Аннотация: Только на одну ночь снежный буран свел вместе Аманду Дрейк, преуспевающую жительницу Нью-Йорка, и простого водителя тяжелых грузовиков Чейза Лейветга. Однако Чейз узнает, что у Аманды родился сын, и решает ее разыскать, чтобы выяснить отношения.


---------------------------------------------


 Вики Томсон
 Оазис любви



 ПРОЛОГ


 Как раз перед тем, как лифт сорвался с троса и рухнул вниз, Чейз Лейветг думал об Аманде Дрейк. Не забеременела ли она в ту ночь, которую они провели в его грузовике? Правда, она дала слово сообщить ему, но Чейз не мог отделаться от подозрения, что она не собирается выполнять обещание, иначе давно вошла бы с ним в контакт. Наконец Чейз решил увидеть ее собственными глазами. Вряд ли Аманда сумеет скрыть восемь месяцев беременности. Идея стать отцом ему не особенно нравилась, но еще более неприятной казалась мысль вообще ничего не знать.
 Совершенно неожиданно между вторым и третьим этажом лифт полетел вниз. У Чейза оставалось не больше трех секунд, чтобы пожалеть, почему офис Аманды не находится на первом этаже. Он вскинул голову и встретил озадаченные взгляды двух мужчин, поднимавшихся в лифте вместе с ним. Один явно похож на бизнесмена, второй — полицейский. Чейз громко выругался, и туг лифт ударился о бетонную подушку. Возникло чувство, будто его шарахнули кузнечным молотом. Боль пронзила позвоночник.




 Глава 1


 Чейз остался жив. Двадцать лет назад женщина из отдела социальной защиты сказала, что он принадлежит к породе счастливчиков. Похоже, что дама была права. Он попробовал пошевелиться и сжал зубы от боли. Да, он выжил, но что-то случилось с его спиной.
 От жары воздух в лифте будто сгустился; в кабине даже пахло жарой. Чейз прислушался: не шевелятся ли двое? Тишина. В животе словно что-то оборвалось. Чейз много раз видел катастрофы на шоссе, но от этого не перестал бояться смерти. Однако он все же сохранил сознание, а вот им, похоже, повезло меньше. И он должен оказать помощь.
 Скрежет искореженного металла отбил у него охоту встать на ноги. Вдруг в темноте кто-то кашлянул. Слава Богу! Они не умерли.
 — Кто это? — спросил Чейз. Голос точно заржавел от страха.
 — Меня зовут Макгиннес. — Пауза. — Ти. Ар. Макгиннес. А вас?
 — Чейз Лейветт. Вы полицейский?
 — Нет.
 Чейз поморщился. Полицейский был бы, наверно, более полезен в данной ситуации, чем воротила с Уолл-стрита.
 — По-вашему, он умер?
 — Бог даст, нет. Вы пострадали?
 — Ага. Что-то со спиной. Болит адски. А вы?
 — Я ушиб голову. Послушайте, вам лучше не шевелиться. Я сейчас проверю полицейского.
 Чейз и не собирался шевелиться, раз нашелся еще кто-то, добровольно решивший геройствовать. Проклятье, что-то со спиной не в порядке. Только этого не хватает? Кошмар дальнобойщика…
 Да, так что там с полицейским? Неужели погиб? Эта мысль вернула Чейза от тревоги за будущее к сиюминутным заботам. Он слышал, как Макгиннес ползет по покоробленному полу лифта. Когда зрение чуть привыкло к темноте, он заметил, что потолок кабины погнулся и электропроводка висит прямо над головой. Сердце бухало так, будто он пробежал стометровку. Потная майка прилипла к груди.
 — Тут становится чертовски жарко, — вздохнул Чейз.
 — Угу.
 — Наверное, нас скоро вытащат отсюда, — сказал Чейз больше для того, чтобы успокоиться самому.
 — Будем надеяться.
 Наконец Макгиннес дополз до полицейского.
 — Если собираетесь оживлять меня, дыша рот в рот, вы покойник, — промямлил голос.
 Чейз расслабился, прислонившись к стене. От чувства облегчения у него закружилась голова. Слава Богу, трупов в лифте нет.
 — Вообще-то, я этому никогда не учился. — Макгиннес достал из кармана носовой платок и протянул полицейскому. — Возьмите. У вас где-то кровоточит рана.
 — Вот уж повезло. Как другой парень? — Голос полицейского звучал глухо.
 — Я выживу, — успокоил его Чейз.
 — Он говорит, что повредил спину, — пояснил Макгиннес. — Я сказал ему, чтобы не шевелился.
 — Правильно, — поддержал его полицейский. — Движение при травме спины приведет к повреждению спинного мозга. Это будет приятным завершением происшествия. — Полицейский рывком сел. — Этот ваш кейс чуть не снес мне подбородок. Он что, сделан из стали?
 — У него латунные обручи.
 — Ну хоть сотовый телефон-то у вас там есть? — фыркнул полицейский.
 — Угу.
 — Тогда воспользуйтесь им. Здесь очень весело, но мне через час надо быть в участке, — проворчал полицейский.
 — Находиться на волосок от смерти для вас, должно быть, обычное дело, — сказал Макгиннес.
 — Это вы про лифт? — удивился полицейский. — Вы насмотрелись детективов. Нью-йоркские лифты безопаснее кресла-качалки вашей бабушки.
 — Расскажите это моей спине, — рассердился Чейз. — Нельзя водить грузовик со сломанным позвоночником. А если я не смогу водить, то не смогу и выплатить рассрочку.
 Он вспомнил свой черный «питербилт — 379» со сверкающей стальной решеткой и мотором «камминс — 500 Э». Сиденья сияли патентованной кожей, а сам грузовик слушался его, как породистая лошадь. Серебристые полоски на двери кабины сообщали его имя: «Бродяга». Детищу Чейза было всего три дня, когда он вывез Аманду Дрейк из снежного заноса. И кстати, Аманда помогла Чейзу окрестить машину.
 — Если вы не сможете водить, вам выплатят страховку, — успокоил его Макгиннес.
 Чейз переключился от той длинной ночи с Амандой на нынешний день. Вероятно, Макгиннес прав. Он поморщился, потому что не мог представить жизни без серой ленты дороги, вьющейся впереди.
 — Сидеть у окна и ничего не делать? Нет уж, спасибо!
 Пока Макгиннес звонил в «Службу спасения», Чейз размышлял об Аманде, находящейся в этот момент где-то в своем офисе наверху. Похоже, что ему так и не удастся ее увидеть. Чейз явился сюда, несмотря на то что Аманда этого не хотела, но он собирался всего лишь удостовериться, что она не носит под сердцем его ребенка. А может, это всего лишь повод для того, чтобы снова увидеть пламя рыжих волос, рассыпанных по ее хрупким плечам, заглянуть в сияющие голубые глаза.
 — Они посылают команду вытащить нас отсюда, — сообщил Макгиннес, пряча телефон в кейс.
 Чейз открыл было рот, чтобы одобрить новость, как лифт дрогнул и качнулся вправо.
 — Проклятье! — воскликнул он. — Разве мы уже не внизу?
 — Мы внизу, но эта чертова штуковина все еще подвешена, — объяснил полицейский. — Пошевелите пальцами на руках и ногах, чтобы проверить, работают ли ваши конечности.
 При мысли о параличе у Чейза закружилась голова. Даже не хотелось проверять справедливость страшного предположения. Но он должен знать. Сжав пальцы на правой руке, потом на левой, на обеих ногах, он удовлетворенно закрыл глаза.
 — Я могу двигать руками и ногами.
 — Хорошо, — сказал полицейский. — Как ваша фамилия?
 — Лейветг. Чейз Лейветг.
 — Ти. Ар. Макгиннес, — назвался третий товарищ по несчастью.
 — Джо Джилардини, — закончил представление полицейский. — Хотел бы сказать, мол, рад познакомиться с вами, ребята. Но в данных обстоятельствах от этого удовольствия можно бы и отказаться.
 — Согласен, — подтвердил Чейз.
 Макгиннес промолчал, а потом вдруг спросил:
 — Кто-нибудь из вас бывал на Западе?
 От нелепого вопроса Чейз вытаращил глаза.
 — Зачем вам это надо?
 — Вообще-то, мне ничего не надо. Я только подумал, что лучше разговаривать, чем просто сидеть и ждать, когда лифт снова качнется.
 — По-моему, вы правы, — кивнул Чейз. — Нет, я ни разу не был на Западе. Моя дорога — Восточное побережье. — Он решил, что хорошо бы что-то еще добавить к разговору. — Хота всегда хотел поехать туда.
 — Боже, а как я хотел, — вздохнул полицейский. — Открытые пространства. Покой и тишина.
 — И никаких лифтов, — поддержал его Чейз, стараясь шуткой поднять настроение.
 — Да, — согласился полицейский. — Если бы мои дета не жили в Нью-Йорке, я бы снял жетон, забрал пенсию и уехал.
 Все трое помолчали, и Чейз решил, что светская беседа на этом закончилась.
 — Недавно я услышал, что в Аризоне продается ранчо — пансионат для гостей, — несколько минут спустя начал Макгиннес. — Одно из таких маленьких хозяйств, где работают и принимают отпускников. И еще держат небольшой табун лошадей. Я собираюсь на следующей неделе поехать посмотреть.
 Чейз навострил уши. Ему всегда хотелось иметь знакомого, у которого есть ранчо.
 — Вы не шутите? Думаете, что сможете купить?
 — Если оно подойдет.
 — Управлять ранчо! — размечтался вслух полицейский. — Знаете, звучит совсем неплохо.
 — И после того, как наслажусь им, я продам его, да еще и прибыль получу. Город растет в том направлении, и через несколько лет строители захотят прибрать к рукам эту землю. Все сто шестьдесят акров. Так что я ничего не потеряю.
 — Сто шестьдесят акров, — повторил Чейз, смакуя каждое слово. Он любил открытые пространства.
 — Я ищу партнеров.
 Ранчо, подумал Чейз. Ездить верхом, выращивать скот, спать под звездами. Чейз не случайно называл себя бродягой. Городской парень, он даже представить себя не мог кем-то другим, но жизнь водителя грузовика почти смыкалась с верховыми объездами ранчо.
 — Ну и дела! — рассмеялся полицейский. — Только в Нью-Йорке человек способен воспользоваться аварией в качестве шанса провернуть сделку.
 Со скрежещущим звуком лифт вздрогнул еще раз.
 — А вы предпочитаете сидеть и ждать, когда кабина рухнет окончательно? — спросил Макгиннес.
 — По мне, так лучше помечтать о вашем ранчо, — поддержал его Чейз. — Будь у меня деньги, я бы поехал туда не задумываясь.
 — Вы можете воспользоваться страховкой, — подсказал Макгиннес.
 — Знаете, и правда могу. — Сама мысль продать грузовик казалась Чейзу невыносимой. Но если вложить деньги в ранчо, то, наверное, игра будет стоить свеч. — Послушайте, Макгиннес, когда мы выберемся отсюда, давайте поддерживать связь. Ведь никогда не знаешь, что найдешь, что потеряешь.
 — Гарантирую, что вы ничего не потеряете из своих вложений. Сейчас тот район процветает.
 — По-моему, вы оба чокнулись, — ухмыльнулся полицейский.
 — Так вы не заинтересованы? — спросил Макгиннес.
 — Боже упаси! Чем можно интересоваться, сидя в этой клетке? Хотя, если ранчо выглядит хорошо, позвоните в сорок третий участок и оставьте для меня сообщение.
 — Позвольте достать из кейса кое-какие бумаги.
 — Только-только я стал забывать о вашем кейсе, Макгиннес, — буркнул Джилардини.
 Чейз улыбнулся. Джилардини парень что надо.
 — Поговорим еще чуток о ранчо, — предложил Джилардини. — Кстати, как оно называется? Мне всегда нравились названия в старом духе. «Барьер Экс» или «Качающийся Джей». Помните фильм «Бонанза»?
 — Я видел его в повторном прокате, — заметил Чейз. — Мне всегда нравился Клинт Иствуд. Мальчишкой я ходил смотреть «Бродягу плоскогорий» по меньшей мере раз шесть. Тогда я бы все отдал, лишь бы стать ковбоем.
 — Да, я тоже, — признался Джилардини. — Так как оно называется?
 — Ну, в данном случае название совсем в другом роде, — уклончиво ответил Макгиннес.
 — Да? — удивился полицейский. — И в каком же оно роде?
 — Ранчо называется «Истинная любовь».
 Аманда нахмурилась. Текст рекламы «Русской чайной» никак не получался. С пяти утра Аманда чувствовала тошноту, и восторженное описание блинов и борща не улучшало положения. Живот сводило от боли, но для схваток еще рано. Осталось не меньше четырех недель. Постаравшись не замечать сильные рези, она сосредоточилась на экране компьютера.
 К полудню боль стала еще сильнее. Аманда положила руку на выступающий живот. «Перестань, Бартоломью, — вслух проговорила она. — Укладывайся спать и дай мне закончить этот текст». Здраво рассуждая, Аманде не было себя жаль — она сама решилась рожать и радовалась предстоящему, как маленькая девочка, ждущая Рождества. После обследования ультразвуком она узнала пол ребенка и все подготовила, начиная от имени и кончая детской.
 Ее снова пронзила боль, и в этот момент на столе зазвонил телефон. Аманда сморщилась и подняла трубку.
 — Вам звонит мистер Чейз Лейветг, — сообщила телефонистка Бонни. — Он не захотел объяснить, по какому вопросу. Будете говорить с ним?
 Страх сжал горло. У нее хватило глупости сказать Чейзу, где она работает. Но это было до того, как дело приняло… слишком личный оборот. Слава Богу, что он позвонил, а не пришел лично, чтобы поглядеть на нее. Лучше поговорить с ним сейчас, а то в один прекрасный день он появится в дверях.
 — По-моему, он как-то связан с компанией «Биг бразерз», — равнодушно проговорила Аманда, чтобы не вызвать у Бонни лишнего интереса. Не хотелось, чтобы в офисе запомнили имя Чейза Лейветга. — Я поговорю с ним.
 — Тогда соединяю.
 Внутренне собравшись, Аманда услышала, как на линии что-то щелкнуло.
 — Аманда?
 Голос вызвал в ней бурю чувств. В памяти всплыла та ночь. Ужас, когда ее «мерседес» соскользнул в сугроб. Облегчение, когда водитель огромного черного грузовика спас ее. И возбуждение, когда она очутилась в занесенной снегом кабине с таким мужчиной, как Чейз. Он принадлежал к тому типу парней, с которыми она не зналась прежде и не собиралась общаться снова.
 — Привет, Чейз, — проговорила она. Боль в животе заставила ее сморщиться. — Какой сюрприз.
 — Послушай, я сегодня утром шел к тебе в офис, и произошла какая-то чертовщина.
 Аманда быстро взглянула на дверь, ожидая, что он вот-вот появится на пороге.
 — Рухнул лифт, — продолжал Чейз. — Сейчас я в больнице. Что-то со спиной.
 Аманда облегченно откинулась на спинку стула, но моментально выпрямилась. Такая реакция не соответствовала новости.
 — Это ужасно, — пробормотала она. — Тебе очень больно? — От очередной схватки у нее снова перехватило дыхание.
 — Не очень. Сначала думал, что перелом, но, видимо, отделался сильным ушибом. Мне дают обезболивающие. Знаешь, Аманда, я не могу выбросить из головы ту ночь, что мы провели вместе.
 Проклятье! Именно этого она и боялась.
 — Правда? А я фактически все забыла, пока ты не позвонил.
 Он молчал.
 Аманда умышленно обидела его, просто не могла удержаться. Ни за что не рискнула бы сказать ему, что у нее в жизни не было такого потрясающего секса. И что теперь она всегда будет сравнивать с ним других мужчин, если дело дойдет до занятий любовью. Вдруг он решит возобновить знакомство? А она не могла позволить себе еще одну встречу с ним. Чувство долга, наверное, заставит его настаивать на браке или на участии в воспитании Бартоломью.
 — Прости, но мне надо вернуться к работе, — сквозь зубы процедила она, стараясь сдержать стон. Очередной приступ боли скрутил живот. — Приятно, что ты позвонил.
 — Проклятье! Аманда, я должен знать. — Ласковый тон сменился требовательным мужским рыком, который и следовало ожидать от водителя грузовика. — У меня никогда раньше не рвался презерватив. Ты не забеременела в ту ночь?
 — Я же сказала, что дам тебе знать, если это случится. — Аманда ухватилась за край стола, на лбу выступили капельки пота.
 — Да, сказала, но я… Ты сделала аборт?
 — Нет.
 — Послушай, я всего лишь хочу принять на себя ответственность.
 — Но ведь ничего нет.
 — Значит, нет. — В голосе прозвучали нотки сожаления. — Прости, что побеспокоил тебя, Аманда.
 — До свидания, Чейз. — Она повесила трубку, прервав разговор с отцом ребенка как раз в тот момент, когда начали отходить воды.
 Три недели спустя Чейз в нерешительности стоял в вестибюле здания, где находился офис Аманды. После аварии он ни разу не входил в лифт. Правда, в больнице его на носилках возили в лифтах, но там у него не было выбора. И сейчас перспектива воспользоваться этим достижением человечества вовсе не казалась ему заманчивой. Рекламное агентство «Артемис» находилось на двенадцатом этаже.
 Спина сегодня вела себя прилично. Раньше, когда начинались судороги, он, черт возьми, едва мог пошевелиться, но нынешним утром чувствовал себя так хорошо, что решил закончить задуманное дело — удостовериться, не беременна ли Аманда.
 Понаблюдав минут пятнадцать за потоками людей, входивших и выходивших из лифта, Чейз огляделся, обнаружил указатель к лестнице и уже прошел полпути, но остановился. Потом, решившись и бормоча под нос ругательства, зашагал к лифту. Только в последнее мгновение, когда дверь уже закрывалась, он переступил порог.
 Во время подъема живот свело судорогой. Чейз подозрительно рассматривал трех женщин и четырех мужчин, находившихся в кабине. Интересно, у кого из них в кейсе завалялся сотовый телефон на случай аварии? Сжав зубы, Чейз впился глазами во вспыхивающие над дверью цифры. Когда лифт наконец добрался до двенадцатого этажа, Чейзу страстно захотелось растолкать других и выйти первым, но он заставил себя победить страх. Выбравшись из лифта, он вздохнул с облегчением и победно расправил плечи.
 Чейз сунул голову в первую же дверь, на которой значилось название агентства, и расцвел знаменитой улыбкой Лейветга — широкой, белозубой и с ямочками на щеках.
 — Я ищу Аманду Дрейк.
 Секретарь, женщина лет сорока, отреагировала на улыбку так же, как и большинство женщин: щеки у нее стали пунцовыми, зрачки расширились. Чейз производил на женщин неотразимое впечатление с юных лет. Приятное преимущество, каких в жизни у него было не так много.
 — Не знаете, где я могу найти ее? — тотчас взял быка за рога Чейз, зная, что иногда женщины тянут время, прежде чем ответить, и успевают прийти в себя. Судя по карточке, стоявшей на столе, эту звали Бонни Чалмерс.
 — Мисс Дрейк в длительном отпуске, — моргнув, произнесла она заученным тоном, будто повторяла эту фразу множество раз.
 Все ясно, подумал Чейз. Нет другой очевидной причины для длительного отпуска. Однако его друзья, дальнобойщики, рассказывали, что в наши дни женщины не скрываются с глаз, чтобы спокойно родить ребенка. Они требуют вспомоществования, говорили друзья-дальнобойщики, да еще какого!
 — Бонни, может, она заболела или что-нибудь в этом роде?
 Когда он назвал ее по имени, секретарша снова вспыхнула.
 — Нет, с ней все в порядке. Просто она временно не будет присутствовать в офисе.
 Звучит таинственно, подумал Чейз. Беда в том, что он не знает, как такие дела совершаются в городе. В том, что у Аманды высокое положение в офисе, сомнений нет. Об этом можно судить и по тому, что она говорила в ту снежную ночь, и по свидетельствам материального успеха. Например, «мерседес» последней модели, потом запах дорогих духов, явно купленных в магазине «Лорд и Тейлор».
 Следующее доказательство — ее одежда. Когда Чейз снимал с Аманды пальто, то с наслаждением почувствовал под пальцами его кашемировую мягкость. Когда освобождал ее от шерстяного костюма и шелковой блузки, то не сразу обратил внимание на ярлыки. Но потом прочел на валявшихся на полу в кабине вещах имена «Шанель» и «Кэлвин Клайн». А уж белье… Чейза и теперь возбуждало воспоминание о нежных полосках кружев, привезенных из Парижа. Не исключено, что именно в эту минуту она снова в Европе и покупает изысканное белье…
 — Что ж, ладно. — Чейз подошел к столу. — Тогда надо оставить ей сообщение.
 — Прекрасно. У вас есть визитная карточка?
 — Нет, Бонни. — Чейз засмеялся. — У меня нет даже клочка бумаги. Вы мне дадите что-нибудь, на чем можно писать?
 — Конечно! — Она вырвала страницу из блокнота, лежавшего рядом с телефоном, и протянула ему вместе с ручкой. — Уверена, она расстроится, что не встретилась с вами.
 Хотелось бы Чейзу разделить уверенность Бонни! Три недели назад, когда он звонил Аманде, от нее веяло холодом. Но тогда он был всего лишь дальнобойщиком, да еще с поврежденной спиной. Сегодня спина постепенно приходит в норму, и очень скоро он может стать совладельцем неплохого ранчо. А через несколько лет, если верить Макгиннесу, вероятно, разбогатеет. Эта перспектива придала ему смелости явиться сюда, чтобы пригласить Аманду в Аризону в качестве его гостьи.
 Чейз надеялся, что Аманда не откажется, хотя она прямо сказала, что их ничего не связывало, кроме секса. Наверное, она права. Впрочем, они чертовски здорово подходят друг другу. Чейз занимался сексом с множеством женщин, и с большинством из них получал огромное удовольствие. Но та ночь с Амандой потрясла его до такой степени, что он до сих пор не мог опомниться. Ее глаза, нежное тело, огненные волосы все восемь месяцев преследовали его каждую ночь. Зная, что Аманда, скорее всего, откажет, попроси он о новом свидании, он пытался забыться с одной похотливой официанткой в Атланте и надменной барменшей в Хартфорде, но его все равно жгло огнем воспоминание о той снежной ночи…
 Аманда укачивала на руках Бартоломью, чтобы малыш перестал плакать. А «Боинг — 747» приближался к международному аэропорту в Таксоне. Ужасная глупость, думала она, глядя сверху на пустыню, напоминавшую коричневую корку на макушке только что вынутого из духовки кекса. Пилот уже объявил температуру в Таксоне — сорок градусов, и ее ужаснула мысль, как она перенесет такую жару, не говоря уже о двухмесячном младенце.
 Однако другая проблема беспокоила Аманду куда больше. Ее семью шокировала новость о беременности. Пытаясь смягчить их, Аманда сочинила историю о том, что получила сперму из донорского банка. Это звучало более пристойно, чем правдивое объяснение, что она провела ночь с дальнобойщиком. История об искусственном оплодотворении выглядела вполне жизнеспособной, пока у маленькой Клары, дочери ее лучшей подруги Дженис, не нашли диабет.
 — Слава Богу, мы знали, что искать, — сказала Дженис, сообщая ей новость. — Болезнь часто встречается в нашей семье, и мы сразу вышли на нее.
 В этот момент тщательно построенный Амандой карточный домик рухнул. Ведь маленькое темноволосое существо, ставшее в последние два месяца центром ее вселенной, могло иметь предрасположенность ко множеству наследственных болезней, и она не сумеет защитить его, если не будет знать, с чем бороться. Только один человек знал ответ на этот вопрос. Он ждал ее в аэропорту, чтобы отвезти на ранчо «Истинная любовь».
 Его переезд в Аризону вполне устраивал Аманду. Будучи так далеко, он меньше угрожал ее независимости, и она позволила себе приехать сюда, чтобы задать свой вопрос и снова вернуться в Нью-Йорк. Дома никто ни о чем не догадается. В записке, сообщавшей о ее приезде, Аманда не упомянула о ребенке: такую новость не преподносят в письменном виде.
 Но сейчас, когда шасси самолета коснулись посадочной полосы, она пожалела о своем решении. Перспектива снова встретить Чейза, впервые после той ночи, и так вызывала у нее нервное напряжение. Но встретиться с ним с его ребенком на руках — это, пожалуй, выше ее, да и его, сил.
 Самолет отбуксировали к зданию аэровокзала. И тут Бартоломью вдруг перестал плакать. Пока пассажиры тянулись к выходу, Аманда сидела на своем месте, удобнее поправляя одеяльце Бартоломью. Наконец она с малышом осталась в салоне одна. Выбора, увы, нет. Надо взять его на руки, закинуть на плечо сумку с его вещами и начинать долгий путь к выходу.
 В дверях самолета Аманда остановилась и посмотрела в голубые глаза сына, в которых уже появился намек на зеленый оттенок — как у Чейза.
 — Ну, парень, — глубоко вздохнув, проговорила она, — пора встретиться с твоим папой.




 Глава 2


 Чейз, обутый в ковбойские сапоги, переступил с ноги на ногу. Он рассматривал пассажиров, выныривающих из раструба выхода. С минуты на минуту должна появиться Аманда. Он поправил шляпу и развернул плечи. Состояние как у подростка на первом свидании. Так же вспотели от возбуждения ладони, то же нервное волнение и надежда на ночь впереди. Ну, все-таки надежды побольше, чем у неопытного подростка, с улыбкой подумал Чейз. В конце концов, они с Амандой стали любовниками десять месяцев назад.
 Написанная от руки записка была очень короткой. «Если удобно, я хотела бы воспользоваться твоим предложением». И, кроме номера рейса и времени прибытия, больше ничего. Интересно, можно ли считать это продолжением отношений? Но зачем бы еще она приехала на ранчо? Аманда могла позволить себе отпуск в любом уголке мира. Подражая ее стилю, он послал ответ: «Встречу тебя у самолета». Вероятно, они с Амандой не нуждаются в словах; в ту ночь, когда они встретились, разговаривали их тела.
 Оставалось радоваться, что она не приехала шестью неделями раньше, когда он только что появился на ранчо. Благодаря купаниям в пруду и массажу, который делала Ли Синглтон, старший конюх, его состояние стало много лучше. Вот было бы здорово, если бы спазм начался в самый неподходящий момент, например, когда они займутся любовью!
 Чейз попросил Фредди Синглтон, сестру Ли и экономку на ранчо, зарезервировать для Аманды маленький коттедж, предназначенный для новобрачных. Он меньше всего думал о браке, но коттедж, стоящий в роще мескитовых деревьев в ста ярдах от главного дома, обещал уединение. Не такое, конечно, как занавешенная кабина грузовика в снежную ночь, но куда больше, чем гостевые комнаты в главном доме ранчо.
 Непрерывный поток пассажиров иссяк, теперь появлялись только отдельные фигуры. У Чейза возникло тошнотворное чувство разочарования. Неужели Аманда передумала? Может быть, прочла сводки о погоде в Таксоне и решила, что солнце пустыни не подходит для ее нежной кожи? Чейз заранее подумал об этом и собирался следить, чтобы она не забывала надевать шляпу и одежду с длинными рукавами, когда будет выходить на открытое солнце. Сам он за шесть недель пребывания на ранчо загорел до бронзового цвета, но у Аманды кожа гораздо нежнее… Чейз облизал пересохшие губы и встал на цыпочки, чтобы глубже заглянуть в пустой туннель, ведущий к самолету. Наверное, надо кого-то спросить, была ли она на борту.
 Но тут он увидел пламя рыжих волос; из темноты вышла женщина и направилась к нему. Сердце застучало, как паровой молот. Она выглядела такой же, какой он ее запомнил. Нет, еще красивее. Лицо освещало удивительное сияние, а волосы пылали, как солнце Аризоны. Надо запомнить и сказать ей эти слова.
 Остальную часть фигуры Чейз пока еще видел плохо. Аманда перекинула через плечо большую сумку и что-то несла, прижимая к груди. Чейз посмотрел на сверток. Он выглядел очень похожим на…
 Воздух с шумом вырвался из груди. Чейз схватился за спинку кресла, чтобы не упасть, и, стиснув зубы, вытаращил глаза на извивающийся сверток у нее в руках. О Боже! Боже!
 Аманда медленно приближалась, не сводя с него голубых глаз.
 Чейз напрягся и подался вперед, будто стоял против сильного ветра. У нее ребенок! Его ребенок! От взрыва эмоций закружилась голова и подогнулись колени.
 Пока она подходила, в сознании возникали и исчезали, будто дым костра, обрывки вопросов. Наконец он сосредоточился на самом костре. Злость от встречи с предательством сжигала его.
 — Привет, Чейз, — словно запыхавшись, выдохнула Аманда.
 Он смотрел на нее и дрожал от ярости.
 — Лгунья, — мертвым от шока голосом произнес он. Малыш начал плакать.
 Не лучшее начало, подумала Аманда, стараясь не отставать от Чейза, широкими шагами устремившегося к отделению выдачи багажа. Выражение его лица напомнило ей ураган, который изредка налетал на летний коттедж ее родителей на Лонг-Айленде. Он очень изменился, стал выше, мускулистее и определенно более загоревшим, чем она запомнила. Ковбойский костюм ему шел, но Аманда не сомневалась, что улыбка, способная завоевать главный приз, сегодня не осветит его лица. Не увидит она и ямочек на щеках, которые очаровали ее в прошлый раз.
 — Если ты позволишь, я попробую объяснить, — начала она, повысив голос, чтобы перекрыть плач Бартоломью.
 — Не здесь, — буркнул он, глядя на транспортер, по которому проплывал багаж. — Как выглядят твои чемоданы?
 — Кожа цвета бургундского вина от Луи Виттона, — ответила Аманда. — И еще корзина, чтобы носить малыша.
 — И наверняка все сделано на фирме Кэлвина Клайна. — Чейз хрипло хохотнул. — Просто надо искать самые дорогие чемоданы, вот и все.
 Аманда отвернулась, чтобы скрыть слезы, неожиданно брызнувшие из глаз. В этом крылась истинная причина, почему она решила держать Бартоломью в секрете от Чейза. Аманда всегда понимала, что не удастся перекинуть мост через социальную пропасть, разделявшую их. По-видимому, он не уважал ее стиль жизни. А она в свою очередь, хотя и пыталась не быть снобом, вряд ли могла бы принять его образ жизни. Она прижалась мокрыми щеками к личику Бартоломью, и мальчик постепенно затих, тычась в нее губами в поисках еды.
 — Пойдем, — раздался за спиной резкий голос Чейза.
 Она оглянулась. Чейз стоял, держа два больших чемодана так, будто они наполнены воздухом; корзину для малыша он зажал под мышкой. Аманда направилась к выходу, где ее ослепил солнечный свет.
 — Закрой малыша, — приказал Чейз.
 — Я так и собиралась, — огрызнулась Аманда. Хватая ртом воздух, она набросила простынку на лицо Бартоломью. Они вышли в пекло, раскаленное как печь. Пейзаж вокруг аэропорта украшали несколько деревьев с листьями, похожими на кружева, а над ними возвышались гигантские кактусы, напоминавшие ракеты. Аманда видела открытки с такими кактусами и сейчас пыталась вспомнить название этих растений.
 Прежде чем перейти улицу, Чейз оглянулся и посмотрел на нее.
 — У тебя нет шляпы или чего-нибудь такого? — сдержанно спросил он.
 — Нет. — Под его взглядом Аманда опустила голову. — И солнечные очки в сумке с детскими вещами.
 С глубоким вздохом он поставил на землю чемоданы, на них — корзину, потом наклонился и открыл сумку, висящую у нее на плече. Воздух наполнился запахом детской присыпки. Чейз наконец нашел очки, расправил дужки и водрузил Аманде на переносицу. Когда он склонился над ней, она заметила в расстегнутом вороте рубашки медальон на цепочке из оловянного сплава, лежащий среди черных завитков волос на груди. Она помнила этот медальон, а в тот вечер подумала, что его вид смутно знаком ей, хотя она и не могла сказать, почему.
 — Ну вот.
 При других обстоятельствах Чейза можно было бы принять за нежного супруга. Проходившая мимо женщина посмотрела на них и улыбнулась.
 Аманда прикусила губу, чтобы подавить всхлип отчаяния. Хватит! Ей еще предстоит хлюпать носом, а сейчас надо прекратить дурацкий скулеж. Подруги, у которых были дети, предупреждали, что для женщин с грудными детьми типичны приступы слез. Но Аманда не хотела быть типичной. На ее взгляд, слезами ничего не добьешься, разве что выдашь свою уязвимость. Она одинокая мать и хочет таковой оставаться. Надо быть стойкой.
 Чейз вел их через сад с кактусами к разбитому фургону с остатками рогов там, где на капоте должно быть украшение. Открыл дверцу, на которой слова «Истинная любовь — ранчо для гостей» окружали сердце, пронзенное стрелой. Будь у Аманды настроение получше, она никогда бы не пропустила такой случай посмеяться.
 Она поставила ногу на подножку и в тот же момент поняла, что с Бартоломью на руках ей ни за что не влезть в фургон. Но туг Чейз обхватил ее за талию и вместе с малышом подсадил на сиденье. Аманда вспомнила его руки. Сочетание нежности и силы, которое много месяцев назад заставило ее жаждать его ласк.
 В фургоне было душно, и Аманда развернула малыша. Тот начал вертеться и сморщился, готовясь издать мощный вопль протеста. Раздались два тяжелых удара. Это Чейз бросил сзади багаж и закрыл двери.
 — Я установлю корзину малыша прямо за тобой. У нас в Аризоне такие правила. Дети обязательно должны быть привязаны.
 — Мне не нужны правила, чтобы знать это. — Аманда наблюдала, как он закрепляет место для малыша. — Скоро мы попадем на ранчо?
 — Чуть больше чем через час. Зависит от движения.
 — Он очень голодный, — объяснила она. — Надо бы его покормить, прежде чем мы поедем.
 — Мальчик? — У Чейза замерли руки.
 — Да.
 Он опустил голову и ничего не сказал.
 — Его зовут Бартоломью, — добавила Аманда.
 — Бартоломью — и дальше? — Чейз медленно поднял голову и посмотрел на нее.
 — Дрейк. — Аманда сглотнула. Чейз кивнул и снова отвернулся, чтобы закончить дело. Когда он сел за руль, Бартоломью начал плакать.
 — Сейчас выеду отсюда и найду где-нибудь место в тени, — пробормотал Чейз, включая мотор и пуская на полную мощность кондиционер.
 Через несколько минут он подрулил к парковке возле отеля недалеко от аэропорта. Аманда с удивлением увидела зеленую траву Отель окружали не кактусы, а высокие раскидистые деревья. Чейз поставил фургон в тенистое место рядом с весело журчащим фонтаном и опустил свое окно. Аманда передвинула орущего Бартоломью на левую руку, а правой попыталась открыть окно со своей стороны. Но оно не поддавалось.
 — Подожди. Я открою. — Голос звучал недовольно.
 Чейз перегнулся через ее колени и нажал на ручку. Стекло поехало вниз. В фургон ворвался прохладный ветерок от фонтана. Чейз выпрямился, но Аманда успела вдохнуть запах его лосьона после бритья. Мужчины, с которыми она обычно встречалась, пользовались ароматами от модных дизайнеров. Мятный запах недорогого лосьона Чейза в ее сознании был неотделим от безумного наслаждения. Даже слабое дуновение этого запаха возбуждало Аманду. Но об этом он не должен знать, твердо решила она.
 — Спасибо, — проговорила Аманда, берясь за пуговицы блузки.
 Чейз отвернулся, когда она расстегнула лифчик для кормящих матерей и дала Бартоломью грудь.
 Крик младенца немедленно перешел в нежное причмокивание. Свежий ветерок и всплески воды в фонтане несли с собой желанную прохладу, и во время кормления Аманда начала расслабляться.
 Она посмотрела на Чейза, уставившегося в окно. Он опирался локтем на дверцу, а подбородок положил на руку.
 — Прости, что это свалилось на тебя так неожиданно, — начала она, — но телефонный разговор или письмо казались мне неподходящими для такого сообщения.
 — Еще с той ночи ты знала, как связаться со мной, — бросил Чейз, не глядя на нее. — Мы могли бы встретиться за чашкой кофе месяцы назад, если бы ты захотела сказать мне об этом лицом к лицу.
 — Правда в том, что я вообще не собиралась тебе говорить.
 — Это скверно, Аманда. — У Чейза набухли желваки.
 — Но я не знала тебя!
 Ее громкий возглас озадачил Бартоломью, он потерял сосок и начал плакать. Аманда снова дала ему грудь, бормоча успокаивающие слова. Когда она подняла голову, Чейз смотрел на нее с такой жаждой в зеленых глазах, что у нее перехватило дыхание.
 — Не знала? — повторил он.
 Нет, она знала его. Той ночью в грузовике она почувствовала железную волю, с которой ей, вероятно, пришлось бы столкнуться, если бы речь зашла о ребенке.
 — Я… я собиралась сделать аборт, — продолжала она.
 — Не сказав мне? — очень тихо спросил Чейз. Все его тело будто окаменело.
 — Я боялась, что ты попытаешься отговорить меня.
 — Ну и что же? — За вопросом, произнесенным ровным голосом, скрывалась стальная нотка гнева. — Я имел право знать, принять участие в решении. Я просил тебя именно об этом, помнишь? Мы обсуждали этот вопрос, и ты обещала мне сообщить, если забеременеешь.
 — Ну, как видишь, я не смогла пойти на это. — Она вздохнула и погладила вспотевшие волосенки Бартоломью.
 — Когда он родился?
 — В тот день, когда ты звонил.
 — В день, когда я звонил? — Чейз рывком повернулся к ней. — Но ведь было всего восемь месяцев!
 — Он родился преждевременно. Раньше на месяц. Когда я разрешилась, его неделю подержали в больнице. Но теперь он уже наверстал в развитии. — Она не могла сдержать гордости в голосе, глядя на малыша, которого кормила. — Педиатр говорит, что он именно такой, каким должен быть младенец в два месяца.
 — Или ты снова лжешь, или он сын кого-то другого.
 — Как ты смеешь предполагать подобное? — Аманда резко вскинула голову.
 От его хриплого смеха Бартоломью изогнулся у нее на руках, но ей удалось успокоить его.
 — Какие у меня основания верить тебе? Или ты солгала мне по телефону в тот день, или лжешь сейчас. Так когда?
 Единственное, о чем ей хотелось сказать ему, так только о том, чтобы он отвез ее назад в аэропорт. И немедленно. Но она вспомнила Дженис и маленькую Клару. Ради Бартоломью она должна выдержать.
 — Малыш — твой сын. — Она любовно разглядывала довольное лицо Бартоломью. — Достаточно посмотреть на него, чтобы убедиться.
 Чейз помолчал, потом тяжело вздохнул. Аманда повернулась к нему. Он снова смотрел в окно. И когда сглотнул, кадык поднялся и опустился.
 — Почему ты не сказала мне? — натянутым тоном повторил он вопрос.
 Мысленно Аманда приготовилась к этому разговору, зная, что он будет не из легких.
 — Потому что никто не знает о том, что случилось в ту ночь. И я бы предпочла, Чейз, чтобы никто не знал.
 Ответил он не сразу, а когда заговорил, тон стал жестким.
 — Ты это делаешь для того, чтобы обвести вокруг пальца другого парня? Пусть думает, что Бартоломью его сын?
 У Аманды перехватило дыхание, и она посмотрела прямо на него.
 — Я никогда не сделаю такого.
 — Потому что связь со мной бесчестье? — Сарказм сочился из каждого слова Чейза.
 Она сдержалась и с честью выдержала его презрительный взгляд.
 — Я сделала то, что считала лучшим для нас обоих. Когда ты придешь в себя от шока, ты поймешь, что я права.
 — И что же ты сделала, Аманда?
 — Я всем сказала… — она помолчала и прокашлялась, — я всем сказала, что мои биологические часы нетерпеливо тикали и я пошла в банк спермы, чтобы стать матерью, а не ждать, когда встречу подходящего мужчину.
 — Милостивый Боже!
 — Это самое лучшее! Мы с тобой из разных миров. По-моему, мы об этом договорились, когда ты довез меня до квартиры на следующее утро. И появление ребенка ничего не меняет.
 — Черт возьми, как это не меняет! Мы говорили о следующей встрече. Я что-то не помню, чтобы отказывался от своих прав на отцовство.
 — Ох, Чейз, ты не представляешь, как бы отреагировали мои родители! — Опять навернулись слезы и сдавило горло. — Я не могу признаться им, что я…
 — Отдалась дальнобойщику с плохой репутацией посреди той чертовой снежной ночи?
 — Нет…
 — Да! Это именно то, что ты имеешь в виду. — Зеленые глаза вспыхнули. Что-то похожее на боль мелькнуло в них. Потом выражение стало жестким. — Мне понятно, что такая женщина, как ты, никогда не признается в одноразовом сексе в кабине грузовика. Правильно?
 — У тебя получается, будто я сноб. Я совсем не такая.
 — Той ночью ты и не была такой, леди. — Смех прозвучал горько, а голос внезапно охрип. — Фактически я чувствовал, что у меня в руках лежит полнокровная женщина. А потом обнаружил, что ты просто трусливая маленькая девчонка. Но — все о'кей. Ты была лучшей из всех, кто лежал подо мной.
 — Ты не можешь быть таким жестоким. — Слезы наполнили глаза.
 — Я дальнобойщик, дорогая. Мы все жестокие. Разве ты не слышала об этом?
 Не выдержав колючести его глаз, Аманда отвернулась. Сидя спиной к Чейзу, она приложила Бартоломью к другой груди.
 — Ну, так расскажи мне. — Он провел пальцем по ее позвоночнику поверх влажной ткани тонкой блузки из хлопка. Аманда вздрогнула. — Что привело тебя в Аризону? Проголодалась по любви дальнобойщика?
 Аманда подавила гнев, чтобы снова не напугать сынишку.
 — Будь у меня свободные руки, дала бы тебе пощечину за такое предположение, — бросила она через плечо.
 — Так, значит, не по этой причине ты прилетела в такую даль? Ну конечно. Я всего лишь тупой водитель, поэтому не могу вообразить другой причины. Ты не нуждаешься в деньгах, и тебе не нужно мое имя. Так что еще тебе понадобилось, кроме моего тела?
 — Ты прекратишь или нет? — прошипела Аманда.
 — Послушай, ты, мисс Дрейк, и хорошенько послушай. Едва ты вышла из самолета с моим сыном на руках, как объявила, что все вокруг считают, будто его папа донор из банка спермы. Вот с той секунды ты потеряла право диктовать мне! А сейчас скажи, зачем ты приехала, и мы сбережем время — и твое, и мое. Тогда я посажу тебя на следующий самолет в Нью-Йорк и займусь своей жизнью.
 Аманда пожала плечами. Если она думала, что он воспримет новость о сыне легко и цивилизованно, как сделали бы ее другие друзья-мужчины, то, увы, просчиталась. Что ж, в глубине души она знала, что ее ждет. Человек, умевший любить с такой полной самоотдачей, и ненавидеть будет так же. По-прежнему продолжая сидеть спиной к нему, Аманда глубоко вздохнула.
 — Мне необходимо знать, есть ли в твоей семье наследственные болезни, кто чем болел из твоих предков. Случай с подругой убедил меня, что с моей стороны было бы безответственностью растить сына, не зная его генетической предрасположенности к какой-то опасной для жизни болезни.
 — Вот что меня удивляет, так это почему ты не прислала мне подробную анкету.
 Об этом она тоже думала, если честно.
 — Боялась, что ты не ответишь. — Или прикатишь в Нью-Йорк и начнешь бороться со мной, мысленно добавила она. — А потом… мне казалось, что это немного… холодный подход.
 — Неужели? И ты притащилась сюда, чтобы, пока получаешь сведения, помахать у меня под носом моим сыном, а потом быстренько увезти его. Какое у тебя, Аманда, доброе сердце!
 Аманда стиснула зубы и вознесла молитвы Богу, чтобы дал ей силы не прикончить этого типа, который обладал нужными ей сведениями.
 — Я пыталась сделать так, как лучше для нас обоих. Когда-нибудь, наверное, ты тоже это поймешь.
 — Уверен, что ты никому не открыла истинную причину, зачем ты отправилась в Аризону, — заметил Чейз.
 — Я сказала, что мне нужен отпуск и что я слышала много хорошего об этом ранчо для гостей.
 — Твои друзья и семья, должно быть, еще более тупые, чем я, если они клюнули. — Хриплый смех звучал совсем не весело. — На ранчо в Аризону в июле? С младенцем?
 — Меня всегда зачаровывал Запад. Осталось еще две недели моего послеродового отпуска. И агентство предложило, чтобы я совершила маленькое путешествие. Мать считала, что надо поехать в Колорадо. Но я убедила ее, что мечтаю посмотреть на гигантские кактусы, у которых руки в боки. Вроде тех, что растут в аэропорту. — Наконец-то Аманда вспомнила их название:
 — Сахуарос.
 — Ты произносишь название с «х». Сагуарос, — поправил он.
 — Вот как!
 — Я тоже говорил не правильно, когда приехал сюда. — Голос Чейза стал мягче.
 Бартоломью все слабее тянул сосок. Аманда убрала грудь, застегнула блузку и начала похлопывать малыша по спине. И газики вышли, громко, как призывный вопль самца-лягушки в брачный период.
 — Боже, это он!
 Аманда взглянула на Чейза и невольно улыбнулась.
 — Ты подумал, что это я?
 — Господи! Такой звук мог издать только дальнобойщик, налившийся пивом. — В глазах у Чейза мелькнуло искреннее изумление.
 — Да, только он налился молоком. — От этих минут общего восторга у Аманды перехватило дыхание. Она даже не представляла, что упускает. Слезы снова затуманили глаза. Она отвернулась и принялась гладить Бартоломью спинку, пока он не расслабился и не уснул. — Так ты предоставишь мне сведения, какие нужны? — спросила она, не глядя на Чейза.
 Тот не ответил.
 — Понимаю, ты огорчен, но медицинские сведения о твоей семье и правда очень важны.
 Никакого ответа.
 Аманда искоса взглянула на Чейза и увидела, что он уставился вперед, сжав руками руль. По лицу ничего прочесть не удалось.
 — В наружном кармане чемодана, того, что поменьше, есть блокнот, — продолжала она. — Если хочешь, возьми его и напиши все, что знаешь. А потом можешь отвезти меня в аэропорт, и я закажу билет в Нью-Йорк. Я понимаю, что не должна оставаться здесь дольше, чем необходимо.
 — У тебя кто-то есть? — наконец спросил Чейз, не меняя позы.
 — Под «кто-то» ты имеешь в виду мужчину? — Сердце у нее екнуло от скрытого смысла вопроса. Удивило, что в таком разъяренном состоянии, в каком был Чейз, ему захотелось узнать нечто подобное. — Нет, я ни с кем не встречалась с тех пор, как обнаружила, что беременна. Начинать отношения казалось лишним усложнением жизни.
 Чейз посмотрел поверх ее головы.
 — Ты говорила, что хочешь посмотреть на сагуаросы, или это была очередная ложь?
 — У меня нет привычки лгать! — Аманду обидело столь неожиданное обвинение. — Клянусь, если бы у меня не спал на руках ребенок, я бы…
 — Если бы у тебя не спал на руках ребенок, тебя бы здесь не было, так?
 — Так, — призналась она.
 — Я продал грузовик и вложил деньги в ранчо. Хотя тебе это все без разницы.
 — С чего бы я завязала отношения с мужчиной в Аризоне? Моя профессия и карьера связаны с Манхэттеном. — И почему сегодня ее объяснение звучит так принужденно? Обычно Аманде доставляло удовольствие упоминать о том, чего она достигла. — А потом, Чейз, у нас нет ничего общего. Мы установили это десять месяцев назад.
 — О'кей, кроме одного. — Его взгляд скользнул по Бартоломью. Потом он оценивающе взглянул на нее. — Ох, по-моему, Аманда, у нас есть общее в двух вещах. Даже ты не сможешь отрицать. Мы провели несколько часов, доказывая это друг Другу.
 — Секс — недостаточная основа для отношений. — Аманда покраснела. — Ты это так же хорошо знаешь, как и я-Я всегда считал, что это чертовски хорошее начало. Но не хотел бы связываться с твоими предрассудками.
 Сердце непослушно бухало в груди, как она ни старалась оставаться холодной. Конечно, нет большего счастья, чем Бартоломью, но… какой же все-таки она была дурой, когда той ночью, в бурю, поддалась порыву! Сейчас ни в коем случае нельзя допустить, чтобы здравый смысл снова покинул ее. Нужно добиться необходимых сведений, а потом вернуться к своей упорядоченной жизни.
 — Черт с ним, с блокнотом, — проговорила Аманда. — Только скажи, что ты знаешь. У меня хорошая память.
 — А у меня нет.
 — Что ты имеешь в виду? — У нее сжалось сердце.
 — Я не могу моментально выдать тебе эти сведения. Нужно время, чтобы подумать, спросить у людей… Так ты хотела посмотреть на сагуаросы или нет?
 — Неважно. — Аманда предвидела, куда приведет его предложение. — По-моему, будет лучше, если мы расстанемся как можно скорее. Меня вполне устроит письмо. Теперь ты знаешь, что мне нужно, и можешь прислать сведения в агентство.
 — Испугалась, Аманда?
 — Чего? — Пульс опять помчался как бешеный. В ответ Чейз понимающе улыбнулся, продемонстрировав знаменитые ямочки. — Конечно, нет!
 — Тогда, позволь, я привяжу малыша в детской корзине, и мы поедем на ранчо. А по дороге я покажу тебе сагуаросы.




 Глава 3


 Бартоломью спал всю дорогу до ранчо, и Аманда получила возможность, разинув рот, удивляться незнакомым местам. Привыкнув к пологим склонам гор Адирондак, она потрясение разглядывала зубчатые пики Санта-Каталины, высившиеся над Тасконом. Дорога к «Истинной любви» петляла вокруг обрывистых склонов. К тому времени, когда Чейз свернул на проселок, Аманда увидела столько сагуаросов и других колючих растений, что ей хватило бы впечатлений на всю оставшуюся жизнь. Неожиданно захотелось одеть в броню нежное тело Бартоломью, чтобы защитить его от острых шипов.
 Чейз вел фургон молча, и суровое выражение лица как нельзя лучше гармонировало с окружающим пейзажем. Если бы ее так отчаянно не сверлила мысль о необходимости получить сведения о его семье, она бы немедленно вернулась в аэропорт. Вопрос о том, есть ли у нее другие мужчины, по-видимому, означает, что он не прочь возобновить их сексуальные отношения. Если так, то его ждет разочарование. У нее нет намерения повторять случившееся. А может быть, он всего лишь хочет провести побольше времени с Бартоломью? Вряд ли стоит отказывать ему в этом, учитывая необходимость в медицинских сведениях о его семье. Только она боялась, что он слишком привяжется к малышу.
 Фургон подпрыгнул на яме посреди грязной дороги, и Чейз беззвучно выругался.
 — Спина? — спросила она, с опозданием вспомнив, что два месяца назад он лежал в больнице.
 — Нет. Боюсь, что проснется малыш, — ответил Чейз.
 — Не беспокойся. — Его слова неожиданно тронули ее. — Он проспит, пока не остановится фургон. Как твоя спина?
 — Неплохо.
 — Но ты оставил работу на грузовике из-за спины, правда ведь?
 — Физиотерапевты сказали, что пройдет по меньшей мере год, прежде чем я смогу прожить хоть один день без боли, — подтвердил он. — Врачи вообще сомневались, что я когда-нибудь смогу сесть за руль. Но здесь случилось что-то вроде чудесного исцеления. Месяц назад я начал ездить верхом. И в хороший день провожу в седле несколько часов.
 Не трудно вообразить, как он скачет по этой дикой земле. Наверное, так же, как и сидит за рулем мощного грузовика. Оба образа вызвали у Аманды волну сексуального желания. Но однажды она уже уступила подобной слабости — за что заплатила высокую цену. Вторая уступка поставит под угрозу всю ее дальнейшую жизнь.
 — По-моему, здешний климат помогает лечить боли в спине. — Она подняла волосы, чтобы прохлада от кондиционера достигала шеи.
 Чейз посмотрел на нее потемневшим взглядом, и Аманда тут же вспомнила его замечание об этом жесте. Чейз назвал его «чертовски сексуальным». Аманда смущенно опустила волосы и рассыпала их по плечам. Она вовсе не собиралась соблазнять Чейза.
 — Да, жаркая погода помогает, — немного спустя проговорил Чейз. — И старший конюх, Ли Синглтон, тоже. У нее удивительный метод массажа.
 — О! — Вспышка ревности застала Аманду врасплох. У нее не было права на подобные чувства. Не морочит ли она себе голову, не отрицает ли истинную причину, по какой приехала в Аризону? — Тебе повезло, что ты нашел такого человека.
 — Ли очаровательная женщина. Раньше я никогда не верил в психическое воздействие или в целителей, но Ли заставила меня изменить взгляды.
 Опасаясь, что голос выдаст ее, Аманда промолчала. Одно дело, когда она решила, что у их отношений нет будущего. И совсем другое — услышать, как Чейз другую женщину называет «очаровательной». Но ведь нельзя рассчитывать, что такой сексуальный мужчина, как Чейз, долго будет оставаться без женщины.
 — Вот мы и приехали, — сказал Чейз, выключая мотор.
 Аманда окинула взглядом низкую стену с коваными железными воротами. За стеной виднелось одноэтажное строение из белого необожженного кирпича с красной черепичной крышей и широкой верандой, полыхавшей красной геранью в кадках.
 Бартоломью зашевелился, прервав ее осмотр.
 — Я возьму его, — бросила она Чейзу, открывая дверцу.
 К тому времени, когда она вытащила малыша, Чейз с ее багажом уже шагал по выложенной каменными плитами дорожке. Оставив дверь фургона открытой, Аманда последовала за ним.
 Легкие блузка и юбка от дизайнера, которые она выбрала для путешествия, в аэропорту выглядели вполне уместно. Но сейчас она поняла, что для ранчо этот наряд не годился. В босоножки набивалась пыль и мелкие камни, которые кололи ступни и грозили порвать колготки.
 Укрыв Бартоломью от палящего солнца, Аманда заковыляла к веранде, где в плетеном кресле сидел пожилой ковбой. У его ног лежала пятнистая собака. Если отбросить алюминиевый ходунок для инвалидов, прислоненный к креслу, то казалось, что старик сошел с полотен Нормана Рокуэлла. Аманда тут же мысленно представила его как часть рекламной кампании «Истинной любви» и невольно принялась составлять проспект о летнем полдне и вечной тяге к затененной веранде.
 — Добрый день, Деке, — сказал Чейз, коснувшись пальцами полей шляпы, и опустил на пол чемоданы.
 Жест уважения очаровал Аманду больше, чем она ожидала. Она вспомнила его жестокие слова, которыми он признал ее «лучшей из всех, кто лежал подо мной». Так какой же он настоящий — грубый дальнобойщик или галантный ковбой? — гадала Аманда.
 — Кто это? — с обезоруживающей прямотой спросил старик.
 — Рад представить тебе Аманду Дрейк, — проговорил Чейз. — И… ее сына, — добавил он, отводя взгляд.
 — Твоя девушка?
 — Нет, она… Я знал ее в Нью-Йорке. Аманда, это Декстер Граймс. Раньше он был старшим ковбоем «Истинной любви».
 Аманда поднялась на веранду и окунулась в блаженную прохладу. Она переместила Бартоломью на левый локоть, а правую руку протянула старику.
 — Рада познакомиться с вами, мистер Граймс.
 — Взаимно. — Он крепко сжал ее ладонь. Бартоломью начал выражать недовольство.
 — Простите. — Она высвободила руку и снова прижала малыша к плечу. — Он перенес долгое путешествие.
 — Давайте сюда. — Декстер протянул руки.
 Аманда вытаращила глаза на старого ковбоя. Отдать ее драгоценного ребенка человеку, который не может координировать движения и пользуется ходунком?
 — Все нормально, мистер Граймс. Я лучше войду с ним в дом.
 — Слишком старый. — Декстер печально опустил руки.
 — О нет! Я только… — Она посмотрела на Чейза, ища помощи. Но он, не говоря ни слова, отвел взгляд. Аманда медленно повернулась к Декстеру. Мысленно скрестив пальцы, она наклонилась к старику и протянула извивающегося малыша. — Он тяжелый, — предупредила она, опуская Бартоломью на руки Декстера.
 — Угу. — Декстер обхватил его так, будто всю жизнь только и делал, что держал детей. Выражение восторга разлилось по его прокаленному солнцем лицу. Бартоломью затих и уставился на старика. — Хорошенький, — сказал Декстер.
 — Да, он очень хорошенький.
 Глаза Аманды повлажнели. Она ни разу не видела такого простодушного выражения радости ни у одного из своих родителей.
 — Воняет. Чуть-чуть, — добавил Декстер.
 — Наверно, надо переменить подгузник, — смутилась Аманда.
 — Угу. — Декстер смотрел на малыша и тихо смеялся, поглаживая пальцем под крошечным подбородком. — Может быть.
 И тут случилось такое, от чего у Аманды перехватило дыхание. Бартоломью ухватился за палец старика, сжал кулачок и улыбнулся.
 — Ты видел? — дернула она за руку Чейза. — Бартоломью улыбнулся Декстеру. Он никогда этого раньше не делал. Это первый раз!
 Чейз перевел взгляд на ее руку, держащую его локоть, и она тут же отдернула ее.
 — По-моему, Деке ему понравился, — прокомментировал Чейз.
 — Я понравился. — Декстер играл с малышом в нежную войну, пытаясь выдернуть палец.
 Сзади распахнулись двойные резные двери. Аманда оглянулась и увидела седую женщину с пышной грудью, стоявшую на пороге.
 — Люди, что же вы стоите на жаре? — негромко спросила она.
 — Жара… нет… маленький… человечек! — пробубнил Декстер. — Я это сказал! Человечек!
 — Что? — Женщина обвела взглядом Чейза, чемоданы и Аманду, стоявшую перед Декстером. — Ну и ну! Ребенок!
 — Я сказал.
 — Белинда, это Аманда Дрейк. — Чейз прокашлялся. — Аманда, это Белинда, жена Декстера и главный человек на кухне.
 Белинда бросила на Аманду быстрый взгляд и кивнула.
 — Рада познакомиться, — проговорила она и переключила внимание на Бартоломью. — Декстер, кто это? — Она потянулась к ребенку, и Декстер передал его ей.
 — Ребенок, — ответил он.
 — Это я вижу. — Белинда устроила Бартоломью на руках, как в колыбели, и, сияя, смотрела на него. — А ты красивый малыш, — принялась напевать она. — Посмотрите на эти большие глазки! И такие курчавые волосы! И такой аккуратный носик! И такие розовые щечки! Да ты очаровашка, ты знаешь это?
 Чейз переступил с ноги на ногу и засунул большой палец под ремень.
 — Это сын Аманды — Он кашлянул в руку — Бартоломью.
 Аманда поняла, что Чейзу не нравится имя, которое она выбрала, и разочарование кольнуло ее Но какая в принципе разница, нравится ему имя или нет?
 — Чейз, а почему он похож на тебя? — выстрелила Белинда, взглянув на Чейза, и покраснела — Боже мой, по-моему, я сказала что-то не то.
 — Все правильно, миссис Граймс, — успокоила ее Аманда — Технически Чейз его отец.
 — Технически? Что за странное заявление? — Чейз резко повернулся к ней.
 Щеки Аманды вспыхнули. Минуту назад она наслаждалась восхищением, с каким эти два старых человека встретили ее ребенка, — будто они с Чейзом показывали сына обожающим его бабушке и дедушке Но сейчас иллюзия рассеялась.
 — Просто я не жду, что ты взвалишь на свои плечи ответственность отцовства, — объяснила она.
 Бартоломью заплакал, словно служил барометром всеобщего настроения.
 — Мне надо пойти переменить подгузник — Аманда протянула руки к Белинде.
 — Конечно — Белинда поцеловала малыша в лобик, потом передала его матери — Он такой сладкий!
 — Воняет Чуть-чуть, — вставил Декстер.
 — Сейчас я позабочусь об этом, — сказала Аманда — Миссис Граймс, где есть подходящее место, чтобы мне завернуть его в чистое?
 — Пойдемте со мной И зовите меня Белинда — Пожилая женщина взяла сумку с детскими вещами, обняла рукой Аманду за талию и повела в дом Потом оглянулась — Чейз, отнеси в коттедж багаж Аманды По-моему, у нас в кладовке сохранилась старая кроватка Пусть Роза поможет тебе найти ее и вымыть.
 Аманда улыбнулась тон Белинды ее позабавил Разговаривает со своим боссом так, будто является полной хозяйкой Видимо, прошло много лет с тех пор, как Белинда была здесь простои наемной работницей.
 Они вошли в прохладную комнату.
 — Вы сделали доброе дело, что дали Декстеру подержать ребенка, — заметила Белинда — После сердечного удара он в таком отчаянии — с трудом вспоминает нужные слова, не может, как привык, передвигаться по ранчо А в нем было столько жизненных сил! Просто сердце разрывается.
 — Могу представить, — мягко проговорила Аманда, встретившись взглядом с пожилой женщиной.
 — Он так восхищался малышом — Белинда одарила Бартоломью задумчивой улыбкой и потом жестом показала на дверь справа — Сюда Мы переменим ему подгузник в кабинете Фредди.
 Пока они шли через комнату, Аманда осмотрелась Прямо против входной двери из огромного венецианского окна открывался вид на живописный внутренний дворик — патио с прудом Там, где водопад каскадами устремлялся в пруд, низкая стена обрывалась На поверхности пруда танцевали отблески солнечного света.
 Дворик выглядел бы по-настоящему идиллически, если бы рядом с прудом не шел жаркий спор между мужчиной и женщиной, одетыми в джинсы и ковбойские рубахи Заинтригованная Аманда замедлила шаг Она не слышала, о чем они говорили, но по взмахам рук и воинственному выражению лиц догадывалась, что оба в ярости Белинда заметила интерес Аманды.
 — Не обращайте внимания Это влюбленные.
 — Не похоже.
 — С тех пор как Ти Ар Макгиннес приехал на ранчо, они влюбились друг в друга — и тогда же начали ссориться, — засмеялась Белинда — Сейчас, конечно, мы все зовем его Ру вместо Ти Ар Это первое, что сделала Фредди, — избавилась от дурацких инициалов и дала ему имя, которое можно произносить без смеха.
 — Фредди — женщина? — изумилась Аманда, так как ей показалось, что кабинет, куда они вошли, так называемый «предбанник», принадлежит мужчине.
 — Простите, я забыла, что вы пока еще не знаете, кто здесь кто Ру один из трех владельцев ранчо А Фредди присматривает за лошадьми Через два дня они собираются пожениться. У нас сейчас здесь нет платных постояльцев. Только близкие люди, приглашенные на свадебную церемонию. Поэтому Фредди и Ру так свободно ведут себя возле пруда Когда у нас останавливаются платные гости, они устраивают свои ссоры в загонах для лошадей или на открытых пастбищах.
 Как раз в этот момент темноволосая женщина у пруда толкнула широкоплечего ковбоя в воду.
 — Они собираются пожениться? — Аманда покачивала Бартоломью, чтобы выгадать немножко времени и посмотреть захватывающий спектакль в пати. Непринужденное поведение женщины ее завораживало — Но она же столкнула его в воду прямо в одежде.
 Ковбой неуклюже поплыл к своей шляпе, а женщина, скрестив на груди руки, наблюдала за ним.
 — Все будет в порядке, они помирятся, вот увидите.
 Женщина, которую звали Фредди, повернулась на каблуках высоких сапог и, опустив голову, направилась к стеклянной двери, ведущей в кабинет, где стояли Белинда и Аманда Войдя, она крикнула.
 — Пусть меня связывают колючей проволокой по рукам и ногам и на аркане тащат к алтарю, а я все равно не выйду замуж за такого, как ты! — И она захлопнула дверь с такой силой, что едва не вылетели стекла Фредди, очевидно, не замечала, что у нее есть зрители Наконец она отвернулась от мужчины, все еще охотившегося за шляпой в воде — Ой! — воскликнула она, взметнув руку к горлу — Простите!
 — Фредди Сишлтон Аманда Дрейк и ее сын, — представила их друг другу Белинда — Аманда, я не расслышала имя мальчика.
 — Бартоломью, — вздернула подбородок Аманда.
 — Какое очаровательное имя, — сказала Белинда, моментально заработав преданность Аманды.
 — Рада познакомиться с вами — Фредди шагнула к ней с протянутой рукой.
 Едва Аманда успела пожать ей руку, как Бартоломью снова начал капризничать. В глазах Фредди Аманда прочла множество вопросов, но не услышала ни одного.
 — Нам понадобился твои кабинет, чтобы переодеть малыша, — объяснила Белинда.
 — Прекрасно — Фредди посмотрела на пруд Ковбой уже выбрался на сушу — Кстати, по-моему, мне пора уходить.
 — На твоем месте я бы тоже ушла, — улыбнулась Белинда — Сомневаюсь, чтобы вода охладила его.
 — Он такой упрямый! — вздохнула Фредди, по двигаясь к двери А Ру Макгиннес, оставляя за собой лужи, тем временем целенаправленно шел к ней — Увидимся позже Надо бежать.
 Она пулей вылетела в парадную дверь, а ее промокший до костей жених с вздувшимися желваками вошел с другой стороны.
 — Фредди! — гаркнул он и тут увидел Белинду и Аманду. — Добрый день, леди. — Он взмахнул шляпой, и потоки воды разлетелись по полу.
 — Ру, это Аманда Дрейк и ее сын Бартоломью, — сказала Белинда. — Аманда, это Ру Макгиннес.
 Ковбой вытаращил ярко-голубые глаза на младенца, который извивался и хныкал в руках у Аманды. Потом начал было что-то говорить, но быстро закрыл рот.
 — Мы хотим переменить малышу подгузник, — объяснила Белинда. — А тебе надо высушить вещи или выйти на солнце. Поговорить можно и позже.
 — Конечно. — Ру коснулся полей мокрой шляпы. — Рад познакомиться с вами, мисс Дрейк.
 Следом за Белиндой Аманда направилась в кабинет. Позади она услышала, как открылась парадная дверь и Ру снова выкрикнул имя Фредди. Не похоже, что это голос влюбленного дурака, однако откуда ей знать? Теперь привычный мир условностей и манер Восточного побережья остался далеко; она очутилась на Диком Западе, с которым была совершенно незнакома.
 Наконец Бартоломью был облачен в чистый подгузник и пребывал в благодушном настроении. Теперь Аманде предстояло увидеть свое временное пристанище.
 Белинда повела ее к маленькому коттеджу. За ними увязалась пятнистая собака Декстера, Хлоя, но Белинда приказала ей вернуться назад.
 — Вы захватили другие туфли? — спросила Белинда, когда они вышагивали по изрытой колеями дорожке к коттеджу.
 — У них у всех открытые пальцы, если вы это имеете в виду. Я понимала, что здесь будет жарко, поэтому посчитала, что лучше всего взять босоножки. — Аманда посмотрела на кожаные кроссовки Белинды. — А теперь вижу, они не подходят.
 — Выходить за эти стены лучше в таких, как у меня, или в сапогах. Но не беспокойтесь, уверена, мы найдем что-нибудь для вас. Вы бы видели Ру Макгиннеса, когда он первый раз появился здесь. Остроносые, начищенные до блеска ботинки, галстук от лучшего дизайнера — картинка, а не мужчина. Фредди, не теряя времени, взялась за него.
 — Готова спорить, что Чейз не явился сюда в остроносых ботинках.
 — Это точно. — Белинда засмеялась. — Вначале Чейз выглядел как каталог товаров для ковбоя. Но он очень быстро избавился от пижонских замашек и вошел в жизнь ранчо, как утка в воду. Особенно сейчас, когда Ли разработала программу, как сделать его спину снова гибкой и здоровой.
 Опять эта Ли, мрачно подумала Аманда. И если Ли выглядит так же, как ее сестра Фредди, то она очень привлекательна.
 — Фактически теперь Чейз стал таким ковбоем, что сомневаюсь, будет ли он счастлив, если вернется на Восточное побережье, — закончила Белинда.
 Аманда поняла намек.
 — Не беспокойтесь, я здесь не для того, чтобы вернуть его в Нью-Йорк, — заверила она.
 — Рада слышать это. По-моему, у Чейза разбилось бы сердце, если б ему пришлось выбирать между любовью к ранчо и своим долгом по отношению к вам и Бартоломью.
 — Как я уже говорила Чейзу, у него нет никаких обязательств ни передо мной, ни перед Бартоломью.
 Белинда встретила ее заявление молчанием. Тишину нарушал только скрип их подошв и жужжание насекомых в ближайших кустах.
 — Понимаю, — минуту спустя проговорила Белинда.
 Аманда ждала вопроса, зачем же она тогда приехала сюда. Но вопроса не последовало, и Аманда отдала должное такту пожилой женщины.
 Когда они приблизились к коттеджу, художественное чутье Аманды радостно взыграло при виде оригинального кирпичного строения, такого же белого, как и главный дом, и под такой же красной черепичной крышей. Небольшая веранда утопала в тени грациозно изогнувшихся деревьев. Два плетеных кресла, стоящих на веранде, напомнили ей родительский коттедж на берегу океана.
 — Не думала, что в пустыне столько деревьев, — призналась Аманда, когда они поднялись на веранду.
 — Многие живущие на Востоке так считают. — Белинда подошла к двери и извлекла из кармана хлопчатобумажных брюк связку ключей. — Эти, с зелеными, как авокадо, стволами и ветками, будто метелка из перьев, называются «пало верде». А те, с сучковатым черным стволом и тонкими листьями, мескитовые деревья. Мы здесь ценим любую растительность, способную давать необходимую нам тень.
 — Понимаю. — Аманда вся была мокрая от пота. — В коттедже есть кондиционер?
 — О да. — Белинда открыла дверь, из дома повеяло прохладой, манящей скорее войти внутрь. — И к счастью, у Чейза хватило ума включить кондиционер, когда он заносил ваш багаж, — добавила она, направляясь к окну, чтобы опустить шторы.
 Аманда последовала за ней и закрыла за собой Белый потолок и белые стены однокомнатного коттеджа создавали ощущение открытого простора, воздушности. Наметанный глаз Аманды отметил настоящую антикварную мебель. Стеганое одеяло было оторочено баттенбургскими кружевами. На тумбочке возле кровати стоял телефон, имитирующий стиль 20 — х годов. Через открытую дверь виднелась ванна на фигурных ножках.
 Белинда кашлянула, и Аманда поняла, что женщина ждет оценки коттеджа.
 — Очаровательно! — искренне воскликнула она.
 — Многие так думают, — улыбнулась Белинда. — Даже те, кто привык останавливаться в роскошных отелях. Мы гордимся «Истинной любовью». Чейз не рассказывал вам, что Джон Уэйн жил на нашем ранчо, когда снимался в «Кварталах Таксона»?
 — Нет, не рассказывал.
 — Позор парню. Тогда, очевидно, он не объяснил и почему ранчо получило такое название.
 Аманда опустилась на край кровати в надежде, что история не окажется слишком длинной. Белинда очень добра, но она так устала. И Бартоломью скоро захочет есть.
 — Наверное, просто не успел объяснить.
 — Тадеуш Синглтон, что основал здесь ранчо в 1882 году, влюбился в девушку из дансинга и задумал жениться на ней. Леди из Таксона, воображавшие себя очень благородными, посчитали это скандалом и высказали ему, что они думают. А Тадеуш все равно женился на Кларе и назвал ранчо «Истинная любовь», чтобы утереть нос старым сплетницам. Его знак — сердце, пронзенное стрелой.
 — Я видела этот символ. — Аманда невольно заинтересовалась рассказом Белинды. — И потом они жили счастливо?
 — Абсолютно Тадеуш построил Кларе маленький кирпичный дом, чуть больше коттеджа Недалеко отсюда, там, где сейчас северная граница ранчо Он даже выжег на притолоке над дверью слова «Истинная любовь»
 — Как трогательно!
 — Еще недель шесть назад вы могли бы увидеть остатки старых стен Но лошади вырвались из загона и все сровняли с землей Фредди и Ру нашли притолоку, расколовшуюся на две части Ру взял оба осколка и заключил в раму Во время свадебной церемонии на том месте они поставят раму с обломками Уже и подставка готова.
 — Разве свадьба будет не в доме? — Аманда с трудом могла вообразить в такую жару праздник на открытом воздухе.
 — Все поедут на лошадях Верхом, — пояснила Белинда.
 — Неужели?
 — Самое интересное, что шафер Ру — новичок. Он торговец ширпотребом из Нью-Йорка Говорит, что умеет ездить верхом, но мы такую похвальбу слышим не первый раз.
 К собственному удивлению, Аманда обнаружила, что ей хочется посмотреть на свадьбу заинтриговавшей ее пары. В особенности после сцены, свидетельницей которой она явилась Но, по-видимому, послезавтра ее здесь уже не будет.
 Бартоломью начал вертеться и хныкать.
 — Похоже, молодой человек не прочь поесть, поэтому я оставлю вас — Белинда оглянулась и нахмурилась — Как я вижу, Чейз еще не принес кроватку Пойду посмотрю, чем он занимался все это время.
 Аманда привстала, чтобы, как полагается, проводить Белинду.
 — Сидите, сидите, — замахала та руками — Вы, должно быть, вымотались Через минуту я принесу кроватку Тогда вы с малышом сможете поспать до ужина Мы едим в шесть Сумеете найти дорогу к главному дому?
 — Уверена, что сумею Спасибо за вашу помощь, Белинда.
 — Я и не знала, что мне так хочется видеть здесь ребенка — Белинда бросила любящий взгляд на Бартоломью — Мы не принимаем гостей с такими маленькими детьми, поэтому у меня нет возможности видеть грудничков Они освещают все вокруг. Теперь начну приставать к Фредди и Ру, чтобы здесь поскорее появился малыш — Она помолчала и снова посмотрела на Бартоломью — Ну, пойду и устрою головомойку Чейзу Леиветгу.
 Белинда с улыбкой ушла, плотно закрыв за собой. дверь.
 Все еще держа Бартоломью, Аманда прислонила подушки к изголовью кровати и сбросила туфли Только потом расстегнула блузку и дала малышу грудь. Со вздохом она расслабилась и откинулась на мягкие подушки Может быть, она и «вымоталась», как сказала Белинда, но уже давно не чувствовала себя такой умиротворенной Прежде она не представляла, что хранить секреты — настоящая стрессовая ситуация, требующая предельного напряжения Здесь, в «Истинной любви», ее секрет вышел наружу, здесь ей некого остерегаться Оказывается, это принесло такое облегчение, о каком она и не мечтала Чейз, конечно, расстроен, но разве его можно за это упрекать?
 Наверное, ему всего-то и нужно немного времени, чтобы понять — она все делает правильно Видимо, не стоит обрывать все связи До тех пор пока Чейз планирует оставаться в Аризоне, она будет время от времени привозить сюда Бартоломью. А дома никто не узнает правды. Конечно, все будет зависеть от Чейза. Согласится ли он? Но это, пожалуй, идеальное решение. Очевидно, она даже сможет рассказать друзьям и семье о Чейзе. Не сейчас, а со временем, когда хоть немного забудется скандальный эпизод в кабине большого черного грузовика.
 В ту ночь они с Чейзом зачали такого красивого ребенка, подумала Аманда, приглаживая курчавую головку Бартоломью.
 Если бы она действительно пошла в банк спермы, как говорила всем, то не нашла бы своему ребенку лучшего кандидата в отцы. Она вспомнила Чейза, каким он был той ночью. Не сердитого Чейза, с которым имела дело сегодня, а рискового мужчину, который пробился через три фута снега, чтобы высвободить ее из машины. А потом нес на руках, дрожавшую и напуганную до смерти, к грузовику. Аманда закрыла глаза и снова ощутила тепло грузовика, тепло его рук.
 Тогда Чейз не набросился на нее с поцелуями и не предпринимал никаких сексуальных поползновений, Он уютно устроил ее в кабине и дал чашку кофе. И всего лишь растирал ноги, чтобы проверить, не отморожены ли они.
 Потом, убедившись, что с ней все в порядке, Чейз вывел огромный грузовик на заснеженное шоссе, решив, что они оба благополучно доедут до города. Он осторожно двигался по предательской дороге, но вскоре пришлось отказаться от борьбы со снегом. И Чейз заехал на стоянку на обочине шоссе. Только тогда до нее дошло, что ей предстоит провести ночь с сексуальным водителем грузовика. А у чопорной и погруженной в работу Аманды Дрейк никогда не было разового партнера. Любовника на одну ночь. Испытывая заманчивое искушение.
 Бартоломью сосал уже не так жадно, и она отняла его от груди. Не похоже, что Чейз принесет кроватку до того, как малыш уснет. А теперь, когда он уже подрос и начал переворачиваться на животик, Аманда боялась оставлять сына на широкой кровати. Подняв его к плечу и подложив подгузник, чтобы защитить блузку, она спустилась с кровати и стала изучать комнату, ожидая, пока он отрыгнет.
 Лучше положить его на пол, решила она, неуклюже, одной рукой стягивая одеяло с кровати. Наконец ей удалось устроить ровную мягкую поверхность. Здесь Бартоломью будет удобно, и он спокойно уснет. Вздремнуть им обоим не помешает, вздохнула она и уложила сына на одеяло.
 Стоя на четвереньках, Аманда поглаживала грудку малыша, как вдруг заметила движение подзора, спускающегося с кровати.
 Колыхание подзора передалось батгенбургским кружевам, которые мягко заволновались. Аманда решила, что колебания вызвал воздух из кондиционера. Кружева снова зашевелились, на сей раз сильнее. Сердце бешено застучало, руки потянулись к Бартоломью.
 Из-под кружев высунулся раздвоенный язык.




 Глава 4


 Проискав чуть ли не полчаса, Чейз и Роза все-таки нашли кроватку. Кладовку использовали редко, и кроватка оказалась заставленной коробками с елочными украшениями. Роза дала влажную тряпку, и Чейз начал стирать пыль. Протирая перекладины, он заметил, что в изголовье и в ногах верхние планки вырезаны в форме сердца, и с особой тщательностью обвел их тряпкой.
 Роза вернулась с чистым пледом, который она сложила как матрас Поблагодарив ее, Чейз взял кроватку и направился к коттеджу Он сморщился Совсем не таким ему представлялся визит к ней Картина, которую он нарисовал, ни капельки не походила на ту, что его ждала.
 Еще ярдов за сто от коттеджа он услышал вопль Бросив кроватку, он кинулся на крик и подбежал как раз в тот момент, когда Аманда, босая, с расстегнутой блузкой, прижимая к себе Бартоломью, с безумным визгом вылетела из двери.
 — Змея! — кричала она, перекрывая плач Бартоломью.
 Белая как снег, с вытаращенными от ужаса глазами, Аманда подбежала к Чейзу.
 Кровь застыла у него в жилах.
 — Где?
 — Под кроватью!
 Чейз почувствовал на губах металлический привкус страха.
 — Она укусила тебя? — Он склонился над малышом — А его?
 — Нет! — Аманда отступила назад — Не укусила! Чейз, убери ее! Только убери ее!
 — Стой на месте — Он огляделся в поисках палки и отломил от ближайшего куста раздвоенную ветку — Сейчас все проверю.
 — Не беспокойся — Аманда перевела дыхание — Я никогда больше туда не войду!
 Чейз осторожно подошел к двери коттеджа и прислушался, пытаясь что-нибудь уловить, кроме плача малыша Он знал, что гремучая змея не всегда гремит Но если бы он услышал шипение, то лучше было Стояла тишина Чейз постучал палкой в открытую дверь И ничего не услышал, малыш плакал слишком громко.
 Медленными, осторожными шагами он переступил порог и уставился на полированные дубовые доски, на которых лежали половики, похожие на те, что плетут индейцы В дальнем конце комнаты на полу виднелось сложенное стеганое белое одеяло, в середине которого темнела выемка Очевидно, здесь лежал ребенок Чейз вздрогнул Аманде надо было положить его в ванну, но она не успела сориентироваться Откуда у составителя рекламных проспектов из Нью-Йорка может быть опыт общения со змеями?
 Да и никакой змеи в коттедже не предполагалось — девушка только сегодня утром убирала его Может быть, пресмыкающееся вползло, когда он заносил чемоданы, но и это вызывало сомнение Из-за приезда Аманды и ребенка он был немного рассеян, но не до такой же степени!
 Поскольку змея не выползла, чтобы познакомиться с ним, Чейзу самому пришлось искать ее Очень плохо, если она скрылась под кроватью Ему совсем не улыбалось нагибаться и подставлять голову для удобства спрятавшегося в темноте гремучего чудовища Палкой он поднял подзор, согнулся и вгляделся в темноту В животе все оборвалось Так и есть Под кроватью что-то лежало Что-то большое Чейз пожалел, что у него нет фонаря.
 Плач Бартоломью стал тише, а потом и вообще прекратился Чейзу не нравилось, что малыш так долго остается на солнце Пора проклятой змее выползать из-под кровати Он подошел с другой стороны, откинул подзор и принялся тыкать палкой в толстое туловище Если это действительно гремучая змея, то она сейчас бросится на него Хотя кондиционер и посылал волны холодного воздуха, Чейз вспотел, удерживая равновесие и готовясь ответить на атаку.
 С сухим шелестящим звуком змея начала распрямлять свои кольца. Чейз ждал, с какой стороны грозит нападение, сердце бухало, как паровой молот. Толстое чудовище поползло в сторону от него. Чейз вскочил на матрас и принялся с ожесточением тыкать в змею раздвоенной палкой. Очертания головы сказали бы все, но ее пока что не разглядеть: от длинного подзора под кроватью было почти совсем темно. Чейз затаил дыхание.
 Подзор зашевелился, и змея наконец выползла наружу. Туловище толстое, как бейсбольная бита. Чейз опустил палку чуть позади головы. Овальной, а не треугольной, как у гремучей змеи. Вторгшееся чудовище было очень большим, но совершенно безвредным.
 Ослабев от чувства облегчения, Чейз с трудом удерживал палкой туловище. К счастью, змея замерла и не трогалась с места. Лежала, как отрезок кабеля. Будто надеялась, что полная неподвижность спасет ей жизнь. Прошло несколько секунд, прежде чем Чейз исхитрился и схватил змею позади головы, там, где прижимал ее палкой. Потом спрыгнул с кровати и поднял ее головой вверх. Чейз был больше шести футов ростом, и тем не менее хвост чудовища почти касался дубового пола.
 — Аманда, я поймал змею! — крикнул он в дверь. — Она большая, но безвредная. Я выхожу. Не бойся. Она тебе ничего не сделает.
 — Ты хочешь сказать, что она еще живая?
 — Их не надо убивать, — объяснил Чейз, подходя к двери со змеей, извивающейся в воздухе. — Они помогают сохранять здесь природный баланс.
 Когда он вышел на веранду, у Аманды перехватило дыхание. Она попятилась и чуть не наткнулась на Хлою, собаку Декстера, стоявшую прямо за ее спиной. Хлоя насторожила уши и резко залаяла.
 — Осторожно, — предупредил Чейз. Брошенная кроватка лежала всего в нескольких футах за спиной Аманды. — Ты налетела на собаку. Если бы ты упала, то могла бы уколоться. Здесь много всяких колючек.
 — Конечно. Здесь все опасно. Я попала в самый центр «Дикого королевства».
 Хлоя, повиляв хвостом, уселась рядом с Амандой. Чейз мог бы поклясться, что собака, помесь золотистого ретривера с овчаркой, решила охранять Аманду и ребенка.
 — По-моему, тебе лучше войти в дом, пока я отнесу подальше этого парня и позволю ему уползти, — предложил он.
 — О Боже, ты выпустишь его?
 — Я отнесу его подальше. — Чейз шагнул с веранды. Аманда отпрянула назад и чуть не наступила на хвост Хлои. — Это чудище нападает на грызунов, а не на людей. Змея не угрожает ни тебе, ни малышу, поверь мне. А сейчас иди в дом и жди меня. Я очень скоро вернусь.
 Она покачала головой.
 Чейз подавил раздражение.
 — Аманда, сейчас коттедж вполне безопасен, а малышу нельзя так долго быть на солнце. Хлоя определит, нет ли там еще чего-то угрожающего.
 — Я не войду в дом. И перестань называть его малышом! Если ты называешь по имени собаку, то и его можешь назвать по имени. А зовут его Бартоломью!
 — Но разве мне дали слово в выборе имени? — Боже, как она испытывает его терпение!
 — И тебе не нравится его имя.
 Губы Аманды дрожали, а глаза не отрывались от змеи, которую Чейз по-прежнему держал на весу.
 — Вовсе нет, я только… Черт, Аманда, очень жарко, и я держу рептилию-тяжелоатлета. Нельзя ли обсудить этот вопрос позже?
 — Только отнеси это подальше, — срывающимся голосом проговорила Аманда.
 — Тебе надо войти в дом.
 — Нет.
 Аманда была на грани истерики, и Чейз решил не настаивать.
 — Хорошо. Ты с… Бартоломью жди здесь. Хлоя, оставайся с Амандой.
 Собака в знак согласия махнула хвостом. Чейз направился в сторону пустыни и шел так быстро, как только мог, принимая в расчет сапоги на ногах, колючки кактусов, которые приходилось обходить, и груз в виде шестифутовой змеи, которой очень хотелось вырваться на свободу.
 — Не принимай близко к сердцу, — успокаивал он змею. — Ты, наверное, больше испугалась, чем она.
 Впрочем, Чейз сомневался в этом: Аманда оказалась необычайно трусливой.
 Аманда не ошиблась насчет его отношения к имени малыша — оно ему явно не нравилось. Может быть, потому, что не он назвал парня. Но было тут и еще кое-что: Чейз думал, что Бартоломью слишком длинное имя для сына, какого он хотел бы иметь. Крепкого парня, который быстро бегает, метко бросает мяч и ест ледяное мороженое. Парня, который…
 Чейз остановил полет воображения. Откуда все это взялось? Он не хотел иметь детей. Или никогда не признавался даже себе, что хотел. Но, когда приехала Аманда с сыном, нежеланные мечты всплыли на поверхность. Мечты о семье. Однако что хорошего обещали ему такие мечты? Аманда не спросила его, когда выбирала имя для малыша, и не попросила его помочь растить мальчишку. Ему придется бороться за свое право. А Чейзу совсем не нравилась мысль о последствиях, какие подобная борьба может иметь для Бартоломью.
 В двух сотнях ярдов от коттеджа он решил, что уже можно выпустить змею на волю. Сначала он осторожно положил ее на землю, потом освободил голову и шагнул в сторону. Через пять секунд змея исчезла в кустах. Чейз заспешил обратно к дому, туда, где Аманда все еще стояла на дорожке. Хлоя устроилась рядом с ней.
 — Куда она поползла? — ровным голосом спросила Аманда.
 — Я упаковал ее в мешок и отправил поездом в Техас, — ухмыльнулся Чейз.
 — И не вздумай шутить. Голова змеи смотрела прямо на Бартоломью.
 — Наверное, я бы тоже запаниковал, если бы был там, — уже мягче произнес Чейз. — А теперь давай внесем его в дом.
 — Ни за что, пока ты все не проверишь. — В глазах Аманды все еще стоял ужас.
 — Тогда по крайней мере иди на веранду, — предложил Чейз, взяв ее за локоть.
 Она напряглась, но позволила довести себя до веранды. Громко пыхтя от жары, Хлоя последовала за ней!
 — Мне здесь не место, — сказала Аманда. — Я хочу, чтобы ты прямо сейчас дал мне медицинские сведения, тогда я немедленно улечу домой. Может быть, даже сегодня вечером.
 — Поговорим об этом через минуту. — Сейчас Чейзу было важнее, чтобы все поскорее вошли в прохладный дом: Он оставил Аманду и малыша на веранде, взял с собой Хлою и вошел в коттедж. — Давай-ка все проверим, мисс, — объявил он.
 И Хлоя отлично поняла задачу, потому что обошла по периметру комнату и обнюхала все углы. Потом фыркнула, заглянув под кровать, где, очевидно, еще сохранился запах змеи. Чейз прочесал каждый закоулок и каждую щель, включая стенной шкаф, все ящики комода и полки в ванной. Он нашел только маленького безвредного паука, которого выбросил на землю, едва вышел на веранду.
 — Все чисто, — объявил он. Аманда медленно вошла, несколько раз окинув глазами комнату.
 — Я принес кроватку и, надеюсь, не сломал ее, — добавил Чейз.
 — Неважно. Я не останусь.
 Но Чейз все равно пошел за кроваткой. Он искренне желал, чтобы она не сломалась. Ведь он так резко бросил ее, услыхав вопль Аманды. Кровать, видимо, сделали много лет назад для ребенка Синглтонов. И он не сомневался, что и Фредди, и Ли под мерное укачивание засыпали в ней. Чейз не стремился немедленно узнавать о болезнях своих предков. Пусть Бартоломью тоже поспит в этой кроватке. В душе теплилась надежда, что Аманда не улетит следующим рейсом. И не потому, что он рассчитывал иметь с ней какие-то дела. А потому, что он еще не созрел сказать «прощай» своему сыну. Может быть, через несколько дней все, как говорится, перемелется. Но сейчас он хотел, чтобы сын был рядом.
 Кроватка не поломалась, но плед выпал в пыль. Чейз вытряс его и сунул под мышку. В стенном шкафу он заметил еще одно одеяло, которым можно воспользоваться вместо пледа. Бросив плед на одно из кресел на веранде, с кроваткой в руках он вошел в дом и закрыл за собой дверь.
 Аманда стояла у стола и смотрела в окно, прижимая Бартоломью к плечу.
 — Чейз, прости, что я устраиваю переполох, но я хочу вернуться домой, — мягко попросила она. — Это место не для меня. Ты поможешь мне уехать?
 — Пока нет.
 Искры гнева сверкнули в голубых глазах, когда Аманда взглянула на него.
 — Я могу вызвать такси. Я даже не распаковывала вещи.
 — Мне казалось, что до отъезда ты хочешь получить сведения.
 — Видимо, будет лучше, если мы переговорим по телефону.
 — Пожалуйста, не уезжай… пока. — Он сглотнул. Живот свело судорогой: не в его власти удержать ее. Аманда несколько секунд изучала его лицо.
 — Чейз, нас свела метель, — начала она. — Иначе мы бы никогда не встретились. Наши жизни шли по разным дорогам. И сейчас они тоже разные. Дай мне то, что мне нужно, и позволь уехать. Это лучшее, что мы можем сделать в положении, которое от нас не зависит.
 Чейз подавил нахлынувшее желание выругаться. Он никогда не испытывал чувства собственности к женщине. Легко приходить и легко уходить — этот принцип прекрасно служил ему годами. А теперь он не мог представить, что Аманда исчезает из его жизни. Она мать его ребенка. Это связь, к которой нельзя относиться легко. Психиатр, наверное, сказал бы, что в данном случае, на Чейза оказывает влияние его собственная судьба. В любом случае Аманда не чувствует себя связанной с ним И едва ли согласится ждать, когда он позволит ей уехать из «Истинной любви»
 — Я говорил тебе, что плохо помню такие вещи, — сказал Чейз — Мне надо кое-куда позвонить, прежде чем я дам тебе сведения, какие ты просишь У меня еще не было возможности заняться этим — Можешь позвонить сейчас?
 — Постараюсь — Прежде всего надо обдумать, с чего начать Он так давно оборвал все корни, что мог обнаружить сплошные тупики — Свяжусь кое с кем, но не обещаю, что быстро получу результаты Если ты и вправду хочешь улететь, я пришлю тебе что-нибудь по почте Но, Аманда, я скверный писака и, возможно, упущу кое-какие детали — Ты прав — Аманда испустила долгий прерывистый вздох — Сейчас поздно, и мы оба устали И Бартоломью получил уже достаточно для одного дня Я останусь до завтра, но — Она подняла на него глаза — Змея и при дневном свете напугала меня до смерти Чейз, не знаю, смогу ли я заснуть в коттедже ночью Он чуть не предложил остаться с ней Но вовремя спохватился Вдруг она не правильно его поймет? Надо признаться, и сам он не так уж невинно подумал о подобной возможности Как ни был Чейз испуган, когда она вылетела из двери с криком «змея», он все же заметил расстегнутую блузку и не мог оторвать глаз от ее обнаженной груди В какой-то момент происшествия она застегнула блузку Но это не сняло налета чувственности, который лежал на ней, как утренняя роса на клевере Он мог не любить эту женщину, но определенно хотел ее — Уверен, что Декстер позволит тебе оставить ее на ночь, — предложил Чейз При упоминании своего имени Хлоя села между ними и посмотрела вверх, стуча хвостом по полу — У меня никогда не было собаки — Аманда с сомнением взглянула вниз на животное — У меня тоже Но это не имеет значения Хлоя не считает себя собакой — Она и вправду узнает, если что-то не так?
 — Почему же, ты думаешь, она пришла сюда и осталась? Она услышала твои крик.
 — Неужели? — Аманда протянула свободную руку и коснулась головы собаки — Хлоя, ты пришла помочь мне?
 Хлоя заскулила и быстрее замахала хвостом — Это удивительно Ведь она совсем не знает меня — По-моему, это потому, что она увидела, как счастлив был Декстер, когда ты дала ему Бартоломью Хлоя все это поняла и, по-моему, решила, что Бартоломью тоже на ее попечении Аманда гладила голову Хлои и почесывала у нее за ухом, не поднимая глаз на Чейза Когда Чейз услышал всхлипывание, он догадался, что Аманда плачет — Аманда?
 — Не обращай внимания, — сдавленным голосом проговорила она — Я слышала, что после родов матери становятся чересчур чувствительными Когда бы Чейз ни встречался с плачущими женщинами, он всегда пытался их успокоить Он привлек Аманду с малышом к себе, обнял их, осторожно передвинул Бартоломью так, чтобы прижать голову Аманды к плечу Она тихо рыдала, слезы проходили через рубашку, и плечо стало мокрым Чейз положил щеку на ее удивительные волосы и тихонько погладил ей спину Он не был, ловким парнем, но люди в беде всегда приходили к нему. И Аманда вроде бы тоже. С самого начала. Под личиной женщины, занятой одной карьерой, он ощущал голод, очень похожий на его собственный. Пусть она думает, что в кабине его грузовика в ту ночь они пережили только секс, но он всегда подозревал, что там было и что-то более глубокое.
 Прежде чем они занялись любовью, Аманда объявила, что рассматривает их связь как разовую, на одну ночь, и он должен это знать. Чейз не собирался отказываться от такой соблазнительной особы, как Аманда. И ему было любопытно, как выглядит секс с женщиной, одетой в дорогой кашемир и разъезжающей на «мерседесе». Но вскоре он забыл обо всем, кроме сияния ее глаз и тепла ее тела.
 Утром по дороге в город Чейз сделал ошибку, спросив, когда увидит ее снова. Вот тогда-то и понял, что Аманда и вправду рассматривала его как партнера на один раз. О, она благодарна ему за то, что он спас ее. И она потрясающе провела время — это ее точные слова. Но она не думает, что они подходят друг другу. Гордость заставила его согласиться. И к тому же он и сам полагал, что она опомнится, как только рассеется впечатление от проведенной ночи. Впечатление останется, думал он, только если она забеременеет. Неужели предчувствовал, что это случится? Возможно.
 Аманда перестала плакать и расслабленно уткнулась в его плечо. Бартоломью все время оставался спокойным, будто слезы матери умиротворяли его.
 — Прости, Чейз, — хрипло пробормотала она.
 — За что?
 — За все. — Она вздохнула. — За все. Я пыталась сделать как лучше. Но не представляла, что нам обоим будет так тяжело.
 — Я хочу, чтобы ты позволила мне помогать.
 — Не люблю нагружать людей нежелательными обязательствами.
 — Аманда, я…
 — Люди терпеть не могут обязательства — Наверное, у меня другая точка зрения. — Его рука, поглаживающая ее спину, замерла.
 Аманда подняла голову и встретилась с ним взглядом.
 — Я не принимала в расчет, что ты должен помогать! — с таким жаром запротестовала она, что Чейз удивился. — Когда мне было шестнадцать, я работала неполное время в юридической конторе отца и однажды подслушала его разговор с секретаршей. Отец говорил, что не может пойти на развод из-за своих обязательств перед женой и детьми. Получалось, что я была причиной его отказа от счастья. Причиной, из-за которой он превратился в мученика и не мог никого полюбить! У Бартоломью никогда не возникнет такого чувства, если я сумею помочь.
 Чейз молчал. По правде говоря, он не знал, как бы отреагировал, если б она попросила его жениться и стать настоящим отцом ребенку. Может быть, и посчитал бы себя мучеником, как она сказала Брак никогда не занимал места в его планах. Но это не значило, что он хотел бы откреститься от своего ребенка. А чего точно он хотел? Чейз и сам не знал. Он приучил себя не требовать от жизни многого, поэтому редко испытывал чувство разочарования.
 Но теперь он стал отцом и уже не мог беззаботно бродить по свету. Так он потеряет связь со своим ребенком. Ему нужен план действий. Но трудно планировать, если держишь в объятиях Аманду. Ее тело прижималось к нему. Запах ее дорогих духов и воспоминания о ночи в кабине грузовика разбудили его воображение. Первые несколько недель после аварии в лифте он испытывал такую боль, что и в голову не приходила мысль о сексе. Но теперь спина не докучала ему. Он мечтал об этой женщине десять месяцев. Получив ее письмо, Чейз с наслаждением фантазировал, как будет раздевать ее и потом займется с ней любовью на антикварной кровати под балдахином, возле которой они теперь стояли.
 Чейз медленно выпустил Аманду из объятий и отступил назад. Она смотрела на него покрасневшими глазами. Чейз полагал, что лучше бы не глядеть на ее распухшее, залитое слезами лицо, но ему хотелось положить ребенка в кроватку, а ее — на постель. Самому лечь рядом. У Аманды был такой сочный, созданный для поцелуев рот, какой он не видел ни у кого. А сейчас губы раскрылись, словно приглашая его язык проскользнуть внутрь. В глазах у нее светилось понимание своей уязвимости, которую он угадал в ту ночь в грузовике.
 — В шкафу есть одеяло, ты можешь воспользоваться им как матрасом для кроватки, — сказал Чейз.
 Аманда не шелохнулась, только продолжала прижимать к себе малыша, словно щит против обуревавших ее чувств, сиявших в глазах.
 — Ты меня боишься?
 — Конечно, нет. — Она сглотнула.
 — Тогда возьми одеяло и положи малыша. Беззвучно выругавшись, он отвернулся.
 — Мы похожи, Аманда, больше, чем ты думаешь. Ни один из нас не знает, как решить эту проблему. Различие в том, что я это признаю. — Он шагнул к двери, потом посмотрел на собаку, сидящую настороже возле Аманды. — Я скажу Декстеру, чтобы он одолжил тебе пока Хлою.
 Чейз вышел на жаркий солнечный свет и заспешил подальше от маленького коттеджа, пока еще хватало сил сопротивляться искушающему сиянию голубых глаз. Интересно, подумал он, понимает ли она, что глаза выдают ее?
 Аманда не ожидала, что будет так сильно желать его. С этой мыслью она глубоко вздохнула и отвернулась от двери. Потом нашла одеяло, о котором говорил Чейз, и одной рукой расправила его в кроватке. Ей не хотелось класть Бартоломью на пол даже на мгновение.
 Определенно, Аманда запомнила Чейза как сексуально возбуждающего парня. Но она искренне считала, что привлекательность усиливалась новизной обстановки. Секс в кабине мощного черного грузовика. Притягательность Чейза, вообще-то, не составляла для нее секрета. Разве не она только что рыдала от отчаяния в его объятиях, разве не сознавала, что его сильные руки обхватили ее? Прекрасно сознавала. Если бы она не держала Бартоломью… Но она держала своего сына, и это помогло ей сохранить самообладание.
 Чейз говорил ей, что он бродяга, одинокий волк. И гордился тем, что никакие нити не связывают его. Он даже написал на кабине своего грузовика слово «Бродяга», как непреложное подтверждение факта. Аманда много работала, чтобы создать безопасную профессиональную нишу и найти ориентированных на карьеру друзей. Ее родители постоянно хвастались ею так же, как и ее братом, Джейсоном, который стал дипломатом и сейчас находился в Испании. Значительно меньше они хвастались Бартоломью. Но как сказал отец: «По крайней мере тебе не пришлось связываться с каким-то бездельником лишь для того, чтобы стать матерью».
 Воспоминание об этом заявлении отца и о его многолетней жертве, чтобы выполнить «обязательства», удержало ее от того, чтобы снова броситься в объятия Чейза.
 Уложив Бартоломью в кроватку, она села на край постели и ногой нежно покачивала его до тех пор, пока сын не уснул. Хлоя, положив голову на лапы, лежала у него в ногах.
 Когда глазки Бартоломью закрылись, Аманда легла на кровать. Чейз правильно сделал, что оставил ей Хлою. Аманда расслабилась, зная, что собака на посту. Но заснуть не смогла. Потому что помнила, как Чейз смотрел на нее перед уходом. Помнила его затуманенные страстью зеленые глаза.




 Глава 5


 Чейз, сам не понимая, куда идет, открыл ворота, с тыла ведущие в патио, и ворвался во внутренний дворик. И чуть не налетел на Эба Уайтлока, который в каждой руке нес кусты роз в горшках. Ранчо Эба «Рокинг Даблью» граничило с севера с «Истинной любовью», и Фредди попросила его быть посаженым отцом во время свадебной церемонии.
 — Эй, ковбой! — с типичным для него неистовством проревел Эб. — Кто тебе поджег хвост?
 Чейз был не в том настроении, чтобы воспринимать старомодный юмор Эба, который обычно один смеялся над своими шутками. Когда Уайтлок упражнялся в остроумии, Чейз вспоминал работу мотора своего «питербилта».
 — Я не хотел толкнуть тебя, Эб, — извинился Чейз. — По-моему, мы все в эти дни перед свадьбой носимся как угорелые.
 — Точно. Поэтому и я здесь с этими штуковинами. — Он плюхнул на землю горшки, стащил шляпу и выудил из заднего кармана пестрый платок. — Увидел их в городском питомнике и не смог устоять. — Он вытер лоб, пригладил набок седые волосы и снова водрузил шляпу. — У меня их еще шесть в грузовике. Я подумал, что они хорошо подойдут для свадебной вечеринки. Белинда сказала, чтобы я нашел им место возле пруда. — Он подошел к струящейся по стене воде. — Может, один поставить здесь? Как ты думаешь?
 Чейзу пришлось признать, что розы выглядели красиво. Поступок, типичный для Эба. Если он проявлял щедрость, то действовал по собственному усмотрению, ни с кем не советуясь. Не один раз Чейз слышал ворчание Ру, мол, лучше бы Эб занимался, черт возьми, своими делами.
 — Я ничего не понимаю в аранжировке цветов, — признался Чейз, направляясь к выходу.
 — Я тоже. Я всего лишь старый ковбой, который старается сделать доброе дело. — Эб обошел водопад. — Еще один поставлю сюда, с другой стороны.
 — Ладно, мне пора идти. — Чейз направился к дому, решив сбежать, пока есть шанс.
 — Послушай, — окликнул его Эб, стоя позади водопада. — Как там твоя девчонка? Та, что приехала из Нью-Йорка?
 — Ну, она… — Чейзу меньше всего хотелось говорить с Эбом об Аманде и малыше.
 — Чейз! — Из главной комнаты дома выскочила в патио Ли. — Я слышала о ребенке Аманды, что… О, привет, Эб! Я не видела, что ты здесь.
 Вот уж спасибо, Ли! Но Чейз не мог сердиться на нее. На Ли — никогда. Едва он приехал в «Истинную любовь», его привлекла ее внешность. Светлые волосы и лицо, напоминавшее Мону Лизу. К его удивлению, они с Ли стали друзьями, а не любовниками.
 Он верил ей, и это сделало их отношения совершенно особенными.
 — Ребенок? — Эб поставил горшок с розами по другую сторону водопада и подошел к ним с ухмылкой — такой широкой, будто он хотел проглотить весь Нью-Йорк. — Не говори мне, что ты, прежде чем уехать, откусил кусок большого яблока!
 — Буду с тобой честным, Эб. Для меня это такой же сюрприз, как и для тебя, — буркнул Чейз.
 — Тогда, по-моему, нам надо поговорить как мужчина с мужчиной. — Эб хлопнул Чейза по плечу. — Опасно быть безграмотным в том, что касается птиц и пчел, сынок. Правда, Ли?
 Когда Ли посмотрела на Чейза, в глазах цвета миндаля светилось раскаяние.
 — О, по-моему, Чейз хорошо разбирается в птицах и пчелах. Фактически он мог бы написать руководство по этому предмету. А сейчас, если ты извинишь нас, Эб, мне нужен Чейз. Надо помочь в уборке загонов. Предполагалось, что это сделает Ру, но он не годится.
 — В чем дело? — усмехнулся Эб. — Жених нервничает?
 — По-моему, проблема не в этом. Прекрасные розы, Эб. Как жаль, что у Фредди на них аллергия.
 — Вот как?
 — Что-то ужасное. Может, ты посадишь их у себя в саду?
 — Но Белинда не сказала, что у Фредди аллергия.
 — У Белинды дел по уши: приготовить угощение для гостей, заботы о малыше. Поверь мне, Эб. Несколько минут с розами, и мы подрумяним Фредди. Красноносая невеста. Впрочем, неплохая мысль. Пойдем, Чейз, нас ждет работа. — И Ли подтолкнула его к стеклянным дверям, ведущим в главную комнату. — Прости, — сказала она, едва они вошли в дом. — Я не видела его грузовика перед окнами, а сам он стоял за водопадом.
 — Забудь об этом. Он бы все равно узнал еще до заката. С его-то источниками информации! Правда, что у Фредди аллергия на розы?
 — Пока еще нет, но начнется, если Ру узнает, кто тут шатается по дому. Они утром крупно поссорились из-за Эба — участвовать ему в церемонии или нет. Ру против.
 — И я его не упрекаю. Уайтлок напоминает мне некоторых водителей грузовиков, которых я знал. Толстый живот и в придачу большой рот.
 Чейз также знал, что Эб на торгах безуспешно претендовал на «Истинную любовь». И когда Ру заключил сделку, он плохо воспринял свое поражение.
 — Проблема в том, что Фредди обещала отцу, когда тот умирал, что попросит Эба проводить ее к алтарю, если она когда-либо выйдет замуж. По-моему, дурацкое обещание. Но Фредди никогда не нарушит его.
 Чейз оглянулся на Уайтлока. Тот забрал розовые кусты и направлялся к двери.
 — Давай уйдем отсюда. — Он взял Ли за локоть, и они заспешили через парадную дверь к ее грузовику. — Теперь в его голове, наверное, вертится множество вопросов о ребенке.
 — Держу пари, что он услышал разговоры о ребенке и купил розы, чтобы под этим предлогом заявиться к нам и все выведать. Меня тошнит от манеры Эба использовать мелкие любезности и подарки в своих целях. — Ли жестом показала на пассажирское сиденье грузовика. — Залезай. У тебя вид человека, которому полезно поработать лопатой.
 — Ты, как обычно, читаешь мои мысли. Чейз взобрался в темно-синий грузовик Ли с нарисованной на крыле радугой и кристаллом, свисающим с зеркала заднего вида и создающим эффект радуги в кабине. Ли принадлежала к тем людям, которым Чейз полностью доверялся и позволял везти себя куда угодно.
 — Держу пари, сегодня ты пропустил обычный заплыв, — сказала Ли, когда они выехали на дорогу.
 — Поплаваю ночью, — пообещал Чейз. Он не собирался комкать реабилитационную программу, которую составила для него Ли, какой бы груз ни взвалила на него Аманда.
 — Знаешь, стресс может бабахнуть по мышцам.
 — А почему ты решила, что у меня стресс? — Чейз откинулся на спинку разбитого сиденья.
 — Думаешь, это трудно заметить? Боюсь, что стресс начался с появления женщины с ребенком, которые претендуют на твое отцовство.
 — Я отец этого ребенка, Ли.
 — Знаю. Белинда сказала, что он похож на тебя. — Ли переключила мотор на третью скорость. — Но я не понимаю, что здесь делает Аманда, если она не хочет, чтобы ты платил ребенку или как-то поддерживал его.
 — Ей нужны сведения о болезнях в моей семье. Ли скептически улыбнулась.
 — Могла бы спросить по телефону.
 — И я мог повесить трубку и не ответить ей. Представляешь, услышать такой вопрос по телефону?
 — Наверное, ты прав. Но она должна была предупредить тебя.
 — Да, надо бы.
 — В этом есть что-то еще, Чейз. — Грузовик вильнул, чтобы не задавить пробегавшего по дороге кролика. — Моя интуиция мне подсказывает.
 — Ну, если ты все рассчитала, расскажи мне. — Они подъехали к загону, и Чейз взялся за ручку дверцы кабины. — А я тем временем серьезно займусь трудотерапией.
 — Ничто так не снимает стресс, как чистка загонов, — улыбнулась Ли. — Ру собирается включать это в счет и заставлять гостей платить за привилегию поработать лопатой.
 Чейз засмеялся, но должен был признать, что Ру пришла в голову неплохая идея. Он спрыгнул с грузовика.
 — Ты пойдешь со мной?
 — У меня нет стресса. И кроме того, мне надо проверить Пенни Лавер.
 — Ты избалуешь эту кобылу. — Чейз обошел грузовик и направился к сараю со сбруей.
 — Будущие матери заслуживают того, чтобы их баловали, — бросила ему вдогонку Ли по дороге к маленькому загону в дальнем конце.
 Чейз промолчал, но внутренне согласился с ней. А вот ему не довелось побаловать Аманду. Еще одна добавка к растущему грузу его сожалений. Он снял с крючков на стене сарая лопату и грабли и пошел в самый большой загон. Здесь он был совсем один — кроме лошадей и мух, но они ему не мешали. У конюхов был выходной день. Дуэйн тоже, наверное, спал в общежитии.
 Минут тридцать Чейз непрерывно сгребал навоз и кидал его лопатой в открытый трейлер, который потом будет вытащен наружу. Наконец рубашка на нем взмокла, он успокоился и перевел дыхание. Чейз любил бывать в загонах, построенных сто лет назад. Хотя они и не походили на те, которые рисовались воображению, когда он думал о ранчо. Вместо легких барьеров заборы были сделаны из сучковатых веток мескитового дерева, втиснутых между прямыми опорами, что создавало прочное ограждение. По мнению Чейза, загоны представляли часть того, что придавало «Истинной любви» особый колорит. И ему нравилось смотреть на них.
 — Достаточно? — Ли подошла ближе и оперлась на край забора.
 — По-моему, да. Ты готова ехать домой? Ли кивнула.
 — Мой костюм подружки невесты еще требует нескольких последних штрихов.
 — Хорошо. — Чейз прислонил к борту трейлера лопату и грабли и стянул перчатки. — Сейчас только умоюсь в лошадином корыте и буду готов ехать с тобой. — Засунув перчатки в задний карман джинсов, он повесил шляпу на ручку лопаты и закатал рукава.
 — Ты с каждым днем все больше и больше становишься ковбоем, — засмеялась Ли. — Новичок и не подумает пользоваться водой из лошадиного корыта.
 — Вот видишь, а раньше подтрунивала надо мной. Склонившись над корытом, Чейз зачерпнул воду сложенными ладонями, побрызгал в лицо и вздохнул от ощущения желанной прохлады.
 И вдруг у него начали гореть глаза. Ради облегчения он промывал их водой, но глаза горели еще больше.
 — Проклятье! Глаза! — закричал он.
 Ли перескочила через забор и молнией кинулась к нему. Она зачерпнула пригоршню воды и попробовала языком. Потом выплеснула на землю.
 — Черт! С водой что-то не так! Иди умойся в общежитии, и пришли сюда Дуэйна. Я буду не подпускать лошадей к корыту.
 Со слезящимися глазами Чейз побрел к воротам и потом побежал к общежитию.
 — Дуэйн!
 — Что случилось? — Дуэйн открыл затянутую сеткой дверь и высунул голову.
 — Корыто с водой для лошадей отравлено. Ли нужна помощь, чтобы удержать лошадей.
 — Проклятье, — проворчал Дуэйн и на кривых ногах рысью побежал к загону.
 Чейз успел схватить затянутую сеткой дверь раньше, чем она захлопнулась, и стремительно ворвался внутрь. Он побежал по длинному, похожему на барак строению, пустому в этот час, к ванной в дальнем конце коридора. Глаза страшно болели. Он промыл их несколько раз из крана над раковиной, и стало немного лучше. Схватив полотенце, Чейз вытер лицо и снова помчался к загону.
 К тому времени, когда он вернулся, из корыта вытекала вода. Дуэйн верхом на Дестини, лучшем мерине на ранчо, сдерживал остальных лошадей, чтобы они не подходили к корыту. Ли удавалось отвлекать от воды нескольких стригунков в маленьком загоне.
 — Нужно вызвать сюда Фредди, чтобы проверить лошадей, — крикнула ему Ли, маневрируя между двумя жеребятами, чтобы не подпустить их к полусухому корыту.
 — А если взять пробу? — спросил Чейз.
 — О Боже, конечно! В сарае со сбруей есть кувшин. Зачерпни немного воды из главного корыта, пока она вся не вытекла.
 Чейз помчался к сараю, нашел каменный кувшин и ухитрился вернуться к корыту, пока оно еще не опустело. Едва он успел набрать пробу, как последняя капля ушла в грязь.
 — Успел? — Ли с чуть отстававшим Дуэйном спешили к нему.
 — По крайней мере немного есть.
 — Слава небесам, что ты додумался. Когда лошади в опасности, я просто теряю голову. — Ли сдавила пальцами виски. — Давай подумаем. Мы отвезем кувшин в дом. Ру съездит в город и сделает анализ. А мы — Фредди, ты и я — тем временем поможем Дуэйну проверить, не отравились ли лошади.
 — Я думал, Ру не годится.
 Ли взглянула на него, и тень улыбки чуть ослабила напряжение.
 — После утренней ссоры, когда они помирились, Ру и Фредди повесили на двери табличку «Не беспокоить». Но, по-моему, у нас есть оправдание, чтобы побеспокоить их. — Она обернулась к Дуэйну. — Ты не заметил сегодня чего-нибудь подозрительного в загонах?
 — Нет. — Дуэйн полез в задний карман за банкой жевательного табака «Краснолицый». — У нас нынче в полдень мало рук. Кто-то мог явиться незамеченным.
 — Ты считаешь, что кто-то намеренно мог отравить воду? — взглянул на нее Чейз.
 — Не исключено.
 — Здесь много всякого случается. — Дуэйн засунул комок табака за щеку.
 — А именно? — Судорога стянула живот Чейза.
 — Я расскажу тебе по дороге, — пообещала Ли. — Поехали.
 — Я поведу.
 — Спасибо, мой друг-дальнобойщик. Я ценю твое предложение. — Опять полуулыбка скользнула по лицу Ли.
 — Ладно, рассказывай, — сказал Чейз, когда они выехали на дорогу. — Что происходит?
 — Я надеялась, что с этим покончено. Но, как теперь вижу, нет. Прямо перед тем, как вы втроем купили ранчо у корпорации Колорадо, на нас обрушились самые разные несчастья. Начали протекать цистерны с водой, скот запутывался в колючей проволоке, и все в таком роде. За день до твоего приезда лошади в панике вырвались из загона, Фредди и Ру чуть не погибли. А потом мы обнаружили, что ворота случайно остались открытыми. Но ведь люди делают ошибки.
 Боже, а он и не знал правду об этом происшествии!
 — Ру все еще думает, что Дуэйн имеет отношение к этому делу.
 — Ты шутишь?
 — Вначале я тоже не могла поверить. — Ли вздохнула. — Но надо признать, что у Дуэйна могла быть причина. Он знает, что вы трое собираетесь продать ранчо, когда сюда придвинется город. Это бы означало для Дуэйна конец жизни. Не говоря уже о том, что он руководит программой разведения лошадей, которая проводится на землях ранчо «Истинная любовь». Если несчастные случаи заставят вас уехать или, по крайней мере, обесценят собственность и вы не получите приличную цену, то для него ничего не изменится. И кроме того, из загона вырвался его табун.
 — Но Дуэйн не стал бы отравлять воду в корыте.
 — Правильно. Есть и другая версия. Эб Уайтлок. Он все еще хочет получить это ранчо. Ру подозревает даже Белинду.
 — Белинду? — Чейз удивленно взглянул на Ли. — Черт возьми, с чего бы вдруг он стал подозревать Белинду?
 — Потому что она хочет защитить Декстера. Ру думает, что она пойдет на все ради того, чтобы Дек-стер мог спокойно сидеть на веранде. Ей невыносима мысль, что вы продадите ранчо строителям. Кстати, и мне тоже.
 — Но если мы не продадим ранчо, то не получим прибыль, о которой говорил нам Ру. — Чейз пытался подавить охватившую его панику.
 — Ой, Чейз, брось! Ты хочешь сказать, что все еще мечтаешь стать богатым? Я вижу, как ты относишься к этому месту. Ты любишь его!
 — Я приложил немало усилий, чтобы особенно не привязываться к какому-либо определенному месту.
 Чейз вдруг осознал, что у него заболело где-то рядом с сердцем.
 — Твои слова — самое печальное, что я когда-либо слышала, — после долгого молчания пробормотала Ли.
 Несмотря на твердое убеждение, что ей не уснуть, Аманда быстро задремала. И проснулась в достаточно умиротворенном состоянии, учитывая эпизод со змеей. Бартоломью спал, и Аманда с наслаждением умылась, одновременно обдумывая, что надеть к обеду. Хлоя оставалась на посту, Аманда прошла мимо нее, чтобы открыть чемоданы.
 Она достала джинсы от дизайнера и белую шелковую блузку, сшитую в стиле Дикого Запада. На этот раз она не повторит ошибку и не наденет колготки.
 Аманда почти закончила одеваться, когда проснулся Бартоломью, чуть раньше шести. Судя по всему, он был не очень голоден. Она поменяла подгузник, положила сына в детскую корзину и направилась к двери. Хлоя шла рядом. И тут Аманда остановилась. Возле дверей стояла пара сапог. Очень красивых коричневых кожаных сапог с запиской, прикрепленной к голенищу одного из них.
 «Белинда сказала, что вы могли бы воспользоваться ими, и рассчитала, что у нас примерно один и тот же размер. С удовольствием одолжу их вам на время вашего пребывания. Ли Синглтон».
 Аманда перевела взгляд со своих босоножек с открытыми пальцами на сапоги. Сапоги Ли, Фантастической Ли, которая умела читать мысли и своим массажем исцелила Чейза. Тут Аманда мысленно дала себе пинок; ей стало стыдно. Хотя она и родила ребенка от Чейза, она отказалась от всех требований к нему. Какая женщина, дав мужчине полную отставку, запрещает ему проявлять внимание к другой? Аманда знала, как называют такую женщину. Стерва.
 Она занесла сапоги в дом и приложила к сандалиям. Они совпали точь-в-точь. Когда она вместе с семенившей рядом Хлоей пошла к главному дому в сапогах, прибавлявших ей рост, она чувствовала себя так, будто вечно жила на ранчо «Истинная любовь».
 Пересекая дорожку, она встретила Белинду, входившую в патио через ворота с тыла дома. Декстер сидел в затененном уголке возле пруда, рядом с ним — ходунок и миска с едой для собаки. Хлоя замерла, понюхала воздух и вопросительно посмотрела на Аманду.
 — Иди, — разрешила Аманда. — Захвачу тебя позже.
 Хлоя подбежала к Декстеру; тот встретил ее с такой нежностью, что в Аманде заговорило чувство вины за то, что она заберет у него на ночь собаку. Однако отказаться она не могла — Хлоя обеспечивает безопасность Бартоломью, самого главного человека в жизни Аманды. Она помахала рукой Декстеру.
 — Спасибо, что одолжили мне собаку.
 — Угу.
 — Вы пойдете обедать?
 — Не-а.
 — А я проголодалась. До свидания.
 — Угу.
 В столовой стояла суета — с Фредди и Ру в центре переполоха Аманда проскользнула незамеченной и выбрала столик в сторонке Она предполагала, что никто из свадебных гостей не приедет с детьми и за едой все предпочтут избежать соседства с грудным ребенком Аманда устроила корзину с Бартоломью на соседнем стуле и сделала заказ официанту, появившемуся перед ней Ру и Фредди соединили три стола, чтобы разместить толпу пришедших поздравить их Бартоломью дремал в корзине, и Аманда развлекалась, определяя, кто есть кто Мужчина, выглядевший как постаревший Ру, определенно его отец Но вот женщина рядом со старшим Макгиннесом, видимо, не мать Ру Сын гораздо больше нежности проявлял к женщине лет шестидесяти, которая сидела с другим мужчиной Аманда сделала заключение, что это разведенные родители Рассортировать других гостей оказалось гораздо труднее Как угадать, кто друзья, кто родственники, а кто жены и мужья родственников? Чейза среди них она не заметила Но Ру и Фредди определенно были на высоте Аманда с завистью наблюдала, с какой нескрываемой нежностью они относились друг к Другу — Как сапоги?
 Аманда обернулась и увидела ослепительную блондинку, стоящую возле ее стола Карие бархатные глаза с намеком на тайну украшали лицо, которое привело бы в восторг художников Возрождения — Вы, должно быть, Ли — Аманда встала и протянула руку — Спасибо за сапоги Они как раз впору, будто для меня сделаны — Вот и отлично — Ли улыбнулась и посмотрела на Бартоломью — Очаровательное дитя В ответ Бартоломью принялся скандалить — Наверное, проголодался, — объяснила Аманда, наклоняясь над малышом — Его режим питания оставляет желать лучшего — Пока не принесли обед, почему бы вам не покормить его?
 — О, по-моему, здесь слишком много публики! — опешила Аманда — Мне придется вернуться в коттедж — Глупости Кормление — естественная часть жизни Если кого-то покоробит, это его проблема Кроме того, если я сяду сюда и заслоню вас, никто даже не заметит. Начинайте!
 — Но хорошо — Аманда еще никогда не кормила Бартоломью в присутствии других людей и чувствовала себя неловко, но слова Ли не были лишены смысла Как можно незаметнее она расстегнула блузку всего на несколько верхних пуговиц, распустила крючки специального лифчика и приблизила сосок ко рту Бартоломью, бросив взгляд на Ли Та наблюдала за ней с ласковой улыбкой — Спасибо за понимание — Он типичный маленький Телец Еда имеет для него очень важное значение — Я читала об этом, — засмеялась Аманда — И это действительно так Мне надо следить, чтобы он не стал толстяком — Вряд ли Ни вы, ни его отец — Ли помедлила — Простите Может быть, вы не хотите, чтобы я упоминала о Чейзе — Я наоборот, мне хочется поговорить с вами По-моему, я очень неудачно решаю дела с Чейзом Вероятно, вы сумеете помочь мне — Могу попытаться — Ли посмотрела вдаль через плечо Аманды — Простите, я на минутку — Она встала и перехватила официанта, который нес обед Аманды Он повернулся и направился к кухне — Я велела минут пять подержать тарелку в тепле, пока вы будете готовы.
 — Спасибо!
 Чейзу повезло: он нашел такую заботливую женщину, как Ли. Аманда подумала, что надо бы порадоваться за него, но в сердце кольнула обида. Самое неразумное, что только могло быть. Однако Аманде не хотелось признавать, что он занимается любовью с другой женщиной.
 — Прежде всего, чего вы хотите от Чейза? — Ли снова села.
 — Только сведения о болезнях в семье, чтобы я была готова ко всему.
 — И все?
 — Абсолютно. Я не представляю для вас угрозу, Ли. Как только я получу сведения, мы с Бартоломью исчезнем…
 — Эй-эй! Осадите на минутку. Угрозу для меня?
 — Нет, не то чтобы вам действительно что-то грозило, — заспешила объясниться Аманда. — Фактически вы поступаете более великодушно, чем поступила бы я при таких же обстоятельствах. По-моему, Чейзу очень повезло, что у него есть такая женщина, как вы.
 — Вы думаете, что Чейз и я любовники? — усмехнулась Ли.
 — А разве нет?
 — Понимаю, в это трудно поверить, ведь Чейз такой сексуально привлекательный парень. Но между нами искры не возникло. Он мне как брат, которого у меня никогда не было. И, к своему величайшему удивлению, он тоже воспринимает меня как сестру. Ни одному из нас и в голову не придет подвергать такие отношения опасности.
 — Вот как…
 — Аманда, вы бы видели, какое облегчение появилось у вас на лице. Вы уверены, что приехали сюда только ради медицинских сведений?
 Аманда отвела глаза. Бартоломью вроде бы потерял интерес к еде, поэтому она отняла его от груди и принялась сосредоточенно застегивать лифчик и блузку.
 — Ничего не получится. — Аманда взглянула на Ли и, положив на плечо салфетку, прижала к себе Бартоломью, поглаживая его по спинке. — Я наконец завоевала положение в мире рекламы Нью-Йорка. В свободное время люблю ходить на концерты, на вернисажи, обожаю находить ресторанчики с национальной кухней. Можете ли вы представить Чейза, ведущего такой образ жизни?
 — Нет.
 — Есть еще и психологическая нагрузка — научиться понимать друг друга, когда ребенок уже часть уравнения, которое предстоит решить. Не думаю, что под таким давлением могут начаться какие-то отношения.
 — Вероятно, не могут. Но мы живем в несовершенном мире. — Ли обернулась к официанту, который принес обед для Аманды. — Почему бы вам не позволить мне подержать Бартоломью, пока вы едите?
 — Я не хочу утруждать вас, — натянуто промямлила Аманда. — Я положу его в корзинку.
 — А он или захочет, или не захочет там лежать. Дайте мне его. Если бы вы знали меня лучше, вы бы не сомневались. Я никогда не предлагаю что-то сделать, если это мне не по душе.
 Аманда посмотрела на жаренное на вертеле мясо, дымящееся на тарелке, и поняла, что ей понадобятся обе руки, чтобы отдать блюду должное. А она проголодалась.
 — О'кей Верните его мне, если он начнет шуметь — И она положила Бартоломью в протянутые руки Ли — О, мы не будем скандалить, правда, Бартоломью? — Она улыбнулась, глядя на него — Давай, поведай тете Ли свои секреты Аманда с удивлением и с некоторой долей ревности наблюдала за тем, как Бартоломью разулыбался в ответ на слова Ли Точно так же раньше малыш реагировал на Декстера, а вот теперь и на Ли Аманда не чувствовала себя своей в «Истинной любви», но для ее сына жизнь здесь вроде бы казалась естественной — А теперь займитесь этими ребрышками — И Ли унесла Бартоломью Аманду на мгновение охватила паника Еще никто и никогда не разлучал ее с Бартоломью Ее мать не принадлежала к тому типу женщин, кто взял бы на себя заботу о хныкающем грудничке А подруги, чувствуя собственническое отношение Аманды к ребенку, даже и не приближались к нему И Аманда этому только радовалась В глубине души она считала, что, если она позволит Бартоломью скрыться из виду, с ним обязательно случится что-то ужасное Неразумное убеждение И если она хочет продолжать свою карьеру, то с этим надо бороться Однако, когда дело касалось сына, Аманда не могла оставаться рациональной Не дотронувшись до мяса, она изогнулась так, чтобы видеть, что Ли делает с ее сокровищем А та обходила составленные столы и представляла свадебным гостям малыша, будто он был наследником трона Бартоломью вроде бы это нравилось — Насколько я понимаю, он прежде не получал такого внимания Вздрогнув, она посмотрела в зеленые глаза Чейза, и сердце понеслось, словно в скоростных гонках — Ему всего два месяца, — сказала она — Рановато, чтобы стать игрушкой для гостей — Он уже стал Видишь, как помахивает руками? Аманда повернулась в сторону Ли и засмеялась — Ты прав Похоже, ему нравится быть в центре внимания Только посмотри, как он пытается схватить салфетку — Молодец, почти схватил У парня ловкие руки — Наверное, когда он вырастет, станет фокусником До Аманды вдруг дошло, что они ведут разговор будто любящие родители на семейном сборище И у нее возникло теплое чувство, ненужное и опасное — Твои обед остывает — Чейз повернулся спиной к свадебному столу — А Белинда готовит чертовски вкусный соус к мясу барбекю Говорят, что у Эба Уаитлока получается лучше, но я голосую за Белинду — А ты) — Аманда посмотрела на него — Ты ел?
 — Это приглашение сесть к столу?
 — М-м-м Конечно — Спасибо, мадам, — Чейз коснулся пальцами шляпы, подвинул к ней стул, где недавно сидела Ли, и опустился на него — Ты немного отдохнула) — Да — Аманда взяла нож и вилку и стала отделять ребрышки, прежде чем отрезать мясо — Надеюсь, что ты воспользуешься и пальцами Ведь туг тебе не «Плаза»
 Аманда оглядела свою тарелку, а потом с сомнением посмотрела на белую шелковую блузку — Сейчас ты справишься с этой задачей — Чейз взял с другой стороны стола салфетку, развернул ее и осторожно засунул за треугольный вырез блузки Его пальцы лишь на долю секунды коснулись ложбинки на груди, но этого было достаточно Она сейчас же вспомнила, что точно так же он начал ласкать ее в ту незабываемую ночь Он взял ее за руку и повел к постели, устроенной позади сидении грузовика Там он не спеша начал ее целовать Вообще не было никакой суеты Чуть ли не лениво он провел костяшками пальцев по треугольному вырезу ее блузки, похожей на сегодняшнюю И только потом высвободил первую пуговицу из петли Аманда, потрясенная воспоминаниями, смотрела на него В его глазах отражалось пламя, полыхавшее в ее — Боже, Аманда, — пробормотал он




 Глава 6


 Сердце продолжало безумную гонку Аманда ответа паза — Ты не можешь стереть из памяти то, что случилось! — В голосе Чейза звучала нежность Аманда покачала головой — Если тебе будет приятно услышать, то я тоже не могу, — вздохнул он — А теперь ешь, не то все остынет И она принялась за еду, потому что это был единственный способ, каким она могла показать ему, что сохраняет самообладание И взялась за кусочки мяса пальцами Чейзу принесли его тарелку, и он, заткнув салфетку за воротник рубашки, иронически улыбнулся и тоже начал есть Время от времени Аманда украдкой бросала на него взгляды Чейз вроде бы получал удовольствие от еды Обсасывал косточки и облизывал пальцы Аманда слишком хорошо помнила, какое чувство вызывал этот подвижный язык, когда Нет, нельзя об этом думать — Очень вкусно, — спокойно заметила она — Да, вкусно — Тебе удалось позвонить?
 — Пока еще не выкроил времени — Желваки вздулись, но не очень сильно — Я нужен был Ли чтобы помочь кое-что сделать в загоне для лошадей Кстати, она сказала, что одолжила тебе сапоги Хочешь завтра поехать на прогулку верхом?
 — Если бы ты сегодня позвонил, завтра я бы уже уехала — Возможно, но, раз ты еще здесь, не мешает осмотреть окрестности Заманчивое предложение, но Аманда с трудом подавила грешное искушение провести день наедине с Чейзом — Я не могу поехать Не забывай о Бартоломью — Он не помеха — Чейз вытащил из-за ворота салфетку и вытер руки — Положим его в корзину и возьмем с собой — Нет Это стишком опасно — Сомневаюсь — Чейз откинулся на спинку стула — Кроме того, разве тебе не нужно набраться впечатлении, чтобы поделиться с друзьями в Нью-Йорке! Иначе они удивятся, что же ты здесь делала И ты говорила, что хочешь увидеть сагуаросы — По дороге сюда я вдоволь нагляделась на них — Смотреть из окна фургона — не лучший способ оценить пустыню — Чейз помолчал — Может, ты не умеешь ездить верхом!
 — Умею — Когда-то у нее была своя лошадь, чистокровный жеребец по имени Сутган Родители до сих пор берегут призы и награды, которые она завоевала на Суттане — Просто я думаю, что для Бартоломью небезопасно — Позволь мне позаботиться об этом. — Он бросил салфетку на стол и отодвинул стул. — Ли и Белинда наверняка придумают, как получше устроить его для прогулки. Кстати, когда ты будешь готова, я провожу тебя в коттедж.
 — В этом нет необходимости.
 — Аманда… — он запнулся, — змеи выползают в сумерках.
 Она вздрогнула и уставилась на него.
 — Прости, я не хотел тебя напугать. Но, чем больше ты будешь знать, тем безопаснее тебе будет. Как и в городе. Лично я предпочитаю следить за змеями в пустыне, а не за двуногими в Нью-Йорке.
 — В Нью-Йорке я не боюсь, — вздернула она подбородок.
 — А надо бы. — Он встал, злой огонек сверкнул в глазах. — У очередного парня, который вытащит тебя из сугроба, могут отсутствовать хорошие манеры. Он стянет с тебя платье, не спросив разрешения.
 Чейз направился в кухню, куда, как он заметил, минуту назад вошла Ли с Бартоломью на руках. Он не часто так выходил из себя и очень давно не чувствовал такого бессилия.
 Ближе к вечеру он узнал от Ру, что корыто для лошадей было отравлено истолченными шпанскими мушками. Если бы лошади выпили много воды, они бы погибли. Случайно ни одна из них не перепила отравленной воды, и всего двум или трем Фредди дала лекарство от расстройства желудка. Ру не сомневался, что воду отравили намеренно, но не хотел обращаться в полицию, опасаясь дурной славы, какая могла возникнуть вокруг «Истинной любви». Чейза бесила собственная беспомощность в борьбе с саботажем, если это, конечно, саботаж.
 И в довершение неприятностей Аманда готова уехать, как только получит необходимые сведения. Ведя тактику оттягивания, он предложил прогулку верхом. Это могло бы подарить ему еще день. В конце концов, он и не помышлял держать ее в Аризоне. Жизнь выглядела чертовски проще, когда он колесил по дорогам. Конечно, ему было немного одиноко, но по крайней мере поводья держал он.
 В пару и суете кухни Чейз увидел Ли и Белинду, стоящих в углу, не замечая суматохи вокруг. Они ворковали над Бартоломью. Чейз увернулся от официанта с полным подносом грязной посуды и обогнул одну из кухарок, ложкой переливающую соус к барбекю в пластмассовую банку. Наконец он добрался до двух женщин.
 — Можно подумать, что вы никогда не видели детей, — проворчал Чейз и обнял за плечи Ли.
 — Ты не далек от истины, — согласилась Ли, покачивая Бартоломью. — Белинда только что говорила, что мы не разрешаем гостям привозить с собой детей. Да и у моих знакомых детей нет. Так что у меня не было возможности общаться с малышами.
 — К этому парню тебе лучше не привязываться.
 — Уже поздно. — Ли поцеловала Бартоломью в лобик. — Он завоевал мое сердце в тот момент, когда я увидела улыбку с ямочкой на щеке.
 — Он улыбается точно как его папа, — вставила Белинда. — Разве это не правда, Бартоломью?
 — Прекратите. Обе, — буркнул Чейз. — Он уедет через пару дней. Так что остыньте.
 — Удивляюсь тебе, Чейз Лейветт. — Ли окинула его своим всезнающим взглядом. — Никогда не думала, что ты смиришься с участью проигравшего.
 — Что ты хочешь сказать?
 — Ты так же не хочешь, чтобы малыш уехал, как и мы. Неужели ты собираешься без борьбы позволить Аманде уехать с ним?
 Чейз понимал, что нет смысла притворяться перед Ли, мол, ему не хочется задержать здесь ребенка. Она умела читать его мысли с первого дня, который они провели вместе.
 — Если ты имеешь в виду повести ее в суд и там отстаивать свои права, то нет, я не собираюсь этого делать.
 — А почему бы и нет? — Белинда погладила малыша по щечке. — Почему она думает, что может держать крошку при себе, будто единоличную собственность?
 — Подумайте сами. — Чейз вздохнул. — У Аманды в Нью-Йорке большая карьера. Все мои деньги вложены в ранчо. Допустим, я выиграю право посещать ребенка. Тогда придется вернуться в Нью-Йорк, получить минимально оплачиваемую работу и болтаться там. И вдобавок я ничего не знаю о младенцах. Оставьте меня на пару часов нянчить парня — и я запаникую.
 — Что ж, пора привыкать. — Ли переложила Бартоломью ему в руки. — Мне надо прихорошиться, у меня вечером свидание. Чейз, перестань ограничивать себя в мыслях. Знаешь, на любой вопрос обычно есть больше двух ответов.
 Замечания Ли прошли без должного внимания, так как Чейз изо всех сил старался удержать в руках крохотное извивающееся существо, которое было его сыном. Он пытался поддержать локтем головку, но Бартоломью вертелся из стороны в сторону.
 — Сейчас упадет! — испуганно воскликнул Чейз под хихиканье Ли и Белинды. — Женщины, прекратите квохтать. Ли, возьми его. Я не умею… Он упадет…
 — Спокойней. — Ли помогла ему поудобнее взять младенца. — Обхвати его снизу правой рукой и положи головку в свою ладонь. Вот так. Теперь левой рукой обними его с внешней стороны. Понял?
 — Не знаю.
 Но Чейз покривил душой. Когда его руки нашли новое положение и малыш успокоился, Чейз встретился с восхищенным взглядом Бартоломью. Шок осознания пронзил его до самых пяток. Его сын. Его плоть и кровь. Он крепче обхватил маленький сверток, и ком застрял в горле.
 — Не позволяй ей отнять у тебя ребенка, — пробормотала Ли.
 Чейз не рискнул ответить. Боялся, что голос сорвется и он выдаст себя. Слов нет, Бартоломью очень походил на него, но что-то в глубине глаз младенца пробудило в Чейзе долго спавшее воспоминание. Мать… перед тем, как она ушла.
 Бартоломью сморщил личико я испустил пронзительный вопль.
 — О Боже! — Чейз проглотил ком, застрявший в горле, и протянул ребенка женщинам. — Я сделал ему больно. Слишком крепко сжал. Возьмите его. Кто-нибудь из вас.
 — Чушь и глупости, — проворчала Белинда. — Он, наверное, проголодался. Или его надо перепеленать. Не сделал ты ему больно. Дети выносливее, чем ты думаешь. Неси его к Аманде.
 — Такого? Плачущего?
 — Уверена, она и раньше слышала, как он плачет, — бросила Ли.
 — Да, но она не позволяла мне держать его. Я впервые появлюсь с ним на руках, а он будет реветь. Что она подумает?
 — Что ты мужчина, способный держать орущего ребенка и не приходить в отчаяние, — улыбнулась Ли.
 — Нет, я не такой. По мне, так лучше вести по шоссе дизель.
 — Давай действуй. — Ли подтолкнула его к двери. Чейз уже вышел на порог, когда вспомнил, зачем пришел сюда.
 — Есть на ранчо что-нибудь такое, в чем я мог бы нести его на спине? В случае если мы с Амандой поедем завтра на верховую прогулку, — добавил он, увидев, что обе женщины замешкались в нерешительности.
 — Вот теперь ты говоришь как мужчина, ковбой. — Ли вскинула брови. — Только не знаю, чем мы можем…
 — Я знаю, — перебила ее Белинда. — Давно, когда ты и Фредди были маленькими, ваш папа смастерил что-то вроде колыбели, в какой индейцы носят своих детей. Уверена, она сохранилась.
 — Понятия не имею, о чем вы говорите. — Чейз пощекотал малыша, и тот стал орать немного потише.
 — Эта колыбелька прекрасно подойдет, — заверила его Белинда. — Ты только подготовь лошадей.
 — Свози ее к озеру, — посоветовала Ли.
 — Только не надо подкидывать мне идеи. — Чейз нежно покачивал успокаивающегося младенца. — Я просто подумал, что, раз уж она здесь, пусть посмотрит красоты Аризоны.
 — Ну конечно, я согласна. — Ли невинно похлопала ресницами. — Чейз, обещаю, ни одного гостя не повезу на верховую прогулку в том направлении.
 Так что никто вас не побеспокоит, пока ты будешь показывать ей Аризону.
 Чейз покачал головой и посмотрел в открытую кухонную дверь. Потом снова обернулся к женщинам.
 — Ты сказала, что вечером у тебя свидание. С кем?
 — С Эдгаром.
 — Парикмахером? У этого парня, Ли, характер футбольного костолома.
 — Знаю. Но я не была в кино уже много месяцев. А ты, как я поняла, в ближайшее время меня в кино не поведешь.
 — Понятно. Кто-то должен тебя развлекать после работы.
 — Займешься моими проблемами, когда справишься со своими, — отмахнулась Ли.
 Угрожающе выпучив глаза, Чейз направился к двери.
 — Счастливо повозиться с малышом! — крикнула вдогонку Ли. Он еще слышал ее горловой хохот и музыкальный смех Белинды, когда толкал плечом дверь в столовую.
 Свадебные гости ушли, Ру и Фредди — тоже. Из гостей в комнате осталась одна Аманда, сидевшая спиной к кухонной двери. Звон убираемой посуды заглушил шаги Чейза. Он чуть помедлил и с минуту рассматривал ее. Аманда сделала глоток кофе и поставила чашку, наманикюренным пальцем обводя ее по краю. Он помнил этот жест еще с той ночи в грузовике.
 Чейз подумал, что, несмотря на джинсы и сапоги, никто бы не принял ее за девушку, работающую на ранчо. Молочно-белые руки вместо загорелых дотемна, как у всех здесь. И джинсы чересчур свободные. Наверно, такая мода в Нью-Йорке, но не в Аризоне. Чейз уже давно привык к джинсам в обтяжку, какие носили Фредди и Ли. Они выглядели гораздо более откровенными и сексуальными. Но нарочито мешковатая одежда Аманды делала ее загадочной и желанной.
 Чейз снова вспомнил, как она выбежала днем из коттеджа — босая и полуодетая, отчаянно закрывая грудью своего сына. В тот момент Чейз понял, что она будет защищать Бартоломью ценой своей жизни. Такого рода преданность всегда производила на него впечатление. Может быть, потому, что на себе он никогда ее не испытывал. Конечно, он восхищался материнским инстинктом Аманды. Но ведь именно этот инстинкт делает ее уязвимой, заставляет нуждаться в защите. От того «совершенного мира», в какой войдет Бартоломью.
 Подавив вздох, Чейз подошел к столу. Аманда повернулась на стуле и вытаращила глаза, увидев, что Чейз держит Бартоломью.
 — Ли… велела отнести его тебе.
 Выражение ее лица смягчилось, и Чейз затаил дыхание. Когда у нее появлялось такое выражение, смятение в его сердце уступало место надежде. Аманда встала и протянула руки. Чейз дорого бы дал, лишь бы она вот так протянула руки к нему, если бы он не держал ребенка.
 — Я отнесу его в коттедж.
 Чейз передал ей Бартоломью. И это не прошло без множества соприкосновений. Чейз сперва окаменел, боясь выпустить малыша из рук, а затем Аманда крепко обхватила сына.
 — Я держу его, — пробормотала она, теплым дыханием лаская щеку Чейза.
 — Хорошо. — Чейз нехотя отступил, уже скучая по телу сына, прижатого к груди.
 — Тебе вроде бы не впервой держать младенцев, — заметила Аманда, поправляя маечку Бартоломью на тугом животике.
 — Бывало. — Чейз был неимоверно польщен.
 — По-моему, я слышала, как он в кухне плакал. Но ты сумел его успокоить. Молодец.
 — Наверное, он проголодался или его надо было перепеленать.
 — Наверное. — В глазах Аманды вспыхнуло удивление. — Ты так говоришь, словно у тебя богатый опыт. Тебе приходилось нянчить братьев или сестер?
 — Нет. — Чейз отвел глаза; неожиданно накатила злость к матери. Он полагал, что простил ее за то, что она бросила его в мир совсем беззащитным. Но нет, оказывается, не простил. — Готова идти?
 — Через минуту. Только положу его в корзину. Чейз наблюдал, как она укладывает Бартоломью в пластмассовую переносную люльку.
 — Белинда говорит, что у нее есть что-то вроде колыбели. Я привяжу ее к спине, если мы завтра поедем верхом на прогулку.
 — Это безопасно?
 — Отец Фредди и Ли сделал люльку, когда они были маленькими. Так что думаю, это безопасно.
 — Бартоломью не индейский ребенок. — Аманда взяла в руки корзину.
 — С ним все будет в порядке. Младенцы сильнее, чем ты думаешь.
 — Откуда ты так много знаешь о детях? — сощурилась Аманда.
 — Я наблюдательный. А теперь дай его мне. — Чейз забрал у нее корзину, прежде чем она успела запротестовать. И снова, взяв сына, почувствовал, как его окатила волна удовольствия. У него начало формироваться опасное привыкание к отцовству…
 Когда они проходили через юлю, он заметил Дек-стерв, синевшею в своем обычном углу, с Хлоей у ног.
 — Разреши увести твоего телохранителя, — попроси» Чейз, подходя к старику.
 Хлоя подняла голову и застучала хвостом по бетонному полу.
 — Малыш, — с усмешкой объявил Декстер.
 — Правильно, и ему пора возвращаться в коттедж, — объяснил Чейз, подвигая соседний с Декстером стул, чтобы тот мог еще раз посмотреть на Бартоломью. — Ничего, если Хлоя останется в коттедже на ночь?
 — О'кей. — Декстер провел под подбородком у Бартоломью костяшками пальцев. — Улыбнись!. Бартоломью расплылся в счастливой улыбке. У Чейза защемило сердце. Теперь он понял, что имела в виду Ли, когда говорила, что эта улыбка похитила ее сердце.
 — Он просто сияет, когда видит тебя. Деке.
 — Ага.
 — По-моему, нам лучше унести его в коттедж.
 — Ага. — Декстер еще раз провел пальцами под крохотным подбородком. Чейз встал, поднял корзинку с малышом и охнул от боли, пронзившей поясницу.
 — Чейз? — Аманда в тревоге сморщила лоб. Потрясающе! Только этого ему не хватало. Выйти из строя именно сейчас и показать, что он не может нести даже собственного парнишку.
 — Все в порядке, — сказал он.
 — Твоя спина, да? Дай мне…
 — Со мной и правда все в порядке. До свидания, Деке.
 — Ага.
 — И спасибо, что ты одолжил нам Хлою. — Он свистнул, и собака тут же подошла к нему.
 — Тебе не больно? — повторила Аманда, когда они миновали патио, залитое розовым светом заката.
 — Нет.
 Спазм чуть ослаб, но ему отчаянно захотелось окунуться в пруд и немного поплавать. Процедура, которую он сегодня пропустил. Ли говорила, что от стресса ему может стать хуже, и, как всегда, оказалась права.
 — Почему Декстер не ел сегодня в столовой? — спросила Аманда.
 — Он не выносит суматохи. У него нарушение кровообращения в мозгу. Приходится напрягать все силы, чтобы сосредоточиться и найти нужные слова. Он в таком состоянии, которое называется афазия. Когда много людей разговаривают, для него большая перегрузка.
 — Посему ему и дозволено здесь остаться, — Аманда кивнула. — Хотя он и не выполняет на ранчо никакой работы. По-моему, это замечательно. Любой специалист по рекламе с радостью выставил бы Декстера на передний план.
 — Без него мы потеряли бы и Белинду. А я не представляю, как могло бы без нее существовать ранчо.
 — Ты хочешь сказать, что, если с Белиндой что-нибудь случится, Декстеру придется уйти?
 — Нет. — Ее предположение удивило Чейза. — Декстер такая же часть ранчо, как и любой другой.
 — Так я и думала. Приятно видеть партнеров по бизнесу, имеющих сердце.
 Чейз молчал. Привязанность к ранчо и к людям, живущим здесь, опутывала его, затуманивая будущее. А ему надо помнить, что через несколько лет он намерен продать эту землю. Хотя Ру и начал в последнее время сомневаться, Чейз рассчитывал, что если он получит от продажи ранчо приличную прибыль, то сможет вернуться в Нью-Йорк в достойном виде и отстаивать свои статус отца Бартоломью. Но продажа ранчо означала, что таких людей, как Декстер и Белинда выгонят из единственного дома, какой они знают. И Ли сегодня очень умно объяснила ему это. Она прекрасно знала, что подобная мысль разбередит его совесть Они шли по дорожке, подсвеченной снизу фонариками. Молчание нарушало только стрекотание сверчков в кустах — Здесь красиво в это время дня, — немного погодя проговорила Аманда
 — Я никогда не видела такого заката Как в сказке Чейз вспомнил, как собирался сказать ей, что ее волосы напоминают ему цвет вечернего неба Но тогда он думал, что они идут в коттедж, чтобы провести ночь, занимаясь любовью — Красивый закат — Ты помнишь о змеях?
 — Конечно. И Хлоя тоже. По моему, она могла бы проводить тебя и без моего участия.
 — Следовало бы раньше подумать об этом Но ведь он решил защищать Аманду, пока у него еще был шанс. И за это придется заплатить.
 Вес Бартоломью в корзине вызвал натяжение мышц на спине, Чейз осторожно переместил груз. — Проклятье! — Первый раз за несколько недель спина напомнила о себе.
 — Что! — Аманда схватила его за руку — Змея!
 — Нет — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Спина Возьми корзину.
 Она забрала Бартоломью, а Чейз согнутся попоим.
 — Я сбегаю за помощью.
 — Не надо. Только отдохну минутку — Он надеялся, что через минуту все пройдет Хлоя лизнула его руку — Ты можешь идти?
 — Попробую, — простонал Чейз — Тогда пойдем Мы ближе к коттеджу, чем к дому Боль сделала его слишком слабым, чтобы сопротивляться И Аманда осторожно повела его по дорожке, словно древнего старика Однако вскоре она поняла, что идти ему трудно Приказав Хлое оставаться с ним, Аманда заспешила в коттедж и через минуту вернулась, чтобы помочь ему подняться по ступенькам Черт побери! Если бы ему не было так чертовски больно, Чейз бы засмеялся Оказался ночью наедине с Амандой — и едва способен двигаться! Какая уж тут любовь? Он упал на индейский коврик, упершись в него руками и коленями Шляпа покатилась по полу Хлоя обошла вокруг него, сомневаясь, что ей делать — помогать ему или охранять малыша — Ложись, — простонал Чейз Собака протопала в угол и растянулась на полу — Скажи, как я могу помочь? — спросила Аманда, и в тот же момент раздался плач Бартоломью — Позаботься о ребенке, — превозмогая боль, с трудом выговорил Чейз — И не наступи на шляпу — Но ты Ох, ладно Я его перепеленаю — Она подняла с пола шляпу Чейза и скрылась из виду Чейз пытался мысленно представить технику, какой его учила Ли И рисовал воображаемую картину, как тепло разливается по спине, когда нежные пальцы с любовью работают над его измученными мышцами Картина все время исчезала от непрерывного крика его сына — По-моему, он опять проголодался, — огорченно пробормотала Аманда. — Позволь мне позвать кого-нибудь. Может быть, Ли…
 — Покорми его, — выдохнул Чейз. — Ли ушла на весь вечер.
 — Хорошо. Сейчас покормлю его.
 Чейз закрыл глаза и представил, что он влез в горячий минеральный источник. Черт, с таким же успехом он мог вообразить, как кто-то протягивает ему холодное пиво. Или еще одна прекрасная картина. Аманда в бикини прыгает к нему в минеральный источник.
 — У меня одна руку свободная.
 Он огляделся по сторонам и увидел, что она стоит на коленях на ковре и кормит малыша, уложив его на согнутую в локте левую руку.
 — Я могу делать массаж одной рукой, — чуть ли не с раздражением сказала она, будто говорила с человеком, у которого заторможенное сознание. — Ты только объясни, как Ли это делает.
 Ну, уж только не с расстегнутой блузкой и ребенком у груди, подумал Чейз. Значит, забота о нем перевесила скромность.
 — Хорошо. Проведи рукой круговым движением над ремнем.
 Чейз не ожидал, что Аманда вытащит из брюк рубашку, чтобы делать массаж, но именно так она и поступила. Как справиться со сладостной дрожью от нежного давления ее мягкой руки? От отчаяния ему хотелось плакать. Сколько раз он вспоминал ее интимные ласки! Как хотел ощутить их вновь…
 — Здесь?
 — Да. Сильнее.
 Она надавила, и у него перехватило дыхание.
 — Слишком сильно?
 — Нет. Продолжай.
 Чейз наклонил голову и попытался прийти в себя с помощью глубокого дыхания и сознательного расслабления мышц. Возле уха раздавалось нежное почмокивание, заставляющее Чейза думать о расстегнутой блузке, о бархатистых грудях и твердых сосках. Когда Аманда приподнялась, чтобы дотянуться до правой стороны, пола шелковой блузки проскользила по его голой спине. И, несмотря на боль, рот увлажнился от желания. И к тому же еще ее запах. Смесь дорогих духов с детской присыпкой и мучительным ароматом материнского молока. Черт знает что, сейчас он сойдет с ума! Прямо здесь, в этом маленьком коттедже.
 — Тебе лучше?
 — Немножко. — А может, сила желания заставила его забыть о судороге, сводившей спину?
 — Хорошо. Дай мне переложить Бартоломью.
 Периферийное зрение всегда было у Чейза отличным, что помогало ему, когда он водил грузовики. Сейчас этот талант искушал его великолепным зрелищем: Аманда сидит на корточках и достает из лифчика правую грудь, чтобы приложить к ней Бартоломью. Она не стала утруждать себя и не спрятала левую грудь.
 Наверное, думает, что он ослеп от боли. Если так, то она глубоко заблуждается. Чейз впитывал каждую деталь ее прекрасного тела. Он никогда не предполагал, что мать, кормящая свое дитя, может вызвать такое возбуждение. Болит спина или нет, надо убираться отсюда, пока он не унизился до того, чтобы умолять ее.
 Стиснув зубы, Чейз согнул одну ногу.
 — Что ты делаешь?
 — Ухожу.
 Когда Чейз наконец поднялся на ноги, пот катился у него по лбу. Стоять прямо он не мог, но по крайней мере мог стоять.
 — Ты не в состоянии идти Позволь мне — Ты мне очень помогла, — проскрипел Чейз, сделав шаг к двери — Я прекрасно дойду — Ты не можешь идти Дай я еще поработаю над твоими мышцами — И потом что? — после паузы спросил он, стоя к ней спиной Наступило многозначительное молчание — Что ты имеешь в виду!
 — Закончив массаж, ты застегнешь блузку и отправишь меня домой? Опять долгое молчание — Чейз, я пыталась позаботиться о тебе, но не хотела соблазнять — Тогда, по-моему, соблазнение было дополнительной премией Благодарю — Выпрямившись насколько возможно, он заковылял к двери




 Глава 7


 Это была худшая ночь в жизни Чейза Ему еще повезло, что Фредди и Ру организовали для свадебных гостей какую-то бурную игру, поэтому патио осталось в его распоряжении Сначала он отмокал в джакузи, пока не сморщились пальцы на ногах Потом заставил себя проплыть десять кругов по периметру пруда Только после этого он почувствовал себя способным сидеть и звонить по телефону За этим занятием он провел в своей комнате целый час, но так и не получил ответа на вопросы Аманды Тогда он пошел на кухню, переложил в сумку-холодильник шесть банок пива и снова вернулся к пруду повторять упражнения Один раз в патио вышел Ру и спросил, не хочет ли Чейз присоединиться к их игре, но Чейз попросил его уйти Когда игра закончилась, все потянулись спать Чейз сидел в джакузи, испытывая к себе страшную жалость В этот момент вернулась Ли и тотчас заметила банки с пивом — Угощайся, — предложил Чейз — Ты уверен, что хочешь поделиться? Такое впечатление, что тебе нужны все шесть — Не обижай меня, Ли — Спина вышла из строя? — Она открыла банку и поднесла ко рту — Не только спина Как прошло свидание?
 — Скучно — Ли подтянула к себе кушетку и села на краешек — В кино мы смеялись над совершенно разными шутками — Плохой признак — Да — Она встала и похлопала ладонью по шезлонгу — Ложись сюда, постараюсь тебе помочь — Ты вовсе не должна заниматься этим — Не будь идиотом, Лейветт Мужская гордость на меня не действует — Ладно, ладно — Держась за поручень, Чейз с трудом вылез из джакузи А ведь еще вчера мог выйти без помощи рук — Мне отвратительна беспомощность — Подозреваю, что ты слишком привык гордиться своей мужской силой, мои друг У вселенной есть способ все выравнивать — Вселенная лупила меня с того дня, как я родился — Чейз лег лицом вниз на кушетку — Я слишком далек от равенства А жаль — Вот оно что! Сегодня вечером мы поглощены жалостью к себе Чейз беззвучно выругался — Да, от боли люди впадают в отвратительное настроение, — более сочувственно сказала Ли, опускаясь на колени, и приступила к массажу.
 От прикосновения ее рук Чейз почувствовал, как по спине разлилось тепло.
 — У тебя настоящий дар, Ли. Ты можешь открыть клинику и брать деньги за лечение.
 Чейз мысленно поздравил себя. Прекрасное решение! Вот чем займется Ли, когда продадут ранчо. Он размышлял над ее будущим, будто ему мало было собственных забот.
 — Нет. — Ли склонилась ниже. — У меня есть теория: как только я начну брать деньги, я потеряю свои способности. Ты знаешь, что я еще и водяная вещунья?
 — Что?
 — Раздвоенной палкой я могу найти воду. Это выяснилось, когда я была еще маленькой девочкой. Но папа предупреждал меня никогда не брать деньги за услуги. Иначе я потеряю свой дар. По-моему, это же относится и к массажу.
 Чейз вздохнул. Еще один великий план как вода ушел в песок. Зато спине стало гораздо лучше. Величайшая загадка природы — Ли может растирать его с головы до ног, а он не чувствует ни малейшего сексуального возбуждения. Одно мягкое прикосновение Аманды — и он готов.
 Сделав передышку, Ли отхлебнула пива.
 — Белинда нашла колыбель для поездки?
 — Не знаю. Но это уже не важно. Я не рискну повезти Аманду и ребенка в далекое путешествие.
 — Почему?
 — Посмотри на меня! А что, если по дороге снова схватит спину?
 — Ты сумеешь доехать до дому, лежа лицом вниз на седле.
 — Ли, это не смешно.
 «Доехать до дому». Как легко она это сказала! Дом для Ли — хорошо знакомое понятие. А для Чейза вовсе не знакомое. Он никогда не позволял себе называть свое жилье домом. Если квартира становилась слишком обжитой и уютной, он переезжал в другую, чтобы не привыкать.
 — Я бы сделала попытку.
 Чейзу пришлось на мгновение задуматься, чтобы вспомнить, о чем она говорила. Ах да! О верховой прогулке с Амандой.
 — Как мне кажется, у тебя не так много времени, чтобы все уладить наедине, — добавила Ли, заканчивая массаж. — Самое лучшее, если ты убедишь ее привозить Бартоломью на ранчо каждые два-три месяца. Если она здесь хорошо проведет время, то, наверное, согласится.
 — Что значит «хорошо проведет время»?
 — Ну уж нет! — хихикнула Ли. — Это я оставляю тебе. Ведь один раз твое очарование уже неплохо сработало.
 — Так ты советуешь ее соблазнить?
 — Я говорю, ковбой, что надо использовать свои сильные стороны. — Она резко шлепнула его по ягодицам. — А сейчас возвращайся в пруд и сделай не меньше десяти кругов. А я отправляюсь спать.
 На следующее утро, когда Аманда проснулась, первое, что она увидела, была черная стетсоновская шляпа Чейза, раскачивающаяся на спинке кровати, куда она вчера бросила ее. Среди ночи ей пришлось дать грудь Бартоломью. И теперь малыш и Хлоя крепко спали. Комната наполнилась розовым светом.
 Аманда поуютней устроилась под одеялом и принялась рассматривать шляпу Чейза На черном фетре тульи виднелись потертости, будто шляпа несколько раз падала в грязь Поля спереди поникли, словно застыли в том положении, в какое всегда приводил их Чейз, надвигая шляпу низко на глаза Аманда вспомнила, как, выйдя из туннеля в аэропорту, первый раз увидела его в шляпе На таком мужественном человеке, как Чейз, «стетсон» действовал почти убийственно Сейчас до нее дошло, что она потеряла контроль над событиями после первого же взгляда на его шляпу Потом Чейз закрепил героическое впечатление, когда искал в коттедже змею, а потом держал ее, Аманду, в объятиях, пока она плакала Вероятно, она сумела бы стереть в памяти эти эпизоды и даже подавить желание, которое Чейз вызывал в ней, если бы он не подошел к ней за ужином в этой проклятой шляпе и с Бартоломью на руках Она не предвидела, какое чувство вызовет у нее это зрелище Чейз держит на руках их сына Даже если бы Чейз и Бартоломью были чужими, картина получилась бы незабываемая Суровый ковбой в больших, загрубевших от работы руках нежно держит младенца Но они не были чужими Чейз — тот мужчина, который несколько месяцев назад целую ночь так красиво любил ее И Бартоломью — ошеломляющий результат той любви Образ Чейза с их ребенком на руках будет преследовать ее до конца дней На тумбочке рядом с кроватью зажужжал телефон Она быстро схватила трубку — Доброе утро, Аманда При звуке его низкого голоса она закрыла глаза и принялась наматывать телефонный провод на палец — Доброе утро, Чейз — Я знаю, еще рано, но нам надо опередить жару, если мы сегодня собираемся в Роудж-каньон — Мы собираемся? А как твоя спина?
 — Отлично Белинда нашла колыбель и уложила для нас ленч Я поручил Дуэину привести лошадей к дому Это избавит нас от необходимости ехать за ними в загон Ты скоро будешь готова?
 — Я — я, конечно, понимаю, из-за спины ты не смог вчера позвонить кому следует — На самом деле я звонил Мы сможем поговорить о делах в каньоне Это очень красивое место, Аманда — Дай мне двадцать минут, — после колебании уступила она — Годится — Если Бартоломью не потребует еды Тогда я немного задержусь — Буду ждать в столовой с чашкой кофе для тебя — Очень мило — Аманда играла с телефонным проводом, воображая себя героиней старого кинофильма — Я люблю с сахаром — Знаю — Голос прозвучал так, словно он улыбался — Тонны сахара И тут она вспомнила чашки кофе, которые они опустошили в кабине грузовика И как он дразнил ее из-за количества сахара, которое она клала в свою чашку А позже, исцеловав буквально каждый дюйм ее тела, он сказал «Знаю, почему ты такая сладкая Это все сахар, который ты кладешь в кофе»
 — Аманда? Ты еще здесь?
 — Да, я еще здесь — Она судорожно вздохнула и посмотрела на спинку кровати — У меня твоя шляпа — Надень ее У меня есть другая Жду тебя — И голос пропал Аманда смотрела на шляпу и еще с минуту прижимала трубку к уху Чейз любил эту шляпу Вчера вечером даже во время мучительной боли он предупредил, чтобы она не наступила на нее Сердце забилось быстрее Неужели она дала себя уговорить? Не без того Иначе почему же с особенным нетерпением ждала, когда сможет пойти в столовую? Бартоломью будто нарочно ел медленнее, чем обычно, а потом никак не хотел отрыгнуть Привыкнув к деловым встречам, на которые она приходила точно в назначенное время, Аманда с рассерженным видом выскочила из коттеджа на пять минут позже, чем хотела Хлоя не отставала от нее ни на шаг Аманде пришлось набросить на плечо чистый подгузник на случай, если Бартоломью по дороге к главному дому срыгнет или сделает что-нибудь посерьезнее Она не стала заплетать косу, как собиралась, а нашла более быстрый способ — просто стянула волосы сзади шелковым шарфом Шляпа оказалась чуть велика Но Аманда себе понравилась, когда надвинула ее на глаза так же, как Чейз И поля замечательно защищали от солнца, которое уже вовсю припекало плечи Когда Аманда открыла ворота патио и переступила порог, ее встретил невообразимый бедлам Белинда следила, как подвешивают тысячи крохотных белых фонариков, размещенных на столах и стульях, и расставляют корзины с огромными бумажными цветами из Мексики Некоторые гости пытались помогать Другие отказались от этой затеи в пользу плавания, отчего возникло еще больше волнении Их то и дело просили не плескаться, чтобы не испортить украшения Декстер сидел в тенистой нише и смотрел на происходившее Миска с завтраком для Хлои стояла у его ног — Иди, девочка — Аманда погладила собаку по голове — И спасибо — Когда Хлоя через переполненное людьми патио направилась к хозяину, Аманда помахала рукой Декстеру — Спасибо! — крикнула она — С ней я чувствую себя гораздо безопаснее — Ага — Декстер помахал ей в ответ Держа в руке шнур с фонариками, Белинда обернулась к Аманде и улыбнулась — Колыбель готова — Вы уверены, что она годится?
 — Абсолютно Фредди и Ли провели в ней много часов, когда были маленькими Поезжайте и порадуйтесь прекрасному дню Аманда заметила, с каким обожанием Белинда смотрит на Бартоломью, и сердцем переняла уверенность женщины в безопасности колыбели — Обязательно, — сказала Аманда и улыбнулась Белинде Она отступила от человека, несшего лестницу, и чуть не налетела на Фредди и Ли, погруженных в какой-то спор Ли окинула взглядом туалет Аманды и удовлетворенно кивнула — Вы становитесь все больше похожи на исконную обитательницу ранчо Вроде бы вы собираетесь на верховую прогулку?
 — Вроде бы собираюсь И опаздываю — Не беспокоитесь, — усмехнулась Фредди — Пока Чейз еще здесь Ру воспользовался предлогом и спрятался в столовой Теперь он пьет кофе вместо того, чтобы помогать украшать патио — Чейз говорил, что вчера вечером его беспокоила спина. — Аманда переместила Бартоломью на другое плечо.
 — Да, — подтвердила Ли. — И в качестве неофициального фельдшера я настаиваю, чтобы он поехал. Ру одолжит ему сотовый телефон. Если что-нибудь случится, вы позвоните на ранчо.
 — О! — Аманда не ожидала, что в таком месте, как «Истинная любовь», есть удобства, подобные сотовому телефону. Ее беспокойство упало почти до нуля. — Замечательная идея.
 — Телефон работает даже в Роудж-каньоне, — добавила Фредди. — Я не хотела пользоваться им, но Ру настоял, и теперь телефон мне нравится.
 — С ним я буду чувствовать себя гораздо увереннее. Ведь мы берем с собой Бартоломью, — согласилась Аманда. — Хотя мне неприятно оставлять вас, когда столько работы, и забирать Чейза.
 — Работа будет сделана. — Фредди махнула рукой, словно отметая ее возражения. — А вы не вернетесь в Нью-Йорк, не поднявшись верхом по Роудж-каньону. Кроме того, там намного прохладнее.
 — Вы уверены?..
 — Уверена, — перебила ее Фредди. — А теперь найдите Чейза. И скажите Ру, что он нужен здесь.
 — Последняя просьба отменяется, — уточнила Ли. — Фредди и я должны еще кое-что сделать, прежде чем показать ее возлюбленному жениху. В дорогу, Аманда. Желаю прекрасно провести время.
 — Спасибо.
 По дороге к стеклянной двери, ведущей в столовую, Аманда подслушала слова Ли, обращенные к Фредди:
 — До того, как он придет, пообещай, что ты скажешь ему, что у тебя аллергия к розам.
 — Но тогда я не буду получать розы всю свою замужнюю жизнь.
 — Может быть, он заменит их бриллиантами.
 Аманда решила не пытаться разгадать этот обмен репликами и вошла в столовую.
 Конечно, Ру и Чейз сидели в дальнем конце комнаты с чашками кофе в руках. Третья чашка дымилась между локтем Чейза и сотовым телефоном. На глаза Чейза была надвинута потрепанная коричневая шляпа, в которой он больше походил на бродягу, чем на джентльмена. Но его мысль запастись сотовым телефоном явно доказывала, что он серьезно воспринимает ответственность за нее и Бартоломью. Бродяга, серьезно воспринимающий ответственность! Волнующее сочетание.
 Оба, Чейз и Ру, увидев Аманду, привстали при ее приближении.
 — Пожалуйста, не вставайте. — Аманду тронула их галантность.
 Ру снова опустился на стул, а Чейз шагнул ей навстречу.
 — Дай я подержу его, а ты выпьешь кофе. — И он вынул у нее из рук Бартоломью, прежде чем она успела сказать хоть слово.
 — Лучше накинь подгузник, чтобы закрыть рубашку. — Аманда попыталась пристроить у него на плече пеленку, но Чейз покачал головой. — Чейз, ты…
 — Все хорошо. — В глазах Чейза сверкнул упрямый огонек.
 — Ну как знаешь. — Она села на стул, с которого он только что встал. — Желаю удачи.
 — Мне не нужно специальное обмундирование, чтобы держать тебя, правда, сынок? — И Чейз с мужской порывистостью поднял Бартоломью к плечу.
 В ответ малыш срыгнул ему на спину. Чейз вытаращил глаза, но по-прежнему крепко держал сынишку.
 — Проклятье! Наверное, у него переполнен радиатор.
 Аманда пыталась сдержать смех, но, так как Ру радостно захихикал, она тоже расхохоталась.
 — Я тебя предупреждала. Теперь лучше снять рубашку и замочить. И надеть чистую. — Аманда протянула руки. — Я возьму его, а ты пойди и переоденься.
 — Нет, я возьму маленького ковбоя, — возразил Ру. — Но я не против поносить пеленку на плече, пока держу малыша. Дай мне его, Чейз. Я тоже могу справиться. И я предчувствую, что Фредди очень скоро отправится на рынок за парой для него.
 — Держи его осторожно, — предупредил Чейз, с явной неохотой передавая Ру ребенка. — Обеими руками. Поддерживай голову. Не так. Вот так. — Он удобнее устроил малыша в руках Ру.
 Аманда поднесла к губам чашку, чтобы скрыть улыбку.
 — Черт, послушай, Чейз, по-моему, я сумею держать ребенка и без твоих уроков!
 — Не ругайся, когда он на руках.
 — Почему? Ты же ругался, когда он вернул тебе на рубашку свой завтрак.
 — Это от неожиданности. Нет, по-другому двигай руками. Ему больше нравится, когда…
 — Ты уйдешь наконец? — сверкнул глазами Ру. — Никогда не думал, Лейветг, что ты такой назойливый.
 — Ухожу. — Чейз попятился спиной, поправляя шляпу. — Не урони его.
 — Ох, ну ты и зануда!
 Когда Чейз ушел, Ру покачал головой.
 — Парень просто, свихнулся. Кстати, не хотите чего-нибудь поесть? В кухне хаос, но, уверен, мы найдем там булочки с корицей или еще что-нибудь.
 — Кофе прекрасный. — Аманда сделала еще глоток. Горячий и сладкий, точь-в-точь такой, как она любит.
 — Завидую вашей предстоящей верховой прогулке, — вздохнул Ру. — Если б я не был на сто процентов уверен, что Фредди насадит мою голову на кол, обязательно поехал бы с вами.
 — Фредди говорила, будто вы специально спрятались здесь, чтобы не помогать в патио, — заметила Аманда.
 Ру усмехнулся, и Аманда поняла, что у него хорошее чувство юмора. Должно быть, поэтому Фредди и влюбилась в него.
 — У меня нет ни малейшего шанса спрятаться, — возразил Ру. — Эта женщина приручила меня с первого дня.
 — По-моему, вы с ней стоите друг друга. Ру взглянул на нее, и улыбка его смягчилась.
 — Я знаю только одно: она единственная. Я самый счастливый человек на свете, потому что завтра женюсь на Фредди Синглтон.
 От такого нежного признания у Аманды неожиданно встал в горле ком.
 — Желаю вам обоим самого лучшего.
 — Скрестите пальцы, чтобы лошади не взбрыкнули. Мне бы надо проверить голову: в своем ли я уме, что согласился устроить свадьбу в седле? По крайней мере вы сможете поведать друзьям в Нью-Йорке уникальную историю.
 — Я… я, наверное, не буду здесь во время свадьбы.
 — О? Я думал, вы проживете здесь неделю.
 — Так и предполагалось. Но, по-моему, у всех сейчас столько дел… Будет лучше, если я поскорей уеду. — Аманда отвела взгляд. — Чейз сказал, что у него уже есть сведения о медицинской истории его семьи. Он считает, что до отъезда мне надо увидеть каньон. Видимо, во время прогулки он и расскажет мне, что узнал. Тогда я успею на ночной рейс в Нью-Йорк.
 — Вы уже зарезервировали место в самолете?
 — Нет.
 — Она взглянула на Ру, и в груди что-то оборвалось. — Вероятно, мне надо сделать это сейчас. Лицо Ру приняло задумчивое выражение.
 — Не спешите. В это время года самолеты обычно не переполнены.
 В груди все вернулось на свои места.
 — Да, мне тоже так кажется. К тому же я не знаю точно, когда мы вернемся с прогулки.
 — Или как она пройдет.
 — Это не имеет значения… — Аманда сглотнула.
 — По сути дела, Чейз, по-моему, заслуживает шанса стать отцом своего ребенка.
 У Аманды перехватило дыхание. Ру стал серьезен, на его лице не осталось и следа от хитроватой улыбки. Вспомнив, что он был могущественным брокером в мире бизнеса, Аманда решила воспользоваться тактикой большого города — «не вмешивайся в мою личную жизнь».
 — Это, безусловно, не ваше дело.
 — Чейз мой партнер. — Голубые глаза Ру сузились. — Вследствие чего это уже мое дело. Я советовал ему, если понадобится, подать на вас в суд. У меня есть связи с очень сильными адвокатами, которые без труда могли бы выиграть это дело. Но Чейз даже не стал обсуждать такую возможность. Поэтому я обращаюсь к вам, Аманда: сделайте все правильно, не допустите ошибку.
 — Я убеждена, что делаю все правильно!
 — Тогда, получается, у нас разные взгляды на проблему. — Ру встал и обошел стол. — Простите меня, но мне пора помочь Фредди в украшении патио. — Он осторожно передал ей Бартоломью, улыбка напрочь исчезла с его лица. — Чейз непременно захотел бы проводить время со своим сыном, даже если бы никогда не видел его. Но сейчас, когда мальчик уже здесь, вы не можете просто так увезти его домой. Е ели Чейз мужчина, а в этом я не сомневаюсь, он не допустит этого. Желаю приятной прогулки. — Ру приложил пальцы к шляпе и вышел из комнаты.
 Бартоломью беспокойно заворочался, и Аманда прижала его к груди, стараясь прийти в себя. Это оказалось трудно. Все, что говорил Ру, било по нервам и бросало вызов ее чувству справедливости. И он прав: приехала бы она в Аризону или нет, перед ней стояла бы та же самая моральная дилемма. Быстрыми шагами в столовую вошел Чейз.
 — Где Ру? — спросил он, подходя к столу.
 — Он… м-м-м… решил помочь украшать патио.
 — Ты шутишь! — Чейз посмотрел в сторону внутреннего дворика. — Он говорил, что скорее отправится чистить навоз в загоне, чем станет раскладывать бумажные цветы по корзинам. Ну ладно. Ты готова?
 Аманда могла бы сказать, что передумала, могла настоять, чтобы он сообщил медицинские сведения прямо сейчас. Тогда бы удалось зарезервировать билет на утренний рейс и уехать наконец из «Истинной любви». Но теперь она знала, что ее проблемы не могут быть разрешены таким простым способом.




 Глава 8


 Полчаса спустя Аманда с восхищением разглядывала колыбель. Она ехала на серой кобыле по кличке Верба, а впереди с Бартоломью на спине высился Чейз на гнедом мерине Мики. Чейз заверил ее, что Мики — самая спокойная лошадь из всех, какие есть в «Истинной любви».
 Чейз представил Аманду Розе, домоправительнице, которая показала им, как получше завернуть Бартоломью в одеяло и уложить в колыбель. Колыбель оказалась кожаной, а не деревянной, как думала Аманда. Малыш сразу стал похож на маленькую мумию: из одеяла выглядывало только лицо. Но и лицо надежно защищал от солнца кожаный капюшон, прикрепленный сверху. Видимо, это устройство понравилось Бартоломью. Широко зевнув, он заснул.
 Аманда всю жизнь проездила в английском седле, и западное показалось ей слишком громоздким, но она с удовольствием снова сидела на лошади. У Вербы был нежный рот, и она отвечала на малейшее давление удил. Аманда инстинктивно чувствовала, что маленькая кобыла будет прекрасно галопировать, но сейчас они двигались медленным шагом, и Аманде приходилось сдерживать нетерпение.
 Какой уж тут галоп, когда с ними Бартоломью? Поэтому Аманда свободно откинулась в седле, наслаждаясь мерным ходом лошади и роскошным чувством свободы. Прошло ровно десять месяцев с тех пор, как она выезжала на прогулку с привлекательным мужчиной. Только когда родился ребенок, Аманда поняла, как безвозвратно изменилась жизнь, ограниченная ее новой ролью. Она не представляла, как удастся продолжать работу, которая требует такого же целеустремленного служения, как и сын.
 Но, как бы то ни было, этим утром, когда Чейз вез Бартоломью, Аманда не чувствовала себя в чем-либо ограниченной. Роль перегруженной заботами матери отошла в сторону; она чувствовала себя женщиной — и женщиной желанной. Ягодицы приятно трутся о седло; впереди широкие плечи Чейза. И мысли Аманды опять перенеслись к той ночи в кабине грузовика.
 Ей и Чейзу, казалось, суждено встречаться при экстремальных температурах. Той ночью грозила опасность замерзнуть и умереть, сегодня пот струился у нее по груди. Она отстегнула фляжку, отвинтила крышку и сделала глоток. Потом покапала немного воды на шею и грудь. Как приятно было бы поплавать в озере, но она, естественно, не взяла с собой купальник…
 Аманде захотелось услышать голос Чейза, и она огляделась, надеясь найти нейтральную тему для разговора.
 — Здесь когда-нибудь бывают дожди? — наконец спросила она.
 — Говорят, бывают, — ответил, поворачиваясь, Чейз. — Но я никогда не видел. Иногда после четвертого июля дожди идут каждый день ближе к вечеру. И так до сентября. Сейчас середина июля, а еще не выпало ни капли. Пустыня сухая, как коробочка для трута. Ли грозится устроить ритуальный танец дождя.
 — После свадьбы.
 — Да! — Чейз засмеялся. — После свадьбы. Аманде понравился его смех. Она ни разу не слышала его со дня приезда.
 Чейз направил мерина на поляну, где громоздились кучи бутового камня цвета необожженной глины.
 — И если уж мы заговорили о свадьбе, то она состоится здесь в девять утра. То есть почти через двадцать четыре часа.
 — Здесь? — удивилась Аманда, оглядываясь вокруг.
 — На этом месте стоял первый дом Тадеуша и Клары Синглтон. Ли говорила, что его построили в 1882 году. Всего несколько месяцев назад стены еще стояли. Когда лошади в панике вырвались из загона — это случилось в тот день, когда я приехал, — они сровняли все до основания.
 — Белинда рассказывала мне об этом. А еще лошади сломали притолоку над дверью с вензелем «Истинной любви». Фредди и Ру не прикрепили ее к подставке, чтобы взять на церемонию?
 — Прикрепили. — Чейз поправил на плечах лямки колыбели.
 — Со спиной все в порядке?
 — Пока все хорошо. — Он осмотрел место, где стоял дом. — Знаешь, это вроде бы не очень подходящий выбор для свадьбы. Когда я колесил по дорогам, то видел в штате Нью-Йорк красивую свадьбу в церкви, построенной прямо посередине зеленого луга. Стены обшиты белыми досками, в окнах витражи, колокольня с колоколами. Я хотел остановиться, но опаздывал с доставкой груза. Впрочем, это не имеет значения. Я никогда не собирался жениться.
 — Знаю. Ты говорил мне. — Чувственный туман рассеялся.
 Он взглянул на нее.
 — Говорил? Когда?
 — После того, как мы… Когда мы возвращались. Когда обсуждали, стоит ли нам снова встретиться. Я не сочла эту идею хорошей, и ты сказал, что, наверное, я права. Еще ты сказал, что я женщина такого типа, к которой надо относиться серьезно. А ты не настроен на серьезные отношения, какой бы женщина ни была.
 — И это одна из причин, почему ты не сообщила мне о ребенке? — спросил Чейз, внимательно изучая ее лицо.
 — Да.
 Он потупился и беззвучно выругался.
 — Я не правильно поняла тебя? — Надежда, искру которой заронил Ру, вспыхнула ярким пламенем.
 Чейз поднял голову и окинул ее долгим, оценивающим взглядом.
 — Нет, ты поняла правильно, — наконец проговорил он и развернул лошадь. — Нам лучше двигаться дальше. Становится жарко.
 Аманда ехала по тропинке, окаймленной выгоревшими на солнце кустами и колючими кактусами, и удивлялась, что она делает на этой дурацкой прогулке? Обычно ей нравилось, когда выяснялось, что она права, но в данном случае ее жгла обида. Чейз оказался именно таким, каким он и представился при первой встрече. Бродяга, не желавший связывать себя обязательствами. Он хотел на собственных условиях поддерживать связь с сыном. Но вовсе не собирался просить ее выйти за него замуж. Надо прямо посмотреть правде в глаза, хотя такая правда ее и не устраивает. Ведь Аманде все больше и больше хотелось, чтобы он попросил ее стать его женой.
 Конечно, нельзя сказать, что она приехала в Аризону с этой целью. По крайней мере сознательно. Но каждая минута, которую она проводила с Чейзом, делала эту мысль все менее безумной. Особенно когда она увидела его с Бартоломью на руках. Потом он так решительно настоял на прогулке, только бы остаться с ней наедине. А она, дура, решила, что он движется в том же направлении, в каком несло ее. Теперь понятно, что она ошиблась.
 По мере приближения к каньону тропинка поднималась вверх. Теперь они ехали по пересохшему руслу ручья. По обе стороны высились гранитные скалы. Стояла тишина, нарушаемая только шуршанием лошадиных копыт по песку, скрипом седельной кожи и приглушенным стрекотом насекомых. Только сейчас Аманда осознала, что никогда раньше не бывала в местах, куда не доходит шум машин. Наслаждаясь отсутствием гула цивилизации, она принялась фантазировать, будто она женщина, которая завоевывает Дикий Запад, а ее муж борется за жизнь в пустыне.
 Физически эта жизнь, вероятно, была ужасно трудной, но зато выковывались более крепкие связи. В те времена мужчины и женщины больше зависели друг от друга. Кроме бродяг, с гримасой подумала Аманда. Из первых колонистов тоже вышла какая-то часть бродяг. А в Чейзе сохранилось больше атавистических черт, чем в любом другом мужчине, кого она прежде знала. Ему нужна девушка, похожая на тех, кто топчется в танцевальных залах. И чтобы никаких детей. Ру Макгиннес может думать что хочет, но Чейз не принадлежит к мужчинам того типа, которые готовы связать себя женой и ребенком.
 — Озеро там впереди, где тополя, — показал Чейз.
 При виде пятна изумрудной зелени, прятавшейся в каньоне, Аманда облегченно вздохнула.
 — Ты сумеешь добраться туда? — спросил Чейз, слегка повернувшись в седле.
 — Конечно. — Она гордо выпрямилась, не желая принимать его опеку. — Я еще подростком участвовала в скачках на чистокровной лошади. А раскисла я не от верховой езды. От жары. Даже не верится, что Бартоломью все еще спит. Он, наверно, весь мокрый от пота.
 — Вижу, идея приехать сюда оказалась не такой уж удачной. — Чейз повернулся к ней лицом.
 — Тогда почему же ты предложил ее?
 — Бог знает, Аманда, почему. Но мы уже почти на месте. Так что давай посидим у озера и немного охладимся.
 Лошади почуяли запах воды и ускорили шаг. Через несколько минут они перебрались через земляную плотину, перегораживающую ручей, и Аманда наконец увидела озеро. На песчаном берегу росли огромные тополя со стволами в белых и серых пятнах. Они затеняли оазис, образованный озером. Аманда уже имела возможность понять, какое резкое различие существует между солнцем и тенью. Тень возле воды показалась ей раем.
 Они спешились и привязали лошадей к ветвям кустов. Аманда подошла к Чейзу.
 — Сейчас помогу тебе снять колыбель.
 — Спасибо.
 Чейз спустил лямки с плеч. Аманда приняла на руки вес ребенка и его «транспорта» и заметила темные полосы пота на спине Чейза. Потом она перевела взгляд на малыша. Бартоломью открыл глаза и заморгал.
 — Привет, солнышко. Путешествие закончено. — Аманда поставила колыбель на песок и расстегнула ремни.
 — С ним все в порядке?
 — Только немного мокрый и голодный, — ответила Аманда, не поднимая головы. Долгожданная прохлада чуть-чуть улучшила ее настроение. — Вот сменю пеленки, покормлю его, и он будет в полном порядке.
 — Тогда, пожалуй, я немного поплаваю, если тебе не нужна моя помощь.
 Аманда подняла паза и увидела, что он уже сбросил рубашку. Медальон из оловянного сплава блеснул на солнце.
 — Замечательная мысль. Ты часто тут плаваешь?
 — Когда пруд в патио слишком переполнен, чтобы делать упражнения.
 Пот ручьями катился у Аманды по спине, и она бросила мечтательный взгляд на озеро.
 — Ты тоже можешь искупаться, когда покормишь Бартоломью. Я посмотрю за ним.
 — Я… не взяла купальник.
 Аманда развернула одеяло и вынула Бартоломью. Потом встала, прижимая его влажное маленькое тельце к плечу, и посмотрела на Чейза.
 — Я тоже. — Он сидел на камне и стаскивал сапоги. — Не думал, что буду плавать. А ведь мог бы и сообразить, что, когда сниму со спины малыша, надо будет размяться.
 — Раз у меня нет купальника, придется подождать тебя на берегу.
 — Ну и что же? Плавай в белье, потом посиди на солнце, пока высохнет. — Он встал, расстегнул ремень и джинсы, спустил их на бедра и посмотрел на нее. — Аманда, ты подглядываешь!
 Кровь бросилась ей в лицо. Она отвернулась и пошла к лошади, чтобы достать из седельной сумки запасной подгузник.
 — Просто меня удивило твое предложение. Я не так безразлична к подобным вещам, как ты.
 — Чертовски безразлична. По крайней мере по отношению ко мне.
 Она резко обернулась.
 — Если ты имеешь в виду прошлую ночь…
 — Да, я имею в виду прошлую ночь. Я долго думал об этом и пришел к заключению, что ты подсознательно знала, как повлиять на меня. Кормить грудью ребенка и массировать мне спину! Ты флиртовала со мной, Аманда.
 — Нет! Я хотела тебе помочь, а другого выхода у меня не было.
 Но ее кольнуло угрызение совести. Сказать по правде, ей действительно нравилось дразнить его вчера. Нет, не просто нравилось — она наслаждалась. И теперь пришла в ярость оттого, что он разгадал ее хитрость.
 — Хорошо, сейчас мне тоже нужна помощь, и у меня нет другого выхода.
 Чейз сбросил джинсы и пошел к озеру. Аманда вздрогнула. Последний раз, когда она видела Чейза без одежды, его тело напоминало скульптуру из белого мрамора. Но недели, проведенные на солнце, превратили его в бронзового бога. Чейз вошел в воду, поиграл мышцами спины и нырнул. Аманда сделала вывод, что он определенно флиртовал с ней. И добился того эффекта, которого хотел.
 Пока Чейз плавал, она подложила Бартоломью чистый подгузник и села под раскидистый тополь. Потом принялась кормить сына, наблюдая за мощными гребками Чейза. Озеро оказалось больше, чем она представляла, — по меньшей мере шестьдесят ярдов в самом широком месте. Чейз подплыл к дальнему берегу и тут же поплыл назад. Солнечные лучи искрились на его плечах, от течения, созданного им, покачивался тростник, окаймлявший противоположный край озера.
 Грациозные движения Чейза соблазняли Аманду воспоминаниями о том, как поднимались и опускались, словно волны, его бедра, когда он любил ее. В ту ночь в грузовике вроде бы не произошло ничего важного, кроме слияния двух тел. Сейчас ее больше всего удивляло, как уверенно, на одном дыхании они вместе прошли весь путь, каким синхронным с самого начала был их ритм.
 Этот ритм, казалось, преследовал ее и на этой поляне. Он эхом отдавался в пульсирующем жужжании насекомых, в почмокивании их сына у ее груди, в целенаправленных взмахах рук Чейза в воде. Аманда и сама вибрировала в подсознательном ритме, не в силах удержать себя от соскальзывания в чувственную каденцию.
 Чейз вышел из воды и опустился рядом с ней на колени, не отрывая взгляда от сосавшего малыша.
 — Аманда, я не хочу бороться с тобой.
 — Тогда не борись. — Она подняла на него глаза. Поддерживая рукой голову ребенка, Чейз смотрел на нее. Глаза зеленые, как залитые солнцем кроны деревьев… Он осторожно протянул другую руку и развязал шарф, стягивающий рыжую гриву волос. Шарф полетел на землю, а Чейз запустил пальцы в волосы и слегка потрепал их, пока они не упали огненным занавесом на грудь, в которую вцепился Бартоломью. Глаза Чейза затуманились желанием, и под его взглядом дыхание Аманды стало быстрым и прерывистым.
 Ее веки покорно опустились, когда губы, холодные после озерной воды, прижались к ее рту. Легкое прикосновение напоминало падение на землю слетевшего листа. Она встретила его с такой же нежностью, согревая его рот, словно ища прощения всех обид, которые они нанесли друг другу. Чтобы не потерять равновесия, она уперлась рукой в его мощное предплечье и почувствовала, как прохладная кожа налилась жаром. Но, прежде чем жар превратился в пламя, Чейз отпрянул.
 Аманда открыла глаза и встретилась с его взглядом.
 — Ты был прав, — прошептала она. — Я тебя боюсь.
 — Я не хочу создавать проблем. — Он провел костяшками пальцев по ее щеке, голос стал хриплым. — Но и не могу позволить тебе уйти из моей жизни.
 Она вспомнила, что говорил Ру.
 — Из-за… из-за Бартоломью? Чейз ответил не сразу:
 — Нет, не только из-за Бартоломью.
 — Но ты ведь говорил, что не хочешь себя связывать. — Сердце стучало, будто паровой молот, когда она смотрела в его глаза.
 Он протянул руку к ее шее под затылком и нежно помассировал влажную кожу.
 — Да, и, наверное, по дурости еще не раз скажу. Долгие годы я, как цепной пес, охранял свою свободу. Старые привычки умирают с трудом.
 — Иногда вообще не умирают. Судорожным вздохом Бартоломью привлек их внимание к груди Аманды.
 — Люблю смотреть, как ты его кормишь, — сказал Чейз, обводя пальцем изгиб щеки сына. — Это еще одно, чего мне не надо было говорить. Может, ты намеренно заигрывала со мной прошлой ночью, может, только делала вид, что ведешь себя естественно. Как бы то ни было, я не хотел бы, чтобы ты испытывала неловкость, делая это у меня на глазах.
 — Странно, но я чувствовала себя вполне естественно, — пробормотала она. — Даже тогда, в фургоне.
 — Хорошо.
 Чейз провел пальцем по подбородку Бартоломью и перенес ласку на полную грудь Аманды. У нее перехватило дыхание, а глаза Чейза стали бездонными.
 — Я никогда не хотел женщину так, как хочу тебя, — тихо проговорил он. — Самому себе боялся признаться в этом, чтобы не ограничить свою драгоценную свободу. Но это правда. Ты доводишь меня до безумия. — Его рот скривился в улыбке, на щеке заиграла ямочка. — Вот смотрю в твои глаза — и вижу, что ты тоже так чувствуешь.
 — Чейз, нам нельзя… — Задохнувшись, Аманда замолчала.
 — Знаю. Извини, что поцеловал тебя, но я не мог устоять. — Он со вздохом отодвинулся. — Так будет лучше, иначе я потеряю контроль над собой.
 Аманда чуть не застонала от отчаяния. Но он прав. Нельзя продолжать подобную игру с ребенком на руках. Бартоломью уже перестал сосать и посмотрел на нее, словно напоминая о своем присутствии. Надо опять сменить подгузник, подумала Аманда и окинула взглядом поляну, высматривая, где уложить малыша, чтобы он немного поспал.
 — Где бы его устроить? — спросила она.
 — Вон та выемка между вылезшими корнями будет для него прекрасной постелью.
 Аманда внимательно осмотрела место, которое показал Чейз, и удовлетворенно кивнула.
 — В моей седельной сумке запасное одеяло и чистый подгузник. Ты не принесешь их сюда?
 — Я даже сделаю больше: сам переменю ему подгузник.
 — Ты? — воскликнула она, но Чейз уже был на полпути к лошадям.
 — Конечно! — крикнул он через плечо. — Я справлюсь.
 Аманду тронуло его желание поучаствовать в уходе за Бартоломью. Когда-то она читала, что у муж чин, только что ставших отцами, пропадает желание помогать, если жены отвергают их попытки. Что ж, она не станет вмешиваться и позволит ему переменить подгузник.
 Вернувшись, Чейз сложил одеяло и разместил его в естественном углублении между корнями тополя. Потом расправил подгузник и протянул руки, чтобы взять Бартоломью. Аманда ободряюще улыбнулась и передала ему сына.
 — О'кей, приятель, — сказал Чейз, укладывая его на одеяло и разъединяя липучку подгузника. — Пора смазать тебя маслом.
 Аманда молча ждала, пока Чейз справится со своей задачей. Когда он наклонился ниже, медальон повис прямо над Бартоломью. С радостным гугуканьем мальчик ухватился за него и так дернул, что Чейз чуть не потерял равновесие. Аманда сделала вид, что ничего не заметила.
 Наконец Чейзу удалось вытащить старый подгузник.
 — Он не очень мокрый, — сообщил Чейз Аманде. — С таким же успехом мы могли бы…
 — Чейз, осторожно!
 Но предупреждение запоздало. Упругая струя ударила ему в шею и покатилась вниз по груди.
 — Это же настоящий фонтан! — удивленно воскликнул Чейз.
 Аманда больше ни секунды не могла сдерживаться.
 — Я забыла тебя предупредить. — Она чуть не всхлипывала от хохота, держась за бока. — Иногда такое бывает. Он… он…
 — Не вижу ничего смешного. — Чейз старался принять строгий вид, но веселые искры плясали в зеленых глазах.
 — Скорее иди ополоснись. Я тут сама управлюсь.
 — Я тебе это припомню. В следующий раз буду наготове. — С показным достоинством Чейз выпрямился во весь рост.
 «В следующий раз». Пока Чейз отмывался в озере, Аманда закрепила на Бартоломью чистый подгузник, улыбаясь многообещающему смыслу замечания.
 — Если хочешь, можешь поплавать, — предложил Чейз, выбравшись из воды и опускаясь на колени рядом с Бартоломью.
 Аманда решила, что будет неумно принять приглашение в такой чувственно напряженной атмосфере. Ведь придется раздеваться у него на глазах.
 — По-моему, это не самая лучшая идея.
 — Если ты боишься, что, когда ты разденешься, у меня возникнет искушение заняться с тобой любовью, то ты права. Но если думаешь, что я забуду о Бартоломью и соблазню тебя прямо здесь, то ты плохо меня знаешь.
 — В этом все дело: я почти совсем тебя не знаю. — Аманда не смогла сдержать улыбки.
 — Тогда пора узнать. Кстати, вода прохладная. А ты выглядишь, извини за выражение, совсем вареной.
 Аманда и вправду вымоталась из-за жары. Больше всего хотелось снять джинсы и блузку. А почему бы действительно не искупаться? Ведь Чейз дал обязательство не спускать глаз с Бартоломью.
 — Ладно, — сказала она и направилась к озеру. Спустившись к узкой полоске песка возле воды, Аманда расстегнула блузку. Она не оглядывалась, чтобы проверить, смотрит ли Чейз ей вслед: знала наверняка, что смотрит. Сев на плоский камень, она стянула сапоги и всунула в них носки, прежде чем поставить рядом с сапогами Чейза. Потом с удовольствием пошевелила пальцами. Перед поездкой в Аризону она сделала педикюр, и теперь ногти сверкали на солнце розовым лаком. Сидя в салоне, она убеждала себя, что вовсе не потому делает педикюр, что Чейз отметил изящество ее ступни в ту ночь, когда они занимались любовью. И кого она пыталась одурачить? — с удивлением подумала сейчас Аманда.
 Она встала и расстегнула ремень на джинсах, мысленно воображая себя девушкой в ночном клубе, представлявшей стриптиз для единственного посетителя. Странно, но эта мысль ее взволновала. Сегодня она надела любимое шелковое белье, отделанное плиссированными бельгийскими кружевами. Когда она перешагнула упавшие на песок джинсы, ей показалось, что она слышит, как у Чейза перехватило дыхание. Но может быть, это всего лишь ящерица прошуршала по сухим листьям? А так хочется, чтобы Чейз сходил с ума от желания!.. Словно манекенщица на подиум, Аманда медленно вошла в воду.
 У самой кромки песок переходил в покрытые мохом камни, и грациозное вхождение в воду было несколько испорчено. Наконец она поплыла. Ах! Какое блаженство! На мгновение Аманда забыла о Чейзе. Она рассекала воду медленным кролем; прохладная вода завихрялась вокруг ее тела и смывала пыль и пот после долгой поездки верхом. Раньше она плавала только в частных бассейнах на юге Лонг-Айленда и привыкла чувствовать на губах вкус хлора или соли. Но в этой воде не содержалось ни того ни другого. Аманда плавно перевернулась на спину, наслаждаясь кристальной чистотой озера. Недаром Чейз любил плавать здесь!
 Аманда смотрела сквозь листья в голубизну неба и улыбалась. Жизнь на ранчо совсем не походила на ту, к какой она привыкла в городе. Там работа умственная и в душном помещении. На ранчо — физическая и под открытым небом. Наверное, временами ей было бы здесь скучновато. Для изменения жизненного ритма это хорошо, но ей необходима интеллектуальная стимуляция, азарт делового соревнования и…
 Что-то ткнулось в край трусиков. После пережитого днем раньше единственное, что пришло в голову, — мокасиновая змея. Аманда в панике перевернулась и наглоталась воды. Другой толчок — на этот раз в живот. С воплем она на четвереньках стала выбираться из воды.
 — Чейз! — кричала она, хватаясь за камни. — Чейз! Он побежал ей навстречу, схватил за локти и вытащил на берег.
 — Что-то пыталось укусить меня, — забормотала Аманда, дрожа всем телом. — Я подумала, это мокасиновая змея.
 Чейз заключил ее в объятия и прижал к груди, уже согретой солнцем, так, что она слышала быстрые удары его сердца. Медальон из оловянного сплава вздымался от его дыхания. Он уже успел надеть джинсы, и Аманда ощущала трение грубой ткани о голые ноги. Лучше бы он не надевал их, мелькнула безумная мысль. Когда она постепенно перестала дрожать, то заметила, что Чейз трясется от сдерживаемого смеха.
 — Я забыл сказать тебе, что в озере водится рыба, — проговорил он. Потом игриво ткнул в бельгийские кружева, украшающие ее трусики. — Наверное, какая-нибудь решила поохотиться за этим.
 Аманда расслабилась в его объятиях.
 — Рыба, — пролепетала она, чувствуя себя полной дурой.
 — Здесь нет ничего опасного. — Пальцы Чейза отодвинули кружево и дотронулись до ее ягодицы. — Я бы не позволил тебе войти в воду, если бы там водились змеи.
 Аманда замерла, а Чейз еще крепче прижал ее к себе; сердце его стучало все громче. Она чувствовала, как он возбужден.
 — Но опасность есть прямо здесь, — проурчал он в ее мокрые волосы. — Потому что теперь, когда ты в моих объятиях, я не позволю тебе ускользнуть.




 Глава 9


 Все жилы Аманды словно обожгло жаром, горячая волна прилила к холодным от воды щекам. У нее вырвался тихий стон. Она подняла голову и посмотрела в полные страсти глаза Чейза.
 — Бартоломью, — охрипшим голосом прошептала она.
 — Да, Бартоломью. — Чейз со вздохом отпустил ее и отвернулся. — Пойду принесу сэндвичи и фляжки, а ты проверь, как он там. Когда ты закричала, он еще спал.
 Прикусив от разочарования нижнюю губу, Аманда зашагала между скалами по песчаной тропинке к деревьям, где лежал Бартоломью. Сладко спящий малыш был похож на ангела с маленьким вздернутым носиком и аккуратным ротиком, сложенным будто для поцелуя. Только в этот момент она жаждала не его поцелуя. Аманда любила сына, любила до самозабвения. Но не предвидела, что он потребует такой бдительности. Или таких жертв.
 Она села на вылезший из земли корень и принялась пальцами расчесывать мокрые волосы. К этому времени вернулся Чейз с фляжкой, висевшей на плече, пакетом с сэндвичами в одной руке и рубашкой в другой. Он протянул ей рубашку.
 — Буду признателен, если ты накинешь ее. Можешь не застегивать. Только… накинь.
 Аманда посмотрела на мокрые трусики и лифчик и поняла, в чем дело: прилипшая к телу тонкая ткань делала ее все равно что голой. Аманда всунула руки в рукава и натянула рубашку на плечи. И моментально почувствовала запах Чейза. Мятный запах лосьона после бритья с примесью терпкого мужского пота. Под мокрым лифчиком затвердели соски, напряжение свело бедра.
 — Так лучше? — спросила она, подняв на него взгляд, выражавший приглашение разделить больше чем ленч.
 — Черт, не очень. — В его глазах застыла мука. — Не знаю, что еще сделать. Только и остается, что на коротком поводке привязаться к лошади. — Он бросил на землю сэндвичи и фляжку и засунул ладони за ремень джинсов. — Надо что-то предпринять, иначе мне придется очень скоро посадить тебя на самолет.
 — И что бы ты предпочел? — Страсть превратила ее в обольстительную сирену.
 Из горла Чейза вырвался глубокий стон. Он схватил Аманду и поставил на ноги. Рот жадно обхватил ее губы, язык ворвался вглубь и страстно требовал ответа. Кровь ударила Аманде в голову, и каждая пора источала желание. Язык забирался все глубже;
 Чейз сдернул открытую чашечку лифчика и крепко обхватил ее грудь. Опытными прикосновениями он поглаживал мягкую плоть. Эту ласку она познала в ту ночь, которую они провели вместе в грузовике, и с тех пор долгие месяцы мечтала о ней… Внезапно Чейз отпустил ее и прохрипел:
 — Это ответ на твой вопрос.
 Аманда поднесла руку ко рту. Своим страстным, жадным поцелуем он наверняка оставил синяки на губах. Той ночью в грузовике на такое не было и намека, но тогда он и близко не подходил к краю отчаяния. Аманда понимала, какие силы толкали его на безумный поцелуй, потому что те же самые силы приносили ей наслаждение, когда она отвечала на его требования.
 Он покачал головой и хрипло пробормотал:
 — Я знал, что поехать с тобой на прогулку — большое искушение, но считал, что сумею справиться. Мне и в голову не приходило, какое это безумие для нас с тобой — быть вдвоем… и не быть вдвоем.
 — Ты прав, мы не вдвоем.
 Чейз потянулся к фляжке и пакету с сэндвичами.
 — Ладно. Мы притащили сюда еду. Если мы не съедим ее, Белинда почувствует себя оскорбленной.
 — Тогда давай есть. — Аманда снова пристегнула чашечки лифчика. Ее все еще трясло. Так они сидели по обе стороны от спящего сына и молча ели. Чейз вроде бы не спешил снова начать разговор. А она не знала, как высказать все вопросы, которые крутились у нее в голове. — Чейз? — (Он проглотил кусок сэндвича и поднял голову.) — Что с нами будет дальше?
 — У меня есть кое-какие идеи по этому поводу, — напряженным голосом ответил Чейз, глядя на нее горящими глазами.
 У Аманда рот пересох от предчувствия.
 — Например?
 — Трудно ожидать, что ты бросишь карьеру в Нью-Йорке. Я и сам завяз здесь на определенное время. Но ты можешь включить Аризону в свое расписание и почаще приезжать сюда. А я хочу помогать тебе с расходами, особенно на эти путешествия.
 Аманда собралась было возразить, что это смешно, но он протянул руку, останавливая ее.
 — Знаю, что ты не нуждаешься в моих деньгах. И опасаешься, что это укрепит нити привязанности.
 Это не правда. — Он криво усмехнулся. — Хотя одна нить есть: когда ты будешь навещать ранчо, я захочу разделять с тобой постель.
 Ее снова окатило горячей волной.
 — Что я скажу людям об этих путешествиях?
 — Ты могла бы сказать правду, — после долгой паузы ответил он.
 Нет, это невозможно. — Как она посмотрит в лицо семье и друзьям, если выяснится, что она солгала и отец ребенка не донор из банка спермы, а любовник из Аризоны? Как признаться, что Бартоломью был зачат в кабине грузовика? Друзья, скорее всего, смирятся, но родители… Аманда вздрогнула, представив, как они отреагируют на подобную историю. И как посмотрят на своего внука, услышав такое. Но, вероятно, пришло время все прояснить…
 — Не хочешь? — Голос Чейза прозвучал горько и нетерпеливо.
 У Аманды возникло впечатление, что у нее перед носом захлопнули дверь, не позволив увидеть, что за ней.
 — Чейз, может быть…
 — По правде говоря, меня это мало беспокоит. Какое имеет значение, что подумают люди?
 Аманда уставилась на Чейза, стараясь определить меру его искренности. Но его лицо оставалось непроницаемым.
 — Объяви, что у тебя увлечение на ранчо «Истинная любовь». Или что ты работаешь над рекламной кампанией для нас. Скажи, что ты приезжаешь сюда, чтобы отдохнуть от городского шума. Или чтобы лечь под ковбоя, наконец.
 — Чейз!
 — Чересчур грубо, Аманда? Или слишком близко к правде? Перестань притворяться, будто ты не хочешь снова заняться со мной любовью. Этот кот уже вылез из мешка.
 Она отвернулась, чувствуя, что у нее запылали щеки.
 — Все о'кей, дорогая. Ты можешь краснеть и прикидываться скромницей ради собственного успокоения. Только позволь мне наслаждаться твоим манящим телом. Так что ты думаешь? Можем мы уладить этот вопрос?
 Хотя Аманде не нравился циничный тон Чейза, она понимала, что он ищет способ сохранить ее репутацию. Время от времени она будет прилетать в Аризону, что даст ему возможность видеться с сыном, потом они будут предаваться любовной страсти, а когда отпуск закончится, ее снова ждет возвращение к привычной жизни. Ей бы должна понравиться такая идея. Но — не понравилась.
 — Что, если меня не устраивает твой план? В глазах Чейза сверкнула тень обиды.
 — Подумай, Аманда. Так мы… лучше узнаем друг друга.
 — Зачем? — В памяти всплыло заявление, что он никогда не собирается жениться. — Зачем нам узнавать друг друга?
 Чейз долго смотрел на нее, и огонек медленно потухал в глазах. Он отвернулся.
 — Черт, не знаю. Такой человек, как я, тебя не интересует, тут не о чем и говорить. Сам не понимаю, почему продолжаю биться лбом о каменную стену. Забудь, о чем мы говорили. Только пообещай привозить Бартоломью несколько раз в году, а я даю слово, что больше не коснусь тебя и пальцем.
 Обещание, полностью противоположное тому, о каком она мечтала.
 — Я… я…
 — О, я знаю, ты хочешь меня. Но за это ты себя ненавидишь. Считаешь, что я для тебя недостаточно хорош. Ты совершенно ясно показала это.
 Такой вывод поразил ее до глубины души. Однако вряд ли можно упрекать Чейза за то, что он пришел к подобному заключению. При первой встрече она отвергла его. Отказ продолжать знакомство содержал в себе невысказанное мнение, что она не считает его партнером, достойным ее персоны. Откуда ему знать, что за последние два дня ее чувства изменились? Как теперь пробить оборону уязвленной гордости? Аманда нервно проглотила ком в горле и, осторожно подбирая слова, приступила к этой задаче:
 — Подожди минуточку. Вспомни, ты ведь сказал, что когда-нибудь, если мы увидим, что подходим друг другу, то… вероятно, устроим так, чтобы быть… постоянно вместе.
 — Дурацкая мысль, правда? — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Ты даже не представляешь, какая это дурацкая мысль.
 — Нет, не…
 — Понимаешь, я не хорош для тебя. С моим происхождением серьезные проблемы. Прошлой ночью я целый час звонил по телефону. Пытался связаться с людьми, которые могли бы что-то знать о моей матери. Бесполезно. Я не удивился, потому что не первый раз пытаюсь найти ее. Вполне вероятно, она не хочет, чтобы ее нашли. Может быть, живет под другой фамилией. Может, умерла. Вокруг нее всегда крутилась уйма мужчин. Бог знает, сумела бы она в толпе угадать моего отца. — Он фыркнул. — Вот тебе семейная история. Хорошенькая картинка, да?
 У Аманды защемило сердце от собственной нечуткости. Это она заставила Чейза копаться в прошлом. Какую же боль он испытал!..
 — Чейз, прости. Я не…
 — Перестань. — Он уставился вдаль. — В детстве я был ловким сорванцом и всегда легко входил в семьи, бравшие на воспитание детей. Некоторые парни не могли.
 — Сколько… тебе было?
 — Когда мама смылась? — Чейз поднял камень и принялся разглядывать его, будто драгоценный алмаз. — Три.
 Три. Совсем несмышленый малыш, едва ли способный понять, что произошло. От тоски у Аманды заныло в груди.
 — Сколько семей ты переменил? Ведь иногда люди берут детей на время, чтобы поправить свое финансовое положение.
 — Знаю. После первых шести я сбился со счета. — Он забросил камень в озеро, и тот с громким всплеском шлепнулся в воду. Пошла рябь, у противоположного берега затанцевал тростник. — Да это и неважно. Одни казались симпатичными, другие не очень. Со временем они все стали на одно лицо.
 Аманда не сознавала, что плачет, пока слеза не упала на обертку сэндвича. Быть может, раньше, когда у нее не было Бартоломью, ее бы не пронзила такая острая боль при мысли, что маленького мальчика бросили на произвол судьбы и ему самому пришлось стоять за себя… Аманда вытерла мокрые щеки и взглянула на жесткий профиль Чейза.
 — Ты что-то притихла, Аманда. Уже готовишься подхватить парня и удрать в Нью-Йорк? — Он повернулся к ней лицом. — Правильно? Ты… О, черт! — Он молнией вскочил на ноги и навис над ней. — Чего это ты так разнюнилась, крошка? Перестань меня жалеть, слышишь?
 — Это не жалость! Мне ужасно стыдно, что я так настойчиво охотилась за деталями из жизни твоей семьи, и…
 — И в мое досье ты добавила страничку сожаления, — хмуро перебил он. — Маленькая богатая девочка пожалела подкидыша. Я проживу без твоих слез!
 Бартоломью начал плакать.
 — А как насчет его слез? — Аманда подхватила малыша на руки и встала. — Если тебе так хочется побыть отцом, почему бы не позаботиться о плачущем ребенке, а? Разбушевался насчет жалости — и разбудил его. Так пожалей немножко малыша, который хотел всего лишь капельку поспать!
 Чейз вытаращил на нее глаза, выражение его лица предвещало грозу. Бартоломью кричал все громче. И он перевел взгляд на всхлипывающего кроху.
 — Да, он ни в чем не виноват. Иди сюда, парень. — Голос Чейза прозвучал хрипло, но ласково. Аманда ослабила руки и позволила забрать ребенка.
 — Эй, Бартоломью, — забормотал Чейз, прижимая мальчика к голой груди. — Успокойся, приятель. Мы что-нибудь придумаем.
 Бартоломью чуть притих.
 — Вот и умница. Послушай, парень, Бартоломью слишком длинное имя для такого маленького человечка. А что, если я буду звать тебя Барт?
 Малыш потерся носом о голое плечо Чейза. Аманда смотрела на них, и сердце ее раскалывалось пополам.
 — Я с удовольствием буду привозить его в Аризону так часто, как смогу, — убитым голосом прошептала она.
 — Правильно. Может, тебе я и не нужен, а вот ему нужен, — произнес Чейз, бросив на нее безразличный взгляд.
 Мне ты тоже нужен, подумала Аманда. Но как такое сказать? Он наверняка не поверит.
 — Теперь, когда мы все обговорили, лучше поторопиться, чтобы ты успела на ночной рейс. Это даст нам обоим возможность остыть, прежде чем мы снова увидим друг друга.
 — По-моему, ты прав. — В горле стоял ком, и Аманда едва могла говорить.
 На мгновение их взгляды встретились, а потом Чейз снова занялся сыном.
 — Послушай, Барт, когда ты последний раз был на рыбалке? Пойдем, я покажу тебе большую рыбину. — Он повернулся и зашагал к озеру. — Когда ты сможешь держать удочку, приятель, мы с тобой, ты и я, потрясающе проведем здесь время. Ранним утром туг очень красиво. Ты любишь рано вставать? Я люблю.
 У Аманды свело живот, и она плюхнулась на камень. На фоне озера Бартоломью и Чейз представляли идиллическую картину: загорелый мускулистый отец склонился над водой, легко удерживая своего крохотного сына. Бартоломью восторженно машет ручонками, шлепает ими по воде, а солнце превращает капли в разлетающиеся по поверхности озера искры. Удивительно красивое зрелище! И похоже, Чейз опустил занавес, тем самым не позволяя ей участвовать в их веселье…
 В полном молчании они собрали вещи и отправились домой. Аманда не могла придумать фразы, какая, не была бы истолкована Чейзом как жалость к его горькому детству. Ей не нравилось предложение регулярно приезжать в Аризону — теперь она твердо знала, что в их отношениях ей хочется большего. А Чейз решил, что ее колебания означают, будто она не желает иметь с ним ничего общего, и потому выкинул ее из своего сердца.
 Видимо, он привык отказываться от эмоциональных привязанностей, мысленно рассуждала Аманда. Как иначе прожить мальчишке, которому доводилось то и дело переходить из одной семьи, взявшей его на воспитание, в другую? А у нее еще хватало совести скулить, что отец любил ее меньше, чем ей бы того хотелось! Чейз наверняка охотно поменялся бы с ней местами.
 Долгое возвращение на ранчо дало Аманде возможность хорошенько подумать. И мысли приходили совсем не обнадеживающие. Она болезненно сморщилась, вспомнив, что еще совсем недавно собиралась отнять у Чейза сына, который теперь, будто маленький индеец, доверчиво ехал у него на спине. Когда они осторожно передвигались по каньону, Аманда, словно проснувшись, поняла, что в большинстве случаев отнять у мужчины ребенка — несправедлива. Но особенно несправедливо поступить так с человеком, никогда не имевшим семьи. Теперь она понимала, что Чейз избегал привязанностей, поскольку не верил, что люди будут до конца честны в отношениях. И тем больше честности он требует от себя в отношении к родному сыну. Во всяком случае, она выполнит свою часть договоренности и даст возможность отцу и сыну видеться как можно чаще. Чего бы ей это ни стоило. Нельзя больше обманывать себя — она по-настоящему влюбилась в мужчину, который не верит, что такое бывает.
 До дома оставалось не больше мили, когда они услышали вой сирены.
 Чейз выпрямился в седле.
 — Аманда! Ты что-нибудь видишь?
 — Нет! — Сердце екнуло. Она мало знала людей на ранчо, но за короткое время, что она здесь, их судьба стала ей небезразлична. — Что-то случилось?
 — Не знаю. Надеюсь, это не Декстер. — В голосе Чейза прозвучали беспокойство и напряжение. — Послушай, я не могу ехать быстрее с ребенком на спине. Скачи вперед. Наверное, им нужны лишние руки, что бы там ни произошло. Я буду на ранчо так скоро, как смогу.
 Убеждать ее не пришлось. Сжав каблуками бока Вербы, Аманда наклонилась вперед и цокнула языком, погоняя маленькую кобылу. Верба мигом обогнала Чейза и галопом помчалась вперед.
 Аманду подгоняло беспокойство. Но какое же это наслаждение — иметь законную причину, чтобы нестись на полной скорости! Путы ответственности, стягивавшие душу, на время ослабли. От радости раскрепощения ей хотелось кричать во весь голос.
 Чейз с изумлением наблюдал, как она буквально летела по дороге, словно камень, выпущенный из рогатки. Он не принимал серьезно заявления о ее мастерстве в верховой езде, но сейчас видел, как естественно она сливается с лошадью. Почему женщина, умеющая так ездить верхом, выбрала душную контору, было вне его понимания.
 Завывание сирены стихло, и Чейз решил, что если это «скорая помощь», то она уже подъехала к главному дому. Боже, только бы не Декстер! Белинда клялась, что он переживет их всех — главным образом потому, что каждый день ходит пешком за почтой.
 — Он двигается больше, чем любой из вас, ковбоев, — частенько повторяла Белинда. — И ест крылышки цыпленка, а вы поглощаете бифштексы. Его сердце в полном порядке.
 Оставалось надеяться, что она права. Чейз нарушил одно из своих ключевых правил и разрешил себе полюбить старого Декса.
 Когда он направил Мики к парадному входу главного дома, санитары как раз вносили кого-то в заднюю дверь «скорой помощи». Белинда плелась за носилками.
 Сердце защемило от недоброго предчувствия. Чейз перевел Мики на галоп и оказался у машины раньше, чем санитары закрыли дверь.
 — Белинда?
 Женщина обернулась, в глазах сверкнули невыплаканные слезы.
 — Сердце? — с трудом выдавил из себя Чейз.
 — Они так не думают, — покачала головой Белинда. — Считают, он что-то съел.
 — Живот болит, — донесся из машины голос Декстера.
 — Что за черт? — Чейз вытаращил на Белинду глаза.
 — Медики думают… — Белинда сглотнула, — что мы все съели… отравленную пищу.
 — Извините, — сказал санитар, закрывая заднюю дверь «скорой помощи» и загораживая от Чейза Белинду и Декстера. — Нам пора ехать.
 Пищевое отравление?! Чейз провожал взглядом машину, ехавшую по подъездной дороге, пока красные габаритные огни не исчезли за поворотом. Белинда всегда держала кухню в безупречном состоянии. Она хвалилась, что местный департамент здравоохранения посылает к ней владельцев ресторанов, если те не умеют содержать посуду и продукты в идеальной чистоте. Чейз и сам видел, как один из них приехал поучиться в «Истинную любовь».
 Может, с Декстером случилось что-то другое? Чейз спешился у столба, где уже стояла привязанная Верба. Аманды нигде не было видно. Набросив поводья Мики на столб, Чейз поправил лямки колыбели и пошел к дому. На веранде стояла стремянка, со стропил свешивались крохотные белые фонарики. Создавалось впечатление, будто кто-то начал развешивать гирлянды вдоль веранды, а потом решил передохнуть.
 В главной комнате и в патио — никого. Чейз заглянул в столовую и остолбенел от картины, ни разу не виданной им прежде. Грязная посуда после ленча осталась на столах, хотя прошло уже почти два часа. Такого никогда не бывало. Весь дом выглядел каким-то выморочным.
 — Аманда!
 Она появилась из холла, который вел в комнаты для гостей.
 — Чейз, слава Богу, ты здесь! Тут все отравились.
 — Все?
 — Кроме Белинды. Она была так занята, что не успела поесть. По крайней мере так считают медики. Я позвонила в департамент здравоохранения, чтобы они прислали человека сделать анализ пищи, которую подавали. Но симптомы типичные — судороги в животе, рвота. Белинда вызвала «скорую» для Декстера. Она не хочет рисковать. И по-моему, ее гложет чувство вины — ведь кухня в ее руках!
 — Знаю.
 Аманда подошла к нему со спины.
 — Дай-ка я помогу тебе с колыбелью. И присмотрю за Бартоломью, а ты позвони Дуэйну в конюшню.
 Чейз приподнял лямки, и Аманда освободила его от колыбели.
 — Работники тоже заболели?
 — Фредди думает, что с ними ничего не стряслось, потому что они не ели за ленчем ту же пищу, что люди в главном доме.
 — С тобой все в порядке? — Чейз повернулся к ней лицом. — Наш ленч был приготовлен на той же кухне.
 Аманда поставила колыбель на кожаную софу и расшнуровала ее. Потом подняла голову, встретилась с его взглядом и быстро отвела глаза.
 — Я здорова, но очень приятно, что ты спросил. Мысль о ней пришла первой. Вторая: если она заболела, то это отразится на Барге, потому что он сосет ее молоко. Однако мысль о ее состоянии все-таки пришла первой. От осознания этого Чейз буквально остолбенел.
 — По-моему, сэндвичи, которые мы взяли с собой, не были отравлены, — заметила Аманда, разворачивая Бартоломью. — А ты не чувствуешь тошноты?
 Чувствую, но только не от пищи, подумал он, а вслух сказал:
 — Нет, я тоже здоров. В такой ситуации радоваться бестактно, но все же я рад, что нас не было здесь во время ленча. Неужели все в ауте?
 — Все, к сожалению. — Аманда прижала Бартоломью к плечу. — Фредди попросила меня проверить, как чувствуют себя свадебные гости. Сама она не в состоянии, Ру тоже. Я как раз заканчивала обход, когда ты позвал меня.
 — А как Ли?
 — Кажется, ей очень плохо. Еще и потому, что она буквально вталкивала в себя ленч, оправдывая себя тем, что ей нужны силы для украшения помещения. Даже горничные и подсобники отравились. Все они поехали домой. Медики говорят, что с ними все будет в порядке, но мы не можем ждать, надо закончить работу. Это ложится на тебя, меня, Дуэйна и конюхов.
 — Тогда мне нужно поскорее позвонить Дуэйну. Еще одно загадочное происшествие, подумал Чейз, направляясь в кабинет Фредди. Интересно, сшивался ли здесь сегодня Эб Уайтлок? Надо разузнать. Трудно поверить, что за этим делом стоит Белинда, но Дуэйн определенно мог быть замешан. С другой стороны, стоит ли так быстро обвинять человека? Может, отравление — просто случайность? Все были заняты подготовкой к свадьбе. Белинда могла забегаться, чуть-чуть ослабить контроль, а в такую жару немудрено, что несвежий продукт попал в кастрюлю.
 Чейз поднял трубку и набрал номер загона. Теперь самое главное — подготовка к свадьбе. Это самое малое, что он может сделать для Ру и Фредди. Вдруг до него дошло, что Аманда говорила, будто тоже собирается работать с ними. Похоже, она не торопится сегодня ночью на самолет.




 Глава 10


 Отсрочка. К чему она приведет? Вероятно, ни к чему. Но случай-с пищевым отравлением заставил Аманду остаться сегодня на ночь. Уехать утром, когда начнется свадьба, просто неприлично: все уверены, что она покинет ранчо не раньше завтрашнего вечера, когда уже закончится прием гостей. Тем временем ей, возможно, удастся найти способ убедить Чейза, что она уже не тот сноб, какой вышел из самолета два дня назад.
 Аманда и Чейз разделили обязанности. Аманда добровольно взяла на себя наблюдение за тремя работниками, чтобы закончить украшение патио и веранды вдоль фасада дома. Чейз с четырьмя другими работниками, включая Дуэйна, занялся уборкой.
 — Наша работа, наверное, не совсем отвечает требованиям Розы, — заметил Чейз, — но мы будем стараться.
 Вторая половина дня быстро пролетела. Чейз принес из коттеджа корзину для малыша, и Аманда, устроив Бартоломью в тени, ходила по патио, оценивающим взглядом окидывая сделанное. Вскоре после того, как Аманда уложила Бартоломью, появилась Хлоя и легла рядом с ним, словно вспомнила о своих обязанностях.
 Подумав о тесной связи между Декстером и собакой, Аманда присела на корточки и почесала собаке за ушами.
 — Хлоя, Декстер обязательно поправится, — бормотала она. — Он скоро вернется.
 Собака приветливо завиляла хвостом, глядя на Аманду преданными глазами.
 — Знаешь, Бартоломью нужна такая собака, как ты, — проговорила Аманда. Да, но как же это сделать? В доме, где находилась ее квартира, запрещалось держать домашних любимцев.
 Ленивой походкой к ней подошел ковбой Кертис, высокий блондин, один из трех работников, назначенных для украшения патио и веранды.
 — Мы ждем ваших распоряжений, мадам.
 — Надо закончить развешивание фонариков. Аманда встала и встретилась с оценивающим взглядом, каким он окинул ее фигуру. Трудно представить, что ковбой нашел в ней. Одежда помялась от верховой прогулки; волосы просто стянуты сзади шелковым шарфом; от косметики ничего не осталось. И все же Кертис казался очарованным.
 Мысленно пожав плечами, Аманда снова вернулась к делам.
 — Давайте начнем с дальнего конца патио. Кертис направился к двум другим ковбоям, Расти и Джеку. И работа началась.
 Аманде нравились мексиканские мотивы, которые Фредди и Ру собирались использовать для украшения патио и веранды. Крохотные фонарики, большие белые бумажные цветы и разноцветные мешки для сладостей. Когда пришло время наполнять мешки, Аманде пришлось проследить, чтобы Расти и Джек во время работы не объелись пряниками. Кертис ходил по пятам за Амандой, преданно заглядывая в глаза, но, хотя он был красив и строен, на Аманду его привлекательность не действовала. Однако ее равнодушие вроде бы не отрезвило влюбленного ковбоя. В своем стремлении помочь ей он путался под ногами и даже наступил на пустой мешок.
 К удовлетворению Аманды, работы в патио в конце концов были завершены. Столы и кресла расставлены, на пунцовых скатертях — вазы с люминариями, бумажные цветы. Наполненные мешки раскачиваются на ветру, готовые к тому моменту, когда гость ударит по ним бейсбольной битой и гора сладостей высыплется на каменные плитки пола. К приходу темноты патио и веранда подмигивали тысячью ярких огоньков.
 Аманда подняла корзину с Бартоломью. Мальчик начал причмокивать, и она поняла, что его пора кормить.
 — О'кей, парни. Давайте сделаем перерыв, — предложила она. — Через двадцать минут жду вас на веранде, закончим там, и наша работа сделана.
 — Я понесу ребенка, мадам, — вызвался Кертис. — Только скажите, куда его доставить.
 — Спасибо, но ему пора ужинать, — сказала Аманда.
 — О! — Кертис вспыхнул. — Тогда позвольте открыть вам дверь. — И он распахнул стеклянную дверь в главную комнату.
 Аманда поняла: по ранчо прошел слух, что они с Чейзом не оформили своих отношений и, следовательно, она свободна. Вследствие чего Кертис начал проявлять к ней явный интерес, хотя Чейз и был его боссом.
 — Спасибо, Кертис, — сухо бросила она, решив никак его не поощрять.
 — Всегда рад, мадам. — Кертис дотронулся пальцами до полей шляпы. — Немного позже буду ждать вас на веранде.
 — Хорошо.
 Аманда повернулась и вошла в комнату, где ее поджидал разъяренный Чейз. Ноги расставлены, кулаки уперты в бока, шляпа воинственно надвинута на глаза, вид мрачный. Эффект, правда, слегка портила зажатая в тяжелом кулаке метелка из перьев для сметания пыли. Аманда сжала губы, чтобы не расплыться в улыбке.
 — Чего это Кертис сшивается вокруг тебя? — рыкнул Чейз.
 — Он вежливый парень, вот и все.
 Аманда восприняла его ревность как обнадеживающий знак. Он не стал бы ревновать, если бы окончательно подавил свои чувства к ней.
 — В его взгляде, когда он закрывал дверь, было чертовски больше, чем просто вежливость!
 — Я не заметила, — фыркнула Аманда, но от его собственнического отношения почувствовала себя замечательно. — А сейчас, если ты простишь меня, я поищу уединенное место, чтобы покормить Бартоломью.
 В этот момент в комнату вошел Дуэйн, волоча за шланг пылесос. Шнур с вилкой извивался сзади.
 — Холл я прошел. — Дуэйн помахал шлангом, на котором торчала насадка для чистки углов и плинтусов. Аманда удивилась, как он ухитрился почистить холл такой узкой насадкой. Дуэйн языком переместил комок жевательного табака на другую сторону. — Что дальше?
 — По-моему, здесь. — Чейз озадаченно осмотрелся и, взмахнув метелкой, описал круг, включающий всю главную комнату.
 Аманда закусила губу, чтобы не расхохотаться, и пожалела, что у нее при себе нет фотоаппарата. Снимок мужественного ковбоя, помахивающего в воздухе метелкой для пыли, был бы бесценен.
 — Как скажете.
 Дуэйн нашел глазами розетку и потянул к ней вилку, перебирая шнур руками, словно рыболов леску. Затем всунул вилку в розетку, и пылесос ожил. Похоже, Дуэйн считал использование кнопки включения и выключения напрасной тратой сил. Опустив вниз насадку для углов и плинтусов, он потащил ее по плиткам пола будто металлический детектор.
 Аманда взглянула на Чейза, тот пожал плечами. Покачав головой, она шагнула к нему.
 — Подержи минутку Бартоломью.
 Чейз всунул метелку в задний карман и взял корзину с ребенком. Аманда повернулась и направилась к Дуэйну.
 — Разрешите вам подсказать? — Он не ответил, и она крикнула:
 — Дуэйн!
 — Чего?
 — Разрешите вам подсказать?
 — Конечно. — Дуэйн улыбнулся, показав желтые от табака зубы.
 — Сначала выключите пылесос!
 — О! Конечно!
 Он схватил шнур и выдернул вилку, не подходя к стене, таким же движением, каким, вероятно, затягивал петлю на рогах вола. Аманда поморщилась, но ничего не сказала, хотя он запросто мог порвать провод. Судя по всему, для Дуэйна это был первый опыт работы с пылесосом.
 — У вас замечательный метод, но где-то должны лежать насадки специально для пола, — начала Аманда.
 — На шланге было только это. — Он снял видавшую виды шляпу и поскреб в затылке. — Вы думаете, есть другие?
 — И, наверное, не одна.
 — Выходит, меня надули. — Он снова водрузил шляпу на голову. — Что теперь делать, Чейз?
 — Это не моя область.
 — И не моя, — согласился Дуэйн.
 — Если ты покажешь, где хранятся приспособления для пылесоса, пожалуй, я найду подходящую насадку, — обратилась Аманда к Чейзу, с трудом сдерживая смех.
 — О'кей, в кладовке рядом с кухней. Я пойду с тобой.
 — Чейз, а что мне пока делать? — спросил Дуэйн. Одной рукой Чейз крепко держал корзину с ребенком, а другой полез в задний карман за метелкой и бросил ее Дуэйну. Тот поймал ее за перья и чуть не задохнулся в черном облаке пыли, поднявшейся в воздух.
 — Что мне делать с этой штукой?
 — Придумай сам, — после паузы решил Чейз. По дороге через столовую в кухню Аманда дала волю душившему ее смеху.
 — Вы оба понятия не имеете, что значит убрать комнату, правда?
 — Почему же? — обиженно удивился Чейз.
 — Что ты делал метелкой для пыли?
 — Подметал в очаге камина, — неуверенно пробормотал Чейз.
 — Неужели? — не выдержав, расхохоталась Аманда.
 — Но все получилось, — запротестовал Чейз тоном оскорбленной гордости.
 — Представляю! — Аманда уже всхлипывала от смеха.
 — Конечно, я не умею украшать дом, но ведь и ты не все умеешь…
 — Чейз, ты прекрасно со всем справляешься, — вдруг став серьезной, успокоила его Аманда. — Мы все стараемся быть полезными в сложившихся обстоятельствах. Кстати, я видела, что ты разговаривал с инспектором из департамента здравоохранения. Что она сказала?
 — Это был куриный бульон.
 — Ты шутишь? — Аманда придержала кухонную дверь, чтобы в нее мог пройти Чейз с Бартоломью в корзине. — Куриный бульон испокон веков считается лекарством от всех болезней!
 — Знаю. Но каким-то образом в него попало что-то ядовитое. Белинда славится своим куриным бульоном. Сегодня она собиралась отнести кастрюлю и в общежитие, чтобы покормить работников, но так и не успела.
 — К счастью для нас, — заметил ковбой, который, заткнув посудное полотенце за ремень, склонился над раковиной, полной мыльной пены. Рядом с ним мужчина с нависающим над пряжкой ремня животом ловко управлялся с вымытой посудой. Аманда никогда не видела, чтобы подсобники в кухне работали в ковбойских шляпах, но эти люди вроде бы знали, что делали.
 — По локти в мыле — это Эрни, — сообщил Чейз, знакомя ее с подсобниками. — А вытирает посуду Дэвис.
 — Мадам, — кивнул Дэвис и обратился к Чейзу:
 — Пошли разговоры об отравленной пище в «Истинной любви». Думаете, это повредит бизнесу?
 — Будем надеяться, что нет, — ответил Чейз.
 — Эрни рассказал мне о проклятии, которое висит над «Истинной любовью», — продолжал Дэвис. — Может, я что-то упустил в этой истории, но в последнее время на ранчо вроде бы так и сыплются несчастья.
 — Проклятие над «Истинной любовью»? — Аманда посмотрела на Чейза. — Что за история?
 — Скорее всего, бабушкины сказки. — Чейз сердито стрельнул глазами в Дэвиса. — Ты же знаешь, как начинаются суеверия. Пойдем, надо найти насадки. Дуэйн ждет.
 — Хорошо. Приятно было познакомиться. — Аманда окинула взглядом чистые тарелки, стоящие на широкой резной полке. На другой полке высились только что вымытые бокалы для шампанского. — Желаю успешной работы.
 — Я велел собрать все и вымыть. — Чейз показал головой на бокалы.
 — Прекрасная мысль, — согласилась Аманда, когда они направились к кладовке.
 — Хочешь сказать, что хоть в чем-то я хорош? — Чейз улыбнулся, и на щеке появилась ямочка.
 У Аманды перехватило дыхание. Она любила его улыбку, но в последние два дня видела ее крайне редко.
 — Ты хорош в очень многом, — выдохнула она.
 — Правда? — Голос стал немного глуше, немного ниже.
 — Правда. — Сердце у нее вздрогнуло.
 — Дверь слева ведет в кладовку.
 Аманда открыла дверь, нащупала на правой от входа стене выключатель и вошла. Чейз шагнул следом. Она услышала, как закрылась дверь, и направилась к полке с приспособлениями для уборки. Помещение без окон с полками по всем четырем стенам было пропитано запахом лимонного масла. Зачарованная интимностью крохотного пространства, она дрожащей рукой взяла насадки для пылесоса. За спиной раздался стук. То ли Чейз поставил корзинку с Бартоломью на пол, то ли ударился локтем о полку.
 Он стоял позади нее. Слишком близко. Значит, Бартоломью в руке уже не было.
 — Не хочешь немного развить последнее утверждение?
 — Где Бартоломью? — Она обернулась с насадками для пылесоса в обеих руках.
 — Я засунул его в корзину с тряпками. Она шумно втянула воздух.
 — Конечно, нет, успокойся, Аманда. — Чейз чуть , отклонился в сторону, чтобы она увидела Бартоломью, лежащего в корзине. — По-моему, он прекрасно проводит время, изучая собственные руки. С ним все в порядке. — Чейз повернулся и обвел взглядом ее лицо. — Зато у тебя на носу грязь.
 Аманда подняла руку, чтобы тыльной стороной ладони стереть пыль, и он сжал ей запястье.
 — Дай я. — Чейз провел двумя пальцами по ее носу и хохотнул, поглядев на свои покрытые сажей руки. — Ну вот, теперь у тебя нос совсем черный.
 Она помнила его нежный смех. Эти звуки стояли в ее ушах с тех пор, как он любил ее в кабине грузовика, где они были буквально стиснуты стенами.
 — Мне всегда было трудно держать нос в чистоте, — вздохнула она. «— Особенно рядом с такими шутниками, как я.
 Чейз ухватился за полку над ее головой, и Аманда оказалась в плену его рук. Его губы скривились в ленивой ухмылке.
 — Должен признаться, я взбесился, когда Кертис смотрел на тебя так, будто вот-вот отхватит лакомый кусок.
 — Неужели? — Аманда подняла на него глаза.
 — Представь, да. Это не говорит в мою пользу, правда? — Чейз наклонился ближе, и его дыхание коснулось ее губ.
 — Кертис для меня ничего не значит.
 — Но однажды какой-нибудь парень в Нью-Йорке так же посмотрит на тебя, и он может что-то значить. Раньше я никогда не позволял себе ревновать. Никого. Сейчас не могу сдержаться. — Голос его стал хриплым, глаза затуманились. — Боже, Аманда, ты разрываешь меня на части.
 — Тогда позволь мне собрать тебя, ковбой, — прошептала она, и насадки для пылесоса со стуком упали на пол. Скользнув по его подбородку, пальцы сомкнулись на затылке и притянули его лицо.
 Когда ее язык проник между зубами и прошелся по деснам, Чейз застонал. Покусывая и подразнивая его губы, она поспешно расстегнула рубашку, чтобы приникнуть руками к его груди.
 — Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — пробормотал он ей в рот.
 — В общих чертах.
 Погладив оловянную цепочку медальона, она чуть царапнула его твердые соски. Грудь Чейза тяжело вздымалась, а поцелуй стал глубже. Аманда открылась поцелую, приглашая его во влажную глубину своего рта.
 Когда руки Аманды спустились вниз, к молнии его джинсов, вещи на полке, за которую держался Чейз, начали стучать.
 С явным усилием он оторвался от ее рта и сверкающими глазами посмотрел на нее. Судорожное дыхание сотрясало широкую грудь.
 — Предполагалось, что в этот момент ты будешь в самолете.
 — Ты этого хочешь?
 Он смотрел на нее, казалось, целую вечность. И наконец низким, полным страсти голосом ответил:
 — Я хочу, чтобы ты сегодня ночью оставила дверь незапертой.
 — Хорошо. — Аманду трясло с головы до ног. Тело отяжелело от желания.
 — И застегни мне рубашку. Если это сделаю я, то оставлю пятна сажи. Люди подумают, что я в кладовке массировал собственную грудь.
 Триумф и желание переполняли ее, когда она застегивала Чейзу рубашку, одновременно лаская его медленными, чувственными движениями.
 — Аманда, ты сильно рискуешь. Если не остановишься, то можешь очутиться на цементном полу с пятнами сажи на всей твоей белой коже.
 Ухватившись за полы его рубашки, Аманда встала на цыпочки и прижалась губами к его рту.
 — Я всего лишь хочу, чтобы ты не забыл прийти сегодня ночью. Перед сном расскажешь мне историю о проклятии над» Истинной любовью «.
 — У меня есть другая история, которую я расскажу тебе перед сном. — Издав приглушенный стон, Чейз наклонился и обхватил ее губы, прежде чем со вздохом сожаления оттолкнуться от полки. — Пойдем-ка отсюда, пока Дуэйн не начал обмахивать метелкой белые драпировки.
 — Он может? — Аманда вытаращила глаза.
 — Я же сказал ему:» Придумай сам «. — Губы Чейза дрогнули в улыбке. — Дуэйн хороший старик, но смекалки у него кот наплакал.
 — Судя по ночи в грузовике, ты в этом недостатка не испытываешь.
 — Но я же действовал в ограниченном пространстве.
 У Аманды перехватило дыхание, когда в памяти всплыли эротические картины.
 — Не смотри на меня так, женщина-дьявол! Я и без того выйду отсюда с кипящим котелком между ног. — Он нагнулся и поднял насадки для пылесоса. — Отнесу их Дуэйну. Если хочешь остаться, то здесь, наверное, самое подходящее место, чтобы покормить Барта. Там в углу складной стул.
 — Ты вернешься?
 — Зная, что ты здесь с расстегнутой блузкой? Вряд ли. — Глаза лукаво сверкнули. — Сказать Кертису, что ты выйдешь на веранду несколько позже, чем предполагала?
 Аманда приложила ладонь к горлу, где как безумный стучал пульс. Она совершенно забыла об оставшейся работе по украшению дома. Как и о Кертисе, с его безнадежным обожанием. Улыбка восторга осветила ее лицо, когда она поняла, что именно имел в виду Чейз.
 — Пожалуйста, — кивнула она.
 — А сказать ему, почему ты будешь несколько позже?
 — По-моему, в этом нет необходимости. Я уже знаю, что на ранчо секреты долго не держатся.
 — Хорошо.
 Чейз остановился в дверях, обхватив пальцами ручку, и глазами собственника посмотрел на нее.




 Глава 11


 Словно в оцепенении Чейз завершил уборку дома. Фредди, Ру, Ли и свадебные гости не выходили из своих комнат и не рискнули сесть за приготовленный на скорую руку ужин. Он состоял из сэндвичей с арахисовым маслом и желе. А запивали все пивом. Работники не жаловались. Видимо, потому, полагал Чейз, что никто не слыхал об отравлении арахисовым маслом. Во время еды из больницы позвонила Белинда и сообщила, что Декстеру лучше, но доктор решил оставить его на ночь. Они вернутся утром с первым же транспортом.
 После ужина Чейз отправил Аманду в сопровождении Хлои в коттедж, а сам с работниками закончил уборку. Когда последние розовые отблески погасли на горизонте, он вышел с ними на веранду.
 — Спасибо, ребята.
 — Всегда рады, — ответил Дуэйн и посмотрел на выложенную камнем дорожку к своему ржавому пикапу, в котором он привез работников из общежития. Потом он повернулся к Чейзу и с усмешкой проговорил:
 — Проклятие, весь мой маникюр пошел к черту.
 Дэвис шагнул к нему, обнял старика за плечи и пропищал фальцетом:
 — Дорогой, вам следовало надеть резиновые перчатки. Я всегда работаю в них, и видите, как они защищают мои нежные руки.
 — Не понимаю, почему я не завязал фартук с оборочками, — в тон ему пожаловался Эрни. — Мне всегда так нравились фартуки с оборочками.
 — На Рождество я подарю тебе такой фартук, — пообещал Кертис. — Красный в белую полосочку. В тон твоим глазам.
 Хохоча и шутливо переругиваясь, ковбои поплелись к пикапу Дуэйна. Перед тем как отъехать, старик опустил окно кабины.
 — Я все время думал, что ваша женщина с большими долларами — пустая трата времени, — сообщил он. — Но она о'кей. И маленький птенец тоже.
 « Женщина с большими долларами «. Хорошее описание, подумал Чейз. Он предчувствовал, что Аманда и вправду станет очень дорогой. Но цена не будет иметь ничего общего с деньгами.
 Пятнадцать минут спустя, приняв душ, побрившие!? и переодевшись, он уже шел через патио, когда из темноты его окликнул голос:
 — Что за спешка, ковбой?
 Чейз обернулся и увидел Ру, лежащего в шезлонге.
 — Ох, прохиндей, и напугал же ты меня! Тебе лучше?
 — Немного. В комнате от одиночества я начинаю беситься.
 — Извечное волнение жениха? — Чейз, улыбаясь, подошел к шезлонгу.
 — Откуда я знаю? — проворчал Ру. — По-моему, волнение жениха и отравленная пища имеют одинаковый вкус.
 — Не мне судить — никогда не пробовал ни того, ни другого, И не планирую.
 — Да, ты такой свободный человек, что не можешь дождаться, когда попадешь в тот маленький коттедж.
 — Э-э…
 — Не пытайся морочить мне голову, Лейветг. Ты в такой же любовной ловушке, как и я. Если Аманда захочет остаться в «Истинной любви» и стирать до конца дней твои носки, ты вцепишься в этот шанс обеими руками.
 — Да, — Чейз поправил шляпу и отвернулся, — только могу гарантировать, приятель, что она не захочет.
 — Ты не воздаешь себе должное, — засмеялся Ру. — Ночь еще только начинается.
 — Я иду туда не за этим.
 — Ты идешь не ради секса?
 — Только ради этого и иду. — Чейз подумал, что слова прозвучали так, как и можно было ожидать от прежнего Чейза. Но прежний Чейз быстро растаял в охватившей его страсти. — Последний раз для нее это было одноразовое приключение. Сейчас моя очередь, — добавил он, будто остроумная фраза могла остановить желание, пронизывающее его насквозь. Наивная уловка!
 — Ну, раз ты так говоришь, — усмехнулся Ру. Потом игривые нотки исчезли из его голоса. — Что думаешь насчет отравленной пищи?
 — Мог кто-то намеренно это устроить?
 — Не вижу, почему бы нет. Достаточно бросить в кастрюлю испорченное куриное мясо. Это мог сделать любой, кто входил в кухню.
 — Черт возьми, а сегодня там побывали почти все! — воскликнул Чейз. — Видел кто-нибудь поблизости Уайтлока?
 — Я на него не думаю. И потом, мы знаем, кто не ел бульона.
 — Знаем. Но послушай, Ру, Белинда не стала бы травить мужа.
 — А ты уверен, что он отравился? Эти старики на редкость ловкие пройдохи. Она могла научить его, как себя вести.
 — Не могу в это поверить, — покачал головой Чейз. — Я видел лицо Белинды, когда она садилась в «скорую». Знаешь, Дуэйн тоже не ел бульона. И никто из работников. Может быть, кто-то из них затаил зло, а ты даже не подозреваешь.
 — Все возможно, — тяжело вздохнул Ру. — Черт возьми, как мне противны эти подозрения!
 — Дэвис сегодня упомянул о каком-то проклятии над «Истинной любовью». В чем там дело?
 — Это больше по ведомству Ли, чем по моему. Но кое-что я слышал. В 1800 году на этом месте какие-то кавалеристы уничтожили целую деревню индейских женщин и детей. Предполагают, что мужчины племени прокляли землю и объявили, что ни один белый человек не будет на ней счастлив и не получит от нее прибыли.
 Чейз задумчиво смотрел на темные горы, высившиеся над домом.
 — Ты слышал эту историю до того, как купил ранчо?
 — Да, но я не обращаю внимания на суеверия, поэтому не счел нужным пересказывать эту историю тебе и Джилардини. У нас могут возникнуть проблемы с «Истинной любовью», но я на все сто уверен, что они не связаны со старым проклятием. Пакостит какой-то подонок во плоти и крови, который хочет выжить нас с этой земли. Я бы много дал, чтобы поймать его на месте преступления!
 — По-моему, сегодня ночью тебе надо забыть об этом и хорошенько отдохнуть. У тебя завтра большой день, дружище.
 — А если кто-то попытается и его испортить? Чейз не мог с уверенностью пообещать, что в день свадьбы Ру не случится какого-нибудь нового происшествия.
 — Надо надеяться, что завтра наших друзей будет больше, чем врагов, — проговорил он уже на ходу. — Утром увидимся, жених.
 — Ладно. Удачи тебе ночью, ковбой.
 Чейз поднял руку, словно принимая пожелание. Не объяснять же парню, который не признает суеверий, что в таких случаях не стоит желать удачи. Когда он шел к коттеджу, серебряный медальон луны завис над Аризоной, а Венера сверкала рядом, будто алмазная подвеска. Лишь однажды Чейз сообщил звезде свое желание — и ничего не получил. С тех пор Чейз надеялся только на себя, когда хотел что-то получить. И если не получал, то убеждал себя, что желаемое не стоило усилий.
 В коттедже не светилось ни одно окно. Сердце забилось быстрее. Она уже в постели. Ждет. Или передумала. Заперла дверь и выключила свет, чтобы отправить его восвояси.
 При бледном свете полумесяца он разглядел Хлою, стоящую на веранде возле двери, а не внутри коттеджа. Обнадеживающий признак. Когда Чейз подошел ближе, Хлоя помахала хвостом.
 — Иди ко мне, девочка, — тихо позвал ее Чейз. Она протопала по ступенькам и уткнулась носом в его ладонь. Он почесал ей за ухом, потом поднял морду и посмотрел в глаза. — Иди найди Ру. Сегодня ночью ты будешь охранять Ру. А я буду на посту здесь. — Хлоя тихо заскулила. — Иди найди Ру, — повторил Чейз. Собака послушно направилась к белеющей под луной тропинке прямо к главному дому.
 Чейз поднялся на веранду, размышляя, слышит ли Аманда его шаги по потрескавшемуся от смены погоды сосновому полу, или мягкое гудение кондиционера заглушает все звуки. Он затаил дыхание и нажал на ручку.
 Дверь открылась.
 Он замер на пороге; сердце стучало молотом, глаза привыкали к темноте. В коттедже звучала музыка. Видимо, по радио передавали скрипичный концерт. Постепенно, как при проявке снимка «полароидом», из темноты возникла кровать с окаймленными кружевом простынями. И там, прислонившись к горе пушистых подушек, укрывшись до груди простыней, с голыми плечами и разметавшимися роскошными волосами, полусидела Аманда. У него пересохло в горле.
 — Малыш? — Вопрос вылетел сам собой вместе с прерывистым дыханием.
 — Я засунула его в корзину с тряпками, — пробормотала Аманда тихим голосом.
 — Угу.
 — Надеюсь, ты не против музыки? Под нее он лучше спит.
 — Не против.
 Хотя Чейз предпочитал стиль «кантри», но сейчас хотел бы любить Аманду, пока играет эта музыка. Она, ему казалось, как нельзя лучше подходила Аманде. Нехотя оторвав взгляд от ее раскинувшегося на постели тела, Чейз обернулся и запер дверь. Потом снял шляпу и бросил ее на столбик кровати. Она села точно и почти в такт музыке мгновение покрутилась.
 — Меткий бросок.
 — Я практиковался.
 Аманда прикрыла рукой вырвавшийся смешок. Он шагнул к кровати, на ходу расстегивая рубашку Возбужденная плоть болезненно упиралась в джинсовую ткань.
 — Я считал, что каждый ковбой, который не зря носит шпоры, должен научиться это делать, прежде чем лезть к женщине в кровать.
 — Согласна, — мягко проурчала Аманда. — В чем еще ты практиковался?
 — Последнее время? Почти ни в чем. Чейз от всего сердца надеялся, что не заплатит за свое воздержание, взяв Аманду, будто похотливое животное. Он должен быть осторожным. Чейз так сильно хотел ее, что его начало трясти. Если сумеет держаться в ритме этой нежной музыки, все будет о'кей.
 — Намекаешь, что с той ночи в грузовике жил монахом? В таком случае ты лжец, — бросила она лукавый вызов.
 — Ты поняла правильно, — буркнул Чейз, снимая сапоги.
 — Кто была она?
 Чейз помолчал, расстегивая пряжку ремня. В прошлом он бы быстро положил конец вопросам — только потому, что взял за правило самому ни о чем не спрашивать женщин, с которыми спал. С Амандой он уже нарушил это правило. Впрочем, с Амандой он нарушил несколько своих ранее незыблемых правил.
 — Официантка и барменша, — ответил Чейз, вытягивая ремень из петель. — Очень приятные леди.
 — Две? Одновременно?
 Из-за малыша Чейз приглушил смех.
 — Никогда не пробовал. Всегда считал, что это вызывает путаницу. — Прежде чем снять джинсы, он достал из кармана презерватив.
 — Они… знали друг о друге?
 — Нет. Да они и не спрашивали.
 Чейз подошел к изголовью кровати и положил на тумбочку презерватив. Теперь он стоял уже совсем близко и ясно различал сияние глаз Аманды в темной комнате, видел, как вздымалась и опускалась под простыней грудь в такт быстрому дыханию.
 — А ты интересовался, есть ли у них другие любовники, кроме тебя?
 — Нет.
 Аманда встретила его ответ удовлетворенной улыбкой и больше вопросов не задавала. Наверное, вспомнила его вопрос о других мужчинах в ее жизни через час после того, как он увидел ее вновь, решил Чейз. Вот ведь дурак! Сказал Ру, что идет сюда ради одноразового секса. Глупость этого заявления совершенно очевидна. Он стянул трусы, и его восставшая плоть вырвалась на свободу.
 Скользнув взглядом по его ногам, Аманда снова уставилась в лицо. И закусила нижнюю губу, а Чейз сжал кулаки, чтобы тут же не броситься на нее. Музыка. Он должен использовать ритм музыки, чтобы держать себя в руках. Медленным движением Чейз стянул простыню, хотя страстно желал сдернуть ее с этого прекрасного тела. И сразу на него повеяло запахом духов, память о котором он хранил в своем сердце.
 Чейз судорожно выдыхал воздух и проклинал себя за скудость образования. Так хотелось сказать ей, как красиво она выглядит, лежа обнаженной на белой простыне. В темноте ее тело светилось. Но Чейз никогда не умел находить правильные слова, а уж сейчас, когда так сильно хотел ее, совсем потерял способность разумно мыслить.
 Не сводя глаз с ее лица, он нырнул в постель. Какое-то время лежал, не касаясь ее, только утонув в этих глазах, и чувствовал себя новичком, начинающим, девственником. Следующее движение было слишком важным. Он любил стольких женщин, что потерял счет, а теперь вот не знал, с чего начать.
 Аманда взяла инициативу на себя. Обхватив рукой подбородок, она притягивала его лицо к губам, пока они не обменялись дыханием.
 — Действуй, Лейветг, — прошептала она перед тем, как поцеловать его.
 Этот поцелуй снес все, что оставалось от стены, которой он пытался огородить свое сердце. Это был поцелуй полной и окончательной капитуляции.
 Со стоном Чейз прижался к ее рту и погрузился в безграничную страсть, которую она предложила. Теперь он знал, что делать.
 Скрипки дразнили, проникали до самой глубины души. Уверенным прикосновением Чейз обхватил ее шею, продолжил движение по плечу к нежному сгибу локтя и тонкой округлости запястья, пока не встретился с пальцами, которые сжал в своих. И это сплетение рук наполнило его большей интимностью, чем любое прикосновение, которое он разделял с женщиной прежде. Она обхватила его пальцы, будто хотела удержать навечно, а Чейз губами прижался к ямочке на шее. И когда кончиком языка провел по ключицам и спустился к груди, она вздрогнула.
 Чейз вспомнил шелковистость ее кожи, экзотический вкус душистого лосьона. Но в этот раз Аманда прижималась к нему с большей жадностью, чем в прошлый. Он прислушивался к ритму музыки, медленно описывая рукой круги по шелку кожи, делая музыку частью ласки. Она еще крепче оплела его пальцы своими, и тогда он обхватил губами соски.
 Вкус молока пронзил его до основания — такого чувства Чейз еще в жизни не испытывал. Будто ее суть проникала в него и связывала их так, что эти нити никто никогда не сумеет распутать. Он целовал ее грудь, умирая от жажды обладания, не стесняясь показать, как страстно он нуждается в ней. Она стонала, запустив свободную руку ему в волосы.
 Память об их долгой ночи в грузовике вернулась с обновленной силой. Из того, что Чейз узнал о ней тогда, многое еще сохранило свежесть. Будто с тех пор прошли дни, а не долгие месяцы. Чейз провел пальцем дорожку между грудями и услышал знакомый всхлип дыхания. Там находилась эрогенная зона. И язык безошибочно нашел ее. Чейзу нравилось лизать это местечко, чтобы слышать чувственный смех. И когда этот смех наконец закипел, переливаясь через края, его сердце запело от радости узнавания.
 Теперь наступила самая любимая и хорошо запомнившаяся часть путешествия через густые заросли кудряшек, которые, если бы Чейз мог зажечь свет, сияли бы, как расплавленная медь. Его окутал мускусный женский запах, давший сигнал, как сильно она желает его. А Чейзу хотелось кричать от восторга. Вместо этого он отдал дань ее жажде с таким искусством, что она извивалась и корчилась под ним. Он сжал ее бедра предплечьями и устроился внутри. Сердце забилось бурным триумфом, когда он сорвал крик с ее губ. Крик, который она пыталась заглушить, быстро схватив подушку.
 Когда Аманда начала дрожать и сжиматься под ним, он приподнялся. Обычно мастер в обращении с презервативом, в этот раз он еле справлялся. Музыка смешивалась с его тяжелым, прерывистым дыханием и ее тихой мольбой: поспеши, поспеши. Пожалуйста, поспеши. Нет. Он заставил себя исключительно медленно слиться с ней. В такт музыке. Только в такт музыке.
 Аманда лежала на спине среди смятых подушек с рассыпавшимися волосами и раздвинутыми ногами.
 — Не помню, чтобы… так сильно хотела тебя… — Голос Аманды прозвучал, словно вздох ветерка в листьях Роудж-каньона.
 — Так сильно — никогда, — Чейз убрал волосы с ее лица. Он не должен торопиться. Двигаться только вместе с музыкой. — В тот раз я тоже не хотел тебя так сильно. У нас было много времени подумать об этом.
 Аманда не стала отрицать, что все это время думала о нем, и это принесло ему удовлетворение. Ей могло не нравиться, что она одержима им, она могла бороться с этим чувством всей силой своего воспитания особы из высшего класса, но она проиграла в этой борьбе. Если бы не проиграла, то не лежала бы теперь под ним, вцепившись руками в его бедра, больше всего на свете желая слиться с ним воедино.
 — Подожди, — прошептал Чейз. Потом взял ее руку и закинул за голову, туда же вытянул и вторую руку и соединил их, обхватив пальцами левой руки запястья. — Теперь начнем.
 Аманда изогнулась под ним, словно лук, только запястья и бедра оставались прижатыми к постели.
 — Чейз… ты мне нужен… сейчас!
 — Немного погодя я буду тебе нужен еще больше.
 — Нет! — Голова метнулась взад-вперед по подушке. — Больше, чем сейчас, я не смогу хотеть тебя. Я на грани истерики.
 Чейз пригнулся и закрыл ее рот своим. Но он не ворвался в нее с такой силой, как просили его горевшие чресла. Он оставил пространство для своей правой руки, ускоренные движения которой должны поднять Аманду на другой уровень сознания. Он поглощал ее стоны своим ртом и ласкал груди, словно взвешивая их тяжесть, дразня соски, пока пальцы не слиплись от выступившего молока.
 Костяшки его пальцев пропутешествовали между ребер к пупку. Он знал, что это ее чувствительное место, и нежно надавил на него. Музыка окутывала их обоих, проникала в самую суть. Указательным пальцем Чейз спустился по животу чуть ниже и нашел то сокровище, которое искал. Аманда приподняла бедра. Когда она обезумела от чувства, Чейз замер, позволив ей постепенно возвращаться на землю. А сам целовал и целовал ее.
 — Сумасшедший, — выдохнула она ему в рот.
 — По-моему, ты права. — Сердце Чейза застучало молотом, словно он только что выбрался из аварии на забитом машинами шоссе.
 — Когда, Чейз? Когда ты мне дашь, что я хочу?
 — Сейчас!
 Он толчком вошел в нее. Широко распахнув глаза, она судорожно дышала. Он смотрел на нее, желая одного — чтобы она запомнила его лицо на всю оставшуюся жизнь.
 — Аманда, такого чувства может никогда больше не быть… — прохрипел Чейз, отпуская ее руки.
 — Чейз!..
 Теперь он выбросил из головы успокаивающий ритм музыки — слишком она изысканная для того, что сейчас случится между ними. Резким толчком он вернулся в тесноту, а она обхватила его плечи так, что ногти впились в кожу. Он не обратил внимания: такое наслаждение стоит крови.
 Его следующее движение было еще более мощным. Аманда дернулась и ахнула. Да, Аманда, да! Кричи. Пусть мы разбудим малыша, сейчас это не имеет значения. Еще раз, еще. Ох, Аманда! Только бы самому как-то удержаться, пока она не пересечет границу… Но такого напряжения не выдержать никому — и он ворвался в нее с таким неистовством, что оно поразило его своей силой.
 Судороги сотрясали Аманду, она приподнялась и выкрикнула его имя. Только этого ему было и надо, чтобы взорваться, будто цистерна с бензином, к которой поднесли спичку. Он разлетелся на куски, подобного взлета страсти он еще не испытывал никогда.
 Сквозь чудесную дрему наслаждения, в какой пребывала Аманда после любви Чейза, прорвались квакающие звуки: проснулся Бартоломью. Конечно, это ее вина: она старалась не шуметь, но Чейз довел ее до потери разума.
 Чейз лежал рядом, совсем близко, так, что даже оловянный медальон остался на ее груди.
 — Мне надо взять его, — пробормотала Аманда.
 — Знаю. Мы разбудили сына.
 — Я разбудила.
 — Я тоже внес свою лету, — возразил Чейз. — Хочешь, я принесу его тебе?
 Аманду такое предложение сразило наповал, такого ей еще не приходилось испытывать.
 — Да. Пожалуйста, принеси.
 Чейз высвободился из ее рук и взял Бартоломью.
 — Привет, Барт, — нараспев проговорил Чейз. — Как дела, великан? Соседство немножко грубоватое, правда?
 Подперев кулаком голову, Аманда наблюдала за ними. В серебристом свете луны Чейз выглядел как скульптура Родена. Бартоломью перестал хныкать и вроде бы изучал новую ситуацию: среди ночи его подняло какое-то огромное существо с низким голосом и нежными руками.
 Пожалуй, не такими уж нежными, подумала Аманда, вспомнив его хватку, когда он вызывал в ней последний ответ, будто желая навеки остаться в ней. Стоило ему на минуту вылезти из постели, а она уже жаждала снова. Томление начинало новый цикл. Он сказал, что такое чувство может никогда не повториться. Вот как? Хотелось бы проверить. Но как бы то ни было, сначала надо управиться с Бартоломью.
 — Неси его сюда, — проворковала она.
 — Хочешь к маме? Вижу, что хочешь. У меня ты не найдешь того, что ищешь.
 От тихого смеха Чейза у Аманды по спине пробежали мурашки. Она проиграла и понимала это — ковбой завоевал ее сердце.
 Чейз подошел к кровати и положил ей на руки Бартоломью.
 — Он не дурак. Знает, где хорошо кормят.
 Именно в этой комнате, подумала Аманда. Эмоции захлестнули ее. Все, что мне надо для счастья, есть именно в этой комнате. Она поудобнее устроила на руках Бартоломью и дала ему грудь.
 Чейз стоял у окна спиной к ней.
 — Нежнейшие звуки.
 — Что?
 — Как он сосет. Мне нравится слушать. Но младенцы питаются молоком так недолго; к тому времени, когда она вернется в Аризону, придется отнять его от груди. Однако Аманда не стала этого говорить — слишком прекрасный момент, чтобы его испортить.
 Чейз обернулся и подошел к кровати.
 — Аманда, я хочу остаться на ночь.
 — Я так и ожидала.
 — А вот я сомневался. — Он сел на кровать. — Ты ведь привыкла к своему пространству.
 — Мне приятно, когда ты рядом, — вздохнула Аманда. — Боже, мы разговариваем, как на важном приеме!
 — Немного глупо, правда? — засмеялся Чейз. — Минуту назад мы были так близки, а сейчас ведем себя, как незнакомые люди, случайно оказавшиеся в ресторане за одним столиком. Но это все ерунда. Волею судьбы мы с тобой стали родителями. И, поверь, мне это нравится. — Он провел пальцем по ее груди и остановился у самого соска, где вовсю трудился Бартоломью.
 Аманда встретила его взгляд поверх курчавой головы Бартоломью — и время словно остановилось. В этот момент ничего другого ей в жизни не требовалось. Глава 12
 Не станет ли Чейз ревновать ее к малышу? — думала Аманда. Ведь этому крохотному существу требуется столько внимания.
 Чейз с едва заметной улыбкой наблюдал, как она кормит сына. Потом попросил разрешить ему помочь «переменить парня». И все время придерживал голову малыша.
 — Вполне приличное оборудование, Барт, — с явной гордостью произнес он, разглядывая голого мальчика.
 — Ах, если бы это было мерилом мужских достоинств!
 Аманда скрепила липучки на подгузнике и потянулась за мягкой рубашкой из хлопка, которая лежала наготове на тумбочке.
 — Это тоже немаловажно. — Чейз наклонился над сыном и прошептал:
 — Не позволяй себя дурачить, Барт, дружище. Все женщины говорят, что размер их не интересует, и делают вид, будто только мы зациклились на этом. Но я видел журнал «Плейгерл». Их интересует.
 Бартоломью загугукал и схватил Чейза за нос, потом сжал и начал крутить сильнее. Чейз в шутку закричал, словно от боли. И снова Аманда пожалела, что у нее нет камеры. Непременно надо снять Чейза и Бартоломью на пленку: для любого, кто увидит, один кадр будет стоить тысячи слов.
 — Ага, ты думаешь, что можешь водить людей за нос? — Чейз высвободился из цепких пальчиков. — Конечно, это мама научила тебя таким фокусам. — Он весело подмигнул Аманде.
 — Прошу прощения. — Осторожно натягивая через голову рубашку на Бартоломью, Аманда подхватила шутливый тон Чейза. Но сердце ее было слишком переполнено созерцанием отца с сыном.
 — Понятно, тогда, может, ты водила меня не за нос? — проворковал Чейз. Белые зубы сверкнули при бледном свете. — Это, наверное, было что-то другое, чуть ниже. Я в школе плохо знал анатомию.
 Она прижала Бартоломью к плечу и встала с кровати.
 — По-моему, ты близко познакомился с анатомией после школы. — Аманда направилась к кроватке.
 — Без комментариев. А как ты, Аманда? Ты целовала парней и заставляла их кричать?
 Она поправила одеяло, испытывая неловкость от упоминания о своем романтическом прошлом. Точнее, о его полном отсутствии.
 — Моя история чрезвычайно скучна. Ты заснешь, слушая ее. — Вздохнув, она уложила Бартоломью в кроватку и принялась тихонько покачивать ее.
 — Проверь — вдруг не засну?
 — Я была тихим книжным червем. Писала, рисовала, читала. Когда не занималась, ездила верхом. У меня была своя лошадь. Я считала себя феминисткой, да и считаю до сих пор. В свиданиях и замужестве я видела капкан для женщин и ни к чему подобному не стремилась.
 — И ни разу не была обручена?
 — Один раз. Но ничего не получилось. — Аманда посмотрела на Бартоломью. Еще никогда она не видела сына таким спокойным — словно ему не хватало именно обожающего внимания обоих родителей. Постепенно глаза; его закрылись. Она покачала его еще немножко, потом встала и подошла к кровати. — Судя по тому, как я вела себя в ту ночь в грузовике, ты, наверное, решил, что я — видавшая виды штучка. Но это не так. Прежде я никогда так не поступала.
 — Это и сделало тебя особенной, — пробормотал Чейз, потянулся, поймал ее локоть и привлек к постели. Потом обвил руку вокруг талии и прижал к себе. — Ты была напугана и возбуждена в одно и то же время. — Он говорил и поглаживал ее по позвоночнику. — Я понял, что постель для тебя была возможна только после долгого знакомства с мужчиной.
 — Это правда. — От ласковых прикосновений вспыхнуло желание, посылавшее жаркие сигналы, от которых напряглись соски. — С тобой я вела себя совсем иначе — как развратная, испорченная девица.
 — Я был для тебя слишком буйным? Чейз обхватил обеими руками ее ягодицы; тело Аманды стало томным и жаждущим, когда его восставшая плоть прижалась к животу.
 — Ты был… очень милым.
 — К черту, милым. — Он приспособился к ней и нежным, но мощным движением вошел в нее. — Милые — это те парни, с которыми ты миллион раз обедала, прежде чем позволяла вот так тебя касаться.
 Аманда задыхалась от нарастающего напряжения. Способность Чейза так быстро доводить ее до точки кипения поражала ее до глубины души.
 — Ты был невероятный, — умудрилась выговорить она.
 — Ты тоже, — хрипло произнес Чейз. — Неопытность иногда бывает восхитительна. Она жадно ухватилась за него.
 — Поцелуй меня, Чейз, а не то… я разбужу… малыша.
 Чейз заглушил ее крики ртом, когда кульминация лишила ее последних резервов самообладания. После того как прошла последняя судорога, его губы проскользили ото рта к изгибу уха.
 — Готова на дальнейшие подвиги? — прошептал он.
 — Думаю, да, — вздохнула она.
 — Отлично. Я хотел бы попросить тебя кое-что сделать для меня.
 И Чейз пробормотал ей в ухо просьбы, от которых ее кровь, и так уже певшая в жилах, превратилась в расплавленную лаву. Любовь Чейза освобождала Аманду от всякого стыда. Она взобралась на него и удовлетворила первое желание. Провела своими огненными волосами по всему раскинувшемуся телу. Щекотала и дразнила грудь, бедра, его вздрагивающую, напряженную плоть, наблюдая, как перехватывает у него дыхание и сжимаются в кулаки руки.
 Потом Аманда ласкала языком его мускулистое тело, обжигая загорелую кожу до тех пор, пока он не задрожал в предчувствии. Его самоконтроль казался невероятным. Когда она коснулась кончиком языка его мужественности, то услышала только свист воздуха, втягиваемого сквозь стиснутые зубы. Но Аманда не спешила — ведь он сам просил. И наконец она услышала приглушенную мольбу: «Хватит!»
 Она скользнула вверх, чтобы поцеловать его рот, и он перекатил ее на спину, сжав в неистовых объятиях.
 — Еще немного экспериментов, и тебе несдобровать, — выдохнул он, со сверкающими глазами возвышаясь над ней.
 Аманда тихо засмеялась и изогнулась, выставив груди, приглашая к ласке.
 Он со стоном принял приглашение. И, когда коснулся губами сосков, желание насквозь пронзило ее тело.
 — Войди в меня! — взмолилась она, отбросив всякую скромность. — Я хочу чувствовать тебя внутри.
 — Никогда и ничего я не желал больше.
 — Я тоже. — От его слов в голове брызнули искры яркого фейерверка. — Ох, Чейз, что же нам теперь делать?
 — Я знаю, что мы будем делать в эту минуту, — выдохнул Чейз и потянулся за презервативом на тумбочке, но в этот момент заплакал Бартоломью. — Черт, придется немного отложить.
 — Сейчас укачаю его. — Подавив разочарование, Аманда перевернулась на живот, дотянулась до края кроватки и начала медленно покачивать ее. А позади, сдерживаясь из последних сил, ждал Чейз.
 — Как там Барт? — пробормотал он, проводя пальцем по ее позвоночнику.
 — Вот-вот заснет. — Услышав ровное дыхание малыша, Аманда перестала покачивать кроватку и со вздохом отвела руку.
 — Пора приступить к исполнению долга, — проговорил Чейз.
 Лаская ее ягодицы, он скользнул рукой между ляжек, нежно ощупывая кожу, пока не нашел того, что искал. Аманда потянулась навстречу его ласке.
 У Чейза перехватило дыхание. Его колени упирались в ее бедра, а сам он плотно придвинулся сзади, чуть приподняв ее вверх. Сердце Аманды разрывалось, в теле бухали барабаны желания с такой силой, какую она еще никогда не испытывала. Подчиняясь зову плоти, она тянулась к нему, предлагая себя, словно вернулась в пещерное прошлое, отбросив все правила цивилизации. Сжигавшее ее пламя требовало немедленного удовлетворения.
 Когда он вошел в нее, Аманда издала чувственный стон и закусила губу, чтобы удержаться от крика, выражавшего ее неистовый ответ. До сознания смутно доходило, в чем различие между их пламенным слиянием и спариванием животных: Чейз столько же отдавал, сколько и брал, поднимая ее в заоблачные выси.
 Темп ускорился; Аманда боролась с собой, стараясь не шуметь. По приглушенным стонам Чейза она догадывалась, что и он ведет ту же битву. Наконец момент наступил, и она, крепко сжав губы, заскулила. Она почувствовала его судорожные финальные подрагивания и впитывала пульсирующие толчки. Мгновение они вместе содрогались, а потом Аманда с наслаждением откинулась на прохладные простыни. Тело полностью потеряло способность двигаться.
 Чейз на минутку встал с постели, но тотчас вернулся, лег рядом с ней и принялся ласково убирать волосы с ее лица. Она одарила его удовлетворенной улыбкой.
 — По-моему, только что ты был очень даже буйным.
 — Я шокировал тебя? — Его улыбка была ленивой и довольной.
 — Немного.
 Чейз провел пальцем по ее нижней губе.
 — Прекрасно.
 — Ты настроился доводить меня до беспамятства?
 — Я настроился показать тебе, что ты упускаешь.
 Пока в комнате стояла темнота, Аманда позволяла чувствам опережать мысли, прикосновениям вытеснять слова. С первыми лучами рассвета все предметы снова приняли четкие очертания. Так же четко закрутились и мысли. Чейз спал рядом, обвив рукой ее талию. Аманде нравилось ощущать тяжесть его объятия. Только мучили сомнения: решил ли бродяга-дальнобойщик изменить наконец образ жизни «перекати-поля»? И если надумал, то что это будет значить лично для нее?
 Ночью они оба, несомненно, испытывали страсть, но не означала ли она всего лишь желание опытного любовника соблазнить женщину, почти год прожившую монахиней? В то же время она чувствовала, что между ними произошло нечто более сложное, чем просто секс. Первоначально Чейз был всего лишь фигурой из ее фантазии — сексуальный работяга, хотевший научить ее земной, лишенной запретов любви. Но в прошедшие два дня он стал значить для нее гораздо больше. Мужчина, сметающий на пути все препятствия, чтобы утвердить свою личность; отец, способный на невероятную нежность к ребенку; и такой же невероятно нежный любовник. Партнер, готовый забыть прошлые обиды ради сегодняшнего наслаждения.
 Каким-то чудом безрадостное детство не оставило на Чейзе Лейветге того отпечатка, которого можно было ожидать, — из него получился человек со щедрой душой. Более щедрой, чем у нее, пришлось признать Аманде. В теплых объятиях Чейза растаяла ее сдержанность. Она начала мечтать, как они будут жить втроем. Тем не менее вовсе не собиралась бросать поиски сведений о его семье — ведь они по-прежнему важны для безопасности Бартоломью. Да и для самого Чейза. Каждый в своих предках открывает что-то приятное.
 Прервав ее мечты, зазвонил телефон. Она подняла трубку.
 Голос Ру на другом конце провода показался ей страшно измотанным.
 — Аманда? Мне чертовски неприятно так рано беспокоить вас. Чейз у вас?
 Аманда испытала легкий шок, когда поняла: едва ли не все обитатели «Истинной любви» будут знать, что Чейз провел ночь у нее. Она не привыкла к тому, чтобы ее личная жизнь была выставлена напоказ.
 — Да, он здесь. — Она прикрыла ладонью микрофон и посмотрела на Чейза. Он лежал на боку и с неопределимым выражением глядел на нее. — Это Ру.
 Чейз перевернулся на спину и взял трубку, перекинув витой шнур через Аманду.
 — Должно быть, что-то важное, жених? — Повернув к Аманде голову, он заметил, что скрутившийся шнур касается ее голых грудей. С легкой улыбкой он подергал взад-вперед провод, дразня ее соски. И в ответ на это лукавое прикосновение они моментально встали пиками.
 Как легко удается ему демонстрировать свою власть над ней! И как сопротивляться этой власти?
 — Конечно, я все сделаю, — проговорил Чейз в трубку. — Нет проблем. Как чувствуют себя отравившиеся?.. Рад слышать… Да, я заберу их в семь и вернусь около восьми. Не беспокойся, дружище, никто не захочет упустить зрелище, как на тебе ставят клеймо. До скорой встречи. — Он отнял трубку от уха.
 Аманда потянулась к ней, огорченная тем, что он назвал свадьбу Ру зрелищем, во время которого мужу ставят клеймо. Может, ей лучше отказаться от мысли о более тесных отношениях с этим бродягой? Они устраивают друг друга в постели, но, вероятно, это единственное, что их связывает.
 — Хочешь, чтобы я положила трубку?
 — Не сейчас, когда дело принимает интересный оборот. — Он оперся на локоть и еще раз провел шнуром по ее соску. — А может, и вовсе не класть ее на рычаг? Нам сейчас не нужны звонки.
 Дыхание Аманды участилось.
 — Тебе не надо идти?
 — Пока нет. — Чейз обвил шнур вокруг ее полной груди. — Ру просит, чтобы я забрал Белинду и Декстера из больницы, но сейчас всего лишь начало шестого. Кстати, почему телефонный звонок не разбудил парня?
 — Думаю, он привык к звукам такого рода. — Глаза Аманды расширились. — В городе мне часто звонят… по делам… с работы.
 Чейз снова лег и разместился между ее ляжками.
 — Вот здесь я недавно был, — прошептал он. — Доброе утро, солнышко.
 — Доброе… утро, — отозвалась Аманда, изгибаясь под его лаской. Еще минуту назад она надеялась, что утром они смогут поговорить, но Чейз, похоже, не думал тратить время на разговоры.
 Аманда выше подняла бедра, и он без усилий вошел в нее.
 Сквозь чувственную дымку она смотрела ему в лицо; невысказанные слова любви дрожали у нее на губах. Слова, которые могли отпугнуть его. В конце концов, зачем ему получать клеймо, как его партнер Ру?
 — В этом ты очень хорош, ковбой, — прошептала она вместо слов любви.
 Тень пробежала по лицу Чейза, словно она оскорбила его. На щеках вздулись желваки.
 — А ты сомневалась в этом, крошка? — грубовато спросил он.
 И после этого любил ее жестко, выжимая из нее ответ, получая удовольствие только для себя. Аманда почувствовала себя странно опустошенной.
 Бросив напоследок несколько слов, он оставил ее одну в коттедже. Аманда смотрела на закрытую дверь, и слезы жгли ей глаза. А родившиеся было мечты разлетелись в пух и прах.
 Чейз привез домой Декстера и Белинду, помог работникам управиться с лошадьми, урывками занимаясь последними приготовлениями к свадьбе. Но у него все же оставалось время подумать и немного остыть. Хотелось верить, что фраза Аманды не имела того значения, с каким она прозвучала. Но Аманда ее произнесла. Неужели и она воспринимает его только как неутомимого любовника? Всю жизнь женщины реагировали на него подобным образом. Еще совсем недавно он не был против — это давало ему право не кривя душой хвастаться перед другими водителями грузовиков. Но теперь он хотел от женщины большего, чем просто секс. Он хотел в постели ответного чувства. А так как никого никогда не просил об этом, хватило пустяка, чтобы вывести его из себя. Быть может, в течение дня он наберется отваги поговорить с ней. По-настоящему поговорить.
 Чейз доставил во двор главного дома легкую двухместную коляску, а конюхи пригнали нескольких лошадей. Коляска предназначалась для Декстера и Белинды, чтобы они могли ехать вместе с верховыми гостями.
 Когда он вернулся в главный дом, гости уже толпились в переднем дворе, разделившись на две группы — мужчины и женщины. А Ли и Дуэйн пытались поддерживать хоть какой-то порядок. Мужчины нарядились в яркие, как принято на Западе, рубашки, а женщины — в пышные блузки и длинные юбки, подметавшие двор. Все, кроме Аманды, чье бирюзовое платье наверняка было штучной работой дизайнера с Пятой авеню. Прижимая к плечу Бартоломью, Аманда беседовала с Белиндой.
 Когда она повернулась, закрывая малыша от солнца, свет заиграл в рыжих волосах, и у Чейза защемило сердце. Он хотел подойти и извиниться за утреннюю грубость, однако передумал: сейчас не время, слишком много людей вокруг. Аманда заговорила с Фредди, без конца курсировавшей в толпе женщин. На ней было платье из белоснежных кружев, украшенное длинной белой бахромой, которая так и танцевала при каждом движении. Ру рассказывал, что туалет переделали из платья, принадлежавшего ее бабушке. К наряду Фредди добавила белую ковбойскую шляпу с шарфом вместо ленты и белые бабушкины сапожки, обтянутые сверху кружевом.
 Чейзу не понадобилось особо напрягаться, чтобы представить Аманду в подвенечном наряде. Однако он быстро прогнал этот образ, испугавшись незваного и неведомого ранее желания. Хотеть невозможного слишком опасно.
 Ру стоял в самом центре группы мужчин. Несмотря на то, что ему явно было жарко, он упрямо надел на белую рубашку черный пиджак и черные брюки в обтяжку. Любовь делает мужчину глупым, подумал Чейз. Рядом с Ру стоял Декстер, балансируя в своем ходунке.
 Никто не слышал призывы Дуэйна к вниманию. В конце концов он залез на трехфутовую стену, окружающую двор, и оглушительно свистнул.
 — Так-то лучше, — проворчал он, когда все повернулись к нему. — Хочу сказать — каждый из вас ответствен за свою лошадь. Они оседланы и готовы в дорогу. Но некоторые из них любят взбрыкнуть, поэтому прежде, чем сесть, проверьте, как подтянута подпруга. Все знают, как это сделать?
 Услыхав хор утвердительных криков, Чейз покачал головой. Эти пижоны, считающие себя ковбоями, скорее умрут, чем признаются, что не умеют обращаться с лошадьми. Шесть недель назад он сам был таким. Чейз взял себе на заметку проверить, как затянута подпруга у Аманды, хотя она здесь едва ли не единственная из гостей, кто знает лошадей. Во всяком случае, у нее была собственная лошадь. Наверняка, когда ей исполнилось шестнадцать, родители подарили ей еще и спортивную машину и оплатили занятия в престижном колледже. Вот о чем надо помнить, когда он дает волю фантазиям, в которых участвует Аманда.
 — Как только появится Эб Уайтлок, мы выезжаем, — объявил Дуэйн.
 Чейз вспомнил, что не заметил у коновязи мерина Эба — пегого с белой гривой. И Эба не было в толпе мужчин, окружающих Ру. Чейз легко представил, как злится Ру, тем более что он с самого начала не хотел, чтобы Уайтлока приглашали на свадьбу.
 — Едет! — крикнул кто-то, когда, вздымая облака пыли, на дороге показался тягач Эба с фургоном для лошадей.
 Эб затормозил, а облако пыли осело на гостей и на лошадей, которых Дуэйн и Кертис тщательно вычистили к церемонии. Мужчины принялись стряхивать пыль с плеч, а женщины с юбок. Эб, одетый в жемчужно-серое пончо, жилет и Широкополую шляпу, вылез из оборудованной кондиционером кабины тягача, помахивая рукой и хитро улыбаясь. . — Всем привет, — бросил он. — Подходящий денек для свадьбы, а? Дуэйн, поможешь мне вывести Годд Страйка? — добавил он, повернувшись к фургону.
 — Конечно, — ответил Дуэйн.
 Проходя мимо Чейза, сидевшего в легкой двухместной коляске, старик замедлил шаг и тихо проговорил:
 — Может, вы с Ли пригласите людей садиться на лошадей, пока я помогу вывести этого замечательного мерина?
 — Меня он не рискнул попросить, — проворчала Ли, когда оказалась рядом с коляской. — Ты только посмотри: мерин будет весь покрыт лошадиными драгоценностями.
 — Что? — засмеялся Чейз.
 — Серебро на кадодом дюйме кожаной сбруи, кроме, может, сиденья седла. Подожди, сам увидишь. Ладно, давай распределим лошадей Предложи Аманде Вербу.
 Чейз спрыгнул с коляски.
 — По-моему, кобылу хотела мачеха Ру — Правильно, но она не так хорошо ездит, как Аманда.
 — Откуда ты знаешь, что Аманда хорошо ездит?
 — Вчера я ждала «скорую», согнувшись в три погибели, когда она примчалась во двор. — Ли посмотрела на Чейза из-под полей своей розовой шляпы подружки невесты — Она сидела на лошади, как настоящий ковбой.
 — Да, так и есть Не удивлюсь, если она бросит высокооплачиваемую работу в Нью-Йорке и приедет в «Истинную любовь» пасти лошадей.
 — А ты ее попроси, вдруг приедет? У Чейза от такого предположения судорогой свело живот, и он решил переменить тему разговора — Шафер Ру поедет на Мики?
 — Да. Сперва он хотел взять Дестини, считает себя экспертом по лошадям, но у него нет к ним подхода.
 — Скажи еще раз, как его зовут?
 — Стюарт Хепплуэйт. Ну, значит, так. — Ли уставила палец в его грудь. — Мачеху Ру мы посадим на Бобби. Он спокойный. А мать Ру — на Билли.»
 И Ли затараторила, кому какая лошадь предназначена. Чейз заставил себя сосредоточиться, стараясь все запомнить. Потом направился к группе гостей на лужайке, и вдруг они все хором ахнули. Чейз обернулся, чтобы посмотреть, что же их так поразило, и невольно зажмурился, ослепленный отражением света от седла, оголовья уздечки и ремней подперсья Годд Страйка, выходящего из фургона. И все же Ли ошиблась, когда говорила о лошадиных драгоценностях. Кожаную сбрую украшало не серебро. Ее украшало золото.
 Чейз усмехнулся. Когда он подошел к Стюарту Хепплуэйту, чтобы сообщить о том, что для него оседлан Мики, а не Дестини, Ру схватил его за руку.
 — Ты видел этого подонка?
 — Имеется в виду Уайтлок? — спросил Чейз, еле сдерживая улыбку.
 — Пытается произвести впечатление на Фредди, убедить ее, что она сделала ошибку, выходя замуж за меня, а не за него.
 Чейз не удержался, и улыбка расплылась по лицу.
 — Думаешь, подействует?
 — Черт, конечно, нет, — насупился Ру. — Но этот тип чертовски меня раздражает. — Ру понизил голос. — Я бы охотно разделался с ним за все то, что произошло на ранчо.
 — Уайтлок, конечно, подонок, но это не должно мешать нам мыслить трезво. — Надеюсь, что это он, а не кто-то близкий, вроде Дуэйна или Белинды. — Он хлопнул Ру по плечу. — Пора садиться, жених. Рыжий Дьявол выглядит таким же взвинченным, как и ты. Так что будь осторожен, не то во время церемонии рискуешь приземлиться на пятую точку.
 — Если такое случится, виноват будет Уайтлок. Сверкая золотом сбруи и белизной своих зубов, он может запросто подавать сигналы пролетающим самолетам. Не удивлюсь, если чья-нибудь лошадь в ужасе шарахнется от него.
 — Хватит болтать, — крикнула им Ли, — пора в путь.
 — О'кей, иду.
 — Ты мог бы выглядеть и посчастливее, — бросил ему вдогонку Чейз и отправился искать Стюарта Хепплуэйта.
 Двадцать минут спустя процессия, позвякивая удилами и стуча копытами, двигалась по дороге к старому дому Синглтонов. Церемония немного запаздывала. Фредди и Ру, возглавляющие колонну, старались не запылить свадебных гостей. Ли и Дуэйн, каждый на своем месте, пасли всадников, как стадо;
 Эрни и Кертис страховали покачивающихся в седлах гостей посередине; Дэвис и Расти стерегли их на флангах. А Чейз с Джеком замыкали процессию позади легкой коляски. Белинда легко справлялась с Клайдом, большой рабочей лошадью, обслуживающей нужды ранчо. Между Белиндой и Декстером сидела Хлоя, свесив язык и насторожив уши. За сиденьем лежала подставка и взятая в рамку притолока из старого дома.
 Чейз сам попросил, чтобы его поставили замыкающим, потому что считал, что это самое безопасное место для Барта, покачивающегося в колыбели у него на спине.
 Впереди, рядом со Стюартом Хепплуэйтом, ехала Аманда; они разговаривали и смеялись, как старые друзья. Несомненно, Стюарт — парень как раз в ее стиле, лощеный Нью-Йоркец. Наверняка без затруднения может назвать любую классическую мелодию из тех, что передают по радио. Чейзу страстно захотелось задушить Стюарта Хепплуэйта.
 Каким-то чудом процессия без происшествий добралась до места, где когда-то стоял старый дом.
 Дуэйн спешился, опустил на землю подставку и поместил на нее рамку с притолокой. Остановив лошадь рядом с подставкой, священник повернулся лицом к гостям, а Ру и Стюарт Хепплуэйт, оставаясь верхом, расположились слева от него. Ли подъехала к священнику справа. Лошади фыркали и били копытами, но ни одна не взвивалась на дыбы и не брыкалась. Кроме Рыжего Дьявола, большого гнедого мерина. Он все время закидывал голову назад, и Чейз время от времени с опаской посматривал в их сторону.
 Фредди и Эб Уайтлок медленно объехали группу, которая со всех сторон окружала площадку, и остановились позади. Теперь, когда Хепплуэйт был занят другим, Чейз протиснулся ближе к Аманде. Кертис отвязал от седла гитару и начал играть свадебный марш. Фредди положила руку на локоть Эба, и они заставили своих лошадей двигаться в такт музыке.
 Чейз не ожидал, что церемония так захватит его, однако его глаза горели, а горло перехватывали спазмы. Он взглянул на Аманду и обнаружил, что она смотрит прямо на него. И в ее глазах сверкали навернувшиеся слезы. Он почувствовал себя так, будто его ударил копытом в живот Голд Страйк. Зачарованный влажным сверканием голубых глаз, он не мог оторваться от нее даже тогда, когда Фредди и Ру начали обмениваться брачными обетами.
 Раньше Чейзу доводилось присутствовать на нескольких свадьбах — в основном когда женились знакомые водители грузовиков. Язык брачных обетов всегда казался ему смешным. Всем известно, что в наши дни люди редко живут в браке до тех пор, » пока смерть не разлучит нас «.
 И все же…
 Глядя в глаза Аманды, он услышал в этих словах такое, чего раньше никогда не замечал. На этот раз все будет по-другому: Фредди и Ру выполнят обет. Им хватит любви и выдержки до тех пор, пока не пробьет их смертный час. А если они могут, то…
 Взгляд Аманды говорил, что ей в голову пришли те же мысли. Внезапно она улыбнулась, и эта улыбка солнечным светом озарила его изнывшее сердце.
 Взрыв смеха из рядов гостей привлек его внимание. Не понимая, что происходит, он поморгал. Потом вспомнил предупреждение Дуэйна о том, что надо проверить подпруги. Стюарт Хепплуэйт не последовал совету старого ковбоя. Когда он наклонился к Ру, чтобы передать ему кольцо, седло закачалось.
 Все молча, словно загипнотизированные, смотрели, как извивался и крутился Стюарт, а седло медленно ползло вниз. Стюарта тянуло прямо под живот лошади, и там бы он и оказался, если бы в последнюю минуту Ру на Рыжем Дьяволе не остановил падение своего шафера.
 Стюарт приземлился, упираясь головой в колено Ру.




 Глава 13


 После происшествия с подпругой все пошло кувырком. Рыжий Дьявол в сотый раз закинул назад голову, но теперь внимание Ру сосредоточилось на упиравшемся в его колено Стюарте, и Рыжему Дьяволу удалось сбить шляпу с жениха. Шляпа спланировала на землю, напугав Морин, кобылу Фредди. Морин попятилась и сбила копытами подставку, на которой стояла взятая в раму притолока.
 И мать и мачеха Ру начали визжать, что вызвало панику у лошади священника. Она начала брыкаться и сбросила седока. Он приземлился на маленький, но очень колючий эхинокактус. Хлоя, забыв о присущей ей сдержанности, спрыгнула с коляски и принялась с лаем носиться вокруг гостей. Эб Уайтлок бестолково описывал круги на Голд Страйке и вроде бы потерял контроль над лошадью. Солнце играло на золотой сбруе, и у Чейза зарябило в глазах.
 Чтобы не подвергать опасности Барта, он подал лошадь назад, подальше от общего столпотворения. Но Аманда направила Вербу прямо в середину. Чейз, не скрывая восхищения, наблюдал, как она схватила поводья Голд Страйка и остановила его бессмысленное кружение. Хлоя чудодейственно подчинилась ее команде и вернулась в коляску. После чего Аманда вместе с работниками загарцевала по площадке, усмиряя лошадей и успокаивая седоков.
 В конце концов все было улажено, и священник, который предпочел остаться пешим, объявил Ру и Фредди мужем и женой. Новобрачные поцеловались так страстно, как позволили их взбудораженные лошади. Кертис сыграл заканчивающий церемонию гимн, и процессия направилась назад к главному дому ранчо, причем священник всю обратную дорогу простоял в стременах.
 Площадка вокруг ранчо напоминала стоянку грузовиков. Владельцы ранчо со всей долины съехались на свадебный прием. Они толпились вокруг дома и поздравляли молодоженов. Чейз миновал гостей и направил лошадь к коновязи. Барт начал тихонько ворочаться и поскуливать в своей корзине.
 Чейз спешился, к нему на Вербе подъехала Аманда.
 — Сейчас возьму его, — сказала она, спрыгнула на землю и потрепала Вербу по холке.
 Потом приподняла колыбель, а Чейз расслабил кожаные ремни на плечах.
 — Держишь?
 — Да.
 — По-моему, он проголодался. — Чейз повернулся. — Подожди, я расстегну ремни.
 Аманда бережно приняла колыбель на руки и опустила ее на землю.
 — Он хорошо себя вел во время церемонии. Я боялась, что он заплачет и все испортит.
 Чейз вытащил Барта из одеяла и засмеялся.
 — Бог свидетель, мы не хотели испортить церемонию. Забот и без того хватало.
 — Помнишь, как Стюарт скатился на колено Ру? — Аманда хихикнула. — Какой идиот!
 — По-моему, он не затянул подпругу, — усмехнулся Чейз, тетешкая у плеча Барта. Настроение его , заметно поднялось: наконец-то жизнь поворачивалась удачной стороной.
 — Ага. — Глаза Аманды весело поблескивали. — Я бы не пропустила эту свадьбу за все сокровища мира. Такая умора!
 — Это точно. — Чейз не мог оторваться от ее сияющего лица. — Тебе пришлось проделать грандиозную работу, чтобы привести народ в порядок, но ты отлично справилась. Должно быть, Ли права. Она предсказывала, что из тебя получится настоящий ковбой.
 — Она так говорила? — довольным голосом воскликнула Аманда. — Из уст Ли это большой комплимент.
 — Аманда, нам надо поговорить, — нерешительно начал Чейз.
 Плач Бартоломью прервал его.
 — Поговорим, — согласилась Аманда. — Потом.
 — Обещаешь?
 — Да. — Она протянула ему колыбель. — Обещаю.
 — Буду ждать. — Свободной рукой Чейз взял колыбель.
 — Я тоже.
 И с улыбкой, которая перевернула ему душу, она забрала сына и ушла.
 Аманда ждала, что прием скоро, пойдет на убыль, но к вечеру веселье стало только набирать силу. Фредди и Ру не торопились отправиться в свадебное путешествие, чтобы начать медовый месяц в сосновых лесах Маунт-Леммона, всего в часе езды от ранчо. А гости, очевидно, считали, что, пока молодожены с ними, праздник должен продолжаться с полным размахом.
 Оглядывая патио, Аманда гордилась, как все прекрасно выглядит. В этом была и ее заслуга. Играли бродячие музыканты; гости, не обращая внимания на жару, пили пиво, коктейли «маргеритас» и поглощали блюда, приготовленные Белиндой, даже не предполагая, что пища может быть отравлена. И все же Аманда не могла отделаться от мысли: были бы гости так же беззаботны, если бы знали о вчерашнем происшествии? А слухи о нем неизбежно распространятся по округе. Разговоры об отравлении в одном из нью-йоркских ресторанов так подорвали его репутацию, что никакая рекламная кампания агентства, где работала Аманда, не смогла ее поправить. Не хватало, чтобы такое случилось с «Истинной любовью». Надо признаться, ей все больше нравилось это место. Да и высокий, ковбой, владеющий одной третью «Истинной любви», тоже…
 Бартоломью наслаждался многоцветьем и весельем компании. Аманда то держала его на руках, то клала в корзину, где он время от времени дремал. Дважды она уединялась в кабинете Фредди, чтобы покормить малыша, но в остальное время они оба находились в гуще событий. Бартоломью привлекал гостей как магнит. Почти каждый подходил, чтобы повосхищаться и поворковать. Каждый, кроме Чейза. Ну и пусть. Сегодня они поговорят — Чейз сам попросил об этом. По-видимому, свадебная церемония пробудила в нем такие же чувства, как и в ней. Какое бы непонимание ни вызвало его взрыв утром, все можно будет загладить.
 На этом проблемы, конечно, не кончатся. Аманда твердо решила рассказать своей семье о Чейзе, хотя и не надеялась, что они это хорошо воспримут. И подоплека будущих отношений не прояснится, пока Чейз не согласится с планом, который она придумала сегодня в полдень. И потом — медальон. Она наконец вспомнила, где видела такой же…
 К Аманде подошел Дуэйн — в одной руке кружка пива, в другой пустая банка из-под кофе.
 — Веселитесь?
 — Да, — улыбнулась Аманда.
 — Я только хотел поблагодарить вас за помощь. — Кивком головы он указал в сторону дороги к развалинам старого дома. — Я и не знал, что вы так ловко управляетесь с лошадьми.
 — Рада, что могла помочь.
 — Помните, как Рыжий Дьявол смахнул с него шляпу?
 — Горячий конь, — кивнула она.
 — Дело не в этом. Когда с него сняли уздечку, под ней обнаружилась большая колючка. Должно быть, он бесился из-за нее.
 — Какая неудача!
 — Больше, чем неудача. — Дуэйн нахмурился и выплюнул табачную струю в банку из-под кофе. — Такого здесь раньше не случалось. Работники очень внимательно относятся к лошадям. — Дуэйн посмотрел ей в глаза. — По-моему, какая-то подлая змея нарочно подложила.
 — Как свадебную шутку?
 — Да какая уж тут шутка! — Он окинул ее мрачным взглядом. — Чейз говорил вам, что здесь происходит?
 — Нет. — Аманда чувствовала себя все более неловко. — Даже не знаю, о чем вы говорите. Дуэйн кивнул и отвел глаза.
 — Понимаю, он не хотел беспокоить вас. Аманду охватила тревога, и она тут же вспомнила змею под кроватью.
 — Так что же происходит?
 — Пусть лучше Чейз вам расскажет. — Дуэйн поймал ножку Бартоломью и легонько пожал ее. — До встречи, бездельник.
 — Дуэйн…
 Аманде пришлось замолчать, потому что старый ковбой решительными шагами удалялся от нее. Вот и еще одна веская причина поговорить с Чейзом. Если это ранчо — минная ловушка, она должна знать. У нее ребенок, которого надо защищать.
 Чейз любил сына. Но чем больше он думал о решающем разговоре с Амандой, тем больше ему хотелось провести его, не отвлекаясь на малыша. Он побродил по патио и наконец подошел к Белинде, по дороге бросив пустую банку из-под пива в контейнер для мусора. В глазах Белинды прыгали веселые искорки.
 — Надеюсь, праздник подарил тебе хорошую идею, Чейз.
 — Все может быть, Белинда, — усмехнулся он. — В общем-то, я хочу попросить тебя о любезности. Мне надо поговорить с Амандой наедине, и я подумал, что ты пока можешь посмотреть за Бартом. Не думаю, что он доставит много хлопот.
 — Этот малыш никогда не доставит много хлопот. Декстер очень хотел снова взглянуть на него. Я возьму Бартоломью и посижу немного с Декстером и Хлоей.
 — Если согласится Аманда. Я ее еще не спрашивал.
 Улыбка Белинды моментально преобразила ее, будто она снова стала юной девушкой.
 — Оставь это мне, я все устрою. Где ты хочешь с ней поговорить?
 Чейз мысленно перебрал возможности. Всюду толпились гости: и в патио, и в главной комнате, и на веранде.
 — Позади дома. И, по-моему, лучше всего за воротами. Я буду ждать ее там, — сказал он.
 — Как романтично! Я пришлю ее к тебе, — улыбнулась Белинда, показав головой на Аманду, которая сидела за столом и разговаривала с матерью Ру.
 Чейз мысленно скрестил пальцы и широкими шагами направился к задним воротам патио. По пути он обдумывал, что ей сказать. Слово «любовь», как пчела, жужжало у него в голове. Но он сомневался, созрел ли уже для этого слова. Пока что он созрел для того, чтобы сказать Аманде, как много она для него значит и что он не хочет терять ее. Интересно, хватит ли у него отваги попросить ее остаться в Аризоне? Ли считала, что надо попытаться. В Таксоне можно подыскать работу по ее специальности. К тому же ей вроде бы польстило, когда ее назвали ковбоем. Она легко нашла общий язык с местной публикой. Что, если ей начинает здесь нравиться? А если нет, он так часто будет ее любить, что у нее просто не останется времени думать о том, где она живет.
 Проходя через ворота, Чейз оставил их приоткрытыми и посмотрел на небо. Небольшие тучки облепили горы и сейчас так сияли, будто внутри у них кто-то включил свет. Однако не похоже, чтобы пошел дождь. Чейз эгоистично порадовался: это давало прекрасную возможность теплым летним вечером ждать Аманду. Чейз подошел к широкой саманной стене. Смех и музыка долетали и сюда, но саман немного приглушал звуки, так что они с Амандой смогут спокойно поговорить.
 Вот только когда она открыла ворота, вышла из патио и лунный свет отразился от ее волос, Чейз уже хотел не разговаривать, а… Аманда огляделась, высматривая его.
 — Сюда, — проговорил он, и голос был таким же жарким, как ткань на его джинсах.
 Когда Аманда приблизилась, Чейз со стоном притянул ее к себе, и его рот нашел ее губы. Чейз подумал, что у него лопнет грудь, когда она с таким же голодом обняла его. Задыхаясь, он целовал ее рот, щеки, изгиб шеи.
 — Ты мне нужна, Аманда!
 — Ты мне тоже нужен, — страстно прошептала она. — Почему ты так рассердился на меня утром?
 — Это было глупо. — Он наклонился и поцеловал выступавшую из выреза платья выпуклость груди. — Когда ты сказала, как я был хорош, я подумал, что ты хочешь меня только для секса. Как и все женщины, с которыми я спал раньше.
 — Ох, Чейз! — с веселым удивлением воскликнула Аманда, поглаживая его по волосам. — Ты решил, что я воспринимаю тебя как объект для удовлетворения страсти?
 Он расстегнул верхние пуговицы на платье и проскользнул рукой под лифчик.
 — Что-то вроде этого.
 — И ты хотел, чтобы я думала о тебе по-другому?
 — Да… я… — Он погладил теплую грудь, отяжелевшую от молока, и совершенно потерял ход мысли. — Ах, Аманда, ты как шелк. Давай забудем о гостях. Я возьму Барта, и мы пойдем в наш коттедж.
 — А что, если я почувствую себя объектом для удовлетворения страсти?
 — Это не так, ты сама знаешь.
 — Разве? — ласково проворковала она. Рука Чейза замерла, и он посмотрел ей прямо в глаза.
 — Не знаю, сумею ли я быть так хорош, как ты этого хочешь, но хочу сказать тебе… что хочу быть с тобой…
 — Интересная мысль. — Губы Аманды изогнулись в дразнящей улыбке. — Полусформулированная, но — интересная.
 — Я рад, что ты так думаешь. — Он массировал ее грудь и покусывал уголки губ. — Давай заберем Барта и пойдем в коттедж, а там проработаем детали.
 — Ты же знаешь, если мы пойдем в коттедж, то никаких деталей не проработаем. А ведь нам многое надо обсудить. Мы же ничего не знаем друг о друге. — Ее пальцы обхватили цепочку у него на шее. — К примеру, откуда у тебя это?
 Чейз откинул голову и посмотрел на нее.
 — Не от любовницы, если тебя это беспокоит.
 — Этого я и не предполагала, учитывая твою свободолюбивую натуру. Медальон принадлежал твоей матери?
 — Почему ты так решила? — Вдруг насторожившись, он отпустил ее и отступил.
 — Потому что если это так, то я знаю его происхождение. У моей матери точно такой же. Это награда выпускникам восьмого класса школы в Бруклине. Мать говорила, что в их школе висит доска с именами всех, кто когда-либо получал эту награду.
 У Чейза сжалось сердце. Когда он был моложе, его интересовало, что означает маленький медальон, на обороте которого выгравировано имя матери. Но, став старше, он начал воспринимать медальон просто как часть того, что осталось ему от нее. В пятнадцать он купил цепочку и так привык к его тяжести на шее, что почти забыл о нем.
 Он хотел было заговорить, но сжавшееся горло не пропускало слова. Откашлявшись, он начал снова:
 — По-моему… было бы приятно узнать. Я имею в виду — откуда он взялся.
 Аманда схватила его за руку.
 — Это имеет огромное значение. Школа может стать стартовой площадкой, откуда начнутся поиски твоей мамы.
 Чейз отвернулся, чтобы не видеть ее взволнованное лицо.
 — Я понимаю, что ради Барта ты хочешь получить медицинские сведения, но я…
 — Я хочу это сделать ради тебя.
 — Ради меня? Почему? — Теперь он выглядел заинтересованным.
 — Чейз, ты не пришел из ниоткуда. У тебя были деды и прадеды, тети и дяди, двоюродные братья и сестры. У тебя есть семья, как у каждого человека. Есть среди них хорошие люди, есть и плохие. Один из моих прапрадедов был конокрадом. Ну и что? Это же не значит, что я ворую лошадей! Смысл в том, что у тебя есть родственные связи, и мы должны найти их.
 Он медленно привлек ее к себе.
 — Мы?
 — Я хочу помочь.
 — Тебе может не понравиться то, что ты узнаешь.
 — Ты не слушал меня. Ты не несешь ответственности за то, что было в твоей семье. Но разве не приятно узнать, что у тебя кто-то есть?
 Довольно сомнительная идея. Чейз полагал, что, если они найдут его мать, картина откроется не из самых приглядных. Но Аманда так и светилась счастьем от перспективы покопаться в его корнях! И Чейз решил не возражать.
 — Конечно. — Он склонился ближе к ее лицу, чтобы прижаться губами ко рту. — А сейчас пойдем…
 — Подожди. Я должна спросить у тебя еще кое о чем.
 — В дальнейшем напоминай мне, что тебе нельзя давать целый день на «размышления, ладно?
 — В» Истинной любви» есть проблемы? — серьезно спросила Аманда.
 — Да. Чертовски много суеты. А я хочу заниматься только этим. — Его губы снова нашли ее рот.
 — Да погоди, я серьезно. — Она откинулась назад, уклоняясь от поцелуя. — Дуэйн намекнул на какие-то неприятности, но сказал, что о них расскажешь мне ты.
 Спасибо, Дуэйн. Потрясающая услуга? Чейз вздохнул и обнял ладонями ее лицо, не отрывая от него глаз.
 — Сам не знаю, есть проблемы или их нет. Но случилось несколько происшествий.
 — Каких? — В голосе Аманды прозвучала тревога.
 — Да, ерунда всякая, такого можно ожидать на любом ранчо. Протекла цистерна с водой, рухнул забор, остались открытыми ворота в загоне. В то утро, когда ты прилетела, кто-то отравил воду в корытах для лошадей. Слава Богу, мы открыли это раньше, чем лошади заболели. А потом этот случай с отравлением пищи. Ру не думает, что это случайности. Аманда вытаращила на него глаза.
 — Когда Рыжий Дьявол вернулся в загон, Дуэйн нашел у него под уздечкой колючку. И Дуэйн думает, что ее подсунули туда специально, чтобы сорвать свадьбу.
 — Или кто-то из работников не заметил, — сказал Чейз.
 — А история со змеей?
 — Ох, не думаю…
 — Почему? Если кто-то хочет испортить репутацию «Истинной любви» или свести на нет стоимость собственности, все эти происшествия приобретают смысл. Есть человек, который имеет основания желать, чтобы «Истинная любовь» пошла ко дну?
 Отпустив Аманду, Чейз с силой потер сзади шею. Затылок ломило. Головная боль. А отсюда два шага до спазма в спине. И, поскольку веселье продолжалось, он не сможет ночью поплавать.
 — Мы втроем — Ру, я и Джо Джилардини, полицейский, — купили эту землю для того, чтобы сделать инвестиции. Мы рассчитываем через несколько лет продать ее под строительство.
 Аманда громко втянула воздух.
 — Фредди и Ли знают об этом? А Белинда? Чейз кивнул.
 — Идея никому не понравилась. Сейчас они ведут непрерывную камланию, чтобы заставить каждого из нас переменить намерение и остаться владельцем ранчо. Но Ру думает, что кто-то решился на более решительные шаги. Если ранчо не будет представлять ценности, мы сможем продать его только по дешевке, и тогда этот «кто-то» купит его.
 — Но если его так возмущает ваша идея, если он так страстно хочет сохранить ранчо, пусть он и владеет «Истинной любовью», — с дрожью в голосе проговорила Аманда.
 Чейз и сам удивился, как его разозлило ее предложение.
 — Во-первых, мы не знаем, кто это делает. И мы с Ру так легко не откажемся от «Истинной любви».
 — По-моему, вы планировали продать ранчо под строительство.
 Чейз потер шею и усмехнулся.
 — Да, так предполагалось.
 — Но ты не хочешь его продавать? Интересный вопрос, но Чейз еще не был готов ответить на него.
 — Думаю, это зависит от многого. Еще несколько дней назад все казалось таким простым, а сейчас на нас свалилось столько проблем. Что касается тебя и Барта, встает вопрос о деньгах. Как ранчо для гостей «Истинная любовь» не приносит больших доходов.
 Аманда вскинула голову и посмотрела на него.
 — Тогда, по-моему, наступил прекрасный момент рассказать тебе о моем плане. До меня наконец дошло, что именно сейчас пришла мода на ковбоев. Если ты поедешь со мной в Нью-Йорк, я устрою интервью с агентствами домов моделей. Я знаю бизнес, Чейз, и с таким ковбойским видом, какой ты здесь приобрел, можно заработать больше денег, чем ты когда-нибудь мечтал. — Она помолчала. — И мы можем быть вместе. Ты ведь говорил, что хочешь этого.
 Чейз вытаращил на нее глаза, соображая, правильно ли ее понял.
 — Аманда, это не ковбойский вид. Это я. Это то, какой я есть. По-моему, я был таким, даже когда водил грузовик.
 — Правильно! Ты естественный, и это будет основной темой в рекламной кампании. Ты добьешься огромного успеха и останешься естественным даже перед камерами. Не понимаю, почему я не додумалась до этого раньше.
 Чейз не верил своим ушам. Неужели этой теплой, сексуальной женщине пришла в голову такая куцая, заячья мыслишка? Ощипывать ветви его семейного древа — ну, с этим он еще мог примириться. Но выставляться перед камерой, притворяясь ковбоем, вместо того чтобы жить здесь, на ранчо, — такая жизнь для него самый жуткий ад, какой только можно вообразить. Неужели она не понимает?
 — Это не для меня, Аманда.
 Она взглянула на него так, будто он ударил ее.
 — Прямо с ходу отвергаешь мою идея? Даже не обдумав ее?
 — Не надо много времени, чтобы обдумать такую идею. Она мне отвратительна.
 — Тогда… как же нам быть? — медленно, осторожно подбирая слова, спросила она.
 И тут Чейз все понял. Она носилась с этим планом, потому что он позволял ей оставаться в собственном мире и сделать Чейза приемлемой его частью. Не водитель грузовика и не ковбой, привязанный к ранчо неизвестно где, а прославленный манекенщик, или модель, как они это называют. Звезда. Чейз покачал головой.
 — Бог знает, Аманда. Только не это.
 — Тогда что? — настаивала она. — Останемся с тобой на ранчо и будем наблюдать, как оно идет ко дну? Когда за каждым углом прячутся саботажники, такая жизнь кажется рискованной. Ты этого хочешь для себя? Для меня? Для своего сына?
 Она так это представила, что картина действительно выглядела очень глупой. Но даже ради ее счастья он не мог изменить свою натуру. Как и она, очевидно, не могла изменить свою.
 — Нет, я не хочу этого для тебя и Барта, — спокойно проговорил он. — Но должен принять риск на себя. Если ты пообещаешь время от времени привозить Барта, чтобы я мог видеть его… — Спазм сжал горло, и он замолчал. Мысль о том, что Аманда и Барт уедут, причиняла невыносимую боль. Но им придется уехать.
 — Проклятье, Чейз! И это все, что ты можешь сказать?
 — Да.
 Чейз отвернулся, чтобы не видеть слез в ее глазах. А сам искоса наблюдал, как дрожащими пальцами Аманда застегивает платье. Потом она расправила плечи и вздернула подбородок. Надо отдать должное — характера ей хватало.
 — Я зарезервирую место в самолете на завтра. Дуэйн повезет гостей в аэропорт, и я уеду с ними.
 Чейз промолчал. Он боялся, что если откроет рот, то начнет упрашивать ее остаться, а это ни к чему хорошему не приведет. Она не хочет той жизни, какую он предлагает. Так что лучше избавить себя от унижения.
 В полуоткрытые ворота просунулась голова Ли.
 — Эй вы, два голубка! Фредди и Ру отправляются в Маунт-Леммон. Пойдемте поможете нам осыпать их рисом! — Голова скрылась.
 Чейз взглянул на Аманду. Он и не предполагал, что ему будет так больно.
 — Я должен проводить их, — проскрипел он, как ржавые петли. — А для тебя, если не хочешь, это не обязательно.
 — Я хочу, — бросила она, резко повернулась и зашагала к воротам.
 Чейз еще никогда не видел ее такой красивой.
 Заказать билет из Таксона удалось не сразу. Аманде предстояло улететь только ближе к вечеру. Она боялась, что если останется на ранчо, то совсем раскуксится. Поэтому решила куда-нибудь уехать, чтобы побыть одной. Тем более что утро выдалось чудесным. Аманда позвонила в общежитие и попросила ответившего ковбоя оседлать ей Вербу.
 — Чейз поедет с вами? — спросил работник, которого вроде бы звали Кертис.
 Она поняла, что если соврет, то лошадь не получит.
 — Нет. Я хочу немного проехать по главной дороге и назад. Для этого мне Чейз не нужен.
 — О'кей. Я приведу вам лошадь.
 Аманда крепко зашнуровала колыбель с Бартоломью и подняла ее на плечи. Груз оказался тяжелее, чем она ожидала, но она решила, что справится. Сначала она хотела придумать какой-нибудь предлог, чтобы взять сотовый телефон, но это могло бы вызвать подозрения. Для того чтобы доехать до почтового ящика и вернуться, едва ли требуется телефонная связь. Когда она шла по выложенной плитками тропинке, то увидела на дороге Кертиса. Он ехал верхом и вел на поводу Вербу. Пока все шло как по маслу.
 — Куда это вы? — раздался низкий мужской голос.
 Аманда обернулась и увидела Декстера, сидящего на веранде. Рядом устроилась Хлоя.
 — Немного покататься, — беззаботно ответила Аманда.
 — С… кем? Аманда улыбнулась.
 — С Бартоломью.
 — Вам нужен Чейз.
 Нет. Больше не нужен. Никогда.
 — Я прекрасно справлюсь, Декстер.
 — Возьмите собаку.
 Подумав, Аманда отказалась. Собака на дороге скорее лишняя забота, чем помощник. Хлоя начнет охотиться за кроликами и сусликами и только отнимет время.
 — Я не поеду далеко. — Она стиснула зубы, чтобы не закричать, так ей хотелось поскорее остаться одной. — А вот и Кертис с Вербой. До встречи, Декстер.
 Аманда заспешила по тропинке к коновязи, где Кертис уже соскочил на землю и держал за поводья свою лошадь и Вербу. Он с сомнением посмотрел на колыбель.
 — Я не знал, что вы берете с собой ребенка.
 — Он очень легкий, — соврала Аманда. Господи! До чего же эти мужчины с Запада заботливы!
 — Наверное, мне надо поехать с вами. — Кертис неуверенно окинул взглядом двор. — Где Чейз?
 — Точно не знаю. — Она улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой. — Вчера он вволю повеселился.
 — Как и все мы, — кивнул Кертис. — У меня с утра голова точно бочка с кактусами.
 — Не хотелось вас утруждать, но я мечтаю еще разок проехаться на Вербе. У нее приятный аллюр.
 — Лошадь хорошая, это верно. — Кертис изучающе разглядывал Аманду. — И я видел, как вы держитесь в седле. Вы знаете, что делаете. По-моему, все будет в порядке. — Он усмехнулся. — И кроме того, если я поеду с вами, у меня будут неприятности с Чейзом.
 Теперь не будут, подумала Аманда.
 — Мне не нужен сопровождающий, — сказала она. — Но спасибо вам за заботу.
 — По крайней мере помогу вам сесть.
 — Кертис сложил ладони лодочкой. Колыбель нарушала равновесие, поэтому Аманде трудно было самой сесть в седло. Чтобы спешиться, придется искать какой-нибудь пенек. Аманда устроилась в седле и улыбнулась Кертису.
 — Спасибо.
 — Если вы не станете слезать с лошади, пока не вернетесь, все будет в порядке. — Он поправил шляпу. — Ох, придется побеспокоить Белинду — чашка кофе мне не помешает. Может, я еще буду здесь, когда вы вернетесь. Тогда помогу вам спешиться.
 — Хорошо. — Аманда взяла поводья и развернула Вербу. — Спасибо еще раз, — сказала она через плечо и медленно направила лошадь к лужайке, чтобы Бартоломью не чувствовал тряски.
 Чейз вышел с чашкой кофе в патио и зажмурился от солнца. Черт возьми, наверное, скоро одиннадцать. Он потер рукой щетинистый подбородок. Голова гудела, будто кто-то ударил ее покрышкой, набитой железом. После отъезда Фредди и Ру он попытался отключиться с помощью пива и «маргеритас». Не самая лучшая идея, зато напряжение не перекинулось на мышцы спины. Он помнил, что танцевал с Розой, которая годилась ему в матери. Смахнул к черту цветочную гирлянду. Даже просил Кертиса оседлать ему Гатбастера, самую опасную и дикую лошадь на ранчо. Слава Богу, Кертис отказался.
 Какой-то импульс привел его к задним воротам патио. К месту преступления, так сказать. Странно, но пятачок, где рухнуло его будущее, совсем не отличался от окружающей пустыни. Взгляд скользнул в сторону коттеджа. Интересно, что она делает? Складывает вещи. Или прячется.
 Облаком закрыло солнце, поднялся ветер. Может, сегодня наконец-то начнутся дожди. Хотя Белинда сказала, что сначала будут сильные ветра. А еще она сказала, чтобы Чейз отправился к себе и побрился. Но у него не было настроения. В аэропорт всех отвезет Дуэйн, а не он. И в конце концов, он один из владельцев этого ранчо, разве не так? А владелец имеет право разгуливать по своей земле небритым без того, чтобы кухарка ворчала у него за спиной. Белинда щипала его, потому что уезжают Аманда и малыш. Видимо, думает, что он может их удержать. Поздно, время уже ушло.
 Ветер чуть не сорвал шляпу. Надвинув ее на глаза, Чейз уставился на пустыню. Пылевые смерчи столбами поднимались вверх, словно дым. Чуть в стороне он заметил еще один пылевой вихрь, третий, самый большой и скорее серый, чем желтоватый. Чейз прищурился. С минуту подождал. Черт, это была не пыль?
 Чейз выплеснул из чашки кофе и ринулся в патио. Распахнув дверь, он выкрикнул имя Ли.
 — Я здесь, — отозвалась она из кабинета Фредди. — И сбавь голос, ковбой. Знаешь, у некоторых после вчерашней ночи раскалывается голова.
 Тремя огромными шагами Чейз достиг кабинета.
 — Там огонь, — выдохнул он. — Похоже, недалеко от входа в Роудж-каньон.




 Глава 14


 Ли вскочила из-за письменного стола с ругательством, совсем не подобающим леди.
 — Ты уверен? Это не пылевой смерч?
 — Уверен.
 Ли снова выругалась и набрала номер пожарной службы. После краткой консультации с диспетчером она позвонила в общежитие.
 — У входа в Роудж-каньон огонь, — сказала она. — Пожарники обещают прислать вертолеты с водой. Пусть Кертис, Расти и Джек начинают поливать загоны из шлангов. Всем остальным — быстро взять лопаты и насыпать валы. — Положив трубку, она посмотрела на Чейза. — Можешь сказать, в какую сторону дует ветер?
 — Я бы сказал, на восток.
 — Так, если ветер не переменится, ранчо вне опасности, но, если подует с другой стороны, искры могут попасть в каньон, прямо туда, где наши летние пастбища, где наш табун. Когда-нибудь тушил пожары в подлеске?
 — Нет.
 Чейз с удовольствием принял вызов — защищать «Истинную любовь». Принял как премию. Потому что борьба с огнем отвлечет мысли от Аманды.
 — Иди оденься в какое-нибудь старье и через пять минут жди меня здесь. — Ли поморщилась. — Мне жутко неприятно, но придется позвонить Ру и Фредди в Маунт-Леммон. Они должны быть здесь. Хорошенькое начало медового месяца.
 — Да уж.
 Он начал что-то говорить о проклятии, висевшем над «Истинной любовью», но телефонный звонок прервал его. Ли схватила трубку.
 — Да. Минутку, сейчас узнаю. — Она прикрыла рукой микрофон. — Кертис интересуется, вернулись ли с прогулки Аманда и малыш.
 — С какой прогулки? — От страха сжалось сердце.
 — Она поехала верхом. Ты об этом не знал?
 — Нет. — Чейз обошел стол и забрал у Ли трубку. — Что за верховая прогулка?
 — Чейз, она сказала, что едет ненадолго, но прошло почти три часа. — Голос у Кертиса звучал встревоженно. — Взяла ребенка в колыбели. Я хотел ее сопровождать, но подумал, что вы разозлитесь.
 — Я найду ее. — Чейз не стал тратить время на обсуждение этой темы и нажал кнопку «конец связи». Потом набрал телефон коттеджа. Никто не ответил. Он положил трубку на рычаг. — Пойду во двор. Может, она как раз возвращается.
 Чейз распахнул дверь и выскочил на веранду. Как ему хотелось увидеть, что Аманда пересекает лужайку! Однако никого он не увидел. Он вышел во двор и вгляделся в пыльную дорогу. Аманды не было и там. Глоток кофе, который он успел выпить, словно кислота, жег ему язык.
 — Поехала туда, — сказал Декстер. Чейз резко повернулся и посмотрел на старого ковбоя, сидевшего в плетеном кресле с Хлоей у ног.
 — Куда, Декстер?
 — Туда. — Старик ткнул большим пальцем над правым плечом в направлении Роудж-каньона.
 Чейз почувствовал, как в животе что-то оборвалось. Он попытался успокоиться, хотя в глубине души понял — старик говорил правду.
 — Откуда ты знаешь? Отсюда ты не мог видеть развилку дороги.
 Декстер показал на свой ходунок.
 — Пошел за ней. Она ехала медленно. На веранду вышла Ли. Ключи от грузовика в одной руке, сотовый телефон в другой.
 — Никаких следов Аманды?
 Сердце у Чейза защемило, спина угрожающе заныла, предвещая спазм. Господи! Только не сейчас!
 — По-моему, она отправилась к Роудж-каньону, — спокойно проговорил Чейз.
 — О Боже! Там же пожар.
 — Пожар? — Декстер схватил Ли за рукав.
 — На входе в Роудж-каньон, Деке, пожар, — подтвердила Ли и положила руку на локоть Чейза. — Может быть, она уже возвращается.
 — Может быть. — Чейз говорил монотонным голосом, опасаясь, что любая эмоция вызовет реакцию и он начнет кричать от ужаса. Предчувствие, что огонь, как в ловушке, запер, в каньоне Аманду и Бар-та, не оставляло его.
 — Ладно, не переодевайся, — сказала Ли. — Одежду всегда можно купить. Сейчас поедем в конюшни. Держу пари, она уже там.
 — Да, поехали, — согласился Чейз, шагая к грузовику. Кишки сводило судорогой.
 Ли шла следом за ним. Они влезли в кабину. Ли включила мотор и с места рванула машину. Грязь и камни полетели из-под задних колес.
 — Уверена, она уже у конюшен, Чейз.
 — А я уверен, что ты стараешься отрицать то, что мы оба знаем. Будь честной со мной. Ли, ты ведь всегда была сильной. Как думаешь, где она?
 Ли промолчала, что само по себе явилось ответом. Чейз саданул кулаком по дверной панели.
 — Какого черта ей вздумалось ехать? Да еще с ребенком? Это же полный идиотизм!
 — Прошлой ночью ты по-дурацки напился, а она утром отправилась на прогулку. Каждый по-своему справляется со стрессом, Чейз. Она отлично ездит верхом. И не было бы никакого риска, если б не пожар.
 — Но я говорил ей, что пустыня черт-те как пересохла! Почему вчера не было дождя? Где этот проклятый дождь?
 — Ты вернешь ее, Чейз.
 У Чейза слиплось горло, будто он проглотил колесный вар.
 — Должен вернуть. Я не смогу жить, если она… — Он не закончил фразу.
 — Аманда знает об этом? — стрельнула в него взглядом Ли.
 — Нет. — Невидящими глазами он уставился на дорогу. — Потому что я тоже не знал. До этого момента.
 — Тогда заставь огонь послужить тебе на пользу, — бросила Ли и так резко взяла поворот, что его прижало к двери.
 Несколько минут спустя они приехали в загон. Чейз быстро осмотрел площадку перед конюшнями. Там собралось много народу. Но Аманды не было. Чейз стиснул зубы. Теперь ясно, что надо делать.
 Когда он вылез из грузовика, из кузова выпрыгнула Хлоя и побежала за ним.
 — Эй, — крикнул он Ли, которая уже шла к коновязи. — Что здесь делает Хлоя?
 — Ее послал Декстер, — не замедляя шага, через плечо ответила она. — Разве ты не слышал, что он велел ей отправляться с нами?
 — Нет. — Чейз быстро догнал Ли. — Но мне кажется, она будет, путаться под ногами.
 — Ты же понимаешь, как себя чувствует Декстер. Горит его земля, а он ничего не может сделать. Лишь сидит и ждет новостей. Вот он и сделал единственное, что в его силах, — послал Хлою. — Ли посмотрела на него. — И советую тебе взять ее с собой, когда поедешь в каньон.
 — Ты не хочешь меня остановить? — удивился Чейз.
 — Нет. Если у Аманды хватит смекалки, она будет задать у озера. Там может приземлиться вертолет. Если поехать на Мики, то, думаю, все обойдется. Мики уже старый, но он тренирован на пожарах. Верба боится огня, но она обожает Хлою. Собака наверняка сумеет провести ее даже через огонь. Игра стоит свеч, Чейз.
 — Спасибо, Ли. Я думал, ты будешь против из-за моей спины.
 — Я понимаю, что ты должен ехать. — Она ласково улыбнулась. — Помни, глубокое дыхание оградит тебя от спазма. Перед отъездом возьми в общежитии два одеяла и намочи их в корыте с водой. — Карие глаза подбадривали Чейза и внушали уверенность. — Ты справишься.
 Пятнадцать минут спустя с напутствием Ли как с талисманом Чейз галопом мчался по дороге. С мокрых одеял, привязанных к седлу, по бокам Мики стекали струйки воды. Рубашка и джинсы уже начали высыхать, значит, надо добраться до каньона раньше, чем высохнут и одеяла. К счастью, Хлоя была в отличной форме и не отставала. Чейз вез несколько канистр с водой и, когда они достигли линии огня, полил собаку водой.
 Ветер дул в сторону от Чейза, поэтому он не чувствовал запаха гари, пока не приблизился к лавине коричневого дыма. Но он слышал треск, щелчки и шипение воды внутри сагуаросов. Мики насторожил уши и нервно пританцовывал, но не останавливался.
 Прямо перед собой на дороге Чейз увидел огонь, языки пламени лизали шалфей. Лицо Чейза опалило жаром, но пламя, гонимое ветром к каньону, ушло в сторону. К Аманде и Баргу. Он должен обогнать огонь.
 Мики начал ржать и вскидывать голову, когда увидел впереди пламя. А ведь он тренированный конь, подумал Чейз, спешиваясь. Он подозвал Хлою, чтобы снова полить ее водой, но сначала дал ей напиться, сложив ковшиком руки, потом вылил содержимое канистры на черно-белую шерсть.
 — Не отходи от меня, — приказал он, затем отвязал одно из одеял, чтобы закрыть им плечи.
 Вторую канистру воды Чейз вылил на Мики, главным образом на хвост и гриву. Затем потуже затянул еще мокрое одеяло вокруг плеч и вскочил на коня. Дорогу приходилось выбирать между вспышками пламени. Запах мокрой шерсти Мики и Хлои смешивался с горьким духом обуглившейся пустыни. Адреналин бушевал в крови Чейза, словно накачанный насосом, отметая страх и мобилизуя и без того обостренные чувства. Он должен пройти через огонь и вернуться с Амандой и Бартом! Другого выбора нет.
 Мики закусывал удила, будто только они удерживали его от панического отступления. На мгновение гремучая змея отвлекла внимание Хлои. Она остановилась, зарычала и обнажила клыки, но змея скрылась из виду раньше, чем Хлоя успела как следует разволноваться. Обитатели каньона спасались бегством, и ни одно из созданий не боялось собаки и человека на лошади. Жажда выжить уравняла всех, они вместе бежали от огня.
 Наконец всего в нескольких ярдах от входа в каньон Чейз обогнал пожар, но дым, клубившийся вокруг, заставлял его кашлять и чихать. Слезящимися глазами он прикинул расстояние, какое надо пройти огню, чтобы окончательно заблокировать вход в каньон. На лбу выступил холодный пот: скоро, очень скоро путь к возвращению будет закрыт.
 Стянув с плеч одеяло и зажав его под мышкой, Чейз сосредоточился на дороге. Скорей! Надо, чтобы Мики как можно быстрее двигался вперед. Стены каньона, всегда казавшиеся ему убежищем, сейчас напоминали тюрьму. В воздухе стояла тишина, только сзади доносился треск огня. Не пели птицы, не жужжали насекомые. Они уже покинули опасную зону.
 Поднявшись по дороге выше уровня дыма, Чейз глубоко вдохнул чистый воздух и посмотрел на Хлою, — Найди Аманду! — приказал он.
 Ответный лай Хлои успокаивающе прозвучал в тишине. Собака полезла вверх по дороге, оскальзываясь на сланцеватой глине, но все-таки сохраняя равновесие. Вскоре она скрылась из виду.
 Аманда сидела на камне возле озера, укачивала Бартоломью и размышляла, действительно ли она слышала собачий лай или ей только померещилось. Аманда старалась скрывать страх, но малыш уловил его и теперь жалобно хныкал. Верба, надежно привязанная к тополю, фыркала и била копытами. Каждый раз, когда кобыла вздрагивала, позвякивали металлические украшения на седле и уздечке.
 От страха и проклятий в собственный адрес у Аманды судорогами сводило живот. Она была так уверена, что отлично справится с верховой прогулкой, даже не сомневалась, что не подвергнет риску своего малыша. А ведь приехала в Аризону ради его безопасности! И сейчас сама затащила его в каньон, выход из которого закрыт пожаром. Она бы выбралась отсюда, если бы смогла справиться с лошадью. Но оказалось, что сидеть верхом с колыбелью на спине совсем не то, что ездить одной. К тому же Верба запаниковала при виде огня.
 Отъезжая от главного дома, Аманда беспокоилась только об одном — удерживать равновесие на спине серой кобылы. Мысль о том, что лошадь сбросит ее, даже не приходила в голову. Глупая женщина и безответственная мать, с несчастным видом ругала она себя. Сообразив, что Верба не пройдет через огонь, Аманда решила ждать у озера. Если пламя поднимется на такую высоту, то озеро будет самым безопасным местом. В крайнем случае она войдет в воду.
 Снова донесся лай, на этот раз ближе. Аманда встала. В сердце забилась надежда.
 — Я здесь! — закричала она дрожащим голосом. Минуту спустя на тропинку выскочила измазанная грязью Хлоя и остановилась прямо перед ней. Слезы брызнули у Аманды из глаз, когда она склонилась к собаке.
 — Хлоя! — Комок встал в горле. — Девочка, ты… ты привела кого-то с собой? Чейз. О Боже, пусть Чейз будет с тобой!
 Хлоя облизала ей руки и обнюхала Бартоломью, который перестать плакать и с интересом рассматривал собаку. Потом он протянул вперед пухлые ручонки, и Хлоя принялась лизать их. Бартоломью издал воркующий звук.
 — Ты привела кого-то с собой, правда? — шептала Аманда, не допуская другой мысли. Слезы катились по щекам и капали на спутанную шерсть Хлои. — Ведь мы влипли в неприятную историю. Я рада тебя видеть, но еще больше обрадовалась бы, увидев Чейза. Он пришел вместе с тобой?
 Хлоя усердно махала хвостом.
 — Давай пойдем посмотрим, где он. — Аманда выпрямилась, перевела дыхание и направилась к дороге. — Чейз! — крикнула она. Горячий ветер несся по каньону и, казалось, относил ее голос назад.
 — Аманда! — донеслось откуда-то снизу, с дороги. — Милая, оставайся на месте!
 — Хорошо! — задыхаясь, крикнула она, полуплача, полусмеясь и прижимая к себе Бартоломью. — Твой папа идет, — шептала она малышу, покачивая его взад-вперед. — Твой папа вдет, чтобы спасти нас! — Она встала на цыпочки, стараясь увидеть извивающуюся дорогу, закрытую обнажившимися скалами и раскидистым дубом, и наконец увидела спешащего к ней Чейза. Самого замечательного человека в мире. — Я тебя вижу, — крикнула она, махая рукой.
 — Ты в порядке? — долетел до нее вопрос.
 — Да!
 — Барт?
 — Он тоже. Огонь страшный? — От нее не ускользнул порядок, в каком он задавал вопросы.
 — Мы пройдем, — через мгновение услышала она ответ.
 «Мы пройдем». Эхо снова и снова повторяло его слова, наполняя Аманду надеждой и энергией. То же самое он сказал, когда по пояс в снегу нес ее к кабине своего грузовика. Судьба послала ей теплого и заботливого мужчину. Он любит ее и защищает от бед, а она только и делает, что отталкивает его. Но он все равно снова с ней. И опять спасает ее.
 Чувства бурлили в ней и требовали выхода, а Чейз не останавливаясь пробирался вперед — к ней. Вскоре он приблизился настолько, что она разглядела небритое лицо и потрепанную коричневую шляпу.
 Одежда выглядела так, словно он в ней спал. Никого красивее она в жизни не видала!
 — Я люблю тебя! — крикнула она, и эхо понесло ее слова к Чейзу.
 — Что? — Он удивленно поднял голову.
 — Я люблю тебя! — повторила она, заставляя звенеть стены каньона.
 — Я тоже тебя люблю, упрямая женщина! — Голос прозвучал немного сердито, но он сказал это. Сказал!
 Аманда засмеялась.
 Через минуту ее смех слился с его, обтекая деревья, отскакивая от гранитных стен. Чейз все еще смеялся, когда спешился рядом с Амандой и притянул ее к себе.
 — Ты умудрилась найти самый дурацкий момент, чтобы сказать это.
 Она утонула в его сияющих глазах.
 — Знаю.
 — Теперь нам придется пожениться.
 — Поженимся, если выйдем отсюда живыми.
 — Аманда, заткнись. Просто дай согласие выйти за меня замуж, а заботу о том, как нам выбраться отсюда, оставь мне.
 — Я выйду за тебя замуж, но что… Он быстро чмокнул ее в щеку.
 — На большее у нас нет времени. Теперь надо окунуться — ив путь.
 — Да, но мы не…
 — Все будет хорошо. Пойдем. Ты войдешь в озеро со мной и маленьким Бартом. И Хлоя тоже. Все должны быть мокрыми с ног до головы.
 — Как же твоя шляпа? Ты ее так любил.
 — Это поможет тебе понять, как сильно я люблю тебя, ведь так? — Чейз лукаво улыбнулся. — Мигом в воду, — ласково приказал он.
 Через пару минут они вышли на дорогу насквозь мокрые. Чейз нес на спине Бартоломью и вел под уздцы перепуганную Вербу.
 — Если придется, мы оставим ее, — через плечо пояснил он. — Но сперва попытаемся пройти с ней. Однако, если не удастся — даже с помощью Хлои, — отправим ее назад в каньон, а ты сядешь позади меня.
 — Чейз, я не хочу ее оставлять…
 — Оставишь, даже если мне придется приторочить тебя к седлу, как джутовый мешок. Это понятно?
 Аманде бы разозлиться, что Чейз приказывает таким тоном, но она не разозлилась. С первой минуты своего появления он подчеркивал, что она для него самая важная особа в мире. До сих пор она ни для кого не была самой важной, кроме маленького человечка у него на спине, и это новое чувство восхищало ее. Она еще не имела представления, как они справятся с деталями совместной жизни. О том, чтобы бросить свою работу, она не хотела и думать. «Мы пройдем», — сказал он. Значит, все будет хорошо.
 Почуяв запах гари, Верба начала дрожать. Хлоя все время держалась так, чтобы ее могла видеть серая кобыла. Аманда завернулась в одеяло, как научил ее Чейз, прикрыв даже нос и рот, Чейз поправил одеяло на Барте.
 — Здесь не так много места, но мы пройдем, — крикнул он ей сквозь рев огня.
 Верба жалобно заржала и начала пятиться. Чейз с силой тянул ее за поводья.
 — Давай, Верба! Вынеси эту женщину из огня! Здесь твоя любимая Хлоя рядом. Иди за Хлоей!
 Отвлекая внимание кобылы от огня, умная собака громко залаяла. Аманда наклонилась вперед, гладила Вербу, по шее и бормотала успокаивающие слова. И лошадь ставила одну дрожащую ногу перед другой, медленно продвигаясь вперед.
 Кашляя и задыхаясь, они одолевали дюйм за дюймом. Похоже на прогулку по аду, подумала Аманда. Сквозь слезы, туманившие глаза, она не отрываясь смотрела на ставшую от колыбели горбатой фигуру Чейза. «Я с тобой, куда бы ты ни шел». Он никогда не заведет ее в тупик.
 Наконец дым стал редеть. Когда языки пламени остались позади, Чейз сдернул одеяло и подтянул Вербу к себе.
 — Проверь Барта, — велел он Аманде. Она освободилась от одеяла, склонилась над Бартоломью и заглянула под капюшон колыбели. Малыш смотрел прямо на нее.
 — Ты в порядке, солнышко? — ласково улыбаясь, проворковала Аманда и погладила его по щеке. В ответ Бартоломью улыбнулся.
 — Он прекрасно себя чувствует. — Слезы хлынули у нее из глаз. — Прекрасно, только — не благодаря мне. Если бы не ты…
 — Не надо упрекать себя, — повернулся в седле Чейз. — Ты лучшая мать, какую я видел.
 — Я чуть его не погубила.
 — Не ты. Огонь.
 — Если бы ты не явился, чтобы спасти нас…
 — Но я явился, — улыбнулся Чейз. — А теперь давай поскорей отсюда уедем, пока Верба снова не взбрыкнула. — С этими словами он тронул свою лошадь, по-прежнему ведя кобылу за собой.
 Ты пришел, потому что нужен мне. Ты нужен Бартоломью и мне, нам обоим, думала Аманда, когда они спешили по дороге, чтобы поскорее отдалиться от пожара.
 Наконец Чейз вывел их на вершину подъема и снова подтянул Вербу к себе. С минуту он смотрел на Аманду, не говоря ни слова. Потом прокашлялся.
 — Там, в каньоне, ты сказала правду? Внезапный страх сковал Аманду. Почему он это спросил? Может, только драматизм момента заставил его сказать, что он любит ее?
 — А ты?
 — Черт побери, женщина! Я первый спросил. — Уголки губ чуть дрогнули.
 Аманда вздернула подбородок. Ладно. Пусть она будет дурой.
 — Да. Я сказала правду. Я люблю тебя. И понимаю, что твое место здесь, а не в Нью-Йорке. Позирование для рекламы не для тебя. Я не знаю, что делать мне. Что делать нам. Не надо из-за меня что-то менять, тем более что для тебя брак равноценен получению клейма. Поэтому я не связываю тебя предложением, которое ты сделал в каньоне. Ты бродяга, но я все равно тебя люблю.
 — Значит, ты собираешься сказать своей семье правду обо мне и о Барте?
 Она посмотрела ему в глаза и кивнула.
 — Я здорово все запугала, но любовь имеет свои приоритеты. Я обязательно скажу им, когда вернусь.
 — Но, Аманда, я не хочу, чтобы ты возвращалась. Ее сердце забилось быстрей.
 — Люди бродяжничают, потому что не ждут от жизни чего-то постоянного. Мои намерения изменились. — Он наклонился и коснулся ее щеки, стирая сажу. — Когда начался пожар, я должен был бороться. «Истинная любовь»— мой первый в жизни дом.
 — Ох, Чейз! — Она схватила его руку и прижала к щеке.
 — Для тебя это звучит как слова бродяги? Ее глаза наполнились счастливыми слезами. Держась за луку его седла, она встала в стременах и поцеловала Чейза.
 — Нет.
 Он поцеловал ее в ответ, а потом пробормотал прямо в рот:
 — Я люблю тебя, но не могу настаивать, чтобы ты бросила свою работу только ради того, чтобы быть со мной.
 — Но ведь время от времени стирать твою любимую шляпу ты мне позволишь? — улыбнулась Аманда.
 — Это не то же самое…
 — Вот они где! Целуются, как парочка голубков! — донесся крик откуда-то слева.
 Они обернулись и увидели Ли, галопом приближающуюся к ним. Позади мчались работники.
 — Честное слово, ребята, не могли оставить нежности на потом? Мы были в отчаянии!
 — Прости, Ли, — усмехнулся Чейз, — но нам надо было кое-что обсудить.
 — Ладно, обсудите в другом месте. Сюда летяг вертолеты, и на каждом около ста тысяч галлонов воды, чтобы залить огонь. Целиться они умеют, но я не гарантирую, что не будет промашки. Если не хотите попасть под душ с высоты пятидесяти футов, предлагаю поскорее убираться отсюда.
 Чейз передал Аманде поводья Вербы.
 — Думаю, лучше сделать так, как говорит леди.
 — Я тоже так думаю.
 Ли отвела их на полмили в сторону, а потом развернула лошадь мордой к огню.
 — Мы можем наблюдать отсюда. Вот будет зрелище! Они уже приближаются.
 Аманда следила взглядом за одним из вертолетов, несущим гигантскую желтую цистерну, подвешенную на длинном канате. Когда вертолет завис над огнем, дно цистерны открылось и вода обрушилась вниз. Пламя зашипело, к небу поднялся пар, точно это был гигантский костер. Подлетел второй вертолет и повторил операцию, только над другим сектором.
 — Сейчас вернутся на базу, загрузятся и снова будут здесь. Будем надеяться, пожар они зальют. К тому же мы выкопали глубокие траншеи, так что опасность для нас миновала, — сказала Ли. — Да и цистерны стоят наготове, но теперь они вряд ли понадобятся. — Она повернулась к Чейзу. — Ну, что такое важное вы обсуждали?
 — Как нам жить в браке, если Аманда работает в Нью-Йорке, а я здесь.
 — Ерунда! — Ли сверкнула глазами. — Ру и я уже все рассчитали.
 — Рассчитали? — Чейз сдвинул шляпу на затылок. — И когда вы это сделали?
 — В ту ночь, когда мы отравились, я вышла в патио. Ру сказал, что ты решил посетить коттедж, и мы с ним начали шевелить мозгами, поскольку догадались, что ваши головы заняты менее практическими вопросами.
 Слева от Ли фыркнул Дуэйн.
 — Продолжайте, — попросила Аманда.
 — Ру надо было чем-то занять до свадьбы. С пяти часов он путался под ногами и всех нас доводил до бешенства. Мы не хотели, чтобы он забирал Белинду и Декстера из больницы, потому что опасались, что он врежется в дерево. Тогда я наконец придумала, чтобы он позвонил в агентство Аманды в Нью-Йорке и нанял их создать престижную рекламу «Истинной любви». После всех так называемых происшествий это действительно необходимо. У Аманды отвисла челюсть.
 — Он нанял «Аргемис»?
 — С уговором, что всю работу проделаете вы, а для этого вам надо оставаться здесь. Конечно, это не полное решение вашей проблемы, однако начало положено.
 — Я потрясена! Даже не знаю, что сказать.
 — Когда увидите Ру, можете его поблагодарить. Голова у него работает отлично. Никогда бы не подумала, что нью-йоркский менталитет на что-нибудь годится. Оказывается, я ошибалась.
 — Можете поблагодарить его прямо сейчас, — вставил свое слово Дуэйн. — Он мчится сюда, а с ним и Фредди. Наверное, скакал по горам так, будто у него колючка под седлом. Очень быстро прибыл.
 В этот момент на вершине холма появился Ру и осадил Рыжего Дьявола, чтобы посмотреть на обуглившуюся пустыню.
 — Огонь под контролем?
 — По-моему, скоро все будет в порядке, — ответила Ли. — Прости, что прервала ваш медовый месяц.
 — Нет проблем. — Ру смотрел на дым, который начал постепенно светлеть. — Дуэйн, надо бы объехать земли с севера, чтобы проверить их с той стороны.
 — Конечно, босс. — Дуэйн подъехал к другим работникам, и они рысью поскакали на север. Через минуту появилась Фредди.
 — Куда это они отправились? — спросила она.
 — Я отослал их, чтобы мы могли поговорить, — объяснил Ру. — Есть соображения, с чего начался пожар?
 Все напряженно молчали.
 Ру посмотрел на Чейза и Ли.
 — Вам не кажется, что это был поджог?
 — Может быть, — ответила Ли. — Прошлой ночью в этом направлении я не видела молний.
 — А сегодня утром кто-нибудь видел Уайтлока? — Ру рассеянно поглаживал шею Рыжего Дьявола.
 — Он веселился у нас допоздна, — покачала головой Ли. — Но… кто-то из его дома мог увидеть огонь и дать ему разгореться. Или…
 — Эб не стал бы этого делать, — возразила Фредди, заработав скептический взгляд мужа. — Не могу представить, чтобы кто-то намеренно устроил пожар. Даже если этим можно снизить стоимость «Истинной любви», дело не стоит риска.
 — Если человек доведен до отчаяния — стоит, — не согласился Ру. — Я начинаю думать, что туг ставка куда больше, чем земля.
 — Инстинкт подсказывает мне, что ты что-то нащупал, — вздохнула Ли. — Хотя крайне неприятно сознавать, что у нас возникли серьезные проблемы. Послушайте, мы уже давно позволяем водить нас за нос. Л что, если пригласить вашего приятеля Джо Джилардини и провести маленькое расследование? Это должно остановить так называемые происшествия, иначе мы потеряем «Истинную любовь».
 — Этого нельзя допустить! — воскликнула Аманда с такой горячностью, что даже сама удивилась.
 — Неужели? — широко улыбнулся Чейз, и ямочка заиграла на щеке. Потом он повернулся к Фредди. — Похоже, ты получила дополнительную поддержку, миссис Макгиннес.
 — Понимаете, ребята, — кашлянул Ру, — если Джо захочет продать ранчо, нам придется подчиниться. — Он извиняющимся взглядом посмотрел на жену. — Я дал слово.
 — Тем больше причин залучить его сюда, — обрадовалась Фредди. — Дадим ему хорошую лошадь, чтобы ездить верхом, и тайну, чтобы разгадывать на досуге. Чего еще можно желать для счастья?
 — О, на этот счет у меня есть кое-какие идеи, — мечтательно протянул Чейз и подмигнул Аманде. Будто по команде все посмотрели на Ли.
 — Ну уж нет. Только не это! — всплеснула она руками. — Полицейский из Нью-Йорка? Нет. За все золото мира!