Аннотация: Когда-то, почти год назад, Джей-Ти Монтгомери увидел этот остров с палубы в бинокль. И тогда он понял — зто именно то место, где он хотел бы пожить один. В один прекрасный день Джей-Ти решил поплавать и, подплывая к берегу, увидел тело. Обмякшее, оно вниз головой медленно опускалось на дно. Это была хорошенькая женщина и на нее вели охоту двое мужчин в лодке, вооруженные винтовкой...


---------------------------------------------


 Джуд Деверо
 Принцесса



 Глава 1




Ки-Уэст, Флорида, 1942

 Сидя в моторной лодке, Джей-Ти Монтгомери положил длинные ноги на одну из корзин. Он был красивым отпрыском нескольких поколений красивых людей. Темные волосы были коротко подстрижены, как того требовала служба на флоте, но это ничуть не портило его; яркие голубые глаза, губы, которые могли быть то холодными, как мрамор, то мягкими и нежными, как благоуханный воздух, небольшая ямочка на подбородке и нос, который для мужчины пониже ростом казался бы большим. Его мать называла его «носом Монтгомери» и любила приговаривать, что Господь специально сделал его таким, чтобы защитить их лица от кулаков тех, кому могли не понравиться упрямство и здравый смысл парней из семейства Монтгомери.
 — Нет, я все-таки никак не могу понять, — начал опять Билл Фрезер, управлявший лодкой. Билл был полной противоположностью Джей-Ти. Он был на шесть дюймов [1] ниже, волосы его уже начали редеть, хотя ему было всего двадцать три, и фигурой напоминал кладку из бетонных кирпичей. Билл был донельзя доволен, что Джей-Ти был его другом — за Монтгомери хвостом ходили разные симпатичные цыпочки. Полгода назад сам Билл женился на очень аппетитной милашке.
 Джей-Ти не потрудился ответить своему приятелю, он на минутку закрыл глаза и с наслаждением вдыхал чистый солоноватыми воздух. Какое счастье смыться от вони бензина, шума машинного отделения, от ответственности за многих людей, от необходимости отвечать на вопросы — да черт знает еще, от чего.
 — Если бы я был бакалавром, как ты, — продолжал Билл, — я бы и шагу не ступил с Дувал-стрит. Я вообще не могу понять, как кому-то может прийти в голову торчать на этих Богом забытых островах!
 Джей-Ти приоткрыл один глаз и взглянул на Билла, а потом отвернулся и стал смотреть поверх океана на поросшие мангровыми деревьями острова вокруг них. Как мог он объяснить свои чувства Биллу, который вырос в городе? Сам Джей-Ти вырос в штате Мэн, вдали от шума и толчеи людей и их машин. И там всегда было море. Когда другие парни в шестнадцать лет купили свои первые машины, Джей-Ти получил парусную шлюпку. К восемнадцати годам он уже уходил в море на три дня — один. Он даже начал мечтать о том, чтобы в одиночку совершить кругосветное плавание. Но потом японцы разбомбили Перл-Харбор, началась война и…
 — Эй! — окликнул его Билл. — Ты уж совсем не покидай нашу грешную старушку-землю. Тебе еще рановато. Кстати, ты уверен, что прихватил достаточно провизии? По мне, так еды маловато. Хотя тебе-то что — ведь ты такой тощий, как говорит моя Долли.
 Джей-Ти улыбнулся при упоминании имени хорошенькой маленькой жены Билла.
 — Хватит, хватит, — заверил он своего приятеля и опять закрыл глаза. Эти городские никогда не поймут, что в море уж куда больше еды, чем на ином уставленном всякими вкусными штуками длинном банкетном столе. Он захватил сеть, удочку и крючки, несколько горшков для готовки, ящик с овощами и разные причиндалы путешественника. Несколько дней он будет жить здесь по-царски. Мысль о тишине, уединении и полном отсутствии всякой ответственности разом взбодрила его, и он выпрямился на своей жесткой скамейке.
 Билл рассмеялся, и его заурядное лицо просияло, слегка сморщившись лучиками морщинок. Он был человеком, как нельзя лучше подходившим на роль шпиона — мог запросто затеряться в толпе.
 — Порядок, проехали. Но я все-таки думаю, что ты спятил. Хотя, конечно, это твои дела, твоя жизнь. Только не забудь, что командир велел тебе быть в понедельник как штык и я появлюсь здесь снова, чтоб прихватить тебя назад. А Долли просила сказать тебе: если ты не поклянешься, что будешь пользоваться мазью от загара, она сама примчится сюда завтра утром и вымажет тебя по уши.
 Билл фыркнул от смеха, когда Джей-Ти мгновенно открыл глаза, полные неподдельного ужаса.
 — Слушай, теперь я и сам начинаю подумывать — а не слабо мне наведаться к тебе на эти острова? — ввернул Билл. — Представь себе: я валяюсь в гамаке, и две — нет, три роскошные красотки кормят меня манго.
 — Никаких женщин, — быстро сказал Джей-Ти, и голубые глаза его потемнели. — Никаких женщин.
 Билл опять засмеялся.
 — Ну-у, то что вышло у вас с этой маленькой Кудряшкой — в этом только твоя вина. Всякий бы тебе сказал — у нее просто на лбу написано «замужество». И почему ты  не женился на ней? Я б тебе сказал: «Благословляю тебя, сын мой, давай, валяй»!
 — Вот и мой остров, — сказал Джей-Ти, оставив без внимания замечание Билла по поводу его брачных перспектив.
 — Ну, ты силен! Как тебе удается отличить эту кучку земли от всех остальных? Ну все, молчу, молчу — это твои дела. Одно хорошо: когда ты проторчишь здесь один несколько дней, тебе ох как захочется поскорее вернуться назад.
 В ответ Джей-Ти состроил забавную гримасу. Мир и покой — вот все, что ему нужно, подумал он. Ничего, кроме шелеста ветра и стука капель дождя по брезенту. А еда! Больше никакой флотской бурды — только рыба, омары, креветки, мидии и…
 — Выключи мотор! — почти выкрикнул он Биллу. — Ты врежешься в берег.
 Билл послушался, и лодка плавно причалила к мягкому белому песчаному пляжу.
 Держа ногу вытянутой, чтобы свести к минимуму боль обожженной кожи, Джей-Ти выпрямился во весь рост своего шестифутового [2] тела и шагнул из лодки на мелководье. Тяжелые флотские ботинки, привыкшие к палубе, ступали нетвердо по мягкому дну, и неожиданно ему до смерти захотелось, чтобы Билл поскорее отчалил и он мог бы избавиться от показавшейся ему вдруг тесной и противной военной формы.
 — Последний шанс, — подмигнул ему Билл, передавая Джей-Ти первую корзинку. — Ты еще можешь передумать. Будь у меня столько свободного времени, я б от души напился — и пил бы до тех пор, пока б из ушей не потекло.
 Джей-Ти усмехнулся, блеснув ослепительно белыми зубами, и от этого ямочка на его подбородке почти пропала.
 — Спасибо за полезный совет, и передай Долли, что я поклялся залить себя мазью с ног до головы и растолстеть так, как только смогу, — сказал он, когда потащил вторую корзинку на берег.
 — Ну, это дохлый номер. Она все равно будет волноваться за тебя. А когда ты вернешься, уверен, тебя будет встречать целая шеренга хорошеньких девочек. Не меньше двадцати, вот помяни мое слово.
 — Ну, ладно, уговорил, к этому времени я буду готов. А теперь тебе лучше плыть назад — похоже, собирается дождь. — Джей-Ти не мог скрыть нетерпения в голосе.
 — Намек понят. Ты хочешь, чтобы я поскорее свалил. Я тебя заберу в воскресенье.
 — В воскресенье вечером, — уточнил Джей-Ти.
 — Хорошо, в воскресенье вечером. Эх, старина! Тебе повезло, что не придется жить все это время с Долли. Она меня до смерти замучает беспокойством о тебе.
 — На что только не пойдешь ради друга, — сказал Джей-Ти, делая шаг вперед к лодке. — Согласен. Я буду жить это время с Долли, а ты останешься здесь.
 — Ну ты и хохмач, — ответил Билл, и улыбка на его лице завяла. Его пышущая здоровьем и весельем, со сдобными формами маленькая женушка была для него просто светом в окошке; он до сих пор ахал и поражался, как это она согласилась выйти замуж за такого парня, как он? И хотя Джей-Ти был его другом и именно он их и познакомил, похоже, даже Джей-Ти вызывал у Билла ревность.
 Джей-Ти рассмеялся, заметив выражение лица своего друга.
 — Давай, давай, проваливай отсюда — только не заблудись по дороге.
 Билл снова завел мотор и отчалил от берега с помощью Джей-Ти.
 Джей-Ти стоял у кромки воды и смотрел вслед Биллу, пока тот не обогнул другой остров и не пропал из виду. Тогда Джей-Ти широко раскинул руки и глубоко вдохнул. От чуть терпкого запаха моря, солоноватого воздуха, шелеста ветра в листьях мангровых деревьев он чувствовал себя почти как дома.
 В следующую минуту он легко сгреб большую часть своего скарба и отправился к северу по песчаному берегу. Прошел почти год с тех пор, как его направили в Ки-Уэст руководить ремонтом кораблей в доке и он увидел этот остров с палубы в бинокль. И тогда он понял — это именно то место, где он хотел бы пожить один.
 За прошедший год он прочел несколько книжек об островах, окружавших Ки-Уэст, и у него появилась идея хотя бы ненадолго попасть в этот мангровый «рай».
 Сказать, что заросли были непроходимыми, означало не сказать ничего. Ветви деревьев, которыми порос весь остров, свисали до самой земли, образуя настоящую живую изгородь.
 Джей-Ти снял рубашку, взял мачете и начал прорубать узкую тропинку в чащобе. Он собирался добраться до источника пресной воды в центре острова.
 Потребовалось четыре часа тяжелой работы, чтобы достичь цели, и к этому времени он уже разделся до плавок. Долли была права, говоря, что он слишком тощий. Он сильно потерял в весе за три недели пребывания в госпитале, и поджившие ожоги на левой стороне его тела были все еще розовыми и теперь начали зудеть от пота. Он стоял несколько минут, тяжело дыша, и осматривался по сторонам. Он был почти как в ловушке — с трех сторон глухая стена низкого, глянцевого мангрового леса, но впереди него был источник, маленький клочок земли и крохотная, едва различимая узкая голубая полоска моря. Вода журчала перед ним, ее исток прятался за деревьями. Здесь было достаточно места для его брезентового тента, для разведения костра, можно было даже разложить запасы продуктов — вот и все, в чем он нуждался.
 Он отер пот с лица и пошел назад вниз по тропинке, которую только что прорубил. У нее было много изгибов, крутых поворотов и даже места, похожие на тупички. Дважды ему приходилось ложиться на землю и ползти под низко свисавшими ветвями, прежде чем снова встать на ноги и идти дальше. Все получилось так, как задумал Джей-Ти. Он вовсе не собирался делать горную дорогу к месту своего ночлега. Несколько раз возле Ки-Уэста появлялись немецкие подводные лодки, и ему вовсе не улыбалось проснуться однажды ночью от приставленного к горлу штыка.
 Был уже закат, когда он перетащил все свои вещи по тропинке-змейке, а потом, надев лишь шорты, ботинки и заткнув за пояс нож, выудил из своего походного снаряжения что-то вроде швабры и отправился снова на берег. Он скинул ботинки и зашел в теплую воду.
 — Очень славное местечко. Рекомендую, — пробормотал он вслух, вспомнив холодную воду своего родного Мэна.
 Когда он зашел в воду по грудь, он нырнул и легко проплыл под водой к ближайшим останкам кораблей, торчавшим из воды. Щедрая на несчастья война разбросала на мелководье вокруг Ки-Уэста много обломков кораблей. Вода была темной, но Джей-Ти мог различить тени в глубине. Он засунул «швабру» в дыру, зиявшую на том, что когда-то было кораблем, и повернул. Когда он вытащил ее, в ней запутались усики четырех омаров.
 Одному омару удалось освободиться и улизнуть прежде, чем Джей-Ти добрался до берега, но когда Джей-Ти выбрался из воды, он быстро связал клешни оставшихся трех и отнес их назад по тропинке в свой импровизированный дом.
 Несколькими минутами спустя он уже разводил огонь, и вскоре вода в котелке закипела. Проворно, натренированным движением он проткнул каждого омара, прежде чем бросить его в воду. Эти омары отличались от тех, к которым он привык с детства, — они были немного меньше, с пятнистыми панцирями, но точно так же покраснели, когда сварились.
 Часом позже он швырнул пустые панцири в воду и улыбнулся, когда растянулся в гамаке, подвешенном между двумя деревьями. Воздух был благоуханным, свежий ветерок едва-едва шевелил листву. Журчала вода, и его желудок был полон. Впервые с тех пор, как он покинул дом, он ощутил в душе и вокруг себя мир и покой.
 Он спал беспробудным сном — так крепко, как не спал весь год, и ему снилась большая тарелка креветок на завтрак. Впервые за эти недели ему не снилась жуткая ночь, когда он обгорел, не снилось, что он окружен со всех сторон ревущим пламенем.
 Когда раздались выстрелы, он все еще слишком сладко спал, чтобы услышать их, и уж тем более понять, что это за звуки. Он спал, зная, что он в безопасности и что выстрелы направлены не в него.
 Но потом он вдруг проснулся, как от толчка, и сразу сел. Что-то было не так, он это знал, но не мог сказать, что именно. Он спрыгнул с гамака, не обращая внимания на боль в левой стороне тела, натянул ботинки, быстро зашнуровал их, схватил винтовку и помчался вниз, успев надеть только шорты и прихватить еще нож.
 Когда он добежал до берега, но так и не услышал и не увидел ничего, он начал смеяться над собой. Уж чего-чего, а пугливости он за собой не замечал.
 — Это был просто сон, — пробормотал он и отправился назад к тропинке.
 Тут же он услышал новые выстрелы.
 Низко пригнувшись и стараясь держаться поближе к кромке леса, он стал двигаться в сторону, откуда доносились звуки. Ему не пришлось забираться далеко, чтобы увидеть то, что нужно. В моторной лодке было двое мужчин: один из них сидел возле мотора, а другой стоял, целясь из винтовки во что-то в воде.
 Джей-Ти несколько раз моргнул, прищурился и разглядел темный, круглый силуэт, который то появлялся, то исчезал под водой. Это была голова человека.
 Джей-Ти не раздумывал над тем, что он сделал в следующий момент. Конечно, шла война, и эта самая голова в воде могла принадлежать немецкому шпиону. Но он думал только об одном — двое на одного, и это бесчестно. Он быстро спрятал винтовку за деревом, скинул ботинки и нырнул в воду.
 Джей-Ти плыл бесшумно, стараясь не упускать из виду обоих мужчин и голову. Когда голова в очередной раз скрылась под водой, но больше не появилась на поверхности, он нырнул, проплыл под носом лодки и вынырнул за кормой.
 — Вон туда! — услышал он над собой в тот момент, когда опять нырнул. Несколькими секундами спустя воду прорезали пули, одни из них царапнула его плечо.
 Он погружался все глубже, глубже, широко раскрыв глаза, он напряженно искал.
 Как раз в то мгновение, когда решил — пора выбираться на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, он увидел тело. Обмякшее, оно вниз головой медленно падало на дно. Джей-Ти резким толчком нырнул еще глубже.
 Он обхватил тело за талию и устремился к поверхности. Он уже видел корни мангровых деревьев справа от себя и попытался добраться до них. Его легкие просто пылали, а сердце набатом стучало в ушах.
 Когда его голова разрезала гладь воды, его единственной мыслью была: «Воздух!» Не те двое мужчин. Задыхаясь, он схватил волосы того, кого держал за талию, и вытащил его голову из-под воды. Когда Джей-Ти попытался определить, в каком состоянии находится спасенный им человек, то понял — он не слышит, чтобы тот ловил ртом воздух. Те двое выключили мотор и теперь были всего в нескольких футах от Джей-Ти, к нему спиной.
 Джей-Ти беззвучно заплыл в корни деревьев. Внезапно он невольно заскрипел зубами, от боли — один из острых, как бритва, моллюсков, прилепившихся к корням, вонзился в обожженную часть его тела, когда он забирался все глубже в чащу корней, но больше не издал ни звука, хотя еще несколько таких же колючих моллюсков впивались время от времени в его кожу. Потом он оглянулся. Те типы теперь гребли на веслах.
 — Ты ее прикончил, — сказал один из них. — Давай теперь побыстрее уберемся отсюда.
 — Я хочу убедиться, — откликнулся тот, что с винтовкой.
 «Ее?» — подумал Джей-Ти и быстро повернулся, чтобы взглянуть на лицо женщины, бессильно приникшей к его плечу. Она была хрупко сложенной женщиной, вполне хорошенькой, но, казалось, не вполне живой. Скорее наоборот.
 В первый раз Джей-Ти ощутил настоящее бешенство. Ему захотелось наброситься на этих двоих скотов в лодке, которые могли поднять ружье на женщину, но у него самого не было другого оружия, кроме маленького ножа, тело его было покрыто полузажившими ожогами, и к тому же он понятия не имел, как глубоко вошла пуля в его плечо.
 В безотчетном порыве он крепче прижал к себе женщину, защищая ее уязвимое беззащитное тело от острых моллюсков, и ощутил упругость женской груди. Внезапно он еще больше почувствовал себя ее защитником, и его руки стали почти нежными.
 Потом он оглянулся на спины мужчин, которые рыскали вдоль воды.
 — Я что-то слышу… Похоже на звук мотора, — сказал сидящий. — Она мертва. Давай убираться отсюда.
 Второй повесил на плечо винтовку, кивнул в знак согласия. Первый завел мотор, и вскоре они заскользили прочь.
 Джей-Ти подождал, пока лодка исчезла из виду, а потом прикрыл тело женщины своим телом и стал выбираться назад к морю. Он держал ее раненой рукой и греб другой, пока не добрался до берега.
 — Не умирай, золотко, — приговаривал он, когда вытаскивал ее на пляж. — Только не умирай.
 Джей-Ти бережно положил ее на песок и стал пытаться откачать воду из легких. На ней было длинное платье с длинными рукавами и наглухо застегнутым воротником, длинные волосы, вьющиеся локонами, были подколоты высоко на голове. Платье облепило ее фигуру так, что можно было видеть — она красива: талия, которую, казалось, можно было обхватить пальцами рук, стройные бедра и пышная грудь. Лицо было повернуто набок, глаза, опушенные густыми темными ресницами, закрыты, гладкая и бледная кожа напоминала изысканный фарфор. Она была похожа на редкий, бесценный и прихотливый цветок, который никогда не знал палящих лучей знойного солнца.
 «Как мог кто-то пытаться убить это нежное создание, эту хрупкую, искусно и любовно выточенную природой красоту», — думал он с яростью. Инстинктивное чувство защищать ее с новой силой всколыхнулось в нем.
 — Милая леди. Прекрасная незнакомка, — сказал он, осторожно нажимая на ее ребра, что скорее напоминало ласку. — Дыши, детка, дыши — ради папочки Монтгомери. Ну, давай же, милая!
 Кровь хлынула по его плечу из пулевой раны, и множество мелких алых ручейков засочилось из порезов на коже от проклятых моллюсков, но этого он даже и не заметил. Его единственной мыслью и заботой была жизнь этой красивой молодой женщины.
 Он беззвучно молился, прося Бога пощадить и спасти ее.
 — Ну же, ну, приди в себя, солнышко, пожалуйста, постарайся! — умолял он. — Ты в безопасности. Я тебя защищу. Пожалуйста, детка! Ради меня.
 Ему показалось, что прошла целая вечность, когда он почувствовал первое слабое содрогание ее тела. Она была жива!
 Он поцеловал ее нежную щеку, ощутил холод кожи и с новой энергией принялся за дело.
 — Вот так, золотко, вот так… Теперь все хорошо… Еще разок… Глубоко вдохни… ради папочки Монтгомери. Дыши, черт бы тебя побрал!
 Новое содрогание волной прокатилось по ее телу, и она глубоко и хрипло вздохнула. Джей-Ти так сильно боялся за нее, что на мгновение у него перехватило дыхание, и его собственная грудь словно намертво застыла от ожидания. Целая лужа воды вытекла из ее рта, и она начала кашлять, когда попыталась сесть.
 Джей-Ти расплылся в улыбке, чувствуя, как мощная волна радости разливается по его телу. «Слава Богу», — подумал он и подтащил ее к себе на колени.
 — Ну вот, детка, вот и все. Мы выкарабкались!
 Он гладил ее мокрые волосы, хрупкую спину и чувствовал то, что, наверное, чувствовал Бог, когда он сотворил человека. Джей-Ти казалось, что никогда еще он не ощущал такого счастья, как теперь, когда он спас эту девушку. Он ласкал ее прелестные щеки кончиками пальцев, баюкал ее, как ребенка, и нашептывал ей слова утешения и ободрения.
 — Теперь тебе ничто не угрожает, солнышко. Ты в безопасности. В полной безопасности.
 Он прижал ее лицо к своей шее.
 — Вы… — она вдруг закашлялась.
 — Не говори пока, голубушка, просто отдыхай. Сейчас выльем всю эту противную воду до капельки, и я отнесу тебя домой.
 Он начал укачивать ее.
 — Вы… — она снова закашлялась. — Вы… н-н… — и снова кашель.
 — Что, радость моя? Пустяки… Сможешь поблагодарить меня позже. А сейчас у нас другие заботы. Давай сначала переоденем тебя в сухую одежду. Как насчет горячего рыбного супчика? — его голос был взволнованным и любящим.
 Казалось, девушка отчаянно пыталась что-то сказать, и Джей-Ти позволил ей отстраниться на несколько дюймов, чтобы она могла увидеть его.
 А потом он снова обнял ее, баюкая, словно она была чем-то самым драгоценным на всем белом свете. — Теперь все хорошо, детка. Никто больше не посмеет сделать тебе плохо.
 Она пыталась вырваться из его рук, и он выпустил ее, улыбаясь ей безо всякой обиды.
 Опять он был поражен ее утонченной прелестью. Она была красавицей, но не в современном смысле этого слова, а на какой-то старинный изысканный манер. Тонкие черты лица и безупречный овал головы словно сошли со старой фотографии. Она напомнила ему фей из волшебных сказок, которые в детстве читала ему мама. Она была прекрасной дамой, попавшей в беду, а он был ее рыцарем, ее спасителем. И снова теплая волна разлилась по всему его телу.
 Он легонько и бережно обнял ее спину жестом защитника.
 — Все хорошо, солнышко, ты это хочешь сказать? — проговорил он ласково.
 Попытка заговорить вызвала у нее новый приступ кашля, но он терпеливо переждал его, и глаза его были полны нежности, когда он смотрел, как она пыталась справиться с собой.
 — Вы не можете… — ей с трудом удалось произнести сквозь кашель, — прикасаться ко мне… — и снова кашель. — Я… — и после нового взрыва кашля, — я… особа королевской крови.
 Она закончила фразу, и спина ее выпрямилась. Прошло какое-то время, прежде чем смысл сказанных ею слов дошел до Джей-Ти. Он тупо уставился на нее.
 — Я — наследная принцесса, и вы… — она посмотрела вниз на его голую грудь, — не можете прикасаться ко мне.
 — О ч-черт! — вырвалось у Джей-Ти, и его руки разом упали с ее спины. Никогда в жизни он еще не чувствовал себя таким оплеванным. Какое предательство! В считанные секунды он вскочил на ноги, оставив ее сидеть на земле. — Вы не очень-то благодарны… — начал он, но потом умолк. Его подбородок стал жестче, а глаза вспыхнули, как два острых языка пламени. — Ищите себе сами завтрак, Принцесса, — бросил он и быстро пошел прочь от нее.




 Глава 2


 Ария по-прежнему сидела там, где пришла в себя, — на берегу. Ее голова разламывалась, легкие словно разрывались на части, ноги жутко болели, и больше всего на свете ей хотелось лечь на песок и разреветься. Но наследная принцесса не должна плакать — никогда. Принцесса не смеет ни перед кем обнаружить свои истинные чувства. У нее всегда должна быть наготове улыбка — даже тогда, когда ей больно. Ей вдалбливали эти вещи до тех пор, пока они не стали ее второй натурой.
 Однажды, когда она была еще малышкой, она упала со своего пони и сломала руку. И хотя ей было всего восемь лет, она не заплакала, она просто встала, прижала к себе руку, крепко-крепко, и пошла домой к маме. Ни грум, ни гувернантка даже не поняли, как ей было больно. Позже, когда ее руку поместили в гипс — во время этой мучительной процедуры Ария не уронила ни слезинки, — ее мать поздравила ее.
 А теперь она сидела в каком-то странном месте, в незнакомой стране, после того как ей всю ночь пришлось бороться за жизнь, а мужчина, спасший ее, вел себя тоже как-то странно. Она быстро взглянула на непролазную чащобу деревьев и подумала: когда же он, наконец, собирается вернуться с рыбой, которую он ей пообещал? Конечно, она настоит на том, чтобы он оделся надлежащим образом. Мама не раз твердила ей: ни один мужчина не смеет появиться перед ней неодетым. Без разницы — будь это слуга, муж или абориген со странного острова.
 В нескольких футах, в глубине пляжа, росла одна-единственная пальма, и она медленно встала и поплелась к ней. Голова загудела от усилия, а ноги просто подкашивались от слабости, но она через «не могу» подстегнула себя, приняла самую гордую осанку и продолжала ступать по песку — ни о каком пошатывании или шарканье особы королевской крови не могло быть и речи. «Принцесса — всегда принцесса, — говорила мама, — неважно, где она, и сколько людей ее окружают или как они себя ведут. Она должна всегда оставаться принцессой, давая тем самым понять незыблемость своего статуса в глазах окружающих. А иначе… иначе они просто зарвутся».
 «Зарвутся, — подумала Ария, — как этот мужчина сегодня утром». Господи, как он ее называл! Она прижала ладони к пылающим щекам, словно пытаясь остудить и изгнать заливший их румянец. А как он к ней прикасался! Никому за всю ее жизнь и в голову не пришло бы так коснуться ее! Неужели он и впрямь не понимает, что не смеет дотрагиваться до наследной принцессы?!
 Она села в тени дерева. Ей так хотелось прислониться к стволу и отдохнуть, но она не рискнула. Она наверняка уснет, и что тогда? Этот мужчина увидит ее спящей, когда вернется с едой!
 Она села прямо-прямо и стала смотреть на океан, и, вопреки ее воле, события последних суток почти воочию всплыли перед ее глазами.
 Прошедшая ночь была худшей в ее жизни, как наверняка была бы худшей в жизни любого человека. Три дня назад она впервые покинула свою родную страну Ланконию. Она должна была стать официальной гостьей американского правительства, и пока ее министры вели бы переговоры с властями, американцы собирались развлекать Арию всеми доступными и благопристойными средствами. Ее дед-король объяснил ей, что их размашистое гостеприимство было вызвано попыткой уговорить его продать им ланконийский ванадий, но это их дела — ему же показалось, что Арии пойдет на пользу путешествие и смена впечатлений.
 И вот началось долгое, утомительное путешествие на поездах, а потом — на военном самолете, который был спешно обставлен антикварными стульями, креслами и обит изнутри парчой. Кое-где эта обивка оторвалась от стен, но Ария сделала вид, что ничего не заметила. У нее еще будет время вволю похихикать; позже она собиралась рассказать обо всем сестре. Американцы приняли ее хорошо, но чуточку странно. Только что перед ней кто-нибудь раскланивался самым почтительным образом, а потом через минуту брал ее под локоть и говорил:
 — Не оступитесь, милочка.
 Они приземлились в местечке под названием Майами, и их сразу же посадили в другой, на этот раз маленький самолет, который должен был доставить их на самую южную оконечность Америки, в Ки-Уэст. Здесь в сопровождении почетного эскорта Ария должна была посетить большую военно-морскую базу, куда прибывали на ремонт покалеченные войной корабли. К несчастью, ее двухнедельное пребывание здесь было до отказа заполнено поездками на мелкие базы, визитами в военные госпитали и занудными ленчами с благотворительными вдовушками. Она с тоской мечтала о том, чтобы программа хотя бы одного дня включала в себя прогулку верхом на отличной лошади, но что-то было непохоже, что этот день когда-либо наступит. Дедушка сказал ей, что американцы наверняка захотят произвести на нее впечатление, показав, насколько их страна нуждается в ванадии. Так оно и оказалось, но только янки почему-то добивались этого впечатления какими-то странными средствами. Видимо, они сочли, что легкомысленные вечеринки в компании красивых молодых людей вряд ли помогут Штатам купить ванадий.
 На очередной базе Арию встретила красная ковровая дорожка, расстеленная прямо от трапа самолета, и несколько дородных матрон в шифоновых платьях пастельных тонов — до неприличия коротких — забрасывали ее улыбками, и даже их мощный вес, казалось, не выдерживал тяжести букетов цветов. Ария принимала цветы, сияя ответной улыбкой, хотя ее ноги почти подкашивались, а от палящего зноя Ки-Уэста голова шла кругом. Три раза ей пришлось подавить зевок, когда она передавала букеты своим придворным дамам, которые, в свою очередь, отдавали их американскому офицеру, а тот отправлял их в руки новобранца, сбагривавшего их шоферу, и последний складывал их на сиденье длинного черного лимузина.
 Арию препроводили в сопровождении почетного эскорта в какое-то здание на военно-морской базе, при виде которого глаза у нее просто полезли на лоб. Внутри оно выглядело так, словно янки обрыскали весь остров в поисках любого предмета мебели, какой только был в этой тьмутаракани, и приволокли всю свою добычу в одну комнату. Наспех сляпанный, неуклюжий с виду дом, с помещениями, предназначенными только для работы, казался гротескным и нелепым с позолоченной резной мебелью.
 Ария обменялась со своей придворной дамой едва заметным понимающим взглядом — ей вовсе не хотелось обижать американцев, но она ужасно испугалась, что в этой комнате ее будут мучить по ночам кошмарные сны. В распоряжении Арии был час, в течение которого две ее горничные должны были одеть Ее Высочество для банкета в ее честь.
 Во время банкета она сидела прямо, как статуя, за длинным столом в окружении генералов и городских властей. Отцы города и вояки были одеты в смокинги, от которых несло нафталином, и вдобавок каждый из них разразился длинной и цветистой речью. Это было сущей мукой. Ария чуть ли не щипала себя, чтобы не заснуть. А еще она была зверски голодна, но ей никак не удавалось поесть: вокруг шныряли фотографы. Эти странные американцы допустили их в зал на все время званого обеда. Само собой, особа королевской крови не может быть запечатлена для истории в тот момент, когда она отправляет в рот еду! И поэтому она покорно сидела, глотая слюну, и ее тарелка была убрана почти нетронутой.
 К тому времени, когда она наконец вернулась в свой помпезный «склеп», ее массивное черное платье просто как кирпичами тянуло ее к полу своей тяжестью, и хотя была уже полночь, она с отчаянием думала, что завтра ей придется встать в шесть утра для завтрака с известным политиком, а потом еще в семь она обязана осмотреть нечто под названием «лаборатория гироскопических компасов».
 Она стояла посреди комнаты и ждала прихода горничных, которые должны были ее раздеть, и еще одной горничной, чьей обязанностью было искупать ее в ванне. Мгновения, когда она оставалась совсем одна, выпадали крайне редко, и Ария не беспокоилась — она знала, что уже через пару минут ее будут готовить ко сну. Но на этот раз все вышло по-другому. Кто-то вдруг набросил ей на голову что-то тяжелое. Она и опомниться не успела, как ее уже вынесли из комнаты и вообще из здания.
 Она чуть не онемела, увидев двух мужчин, стащивших с нее огромное покрывало.
 — Вам хорошо заплатят, если вы вернете меня невредимой туда, откуда похитили, — начала она надменно, но в следующую секунду в рот ей запихнули кляп, а руки и ноги связали. Ее втащили на заднее сиденье машины и куда-то повезли.
 Ее мать и дед часто читали ей лекции по поводу опасностей, подстерегающих особу королевской крови, и это были не пустые слова: однажды, когда ей было двенадцать, на ее жизнь покушались. Ария лежала тихо на заднем сиденье машины, но мозг ее работал четко. Она начала умело шевелить запястьями, сдавленными веревками, и их путы становились все слабее и слабее.
 Мужчины на переднем сиденье молчали — они по очереди вели машину. Потом они остановились, вышли наружу, и Ария почувствовала запах океана. Ей удалось освободить руки, и она быстро развязала ноги, но для виду было необходимо слабо обвязать их снова веревкой. Она подумала, что, конечно, к этому времени наверняка уже забили тревогу и ее ищут повсюду, но все же ей придется дожидаться более удобного момента, чтобы ускользнуть.
 Мужчины вернулись, но прежде чем она смогла увидеть, где она находится, они опять набросили на нее покрывало. И на этот раз ее уволокли в то, что было похоже на лодку.
 — Пусть подышит, — бросил один из мужчин, заводя мотор, и покрывало было сорвано с ее головы.
 Теперь Ария могла хорошо рассмотреть этих типов. И тут внезапно она в шоке поняла — раз они позволили ей увидеть себя, значит, не собираются оставить ее в живых! Она могла вдыхать запах океана и видеть небо, но больше — ничего.
 Через час или больше один из мужчин сказал:
 — Мы забрались далеко. Давай кончать с этим. Он выключил мотор. Они были настолько уверены, что она у них в руках, что даже не смотрели в ее сторону. Ария изо всех сил вытянула шею, и ей удалось увидеть деревья.
 Она заметила, что другой тип поднял винтовку и проверил, заряжена ли она.
 Ария действовала предельно быстро. Под покрывалом она развязала веревки, а потом в мгновение ока вскочила на ноги и перемахнула через борт маленькой лодки. От ее стремительного движения лодка закачалась, и мужчина упал на дно — это дало ей несколько драгоценных секунд. Она нырнула, но когда ей пришлось вынырнуть на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, он выстрелил в нее. Она снова нырнула. После того как она ушла под воду в четвертый раз, она уже ничего не помнила — до того момента, как обнаружила, что ее держит в объятиях мужчина и приговаривает слова ободрения.
 И вот теперь она сидит здесь, под пальмой, в чужой стране, отвратительно жаркой, без сна и еды, и похоже, единственным обитателем этого острова является полуобнаженный простолюдин.
 Она встала, попыталась оправить свое платье, привести в порядок убранные назад волосы, а потом решила поискать его. Да-а, ясно, как день, — эти американцы совершенно не умеют себя вести. Почему он не извинился за то, что прикоснулся к ней? И почему он не несет ей еду? Ничего подобного она в жизни не видела! Но как бы там ни было, ей придется найти его — и тогда она милостиво позволит ему вернуть ее назад американскому правительству. Наверно, они уже просто обезумели от тревоги.
 Но его было не так-то просто найти. Ей потребовался целый час, чтобы обойти казавшийся таким маленьким и узким полный разных запахов пляж, но нигде не было и признаков его жилища. Какая, однако, странная манера обращаться с особой королевской крови! Конечно, она читала, что у янки никогда не было короля, но даже этот факт не может служить извинением его возмутительного поведения. В ее собственной стране простолюдины просто с ног сбивались, чтобы ей угодить, доставить ей удовольствие. Каждый раз, когда она покидала дворец, они выстраивались вдоль улиц, чтобы поприветствовать ее и подарить разные подношения. Может, этот человек — принц, и поэтому он ведет себя так, словно имеет право на подобную фамильярность? Она тут же откинула эту мысль. Он был американцем, а все янки были равны — они все были простолюдинами. Никакой королевской семьи, никаких аристократов — просто целая нация сплошных простолюдинов.
 Она устало опустилась на песок. Так все-таки, почему он не несет ей еду?! Даже неотесанный американец вполне в состоянии понять, что он обязан принести принцессе  еду! 
 В полдень она вернулась назад под пальму. Противная жара, голод и нехватка сна — нет, это все уж слишком даже для нее, хотя она и должна держать нос кверху, как подобает принцессе. Она растянулась на песке и уснула.
 Когда она проснулась, было уже темно. Слышались пронзительные голоса странных птиц, и позади, в кустах, она четко различала какие-то шорохи. Ей стало немножко жутко. Она подползла поближе к стволу пальмы и поджала к себе колени, обхватив их руками. Она слегка подремывала, но в основном бодрствовала и гадала, что же сейчас творится на военно-морской базе. Если они расскажут ее дедушке-королю! Если он узнает, что она пропала, — нет, об этом даже страшно подумать! Он весь изведется от тревоги. Она должна вернуться назад как можно скорее и дать миру знать, что с ней все в порядке, что она — в безопасности.
 Взошло солнце, и она опять села прямо и независимо. Может, этот полуголый тип уплыл с острова и она осталась здесь совсем одна? Ну тогда она уж точно умрет.
 Какая-то тень заслонила солнце, и Ария быстро взглянула наверх. Она увидела мужчину, стоявшего над ней. На нем была расстегнутая рубашка, которая демонстрировала изрядную часть его груди, заросшей темными волосами. Она не могла заставить себя смотреть прямо на него.
 — Голодны? — спросил он.
 — Да, — ответила она.
 Он держал веревку с висевшей на ней рыбой прямо перед носом у Арии, и она отвернулась. Тогда он бросил рыбу на пучок травы и пошел собирать хворост.
 — Послушайте, мне кажется, мы плохо начинаем наше знакомство, — сказал он, когда вернулся. — Может, я  был излишне дружелюбен и, вдобавок, звуки выстрелов на пустой желудок — я даже не успел позавтракать — обычно не поднимают мне настроения. Как насчет того, чтобы начать все сначала? Меня зовут Джей-Ти Монтгомери.
 Она повернула голову, чтобы взглянуть на него: он сидел на корточках, склонившись над костром, и жарил на нем рыбу, нанизанную на прутики. Со своей расстегнутой рубашкой, волосами на груди и черными усами на лице он казался таким диким, примитивным — ну прямо Аттила, о котором она читала в учебнике истории. Он казался кем угодно, но только не настоящим цивилизованным и благовоспитанным мужчиной. Ария вспомнила слова матери. Ее мать предостерегала ее против подобных мужчин — или, по крайней мере, она сочла своим долгом поставить дочь в известность, что мир полон разных курьезов. Но если честно, Ария была уверена — ее мать сильно сомневалась, что хотя бы один подобный экземпляр существует на всем белом свете. Таким мужчинам ни в коем случае нельзя позволять ни малейшей вольности.
 — А как вас зовут? — спросил он ее, улыбаясь. Ей очень не понравилась эта фамильярная улыбка.
 Это нужно присечь в корне — раз и навсегда. И немедленно.
 — Думаю, Вашего Королевского Высочества будет вполне достаточно, — ответила она, высоко вскинув подбородок.
 Мужчина отвел взгляд, и его улыбка пропала.
 — О'кей, Принцесса, можете продолжать в том же духе.
 Он бросил ей рыбу на палочке.
 Она посмотрела на нее в полной растерянности. Принцесса должна есть все, что ей предложат, но  как?! Как именно она будет это есть?
 — Ради Бога, если вам так больше понравится… — он пожал плечами и положил рыбу на пальмовый лист. — Ешьте так.
 Ария смотрела на рыбу уже в полном ужасе, но потом! Что было потом! К ее еще большему испугу, она увидела — этот тип уже было уселся с другой стороны костра, чтобы доесть свою рыбу.
 — Вы не можете… — выдавила она из себя, чуть не задохнувшись.
 — Не могу что? — спросил он, сидя на корточках и глядя пристально на нее; кусок рыбы застыл на полпути к его рту.
 — Вы не можете сидеть со мной. Вы — простой человек, а я…
 — Ах вот как! — вдруг закричал он, вскакивая на ноги и нависая над ней. — Я сыт по горло! Сначала я рискую жизнью, чтобы спасти вас, и вся ваша благодарность — это: «Не прикасайтесь ко мне, я особа королевской крови»! — передразнил ее он. — А потом я приношу вам еду, которую вы не хотите есть, и мне говорят, что я должен называть вас Ваша Светлость, а теперь еще и…
 — Королевское, — сказала она.
 — Что? — переспросил он, побагровев.
 — Я — Ваше Королевское Высочество — не Ваша Светлость. Я — наследная принцесса. В один прекрасный день я стану королевой. Вы должны обращаться ко мне — Ваше Королевское Высочество, и вы должны немедленно доставить меня на военно-морскую базу. А еще мне нужны нож и вилка, — Ария проговорила все это на одном дыхании.
 Мужчина выпалил английскую фразу, которой Арию не учил ее преподаватель.
 «Как это возможно! — изумилась Ария. — С чего это этот мужчина вдруг рассвирепел?» Она и представить себе не могла, почему. Ему выпала такая честь — эскортировать ее назад на базу. Да потом он может рассказывать об этом своим внукам!
 Конечно, лучше всего игнорировать взрывы дурного нрава этих простолюдинов. Понятно, что недостаток воспитания и образования делает их такими эмоциональными.
 — Я хочу отправиться туда, как только поем. Если вы вымоете этот нож, который захватили с собой, я смогу им воспользоваться.
 Мужчина выхватил из-за пояса нож, раскрыл и швырнул его лезвием так, что оно вонзилось в землю в дюйме от ее руки. Она и глазом не моргнула. Простолюдины — такие непредсказуемые, а их темперамент делает их опасными. Конечно, их нужно держать в руках, но не очень злить.
 Она вытащила нож из земли и сделала ему жест рукой в знак того, что он — свободен.
 — Теперь можете уйти и приготовить лодку. Я тоже скоро буду готова.
 Она услышала над своей головой негромкий смешок. «Слава Богу, — подумала она. — По крайней мере, теперь он в лучшем расположении духа. Даже он, такой тупой и невоспитанный, смог понять, какой ребяческой была его выходка».
 — Да-сс, Принцесса, а вы сидите тут… сидите. Сидите и ждите.
 С этими словами он развернулся и ушел. Ария дождалась, пока он скрылся из виду, прежде чем взглянуть на рыбу.
 — Принцесса… — пробормотала она. — Похоже на кличку для колли.
 Ей понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, как есть эту рыбу. Пища — это то, чего ни в коем случае нельзя касаться руками. Этот урок ей внушили намертво. Она нашла палочку, зачистила ее и прокалила на остывающем костре. В конце концов ее мучения увенчались успехом — с помощью этой импровизированной однозубой вилки и ножа Арии удалось-таки справиться с уже холодной рыбой. К ее изумлению, она съела все три рыбины, которые ей оставил мужчина.
 Наступил полдень, а он так и не появился с лодкой. «Ясное дело, он слишком медлительный, — подумала Ария, — настоящий увалень! Если он целый день ловил три рыбешки — значит, пройдет не меньше двух дней, пока он приготовит и притащит лодку». День стал клониться к закату, а он так и не заявился. Неужели все американцы такие? Какой кошмар! Да ее дедушка не потерпел бы тупости даже у дворцовой прислуги. Конечно, Америка слишком молода по сравнению с Ланконией, но все же… это просто фантастика, как вообще смогла выжить страна, где все ее граждане такие неповоротливые и неотесанные, как этот парень? Как они могут победить в войне, когда у них такие недисциплинированные мужчины? Да-а, Америке нужно нечто большее, чем просто ванадий, — ей нужно другое, новое население.
 Вскоре стал накрапывать дождик. Сначала он был мелким и теплым, но потом поднялся ветер и стало холоднее. Ария съежилась под деревом и поплотнее обернула ноги своей длинной юбкой.
 — Ну, я уж точно не собираюсь просить представить его к награде, — проговорила она вслух; капли дождя струились по ее лицу, а зубы стали постукивать. — Он скверно исполняет свои обязанности по отношению ко мне.
 Полоснула вспышка молнии, и дождь потоком хлынул сквозь пальмовые листья.
 — Вам не пришло в голову укрыться от дождя? Может, вас этому тоже не учили?
 Она быстро взглянула вверх и увидела стоящего над ней мужчину. На нем по-прежнему был минимум одежды, а усы, как ей показалось, стали еще чернее и неухоженнее.
 — Где лодка? — почти выкрикнула она сквозь дождь.
 — Никакой лодки  нет. И не было. Мы здесь вместе отрезаны от мира еще на три дня.
 — Но я не могу здесь оставаться, — запротестовала Ария. — Меня ищут. Все ужасно волнуются.
 — Может, мы обсудим это в другой раз? Если честно, меня сейчас от этого тошнит не меньше, чем от перспективы видеть вас в своем лагере. Но другого выхода нет. Вставайте и идите за мной.
 Она встала, держась за дерево.
 — Вы должны идти позади меня.
 — Любезная леди, я не могу понять, как это вы прожили столько лет и вас никто не прикончил? Ну что ж, давайте, идите вперед — ведите меня.
 Она мгновенно поняла, что понятия не имеет, куда идти.
 — Вы можете пойти первым, — сказала она благосклонно.
 — Как вы добры, — ответил он. Первая разумная вещь, которую она от него услышала.
 Он отвернулся, и Ария дождалась, пока он отошел от нее на несколько футов вперед, и только тогда пошла за ним. Конечно, ей не следует приближаться к нему — он не похож на человека, которому можно доверять. Она прошла за ним несколько ярдов, а потом пелена дождя поглотила его, и она потеряла его из виду. Она остановилась как вкопанная и стала ждать, требуя от себя, чтобы даже глаза ее слушались и не моргали от струй дождя.
 Он вернулся через несколько длинных минут.
 — Не отходите от меня, — прокричал он сквозь шум дождя. Прокричал без необходимости громко, подумала она. Он отвернулся, но потом обернулся и схватил ее за руку.
 Ария похолодела от неожиданности и ужаса. Он  прикоснулся к ней после того, как она сказала ему, что он не смеет этого делать! Она попыталась вырваться, но он шел слишком быстро.
 — Может, вам и наплевать на дождь, а мне — нет, — опять прокричал он и еще энергичнее потащил ее за собой.
 Внутри у Арии все кипело, но она смолчала. «Этот тип слишком туп и необуздан, чтобы понимать слова», — думала она с яростью. Он пробирался вперед, вцепившись в ее руку, как собака — в кость. Периодически он выкрикивал ей разные команды, приказывая пригнуться или поворачивать вбок, а потом вдобавок ко всему еще и схватил за плечи и чуть ли не силой толкнул на землю. Он что, ждет, что она будет  ползти? Она попыталась сказать ему, что он должен прорубить лес, но этот невежа даже не стал ее слушать. И ей пришлось подчиниться и ползти на животе по омерзительно скользкой мокрой земле. Она не могла припомнить более отвратительной ситуации — положение было просто безвыходным!
 Когда они наконец добрались до более или менее открытого места, она не сразу смогла взять себя в руки. Она была полностью сбита с толку поведением этого невыносимого мужлана. Она стояла под дождем и терла свое запястье в том месте, где его ухватила эта жуткая ручища. Неужели он здесь  живет? Ария в ужасе огляделась, но не увидела никакого дома — только несколько корзинок и кусок черной материи, натянутой на манер тента-палатки. Господи! Да в Ланконии никто не существует в такой нищете!
 — Сюда! — выкрикнул он, указывая на кусок тряпки, наброшенной на три ветки.
 Это было самое нелепое жилище, какое она только видела за всю свою жизнь, но там было сухо. Она нагнулась и заползла внутрь. Но когда она стала отирать руками свое мокрое лицо, случилось то, что ей не могло даже и присниться в самом невероятном скверном сне. Она просто не могла поверить своим глазам — этот мужчина тоже заполз и оказался возле нее!
 — Назад! Вон отсюда! — вырвалось у нее бездумно, и голос ее был на краю срыва. — Вам не позволено…
 Он еще глубже просунул голову и оказался почти нос к носу с нею.
 — Послушайте-ка меня, леди, — сказал он тихо. — Я уже сыт вами по горло. Я продрог. Я промок. Я голоден, и в моей руке сидит пуля. Мои едва поджившие ожоги в порезах, а вы лично отравили мой первый за всю войну отпуск. Я даю вам выбор: или вы остаетесь здесь  со мной, или …или вы можете сидеть себе сколько влезет снаружи на вашей царственной заднице. Вот так! Я могу вам даже помочь и выбрать за вас, если вы скажете еще хоть слово о том, что мне позволено, а что — нет, я с превеликим удовольствием вышвырну вас отсюда вон!
 Ария онемела и заморгала глазами. Когда она немного пришла в себя, она подумала: Америка — это совсем не то, что она себе представляла. Такое вообще невозможно представить! Наверно, ей нужно вести себя иначе — у этого мужчины, похоже, необычайно грубая и воинственная натура, склонная к насилию. Может, он даже начнет палить в нее из винтовки, как те двое.
 — Вы не дадите мне какую-нибудь сухую одежду? — спросила она и одарила его такой улыбкой, какая обычно предназначалась ее подданным, имевшим счастье ей угодить.
 Мужчина тяжело вздохнул, повернулся в угол палатки и открыл металлический ящичек.
 — У меня есть только морское летнее обмундирование — больше ничего.
 Он бросил его ей на колени, а потом отвернулся, лег на резиновый пол, растянулся во весь рост, накинул на себя одеяло и закрыл глаза.
 Ария обнаружила, что ей трудно скрыть свой шок. Силы небесные, неужели и вправду  все американцы — такие?! Неужели это и есть настоящая Америка? Страна, полная мужчин, которые похищают людей, стреляют в них, а остальные называют друг друга «золотком» и «солнышком» и швыряются в руку ножами? Нет, она не может плакать — ни при каких обстоятельствах. Ни за что на свете она не будет плакать!
 Она знала, что бесполезно даже и пытаться расстегнуть платье. Она никогда в жизни не раздевалась сама и не имела ни малейшего понятия, как это делается. Она прижала к себе сухую одежду и легла на пол — как можно дальше от этого мужчины, но ей не удалось сдержать дрожь.
 — Ну а теперь-то что еще? Что? — пробормотал он и сел. — О Господи! Если вы боитесь, что я на вас наброшусь… зря беспокоитесь. Во всем мире не сыщется женщины, которая бы меня меньше интересовала, чем вы, миледи.
 Арию по-прежнему била дрожь.
 — Если я уберусь наружу под дождь, вы вылезете, наконец, из этого куска материи, которого хватило бы на целый парус… пардон, из вашего платья и наденете сухую одежду?
 — Я не знаю, как, — проговорила она, стискивая зубы, чтобы унять дрожь.
 — Не знаете, как… это вы о чем?
 — Вы не могли бы не кричать на меня? — сказала Ария, садясь. — Я никогда еще не раздевалась сама. Пуговицы… Я не знаю, как…
 Челюсть мужчины отвисла. «О Господи, что тут такого удивительного, — подумала она. — Чего он от нее ждал? Он что, вообще не знает, как живут особы царской крови? Неужели он думает, что они чистят серебро и штопают чулки»? Она села еще прямее.
 — Мне никогда не было нужды раздеваться самой. Я уверена, что смогу научиться. Может, если вы расскажете мне, как это делается, я…
 — Повернитесь, — скомандовал он, а когда она не двинулась с места, он взял ее за плечи и резко развернул так, что она оказалась к нему спиной. Он начал расстегивать ее платье.
 — Я думаю, вы касаетесь меня больше, чем я могу позволить… Как вас зовут? Я забыла…
 — Джей-Ти Монтгомери.
 — Да, Монтгомери, мне кажется… Он резко развернул ее к себе лицом.
 —  Лейтенант Монтгомери. Лейтенант военно-морского флота Соединенных Штатов Америки, а не просто Монтгомери, как ваш чертов дворецкий. Понятно, Принцесса?
 Господи, неужели этот янки будет все время орать?
 — Да, конечно. Я поняла — вы хотите, чтобы я упоминала ваш титул. Он — наследственный?
 — О-о, да это еще почище! Я его  заслужил. Я получил его за… за застегивание своей собственной рубашки. Ну а теперь снимайте ваше платье — или вы хотите, чтобы я и это сделал за вас?
 — Я справлюсь сама.
 — Ну вот и отлично.
 С этими словами он повернулся и лег опять.
 Ария не спускала с него глаз, когда снимала платье. Она не осмелилась избавиться от нескольких слоев мокрых нижних юбок и разного белья и, натянув поверх через голову белую морскую форму, по-прежнему ощущала себя неуютно. К тому же эта процедура потребовала от нее немалых усилий, и ей не скоро удалось снова лечь.
 Прорезиненный коврик был влажным, белье противно липло к коже, а волосы были мокрыми. Через несколько минут она снова дрожала.
 Лейтенант Монтгомери чертыхнулся, перекатился по полу, накинул на нее одеяло и прижал ее к себе — ее спина оказалась у его груди.
 — Это невозможно… я не могу… — начала она.
 — Заткнитесь, — перебил ее он. — Заткнитесь и постарайтесь уснуть.
 Его большое тело было таким теплым, что она больше не пыталась протестовать. Ее последней мыслью, прежде чем она забылась сном, была молитва — она просила Бога, чтобы ее матушка случайно не взглянула на землю с небес.




 Глава 3


 Когда Ария проснулась утром, она была одна. Несколько минут она лежала тихо и перебирала в голове события вчерашнего дня. Она должна обязательно вернуться на базу и дать миру знать — и особенно своему дедушке, что она жива и невредима. Она выползла из маленького укрытия и встала. Был разведен небольшой костер, но мужчины нигде не было видно. Его форма была ей жутко велика — рукава были слишком длинными, а карманы оказались где-то около колен. Брюки же просто волочились за ней по земле. Это было все равно что ходить в огромном мешке. Пройдя несколько неуклюжих шагов, она взяла с земли свое сырое платье.
 Дождь кончился, утро было ясным, и уже начинало парить — погода обещала быть знойной. Клочок свободного пространства, окруженный кольцом деревьев с глянцевыми, блестевшими на солнце листьями, был очень маленьким. Мужчина словно сквозь землю провалился.
 Она долго прислушивалась, пытаясь уловить его шаги, а потом осторожно стянула с себя форму.
 — Сейчас слишком жарко для всего этого белья, — услышала она его голос у себя за спиной.
 Ария охнула и судорожно прижала к себе платье. Джей-Ти подхватил с земли форму и нахмурился, увидев, в каком она состоянии.
 — Уверен, вы всегда небрежно относитесь к чужим вещам, леди.
 — Я — не леди. Я…
 — Знаю, знаю… — перебил ее он. — Вы — моя Королевская Обуза, вот что вы такое. Ну почему вы не могли подождать с покушением на вашу жизнь хотя бы до воскресенья? Вы собираетесь натянуть на себя эту вашу смирительную рубашку или будете и дальше так стоять?
 — Вы должны уйти. Я не могу одеваться в присутствии мужчины.
 — Принцесса, я же вам сказал, что вы переоцениваете ваши чары. Вы можете пройти нагишом у меня под носом, и это не вызовет у меня ни малейшего интереса. Поэтому побыстрее одевайтесь. Вы сможете отведать креветок.
 Ария не сразу пришла в себя.
 — Вам не дозволено так говорить со мной!
 Он подошел к ней почти вплотную, а потом выхватил у нее тяжелое черное платье, которое она все еще судорожно прижимала к себе. Под ее полным ужаса взглядом он взял свой нож и отрезал длинные рукава и целый фут юбки. Затем он швырнул ей платье назад.
 — Ну, вот, так-то лучше. А еще вы должны снять половину вашего белья. Если вы свалитесь в обморок от жары, не ждите, что я буду приводить вас в чувство. Мне хватило и того раза — с лихвой. Обычно я не повторяю своих ошибок.
 Он подхватил с земли рыболовную сеть, пошел вперед и встал на краю маленького ручейка.
 Ария не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Конечно, ее тетя не раз говорила, что американцы — варвары, что они и понятия не имеют о хороших манерах и что их мужчинам нельзя доверять… но этот мужчина! Он был еще хуже, чем все остальные. В этом Ария была абсолютно уверена — не может же вся страна быть населена такими типами, которые не имеют ни малейшего уважения к властям. Тогда это был бы настоящий сумасшедший дом, который не просуществовал бы и дня!
 Спустя десять минут, когда Ария по-прежнему стояла без движения, он вернулся к ней с сетью, полной копошащихся креветок.
 — Вы дожидаетесь свою горничную? Ну, хватит с меня, давайте, помогайте мне!
 Он швырнул креветки к ее ногам, а потом выхватил у нее платье и грубо натянул на нее через голову, оцарапав ей нос клееным холстом на талии. Он рывком оправил его на ее фигуре, одернул короткие рукава, а затем застегнул пуговицы на спине с бережностью акулы, атакующей свою добычу.
 Во время этой стремительной процедуры Ария держала спину прямо. Теперь она полностью убедилась — с головой у него не в порядке. Его мозг поврежден болезнью. Она отошла от него и села на деревянную корзину. Господи, на кого она теперь похожа в таком виде? Ее платье стало коротким — до середины икры, а руки — голыми.
 — Теперь вы можете подать мне завтрак, — сказала она так вежливо, как только могла.
 Он ничего не ответил — только швырнул сеть с креветками ей на колени.
 Ария не вскрикнула, не вскочила и не отпрыгнула, не показала отвращения, которое подступило ей к горлу.
 — Могу я взять ваш нож? — прошептала она.
 Он повернулся к ней с выражением интереса на лице и протянул ей нож.
 «Принцесса всегда ест то, что ей предложено, — произнесла она про себя с детства затверженный урок. — Ни в коем случае нельзя оскорбить своего подданного, отказавшись есть его пищу». Она осторожно открыла сеть, и ее замутило от вида существ с глазами-бусинками и паучьими ножками. Сделав глубокий вздох в попытке успокоить свой сведенный желудок, она взяла нож лезвием плашмя, с трудом подцепила на него на манер ложки креветку и начала медленно, очень медленно, подносить ее ко рту. Ножка креветки коснулась ее губ, и она быстро закрыла глаза. Желудок ее взбунтовался тошнотой.
 Рука мужчины стремительно метнулась к ней и успела поймать нож прежде, чем креветка оказалась у нее во рту. Она открыла глаза и взглянула на него.
 — Неужели вы так голодны? — спросил он мягко.
 — Я уверена, ваша еда — восхитительная. Просто я никогда не ела этого раньше. Конечно, она мне понравится так же, как вам.
 Он странно посмотрел на нее, а затем взял у нее сеть и поднял упавшую креветку.
 — Сначала их нужно почистить и сварить.
 Она молча наблюдала, как он вывалил креветки в котелок с кипящей водой.
 — Неужели вы раньше никогда не видели креветок?
 — Конечно, видела, но мне подавали их на тарелке, и они ничего общего не имели с этими розовыми копошащимися существами. Я их просто не узнала.
 — И вы собирались съесть их сырыми. Откуда вы приехали?
 — Из Ланконии.
 — Ах, да. Я слышал о ней. Горы, козы и виноград, верно? А что же вы делаете здесь, в Америке?
 — Меня пригласило ваше правительство. Уверена, сейчас они просто сходят с ума — ведь я исчезла. Вы должны…
 — Не начинайте все снова-здорово. Если бы была хоть малейшая возможность увезти вас с этого острова, я бы это уже давно сделал. Поверь мне, сестричка.
 — Я — не ваша сестричка. Я…
 — Царственная колючка у меня в пятке. Ну ладно, давайте, сворачивайте им шею и вытаскивайте из панцирей, а я тем временем приготовлю соус.
 — Прошу прощения, сэр. Я — не кухарка, и не ваша личная служанка.
 Он стоял перед ней и заслонял собой солнце. Опять он был в шортах и расстегнутой рубашке. Его ноги были у нее прямо перед носом. Они были большими, загорелыми и волосатыми.
 — Но сейчас вы в Америке, Принцесса, а здесь все равны. Вы хотите есть — значит, вы должны работать. Я не собираюсь подавать вам завтрак на золотом блюде.
 Он бросил нож и деревянную дощечку к ее ногам.
 — Режьте и очищайте.
 — Не думаю, что вашему правительству понравится, как вы со мной обращаетесь, лейтенант Монтгомери. Они очень хотят ванадий, которого полно в моей стране, а я вовсе не уверена, что захочу его продать Америке, если со мной не будут обходиться должным образом. Хорошо.
 — Обходиться хорошо! — взорвался он. — Я спас ваш тощий королевский зад, и только посмотрите, чего мне это стоило!
 Он сорвал рубашку со своего левого плеча, и она увидела глубокую, набухшую и уродливую рану на коже и массу полузаживших шрамов на розовых ожогах вдоль всей руки, на ребрах. Один был особенно большой и, казалось, уходил дальше под шорты. Его ноги были тоже поранены, и раны там казались даже еще глубже и еще хуже зажившими.
 Она отвернулась от этого зрелища.
 — Вы не должны мне показывать такие вещи. Пожалуйста, потрудитесь быть одетым в моем присутствии.
 Джей-Ти обомлел — его изумление было под стать его бешенству.
 — Так вы  уверены, что люди должны рисковать жизнью ради вас? Вы этого ждете! Вы считаете это естественным?!
 — Мои подданные…
 — Подданные?! — он чуть не задохнулся. — Какого ч-черта..?! Ну хватит, давайте, живее принимайтесь за креветки. Если мне придется ими заняться, вам их не есть.
 — Я не могу поверить, что вы откажете мне в еде.
 — Детка, просто не нужно испытывать мое терпение.
 — Лейтенант Монтгомери, вы не можете называть меня…
 — Замолкни! — рявкнул он.
 Она наколола сварившуюся креветку на острие ножа, стряхнула ее на дощечку, а потом попыталась разрезать ножом. Креветка отлетела в сторону.
 — Дьявол! — взревел Джей-Ти. — Вы вообще  хоть что-нибудь умеете делать?! Кроме криков, чего не позволено?
 Он взял нож, схватил креветку в левую руку и резко отрезал ей голову, потом — хвост и вытащил ее из панциря.
 — Видели? Проще пареной репы.
 Весь ужас, какой только был в душе Арии, проступил у нее на лице.
 — Вы дотронулись до нее!
 — До креветки? Конечно, дотронулся.
 — Я не могу этого сделать. Ни в коем случае нельзя касаться пищи руками.
 Он посмотрел на нее так, словно не мог поверить своим ушам.
 — А как же вы тогда едите початок кукурузы? Сосиски, запеченные в тесте? Гамбургеры?
 — Я никогда не ела ничего из того, что вы назвали. А если чего-то нужно касаться, я просто не стану это есть.
 — А яблоки?
 — Конечно, ножом и вилкой.
 Целых несколько минут он молчал и смотрел на нее так, словно она свалилась с другой планеты. А потом он взял ее руку, повернул ладонью и положил на нее жирную мокрую креветку. Он крепко сжимал ее руку даже тогда, когда она изо всех сил пыталась вырваться. Он заставил ее держать креветку в одной руке, а нож — в другой и насильно заставил почистить креветку, подсказывая, какое движение нужно сделать.
 Ария призвала на помощь всю свою волю, чтобы подавить подступившую тошноту. Она попыталась закрыть глаза, но этот жуткий тип дождался, когда она их снова открыла, чтобы начать все по новой.
 — Усвоили, Принцесса? Когда я вернусь… я жду от вас, что вы с этим справитесь.
 Она вздохнула с облегчением, когда он ушел, но куча креветок казалась необъятной. Она чувствовала себя принцессой, которая должна превратить солому в золото, — или ее обезглавят на рассвете. С отвращением она заставила себя взять двумя пальцами другую креветку. Ей понадобилось целых пять минут, чтобы почистить ее, и от креветки почти ничего не осталось.
 — Американскому правительству это не понравится, — пробормотала она, с омерзением глядя на нож и креветки. — Ну, подожди, подожди, пусть они только об этом узнают! Уж, конечно, они сделают все, чтобы упрятать тебя в тюрьму. И надолго! Тебя закуют в кандалы и бросят в темную камеру! К крысам! Нет, еще лучше — они отправят тебя в Ланконию. Уж дедушка-то знает, как воздавать гнусным типам по заслугам!
 От насмешливого фырканья мужчины прямо у нее над головой Ария просто подпрыгнула.
 — Вы должны объявлять о своем появлении. Вы не можете входить в мои покои без моего позволения.
 — О-о! В самом деле? Но это  мои покои. Вы не справились даже с десятью креветками. При таких темпах мы умрем с голоду.
 Она ожидала, что он возьмет нож и продолжит работу за нее, но ошиблась. Вместо этого он притащил рыбу. Он взял большой нож, отрезал рыбинам головы, потом очистил от чешуи, выпотрошил, разрезал и бросил в кипящую воду.
 — Еще у нас будут крабы на ленч, если только мы вообще до этого позавтракаем. Что-то непохоже.
 Он довел ее до такого нервного состояния, что она порезала палец. В шоке она сидела неподвижно и смотрела, как из раны заструилась кровь.
 Он схватил ее руку и взглянул на нее.
 — Ага-а! Ну что? Она — красная! Красная, как и у всех нас. Быстро, идите и опустите руку в воду.
 Когда она не двинулась с места, он рывком поставил ее на ноги и потащил к ручью, а потом насильно пригнул к земле, пока ее рука не оказалась в воде.
 — Леди, вы — самое бесполезное существо, какое я только встречал. Вы годны только на то, чтобы жить в башне из слоновой кости. Что вообще подобные вам делают в этой жизни? Просто женятся друг на друге и производят на свет новых бесполезных сопляков? Царственных трутней?
 Рука Арии задрожала.
 — Я помолвлена и выйду замуж за графа Джулиана Борган-Гессианского.
 — О-о? — Джей-Ти приподнял ее руку и исследовал рану. — Вы даже его видели?
 — Конечно. Я видела его три раза и танцевала с ним четыре раза.
 — Целых четыре раза! Какое чудо, что вы еще не забеременели. Ну-у, не смотрите так, словно вы насмерть шокированы — лучше идите и закончите с креветками.
 Неотесанный, вульгарный мужик! Темница для него будет слишком хороша. Она должна придумать более суровое наказание — что-нибудь унизительное и омерзительное.
 — Моя рука поранена. Я не могу… Где у вас… где тут… туалет?
 — Видите эти деревья? Это — один большой туалет.
 Стараясь не потерять самообладания, она пошла прочь от него к узкой тропинке. Если она сейчас сорвется, ей с собой больше не справиться. Ее и так уже почти трясет от гнева. Этот наглец — просто что-то абсолютно невероятное! Никто еще не смел с ней так разговаривать — никогда! Она вообще даже представить себе не могла, что такое возможно. Но она не опустится до его уровня. Пусть она измучена, голодна, страдает от жажды и зноя, но по крайней мере сейчас она далеко от него.
 Ей было совсем не просто найти обратную дорогу на берег, но в конце концов это удалось. Может, к острову подплывет какая-нибудь лодка и она сможет сама выбраться отсюда? Она прошлась вдоль пляжа, ступила в воду, утопая по щиколотку в вязких подгнивших водорослях, и стала всматриваться в горизонт поверх океана.
 На берегу валялись раковины, но ее заинтересовало нечто вроде длинных узких голубых баллончиков. Она наклонилась, чтобы поднять их.
 — Не прикасайтесь!
 От неожиданности Ария вздрогнула и отдернула руку. Он стоял на возвышении над пляжем.
 — Вы шли за мной по пятам?
 В руках у него была армейская винтовка, и он положил ее на землю.
 — Вы говорите, в вашей стране есть ванадий?
 — Сколько угодно.
 Она опять нагнулась, чтобы взять баллончик.
 — Это — война мужчин, — быстро сказал он. — А они иногда придумывают такие штуки, которые вам и в голову не придут. От боли люди тоже умирают.
 — Ох! — воскликнула она и резко выпрямилась, а потом пошла назад в глубь пляжа. — Теперь вы можете оставить меня одну.
 Он пошел за ней.
 — Оставить вас одну, чтобы вас убили? У вас есть поразительная способность влипать во всякие скверные истории. Я не хочу, чтобы вы оставались на берегу. Эти два сукиных сына, которые пытались вас прикончить, могут еще вернуться.
 — Может, ваш флот уже послал корабли искать меня. Теперь они были около пальмы, и он сел, прислонив винтовку к стволу.
 — Я как раз сейчас думал об этом и решил: мне следует защищать вас… или, по крайней мере, ванадий, который у вас есть. Вы должны вернуться со мной в лагерь.
 Край острова терялся в воде.
 — Нет, спасибо, лейтенант Монтгомери. Я лучше посижу здесь и подожду кораблей.
 Она села у кромки воды — прямая спина и руки на коленях.
 Джей-Ти прислонился к пальме.
 — Что ж, меня это устраивает — только не исчезайте из виду. Нам предстоят еще три долгих дня здесь, и я собираюсь доставить вас правительству США живой и невредимой. Когда вы устанете питаться собственной гордостью, дайте мне знать. У меня в лагере — голубые крабы.
 Ария не ответила, он лег и, похоже, задремал. Солнце нещадно палило, желудок ее урчал от голода. Она представила себе ягненка и зеленую фасоль с тимьяном. Солнце сияло ослепительными бликами на воде, но никаких кораблей не было и в помине.
 Перед ней, лениво скользя в воде, плыла большая рыбина. Она вспомнила, что этот мужчина добывал рыбу и готовил ее на костре. Это был ее последний завтрак, много часов назад. Она подумала — может, ей удастся развести огонь, но как же ей поймать рыбу?
 Она оглянулась назад на мужчину и увидела, что он спит. В футе от него стояла винтовка. Винтовки — она знала в этом толк с детства, когда охота для нее была одновременно и игрой.
 Осторожно, чтобы не разбудить его, Ария поднялась вверх по пляжу, но едва дотронулась до винтовки, как он схватил ее за руку.
 — Что вы собираетесь с ней делать? Избавиться от меня?
 — Я собираюсь поймать рыбу.
 Он часто заморгал, прежде чем улыбнулся.
 — Что? Использовать винтовку в качестве удочки? Пули — вместо крючков?
 — Я никогда не видела более нелепого мужчины, чем вы. Я собираюсь застрелить рыбу.
 Его улыбка стала еще шире.
 — Застрелить рыбу. При помощи винтовки М-1? Леди, да вы даже не сможете выстрелить из нее, не то что попасть во что-то. Отдача расплющит вас в блин.
 — Да что вы говорите… — сказала она насмешливо и подняла винтовку, проверила, заряжена ли она, и прежде чем он успел сказать слово, прицелилась и выстрелила.
 — Еще пулю, — скомандовала она, протягивая к нему руки.
 Потеряв дар речи, Джей-Ти вложил ей в руку длинную обойму.
 Ария опять зарядила, но на этот раз она направила оружие вверх, целясь в стаю уток. Раздался выстрел, и утка камнем упала в океан. Она положила на землю винтовку и взглянула на него.
 Джей-Ти прошел мимо нее к краю берега и ступил в воду. Он вытащил большого красного люциана; верхушка его головы была снесена напрочь. Зайдя еще глубже, он выудил утку, у которой тоже не было головы.
 — Принцессы  кое-что умеют делать, — сказала Ария, резко развернувшись на пятках, и отправилась по тропинке в лагерь. — Вы можете подать их мне на ленч.
 Он быстро догнал ее; винтовка висела у него на плече. Он поймал ее руки и сунул в них мокрую утку и рыбу.
 — Вы будете есть то, что вы сами убили и выпотрошили. Вам придется усвоить, что я — не ваш слуга. Даже если мне придется вбивать это в вашу голову силой.
 Она улыбнулась на его слова.
 — Мужчины всегда выходят из себя, когда я их в чем-то превосхожу. Лейтенант Монтгомери, вы умеете ездить верхом?
 — Я могу сам одеваться и не морю себя голодом. А теперь идите в лагерь и начинайте ощипывать перья. И на этот раз вы сделаете свою работу до конца.
 — Я его ненавижу, — приговаривала Ария, когда выдергивала утиные перья. — И я буду ненавидеть его завтра.
 Она выдернула еще одно перо.
 — И послезавтра. И послепослезавтра.
 — Так вы все еще возитесь? Ария подпрыгнула.
 — Вы  должны объявлять о своем появлении.
 — Именно это я только что и сделал. Он взглянул на ее голые руки.
 — Вы понимаете, что опять сидите на солнце?
 — Я буду сидеть там, где мне нравится. Джей-Ти пожал плечами, нагнулся над крабами и стал их чистить.
 — Я буду ненавидеть его всегда, — еле слышно сказала Ария на выдохе. — Думаю, с меня хватит, — сказала она, вставая. Но потом, к ее ужасу, земля завертелась у нее перед глазами.
 Когда она пришла в себя, она лежала в гамаке. Лейтенант Монтгомери, нахмурившись, склонился над ней.
 — Чертова дамочка, — пробормотал он, а потом, уже громче: — Вам слишком жарко в этом проклятом платье, вы обгорели и голодны.
 Он отвернулся и проворчал:
 — Да-а, теперь они мне должны дать за все это орден «Серебряная звезда».
 Ария ужаснулась, когда взглянула вниз на свои руки — она увидела розовевшую плоть. Через считанные минуты он вернулся с блюдом, полным рыбы и крабов. Ей было трудно самой сесть в гамаке, и тогда лейтенант Монтгомери, после нескольких невнятных проклятий, поставил тарелку на землю и подхватил ее на руки.
 — Вам не позволено делать это! — Она чуть не задохнулась от ужаса и неожиданности, застыв в его руках.
 Он посадил ее на деревянную корзину и сунул тарелку с едой ей на колени.
 — Я бы мог притащить с собой троих детей — с ними было бы меньше хлопот, чем с вами.
 Когда она так и не начала есть, он застонал и протянул ей свой нож.
 — А что, слово «спасибо» не входит в ваш словарный запас?
 Ария игнорировала его — просто стала есть. Было трудно помнить о хороших манерах и не есть с аппетитом, который она чувствовала. Она сидела прямая, как спинка стула, орудуя ножом изысканными движениями, поедала рыбу маленькими кусочками и периодически откладывала нож на тарелку. Мужчина склонился над костром и занимался уткой.
 Прежде чем она успела доесть краба, он шлепнул кусок жареной утки ей на тарелку. Ей потребовалась не одна минута, чтобы понять, как ей быть, но в конце концов, используя нож и кончик пальца, чтобы придерживать мясо, она съела весь кусок.
 Казалось, мужчина был удивлен, когда увидел пустую тарелку, но она одарила его таким взглядом, что он не рискнул что-либо сказать.
 — А теперь мы избавим вас от этой одежды.
 — Простите?
 — Вы упали в обморок — надеюсь, вы еще помните об этом? Во Флориде слишком жарко, чтобы одеваться, как кочан капусты. Я расстегну вам платье, а потом вы отправитесь в лес и снимете ваше белье. И не смотрите на меня так, если бы мне была нужна женщина, я бы нашел себе ту, на которой пусть и не очень много мяса, но она была бы послаще характером.
 Он развернул ее к себе спиной, быстро расстегнул пуговицы и указал ей на деревья.
 Пока Ария шла к лесу, она высоко держала голову. Она знала, что он прав — она ведь не может без конца падать в обморок, но никакая правота не позволяла ему указывать, что ей делать.
 Она стащила платье, а потом застыла неподвижно, глядя вниз, на несколько слоев белья. Сначала она сняла нижнюю юбку, которую ей до того пришлось подоткнуть вокруг талии, потому что юбка ее платья стала теперь слишком короткой. За нижней юбкой последовала шелковая просторная кофта без рукавов, и это поставило ее перед фактом существования розового атласного кружевного корсета «Веселая вдова», туго посаженного на кружевные панталоны, из-под которых начинались чулки.
 Она никак не могла добраться до шнурков, стягивавших корсет, поэтому опять надела платье, подхватила нижнюю юбку и кофту и вышла из чащи деревьев.
 Он бросил на нее быстрый взгляд и сказал:
 — Недостаточно. Снимайте еще.
 — Я не…
 Он опять развернул ее к себе спиной, раздвинул платье и быстро перерезал шнурки корсета. Потом он снова указал ей на деревья.
 Ария проворно сняла оставшееся белье и ощутила себя словно в раю. Наконец-то она избавилась от жесткого, тесного корсета, оставившего на ее коже красные следы, а расставание с панталонами и чулками позволило ее коже еще больше дышать. Когда она опять надела платье и туфли на низком каблуке, она почувствовала, что восхитительно расслабилась. Шелк платья на голой коже вызвал изумительные ощущения.
 Конечно, платье кое-где обвисло, а без упругого эластика она, наоборот, казалась больше — и вверху, и внизу. В четырнадцать лет, при первых признаках расцветавшей груди, ее мать приказала соорудить для нее корсет.
 — Тело принцессы не должно колыхаться под платьем, — вот что она говорила своим дочерям. И Ария снимала корсет только ночью, когда ложилась спать.
 Она колебалась, не решаясь выйти из зарослей деревьев. Но потом высоко вскинула голову, распрямила спину — и глаза ее широко раскрылись. Теперь ее фигура под платьем обрисовывалась отчетливее. Ну и пусть! Если уж для нее это неважно, то для этого жуткого мужлана — и подавно.
 Но она ошиблась. Он взглянул на нее, потом отвернулся, потом опять повернул голову и оглядел ее долгим, пристальным взглядом. Ария игнорировала его. Она повернула к тропинке, ведущей к берегу.
 — Куда вы собрались?
 — На берег — смотреть, когда появятся корабли.
 — Нет, так не пойдет. Вы останетесь здесь.
 — Лейтенант Монтгомери, я не принимаю указаний ни от кого ниже рангом, чем король.
 — Хорошо, детка, здесь я — король. Как я понял, у вас есть нечто, что необходимо американскому правительству, и поэтому мой долг как морского офицера — защищать вас. Вы останетесь здесь, где я могу вас видеть, не выходите из поля моего зрения.
 Ария только бросила на него короткий взгляд, а потом снова повернулась к тропинке. Он схватил ее за руку.
 — Может, вам изменяет слух, миледи? Здесь не только американцы. В этих водах были замечены немецкие подводные лодки.
 Она дернулась от него.
 — Мои кузены и кузины — немцы. Может, они отвезут меня домой к дедушке. Думаю,  с меня хватит Америки.
 Мужчина отшатнулся и посмотрел на нее так, словно она была чудовищем.
 — Мы  воюем с Германией, — прошептал он.
 — Это  ваша страна воюет с Германией, а моя — нет.
 И она сделала несколько шагов по тропинке, прежде чем он успел поймать ее.
 — Послушайте, маленькая предательница! Вы остаетесь здесь, со мной, — хотите вы этого или нет. И завтра, когда приплывет мой друг, я сбагрю вас правительству — правительству Соединенных Штатов.
 Он схватил ее за руку и потащил назад к лагерю, а потом перестал обращать на нее внимание — как после отдачи приказа, когда уже ничто не поддается обсуждению.
 Она села на землю, прислонившись к дереву, и стала ждать. Она больше не намерена что-либо объяснять этому человеку, который видит лишь одну сторону проблемы — но как же ей быть? Ведь каждая минута промедления стоит ее дедушке нескольких месяцев жизни! К этому времени он мог уже узнать об ее исчезновении и ужасно волнуется. Он долго учил и готовил своего единственного сына, отца Арии, к тому, чтобы занять его место на троне и стать королем, но дедушке пришлось пережить трагедию безвременной смерти своего молодого сына и наследника, когда Арии было всего пять лет. С этих самых пор все его надежды устремились к юной внучке. Арию готовили стать королевой. Она углубленно изучала историю, политику и экономику.
 Этот мужчина, лежащий сейчас в гамаке, думает — он знает, что такое патриотизм. Как бы не так! — он здесь прохлаждается, а его страна воюет. Ни один король или королева не знает ни минуты покоя, когда их страна втянута в войну. Весь народ смотрит на королевскую семью, беря с них пример!
 Ее дедушке пока удавалось спасти свою страну от этой ужасной войны, а ведь она полыхает уже почти по всему миру. И ему было жутко даже подумать, что сделают немцы, если узнают, что он продал Америке ванадий. Но Ланкония так отчаянно нуждается в деньгах. Когда Ланкония провозгласила свой нейтралитет в войне, она лишила тем самым себя импорта из внешнего мира.
 Этот Монтгомери сказал, что Ланкония — это горы, козы и виноград. А теперь виноградники умирают. Зная, как важна и ценна ее особа, как велика вероятность попытки покушения, дедушка все же послал ее в Америку! — продать ванадий было жизненно необходимо.
 А теперь она сидит здесь — фактически пленницей этого тупого типа, настоящего чурбана. Он — такой ограниченный провинциал, слишком безмозглый, чтобы хоть что-то понять. А она не может самостоятельно выбраться с проклятого острова.
 Она надеялась — может, американцы помедлят с тем, чтобы сообщить ужасную новость ее дедушке. Но эти американские газеты! Они обожают трубить  обо всем на свете. 
 Она быстро взглянула на мужчину и увидела, что он спит. Почти бесшумно она улизнула из лагеря и отправилась вниз по тропинке.
 Она хотела пойти на берег, но солнце уже садилось; бесполезно даже и пытаться увидеть что-то вдали.
 Неожиданно она услышала то, что, без сомнения, было звуком мотора. Она понеслась вперед не чуя под собой ног. За изгибом острова она увидела моторную лодку, только что причалившую; трое мужчин тащили ее на песок. Она подняла руку и раскрыла рот, чтобы окликнуть их, но уже в следующую секунду она лежала пластом на песке, а тяжесть поверх нее могла быть только весом лейтенантского тела.
 — Ни слова! — прошептал он ей в ухо. — Ни единого слова. Я не знаю, кто они, но это не любители пикников.
 Какое-то время Ария пыталась перевести дух. Но потом она подняла руку и замахала ею.
 Он скатился с нее, но по-прежнему крепко прижимал к себе — она была наполовину под ним.
 — Вам не позволено…
 Он мгновенно зажал ей рот ладонью.
 — Тихо! Они смотрят сюда.
 Она оторвала ото рта его пальцы, а потом взглянула на мужчин. Один стоял возле лодки и курил сигарету, а двое других, тащивших тяжелую корзину, вскоре исчезли в чаще деревьев. Потом они вернулись с пустыми руками.
 Джей-Ти мертвой хваткой держал Арию, пока мужчины садились в лодку.
 — Теперь вы можете меня отпустить, — сказала она, когда те исчезли из виду.
 Но Джей-Ти держал ее крепко, и одна рука его скользнула к ее бедру.
 — Что же за белье было на вас? Теперь все иначе. Инструктаж ее матери не предусматривал такого поворота событий. Она реагировала инстинктивно: толкнула его локтем в ребро, откатилась и встала. Мужчина остался лежать, потирая ребра.
 — Да-а, я пробыл здесь слишком долго, если даже вы начали казаться мне хорошенькой. Пошли назад в лагерь.
 — А что те мужчины оставили в ящике? Он вскочил на ноги.
 — Отлично, отлично, Принцесса — из любопытного десятка. Я должен был разрешить вам сказать им, что не дозволено мусорить на вашем острове.
 — Это —  американский остров, — проговорила она смущенно.
 — Пошли, — сказал он со стоном. — В вашей стране хоть у кого-то есть чувство юмора?
 Он отправился в глубь пляжа, а она пошла за ним.
 — Только не тогда, когда они в плену. И держите подальше от меня свои руки.
 — На вас уже давно должны были наложить лапу! Сколько вам лет?
 — Я не думаю… — начала она, но потом умолкла и вздохнула. — Двадцать четыре.
 — В Америке военного времени — это старая дева. А что представляет из себя этот ваш принц, за которого вы собрались замуж?
 — Он — граф, и связан родством с английским и норвежским престолами.
 — Ах, понимаю… вы будете воспитывать чистопородных сопляков. А он случайно вам не родственник?
 Она чуть не взвилась от его тона.
 — Частично. Мы — четвероюродные кузены.
 — Ну слава Богу. От этого не родятся полные дебилы. Кто его для вас раскопал?
 — Лейтенант Монтгомери, я не потерплю больше таких слишком личных вопросов.
 — А может, я просто хочу узнать о вашей стране, ваших обычаях и т. д. и т. п.? Разве вас не интересуют американцы?
 — Я изучала ваши обычаи. Ваши первые поселенцы прибыли сюда в семнадцатом веке, всех техассцев убили в форте Аламо, ваше правительство правит, опираясь на конституцию, ваши…
 — Нет, я имею в виду — мы сами. Она какое-то время молчала.
 — Я нахожу, что американцы — очень странные люди. Но как бы там ни было, это путешествие — не из самых приятных.
 Он рассмеялся, но потом вдруг остановился там, где причалила лодка.
 — Оставайтесь здесь… Я ясно сказал —  оставайтесь здесь. 
 Он исчез за деревьями и вернулся несколькими минутами спустя.
 — Украденная собственность военно-морского флота. И в большом количестве. Уверен, они толкают это на черном рынке.
 — На черном рынке? Он схватил ее руку.
 — Пошли отсюда. Они могут сделать еще пару ездок сегодня ночью. Когда я уплыву отсюда, об этом узнает командование флота.
 Ария вырвала руку и пошла впереди.
 — Только короли могут идти  с вами, я не ошибся? Скажите мне, граф Жуля ходит рядом с вами?
 Она остановилась и взглянула на него при свете луны.
 — Он — граф Джулиан, и публично… нет, он не ходит рядом со мной.
 Она отвернулась и пошла дальше.
 — А как насчет того, когда он станет вашим мужем и королем?
 — Он не станет королем, пока я его не объявлю королем, а я не собираюсь этого делать. Я буду королевой, а он — принцем-консортом.
 — Но если ему не быть королем, тогда зачем он женится на вас?
 Ария сжала кулаки в складках своей юбки. Этот мужчина умеет повернуть так, что она забывает о недопустимости выказывать свои эмоции!
 — Ланкония, — ответила она просто. — И он любит меня.
 — После четырех танцев… пардон, четырех встреч?
 — Трех, — поправила она его. — И это — последний вопрос, на который я вам отвечу. Уверена, у вас есть кое-какие книжки в библиотеках по Ланконии. Что вы подадите на обед?
 —  Мы приготовим мясо. Когда-нибудь резали лук, Принцесса? Вам придется полюбить это занятие.




 Глава 4


 Ария понюхала свои руки — они все еще пахли отвратительно. Никакое количество воды не избавит ее от этого жуткого запаха лука. Она вернулась назад к лагерю и увидела, что лейтенант Монтгомери расположился в своем гамаке на ночь. Но где же кровать для нее? Что-то ее нигде не видно…
 — А где спать мне?
 Он даже не потрудился открыть глаза.
 — Где вам будет угодно, Принцесса. У нас — свободная страна.
 Уже сильно похолодало, и она начала потирать руки.
 — Мне бы хотелось спать в гамаке. По-прежнему с закрытыми глазами он протянул руку из гамака.
 — Будьте моей гостьей, детка. Я позволяю. Ария испустила вздох.
 — Полагаю, излишне надеяться, что вы вылезете и уступите его мне.
 — Дело не в этом. Я прихватил сюда все только для одного человека — одну «кровать», одно одеяло. Я могу поделиться с вами всем, что имею. И будьте уверены, я не буду ничего делать — только спать.
 Ария села на землю возле дерева, ощущая, как ночь становится все холоднее. Поднялся ветерок, и на руках ее выступили мурашки. Она взглянула на него — такого теплого и сонного в гамаке. Она откинулась назад у дерева и закрыла глаза, но ее выстукивавшие мелкую дробь зубы не давали ей расслабиться. Ария встала и пошла бродить по крохотному лагерю.
 Когда она снова взглянула на него, казалось, он уже уснул, но он вдруг протянул ей руку. Не думая о том, что делает, она забралась в гамак и оказалась рядом с ним. Она попробовала отвернуться от него, но гамак толкал их друг к другу, и от попытки держаться прямо и независимо у нее заныла спина.
 — Извините, — проговорила она, словно он был прохожий на улице, и повернулась так, что ее голова оказалась у него на плече. Ария сделала попытку запахнуть его рубашку, но она была зажата его телом, и поэтому ей пришлось прижаться головой к его голой груди. К ее удивлению, ощущение оказалось вовсе не из неприятных.
 Он обнял ее двумя руками, и она услышала его мягкий смешок. Нет, лучше не воспринимать все это всерьез — вообще не думать. Отчаянная ситуация диктует отчаянные законы. А кроме того, его большое теплое тело было таким приятным и ей было так хорошо. Она расслабилась, вытянула свою ногу вдоль его ноги, а потом согнула другую в колене и положила ее на его ногу. Она счастливо вздохнула и уснула.
 — Просыпайтесь, уже утро, — услышала она голос возле своего уха.
 Но ей вовсе не хотелось просыпаться, и она еще теснее прижалась к нему.
 Он схватил ее за плечи, отодвинул от себя и взглянул на нее.
 — Говорю вам — вставайте! И завяжите свои волосы. Они растрепались.
 Но она еще не совсем проснулась. Ее глаза были полуоткрыты, а волосы падали на плечи. Она улыбнулась ему сонной улыбкой.
 — Доброе утро.
 Но уже в следующую секунду он вытащил ее из гамака и поставил на землю. Окончательно проснувшись, она стала потирать свои слегка затекшие бедра.
 — Вы — самая глупая девчонка, какую я только встречал, — пробормотал он разъяренно. — Вы вообще когда-нибудь ходили в школу? Вам там хоть что-нибудь рассказывали о жизни?
 — Если вы имеете в виду общественную школу, то нет — никогда. У меня были свои преподаватели и гувернантки.
 Она потянулась.
 — Я хорошо спала, а вы?
 — Нет! — рявкнул он. — Я спал отвратительно. В сущности, я вообще не спал. Слава Богу, это наш последний день вместе. После этого «отпуска» я вернусь на войну отдыхать. Я же велел вам завязать волосы. Затяните их назад, как прежде, и как можно туже. И наденьте опять белье.
 С этими словами он сорвался с места и устремился по тропинке.
 Ария пораженно смотрела ему вслед, а потом начала улыбаться. Она не была уверена, что правильно понимает, что с ним, но чувствовала себя словно на небесах. Она подошла к ручью и взглянула на свое отражение в чистой воде.
 Многие мужчины просили ее руки, но очень часто они делали это, даже ни разу не видя ее. Они хотели жениться на королеве — неважно, как она выглядит. Граф Джулиан, который был старше на восемнадцать лет, просил позволения ее дедушки жениться на ней, когда Арии было восемь лет.
 Ария потрогала волосы. Сейчас они были грязными, но когда они чистые… Она взглянула на тропинку, не увидела мужчины, и тогда она заглянула в его корзинку. Там не было шампуня, но она нашла большой кусок мыла и мягкое полотенце.
 Поспешно она скинула платье и ступила в ручей. Она выжимала волосы, когда он вернулся. Он застыл как вкопанный и уставился на нее широко раскрытыми глазами, челюсть его отвисла.
 Ария охнула, судорожно прижала к себе крошечное полотенце и бросилась прятать свою наготу за ветвями деревьев.
 — Уходите! Убирайтесь отсюда!
 Со взглядом тупого послушания он отвернулся и ушел.
 Ария улыбалась все шире и начала напевать. Этот странный мужчина и эти ужасные вещи, которые он ей говорил — «тощий зад», «вы можете пройти нагишом у меня под носом, и я не почувствую ни малейшего интереса»… Как хорошо ей становилось от его взглядов! Конечно, он ничего из себя не представляет, но все же… иногда этот тип мужчин… Ей не полагалось знать об этом, но она знала — ее кузина родила ребенка, не будучи замужем, и говорили, что отцом малютки был лакей, который каждый вечер заводил в ее спальне часы. Ария случайно слышала, как ее мать сказала: «Конечно, лакей просто загипнотизировал бедняжку». Она не сразу оделась — и не надела снова белье. А потом она стала расчесывать свои волосы. Она все еще причесывалась, когда он вернулся.
 — Я добыл омара на завтрак, а в корзинке есть крекеры.
 Он резко замолчал, и она чувствовала, как он смотрит на нее. Она слегка улыбалась, играя концами своих длинных, темных волос, распушившихся под дуновением легкого утреннего ветерка.
 Неожиданно он схватил ее за плечи и заставил взглянуть ему в лицо.
 — Леди, вы играете с огнем. Вы, наверное, думаете, что я — ваш слуга, которого вы можете дразнить и чувствовать себя при этом в безопасности, но вы ошибаетесь.
 Впившись пальцами в ее плечи, он прижал ее к себе и поцеловал — неистово, жадно. Когда он наконец оторвался от ее рта, он оттолкнул ее.
 — Вы — двадцатичетырехлетнее дитя, наивная маленькая девочка, и я намерен вернуть вас такой же вашему герцогу Джулиану, но не нужно меня искушать. Я — не ваш слуга, и сам я не в безопасности. А теперь берите сеть и дайте мне креветки.
 Но Арии потребовалось время, чтобы сделать хоть движение. Джулиан поцеловал ее однажды, но очень бережно и только после ее позволения. И это было вовсе непохоже на страстный, жаркий поцелуй этого мужчины.
 — Я вас ненавижу, — прошептала она.
 — Вот и отлично! И я к вам не испытываю никакой любви. А теперь убирайтесь!
 Завтрак прошел тихо, оба молчали.
 После того как они поели, он закурил сигарету. Ария раскрыла рот, чтобы сказать, что она не позволила курить, но промолчала.
 Ей не хотелось заговаривать с ним, и теперь она даже немного боялась его. Больше всего на свете ей хотелось выбраться с этого острова и оказаться подальше от мужчины.
 Докурив сигарету, он встал, отрывисто сказал ей оставаться в лагере, а потом исчез на тропинке.
 Ария долго еще сидела с поджатыми к груди коленями и думала о своем дедушке. Как она хотела оказаться сейчас дома, среди знакомых людей.
 Через несколько часов, когда он так и не вернулся, она встала и пошла по тропинке к пляжу. Он лежал под той самой единственной пальмой; глаза его были закрыты, рубашка — расстегнута, а винтовка прислонена к стволу.
 — Собираетесь опять палить в рыбу? — спросил он, не открывая глаз.
 Она не ответила, и почти тут же они услышали звук мотора.
 Джей-Ти мгновенно вскочил на ноги.
 — Ложитесь, — скомандовал он. — И ни шагу отсюда. Не высовывайте носа, пока я не скажу «о'кей».
 Он схватил свою винтовку и побежал вдоль берега.
 Ария скорчилась за деревом и приготовилась ждать, но потом она увидела, что мужчина стоит во весь рост и машет рукой в знак приветствия. Чувствуя себя немножко глупо, она встала, оправила платье и завязала волосы. Если учесть платье без рукавов, слишком короткую юбку и волосы, которых не коснулся парикмахер, она сделала все, что было в ее силах.
 Со всей грацией, выработанной годами муштры, она пошла по песку к лейтенанту Монтгомери и мужчине, который не выбирался на берег из моторной лодки.
 — Я еще никогда в жизни не был так рад видеть кого-нибудь, — говорил Джей-Ти мужчине, который был гораздо ниже его ростом.
 — Долли выгнала меня из дома пораньше. Она такого себе навоображала! Ничего даже и похожего не могло с тобой приключиться. И кроме того, я подумал, что мы сможем немного порыбачить, прежде чем тронемся назад.
 — Нет уж, спасибо. Я хочу поскорее добраться туда, где хорошо и безопасно.
 — Ага, значит ты все-таки  извелся от одиночества! Я говорил тебе, говорил…
 Он резко умолк, увидев Арию.
 — Так-так, ты, хитрая бестия! — сказал он, хихикая и глядя с восхищением на Арию. «Вот это классная дама! — подумал он про себя. — Как она идет, как стоит — высший класс»! Билл знал, что у семейства Монтгомери водились кое-какие денежки, и это было именно то, что надо. Ему всегда хотелось видеть Джей-Ти женатым. Может, тогда он не будет так ревновать его к Долли, если у Джей-Ти будет жена. — Ну, ты меня уж точно обскакал.
 — Это вовсе не то, что ты думаешь, — отрезал Джей-Ти и обернулся к Арии. — Я сказал вам не появляться на глаза.
 Билл понимающе улыбнулся. Перепалка любовников! А потом он взглянул на Арию более пристально.
 — Я не мог видеть вас раньше? — спросил он. — И кстати, Джей-Ти, ты не собираешься нас познакомить?
 Джей-Ти вздохнул.
 — Билл Фрезер, это — Ее Королевское Высочество… Он резко повернулся к Арии.
 — Я не знаю вашего имени.
 — Принцесса! — чуть не задохнулся Билл. —  Вот кого вы напоминаете — ту принцессу, которая посетила вчера фабрику.
 — Но я была здесь, — возразила Ария, широко раскрыв глаза. — Я здесь уже много дней.
 «Лет», — подумала она про себя. Джей-Ти нахмурился, схватил Арию за руку и потащил ее к пальме.
 — Эй! — нервно окликнул его Билл. — Ты думаешь, что именно так надо обращаться с Принцессой? Я имею в виду… разве ее страна не важна для нас или еще что-нибудь?
 — Да, вот именно — еще что-нибудь. — Джей-Ти остановился под пальмой. — А теперь скажите мне правду: почему эти люди стреляли в вас?
 — Стреляли? — спросил Билл, еле поспевавший за ними. — Когда я ее видел, она была окружена полестней дюжих молодцов-телохранителей. Я ничего не слышал о выстрелах.
 — Билл, — сказал Джей-Ти. — Когда эта твоя принцесса посещала фабрику,  эта Принцесса была здесь со мной.
 Билл казался сбитым с толку.
 — У вас есть сестра?
 — Она на меня не похожа, — ответила Ария, точно так же смущенная и растерянная.
 — Давайте, рассказывайте, — нетерпеливо вмешался Джей-Ти.
 Ария рассказала о похищении и своем спасении.
 — Вы можете выпутаться из веревок, но не можете расстегнуть себе платье? — спросил Джей-Ти, приподняв бровь.
 — Каждый делает то, что ему положено, — она вызывающе взглянула на него.
 — Гм! — произнес Билл, привлекая к себе их внимание. — Вы думаете, парни, которые вас похитили, запаслись сначала двойником?
 — Двойником? — спросила Ария.
 — Тем, кто делает вид, что она — это вы, — объяснил Джей-Ти, и Ария в шоке умолкла.
 Билл пристально посмотрел на Джей-Ти.
 — Откуда нам знать, какая из них — настоящая? Джей-Ти окинул Арию взглядом с ног до головы.
 — Вот  эта — настоящая принцесса. Могу биться об заклад на что угодно.  Никто не сможет притворяться так, как ведет себя она.
 Билл взглянул на Арию так, словно увидел впервые.
 — Ух ты! Моя жена уж точно захочет вас увидеть. Когда я вернулся домой, на следующий день, она просто засыпала меня вопросами о вас… о ней. Она хотела знать, во что вы были одеты, как выглядите, была ли на вас корона.
 Он запнулся.
 — Но, как я понял, это были не вы. Ария мимолетно улыбнулась ему.
 — Может, я как-нибудь пожалую аудиенцию вашей жене.
 Билл оглянулся на Джей-Ти, его глаза стали совершенно круглыми.
 — Слушай, а с ней все в порядке? Или, может, мне все это снится?
 — Более или менее в порядке, — усмехнулся Джей-Ти. — И нам придется поломать голову, что теперь со всем этим делать.
 Ария подумала, что проблема имеет одно очевидное разрешение.
 — Вы должны доставить меня назад к вашим властям. Я объясню им, что произошло, и они уберут эту самозванку.
 — А как они узнают, которая из вас — настоящая принцесса? — спросил ее Джей-Ти тоном, каким отец разговаривает с доконавшим его маленьким ребенком.
 — Вы скажете им. Вы — американец.
 — Я — простолюдин, вы помните? — сказал он с яростью.
 — Я думала, все американцы — равны, — парировала она. — Из того, что я прочла, я поняла, что каждый американец так же важен для нации, как и любой другой. Каждый из вас — король.
 — Вы… — начал Джей-Ти.
 — Подождите минутку, — вмешался Билл. — Можем мы поговорить спокойно — без этих ваших перепалок?
 Джей-Ти взглянул на Арию.
 — Вы знаете кого-нибудь из высоких лиц в Вашингтоне? Генералов? Сенаторов?
 — Да, генерал Брукс гостил неделю в Ланконии, старался уговорить моего дедушку позволить мне отправиться в это путешествие. Моему дедушке не понравится…
 — Ее дедуля — король, — сказал Джей-Ти Биллу. — Тогда нам надо всего лишь доставить вас в федеральный округ Колумбия к генералу Бруксу.
 Ария распрямила спину.
 — Я готова отправиться немедленно. Как только я переоденусь, я буду готова ехать с вами, — поправилась она. — Ох! — воскликнула она, и только сейчас впервые до конца поняла то, что с ней случилось. У нее нет ни нарядов, ни горничной. Она не сможет добраться до Ланконии!
 — Женщины у вас обычно выглядят так, как я, или нет?
 — Ну, если уж об этом зашла речь… они совсем не так прелестны, как вы, — улыбнулся Билл.
 Джей-Ти бросил на Билла взгляд, в котором читалось отвращение.
 — Послушай, будь так добр, оставь свои расшаркивания! Важно другое — Америке сейчас нужен ванадий. Я думаю, причина подмены была в том, что самозванка должна продать его врагу.
 — Ванадий? — спросил Билл.
 — Это — примесь, которую добавляют в сталь, чтобы сделать ее еще тверже и прочнее, — нетерпеливо объяснил Джей-Ти. Он окинул Арию критическим взглядом. — Вас нельзя показывать в таком виде ни одному генералу. Билл, как ты думаешь, на такой лодке можно добраться до Майами?
 — До Майами? Джей-Ти, ты перегрелся на солнышке. Да на это уйдут часы!
 — А нам некуда спешить. Мы купим ей кое-какую одежду, посадим в поезд, идущий в Колумбию, — и ф-ь-ью-ть! Ветер в парус. Конец канители. Мы исполнили свой долг.
 — Скажешь тоже… Ведь она — иностранка в незнакомой стране. Разве не должен кто-то ее сопровождать? — возразил Билл.
 — Сейчас война — ты еще не забыл? Нам обоим завтра нужно быть как штык на рабочем месте. В военное время они не станут распекать тебя за опоздание, они тебя попросту шлепнут. С ней будет все хорошо, как только она доберется до генерала Брукса.
 Он колебался несколько мгновений, а потом добавил: — Кроме того, я  не могу ехать с ней. Джей-Ти повернулся к тропинке.
 — Пошли, а потом поедем за покупками.
 Билл улыбнулся Арии нервной улыбкой, а затем побежал догонять своего друга.
 — Джей-Ти, ты свихнулся. Когда мы доберемся до Майами, будет уже полночь, да и потом, сегодня — воскресенье. Все магазины закрыты. И как ты собираешься платить за ее одежду? У нее нет денег, и ты не сможешь купить ей приличные туалеты в Вулворте, ты же это отлично знаешь. И у тебя нет талонов на одежду. Я думал, что ты хочешь сбагрить ее правительству и умыть руки.
 — Нет, — это было все, что ответил ему Джей-Ти.
 — Не пойму, почему ты не хочешь объяснить мне причину своего странного поведения? В конце концов, я тоже оказался втянутым в это дело.
 Джей-Ти остановился и обернулся.
 — Кто-то в Ки-Уэсте пытался убить ее. Если она пойдет к этой самозванке-принцессе и объявит, кто она такая, думаю в течение двух дней ее уже не будет в живых. Я слышал о генерале Бруксе; говорят, у него есть голова на плечах, а в ней — мозги. Он сам придумает, что делать с этой барышней.
 — Ты больше веришь чинушам, чем я, — сказал Билл, пробираясь вслед за Джей-Ти на четвереньках сквозь кусты.
 Через полчаса они перетащили все вещи Джей-Ти в моторную лодку и были готовы отплыть. Билл протянул Арии руку.
 — Да она лучше плюхнется носом в воду, чем дотронется до тебя, — с неприязнью прокомментировал Джей-Ти.
 Ария сосредоточила всю свою волю на том, чтобы ступить в шаткую лодку.
 — Да провались все к дьяволу! — простонал Джей-Ти. — Так мы не вылезем отсюда до ночи.
 Он поймал руку Арии и буквально перетащил ее через борт.
 — А теперь сидите тихо и ведите себя прилично, пожалуйста.
 Ария держала спину прямо и упорно избегала смотреть на него, но она не могла запретить своей крови прилить к щекам. «Темница будет слишком хороша для этого типа!»
 Лодка рванула с места, и она старалась сидеть на единственном сидячем месте крепко и гордо. Можно не сомневаться — для этого мужика будет огромным удовольствием видеть, как ее мотает из стороны в сторону.
 Через несколько минут Джей-Ти взял на себя управление, и лодка помчалась еще быстрее.
 Солоноватый воздух хлестал Арию по лицу, но после первоначального шока она почувствовала себя лучше. Билл то и дело спрашивал, все ли с ней в порядке, а лейтенант Монтгомери упорно молчал и неотрывно смотрел на воду.
 К вечеру они вышли в Ки-Ларго за газом. Хотя ее мышцы затекли от долгого напряженного сидения, Ария осталась на своем месте в лодке. Ее вышколили сидеть по многу часов подряд.
 — Где я могу купить несколько сандвичей? — спросил Джей-Ти у владельца причала.
 — Герти'з — в конце пирса.
 Билл остался с Арией, а Джей-Ти пошел добывать еду.
 — Что это? — изумленно спросил Билл, когда Джей-Ти вернулся. Он не мог оторвать взгляда от пакета со съестным. — Нож и вилка — для сандвичей? И фарфоровая тарелка?
 Джей-Ти спрятал пакет за спину.
 — Ты готов отплыть? — рявкнул он.
 — Ждем не дождемся тебя, — ответил ему Билл так же.
 Билл подвел лодку ближе к пирсу, и Джей-Ти прыгнул в нее. Как только они взяли курс на север, Джей-Ти плюхнул сандвич с салатом из яиц на дешевую тарелку, за которую ему пришлось изрядно переплатить, и молча сунул ее в руки Арии вместе с ножом и вилкой.
 Ария почувствовала, что впервые за эти дни ест с комфортом. Она не заметила, как все это время смотрел на нее Билл.
 —  Настоящая принцесса, — сказал он. — Посмотришь, что будет, когда Долли узнает про это.
 — Долли не узнает, — сказал Джей-Ти, подчеркивая свои слова выражением своего лица. —  Никто не узнает. Это останется между нами.
 Билл хотел запротестовать, но после взгляда на Джей-Ти не открыл рта.
 Они приплыли в Майами в полночь.
 — Нам придется торчать здесь и ждать до утра, пока откроются магазины, — сказал Билл, а потом простонал: — Флотские всегда бесятся, когда опаздывают на службу. О чем ты думал, когда все затевал?
 Думаешь, они встретят нас завтра громом фанфар и дадут нам за опоздание в подарок по бригу?
 Джей-Ти ничего не ответил. Он выскочил из лодки еще до того, как она причалила.
 — Оставь лодку в надежном месте и вытащи ее наружу. Мне нужно позвонить.
 Ария нетвердо ступила на пирс и подошла к лестнице. Нет, она вовсе не намерена обнаруживать свою слабость!
 — Все в порядке, — сказал Джей-Ти. — Сию минуту здесь будет такси, а мой приятель встретит нас в магазине одежды. Отсюда отходит поезд в четыре утра. Пошли, Принцесса, вы же не слишком устали для того, чтобы купить себе одежду, не так ли?
 Ария распрямила спину.
 — Я вовсе не устала. Ни капельки. Подкатило такси, с визгом тормозов, и Джей-Ти не стал терять времени на бережное усаживание Арии на заднее сиденье.
 — А мне она кажется очень милой, — услышала она голос Билла. — Может, тебе не следует так с ней обращаться?
 Джей-Ти снова не ответил, плюхнулся на переднее сиденье и дал шоферу адрес. Они поехали по пустынным, темным улицам.
 — Ты уверен, что там открыто, приятель? — спросил таксист Джей-Ти.
 — Будет открыто к тому времени, как мы приедем.
 Они остановились напротив маленького магазинчика вблизи больших, дорогих особняков, которые прятались за стенами, заросшими виноградом.
 — Что-то мне все это не нравится, — проворчал Билл. — Наверно, нужно было поискать магазин попроще, в центре города.
 Джей-Ти вышел из машины.
 — А вот и он, — сказал Джей-Ти, направляясь к длинному черному кадиллаку, стоявшему у обочины.
 Билл от изумления просто выпрыгнул из машины.
 — Извини, что побеспокоил тебя, Эд, — говорил Джей-Ти, протягивая руку. — Если бы это не было связано с тем, что может помочь выиграть войну, я бы никогда не вытащил тебя ночью из постели.
 — Пустяки, — отмахнулся более старший слегка седоволосый мужчина. Полнеющий, ухоженный, он производил впечатление богатого человека. — А что, клерка еще нет? — спросил он, нахмурившись.
 — Нет, — ответил Джей-Ти. — Как твоя семья?
 — Отлично. Один мальчик — в Йеле [3] , другой — в ВВС. А как твоя мать?
 — Волнуется за своих сыновей, как же иначе? Старший мужчина улыбнулся и вытащил бумажник из внутреннего кармана пиджака.
 — Надеюсь, этого должно хватить.
 Глаза Билла широко раскрылись, когда мужчина отдал Джей-Ти четырехдюймовой толщины, набитый деньгами бумажник.
 — Наверняка, — сказал Джей-Ти, усмехнувшись. — Но ведь ты знаешь женщин…
 — Можно мне с ней познакомиться?
 Джей-Ти пошел к дверце такси и открыл ее. Ария грациозно покинула машину.
 — Ваше Королевское Высочество, какая честь для меня, — проговорил Эд.
 Нет, подумала Ария, она никогда не сможет привыкнуть к американским манерам. Этот человек не должен был говорить, пока с ним не заговорят, и он должен был быть предварительно представлен ей. Но если учесть, как с ней обращался лейтенант Монтгомери, поведение этого мужчины можно счесть верхом соблюдения этикета. Она кивнула ему.
 Похоже, Джей-Ти уже собирался распечь ее за что-то, когда появился темный шевроле и оттуда вышла тощая востроносая женщина. Было совершенно очевидно, что она в ярости из-за чего-то, чего Ария не могла понять.
 Как знает каждая женщина, ничей снобизм не может сравниться с дешевым снобизмом продавщицы дорогого магазина. И этого-то августейшего клерка вытащили посреди ночи из постели!
 Она взглянула на мужчин.
 — Безобразие, — отрезала она. — Мне неважно, что  сейчас — война. Больше я такого не потерплю.
 Она повернулась к Арии и осмотрела ее с высоты своего приметного носа.
 —  Это — то, с чем я должна работать?
 Трое мужчин раскрыли рты, чтобы заговорить, но Ария сделала шаг и встала впереди них.
 — Вы откроете свой магазин и покажете мне свой товар. Если он мне понравится, я куплю две-три вещи.
 Она проговорила это таким самодержавным тоном, словно оказывала женщине величайшую услугу, что мужчины просто остолбенели.
 — Быстрее! — скомандовала Ария безразличным голосом.
 — Да, мисс, — слабым голосом ответила женщина, замешкавшаяся с ключами.
 Ария вошла внутрь только тогда, когда включили весь свет. Это был первый магазин, в который она когда-либо входила за всю свою жизнь, и она была заинтригована. Но ей не предложили будущие фасоны и образцы тканей, здесь было выставлено уже готовое платье. Что за дикая затея, разве можно надеть платье, которое не задумано и не сшито специально для нее!
 Позади нее продавщица разговаривала с лейтенантом, и Ария потрогала блузу, повисшую на плечиках. Шелковый креп цвета слоновой кости казался приятным. Рядом висела желтая блуза в мелкий черный горошек. Ария заинтересовалась. Ей всегда хотелось увидеть, как она будет выглядеть в желтом. Может, ей это удастся, если она решится ее надеть. А что если она ей подойдет?
 Она начала более благосклонно относиться к возможностям заранее сшитой одежды. Ведь подчас так трудно представить себе, что получится, до того как это уже сшито.
 — Подите сюда! — прошипела Джей-Ти продавщица, протягивая ему клочок бумаги с номером телефона. — Позвоните по этому номеру и скажите Мэвис, чтобы она немедленно ехала сюда.
 Джёй-Ти, как и все мужчины, чувствовал себя не на месте в женской вотчине и поэтому послушно пошел делать то, что ему велели.
 — Он кто? — прошептал Билл, когда Джей-Ти уже набирал номер и одновременно благодарно кивал Эду, которому удалось открыть магазин посреди ночи.
 — Друг моей матери. Ему принадлежит банк — или два, — объяснил Джей-Ти во время телефонного разговора. — Алло, Мэвис? — сказал он уже в трубку.
 — Я жду, — раздался нетерпеливый голос Арии из примерочной комнаты.
 Банкир уехал, Мэвис приехала, а Джей-Ти и Билл все еще сидели на маленьких золоченых стульях и ждали. Билл слегка клевал носом, а Джей-Ти беспокойно ерзал на кончике стула.
 — Это — совсем не подойдет, — сказала Ария, изучая себя в зеркале.
 — Но это Мейнбохер, — запротестовала женщина. — Может, чуть убрать — тут и тут… и еще — тут… и с подходящими перчатками…
 — Может. А теперь — насчет этого.
 — Скьяпарелли?
 — Это я беру. Вы должны его бережно упаковать.
 — Да, — ответила женщина после секундного колебания. — А вещи мадам здесь? Дорожная сумка?
 — У меня нет никакого багажа. Об этом должны позаботиться вы.
 — Но… но, мадам, мы не торгуем чемоданами. Ария нашла, что женщина до предела утомительна.
 — Тогда вы должны за ним куда-нибудь послать. И упакуйте все крайне осторожно и аккуратно — в китайскую шелковую бумагу.
 Насколько уже поняла Ария, все американцы были такими странными, что даже излишне гадать — один Бог знает, во что они могут превратить купленную ею одежду!
 Женщина пятясь вышла из примерочной комнаты. Она прошептала что-то Мэвис, которая сразу же выбежала из магазина. Потом она повернулась к Джей-Ти.
 — На это уйдет время. И еще, нужна кое-какая переделка.
 Джей-Ти встал.
 — У нас нет времени. Я должен приступить к своим обязанностям по службе в Ки-Уэсте через несколько часов. Какой у нее размер?
 — Шестой. У нее идеальный шестой размер, но платья иногда не идеальны, — дипломатично ответила женщина.
 — Тогда дайте ей по одному экземпляру всех шестых размеров, какие только есть в вашем магазине.
 Ее глаза раскрылись почти на пол-лица.
 — Но это будет стоить столько… И талоны на одежду…
 Джей-Ти взял наугад толстую пачку денег из бумажника. Все банкноты были по сто долларов. Он стал отсчитывать бумажки.
 — Можете сказать, что все шестые размеры… что они испортились или забракованы и их списали. Поверьте мне, Дядя Сэм не будет против расстаться с несколькими тряпками ради того, что эта леди даст ему взамен.
 Глаза женщины смотрели на деньги.
 — У нас еще есть туфли.
 Джей-Ти держал в руках нераспечатанные пачки банкнот.
 — И перчатки. И чулочные изделия. И, конечно, белье. Мы также продаем ювелирные изделия к купленным туалетам.
 Джей-Ти перестал пересчитывать.
 — Принцесса! — прогремел он на весь магазин, разом разбудив Билла, тот чуть не упал со стула. — Вы хотите ювелирных изделий?
 — Мне понадобятся изумруды и несколько рубинов, но только если они насыщенно-красные. И, конечно, бриллианты и жемчуг.
 Джей-Ти подмигнул продавщице.
 — Не думаю, что она носит стекляшки и позолоту, а вы?
 — У нас есть пара бриллиантовых серег. Джей-Ти вытащил еще несколько стодолларовых банкнот.
 — Она их берет. Дайте ей все, что у вас есть для ее роста и размера.
 В этот момент в дверях появилась Мэвис. Из-за ее спины виднелся сонного вида мужчина с ручной тележкой, доверху набитой щегольскими голубыми полотняными чемоданами, обшитыми белой кожей.
 — Куда их? — спросил он коротко и угрюмо. Джей-Ти отступил назад, пропуская продавщицу.
 — Прекрасно, мадам, — говорила она Арии в примерочной несколькими минутами позже. — Вы выглядите просто изумительно.
 Ария рассматривала себя в зеркало. Всю свою жизнь она была на виду, и выглядеть великолепно учили ее с самого раннего детства. Да, туалеты были красивы; конечно, было использовано очень мало материи — из-за войны, но они были безукоризненно сшиты, драпировались и прилегали к ее телу. Но она не стала выглядеть, как эти американки, подумала Ария. Ее длинные волосы были подколоты назад и связаны в свободный узел, а лицо было бледным и ненакрашенным.
 — Ваш красивый молодой человек становится все нетерпеливее, — сказала продавщица извиняющимся голосом.
 — Он — не мой, и я не нахожу его особенно красивым, — ответила Ария, поворачиваясь, чтобы увидеть стрелки на чулках. — А вы уверены, что американские женщины носят такие короткие платья?
 Продавщица не ответила, и поэтому Ария посмотрела на нее и встретила ее удивленный взгляд.
 — Не особенно красивым? — сказала наконец женщина.
 Тут Арии пришло в голову, что она, в сущности, никогда не смотрела по-настоящему на лейтенанта Монтгомери. Она приоткрыла занавески примерочной и украдкой заглянула в щелку.
 Он расселся на маленьком, сделанном под старину — и довольно скверно — стуле. Его руки были засунуты глубоко в карманы, а ноги вытянуты вперед — так, что Мэвис приходилось их обходить. Он был широкоплечим, с подтянутым животом, длинными и удивительно крепкими ногами. Темные волосы вились волнами назад от лица, у него были голубые глаза под густыми ресницами, прямой тонкий нос и безупречно очерченные губы над подбородком с маленькой ямочкой.
 Ария вернулась назад в глубь примерочной.
 — Уверена, эта шляпка мне подойдет.
 — Да, мадам. Он  красивый, правда?
 — И я возьму все чулки. А еще вы можете упаковать зеленый шелковый костюм.
 — Да, мадам.
 Женщина вышла, не получив ответа на свой вопрос.
 Оставшись одна, Ария улыбнулась себе в зеркале. Она провела несколько дней на острове наедине с изысканно-красивым мужчиной и даже этого не заметила. Конечно, это из-за его ужасных манер, они заслонят любую физическую красоту. Еще до того, как она выехала из Ланконии, ее сестра поддразнивала Арию; она то и дело хихикала, говоря, что Ария будет неплохо проводить время с красивыми американскими солдатами. И вот — оказалась на острове наедине с  очень красивым мужчиной; можно сказать, романтическое приключение, а она даже ни разу не взглянула на него внимательно.
 — Принцесса, нам пора уезжать. Поезд отходит в четыре утра, а нам нужно еще до него доехать, — раздраженно позвал ее Джей-Ти из-за занавесок примерочной.
 Ария на мгновение закрыла глаза, взяла себя в руки и наконец вышла из примерочной. «Слишком много чести для красивых», — подумала она. Она слышала, что дьявол тоже красив, и теперь она знала, что это правда.
 Билл издал что-то вроде присвиста, когда она вошла в комнату, и Ария нашла этот звук оскорбительным. Но прежде чем она успела хоть что-то сказать, то же самое сделал другой мужчина, который вез багаж. Насколько она смогла понять, наверно, этот свист был у янки разновидностью комплимента.
 Конечно, лейтенант Монтгомери не сказал ничего, только схватил ее за руку и потащил к входной двери.
 Она вырвалась — она поднаторела в этом движении, с тех пор как познакомилась с ним, — и села.
 — Я не путешествую, когда мои волосы в таком виде.
 — Вы будете делать то, что вам говорят, и благодарите Бога, что…
 Продавщица перебила его, встав между ним и Арией, и вытащила расческу из кармана.
 — Если я могу осмелиться…?
 — У нас нет времени на всякие штучки, — предостерег ее Джей-Ти.
 Женщина расчесала спутанные волосы Арии, быстро заплела их в косы и уложила вокруг головы.
 — Похоже на корону, — Ария была довольна. Ария взглянула в маленькое ручное зеркальце и увидела, что прическа была аккуратной, но потом она заметила едва уловимо насмешливый взгляд Мэвис. Волосы Мэвис, длиной до плеч, были подколоты назад от висков; прическа казалась и элегантной, и модной. Прическа же Арии, которая была совершенно уместна и даже изысканна в Ланконии, здесь, в Америке, похоже, была старомодной. Джей-Ти забрал у нее зеркальце.
 — Налюбуетесь собой в поезде. Пошли. Нас ждут два такси: одно — для нас, а другое — для вашего чертова багажа.
 И он потащил Арию из магазина.
 Когда он уже собрался запихнуть ее в такси, из дверей поспешно выбежала продавщица, держа в руках флакон духов.
 — Это — вам, — сказала она. — Желаю удачи! Ария протянула ей руку ладонью вниз. Повинуясь какому-то древнему инстинкту, который не смогли до конца вытравить годы независимости Америки, женщина взяла пальцы Арии и уже почти склонилась в реверансе. Она поймала себя на полдвижении, резко выпрямилась и залилась краской.
 — Надеюсь, вам понравились наши туалеты. Она отступила назад.
 Джей-Ти хотел было уже опять потащить Арию, но Билл шагнул вперед и встал между ними.
 — Ваша машина ждет Вас, Ваше Королевское Высочество.
 Ария одарила его ослепительной улыбкой, а потом грациозно села в такси. Билл сел через другую дверь, а рядом с ним — Джей-Ти.
 — Как бы я хотел, чтобы это видела моя жена, — сказал Билл, когда они помчались прочь. — Она мне ни за что не поверит, что я разговаривал с настоящей принцессой.
 — Может, вы когда-нибудь приедете в Ланконию. Мой дом всегда открыт для вас.
 — Дом? Разве вы живете не во дворце? — его голос был, как у разочарованного маленького мальчика.
 — Он сделан из камня, ему — триста лет, и в нем двести шесть комнат.
 — Ну, тогда это дворец, — сказал Билл, удовлетворенно улыбаясь.
 Ария подавила свою собственную улыбку, она была рада, что не разочаровала его. Она поклялась себе встретить его и его жену в Аратонской короне, в центре которой был рубин размером с куриное яйцо.
 — Если вы оба уже закончили обмениваться любезностями, мы можем приступить к делу, — бросил Джей-Ти. — Смотрите, Принцесса.
 Он вытащил кучу зеленых бумажек.
 — Что это? — спросила она, вглядываясь в них при слабом свете.
 — Деньги, — отрезал он. Ария отвернулась.
 — Я не касаюсь денег.
 — Она —  настоящая принцесса, — ахнул Билл, явно потрясенный.
 Джей-Ти наклонился через своего друга и схватил маленькую кожаную дамскую сумочку с коленей Арии. Там лежал обшитый кружевами носовой платок — больше ничего.
 — Смотрите, я кладу деньги сюда. Когда вы доберетесь до округа Колумбия, наймите носильщика, чтобы он отнес ваши вещи, и дайте ему вот эту бумажку — с единицей. Только никаких нулей, понятно? Прикажете ему найти вам такси, которое отвезет вас в отель «Уоверли». Дайте шоферу бумажку с пятеркой. В отеле спросите Леона Кэттона. Если его нет на месте, заставьте их позвонить ему. Скажите ему, что вы — подруга Аманды Монтгомери.
 — Я не знаю такого человека.
 — Вы знаете меня, а она — моя мать. Если вы не упомянете ее имя, вам никогда не дадут номер. Леон всегда держит свободный номер на экстренный случай, но вам необходимо упомянуть ее имя, чтобы получить его. Не помешает при этом показать немного зеленых, понятно?
 — Зеленых?
 — Покажите им стодолларовую бумажку, это привлечет их внимание, и представляю себе — они еще как заметят ваши манеры и ваш багаж. Ах, вот еще…
 Он вытащил коробочку из кармана и протянул ее ей.
 Она открыла ее и увидела сережки с пятью маленькими бриллиантами на каждой. Она поднесла их к свету. Вовсе не хорошего качества, но она их надела.
 — Вы хоть когда-нибудь говорите кому-нибудь «спасибо» за что-либо?
 — Я дам Америке ванадий, — ответила она, глядя прямо вперед.
 — Ну, дружище, тебе нечем крыть, — хихикнул Билл.
 —  Если она еще вернется в свою страну! Если она сможет убедить наше правительство, что и впрямь произвели подмену.  Если ей удастся…
 Билл погладил руку Арии, отчего она напряглась.
 — Не волнуйтесь, милочка, каждый видит, что вы — настоящая принцесса.
 — Не прикасайся к ней и не называй ее «милочка». Она — особа королевской крови, — саркастически бросил Джей-Ти.
 — Да замолкни ты, в самом деле! — вспылил Билл. Остаток поездки прошел в молчании.




 Глава 5


 Ария неподвижно сидела в своем номере в отеле «Уоверли». В ее ушах до сих пор звенел смех персонала отеля. Никто никогда раньше над ней не смеялся, и она не хотела бы, чтобы это повторилось.
 Поезд был грязный, обшарпанный, полон солдат, которые так и норовили коснуться ее. Они чуть не лопнули от смеха, когда она сказала, что им не дозволяется прикасаться к ней.
 По приезде в Вашингтон она была уже так измучена и сбита с толку, что у нее перепуталось в голове все, что было связано с деньгами. Носильщик чуть ли не целовал ее стопы, когда она дала ему бумажку, но водитель такси был отвратителен, и буквально орал на нее из-за такого количества багажа.
 У стойки в холле отеля была очередь, и когда она приказала толпе расступиться и уйти с ее дороги, они стали… мягко говоря, более чем неприветливыми. И тут же посыпались разные шуточки и гадости по поводу огромной горы ее багажа.
 Ария понятия не имела, как нужно ждать в очереди, но ее быстро научили. К тому времени, как она добралась до стойки, она ужасно устала и извелась от нетерпения. К несчастью, клерк отеля был в таком же настроении. Он рассмеялся ей в лицо, едва она заявила, что ей нужны апартаменты из нескольких комнат, но это еще было не все. Потом, к ее еще большему замешательству, он громко объявил всей очереди, чего она хочет. Все просто покатились со смеху.
 Вспомнив слова лейтенанта Монтгомери насчет «зеленых», она сунула свою сумочку под нос этому ужасному ничтожеству. По непонятной ей причине он загоготал еще сильнее.
 Теперь Ария, почти не спавшая всю ночь, чувствовала себя уже просто отвратительно. Она ненавидела Америку и не могла вспомнить и половины того, что говорил ей лейтенант Монтгомери. И, вдобавок, она вдруг обнаружила, что не может нормально изъясняться по-английски: акцент резко усиливался по мере того, как росли ее усталость и замешательство.
 Наконец она так выбилась из сил, что ей удалось произнести только «Аманда Монтгомери».
 — Я не могу вас понять, — сказал клерк, впившись в нее взглядом. — Вы — немка?
 Толпа мгновенно умолкла и стала смотреть на нее враждебно.
 Нет, этот кретин над ней просто издевается! — подумала Ария, но все же повторила имя — как раз в тот момент, когда в холл вошел какой-то мужчина. Этот человек оказался управляющим отелем, и, похоже, имя Аманды Монтгомери было просто волшебным. Он рявкнул на клерка, пригрозил пальцем мальчишкам-посыльным и уже через минуту вел Арию к лифту. Он смущенно извинился перед ней за грубость клерка, говоря, что в военное время трудно найти хороший обслуживающий персонал.
 Но сейчас, одна в номере, Ария была все еще в растерянности. Как ей принять ванну? Правда, управляющий, мистер Кэттон, сказал, чтобы она звонила всякий раз, когда ей что-то понадобится, но она нигде не могла найти шнурок от колокольчика.
 Послышался стук в дверь, и когда она не ответила, вошел мужчина, катя перед собой ее багаж. Когда ее вещи были разложены по шкафам, мужчина все еще не уходил. Он стоял и смотрел на нее.
 — Вы можете идти, — сказала она. Он слегка насмешливо улыбнулся и двинулся к двери.
 — Постойте! — окликнула его она, хватая сумочку. Насколько она поняла, американцы сделают все что угодно за зеленые бумажки — и становятся такими счастливыми, когда на этих бумажках нарисованы нули. Она вытащила банкноту. — Мне нужна горничная. Вы знаете кого-нибудь, кто помог бы мне одеваться, принимать ванну, следил бы за моими вещами?
 Мужчина застыл, и глаза его загорелись, когда он увидел стодолларовую бумажку.
 — На какой срок? Может, моя сестра… но она никогда не работала горничной.
 Теперь настала очередь Арии остолбенеть. В ее стране не считалось зазорным быть чьей-то горничной. Ее придворные дамы-горничные все были аристократками.
 — На несколько дней, — ей удалось выдавить из себя.
 — Я ей позвоню, — сказал мужчина и пошел к черному телефону, стоявшему на столике возле окна.
 Ария пользовалась телефоном, но всегда кто-то набирал номер вместо нее. Она с интересом смотрела, как мужчина крутит диск. Он отвернулся от нее, когда начал говорить с сестрой. Ария пошла в спальню.
 Женщина приехала двумя часами позже. Она была угрюмой и рассерженной и дала Арии ясно понять, что в сущности она ей не горничная — только военное время вынудило ее кому-то прислуживать. Она сделала то, что велела ей Ария, но с отвращением на лице.
 В четыре часа дня Ария легла. Она выкупалась, вымыла голову, съела пресный обед и собралась поспать.
 Она едва успела уснуть, как ее разбудил звонок телефона. Сонным голосом она машинально ответила:
 — Да? Ее Королевское Высочество слушает.
 — Вы не расстаетесь с этим даже тогда, когда спите? — произнес знакомый голос.
 — Что вы хотите, лейтенант Монтгомери? — она села прямее на кровати.
 — Билл заставил меня позвонить, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.
 — Конечно, со мной все в порядке.
 — Без проблем попали в отель?
 — Абсолютно. Все были ко мне так добры, — солгала она.
 — Вы уже виделись с генералом Бруксом?
 — Я встречусь с ним завтра.
 — Завтра? А что же вы делали сегодня?
 Ария мгновенно взвилась. Ей хотелось закричать ему, что она ждала в очереди, что ее высмеяли, и вдобавок ей пришлось иметь дело с горничной, которая ее уже возненавидела. А еще ее оскорбили, сочтя врагом.
 — Я мыла голову и провела несколько часов в ванне с теплой водой.
 — Ну конечно. Я должен был сам догадаться. Принцесса ставит роскошь и удовольствие превыше всего. Я позвоню завтра вечером — узнать, что он сказал.
 — Пожалуйста, не трудитесь. Я уверена, ваше правительство избавится от самозванки.
 Он помолчал несколько секунд.
 — Думаю, вы не видели газет. Эта принцесса — крепкий орешек для вас. Она имеет ошеломляющий успех везде, где только появляется. Может, американцам она так понравится, что они не захотят настоящей принцессы.
 Она взглянула на телефон, а потом грохнула трубку на аппарат.
 — Отвратительный мужлан! — негодующе фыркнула она, вылезая из постели и идя в гостиную номера. Да, помнится, они прислали ей вместе с едой газеты, но она оставила, даже не заглянув в их.
 На второй странице была фотография женщины, которая была на нее весьма похожа. Она улыбалась двум мужчинам в форме и перерезала широкую ленту. Подпись внизу гласила, что Ее Королевское Высочество принцесса Ария из Ланконии несет мир и надежду по всей Америке. Ария мгновенно узнала свою кузину Мод.
 — Ты ведь всегда завидовала мне, Сисси? — изумленно спросила она вслух, называя свою кузину ее принятым в августейшей семье именем. Когда Ария повнимательнее рассмотрела фотографию, она заметила на заднем плане улыбавшуюся и довольную леди Эмери, тетку Сисси. Было совершенно ясно, что леди Эмери защищает Сисси, может, даже не подпускает к ней свиту Арии, но Ария подумала, что кто-нибудь из них уж точно заподозрил неладное.
 — Неужели никто не видит, что это — не я? — сказала она, моргая глазами, чтобы подавить слезы.
 Она вернулась в постель, но еле-еле уснула и спала очень плохо.
 Утро принесло новые проблемы. Женщина, которую Ария наняла горничной, злобно выскочила из комнаты и ушла, когда Ария протянула ей ногу, чтобы надели чулок. Поэтому Арии потребовалось три часа, чтобы одеться. Она была ужасно рада, что у нее есть черная шляпка с вуалеткой, которая скрыла ее неудачные попытки причесаться.
 Когда она наконец покидала отель, она чувствовала себя более чем неуверенно, но она высоко вскинула голову и расправила плечи. Опять она услышала в холле те же тихие присвисты мужчин, но Ария игнорировала их.
 Швейцар оказался человеком, кого она могла понять. Она сказала ему, что хочет увидеться с генералом Бруксом. Он громко свистнул, и появилось такси. Но Ария указала на длинный черный кадиллак с лениво прислонившимся к дверце шофером.
 — Я хочу эту машину.
 Швейцар пошел и поговорил с шофером, который потом кивнул.
 — Он отвезет вас в Пентагон.
 Ария уже поняла, что все американцы ждут, что им заплатят за все, что они делают. Она протянула швейцару одну из бумажек с двумя нулями, и он важно кивнул ей и открыл дверь лимузина.
 Ария откинулась и закрыла глаза. На заднем сиденье этой роскошной удобной машины она впервые почувствовала себя как дома, с тех пор как ее похитили.
 Шофер открыл дверцу машины и, позже, открыл и придержал дверь, ведущую в Пентагон.
 — Мне уже заплатили, — ответил он важно, когда она предложила ему одну из бумажек, оставшихся в ее сумочке.
 Она улыбнулась ему — теперь уже она радовалась любому проявлению доброты от американцев.
 Но поездка в машине была лишь затишьем перед бурей. Казалось, никто не ждал ее в Пентагоне военного времени. Куда бы она ни кинула взгляд, повсюду туда-сюда сновали люди, строчили пишущие машинки, слышались окрики и приказы, по радио почти орали новости.
 Она остановилась возле одного стола и спросила генерала Брукса.
 — Туда, — сказала женщина, не поднимая головы. — И спросите вон там.
 Ария пошла по коридору и спросила опять.
 — Я — не его секретарь, — отрезал мужчина. — Вы что, не знаете, что идет война?
 Ария спросила у пяти человек, и все они буркнули что-то невразумительное. Дважды она отправлялась в холл, и мужчины вскидывали на нее винтовки. Кто-то даже посоветовал ей прийти после окончания войны. А потом кто-то схватил ее за руку и почти силой вытащил из двери наружу.
 Она оправила свой костюм, поправила шляпку и снова зашла внутрь. Если американцы не хотят слушать правду — что ж, тем хуже для них. Она подсунет им хорошенькую историю! Она прошла на середину самой многолюдной комнаты и спокойно сказала:
 — Я — немецкая шпионка и расскажу свои секреты только генералу Бруксу.
 Что тут началось! Как один все люди замолчали, — замерли на местах, побросали свои дела и уставились на нее. После секундного ступора поднялась суматоха.
 Из всех возможных коридоров высыпали солдаты и стали ее хватать.
 — Не прикасайтесь ко мне! — закричала она, но было уже поздно — мужчины так ее подхватили, что ноги ее не доставали до пола.
 — Я сразу поняла, что она — немка! Как только ее увидела! — услышала Ария голос женщины.
 Ее потащили по длинному коридору, и люди выскакивали из своих комнат, чтобы посмотреть на нее. Ария была рада, что ее шляпка съехала так, что закрыла ей пол-лица. «Я никогда больше не покину Ланконию!» — поклялась, она себе.
 Ей показалось, что прошла уже целая вечность, когда солдаты чуть ли не швырнули ее на стул.
 — Давайте посмотрим на нее, — сказал рассерженный голос.
 Ария подняла голову и откинула назад шляпку, чтобы взглянуть на генерала Брукса.
 — Так мило видеть вас снова, — произнесла она так, словно они были на большом приеме, и протянула ему руку.
 Глаза генерала широко раскрылись, но он реагировал быстро.
 — Всем выйти! — рявкнул он солдатам, набившимся в комнату.
 — Но она может быть опасной… — неуверенно начал мужчина, державший уродливый черный пистолет почти у виска Арии.
 — Ничего, я смогу с ней справиться, — язвительно сказал генерал. Когда они остались одни, он повернулся к Арии.
 — Ваше Королевское Высочество? — Он взял ее руку, легко касаясь пальцев. — Последнее, что я слышал о вас, — это то, что вы в Вирджинии.
 — Не я, а та, что на меня похожа. Генерал посмотрел на нее долгим взглядом.
 — Я пошлю за чаем, и тогда мы сможем поговорить.
 Ария съела все, что ей принесли на подносе с чаем, потом заказали ленч, а генерал все задавал ей вопросы. Он заставил ее вспомнить о каждой минуте, проведенной вместе в Ланконии. Он хотел знать все, что могло дать ему  уверенность: она — настоящая принцесса.
 В два часа дня он отвел ее в маленькую гостиную, где она могла бы отдохнуть. В половине четвертого ее провели в комнату, где четыре генерала и два безлико одетых мужчины заставили ее повторить все сначала.
 Все это время она не выказывала никакого нетерпения, гнева или раздражения. До нее стала постепенно доходить серьезность ее положения. Если эти мужчины не поверят ей и не помогут вернуться в ее страну, она потеряет все. Она потеряет свое «я», людей, которых она любит, и она потеряет свою национальность. И Ланкония получит самозванку в качестве королевы — женщину, снедаемую завистью… которая будет хотеть все что угодно, но не благополучия Ланконии.
 Она сидела прямо и отвечала на вопросы — опять и опять…
 В десять часов вечера они отослали ее назад в отель под вооруженной охраной. Военнослужащая женской вспомогательной службы сухопутных войск отправила ее принимать ванну, а сама стала — Ария знала это наверняка — обыскивать ее новую одежду. Ария сидела в ванне до тех пор, пока кожа ее не покрылась мурашками, чтобы дать женщине достаточно времени. В полночь она, наконец, смогла лечь спать.
 В большой комнате Пентагона клубами висел сизый дым от сигарет и сигар. Письменный стол красного дерева был уставлен пустыми стаканами, переполненными пепельницами и усыпан крошками съеденных сандвичей. Атмосфера была такой накаленной, что, казалось, мужчины дышали не воздухом, а густой смесью пота и ярости.
 — Мне это не нравится! — выкрикнул генерал Лайонс, сплевывая с губы мокрый табак сигары.
 — А я думаю — мы получили больше чем достаточно доказательств, что она говорит правду, — запальчиво огрызнулся конгрессмен Смит. Он единственный из шести мужчин выглядел довольно свежо, но все же под глазами его были круги от бессонной ночи. — Вы видели шрам на ее левой руке? По нашим сведениям, она упала во время охоты, когда ей было двенадцать.
 — Но откуда мы знаем, какая из принцесс лучше для Америки? — вставил генерал О'Коннор, глядя на обоих мужчин. — В сущности, Ланкония для нас мало что значит — кроме того, что сейчас нам нужен ванадий. И если эта принцесса-самозванка даст Америке ванадий, не думаю, что нам необходимо вмешиваться в их дела.
 — Мало, значит? И это слова военного?! Да Ланкония расположена возле России и Германии! Сейчас Россия — наш друг, но это — коммунистическая страна. После войны…
 — Ну-у, право, не стоит так горячиться. Кто знает, что будет с Ланконией после войны? Вы говорите, что нам нужно посадить эту принцессу обратно на ее трон.
 А разве нам не докладывали, что у нее есть родственники среди немцев королевской крови? Что, если она выйдет замуж за одного из них?
 Все шестеро мужчин заговорили разом.
 Генерал Брукс треснул кулаком по столу.
 — Я сказал — нам  нужно, чтобы она была на троне. Вы слышали ее обещание дать Америке ванадий, если мы ей поможем? И она уж точно даст его нам, если выйдет замуж за американца.
 В комнате мгновенно повисла тишина.
 — За американца?! — конгрессмен Смит чуть не задохнулся от изумления. — Эти аристократишки, эта «голубая кровь» выходит замуж только за «голубую кровь». Мы уничтожили монархию в этой стране, надеюсь, вы еще не забыли? Так где же мы найдем американского принца, хотел бы я знать?!
 — Эта малышка сделает  все для своей страны, — сказал генерал Брукс. — Вот помяните мои слова. Если мы скажем ей, что мы поможем, если она выйдет замуж за американца и позже сделает его королем, — поверьте мне, она это сделает.
 — Но разве мы не слышали, что она уже помолвлена?
 — Я видел его, — отмахнулся генерал Брукс. — Мелкая сошка, надутый коротышка, он годится ей в отцы. Наша принцесса нужна ему только из-за денег.
 —  Наша принцесса? — фыркнул генерал Лайонс.
 — Она будет нашей, если мы поможем ей и посадим рядом с ней на трон американца. Подумайте о военных базах под носом у России и Германии.
 Мужчины подумали.
 — Итак, кого же мы выберем королем? — спросил конгрессмен Смит.
 — Того, кому мы можем доверять. Того, кто верит в Америку. Никаких этих мягкотелых слюнтяев.
 — Но у него должна быть отличная родословная, — предостерег генерал Брукс. — Мы не можем просить принцессу выйти замуж за гангстера или слабоумного дурака. Мы посадим на трон только сливки Америки.
 Генерал Аттенборо зевнул.
 — Предлагаю подумать и представить список на рассмотрение завтра. — Все охотно согласились.
 На следующее утро шестеро мужчин с заспанными глазами встретились снова. Четверо из них, не вдаваясь в подробности, спросили своих жен, кто из американцев мог бы стать хорошим королем. Верх одержал Кларк Гэйбл. Второе место занял Кэри Грант. Роберт Тэйлор тоже получил пару голосов.
 После четырех часов перепалки были выбраны шесть имен. Двое из них оказались молодыми конгрессменами, один — богатым бизнесменом, не таким молодым, и еще трое принадлежали к старейшим фамилиям Америки. Предок одного из них приплыл на «Мэйфлауэре» [4] .
 Имена были представлены на рассмотрение комитета и получили одобрение. Но всех их предстояло проверить досконально, и тут всем стало ясно: придется рыться в грязном белье. Если этому человеку предстоит стать королем, лучше заранее узнать семейные тайны.
 — И найдите этого парня — Монтгомери, — добавил потом конгрессмен Смит. — Давайте убедимся, что он умеет держать язык за зубами.
 Три дня Арию держали, словно пленницу, в ее номере. Двое мужчин с винтовками стояли снаружи у двери по двадцать четыре часа в сутки, и еще уйма солдат расположилась на улице под ее окнами. Наутро второго дня генерал Брукс любезно прислал ей целую кипу журналов.
 Ария села и впервые увидела реальную жизнь американцев. Они казались очень легкомысленными, интересовались в основном кинозвездами и шансонетками из ночных клубов. В журнале «Лайф» несколько страниц были аккуратно вырезаны, и по смыслу оставшегося Ария поняла, что речь там шла о наследной принцессе Ланконии.
 В шесть утра четвертого дня три военнослужащие женской вспомогательной службы сухопутных войск пришли в ее комнату, чтобы помочь ей одеться. Они действовали очень профессионально и бесстрастно делали то, что говорила им Ария, и не жаловались.
 В восемь она снова была в Пентагоне, ее усадили в конце длинного стола в обществе тех же шестерых мужчин, что и прежде. Они объяснили ей, что ей предстоит выйти замуж за американца и сделать его королем.
 Ария была так ошеломлена, что не сразу поняла, чего они от нее хотят. Она не позволила себе выказать свой ужас, но в душе у нее все похолодело. Кажется, эти американцы уверены, что могут просить ее сделать  все! Она попыталась терпеливо объяснить им, почему американский муж для нее неприемлем.
 — Мой муж будет принцем-консортом, а ни у одного американца нет королевства, которое он мог бы присоединить к моему.
 — У вас будет «королевство Америка», — саркастически заметил один из мужчин.
 — Это невозможно, — ответила она менее терпеливо. — Я помолвлена и выхожу замуж. Моему народу не понравится, если я разорву помолвку, и моему дедушке-королю — тоже.
 Она была уверена, что теперь вопрос исчерпан, но она ошиблась. Конгрессмен Смит начал давить на нее.
 — Если мы противопоставим вас самозванке, предварительно не узнав, кто затеял все это безобразие, ваша жизнь снова окажется под угрозой. Стоит вам сделать хоть малейшую ошибку — и вам конец. Вы будете, как у нас говорят, «мертвая утка».
 — Утка?
 — Мертвая принцесса, если хотите. Мы должны выяснить, кто пытался вас убить и кто не хочет, чтобы Америка получила ванадий. Наверняка это кто-то из вашего близкого окружения.
 На это Ария ничего не ответила, но она поняла, что в сущности этот человек прав. Она чувствовала, как кровь отливает от ее щек, и пыталась не позволить себе побледнеть. Бесполезно говорить им, что самозванкой была ее кузина. Она хорошо понимала, что не Сисси была инициатором этого дела. Сисси была нервной, легко пугавшейся, слабохарактерной барышней. И если она заняла место Арии, то только потому, что кто-то сказал ей это сделать.
 — На нас работают две вещи, — заговорил молчавший до того большой седовласый мужчина с целой броней орденов на груди. — В первую очередь то, что им ничего не известно. Они не знают, что вы живы, и поэтому не будут вас искать.
 — И тут как раз пригодится наш план, — вмешался другой мужчина. — Мы дадим самозванке закончить поездку, вернуться в Ланконию, а потом арестуем ее. В это же самое время вы появитесь в Ланконии, и мы уверены — некто попытается приблизиться к вам, чтобы предложить вам занять место отсутствующей принцессы.
 — Таким образом, мы сможем выяснить, кто организовал покушение и подмену, — заключил конгрессмен Смит.
 Генерал Брукс прочистил горло.
 — Единственная сложность состоит в том, что вы должны быть американкой с американским мужем.
 Ария все-таки не понимала. Может, она ослышалась? Они совсем заморочили ей голову.
 — Но я — не американка. Как они могут подумать, что я — американка?
 — Мы научим вас.
 — Но  зачем? — она чуть не охнула. Неожиданно ей захотелось только одного — вернуться домой. Она устала от странной еды, странных обычаев, устала говорить на чужом языке, когда приходилось думать, прежде чем сказать каждое слово. Она устала от людей, которые вели себя так, словно она была шпионкой, и горничных, проклинавших ее, когда она хотела, чтобы ей надели чулки. Она устала иметь дело с людьми и вещами, которых она не понимала. Она отчаянно захотела  домой. 
 Генерал Брукc взял ее руку и сжал, и она не отдернула ее.
 — Послушайте, если мы арестуем принцессу-самозванку и покажем вас такой, какая вы есть: как вы ходите, как вы едите всю еду с ножом и вилкой, тогда мужчины, которые пытались убить вас, попытаются сделать это снова. Но на этот раз они могут достичь своего. Мы сделаем так, чтобы им была нужна женщина, похожая на вас. Они станут ее искать, а мы подсунем им американку, которую они наверняка захотят научить быть принцессой.
 — Научить  меня быть принцессой?! — в шоке переспросила Ария. Абсурдность этой идеи заслонила собой даже ее ностальгию.
 Генерал Брукс улыбнулся, видя ее состояние, но лица остальных мужчин были абсолютно серьезными.
 Ария решила, что ей лучше всего попытаться корректно высмеять их план.
 — Значит, меня сначала будут учить быть американкой, а потом — принцессой? — начала она.
 — Думаете, вы с этим справитесь? — парировал конгрессмен Смит.
 Она взглянула на него надменным уничтожающим взглядом.
 — Я достигну больших успехов на месте принцессы. Все дружно рассмеялись, кроме конгрессмена Смита.
 — Но для этого мне не нужен американский муж, — продолжила Ария, подчеркивая свои слова. Эти янки — они не только невоспитанные, они еще и сумасшедшие. Но, может, если она согласится хоть на часть их дурацкого плана, они забудут о своей еще более дикой затее?
 Генерал Лайонс наклонился вперед.
 — В сущности, непременным условием, при котором мы рискуем ради вас своей шеей, является то, что вы при этом сажаете рядом с собой на трон американского гражданина. Если вы не согласны, вы можете уйти отсюда через эту дверь, и мы будем считать, что никогда о вас ничего не слышали.
 Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя и ответить. Нет, они  не могли говорить это всерьез!
 — Но ведь я согласилась дать вам ванадий… Конгрессмен Смит взглянул на нее, и глаза его были холодными.
 — На самом деле нам нужно нечто большее. Ванадий — это сейчас, во время войны. После войны мы хотим иметь военные базы в Ланконии. Нам нужно место, откуда мы сможем присматривать за Россией и Германией.
 —  Если вы выиграете эту войну, — сказала Ария, невольно показывая свой гнев. — Если победит Германия, тогда в Ланконии будет американский принц-консорт — ее враг.
 Нет, эта игра становилась уже просто опасной для Ланконии. И она должна была защитить свою страну.
 — Мы не проиграем, и он будет провозглашен королем, — отрезал конгрессмен Смит холодным, не терпящим возражения тоном.
 — Я не могу… — начала Ария, но закрыла рот. Они требуют  слишком многого. Они требуют дипломатических жертв, военных жертв, еще и личных жертв! Она взглянула на свои руки. Но, если она не согласится, что будет с ней? Америка казалась ей самым странным местом, в какое она только когда-либо попадала, и поневоле остаться жить здесь навсегда…
 Она подняла глаза и увидела, что мужчины пристально смотрят на нее. Вошла женщина в форме и прошептала что-то генералу Бруксу. Он кивнул остальным.
 — Принцесса, — сказал он, вставая, — мы вынуждены вас ненадолго оставить. Я распоряжусь отвести вас под охраной туда, где вы сможете отдохнуть.
 Мужчины вышли, оставив Арию сидеть на стуле. Она никогда не сможет перестать ужасаться американским манерам, но, по крайней мере, они дали ей время подумать. Она пошла с вооруженным охранником в комнату ожидания.
 Шестеро мужчин вошли в комнату, где сидели четырнадцать уставших военнослужащих. Ни один из них практически не спал за те три дня, пока они собирали информацию о кандидатах на роль мужа принцессы Арии. Они получили право свободного проезда на всех видах военного транспорта в родные города кандидатов, чтобы поговорить со всеми, кто их помнит. Одна женщина даже сделала три завивки-перманент за три дня, потому что знала: лучшее место для сбора сплетен — это салон красоты.
 Группа военнослужащих встала, отдала честь, и один лейтенант выступил вперед, держа в руках бумаги.
 — Ну, что вы раскопали? — нетерпеливо спросил конгрессмен Смит.
 — Боюсь, ничего хорошего. Чарльз Томас Уэлден, — прочел лейтенант. Он рассказал о великолепной родословной этого молодого человека.
 — По-моему, все это звучит отлично, — сказал генерал Брукс. — Что же с ним неладно?
 — Он — гомосексуалист, сэр.
 — Следующий, — рявкнул генерал.
 Следующий кандидат — бизнесмен — женился в шестнадцать лет на непотребной женщине и теперь платит ей необъятную сумму, чтобы держаться от нее подальше. Развода не было.
 Еще один был заядлым азартным игроком, семья другого кандидата сколачивала себе состояние на спекуляциях товарами на черном рынке, наживаясь на бедствиях войны. Один из молодых конгрессменов продавал свой голос за деньги.
 — А последний? — устало и безнадежно спросил генерал Брукс.
 — Дед и бабка — немцы. Мы не можем быть уверены в его преданности Америке.
 — Ну, что нам теперь делать? — спросил генерал Лайонс. — Мы теряем драгоценное время. Через две недели самозванка возвращается в Ланконию. Если она успеет отдать ванадий немцам, нам придется принести войну на землю Ланконии, и тогда добыча ванадия, будет невозможна.
 — У меня есть брат, — сказала одна из военнослужащих, но никто не засмеялся.
 После минутного молчания встал второй лейтенант.
 — Господа, у меня есть рапорт, который может вас заинтересовать. Он на лейтенанта Монтгомери, который спас жизнь принцессе.
 — У нас нет времени… — возмутился конгрессмен Смит.
 — Прочтите, — заткнул его генерал Брукс.
 — Джарл Тайнан Монтгомери вырос в маленьком городке на побережье, в штате Мэн, в городке, которым его семья фактически владеет. Они — «Вобрук шиппинг».
 Лейтенант сделал минутную паузу, потому что теперь вся комната слушала его с напряженным вниманием. «Вобрук шиппинг» была огромной компанией и, когда разразилась война, первой предоставила свои заводы для строительства военных кораблей. Военно-морской флот был многим обязан «Вобрук шиппинг».
 — Его семья начала перебираться в Америку еще во времена царствования Елизаветы Первой — некоторые из них даже встречали здесь живых поселенцев. Девиз семьи — «Никогда не продавай землю», и они остались верны своей клятве. Они до сих пор владеют землями в Англии, которые когда-то принадлежали их предку, Ранульфу де Вобруку, жившему в тринадцатом столетии. В Америке восемнадцатого века они были очень богатыми по любым меркам; двое из них владели половиной штата Мэн, один женился на женщине по фамилии Таггерт. В начале девятнадцатого века некоторые из Таггертов покинули Восточное побережье в поисках удачи и потеряли все, но в 1880-х некто Кейн Таггерт сполна вернул их деньги. Тетка лейтенанта Монтгомери перебралась в Колорадо на рубеже веков и вышла замуж за сына этого самого Кейна Таггерта. Сейчас они живут в особняке из мрамора и владеют сталелитейной компанией «Фентон-Таггерт Стил». Это еще одно большое подспорье в войне. Лейтенант перевел дух.
 — Лейтенант Монтгомери также связан кровным родством с «Тайнан Миллз» в округе Колумбия. Кроме огромных капиталов, которыми ворочает семья Монтгомери, есть еще одна достойная внимания деталь — предки. Одна из них была великой княгиней в России, другая — французской герцогиней, и еще — несколько английских графов. Его предки сражались — и были отмечены наградами — на всех американских войнах. Даже  женщины его семьи были отмечены наградами!
 А теперь о самом лейтенанте Монтгомери. Я не обнаружил даже намека на скандал — ни малейшего. Ни единого пятна в его биографии. Он работал на верфи своего отца, вместе со своими тремя братьями, почти с самого детства. Он — холостяк, и много времени проводит на своих лодках. Отлично учился в школе, три года был капитаном команды в местном клубе любителей гребного спорта. Записался добровольцем наутро после Перл-Харбора — как и его братья — и после прохождения обучения был послан в Италию. Полтора года назад был возвращен в Соединенные Штаты, получил офицерское звание, и ему было поручено наблюдать за переоборудованием гражданских кораблей в военные в Ки-Уэсте. Два месяца назад корабль сел на мель и, маневрируя, повредил отсек, где хранились боеприпасы. Возник пожар. Погибли одиннадцать человек, но лейтенант Монтгомери ликвидировал пожар, прежде чем боеприпасы могли взорваться. Лейтенант получил очень сильные ожоги, провел несколько недель в госпитале и получил отпуск, чтобы восстановить силы на острове. Там он и спас принцессу.
 Лейтенант положил на стол бумаги.
 — В заключение, господа, я хотел бы сказать: этот человек, лейтенант Монтгомери, — та самая максимально «голубая кровь», какую может предложить Америка.
 — Никогда! — чуть не задохнулась Ария. — Ни за что на свете я не выйду замуж за этого грубого, неотесанного хама! Да я лучше буду просить милостыню на улицах, чем стану его женой!
 Первый раз в жизни она не думала о том, чтобы скрыть свои эмоции. Она позволила своему отвращению, своему ужасу и негодованию вылиться на всеобщее обозрение. Теперь она твердо уверена: эти американцы  сумасшедшие! 
 Конгрессмен Смит посмотрел на нее с презрением.
 — Если бы дело касалось только лично вас, не было бы никакой проблемы. Но мне страшно даже подумать, что эта самозванка и ее советчики сделают с вашей страной. От всей души надеюсь, что они не убьют вашего дедушку.
 Он закрыл свою папку и сказал голосом, в котором звучал металл:
 — Рад был познакомиться с вами, принцесса. Желаю вам всего наилучшего — что бы с вами ни случилось.
 Перед глазами Арии промелькнули картины: Сисси на троне, а рядом с нею некто — убийца, который манипулирует ею. Ланкония и раньше была на волосок от войны. Захочет ли убийца втянуть страну в войну, которая уже охватила полмира? Некоторые ланконийцы давно поговаривали, что подорванной экономике Ланконии пойдет на пользу, если она вступит в войну. Это были престарелые мужчины, у которых не было детей, и они не знали, что такое страх потерять своего ребенка. Конечно, они будут поддерживать убийцу, если тот не захочет сохранять нейтралитет в войне.
 Ария представила себе, как она живет в каком-нибудь американском отеле и читает в газетах о разбомбленных ланконийских городах и деревнях. И все эти смерти будут по ее вине. Чтобы спасти сотни, может, тысячи жизней, она должна выйти замуж за мужчину, который ей так противен.
 — Подождите! — окликнула она конгрессмена Смита.
 Он остановился в дверях, но не обернулся.
 — Я… я сделаю то, что вы хотите, — прошептала она. Она держала спину прямо — все ее мышцы были напряжены, как сталь. Она чувствовала, что если хоть немного расслабится, то разразится целым потоком слез.
 — За лейтенантом Монтгомери уже послали, — сказал конгрессмен Смит с самодовольной ухмылкой, прежде чем выйти из комнаты.
 — Ублюдок! — пробормотала женщина-военнослужащая за спиной Арии. Она взяла Арию за руку. — Золотко, вам нужно хорошенько выплакаться. Пойдемте со мной. Я отведу вас в кабинет генерала Гилкриста. Он сейчас в отъезде, и там вас никто не потревожит. Этот Монтгомери и впрямь такое дерьмо?
 Ария позволила, чтобы ее отвели под руку. Комок в горле не давал ей говорить, ей удалось кивнуть.
 — Подонки! — воскликнула женщина. — Как я рада, что я — американка. Никто не может указывать американцу, что ему делать. Я могу выйти замуж за того, за кого мне вздумается!
 Она открыла дверь.
 — Заходите. Не включайте свет, и никто не догадается, что вы здесь. Я приду в пять. До этого времени ч и понятия не имею, куда вы пошли.
 Она подмигнула Арии и закрыла дверь.
 Ария села на маленький кожаный диван и до боли стиснула руки. Она боялась, что если начнет плакать, то никогда не перестанет. Она заставила себя мысленно увидеть Ланконию в огне войны. Нет, она спасет свою страну от разрушения, спасет ее от гибели, даже если ей придется совершить этот ужасный поступок. К несчастью, она не могла при этом не помнить о насмешках лейтенанта Монтгомери, его грубости, о том, как он тащил ее, запихивал в свои лодки и машины.
 Господи, разве можно выдрессировать такого человека на роль принца-консорта?!
 Чем больше она думала, тем хуже ей становилось. И она молила Бога, чтобы ее дедушка понял, что толкнуло ее на такой кошмарный поступок.




 Глава 6


 Сутки спустя группа из шестерых мужчин, работавших над тем, что получило название «Ланкония Проджект», сократилась до четырех человек. Двое умоляли отпустить их, заявив, что у них есть совершенно неотложные дела, и, получив разрешение, быстро покинули комнату заседаний. Но на самом деле правда заключалась в другом — они уломали строптивую принцессу, но оказались совершенно не готовыми к безмозглому и непрошибаемому упрямству лейтенанта Монтгомери.
 Глаза генерала Брукса были красными, а горло просто болело от бесконечных разговоров.
 — Этот шельмец опять смеется над нами? Конгрессмен Смит был слишком зол и только кивнул.
 — Что на этот раз? — спросил генерал Брукс хорошенькую военнослужащую из женской вспомогательной службы. Они пробовали использовать мужчин для урезонивания Монтгомери, а когда это не сработало, начали посылать женщин. Но результат был не лучше.
 — Джей-Ти… то есть, лейтенант Монтгомери говорит, что сначала должны вынести смертный приговор, а уж потом он женится на принцессе. Когда я сказала ему, что он нужен из-за его родословной, он посоветовал нам предложить Ее Королевское Высочество одному из его братьев. Он еще добавил: может, они клюнут, потому что пока еще не видели эту… — она запнулась. — Дальше было непечатное…
 — Его братьям? — Лицо генерала Брукса немного оживилось.
 — Я уже проверил, сэр, — вмешавшись, сказал с готовностью молодой капитан. — Старший брат служит в разведке и так засекречен, что только президент и еще двое-трое знают, где он находится. Второй брат сейчас в госпитале. На прошлой неделе его ногу чуть ли не изрешетили пулеметной очередью. Третий брат женился на девушке-англичанке в прошлом месяце. Семья еще не знает об этом.
 Лицо генерала Брукса стало кислым.
 — А кузены?
 — У нас  нет времени! — рявкнул конгрессмен Смит, грохнув кулаком по столу. — Этот Монтгомери идеально подходит. Он американец настолько, насколько вообще можно быть, и у него рожа и фигура принца.
 Он приподнял бровь, видя явное согласие с его словами в глазах женщин.
 — Его показатель интеллекта — 143, и он богат. Согласно нашим сведениям, Ланкония еле сводит концы с концами. Деньги семейства Монтгомери поставят ее на ноги.
 — И упрочат власть и авторитет Америки как могучего и доброго друга, — ввернул генерал Брукс. — Мы будем хозяевами этой страны.
 Конгрессмен Смит сложил перед собой бумаги в стопку.
 — Мы должны его уломать, но мы не можем ему угрожать. Мы рискуем потерять поддержку «Вобрук шиппинг»…
 — И «Тайнан Миллз», и «Фентон-Таггерт Стил», — добавил капитан.
 — И поэтому мы ему солжем. Тут все замерли и замолчали. Конгрессмен Смит продолжил:
 — Он не выносит принцессу, так? Он смеется над идеей стать королем — так скажем ему, что этот брак — фикция, что он должен смотреть на него как на временное боевое задание. Он должен будет жить вместе с ней, научить ее быть американкой, отвезти ее в Ланконию, а потом она опять сядет на трон, а он сможет смыться.
 — Но в Ланконии он обнаружит, что брак — настоящий, постоянный, и он должен стать королем? — недоуменно спросил генерал Брукс.
 — Что-то в этом роде. Сейчас нам важно сделать то, что мы можем, чтобы заставить их пожениться. О последствиях побеспокоимся потом.
 — А если принцесса нам все испортит? — спросил капитан.
 Конгрессмен Смит фыркнул.
 — Да она продаст душу дьяволу за свою страну. Она будет лгать ему или сделает что-нибудь еще ради своей Ланконии. У меня такое ощущение, что в ее планы не входит делать Монтгомери королем. Посмотрим, что он нам скажет на это. Ну что, пошли? Я не хочу давать ему время на размышления. Как долго он уже не спит?
 Капитан взглянул на свои часы. —  : Тридцать восемь часов.
 — А еда?
 — Он съел только сандвич и выпил стакан воды за последние двадцать два часа.
 Конгрессмен кивнул.
 — Пошли.
 Ария обнаружила, что ей трудно скрыть свое изумление.
 — Лейтенант Монтгомери не хочет жениться на наследной принцессе? Он не хочет быть мужем королевы?
 Военнослужащая не собиралась рассказывать Арии ужасные вещи, которые говорил о ней Джей-Ти: что она вообще не человек, а кусок мрамора, что она ничего общего не имеет с женщиной и что он скорее влюбится в Венеру Милосскую, чем в нее. Вместо этого она объяснила, что они сделали, чтобы уговорить Джей-Ти жениться.
 — Он уверен, что будет… как это называется?
 — Развод — то есть аннулирование брака.
 — Но особ королевской крови не позволено разлучать — что бы ни произошло. Наследная принцесса выходит замуж раз и навсегда.
 Ария взглянула на портрет президента Рузвельта, висевший на стене. Она слишком хорошо помнила время, проведенное на острове вместе с этим необузданным, грубым и ничтожным мужчиной по имени Монтгомери. Ради своей страны ей пришлось согласиться выйти за него, согласиться провести с ним всю свою оставшуюся жизнь, а теперь он заявляет, что не хочет жениться  на ней! 
 — Я не скажу ему, что мы будем женаты навсегда, — прошептала она.
 — Боюсь, это еще не все.
 Военнослужащая проклинала конгрессмена Смита за то, что он поручил это дело ей. Ей нравилась принцесса, нравились все, кто хотел сражаться за свою страну.
 — Армия сняла вам двоим дом в Вирджинии, с лошадьми и дворецким, но лейтенант отказывается даже говорить о нем. Он говорит, что хочет вернуться на свою службу в Ки-Уэсте и вы должны жить с ним в обычном доме на одну семью… никаких слуг, никаких особых привилегий. И вы должны жить на его военное жалованье.
 Военнослужащая знала, что никто не говорил Арии о его богатстве, и теперь, глядя на принцессу, она подумала, что Ария и понятия не имеет, чего требует от нее Джей-Ти. Она не могла представить себе эту элегантную женщину в фартуке возле горы грязной посуды.
 — Он говорит, что если нужно учить вас быть американкой, это надо делать так, как положено.
 — Лейтенант, очевидно, предъявляет много требований, не так ли?
 «Ты не знаешь и половины из них», — подумала женщина.
 — Так, значит, вы согласны на его условия?
 — А разве у меня есть выбор?
 — Нет… думаю, что нет. Если вы готовы, вас ждет капеллан.
 Ария не сказала ни слова, просто встала с высоко поднятой головой. То, что она собиралась сейчас сделать, не имело ничего общего с романтической чепухой, когда на невесте белое подвенечное платье и все люди вокруг желают ей радости и счастья. И поэтому совершенно неважно, что платье, которое сейчас было надето на ней, она носила уже два дня, что оно помялось и чуть обвисло в некоторых местах.
 Она стояла перед дверью, пока ее не открыла военнослужащая.
 Ее ждали еще шесть женщин, и все они счастливо улыбались.
 — Они не знают, кто вы такая, — прошептала ей пришедшая с ней. — Они думают, что армия воссоединяет вас с вашим возлюбленным, и сегодня вы должны наконец пожениться.
 — Нужно что-нибудь старое, — сказала одна женщина, протягивая маленький золотой медальон. — И еще что-то одолженное. Он принадлежал моей бабушке.
 — Что-нибудь новое, — подхватила другая женщина, давая Арии прелестный крохотный носовой платочек.
 — И что-нибудь голубое.
 Третья женщина протянула Арии маленький букетик бледно-голубых гвоздик. Она приколола его Арии возле плеча, а еще одна женщина взяла туфельку Арии и положила туда монетку-пенни на счастье.
 Ария была смущена таким обращением. Как добры были к ней женщины Америки, но мужчины!.. Она подумала: «Как они могут жить с такими грубыми, скверно воспитанными мужчинами?»
 Для церемоний была выбрана комната заседаний. Никто даже не потрудился вынести оттуда стол, и поэтому она не могла идти посередине, как полагалось невесте, не было и пожилого мужчины, который вел бы ее. Она прошла вдоль стены в окружении женщин-военнослужащих к группе мужчин в дальнем конце комнаты. Среди них было несколько человек в костюмах, но многие были в форме, и их грудь сверкала медалями. По крайней мере, церемонии была придана хоть маленькая толика величия — похоже, на ней присутствовали некоторые высокие лица.
 Лейтенант Монтгомери сидел на стуле и почти спал; голова его упала на руки, щеки и подбородок покрывала щетина. Форма была грязной и мятой.
 Арию мгновенно захлестнул гнев. Может, эти люди и побоялись сказать ему, как неприлично и недостойно он выглядит, но она не побоится! Она встала прямо перед ним.
 — Как вы осмелились появиться мне на глаза в таком виде? — сказала она, глядя на него сверху вниз.
 Он не открыл глаза.
 — А-а, сладкий голосок Ее Королевского Высочества.
 Генерал Брукс взял Арию за руку и повел к капеллану.
 — Он провел здесь несколько долгих дней. Мне кажется, нам не следует раздражать его до церемонии. Он может передумать.
 Ария сжала по бокам кулаки. Неужели она так мало значит, что ей нужно умолять этого мужика жениться на ней?
 Джей-Ти лениво встал.
 — Может, передумаете, Принцесса? Я — с удовольствием.
 Она даже не взглянула на него, а всецело сосредоточилась на мыслях о Ланконии.
 Капеллан запнулся, дойдя до имени Арии.
 — Как? — спросил Джей-Ти, почесывая свои усы.
 — Виктория Джура Ария Чилеан Зенита.
 — Да-а, я беру ее, — сказал он.
 Ария взглянула на него. Она обещала любить и уважать Джарла Тайнана Монтгомери, но она пропустила слово «повиноваться».
 — Ваше Королевское Высочество, — сказал капеллан. — Нужно — любить, почитать и повиноваться.
 Ария посмотрела на Джей-Ти и не произнесла ни слова.
 — Хватит с нас на сегодня лжи, — сказал Джей-Ти. — Обойдемся и без этого.
 Капеллан вздохнул.
 — Теперь я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать новобрачную.
 Джей-Ти схватил Арию за запястье.
 — Черт возьми, я собираюсь идти спать.
 Ария едва успела вернуть женщине золотой медальон, как Джей-Ти вытащил ее из комнаты. Генерал Брукс захихикал.
 — Похоже, у них будет лихое начало. Конгрессмен Смит выругался.
 Ария откинулась на сиденье невзрачной черной машины, которую предоставила им армия, и старалась сохранить на лице улыбку, которая готова была вот-вот растаять. На другом конце сиденья сидел мужчина, который теперь стал ее мужем. Его голова устало прислонилась к окну, и она не могла видеть его лица, но ясно представляла его отношение к ней.
 Опять Арии пришлось следить за своей улыбкой. Когда они были отрезаны от мира на том острове, он всем своим поведением подчёркивал, что она для него — не женщина. Он также игнорировал ее августейшее происхождение, но почему-то это ранило ее не так сильно, как другая вещь… он ясно дал понять, что не считает ее хорошенькой или соблазнительной. Женщина хочет быть желанной, даже если она королевской крови.
 Ария на минутку закрыла глаза. Прошло уже долгих две недели с тех пор, как ее похитили, и с ней случилось много ужасных вещей, но теперь все кончено. Теперь она замужем. Она украдкой бросила взгляд на лейтенанта Монтгомери, развалившегося на заднем сиденье, — но армия могла выбрать кого-то и похуже. Трудно сыскать, но чисто внешне… Наверно, он будет выглядеть неплохо в вечернем костюме, и он кажется достаточно сильным для того, чтобы носить тяжелые королевские одежды. Правда, есть еще одна неприятная вещь — она должна научиться вести себя как американка… но, может, это будет не так трудно? Кажется, столько людей делают это запросто.
 Но сначала ей предстояла брачная ночь. Ее мать говорила с ней об этой ночи, объясняла, что делают с ними мужчины, и как их толкает на это страсть, которую не чувствует женщина. Мама говорила, что Ария всегда должна выглядеть как можно лучше для своего мужа, она должна воодушевлять и поощрять его желание к ней — это неписаный закон.
 Итак, сегодня будет ее брачная ночь. Конечно, ее муж был для нее фактически незнакомцем, но как-то всегда подразумевалось, что Ария выйдет замуж за человека, с которым будет едва знакома. Может, после этой ночи лейтенант Монтгомери будет не так груб с ней? Может, завтра утром он встанет на колени возле ее кровати, поцелует ей руку и попросит у нее прощения за все те ужасные вещи, которые он ей наговорил. Может, после этой ночи…
 Она не сразу поняла, что машина уже остановилась и шофер открыл ей дверь. Они вернулись в ее отель. Она вышла и подождала, пока водитель откроет дверь ее мужу. Ему пришлось подхватить Джей-Ти, чтобы тот не рухнул наземь.
 — Приехали, сэр, — сказал шофер, когда Джей-Ти наконец вытащил свое длинное тело из машины.
 Джей-Ти посмотрел на отель так, словно никогда не видел его раньше.
 — Отлично, — пробормотал он и вошел внутрь, оставив Арию стоять на улице. Но через несколько секунд он вернулся, схватил ее за руку и потащил за собой.
 — Какая комната ваша?
 — Розовая.
 Джей-Ти внезапно остановился и оглянулся на нее. Глаза его были красными, а на лице — черная борода.
 — Когда вы возвращались сюда, как вы находили свою комнату?
 — Мне нужно было идти сюда, — она указала на стойку в холле. — Иногда мне приходилось ждать, пока кто-нибудь проводит меня.
 — Они не дали вам ключ?
 — Ключ от города? Нет, никто даже и не упоминал о нем.
 Он закрыл на секунду глаза.
 — Стойте здесь. И ни с места — поняли?
 Она кивнула, а потом отвернулась, чтобы скрыть свою улыбку. Он явно беспокоится, чтобы она была рядом.
 После небольших переговоров у стойки и после обмена рукопожатием с мистером Кэттоном, Джей-Ти вернулся и повел ее к лифту.
 — Я еще никогда в жизни не был так рад забраться в постель, — сказал он, когда двери закрылись.
 На это Ария улыбнулась.
 Он отпер дверь в номер и зашел внутрь, оставив ее стоять в коридоре. Спустя мгновение из двери высунулась его рука, поймала ее руку и втащила внутрь. Он стоял очень близко от нее, когда запирал дверь, и Ария скромно потупила глаза на свои стиснутые руки. Теперь они были одни.
 Джей-Ти зевнул и потянулся.
 — Кровать. Я ее уже вижу, — сказал он и отправился сквозь гостиную в спальню. Он скинул один ботинок, а потом упал поперек кровати и уснул.
 Ария все еще стояла у двери. Она подождала несколько минут, но не услышала никаких звуков из спальни, и тогда робко пересекла комнату. Он уже был на кровати. Он казался крепко спящим, но Ария знала — он ждет ее.
 — Я… я готова, — прошептала она и пошла к комоду, чтобы достать ночную рубашку.
 Она мгновенно поняла, что там не было ничего подходящего для ее брачной ночи. Но ведь такая ночь случается только раз в жизни женщины, и она хотела выглядеть как можно лучше.
 Она взглянула на Джей-Ти и подумала, что он выглядит подозрительно естественно — словно и впрямь спит. Секундой спустя он перевернулся на другой бок и издал звук, похожий на храп.
 Взглянув на маленькие часы возле кровати, она увидела, что было только четыре часа дня. Наверно, она может отправиться в один из больших американских магазинов, которые видела по дороге сюда? И выбрать достойную этого события ночную рубашку — ту, от которой ее мужу больше не захочется спать.
 Она бесшумно выскользнула из комнаты, обнаружив перед этим, что в ее сумочке лежал только свежий чистый носовой платок. Все зеленые бумажки, которые дал ей лейтенант Монтгомери, кончились.
 Она сделала то, что делала всегда, когда хотела выйти: позвала мистера Кэттона, и тот вызвал для нее машину и заплатил шоферу. У нее возникли трудности: как ей объяснить, куда она хочет поехать, не уронив при этом своего достоинства? В конце концов шофер позвал хорошенькую девушку, которая работала в отеле, и вскоре Ария уже ехала в машине.
 Водитель такси помог ей выйти из машины возле очень большого здания. Ария никогда раньше не видела универмага. Из-за ее манеры держаться или их так поразил вид ее шикарного элегантного парижского платья, но трое женщин бросились к Арии, чтобы ее обслужить. Она выбрала самую старшую.
 — Я хочу, чтобы мне показали дамские туалеты для сна.
 — Одну секунду, мэм, — сказала продавщица, взглянув на двух других с видом превосходства из-за того, что выбрали именно ее.
 Однако через два часа женщина была уже не так довольна. Ария перемерила все ночные рубашки в магазине и бросала большинство из них на пол. Продавщице было трудно подхватывать, складывать их снова, да еще и помогать Арии без конца снимать и надевать ночные рубашки. Одной пары рук ей было явно маловато.
 В конце концов Ария, похоже, остановилась на низко вырезанной, на тонких лямочках рубашке — райской фантазии из розового муслина и атласа.
 Продавщица вздохнула с облегчением.
 — Если вы пойдете со мной, я вам ее упакую.
 Но когда она поняла, что должна еще помогать Арии одеваться, начала терять терпение.
 Минутой позже продавщица уже буквально запихивала ночную рубашку в коробку.
 — Она ждет, что я буду обихаживать ее, словно я служанка или еще похуже.
 — Ш-ш! — замахал на нее рукой продавец. — Нас услышит старший продавец.
 — Вот и хорошо! Тогда я дам  ему возможность пообщаться с ней.
 Ария вышла из примерочной как раз в тот момент, когда клерк закрыл крышку коробки над ее розовой ночной рубашкой. Женщина отвернулась, чтобы выписать счет за покупку, и Ария взяла коробку и пошла к двери.
 — О Господи! — чуть не задохнулся клерк. — Да она  крадет ее.
 Телефон прозвонил одиннадцать раз, прежде чем Джей-Ти окончательно проснулся.
 — Да? — сказал он недовольно.
 — Вы — лейтенант Монтгомери?
 — По крайней мере до сна я им был.
 — Отлично, я — сержант Дэй из полицейского управления Вашингтона. Мы задержали здесь одну леди за кражу в магазине. Она говорит, что она — ваша жена.
 Джей-Ти шире открыл глаза.
 — Вы уже арестовали ее?
 — Нет еще. Она говорит, что она важна для исхода войны, но потом она наговорила еще кучу всего. Она говорит слишком много всякой ахинеи, чтобы мы могли хоть что-то понять. Она утверждает, что у нее нет фамилии, что она — королева и мы должны называть ее Ваше Величество.
 — Принцесса и Ваше Королевское Высочество.
 — Что? Как это?
 — Сержант, в это трудно поверить, но она и  вправду важна — по крайней мере кое для кого. Если вы сейчас упрячете ее, возникнет уйма осложнений с правительством. Вы можете посадить ее в какую-нибудь комнату и дать ей чашку чая? И обязательно блюдце.
 Наступила пауза.
 — Вы и вправду  женились на этой психованной?
 — Помоги мне Бог, но я женился. Я еду к вам.
 — Мы будем вам страшно признательны, если вы снимете этот булыжник с нашей шеи.
 Джей-Ти повесил трубку.
 — А кто снимет этот булыжник с  моей шеи? — простонал он.




 Глава 7


 Ария сидела на стуле в комнате со стеклянными стенами в полицейском участке и изо всех сил игнорировала жадные взгляды людей, сгрудившихся с наружной стороны стекла. Они притащили ей тяжелую белую посудину какого-то пойла, которое они назвали чаем, но по какой-то странной причине поставили ее на пепельницу. Конечно, она не собиралась прикасаться к этому.
 Последние несколько часов были просто ужасными: какие-то люди прикасались к ней, кричали на нее, задавали без конца одни и те же вопросы — и не верили ее ответам.
 Она почти обрадовалась, увидев, что в комнате появилась небритая физиономия лейтенанта Монтгомери. Он бросил на нее только один быстрый, свирепый взгляд, а потом его окружили все эти люди, которые совсем недавно кричали на нее. Ей захотелось посмотреть, как американец справится с другими американцами. Он роздал зеленые бумажки, подписал какие-то белые бумажки и при этом все время говорил с этими людьми, но Ария не могла слышать, о чем.
 Она была уверена, что смогла бы сделать то же самое, если бы поняла, чего они хотят. Может, будет  очень просто научиться быть американкой?
 Толпа отступила наконец от лейтенанта Монтгомери, и он подошел к ней.
 — Пошли, — прорычал он, пинком открывая дверь. — И ни звука — или я оставлю вас здесь.
 Ария прижала к себе коробку с ночной рубашкой и вышла из комнаты с высоко поднятой головой.
 Всю дорогу назад в отель он с ней не разговаривал и все время шел впереди нее. Оказавшись внутри номера, он стал звонить по телефону.
 — Обслуживание номеров? — сказал он. — Я хочу, чтобы мне принесли обед в Президентский номер. Нет, у меня нет меню. Пошлите обед на четверых, пожалуйста, что хотите и еще бутылку вина — лучшего, что у вас есть. Только, пожалуйста, поторопитесь.
 Он повесил трубку, а Ария стояла и моргала.
 — Не могли бы вы хоть какое-то время не влипать в скверные истории? Все, чего я хочу, — это славный обед, немного отоспаться, душ, а потом со мной все будет в порядке. Дайте мне это — и может, тогда я смогу отдать себя на растерзание вам и правительству.
 Ария не поняла и половины из того, что он сказал, но она уяснила, что сейчас он собирается съесть обед. После обеда он займется с нею любовью.
 — Женщина, которая была моей горничной, не вернулась. Если вы включите мне душ, я буду готова, — сказала она мягко.
 — Вы что, еще не научились сами наливать воду в ванну?! — спросил он с изумлением в голосе. — Ну, тогда пошли быстрее, я вам покажу.
 Она улыбнулась ему нерешительной улыбкой.
 — А разве горничные американских жен не наполняют им ванну? Может, мы позвоним мистеру Кэттону, и он кого-нибудь пришлет?
 — Золотко, у американских жен нет горничных, и с этого момента у вас их тоже не будет. С этого момента вы будете сами одеваться, сами мыться — и больше того, я собираюсь научить вас, как заботиться о муже.
 Ария отвернулась, чтобы скрыть краску на щеках. Он был немного раздражен и даже груб, когда показывал ей, как наливать воду, но она научилась. Он оставил ее одну, когда в дверь постучал обслуживающий персонал.
 Она долго сидела в ванне, мыля себя и думая о предстоящем событии. Лейтенант Монтгомери дважды кричал ей, что ее еда остывает, но она все не выбиралась из ванной.
 Было непросто одеться без помощи, но красивая ночная рубашка сама скользнула через голову. Несколько минут не было слышно никаких звуков снаружи, и Ария подумала, что он тоже готовится.
 Она осторожно открыла дверь.
 В гостиной стоял большой стол с остатками банкета. Этот невежда и хам съел один их свадебный ужин — без нее! Сморщив нос, она смотрела на грязные тарелки: казалось, это все, что осталось от пиршества. Пусть этот мужчина и может научить ее, как наполнять ванну, но она собирается научить его хоть немного хорошим манерам!
 Она вошла в спальню. Он растянулся на спине на одном краю кровати с газетой на лице. Он не пошевелился, когда она попыталась отодвинуть его распростертое тело и лечь в постель. Даже когда она проявила неподобающую леди энергичность, он не двинулся с места.
 Глубоко вдохнув, она легла на краешек кровати возле него.
 — Я готова, — прошептала она, прижимая руки к груди.
 Он не пошевелился, и поэтому она повторила. Он по-прежнему не реагировал.
 Ария чуть не задохнулась от гнева. Даже для мужа этот мужчина вел себя омерзительно! Он, наверно, никогда даже и не слышал о правилах хорошего тона! Она сорвала с его лица газету. Он спал с полуоткрытым ртом, и вид у него был идиотский.
 — Я готова! — бросила она ему в лицо неподобающим принцессе тоном, а потом снова легла.
 — Готова? — пробормотал он, медленно просыпаясь и резко садясь.
 — Огонь! — закричал он, а потом, казалось, понял, где он находится. Он повернулся и посмотрел на Арию, глаза его скользнули сверху донизу по ее роскошной рубашке.
 Ария все еще крепко стискивала руки, ноги лежали прямо и напряженно, а глаза смотрели в потолок. Вот оно… Вот оно, это мгновение, когда мужчины превращаются в животных, какими их создала природа, — все мужчины, говорила ее мать… будь то король или трубочист.
 — Готова к чему? — спросил невнятно лейтенант Монтгомери.
 — К брачной ночи, — сказала она и закрыла глаза перед будущей болью. Сделает ли он ей ужасно больно?
 Она открыла глаза, когда услышала его смех.
 — К брачной ночи? — проговорил он, смеясь. — Вы думаете, что я… Что вы и я?.. Хорошенькое дело! И поэтому вы провели полночи в ванной?
 Он  смеялся над ней.
 — Послушайте, леди, я женился на вас только, чтобы помочь своей стране выиграть войну. Нет никакой другой причины. У меня нет никаких притязаний на ваше тело, какую бы нелепую штуку вы на себя ни надели; больше всего на свете я хочу, чтобы ничто не помешало концу нашего брака, как только вы попадете на трон. Я почему-то уверен, что граф Джулиус нахмурится, если вы будете носить в себе моего сопляка. А теперь вы пойдете в другую комнату и дадите мне немного поспать? Только ни шагу из отеля! На этот раз вы наверняка натворите такое, что какая-нибудь страна объявит нам войну.
 Ария благодарила Бога за годы муштры, которые научили ее управлять своими эмоциями. Одно дело быть отвергнутой как принцесса, но как женщина!..
 — Вылезайте! — сказал он. — Вылезайте из моей постели. Идите спать в другую комнату. Ах, да, я позвоню кастелянше и скажу ей постелить вам на кушетке.
 Со всем достоинством, на какое она была только способна, Ария встала с кровати.
 — Нет, лейтенант Монтгомери, я займусь этим сама.
 Она не хотела, чтобы другая женщина знала, что ее отвергли в ее брачную ночь. Она пошла в гостиную. Он захлопнул за ней дверь, пробормотав: «Че-ерт!!»
 Ария просидела на кушетке всю ночь. Она ни на минуту не сомкнула глаз. Она все думала — что же она такого сделала, что такого сказала? Но яснее всего она помнила, как старалась ему угодить, сделать ему приятное, а он… он отверг ее.
 Она его ненавидела.
 Она почти что не знала, что это за чувство, но инстинктивно распознала его. Некоторые из ее предков заключили браки по политическим мотивам — с мужьями и женами, которых они ненавидели. В восемнадцатом веке одна пара не разговаривала между собой больше двадцати лет. «Конечно, у женщины родилось за это время трое детей — и все они были похожи на ее мужа, короля», — подумала Ария.
 Она сидела на кушетке прямо, дожидаясь рассвета. Конечно, она научится тому, чему он должен ее научить, чтобы она смогла вернуться в свою страну… но все надежды на что-то еще между ними погибли. Может, ее сестра родит наследника для трона.
 Ария не плакала, и сдержать свои слезы было теперь тяжелее, чем тогда, когда она сломала себе руку.
 Джей-Ти просыпался медленно. Рот пересох, глаза слипались и болела спина. Он потянулся и снял ремень. На нем все еще была форма, рубашка выбилась из брюк.
 Даже не глядя, он знал, что принцессы нет рядом. Конечно, она в гостиной, где ж ей быть еще? Наверное, дуется, подумал он с гримасой. Наверно, ненавидит его даже еще больше, потому что он не сделал с ней то, что, как она думала, он сделает с ней.
 Он на минутку закрыл глаза и стал думать о происшедших событиях. Она была просто несносной с того дня, как он спас ее — требовательной, обременительной, властной и нетерпимой, всегда хотела от него еще большего — неважно, сколько он давал ей, она все равно ожидала большего. Он дал ей несметную сумму денег — его денег, которые он откладывал на новую лодку, и она никогда не утруждала себя сказать даже «спасибо».
 Никогда еще в жизни он не был так рад от кого-либо отделаться, как в тот момент, когда запихнул ее в поезд и отправил в Вашингтон. Он искренне надеялся, что больше ее не увидит.
 Он недолго пребывал в таком приятном заблуждении. Несколькими днями спустя по распоряжению президента он был «приглашен» в федеральный округ Колумбия. В сущности, они просто приставили к его голове пистолет, чтобы подкрепить их «приглашение».
 Никто не говорил ему, чего от него хотят, но он понял, что это было как-то связано с его Августейшей Обузой. И он снова без конца проклинал себя, что связался с этой женщиной.
 Почти сразу же, как самолет приземлился, они начали обрабатывать его. Они хотели, чтобы он  женился на этой стерве. Поначалу он просто смеялся над ними, но долго смеяться ему не пришлось. Они не давали ему есть, пить и спать. Они давили на него час за часом, задевая все больные места, какие только могли обнаружить. Они говорили о том, как он предает свою страну, как он пятнает честь своей семьи. Они говорили, что разжалуют его с позором и отошлют домой — жить в позоре. Они подослали женщину уговорить его. Она вертелась вокруг него, говоря, что женитьба — временная и что Америка отчаянно нуждается в нем.
 Наконец — ох как нескоро наконец — он согласился, потому что понял: они говорят правду. Америка нуждается в ком-то, кто поможет принцессе, а запасы полезных ископаемых ее страны и стратегическое расположение Ланконии были очень важны для исхода войны.
 Он был совершенно истощен эмоционально и физически, когда вошел в комнату заседаний, где его ждали несколько крупных шишек — армейских и флотских. Кто-то пожалел его и дал ему стул, и он немедленно повесил голову и уже почти спал, когда был разбужен принцессой, отдававшей ему приказы, словно он был ее лакеем.
 С каким бы удовольствием он свернул ее маленькую шею! Ему пришлось согласиться помочь ей  вернуть свою страну — это было нужно  ей, а она еще имела наглость и цинизм унижать его.
 Всю короткую церемонию она стояла как мученик, готовящийся к принесению себя в жертву. Джей-Ти видел, как остальные бросали на него враждебные взгляды, словно он делал нечто ужасное этой милой женщине.  «Милой… ха!» — так и подмывало его проорать им в их кислые рожи. Он и так уже спас ей жизнь, истратил на нее деньги, получая при этом в ответ одни только хамские реплики, но это  его они считают злодеем!
 Даже военнослужащие из женской вспомогательной службы смотрели на него враждебно, и это бесило его. У него никогда не было проблем с женщинами. Дома его семья была самой богатой в городе, он и его братья не были образинами. И он легко общался с девицами. До этого момента все было чудесно. Но с тех пор, как он узнал эту принцессу, похоже, каждая женщина смотрела на него так, словно он был воплощением дьявола. Насколько он знал, он не сделал ничего плохого. Он спас ее от смерти и даже согласился жениться на ней — и что же? Все ведут себя так, словно он сделал что-то омерзительное.
 После церемонии он хотел только спать. Было сущим наказанием везти принцессу назад в отель. Она не вела его и отказывалась идти за ним. Каждые две минуты он должен был оглядываться, чтобы убедиться, что она все еще с ним, а ее обычно не было, и тогда ему приходилось возвращаться и выуживать ее. Он едва добрался до кровати, прежде чем заснул мертвецким сном.
 Когда зазвонил телефон и какой-то человек сказал, что ее задержали за кражу в магазине, это казалось уже просто последней каплей дерьма этой проклятой недели. Так нет! Он еле дотащился до полицейского участка — и увидел ее заносчивый взгляд; словно она ожидала, что кто-то должен прийти и вытащить ее оттуда.
 Конечно, она не произнесла ни слова благодарности за то, что он снова спас ее. Она сидела и смотрела, словно дожидаясь, что перед ней расстелят красную ковровую дорожку.
 В отеле  он почти извинялся перед  ней. Он старался объяснить ей, как он устал, как голоден, но как об стенку горох. Наверно, ее сделали из мрамора. Ее идеально правильное маленькое лицо застыло в холодной идеально скроенной маленькой маске.
 Он заказал обед, а потом должен был еще и показывать, как работают водопроводные краны. Он решил сразу положить конец ее прихотям, пока она не успела превратить его в горничную.
 Он был рад избавиться от нее, когда услышал стук в дверь. Она сидела в ванной все время, пока он ел. Он испытывал легкие угрызения совести оттого, что съел все четыре обеда, и собирался предложить ей заказать себе еще еды, но кровать, казалось, звала его. Он заснул быстрее, чем она вылезла из ванной.
 Кто-то орал «Готова!» ему в ухо. Он внезапно проснулся, резко сел и решил, что это еще один пожар в отсеке боеприпасов. Прошло несколько секунд, пока он понял, где находится.
 Принцесса лежала рядом с ним, натянув на себя какой-то навороченный розовый балахон; ее кулаки крепко сжаты, а ноги прямо выпрямлены, все ее тело было таким жестким, словно она была из стали. Ему понадобилось еще несколько секунд, чтобы понять — она ждет, что он воспользуется ею. Он никогда еще не видел такой нежеланной женщины, как эта холодная бесчувственная кукла.
 Он не знал, смеяться ему или беситься. Он рассвирепел от мысли, что она, похоже, преспокойно низвела его до роли самца, который не сможет сдержать себя при виде красивой женщины в своей постели, да еще и в оголенной донельзя, тонкой, как паутинка, ночной рубашке, обтягивающей и подчеркивающей каждый изгиб ее аппетитных форм.
 Он помнил, что чертыхался на нее.
 Выражение ее лица не изменилось — разве может быть подвижным мрамор? Она встала с кровати и ушла из комнаты.
 Мгновенно он почувствовал себя виноватым, словно это  он сделал что-то плохое. Он лег на живот и треснул кулаком по подушке. Если бы она могла просто улыбнуться ему, просто показать, что  может быть живой.  Если бы она была живой — вот в чем все дело. Он не смог сразу снова уснуть.
 А теперь он смотрел на часы и знал, что пора вставать. Может, ему все это приснилось? Может, он вовсе не женат на надутой принцессе? Может, он просто лейтенант Монтгомери, а не Враг Общества Номер Один?
 На следующее утро в девять часов Ария смотрела, как лейтенант Монтгомери выходит из спальни. На нем по-прежнему была мятая форма, а подбородок был уже совсем черным из-за щетины. Он был похож на пирата.
 — Значит, это не сон, — пробормотал он, глядя на нее все еще сонными полуоткрытыми глазами. — Я подумал, может, мне все это приснилось.
 Она встала с кушетки, не давая ему заметить свою напряженность.
 — Насчет этой ночи… — начал он. Она пошла мимо него к ванной.
 Он поймал ее руку и развернул к себе, чтобы взглянуть на нее.
 — Наверно, этой ночью я был слегка резковат. Эти придурки держали меня без сна много часов, а когда я наконец заснул, меня разбудил звонок, что вы — в участке.
 Она смотрела на него холодным взглядом.
 — Это — то, что вы украли? — спросил он тихим голосом; одна рука его поднялась, чтобы коснуться ее плеча. — Очень миленькая.
 — Это… насколько я помню, вы называете глупыми кружавчиками.
 Она пошла прочь от него, но он поймал длинную, волочащуюся юбку ее пеньюара.
 — Я пытаюсь сказать вам, что прошу прощения за эту ночь. Вы могли быть хоть Ритой Хэйворт, и я все равно бы не прикоснулся к вам. Я не хотел ранить ваши чувства.
 — А вы и не ранили, — солгала она, высоко вскинув подбородок. — Я просто неправильно поняла ситуацию. Если вы меня отпустите и дадите мне одеться, вы сможете начать учить меня быть американкой.
 — Ради Бога, хоть сию секунду, — сказал он со злостью. — Чем быстрее мы покончим с этим, тем скорее вы получите назад свое царство, а я смогу снова сам распоряжаться, своей жизнью.
 Она не хлопнула дверью, она старалась не терять самообладания. Но в ванной она расслабилась и с несчастным видом взглянула на себя в зеркало. Неужели она настолько непривлекательна? Может, ее ночная рубашка была слишком узкой, а прическа — строгой, может, она не выглядела такой юной и беззаботной, как эти американки, которых она видела… но неужели она не вызывает никакого желания?
 Она оделась в простой миленький костюм от Мейнбокер: узкая юбка, подложенные плечи, маленькая шляпка с вуалеткой чуть прикрывала ее левый глаз. Она намучилась до чертиков с чулками, но в конце концов ей все удалось.
 Лейтенант Монтгомери сидел, развалившись на стуле, когда она появилась из ванной.
 — Наконец-то, — пробормотал он, едва взглянув на нее перед тем, как отправиться в ванную.
 Он вернулся побритым и принявшим душ, с полотенцем вокруг талии. Ария вышла из комнаты.
 Он начал читать ей лекции с того самого момента, как они покинули номер. Он показывал ей, как пользоваться ключом от номера и лифтом. Он рассказывал ей о меню и американских официантах. Они уже съели завтрак, а он не сказал ей ни единого слова, которое бы не было сдобрено критикой: она держит вилку не в той руке, она должна есть хлеб руками, а не ножом и вилкой, ей не позволяется возвращать назад яйца, когда она заказала сварить их в мешочек, а ей принесли их слегка надтреснутыми. И в промежутке между своими придирками он сунул ей счет и объяснил, как подсчитывать его и узнать сумму, прежде чем заплатить. Он был уже готов уходить, когда она справилась с этим только наполовину.
 — Так нам будет мало и целого дня, — сказал он, таща спинку ее стула. — Мы все еще здесь торчим! А каждый американец должен знать свою столицу.
 Он позвонил, а потом потащил ее к ждущей их армейской машине.
 Весь день они глазели на достопримечательности. Ария проклинала столицу, понастроившую себе столько достопримечательностей! В этот момент она бы с радостью оказалась в папуасской деревне с двумя хибарами на курьих ножках. Он волочил ее от одного здания к другому, читал проповеди об истории места, куда они попадали, а потом с нетерпением ждал, пока она сядет в машину, и все начиналось по новой. В машине он читал ей лекции о прославленных американских женщинах, отдавших жизнь за свою страну.
 Казалось, его особо зациклила некая дама по имени Долли Мэдисон.
 — А это что? — спросила Ария в тот момент, когда он запихивал ее в машину после осмотра статуи бородатого дядьки по имени Авраам Линкольн.
 — Магазин спиртных напитков. Ладно, поехали. Нам еще нужно в «Смитсониан» и Библиотеку Конгресса.
 — Что они пьют?
 — Коку. У нас нет времени на лоботрясничанье, поехали.
 Ария смотрела на магазин, пока он не исчез из виду. Как бы ей хотелось делать что-нибудь приятное!
 В редакции журнала «Смитсониан» они встретили Хедер. Это была пышная блондинка, которая неслась за угол и чуть не наскочила на них.
 — Извините, — пробормотала она, но уже в следующую секунду взвизгнула и закричала: «Джей-Ти!»
 Она уронила кожаную сумочку, а потом повисла на шее Джей-Ти и страстно его поцеловала.
 Ария отступила в сторону и смотрела без особого интереса, она подумала: «Как это американцы могут так вести себя на улице?»
 — Джей-Ти, милый, я так но тебе скучала. Сколько ты уже в городе? Пойдем прогуляемся сегодня вечером. А потом пойдем ко мне. Мои соседки по комнате смогут оставить нас вдвоем на несколько часов. Что ты на это скажешь?
 — Бэби, что может быть лучше? Ты даже не представляешь себе, как здорово видеть женщину, которая тебе улыбается. Последние несколько дней моей жизни были сущим адом.
 При этом Ария пошла прочь. Она даже не обернулась, когда Джей-Ти заорал: «Подождите минутку!»
 Он догнал ее и остановился, держа Арию за руку одной рукой и руку блондинки — другой.
 — Джей-Ти, кто это? — потребовала ответа блондинка.
 — Это — Прин… я имел в виду… — Он взглянул на Арию. — Как  ваше имя?
 — Виктория Джура Ария Чилеан Зенита.
 После секундной паузы Джей-Ти сказал: «Отлично, значит — Викки. А это — Хедер Эддисон».
 — Ария, — поправила она. — Моя семья зовет меня Арией.
 Хедер подозрительно взглянула на Джей-Ти.
 — А как  ты зовешь ее? Ария счастливо улыбнулась.
 — Женой, — сказала она.
 Хедер залепила Джей-Ти размашистую звонкую пощечину, развернулась на каблуках и быстро умчалась.
 — Оставайтесь здесь, — скомандовал он Арии и помчался за Хедер.
 Ария улыбнулась и почувствовала себя хорошо впервые за много дней. Было так здорово увидеть, как этого типа хлестнули по лицу. Через дорогу был один из магазинов спиртных напитков. Она подождала зеленого света, как учил ее Джей-Ти, а потом перешла через улицу и вошла внутрь. Несколько человек — молодые мужчины в форме и девушки в тонких носках и коричневых с белым туфлях сидели на красных сиденьях.
 Ария нашла свободное место.
 — Что вы желаете? — спросил ее мужчина в возрасте в белом фартуке.
 Она рылась в памяти в поисках слова.
 — A coat? [5] 
 — Что?
 Красивый молодой человек в голубой форме сел на соседнее сиденье.
 — Думаю, она имела в виду коку.
 — Да, — сказала Ария, улыбаясь.
 — Шерри? — спросил мужчина.
 — Да, — ответила она наугад.
 — Ты живешь поблизости? — спросил солдат.
 — Я живу… я остановилась в отеле «Уоверли».
 — Фью-ю-ть! Послушай, у меня есть в городе несколько друзей, и сегодня вечером мы собираемся прогуляться по городу.
 — Прогуляться по городу, — пробормотала она… именно так сказала эта мисс Эддисон. Мужчина подал ей коку в странном бокале, он был металлическим, с бумажным конусом внутри. Там также торчала соломинка. Она взглянула на девочек-подростков и стала подражать их мимике. От первого глотка она чуть не задохнулась и закашлялась, но потом ее рот и горло привыкли к пузырькам газа, и она стала находить напиток восхитительным.
 — Что ты сказала? — переспросил ее солдат.
 К ним подошел еще один солдат.
 — Такая бэби пойдет с таким хмырем, как ты? Послушай, золотко, я знаю парочку ночных заведений, где мы можем танцевать до утра, а потом…
 Тут появился третий солдат.
 — Не слушай их. Никто из них не знает, как обращаться с настоящей леди. Вот я знаю стоящее местечко неподалеку от…
 Он резко замолчал, когда перед носом у него появился Джей-Ти и встал между ним и Арией.
 — Сбавь обороты, приятель. Мы ее первые откопали.
 — Вы хотите  проглотить все ваши зубы на закуску? Я вчера женился на этой женщине.
 — Ах вот как? Ну и что? Тогда почему она здесь? Только не смотри на меня так, будто ты о ней хорошо заботишься!
 Ария сидела, наклонив голову и потупив глаза в стакан с колой, но она улыбалась. Ох, как она улыбалась! Она оглянулась сквозь бар на девочек-подростков, которые тоже улыбались. Одна из них подмигнула ей, и Ария решила, что такая Америка ей нравится.
 — Пошли, — разъяренно бросил Джей-Ти, хватая ее за руку. — Пошли отсюда.
 — Подождите! Я должна заплатить за коку. После ее истории с полицией она уже знала, что за все нужно платить.
 — Не нужно, все о'кей, я заплачу, — в один голос сказали солдаты.
 — Нет, нет, я должна выучить ваши деньги.
 Она проворно высвободилась из хватки Джей-Ти и прошла мимо солдат. Она спросила мужчину за стойкой, сколько стоит кока, открыла сумочку и достала деньги.
 — Эта монетка? — спросила она.
 Мужчина просто превзошел себя, стараясь помочь ей выбрать правильную монету.
 — Вы — француженка, не так ли? Я сразу понял.
 — Oui, я говорю по-французски.
 Джей-Ти выудил ее из толпы и вытащил из магазина. Он не проронил ни слова до тех пор, пока они снова не оказались в машине.
 — Вы что, не можете слушаться меня, черт вас возьми? Я из кожи лезу, чтобы научить вас быть американкой и что при этом делать, а вы сбегаете и ведете себя, как обычная дамочка легкого поведения.
 — Не то что Хедер, — сказала она еле слышно. Но он услышал.
 — Оставьте моих друзей в покое. В сущности, избавьте  меня от всего этого.  Я — американец. Вы —  жена американца. Вы — не французская шлюшка, которая вертится в забегаловках со спиртным и позволяет мужчинам приставать к ней. Вы должны вести себя достойно. Вы считаете, что, будучи принцессой, имеете некоторое понятие о приличном поведении, но вы явно ошибаетесь. Американская жена — леди. Она полна уважения к своему мужу, она слушается его, чего вы не смогли сделать даже во время нашей смехотворной брачной церемонии. И она…
 — Да у вас память прирожденного лектора, — сказала Ария насмешливым тоном, — и вы не можете запомнить мое имя?
 Он игнорировал ее.
 — Американская жена помогает своему мужу всем, чем только может. Она слушает его; она учится у него; она…
 Он читал ей нотации все то время, пока они мотались по достопримечательностям, и Ария уже чувствовала себя чем-то средним между Нелл Гуин и Молль Флендерс [6] .
 Она изо всех сил старалась приковать свое внимание к американской живописи в Национальной галерее, но видела только, как другие пары держатся за руки, мужчины украдкой чмокают женщин в щечку, а женщины хихикают.
 — Я не думаю, что они женаты, да? — спросила она Джей-Ти. — Иначе бы они себя так не вели. Как я поняла, американские жены все делают из чувства долга.
 Джей-Ти не ответил, а начал читать вслух еще один параграф из путеводителя.
 — Я велел их прислать, — сказал Джей-Ти, — и все они — учебники с вопросами в конце. Вы прочитываете главу, а потом я вас по ней гоняю. Приступайте немедленно, пока я буду принимать душ.
 — Приступайте немедленно — пока я буду принимать душ, — передразнила его Ария и взяла книгу, чтобы запустить ее в закрытую дверь ванной, но потом она заметила газету на комоде и над одной колонкой заголовок:


ЛАНКОИИЙСКАЯ ПРИНЦЕССА ПОСЕТИТ В ПОНЕДЕЛЬНИК НЬЮ-ЙОРК.

 — Ланкония, — сказала она себе. — Ланкония. Я должна научиться быть американкой, чтобы их правительство помогло мне получить назад мое королевство.
 Она открыла первый учебник и начала читать. Джей-Ти вышел из ванной в одних брюках в тот момент, когда зазвонил телефон.
 — Нет, бэби, я не смеюсь над тобой, — сказал он тоном, какого она прежде никогда у него не слышала.
 Ария подняла взгляд от своего исторического учебника. Он стоял к ней своей голой спиной, и она вовсе не находила это зрелище неприятным. Мышцы двигались, когда он говорил. На одном боку были видны шрамы — они казались лишь чуть бледнее, чем были на острове, — но они не казались ей отталкивающими.
 — Да-а, я смогу вырваться. После такой работенки мне нужна передышка.
 Он резко обернулся и взглянул на Арию.
 — Нет, никаких проблем. Увидимся через полчаса. Ария не сказала ни слова, когда он повесил трубку, как промолчала и в тот момент, когда он появился из ванной в темно-синей форме, чисто выбритым и она почувствовала, как по комнате разлился освежающий запах лосьона.
 — Послушайте, я ненадолго ухожу. У вас много дел, поэтому я вам не нужен. Позвоните и закажите себе обед. Я могу задержаться и прийти поздно.
 Больше он ничего не сказал и вышел из комнаты. Мать Арии говорила ей о неверности мужчин:
 — Это нечто, что жена должна терпеть, — но она не описывала ей, что чувствует при этом женщина. Ария подошла к окну и выглянула на улицу. Джей-Ти выходил из отеля, его рука обнимала толстушку Хедер, и, как заметила Ария, он ее поцеловал.
 Ария резко отвернулась со стиснутыми кулаками и непроизвольно пробормотала ругательство, а потом схватилась ладонью за рот, испугавшись своего родного языка.
 Она позвонила и заказала икру, паштет из гусиной печенки, шампанское и устрицы. Потом на глаза ей попалась стопка учебников.
 — И пришлите мне американские журналы.
 — Вы хотите журналы о кино, моды… или что?
 — Все подряд. И мне хотелось бы кока-колы, нет, две колы и… и виски.
 На другом конце провода помолчали.
 — А вы не хотите два рома и колы?
 — Да, это будет отлично. Она уронила трубку.
 Вскоре прибыл обед вместе с самыми странными журналами, какие Ария только когда-либо держала в руках. Там почти все было о людях, о которых она никогда даже и не слышала, с самыми интимными подробностями их личной жизни. Она читала за едой, когда принимала ванну и когда забралась в постель, надев удобную белую ночную рубашку. Она подумала, что лейтенант Монтгомери может поспать и на кушетке. При мысли о нем она еще больше углубилась в чтение журналов. МОЙ МУЖ ИЗМЕНИЛ МНЕ. Она проглотила эту историю.




 Глава 8


 На следующее утро Арию разбудил ужасный звук. Она открыла глаза и увидела, что лейтенант Монтгомери лежит рядом с ней, поверх одеяла, и громко храпит. Она не знала, когда он вернулся домой.
 Зазвонил телефон; он стоял у края кровати, на котором развалился Джей-Ти, и она не собиралась тянуться через него, чтобы ответить. Он поднял трубку на шестом звонке.
 — Да, это Монтгомери.
 Он слушал несколько секунд, а потом обернулся и посмотрел на Арию.
 — Да, она здесь, со мной. Да, в одной постели, но это не ваше дело.
 Он отнял трубку ото рта.
 — Когда вы будете готовы вылететь в Ки-Уэст?
 — Как только соберу мои…
 — Через час, — перебил ее Джей-Ти. — Заберите нас через час.
 Он бросил трубку и сел.
 — Американская жена собирает свои вещи и вещи своего мужа. Ох, черт, моя голова. Вы можете начать, пока я буду принимать душ.
 Но Ария вовсе не собиралась слушаться его. Она позвонила и заказала себе завтрак, а потом устроилась поудобнее на стуле и взяла журнал, в котором были фотографии Гари Купера.
 Вскоре Джей-Ти выхватил журнал у нее из рук.
 — Что это за дерьмо? Откуда вы его взяли и почему вы еще не одеты? Вы должны были уже упаковать половину вещей. Послушайте, Принцесса, если вы хотите быть американкой, лучше сделайте над собой усилие, чтобы учиться. Сколько исторических книг вы прочли вчера вечером?
 — Ровно столько же, сколько и вы. И если вы думаете, что я собираюсь укладывать ваши чемоданы…
 Ее прервал громкий стук в дверь и голос:
 — Обслуживание номеров.
 Когда он увидел, что она заказала только один завтрак, он рассвирепел. Она и понятия не имеет, что такое быть женой! — бушевал он. Но она возразила, что не заказала для него потому, что не знает, что именно он любит. Тогда он обрушился на нее; для него совершенно очевидно, почти орал он, что она не заинтересована, чтобы стать американкой или помочь своей стране.
 Тут Ария перестала спорить. Очень спокойно она пошла к телефону и заказала еще один завтрак: что заказать, он продиктовал ей самоуверенным тоном, который Ария ненавидела в нем.
 Она говорила себе: «Не забывай, как ты попала во власть этого ничтожного мужчины, не забывай, как важна для тебя Ланкония!» Но это было трудно. Он сидел за столом и преспокойно ел, а она в это время старалась уложить всю их одежду, поедая яйца на ходу. Он ел — она работала. Он читал газету — она работала.
 — Почему американки это  делают? — бормотала она. — Почему не взбунтуются?
 — Вы готовы наконец? — спросил он нетерпеливо. — Почему женщины всегда так долго одеваются?
 Она посмотрела на его спину и подумала: «Хорошо бы треснуть по ней чемоданом!»
 Правила хорошего тона для принцесс, которым учила ее мать, не предусматривали ни единой ситуации, в которой она будет вязать узлы.
 Зазвонил телефон, и сообщили, что машина прибыла.
 — А американская жена еще и несет вещи? — спросила она невинным тоном.
 — Если муж хочет — несет, — отрезал Джей-Ти. Он потянул шнурок звонка, и им привезли тележку для бесчисленных чемоданов и сумок Арии.
 Им опять прислали военный транспортный самолет, но на этот раз не было видно ни малейшей попытки сделать салон пороскошнее и поудобнее. Джей-Ти дремал на сиденье, открывая время от времени глаза только для того, чтобы убедиться, что Ария читает учебники по истории, которые он не забыл прихватить с собой. Он гонял ее по Христофору Колумбу и первым поселенцам. Она отвечала на все его вопросы правильно, но он не сказал ей ни единого слова одобрения.
 Когда она начала третью главу, он уснул, и тут Ария вытащила из сумки один из журналов и положила его поверх исторической книжки. Может быть, она и прочитала бы его, если бы сама не заснула и книжка не выпала у нее из рук.
 — Что это? — ее разбудил голос Джей-Ти, требовавший ответа.
 — Шикарно, да? — спросила она, еще не проснувшись.
 К ее удивлению, Джей-Ти почти улыбнулся, но подавил улыбку.
 — Вы должны были читать про американские колонии, — мягко сказал он. Самолет был маленьким, и их головы были почти рядом.
 Он оказался вполне красивым с такого расстояния.
 — А в Америке есть что-то еще, кроме истории?
 — Конечно. Развлечения, — он кивнул в сторону журналов. — Но с вас хватит. А еще — семья. Может, я объясню, что такое американская семья?
 Он на минуту задумался.
 — Все в американской семье устроено по принципу равенства — пятьдесят на пятьдесят. Мужчина зарабатывает деньги; женщина заботится о доме. Нет, постойте, на самом деле не пятьдесят на пятьдесят, пожалуй, шестьдесят на сорок, или даже семьдесят на тридцать… потому что на мужчине лежит тяжелая ответственность за всю семью. Он должен обеспечить жену и детей всем, что им необходимо. Его долг — дать им все это, быть уверенным, что они ни в чем не нуждаются. Он работает, всегда наготове с денежным чеком. И при этом он просит немного взамен, а отдает так много… Он… — Джей-Ти умолк и выпрямился. — Ну, вы получили общее представление. Мы, мужчины, из сил выбиваемся, сводя концы с концами, а вы, женщины, сидите целыми днями дома, попивая чай.
 Он вздохнул.
 — И война — тоже наша обязанность.
 — Понятно… — сказала Ария, когда он закончил, но на самом деле она ничего не поняла. — Под словами «заботится о доме» вы имели в виду, что жена чинит крышу, если она протечет?
 — Нет, конечно нет. Она зовет кровельщика.
 Я имел в виду, что она убирает в доме, моет окна и т. п. Готовит. Конечно, она не чинит крышу.
 — Она моет окна? А пол?
 — Она моет  все. Но не так уж много. В конце концов, это просто домашняя работа. Каждый может с ней справиться, даже наследная принцесса.
 — Вы говорите, она готовит. А меню? Она его сама составляет? Моет тарелки?
 — Конечно. У американской жены немало обязанностей, и она справляется с ними легко и уверенно.
 — А как насчет гостей? Она готовит для них? Ведь она  не подает им еду, правда?
 — Я же сказал вам, она заботится о доме — это значит, обо всем и обо всех, кто в нем. Это относится и к гостям.
 — Она заботится об одежде? — Да.
 — О детях?
 — Естественно.
 — Кто помогает ей управляться с финансовой стороной?
 — Обычно мужчина дает ей свою чековую книжку, и она платит по счетам, покупает еду и все, что необходимо детям.
 — Понятно… А она водит машину?
 — А как еще ей попасть в разные магазины?
 — Удивительно!
 — Что удивительно?
 — Насколько я поняла, американская жена — секретарь, бухгалтер, горничная, шофер, поставщик провизии, дворецкий, шеф-повар, казначей, личная горничная и нянька. Скажите, она еще и садовник?
 — Она заботится о дворике или садике, если вы это имели в виду, но, конечно, если у мужчины есть время, он может ей в этом помочь.
 — Одна-единственная женщина — лорд-гофмейстер, лорд-мажордом и шталмейстер вместе взятые. И у нее еще остается время целыми днями пить чай. Просто невероятно!
 — Может, оставим эту тему? — его прежняя мягкость исчезла. — Все совсем не так, как вы изобразили.
 — Конечно, войну начинают мужчины, так? Я не могу припомнить ни одной женщины, которая хотела бы видеть сыплющиеся бомбы на головы детей другой женщины. Естественно, если у нее с головой все в порядке после того, как она целый день пьет чай, пардон, я хотела сказать, добывает еду, моет тарелки…
 — Я иду в клозет.
 Ария взяла историческую книжку, но читать не стала. Стать американкой, видимо, будет труднее, чем она думала.
 Когда самолет приземлился в Ки-Уэсте, их уже ждала машина, и шофер повез их по узким улочкам, поросшим яркими цветами, к двухэтажному домику возле большого кладбища. Соседние дома были расположены очень близко.
 Когда машина остановилась, Джей-Ти открыл деревянные ворота со слегка облезшей краской.
 — Не понимаю, как армии удалось найти для нас дом. Очередь уже на год вперед.
 Ария представила себе жуткую картину — стоять в очереди целый год!
 Арии домик показался крошечным. Нижний этаж состоял из одной комнаты, которая была гостиной и столовой одновременно, и часть ее была отгорожена и отведена под нечто вроде кухни. На первом этаже была также ванная комната с большой белой машиной. Крутая, узкая лестница вела наверх, где была длинная комната с двуспальной кроватью в одном конце, и односпальная кровать скрывалась за стеной еще одной ванной комнаты. Дом был обставлен плетеной мебелью и выкрашен в бледно-голубые и розовые тона.
 Джей-Ти оттащил все чемоданы Арии наверх.
 — Я отправляюсь на базу. Распакуйте нашу одежду и развесьте на плечики. Мне сказали, что дом уже обставлен и что обо всем позаботились. Надеюсь, они имели в виду и еду. Когда все сделаете, беритесь опять за книжки.
 Он помедлил немного на верху лестницы, словно собираясь что-то сказать, но потом повернулся и ушел.
 Наверху был балкон; Ария вышла наружу и взглянула на узкую улочку внизу и ту, что ведет к кладбищу.
 — Эй! Кто-нибудь дома? — услышала она мужской голос снизу.
 — Джей-Ти? — вторил ему женский.
 «Как странно, — подумала Ария. — В Америке что, всегда запросто заходят в чужие дома?» Она пошла к лестнице. Внизу в дверь входили три пары.
 — У-у-х! — воскликнул один из мужчин, увидев ее. — Это — та, что сразила Джей-Ти наповал?
 Они все остановились, чтобы взглянуть на нее. Ария, может, и не знала, как самой одеваться или считать деньги, но она была довольно уверена в себе как в хозяйке дома.
 — Как поживаете? — царственно спросила она, сходя по ступенькам, словно плывя.
 — Принцесса! — воскликнул голос, и в комнате появился Билл Фрезер с хорошенькой блондинкой позади. — Я имел в виду… — он замолчал в замешательстве.
 — Я… — начала Ария.
 — Принцесса — то что надо, — сказал другой мужчина, смеясь. — Вам подходит. Принцесса, позвольте мне представить вам нашу компанию. Мы пришли поприветствовать новобрачных.
 Он представил Карла и Патти, Флойда и Гейл, Ларри и Бонни. Билл представил ей свою прелестную жену Долли. Среди них был еще один гость — холостяк Митч.
 Митч взял ее за руку.
 — Джей-Ти — просто дурак, что оставляет одну такую красавицу.
 —  Где вы достали такое платье? — спросила Патти, Каждый из них притащил кухонную утварь и мешки с едой.
 — Это  шелк? — спросила Бонни. —  Настоящий шелк?
 — Думаю, вы оба только что прилетели. Если б на мне было такое платье, оно везде бы морщило!
 — А я бы просто умерла за такое платье!
 Арии отчаянно хотелось понравиться этим американкам. На них были прелестные, цветастые хлопчатобумажные сарафаны и открытые сандалии. Все они были с короткими стрижками и казались молодыми и беззаботными; и на губах у них была темно-красная помада. Стоя перед ними в своем шелковом костюме, с волосами, стянутыми наверх, она чувствовала себя старомодной и совершенной иностранкой. Они смотрели на нее ожидающе, и Ария лихорадочно придумывала, что им было бы приятно.
 — Лейтенант Монтгомери купил мне несколько платьев, они еще запакованы. Может, вы хотите на них посмотреть?
 Еще секунду назад Ария была в гостиной, а в следующую стайка восхищенных щебечущих женщин взбиралась вверх по ступенькам.
 — А как насчет обеда? — крикнули им вслед мужья, но ни одна из них не обернулась.
 Через десять минут наверху была уже полная суматоха: вытаскивали туалеты Арии из бесчисленных чемоданов. Она начала улыбаться, а еще через десять минут ей уже было  весело! Впервые в Америке она чувствовала себя хорошо. Она спросила, хочет ли Бонни примерить ее Скьяпарелли, и через минуту все четверо уже были в белье.
 — Я хочу показать это Ларри, — сказала Бонни, надев роскошное красное вечернее платье от Ворта.
 — С этими туфлями? — мягко сказала Ария. — И носками? Может, так будет лучше?
 Она взяла пару шелковых чулок. Бонни посмотрела так, словно вот-вот заплачет, и потянулась к ним.
 — Придется платить, — пошутила Ария. Женщина колебалась. В Арии было что-то пугающее.
 — Можете найти мне парикмахера, который подстрижет меня так же, как вас? — спросила Ария. — И где я могу купить косметику?
 Вечер превратился в показ мод — женщины демонстрировали наряды, костюмы и платья Арии своим мужьям. Долли была немного полноватой в костюме, но как она выглядела в облегающем платье — на это стоило посмотреть! Женщины прыснули, когда мужчины стали шушукаться, увидев сходящую по ступенькам Долли.
 — Билл начал зверски ревновать, — сказала с триумфом Долли, когда они снова поднялись наверх.
 Из маленького заднего дворика потянуло запахом жареного мяса.
 — Джей-Ти рискует остаться без гамбургеров, — сказала Гейл. — Вообще, куда он провалился?
 Женщины замолчали, их руки застыли на одежде.
 — Он ушел по своим делам, — сказала Ария. — Вы думаете, я выгляжу нормально с этой помадой?
 Женщины явно сгорали от любопытства по поводу женитьбы. Джей-Ти отправился отдохнуть после госпиталя, вернулся изможденный, рыча на всех, а через несколько дней за ним прибыл черный лимузин. Джей-Ти пропал на несколько дней, а когда вернулся, у него уже была жена.
 — Я думаю, вы выглядите потрясающе, — сказала Долли, сглаживая неловкий момент. — Давайте все тут уберем и пойдем вниз, а то не останется никакой еды.
 Как хозяйка Ария была на высоте. Она следила, чтобы у всех было достаточно еды и не было ни одного пустого бокала. Было немного трудно обходиться без слуг, но ей это удалось. Она несколько раз замечала, что Долли смотрит на нее и радостно улыбается.
 Джей-Ти объявился к десерту.
 — Вот он, благоверный! — воскликнула Гейл. — Ну-ка, Митч, подвинься и дай Джей-Ти сесть рядом с новобрачной.
 — Отлично! — сказал Джей-Ти, направляясь к Биллу и Долли. — Хоть что-то осталось поесть?
 — Мясо ты уже проворонил, но есть салат из сырой капусты, моркови и лука, картофельный салат, салат из креветок и еще куча всего. Вон там. Накладывай себе.
 Джей-Ти пристально взглянул на Арию.
 — Моя жена принесет мне тарелку.
 На минуту все замолчали, а потом Ария отодвинула свою тарелку и встала.
 — Ларри, не хотите еще яблочного пирога?
 — Нет, спасибо, Принцесса. Я и так съел слишком много..
 — Принцесса? — спросил Джей-Ти.
 — Это я придумал ей прозвище, — подчеркнул Билл.
 Ария взяла тарелку и стала накладывать еду. Джей-Ти встал напротив нее.
 — Американские женщины обслуживают своих мужчин. Они также — хорошие хозяйки. Вы уже требовали, чтобы вас все обслуживали? Надеюсь, вы не пользовались ножом и вилкой для гамбургеров?
 — Отстань от нее, — зашипел Билл. — Она просто на высоте. Замечательная вечеринка, Принцесса.
 — Это вас ублажит, господин? — спросила Ария, протягивая Джей-Ти тарелку с горой еды.
 — Не острите, я… О-о, привет, Долли. Он взял свою тарелку и ушел.
 Какое-то мгновение Долли стояла и смотрела на Арию, а потом взяла ее за руку.
 — Давай встретимся в понедельник и вволю поболтаем.
 В этот момент в доме кто-то поставил пластинку Гленна Миллера, и Билл пригласил Долли потанцевать. Одна за другой пары потянулись в дом и стали танцевать в гостиной. Только Митч, Джей-Ти и Ария остались снаружи.
 — Миссис Монтгомери, могу я пригласить вас на танец? — спросил Митч. Джей-Ти даже не оторвал взгляда от тарелки с едой, когда Митч повел Арию в дом.
 Американская манера танцевать шокировала Арию. Даже человек, с которым она была помолвлена, никогда не держал ее так близко к себе.
 — Ну же, золотко, расслабься, — сказал Митч, держа напряженное тело Арии.
 — А американские жены… как вы говорите… расслабляются?
 — Откуда вы?
 — Париж, — быстро ответила Ария.
 — Ах! — сказал он и попытался прижать ее еще ближе, но она не позволила. — Если вы француженка, вы должны знать кое-что о любви.
 — Абсолютно ничего, — ответила она совершенно серьезно.
 На это Митч громко рассмеялся и обнял Арию.
 — Мы всегда удивлялись на старину Джей-Ти. Долли потащила Билла танцевать рядом с Митчем и Арией.
 — Тебе лучше вести себя прилично, — процедила Долли Митчу, кивая головой на заднюю дверь, в которую входил Джей-Ти.
 Остальные пары затаили дыхание, когда Джей-Ти решительно двинулся к Митчу и Арии. Но он прошел мимо них, словно вообще их не заметил.
 — Билл, можно тебя на минутку? Я хочу поговорить с тобой об установке радара.
 — Сейчас? В субботний вечер?
 — Да-а, знаю, но война не знает выходных. Ты хочешь поехать завтра утром на базу и взглянуть на него еще раз?
 — В воскресенье? Джей-Ти поскреб подбородок.
 — Это наш первый установленный радар, и я за него беспокоюсь — вот и все. Эта чертова штука — из Англии, и я не знаю, подходит ли она к нашим американским кораблям. Может, из-за нее корабль поплывет неправильным курсом.
 Билл улыбнулся, но Долли — нет.
 — А я думаю, что ты должен провести день со своей женой.
 — У меня есть более важные дела. Долли, ты прихватила хоть один из своих шоколадных тортов?
 — Да. Ты сам разрежешь или я должна позвать твою огромную сильную жену, чтобы она это сделала?
 Долли развернулась на каблуках и ушла.
 — Она что, взбесилась? Ты что-то натворил и разозлил ее?
 —  Не я, приятель, — сказал Билл. — Как у вас с Принцессой?
 Джей-Ти зевнул.
 — Как я и ожидал. Абсолютно ни на что не годна. Мне пришлось учить ее открывать кран.
 — Митч, кажется, не думает, что она ни на что не годна.
 — Это благодаря моему обучению. Неделю назад она бы потребовала, чтобы ей подали устриц на золотой тарелке.
 Билл покачал головой. Он знал историю женитьбы Джей-Ти.
 — Она, должно быть, очень любит свою страну. Когда я ее впервые увидел, она не позволяла никому даже коснуться ее, а сейчас она, похоже, не возражает, чтобы Митч «касался» ее где попало.
 Он взглянул на Джей-Ти, но тот не отреагировал.
 — Все готово для переоборудования военных кораблей в водоочистительные станции?
 — Да-а… — сказал Билл, и в голосе его было отвращение. — Думаю, мне нужно выпить еще пива.
 Джей-Ти пошел к Арии, и опять все затаили дыхание, Митч убрал руки от жены Джей-Ти.
 — У меня есть работа наверху, — сказал Джей-Ти. — Позаботьтесь обо всех. Я именно это имею в виду. Сделайте для них все, чего бы им ни захотелось.
 Он взглянул на остальных, стоявших тихо.
 — Веселитесь, сколько хотите. Желаю хорошо провести время. Спокойной ночи.
 Они молча наблюдали, как он поднимается по ступенькам.
 — Хорошенькое дело! — пробормотала Гейл.
 — Что стряслось с Джей-Ти, хотел бы я знать? — спросил Ларри.
 Все глаза обратились к Арии, словно ожидая ответа.
 Долли взяла все в свои руки.
 — Как насчет того, чтобы всем нам встретиться в кафе-мороженом завтра в одиннадцать?
 — Думаю, Джей-Ти будет работать… — сказал Билл.
 — Это его проблемы. Тогда обойдемся без него, правда? Мы заедем за тобой без пятнадцати одиннадцать… Принцесса, — проговорила Долли, улыбаясь.
 Им потребовались считанные минуты, чтобы все помыть и убрать. Митч поцеловал Арии руку.
 — До завтра, Принцесса.
 Ария стояла в дверях и прощалась со всеми. Она услышала, как Долли сказала:
 — Тебе придется рассказать мне, что происходит, Билл Фрезер, даже если на это уйдет полночи.
 Наверху Джей-Ти развалился на кровати; простыня покрывала нижнюю часть его тела, а верхняя была голой. Вокруг него были разбросаны бумаги.
 — Как я догадываюсь, маленькая кровать — моя?
 — М-м-м, — таков был ответ Джей-Ти.
 Ария сморщила нос, но он даже не взглянул наверх. Она открыла ящик и посмотрела на стопку ночных рубашек. Она вытащила розовую ночную рубашку, ту, которую купила для их брачной ночи — брачной ночи, которая никогда не наступит.
 В ванной она начала напевать одну из мелодий, которую слышала этим вечером, и вспомнила себя почти в объятиях Митча. Конечно, это было очень неловко и по ланконийским правилам хорошего тона просто недопустимо, но все же довольно приятно.
 После ванны она расчесала волосы, позволив им падать на плечи и вниз по спине. Она все еще напевала и улыбалась, когда вышла из ванной и повесила свою одежду в шкаф напротив кровати Джей-Ти. Она уже начала привыкать сама заботиться о своем гардеробе и даже стала ощущать что-то вроде гордости, видя, как аккуратно висят ее вещи.
 — Кто этот Митч? — спросила она Джей-Ти.
 — Что? А-а, этот… он работает в мастерской оптики.
 — Оптики? Он делает очки? Джей-Ти отложил свои бумаги.
 — Его подразделение ремонтирует хронометры и корабельные часы.
 — Значит он — важная персона?
 — Все важны во время войны.
 — Да, но каков его ранг? Выше вашего? Она присела на краешек его кровати.
 — Ах, понимаю, вы хотите знать, герцог он или принц. Очень жаль, Принцесса, но он — не мое начальство. У меня только один босс, управляющий по производству. Я — босс Митча, и босс Билла, и Карла и Флойда, и Ларри — тоже. Что это за запах?
 — Духи от женщины-продавщицы из Майами. По-моему, они очень милы.
 — Вы всегда душитесь на ночь?
 — Да, конечно. Остальные — тоже очень милые. Америка кажется такой свободной, и, похоже, здесь не так много правил поведения.
 — Уходите с моей кровати и отправляйтесь на свою. И не надевайте больше эту ночную рубашку, и уберите волосы в хвост. Быстро уходите отсюда и оставьте меня одного. И прихватите с собой учебник истории. Завтра в двенадцать я вам устрою проверку по семи главам.
 — Ну уж нет, потому что я весь день буду есть мороженое, — тихо прошептала Ария, уходя от него. В постели она стала просматривать журналы и пыталась решить, какую же стрижку ей сделать.
 — Да чтоб мне провалиться! — воскликнула Долли Фрезер, откинувшись на спинку кровати.
 — Долли, мне не нравится, что моя жена так выражается, — Билл спрятался под одеяло и отказывался вылезать.
 — Правда? А мне, значит, должно нравиться, что у моего мужа от меня секреты?
 Билл вылез и посмотрел на нее.
 — Я просто считал, что это дело Джей-Ти и больше ничье. — Боже, помоги женатому мужчине, если он думает, что может сохранить секрет, простонал про себя Билл.
 — Принцесса!  Настоящая принцесса в Ки-Уэсте, и я разговаривала с ней! Да ты хоть понимаешь, что в один прекрасный день она станет  королевой? И если Джей-Ти будет по-прежнему женат на ней, может, он будет королем. Я буду знакома с королем  и королевой!
 Билл опять залез под одеяло.
 — Джей-Ти  не хочет быть королем. Ты же знаешь, кто он. Да у них больше денег, чем у девяноста процентов королей на всем белом свете. Он женился на принцессе для отвода глаз и чтобы научить ее быть американкой. Как только все устроится в Ланконии, он отвезет ее туда, и брак будет аннулирован.
 — Научить ее быть американкой? Ха! Да ты видел эту гору исторических книжек? И как он заставляет ее прислуживать ему! Я думаю, у них что-то не сложилось на острове, и поэтому Джей-Ти до сих пор злится на нее.
 — Он говорит, что она зануда, что ей всю жизнь все прислуживали и она уверена, что для нее сделают все что угодно. Она никогда даже не одевалась сама… и еще он говорит, что она хочет, чтобы он шел в двух шагах позади от нее.
 — Я не видела вчера ничего подобного.
 — Ее задержали за кражу в магазине в округе Колумбия. Она даже не знает, что за покупки надо платить, и он сказал — она раздает стодолларовые бумажки портье.
 — И что он делал? Учил ее считать деньги?
 — Конечно, — сказал растерянный Билл. — Что ему еще оставалось делать?
 — Пойти с ней в магазин за покупками. Это единственный способ привыкнуть к деньгам.
 — Он водил ее в магазин в Майами. Потратил уйму денег и времени. Долли, детка, а теперь мы можем, наконец, уснуть?
 — Конечно. Я просто думаю… А что, если Джей-Ти влюбится в нее? Тогда-то он уж точно не захочет расстаться с ней, он останется и будет королем.
 — Я не уверен, что американец там может стать королем.
 — Конечно, может. Если он женат на королеве, значит, он — король. Интересно, откроет ли Этель свой салон красоты в воскресенье? Думаю, надо ей позвонить и узнать.
 — Долли, сейчас два часа ночи, — сказал Билл, но Долли уже выпрыгнула из постели.
 — Ничего, она поймет. Мы сделаем принцессу такой красивой, что Джей-Ти не сможет устоять. К тому времени, как они отправятся в Ланконию, он лучше пойдет с голыми руками на полк автоматчиков, чем откажется от нее.
 Билл застонал и накрыл голову подушкой.
 — Господи, что я наделал!




 Глава 9


 — Вставайте! — сказал Джей-Ти. — Сегодня вы будете учиться готовить мне завтрак.
 Ария неохотно открыла глаза. Джей-Ти, одетый в рыжевато-коричневую форму, стоял в дальнем конце комнаты и кричал так, словно она была в другом штате. Она потянулась.
 — Который час?
 — Время завтрака. А теперь вставайте.
 — Вы всегда такой шумный по утрам? — Она откинулась на подушку. — Дома моя горничная всегда приносит мне в постель чай. Фарфоровый сервиз с лилиями. Такое спокойное и мирное начало дня.
 Джей-Ти не проронил ни слова, и Ария повернулась, чтобы взглянуть на него. Он смотрел на нее со странным выражением на лице, и она начала заливаться краской, когда ее глаза встретились с его взглядом.
 — Вставайте, — повторил он, развернулся и пошел вниз по ступенькам.
 Улыбаясь про себя, Ария не сразу оделась в шелковый чесучовый костюм, надеясь, что он вполне подойдет для кафе-мороженого.
 Джей-Ти сидел в гостиной и читал газету.
 Он встал и пошел на кухню.
 — Это — сковорода с длинной ручкой. Это — яйца. Это — масло… черт, это — то, что мы используем вместо масла во время войны. Положите масло на сковороду, разбейте туда яйца. Проклятье! Я забыл бекон. Выньте его из холодильника.
 — Холодильника?
 Он рывком открыл холодильник позади нее.
 — Это — бекон. Вы должны научиться готовить его, а до этого ходить в магазин и покупать его. Выньте еще сковороду из нижнего отделения плиты и положите на нее бекон.
 Ария вытянула ящик и нашла сковороду, похожую на первую, но ее было некуда поставить. На плите лежала коробка для яиц, батон хлеба, стояла кастрюля, оставшаяся со вчерашнего дня, и какая-то странного вида металлическая утварь. Она подумала — может, будет больше места, если она уберет в сторону ручку первой сковороды?
 Горячая ручка обожгла ее руку, и она ее быстро отдернула, но ничего не сказала.
 — Вы уже положили бекон?
 Она попыталась справиться с беконом, пользуясь одной левой рукой, но это был трудно. Боль прорезала все ее тело.
 — Противно дотрагиваться? — спросил разъяренно Джей-Ти. — Давайте, двумя руками.
 Он схватил ее правую руку, и Ария чуть слышно охнула и задержала дыхание. Это заставило Джей-Ти остановиться и посмотреть на ее белое, как мел, лицо. Он перевернул ее руку ладонью вверх. Кожа уже начала вздуваться. Он шлепнул маргарин ей на ладонь.
 — Вы так сильно обожглись и даже не пикнули? Она не ответила, но была благодарна за облегчение, которое принес ей маргарин.
 — Дьявол! — выругался он в изнеможении. — Стойте рядом и смотрите.
 Он закончил готовить завтрак, бормоча под нос «комплименты» бестолковости Арии. Потом, когда он поставил еду на стол, он опять чертыхался — он понял, что сама Ария осталась без завтрака. Пока его еда остывала, он жарил ей бекон и яйца.
 Наконец оба они уселись завтракать в полном молчании.
 «Как здесь неприятно, — думала Ария. — Как непохоже это на завтраки дома — с дедушкой и сестрой». Она улыбнулась, подумав, как рассмешит их рассказами о вчерашнем вечере. Дедушка, конечно же, громко засмеется, узнав про нелепости этих американцев.
 — Может быть, поделитесь со мной? — спросил Джей-Ти.
 — Извините, не поняла?..
 — Вы улыбаетесь, и мне интересно, почему. Мне нужно самому развеселиться.
 — Ну, я просто думала, как расскажу о вчерашнем вечере дедушке.
 — И?
 Она опустила глаза в тарелку, немного смущенная.
 — Не думаю, что вам это понравится. Они — ваши друзья.
 Джей-Ти зажмурил глаза.
 — Я хочу знать, как вы распишете моих друзей своей августейшей семье.
 Он сказал эти слова с таким ехидством, что Ария больше не заботилась, что он подумает. Она вспомнила, как ее дедушка часто говорил, что у простолюдинов нет чувства юмора, они воспринимают себя очень серьезно и всегда озабочены своим достоинством.
 Лицо Арии мгновенно изменило выражение, как только она немного приоткрыла рот, наклонила голову набок и стала казаться немного ошеломленной.
 — Бонни, где кетчуп? — сказала она низким грудным голосом, изображая из себя маленького растерянного мальчика. — Бонни, мне нужно немножко томатного соуса. Бонни, где майонез? Бонни, не принесешь мне яблочного пирога? Ты же знаешь, как я люблю яблочный пирог.
 Глаза Джей-Ти широко раскрылись.
 — Это — Ларри. Долли говорит, что он умрет с голоду, если рядом не будет Бонни.
 Лицо Арии опять изменилось; на этот раз она без конца хлопала ресницами.
 — Я просто влюбилась в это платье. Сейчас, сейчас, золотко. Вот здесь, золотко. Конечно, красный — не мой цвет. Вон там, золотко. Но я носила красное, когда была маленькой. Вы не думаете, что мои волосы стали слишком темными для красного? Сейчас, сейчас, справа от тебя, золотко. Но, может, я слишком пополнела для красного? Вот он, золотко. Я прибавила в весе с тех пор, как вышла замуж. Хочешь ломтик лука, золотко?
 Джей-Ти заулыбался.
 — Это Бонни, жена Ларри.
 Ария тоже улыбнулась и продолжала есть.
 — А как насчет Патти? — спросил через мгновение Джей-Ти.
 Ария положила вилку, заискрились глаза. Она встала, повернулась спиной к Джей-Ти, а потом пошла, идеально имитируя странную походку Патти — колени вместе, прямые негнущиеся ноги и руки, согнутые в локтях, они торчали в стороны, как крылышки цыплячьей тушки.
 — Карл, я уверена — нам нужно такую же лампу, — сказала Ария громким певучим голосом. — Она придает восхитительный оттенок свету. Это так хорошо для кожи.
 Ария остановилась и посмотрела на Джей-Ти. Он начинал смеяться, и Ария подумала — как хорошо, что у нее снова есть зрители. Она всегда умела изображать людей, и ее дедушка и сестра просто умоляли ее об этих мини-спектаклях после каждого официального приема. Конечно, она играла только для ближайших родственников.
 А теперь она играла для Джей-Ти с таким же наслаждением, как и дома. Она представила каждого из гостей, а закончила меткой пародией на всех них, говорящих разом. Она изобразила мужчин ленивыми, глуповатыми и беспомощными, как младенцы. Женщины давали им еду и приборы, ухаживали и усмиряли их, словно те были большими детьми, все время стрекоча о платьях, деньгах, прическах, деньгах, готовке, деньгах и снова о деньгах. Но ее портреты вовсе не были злыми, они даже делали людей очень милыми.
 Когда она закончила, Джей-Ти хохотал до слез.
 — Кто бы мог подумать, что у американского мужчины есть чувство юмора? — удивилась она.
 — Неужто все так плохо? — спросил он, улыбаясь.
 — М-м-м, — был ее ответ. Он все еще улыбался.
 — Пойдемте, я покажу вам, как мыть посуду. Вам понравится эта работенка.
 Впервые он не шипел на нее, когда показывал, как наполнить раковину водой и добавить мыльный раствор.
 — А теперь засовывайте туда руки и приступайте к мытью.
 Ария уже было подчинилась, но он схватил ее за запястья.
 — Я забыл о вашей обожженной руке.
 Он держал ее запястья и смотрел на нее какое-то время, прежде чем отпустить ее.
 — Я буду мыть, вы — вытирать. Расскажите мне что-нибудь про вашу страну, — сказал он, когда протянул ей первую чистую тарелку.
 Ария с удовольствием говорила про свою страну, про ее горы и прохладный ночной воздух.
 — Не очень-то похоже на Ки-Уэст, правда?
 — То, что я видела, — да, — сказала она. — Но цветы здесь очень красивые.
 — Может, пойдем посмотрим город?
 От этого слова Ария содрогнулась. Осмотр достопримечательностей — это как раз то, что они делали в Вашингтоне, когда он таскал ее туда-сюда из машины, тогда, когда он орал на нее из-за колы.
 Джей-Ти заметил, как она вздрогнула, и опять повернулся к раковине, полной грязных тарелок.
 — Может, на этот раз могло бы быть приятнее… Послушайте, мне нужно на базу. У вас есть что читать сегодня?
 — Исторические книжки…
 — Да-а, прекрасно… — произнес он с запинкой.
 — Долли сказала, что отведет меня в кафе-мороженое в одиннадцать.
 — Хорошо, значит, вы не будете здесь одна, — он спустил воду и вытер руки. — Я лучше пойду.
 Он поднялся наверх и вернулся минуту спустя с охапкой бумаг.
 — Вы не видели мой кейс?
 — Вот он, золотко, — сказала она, передразнивая Бонни.
 Джей-Ти засмеялся, когда пошел к ней, чтобы взять его.
 — Увидимся вечером, малыш, — сказал он, а потом спохватился и улыбнулся. — Я имел в виду — Ваше Королевское Высочество.
 Он вышел из дома.
 Ария прислонилась к двери и улыбнулась.
 — Думаю, малыш — гораздо лучше, — сказала она вслух.
 Долли приехала ровно в одиннадцать.
 — Ты наденешь это в кафе-мороженое? Ты похожа в нем на Мерл Оберон [7] .
 — Но у меня больше ничего нет. Разве не подходит?
 — Подходит, если бы ты встречалась с великим князем, — Долли смотрела Арии в глаза. — Поехали, нам нужно сначала заехать к Гейл и посмотреть, что у нее есть на тебя. Джей-Ти уже ушел на базу?
 — Да.
 — Ничего, мы это исправим. У меня есть для тебя сюрприз. Остальные ждут нас только к трем.
 Ария понятия не имела, что задумала Долли, но пошла за ней.
 Джей-Ти смотрел на стопку бумаг на письменном столе. В последнее время появились новые планы — переоборудование кораблей в водоочистные сооружения, установка радара на американском корабле — да много еще чего. Он потер глаза. Он плохо спал этой ночью, после того как Ее Королевское Высочество присела на краешек его кровати, благоухая какими-то экзотическими духами, прикрытая двумя тонкими слоями розового шелка. Утром он долго смотрел на нее, прежде чем разбудить.
 У него есть дело, говорил он себе. Он должен научить ее быть американкой и избавиться от нее. Это означает никаких личных отношений, тем более интимных. Но временами он помнил только о том, как сошел с тропинки на острове и увидел ее стоящей обнаженной в ручье. Она была сложена вовсе не плохо для принцессы. Дьявол! Кого он дурачит? Она сложена вовсе не плохо даже для мисс Америки.
 Но тем не менее держаться от нее подальше было довольно легко. Она была так надменна, так холодна — камень, а не человек. Но сегодня утром она немного ожила. Он улыбнулся, вспомнив, как она изображала походку Патти.
 «Что за странное существо! — подумал он. — Такая беспомощная и такая отважная. Почему она не сказала ни слова, когда обожгла руку? А яйца, которые он приготовил!» Теперь он вспомнил, что их не нужно так долго жарить, как бекон — но он шлепнул их на сковороду, а потом сразу бекон, и снял их с огня одновременно. Это была редкая гадость, но она съела.
 — Джей-Ти, вы еще здесь?
 В следующую секунду Джей-Ти уже был на ногах и щеголевато отдавал честь коммандеру Дэвису.
 — Да, сэр, я еще здесь.
 — Я слышал, вы недавно женились.
 — Да, сэр, три дня назад.
 — Тогда почему вы здесь? Почему вы не дома?
 — Я хотел поработать над новыми планами… Коммандер отмахнулся.
 — Я рад, что вы так добросовестно относитесь к своей работе, но в жизни есть и другие вещи — даже в военное время. А теперь слушайте мой приказ, лейтенант Монтгомери: идите домой и проведите остаток дня с вашей женой.
 Джей-Ти заулыбался.
 — Да, сэр, я подчиняюсь приказу немедленно.
 Ария, как завороженная, смотрела на свое отражение в зеркале. Она не узнавала молодую женщину, смотрящую на нее. Она коснулась рукой волос — пушистая копна длиной до плеч казалась прохладной и невесомой. Вместо мрачного шелкового костюма, в котором она уехала из дома, на ней теперь был желто-белый хлопчатобумажный сарафан в цветочек, открывавший ее руки, плечи и шею.
 — Ну что? — спросила Долли. — Нравится?
 —  Очень! — восхищенно прошептала Ария, а потом потрогала свою новую юбку и покружилась. — Она кажется такой свободной, летящей, такой…
 — Американской? — подсказала Долли.
 — Вот именно. Я похожа на американку? Выгляжу я по-американски — так же, как Долли Мэдисон?
 — Долли Мэдисон? — засмеялась Гейл. — Да ты выглядишь по-американски, как кока-кола.
 — А как, по-вашему, Митч тоже так подумает? — спросила Ария, все еще глядя на себя в зеркало.
 — Митч? — ахнула Бонни. — Но Джей-Ти… Ария спохватилась.
 — Конечно, я имела в виду моего мужа. Просто Митч всегда смеется. Нет, я хотела сказать, Джей-Ти тоже… Я даже видела, как он смеется… Но обычно…
 Она прикусила язык, и все четверо женщин посмотрели на нее вопросительно.
 Долли быстро нарушила паузу.
 — Джей-Ти просто кладезь смеха. Жуткий насмешник. Просто сейчас голова у него забита радаром и всей этой военной белибердой. Он повеселеет, как только убедится, что все там о'кей. Ты увидишь. Эй!
 Уже четверть четвертого! Нам пора. Молодые люди, наверно, уже заждались.
 Бонни, Гейл и Патти выходили через парадный вход дома Гейл, и Долли поймала руку Арии.
 — Джей-Ти — потрясающий парень. За ним бегают все девицы и половина замужних с самого первого дня, как он приехал сюда.
 Ария взглянула с сомнением.
 — Правда? Может, это из-за нехватки холостых мужчин.
 — В приморском городке во время войны? — Долли пристально посмотрела на Арию. — Джей-Ти не очень хорошо обращается с тобой, да?
 — Он — мой муж. — Ария поняла, что эти американки почему-то заставляют ее забыть, кто она такая. — Он очень добр ко мне.
 — Если Билл будет «очень добр», я сразу подумаю, что у него другая женщина. Ну ладно, пойдем, поедим, наконец, мороженого.
 Мужья, за исключением Джей-Ти, были уже там, и Митч тоже. Он смотрел на нее так, что Ария опускала голову и заливалась краской. Невольно она подумала: армия могла бы выбрать такого мужчину на роль ее мужа.
 — Вы неотразимы, — сказал он, беря ее за руку и ведя к столу.
 Арии ни разу не пришло в голову сказать, что ему не дозволено касаться ее. Другие пары, все молодые супруги, были поглощены друг другом, и вели себя так, словно не виделись месяцами. Ария с новой стрижкой и одолженным сарафаном чувствовала себя одной из них, а вовсе не иностранкой-принцессой. И казалось естественным, что Митч подвинул свой стул совсем близко к ней и положил руку на спинку ее стула.
 — Я все не могу привыкнуть, что вы выглядите совсем по-другому, — сказал он мягко. — Вы и раньше были красавицей, но теперь! На улицах начнутся аварии из-за обалдевших водителей. Может, попозже мы поедем вместе покататься при луне.
 Ария потупила глаза на свои руки. Этот мужчина ведет себя так… она чувствовала себя словно на небесах — такой бесконечно желанной… это так непохоже на то, что ей пришлось испытать с тех пор, как она очутилась в Америке.
 — Мой муж…. — тихо проговорила она.
 Митч придвинулся к ней еще ближе.
 — Совершенно ясно, что Джей-Ти не может оценить такое чудо, как вы. Принцесса, я совершенно серьезно. Мне нравится, как вы смотрите, как ходите. Я никогда еще не видел такой девушки. Кажется, вы с Джей-Ти никогда не были друг в друга влюблены. Наверно, есть другая причина, почему вы вышли за него замуж. Вы ждете ребенка?
 — Конечно нет, — сказала Ария быстро, но мягко. Рука Митча скользнула к ее плечу; его пальцы ласкали ее кожу, и прикосновение было восхитительным. Ни один мужчина еще никогда не касался ее так! Она посмотрела ему в глаза; их носы почти соприкасались.
 — Давайте уйдем отсюда, — прошептал Митч. Она уже было согласилась, но тут словно адские бездны разверзлись под ними, и оттуда появился дьявол в лице лейтенанта Монтгомери.
 — Господи Иисусе! — заорал он. — Что вы натворили со своими проклятыми волосами?!
 В мгновение ока Ария превратилась из американской жены в наследную принцессу. Она вскочила на ноги.
 — Да как вы посмели так выражаться в моем присутствии? — крикнула она ему в ответ. — Вы уволены! Вон! Покиньте мои покои.
 Толпа в кафе замерла еще тогда, когда чертыхался Джей-Ти. Кое-кто улыбнулся на его слова. Но Ария повергла их в шок.
 Долли пришла в себя первой, и в этот момент она боялась Джей-Ти меньше, чем властную незнакомую Арию.
 — Джей-Ти, золотко, садись и перестань так смотреть. Официант, принесите ему полную кружку пива.
 Она повернулась к Арии, и голос ее непроизвольно снизился почти до шепота.
 — Ваше Королевское… ой, я хотела сказать — Принцесса, пожалуйста, сядьте…
 Ария тоже пришла в себя и поняла, как сильно она привлекла к себе внимание и снова сделала себя иностранкой. Она почувствовала, как Митч взял ее за руку и слегка пожал ее. Она села, а Джей-Ти все еще стоял, почти трясясь от злости и хмурясь.
 — Садись, Джей-Ти, — скомандовала Долли, и в голосе ее было отвращение. — Новобрачные, — громко сказала она замершей в ожидании толпе, смотревшей на них, и постепенно они стали отворачиваться и заниматься своими делами; хотя один парень спросил:
 — А кто на ком женат? — взглянув на Арию и Митча. Джей-Ти наконец сел и быстро уткнулся взглядом в свое пиво.
 Гейл погладила Арию по руке.
 — Думаю, ты была права. Никогда не позволяй мужчинам поминать имя Господа всуе. Один раз спустишь, они никогда не перестанут.
 Ария не поднимала глаз от клубничного пломбира с сиропом, который кто-то заказал для нее, и ей хотелось провалиться сквозь землю. Рука Митча все еще лежала на ее стуле, но не так, как прежде. Он больше не наклонялся к ней, наоборот, даже немного откинулся назад.
 Опять она стала посмешищем. Так же, как в тот день, когда ее арестовали, посадили в клетку со стеклянными стенами и все глазели и смеялись над ней; казалось, их все веселило. И единственный человек, кого она знала в Америке — лейтенант Монтгомери, — обращался с ней хуже всех. Но, несмотря на это, она старалась сделать своим новым знакомым приятное. Она старалась стать такой же, как они.
 — Поехали на пляж, — весело предложила Долли. — Мы наденем купальники и будем купаться на закате, а ты, Джей-Ти, поймаешь нам омаров, и мы их пожарим.
 — У меня есть дела, — пробормотал Джей-Ти, вертя соломинку в коктейле, к которому он даже не прикоснулся.
 Долли наклонилась вперед.
 — Тогда, может, ты будешь так добр отвезти свою  жену ко мне домой, чтобы я могла подобрать ей купальник?
 — Конечно, — сказал Джей-Ти и полез в карман за ключами. — Вы хотите ехать сейчас?
 Долли встала.
 — Мне пришла в голову другая идея. Мы с тобой поедем сейчас, а потом встретимся со всеми в доме Ларри и Бонни в четыре? Позаботьтесь о нашей Принцессе, — сказала она Биллу, схватила Джей-Ти за руку и повела его к выходу.
 — Ты — ублюдок, — сказала она ему, как только они оказались в армейской машине, которая была в постоянном распоряжении Джей-Ти. — Билл рассказал мне все, и я решила — ты настоящий ублюдок.
 — Я думал, что уже получил сполна на сегодня все шишки от женщин. Не начинай снова отчитывать меня.
 — Но  кто-то должен! Ты обращаешься отвратительно с этой милой чудесной девушкой.
 — Милой? Милые девушки не позволяют чужим мужчинам — не их мужьям — хватать себя где попало.
 — Аллилуйя! Заметил-таки наконец, — сказала Долли с сарказмом. — Митчу она нравится, как и всем нам.
 Внезапно она смягчилась.
 — Джей-Ти, я видела, как ты очаровывал женщин-сержантов, которые испугали бы любого другого мужчину. Так почему бы тебе не потратить хоть капельку своего шарма на свою жену?
 Джей-Ти резко вывернул вправо.
 — Может, потому, что она меня ненавидит и смотрит на меня сверху вниз с высоты своего вздернутого носа. Думает, что я — простолюдин. Или, может, из-за того, что она не может ничего сделать толком. Мое дело — научить ее быть американкой, и я это делаю.
 В его тоне было что-то такое, что заставило Долли изменить свой тон.
 — Она — прелестная, правда?
 — Да — для тех, кто любит благородных барышень.
 — Понятно, — заключила Долли.
 — Что тебе понятно? — огрызнулся он.
 — Ты ее боишься.
 — Что-о?! — заорал он и изо всей силы шибанул ногой по тормозам, увидев красный свет.
 — Ты боишься, что если чуть расслабишься, то увидишь, что она храбрая и вполне привлекательная. Я бы никогда не смогла сделать то, что ей удалось. Билл говорит, она даже не могла сама одеваться, когда приехала в Америку, а теперь — посмотри! Она даже готовит тебе завтрак.
 — Подобие завтрака. Она обожглась.
 — Да, но она старается. Ты когда-нибудь думал, как ей может быть одиноко? Она — в чужой незнакомой стране, замужем за мужчиной, который ее презирает, но она делает все, что пока умеет. Вопреки тебе она не сломалась.
 —  Вопреки мне?  Благодаря мне она не сломалась. Они замолчали, а через некоторое время Джей-Ти тихо заговорил:
 — Я не хочу с ней связываться. Как только армия арестует принцессу-самозванку, она вернется к себе на трон. Потом, можешь не сомневаться, она протянет мне руку для поцелуя и скажет тихо «молокосос». Или, может, она даст мне орден на ленте.
 — Но ты был не прочь «связаться» с Хедер Эддисон. А Дебби Лонгли, или Карен Филлесон, или… как звали эту рыжую?
 Джей-Ти улыбнулся.
 — Намек понят. Но Ария — другая, как ты сама хорошо знаешь. Нельзя провести пару ночек с наследной принцессой. Она не мечтает о домиках с белым забором, она думает о замках, о своем королевстве и о пожизненной ренте. У королей нет личной жизни или свободы.
 — И поэтому ты струсил.
 — Я не струсил. Я просто держусь от нее подальше, что лучше делать и этому чертову Митчу. Ох, извини.
 Долли отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Ага, Ее Королевскому Высочеству почти удалось отучить Джей-Ти чертыхаться.
 — Думаю, может, она уже влюбляется в Митча.
 — Что?! — Джей-Ти опять нажал на тормоза, когда машина подкатила к месту парковки возле отеля «Марина».
 — Но я ее не виню. Ей нужно немного доброты, каждой женщине нужен мужчина, который ей скажет — ты прекрасна. Она сегодня выглядела потрясающе, правда?
 Казалось, Джей-Ти ушел в свои мысли, когда пошел к отелю, оставив Долли сидеть в машине. Она улыбаясь вышла из машины и пошла за ним. По крайней мере, она заставила его задуматься.
 В отеле когда-то останавливались богатые, война все изменила, и теперь там было что-то вроде временных квартир для женатых офицеров. Но внушительный старый холл остался прежним, и по-прежнему на углу был магазинчик.
 — Подожди! — сказал Джей-Ти, когда они проходили мимо витрины. — Думаешь, ей это понравится?
 Он указал на купальник «Каталина», прямо срезанный у ног, с глубоким квадратным вырезом.
 — Уверена, — ответила Долли, заходя вслед за ним в магазин. Она помогла ему выбрать пляжный халат, соломенную шляпу — чтобы защитить ее белую кожу, объяснил он, — и большую соломенную пляжную сумку.
 — Что ей еще нужно? — спросил он. «Любви», — чуть было не сказала Долли, но промолчала, она не хотела торопить события.
 — Что-то, что отвлекло бы ее от Митча. Тут улыбка сползла с лица Джей-Ти.
 — У вас есть драгоценности? — спросил он продавщицу. — Бриллианты? Может, изумруды.
 Она заморгала глазами.
 — Нет, сэр, но у нас неплохой выбор французских духов.
 — Отлично. Я возьму по кварте [8] всего, что у вас есть. Нет, лучше по полгаллона [9] .
 — Они продаются в унциях [10] , — возразила женщина.
 — Ну хорошо, пусть будут унции, — нетерпеливо ответил он. — Ты готова ехать?
 — Только схожу наверх и возьму купальник. Джей-Ти улыбнулся.
 — Хочешь новый купальник?
 «Никогда не отказывайся от подарка красивого молодого человека, — любила говорить мать Долли, — а о цене сокрушайся позже».
 — Это было бы здорово.




 Глава 10


 Всю дорогу к дому Ларри и Бонни Ария сидела тихо. Остальные старались разрядить атмосферу, но ей все время казалось, что они наблюдают за ней и думают, что она не такая, как они.
 И это все по вине лейтенанта Монтгомери! Этот ужасный, этот кошмарный мужчина был причиной всего плохого, что случилось с ней в Америке, конечно, за исключением похищения. Да, он спас ей жизнь. Но сейчас ей хотелось, чтобы он дал ей тогда утонуть.
 Она стояла посреди крошечной гостиной Бонни, когда дверь открылась и вошли Джей-Ти и Долли. Ария тут же пошла на кухню, Джей-Ти пошел за ней.
 — Я вам кое-что привез, — сказал он мягко. Она обернулась.
 — Биографию Джорджа Вашингтона с десятью страницами вопросов в конце?
 Он засмеялся и протянул ей большой бумажный пакет.
 Чувствуя себя скованно, она взяла его и вынула темно-голубой купальный костюм. Она скептически посмотрела на Джей-Ти.
 — Я выбрал его сам. А еще там шляпа… и сумочка, и маленький халатик. И у меня почти чемодан духов в машине, — глаза его сияли. — И ни одной исторической книжки.
 Ария не улыбнулась.
 — Что тебе привезли? — прощебетала Гейл из дверей. Ария протянула ей пакет, и Гейл взяла и заглянула внутрь.
 — Неплохие извинения, Джей-Ти, — сказала Гейл. — Ты все-таки можешь быть хорошим мужем. Ну? — сказала она, глядя на Арию.
 Ария поняла, что Гейл от нее чего-то ждет, но она не знала чего.
 — Когда муж извиняется, ты целуешь его и прощаешь. Привыкай. А теперь приступай. Даю тебе две минуты, а потом идем наверх переодеваться, и едем на пляж. Я голодная, как волк.
 И она оставила их вдвоем в комнате.
 — Я… думаю, это предложение помириться, — начал Джей-Ти. — Думаю, я не должен был говорить того, что сказал. Это просто из-за шока — вы выглядите совсем по-другому.
 — Надеюсь, — сказала Ария. — Мне хотелось выглядеть американкой, а длинные волосы — такие старомодные.
 — А мне они нравились.
 — Разве? — спросила она удивленно. — Я не знала… я имею в виду — вы никогда ничего не говорили.
 Он подошел на шаг ближе к ней.
 — Ну хорошо, они мне правда нравились. Они вам шли.
 — А сейчас такое приятное ощущение, — сказала она, коснувшись своих волос.
 — Да?
 Он протянул руку и намотал толстый локон на палец.
 — Точно.
 — Я…
 — Пора, пора, — закричала ей Гейл. — Пошли. Со смущенным взглядом Ария прошла мимо него и вышла из кухни. Наверху она забыла о странном инциденте, потому что увидела, что комната превратилась в общую раздевалку. Одно дело было стоять раздетой перед своими придворными дамами, но перед  чужими, незнакомыми людьми… И вдобавок ей потребуется целая вечность, чтобы выбраться из своей одежды, и у этого купальника была сзади молния.
 Но Долли не дала Арии времени раздумывать. Она расстегнула ее сарафан на спине и стала помогать снимать его.
 — А теперь помоги мне, — сказала она, когда Ария осталась без платья.
 Благодаря Долли раздевание прошло успешнее, чем ожидала Ария, а когда она натянула тесный купальник, она ощутила себя так, словно совершила нечто грандиозное.
 Она улыбнулась, сходя вниз. Там были двое — красивый улыбающийся Митч и ее муж. Но этот муж был кем-то, кого она раньше никогда не видела. Он лениво облокотился на перила лестницы и смеялся чему-то, что рассказывала Бонни.
 «Ну, а теперь что он задумал? — подумала Ария. — Какую особую американскую пытку он для нее приготовил?»
 — Принцесса? — сказал Митч, протягивая ей руку.
 Улыбаясь, она дала свою.
 Но Джей-Ти быстро встал между ними.
 — Я полагаю, я сам могу проводить мою жену.
 — Проснулся… — еле слышно пробормотал Митч, и после одного скорбного взгляда на Арию он извинился, что не поедет на ночную прогулку.
 Все сели в машину Джей-Ти; женщины сидели на коленях у мужчин, кроме Арии. Она сидела рядом с Джей-Ти, который вел машину. Он улыбался ей, и чем больше он улыбался, тем это казалось Арии подозрительнее. Какую ужасную штуку он приготовил на этот раз?
 На пляже мужчины отошли в темноту, чтобы надеть плавки, а женщины стали собирать хворост для костра.
 Долли присвистнула, когда Джей-Ти вошел в кружок света в одних черных плавках.
 Он подмигнул ей и пошел к океану.
 — Хотите поплавать, Принцесса? — окликнул он ее.
 — Не ночью и не в такой воде, — ответила она. Джей-Ти сделал то, чего от него ждали, и вернулся с дюжиной омаров, которых они быстро приготовили. После обеда, когда костер уже почти потух, все разбрелись по парам и начали целоваться. Ария в смущении отвернулась.
 — Джей-Ти, — позвала его Долли. — Почему бы тебе не познакомить Принцессу с добрым старым американским обычаем — нежничаньем?
 — В самом деле… — ответил он и взял Арию за руку. Прежде чем он успел поднести ее руку к губам, она вырвала ее.
 — Вы же не всерьез… чтобы я это делала… то, что они… и еще и при всех, — прошипела она.
 — А что, в вашей стране все холодные?
 — Я живу в теплой стране, — сказала она в смущении. — Конечно, у нас есть зимы, но мягкие.
 — Вы хотите быть американкой или нет? — сказал он раздраженно.
 — Я пытаюсь научиться. Он взял себя в руки.
 — Да, и вы делаете успехи. Посмотрите на них, — он указал на остальные пары. — Да они сейчас не заметят даже немецкую атаку, и уж тем более нас. То, что они делают, называется, помимо всего прочего, еще и нежничаньем, и это именно то, что должны делать недавно женатые.
 — Ну хорошо, — сказала она, отворачиваясь от него и протягивая ему руку. — Вы можете поцеловать мне руку, если вы мне ее не оторвете или не сделаете тех ужасных вещей, к которым у вас есть склонность.
 — Послушайте, леди…
 — Я — Ваше…
 Он обнял ее за шею и поцеловал, прежде чем она смогла произнести хоть слово.
 Только дважды ее целовали в губы — один раз, когда граф Джулиан попросил ее согласия выйти за него замуж, и еще — лейтенант Монтгомери на острове. И оба раза она была к этому не готова.
 Сначала одна его рука, а потом и другая взяли ее голову бережным успокаивающим прикосновением, и его губы нежно ласкали ее губы. Ария стояла с открытыми глазами, и руки ее поднялись, словно чтобы оттолкнуть его, но ей вдруг расхотелось. Ее руки скользнули к его плечам, и ей так понравилось ощущение его кожи под ее ладонями. Он наклонил ее голову легонько набок, и поцелуй стал еще глубже.
 Ария закрыла глаза и невольно прижалась к нему.
 Когда он чуть отстранился от нее, она осталась стоять, как была, и глаза ее были все еще закрыты.
 Она еле слышно проговорила что-то по-английски. Потом глаза ее медленно открылись. Он все еще ласкал ее щеку.
 — Вот это один из наших американских обычаев. А у вас нет такого в Ланконии?
 Она знала, что он дразнит ее, но не рассердилась.
 — И как вам мой поцелуй по сравнению с поцелуем Митча? — спросил он.
 Она резко выпрямилась и, прежде чем он понял, залепила звонкую пощечину.
 —  Этому обычаю я научилась от вашей подруги в Нью-Йорке. — Она замолчала, а потом сказала: — А теперь пусть кто-нибудь отвезет меня домой.
 — Послушайте, — сказал Джей-Ти, стоя перед ней. — Мы — не ваши слуги. Вы можете здесь о чем-то  просить, но не требовать.
 — Тогда я  прошу увезти меня отсюда.
 —  Я отвезу вас. Я — ваш муж, вы еще помните это? Хотя мне это такого стоит!
 Он повернулся к Долли. Все пары стали собираться вокруг них.
 — Я старался. Черт меня побери, я старался. Поехали, Ваше Королевское Высочество, я повезу вас домой.
 Поездка по городу, чтобы забросить по домам остальных, прошла в молчании. Сердце Арии все еще громко колотилось. Она знала, что подняла слишком много шума почти из ничего. Если честно, ей даже понравилось, что муж ее ревнует… Страх спровоцировал вспышку.
 С того самого времени, как она научилась ходить, на нее надели маску и требовали самодисциплины. Она должна была всегда контролировать свои эмоции. Она была на похоронах своих любимых родителей и не уронила ни слезинки на людях. Она вынесла боль нескольких физических ран и не плакала. Дважды ее похищали, и она не теряла присутствия духа. Она  никогда не теряла контроля над собой.
 Но сегодня вечером она оказалась на грани потери контроля, такого еще никогда не случалось в ее жизни. Господи, что она почувствовала, когда ее поцеловал этот мужчина!
 Ей так захотелось поговорить об этом со своим дедушкой. Может, это плохо? Граф Джулиан никогда не вызывал в ней таких чувств. Но ведь она не спала с ним в одной постели, никогда не обедала с ним наедине. Может, эти чувства пришли бы, если бы она вышла замуж за графа?
 А сейчас она ощущала бок лейтенанта Монтгомери, прижатый к ней в тесной машине, и он касался ее колена всякий раз, когда переключал скорость. И сердце ее колотилось еще сильнее.
 Когда они остались в машине одни, она хотела извиниться, но он сказал:
 — Отодвиньтесь. Я хочу, чтобы вы пересели в дальний конец сиденья. Как можно дальше от меня.
 Ария сделала то, что он сказал, и больше они не заговаривали друг с другом.
 Следующие два дня были ужасными. Она ходила за покупками с Бонни и Долли, ходила в салон красоты, чтобы сделать прическу, купалась в море, но это было не то, что раньше. Джей-Ти вернулся к своей прежней холодной манере: не было больше смеха и вопросов, где кейс, и он снова терял терпение, когда учил ее готовить и стирать.
 — Но я помыла тарелки вчера, — сказала Ария.
 — Да? А это нужно делать еще и сегодня. Это нужно делать три раза в день семь раз в неделю.
 — Ведь вы шутите, правда? Если я буду каждый день мыть тарелки, каждый день вытирать пыль с мебели, стирать одежду, готовить еду, покупать продукты, когда же я буду читать? Когда я буду ходить за покупками с Долли и Бонни? Когда я смогу быть Арией, а не миссис Монтгомери? Когда я смогу думать о чем-то другом, а не только о том, где купить стиральный порошок?
 — Мне пора на работу.
 Позднее, этим же утром, миссис Хемфри, которую нанял Джей-Ти, показала Арии, как убираться в доме и сервировать стол к обеду.
 Этим же вечером Ария украсила стол свечами и сделала комнату настолько уютной, насколько позволяло то немногое, что предоставил им флот.
 Джей-Ти включил все лампы и выбросил свечи.
 Она знала, что он злится на нее, но так хотела, чтобы он снова улыбался. Он думал, что их брак — временный, но она-то знала, что это не так. Она перестала его ненавидеть, но он все еще был для нее чужим.
 Она подала холодный салат из омаров миссис Хемфри, а потом, повинуясь порыву, выгнула спину, выпятила грудь вперед и сказала с южным акцентом.
 — Вы хотите немножко салата из омаров или немножко меня?
 Ее великолепное подражание Долли заставило его улыбнуться.
 Она села за стол напротив него.
 — А что делают американские пары, когда они одни?
 — Вне кровати — не знаю. Она заморгала, услышав это.
 — А американки не считают такую жизнь немножко скучной? Неужели им  вправду нравится это бесконечное мытье, даже если это и ради семьи?
 Джей-Ти улыбнулся.
 — Может, «нравится» — не совсем верное слово. А что вы делаете как принцесса?
 — О, много чего. Мы с сестрой ездим верхом, фехтуем, ходим на уроки танцев.
 — Так вот почему вы выглядели… — он умолк.
 — Как я выглядела? Он усмехнулся.
 — Так хорошо в купальнике.
 — Спасибо, — сказала она.
 — Впервые я слышу от вас это слово.
 — Впервые вы его заслужили, — парировала она.
 — О-о? А спасение вашей жизни не стоит «спасибо»?
 — Насколько я помню, вы были даже хуже этих похитителей. «Дыши ради папочки Монтгомери», — передразнила она.
 Он хотел что-то сказать, но промолчал.
 — Хотите взглянуть на чертежи — мы собираемся переоборудовать корабль в водоочистные сооружения.
 Может, это развеет вашу скуку, — сказал он чуть позже.
 — Да, с удовольствием, — ответила она.
 Было очень приятно сидеть рядом на кушетке, склонившись над чертежами. Нужды войны требовали кораблей, которые бы могли получать пресную воду из морской воды и доставлять ее армии. Джей-Ти должен был следить за переоборудованием первых пробных кораблей.
 Ее мозг требовал чего-нибудь интересного, чего-нибудь из настоящего вместо прошлого.
 — А такую станцию можно сделать на суше? — спросила она.
 — На суше — даже еще проще. А почему вам это интересно?
 — Дома, в Ланконии, наша основная культура — виноград, для виноделия, но последние пять лет у нас засуха. И мы теряем свои виноградники. Я увидела чертежи и подумала: может, такую станцию можно сделать на суше, и она будет орошать виноградники. Молодые люди уезжают из моей страны, ведь они потеряли свой основной источник заработка.
 — Нужно, чтобы этим занялись инженеры, мне кажется, что-нибудь получится.
 — А вы займетесь? Я хотела сказать — когда мы поедем домой, вы поможете моей стране?
 — Я не знаю, что я смогу сделать, но я попробую. Она ему улыбнулась.
 — Это так важно для моего народа, если вы попытаетесь. Долли говорит, что лучше вас в кораблестроении сегодня никто не разбирается.
 Джей-Ти засмеялся.
 — Не я сам, а моя семья, — он взглянул на часы. — Ты уже хочешь спать, детка.
 Он спохватился.
 — Я имел в виду… Она улыбнулась.
 — Мне начинают нравиться все эти «золотко» и «детка», хотя я не могу сказать то же самое насчет «Принцессы».
 — Оно вам подходит, — сказал он, зевнув. — Нечто холодное, неприступное, неподвижное — не совсем живое. Так называют того, к кому нельзя прикасаться, а это — вы.
 — О-о, — сказала она мягко и отвернулась. — Нечто не совсем живое.
 Она пошла наверх, и когда накладывала на лицо крем и надевала сетку на волосы, она думала о его словах. Разве она такая, как он описал? Два вечера назад он целовал ее, и она ощутила такую страсть, что даже испугалась. Неужели он ничего не чувствовал? Может, когда он целовал Хедер, та была отзывчивее, теплее? Может, Хедер знает много о поцелуях.
 Ария подошла к своей узкой кровати — в другом конце комнаты, далеко от Джей-Ти, и легла, но сон к ней не шел. Было жарко, как всегда, и на ней была тонкая нейлоновая ночная рубашка абрикосового цвета, почти прозрачная.
 — Стиль Риты Хейворт, — сказала Долли, когда они ее покупали.
 К полуночи начало штормить, и ветер с размаху ударялся о тонкие стены маленького дома. Загремел гром, и молния осветила комнату. Ария скинула одеяло. Становилось все жарче, и гроза подходила к ним все ближе. Ария начала покрываться потом.
 От нового удара грома окно распахнулось. Ария пыталась успокоиться, но не могла. В ее мозгу проносились картины: Джей-Ти на острове, стоящий над ней, его сильное тело почти обнажено; Джей-Ти в плавках. Она вспомнила его взгляд, когда он внезапно появился и увидел ее обнаженной. Она вспомнила оба его поцелуя.
 Услышав скрип пола, она очнулась от своих мыслей и натянула одеяло. В тусклом свете она увидела, как Джей-Ти прошел мимо ее кровати и закрыл окно. Он пошел назад к себе, но потом взглянул на нее и остановился.
 — Вы не спите? Она кивнула.
 Он подошел ближе.
 — Вас разбудила гроза? Она покачала головой.
 Нахмурившись, он присел на краешек кровати.
 — С вами все в порядке?
 Он положил ладонь ей на лоб.
 Ария поймала его руку и взяла ее обеими руками.
 — Что случилось, детка? Плохой сон?
 Он обнял ее, словно она была ребенком, которого нужно утешить.
 Но Арии было нужно не утешение. Она прижалась к нему, прижалась всем своим телом к его голой груди.
 Джей-Ти понял мгновенно.
 — Я пропал, — пробормотал он, как мужчина, который тонет в третий раз, притянул ее лицо к себе и начал целовать.
 — Ох, детка, — говорил он, — моя прекрасная Принцесса. Ты моя, ты это знаешь?
 Он целовал ее шею, как человек, умирающий от жажды.
 — Я спас твою жизнь, и ты — моя. Ты бы не жила сейчас… но ты жива — для меня.
 — Да, — еле прошептала она. — Сделай меня совсем живой. Я хочу радоваться, что я — жива.
 Она говорила еще, но по-ланконийски, и Джей-Ти не понимал, но слова были не нужны.
 Он сейчас только понял, как он хотел ее. С той самой минуты, как увидел ее обнаженной на острове; ее тело, с пышной грудью, стройное и хрупкое, подспудно преследовало его воображение. И видеть ее каждый день, такую соблазнительную.
 Он сорвал с нее ночную рубашку, умирая от желания коснуться этой груди, о которой столько мечтал, и зарылся в нее.
 Ария застонала, откинув голову.
 Джей-Ти пытался сказать себе — не торопись, ведь она — девственница и, наверно, напугана, но он больше не мог владеть собой — так же, как не смог бы остановить мчащийся поезд.
 Он начал целовать ее — руки, грудь, плечи, слегка скользя губами вверх по спине и снова вниз. Он хорошо помнил ее тело, хотя видел только раз. На ее спине была родинка, и он поцеловал ее.
 Его голова скользнула вниз, целуя ее бедра, живот, ноги. Она не издавала ни звука, но ее кожа становилась все горячее и горячее, словно температура внутри нее поднималась.
 — Джарл… — прошептала она.
 — Сейчас, сейчас, детка, — ответил он и оказался сверху.
 Ему пришлось помогать ей, потому что она понятия не имела, что делать, но она оказалась способной и сообразительной ученицей. О Боги, какой она была сообразительной! И когда он медленно вошел в нее, он подумал, что у нее настоящий природный талант.
 Он целовал ее губы и грудь, когда делал долгие, медленные толчки. Она была права: ее тело было натренированным — сильным и проворным, и она легко вторила ему. Один раз ему даже пришлось ее чуть удержать, но потом он больше не мог сдерживать себя.
 Сильный спазм прошел по всему его телу, и он свернулся возле нее, прижав ее к себе. Он не сразу пришел в себя.
 — Все хорошо?
 Он почувствовал, как она кивнула возле его груди, и улыбнулся.
 — Ты можешь дышать?
 Она покачала головой, и он хихикнул, а потом чуть отодвинулся, чтобы дать ей немножко воздуха. Он крепко прижимал к себе ее потное тело. Снаружи пошел дождь.
 — Я сделал тебе больно?
 — Чуть-чуть… — сказала она. — Не сильно. И мне… мне понравилось.
 Он немножко боялся смотреть на нее, боялся того, что мог увидеть в ее глазах, но теперь он слегка отодвинулся, чтобы видеть ее лицо. Она стала еще красивее. Ее волосы мягко падали на лицо; потные пряди прилипли к щекам. Он мягко поцеловал ее в губы.
 — А как насчет ванны? — спросил он. — Вдвоем. Она широко раскрыла рот.
 — А это… можно? Мужчины и женщины делают это?
 — Этот мужчина и эта женщина собираются это сделать.
 Он встал, и она скромно отвернулась от его наготы. Она стала искать свою ночную рубашку, держа одеяло возле груди.
 Джей-Ти вытащил ее из кровати.
 — Никакой одежды. Я хочу  смотреть на тебя.
 — О! — сказала она, краснея и потупив взгляд. Он отступил на шаг, все еще держа ее руку, и присвистнул.
 — Ну, леди, на такое стоит посмотреть. Нет, не леди, я имел в виду, Ваше Королевское…
 Она шагнула к нему, ее грудь коснулась его груди, и приложила пальцы к его губам.
 — Ты можешь звать меня «детка» или «золотко»… как хочешь сегодня.
 — Так мы никогда не попадем в ванну. Пойдем, дорогая, дай мне помыть тебя.




 Глава 11


 — Ну, слава Богу, — сказал Билл Фрезер. Они с Джей-Ти давно сидели в одной из многочисленных пивнушек на Дувал-стрит, допивая четвертую кружку пива. — Как ты собираешься отдавать Арию ее принцу?
 — Он — не принц, просто граф, у него нет денег, и он ниже ее ростом.
 — Могу тебе сказать, тебе не совсем наплевать на этого графа.
 Джей-Ти осушил кружку и махнул рукой, заказывая еще.
 — Мне придется тебя тащить, если ты напьешься.
 — Я не пьян, — огрызнулся Джей-Ти. — Хотя мне хочется  напиться. А как еще я могу иметь дело с надменной женщиной?
 — А-а, значит, у тебя круги под глазами оттого, что она всю ночь была с тобой надменной?
 Джей-Ти улыбнулся.
 — Ну, в конце концов, не могу сказать, что она ни на что не годна.
 Он перестал улыбаться.
 — Но не в этом дело. Послушай, ее вырастили с мыслью, что когда-нибудь она выйдет замуж за того, кого и в глаза не видела… так что она не будет против этого графа. Да и потом, я слышал, эти августейшие особы заводят любовников.
 — Вот и останься с ней и будь ее любовником. Джей-Ти треснул кулаком по столу, и пиво выплеснулось наружу.
 — И буду, черт меня возьми!  Она может считать этот брак забавной шуткой, но для американца все по-другому.
 — Что-то ты мне совсем другое говорил, когда звонил из Вашингтона. Ты сказал, ты женишься, чтобы помочь Америке, и будешь рад избавиться от нее, когда придет время. А еще ты говорил, что ни один мужчина не влюбится в такую куклу. Ты говорил…
 — Ты вообще кто? Стенографист? Магнитофон? Я знаю, что я говорил. А теперь проблема в том, что этот брак становится слишком интимным. Уверен, такое случилось бы с  любой женщиной. Нельзя засадить вдвоем двух здоровых молодых людей, как это сделала армия, и ждать, что ничего не случится. Просто мне нужно хоть какое-то будущее. Я был с ней рядом так долго, что она начала мне  нравиться. 
 — Это и неудивительно.
 — Да, ты прав, — сказал Джей-Ти. — Но ты не знаешь ее так, как я. Она спорит  обо всем. Ведет себя, словно работа по дому — смертный приговор. И тратит деньги так, словно не существует завтра. Ты знаешь, какой пришел на прошлой неделе счет из салона красоты Этель?
 — Надеюсь, не больше, чем мне сказали Долли и твоя жена?
 — Не больше, но только она не моя жена. Наверно, это то же самое, что разница между одолженной машиной и своей собственной. Это — не одно и то же. Ты можешь разъезжать на одолженной машине, но когда-то ты должен вернуть ее назад.
 — Ну, ты одолжил себе такую машину в лице этой леди!
 Джей-Ти допил пиво.
 — Да-а, я одолжил «роллс-ройс», но, к несчастью, проживу свою жизнь с каким-нибудь «бьюиком».
 Билл засмеялся.
 — Так что ты теперь собираешься делать? У тебя есть еще неделя до того, как она вернется туда, так?
 — Еще неделя — и я повезу ее в ее страну, засуну в ее замок к ее щуплому графишке. Они стоят друг друга.
 Билл посмотрел на часы.
 — Нам пора. Долли сказала — встречаемся в семь у бассейна, а сейчас уже без пятнадцати.
 Они пошли с Дувал-стрит к небольшому бассейну для офицеров.
 — От вас двоих несет больше, чем от целой пивной, — сказала Долли. — Джей-Ти, что ты сделал с Арией? Она вся просто сияет!
 Прежде чем Джей-Ти смог ответить, он увидел Арию: на ней был только купальник. Она шла к бассейну вместе с Митчем, одетым в форму. Оба они смеялись. Джей-Ти не раздумывал; он действовал. Он понесся к бассейну, схватил низкорослого Митча за воротник и толкнул его в воду.
 — Держись подальше от моей жены, понял? — заорал он вниз, когда Митч выплыл на поверхность.
 — Это — самая ужасная выходка, какую я только видела, — сказала Ария, а потом наклонилась и протянула руку Митчу.
 Джей-Ти схватил ее за плечи и дернул к себе; Митч опять шлепнулся в воду.
 — Мы едем домой.
 Их домик был неподалеку, и когда Ария оделась, он пошел с ней домой пешком. Ария едва поспевала за ним. За всю дорогу она не сказала ему ни слова, потому что не хотела публичного скандала, но дома она собиралась с ним поговорить.
 Как мог он так себя вести после этой ночи? Она еще ощущала его руки на своем теле, прикосновение его губ… Они мыли друг друга ночью, но она была слишком застенчивой, чтобы разглядывать его.
 Он засмеялся и сказал:
 — Сейчас самое время.
 После ванны он вытер ее, отнес на руках на кровать, и они снова были близки. На этот раз она не почувствовала никакой боли, и они уснули, обняв друг друга.
 Когда она проснулась, было уже утро. Его не было. Он не оставил никакой записки. Весь день она ждала, что зазвонит телефон, но он не зазвонил. В два часа дня она спешно отправилась в салон красоты Этель сделать прическу, чтобы ему было приятно на нее смотреть. Она накрыла на стол и опять украсила его свечами.
 В половине шестого пришла Долли и сказала, что они встречаются с мужьями в офицерском бассейне. Она очень удивилась, что Джей-Ти ничего не сказал Арии.
 А потом Джей-Ти толкнул Митча в бассейн.
 Когда они пришли домой, он отпер дверь, но сам не вошел.
 — Мне нужно кое-куда сходить, — пробормотал он, повернулся и пошел к воротам.
 Она побежала за ним, взяла за руку.
 — Джарл, что-то не так? Что случилось сегодня? Он выдернул руку.
 — Никто не называет меня Джарл, кроме моей матери. Понятно?
 Она отступила назад.
 — Конечно, лейтенант Монтгомери. Я больше не повторю этой ошибки. Подогреть ужин к вашему приходу? По-моему, это тоже обычай американских жен.
 — Я перекушу где-нибудь. И ложитесь спать в свою постель.
 Лицо ее застыло, она не хотела выдавать свои чувства.
 — Да, Ваше Надменное Высочество. Хотите что-нибудь еще от ничтожной наложницы?
 Он метнул в нее взгляд и выскочил из ворот.
 — Я не заплачу, — прошептала Ария. — Ни за что на свете. Он не заставит меня плакать.
 Джей-Ти с головой ушел в работу. У него было такое чувство, что он борется за жизнь, что он тонет, но некому было спасти его. Она запала ему в душу так, как никто другой за всю его жизнь — и чем дальше, тем больше. Каждый день она поразительно менялась. Она смеялась, танцевала, сыпала шутками. Он показал ей чертежи кораблей, и она поняла все, что он ей объяснял. Она была элегантной, остроумной, забавной и чувственной. И она была не его. Он старался помнить об этом, но потом оказывался посмешищем, когда другой мужчина даже просто смотрел на нее.
 Он хотел держаться от нее подальше и постараться выбросить ее из головы, и поэтому он много работал и спал на жесткой кушетке на базе. Но это мало помогало. Он мечтал о ней, видел ее во сне.
 И словно чтобы добавить ему головной боли, пришла телеграмма, что его мать собирается их навестить. Джей-Ти знал, что у Аманды Монтгомери сотня друзей, и от них она, конечно, слышала, что ее сын женился. Встреча вряд ли будет приятной, она уж точно выскажет сыну все, что думает по поводу женитьбы без благословения семьи.
 — Женщины! — пробормотал Джей-Ти. Ему до смерти хотелось очутиться сейчас одному на острове и отдохнуть от всей этой чертовщины. Он застонал при мысли, как он провел там время «один».
 Он долго готовился, прежде чем пойти к Арии и сказать ей о приезде его матери. На Арии был сарафан с тоненькими лямками, открывавший шею и руки, и она была аппетитной, как персик. Он попытался объяснить ей, что не хочет, чтобы она протягивала его матери августейшую руку для поцелуя! Но Ария так мило вздернула носик, что его захлестнули противоречивые чувства и он пулей выскочил из дома.
 Все два дня отсутствия Джей-Ти Ария не находила себе места. Он не вернулся домой в первый вечер после их ссоры; и на другой день пробыл дома меньше часа — ровно столько, сколько потребовалось для очередной нотации.
 — Моя мать прислала телеграмму, она будет здесь в субботу. Она вначале приедет сюда, а потом все мы поедем на офицерский бал. У вас есть подходящая одежда? Вы знаете бальные танцы? Вы знаете, как правильно обращаться к морским офицерам?
 Ария смотрела на него во все глаза, слишком пораженная, чтобы ответить. Она — наследная принцесса, а он обращается с ней так, словно она простая крестьянка.
 — Надеюсь, мне удастся не ударить лицом в грязь, — пробормотала она. Но ее сарказм его не пронял.
 Он продолжал в том же духе, рассказывая ей о своей матери, и Арии стало казаться, что миссис Монтгомери — нечто среднее между Аттилой и Флоренс Найтингейл. Она была Дочерью Революции и Дочерью приплывших на «Мэйфлауэре».
 — И она замужем за Монтгомери, — добавил Джей-Ти так, словно это исчерпывало все.
 — Может, нам нужно сначала послать ей мою родословную для оценки? Я происхожу от королевских семей Европы благодаря королеве Виктории. Но, наверное, иностранные короли ничего не стоят по сравнению с вашими американскими героинями?
 Джей-Ти стрельнул в нее взглядом и выскочил из дома.
 Он вернулся домой утром, чтобы переодеться, и сказал ей лишь пару слов, напомнил, что приезжает его мать и он хочет, чтобы в доме было безукоризненно чисто. Потом он ушел на работу.
 Долли пришла в час — почти сразу после ухода миссис Хемфри.
 — Что происходит? — спросила она вместо приветствия.
 Ария всегда жила окруженная слугами, и ей с детства внушили: единственными людьми, которым она может доверить свои чувства, были ее ближайшие родственники.
 — Я собиралась съесть ленч. Хочешь со мной?
 — Мне сейчас не до еды. Флойд сказал Карлу, а тот сказал Биллу, что Джей-Ти вчера не ночевал дома. Вы поссорились?
 — У меня есть вкусный салат из креветок и помидоры.
 — Солнышко, — сказала Долли, обнимая Арию за плечи. — Я знаю все. Я знаю, что ты — принцесса и что ты хочешь вернуться назад в свою страну. И я знаю, как получился этот брак. Но еще я знаю, что случилось что-то плохое, и я хочу с тобой об этом поговорить.
 Может, Ария стала американкой больше, чем она думала. Последние несколько дней она сидела и молчала, в то время как другие женщины болтали и рассказывали друг другу самые сокровенные секреты.
 К полной для себя неожиданности, Ария разрыдалась. Ей стало хорошо оттого, что Долли ее обняла и отвела на кушетку.
 После того как Ария справилась с собой, Долли заставила ее рассказать все.
 — Он… он был со мной близок, — всхлипывала Ария и отказывалась верить, что это говорит наследная принцесса. Особы королевской крови не могут доверять никому вне своего круга — аутсайдеры пишут книжки; нельзя доверять даже аристократам. — Но потом он возненавидел меня. Я ничего не понимаю. Что я сделала неверно?
 — Абсолютно ничего. Билл и я почти сцепились из-за Джей-Ти, но в конце концов Билл мне кое-что рассказал. Кто такой граф Жуля?
 — Это прозвище придумал лейтенант Монтгомери, он так называет того человека, с которым я была помолвлена и должна была выйти за него замуж.
 — А ты знаешь, что Джей-Ти думает, что ты по-прежнему собираешься за него замуж?
 Ария не ответила. Долли наклонилась к ней.
 —  Почему Джей-Ти так думает?
 — Он бы не женился на мне, если бы не думал, что наш брак — временный. Конечно, я не могу получить развода — это просто невозможно.
 Долли откинулась назад.
 — Тогда Джей-Ти  будет королем.
 — Принцем-консортом, — Ария отмахнулась. — Но я не понимаю, почему он так зол на меня теперь?
 — Все очень просто. Конечно, он никогда не признавался в этом Биллу, но он боится, что влюбляется в тебя. Он думает, что должен отдать тебя другому, и не хочет, чтобы это его так сильно ранило.
 — Может, мне нужно сказать ему, что брак — постоянный?
 Долли широко раскрыла рот.
 — Сказать американцу, что его облапошили? Надули? Обвели вокруг пальца?
 — Они такие самолюбивые?
 — Думаю, надо дать ему до конца влюбиться в тебя.
 — Надевать платья с глубоким вырезом, кормить клубникой и поить вином? — спросила Ария, не имея ни малейшего понятия, как влюбить в себя мужчину.
 — Прежде всего тебе нужно привлечь его внимание. Ты можешь надеть откровенное платье на офицерский бал.
 — При его матери? — пробормотала Ария. Долли засмеялась.
 — Да, я слышала, что она там будет. Она — важная птица, да?
 — Такая важная, что манеры наследной принцессы недостаточно хороши для встречи с ней.
 Долли положила руку на руку Арии.
 —  Каждый мужчина считает свою мать такой. Билл просто замучил меня рассказами о своей матери — я уже готова молиться на нее. Он постоянно хвалится, как она говорит, и требует, чтобы я упрашивала, и даже умоляла, чтобы она дала мне кое-какие из ее рецептов. И поэтому, когда мы впервые пошли навестить ее, я была с блокнотом и карандашом. Ну она и готовит, скажу я тебе! Ты знаешь, как она делает соус для спагетти? Две банки томатного супа и банка томатной пасты. Просто кошмар! Ее «знаменитая» начинка для индейки — это девять ломтиков хлеба, нарезанных кубиками, полчашки воды и осьмушка чайной ложки шалфея. Ни лука, ни сельдерея — ничего! Она запихивает всю эту бурду в индейку и жарит птичку до тех пор, пока она не становится такой сухой, что в рот не возьмешь. А потом она спрашивает: хорошо ли я готовлю, чтобы кормить ее маленького сынулю?
 Ария заморгала.
 — Мать графа Джулиана делает реверанс и обращается ко мне — Ваше Королевское Высочество.
 Долли засмеялась.
 — Ух ты! Бывает же такое! Просто воплощенная мечта. Хотела бы я посмотреть, как матушка Билли сделает мне реверанс. Она целует твое кольцо?
 — Она прикладывается лбом к моей протянутой руке, — ответила Ария.
 Долли ахнула.
 —  Вот это я бы хотела увидеть!
 — Если я когда-нибудь попаду домой, я тебя приглашу.
 — Отлично! Эй! Ты хочешь пойти в кино? Сегодня есть дневной сеанс.
 — С удовольствием.
 На ленч они съели салат из креветок и выпили почти всю бутылку вина. Ария уже смеялась, когда они вышли из дома и пошли в кинотеатр.
 Ария все еще улыбалась, когда услышала, как Долли опять ахнула. Она обернулась, чтобы посмотреть, что на этот раз так поразило Долли, но та быстро встала перед носом у Арии.
 — Пойдем этой дорогой, — заторопилась Долли. — Там есть дерево — в самом цвету. Я слышала — оно единственное на острове. Оно вправду очень красивое и…
 Ария выглянула из-за Долли и оглядела улицу. Джей-Ти сидел за крошечным столиком кафе, напротив склонилась хорошенькая рыжая головка. Он взял руку женщины и поцеловал.
 — Да, пойдем посмотрим на дерево, — сказала Ария, быстро двинувшись вперед.
 Долли побежала за ней.
 — Что ты собираешься делать?
 — Жена игнорирует неверность мужа.
 — Что?! — Долли схватила Арию за руку и остановила ее. — Может, это в  вашей стране, но не в Америке. Тебе нужно было пойти к ним и прогнать эту бесстыжую дрянь.
 — Женщину? Но что она сделала? Наверно, она просто приняла его приглашение. Может, она даже и не знает, что он женат. Это лейтенант Монтгомери поступил гадко.
 — Я никогда так не думала, но, может, ты и права. Но все-таки, что ты собираешься делать, чтобы он получил по заслугам?
 — Наследная принцесса — выше мести, — сказала Ария, вздернув высоко нос.
 — Ну, в этом мы с тобой разные. Я бы  сделала что-нибудь.
 Всю оставшуюся дорогу к кинотеатру они молчали. Фильм назывался «Весна в горах», и одна из героинь по имени Кармен Миранда была очень странно одета.
 Арии она показалась карикатурой на то, как видят иностранцев американцы. Долли от души веселилась, глядя, как женщина таращит круглые глаза и стреляет ими повсюду, смеясь над ее вульгарными напористыми манерами знойной красотки и ее произношением, но Ария вовсе не находила зрелище забавным.
  «Вот что Джарл думает о людях моей страны, — думала она. — Он боится, как бы я не появилась на его балу с дюжиной бананов на голове! Он озабочен, что я скомпрометирую его породистую матушку, но, если честно, родословная моей самой захудалой придворной дамы уж куда выше, чем у всего их семейства.  Он беспокоится о  моем поведении, а сам публично появляется с рыжей шлюхой —  крашеной рыжей, если уж называть вещи своими именами».
 Слова Долли  «Что ты собираешься делать?» эхом отозвались в ее голове.
 Может, она и впрямь начала становиться американкой, может, короткие волосы и открытое хлопчатобумажное платье сделали ее американкой, потому что она чувствовала, что не может игнорировать измену Джарла  («Только моя мать называет меня Джарлом», — вспомнила она с отвращением).
 Она взглянула на экран. На Кармен Миранде теперь был какой-то немыслимый пурпурно-белый наряд. Как ни была подавлена Ария, при виде этого чудовищного костюмчика она громко прыснула.
 Она вдруг представила себе, как встретит свою надменную свекровь с голым животом, с разрезом на юбке почти до самой талии и восемнадцатидюймовым головным убором со свисающими с него перьями и лентами.
 — И весь в блестках, — прошептала она.
 — Что? — спросила Долли.
 — А есть пластинки этой женщины?
 — Кармен Миранды? Конечно.
 Ария улыбнулась и стала запоминать движения женщины. Они были утрированы так, что их легко будет воспроизвести.
 После кино Долли заметила, что Ария выглядит счастливее, чем прежде.
 — Ну что, взбодрилась?
 — Я кое-что придумала, Долли. Мой муж получит то, чего он ждет.
 — Я приду на офицерский бал одетой, как Кармен Миранда. Я собираюсь встретиться с матерью лейтенанта Монтгомери, чмокнуть ее в щеку и сказать: «Чика-чика».
 — Я… я не думаю, что тебе нужно это делать. Я имею в виду… бал для высшего офицерского состава — это самое большое событие года, и очень официальное — только самые шишки. Билл и я не приглашены. Джей-Ти пригласили из-за приезда матери. И, Ария… послушай, ты  должна быть любезной и милой со своей свекровью. Думаю, это — закон везде. Она может топтать тебя, но предполагается, что ты будешь с ней мила. Поверь мне, разозленная свекровь превратит твою жизнь в настоящий ад.
 — В ад? Но разве может быть хуже, чем сейчас? У меня нет страны; мой муж проводит время с другой женщиной, а со мной обращается так, словно я — пустое место. Он говорит, я — холодная и не совсем человек. Я покажу ему, что это не так.
 — Джей-Ти так сказал? Тебе обязательно нужно поставить его на место, но по-другому. Нет, Ария, лучше стреляйте в меня, чем попасть под руку рассвирепевшей свекрови.
 — Где нам достать такое платье? Думаю, его можно сшить — из красного и белого, только из самой дешевой ткани. И обязательно пришить блестки и дешевые побрякушки. И обсыпаться этим блестящим порошком, как у нее, с ног до головы.
 — Ария, я и вправду думаю, офицерский бал — не место…
 Ария остановилась.
 — Долли, если ты мне поможешь, то, когда я вернусь в свою страну, ты приедешь ко мне на месяц, и я дам тебе примерить все мои короны, а их у меня больше двадцати.
 Долли ахнула, широко раскрыв глаза и всплеснув руками.
 — Правда? Конечно, это ты здорово придумала насчет платья, но только страшновато… Ну ладно, была не была! Мы можем даже присобачить тебе в волосы рождественские шарики, а у квартирной хозяйки Бонни есть огромные уродливые серьги с Кубы в белый и красный горох.
 — Здорово! — Ария широко заулыбалась. — А теперь давай пойдем и купим пластинки. Я собираюсь петь во время танцев. Я привлеку внимание Джарла Тайнана Монтгомери — все, без остатка.
 — Надеюсь, ты останешься после этого в живых. Его мать будет тебя ненавидеть, — Долли просияла. — Но мужчинам нравятся заводные женщины. Они не любят трусих. Знаешь, это может сработать.
 — Он будет смотреть на меня, а не на эту рыжую.
 — Это я тебе гарантирую. Но меня беспокоит, как он будет на тебя смотреть.




 Глава 12


 — Получилось! — воскликнула Долли, прислонившись к двери туалетной комнаты. — Джей-Ти поверил твоей отговорке, почему ты не можешь быть на балу?
 — Не знаю, но у него есть над чем поломать голову. Я сказала, что страдаю от утреннего недомогания.
 — А ты — нет, — захихикала Долли. — Мне его почти жалко. Ну, ладно, давай тебя одевать. Я дала горничной пять долларов, чтоб она сюда никого не пускала, поэтому давай поторопимся.
 Ария сняла длинный плащ, развязала веревку, которой подвязала юбку, и юбка упала до пола. Она была сшита из дешевого белого атласа, туго обтягивающего бедра. Разрезы — от бедер до пола — были обшиты тремя рядами пышных нейлоновых оборок в фут шириной, которые искрились красными и белыми блестками так, что рябило в глазах. Короткая кофточка-топ из белого атласа, без рукавов, оголяла живот. Красная атласная лента охватывала талию, надетые отдельно пышные рукава состояли из трех рядов сборчатого нейлона, щедро усыпанного блестками.
 На руках у нее были безвкусные красные браслеты — от запястья и почти до локтя. На шею она надела пятнадцать ниток стеклянных бусин, которые свисали почти до талии.
 Но головной убор затмил все — это было чудовище из пяти нейлоновых цветов шириной в семь дюймов и картонного полумесяца, обтянутого парчой с блестками и торчащего на верху тюрбана из белого атласа. Сережки были пришиты к тюрбану.
 — Ну, с Богом! Теперь попробуем напялить на тебя это гнездо для бегемота, — сказала Долли. Она уже взяла тюрбан, но потом застыла на месте, услышав звук спускаемой воды. — Я не заметила… — пролепетала она с несчастным видом.
 Из кабинки вышла хорошенькая женщина — высокая, стройная, с темно-каштановыми волосами, одетая в шикарное элегантное черное платье. У нее была прекрасная кожа, так что трудно было определить ее возраст.
 Обе они — и Долли, и Ария — стояли как вкопанные; Долли — с тюрбаном над головой Арии.
 — Сегодня вечером будет шоу? — спросила женщина.
 — Экспромтом, — ответила Ария.
 — О-о! Могу я вам помочь? — спросила она Долли, глядя на тюрбан.
 — Конечно.
 Женщина убрала волосы Арии назад и быстро посадила тюрбан на место.
 — Очень тяжелый?
 — Терпеть можно, — ответила Ария. — Думаю, я готова.
 — Ох, нет, моя дорогая, — сказала женщина. — Ваш грим не совсем готов; лицо теряется среди блеска. У меня есть с собой кое-какая косметика. Можно мне вам помочь?
 Ария послушно села у зеркала, и женщина приступила к делу.
 — Я не собиралась подслушивать, но, по-моему, здесь замешан мужчина.
 Ария ничего не ответила, но Долли понесло.
 — Это ее муж… Он… ну, в общем, этого сукина сына видели с другой женщиной, и мы с Арией решили отплатить ему и его матери.
 — Его матери? — удивилась женщина.
 — Она — вся из себя янки-сноб, приехала сюда, чтобы утереть нос своей невестке, и Джей-Ти ведет себя так, будто у Арии нет ничего в голове, будто она так бестактна, что может…
 — Долли, — предостерегла ее Ария.
 — Понимаю… — сказала женщина, отступая, чтобы видеть лицо Арии. — Теперь, думаю, гораздо лучше. Послушайте, а почему бы не дать женщине еще пять долларов, а потом я уговорю оркестр сыграть разбитной мотивчик, и вы появитесь с шиком.
 — Вы ужасно добры… — смущенно проговорила Ария.
 — У меня была свекровь и есть муж.  Никогда даже и не думайте спускать мужчине измену. Надеюсь, он  здорово сядет в лужу и вы зададите ему хороший урок. Мне почему-то кажется, что он больше не будет вами пренебрегать. О, чуть не забыла: что попросить сыграть?
 — Я знаю слова «Чика-чика-бум-чик», «Тико-Ти-ко» и «А-я-я-й, ой-ой-ой, ты такой симпатяга».
 — Мои самые любимые, — сказала женщина, и все они засмеялись. — Подождите, пока не услышите музыку.
 Ария подождала, пока оркестр поиграет пару минут, прежде чем выйти из туалета. Она тренировалась целыми днями и видела фильм с Мирандой четыре раза, так что, когда она вошла в бальную залу, мягко освещенную, полную чопорно одетых матрон, и услышала тихие разговоры и вежливый жеманный смех, она  была Кармен Мирандой.
 Она говорила со знойным испанским акцентом и бурно жестикулировала, пробираясь сквозь ошеломленную толпу.
 — Вы такой видный мужчина, — сказала она одному адмиралу, чмокая его в щеку. — И умный. Смотрите, сколько у него на груди звездочек! — подмигнула она обалдевшей адмиральской жене.
 Один за другим гости оборачивались, и в конце концов все уставились на нее. Она плюхнулась на колени к капитан-лейтенанту и стала игриво двигать задом туда-сюда.
 — Хотите «Чика-чику-бум-бум»?
 — Юная леди! — изумился мужчина. — Вас сюда приглашали?
 — У-у-ух, да, — ответила она чуть визгливым голоском. — Я — ж-жана ба-алыного человека.
 — Чья? — рявкнул мужчина. Он пытался спихнуть ее с колен.
 — А-а вон он. Правда, душка?
 Джей-Ти смотрел на все это и веселился, понятия не имея, кто эта женщина.
 — О господи! — У него отвисла челюсть, когда он понял, что это — Ария. Он стремительно понесся через зал и стащил Арию с колен капитан-лейтенанта.
 — Я прошу прощения, сэр, — сказал Джей-Ти. — Я даже и не знал, что она… я имел в виду…
 — Кажется, вам нравятся женщины в красном, — проговорила Ария — так, что только он мог слышать. — Может, эта краска слишком бледная по сравнению с той, которой пользуется она?
 Она повернулась к толпе.
 — Он — та-акой важный, правда? Такой… — она округлила глаза, выпятила грудь, а потом прижала одну свою оголившуюся из разреза ногу к его бедру и поехала задом вниз по его ноге.
 — У-у-ух! — взвизгнула она.
 — Лейтенант Монтгомери! — заорал адмирал.
 — Да, сэр, — слабо ответил Джей-Ти.
 — Ох, я так хочу видеть е-вв-о мамулечку, — сказала капризно Ария. Она внезапно вырвалась из рук Джей-Ти и вильнула бедрами под носом у капитана. — Мущ-щины могут быть такими жестокими, правда?
 — Я — мамулечка Джарла, — услышала она голос у себя за спиной.
 Ария обернулась, и лицо ее вытянулось. Это была женщина из туалета.
 — О Господи! — сказала она, впервые упоминая имя Господа всуе. — Я… я… — еле выдавила она. «Я хочу умереть, — думала она. — Пожалуйста, Господи, порази меня насмерть!»
 Миссис Монтгомери потянулась и поцеловала Арию в щеку.
 — Не сдавайся! — прошептала она. Она повернулась к остальным. — Моя невестка и я хотим спеть вам песенку. Джарл, будь добр, дай мне свой перочинный нож.
 — Мама, я отвезу вас обеих домой.
 — Да, лейтенант Монтгомери, думаю, это будет разумно, а завтра утром я жду вас у себя в кабинете, — сказал адмирал.
 — Да, сэр, — Джей-Ти резко отдал честь и твердо взял Арию за руку.
 — Трусиха! — сказала Арии миссис Монтгомери, когда ту потащили к выходу.
 Ария вырвалась.
 — Он — тиран, правда? — сказала она громко. — Он заставляет меня мыть тарелки, драить полы, скрести ему спину, но никогда не дает мне петь.
 Несколько человек засмеялись.
 — Дайте ей спеть! — крикнул кто-то из толпы.
 — Да, пусть споет, — сказала адмиральская жена.
 — Нож, Джарл, — потребовала миссис Монтгомери. Она взяла его нож и обрезала юбку божественно красивого и очень дорогого платья выше колен, открыв превосходные точеные ноги. Она взяла три больших красных цветка гибискуса, украшавшие стол, и воткнула их себе в волосы.
 — Скажи оркестру сыграть «Тико-Тико», — велела она Джей-Ти.
 Ария и ее свекровь устроили необыкновенно славное представление, несмотря на то, что раньше ни разу не виделись. Они здорово подыгрывали друг другу, потому что обе не боялись публики. Ария выучила набор чувственных движений, глядя на Кармен Миранду, но у миссис Монтгомери был в запасе опыт всей жизни. Они начали двигаться в унисон, а потом друг от друга: если Ария делала движение в одну сторону, миссис Монтгомери быстро схватывала и мгновенно повторяла, но уже в другую сторону. Они вертели песню и так и эдак, лихо и с блеском играя своими телами в такт музыке. Оркестр пустился в барабанную дробь и длинные проигрыши. Ария была сполна вознаграждена за долгие годы танцевальных уроков.
 Когда музыка наконец умолкла и обе женщины упали в объятия друг друга, раздался оглушительный гром аплодисментов, крики «браво!» и захлопали открываемые бутылки шампанского. После многочисленных поклонов обе они отправились в туалетную комнату.
 — Сможете ли вы когда-нибудь простить меня? — сказала Ария миссис Монтгомери, как только за ними закрылась дверь. Там их уже ждала Долли. — Я и понятия не имела, что вы… Лейтенант Монтгомери говорил, что вы… Ох, мне так стыдно!..
 — Господи, да я не веселилась так уже много лет!
 — Вы поедете с нами домой? Миссис Монтгомери засмеялась.
 — Тебе, моя дорогая новая дочка, придется иметь дело со своим мужем в одиночку. Только помни: Монтгомери сильно лают, но не кусаются. Дай ему отпор. Устрой ему хорошенькую взбучку, а потом задай работу в постели — и все у тебя будет отлично.
 Ария залилась краской.
 — Ну, мне пора ехать. Дома в Мэне меня ждет мой собственный муж. Надеюсь, вы оба очень скоро приедете ко мне. Ох, кстати, ты правда страдаешь от утреннего недомогания?
 — Нет, — улыбаясь, ответила Ария. — Но дайте только срок.
 — Ну, ваш первенец родится еще до конца года, если я хорошо знаю своего сына. Ему всегда нравились девочки, — она поцеловала Арию в щеку. — Ну все, теперь мне надо быстрее ехать. Приезжай ко мне поскорее.
 И она ушла.
 — Она совсем не такая, как  моя свекровь, — прошептала Долли. —  Такая женщина никогда не выльет томатный суп на спагетти.
 Ария посмотрела на дверь.
 — Ваши американские мужчины не стоят своих женщин.
 — У-ух! — сказала Долли, а потом побежала и налегла на дверь, гости пытались войти. — Хватай свой плащ и вылезай из окна. Я их задержу. Ты совершенно права насчет женщин, — крикнула она вдогонку, когда нога Арии исчезла в окне.
 Джей-Ти уже поджидал ее.
 — Ну конечно! — сказал он прежде, чем она наполовину вылезла из окна. — Где еще я могу найти свою августейшую жену, как не в окошке туалета.
 Он взял ее за талию и помог выбраться.
 — Вы идете в магазин, и вас ловят за кражу. Правда, теперь вы полностью покончили с этой проблемой — владельцы магазинов всего города стоят на стреме при вашем появлении. Вы идете на бал и унижаете меня. Вы заставили  мою мать отплясывать канкан полуодетой.
 . Он отвел ее к машине, открыл дверь, и она забралась внутрь. Когда она ждала, пока он обойдет машину, она засунула руку в карман плаща и обнаружила там перочинный нож. Наверно, его положила миссис Монтгомери.
 — Американские жены так себя не ведут, — сказал Джей-Ти, открывая дверь и садясь в машину. — И наследные принцессы — тоже.  Никто так себя не ведет, как вы сегодня вечером.
 — Вы правы, — сказала она с готовностью. — Никто не носит такое кошмарное платье.
 Торжественно она взяла ножик и перерезала лямки, удерживавшие топ. В тусклом свете машины забелела ее грудь.
 — И еще юбочку — вот так! — добавила она, полоснув ножом по разрезам, и юбка развалилась на части.
 Джей-Ти открыл рот, но потом взглянул в заднее стекло. В следующую секунду он уже был на ней, прикрывая ее своим телом.
 — Утром я хочу вас видеть, лейтенант Монтгомери, — донесся снаружи мужской голос.
 — Да, сэр! — ответил Джей-Ти, все еще прикрывая Арию.
 Адмирал в смущении отвернулся от этой интимной сцены и пошел прочь.
 Джей-Ти и Ария посмотрели друг на друга, а потом закатились хохотом.
 Он страстно целовал ее, ища под плащом грудь.
 — Ты была потрясающей, детка, просто потрясающей!
 Она целовала его в ответ, пробегая пальцами по пуговицам его формы.
 — Правда? Лучше, чем твоя рыжая?
 — Она — моя секретарша, и больше ничего. Она прижалась к нему.
 — Ты целуешь у секретарш ручки?
 У нее перехватило дыхание, он пытался сорвать с нее юбку.
 — Если она всю ночь для меня печатает — конечно. Что ты тут пришила? Стропу от парашюта?
 Локтем он задел клаксон, и от резкого гудка оба пришли в себя. Он посмотрел на нее, его взгляд был разгоряченным и жадным; он сел и завел мотор.
 Пользуясь тем же приемом, что и тогда, когда вылезала из веревок похитителей, Ария освободилась от остатков платья Кармен Миранды и осталась под плащом совсем обнаженной.
 Джей-Ти несся во весь опор, чтобы побыстрее доехать до дома, но, должно быть, он немножко поостыл, потому что, когда они там оказались, снова стал читать ей нотации.
 — Ведь ты не любишь привлекать к себе внимание, но сегодня выставила себя на всеобщее обозрение. Это  не по-американски. Разве так должна вести себя  моя жена?
 Она уронила с плеч плащ и встала обнаженной перед ним.
 — А  так по-американски?  Так должна вести себя твоя жена? — спросила она невинным тоном.
 Он заморгал.
 — Не совсем, но один разик сойдет.
 Через долю секунды он уже прижимал ее к полу.
 — Я устал бороться, — прошептал он. — Я хочу наслаждаться тем, что мы вместе.
 Они были близки на полу гостиной, а потом Джей-Ти отнес ее к лестнице. Она начала заползать по ступенькам, и он пополз за ней. Все кончилось на полу на верху лестницы; оба они едва дышали от изнеможения.
 — А что я получу, если оденусь как Джин Харлоу? [11] — прошептала Ария.
 — Только не это, потому что у меня уже дух вон.
 — О-о? — сказала она, пытаясь освободиться из-под него, но на самом деле ей этого не хотелось.
 — Ты определенно шустрая ученица. А теперь пойдем в ванну.
 — Ты будешь мыть мне спину?
 — Может, но спереди. Это сводит меня с ума.
 Она засмеялась.
 Он сидел в ванной комнате, пока она мылась, а она задавала ему вопросы о его матери. Он все еще был в шоке от представления, которое закатила миссис Монтгомери.
 Джей-Ти говорил, что женщина, которую он знал всю жизнь, так непохожа на роскошную сорви-голову сегодняшнего вечера. Он помнил горячее молоко и вкусные обеды.
 — А твой отец помнит, как они делали тебя, — сказала, улыбаясь, Ария и заулыбалась еще шире, когда ей показалось — он покраснел.
 — Ты хочешь, чтобы я помыл тебе спину, или нет?
 —  Si, х-хозяин, хочу, — ответила она со знойным акцентом Кармен Миранды.
 Он застонал и, когда тер ей спину, целовал ее в шею.
 Потом он стал мыться, и она терла ему спину. Ария надела сиреневую прозрачную ночную рубашку и тихо встала возле спальни.
 — Чего ты ждешь? — спросил Джей-Ти.
 — Я думала — какая кровать сегодня моя, — ответила она застенчиво.
 Он затащил ее в свою постель.
 — Конечно, со мной.
 Он прижал ее к себе и тут же уснул.
 — Я привлекла его внимание, — пробормотала она.
 — Что, лапушка? — спросил Джей-Ти сонным голосом.
 — Новое имя, — счастливо улыбнулась Ария, теснее прижалась к нему и уснула.
 На следующее утро она просыпалась медленно, улыбаясь яркому солнышку, заливавшему комнату. Становилось жарко, но она не замечала. Она ощущала божественную легкость в теле. Она слегка отодвинулась, чтобы взглянуть на Джей-Ти, лежавшего возле нее. Этой ночью мечта стала явью. Никакой боли, никакого дискомфорта — только чувственное счастье.
 Она оперлась на локоть, чтобы получше его рассмотреть. О Господи, как он красив! Разве не странно, что чем больше они близки, тем красивее он ей кажется? Гораздо красивее, чем граф Джулиан. И если быть честной с собой, он кажется ей красивее всех мужчин на свете.
 Она думала: как это будет, если он откроет глаза и прошепчет: «Я тебя люблю»? Что это за ощущение, когда тебе говорит это мужчина? Конечно, граф Джулиан говорил ей, но оба они знали, что ему нужно ее королевство. А этому мужчине не нужно ее королевство — только она сама.
 От этого она улыбнулась. На острове она была принцессой, а он ей не подчинялся, не делал ничего из того, что она хотела. Но когда она стала вести себя как женщина…  теперь он делает все, что она хочет.
 Она поняла, что хочет сделать ему приятное. Ей вдалбливали, что ей нужно делать приятное только особам, стоящим выше нее. Но здесь, в Америке, ей хотелось делать приятное женам офицеров, своей свекрови (она слегка ужаснулась при воспоминании), и теперь она мечтала о том, как сделать приятное мужу.
 Она знала, он хочет, чтобы она научилась быть американкой и поклялась, что сделает все, что в ее силах и даже выше ее сил. Может, она сделает ему гамбургеры с барбекю; кажется, американские мужчины любят большие куски мяса.
 Он заворочался во сне, а потом открыл глаза и посмотрел на нее.
 — Доброе утро, — пробормотал он и притянул ее ближе, прижал к своему большому телу.
 — Как называется этот американский медведь, в которого играют дети?
 — Плюшевый мишка?
 — Да. Ты делаешь так, что я чувствую себя твоим плюшевым мишкой.
 — Ну уж нет, — сказал он мягко, проводя своей ногой по ее ноге. — Ты — слишком худая и шерсти маловато.
 — Слишком худая? — спросила она, встревожившись.
 — Слишком худая для плюшевого мишки.
 — О-о, — она просунула свою ногу между его ног. — А для другого — нет? Как это ты говорил — «тощий зад»?
 — Думаю, нам лучше обоим забыть, что говорилось на острове, — сказал он, прежде чем ее поцеловать.
 — А это… это хорошо — заниматься этим днем?
 — Я не знаю. Давай попробуем и увидим. Даже если расступится земля и нас утащит дьявол, перед этим мы успеем побыть счастливыми.
 Ария успела громко хихикнуть, прежде чем Джей-Ти начал целовать ее шею.
 Он долго ласкал ее тело, и впервые она начала ему отвечать. Его тело было таким непохожим на ее — никакой мягкости, одни углы, упругость и сильные мускулы. Его кожа была тоже другой — жестче и тверже…
 — Счастлива? — спросил он, глядя на нее и улыбаясь.
 — Да, — прошептала она.
 — Может, я сделаю тебя еще счастливее. Он сделал.
 Позже они лежали рядом, потные, но тесно прижимаясь друг к другу.
 — Мне нужно вставать, — сказала Ария. — Мне нужно помыть голову. — Этель показала мне, как накручивать волосы на бигуди. Они должны высохнуть до вечера.
 — Бигуди? Это не те кошмарные штуки, которые могут выколоть мужчине глаза?
 Она слегка отодвинулась от него.
 — А что ты знаешь о женских бигуди?
 — Меньше, чем ты об усах графа Жульки.
 — Откуда ты знаешь, что у него усы?
 — Догадываюсь, — сказал Джей-Ти, но Ария улыбнулась, зная, что он врет. В ванной она напевала.
 Она вымыла и вытерла волосы, но завивка была выше ее сил.
 Джей-Ти все еще валялся в постели и полудремал, слушая, как она напевает.
 — Лейтенант Монтгомери, — крикнула она. — Мне нужна твоя помощь.
 «Вот упрямая»! — подумал он. Он не велел ей называть его Джарл, по какой-то причине она отказывалась звать его Джей-Ти и «обзывала» его лейтенантом Монтгомери.
 Пятнадцатью минутами позже, не веря себе, он уже накручивал ее волосы на пальцы и быстро заталкивал их на бигуди.
 — Не могу поверить, что помогаю тебе это делать, — бормотал он, до слез смеша Арию.
 А позже, когда он одевался, Ария пронеслась мимо него, успев сказать, что собирается готовить ему ленч. Он откинулся на стуле и улыбнулся. В браке есть приятные стороны: любовь на завтрак и домашняя стряпня на ленч.
 Потом, когда Джей-Ти спускался по ступенькам, он услышал громкий стук в дверь. Прежде чем он успел ответить, дверь распахнулась и на пороге появился генерал Брукс собственной персоной. Джей-Ти остановился на третьей ступеньке и отдал честь.
 — Что это? — прогрохотал генерал Брукс зычным басом, захлопывая дверь перед носом своего адъютанта. Он держал в вытянутой руке номер «Ки-Уэст Ситизен» и указывал на фото на первой странице: Ария в платье Кармен Миранды рука об руку с Амандой — обе высоко подняли ноги в лихом канкане. — И это — Ее Королевское Высочество? — ревел он. — Это — принцесса Ария?
 — Да, сэр! — беспечно ответил Джей-Ти, глядя прямо в лицо генерала.
 Генерал Брукс стал надвигаться на него, комкая в руках газету.
 — Вы знаете, что вы наделали?! Вы выставили ее на всеобщее обозрение! Обнародовали наш план всему миру! А если ее увидит кто-нибудь из Ланконии!
 — Не думаю, что ее можно узнать, сэр.
 — Не смешите меня, молодой человек! Это —  ваша вина. Армия возложила на вас почетную миссию, и вы ее провалили. Каким зельем вы опоили эту бедную молодую женщину, что она выкинула такое? Вы должны были научить ее быть  американкой, а не латиноамериканской плясуньей из кабаре!
 — Сэр! Это была полностью ее идея. И она меня самого удивила. — Джей-Ти все еще стоял на ступеньках.
 — Кто включил наверху эту развеселую музычку?
 — Это… — начал Джей-Ти.
 —  Ее идея? Вы думаете, я вам поверю? Ради Бога, эта женщина — наследная принцесса. Она с детства росла с хорошими манерами, элегантной и стильной, а здесь… здесь что на ней?! — Он ткнул ему газету почти под нос, — на ней туфли на «платформе»!
 — Повторяю, сэр, это — не моя идея.
 Генерал Брукс сел на плетеный стул, и он громко скрипнул под его тяжестью.
 — Ну ладно, может, вам нужно дать ей побольше свободы. Иногда женщины — как дикие пони; нельзя держать их все время взаперти, иногда нужно дать им порезвиться на воле, или они начнуть рвать поводья, — он устало провел рукой по лицу. — Я сам женат уже тридцать два года и не могу сказать, что теперь лучше понимаю свою жену. Ну и денек был сегодня! Четыре часа в самолете. У вас есть «бурбон»?
 — Да, сэр, — ответил Джей-Ти, но не двинулся с места.
 — Ну так тащите! — рявкнул генерал Брукс. Джей-Ти пошел на кухню, а генерал все продолжал говорить.
 — Чтобы это исправить, принцесса должна вести себя, как американка. Американская женщина не напяливает на себя юбки с разрезами, чтобы сверкать голыми ляжками на офицерском балу. По-моему, можно просто ей объяснить. Она что, привыкла к таким маскарадам? Кто эта шлюшка рядом с ней?
 — Моя мать, сэр, — сказал Джей-Ти, протягивая генералу виски.
 — Господи Иисусе! — охнул генерал, выпивая залпом. — Ну и врезали они вам промеж глаз! Слушайте, лейтенант Монтгомери, это приказ: или вы берете под контроль принцессу, или я дам вам самую нудную работу под началом самого тупого офицера на флоте. Вы меня поняли? То, что сделала принцесса, говорит само за себя. И ежу ясно — это ее реакция на слишком сильный зажим. Моя жена однажды так же взбрыкнула вскоре после свадьбы.
 Он отмахнулся.
 — Все они такие. Дайте принцессе поразвлечься — и, может, она научится быть американкой. Мы попусту теряем время. Так она ни за что не одурачит ланконийских похитителей. Дьявол! Это радио орет слишком громко. Кто его так включил? Скажите, чтобы сделал потише!
 — Сэр, — сказал Джей-Ти, — может, я вам кое-что покажу?
 Генерал казался усталым и раздраженным, но он, пыхтя, встал со стула и пошел за Джей-Ти к окну кухни.
 С заднего дворика тянуло ароматом жарившегося барбекю, и сквозь открытое окно была привязана веревка к ручке радио, которое весело вопило — «Не сиди ни с кем под яблоней — только со мной». На Арии были тесные голубые джинсы, закатанные до колен, носки в полосочку, белые спортивные полуботинки и клетчатая рубашка Джей-Ти, а ее волосы — накручены на бигуди и повязаны шарфом в горошек. Она жевала жвачку, пританцовывая в такт музыке, и лепила в ладонях гамбургеры.
 — Это — Королевское Высочество? — обомлел генерал Брукс.
 — Она в самом деле похожа на американскую жену-домохозяйку, сэр.
 — Она  слишком похожа на американскую жену-домохозяйку!
 Он обернулся, чтобы взглянуть на Джей-Ти.
 — Да-а, этот сюрприз похож на первый — только прямо в противоположном духе.
 Потом выражение лица его изменилось, и он положил руку на плечо Джей-Ти.
 — Хочешь поговорить об этом, сынок? Я имею в виду — это не обычное военное задание. Было очень трудно?
 Казалось, Джей-Ти позабыл про генеральское звание: он налил два стакана «бурбона» и отпил из своего большой глоток.
 — По-моему, это не я ее сделал такой. Она то протягивает мне руку для поцелуя, словно я один из ее чертовых подданных, то оставляет меня в дураках перед сотней людей, а потом она… — он резко замолчал. — Скажем так: она не из застенчивых, когда мы наедине.
 Глаза его сузились.
 — Ария отказывается делать то, что я ей говорю. Я объяснял ей насчет утюжки, а она подняла меня на смех.
 — Моя жена тоже отказывается гладить, — скорбно сказал генерал Брукс. — И всегда отказывалась.
 — Думаю, что я мало что знаю насчет жен, сэр, — только о женщинах, а она не влезает ни в одно из этих понятий.
 — Она тебе нравится, правда?
 Джей-Ти усмехнулся.
 — Начинает нравиться, но клянусь адом, этого я не хочу. Я собираюсь с этим бороться. Я собираюсь отдать ее жениху-графу, не сойдя из-за этого с ума.
 При этих словах в глазах генерала промелькнуло виноватое выражение, но он ничего не сказал.
 — По-моему, ее ленч для тебя готов, а я лучше пойду. Не говори ей, что я приходил. Завтра к тебе придет кое-кто и посвятит в детали возвращения в Ланконию. Сделай мне одолжение: не давай ей брать с собой платье Кармен Миранды. Кто знает, что ей придет в голову?
 — Да, сэр, не дам, — сказал Джей-Ти, улыбаясь, когда провожал генерала до двери. Он постоял несколько минут, и улыбка не сходила с его лица: он думал о том, что клочья платья Кармен Миранды до сих пор лежат на полу его машины.
 Ария позвала его, крича, что гамбургеры почти готовы, и все еще улыбаясь, он пошел наружу.
 Радио надрывалось, выдавая «Коротышку Джорджа», и Ария взяла его за руку.
 — Давай потанцуем.
 — Подожди, пока будет что-нибудь помедленнее. Я не очень силен в таких ритмах.
 — О'кей, — сказала она, поворачиваясь к гамбургерам. — Я приглашу Митча, когда его снова увижу. Он переплюнет всех в джиттербаге [12] .
 Джей-Ти мгновенно схватил ее за руку, крутанул волчком и начал отплясывать с ней неистовый джиттербаг. Он занимался греблей с самого детства, и руки его были очень сильными. Он вертел ее через голову, протаскивал между ног, а потом вертел и отбрасывал на расстояние вытянутой руки.
 Она была почти бездыханной, когда кончилась песня.
 — Я же сказал — от меня не жди ничего хорошего, — сказал он щеголевато, и она захохотала.
 Они сели рядышком есть, и Джей-Ти смотрел на Арию. Ее волосы были накручены на бигуди, жвачка прилеплена внизу тарелки, пальцы выстукивали ритм песенки, она ела гамбургеры руками и пила пиво из бутылки. Это был совсем другой человек, а не Принцесса с острова.
 Он вдруг понял, что визит генерала расстроил его, потому что напомнил, что скоро ему надо будет вернуть одолженную принцессу.
 С самого начала войны, казалось, все, кого он знал, поженились. Но Джей-Ти думал: уж он-то не дурак, чтобы связаться с женщиной. Не раз он видел: мужчина женился на какой-нибудь красивой штучке — и две недели спустя она уже выглядит, как сейчас Ария. Джей-Ти это всегда внушало отвращение. Он любил, чтобы его женщины были причесаны, напудрены и надушены. Но сейчас, глядя на Арию, он не променял бы ее и на королеву красоты.
 — Где ты взяла эту рубашку? — спросил он, стараясь перекричать радио.
 Она посмотрела на него из-за бутылки пива, которое пила.
 — Из коробки в твоем шкафу.
 — У задней стенки? Та, которая закрыта, завязана и подписана «Личная собственность» трехдюймовыми буквами на всех шести сторонах?
 — Кажется, да, — сказала она, глядя на него. Джей-Ти состроил рожу, и она улыбнулась. Он слышал, как мужчины вечно жаловались на отсутствие «личного» в браке. И он всегда думал, что если у него будет жена, она никогда не будет вторгаться в  его личную скорлупку. Но теперь он обнаружил, что ему наплевать. Ему даже понравилось, что ей любопытны его вещи. От этого казалось, что они по-настоящему женаты.
 Он смотрел на нее и думал, что ему придется отдать ее другому мужчине.
 И тогда он поклялся, что он будет вести себя как человек, упавший с лошади; он снова встанет на ноги. Как только он отправит ее к ее женоподобному графу-коротышке, он найдет себе другую жену. Ему понравилось возвращаться к кому-то домой. Ему нравилось сидеть на заднем дворике субботним днем и есть гамбургеры. Ему даже понравилось это тихое и интимное занятие — накручивать на бигуди женские волосы.
 Конечно, он не знал, удастся ли ему найти такую же необыкновенную жену, которая волновала бы его, как Ария. Он улыбнулся, вспомнив о прошедшей ночи.
 Жены большинства молодых офицеров сдрейфили бы при виде такого количества звезд на адмиральском плече, но Арии было наплевать. Она имела храбрость вести себя так, как ей вздумается. И, может, он был слишком зануден, когда читал ей нотации перед приездом его матери. Господи, кто ж знал, что мать вообще способна вести себя так, как его мать?
 Он откинулся на стуле и сделал потише радио.
 — Вчера ты сказала, что страдаешь от утреннего недомогания. Это правда или ты просто хотела избавиться от меня?
 — Это была неправда, — ответила она.
 — А что было бы, если б ты ждала от меня ребенка? Твой граф с голубой кровью был бы по-прежнему согласен взять тебя в жены?
 — Я все равно стану королевой, а он хочет жениться на королеве. Уверена, это бы никак не повлияло на его решение.
 — А как насчет самого ребенка?
 — Если б был мальчик, он стал бы королем. Если девочка, а у меня не было б наследников-мальчиков, она стала бы королевой.
 Джей-Ти отпил большой глоток пива.
 — Понятно… Никаких возражений со стороны коротышки-мужа?
 Ария закашлялась, чтобы скрыть смех.
 — Я буду королевой, и я буду принимать решение насчет ребенка.
 — А старина Жуля будет отцом чьего-то ребенка?
 — Он был бы мало причастен к его воспитанию, даже если бы ребенок был его. Королевских детей растят гувернантки и учителя. Мой отец умер, когда я была еще маленькой, и пока я не достигла зрелости, я видела свою мать каждый вечер только с шести до половины седьмого.
 — И так будут растить твоих детей?
 — Я не знаю, как по-другому.
 — У нас в Америке все совсем не так. Если б у нас прямо сейчас родился ребенок, он бы был с нами. Ты бы его кормила и нянчила, а я бы играл с ним в мячик.
 — Еще один пример американского равноправия, — сказала она. — Женщина работает — мужчина играет.
 Казалось, Джей-Ти рассердится, но он засмеялся.
 — Тяжело и плохо отдавать детей чужим людям.
 Когда ты падала и больно ушибалась, кто тебя жалел и успокаивал?
 Ария казалась озадаченной.
 — Звали врача. Но за наследной принцессой слишком хорошо смотрят, чтоб она могла часто падать. Ее охраняют. Правда, однажды я сильно поранилась, когда упала с лошади.
 — Охраняют? Когда мне было десять, я уже мог догрести на веслах до острова и жил там по два дня совсем один.
 — Королевские дети никогда не остаются одни. Даже ночью кто-нибудь спит в их комнате. В четырнадцать лет мне дали свою собственную комнату, но горничная спала в соседней.
 — Понятно, — сказал Джей-Ти, откусывая большой кусок гамбургера. — А нашего ребенка, я имею в виду, если б он у нас родился, тоже бы так растили?
 — Это — традиция. Какое-то время она молчала.
 — Но ты мог бы его навещать, когда тебе вздумается.
 — Нет, — медленно проговорил Джей-Ти. — Не уверен, что мог бы.
 Он откинулся на стуле, включил снова громко радио и замолчал.




 Глава 13


 В понедельник утром Джей-Ти получил телеграмму от генерала Брукса. В ней говорилось, что все устроено и обоих их отправят в Ланконию во вторник.
 — Начало конца, — бормотал он, когда Билл вошел в его кабинет.
 — Тебя что-то расстроило? — спросил Билл.
 — Принцесса и я завтра отправляемся в Ланконию.
 — Я буду по ней скучать и Долли тоже. И она уже привыкла жить, как Ария. Торговцы по всему городу будут рвать на себе волосы от такой потери.
 Джей-Ти скомкал телеграмму.
 — Пойду и скажу ей, что нужно собирать вещи.
 — А я позову Долли, чтобы она ей помогла. Позже Долли позвонила Джей-Ти и сказала, что приглашает всех на пикник на пляже.
 — Прощальная вечеринка в честь Арии, — сказала Долли, и в ее голосе была боль.
 «Ты не будешь скучать по ней больше, чем я», — подумал Джей-Ти.
 Когда он встретил Арию на пляже, она была подавлена.
 — Смотри веселее, детка, — ты едешь домой.
 — Я буду скучать по Америке, — мягко сказала она. — Мне будет не хватать ее свободы, ее музыки и ощущения прогресса.
 «И ни слова обо мне», — с негодованием подумал он.
 — Наверно, я должен пойти ловить омаров.
 — Да, — безучастно ответила она. — Наверно. Ария не могла развеселиться, хотя и пыталась изо всех сил. Долли было также плохо. «Принцесса никогда не выдает своих чувств окружающим», — твердила себе Ария.
 — О-о, нет! — простонала Долли. — Посмотри, что за дрянная кошка к нам притащилась!
 Ария оглянулась и увидела толстушку Хедер Эддисон, повисшую на руке Митча.
 — Добрый вечер всем! — сказал Митч, а потом посмотрел на Арию. — Ты выглядишь прелестно — как всегда. Джей-Ти теперь о тебе лучше заботится?
 — Я о ней  очень забочусь, — отрезал Джей-Ти, держа в руках вилку, словно оружие.
 Хедер бросила презрительный взгляд на Арию, а потом, виляя бедрами, двинулась на Джей-Ти. Она взяла его за руку и выпятила грудь ему в бок.
 — Джей-Ти, золотко, я не видела тебя с Вашингтона! Помнишь тот вечер в городе? На следующий день после твоей женитьбы? — громко добавила она.
 — Только этого нам и не хватало — всяких гадостей, — простонала Гейл. — Джей-Ти, давай проведем вечер приятно, о'кей?
 Подошел Митч и сел рядом с Арией.
 — Я слышал, ты завтра уезжаешь от нас. Мы будем по тебе скучать. Джей-Ти тоже будет скучать?
 Джей-Ти резко обернулся.
 — Она едет  со мной. Ланкония нуждается в совете касательно кораблестроения, и я его дам. Моя  жена едет со мной.
 Митч придвинулся к Арии еще ближе.
 — Я слышал, Ланкония — чудесная страна; долгие прохладные ночи, когда слышен только звон колокольчиков на шее коров.
 — Это так, — печально подтвердила Ария. — Ни мусороуборочных машин в три часа ночи, ни хонки-тонка [13] и вечеринок на пляже.
 — Вы там были?
 — Нет, — ответили в один голос Джей-Ти и Ария. — Мы просто об этом читали, — добавил Джей-Ти.
 — Джей-Ти, радость моя, я оставила свое пляжное полотенце в машине. Ты мне его принесешь? — спросила Хедер.
 — Кто-нибудь присмотрите за омарами, а то они подгорят, — крикнул Джей-Ти и вышел из кружка света в темноту.
 Хедер не стала терять времени и пошла за ним.
 — Джей-Ти! — окликнула она его. — Подожди меня!
 Он остановился.
 — Зачем ты пришла?
 — Не делай из меня дурочку, — капризно сказала она. — Я знаю, что происходит. Мне пришлось расстаться с уймой губной помады и четырьмя парами капроновых чулок, чтобы получить информацию о тебе и этой… этой принцессе. Я съем свой купальник, если эта фифочка и вправду королевской крови.
 — Тогда начинай жевать, — Джей-Ти отвернулся и пошел дальше.
 Хедер припустилась за ним.
 — А еще я знаю, что этот брак — временный, и она собирается оставить тебя с носом, как только вы оба окажетесь в ее стране. Я слышала, она собирается официально наставить тебе рога с тощим маленьким графом.
 — Хедер, у тебя длинный язык.
 Он остановился возле машины Митча, открыл дверь, взял ее пляжное полотенце и сунул ей.
 — Но раньше он тебе нравился, — сказала она, неожиданно врезаясь в его грудь своей грудью. — Золотко, я просто беспокоюсь о тебе. Что ты будешь делать, когда она махнет тебе хвостом? Ты же не дурак, чтоб киснуть с разбитым сердцем, правда?
 Эти слова ударили его в самое больное место.
 — Пошли назад, — сказал он, но в голосе не было злости.
 — Я буду тут как тут, золотко. Когда ты вернешься назад один-одинешенек, я буду тебя ждать. Он оглянулся на нее.
 — А вдруг я поймаю тебя на слове? Они вернулись в кружок света вместе.
 — Ты собираешься все это терпеть? — спросила Долли, глядя, как Хедер и Джей-Ти склонились над костром.
 — Какое милое платьице, — сказала Ария с отсутствующим видом. — Ты думаешь, она купила его здесь?
 У Долли округлились глаза, а потом она пошла и влезла между Джей-Ти и Хедер.
 — Твое  свидание окончено, — подчеркнуто сказала она Хедер.
 — Мое  сегодняшнее свидание, — нагло ответила Хедер.
 Становилось все яснее, что вечер не удался. Ария и Долли были в депрессии, а Хедер бесилась, что Джей-Ти женился не на ней, Митч постоянно намекал Арии на прощальную ночь вместе, а остальные жалели, что пришли.
 Ария смотрела на Джей-Ти и Хедер и видела, что Джей-Ти и не делает попыток стряхнуть с себя руки Хедер. В сущности, он смотрел на Арию так, словно ждал от нее чего-то. Но чем больше Хедер липла к Джей-Ти, тем прямее держала Ария спину. Сейчас она чувствовала себя больше наследной принцессой, чем когда-либо за эти недели.
 К тому времени, когда настала пора прощаться, манера поведения Арии стала совсем официальной.
 — Как вы были добры, что пригласили меня сюда, — сказала она и протянула руку для рукопожатия; но не для теплого американского рукопожатия, а всего лишь пальцы — только так поступали особы королевской крови, чтобы уберечь свои руки от сотен пожатий чужих рук в течение многих часов.
 — Я тебя завтра провожу, — мягко сказала Долли, немного ошеломленная поведением Арии.
 — Большое спасибо, — сказала Ария Джей-Ти, когда тот открыл ей дверцу машины. — Замечательный вечер, — добавила она, когда машина тронулась.
 — Что? Никаких передразниваний Хедер?
 — Она — милая молодая женщина, — сказала Ария. — И такие чудесные волосы.
 — Крашеные, — заметил Джей-Ти.
 — О-о? Никогда не скажешь.
 Всю оставшуюся дорогу домой они оба молчали.
 — Ты должен меня извинить, — сказала Ария, когда они были уже дома. — Я очень устала, и думаю, мне нужно лечь спать. Желаю доброй ночи.
 — Дьявол! — процедил Джей-Ти, видя, что она поднимается наверх. Неужели эта женщина совсем бесчувственная? Сколько раз он выставлял себя на посмешище, ревнуя ее? А сегодня вечером он позволил Хедер бросать самые недвусмысленные словечки и намеки, и Ария ничего не сказала. Он вышел на задний дворик покурить и выпить крепкого джина с тоником. Может, она уже думает о том времени, когда избавится от него? Может, у нее слишком холодная кровь, чтобы испытывать такое чувство, как ревность?
 Как всегда в Ки-Уэсте, начал накрапывать дождь. Джей-Ти уже затушил сигарету и выпил залпом джин, когда взглянул наверх и увидел, что в окне наверху горит свет. Похоже, сегодня ночью она будет спать в своей узкой кровати.
 «Ну и отлично, — подумал он, — лучше начать рвать прямо сейчас».
 Наверху было темно, но он не следил за тем, чтобы не наделать шума, пробираясь к своей кровати.
 Он разделся и пошел в конец комнаты, где стояла кровать Арии, чтобы закрыть окна. Вспышка молнии осветила ее: она лежала, зарывшись лицом в подушку.
 — Черт! — ругнулся он едва слышно, пошел и встал возле ее кровати.
 — Послушай, все почти кончено. Скоро ты будешь дома. Ты опять засядешь в своем замке, не вымоешь больше ни одной тарелки и тебе больше не придется смотреть на мою противную рожу.
 — И не видеть Долли, — сказала она в подушку.
 — С тобой все в порядке? — Он сел к ней на кровать. — Ты и Долли очень подружились?
 Она вскочила, как ураган, и стала колотить стиснутыми кулаками по его голой груди и рукам.
 — Ты унизил меня! — кричала она. — Ты унизил меня перед людьми, которые стали моими друзьями!
 Он схватил ее за запястья.
 — Послушай, кто бы говорил! Ты — со своей «Чи-ка-чикой» под носом у моего командования?
 — Но ты это заслужил! Ты оскорбил меня… ты сказал, что я недостаточно хороша для твоей матери.
 — Ничего такого я не говорил! Он был ошеломлен.
 — Кто же тогда говорил: «Ты знаешь, как вести себя на официальном балу?», «Моя мать ненавидит жвачку — поэтому не надувай пузыри ей прямо в лицо?», «Ты должна быть любезна и почтительна с моей матерью», «Ты должна обращаться с ней так, словно она — королева, и поэтому не заикайся о том, позволено ей или нет говорить», «И она может сидеть тогда, когда ей вздумается». Кто это все говорил?
 Джей-Ти усмехнулся в темноте.
 — Может, я немножко перегнул палку.
 — Ты заслужил «Чика-чику». Я не заслужила Хедер. Я вела себя нормально эти дни.
 Джей-Ти протянул руки к ее спине.
 — Конечно нет, детка, — сказал он, наклоняясь, чтобы ее поцеловать.
 Она отодвинулась.
 — Как вы смеете прикасаться ко мне? Уходите отсюда!
 Джей-Ти резко выпрямился.
 — Хорошо. Отлично! Я оставляю тебя в одиночестве. Ты можешь лежать тут и мечтать о том времени, когда больше меня не увидишь.
 Он пошел в свою собственную постель, но был слишком взбешен, чтобы уснуть. Он думал, как все несправедливо: он спас ей жизнь, женился на ней, научил быть американкой, а она орет на него и требует оставить ее одну. Он крутился с боку на бок и даже не заметил, как замотался в одеяло. «О, ч-черт!» Он взбил подушку, но сон не шел.
 Возможно, ему не надо было разрешать Хедер так вести себя. Она всегда была немного навязчивой. Она хотела, выйти замуж, а он делал вид, что не подозревает о ее намерениях, хотя догадывался, что она мечтает о «Вобрук шиппинг», а не о нем самом.
 Кляня женщин, кляня армию, заставившую его жениться на Арии, кляня свою любовь к морской пище, пригнавшую его на тот чертов остров, где он впервые увидел ее, Джей-Ти вылез из постели и пошел в ее конец комнаты. Она все еще лежала, зарывшись лицом в подушку. Он сел на краешек ее кровати.
 — Послушай, может, я не должен был себя так вести. Я знаю, какой стервой может быть Хедер, и мне очень жаль, что я расстроил тебя. Она не сказала ни слова.
 — Ты слышишь меня?
 Он протянул руку и коснулся ее виска.
 — Ты плачешь? — сказал он так, словно не верил себе. Он схватил ее в объятия. — Ох, дорогая, прости меня. Я не хотел, чтобы ты плакала. Я даже не знал, что ты  можешь плакать.
 — Конечно, могу! — сказала она гневно и всхлипнула. — Просто принцесса не плачет при людях — вот и все.
 — Я — не «люди», — сказал он с болью в голосе. — Я — твой муж.
 — Вечером ты вел себя не так. Ты вел себя, словно твоя жена — Хедер.
 — Что ж, может, она и будет ею.
 — Что-о?! — чуть не задохнулась Ария.
 — Ну, солнышко, я должен думать о будущем. Ты собираешься остаться в Ланконии со своим чертовым графом, а я обнаружил, что мне понравилось быть женатым.
 — Как это? — спросила она, прижимаясь к нему.
 — Я не знаю. Правда, мира и покоя это мне не принесло.
 — А может, лейтенант Монтгомери, ты останешься в Ланконии и по-прежнему будешь моим мужем? Моей стране могут пригодиться твои знания.
 — И стать королем? Да я лучше сяду в клетку в зоопарке. Нет уж, спасибо.  Ни одна женщина этого не стоит. Эй, куда ты идешь? — спросил он.
 — Как ты любишь говорить, в сортир.
 — Ну а теперь-то что я плохого сделал? — пробормотал он.
 Долли и Билл приехали на аэродром, чтобы попрощаться, и Арии казалось естественным, что Долли крепко обняла ее на людях.
 Долли протянула ей сверток.
 — Это просто так… безделица… чтоб ты помнила об Америке, — в глазах ее были слезы.
 Джей-Ти пожал Биллу руки.
 — Я вернусь, как только… как только все будет сделано.
 Он не отходил от Арии, словно боялся, что она сейчас улетит.
 — До свидания! — кричали они, когда Ария и Джей-Ти поднимались на борт самолета.
 Им предстоял долгий перелет: придется лететь севернее, над Россией, чтобы не лететь над Германией, их могли сбить.
 Ария откинулась на спинку жесткого кожаного кресла и смотрела через окно иллюминатора на Долли и Билла, стоявших внизу.
 — Выше нос! — сказал Джей-Ти. — Ты летишь домой. А что дала тебе Долли?
 Ария заморгала глазами, чтобы подавить подступавшие слезы, и открыла сверток. Коробочка была доверху полна жвачкой. Она засмеялась.
 — Кого я везу назад! — простонал Джей-Ти. — Принцессу, которая любит жвачку.
 Когда они были уже в воздухе, второй пилот дал Джей-Ти толстый пакет.
 — Это — инструкции нам, — сказал Джей-Ти. — К тому времени, как мы очутимся в Ланконии, ты должна запомнить свою новую биографию, подробности образа жизни и слиться со своей новой личностью. Посмотри на это! — добавил он, внимательно просматривая верхнее письмо. — Генерал Брукс рекомендует, чтобы ты родилась в Вобруке, штат Мэн, и что мы знали друг друга всю жизнь. Тогда я должен рассказать тебе про свой родной городок. И тебя теперь зовут Кэтлин Фарнсворт Монтгомери. О'кей, Кэти, давай ближе к делу.
 Ария не могла не сравнивать этот полет с перелетом из Вашингтона в Ки-Уэст. Джей-Ти, пока она изучала бумаги, рассказывал ей про свой родной городок. Он рассказывал ей о своем отце, который теперь один заправлял тем, что Джей-Ти назвал скромным семейным кораблестроительным бизнесом. Он говорил ей о своих старших братьях, о гонках на байдарках, которые они любили устраивать.
 — Я всегда выигрывал, — сказал он с шутливым хвастовством. — Я был самым маленьким, но сильным не по годам.
 Ария посмотрела на его тело, растянувшееся в самолетном кресле, длинные ноги, широкие плечи…
 — Но теперь-то ты — не самый маленький, правда? — спросила она, и в голосе ее проскальзывал страх перед семьей великанов.
 — Конечно нет, — сказал он, подмигнул и нагнулся, чтобы ее поцеловать. Он смахнул бумаги со своих колен и весь отдался поцелую.
 — Не сейчас! — шикнула она, и он отстранился, усмехнувшись над ее румянцем, густо залившим щеки.
 — На чем мы остановились? — спросил он. — Ах, да, Вобрук.
 Он стал ей дальше рассказывать про свой городок и семью, пока она не начала чувствовать, что все хорошо поняла и запомнила.
 Самолет приземлился в Лондоне для заправки. Когда самолет снова поднялся в воздух, они продолжили изучение бумаг. На этот раз Джей-Ти задавал ей вопросы о ее детстве в Америке и разных необходимых деталях ее жизни там.
 Они уснули, прижавшись друг к другу, где-то над Россией, и спали до тех пор, пока не приземлились в Эскалоне, столице Ланконии.
 Джей-Ти выглянул из окна и увидел в отдалении зелено-голубые горы со снежными вершинами.
 — Большая часть Ланконии — это горы. Мы сейчас на высоте примерно семи тысяч метров, и воздух здесь разреженный.
 Он поцеловал ее.
 — Ты  ничего не знаешь об этой стране. Мы оба здесь впервые.
 — О'кей, бэби, — сказала она, жуя свою жвачку.
 — Так-то лучше — для дела. Ты собираешься ее вечно жевать?
 — Это очень по-американски, да и потом, мне скоро придется отказаться от этой привычки. Корона и жвачка — две вещи несовместимые. Давай быстрее вылезать, я хочу убедиться, что не грохнули ящик с пластинками, которые я купила для сестры.
 — У  Кэти нет сестры, помнишь?
 Он смотрел на нее пристально, и Ария тоже взглянула на него в упор и надула пузырь ему чуть ли не в лицо.
 — Пошли! — сказал он, рассмеявшись.
 Воздух был прохладным, свежим и немного колючим, каким может быть только горный воздух, и даже вонь от самолетов не могла замутить его чистоту.
 Аэропорт был небольшим, и из-за войны рейсов было мало. Джей-Ти и Арию уже ждала машина.
 — Лейтенант, — сказал мужчина, одетый в темный костюм и с кейсом, — для вас все готово. Доброе утро, Ваше Кор…
 — А-а, рада вас видеть! — воскликнула Ария, хватая руку мужчины и тряся ее изо всех сил. — Здесь всегда так холодно? Тут пусто и уж слишком уныло. Что будем делать?
 В глазах мужчины сверкнула искорка.
 — Доброе утро, миссис Монтгомери.
 — Зовите меня просто Кэти, как все. Кроме него. Иногда он зовет меня по-другому.
 Выплюнув жвачку, она повисла на руке Джей-Ти и бросила на него обожающий взгляд.
 — Хорошо, — с неловкостью согласился мужчина. — Может, поедем в ваш отель?
 — Кого ты из себя разыгрываешь? — спросил Джей-Ти, когда открывал для нее дверцу машины.
 — Американку, какой ее представляет себе каждый ланкониец.
 Водителя звали Джеймс Сандерсон, и он был помощником американского посла в Ланконии. Только он и посол знали правду о принцессе-самозванке.
 — Ваша легенда имеет хорошее прикрытие, — сказал мистер Сандерсон. — Завтра, лейтенант, вас отвезут под охраной на местную водопроводную станцию. Вы якобы эксперт по водоочистке.
 — Значит, кто-то уже работает с виноградниками? — спросила Ария.
 — Мы занимаемся этим каждый день с королем, — ответил мистер Сандерсон.
 — Как он?
 — Стареет, — сказал помощник посла, но больше ничего не добавил.
 Ария выглянула в окно. Ланкония казалась такой, какой была веками, и она почувствовала, как ее страна опять заполняет всю ее душу. Улицы делались для пастухов и пешеходов и были слишком узкими для длинной широкой американской машины. Мостовая, мощенная большим булыжником, была неровной.
 Домики были оштукатурены и выкрашены в белый цвет, и повсюду в глаза бросались остроконечные голубовато-серые крыши из черепицы, которую производила Ланкония. В двадцатом веке Ланкония быстро стала фешенебельным курортом, и туристы, отдыхавшие здесь, увозили с собой корзины с черепицей и строили у себя для собственной забавы маленькие ланконийские потешные домики. Но мода вскоре прошла, и на фабрике остались целые залежи черепицы.
 По улицам сновали пешеходы и велосипедисты, громыхало несколько повозок, но не было автомобилей. Одежда жителей была простой; ее фасон не менялся многие века: длинные темные юбки, белые кофточки и прелестные расшитые пояса — на какое-то время эти пояса тоже вошли в моду за пределами Ланконии. На мужчинах были тяжелые башмаки, толстые шерстяные носки до колен и шерстяные панталоны с резинкой у колен. Поверх белых рубашек были надеты расшитые жилеты. Женщины гордились своим искусным владением иголкой и ниткой и демонстрировали его на своих поясах и жилетах своих мужей. Одежда детей была словно уменьшенной копией наряда родителей, правда, не было поясов и жилетов, только расшитые рубашечки.
 Джей-Ти и мистер Сандерсон замолчали.
 — Словно мы вернулись назад во времени, — мягко сказал Джей-Ти.
 — Дальше, чем тебе кажется, — проговорила Ария.
 — Ну вот мы и приехали, — сказал мистер Сандерсон, заруливая машину на дорожку возле трехэтажного белого отеля. Он оглянулся на Арию.
 — Не думаю, что вас кто-то узнает, но вы должны быть к этому готовы. Вы должны как можно больше попадаться на глаза, чтобы к тому времени, как арестуют самозванку — это намечено на завтра, — они бы знали, где искать себе замену.
 — Никаких догадок, кто такие «они»? — спросил Джей-Ти. — Никаких идей, кто пытался убить принцессу?
 — У нас есть кое-какие подозрения, но пока ничего конкретного. О'кей, вон «мальчик на побегушках», пошли.
 — Подождите, — сказала Ария, все еще держа Джей-Ти за руку. — Я знаю его.
 «Мальчик на побегушках» оказался мужчиной за семьдесят.
 — Он был нашим третьим садовником. Его жена пекла мне пирожки. Все будет сложнее, чем нам казалось раньше.
 — Мы зашли слишком далеко, чтобы теперь отступать. Вы здесь раньше никогда не были и никогда не видели этого мужчину.
 — О'кей, — ответила она, сделав глубокий вдох.
 Она остановилась на мощеной дорожке возле входа, а мистер Сандерсон зашел внутрь. Джей-Ти помогал выгружать вещи из машины.
 Мужчина чуть не уронил наземь два чемодана, когда увидел Арию.
 Она выпустила пузырь жвачки изо рта.
 — Увидел призрак, дружище? — спросила она старика. Но он стоял и безмолвно смотрел на Арию, и тогда Ария наклонилась, подхватила свою юбку выше колен и подтянула капроновый чулок.
 — Ну, увидел, что хотел? — спросила она нагло. Джей-Ти схватил ее за руку и потащил внутрь отеля.
 — Ты смешаешь с грязью репутацию Америки! Будь немножко потоньше в манерах.
 — П-жалста, голубчик, — ответила она. — Все, что пожелаешь, душка моя.
 Джей-Ти бросил на нее предостерегающий взгляд.
 Внутри отель был похож на охотничий домик русского царя: потолок с балками из бревен, оштукатуренные стены и массивная мебель из сосны. Над стойкой висел флаг Ланконии: красное поле с бараном, козой и гроздью винограда.
 — Чудно! — заметил Джей-Ти. — Интересно, в этой дыре есть ванная?
 — Помни о репутации Америки, — хихикнув, напомнила ему Ария.
 Пока Джей-Ти расписывался в книге регистрации, клерк отеля поднял голову и опустил, но потом мгновенно снова вскинул ее и посмотрел на Арию. Он уставился на нее во все глаза и смотрел до тех пор, пока Ария ему не подмигнула. Он быстро уткнулся взглядом в книгу.
 — Простите, лейтенант Монтгомери, я должен на секунду отлучиться, — сказал клерк и стремительно исчез за дверью позади стойки.
 Джей-Ти вопросительно взглянул на мистера Сандерсона. Тот пожал плечами.
 Клерк появился в сопровождении тех, кто, похоже, были его семейством: толстой жены и двух пухлых девочек-подростков. Они все встали столбом и уставились на Арию.
 Ария пошла к стойке.
 — У вас есть какие-нибудь открытки? Дома мне ни за что не поверят, что здесь все взаправду. Больше похоже на кино.
 Никто не шелохнулся, они стояли и глазели.
 Она перегнулась через стойку, почти уткнувшись носом в лицо управляющего.
 — Что это с вашими людьми? — фамильярно спросила она. — Что это все пялятся на меня? Ваш народ не любит американцев? Мы для вас недостаточно хороши? Вы думаете…
 Джей-Ти схватил ее за локоть и потащил назад.
 — Кэти, успокойся.
 Управляющий начал приходить в себя.
 — Простите нашу грубость. Мы не хотели смотреть в упор. Просто… просто вы — совсем как наша наследная принцесса.
 У Арии отвисла челюсть.
 — Ты слышал, дорогой? — сказала она, толкая Джей-Ти локтем в бок. — Они считают, что  я — один к одному принцесса.
 Толстая жена управляющего подошла к стойке, вытащила открытку и протянула ее Арии.
 Ария взяла открытку и стала внимательно рассматривать официальную фотографию Ее Королевского Высочества принцессы Арии. На лице Арии отразилось разочарование.
 — Очаровашка, но я видала женщин и получше. Элли на вечеринках куда красивее, правда, бэби? Эй! Погодите! Вы говорите, я выгляжу как эта породистая крошка? Чтоб вы знали — я была мисс Королева Красоты Флота в 1941-м. Меня избрали голосованием двести шестнадцать моряков — это вам не фу ты ну ты! За такой девчонкой они были бы не прочь приударить. Да что там! Именно такую они больше всего на свете хотели б себе в подружки!
 Она посмотрела на Джей-Ти.
 — Но ведь я не похожа на нее, правда, пупсик! Она — будто пташка из немого кино.
 Он обнял ее, взял открытку, а потом сердито бросил ее на стойку, грозно зыркнув на клерка и его семью.
 — Моя жена гораздо красивее этой женщины. Пошли наверх, радость моя, там ты отдохнешь и забудешь об этом оскорблении.
 Он повел ее, уткнувшуюся лицом ему в грудь, к лестнице.
 Когда они шли до комнаты, все трое молчали, пока не ушел посыльный.
 Мистер Сандерсон в изумлении взглянул на Арию.
 — Мои поздравления, миссис Монтгомери. Вы —  самая противная американка, какую я только имел несчастье видеть.
 Она выплюнула жвачку, усмехнулась и подмигнула ему — все почти одновременно.
 — Спасибочки, дорогуша.




 Глава 14


 Мистер Сандерсон просидел в их номере три часа, он на все лады пережевывал тему о серьезности их грядущего предприятия и без конца повторял: как это важно — возвращение Арии снова на трон. Он совершенно замучил их своими нотациями, как необходим Америке ванадий и как нужны Штатам военные базы в Ланконии. Потом он перешел к следующей теме.
 — Наш план таков, — сказал мистер Сандерсон. — Мы арестуем принцессу-самозванку и ее тетку, леди Эмери, завтра, как только они вернутся из Америки; очень важно захватить их до того, как кто-то из ее семьи в Ланконии успеет увидеть принцессу Мод. Думаю, после этого шельмецы, которые посадили ее на место принцессы Арии, немедленно войдут в контакт с Ее Королевским Высочеством. Для того, чтобы они узнали о вашем существовании, вы оба должны как можно больше появляться на людях в течение следующих суток. Как только они доберутся до Ее Высочества, потребность в ваших услугах, лейтенант Монтгомери, отпадет. Вы же понимаете, принцесса Ария не может вернуться во дворец вместе с мужем-американцем. Посол и я все устроим для вашего возвращения в Америку, как только этот контакт произойдет.
 — Но… — начала Ария; она хотела сказать Сандерсону, что лейтенант Монтгомери должен остаться ее мужем.
 Джей-Ти накрыл рукой ее руку.
 — Итак, у нас есть еще пара дней, — сказал он мягко.
 — Да, — ответил мистер Сандерсон, переводя взгляд с Арии на Джей-Ти и взяв на заметку их близость.
 — Я беспокоюсь за ее безопасность, — сказал Джей-Ти. — Я не хочу оставлять ее одну среди врагов. Ведь кто-то уже пытался ее убить.
 — Да, но теперь кто бы ни захотел ее убить, он будет думать, что она — американка. Но зачем им это нужно? Уверен, убийцы убеждены, что настоящая принцесса утонула во Флориде. Со временем мы собираемся вступить в переговоры об «освобождении» самозванки с любыми лицами, которые войдут в контакт с Ее Королевским Высочеством. Они будут думать, что новая «принцесса Ария» потом добровольно уступит место самозванке после освобождения принцессы Мод. Кто-то уверен, что принцесса Ария утонула, хотя, конечно, это могут быть совсем не те люди, которые будут искать контакта с Кэти Монтгомери.
 Джей-Ти стоял молча, а потом стал ходить взад-вперед, нахмурившись.
 — Кто бы ни состряпал это дельце, я уверен, что они не такие тупые, как мы о них думаем. Как они могут верить, что она добровольно устранится? Думаю, мне…
 — Лейтенант, — резко сказал мистер Сандерсон. — В ваших услугах больше нет необходимости. Мы сами сможем защитить Ее Королевское Высочество.
 Ария пыталась справиться со своими чувствами, но она была так рада, что лейтенант хочет защитить ее, что он так волнуется за ее безопасность. Может, это просто попытка скрыть правду? Может, он хочет остаться с ней навсегда?
 Джей-Ти повернулся к ним спиной и стал смотреть в окно.
 — Мы — посол и я, — продолжил мистер Сандерсон, — подумали: может, вам обоим нужно создать видимость несчастливой семьи; тогда, если с Ее Королевским Высочеством войдут в контакт, будет казаться естественным, что она согласна участвовать в этом фарсе без своего мужа.
 Джей-Ти не обернулся, он продолжал смотреть в окно.
 — Да, может, это и разумно, — пробормотал он, а потом обернулся. — Мы будем обедать? Перелет был длинным для нас обоих, и хотелось бы пораньше лечь спать.
 Мистер Сандерсон прочистил горло.
 — Сегодня вечером, если это возможно… мы подумали, может, вам следует устроить ссору за обедом? Громкую, на людях… а ее Королевское Высочество убежит в гневе в посольство и переночует там. Нам нужно побыстрее побеседовать с ней, и еще будет хорошо, если она установит связь с нашим посольством. Нам нужно обсудить еще много деталей.
 — Итак, я больше не нужен, — сказал Джей-Ти, и глаза его потемнели. Он не смотрел на Арию. — Я отправляюсь в ванную, если только здесь есть ванна или душ, а потом мы приступим к обеду и склоке Это будет нетрудно.
 Он выхватил чистое белье из чемодана, сорвал полотенце с крючка и вышел из комнаты.
 — Нет, нет, нет! — почти закричала Ария в ту же секунду, как Джей-Ти исчез за дверью. — Все неправильно! Нас нельзя разлучать. Может, вы еще не знаете, что американское правительство не хотело помогать мне до тех пор, пока я не согласилась посадить рядом с собой на трон американца. Мы должны оставаться мужем и женой, и будет лучше, если он будет возле меня.
 Она была почти в панике. Она не хотела расставаться с Америкой. Она не хотела терять мужчину, с которым была так счастлива!
 Мистер Сандерсон одарил ее одной из своих самых дипломатических улыбок.
 — Конечно, мы в курсе этого щекотливого аспекта вашего соглашения, Ваше Королевское Высочество. Но позвольте заметить — это была военная сделка. Не дипломатическая и не политическая. Вы же не можете всерьез думать, что вам удастся посадить на трон Ланконии американца? Он не имеет понятия об обязанностях принца-консорта. И что он знает о самой Ланконии? И вдобавок, насколько мне известно, у него нет ни малейшего желания стать принцем-консортом. Он бы не справился, даже если б, вообразим невозможное, народ Ланконии согласился принять простолюдина в качестве мужа их королевы. Вы должны думать о Ланконии, а не о своих… личных чувствах.
 Ария чувствовала, как Ланкония проникает в ее жилы, словно кто-то открыл окно и впустил в него холодный воздух.
 — Но особы королевской крови не разводятся, — возразила она.
 — Ваш брак будет аннулирован, — сказал мистер Сандерсон. — Он был заключен под давлением, и Высший Совет Ланконии согласится с этим, как и правительство Америки. Мы верим, что вы сможете уговорить короля отдать нам ванадий, и в качестве ответной помощи на нашу вам помощь вы в будущем согласитесь разместить в вашей стране наши войска.
 — Да, — проговорила она. — Америка мне помогла, и я выкажу ей свою благодарность.
 Выражение лица мистера Сандерсона изменилось.
 — Мне очень жаль, что я доставил вам… стал причиной неприятных переживаний. Я и понятия не имел, что вы оба так привязались друг к другу за столь короткое время. Мне дали понять, что вы с радостью воспримете аннулирование брака.
 — Это было раньше, — пробормотала она. Потом она вскинула голову. — Дайте нам побыть вместе, чтобы попрощаться. Мы еще успеем расстаться после ссоры, когда со мной войдут в контакт. Ну… он скажет, что ни одна жена так себя не ведет, а я уйду без его разрешения. Позже я могу заявить, что мне больше понравилось быть принцессой, чем женой. Брак можно расторгнуть, когда я вернусь на свое законное место.
 — Да, но…
 — А теперь вы можете оставить меня одну.
 Как только Ария это сказала, она поняла, как много времени прошло с тех пор, как она в последний раз отдавала царственные приказы.
 — Да, Ваше Высочество, — сказал мистер Сандерсон, а потом встал, слегка поклонился и вышел из комнаты.
 Ария пошла к окну и стала смотреть на узкую улочку, на людей, шедших по ней. Они казались какими-то старыми. Их шаги не пружинили. И не было видно детей. Каждый год все больше молодых людей забирали детей и уезжали из страны. Это была больная проблема, но что можно было поделать? Здесь не было для них ни работы, ни современных развлечений.
 И чем больше она смотрела, тем больше убеждалась: она в ответе за этих людей! Конечно, Высший совет занимался законотворчеством, разрабатывал судебную систему. Но повседневная жизнь страны была заботой королевской семьи. И в последнее время она и ее семья стали основным объектом любопытства туристов.
 Она взглянула на свое платье. Темно-коричневое, простое — без бриллиантов, знаков королевского отличия. Она стала припоминать, как она одевалась, будучи принцессой. Трем женщинам требовалось два часа, чтобы одеть ее и причесать ее длинные волосы. И весь день она переодевалась: утренние платья, дневные платья, вечерние платья, платья для приемов, платья для чая и длинные чопорные платья для званых обедов.
 Она думала о своем официальном распорядке дня: каждая минута была отдана каким-нибудь делам. С десяти утра до шести вечера она была на людях. Она осматривала фабрики, выслушивала жалобы людей, пожимала тысячи рук, решала личные проблемы своих подданных. Затем были поездки по Ланконии, иногда длившиеся несколько дней; она посещала больницы, утешала умирающих детей и их родителей. А вечером ее везли на какой-нибудь утомительный бал, где люди говорили с ней дрожащими от почтения голосами.
 До своей поездки в Америку ее не особо тяготили ее обязанности — это было то, что она делала с тех пор, как вышла из детского возраста. Но теперь… теперь она знала, что такое ходить по магазинам за покупками, сплетничать с другими женщинами, танцевать джиттербаг. Она уже жила жизнью обычного человека, за которым не наблюдают и не судят о нем поминутно. Она вдруг вспомнила, как однажды, когда ей было восемнадцать, на ней было платье с глубоким вырезом на приеме, устроенном в саду. Неожиданно какому-то молодому человеку стало плохо, и он упал в обморок прямо к ее ногам. Когда она наклонилась, чтобы помочь ему, он вдруг выхватил фотоаппарат, щелкнул ее и исчез. На следующий день во всех газетах свободного мира появилась фотография полуобнаженной груди принцессы Ланконии — Арии.
 Такой была ее жизнь. Она жила в стеклянной клетке. Каждая минута ее жизни была под прицелом сотен или тысяч глаз: ее рассматривали, изучали, а потом сообщали о ней всему миру.
 И зная все это, она все же хотела просить своего американского мужа остаться, она хотела, чтобы он жил с нею такою жизнью… Она подумала, как бы он вел себя, если бы стал королем? Швырял бы репортеров в пруд? Называл бы особ типа графа Джулиана «графом Жулей» в лицо? Обедал бы с вульгарными женщинами простонародного вида в общественных местах? Появлялся бы на обедах королевской семьи в майке?
 И как бы реагировал на это народ Ланконии? Как бы реагировал на него ее народ? Презирал бы Джей-Ти пастухов? Или сборщиков винограда?
 Похоже, все американцы уверены: их страна — единственная на всем белом свете. Пуп земли. Смог бы лейтенант Монтгомери отказаться от своего американского гражданства и принять ланконийское? И потрудился бы он выучить ее язык?
 Он был человеком взрывного темперамента — нетерпеливым и нетерпимым. Она вспомнила их жизнь на острове. Конечно, теперь-то она относилась к этому по-другому: она отчасти понимала его нетерпимость, его гнев… Но как бы там ни было, если он останется в Ланконии, ему придется иметь дело с людьми, чья родословная нередко восходит к одному из королевских родов. Иногда их снобизм доходил до того, что сама Ария ощущала себя чуть ли не крестьянкой. Это она-то — принцесса, будущая королева! Можно себе представить, как они будут обходиться с этим американским простолюдином! И как бы он сам реагировал на подобное обращение! Она вдруг ясно увидела: лейтенант Монтгомери душит ее кузена Фредди его жемчугами в ту же секунду, как кузен взглянет на американца с высоты своего августейшего носа.
 И еще… был еще один очень важный момент: лейтенант Монтгомери  не хотел быть принцем-консортом. Нет, она вовсе не думала, что он не справится с этой ролью… Но просто, если это внушает ему такое отвращение, он станет вести себя как большой избалованный двухлетний ребенок.
 Она тяжело вздохнула и отвернулась от окна. Мистер Сандерсон был прав — все кончено.
 Ее бездумный счастливый американский антракт кончился. Настало время вернуться на сцену, назначенную ей судьбой. Она была рождена, чтобы стать королевой — такова ее участь, и теперь она должна продолжать готовиться к исполнению своего долга — нет, чести быть королевой, поправила она себя и опять вздохнула.
 Ей удалось улыбнуться, когда Джей-Ти снова появился в комнате.
 Он нахмурился.
 — Кажется, ты рада вернуться домой.
 — И да, и нет. Америка навсегда останется для меня дорогим воспоминанием. Долли сказала, что приедет навестить меня, и поэтому я надеюсь, что не потеряю совсем связь с твоей страной. Может, ты тоже навестишь…
 — Нет, — резко сказал он. — Ну что, покончим прямо сейчас? Я имею в виду нашу публичную ссору.
 — Нет, это отложено.
 Она вглядывалась в его лицо. Как все изменилось! До сегодняшнего дня она думала, что они будут женаты всегда. Но теперь… теперь она знала — это их последние часы вместе.
 — Мы пообедаем вместе и… проведем вместе ночь, а завтра или послезавтра со мной войдут в контакт, я уверена. Завтра нам нужно появляться как можно больше на людях.
 На нем было только полотенце, обернутое вокруг бедер; вторым полотенцем он вытирал мокрые волосы. Он выглядел таким красивым, что ее пальцы заныли: так ей хотелось коснуться его.
 — А нельзя обойтись без этого? — спросил он. — Мне нужно как можно скорее вернуться на базу и чем быстрее…
 Он умолк.
 Внутри нее все напряглось.
 — Чем быстрее ты от меня избавишься, тем лучше. Он долго смотрел на нее.
 — Для меня будет лучше покончить с этим. Обед был тяжелым — самым тяжелым за всю ее жизнь. Она чувствовала себя полной идиоткой: мысль о том, что она больше никогда его не увидит, доводила ее до отчаяния, но ведь он не может дождаться, когда избавится от нее! Он был таким холодным и отчужденным.
 Арии приходилось прятать свои чувства, и вдобавок ко всем ее мучениям ей то и дело нужно было разыгрывать из себя бесцеремонную американку, когда какой-нибудь ланкониец оказывался поблизости.
 — Ты думаешь, нам нужно потребовать столик посередине? — спросила она командным голосом. — Джей-Ти, душка, они хотят глазеть на меня. Они хотят тыкать в меня пальцем и говорить, что я выгляжу совсем как их плосколицая хилая принцесса. Мы обязательно должны торчать в этом городе? Не знаю, смогу ли я это вынести.
 — Сюда, мадам, — сказала заносчивая официантка и повела их к укромному столику в углу.
 — Что ты будешь делать дома, в Америке? — спросила Ария, когда они остались одни.
 — Смотреть на «бьюики», — сказал он, а потом взглянул на нее. — Работать. Делать то, что смогу, для победы в войне.
 — Они позволят тебе остаться в нашем маленьком домике?
 — Я этого не хочу.
 Услышав это, Ария улыбнулась. Может, он все-таки расстроен, что они расстаются?
 — Я буду скучать по Америке… и я буду скучать по тебе, — прошептала она.
 Он уткнулся взглядом в пустую тарелку.
 — Как хорошо, что мое время снова будет только моим. Я совсем запустил работу.
 Она не сказала ничего в ответ. Принесли еду, а она все молчала.
 — Ты опять встретишься с Хедер? — наконец спросила она.
 — Я собираюсь встречаться с каждой женщиной, какая только есть на юге Америки. А ты? Ты собралась замуж за своего малютку-графчика?
 — Скажите пожалуйста! — воскликнула она, глядя на него в упор и сверкая глазами. — Да иногда… да иногда инфантильнее тебя!.. — У нее не хватило дыхания закончить фразу. — Граф Джулиан — идеально подходящий мужчина, и он будет превосходным принцем-консортом. Не то что ты!
 — Не то что я? Очень мило. Только позволь тебе заметить, бэби, если уж что и нужно вашему захолустному местечку, так это приток свежей новой крови. Тебе бы крупно повезло, если бы я остался с тобой, но увы! Есть одно маленькое «но». Я бы ни за что не согласился! Даже если бы мне эту чертову корону принесли на платиновой тарелочке. Везде идет война, а эти люди… чем заняты все эти твои люди? Конечно, они так поглощены своими собственными проблемочками, где уж им заметить кого-то, кроме себя?
 — Нас  не втянули в войну — и именно этим мы плохи? В этом наша вина? — взвилась она. — Да вашим агрессивным злобным американцам есть много чему поучиться у нашей миролюбивой страны! Мы не разрушаем и не уничтожаем самих себя, а заодно и другие страны своей военной техникой.
 — Потому что вы  ни за что не сражаетесь. Вы просто позволяете окружающему миру заботиться о вас. Вы хотите извлечь выгоду из войны, продавая ванадий, но не хотите жертвовать своими мужчинами, делая их солдатами.
 — Так ты называешь нас трусами? Да ты… да что ты знаешь о нас? Наша страна была основана величайшими в мире воинами. В 874-м году нашей эры мы…
 — Да какого дьявола я должен копаться в вашей истории?  Теперь вы — кучка трусливых спекулянтов с обабившимся изнеженным правительством.
 В ту же секунду она вскочила и залепила ему пощечину, а потом вихрем вылетела из столовой. Она выскочила из отеля на улицу, на холодный ночной воздух, и понеслась сломя голову, мимо прохожих, смотревших на нее как на привидение. Ария не знала, куда она бежит, она просто неслась от одной улицы к другой, не разбирая дороги. Она понятия не имела, где она находится. Еще бы! Ее знание Эскалопа исчерпывалось каретой церемониальных кортежей. Когда она была маленькой, она вообще думала, что кучеру просто надо ехать туда, куда ведет дорога, усыпанная лепестками роз.
 Как ей только могло прийти такое в голову — сделать этого мужчину принцем-консортом? Как она могла допустить, чтобы радости в постели повлияли на ее рациональное мышление? Он был свиным рылом, нетерпимым фанатиком, расистом — именно тем, кем он ей показался с самого начала! Господи, да она была готова научиться американскому образу жизни и увидеть их мысли и идеи глазами американцев, но она не учла одного: она могла видеть все это только его глазами. Его страна была очень молодой, с кипучей бессмысленной и жестокой энергией подростка. Америка жаждала власти и ради этого была готова убивать. А ее страна была древней и научилась силе мира. Она была мудрой — и вовсе не из трусости. Если бы он знал их историю! В свое время ее предки правили большой частью Европы и России. В сущности, ее семья оказалась у власти потому, что сумела вырастить самых искусных и сильных в мире воинов.
 А этот американец назвал их трусами! Спекулянтами!
 Она бродила очень долго, не видя, куда идет, просто шла и кляла себя за тупость.
 Она остановилась, когда внезапно на кого-то налетела.
 — Простите, — сказала она, все еще пользуясь американским выражением. И тут она поняла, что смотрит в глаза лорда-гофмейстера. У него был такой высокомерный вид, словно он считал, что улицы должны мгновенно пустеть, когда он изволит идти. В его карих глазах сквозил ум.
 Ария хотела, чтобы он увидел ее и запомнил.
 — Эй, приятель, что, дорога для тебя недостаточно широка? — нагло спросила она, — Вы что, здесь пихаете женщин на улицах?
 Он с отвращением отшатнулся от нее. Ария наклонилась вперед и схватилась за его цепь — знак отличия.
 — Ух ты! Ты что — королевская особа, а? Или нет? Что тут написано? На латыни? У нас в Америке учат латынь. Ты знаешь принцессу? Здешние люди говорят, что я выгляжу совсем как она, х-ха! Как бы не так! Она мне и в подметки не годится. Кстати, приятель, я тут подумала: может, одолжить у нее корону? На время, чтобы сняться на фотку. Дома все просто помрут со смеху. Как ты думаешь, сколько она с меня запросит, когда даст напрокат одну из своих корон? Эй, да что это у тебя такой вид? Ты думаешь, она мне ее просто подарит? А что, ведь мы так похожи. Ну, что скажешь, парень?
 Тут лорд-гофмейстер вздернул нос почти в небо и быстро ушел.
 — Никто не смеет так обходиться с американскими гражданами! — заорала она ему вслед, нарушив тишину и покой улицы. — Ваша страна принадлежит нам, ты это знаешь! Ты должен быть с нами душкой!
 Люди начали высовываться из окон и дверей и смотреть на нее.
 — Я все расскажу о тебе американскому послу! — громко вопила она. — Вокруг нее стали собираться люди. Ария повернулась к прохожему, застывшему рядом с широко разинутым ртом, и потребовала у него объяснения, как пройти к посольству.
 Она добралась туда только после полуночи и была очень удивлена, увидев во всех окнах свет. Наверно, кто-то наблюдал за ней изнутри, потому что дверь открылась еще до того, как она к ней подошла.
 Крупная женщина, с виду дородная матрона, отчаянно пытавшаяся сдержать посредством корсета натиск своей фигуры, стремившейся вширь, вплыла в комнату и повела Арию к лестнице.
 — Ох, моя дорогая! — воскликнула женщина. — Я хотела сказать — Ваше Королевское Высочество, какой все это кошмар! Как могло американское правительство учинить с вами такое? Бедное, бедное дитя!
 — Да что случилось? — спросила Ария, стоя посреди большой спальни. Она была окружена стенами, обитыми вычурным дорогим голубым шелком, тяжелые шелковые занавеси кровати были темно-голубыми.
 «Американцы не скупятся на отделку своих посольств», — усмехнулась она про себя.
 — Мой Бог! — ахнула женщина. — Стряслось все, что только можно! Мы только недавно узнали, что вы прилетаете, а во время войны… все эти трудности… ах, как сложно добыть все необходимое! Но мне удалось найти для вас ночную рубашку. Она сшита французскими монахинями, а вышивка просто верх изысканности! Я очень надеюсь, что она вам понравится, хотя, конечно, это не тот высший класс, к которому вы привыкли…
 —  Что случилось? — настаивала Ария.
 — Этот мужчина был здесь — этот ужасный мужчина, за которого вас выдало замуж мое правительство.
 — Лейтенант Монтгомери? Он еще здесь?
 — Ох, нет! Хотя было нелегко от него избавиться. Мой муж-посол отделался от него — если б вы видели! — лишь после того, что можно назвать только потасовкой. Он дрался в фойе с четырьмя вооруженными охранниками.
 Ария так и села на край кровати.
 — Зачем он сюда приходил?
 — Он сказал, что хочет вас видеть; он не верил никому, когда ему втолковывали, что вас здесь нет. Ах, какой кошмар! Мы так ужасно о вас беспокоились. Мой муж настаивал, чтобы он ушел, но он отказывался, и вот — драка. Скандал.
 — Он ранен?
 — Нет, пара синяков — не больше. В конце концов мой муж был вынужден сказать ему, что он не станет королем — ни за что. Кажется, эта новость его успокоила, и он прошел с мужем в его кабинет. Мне остается только надеяться, что охрана не поняла, что имел в виду мой муж. Если б вы только знали! Было так невероятно трудно сохранять все в тайне. Я должна обходиться с вами, как со своей племянницей, а не как с Вашим Королевским Высочеством. Я только надеюсь, что вы меня простите. Мы так старались сделать для вас все максимально удобным, но нам дали так мало времени, что…
 — Что ваш муж сказал лейтенанту Монтгомери? — спросила Ария.
 — Он объяснил ему, что сделка, которую вы заключили с армией, не может считаться действительной и, как бы сильно он ни старался, ему никогда не позволят стать королем.
 Ария отвернулась от женщины.
 — Итак, ему сказали, — пробормотала она.
 — Да, мой муж сказал ему в самых недвусмысленных выражениях насчет самой идеи короля-американца. Я хочу сказать… конечно, это моя страна… но американец — особенно такой, как он, в качестве короля! Что за идея! Такой грубый молодой человек. Махать кулаками в фойе!
 — Теперь вы можете оставить меня одну, — сказала Ария.
 Женщина ошеломленно отступила, сказав только:
 — Да, Ваше Королевское Высочество. Вам нужно помочь раздеться?
 — Нет, оставьте меня.
 Она махнула женщине рукой.
 Когда Ария осталась одна, она разделась и надела длинную, наглухо застегивавшуюся ночную рубашку. Это и в самом деле было похоже на то, что она носила всю жизнь — никакого стиля Риты Хэйворт, подумала она с сожалением. Казалось, каждую минуту — секунду за секундой — она теряла Америку и возвращалась в Ланконию. Она уже начала отсылать от себя людей.
 Она забралась в пустую постель и стала думать о своем муже. Наверно, он пришел в бешенство, услышав то, что ему сказали сегодня вечером.
 Она стала подремывать, гадая, почему он в первую очередь пошел в посольство?
 Джей-Ти молча смотрел из окна машины. Ему сказали, что у него будет ленч с женой, потом его повезут в символический тур по Эскалону, а затем посадят в самолет и отправят восвояси. Когда первоначальный гнев прошел, он был рад, что все изменилось, что он может вернуться в Америку, к работе над чем-нибудь важным.
 Вчера вечером он чувствовал себя виноватым в их ссоре. Конечно, не все из того, что он наговорил, было неправдой, но, в конце концов, это ее страна, а кому же было бы приятно слушать гадости про свою страну? Поэтому он пошел в посольство, чтобы с ней поговорить. На него напали, как только открылась дверь.
 Едва только ему удалось выпутаться из этой драки, как ему заявили, что он не сможет стать королем — ни за что, как бы он ни силился залезть на трон. Он слушал надутого маленького посла двадцать минут, стараясь унять бешено бурлившую кровь.
 Пока этот тип вещал, читал нотации и говорил с Джей-Ти так, словно тот был слабоумным, Джей-Ти удалось собрать воедино крупицы истории. Ария сказала армии, что посадит рядом с собой на трон мужа-американца, если Америка ей поможет. Теперь она меняла свое обещание.
 Бешенство Джей-Ти было тихим — оно струилось по его венам, как яд. Его просто использовали, заявили, что он должен жениться на ней, чтобы научить ее быть американкой, и он на это согласился, принимая все за чистую монету. Но теперь-то он понял, что за штучка была женщина, которая согласилась им подыграть.
 Когда он смотрел, как посол вставал в позу и строил важные рожи, когда читал ему лекцию, Джей-Ти думал о настоящей причине, почему его женили на Ее Королевском Высочестве. Нет никаких сомнений — это как-то связано с «Вобрук шиппинг». А еще были лесопилки, лесопильные и сталелитейные заводы, принадлежащие семье Монтгомери. Как бы все это пригодилось бедной отсталой стране!
 «Интересно, чего она требовала»? — думал он. Самого богатого американца, какого только можно найти? Каким же он был дураком! Он думал, что она выбрала его потому, что он спас ее. Конечно, он был зол на нее, но все же в глубине души вопреки себе польщен, что она выбрала именно его. А она хотела лишь его деньги? Неудивительно, что она согласилась посадить его рядом с собою на трон. Деньги семейства Монтгомери были нужны этой нищей стране. Он встал.
 — Сейчас я уйду и не буду больше вас беспокоить, — сказал он послу. — Я сам найду способ добраться до Америки. Скажите принцессе, что с меня хватит, и я организую развод или аннулирование брака — все, что потребуется.
 Он повернулся, чтобы уйти.
 Посол начал суетиться и говорить, что Джей-Ти  должен им помочь. Он должен продолжать играть роль мужа, пока не арестуют принцессу-самозванку и Ария снова станет принцессой.
 Джей-Ти сказал, что он сыт по горло играми и ложью на всю оставшуюся жизнь и единственное, чего он хочет, — это поскорее убраться из этой страны.
 После этого тон посла мгновенно изменился. Он стал любезно просить Джей-Ти, чтобы тот остался на тот срок, на какой в нем будут нуждаться Ланкония и Америка.
 — Вас должны сегодня видеть вместе за ленчем, потом еще одна ссора — и разлука. Ее Королевское Высочество отправится одна пешком в горы. Думаем, там с ней войдут в контакт. За обедом официант прольет на вас суп, и вы оба так рассвирепеете, что упакуете вещи и улетите из Ланконии. Ее Королевское Высочество высадят из самолета за сотню миль южнее отсюда. А вы вернетесь в Америку.
 — Похоже, вы крепко уверены, что они войдут с нею в контакт, — довольно ядовито заметил Джей-Ти.
 — Правительство Америки заявило, что, если бумаги, дающие нам ванадий, не будут подписаны в течение восьми дней, Америка будет считать Ланконию своим врагом. Бумаги не будут доставлены до ареста самозванки, и я уверен, что советники короля сделают все, чтобы король не узнал о похищении его внучки. Он может расстроиться так, что будет не в состоянии подписывать бумаги. Или, что еще хуже, с ним может случиться новый сердечный приступ.
 — Все это так, но тогда правительство Ланконии могло бы подписать эти бумаги.
 — Ванадий находится на землях, принадлежащих лично королевской семье.
 Джей-Ти раздирали противоречивые чувства. Он хотел помочь своей стране, а для этого нужно было убедиться на все сто, что Америка получит ванадий. Но так же сильно он хотел покончить с этой интригой. А больше всего он хотел оказаться подальше от Арии — женщины, которая сделала из него дурака. Все, что она делала в Америке — их близость на ступеньках, жареные гамбургеры, любезность с его друзьями, — все это было для того, чтобы добыть его деньги для своей проклятой страны. Все это было фальшью.
 — Я останусь в этой стране еще на двадцать четыре часа — и баста.
 Посол выдавил из себя слабую улыбку и протянул ему руку, но Джей-Ти не подал руки.




 Глава 15


 В восемь часов утра в комнату Арии принесли чай на подносе, на котором стоял сервиз из лиможского фарфора, украшенный лилиями. Все утро, насколько это было возможно, имитировалась ее жизнь во дворце. Она чувствовала, как опять входит в привычный ритм и образ прежней жизни. Она позволила жене посла помочь ей одеться, отослала клубнику назад на кухню, жаловалась, говоря, что ее туфли не начищены за ночь, ворчала на горничную за то, что та не положила пасту на ее зубную щетку. В ее душе словно боролись два разных человека: одному из них не нравилось то, что она делает, но другой, казалось, сорвался и несся неизвестно куда.
 Без пятнадцати час дня она поспешила вниз по лестнице, сгорая от нетерпения увидеть лейтенанта Монтгомери. Когда она его увидела, то почувствовала, что ее капризы как рукой сняло, и она стала думать о пикниках на пляже и оркестре Томми Дорси.
 Но на лице Джей-Ти была явно видна сдерживаемая ярость. Он потащил ее в приемную.
 — Итак, — сказал он; глаза его были темными от бешенства, — ты обманула меня. Ты никогда не думала, что нашему браку придет конец.
 Не было необходимости спрашивать, о чем он говорит.
 — Только на таких условиях твое правительство было согласно мне помочь. Мне пришлось согласиться сделать своего мужа-американца принцем-консортом.
 — Королем, — отрезал он.
 Ария взглянула на него. Он усмехнулся.
 — Итак, ты лгала и мне и им. Я всегда считал этот брак временным.
 Она ему не ответила.
 — Когда ты собиралась мне об этом сказать? Однажды ночью, когда мы были бы в постели, ты бы мне сказала: «Между прочим, тебе придется жить в этой забытой Богом стране всю свою оставшуюся жизнь. Тебе придется отказаться от своей семьи, от моря, кораблей — от всего, что дает тебе Америка, но ты можешь разъезжать на хилой клячонке или в замшелой карете и махать ручкой зевакам, которые ненавидят тебя потому, что ты — американец». Этого ты от меня ждала?
 — Я вообще о тебе не думала. Я думала о своей стране.
 — Ты думала только о том, что  ты хотела. Так вот что я тебе скажу! Я — американец и собираюсь им оставаться. Я не хочу здесь жить и, клянусь преисподней, не хочу быть жалким марионеточным королем. Я не продаю свою свободу ради жизни в клетке. Сегодня я возвращаюсь домой. Сделка была с армией — не со мной. Я аннулирую наш брак, как только вернусь в Америку. Будет так, словно этого никогда и не было, а ты снова вольна превратить любого лопуха в полукороля.
 Он схватил ее за руку.
 — А теперь давай с этим кончать.
 Тело Арии было таким напряженным изнутри, что казалось просто удивительным, как это оно не сломалось пополам от его рывка. Она всецело бессильно положилась на свою королевскую выучку, чтобы вынести долгую молчаливую дорогу назад в отель и в столовую.
 — Уверен, нам пора начинать ссориться, — холодно сказал он.
 — Но мне не хочется ссориться, — заносчиво ответила она.
 — Итак, вернулась принцесса. Как я понял, тебе надоело разыгрывать из себя американку. Ты опять стала избалованной надутой злючкой, которую я видел на острове. Я должен тебе кланяться? Целовать тебе ручку? Леди, вам следовало бы присудить награду Академии киноискусства за спектакль, разыгранный в Ки-Уэсте. Вы будете здорово хохотать, когда все будет кончено. Вы расскажете своим августейшим родственникам, какими мы были дураками, как мы верили в вашу игру? Вы будете изображать Долли и Билла, всех нас перед своими породистыми зрителями. Вы расскажете своему новому мужу о тех интимных штучках, которые вы со мной делали, чтобы получить назад свою страну?
 Арию лихорадило: от шока — к боли, а потом — к потребности себя защитить, и это всего за несколько секунд.
 — Я люблю свою страну так же, как ты — свою, и каждый делает то, что он должен. Он смотрел на нее.
 — Ну, тут ты проиграла. Сегодня вечером я возвращаюсь в Америку и немедленно аннулирую наш брак. Ты никогда и пальцем не коснешься «Вобрук шиппинг».
 Она и понятия не имела, о чем он говорит, но она не собиралась его разубеждать.
 — Я без этого обойдусь.
 — Придется, детка.
 — Ваше Королевское Высочество, — поправила его она, глядя на него с высоты своего вздернутого носа.
 Он начал что-то говорить, но подошла официантка, и Джей-Ти промолчал.
 Ария начала жевать, словно у нее во рту была жвачка.
 — Понятно! У тебя будет маленькая жирная Хедер Эддисон вместо меня, — сказала она громко, к радости официантки, которая давно уже поглядывала на них  с любопытством, но до сих пор ничего не могла услышать.
 — У меня будет кто угодно, кроме тебя, — сказал он; глаза его были пугающе серьезными. — Ты — лгунья, жадная до денег сучка, и вдобавок ко всему: хуже тебя в постели нет никого.
 Арии не было необходимости подделывать слезы.
 — Правда? — прошептала она.
 — Конечно.
 Медленно она встала из-за стола и вышла из столовой. Ее мать была права: нельзя верить людям не их круга. В эту секунду она страшно жалела, что так расслаблялась в его присутствии. Она дала ему увидеть себя такой, какой ее не видел никто никогда. Она даже дала ему увидеть, как она плачет.
 Посол уже показал ей на карте, куда идти: в то место, где она будет наиболее заметна для горожан. Когда боковая улочка вильнула вбок, впереди показалась козья тропа, взбегавшая вверх по горе.
 Ее туфли не были приспособлены для лазания, но она справилась и пошла быстрее.
 Она испугалась, когда позади нее из куста выскочил мужчина. В своей растерянности она чуть не поздоровалась с ним по имени. Он был третьим секретарем короля — мягким, спокойным человеком, которого редко замечали и уж никогда не считали злодеем.
 — Миссис Монтгомери, вы пойдете со мной?
 — Обойдешься, парниша, — сказала она и повернулась спиной, чтобы спуститься назад по холму.
 Но путь ей преградил еще один мужчина, он ухмылялся. Ария его сразу узнала — он был помощником Хранителя Столового Серебра.
 — Боюсь, что это — не приглашение, м-мадам. Он схватил ее за руку и потащил за собой. Ария закричала, но они были слишком далеко от города, чтобы кто-нибудь мог ее услышать.
 Ее привели в хижину пастуха. Внутри сидел лорд-гофмейстер. Арии пришлось скрыть свой гнев. Этому человеку ее дедушка всегда доверял!
 Но он не скрывал своего презрения к ней.
 — Миссис Монтгомери, у меня есть к вам предложение.
 Двадцатью минутами позже Ария сидела, откинувшись на спинку стула.
 — Давайте говорить напрямик. Вы хотите, чтоб  я стала вашей принцессой.
 — Только на короткое время. Мы боимся, что новость о похищении внучки убьет короля. Он — стар, и с сердцем у него плохо, а эта новость… это для него уж слишом. Вам не нужно ничего делать — только оставаться в покоях Ее Королевского Высочества и быть видимой с расстояния в любое время. Мы скажем, что вы заболели и не можете выходить из комнаты. Время от времени кто-нибудь может захотеть заглянуть к вам, поэтому вам придется разыгрывать роль серьезно больной и лежать в постели; но большую часть времени вы будете предоставлены сами себе и сможете читать или слушать пластинки — все, что делают американцы.
 В его голосе была насмешка.
 — Значит, я буду пленницей: буду сидеть сиднем в нескольких комнатах. Ну ладно, короче, я поняла, что вы будете с этого иметь для себя. А как насчет меня?
 Лорд-гофмейстер скроил суровую важную мину.
 — Вы поможете старому человеку, который почти при смерти. Наша страна нуждается в вас — это большая честь.
 — Тогда я повторю, если ты сразу не врубился: а как насчет меня?
 Глаза мужчины резанули ее взглядом, острым, как бритва.
 — Мы — небогатая страна.
 — Ну, тогда, может, вы заплатите мне по-другому? Как насчет титула? Мне охота стать ну… может, герцогиней.
 Лицо мужчины отразило отвращение.
 — Герцогиня — наследственный титул. Может, мы сделаем вас директором какого-нибудь заведения… К вам будут обращаться «госпожа».
 — Госпожа! — ахнула она. — Ну и насмешил! Этого добра хватает и у моего мужа. Его называют — господин. Я не хочу, чтобы меня звали просто госпожой.
 — Это у вас просто госпожа, — отрезал лорд-гофмейстер. — А у нас это очень почетный титул.
 Она встала.
 — Послушай, мне пора идти. Было, правда, здорово с тобой познакомиться, но пора отчаливать. Мне неохота торчать в нескольких комнатушках пару недель и делать вид, что мне стало плохо.
 — Ну ладно, тогда что же я могу вам предложить?
 Ария на минутку задумалась, а потом снова села.
 — Ну ладно, слушай сюда. Я и мой муженек не очень-то ладим. Мне охота  побыть этой самой принцессой какое-то время, понимаешь, что я имею в виду? Ты научишь меня говорить, как она, вести себя, как она, и, может, я закручу романчик с одним из ваших герцогов — или кто там у вас еще? Тогда, когда вернется настоящая принцесса, может, я смогу остаться и выйти замуж за герцога. Или, может, за принца. Принц даже еще лучше.
 Лорд-гофмейстер не смог скрыть своего ужаса.
 — Соглашайся или тебе отворот-поворот, парниша, — сказала Ария, вставая. — И вообще, кто знает, что вы там такое затеваете? Этот болящий старикан-чик-король — он знает про это? А американский посол? Ты уверен, что комар носа не подточит?
 Лорд-гофмейстер на секунду вышел из комнаты и вернулся с придворной дамой принцессы Арии, леди Вертой.
 — Это возможно сделать? Это реально? Можно ее выдрессировать так, чтобы она смогла не только встретиться с семьей принцессы Арии, но и выдержать ее суровый распорядок дня?
 Леди Верта удостоила Арию взглядом.
 — Встаньте, — приказала она. — Пройдитесь.
 У Арии просто на кончике языка вертелось сказать этой женщине, чтобы она сначала разобралась со своими манерами, но она сделала то, что ей велели. Она продефилировала по комнате, виляя бедрами.
 — Невозможно, — сказала леди Верта. — Просто исключено.
 — Ах, та-ак? — сказала Ария. — Слушай сюда, кисуля.
 Она прошлась вразвалку по комнате, пока не оказалась в дюйме от носа леди Верты.
 — Ты будешь обращаться ко мне — Ваше Королевское Высочество, и только так. И я больше не потерплю этих ваших дерзких манер. А вы… — она резко развернулась лицом к лорду-гофмейстеру, — да как вы смеете сидеть в моем присутствии?! А теперь принесите мне чай!
 — Слушаюсь, Ваше Высочество, — сказали оба в один голос, а потом в шоке посмотрели на Арию. Она усмехнулась и надула пузырь.
 — Я была актрисой. Я могу здорово сыграть свою роль.
 — Хм! — фыркнула леди Верта. — Может, ее и можно натаскать.
 Она ушла из хижины.
 — Фу-ты, ну-ты, дутая калоша! — передразнила она леди Верту. — Грымза! Ну ладно, так получу я эту роль или нет?
 — Мы будем вас два дня учить, а там посмотрим.
 — Вы просто со стула упадете — такая я сметливая ученица.
 — Ну, миссис Монтгомери, куда уж больше! А теперь давайте обсудим детали.
 Ария сидела в своем номере в отеле совершенно неподвижно и ждала Джей-Ти. День был ужасным. Ее обучение на роль принцессы Арии началось сразу же после разговора о деталях, и Ария чувствовала себя так, словно ее готовят не на роль наследницы трона, а к тому, чтобы сидеть в тюрьме. Несколько коротких недель в Америке заставили ее позабыть одиночество и изоляцию, суровую обязанность быть принцессой. Этикет, этикет и еще раз этикет — послать бы их по-американски к черту с этим этикетом! Приставучая леди Верта донимала ее одним правилом за другим, и все они не имели ничего общего с тем, что должна делать принцесса. С каждым словом, сказанным этой заносчивой женщиной, Ария ощущала себя все больше наследной принцессой, а не миссис Монтгомери.
 Завтра, сказала леди Верта, она принесет корсет и посмотрит, втиснется ли в него упитанное тело Арии.
 — Слишком много жирной американской пищи, — добавила она насмешливо.
 А сейчас больше всего на свете Ария хотела вернуться в Америку, ходить с Долли в салон красоты Этель и готовить Джей-Ти спагетти на ужин.
 При мысли о Джей-Ти все внутри Арии напряглось. Она не хотела думать о том, как больно ранили ее его слова. Она так привязалась к нему, но для него она была всего лишь обузой — нет,  августейшей обузой. С самого начала и до конца.
 Когда открылась дверь и вошел он, она сидела так, как ее научили сидеть по нескольку часов зараз: совершенно прямая и негнущаяся спина не касалась спинки стула.
 — Добрый вечер, — сказала она ему официальным тоном.
 — А-а, Ее Высочество, — саркастически проговорил он, а потом вытащил из шкафа чемодан и открыл его. — Вы его уже уложили?
 — Да, — ответила она мягко. — Жены укладывают чемоданы своих мужей. Ты научил меня этому.
 Он не обернулся, и плечи его были сгорблены, словно протестуя против чего-то.
 — Пошли вниз  — кончать с этим. Я хочу домой. Она встала — прямо и официально.
 — Они вошли сегодня с тобой в контакт? — спросил Джей-Ти по пути вниз.
 — Да.
 Он взял ее за руку и остановил.
 — Послушай, я чувствую за тебя кое-какую ответственность. Я беспокоюсь, что они могут обнаружить, что ты — настоящая принцесса. Кто-то уже пытался тебя убить. Они могут захотеть еще раз.
 — Здесь найдутся люди, чтобы спасти меня. Люди, для которых я не такая обуза, как для тебя.
 Он посмотрел на нее долгим взглядом, и у Арии перехватило дыхание: у него был такой вид, что он вот-вот ее поцелует.
 — Ну конечно. С тобой все будет отлично. Ты получишь назад свою страну и опять сядешь на свой золотой трон — уверен, у тебя есть золотой трон.
 — Только золотые пластины сверху.
 — Какое несчастье! Пойдем, бэби, пообедаем в последний раз вместе.
 Арии было невероятно трудно не выходить из образа вульгарной шумной американки. И вдобавок ко всему они должны были дожидаться, когда официантка прольет на него суп, прежде чем удариться в бешенство и с треском уйти.
 — Посольство повезет тебя сегодня на экскурсию по Эскалопу, — сказала Ария. — Ты уже видел что-нибудь интересное?
 — Я видел страну, живущую в девятнадцатом веке. Нет, скорее, в восемнадцатом. Насколько я могу судить, самая новейшая модель машин, принадлежащих не американцам, — это «студебеккер-29». У людей даже нет колодцев, они таскают на себе воду из рек. Я б мог еще это понять, если б речь шла о какой-нибудь нищей, необразованной стране, но у вас есть школы и есть современные средства связи.
 — Но у нас нет денег. Мы — бедная страна, и у нас нет никаких полезных ископаемых, кроме ванадия, а когда в мире не идет война, основной источник нашего дохода — туризм.
 — У вас есть виноград. Единственное, что ему вредит, — это нехватка воды из-за частой засухи.
 — Да, мы просто молимся на дожди, но…
 — А разве твои люди никогда не слышали про ирригацию, дамбы, колодцы?
 — Я же сказала тебе, что мы не можем позволить себе такую…
 — Позволить! Дьявол! Да посмотри на своих людей! Ну что они делают? Что? Две трети из них сидят на своих задницах в кафе, пьют паршивое вино и едят целыми днями овечий сыр. Если они встанут и займутся хоть каким-нибудь делом, может, они смогут помочь этой стране.
 — Ты уже назвал нас трусами, а теперь мы еще и лодыри? — зашипела она на него.
 — Правда глаза колет, бэби.
 — Как я понимаю, твоя страна — гораздо лучше. У твоих людей масса энергии для стряпанья бомб.
 — А твоя страна такая мирная, что крадет своих собственных принцесс и пытается их пристрелить.
 — А вы замочили своего Авраама Линкольна!
 — Когда это было! Послушай, давай не будем об этом. Я хочу съесть хотя бы один обед в этом городе и не получить заворот кишок.
 Они стали есть в молчании, но им удалось проглотить всего пару кусков, прежде чем официантка вылила на Джей-Ти суп.
 Вопль Джей-Ти был полон самой неподдельной злости.
 — Я сыт по горло! — орал он. — Я сыт по горло тобой и твоей страной. Сегодня здесь приземлится военный самолет для дозаправки, и я смываюсь на нем!
 Он схватил Арию за руку и потащил ее к лестнице.
 — Это глупо, — сказала она, когда они пришли в номер. — Ланкония не может дозаправлять военные самолеты ни одной армии. Мы не можем брать чью-либо сторону в этой войне.
 Он ничего не ответил, только схватил их два чемодана и понесся из комнаты. Внизу он бросил стодолларовую бумажку на стойку и ушел. Возле отеля их уже ждало такси, и оно быстро тронулось к ним на свист Джей-Ти. Он запихнул чемоданы в багажник.
 — В аэропорт, — бросил он шоферу, чуть ли не заталкивая Арию в машину.
 — Тебе нужно было переодеть форму, — мягко сказала она. — И вымыться.
 Он ничего не ответил и стал смотреть в окно; Ария гадала: о чем он думает?
 Она знала, что он для нее был последней связующей ниточкой со свободой, которой она наслаждалась в Америке. Она пыталась справиться со своими чувствами и убедить себя, что все это было только ради ее страны. Через пару недель она и не вспомнит об этом мужчине, а если и вспомнит, это будет некто грубый и неуправляемый. Она будет помнить только эту кошмарную неделю на острове, когда он швырнул рыбу ей на колени. Она  не будет помнить, как он обнимал ее по ночам или днем, когда они жарили гамбургеры на заднем дворике, или как она танцевала с его матерью.
 — Приехали. Ты тоже выходишь?
 Ария молча села в самолет. На борту их уже ждал мистер Сандерсон с кучей бумажек на коленях. Самолет взлетел, и он начал говорить. С мотором должна случиться «неполадка» за сотню миль южнее от Эскалона, и в этот момент Ария и Джей-Ти должны расстаться. Она останется в Ланконии, ее отвезут назад в столицу на повозке пастуха. Она сможет попасть на утреннюю встречу с лордом-гофмейстером.
 — Мы понятия не имеем, тот ли он человек, который отдал приказ убить принцессу Арию, — сказал мистер Сандерсон. — Может, лорд-гофмейстер просто так реагирует на похищение той, кого он считает настоящей принцессой. А вот леди Верта должна кое-что знать. Она слишком близка к принцессе, чтобы ничего не заподозрить.
 Казалось, самолет только взлетел, а уже начал приземляться.
 Мистер Сандерсон выглянул в окно.
 — Пастух уже ждет вас. Он — один из наших людей, и он сделает для вас поездку максимально приятной… насколько это возможно. В углу фургончика для вас устроена кровать. Надеюсь, вы сможете поспать.
 Через минуту мистер Сандерсон уже ждал ее у дверей, но Джей-Ти сидел на своем месте и смотрел в окно. Она взяла Джей-Ти за руку.
 — Огромное спасибо за помощь, лейтенант Монтгомери. Спасибо за то, что ты спас мне жизнь, и я хочу извиниться за все неудобства, которые я тебе причинила. Пожалуйста, скажи Долли, что я напишу, как только смогу.
 Казалось, Джей-Ти обернулся одним неуловимым движением. Он схватил ее в объятия, посадил к себе на колени и страстно поцеловал.
 Она прижалась к нему, и часть ее души хотела умолять его не покидать ее.
 — До свидания, Принцесса, — прошептал он. — Желаю удачи.
 — Да, — сказала она, с болью думая, что он не чувствует того же, что и она.
 — Ваше Королевское Высочество, — нетерпеливо напомнил о себе мистер Сандерсон. — Мы должны идти.
 Она встала с колен Джей-Ти.
 — Я тебе тоже желаю всего наилучшего, — сказала она официальным тоном и вышла из самолета.
 Минутой позже она была уже в глубине пахучей повозки; тряска не давала ей уснуть.
 Все кончено, твердила она себе, с этой минуты она должна смотреть только вперед. Она сделает все, чтобы забыть Америку и своего американского мужа. С этого момента она должна думать только о своей стране.
 Может, ей нужно выйти замуж за графа Джулиана. Он был воспитан стать королем. Хотя в его стране и была уничтожена монархия в 1921-м году, отец Джулиана вырастил его как будущего правителя, и это было одной из причин, по которым ее дедушка выбрал его на роль мужа Арии.
 Она глубже зарылась в солому. Да, Джулиан подходил ей. Он был красив, знал, что означает слово «долг» и был воспитан для монархии. Он понимает этикет. Он знает, что нужно идти в двух шагах позади своей жены-королевы.
 На какое-то мгновение перед глазами Арии возник Джей-Ти — принц-консорт. Они поднимаются по ступенькам в здание Высшего совета, одетые в многослойные королевские одежды в двенадцать футов дли-, ной, и тут Джей-Ти неожиданно начинает вертеться от нетерпения: сегодня их сыновья играют в Малой лиге, которую он тренирует, и он хватает ее за руку и побыстрее тащит наверх.
 «Это никуда не годится!» — подумала Ария, но улыбнулась при мысли об их сыновьях. «Да ни за что на свете!» — одернула она себя. Она должна быть королевой, а не американской женой-домохозяйкой, и у нее не может быть мужа, который понятия не имеет о долге и ответствеяности. Она обязана сосредоточить все свои мысли на графе Джулиане. Она вспомнила их единственный поцелуй, и ей стало интересно, способен ли Джулиан на большее? До того как она побывала в Америке, ей и в голову не приходило, что она способна на страсть. Так как же она может судить о Джулиане? Ей нужно побольше выяснить о нем не как о принце-консорте, а как о муже.
 Ближе к рассвету она начала подремывать. Как строят дамбы? — гадала она. Как можно орошать виноградники, растущие на склонах гор? Может, Джулиан разберется в этом. Или, может, она наймет инженера-американца, чтобы тот ей помог. Она уснула.
 — Лейтенант, — сказал летчик, — похоже, у нас и вправду неполадки с мотором. Мы не сразу сможем взлететь, так, может, вы хотите выйти и размять ноги? У нас есть несколько минут.
 — Конечно, — пробормотал Джей-Ти и вылез из самолета.
 Снаружи было темно, но луна светила ярко, и он пошел в конец взлетной полосы, глядя на приземистую редкую горную растительность. Он закурил сигарету и глубоко затянулся: ему так нужно было что-то, что бы его успокоило.
 Ничего в жизни он не хотел так сильно, как побыстрее убраться из этой страны. Он хотел, чтобы как можно больше миль разделяло его и его принцессу.
 — Нет, не мою принцессу, — пробормотал он, когда отшвырнул сигарету и придавил ее носком ботинка.
 — Вы пойдете со мной, — раздался голос у него за спиной.
 Джей-Ти резко обернулся и увидел вооруженного человека. Он не слышал его приближения. Позади него самолет завел мотор.
 — Вы пойдете со мной, лейтенант Монтгомери, — повторил мужчина.
 — Мне нужно на этот самолет, — Джей-Ти хотел оттолкнуть человека, но тут еще трое выскользнули из темноты с винтовками в руках.
 — Вам придется составить нам компанию. Джей-Ти знал, когда бесполезно сопротивляться.
 Двое были впереди него, двое — сзади; он пошел с ними к черной машине, прятавшейся в темноте. Из окна машины он увидел, как самолет взлетел.
 — Черт бы его побрал! — процедил он сквозь зубы, потому что знал: то, что вскоре случится, было прямым следствием его знакомства с принцессой Арией.
 Они ехали сорок пять минут, пока не приехали к большому каменному дому, окруженному высокими остроконечными деревьями.
 — Сюда, — сказал один из его охранников. Внутри дом был освещен сотнями свечей в старинных серебряных канделябрах. С потолков свисали флаги, а стены были увешаны старыми, пыльными гобеленами.
 Один из его стражей открыл дверь и слегка подтолкнул Джей-Ти вперед, а потом закрыл ее. Его глаза не сразу привыкли — в комнате было темно, везде, кроме дальнего ее конца.
 Крупный седовласый мужчина сидел во главе стола, уставленного серебряными блюдами с едой. Позади его стула с высокой спинкой, обитого бархатом, стоял рослый сухопарый человек.
 — Входите и садитесь, — позвал его седовласый. — Вы уже ели?
 — Мой аппетит имеет прескверную привычку — не разыгрываться под дулами винтовок, — ответил Джей-Ти, не двигаясь с места. — Я не люблю, когда меня тащат насильно.
 — Да, это мало кому нравится, но во время войны приходится терпеть определенные неудобства. У меня есть оленина, зайчатина, пирог с дичью и кое-какие ваши американские бифштексы. Есть еще куропатки, которых я сам подстрелил. Я не думаю, что вы уже обедали.
 Джей-Ти подошел ближе к столу. Мужчине на вид было за пятьдесят, но у него была фигура гораздо более молодого человека, и сила, похоже, тоже. Он был мощно сложен, и Джей-Ти почувствовал искушение спросить, может ли он задушить голыми руками вола.
 — Нед, — сказал мужчина, — налей нашему американцу немного вина.
 Джей-Ти пожал плечами, сел напротив мужчины и стал накладывать себе на тарелку.
 — Так что же это за важное дело, из-за которого вы не пустили меня в самолет?
 — Ваш президент и я просим вас об услуге. Джей-Ти застыл с куском оленины на вилке.
 — Рузвельт? — Он пристально взглянул на мужчину. — Кто вы?
 — Я — король этой страны. Такие вот дела.
 На этот раз Джей-Ти смотрел на мужчину подольше, прежде чем снова начать есть.
 — Я слышал, вы — на смертном одре. На мой взгляд, вы не похожи на больного.
 — Вы должны обращаться к Его Величеству подобающим образом, — резко вмешался сухопарый мужчина, стоявший позади короля.
 — Нед очень обо мне печется, — сказал, улыбаясь, король. — Но я не думаю, что нам нужно учить американца субординации. Как я понял, моя внучка в безопасности и уже на пути в Эскалон, чтобы занять принадлежащее ей по праву место.
 Джей-Ти промолчал. Он слышал, что король в неведении относительно похищения внучки, но он явно что-то знал. Джей-Ти не собирался вмешиваться и рассказывать королю то, чего тот мог еще не знать.
 — Почему бы вам не выразиться яснее? — сказал он наконец.
 — Хорошо, — проговорил король. — Как я понял, все это началось почти сразу по приезде моей внучки в Америку. Ее похитили — вероятно, кто-то из Ланконии, а потом пытались застрелить. Я знаю, что вы, рискуя собственной жизнью, спасли ей жизнь. И за это я буду вам вечно благодарен.
 — Весьма признателен.
 — С вашей помощью она добралась до американского правительства и попросила у него содействия для восстановления ее на троне. Ваша армия настояла, чтобы она вышла за вас замуж и посадила вас рядом с собой на трон. Как я понял, их цель — размещение военных баз в моей стране.
 — В числе всего прочего.
 — Ах, да, — сказал король. — Ванадий. Но Ария была уже согласна дать его Америке. Пока я прав? И корректен?
 — Меня пока никто не задел. Король улыбнулся.
 — Вас выбрали в качестве мужа, и должен сказать — после просмотра вашего генеалогического древа: ваша родословная вполне хороша.
 Джей-Ти ничего не отвечал, а продолжал есть.
 — Вы оба жили в Ки-Уэсте, где вы служите и где моя внучка училась быть американкой. Вам надо рассказать мне о фотографии, появившейся в «Ки-Уэст Ситизен», на которой Ария и ваша мать. Миссис Монтгомери совершенно восхитительная женщина…
 — Она замужем. Ну что, на этом все закончено? Я хотел бы найти другой самолет, улетающий из этой страны, и попасть домой. У меня есть обязанности по службе, и я не могу позволить себе еще больше запускать свои дела.
 — Ах, ваши военные обязанности. Еще вина, лейтенант? — спросил король и дал знак Неду наполнить бокал. — Теперь моя внучка вернулась и с помощью этого надутого американского посла займет надлежащее ей место в качестве принцессы Арии. И она опять подвергает свою жизнь опасности. Джей-Ти перестал есть.
 — Мне сказали, что она надежно защищена.
 — Кому я могу доверять? Единственный человек, который на все сто не замешан в этой истории, — это Нед, а он здесь, со мной. Я не могу доверять советникам Арии, ее родственникам, даже ее придворным дамам.
 — Вы можете выяснить, кто же эта самозванка-принцесса? Может, что-то можно узнать от нее?
 — Я сам послал ее в Америку, — ответил король. — Когда ваш президент послал мне радиограмму о похищении моей внучки на американской земле, я был в шоке. И вдобавок это могло втянуть Ланконию в войну. Я послал Неда на юг за кузиной принцессы. За исключением лишних пятидесяти фунтов, или около того, она выглядит почти как Ария. Ее немедленно послали в Америку выдавать себя за принцессу.
 — Ария сказала, что если вы узнаете о ее похищении, это вас убьет.
 Король посмотрел на свой бокал вина.
 — Ну-у, меня не так-то просто убить. Долг и страна в первую очередь, а потом личные дела.
 — Она совсем как вы. Король улыбнулся.
 — О ваших небольших размолвках наслышаны и в Америке, и в Ланконии. Она здорово передразнивает, правда?
 — Чего вы от меня хотите? — спросил Джей-Ти.
 — Я хочу, чтобы вы остались в Ланконии.
 — Ни за что на свете, — сказал Джей-Ти, вставая. — Моя страна воюет, и я ей нужен.
 — Вам уже нашли замену.
 — Но не так-то много людей, которые бы разбирались в кораблях так, как я, — возразил Джей-Ти. — Меня нелегко заменить.
 — А как насчет Джейсона Монтгомери? Он приступил к вашим обязанностям два дня назад. Думаете, он не справится?
 Джей-Ти снова сел. Его дядя Джейсон был младшим братом его отца, и Джей-Ти надеялся, что когда-нибудь он тоже будет знать о кораблях столько, сколько знал его дядя.
 — Он справится превосходно. Кто помогает моему отцу управлять «Вобрук шиппинг»?
 — Ваша мать и один из ваших братьев — тот, который был ранен. Он предпочел выздоравливать за письменным столом в кабинете кораблестроительного завода, а не в армейском госпитале.
 — Похоже, вы чертовски много знаете, — гневно заметил Джей-Ти.
 Король положил руку на руку Неда, чтобы его остановить.
 — В последние несколько недель я начал очень интересоваться вами и вашей семьей. Я хочу быть уверен, что могу вам доверять.
 — На вашем месте я бы никому не доверял. Я еще никогда не видел места, настолько изъеденного интригами.
 — Согласен, и поэтому я хочу видеть возле принцессы человека, который во всем этом не замешан, чтобы ее защитить.
 Джей-Ти отпил большой глоток вина.
 — Вас не затруднит ответить мне: зачем кому-то нужно это уединенное место? Я имел в виду — ваша страна. Неужели ванадий так важен?
 — Нет, но уран — да, — терпеливо ответил король. — Когда только-только разразилась война, в Ланконии было обнаружено несколько залежей урана. Я сразу же понял: если об этом узнают все, нас втянут в войну. Дело в том, что некоторые страны наверняка захотят получить контроль над ураном. Я сделал все, чтобы сохранить это в тайне. Но совершенно очевидно, что кто-то знает и кто-то хочет взять под контроль страну. Кто бы это ни был, он знает, что Арией не так-то легко помыкать, и поэтому он попытался от нее избавиться.
 — И что это им дает? Я не могу себе представить, чтобы вы могли сдаться без борьбы.
 — Очень вероятно, я был бы вторым в черном списке убийц. Моя внучка Юджиния, младшая сестра Арии, стала бы королевой, а ею легко манипулировать, как мне ни грустно это говорить.
 — А у вас есть хоть какая-то догадка, кто хочет смерти Арии?
 — Это может быть кто угодно или целая группа. Я хочу, чтобы вы остались и узнали, кто они, а если и не узнаете, то хоть защитите ее.
 — Ну-у, она слишком упряма, чтобы дать себя защищать. И вообще, послушайте, это не мое дело. Моя собственная страна воюет, и если б я не был нужен в Ки-Уэсте, меня могли бы отправить с винтовкой на фронт, как и любого другого мужчину.
 — Но от вас требуется то, что может сделать не любой мужчина. Я сказал вашему президенту, что, если он освободит вас от ваших обязанностей ради меня, я продам Америке уран.
 Король протянул Джей-Ти запечатанный конверт со штампом «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО».
 Джей-Ти неохотно вскрыл конверт, он знал наверняка, что там внутри. Это было письмо от президента Франклина Рузвельта, в котором он просил Джей-Ти остаться в Ланконии и помочь в этом трудном деле. Он писал, что Джей-Ти может больше помочь Америке, если он будет в Ланконии, а не в Штатах.
 — Лучше бы ему отправить меня на передовую, — пробормотал Джей-Ти, складывая письмо.
 Король стал есть виноград.
 — Могу я вас спросить, почему это поручение так вам неприятно? Вы будете жить во дворце, окруженный всяческими красотами и роскошью; самым обременительным заданием будет всего лишь сопровождать мою внучку во время ее утренней прогулки верхом. У вас будет наипревосходнейшая еда. Так почему же вы так отрицательно настроены? Что вас не устраивает?
 — Так, сущий пустяк: я не хочу опять видеть вашу внучку! Она избалованна, испорченна, использует людей, как ей вздумается. Я сыт ею по горло.
 — Понятно… Значит, это личное. Выходит, американцы ставят личные отношения выше долга перед своей страной.
 — Нет, ничего подобного. Просто… — Джей-Ти вдруг умолк. — Моя страна значит для меня больше всего остального. И я хочу помочь ей всем, чем только могу.
 — Тогда, пожалуйста, останьтесь и защитите мою внучку, — сказал король. — Я не привык умолять, но сейчас… сейчас я это делаю. Может, вам она принесла кучу проблем, но для меня она — радость всей моей жизни. Она — добрая, отзывчивая и любящая, и еще она — надежда нашей страны. Ее будущее. Мне очень жаль, что вы не видите ее такой, какой вижу ее я.
 — Да, с ней может быть все о'кей, — задумчиво проговорил Джей-Ти, вертя в руках вилку. Он не хотел возврата времен, когда он видел Арию каждый день. — Но как я смогу это осуществить? — спросил он. — Я имею в виду — если я соглашусь, то как же я войду в ее круг?
 — Нет ничего проще. В качестве самого себя. Я скажу, что встретил вас случайно, когда ваш самолет приземлился неподалеку для ремонта двигателя. А потом я нанял вас в качестве технического эксперта. Или, скажем, ваш президент уполномочил вас заниматься ванадием. Ваша жена, конечно, уже возвратилась в Штаты. У вас не будет никаких других обязанностей — только защита моей внучки. С вами будут обращаться в высшей степени предупредительно, и жить вы будете со всем мыслимым комфортом.
 — А как насчет тех, которые думают, что Ария — это Кэти Монтгомери?
 — Они будут всего лишь проклинать неугомонного старичка-короля, который везде сует свой нос.
 Какое-то время Джей-Ти сидел молча, вертя в руках одну из пяти вилок, лежавших слева от его тарелки.
 — Мне не остается ничего другого, как только ходить хвостом за вашей внучкой. И еще мне хотелось бы привнести в эту страну кое-какие перемены.
 Выражение лица короля изменилось: из добродушного старичка он превратился в мужчину, у которого за спиной было много поколений выдающихся воинов.
 — А что это за перемены? Какие идеи пришли вам в голову?
 — Ирригация. Дамбы. Мне хотелось бы увидеть здесь хоть какой-то проблеск двадцатого века.
 Судя по лицу, король оживился.
 — Вы разбираетесь в таких вещах? Да это просто великолепно. Ради Бога, я согласен, вы можете помочь крестьянам так, как считаете возможным.
 — Крестьянам? Их что, еще никто не освободил? — с сарказмом спросил Джей-Ти.
 — Конечно, они совершенно свободны. Это всего лишь выражение… — Король помолчал. — Лейтенант Монтгомери, я хочу вас кое о чем спросить. Есть некий генерал Брукс, который посылает рапорты напрямую вашему президенту. Это его описание моей внучки… то, что он увидел в вашем маленьком домике в Ки-Уэсте… оно — верно?
 Джей-Ти улыбнулся и позволил себе вспомнить тот день. Ему даже показалось, что он слышит, как орет радио.
 — Волосы на бигуди, голубые джинсы, моя рубашка, надрывающееся радио, гамбургеры и танцы? — спросил он.
 — Да, — голос короля прозвучал недоверчиво. — Такой я ее еще никогда не видел. Ее мать, жена моего сына, знала, что в один прекрасный день Ария станет королевой, и вырастила ее соответственно: без эмоций — или, по крайней мере, Ария никогда не должна была их обнаруживать. Скажите, вы когда-нибудь видели, что она плачет?
 — Только раз.
 Король какое-то мгновение пристально рассматривал Джей-Ти.
 — И она позволила вам это увидеть? Я и понятия не имел, что вы так близки.
 — Есть две Арии. Есть Ария — моя жена, которая может быть… — Джей-Ти улыбнулся. — С которой может быть все отлично. Но есть еще другая Ария — Ария-принцесса, маленькая надутая злючка.  Вот эту Арию я терпеть не могу — и с каждой новой минутой пребывания в этой стране она становится все больше похожей на ту стерву, которую я узнал на острове.
 Король внимательно рассматривал свой бокал.
 — Может, вы сможете научить ее не быть такой… как это вы сказали… злючкой.
 — Только не я, — сказал Джей-Ти, рывком откидываясь на спинку стула. — Я остаюсь здесь, чтобы ее защищать и помочь вашей стране. Нет уж, пусть себе остается злючкой сколько ей влезет — мне так безопаснее. Я не увязну в этой истории по уши, когда она такая.
 — Вас беспокоит, что вы к ней привязались? — тихо спросил король.
 — Да-а… это так. Мне и так было тяжело сказать ей однажды «прощай», и если придется делать это еще раз, будет еще хуже.
 — Да, понимаю… — проговорил король. — Конечно, вам придется прощаться опять. Ваше правительство проштудировало наши законы вдоль и поперек. Ни один американский простой смертный не может быть официально женат на королеве. Ей пришлось бы отречься от престола. Если только, конечно, народ Ланконии не попросил бы вас стать королем. Но я сильно сомневаюсь, что такое могло бы случиться.
 — Она не станет отрекаться, а если бы даже и захотела, я бы ей не позволил. Конечно, забавно услышать, что я мог бы стать королем, но я бы не согласился, даже если бы мне и предложили. А теперь кто-нибудь покажет мне мою спальню или мне предстоит провести ночь в каталажке вместе с узниками?
 Король сделал знак Неду, и тот потянул шнурок, висевший на стене. Через секунду дверь распахнулась, и вошли четыре охранника.
 — Проводите лейтенанта Монтгомери в красную спальню, — сказал король.
 Когда Джей-Ти ушел, Нед заговорил.
 — Настырный беспардонный мужлан! Да он недостоин касаться даже подола платья Ее Королевского Высочества.
 Король откинулся на стуле и улыбнулся.
 — Да-а, он с лихвой превзошел все мои ожидания. Тебе лучше быть с ним полюбезнее, Нед, потому что — если я только что-то смыслю в этой жизни — этот мужчина станет новым королем Ланконии.
 И он расхохотался, увидев, как у Неда отвисла челюсть.




 Глава 16


 — Нет, нет, нет, нет! — верещала леди Верта. — Он — ваш  семиюродпый кузен и двадцать восьмой по порядку наследования трона.
 Ария прикусила зубами язык, надеясь, что боль не даст ей сорваться. Она всю ночь не спала, трясясь в повозке пастуха, а  они начали натаскивать ее на роль принцессы с шести утра. Сейчас было уже четыре часа дня, и Ария была выжата, как лимон. Этим утром ее заставили часами ходить туда-сюда. Поначалу Ария разыгрывала из себя неуклюжую развязную американку, но потом это дело ей изрядно надоело. Ей захотелось лишь одного — чтобы они наконец-то дали ей спокойно посидеть, и поэтому она стала демонстрировать походку, к которой привыкла, когда была наследной принцессой.
 Но леди Верте было трудно угодить. Она заявила, что это лишь отдаленно напоминает то, что необходимо: походка принцессы Арии была якобы более царственной, и эта американка никогда не сможет справиться с перевоплощением.
 Это было первое столкновение Арии с предрассудками. И с этого момента она больше даже и не пыталась быть кем-то, кроме себя, но хоть лопни, в глазах леди Верты она была полной идиоткой и бездарью. Ее придворная дама показывала Арии фотографии людей, которых та не видела с самого детства, быстро объясняла ей, кто они такие, тасовала снимки, как карты, и требовала, чтобы Ария все это запомнила. А еще леди Верта продолбила Арии все мозги занудными лекциями по поводу самых тривиальных вещей. Чего стоил один только перл, как Арии выкрутиться из сложной ситуации, когда она ни бум-бум не понимает по-ланконийски и уж тем более не может связать двух слов. Глупее инструкций Ария не слышала еще никогда.
 В полдень в комнату зашел лорд-гофмейстер.
 — Ну как продвигается дело? — спросил он по-ланконийски.
 — С ней все в порядке, но у нее нет никакого понятия о характере и статусе принцессы Арии. Это просто кошмар! Я даю ей чашку чая, а она мне в ответ: «спасибо»! Воображаю, если бы я подала ей чай в ночной вазе, она бы и тогда чирикала свои «спасибо». Да никто ни за что не поверит, что эта особа — принцесса Ария. Она слишком  любезная. 
 Услышав это, Ария в шоке чуть было не раскрыла рот. Неужели она всегда так мучила окружающих?
 Много часов она терпеливо сносила муштру, но во время перерыва на чай она почувствовала, что жутко устала и дала всем это понять.
 — Что это за тарелки? — спросила она. — Какие цветы на них нарисованы?
 — По-моему, это груша, — ответила заносчиво леди Верта. — Поскорее допивайте чай, нам нужно продолжать занятия.
 Они были в загородном доме лорда-гофмейстера — таком огромном и роскошном, что Ария поклялась себе обязательно выяснить источники таких непомерных доходов.
 — Я хочу, чтобы на тарелках были розы. Разве вы мне не говорили, что у принцессы Арии всегда розы на чайном сервизе? Значит, если я должна быть ею, вы обязаны давать мне все, что было у нее. Я хочу  розы! И свежий кекс. Эти куски похожи на объедки после завтрака слуг. Вы меня поняли? Я хочу розы и свежий кекс. И еще — салфетку. И вообще, я устала и должна отдохнуть.
 — Слушаюсь, Ваше Королевское Высочество, — пролепетала леди Верта, пятясь из комнаты.
 Ария улыбнулась — прошло столько времени с тех пор, как она отдавала августейшие приказы.
 И она с лихвой наверстала упущенное. За следующие сутки она просто загоняла леди Верту, та буквально падала с ног. Не было ничего, чем бы Ария была довольна. Она ворчала, жаловалась и капризничала. Если ей подавали еду, она обязательно оказывалась остывшей, или слишком горячей, или просто противной на вкус. Одежда была не того покроя. Лорд-гофмейстер закурил в ее присутствии сигарету, и она выслала его вон — да так, что у того просто чуть не лопнули уши.
 — Теперь у нее лучше получается, правда? — спросил лорд-гофмейстер по-ланконийски.
 — В смысле манеры разговора — да, — ответила леди Верта, нервно откидывая прядь растрепавшихся от беготни волос, упавшую на глаза. — Она почти такая же ломака и гордячка, как и настоящая принцесса.
 — Значит, мы уже можем познакомить ее с королевской семьей?
 — Да, сегодня вечером. Люди уже начинают спрашивать, где же принцесса. Вы что-нибудь слышали о выкупе?
 — Они хотят миллионы, — ответил лорд-гофмейстер. — Даже не могу себе представить, где мы их возьмем.
 — Как Его Величество? С ним все хорошо? Никто не успел проболтаться ему о похищении?
 — Он в своем охотничьем домике. Безмятежен, как младенец, чего не скажешь о нас. Нам столько сил стоило держать все от него в секрете. Он требует встречи с внучкой. Принцесса Юджиния тоже с ним. Леди Верта вздохнула.
 — Нам нужно как следует ее подготовить. Король стареет. Надеюсь, он не почует подмену. Мы должны благодарить Бога, что принцесса Ария — такая холодная женщина.
 Ария слушала их разговор с неприятным чувством. Она вовсе не была холодной в Америке.
 — Как это грубо — говорить в моем присутствии на языке, который я не понимаю, — сказала она раздраженно. — А теперь давайте вернемся к делу. Показывайте мне свои фотографии. Кто сейчас живет во дворце?
 Старейшая часть ланконийского дворца была построена в тринадцатом веке Роуаном Смелым. Это был величественный замок, сложенный из массивных камней, — неприступная крепость, такая же могущественная, как и воин, который ее возвел. С трех сторон открывался полный обзор, а с четвертой стороны был небольшой холм, который в четырнадцатом веке Хеджер Ненавистный избрал местом для своих многочисленных казней. Небольшая речушка журчала у подножия юго-восточного склона холма; она сбегала вниз к городу, на который смотрел своими окнами дворец, и царил над ним.
 В 1664 году Ануэн, страстный любитель искусства, облицевал плитами старые каменные стены, расширил дворец, и он стал похож на очень длинную и большую шестиэтажную итальянскую виллу. Старый замок стал восточным крылом: появилась новая, гораздо большая центральная часть и еще западное крыло, не менее великолепное. Ценой катастрофических расходов, почти истощивших казну Ланконии, он выписал из Италии редкий желтый песчаник для облицовки фасада.
 В 1760 году принцесса Бансада, жена четвертого сына короля, решила заняться облагораживанием земель вокруг замка после бестактного замечания одной английской герцогини. Конечно, королевство опять залезло в долги, но ей удалось разбить для услаждения своих глаз пышный «садик». Там были дюжины теплиц, круглый год снабжавшие дворец свежими редкими цветами. Парадный парк окружал своей чопорной красотой восточное и западное крылья дворца, и еще был естественный парк, благоуханный розарий и искусственное озеро с изысканным мостиком, перекинутым к домику отдыха для придворных дам и манившим прелестью и уютом лужайкам для августейших прогулок. Были сделаны три бельведера: один — в китайском стиле, другой — в готическом, а третьему был придан вид средневековых руин. Повсюду среди зелени белели статуи — в основном, красивых молодых мужчин. Кто-то едко заметил, что это — любовники принцессы Бансады: когда ее неуемный аппетит выжимал из них все соки и требовал новой жертвы, она просто заливала их алебастром и ставила на пьедестал. Когда принцесса Ария стала подростком, она поняла, что статуи мраморные, и поэтому ехидная байка никак не могла быть правдой.
 Под покровом строжайшей тайны лорд-гофмейстер отвез Арию во дворец. Она была под вуалью, и вдобавок на нее натянули несколько слоев тяжелой черной бесформенной одежды, чтобы ее было совершенно невозможно узнать. Она сидела, откинувшись на заднем сиденье лимузина, и молчала. С каждым новым оборотом колеса Ария все ближе подъезжала к дворцу, и она почти физически ощущала притяжение этого места, словно предки звали ее домой.
 Да, этот дворец, который постороннему показался бы таким уединенным и чопорным, был ее домом, и глаза ее радовались, глядя на его красоту: яркое солнце заливало своим щедрым светом желтый песчаник фасада и горы позади него под ясным чистым небом. Слава Богу, на лице у нее была вуаль, и ей снова пригодились годы постоянной муштры — они надежно скрывали ее чувства.
 Лорд-гофмейстер, который не удостоил ее ни единым словом во время поездки, теперь заговорил, и в голосе его было презрение, словно он отказывался верить, что в голове у нее есть хоть какие-то мозги.
 — Вы должны  все время помнить, что вы — наследная принцесса. Вы должны держать себя в жесточайшей узде. Вы не смеете расслабляться ни на секунду — даже тогда, когда думаете, что вы одна. Потому что принцесса  никогда не бывает одна. Принцессу охраняют, наблюдают за ней и заботятся о ее августейшей особе. — Говоря ей все это, он даже не обернулся — и вы не должны поддаваться дурацкой привычке американцев находить забаву во всем.
 Ария уже было раскрыла рот, но быстро спохватилась. Болван, он даже и не представляет себе, насколько ее жизнь стала легче и лучше благодаря чувству юмора. Она улыбнулась, вспомнив про конкурс джиттербага в Гранд Салуне. Может, ей удастся ввести кое-какие из американских фривольных привычек в обиход обитателей дворца. Посмотрим, посмотрим…
 Она и Джулиан, подумала Ария… Ей стало интересно, понравилось бы Джулиану жарить гамбургеры у реки. Она бы стряпала барбекю, и вместо того, чтобы одеваться к обеду в длинную противную робу, они натянули бы голубые джинсы. Ее глаза блеснули озорной искоркой: она представила себе, как пытается уговорить двоюродную бабушку Софи надеть джинсы. — Вы меня не слушаете! — рявкнул лорд-гофмейстер.
 Опять Арии пришлось прикусить язык. Когда она была принцессой, он всегда был воплощением отеческой заботы и нежности по отношению к ней и ко всей королевской семье. Конечно, до нее доходили слухи, что его недолюбливает народ, но она не обращала на них никакого внимания и не занималась жалобами, приходившими на него. Он был таким добродушным чудесным «дедушкой». Ну как мог хоть кто-то его не любить? Он всегда скромно отказывался жить в большом уютном доме, отданном королем для нужд его, лорда-гофмейстера, ведомства. Тогда Ария была тронута, но теперь она увидела его загородный дом и поняла, что для этого широкого жеста были совсем другие причины. Она поклялась себе, что теперь будет гораздо внимательнее вникать в жалобы народа.
 А сейчас он изводил ее скрипучими нравоучениями по поводу ее поведения, ее обязанностей, ее ответственности, говоря ей, что она должна быть машиной, автоматом, который не делает ничего, кроме подмахивания подписи на бумагах и беглого, чисто символического осмотра фабрик.
 — А разве эта принцесса никогда не веселится на полную катушку? — громко спросила она, внутренне усмехнувшись, когда он скривился от ее вульгарных слов. — Я имею в виду — у нее, что, нет дружка? Ну, не надо мне заливать! Когда они остаются вдвоем и балуются? Вы знаете?
 — Граф Джулиан не… — он почти орал и брызгал слюной, — не «балуется». Он — идеальный будущий муж для Ее Королевского Высочества. Когда вы будете с ним, вы не будете «вдвоем»! Вы  никогда не будете с ним наедине, поэтому ведите себя безупречно.
 Ария продолжала смотреть из окна. Часть ее «я» жалела принцессу Арию, которой никогда нельзя веселиться. Но теперь она была новой, другой принцессой Арией. Ее американская жизнь изменила ее, а она постарается изменить жизнь во дворце.
 Леди Верта уже показала ей план нижнего этажа дворца, но Арии сказали, что лорд-гофмейстер собирается показать ей всю эту уйму комнат, прежде чем отвести ее в ее покои. Он боится, что даже под такой густой вуалью ее могут узнать. Официальная версия, запущенная в народ, гласила, что в конце своей поездки в Америку Ария заболела одной из противных разновидностей гриппа и ее отвезли в частную клинику в Австрии до полного выздоровления. Никто не знал, когда Ария вернется домой, и некоторые уже начали поговаривать, что она умерла.
 Лорд-гофмейстер повел ее было во дворец, но Ария остановилась, отказываясь позволить ему идти впереди нее. Он ретировался, бросив на нее взгляд, полный ненависти.
 Огромный холл был задуман так, чтобы поразить воображение входящего. Стены и потолок покрывала искусная лепнина. Потолок был изукрашен величественными батальными сценами, восхвалявшими военную доблесть Роуана Великого. На стенах висели дубовые медальоны с гербами всех королей и королев. Герб Арии был на восточной стене; снизу было оставлено пустое место для герба ее будущего мужа. На секунду она подумала: «Какой герб повесил бы сюда лейтенант Монтгомери? Девиз был бы — ДЯДЯ СЭМ НУЖДАЕТСЯ В ТЕБЕ?»
 Позади нее лорд-гофмейстер нетерпеливо кашлянул, и она пошла сквозь высокую дверь в зал трофеев — еще одну комнату, призванную внушать благоговейный трепет. На одной из стен висел портрет величиной в двадцать квадратных футов, изображавший Роуана Великого на вздыбленном коне. Так как Роуан не оставил после себя никаких изображений своей августейшей особы, облик могучего воина был всецело создан воображением художника. Дедушка Арии как-то заметил, что Роуан, наверное, выглядел куда более усталым, немытым и грубым, и уж, конечно, не мог носить на себе столько золотых цепей и побрякушек, сколько приписал ему автор портрета.
 При этом воспоминании Ария улыбнулась, но потом ей вдруг вспомнились слова лейтенанта Монтгомери, что теперь ланконийцы стали трусами.
 Она негодующе фыркнула и пошла вперед к огромной лестнице — лестнице, по которой могла бы без труда проехать тяжелая повозка с шестью впряженными в нее лошадьми. Это вовсе не было льстивым преувеличением — Хеджер Ненавистный доказал это на деле. Конечно, жизнь возницы зависела от того, сумеет ли он исполнить королевский приказ. Он справился с этой немыслимой и дикой задачей, но мраморные ступеньки так и остались местами отбитыми.
 За спиной она слышала шепот лорда-гофмейстера, указывавшего ей, куда идти, но Ария гордо его игнорировала. На небольшом расстоянии друг от друга застыли солдаты Королевской стражи. Они стояли так по восемь часов с одним только мизерным перерывом на отдых. Раньше Ария не удостаивала их даже мимолетным вниманием — мысль об их положении никогда не приходила ей в голову, но теперь она знала гораздо больше о том, что такое работать. Теперь она решила: позже, когда разрешится проблема ее водворения на законное место, она придумает, как облегчить им жизнь.
 Когда они почти дошли до ее покоев, шепот лорда-гофмейстера стал похож на шипение, но Ария продолжала упорно его игнорировать. Портреты предков смотрели на нее со стен холла; глаза их были надменными и даже колючими, словно они знали, что сейчас в голове у нее отнюдь не королевские мысли. Ей казалось, что она почти физически ощущает ужас своей матери: «Может, еще скажешь, каждому стражнику нужно дать по стулу? Может, Роуан Великий быстрее бы выигрывал сражения, если б его воины дрались, сидя в паланкинах?»
 Ария расправила плечи и вошла в свои покои, два стражника проворно распахнули перед ней дверь. За спиной голос лорда-гофмейстера мгновенно умолк, как только дверь снова закрылась.
 Перед ней в глубоком реверансе склонились четыре ее придворные дамы и две горничные для одевания. Женщин этих выбрала ее мать; все они были старше нее, и Ария еле сдержала порыв сказать им, чтобы они поскорее встали.
 — Добро пожаловать, Ваше Королевское Высочество, — сказали они в один голос.
 Она кивнула, но ничего не сказала в ответ на их приветствие. Она очень мало знала о них, ее мать постоянно внушала ей, что нужно всегда держать дистанцию со своими подданными.
 — Оставьте меня, — сказала Ария. — Я хочу быть одна.
 Женщины вопросительно переглянулись. Леди Верта шагнула вперед.
 — Может, Ее Королевское Высочество желает принять ванну?
 Ария ответила ей таким взглядом, что леди Верта сразу же ретировалась.
 — Я должна повторить?
 Женщины быстро ушли, и Ария вздохнула с облегчением. Она откинула густую вуаль и огляделась вокруг. Это была ее комната — комната, где она провела много часов и которую она, вопреки желанию матери, приказала отделать в желтых тонах. Стены были обиты шелковым муаром; массивные гардины свисали по бокам многочисленных окон, смотревших на разросшийся естественный парк.
 В самой большой комнате было двенадцать столиков с изящными гнутыми ножками; каждый был сам по себе уникальным и бесценным. Пол устилал огромный бело-голубой с золотом абиссинский ковер. Как-то раз, через год после смерти матери, Ария прошлась по дворцу и выбрала все портреты и миниатюры самых прелестных женщин, какие только нашла, и велела развесить их по стенам своих комнат.
 Здесь же стоял ее письменный стол — шедевр фантазии из позолоченной бронзы и красного дерева. Каждая необходимая вещица — нож для открывания писем, перьевая ручка, подставка и все остальное — была произведением искусства; ни одну из них она не выбирала сама, они подбирались в соответствии с ее августейшим статусом.
 — Совсем как граф Джулиан… — прошептала она, но быстро спохватилась.
 Дверь из гостиной вела в ее спальню, отделанную в бледных тонах цвета морской волны. Стены ее были разрисованы больше ста лет назад в соответствии со вкусами другой королевы: волшебный лес, населенный единорогами и эльфами с феями. Ее кровать была сделана специально для королевы Марии-Августы в семнадцатом веке; шестерым мужчинам потребова-лорь два года работы, чтобы вырезать все эти нежные и хрупкие гирлянды, листья и виноградные лозы со спелыми гроздьями, увивавшими четыре столба. Говорили, что муж королевы Марии-Августы даже и не видел эту кровать, впрочем, как и все другие мужчины. Вдоль одной стены были сделаны четыре полускрытые двери, которые вели в ее четыре «стенных шкафа». Именно вели, потому что каждый шкаф был размером с их спальню в Ки-Уэсте.
 В первом шкафу были ее дневные платья, сотни шелковых блуз, многие из которых были расшиты вручную ланконийскими женщинами. Здесь были длинные ряды великолепных юбок и от пола до потолка вздымалась вешалка с шелковыми платьями.
 Она сняла одно из них и с отвращением взглянула на тесную талию.
 — Хватит с меня шелка и птичьих размеров! Она вздохнула, но потом ощущение шелка на коже заставило ее улыбнуться.
 Во втором шкафу были бальные платья и церемониальные одежды. Все они были в специально сшитых хлопчатых мешках с передней частью из искрящейся прозрачной ткани, чтобы можно было видеть фасон. Даже сквозь легкую вуаль можно было разглядеть эти платья. Пробиваясь сквозь блеск вуали, золотое шитье, блестки, крошечные бриллианты и даже жемчужины ровно мерцали, и от этого бледно-розовые стены казались похожими на небо во время заката.
 В третьем шкафу лежали аксессуары: шляпы, перчатки, стояли ряды туфелек ручной работы, сумочки, ботинки, шарфы. Одна стена была сверху донизу покрыта дверцами ящиков, в которых было сложено ручной работы белье и грузные эластичные монстры — корсеты «Веселая вдова». При виде их она скорчила гримасу и резко задвинула ящик.
 Четвертый шкаф был полон мехами, зимней одеждой, а позади зеркала был сейф для драгоценностей. Ария сделала несколько шагов к зеркалу, отодвинула его и набрала комбинацию цифр замка ее сейфа. Взгляду ее открылся шести футов высотой ряд обитых бархатом ящиков. Красный бархат означал уборы: ожерелье, браслеты и сережки. Черный бархат указывал на кольца, желтый — на серьги, голубой — на часы, зеленый — на броши, а белый говорил, что там лежат ее короны: жемчужные короны, бриллиантовые короны, рубиновые короны… Каждая из них была в отдельной ячейке.
 Ария улыбалась, выдвигая ящик за ящиком. Каждая драгоценность имела свою историю; каждое украшение раньше было собственностью кого-то другого. Ария ни разу не купила себе ни единой драгоценности, как ни разу ей не дарили того, что уже раньше не принадлежало бы поколениям ее царственных предков.
 Нахмурившись, она быстро задвинула ящики и вернула зеркало в первоначальное положение, когда услышала шорох снаружи «шкафа». Войдя в комнату, она увидела стоявшую там леди Верту.
 — Оч-чень хорошо. Вы исследуете собственность принцессы.
 Ария не собиралась позволять леди Верте думать, что эта женщина может ею помыкать.
 — Как вы посмели войти в мою комнату без позволения? — сказала она, не скрывая свой гнев.
 Несколько мгновений леди Верта казалась изумленной, но быстро оправилась.
 — Со мной вы можете перестать играть. Я  знаю, кто вы такая, вы еще не забыли? Нам необходимо поговорить о сегодняшнем вечере. Граф Джулиан уже приехал.
 — Я ничего не буду с вами обсуждать. — Ария направилась к двери, ведущей в холл.
 — Одну минуточку, — сказала ей вдогонку леди Верта, хватая Арию за руку.
 Ария искренне ужаснулась этому прикосновению. В этот момент она не была новой американской Арией, строившей из себя принцессу. Она  была принцессой.
 Леди Верта отступила назад.
 — Нам нужно поговорить, — повторила она, но в голосе ее не было уверенности и напора.
 — Позовите моих придворных дам, — сказала Ария и отвернулась. — Мне нужно одеться к обеду.
 К обеденному столу Ария надела длинное белое платье, расшитое тысячами речных жемчужин. Оно было с глухим воротником, длинными рукавами, очень чопорное, очень соответствующее этикету — никакого намека на чувственность. Бриллианты, сверкавшие в ее ушах, выбрала ей леди Верта, не показавшая Арии, где спрятаны остальные драгоценности, возможно, из страха, что американка стянет их под шумок. Леди Верта разыскала три пары самых малоценных сережек и дала их Арии.
 — И это — все? — возмутилась Ария так, что только леди Верта могла это слышать.
 — Мы — бедная страна, — насмешливо фыркнула леди Верта, и глаза ее засверкали злобой.
 — Мы рады видеть, что вы уже полностью оправились от своей американской болезни, Ваше Королевское Высочество, — сказали почти в один голос ее остальные три придворные дамы, когда шли по комнате к Арии, а затем остановились, ожидая ее приказаний; они были готовы повиноваться малейшему движению ее пальца.
 Одна из ее горничных для одевания посмотрела на нее оценивающим взглядом.
 — Вы сейчас худее, чем были в Америке. Ария взглядом оборвала женщину.
 — Вы будете держать ваши замечания при себе. А теперь начинайте меня одевать.
 Арии было трудно скрывать свое нетерпение, ведь она знала, что может самостоятельно одеться в два раза быстрее. Длинные нижние юбки и многочисленное белье казались одновременно знакомыми и странными; она подумала, что последние следы американской Арии исчезают, когда придворная дама засунула ее ставшие теперь слишком короткими волосы в тиски плотного шиньона. Ее секретарь сидела на стуле позади ширмы, держа в руке распорядок дня принцессы.
 — В девять часов утра — прогулка верхом; в девять тридцать вы посетите новую детскую больницу. В час дня у вас будет ленч с тремя представителями консульства, обсуждение контракта, предложенного Америкой, на продажу ванадия. В два часа дня вы окажете честь четырем рабочим-железнодорожникам, подарив им золотые часы. В четыре часа дня будет чай с женами представителей консульства. В половине шестого в Академии наук будет прочитана лекция о жизни насекомых северо-запада Балеанских гор. В семь часов вечера вы возвратитесь во дворец, чтобы подготовиться к обеду, который будет в половине девятого. И в десять…
 — …будет конкурс джиттербага в бальной зале, — сказала Ария, отчего все в комнате застыли на месте.
 Леди Верта бросила на нее уничтожающий взгляд.
 — Это — одно из впечатлений Ее Королевского Высочества от ее поездки в Америку. Ее Королевское Высочество изволит шутить.
 Женщины вежливо засмеялись, но при этом смотрели на Арию весьма странно: словно она и шутка — очень, очень странное сочетание…
 — Никогда больше так не делайте, — еле-еле слышно прошипела леди Верта.
 Позже, когда Ария вошла в столовую, все замерли. Они молча смотрели на нее, словно ждали от нее знака, как себя вести. В отсутствие короля тон всегда задавал наследный принц или принцесса.
 Ария сделала глубокий вдох.
 — Ну, Фредди, — сказала Ария своему двоюродному кузену, принцу Фердинанду, — я вижу, вы по-прежнему неважно воспитаны. Разве я не заслуживаю приветствия?
 Он подошел и склонился над ее рукой.
 — Мы все так волновались за вас, — сказал он по-ланконийски.
 Секунду Ария колебалась. Этот мужчина был ее кузеном; они много времени проводили вместе, однако он приветствовал ее после долгого отсутствия так, словно они были едва знакомы.
 — По-английски, пожалуйста. Если нам необходимо иметь дело с этими американцами, мы должны их хорошо понимать. Они не учат языки других народов.
 И она взглянула на него так, словно прежде никогда его не видела. Фредди был небольшого роста, на несколько футов ниже самой Арии и довольно тощий. Ария никогда не обращала на него внимания, впрочем, как и все остальные. Но теперь ей показалось, что его карие глаза так и сверкают злостью. Он числился третьим в списке наследников трона — после Арии и ее сестры. Мог он хотеть этот трон настолько, чтобы убить ее?
 — Ария, ты прекрасно выглядишь, — выкрикнула ее двоюродная бабушка Софи. Старая женщина была почти глухой и компенсировала это тем, что кричала каждому чуть ли не в ухо. Она была одета так, как могла быть одета только тетушка Софи: в пышные слои одежды из младенчески-голубого шифона; большие голубые шелковые розы окружали фривольно низкий вырез платья. Дедушка всегда подхихикивал, говоря, что Софи вечно флиртовала в поисках мужа, но ни один мужчина не оказался настолько глупым, чтобы сделать ей предложение.
 — Думаю, достаточно хорошо, если учесть, что я чуть не умерла, — прокричала в ответ Ария, вызвав всеобщий взгляд удивления. Принцесса Ария никогда не кричала.
 — Отлично! — выкрикнула опять бабушка Софи и отвернулась, чтобы рявкнуть лакею, что хочет еще бренди.
 — Я тоже рад, что с вами все хорошо, — донесся учтивый голос, и Ария оказалась лицом к лицу с графом Джулианом.
 Лейтенант Монтгомери всегда называл этого мужчину графом Жулей и всегда насмехался над ним, называя женоподобным. Но Ария увидела в глазах графа энергию и мужское начало. Он не был высоким и сильным, как лейтенант Монтгомери, но был вполне красив, почти одного роста с Арией, с прямой, упругой выправкой военного. Ее дедушка говорил, что Джулиана заставляли носить корсет со стальной спиной с четырех до шестнадцати лет.
 — Добро пожаловать домой, — сказал граф Джулиан, взяв ее руку и запечатлев нацией легкий поцелуй. — Хотите чего-нибудь перед обедом? Может, хереса?
 — Да, пожалуйста, — ответила она. Она смотрела, как он уходил. Каков он будет в качестве мужа? Превратится ли он в животное, в голодного тигра, когда закроются двери спальни? Она улыбнулась ему, когда он вернулся из буфета с хересом. Он молча встал возле нее, и Ария поняла, как мало они успели друг с другом поговорить.
 Она взглянула на других гостей, приглашенных к обеду. За столом сидели ее кузены Никки и Тоби, ее тетка Бредли и младшая красивая кузина Барбара, семнадцатая по счету претендентка на трон.
 — А где Сисси и Джина? — спросила Ария Джулиана, имея в виду сестру Фредди и свою собственную, хотя прекрасно знала, что Сисси — пленница американского правительства.
 — Обе они сейчас вместе с Его Величеством в его охотничьем домике, — ответил он.
 Обед был смертельно скучным. Мужчины могли говорить только о количестве убитых ими на прошлой неделе животных, поскольку кровавая забава была их единственным занятием, они понятия не имели о чем-то другом. Бабушка Софи орала всем окружающим, пытаясь завладеть разговором, но никак не могла уловить ответы на свои слова. Слушая глупые восторги Фредди, Никки и Тоби, Арии вдруг захотелось самой на них заорать. Барбара флиртовала со всеми мужчинами подряд, хлопая ресницами, стреляя глазами и наклоняясь вперед, чтобы продемонстрировать содержимое своего декольте.
 — Думаю, кузине Барбаре нужно подыскать мужа, — тихо сказала Ария.
 Джулиан взглянул на нее с удивлением, но ничего не сказал в ответ.
 Интересно, удивятся они, если она вдруг начнет флиртовать? — подумала Ария. Она посмотрела на Джулиана, так старательно поедавшего осетрину в укропном соусе, и ей пришло в голову: будет он шокирован, захлопай она ресницами и пальни в него глазками?
 С бьющимся сердцем, быстро — пока еще не пропал озорной запал — она протянула руку и коснулась пальцами руки Джулиана.
 — Вы не хотите встретиться со мной после обеда в Саду королей?
 Он коротко кивнул, но она успела заметить легкую нахмуренную складку, залегшую у него между бровей, когда он убрал свою руку. Она только что сделала нечто, что наследная принцесса не делает никогда.
 Она отвернулась, чтобы ответить на вопрос бабушки Софи, орущей в ее сторону.
 После обеда ей пришлось потрудиться, чтобы ускользнуть от леди Верты, чье лицо явно говорило, что она ждет конца света с минуты на минуту. Ария проскользнула сквозь Зеленую приемную, через Марсову комнату, пробежала по Галерее королей, а потом выбежала во Дворик белых коней, поспешила мимо Греческой оранжереи и, наконец, оказалась в Саду королей. Он был назван так потому, что считалось: там мужественная мужская атмосфера, благодаря высоким соснам и тайным, запутанным тропинкам. Предание гласило, что когда-то здесь был разбит лагерь самого Роуана Великого.
 Джулиан уже ждал ее все с той же легкой нахмуренной складкой на лбу.
 Он был на восемнадцать лет старше нее, и она всегда испытывала перед ним легкий трепет и страх. Но, в конце концов, теперь она лучше, чем когда-либо, понимала, что их брак не считался обычным союзом. Их брак устраивался по политическим и дипломатическим мотивам — это был союз государств.
 — Вы хотели со мной поговорить, Ваше Королевское Высочество? — вежливо сказал Джулиан, но в голосе его сквозило неодобрение.
 Она от всей души хотела, чтобы нашлось что-нибудь хлесткое или мудрое в ответ.
 — Вы на меня сердитесь, — сказала она, словно маленькая девочка, и тут же стала клясть себя за это.
 Ей показалось, что она заметила намек на улыбку на его губах. На самом деле он был очень красивым, вопреки всему, что говорил лейтенант Монтгомери, а лунный свет делал его еще красивее.
 — Я имею в виду только нашу репутацию. Для нас обоих будет плохо, если нас увидят вдвоем наедине.
 Ария отвернулась. В их брачную ночь он обнаружит, что она не невинна. Она снова повернулась к нему и сделала глубокий вдох.
 — Для помолвленной пары мы не так уж много времени проводим вместе наедине или в присутствии других. Если мы собираемся прожить нашу жизнь вместе, думаю, мы должны поговорить и узнать друг друга получше.
 Он какое-то время смотрел на нее, прежде чем ответить.
 — И о чем вы хотите поговорить? О грядущих выборах? Я уверен, нынешний лорд-гофмейстер останется на своем посту. Но если честно, думаю, ему нужно передать свой пост своим последователям.
 — Нет, — возразила Ария. — То есть, я имею в виду — да, я хотела бы обсудить дела Совета и его членов, но я подумала, может…
 Голос ее умолк.
 — О вашей поездке в Америку?
 Он стоял совершенно прямо и неподвижно, с расправленными плечами: ни один волосок не растрепался, ни один орден не звякнул; в нем не было ни одного изъяна, говорившего о его индивидуальности. Ария вспомнила, как Джарл возвращался с работы: его форма местами потемнела от пота, он стягивал ее с себя, как только входил в дом, и говорил: «Дай-ка мне пива, солнышко».
 — Вы пьете пиво? — выпалила она.
 Секунду Джулиан казался ошеломленным, но потом, похоже, попытался с улыбкой взять себя в руки.
 — Да, я пью пиво.
 — Я этого не знала. Я вообще так мало знаю о вас, и иногда я думаю… подойдем ли мы друг другу. Я имею в виду, мы должны будем жить вместе, а брак… я хочу сказать… как я слышала… очень интимная вещь и…
 Она опять умолкла, чувствуя себя немного глупой и маленькой, потому что Джулиан стоял так же прямо и неподвижно.
 — Я понимаю… — проговорил он.
 Арии не понравился его самоуверенный тон или, может, ей не нравилось то, что она сама чувствовала, — она не знала.
 — Извините, что потревожила вас по такому банальному поводу, — сказала она царственным тоном.
 — Ария, — произнес он таким голосом, что она даже вздрогнула от неожиданности. Он встал перед ней. — Ваши вопросы очень важны. Прежде чем я сделал вам предложение, я много думал об этом. Брак и в самом деле шаг серьезный, но у меня есть все причины быть уверенным, что мы идеально подходим друг другу. Нас одинаково воспитали: меня — чтобы стать королем, вас — королевой. Мы знаем одних и тех же людей; мы знаем все устои, на которых зиждется монархия, все тонкости этикета. Я думаю, мы будем восхитительной парой.
 Плечи Арии поникли.
 — Я понимаю. Да, думаю, мы будем восхитительной королевской четой.
 Она потупила взгляд на свои руки.
 — Что-нибудь еще?
 Он стоял близко к ней, но даже не пытался коснуться ее. И ей не осталось ничего другого, как выпалить:
 — Но как же насчет  нас? Как насчет меня как женщины? Вы чувствуете ко мне что-то еще, кроме того, что я буду  королевой? 
 Выражение лица Джулиана не изменилось, но он протянул руку, взял ее сзади за голову и притянул к себе, а потом поцеловал. В этом поцелуе, несомненно, было много долго сдерживаемой страсти. Когда он отпустил ее, глаза Арии оставались полузакрытыми.
 — Я жду с  огромным нетерпением нашей брачной ночи, — прошептал он, и она почувствовала его дыханье на лице.
 Ария открыла глаза и выпрямилась.
 — Интересно… — удалось ей сказать наконец.
 На это Джулиан ей улыбнулся, и его улыбка была очень теплой.
 — Вы — очень красивая и желанная женщина. Как вы могли сомневаться, что я сгораю от желания быть с вами близким?
 — Я… кажется, я никогда не думала об этом. Опять он отступил и посмотрел на нее.
 — Что-то произошло? — мягко спросил он. — Сегодня за обедом вы казались непохожей на себя, словно о чем-то тревожились.
 Мысль о том, что он заметил это, заставила ее улыбнуться. Она согласилась на замужество, не особо много думая об этом. Она больше интересовалась его предками и его воспитанием, чем Джулианом-мужчиной. Но теперь все стало по-другому. Теперь она гораздо больше понимала в том, что бывает между мужем и женой.
 — В Америке… — медленно начала она, — в Америке я видела влюбленных, державшихся за руки и целовавшихся на скамейках парка.
 — Так я и представлял себе Америку, — сказал Джулиан с неодобрением.
 — Америка —  чудесное место, — отрезала Ария. — Там у тебя такое чувство, что ты идешь вперед. Они не обременены веками традиций; они принимают все новое. В сущности, они хотят и  ищут новое.
 — Любовники в парке — это не новость, — улыбаясь, сказал Джулиан. — Я забыл, как вы молоды. Но мне казалось, вам никогда не были нужны ухаживания. Вы приняли мое предложение с таким видом, словно вам нужно только рукопожатие приветствия и обручальное кольцо. Я ошибался?
 — Нет… но все изменилось в Америке…
 — Вид влюбленных разбудил в вас любопытство: как это будет — иметь своего собственного любовника?
 — Нечто похожее… — пробормотала она, а потом взглянула на него в упор.
 — Джулиан, я хочу, чтобы наш брак был настоящим и удачным. Мне  нужно, чтобы он был настоящим. Это должно быть чем-то большим, чем просто женитьба на Ланконии. Я женщина, и я хочу, чтобы любили меня, а не только мою корону.
 Джулиан был приятно удивлен.
 — Ни одну просьбу мне не было бы легче исполнить, чем эту. Могу я за вами ухаживать? — Он взял ее руку и поцеловал ладонь. — Могу ли я стоять у ваших дверей с букетом полевых цветов? Могу ли я петь серенады под вашим окном? Могу я шептать слова любви в ваши прелестные ушки?
 — Это подойдет для начала, — отшутилась она, глядя, как он опять целует ее руку.
 — Мы встретимся с вами на рассвете и покатаемся верхом.
 — На рассвете? Но мне положено кататься в девять.
 — Нарушьте это правило, — сказал он властным тоном. — Я приду за вами на рассвете, но сейчас я должен проводить вас домой через Дворик белых коней. Нас заметит меньше людей, если мы войдем там.
 Он развернулся и собрался следовать за ней, как и полагалось, но потом улыбнулся и продел ее руку под своей рукой.
 У дворика она повернулась к нему.
 — Вы меня поцелуете еще раз?
 Он бросил быстрый взгляд на окна дворца. Казалось, он колебался.
 — Пожалуйста, Джулиан. Мне нужно знать, что наш брак будет удачным. Мне нужно забыть…
 Он положил пальцы ей на губы.
 — У всех нас есть вещи, которые мы хотим забыть. Я буду целовать вас до тех пор, пока вы не взмолитесь о пощаде, моя дорогая.
 Он медленно обнял ее и поцеловал так, словно она была Ритой Хэйворт и Бетти Грейбл, вместе взятыми. Он отпустил ее.
 — А теперь идите! — скомандовал он, улыбаясь. — Я увижу вас завтра утром.
 Она уже было пошла прочь, но он поймал ее руку.
 — Если, чтобы забыть, вам нужны поцелуи, завтра к полудню у вас будет полная потеря памяти.
 Он отпустил ее руку, и она вбежала внутрь дворца. Леди Верта уже поджидала ее.
 — Что он сказал? Он догадался? Он был так близок к принцессе Арии, что мог понять: вы — не она. Может, у них даже были свои шутки.
 Эта женщина начинала уже действовать на нервы.
 — Идите спать. Сегодня вечером я больше не нуждаюсь в ваших услугах.
 — Но я…
 — Идите! — отрезала Ария.
 — Слушаюсь, Ваше Королевское Высочество, — проговорила леди Верта и попятилась назад.
 Наверху Ария стояла неподвижно и терпеливо, пока се горничные снимали с нее платье и надевали ночную рубашку. Все это время она молчала, и даже когда они потушили свет и пожелали ей доброй ночи, она по-прежнему не произнесла ни слова.
 Она уютно устроилась в постели, чтобы уснуть, и впервые за многие дни почувствовала себя хорошо. Может, ее жизнь еще не кончена, после того как она не живет больше вместе с лейтенантом — Джарлом Монтгомери? Может, она сможет забыть его и начать новую жизнь?
 Завтра она намерена все свое внимание посвятить графу Джулиану. Он был человеком, в котором нуждалась Ланкония, и превосходным мужем для нее самой. Все, что от нее требуется, — это заставить себя влюбиться в него, а судя по его поцелуям, это не будет трудно. Но, засыпая, она вспомнила Джарла, сидевшего в ванне, Джарла, пробовавшего ее жареного цыпленка и шутившего, что он скоро станет шеф-поваром, Джарла, касавшегося ее груди…




 Глава 17


 Она только что уснула, когда дверь распахнулась и включился свет. В вихре шелковых юбок, белокурых волос и крохотных разноцветных вспышек бриллиантов принцесса Юджиния прыгнула к Арии на кровать.
 — Я так скучала по тебе! — воскликнула Джина, бросаясь на шею сестры. — Пожалуйста, только не говори мне, чтобы я хорошо себя вела, и, пожалуйста, не вели мне уходить. Я только что проехала целую ночь, если б ты только знала, с самым божественным мужчиной, какого я только видела! Я слышала, что ты чувствуешь себя неплохо, и пришла к тебе.
 Она еще крепче обняла Арию.
 — Ария, говорили, что ты чуть не умерла. Я не рождена быть королевой.
 Ария, улыбаясь, немного отстранила свою шестнадцатилетнюю сестру.
 — Я бы и не пожелала тебе такой участи — стать королевой.
 — Ты собираешься выставить меня вон? Ответь быстрее, чтобы я не чувствовала себя неуютно.
 — Нет, — сказала Ария. — Я не собираюсь выставлять тебя вон. Расскажи, что случилось, пока меня не было.
 Джина растянулась на кровати. Она была очень хорошенькой — хорошенькой в современном смысле, ревниво подумала Ария. Одень ее в купальник — и она выиграет любой конкурс красоты в Америке. Плохо лишь то, что вместо мозгов в голове у нее опилки.
 — То же, что и всегда, — вздохнула Джина. — Здесь вообще никогда ничего не случается. А вот ты была в Америке! Там полным-полно солдат? Они — такие же божественно красивые, как и мой американский солдат?
 — О чем это ты? — резко спросила Ария. — Ты что, опять влюбилась?
 — Не ворчи на меня, Ария, пожалуйста! Дедушка зачем-то его нанял — не помню, зачем… что-то делать с крестьянами. Но мой солдат позволил мне ездить с ним по деревням. Он даже разрешил мне сидеть возле него на переднем сиденье. Он вел себя так, словно я ему докучаю, но я его покорила! Он — самый красивый мужчина на свете, а еще он умный и элегантный — дедушка так говорит. Ох, Ария, ты просто упадешь, когда его увидишь, по крайней мере я так надеюсь, потому что дедушка отправил его сюда работать с тобой.
 — Со мной? Зачем? Что мы будем делать?
 — Ну-у, я не знаю, — отмахнулась Джина, — но я думаю, он должен привести всех нас в порядок. Я еще никогда не видела, чтобы дедушке кто-то так понравился! Они засиживались допоздна и рассказывали друг другу вульгарные истории. Нед чуть не помирал, но дедушка! Дедушка никогда еще не выглядел так хорошо, уже много лет.
 Ария выпрямилась, сидя в постели.
 — Расскажи мне поподробнее.  Что здесь делает этот американец? Он приехал за ванадием?
 Глаза Джины начали слипаться.
 — Ария, могу я поспать здесь, у тебя? До моей спальни так далеко. Позови кого-нибудь, чтобы меня раздели и принесли мне ночную рубашку.
 — Ладно, — нетерпеливо сказала Ария. — Я помогу тебе раздеться и дам тебе одну из моих ночных рубашек.
 Глаза Джины широко раскрылись.
 — Надеть чью-то ночную рубашку?
 — Не будь такой ханжой. Я спала на простынях, на которых уже спали другие люди.
 — Нет! — ахнула Джина, пораженная до потери дара речи.
 Ария стащила сестру с кровати и начала снимать с нее одежду.
 — А ты уверена, что знаешь, как это делается? — осведомилась Джина.
 — Мне очень поможет, если не будешь такой инертной. Подними руки. А теперь скажи мне, зачем дедушка нанял этого американца?
 — Мне кажется, что-то связанное с дамбами. Нет, Ария, послушай, он правда —  такой красивый. Ой! По-моему, лучше позвать мою горничную.
 — Джина, — мягко сказала Ария, — как зовут этого американца?
 — Лейтенант Джарл Монтгомери. Он —  такой милый и… Ария! Ты куда? Куда ты уходишь? Ты же не можешь оставить меня здесь в белье!
 — Джина, поищи в стенном шкафу и найди ночную рубашку. Надень ее сама. Это очень просто. Где поселили лейтенанта Монтгомери?
 — В Парадной спальне — комнате Роуана. Теперь ты видишь, каким важным его считает дедушка? Но я уверена, он уже в постели и спит. Ария! Не уходи от меня! — звала ее Джина, но Ария уже выбежала из комнаты.
 Ария хорошо знала дворец и могла без труда пройти по длинным запутанным коридорам, сквозь парадные комнаты, где не было стражи, вниз по очень узкой винтовой лестнице. Она спряталась в тень, когда мимо прошли два смеющихся стражника.
 Она порывисто распахнула дверь Парадной спальни. Эта комната отводилась для самых почетных гостей королевства Ланкония. Большая старинная кровать с четырьмя резными столбиками была украшена пологом из специально вытканной красной итальянской парчи; стены были обиты красивым и редким красным шелком. Никто не был уверен, но предание гласило, что в этой комнате жил сам Роуан, когда его дворец был каменным замком.
 Джей-Ти был одет лишь в обернутое вокруг бедер полотенце; волосы его были влажными.
 — Что ты тут делаешь? — спросила она, прислоняясь к закрытой двери.
 — А-а, Ее Королевское Высочество собственной персоной. И со своей любимой манерой приветствия. Я только что думал: если потянуть шнурок на стене, может, придет одна из этих симпатичных горничных в коротких юбках и черных чулках, чтобы согреть мне кровать? А вместо этого я получаю принцессу. Давай, детка, вперед — снимай свою одежду и приступай. Я готов.
 — Лейтенант Монтгомери, — проговорила она сквозь стиснутые зубы, — что вы делаете в Ланконии?
 Джей-Ти продолжал вытирать свои волосы.
 — Я здесь не потому, что этого хочу. Мой президент и ваш король попросили меня об услуге. Несмотря на все то, что мне сказали, они считают, что твоя жизнь в опасности. Я здесь, чтобы тебя защищать и сделать все, что смогу, для ваших… как это вы говорите… крестьян.
 — Но мой дедушка ничего не знает.
 — Он знает достаточно, чтобы понять, что может случиться беда, — быстро ответил Джей-Ти.
 — Вы не можете остаться. Это невозможно. Завтра я организую вашу отправку назад в Америку. Спокойной ночи, лейтенант Монтгомери.
 Джей-Ти поймал ее на выходе и потащил назад в комнату. Полотенце соскользнуло с него, и он схватил его одной рукой, а другой оперся о стену сзади ее головы.
 — Я сказал тебе — это не моя затея, а боевое задание — охранять твою жизнь. Кажется, Рузвельт думает, что я полезнее здесь, ходя за тобой по пятам и поднимая твои носовые платки, чем на передовой. Поэтому я остаюсь.
 Она вывернулась из-под его руки и отошла к противоположной стене.
 — И как долго ты собираешься здесь оставаться?
 — Пока не узнаю, что ты — в безопасности, или пока твой дедушка не скажет мне, что я могу сматываться.
 — Тогда все нужно расставить по местам. Ты не можешь обращаться со мной в своей беспардонной манере, которая для тебя вполне нормальна. Ты должен обращаться ко мне как подобает.
 Она опять подошла к нему и увидела, как сузились его глаза.
 — Время в Америке — не из тех вещей, которые можно повторить. Здесь я — не твоя жена.
 Джей-Ти какое-то время молчал.
 — Я женился на тебе, чтобы помочь своей стране, и я остаюсь здесь ради моей страны. Что касается меня, с нашим браком покончено.
 — А это касается и твоей ревности? — спросила она, приподнимая бровь. — Граф Джулиан и я собираемся пожениться. Его семья — очень древняя и знатная, и этот брак очень выгоден моей семье. Я не дам тебе бросить его в бассейн.
 — Не беспокойся, — сказал он с яростью. — Я могу ревновать свою жену, но Ее Королевское Высочество не бередит во мне подобных чувств.
 Он смерил ее взглядом с ног до головы: в наглухо закрытой полной рубашке и тяжелом парчовом халате она казалась одетой в непробиваемую броню.
 Она опять отвернулась, его вид, в одном только полотенце, заставил ее вспомнить ночи, проведенные вместе.
 — И как же тебя представят?
 — Считается, что я был послан моим правительством, чтобы купить ванадий, но заодно я должен еще и обсудить вопрос военных баз. Король хочет, чтобы ты показала мне Эскалон и прилегающие к нему земли, потому что, как поговаривают, Америка собирается купить твою страну.
 — Что сделать? — она резко обернулась к нему. — Америка хочет  купить мою страну?
 — Это сплетни, которые я слышал. На самом деле, как я понял, она нам и даром не нужна. Мы только начали выбираться из одной депрессии, не хватало, чтобы вы толкнули нас еще в одну, новую. Но эти слухи нам на руку, они дают нам повод проводить время вместе. Ты должна познакомить меня с домочадцами, рассказать о своей стране и вообще быть со мной очень милой. Ты должна — могу я осмелиться воспользоваться этим словом? — соблазнить меня прелестями вашей страны.
 — Я… я не думаю, что это возможно. Конечно, мой дедушка ничего не знает о том, что на самом деле было между нами… но он не может просить меня о таких вещах.
 — Еще раз повторяю: он знает достаточно, чтобы понять, что твоя жизнь в опасности. Послушай, а ты уверена, что твоя прогулка благополучно сойдет тебе с рук? Ты ведь здесь со мной наедине. Наверно, уже видели, как ты входила.
 Ария заморгала. Она точно знала, что ее никто не видел, но вид Джарла и его кровати заставлял ее забыть свое новоиспеченное обещание заняться устройством грядущего счастья с Джулианом.
 — Мне пора идти, — она повернулась к двери.
 — Только не этим путем, — сказал он, хватая и сжимая ее руку. Он пошел к своему вещевому мешку, валявшемуся на полу, и вытащил оттуда пачку бумаг. — Твой дедушка дал мне кое-какие карты подземных ходов под дворцом.
 — Что он сделал?
 — Он сказал: каждый монарх получает эти карты по наследству только во время чтения завещания, но он считает, что сейчас пришло время для крайних мер. Вот оно — то, что нам нужно, — проговорил он, глядя на карту. — Эта комната называется Парадной спальней, правильно? Я знал, у него были причины поселить меня здесь. Кажется, у него есть кое-что на уме. Он начал ощупывать дубовые панели.
 — Ага, вот, нашел!
 Он нажал кнопку, но ничто не сдвинулось с места.
 — Думаю, дверь давно пора смазать.
 На письменном столе лежал нож для открывания писем, и он взял его и стал просовывать в щель двери до тех пор, пока не смог засунуть туда пальцы, а потом с трудом открыл саму дверь. Затхлый воздух ворвался в комнату, и Ария отпрянула. Тишина за дверью была зловещей, она услышала хлопанье крыльев.
 — Если ты думаешь, что я туда полезу, ты сильно ошибаешься, — сказала Ария.
 Джей-Ти выудил из вещевого мешка карманный фонарик.
 — Если ты выйдешь из этой комнаты в таком наряде, назавтра весь дворец будет гудеть от сплетен. Твой граф Джулиан не женится на тебе, потому что репутация твоя — ты уж извини — будет подмочена, и они любезно вздернут меня, простолюдина, за то, что я осмелился поглазеть на августейшую ночную рубашку. Пошли. Что тут такого ужасного?
 Но это обернулось кошмаром. Никто не ходил тут веками, и густая паутина и помет летучих мышей покрывали мокрые скользкие ступеньки, ведущие вниз. Было очень темно, и ее ноги в тапочках то и дело грозили поскользнуться.
 — Почему я раньше не знала об этом? — прошептала она.
 — Кажется, один из ваших прежних королей отправил на тот свет всех, кто знал про эти тоннели. Он хотел, чтобы о них знал только сам король.
 Ария подняла руку, чтобы защититься от свисавшей паутины. Ее тапочки без пяток были настолько «полезными» в подобном месте, что с таким же успехом можно было бы обойтись и без них.
 — Наверно, это был Хеджер Ненавистный. Он хватался за любой повод для казни людей.
 — Какой милый родственничек! Кто построил этот замок?
 — Роуан, — ответила Ария, и что-то в ее тоне заставило его взглянуть на нее.
 — Как я понял, он был отличным парнем.
 — Лучше не бывает. Куда ведет этот ход?
 — Сюда, — сказал Джей-Ти, останавливаясь возле заржавелой, обитой железом двери. — Ну, что будем делать? Давай надеяться, что нам удастся ее открыть.
 Он дал ей фонарик.
 — А куда ведет этот ход? — она указала фонариком на тоннель, идущий влево.
 — Вниз к твоим темницам, а потом выходит наружу где-то в городе. Твой дедушка сказал, что выход, наверно, теперь перекрыт — над старым выходом построено новое здание. Я открыл! Выключи свет.
 Ария взглянула на фонарик.
 — А как?
 Он взял его у нее из рук и выключил свет.
 — Согласно карте, мы где-то в северном конце Сада королей. Ты знаешь, где это и как попасть назад в свою комнату?
 — Конечно.
 Она вышла наружу, на свежий прохладный ночной воздух.
 — Подожди-ка минутку, Принцесса, ты не сказала мне, где ты будешь утром. В мои планы не входит выпускать тебя из виду.
 Ария была почти готова сказать ему, что будет кататься здесь с графом Джулианом верхом на рассвете.
 — Мой распорядок дня начинается с девяти утра, — наконец ответила она правду, хотя и не всю. — Я поеду на прогулку верхом.
 — Оставайся в своей комнате. Я зайду за тобой.
 — Но считается, что мы не знакомы. Сначала мы должны организовать официальное знакомство и представление.
 — Ты можешь сказать, что тебе позвонил твой дедушка… если только в этой чудом не рухнувшей груде камней  есть телефоны.
 — Мы гораздо современнее, чем тебе кажется, — сказала она, вскидывая вверх подбородок. — Спокойной ночи, лейтенант Монтгомери.
 Она отвернулась.
 — Подожди, — сказал он, кладя свою руку ей на руку. Он долго смотрел на нее при свете луны.
 — Давай, быстро отсюда!
 Она почти побежала от него, спеша по дорожкам, которые знала так хорошо, а потом скользнула в дверь для слуг и в верх по ступенькам, в самую позднюю по времени пристройку дворца — там была ее комната.
 — Я собираюсь любить Джулиана, — свирепо шептала она самой себе. Она собиралась заставить себя полюбить Джулиана и забыть этого беспардонного необузданного американца, который временно был ее мужем. Он сказал ей, что она — холодная и отрешенная и вообще не совсем живая. Ну что ж, она еще покажет, какой высокомерной может быть наследная принцесса! Неважно, сколько времени они прожили вместе, она будет обращаться с ним, как с самым последним простолюдином.
 В холле не было никого, кроме стражника, стоявшего снаружи ее двери. Ей нужно незаметно пробраться в свою комнату мимо этого мужчины, чтобы быть там поутру, когда придут придворные дамы ее одевать. Если и пройдет слух, что она выходила поздно вечером из комнаты в ночной одежде, ее дамы скажут, что это просто невозможно, ведь она была утром на месте и никто не видел, как она входила обратно.
 Американские фильмы многому ее научили. Она взяла с подставки, стоявшей на столе, малахит в форме яйца и бросила его под ноги стражника. Какой-то момент стражник следил за ним глазами, а потом, как она и надеялась, пошел вслед за каменным шариком. Ария молнией проскользнула в комнату. Сердце ее бешено колотилось, когда она бессильно прислонилась к закрытой двери.
 Конечно, ей нужно было переодеться, и как же она была рада, что научилась делать это сама! Она благодарила судьбу еще и за то, что знает, как, пользуясь губкой, счистить паутину с халата. Тапочки были в совершенно безнадежном состоянии, и чтобы спрятать их от придворных дам, она сунула их в рукава церемониального платья.
 Было уже совсем поздно, когда ей наконец, удалось забраться в постель и лечь рядом с теплой, сладко спавшей Джиной. На какой-то момент Ария подумала, что это Джей-Ти, и прижалась к ней. Но потом она опомнилась и спохватилась. Ну уж нет! Она  не собирается позволить этому мужчине снова вернуться в ее жизнь. В жизни есть более важные вещи, чем радости в постели.
 Завтра у нее будет много времени побыть наедине с Джулианом, и она намерена позволить ему помочь ей забыть.
 — Ваше Высочество!
 Ария медленно просыпалась от голоса ее горничной.
 — Граф Джулиан ждет вас, — женщина хитро улыбнулась. — Кажется, ему до смерти не терпится вас увидеть.
 Сонная Ария еле вытащила себя из постели и отправилась в ванную. Медленно она начала просыпаться и вспоминать события прошлого дня. Ах да, этим утром она собиралась начать забывать своего американского мужа. У нее будет несколько часов наедине с графом Джулианом, наедине в рассветной полутьме среди горного леса.
 Она с трудом сдерживала свое нетерпение, когда ее одевали придворные дамы, но ей не оставалось ничего другого, как только вынести эту процедуру до конца. Считалось, что она не умеет одеваться сама, и они могли заинтересоваться, где это она могла этому научиться?
 Вот уже много лет Ария ездила верхом по утрам. Почувствовав знакомый прилив энергии, она поспешила из комнаты. Она украдкой взглянула на стражника, но он смотрел неотрывно вперед. Она должна запомнить его лицо; если вдруг пойдут слухи, что ее не было ночью в комнате, без сомнения, они пойдут от него.
 — Доброе утро, Ваше Высочество, — приветствовал ее Джулиан у двери конюшни, а когда грум зашел внутрь, он наклонился и запечатлел поцелуй чуть ниже ее уха. — Или я могу сказать — моя дорогая? Вы выглядите сногсшибательно.
 Ария прелестно зарделась.
 — Вы можете называть меня так, как вам хочется, когда мы одни, — сказала она застенчиво.
 — Тогда больше всего мне хотелось бы звать вас — моя жена, — сказал он обольстительным тоном. — Мы можем отправляться? Меньше чем через час мы будем уже в чаще леса. Только мы вдвоем — наедине. И мы можем долго не возвращаться — у нас впереди много часов.
 Ария снова покраснела.
 — Ну, граф, тот пункт вашей речи — насчет «наедине» — не совсем верен. — Джей-Ти ленивой походкой вышел из полутемной конюшни.
 — Ты! — ахнула Ария.
 — Вы знаете этого человека? — спросил Джулиан, глядя то на Арию, то на Джей-Ти.
 Она скосила глаза на Джей-Ти.
 — Я имела несчастье познакомиться с ним в Америке. На почве деловой сделки.
 Джей-Ти улыбнулся.
 — Я уполномочен купить у Ланконии ванадий. Джулиан шагнул вперед и взял Арию за руку.
 — Ее Королевское Высочество примет вас, когда вернется с прогулки.
 — Нет, — сказал Джей-Ти, вставая между ними и лошадьми, — все обстоит по-другому. Видите ли, во время поездки в Америку случилась небольшая беда, и мы…
 — Беда? — серьезно спросил Джулиан. — Что вы имеете в виду?
 — Ничего особенного, — ответил Джей-Ти прежде, чем Ария успела открыть рот. — Просто некие люди, кажется, хотели испортить принцессе настроение. И поэтому, чтобы защитить свои собственные интересы, Америка послала сюда пару солдат-молодцов, то есть нас. Америке охота убедиться, что никому больше в голову не придет развлекаться таким манером. Один парень находится возле короля, а я должен оставаться возле принцессы, здесь.
 Джулиан по-прежнему крепко держал Арию за руку.
 — Конечно, это очень мудрое решение вашего правительства, но могу вас заверить, что, когда Ее Королевское Высочество вместе со мной, в вашей защите нет никакой необходимости.
 Он двинулся к лошадям, но Джей-Ти преградил ему дорогу.
 Они были полной противоположностью друг другу: Джей-Ти — смуглый, высокий, кожа его немного обветрилась от частого пребывания на свежем воздухе, тогда даст американцу на кое-что полюбоваться. Она подумала, умеет ли Джей-Ти ездить верхом?
 — Мы поедем по тропинке, ведущей па север, к пику Роуана.
 — Ария! — ахнул Джулиан. — Что вы говорите! Вы уверены в себе? Ведь вы столько времени не ездили верхом.
 Она наклонилась к Джулиану.
 — Может, мы сможем оторваться от нашей охраны и остаться вдвоем, — сказала она, глядя на него сквозь ресницы.
 — Я поеду за вами хоть на край света, моя дорогая, — сказал он тихо.
 Лошадь Джей-Ти втиснулась между ними, разлучив их, и лошадь Арии загарцевала по усыпанному мелкой галькой двору.
 — Извините, — обронил он. — Мне дьявольски жаль, что у лошадей нет тормозов. Если вы оба не возражаете, может, поедем более легкой дорогой? Я не привык к верховой езде.
 Его лошадь бунтовала под ним и все норовила скакать вбок, делая расстояние между Арией и Джулианом еще шире.
 — Да где у этой божьей твари тормоза?!
 — Потяните за поводья, — отозвался Джулиан. — Проклятые американцы! — пробормотал он. — И какого беса англичане дрались за их дыру, где могут жить только зверье и дикари? Ария, как его зовут?
 — Лейтенант Монтгомери, — прокричала она через плечо, когда выехала со двора и направилась в горы.
 Джулиан поскакал за ней, а Джей-Ти все еще оставался во дворе — его лошадь пустилась бешено носиться по кругу.
 Ария знала: ее единственный шанс избавиться от Джей-Ти — это обскакать его или увильнуть от него на запутанных тропинках, которые веером разбегались в разные стороны. Ее лошадь застоялась и нуждалась в тренировке, и она подстегнула ее, углубляясь все дальше и дальше в горы.
 Воздух был прохладным и сухим, и чем выше поднималась она по горной землистой тропинке, тем он становился все разреженнее. Ее окружали высокие сосны, почти поглощавшие лучи утреннего солнца. Массивные серые камни иногда делали тропинку еще уже, как Джулиан был продуктом веков тщательного воспитания: его кожа была ухоженной, руки — наманикюрены, невысокое натренированное тело двигалось несгибаемо прямо.
 — Сожалею, граф, — сказал Джей-Ти, — я поеду с вами или она останется здесь.
 Джулиан в нетерпении стукнул стеком по своим высоким, вычищенным до блеска сапогам.
 — Я не потерплю…
 — В чем дело, граф? — довольно развязно спросил Джей-Ти. — Боитесь, что я помешаю вашему рандеву с этой леди? Я буду держаться позади, и вы сможете любезничать, сколько вам вздумается.
 Он подмигнул графу Джулиану, чье лицо уже становилось пунцовым от злости. Джей-Ти улыбнулся.
 — Вы меня правильно поймите: если я не поеду с принцессой, ваша сделка с Америкой будет аннулирована. Мы не станем покупать ванадий у враждебной нам страны, а если мы его не купим, мы, черт побери, позаботимся, чтобы его не купил кто-нибудь другой. Это означает, что мы предпримем военный маневр, чтобы не дать вам продать его. Тогда вы станете королем страны, которую, возможно, разбомбят и у которой не будет денег, раз вы не сможете продать ванадий. Все это вам лучше усвоить.
 Ария закатила глаза.
 — Да он все это не всерьез! — сказала она Джулиану.
 — Вы рискуете заполучить войну и нищету, — огрызнулся Джулиан. — Вы меня удивляете! Неужели ваша страна так мало для вас значит?
 Он пошел за Джей-Ти.
 Ария стиснула зубы и подумала: что больше пугает Джулиана — война или нищета? Похоже, он не горит желанием жениться на королеве разбомбленной страны.
 Она упрекнула себя за такие мысли и позволила Джулиану помочь ей сесть в седло.
 — Он будет держаться на порядочном расстоянии от нас, и мы будем почти одни, — проговорил Джулиан в качестве извинения и поцеловал ее руку, затянутую в перчатку.
 Она дернулась от него, но потом заставила себя улыбнуться Джулиану. Лейтенанту Монтгомери  не удастся испортить ее прогулку верхом. Может, она и пару раз ее лошадь чуть не поскользнулась, но она продолжала ехать вперед.
 Она вспотела от усилий и у одного поворота тропинки остановилась и увидела, что Джулиан недалеко от нее. Ария улыбнулась, когда обнаружила, что лейтенанта Монтгомери нет и в помине. Она двинулась вправо, указывая Джулиану, какой дорогой ехать. В нескольких милях вниз по тропинке был горный ручей, и она подумала, они могут там спешиться и отдохнуть.
 Она откинула ветки с лица, а потом спрятала его в лошадиной гриве, чтобы они ее не хлестали, и продолжала ехать. К тому времени, как она добралась до ручья, она была в изнеможении. Она быстро соскочила с лошади и вдохнула полной грудью свежий чистый горный воздух. Она только сейчас поняла, как соскучилась по своей стране.
 Подъехал Джулиан; лицо его было мокрым от пота и мрачным от гнева.
 — Ария, я вынужден протестовать. Леди не должна ездить по такой трудной дороге — никогда! Это уж слишком для такого хрупкого и нежного создания, как вы.
 — Вы так и будете сидеть верхом и ворчать на меня или вы слезете и поцелуете меня?
 На его лице отразился минутный шок, но потом он быстро соскочил вниз и обнял ее.
 — Вы  сильно изменились, — пробормотал он, прежде чем ее поцеловать. — Давайте назначим дату свадьбы, моя дорогая, — шептал он, прижимая ее к себе. — Я не знаю, сколько я еще смогу ждать. Думаю, ваши подданные нахмурятся, если наш первенец родится слишком скоро после свадьбы.
 Ария откинула голову назад, чтобы он мог поцеловать ее в шею. Он казался таким милым.
 — Тпр-у-у! Чертова кляча, тпр-р-у-у! — Джей-Ти вылетел на маленькую лужайку как ракета, подняв при этом столько же шума. Ария уже привязала свою лошадь, но Джулиан — еще нет, и от крика и шума, который учинил Джей-Ти, лошадь графа метнулась и помчалась дальше вниз по узкой тропинке.
 — Вы поймаете мою лошадь, — приказал Джулиан Джей-Ти, лицо его налилось кровью от сдерживаемого бешенства.
 Джей-Ти, казалось, был само раскаяние.
 — Мне правда очень жаль, граф, но я не могу покинуть принцессу. По-моему, вам придется бежать за ней самому. Или можете взять мою лошадь. Братцы мои! Ну и подъемчик! Раз двадцать я чуть не свалился и сейчас просто падаю с ног.
 Он слез с лошади.
 Ария взглянула на него. Он явно врал, он вовсе не выглядел уставшим. Наоборот, казалось, он мог отмахать еще хоть сто миль.
 — С вами все о'кей, Принцесса? — спросил он.
 — Для вас я — Ваше Королевское Высочество, — сказала Ария, а потом повернулась к Джулиану. — Я пойду с вами искать вашу лошадь. А  вы, — она обернулась к Джей-Ти, — останетесь здесь.
 Джей-Ти потупил взгляд.
 — От всей души хотел бы вам повиноваться, Ваше Королевское Могущество, но…
 — Ваше Королевское Высочество, — рявкнул Джулиан. — Ария, я отказываюсь оставаться еще хоть минуту с этим провинциальным идиотом. Я пошлю телеграмму американскому правительству, как только вернусь во дворец, и выражу свой протест. Пойдемте, Ария.  Вы остаетесь здесь!
 Джулиан взял Арию за руку, и они пошли прочь.
 — Дорогой, извините меня, — начала Ария. — Как только мы продадим ванадий и у нас снова пополнится казна, я отправлю его укладывать вещи.
 — Не думаю, что смогу терпеть его до этого срока. Он — необразованная, неотесанная деревенщина, неумытый хам. Он тупее, чем большинство крестьян.
 — Они не все тупые, — возразила она. — В Америке я встречала вполне умных и воспитанных людей.
 — Как же вам удалось ускользнуть от охраны и встретиться с американскими крестьянами? Именно тогда вы попали в «беду» — как напыщенно выразился этот идиот-америкашка?
 Он испытующе взглянул на нее.
 — Ну, нет, я… я имела в виду, я…
 — А-у-у! — заорал Джей-Ти. — Эй, граф, постойте! Я нашел вам вашу лошадь.
 Словно лакей рыцаря, он бежал вверх по дорожке, держа поводья жеребца.
 — Черная скотина, — сказал Джей-Ти со страхом в голосе. — Мне крупно повезло, что не я на нем еду. Получайте своего гада, граф, — он отдал ему поводья. — Слушайте, я прихватил немного виски. Хотите со мной выпить?
 —  Выпить с вами виски? — издевательски спросил Джулиан. — Ария, мы должны немедленно вернуться, чтобы я мог послать телеграмму. Нет, я пошлю радиограмму этому американцу — как там его зовут — Рузвельту. Я пошлю ему радиограмму и буду протестовать против невыносимого положения, в которое он нас поставил.
 — Вы можете послать радиограмму Рузвельту? — спросил Джей-Ти с широко раскрытыми от изумления глазами. — Значит, вы и в самом деле большой человек. Надо же, а по вашему виду никак не скажешь.
 Ария успела встать между мужчинами как раз в тот момент, когда Джулиан уже занес свой стек.
 — Джулиан, пожалуйста! Это все равно, что ударить американское правительство. Позвольте мне поговорить с ним. Можно? — Последнее она произнесла очень нежно.
 Джулиан резко развернулся и пошел назад к ручью.
 — Ты выставляешь себя на посмешище, — набросилась она на Джей-Ти, когда они остались одни. — И когда это ты только научился ездить верхом?
 Он ей улыбнулся.
 — В Колорадо — на спине самых «смирненьких» мустангов, каких только могли найти мои кузены Таггерты.
 — Твое поведение неотесанного мужлана уже само по себе полный кошмар, но твоя ревность! У меня просто нет слов!
 Его улыбка мгновенно пропала.
 — Ревность! Какого черта?! Откуда я знаю, что это не твой крошка-граф хочет тебя прикончить? Может, это он организовал похищение в Ки-Уэсте. Может, он хочет убрать тебя с дороги, чтобы иметь возможность жениться на твоей сестричке, у которой вместо мозгов — птичьи перья.
 — Оставь мою сестру в покое! Она вдруг резко умолкла.
 — Кстати, чем это вы оба занимались, когда жили у дедушки? Когда она вчера вернулась, она могла говорить только о тебе.
 — Да-а? — усмехнулся Джей-Ти. — Лакомый кусочек.
 — Да как ты смеешь! — взорвалась она, занося оба кулака.
 — Ну-у, не стоит так фамильярничать, Принцесса, сюда идет твой маленький альфонс. Лучше предупреди его, что, если он ударит меня своим дамским хлыстиком, я могу сделать из этой штуки очень тугой бантик на его шее. Правда, придется сначала обернуть четыре раза — уж больно шейка тонка.
 — Оставь нас наедине, — прошипела она, увидев приближавшегося Джулиана. — Просто оставь нас на-е-ди-не.
 — Пожа-алуйста, но не раньше, чем я буду уверен, что ему можно доверять. Привет, граф! — громко сказал он. — Принцесса устроила мне такой нагоняй, что у меня до сих пор в ушах звенит. Прощения просим, я не знал, как вести себя с августейшей персоной. Мы, американцы, не привыкли к королям, герцогам и графьям и разным там вельможам. У нас такого отродясь не водилось. Я буду смирным, как мышка, и отойду от вас подальше.
 Всю свою жизнь граф Джулиан был окружен слугами — слугами, которые были почтительны и даже трепетны и четко знали свое место в жизни. Он решил, что американский сверчок наконец-то тоже усвоил, где его шесток. Джулиан повернулся к Арии.
 — Может, мы пойдем пешком, дорогая? Давайте обсудим наши приготовления к свадьбе. Думаю, нам следует пожениться в ближайшие три месяца — самое большее. Тогда уже наступит осень, и мы сможем провести наш медовый месяц в уединенном замке короля в горах.
 — Я даже не знаю, ведь сейчас почти везде война…
 — И везде играют много свадеб. Сейчас людям нужно немножко счастья.
 — Я согласен, Принцесса, — ввернул Джей-Ти, у них из-за спины, устремляясь вперед. — Вы оба будете отлично смотреться в паре, и вы просто обязаны делать то, чем занят весь мир. Принцесса сможет надеть белое платье, символ ее невинности, и одну из своих бриллиантовых корон, но только не очень высокую, ведь рядом с ней будете вы, ваше графство. Я уже сейчас это вижу.
 Граф Джулиан занес свой хлыст.
 — Конечно, — продолжал Джей-Ти, — Америка оплатит эту свадьбу — своеобразный подарок в знак признательности за продажу нам ванадия. Хлыст опустился.
 — Мы возвращаемся во дворец, — сказал Джулиан Арии и повел ее прочь.
 Она сама была в ярости и, когда они дошли до своих лошадей, поклялась оставить с носом лейтенанта Монтгомери и провести хоть какое-то время наедине с Джулианом.
 Лицо Джулиана было больше похоже на маску, когда он помогал ей сесть на лошадь и сам садился в седло. Все трое начали спускаться с гор.
 — Я что-то не так сказал? — спросил Джей-Ти, глаза его сияли. Его лошадь скакала рядом с Арией.
 Она стегнула свою лошадь, а потом протянула руку и взяла Джулиана за руку.
 — Сегодня вечером я увижусь с вами наедине, в половине десятого, в Саду королей под деревом гинкго, — прошептала она.
 Он коротко кивнул, но при этом смотрел неотрывно вперед.
 Они проехали молча почти полпути по горам — Джей-Ти держался совсем рядом от лошади Арии. Она несколько раз оглядывалась, но он, казалось, с неизменным интересом рассматривал окрестности. Когда они вернутся во дворец, она обязательно напрямик заявит ему, что именно она больше не намерена терпеть. И, конечно, она не позволит ему разрушить ее крепнущие отношения с графом Джулианом. Еще одной вещью, сильно ее беспокоившей, был его возможный интерес к Джине. Джина была очень молодой и фривольной, и Ария не могла допустить, чтобы она проводила время с таким взрослым, опытным мужчиной, как лейтенант Монтгомери.
 Джей-Ти ехал почти бесшумно, и поэтому случившееся оказалось полной неожиданностью. Еще секунду назад он был на лошади, а уже через мгновение летел к Арии. Она услышала позади себя странный звук и, обернувшись, увидела, как этот огромный мужчина падает на нее. Она вскрикнула гораздо слабее, чем испугалась.
 Выстрел промазал всего на несколько дюймов. Она падала с лошади под тяжестью веса Джей-Ти, когда пуля просвистела у них над головами.
 Лошадь Джулиана испугалась, он выпустил поводья, и жеребец рванул в горы; Джулиан еле-еле удержался в седле. Остальные две лошади — теперь уже без седоков — помчались за жеребцом Джулиана. Джей-Ти ловко развернул свое тело так, что первым оказался на каменистой земле, и Ария упала на него, а потом он дернулся, и они покатились с дорожки в небольшую ложбинку, скрытую густыми кустами и высокими травами. Он прикрывал Арию своим телом, надежно защищая ее, и какое-то время они лежали неподвижно. Потом он слегка приподнял голову, чтобы осмотреться и увидеть, что творится вокруг.
 — Это был выстрел? — прошептала Ария, глядя ему в лицо.
 — Из чего-то большого, по-моему, из спортивной винтовки, потому что у нее блестящий ствол. Я увидел солнечные блики.
 — Может, это охотник. Он взглянул вниз на нее.
 — И он, конечно, подумал, что наши лошади — большие рогатые олени? — Он опять оглянулся на горы. — Они стреляли в тебя, Принцесса.
 — Ох! — испугалась она, и ее руки обхватили Джей-Ти. — Ты спас мне жизнь.
 — Опять.
 Он снова взглянул на нее.
 — Думаю, на этот раз мне это больше по душе.
 У него был такой вид, словно он сейчас ее поцелует, но он отстранился.
 — Нужно доставить тебя домой. Мы не можем идти по тропинке — там нас слишком хорошо видно. Придется пробираться сквозь лес, будем часто останавливаться и слушать. Никаких разговоров. Где ближайший островок цивилизации? Догадываюсь, нечего и надеяться на машину, но, может, там есть хоть телефон. Нам необходимо позвонить твоим военным, чтобы они прислали охрану, иначе мы не сможем спуститься вниз.
 — Тут в горах есть охотничий домик, — сказала она. — Там есть курьеры, которые смогут доставить послание вниз, но в горах не проложен телефонный кабель. Ближайший телефон внизу, у подножия, гор. Но это ничего, ведь Джулиан приведет с собой помощь.
 — Не рассчитывай на это, детка. Кажется, он будет удирать еще много миль, а вернувшись во дворец, скорее всего, спрячется под одеялом.
 — Как я понимаю, ты называешь Джулиана трусом.
 — Он слышал выстрел — и все, что я потом видел, так это только его спину. Он мог бы уже вернуться с лошадьми, если б хотел. Далеко этот охотничий домик?
 — Нет, если мы пойдем не по дорожке, он наверху, прямо над нами.
 Джей-Ти застонал.
 — Конечно, это трудный подъем, я понимаю, но…
 — Дело не в этом! Нас будет видно на склоне горы. Пригибайся ниже к земле и старайся держаться ближе к дубам. Нужно, чтобы всегда было что-то между тобой и стрелком.
 — Может, он уже ушел…
 — И плюнул на отличную возможность прикончить тебя? Ну ладно, вставай и пошли.
 Ария прежде никогда не взбиралась наверх. Она знала про домик только потому, что сын одной из ее придворных дам заблудился возле него. За время трехдневных поисков она много чего наслушалась о тех местах.
 Подъем требовал много усилий; дело ухудшалось еще тем, что Джей-Ти настаивал идти самой трудной дорогой. Но он помогал ей пробираться сквозь скалы, через заросли низкорослых дубов, цеплявшихся корнями за каменистую почву, и под густыми кустами, где можно было лишь ползти.
 Только в полдень они добрались до охотничьего домика. Джей-Ти запихнул Арию в какие-то кусты, а сам стал стучаться в дверь. Ему открыла испуганного вида пожилая женщина.
 — Сэр, сюда нельзя…
 Джей-Ти протиснулся мимо нее, уже таща за собой Арию.
 — Ваше Королевское Высочество! — воскликнула женщина, приседая в реверансе.
 — Все в порядке, Броуни, — сказала Ария. — Это — лейтенант Монтгомери, американец, — добавила она, словно это объясняло все относительно его манер. — Мы могли бы съесть какой-нибудь ленч?
 — Нас никто не предупредил, что вы пожалуете. Мы не приготовились. — У женщины был такой вид, будто она вот-вот расплачется; она стояла перед ними, комкая в руках край передника.
 Джей-Ти отошел от окна.
 — А что у вас сегодня на ленч?
 — Простая «пастушья запеканка» — картофельная, с мясным фаршем и луком. Она не подходит для принцессы!
 — По-моему, звучит потрясающе, — успокоил ее Джей-Ти. — А как тебе кажется, золотко?
 На лице Броуни отразился шок.
 — Он — американец, — подчеркнула Ария. — Запеканка — это просто здорово! Можно нам по кусочку?
 — Конечно, миледи. — Броуни исчезла в соседней комнате.
 — Перестань называть меня «золотко»! — мгновенно воскликнула Ария, как только они остались одни.
 — А «дорогая» — подходящее обращение к августейшей особе?
 Он опять смотрел из окна.
 — Ты уже видишь Джулиана?
 — Ни слуху ни духу, — он обернулся к ней. — Ты говоришь, как обычно. Ты всегда довольно быстро оправляешься после попыток покушения на твою жизнь. Кажется, от них у тебя только разыгрывается аппетит.
 — Но меня так воспитали. С незапамятных времен люди пытаются убивать особ королевской крови, или чтобы привлечь к себе внимание, или из-за личных обид, или по политическим мотивам.
 — Кто научил тебя выдавать эту фразу?
 — Моя мать, — ответила Ария раньше, чем успела подумать.
 Какое-то время он смотрел на нее.
 — Знаешь что? Думаю, я начинаю кое-что о тебе понимать. Как насчет двойного виски?
 — Да, если можно, — благодарно ответила она, и он улыбнулся.
 Она изо всех сил пыталась оставаться принцессой, высоко держать голову, но внутри у нее все дрожало. Кто-то в Ланконии пытается ее  убить. Один из ее подданных хочет, чтобы она умерла. Она была почти благодарна, когда Джей-Ти потащил ее из фойе в гостиную, увешанную средневековыми шпалерами и уставленную стульями, обитыми нарядной тканью, расшитой вручную.
 — Садись, — скомандовал он, пошел к буфету и налил ей в высокий стакан на три четверти виски.
 Она выпила треть его. На глазах у нее выступили слезы, но ей нужно было согреться и расслабиться.
 — Я знаю уже о двух — на острове, а теперь еще и здесь. Были другие попытки? Может, «несчастные случаи»?
 — Я на чем-то поскользнулась на верху лестницы за неделю до поездки в Америку. Леди Верта шла сзади и успела схватить меня за платье, иначе бы я точно упала и покатилась вниз.
 — А еще?
 Ария отвернулась.
 — Кто-то убил одну из моих собак, — тихо проговорила она. — Мне показалось, что это было предупреждение.
 — Кому ты об этом рассказала?
 — Никому. Мне некому рассказать. Мой дедушка слишком болен…
 — Он не больнее нас с тобой, разве что только слегка, оттого, что все вокруг него прыгают, — сказал Джей-Ти, наливая себе виски. — Я больше не отойду от тебя ни на минуту. И не выпущу тебя из виду. Ты больше никуда не пойдешь без меня.
 — Но это просто невозможно. У меня много обязанностей. Мой дедушка не из тех монархов, которые могли бы внезапно умереть и оставить страну неподготовленному наследнику. Я всегда на виду у народа. Это — плата за привилегию быть принцессой.
 — Насколько я понимаю, это не такая уж большая привилегия.
 — У меня есть долг перед моим женихом, — добавила она, осушая свой стакан. — Джулиан прав: августейший союз поможет нашей стране.
 — Ленч подан, Ваше Королевское Высочество, — сказала через дверь Броуни.
 Джей-Ти допил свой стакан виски.
 — Отлично. Пошли-ка мне приглашение, — он усмехнулся. — Сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе, как только буду уверен, что он не замешан. Пошли есть.




 Глава 18


 Спустя двадцать минут появился граф Джулиан; похоже, он приволок с собой целую армию. Они собрались использовать охотничий домик как свою штаб-квартиру, пока будут искать принцессу и злоумышленника, но Джулиан успел заглянуть в столовую. Там он увидел Ее Королевское Высочество, сидевшую за столом с простолюдином и поедавшую вместе с ним отвратительно грубую пищу.
 — Рад вас видеть, граф, — окликнул его американец. — А мы уж подумали, что больше не увидим вашу спину.
 — Взять его! — приказал граф Джулиан одному из четырех охранников, стоявших позади него.
 Ария встала.
 — Нет, — сказала она стражнику. — Он спас мне жизнь, и ему не причинят никакого вреда. Оставьте нас.
 С учтивым поклоном стражник и его люди вышли из комнаты.
 — Джулиан, — твердо сказала Ария, — вы и охрана проводите меня домой. У меня сегодня днем есть дела.
 Джей-Ти встал и пошел к ним.
 — Вы не можете показываться в людных местах.
 — А что мне остается делать? Запереться в башне? Может, назначить того, кто будет пробовать мою еду, не отравлена ли она? Я что, должна обречь себя на добровольное заточение?
 Она обернулась к Джулиану.
 — Чтобы объяснить мое отсутствие на назначенных на это утро встречах, мы скажем, что я упала с лошади и вынуждена была идти пешком по горам. Лучше оказаться смешной, чем напугать народ.
 И она вышла из комнаты, идя впереди него. Джей-Ти остановил Джулиана.
 — Этого мы не можем ей позволить. Это слишком опасно.
 Джулиану каким-то образом удалось посмотреть сверху вниз на более высокого Джей-Ти.
 — Вы не понимаете. Она — наследная принцесса, она будет королевой.
 — Я понимаю другое: вам по штату, кажется, полагается любить ее, — сказал Джей-Ти.
 — Какое это имеет отношение?
 — Ее жизнь в опасности, ты, маленький… — Джей-Ти остановился. — Или тебе удобнее, чтобы ее убрали с дороги?
 — Если бы мы жили в другие времена и вы были джентльменом, я бы вызвал вас за это на дуэль.
 Он отвернулся от Джей-Ти и пошел прочь.
 — Я всегда к вашим услугам, — крикнул ему вдогонку Джей-Ти.
 Для Джей-Ти остаток дня был сущим кошмаром. Он держался к Арии так близко, как только мог, но слишком много людей влезало между ними. Они так и рвались к ней с протянутыми руками — люди со слезами на глазах, которые хотели видеть свою принцессу. Ее так долго не было, и они до смерти хотели убедиться, что с ней все в порядке и что она не так сильно больна, как распространяли слухи.
 Американцу Джей-Ти было трудно понять, что она значила для этих людей. Древний старик в инвалидной коляске разрыдался, когда Ария взяла его руки в свои.
 — Я прожил жизнь не зря, — твердил он сквозь всхлипывания. — Теперь моя жизнь хоть что-то значит.
 Джей-Ти попытался представить себе реакцию американцев на хождение в народ их президента. Ясное дело, половина воспользуется подвернувшейся возможностью, чтобы высказать ему, что он все делает не так. И вдобавок, у них было бы еще и ощущение мимолетности его власти: четыре года, и он покинет свой пост.
 Но Ария была принцессой на всю жизнь — на всю, которая ей еще отпущена, вдруг тревожно подумал Джей-Ти.
 Люди выстраивались вдоль улиц, когда она была там.
 В Академии наук он стоял, прислонившись к стене, и слушал убийственно скучную лекцию про жуков. Он громко и вволю зевнул, едва не свернув себе при этом челюсть, а бдительная леди Верта обернулась и пронзила его взглядом.
 В 6.45 Арию проводили с почетом в старинный, отполированный до блеска «роллс-ройс», чтобы отвезти назад во дворец. Джей-Ти еле протиснулся сквозь толпу, открыл противоположную дверцу и забрался на сиденье, оказавшись рядом с леди Вертой и Арией.
 — Немедленно выходите! — рявкнула леди Верта. — Остановите машину, — заверещала она водителю.
 — Все в порядке, — возразила Ария.
 — Нет, не все в порядке! — бушевала леди Верта. — Вас не могут видеть вместе. Вы зароните в народе подозрение, и тогда мы никогда не получим назад настоящую принцессу. Мы ее никогда больше не увидим!
 Ария начала было гладить леди Верту по руке, но Джей-Ти выразительно покачал головой.
 — Чего ты хочешь? — разъяренно спросила она, разыгрывая из себя Кэти Монтгомери, но ей это было не так-то просто. — Я же сказала, что больше не хочу тебя видеть.
 — Да, знаю, ну и что? Старый король нанял меня защищать принцессу, а я не могу это делать, когда ты в самой гуще народа.
 — Она должна исполнять свой долг, — заносчиво вмешалась леди Верта.
 Джей-Ти хотел было продолжать, но остановился. Ну и болваны! Неужели ни у кого из этих людей нет хоть капли здравого смысла? Они носятся со своей принцессой, но если они не будут ее защищать, обожать будет просто некого. Ее больше не будет в живых.
 Когда они наконец добрались до дворца, после долгого колебания Джей-Ти оставил Арию одну. Его комнаты были далеко от ее покоев, и он знал, что не сможет в случае необходимости быстро прийти ей на помощь.
 В своей комнате он увидел невысокого человека, одетого в униформу серого и золотистого цветов.
 — Что вы здесь делаете? — подозрительно спросил Джей-Ти.
 — Его Величество попросил меня заботиться о вас, пока вы находитесь в Ланконии. Меня зовут Уолтерс; я буду вас одевать, относить ваши послания — в общем, делать все, что вам будет угодно. Его Высочество наказал мне быть максимально почтительным и расторопным. Ваша ванна ждет вас, и вся одежда уже выглажена.
 — Я ни в ком не нуждаюсь, — начал Джей-Ти, но потом подумал: может, Уолтерс окажется ему полезным.
 — Вот письмо от Его Величества.
 В письме, написанном на толстой кремового цвета бумаге и запечатанном красной восковой печатью с гербом, говорилось, что он может доверить Уолтерсу даже свою жизнь, что тот в курсе всего и что у него просто редкий нюх на сплетни.
 Джей-Ти начал раздеваться, вежливо отведя руки Уолтерса, когда тот попытался помочь ему расстегнуть рубашку.
 — Вы уже слышали, что сегодня произошло? — спросил он Уолтерса.
 — Поговаривают, что с Ее Высочеством произошел несчастный случай.
 Джей-Ти пристально взглянул на Уолтерса.
 — Это все, что вы слышали?
 — Граф Джулиан сказал, что она заблудилась, но мне удалось подслушать, как он говорил леди Бредли, что кто-то стрелял в нее. Кажется, граф думает, что это ошибка охотника.
 Уолтерс отвернулся, когда Джей-Ти кончил раздеваться и залез в ванну.
 — Что вы об этом думаете? — спросил Джей-Ти.
 — Я хоронил ее маленькую собачку. Кто-то убил ее ножом — это была резаная рана от шеи до хвоста. Он положил ее под кровать, когда она спала. Она увидела хвост, торчащий между ее тапочками. Она позвала меня и велела убрать ее, пока никто не видел.
 Джей-Ти откинулся в старомодной короткой глубокой ванне. Все ванные комнаты во дворце делались в начале века — облицованные мрамором, с изобилием массивного фарфора и кранами в виде лебедей или дельфинов. Горячая вода была, но требовалась целая вечность, пока она поднимется по трубам из котлов дворца. Джей-Ти вспомнил, как Ария сказала, что она никому не рассказывает про свои «несчастные случаи». Однако слуге Уолтерсу пришлось унести ее мертвую собачку. Сколько еще таких «никто» «ничего» не знают о том, что происходит во дворце?
 — Уолтерс, — сказал Джей-Ти, — расскажите мне о тех, кто живет во дворце.
 Уолтерс перечислил целый ряд людей, их родословные, порядковый номер наследования трона и титулы. Все это звучало как сказка. Тут жили три молодых принца — все они были прямыми потомками монарха мужского пола. Была также тетка Арии, леди Бредли, герцогиня Даренская, женщина, связанная кровными узами родства почти со всеми королевскими домами мира.
 — Кроме азиатских, конечно, — добавил Уолтерс. Ее Королевское Высочество Софи была сестрой короля, и еще была Барбара, почти ребенок, как выразился Уолтерс, которая была единственным отпрыском умершего брата умершего отца Арии.
 — Отчего умерли родители Арии? — подозрительно спросил Джей-Ти.
 — Ее отец схватил жестокую простуду, но не захотел отложить или отказаться от трехдневной поездки на юг страны. Был ливень, а он стоял под дождем, принимая знаки почтения и реверансы своих подданных. Он умер две недели спустя от воспаления легких.
 — А мать?
 — Рак. Его можно было прооперировать, но Ее Королевское Высочество никому не говорила до тех пор, пока больше уже не могла терпеть.
 Джей-Ти покачал головой, услышав все это. Неудивительно, что она такая. Это у нее в крови.
 После того как он побрился и оделся, Джей-Ти пошел за Уолтерсом в Зеленую столовую. Считалось, что это столовая для узкого круга близких людей, но размером она была больше, чем баскетбольная площадка.
 Уолтерс вынул часы из кармана жилета.
 — Мы пришли немножко рано, сэр. Особы королевской крови всегда пунктуальны. По ним можно сверять часы.
 — Мне придется это запомнить, — сказал Джей-Ти, приподняв бровь, Джей-Ти хотелось закурить сигарету, но почему-то ему вдруг показалось, что предки, изображенные на портретах, вытянувшихся вдоль стен коридоров и холла, нахмурятся, увидев такие новомодные штучки. За двадцать — или около того — часов своего пребывания во дворце он начал понемногу представлять себе жизнь августейшей особы: один долг и никакого смеха. Он попытался припомнить все хорошие манеры поведения за столом, которым учила его мать. Он вовсе не хотел ставить в неловкое положение Арию или дать графу Джулиану повод посмеяться над ним. В тот момент он был не прочь вспомнить имечко своего предка, который был английским графом. Может, ему следует небрежно обронить это имя, когда леди или лорд такой-то и такой-то начнут распространяться про свое родство с Роуаном Двенадцатым или кто там еще у них — всех не упомнишь.
 — Ну, теперь пора, — сказал Уолтерс и повел Джей-Ти к двери гостиной, где все встречались перед обедом. — Удачи вам, сэр, — пожелал он, когда Джей-Ти входил в комнату.
 Ария отдала свой бокал лакею в ливрее, который, казалось, только и поджидал этой чести, и подошла к Джей-Ти.
 — Пойдемте, я вас представлю. Постойте, — сказала она и понизила голос. — Я не могу тебя представить как., как…
 Он понял не сразу.
 — Как Джей-Ти? А что ты имеешь против моего имени? — спросил он сердито.
 — Инициалы вышивают на белье, — парировала она. — Это абсурдный американский обычай — сокращать имена. Я могу тебя представить только как лейтенанта Джарла Монтгомери — и не иначе, если только ты, конечно, согласишься расстаться с монополией твоей матери на это имя.
 Джей-Ти засмеялся, заставив всех остальных обернуться и уставиться на него.
 — Солнышко, ты можешь называть меня так, как тебе хочется, — он протянул руку, чтобы коснуться ее голой выше локтя руки, но она буквально. заморозила его взглядом. — О'кей, Принцесса, начинай церемонию.
 Первой в линии родственников была красивая женщина за сорок, ее кожа была, словно сливки, и такой чистой, что Джей-Ти несколько раз сморгнул. Она задержала его руку на секунду дольше, чем было нужно. И когда она отошла, глаза Джей-Ти последовали за ней.
 — Ты собираешься завести интрижку с моей тетушкой? — спросила Ария, едва дыша. — Она  намного старше тебя, ты это отлично знаешь.
 — Как и все лучшие вина.
 Следующей была сластолюбивая маленькая нимфетка по имени Барбара.
 — Послушай, Ария, он просто прелесть что такое!
 Просто божественный. Как мило, что Его Величество послал нам такого, как он.
 Она стиснула руку Джей-Ти и попыталась утащить его с собой.
 Но тут дверь распахнулась и вбежала Джина, одетая со всевозможной изысканностью; лицо ее раскраснелось от бега по ступенькам.
 — Извини, Ария, — быстро сказала она, а потом схватила другую руку Джей-Ти. — Он мой, Барбара, и если ты к нему прикоснешься, я тебе такое устрою!
 Джей-Ти улыбнулся, глядя то на одну юную леди, то на другую.
 — Как мило, — проговорил он сладким голосом. Ария хотела разлучить это трио, но Джулиан поймал ее руку.
 — Обед уже подан, и, думаю, нам пора идти в столовую.
 Обе барышни повели Джей-Ти в столовую, где он обнаружил свое место: карточка указывала, что он должен сидеть между леди Бредли и принцессой Джиной. Леди Барбара сидела напротив него.
 Обед был вовсе не тем зрелищем, какого он ожидал. Если бы он когда-нибудь задумался над этим, а он не задумывался, он бы решил, что лучшие в мире манеры поведения за столом, наверно, принадлежат особам королевской крови. Но это был не тот случай. Это была разношерстная компания, напомнившая Джей-Ти сборище испорченных детей, которым всегда спускали их прихоти и выходки. Каждый из сидящих за столом, а их было десятеро, имел своего собственного лакея, и Джей-Ти подумал, что надо бы двух, так много было разных требований и претензий; одна особа любила холодное вино, другая — теплое; одна особа не ела морковь, а другая ела совсем другие блюда, чем те, которые были поданы. Один из кузенов, Никки, ел с открытым ртом, растопыривая в воздухе пальцы, когда рассказывал о своем недавно убитом звере. Но никто из них не касался пищи руками. Словно еда была нафарширована проклятьем и если касаться ее, тут же помрешь. Вся честная братия застыла, когда Джей-Ти протянул руку к куску хлеба у него на тарелке. С большим удовольствием он намеренно взял его в руку, и уже через минуту они опять занялись своей едой, а Джей-Ти — наблюдениями.
 Он смотрел на бабушку Софи — крикливую бестактную женщину, которая изо всех сил старалась взять верх надо всеми за столом, тогда как остальные с таким же рвением старались ее игнорировать. Барбару и Джину, казалось, интересовал только секс, и сегодня вечером именно Джей-Ти был объектом их желания. Леди Бредли едва перекинулась с ним парой слов, но задерживала на нем взгляд поверх своего бокала вина.
 Пока Джей-Ти смотрел на этих людей, он понял, что ему интересна только Ария. Она сидела во главе стола, соблюдая безукоризненные манеры, ела, не кричала и ничего не требовала.
 — Как вы на нас смотрите, — мягко заметила леди Бредли. — Словно на зверей в клетке.
 Он ей улыбнулся.
 — Ведь я — американец и не привык к официальным обедам. Я привык к сосискам, поджаренным на костре на пляже.
 Она понимающе улыбнулась.
 — В вас чувствуется воспитание. Я знаю в этом толк. Вы — из этих очень богатых американцев?
 — Меня наняли заниматься делом — вот и все, — глаза его были устремлены на Арию.
 — М-м-м, — проговорила леди Бредли. — Вы не ответили на вопрос.
 Она взглянула на Арию.
 — Вы в нее влюблены?
 Джей-Ти сказал себе, что нужно быть еще осторожнее с тем, что он обнаружил в себе.
 — Она — другая, вот и все. Леди Бредли перестала смеяться.
 — Ария должна себя вести соответственно. На ней лежит вся ответственность, нам же достаются роскошь и удовольствия. Она работает, а мы пожинаем плоды ее трудов, — она засмеялась, увидев выражение его лица. — Спросите всех остальных, что они делают, чтобы заслужить свой образ жизни, и они выдадут вам во-от такой длинный список, но правда в том, что Ария — наша опора. Она будет превосходной королевой.
 Барбара начала требовать его внимания, и Джей-Ти пришлось отвернуться от леди Бредли, но мысль об Арии-королеве вернула его назад к нынешней проблеме. Кто-то пытается ее убить, и весьма вероятно, что этот кто-то сидит сейчас за столом. Может, в словах леди Бредли что-то есть. Ария содержит их всех. Может, кто-то хочет большего, чем одна комната и августейший паек? Завтра, подумал он, он заглянет в записи расходов по дому и выяснит, кто нуждается в деньгах. Джей-Ти взглянул на Джину, смеявшуюся над тем, что говорил ей женоподобный Фредди. Да-а, если бы Джина была королевой и лично распоряжалась состоянием, которое дал бы ей уран, можно представить, что бы тогда было. Она продала бы руду любому, кто бы ее об этом попросил. Она бы истощила казну и запасы урана меньше чем за пять лет. И тот, кто будет с Джиной, будет иметь ее деньги. Для этого нужно избавиться от Арии и короля, и тогда Джина станет наследницей.
 Обед был бесконечным и утомительным — одно за другим блюда подавались на разных столовых фарфоровых сервизах. Августейшая семья много не ела, но вот пила, кажется, вволю.
 — Почему король не живет во дворце? — спросил Джей-Ти леди Бредли.
 — Он говорит, что воздух около охотничьего домика лучше для его здоровья, но на самом деле он нас просто не любит. О, конечно, он любит Арию и Джину, но больше — никого. Осенью мы перебираемся в гораздо меньший дворец, к югу отсюда, а Его Величество переезжает сюда. Это удобно для всех, даже для Арии — в сущности, она королева во время отсутствия ее дедушки.
 Джей-Ти подумал, что хорошо понимает короля.
 Августейшая трапеза, похоже, обычно состояла в основном из слишком переваренной пищи, нагруженной разными соусами; они очень быстро стали казаться похожими один на другой. Весь долгий обед Джей-Ти смотрел на Арию. Она и Джулиан несколько раз касались друг друга головами, и один раз Джулиан сказал что-то, отчего она покраснела.
 Джей-Ти стал вспоминать их жизнь в Ки-Уэсте. Он помнил ее смех, помнил, как она обсуждала с ним план переоборудования кораблей в водоочистные сооружения, как она танцевала на балу с его матерью. Он помнил, как держал ее в объятиях, просыпался рядом с ней, помнил их близость.
 Бокал хрустнул у него между пальцев.
 Только леди Бредли заметила, как лакей накрыл промокшую скатерть белой парчовой салфеткой и принес ему новый бокал.
 Ария подняла глаза, встретила его взгляд — похоже, ей не понравилось то, что она в нем увидела; она нахмурилась и опять стала смотреть на Джулиана.
 «Она не может быть твоей, — говорил себе Джей-Ти. — Ее место здесь, а твое — в Америке. Ты должен держаться от нее подальше. Ходи за ней, защищай ее, но ради своего рассудка и несломанной жизни не влюбляйся в нее! И если хочешь еще уцелеть, дай Джулиану добиться ее. Он хочет быть королем и может им быть, он справится с этим уж лучше тебя».
 После обеда мужчины и женщины разошлись в разные стороны, мужчины — курить и пить бренди. Фредди, Никки и Тоби все еще талдычили про зверей, которых им удалось прикончить за их дурацкие жизни, а поскольку Джулиан демонстративно не разговаривал с Джей-Ти, тот оказался в стороне от компании.
 Он смачно зевнул, допил бренди и объявил, что отправляется спать.
 Это возымело мгновенный эффект: все тут же замолчали, и Джей-Ти понял, что он только что сморозил большущее faux pas [14] .
 — Вы не можете уйти, пока Ее Королевское Высочество не пожелает нам приятно провести оставшийся вечер, — сказал Джулиан, и его тон ясно говорил: даже последняя деревенщина это знает.
 — Скажите ей — я надеюсь, она будет отлично спать, — сказал Джей-Ти и подмигнул. — Еще увидимся, — он кивнул оставшимся трем принцам.
 — Да он спятил! — Выходя из комнаты, он услышал обалдевший голос одного из принцев, словно тот не верил своим ушам.
 У Джей-Ти созрел план: он хотел, чтобы Уолтерс показал ему, где комната Арии. Может, он сообразит, как охранять ее.
 Уолтерс ждал его с пижамой и халатом — шелковая пижама и кашемировый халат.
 — Я должен придумать, как сегодня ночью охранять принцессу, — объяснил Джей-Ти, отмахиваясь от ночной одежды.
 — Она встречается с графом в Саду королей, после обеда, — сказал Уолтерс.
 Джей-Ти напомнил себе, что ему все равно, убеждал себя, что лучше дать им встретиться наедине.
 — Где этот Сад королей? — спросил он уже через несколько секунд.
 — Через мост, направо и по тропинке. Он сразу за высокими кустами — очень укромное место, сэр. Его так назвали потому, что это традиционное место любовных свиданий королей и их возлюбленных.
 Джей-Ти исчез прежде, чем успел бы передумать.
 Сады вокруг дворца были разбиты на тщательно ухоженных землях: кое-что он уже мог видеть из своего окна. Одна часть была задумана в виде флага Ланконии, «нарисованного» при помощи кустов высотой в пять дюймов; пространство между ними заполняли цветы разнообразных оттенков. Все было, как положено: виноград — зеленым, козы — белыми, и еще — серые и золотистые ленты. Был еще и своеобразный наземный герб, и вглядываясь в него, Джей-Ти различил яркие пятна цветов, а белые фрагменты были сделаны из мрамора.
 Дорожка к мосту была тоже тщательно ухожена и обсажена по обеим сторонам плакучими ивами. Он свернул направо сразу после моста, и заросли деревьев стали гуще. Кроны деревьев почти поглощали лунный свет, и вскоре стало так темно, что он едва различал тропинку.
 — Джулиан? — услышал он шепот Арии.
 Он остановился как вкопанный, прислушался, а потом сделал проворный прыжок в ее направлении и поймал ее за талию.
 Она раскрыла рот, чтобы закричать, и он сделал то, что было для него естественным, — поцеловал ее.
 Он даже и представить себе не мог, что так по ней стосковался. Он обнимал ее так крепко, что, казалось, мог переломить ее тело пополам: половину — себе, вторую половину — Ланконии. Он пил нектар ее губ и чувствовал себя счастливым, когда ее руки порхнули к нему на шею и она пыталась прижать его теснее к себе.
 — Ох, детка, — шептал он, целуя ее шею и зарывшись пальцами в ее волосы. Ее волосы упали ей на плечи, мягкие и свободно струящиеся — такие, какие они были у его Арии.
 Он не сразу понял, что она пытается высвободиться. Он весь был во власти чувств, но все же отпустил ее.
 — Почему ты так делаешь? — Она задыхалась, словно ей не хватало воздуха. — Почему ты меня преследуешь? Неужели ты не можешь понять, что я  не хочу тебя видеть? Я не хотела тебя видеть в горах и сейчас не хочу.
 В голове у Джей-Ти стало проясняться — улетучивался дурман, который пьянил его, когда он касался ее.
 — Я пришел, чтобы тебя защищать, — проговорил он, но его голос был необычно глухим, словно он проглотил язык. Он прочистил горло. — Я просто хотел показать тебе, насколько ты подвергаешь себя опасности, когда ты одна. Я запросто мог бы быть тем, кто на тебя бы напал.
 — Ты  напал на меня, — сказала она. — А теперь, может, ты соизволишь оставить меня одну? Я здесь, чтобы встретиться со своим будущим мужем.
 —  Ему полагается тебя защищать. Этому ничтожному…
 — Прекрати! — взорвалась она, и в ее голосе слышались слезы. — Может, он и не такой верзила, как ты. Он не такой, как выражается Джина, божественно красивый, но он по всем статьям подходит на роль мужа. Неужели я не могу сделать так, чтобы ты понял, что в браке мне нужно думать о чем-то гораздо большем, чем радости в постели? Ты  не можешь быть моим мужем и поэтому, пожалуйста, прекрати все это… перестань дотрагиваться до меня. Я собираюсь полюбить графа Джулиана. Ты это понимаешь? Я  не хочу, чтобы ты меня защищал и вообще был рядом. А теперь, пожалуйста… вернешься ты, наконец, во дворец, чтобы я могла встретиться со своим возлюбленным наедине?
 Джей-Ти был донельзя рад, что темнота скрыла его лицо, перекосившееся, когда она сказала «возлюбленный».
 — Ты права, — сказал он наконец. — Но у меня есть моя работа, — его голос стал официальным до холодности. — Мой президент поручил мне охранять тебя, и я собираюсь выполнить это поручение. Я не уверен, что твой крошка-граф не втянут в заговор с целью причинить тебе зло. Поэтому я намерен оставаться возле тебя, когда он будет здесь.
 — Но разве Джулиан выиграет от моей смерти? — спросила она с изнеможением в голосе. — Ему выгодно, если я буду жива.
 — Разве? — мягко спросил Джей-Ти. — Он женится на упрямой независимой королеве, с головой на плечах, которая заставит его ходить в двух шагах позади себя, и он никогда не займет положение выше, чем принц-консорт. Зная тебя, я уверен, что ты ни за что не позволишь ему править страной. И он это тоже знает. Сегодня утром он отдал приказ солдату — и этот солдат послушался  тебя. Не думаю, что такой выскочка и пройдоха, как твой граф, согласится прожить всю жизнь на таком голодном пайке.
 Какое-то время Ария молчала.
 — А если я умру? — прошептала она.
 — Твоя маленькая сестричка унаследует трон. Любой, кто женится на ней, будет править страной. Ему придется, потому что Джина не способна управляться ни с чем.
 — Но Ланкония — такая бедная. Кому взбредет в голову добиваться контроля над ней?
 — Ну-у, не такая уж бедная, как ты думаешь. Тихо! Кто-то идет, — он наклонился ближе к ней. — Я не оставлю тебя одну. Я, конечно, спрячусь, но я буду поблизости. И убери назад свои волосы, — почти рявкнул он, прежде чем исчезнуть в темноте.
 Ария попыталась убрать волосы, но у нее не было заколок и шпилек, да и руки дрожали слишком сильно. До слов Джарла она не относилась серьезно к покушениям на ее жизнь. В глубине души она считала их нелепостью. Она думала: «Ну что даст кому-то моя смерть»? Но теперь она поняла: то, что он сказал, было правдой. Но что он имел в виду, говоря, что Ланкония не такая уж и бедная?
 — Ария, дорогая, — сказал Джулиан, обнимая ее, — я с вами — и наедине. Я уж и не думал, что это случится, — он начал целовать ее лицо. — Ваши волосы распущены. Как это  интимно. 
 Ария все время чувствовала, что Джарл где-то неподалеку и слушает. Она слегка оттолкнула Джулиана, но потом все же сделала над собой усилие и взяла его за руку.
 — Как хорошо наконец-то остаться с вами вдвоем. Давайте сядем и поговорим.
 — Говорить при свете луны? Ах, нет, дорогая. Лучше займемся любовью.
 — Джулиан, пожалуйста, — твердо сказала она и потянула его к резной мраморной скамейке. — Я думаю, нам нужно поговорить. Мы еще никогда не говорили о нашем общем будущем.
 Он целовал ее руки: сначала — ладонь, а затем — пальцы.
 — Я думал, что женюсь на стране, но обнаружил, что женюсь на женщине.
 — После того как мы поженимся, что вы собираетесь делать? Вы собираетесь заниматься благотворительностью? Какие виды спорта вы любите? Я правда очень мало знаю  о вас.
 — Как чудесно, что вас это интересует, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы, но Ария отстранилась. Он вздохнул.
 — Я никогда не увлекался спортом. Немножко верховой езды — вот и все. Меня вырастили, чтобы править государством. Мне кажется, мой отец надеялся, что он вернет часть богатства, которое промотал мой дедушка. Но это ему не удалось. Все было потеряно безвозвратно, — в его голосе была горечь. — Все, что мне досталось по наследству, — это моя родословная и мои знания. Я приехал в Ланконию, потому что слышал — там есть наследная принцесса, но я… — голос его смягчился. — Я не слышал, что она так красива. Ария, наш брак будет очень счастливым.
 — Да, может быть, — сказала она. — Но что вы собираетесь  делать после нашей свадьбы?
 — Быть королем, конечно, — ответил он так, словно она была идиоткой.
 — Понятно…
 Он начал целовать ее руки.
 — Да, моя дорогая, вы будете самой красивой хозяйкой. Я куплю вам парижские туалеты, как только кончится эта нелепая война, и мы будем развлекаться вместе с дворянством со всех концов света. У нас родятся прелестные дети, и я научу своего сына быть королем.
 — А как Ланкония будет расплачиваться за все эти парижские туалеты и развлечения? Может, мы обложим данью крестьян? — Ее голос был на грани срыва. — Может, мы будем забирать у них треть урожая и оставим их детей голодными?
 Он выпустил ее руки и выпрямился.
 — Оставьте финансовую сторону мне. Я со всем управлюсь. Вам нужно будет только придумывать меню.
 Арию трясло от гнева и от страха. Вот оно что! Вот она причина, по которой этот человек мог хотеть ее смерти. И если тот, который по идее должен бы ее любить, может желать ее смерти, то что уж говорить о незнакомых людях?
 Она закрыла лицо руками.
 — Ох, Джулиан, вы даже себе не представляете, как это чудесно звучит! Не нужно просыпаться по утрам и беспокоиться о том, что нужно принимать решения! Я буду так рада летать в Париж два раза в год за новым гардеробом. И я буду так рада детям. Я буду почти все время возиться с ними, если мне не придется заниматься… заниматься серьезными государственными делами.
 Джей-Ти в темноте чуть не лопнул от беззвучного смеха. Это было непревзойденное подражание Долли — за вычетом южного акцента. Как много раз он видел, как Долли казалась пустышкой, а сама вертела другими направо и налево. Джей-Ти чуть ли не испытывал желание предостеречь Джулиана.
 Джулиан отнял руки Арии от ее лица.
 — Моя дорогая, как это мило! Вы делаете меня счастливейшим из мужчин. Завтра я приступлю к работе. Я должен заняться финансовым положением Ланконии — и пора готовиться к нашей свадьбе.
 — Но король… — начала Ария.
 — Ну-у! Он — старый человек. Он и понятия не имеет о том, что творится в стране. Я должен подготовиться к тому, чтобы стать королем. Пойдемте, вернемся во дворец.
 — А я больше не получу поцелуев?
 — Конечно, дорогая, — он быстро поцеловал ее в губы. — Этот холодный воздух вреден для вашего здоровья. Мы должны возвращаться.
 — Нет, — возразила она. — Я еще побуду здесь. Девушке нужно время, чтобы в одиночестве подумать о своем предстоящем замужестве, — прибавила она кокетливо.
 — Мне это не по душе, но ладно, я не возражаю.
 Он опять поцеловал ее руки, а затем быстро устремился по тропинке.
 Ария несколько минут неподвижно сидела на скамейке, пока не услышала позади нее шорох шагов Джей-Ти. Она пыталась подавить подступившие слезы. Неужели никто не способен любить просто ее, а не ее королевство?!
 Она быстро встала, прижав руки к себе.
 — Ну что, теперь ты доволен? — набросилась она на Джей-Ти, когда тот вышел из темноты. — Радуешься, что оказался прав? Джулиану нужна Ланкония, а не я. Он собирается стать королем, а меня сослать в детскую. Даже у американской домохозяйки больше прав и власти, чем будет у меня! Так почему же ты не смеешься?
 Он притянул ее к себе и обнял, зажав ее руки, когда она попыталась его оттолкнуть.
 — Прости меня, детка, — сказал он, гладя ее волосы.
 К своему пущему стыду Ария начала плакать.
 — Я привыкла к мысли, что он хочет лишь мое королевство, но, кажется, я вдруг забыла об этом. Я подумала, а вдруг он меня любит? Какая я дурочка! Неужели никто не может хотеть меня? Только меня — без Ланконии!
 Джей-Ти повернул ее лицо к себе.
 — Детка, если бы эта проклятая страна не висела у тебя камнем на шее, как «Титаник», который идет ко дну, я бы тебя забрал и мы бы сбежали отсюда.
 — Правда? Ты хотел бы меня как женщину?
 — Я бы хотел, чтобы ты вернулась со мной ко мне домой — стирать свои красные блузки вместе с моими белыми майками, говорить мне, что не будешь гладить, и доводить меня до помешательства, танцуя в юбке, обрезанной до бедер, — он погладил ее по лицу. — Золотко, я хотел бы, чтобы ты мыла мне спину. Я хочу обнимать тебя, просыпаясь по утрам.
 Он прижался губами к ее рту и стал жадно целовать, истосковавшись по ней.
 — Останься со мной сегодня ночью. Не дай мне завтра проснуться опять одному.
 — Да, — прошептала она. Она забыла, где была. Она опять стала миссис Монтгомери и была свободна: она могла делать все, что ей вздумается: смеяться, носить любые платья, не задумываясь, что шокирует окружающих. Она могла есть руками, выбирать себе любых друзей, а не только тех, кто не может написать в газетах о сокровенных подробностях ее жизни.
 Она прижалась к нему, помня и лелея несколько счастливых недель их жизни в Ки-Уэсте.
 Но тут запела птица, разливаясь сладкой трелью в ночном воздухе. Это была редкая птица, обитавшая только в горах Ланконии и поэтому очень ценная. Ею восхищались, ее охраняли, она была национальной гордостью страны.
 Ария вспомнила, где она находится. Она оттолкнула Джей-Ти.
 — Нет, нет, нет! — закричала она. — Ты — дьявол, который меня искушает. Я —  не американская жена-домохозяйка. Я — принцесса,  наследная принцесса, и моя жизнь принадлежит моей стране. Ланкония  висит на моей шее — нет, мы с ней — одно целое. Нас нельзя разлучить. Не прикасайся больше ко мне, не пытайся заставить меня уехать из моей страны. Если бы я так не любила Ланконию, я бы никогда не встретила тебя. Раньше я была так спокойна. Я даже и не знала, что есть другая жизнь. Ты сделал меня несчастной. Лучше бы я вообще тебя не знала! Я тебя ненавижу! Плача, она побежала по тропинке ко дворцу. Джей-Ти поспешил за ней, держась в отдалении. Его раздирали противоречивые чувства — он был одновременно несчастным и словно вознесенным вверх над землей. Она  тосковала по нему! Под бронею принцессы была женщина.
 Но то, что она сказала, было правдой. Может, он эгоист, что заставил ее признаться, что она хочет его, а не этого графишку с голубой кровью? Он здесь, чтобы заниматься своим делом, и в его обязанности вовсе не входит заставлять Ее Королевское Высочество плакать.
 «Любовь не имеет значения, — подумал он с горечью, — не имеет значения желание». Они с самого начала не могли быть вместе — лишь временно, на краткий мимолетный миг, и если бы вдруг он сумел позабыть, она все равно бы помнила это. И он поклялся: с этой минуты он прикажет своим рукам не касаться ее. Наоборот, он должен помочь ей выйти замуж за кого-то другого. За кого-то, кто не будет во всем этом гадком замешан, кто не одержим маниакальными амбициями. За того, кто полюбит ее так же сильно, как он.
 За какого-нибудь импотента, кто не коснется того, что принадлежало Джей-Ти Монтгомери.
 Джей-Ти одернул себя. Он шел за Арией до тех пор, пока она не прошла мимо стражи в свою комнату, а потом, вздохнув, отправился в длинный путь к своей собственной пустой постели.




 Глава 19


 На следующее утро Джей-Ти ждал Арию у двери в ее спальню, а затем он повел ее вниз завтракать.
 — Ты не должен этого делать, — шипела она на него. Как обычно, он не обращал никакого внимания на ее протесты.
 — Я хочу взглянуть на книги. Она улыбнулась.
 — У нас превосходная библиотека. Там есть манускрипты, сохранившиеся со времен Роуана, даже его собственная карта.
 — Мне нужны книги, в которых расписана стоимость содержания этого дворца. Гроссбухи. Счета. Понятно?
 — Бюджет семьи?
 — Мне нужна та, куда вписываются ежедневные расходы, — ответил он.
 Джей-Ти отступил назад и дал ей войти в столовую первой, и она была рада, что он не поставил ее в неловкое положение перед родственниками, которые уже приступили к завтраку. Она вынула тарелку из длинного буфета и начала накладывать на нее из многочисленной серебряной утвари, которая подогревалась снизу пламенем свечей.
 — Слишком много еды для такого небольшого количества людей, не так ли? — обронил Джей-Ти, когда шел к своему месту.
 Он мало говорил за завтраком, и Ария заметила — он наблюдает за сидящими за столом. Она знала, что он думает. Что эти люди  делают весь день напролет? И Ария подумала, что она и понятия не имеет об этом. Она видела, как Фредди ест глазами Джей-Ти, глядя на его простую форму — без медалей и звезд на погонах.
 Само собой, форма Фредди была увешена золотыми аксельбантами и горела орденами, хотя он и пальцем не пошевелил для того, чтобы их заслужить.
 — Вы уже готовы? — спросил Джей-Ти, вставая позади стула Арии, готовясь отодвинуть его перед ней. — Нам нужно работать.
 Казалось, он не обращал никакого внимания на разинутые от удивления рты окружающих, но Ария знала: ей придется подчиниться ему или произойдет скверная сцена. Как только они вышли из столовой, она устроила ему разнос.
 — Ты  не можешь так со мной обращаться. Я — наследная принцесса. Ты считаешься гостем этого дома. Люди начнут говорить…
 — Надеюсь, люди скажут: «Нам лучше держаться подальше от принцессы, а не то этот америкашка размозжит нам башку». Я хочу, чтобы они поняли: если они будут крутиться возле тебя, им придется иметь дело со мной. А теперь давай взглянем на гроссбухи.
 — Я отведу тебя к своему казначею, и вы этим займетесь. А у меня на сегодня есть дела.
 Они были возле дверей ее спальни.
 — В самом деле? Давай-ка взглянем на твое сегодняшнее расписание и узнаем, что это за дела.
 —  Я не нуждаюсь в твоем одобрении!
 — Ты сейчас же принесешь его мне — или я войду внутрь. Как ты думаешь, твоему маленькому старенькому графчику понравится мое пребывание там?
 Она быстро вернулась со своей секретаршей, которая несла большую кожаную книгу.
 — Королевское Энтомологическое общество хочет… — начала секретарь, но Джей-Ти выхватил у нее книгу.
 Он стал просматривать страницу.
 — Здесь нет ничего, кроме занудных лекций и нескольких настырных «дамских обществ». Никаких больных детей или стариков, — он сунул книгу назад в руки тощей секретарше. — Скажите всем, что Ее Королевское Высочество все еще до конца не оправилась от своей болезни и поэтому не может присутствовать. И с этого дня больше не принимайте все приглашения подряд. Ей нужно немного времени, чтобы… — он взглянул на Арию, — поплясать джиттербаг. Пошли, детка, искать твоего казначея.
 Он взял ее за руку и потащил за собой. Арии казалось, что она провалится сквозь землю, если оглянется на своего секретаря.
 — Не прикасайся ко мне, — еле выдавила она из себя. Он уронил ее руку.
 — О'кей, я забыл. Вели меня расстрелять.
 — А это обращение — просто кошмар! И как ты можешь отменять мои встречи без моего позволения? Как ты смеешь? Кажется, ты забыл, что  я правлю Ланконией.
 Он шел так быстро, что она еле за ним поспевала.
 — Ах, даже так? Ты настолько хорошо контролируешь ситуацию, что кто-то даже хочет тебя убить.
 — Пришли! — бросила она, останавливаясь возле резных ореховых дверей. По обеим сторонам дверей стояли два королевских стражника, с прямыми спинами, глядя вперед. Одним точным движением они распахнули перед ней дверь, и Ария прошествовала дальше, ни разу не сбившись с чинного шага. Джей-Ти на секунду взглянул на стражей.
 — Спасибо, — сказал он и прошел в кабинет. Четверо мужчин мгновенно вскочили на ноги; было ясно, что они не привыкли к визитам Ее Королевского Высочества. Они пробормотали приветствия и попытались срочно спрятать грязные чашки из-под кофе.
 Джей-Ти двинулся вперед. Так уж и быть, он окунется в финансовое болото этих «Высочеств».
 — Меня нанял король, заниматься экономикой Ланконии, и поэтому я хочу взглянуть на дворцовые счета.
 У всех четверых отвисли челюсти. Самый старший даже заморгал.
 Ария вышла вперед и сказала улещивающим голосом:
 — Он американец, и его сюда послал сам король. Может, вы дадите нам записи домашних расходов семьи и оставите нас одних?
 Мужчины не проронили ни слова, кладя книги на один из четырех письменных столов кабинета, а затем так же молча ушли.
 — Ты оказал медвежью услугу образу американца в этой стране, — резко бросила Ария в лицо Джей-Ти.
 — Я хочу иметь репутацию сукина сына. Может, это обеспечит кое-кому немного кошмаров на ночь.
 — Ну ладно, как хочешь, вот тебе книги, а я пошла. Джулиан и я…
 — Ты останешься со мной. Я не выпущу тебя из виду.
 — Но Джулиан и я…
 — Ты бы сейчас уже была мертва, если бы вчера пошла с ним одна. Садись и успокойся.
 Ария присела на кончик жесткого стула и напряглась. Лейтенант Монтгомери гробит всю ее теперешнюю, а заодно и будущую жизнь. Она не будет винить Джулиана, если он откажется от нее, но потом ей пришло в голову: а не все ли ей равно? Нет, конечно, она не будет обманывать себя мыслью, что может найти кого-то получше. Выбор для принцесс строго ограничен.
 — А это еще что? — громко спросил Джей-Ти, заставив ее вскочить на ноги. — Что это еще за снег?!
 — Наверное, это мороженое Фредди…
 Может, ей поместить объявление в ланконийской газете, что нужен мужчина ее августейшего круга, который не жаждет быть королем?
 — Мороженое из снега? — спросил Джей-Ти, перебив ее мысли.
 С другой стороны, может, она сможет править одна? Королева-девственница, на манер английской королевы Елизаветы? Но уже слишком поздно для роли девственницы, и ей уже хочется иметь детей.
 — Ария! — рявкнул Джей-Ти. — Ответь мне. Что это за счет — снег?!
 Она вздохнула. Иногда он вел себя как последний простолюдин.
 — Фредди любит мороженое со льда, и поэтому его доставляют сюда с гор, специально для него.
 — Он ест эти штучки каждый день?
 — Конечно нет. Только четыре или пять раз в году, но никто не знает, когда ему придет это в голову. И поэтому лед всегда должен быть наготове, в любой момент, когда он захочет поесть мороженого.
 — Как мило! И как же я туп, что сразу не понял, — спокойно сказал Джей-Ти. — А все остальные дорогие расходы — тоже на предметы первой жизненной необходимости? Вот импортная черничка. И брусничка.
 — Это для бабушки Софи, — она начала понимать, что он имеет в виду. — Эти люди — королевская семья. Им полагается некоторая роскошь.
 — Например, свежая осетрина из Шотландии? — поинтересовался Джей-Ти.
 — Для тети Бредли.
 — Как вам удается найти ее во время войны? Ария постаралась сделать свое лицо бесстрастным.
 — У моей тети Бредли, кажется, есть уговор с несколькими летчиками. Я никогда не испытывала желания входить в подробности, как она добывает эти вещи.
 — Могу себе представить, — заметил Джей-Ти. — Может, «добывает» — самое верное слово. Правительство Ланконии платит, а тетушка Бредли…
 — Прекрати! — предостерегла его Ария. Джей-Ти взглянул на нее поверх толстой кожаной книги. С каждой минутой она становилась все больше похожей на принцессу, на ту стерву, которую он увидел на острове.
 — Ты снова надела свое белье? — Он был доволен, когда она залилась румянцем, но ее напряженная поза не изменилась. — Ну хватит, — сказал он, протягивая ей фруктовую жвачку.
 — У-ух ты! — сказала она с неописуемым восхищением в голосе.
 — На  меня у тебя никогда не было такой реакции — что бы я ни делал.
 Она смотрела на него, жуя жвачку.
 — Была, но ты всегда слишком сильно орал и не слышал меня.
 Он взглянул на нее сквозь опущенные ресницы.
 — Тебе лучше последить за своим поведением, а не то я дам тебе то, о чем ты просишь. Почему бы тебе не найти себе какое-нибудь занятие, а не сидеть на кончике стула? Ты сводишь меня с ума.
 — Ясное дело, бэби, — сказала она и встала.
 Он мог слышать, как она чуть слышно бормочет про себя «сводишь с ума». Ему было трудно сосредоточиться на книгах. Жвачка, казалось, снова превратила ее в его Принцессу, ту, которая носила сарафаны и волосы кудряшками.
 Он заставил себя опять смотреть в гроссбух. Насколько он уже смог понять, августейшая семья Ланконии состояла из одних паразитов, которые и понятия не имели или просто не хотели задумываться, что живут в бедной стране, окруженной воюющими государствами. Они были испорченными детьми, которых никто никогда не заставлял расти. Если бы у него была хоть какая-то власть над ними, он бы разделил между ними обязанности Арии. Юная Барбара была бы рада-радехонька вертеться на публике, а Джина возилась бы с войсками. Он не знал, на что годны Фредди, Никки и Тоби, но их можно было бы пристроить на занудные лекции про жуков и букашек. Бабушку Софи можно отправлять на любые церемонии, где будут палить из пушек, по крайней мере, она сможет услышать, что происходит.
 — Чему это ты так улыбаешься? — спросила Ария.
 Джей-Ти откинулся на спинку стула.
 — Я думаю о твоей семье.
 — Паноптикум, да? — спросила она с некоторой извиняющейся ноткой в голосе.
 — Это говорит принцесса Ария или миссис Монтгомери?
 — Американская Ария, — сказала она, садясь поудобнее на стуле. — Раньше лед для мороженого Фредди казался мне вполне объяснимым, но это же так дорого, правда? Куча денег.
 — Гора.
 — Так что же нам делать?
 На мгновение Джей-Ти отвернулся от нее. «Что же  нам делать?» Он должен был съездить кулаком в нос королю и побыстрее убраться из этой страны, а не видеть Арию снова. Его так и подмывало сказать: «Может, спросим у графа Жульки»?
 Но он промолчал.
 Вместо этого он снова повернулся к ней и сказал, что ее родственники должны разделить с ней ее тяжелые обязанности.
 Ария задумалась.
 — Нет, им это придется не по нраву. Конечно, Джина с радостью глазела бы на молодых красивых мужчин из Королевской стражи: они — единственные войска, какие у нас только есть, а бабушка Софи была бы  в восторге от пушек, но остальные… остальные будут протестовать.
 — Тогда мне придется их уговорить. Я имею в виду, твой муж должен будет их уговорить.
 — Мой… — проговорила Ария. — Ах, да, тот, за кого я сподоблюсь выйти замуж.
 Тут раздался быстрый стук в дверь, и она распахнулась.
 — Ваше Королевское Высочество, граф Джулиан, — объявил стражник.
 Джулиан шагнул внутрь — лицо его переливалось всеми возможными красками злости.
 — Ария, что вы тут делаете наедине с этим мужчиной?!
 Ария вскочила на ноги из своей вальяжной позы и пришла в себя так быстро, что даже проглотила жвачку.
 — Мы просматриваем счета. Глаза ее были широко раскрыты.
 — Тебе это не повредит, — тихо сказал Джей-Ти. — Если я вру — все дети в Америке давно бы уже перемерли.
 Он повернулся к Джулиану.
 — Мы интересуемся долгами Ланконии, а принцесса здесь для ее же безопасности, — сказал он убийственно-спокойными тоном.
 Джулиан взглянул на Арию так, как отец смотрит на неразумное непредсказуемое дитя.
 — Ария, нам пора ехать на прогулку.
 Прежде чем Ария смогла ответить, Джей-Ти встал перед ней.
 — Принцесса занята. Ты понял, приятель?  Занята, а теперь — ветер в парус.
 Джулиан метнул в Джей-Ти взгляд, полный бешенства, а потом развернулся и ушел. Стражник закрыл за ним дверь, и Джей-Ти показалось, что он заметил в глазах стражника одобрение.
 — О-о, не-ет! — простонала Ария, падая назад на стул. — Теперь ты своего добился. Он никогда на мне не женится.
 — Вот и отлично! — сказал Джей-Ти. — Ты заслуживаешь кого-нибудь получше.
 — Да где ж я  возьму «получше»?
 — На любом перекрестке в Америке.
 — Ты и впрямь не понимаешь? Я должна выйти за кого-то королевской крови, за кого-то, кто знает устои монархии, кто…
 — Расскажи мне про ваших королевских стражников, — сказал он, обрывая ее. — Мне это кажется, или они все похожи?
 — Они должны быть одинаковыми.
 — Как тарелки в сервизе?
 — Что-то в этом роде. Их рост и сложение традиционно должны быть такими, какие, как думают, были у Роуана: шести футов ростом, объем груди — сорок восемь дюймов и талии — тридцать два дюйма. Они не могут быть выше или ниже, худее или полнее. Величайшая честь, которой может добиться ланконийский мужчина, — это стать королевским стражником, но для этого ему должна быть впору форма.
 Джей-Ти на минуту задумался.
 — Грудные клетки не бывают сорок восемь дюймов, их нужно развивать. У этих парней есть место, где они тренируются?
 — Поле Роуана.
 — Опять Роуан, — простонал Джей-Ти. — Думаю, с меня хватит этих книг, по крайней мере на сегодня. Мы едем взглянуть на сельскую местность. Я хочу видеть виноградники, и еще — я заинтересовался этой стражей. Скажи, они могут что-нибудь делать — что-то стоящее, а не просто открывать и закрывать двери? И не надо метать в меня этот «принцессин взгляд». На-ка, возьми лучше еще жвачки, — сказал он, ведя ее к двери.
 Горничные для одевания Арии были в шоке, когда, собравшись уйти из дворца, она настояла на простой шерстяной юбке из чаллиса, блузе и удобной для ходьбы обуви на низком каблуке.
 — Но, Ваше Высочество, пожалуйста, подумайте о вашей ответственности перед народом. Они ждут, что увидят принцессу…
 — А увидят живого человека, — отрезала Ария. У леди Верты был такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок. — Нет, я не хочу перчатки, и я собираюсь оставить волосы распущенными.
 И Ария выскользнула из комнаты раньше, чем они могли заставить ее почувствовать себя виноватой и передумать.
 Джей-Ти ждал ее снаружи спальни, болтая с одним из стражников, но мгновенно обернулся, когда дверь открылась.
 — Выглядишь потрясающе, — сказал он, усмехаясь, и Арии показалось, что у нее с плеч свалилась двадцатифунтовая тяжесть; она шла не чуя под собой ног.
 Он повел ее вниз, держа за руку. Это было совершенно недопустимо с точки зрения этикета, но Ария ничего ему не сказала даже тогда, когда их увидела ее тетка Бредли и приподняла брови. Она отвела его к гаражам на заднем дворе западного крыла и отошла в сторону. Она стояла и смотрела на горы, а Джей-Ти спорил с шофером о том, кто поведет одну из машин. Как она и предполагала, победил Джей-Ти.
 Он выехал задним ходом из гаража в кремового цвета двухместном корде — низкой роскошной машине.
 — Это машина тети Бредли, — чуть слышно проговорила Ария, чувствуя себя в очень рискованном положении, когда Джей-Ти потянулся и раскрыл ей другую дверь. Она могла даже ощутить ужас шофера.
 Ария выглянула в окно, и ее волосы подхватил ветер. Она чувствовала себя необыкновенно свободной и счастливой. Впереди был день безо всяких обязанностей; она была в машине наедине с красивым сексуальным мужчиной и оставила дома свой тяжелый тесный корсет.
 Джей-Ти поглядывал на нее и терпел, сколько мог. Но потом уверенным опытным американским жестом он протянул правую руку, взял ее за затылок и притянул к себе, чтобы поцеловать, одновременно следя за дорогой.
 — Я так рад тебя снова видеть, детка, — сказал он, отпуская ее.
 Она поудобнее устроилась на своем сиденье и улыбнулась.
 — Куда ты меня везешь?
 — Сначала мы поедем туда, где тренируется твоя королевская стража. Ты там когда-нибудь была?
 Ария засмеялась.
 — Когда мне было пятнадцать, я сбежала из дома, спряталась в кустах и смотрела, как они тренируются. Все было так красиво.
 Джей-Ти тоже засмеялся.
 — Ну, ты бы живо перестала чувствовать себя принцессой, если бы они тебя обнаружили.
 Она опять засмеялась, не ощущая себя принцессой.
 Место тренировок стражи было почти в миле от дворца, на широкой равнине, на которой никогда не росли деревья. Она традиционно использовалась как место для турниров и споров, которые разрешались поединком. По краям площадки шириной в два акра было выстроено длинное низкое с открытым фасадом каменное здание.
 Когда они были уже в поле зрения мужчин, Джей-Ти остановил машину и огляделся. Их было человек сто пятьдесят: все почти одного роста и на всех была полоска ткани, которую можно было смело назвать фиговым листком. Их почти обнаженные тела были сильными — под бронзовой от загара кожей, блестевшей капельками пота, перекатывались упругие мускулы. Они занимались множеством видов спорта: борьбой, стрельбой из лука, фехтованием, поединками на длинных тонких палках или широких мечах, рукопашной борьбой. То тут, то там появлялся седоволосый мужчина с красной повязкой на руке и время от времени покрикивал на сражавшихся. Некоторые из них тоже были седовласыми, но это никак не отражалось на их могучих телах.
 Джей-Ти показалось, что он совершил скачок назад во времени. Мужчины с древним оружием, их первобытная одежда, каменная постройка на заднем плане — все это словно пришло из глубины веков.
 — Прямо как у твоего Роуана из тринадцатого века, да? — проговорил он мягко; голос его был полон благоговейного трепета. Внезапно он понял, что сам хотел бы тренироваться вместе с ними. Если мужчины и должны сражаться друг с другом, то только так, а не при помощи бомб, сыплющихся на многотысячные безликие орды людей.
 — Ух, они нас заметили, — сказала Ария. Мгновение спустя один из мужчин свистнул, и стражники исчезли с поля. Они возвратились через несколько секунд — уже в длинных серых халатах, выстроились в безукоризненную линейку и застыли в почтительном ожидании.
 Джей-Ти завел мотор и проехал чуть вперед.
 — Им не понравится, что я здесь, — произнесла Ария.
 — Не забывай, ты — их принцесса.
 — Но они в своем роде очень скрытные люди. Дедушка говорит…
 — Держись меня, детка. Я тебя защищу.
 — Ха-ха! Вот еще! Они —  моя стража,  мои люди, мои… — она умолкла и улыбнулась, когда седоволосый мужчина, теперь уже одетый в длинный черный халат, подошел к ним, чтобы открыть ей дверь.
 — Ваше Королевское Высочество, — сказал он официально, — добро пожаловать.
 Джей-Ти и капитан стражи окинули друг друга быстрым оценивающим взглядом.
 — Мне нужна ваша помощь, — сказал Джей-Ти.
 — Считайте, что вы ее уже получили, — ответил капитан безо всяких вопросов.
 Принесли средневекового вида стулья, Джей-Ти и капитана усадили на галерее в ближнем конце каменного здания, тогда как Арии предложили стул в нескольких футах от них. Вопреки опасениям Арии, что они встретят ее недружелюбно, они, на взгляд Джей-Ти, встретили ее  чересчур дружелюбно. Один мужчина приволок толстопузую гитару — что-то вроде лютни — и начал тренькать по струнам, другой галантно предлагал ей кексы на блюде, еще двое стояли наготове с серебряными кубками вина. И что бы они ни говорили, это вызывало необъятную улыбку на лице Арии. Она казалась принцессой из древних веков, окруженной своими красивыми кавалерами и рыцарями, чьи голые мускулистые ноги торчали из-под мужественных длинных одежд.
 Капитан перевел взгляд с Арии на нахмуренное лицо Джей-Ти и улыбнулся.
 — У нас здесь редко бывают посетители, а наша принцесса здесь вообще никогда не была.
 Он хихикнул и добавил:
 — Кроме одного раза, когда нам не полагалось знать, что она здесь.
 Джей-Ти улыбнулся.
 — А как много вы знаете о том, что творится вокруг?
 — Кто-то стрелял в Ее Королевское Высочество, — сказал капитан, и его рот сложился в мрачную твердую линию.
 — Тут кое-что посерьезнее, — Джей-Ти сразу понял, что может доверять этому человеку. Может, потому, что оба они происходили из одной ветви человеческого рода — ветви воинов, или потому, что было что-то подкупающее в его мужественном честном лице. Джей-Ти не знал, но был уверен, что он может доверить ему даже свою жизнь. Он рассказал капитану, как кто-то попытался убить Арию в Америке; рассказал и о других попытках покушения на ее жизнь и почувствовал, как капитана охватывает гнев.
 — Нам ничего об этом не рассказывали! — возмутился капитан. — Последние сто лет нас заставляют только открывать и закрывать двери. Может, наш король и забыл о нашем истинном предназначении, но  мы — нет. Мы готовы отдать свои жизни за нашего короля и его обеих внучек.
 — А всех остальных пусть хоть повесят? — весело заметил Джей-Ти. — Я с вами согласен. Я хочу, чтобы за ней наблюдали каждый день, каждую минуту. И еще хорошо, если бы нашлась женщина, которая могла бы оставаться с ней в ее спальне. Я не доверяю ни одной из ее придворных дам.
 — Может, и найдется. Пойдемте со мной. Джей-Ти вовсе не улыбалось оставлять Арию одну с этими полуобнаженными мужчинами, но он пошел вслед за капитаном.
 — Были времена, — говорил капитан, пока они шли, — когда ланконийские воины были лучшими на свете. Шли века, и большинство мужчин занялись фермерством, но небольшая горстка людей — мы — бережно храним воинские традиции. Но мы не в фаворе с тех пор, как Ланкония объявила о своем нейтралитете.
 Тропинка сделала крутой поворот и обогнула заросли деревьев. Перед ними открылась небольшая площадка: десять женщин в белых одеждах, почти полностью открывавших их сильные ноги, упражнялись там в тех же видах воинского искусства, что и мужчины.
 — О Господи! — воскликнул Джей-Ти, у которого перехватило дыхание.
 Капитан улыбнулся.
 — Несколько веков назад женщины упражнялись рядом с мужчинами. Правда, красиво?
 Джей-Ти не мог закрыть рот, когда смотрел на бронзовокожих богинь ростом в шесть футов, пока те боролись. Прозвучал свист, и женщины выстроились в линейку; темноволосая женщина в длинной красной одежде двинулась к мужчинам.
 На мгновение капитан повернулся к ней спиной.
 — Джарнел тренирует женщин. А еще она — моя жена.
 Джей-Ти пристально смотрел на женщину.
 — Неудивительно, что вы остаетесь в форме.
 Джей-Ти и капитан поговорили с Джарнел и пришли к соглашению, что кто-то из стражниц заменит одну из придворных дам Арии.
 Позже, когда Джей-Ти и капитан возвращались назад к полю тренировки мужчин, Джей-Ти сказал:
 — Скажите, женщины-стражницы приветствуют мужчин так же, как ваши мужчины приветствовали принцессу?
 — Нет, — ответил капитан. — Ланконийских женщин нужно уговаривать. Они и пальцем не пошевелят, чтобы добиться мужчины, наоборот, те их добиваются. Но бывают и исключения. Во времена Роуана женщины иногда сражались друг с другом за мужчину. В сущности, с самим Роуаном случилось нечто подобное.
 — Вы хотите сказать, что этот Роуан, о котором я только и слышу, был призом на турнире? Какая-то мускулистая гренадерша его  выиграла? — засмеялся Джей-Ти.
 — Думаю, соперницы были чем-то похожи на наших стражниц, — миролюбиво ответил капитан.
 Джей-Ти вспомнил десять высоких красивых женщин на поле — их кожа блестела от пота — и перестал смеяться.
 Был уже почти полдень, когда Ария и Джей-Ти уезжали с места тренировок; три отряда стражей ехали позади них, в старых, но содержавшихся в отличном состоянии фордах. Джей-Ти захотел взглянуть на виноградник. Он поехал по дороге, которую указал ему капитан, и добрался туда в тот момент, когда рабочие уже располагались на отдых и обед.
 Ария часто видела простых горожан, но эти сельские жители слишком много работали и не выстраивались в шеренги, чтобы приветствовать прелестную принцессу. Увидев ее, они застыли, словно потеряв дар речи: Ария сейчас выглядела такой похожей на их дочерей и подружек.
 — Ваше… Ваше Высочество, — проговорила наконец одна женщина, а все остальные стояли неподвижно, позабыв про свой ленч.
 — Можно нам сесть с вами? — спросил Джей-Ти. — Мы привезли с собой кое-какую еду.
 Люди нерешительно кивнули.
 Ария пошла вслед за Джей-Ти к багажнику машины.
 — А мы захватили еду? Ты уверен, что мы поступаем правильно? Они мне кажутся не особо приветливыми.
 — Они умрут за Ее Королевское Высочество, но им больше понравится миссис Монтгомери.
 Он был прав. Но Арии понадобилось какое-то время, чтобы забыть, что она — принцесса, а ее подданным — даже еще чуть больше, чтобы прошел первый благоговейный трепет перед ней-, но в конце концов это произошло. Они ели и разговаривали: Ария рассказывала им о чудесах Америки, а они расспрашивали Джей-Ти про засуху и сорта винограда.
 Ланконийцы были высокими, приятными на вид людьми. И мужчины, и женщины были стройными, их тела были сильными и выносливыми от многих веков хождения по крутым склонам гор с большими тяжелыми корзинами за спинами. Они выращивали урожай на вершинах, а жили у подножий в крохотных деревеньках.
 Все работали — от маленьких детей до древних стариков. Молодые женщины привязывали малышей к спинам и шли в горы. Очень часто за детьми присматривали мужчины, и вид пятидесятилетнего мужчины в окружении стайки трех-четырехлетних ребятишек был вовсе не редкостью.
 Джей-Ти понял, что видит то, что когда-то было могучим государством, но теперь оно умирало. В Ланконии было так мало детей, И сейчас, сидя за ленчем с этими двадцатью семью людьми, он заметил, что их средний возраст был где-то около пятидесяти. Было только четверо подростков младше шестнадцати лет, хотя их должно было быть не меньше десяти или даже больше. Он знал, как часто молодые люди уходят из дома в раннем возрасте, какое-то время слоняются по улицам Эскалопа, а затем покидают страну.
 В три часа дня он понял, что люди сдерживают свое нетерпение уже только из вежливости — им было пора возвращаться к работе. Он спросил, можно ли взглянуть на виноградник.
 Его уже однажды возили в чисто символическое турне по деревням, но тогда он смотрел на все с отвращением. Теперь же он думал, что он может сделать, чтобы помочь экономике этой страны?
 Ария казалась счастливой, идя по горам с тремя женщинами; у одной из них был малыш, который, похоже, Арию просто очаровал. Четыре стражника шли примерно в двадцати футах позади нее, окидывая окрестности соколиными взглядами.
 Женщины начали собирать виноград, и Ария не раздумывая присоединилась к ним. Она улыбнулась, заметив взгляды ланконийских женщин, но они быстро оправились и стали продолжать работать рядом со своей принцессой. Она рвала спелые гроздья, и вскоре он уже слышал ее смех.
 Он оставил ее с женщинами и стражей, а сам пошел вниз к старому хранилищу винограда, вырытому в склоне горы. Этот урожай винограда был лучшим за последние четыре года, но все же его было недостаточно, чтобы он мог принести прибыль стране. Вино нужно было выдерживать три года, но за это время еще сотни ланконийцев уедут из страны.
 Джей-Ти стоял на солнышке, держал в руках налитую гроздь сочного винограда и смотрел на людей, несших вниз по склону корзины с урожаем. Если бы только можно было побыстрее продать этот урожай!
 «Изюм, — подумал он. — Мужчины на фронте, живущие на сухом полевом пайке, обрадуются свежему изюму. Может, ему удастся уговорить американское правительство купить еще и изюм вместе с ванадием? Может, Его Величеству королю даже следует отказаться размещать в стране американские военные базы, если Америка не захочет покупать их изюм?»
 Но Джей-Ти не знал, понравится ли ланконийцам затея с изюмом. Они были гордым народом и могли отказаться от производства изюма, не требующего особого искусства.
 — Вы когда-нибудь думали, что из винограда можно делать что-то еще, а не только вино? — начал он, обращаясь к четырем пожилым ланконийцам, стоявшим возле него.
 Джей-Ти напрасно беспокоился. Ланконийцы были гордыми, но не тупыми. Они были готовы испробовать все, лишь бы помочь своей обнищавшей стране.
 Их тревожило только одно: если сейчас они пустят урожай на изюм, через три года у них не будет вина.
 — На следующий год мы проведем ирригацию, и тогда урожай будет у-у-х какой!
 Слова сорвались с его губ прежде, чем он понял, что на следующий год его уже здесь не будет.
 Было уже шесть часов вечера, когда он усадил Арию в машину и они поехали назад ко дворцу. Она загорела, лицо ее обветрилось, она устала — и ничего еще в жизни ему так не хотелось, как любовной близости с ней. Прямо сейчас.
 — Было хорошо? — спросил он голосом, скорее похожим на шепот.
 — О-о, да, здорово! Тебе, кажется, тоже понравилось?
 — Да, — сказал он, немного удивленный.
 Во дворце их насильно вернули в настоящее. Леди Верта была вне себя: как она взъярились на Арию, невозможно описать. Джулиан налился кровью, как тугой спелый помидор, и трясся от злости; он хотел поговорить с Арией о ее поведении. Джей-Ти подумал, что парочка ее наставников хлопнется в обморок, когда Ария поблагодарила стражников за то, что они охраняли ее.
 Джей-Ти засунул руки в карманы и ушел, насвистывая.
 Он чувствовал себя спокойнее теперь, когда стражники присматривали за ней. День прошел хорошо, и он даже не возражал, когда Уолтерс начал хлопотать вокруг него. Джей-Ти позволил этому невысокому человечку рассказать слухи, которые породил столь необычно проведенный Арией день. О-о, это стоило послушать! Рассказы были полны неподдельного ужаса о том, как наследная принцесса пила наедине с пастухами коз. Ее Королевское Высочество работала в поле, как простая поденщица! Некоторые обитатели дворца уже начали ненавидеть лейтенанта Монтгомери за то, что он превращает их монархическую страну в образчик социализма.
 Джей-Ти сидел в ванне и посмеивался.
 Одно только портило ему удовольствие — ему вовсе не хотелось сидеть за обедом под неодобрительными взглядами родственников Арии. Но все обошлось как нельзя лучше: он узнал, что система работы дворцовой службы позволяет ему заказать себе обед и его отнесут туда, куда он захочет. Уолтерс рассказал ему, как попасть в библиотеку. Джей-Ти пошел туда поесть и выпить в одиночестве.
 Ария ушла из гостиной, как только появилась возможность. День прошел божественно, она много смеялась, а вернувшись во дворец, обнаружила, что все обращаются с ней так, словно она предала свою страну. Джулиан злился, потому что она была наедине с этим «ничтожным америкашкой». Лорд-гофмейстер рычал на нее, потому что считал ее Кэти Монтгомери, которая решила уединиться со своим мужем, ведя себя при этом как последняя простолюдинка.
 Но что бы все они ни говорили, Ария была восхитительно счастлива. Может, она потому была всю жизнь такой требовательной ко всем, что в глубине души считала себя абсолютно никчемной и бесполезной. Но сегодня она поняла, как важна может быть ее роль принцессы для ее страны. И как много значил в ее жизни Джарл Монтгомери.
 Она поняла, что самые счастливые дни своей жизни она прожила вместе с ним: стряпня на берегу моря, любовная близость на ступеньках, даже слезы в его объятиях были счастьем.
 Она была разочарована, когда он не пришел к обеду. Она спустилась в холл и увидела там одного из королевских стражников: он стоял так, словно был статуей, а не человеком. Еще несколько дней назад ей бы и в голову не пришло заговорить с ним.
 — Извините, — вежливо сказала она, — вы не знаете, где сейчас лейтенант Джарл Монтгомери?
 — В библиотеке, Ваше Королевское Высочество, — ответил он.
 — Спасибо.
 — Всегда рад вам служить.
 Она увидела молниеносно-быструю улыбку на его красивом лице. «„Пожалуйста“ и „спасибо“, — подумала она. — Волшебные слова».
 Она нашла своего мужа в большой библиотеке, склонившимся над одним из четырех ореховых письменных столов; вокруг были разбросаны книги, лампа с зеленым абажуром горела, освещая стопку бумаг перед его глазами.
 — Привет, — сказала она, когда он не поднял голову. — Ты пообедал? Что ты делаешь?
 Он потер глаза и улыбнулся ей.
 — Иди сюда, золотко, и взгляни-ка на это.
 Он показал ей чертежи каких-то моторов и блоков, которые ей ничего не говорили. Она придвинулась ближе к нему, когда он рассказывал ей об идее спускать урожай винограда с гор при помощи системы блоков. Он собирался использовать моторы старой сельскохозяйственной техники, пылившейся на полях Ланконии, чтобы они вращали блоки.
 — Это освободит от работы многих людей, которые смогут сушить виноград, — объяснил он.
 — Сушить виноград? — спросила она.
 Пока он объяснял ей про изюм, она смотрела на него — и поняла, что любит его. Именно этого она всегда хотела, а не чего-то еще, больше всего на свете: сидеть по вечерам близко-близко к нему и говорить об их будущих планах. Ей хотелось, чтобы на ней была ночная рубашка и они были бы в их маленьком доме в Ки-Уэсте.
 Джей-Ти задал ей какой-то вопрос.
 — Что? — спросила она.
 — Твой милый крошка-граф упомянул радио. Есть здесь двусторонняя радиосвязь, которой можно воспользоваться, чтобы поговорить с Америкой?
 — По-моему, да. Кому ты собираешься звонить? Джей-Ти отодвинул свой стул, встал, взял ее за руку и потащил за собой.
 — Пошли, давай найдем радио. Я хочу связаться со своим отцом. Посмотрим, сможет ли он отправить сюда Фрэнка.
 Прежде чем она успела спросить, он объяснил:
 — Фрэнк — мой семнадцатилетний кузен Таггерт. Больше него никто не знает о машинах. — Он тащил Арию за руку по длинной библиотеке наружу, в коридор. — Последнее, что я о нем слышал, — это то, что он взбесился. Да, да — я не шучу. Когда отец отказался позволить ему работать у него. Фрэнк в хорошем настроении — это нелегкое зрелище, но в плохом — вот уж чего бы я не хотел видеть ни за какие коврижки.
 — И ты все равно собрался пригласить его сюда?
 — Он нам нужен. Если б у вас были корабли, я бы мог вам помочь, но машины — в них я мало что понимаю.
 Он умолк и спросил одного из стражников, где радио. Конечно, стражники знали, и Ария повела Джей-Ти вниз в северо-восточную часть дворца.




 Глава 20


 Ария медленно просыпалась, потирая глаза и зевая. Вечером она задержалась допоздна вместе с Джей-Ти и еще одним человеком, который, как она выяснила, был королевским герольдом. Его предки выкрикивали новости по городам, но теперь он просто передавал их по радио.
 Понадобилось целых два часа, чтобы пробиться в Америку, в штат Мэн, а потом им пришлось еще ждать, пока кто-нибудь съездит за его отцом и позовет его. Ария поговорила минутку с мистером Монтгомери, чтобы попросить его передать привет миссис Монтгомери.
 Позже Джей-Ти пробормотал что-то насчет того, что его родители еще устроят ему веселенькую жизнь, когда здесь все будет кончено.
 Мистер Монтгомери сказал, что пошлет молодого Фрэнка сразу же, как только сможет.
 Была уже полночь, когда Джей-Ти проводил Арию к ее спальне. Он взглянул на двух стражников, стоявших по обе стороны двери, и быстро ушел, оставив ее.
 А сейчас она потягивалась и гадала, что он задумал на этот день. Она знала, что в десять часов утра она должна быть за шестьдесят миль к югу от Эскалона, на винограднике, чтобы благословить урожай. Она думала: что сделает и скажет сегодня Джей-Ти, как сделает день интересным?
 Ее горничные затянули ее волосы назад в безукоризненно аккуратный и тугой шиньон. Они втиснули Арию в стальные противные ребра «веселой вдовы» и одели в мрачный черный костюм с большой бриллиантовой брошью у левого плеча.
 В какой-то момент Ария подумала: «А не поменять ли брошь на яркого, с финифтью, попугая, которого я купила в Ки-Уэсте во время одной из вылазок по магазинам в компании Долли?» Но у нее не хватило мужества осуществить эту затею.
 Но снаружи ее не ждал Джей-Ти. Не было его и в столовой. Она уже начала привыкать спрашивать стражников, если ей нужно было что-то узнать. Джей-Ти уехал из дворца чуть раньше шести утра, не сказав, когда вернется.
 Она ждала его до последней минуты, но ей нужно было поспеть на Праздник благословения урожая вовремя. Она постаралась, чтобы ее лицо не вытянулось, когда она увидела графа Джулиана, стоявшего у двери машины.
 — А я уже подумал, что сегодня вы тоже решили пренебречь вашими обязанностями? — упрекнул ее он.
 Она ему ничего не ответила, потому что чувствовала себя слишком виноватой за вчерашнее. Вчера она так чудесно провела время! Но принцессам не полагается наслаждаться жизнью. Она должна выполнять свои обязанности, а не играть с детьми крестьян и не чесать языком, рассказывая сплетни про американских кинозвезд.
 — Ария, люди начинают шушукаться… — начал Джулиан, когда они уже сидели в длинной черной машине. Королевский стражник сидел рядом с шофером, отгороженный стеклянной стенкой, а машина, полная другими стражниками, следовала за ними. — Король слишком болен, чтобы крепко держать вас в руках, как ему следует, значит, это остается делать мне. Вы ведете себя, как… как женщина с улицы, в компании этого неотесанного вульгарного америкашки. Вчера вы весь день провели с ним наедине. Сегодня утром все только и говорили об этом. Если вы не дорожите мнением своей семьи, то подумайте хотя бы о том, что скажут слуги. Им не нужна принцесса из своих, им нужна  принцесса. Я слышал, вы даже осмелились вторгнуться на территорию тренировок королевской стражи. Неужели у вас нет ни малейшего уважения к уединению этих мужчин?
 Ария сидела тихо, крепко стиснув руки на коленях и чувствуя себя все более ужасно с каждым его новым словом. Но затем, к ее изумлению, стражник обернулся и  подмигнул ей! Тут уж она еле сдержалась, чтобы не захихикать и не подшутить над Джулианом. Но что ее особенно удивило, так это то, что стражник явно слышал каждое слово, сказанное Джулианом; а она-то всегда думала, что стенка — звуконепроницаемая.
 Джулиан продолжал шипеть, а Ария — слушать, но больше ее это не беспокоило. Может, ее семья и стыдится ее, а вот ее народ, похоже, — нет.
 Сегодняшняя встреча с людьми так отличалась от вчерашней. Они были одеты в свои лучшие воскресные наряды и вспомнили все свои официальные манеры. Они улыбались ей, но никто не смеялся; они просто задавали вопросы. Ей это было тяжело и скучно.
 Казалось, люди были рады видеть графа Джулиана и постоянно спрашивали, на какой день назначена свадьба.
 — Но я уже замужем, — так и подмывало ее сказать.
 Только в час дня они отправились назад к своей машине, и Ария почувствовала запах готовящейся пищи. В толпе был просвет, и неподалеку, возле крохотного домика, она заметила, как какая-то женщина отламывала кусок хлеба и давала его маленькому мальчику. О-о, Ария знала, что это такое, она сама когда-то была ребенком. Кусок пышного свежего ланконийского хлеба, еще теплого, прямо из печи, такого сочного и хрустящего. Внутри него была чудесная начинка из цыпленка со специями и виноградным соком. Да еще сверху он был посыпан свежим тертым козьим сыром!
 Ария не задумывалась над тем, что делает: она отвернулась от ждавшего ее возле двери машины Джулиана, бросила ему «извините» и пошла сквозь толпу к домику женщины.
 — А можно мне тоже кусочек? — спросила она у изумленной хозяйки.
 Но старая женщина стояла неподвижно и смотрела на нее во все глаза.
 — Бабуля! — громко сказал малыш, приведя женщину в чувство. Она засунула начинку в хлеб, посыпала его сыром и протянула Арии.
 — Большое спасибо, — поблагодарила Ария, с наслаждением впиваясь в него зубами. Внезапно она почувствовала замолкшую толпу у себя за спиной. Она обернулась, капельки соуса щекотали ее губу.
 — Как вкусно! — улыбнулась она, и толпа повеселела.
 Стражник дал ей чистый носовой платок и салфетку, и она заметила еще четырех стражников возле себя. Оказывается, они следовали за ней, когда она шла сквозь толпу.
 — Принцесса! — услышала она и взглянула вниз: маленький мальчик протягивал ей простой глиняный горшок. — Это сливки.
 Ария улыбнулась и взяла горшочек.
 — Спасибо, — сказала она. Малыш усмехнулся.
 — Ты совсем не похожа на настоящую принцессу.
 — И за это тебе спасибо, — ответила она, и толпа весело засмеялась. Стражники раздвинули толпу, чтобы дать Арии пройти назад к машине.
 Джулиан просто раздувался от злости. Весь обратный путь он изводил ее нотациями, а она поедала свой сандвич и запивала чудесными сливками. Он хотел вышвырнуть горшочек из окна, но она ему не позволила.
 Когда они приехали во дворец, стражник, сидевший на переднем сиденье, открыл ей дверь, и она отдала ему горшочек.
 — Мне бы хотелось поблагодарить эту женщину за ее доброту. Пожалуйста, вы не могли бы узнать, в чем она нуждается?
 — Я заметил пустой курятник, — мягко ответил стражник.
 — Так пусть он не будет пустым, — сказала Ария, прежде чем Джулиан резанул ее жестким взглядом. — Вы знаете, где сейчас лейтенант Монтгомери? — прошептала она.
 — Со стражниками, Ваше Высочество.
 Ария повернула голову так, чтобы Джулиан не видел, что она разговаривает.
 — Пожалуйста, не могли бы вы приготовить мне лошадь через двадцать минут?
 Стражник едва заметно кивнул.
 Арии было не так-то просто ускользнуть от Джулиана, и вдобавок она повстречалась кое с кем из своего семейства, смотревшим на нее вопросительно, когда она бежала через двор к конюшням. Лошадь была уже оседлана, и четыре королевских стражника были готовы ехать вместе с ней.
 Через несколько минут она уже была на поле тренировок стражников. Ария оставила свою лошадь на попечение мужчин. Джей-Ти был среди стражников, на нем была только белая полоска ткани. Он сражался на палках с одним из них. Джей-Ти был таким же высоким, как и его противник, но кожа его была бледнее и не такая обветренная. Он не очень хорошо управлялся с палкой, и его соперник, казалось, дрался с ним играючи.
 — Ничего, он еще научится, — сказал Арии стражник, стоявший рядом с ней. — Через год или чуть больше он будет самым лучшим бойцом в Ланконии.
 На это Ария улыбнулась, но потом подумала, что через год Джей-Ти, наверное, уже будет в Америке, а она будет замужем за Джулианом.
 В этот момент Джей-Ти взглянул на нее, она помахала ему рукой, и в следующее мгновение он уже был на земле.
 — Думайте только о том, что вы делаете! — рявкнул стражник, стоявший над Джей-Ти.
 Ария бросилась к Джей-Ти.
 — Ты ранен? — спросила она, склонившись над ним. Она быстро взглянула на стражника. — Я снесу вам голову, если с ним что-то случилось!
 Джей-Ти улыбнулся, потирая ушибленное плечо.
 — Я могу умереть от конфуза, но не больше. Скажи Рэксу, что ты не имела в виду то, что сказала.
 Ария знала, что многие стражники уже смотрят на них с любопытством. Она смутилась и застыдилась, но прежде чем она смогла сказать хоть слово, появилась Джина, вихрем несясь через поле. На ней практически не было ничего: платье с одной лямкой через плечо и очень короткой юбкой и тяжелый золотой браслет на правой руке, выше локтя.
 — Джей-Ти, дорогой! — защебетала Джина, падая на колени возле него. — Все в порядке? Ты ранен?
 Ария ничего не сказала; она медленно встала и с достоинством удалилась. Джей-Ти догнал ее, когда она уже дошла до лошади. Он схватил ее за руку и потащил в чащу деревьев.
 — Ну, перестань, детка, не сходи с ума, — успокаивал он, гладя ее руки.
 Его кожа была горячей, и ее лицо было всего в нескольких дюймах от его груди.
 — Надо с ней что-то делать. Она преследует меня по пятам, и поэтому я послал ее к инструкторше, которая тренирует женщин. Там она хоть под присмотром.
 — А  ты от нее в восторге. Еще бы — ее вид в этой короткой юбочке… — Она замолчала, потому что он закрыл ей рот поцелуем.
 Она едва дышала, когда он оторвался от ее губ, и она прижалась к нему; щека ее касалась его влажной груди.
 — Мы не должны этого делать, — сказал он после долгого молчания. — От этого наше расставание будет еще тяжелее. Расскажи мне, что ты делала этим утром.
 — Джина — такая хорошенькая… — сказала Ария, не отстраняясь от него.
 Он отодвинул ее так, чтобы мог видеть.
 — Не такая хорошенькая, как ты. Не такая яркая. Не такая женственная.
 — Правда? — спросила она, начиная улыбаться.
 — Правда, — он поцеловал ее снова, но на этот раз слегка. — Ну, а теперь рассказывай, что ты делала. Стража тебя защищала? Ты была в безопасности? Пойдем со мной на поле, я дам тебе пива, и мы сможем поговорить.
 И Ария провела день на поле тренировок стражников. Она впервые увидела женщин-стражниц и смотрела, как Джина пыталась научиться рукопашной борьбе. Мужчины вроде бы очень серьезно смотрели на это занятие, но она заметила веселый огонек в их глазах. Ей стало очень стыдно, что она приревновала Джей-Ти к своей младшей сестре, когда она увидела, с каким обожанием смотрит на нее Джина. Ария наклонилась к Джей-Ти.
 — Этот Фрэнк, который приедет, он какой? Джей-Ти взглянул на Джину и заулыбался.
 — Он, может, как раз для нее, хотя не думаю, что он захочет здесь остаться. Он подходит не больше, чем я.
 Ария чувствовала, что вот-вот рассмеется, потому что если кто и подходит ей самой, так это Джарл. Он был уже в белом халате, его длинные сильные ноги были голыми; он сидел на одном из деревянных стульев, попивая пиво. Его можно было запросто принять за одного из стражников. Капитан стражников перехватил ее взгляд и улыбнулся, словно прочел ее мысли.
 Но уже через пять минут начался сущий ад, потому что приехал Джулиан в длинном черном лимузине. Он был в ужасе от поведения Арии и заявил, что она опаздывает к чаю вместе с леди из Дамского исторического общества.
 Ария уехала с ним, окруженная стражниками, поэтому он не успел увидеть Джину в ее мини-наряде.
 Следующие четыре дня Ария старалась следить за своим поведением. По утрам она ездила верхом вместе с Джулианом и шестью стражниками, потом выслушивала просьбы разных докучных и праздных людей, а в половине десятого покидала дворец, чтобы присутствовать на бесконечных церемониях. Она не видела Джарла. Он не приходил к обеду и не появлялся на вечерних торжествах и спектаклях, которые давала Королевская опера Ланконии. Сопрано оставляло желать много лучшего, а тенор все время заслонял ее своим далеко не субтильным телом, и публика не могла видеть певицу, отчего сопрано бесилось и пение становилось еще хуже. Ария боялась, что вот-вот прыснет.
 На пятое утро она уже завтракала, когда Джей-Ти зашел в комнату. Он выглядел уставшим.
 — Самолет Фрэнка скоро приземлится. Ты поедешь со мной?
 Ария залпом проглотила свой чай и пошла с ним — похоже, разевать от изумления рты стало для ее родственников уже неотъемлемой частью обедов и завтраков. Он молчал до тех пор, пока они не оказались на заднем сиденье машины и были уже на пути в аэропорт. Он впился в нее взглядом.
 — Я так скучал по тебе, — прошептал он, взял ее руку в свою и крепко сжал. Какой-то момент они молчали, а потом заговорили разом.
 Джей-Ти рассказал ей, как он работал по восемнадцать часов в день, разъезжая по всей Ланконии. Он старался уговорить фермеров превращать свой урожай в изюм, а затем продавать. Он дважды связывался по радио с президентом Рузвельтом, и, похоже, Америка собирается закупать у Ланконии изюм.
 — Но не слишком много, — сказал Джей-Ти. — У Америки есть Калифорния с изюмом. — Он вздохнул. — Нам надо придумать что-то еще, чтобы помочь этой стране встать на свои собственные ноги.
 — Нам… — прошептала Ария. — Нам.
 Два американских самолета как раз приземлялись, когда они приехали в аэропорт. Из первого самолета вышли несколько пожилых мужчин, а потом сотня солдат. Эти люди должны были добывать ванадий.
 Из второго самолета вышел мужчина ростом в шесть футов, которому можно было дать и двадцать лет, и сорок пять. Он был брюнетом с карими глазами и крупным мощным телом, которое, казалось, могло нести гораздо больше багажа, чем нес он. Его красивое лицо было искажено недовольной гримасой.
 — А вот и Фрэнк, — сказал Джей-Ти, беря Арию за руку и таща за собой.
 —  Ему семнадцать лет? Почему он так зол?
 — Он родился сердитым, но не бойся. Он — добрый малый.
 Ария отступила назад, когда Джей-Ти и Фрэнк трясли друг другу руки.
 — Это — Ее Королевское Высочество принцесса Ария, — сказал Джей-Ти.
 — Очень рад, — ответил юноша, протягивая руку, чтобы пожать руку Арии. Казалось, что он не обратил на нее никакого внимания, и опять повернулся к Джей-Ти. — Когда мы приступим к работе? Я привез ящики инструментов и готов работать, как только их выгрузят.
 Ария оглянулась на самолет и увидела трех детей, которым помогали спуститься по ступенькам.
 — Кто они? — спросила она.
 Джей-Ти взглянул на одного из летчиков, стоявших рядом с ним.
 — Кто эти дети?
 — Сироты. Их родных убили во Франции, и какие-то парни посадили их в самолет. Мы с ними еще намучаемся, пока попадем домой. Там, мы надеемся, их кто-нибудь заберет к себе.
 Ария не думала о том, что говорит, слова сами вылетали из ее рта.
 — Я их возьму, — сказала она.
 — Но, Ваше Королевское Высочество… — леди Верта примчалась в аэропорт вслед за Арией и Джей-Ти и теперь обстреливала Арию предостерегающими взглядами.
 Ария посмотрела на летчика, ее подбородок был вздернут, а голос — отчетливым и громким.
 — Я возьму этих детей, и Ланкония будет брать всех сирот, каких вы найдете.
 Летчик недоверчиво улыбнулся.
 — Леди, идет война, и повсюду тысячи сирот по всему миру. Эта страна не похожа на место, которое сможет их всех прокормить.
 При этих словах Джей-Ти вышел вперед.
 — Если Ее Королевское Высочество говорит, что она возьмет детей, то она это сделает. Мы возьмем любых детей из любой страны — и не беспокойтесь о еде, мы их накормим.
 Летчику явно не понравилась позиция Джей-Ти.
 — О'кей, парень, давай, валяй. Если ты хочешь детей, ты их получишь.
 Довольная собой и своим мужем, Ария пошла к напуганным французским детям и начала с ними разговаривать. Леди Верта была категорически против, чтобы Ария касалась грязных ребятишек, но Ария отвернулась от нее.
 В машине, по пути назад во дворец, Ария держала на коленях двухлетнего малыша, а трехлетний и четырехлетний сидели по бокам от нее. Джей-Ти и Фрэнк беседовали о блоках, которые должны спускать урожай винограда вниз с гор.
 Во дворце к ним навстречу выбежала Джина, чтобы поздороваться, — как всегда, с опозданием, раскрасневшаяся от бега вниз по ступенькам. Ее щеки были розовыми, а своевольный локон выбился из красивой аккуратной прически — она выглядела божественно.
 Ария обернулась, чтобы поздороваться с сестрой, но увидела, что глаза Джины широко раскрылись. Она проскользнула за спиной у Арии, остановилась под носом у Фрэнка Таггерта и так и осталась стоять, глазея на него, в то время как сердитый взгляд пропадал с его лица, когда он рассматривал Джину, и его челюсть медленно отвисала.
 — Думаю, их нужно представить друг другу, — сказал, улыбаясь, Джей-Ти. Он взял их руки и соединил.
 — Джина — это Фрэнк. Фрэнк — это Джина. А теперь, Джина, забирай Фрэнка и идите играть.
 Как двое сомнамбул, те отправились вниз, в холл.
 — Я не уверена… — начала Ария. — Я имею в виду, Джина… И Фрэнк…
 — Юные. Оба. Пойдем, давай найдем что-нибудь поесть. Уверен, эти дети жутко голодные.
 Не оглянувшись на Джину и Фрэнка, Ария пошла за Джей-Ти к столовой.
 Вечером Ария искупала малышей и поставила их кроватки у себя в спальне. На следующее утро четыре супружеские пары умоляли принять их, говоря, что они слышали про детей, и просили позволить им вырастить их как своих собственных.
 Арии не хотелось расставаться с детьми, но она отдала их паре, которая говорила по-французски.
 Сорок восемь часов спустя приземлился американский самолет, в котором сидело сто семнадцать ребятишек, в основном французов, но было и несколько итальянцев. Они прибыли, когда вся семья собралась на традиционную церемонию — парад, посвященный разгрому северных племен в битве 1084 года.
 Королевская стража привезла детей в столицу на лошадях, в джипах, на мотоциклах и повозках, в которые были впряжены козы. Чопорный ход церемонии нарушился. Джей-Ти начал передавать детей в руки королевской семьи.
 После неоднократных протестов августейшей семьи грязных и усталых детишек повезли во дворец, где одна за другой стали наполняться ванны и детей стали отмывать и отскребать.
 Фредди, Никки и Тоби нашли себе новую аудиторию слушателей про их храбрость перед лицом свирепых ланей и тупых горных коз. Леди Барбара выбрала трех хорошеньких итальянских девочек и выкупала их собственноручно. Бабушка Софи своим криком повергла в ступор двух рослых мальчишек, которые озорничали всю дорогу в самолете, и никто не мог с ними справиться. Тетушка Бредли выбрала двух красивых мальчиков четырнадцати лет.
 Ария и Джей-Ти раздавали остальных детей разным обитателям дворца, пока все уже не мыли какому-нибудь ребенку уши.
 — У-у-ф, кажется, все, — сказал Джей-Ти. Они с Арией искупали четырнадцать детей и отослали их с придворными дамами, чтобы те их накормили и одели во все, что могли для них найти.
 Они сидели на мокром мраморном полу ее ванной одни.
 — Почему ты так на меня смотришь? — спросила она.
 — Я вспоминаю женщину на острове, которая все требовала. Ты бы не позволила простолюдину даже присесть в твоем присутствии, а теперь ты купаешь этих детей.
 — Ланконии нужны дети. Все, что я когда-либо делала, это ради своей страны.
 — Правда? — Его глаза стали загораться. — Все было ради твоей страны?
 Он был поверх нее уже через несколько секунд; их руки рвали друг с друга мокрую мыльную одежду, они не могли ждать ни секунды.
 — Детка, ох, детка, — твердил Джей-Ти, касаясь ее груди.
 Они были близки на мраморном полу, а затем он поднял ее, посадил на край ванны и атаковал с новой возросшей силой, пока она не упала в грязную воду. Джей-Ти даже не остановился — он выдернул пробку и продолжал свои долгие глубокие толчки, пока вся вода не вытекла.
 Потом они лежали, свернувшись и обнявшись, внутри пустой ванны.
 Джей-Ти пришел в себя первым. Он в ужасе посмотрел на нее и выскочил из ванны.
 — Мне нужно идти. Мне нужно выбраться отсюда, — бормотал он, поспешно натягивая форму. Он обязан выбраться отсюда, оказаться подальше от нее как можно скорее. Он пробормотал ей «пока» и вылетел из комнаты, словно за ним гнались демоны.
 Он бежал, не замечая стражников, стоявших у дверей, по коридору, вниз по ступенькам и наружу, в сад. Он бежал до самого Сада королей и только там остановился. Он закурил сигарету — руки его тряслись.
 «Соблазн, — подумал он. — Все в этой стране — соблазн».
 Когда он хотел есть, еда уже ждала его. Он ронял одежду там, где ему приходило в голову, и через минуту она исчезала. Поблизости всегда были молчаливые люди, готовые исполнить его малейшее желание. Если он хотел машину, достаточно было обронить пару слов — и она ждала его.
 И выбор, выбор! Он мог вести машину сам — или его повезут. Он мог рано вставать — или спать, сколько влезет. Он мог ничего не делать — или работать по двадцать часов в сутки. Он мог плавать, ездить верхом, лазить по горам, тренироваться с атлетами, гулять по бесчисленным акрам садов. Такая свобода и разнообразие выбора была опьяняющей.
 Джей-Ти прислонился к дереву и затянулся сигаретой.
 И Ария… — самое соблазнительное из всего. Он смотрел на нее этим вечером: ее платье было мокрым от воды, в которой они купали детей, и вспомнил ее на острове. Король сказал, что она приветливая и добрая, но Джей-Ти не поверил ему. А она была такой, только покрыла все это броней высокомерия и жестких правил, по которым она привыкла жить.
 Теперь он лучше понимал ее, понимал, как ее вырастили и научили смотреть на всех, как на своих слуг. Он подумал: «Каким был бы он сам, если бы его так растили? Был бы он похож на Тоби и брюзжал, заметив крошечную травинку на поданной ему клубнике? Швырял бы на пол свитера из дорогой козьей шерсти, как Джина? Принимал бы слуг как должное и ходил бы туда-сюда из комнаты в комнату, не замечая их? Верил бы, что кто-то выше другого по праву, данному ему самим Богом?»
 Он знал, какой вредной была здесь атмосфера, но он уже чувствовал себя опьяненным ею, окутанным ее мягкой паутиной. Он всегда любил горячий шоколад. Он ни разу не упомянул об этом, потому что знал: эти люди — эти неправдоподобно хорошо вышколенные слуги — смотрят, что он ест и пьет, чтобы потом всегда у него под рукой было то, что он любит. Теперь Уолтерс приносил ему целую кружку горячего шоколада, как только Джей-Ти просыпался и тянул за шнурок возле кровати.
 Последние несколько дней — с тех пор, как он убедился, что королевская стража надежно защищает Арию, — он много и напряженно работал. Он задействовал двух толковых секретарей Арии, которым обычно приходилось мало что делать. Он попросил их помочь ему выяснить, кто нуждался в деньгах или кто больше всего бы выиграл от смерти Арии. Ария ездила везде так, словно никогда и не было попыток покушения на ее жизнь, но он не забывал об этом ни на минуту. Он часами разговаривал с персоналом кухни — к большому негодованию дворецкого Арии, который считал Джей-Ти частью королевской семьи, — пытаясь услышать как можно больше слухов и сплетен. Но пока ему ничего не удалось выяснить.
 Он нисколько не приблизился к догадке, кто же все-таки пытался убить Арию.
 Он изо всех сил старался относиться к своему пребыванию в Ланконии как к работе, но без особого успеха. Когда его и Арию разлучили в первый раз, он был в таком бешенстве, что был даже рад избавиться от нее. Он хорошо помнил свой гнев, когда он обнаружил, что она обманывала его и он должен был по первоначальному замыслу остаться в Ланконии навсегда. В то время он мог думать только о том, что он — моряк, а она хочет принудить его жить на суше. Его очень бесило, что она так легко обвела его вокруг пальца. И его злость не улеглась, когда ее дедушка велел ему остаться в Ланконии.
 Но теперь, несколькими неделями позже, он понял, что такое быть членом королевской семьи. Он видел, как много значит Ария для этих людей. Он побыл среди них и слышал тот особый почтительный тон, который появлялся у них, когда они обращались к ней.
 Он докурил сигарету, затушил ее ботинком и улыбнулся, вспомнив тот день, когда они ездили смотреть виноградник. Она тогда не была принцессой — она была его девушкой, и он ею гордился. Он смотрел на их лица, видел, как поначалу они держались с Арией настороженно, но потом  полюбили ее. По-старомодному  полюбили — не потому, что должны были, но потому, что она была милой и забавной и интересовалась их жизнью.
 Ему было трудно, очень трудно уйти от нее тем вечером. Было бы совершенно естественным забраться с ней в постель, как имеет право делать каждый муж. Но он знал, что лучше ее не касаться — она была словно дана ему взаймы, и он должен вернуть ее назад.
 После этого дня он старался держаться от нее в стороне, сознательно стараясь забыть ее и надеясь, что она тоже его забудет. Он чувствовал, что у него перехватывает дыхание всякий раз, как он видел ее вместе с ее ничтожным альфонсом, но он не вмешивался. Тем не менее он не мог отрицать, что некоторые слухи доставляли ему удовольствие. Ария пробралась сквозь толпу и съела сандвич, сделанный крестьянкой, а позже послала женщине много цыплят в знак благодарности. Конечно, она и понятия не имела, как такие поступки нравились народу Ланконии.
 Джей-Ти с грехом пополам удавалось держаться подальше от нее, но иногда он не мог справиться с собой. Когда она объявилась на поле тренировок и пригрозила стражнику, словно была воином или королевой, он был доволен. А вспышка ревности из-за Джины! Это были поступки женщины, а не наследной принцессы. А потом ему пришлось смотреть, как ее увозит этот карикатурный плюгавый граф. Этот прощелыга не понимает — то, что она делает вне ее официальных обязанностей, гораздо важнее, чем пить чай с кучкой манерных породистых дамочек.
 Капитан стражи положил руку на руку Джей-Ти как раз в тот момент, когда Джей-Ти был уже готов взорваться.
 А теперь Джей-Ти сделал самое худшее, что только мог сделать, — опять был близок с ней. Не той долгой, неторопливой близостью, о которой он мечтал весь вечер, нет, он атаковал ее со всей долго сдерживаемой страстью, которую ощущал всякий раз, когда видел ее. И она ответила ему так же, как отвечала всегда.
 Он должен остановиться! Он должен держаться подальше от нее и сосредоточиться на работе. Он попросил стражей быть особенно бдительными в последующие дни, он безотчетно чувствовал, что зреет новая попытка покушения на ее жизнь. На этот раз он почему-то был уверен, что злоумышленник будет сразу же пойман, и как только это случится, Джей-Ти собирался вернуться в Америку.
 Он закрыл глаза, вдохнул аромат сосен и мягкий горный воздух, долетавший до него поверх моря благоуханных цветов, росших повсюду, и попытался вспомнить море. Он женится на какой-нибудь хорошенькой миниатюрной женщине, которая любит море, а после войны поселится в Вобруке, будет работать на верфи отца и растить нескольких детей. Он хочет в жизни только самых обычных вещей — ничего особенного. Никакого королевства, которым нужно править. Никакого золоченого трона, на котором сидят короли. Никакой короны, которую нужно носить. Никакой прелестной принцессы, которая смешит его.
 — Ч-черт! — выругался он вслух. Может, ему разбудить Фрэнка? Они будут придумывать новые планы… или, еще лучше, делать новые моторы для машин. Он никогда еще не видел людей, которые бы меньше разбирались в технике, чем эти ланконийцы. Им нужно несколько школ ускоренного обучения, чтобы научить молодых людей работать с обрудованием. И почему здесь нет приличного сельскохозяйственного колледжа? И почему нет девушек, которые бы учились на секретарей и медсестер?
 Он одернул себя и сделал глубокий вдох. Ланкония — не его забота. Через несколько недель он улетит отсюда, и то, что будут делать король Джулиан и королева Ария, — это его не касается.
 Проходя мимо гаража, Джей-Ти заметил, что там горит свет, и услышал громкий рассерженный голос Фрэнка Таггерта.
 —  Разводной ключ — не гаечный ключ!
 — Но откуда мне знать, как он выглядит? — услышал Джей-Ти такой же разъяренный голос Джины. — Я — принцесса, а не автомеханик.
 — Ну и что? Ты должна доказать мне, что хоть на что-то годна.  Вот это — разводной ключ. Ох, золотко, не плачь!
 Джей-Ти рассмеялся в темноте и подумал, что лучше им не мешать. Похоже, Джина больше не будет преследовать его.
 Улыбаясь, он пошел в свою пустую одинокую спальню. По крайней мере, хоть кто-то сегодня был счастлив.




 Глава 21


 Ария медленно выходила из машины возле охотничьего домика ее дедушки. Были уже сумерки, и она жутко устала после целого дня встреч с этими американцами, но ей хотелось поговорить с дедушкой. Это был сумасшедший день, она пыталась сама торговаться насчет цены на ванадий. Джулиан настаивал, чтобы она устранилась и дала ему возможность вести переговоры, но Ария вскоре поняла, что он разбирается в торговле не больше нее. Она неосмотрительно предложила попросить лейтенанта Монтгомери присутствовать на встрече. Джулиан свирепо смотрел на нее, пока она не замолчала.
 Спустя два часа Джулиан, казалось, был удовлетворен, но Ария — нет. Она послала за лейтенантом Монтгомери. Он приехал в пропитанной потом майке и, увидев контракт, который предложили американцы, просто рассмеялся. Через полчаса он продал в два раза больше ванадия и в два раза дороже.
 — Об остальной половине поговорим позже, — сказал он. К полному недоумению и даже неверию Арии, американцы казались очень довольными сделкой и самим Джей-Ти, на Джулиана они смотрели с презрением. Этого уж Ария совсем не могла понять — ей казалось, что Джулиан должен был им больше понравиться.
 После встречи ей хотелось поговорить с Джей-Ти, но тот отделался от нее, сказав, что ему нужно заниматься моторами. Она чувствовала себя отвергнутой и — что еще хуже — одинокой. В течение оставшегося дня она выполняла свои обязанности, но мысли ее были далеко. В четыре часа дня она попросила своего секретаря позвонить дедушке и сказать, что она едет к нему.
 Леди Верта обмерла, когда узнала, кого Ария хочет навестить, но Ария привыкла ее не замечать.
 А теперь она уже здесь, и Нед открывал ей входную дверь.
 — Он — в саду, Ваше Королевское Высочество, — сказал Нед, отвешивая ей поклон. — Мне было велено приготовить ужин и подать его в сад. Его Величество сказал, что вы хотите остаться с ним наедине.
 — Да, — ответила она и поспешила навстречу дедушке. Он стоял под большим вязом и ждал ее с распростертыми объятиями. Для всего мира он был королем, но для нее он был ее дедушкой — тем, кто держал ее на коленях и читал ей сказки. Со своей матерью и со всеми остальными она должна была быть принцессой, но с дедушкой могла быть просто маленькой девочкой.
 Он крепко прижал ее к себе; его большое сильное тело словно закрывало ее со всех сторон, и она чувствовала себя в безопасности и под надежной защи — м той впервые за долгое время. Она почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Она, которая еще несколько месяцев назад ни за что бы не расплакалась, теперь плакала так, словно плакала всегда.
 Дедушка чуть отодвинул ее от себя и стал рассматривать.
 — Садись и ешь, — сказал он весело. — Нед принес столько еды, что мы могли бы накормить всю армию Роуана. Ну, наконец-то ты приехала проведать меня.
 Ария села и улыбнулась ему слабой виноватой улыбкой. Она почувствовала, что снова становится маленькой девочкой, особенно когда увидела целую тарелку маленьких шоколадных кексов, которые испек для нее Нед, как он это делал всю жизнь. Но у нее не было аппетита.
 — О чем ты думаешь? — спросил король.
 Ария колебалась. Как она может взваливать на плечи дедушки свои проблемы? Он был уже старым и не был здоров. Она села напротив него.
 Глядя на нее, король приподнял одну бровь.
 — А-а, трусишь? В тебя опять кто-то стрелял? Или пытался тебя утопить? И как твой американский муж справляется с моторами?
 Ария громко всхлипнула, и пока из ее глаз лились слезы, а сама она глотала горячий чай, дедушка смотрел на нее и улыбался.
 — И почему эта молодежь думает, что с годами люди тупеют? Мы достаточно шустрые, чтобы растить детей и жить самостоятельно до пятидесяти, но как только нам стукнет шестьдесят, молодежь решает, что у нас маразм. Ария, я все  знаю. Я знаю, что тебя похитили в Америке. Но сначала мне сказали, что ты — мертва. Я знал, что разразится скандал, если тебя убили на американской земле, и поэтому я послал Сисси на твое место.
 — А я думала…
 — Что Сисси хочет стать королевой? Нет, для этого она слишком благоразумна.
 Какое-то время Ария молчала.
 — Понимаю…
 Ее дедушка протянул руку через стол и взял ее руку.
 — Ничего ты не понимаешь. Тебя было не так легко заменить, как ты думаешь. Я прошел через настоящий ад, когда думал, что ты умерла, — он сжал ее руку. — Ты не можешь себе даже представить мою радость, когда американский президент сообщил мне, что ты жива и невредима. Конечно, к тому времени ты была уже замужем. За это он передо мной извинился; он предложил мне аннулировать брак и отправить тебя домой.
 Ария вскинула голову.
 — Но ты не согласился.
 — Насколько я знал, это оказался брак по любви. И в конце концов, он спас тебе жизнь. Я очень благодарен этому мужчине.
 Ария почти не ела — она просто размазывала маленькие кусочки мяса по тарелке.
 — И ты позволил мне остаться с этим человеком и влюбиться в него, — в ее голосе была горечь.
 Король оторвал ножку индейки.
 — Почему бы тебе не рассказать мне, где вы жили? Ужасно жарко, правда? А эти фотографии в газете? Это и вправду мать твоего лейтенанта? Выглядит красивой. Меня уверяли, что ты готовила обеды и стирала. Нет, не может быть, Ария, никак не может быть.
 Ария улыбнулась дедушке одной из своих американских улыбок и начала рассказывать. Король пристально смотрел на нее, внимательно слушал и видел: она расслабляется, когда говорит об Америке и о друзьях, с которыми там познакомилась. Он смеялся вместе с ней, когда Ария описывала, как она училась одеваться самостоятельно, рассказывала про конфузы с деньгами и стодолларовые чаевые таксистам. Она веселилась, вспоминая, какой была капризной и беспомощной на острове — она чуть не съела сырую креветку! А так здорово было наслаждаться свободой, гуляя с Долли по городу или делая пробежку по магазинам!
 И почти через каждое слово был «Джарл» — как он реагировал: радовался или сердился, был счастлив или недоволен, как он был удивлен, когда она оделась Кармен Мирандой (Ария встала и быстро исполнила «Чика-чику»), как он рассвирепел, когда обнаружил, что их брак должен был быть постоянным. Она рассказала, как он гордился ею, когда она взяла себе сирот. Она не переставала восхищаться, каким он был великолепным, когда спас ее от выстрела.
 Целых полчаса она рассказывала, как много он сделал для Ланконии.
 — Он продал виноград Америке и придумал спускать его вниз с гор при помощи блоков. Сегодня утром за завтраком он говорил о школах — нужно учить молодых людей разным вещам, чтобы они не уезжали из страны. Он говорит, что Ланконию можно сделать страной двадцатого века, но для этого нужно много работать. Джарл говорит, что у Ланконии — огромный потенциал, просто нужно… как это он сказал?.. Ноу-хау. Американский сленг так трудно запомнить. И Джарл торговался с американцами из-за ванадия. Он продал им права только на одну единичную добычу — он говорит, что ванадий может позже стоить больше. А сегодня утром Фредди рассвирепел, потому что не было льда для его мороженого. Казначей сказал, что Джарл урезал пятнадцать процентов дворцового бюджета. А королевская стража его просто обожает. Он тренируется с ними и говорит, как стыдно, что вот уже сто лет их заставляют просто открывать и закрывать двери.
 Неожиданно Ария умолкла, словно у нее не хватило дыхания, и немного сконфузилась. Она быстро отпила большой глоток чая.
 — А как поживает граф Джулиан? — спросил король, глядя на нее поверх своей кружки пива.
 К своему изумлению, она закрыла лицо руками и горько расплакалась.
 — Ох, дедушка, я так люблю Джарла! Ну почему он меня не любит? Лучше него никого не найти для Ланконии. Он нам так нужен! Что я могу сделать, чтобы он остался? Я не переживу, если он уедет!
 Король был крупным и сильным, а Ария — тоненькой и легкой, и поэтому он без труда посадил ее на колени и стал гладить ее по головке, словно она была маленькой девочкой.
 — Ты хочешь, чтобы он отказался от своей страны? Ты хочешь сохранить все, что у тебя есть, а от него требуешь так много жертв.
 — Но ведь это не одно и то же, — возразила она. — Он — просто один из многих в своей стране. Он — не король или принц. У его отца есть еще сыновья, они могут заниматься его бизнесом. Если бы я не была наследной принцессой, я бы поехала с ним в его страну. Я бы поехала с ним хоть на край света. Я бы отказалась… отказалась от Ланконии ради него. Несколько минут король молчал.
 — Думаешь об отречении от престола, да? — мягко спросил он. — Ну что ж, тогда править будет Джина. Может, она перенесет Ланконию в двадцатый век.
 — Джина будет делать только то, что ей скажут, — вздохнула с отвращением Ария. — Если мне придется отречься, Джулиан уж точно попросит ее руки — или ее трон, вернее сказать, — с горечью прибавила она.
 — М-м, — сказал король, — понятно… Расскажи мне о Джулиане. Я думал, его отец научил его быть королем.
 Ария выпрямилась на дедушкиных коленях, достала из кармана носовой платок и громко высморкалась.
 — Его научили только тому, к чему  привыкли короли. Он целыми днями торчит во дворце и делает Бог знает что, а народ Ланконии покидает страну, потому что для них нет работы. Он взбесился, что я ела крестьянскую еду — еду, приготовленную руками одной из женщин моего народа! Он говорил мне, что хочет поскорее жениться на мне, что он страстно…
 — Желает тебя, — помог ей король.
 — Да, он так говорил, но это была ложь. Он готов на все, только бы получить мой трон! Но все, что ему нужно от Ланконии, — это престижная роль принца-консорта и роскошь королевского дворца. Он жутко боится бедности. Но бедность — это совсем не так плохо. Я знаю.
 Голос короля был спокойным.
 — Ария, ты думаешь, что он мог бы тебя убить, если бы почувствовал, что ему не удастся жениться на тебе?
 — Может быть, но все же первая попытка покушения была тогда, когда мы были надежно помолвлены.
 — Надежно? А теперь — нет?
 На глазах ее опять выступили слезы.
 — Я — миссис Джарл Монтгомери и останусь ею всегда. Он может меня не хотеть, но я… я…
 Король крепко обнял ее.
 — Сомневаюсь, что он не хочет тебя. Если честно, мне кажется, сейчас у него в душе — сущий ад.
 Она отстранилась от него и улыбнулась.
 — Ты так думаешь? Ты правда так думаешь?
 Король улыбнулся ей в ответ.
 — Агония. Мука. Нестерпимая боль. Улыбка Арии стала еще шире.
 — Что я могу сделать, чтобы его боль стала еще невыносимее? Что мне делать, чтобы он полюбил меня так, как я люблю его? Так сильно, чтобы он не смог покинуть меня?
 Король взял ее лицо в свои ладони.
 — Я просил его защищать тебя. Теперь есть стража, которая тебя защищает. Так почему же он все еще здесь? Почему он не улетел домой на прошлой неделе?
 Глаза Арии широко раскрылись, когда она стала думать над этим.
 — Ух, дедушка, по-моему, я очень хочу есть. Кажется, я сейчас съем всю тарелку кексов, и, может, попросим Неда открыть бутылку шампанского?  Ланконийского шампанского?
 Король засмеялся.
 — Пойди, скажи Неду, чтобы он открыл две бутылки шампанского, и слезь с моих коленей, а не то они просто отвалятся. И дай мне чистый носовой платок — этот ты уже весь намочила. Господи, Ария, тебя когда-нибудь учили хорошим манерам?
 Она засмеялась и проворно встала.
 — Думаю, им не удалось меня скрутить.
 Она развернулась и побежала по лужайке к домику. Король сложил руки на животе и довольно улыбнулся.
 Джей-Ти мгновенно проснулся — при первых же звуках, донесшихся из-за панели, скрывающей потайные ступеньки. Молча он встал с постели и пошел к панели. Его револьвер был в ящике тумбочки, стоявшей возле кровати, он достал его и взвел курок, пока шел.
 С револьвером наготове он ждал, когда дверь откроется. Она заскрипела, тот, кто шел, остановился и тоже ждал, а потом дверь распахнулась.
 — Ч-черт! — прошептал он еле слышно. Кто-то икнул.
 — Джина? — спросил он.
 — Джина! — воскликнула Ария, и в голосе ее была едва уловимая горечь. — Джина!
 Джей-Ти отшатнулся от нее, словно она была прокаженной, и включил настольную лампу. Ария прижимала к себе бутылку шампанского, на ней был тонкий запахнутый халат.
 — Уходи отсюда! — еле проговорил он. Она сделала шаг вперед.
 — Но, Джарл, разве ты не рад меня видеть?
 — Ария, ты пьяна?
 — Думаю, да, но я никогда раньше не была пьяной. Откуда мне знать? Я не уверена. Откуда вообще можно знать?
 Джей-Ти пятился от нее, пока не оказался у стенного шкафа.
 — Зачем ты сюда пришла? Тебя могли увидеть. Ария шла вперед, пока их не стало разделять всего несколько шагов.
 — Я пришла, чтобы быть с тобой. Всю ночь, — прошептала она.
 Он начал протестовать, но тут Ария уронила с плеч свой халат. Под ним ничего не было, и вид ее нагого тела заставил его позабыть все свои протесты. На нем были только пижамные брюки, и он раскрыл объятия, чувствуя ее обнаженную грудь на своей груди.
 Он жадно целовал ее шею, щеки, губы.
 — Тебе нельзя быть здесь, — сказал он, его губы осыпали жаркими поцелуями ее шею и плечи. — Тебе нужно беречь свою репутацию. Наследная принцесса не может…
 Она закрыла ему рот поцелуем.
 — Сегодня я — твоя жена, а не Ее Королевское Высочество.
 Он отстранился и посмотрел на нее.
 — Мне это нравится, — прошептал он. — Очень. Он подхватил ее на руки и понес на большую кровать, положил попрек и долго-долго смотрел, прежде чем коснуться ее. Арии показалось, что он смотрел на нее так, словно хотел запомнить навсегда.
 — Как говорят американцы: «Ты не собираешься предложить даме выпить?» — сказала Ария, протягивая ему бутылку шампанского, которую по-прежнему держала в руках.
 Но Джей-Ти все смотрел на нее, сидя на краешке кровати и легко пробегая пальцами по ее груди, ребрам и вниз по рукам.
 Ария открыла бутылку, пробка с хлопком вылетела и шампанское разлилось по ее животу и по спине Джей-Ти. Она засмеялась и стала стряхивать жидкость, но Джей-Ти поймал ее руки и начал пить шампанское с ее тела; голова его двигалась вверх, пока он не дошел до ее груди.
 Она была пьяна и чувствовала себя восхитительно свободной — она могла делать все, что ей вздумается. Быстрым сильным движением она толкнула Джей-Ти на кровать, а потом выскользнула из-под него и стала пить капли шампанского с его спины. Она раздвинула ноги, наслаждаясь ощущением его голой кожи у себя между бедер, когда скользила языком по его спине. Он лежал под ней совершенно неподвижно, словно боясь, что, если он пошевелится, она остановится. Она растянулась на нем, двигаясь всем телом вдоль его тела, наслаждаясь ощущением его кожи, соприкасавшейся с ее кожей, она откинула волосы и целовала его спину опять и опять, наслаждаясь, вдыхая, смакуя, лелея его.
 Она спустилась вниз и целовала его бедра, ноги, впадинки коленей, икры и стопы. Она прижала его ступни к лицу, глубоко вдохнула, и ее язык стал проделывать обратный путь наверх, целуя его.
 Она дошла до его шеи, нежно коснулась губами щеки и прижалась ртом к его рту. Он перевернулся. Глаза его загорелись, и сдержанность ушла. Быстрыми и жадными руками он подхватил ее и опустил на свое напрягшееся тело.
 Она издала изумленный крик наслаждения, а потом начала двигаться со всей жаждой, страстью и тоской отверженности, которую она ощущала, ее ноги были сильными и двигались неистово, пока не начали болеть. Джей-Ти опрокинул ее и вошел в нее глубокими жадными толчками, пока оба они не изнемогли от наслаждения.
 Он крепко обнимал ее, прижимая к своей груди, ее ноги обвили его.
 — Я люблю тебя, — прошептала она. — И так хочу, чтобы ты остался.
 Он замер, а потом откатился на край кровати и быстро натянул пижамные брюки.
 — Ах, вот оно что? Ты лезешь ко мне в постель, а потом требуешь платы? У нас есть название для таких женщин, как ты, — он прошелся по комнате и поднял ее упавший халат. Он даже не взглянул на нее, когда сунул ей этот халат. — Вон отсюда!
 Ария пыталась реагировать с достоинством, но она была слишком пьяна от шампанского и любви. Она вылезла из постели, запахнула халат и пошла к двери, которую он открыл для нее. Он отвернулся, когда протянул ей фонарик, и она молча пошла по ступенькам. Звук захлопнувшейся за ней двери был настоящим кошмаром.
 Она прошла уже полпути по ступенькам, когда чья-то рука заткнула ей рот, а ребра ощутили удар ружья.
 Она пыталась бороться.
 — Так вот как ты ходишь по этому чертову обветшавшему замку, — услышала она знакомый голос. — Не шарь фонариком — свети только вперед.
 Она охнула из-под зажимавшей ей рот руки.
 — Фредди!
 — Еще одно слово — и я сверну тебе шею! Здесь и прямо сейчас, Ария. Все, кого бы я ни посылал, чтобы тебя убить, оказались растяпами, и поэтому мне придется заняться этим самому.
 Он тащил ее по темному коридору прочь от двери, которая вела в сад.
 — Через несколько дней они найдут твое тело, и когда это произойдет, я буду королем. Для этого нужно только избавиться от Джины, и, как я догадываюсь, старик-король умрет от горя. Я — следующий на очереди, чтобы занять трон.
 Ей удалось повернуть голову так, чтобы иметь возможность говорить.
 — Но почему ты хочешь быть королем? — еле прошептала она.
 — Милая глупенькая Ария! Ты видишь только крестьян и больше ничего. Ланкония — умирающая страна. И лучше продать ее Германии, чем пыжиться, борясь за ее независимость. Уран, моя дорогая, уран. Страна им просто напичкана. Я продам ее целиком за ломовую цену, а сам буду жить во Франции по-царски. Черт бы тебя побрал, Ария, драгоценная ты наша, тебя было трудно убить.
 — А будет еще труднее, — донесся голос из темноты. Ария видела несколько американских фильмов, и, когда Фредди растерялся, она действовала согласно законам вестерна. Ее фонарик упал и покатился, а она бросилась плашмя на пол. Выстрелы прогремели у нее над головой, отозвавшись гулким, долго не затухавшим эхом под сводами тоннеля. Нечистоты и паутина оказались у нее на голове.
 Несколько минут она лежала неподвижно, пока воздух не очистился.
 — Джарл! — пронзительно закричала она, и звук ее голоса был таким же громким, как выстрелы.
 — Я здесь, детка, — отозвался он, и она побежала к нему в темноту.
 Она изо всех сил прижалась к нему.
 — Все позади, — прошептал он. — И все кончено. Теперь ты — в безопасности, и я могу возвращаться домой.
 Это было так трудно, почти невозможно, но она оторвалась от него.
 — Да, ты должен возвращаться в свою страну, а я должна остаться в своей. Так будет лучше. Ты отправишь к стражникам моего кузена?
 — Слушаюсь, Ваше Королевское Высочество, — сказал он насмешливо, отвернулся и оставил ее одну в темноте.




 Глава 22


 Ария вышла из лимузина и, держа спину безупречно прямо, направилась к полю позади здания Академии наук Ланконии. Оштукатуренные белые стены казались еще ярче на солнце и резали ее проплаканные глаза, и хотя на ней была шляпка с вуалеткой, она знала — краснота ее глаз все равно заметна.
 Прошло две недели со дня поединка в подземном ходе между Джарлом и Фредди. Фредди не был убит — только ранен, но королевская стража оставила его одного в библиотеке с заряженным пистолетом, и Фредди избрал единственный способ спасти свою честь — пустил себе пулю в лоб. Официальное сообщение гласило: произошел несчастный случай, когда Фредди чистил свое ружье. И одна только бабушка Софи отнеслась недоверчиво.
 —  Фредди сам чистил свое ружье? Чушь собачья! Никогда еще не слышала большей галиматьи. Кто  на самом деле убил его?
 Но никто из тех, кто знал, ей не ответил. Лейтенант Монтгомери на следующее утро покинул Ланконию, ни с кем не попрощавшись.
 Сразу же после его исчезновения граф Джулиан стал таким настойчивым и вел себя так по-хозяйски, что Ария велела ему уехать из Ланконии и больше никогда не попадаться ей на глаза. Она не знала, хочет он ее королевство или уран. Но ее саму он уж точно не хотел.
 Молодой Фрэнк Таггерт остался в Ланконии, чтобы помогать с блоками. Но, несмотря на свой внушительный рост и телосложение, он был всего лишь юношей, и что он мог поделать один, без Джей-Ти. Неожиданные затяжные ливни оставили на виноградниках много несобранного урожая, и вдобавок спустить его быстро с гор пока не представлялось возможным.
 Несколькими часами спустя после отлета Джей-Ти Ария уже была в охотничьем домике ее дедушки и яростно спрашивала его, почему он не рассказал ей про уран? Но он ей на это ответил, что она больше бушует из-за трусливого бегства мужа, чем из-за секретов, какие он знает. Она защищала Джей-Ти, но недолго. Она вернулась во дворец и узнала о самоубийстве Фредди. Ария распорядилась устроить ему похороны, подобающие члену королевской семьи.
 Она вызвала в Зал воинской доблести тех, кто участвовал в превращении Кэти Монтгомери во «временную принцессу Арию». Но даже трагикомичные причитания и извинения лорда-гофмейстера не могли ее развеселить и избавить от глубокой депрессии. Леди Верта выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок, и шептала, что хотела бы добровольно отказаться от чести служить непосредственно Ее Королевскому Высочеству. Но Ария ее успокоила; она сказала — все, что сделала ее придворная дама, она сделала из верности настоящей принцессе. Она наградила женщину орденом Голубого Щита за ее патриотизм.
 А еще она встретилась с кузиной Сисси и поблагодарила ее за то, что та сделала для Ланконии. Сисси была рада, что Ария жива и невредима, и в качестве награды попросила лишь банкет. До того ее держали на диете и ланконийцы, и уж тем более американцы: у них она была в качестве пленницы — какие уж тут разносолы? Все, кроме нее, считали, что ей нужно похудеть. Но Ария закатила ей такой пир, что Сисси за три дня не могла все съесть.
 А потом, словно на Арию выпало недостаточно несчастий, комитет, избранный из ее подданных, подал ей петицию с просьбой о возвращении американца, лейтенанта Монтгомери, чтобы он мог и дальше помогать им с виноградниками. Она, как могла, объяснила им, что это невозможно, что его страна нуждается в нем. Но, к ее ужасу, они написали американскому президенту, и каким-то образом история эта попала в газеты. В небольшой статье ланконийцы были представлены невежественными отсталыми крестьянами, не способными пошевелить мозгами, им нужен американец — безо всякой обожаемой ими голубой крови, — который бы правил страной для их же блага, говорилось в заметке. Ария с отвращением скомкала газету. Она найдет кого-то, кто научит ее народ строить дамбы и рыть колодцы, позаботится о школах и блоках — обо всем, что необходимо Ланконии. Ей нужно просто поискать кого-нибудь, кто выяснит, что нужно делать, и тогда она начнет искать того, кто это осуществит. Если бы только ей было у кого попросить помощи, если бы она не была так одинока!
 Джулиана не было три дня, Джина не видела ничего, кроме своего американца, и Арии не с кем было поговорить или просто попытаться отвлечься. Она никогда не чувствовала себя одинокой до. того, как съездила в Америку, — так что ж с ней такое теперь?
 Она машинально выполняла свои обязанности. Теперь у нее уже не было соблазна пробежать сквозь толпу, чтобы попить козьего мол ока, — ей вообще ничего не хотелось, кроме одного: чтобы у нее не было никакой возможности остаться одной и думать, и вспоминать. И поэтому она принимала все приглашения, какие только приходили в ее адрес, — чем больше, тем лучше. Народ Ланконии заметил ее подавленное состояние, но он приписал его потере ее жениха, графа Джулиана.
 Сегодня Ария должна была открыть еще одну статую Роуана Великого — двадцатифутовой высоты каменную скульптуру дюжего мужчины с квадратной челюстью, сидящего на стуле с подлокотниками в виде львиных голов.
 Она плохо спала этой ночью, прошлой — тоже, она вообще теперь плохо спала, и глаза ее были уставшими и красными, а голова гудела.
 Был сооружен подиум с трибуной, на которой стоял микрофон, — новшество, недавно появившееся в Ланконии. Рядом стояли шесть стульев — для скульптора и его гостей. На церемонии присутствовали три сотни людей.
 Ария поднялась по трем ступенькам вверх, развернула бумажку и начала читать заранее приготовленную речь. Она добралась уже до половины той части, где говорилось о великих достижениях Роуана, когда шум слева от нее поверг ее в шок.
 Джей-Ти сидел, сгорбившись и уронив голову на руки. За окнами большой гостиной дома его родителей на побережье штата Мэн шумел ветер и слышался где-то неподалеку гудок корабля, но у него не было никакого желания выходить из дома и смотреть, что за корабль прибыл в док. В сущности, в последние дни его вообще ничто не интересовало. Он успел на первый рейс самолета, везшего в Америку ванадий. Он знал, что это трусость с его стороны — не попрощаться с Арией, но что ему еще оставалось? Он уже прощался с нею однажды, и теперь… теперь он просто не смог бы вынести этого еще раз.
 У него не было приказа от командования флота, куда он должен прибыть, и поэтому после приземления в Вирджинии он отправился в Ки-Уэст. Здесь он обнаружил, что дела у его дядюшки Джейсона идут лучше, чем когда-либо. Тем же вечером он увиделся с Биллом и Долли, но они так напоминали ему об Арии, что ему стало еще хуже. Казалось, абсолютно все здесь напоминало о ней, и сотни вопросов Долли об Арии еще больше растравляли ему душу. Кончилось тем, что он встал из-за стола посреди обеда и всю ночь бродил по берегу моря.
 На следующее утро коммандер Дэвис сказал, что Джей-Ти должен поехать с рапортом к генералу Бруксу в округ Колумбия.
 Во время долгой поездки на поезде Джей-Ти смотрел в окно и думал о том, что можно было бы сделать в Ланконии. На деньги, полученные от продажи урана, можно построить школы, может, даже университет. А сельские пейзажи были такими красивыми, что — он был уверен — при умелом подходе это привлечет массу туристов.
 И чем больше он думал, тем в большую впадал депрессию. Он гадал, хорошо ли Ария проводит время с графом Джулианом?
 В Вашингтоне генерал Брукс сказал, что Джей-Ти разочаровал Америку — Америке он был нужен в Ланконии.
 Джей-Ти сделал лишь наполовину искреннюю попытку объяснить, что Ария не может посадить рядом с собой на трон американца, что ее народ его не примет. Ей пришлось бы отречься от престола.
 — Если только, конечно, народ Ланконии не попросил бы меня стать королем, — пробормотал он в конце.
 — И ты не остался там, чтобы бороться, — с отвращением сказал генерал Брукс. Он отправил Джей-Ти домой в Мэн и велел ждать там, пока он не найдет для Джей-Ти «подходящее» занятие. Ясно, подумал Джей-Ти, это означало или передовую, или самую убийственную канцелярскую работу. Но Джей-Ти было уже наплевать.
 Он поехал домой, но не был рад своему дому. Казалось, ничто не могло взбодрить или развеселить его: ни встреча со своей семьей, ни море, ни поездки в одиночестве на острова — ничто.
 — Уйди с дороги!
 Джей-Ти поднял глаза и увидел своего брата Адама, ехавшего прямо на него в инвалидной коляске; его больная нога была вытянута вперед. Адам не сочувствовал хандре и мучениям Джей-Ти, в особенности после того, как тот отказался говорить с братом о причинах своей депрессии.
 — Тебе срочное письмо от генерала Брукса, — сказал Адам, бросая конверт Джей-Ти.
 — Понятно, назначение, — пробормотал Джей-Ти, даже не потрудившись вскрыть конверт.
 Адам потянулся и взял конверт.
 — А вот  мне интересно, куда тебя отправят. Слушай, у тебя такая мина, что любо-дорого посмотреть — может, они решили использовать твое радужное настроение для устрашения и разгрома врага? — Он вскрыл конверт. — Странно… Какие-то вырезки из газет. Эй! Да это о тебе. Здесь говорится, что народ Ланконии просит президента Рузвельта о твоем возвращении в их страну. Я рад, что  кто-то хочет тебя.
 Джей-Ти ничего не сказал. Казалось, его реакция стала вообще замедленной. Но потом он вдруг выхватил вырезки из рук Адама.
 — Они  просят, — тихо проговорил он. — Народ Ланконии просит меня…
 Адам вкратце знал, что произошло с Джей-Ти в Ланконии.
 — Здесь сказано: они хотят, чтобы ты рассказал им про изюм и машины. Они не  говорят, что просят тебя стать королем.
 Впервые за многие дни в глазах Джей-Ти мелькнул огонек жизни.
 — Но, может, это такой эвфемизм, может, дело не в точном соблюдении строки Конституции. Может, народ Ланконии не возражает против американского короля, Джей-Ти встал.
 — А я думал, что ты  не хочешь быть королем. Билл говорил отцу, что тебя тошнит при одной только мысли об этом. Я тебя хорошо понимаю, братец,  меня бы тоже тошнило. Никакой свободы — только расшаркивания, рукопожатия, какая-нибудь нудная королева, вместо жены, с плотно сжатыми губами, чаепития.
 — Да  ничего ты не понимаешь! — взорвался Джей-Ти. — Ты не знаешь, что это такое, когда ты нужен, когда ты необходим. Я нужен этой стране и… — он умолк и перевел дыхание, — и мне нужна Ланкония… и Ария.
 Он пошел прочь из комнаты.
 — Куда ты? — спросил вдогонку Адам.
 — Домой, — крикнул в ответ Джей-Ти. — Домой, к моей жене. Они могут не дать мне стать королем, но я буду бороться! Это мое право — бороться.
 Адам засмеялся и довольно откинулся в своем кресле.
 Ария обернулась и увидела Джей-Ти, стоявшего на краю подиума.
 Гнев захлестнул ее с такой силой, что она едва могла говорить, но она продолжала читать с дрожью в голосе.
 Он подошел к трибуне и сунул свою голову между нею и народом; губы его были почти вплотную к микрофону.
 — Народ Ланконии, — сказал он, не обращая внимания на протесты Арии, — я хочу сделать заявление. Несколько недель назад ваша принцесса ездила в Америку. Ее долго не было, и вам сказали, что она болела. Но это не так. Она задержалась там потому, что вышла замуж за меня.
 Ария пыталась оттолкнуть его от микрофона, но он не уступал, а толпа начала гудеть в недоверии.
 — Я знаю, что я — американец, — продолжал Джей-Ти, — и я знаю, я — не королевской крови, но, если вы захотите, я стану королем.
 Толпа была так поражена, что никто не раскрывал рта, пока какой-то мужчина громко не спросил:
 — А что скажет принцесса Ария?
 — Нет! — взорвалась Ария. — Ты уехал и бросил меня. Я никогда не смогу верить тебе, и как я могу доверить тебе…
 Но тут Джей-Ти крепко обнял и поцеловал ее, и толпа начала веселиться.
 — Я не могу жить без тебя, — кричал он ей сквозь шум и гам. — И люди попросили меня — значит, тебе не нужно отрекаться. Ты когда-нибудь слышала про «Вобрук шиппинг»?
 Она была слишком поражена всем происшедшим, чтобы его понимать, но она машинально ответила:
 — Нет. Это что-то корабельное? Джарл, нам  не нужны корабли. Нам нужны школы, колодцы и…
 Он опять ее поцеловал.
 — Да здравствует король Джарл! — орала толпа.
 — Принц! — кричала Ария в микрофон. —  Принц Джарл, — но ее никто не слушал.
 — Пошли, детка, пошли домой, — кричал Джей-Ти. — Я тут прихватил с собой кое-кого из моей семьи. Мы еще устроим в вашей стране настоящий двадцатый век.
 Она обвила его руками, позабыв, что она на людях и что она — принцесса.
 — В нашей, — сказала она, улыбаясь. — В  нашей стране.