила к двери. Потом я распахнула дверь…
 На лестничной площадке стоял Ник, и его светлые волосы чуть подрагивали на ветру.
 – Привет, – весело сказал он. – Надеюсь, я не опоздал?
 – Ник! – Я не удержалась и повисла у него на шее.
 – Ну да, это я, – растроганно сказал он. – Только не понимаю, почему от тебя пахнет картофельным салатом?
 – А, Ник… – Из спальни вышел Дэвид в шортах, кроссовках, футболке, ветровке и бейсболке. – Я-то думал, ты в Сан-Антонио…
 – Был, но, как видишь, успел вернуться. – Ник улыбнулся. – Остальные дела можно уладить по телефону.
 В этот момент появилась Кларисса. Она, как выяснилось, тоже была дома и успела облачиться в бейсболку, кроссовки, шорты и ветровку. Точно такой же комплект, как и на Дэвиде, только ветровка у Клариссы красная, а у Дэвида – голубая, смеете они выглядели потрясающе.
 Учитывая то обстоятельство, что нам предстояло плыть на яхте к пещере, я, разумеется, не стала надевать ни кружевных чулок, ни пояса, ни черного платья, и все же под футболкой мое тело ласкал дорогой черный шелковый лифчик и сшитые точно из такого же материала трусики. Может быть, во время этого путешествия мне удастся заманить Ника в какое-нибудь укромное местечко, где у меня будет время продемонстрировать ему мое эксклюзивное нижнее белье.
 Мне поручили вести машину, а Ник сидел рядом со мной и держал на коленях мой картофельный салат, тогда как Дэвид и Кларисса забрались на заднее сиденье.
 Вырулив на главную магистраль, которая выглядела непривычно пустынной в этот час, я включила Кей-би-зед. Признаться честно, классическим роком я была сыта по горло.
 На заднем сиденье вдруг послышался громкий хруст, после чего Дэвид наклонился вперед и вытащил что-то из-под себя.
 – Это еще что такое? – озадаченно спросил он.
 Я оглянулась и, увидев блестящий целлофановый пакет с розовой этикеткой, протянула руку, чтобы выхватить пакет у Дэвида, но тут машина резко вильнула в сторону, и мне пришлось ухватиться за руль обеими руками.
 Кларисса громко захихикала.
 – Съедобное нижнее белье? – изумленно спросил Дэвид. – Ну и ну!
 Ник сразу заулыбался и обернулся к Дэвиду:
 – Прошу прощения, это мое. Бренда купила это для меня.
 Дэвид перебросил пакет вперед, и он упал на контейнер с картофельным салатом.
 – Никаких подробностей. Не нужно ничего рассказывать.
 – А с каким оно запахом? – Кларисса выпрямилась, и ее черные волосы рассыпались по плечам.
 Ник стал изучать этикетку.
 – С запахом клубники.
 – А… мне так больше нравится с манго, – заявила Кларисса.
 Ник засмеялся. Господи, как мне нравился этот смех!
 Когда мы подъехали к причалу, мать и Джерри вышли встречать нас: они с самого утра готовились к предстоящей прогулке.
 Мы оказались отнюдь не единственной семьей, которая решила отметить Пасху на воде: машин перед причалом скопилось столько, что яблоку упасть было негде. Весь залив пестрел разноцветными парусами. Интересно, что праздновали все эти люди? Воскресение Христа? Или они просто радовались славному солнечному деньку?
 Ник понес мой источающий ароматы картофельный салат на яхту, а когда я уже собралась ступить на сходни, Дэвид взял меня за руку.
 – Послушай, Бренда, это ведь ты спрашивала про белую «тойоту»?
 Я быстро оглянулась: в самом конце парковочной площадки действительно стояла белая «тойота» с ободранными дверями.
 Ник тоже обернулся, и от его глаз не укрылся мой испуг.
 – Что такое?
 Я не отрываясь смотрела на «тойоту».
 – Вон он, мой преследователь.
 Теперь я уже не сомневалась, что этот человек на «тойоте» преследовал именно меня.
 Мать и Джерри тоже уставились на парковочную площадку.
 – Бренда считает, что этот человек преследует ее. – Ник нахмурился.
 Лицо Дэвида помрачнело.
 – Почему ты не сказала мне об этом раньше?
 Я пожала плечами:
 – Поначалу я думала, что все дело в моем воображении, никогда не видела этого человека в нашем доме, он никогда не следил за мной. Даже когда я попадалась ему на глаза, он не проявлял ни малейшего интереса ко мне. И вот теперь он здесь…
 Как ни странно, я была даже рада тому, что этот преследователь на «тойоте» вдруг обнаружился именно тут: благодаря этому обстоятельству встреча матери и Дэвида прошла гладко, без неловких взглядов, упреков и натянутости – общее беспокойство объединило их в дружескую коалицию.
 Ник передал матери мой картофельный салат, затем обернулся и сказал:
 – Мы пойдем и узнаем, что ему нужно.
 Мать взяла контейнер с салатом и бережно прижала его к груди, словно это был Священный Грааль.
 – Но он может быть опасен. Вызовите лучше полицию.
 – В полицию позвонит Бренда, – решил Ник, – а мы пока поднимемся к машине, а то он может ненароком сбежать. Этот тип наверняка уже понял, что его заметили.
 Тут же трое мужчин – светловолосый, брюнет и рыжий, все крепкие и мускулистые – направились к «тойоте». Они выглядели великолепно, и люди, мимо которых они проходили, невольно оглядывались на них.
 Немного поколебавшись, я тоже пошла за ними. За мной пошла мать с моим картофельным салатом, а Кларисса замыкала процессию. Никто из нас не стал вызывать полицию: с тех пор как мой телефон разбился на Тори-Пайнз-роуд, я так и не удосужилась купить себе новый; что до Клариссы, то у нее никогда не было телефона, поскольку она не любила, чтобы ее беспокоили. На мою мать рассчитывать также не приходилось: по ее утверждению, она спокойно прожила пятьдесят лет без мобильника и собиралась так же спокойно обходиться без него и дальше.
 Единственным обладателем мобильного телефона оказался Джерри, но этот телефон висел у него на ремне.
 Мы прибавили шагу, и когда поравнялись с Джерри, он вдруг неожиданно остановился.
 – Подождите минутку.
 – Что такое? – спросила мать. – Что-то не так, дорогой?
 Лицо Дэвида покрыла смертельная бледность.
 – Кажется, я знаю этого парня, – сказал Джерри.
 – Знаешь? – удивилась я.
 – Понимаешь, я не знаком с ним лично, но как-то я видел его в Чикаго… Он журналист и по совместительству частный сыщик или что-то вроде того.
 Мне показалось, что Дэвид сейчас грохнется в обморок.
 – Частный сыщик?
 – Да. В одной статье он рассказывал о том, как просто похитить важную бизнес-информацию и как можно предупредить подобную кражу. Это была очень хорошая статья.
 – Выходит, он никого не преследует, – с облегчением вздохнула Кларисса, – а это значит…
 – Это значит, что он преследует меня, а не Бренду, – мрачно закончил Дэвид. – Если сказать точнее, он за мной охотится.




 Глава 22
 КАРТОФЕЛЬНЫЙ САЛАТ И ДРУГИЕ НАПАСТИ


 – Должно быть, это твоя жена наняла его. – Лицо Джерри потемнело от гнева.
 – Ну, это вряд ли. – Дэвид горько усмехнулся. – Она уже давно и думать перестала о нищем парне, который когда-то был ее мужем.
 – Почему бы нам в таком случае не спросить этого сыщика напрямую, зачем он преследует Дэвида? – предложил Ник.
 Дэвид недоуменно заморгал:
 – Как это?
 – Очень просто. Почему бы нам не предложить ему присоединиться к нам? Если он хочет наблюдать за тобой, то вот пусть и наблюдает непосредственно в нашей компании. Ты получишь возможность сам рассказать ему то, что он так хочет знать, а он может сделать фотографии на память.
 Я засмеялась, но, когда Дэвид бросил на меня хмурый взгляд, тут же замолкла.
 – Здесь нет ничего смешного, Бренда, – отчеканил мой брат.
 Кларисса обняла Дэвида за плечи.
 – А я считаю, что Ник прав, и это замечательная идея. Пусть лучше этот человек узнает правду, а не выдумывает небылицы.
 Дэвид внимательно посмотрел на Клариссу, и его взгляд смягчился.
 – Да, но я не хочу, чтобы он втягивал во все это тебя. Если уж он возьмется за дело, то просто обольет всех нас грязью.
 – Как раз чтобы этого не произошло, мы и возьмем его с собой, – не сдавалась Кларисса. – Пусть он знает, что мы просто друзья.
 Дэвид задержал взгляд на Клариссе, затем кивнул.
 Я опустила глаза. Мать, разумеется, тоже все поняла. Ник и Джерри тактично стали рассматривать старую «тойоту». Платоническая любовь, конечно, хорошая вещь, но не всем дано это понять.
 Ник и я вели себя совсем по-другому: мы сразу же легли в постель, а теперь все еще раздумывали по поводу того, что же все-таки с нами произошло и что нам теперь со всем этим делать.
 – Ладно, пошли, – наконец скомандовал Ник, и мы дружно зашагали к «тойоте». Разумеется, ее водитель тут же заметил наше торжественное шествие, но сделал вид, что просто любуется прекрасными видами и заливом.
 Когда мы окружили машину, преследователь медленно повернул голову и оценивающе взглянул на рыжую копну моих волос, на бледное лицо Клариссы, затем на мою мать, державшую в руках картофельный салат, а также на трех мускулистых парней, взирающих на него с довольно мрачным выражением на лицах.
 Как я уже заметила, водитель выглядел моложаво и у него были черные волосы, а еще на нем был надет тот плащ, который я видела раньше на заднем сиденье машины, где теперь лежали камера и небольшая записная книжка.
 – Добрый день, – приветливо улыбнулся Джерри. – Вы, случайно, не Реджинальд Уэз, частный сыщик?
 – Это Джерри узнал вас – он тоже из Чикаго, – проговорила мать сладким голосом.
 – О!.. – смутившись, воскликнул водитель и начал заводить мотор.
 Но Ник проворно сунул руку в окно и выдернул ключ из замка зажигания, а затем, поигрывая ключом, весело сказал:
 – Мы как раз собираемся немного поплавать под парусом. Почему бы вам не присоединиться к нам?
 – Да-да, мы планируем приготовить пасхальный обед и все такое… – снова вмешалась мать. – Это будет куда приятнее, чем вот так сидеть целый день в душной машине.
 Реджинальд вцепился в руль с такой силой, что даже косточки на пальцах побелели.
 – Вы в самом деле хотите, чтобы я поплыл вместе с вами?
 – Ну да, конечно. – Мать просияла. – Видите ли, я приготовила шоколадный пирог на десерт…
 – М-м… – снова замычал Уэз, но тут Ник решительно открыл дверцу:
 – Выходите же, все равно нам нужно поговорить. Далее Ник и Джерри почти силком выволокли Реджинальда из машины.
 – Это будет квалифицироваться как похищение человека, – жалобно пропищал Уэз.
 – А вот тут вы не правы, – заметил Джерри. – Мы ведь е требуем за вас выкуп или чего-нибудь еще в том же духе. Вы умеете управлять яхтой?
 – Нет.
 – Вот и хорошо. Нам как раз не хватает человека на кухне.
 – И еще вот что, – уже совсем серьезно прибавил Дэвид, – если вы обвините нас в похищении человека, то мы обвиним вас в незаконной слежке.
 Реджинальд окинул нас усталым взглядом, он, вероятно, полагал, что мы собираемся увезти его в океан и выбросить за борт. Разумеется, мы могли бы так сделать, по крайней мере нам этого очень хотелось.
 Прихватив камеру, футляр от нее и записную книжку, я пошла вслед за Ником и Джерри, между которыми нетвердой походкой двигался Реджинальд. Камера была тридцатипятимиллиметровая, страшно дорогая, с большим объективом; без сомнения, в ней уже имелось множество снимков Дэвида и Клариссы.
 К счастью, никто из толпившихся у причала людей не обратил внимания на странную компанию, затаскивающую на яхту угрюмого парня. Кларисса и мать несли картофельный салат и пакеты с зеленью, и это придавало всему действу вполне мирный характер.
 Поместив Реджинальда в каюту, Ник и Джерри бросились наверх, помогать готовиться к отплытию.
 – Привет, Сара, добрый день, Бренда, здорово, Дэвид, – доносилось до нас со всех сторон. – Отличный денек для прогулки! – кричали нам с улыбками наши соседи по воде.
 День действительно выдался удивительный, а присутствие Ника делало его особенным.
 – Я.могу занять место у штурвала, – сказала Кларисса, когда дело дошло до распределения обязанностей. С этими словами она потеснила Дэвида и положила руки на штурвал. – Когда-то я училась управлять яхтой.
 Кларисса и в самом деле уверенно вывела яхту из узкого горла залива, хотя Мишен-Бей сейчас кишел лодками, катерами и яхтами, а к тому времени, когда мы доплыли до Ла-Джолла, она превратила нашу команду в единый слаженный механизм. Дэвид весьма ловко управлялся с брашпилем, я перематывала, закрепляла, подтягивала лини, а Джерри успевал вовремя повернуть парус в соответствии с направлением ветра.
 Добравшись до места, мы приспустили паруса и бросили якорь, после чего Кларисса присела на скамью; в ее позе не ощущалось ни малейших признаков волнения или усталости, как будто она только что встала из кресла парикмахера.
 Яхта мягко покачивалась на волнах, море было спокойным, дул легкий бриз, не предвещавший непогоды или шторма.
 Джерри и Дэвид посмотрели друг на друга. Только что они были одной командой, слаженно, дружно работали и Дэвиду даже в голову не приходило задирать Джерри или предъявлять ему какие-либо претензии. Однако как только яхта остановилась, Дэвид нахмурился и ушел от Джерри на другой ее конец.
 Джерри, немного подумав, отправился на камбуз, где Ник и мама, смеясь, обсуждали, стоит ли добавлять в одно из блюд морковь.
 Оставив Дэвида, Клариссу и Реджинальда, который все еще выглядел измученным и подавленным, я пошла на нос яхты, туда, где было мое любимое место, и, усевшись на палубу, стала любоваться на скалы Ла-Джоллы и раскинувшиеся широкой лентой пляжи. Вдоль пляжей скользили каяки и маленькие лодочки, а на белом песке отдыхали люди. Некоторые просто лежали, другие в гидрокостюмах и масках готовились нырнуть под воду. Время от времени на поверхности моря появлялась любопытная мордочка морского котика: он осторожно втягивал воздух черным носом и снова уходил под воду, а над всем этим великолепием на фоне синего, как глаза Ника, неба с криками носились белые чайки.
 Мне всегда нравилось здесь сидеть, потому что я любила побыть в одиночестве. Несущиеся из камбуза голоса казались отсюда каким-то далеким неясным шумом, принадлежащим другому миру и не имеющим никакого отношения к тому, что происходило внутри меня.
 Оглядываясь вокруг, я вдруг пришла к выводу, что идея матери отметить Пасху под парусом не так уж и плоха, и тут в мои мысли внезапно ворвались громкие голоса.
 – А что, хотел бы я знать, лежит в этом загадочном контейнере? – с притворным недоумением спросил Ник. – Ах да, это же картофельный салат!
 – Да, это фирменное блюдо Бренды, – подтвердила мать.
 Я мгновенно вскочила, словно во мне развернулась пружина, и бросилась к окну, потом просунула в него голову и громко крикнула:
 – Ник, не ешь это! Это ужасная гадость!
 Увы, было уже слишком поздно: Ник успел положить ложку моего салата в рот и, глядя на меня, стал жевать. Постепенно его лицо становилось каким-то неподвижным, а потом и вовсе окаменело.
 – Он… – Ник сделал глотательное движение, – очень оригинальный.
 Я застонала и уперлась лбом в раму.
 – Он ужасен.
 – Вовсе нет… – Ник вздохнул и наконец сдался. – Передайте-ка мне, пожалуйста, оливковое масло, кажется, я знаю, что нужно с этим сделать.
 Я снова вернулась на нос яхты, недоумевая, почему вовремя не выбросила контейнер с салатом за борт. Каждый год я позволяла своей семье потешаться над моим салатом и уже привыкла к этому, но мне вовсе не хотелось, чтобы к матери и Дэвиду присоединился еще и Ник: я и так чувствовала себя уже в достаточной степени униженной.
 За моей спиной послышался новый взрыв хохота, и я поежилась.
 – Реджинальд, вы любите ветчину? – поинтересовалась мать.
 – Что? О нет, мэм, в моем меню только кошерное.
 Через некоторое время я услышала звук шагов – кто-то шел ко мне, и я не сомневалась, что это Ник. Дэвид, Кларисса и Джерри вряд ли захотели бы утешить меня, а мама вообще никогда не подходила сюда, утверждая, что, стоит ей встать на носу, как ее начинает тошнить.
 Ник подошел ко мне и, немного постояв, сел рядом.
 – Отличный денек, – сказал он.
 – Да, неплохой. Скажи, а как ты узнал, что мы сегодня собирались поплыть на яхте?
 – Ну… – Ник поправил очки. – Сначала я позвонил Джерри, и он сказал, что…
 – О! – Я смотрела на маленькую яхту с цветным парусом, направляющуюся к берегу. – Почему ты не захотел провести Пасху с братом?
 Ник покачал головой:
 – Мой брат сейчас с девушкой, у которой огромная семья, и они уже почти приняли его в свои ряды, так что…
 – Ты чувствуешь себя одиноким без брата?
 – Пожалуй. – По тону Ника я поняла, что ему неприятен этот разговор.
 – Все равно тебе не обязательно было приезжать сюда и развлекать мою безумную семейку. Я вообще считаю, что вся эта затея какая-то нелепая.
 Ник улыбнулся:
 – Возможно, но… Знаешь, мне бы совсем не хотелось, чтобы ты демонстрировала свое нижнее белье какому-нибудь другому парню. Кстати, я очень удивился, когда, приехав сегодня к тебе, не застал его в твоей спальне.
 Я растерянно заморгала.
 – Кого ты не застал в моей спальне?
 – Того парня, которого ты хотела пригласить вместо меня.
 – О нет, – смущенно пробормотала я, внезапно вспомнив то, что сказала Нику по телефону. – Это была шутка.
 И правда, кого я могла пригласить? Тони Била? А может, Тима?
 – Ну и отлично! – Ник внимательно посмотрел на меня через стекла солнечных очков. – Не хочу лгать тебе, Бренда: я ездил в Сан-Антонио, чтобы встретиться со своей бывшей невестой.
 Мое горло мгновенно скрутил болезненный спазм.
 – Собственно говоря, я так и подумала.
 – Но у меня было и другое дело: я вернулся в Техас, желая убедиться, что не поторопился уехать оттуда. И…
 – И?..
 – Я так и не встретился с Кейти. – Ник не отрываясь смотрел на береговую линию и поднимающиеся над морем скалы. – Как только я вышел из самолета, то сразу же понял, что не хочу ее видеть.
 – И почему же?
 Ник улыбнулся:
 – Мне хотелось видеть другое лицо. Такое, как у тебя: с веснушками и с голубыми глазами. В ту минуту я почувствовал себя ужасно одиноким и понял, что мне нужна только ты.
 Я прикрыла рот рукой.
 – Ник!
 – Разумеется, я понимаю, что ты не можешь дать мне ответ прямо сейчас. Ларри, скажем прямо, не улучшил твое представление о мужчинах, и ты совсем не жаждешь повторения этого печального опыта.
 – А чего же, по-твоему, я хочу?
 – Ты хочешь простора в жизни, если так можно выразиться, для удовлетворения своей внутренней потребности в безумствах и непредсказуемости. Не знаю, смогу ли я дать тебе это – я ведь совсем обыкновенный парень и люблю стабильность во всем…
 Боже, неужели все это говорит мне мужчина, который занимался со мной сексом на кухонном столе!
 – Ник, поверь, ты невероятно сексуальный мужчина, я таких никогда не встречала…
 – Вот уж не ожидал услышать это от тебя. – Ник неловко засмеялся. – Но знаешь, я становлюсь таким только рядом с тобой. Это ты меня делаешь таким.
 Я почувствовала, что краснею.
 – А по-моему, ты пытаешься заговорить меня только для того, чтобы я забыла, какое впечатление произвел на тебя мой картофельный салат.
 – Картофельный салат здесь ни при чем. – Ник положил мне руку на плечо, а потом поцеловал меня, и его губы снова показались мне особенно теплыми и мягкими.
 – Я хочу тебя, Ник. Прямо сейчас…
 Он тихо засмеялся:
 – А я хочу тебя. Жаль, что за нами наблюдает сыщик из Чикаго со своей дурацкой камерой.
 Я скосила глаза в сторону: голова Реджинальда и в самом деле маячила в окне каюты.
 – Не думай о нем. Он наблюдает не за мной, а за Дэвидом.
 – И все же мне хотелось бы обойтись без зрителей. – Ник обнял меня и пододвинул к себе так, что моя спина уперлась ему в грудь. – Но я все равно хочу тебя, – прошептал он мне на ухо. – Сегодня ночью…
 – Боже, как хорошо! – пробормотала я. Я закрыла глаза, чувствуя себя абсолютно счастливой. Солнечные лучи щекотали мое лицо, легкий бриз шевелил волосы, Ник вернулся из Сан-Антонио и теперь целовал меня. А еще он хотел снова заниматься со мной любовью.
 Я сильнее прижалась к нему, и он засмеялся:
 – Тебя невозможно поймать, красавица: ты приходишь и уходишь, когда сама хочешь. Ты кошка, которая гуляет сама по себе. – Его рука легла мне на талию. – Но теперь тебе не вырваться и не сбежать.
 – Так и быть, пожалею тебя. Если мы сейчас встанем, все заметят некую выпуклость у тебя между ног, не так ли?
 Ник улыбнулся:
 – Дело не только в этом. – Он прижался губами к моим волосам. – У меня никогда не было такой девушки, как ты. Ты дикая, и когда я оказываюсь с тобой рядом, то просто не знаю, как себя вести.
 – Замечательно, прекрасно! – Я почувствовала, как пальцы Ника скользят по моей шее. – Еще немножко. Вот так… А теперь поцелуй меня.
 Ник наклонился, поцеловал меня в губы и…
 Как мне нравились его губы! Теплые, шелковистые, пахнущие корицей. Его щеки были прохладными от ветра, но губы – теплыми. Наши языки сплелись. Ник положил руку мне на грудь и стал ласкать ее.
 Я, застонав, потянулась к молнии на его шортах. Сейчас я расстегну ее, потом доберусь до его маленьких трусиков, коснусь шелковистой полоски волос, спускающейся к самому низу живота…
 – Эй вы, там! – неожиданно послышался голос Дэвида откуда-то с другого конца яхты. – Все идите немедленно сюда, а то мы уже проголодались.
 Ник засмеялся и помог мне подняться.
 Проходя мимо камбуза, я заглянула в окно и увидела, что мать и Джерри стоят посередине кухни. Загорелые руки Джерри лежали на плечах матери, и он, наклонившись, целовал ее в губы так, как Ретт Батлер целовал Скарлетт.
 – Кха… – громко кашлянула я.
 Мать вздрогнула, и Джерри тут же выпустил ее из объятий.
 – Бренда, я не слышала, как ты подошла. – Мать выглядела смущенной. – Джерри, дорогой, поднимайся наверх к Нику, а Бренда поможет мне на кухне. Через минуту мы принесем обед.
 Когда Джерри поднялся на палубу, Ник дружелюбно улыбнулся ему.
 – Теперь уже скоро, – сказал Джерри и оглянулся на Реджинальда, который, видимо, тоже решив пообедать, вышел из каюты.
 Но едва Реджинальд шагнул к лестнице, ведущей на палубу, как мать подскочила к нему и зажала его в углу. Лицо Реджинальда покрылось красными пятнами, он явно нервничал.
 – Я вот что хотела спросить вас… Почему вы преследуете моего сына? – решительно приступила она к допросу.
 Реджинальд нахмурился.
 – И вовсе я не преследую его, а просто выполняю свою работу.
 – Вы снимаете на пленку каждый его шаг, ходите за ним по пятам, как будто он какой-нибудь преступник. Дэвид ничего никому не сделал, а вот его бывшая жена и правда ободрала его как липку. Возвращайтесь в Чикаго и скажите ей, чтобы она оставила Дэвида в покое.
 Лицо Реджинальда стало красным, как вареная свекла.
 – Ваш сын спит с этой черноволосой девушкой с того самого момента, как приехал в Сан-Диего. Если я докажу, что он забрался к ней в постель еще до развода с моей клиенткой, то получу за это кучу денег гораздо больше того, что вы сможете заплатить мне за прекращение расследования. Кроме того, вы должны понимать, что такое профессиональная этика.
 – Вы что, думаете, я собираюсь предложить вам деньги. – Мать всплеснула руками. – А вы хотя бы понимаете, что такое справедливость? К тому же Дэвид не спит с Клариссой, у него и без этого хватает неприятностей.
 – Да, но он ездил с ней в Мексику, и там его арестовали готов поклясться, он покупал в Мексике наркотики… Тут уж я не выдержала и вмешалась:
 – А я говорю вам, что он покупал всего лишь сувенир – вазу с надписью «Мексика»!
 Реджинальд ткнул в меня пальцем:
 – Он вернулся назад на большом «лексусе». Может, это его приятели-наркоторговцы внесли за него залог и вытащили его из-за решетки, а? Как вам такое предположение?
 – О Господи, – не выдержала я. – Да вы просто идиот! Просто Ларри Брайант оказал мне любезность, но Ларри не наркоторговец, а просто кусок дерьма.
 – Вы, вероятно, очень нравитесь ему, раз он отправился в мексиканскую тюрьму за вашим братом?
 – Мне пришлось принять его помощь, потому что у меня не было выбора.
 На палубе воцарилась гробовая тишина, все на мгновение замерли.
 Мать смотрела на Реджинальда такими глазами, как будто она и впрямь была готова выбросить его за борт, однако, когда она снова открыла рот, намереваясь обрушиться на чикагского сыщика с ругательствами, Джерри опередил ее:
 – А почему бы вам и правда не вернуться в Чикаго и не рассказать своей клиентке об истинном положении вещей? Просто скажите ей, что Дэвид спит на диване в гостиной своей сестры и ищет работу, что он готов наняться даже поваром в закусочную. Он заработал для своей жены целое состояние, обеспечив ее деньгами на долгие годы, так чего же ей еще надо? Она что, хочет его совсем уничтожить?
 Разумеется, Реджинальда ничуть не тронули страстные призывы Джерри, тем не менее, придав своему лицу глубокомысленное выражение, он сделал вид, будто тщательно обдумывает данную информацию.
 – Послушайте, – неожиданно прозвучал позади меня голос Ника, – может, мы оставим все выяснения на потом, а пока просто пообедаем? Ведь мы для этого приехали сюда Бренда, помоги-ка мне, пожалуйста. – Ник взял большое блюдо с разогретыми ломтиками ветчины, вокруг которых кольцом лежали кусочки фруктов, и передал блюдо мне.
 Вскоре выяснилось, что вся наша небольшая компания предпочитает есть на свежем воздухе. Реджинальду вручили пакет с пластмассовыми тарелками, мама взяла хлеб, Кларисса несла фасоль и горошек, а Джерри – салат.
 Мы стали устраиваться за раскладным столом, стоявшим в самом конце палубы, где я постаралась как можно красивее расставить тарелки и разложить вилки, ножи и ложки.
 Когда стол был уже накрыт, я потянулась к блюду с ветчиной, чтобы передвинуть его, и вдруг поскользнулась на скользкой влажной палубе. Пытаясь удержать равновесие, я схватилась руками за край стола, и он сначала закачался, а потом начал падать. Все это выглядело как в замедленной съемке – просто какой-то фильм ужасов, да и только!
 Мать, Дэвид, Кларисса, Джерри и даже Реджинальд стояли неподвижно, будто вдруг разом потеряли способность двигаться, и молча наблюдали за тем, как блюдо с ветчиной, зеленая фасоль, макароны, сыр и хрустящий батон хлеба медленно заскользили по столу и, проскочив под перилами, каскадом посыпались в море, где и исчезли навсегда в мерно колышущихся волнах.
 Я протянула руку, пытаясь спасти хоть что-нибудь со стола, но все было напрасно. Мои глаза застилали слезы, и я ничего не видела, но все же мне удалось схватить какой-то пластмассовый контейнер и передать его Нику.
 Ник не спеша снял пластиковую крышку, затем отодвинул контейнер подальше от носа и важно объявил:
 – Картофельный салат!




 Глава 23
 ДОЛГИЙ ХОЛОДНЫЙ ДЕНЬ В АДУ, ИЛИ РАЗГОВОР С РОДСТВЕННИКАМИ


 Столбняк, охвативший мою семью, долго не давал никому сказать ни слова, пока наконец Дэвид не завопил, схватившись руками за голову.
 – Бренда, на всей земле нет более тупой женщины, чем ты!
 – Ну зачем ты так, Бренда не виновата. – Мать неожиданно попыталась встать на мою защиту.
 – А кто тогда виноват? – Дэвид, похоже, очень рассчитывал на этот обед. – Около стола никого не было, кроме моей неуклюжей сестры. А ты, Ник, о чем ты думал, когда позволил ей хозяйничать тут? Она из ничего сумеет сделать проблему, разве не ясно?
 Я понимала, что Дэвид очень расстроен, но зачем же срывать злость на мне?
 – А что сделал ты? – Я в упор посмотрела на Дэвида. – Ты и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Только и знаешь, что орать на всех нас. Мама не должна была приглашать тебя сегодня сюда, если бы она прогнала тебя, это было бы только справедливо.
 – Да? А тебя не тошнит от того, что она спит с моим лучшим другом?
 Реджинальд неожиданно насторожился.
 – Это тебя все бесит! – Меня просто душила злоба. – Я, конечно, тоже не в восторге, но это никому не дает права просто по-хамски вести себя со всеми подряд, включая и меня тоже. Я ничего тебе не сделала, кроме добра: разве не я разрешила тебе жить в моей квартире, разве не я хотела тебе помочь?..
 Увы, мои слова не произвели на Дэвида ровно никакого впечатления, ни намека на раскаяние, и извиняться он тоже явно не собирался.
 – Раз ты так, то мне лучше переехать куда-нибудь в другое место. Пусть лучше я буду спать на улице, чем унижаться перед тобой. Надеюсь, тогда ты будешь счастлива!
 – Как тебе не стыдно говорить такую ерунду! – Я заплакала.
 – Ты ведь можешь пожить у меня, Дэвид, – неожиданно вмешалась мать. – Живи столько, сколько хочешь. – Говоря это, она стояла, сложив руки на груди и плотно сжав губы. – " Кстати, в твоей спальне никто не живет…
 – Ну уж нет! Неужели ты думаешь, что я смогу спокойно заснуть, зная, что за стеной ты и Джерри возитесь в постели? Я вовсе не собираюсь слушать ваши стоны по ночам.
 – Вот спасибо за комплимент моей потенции, – мягко заметил Джерри.
 Уголком глаза я видела, что Кларисса забрала у Ника картофельный салат, поковырялась в нем вилкой, попробовала его… Ее лицо было спокойным – никаких ухмылок или ужимок; пережевывая салат, она смотрела куда-то вдаль. Потом Кларисса протянула пластиковый контейнер с салатом Реджинальду:
 – Хочешь немножко, Реджи?
 Реджинальд жадно выхватил у Клариссы контейнер и ткнул в него вилкой. Я понятия не имела, был ли мой салат кошерным или нет, но Реджинальд немедленно начал его есть.
 – Ну вот, отлично, – буркнул Дэвид. – У нас ничего не осталось из еды, кроме отвратительного салата Бренды.
 – Отвратительного? Ты-то, как посмотрю, вообще ничего не принес с собой. – Я засмеялась.
 – Наше предприятие потерпело фиаско вовсе не из-за меня, а из-за тебя, Бренда, и вот из-за нее. – Дэвид ткнул пальцем в сторону матери, после чего с обиженной миной отправился в каюту.
 – Нет, подожди! – Мать бросилась вслед за ним, и остальные невольно потянулись следом. – Прекрати вмешиваться в мою жизнь, Дэвид! – крикнула мать, она явно собиралась добавить что-то еще, как вдруг у нас над головами послышался тихий щелчок.
 Дружно подняв головы, мы посмотрели наверх: дверь была закрыта. Похоже, кто-то запер нас.
 Я быстро поднялась по лестнице и повернула дверную ручку, но дверь не поддалась.
 – Эй! – крикнула я и постучала по круглому окошку в двери.
 Через мгновение в окошке передо мной возникло индифферентное лицо Джерри.
 – Вам троим нужно поговорить, – спокойно сказал он. – Когда вы придете к какому-нибудь соглашению, мы вас выпустим.
 Я угрожающе уставилась на него, но он продолжал все так же спокойно смотреть на меня: ни капли сочувствия в глазах.
 И тут за спиной Джерри показался Ник.
 – О, Ник! – завопила я. – Скорее выпусти нас!
 Ник внимательно посмотрел мне в глаза и нахмурился, в его взгляде я тоже не заметила и тени сочувствия.
 Немного постояв у окна, Ник молча повернулся и… ушел.
 Неужели он бросил меня? Крыса!
 Весь камбуз был забросан пустыми контейнерами для хранения пищи, которую мы так и не съели. Что ж, по крайней мере нам оставалось надеяться, что хотя бы пеликаны и рыбы хорошо проведут время.
 – Это все из-за тебя, – снова начал свою песню Дэвид, правда, я не поняла, к кому именно он обращался – к матери, ко мне или к нам обеим. – Теперь весь уик-энд испорчен! – Дэвид встал ногами на полку в самом носу яхты и открыл узкое окно, находившееся прямо над этой полкой.
 Мать выразительно посмотрела на меня, но мне больше не хотелось разговаривать, я и так чувствовала себя вывернутой наизнанку.
 В каюте вдруг стало очень тихо, слышался лишь плеск волн и едва уловимый звук голосов снаружи. Мать сидела на койке, на которой мы с Ником занимались любовью, вернее, намеревались заняться… Более рационально мыслящая часть нашей компании разместилась на палубе и терпеливо дожидалась нашего возвращения в рамки здравого смысла. Но никто из нас троих, похоже, не торопился подниматься наверх. Наверное, нам просто не хотелось признаваться в собственной несостоятельности. Мы молча сидели, погруженные в свои невеселые мысли, и ждали, возможно, чуда, которое неожиданным образом вдруг свалится на нас и разрешит наши неразрешимые проблемы.
 Не знаю, сколько прошло времени, но я точно успела проголодаться, однако просматривать контейнеры и подбирать остатки еды мне не хотелось.
 Мать продолжала неподвижно сидеть на койке, но Дэвид ушел от нас в крошечную отдельную каюту на самом носу лодки и закрыл за собой дверь. В эту каюту можно было попасть только через камбуз, отдельного входа у нее не имелось, так что, думаю, он сделал это специально: в этой части яхты располагался еще и туалет, и теперь из-за Дэвида никто не мог попасть туда.
 Солнце уже начало клониться к закату, а мы все сидели и молчали. Лишь когда маленькая стрелка на часах приблизилась к пяти, Ник наконец открыл дверь.
 – Нам пора возвращаться, – сказал он. – Становится темно.
 Не говоря ни слова, мать встала с койки и принялась убираться в каюте, в то время как я поднялась по лестнице и молча прошла мимо Ника. Дэвид по-прежнему сидел в маленькой каюте и не подавал признаков жизни, но это, похоже, никого не волновало.
 Теперь Кларисса снова стала нашим капитаном: она как ни в чем не бывало принялась отдавать команды мне и Джерри, после чего мы подняли парус и неспешно поплыли назад в Мишен-Бей.
 Когда мы пришвартовались у причала, первым на берег сошел Реджинальд; крепко обнимая свою камеру и футляр от нее, он обернулся и внимательно оглядел нашу небольшую команду.
 – Спасибо за интересное времяпровождение и приятную компанию, – загадочно произнес он и тут же пустился бежать к парковочной площадке.
 После того как Ник помог маме и мне спуститься на пирс, я обернулась и громко крикнула:
 – Дэвид, выходи!
 Ответа не последовало, и я почувствовала, что начинаю терять терпение.
 – Дэвид, ты же не хочешь, чтобы мы оставили тебя здесь одного…
 Тишина.
 – Ты не можешь так поступить, Бренда. – Мать исподлобья посмотрела на меня. – Ты не можешь оставить его одного.
 – Еще как могу! И я оставлю его здесь одного, если он не перестанет вести себя как ненормальный.
 Неожиданно в наш спор вмешалась Кларисса:
 – Я останусь с ним.
 – И как тогда ты доберешься до дома? – неуверенно спросила я.
 Кларисса пожала плечами, и я подумала, что эту женщину ничто никогда не сможет смутить.
 – Что-нибудь придумаю. Найду кого-нибудь, кто отвезет меня.
 На этот раз я была слишком раздражена, чтобы спорить.
 – Ну, как знаешь, – бросила я и зашагала к парковочной площадке.
 Белая «тойота» Реджинальда уже исчезла, вероятно, теперь мы больше никогда его не увидим.
 Мы с Ником сели в мою машину, и в зеркало заднего вида я увидела пирс, а на нем целующихся мать и Джерри.
 Заведя мотор, я выехала с парковочной площадки. Ник держал на коленях пустой контейнер из-под картофельного салата: Кларисса, Джерри и Реджинальд съели все до последнего кусочка.
 Разумеется, мне следовало извиниться перед Ником за эту ссору и за испорченный день, но Ник, похоже, совсем не горел желанием вести беседы. Он даже не попытался прикоснуться ко мне и все время смотрел в сторону на мелькавшие за окном машины.
 По правде сказать, я была рада, что Кларисса и Дэвид не поехали с нами – значит, дома никого не будет.
 Припарковав машину, я выключила двигатель. Ник по-прежнему смотрел куда-то в сторону, и я боялась заговорить с ним, пригласить его подняться в квартиру.
 Мы продолжали сидеть в машине и молчать, пока не стало совсем темно. На улице зажглись фонари, и снаружи в окно машины потянуло прохладой. Время от времени прохожие бросали на нас удивленные взгляды: они явно не могли понять, что мы делаем в этой машине.
 Наконец Ник нарушил ставшее уже невыносимым молчание.
 – Оливковое масло, – сказал он.
 Я повернула голову.
 – Масло – что?
 – Его было недостаточно. И еще молотый красный перец. Перец и масло могут спасти твой салат. Ну а в общем он был не так уж и плох.
 – Да уж. Я-то все равно знаю, что он ужасен.
 – Ну нет, тут ты не права. – Ник передвинул контейнер с одного колена на другое. – У твоего салата хорошая основа, и если добавить пару финальных штрихов…
 – Не хочешь ли ты сказать, что впервые в жизни мой картофельный салат мне удался? Господи, а я даже не попробовала его…
 Ник усмехнулся:
 – Салат получился классный, но ты, вероятно, умираешь с голоду. Давай поднимемся к тебе, и я приготовлю что-нибудь поесть.
 Я на мгновение задумалась.
 – Боюсь, дома у меня нет ничего из еды.
 – Тогда давай сходим куда-нибудь, я тебя приглашаю. – Ник накрыл мою руку своей ладонью. – Ну как, идет?
 Когда такой замечательный парень, как Ник, приглашает вас куда-нибудь, разве вы сможете отказаться? Конечно же, нет!
 Я снова завела машину, и мы торжественно поехали обедать.
 В «Макдоналдсе» Ник купил для меня чизбургер с традиционной начинкой и французскую булочку с кремом, которую я съела с таким аппетитом, как будто ничего вкуснее в жизни не пробовала.
 Когда, хотя бы отчасти утолив разыгравшийся аппетит, мы снова вернулись к моему дому, я приготовилась к тому, что Ник поцелует меня на прощание, пересядет в свою машину и уедет, но вместо этого он, все так же молча, поднялся вместе со мной в квартиру.
 Как я и ожидала, ни Клариссы, ни Дэвида в квартире не было, и я не знала, увижу ли их вообще в этот день. Поэтому я решила от души наслаждаться миром и покоем, а для начала взять инициативу на себя.
 – Ник… – произнесла я, еще не зная, что последует за этим словом.
 – Ш-ш… – Ник взял меня за руку, поцеловал и повел в спальню, но на пороге остановился и с удивлением окинул взглядом комнату.
 На полу спальни вольно раскинулись кучи моих лифчиков и трусов вперемежку с нижним бельем Дэвида, моя кровать была разобрана, смята и тоже завалена нижним бельем и одеждой.
 – Извини – Мой взгляд невольно устремился куда-то в сторону. – Я не ожидала, что у меня будут гости.
 Собрав сорочки, трусы и чулки с постели, я бросила все это в один из ящиков шкафа, а кровать накрыла пледом.
 В доме Ника, когда бы я там ни появилась, всегда царил порядок и все лежало на своих местах. Я ничуть не сомневалась, что Ник никогда не бьет тарелки и не пачкает кетчупом пол на кухне. Просто удивительно, как это он позволил мне вторгнуться в свое царство чистоты и все там перепачкать.
 Ник смотрел на меня и улыбался.
 – Теперь снимай рубашку, – наконец сказал он. Романтическая героиня, услышав такие слова, должна была тут же упасть в обморок или сказать: «О нет, сэр, как можно! Что вы, сэр, никогда и ни за что!»
 А вот Бренда Скотт решительно стянула рубашку, даже не расстегнув пуговиц.
 Продолжая улыбаться, Ник окинул меня внимательным взглядом.
 – Ты так и не купила корсет?
 – Какой корсет?
 – Ты собиралась купить корсет, помнишь? Говорила, что сходишь в бутик и купишь черный шелковый корсет.
 – А, корсет… Нет, я так и не купила его. Понимаешь, я не думала, что ты придешь на пасхальный обед…
 – Ясно. А теперь ложись. – Ник снял с меня кеды и носки, потом расстегнул шорты и осторожно стянул их с меня.
 Некоторое время он смотрел на меня так, как будто я была подарком, с которого он только что снял оберточную бумагу. Нос у Ника был немного красным – результат сегодняшнего пребывания на солнце, – зато все остальное было, как и всегда, безупречно. Золотистые волоски, покрывавшие его грудь, скручивались около пупка в тонкую дорожку, и эта дорожка бежала вниз по плоскому загорелому животу.
 Помолчав немного, Ник вдруг мягко улыбнулся:
 – Ты знаешь, я просто ненавижу Ларри Брайанта.
 – О. – Я приподнялась на локте. – И почему же, позволь узнать?
 – Понимаешь, ему каким-то образом удалось внушить тебе, что ты некрасивая, непривлекательная и несексуальная, но это неправда, поверь. Ты очень красивая и очень сексуальная, а еще ты сильная и умеешь тонко чувствовать. И к тому же у тебя есть я.
 – Вот и отлично! А с Ларри давно покончено: я вычеркнула его из своей жизни.
 – Теперь тебе осталось вычеркнуть все, что от него осталось. Ты должна быть только самой собой, а я буду любить тебя такую, какая ты есть.
 Через минуту мы уже лежали с Ником на кровати, и я трогала его мышцы на руках, водила пальцами по его груди, а он целовал меня. В раскрытое окно залетал ветер и охлаждал наши горячие тела.
 Потом я притянула Ника к себе и поцеловала его, а он заставил меня лечь на спину и, раздвинув мои ноги, вошел в меня.
 Сначала он двигался медленно, осторожно, но в этих движениях ощущались сила, страсть и с трудом сдерживаемая энергия. Пальцы Ника сплелись с моими. Ник, как и всегда, молчал, занимаясь любовью, но его напряжение выдавала легкая складка пролегшая между бровями.
 – Бренда… – хрипло прошептал Ник, когда его тело пронзила судорога наслаждения, и от звука его вибрирующего страстного голоса я тут же провалилась в бездонную пропасть.
 Когда мы с Ником уже почти заснули, в дверь постучали. Плохо понимая, что происходит, я вскочила с кровати и побежала к входной двери, бросив на ходу:
 – Должно быть, это Дэвид.
 Только добежав до двери, я вдруг подумала, что у Дэвида есть свой ключ. Кроме того, с Дэвидом наверняка была Кларисса, а у нее тоже есть свой ключ.
 Может, они оба одновременно потеряли свои ключи? Вряд ли…
 В конце концов, устав от непосильных размышлений, я решительно распахнула дверь: на лестничной площадке, залитый ярким электрическим светом, стоял Тони Бил.
 – Привет, Бренда. – Тони быстро прошел мимо меня на кухню и, похоже, даже не заметил, что на мне была лишь полупрозрачная сорочка, надетая на голое тело. – Мне нужно срочно выпить пива. Надеюсь, у тебя найдется пара банок?




 Глава 24
 НОВАЯ ГРАНДИОЗНАЯ ИДЕЯ ТОНИ БИЛА


 – Что-нибудь стряслось? – Я все еще никак не могла прийти в себя.
 – Закрой дверь. – Тони поудобнее устроился среди подушек на моем диване в гостиной. – И, пожалуйста, не обращай на меня внимания.
 Я закрыла дверь и, повернувшись к Тони, повторила свой вопрос:
 – Что все-таки стряслось?
 Тони повернулся, и шерстяная рубашка, плотно обтягивающая его большой живот, забавно сморщилась.
 – Понимаешь, я больше не могу оставаться дома. Меня там может найти Тим.
 – Тим?
 – Ну да. Он преследует меня, и я постоянно чувствую его присутствие за своей спиной.
 – О Боже! – С трудом веря в происходящее, я зажмурилась и потрясла головой. – Этого не может быть.
 – Очень даже может. Он опасен. Позволь мне переночевать у тебя. Только один раз, пожалуйста.
 – Но, Тони…
 В это время дверь моей спальни открылась, и в гостиную вышел Ник в трусах и в майке.
 – Так-так. И что это тут у нас происходит? – грозно расправляя плечи, спросил он.
 – А, Ник, привет. – Брови Тони выразительно приподнялись. – Надеюсь, я вам не помешал? – Он вздохнул. – Не волнуйтесь, никаких проблем я вам не создам: вы можете продолжать, а я просто посмотрю телевизор. Ты не станешь возражать, Бренда, если я выпью это пиво?
 Ник тут же исчез за дверью, а когда появился снова, то был уже полностью одет. Взяв стул, он устроился напротив Тони, который со счастливым выражением лица поглощал реквизированное у меня пиво.
 – Так что именно вам здесь нужно? – приступил к допросу Ник.
 Тони заговорщически подмигнул:
 – Понимаете, я здесь прячусь от одного сумасшедшего, который никак не хочет оставить меня в покое.
 – Неужели от того парня, который плавал в бассейне с акулами? – догадался Ник.
 – Именно от него. Я его уволил, а он никак не может пережить это.
 – И что, тебе некуда больше пойти? – поинтересовалась я. – Ты мог бы, например, снять номер в отеле: Тим не сможет подняться в номер, если ты попросишь портье никого к тебе не пускать.
 Глаза Тони расширились.
 – Номер в отеле? Но ведь это так дорого, а у тебя тут есть диван…
 Ник бросил на меня быстрый взгляд:
 – Скажи, он и раньше так делал?
 – Никогда. – Я бросила на Тони свирепый взгляд. – Я вообще не понимаю, почему он решил, что может тут переночевать.
 – Ладно, хватит, Бренда. После всего, что я сделал для тебя, ты должна быть более покладистой. Я дал тебе лучшее утреннее время, не забыла?
 – И уволил Тима, а теперь вот прячешься тут. Большое спасибо.
 – Ладно, не вешай нос, – покровительственным тоном сказал Тони. – Я ведь обещал превратить тебя в звезду и добьюсь этого, слово Тони. Честно говоря, я рад, что ты здесь, Ник. Я придумал кое-что очень интересное для двух наших радиостанций. И еще обязательно нужно пожертвовать деньги на благотворительность, это все любят. Ты-то что думаешь по этому поводу?
 Ник изумленно заморгал и посмотрел на Тони так, будто все еще не верил, что этот толстый человек с банкой пива в руках существует на самом деле.
 – Я не работаю менеджером на нашей радиостанции и не совсем понимаю, о чем вы говорите.
 – Как о чем! О дополнительных денежных вливаниях, о рейтингах. Мы все живем только для этого. – Тони откинулся на спинку дивана, в его глазах появился тот сумасшедший блеск, который всегда свидетельствовал о рождении в его голове новой идеи. – Мы устроим какое-нибудь большое шоу выходного дня! Будут соревноваться ваша станция и Кей-си-эл-пи. Мы будем есть пироги на скорость, метать дротики, перетягивать канат, бороться, устроим гонки с ложками. Принимается все, все, все, любая сумасшедшая идея. А в конце дня мы выберем победителя и того, кто проиграл во всех видах соревнований. Проигравшему мы сделаем странную стрижку или заставим его выйти к зрителям в нижнем белье. Ну как, впечатляет?
 – Пока не очень, и вообще сейчас два часа ночи, – устало проговорил Ник. – Все, что я могу, – это рассказать о вашем предложении своему менеджеру, а пока…
 – Отлично, отлично. Просто прекрасно. Кстати, было бы совсем неплохо, если бы вы с Брендой наконец обручились или что-нибудь еще в этом роде. Так вы обручены или нет. Можем мы уже считать вас женихом и невестой? – Тони с надеждой заглянул Нику в глаза.
 – Прекрати, Тони! – завопила я.
 – А что такого? Я просто спросил, и незачем так орать, вот еще что придумал: мы всегда можем попросить «Богемиан лав чайлд» сыграть нам что-нибудь прямо у нас в студии.
 Я с ужасом посмотрела на Тони:
 – Господи, Тони, о чем ты говоришь! Ты оскорбил этих замечательных людей, во всеуслышание назвав их наркоманами. Или ты забыл? Я сидела рядом с тобой и все слышала.
 – О, это всего лишь бизнес, и не более того.
 – А что, неплохая идея, – неожиданно сказал Ник. – Возможно, это и в самом деле привлечет внимание публики и даст нам деньги на благотворительность…
 – Что такое? Ты, кажется, собираешься встать на его сторону? Да он же просто псих!
 – Может быть, – Ник усмехнулся, – но зато этот человек знает свое дело. И я обязательно расскажу об этом своему менеджеру.
 – О Боже! – простонала я.
 Внезапно мы услышали тихий скрежет – кто-то вставлял ключ в замок. Тони тут же побледнел и с силой прижал одну из лежавших на диване подушек к груди. Не успела я сказать, что у Тима вряд ли есть ключ от моей квартиры, как дверь открылась…
 Однако на этот раз ничего ужасного не произошло: это, разумеется, оказались Кларисса и Дэвид. Войдя, они не сразу заметили нас, и Дэвид, обняв Клариссу, стал страстно целовать ее, в то время как руки Клариссы поглаживали его ягодицы. Дэвид не глядя протянул руку, пытаясь закрыть дверь, и тут Тони вскочил с дивана.
 – Bay! Да у вас тут настоящая оргия!
 Бросившись к брату, я быстро затащила его и Клариссу в квартиру и захлопнула дверь.
 – Вы что, совсем рехнулись? – Я чуть не сожгла Дэвида взглядом. – Готова поклясться, что где-то в темноте за вами крадется Реджинальд со своей камерой.
 – С камерой? – Тони просиял. – Ситуация становится все интереснее. С какой такой камерой и кто такой Реджинальд?
 – Отстань, Тони, будь любезен, – взмолилась я.
 Дэвид огляделся и недовольно фыркнул:
 – Что, черт возьми, здесь происходит? И что это за сборище в два часа ночи?
 Одна Кларисса, казалось, не обращала ни на что внимания: прижимаясь к Дэвиду, она выглядела, как и всегда, расслабленной и умиротворенной, при этом ее глаза светились покоем, безмятежностью и… счастьем.
 – Ладно, идем. – Кларисса потянула Дэвида в свою комнату. – Нам надо хотя бы немного поспать.
 – Нет, Дэвид, постой. – Я едва успела схватить брата за рукав.
 Дэвид раздраженно дернул рукой, потом поцеловал Клариссу в губы и пообещал, что через минуту будет у нее, после чего я утащила его в свою спальню.
 – Послушай, Дэвид… – начала я. – Ты и Кларисса… Дэвид тряхнул головой.
 – Я и Кларисса – что? Она мне нравится, разве этого не достаточно?
 – Нет, Дэвид, все не так просто. Ты влюблен, но ведь это случалось с тобой и раньше…
 – Кларисса знает все: она знает, что у меня нет денег и что в ближайшее время они у меня не появятся. Она также знает, что адвокаты моей бывшей жены пытаются сделать так, чтобы я до конца своей жизни выплачивал ей компенсацию. К тому же меня никто не сможет обвинить в том, что я заставляю Клариссу зарабатывать для меня деньги – ведь она нигде не работает.
 – Верно, – согласилась я, – но она исправно платит за квартиру, а это значит, что откуда-то она берет эти деньги.
 Дэвид пожал плечами:
 – Меня это не касается. Откуда я знаю, может быть, это пенсия по инвалидности или наследство бабушки?..
 – Ладно, давай не будем сейчас об этом, но ты должен быть осторожен, – назидательно сказала я.
 – Нет проблем. Я вообще готов вычеркнуть сегодняшний день из своей памяти. Все, кроме последней части. – Его лицо вдруг сделалось робким и смиренным, словно у кающегося грешника. – Прости, что я накричал на тебя из-за обеда, такое могло случиться с каждым.
 Я кивнула и, когда Дэвид поднялся и вышел из моей спальни, медленно двинулась за ним.
 Дэвид сразу прошел к Клариссе, и дверь за ним тут же закрылась.
 Проводив Дэвида задумчивым взглядом, Тони хитро посмотрел на меня и ухмыльнулся:
 – Кажется, оргия начинается?
 Ник тихо засмеялся и встал.
 – Оргия отменяется, мистер Бил. Бренда, одевайся и возьми с собой смену белья – мы едем ко мне. Надеюсь, там нас не ждет целая толпа.
 Лицо Тони вдруг стало озабоченным.
 – А как же я? Неужели вы выбросите меня на улицу прямо в лапы Тима?
 Признаться, я бы сделала это с превеликим удовольствием, но тут неожиданно вмешался Ник:
 – Если вы поедете со мной, то я предоставлю вам спальню для гостей, а что делать с этим «шоу выходного дня», мы решим утром.
 На лице Тони мгновенно появилась счастливая улыбка.
 – Отлично, отлично. – Потирая руки, он тут же стал напевать себе под нос. – Вы даже и не заметите, что я где-то поблизости, потому что мне сейчас больше ничего не нужно, кроме пива. – Он ткнул в мою сторону пальцем-сосиской. – А ты, моя дорогая девочка, должна хорошенько отдохнуть: не забудь, у тебя утренний эфир.
 – Да Тони, – сказала я и исчезла в своей комнате, так громко хлопнув дверью, что наверняка перебудила весь дом. Я просто хотела дать понять своему боссу, что его присутствие в квартире Ника нежелательно, но он, разумеется, предпочел это проигнорировать.
 Когда мы вошли в дом Ника, Тони сразу же направился к холодильнику и, обнаружив там упаковку с пивом, защебетал, словно нежная пташка. Это продолжалось до тех пор, пока мы с Ником не исчезли за дверью спальни.
 Вскоре я заснула: чудесный аромат Ника, исходивший от подушек и простыней, усыпил меня почти мгновенно…
 Утром, войдя в кухню, я обнаружила за столом Тони Била. Ник стоял у плиты и готовил завтрак. Впереди нас ожидали блинчики и яичница с беконом, и, видимо, поэтому Тони пребывал в превосходном настроении и трещал без умолку.
 – Ты до сих пор не одета, Бренда? – спросил он, заметив, что я все еще в халате. – Мы можем из-за тебя опоздать. Ты разве не знаешь, сколько сейчас времени?
 Я бросила взгляд на часы и тут же побежала назад в спальню.
 А через совсем небольшое время, когда я уже была в эфире, Тони плюхнулся в кресло, взял микрофон и объявил всему Сан-Диего о новом шоу, которое вскоре будет организовано нашей радиостанцией при участии Кей-би-зед.
 Тони все провернул с невероятной скоростью: проведение шоу он запланировал уже через две недели в Мишен-Бей-парк.
 – Выбирайте, к кому вы примкнете, на чьей вы стороне. Уверяю, не пожалеете, будет очень весело. Приводите детишек и не забудьте сделать пожертвование…
 Когда я снова завладела микрофоном, то сразу же включила Джимми Хендрикса для Кейти и Билли, а потом посмотрела на Тони:
 – Не слишком ли ты торопишься со всем этим?
 – Ну-ну, мы с Ником все уже обсудили. Он отличный парень, этот Ник. – Тони уперся в меня взглядом. – Надеюсь, у вас с ним все в порядке?
 Мне вдруг стало не по себе.
 – Я тоже надеюсь.
 Тони небрежно махнул рукой.
 – Вы обязательно должны пожениться, а когда родятся дети, будете воспитывать маленьких диджейчиков.
 Я вспыхнула.
 – Тони, прошу тебя, оставь мою личную жизнь в покое, а не то в следующий раз я напущу на тебя Тима…
 Песня закончилась, и я поспешно схватила микрофон, чтобы продолжить шоу, но Тони меня опередил.
 – Это снова я, Тони. Я только что сообщил, что через две недели в Мишен-Бей-парк состоится большой праздник, фестиваль, организованный двумя радиостанциями, Кей-си-эл-пи и Кей-би-зед, а теперь я хочу сделать новое объявление, и, думаю, оно вам понравится. Ник и Бренда собираются пожениться. Вы еще не слышали об этом?
 – Негодяй! – закричала я.
 Где-то у меня над головой послышалось хихиканье, и я подняла голову: Марти счастливо улыбался всем нам, демонстрируя свои крепкие ровные зубы.
 – То, что мне довелось увидеть вчера вечером, однозначно доказывает, что я прав. – Тони хихикнул. – Они вместе провели Пасху, и вы, конечно, понимаете, что я имею в виду.
 – Не знаю, почему я до сих пор не убила тебя, Тони, – проворчала я, когда мой шеф наконец отлепился от микрофона.
 – Потому что тебе нужна работа, – радостно объявил Тони. – И потому что ты любишь меня.
 Боже, только этого мне не хватало! Оставалось надеяться, что Ник не слышал в эфире нашей перепалки с Тони.
 Впрочем, Ник, возможно, и не слышал, зато слышал весь Сан-Диего.
 В обед мне позвонила мама.
 – Бренда?
 – Привет, мам. – Я постаралась придать голосу естественное звучание.
 – Я тебя не задержу и хочу задать тебе только один вопрос: у тебя действительно все серьезно с Ником?
 – Я не знаю. – Мне с трудом удалось сдержать раздражение. – Просто Тони захотелось поднять рейтинг нашего радио, вот он и…
 – Понятно. – По тону матери я поняла, что она не верит ни одному моему слову. – Но ты ведь мне сообщишь, если вы с Ником решите… – Она не закончила фразу.
 – Не знаю, ничего я не знаю. Я даже не знаю, в каких мы с ним отношениях, так что ничего определенного сказать не могу.
 Некоторое время мать колебалась, потом, осторожно сказав: «Ладно, все равно я надеюсь на тебя», – повесила трубку.
 Я огляделась по сторонам. Моя спальня находилась в ужасном состоянии: пол, кровать, стулья – все было завалено нижним бельем вперемежку с носками и футболками Дэвида, на тумбочке валялся огрызок от яблока, на подоконнике красовалась банка из-под пива и лежала кучка каких-то листков, а сверху все это покрывал толстый слой пыли.
 Я вздохнула. Дом Ника гораздо больше моей квартиры, но там всегда царит чистота. Ник носит белье в прачечную, моет пол, у каждой его вещи есть определенное место, и ни одна из них не валяется где попало. Мне непременно надо научиться у него этой аккуратности.
 С этими замечательными мыслями я приступила к уборке, которая продлилась до самой ночи.
 Не успела я закончить, как пришли Кларисса и Дэвид.
 – Что это за запах? – первым делом спросил Дэвид и стал шумно втягивать носом воздух.
 – Всего лишь мыло и порошок, я стираю.
 – О, прекрасно! – Дэвид улыбнулся.
 – Но я стираю свои вещи, твои дожидаются, когда в тебе тоже проснется трудовой энтузиазм.
 Дэвид сразу погрустнел.
 – Значит, так, Бренда?
 – Господи, Дэвид, неужели тебе трудно постирать самому? – возмутилась я. – Тебе уже тридцать два, и давно пора бы научиться пользоваться стиральной машинкой.
 – Понимаешь, прежде это всегда делала Алисия…
 – Ясное дело.
 Кларисса не спеша сняла ветровку и бросила ее на диван.
 – Ничего, Дэвид, я покажу тебе… Здесь нет ничего сложного: секрет в том, чтобы не класть красную рубашку вместе с белым нижним бельем. – Кларисса прошествовала в мою спальню. – Вот это да! Такой чистоты я тут давно не видела. Ждешь Ника, а?
 Я пожала плечами:
 – Да так, решила убраться на всякий случай.
 Кларисса добродушно усмехнулась, потом, обнаружив мешок с бельем Дэвида, высыпала все это на пол и стала молча раскладывать белье на две кучки: темную и светлую. Дэвид при этом так восторженно смотрел на ее работу, как будто ничего прекраснее в жизни не видел.
 Увы, Ник так и не появился, и в одиннадцать ноль-ноль я сдалась и позвонила ему сама.
 Трубку взял Тони Бил.
 – Привет, Бренда, тебе, наверное, нужен Ник?
 Я невольно скрипнула зубами.
 – Вообще-то было бы неплохо, если бы ты его позвал.
 – А Ника нет дома, – жизнерадостно сообщил Тони. – Он ушел в магазин, потому что у нас кончились чипсы.
 – Неужели вы уничтожили всю эту гору?
 – Да, а что? Может, передать ему что-нибудь?
 Я закрыла глаза. Не хватало еще, чтобы Тони передавал от меня что-нибудь Нику. Черт бы его побрал!
 – Не нужно ничего передавать, – мрачно сказала я и повесила трубку.




 Глава 25
 КАК СТАТЬ СЕКСУАЛЬНО ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОЙ


 В последующие две недели приготовления к фестивалю шли полным ходом, а поскольку эта идея понравилась и спонсорам, они стали делать денежные пожертвования и подавать заявки на рекламу. Наши студийные телефоны просто разрывались от обрушившегося на нас шквала звонков: все выглядело так, будто Кей-си-эл-пи вот-вот примкнет к пятерке ведущих радиостанций Сан-Диего.
 К сожалению, в моей личной жизни все обстояло не столь прекрасно. Тони Бил, похоже, решил навечно поселиться в доме Ника Джордана: каждый раз, когда я звонила, трубку брал он.
 Однажды утром Тони сказал мне:
 – Знаешь, Бренда, тебе лучше переселиться к Нику, это очень упростит дело. Почему бы нам не работать втроем? И еще – так ты сможешь подвозить меня до студии на своей машине.
 – Я не хочу ни с кем работать в доме Ника! – рявкнула я. – И не хочу возить тебя на работу!
 – Боишься, что я помешаю вам заниматься сексом? – пожал плечами Тони. – Ну, это ты зря… Вы можете это делать столько, сколько вам захочется, а мне нужны только телевизор и пиво. Если хочешь, я могу сделать звук погромче…
 Боже, как я ненавидела Тони!
 – Между прочим, я пытаюсь переманить Ника на Кей-си-эл-пи, – продолжал хвастаться Тони. – Если бы мне это удалось, то мы бы ездили на работу втроем.
 – Тони, у тебя, кажется, есть свой дом. Почему бы тебе не переселиться туда?
 Тони грустно хмыкнул:
 – Бренда, у тебя нет сердца. Ты хочешь отправить меня туда, где меня ждет верная смерть.
 В четверг Ник, позвонив в студию, пригласил меня на ленч, и я так обрадовалась его звонку, что была готова тут же вскочить с кресла и мчаться к нему на всех парусах, чтобы поскорее обнять его, поцеловать, поиграть с ним в постели…
 Мы с Ником встретились ровно в два часа. На нем был хлопчатобумажный пуловер с треугольным вырезом, и его шея из-за этого выглядела как-то особенно соблазнительно. Мне захотелось испачкать ее кетчупом, чтобы затем облизать.
 Сейчас, правда, для этого было не самое подходящее время, и я постаралась переключить свое внимание на что-нибудь более прозаическое.
 – Как поживает твой гость? Ник устало улыбнулся:
 – Отлично. Он помогает мне убираться на кухне, но его почему-то невзлюбила миссис Панкхерст.
 Я сразу представила, как соседка Ника в упор смотрит на Тони Била и неодобрительно покачивает головой.
 – Я тоже ей не нравлюсь.
 Ник удивленно посмотрел на меня:
 – Нет, нравишься, она сама мне сказала и даже назвала тебя миленькой.
 – Правда? Все равно неодобрение миссис Панкхерст мало что значит для Тони, и вряд ли это заставит его уехать из твоего дома.
 – Согласен. – Ник вздохнул. – А знаешь, почему я не выгоняю Тони? Мне его жаль. И потом, он боится не зря: его ведь действительно преследуют.
 – Кто? Тим? Если бы Тим хотел разыскать Тони, то наверняка стал бы его поджидать около студии, но скорее всего он давным-давно уехал из города.
 Ник покачал головой.
 – Вчера я предпринял попытку отправить Тони домой, и тут выяснилось, что на крыльце кто-то стоит и поджидает его. Было слишком темно, но когда я подошел к дому, странный гость сразу шмыгнул в кусты. А еще мы нашли там пустые бумажные пакеты от гамбургеров и одеяло – такое впечатление, что кто-то разбил лагерь около дома Тони.
 – Может, это просто бездомный, – предположила я. Ник покачал головой.
 – Мы вызвали полицию, и полицейские осмотрели все окрестности, но так и не смогли никого найти.
 Я вздохнула. Какой все же этот Тони глупый!
 – А почему бы ему не пожить пока в отеле?
 – Он говорит, что не любит отели и только в моем доме чувствует себя в безопасности.
 Я фыркнула:
 – Еще бы – ты так хорошо умеешь готовить! Удивляюсь, что он до сих пор еще не женился на тебе.
 – Он предложил, но я отказался, – сказал Ник и с усмешкой посмотрел на меня.
 – Да, повезло Тони…
 Ник покончил со своим гамбургером и вытер руки салфеткой.
 – Тебе тоже. Ты можешь переехать ко мне в любое время.
 – Пока Тони у тебя, ноги моей в твоем доме не будет, – заявила я.
 Ник замер.
 – Это предлог?
 – Какой еще предлог?
 – Так ты элегантно собираешься поставить точку в наших отношениях, да?
 – Не собираюсь я ставить никаких точек. – Мой голос дрогнул.
 В этот момент подошла официантка и оставила счет. Я тут же протянула руку, собираясь взять листок, но Ник оказался проворнее.
 – Я хочу сама заплатить за себя. – Мне вдруг отчего-то сделалось неловко.
 – Нет. – Ник расправил плечи. – Ты моя женщина, а я еще в состоянии заплатить за пару гамбургеров.
 – Мужской шовинизм. – Я помешала соломинкой чай и попыталась утопить плававший на поверхности кусочек лимона. – Полагаю, теперь ты ожидаешь, что я немедленно отдамся тебе.
 Ник заулыбался, холодность в его глазах уступила место нежности.
 – Да, именно этого я и ожидаю. Прямо сейчас.
 Я провела языком по верхней губе. Время от времени мы ссоримся с Ником, и это меня огорчает, но зато потом мы миримся и занимаемся тем, с чем у нас всегда все в порядке. Боже, как хорошо было бы прямо сейчас поехать к Нику, подняться к нему в спальню и… Правда, дом Ника оккупировал Тони, но мы могли бы отправиться ко мне. Ах нет – там сидят Кларисса с Дэвидом и смотрят друг на друга влюбленными глазами… Боже, что за напасть!
 А что, если снова попытаться воспользоваться яхтой моего отца? Впрочем, мать и Джерри могли прийти туда в любой момент. К тому же после скандала, разразившегося на Пасху, с этой посудиной у меня теперь были связаны довольно неприятные ассоциации.
 Я вздохнула:
 – Может, нам просто отправиться в какой-нибудь гостиничный номер?
 Ника, казалось, заинтересовало мое предложение.
 – А что, отличная идея.
 – Отличная? Я просто пошутила.
 – А я так вовсе не шучу. – Ник достал деньги и положил их на стол рядом со счетом. – Завтра в шесть я за тобой заеду, а ты надень что-нибудь сексуальное. – Он улыбнулся. – Впрочем, что я такое говорю: ты всегда выглядишь чертовски сексуально!
 – Ладно, идет. Ты поведешь меня в грязный гостиничный номер, и там я буду грязной девчонкой.
 – Прекрати немедленно, а то у меня не хватит сил уйти отсюда.
 Я покачала головой:
 – Бедняжка Ник. – Подойдя к нему, я прошептала ему на ухо, что хотела бы прямо сейчас с ним сделать.
 Ник бросил на меня быстрый взгляд из-под пушистых ресниц:
 – Ах вот как ты собираешься поступить со мной?! – Он прищурился.
 – Люблю тебя! – Я чмокнула его в щеку, потом помахала рукой и зашагала к выходу.
 Взявшись за ручку двери, я все-таки оглянулась назад: Ник пристально смотрел на меня, и в его глазах читались любопытство, удивление и желание.
 Потом я села в машину, и, пока ехала, самые разные мысли крутились в моей голове. Неужели я действительно хочу прожить рядом с Ником всю жизнь?
 Кажется, я уже почти готова сказать «да».
 Грязный гостиничный номер, в который Ник повез меня на следующий день, оказался номером люкс в одной из самых дорогих гостиниц Сан-Диего на берегу залива. На первом этаже отеля располагался гигантских размеров вестибюль с мраморными колоннами и фонтанами, по которому сновали горничные, посыльные и еще какие-то служащие в форменной одежде.
 Нику удалось зарезервировать для нас великолепный номер с окнами, выходящими на океан. Комнату заливал яркий солнечный свет, на столе стояла ваза с роскошными цветами, в воздухе пахло листвой и свежестью.
 На мне было черное платье в тонкую белую полоску, а под платьем – черный кружевной лифчик без бретелек, маленькие трусики, черный пояс и шелковые черные чулки. По моему телу то и дело пробегали волны мурашек, но вовсе не жара стала тому причиной…
 Вместе с нами в комнату прошел мальчик-слугa и продемонстрировал нам все удобства и технические средства, которыми был оснащен номер. Потом они с Ником вышли в коридор.
 Оставшись в комнате в одиночестве, я на некоторое время погрузилась в размышления и в конце концов решила не огорчать Ника и ничего ему не говорить.
 Дело в том, что в ноябре прошлого года Ларри привозил меня сюда: тогда он отмечал свой первый юбилей. Нам в номер принесли роскошный обед, шампанское, был даже приглашен скрипач. Мы вместе приняли горячую ванну, а потом все закончилось ссорой, и Ларри ушел, оставив меня одну.
 Что ж, теперь мне представилась возможность загладить неприятные воспоминания. Я попыталась улыбнуться, но на этот раз в моей улыбке было что-то искусственное.
 Ник вернулся в номер и, закрыв дверь, плюхнулся на диван.
 – Наконец мы одни, – промурлыкал он, – и тебе теперь полагается пасть на колени и сказать, что ты счастлива и что я прекрасен.
 Я нахмурилась:
 – Расстегни брюки, и я сделаю то, что ты хочешь.
 Рассмеявшись, Ник вскочил, прошел через комнату и крепко сжал меня в объятиях.
 – Боже, как я соскучился! – Он зарылся лицом в мои волосы. – Ах ты, моя бесстыжая девочка!
 Я запрокинула голову, и Ник поцеловал меня. Это был долгий поцелуй, вполне достойный романтического героя теперь уже остатки мыслей о Ларри исчезли без следа.
 Ник положил руки мне на плечи и опустил вниз бретельки платья.
 – Бренда, – прошептал он, – я хочу, чтобы ты сегодня ночью была распущенной дикой кошкой. Делай то, что тебе заблагорассудится, я все приму как должное.
 Я стала расстегивать молнию на его брюках, обещая себе, что на этот раз Ник непременно получит то, что хочет.
 Неожиданно зазвонил дверной колокольчик, и мы замерли.
 – Служба отеля, – послышался снаружи официальный голос.
 Застегивая по дороге джинсы, Ник торопливо направился к двери, а я смотрела на него сзади и любовалась его красивой спиной и упругими ягодицами под голубой тканью.
 Когда Ник открыл дверь, служащий отеля передал ему ведерко со льдом и шампанским, а потом вручил счет на большом розовом листе. Я готова была поклясться, что, закрывая дверь, служащий подмигнул Нику.
 – Хочешь шампанского? – спросил Ник.
 Я посмотрела на бутылку. Когда я была здесь с Ларри, он не спросил, хочу ли я выпить шампанского, а просто наполнил бокалы и один из них передал мне. Рядом с Ларри у меня не было своих желаний.
 Я прикрыла глаза и вздохнула:
 – Позже.
 Ник хитро посмотрел на меня:
 – Тогда чем же мы займемся сейчас? Может, ты хочешь снова раздеть меня?
 Я молча расстегнула пуговицу на его джинсах, потом молнию и тут же поняла, что Ник уже готов. Моя рука забралась в его трусы, а губы прижались к его рту.
 Сначала Ник засмеялся, но когда вскоре я опустилась на колени и сделала то, что всегда хотела сделать, – взяла в рот разбухший, длинный член, – его смех сразу стих.
 Дальше все было именно так, как я себе и представляла: Ник не стал меня торопить, он не пытался сильнее прижаться ко мне, но я видела, что его пальцы дрожат.
 В конце концов он резко отодвинулся, поднял меня и положил на кровать, затем быстро разделся и раздел меня.
 Теперь Ник отлично знал, как расстегивается пояс, он быстро сдернул с меня чулки и бикини, потом лифчик.
 Едва я успела раскрыть руки ему навстречу, Ник лег на меня сверху и, не сказав ни слова, ввел в мое влагалище свой подрагивающий член.
 Все кончилось очень быстро. Всего несколько движений – и я потеряла над собой контроль, мое тело дрожало от наслаждения, из моего горла вырвался приглушенный крик. И тут же Ник, застонав, обрушил на меня всю массу своего тела.
 Потом он стал целовать мой рот, мой повлажневший лоб, гладить волосы, а я лежала и наслаждалась своими ощущениями. Мне нравилось чувствовать Ника внутри себя.
 Наконец он лег рядом, но мы продолжали гладить друг друга и целовать, пока Ник не закрыл глаза и не впал в легкую дремоту. Мягкая душистая постель ласкала, успокаивала, и вскоре я тоже поддалась этому магическому воздействию. Ник обнял меня вместе с моей подушкой, и мне казалось, что я лежу в теплом уютном коконе.
 Через какое-то время я поднялась и пошла в ванную. Ник все еще продолжал спать, белое одеяло, будто облако, окутало его бедра.
 В ванной я обнаружила телефон и телевизор, а когда мыла руки, телефон вдруг зазвонил. От неожиданности я вздрогнула и торопливо схватила трубку, так как не хотела, чтобы звонок разбудил Ника.
 – Алло? – Я ожидала услышать голос служащего отеля, но вместо этого…
 – Бренда?
 Боже, как я сразу не догадалась!
 – Дэвид, что-то случилось? – Я тут же представила себе, как Клариссу или мать увозят в больницу с какой-нибудь ужасной болезнью.
 – Только без паники. – Тон Дэвида и в самом деле не обещал ничего хорошего. – Я просто позвонил предупредить, что Ларри тебя ищет: он без конца звонит и уже два раза приходил к нам.
 – Вот как? И что ему нужно?
 – Не знаю, но он хочет поговорить с тобой. По-моему, он в ярости.
 Я вздохнула:
 – Отлично! Теперь и у меня есть преследователь.
 – Этот твой Ларри обругал Клариссу и накричал на нее, – мрачно сообщил мне Дэвид. – Кларисса сказала ему, что тебя нет дома, а он обозвал ее лгуньей, и мне пришлось вышвырнуть его из квартиры. Не могу поверить, что ты встречалась с этим уродом.
 – Я тоже не могу этому поверить. Надеюсь, ты не сказал ему, где я.
 – Нет, но я сказал, что ты уехала на уик-энд с Ником, и теперь Ларри собирается обыскать весь город.
 – Черт бы его побрал! – Я чуть не выронила полотенце из рук.
 – Не волнуйся ты так, – попытался успокоить меня Дэвид. – Думаю, у него все равно ничего не выйдет.
 – Надеюсь, что не выйдет. – Я нахмурилась. – Подожди минуточку, Дэвид, а ты-то как узнал, что я здесь?
 – Ну, я как-то сказал Нику, что тебе нравится «Маджежестик». Вот мне теперь и пришло в голову, что вы можете отечно провести тут время.
 – Какого черта ты наплел ему, что мне нравится эта гостиница?!
 Дэвид хмыкнул:
 – Понимаешь, я решил, что новое свидание излечит тебя от неприятных воспоминаний, поэтому и подал такую идею Нику.
 Я даже застонала от злости. Впрочем, негодовать и возмущаться в данной ситуации было все равно что махать кулаками после драки.
 – Ладно, Дэвид, спасибо.
 – Не за что. Развлекайся, да смотри не замучай Ника до смерти.
 – Заткнись, умник. – Я швырнула трубку на рычаг.
 Я была просто в ярости. Какого черта Ларри разыскивает меня? И почему именно сейчас? Неужели до него все-таки дошло, что я не имею ни малейшего желания с ним встречаться, и теперь он решил испортить наши с Ником отношения? И что теперь делать мне? Может, нанять Реджинальда, чтобы он отучил Ларри совать свой нос в мои отношения с Ником?
 Я посмотрела на себя в зеркало и попыталась улыбнуться. Ты должна держать себя в руках, Бренда, и не допустить, чтобы Ник что-то заметил и расстроился.
 Когда я вошла в комнату, Ник, стоя перед телевизором, нажимал кнопки на пульте.
 – Оказывается, у них есть кино для взрослых, – сказал он, не поворачивая головы. – Хочешь посмотреть?
 Когда он снова начал переключать кнопки, мышцы на его спине слегка задвигались, и я подумала, что никакие фильмы для взрослых не могут быть лучше голого Ника, стоящего посередине комнаты, залитой лучами заходящего солнца.
 – Да мне все равно.
 – А кто тебе звонил?
 Я подошла к Нику и заглянула ему в глаза.
 – Мой брат.
 Ник удивленно посмотрел на меня.
 – Проверяет, чем занимается его маленькая сестренка?
 Я уже собралась выложить Нику все о Ларри, но вдруг передумала. Неужели мы не можем хотя бы один день прожить без Ларри? К тому же вряд ли он станет искать нас здесь, а завтра, когда я все расскажу, мы вместе с Ником посмеемся над этой историей.
 – Что-то вроде того. – Я небрежно кивнула.
 – Если не возражаешь, я попрошу не пропускать звонки в наш номер – не хочу, чтобы нас беспокоили.
 Моя рука лежала на плече Ника, я ощущала тепло его тела, твердость мышц.
 – Не думаю, что Дэвид снова будет звонить – скорее он даже рад тому, что остался наедине с Клариссой.
 – Кажется, они неплохо поладили?
 – Похоже на то. Дэвиду сейчас просто необходимо общество именно такого человека, как моя подруга, – выдержанного, уверенного в себе. – Я провела пальцами по плечу Ника, и тут он, ухмыльнувшись, предложил:
 – Давай попробуем это.
 Мы уселись на край кровати и стали смотреть, как на экране исчезает бледно-голубая заставка и начинается фильм.
 Ничего глупее я в своей жизни не видела. Посмотрев «кино для взрослых» пару минут, мы с Ником принялись хохотать как сумасшедшие, потом сползли с кровати на пол и все равно продолжали смеяться, так что у меня в конце концов даже начал болеть живот.
 – Этот манекен с блондинистыми волосами очень даже ничего. – Ник неожиданно подмигнул мне.
 – Нуда, у него совсем неплохая задница.
 – Эй, я запрещаю тебе смотреть на его задницу.
 – Не волнуйся, я уверена, что твоя лучше. – Я легонько укусила Ника за мочку уха. – Ну а я? Скажи, ты видишь только мою задницу и кое-что еще и я для тебя только сексуальный объект?
 Он бросил на меня насмешливый взгляд.
 – Бери выше: ты настоящий ходячий секс.
 – Ах вот как? – Я ткнула пальцем в пульт, и экран погас, а уже через минуту мы катались по полу, потом перешли на кровать, снова на пол, даже попользовались стоявшим рядом креслом. Я и не представляла раньше, что быть сексуальным объектом так забавно.
 Наконец, обессилев, мы вернулись на постель и снова любили друг друга, а потом заснули.
 Проснувшись через час, я почувствовала себя свежей и отдохнувшей. В комнате было темно, и я, подойдя к окну, раздвинула шторы – для этого надо было только нажать нужную кнопку.
 Ровный мягкий свет луны сразу залил постель, на которой лежал Ник, и его кожа, приобретя холодноватый серебристый оттенок, стала казаться почти прозрачной.
 Подойдя к кровати, я поцеловала Ника в висок и подумала, что хотела бы делать это всегда.
 Как ни странно, это «быть с Ником всегда» все еще пугало меня, но «быть без Ника» пугало еще больше. Может, просто стоит брать то, что дает судьба, и, радуясь этому, не просить большего? Может, в этом и состоит секрет счастья?
 Например, моя мать… Эта ее связь с Джерри выглядит просто возмутительно. Разница в возрасте, разница в финансовом положении. Возможно, Джерри просто использует ее в своих корыстных целях, в то время как вся семья и друзья отвернулись от нее…
 И все же мать обеими руками держится за то, что делает ее счастливой. Может, и мне стоит поучиться у нее правильному отношению к жизни? Если тебе преподнесен подарок, нужно принимать его с благодарностью, не задавая никаких вопросов, разве не так?
 Или взять, к примеру, Дэвида. Мой брат был богат и потерял все, после чего неожиданно открыл для себя, что есть гамбургеры в придорожном кафе с девушкой, которая любит именно тебя, а не твои деньги, гораздо приятнее чем иметь на счету миллионы и каждый день видеть ухоженную блондинку с перекошенным от злости лицом.
 Все члены моей сумасшедшей семейки вели себя правильно, и только я делала одну глупость за другой. Но теперь я определенно положу этому конец и буду наслаждаться жизнью на всю катушку.
 Наклонившись, я поцеловала Ника в щеку, и он, открыв глаза, нежно улыбнулся мне.
 – Эй, – сказал Ник, – не пора ли отправиться в душ? Ты пойдешь со мной?
 Я отрицательно покачала головой, и Ник, поцеловав меня, встал с постели. Я тут же забралась в освободившееся теплое гнездышко, а он отправился в ванную, и через минуту оттуда уже доносились шум воды и красивый баритон Ника, напевавшего известную мелодию.
 Я была так счастлива, что у меня даже заболело сердце.
 Снова зазвенел дверной колокольчик. Опять эта «Служба отеля»!
 Я улыбнулась и встала с постели. Интересно, какой еще сюрприз приготовил Ник? Шампанское и «кино для взрослых» уже были. Может, теперь это туалетная бумага в клеточку?
 Накинув шелковый халат, я хорошенько протерла глаза, подошла к двери и открыла ее…
 Передо мной стоял Ларри Брайант. По моей спине пробежал холодок, и я попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но Ларри не дал мне этого и ворвался в номер словно пират, берущий судно на абордаж.




 Глава 26
 МОЯ ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ ТЕРПИТ ФИАСКО


 Я попятилась, с ужасом глядя на Ларри. Глаза мистера Совершенство налились кровью, дорогой костюм был измят, а от сильного запаха виски, витавшего вокруг него, меня чуть не затошнило. Впервые в жизни я видела Ларри пьяным, и осознание этого придало мне силы. Мой шок сменился гневом.
 – Ларри, убирайся, у меня здесь свидание.
 Ларри бросил свирепый взгляд в сторону ванной, из которой по-прежнему доносился шум воды.
 – А я знаю. Я предполагал, что ты выберешь именно этот отель, чтобы проваляться весь уик-энд в постели, и поэтому позвонил своему старому приятелю Фрэнку, который тут работает. Так я удостоверился, что моя подружка-шлюшка кувыркается здесь со своим любовником.
 – Я не твоя подружка!
 Ларри злобно ухмыльнулся: его, вероятно, рассмешило то, что я молча проглотила «шлюшку», но я еще не закончила.
 – Между нами все кончено, Ларри. Я сказала тебе: убирайся!
 – Э нет, не так быстро! Я уйду, но сначала кое-что тебе покажу. – Порывшись во внутреннем кармане пиджака, Ларри извлек оттуда свернутый вдвое листок бумаги и сунул его мне в руки.
 Я развернула листок, на нем столбиком был напечатан список подарков Ларри и оказанных мне услуг, а также их цена.
 1. Цветы на день рождения – 300 долларов.
 2. Оплата такси – 80 долларов.
 3. Серьги с бриллиантами – 2000 долларов.
 4. Счет за два дня пребывания в отеле «Маджестик Сан Диего» – 1500 долларов.
 5. Обед – 500 долларов.
 6 Консультация по поводу пластики носа – 1000 долларов.
 В конце списка подводился итог: всего к оплате 30 000 долларов.
 – Что это такое, черт возьми?
 – А ты разве не видишь? Это счет. – Ларри осклабился. – Здесь указывается общая сумма, которую я на тебя потратил, включая и счет за отель. – Ларри качнулся назад, но все-таки, хотя и с трудом, удержался на ногах.
 Я приклеила листок на грудь Ларри.
 – По-моему, ты просто сошел с ума.
 Список спланировал на пол, и Ларри тупо уставился на него.
 – Ты моя должница, Бренда, – упрямо заявил он.
 – Ха! Если я предъявлю тебе счет за нанесенный моральный ущерб, уверена, это с лихвой покроет ту сумму, которую ты от меня требуешь.
 Глаза Ларри налились кровью, и он больно схватил меня за плечи.
 – Я истратил на тебя целую кучу с таким трудом заработанных денег, я потратил на тебя свое драгоценное время, и что за это получил? Ничего! Ровным счетом ничего!
 Его пальцы еще сильнее впились в мои плечи, но я была чересчур раздражена, чтобы обращать на это внимание.
 – Нет, тебе была нужна не я… Ты напился потому, что тебе не удалось отхватить у моей матери миллион долларов.
 – О, я легко мог бы получить этот миллион, если бы захотел. Дело совсем не в этом. Я тратил на тебя деньги, покупал тебе подарки и кормил в фешенебельных ресторанах совсем не для того, чтобы ты развлекалась с этим клоуном с радио в отеле, который, кстати, я тебе и показал. А ты… ты встречалась со мной, а спала с ним!
 Не говори ерунды! – завопила я. – Я познакомилась с Ником на новогодней вечеринке!
 Тут Ларри начал трясти меня за плечи так сильно, что у меня застучали зубы.
 – Да-да, на новогодней вечеринке… тогда-то я и застукал вас…
 – Убери руки, негодяй!
 Ларри снова тряхнул меня.
 – Ты говорила, что не любишь заниматься сексом, но это, оказывается, потому, что ты все это время трахалась со своим Ником!
 – Ты пьян… Чего ты хочешь от меня?
 – Хочу услышать от тебя, что ты шлюха. Повторяй за мной: Шлю-ха.
 Тут пара загорелых рук опустилась на плечи моего мучителя и отшвырнула его к стене.
 Я оглянулась. За моей спиной стоял Ник и с его волос капала вода, а обычно спокойные голубые глаза пылали ненавистью.
 – Только попробуй прикоснуться к ней еще раз!
 В глазах Ларри появился страх. Ник был выше, сильнее, и его лицо излучало ненависть и угрозу.
 Внезапно на губах Ларри вспыхнула гаденькая, хитренькая улыбочка, и это меня сразу насторожило.
 «Пусть он немедленно уходит!» – хотела я крикнуть, но тут в комнату вбежал Дэвид, а за ним Кларисса.
 – Бренда! – крикнул Дэвид с трудом переводя дыхание. – Скорее, сюда идет Ларри – мы видели его машину около подземного гаража…
 Тут Дэвид оглянулся и увидел самого Ларри, а заодно и Ника с полотенцем на бедрах.
 – Спасибо за предупреждение, – спокойно поблагодарил Ник, но это его спокойствие показалось мне каким-то неестественным. – Но ты, дружок, немного опоздал.
 Лицо Дэвида покраснело.
 – Ах ты, мерзавец! – Он сжал кулаки и стал надвигаться на Ларри.
 Ник тоже последовал за ним, но я успела проскользнуть в центр сжимающегося кольца и заслонить Ларри собой.
 – Остановитесь, не трогайте его!
 – Это еще почему? – рявкнул Дэвид.
 – Потому что у него лучшие адвокаты в городе. Если вы затеете драку, он непременно потащит вас в суд.
 В этот момент Ларри наконец смог отклеиться от стены и выйдя на середину комнаты, окинул всех насмешливым взглядом.
 – Напрасно стараешься, Бренда: я уже решил, что делать, и займусь не Дэвидом, а Ником. Хватит и того, что он просто прикоснулся ко мне, завтра утром мой адвокат возбудит против него уголовное дело. – Улыбка Ларри стала шире. – Теперь вы видите, что, если я захочу отомстить своей подружке-шлюшке, никто и ничто не сможет мне помешать.
 Ларри снова попытался вцепиться в мое плечо, но тут Кларисса, взяв в руки настольную лампу, изо всех сил стукнула его по спине.
 Хотя Кларисса была довольно худенькой и не слишком высокой, но Ларри был пьян, и поэтому от удара едва не упал.
 Восстановив равновесие, он обернулся к Клариссе и с удивлением уставился на нее.
 – Я засужу и тебя тоже. – Он ткнул в ее сторону пальцем.
 – А вот это вряд ли.
 От такой наглости Ларри даже опешил.
 – И почему же?
 – Потому что моя фамилия Шеридан.
 Дэвид нахмурился, явно не понимая, о чем идет речь.
 – При чем тут Шеридан?
 Странно, но Ларри тоже выглядел озадаченным.
 – Какое мне дело до твоей фамилии? Я заставлю тебя оплачивать мне денежную компенсацию до конца твоей дрянной жизни, и потом дети твои тоже будут платить…
 – Минуточку, – неожиданно вмешался Ник, которые до этого молча наблюдал за происходящей словесной баталией. – Шеридан из «Шеридан холдинге»?
 Кларисса молча кивнула.
 По правде сказать, я ничего не знала о «Шеридан холдингз», мне иногда попадались объявления и рекламы этой компании, но ее название ни о чем мне не говорило. И уж тем более я никак не связывала название «Шеридан холдингз» с Клариссой Шеридан.
 Другое дело Ларри. От его лица вдруг отхлынула вся кровь.
 – Боже, что это с тобой, Ларри? – невольно поинтересовалась я.
 – «Шеридан холдингз» контролирует весь бизнес этого джентльмена, – сообщила Кларисса все так же равнодушно.
 – Так ты что, родственница владельца? – Дэвид изумленно взглянул на нее.
 Кларисса пожала плечами:
 – Он мой отец, только и всего.
 На мгновение вся наша компания словно застыла. Теперь нам стало все понятно. Без сомнения, богатый папочка не забудет позаботиться о своей дочурке.
 – Почему ты не сказала мне? – Дэвид проговорил эти слова каким-то странным скрипучим голосом.
 Кларисса снова пожала плечами:
 – А зачем?
 Ну и чудеса! Отец Клариссы мог купить весь наш квартал, а возможно, и весь город, так что сама она спокойно могла жить в роскошном особняке с прислугой, а вместо этого ютилась в маленькой квартирке с подселением, пила пиво и поглощала шоколадные батончики в неограниченном количестве.
 Ларри по-прежнему стоял неподвижно, как истукан, и в ужасе смотрел на Клариссу.
 – Вот дерьмо, – наконец пробормотал он, едва шевеля губами.
 И тут Кларисса внезапно улыбнулась ему:
 – Ну все, теперь уходи и оставь нас всех в покое, а то папочке пожалуюсь.
 – Дерьмо, – снова прошипел Ларри, затем окинул всех нас безумным взглядом и, рванувшись к двери, распахнул ее после чего бросился бежать со всех ног.
 Дверь захлопнулась, но мы все еще долго не могли прийти в себя. Ник прислонился к стене и скрестил руки на груди, при этом полотенце, обернутое вокруг его бедер, сползло еще ниже.
 Дэвид смущенно посмотрел на Клариссу, а она тем временем спокойно вытащила бутылку шампанского из ведерка с уже успевшим растаять льдом, и на ковер тонкой струйкой закапала вода.
 – Холодная, – сказала Кларисса, внимательно оглядев бутылку. – Уважаю шампанское.
 Потом она раскрутила проволоку, и пенистая струя вслед за пробкой взлетела вверх, а затем плюхнулась на ковер.
 Мы молча продолжали наблюдать за тем, как Кларисса недрогнувшей рукой налила шампанское в высокий бокал и осторожно взяла его двумя пальцами.
 – Кто-нибудь хочет присоединиться ко мне? – приветливо спросила она.
 После этих слов все внезапно засуетились. Дэвид вдруг начал смеяться как сумасшедший, и я, посмотрев на него, тоже рассмеялась. Кларисса наполнила шампанским остальные бокалы и передала их нам, так что мы получили возможность отметить наше счастливое избавление от Ларри.
 Не веселился только Ник: он с задумчивым видом держал свой бокал и смотрел куда-то в сторону.
 Покончив с шампанским в своем бокале, Кларисса взяла Дэвида за руку и сказала:
 – Это очень хорошая комната, давай снимем себе такую же?
 Дэвид ухмыльнулся; давно я не видела его таким счастливым.
 – А как же Реджинальд? Готова поклясться, он тоже скрывается где-нибудь здесь в отеле. – Я усмехнулась.
 – А мы пригласим его к себе – пусть посмотрит с нами видео и пусть ест все, что найдет в холодильнике.
 Потом Кларисса вывела Дэвида из номера, при этом мой брат смотрел на нее зачарованным взглядом и как-то странно переставлял ноги.
 На этот раз я закрыла дверь на замок: хотя над нашей дверью и горела надпись «Не беспокоить», похоже, на нее никто не обращал внимания.
 Ник стоял посередине комнаты, шампанское он даже не пригубил. Его бронзовая кожа все еще оставалась влажной, белое махровое полотенце, казалось, готово было вот-вот соскользнуть с бедер.
 Я подошла к нему, и он посмотрел на меня – его лицо выглядело бледным и каким-то безразличным.
 Моя рука словно невзначай легла ему на бедро.
 – Давай для начала снимем с тебя полотенце, – предложила я.
 И тут Ник неожиданно сбросил мою руку, отчего мое сердце сразу больно толкнулось в груди.
 – Почему ты его впустила?
 – Кого, Ларри? Просто я подумала, что это служащий отеля.
 – В два часа ночи?
 Я с удивлением посмотрела на висевшие над кроватью часы.
 – Боже, я не думала, что уже так поздно!
 – Потом ты увидела, что это не служащий, и все равно впустила…
 – Да нет же, никого я не впускала. Он ворвался как ураган, вернее, как сумасшедший.
 Ник поставил бокал на край стола и сел на постель, а я стояла перед ним, и мои колени слегка дрожали. Вот дела: он даже не смотрит на меня. Может, я уже успела ему разонравиться?
 – Поверь, у меня и в мыслях не было впускать Ларри…
 Ник поднял на меня усталый взгляд.
 – Я знаю. Этот тип всегда ведет себя нахально и очень навязчив.
 Я с облегчением вздохнула.
 – К счастью, он уже ушел. – Мое колено прижалось к ноге Ника. – Ты спас меня, и это так мило с твоей стороны.
 Голубые глаза холодно сверкнули. Кажется, слово «мило» я употребила не вполне удачно… Ник тяжело вздохнул.
 – Послушай, я старался держать себя в руках и сейчас стараюсь…
 – Ну да, и у тебя отлично получается…
 Пальцы Ника сжались в кулак.
 – Я не о том. Думаю, так дальше не может продолжаться.
 Мой страх снова вернулся.
 – Что не может продолжаться?
 – Мы больше не можем притворяться, что у нас какие-то отношения.
 Я с удивлением подняла глаза.
 – А разве мы притворяемся? Ты хочешь сказать, этот наш безумный секс – тоже притворство?
 – Нет, но даже здесь, в отеле, ты не принадлежишь мне.
 Я покачала головой.
 – Ларри негодяй, и к тому же он напился. А еще он пришел сюда, чтобы предъявить мне счет. Сейчас я покажу тебе… Ларри хотел, чтобы я вернула ему деньги, которые он на меня истратил. Вот, смотри… – Я подняла с пола листок и протянула его Нику. – Он очень тщательно все подсчитал.
 Ник пробежал глазами список, потом сочувственно посмотрел на меня, но его глаза по-прежнему оставались холодными.
 – Я не потратил на тебя и десятой части того, что здесь указано, так что и прав у меня гораздо меньше.
 Я тут же порвала счет на мелкие кусочки и подбросила их вверх.
 – Видишь, с Ларри все кончено. Я хочу быть с тобой, и только с тобой.
 Ник повернул голову, его глаза, совершенно бесстрастные, без признаков гнева или грусти, теперь в упор смотрели на меня.
 – Ты не понимаешь. Я не ревную тебя к Ларри и знаю, что ваши отношения закончены. – Он рассеянно потирал руки. – Как бы тебе это объяснить… Ты, конечно, не с ним, но ты и не со мной…
 Я судорожно глотнула ртом воздух.
 – О чем это ты? Мы делали вещи, которые я никогда и ни с кем раньше не делала… Ты видел все мое нижнее белье, которое я никому раньше не показывала… И потом…
 Я и сама не знала, что потом, но тут Ник прервал меня:
 – Бренда, я не говорю о сексе. – Его голос звучал как-то отстраненно.
 – Да? Тогда я просто не понимаю, что ты имеешь в виду.
 – Если помнишь, с Ларри ты жила под одной крышей. В каком-то смысле ты отдала ему часть своей жизни. А когда я попросил тебя переехать ко мне, ты испугалась и в ужасе убежала от меня.
 – Вот именно, испугалась. Я не хотела, чтобы наши отношения превратились в то же, что у меня получилось с Ларри.
 – Но я не Ларри, – твердо проговорил Ник, – и поэтому не стану подталкивать тебя к тому, чего тебе не слишком-то хочется. Я думал, что мне удастся приручить тебя, наладить между нами близкие отношения, но тебе ничего не нужно, кроме секса. Все это очень грустно… К моим глазам подступили слезы.
 – Ты не прав, совсем не прав. Я тоже хочу большего, Ник, и я люблю тебя. Скажи, что мне сделать, чтобы ты поверил, и я все исполню…
 Тут Ник взял меня за руку, и его глаза стали загадочно-темными, они напряженно вглядывались в мое лицо.
 – Что ж, хорошо, – медленно сказал он. – Выходи за меня замуж.
 – Что? – Отчего-то мой голос сразу охрип.
 – Я предлагаю тебе прямо сейчас поехать в Лас-Вегас, позавтракать там и потом пожениться.
 К моему горлу подкатил ком.
 – В «Доме любви» Элвиса?
 Ник даже не улыбнулся.
 – Мы можем выбрать какую-нибудь церковь. Ну, что скажешь? – Ник больно сжал мои пальцы. – Едем?
 – Ник, ты это серьезно?
 – Да. – Его губы плотно сжались. – Послушай, мне надоело быть спокойным и невозмутимым мистером Понимание, и я хочу получить тебя всю, хочу, чтобы ты стала моей собственностью.
 Я вытерла мокрые от слез щеки ладонью.
 – А если я откажусь, ты скажешь, что я не люблю тебя? Ты просто сумасшедший.
 – Если ты откажешься, это будет означать, что ты не хочешь видеть меня рядом с собой и не хочешь, чтобы я тоже стал твоей собственностью.
 Мое сердце гулко ухнуло в груди, казалось, оно вот-вот разорвется на десятки крошечных кусочков, как счет Ларри.
 – Моя мать прожила в браке с отцом тридцать три года, и все это время она была несчастлива. Дэвид и Алисия прожили вместе семь лет: она вышла замуж за Дэвида из-за карьеры, но карьера потерпела крах, и Алисия возненавидела моего брата. Когда я жила с Ларри, это тоже было что-то ужасное. – Я прижала руки к груди. – Любой брак приходит к краху, и тогда люди начинают ненавидеть друг друга, а хорошее начало перерастает в ужасный конец. Исключений из этого правила я пока не видела…
 Ник внимательно смотрел на меня, и, кажется, в его глазах появилось понимание. Он видел, что я испугана до такой степени, что в один миг превратилась в дрожащего от ужаса кролика, и ничего не говорил, а только смотрел.
 И тут я почувствовала, как что-то хорошее, уже укрепившееся между мной и Ником, вдруг постепенно начало исчезать, словно между нами вырос какой-то барьер. Так же случилось у меня с Ларри, но сейчас все было гораздо, гораздо хуже. Что-то подсказывало мне, что наши отношения вдруг закончились, и в груди возникла боль, которая постепенно стала распространяться по всему телу.
 – Похоже, единственное, что у нас осталось, – это секс, – мягко проговорил Ник.
 Мое чувство юмора снова дало о себе знать. И тут опять случилось «оно» – то, что всякий раз случалось в самые неподходящие моменты моей жизни: я еще не успела подумать, а мой язык уже произвел на свет очередной шедевр.
 – Многие парни были бы просто счастливы заниматься сексом и не нести за это никакой ответственности…
 Ник криво ухмыльнулся и, опустив голову, стал внимательно рассматривать полотенце на своих коленях.
 – К сожалению, я не из их числа.
 Из моих глаз снова потекли слезы. Мне нужно было сказать: «Да, я поеду с тобой в Лас-Вегас», – но почему-то мой язык отказывался меня слушаться. Вероятно, я все еще не чувствовала уверенности в том, что брак никак не повлияет на наши отношения, и боялась, как бы прекрасное настоящее не превратилось в отвратительное будущее.
 Ник словно знал, что я отвечу отказом: встав с кровати, он развязал полотенце, подобрал с пола свою одежду и стал не спеша одеваться, а я сидела в своем розовом шелковом халате и молча наблюдала за ним.
 – Ты что, идешь домой? – спросила я каким-то неестественным голосом.
 Ник сел в плетеное кресло, на котором мы еще совсем недавно занимались сексом, и стал надевать носки, потом ботинки…
 – Да, сейчас домой, а за номер заплачу завтра. – Он вдруг поднял голову и посмотрел на меня. – Если хочешь, ты можешь остаться здесь, а нет, так я отвезу тебя домой.
 – Спасибо, не нужно, я вернусь с Клариссой и Дэвидом.
 Ник кивнул так равнодушно, словно все это было уже решено заранее.
 В итоге передо мной встала дилемма: мне совсем не хотелось оставаться здесь, в отеле, который во второй раз разрушил мою личную жизнь, но и возвращаться домой вместе с Ником тоже не хотелось. Ник скорее всего будет всю дорогу молчать, а я – чувствовать себя провинившейся школьницей. Лучше уж я поищу Клариссу и Дэвида, а если не найду их, то вернусь домой на чертовом автобусе.
 Я молча смотрела, как Ник завязывает шнурки на ботинках, как складывает в сумку свои вещи и идет ко мне через комнату. Остановившись около меня, он посмотрел мне в лицо и почему-то усмехнулся. Впрочем, догадаться не трудно.
 Я, конечно же, выглядела великолепно: мои глаза распухли от слез, а нос, над которым так и не удалось поработать пластическому хирургу, отчаянно покраснел. В довершение всего рыжие волосы торчали в разные стороны, словно набивка старой подушки.
 Ник наклонился ко мне и поцеловал меня в губы: это был долгий прощальный поцелуй, полный горечи и отчаяния. Последний поцелуй классного парня Ника Джордана.
 Потом Ник взял в руки сумку, открыл замок, распахнул дверь и вышел в коридор.
 Тихий щелчок замка прозвучал для меня приговором и я подумала, что это была самая тяжелая минута в моей жизни.
 Свернувшись калачиком на кровати, я стала плакать – все равно ничего другого мне не оставалось. Слезы текли и текли у меня по лицу, и вскоре подушка под ним стала влажной, но я все равно продолжала плакать.
 Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я заставила себя подняться с постели и отправиться в ванную, а когда я открыла кран, вода стала каскадами стекать по моему телу, смешиваясь со слезами на щеках.
 Потом я выключила воду, но так и не сдвинулась с места. Мне вдруг показалось, что я навсегда разучилась ходить я теперь так и буду здесь стоять всю жизнь.
 Я смотрела в стену перед собой и ничего не видела, словно существовавшее вокруг меня пространство куда-то испарилось. В конце концов мне стало холодно и по телу побежали мурашки.
 Тогда я вышла из ванной, оделась и взяла из холодильника бутылку минералки: мне надо было влить в себя еще воды, так как я снова собиралась плакать.
 Опустившись на кровать, я стала смотреть на часы, висевшие прямо надо мной. Мне не терпелось поскорее вернуться домой, но беспокоить Дэвида и Клариссу не хотелось – часы показывали только четыре утра. Но и лежать тут с ощущением, что мое сердце сжимают железные тиски, было просто невыносимо.
 И тут мне вдруг захотелось поговорить с матерью. Разумеется, в такую рань обрушивать на ни в чем не повинного человека свои проблемы не слишком-то красиво, но у меня просто не было выбора.
 Я взяла трубку и набрала номер.
 – Алло? – раздался голос Джерри на другом конце провода.
 Мои пальцы с силой сжали телефонную трубку, и я, не сказав ни слова, нажала на рычаг.




 Глава 27
 ДЖЕРРИ ПРОТЯГИВАЕТ РУКУ ПОМОЩИ


 Пока я продолжала лежать, небо постепенно светлело и стало наконец того холодного серо-голубого цвета, который свидетельствует о скором приближении рассвета. Я чувствовала себя совершенно опустошенной, глаза мои горели, словно в них насыпали песка, но спать все равно не хотелось.
 Перевернувшись на бок, я взяла в руки телефонную трубку и снова набрала номер мамы.
 – Алло? – В голосе Джерри я на этот раз уловила некоторую напряженность.
 – Привет, Джерри. Можешь позвать маму?
 – Бренда? – Я услышала легкий хруст – Джерри, по всей видимости, сел на кровати. – Что-то случилось?
 – Нет. Просто мне надо с ней поговорить. – Тут я громко зарыдала в трубку, но все равно услышала, как Джерри что-то зашептал матери и она так же тихо ему ответила.
 Наконец мать взяла трубку.
 – Бренда? Что все-таки случилось?
 – Ник меня оставил, – прохрипела я.
 – Ах как жаль, деточка!
 Я снова принялась рыдать, а мать начала меня успокаивать, шептала мне ласковые слова, называла меня милочкой и деточкой. При этом она задавала наводящие вопросы, но я не могла произнести ни слова: просто слушала ее и кала. Тем не менее мне вдруг стало немного легче, наверное, оттого что она пыталась меня утешить.
 В конце концов мама сказала, что хочет забрать меня из отеля и что они с Джерри сейчас же приедут за мной, а когда я стала сопротивляться, не желая никого обременять собой и своими проблемами, трубку взял Джерри.
 – Бренда, тебе не следует оставаться сейчас одной. Мы заберем тебя, и ты с нами позавтракаешь. Одевайся, собирай свои вещи и спускайся в вестибюль.
 Мне всегда нравились мужчины, которые в состоянии взять на себя ответственность и прийти в трудную минуту на помощь, поэтому я больше не стала возражать и, повесив трубку, пошла в ванную, чтобы умыться. Потом я надела джинсы и простую рубашку – вещи, которые взяла с собой для того, чтобы сходить с Ником на пляж. Свои лифчик, трусики и чулки я комком засунула в сумку, по правде сказать, мне теперь вообще не хотелось их видеть.
 Они приехали за мной на новеньком джипе, который мать купила после новогодних праздников. Женщина, ездившая всю свою жизнь на «бьюике» серого цвета, вдруг приобрела двухместный ярко-красный «чероки» – стоило ли удивляться тому, что она стала жить с Джерри?
 Они повезли меня в нашу любимую блинную, где Джерри заказал себе блинчики с шоколадом, а мать блинчики из цельного зерна.
 Я решила попробовать блинчики с лимонной цедрой и сыром рикотта и даже расковыряла вилкой один блинчик, но есть его так и не стала. В итоге сыр стал выливаться из блинчика, словно вулканическая лава из кратера.
 Лицо матери источало сострадание, словно блинчик – сыр. – Я знаю, ты любишь его, Бренда, – с чувством проговорила она, и я кивнула, а потом неожиданно для себя стала подробно рассказывать всю свою ужасную историю, начиная с новогодней вечеринки, когда я превратилась в дикую распущенную Бренду – любительницу нижнего белья, и заканчивая сегодняшним прощанием с Ником. Я рассказала и о том, что Ник настаивал на моем переезде к нему, а объяснила, что отказалась это сделать, потому что боюсь разрушить наши отношения.
 Когда я закончила, мать погладила меня по руке, а Джерри дал мне салфетку, чтобы я могла вытереть слезы.
 Потом Джерри задал мне очень простой вопрос, который поставил меня в тупик:
 – Скажи, а почему он ушел?
 Я пожала плечами и вытерла нос бумажной салфеткой.
 – Наверное, устал от меня…
 – Не думаю. Ник уж точно не Ларри, он совершенно другой человек.
 – Откуда ты знаешь? – Я грустно покосилась на Джерри. – И что тебе известно о Ларри?
 – Это я рассказала ему, – тут же вмешалась мама. – Я рассказала Джерри, как была рада тому, что вы с Ларри начали встречаться, и как потом поняла, что Ларри совсем не тот человек, который нужен тебе.
 – Да уж. – Я громко шмыгнула носом.
 – Ник ушел от тебя, потому что ты пыталась сделать из него Ларри, – неожиданно сказал Джерри.
 – Да нет же, с этим типом действительно покончено, и новый Ларри мне совсем не нужен.
 – Но ты не доверяешь Нику, не веришь, что он останется с тобой и станет любить тебя такую, какая ты есть. А ведь у него тоже есть печальный опыт, и все равно с тобой он хотел попытаться начать все сначала еще раз. Значит, он понял, что ему нужно.
 – И ты хочешь сказать, что я все испортила?
 – Я ничего не хочу сказать. – Джерри помолчал. – Просто любые отношения очень легко испортить, и обычно отношения между людьми имеют свойство портиться именно в тот момент, когда ты чувствуешь – это именно то, что тебе нужно. Возможно, еще поэтому Ник так торопил тебя. – Джерри накрыл ладонью руку мамы, и она счастливо улыбнулась.
 – «Торопил» не то слово, – возмутилась я. – Он предложил немедленно мчаться в Лас-Вегас…
 – Да, потому что боялся тебя потерять. Он хотел, чтобы ты доверяла ему, а ты испугалась.
 Мои глаза снова увлажнились. Я уже устала от этого беспрерывного потока слез, но ничего не могла с собой поделать.
 – Но я люблю его!
 – Любовь и доверие – разные вещи. Ты сочинила сценарий, проиграла его и в результате причинила себе боль. Может, стоило немного подождать? Может, надо было поинтересоваться мнением другого человека? Я понимаю, все это от страха, но со страхом нужно бороться.
 – Что ж, возможно, ты и прав. – Мне было так плохо, что даже не осталось сил вдумываться в слова Джерри.
 И тут он наклонился ко мне.
 – Ты любишь этого парня, верно? И он именно тот, кто тебе нужен, так?
 Я кивнула.
 – Все равно теперь уже поздно.
 Джерри улыбнулся:
 – «Поздно» – неправильное слово. Если Ник действительно тот, кто тебе нужен, не дай ему исчезнуть из твоей жизни.
 Внезапно во мне проснулась надежда.
 – Не дать исчезнуть? Как это?
 – Покажи, что ты любишь его, а главное, что доверяешь. Тут все средства хороши, поверь…
 Я молча обдумывала слова Джерри. Какие же это все-таки средства? Я любила Ника, и мне очень хотелось снова увидеть его голубые глаза. Мне было так хорошо, когда мы любили друг друга и эти голубые глаза неотрывно смотрели на меня…
 Джерри снова принялся за свой блин, а мать, потягивая апельсиновый сок через трубочку, подмигнула мне.
 – Вы то как – собираетесь пожениться? – неожиданно спросила я.
 Джерри быстро оглянулся на маму, и та улыбнулась.
 – Почему ты спрашиваешь об этом, дорогая?
 – Потому что, похоже, вам уже пора это сделать. Надеюсь, из Джерри получится отличный папочка.
 Предполагаемый «папочка» тут же покраснел до корней волос, но мать все равно выглядела довольной. И тут Джерри бросил на нее такой взгляд, от которого у меня екнуло в груди.
 Всю оставшуюся часть дня я плакала и думала о Нике, а еще о том, что мне сказал Джерри, но тем не менее заснула очень рано – сказалась бессонная ночь в «Маджестик» и тяжелый день. А когда я проснулась утром в воскресенье, то решила тут же начать кампанию «Вернуть Ника».
 Я отправилась в поход по магазинам, оплатила телефонные счета и сделала несколько важных звонков. Красиво застелив постель, я разобрала и помыла холодильник, положила в него хорошие, свежие продукты, сварила макароны и сделала мясные фрикадельки, которые любил даже Дэвид. Они с Клариссой предложили мне помочь помыть посуду, и сделали это так ненавязчиво, словно мы уже стали одной семьей.
 В понедельник утром я явилась на работу и решительно промаршировала к своему креслу; на мне снова были черный кружевной лифчик, кофта с низким полукруглым вырезом и кожаная юбка. Марти это настолько удивило, что он даже забыл засунуть в рот очередной батончик.
 Нет, я больше не была безвкусно одетой Брендой и той Брендой, которая боялась, что мистер Совершенство станет кричать на нее. Я даже больше не была Брендой – любительницей нижнего белья, потому что просто стала самой собой.
 Разумеется, мне было немного страшно показать Нику настоящую Бренду, но другого пути я не видела. Любовь причиняет боль, но она и стоит того, чтобы вытерпеть эту боль.
 – С добрым утром, Сан-Диего, – бодро проговорила я. – Это Бренда Скотт. У меня есть сообщение для Ника с Кей-би-зед. – Я тут же поставила песню «Позвони мне» Джерри Холлиуэл, а потом «Куда бы ты ни пошел» и «Спасибо за прекрасную ночь».
 Выключив микрофон, я посмотрела на Марти: он пританцовывал в своей стеклянной будке и как ни в чем не бывало жевал батончик.
 Как я и предполагала, через пять минут после начала первой песни в студию ворвался Тони – он был в гневе.
 – Бренда, ты опять? Куда делся классический рок?
 – Небольшая передышка никому не повредит.
 – Это еще что? Хочешь продемонстрировать всем, как хорошо ты проводишь время с Ником? Мы и так знаем это. И тем не менее он оставил тебя.
 Мое сердце болезненно сжалось, и желание бороться за свою любовь куда-то улетучилось.
 – Он сам сказал тебе это?
 – Да. Я спросил его, почему он вернулся домой в три часа ночи, и Ник ответил, что вы расстались, поэтому оставь, пожалуйста, в покое «Бренду – Ника» – с этим покончено навсегда.
 Я уже была готова снова разрыдаться, но почему-то вместо этого стиснула зубы и сжала кулаки. Я не позволю Тони Билу принимать за меня решения, и что бы кто ни говорил, все равно верну Ника.
 Потом я решила послушать Кей-би-зед. Ник включал песни, которые всегда звучали на его радио, читал коммерческие объявления, заполнял паузы, и когда я услышала его голос, мне чуть не стало плохо. Похоже, он даже не слушал сегодня мою радиостанцию и уж тем более никак не реагировал на мои тайные призывы позвонить мне.
 Когда очередная песня закончилась, я снова взяла микрофон.
 – Ник задал мне очень важный вопрос в эту субботу, и вот мой ответ, – я включила песню «Зед-Зед» «Да здравствует Лас-Вегас». Надеюсь, он поймет.
 Но и на этот раз мой прием не сработал: Ник не позвонил и опять сделал вид, что ничего не заметил.
 Теперь уже я и в самом деле не понимала, что происходит: то ли Ник больше не хочет иметь со мной никаких дел, то ли его менеджер запретил ему продолжать игру с нашей радиостанцией. Но ведь Джерри недаром сказал, что нужно приложить «все усилия», так что я намеревалась и дальше действовать в точности по его рекомендации.
 На следующий день я прислала Нику цветы – огромный букет красных роз, а еще воздушные шарики и большой торт. На открытке, вложенной в букет, было написано: «От твоей преследовательницы и любительницы съедобного нижнего белья. Я люблю тебя, Ник, и буду любить всегда». Женщина, составлявшая букет и подписывавшая специальными чернилами открытку, два раза просила меня повторить мое послание; сначала на ее лице появилось недоумение, потом удивление, а когда наконец она осознала, что правильно поняла смысл моей фразы, то принялась хохотать.
 Тем не менее послание наконец было составлено и отослано, но Ник по-прежнему безмолвствовал. Однако диджеи с его радиостанции тут же начали отпускать в эфире шутки по поводу таинственного преследователя и даже попросил и Ника отдать им торт, раз он сам не хотел его съесть.
 Потом я позвонила в ресторан, Карлосу, попросила приготовить для Ника специальный обед и отправить к нему домой. Я сказала, что сама расплачусь с ним за обед, но Карлос ответил, что платить не нужно – это будет подарок для Ника и от него тоже. Определенно Карлос любил Ника и всегда был рад сделать для него что-нибудь приятное, возможно также, что он понял, в чем тут дело, и просто хотел помочь нам восстановить отношения.
 На следующий день, как только закончилось мое время в эфире, я сразу же помчалась к Нику, припарковалась на обочине, вышла из машины и поздоровалась с миссис Панкхерст. Кажется, она мне обрадовалась и даже пригласила зайти к ней. От нее я узнала, что Ника сейчас нет дома, и потому она любезно разрешила мне подождать его в ее гостиной.
 Я переставила машину на парковочную площадку позади дома миссис Панкхерст и пошла к ней играть в криббидж и ждать возвращения Ника, который приехал только в четыре. Тони, как оказалось, все еще скрывался в его доме и поэтому появился вместе с ним. Выйдя из машины, Ник прошел по дорожке, и когда он стал открывать дверь, я вдруг поняла, как сильно соскучилась по нему. Мне захотелось подбежать к нему, обнять его и поцеловать…
 К счастью, присутствие миссис Панкхерст удержало меня от столь безрассудного поступка, и приехавшие джентльмены беспрепятственно вошли в дом.
 В это время на дороге напротив дома остановился голубой фургон, из него вышли посланцы Карлоса с обедом, который тут же поставили на стол прямо во дворе около фонтана. Через минуту весь стол был уставлен изысканными яствами, а когда операция завершилась, из фургона вышел сам Карлос.
 В позаимствованный у миссис Панкхерст бинокль я с трепетом наблюдала за всем происходящим. Выйдя из дома, чтобы посмотреть, что происходит, и увидев Карлоса, Ник несказанно удивился. Следом на крыльцо выскочил Тони и с нескрываемым удовольствием стал потирать руки. Не тратя времени даром, он принес себе раскладной стул и, удобно устроившись за столом, интеллигентно заложил за воротник салфетку.
 Выйдя на дорогу, Ник стал оглядываться по сторонам, – видимому, надеясь отыскать меня, но мы с миссис Панкхерст спрятались за занавески и дружно захихикали.
 Так и не обнаружив виновника всего происходящего, Ник вернулся к столу и, когда Карлос продемонстрировал первое блюдо, не долго думая сел и начал есть. Тони, не теряя времени, присоединился к нему, успевая при этом весьма оживленно беседовать с Карлосом.
 Когда с обедом было покончено, Карлос пожал руку хозяину дома, хлопнул по плечу Тони и, пожелав им всего хорошего, уехал.
 После его отъезда Тони, потирая раздувшийся живот, со счастливым выражением на лице направился в дом, а Ник снова вышел на дорогу и посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую. Затем он пересек улицу и остановился возле дома миссис Панкхерст.
 Я замерла за своей занавеской: у меня возникло такое чувство, будто Ник знал, что я нахожусь где-то поблизости. Тем не менее, судя по выражению лица, вряд ли мое появление обрадовало бы его.
 Миссис Панкхерст провела меня через кухню во внутренний дворик, откуда я могла выйти на улицу и при этом остаться незамеченной.
 – Приятные сюрпризы – это так благородно, – сказала она. – Очень мило с вашей стороны, что вы заказали Нику такой роскошный обед.
 Миссис Панкхерст внимательно посмотрела на меня, словно была не вполне уверена в добропорядочности моих намерений. Потом выражение ее лица смягчилось: видимо, на решила пожалеть меня и не искать причины моего столь экстравагантного поступка.
 – Понимаете, Нику пришлось нелегко, когда умерли его отец и мать. Я рада, что он вернулся из Техаса и снова поселился тут, надеюсь, в родительском доме он чувствует себя вполне неплохо.
 – Мне тоже так кажется. И еще мне хотелось сделать его счастливым, – вздохнула я. – Правда, это у меня не очень получилось…
 – Мы все хотим видеть Ники счастливым, – значительно произнесла миссис Панкхерст. – Ах, вот он уже звонит в дверь. Бегите же!
 Я выскочила из дома и, когда дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, стала бегом спускаться с холма к машине, скользя по траве.
 Уже выруливая из переулка на дорогу, я увидела, что Ник о чем-то разговаривает с миссис Панкхерст.
 В тот же момент он оглянулся и увидел меня. Тогда я помахала ему из окна.
 – Надеюсь, тебе понравилось! – крикнула я, прибавила газ и скрылась за поворотом.
 В конце концов я решила оставить Ника в покое дня на два: пусть немного отдохнет в безопасности. Я слушала его шоу каждый день, но Ник ни разу не упомянул ни о подаренных ему цветах, ни об обеде Карлоса, ни о нашей «случайной» встрече у дома миссис Панкхерст. Интересно, как он отнесся к тому, что миссис Панкхерст помогала мне?
 К нашему фестивалю я тоже готовила кое-что для него, хотя и не знала, как после этого поведет себя Ник и что он решит. Возможно, он даже скажет мне, что не хочет больше иметь со мной ничего общего. Что ж, такое вполне могло случиться, и от этой мысли у меня по спине пробегал холодок.
 И все равно я не изменю своего решения. Я даже попросила Джона, Билли и Кейти помочь мне и тренировалась каждую ночь.
 В субботу утром я проснулась очень рано. День обещал быть солнечным и теплым, и я приехала в парк в белой футболке с надписью Кей-си-эл-пи, в шортах и в бейсболке. Дэвид и Кларисса отправились на фестиваль вместе со мной, мать тоже обещала приехать. Мне очень, очень хотелось, чтобы они с Джерри были сегодня здесь.
 В парке собралось довольно много народа, и Тони выглядел совершенно счастливым. Повсюду были разбиты палатки, в которых продавались еда, пиво и газированная вода; там и тут виднелись площадки, на которых были организованы игры для детей. На сцене под навесом установили небольшой помост для диджеев, и когда в десять часов представление началось, в парк хлынул целый поток людей – всех привлекли музыка, еда и возможность поглазеть на нас, сотрудников радиостанций, которые должны были выставлять себя дураками.
 Наконец приехал Ник. Он выглядел, как и всегда, великолепно. На нем была черная футболка с логотипом его радиостанции, и когда он проходил мимо меня, я сказала:
 – Привет, Ник. Как провел уик-энд?
 Его голубые глаза посмотрели на меня, и мое сердце оглушительно застучало. Кажется, Ник удивился, увидев меня в таком виде – не в черном платье с глубоким декольте, а в шортах и майке. Он ведь даже представить не мог, какая я обыкновенная и в какой одежде хожу каждый день.
 – Я думаю, ты знаешь, как я провел уик-энд, – безразлично сказал он.
 Я ухмыльнулась:
 – Карлос – хороший повар, не так ли?
 – Да, – согласился Ник. – И хороший друг. Интересно, что он хотел этим сказать? И хорошо это или плохо для меня?
 К сожалению, спросить об этом Ника я не успела. К нему тут же подошел один из менеджеров его радиостанции, и мне пришлось ретироваться.
 Потом начался турнир по софтболу. Я не слишком любила эту игру, но все работники Кей-си-эл-ти, а также члены их семей должны были в ней участвовать. Я с Дэвидом играла на левом поле, Джерри занял позицию между второй и третьей базами, а Тони Бил – в это невозможно поверить – подавал. Надо сказать, это у него неплохо получалось – разумеется, его игра была далека от совершенства но команду Кей-би-зед он держал в напряжении.
 Я играла с удовольствием, можно даже сказать, наслаждалась игрой. Пока на поле не появился Ник. Так как я стояла слева, то не сразу увидела его. Потом Ник вышел вперед с битой, и, когда я его заметила, мои ноги задрожали.
 Ник посмотрел на Тони и подал мяч, а Тони стал маневрировать, чтобы сбить Ника с толку. Но Ник был хорошим игроком, он дождался удачной подачи и нанес ответный удар – со всей силы послал мяч на левое поле.
 Ник применил удар, называемый «роллинг», и мяч покатился по земле. Я бросилась отбивать его, а Ник в это время перебежал в первую базу. Затем, пока я преследовала этот чертов мяч, Ник с легкостью перебежал во вторую базу.
 – Давай же, Бренда, отбивай! – закричал Дэвид.
 Наконец я схватила мяч, но он тут же снова выскочил у меня из рук. К этому времени Ник уже добежал до третьей базы.
 В конце концов я все-таки смогла догнать мяч и, держа его в перчатке, побежала на внутреннее поле. У меня уже не оставалось времени, чтобы перебросить мяч Марти, стоявшему на третьей базе, и на мгновение я заколебалась, не зная, как лучше поступить. Ник заметил это и тут же воспользовался заминкой – побежал в дом.
 Тогда я помчалась через все поле прямо на него. Поняв, что он не успеет добежать до дома, Ник решил вернуться на третью базу, но ему не удалось это сделать: я на бегу врезалась в него, и мы упали на весеннюю, вкусно пахнущую свежую траву.
 Прижимая мяч к груди, я с торжествующей улыбкой посмотрела на Ника.
 – Ты выбыл! – закричала я.
 – Нет, я успел, – проговорил он, тяжело дыша. Его нога стояла на третьей базе.
 – Я коснулась тебя до того, как ты поставил ногу на базу.
 Ты выбыл.
 – Нет, я раньше коснулся базы, – настаивал Ник.
 Нас тут же обступили другие игроки.
 – Ник выбывает! – объявил Дэвид.
 – Нет, не выбывает! – стали кричать болельщики Кей-би-зед.
 Ник попытался подняться, но я все еще продолжала лежать на нем.
 И тут он посмотрел на меня: в его глазах сияли те самые искорки, исчезновение которых пугало меня больше всего. Ник всегда смотрел на меня так, когда я приходила к нему на свидание, и эти искорки означали, что он счастлив от того, что может прикасаться ко мне.
 Мое сердце радостно забилось, и я поцеловала его, а Ник ответил на мой поцелуй.
 – Эй, вы! – Тони с трудом наклонился над нами. – Нельзя целовать членов другой команды!
 – Но как мне иначе убедить его в том, что он выбыл из игры? – Я хихикнула.
 Ник строго посмотрел на меня:
 – Я не выбыл.
 Наши взгляды встретились, и я опять увидела искорки в его глазах. Потом Ник отвернулся с таким видом, словно между нами ничего не произошло.
 Решение судей было не в мою пользу – Ник успел заступить на базу. Недовольно ворча, я слезла с него, и Джерри помог ему подняться. После этого я побрела к скамейке на краю площадки, пытаясь доказать самой себе, что судьи просто ослепли. Кей-би-зед выиграла у Кей-си-эл-пи с преимуществом ровно в одно очко.
 – Ник не успел заступить, – упрямо твердила я Тони. – Мы бы выиграли, если бы судьи это признали.
 – Да успокойся ты наконец, – отмахнулся от меня Тони. – Это же все в шутку. Теперь будут соревнования в беге на ходулях, а потом…
 Я почувствовала, что не в состоянии спорить сейчас с Тони, а он стал уговаривать меня принять участие в этих детских играх, потому что всем нравится смотреть на девушек, бегающих на ходулях. В результате, обозвав Тони противным занудой, я пошла выбирать себе ходули. Так я оказалась единственной девушкой среди участников этого соревнования, в котором мужчины так старались обойти друг друга, что совершенно не обращали на меня внимания, а я в это время спокойно пришла к финишу первой.
 Я победила, выиграла эту гонку с препятствиями, но фестиваль продолжался, и приехавшие в самый его разгар «Богемиан лав чайлд» сыграли все свои хиты. При этом Джон Дишард демонстрировал чудеса терпимости и лояльности по отношению к Тони.
 – Прими наш вклад в благотворительный фонд, Бренда. – Джон перебросил на грудь свою седую косичку. – Я всегда готов приветствовать такие вещи.
 Билли и Кейти тоже радостно поздоровались со мной, а потом отправились поприветствовать Ника.
 И тут мое сердце забилось быстрее. Теперь должно было начаться мое персональное шоу «Вернуть Ника».
 Ш-ш – послышался странный звук из-за сцены, и я огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что на меня никто не смотрит, а потом побежала за сцену, где меня уже ждал Джон.
 – Готова?
 Я затаила дыхание.
 – Да.
 Джон внимательно посмотрел на меня:
 – Ну, Бренда, начинаем. Надеюсь, ты не передумала?
 – Разумеется, нет. – Я стала пробираться на сцену сквозь завал из проводов и каких-то ящиков, а Кейти и Билли отвели в это время Ника в сторону, как я и просила.
 Я сжала кулаки. Неужели я действительно хочу сделать это?
 Впрочем, отступать все равно было уже поздно, и я, глубоко вздохнув, вынырнула из глубины сцены. Ветвь олеандра, росшего рядом со сценой, зацепилась за мои волосы, но я ловко высвободилась из непредвиденной ловушки и вышла вперед.
 И тут я увидела, что Ник смотрит прямо на меня. Волосы на моей голове были взъерошены, футболку я уже где-то успела испачкать, но теперь это уже не имело никакого значения, потому что в этот момент за моей спиной появился Джон.
 Ник побледнел. Господи, неужели он подумал, что я была за кулисами с Джоном? Вообще-то я, разумеется, была за кулисами с Джоном, но ничего плохого мы там не делали. Это Ник всегда не так все понимает, хотела бы я знать почему. Мне вдруг стало больно и неприятно. Почему он всегда подозревает меня в чем-то?
 – Ну, давай. – Джон подмигнул мне.
 Ну вот, началось. В соответствии с моим планом Билли и Кейти должны были подвести Ника к сцене, и поэтому они вчера весь вечер выдумывали всякие предлоги, под которыми можно было это сделать, Потом Джон посоветовал им просто держать Ника с двух сторон за руки и ни о чем не беспокоиться – предполагалось, что все остальное мы возьмем на себя.
 Но, кажется, Билли и Кейти все-таки придумали что-то убедительное, потому что Ник без возражений пошел с ними к сцене, а Марти сразу же начал ухмыляться, как только я вышла с Джоном на сцену. Он уже надел наушники, и вся его аппаратура была в полной боевой готовности.
 Джон провел пальцами по струнам, и гости праздника решив, что сейчас начнется новое представление, начали продвигаться поближе к нам.
 Мое сердце застучало, как паровой молот, а колени предательски задрожали, но мне все же удалось снять микрофон со стойки. Со сцены я могла видеть весь парк и все происходящее в нем. Беспощадное солнце заливало ярким светом деревья, площадки, снующих туда-сюда людей, кричащих перед автоматами со сладостями детей и сами эти автоматы. Воздух был пропитан жарой, громкими криками и смехом. Стоявшие слева от сцены мама и Джерри смотрели на меня и улыбались, а Дэвид и Кларисса остановились рядом с будкой, в которой продавались воздушные шары, и оживленно с кем-то разговаривали. Вот только Тони Била нигде не было видно, и слава Богу.
 Я посмотрела вниз. Ник стоял прямо передо мной, скрестив руки на груди. Он выглядел совершенно спокойным и расслабленным.
 Я попыталась отыскать искорки в его глазах, которые я видела во время игры в софтбол, но искорок не было. Зато слова: «Интересно, что она придумала на этот раз?» – казалось, были написаны прямо у него на лбу.
 Во рту у меня так пересохло, словно я целый день бродила по пустыне, а мое тело от жары покрылось потом, как будто это было в августе.
 Ник выглядел просто великолепно в черной футболке и шортах, ветер играл с его золотистой шевелюрой, и я готова была прямо сейчас затащить его за кулисы и показать ему, как я без него скучала.
 Ну все, уже через несколько минут всем станет ясно, потеряла я его или вернула…
 – Все готово, Марти? – спросила я дрожащим голосом.
 – Да. – Марти что-то сказал парню с Кей-си-эл-пи, потом обернулся ко мне и показал три пальца, потом два, потом один… это значило, что пора начинать.
 – Привет, Сан-Диего, – бодро заговорила я, понимая, что уж теперь-то Тони меня точно уволит. Ну и пусть.
 Я уже стала достаточно популярной – в одной из газет меня даже назвали забавной, умной, обаятельной, самым оригинальным и изобретательным диджеем Кей-си-эл-пи. «И где же это Бренда Скотт была раньше? Она мне очень нравится», – писал автор статьи. Возможно, теперь я стану еще и более удачливой. – Меня зовут Бренда Скотт, – во всеуслышание объявила я, – и здесь, на этом фестивале, я хочу преподнести специальный подарок молодому человеку, которого люблю. Ник и я…
 Неожиданно я замолчала. Мне вдруг расхотелось вдаваться в подробности наших отношений и объяснять, по какой причине мы расстались, – это было бы слишком больно.
 – Ник многое для меня значит, но иногда я довожу его до бешенства. Когда я познакомилась с ним на новогодней вечеринке, то сразу же разозлила его… Это получилось случайно, только потому, что я не умею говорить о своих чувствах. Мои слова «я люблю тебя» не производят на Ника должного впечатления, и поэтому я решила рассказать о том, что чувствую, другим способом.
 Я взглянула на Ника – он выглядел бледным и каким-то растерянным. Даже если бы Кейти и Билли отпустили его, то вряд ли он смог бы сейчас сдвинуться с места.
 Наконец я кивнула Джону, и он заиграл. Мой секрет состоял в том, что я целую ночь провела с Джоном, сначала выбирая песню, а потом разучивая ее. Мы остановились на песне «Бич-Бойз» «Только Бог знает». Конечно, Джон не являлся поклонником этой группы, но мы выбрали именно эту песню, потому что мои вокальные данные были довольно скромными и к тому же здесь присутствовали нужные мне слова.
 Мой голос заметно дрожал, и один раз я дала петуха, мне не хватало воздуха и временами даже казалось, что я вот-вот задохнусь.
 Ник смотрел на меня, но выражение его лица оставалось бесстрастным. Похоже, он просто дожидался, когда закончу свое «шоу», чтобы повернуться и уйти. Неудивительно, что боль внутри меня постепенно разрасталась, становясь жгучей, почти невыносимой.
 Джон играл с чувством, в промежутках между куплетами он даже умудрялся вставлять небольшие импровизации, а я там, где мне не хватало умения, брала эмоциями и сердцем.
 Кое-кто в толпе начал мне подпевать, многие смеялись, но я видела перед собой только Ника, который молча смотрел на меня.
 Наконец Джон взял последний аккорд. Песня закончилась, и зрители стали громко аплодировать и свистеть: они поддерживали меня, были на моей стороне.
 – Спасибо всем. – Я подняла руку. – Ник стоит здесь, перед сценой, и это здорово, потому что у меня есть для него кое-что еще.
 Я опустила руку в карман и достала из него два билета на самолет. До Лас-Вегаса. Если раньше авиабилет представлял собой целую книжицу, состоящую из отрывных листков, был увесистым и выглядел как-то чересчур серьезно, то теперь, в век Интернета, размер билета сократился до одного листка. И тем не менее это был самый настоящий билет.
 – Ник задал мне вопрос неделю назад, и вот мой ответ. – Помахав билетами над головой, я протянула один из них Нику, но он продолжал стоять неподвижно, с подозрением глядя на меня. Мне даже показалось, что он и дальше будет стоять и смотреть на меня, но билет не возьмет.
 Наконец Ник протянул руку, негнущимися пальцам взял билет, развернул его и снова сложил, при этом выражение его лица ничуть не изменилось.
 И все равно я вздохнула с облегчением: по крайней мере Ник не порвал билет и не выбросил его. Хороший знак.
 – Значит, «да»? – В моем голосе явственно звучала надежда. Глубоко вздохнув, я посмотрела Нику в глаза. – Ты согласен взять меня в жены? – Мои слова эхом разлетелись по парку, и внезапно воцарившаяся затем тишина мгновенно вызвала у меня страх. Глаза Ника стали странно темными и какими-то неподвижными. Только сейчас я начала понимать, что наделала, как ужасно с ним поступила. Теперь я, по всей видимости, потеряла не только работу, но еще и Ника, и к тому же унизила себя перед столькими людьми. Теперь эта история будет кочевать из газеты в газету, об этом расскажут по местному телевидению… Тогда со мной будет все кончено: мне придется уехать на Таити, сменить имя и вступить в какую-нибудь религиозную секту.
 И тут вдруг зрители начали аплодировать, свистеть, кричать: «Женись на ней! Давай, Ник, скажи «да»!» – а вскоре свист и крики слились в непрерывное гудение: «Да, да, да, да».
 Молчание хранил только один Ник: он смотрел мне в лицо, и его глаза ничего не выражали. В них не было ничего, кроме пустоты.
 Потом Ник сложил билет, засунул его в задний карман, и стоявшая за его спиной Кейти отчего-то перестала улыбаться.
 Взяв у меня из рук микрофон, Ник обратился к гостям праздника:
 – Прошу извинить нас, Сан-Диего, – мягко сказал он, – но нам с Брендой нужно поговорить наедине. – Положив микрофон на край сцены, он взял меня за руку и помог спуститься, а потом двинулся сквозь толпу, таща меня за собой, словно на буксире.
 – Ник, – тихо позвала я.
 – Не сейчас, давай сначала отсюда выйдем.
 Наконец мы выбрались из толпы, которая продолжала кричать и свистеть нам вдогонку. Люди провожали нас улыбками, они были уверены, что наша свадьба – уже решенный вопрос.
 Наше поспешное бегство закончилось тем, что Ник привел меня в такое место в парке, где никого не оказалось. Было только слышно, как снова заиграл Джон и слушатели запели вместе с ним «Лето в городе».
 Оглядевшись, я заметила, что мы находимся в почти пустой палатке. Вокруг лежали ящики, рулоны полиэтиленовой пленки, какие-то провода – все эти вещи, вероятно были сложены сюда техническим персоналом, обслуживающим праздник.
 В палатке стоял густой запах свежесрезанной зелени, земли и краски, у одной стены аккуратной кучкой были сложены грабли и мешки с травой. Ник остановился так близко от меня, что я ощущала исходившее от его тела тепло. Мое сердце снова начало оглушительно стучать.
 – Итак, – с наигранной бодростью проговорила я, – ты привел меня сюда, чтобы поговорить… Может, нам сразу запереть дверь?
 Ник молча посмотрел на меня, его глаза по-прежнему излучали рождественский холод.
 Проснувшаяся было во мне надежда мгновенно стала гаснуть, а когда Ник, достав из кармана билет, протянул его мне, она и вовсе превратилась в облако пыли.




 Глава 28
 ИСЦЕЛЯЮЩАЯ СИЛА ПЕКАНОВОГО ПИРОГА


 Я отдернула руку.
 – Тебе не понравилась песня, я знаю. Мне хотелось спеть что-нибудь из Фионы Эппл, но для этого нужны хорошие слух и голос.
 Ник молчал.
 – Понимаешь, «Бич-Бойз» тоже оказались слишком ложны для меня, – пролепетала я. – К тому же я совсем умею петь. Весь Сан-Диего надо мной смеялся, и каждый был готов взять с меня штраф за то, что я открыла рот в общественном месте…
 В глазах Ника вдруг появился мягкий свет.
 – Дело не в этом. Песня была отличной.
 – Да, понимаю. Но если ты не хочешь ехать, зачем тогда взял билет?
 – Не хотел ставить тебя в неловкое положение. Мне каким-то чудом удалось засмеяться.
 – Я сама себя поставила в это положение, но все равно ничего другого не оставалось. Без тебя я буду ничем.
 – Неправда, без меня ты снова будешь Брендой.
 Я перестала смеяться.
 – Значит, ты не любишь меня?
 Ник засунул билет в вырез моей футболки.
 – Просто я не могу…
 Я прижала пальцы к его губам. Черт… Этого не нужно было делать. Теперь мне мучительно хотелось провести ладонью по щеке Ника, по его шее, по груди…
 – Только не говори «нет». Возьми билет, подумай – может, ты все-таки согласишься…
 – Бренда…
 – Не торопись, пожалуйста. Позволь мне надеяться. Оставь мне хотя бы это.
 Ник прищурился.
 – Цветы и обед – это одно… Кстати, на Карлоса ты произвела неизгладимое впечатление, и он посоветовал мне не расставаться с тобой.
 – Отлично. Мне нравится Карлос.
 – Но…
 – Пожалуйста, пожалуйста, не говори «нет». Если ты поедешь со мной в Лас-Вегас, я покажу тебе настоящую Бренду, обещаю. Ты ее никогда не видел, и я не знаю, понравится ли она тебе, но я рискну.
 Я чувствовала его теплое дыхание на своих пальцах и мне это очень нравилось.
 – Вряд ли нужно везти меня в Лас-Вегас только для того чтобы что-то мне доказать…
 – Но я хочу. Став настоящей, я не буду бояться… Ты единственный человек, с которым я хочу находиться рядом и ты все поймешь, когда мы…
 Ник отвел глаза и посмотрел куда-то в сторону.
 – Нет. Думаю, ты была права тогда, в отеле: я слишком тороплюсь и поэтому подталкиваю тебя к тому, чего ты делать не хочешь. Ты не готова к замужеству.
 – Нет, готова. Я готова ко всему и только что объявила на весь Сан-Диего, что люблю тебя и хочу выйти за тебя замуж. Послушай, под моими шортами и футболкой даже нет нижнего белья. – В доказательство я потянула ворот футболки вниз.
 Брови Ника изумленно приподнялись.
 – На тебе ничего нет?
 – Ты же видишь.
 – Ничего? – Ник подозрительно посмотрел на меня и нахмурился.
 – Ничего, – улыбнулась я. – Теперь там все растерто этими шортами.
 – Но на тебе был лифчик, когда ты играла в софтбол, я точно помню.
 О, он это заметил!
 – Разумеется. Мне нужно было бегать, прыгать, потом еще эти соревнования с ходулями. При таких обстоятельствах лифчик – это необходимость. Но потом я его сняла.
 Ник кивнул, и я так и не поняла, что он хотел этим сказать. Его лицо все еще хранило озадаченное выражение.
 – Я уже упаковала сумку для Лас-Вегаса, и в ней нет нижнего белья. Никаких сексуальных лифчиков, никаких трусов…
 – Прекрати, меня не интересует твое нижнее белье.
 – Я знаю. Ко мне оно тоже не имеет никакого отношения я начала покупать сексуальное белье в бутиках только после того, как познакомилась с тобой на новогодней вечеринке: подумала, раз я способна заниматься любовью с парнем, которого вижу впервые, значит, мне просто необходимо купить себе что-нибудь очень красивое, шикарное и прилично выглядеть, если вдруг что… А потом в моей жизни появился ты и принял меня за Бренду – любительницу нижнего белья.
 – Но у нас не было никакого секса – я имею в виду тогда, на Новый год. – Ник отчего-то вздохнул.
 – Как не было? – Я удивленно посмотрела на него.
 – Мы не занимались с тобой любовью в ту ночь, – упрямо повторил Ник.
 Я продолжала озадаченно смотреть на него, потом выдохнула:
 – О чем ты говоришь! Когда я проснулась, ты лежал рядом со мной в моей постели, голый и выглядел просто фантастически…
 Ник по-прежнему спокойно смотрел на меня.
 – На вечеринку меня привел мой друг, – негромко сказал он, – и этот же друг потом объяснил мне, что все было шуткой.
 – Шуткой? О чем ты?
 – Когда я увидел тебя, то сразу сказал, что ты очень красивая, и весь вечер восхищался тобой. Вот Марк с приятелями и решили устроить розыгрыш: они напоили меня, потом раздели и уложили в постель рядом с тобой. – Ник как-то странно взглянул на меня. – Мы не прикасались друг к другу, а просто спали, и поэтому когда я проснулся, то ничего не мог вспомнить.
 Я тоже ничего не помнила, но была уверена, что переспала с Ником. А что еще я могла подумать, обнаружив утром в своей постели совершенно голого парня с прекрасными голубыми глазами?
 Мир вокруг меня вдруг начал терять свои краски, превращаясь в нечто тускло-серое, невзрачное и неинтересное Ник в один миг доказал мне, что я вовсе не смелая, сексуальная Бренда, способная на безрассудный поступок, а всего лишь самая обычная, довольно скучная девушка.
 – О Господи! – Мой желудок сжал болезненный спазм.
 – Неужели для тебя это имеет какое-то значение? – удавился Ник. – Я так даже рад, что мои приятели сделали это: иначе потом мне не захотелось бы разыскать тебя…
 – Разыскать меня? Но ты искал совсем другую девушку…
 Взгляд Ника неожиданно потеплел.
 – Нет, я искал именно тебя.
 – Ты не понимаешь. – В моих глазах застыла боль. – Я в последнее время строила свою жизнь на том, чего, как теперь выясняется, никогда не существовало. Я делала сумасшедшие вещи и была уверена, что стала другим человеком. Если бы мне с самого начала была известна правда, я бы никогда, никогда не решилась…
 – Остановись! – Ник положил руку мне на плечо, но я резко отстранилась от него.
 – Я носила это белье и считала себя сексуальной, смелой, потому что хотела быть именно такой Брендой. Теперь мне ясно, что я вовсе не такая – просто серая мышка с всклокоченной шевелюрой, которая пытается изображать из себя светскую львицу. Я покупала чулки, пояса, лифчики и думала, что я… я…
 – Да нет же, ты именно такая и есть – красивая, смелая, сексуальная…
 Я отчаянно замотала головой.
 – Настоящая Бренда никогда бы не стала делать всего этого. Ей бы даже и в голову такое не пришло. Она никогда бы не купила съедобное нижнее белье и уж точно никогда бы не стала заниматься сексом на кухонном столе.
 Неожиданно Ник улыбнулся:
 – А знаешь, мне это очень понравилось.
 Я размазала слезы по лицу и вздохнула:
 – Мне тоже.
 – Я думал, ты делаешь это только потому, что я тебе нравлюсь…
 – Ты и нравишься мне, Ник. Очень. Неужели по мне этого не заметно?
 – Нет. Зато заметно, как ты пытаешься доказать себе, что ты сексуальная и нравишься мужчинам.
 – Но… – Я замолчала и закрыла лицо руками. – Впрочем, может быть. Теперь я уже ни в чем не уверена.
 Ник с сочувствием посмотрел на меня. Вероятно, кто угодно пожалел бы девушку, жизнь которой у него на глазах превращается в руины.
 – Ты сожалеешь о том, что все так сложилось?
 – О том, что у нас с тобой было? Нет, конечно, нет!
 – Тогда в чем же проблема?
 Я взмахнула рукой.
 – Проблема в том, что я совсем не та женщина, которая тебе нужна. Я обманула тебя.
 – Но ведь это ты назначила мне свидание на яхте твоего отца, ты покупала все это замечательное сексуальное белье, ты лежала на столе в моей кухне, ты расстегивала платье в «У Тонио». – Ник прикоснулся ко мне, и я сразу почувствовала, что начинаю впадать в транс: так было всегда, когда он начинал оказывать на меня свое гипнотическое воздействие. – Ты бы никогда не стала таким популярным диджеем на радио, если бы не была смелой, умной, забавной, сексуальной, находчивой…
 Хотя внутренний голос говорил мне, что Ник прав, сейчас я была слишком взволнована и расстроена, чтобы прислушаться к его словам.
 – Может, мне не стоило петь эту песню, – наконец сказала я. – У меня был ужасный вид и я выглядела такой нелепой, что ты решил меня пожалеть, да?
 – Послушай, Бренда, я не шучу. Мы уже довольно давно встречаемся, и я хорошо тебя изучил. Знаешь, тот, с кем ты станешь встречаться после меня, будет счастлив иметь дело с такой девушкой, как ты.
 Именно в это мгновение я наконец поверила, что мы с Ником расстаемся навсегда. Когда парень начинает говорить, что своей замечательной дружбой ты можешь осчастливить следующего партнера, это значит, что все кончено.
 – Но… Может быть, нам все-таки попробовать еще раз? Давай начнем все сначала – может, теперь это сработает?
 Ник пожал плечами:
 – Не знаю, что тебе сказать. Мы должны принимать вещи такими, какие они есть, не стоит ни ускорять события, ни тормозить их. Пусть все идет так, как и идет.
 Я молчала, потому что никак не могла взять в толк, о чем он говорит. Чего не стоит – тормозить или ускорять?
 – Нам пора возвращаться. – Ник снова вздохнул.
 Я прижалась к его руке, но он осторожно высвободил ее.
 – Не могли бы мы… поцеловаться? На прощание…
 – Нет. – В голосе Ника не было злости. – Я знаю, что на тебе сейчас нет нижнего белья, поэтому могу не выдержать, повалить тебя прямо вот на эту газонокосилку, и тогда…
 Я посмотрела на стоявшую в углу палатки довольно объемистую штуковину.
 – Кстати, это может быть очень забавно, ты не находишь?
 Ник покачал головой.
 – Идем, нам пора. – Он обошел меня и открыл дверь. В лицо мне ударил яркий солнечный свет, и тут же мои глаза защипало от слез.
 – Кстати, – Ник продолжал держать дверь открытой, – ты действительно выглядишь очень сексуальной.
 – Спасибо, но теперь это уже не имеет никакого значения, – буркнула я и вышла из палатки.
 Слава Богу, что никто нас не видел: поблизости не было ни Кейти, ни Билли, ни матери, ни Джерри, ни любопытных поклонников наших двух радиостанций.
 Зато, пройдя пару шагов, я неожиданно увидела Тони Била. Тони пробирался к своей машине, но меня он пока не заметил, и я поспешила спрятаться за дерево.
 – Черт, опять этот Тони! Не хочу, чтобы он видел меня.
 – Я тоже не горю желанием общаться с ним. – Ник усмехнулся. – Ты даже не представляешь, сколько он ест.
 – Уверена, что… – Я не закончила фразы, потому что в этот момент из-за стоявшей напротив нас машины выскочил Тим и, схватив Тони за руку, стукнул его ребром ладони по шее, а потом повалил на заднее сиденье машины.
 Пока мы с Ником пребывали в состоянии легкого шока, Тим захлопнул дверцу, прыгнул на место водителя и быстро вырулил с парковки на дорогу.
 Мы переглянулись, затем, не сговариваясь, бросились к парковочной площадке. Пробежав вдоль ряда машин, мы увидели Джона, который только что уселся на переднее сиденье своего пикапа и захлопнул дверцу. Он тоже видел, как Тим похитил Тони, и, заметив нас, крикнул:
 – Прыгайте ко мне!
 Мы забрались в его машину, и она рванула с места. Я упала на Ника, но тут же поднялась и отодвинулась. Сейчас в моей голове остались только две мысли. Первая – я сижу рядом с Ником, и время от времени наши колени, ноги, плечи соприкасаются. Вторая – какой-то безотчетный страх за Тони. Вдруг мы не успеем прийти к нему на помощь? И что вообще Тим собирается сделать с ним?
 Пикап Джона сердито фырчал и с превеликим трудом прокладывал себе дорогу сквозь толпу людей, так что, когда мы выехали на главную магистраль, Тима там уже и в помине не было.
 Ник высунулся из окна и стал крутить головой в разные стороны.
 – По-моему, он туда поехал! – крикнул он, показывая направо.
 Кивнув, Джон нажал на газ, и вскоре я увидела впереди голубую «хонду» Тима: она выезжала на шоссе, ведущее на юг.
 Джон тут же взял след, но, хотя машина Тима все время маячила впереди нас, нам никак не удавалось догнать ее, и в конце концов Тим затерялся в гуще грузовиков и трейлеров.
 Прибавив газ, Джон рванул на желтый: еще секунда, и по переходу пошли бы пешеходы. От ужаса я стиснула зубы и, прижавшись к Нику, на мгновение закрыла глаза. Меня охватила паника, и в то же время во мне бушевала радость: я сидела рядом с Ником и могла прижиматься к его теплому телу, могла прикасаться к его руке и плечу.
 У парка Бальбоа я снова заметила голубую «хонду».
 – Он едет на мост Коронадо! – Мне сразу стало не по себе – все это могло закончиться очень скверно…
 – Черт! – Джон резко свернул в сторону и направил пикап на дорогу, ведущую к мосту. Ему вслед понеслись крики, ругательства, послышались гудки, но он хладнокровно проигнорировал их.
 Мост Коронадо взметнулся вверх огромной аркой, соединившей Сан-Диего с районом Коронадо, располагавшимся почти на острове – только узкий перешеек соединял этот район с материком.
 Тима на его голубой «хонде» было видно издалека: он, похоже, решал нелегкую задачу. Когда перед Новым годом мы осуществляли безумную идею Тони и сбрасывали Тима с моста, полиция оцепила мост и перекрыла движение. Сегодня же машины двигались непрерывным потоком, и Тим никак не мог припарковаться.
 Тем не менее в конце концов он сумел прижаться к краю дороги и остановиться. Когда мы наконец смогли подъехать к машине Тима на довольно близкое расстояние, он уже тащил до смерти перепуганного Тони к перилам. Кое-кто из водителей остановился посмотреть на это представление, и на мосту мгновенно образовалась большая пробка. Пробраться сквозь нее или объехать было попросту невозможно, и мы с Ником, выскочив из пикапа, помчались к месту экзекуции.
 Тем временем Тим деловито обвязывал Тони голубой веревкой и при этом смеялся словно сумасшедший. Люди, остановившиеся поглазеть на это, не могли понять, что же все-таки здесь происходит, и поэтому воздерживались от каких-либо действий.
 – Шутка! – весело объявил Тим, с улыбкой демонстрируя собравшейся публике привязанного к веревке Тони, который хотя и продолжал сопротивляться, но как-то слабо и нерешительно.
 – Кто-нибудь, скорее вызовите полицию! – крикнула я, и некоторые из зрителей стали доставать свои мобильники. Все это происходило на фоне невообразимого шума, машины гудели, люди кричали и ругались.
 – Все в порядке, Бренда! – крикнул мне Тим. – Я крепко его привязал. Теперь он узнает, каково это…
 Тим подтолкнул своего бывшего шефа к ограждению, и Тони задергался, словно муха, попавшая в паутину. Потом Тим обхватил Тони за ноги, поднатужился…
 В этот момент Ник, подбежав к Тиму, с силой толкнул его, и бедняга Тим рухнул как подкошенный. Я бросилась к Тони, который все еще продолжал дергаться, лежа на перилах: в любое мгновение его большое тело могло рухнуть вниз. Схватив его за ноги, я изо всех сил потянула Тони на себя, но он оказался слишком толстым и тяжелым…
 Тут, к счастью, подоспел Джон, и вдвоем нам удалось-таки вернуть Тони в вертикальное положение.
 – Ох, Бренда, – простонал Тони, похоже, на большее он уже был не способен.
 Ник крепко держал нашего бывшего диджея за руки и теперь Тим выглядел смущенным и испуганным.
 – Я хорошо привязал Тони, ему ничто не угрожало, – бессвязно бормотал он.
 – Вот и прекрасно, – тяжело дыша, сказал Ник. – И все-таки конец веревки не мешало бы прикрепить к перилам. Может, ты собирался держать эту штуку в руках?
 – О Боже! – Тим опустил глаза, и тут Тони, неожиданно застонав, закатил глаза и навалился на меня, а его лицо уткнулось в мою грудь.
 Минут через пятнадцать полицейские и весьма добродушный мужчина в белом халате увели Тима, а за Тони приехала «скорая помощь». Разумеется, я поехала вместе с ним, Ник и Джон следовали за нами на пикапе.
 Тони держал меня за руку и с обожанием смотрел мне в глаза.
 – Ты спасла мне жизнь. Этого я уже никогда не забуду.
 – Ладно уж, Тони, – вздохнула я, – Не нужно было проделывать все эти штуки с Тимом: ты напугал его, и это свело его с ума.
 Тони выпучил глаза:
 – Я? Напугал? Его? Да он меня чуть не убил!
 Я потрепана его по руке:
 – Ну, ну, Тони, теперь с тобой все уже в порядке.
 – Никогда в жизни я не заеду больше на этот мост, – поклялся Тони, глядя в окно, потом его взгляд снова переместился на меня. – Скажи, Бренда, что я могу для тебя сделать? Только попроси, и все будет исполнено.
 – Ну… – задумалась я.
 – Послушай, Ник ведь на самом деле любит тебя…
 – Что? – Я бросила настороженный взгляд на врача и медсестру, которые, без сомнения, слышали весь наш разговор.
 Однако, судя по всему. Тони это обстоятельство совершенно не волновало.
 – Он как-то сказал мне, что ему давно следовало бы уйти от тебя, но он слишком тебя любит, и у него просто нет сил с тобой расстаться…
 Любит? Как бы не так! А кто тогда засунул билет в Лас-Вегас в вырез моей футболки? Что-то не очень это походило на любовь!
 – Это что, правда? – Мой голос мгновенно охрип.
 – Разумеется, правда. После вашей последней стычки Ник сильно разозлился и сказал, что никогда не вернется к тебе. Но, представь, после того как ты прислала торт, а потом обед, он был уже готов передумать. Кстати, спасибо за чудесный обед, рыба была просто великолепна!
 – Еще бы, это фирменное блюдо Карлоса…
 – И любимое блюдо Ника. Первый раз Карлос приготовил для Ника такую рыбу десять лет назад, теперь же Ник был просто поражен твоей изобретательностью и щедростью.
 Я так совсем не думала. Если бы Ник был поражен, то ему ничего не стоило бы сказать своим сексуальным голосом: «Бренда, выходи за меня замуж». Потом он обнял бы меняй…
 – Я много рассказывал Нику о тебе. – Тони неожиданно заулыбался. – К примеру, о том, как ты пришла устраиваться на работу, такая испуганная и неуверенная в себе. А еще о том, как на тебя обратил внимание богатенький Ларри Брайант и как ты расцвела под моим чутким руководством…
 – Да, Тони, – мрачно согласилась я. – Без тебя я была бы просто ничем.
 Разумеется, Тони проигнорировал мой сарказм.
 – Я сказал Нику, что вы созданы друг для друга. Ты только на вид немного странная, а при ближайшем рассмотрении – даже очень милая девушка. И ты всегда хочешь сделать всем что-нибудь приятное. Я объяснил Нику, что Ларри действительно очень плохо поступил с тобой, и ты из-за этого сильно переживала, что от этого у тебя немного помутилось в голове…
 – О, спасибо, Тони. Думаю, ты не на шутку напугал его.
 – Ничуть не бывало. Зачем мне это? Я пытался переманить его на Кей-си-эл-пи, но он на мои уговоры не поддался, и даже высокая зарплата, которую я ему предложил, не произвела на него никакого впечатления. Ник не нуждается в деньгах, поверь: его отец, если ты не знаешь об этом, разбогател до неприличия, занимаясь ресторанным бизнесом. Нику не нужно думать о деньгах, но ему нравится команда Кей-би-зед – он мне это сам сказал.
 «И он не станет связываться с тобой, глупый толстый Тони, чтобы не испортить свою карьеру», – мстительно добавила я про себя.
 Тони между тем продолжал разглагольствовать:
 – Бренда, тебе непременно надо выйти за него замуж. Ник поддержит тебя. Ты не сможешь все время жить на зарплату диджея, даже если будешь работать в утренние часы.
 – Надеюсь, ты теперь повысишь мне зарплату, – ехидно заметила я. – Ты еще не забыл, кто спас тебе жизнь?
 Тони крепко стиснул мою руку.
 – Я действительно очень, очень тебе за это благодарен. Когда вы с Ником поженитесь и захотите отправиться в свадебной путешествие, я оплачу ваш уик-энд в домике на берегу моря. Это так романтично, а у меня есть скидки…
 Я подняла голову и стала изучать потолок машины «скорой помощи». Вот такой он, мой шеф: предлагает Нику целое состояние, лишь бы переманить его на свою радиостанцию, а мне платит крохи. Тони из тех, кто никогда не меняется: даже после того, как его чуть не убили, он остается верен себе.
 – Кажется, этот Ник классный парень, настоящий подарок судьбы, – вмешался в разговор врач «скорой». – И вы, конечно, выйдете за него замуж…
 Я тут же собралась посоветовать врачу заниматься своими делами, но потом передумала и стала смотреть в окно. Что до Тони, то заставить его замолчать было не в моих силах.
 Я, Ник и Джон проводили Тони в приемный покой, а потом долго дожидались, когда доктор, высокая блондинка с платиновыми волосами, закончит осмотр и вынесет свой вердикт. Минут через двадцать она сообщила, что никаких видимых повреждений у Тони нет, но завтра ему придется еще раз прийти на осмотр.
 Ник помог Тони заполнить в регистратуре медицинскую карту и записать номер страхового полиса, а Джон недовольно наблюдал за всем этим и что-то ворчал себе под нос. Как вскоре выяснилось, он считал, что медицинскую помощь должны оказывать всем, независимо от того, есть у человека страховка или нет.
 В конце концов, устав от всего этого безумия, я отправилась в больничный кафетерий, надеясь, что там найдется горячий сладкий кофе, и неожиданно встретила Клариссу, которая шла мне навстречу с двумя чашками в руках.
 Не успела я выпалить: «Что ты тут делаешь?» – как Кларисса сама заговорила своим ленивым, неторопливым голосом:
 – Бренда, привет, он на третьем этаже.
 Я захлопала глазами.
 – Кто – он?
 – Дэвид, разумеется, – спокойно ответила Кларисса. – С ним все будет в порядке, и ваша мама уже приехала. К счастью, ему вовремя сделали укол. – Кларисса уже собралась двинуться дальше по коридору, но я решительно преградила ей Дорогу.
 – Какой укол?! О чем ты говоришь? И вообще, что случилось?
 – У Дэвида аллергия на пекановые орехи.
 Мне захотелось схватить Клариссу за плечи и хорошенько встряхнуть.
 – Какие еще орехи?
 – Те, которые в пирогах. Дэвид решил поучаствовать в соревнованиях по поеданию пирожков, но почему-то не обратил внимания на то, что начинка у них из пекана. Сначала все шло хорошо, но потом у Дэвида началась реакция: его лицо так раздулось, что он даже не мог дышать.
 – Идиот! Даже я знаю, что у него аллергия на пекан.
 Кларисса пожала плечами:
 – Думаю, он забыл.
 – Как можно забыть свой десятый день рождения? – Моему возмущению не было предела.
 Я-то уж точно никогда не забуду тот день, когда у нас в гостях были друзья Дэвида и кто-то принес пирог с пеканом. Пирог был замечательным, но то, что случилось позже, замечательным никак не назовешь: наевшись пирога, Дэвид упал на пол и начал задыхаться. Разумеется, дети испугались и стали визжать, а мама тут же вызвала «скорую помощь» и уехала с Дэвидом в больницу. Я тогда прорыдала весь вечер: мне казалось, что Дэвид непременно умрет…
 – Где он сейчас?
 Вместо ответа Кларисса кивнула в сторону лифта и снова двинулась по коридору. Я пошла за ней.
 Дэвид лежал на кровати в больничном халате, его лицо, шея и руки покраснели и распухли. Около него в креслах сидели мать и Джерри. К моему удивлению, в палате я также обнаружила и Реджинальда.
 Увидев меня, мать вскочила.
 – Бренда, я повсюду тебя искала. Слава Богу, теперь ты здесь.
 – Со мной все в порядке, – слабым голосом произнес Дэвид, отчаянно пытаясь придать своему лицу невозмутимое мужественное выражение.
 – Да, только до этого он чуть не умер, – проинформировала меня Кларисса и, передав маме одну из чашек, удобно устроилась со второй на краю кровати Дэвида.
 – Попрошу без паники! – Дэвид бросил на меня суровый взгляд. – Только еще ты не начинай, Бренда…
 Меня просто трясло от злости, но все же я пыталась успокоиться и взять себя в руки.
 Внезапно у матери на глазах появились слезы.
 – С Дэвидом был Реджинальд. Это он доставил нашего мальчика в больницу.
 Реджинальд тут же скромно опустил глаза.
 – Я сразу понял, что это аллергия на пекан, – уверенно сказал он.
 Мы удивленно уставились на странного детектива, но он ничуть не смутился.
 – Видите ли, я прочитал это в его досье – там была информация из медицинской карты.
 Джерри положил руку на плечи матери.
 – Теперь все будет хорошо. Надеюсь, Дэвид больше никогда не станет есть пирогов с пеканом.
 – Клянусь, – торжественно проговорил мой брат, – больше никогда даже смотреть не буду на эти орехи.
 Сара достала платок и тщательно вытерла глаза.
 – Джерри, Кларисса, позвольте мне всего на одну минутку остаться наедине с Дэвидом и Брендой…
 – Разумеется. – Джерри наклонился и поцеловал мать в щеку. – Мы пока прогуляемся до кафетерия.
 Когда мы остались втроем, мать повернулась к Дэвиду, и на его лице вдруг появился испуг. Похоже, она снова захотела поднять ту тему, которую мы начали обсуждать во время нашего неудачного путешествия на Пасху, но теперь Дэвид не мог никуда удрать.
 Я невольно поежилась, мне и так уже многое пришлось пережить за сегодняшний день: и гонку на пикапе через весь город, и выступление на сцене, и разговор с Ником, и битву за жизнь Тони. Кроме того, я все еще вынашивала планы насчет поездки в Лас-Вегас и надеялась, что я и ожидавший меня внизу Ник все-таки сможем поговорить сегодня на эту тему. К тому же мне хотелось побыстрее вернуться домой и надеть нижнее белье, без которого, как ни крути, мне все-таки было очень неудобно.
 – Боюсь, сейчас не лучшее время для того, чтобы… – начала я, и Дэвид тут же кивнул.
 – Нет, это важно. – Мама печально вздохнула. – Мне нужно сказать вам кое-что. Видите ли, я собираюсь попросить Джерри уехать из моего дома.
 Мы с Дэвидом удивленно смотрели на нее.
 – Но… почему?
 Я видела, как Джерри только что поцеловал мать, как он обнимал ее на пирсе, как смотрел на нее. Он любит ее по-настоящему, сомнений в этом у меня теперь не было.
 – Почему? Потому что сегодня я поняла, что семья для меня важнее всего, – тихо проговорила мать, и на кончиках ее ресниц заблестели слезы. – Больше всего на свете я люблю вас. Если из-за моей, как вы это называете, связи вы разорвете со мной отношения, я не смогу этого пережить. Тогда мне вообще не нужна будет никакая связь и не нужны никакие мужчины.
 – Но… – я почувствовала, что на мои глаза тоже наворачиваются слезы, – но ведь Джерри правда любит тебя.
 Мать покачала головой.
 – Мне бы не хотелось делать больно Джерри, но если встает вопрос о выборе, то я выбираю вас. – Она сжала мою руку. – Я сказала вам как-то, что жизнь с вашим отцом не была счастливой, но это не совсем так. И даже совсем не так. У меня всегда были вы, и теперь, став взрослыми, вы остаетесь лучшим и самым дорогим, что у меня есть.
 – Мамочка, не плачь! – Чувствуя, как в моей душе пробуждается раскаяние, я обняла мать за плечи. Мы с Дэвидом оба виноваты перед ней, теперь мне это стало окончательно ясно.
 Из моих глаз градом покатились слезы.
 – Ну вот, так всегда, – пробурчал Дэвид. – Женщины…
 – Лучше помолчи. – Я уткнулась лицом в плечо матери.
 – Да? Но, кажется, это я здесь больной, – жалобно протянул Дэвид. – Я тоже хочу получить свою порцию объятий.
 Мы тут же бросились обнимать Дэвида, гладить его по голове и капать горячими слезами ему на одеяло, так что в конце концов он попросил нас прекратить это. Когда мать снова села в кресло, а я на край кровати, лицо Дэвида уже приняло мужественное выражение, но я видела по его глазам, что ему было приятно наше внимание.
 Наконец, когда слезы были вытерты, я обратилась к матери:
 – Мама, не нужно бросать Джерри…
 – Нет уж, пусть как хочет, так и поступает, – прервал меня Дэвид.
 Я с укором посмотрела на него, потом снова повернулась к матери.
 – Мы не должны были заставлять тебя делать то, что ты не хочешь. Тебе же хорошо с Джерри, ты любишь его, ведь так?
 Мама грустно кивнула:
 – Да, но…
 – Никаких «но». Я вижу, как он обращается с тобой. Он заботится о тебе, он добрый и хорошо относится ко мне, к Дэвиду, и он всегда помогает нам. – Я бросила быстрый взгляд на брата. – Ну по крайней мере очень старается помогать.
 – Когда это он помогал мне? – подозрительно спросил Дэвид.
 Я с вызовом посмотрела на него:
 – А разве не Джерри купил тебе билет на самолет до Сан-Диего, когда у тебя не осталось ни цента? И еще он предложил тебе работу в его фирме…
 – Он чинит яхты, – запротестовал Дэвид. – Я не умею чинить яхты.
 – Этому можно научиться. Чинить яхты гораздо честнее, чем протирать штаны, ничего не делать и жить за мой счет и за счет Клариссы.
 Дэвид сразу помрачнел, он словно прикидывал, действительно ли лучше чинить яхты, чем жить за наш с Клариссой счет.
 – Тут ты, возможно, снова права, – наконец недовольно буркнул он.
 Я повернулась к матери:
 – Мы не встанем у тебя на дороге, мама. Мы хотим видеть тебя счастливой. Правда, брат?
 Поскольку Дэвид молчал, я бросила на него свирепый взгляд.
 – Нуда, конечно… Разумеется…
 – Мы хотим, чтобы ты жила той жизнью, которая тебе по душе, и если эта жизнь включает Джерри, что ж, значит, так тому и быть. Я правильно говорю?
 – Правильно, – пробубнил Дэвид.
 – Джерри хороший парень, так или нет?
 – Так. – Дэвид вздохнул и отвернулся.
 – Ну вот, значит, Джерри остается. Если хочешь, мам, выходи за него замуж.
 Мать неуверенно посмотрела на меня, потом улыбнулась сквозь слезы:
 – Хорошо, может быть…
 – А если он окажется просто жадной до денег пиявкой, я утоплю его в Мишен-Бей. – На моем лице словно сама собой появилась угрожающая ухмылка.
 – Вот эта идея мне нравится. – Дэвид тут же воспрянул духом.
 Мама усмехнулась сквозь слезы, потом кивнула:
 – Он не жадная пиявка, он очень хороший.
 – Ладно, посмотрим… – буркнул Дэвид.
 – И еще ему придется очень стараться, – я подмигнула матери, – ну, чтобы доставить тебе удовольствие…
 Ответом мне был глубокий вздох, потом мать снова улыбнулась:
 – Думаю, с этим все будет в порядке.
 И тут же мы обе вздрогнули от истошного крика Дэвида:
 – О Господи, меня сейчас опять вырвет!




 Глава 29
 ВЕЧЕРНИЙ РЕЙС В ЛАС-ВЕГАС


 Выйдя из палаты Дэвида, я обнаружила в коридоре Джерри: он терпеливо дожидался, когда ему позволят войти. Чуть дальше на диванчике сидела Кларисса и, читая газету, жевала сандвич. Реджинальд, устроившись около нее, читал старый-престарый журнал «Пипл».
 – Ну как, все в порядке? – спросил Джерри, было заметно, что он чувствует себя неловко и сильно волнуется. Вероятно, Джерри догадывался, о чем мама хотела поговорить с нами, и понимал, что, если ей придется выбирать, она выберет не его.
 – Да, в порядке. – Я подошла к Джерри и крепко его обняла. – Спасибо тебе.
 – Но за что?
 – За все. – Я чмокнула его в щеку. – А главное, за то, что моя мать снова смогла полюбить.
 – Ну да, конечно… – Джерри явно не ожидал такого поворота событий.
 Я ткнула его пальцем в грудь.
 – Но только попробуй ее обидеть, и я сразу убью тебя.
 Джерри ухмыльнулся:
 – Можешь не волноваться, я очень хорошо это понимаю.
 – В таком случае будем считать, что вопрос улажен. – Я поправила свою футболку. – А теперь мне нужно найти Ника.
 – Я недавно видел его. – Джерри кивнул. – Там, внизу, на первом этаже. Он уже знает о твоем брате.
 Я направилась к лифту, но вдруг остановилась.
 – Он ждет меня?
 – Нет.
 Мрачный тон Джерри, с лица которого исчезла добродушная ухмылка, насторожил меня и огорчил. К моему горлу подступил ком.
 – Постарайся не вываливать на меня все сразу… Как-нибудь помягче… – попросила я.
 – Он ушел, – уныло сообщил Джерри. – Врач попросил Тони задержаться, но Ник и его приятель возвращаются на фестиваль. Ник подумал, что ты, вероятно, поедешь домой с матерью, и…
 Я часто-часто заморгала – чтобы не полились слезы.
 – Он не просил меня позвонить?
 Джерри с сочувствием посмотрел на меня.
 – Нет.
 Пытаясь унять боль, я скрестила руки на груди.
 – Ладно, ты тут ни при чем, это моя вина. – Я стала внимательно изучать рисунок на линолеуме – отчего-то мне не хотелось, чтобы Джерри видел мои слезы. – Все равно спасибо.
 – Знаешь что, Бренда, давай возьмем Сару и пойдем перекусим в каком-нибудь ресторане. Думаю, Дэвид будет рад возможности отделаться от меня и остаться наедине с Клариссой.
 – Джерри, это так мило с твоей стороны… – я провела рукой по глазам, – но сегодня вечером я уезжаю в Лас-Вегас. Ник бросил меня, поэтому я поеду одна и немного развлекусь.
 – В Лас-Вегас? – Джерри нахмурился, и в его глазах появилась озабоченность.
 Я беззаботно улыбнулась:
 – А почему бы и нет? Может быть, я сорву джекпот, и тогда у меня будет целое состояние.
 – Лучше будь осторожна, Бренда.
 – Осторожна? Зачем? Я остановлюсь в каком-нибудь роскошном отеле, где не случаются неприятности. Думаю, Тони Бил заплатит за это – ведь он теперь мой должник, – снова улыбнулась я.
 Мы попрощались, и Джерри похлопал меня по плечу. Хорошо, что теперь я могла смотреть на Джерри как на друга – он и в самом деле был отличным парнем.
 Тут Кларисса, которая все это время наблюдала за нами, отложила газету и подошла ко мне, а когда мы попрощались, направилась в палату к Дэвиду.
 Реджинальд тоже поднялся.
 – Может, тебя подвезти? – неуверенно спросил он.
 Я прищурилась.
 – Лучше скажите, вы по-прежнему собираетесь следить за моим братом?
 – Нет, я покончил с этим делом. Дэвид не делает ничего такого, за что его жена могла бы подать на него в суд, а мне он даже нравится. – Реджинальд пожал плечами. – К тому же вряд ли ему придет в голову сделать что-нибудь незаконное в таком состоянии.
 Когда я приехала в аэропорт, там было полно народу. Правда, довольно быстро все куда-то исчезли: по всей видимости, улетели на вечерних самолетах; остались только пассажиры, вылетавшие поздно ночью, а их оказалось не слишком много. В зале ожидания сразу стало тише и спокойнее.
 За окнами потемнело, и вместо чудесного вида с холмами, которым я еще совсем недавно любовалась, в черных стеклах теперь отражалась только внутренность аэропорта.
 Насколько мне удалось понять, оставшиеся в аэропорту пассажиры, как и я, летели в Лас-Вегас; в предвкушении встречи с этим сверкающим сказочным городом они весело болтали и выглядели весьма возбужденными. Еще бы – всех этих людей ждали праздник, развлечения, отдых, и лишь одна я молча сидела по соседству с ними и старалась не поддаваться поселившемуся в моей душе отчаянию. У меня было такое ощущение, что они все принадлежали к одному миру, понятному и благополучному, я же была среди них чем-то вроде белой вороны. Мне даже показалось, что кое-кто из ожидающих с подозрением косится на меня. Ничего удивительного: несчастье – это как инфекция, как болезнь, которой сторонятся здоровые, мгновенно ощущая ее в других.
 Ладно, хватит, успокойся, говорила я себе. Может быть, мне удастся выиграть целую кучу денег – тогда я куплю себе билет, отправлюсь посмотреть на мужчин-танцоров, и там буду визжать от возбуждения как сумасшедшая… Я могу даже пригласить одного из них в свой номер!
 Нет, вряд ли это у меня получится – я ведь не помешанная на сексе идиотка, а всего лишь глупая Бренда.
 С другой стороны, я уже делала некоторые сумасшедшие вещи, и мне все еще хотелось их делать. Что-то внутри меня ждало именно этого.
 Но ведь прежде я это делала только потому, что со мной был Ник, разве не так? Проделывать то же самое со стриптизером мне точно не захочется. Нику удалось извлечь на свет божий сексуальную, смелую Бренду, которая всегда жила внутри меня, но другому, к примеру, мистеру Совершенство, вряд ли удастся это сделать.
 Я стала сексуальной, потому что Ник прикасался ко мне, и я стала сумасшедшей только для него. Но все равно я не позволю Бренде-любительнице нижнего белья убежать и спрятаться от меня. И Бренда – звезда радиостанции тоже останется со мной. Я создала эту забавную, смешную Бренду, и слушатели полюбили ее. Что ж, мне она тоже нравится.
 Я тут же пожалела, что не взяла с собой хоть что-то из красивого сексуального белья. Ну ничего. Впрочем, зачем волноваться – в Лас-Вегасе полным-полно всяких первоклассных магазинов нижнего белья. Я посмотрю каталоги и обязательно что-нибудь выберу.
 А потом, когда я смогу забыть Ника, мне обязательно встретится кто-то еще. Такое вполне может случиться, и я в этом ничуть не сомневаюсь.
 Наконец наш самолет прилетел, и из него вышли люди, на лицах которых сияли улыбки. Когда поток прибывших пассажиров иссяк, нас пригласили подняться на борт, и я пошла чуть ли не самой первой, а войдя в салон, забросила сумку на полку, села в кресло и задумалась. Впереди меня сидел худощавый молодой человек в ветровке, а рядом с ним худенькая, как тростиночка, женщина, они разговаривали, как муж и жена.
 Сиденье рядом со мной по-прежнему оставалось незанятым, но теперь это меня вроде уже и не волновало.
 На борт самолета поднялись еще несколько человек, и я, прижавшись лицом к холодному стеклу, стала вглядываться в темноту.
 Огни самолета заливали фигуры людей ярким светом; некоторые пассажиры несли тяжелые сумки и чемоданы. Может быть, подумала я, у них тоже разбиты сердца.
 Вскоре появилась стюардесса и пожелала нам счастливого полета в сказочный, фантастический город Лас-Вегас. Пассажиры отправлялись на отдых, многие из них уже выпили коктейли, и теперь радостными возгласами приветствовали стюардессу.
 Я продолжала смотреть в окно, и когда мне принесли коктейль, тоже выпила его, но веселости мне это не прибавило.
 Вылет самолета задерживали уже на несколько минут и пассажиры начали проявлять беспокойство. Наконец раздался тихий звонок – сигнал к отлету, и мы стали пристегивать ремни безопасности. Затем меня на мгновение прижало к спинке кресла – пилот, вероятно, тоже торопился в Лас-Вегас.
 Скоро, когда мы полетим над Тихим океаном, я буду смотреть в темное небо и чувствовать себя одинокой и несчастной. Ник так и не пришел, и я летела в Лас-Вегас одна.
 Мои глаза закрылись, и я постаралась устроиться в кресле поудобнее, чтобы хоть немного подремать.
 Стоя рядом со мной, стюардесса сообщила, что сейчас нам принесут напитки…
 И тут неожиданно я услышала у себя за спиной шаги – кто-то не спеша шел по проходу.
 – Прошу прощения, – сказал этот кто-то теплым, бархатным голосом, – вы позволите?
 В следующее мгновение меня накрыла теплая волна – сильная рука Ника коснулась моего плеча.
 – Прости, я, кажется, немного опоздал, – как ни в чем не бывало произнес он. – Понимаешь, я очень долго выбирал для тебя подарок.
 И тут Ник протянул мне коробку с логотипом Лили Дуома. Дрожащими пальцами я открыла ее, развернула оберточную бумагу…
 В коробке лежал лифчик цвета ночи, точно такой же, какой Ник нечаянно порвал в тот день, когда мы были с ним на яхте моего отца.
 Я взглянула на Ника, и из моих глаз хлынули слезы. Потом я попыталась что-то сказать, но к моему горлу подкатил ком, а губы меня не слушались.
 В конце концов я решила, что теперь можно обойтись и без королевских манер, поэтому раскинула руки и бросилась Нику на шею. Молодой человек, сидевший рядом с нами, удивленно уставился на меня и тут же отвернулся, потому что в этот момент Ник с силой сжал меня в своих объятиях. Я поцеловала его, и он провел рукой по моей спине а потом его рука нырнула под пояс моих джинсов. Мы страстно поцеловались, и я еще сильнее прижалась к нему.
 – Кх-кх, – послышалось над нашими головами, и мы, дружно оглянувшись, увидели стюардессу. – Вам нужно пристегнуть ремень, сэр, – мягко сказала она.
 Ник кивнул и благодарно улыбнулся девушке, от чего она сразу начала таять.
 – Простите. – Ник снова посмотрел на стюардессу. – Мы, знаете ли, собираемся пожениться.
 – Неужели? – Стюардесса чуть усмехнулась. – Тогда почему же вы чуть не опоздали на самолет?
 – Покупал свадебный подарок.
 – А-а… это очень мило.
 Зачем-то спросив наши имена, стюардесса исчезла, а уже через мгновение по громкой связи раздался ее голос:
 – Сегодня у нас на борту не только пара, которая летит в Лас-Вегас на медовый месяц, с нами еще Бренда и Ник, которые собираются пожениться! Они в двенадцатом ряду, поприветствуем их!
 – Bay! Ого-го! Поздравляем! – понеслось со всех сторон.
 – Подождите-подождите! – оглядываясь, воскликнул наш сосед, сидевший впереди. – Вы, случайно, не Бренда и Ник с радио?
 – Верно, это мы и есть. – Ник засмеялся. – Как видите, я все-таки уломал ее.
 – И слава Богу. Сегодня на фестивале мне сразу стало понятно, что она скажет «да».
 Ник окинул меня теплым взглядом.
 – Разве кто-нибудь мог устоять перед таким предложением? – хмыкнул он.
 – Послушай, Джулия, – сосед спереди тут же заулыбался, – это же Ник и Бренда с радио!
 Почти сразу же пассажиры самолета стали по очереди подходить к нам, пожимать руки и желать счастья. Потом Ник наклонился ко мне и прошептал на ухо:
 – Я люблю тебя, Бренда.
 – Ты любишь сексуальную Бренду, верно? – шепнула я.
 Поцеловав меня в щеку, Ник промурлыкал что-то вроде «угу», но тут же поправился:
 – Я люблю всяких Бренд. Сексуальную Бренду, сладенькую Бренду, смешную Бренду, забавную Бренду.
 – Их ведь очень много, да?
 – Ну конечно, очень-очень много.
 Ник улыбнутся мне своей теплой многообещающей улыбкой, и я сразу вспомнила о том, что полет длится целых пятьдесят минут. Выходит, ждать придется еще целую вечность, а мне так хотелось поскорее оказаться с Ником где-нибудь поближе к кровати!
 Вдруг по моему телу пробежали мурашки.
 – Скажи, а почему ты передумал?
 – Из-за песни. – Ник засмеялся. – Я вернулся в свой большой пустой дом, а мелодия «Бич-Бойз» так и продолжала звучать во мне. И тут меня как будто что-то ударило прямо по голове, и я понял, что не хочу быть без тебя. Больше я никогда не дам тебе сбежать от меня, даже и не надейся. И мы всегда будем вместе, всегда, понимаешь?
 Я снова обняла Ника и решила, что тоже никогда не отпущу его от себя.
 – Я люблю тебя, Ник.
 – Я люблю тебя, Бренда. – Ник поцеловал меня, а потом прошептал мне на ухо: – Потому что ты именно та Бренда, которую я хочу.