Аннотация: Как бы ни менялась жизнь, ситуация, описанная в этом романе, по-прежнему актуальна: взаимоотношения босса и молоденькой секретарши. Может ли мужчина, самостоятельно сделавший карьеру, испытывать серьезные чувства к избалованной красавице, выросшей в роскоши? А если да, то какими качествами должна обладать героиня, чтобы добиться его расположения? Сложные любовные перипетии взаимоотношений между действующими лицами романа наверняка вызовут сопереживания читателей и будут держать их в напряжении до последней строки.


---------------------------------------------


 Ноэль Бейтс
 Пылкая ревнивица



 Пролог


 Люсинда сидела на двухместном диванчике возле окна, осматривая небольшую гостиную. Что ж, придется привыкать к новой квартирке, которая казалась кукольным домиком по сравнению с огромным особняком отца в престижном районе Лос-Анджелеса Беверли Хилс.
 Девушка оглядела видавшую виды софу бледно-голубого цвета, два стула, низенький столик. Единственное украшение — персидский коврик, который она захватила из дома, выглядел здесь чересчур роскошно.
 Синди, так звали Люсинду с детства близкие и друзья, прошлась по маленькой спальне, крохотной кухне с холодильником, в котором едва можно было разместить коробку с дюжиной яиц, заглянула в ванную.
 — Ну и ладно, — сказала она вслух, — зато теперь я свободна. — И собрав в пучок длинные светлые волосы, улыбнулась от удовольствия. Впервые она почувствовала, что ни от кого не зависит, и даже неудачное стечение обстоятельств, которое привело ее сюда, не омрачало настроения.
 Жилье располагалось довольно далеко от центра, на Траверс-раад. Здание викторианской эпохи, с высокими потолками, парадным входом, хотя и разделялось на шесть квартир, сохраняло благородный вид.
 Когда-то отец уверил дочь, что деньги — это ловушка. Люсинда не придала особого значения словам, но сейчас поняла, насколько прав мистер Блэр: за баксы можно купить все, но вырваться из золотой клетки трудно. А именно такой представлялась девушке жизнь в шикарных апартаментах.
 Люсинда выросла без матери. Отец ей ни в чем не отказывал, исполняя любые капризы. Сквозь пальцы смотрел на поздние, порой за полночь, возвращения домой, считая, что дочери нужно отдохнуть после окончания колледжа.
 А девушке нравилось беззаботное времяпрепровождение. Ее друзья, тоже из престижных семей, пили шампанское, ходили на дискотеки, ездили за город на уик-энды. Со своим приятелем Брюсом Нелсоном Люсинда часто заглядывала в ночной клуб «Афродита», где под зажигательные афро-кубинские мелодии молодежь ловила кайф.
 Однажды, вернувшись утром с очередной вечеринки, она с удивлением увидела в гостиной отца, который ее явно поджидал.
 — Давай поговорим, Люси, — мягко сказал он.
 Люсинда подняла на него большие темные глаза, опушенные длинными черными ресницами, и, сбросив элегантные лодочки, опустилась в уютное кресло, обитое светло-бежевым велюром.
 Блэр невольно залюбовался тоненькой фигуркой дочери, обтянутой переливающимся темно-синим платьем из шелка, нежным овалом лица, полными яркими губами и вздохнул:
 — В чем дело, па? — спросила девушка.
 — Дорогая, ты знаешь, как я тебя люблю, — начал отец. — Ради Бога, не думай, что я тебя в чем-то упрекаю, но, мне кажется, тебе пора подыскивать работу. Неужели тебе не надоело развлекаться? Удовольствие удовольствием, но, как говорится, делу — время, потехе — час. Или я не прав?
 И отец стал рассказывать о каком-то мистере Томасе Райсе, сыне своего хорошего друга, который занимает солидное положение в некоей перспективной компании, и хорошо бы…
 — Может, отложим до завтра, а? — перебила отца Люсинда, зевая. — Я так устала и хочу спать. — И поцеловав отца, она направилась наверх в свою комнату.
 Однако Блэр не отступился и, полагая, что вода камень точит, несколько недель подряд убеждал дочь пойти к Томасу Райсу, который, как он говорил, сделал себя сам. У Люсинды сложился образ унылого молодого человека, который, набирая вес в обществе, только и занимается тем, что кует деньги.
 Однако босс оказался довольно привлекательным высоким мужчиной лет тридцати, с холодными голубыми глазами, густыми темными волосами и чуть насмешливым изгибом красивого рта. Правда, приняв девушку секретарем, Томас Райс проявлял жесткость, был немногословен, требовал от новой сотрудницы четкости и аккуратности.
 Синди отлично владела машинописью, знала делопроизводство. Работа даже стала ей нравиться, пока…
 Ее хорошенькое личико омрачилось. Почему отец не предупредил ее? А она считала, что начала занимать в компании достойное место благодаря собственным способностям. А что выяснилось? Томас Райс, как она поняла, был очень обязан ее отцу и, естественно, не отказал ему в просьбе, когда тот попросил подыскать для дочери какое-нибудь место в фирме.
 Едва дождавшись конца рабочего дня, Люсинда ринулась домой. Разговор с отцом происходил на повышенных тонах. Блэр признался во всех грехах, а Люсинда, кипя от ярости, заявила, что попытается жить самостоятельно. И бросив на Блэра негодующий взгляд, кинулась собирать вещи. Отец, оторопев от неожиданности, даже не пытался отговорить дочь.
 — Не вините отца, — пряча от девушки глаза, промолвил Томас, когда на следующий день она поставила босса в известность о том, что произошло. На его щеках выступил румянец. — Он же старался ради вас. — Райс помолчал, прежде чем продолжить: — Отделу кадров понадобится ваш новый адрес, я как раз туда направляюсь, давайте передам.
 Когда Люсинда сообщила о местожительстве, босс молча кивнул, записывать не стал, он обладал превосходной памятью.
 — Отдохните пару дней, — посоветовал секретарше Райс.
 — Нет, спасибо, — пробормотала она, — обойдусь…
 Переезд не занял много времени. Днем позже Люсинда перевезла на Траверс-раад вещи.
 Пора заняться хозяйством, решила девушка и, переодевшись в джинсы и выцветшую ковбойку, принялась за хозяйство.
 И тут раздался резкий стук в дверь. Люсинда вздрогнула от неожиданности и пошла открывать, размышляя на ходу, кто мог нанести визит в субботу. Брюс накануне сообщил ей, что очень занят. В отеле, кроме босса, о переезде никто не знал. А со многими друзьями Синди не виделась с тех пор, как пошла работать.
 Меньше всего она ожидала, конечно, Томаса. Увидев его высокую фигуру, прислонилась к дверному косяку, чувствуя, как застучало сердце. Райс молча наблюдал, как меняется у хозяйки выражение лица.
 — Вы пригласите меня войти, или мы так и будем стоять? — бесцветным голосом спросил он.
 Люсинда послушно отодвинулась от двери, пропуская босса в квартиру, которая с его появлением стала казаться еще меньше.
 — Зачем вы пришли? — спросила она, чувствуя себя неловко в домашней одежде.
 — Подумал, вас нужно поздравить с новосельем, — ответил Томас, расхаживая по маленькой гостиной. Потом остановился и поставил на стол две бутылки шампанского.
 — Я очень тронута. Спасибо. — Люсинда не сдвинулась с места.
 — Ваш голос звучит весьма искренне, — протянул он. — Не возражаете, если я присяду? — И не дожидаясь ответа, бросил пальто и пиджак на спину стула, закатал рукава рубашки и устроился поудобнее. — Признаюсь, я ожидал увидеть здесь нечто другое.
 — Правда? — Девушка взяла шампанское и внимательно посмотрела на босса. — Вы думали, я найду более роскошную квартиру?
 — Не без этого.
 — Хоть я и выросла в богатом доме, могу довольствоваться тем, что есть.
 — Один: ноль. — Томас поднялся, отправился на кухню и вернулся с двумя бокалами.
 — Но вы же не собираетесь оставаться у меня… — начала Синди, аккуратно взяв бокал, стараясь, чтобы их пальцы не соприкоснулись.
 — А вы хотите, чтобы я ушел?
 — Н-нет, конечно… — замялась Люсинда.
 — Или вы кого-то ждете?
 — Нет.
 — Должен же я убедиться, что с вами все в порядке, — сказал босс. — Разве я не обязан заботиться о своих подчиненных?
 — А что со мной может случиться? — Люсинда отпила немного шампанского.
 — Вы похожи на чистокровную арабскую лошадь, так же пугливы, нервны, встаете на дыбы от воображаемых препятствий, — улыбнулся Томас.
 — Весьма признательна за высокую оценку, — рассердилась девушка и приготовилась дать отпор, но неожиданно расхохоталась.
 Синди сделала еще глоток. Она не очень любила шампанское и удивилась, что оно ударило в голову удивительно быстро.
 Райс молча смотрел на нее.
 Люсинда протянула ему бокал, попросив снова наполнить: гулять так гулять, подумалось ей. Почему бы не расслабиться?.
 Она давно не пила вина, и три бокала шампанского подействовали на нее с пугающей быстротой. Она тряхнула головой, и густые светлые волосы рассыпались по плечам.
 Райс, прищурившись, разглядывал Люсинду.
 — Как отец отреагировал на ваш переезд? — вдруг спросил он.
 — Он не пытался даже остановить меня, — ответила она, обводя пальчиком край бокала, затем снова отпила коварного шипучего напитка.
 — А ему бы удалось?
 — Полагаю, нет.
 — Значит, мистер Блэр — мудрый человек, — констатировал босс.
 — Открыть вторую бутылку? — спросила хозяйка и, не дожидаясь ответа, пошла на кухню, вернувшись с полными бокалами. Ноги ее не слушались. Томас слегка нахмурился, но Люсинда находилась в эйфории, и после переезда ей не хотелось думать ни о чем серьезном.
 Вместо того, чтобы сесть на стул, Люсинда опустилась рядом с боссом на диван. Ей показалось, что он прерывисто вздохнул. Девушка искоса взглянула на него, но выражение его лица оставалось непроницаемым.
 — Полагаю, — проговорил Райс, — вам не следует больше пить. Вы что-нибудь сегодня ели?
 — Попробую вспомнить. — Люсинда нахмурилась. — Днем — фрукты, потом немного супа. — Ей вдруг стало приятно, что ее колено почти касается бедра Томаса.
 — И все? — спросил он. Девушка кивнула.
 В комнате стало тихо. Она протянула руку к бокалу, но Томас схватил ее за запястье.
 — Нет, — проговорил он тихо с какой-то странной интонацией.
 — Тогда зачем вы принесли шампанское? — сказала Люсинда с раздражением. — Могли бы обойтись апельсиновым соком.
 — Пожалуй, вы правы, я не подумал, — согласился Райс, не отпуская ее руки.
 Люсинда пожала плечами и опустила ресницы.
 — Мне пора уходить, — отрывисто промолвил босс.
 — Почему?
 — Вы, вероятно, догадываетесь. — Томас внимательно поглядел на девушку. — Пойдемте со мной, — неожиданно приказал он.
 — Куда?
 — В спальню, моя куколка. Вам нужно хорошенько выспаться.
 И не успела Люсинда произнести ни слова, как Райс подхватил ее на руки и понес в комнату. Легонько вздохнув, девушка положила ему голову на грудь и, закрыв глаза, слушала, как бьется его сердце.
 Никогда Синди не чувствовала так близко мужское тело. Ее жизнь не переполняли эротические приключения.
 Томас положил девушку на кровать, включил торшер, и спальня погрузилась в теплое мягкое сияние. Обведя взглядом комнату, она осталась даже довольна: обшарпанная мебель вечером выглядела лучше, чем днем. Люсинда опустила голову на подушку и взглянула на Томаса:
 — Принесите мне, пожалуйста, воды.
 — Шампанское всегда оказывает на вас такое действие? — спросил Райс, когда, вернувшись с кухни, протянул девушке стакан.
 Она пожала плечами. Интуитивно чувствовала, что сейчас произойдет нечто, чего она давно ждала. Сердце бешено колотилось. По телу разливался жар.
 Не отрывая глаз от Райса, Люсинда начала расстегивать ковбойку, недоумевая, почему на ней столько пуговиц. Наконец она распахнула ее, обнажив полные круглые груди с напрягшимися сосками. Ее дыхание стало судорожным.
 — Какого черта, что вы делаете? — хрипло выдохнул Томас, когда Люсинда, схватив его руку, прижала к ноющей груди. И от этого прикосновения испустила легкий стон удовольствия. Лихорадочно горящими глазами Райс вглядывался в ее лицо, почти не владея собой от накатывающей страсти. Наклонившись, он припал к девичьим губам. Они безвольно раскрылись. Его язык в чувственном порыве проник в глубину рта. Погрузив руку в копну светлых волос, Томас бессознательно теребил пряди. Другой рукой он накрыл грудь, затем, едва касаясь, потер бархатный сосок, и Синди заметалась от этой ласки. Полузакрыв глаза, она смотрела, как губы продолжали путь к ее груди, потом осторожно захватили нежный припухший сосок.
 И вдруг его объятия ослабли. Открыв глаза, девушка увидела, что Томас сидит рядом.
 — Что-то не так? — спросила она. Внезапно ей стало холодно.
 — Да, — коротко ответил босс. — Застегните, пожалуйста, рубашку.
 Она села рядом, запахнула ковбойку и обхватила себя руками. Унизительная реальность медленно раскрывалась. Теперь Люсинде хотелось одного — чтобы Томас скорее ушел. Но он стоял возле постели и холодно смотрел на нее.
 — Скажите, вы возбудились так от шампанского или без разбора бросаетесь на всякого мужчину?
 Его слова врезались в нее, как удар хлыста.
 — Я не сплю со всеми подряд! — возмутилась Люсинда.
 — Неужели? А у меня сложилось другое впечатление, — насмешливо протянул босс.
 — У меня вообще еще не было мужчины, — тихо произнесла она.
 Подруги Люсинды давно вступали в интимные отношения с молодыми ухажерами, а она все еще оставалась девственницей. Однако, кроме Томаса, она ни к кому не воспылала столь страстно, и будь он понастойчивее, она бы обязательно уступила. Сила собственного желания испугала девушку, но ужаснее оказалось другое открытие: видимо, она давно стремилась к сексу, и шампанское только помогло выплеснуть долго сдерживаемые эмоции.
 Томас покачал головой, взъерошив руками волосы.
 — Если вы хотите расширить свой опыт, то я не подхожу для такой роли.
 Люсинда молчала, не в силах поднять глаза. Почему он оскорбляет ее? Ведь она хочет только его одного. Но мужчина не понял ее порыва.
 — Вы — красивая девочка, — продолжал Райс бесцветным голосом. — Признаюсь, я с трудом удержался от того, что мне предложили. Но вы ошиблись. И скажу откровенно, вы не относитесь к типу женщин, которые мне нравятся. Думаю, это взаимно.
 — А к какой категории я принадлежу? — с вызовом спросила Синди, хотя у нее едва шевелились губы.
 — Вы ребенок, — отрезал босс. — А на детей у меня нет времени.
 Они молча смотрели друг на друга, потом Томас резко повернулся и вышел из комнаты. Она услышала, как захлопнулась входная дверь, и, упав на постель, закрыла лицо подушкой. Невыносимая сцена с ужасающей ясностью предстала перед глазами. На что я надеялась? — с отчаянием думала Люсинда. Она вспомнила прикосновения мужских рук к ее груди — ей стало жарко.
 Отказ Райса сокрушил ее, и, как казалось Люсинде, окончательно. Ее не отвергали ни разу в жизни, и сейчас в душе Люсинды гнев и обида смешивались с искренним удивлением.
 — Я тебя ненавижу, — громко произнесла она. И, яростно ударив по подушке, повторила: — Да-да, ненавижу, ненавижу!..




 Глава первая


 Люсинда Блэр редко теряла душевное равновесие. Она обладала спокойной уверенностью, естественной для богатой и красивой девушки.
 Однако сейчас, терпеливо перелистывая рекламный проспект электротехнической компании, явно нервничала: ее решение прийти сюда было скорее импульсивным, но Люсинда быстро поняла, что этого делать не следовало, и она горела желанием немедленно покинуть офис.
 Однако мисс Блэр продолжала читать, поглядывая на часы и недоумевая, почему ее не приглашают к боссу. Ведь она находится здесь уже минут сорок.
 Когда открылась дверь, Люсинда подняла голову, стараясь не показать недовольства.
 — Мистер Райс ждет вас.
 Полная женщина в синем костюме с аккуратным пучком седых волос, улыбнувшись, пропустила ее вперед. Девушка улыбнулась в ответ.
 Подходя к массивной двери, отделанной красным деревом, она почувствовала внезапную тревогу, у нее пересохло во рту. Элегантный ее костюм из коллекции известного модельера, который создавал впечатление деловитости и компетентности, внезапно показался неудобным. Обычно Люсинда не наряжалась столь тщательно, предпочитая простую удобную одежду.
 Нервно одернув юбку, она огляделась. Ее глаза остановились на фигуре человека, сидевшего вполоборота к письменному столу и говорившего по телефону. Дверь неслышно закрылась. Положив трубку, мужчина быстро повернулся лицом к Люсинде. Из разговоров с отцом она имела самое смутное представление о Томасе Райсе. А выглядел он весьма привлекательно. Каждая черточка волевого лица дышала силой, взгляд светло-голубых глаз, казалось, гипнотизировал собеседника.
 Хозяин внимательно рассматривал девушку, и, не выдержав такой откровенности, Люсинда опустила глаза. Райс не извинился за то, что заставил ее ждать. Впрочем, он не производил впечатления человека, умеющего оправдываться.
 — Садитесь, — приказал он, и она невольно вздрогнула.
 Люсинда устроилась напротив него за столом, где стояла пишущая машинка.
 — Как вы узнали о вакансии? — без обиняков спросил босс. — Мы не давали объявления в газетах.
 — От отца, — неохотно ответила Люсинда, понимая, что приходится оправдываться.
 — Ах, да. — Райс смотрел на нее в упор.
 Интересно, что означает его взгляд, подумала девушка с раздражением.
 — Отец говорил мне, что вы ищете секретаря. — Она объяснила слишком поспешно и рассердилась на себя. — Он подумал, что работа могла бы заинтересовать меня.
 — Да, мы завтракали с мистером Блэром. Но довольно давно, — заметил Райс. — Почему же вы пришли на собеседование только сейчас?
 И это называется собеседованием? Скорее, похоже на допрос, подумала она.
 — Или вы искали более подходящее для себя занятие? — Вопрос прозвучал вызывающе и повис в воздухе. Босс смотрел на посетительницу с вежливым безразличием.
 — Не совсем. — Люсинда чувствовала растущую с каждой минутой неприязнь к хозяину офиса.
 — Не совсем? Объясните. Вы получили другие предложения?
 — Нет, — пробормотала Люсинда, уговаривая себя, что ей не нужна работа, а пришла она сюда только по настоянию отца.
 — Как давно вы закончили колледж? — Томас Райс едва заметно улыбался.
 Ну, не полагает же шеф, что она родилась вчера, подумала девушка. Отец наверняка говорил боссу, когда Люсинда получила диплом.
 — Несколько месяцев назад.
 — Что же вы делали? Отдыхали? — бесстрастно продолжал расспрашивать хозяин.
 — Послушайте, мистер Райс, — проговорила девушка сквозь зубы. — Я пришла сюда на собеседование. Но вопросы, которые вы задаете, не имеют никакого отношения к тому, подхожу я вам или нет.
 — Мисс Блэр, — он наклонился, и Люсинде показалось, что в его голосе зазвучали угрожающие нотки, — не вам решать, что имеет отношение к делу, а мне. Если вас не устраивает подобное положение, дверь за вашей спиной.
 Босс смотрел на нее, не отрываясь, и на какое-то мгновение девушке очень захотелось встать и уйти. Но, как ни странно, она осталась на месте.
 — Итак. — Мужской голос прозвучал обескураживающе мягко. — Продолжим?
 Она кивнула.
 — Хотите, я скажу, почему вы не предприняли никаких попыток подыскать себе занятие, мисс Блэр? — спросил Райс нарочито небрежно. — Ваш отец — богатый человек, и вам не нужно ни о чем заботиться. К тому же поздние возвращения домой, ночные клубы, мужское общество — всему этому работа только мешает.
 Люсинда не выдержала:
 — Однако вы позволяете себе оскорблять меня, мистер Райс! Никто не давал вам права судить о моем образе жизни.
 Он пожал плечами и встал. Люсинда проводила его взглядом. Босс подошел к окну. Засунув руки в карманы брюк, он смотрел на открывавшуюся из окна панораму.
 В его облике было что-то от гибкого, изящного животного: стройное, мускулистое тело, казалось, таило угрозу.
 В общем, девушке он не нравился. Видимо, она Райсу — тоже. И, конечно, он не собирается брать ее на работу. Единственная причина, по которой босс пригласил ее в офис, — знакомство с мистером Блэром. Не следовало поддаваться на уговоры отца и приходить в компанию Райса.
 В восемнадцать лет она с отличием окончила дорогую частную школу. А на курсы, готовившие секретарей, пошла только потому, чтобы не поступать в университет в ближайшее время.
 Нахмурясь, Люсинда „представила, какое впечатление она производит со стороны: богата, хороша собой, вполне довольна светской жизнью. Иногда, правда, ее приятели вдруг лихорадочно начинали подыскивать себе хобби — изучали фотодело, например, или кулинарию, с удовольствием растрачивая на это время и энергию. Но такие занятия не мешали их развлечениям.
 Люсинда понимала, что подобная жизнь не для нее, однако продолжала плыть по течению.
 Томас опять повернулся к девушке. Яркое зимнее солнце осветило его лицо.
 — Я не знаю точные мотивы, которые привели вас сюда, мисс Блэр. Но если единственная причина заключается в том, чтобы отец оставил вас в покое, то вы пришли напрасно.
 Синди вдруг подумала, что за время их разговора Райс ни разу не улыбнулся.
 — Вы ошибаетесь, — заговорила она, краснея при мысли, что его замечание сильно походит на правду.
 — Да? — Холодные глаза смотрели с явным неодобрением.
 — Извините, что оторвала вас от важных дел, мистер Райс. — Люсинда быстро встала. — Боюсь, что пришла напрасно: вряд ли я смогу у вас работать.
 — Сядьте, пожалуйста, на место, мисс Блэр, и не помышляйте об уходе, пока я не закончу разговор.
 — Знаете что, не ведите себя со мной, как с ребенком.
 — Если бы вы выглядели, как взрослый человек, я беседовал-бы с вами иначе. — Голос Томаса звучал спокойно. — Ваш отец говорил мне, что он в растерянности, не представляет, как убедить вас отказаться от праздного образа жизни. Могу представить себе, как вы развлекаетесь. Так вот, мне безразлично, как вы проводите свободное время. Но моя компания — не пансион, я не занимаюсь наставлением заблудших душ на путь истинный.
 Однако последних слов Люсинда уже не слышала. При упоминании о развлечениях ее прорвало. Ярость затмила все чувства.
 — Я не считаю себя объектом для вашей благотворительности, мистер Райс, — промолвила она, задыхаясь. — Да, мне не следовало приходить сюда, а вы не обязаны предоставлять мне работу.
 — Разумеется, — согласился Томас, сохраняя тем не менее непроницаемое выражение.
 — А к тому же я не заблудшая душа, к вашему сведению.
 — Правда? — В интонации прозвучало нескрываемое равнодушие. Не дав девушке договорить, босс указал на пишущую машинку. — Давайте обойдемся без сцен. Мне нужно выяснить, какая у вас квалификация. Отпечатайте документ, потом я продиктую несколько писем. Мистер Блэр сказал, что из вас выйдет отличный секретарь, но, — Райс посмотрел на нее с таким сомнением, что Синди от возмущения стиснула зубы, — возможно, в нем говорили только отцовские чувства. Что ж, посмотрим.
 — Вот именно. — Любезно улыбнувшись, девушка поднялась и села за машинку. — Все, чему я научилась, конечно, можно забыть за полгода развлечений, поздних возвращений домой и… Что там еще? Ах да, кутежи и мужчины. Вы согласны? — И Люсинда еще раз улыбнулась.
 Томас не ответил, но в выражении его лица что-то изменилось. В резких, мужественных чертах таилось нечто необыкновенно притягательное, и его сдержанное обаяние лишало покоя не меньше, чем холодное высокомерие.
 Люсинда начала печатать. Присев на краешек стола, Райс наблюдал за работой, несомненно, заранее составив мнение о ее качестве. Конечно, она явилась по собственной воле. И хотя отец не организовал собеседование лично, тем не менее он долго и настойчиво подталкивал ее к визиту. К тому же помогли обстоятельства. Хмурясь, девушка думала о том, что вряд ли сидела бы сейчас здесь, если бы несколько дней назад не отправилась в ночной клуб с Брюсом Нелсоном. Брюс был ее приятелем. Высокий, белокурый, беззаботный, не знающий, на что потратить доставшееся ему немалое наследство.
 Мистер Блэр очень не одобрял их знакомство и пришел в ярость, обнаружив, куда ходила его дочь вместе с представителем «золотой молодежи». А то, что Брюс в ее глазах обладал не большей мужской привлекательностью, чем печеный картофель, совершенно не меняло ситуации.
 Синди мельком взглянула на Томаса. Если отец хотел непременно вмешаться в ее дела, то, по меньшей мере, мог бы порекомендовать более симпатичного и доброжелательного шефа, а не эту сушеную акулу.
 Девушка закончила работу и передала отпечатанные страницы боссу. Он быстро пробежал их глазами, затем стал читать медленнее. Ищет ошибки, решила она. И наверняка надеется найти. И если они там окажутся, Райс обязательно встретится с отцом и, сочувственно покачивая головой, скажет, что, хотя мисс Блэр не имеет необходимой квалификации, он — из уважения к их знакомству — примет ее на службу.
 Люсинде неожиданно пришло в голову, что следовало сделать побольше ошибок — пусть бы качал головой. Но в тот момент ей больше всего хотелось доказать невозмутимому гордецу, что она не до такой степени бездарна, как он, очевидно, полагает. Жаль. Хорошие мысли, как и удачные ответы, всегда приходит в голову слишком поздно.
 — Неплохо. — Томас положил отпечатанные листы на стол и направился к двери. Девушка последовала за ним. Они оказались в кабинете босса. Вдоль стены располагался огромный — от пола до потолка — книжный шкаф красного дерева, изготовленный вручную. Полки были заставлены книгами по электротехнике. Компания Райса заполнила рынок новейшим оборудованием, оставив позади конкурентов.
 Синди рассматривала тома, подбор которых, видимо, отражал интересы хозяина, и недоумевала: неужели Томас — один из тех, кто днем и ночью думает только о работе?
 — Вам следует ознакомиться с большинством научных трудов. Мне нужна не только хорошая машинистка — вы должны разбираться в делах компании.
 — Насколько я понимаю, мистер Райс, вы пришли к выводу, что я вам подхожу? — Люсинда крайне удивилась и не скрывала этого. И не поняла, радоваться ей или огорчаться. — Значит, рассказ моего отца основывался не только на родительских чувствах?
 Босс откинулся в кресле и соединил пальцы.
 — Ирония не является той чертой характера моего секретаря, которая вызывает во мне восхищение, — протянул он.
 Ах, вот как, хотелось сказать Люсинде, тогда, наверное, лучше расстаться сразу. Но она проглотила реплику: отец будет счастлив, узнав, что она наконец прислушалась к его советам и получила место благодаря собственным способностям. А девушка очень любила отца.
 — Извините, — пробормотала она.
 Райс нахмурился.
 — Я убедился, что вы умеете печатать, — проговорил он.
 — А я еще умею читать, — съязвила Синди, — и с превеликой охотой ознакомлюсь с научной литературой.
 У босса поднялись брови.
 — Хорошо. Помимо прочего, вам придется отвечать на вопросы клиентов, разговаривать с ними грамотно, со знанием дела.
 Наступила пауза, которую нарушила Люсинда:
 — Куда же подевался ваш последний секретарь?
 — Она уехала к дочери во Францию три года назад. С тех пор ее сменила куча женщин — от полных тупиц до неудачниц-интеллектуалок.
 — Понятно, — сказала мисс Блэр, понимая лишь то, что впереди ее ожидают бесконечные стычки с шефом.
 — Ну, у вас, во всяком случае, полный порядок с орфографией. — Райс бросил на нее бесстрастный взгляд. — Из чего следует неизбежный вопрос — почему вы здесь?
 — Я считала, вы знаете. — Люсинду несколько удивил вопрос. — Я — избалованный ребенок, которого…
 — Что вы делаете в моем офисе на самом деле? — нетерпеливо перебил ее босс. — Ведь вы могли бы найти работу в любой компании, если бы пожелали. Ваш отец говорил, у вас отличный аттестат. Почему вы не пошли в университет?
 Люсинда обиженно посмотрела на него: Томас вынуждал ее оправдываться.
 — Отец настаивал, чтобы вы продолжали образование?
 — Да, — согласилась она.
 — И хотел, насколько я понимаю, чтобы вы изучали экономику.
 — А во время вашей встречи вы говорили о чем-нибудь еще, кроме моей персоны? — Синди не скрывала раздражения. — Думаю, теперь вы даже знаете размер моей одежды и любимый цвет.
 На последний вопрос она, разумеется, не ожидала получить ответа. Но босс внимательно оглядел ее с головы до ног. И девушка вдруг почувствовала необъяснимую тревогу. Ее яркая внешность неизменно привлекала внимание. Люсинда привыкла к заинтересованным взглядам, но они никогда не вызывали в ней нервную дрожь.
 — Полагаю, размер — восьмой, — ответил Райс, — а что касается цвета… то к вашим волосам, наверное, подойдет зеленый тон. Темно-зеленый.
 Люсинда вспыхнула и заторопилась с ответом:
 — Я не пошла в университет потому, что намеревалась сделать перерыв в занятиях.
 — Зачем?
 — Чтобы немного отвлечься, — робко пробормотала она, чувствуя, что ее загнали в угол.
 — Так. Вот теперь мы, кажется, добрались до сути дела, не так ли?
 — Вы полагаете? — Девушка начинала злиться.
 — Вы можете иметь навыки, необходимые для работы у меня, — а мне есть с чем сравнивать, уверяю вас, — но я не потерплю, чтобы ваша личная жизнь мешала служебным обязанностям. И опаздывать запрещается, несмотря на ночные развлечения. Я понятно объясняю?
 — Более чем, — сухо ответила Люсинда.
 — Еще одно правило. Не стремитесь закончить работу побыстрее и занимать телефон разговорами с многочисленными поклонниками.
 — У меня их нет, мистер Райс! — взорвалась она. — Полагаю, вряд ли отец сообщил вам что-то подобное.
 Он пожал плечами.
 — Мистер Блэр упоминал какого-то плейбоя, который постоянно крутится возле вас. Ну, а плейбои в одиночку не ходят. — На лице босса появилось презрительное выражение.
 — Короче, вы не одобряете мой образ жизни, не так ли?
 — Естественно.
 Да, суровый шеф, не из тех, что ходят вокруг да около и выбирают выражения помягче, подумала девушка.
 — Я вырос в бедности, мисс Блэр, и всего добивался сам. Разве я могу одобрять молодых бездельников, которые умеют лишь планировать развлечения на завтра? Не вызывают моего восхищения и женщины, подобные вам. Выросшие в роскоши, вы твердо уверены, что настоящий труд не для вас. Не отрицаю, вы достаточно умны, чтобы жить самостоятельно, но вас такая перспектива явно не привлекает. Зачем? Разве я не прав?
 Люсинда промолчала, хотя выслушивать о себе подобное мнение было неприятно. Возможно, Томас Райс прав. Отец ей ни в чем не отказывал, и она не испытывала желания сделать карьеру.
 — Но это мое личное впечатление, — холодно заметил босс, прерывая ее размышления. — А личные чувства не должны затрагивать работу, и пока вы будете справляться с ней, проблем не возникнет. Но если вы начнете пренебрегать» своими обязанностями, то очень скоро поймете, что у моего терпения есть пределы.
 Они молча смотрели друг на друга. Люсинду охватило отчаяние — из ее затеи ничего не выйдет: она вызывает у босса неприязнь.
 — Благодарю вас за столь радушный прием, мистер Райс, — сухо произнесла девушка. Его жесткие черты неожиданно смягчила улыбка.
 Он встал, провожая Люсинду к столу, где стояла пишущая машинка.
 — Что ж, мне придется терпеть ваш острый язычок, — пробормотал он. — Однако, — добавил Райс, — одеваться в коллекционные платья необязательно. — Он чуть наклонился к девушке. — Советую для вашего же блага. Люди, с которыми вам предстоит общаться, принадлежат к совершенно другому кругу, а это, — Томас дотронулся до воротничка дорогой блузки, — может оттолкнуть от вас очень достойных клиентов.
 Синди, не успев отстраниться от его руки, вдруг почувствовала, как напряглось тело. Райс поднялся и ушел в свой кабинет. И только оставшись наконец одна и начав разбирать стопку бумаг, приготовленных для печати, она постепенно расслабилась.
 Ровно в двенадцать босс объявил, что уезжает и сегодня уже не вернется. Люсинда молча наблюдала, как он надел пиджак, поправил галстук, и с облегчением вздохнула, когда за ним закрылась дверь.
 В присутствии Райса она чувствовала себя очень напряженно, и не одни оскорбительные замечания были тому причиной. Что-то в его поведении настораживало Люсинду. Он кружил вокруг нее, как хищник, и не следовало забывать, как опасный зверь умеет нападать. Девушка справилась с работой часам к пяти, но просидела в офисе до половины седьмого, знакомясь с каталогами и книгами, которые ей предстояло прочитать, понять и запомнить.
 Синди так и не поняла, действительно ли Томас не верил, что она справится со столь сложной задачей. Но уж если ей суждено трудиться под началом такого невыносимого зануды, она сделает все, чтобы он, в конце концов, взял свои слова обратно.
 Когда усталая, но довольная проведенным днем Люсинда пришла домой, отец еще не вернулся. Но в гостиной ее ждал Брюс, допивавший второй стакан джина.
 Он взглянул на нее и заявил без предисловий:
 — Ходят гнусные слухи, что ты нашла работу.
 Люсинда улыбнулась. Она года два дружила с Брюсом Нелсоном, но по-настоящему они сблизились в последние месяцы, к ужасу мистера Блэра. Он терпеть не мог людей, подобных Брюсу. Отец считал, что тому следует остепениться, найти подходящее занятие, на худой конец пойти в армию, как будто военная служба могла превратить жизнелюбивого юношу в послушного робота.
 Единственное, что вынуждало отца мириться с их дружбой, — постоянные уверения дочери, что между ними нет интимных отношений. Брюс забавлял девушку. В качестве любовницы она его не интересовала, так же, как и Нелсон ее.
 Сняв пальто, Люсинда бросила его на стул и прошла к бару, чтобы налить минеральной воды.
 — Гнусные слухи не лгут. — Скинув туфли, она уселась на диван и подобрала под себя ноги. — Можешь последовать моему примеру, — добавила она, взглянув на молодого человека.
 В ответ он раскрыл губы в ослепительной улыбке.
 — И погубить свою репутацию? Ни за что!
 Родители Брюса умерли, оставив ему значительное состояние и огромное поместье, которое он благополучно передал в надежные руки управляющих. Он подписывал документы, которые требовали этого, и проводил в своем загородном доме ровно столько времени, сколько было нужно, чтобы убедиться — поместье приносит доход. Нелсон поставил за правило, чтобы с подчиненными обращались должным образом, за что они платили ему неизменной преданностью. На этом дела Брюса заканчивались, и он со спокойной совестью продолжал проматывать огромные доходы от своих владений.
 — Рассказывай, — скомандовал гость, устраиваясь поудобнее. И Синди поведала о собеседовании, предусмотрительно опустив неприятные моменты. Она вообще не отличалась склонностью делиться личными переживаниями с кем бы то ни было.
 — Райс, — бормотал Брюс задумчиво. — Райс. Мне известно его имя.
 — Да продукцией его фирмы завалены все Штаты, — сухо заметила Люсинда, — а теперь она вышла на все европейские рынки.
 Я как рекламный проспект, подумала Люсинда. Может, Томас Райс обладает способностью влиять на мои мысли? Люсинде стало немного не по себе.
 — Что же я слышал о нем?.. — Брюс помахал рукой, стараясь вспомнить.
 Девушка вдруг почувствовала острое любопытство, хотя считала, что босс — надменный тип, а потому его личная жизнь ее не должна интересовать. Она поработает какое-то время, потому что ее вынуждают к этому гордость и чувство вины, но не более того. Остальное не имеет к ней никакого отношения.
 Брюс, не восприимчивый к тонким переменам в настроении, ничего не заметил и задумчиво продолжал:
 — Томас Райс… Я его где-то видел…
 — Ты встречаешь очень многих людей, — заметила Люсинда. — И вряд ли принадлежишь к числу домоседов.
 Довольный, Нелсон засмеялся.
 — Красивый парень, — допив джин, многозначительно произнес он. Синди оставила его слова без внимания. Ее больше волновало, что гость слишком много пьет, и она не собиралась попустительствовать его вредной привычке.
 — Ты мог бы переключиться на минеральную воду, — сказала наконец девушка, и он со вздохом поставил стакан.
 — Однако ею не следует увлекаться, для здоровья вредно. Разве ты не .слышала?
 — Нет.
 — Так вот, — продолжал Брюс. — Бокал вина, по мнению специалистов, творит чудеса и благотворно действует на разные органы. На сердце, например.
 — Я бы обрадовалась, если бы твой вклад в эту теорию ограничился одним стаканом в день.
 Нелсон не отреагировал на замечание.
 — Вспомнил! — Он хлопнул себя по лбу. — Про Райса недавно писали в светской хронике, поэтому его имя сейчас на слуху. Ты не читаешь колонку новостей?
 — Там слишком много пошлости, — отмахнулась Синди, и гость добродушно рассмеялся.
 — Видимо, с тех пор как газеты объявили про наше обручение?
 — Болваны! — Девушка поджала губы, вспомнив публикацию. Одной фотографии, на которой они изображены с Брюсом в ночном клубе, оказалось достаточно, чтобы вызвать у отца совершенно необоснованные подозрения.
 — Ну, про Райса-то сведения достоверные. Нелсон помолвлен. Реджина… не помню точно. И снимок помолвки где-то напечатали…
 — Томас Райс помолвлен? — В вопросе прозвучало недоверие, и Брюс с удивлением посмотрел на хозяйку.
 — Реджина Таббс, — вспомнил юноша. — Да, да, Реджина Таббс. Очень удачливая бизнесменка. Родилась где-то на севере. — Он нахмурился — быстро вспомнить нужную информацию Брюс не умел. — Писали, что она сразу выбилась в люди… Ну, ты понимаешь, что я имею в виду: небогатые родители, очень умная дочь, поступает в университет, не успевает его закончить, как становится членом правления одной из ведущих компаний.
 Люсинда поняла, что Томас принял ее за легкомысленную, распущенную, ограниченную девчонку, которая бездумно транжирит баксы. Райс, наверное, сказал бы «папины денежки», подумала она с неожиданной горечью.
 Брюс встал, собираясь уходить.
 — Вообще-то я заехал, чтобы пригласить тебя поужинать, — сказал он. — Теперь, когда ты зарабатываешь, думаю, ты сможешь платить сама за себя, — заметил гость.
 — А разве происходило по-иному? — парировала она. — Наверное, не стоит вспоминать те случаи, когда твой бумажник неожиданно исчезал без предупреждения.
 Молодые люди посмеялись, договорившись, что встретятся завтра в семь.
 Синди прекрасно понимала, что ей вовсе не следует оправдываться перед Томасом Райсом, но все же хотелось, чтобы он изменил впечатление, которое, вероятно, у него уже сложилось о мисс Блэр. Видимо, он ожидал, что она не пройдет собеседование, а потому не задержится в компании. Люсинде станет скучно или она не справится с делами. А может, то и другое вместе…
 Девушка отправилась принимать ванну, после которой почувствовала, что легкое раздражение, вызванное поведением Томаса, переросло в гнев. Почему она слишком долго думает о его невесте?
 Люсинда понятия не имела, как выглядит Реджина Таббс. Но воображение услужливо подсказало нужную картину: высокая, жесткая, взгляд надменный и нетерпеливый, как у Томаса. Она из тех женщин, которые обсуждают только биржевые новости. Они никогда не говорят — всегда вещают. В общем, Реджина идеально подходит такому мужчине, как Томас Райс.
 Ну, и конечно, у них одинаковая судьба — родились в бедности, вынуждены всего добиваться самостоятельно.
 Отец вернулся, когда, поужинав, Синди собиралась пить кофе. Ей стоило немалого труда успокоиться и убедить себя, что работа, в конце концов, не столь плоха. Дочь увидела, как просиял отец, узнав, что его маленькая девочка успешно прошла собеседование и получила должность, которую он рекомендовал.
 Наверное, мистер Блэр знал характер Райса гораздо лучше, чем предполагалось, потому что, услышав, что босс ей понравился, вздохнул с видимым облегчением, а Люсинда во время маленькой лжи держала за спиной скрещенные пальцы.
 — Его очень уважают, — сказал отец, чуть-чуть лукавя.
 Люсинда поддакивала, гадая: кто? Вампиры и другие ночные твари?
 Однако босс не совсем бездушный, думала девушка, лежа в постели. У него есть невеста.
 Она попыталась представить Томаса, когда он объят страстью, и, засыпая, почувствовала не только гнев и обиду, но и смутное беспокойство.




 Глава вторая


 — Итак, вы явились вовремя. — Это первое, что услышала Люсинда, когда без пяти девять переступила порог кабинета. Она собиралась прийти пораньше, но от привычки поздно вставать отказаться пока трудновато.
 Она посмотрела на босса, стараясь держать себя в руках, по он даже не взглянул на нее.
 — Я вижу, вы все отпечатали. В котором часу вы ушли вчера?
 Люсинда села за стол. Сегодня она оделась более консервативно — прямое, довольно бесформенное платье, явно не из супермодного салона.
 — Около шести, — уклонилась она от точного ответа, и Райс взглянул на нее иронически.
 — Превращаться в рабочую лошадку совсем не обязательно. — В голосе не звучало обычной жесткости. Он повернулся, снял с полки два толстых тома и положил перед девушкой. — Вам придется много работать, и нервные срывы мне не нужны.
 — Что вы имеете в виду? — произнесла Люсинда, не отрывая глаз от книг.
 — Не хочу, чтобы вы выматывались и к концу недели жаловались на усталость.
 — Я не из тех, кто жалуется, мистер Райс, — сказала девушка с вызовом, но босс равнодушно пожал плечами: качества, которые не имели прямого отношения к секретарским обязанностям, его явно не интересовали.
 Синди оказалась в непривычной ситуации. Ее появление всегда вызывало у мужчин мгновенную реакцию — блондинка с темными глазами и густыми черными ресницами выглядела необыкновенно привлекательно. Но у Райса, видимо, она вызывает такое чувство, как подставка для зонтов в углу кабинета.
 — Полагаю, Вам необходимо изучить именно эти книги, — сказал он, засовывая руки в карманы. — Вы получите общее представление о деятельности нашей компании. А теперь зайдите ко мне, мы составим график работы на следующее полугодие.
 Люсинда прошла в кабинет босса, и они стали сверять расписание встреч и конференций. Закончив, Райс откинулся в кресле и пристально посмотрел на девушку. Взгляд холодный, оценивающий, но в глубине глаз таилось нечто, чему она не могла найти определения. Люсинду смущал и сбивал с толку какой-то вызывающий сексуальный намек.
 — У вас есть вопросы о деятельности компании или своей роли в фирме? — спросил босс.
 — Чем занималась ваша последняя секретарша? Я имею в виду ту, которая уволилась три года назад?
 Хозяин улыбнулся несколько скептически.
 — Собираетесь полностью заменить ее? Этого еще никому не удавалось, — самодовольно проговорил он.
 — Хотелось бы попробовать, — сказала Синди спокойно. — Видимо, вы обо мне не очень-то высокого мнения…
 — Как секретарь вы полностью подтверждаете высокую оценку, которую давал ваш отец, — сухо сказал Райс.
 Люсинда сдержалась, чтобы не надерзить. Вообще-то она считала себя уравновешенным человеком, однако прежде никто не подвергал ее терпение таким испытаниям. Проработав всего день, она уже начала понимать, какую безмятежную жизнь вела раньше.
 — Эльза, — нарушил молчание босс, — была моей правой рукой. Она не только умела печатать, но разбиралась в делах компании почти так же хорошо, как я. Если мне требовалась информация о том или ином клиенте, она предоставляла ее немедленно, не заглядывая в картотеку.
 — Похоже, она образец исполнительности и аккуратности, — сухо произнесла Люсинда.
 — Я ценил ее за преданность. Остальные после нее работали просто за деньги.
 — По крайней мере, в этом вы не сможете упрекнуть меня, — заметила мисс Блэр.
 — Значит, ваш вклад в деятельность фирмы вряд ли будет существенным. Вы согласны?
 — Я вижу, у меня нет шанса опровергнуть ваше мнение, — сказала Люсинда. Босс пожал плечами. Непонятно, согласился он с ней или нет? Райс не отводил от нее взгляда, в его холодных светлых глазах читалось явное осуждение. Требовалось срочно менять тему разговора.
 — Как вы начинали карьеру? — спросила Синди.
 — Взял ссуду в банке, — сухо сказал он, как будто ответ на глупый вопрос однозначен.
 — А потом?
 — Открыл маленький магазинчик. Наши товары оказались конкурентноспособными и заняли прочное место на рынке. Еще какие вопросы?
 Хозяин вежливо ждал. Люсинда стиснула зубы: босс не скрывал, что разговор ему неинтересен. Покачав головой, она поднялась и направилась к выходу. У двери Люсинда оглянулась — нахмурившись и, конечно, забыв о ее существовании, Райс углубился в какие-то бумаги.
 Она тихо прикрыла дверь, понимая, что ее впервые в жизни вежливо выставили.
 И все же забавно вдруг обнаружить, что находишься не в центре внимания, размышляла девушка. Но смеяться почему-то не хотелось. Конечно, она реагирует на ситуацию по-детски и похожа на избалованного ребенка, который, оставшись без привычного поклонения, начинает капризничать. Вести себя так потому, что босс не проявил к ней интереса, глупо. Ведь как мужчина он ей несимпатичен.
 В десять тридцать дверь в приемную открылась, и на пороге появился один из управляющих компании, блондин лет тридцати пяти. Увидев Люсинду, он не скрыл радостного изумления.
 — Ну, — протянул он, покосившись на кабинет босса, и, очевидно, решив, что путь свободен, улыбнулся. — Где же вы прятались до сих пор, моя прелесть?
 Люсинда перестала печатать.
 — Вы, наверное, мистер Чарльз? Босс ждет вас. Я сейчас доложу, что вы пришли.
 — Зовите меня просто Алан. И не торопитесь. У меня еще есть пять минут. — Он опять быстро взглянул на дверь и поправил галстук, напоминающий расцветкой пожар в джунглях.
 Девушка молча наблюдала, как посетитель устраивается на краешке ее стола и придвигается к ней. Такой тип мужчин был ей хорошо известен.
 — Каким ветром вас занесло сюда? — игриво спросил Чарльз.
 Вероятно, женат, размышляла Синди, но надеется, что может вести себя как заблагорассудится. Наверное, считает своим долгом уделять внимание всем женщинам в фирме или, по меньшей мере, тем, кто того заслуживает.
 — Я работаю со вчерашнего дня, — холодно ответила Люсинда, — и, уверяю вас, занесло меня сюда отнюдь не ветром.
 — Нет, конечно. Просто вы выглядите как неземное создание, а ваши волосы… — Алан протянул руку, чтобы коснуться их, и тут девушка, увидела, что на них, широко открыв глаза, смотрит Томас Райс. Интересно, давно он там стоит?
 — Мистер Райс, — сказала Синди, поднимаясь, — я как раз собиралась сообщить, что пришел мистер Чарльз.
 Алан побледнел и соскочил со стола так проворно, будто обжегся.
 Босс не произнес ни слова, и его светлые глаза не выражали никаких чувств. Он повернулся спиной, и притихший управляющий поспешил в кабинет. Дверь за ними закрылась.
 Люсинда глубоко вздохнула. Ей стало не по себе, как будто ее застигли за каким-то неподобающим занятием.
 Когда полтора часа спустя Алан Чарльз вышел из приемной, старательно не глядя в сторону мисс Блэр, она тоже поймала себя на излишней сосредоточенности. Босс подошел к ее столу, и девушка густо покраснела.
 — Я хочу извиниться, — начала она неуверенно. Томас поднял брови.
 — Да, конечно. А за что, кстати? Люсинда опешила. Она была уверена, что он сам с присущим холодным сарказмом скажет о неуместном флирте с управленческим персоналом.
 — Я не приглашала мистера Чарльза присаживаться на мой стол. — Люсинда чувствовала, что краска заливает лицо. — Он…
 — Он — неисправимый дамский угодник, мисс Блэр, — перебил ее Райс. — Трудно перечислить, сколько раз я заставал его в подобной ситуации. Однако он очень хороший работник.
 — Ну, конечно, — пробормотала девушка с облегчением.
 — Но это не значит, что я поощряю пустую трату рабочего времени, — добавил босс.
 — Да, конечно. — Синди помолчала. — Во всяком случае, я умею обращаться с подобными мужчинами.
 — Не сомневаюсь. Думаю, вы уже привыкли к тому, что за вами сразу начинают ухаживать.
 В устах Райса такое утверждение прозвучало отнюдь не как комплимент. Он уже смотрел на часы.
 — Я подготовил несколько документов. — Томас обошел стол и присел на краешек рядом с девушкой. Ее взгляд задержался на мускулистых руках, и она неожиданно остро почувствовала его присутствие.
 — Да, сэр. — Ее озадачила собственная реакция.
 Босс взглянул на нее мельком и сухо произнес:
 — Вы можете называть меня Томасом. Я не верю в служебную субординацию и не нуждаюсь в том, чтобы подчиненные приветствовали меня стоя. Я сторонник непринужденной атмосферы.
 — Вы изучали психологию? — спросила Люсинда. Он вопросительно поднял брови. — Извините, — тут же смутилась она, — я…
 — Уже не хотите постоянно иронизировать? Подозреваю, вам никогда раньше не приходилось придерживать язычок, не правда ли? — насмешливо спросил босс.
 — Что вы подразумеваете?
 — Полагаю, мисс Блэр, перед вами легко открываются все двери. Люди охотно склоняются перед богатством, и вы привыкли к такому отношению, как само собой разумеющемуся.
 — Неправда, — слабо возразила она, прекрасно понимая, что во многом босс прав. Люсинда никогда ни от кого не требовала подобного почтения, но, с другой стороны, она не прилагала для этого особых усилий.
 — Вы впервые пришли на работу, — безжалостно продолжал Райс, — и должны знать, в отношении к вам не будет никакого снисхождения и заискивания.
 — А я и не требую. — Люсинда отвела взгляд от его выразительного мужественного лица и посмотрела на папки, которые он принес.
 — Рад слышать. Так вот. Здесь несколько писем, которые нужно отпечатать. Я отметил то, что вам предстоит выяснить. Вы должны обзвонить региональных управляющих и назначить им встречи со мной. Что касается фирмы «Брок и К°», то договоритесь с Джоном Брайсоном, чтобы он пришел сюда завтра в первой половине дня. Что-нибудь непонятно?
 — Да нет, пожалуй, — пробормотала Люсинда, и на лице босса появилось подобие улыбки.
 — Вы очень уверены в себе, не так ли?
 — А почему бы и нет?
 — Что ж, неплохо.
 Девушка подняла голову — их взгляды встретились.
 — Полагаю, — сказала она, — эту черту характера вы тоже проанализировали. Богатство способствует появлению уверенности. Вы согласны? Если убеждаешь себя, что ты лучше других, легко приходишь к мысли, что все умеешь.
 — Очень хорошо, — протянул Райс. — Однако избыток уверенности вредит не меньше, чем недостаток. Думаю, вы не захотите потерпеть на службе неудачу только потому, что из-за гордости не станете задавать вопросы?
 — Такого не произойдет, — спокойно ответила Люсинда. — Я не до такой степени наивна, чтобы не понимать, как важно вовремя обращаться за разъяснением.
 — Ну, ладно. — Томас направился к двери. Девушка проводила его сердитым взглядом. — Я сегодня не вернусь, — бросил он на ходу.
 Люсинда начала работать с документами, методично обзванивая управляющих и назначая встречи. Однако мыслями то и дело возвращалась к Райсу. Ее раздражало, что он обращается с ней как с ребенком, причем весьма избалованным ребенком, который, конечно, справляется с делом, но не более того. Когда босс говорил с ней, в его голосе чувствовалась некоторая отчужденность, а когда ему приходила в голову идея поделиться с секретарем наблюдениями над ее характером, она чувствовала глубокое равнодушие. Да, для Томаса — она наглядное пособие неприемлемого образа жизни. Если бы о подобном узнал отец, то, несомненно, сильно позабавился бы.
 Девушка работала, забыв про обед, и только когда в приемной распахнулась дверь, поняла, что уже пятый час.
 — Привет!
 Одно короткое слово — и Люсинда уже поняла, что ей не нравится девушка, стоявшая перед ней.
 — Чем могу помочь?
 — Вы не могли бы передать боссу документы на подпись? Его, наверное, нет?
 — Да. Как сообщить, кто их принес?
 — Меня зовут Мэри. Я из бухгалтерии. Странно. Потому что, как показалось Люсинде, этой особе больше бы подходил косметический отдел универмага: жгуче-черные крашеные волосы и лицо с густым слоем румян и пудры придавали ей сходство с куклой. Девушка выглядела привлекательно, но как-то слишком стандартно. Судя по всему, она никуда не спешила.
 — Вообще-то, — Мэри придвинула стул и, к большому неудовольствию Люсинды, села напротив, — нам любопытно, кто вы такая. Не успел Томас уволить последнюю секретаршу, как тут же появились вы. Как вам удалось заполучить вакантное место?
 — Обычным путем, — солгала девушка.
 — Да мы просто умираем от зависти, — сообщила Мэри. — Я бы отдала что угодно, чтобы здесь работать. Но я плохо печатаю. — Она взяла пресс-папье, повертела в руках. Люсинда недоумевала по поводу странного поворота разговора.
 — Я думаю, у вас хорошая должность, — вежливо сказала Люсинда, и посетительница громко расхохоталась.
 — О, просто захватывающая! — Она со стуком поставила пресс-папье на стол и поднялась. — Ну, я пошла. Просто думала посмотреть, какой тут конкурс.
 — Конкурс?
 — Ну да. — Мэри широко открыла глаза, но выглядеть простодушной ей не удалось. — Полагала, вы из категории умниц, которые нравятся Томасу. Но вижу — нет. Однако, между нами говоря, разве он совсем не реагирует на красивую девочку?
 — И вы хотели бы оказаться в первых рядах?
 — Вы меня поняли правильно. — Мэри невесело улыбнулась. — Я бы все отдала, чтобы переспать с ним.
 — Правда?
 — А вы разве не желаете?
 — Нет, — холодно парировала Люсинда. — Извините, у меня много дел.
 — Конечно. — Уже в дверях Мэри остановилась. — Босс будет завтра? — Секретарь кивнула. — Передайте ему, что я заберу бумаги утром.
 Она ушла, оставив очень неприятное впечатление.
 Вот вам, пожалуйста, и служебные интриги, подумала Синди. О них, впрочем, она не имела никакого представления.
 К концу рабочего дня неожиданно появился Брюс. Как она обрадовалась ему! Милый, простодушный Нелсон даже не предполагал, что на свете существуют разного рода интриги и проблемы.
 — У тебя усталый вид, — сказал он, ведя Люсинду к изящному красному «ягуару», который он припарковал в самом центре площадки. — Усталый, но великолепный. Предлагаю пойти в ресторан, а потом в ночной бар. Ты не передумала, надеюсь? Будем танцевать до утра и пить, по крайней мере, до полуночи.
 Люсинда рассмеялась. Он неисправим. И с ним легко. Они поехали в ресторан — французский, расположенный в районе театров. Всю дорогу Брюс развлекал ее какой-то чепухой, правда, очень забавной. Он никогда не любил в разговоре затянувшиеся паузы, умел вести светские беседы, а это девушке сейчас и требовалось.
 Полумрак в ресторане создавал романтическое настроение. Знакомый метрдотель сразу провел их к уютному маленькому столику в углу, откуда прекрасно обозревался зал. Тапер наигрывал на рояле чарующие блюзы.
 За ужином Люсинда больше молчала и слушала Брюса. Как и остальные ее приятели, он почти не бывал дома, с радостью предаваясь безобидным, обычно дорогим развлечениям. Но всем им чего-то недоставало. Настоящая жизнь проходила мимо, не задевая праздную молодежь.
 Затем Синди вдруг вспомнила Томаса Райса и рассердилась на себя. Вряд ли он является образцом заботливости — таким он, во всяком случае, ей не показался, но в боссе проглядывали прочные основательные черты характера, чего недоставало мужчинам, которых девушка встречала до сих пор.
 Брюс что-то говорил, Люсинда кивала и улыбалась, рассеянно осматривая зал, и вдруг увидела… сначала его и потом ее. Их взгляды встретились, и девушка с ужасом поняла, что Томас со своей спутницей направляются к их столику. Не сводя глаз с высокой фигуры в темном костюме, она нервно прошептала:
 — Ой… идет мой босс.
 И тут Нелсон, у которого всегда наготове имелась шутка, часто бестактная, сказал, широко улыбаясь:
 — Так вы и есть тот самый эксплуататор, о котором я так много слышал в последнее время? — Он встал и, не обращая внимания на холодный изучающий взгляд Томаса, громко предложил: — Присоединяйтесь к нам!
 Наверное, у мистера Райса уже заказан столик, ужаснулась про себя Люсинда.
 Его спутница с милой улыбкой оглядывала зал.
 — С удовольствием, — откликнулась она, и Люсинда впервые взглянула на нее внимательно.
 Неужели это Реджина Таббс? Высокая, жесткая женщина, какой ее мыслила себе Люсинда по описанию Брюса? Которая добилась всего сама и сделала великолепную карьеру?
 Перед Синди стояла миниатюрная белокурая женщина с короткой стрижкой. Лицо серьезное, умное.
 — Вы, наверное, после спектакля? — спросил Нелсон, когда она и Томас сели за столик. Райс кивнул. Казалось, он явно забавлялся, что спутник мисс Блэр выглядел именно таким, каким он себе представлял.
 — Кстати, меня зовут Брюс Нелсон. — Приятель Люсинды излучал дружелюбие. — Бездельник, очень веселый, с золотым сердцем.
 Женщина рассмеялась и весело воскликнула:
 — Как необычно! А я — Реджина Таббс. — Она взглянула на Люсинду. — Рада с вами познакомиться. Надеюсь, вы сработаетесь с Томасом. Мне кажется, он меняет своих секретарей как перчатки. — Она взглянула на Райса с нежностью, и Люсинда испытала какое-то странное чувство, которое не взялась бы объяснить.
 — Я так и поняла, — вежливо сказала она, глядя на босса.
 — Мисс Блэр находится сейчас в эйфории, — холодно сообщил он. — Она самоутверждается.
 Брюса это позабавило. Он широко улыбнулся, отпил из бокала виски и сказал:
 — Что-то новенькое. Раньше тебе никому ничего не приходилось доказывать. Правда, Люси?
 Если бы он специально задался целью подтвердить догадки Райса на ее счет, лучше бы у него не получилось. Томас внимательно посмотрел на Люсинду, и она вдруг начала защищаться:
 — Я и не собираюсь ничего доказывать. Просто считаю, если меня взяли на работу, я должна выполнять ее добросовестно.
 — Отлично! — смеясь, воскликнула Реджина. — Только не позволяйте ему эксплуатировать себя! Он любит загружать секретарей. А иначе почему, вы думаете, они регулярно исчезают?
 — Ну-ну, — проговорил Томас, вскинув на невесту светлые глаза. — В твоем описании я выгляжу ужасным чудовищем.
 Подошел официант, чтобы принять заказ, но Брюс неожиданно сказал:
 — Выпишите счет. Наши друзья решили пойти с нами в ночной клуб. Да? — Он посмотрел на Реджину и тихо добавил: — Обидно, когда роскошный наряд теряется в плохо освещенном ресторане. Вы согласны?
 Мисс Таббс, казалось, очень понравился такой поворот событий, но Томас резко оборвал:
 — Полагаю, не стоит.
 — Честно говоря, я бы с удовольствием пошла домой, — промолвила Люсинда встревоженно, но Брюс отмахнулся от них обоих, не представляя, как можно отклонить такое шикарное приглашение.
 — Глупости, Люси, зачем из-за работы отказываться от маленьких радостей?
 — Там, наверное, весело, — предположила Реджина, поворачиваясь к Райсу, и тот снисходительно посмотрел на нее.
 Если они и не влюблены друг в друга, их связывала незримая прочная нить настоящих чувств. Люсинда заметила, как нежно они переглядывались. Она быстро допила джин с тоником, и у нее слегка закружилась голова.
 Брюс встал, протянув руку Реджине.
 — Вы не возражаете, если я поведу вашу очаровательную невесту, старина? — небрежно обратился он к Райсу.
 Томас, кажется, начал испытывать раздражение и, поравнявшись с Люсиндой, резко сказал:
 — Вы не могли бы попридержать вашего любовника?
 — Он мне не любовник! — сердито прошипела она.
 Томас пожал плечами.
 Реджина, шедшая перед ними, от души смеялась, слушая Нелсона. Он умел быть восхитительным рассказчиком, остроумным, непосредственным, и Синди неоднократно наблюдала, какое впечатление производит на собеседниц его обаяние.
 — Вряд ли я виновата в том, что Брюс увел вашу невесту, — добавила Люсинда.
 — Ну, Реджина — большая девочка, — небрежно отозвался Томас, — и достаточно умна, чтобы не поддаться масляному очарованию вашего приятеля.
 Компания вышла из ресторана, и, пока Брюс подгонял машину, мисс Таббс, улыбаясь, уговаривала Райса:
 — Мы никогда не посещаем ночные клубы. А в них наверняка интересно!
 А Люсинда подумала, что с удовольствием отправилась бы домой и легла спать, и, когда машина высадила их у клуба, она была настроена довольно мрачно.
 Брюса здесь хорошо знали, а потому встретили гостей весьма радушно. Люсинда с тоской оглядывала знакомый интерьер. Нравилось ли ей посещать такие места? С громкой музыкой, прекрасно одетыми дамами и господами, возбужденными атмосферой, постоянно ищущими в толпе знакомых?
 — Мне очень неловко, что так получилось, — тихо сказала она Реджине. Та повернулась к ней, улыбаясь чуть насмешливо.
 — Почему? Мне приятна перемена обстановки. Я обычно так занята, что порой трудно расслабиться.
 Томас направился к бару, принимая как должное, что перед ним все расступаются. Реджина же доверительно взяла Люсинду под руку.
 — Вы, видимо, часто здесь бываете? — поинтересовалась она.
 — Очень, — небрежно ответила девушка. — В отличие от вас моя голова не забита серьезными делами, так что мне не составляет труда расслабиться.
 — Я не хотела вас обижать, — искренне сказала Реджина, и Люсинда покраснела.
 — Нет, конечно, просто…
 — Томас постоянно напоминает вам о вашем положении в обществе? Он говорил, ваш отец очень богат.
 — А что еще он поведал вам? — Синди представила, как они детально обсуждают ее жизнь, и внутренне содрогнулась.
 — Томас — сложный человек, — заметила Реджина, — но, думаю, со временем вы к нему привыкнете. Если выдержите, конечно. Хотя сейчас он, наверное, испытывает некоторый шок, — добавила задумчиво мисс Таббс. — Из — за того, что вы общаетесь с такими, как Брюс.
 — Между прочим, — загорячилась Люсинда, — Брюс…
 — …Мужчина, подобных которому я никогда не встречала, — расхохоталась Реджина, заканчивая фразу, и девушка поняла, что испытывает к ней по-настоящему теплое чувство.
 Нелсон увел мисс Таббс танцевать. Синди неохотно вернулась к столу, за которым сидел Томас. Она видела, какое впечатление он производит на женщин, но сам Райс или не замечал этого, или просто не обращал внимания.
 — Теперь я понимаю, почему отца беспокоит ваш образ жизни, — заметил он.
 В оглушительном шуме его низкий голос прозвучал волнующе интимно. Девушка подняла на него глаза, в груди у нее что-то тревожно замерло, но она, подавляя смущение, сухо ответила:
 — Я никогда не собиралась вести его постоянно.
 — Значит, последние несколько месяцев вас просто втягивали в разгульные компании против вашей воли? — насмешливо спросил Райс.
 — Как вы можете судить? Вы же меня совсем не знаете.
 — Полагаю, достаточно. — Томас со снисходительной усмешкой оглядел зал, и девушка почувствовала, что закипает от возмущения.
 — А вашей невесте здесь, кажется, нравится, — заметила она резко.
 — Новое всегда привлекает. На короткое время.
 — Похоже, вам ни разу не приходилось веселиться?
 — Вы действительно так думаете? — Райс перевел взгляд на Люсинду, и зал медленно закружился вокруг нее.
 — А разве не так?
 — Перед тем, как начать работать, я проводил время не только за книгами, — ответил босс.
 — Ив какой-то момент решили, что вам не нужно расслабляться? — Девушка обхватила бокал ладонями, но пить не стала — у нее уже шумело в голове.
 — Нет. Просто понял, что проводить время в подобных клубах глупо.
 — Что, очередной камешек в мой огород? Томас пожал плечами.
 — Понимайте, как хотите, — безразлично ответил он.
 Люсинде стало обидно. Заметив, как он посмотрел на часы, она вдруг заявила:
 — Не беспокойтесь, на работу не опоздаю. — И сделала большой глоток, чего раньше ни за что бы себе не позволила.
 — Конечно, — проговорил Райс, — хотя бы потому, чтобы доказать, как можно жечь свечу с двух концов…
 — Я не собираюсь ничего вам доказывать, — солгала Синди, не глядя на него.
 — Ну, в таком случае, возможно, себе самой.




 Глава третья


 — Я ухожу, — заявила Люсинда.
 Отец смотрел на дочь с ужасом, и она поняла, что причина заключается не в неожиданной новости, а в интонации, с которой она ее преподнесла.
 Люсинда знала, что говорит грубо, резко, но от возмущения не могла остановиться. Почему отец так поступил?
 — Я нашла квартиру, — продолжала она. — Маленькую, но меня вполне устраивает. Я перееду в конце недели.
 — Что случилось?
 — Что случилось? — переспросила Синди. Она подошла к окну, затем повернулась к отцу, уперев руки в боки. — Папа, как ты мог?
 Два месяца, думала она, задыхаясь от ярости, два месяца работы у Томаса Райса, и — вот, пожалуйста. Сейчас даже трудно сказать, из-за чего все произошло. Придя вчера на работу, она сразу увидела, что босс не в духе. Возможно, по причине ее плохого настроения, или же виной тому была ее реакция на его необъяснимое равнодушие, которое, как она себя убеждала, ее вполне устраивает, но Люсинда сорвалась.
 Единственный момент она помнила отчетливо. Томас наклонился над ее столом и с гнусным выражением лица объявил, что документ, который она составила, потратив несколько часов, нужно переделать. Некоторые данные якобы указаны неточно, и ей как секретарю следовало бы их проверить.
 Цифры ей продиктовал Питер Джексон. Откуда ей знать, что некоторые факты уже устарели?
 — Я уже поговорил с Джексоном, — хмуро сообщил босс. Вот тут Люсинда и не выдержала…
 — В чем ты обвиняешь меня? — спросил отец.
 Дочь гневно взглянула на него. Унизительная сцена еще стояла у нее перед глазами.
 — Как ты мог шантажировать Томаса Райса, предлагая ему взять меня на работу? — завопила Люсинда, злясь на отца, на себя, босса и весь белый свет.
 Два месяца она трудилась как каторжная, утверждаясь на службе, верила как последняя дура, что получила должность благодаря собственным способностям. И продолжала бы питать иллюзии, если бы не вывела Райса из себя и он не выложил бы ей правду.
 Отец выглядел смущенным, покашливал и пытался ее утихомирить, но дочь оставалась непреклонной.
 — Я это делал для твоего же блага, — оправдывался мистер Блэр.
 — Ты хорошо знал отца Райса, правда, папа? — с горечью сказала она. — Вы с ним вместе выросли, ходили в одну школу! Но когда ты продолжал образование в частной школе, ему приходилось содержать семью из девяти человек!
 — Мистер Райс слыл очень умным человеком, — печально сказал отец, что, по мнению Синди, вообще не имело никакого отношения к делу.
 — Да будь он хоть самим Эйнштейном! — закричала она, готовая разрыдаться. — Томас сообщил, что, когда умер отец, ты послал их семье деньги, чтобы тот получил хорошее образование. Вот почему ты отправил меня к Томасу, зная, что он не посмеет тебе отказать.
 — Ты пошла по доброй воле, — заметил отец, но Люсинда не обратила внимания на реплику.
 — Ты поставил босса в такое положение, что у него не оставалось выбора. — Ее голос сорвался до шепота. — Он же обязан тебе.
 — Да, но я знал, что ты справишься с обязанностями секретаря.
 — Значит, тебе следовало дать мне возможность найти работу самостоятельно, — мгновенно парировала Синди, и отец покраснел.
 — Дорогая моя… — начал он, но движением руки дочь остановила его.
 — Не надо, — сказала она, беря себя в руки. — Что сделано, то сделано. Но я тебе этого никогда не прощу.
 — Ты делаешь из мухи слона. Если бы Томас решил, что ты не справляешься, он бы уволил тебя, несмотря ни на какие долги.
 — Не следовало его шантажировать. — Девушка направилась к двери. — Через неделю я заберу свои вещи. — Она была так разгневана, что не смотрела на отца.
 — Я не могу у вас работать, — заявила накануне боссу Люсинда, потрясенная и униженная правдой, которая ей неожиданно открылась.
 — Не будьте дурой, — сказал Томас отрывисто. — Я вас не отпущу.
 — Потому что связаны словом чести?
 — Перестаньте вести себя, как маленький ребенок. — Он сказал именно то, что Люсинда меньше всего желала услышать. Она чувствовала себя уязвленной до глубины души и не реагировала на призывы к благоразумию.
 Дома ей очень хотелось от злости перевернуть все вверх дном. С трудом подавив гнев, девушка, наспех собравшись, выбежала, хлопнув дверью.
 Когда на следующее утро Люсинда пришла на работу, она еще не остыла от разговора с отцом. Увидев выражение ее лица, босс, войдя в приемную, нетерпеливо воскликнул:
 — Мисс Блэр, да перестаньте же наконец!
 — Перестать? — Она смотрела, как Томас снимает куртку, направляясь к ней.
 — Поймите. — Он наклонился, опершись руками о ее стол. — Если бы я считал, что вы не справляетесь с работой, я бы не принял вас на должность секретаря.
 — Конечно, — пробормотала девушка. И, приподняв ее подбородок, Райс заставил Синди посмотреть ему в лицо.
 — Я терпеть не могу, когда люди начинают себя жалеть, — жестко сказал босс и встретил гневный взгляд.
 — Раз вы меня не выносите, полагаю, дальнейшие замечания в мой адрес бесполезны.
 Томас молча покачал головой. Казалось, он намеревался отшлепать строптивую сотрудницу, но повернулся, прошел в свой кабинет и захлопнул дверь.
 Целую неделю атмосфера оставалась напряженной, и к пятнице Люсинда почувствовала, что ее нервы на пределе. Она молчала до последнего момента и, уже собираясь домой, объявила довольно холодным тоном, не глядя боссу в глаза:
 — Не помню, говорила ли я вам, что решила уйти из дома.
 — Почему?
 Девушка пожала плечами и направилась к двери, но босс остановил ее.
 — Унизительно принимать милостыню из ваших рук. Отец же своим решением только усложнил ситуацию.
 — А в чем, конкретно, она заключается? — серьезно спросил Райс. — Вы обиделись. Конечно, мне не следовало говорить вам правду. Но почему не отнестись к фактам как взрослый человек? Право, не стоит принимать все так близко к сердцу.
 — Да, безусловно, — ответила Синди с вызовом. — Я недостаточно взрослая.
 — Ваш отец оказал мне услугу, я, в свою очередь, оказал ему, — терпеливо разъяснял босс. — И хватит муссировать данную проблему.
 Люсинда упрямо молчала. Томас нетерпеливо покачал головой.
 — Значит, я веду себя как ребенок, да? — спросила она.
 — Вы читаете мысли?
 — Только ваши, — сказала она первое, что пришло в голову.
 В наступившей тишине девушка почувствовала, что между ними возникают какие-то тревожащие ее отношения.
 …Потом он навестил ее на новой квартире…




 Глава четвертая


 В понедельник Люсинда пришла на работу, чувствуя себя измученной и совершенно несчастной. Тоска, охватившая ее в субботу, не проходила.
 Да, она сама бросилась на шею Томасу, ну и пусть думает о ней все, что заблагорассудится. Но больше такое не повторится никогда. Каждый раз, когда память проигрывала злосчастную сцену, девушке хотелось закрыть глаза и спрятаться, пока не пройдет невыносимое чувство стыда. Ей безразлично, как босс объясняет то, что произошло. Пусть считает, что Люсинда выпила слишком много шампанского. Или тешится надеждой, что она желала переспать именно с ним. Как бы то ни было, Райс к ней совершенно равнодушен.
 Томасу никогда не пришло бы в голову, что Люсинда влюбилась в него, как сумасшедшая, причем гораздо раньше, чем поняла сама. Вот бы босс позабавился, а может, даже рассказал бы Реджине.
 Девушка вздрогнула, представив такую ситуацию.
 До мельчайших подробностей она припомнила то его посещение и все, что произошло тогда…
 — Почему вы один? — спросила Люсинда, когда Томас неожиданно появился в ее новой квартире, — а где Реджина?
 — Реджина, — спокойно ответил он, — ушла на свидание. С вашим другом.
 У Люсинды от удивления открылся рот.
 — С Брюсом? — предположила он. — И что они делают?
 — Отправились в ночной клуб, — безразлично промолвил Райс.
 : — В ночной клуб? — переспросила Синди.
 — Чувствую, вы удивлены. Какие у вас отношения с этим плейбоем, если вы даже не знаете, чем он занимается в ваше отсутствие?
 Люсинда еще не пришла в себя от потрясающей новости, поэтому не сумела ответить.
 — Так вот почему вы здесь, — медленно кивая, разочарованно проговорила она. — Вас не беспокоит мое моральное состояние. Вы решили провести время со мной, потому что невеста за вашей спиной встречается с другим. — На самом деле после двух бокалов шампанского на пустой желудок ее не трогали собственные переживания.
 Босс удивленно посмотрел на девушку и засмеялся.
 — За моей спиной? — переспросил он. — Не будьте так наивны! Реджина пыталась вытащить меня в дурацкий ночной клуб. Но зачем мне столь сомнительное удовольствие? Слушать дикую музыку, чтобы неизбежно получить головную боль?
 — И вы не против? — Синди с недоумением подняла на гостя темные глаза.
 — Против чего? — не понял Томас.
 — Против того, что ваша невеста предпочла вам свидание с другим мужчиной?
 — Я не ревнив, — заявил он. — А кроме того, как я уже говорил вам однажды, я доверяю Реджине. Она же свободная женщина.
 Не в моих правилах запирать кого-то на ключ и объявлять своей собственностью.
 — Однако у вас очень широкие взгляды, — с удовлетворением констатировала Люсинда и задала гостю неожиданный вопрос: — Вы, наверное, считаете, что я очень расстроилась, узнав об этом рандеву? — Она рассмеялась. — Ну уж нет. Мы не любовники!
 Райс, прищурившись, посмотрел на девушку, но оставил ее заявление без комментариев.
 После непродолжительной паузы Люсинда сказала:
 — Я действительно собиралась уходить с работы. — Но логика такого утверждения являлась очевидной только для нее одной.
 — Вряд ли, — парировал босс. — Вам нравится ваша должность, признаете вы это или нет.
 — А вы довольны, что взяли меня в свою фирму? — спросила Синди. — Ведь вы не одобряете мой стиль жизни, образ мыслей и можете избавиться от меня под любым предлогом, посчитав, что ваш долг отцу выплачен сполна. — В глубине души она была убеждена, что занимает в компании подобающее место.
 — Я не скрываю своего отношения к вашей праздности, — не спеша ответил он, — но чтобы уволить вас, я должен испытывать неприязнь лично к вам.
 Однако Люсинде не стало легче от его слов. Потому, тихо подсказал внутренний голос, что ты не намерена находиться на неопределенном месте — между расположением и неприязнью; ты мечтаешь ему сильно понравиться, а еще больше — стать страстно желанной. Два месяца Люсинда убеждала себя, что самое важное для нее — признание боссом ее деловых качеств. Однако оказывается, она хотела чего-то еще, чего объяснить пока не могла.
 — Как вы нашли квартиру? — спросил Томас после затянувшегося молчания.
 Он великолепно владеет собой, подумала девушка. Интересно, а как он выглядит, когда теряет голову?
 — Благодаря удаче, которой помогла злость, — объяснила Люсинда. — Меня очень возмутил отец, впутавший меня в свои дела. И вы тоже. — Но теперь девушка не сердилась. И спросила, в свою очередь: — А вы где живете?
 — Недалеко отсюда.
 Гость начал подниматься, но хозяйка быстро сказала:
 — Не уходите. Ну, не сейчас. — И Томас опять сел.
 Большинство мужчин не упустили бы возможности остаться с нею наедине. Уверенность Люсинды имела основания — она получала немало откровенных предложений.
 — Боитесь? — спросил Райс. — Вы впервые ночуете одна?
 — Да, — ответила девушка с вызовом.
 — Ну, ничего не поделаешь. Закрывайте глаза и спите спокойно. Дверь захлопывается или нужно ключами закрывать? Я бы не хотел оставлять вас с открытой дверью.
 — Почему? Или полагаете, что появятся воры?
 — Возможно, — сухо заявил Томас. — Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
 — Не читайте мне лекций. Я с детства живу в Лос-Анджелесе. И сумею позаботиться о себе сама. — Синди гордо вскинула голову.
 — Допустим, — предположил Райс. — А что вы предпримете, если в квартиру кто-нибудь ворвется, потому что вы забыли запереть дверь или из-за духоты оставили окно открытым?
 — А что бы сделала на моем месте другая женщина?
 — Я мог бы догадаться, что вы ответите вопросом на вопрос, — засмеялся Томас, вызвав у девушки раздражение.
 — А если бы грабитель взломал квартиру вашей подруги? — резко спросила Люсинда.
 — Хотя Реджина выглядит маленькой и доверчивой, она гораздо более приспособлена к жизни, чем вы.
 — Потому что воспитывалась не так, как я?
 — Ну, хорошо, — сказал босс с ноткой нетерпения в голосе. — Да. Если с детства приходится самому заботиться о себе, то в характере вырабатывается некоторая жесткость, которая является хорошей защитой.
 — Значит, вы никогда не простите мне то, что я выросла в богатой семье?
 — Разве это имеет значение? Вы добросовестно работаете, вот что главное, — пытался убедить девушку Томас.
 — Странно, что вас беспокоит, захлопнется входная дверь или нет, — пробормотала она, злясь на себя за назойливость.
 — Я бы волновался из-за любой женщины, если бы она осталась в открытой квартире, выпив столько шампанского. — Босс говорил спокойно, стараясь, чтобы девушка поняла его правильно.
 — Да непрошеные гости сбегут, увидев меня подшофе. — Она с трудом преодолевала искушение вызвать у Райса другую реакцию, кроме вежливого безразличия.
 — Вы так считаете? — поинтересовался он.
 — Что вы имеете в виду? — У Синди от выпитого кружилась голова.
 — Напрашиваетесь на комплимент? — Ситуация его, видимо, забавляла. — Только не уверяйте меня, что я первый мужчина, который обратил на вас внимание, ведь вы очень красивы.
 Босс похлопал ее по руке и взглянул на часы.
 — Для вас я, кажется, недостаточно привлекательна, — прошептала она…
 О Боже мой! — подумала Синди, вспоминая со стыдом, что вела себя, как похотливая кошка. И как я только могла бесстыдно предлагать себя мужчине?..
 Люсинда встретилась с Томасом в лифте, и, когда наконец все вышли, он повернулся к ней с непроницаемым лицом и спросил:
 — Вам сегодня лучше?
 — Да, спасибо. — Девушка натянуто улыбнулась. — Вчера голова просто раскалывалась. Я приняла аспирин, и сразу стало легче.
 Райс молча кивнул. Когда лифт остановился, Люсинда произнесла:
 — Извините за субботний вечер.
 Распахнув дверь, Томас пропустил ее вперед. Мимолетное прикосновение к его телу бросило девушку в жар.
 — Да не о чем говорить, — сказал босс коротко.
 — Нет, — возразила она, — я хочу объяснить свое поведение.
 — Ну что ж, слушаю.
 Райс взглянул на нее, и Люсинде неожиданно пришло в голову: вдруг он представляет ее сейчас в распахнутой блузке, с обнаженной грудью?..
 — Я знаю, вы думаете обо мне плохо, но подобная сцена больше не повторится. Не ожидала, что на меня так подействует шампанское. К тому же я переживала, что мы расстались с папой. Наверное, я вела себя неприлично. — Люсинда старалась, чтобы ее голос звучал убедительно.
 — У всех случаются ошибки, — проговорил Томас, отворачиваясь, и стал просматривать почту.
 — Если вы желаете, чтобы я ушла, я вас вполне пойму, — добавила девушка тихо.
 — Зачем? — Босс поднял на нее глаза. — Думаю, лучше просто оставить этот эпизод в прошлом. — Он направился в свой кабинет. — Вам удалось, — спросил Райс, задержавшись, и Люсинда не сразу поняла, что разговор перешел к делу, — закончить работу над материалами из бостонской фирмы?
 Она кивнула. Взяв у нее папку, босс сказал:
 — Вот чертов клиент! Майкл Божонсон постоянно звонит, интересуется, когда мы рассмотрим его предложение. Совсем не понимает, что нельзя быть таким надоедливым.
 Синди засмеялась, ясно осознав, что в их отношениях что-то изменилось. До той злосчастной субботы они вели себя раскованно и непринужденно. Компетентность нового секретаря больше не вызывала у босса сомнений, что доставляло Люсинде моральное удовлетворение. И хотя они совсем не беседовали на личные темы, в офисе царила спокойная, деловая атмосфера.
 Теперь положение изменилось. Томас держался по-прежнему вежливо и отстраненно, но в его присутствии Люсинда постоянно смущалась.
 В одиннадцать часов босс, выйдя из кабинета, объявил, что уходит и на работу не вернется, а в двенадцать, когда она сидела, уставившись невидящими глазами на пишущую машинку, вдруг позвонила Реджина.
 — Не возражаете, если мы вместе позавтракаем? — спросила мисс Таббс, и Люсинда побледнела: неужели Райс что-то рассказал ей?
 В субботу девушка даже не вспомнила о женщине, с которой босс связан тесными узами. На нее что-то накатило, голова не соображала. Теперь, услышав Реджину, она покраснела от стыда.
 — Конечно, — произнесла Люсинда, дрожа от смущения.
 Они договорились встретиться в ближайшем от офиса баре. Ожидая Реджину, девушка безуспешно пыталась справиться с нервным напряжением. Если Райс проболтался невесте о случившемся инциденте, выбора нет — придется бросать работу. Что и говорить, она вела себя как последняя идиотка. И когда, опоздав на десять минут, появилась Реджина, Синди была готова повиниться. Над ее головой, образно говоря, занесен топор. Однако она заслужила наказание.
 Но Реджина в элегантном синем костюме с крошечной черной сумочкой совсем не походила на злодейку с топором за спиной. Люсинда смотрела на аккуратную, подтянутую фигурку и чувствовала жгучую ревность, с горечью сознавая, что достоинства, которые ценил в невесте Томас, для нее недостижимы.
 Теперь девушка понимала, как просто и ясно катилась ее жизнь до встречи с Райсом. Она весело скользила по волнам в счастливом неведении о том, какие опасности могут подстерегать за поворотом. Через десять минут от напряженной улыбки и необходимости что-то . отвечать собеседнице у нее заболели губы.
 Люсинда догадалась, о чем идет речь, только тогда, когда Реджина сказала, что хочет с ней посоветоваться.
 — О чем? — удивилась девушка. Мисс Таббс задумчиво смотрела на нее.
 — Я намерена обновить свой гардероб, а лучше вас мне никто не поможет, — заявила она. — Вы всегда великолепно одеты.
 — А зачем вам менять стиль? — удивилась Синди. — При вашем положении…
 — Да, конечно. Строгие, деловые костюмы. Но я мечтаю создать другой имидж. — Реджина засмеялась, словно удивляясь самой себе. — Мне нужны какие-то новые, более яркие цвета.
 — Зачем? Разве Томас не любит вас такой? — Люсинда с трудом выговорила фразу.
 — Ну, знаете, перемены всегда на пользу, — неопределенно ответила мисс Таббс. — Как вы считаете?
 Девушка напряженно улыбнулась.
 — Тогда Райса ожидает приятный сюрприз, — проговорила Синди.
 Она назвала несколько магазинов и порекомендовала первоклассных продавцов, которые с удовольствием выполнят самые капризные пожелания мисс Таббс.
 Девушка живо представила ее, изменившуюся и обольстительную, в новых нарядах, которые наверняка понравятся Томасу. Они бросаются в объятия… Когда наконец Люсинда попрощалась с Реджиной, то почувствовала явное облегчение.
 Следующие два дня Синди работала молча, не глядя в сторону босса, отчаянно пытаясь урезонить себя. Неодолимое влечение, которое она испытывала к Райсу, не сулило ничего хорошего. Нужно пересилить себя, забыть об этом мужчине. Но всякий раз, когда Томас оказывался рядом, ее тело не подчинялось уговорам. Когда он наклонялся, показывая какие-нибудь бумаги, девушке приходилось крепко сжимать руки, чтобы босс не заметил, как они дрожат. Она также следила за тем, чтобы не встретиться с Томасом взглядом — ее сразу бы выдали глаза.
 В среду вечером, когда Люсинда собиралась домой, Райс вдруг спросил:
 — Что с вами происходит?
 — Я неважно себя чувствую, — поспешно ответила она. — Началась эпидемия гриппа: наверное, я тоже подхватила.
 — Вы слишком много трудитесь, — сказал босс ровным голосом. — Вы хоть иногда обедаете?
 — Да, например, на днях встретилась в кафе с вашей невестой.
 — Реджина сообщила. — Томас явно не собирался продолжать личную тему.
 — Мисс Таббс советовалась со мной насчет новых туалетов. А с кем же еще ей поговорить? Всем известно, что у меня весьма неплохой вкус. — В словах Синди прозвучала горечь, ей стало неприятно.
 Райс нахмурился.
 — Если вы сами о себе такого высокого мнения, остальных убедить нетрудно, — заметил он.
 Люсинда рассмеялась и поднялась.
 — Если на сегодня все, я пойду. Или нужно отпечатать письма сейчас?
 — Они могут подождать. — Томас по — прежнему смотрел на секретаря. Она отвела взгляд и направилась к двери, втайне надеясь, что босс остановит ее. Но, оглянувшись, увидела, что тот уже читает финансовые отчеты.
 Выходя из кабинета, Люсинда чувствовала себя такой несчастной, что почти обрадовалась, увидев в приемной Алана Чарльза. Он появлялся довольно часто, и Синди привыкла к его шокирующим манерам. С шутливой улыбкой она отмахивалась от посетителя, но Алан уже не казался ей неприятным. Наверное, потому что он, вопреки предположениям, оказался холостым. Чарльз считал, что создан исключительно для того, чтобы доставлять удовольствие прекрасному полу. Но хорошо, чтобы при этом не страдала какая-нибудь несчастная женщина.
 — Ты выглядишь ужасно, — сказал Алан, как обычно внимательно оглядывая ее с головы до ног.
 — Я неважно себя чувствую, — ответила Люсинда, убирая бумаги и автоматически отодвигаясь от него. — У меня болит голова, болит спина, болят глаза.
 — А если попробовать массаж? — бросив на нее вожделенный взгляд, Чарльз стал разминать руки.
 — Что-то новенькое в твоем репертуаре, — не глядя на него, но все еще улыбаясь, проговорила Синди.
 — Да? — Алан задумался на секунду. — Приму во внимание.
 И не успела девушка ответить, как он оказался за ее спиной, положил на плечи руки, и Люсинда почувствовала, как пальцы надавили на ноющую спину.
 — Приятно? — прошептал Алан, и ей пришлось согласиться.
 — До тех пор пока ты следишь за руками, — наклонив голову и закрывая глаза, проговорила Люсинда.
 — Конечно, я буду стараться, однако когда дело касается женщин, руки иногда меня не слушаются.
 — О, стало полегче, — бормотала девушка, расправляя плечи.
 Они не слышали, как открылась дверь. Голос босса прозвучал, как удар хлыста, и они резко отстранились друг от друга.
 — Вы пришли по делу? — обратился он к Алану. Райс стоял, скрестив на груди руки, и с видимым трудом сдерживал гнев. — Если нет, отправляйтесь в свой кабинет и займитесь составлением контракта, за что вам совсем не плохо платят.
 — А мы как раз собрались уходить. — У Люсинды пылало лицо.
 Босс резко повернулся.
 — Вы не поняли. Уходит мистер Чарльз. А вас прошу пройти ко мне, и немедленно!
 Он стремительно вышел. Направляясь за ним, Синди кипела от возмущения.
 — Это уже слишком! — взорвалась она, сверля Томаса злыми глазами.
 — Не надлежит объяснять мне в моей собственной компании, как вести себя, черт побери!
 — Да Алан просто зашел поболтать, — пробормотала мисс Блэр.
 Стремительно подойдя к ней, Райс взял девушку за плечи, и она сжалась под его жесткими пальцами.
 — Здесь не игровая площадка, — проговорил он сквозь зубы, зло нахмурившись, — и я плачу жалованье совсем не за то, чтобы сотрудники резвились в рабочее время. Понятно?
 — Алан всегда так ведет себя. — Люсинда виновато отвела взгляд, подумав, что поощрять Чарльза, конечно, не следовало. — Мне же нездоровится, — проговорила она. — Вы сами заметили.
 — Однако не следует злоупотреблять моим доверием, — зарычал босс. — Я надеюсь, что не застану вас на полу в один прекрасный день, когда вы будете уверены, что никто не войдет!
 Вспыхнув, Синди вскинула голову.
 — Ваши слова омерзительны! Мне больно! — закричала девушка, и Томас мгновенно отпустил ее, засунув руки в карманы, но не двинулся с места.
 — Неужели вы думаете, что к вам можно относиться серьезно? — В голосе босса слышалось презрение. — Если вы и дальше намерены вести себя, как ребенок, я с радостью верну вас отцу, пусть он найдет другую школу для перевоспитания. Дело не в долгах.
 Их взгляды встретились. Однако Райс первым опустил глаза. Отошел к окну. Потом опять повернулся.
 — Уверяю, такое не повторится. — Люсинда чувствовала, что ее трясет.
 — Ладно. Иначе я вас уволю. И его тоже.
 — Вы не имеете права! — Девушку ошеломила суровость предполагаемого наказания. — Вы же сами говорили, что Алан — прекрасный работник!
 — Я здесь хозяин. И мое слово — закон. — Томас отвернулся к окну, явно дожидаясь ухода секретаря. Помедлив, она молча вышла.
 Никогда Люсинда не видела босса в таком состоянии. Почему он так взбешен? Или решил воспользоваться незначительным инцидентом, чтобы избавиться от нее? После злополучного происшествия в ее квартире Райс уверял, что готов забыть тот неблагоразумный поступок. А на самом деле?..
 Люсинда еще хмурилась, размышляя над случившимся, когда, войдя в полутемный холл своего подъезда и не заметив упавший зонт, споткнулась об него. Попытавшись встать, охнула, села на пол и стала растирать лодыжку. Было очень больно. Она со злостью посмотрела на проклятый зонт.
 Наконец ей удалось медленно подняться, и, цепляясь за перила, Синди осторожно заковыляла к своей квартире.
 На некоторое время девушка отвлеклась от тяжелых мыслей. Целый час ушел на то, чтобы приготовить ужин, и, закончив дела, она чувствовала себя совершенно разбитой.
 В восемь часов вечера Синди позвонила врачу, старому другу их семьи, который после подробных расспросов сообщил, что она, видимо, растянула лодыжку, боль скоро пройдет, а для облегчения можно принять таблетку аспирина.
 — Большое спасибо, — поблагодарила Люсинда, — мне уже гораздо лучше.
 Врач, пожелав спокойной ночи, пообещал позвонить на следующий день.
 Но наутро боль не утихла, и, вздохнув, девушка позвонила в офис. Ее мгновенно соединили с Райсом.
 — Видимо, не смогу прийти сегодня, — терзая телефонный шнур, проговорила Синди, даже на расстоянии ощущая присутствие Томаса.
 — Почему? — В голосе не было ни беспокойства, ни сочувствия.
 А чего она, собственно, ожидала?
 — Я растянула лодыжку и еле передвигаюсь, — объяснила Синди.
 — Плохо, — кратко отозвался босс. — Ведь нам необходимо закончить работу над документами.
 — Я виновата, мистер Райс, — сказала, притворяясь смущенной, Люсинда. — В дальнейшем обещаю планировать неприятные происшествия на более подходящее время.
 — Буду вам благодарен, — согласился босс, и Люсинда стиснула зубы. — Если не возражаете, я зайду к вам после работы, скажем, в половине седьмого.
 — Зайдете? — испугалась девушка, но босс уже положил трубку. Несколько секунд она с раздражением слушала гудки…
 Остаток дня она провела в нервозном ожидании. Неожиданный визит Алана, который приехал к ней не предупредив, ничего, кроме раздражения, у Люсинды не вызвал. Он показался ей совсем неинтересным. Алан старался развлечь девушку, не понимая, что ей не до того. Для него жизнь оставалась непрекращающимся праздником, но ее начинало утомлять его неутомимое веселье.
 Люсинда несколько раз нетерпеливо посмотрела на часы. Поняв намек, Алан довольно резко, что не вязалось с его обычной манерой, произнес:
 — Извини за несвоевременный визит. В офисе мне сообщили про твой вывих, и я подумал, что тебе, вероятно, скучно.
 — Прости, Алан, — девушка чувствовала себя неловко, — но у меня голова занята другими проблемами.
 — И у меня тоже, — неожиданно сказал гость и замолчал. Видимо, он хотел чем-то поделиться, но не решался. Впервые Люсинда видела его столь серьезным, и ей стало стыдно, что она слушала Алена невнимательно.
 — Так ты о чем-то намеревался поговорить? — Люсинда вложила в вопрос вежливую заинтересованность, но Чарльз только неуверенно пожал плечами.
 — Да нет, — наконец ответил он. — Так, обычные неурядицы с женщинами.
 — Обычные? Алан, да ты всегда ладил с ними.
 Он засмеялся, и только теперь Люсинда заметила, что он действительно озабочен.
 — Да, — кивнул Чарльз, соглашаясь. — Даже стыдно, что я открыл простую истину только теперь, в моем-то возрасте!
 Но больше Люсинда ничего не узнала и вскоре забыла о разговоре, как только Алан ушел.
 Как девушка и ожидала, Томас появился в начале восьмого. И к тому времени ее напряжение вылилось в злость. Он, вероятно, решил прийти ко мне домой, думала Люсинда с возмущением, потому что необходимо доделать работу, и к тому же, видимо, считает, что может нанести визит в любое время. Поэтому, когда она наконец услышала стук, то, допрыгав до двери, резко распахнула ее и встретила Райса суровым взглядом.
 Он очень медленно оглядел Люсинду с головы до распухшей лодыжки, подхватил на руки и, не обращая внимания на протесты, отнес в комнату и опустил на стул.
 — Лучше сидите, — сказал он, снимая плащ. На улице шел дождь, крупные капли барабанили по окнам. — Я принес еду. — Девушка заметила коричневый бумажный пакет. — Китайские деликатесы. Надеюсь, вам понравятся.
 Что-то в поведении босса смущало ее, но тревожное ощущение ускользало, оставляя в душе смутное беспокойство. Просто начинает сказываться напряжение последних дней, подумала Люсинда.
 — Спасибо за заботу, — сказала она, тушуясь. Из головы не выходил его первый визит.
 — Возможно, вам трудно приготовить самой, — заметил Томас и отправился на кухню.
 Вскоре он вернулся с тарелками и столовыми приборами. Девушка молча наблюдала, как он достает из пакета небольшие коробки из фольги, открывает крышки.
 — Выглядит не очень привлекательно, правда? — сказал Райс, передавая еду, и Люсинда улыбнулась.
 — Но пахнет вкусно. — Она пристально смотрела на босса, не в состоянии оторвать глаз от его мужественного привлекательного лица.
 Сейчас, когда Синди призналась себе, что влюблена, все в Томасе восхищало ее: и сильное тело, и завитки черных волос на шее, и прямой нос. К его облику она добавляла свои впечатления. Поглядывая время от времени на Томаса, девушка надеялась, что он этого не заметит.
 — Как привыкаете к новому дому? — заговорил Райс. — Не жалеете?
 Люсинда ела и отвечала на его вопросы, уговаривая себя, что главная ее проблема — она сама. Сейчас девушка чувствовала себя с ним легко, что, впрочем, неудивительно: Томас обладал редким даром внимательного слушателя.
 Почему он сегодня такой милый и обаятельный? — постоянно вертелось в голове у Люсинды, но она старательно отгоняла назойливую мысль.
 — Вы изучили меня досконально, — сказала Синди, отодвигая тарелку. — Выяснили мое прошлое, настоящее и, благодаря папе, еще какие-то подробности.
 — Да, — согласился Томас.
 — Ну что ж, давайте займемся делами, Оставьте посуду в мойке, я ее потом уберу.
 Гость кивнул. Они принялись за бумаги: Люсинда расшифровывала стенограммы, намечала, чем займется в первую очередь, когда вернется на службу. Проработав около часа, босс наконец отложил документы, откинулся на стуле и объявил:
 — Вообще-то собственно и пришел сообщить вам, что я уезжаю недели на три.
 — А, тогда понятно. — Девушка не понимала, обрадовало ее это известие или огорчило.
 — Но я буду звонить каждый день. Вам придется управляться одной. Справитесь?
 — А как вы сами считаете? Томас задумчиво посмотрел на нее.
 — Я не сомневаюсь. — И странно улыбнулся, отчего у девушки побежали по коже мурашки. — Я, наверное, приятно удивлю вас: признаюсь, я ошибался на ваш счет. И хотя и первые впечатления меня не обманывали, думаю, ваша работа выше всех похвал.
 — Слышу ли я голос пришедшего с повинной? — спросила Синди, и Томас засмеялся.
 — Я, пожалуй, оставлю вопрос без ответа. Райс поднялся, и Люсинда решила, что он намеревается попрощаться. Но, оказалось, босс пошел на кухню и принес кофе.
 — Спасибо. — Девушка удивилась. — Никогда не предполагала, что вы такой хозяйственный: ужин, кофе…
 — Ну, кофе-то я могу сварить, — ответил .Томас, усаживаясь и приглаживая волосы, — Я даже относительно прилично готовлю.
 — Видимо, вам приходилось часто этим заниматься, когда вы учились, — заметила хозяйка.
 — И раньше тоже. Моя мать сильно болела. Мне приходилось вести домашние дела, а готовиться к экзаменам ночами. Я научился пылесосить и одновременно проверять статистические отчеты.
 Девушка засмеялась, мимоходом подумав, как может один и тот же человек быть столь властным, агрессивным боссом и одновременно остроумным собеседником.
 — Наверное, вам жилось нелегко? — спросила она.
 — Я быстро научился обходиться без посторонней помощи. — Томас пожал плечами. — Наука неплохая.
 Вот мы и вернулись к тому, с чего начинали, подумала Люсинда. К критике.
 — Не думаю, что кто-нибудь станет спорить, — проговорила она. — Тем более, увидев, какого успеха вы добились.
 — Успех — вещь неоднозначная, — проговорил Томас и задержал на девушке взгляд чуть дольше, чем следовало. — Успех, к сожалению, вызывает подозрение. Чем больше денег, тем уже круг людей, которым можно доверять. Да вы и сами, наверное, замечали.
 — Нет, — ответила Люсинда, подумав.
 — Потому что вы жили в мире, далеком от реальной действительности.
 — Я его не выбирала, — заметила девушка. Ей не хотелось нарушать теплую атмосферу, установившуюся между ними.
 Синди встала, чтобы размять затекшие ноги и отнести на кухню чашки, и уже наклонилась, начав собирать посуду, но Томас удержал ее руку.
 — Вам опасно много ходить, — очень мягко проговорил он.
 У Люсинды бешено заколотилось сердце. Она почувствовала, как знакомое волнение охватило ее, но старалась смотреть на Райса спокойно.
 — М-моя нога уже почти не б-болит, — заикаясь, пробормотала девушка.
 Томас нежно притянул ее к себе и усадил на диван рядом.
 — Позвольте мне взглянуть, — попросил он, и Люсинда почувствовала легкую панику.
 — Да так, небольшой синяк, — запротестовала она.
 Томас осторожно положил ее ногу к себе на колено и отодвинул подол длинной юбки, чтобы осмотреть лодыжку. И тут девушка почувствовала себя страшно смущенной, как дама времен королевы Виктории, раздевшаяся на публике. Почему он так ведет себя? Она вспомнила холодные, презрительные слова, брошенные Райсом, когда он впервые появился здесь, и попыталась убрать ногу, но тот ее держал крепко.
 — Итак? — Он поднял голову, и Люсинде пришлось напрячься, чтобы вспомнить — он спрашивал о том, как случилось несчастье.
 — Я споткнулась о зонт, — ответила она.
 — Ну вот. — Снова склонившись над лодыжкой, Томас очень бережно погладил ее.
 — Что вы делаете? — Девушка не узнала собственный голос, какой-то испуганный писк.
 Райс не обратил внимания.
 — Что сказал доктор? — заботливо спросил он.
 — Завтра будет лучше, а послезавтра — заживет.
 — Очень хорошо. — Босс улыбнулся чуть насмешливо, и Люсинда наконец поняла, что именно смущает ее: Томас соблазняет ее!
 От неожиданного открытия она лишилась дара речи. Чувствуя откровенный взгляд, скользящий по ее фигуре, Синди совершенно растерялась. Прежде, когда Томас смотрел в ее сторону, что случалось довольно редко, она понимала, что глубоко безразлична ему. Правда, особой тоски она не испытывала. В тот памятный вечер она бросилась в объятия Томаса с наивностью абсолютно неопытной девушки. Теперь же столкнулась со сложной игрой настоящего вожделения. Она отшатнулась.
 Совершенно сбитая с толку, Люсинда опять попыталась убрать ногу и услышала низкий голос:
 — Мне уйти?
 Наступило молчание. Нечастые капли дождя, попадающие на оконное стекло, казалось, выбивали барабанную дробь. Часы на каминной полке тикали, словно бомба с заведенным механизмом. И для того, чтобы нарушить невыносимую тишину, Люсинда, не придумав ничего лучшего, спросила:
 — Который час?
 Томас посмотрел на Синди с легкой иронией.
 — Время уходить или оставаться. Что выбираете?
 — Я не понимаю, что происходит, — ровным голосом сказала Люсинда. — Когда вы приходили в прошлый раз…
 — Вы слишком много выпили… — закончил фразу Томас, но девушка чувствовала, он что-то недоговаривает.
 Синди наконец опустила ногу на пол и замерла в странном оцепенении. Она так остро ощущала его присутствие, что едва дышала. Волосы закрывали ее лицо, чему она, впрочем, только радовалась — меньше всего Люсинде хотелось встретиться с ним взглядом.
 — Почему вы на меня не смотрите? — Райс убрал пряди с ее лица, и девушка подняла глаза.
 Она попробовала беззаботно рассмеяться, но раздались какие-то придушенные звуки. Очень глупо!
 — Боюсь, я чего-то не понимаю, — прошептала Синди.
 — Бывает, — пробормотал Томас, но истинный смысл слов опять ускользнул от нее. — Вы боитесь?
 Девушка не ответила.
 — Итак, Люсинда Блэр, вы хотите меня?




 Глава пятая


 Люсинда не была столь наивной, чтобы не понять, что происходит. Однако, когда слова прозвучали и Томас посмотрел блестящими глазами, здравые мысли вылетели у нее из головы.
 — Ч-что? — протянула она удивленно.
 Но Райс не стал повторять, лишь по-прежнему глядел не отрываясь на девушку. Кровь застучала у нее в висках, и Люсинда испугалась, что потеряет сознание.
 — А как же Реджина? — слабым голосом спросила она.
 Томас невесело усмехнулся:
 — Мы решили, что следует все обдумать.
 — То есть расстаетесь с ней? Но почему?
 — Почему люди расстаются? — ответил Томас как-то терпеливо, будто они уходили в сторону от важного вопроса.
 — Но вы же так подходите друг другу. — Люсинда хмурилась, пытаясь понять, почему Райс не желает обсуждать эту тему.
 — А я и не догадывался, что вы меня хорошо изучили, — насмешливо протянул он.
 Я? Да я вас совсем не знаю, хотела промолвить девушка, но промолчала.
 — Вы не ответили на мой вопрос, — мягко напомнил Томас, но вдруг поднял руку. — Впрочем, не отвечайте. Не сейчас. — Затем наклонился к Синди, и, прежде чем его горячие губы коснулись ее рта, она быстро закрыла глаза. Их губы сомкнулись в глубоком, страстном поцелуе.
 Люсинда застонала и попыталась отодвинуться.
 — Что-то не так? — Райс на секунду выпустил ее из объятий.
 — Вы не находите меня привлекательной, — проговорила девушка неровным голосом. Но пока она произносила слова, ее руки вцепились в рубашку Томаса. Отбросив сомнения и вопросы, оставшиеся без ответа, Люсинда почувствовала, что поступает правильно — сопротивляться влечению просто немыслимо.
 — Наоборот, может, вы слишком привлекательны, — пробормотал Райс, осторожно проводя пальцем вдоль ее позвоночника. Девичье тело начало медленно плавиться в его объятиях.
 Нежно обхватив руками голову Люсинды и касаясь губами ее уха, Райс хрипло прошептал:
 — Так да или нет?
 — Да, — едва слышно сказала девушка. Ждала слишком долго, могла бы добавить она.
 Томас подхватил ее на руки и, пройдя через гостиную, ногой открыл дверь в спальню и положил на кровать.
 Он не стал включать торшер, оставил открытой дверь в гостиную — слабый свет, проникавший оттуда, окрашивал спальню и теплые тона.
 — Ты еще так молода, — бормотал Райс, и Синди с тревогой подумала: неужели он отступит?
 — Нет, — запротестовала она, — я знаю, что делаю.
 — Я имею в виду не возраст. — Томас сидел очень близко. Девушка положила руки на его плечи.
 — АО чем же? — Она старалась казаться спокойной, отгоняла мысль о том, что он, возможно, намеревается уйти.
 — Ты слишком наивна. Я представлял тебя совсем другой. Конечно, ты умеешь держаться как светская дама, но под оболочкой скрывается дитя.
 — Зато ты зрелый. И опытный, — хрипло добавила Люсинда. — Даже мудрый, как старик.
 — Иногда я чувствую себя таким.
 — И имеешь вереницу любовниц за спиной? — Девушка через силу засмеялась, но ее сердце сжалось от ревности к воображаемым пассиям.
 — Ну, положим, не вереницу, — проговорил Томас и так нежно провел пальцами по ее щекам, очерчивая линию губ, что у нее участилось дыхание. — Я не ловелас, — добавил он.
 — Нет? — Люсинда закрыла глаза.
 — Нет, — улыбнулся он.
 — Но я уверена, ты получал множество предложений.
 — О да. Ты права. Еще есть вопросы? — Тихо засмеявшись, Томас склонился и коснулся губами ее шеи. Люсинда обвила его руками и потянула к себе. Если у нее и оставались вопросы, то вспомнить их она уже была не в состоянии.
 Томас стянул с нее кофту, поднялся и, не сводя глаз с ее лица, стал раздеваться. Дрожа как в лихорадке, Синди следила за его медленными движениями. Ее откровенно жадный взгляд доставлял Томасу невыразимое наслаждение.
 Что бы он ни говорил, девушка понимала, что Райс — мужчина, искушенный в любовных тайнах. Его нагота вызвала в ней такое горячее страстное желание, что стало вдруг трудно дышать.
 Сложен Томас великолепно: подтянутый и мускулистый, как атлет, хотя спортом не занимался — нет времени.
 Она начала снимать длинную юбку, но Райс остановил ее вопросом:
 — Ты предохраняешься?
 — Предохраняюсь? От чего? — Люсинда не поняла. Она почему-то подумала о прививках, которые ей делали в детстве перед первым путешествием за границу.
 — Д как ты думаешь? От беременности, конечно.
 — Да, — машинально ответила девушка.
 — Хорошо. — Томас расстегнул молнию на юбке. Когда она стала стягивать кружевные трусики, он удержал ее руку, хрипло прошептав: — Подожди.
 Подождать? Невыносимо. Люсинда отчаянно хотела его.
 Райе склонился над ней, и у девушки перехватило дыхание от прикосновения жадного языка к груди. Его пальцы осторожно сжимали нежные бутоны сосков, затем двинулись ниже, к плоскому животу, и, вскрикнув от наслаждения, Синди раздвинула ноги. Сладкая судорога прошла по телу, когда она почувствовала между ними руку Томаса, которая опустилась, отыскивая сокровенную впадину. Найдя ладонь Люсинды, Райс судорожно прижал ее к своей горячей напряженной плоти. Девушка хотела увидеть его лицо, но он не дал ей повернуться. Его язык, дразня, изучал податливое тело. Реальность перестала существовать… Жгучая боль на мгновение пронзила Люсинду, когда он погрузился в горячее нежное лоно, но быстро притупилась…
 Несколько позже, еще лежа в объятиях, девушка с удивлением подумала, что давно известные сравнения, казавшиеся раньше плоскими и избитыми, оказались удивительно точными. Неужели физическое влечение столь велико? — спрашивала она себя.
 Но вслух произнесла совсем другое:
 — Когда ты улетаешь?
 — Рано утром, — ответил Райс, взъерошивая ее светлые волосы. — Почему ты спрашиваешь?
 Она медленно провела рукой по его бедру и подумала, что Томас вряд ли будет скучать. Хотя он избегает случайных связей, их встречу он отнюдь не считает своей судьбой. И уж, конечно, вряд ли он ее любит. Неожиданно ей стало больно: неужели чувство не имеет никакого отношения к тому, что произошло?
 — А что будет, когда ты вернешься? — спросила поспешно, девушка, словно выпала из лодки и отчаянно цеплялась за борт.
 Он нахмурился.
 — Будет с чем? — переспросил он.
 — С нами.
 Его рука еще продолжала ласкать Люсинду, но глаза сузились.
 — Я займусь своими делами, ты мне по-прежнему подчиняешься. И, конечно, продолжим заниматься любовью.
 — Как просто!
 — А разве не так?
 — Но жизнь-то гораздо сложнее, — возразила девушка.
 Босс насмешливо улыбнулся.
 — Ты говоришь совсем как взрослая, — протянул он.
 Синди ответила резче, чем намеревалась.
 — А я и так взрослая.
 — Значит, должна все понимать сама и не обращаться за разъяснениями. Я не желаю связывать себя никакими обязательствами, — сказал он очень жестко.
 — Ты просто развлекаешься!
 — Ну, такая философия тебе, кажется, хорошо знакома.
 Люсинда подумала, что вряд ли смогла бы объяснить, насколько плохо она разбирается в подобной философии. Да, она развлекалась месяцы напролет, ни о чем не заботясь и избегая всякой ответственности, как сказал бы Томас, только ее похождения не имели никакого отношения к сексу.
 — Полагаю, да, — девушка постаралась, чтобы голос прозвучал беспечно, и ей показалось, что Райс расслабился.
 — И с Реджиной ты тоже забавлялся?
 — Она особенная женщина, — проговорил Томас задумчиво. — Внешне мы выглядели идеальной парой. — Он помолчал. — Мы одинаково смотрим на жизнь, у нас сходные характеры. Но, в конце концов, этого оказалось недостаточно.
 — Ты жалеешь? — Синди задала вопрос очень осторожно, чувствуя, что в любой момент Томас замолчит.
 — Почему? — опять заявил он жестко. — Что случилось, то случилось. Однако я извлек урок.
 — Какой? — Девушка даже не поняла, почему спросила, хотя заранее знала ответ.
 — Брак не для меня. — Райс весело засмеялся. — Давай займемся чем-нибудь более интересным. — Он сжал ее грудь, и тело ответило на ласку раньше, чем она. Томно вздохнув, Люсинда кивнула, и, с нежностью глядя на нее, Томас засмеялся. — Ах ты, маленькая распутница! Тебе ведь нравится секс, правда?
 Уступая зову естества, девушка притянула Райса к себе, смело отвечая на ласки, дразня и возбуждая его.
 С чувством острого наслаждения и своей власти над мужчиной Люсинда наблюдала, как вожделение вытесняет в нем остальные чувства. Их ласки стали обоюдными и, казалось, им не будет конца. Напряжение нарастало.
 Как возникла безудержная страсть? Синди догадывалась и прежде, но теперь истина стала очевидной. Под физическим влечением скрывалось более сильное, властное и гораздо менее управляемое чувство — любовь. С обычным желанием, наверное, можно справиться, но против любви Люсинда не имела никакого оружия. Да и разве она бы им воспользовалась? Без малейшего колебания девушка отдавала себя ему, жадно лаская широкие плечи, грудь, сильные бедра. Тела взаимно отвечали на страсть. Волна наслаждения опять захлестнула обоих, и реальность отступила…
 Когда Томас сказал, что ему пора уходить, Люсинда взглянула на часы, — уже было далеко за полночь.
 — Нужно собираться, — сказал он, поднимаясь. — Приму-ка душ. С удовольствием пригласил бы и тебя, но, боюсь, времени в обрез.
 Девушка сонно улыбнулась и опять опустилась на подушки, рассеянно слушая шум льющейся воды.
 Итак, Райс не намерен связывать себя обязательствами. Странно, но эта мысль не вызывала ни отчаяния, ни сожаления. Да разве можно гневить Бога из-за того, что произошло? Томас желал получить удовольствие, и хотя она страстно надеялась на нечто большее, внутренне согласилась принять все как есть. Иначе пришлось бы отступиться. Но хватит ли у нее сил? Конечно, ее ожидает сильная боль, влечение и наслаждение стоили будущих мучений. Однако сожалеть поздно.
 Молча наблюдая, как Томас вытирает волосы, Синди с тоской думала о том, что он исчезает на три недели: открытие филиала компании за рубежом требовало его личного присутствия. Босс всегда стремился довести начатое дело до совершенства и не представлял, что кто-то другой лучше воплотит его идеи. Именно поэтому Райс достиг прочного финансового положения в бизнесе. Не потому ли он разорвал отношения с Реджиной, что их связь оказалась не на должной высоте?
 Томас подошел к девушке, наклонившись, поцеловал ее в лоб, словно пожелал ребенку спокойной ночи. Она улыбнулась.
 — Я буду звонить каждый день, — пообещал Райс.
 Люсинда кивнула.
 — А если возникнет вдруг серьезная проблема? — поинтересовалась она.
 — Пошли телеграмму. В крайнем случае, я немедленно возвращаюсь из командировки, хотя мне не хотелось бы прерывать поездку.
 Синди не терпелось спросить, будет ли босс скучать, но сознавала, что вопрос запрещенный, и удержалась от любопытства.
 Томас тихо вышел, а она долго лежала с открытыми глазами, чувствуя себя совершенно опустошенной. Затем незаметно уснула.
 На следующее утро после некоторых колебаний она решила остаться дома еще на один день.
 Следующую неделю Люсинда не находила себе места: она была полностью предоставлена самой себе.
 Спустя три дня она поняла, что телефонные звонки поднимают ее настроение. Слушая его голос, она почти физически ощущала присутствие босса.
 — Скучаешь? — весело спросил он накануне.
 Она рассмеялась и ответила так же легко:
 — Конечно! Накопилось много вопросов, которые лучше решать тебе как боссу, а не мне, твоему секретарю.
 В коротких разговорах даже незначительная реплика могла выдать ее настоящие чувства, которые Люсинда тщательно скрывала. К тому же в глубине души теплилась надежда, что со временем секс перерастет в глубокое серьезное увлечение, и она старательно отгоняла мысли, что ему надоест с ней встречаться. Однако, рассуждала Люсинда, страсть не является основой для долгой привязанности. К тому же она не представляла себе в качестве идеала женщину, которая нравится Райсу, привлекая его только с определенной стороны.
 И тем не менее Люсинда убеждала себя в том, что в жизни всего можно достичь, нужно лишь приложить старание.
 И Синди стала считать дни до приезда босса.
 Однажды вечером, когда она заканчивала работу, в кабинет вошла Мэри. С их первой встречи они почти не общались друг с другом.
 Правда, иногда они сталкивались в гардеробе и перебрасывались несколькими вежливыми фразами, но не более того.
 Люсинда быстро убирала стол, показывая, что очень спешит и разговаривать ей некогда. Но Мэри, бросив на нее пронзительный взгляд, весело спросила:
 — Ну, и как ты справляешься без начальства?
 — Прекрасно, — не поднимая головы, ответила девушка, продолжая собирать бумаги.
 — О нем тут бродят слухи… — Взяв со стола ручку, Мэри принялась внимательно ее рассматривать.
 — Да? — преувеличенно равнодушным голосом сказала Синди.
 — Да. — Мэри Саймон положила ручку на место.
 Как всегда, она была сильно накрашена и, игнорируя правила служебного этикета, одета в яркую открытую блузку и чрезвычайно короткую черную юбку. Впрочем, ее наряды всегда подходили более для ночного клуба, нежели для работы. Мужчинам, несомненно, нравился ее сексуальный вид, что Мэри вполне устраивало.
 — Говорят, он расстался со своей подругой. — Гостья выжидательно посмотрела на секретаршу.
 — Правда? — Люсинде становилось труднее поддерживать разговор в небрежном тоне. Ей совсем не хотелось обсуждать личные привязанности босса.
 — Точно. Полагают, они поругались, потому что его пассия нашла себе другого мужчину.
 — Ну, нельзя же верить всяким россказням, — возразила Синди.
 — Ее видели в ночном клубе. С каким-то блондином, — продолжала Мэри.
 — Блондином? Кто тебе сказал? — не удержалась от вопроса Синди.
 — Подруга моей подруги. Я не против взглянуть на парочку своими глазами. Не могу представить Ее Высочество мисс Реджину, прожигающую жизнь в ночных клубах.
 А ты?
 — А я могу, — ответила девушка.
 — Так вот, подруга подруги знакома кое с кем, кто знает мужчину, с которым Реджина встречается. Его зовут Брюс, — с наслаждением вещала Мэри. — Если не ошибаюсь, твоя старая любовь. — Прищурившись, она пристально смотрела на Люсинду.
 Та молча кивнула. Она вспомнила, что Нелсон давно не звонил, а когда навещал ее, то говорил о каких-то проблемах с женщинами. Неудивительно, что Брюсу не хотелось посвящать Люсинду в подробности.
 — Интересно, как к этому относится Томас? — задумчиво сказала Мэри.
 И прежде, чем Синди успела подумать, слова уже слетели с языка:
 — Да он не очень-то убивается. — И тут же сильно покраснела.
 — Он что, делился с тобой? — поинтересовалась сослуживица.
 — Мэри, мне пора уходить. Тебе что-то нужно?
 — Насколько я знаю босса, он не из тех людей, которые распространяются о личной жизни. Откуда же тебе известно?
 Как ищейка, взявшая след, Мэри не отпускала Люсинду, которая, отвернувшись, быстро надевала плащ. И, дождавшись, когда та наконец повернулась к ней, Мэри вдруг спросила:
 — Ты переспала с ним?
 Вместо того чтобы немедленно возразить, девушка помедлила с ответом. Мэри злобно усмехнулась:
 — Воспользовалась моментом, сучка?
 — Что за глупости, — растерялась Люсинда, сообразив, что время упущено и мгновенная заминка будет ей стоить дорого.
 — В общем, не упустила возможности, пока Томас никого не нашел? Или он сам решил, что с тобой тоже можно утешиться?
 — Я ухожу. — Синди направилась к двери, надеясь, что им вдвоем не придется спускаться в лифте.
 — Жаль, я раньше не догадалась, какая ты скромница! — крикнула Мэри со злостью. — Вот теперь-то я постараюсь, чтобы в радиусе двадцати миль всем было известно, что здесь происходит, — злобно усмехнулась она, и Люсинда замерла от ужаса.
 Она не начинала провокационный разговор — ее втянули. Кровь застучала в висках Синди.
 — В таком случае, — проговорила она едва слышно, — Томас узнает, кто распускает сплетню, и надеюсь, скоро ты останешься без работы.
 Первый раз в жизни Люсинде пришлось угрожать, ее трясло от гнева. Несколько секунд девушки молча смотрели друг на друга, Мэри, видимо, оценивала серьезность угрозы и опасность потерять высокооплачиваемую должность.
 — Ну, ничего, — вымолвила она наконец. — Я тебе припомню!
 Синди быстро влетела в подошедший лифт и, нажав кнопку первого этажа, увидела, что Мэри не вошла следом. Она с облегчением вздохнула.
 Синди пылала гневом. Почему она не дала ей отпор? Следовало уйти еще до того, как Мэри начала задавать вопросы. Следовало высмеять само предположение… саму мысль… следовало, следовало, следовало… Но Люсинда ничего не предприняла.
 Мэри Саймон — очень неприятная женщина. Разве она, Синди, не понимала этого с самого начала? И представив, какие пересуды начнутся в компании, девушка содрогнулась.
 Добравшись до квартиры, она сняла трубку трезвонившего телефона и, придерживая ее подбородком, попыталась снять плащ.
 — Мне придется задержаться на несколько дней, — услышала Люсинда голос босса. В трубке потрескивало, слова звучали приглушенно. — Дела продвигаются медленнее, чем я предполагал. — Послышался глубокий вздох, и девушка представила, как он потирает пальцами веки.
 — Ничего страшного, — ответила Синди весело, хотя новость повергла ее в глубокое уныние. — В офисе полный порядок, я управляюсь. Созвонилась с Питером Джексоном по поводу контракта: завтра отправлю ему необходимую информацию. — Вспомнив разговор с Мэри, она попыталась представить, как отреагировал бы Райс на новость, и, естественно, умолчала о последних событиях.
 — Хорошо, — кратко отозвался Томас. — А как сама поживаешь?
 — Спасибо. — Неожиданно девушку охватило острое чувство радости. — Нормально.
 — Итак, у тебя все хорошо и на работе тоже. — Люсинде показалось, что Райс говорит с раздражением, и она удивилась: почему? Скучает по ней? Или надеялся, что без него ей придется трудновато? А вдруг тоже скучает? Правда, слышно Томаса плохо, к тому же междугородные линии искажают интонацию. Но даже если девушка фантазировала, воображение сослужило верную службу: настроение у нее поднялось.
 Конечно, Синди не намеревается открывать истинные чувства: босс не воспринимал их отношения всерьез, и Люсинда решила поддерживать игру, прекрасно сознавая, что, выдав себя, немедленно потеряет Райса.
 — Перенести назначенные встречи? — по — прежнему жизнерадостно спросила она.
 — Конечно. Вряд ли я одновременно смогу оказаться в разных местах.
 Они поговорили еще какое-то время, и когда на другом конце провода повесили трубку, Люсинда определенно чувствовала себя гораздо лучше, чем час назад.
 И воодушевленно настроенная, она тут же позвонила Брюсу. Выслушав его сбивчивые объяснения насчет внезапного исчезновения, девушка уговорила его зайти к ней.
 — Пообедаем вместе, — предложила она. — Приготовлю сандвичи с копченым мясом.
 — Против них я не могу устоять, — засмеялся Брюс. — Жди.
 На самом деле Люсинда, хотя и не признавалась себе, жаждала расспросить Нелсона о Ре джине.
 Именно этого Брюс и ожидал. Девушка поняла это по выражению его лица, едва гость переступил порог. Выглядел он настороженно-виноватым. Усевшись на стул со стаканом вина, Брюс сразу начал не таясь:
 — Я собирался сообщить тебе, что встречаюсь… Ты ее знаешь — Реджина Таббс. — Он произнес фразу бодрым, громким голосом, но сильно покраснел.
 — Правда? — Люсинда выразительно подняла брови, и Нелсон, забыв про вино, торопливо продолжал:
 — Я бы рассказал и раньше, но ты знаешь… — Тут Брюс замолчал, и она улыбнулась.
 — Ах, Брюс, Брюс… Но Реджина не свободна.
 — Помолвка расторгнута, — огорошил Нелсон девушку.
 Та посмотрела на него и, нахмурившись, задумалась. Разговаривая сегодня с Томасом, Синди старательно отгоняла настойчивые вопросы о том, что произошло между ним и мисс Таббс. Теперь они возникли опять. Девушка вдруг вспомнила, как Мэри ехидно спросила: или Томас решил, что ты тоже подойдешь?
 — Никто не предполагал, что так получится, — наигранная веселость пропала, Брюс говорил совершенно серьезно. — Мне казалось, что с ней просто весело. Реджина не похожа на тех женщин, с которыми я встречался раньше. — Он нахмурился, пытаясь найти слова поточнее. — Когда я увидел ее впервые, она не показалась мне привлекательной. То есть я хочу сказать, что она хорошенькая, но не такая…
 — Как Джильда Чак, — холодно вставила Люсинда, и Брюс бросил на нее недовольный взгляд.
 Джильда — одна из его прежних подруг, безупречно красивая девушка аристократического происхождения. Но умом не отличалась, что в сравнении с Реджиной становилось особенно заметно.
 — Да, мисс Таббс явно не похожа на Джи — льду, — согласился Брюс. — Я подумал, что Реджина пошутила, заявив, что ей понравился ночной клуб, ну, помнишь, я затащил ее туда вместе с твоим боссом?
 Люсинда кивнула.
 — Значит, тогда у вас и началось, да? — спросила она.
 — Потом Реджина мне позвонила. Мы поговорили. Затем я позвонил. Однажды проходя мимо ее офиса, надумал зайти, мы отправились в бар. Я даже не предполагал, что все так обернется, даю тебе честное слово.
 — Не нужно оправдываться, — мягко сказала Синди. — Я тебя не осуждаю.
 — Мне неудобно перед Райсом, — пробормотал Брюс. По его глазам Люсинда видела, что тот говорит искренне. Уводить чужих женщин не в его натуре. Но в данном случае они стали встречаться по взаимному согласию. — Оказалось, нам о многом нужно поговорить, — беспомощно объяснил Нелсон. — Реджина так не похожа на других женщин. В одном ее мизинце больше ума, чем во всех них, вместе взятых. Правда, удивляюсь, что она нашла в таком болване, как я? Наверное, никогда не пойму.
 В голосе Брюса звучало столь искреннее недоумение, что Синди не могла не улыбнуться. Нелсону не приходило в голову, что он сам обладает прекрасными, редкими качествами — его веселый нрав, внимательность, легкий, уживчивый характер всегда привлекали друзей. Хотя он, конечно, совершенно не походил на мужественного, решительного Томаса.
 — Я постоянно думал о Ре джине, — продолжал Брюс. — Забросил знакомых девушек. Дежурил у телефона, надеясь, вдруг она позвонит. Мы не занимались любовью, — счел он необходимым добавить, — но знаем, что рано или поздно это произойдет, значит, мисс Таббс следует расторгнуть помолвку.
 Реджина сообщила, что знакома с Райсом много лет, но их обручение — ошибка, — рассказывал гость. — Однако дружба так и не переросла в любовь. Во всяком случае, у нее. И она довольствовалась приятельскими отношениями с Томасом, пока не встретила меня… — Брюс не удержался от легкой довольной улыбки. — Такая вот история. А потом Райс сам отказался от помолвки. Считает, она вольна в выборе. — Нельсон сделал глоток вина. — Вопросы есть? — обратился он как профессор к аудитории. Люсинда покачала головой.
 Еще часа два она, молча думая о своем, слушала Брюса, который говорил без умолку в основном о Реджине. После ухода гостя Синди начала убираться, размышляя об услышанном: конечно, Томас расторгнул помолвку, но, учитывая обстоятельства, приходилось признать — его великодушие вынужденное. Любовница Райса предпочла Брюса, и босс предоставил ей свободу, прежде чем Реджина потребовала.
 Девушке опять вспомнилось: он решил, что ты тоже подойдешь?
 Отвергнутый мужчина становится не очень разборчивым, не так ли? Не поэтому ли Томас пришел тогда к ней? Женщина заявила, что любит другого, а он знал, где найти ту, которая его охотно утешит. Правда, Райс в тот вечер совсем не походил на человека, чье сердце разбито. Но кто может уверенно заявить, что у него на душе? Понятно, почему Томас признался, что не намерен связывать себя обязательствами, ибо не считал себя свободным.
 Итак, босса отвергли… Синди бросилась к мужчине, а тот ушел потому, что его сердце принадлежало другой. А к ней явился, наверняка уверенный, что девушка не оттолкнет его.
 А теперь нужно набраться мужества и посмотреть правде в глаза: Томасу просто нужна была женщина. И надеяться, что со временем в их отношениях возникнет что-то серьезное, не приходится. На каменистой почве никогда ничего не вырастет.
 Райс любил Реджину, умную, смелую, потрясающе целеустремленную. И теперь, когда она недосягаема, вероятно, любит еще сильнее. К сожалению, навсегда.
 А меня Томас никогда не полюбит, горько подытожила Люсинда. Тепличное воспитание и способности, которые остаются без серьезного применения, не для серьезного босса. И, девушка даже обрадовалась, что он задерживается. Она успокоится, соберется с мыслями и примет правильное решение.




 Глава шестая


 — Ты плохо выглядишь, — с нескрываемым удовлетворением отметила Мэри. Стоя в раздевалке, Люсинда смотрела в зеркало, собираясь достать из сумочки губную помаду, чтобы хоть чуть-чуть освежить лицо.
 — Я чувствую себя прекрасно, — солгала она, хотя последние две недели ей было не по себе. Она неотрывно думала о Томасе, представляла, как он возьмет конверт с просьбой об ее увольнении.
 — Меня трудно обмануть. — Мэри встала за спиной Синди так, чтобы следить за выражением ее лица. — Моя приятельница Берта Рей сказала, что заходила к тебе на днях, ты выглядела бледной как смерть.
 Берта никогда бы так не заявила, подумала Люсинда.
 — Ты, наверное, на седьмом небе от счастья, — ведь завтра возвращается твой любовник, — ехидно заметила Мэри Саймон.
 И хотя они находились здесь одни, Синди, не удержавшись, испуганно огляделась. Мэри насмешливо расхохоталась.
 — Не волнуйся, никого нет. А разговор останется между нами, — добавила она презрительно.
 Почувствовав приступ тошноты, Люсинда бросилась в туалет, едва успев захлопнуть за собой дверь. Когда через несколько минут она вновь подошла к зеркалу, Мэри уже исчезла. Обессиленная, девушка медленно побрела в свой кабинет.
 Роковое письмо лежало в верхнем ящике стола, ожидая своего часа. Оно находилось там с того дня, когда Люсинда последний раз общалась с Брюсом. После решения уйти с работы Синди казалось, что ее оставило желание жить. По телефону она из последних сил разговаривала с боссом, не показывая вида, как страстно ожидает нескольких минут общения с ним. Люсинда выдерживала беседы в суховато-бесстрастном тоне, полагая, что только таким образом сможет подготовиться к неизбежному концу.
 Однако, придя на следующий день в офис, девушка страшно нервничала. Положив накануне письмо на стол боссу, она рассчитывала, что он в одиночестве обдумает неожиданное известие. Стоять, как школьница, ожидая, пока Томас прочтет заявление, просто невыносимо. Домой Люсинда уходила с таким чувством, будто оставляет бомбу с часовым механизмом.
 Предстояла, видимо, нелицеприятная беседа с отцом. Но Синди надеялась убедить его, что поступает правильно, она найдет другую, даже более престижную должность. Ну а жизнь вернется в нормальную колею.
 Ничего, уговаривала она себя, я скоро перестану думать о Райсе.
 Повесив плащ, Синди подошла к столу. Она не сразу заметила, как босс появился из кабинета. Встретив холодный взгляд, Люсинда почувствовала, как тревожно забилось сердце. Она не видела Томаса месяц, и знакомое чувство зависимости, которое неизменно возникало в присутствии Райса, вернулось с болезненной остротой. Как можно забыть мужественное красивое лицо и высокую фигуру, рядом с которой остальные выглядят мелкими и незначительными?
 Весьма некстати Люсинда вспомнила вдруг последнюю встречу — самую восхитительную ночь, когда перед глупой детской радостью отступила на время враждебная реальность.
 Дурацкий оптимизм сейчас, конечно, неуместен, но Синди предпочла бы его надвигающемуся объяснению. От волнения у нее слегка кружилась голова.
 — Зайди ко мне. — Так и не улыбнувшись, босс возвратился в свой кабинет.
 Сделав три глубоких вдоха, чтобы успокоиться, Люсинда, закрыв за собой дверь, села напротив Райса, сложив руки на коленях.
 — Как прошла командировка? — Она первой не выдержала напряженной паузы, чувствуя, что покрывается нервной испариной.
 Уперев локти в стол, Томас сверлил девушку тяжелым взглядом.
 — Как это понимать? — Не обратив внимания на вопрос — чего, впрочем, и следовало ожидать, он приподнял конверт двумя пальцами, удерживая его так, словно бумага отравлена.
 — А… — запнулась Люсинда, — ты прочитал…
 — Нет, — ядовито ответил Томас. — Я позвал тебя, чтобы поиграть в вопросы и ответы. Да, черт побери, я прочитал. — Он поднялся так резко, что Синди вздрогнула. Подойдя к окну, босс уселся на подоконник и выжидательно посмотрел на нее.
 Бесчисленное число раз Люсинда прокручивала в голове эту сцену, но глядя на мрачную фигуру, поняла, что не помогли бы никакие репетиции.
 — Могу я узнать причину? — холодно осведомился Райс. Синди нервно облизнула губы.
 — А… — хмурясь, она отчаянно пыталась вспомнить приготовленную речь. — Я пришла к выводу, что меня не устраивает профиль работы, — наконец произнесла Люсинда фразу, которая не имела ничего общего со словами, которые она намеревалась высказать.
 — Неинтересно? — Босс не пытался скрыть иронию.
 — Наоборот. Очень интересно, — искренне ответила Люсинда.
 — Плохо оплачивается?
 — Нет, конечно. Не представляю, где бы я получала столь высокое жалованье.
 — В таком случае, почему же ты собираешься оставить интересную и хорошо оплачиваемую работу?
 Хороший вопрос, с тоской думала Синди, только где найти такой же хороший ответ?
 — Видимо, мне нужно что-то другое… — Единственное, что она смогла вымолвить.
 Босс раздраженно нахмурился.
 — Давай не будем играть в прятки. Почему ты не скажешь прямо, что единственной причиной является то, что мы вместе провели ночь.
 Повисло тяжелое молчание. У девушки запылали щеки.
 — Да нет… — забормотала она. Томас ударил рукой по столу.
 — Перестань!
 — Ну хорошо. — Она вскинула голову. — Да, ты прав. Я ухожу, потому что мы вместе провели ночь.
 Райс снова сел за стол.
 — И как же связаны интимные отношения с обязанностями секретаря? — Он внимательно взглянул на Люсинду.
 — Я не могу быть у тебя в подчинении и…
 — О, Люси, — нетерпеливо перебил ее Томас. — Неужели ты боишься, что теперь я буду приставать к тебе каждый раз, когда ты появишься в моем кабинете?
 — Нет! — в запальчивости воскликнула она.
 Как умело босс расставлял ловушки! Ему следовало стать юристом.
 — Тогда в чем же дело? — продолжал он допрос.
 Люсинде пришлось собрать всю волю, чтобы не начать заикаться под его пронизывающим взглядом.
 — Просто я поняла, что ты мне не нравишься. Когда я впервые пришла сюда, — ты сказал совершенно определенно, что я не отношусь к тому типу женщин, которые тебя привлекают. Полагаю, чувство взаимное. — Девушка надеялась, что Райс сразу поймет чудовищную ложь, шитую белыми нитками. Но выражение его лица не изменилось.
 — Понятно, — бесстрастно произнес он. — И все же как это связано с твоим уходом? Или я так отвратителен, что ты не можешь находиться рядом со мной?
 В словах звучала такая глубокая неприязнь, что у Синди не осталось сомнений — Томас считает ее избалованной, взбалмошной девчонкой, к тому же совершенно инфантильной, которая бросилась к нему на шею лишь затем, чтобы тут же трусливо убежать.
 Она молчала, не зная, как ответить. Райс ждал. Наконец не выдержав, девушка опустила глаза, слегка пожав плечами.
 — Послушай, — взрослый человек начал урезонивать непослушную малышку, — ты хороший секретарь, я потрачу уйму времени, пока найду тебе замену. Даю тебе честное слово, я не собираюсь воспользоваться сложившейся ситуацией. Да, один раз мы занимались любовью, но, поверь, я не считаю, что ты должна принадлежать мне, когда я захочу. — Томас наклонился к Люсинде: — Когда ты наконец откроешь глаза и начнешь воспринимать жизнь такой, какая она на самом деле? Мужчины и женщины бросаются в объятия по разным причинам. Иногда делают ошибки. И все остается на прежнем уровне.
 — Я знаю, — тихо вымолвила она.
 Итак, босс ошибся. Даже если бы он всадил ей в сердце нож по самую рукоятку, наверное, было бы не так страшно. Синди почувствовала такую сильную боль, что, боясь упасть, сделала глубокий вдох.
 — Тебе придется искать себе замену, — резюмировал Райс.
 Казалось, девушка должна была радоваться, что разговор наконец закончился, но она кусала губы, пытаясь сдержать слезы. Значит, вот как выглядят изящные игры без любви: равнодушие наступает очень быстро.
 — Конечно. — Люсинда кивнула, стараясь придумать подходящий ответ, чтобы взять себя в руки, но в голову не приходило ни одной мысли. — У тебя есть какие-нибудь пожелания к кандидаткам? — выдавила она.
 — Выбирай тех, — жестко произнес Томас, — кто отнесется к работе серьезно.
 — Извини… — запинаясь, начала Люсинда, но он резко оборвал ее.
 — Не надо. Если бы я предполагал, что ты закатишь такую истерику, я бы близко к тебе не подошел.
 — И тем не менее у тебя не нашлось сил отказаться, согласись. — Обида придала Синди мужества, и она смело взглянула в глаза Томаса.
 Он сощурился.
 — Ты о чем?
 — Реджина разорвала помолвку, и ты захотел переспать со мной, прекрасно зная, что я не откажу.
 — Так вот, оказывается, в чем дело. — Райс напоминал сжатую пружину. — В уязвленном самолюбии.
 Удар попал точно в цель: Люсинда вспыхнула и отвернулась. Он неприятно засмеялся.
 — Никакой женщине не нравится, если ее просто используют, — пробормотала девушка.
 — А мне показалось, ты получала удовольствие, — иронически произнес босс. — Или я неверно истолковал ситуацию?
 — Я — дура, — самокритично призналась она. — Если я — твоя ошибка, значит, ты — моя. Во всяком случае, именно так советую тебе воспринимать случившееся.
 А на что она рассчитывала после одной-единственной ночи? На любовь и замужество?
 Глупышка!
 — Я не маньяк, — сухо произнес босс. — Я хотел тебя, ты — меня. И все.
 — И ты считаешь, что мы можем продолжать работать вместе? — не унималась Люсинда.
 — Бессмысленно спорить. Я не собираюсь тебя уговаривать. Ты приняла решение, и переубеждать тебя нет смысла. Прежде всего, разбери бумаги, а когда найдешь нового секретаря, можешь считать себя свободной.
 — Спасибо, — ответила Синди и тут же подумала: за что его благодарить? За то, что Томас разрушил ее жизнь? Или за то, что один раз использовал ее? И тем не менее несправедливо обвинять Райса в том, на что она с готовностью пошла сама, не задавая никаких вопросов. Однако Райс, по ее мнению, все же виноват.
 Люсинда вышла из кабинета и тут же отправилась в туалет: ее тошнило. Вернувшись, она обнаружила на столе записку с указаниями босса и три письма, которые следовало отпечатать. Она отложила бумаги в сторону и, позвонив в бюро занятости, назначила на следующий день четыре встречи. Нужно работать, не оставляя времени на размышления, а тоску оставить на потом.
 Девушка испытала странное облегчение, когда нашла подходящие кандидатуры. Одна из них — женщина лет тридцати пяти — сидела несколько лет дома с детьми. Другая — такого же возраста — приехала с мужем из какого-то южного штата. Обе показались Люсинде толковыми и коммуникабельными. И когда в половине шестого вернулся Томас, она сообщила ему о претендентках.
 — Выбери ту, которая тебе понравится, — сказал он, направляясь в кабинет. Секретарша уставилась на него в изумлении.
 — А почему ты сам не намерен побеседовать? — спросила она.
 Оглянувшись, босс произнес с холодной усмешкой:
 — Доверяю твоей интуиции. Правда, в чем-то она подводит тебя, но в целом не обманывает. — И закрыл дверь.
 Синди ничего не оставалось, как позвонить в агентство, назвать кандидатуру и назначить собеседование. Затем она связалась с отделом кадров и продолжала работать, не поднимая головы, чтобы скорее выполнить дела, ибо у нее сложилось впечатление, что Райс старается от нее избавиться. Ему надоели ее детские сомнения и угрызения совести. Что ж, меня тоже все очень устраивает, убеждала себя Люсинда, с такой яростью нажимая на клавиши, как будто ударяла по голове Томаса.
 Уходя, босс едва заметно кивнул ей. Взглянув на часы, Синди обнаружила, что уже около семи. От голода у нее слегка кружилась голова.
 По дороге домой Люсинда зашла в магазинчик, в котором, к сожалению, кроме консервов и небольшого выбора овощей, ничего не оказалось. Проглотив наспех приготовленный ужин и наконец вытянувшись на кровати, она привела мысли в некоторый порядок и, уже засыпая, подумала, что наступают ее последние рабочие дни.
 Впервые Синди пришла в офис поздно. И сразу направилась в кабинет босса. Постучавшись и распахнув дверь, увидела, что тот говорит по телефону. Указав на стул, Томас продолжал отдавать какие-то распоряжения не терпящим возражений тоном. Она украдкой поглядывала на него, стараясь запечатлеть в памяти сильное тело, выразительный изгиб губ, холодные голубые глаза. Она ими по-прежнему восхищалась.
 — Слушаю, — сказал Райс, опуская трубку.
 — Я нашла замену. — Секретарша обошлась без предисловий. — Молодая женщина, семейная. Несколько лет не работала, воспитывала детей. Она хорошо справилась с текстом. Знакома с машинописью, делопроизводством. Думаю, без большого труда освоит нашу специфику.
 — Как ее зовут? — спросил босс.
 — Салли Маккен. Завтра приступает к работе. — Люсинда помедлила, затем подняла на него глаза. — Полагаю, к концу недели передам дела. Значит, в пятницу приду на службу последний раз.
 — Конечно, — спокойно отреагировал Томас.
 Синди поднялась, собираясь уходить, но не успела повернуть ручку двери, как босс оказался рядом. Прислонившись спиной к двери, он смотрел на девушку сверху вниз.
 — Возможно, я редко буду в офисе на этой неделе, — заговорил Райс низким голосом, — поэтому намерен поговорить с тобой сейчас, другого случая, возможно, не представится.
 Взгляни на меня, — скомандовал он, и Люсинда заставила себя поднять глаза. — Я не хочу, чтобы у тебя осталось впечатление, будто я провел с тобой ту ночь в поисках утешения от разбитой любви.
 — Не нужно ничего объяснять, — резко ответила Люсинда. В ее голосе звучали горечь и гнев.
 — Нет, нужно. Ты весьма эмоциональная особа, и любовная история может принять в твоем воображении угрожающие размеры и вообще выйти из-под контроля.
 — Спасибо за заботу, — произнесла девушка с подчеркнутой иронией.
 Назвав ее особой, идущей на поводу эмоций, босс не собирался обидеть Синди. Но ей стало еще обиднее.
 — В ту ночь произошло неожиданное. Не считай, что у меня была ностальгия по Ре джине.
 — Однако ты любил ее, — возразила Люсинда.
 — Это вопрос или констатация факта?
 — Наблюдение.
 Томас ничего не ответил. Помолчав, сказал, не глядя на девушку:
 — Я не хочу, чтобы ты уходила.
 На его шее выступили багровые полосы, слова прозвучали довольно резко. И Люсинда вдруг осознала, что босс волнуется. Возможно, впервые в жизни Райсу приходилось просить: ему, который привык приказывать и не сомневаться в послушании.
 Неожиданно Люсинда поняла: ей необходимо видеть и слышать Томаса каждый день, она желала заниматься делом, которое ей по душе. Но девушка знала — ее стремления тщетны. Ей казались странными смешные надежды на то, что когда-нибудь, если она очень постарается, Райс полюбит ее.
 — Я не могу остаться, — произнесла Синди ровным голосом.
 Босс отодвинулся, засунув руки в карманы.
 — Хорошо. Тогда больше не задерживаю. — Томас вернулся за свой стол. — У тебя есть расписание моих встреч до конца недели, — быстро заговорил он, просматривая какую-то папку и извлекая из нее бумаги. — Я ухожу. Если понадоблюсь, свяжись по телефону. Можешь идти.
 Босс ни разу не взглянул на девушку, хотя она медлила покинуть кабинет.
 — Все, Люсинда. — Томас наконец поднял глаза. Она кивнула и вышла.
 В задумчивости девушка сидела перед машинкой. Ну что ж, жизнь продолжается, время излечивает раны. Она могла сколько угодно вспоминать житейские истины. Увы, ни одна из них не приносила успокоения. Потому что она оказалась в новом странном мире, не зная его правил. Впереди длинный, темный туннель, и Люсинда не представляла, что делать дальше.
 Но сейчас она не задумывалась о будущем. Потом. Времени достаточно. И в который раз девушке отчаянно захотелось, чтобы была жива мать. Отцу, конечно, можно доверять, но он вряд ли поможет в сложившейся ситуации, хотя делал все, чтобы заменить дочери мать.
 На следующий день в офис пришла Салли, новая секретарша. Веселая и энергичная, она немного отвлекла Люсинду от мрачных мыслей.
 Босс недолго поговорил с ней и распрощался. Однако даже за столь короткое время он произвел на миссис Маккен соответствующее впечатление. Несколько ошарашенная, она сказала:
 — Мистер Райс очень подавляет, правда?
 — Привыкнете, — ответила Люсинда, доставая папку и извлекая документы. Она не желала обсуждать Томаса.
 — А вы привыкли?
 — Да, — сказала девушка бесцветным голосом. — Работы здесь много, — Синди старалась говорить бодрым голосом — незачем смущать Салли, — но он очень обязательный человек и всегда терпеливо объясняет непонятное. — Последнее утверждение выглядело несколько преувеличенным, но Салли немного успокоилась.
 В пятницу Люсинда могла покинуть офис со спокойной душой, не опасаясь, что миссис Маккен без нее не справится с делами.
 В пять тридцать, собравшись уходить, девушка поймала себя на мысли, что надевает пальто слишком медленно. Она снова оглядела кабине!, страстно желая увидеть Томаса. В последний раз, прежде чем он навсегда исчезнет из ее жизни. Люсинда с ним почти не общалась. Райс пропадал на бесконечных деловых встречах, а когда возвращался, то работал в основном с Салли.
 Синди направлялась к метро, когда неожиданно перед ней появилась Мэри. Материализовалась, как вампир, подумала, едва сдержав стон, Люсинда.
 — Как жизнь? — Мэри, видимо, решила не отставать от нее.
 — Прекрасно. — Синди даже стиснула зубы, чтобы спутница не заметила, как ей плохо. Правда, вопрос не требовал правдивого ответа. Видимо, он являлся прелюдией к более важному разговору.
 — Да? Я тебе не верю! — воскликнула Мэри.
 — Твое дело, — безразлично ответила Люсинда.
 На станции обе встали за билетами. Вечером в час пик, в толпе, над которой пульсировало рекламное освещение, а главное, рядом с Мэри, Синди почувствовала себя плохо. Острые глазки мисс Саймон буквально сверлили Люсинду, и от них наверняка не укрылась ее внезапная бледность.
 — Слышала, ты уходишь. — Мэри не оставляла попыток завязать беседу. Синди не ответила. — Чем же вызвано столь неожиданное решение?
 Люсинде казалось, что очередь совсем не движется. Перед ней стояли по меньшей мере пятнадцать человек, и, конечно, мужчина у окошечка никак не мог найти бумажник.
 — Думаю, ты правильно поступила, — продолжала Мэри. — Я бы сделала то же самое. Он переспал с тобой только потому, что ты оказалась под рукой. — В ее голосе звучала нескрываемая зависть. , Мэри, конечно, не могла не знать, что она совсем не интересовала босса, возможно, он даже не подозревал о ее существовании. И все же она позволила себе удовольствие мерзко судить о том, что для нее самой оказалось недоступным.
 — Девушке нужно быть гордой, — не отставала мисс Саймон. — Что ты собираешься делать?
 — Искать другую работу, — коротко ответила Люсинда.
 Мужчина у окошка наконец отыскал бумажник, и очередь продвинулась. Слава Богу!
 — А ты уверена в своих способностях? — тихо прозвучало за спиной, и девушка замерла: что крылось за этими словами?
 — Вакансий для секретарей очень много. — Тревога не оставляла Люсинду. Купив билет, она повернулась и резко сказала: — На твоем месте я бы перестала думать про Томаса. Ты ему не подходишь, так что напрасно теряешь время.
 — Посмотрим, — злые глазки жестко смотрели на девушку. — Желаю тебе всего наилучшего. — И с ехидной улыбкой она продолжила: — Думаю, тебе будет приятно узнать, что после твоего ухода у меня открываются перспективы.
 — То есть? — удивилась Синди.
 — Тебе теперь, конечно, все равно. Ну, так вот, сегодня я видела босса и сумела убедить его взять меня на твое место. Хотя я делаю много ошибок, когда печатаю, но зато нахожусь в курсе дел компании, хорошо знаю клиентов. А Салли переходит в мой отдел. — Хитрым взглядом она окинула Люсинду из-под густо накрашенных ресниц. — Правда, очень мило с его стороны?
 Ничего не ответив, Синди резко повернулась и буквально бегом бросилась к платформе. Хоть бы скорее оказаться дома! Как же так? — изумлялась она. Мэри займет ее прежнюю должность, а Райс даже не сообщил ей. Это же предательство. Неужели эта шлюшка в конце концов окажется в его постели? Люсинда почувствовала, что ее лихорадит…
 В следующую неделю она почти не выходила из дома, вяло слоняясь из угла в угол: ею овладела апатия, все валилось из рук, поминутно лились слезы.
 Как Синди ни старалась, не думать о Томасе она не могла. Не выходила из головы и Мэри Саймон. А кроме того, она не представляла, как жить дальше и следует ли рассказать о случившемся отцу. В их отношениях установилась враждебность — дочь понимала, что виновата она одна, но из-за гордости не намеревалась сделать первый шаг, и нынешняя ситуация только усложняла задачу.
 В пятницу вечером Люсинда сидела с чашкой чая перед телевизором, почти не вникая в слишком запутанный сюжет какого-то детектива. Ее больше занимали собственные мысли. Неожиданно в дверь позвонили.
 Тяжело вздохнув, она, явно недоумевая, пошла открывать. И остолбенела, увидев на пороге Томаса.
 — Что ты здесь делаешь? — прошептала она в ужасе.
 Серые глаза смотрели холодно, но губы улыбались. Он шутливо спросил:
 — Разве так встречают бывшего босса? Люсинда не пошевелилась.
 — Зачем ты пришел? — снова поинтересовалась она.
 — Узнать, как у тебя дела, разумеется, — продолжал Райс непринужденно.
 Распахнув дверь, он направился в комнату. Люсинде оставалось или закрыть дверь, или, собрав силы, спокойно потребовать, чтобы Райс немедленно покинул ее жилище. Она предпочла первый вариант. Томас беспокойно ходил по маленькой квартирке, останавливаясь, чтобы выглянуть в окно, из которого открывался крайне унылый вид на улицу — ни деревца, ни лужайки. Окраина, чего ожидать!
 — Не хочешь кофе? — Люсинда чувствовала себя неловко.
 Он кивнул.
 — Да, если не трудно.
 — Не трудно, конечно.
 Они оказались в странной ситуации и искусственно поддерживали вежливый диалог.
 Хозяйка, приготовив кофе, принесла чашку гостю.
 — Итак, как живешь? — спросил он, отпивая ароматный напиток, и посмотрел на нее тем самым взглядом, от которого ей всегда становилось не по себе.
 — Замечательно, — с некоторым вызовом ответила Синди.
 — Сказала отцу, что ушла с работы? — продолжал Томас.
 Она покачала головой.
 — Я еще не разговаривала с ним с тех пор… Сообщу на следующей неделе.
 — Однако говорить о плохих новостях не очень-то приятно, не правда ли? — Босс холодно усмехнулся и продолжал пристально разглядывать ее, что выводило девушку из душевного равновесия. Она вдруг почувствовала, как в ней поднимается возмущение: Люсинда не просила Райса приходить сюда, она не желала его видеть. Единственное, о чем девушка мечтала, — забыть его навсегда.
 — Что-нибудь подыскиваешь? — спросил Томас;
 Она опять покачала головой.
 — Начну на следующей неделе.
 — Значит, тебе предстоят трудные денечки, а? — Он не скрывал сарказма.
 — Да, — согласилась Люсинда. От его тона ей становилось не по себе.
 — В нашей компании появилась вакансия. — Райс пристально смотрел в ее глаза. — Ушла помощница одного из финансовых директоров — Лиана Престон. И если хочешь…
 — Нет! — почти крикнула Синди.
 Вернуться? Ни за что! Даже если у нее не останется ни пенни и никаких перспектив на будущее.
 — Нет? — по выражению лица Райса она поняла, что другого ответа он и не ожидал.
 Хоть бы он ушел! — думала Синди. Она так нервничала, что сердцу стало больно, и, чтобы не упасть в обморок, ей пришлось вцепиться в подлокотники кресла.
 — Почему ушла Лиана? — Она облизнула губы. Поддерживая отвлеченный разговор, Люсинда могла продержаться еще некоторое время. — Мне казалось, ей нравится работа.
 — Да, конечно. Но она перешла в фирму мужа своей сестры, у них возникли какие-то проблемы, содержать секретаря на полную ставку накладно. Лиана в деньгах теряет, но зато ей не придется платить ренту за жилье — сестра отдает в ее распоряжение верхний этаж своего дома. — Томас насмешливо посмотрел на Люсинду. — Отчаянные ситуации требуют отчаянных решений, так ведь?
 Аккуратно поставив чашку на стол, гость поднялся.
 — Ты выглядишь усталой. — Он подошел к ней. — Мне, наверное, лучше уйти.
 Девушка кивнула с облегчением.
 — Если не желаешь меня видеть, я больше не появлюсь, — спокойно добавил Томас.
 Она опять кивнула и собралась подняться, чтобы проводить его, однако он неожиданно сказал:
 — Не вставай. Пожалуйста. — Райс улыбнулся, от чего в душе Синди возникла безотчетная тревога. Он наклонился над ней и положил руки на подлокотники.
 — Мы ведь не хотим, чтобы ты утомлялась? — произнес Райс многозначительно.
 — Что ты имеешь в виду? — проговорила Синди слабым голосом.
 — Сейчас объясню. Ты думала, что я не узнаю? Ты же беременна, да?




 Глава седьмая


 Люсинда оцепенела. Все мысли мгновенно вылетели у нее из головы, но, очнувшись, она побледнела.
 — Кто тебе Оказал?
 — Незачем играть в прятки, — отрезал Томас.
 Конечно, он непременно бы догадался, что она беременна. Достаточно внимательно понаблюдать за ней, чтобы заметить — она поправляется.
 Когда Синди поняла, что забеременела, она решила сразу же уйти с работы. Но дальше этого она не пошла. Теперь же дело осложнилось. Если известно Томасу, значит, он обязательно при первой же встрече расскажет отцу. А дочь не собиралась ему открываться.
 Она приложила руку ко лбу.
 — Как ты узнал? Райс усмехнулся.
 — Какая разница! Мэри Саймон сообщила, что ты плохо выглядишь, по-видимому, беременна.
 Тяжелый удар. Люсинда закрыла глаза, пытаясь представить, где состоялся доверительный разговор: в кабинете босса, где Мэри присела на край стола, у стойки в баре или в его постели? Следовало догадаться, что сослуживица заметила ее состояние. Теперь загадочное замечание о новой работе, о том, что Синди вряд ли справится с «трудными денечками», вырисовывалось отчетливо: Мэри догадалась об истинной причине ее ухода.
 — Почему же ты сразу не сказал? — спросила Люсинда с возмущением. — К чему такие шарады?
 — Надеялся, ты сама будешь со мной откровенной. — В голосе Томаса зазвучала ярость. — А ты вообще замкнулась.
 — Разве я обязана посвящать тебя в личные дела? — спросила девушка звенящим от напряжения голосом. — Тебя это совершенно не касается. — И тут же поняла, что говорить так не следовало. У Райса перекосилось лицо, и Люсинда заторопилась объяснить: — То есть… я имела в виду…
 — Не продолжай, Люси! Запомни: именно это меня касается!
 — Да, ребенок твой, — горячо подхватила она, — но мне от тебя ничего не нужно. Оставь меня в покое. Лучше бы ты вообще никогда не появлялся на моем пути!
 Томас не поймет, что разрушил ее жизнь. — буря чувств бушевала в душе Люсинды. Она отдала гораздо больше, чем любовную страсть. Как жить дальше, если он предъявит права на ребенка? Синди представила, как Томас регулярно появляется в ее доме, чтобы увидеться с сыном или дочерью. Даже если он влюбится в очередную Реджину Таббс. Неужели хватит сил выдержать подобные муки? А Мэри точно рассчитала удар — решила стать секретарем босса и раскрыла тайну.
 — Ну как бы там ни было, а я здесь. И ты ошибаешься, если полагаешь, что сумеешь избавиться от меня, — заявил Райс.
 — Но почему?.. — спросила Синди надтреснутым голосом, быстро взглянув на Райса: он еще не остыл от гнева.
 — Почему? Ты, наверное, считаешь меня последним мерзавцем. По твоему мнению, я способен переспать с женщиной, бросить ее беременной и не брать на себя никакой ответственности?
 Томас взъерошил волосы, сел на диван и сжал руки, уперев локти в колени.
 Забавно, размышляла Люсинда, сны никогда не похожи на реальность. В детстве, мечтая о будущем, она представляла, как влюбится, выйдет замуж, создаст нормальную семью и жизнь станет удивительно счастливой.
 А что получилось? Она влюбилась совсем в другого человека, у нее будет семья, но без взаимности. Смешно. Однако она испытывала глубокую тоску.
 — Ты же сказала, что предохраняешься, — нарушил молчание Райс. На лице Люсинды появилось выражение вины и обиды.
 — Я солгала, — призналась она, стиснув руки. — Я не предполагала, что такое случится. — Заметив недоверие в его глазах, девушка заговорила быстро и горячо: — Но я же не сплю со всеми подряд! Почему я должна предохраняться? На всякий случай? Я не ожидала, что могу забеременеть. Единственный раз в жизни я была с мужчиной — с тобой.
 — Ну, раз это произошло, нужно решать, что делать, — настаивал Томас.
 — Если ты рассчитываешь, что я намерена избавиться от ребенка, то глубоко ошибаешься! — разозлилась Синди.
 — Не будь идиоткой! — резко прервал ее Райс. — Я не имею в виду такой выход.
 — Тем более. Начинать обсуждение твоих отцовских прав несколько преждевременно. Может, подождем, пока ребенок родится?
 Томас проигнорировал ее слова.
 — Нравится тебе или нет, но я — отец ребенка, — спокойно заговорил он, — и единственное, что полагается сделать в подобной ситуации, — скрепить наши отношения законным браком.
 — Нет! — отрезала Люсинда.
 — Почему?
 — Мы не любим друг друга… — начала она, но Томас резко прервал ее:
 — Перестань жить в выдуманном мире, Люси! Завтра утром мы сообщим о нашем решении твоему отцу.
 — Ни в коем случае!
 Неужели Райс действительно думает, что она согласится выйти замуж, зная, что он женится только ради ребенка?
 — Скоропалительные браки обречены на развод, — объявила девушка.
 Томас невесело рассмеялся.
 — Откуда такая статистика?
 — Факт общеизвестный. — И Синди продолжала настойчиво: — Я прекрасно справлюсь сама. Я не нуждаюсь в твоей финансовой помощи. Вернусь домой и…
 Томас не дал ей договорить.
 — Я не позволю возвращаться к отцу и брать у него деньги на воспитание моего ребенка.
 — Не смей мне указывать, что делать! — закричала Синди.
 Они со злостью уставились друг на друга. Потом гость поднялся:
 — Я хочу выпить кофе. А ты?
 Она отрицательно покачала головой.
 — Тогда стакан соку? — предложил Райс. Люсинда кивнула, надеясь, что, пока он будет на кухне, она хоть немного придет в себя. Подав девушке апельсиновый сок, Томас спросил:
 — Тебе получше?
 И хотя она не почувствовала себя легче, Райс явно успокоился, с его лица исчезло ожесточение.
 — Мы можем беседовать без истерики? — спокойно спросил Томас. , Синди вспыхнула от обиды, но промолчала.
 — Итак, ты не желаешь, чтобы я давал деньги на ребенка, но проблемы-то остаются. Ну, например, как отнесется отец к твоему положению?
 — В восторг он, конечно, не придет, — задумчиво протянула она, потягивая сок, — Новость явно его потрясет и разочарует.
 Пожалуй, даже мягко сказано, подумала про себя Люсинда. Мистер Блэр всегда стремился наставить дочь на путь истинный. Сам он очень много работал и, несмотря на занятость, интересовался ее школьными делами и чем мог помогал. Естественно, отец переживал, когда, закончив курсы секретарей, Люсинда стала проводить время в компании молодых богатых бездельников. И размолвку с серьезным человеком, каким в его глазах являлся Райс, безусловно воспримет болезненно.
 — Он разочаруется еще больше, узнав, что ты отказываешься выйти за меня замуж, — мягко проговорил Томас. У Синди от возмущения заблестели глаза. — Он меня поймет, — добавил Райс.
 — Ты уверен? Отец предпочитает, чтобы я вышла замуж по любви.
 Томас сжал губы.
 — Значит, мне придется убеждать его в том, что я тебя сильно люблю, да? — Девушка отчаянно посмотрела на него. — В жизни есть вещи похуже, чем вступление в брак ради ребенка, — жестко произнес он. Люсинда слушала нахмурившись. — Порой браки по любви распадаются через две недели. Мы же, по крайней мере, знакомы не первый день.
 — Больше по разговорам, — сказала Синди с горькой иронией. — К тому же папа не поверит в мою сказочку о любви.
 — Поверит. Люди охотно принимают за чистую монету то, что им кажется правдой. А я, в конце концов, не страшнее эпидемии чумы.
 — Скромная оценка, — ехидно заметила Люсинда.
 Райс рассмеялся, причем гораздо веселее.
 Хотя девушке очень не хотелось признаваться самой себе, но Томас прав: они действительно знают друг друга, и весьма неплохо. Разве не поэтому она влюбилась в босса? Под внешней жесткостью, властностью и немногословием скрывались острый ум, порядочность, мужское обаяние.
 А изучил ли ее Райс? По мнению Люсинды, он видел в ней беззаботную молоденькую ветреницу, у которой не возникает никаких проблем в жизни. К тому же девушка помнила, что с самого начала боссу не понравилась. Или теперь он изменил мнение и считает ее физически привлекательной? Но суть дела не менялась: Синди не принадлежит к типу женщин, которых он предпочитает. И если бы она не забеременела, Томасу даже не пришло бы в голову сделать ей предложение. Возможно, их интимная связь продолжилась, но лишь на какое-то время.
 — Твой отец предпочтет, чтобы о тебе заботились, — утверждал Томас, — чем постоянно беспокоиться о матери-одиночке, еще несозревшей для воспитания ребенка. Да ты сама еще ребенок, Люси!
 — Ты опять о своем. Большое спасибо, — пробормотала Синди.
 — Подумай над моим предложением. — Райс стал собираться. — Я зайду завтра утром…
 После ухода Томаса Люсинда уставилась невидящими глазами в стену. Она не считала себя инфантильной, но, видимо, Томас считал, что она ведет себя с ним весьма импульсивно и реагирует на серьезную ситуацию с детской наивностью. А отца огорчит ее решение не выходить замуж за босса. Дочь всегда была окружена горячей любовью и заботой, хотя и росла без матери.
 А сможет ли отец жить под одной крышей с малышом? — думала Синди. Блэр — отнюдь не старый человек, но бессонные ночи сведут с ума кого угодно. А ведь отец, Люсинда не сомневалась, взвалит все на себя, и не из чувства долга, а из любви к ней и ребенку.
 Когда утром появился Томас, Синди и выглядела и чувствовала себя смертельно усталой.
 — Ты хоть немного поспала? — тут же спросил он.
 — Почти нет. А ты ожидал, что я засну как мертвая? — отрезала девушка. — Я размышляла, что предпринять.
 — Ты завтракала? — спросил Райс, меняя тему. Она покачала головой. — Другими словами, ты полностью игнорируешь советы врача — ни сна, ни питания.
 Была суббота. Босс прекрасно выглядел в джинсах и кремовой майке. Люсинда быстро отвела взгляд, чтобы Томас не заметил выражения ее лица — оно бы не обмануло проницательного Райса.
 — Пошли, — взяв девушку за руку, Томас потащил ее в гостиную.
 Как упрямого ребенка, отметила она про себя. Любопытно, с Реджиной он так же обращался? Вряд ли.
 — Приготовлю тебе поесть, — Томас усадил Синди за стол. Она не сопротивлялась, ощущая тошноту и слабость.
 Прошла целая вечность, прежде чем он появился с яичницей и тостами. Он молча наблюдал, как Люсинда ест, желая, видимо, убедиться, что она не выбросит тарелку в кадку с фикусом, что стояла за креслом.
 — Спасибо, — сказала девушка насытившись. — Очень вкусно.
 Она отправилась на кухню и тут же вернулась, недоуменно глядя на Томаса:
 — Сколько же кастрюль тебе понадобилось, чтобы приготовить завтрак?
 — Я же говорил, что умею готовить, — пробормотал Райс, — но не утверждал, что отменный повар. — Он взял из ее рук тарелку и, подставив под струю, начал мыть, разбрызгивая воду. Затем в мойку последовала остальная посуда. Люсинда, схватив полотенце, стала быстро вытирать ее.
 — А теперь, — сказал Томас, — одевайся, пора нанести визит твоему отцу.
 — Его нет дома, — возразила девушка.
 — Ты не права. Я предупредил его по телефону, что мы заедем к нему. Он беспокоится, что от тебя нет вестей. А я его обрадовал, сказав, что сегодня вы увидитесь.
 — Что? — Синди в ужасе уставилась на Райса. — Как ты посмел?
 — Рано или поздно тебе пришлось бы сообщить отцу о беременности, — сказал он тем ровным тоном, который она слишком хорошо изучила: спорить с ним совершенно бесполезно.
 — Конечно, я согласна с тобой. Только не надо меня подталкивать.
 — Нет, надо, — мягко возразил Томас. — Сначала для того, чтобы ты искала работу, а теперь — к откровенному разговору с отцом. Иначе дотянешь до последнего момента. Вспомни, как ты набросилась на него из-за какой-то ерунды, а теперь у тебя не хватает смелости сообщить важную новость. Смертельные обиды в семьях с этого и начинаются.
 Люсинда стиснула зубы. Опять Томас прав, а от этого она еще больше рассердилась. Ну почему жизнь стала такой сложной? Девушка с удовольствием обвинила бы Райса, но он ни при чем. Или такова ее судьба?..
 Возможно, отец постоянно защищал дочь от реальных трудностей. Ей и в самом деле не приходилось сталкиваться с серьезными проблемами, а потому ей вряд ли удастся самостоятельно выпутаться из сложной ситуации. Но Томас тем не менее не имеет права помыкать бывшей подчиненной.
 — Видишь ли, я пока не приняла окончательного решения относительно того… ну, что мы обсуждали. Вернее, о чем говорил ты, — объявила Райсу Люсинда, когда они уже сидели в машине. — Поэтому я не понимаю, почему ты направляешься со мной к папе.
 Томас на секунду оторвал глаза от дороги и посмотрел на Синди взглядом, выражающим непреклонность.
 — Я не уверен, что ты расскажешь ему, — сказал он откровенно.
 — Перестань вмешиваться в мою жизнь, — потребовала Люсинда.
 — Ты сама открыла дверь, — напомнил ей Райс.
 — Хочешь сказать, что я сама во всем виновата? — В голосе звучали слезы. — Типичное мужское заявление.
 — Не говори глупостей. — Томас протянул ей носовой платок.
 — Мне было бы проще объясниться с отцом самой, — упрямилась Синди, — дело-то очень личное.
 — Но касается нас обоих, — мрачно отозвался Томас.
 Машина въехала во двор. Босс вышел, постоял, засунув руки в карманы. Пронизывающий ветер трепал черные волосы, он чем-то напоминает пирата, показалось вдруг Люсинде.
 Отец ждал гостей в просторной комнате, греясь у камина. Прислуга бросала любопытные взгляды на незнакомого мужчину.
 — Здравствуй, дорогая, — произнес отец как-то неуверенно. — Очень рад снова видеть тебя.
 Дочь принужденно улыбалась, страшно нервничая, чувствуя, что совершенно не готова к предстоящему разговору.
 — Как расценивать ваш неожиданный приезд? — обратился мистер Блэр к Райсу. — т — Присаживайтесь. Чай или кофе?
 И, не дожидаясь ответа, он, подойдя к двери, позвал прислугу, которая, очевидно, находилась поблизости, потому что появилась подозрительно быстро. Блэр распорядился принести кофе и французские булочки.
 — Папа… — Голос плохо слушался Люсинду. — Мне очень жаль… что так получилось… Я наговорила тебе тогда… Извини.
 — Все позади, — бодро сказал отец, но его глаза странно заблестели. Увидев, что стол накрыт, он жестом пригласил гостей. — Ну, так что же произошло? — Мистер Блэр обвел обоих недоуменным взглядом. — Том, надеюсь, вы не огорчите меня тем, что дочь не справляется с работой?
 Как будто после того тягостного разговора ничего не случилось! — подумала Люсинда. Ах если бы и остальные проблемы решались так же просто!
 — Полагаю, Люси сама хотела сообщить вам новость, — спокойно ответил Томас.
 Сидит, пьет кофе и, кажется, совсем не нервничает, негодовала девушка.
 — Новость? Какую? — забеспокоился хозяин и повернулся к дочери.
 Она попыталась улыбкой успокоить его.
 — Ничего страшного, папа. Просто… ну, только… О-о-о, — схватив чашку, она отпила кофе, который показался ей отвратительным, и почувствовала, что мужчины смотрят на нее. — В общем, я хочу сказать, папа…
 В отчаянии Люсинда взглянула на Райса, и тот спокойно произнес:
 — Ваша дочь ушла с работы.
 — Что?! — выдохнул Блэр.
 — Папа! — Девушка как бы очутилась в открытом море без спасательного круга. — Я… Да, я уволилась.
 — Почему? — недоуменно вскинул брови отец.
 — Ах, почему? — Дочь бессмысленно тянула время. — Даже не знаю, как тебе объяснить, — продолжала Синди, видимо, надеясь, что Бог поможет, — я знаю, ты очень огорчишься, даже будешь шокирован… — стараясь не встречаться взглядом с отцом, она решительно заявила: — Я вела себя довольно глупо…
 — Я так не считаю, — негромко проговорил Томас и положил руку на диван за ее спиной.
 Отец не выглядел ни шокированным, ни огорченным. Его явно сбили с толку.
 — Папа, я беременна, — выпалила дочь.
 В наступившей тишине Люсинда украдкой посмотрела на отца. Он сидел с открытым ртом, что в другой ситуации выглядело бы очень смешно.
 — Но прежде чем вы окажетесь в шоке, — заговорил спокойно Райс, как будто не видел в происходящем ничего особенного, — хочу сказать, что мы собираемся пожениться. — И, наклонившись, легко прикоснулся губами к щеке невесты. Та залилась краской.
 — Я еще не… — начала она.
 Однако Томас не дал ей договорить.
 — Да, мы пока не назначили день, но бракосочетание не за горами. Правда, дорогая? — Он повернулся к Люсинде так, что она почувствовала теплое дыхание.
 Отец медленно приходил в себя. Наконец вымолвил с недоумением:
 — Люси? Беременна? Выходит замуж? Да что, черт побери, здесь происходит!
 Синди что-то залепетала в свое оправдание, но прежде, чем ей удалось вымолвить нечто вразумительное, она услышала сдержанный голос Райса:
 — Мы и сами немного удивлены неожиданным поворотом событий. Но мы очень рады. Правда, дорогая?
 „Уловив предупреждение, Люсинда поняла, что события развиваются с сумасшедшей скоростью и выходят из-под контроля.
 — Так, — только и нашелся мистер Блэр. — Я даже не знаю, что вам ответить. — Он выглядел ошеломленным. — Конечно, я очень удивлен. Очень неожиданно, не правда ли?
 — Такие события иногда непредсказуемы. Ты согласна, Люси? — медленно проговорил Томас. Девушка посмотрела на него с изумлением.
 — Знаешь, когда я увидел впервые твою мать, мы сразу поняли, что созданы друг для друга. Наверное, вы тоже? — спросил Блэр.
 — Вы не ошиблись, — улыбнулся Томас, и Люсинда почувствовала, что у нее кружится голова.
 — Ну, что ж, — сказал отец. — Люси, дорогая, видимо, уже немного поздно рассказывать про пчелок и птичек. Как гласит известная пословица, поздно закрывать ворота после того, как лошадь убежала. — Дочь видела, что он приходит в себя, и с ужасом осознавала: Томас прав — именно о таком зяте мечтал отец.
 Однако Райс поставил девушку в неловкое положение: как же теперь сообщить отцу, что она не намерена выходить замуж?..
 Отец непринужденно беседовал с Райсом, а у Синди гудела голова. Как только отец вышел, она повернулась к Томасу и сухо произнесла:
 — Большое спасибо.
 Подойдя к высоким дверям, ведущим в галерею, она стала смотреть на безукоризненно подстриженную лужайку перед домом. Два раза в неделю сюда приходил садовник, который ухаживал за деревьями и кустарниками. Отец рассказывал, что после свадьбы он сам любил копаться на участке, но после смерти матери разлюбил это занятие. Люсинде же никогда не приходилось выравнивать газоны, — Между прочим, я не утверждала, что хочу выйти за тебя замуж! — крикнула девушка. В ее глазах появились слезы.
 — Почему? — Томас стоял, опираясь на каминную полку. Его губы были угрюмо сжаты. — Объясни почему?
 — Ты не любишь меня, — сказала Синди с горечью. — Мы не любим друг друга! — Люсинда ощущала, как у нее внутри все сжимается от горя, но она продолжала смотреть Райсу в глаза. — Никто не обязан жениться ради ребенка.
 Томас медленно подошел к девушке, его лицо выражало нескрываемое отвращение.
 — По-твоему, малыш должен страдать из — за нашей ошибки? — Его голос звучал жестко.
 — Нет. — Синди, чувствуя, что ее загоняют в угол, кипела от негодования. Выходит, она готова совершить безнравственный поступок… — Наши отношения закончатся тем, что ты возненавидишь меня за вынужденный брак, — продолжала она стоять на своем.
 — Не пытайся анализировать мои поступки, — резко сказал Томас и схватил Люсинду за плечи. Казалось, он намеревался сломить ее сопротивление, но девушка не собиралась подчиняться.
 Что же получается? — думала она в отчаянии. Выйти за Райса замуж, вместе с ним растить ребенка и до конца жизни скрывать свою любовь?
 — Мы совершим ошибку, — прошептала Синди, — у нас нет ничего общего.
 — Сейчас поздно каяться. — Голос Томаса звучал мягче, а руки сжимали плечи не так сильно. — Зато у тебя с Брюсом характеры сходные. Уж не разочарована ли ты тем, что у вас ничего не вышло?
 — Брюс? — Девушка чуть не рассмеялась. — Я не такая дура!
 Томас нахмурился.
 — Продолжать выяснять отношения бессмысленно, — коротко сказал он. — Если, конечно, ты не собираешься рассказать отцу, что решила жить одна.
 — Ты не должен торопить меня, — упрямилась Люсинда.
 — Так вот почему ты огорчаешься? — холодно поинтересовался Райс. — Значит, я тебя поторопил?
 — А кому понравится быть загнанным в угол?
 — Увы, в жизни не всегда приходится делать то, что нравится, — произнес Томас жестко.
 У Синди хлынули слезы, она беспомощно пожала плечами.
 — Послушай, — сказал Райс, усаживая девушку на диван рядом с собой, — не пытайся постоянно искать в моих словах скрытый смысл. — Он нежно промокнул мокрые глаза носовым платком.
 — Не могу, — голос Синди дрожал. Она забрала платок и стала сама вытирать заплаканное лицо. — Я знаю, как ты ко мне относишься, все время критикуешь. Понимаю, что нельзя выбирать только то, что нравится, и делать вид, что проблем не существует. Да, у меня пока еще мало опыта в решении многих жизненных вопросов, и тем не менее я не представляю себе нашу совместную жизнь.
 — Понятно, — произнес Райс бесцветным голосом. Потом спросил: — Люси, а почему ты спала со мной?
 — Потому что… — она замолчала, пытаясь найти слова, которые не выдали бы ее чувств, — ты привлекательный мужчина.
 — Однако, если мысль о браке тебе действительно невыносима, я не буду тебя принуждать.
 — Вот и хорошо, — сказала Люсинда, убеждая себя, что стало легче. Но на самом деле было далеко не так.
 — Однако попытайся представить, как ты станешь существовать одна. Воспитывать ребенка, даже получая от отца необходимые средства, очень нелегко.
 — Я знаю, — ответила она с вызовом.
 — Рассматривай брак как деловое соглашение, — сказал Томас без всякого выражения. — Что произошло, то произошло, теперь следует учитывать интересы будущего ребенка.
 — Как ты умудряешься оставаться спокойным в такую минуту? — не выдержала Люсинда.
 — Потому что я не нахожу пользы в истериках, — резко ответил Райс. — Я — отец и не собираюсь уходить от ответственности.
 Синди слушала его, но думала о другом: как воспитывать ребенка одной. Значит, по словам Томаса, брак — деловой контракт? Да, заблуждаться насчет его чувств не приходится, он прав — такой шаг делается не ради нее.
 — Хорошо. — Измученная Люсинда признала свое поражение. — Я согласна выйти за тебя замуж.
 — Тогда я займусь подготовкой к свадьбе. — В голосе Томаса не слышалось ни радости, ни облегчения.
 — И пожалуйста, без излишней торжественности. Папа наверняка постарается организовать грандиозный прием, но я не хочу. Получится сплошной фарс. Мы просто зарегистрируем брак. И все. Даже белое платье не надену.
 — Тебя никто и не просит. Мне безразлично, наряжайся хоть в ярко-красное.
 — Ну и прекрасно! — произнесла девушка таким тоном, словно одержала победу.
 Томас поднялся.
 — Отвезти тебя домой? Она покачала головой.
 — Нет, доберусь сама.
 Райс помедлил, потом пожал плечами, сказав, что позвонит ей в понедельник.
 — Пойду попрощаюсь с мистером Блэром. Полагаю, свадьба состоится к концу следующей недели. — Люсинда ахнула. — Потом ты переедешь ко мне, — продолжал он. — За сколько времени необходимо предупредить хозяина квартиры?
 — За полмесяца. — Синди почувствовала, что события опять закрутились слишком быстро. — А зачем торопиться? — слабо запротестовала она.
 — Иначе ты будешь постоянно менять решения, и в конце концов все останется на своих местах.
 — Не обращайся со мной как с несовершеннолетней идиоткой! — взорвалась Люсинда, и Томас рассмеялся.
 — А ты такая и есть. Пыталась стать взрослой рядом с мужчиной, к которому тебя потянуло. А ребенку трудно понять, что существуют причина и следствие.
 И бросив на девушку странный взгляд, Райс ушел.
 Синди легла на диван и с облегчением вздохнула. Ей хотелось плакать. Но зачем? И она старалась ни о чем не думать, а главное — отогнать мысль, которая вызывала невыносимую боль: с Томасом Райсом она создаст семью, вырастит ребенка; он даст все, кроме одного, чего она страстно желала, — любви.




 Глава восьмая


 У Люсинды не оставалось времени для раздумий, правильно она поступает, выходя замуж, или нет. Вечером в понедельник пришел Томас и объявил, что они отправляются ужинать.
 — Зачем? — спросила девушка.
 Райс в прекрасно сшитом строгом костюме выглядел неотразимо.
 — Чтобы поесть, разумеется, — сухо заметил он. — Зачем же еще ходят в ресторан? А заодно кое-что обсудим…
 И вот они в уютном французском ресторанчике.
 — Ты виделась с отцом? — спросил Томас, потягивая белое вино. Перед Люсиндой стоял осточертевший апельсиновый сок. Она кивнула.
 — Да, мы много говорили о предстоящей свадьбе. — Она пристально рассматривала бокал. — Я провела у отца вчера целый вечер. Он, конечно, не в восторге от нашего плана с обычной регистрацией, но почти не возражал и вообще был очень мил.
 — Он любит тебя, — с нежностью произнес Томас. — Ты довела себя до нервного срыва, пытаясь представить его реакцию. А ведь когда любят, многое прощают.
 О любви, в широком смысле, говорить Синди не хотелось. Зачем напоминать о том, что не сбудется?
 Она поспешно отвела глаза от пронизывающего взгляда Томаса и сказала:
 — И все же я не уверена, что мы не совершаем ошибку.
 Официант принес рыбные блюда с большим количеством соуса. Она задумчиво рассматривала овощи, красиво уложенные на тарелке, почти не думая о Томасе.
 — Давай-ка поешь, — предложил Райс, наблюдая, как Люсинда без энтузиазма ковыряет вилкой. Она метнула на него сердитый взгляд. Райс тихонько рассмеялся.
 — Надеюсь, ты не собираешься командовать мной, когда мы поженимся? — пробормотала Синди, и Томас снова засмеялся.
 — Для этого нужно быть очень смелым человеком.
 — Как тебя понимать?
 — У тебя жало змеи, — усмехнулся Райс.
 — Не уверена, что слова эти выглядят комплиментом, — нахмурилась Люсинда, но на Томаса не рассердилась, хотя и следовало бы. Может, потому, что он говорил ласково?
 И неожиданно девушка почувствовала себя счастливой.
 — Я закончил приготовления к свадьбе, — заметил Томас как бы между прочим, когда она отставила тарелку. — Бракосочетание состоится послезавтра.
 — Послезавтра? — охнула Люсинда. Райс прищурился.
 — Никаких возражений. Можешь пригласить друзей. По мне, чем меньше, тем лучше. Теперь поговорим о медовом месяце.
 — Медовом месяце? — У нее от ужаса расширились глаза.
 .Он предназначается для влюбленных, думала девушка с отчаянием, а не для тех, кто женится из-за неудачного стечения обстоятельств.
 — Обойдемся, — поспешно проговорила Синди. — Разве нельзя закончить с формальностями побыстрее и продолжать жить нормально?
 — Ты хочешь сказать, что не произошло ничего особенного? — Ее удивил гнев, который отчетливо слышался в голосе Райса. — Полагаю, мечтаешь забыть о небольшом приключении? Еще бы! Не очень приятно сознавать, что ты оказалась в постели с мужчиной по исключительно физиологическим причинам. И столь естественное обстоятельство привело к неожиданным событиям. И тем не менее свадебное путешествие состоится. А иначе, что подумает твой отец? Мистер Блэр придерживается традиций. Он, вероятно, и без того потрясен твоим поведением.
 — Итак, во время медового месяца мы продолжим маскарад, изображая счастливую пару.
 — Перестань спорить! — взорвался Томас. — Тебе не мешает немного отдохнуть.
 — Я бы предпочла…
 — Ты уже объясняла, — резко прервал он, не обращая внимания на официанта, застывшего на почтительном расстоянии. Когда тот отошел от столика, Райс наклонился к девушке: — Давай отправимся в Испанию или в Грецию. Что ты предпочитаешь?
 — Канарские острова, наверное, — откликнулась Люсинда неохотно. Райс холодно посмотрел на нее.
 — Думаю, ни одну из женщин не пришлось бы уговаривать отправиться в экзотическое путешествие.
 — А я не из их числа! — отрезала Синди.
 — Определенно, нет, — ответил Томас. Не скрывается ли в замечании очередная колкость? — подумала она, но решила не выяснять. Нужно научиться вести себя с Райсом прилично и не искать в каждом слове и жесте скрытый смысл.
 Однако она знала, почему так получается. Хотя Люсинда не жалела о том, что, не воспротивившись влечению к мужчине и его обаянию, провела с ним ночь, она не могла простить себе того, что влюбилась в Райса. У него же ситуация проще: женщина, которую он любил и на которой собирался жениться, предпочла другого, а тут подвернулась Синди. В жизни многое меняется, думала она с сожалением, единственное, что остается постоянным, — наше прошлое. Она старалась привыкнуть к будущему — свадьбе, путешествию, ребенку, который появится на свет. Реальная действительность перечеркнула надежды юности, показав ей, как наивен розовый флер…
 Свадьба оказалась довольно заурядным мероприятием: в одну минуту из Люсинды Блэр она превратилась в миссис Райс, о чем свидетельствовало обручальное кольцо.
 Молодожены пригласили нескольких друзей, зато отец созвал весьма обширный круг знакомых. Они бы страшно обиделись, уверял он дочь, если бы свадьба его единственной дочери обошлась без их участия. После короткой церемонии регистрации все отправились в дом мистера Блэра, где он, отчаявшись уговорить Люсинду закатить пышную свадьбу, устроил званый обед.
 Среди гостей находились Брюс и Реджина. Новобрачная старалась не смотреть на нее, представляя, что творилось в душе Томаса, — он терял эту женщину навсегда.
 Синди пыталась выглядеть оживленной и радостной. Но напряжение сказывалось.
 — Держись, — вполголоса скомандовал Томас, обнимая жену.
 — Улыбаюсь изо всех сил, — не поднимая глаз, ответила она.
 Никто ничего не замечал. Свадьба шла своим чередом.
 За столом возникла оживленная беседа, поминутно прерываемая смехом.
 Отец гордо расхаживал по комнатам, радуясь, как ребенок. К концу вечера, когда гости стали расходиться, Люсинда столкнулась с Реджиной.
 — Я никак не могла поговорить с вами, — сказала та, усаживая миссис Райс на диван рядом с собой. Люсинда попыталась улыбнуться в ответ на мягкое сердечное приветствие, но чувствовала себя смертельно усталой. Ей хотелось спать.
 — Я совершенно сбилась с ног. — Новобрачная не стала вдаваться в подробности, — кроме отца, о беременности никто не знал. Она по-прежнему казалась стройной, свободные платья понадобятся еще не скоро.
 — Да, все случилось очень быстро, — улыбнулась Реджина, — как у нас с Брюсом, Мы тоже собираемся вскоре пожениться. Видимо, расстанусь с работой, чтобы помочь Брюсу управляться с имением. Я уже предупредила его, чтобы привыкал сидеть дома.
 Мисс Таббс засмеялась, и, глядя на нее, Люсинда тоже заулыбалась, но от зависти у нее сжалось сердце: она представила, какая счастливая семейная жизнь ожидает Ре джину.
 — За Томаса я тоже очень рада, — тихо заговорила она, вновь становясь серьезной. — Мы очень сблизились.
 — А сами вы не чувствуете некоторую?.. — Синди пыталась найти подходящее слово.
 — Обиду? — пришла на помощь Реджина, — Нет, не особенно. Я как бы предчувствовала, что, выйдя замуж за Томаса, совершу ошибку, но никак не могла понять, в чем тут дело. Только влюбившись в Брюса, поняла, чего мне не хватает. Вообще ситуация очень похожа на мою карьеру. Я всегда хорошо училась, мне везло, я сразу получила хорошую работу, быстро продвигалась по службе, добилась определенного успеха. — Она пожала плечами. — И тем не менее, я без сожаления откажусь от дел.
 Люсинда задумчиво смотрела на мисс Таббс, затем спросила:
 — Как вы думаете, если бы вы с Райсом поженились, у вас были бы дети?
 — О, да. — И тут дамы увидели, как Брюс кивает из другого конца комнаты, постукивая пальцем по циферблату часов.
 Реджина поднялась и, улыбаясь, сказала:
 — Томас всегда хотел иметь семью. Полагаю, он сделал бы все возможное, чтобы ребенок появился сразу. Его родители рано умерли. Он мечтает вырастить детей, дать им образование и… дождаться внуков.
 Люсинда провожала гостей в хорошем настроении, обдумывая услышанное: понятно, почему Томас так торопил со свадьбой. Подошел муж и обнял ее. Счастливая пара, наверное, думают окружающие, пронеслось у нее в голове. И никто не догадается, ради чего устроен спектакль…
 В машине, направляющейся в аэропорт, Синди сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сиденья, и размышляла.
 Томас пришел к ней в тот вечер, потому что хотел ее, желал почувствовать тепло женского тела. И что бы ни говорил он сам, Люсинда знала: если бы не появился Брюс, на ее месте оказалась бы сейчас Реджина.
 Их с Томасом взгляды во многом совпадали. Во всяком случае, раньше. Вряд ли теперь положение изменилось. Влечение Райса чисто случайное, оно исчезло бы очень быстро, потому что не Люсинда нужна ему, а просто привлекательная женщина, которая помогла бы пережить трудный период. Неожиданная беременность изменила ситуацию и превратила злополучную ночь в пожизненное обязательство.
 Открыв глаза, Синди посмотрела на четкий профиль мужа. Если бы не разговор с Реджиной, она бы не догадалась, как он хочет иметь детей.
 Томас разбудил жену, когда машина подъехала к зданию аэропорта. Она широко зевнула и вытянулась, насколько позволял салон.
 — Проснулась? — с улыбкой спросил Райс. — Может, отвезти тебя на тележке, чтобы ты продолжала дремать?
 — Я не виновата, — сердито ответила Люсинда и опять зевнула. — Это все гормоны.
 Томас расхохотался.
 — И как долго гормоны будут нести ответственность за твои поступки?
 — Месяцы, — ответила она, открывая дверцу, — а то и годы.
 Синди искоса бросила взгляд на мужа. Раскованный, удивительно привлекательный — в желтой рубашке и темно-зеленых джинсах.
 В зале аэровокзала толпился народ, однако час пик закончился. Уверенно, как потенциальный пассажир международных рейсов, Райс подал билеты и удостоился повышенного внимания, поскольку места находились в салоне первого класса.
 Синди безучастно стояла в стороне, наблюдая за суетой. Единственная из всех она не радовалась возможности совершить увлекательное путешествие.
 Длительный перелет, вызывавший у нее ужас, Люсинда благополучно проспала, а очнувшись, с неудовольствием обнаружила, что начинает получать радость от предстоящего отдыха.
 Едва молодожены сошли с трапа, как на них обрушилось сумасшедшее солнце. Последний раз Люсинда ездила с отцом в Испанию лет десять назад и успела забыть, какие здесь яркие краски: деревья пронзительно зеленые, цветы вызывающе красные, небо — безупречно голубое. Природа навевала покой и ленивую истому.
 И хотя Люсинда надела легкое платье, она изнемогала от жары, мечтая скорее добраться до душа.
 Но, войдя в номер, она вдруг с тревогой вспомнила, что наступил медовый месяц, а значит, им нужно спать в одной кровати. Вот странно: вышла замуж и не задумалась о последствиях.
 На пороге Синди с опаской оглядела двуспальную кровать. Муж, снимая рубашку, сухо произнес:
 — Ну, что ты замерла? У тебя такой вид, будто тебя сейчас съедят. — И ушел в ванную, оставив дверь открытой. Стараясь не смотреть на супружеское ложе, Люсинда стала торопливо распаковывать чемоданы.
 Когда Томас вышел, единственной одеждой служило ему полотенце, небрежно повязанное вокруг бедер. Смутившись, она резко спросила:
 — Ты что, не мог одеться?
 Райс остановился, посмотрев на жену долгим взглядом. Затем очень медленно подошел к ней.
 — Ты забыла, что мы законные супруги? — В голосе звучала ледяная вежливость. От недавней непринужденности и обаяния не осталось и следа.
 — Мы прекрасно знаем, что единственная причина, по которой мы здесь оказались, — будущий ребенок, — сказала она. — На нас сейчас никто не смотрит, зачем же притворяться?
 У Люсинды горели щеки, больше от того, что Томас стоял слишком близко. Стоило ей протянуть руку, и она бы коснулась его сильного тела. С трудом совладав с собой, Синди подняла на мужа глаза.
 — И что нам следует делать? — мягко спросил Райс, но его интонация не обманула Люсинду, она внутренне вздрогнула.
 — Каждый будет вести свой образ жизни, — неуверенно предложила она, нервничая.
 — И время от времени случайно встречаться в ресторане? — с иронией проговорил Томас.
 Синди ничего не ответила. Тогда он крепко сжал пальцами ее руку и ровным голосом произнес:
 — А теперь послушай меня. Мы женаты. Ищи не ищи причины того, что произошло, ничего не изменится. И я не собираюсь избегать близости, когда мы останемся наедине.
 — Ч-что, что? — заикаясь, пробормотала Люсинда.
 — Я считаю наш брак настоящим, а не фиктивным, понятно? — Томас помолчал, давая жене время на размышление. Она смотрела испуганно.
 — Ты сам не веришь в то, что говоришь.
 — Я утверждаю абсолютно серьезно. Я не намерен, живя с тобой под одной крышей, проводить время с другими женщинами.
 — То есть ты не будешь мне изменять, да? Женщине, которую не любишь? И надеешься, что я тебе поверю?
 Нахмурясь, Томас с недоумением посмотрел на Люсинду.
 — Что за вздор?
 — А Мэри? — Люсинда с трудом произнесла это имя, но постаралась не выдать своего негодования. — Ты же взял ее на мое место, не поставив меня в известность. Видимо, имелись веские причины?
 Сжав губы, Томас смотрел на жену.
 — Ну и дурочка! Да Мэри у меня не работает! Ну почему ты веришь всему, что тебе говорят? Люси, мне иногда хочется задушить тебя! Хватит об этом! — приказал Томас. — А теперь посмотри на меня.
 Люсинда подняла глаза, и у нее застучало сердце.
 — Ну же, — хрипло проговорил Райс, — обними меня.
 — Нет. Не могу.
 — Не криви душой. — Томас ехидно усмехнулся. — Или ты специально избегаешь меня? Разве ты не хочешь меня? Признайся, Люси!
 От насмешливой интонации у Люсинды зарделись щеки.
 — Нет, — солгала она, со страхом глядя в холодные глаза мужа. — Ненавижу себя за то, что произошло. Я поддалась эмоциям и искалечила свою жизнь. И хотя мы женаты, ситуация не меняется.
 — А что произойдет, если ты уступишь мне еще раз? — мягко сказал Томас и нежно коснулся пальцами ее подбородка. — Или небеса рухнут на землю?
 — Я не хочу обсуждать эту тему, — прошептала Люсинда. — Разговор бесполезный.
 — Нравится тебе или нет, но тебе придется меня выслушать, — жестко сказал муж. — Ты же никогда не сталкивалась с неприятностями, да? И тебе трудно смотреть в глаза?
 — А Реджина лучше бы вела себя в подобной ситуации? — спросила Люсинда с нескрываемой горечью. — Ты всегда стараешься подчеркнуть, что я безнадежная неудачница. У тебя одинаковый подход ко всем женщинам? Увы, я никогда не стану такой, как твоя бывшая подруга.
 — Разве я заявлял, что ты неудачница? — удивленно спросил Томас, и Люсинда поняла, что едва не выдала себя.
 — Однако всегда подразумевал, — пробормотала она. — Понимаю, у меня слишком благополучная жизнь. Но разве я виновата?
 — Ты ревнуешь меня к Реджине? — спросил Райс. — Так же, как к Мэри Саймон? Знаешь, как это называется?
 Люсинда резко отодвинулась от мужа и подошла к окну. Видимо, не следовало вспоминать о Реджине, как, впрочем, и о Мэри. Она не сдержалась. Ее ослепила ревность. Мэри, конечно, — обыкновенная интриганка, но мисс Таббс угрожает ее благополучию.
 — Ну? — повторил Томас, подходя к жене. — Отвечай!
 — Ты ревнуешь меня к Брюсу? — избегая ответа, спросила она в свою очередь.
 — Ты не была с ним помолвлена, — напомнил Райс, — и не состояла в любовной связи.
 Люсинда порадовалась, что муж не видит ее лица, поскольку она смотрела на полоску травы во дворе отеля.
 — Ну, а если бы?..
 — Вопрос гипотетический.
 — А если бы случилось на самом деле? — допытывалась супруга.
 — Ну, хорошо. — Томас помолчал. Люсинда многое бы отдала, чтобы узнать, о чем он думает. — Зачем ревновать тебя к человеку, который тебе не подходит. Рано или поздно ты сама бы разобралась в своих чувствах. — Он отвернулся. — Прими душ и постарайся уснуть.
 — Да, ты прав. — Синди подошла к кровати и, взяв купальные принадлежности, направилась в ванную. Силы покидали ее.
 С наслаждением простояв полчаса под душем, Люсинда вышла из ванной и обнаружила, что Томас исчез.
 Он убрал с кровати вещи. Открыв шкаф, девушка увидела неаккуратные стопки и невольно улыбнулась. Вытащив белье, она сложила его как следует и подошла к кровати. Едва голова коснулась подушки, как Люсинда провалилась в сон…
 Открыв глаза, она увидела Томаса, который стоял над ней в шортах и майке и насмешливо улыбался.
 — И давно ты так стоишь? — спросила Синди, садясь в постели и зевая. — Это неприлично.
 Она чувствовала себя гораздо лучше. Посмотрев на часы, вдруг сообразила, что проспала часов двенадцать. Она даже не представляла, что так сильно устала.
 — Ты уложила вещи по-своему, — сказал муж с легкой иронией, присаживаясь на кровати. — Что тебе не понравилось?
 — В следующий раз постарайся складывать аккуратнее. — Люсинда окончательно не проснулась, и ей нравилось, что муж находится рядом.
 — Ага. — Он согласно кивнул. — Спасибо, что разъяснила.
 Она засмеялась, потом недоверчиво спросила:
 — А почему ты такой любезный?
 — А лучше быть злым?
 Люсинда опять улыбнулась, но на сей раз осторожно.
 — Давай-ка вставай, — сказал Томас, словно торопил маленького ребенка. — У твоих ног весь мир — бассейны, экзотические растения, теплое голубое море, белый песок, завтрак, наконец.
 — Завтрак? — Девушка вскочила и бросилась в ванную. — Да я умираю с голоду!
 Закрыв дверь, она стала натягивать шорты, на что потребовались некоторые усилия — они становились тесноватыми. Затем с трудом застегнула молнию и с сожалением отметила, что о тугих поясах придется забыть.
 — Может, позавтракаем на берегу? — предложил Томас, когда они вышли из номера. Люсинда искоса взглянула на мужа, почувствовав знакомое сердцебиение.
 Да, Томас прав, решила Синди, противостояние бессмысленно. Поддерживать нормальные отношения гораздо приятнее и проще.
 — Замечательно, — вежливо согласилась она.
 Молодожены прошли через парк, мимо бирюзовых бассейнов, возле которых вытянулись на шезлонгах любители загара, мимо изумрудно-зеленых изгородей с ярко-красными цветами, затем миновали несколько неровных ступенек. Томас повернулся, протянув жене руку.
 — Ну вот и добрели. Что скажешь?
 — Великолепно, правда? — Люсинда оглядела берег. Море было спокойное, почти без ряби, изумрудного цвета, каким его изображают на рекламных проспектах. Пляж почти пустынный, виднелось лишь несколько шезлонгов.
 Супруги направились к маленькому уютному столику, расположенному под ярким зонтом. Справа находился бар.
 Люсинда подтянула шезлонг и уютно расположилась на нем, положив под голову полотенце, и сказала мужу, чтобы он заказывал все, что пожелает.
 — Я съела бы целую лошадь, — заявила она, сожалея, что не захватила с собой соломенную шляпу.
 — Ну, что ж, пойду посмотрю, каких лошадей тут готовят, — серьезно заметил Томас. В ответ она улыбнулась. — Прикрой лицо, иначе будешь похожа на омара. — Он бросил ей газету. Люсинда вскрикнула от неожиданности, но послушно закрылась от ярких лучей.
 Она чувствовала, что совсем расслабилась, наверняка от солнца. Тепло действовало на нее, как бокал доброго вина: Синди становилась доброжелательной и податливой. Лежа в шезлонге, она вдруг представила, что так, наверное, выглядит ломоть хлеба, который поджаривают в тостере.
 — Только не уверяй меня, что из-за гормонов ты опять засыпаешь, — услышала Люсинда насмешливый голос. Она подняла глаза. — Встань-ка, — мягко проговорил Томас и потащил шезлонг в тень кокосовой пальмы. — Здесь полегче, — объяснил он и перенес сюда сумочку жены с лосьоном и темными очками. — Завтрак подадут через пятнадцать минут, — объявил Томас, стягивая майку. — Два лошадиных гамбургера и чипсы.
 — Калорийное питание, — засмеялась Люсинда. Она вдруг почувствовала робость. — Ребенок должен получать полноценную пищу, правда? — Их глаза на мгновение встретились, наступило молчание. И в полной тишине, не произнеся ни слова, супруги сумели многое понять.
 Будущая мать неожиданно испытала новое ощущение, подумав о потомстве не как о причине своих проблем, а как о настоящем чуде природы.
 — Приляг на живот, — приказал муж, — тебе пока еще можно.
 — А что ты собираешься делать? — спросила Синди.
 Он не ответил. Выдавив немного крема, он стал втирать его сначала в ее плечи, а затем в спину и наконец в бедра и ноги. Руки двигались медленно и ритмично, но в движениях не было ничего чувственного, и блаженное тепло разлилось по телу Люсинды.
 — Хорошо, — сказал Томас. — Теперь повернись.
 Вытянувшись, она смотрела на живот, он чуть-чуть увеличился, совсем незаметно для других. Когда муж начал массировать бедра, Люсинда почувствовала, как участилось ее дыхание, и быстро сжала ноги. Но руки Райса уже продвигались вверх к животу.
 — Ты начинаешь поправляться, — проговорил Томас удивленно.
 — Сейчас заметно, потому что я в купальнике, — застенчиво прошептала Люсинда, бросив настороженный взгляд в сторону бара, но там никого не заметила. Внизу, у самой кромки воды, гуляли редкие пары, однако они вряд ли могли видеть Синди. В укрытом от посторонних глаз уголке молодожены находились одни.
 — А тебе даже идет, — залюбовался Райс, нежно гладя чуть выступавший живот. — Ты соблазнительно округляешься.
 Солнце, проникавшее сквозь верхушки деревьев, образовало на фигуре Томаса причудливый узор, который постоянно менялся, словно в калейдоскопе. Люсинда зачарованно смотрела на игру света и тени.
 — Да и грудь пополнела, — заметил он слегка удивленно.
 Их взгляды встретились, и Синди услышала собственное дыхание, быстрое и неровное.
 — Интересно, а куда запропастился наш завтрак?! — нетерпеливо воскликнула она, пытаясь разрушить околдовавшее ее очарование, но не смогла отвести глаз от лица мужа. И тут его руки легли на сладко ноющие груди и сжали их. Нежные соски набухли и напряглись под горячими настойчивыми пальцами. Тонкий материал бикини совсем не мешал его движениям.
 — Том, — воскликнула Люсинда протестующе.
 — Том, а дальше? — спросил он ласково. — Продолжай. Скажи: «Том, я хочу тебя!»
 Он коснулся рукой ложбинки между грудями и, не торопясь, обвел пальцем затвердевшие соски.
 — Том, подожди, — едва слышно проговорила Люсинда, поднимаясь, — несут завтрак.
 Увидев приближающегося официанта, Райс засмеялся.
 — Чудом спаслась, — сказал он, но жена не обратила внимания на слова, жадно глядя на огромные бифштексы, булочки, чипсы и высокие стаканы с соком, в котором плавали кусочки ананаса. Ее тело еще не остыло от возбуждения, оно жаждало страстных прикосновений мужчины.
 И, бросив на него взгляд, Люсинда подумала, как трудно отказывать в близости человеку, который стал ее мужем.




 Глава девятая


 Синди прекрасно понимала, что думает Томас по поводу их отношений. Или, по крайней мере, чувствовала, что недалека от истины. Теперь, когда они муж и жена, Райс не видел причины, которая помешала бы ему спать с ней.
 Весь день Томас был необыкновенно нежен и предупредителен. Люсинде с трудом верилось, что его поведение — не более чем вежливость. Но сама она все глубже погружалась в водоворот противоречивых ощущений. Если они опять займутся сексом, то в один прекрасный день, который, возможно, не за горами, Райс устанет от нее, ибо никогда ее не любил. И что тогда?
 Брак формальный, вспомнились Люсинде слова Томаса, но даже такой союз не выживет без любви. Однако ее озадачило и удивляло собственное поведение — Синди не могла сопротивляться непреодолимому желанию. Она сама страстно хотела Томаса.
 Будь Люсинда лет на десять старше, с солидным опытом общения с мужчинами, она, видимо, восприняла бы их отношения столь же цинично, как, очевидно, и Райс. Оглядываясь назад, она поняла, что вела себя наивно, открыто проявляя эмоции.
 Синди вздохнула. Она не сумела противостоять искушению, Томас — первый в ее жизни мужчина. Как объяснить ему, что та ночь стала возможной только потому, что он для нее слишком много значит?
 Погрузившись в нелегкие размышления, Синди неподвижно стояла посреди номера. Услышав голос мужа, она вздрогнула от неожиданности.
 Оглянувшись, Люсинда заметила, что Томас смотрит на нее с интересом и некоторым раздражением.
 — Что с тобой происходит? — поинтересовался он.
 — Ничего, — сказала она поспешно, надеясь, что разговор закончится. И нервно добавила: — Просто задумалась.
 Вздохнув, Томас подошел к жене, и ей пришлось сделать усилие, чтобы не отпрянуть или, что гораздо хуже, не броситься в его объятия.
 — У тебя самый скверный, самый паршивый, самый непоследовательный характер, который мне когда-либо приходилось видеть, — произнес Райс. — Десять минут назад ты шутила и смеялась, а сейчас ведешь себя так, будто наступает Судный день. — Он положил руки на плечи жены, и та замерла.
 — Да? — Она попыталась засмеяться. — Просто у меня, кажется, разболелась голова.
 — Неужели? — сухо промолвил муж. — Могла бы придумать что-нибудь получше.
 — Но у меня действительно болит голова, — упрямо настаивала Люсинда. — Ты убежден, что в твоих словах я постоянно ищу второй смысл. А почему ты сам не веришь мне?
 — Потому что твои утверждения никогда нельзя принимать за чистую монету, — проговорил Томас, нежно массируя ей плечи, — во всяком случае, когда речь заходит о наших отношениях. Ты весело болтаешь о книгах, музыке или природе, но как только разговор хотя бы отдаленно принимает личный характер, твои мыслительные процессы резко замедляются.
 — Ты опять принимаешь меня за неразумное дитя, Том. А я женщина, которая носит ребенка! — парировала Синди.
 — Только здесь. — Муж коснулся ладонью ее живота и почувствовал, как отреагировало тело на его прикосновение. Тихо засмеявшись, он пробормотал: — И здесь. — Рука скользнула вниз, к складкам легкой юбки.
 Она дернулась и резко сказала:
 — Это не игра!
 — Я знаю, — тихо ответил Томас. Он молча смотрел, как жена подошла к окну и стала задергивать шторы. Она чувствовала, нужно что-то сделать, чтобы разрушить тягостное напряжение. Сложив на груди руки, Люсинда повернулась к мужу, прислонившись к подоконнику.
 — Прости, но я не могу с тобой спать. Просто не могу. — Ей очень хотелось произнести фразу твердо и уверенно, но в голосе прозвучала мольба. Томас нахмурился.
 — Почему? — спросил он прямо.
 — Иначе перестану уважать себя. Я себя ненавижу, — ответила Люсинда тихо. — Я знаю, тебе, наверное, трудно понять. Получается какая-то бессмыслица. Мы уже спали вместе, и говорить о каких-то угрызениях совести поздно, тем более теперь, когда я ношу твоего ребенка, но…
 — Но мы однажды занимались любовью, — произнес муж глухим голосом, — и ты надеялась, что после этого все будет прекрасно. А вышло по-другому. Я правильно тебя понял?
 — В общем-то, да, — нервно кивнула она. — Может, нами руководили ложные мотивы, — пустилась она в путаные объяснения, — но зачем повторять ошибку?
 — Иначе говоря, ты не хочешь выполнять супружеские обязанности?
 — Называй это как тебе угодно, — ответила Синди. — На самом деле ты оказался со мной из-за неудачного стечения обстоятельств. Женщина, к которой ты испытываешь желание, — Реджина.
 — Да перестань же в конце концов вспоминать ее! — зарычал Томас, и жена с опаской покосилась на дверь. — Посмотри мне в глаза, — приказал он, быстро подойдя к Люсинде, — и признайся, что тебя больше не влечет ко мне.
 Томас коснулся ее лица, и, хотя в голосе слышался гнев, его пальцы были удивительно нежными. У Синди участилось дыхание, и, быстро опустив глаза, она стала внимательно рассматривать пол.
 — Спать с мужчиной, к которому испытываешь страсть, — животный инстинкт. Это грех, — едва слышно пробормотала она.
 — Естественное желание ты называешь грехом? Но мы же не случайные знакомые. Мы скреплены брачным союзом.
 — К сожалению.
 Томас тихо выругался и произнес ровным голосом, стараясь держать себя в руках:
 — Пойду приму душ. И будь спокойна — я не стану тебя принуждать. Ты обольстительная женщина, Люси, однако даже твое очарование имеет предел.
 — Понимаю. — Она могла бы уточнить, что желание тоже имеет предел. Оно сжигает, как огонь, но угасает очень быстро, если нет любви.
 Томас ушел в ванную, закрыв дверь. Люсинда быстро разделась, достала белую кружевную рубашку и улеглась в кровать.
 Она уже засыпала, когда вдруг почувствовала, что муж, кажется, намерен попытаться доказать свою правоту, что она, дескать, желает его. Но тут Томас внезапно отвернулся, и скоро его дыхание стало ровным. Какое-то время жена прислушивалась, стараясь определить, действительно ли муж спит, но веки тяжелели, и она провалилась в сон…
 Среди ночи Люсинда неожиданно проснулась. Светящийся циферблат будильника показывал начало четвертого. Она не сразу поняла, что ее разбудило. Оказалось, муж положил руку на нее. Она попыталась освободиться от теплой тяжести, но почувствовала, что Томас теснее прижался грудью к ее спине. Синди опять пошевелилась, но мужская рука сжала крепче. Движение было чисто рефлекторным. Райс продолжал дышать глубоко и ровно. Жена медленно повернулась к нему лицом и, хотя в комнате еще не рассвело, увидела, что Томас на нее смотрит.
 Люсинда охнула от удивления и неуверенно проговорила:
 — Ты не спишь? — И недовольно подумала: тонкое наблюдение.
 — Угадала, — сказал Томас, убирая руку и отворачиваясь от жены.
 — Здесь прохладно, — проговорила она, недоумевая, зачем затеяла беседу среди ночи.
 — Давай выключу кондиционер, — вежливо предложил муж.
 — Нет, — возразила Люсинда, — тогда будет слишком жарко, а если открыть окна, налетят комары.
 — Как скажешь… Почему ты ведешь какой-то странный разговор спозаранку?
 Она и сама не знала. Ей просто хотелось снова тесно прижаться к мужу и почувствовать его сильное тело.
 — Давай-ка лучше спать, — предложил он. — Если я придвинусь слишком близко, оттолкни меня.
 — Том…
 — Что?
 Мысли Люсинды путались. Как сказать мужу, что она хочет его, думала она в смятении. Безразлично, что произойдет завтра. Какое искушение — лежать рядом и не коснуться его притягательного тела!
 Синди протянула руку и дотронулась до мужа, чувствуя, как он сразу напрягся. Томас поймал ее руку и произнес:
 — Сейчас не время для таких игр.
 — Я не играю, — прошептала Люсинда.
 — Ты сама себя не понимаешь, — возразил муж. — То сражаешься со мной не на жизнь, а на смерть, а в следующую минуту готова заниматься любовью. Так дело не пойдет, Люси. Я не послушный мальчик для твоих прихотей.
 — Нет, ты не мальчик, — тихо сказала она и придвинулась к Тому. Нашла его губы и, проведя по ним языком, смело вторглась в его рот. Но муж не ответил на ее порыв, только сильнее сжал Синди.
 — А как же ненависть к самой себе? Ведь она, по твоим словам, обязательно возникнет, если ты прикоснешься ко мне? — спросил Томас ледяным тоном. Жена промолчала, и он отпустил ее. — Или в теплой постели да еще в темноте ты решила, что сумеешь с собой договориться? — В голосе мужа слышалось столько презрения, что у Люсинды на глазах выступили слезы.
 — Я даже не думала об этом.
 — Вот в том-то и заключается твоя проблема..
 Синди в ярости отвернулась от мужа и выскользнула из постели. Его слова больно ударили по самолюбию. Что ж, она заслужила пощечину.
 — Куда ты, черт побери? — Томас сел, полагая, что Люсинда направляется в ванную.
 А она совсем растерялась. Ей следовало разобраться в своих чувствах. Синди уже сомневалась, что поступает правильно, отказываясь от его любви, от счастья, пусть даже призрачного и временного.
 — Мне нужно подумать, — произнесла Люсинда напряженно. Томас не сразу сообразил, что она выходит из комнаты.
 Синди побежала. Вдруг она представила, как он рывком вскакивает с постели и начинает лихорадочно одеваться, и побежала еще быстрее, через пустой холл на первом этаже в парк, а затем вниз, к пляжу.
 Было тепло и тихо, лишь негромко стрекотали кузнечики. Длинная ночная рубашка очень мешала, и Люсинде пришлось на бегу подхватить подол. В абсолютной темноте виднелась полоска воды. Синди направилась к морю, чувствуя, что здесь станет легче. Она оглянулась и заметила быстро приближающегося мужа. Он, конечно, увидел ее, но не окликал.
 Люсинда повернулась, сделала шаг вперед и упала на каменные ступеньки, скатившись с них.
 Сжавшись в комок, она лежала у лестницы, закрыв глаза, и ожидала, когда появится Томас. Мгновение спустя oн оказался рядом. Наклонившись, спросил:
 — С тобой все в порядке? — Голос звучал очень встревоженно. Когда муж попытался подмять ее, Синди застонала.
 — Я не могу двигаться, — прошептала она.
 — Дурочка, зачем бежала как сумасшедшая? — продолжал Райс. — Может, ты вывихнула лодыжку? — И не дожидаясь ответа, он очень бережно, как ребенка, поднял жену и медленно понес к отелю. Люсинда прильнула к мужу.
 В отеле Томас с кем-то переговаривался, но голоса доносились смутно, как будто через стекло.
 — Мы пойдем к врачу, — услышала она, — не волнуйся.
 — Я не видела ступенек, — тихо пожаловалась Синди, — помнила, что они есть, но поскользнулась.
 Держа ее на коленях, Томас сидел в холле на диване.
 — Не надо вызывать врача, — говорила ему Синди слабым голосом. — Давай подождем до утра. — Тело у нее ныло, беспокоила дергающая боль в животе. Она старалась о ней не думать, с ужасом отгоняя возможное объяснение.
 — Люси, послушай меня, — ласково, но твердо произнес Томас. — У тебя небольшое кровотечение, очень маленькое, требуется немедленная помощь. Я отправил за врачом администратора отеля, он скоро вернется.
 — Кровотечение? — На глазах Люсинды мгновенно выступили слезы. Она попыталась сесть, но муж удержал ее, нежно прижав к груди.
 — Прости меня, — хрипло проговорил он. — Черт, это я во всем виноват.
 — Мне не следовало торопиться, — пробормотала Синди. Однако Томас приложил палец к ее губам. Хотя его лицо казалось спокойным, Люсинда заметила, что палец слегка дрожит.
 Прибыл доктор и, взглянув на нее, велел супругам следовать за собой. Они молча вошли в маленький, но хорошо оборудованный кабинет.
 — Итак, что случилось, милая леди? — спросил врач.
 Люсинда посмотрела на невысокого худощавого человека с приятным смуглым лицом и сказала:
 — Извините, что пришлось побеспокоить вас в такой ранний час.
 — Я бы не выбрал такую специальность, если бы не был к этому готов, — проговорил он, внимательно исследуя ушибы. — Вижу, вы беременны. — Синди кивнула. — Мне нужно осмотреть вас, убедиться, что нет осложнений. — Доктор посмотрел на Томаса. — Вы останетесь? — Тот спокойно кивнул. Отведя волосы со лба жены, взял ее за руку.
 Она буквально вцепилась в мужа. Как внезапно все произошло. Совсем недавно она находилась в комнате, пытаясь разобраться в своих чувствах, а в следующую минуту — упала с предательски неровных ступенек.
 Доктор задавал вопросы, Люсинда отвечала равнодушно, измученная, исчерпавшая запас сил. Наконец он выпрямился, его лицо выражало серьезную озабоченность.
 — К счастью, милая леди, переломов нет, но кровотечение не останавливается. Вы, к сожалению, можете потерять ребенка.
 Такого исхода Синди боялась больше всего. Услышав, что ее опасения подтвердились, она крепко зажмурилась и застонала. Сквозь прикрытые глаза услышала резкий вопрос Томаса:
 — Я бы хотел знать определенный диагноз.
 Люсинда желала заткнуть уши, зарыться в песок, как страус, чтобы до нее не доносился разговор. А доктор между тем продолжал с явным сочувствием:
 — Обычно падение во время беременности не ведет к тяжелым последствиям, потому что плод надежно защищен, но бывают и неудачные случаи. Вашей жене необходимо обследование.
 — Так начинайте, — быстро сказал Томас.
 — Невозможно, — мягко ответил доктор. — Я договорюсь с коллегами из местной больницы. — Он начал укладывать маленький саквояж. Почему врачи обязательно ходят с черными саквояжами, неожиданно пришло в голову Люсинде, а не с красными или зелеными?
 Взглянув на Синди, доктор ободряюще сжал ее руку.
 — Больше никаких прогулок по пляжу, милая леди, — посоветовал он. — Поднимайтесь к себе и ложитесь. Я оставил свой номер телефона, ваш муж может позвонить в любое время, если вы себя неважно почувствуете.
 Когда супруги вернулись к себе, часы показывали пять утра. На горизонте медленно занимался рассвет. Через три часа в отеле вовсю закипит жизнь.
 Томас уложил жену на кровать. Люсинда молча смотрела на мужа. Он стянул с себя рубашку, бросил на стул, потом сел рядом.
 — Постарайся уснуть, — промолвил он.
 — Да разве можно спать? Я идиотка, — проговорила она бесцветным голосом. — Ты прав. Прежде, чем что-то делать, следует подумать. Ре джина наверняка бы так не поступила. Никогда бы не бросилась бежать на пляж и, конечно бы, не упала.
 — Перестань казнить себя. Подождем результатов, — мягко утешил ее Томас.
 — Если я потеряю ребенка, то никогда не прощу себе. — Люсинда непрерывно сжимала и разжимала пальцы. Томас осторожно положил на ее руки ладонь.
 — Не думай о плохом, — угрюмо проговорил муж. По его подавленному тону она догадалась, что он думает о том же.
 — Мы поженились ради ребенка, и если его не будет… — Синди пришлось сделать паузу. — Если ребенка не будет, — она глубоко вздохнула, — зачем вообще нужен брак?
 Ничего не ответив, Томас встал, засунув руки в карманы, и стал мерить комнату шагами.
 — Лучше не заниматься предположениями, — сказал он наконец, останавливаясь у кровати и пристально глядя в глаза жене.
 — И тем не менее возможен печальный исход, так что давай не будем притворяться. Ты сам говорил, что я стараюсь избегать неприятностей. Думаю, ты прав, я слабая женщина.
 — Ты себя недооцениваешь.
 — Правда? — печально улыбнулась Люсинда. — Вряд ли. Хотя сейчас чувствую, что я медленно освобождаюсь из кокона, в котором замыкалась от любых бед.
 — Ты считаешь такую перемену трагической неизбежностью? — Томас опять присел на краешек кровати. — Вообще-то в коконе неплохо.
 — Не надо, Том, — умоляюще попросила жена.
 — Когда я был маленьким, — продолжал муж, — то пытался иногда представить беззаботную жизнь. — Помолчав, добавил: — И иногда думал о тебе.
 — Обо мне?
 — Да, я узнал о тебе от моей матери. Постоянно представлял, насколько приятно там, на другой стороне.
 Любопытно, размышляла Люсинда, а как воспитывался Томас? Всегда ли обладал удивительной уверенностью в себе, или она появилась позже, вызванная суровой необходимостью? Скорее всего, верно и то, и другое. Райсу уготована судьба победителя, и богатая среда вряд ли бы изменила его.
 — Мы принадлежали к разным мирам, Томас, и каждый должен вернуться обратно. Кроме ребенка, мы ничем не связаны. — И Люсинда быстро отвернулась, чтобы не разрыдаться.
 — Что бы ни случилось, ты свободна, — отрывисто сказал муж, поднимаясь.
 — Правда? — В голосе Синди не звучало ни надежды, ни радости. Чувствовалось лишь холодное отчаяние. Зачем ей свобода, если рядом не будет этого мужчины?
 Однако Томас понял вопрос по-своему и заговорил сдержанно, но жестко:
 — Надеюсь, теперь уснешь со спокойной душой? Постарайся отдохнуть. К девяти часам отправимся в больницу, осталось немного. Я пойду искупаюсь.
 — В море?
 — Да. — Томас криво усмехнулся. — Ты скорее уснешь без меня.
 — Но ты ведь тоже устал, — запротестовала Люсинда.
 — Ты даже не представляешь, как легко привыкнуть обходиться без сна. Я много работаю, но быстро восстанавливаю силы. Чего, видимо, не скажешь о тебе.
 — Наверное.
 Райс засмеялся, хотел что-то добавить, но раздумал.
 — Я скоро вернусь. — И ушел, тихо закрыв дверь.
 Улыбка сползла с лица Люсинды. Она легла на подушки, положив руки на живот, и уставилась в потолок. Ее ожидало обследование, но вообще-то следует успокоиться. Мучительные вопросы о том, правильно или нет она поступила, выйдя замуж, и как ей предстоит жить с человеком, который не любит ее, теперь позади. Синди отныне свободна.
 Но облегчения Люсинда не испытывала. Она старалась представить себе, как будет проводить время без Томаса. Но, увы, ей это не удавалось. Он оставил слишком глубокий след в душе, одиночество принесет сильную боль.
 Люсинда все же уснула, но спала беспокойно, пока ее не разбудил муж. Наверное, он вернулся давно, потому что успел переодеться в светлые брюки и полосатую рубашку с короткими рукавами.
 — Мне нужно принять душ, — сказала жена.
 — Тогда торопись. Через пятнадцать минут придет такси, — посоветовал Томас.
 В ванной она заметила, что кровотечение не остановилось, и мысленно стала готовиться к худшему. Хоть бы доктор, который показался добрым человеком и толковым врачом, тоже оказался в больнице, с надеждой подумала Люсинда.
 — Пора, — позвал из-за двери Томас. Она торопливо заплела косичку и надела легкое джинсовое платье.
 — Тебе лучше? — спросил муж, когда Люсинда вернулась в спальню.
 Она покачала головой и честно призналась:
 — Я смертельно боюсь. У меня нет сил.
 — У меня хватит сил для обоих, — почти неслышно пробормотал Томас, беря ее за руку…
 Супруги подъехали к небольшому больничному зданию. Когда их провели в комнату ожидания, волнение Люсинды дошло до предела.
 На столе лежали старые журналы. Рассеянно взяв один из них, она стала листать его, почти не различая слов. В комнате сидели две беременные женщины, переговариваясь низкими голосами с приятным акцентом. Рядом с ними находилась девочка лет пятнадцати, которой следовало быть в школе, а не здесь.
 Услышав свое имя, Люсинда автоматически взяла мужа за руку, и они вошли в маленький темный кабинет.
 — Расслабьтесь, — приказал доктор, — выпрямите ноги, пожалуйста. Не бойтесь, я не сделаю больно.
 — По-моему, все в порядке, — сказал он, закончив осмотр.
 — Я не потеряю ребенка? — спросила робко Синди, и врач впервые улыбнулся.
 — Не думаю. Но на вашем месте я бы перестал прыгать с лестницы…
 На улице невыносимо палило солнце. Водитель, которого Томас попросил ожидать их столько, сколько потребуется, умирал от жары и обмахивался газетой.
 Каким прекрасным показался Люсинде мир!
 — Люси, — сказал муж, когда супруги сели в машину, — нам нужно поговорить.




 Глава десятая


 Но в такси супруги молчали. Люсинда смотрела на привычный уже пейзаж и думала о предстоящей беседе.
 Она знала, что речь пойдет о разводе. Следует обсудить необходимые процедуры. Брак длился недолго. Наверное, процесс несложный: подпишут необходимые бумаги, и оба свободны.
 Но так ли на самом деле?
 Райс вошел в ее жизнь, когда она впервые переступила порог его кабинета. И вряд ли станет ей безразличен, когда объявят, что их союз расторгнут.
 Томас, казалось, тоже был глубоко занят мыслями.
 Наконец машина остановилась перед отелем. Супруги вышли, и Люсинда неуверенно остановилась, не зная, как вести себя.
 — Недалеко находится бар, — сказал Томас, не глядя «на жену, но придерживая ее за локоть, словно боялся, что она опять упадет. Однако слова доктора придали Люсинде новые силы. Она чувствовала себя весьма уверенно.
 В баре супруги устроились за маленьким круглым столиком. Ожидая заказ, Синди, не выдержав, заговорила первая:
 — Я полагаю, ты намерен обсудить развод и время посещения будущего ребенка? Может, отложим эти неприятные моменты до возвращения?
 Ей казалось, что выяснять отношения здесь — под ярким небом и сумасшедшим солнцем, глядя на счастливые пары, которые загорают в шезлонгах у бассейна под ленивый шум накатывающих на песок волн, просто кощунственно. У красоты есть единственный недостаток — безобразное на ее фоне кажется еще более безобразным.
 Томас ответил не сразу. Он поднялся, как будто беспокойство, снедавшее его, требовало немедленного выхода, и, прислонившись к перилам, неотрывно смотрел вниз, на бассейн. Наконец повернулся и резко сказал:
 — Нет. Зачем ждать? Не лучше ли сразу решить наши проблемы?
 Райсу принесли стакан фруктового сока. Сделав большой глоток, он поставил его на стол. Люсинда, помешивая ложечкой лед в бокале, сильно нервничала.
 — Послушай, — вдруг сказал Томас, — я не могу здесь разговаривать. — Он допил сок. Жена в недоумении подняла глаза: за его раздражительностью и нетерпением скрывалось что-то еще, чего Люсинда не понимала.
 — Но… — начала она.
 — Давай пройдемся но берегу, — предложил Томас.
 — В туфлях? — Жена показала на ноги, и муж грубо заорал:
 — Сними эту чертовую обувь и оставь где-нибудь!
 — Кричать не обязательно, — резко ответила Люсинда, вставая.
 — Иногда такой способ представляется мне единственным выходом, чтобы достучаться до тебя, — невнятно пробормотал Райс.
 — Большое спасибо! Еще какие комплименты?
 — Ты сама виновата, — почти неслышно ответил Томас, стремительно шагая вперед. Жена едва поспевала за ним. — Из-за тебя я порой себя не узнаю.
 — Значит, причина только во мне, да? — гневно бросила она. — Может, перестанешь бежать?
 Пара, направлявшаяся к отелю, оглянулась на супругов. Люсинда заметила, что мужчина сочувственно улыбнулся, как бы говоря: женщины везде одинаковы.
 Синди понизила голос и, остановив мужа, сказала:
 — Я не намерена догонять тебя. Не понимаю, почему нельзя было поговорить в баре?
 Томас не ответил. Подойдя к одному из столиков на берегу моря, он сбросил сандалии, закатал джинсы и стянул рубашку. Потом посмотрел на жену, а под его сосредоточенным взглядом ей никогда не удавалось собраться с мыслями. Сняв туфли, Люсинда побрела рядом с мужем.
 Пляж простирался далеко. Загорающих немного. Несколько пар расположилось в шезлонгах, на полотенцах, другие плескались в воде. Зачем они сгрудились здесь, если рядом начиналась бесконечная полоса чистого белого песка? — подумалось Синди. Или они чувствуют себя здесь спокойнее?
 Томас явно не верил в коллективный разум: он целеустремленно направлялся в дальний конец берега. Синди, не отставая, не желала первой нарушать молчание, заметив, какой у мужа напряженный вид.
 — Я же утверждал, что с ребенком ничего не случится, — возбужденно заговорил Томас. Жена вопросительно взглянула на него. — Почему ты хочешь обязательно поссориться? Неужели нельзя спокойно обсудить ситуацию?
 Супруги довольно далеко удалились от отдыхающих, их коричневые тела казались мелкими точками. Томас сел на бревно, выброшенное на берег прибоем, и принялся что-то рисовать на песке тонкой палочкой.
 — Мой отец может порекомендовать хорошего адвоката… — неуверенно начала Люсинда.
 — Обойдемся без него, — резко оборвал ее муж.
 — По-твоему, следует заниматься разводом самим? — Синди смотрела на него, нахмурясь. Томас сверлил ее глазами.
 — Ты совсем глупая, Люси? — угрюмо произнес Томас. И, видя, что жена не понимает его, продолжал: — Адвокат не нужен, потому что развод не состоится. Я ясно выразился или мне написать по буквам?
 — Но ты сказал… — начала неуверенно Люсинда.
 — Да, знаю. Однако я изменил решение. Я не дам согласия на расторжение брака.
 — Почему? Ты же убедился, что с ребенком все в порядке? — Люсинда чувствовала, что вот-вот заплачет, и закипела от ярости.
 — А потому, — на лице мужа проступил темный румянец, — что ты принадлежишь мне, и я не намерен расставаться с тобой. Никогда. Поняла? Если ты настаиваешь на разводе, я подам в суд. Но ты проиграешь.
 — И все же объясни, — прошептала она, — ты поступаешь так, потому что Брюс увел Реджину? Да?
 Томас хрипло засмеялся.
 — Они не имеют к нам никакого отношения.
 — Разве? — тихо спросила Синди. — Ведь ты же по-прежнему любишь ее?
 Муж изумленно посмотрел на нее.
 — Люблю Реджину? Возможно, я испытывал к ней теплые чувства, но никогда не любил по-настоящему.
 Люсинде показалось, что словно ее приподняли над землей и плавно закружили:
 — Но ты же собирался жениться на Реджине. Или я не права? — Она заставила себя опуститься на берег, вспомнив, что ситуация не изменилась.
 — Потому что дурак, — пробормотал Томас, — слепой идиот, возомнивший, что привязанность и поверхностное сходство характеров — достаточные основания для союза. — В его голосе слышался вызов, как будто Рейс ждал, что Люсинда станет возражать и ему придется поспорить.
 Однако Люсинду охватило чувство сумасшедшей радости.
 — Ты не хочешь разводиться из-за ребенка?
 — Нет, — спокойно возразил муж.
 Что же пытается доказать Томас? Робкая надежда подсказывала ответ.
 — Чего ты от меня ждешь, Люси? — жестко спросил муж.
 Суровая реальность всегда поджидает за углом, напомнила себе Синди. Только однажды, позволив себе открыто выразить эмоции, она испытала восхитительное, неописуемое состояние полета. Но оно продлилось недолго.
 — Я надеюсь получить откровенное объяснение, — промолвила Люсинда.
 — Как я могу высказаться, если сам пока не разобрался? — пробормотал Томас. Он встал, посмотрел на море, потом опять сел, на этот раз ближе к жене. — Ты не походишь на женщин, которые нравились мне раньше, — проговорил он, и она вспыхнула от гнева и обиды.
 — Я знаю. Ты повторяешься, — сухо парировала Синди.
 — Ты выросла в роскоши. Никогда не испытывала нужды. Жизнь оберегала тебя от забот.
 — Но я разве виновата?
 — О, ты очень красивая женщина, — продолжал Томас, не слушая жену. — Видимо, пленила сотни мужчин.
 — Тысячи! — воскликнула Люсинда, понимая, что не следует выходить из себя.
 — Но я был уверен, что не поддамся твоим чарам. — Томас смотрел на нее горящими глазами. Синди замерла, не в силах произнести ни слова. Время остановилось. — Я ошибся. — Муж дотронулся рукой до ее лица, словно боялся, что она отвернется. — Когда ты начала работать, я поймал себя на мысли, что постоянно поглядываю на тебя украдкой. Сначала мне казалось, что просто наблюдаю, справляешься ли ты с делами. Но потом понял, что ты мне нравишься. И с каждым днем больше и больше.
 Люсинда широко раскрыла глаза.
 — Правда? Ты же никогда даже вида не показывал, — прошептала она.
 — Не хотел признаваться самому себе, а тебе — тем более. Я был обручен с женщиной, с которой, как полагал, у нас много общего. Но потом в мою жизнь вошла ты, и я растерялся. И хотя непрестанно твердил, что ты не принадлежишь к женщинам моего типа, ты меня заворожила, Люси. Когда же я пришел в тот вечер к тебе с шампанским, сознаюсь честно, я вовсе не проявлял заботу, — продолжал он. — Просто хотелось увидеть тебя, а потом… и когда ты позвала к себе и специально разделась для меня, ты выглядела самой прекрасной женщиной, которую мне довелось видеть. — От воспоминаний у Томаса вспыхнуло лицо, от чего Люсинда испытала острое удовольствие.
 — Но ты же покинул тогда меня, — произнесла Синди.
 — Ты слишком много выпила, а я находился в смятении, — объяснил Томас. — Какое же облегчение я испытал, когда Реджина увлеклась Брюсом!
 Люсинда нежно провела пальцами по лицу мужа. Тот поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь.
 — И когда вернулся к тебе, знал, ты будешь моей. Я желал тебя так, как никого и никогда в жизни. Мне хотелось обладать твоей душой и телом. И на какое-то мгновение мне показалось, что это так. А когда отправился в командировку, ты стала постепенно отдаляться, очень сухо говорила по телефону. Я медленно сходил с ума.
 — У меня не оставалось выбора. — Люсинда произнесла фразу очень тихо, хотя внутри все пело от счастья. — Я почувствовала, что беременна, а ты отдаешь предпочтение женщине, которую потерял.
 — Как ты посмела так думать? — спросил Томас. — Ведь я люблю тебя.
 Конечно, Синди догадывалась, о чем говорит муж: мучительным, окольным методом, но тот признался наконец в любви. Она тихо засмеялась, закрыв глаза.
 — Том, любимый, — прошептала Люсинда, глядя на мужа блестящими глазами. — А мне казалось, что я страдаю одна. Почему я стала отдаляться от тебя? Да потому, что люблю тебя. И сама мысль, что ты никогда не ответишь на мое чувство, становилась невыносимой.
 Томас, наклонившись, жадно поцеловал жену. Она обвила руками его шею, и оба со смехом упали на песок.
 — Я испытал адские муки, — бормотал он. — Думал, что заманил тебя в ловушку, а вернувшись, обнаружил, что ты разгадала мой замысел и нас разделяет непреодолимая дистанция. А узнав, что ты беременна, рассчитывал, что ребенок поможет вернуть тебя. Вот почему настаивал, чтобы мы поженились раньше, чем ты успеешь опомниться. В общем, прибегал к различным уловкам, чтобы получить то, о чем мечтал.
 — Извинения принимаются, — тихо произнесла она.
 — А кто извиняется? А теперь скажи, Люси, что ты тоже любишь меня. И повторяй бесконечно. В наказание за то, что заставила меня пройти через муки и страдания.
 — Я люблю тебя, Томас Райс, — проговорила Люсинда и тихо застонала, когда его рука скользнула в вырез платья и сжала ее припухшие груди.
 — Как давно я ждал этого признания! Когда ты обвинила меня в том, что я взял на работу Мэри, в твоих словах послышалась ревность. И почему не сказала, что ревнуешь меня? В твоих словах я отыскал бы то, что мне требовалось.
 — Я действительно ревновала, — промолвила Синди. Казалось, все происходило очень давно. — Я просто ненавидела Мэри.
 — Что ж, в следующий раз будь осторожнее, — мрачно сказал Томас, но черты лица тут же смягчились, он улыбнулся. — А впрочем, Мэри получит то, что заслужила, когда увидит нас вместе за обедом.
 — Ты прав, Мэри не понравится, — согласилась Люсинда, но сейчас она не сердилась и никому не желала зла.
 — А ты представляешь мое состояние при известии, что ты, возможно, потеряешь ребенка? — тихо произнес Томас. — Без него брак терял всякое значение.
 — Но ты же сначала согласился на развод! — заволновалась Синди.
 — Из самолюбия. Я твердо верил, что никогда не отпущу тебя.
 Томас поднял голову. Бесконечно долго они молча смотрели друг на друга. Слова были не нужны. Его глаза говорили, как долго ждал он этого мгновения, а ее глаза давали страстный ответ. Обняв жену за талию, Томас приблизился к губам Люсинды, и по ее телу пробежала жаркая волна. Ее целовал любимый мужчина, муж!
 Синди засмеялась от радости. Целуя жену, Томас расстегнул пуговицы на платье и припал к ее груди, истомившейся в ожидании его ласк…
 — Ты постоянно меняешься, — проговорил Томас, и Люсинда мечтательно улыбнулась. Ее лицо светилось любовью, которую не требовалось скрывать. — Каждый день я открываю в тебе что-то новое. Я и не представлял, какой тусклой была моя жизнь, пока ты не ворвалась в нее, словно поток солнечного света. Вначале я не обращал внимания, потом стал сомневаться, однако прятать свои чувства невозможно — существовать без тебя бессмысленно.
 — Как хорошо. — Синди судорожно перевела дыхание, нежась в его объятиях.
 Она смотрела на прекрасное мужественное лицо и думала о том, что ребенок, которого она носит под сердцем, родится для любви и счастья. Обязательно, Иначе и не может быть.




 Эпилог


 — Ну, давай, миленькая, начинай! — сказал Томас, с нежностью глядя на маленькую Луизу.
 Девчушка со светлыми, как у матери, волосами и серыми — в отца — глазами изо всех сил надула пухленькие щечки и, открыв ротик, выдохнула. Две маленькие свечки на праздничном торте, украшенном шоколадной глазурью, угасли.
 — Молодец! — похвалил Томас дочку и, взяв на руки, добавил: — Ну а теперь, Лу, пора бай-бай!..
 Люсинда не могла нарадоваться на мужа. Несмотря на занятость, он старался вернуться домой прежде, чем жена начнет укладывать дочку спать, чтобы поиграть со своей любимицей.
 Семейство жило теперь в небольшом особнячке с тремя спальнями, двумя гостиными, кухней, двумя ванными комнатами. Квартира, которую помог купить отец Люсинды, вполне подходила для супружеской пары с ребенком.
 Молодая жена с удовольствием занималась домашним хозяйством, но нет-нет да и задавала мужу вопрос:
 — Ты же сам упрекал меня когда-то в праздности. Может, мне пора на работу?
 — Ну уж нет, — успокаивал ее Томас. — Твоя главная забота — Луиза. — И лукаво добавлял: — Ты же не хочешь, чтобы она выросла такой строптивой, как ты?..
 Убирая со стола, Люсинда отодвинула стул.
 — Надо же! — ахнула она. — А подарок-то забыли. — И, подхватив куклу Джуди, направилась в детскую.
 — Тсс, — прижал палец к губам Томас. — Она почти спит. — Уложив куклу рядом с дочкой, прошептал: — Иди, ложись, я сейчас приду.
 Синди сидела в легком кружевном пеньюаре возле туалетного столика, когда появился муж. Он низко склонил к ней голову, теплое дыхание обвевало ее щеку.
 — Я все время думал, что взял в жены совсем еще девочку, которая не знала тогда, чего хочет от жизни… и мне казалось, я не вправе был навязывать тебе свою волю… — Его рука завладела грудью жены, пальцы ласкали нежный сосок. Едва сдерживаясь, Люсинда повернулась, открывая ему доступ к другой груди. — Но теперь, дорогая, я тебя никуда не отпущу. И не думай. Вдруг увлечешься каким-нибудь боссом, как когда-то мной? Синди улыбнулась.
 — Разве я могу променять своего первого любимого мужчину на кого-то еще? Я и сейчас схожу от тебя с ума, как во время той памятной ночи…
 Рот Томаса скользнул по ее теплым губам, и она задрожала в ответ на ласку, а муж крепче прижал жену к себе.
 Когда Люсинда вернула поцелуй, он легко приподнял ее и, положив на кровать, нетерпеливо стянул пеньюар. Она нежно коснулась его шеи, зачарованная близостью сильного гибкого тела. Каждая клеточка ее существа вспыхнула жарким пламенем желания.
 Торопливо раздевшись, Томас лег рядом. Синди трепетала, когда мужские руки легонько дотрагивались до самого сокровенного места ее тела и вновь вспархивали к груди.
 — О, Том! — наконец простонала Люсинда, не в силах больше выдерживать сладкую муку. — Возьми меня!
 — Да, любимая, да! — Он приподнял ее за бедра, и они слились в блаженном упоении.
 Могучий ритм страсти захватил обоих. И Люсинда, и Томас желали одного — всецело обладать друг другом. Для нее во всем мире существовал сейчас только Том и те божественные ощущения, какие рождала в ней его любовь. Муж замедлил темп, умышленно растягивая удовольствие, не переставая руками и губами ласкать разгоряченное тело жены.
 О, как я люблю этого человека! — промелькнуло у нее в голове, и Томас, шестым чувством угадав ее мысли, нанес последний удар, вознесший обоих на пик любви.
 — Как насчет мальчика? — спросил Томас, когда они лежали, обессиленные после вспышки неистовой страсти.
 Люсинда молча дотронулась до руки мужа, подумав, что внутри у нее наверняка зародилась новая жизнь. Она удовлетворенно вздохнула и уютно устроилась на его плече.