Аннотация: Юная, чистая Аврора Фолконет мечтала о прекрасной любви сильного мужчины. Однако когда мечта стала явью, оказалось…
 Оказалось, что девушка отдала свое сердце самому знаменитому повесе лондонского света — лорду Николасу Девенишу, привыкшему видеть в женщинах лишь минутную забаву. Но игрушкой мужчины — пусть даже горячо любимого — Аврора быть не намерена. Более того, она готова сражаться за сердце Николаса с любыми соперницами — от элегантных светских львиц до роскошных куртизанок.
 Так начинается история пленительных приключений, веселых несообразностей и пылких страстей. Так начинается история любви…


---------------------------------------------


 Лесли О`Гейди
 Сапфир и шелк



 Глава 1


 Едва забрезжил рассвет, бодрый лорд Силверблейд покинул спящую в летнем домике возлюбленную, чтобы в одиночестве насладиться прелестью раннего весеннего утра. Не спеша он шел по усыпанной гравием дорожке, всей грудью вдыхая пряный запах сырой земли. Воздух приятно холодил его обнаженный торс. Став хозяином, он решил ничем не смирять буйство природы в этом дальнем уголке усадьбы. Садовники сюда не допускались. Сад, разбитый по обе стороны от дорожки, со временем превратился в чащу. На краю сада стояли, точно стражи, могучие дубы, закрывая это уединенное место от любопытных глаз своими густыми кронами.
 Лорд оглянулся и улыбнулся от удовольствия. Летний домик, построенный по его прихоти в восточном стиле, расписной, с красной черепичной крышей, похожей на остроконечную шляпу с загнутыми вверх полями, казался волшебным. Такой же была и минувшая ночь, проведенная с женщиной. Сейчас холм, на котором размещалась усадьба, был погружен в тишину майского утра. Не было слышно ни птичьего щебета, ни шелеста ярко-зеленых листьев. И домик, где безмятежно спала возлюбленная, был тих. Но ночью он полнился сладострастными стонами и криками… И звонким смехом. Ах, Памела! Лорд усмехнулся, вспомнив о ласках и шалостях своей любовницы.
 Внезапно тишину нарушил стук копыт. Но всадника нигде не было видно. Лорд насторожился. Сердце в груди радостно забилось. Предчувствие опасности действовало на него как вино.
 Гнедой жеребец, великолепный в своей мощи, влетел на гребень ближнего холма. В лучах восходящего солнца конь казался красным. Из ноздрей его белыми клубами вырывался пар.
 Всадник, обнимавший коня за крутую шею, был необычно мал. Вначале лорд решил, что это ученик конюха занимается выездкой породистого жеребца. Однако, всмотревшись в наездника, он немало удивился. Ему ли, при его богатом опыте общения с женщинами, не отличить юнца от девицы? Хотя всадница была стройной, как мальчик-подросток, и на ней была мужская одежда, сомнений быть не могло. Белая батистовая рубашка возбуждающе облегала изящное тело и маленькие округлые груди.
 Оглядевшись, лихая наездница стремительно спустилась с холма и направила коня в его сторону. На несколько мгновений она исчезла из виду, а потом вдруг возникла из-за дубов и остановила своего могучего скакуна всего в нескольких футах от лорда Силверблейда.
 Конь нетерпеливо приплясывал на месте, качал головой и косился на лорда. Хозяйка наклонилась к уху жеребца и что-то прошептала. И снова лорд удивился. Потому что конь сразу успокоился. Ласковый голос и нежное прикосновение девушки сотворили настоящее чудо. Убедившись, что жеребец спокоен, она не без смущения взглянула на незнакомца.
 Лорд вполне понимал ее состояние. Как еще она должна была смотреть на полуголого мужчину?
 Однако ее не назовешь робкой, отметил про себя лорд Силверблейд. Рано утром скачет верхом одна, без сопровождения. И еще он отметил, что она симпатичная. Каштановые, отливающие медью локоны были стянуты сзади черной бархатной лентой. Очаровательные кудряшки обрамляли лицо, делая его особенно милым и женственным.
 — О! Неужели предо мной явилась сама Аврора?!
 Девушка удивленно взглянула на лорда и, смутившись, быстро опустила свои большие голубые глаза.
 — Извините, милорд, разве вы меня знаете?
 Лорд Силверблейд учтиво поклонился.
 — Сравнение с богиней утренней зари в этот ранний час показалось мне наиболее подходящим.
 Лицо юной наездницы осветилось улыбкой. Она засмеялась — будто колокольчики зазвенели.
 — О, теперь я понимаю! Пожалуй, мне никак не сравниться с богиней. Но меня действительно зовут Авророй. Я — Аврора Фолконет.
 Фолконет… Лорд Силверблейд нахмурился, услышав фамилию человека, которого некогда знал и любил. При воспоминании о нем всякий раз больно сжималось сердце. Наверное, это его сестра. Такие же голубые глаза, открытый взгляд, такой же упрямый подбородок, такая же гордая осанка…
 — Что-то не так, милорд? Вы как-то странно на меня смотрите.
 — Полагаю, вы сестра Дианы Фолконет, живущей в Овертоне.
 Взгляд лорда скользнул по мощному крупу коня. Своенравное и буйное животное теперь казалось послушнее и безобиднее комнатной собачки.
 — А это, навернбе, новый жеребец лорда Овертона. Недавно он вывернул плечо главному конюху и едва не вышиб копытами дух из троих его помощников.
 На лице Авроры отразилась обида за своего любимца.
 — Огонек? — усмехнулась она. — Этот ласковый ягненочек? Этот малыш? Трудно поверить в то, что вы говорите.
 — Я кое-что смыслю в лошадях. Ваш «малыш» может сбросить вас и затоптать копытами.
 Аврора потрепала коня по шее, затем потянулась и почесала у него между ушей. Огонек закрыл глаза и тихо заржал от удовольствия.
 — Со мной Огонечек такого не сделает. Да, малыш? — мурлыкала она. — Мы друг друга понимаем. Я знаю, что у него на уме и на душе. Правда, малыш?
 Аврора окинула незнакомца насмешливым взглядом.
 — Не волнуйтесь, милорд, со мной ничего не случится. Я буду вам очень благодарна, если вы укажете мне дорогу в Овер-тон. Во время прогулки я, кажется, заблудилась.
 Лорд Силверблейд не успел ответить. Со стороны летнего домика его окликнул томный женский голос. В дверях появилась Памела. Золотые волосы рассыпались по плечам. Платье было расстегнуто — ведь она надела его второпях и без посторонней помощи. Увидев, что любимый беседует с каким-то всадником, Памела замерла в испуге, потом начала быстро приводить свое платье в порядок. Кокетливым жестом поправив волосы, она прикрыла ладонями грудь и потупила взгляд.
 Появление небрежно одетой женщины повергло Аврору в изумление. Раннее утро, дикий сад и этот полуобнаженный незнакомец… Удивление на ее выразительном лице вдруг сменилось смущением. Щеки порозовели, отчего веснушки, трогательно рассыпанные по переносице, засветились еще ярче, словно маленькие солнышки.
 — Скажите мне, в какой стороне находится поместье Овертон, и я уеду, — пробормотала Аврора.
 Лорд Силверблейд улыбнулся:
 — За тем холмом сверните налево. Проехав около пяти миль, вы окажетесь во владениях лорда Овертона.
 Аврора произнесла слова благодарности и, развернув коня, прищелкнула языком. Отдохнувший Огонек, повинуясь воле хозяйки, рванул с места, словно ядро из пушки.
 Силверблейд почувствовал на своем плече руку любовницы. Памела тоже смотрела вслед удаляющейся лошади.
 — Николас, кто этот красивый молодой человек? — спросила она.
 Лорд Силверблейд негромко рассмеялся.
 — Ты так на него смотрела, моя дорогая! Я чуть не взбесился от ревности! Больше никогда при мне не кокетничай с мужчиной, иначе я убью соперника на дуэли.
 — Николас, перестань меня дразнить! — сказала Памела, топнув босой ножкой. — Я могу изменять этому старому дураку, моему мужу, но тебе, Николас, я храню верность всегда. Мне просто стало любопытно, кто этот твой знакомый, и все. Кажется, раньше я его не видела среди твоих друзей.
 Лорд нежно провел рукой по волосам любовницы.
 — О да, дорогая, я знаю, что ты мне верна, и не боюсь соперничества. Тем более со стороны человека, которому ты только что строила глазки. Видишь ли, — лорд Силверблейд перешел на таинственный шепот, наклонясь к розовому ушку Памелы, — это не он, а она.
 Памела откинула назад голову и посмотрела на возлюбленного распахнувшимися от удивления глазами.
 — Зачем эта девушка носится на лошади по окрестностям, да еще в мужском платье?
 Силверблейд пожал плечами:
 — Какая-то она необычная. Со странностями. Из тех, кто держит у себя дома семьдесят кошек и позволяет им всем спать в своей кровати.
 Памела фыркнула:
 — О нет, мой милый! Сомневаюсь, чтобы она делила постель с кошками. Для этого она слишком красива. К тому же отличная наездница.
 Лорд кивнул:
 — Тут ты права. Она прирожденная наездница. Амазонка.
 — Похоже, ты восхищен ею, — слегка иронично, чтобы скрыть раздражение, произнесла Памела. — Прости за любопытство, но не сообщила ли тебе эта амазонка свое имя?
 — Зовут ее Аврора. Она сестра Дианы Фолконет.
 Памела смотрела на лорда Силверблейда без улыбки.
 — И сестра Тима Фолконета, — добавила она.
 Лицо лорда помрачнело. Памела тут же заметила перемену в его настроении. Она слишком сильно дорожила этим мужчиной, чтобы позволить ему страдать от неприятных воспоминаний. С ней Николасу всегда должно быть хорошо. Иначе он станет искать утешения у кого-нибудь еще, а это ее не устраивало.
 — Николас, помоги мне, — промурлыкала Памела, повернувшись к лорду спиной и приподняв волосы. — Расправь сзади кружева. Я становлюсь такой неуклюжей, когда приходится одеваться самой.
 Одного взгляда на ее сливочно-белую шею оказалось достаточно, чтобы тучи рассеялись.
 — Тогда в следующий раз, — лорд Силверблейд коснулся губами ее затылка, — мы возьмем с собой твою служанку.
 — Николас! — в шутливом гневе воскликнула Памела. — Что за недостойные предложения!
 Лорд усмехнулся и поцеловал ее в шею.
 — Разве я не учил тебя тому, что весь вкус жизни — в разнообразии, моя обольстительница?
 — Ах, — Памела томно вздохнула, — против твоих уговоров, красавчик, невозможно устоять.
 Лорд развернул Памелу лицом к себе. И в который уж раз восхитился ее красотой. Всю ночь он занимался с ней любовью, но вот желание вспыхнуло в нем с новой силой.
 Он сжал в ладонях ее лицо, нежно погладил щеки, наслаждаясь шелковистостью ее кожи. Губы Памелы раскрылись навстречу ему, моля о поцелуе.
 Но лорд не спешил. Он поцеловал ямочку у ключицы, накрыл ладонями грудь…
 Памела закрыла глаза и застонала.
 — О Николас…
 Его длинные уверенные пальцы скользнули под лиф и потянули платье вниз. С легким шуршанием оно спало с прекрасного тела. Памела стояла обнаженная. Грудь, высокая и полная, вздымалась при каждом вздохе. Напряженные соски были похожи на два розовых бутона, готовых раскрыться при его прикосновении. Он почувствовал приятное напряжение в паху. Ладонями он обхватил ее груди, ощутив их восхитительную тяжесть.
 Памела тихо застонала и, качнувшись к возлюбленному, прошептала:
 — Прошу тебя, Николас…
 Лорд без усилий приподнял ее, вынул из лежавшего на дорожке платья и подхватил на руки. Запечатлев на губах возлюбленной страстный поцелуй, он понес ее к летнему домику. Но по дороге не смог избежать искушения и взглянул на ближний холм. Аврора уже скрылась из виду.
 Толкнув ногой дверь, лорд Силверблейд внес свою любовницу в домик. Вскоре амазонка была забыта.
 Снова поднявшись на вершину ближайшего холма, Аврора остановила коня и оглянулась. Отсюда, с высоты, она увидела, как незнакомец раздел свою подругу прямо на дорожке дикого сада и понес ее в китайский домик.
 — Ну вот, Огонек, — Аврора похлопала коня по гладкой шее, — мы, кажется, оба знаем, что эти двое собрались делать, не так ли?
 Конь качнул головой и постучал о землю копытом, соглашаясь с хозяйкой.
 — Мы наскочили на любовное гнездышко.
 Аврора ненадолго задумалась, потом повела плечами и со словами «не наше это дело, Огонек» пришпорила коня.
 В полях уже работали крестьяне. А дорога, по которой она скакала, была безлюдной — в этот ранний час никто не ехал ни верхом, ни в повозке. Удивительно, как она могла заблудиться, забраться так далеко от усадьбы лорда Овертона. Да просто ей было хорошо! Мчаться на красавце Огоньке в никуда, на время забыв о горьком прошлом.
 Аврора была довольна, что избавилась наконец от напряжения, которое она испытывала в последние дни. И еще… Она призналась себе, что ее взволновала неожиданная встреча.
 Кто же этот полуодетый незнакомец? Похоже, такой самоуверенный! Но мужественный, решительный. И привлекательный…
 Он был намного старше ее. Должно быть, ему уже лет тридцать. Широкоплеч и строен, к тому же гибок и мускулист. Совсем как Огонек, подумала Аврора. Она успела заметить несколько шрамов, которые вовсе не портили его красивое тело.
 На груди слева след — наверное, оставила шпага во время дуэли. Шрам на узкой талии мог свидетельствовать о пулевом ранении. Очевидно, этот человек не боялся лезть в драку и был смел не только в любви.
 Но к ней, Авроре, все это не имело никакого отношения. К чему расстраивать себя воспоминаниями, которые грозят лишить покоя? Зачем? Ведь мир вокруг наполнен тем, что может дать истинное наслаждение, — солнечным светом, пением птиц, ароматом молодой зелени и цветов.
 Аврора помчалась как вихрь, надеясь, что свежий ветер поможет изгнать из памяти образ незнакомца. Но, к ее огорчению, черты его прочно запечатлелись в ее сознании. Не думать о нем она не могла.
 Больше всего Аврору поразили глаза незнакомца. Они, его серые глаза, заставили ее испытать смутное беспокойство. Пристальный взгляд этих глаз не упустит ничего, никакой мелочи. Авроре тогда показалось, что незнакомец заглянул ей внутрь, в самую душу. Заглянул и составил суждение, ни на секунду не усомнившись, что оно абсолютно верное.
 — Он слишком высокого мнения о себе, Огонек, — заявила Аврора, пуская коня шагом. — Слишком важничает, понимаешь? Может быть, Огонек, я и впрямь разбираюсь в лошадях лучше, чем в людях, но этот гордец мне не нравится. Надеюсь, мы с ним никогда больше не встретимся. Что же до его подруги… — Аврора громко шмыгнула носом, благо здесь некому было ее воспитывать. — Что до его подружки, то она очень красивая. Но скорее всего — ты согласен, Огонек? — у этой женщины весьма сомнительная репутация.
 Аврора вдруг устыдилась своего поспешного вывода. Нельзя судить о людях сгоряча. Она не имела права говорить дурно о той, кого совсем не знала. Чем ее, Авроры, сестра лучше той блондинки? Ведь и Диана не обвенчана с мужчиной, в доме которого живет уже не один год.
 — Но это совсем другое дело, — заверила Аврора любимого Огонька. Конь приподнял одно ухо, внимательно слушая. — Диана является возлюбленной лорда Овертона уже много лет. Я уверена, что в глазах Господа они такие же супруги, как и те, кто венчался в церкви. Да, конечно, люди не признают их брака. Но ведь они любят друг друга! И только Бог им судья.
 Между тем Аврора оказалась на вершине еще одного холма, и с него открылся вид на поместье Овертон. Отсюда до особняка было рукой подать. Огонек, конечно, уже проголодался. Завтрак ждал его в конюшне. Конь рванулся вперед, но Аврора придержала его. Она не хотела возвращаться так скоро. Ей надо было еще немного побыть одной, чтобы успокоиться.
 Если бы не отец, Аврора так и жила бы в Фолконстауне, в своем родном и горячо любимом доме в Ирландии.
 Она зажмурилась, чтобы сдержать слезы. Ведь после ужасных, роковых событий не прошло и трех месяцев. Той жуткой зимней ночью отец вошел в дом с чувством обреченности. Он посмотрел на нее и, скривив рот в странной усмешке, произнес:
 — Все, все проиграл…
 Аврора подбежала к отцу, чтобы поддержать его и помочь подняться наверх, в спальню. Он оттолкнул ее от себя и неожиданно быстро поднялся по лестнице, вбежал в свою комнату и запер дверь изнутри на задвижку, чтобы никто не смог войти. Обливаясь слезами, Аврора стучала в дверь, молила отца впустить ее.
 Когда слуга взломал дверь, ее обожаемый отец уже покончил с собой. Он висел в петле. В неверном свете догоравшей на столе свечи его тело казалось огромным, а на стене качалась черная жуткая тень.
 Отец оставил для нее записку, перед тем как встать на стул и ступить в вечность: «Я виноват в том, что предал мою красавицу Аврору. Надеюсь, что однажды она сможет меня простить». Через неделю после похорон один из соседей, лорд Фицхью, нанес ей визит. Тогда она и узнала, в чем состояла вина отца. Ровным тоном лорд Фицхью сообщил о том, что ее отец крупно проигрался. И теперь все, вплоть до столового серебра и постельного белья, все, что принадлежало Авроре и ее отцу, перешло в его, лорда Фицхью, собственность.
 Аврора с достоинством выслушала этот приговор судьбы. Она не стала молить старого лорда простить отцовский долг. Ей хватило воли, чтобы заявить удачливому игроку, что она покинет Фолконстаун, как только сможет найти для себя какое-то пристанище.
 Тогда лорд Фицхью предложил Авроре остаться в ее доме. Но при одном условии: она согласится выйти за него замуж.
 Аврора подавила желание рассмеяться лорду в лицо и спокойно ответила, что должна обдумать его предложение. Весь вечер и всю ночь она просидела в гостиной у камина, дрожа и кутаясь в плед. Жаркий огонь не мог согреть ее тело — холодно ей было внутри. Этот лорд Фицхью успел похоронить двух жен. Стать его третьей жертвой? Обречь себя на то, чтобы все время находиться под пристальным взглядом его глаз? Его острый нос будет тыкаться ей в щеки, его узловатые пальцы будут касаться ее нежной кожи… И она должна будет делить с ним постель!..
 На следующий день Аврора ответила лорду Фицхью отказом. Потом она написала своей старшей сестре. Сообщила о смерти отца и о своем положении. Двумя неделями позже Диана, с которой Аврора не виделась семь лет, с 1743 года, сама приехала в Фолконстаун, чтобы забрать Аврору в Англию, в Овертон-Мэнор.
 И здесь, в стенах красивого особняка, построенного из красного кирпича в елизаветинском стиле, посреди нарядных зеленеющих лужаек и садов, Аврора смогла убедиться в том, что сделала верный выбор. Лорд Овертон встретил ее тепло, приветливо. А его имение было очень красивым. У нее быстро возникло ощущение, будто она жила здесь всю жизнь. Ирландия и смерть отца остались в прошлом и стали не более чем воспоминанием.
 Огонек заржал от нетерпения.
 — Ладно, будь по-твоему, дружок, — сказала Аврора и отпустила поводья, предоставив Огоньку свободу.
 Конь вихрем помчался к дому.
 Как обычно после конных прогулок, Аврора долго плескалась в ванне. Закончив мыться, она завернулась в халат и, тряхнув мокрой головой, позвала горничную, чтобы та помогла ей одеться. Аврора ненавидела тяжелый льняной корсет, но все же позволила служанке затянуть его у себя на спине. Затем настал черед нижней юбки, после чего Аврора надела красивое платье, напоминавшее расцветкой зеленый луг в весенних цветах.
 Не успела горничная закончить прическу, как в дверь постучали. В комнату вошла Диана.
 Аврора восхищенно смотрела на старшую сестру, чуть-чуть завидуя ее совершенной красоте. Диана была высокой и изящной. Авроре нравились мягкие каштановые волосы сестры, и ее маленький тонкий носик, и губы, напоминающие розовый бутон, и голубые глаза, похожие на два сапфира.
 Диана приветливо кивнула горничной и ласково улыбнулась младшей сестре.
 — Доброе утро, Аврора. Ты завтракала?
 Аврора приподнялась из-за туалетного столика, чтобы поцеловать сестру в щеку.
 — Доброе утро, Диана. Нет, еще не завтракала.
 — Ну что же, и я не завтракала. Так почему бы нам не выпить по чашечке шоколада? Сара, спустись на кухню и попроси кухарку приготовить нам шоколада с гренками.
 После ухода горничной Диана сказала:
 — Странно, Аврора, что ты изменила своим привычкам. Раньше ты всегда вставала с жаворонками. А мне, — Диана улыбнулась, — лень не дает подняться раньше десяти.
 Аврора с удивлением посмотрела на старшую сестру. Чего-чего, а лени в ней она никогда не замечала. Да и лицо у Дианы было вовсе не сонным.
 — Я, как и дома, встаю на рассвете и еду кататься, — ответила Аврора.
 — Так, значит, ты утром каталась?
 — Да, подружилась с Огоньком.
 — Вот как! А Хэл тебе разрешил? — спросила Диана как можно мягче.
 Аврора вздохнула и уставилась в пол, ей стало стыдно.
 Диана неодобрительно покачала головой и, схватив сестру за руки, сказала:
 — Аврора, посмотри мне в глаза.
 Аврора молча подняла голову. Сестра смотрела на нее сурово, с явным осуждением.
 — Тебе следовало бы попросить разрешения у Хэла, прежде чем брать Огонька. Этот конь очень строптив и опасен. Ты могла серьезно пораниться и даже погибнуть.
 — Нет, Диана, — возразила Аврора, — ты же знаешь, что с любой лошадью я могу найти общий язык.
 Диана улыбнулась. Ей вспомнилась счастливая юность.
 — Помню-помню. Мы с Тимом называли тебя цыганочкой, потому что ты имела какую-то волшебную власть над лошадьми. Тебе нужно было только что-то шептать им на ухо, и они становились твоими навеки.
 Глаза Авроры засияли от радости.
 — Я не потеряла эту власть. Огонек был послушен, как младенец. Он…
 — Но сейчас я хочу сказать о другом… — Диана снова стала строгой. — Ты не имеешь права кататься на нем без разрешения лорда Овертона. Он рассердился, увидев тебя сегодня верхом на Огоньке. Ты мчалась так, будто спасалась от погони.
 Аврора снова вздохнула. Если лорд и был расстроен, то, увы, конечно, не из-за ее быстрой езды. И за ее жизнь он не беспокоился. Аврора не попросила разрешения взять коня — вот что вызвало недовольство Хэла.
 — Я… Мне очень жаль. Такого больше не будет.
 — Уж постарайся.
 Диана отпустила руки сестры и подошла к стулу. На спинке висели бриджи и рубашка Авроры.
 — И еще, — сказала Диана, брезгливо наморщив нос, — я бы хотела, чтобы ты не надевала этой одежды, пока живешь здесь, в Овертоне. Хэл был поражен, когда увидел тебя в этом. Мне тоже не нравится.
 — Но, Диана! — обиженно воскликнула Аврора. — Отец всегда позволял мне надевать мужскую одежду, когда я хотела кататься верхом!
 — Аврора, тебе уже семнадцать лет. Пора уже стать серьезной! Дамы так себя не ведут. Если бы наша мама была еще жива, когда вы переехали в Ирландию, она, не сомневаюсь, смогла бы дать тебе иное, правильное воспитание. А отец был к тебе слишком снисходителен. К сожалению, он не отличался твердым характером.
 Всегда, стоило кому-то словом задеть отца, Аврора яростно бросалась на его защиту.
 — Не смей говорить плохо о папе!
 Диана поняла, что сказала лишнее. Она знала, как сильно Аврора была привязана к отцу. Конечно же, их отец был далеко не ангел, каким желала его видеть Аврора. Слишком мало времени прошло после смерти отца. Возможно, позже Аврора решится посмотреть правде в глаза и увидеть Джо Фолконета в истинном свете.
 — Пожалуйста, присядь, — примирительно предложила Диана, указав на обтянутую шелком кушетку. — Я должна тебе кое-что объяснить.
 Горничная внесла в комнату поднос с дымящимся шоколадом, изящными фарфоровыми чашечками и блюдом с гренками. Поставив завтрак на столик, она поклонилась и вышла. Разлив шоколад по чашкам, Диана завела разговор, к которому долго готовилась — все то время, пока Аврора жила в Овертоне.
 — Если бы я была женой Хэла, — осторожно начала она, — я не имела бы ничего против того, чтобы ты… вытворяла что душе угодно.
 Аврора засмеялась. А Диана только улыбнулась и продолжила:
 — Но я не жена ему, а любовница. Хэл может прогнать меня, если я стану ему неугодна. Я уверена, что этого никогда не случится, — торопливо добавила Диана, заметив выражение ужаса на лице сестры, — но… от нас тоже кое-что зависит.
 Диана поставила чашку на столик.
 — Умоляю тебя, не осложняй мое и без того не простое положение своим поведением. Хэл все-таки виконт и пэр, имеет солидный вес в высоких кругах. Знаешь, что он мне сказал? Ему бы не хотелось из-за тебя вызывать на дуэль кого-то из соседей.
 Аврора могла возразить, резонно заметив, что Овертон делает из мухи слона, превращая ее утренние прогулки в нечто ужасно скандальное. Но она посчитала за лучшее промолчать. Аврора понимала, что находится в большом долгу перед сестрой и ее покровителем. Если бы они отказали ей в гостеприимстве, что бы тогда с ней стало?
 — Имей в виду, Аврора, — в голосе сестры звучала тревога, — если ты не будешь выполнять требования Хэла, которые я, кстати, считаю справедливыми, он может отослать тебя прочь. И что тогда? Куда ты пойдешь? Что будешь делать?
 — Мне жаль, что я всех так расстроила, — сокрушенно покачав головой, сказала Аврора. — Я не хочу, чтобы меня считали неблагодарной. Обещаю, больше вам никогда не будет за меня стыдно.
 Диана облегченно вздохнула:
 — Я знала, что ты разумная девушка, Аврора.
 Аврора молча пила шоколад, закусывая поджаренным хлебом, и думала о Диане. Слишком долго они жили порознь. Теперь им нужно стараться понимать друг друга. Авроре было всего десять лет, когда Диана внезапно исчезла из ее жизни. Отец увез Аврору в Ирландию, в родовое поместье покойной матери, полученное как приданое. А сестра осталась в Англии. Аврора очень скучала по ней и даже иногда ночью плакала от тоски. Сколько раз она умоляла отца вернуть Диану, но тот лишь что-то бурчал в ответ. Отец говорил, что Диана опозорила семью и он скорее умрет, чем позволит ей жить с ним под одной крышей.
 Только через четыре года Аврора наконец узнала причину такого отношения отца к Диане. Гувернантка однажды сказала ей, что Диана живет с мужчиной в грехе, в союзе, не освященном церковью. Она испортила себе, да и всему семейству Фолконет, репутацию, вот почему отец не желал ее больше знать.
 Но после смерти отца Авроре не к кому было обратиться за помощью, кроме как к старшей сестре. Диана не разочаровала ее.
 Аврора посмотрела сестре в лицо и улыбнулась:
 — Я считаю, что отец был несправедлив к тебе. Я вижу, как сильно ты любишь лорда Овертона.
 — Ах, мне так важно услышать это от тебя, моя дорогая! — растроганно произнесла Диана. Голос ее слегка дрожал от нахлынувших чувств. — Ты и представить не можешь, что я испытала, когда отец от меня отказался. Он просто не желал войти в мое положение, не мог или не хотел понять, как мне нужен Хэл.
 Честно говоря, Аврора тоже не могла понять, что такого увидела ее сестра в лорде Овертоне. Как ни приглядывалась Аврора к покровителю сестры, она не сумела обнаружить в нем качеств, способных вызвать столь сильную привязанность. Но ей вовремя пришла в голову мысль, что лучше в этом не признаваться сестре. Аврора решила рассказать о встрече с незнакомцем во время утренней прогулки. Она спросила, знает ли Диана этого человека.
 Диана кивнула:
 — Похоже, ты разговаривала с Николасом Девенишем, маркизом Силверблейдом. — Она помолчала немного, а потом, с загадочной улыбкой посмотрев на сестру, спросила: — И как он тебе? Понравился?
 Аврора поморщилась:
 — Он поразил меня своей надменностью и холодностью. Этот лорд говорил со мной так, будто я его горничная. Мне он совершенно не понравился.
 Диана хихикнула.
 — Наверное, ты, Аврора, единственная женщина в Англии, которой он не пришелся по вкусу. Многие незамужние женщины, насколько я знаю, мечтают заслужить его благосклонность. Да и замужние готовы на все ради любовного приключения с маркизом.
 Аврора окинула сестру недоуменным взглядом.
 — Но, Диана, если ты находишь его столь привлекательным, почему бы тебе самой не начать с ним роман? — выпалила Аврора и тут же пожалела об этом: опять она что-то сказала не подумав!
 Но Диана не обиделась на сестру.
 — Я люблю лорда Овертона, — просто ответила она. — Кроме того, я птица не его полета, не для таких, как маркиз Силверблейд. Николас находит себе женщин необычных: или необыкновенно красивых, или удивительно умных, а зачастую обладающих этим редким сочетанием качеств. Я же не отношу себя ни к тем, ни к другим.
 — Но это неправда, Диана!
 Диана улыбнулась искреннему негодованию младшей сестры.
 — Спасибо, моя милая, — сдержанно ответила она. — Мне всегда нравился Николас. Он обладает особым даром заставлять любую женщину чувствовать себя красивой и желанной. Даже если она невзрачна, как мышь, или уже далеко не молода. Но я должна предупредить тебя, Аврора. Он меняет женщин часто и имеет репутацию повесы. Советую тебе впредь не рисковать и не оставаться с ним наедине.
 Вспомнив о полногрудой подружке маркиза, Аврора сказала:
 — О, я совершенно к этому не стремлюсь, можешь быть уверена.
 — Вот и замечательно, — ответила Диана и, попрощавшись с сестрой, вышла из комнаты.
 Аврора посидела еще немного, мысленно произнося новое имя, потом подошла к кровати и достала из-под нее резной деревянный футляр. Бережно приподняв крышку, она вынула отцовскую шпагу. Освободив оружие от ножен, Аврора с удовольствием сделала несколько ловких выпадов. Шпага была великолепной.
 — Мне будет жаль расстаться с тобой, — тихо сказала Аврора, убирая шпагу в футляр.
 В коробке, сделанной из черного дерева, лежали, завернутые в зеленый бархат, два пистолета, некогда принадлежавшие Джо Фолконету. Аврора ласково пробежала пальцами по стволу и прикладу, верхняя часть которого была отлита из серебра в виде головы горгоны.
 Аврора понимала, почему отец предпочел повеситься, а не застрелиться. Эти пистолеты требовали к себе уважения и должны были служить лишь борьбе за правое дело.
 Аврора закрыла шкатулку и прижала ее к груди.
 — Твои пистолеты, отец, будут служить лишь делу чести. Обещаю тебе.
 Но скучать в футляре им не придется, добавила про себя Аврора. Что бы там Диана и Хэл ни думали.




 Глава 2


 Леди Вивьен Девениш, вдовствующая маркиза Силверблейд, сидела в уютной гостиной. Посетителей не было и в ближайшем будущем не предвиделось. Она коротала время лишь с тремя старыми спаниелями и привезенным из Индии мальчиком. Обычно собаки спали, громко храпя, а мальчик сидел возле хозяйки на высоком табурете и играл с ручной обезьянкой. Да еще в доме жили шесть канареек в большой латунной клетке.
 Леди Вивьен тяжело вздохнула, поерзав в кресле. Старые кости ныли, с годами все труднее становилось найти для них удобное положение.
 — Как плохо быть старой, Джума, — пробормотала маркиза. Голос ее напоминал шуршание сухих листьев на осеннем ветру. — Никто не приходит тебя навестить. Никто не хочет слушать стариков. Молодежь предпочитает делать вид, что нас вовсе не существует.
 Джума, одетый в роскошный наряд из золотой и серебряной парчи и восточный тюрбан, посмотрел на свою госпожу большими темными глазами.
 — Бог их за это накажет, миледи.
 Леди Вивьен засмеялась мелким скрипучим смешком и похлопала мальчика по плечу высохшей от старости рукой.
 — Я, конечно, стара, но еще не потеряла рассудок, дружок.
 Мальчишка усмехнулся в ответ. Эти двое, госпожа и ее юный слуга, очень хорошо понимали друг друга.
 И все же леди Вивьен не за что было корить судьбу. В свои семьдесят лет она не облысела, хоть и стала белой как лунь. И зубы остались, хоть и пожелтели от времени. Выцветшие серые глаза были такими же зоркими, как и в юности. Она еще могла гулять на своих двоих, обходясь без палки. И с головой тоже было все в порядке.
 Внезапно кто-то громко постучал в дверь, чем очень удивил старуху. В тот же миг собаки проснулись и лениво залаяли.
 — Джума, пойди посмотри, кто к нам пожаловал.
 Леди Вивьен поправила шерстяную шаль на плечах и выпрямилась в кресле.
 Мальчик открыл дверь и с поклоном сообщил:
 — Мистер Уэсли Девениш, миледи.
 Леди Вивьен приветливо заулыбалась любимому внуку.
 — Какими судьбами, Уэсли, мой мальчик! Как мило с твоей стороны навестить бедную старуху!
 Уэсли дал возможность собакам обнюхать носки его туфель, украшенных модными пряжками. И только когда верные стражи вернулись на коврик у ног хозяйки, он решился подойти к леди Вивьен.
 Всякий раз, общаясь с Узсли, маркиза думала о несправедливости судьбы, так жестоко обошедшейся с младшим из внуков. Если бы только небеса были так же благосклонны к Уэсли, как к его кузену Николасу. Но, увы, Уэсли не мог похвастаться своей фигурой. Он походил на Николаса так, как злая карикатура походит на почти безупречный оригинал. Его грузное, похожее на короб тело чудом держалось на тонких и кривых, похожих на паучьи лапки, ногах. Маленькие, близко посаженные глаза смотрели мрачно. Нос Уэсли, огромный, мясистый, был весь в красных прожилках. Да и губы были слишком толстые и широкие, чтобы казаться привлекательными.
 Как это несправедливо, думала леди Вивьен, сочувственно глядя на внука. Общества Николаса ищут все, о нем говорят, его помнят. А Уэсли словно и не существует ни для кого. Николас был красавцем и умницей. А его кузен в глазах людей оставался бледной тенью старшего.
 И все же не Уэсли, а Николас выгнал из дома свою родную бабушку. Уэсли, честный, внимательный и отзывчивый Уэсли, не забывал навестить старуху и оказать ей почтение.
 — Добрый день, бабушка, — сказал Уэсли своим тихим, мягким, но удивительно отчетливым голосом. — Как тебе здесь живется?
 — Ты прекрасно знаешь, что я никак не могу прийти в себя после того, как Николас выгнал меня из своего дома. Теперь я вынуждена жить одна в этом особняке, доставшемся мне по наследству от мужа, — ворчливо произнесла старуха, наблюдая, как Уэсли усаживается в кресло напротив. — Если бы не Джума и мои собачки, я бы умерла от одиночества. Скажи, что я такого сделала, чем заслужила такое ужасное отношение со стороны собственного внука?
 Не дав Уэсли ответить, она сказала сама:
 — Я знаю, почему он так третирует меня. Он хочет играть в свои распутные игры без свидетелей, вот в чем причина.
 Раздраженно махнув рукой, старуха отпустила Джуму. У нее было железное правило: никогда не обсуждать семейные проблемы в присутствии слуг, вне зависимости от того, насколько хорошо она к ним относилась. Кое-что она должна была сообщить Уэсли наедине.
 — То, что творится в поместье Силверблейд, просто ужасно, ужасно. Какой скандал! Какой грех перед Богом и людьми. Средь бела дня в саду творят такое… Каждую ночь он спит с новой женщиной. Содом и Гоморра! В своем распутстве Николас превзошел самого дьявола. А его друзья?! Сущие черти, свита Сатаны!
 Старая дама покачала головой.
 — Отец Николаса, — добавила она, — пусть земля ему будет пухом, наверное, в гробу перевернулся.
 Серые глазки Уэсли округлились и расширились.
 — Я знаю, что Николас слывет повесой, но не станешь же ты верить…
 — Я знаю, о чем говорю, Уэсли, — твердо произнесла маркиза. — У меня есть шпионы в Силверблейде. Они мне обо всем рассказывают.
 Уэсли вздохнул:
 — Я надеялся, что смогу оградить тебя от всего этого, бабушка.
 — Я знаю, что ты хороший и добрый, Уэсли. И поэтому неохотно веришь в то, что кто-то может совершать недостойные поступки. Знаю, как больно тебе все это слышать. Но поверь: все, о чем я тебе говорю, — правда.
 — К сожалению, о многом я уже знал по слухам, доходящим из Лондона.
 Леди Вивьен поджала губы, отчего морщин на ее лице стало еще больше.
 — Что-то надо с этим делать. Необходимо принимать меры. Причем срочно.
 — И что ты предлагаешь делать, бабушка?
 — Николас должен жениться, — заявила старуха. — На хорошей женщине, достойной носить титул маркизы Силверблейд.
 — Боюсь, это невыполнимо.
 — Почему?
 Уэсли почесал нос пальцем. Этот жест всегда раздражал леди Вивьен.
 — Не уверен, что добропорядочное семейство захочет отдать свою дочь за скандально известного лорда Силверблейда.
 — Захочет, — со знанием дела возразила старуха. — Хотя бы для того, чтобы заполучить его титул. Кроме того, Николасу нужен наследник. Иначе все унаследуешь ты.
 Леди Вивьен была немало удивлена, перехватив откровенно злобный взгляд внука, но, быть может, ей это показалось. Уже в следующее мгновение Уэсли вскочил на ноги и, отвернувшись, заходил по комнате, вспугнув канареек. Затем он остановился возле одного из высоких окон, выходящих в сад, и спросил, стоя спиной к старухе:
 — И что, если я унаследую титул и поместье Силверблейд? Ты сочтешь это таким уж несправедливым поворотом?
 Леди Вивьен долго смотрела на неподвижную фигуру внука. Сегодня Уэсли впервые ясно дал ей понять, что хочет получить Силверблейд в наследство. До сих пор она была уверена, что у него нет никаких притязаний.
 Уэсли обернулся. Его лицо еще было искажено гневом.
 — Так почему бы мне не унаследовать Силверблейд, если у моего кузена не будет наследника? Я такой же Девениш, как и он. Просто его отец родился раньше. Было бы наоборот, я стал бы маркизом Силверблейдом, а не Ник.
 — Я не ставлю под сомнение твои добродетели, Уэсли, — примирительно произнесла леди Вивьен.
 Кажется, старушке удалось успокоить внука. Он подошел и погладил леди Вивьен по плечу.
 — Прости меня, бабушка. Но мне обидно. Ведь я тоже Девениш, как и Ник. А все забывают об этом. — Уэсли сел и улыбнулся: — А теперь скажи-ка мне, как ты предлагаешь искать Нику жену?
 Леди Вивьен, подавшись вперед, заговорила:
 — Дорогой Уэсли, у меня же остались связи и влияние. Хотя теперь я живу здесь одна, у меня много друзей, наделенных властью. И у этих друзей есть внучки.
 — Ты надеешься найти Нику жену среди них?
 — Надеюсь.
 Уэсли улыбнулся и покачал головой:
 — Ты у меня такая мудрая, бабушка. И такая влиятельная.
 — Ох, твоему кузену Нику никуда не деться. Если я что-то задумала…
 В это самое время непутевый внук леди Вивьен ждал гостей и вспоминал о встрече с Авророй Фолконет.
 Она представлялась ему прекрасной амазонкой, несущейся как вихрь по полям на молодом жеребце. Ни одна женщина не умела так держаться в седле. Ни одна не могла лететь так, по-мальчишески свободно и беспечно, презирая опасность. Она была либо смелой до отчаяния, либо совсем глупой. Но вряд ли у погибшего Тима Фолконета могла быть глупая сестра.
 Вытянув перед собой длинные ноги, лорд Силверблейд с удовольствием рассматривал картины, купленные в прошлом году в Италии. Вспомнив о Тиме, он почувствовал душевную боль. Потеря друга не давала ему покоя.
 Тим участвовал во многих проделках, на которые Николас был весьма горазд. Друг соглашался на самые рискованные затеи Ника. Теперь оставалось лишь сожалеть о былых безумствах. Если бы можно было повернуть время вспять… Зачем, зачем надумали они изображать разбойников той злополучной ночью?! Знали бы они о последствиях…
 Николаса беспокоило, известно ли Авроре о том, кто был с ее братом в ту ночь, когда его застрелили. Скорее всего отец ей рассказал. Старик Джо все тогда свалил на него, Ника — обвинил его в преждевременной смерти сына.
 Внезапно печальные раздумья лорда прервали чьи-то легкие шаги. Николас встал как раз в тот момент, когда в комнату, шурша шелками, вошла Памела. В сравнении с изысканной красотой блондинки внешность Авроры Фолконет — вспомнить хотя бы ее рыжие непокорные локоны — казалась кричащей, даже вульгарной. Едва ли мальчишеское тело Авроры могло доставить мужчине столько же удовольствия, сколько обещало женственное роскошное тело Памелы.
 На смену слегка развратной девице из летнего домика явилась скромница из хорошей семьи. Золотые кудри Памелы были тщательно уложены и убраны под чепец. Но завязки чепчика в форме сердечка словно напоминали о том, чтобы их поскорее развязали. Лиф платья имел такой вырез, чтобы вид обтянутой розовым шелком груди возбуждал желание.
 Памела зевнула, прикрыв пальчиками рот.
 — Николас, скажи на милость, который сейчас час?
 — Почти два часа пополудни, моя дорогая, — сказал ом, поднося к губам ее свободную руку.
 Памела стрельнула в него глазами.
 — Ты ведь не станешь упрекать меня? Сам не давал мне уснуть всю ночь.
 — И в эту ночь не дам, моя прелесть.
 Николас запечатлел на ее губах нежный поцелуй.
 Памела застонала и прижалась к любовнику грудью, желая его ласки. Но Николас отстранил ее, усмехнувшись:
 — Я слышу шаги. Думаю, что вся компания уже пробудилась и вот-вот явится гюда.
 Памела, надув губки, отступила как раз тогда, когда четверо молодых людей, непринужденно и весело болтая о чем-то, каждый под руку с дамой, вошли в гостиную.
 — Всем доброе утро, — поприветствовал собравшихся Николас. — Или мне следует сказать «добрый день»?
 Когда смех стих, Николас, приподняв бровь, спросил:
 — Надеюсь, все хорошо спали?
 Женский смех убедил его в том, что все действительно неплохо провели ночь.
 Внезапно лорд Оливер Блэкберн выступил вперед, загадочно поблескивая темными глазами.
 — Ник, могу я с твоего разрешения обратиться к собравшимся с предложением особой важности?
 — Разумеется, Олли.
 Все затихли.
 Круглые щеки Олли полыхали румянцем еще сильнее, чем обычно.
 — Я кое-что задумал на вечер, но требуется согласие присутствующих, в особенности дам.
 Его любовница, пышногрудая брюнетка Бесс, обиженно заметила:
 — В прошлый раз, Олли, ты предлагал нам ехать в деревню верхом в нарядах Евы.
 Все рассмеялись. Олли обратил к своей возлюбленной взгляд, полный недоумения.
 — Дорогая Бесс, мое новое предложение не имеет ничего общего с тем, старым.
 Олли достал из кармана подвеску — маленькое золотое яблочко на золотой цепочке.
 Дамы восхищенно глядели на изящно сделанную дорогую вещицу.
 — Я предлагаю устроить празднество Венеры, — объявил Олли. — Та из вас, о леди, что будет признана самой достойной, получит в подарок это яблочко.
 Внезапно лорд Эффингем, заядлый спорщик, любивший заключать пари по любому поводу, предложил:
 — Давайте сделаем ставки, господа, чтобы было интереснее. Пусть каждый из мужчин поставит на свою даму. Я лично ставлю сто фунтов на мою леди.
 Фелисити, питавшая симпатию к лорду Коксу, спросила:
 — А кто будет судить? Каждый джентльмен выберет, конечно, свою даму сердца.
 — Если он что-то понимает в женщинах, то непременно отдаст голос своей, — сказал, подмигнув даме, лорд Кокс.
 Олли почесал голову под париком.
 — Да, об этом я как-то не подумал.
 Тогда все обернулись к лорду Силверблейду.
 — Это твой дом, Николас. Мы твои гости. И в женщинах лучше тебя никто не разбирается. Тебе мы и доверим судить.
 В комнате послышался одобрительный гул, но Николас поднял руки в протестующем жесте.
 — Я хозяин и именно поэтому принужден отказаться. Нет, нам нужен непредвзятый судья, а лучше — несколько.
 Желающих вызваться судить не нашлось. Стало складываться впечатление, что затее с праздником Венеры суждено провалиться. Николас, что-то бурча себе под нос, подошел к окну. И вдруг его лицо прояснилось. Он обернулся к гостям с сияющей улыбкой на губах.
 — О, кто к нам пожаловал! Сам Бессмертный! Почему бы нам не попросить его быть нашим судьей?
 Памела хихикнула.
 — Бессмертный? Да все же знают, что он никогда не интересовался женщинами! Как вы можете доверить ему судить о женской красоте?
 Николас посмотрел в окно. Знакомая личность верхом на старой кляче въезжала на дорожку, огибавшую дом.
 — Бессмертный — это прозвище моего кузена Уэсли Девениша, — пояснил Николас тем, кто был незнаком с его двоюродным братом. — Уэсли, знаете ли, страшно боится смерти.
 Лорд Хейз озадаченно спросил:
 — Что тут странного? Мы все боимся смерти.
 Легкая улыбка тронула губы Николаса.
 — Верно, но Уэсли впадает в крайности. Он никогда не посещает ни похороны, ни казни. Пару лет назад он даже сбежал на континент, чтобы только не присутствовать на похоронах отца. Ему достаточно увидеть катафалк или открытую могилу, чтобы испугаться насмерть. Он старательно обходит все углы в разговоре — лишь бы случайно не обидеть того, кто может вызвать его на дуэль. Ибо дуэль, господа, как вы знаете, может окончиться смертью.
 — И еще, — добавил Олли, — он никогда не надевает черное, потому что черный — цвет смерти.
 — Почему он так боится смерти? — поинтересовалась Бесс.
 — Когда Уэсли был маленьким, деревенские мальчишки подшутили над ним — заперли его в склеп под местной церковью, — объяснил Николас. — Заперли и забыли. Несколько дней Уэсли там сидел. Он чуть не умер с голоду и не сошел с ума от страха. И вот с тех пор… — Николас развел руками.
 — Какой ужас! — воскликнула Бесс.
 Олли и Николас обменялись многозначительными взглядами.
 — Расскажи им, Ник, как мы пригласили Бессмертного на его собственные похороны.
 — Не стоит, Олли. Гости решат, что я законченный негодяй.
 Эта проделка была одной из самых жестоких, в которых Нику довелось участвовать. Отчасти его оправдывает лишь то, что в ту горячую пору ему было всего двадцать. Сейчас, спустя семь лет, Николасу, успевшему повзрослеть и поумнеть, уже не хотелось вспоминать о том давнем случае. Гордиться было особенно нечем. Больше того, он согласился бы совсем забыть о дикой выходке, словно ее и не было вовсе.
 Но Олли, у которого всегда не хватало такта, продолжал настаивать:
 — Если ты не расскажешь, я расскажу сам. Мы здесь все друзья. То, что будет сказано тобой здесь, не выйдет за пределы этой комнаты, я знаю.
 Николас понимал, что спорить бесполезно.
 — Это было в Лондоне, — начал Олли. — Однажды ночью Ник и несколько его друзей решили подшутить над кузеном Уэсли. Шестеро из нас нарядились в черное монашеское платье и принесли пустой гроб в дом бедняги Уэсли. Он уже спал, так что ничего понять не успел. Мы его связали, рот заткнули кляпом и уложили в гроб. Видели бы вы его лицо! — воскликнул Олли, трясясь от смеха. — Потом мы отнесли гроб в гостиную и отслужили заупокойную мессу.
 Николас не мог забыть сдавленных криков Уэсли, его полных ужаса глаз. Теперь ему было стыдно за тот отвратительный поступок.
 — Да, хорошо пошутили, — нарушил молчание лорд Хейз.
 — И ничего особенного тут нет, — произнес лорд Кокс. — Мы все в свое время подшучивали над друзьями. Каждому из нас есть что вспомнить.
 Бесс, однако, придерживалась другого мнения.
 — Если бы надо мной кто-то так подшутил, я не смогла бы простить обидчика, — задумчиво произнесла она.
 Николас улыбнулся:
 — Должен сказать, что мой кузен оказался, на счастье, не слишком злопамятным и простил меня. Хотя я того и не заслуживаю. Я раскаялся. Теперь мы снова друзья.
 Уэсли вошел в гостиную и тихо поздоровался со всеми.
 Николас поприветствовал гостя, широко улыбаясь:
 — Как хорошо, что ты приехал в Силверблейд!
 — Я навестил бабушку. И перед возвращением в Лондон решил повидать тебя и тетю Мэри.
 Уэсли все время оглядывался, словно боялся, что за ним гонятся.
 — Мама всегда принимает тебя с радостью, — сказал Николас, добавив: — Ты ведь всех здесь знаешь, верно?
 — Всех мужчин — да, конечно, — неуверенно улыбаясь, ответил Уэсли.
 Олли выступил вперед:
 — Уэсли Девениш, мы бы хотели обратиться к тебе с просьбой.
 — Я в вашем распоряжении, — вежливо ответил Уэсли.
 Когда Олли закончил объяснения, Уэсли торопливо согласился стать судьей.
 — Славный парень! — просияв, заключил Олли.
 — Но только я хочу поставить условие, — добавил Уэсли.
 — Какое именно?
 — Чтобы проигравшие не вызвали меня на дуэль.
 Джентльмены дружно рассмеялись.
 Николас обнял Уэсли за плечи и предложил выпить и закусить. Вскоре гости покинули зал. Одни отправились в конюшню смотреть новых лошадей хозяина, другие пошли в богатую библиотеку лорда Силверблейда.
 В гостиной остались только Николас и Уэсли. Силверблейд предложил:
 — Пойдем поищем мать во французском саду. Я знаю, что она всегда тебя ждет.
 Маленький французский садик с кустами и клумбами затейливой формы располагался позади дома. Аромат цветущих растений разливался в воздухе. Леди Мэри нигде не было видно, и Николас нахмурился:
 — Должно быть, мои гости напугали маму. Она ненавидит гостей.
 — И что теперь, — с улыбкой сказал Уэсли, — лишить себя общества приятных тебе людей лишь из-за того, что леди Мэри предпочитает жить затворницей?
 Боль отразилась на лице Николаса. Так бывало всякий раз, когда он думал о матери. Она только раз в день выходила из своих апартаментов, чтобы спуститься во французский сад. Николасу было всего десять лет, когда после трагических событий леди Мэри по доброй воле приговорила себя к затворничеству.
 Николас усмехнулся:
 — Я надеялся, что частое появление гостей в нашем доме вызовет у мамы интерес к жизни. Увы! Она стала еще более замкнутой.
 — А почему бы тебе вновь не пригласить бабушку? Может быть, это спасет мать от одиночества.
 Нет, Николас достаточно намучился со своей вздорной бабкой. Долго терпел ее строптивость, капризы, упреки, ядовитые замечания. Наконец, не выдержав, отправил ее жить в так называемый вдовий дом. Особняк стоял на другом конце громадного парка, составлявшего гордость имения. Только в последний год Николас почувствовал себя полноправным хозяином — когда прекратилось вмешательство бабушки в его жизнь. Поступаться своей свободой он не желал.
 — Это не поможет, кузен, — ответил он. — Ты знаешь, что мы с бабушкой не ладим. К чему же тогда жить под одной крышей? Она будет пытаться управлять моей жизнью, как и жизнью любого, кто окажется рядом. И кроме того, она постоянно расстраивала мать. Нет, Уэсли, я выполнил долг перед бабушкой. Ее дом удобен, есть прислуга, и денег ей вполне хватает. Я слежу за тем, чтобы у нее было все, что она хочет. Единственное, чего я прошу взамен, это оставить меня в покое.
 — О, я не хотел сказать, что ты каким-то образом пренебрегаешь своим долгом в отношении бабушки, — торопливо заметил Уэсли. — Ты очень благородно себя повел в отношении леди Вивьен. Просто всякий раз, когда я ее навещаю, она просит меня о посредничестве между ней и тобой. И жалуется на одиночество. Она говорит, что никто больше не желает ее слушать.
 — И кто в этом виноват? Ее злой язык чью угодно жизнь превратит в ад. Она называла меня распутником и оскорбляла моих друзей.
 — Бабушка полагает, что тебе пора жениться, — со вздохом сообщил Уэсли.
 — Разумеется, на женщине по ее выбору, — заметил Николас. Устав от разговора о бабке, он решил сменить тему: — Как идет торговля?
 Уэсли пожал плечами:
 — Могло бы быть и получше. Мне сообщили, что один из кораблей затонул в Индийском океане во время шторма. Но три других благополучно вернулись с грузом. — Улыбка у Уэсли получилась фальшивая. — Надеюсь, я переживу эту неприятность, как и все остальные.
 — Разумеется, кузен, — вежливо согласился Николас, хотя в глубине души вовсе не был так уверен в способности Уэсли с толком вести дело. Все знали, что Уэсли был далеко не так умен и расторопен, как его отец. Да и интуицией не обладал вовсе. Дело его висело на волоске.
 Николас всегда искренне восхищался своим дядей. Отец Николаса стал маркизом Силверблейдом, унаследовав на правах старшего сына все достояние семьи. Младший брат, отец Уэсли, стал купцом. Он бросил вызов традициям того класса, к которому принадлежал. Ему пророчили провал на новом поприще. Но он преуспел — созданная им корабельная компания процветала. Отец Уэсли надеялся, что его сын продолжит дело. Однако этим мечтам не суждено было сбыться.
 Нельзя сказать, что Уэсли не старался. Тем не менее за пять лет, прошедших после смерти его отца, унаследованное Уэсли состояние не приумножилось. Капитал, нажитый нелегким трудом родителя, значительно сократился. Дела шли все хуже и хуже. До Николаса стали доходить слухи о том, что Уэсли хочет продать свой небольшой дом, расположенный неподалеку от имения Силверблейд, чтобы оснастить корабли для предстоящего плавания.
 Николас окинул взглядом свой красивый дом — дом предков. Высокие стрельчатые окна сверкали, отражая лучи клонившегося к закату солнца. Да, ему повезло. Как бы сложилась жизнь, если бы его, Николаса, отец был не старшим, а младшим сыном в семье? Смог бы он, проведя детство в роскоши и забавах, взяться за дело, чтобы зарабатывать на жизнь себе и семье? Воспринял бы необходимость трудиться как злобную ухмылку фортуны? И как бы он относился к своим более удачливым родственникам? Возненавидел бы их? На эти вопросы ответить ему было трудно.
 Внезапно послышался визгливый женский смех. Николас понял, что, прогуливаясь, они подошли к саду Эрота. У входа стояла большая мраморная статуя.
 — Думаю, в саду кто-то есть, — подмигнув своему спутнику, с усмешкой заметил Николас. — Нам лучше вернуться в дом. Предоставим гостям возможность предаваться своим… забавам.
 — Да, — искоса взглянув на кузена, согласился Уэсли. — Разумное предложение.
 Поняв друг друга, оба брата не спеша направились к дому.
 Часы пробили два часа ночи. Николас, потирая покрасневшие от усталости глаза, отправился наконец спать.
 Свою спальню, расположенную на втором этаже, он называл «комнатой сабинянок». Великолепная фреска занимала здесь весь потолок. Пламя свечи колыхалось. Призрачные тени плясали по стенам и потолку. Фигуры фрески, казалось, оживали.
 Николас загасил свечу и стал раздеваться сам, решив не звать на помощь слугу. Римские легионеры, казалось, смотрели на него с потолка, уволакивая несчастных беспомощных пленниц. Осуждающе покачав головой одному из римлян, Николас усмехнулся.
 Когда он разделся до пояса, полог кровати, сшитый из дамасского тяжелого шелка, слегка раздвинулся и в проеме показалась встрепанная светлая головка.
 — Николас, это ты? — спросил знакомый голос.
 — Наверное, я. В эту спальню другие мужчины не ходят.
 Памела засмеялась.
 — Наконец-то!
 Николас расстегнул бриджи, и они упали на пол.
 — Ты же знаешь, я не люблю делить с кем-нибудь то, что считаю своим.
 Памела любовалась его обнаженным телом.
 — А я тут для тебя кровать согреваю.
 Николас скользнул под одеяло.
 — Ах ты, моя соблазнительница!
 Памела, обняв любовника, спросила воркующим голоском:
 — Вам везло сегодня в карты, милорд?
 — Не слишком, — признался Николас, вдыхая чистый, свежий запах ее волос.
 — Зато Олли может праздновать успех. Его возлюбленная была на высоте.
 Николас приподнялся на локте.
 — Ты так думаешь? По-моему, Бесс слегка задело то, что не ей досталось золотое яблочко.
 Памела соблазнительно повела голым плечом, потершись грудью о грудь своего любовника.
 — Все женщины, которым не досталось яблочко, были разочарованы. Но я думаю, судья был справедлив.
 — О, я вполне согласен. Уэсли мудро поступил, не выбрав победительницей ни мою возлюбленную, ни подругу Олли. Как всегда, он сделал все, чтобы никто не обиделся. Из него бы получился отличный политик.
 — В конце концов, это было лишь безобидное развлечение. Женщины не бросились царапать друг другу глаза и…
 Николас предусмотрительно закрыл ей рот поцелуем.
 — Довольно болтать, — произнес он и задернул полог.
 Позже, когда он со вздохом удовлетворения откатился в сторону, ему вдруг захотелось раздвинуть полог, что он и сделал. Лежа на спине, лорд посмотрел вверх. Внезапно черты одного из солдат таинственно расплылись, и он увидел себя самого на его месте. Это он, Николас, тащил на плече пленницу, которая подозрительно походила на Аврору Фолконет. Рот ее был открыт в беззвучном крике, а голубые глаза наполнены ужасом.
 Николас усмехнулся, подивившись игре воображения, и, закрыв глаза, уснул.




 Глава 3


 На следующее утро Аврора быстро оделась и выскользнула из дома, пока сестра и лорд еще спали. Под плащом она спрятала коробку с пистолетами отца, пороховницей и дробью. Поборов желание побежать, она не торопясь прошла по лужайке, чтобы не вызвать подозрение у рано проснувшихся слуг. Мимо конюшен ей также удалось пройти незамеченной. Никто из конюхов не обернулся в ее сторону. За пределами усадьбы можно было вздохнуть свободнее. Забыв о предосторожности, Аврора помчалась со всех ног по склону вниз, к маленькой полянке в перелеске. Сорвав плащ и швырнув его на траву, она осторожно вынула из шкатулки пистолеты и принялась заряжать их так ловко, будто только этим всю жизнь и занималась.
 — Посмотрим, как сегодня дела пойдут, — пробормотала она, любовно поглаживая дуло.
 Оставалось найти подходящую мишень.
 Внимание ее привлек старый мощный дуб.
 — Вот тебе и мишень, — прошептала Аврора, обращаясь к пистолету, словно это было некое существо, наделенное способностью понимать.
 Слегка расставив ноги для большей устойчивости и вскинув руку вверх, она прицелилась и нажала на спусковой крючок.
 Грохот выстрела вспугнул скворцов, облюбовавших соседнее дерево. Птицы с тревожными криками поднялись в воздух. У Авроры заложило уши, а нос защипало от острого запаха сгоревшего пороха. Когда дым рассеялся, она направилась посмотреть, точным ли оказался выстрел. Сбитая ветка валялась на земле.
 Аврора радостно вскрикнула. Снова заряжая пистолет, она не услышала осторожных шагов у себя за спиной.
 Лорд Овертон остановился возле куста шиповника, еле сдерживая гнев. Опять эта вздорная девчонка осмелилась нарушить его запрет. То она разъезжает по окрестностям в мужской одежде, то стреляет, как мужчина. Неужели она не понимает, что своим поведением может скомпрометировать человека, милостиво позволившего ей жить под одной с ним крышей? Овертон мысленно уже шлепал этого непослушного ребенка, требуя мольбы о пощаде. Но стоило ему представить Аврору, лежащую у него на коленях лицом вниз, стоило ему представить, что он шлепает ее по крепкой попке, как она перестала казаться ему ребенком. Гнев исчез, и на смену ему пришло совсем иное чувство.
 Лорд Овертон вышел из-за куста.
 — Прекрасный выстрел, — сказал он вместо приветствия.
 Аврора, услышав за спиной голос хозяина ломестья, испуганно втянула голову в плечи. Обернувшись, она взглянула на лорда Овертона.
 — Милорд, — тихо произнесла она, мечтая провалиться сквозь землю. Но в следующий момент, взяв себя в руки, Аврора взглянула на Хэла так, как смотрел бы мужчина, осознающий свою неправоту, но готовый принять вызов.
 Однако упрека она так и не дождалась, чем была немало удивлена.
 — Я собирался покататься на Огоньке, да вот услышал выстрел. Решил проверить, не появились ли в моих владениях незваные гости.
 Аврора вздернула подбородок.
 — Я помню, что обещала Диане ничего не делать против вашей воли, милорд, но…
 — Эти пистолеты и впрямь замечательные, — произнес лорд Овертон, делая вид, что не замечает попытки Авроры объясниться. — Можно мне попробовать один из них?
 — Конечно…
 Аврора протянула лорду Овертону пистолет. На его лице не было следа недовольства. Впрочем, лорд Овертон умел владеть собой.
 Авроре он казался слишком красивым. Этот профиль греческого бога был до того совершенен, что наводил скуку. Наверное, многих женщин завораживали его карие глаза. Одет он был всегда со вкусом. Аврора подозревала, что лорд относится к своему гардеробу даже более внимательно, чем к гардеробу Дианы.
 — Да, оружие превосходное, — произнес лорд Овертон, рассмотрев пистолет.
 — Пистолеты принадлежали моему отцу, — пояснила Аврора. — Я не могла оставить их лорду Фицхью.
 — Это отец научил вас стрелять? Я удивлен. Вы сильнее, чем можете показаться.
 Аврора слегка встревоженно смотрела на лорда Овертона, не понимая, откуда взялась эта неожиданная симпатия к ней. Впрочем, возможно, она его просто недооценивала. Наверное, он лучше, чем представлялся вначале. Аврора широко улыбнулась.
 — Отец учил меня не только стрелять. Я была ему вместо сына.
 Лорд Овертон улыбнулся в ответ, обнажив белоснежные крепкие зубы.
 — Хороший из вас получился стрелок. Вы могли бы посрамить большинство знакомых мне мужчин.
 Аврора едва не запела от удовольствия. Но вдруг настроение ее изменилось.
 — Я сожалею, что подвела Диану, — сказала она, опустив глаза. — Вы так любезно предложили мне кров, а я ответила на вашу доброту неповиновением. Такого больше не случится.
 К ее удивлению, лорд Овертон похлопал Аврору по плечу, как великодушный старший брат.
 — Я знаю, ты, моя прелесть, должно быть, считаешь меня каким-то людоедом…
 — Нет! — испуганно перебила его Аврора.
 — Но мы с твоей сестрой действуем из лучших побуждений. — Внезапно карие глаза лорда загадочно блеснули. — Мы можем пойти на уступку.
 — Уступку? — удивленно переспросила Аврора.
 — Если ты не станешь больше разъезжать по окрестностям в наряде конюха, то я разрешу тебе упражняться в стрельбе. Только, разумеется, так, чтобы никто не видел.
 Аврора не ожидала от лорда такого великодушия.
 — О, милорд! — не в силах поверить своему счастью, произнесла она.
 Лорд с удовольствием наблюдал за сменой чувств на ее выразительном лице.
 — Значит, ты согласна? — спросил он улыбаясь.
 — Да. Благодарю вас, лорд Овертон.
 — Тогда еще только одно условие. Я разрешу стрелять, если… Если ты перестанешь называть меня лордом Овертоном. Меня зовуг Хэл.
 Аврора зарделась от смущения. Еще ни разу никто из джентльменов не позволял ей называть себя по имени.
 — Хорошо, — пробормотала она.
 — Почему бы нам сейчас не вернуться в дом? — предложил Хэл. — Завтрак будет вот-вот подан.
 Шкатулку с пистолетами и пороховницу Аврора завернула в плащ. Лорд Овертон взял у нее сверток и предложил слегка согнутую в локте руку, сопроводив жест вежливым поклоном.
 Так, под руку, Аврора шла с лордом Овертоном к дому.
 Из расположенной в саду беседки вышла Диана. Аврора, издали увидев ее, помахала рукой. Диана, подобрав подол пышного желтого платья, поспешила по тропинке навстречу сестре и любовнику.
 — Доброе утро, — с улыбкой сказала Аврора.
 Диана ответила не сразу. Она посмотрела в глаза лорду Овертону, потом перевела взгляд на сестру. Аврора поспешила убрать руку и отодвинуться от своего спутника.
 Тогда Диана приветливо улыбнулась и как ни в чем не бывало спросила:
 — Где это вы гуляете с утра?
 — Мы с Авророй достигли взаимопонимания, — сообщил лорд Овертон.
 От Авроры не ускользнула тень, пробежавшая по лицу сестры, и она поспешила объяснить:
 — Хэл любезно разрешил мне упражняться в стрельбе. Если я не стану выезжать в мужском платье.
 Ей показалось, что у сестры словно камень с сердца упал.
 — Я рада, — сказала Диана и встала между Авророй и Хэлом, — но мне не по душе твое увлечение стрельбой.
 — Ничего страшного не произойдет, если Аврора будет стрелять по веткам, — заметил лорд Овертон.
 Все направились к дому.
 — Ну, если ты не против, Хэл, — улыбнулась Диана и вдруг спросила: — А не дать ли нам бал в честь нашей милой Авроры?
 — Думаю, это замечательная мысль, — бодрым голосом произнес лорд Овертон.
 Аврора даже не знала, что сказать.
 — Бал в мою честь?
 Об этом она и мечтать не могла. Отец не любил приемы. Аврора в свои семнадцать лет успела побывать на балу всего лишь раз в жизни. Да и что это был за бал? Один из их соседей по случаю ее, Авроры, шестнадцатого дня рождения пригласил на вечер десяток гостей.
 Диана кивнула:
 — Конечно, в твою честь. Пора представить тебя нашим друзьям.
 Аврора молчала, но в глазах ее загорелся радостный огонек.
 Почувствовав настроение младшей сестры, Диана слегка пожала ей руку. Праздник должен доставить удовольствие им обеим.
 — Прекрасно! Мы подумаем об угощении, решим, кого пригласить… И конечно, у тебя будет новый наряд — платье из голубого шелка или розового.
 Упоминание о новом наряде Аврору явно порадовало. Отец никогда не стеснял ее в средствах и позволял тратить на наряды столько, сколько ей захочется. Но платья Дианы не шли ни в какое сравнение с теми, что Аврора привезла из Ирландии.
 Вдруг лорд Овертон удивил Аврору, сказав:
 — Я сам выберу ткань для ваших платьев.
 Диана, заметив недоумение сестры, с улыбкой сообщила:
 — Хэл всегда выбирает для меня наряды. Уверяю тебя, Аврора, его вкус безупречен. Ты не будешь разочарована.
 — Надеюсь, — добавил Хэл.
 Оживленно болтая, они подошли к дому. Беседа продолжалась за завтраком. Аврора, слушая сестру, думала: уж не почудился ли ей тот полный подозрения взгляд, каким встретила ее утром Диана? Нет, Хэл любит Диану, и она уверена в его чувствах к ней. Ревновать нет ни оснований, ни смысла.
 На следующее утро конюхи были удивлены, увидев Аврору в совершенно несвойственном ей виде. Вместо бриджей и рубашки — удобной и легкой одежды — на ней сегодня был дамский костюм для верховой езды из зеленого бархата: длинный приталенный жакет и длинная, почти до земли, юбка, а еще шляпка, чудом державшаяся на голове.
 Бросив тоскливый взгляд на Огонька, беспокойно перебиравшего ногами в своем загоне, Аврора подошла к смирной чалой кобыле по кличке Молли. На этот раз Аврора послушно выбрала дамское седло. И уж совсем странной выглядела просьба Авроры: она бы хотела, чтобы один из конюхов сопровождал ее во время прогулки.
 Скоро Аврора готова была завыть от скуки. Сидеть боком было неудобно, словно на качающемся стуле. Нижние юбки мешали ногам.
 Похлопав кобылу по шее, Аврора сказала, сдерживая зевоту:
 — Я уверена, что ты хорошая лошадка, Молли, но горячей тебя не назовешь, так ведь? Не то что Огонек.
 Не спеша они доехали до перелеска. Потом двигались по лесной тропинке вглубь. Приятно было ехать вдоль неширокого, но довольно глубокого ручья, дарившего прохладу. Аврора задумалась, вспомнив любимую Ирландию, и не заметила, как оказалась возле невысокой каменной ограды.
 — Сейчас посмотрим, как ты умеешь прыгать, Молли, — сказала Аврора, подтягивая поводья.
 Кобыла пугливо озиралась. Аврора, разочарованная, хотела было повернуть обратно, но ее внимание привлекла фигура всадника по ту сторону стены.
 Всадник на великолепном коне летел по направлению к ней через поле. Аврора не без сожаления отметила про себя, что этот конь, пожалуй, ничем не уступал ее Огоньку. Впрочем, раз кобыла отказалась прыгать, пора было возвращаться. Аврора поняла, что всадник на черном коне, вызвавшем у нее острую зависть, явно держит путь к ней. Надеяться, что Молли удастся ускакать от него, не приходилось. Аврора решила дождаться всадника.
 За несколько ярдов до нее всадник остановил коня и приподнял шляпу с радостной улыбкой.
 — Доброе утро, мисс Фолконет.
 — Доброе утро, лорд Силверблейд, — без улыбки ответила Аврора.
 Лорд выглядел великолепно, как и его конь. Темный камзол, каскад снежно-белых кружев жабо и вышитый серебром жилет. Бриджи плотно обтягивали ноги. Черные высокие сапоги сверкали на солнце.
 Серые глаза лорда скользили по ее фигуре и смеялись.
 — Так вы знаете, кто я такой?
 — Моя сестра Диана рассказала мне.
 Лорд Силверблейд усмехнулся:
 — Я польщен тем, что у вас возникло желание узнать, кто я.
 Аврора выпрямилась в седле. Кобыла, почувствовав состояние всадницы, тревожно повела ушами.
 — Я спросила из чистого любопытства, вот и все. А теперь, извините, мне пора.
 Аврора ударила Молли в бока. Но лошадь не успела сдвинуться с места. Лорд Силверблейд перегнулся в седле и схватил поводья Молли.
 — Милорд! — раздраженно воскликнула Аврора. — Немедленно отпустите мою лошадь!
 — Надо же, как вы вспыльчивы! — В его глазах плясали веселые огоньки. — Вы думаете, я намерен вас похитить, чтобы пополнить свой гарем? — Он вдруг стал серьезным. — Я просто хотел покататься с вами, мисс Фолконет. — Он отпустил поводья и добавил: — Если вы, конечно, меня не боитесь.
 Аврора восприняла его слова как вызов.
 — Я ничего не боюсь, лорд Силверблейд. Ничего и никого. И вас в том числе.
 — Я, знаете ли, не такой уж страшный. — Лорд Силвер-блейд кивнул в сторону поджидавшего неподалеку конюха. — К тому же вы гуляете с охранником.
 Аврора оглянулась и посмотрела на парня. Раньше она предпочитала кататься одна. Но Диана и лорд Овертон требуют, чтобы во время прогулки ее кто-то сопровождал. Да, она на этот раз уступила. Но пусть этот самовлюбленный Хэл не радуется. Победа будет за ней!
 От этих мыслей Аврора, не выдержав, рассмеялась.
 — Вот так-то лучше, — заметил лорд Силверблейд.
 Николас и Аврора поехали рядом. Окинув ее оценивающим взглядом, он хитро улыбнулся:
 — Должен признаться, я с трудом узнал вас без бриджей. Но вы хороши и в этом наряде. А где же ваш огнедышащий монстр?
 — Не разрешают, — вздохнув, ответила Аврора. — Хотя я предпочла бы сейчас кататься на нем. Молли — хорошая лошадка, но на ней только детям ездить.
 — А вы уже далеко не новичок в этом деле.
 — Кажется, вы снова надо мной смеетесь, лорд Силверблейд.
 — Уверяю вас, нет, мисс Фолконет. И я с вами совершенно согласен. Ваша лошадь послушная и крепкая, но характер у нее не бойцовский.
 Аврора улыбнулась и с завистью посмотрела на коня своего спутника.
 — Чего не скажешь о вашем скакуне. Как его зовут?
 — Гром.
 Аврора кивнула:
 — Имя вполне ему подходит.
 — Верно. Он черен, как грозовая туча, и характер у него грозный. Хотите на нем покататься? Если, конечно, сумеете совладать с таким непоседой.
 — Я сумею, — уверенно ответила Аврора. Она ощутила странное беспокойство, подумав, что сейчас сядет в мужское седло, еще хранящее тепло ее спутника. — Но я… Я сегодня не одета для такого седла. И еще я обещала, что буду вести себя, как подобает леди.
 — Мы могли бы просто поменяться седлами, — настаивал лорд Силверблейд. — Ведь вас не станут упрекать, если вы будете кататься в дамском седле, не так ли?
 — Отличная мысль! — радостно воскликнула Аврора.
 — Я знал, что вам понравится мое предложение.
 Аврора соскочила на землю, тряхнув пенным кружевом нижних юбок.
 — Позвольте мне, мисс Фолконет, — возразил лорд Силверблейд, увидев, что Аврора хотела сама расседлать Молли. — Мужчине, знаете ли, иногда приятно чувствовать себя полезным.
 Лорд Силверблейд занялся седлами. Аврора же решила познакомиться с Громом.
 — Какой большой, хороший мальчик, — сказала Аврора ласково, а потом опустила руку в карман юбки. — Что у меня тут для тебя припасено?
 Она достала морковку, но к морде коня не поднесла — держала на вытянутой руке.
 — Вы его испортите, — сказал лорд Силверблейд. Он уже снял седло со своего коня и подошел к Молли.
 Гром выгнул шею, чтобы взять губами предложенную морковку. Аврора схватила коня за уздечку и начала гладить его по морде, все время что-то приговаривая.
 — Гром любит морковку, да, мой мальчик? Да, вот какой хороший.
 Когда конь проглотил угощение, она нежно подула в его ноздри. Не найдя угощения, он, играя, толкнул ее головой в грудь. Аврора засмеялась и отступила на шаг.
 — Ладно, ладно, лакомка, — сказала она и достала еще одну морковку.
 — У вас, похоже, неисчерпаемый запас, — усмехнулся лорд, снимая седло с Молли.
 Аврора почесала жеребцу лоб.
 — Дай коню морковку, и он твой навеки.
 Лорд Силверблейд снова усмехнулся:
 — Может, вы и правы. Ведь еще никому не удавалось добиться от моего коня симпатии. Никому не дает себя даже потрогать.
 Аврора наблюдала за тем, как ловко управляется с работой лорд Силверблейд. Она обратила внимание на его сильные руки, па длинные крепкие пальцы. Легко можно было представить, как эти руки усмиряют коня и сжимают рукоять пистолета. Но вдруг Аврора подумала о другом. Она вспомнила, как эти руки раздевали женщину на дорожке дикого сада.
 — Закончил, — объявил лорд Силверблейд и с улыбкой спросил: — Ну как, вы готовы?
 Аврора кивнула. Она поднялась на цыпочки и что-то шепнула Грому на ухо. Затем провела рукой по гриве коня и взялась за поводья.
 Аврора хотела привычно закинуть ногу в стремя, но мешало платье.
 — Позвольте мне.
 Она поняла, что случилось, только уже оказавшись на коне. Сильные руки подняли и в один момент посадили ее в седло.
 Аврора смутилась, поскольку прикосновение лорда Силвер-блейда вызвало в ней какое-то новое чувство. Чтобы скрыть смущение, Аврора сделала вид, что поудобнее усаживается в седле. Гром беспокойно топтался на месте.
 Лорд Силверблейд отступил.
 — Держите его крепче. Если он закусит удила, то его уже ничто не остановит. Он понесет вас к себе домой.
 — Пусть попробует, — уверенно ответила Аврора.
 Она слегка ткнула коня ногами в бока. Конь заржал и сорвался с места, словно выпущенная из пистолета пуля. Он выгнул спину дугой, стремясь сбросить седока. Но Аврора удержалась, лишь шляпка слетела на землю.
 Николас в страхе выкрикнул ее имя. Он уже проклинал себя за необдуманное предложение. Ответом ему был лишь ликующий смех Авроры. Как вихрь пронеслась она мимо него и умчалась в поле.
 Он видел, что она пренебрегла его, Николаса, советом, позволив Грому самому выбрать темп. Жеребец летел все быстрее и быстрее, подгоняемый ветром.
 Когда конь перемахнул через высокую ограду и исчез, Николас досадливо покачал головой, потом нагнулся и поднял упавшую шляпку.
 — Я предупреждал эту маленькую чертовку… — ворчал он. — Гром, конечно, помчит ее домой, если она отпустит поводья.
 Лорд Силверблейд посмотрел на Молли, мирно пощипывавшую траву. Не хотелось ему возвращаться домой на этом животном. Вот будет потеха для конюхов!
 Парень, сопровождавший Аврору, прочистив горло, спросил:
 — Простите, милорд, надо мне ехать за леди?
 Николас покачал головой:
 — Не стоит. Я сам за ней поеду. Вы можете возвращаться в Овертон-Мэнор.
 Конюх хотел еще что-то спросить, но передумал, развернул коня и уехал, как ему было велено.
 Оставшись один, Николас погладил Молли по спине, продолжая смотреть туда, куда умчалась ее хозяйка. Без Авроры на поляне стало как-то пусто и уныло. Случайная встреча наполнила его душу радостью. Будто лучик пробился сквозь кроны деревьев.
 Он поднял голову как раз в тот момент, когда Аврора и Гром летели через ограду, направляясь к нему.
 Николас в восхищении прищелкнул языком. Аврора, без усилий подтянув поводья, перевела коня на шаг.
 — Значит, он все-таки не унес вас в Силверблейд, — сказал Николас вместо похвалы.
 — Конечно, нет, — поджав губы, ответила Аврора.
 — Вы потеряли головной убор. — Николас протянул Авроре шляпку.
 — Не по своей вине, — улыбнулась Аврора.
 Он предупредительно поддержал ее за талию, когда она спустилась на землю.
 Голубые глаза сердито вспыхнули.
 — Лорд Силверблейд, я вполне могу сама слезть с коня.
 — Разумеется, вы ведь очень независимая девушка, — вежливо подтвердил Николас. — Но джентльмен не может не помочь леди, даже если она в его помощи не нуждается.
 Не дожидаясь дальнейших протестов с ее стороны, он без лишних разговоров взял Аврору за талию и опустил на землю.
 Авроре не удалось избежать помощи лорда. Чтобы сохранить равновесие, ей пришлось даже положить руки ему на плечи. Ее лицо на мгновение оказалось всего в нескольких дюймах от его лица. Николас стоял словно завороженный. Ее голубые глаза казались такими глубокими в окружении темно-рыжих, почти каштановых ресниц и золотистой россыпи веснушек на переносице. Щеки ее горели после долгой скачки, и вся она излучала энергию и радостное волнение, присущее лишь ранней юности.
 Ступни Авроры коснулись земли, и волшебству пришел конец. Она убрала руки с плеч лорда и отвернулась.
 — Спасибо, что позволили мне покататься на Громе, лорд Силверблейд. Если не считать Огонька, это лучший конь, на котором мне доводилось кататься.
 Николас удивленно приподнял брови:
 — Не считая Огонька? Моя дорогая мисс Фолконет, Гром — самый лучший конь в этих краях. В округе ему нет равных. Смотрите, как вы его обидели. Он будет дуться на вас всю неделю.
 Аврора рассмеялась.
 — Моя сестра была права. Вы шутник, лорд Силверблейд.
 Николас принял ее комплимент с поклоном и учтивой улыбкой.
 — Остроумие — лишь одна из многих моих добродетелей, мисс Фолконет.
 — А где мой сопровождающий? — вдруг с беспокойством спросила Аврора.
 Лорд объяснил, что отослал его в Овертон-Мэнор.
 — Тогда мне пора возвращаться. Иначе Диана отправит людей на поиски.
 Лорд снова поменял на лошадях седла. Когда все было готово, он объявил Авроре, что сам проводит ее в Овертон-Мэнор.
 Вначале они ехали молча. Аврора долго не могла отделаться от чувства неловкости из-за близкого присутствия лорда Силверблейда.
 Первым прервал молчание Николас:
 — Вам нравится жить у сестры, мисс Фолконет?
 — Нравится, — ответила Аврора.
 — Действительно?
 — Я не хочу казаться неблагодарной, лорд Силверблейд. Я многим обязана сестре. Но мне не хватает свободы. Не всегда я могу говорить то, что хочу сказать. В Овертоне мне приходится все время держать себя в узде.
 Лорд Силверблейд рассмеялся. Аврора была простодушной и неглупой — редкое и очень приятное сочетание.
 — Хорошо еще, что лорд Овертон позволил мне упражняться в стрельбе, — сказала Аврора. — Хотя я сильно сомневаюсь в том, что он захочет быть моим партнером в фехтовании.
 Николас едва не поперхнулся.
 — Вы еще и фехтуете, мисс Фолконет?
 — Да, мне это нравится. — Аврора прищурилась. — Опять вы смеетесь надо мной, лорд Силверблейд.
 — Я не смеюсь. Я всего лишь выражаю свое удивление и восхищение вашими бесчисленными талантами, мисс Фолконет.
 Аврора вздохнула и потрепала Молли по гриве.
 — Знаете, скажу вам честно, я бы хотела быть мужчиной. Тогда я бы ни от кого не зависела.
 Лсрд Силверблейд снисходительно усмехнулся:
 — Но нам всем приходится в той или иной степени зависеть от других, мисс Фолконет.
 — А вы от кого зависите, лорд Силверблейд?
 Явный вызов, звучавший в ее голосе, несколько смутил лорда. Но он быстро нашелся:
 — От слуг, например. Они делают мою жизнь более удобной. Еще от моих друзей, от их умения развлечь меня, поддержать разговор.
 И от Памелы, добавил он про себя.
 — Все же вы вольны поступать, как вам нравится, лорд Силверблейд, а я — нет. Я вынуждена полагаться лишь на милость судьбы. Если бы не ряд трагических обстоятельств, я бы сейчас жила в Фолконстауне. Там, где я хотела бы жить.
 — Фолконстаун? Где это?
 Аврора смахнула предательскую слезу. Она старалась быть мужественной.
 — В Ирландии. Мы жили там с отцом. Но он проиграл поместье в карты.
 — Сочувствую вам.
 Аврора, забыв о своем намерении поменьше делиться с посторонними сокровенным, рассказала лорду Силверблейду о своей жизни. Поведала и о том, почему после самоубийства отца вынуждена была переехать в Овертон.
 — Конечно, все могло быть иначе, если бы не некий виконт Хаверинг.
 Лорд Силверблейд удивленно посмотрел на девушку.
 — Виконт Хаверинг? Я что-то не понимаю.
 — Этот виконт погубил нашу семью, — сообщила Аврора. Стоило ей подумать о Тиме, ее голос начинал дрожать. — У меня был старший брат Тимоти, самый лучший брат, какой только может быть. Такой красивый, умный, благородный… Но он не умел выбирать друзей. Виконт Хаверинг вовлек его в очень опасную игру. Они решили поиграть в разбойников. Выехали ночью на дорогу и напали на первую же карету.
 Аврора вздохнула. И помолчала, чтобы немного успокоиться.
 — Но в карете были люди с оружием. И они начали стрелять. В Тима попала пуля. А трусливый виконт развернул коня и скрылся, оставив моего брата умирать на дороге.
 Только когда лорд Силверблейд предложил Авроре платок, она поняла, что плачет.
 — Это случилось семь лет назад. Мне тогда было десять, но я все хорошо запомнила. Отец вызвал виконта Хаверинга на дуэль. Но виконт — представляете?! — отказался. Потом на нас свалилось еще одно горе: Диана уехала с лордом Овертоном. Мой отец потерял еще одного ребенка. Вот тогда мы переехали в Ирландию, в наше имение.
 Лорд Силверблейд был мрачнее тучи.
 — Вы не должны быть столь суровой к виконту, моя дорогая.
 Аврора бросила на спутника негодующий взгляд.
 — Он убил моего брата, лорд Силверблейд! Если бы не его затея изображать разбойников той ночью, мой брат был бы жив. Мы бы не уехали в Ирландию. И мой отец тоже был бы жив.
 — Я знал Хаверинга в юности, — сказал лорд Силверблейд. — Он был довольно необузданный парень. Но большинство юношей из знатных семей ведут себя так же. И сейчас немало молодых людей из благородных семейств изображают разбойников, бьют стекла в домах и воруют вывески, находя в этих занятиях удовольствие. Уверен, что он не желал вашему брату смерти.
 — А я уверена, что желал! — Аврора смотрела только вперед. Голос выдавал ее гнев. — Вы слишком далеко зашли, лорд Силверблейд! Я не потерплю, чтобы в моем присутствии кто-то его защищал.
 — Вы казались мне справедливым человеком, мисс Фолконет. Хорошо бы выслушать объяснения того виконта, прежде чем предъявлять обвинение.
 — Мой брат мертв, а виконт Хаверинг жив! Этим все сказано.
 Они подъехали к воротам усадьбы лорда Овертона.
 Аврора холодно кивнула лорду Силверблейду. Потом ударила Молли по бокам и ускакала. Лорд Силверблейд даже не успел попрощаться. Он смотрел ей вслед. На душе у него было смятение. Ему не хватило смелости сказать ей правду — признаться, что он и есть тот самый негодяй, которого она ненавидит. После смерти отца, случившейся шесть лет назад, Николас Девениш унаследовал титул маркиза. Ник стал маркизом Силверблейдом. Но прежде он носил другой титул. Он был виконтом Хаверингом.




 Глава 4


 Диана отошла на шаг, чтобы полюбоваться собственной работой.
 — Аврора, ты будешь самая красивая на балу.
 Аврора поморщилась, глядя на отражение в зеркале.
 — Знаешь, я выгляжу как… как привидение!
 Час назад Диана приказала ей отправиться в специальную комнату, где ее должны были накрасить. Аврора протестовала изо всех сил, но Диана была непреклонна. Если Аврора не подчинится, она останется у себя в комнате и не попадет на бал, устроенный в ее честь.
 Так что Авроре пришлось уступить настояниям сестры.
 Она терпела, пока ее запихивали в тесный корсет, на который предстояло надеть бальный наряд. Она не сказала ни слова, когда парикмахер втирал в ее волосы какую-то жирную смесь с острым сладковатым запахом. Вскоре рыжие кудри потеряли естественный цвет под слоем сероватой пудры, которая лезла в нос, заставляя то и дело чихать.
 Потом свинцовые белила толстым слоем намазали не только на ее лицо, но и на грудь и шею. Брови подвели черным свинцовым карандашом, а в щеки втерли румяна, замешенные на киновари. После того как Аврора была окончательно изуродована, Диана объявила, что ее младшая сестра готова предстать перед гостями бала.
 Но Аврора придерживалась иного мнения. Мертвенно-белый цвет кожи, черные брови и два красных пятна вместо щек — это вульгарно, считала она.
 — Нет, Диана, в таком виде я никуда не пойду.
 Диана насупилась и взяла Аврору за плечи.
 — Послушай меня. Ты уже не девочка. Ты юная леди. И живешь не в Ирландии, а в Англии. Здесь иные обычаи. Ты должна им следовать. Я не дам тебе позорить лорда Овертона. И меня тоже.
 Аврора не сдержалась:
 — А я бы хотела снова оказаться в Ирландии! Там по крайней мере меня никто не разрисовывал, как куклу!
 В тот же миг, увидев, как лицо сестры исказилось от огорчения, Аврора прикусила язык. Но слово не воробей.
 — Прости, прости, Диана. Я не хотела обидеть тебя. Просто… вырвалось.
 Но было уже слишком поздно. Губы у Дианы подрагивали, она готова была разрыдаться.
 — Я предложила тебе дом, хотела вывести тебя в люди, а ты… Это твоя благодарность? — Диана громко шмыгнула носом и потянулась за платком, украшенным тонким кружевом. — Никогда не думала, что моя сестра может быть такой неблагодарной.
 Аврора бросилась к сестре и обняла ее.
 — Я не хотела быть неблагодарной, Диана. Честное слово! Это все мой язык. Иногда он сам произносит слова, которые я не хочу произносить. Ты же знаешь, что я так не думаю. Прости, пожалуйста.
 Глаза Дианы показались Авроре подозрительно сухими.
 — Значит, больше не будешь спорить?
 Аврора молча кивнула, признав поражение. Диана улыбнулась. Ей снова удалось заставить младшую сестру подчиниться.
 — У тебя еще так мало опыта. Ты не знаешь, что принято, а что нет в этом новом для тебя мире. Женщины часто должны вести себя как гусыни в стаде. Поступать так, как поступают другие. А ту, что не похожа на всех, сразу же начинают клевать, ты сама это поймешь.
 Авроре хотелось спросить, причисляет ли себя Диана к стаду безмозглых гусынь. Но она промолчала, пощадив самолюбие сестры. Искренний разговор об этом все равно не получится.
 Диана ушла, Аврора принялась разглядывать свой новый наряд. Бальное платье вполне отвечало вкусам Авроры. Это платье было самым красивым в ее жизни.
 Аврора покружилась, любуясь переливчатым голубым шелком. Декольте в форме каре было оторочено кружевами. У верхней юбки посредине был разрез, открывавший нижнюю, из шелка более бледного оттенка. Узкие короткие рукава у локтя были украшены пышными воланами из кружев. Лиловая ленточка, перехватывающая шею, была единственным дополнением к платью.
 Аврора, еще раз посмотрев на себя в зеркало, решила, что она выглядит как настоящая леди.
 — Ах, папочка! — со вздохом произнесла она. — Если бы ты мог увидеть сегодня свою Аврору.
 Полная луна заливала окрестности своим холодным светом. По дороге на Овертон-Мэнор двигалась карета. Четыре запряженных в нее лошади бежали резво. Под топот копыт веселый кучер что-то негромко пел.
 Николас смотрел в окно, чтобы не видеть физиономию Уэсли, сидевшего напротив. Он ругал себя за то, что предложил кузену место в своем экипаже, но изменить уже ничего не мог. Откуда же мог Николас знать, что Уэсли решит взять с собой на бал бабушку?
 Как обманчива внешность, думал Николас, из-под полуприкрытых век поглядывая на леди Вивьен. Белые волосы обрамляли ее ангельски спокойное лицо. Можно было подумать, что эта старая добрая бабушка обожает рассказывать сказки своим внучатам. Николас усмехнулся в душе. Леди Вивьен обожает рассказывать не сказки, а сплетни. Ангел со змеиным жалом и камнем вместо сердца.
 Леди Вивьен похлопала Уэсли по руке и, бросив на Николаса многозначительный взгляд, сказала:
 — Как мило было с твоей стороны пригласить меня на бал. Состарившись, мы перестаем быть нужными нашим родственникам. О нас забывают.
 Николас принял этот упрек на свой счет.
 — Ерунда, бабушка. Если ты хочешь навестить нас, тебе достаточно приказать кучеру запрячь карету. Мы с мамой всегда рады тебя видеть. Вообще ты можешь ездить куда угодно. Никто не держит тебя взаперти.
 — У меня так мало друзей. Я пережила многих из них.
 — Думаю, ты должна благодарить Бога за долголетие и отменное здоровье, — заметил Николас.
 — Ник прав, бабушка, — подтвердил Уэсли и, поморщившись, посмотрел на кузена.
 — У меня есть одно желание, — заявила леди Вивьен.
 — И какое же, бабушка?
 — Я хочу увидеть тебя женатым. Нужен наследник. На тебе лежит ответственность за продолжение рода Силверблейд.
 Николас достал из кармана жилета серебряную табакерку и, предложив щепотку Уэсли, понюхал табак сам.
 — Бабушка, я прекрасно знаю, в чем состоит мой долг, — усталым голосом заявил он. — Я женюсь в положенный срок.
 — Хм… Сомневаюсь, — встрепенулась старая леди. — Ты никогда не женишься, если будешь проводить время с распутницами и бестолковыми дружками.
 Николас помрачнел. Уэсли, заметив недобрый огонек в глазах кузена, поспешил прекратить спор:
 — Бабушка…
 Но леди Вивьен уже закусила удила. Теперь ее уже ничто не могло остановить.
 — Не лезь, Уэсли! «Бабушка, бабушка»! Кто-то должен заставить Николаса одуматься! Кто-то должен позаботиться о том, чтобы твой кузен перестал проматывать наследство отца! Николас заскрипел зубами, призывая на помощь всю свою волю. Никто на свете так не выводил его из себя, как это умела делать леди Вивьен. Но подливать масла в огонь он не хотел. Старую каргу хлебом не корми, дай поскандалить. прогнал ее, найдя себе богатую и молодую невесту. И этот поступит так же.
 Но Николас едва ли слышал о том, что говорила старуха. Он думал об Авроре. После того как он при встрече две недели назад вступился за виконта Хаверинга, Аврора, возможно, не пожелает с ним общаться. Оставалось уповать на девичью забывчивость.
 Внезапно карета замедлила ход. Уэсли выглянул из окна.
 — Да мы уже приехали, — объявил он.
 Аврора стояла рядом с Дианой и лордом Овертоном. Она улыбалась гостям, слегка приседала, приветствуя дам. В напудренных париках, в атласе и парче, все гости выглядели одинаково. Аврора, устав запоминать их имена и лица, решила развлечься и принялась всех считать.
 И тут приехал маркиз Силверблейд.
 Едва дворецкий хорошо поставленным голосом известил о его прибытии, Аврора отыскала маркиза взглядом и уже не могла отвести от него глаз. Он был…
 Аврора все еще злилась на маркиза за то, что тот защищал виконта Хаверинга. Но правила приличия требовали, чтобы она приветствовала каждого гостя. Аврора улыбнулась, вежливо поклонилась маркизе, весьма строгой пожилой леди, несмотря на преклонный возраст, не утратившей королевской осанки. Во время представления та снисходительно улыбалась, покачивая головой.
 Аврора окинула взглядом Уэсли Девениша. Да, его участь — вечно оставаться бледной тенью своего двоюродного брата, подумала она. Природа лишила Уэсли всего того, чем щедро наградила Николаса. Маркиза Силверблейда можно было сравнить с алмазом. Тогда как его кузен был похож на кусок угля — состав тот же, да вид совсем другой.
 Аврора постаралась ничем не выдать своего разочарования. Ей не хотелось обижать ни в чем не повинного человека. Тем более что Уэсли в это время произносил какие-то цветистые комплименты, говорил, как он рад знакомству с ней. Она улыбалась и благодарила, хотя вовсе не была в восторге от знакомства с Уэсли Девенишем. Наконец его место занял маркиз. В душе у нее что-то приятно колыхнулось.
 Увидев Аврору, Николас был очень разочарован. Молодая женщина, стоявшая перед ним, была похожа на разукрашенную куклу.
 Он не смог заставить себя произнести комплимент.
 — Добрый вечер… Э… Вы — Аврора Фолконет?
 Аврора слегка поклонилась, окинув маркиза холодным взглядом голубых глаз.
 — А кто же еще?
 Николас пожал плечами:
 — Если вы Аврора Фолконет, то где ваши буйные кудри?
 Его игривый тон не вызвал ее улыбки, как он рассчитывал. Аврора вздернула свой маленький подбородок и, глядя на него с неприкрытой враждебностью, сказала:
 — Прошу меня извинить, лорд Силверблейд. Другие гости ждут.
 Николас поклонился и отошел.
 Аврора едва не вскрикнула, когда приблизилась следующая пара. Женщину она узнала сразу.
 — Сэр Фрэнсис Литтлвуд и его жена Памела, — сказала Диана. — Я бы хотела представить вам мою сестру, Аврору Фолконет.
 Аврора быстро поклонилась, стараясь как можно быстрее прийти в себя. Внутренним взором она видела другое: обнаженную миссис Литтлвуд уносит в летний домик маркиз Силверблейд.
 — Очень приятно познакомиться, — сказала Аврора, заставив себя улыбнуться.
 — Я тоже очень рада, — нежным голоском, в котором едва угадывался смех, произнесла миссис Литтлвуд.
 Ее супруг выдавил из себя несколько полагающихся любезных слов. Памела подхватила его под руку и увела к другим гостям.
 — Он втрое ее старше, — тихо сообщила Диана. — Ясно, что она вышла замуж из-за денег. Старик богат.
 Интересно, продолжала бы эта дамочка так же очаровательно улыбаться, подумала Аврора, если бы мистер Литтлвуд узнал о ее похождениях с маркизом Силверблейдом? Со стороны могло показаться, что миссис Литтлвуд готова со своего мужа пылинки сдувать.
 Аврору представили еще доброй дюжине гостей, после чего Диана, похлопаэ ее веером по руке, сказала:
 — Скоро начнутся танцы.
 Аврора никогда не видела ничего более изумительного. Бальный зал сверкал и переливался. Три огромные люстры с сотней свечей в каждой свисали с потолка. Блики играли на атласе и драгоценностях. Нежные звуки музыки, шелест платьев и вееров, возбужденные голоса, веселый смех — все это создавало атмосферу праздника. Вскоре Аврора забыла о лорде Силверблейде и предалась веселью. Подражая Диане, она ходила среди гостей, делала комплименты женщинам по поводу нарядов, а с мужчинами говорила об их владениях или о жизни в Лондоне. Наконец она устала улыбаться и вести пустые разговоры. Неожиданно симпатичная молодая женщина в платье цвета персика подошла к ней и протянула хрустальную чашу с пуншем.
 — Дорогая мисс Фолконет, выпейте этого замечательного напитка. А то вы упадете без сил еще до начала танцев.
 То была Кэтрин Кроссуэйс, герцогиня Килкенни.
 — Благодарю, ваша светлость.
 Герцогиня была всего на пару лет старше Авроры. Очень понравилось Авроре, что эта красивая леди не раскрасила лицо, как другие дамы. Ее кожа была того нежного золотисто-розового цвета, каким могли похвастаться только женщины, воспетые кистью Тициана, — рыжеволосые красавицы Возрождения.
 Аврора с завистью взглянула на герцогиню. Она может поступать, как ей угодно, не опасаясь вызвать у кого-то раздражение.
 — Прошу вас, не надо, — махнув рукой, поморщилась герцогиня. — Мы вполне можем обойтись без формальностей. Можно мне называть вас Авророй? А вы, пожалуйста, называйте меня просто Кэт. Почему-то я сразу решила, что мы будем дружить. Кто-то сказал мне, что последние годы вы жили в Ирландии… Мне любопытно узнать, где именно. В Лондоне так редко удается пообщаться с людьми из родных краев.
 Услышав о Фолконстауне, Кэт удивленно подошла брови:
 — Надо же, мы жили в соседних графствах. Странно, что нам так и не довелось встретиться.
 Аврора улыбнулась:
 — Наверное, потому, что мой отец не очень-то любил ездить в гости. Да и принимать гостей у себя тоже не любил.
 Аврора рассказала, как он потерял свой Фолконстаун и убил себя.
 Кэт побледнела и стала торопливо обмахиваться веером.
 — Какая трагедия! — с искренним сочувствием воскликнула она.
 — Но Диана и лорд Овертон были очень ко мне добры, — сказала Аврора.
 — Да, теперь вы не одна. И еще знайте: у вас появилась подруга. Вы можете на меня положиться.
 Аврора поблагодарила герцогиню за доброту. Кэтрин заговорила об Ирландии. Но вскоре подошел любящий и снисходительный к ее слабостям муж. Он пригласил герцогиню на танец.
 Аврору окружили молодые люди. Каждый хотел, чтобы свой первый танец она подарила ему.
 — Твоя малышка Фолконет пользуется успехом, — заметила Памела, обмахиваясь веером. В зале становилось жарко, к тому же тугой корсет мешал дышать.
 — Ты удивляешь меня, Памела, — сказал Николас, не сводя глаз с Авроры, легко и изящно исполнявшей фигуры менуэта. — Не думал, что ты способна ревновать, — заметил он, глотнув пунша.
 — Ты обо мне? Чтобы я ревновала к этому ребенку? — Памела рассмеялась громко и самоуверенно. — Просто меня удивляет, что ты весь вечер только о ней и говоришь.
 — Разве?
 — А ты не заметил? Если бы я была ревнивой, я бы и впрямь подумала, что ты воспылал к ней страстью.
 — Тебе не о чем беспокоиться, моя дорогая, совершенно не о чем.
 — Приятно слышать.
 Памела поежилась, словно от холода.
 — Ты не видел ее лица, когда Диана представляла нас с сэром Фрэнсисом. Она узнала меня. Вспомнила, конечно, что я была с тобой в летнем домике. Меня немного беспокоит, что эта глупая девчонка сболтнет что-нибудь и поставит нас в идиотское положение.
 — Но ведь она не выдала тебя твоему Литтлвуду, не так ли?
 — Нет, слава Богу. Кажется, она оказалась умнее, чем я о ней подумала.
 Помолчав, Памела добавила:
 — Посмотри на всех этих юнцов. Так и вьются возле нее. Несомненно, Диана задумала найти для сестрицы богатого жениха. Ведь у девчонки ни пенни за душой.
 — Да, это, конечно, серьезный изъян.
 — Спору нет, она хорошенькая. Но только кому она нужна без приданого?
 Николас улыбнулся:
 — Но и у тебя не было ни пенни, а смотри-ка, какую ты сделала партию.
 Ирония в голосе Николаса не ускользнула от Памелы, и она обиженно взглянула на него.
 — Ты считаешь, что я этого не заслужила?
 — Конечно, заслужила, — согласился Николас. — Ты просто чудо: умная, красивая и великодушная. Я знаю, не в твоих правилах говорить о других гадости. Так веди себя достойно. — Не дав Памеле сказать хоть слово и свое оправдание, Николас добавил: — Думаю, тебе стоит вернуться к мужу. Мы пробыли вдвоем достаточно, чтобы вызвать подозрения.
 — Увидимся завтра? — спросила Памела со страхом и надеждой. — Я постараюсь ускользнуть из дома так, чтобы Фрэнсис ничего не заподозрил.
 Николас поцеловал ей руку.
 — Конечно, миссис Литтлвуд. Я буду ждать. Как всегда.
 — Прощайте, лорд Силверблейд, — с явным облегчением произнесла Памела.
 Какие сложные и странные существа эти женщины, подумал Николас, глядя ей вслед. Памела всегда была уверена в себе и действительно ни разу не проявила ревность. Но в Авроре было нечто, чего не хватало Памелы. Непосредственность? Памела тут же почувствовала угрозу своему счастью.
 Музыка прекратилась, танец закончился. Счастливый кавалер сопровождал Аврору.
 Интересно, что же заставило Памелу ревновать? Николас решил, что непременно должен это выяснить. Для этого необходимо познакомиться с Авророй поближе, чтобы получше узнать ее.
 Аврора убежала в дальний уголок и принялась обмахиваться веером. После семи танцев подряд она немного устала.
 Внезапно за спиной раздался приятный мужской голос:
 — Вот я наконец и нашел вас, мисс Фолконет.
 Аврора резко обернулась и… увидела лорда Силверблейда.
 В его загадочных серых глазах светился интерес.
 — Можно подумать, что вы меня избегаете. Но со мной это у вас не пройдет. Кроме того, вы обязаны быть вежливой со всеми гостями.
 Аврора посмотрела ему прямо в глаза.
 — Да, я намеренно избегала вашего общества, лорд Силверблейд. Я не разговариваю с теми, кто защищает убийцу моего брата.
 — Хорошо, виконт Хаверинг низкий, подлый и трусливый убийца. Теперь вы довольны?
 Аврору эти слова не впечатлили.
 — Если я чего и не терплю в людях, так это лицемерия.
 Лорд Силверблейд помрачнел. Улыбка сползла с его губ.
 — Так, значит, вам никак не угодить?
 — Боюсь, у вас это не получится. Так что извините меня…
 Николас стоял совсем близко. Серебряные пуговицы его камзола почти касались лифа ее платья, там, где вздымалась грудь от учащенного дыхания.
 Аврора отступила на шаг.
 — Вам следует извиниться за то, что вы защищали виконта Хаверинга!
 Лорд Силверблейд без улыбки склонил голову.
 — В таком случае примите мои извинения. Виноват, что защищал этого человека. Я порву всякие с ним отношения. Я больше никогда его не увижу, если вам этого хочется. Я от всей души мечтаю снова стать вам другом, мисс Фолконет.
 Вначале Аврора хотела было уйти, не сказав ни слова. Но не могла же она вечно ненавидеть лорда Силверблейда только за то, что он имел несчастье быть знакомым с виконтом.
 Ресницы ее затрепетали, взгляд стал мягче.
 — Ну что же, — простодушно сказала она. — Я принимаю ваши извинения, но с условием: вы при мне больше ни разу не упомянете имя виконта.
 Лорд Силверблейд улыбнулся. Его суровое лицо сразу сделалось приветливым и добрым.
 — Спасибо, мисс Фолконет. Вы и впрямь славный парень.
 Аврора зарделась от удовольствия. Она заслужила прекрасный комплимент.
 — Вам нравится бал? — любезно поинтересовался Николас.
 Аврора кивнула:
 — Я встретила столько интересных людей!
 — Платье вам очень к лицу.
 — Спасибо. А почему вы сделали вид, что не узнали меня в самом начале бала? — помолчав, спросила Аврора.
 — Я имел в виду ту маску, которую вы сейчас носите.
 Аврора невольно коснулась пальцем щеки.
 — А, вы говорите о краске.
 Лорд Силверблейд кивнул.
 — Вам на самом деле она ни к чему, вы и сами знаете.
 — Я не хотела, но Диана настояла. Она сказала, что все женщины сегодня будут накрашены и мне нельзя выделяться.
 Лорд Силверблейд обвел взглядом зал.
 — Ну что же, теперь вы и сами убедились, что это не так. Герцогиня Килкенни никогда не красится. И еще несколько присутствующих здесь женщин.
 Например, миссис Литтлвуд, подумала Аврора, но вовремя прикусила язык.
 — Пойдемте со мной, — предложил лорд Силверблейд и взял Аврору под руку. — Я вам кое-что покажу.
 Он проводил Аврору в противоположный конец зала, где на мраморной подставке стояла роскошная ваза с цветами.
 — Что вы думаете об этой розе?
 — Она красивая. Что же еще?
 — Вам бы могло прийти в голову ее накрасить?
 — Конечно, нет. Зачем портить естественную красоту?
 — Вот о чем я и говорю.
 Аврора улыбнулась. Сравнение с розой было ей приятно.
 Лорд Силверблейд улыбнулся в ответ. Аврора подумала, что у него приятная улыбка. И что, улыбаясь, он не кажется надменным. Они вышли на танец и не заметили, что привлекли всеобщее внимание. Многие, прекратив говорить, повернули голову в их сторону.
 — Кажется, лорд Силверблейд заинтересовался твоей подопечной, Хэл, — сказал лорду Овертону один из его друзей.
 Лорд Овертон улыбнулся:
 — Маркиз Силверблейд всего лишь хочет казаться добрым соседом. Может, он и волокита, но на детей его не тянет, особенно на нищих.
 Мужчины рассмеялись.
 — Миссис Литтлвуд за это поручится, — улыбаясь, произнес другой приятель.
 Все, кроме лорда Овертона, вновь рассмеялись.
 Наблюдая за Авророй, улыбающейся своему кавалеру, лорд Овертон размышлял. Ох, маркиз! Уж не положил ли он глаз на эту малышку, сестру Диану? Но для лорда Овертона никогда не было ничего слаще соперничества. Добыча становится особенно желанной, если знаешь, что охотишься за ней не один. Тем радостнее победа. Лорд Овертон не сомневался, что победит именно он. Не пройдет и пары недель, как Аврора станет его любовницей.
 На другом конце зала Диана терпела болтовню герцогини Килкенни, но взгляд ее все время устремлялся туда, где танцевали лорд Силверблейд и Аврора.
 Развратник лорд и ее девственная сестра… самый странный союз, который только можно представить. Диана улыбнулась. Ей хотелось найти сестре достойного мужа, чтобы быть спокойной за нее. И за себя. Ведь тогда Аврора покинет Овертон-Мэнор.
 Что-то было не так с ее лицом.
 Не успела Аврора принять очередное приглашение на танец, сменив лорда Силверблейда на какого-то юного воздыхателя, как лицо ее начало гореть, словно в него разом впились тысячи иголок. Ей мучительно захотелось почесать щеки, и на хорошие манеры было уже плевать.
 Извинившись, она выскользнула на террасу. Здесь она стала подыскивать себе укромное местечко, чтобы переждать до начала ужина. Ей хотелось подняться к себе в спальню, чтобы смыть краску.
 Ночной ветерок приятно обдувал лицо. Аврора дошла до конца террасы, куда не достигал свет и звуки музыки из зала. С наслаждением вдохнув ароматный воздух, напоенный запахом цветов, растущих внизу, в саду, она вдруг услышала тихое журчание фонтана и по ступенькам побежала вниз.
 Зачерпнув воды в ладони, она плеснула себе в лицо раз, другой, чтобы поскорее смыть краску, освободив от нее зудящую кожу.
 Аврора была так поглощена этим занятием, что не услышала звук шагов. Кто-то спускался по каменным ступеням.
 — Понадобится более сильное средство, чтобы смыть всю эту дрянь с лица, — произнес у нее за спиной знакомый голос.
 Аврора испуганно оглянулась.
 — Лорд Силверблейд! Вы меня напугали.
 — Простите великодушно, мисс Фолконет. Я хотел узнать, не позволите ли вы мне сопровождать вас к ужину.
 Николас взял Аврору за подбородок и повернул ее лицо к свету.
 — Господи, что вы с собой сделали?
 — А что?
 Плечи лорда Силверблейда затряслись от смеха.
 — Вы размазали всю краску по лицу. Теперь вы сильно напоминаете мне Джуму, темнокожего чертенка моей бабушки.
 Аврора заметила на террасе двух молодых людей и услышала их голоса:
 — Куда же она пропала?
 — Наверное, спустилась в сад. Я найду ее. И поведу на ужин.
 — Давай не будем ссориться. Кто первым ее найдет, тот и поведет на ужин.
 — Договорились.
 Аврора запаниковала.
 — Господи! — всплеснув руками, воскликнула она. — Что делать?
 Николас схватил ее за руку.
 — Быстрее! За мной.
 Вскоре Аврора и Николас были уже далеко от самоуверенных молодых людей.
 — Теперь мы в безопасности, — отдышавшись, сказал лорд Силверблейд. — Остается только пробраться в дом через кухню, пока тебя никто не разглядел. Где дверь?
 На этот раз Аврора увлекла за собой лорда.
 Кухня была ярко освещена. Слуги сновали между залом и кухней, сервируя столы. Повара продолжали готовить яства. У Николаса слюнки потекли от приятных запахов жареного мяса и свежеиспеченного хлеба. Только сейчас он понял, что страшно проголодался.
 Аврора отпрянула в тень.
 — Я не смогу войти. Все меня увидят.
 Николас усмехнулся:
 — И где тот бесстрашный паренек, который катался на Громе?
 Аврора, поджав губы, спросила:
 — И что я, по-вашему, должна делать?
 — Вот что…
 Спустя пару мгновений повара и служанки, раскрыв от удивления рты, смотрели на господина, который уверенно вел за собой даму с накинутым на голову камзолом. Конечно, Аврору никто не узнал. Джентльмен потребовал свечу, чтобы подняться наверх по темной лестнице. Его приказание было выполнено незамедлительно.
 Николас и Аврора поднялись наверх. Силверблейд не снимал с нее камзола до тех пор, пока они не оказались на втором этаже. Аврора прислонилась к стене и выдохнула с облегчением.
 — Наконец-то спасена!
 Перепуганная, с перемазанным лицом, она походила на бродягу-замарашку. Но в ее поведении Николас находил нечто трогательное. Аврора даже не пыталась закрыть лицо руками, как на ее месте поступила бы другая женщина. Он почувствовал, как сильно, нестерпимо сильно, его тянет к ней.
 — Нет, мисс Фолконет, боюсь, что вы ошибаетесь, — хрипло произнес Николас.
 Улыбка исчезла с лица Авроры. Она застыла, глядя прямо в глаза лорду. Внутренний голос призывал ее бежать к двери, пока не поздно. Но, странное дело, ей совсем этого не хотелось.
 Лорд Силверблейд стоял рядом, такой высокий и сильный. Властные глаза таинственно блестели в полутьме. В них Аврора прочла то, от чего у нее перехватило дыхание и по спине пробежал холодок. Сердце замерло, затем учащенно забилось. Она чувствовала себя на пороге нового опыта, одновременно возбуждающего и пугающего.
 Он смотрел словно сквозь нее из-под полуопущенных ресниц. Аврора затаила дыхание, чувствуя, что он ее сейчас поцелует. Она внутренне сопротивлялась тому, что должно было случиться, и одновременно желала этого.
 Лицо лорда Силверблейда было совсем близко. Она не отшатнулась, не сделала попытки убежать. Нижней губой он обвел контур ее рта, побуждая губы раскрыться.
 Где-то внутри возник тугой горячий клубок. Тепло заполняло всю ее. Она затрепетала, как лист на ветру. Это новое ощущение заслонило собой весь остальной мир. Ничего не осталось, кроме этого неожиданного чувства и непреклонной воли маркиза овладеть ею.
 Аврора глубоко вздохнула. Этот вздох означал, что сопротивления не будет. Она качнулась ему навстречу. Руки ее обвили его талию. Она прижалась к нему всем телом.
 Аврора не понимала, что с ней происходит. Тело ее зажило отдельной от рассудка жизнью. Соски ее восстали и напряглись под лифом платья, когда она прижалась грудью к мощному торсу маркиза.
 Николас смотрел ей в лицо. Он видел ее прикрытые трепещущими веками глаза, ее полураскрытые губы. Видел и удовлетворенно улыбался. Он и мечтать не мог, что она ответит ему так скоро и с таким жаром. Конечно, она доверяет ему, верит, что он не причинит ей зла. Но чем заслужил он ее доверие?
 Губы Авроры раскрылись под напором требовательного мужского рта, и она застонала от восторга. Поцелуи наполнился страстью. Язык его смело проник в ее рот. Аврора застонала громче, встревоженная огнем, растекавшимся по всему телу: слабели руки и ноги, горела кожа. Но вдруг тревога отступила, и, отдавшись наслаждению, она последовала туда, куда влекли ее поцелуи маркиза.
 Она хотела его. Она хотела, чтобы эти длинные изящные пальцы сорвали платье с ее тела. Как это случилось однажды с платьем миссис Литтлвуд.
 Внезапно хлопнула дверь.
 — Черт, — пробормотал лорд и прислушался к звукам шагов. Он поднял с пола подсвечник и отдал его Авроре. — Пойдите к себе и позовите горничную. Я должен вернуться в зал, пока меня не хватились.
 Аврора никак не могла отдышаться. Ей казалось, что ее отбросили от края пропасти. Но почему тогда она чувствует такое… разочарование?
 — Спасибо вам, лорд Силверблейд, за то, что спасли меня от унижения.
 Николас поклонился.
 — Всегда готов угодить даме.
 С этими словами он скрылся на темной лестнице.
 Теперь Аврора была одна. Ощущение радости куда-то пропало. Она забралась слишком высоко в своих желаниях, и падение на землю оказалось болезненным.
 — Зачем я вообще позволила ему себя поцеловать? — раздраженно пробормотала она. — Он мне совсем не нравится! К тому же он знаком с виконтом Хаверингом.
 Аврора вдруг вспомнила о причине, заставившей ее покинуть бал. Она побежала в спальню. Там она посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась.
 — Он меня целовал, зная, что я так выгляжу!
 Аврора позвонила горничной.
 Сара, вбежав в комнату и увидев Аврору, ахнула:
 — Бедное ваше лицо…
 — Сделай же что-нибудь, Сара! — в ужасе закричала Аврора. — Я с ума схожу от зуда!
 Сара потащила Аврору в покои Дианы. Сняв краску с помощью какого-то неприятного состава, она начала втирать в воспаленную кожу успокаивающую мазь. Как раз в этот момент вошла сестра.
 — Аврора, почему ты покинула бал? — возмущенно спросила Диана. — Лорд Силверблейд сказал, что тебе пришлось это сделать, но не объяснил почему.
 — Почему? Потому что у меня лицо горит так, что и врагу не пожелаешь, вот почему! — воскликнула Аврора.
 — Должно быть, твоя кожа очень чувствительна, — уже более спокойно произнесла Диана.
 — Мне не надо было вообще соглашаться на это. Праздник для меня испорчен, Диана. Испорчен!
 — Будет тебе, Аврора, — примирительно сказала Диана. — Не преувеличивай. Немного цветочного отвара на лицо, и все будет хорошо. А затем ты действительно сможешь вернуться на бал.
 — Но, Диана…
 — Ты почетная гостья, Аврора. С твоей стороны было бы крайне невежливо уйти со своего собственного бала. Кроме того, через двадцать минут подадут ужин.
 — Я согласна спуститься вниз только при условии, что меня никогда впредь не станут заставлять краситься, — упрямо сказала Аврора.
 Диана устало вздохнула:
 — Ладно, так и быть. Можешь впредь не краситься.
 — Никогда?
 — Никогда.
 Аврора широко улыбнулась. Она добилась своего.
 Сара сотворила чудо. Примочки подействовали. Краснота с лица спала. Аврора смогла вернуться на бал, не рискуя вызвать насмешки гостей.
 Два юных джентльмена сразу бросились к ней, претендуя на почетное право повести хозяйку бала на ужин. Аврора милостиво согласилась, подав руки обоим.
 За столом Аврора вдруг поняла, что ищет глазами лорда Силверблейда. Он сидел далеко от нее, рядом с сэром Литтлвудом. Внезапно маркиз повернул голову, прервав разговор с мужем своей возлюбленной, и посмотрел на Аврору. Улыбнулся и поднес палец к щеке, давая понять, что в таком, «натуральном», виде она ему больше нравится.
 Позже Аврора часто смотрела на маркиза, но так и не смогла снова завладеть его вниманием. Когда бал закончился, он попрощался с ней с такой холодной вежливостью, что Аврора подумала, не померещился ли ей тот поцелуй на лестнице.




 Глава 5


 Двуколка с запряженным черным пони проехала через украшенные изящной ковкой ворота. Начались владения лорда Силверблейда. Лошадкой правила Диана. Аврора сидела рядом и нервно теребила юбку.
 — Диана, прошу тебя, вернемся домой. Немедленно! — воскликнула Аврора. — Я не хочу завтракать с маркизом!
 Но Диана оставалась непреклонной.
 — Перестань, Аврора! Успокойся! Лорд Силверблейд оказал нам честь. Я приняла приглашение не раздумывая. Мы же соседи. Так принято. Визит вежливости, ничего больше.
 Но Аврора думала о своем. Та ночь, когда лорд Силверблейд целовал и обнимал ее, еще была свежа в памяти. Слишком свежа. Будто все произошло вчера, а не неделю назад. Авроре было стыдно. Она вела себя как развратная женщина. Сможет ли она смотреть ему в лицо после такого предосудительного поведения?
 — Можно подумать, милая, тебя везут на виселицу, а не на приятный завтрак с соседом. — Диана рассмеялась. — Чего ты так боишься?
 Долгое время Аврора жила вдали от сестры. Поэтому она стеснялась говорить с Дианой о сокровенном. Но сейчас ей захотелось поговорить.
 — Дело в том… что мне не очень уютно рядом с лордом Силверблейдом. Он заставляет меня испытывать беспокойство. Я слышала о нем столько ужасных вещей!
 — О, Аврора, я тебя понимаю, — с нежностью сказала Диана. — Но, поверь мне, твои опасения напрасны. Маркиз Силверблейд — прекрасный человек.
 — Да, разумеется, — почти машинально ответила Аврора.
 Что сказала бы Диана, если бы увидела маркиза с обнаженной женщиной на руках? А позже с мужем этой женщины он мило общался на балу. Нечего сказать, прекрасный человек этот маркиз Силверблейд!
 Словно прочитав мысли сестры, Диана решила ей уступить.
 — Да, он не святой, Аврора. Да разве найдешь среди современных мужчин святого? В конце концов, не так важно, как ведет себя мужчина до свадьбы. Важно, как он ведет себя после.
 — При чем тут свадьба?! — округлив глаза, воскликнула Аврора. — Кто сказал, что я собираюсь стать женой маркиза Силверблейда?
 — Никто, — торопливо ответила Диана. — Я просто высказала свое мнение.
 Аврора, кажется, была удовлетворена ответом.
 — Парк такой огромный, — с удивлением произнесла она. — Кажется, нам придется ехать не один час.
 — Силверблейд — одно из самых богатых поместий, — пояснила Диана. — Дня не хватит, чтобы проехать его из конца в конец.
 Диана осторожно посмотрела на сестру, желая удостовериться в том, что ее слова произвели нужное впечатление. Увы, сестрица, похоже, совершенно ничего не понимала в жизни. Диана поморщилась от досады. В Англии найдется очень много красивых женщин, которые были бы счастливы получить приглашение от Николаса Девениша. Аврора же переживает из-за каких-то пустяков.
 Диана прищелкнула языком, чтобы пони побежал быстрее. Ей самой было интересно, почему лорд Силверблейд пригласил их. Она надеялась, что правильно истолковала его намерения.
 Интерес маркиза к Авроре был очевиден.
 После поворота деревья стали редеть и, внезапно расступившись, открыли широкую лужайку. За ней высился величественный дом, похожий на замок. Он был великолепен в лучах полуденного солнца.
 — Какая красота! — восторженно воскликнула Аврора.
 — К тому же дом такой огромный, — добавила Диана. — В два раза больше, чем у лорда Овертона. А как богата обстановка! Мебель, картины, посуда… Сейчас сама увидишь.
 Николас стоял у окна гостиной и нетерпеливо поглядывал на дорогу.
 Леди Вивьен беспокойно ерзала в кресле у него за спиной и ворчала:
 — Ты уже целый час от окна не отходишь. Можно подумать, ждешь каких-то важных персон.
 Николас вздохнул. Он уже не раз успел пожалеть о том, что пригласил бабушку. Но мать отказалась принимать гостей. У лорда Силверблейда просто не оставалось выбора.
 — Для меня сестры Фолконет — важные персоны, бабушка. Они наши соседи.
 — Тоже мне, важные птицы… Пустышки они обе!
 Николас сцепил зубы, чтобы не ответить грубостью.
 — Прошу тебя, бабушка, веди себя пристойно. И не говори им гадостей. Иначе я откажусь принимать тебя в своем доме.
 — Не хочешь ли ты сказать, что я не умею вести себя в обществе?
 Николас не удостоил ее ответом, потому что в этот момент на лужайку выехала двуколка.
 — Извини, бабушка, я должен встретить гостей, — сказал он и вышел из зала.
 Экипаж подъехал к парадному подъезду.
 — Добрый день, — с улыбкой произнес маркиз, сбегая вниз по ступеням крыльца. — Я очень рад вашему приезду.
 — Как было мило с вашей стороны нас пригласить, — сказала Диана, опираясь на протянутую руку.
 — Приятно видеть вас, — сказал Николас, помогая Авроре выйти из коляски.
 Аврора выглядела великолепно в платье из пестрого шелка. Волосы она убрала под простенький белый чепец, на который была надета соломенная шляпа.
 — Вы сегодня особенно милы, мисс Фолконет, — сказал Николас, стараясь расположить ее к себе.
 Аврора тревожно взглянула на сестру, после чего тихо произнесла:
 — Спасибо, лорд Силверблейд.
 Николас был удивлен ее смущением.
 — Ваш дом очень красив, — сказала Аврора.
 — Я охотно покажу вам его после завтрака, — предложил лорд Силверблейд. — Моя бабушка любезно согласилась побыть у меня сегодня за хозяйку. Я уверен, она сумеет развлечь вас.
 Они стали подниматься по ступеням в дом.
 За столом Аврора чувствовала себя по-прежнему скованно.
 Она отказалась и от сочного омара, и от трюфелей в белом соусе, словно внезапно лишилась аппетита. Съела только немного паштета из мяса фазана, персик и два-три кусочка ананаса с клубничным сиропом. Она произнесла всего лишь несколько фраз, будто ей не хотелось поддерживать беседу. Когда к ней обращались, она отвечала односложно и так тихо, что ее едва могли слышать.
 Николас вздохнул с облегчением, когда пришло время покинуть стол.
 — Я обещал показать вам дом, — бодро произнес он.
 Может быть, Аврору заинтересуют книги в прекрасной библиотеке или бесценные полотна, привезенные из Италии? И тогда непонятный страх уйдет из ее души.
 Увы, ничто не расшевелило очаровательную гостью. Она не стала прежней, какой он ее впервые увидел. Что же еще надо было сделать, чтобы угодить ей? Подарить Грома? Пока Николас не был к этому готов. Но он похвалил себя за то, что вспомнил о лошадях.
 — Бабушка, думаю, ты немного устала, — заботливо произнес маркиз. — Наверное, тебе лучше вернуться в гостиную. Не сомневаюсь, что Диана составит тебе компанию. А я покажу мисс Авроре конюшни.
 И тут Аврора ожила, словно цветок под каплями теплого дождя.
 — С удовольствием посмотрю на ваших лошадей, лорд Силверблейд.
 — Вот и хорошо, — подавив улыбку, ответил маркиз и предложил ей руку.
 Вдали от дома и грозной бабушки к Авроре вернулось обычное расположение духа.
 — Если у вас все лошади такие, как Гром, то на вашей конюшне есть на кого посмотреть, лорд Силверблейд.
 — У меня сорок лошадей, — ответил лорд с деланным безразличием. — Но не все из них могут сравниться с Громом.
 Они пересекли сад, который, как заметила Аврора, содержался в порядке, как и все в имении.
 Внезапно хозяин остановился и, глядя на гостью своими пронзительными серыми глазами, спросил:
 — Почему вы были такой застенчивой там, в доме? Я с трудом узнал в вас очаровательную и несносную Аврору Фол-конет. Вы были словно серая мышка, совсем на себя не похожи.
 Аврора, порозовев, уставилась в землю.
 — Я… я не хотела сегодня приезжать.
 — Почему? — улыбаясь одними глазами, спросил лорд Силверблейд. — Я такое чудовище, с которым и пообедать нельзя?
 — Я не могу смотреть вам в лицо после… после того, что случилось на балу.
 — А что случилось на балу? Вы испачкали лицо. А я вас целовал.
 Аврора набралась храбрости и взглянула ему в лицо.
 — Почему вы меня поцеловали, лорд Силверблейд?
 — Потому что я этого хотел. Подозреваю, вы хотели того же.
 Аврора отвела взгляд и пошла вперед, смущенная его прямотой.
 — Наверное, нам стоит поторопиться, если мы хотим посмотреть конюшни. Диана не намерена долго гостить.
 Лорд Силверблейд, догнав ее, заговорил о лошадях. В конюшне Аврора сияла от восхищения. Потом они пошли на псарню, где, как объяснил ей Николас, он выводил фокстерьеров.
 — Сейчас я кое-что покажу.
 Николас открыл калитку одного из загонов, и к их ногам выкатились восемь забавных щенков. Аврора с радостным возгласом присела, чтобы поймать один из пушистых комочков.
 — Осторожно, мисс Фолконет, они могут испачкать вам платье.
 Но Аврора, казалось, не слышала предупреждения. Она не сводила глаз с самого маленького щенка, бегавшего в стороне от других.
 Николас покачал головой. Аврору привлек, самый слабый щенок. От таких обычно сразу избавляются. Такие портят породу.
 — Вот этот нравится мне больше всех.
 — Почему? — спросил Николас. — Он меньше всех и слабее. Его всегда отталкивают от миски и от соска.
 — Не надо так его позорить! У него есть… характер!
 Аврора смотрела на Николаса с вызовом. Этот ее взгляд, этот выставленный вперед подбородок… Выглядело и комично, и трогательно. Лорд Силверблейд вдруг почувствовал жалость и симпатию к этому щенку. Пожалуй, надо дать ему шанс.
 — Не сомневаюсь, что при вашей опеке он вырастет настоящим охотником на лис, — сказал лорд. — Вы можете приходить когда захотите, чтобы его проведать.
 — Правда можно? — обрадованно переспросила Аврора.
 — Когда пожелаете.
 Аврора наклонилась и посадила щенка на солому. Шляпка вдруг упала у нее с головы. Самый шустрый щенок схватил шляпку зубами и бросился наутек со своей добычей, остальные — следом за ним.
 Любая другая женщина завопила бы сразу, но не Аврора. Она только весело рассмеялась, стянула белый чепец в тряхнула своими рыжими, с каштановым отливом волосами. Волосы рассыпались по плечам.
 — Так мы возвращаемся, лорд Силверблейд?
 — Но ваша шляпа…
 — Я такие шляпы терпеть не могу. А щенки получат удовольствие, терзая ее.
 Николас рассмеялся:
 — Вы и в самом деле не похожи на других женщин, мисс Фолконет.
 Аврора не ответила, только щеки порозовели от смущения, отчего она сделалась еще более хорошенькой. Внезапно она указала на стоявшую поодаль статую Приапа и спросила, кто это. Николас подхватил ее под руку и буквально потащил прочь от сада Эрота.
 — Да так… Купил этого Приана в Италии. Самая обычная статуя, ничего интересного собой не представляет.
 К счастью, Аврора ничего не заподозрила и удовлетворилась его объяснением.
 Они подходили к дому. Аврора удивилась, увидев женщину, стоящую посреди маленького французского сада с букетом в руках. Очевидно, она собирала цветы и складывала их в корзину.
 Должно быть, женщина заметила Николаса и Аврору, поскольку внезапно повернулась к ним лицом. Аврора вскрикнула. На лице у женщины была черная шелковая маска.
 — Не пугайтесь, мисс Фолконет, — поспешил успокоить ее лорд Силверблейд. — Это моя мама. Пойду спрошу, могу ли я ее вам представить. Так что… если вы меня подождете…
 Аврора словно приросла к земле, глядя вслед лорду Сил-верблейду, идущему к матери. Ему осталось сделать шаг или два, когда женщина в маске, бросив корзину с цветами, со всех ног побежала к дому, лишь раз оглянувшись на сына.
 — Мама, пожалуйста! — воскликнул он, протянув руки к убегавшей даме.
 Женщина, ни слова не говоря, забежала в дом и захлопнула за собой дверь.
 Аврора видела, как Николасу больно, но подходящих слов не нашла и потому решила вообще ничего не говорить.
 — Вы должны простить мою маму за столь странное поведение, мисс Фолконет. Она затворница, знаете ли.
 — Я… Мне жаль…
 Лорд Силверблейд пристально взглянул на Аврору. Он решал, стоит ли говорить. Затем пожал плечами:
 — Что плохого, если вы будете знать? Шесть лет назад мои родители заболели оспой. Отец умер, а мать оправилась от болезни, но на лице у нее остались страшные рубцы. Думаю, что она никогда не сможет простить себе того, что осталась жить, в то время как ее муж лежит в могиле. Поэтому решила отгородиться от мира, а лицо спрятать под маской. Она выходит из комнат, только чтобы погулять в саду и полюбоваться цветами.
 Лорд Силверблейд горько усмехнулся.
 — Представьте, с тех пор я ни разу не видел ее лица.
 Его рассказ тронул Аврору. На глаза навернулись слезы.
 — Николас, мне искренне жаль.
 То, что она назвала его по имени, удивило и обрадовало лорда Силверблейда. Что за удивительное создание эта мисс Фолконет! Всего несколько минут назад перед ним была озорная девчонка, играющая со щенками. А сейчас он видел в ней мудрую женщину, способную к глубокому сопереживанию.
 Николас потер лоб.
 — Вам надо моей матери сочувствовать, а не мне.
 Голубые глаза Авроры холодно блеснули.
 — Почему же? У нее есть все, чего можно пожелать: прекрасный дом, прекрасный сын и, вне всякого сомнения, немало друзей. И тем не менее она предпочитает бежать от мира. Я бы на ее месте благодарила Бога уже за то, что осталась жить.
 Слова Авроры поразили лорда Силверблейда.
 — Многие относятся к моей матери с сочувствием.
 — А я нахожу ее поведение довольно эгоистичным.
 Лорд Силверблейд смотрел на Аврору во все глаза, открыв от удивления рот. Уже не в первый раз она его удивляла. До сих пор никому не приходило в голову посочувствовать ему, Николасу. До сих пор ни одна живая душа не задумалась о том, как больно его ранит затворничество матери. Ни один человек, за исключением разве что Олли, не видел этой постоянной боли.
 Аврора отвернулась.
 — Простите. Я сказала не подумав. Это мой недостаток. Один из многих.
 Лорд Силверблейд положил руки ей на плечи и заглянул в глаза, доверчивые и ясные.
 — Думаю, что честность не такой уж великий грех, — нежно сказал он. — И еще я думаю, что вы замечательная, мисс Фолконет.
 Аврора затаила дыхание. И он увидел на дне ее глаз сомнение. Поэтому он не стал торопиться, давая ей возможность высвободиться из его объятий. Но она не делала этого.
 Ободренный Николас дотронулся кончиками пальцев до ее шелковистой щеки. Веснушки придавали теплый оттенок ее коже. Цвет ее глаз успокаивал.
 — Вы такая красивая.
 Он медленно опустил голову, давая ей последний шанс убежать. Но, к его удовольствию, Аврора не отпрянула, а прижалась к нему. Она закрыла глаза и подняла лицо в ожидании поцелуя.
 Николас был нежен. Одной рукой обняв за тонкий стан, другой он осторожно приподнял ее голову, положив ладонь под затылок. Волосы ее были как шелк, и он не смог устоять перед искушением пропустить сквозь пальцы вьющиеся пряди.
 От нее так приятно пахло! Николас сам не заметил, как желание охватило его. Он овладел ее ртом, почувствовал, как набух и напрягся ее сосок под его ладонью… Но он остановился, сделав над собой невероятное усилие. Он понимал, что она была еще не готова к более смелым ласкам.
 Внезапно знакомый голос у них за спиной произнес:
 — Надеюсь, я вам не помешала?
 Возвращение с небес на землю оказалось стремительным и весьма неприятным.
 Аврора отскочила в сторону. Николас обернулся и увидел, что к ним идет Памела.
 — Нам мешают уже второй раз, — раздраженно пробормотал он, после чего, с еле скрываемой досадой, обратился к Памеле: — Ах, это вы, миссис Литтлвуд! Как приятно, что вы посетили Силверблейд. И так неожиданно.
 Аврора покраснела под взглядом блондинки, разглядывавшей ее с удивлением и любопытством.
 Миссис Литтлвуд была одета в элегантный костюм для верховой езды. Аврора с досадой вспомнила, что испачкала платье, играя со щенками. В грязном платье, с растрепанными волосами, она, должно быть, выглядела как неопрятный ребенок. Сравнение с элегантной миссис Литтлвуд будет, естественно, не в пользу Авроры. Как же ей было обидно!
 — Прошу прощения за вторжение, — сказала Памела. — Я зашла в дом, но мне сказали, что вас можно найти здесь.
 — Сестры Фолконет — мои гостьи. Я пригласил их на завтрак, — сказал лорд Силверблейд, больше ничего не поясняя.
 — Здравствуйте, миссис Литтлвуд, — вежливо поздоровалась Аврора.
 Памела улыбнулась и, ответив на приветствие легким поклоном, обратилась к маркизу:
 — Вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам? Сегодня такой приятный день — как раз для прогулки.
 Меньше всего Авроре хотелось гулять с миссис Литтлвуд.
 — Мне пора возвращаться к сестре, — сказала она. — Нам скоро уезжать.
 — Какая жалость, — протянула миссис Литтлвуд.
 Аврора заметила не без удовольствия, что лорд Силверблейд выглядел расстроенным. Но, оставаясь вежливым хозяином, он предложил проводить Аврору к сестре.
 Все трое направились к дому.
 Когда сестры Фолконет сели в двуколку и уехали, Николас остался наедине с Памелой. Раздражение, упрек в глазах и поджатые губы — вот все, на что решилась Памела. Ей хватило ума не испортить отношения с Николасом. Она предпочла не заводить разговор о том, что увидела в саду. Он сам заговорил об этом.
 — Тебе нечего опасаться, — нежно прошептал лорд Силверблейд, играя губами с мочкой ее уха. — Если я и сорвал поцелуй с губ Авроры Фолконет, то постель делю с тобой. И всегда в моей постели будешь ты.
 Заверив Памелу в своей верности, он привлек ее к себе и стал покрывать лицо, шею и грудь поцелуями. Памела закрыла глаза и отдалась его желанию. Если Аврора и будет иногда получать от Николаса невинные поцелуи, это ничего не изменит. Весь он ей не достанется.
 Памела позаботится об этом.
 Несколькими днями позже Аврора отправилась одна в Силверблейд, желая навестить щенков. Приехав в имение, она узнала, что хозяин уехал. Но все равно она решила зайти на псарню.
 Псарь удивился, увидев, что она пришла одна, но, улыбаясь, с гордостью показал ей своих подопечных. Аврора поддержала разговор, оба со знанием дела обсуждали особенности экстерьера и характера каждого из щенят. Потом Аврора направилась к дому.
 Путь ее лежал мимо статуи Приапа, той самой, от которой лорд Силверблейд увел ее в прошлый раз. Аврора огляделась. Близко никого не было — ни садовника, ни служанок.
 Сгорая от любопытства, Аврора подошла поближе и только тогда пожалела об этом.
 Статуя показалась ей крайне неприличной. Она громко ахнула и прикрыла рот ладонью, увидев веселого «стража садов» с небывалым по размерам фаллосом.
 Аврора поспешно отвернулась. Но тут ею снова овладело любопытство. Что за сад охраняет этот Приап? Аврора вошла в заповедный уголок усадьбы, отгороженный от остального мира плотной живой изгородью. Она удивились обилию купидонов, нимф, сатиров, в самых фривольных позах расположившихся в уютных альковах, образованных специально рассаженными кустами. Но лишь увидев женский чулок, зацепившийся за ветку розового куста, Аврора поняла предназначение этого места.
 — Выходит, все то, что о нем говорят, правда, — пробормотала она, чувствуя, как на нее накатывает волна разочарования.
 Аврора выбежала из сада и, вскочив на коня, помчалась в Овертон-Мэнор. Ревность сдавила ей грудь, мешая дышать.
 — Какое мне дело до того, как он себя ведет? — говорила она себе. — Он просто распутник. И поцелуи его ничего не значат. Ничего!
 Слезы потекли по щекам. Она громко всхлипнула.
 В Овертоне Аврора спрыгнула с коня и побежала в дом. Проходя мимо гостиной, она, услышав голоса, остановилась и прислушалась.
 — …и ты хотела бы видеть Аврору замужем за лордом Силверблейдом? — недоверчиво спрашивал Диану лорд Овертон.
 Аврора подошла ближе и встала за полуоткрытой дверью, не смея дышать.
 — Почему бы нет? — ответила Диана. — Он хорош собой, богат, титулован. У него есть все, чего может желать женщина. Неизвестно еще, удастся ли Авроре найти другого такого жениха. Ведь за ней нет приданого. Я думаю, он ею увлекся. — Диана понизила голос, и Авроре пришлось напрячь слух. — Я видела, как они целовались в саду.
 Аврора про себя отругала лорда Силверблейда за то, что он устроил это представление с ее участием всем на потеху.
 Но Хэл, кажется, не был столь же уверен в чувствах маркиза.
 — Поцелуй Николаса еще ничего не значит. Известно же, каков он.
 — Главное — Аврора станет его женой, возьмет его имя. А как только моя сестра родит ему наследника, они смогут жить каждый своей жизнью. Многие женщины так и делают.
 — Ты ничего не забыла?
 — О чем это ты?
 — Аврора знает, что маркиз и есть тот человек, с которым был Тимоти той роковой ночью?
 Аврора не слышала, что ответила Диана. Ей показалось, что чья-то ледяная рука схватила ее сердце и начала сжимать. На мгновение все поплыло у нее перед глазами и в ушах загудело, будто штормовой ветер заревел над головой. Борясь с подступающей чернотой, Аврора, покачиваясь, вошла в гостиную.
 — Что вы сказали? Лорд Силверблейд был с Тимом в ту ночь, когда он погиб? — срывающимся голосом спросила она.
 Диана смотрела на сестру виновато.
 — Аврора… Что ты тут делаешь? Мы не ожидали тебя домой так скоро.
 — Скажи мне все, Диана.
 Аврора подошла к сестре, схватила ее за плечи и начала трясти:
 — Немедленно отвечай!
 Лорду Овертону пришлось вмешаться. Он разжал пальцы Авроры и отвел ее подальше от Дианы.
 — Успокойся, Аврора! Ты становишься невыносимой!
 Едва соображая, что происходит, глядя на сестру и ее любовника горящими глазами, задыхаясь от гнева, Аврора тем не менее заставляла себя говорить медленно и ясно:
 — Я хочу знать правду, Диана. Прямо сейчас.
 Диана принялась потирать плечи.
 — Лорд Силверблейд был тем самым человеком, который уговорил Тима поиграть в разбойников.
 — Это невозможно, — возразила Аврора. — Того человека звали Хаверинг, виконт Хаверинг.
 Лорд Овертон пояснил:
 — Но виконт Хаверинг — это один из титулов Николаса Девениша. Все знали его как виконта Хаверинга до того, как умер его отец. Николас унаследовал имение Силверблейд и титул маркиза.
 Аврора не могла произнести ни слова. Губы ее шевелились, но звуков не было. Внезапно все закружилось у нее перед глазами. Она упала бы на пол, не подхвати ее лорд Овертон. Он отнес бедняжку в кресло. Прошло немало времени, прежде чем Аврора очнулась и пришла в себя настолько, чтобы обрести способность говорить.
 Справившись с внутренней дрожью, она подняла возмущенный взгляд на сестру.
 — Почему ты не сказала мне, Диана? Как ты могла скрыть от меня… такое?
 Диана, заикаясь, пробормотала:
 — Я… я думала, ты знаешь.
 Аврора поднялась на ноги и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
 — Если бы я знала, я бы за тысячу ярдов обходила этого злодея! — закричала Аврора. — Ты, должно быть, забыла, что он убил твоего брата!
 — О чем ты говоришь? — нахмурившись, возразила Диана. — Лорд Силверблейд не убивал Тима. Напротив, он пытался отговорить его от дурацкой затеи изображать разбойников.
 Этого Аврора вынести уже не могла. Теперь ее родная сестра пыталась защитить негодяя!
 — Это ложь! Чудовищная ложь! — закричала Аврора и кинулась к двери.
 Она выбежала в холл и… остановилась как вкопанная. Перед ней стоял лорд Силверблейд.
 Не подозревая о том, что произошло, он ласково улыбнулся и, сняв шляпу, произнес:
 — Мисс Фолконет, мне жаль, что меня не оказалось дома, когда вы заехали, и я…
 Аврора не дала ему закончить. Вне себя от гнева, она бросилась на него с кулаками:
 — Лжец! Убийца!
 Николас растерялся от неожиданности. Но после нескольких ударов схватил Аврору за руки. Она отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырваться.
 Наконец, устав от борьбы, Аврора обессиленно опустила руки.
 — Ну вот, так-то лучше! А теперь объясните мне, что происходит, мисс Фолконет?
 Губы ее скривились в усмешке.
 — А вы будто и не знаете, виконт Хаверинг!
 Внезапно лорд Силвербленд все понял. Понял даже слишком хорошо.
 — Итак, вы все знаете…
 — Да, знаю. И, будь я мужчиной, я бы вызвала вас на дуэль. Я бы заставила вас заплатить жизнью за то, что вы сделали с Тимом!
 — Да, полагаю, вам приятно было бы пустить мне пулю в сердце.
 — Я была бы счастлива, лорд Силверблейд!
 Внезапно в холле появилась Диана. Лорд Овертон вышел следом за ней.
 — Лорд Силверблейд, я прошу прощения за сестру, — сказала Диана, всплеснув руками. — Поймите, она глубоко потрясена.
 — Как ты можешь с ним разговаривать?! — с болью в голосе закричала Аврора. — Как ты можешь принимать у себя в доме этого человека после того, что он сделал с твоим родным братом?!
 Лорд Овертон воспринимал происходящее со скучающим видом. Это казалось ему пошлым, театральным.
 — Лорд Овертон, — обратился к нему гость, — могу я поговорить с мисс Фолконет наедине?
 — Библиотека в вашем распоряжении, — с явным облегчением ответил лорд Овертон.
 Аврора хотела было возразить, но умоляющий взгляд сестры остановил ее. Она покорно пошла в библиотеку. Маркиз вошел за ней следом и закрыл дверь.
 Аврора отошла к камину — как можно дальше от лорда Силверблейда. Она дрожала всем телом. Он с сочувствием смотрел на ее заплаканное лицо. Неужели больше никогда она не будет ему улыбаться? Неужели больше никогда не встретит он того ясного доверчивого взгляда?
 — Нам надо объясниться, — сказал лорд Силверблейд.
 Аврора презрительно смерила его взглядом.
 — Нам нечего сказать друг другу.
 — О нет, вы ошибаетесь. Я намерен рассказать вам правду о том, как погиб ваш брат.
 — Правду?
 Аврора развернулась к нему лицом и рассмеялась странно, как безумная. Николас даже забеспокоился, не случилось ли беды с ее рассудком.
 — Вы хотите рассказать мне свою правду!
 Николас пожал плечами:
 — Можете верить мне или не верить — ваше право.
 — Что ж, — кивнула Аврора, — я вас выслушаю. Но это будет наш последний разговор.
 Аврора подошла к обтянутому кожей креслу, села, сложила на коленях руки и стала ждать.
 Николас достал из буфета графин и бокал, налил себе бренди.
 — Мы с вашим братом были друзьями. Что называется, не разлей вода, — тихим голосом начал он. — Мы вместе пили, развлекались… Однажды Тим предложил изображать разбойников.
 — Это ложь! — воскликнула Аврора. — Это вы все придумали! Это вы уговорили Тима! Из-за вас он погиб!
 — Вы обещали меня выслушать, — напомнил Николас и продолжил свой рассказ: — Я сказал Тиму, что затея слишком опасна, но он тогда заявил мне, что отправится ночью на дорогу один. Я не мог его бросить. Поэтому в ту ночь мы были вместе.
 Николасу не хотелось возвращаться в прошлое. Но он был обязан наконец-то все рассказать.
 — Когда показался экипаж, мы выстрелили из пистолетов в воздух и стали что-то кричать. Неожиданно кто-то выстрелил из окна кареты.
 Николас видел, как побледнела Аврора.
 Вцепившись в подлокотники кресла, она качала головой, борясь со слезами. Николас хотел обнять ее, утешить. Но он знал, что она не примет от него ни помощи, ни сочувствия.
 — Я закричал, чтобы не стреляли, и, сорвав с лица маску, назвал свое имя. Но Тиму это уже не помогло. Пуля попала ему в грудь, и он умер у меня на руках.
 — Трогательная история, — закусив подрагивающую губу, сказала Аврора. — Жаль, что все в ней — ложь.
 Николас сдвинул темные брови.
 — Если это ложь, то какова же правда? Может, вы мне ее расскажете, мисс Фолконет?
 Аврора посмотрела ему прямо в глаза.
 — Я уже рассказала вам все, лорд Силверблейд. Во время прогулки.
 — Ах да. Помню. Мне в вашем рассказе досталась роль злодея. Я уговорил вашего брата сделать то, чего он вовсе не желал делать. А потом, когда началась стрельба, я убежал, как последний трус.
 — Да, вот это и есть правда.
 — И кто вам ее рассказал?
 — Мой отец.
 Николас подошел к креслу. Он старался быть как можно спокойнее.
 — Я знаю, что вы очень любили отца. Но он не всегда был с вами откровенен.
 Аврора встала.
 — Вы называете моего отца лгуном, лорд Силверблейд?
 — Я всего лишь хочу сказать, что он был глубоко потрясен смертью сына. Ему удобно было обвинить во всем меня. Скажу больше: я предложил ему дуэль, но он отказался.
 Николас вздохнул. И в этот момент Аврора размахнулась и ударила его по щеке.
 — Теперь вам легче, мисс Фолконет? — тихо спросил он.
 — Мой отец никогда не был трусом! — закричала она. — Если бы вы вызвали его на дуэль, он бы принял вызов! Он бы дрался и убил вас!
 Николас отвернулся. Щека горела.
 — Вы можете спросить любого из тех, кто при этом присутствовал. Найдутся люди, готовые подтвердить мои слова.
 Аврора презрительно хмыкнула.
 — Естественно, подтвердят. Чего еще можно ждать от ваших друзей?
 — Я рассказал вам правду.
 Аврора повернулась к нему спиной, словно не могла больше выносить его присутствия.
 — Аврора, — ласково заговорил он, подойдя к ней. — Я хочу, чтобы вы знали. Я все готов отдать за то, чтобы Тим опять был с нами. Но это не в моих силах. Конечно, я должен был вам раньше признаться, что я и есть виконт Хаверинг.
 Аврора молчала.
 — Я не хочу, чтобы мы были врагами, — сказал Николас.
 — Я ненавижу вас, — произнесла Аврора, не повернув головы.
 Не говоря больше ни слова, Николас вышел из библиотеки. Аврора опустилась в кресло и дала волю слезам.
 Николас злился на себя за то, что не признался Авроре во всем раньше. Он злился и на нее. Почему она не захотела поверить ему?! Но ведь большую часть жизни она провела с отцом в Ирландии. Она обожала этого человека, считала его честным, благородным, справедливым. С чего бы ей теперь не верить словам отца, а верить ему, виконту Хаверингу, уже однажды солгавшему ей?
 И все же Николас был разочарован и даже задет тем, что все случилось не так, как он хотел. Прежде Аврора, казалось, находила удовольствие в его обществе. Он даже ей немного нравился. И уж точно ей нравилось, когда он обнимал ее. Но теперь она не испытывала к нему ничего, кроме ненависти.
 Прискакав в Силверблейд, Николас обнаружил у себя в доме Памелу.
 Брови ее удивленно приподнялись, когда он, разгоряченный, вошел в гостиную.
 — Что с вами, милорд? Вы чернее тучи.
 — С сегодняшнего дня покончено с невинными дурочками, моя красавица Памела! — воскликнул Николас и злорадно усмехнулся. — Не поехать ли нам в Лондон ради более… утонченных удовольствий? Как думаешь? Ты сможешь уговорить своего сэра Литтлвуда отвезти тебя туда?
 Памела с улыбкой обвила его шею руками и прижалась к нему своим гибким ненасытным телом.
 — Уверена, что мы сможем это организовать, милорд. Несмотря на то что сэр Литтлвуд ненавидит столицу. Но он не сможет мне ни в чем отказать.
 Николас принялся снимать с Памелы одежду. А она размышляла, пытаясь понять, что эта малышка Фолконет сделала такого, что так разгневала и возбудила маркиза. Впрочем, долго размышлять ей не пришлось. Что бы там ни привело Николаса рновь в ее объятия, она была этому рада. Возлюбленный желал ее. И она его никому не отдаст.




 Глава 6


 — Лорд Силверблейд уехал в Лондон, — как бы между прочим сообщила Диана сестре, когда обе они сидели за вышиванием.
 — Скатертью дорога, — не замедлила ответить Аврора. — Теперь хоть смогу покататься спокойно.
 Неделя миновала с тех пор, как Аврора узнала ужасную правду о маркизе. Теперь ее мучила бессонница. А когда ей удавалось заснуть, она почти сразу просыпалась от кошмаров. Иногда Аврора доставала из заветного места шпагу и пистолеты. Она представляла, как проткнет ненавистного маркиза шпагой или пустит пулю в его предательское сердце. Но потом вспоминала о его сильных руках, обнимавших ее, о его нежных губах… И жажда мести исчезала.
 Аврора отбросила пяльцы и подошла к окну.
 — Тебе следует делать стежки помельче, — наставительно заметила Диана.
 — Некому было научить меня вышивать, — раздраженно ответила Аврора. — Мама умерла, когда мне было всего шесть лет. А через четыре года ты от нас с отцом уехала.
 Диана помолчала, потом спросила:
 — Ты не можешь простить мне, что я уехала с человеком, которого люблю? Или злишься из-за того, что я приняла сторону лорда Силверблейда в вашем споре?
 Аврора вздохнула:
 — Прости, Диана. Ты ни в чем не виновата. Но я не пойму, как ты могла общаться с лордом Силверблейдом, зная, что он сделал.
 — Пожалуйста, сядь, — спокойно сказала Диана. — Я попытаюсь тебе объяснить.
 Аврора села в кресло.
 — Тебе было десять лет, когда Тима не стало, — начала рассказ Диана. — Я старше тебя на шесть лет. Мне тогда было шестнадцать, а нашему Тиму исполнилось восемнадцать. Я знала о брате куда больше, чем могла знать ты.
 — И о чем таком я не знала? — подозрительно прищурясь, спросила Аврора.
 — О женщинах, например, за которыми он ухаживал. Тим был большим любителем женщин и менял дам сердца с поразительной быстротой. Каждую неделю. И еще он рассказывал мне о разных шалостях, о которых папа и понятия не имел. Тим обожал всякие розыгрыши. И друзья у него были задиристые, озорные и горячие. Брат был далеко не ангелом, должна тебе сказать.
 Диана подалась вперед.
 — Ты должна знать, что Тим всегда отзывался о Николасе Девенише с большим уважением и любовью. Они были самыми близкими друзьями, почти не расставались. Люди даже прозвали их Близнецами за неразлучность. Вот почему я никогда не верила в то, что лорд Николас уговорил Тима поиграть той ночью в разбойников.
 — Не желаю больше ничего слышать, — угрюмо заявила Аврора.
 На Диану ее слова не подействовали.
 — Есть еще кое-что, что тебе следовало бы знать. Ты расстроилась из-за того, что отец оставил тебя дома с няней, не пустив на похороны. Ты не видела лица лорда Силверблейда, когда он прощался с Тимом. Он плакал открыто и не испытывал стыда. Большинство мужчин постарались бы скрыть свою скорбь, но только не лорд Силверблейд.
 Аврора поморщилась:
 — Наверное, вы спутали скорбь и страх. Он скорее всего боялся за собственную шкуру.
 Диана взглянула на сестру с осуждением и досадой.
 — Позже у кладбищенских ворот, когда все ушли, Николас остановил меня. Он сказал, что отговаривал Тима ехать на дорогу ночью.
 — Маркиз — отличный актер, Диана. Ему и тебя удалось надуть.
 На этот раз Диана не выдержала. Она встала, сурово сдвинув брови.
 — Я рассказала тебе о том, что видела собственными глазами, Аврора. Зачем я стала бы тебе лгать?
 — Но папа сказал…
 — Папа?! — Диана вздохнула. — Ты можешь злиться на меня, сестра, но я все равно скажу. Отец далеко не всегда говорил тебе правду.
 Глаза Авроры стали холодными как лед.
 — Отец мне никогда не лгал.
 Диана всплеснула руками.
 — Ну что же, не хочешь верить, Аврора, — не верь. Твоя воля. Но только, — и тут Диана повысила голос, — избавь меня от необходимости выслушивать обвинения в адрес лорда Силверблейда. И не срывай на мне свою злость!
 Аврора открыла рот, однако не смогла произнести ни слова. Диана очень ее удивила. До сих пор старшая сестра, казавшаяся образцом рассудительности и терпения, ни разу не говорила с ней в таком тоне.
 Внезапно в дверь постучали. Вошел дворецкий и сообщил, что мисс Аврору просит о встрече лорд Уидерспун.
 — Кто это? — удивленно спросила Аврора, глядя на сестру.
 Диана улыбнулась:
 — Лорд Уидерспун — это тот низенький молодой человек, который танцевал с тобой на балу. Я думаю, он был бы смертельно оскорблен, если бы узнал, что ты не помнишь его имени, Аврора.
 Внезапно Аврора вспомнила противного коротышку, весь вечер увивавшегося за ней. Она, закатив глаза, застонала:
 — Лорд Уидерспун… Теперь припоминаю. Я обязательно должна с ним встретиться, Диана? Ты не можешь ему передать, что у меня чума и я скоро умру?
 Диана засмеялась в ответ:
 — Боюсь, тебе придется с ним встретиться, моя дорогая. Очевидно, он влюбился в тебя и пришел поведать о своих чувствах. Несколько минут ты могла бы ему уделить.
 — Если ты будешь при этом присутствовать.
 — Обещаю не оставлять вас наедине ни одной секунды, — сказала Диана.
 Лорд Уидерспун не сводил жаркого взгляда с выреза платья Авроры. Диана предложила ему стаканчик шерри. Аврора наотрез отказалась говорить о чем бы то ни было, кроме лошадей и собак. Через четверть часа юному лорду наскучил этот разговор. Он понял, что пора уходить. Аврора и Диана вышли с ним на крыльцо и помахали ему рукой, когда он садился в свой красивый экипаж. Вернувшись в дом, они долго смеялись.
 Позже Аврора пошла погулять в сад. Она брела по дорожкам и… думала о Николасе. Неожиданно в дальнем конце сада показался лорд Овертон. Он шел от летнего домика ей навстречу. Как всегда элегантный, в новом темно-синем камзоле и парчовом жилете.
 — Что, приезжал лорд Уидерспун? — с игривой улыбкой спросил Хэл.
 Аврора мрачно кивнула:
 — Приезжал навестить меня.
 — Похоже, ты ему понравилась. А что, он хороший, — с усмешкой заметил лорд Овертон.
 — Но не для меня, — ответила Аврора.
 Лорд рассмеялся.
 — Да, Аврора, тебе нужен совсем особенный покровитель.
 Некоторое время они шли молча. Аврора чувствовала, что Хэл хочет обсудить с ней нечто важное. Он сцепил руки за спиной и смотрел в землю, будто бы собирался с мыслями.
 Наконец они оказались там, где никто не мог их увидеть. Лорд остановился и повернулся к Авроре лицом.
 — Аврора, что ты обо мне думаешь?
 Аврора смотрела на лорда Овертона в недоумении.
 — Что я о вас думаю? Я… я не понимаю.
 — Будет тебе, не хитри со мной. Я тебе нравлюсь или нет?
 — Я нахожу вас вполне привлекательным.
 Лорд подошел к Авроре вплотную, чем привел ее в замешательство. Странный взгляд карих глаз лорда сильно беспокоил ее. Она отступила, чувствуя себя зверьком, попавшим в ловушку.
 — Я… я не понимаю, — повторила она.
 — Но все на самом деле так просто. — Он вздохнул. — Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.
 Цветок, который Аврора сжимала в руке, упал на дорожку.
 — Вы хотите, чтобы я…
 — Будь моей любовницей, Аврора.
 Аврора замерла. Теперь, даже если бы ей и захотелось убежать, она бы не смогла: ноги стали ватными.
 — Вы шутите, Хэл!
 — Нет, я вполне серьезно. Я хочу быть твоим любовником, Аврора. Любовником и покровителем, — твердо сказал лорд и сам отошел на несколько шагов. — Должен признаться, что ты вначале мне не понравилась — когда приехала в Овертон-Мэнор. Была дерзкой, даже вульгарной. Но в тебе есть что-то особенное.
 Теперь он уже не стесняясь смотрел на нее откровенно похотливым взглядом.
 — Я разбужу в тебе новые чувства. Я знаю, как возбудить в женщине страсть.
 Лорд приподнял бровь и спросил напрямик, поразив ее своей грубостью:
 — Признайся, Аврора, ведь у тебя до сих пор не было мужчин?
 Аврора вспыхнула от гнева.
 — Это вас не касается!
 — Я так и думал, — сказал он с улыбкой. — Значит, ты будешь только моей.
 — А как же Диана? — с издевкой спросила Аврора.
 — Я намерен содержать вас обеих. Только Диана не будет об этом знать.
 — Это… это грех!
 — Конечно. Но кто не грешен?
 Аврора отчаянно искала выход из создавшегося положения. Надо было как-то убедить лорда отказаться от задуманного.
 — Нет, Хэл. Диана непременно все узнает. В первую же ночь, когда вы не придете к ней, она заподозрит, что что-то не так.
 Хэл пожал плечами:
 — И что, если она догадается? Сделать она все равно ничего не сможет. Диана должна мне повиноваться. Как, впрочем, и ты. Если хочешь жить здесь, в Овертоне.
 — Пожалуй, я сейчас же пойду к сестре и расскажу ей все, — как бы размышляя, произнесла Аврора.
 — Ах, Аврора! Диана слишком сильно меня любит и не поверит тебе.
 Аврора выглядела растерянной. Сказать сестре о предательстве Хэла — все равно что предать самой.
 — Не надо смотреть так мрачно, милая, — тоном старшего брата сказал лорд Овертон. — Я обещаю быть хорошим любовником, внимательным и щедрым. Тебе ни в чем не будет отказа. Тебе будут завидовать, как завидуют Диане.
 Улыбка медленно растекалась по его лицу.
 — Может быть, я даже подарю тебе Огонька.
 — Но вы меня не любите! — в отчаянии воскликнула Аврора.
 Лорд качнул головой:
 — Нет, не люблю. Но я нахожу тебя привлекательной. Ты такая… живая. Мне это нравится. А Диана в последнее время стала какой-то пресной.
 Аврора понимала, что в ее положении нельзя открыто показывать вражду. Она сделала вид, что готова сдаться.
 — Я… я должна обдумать ваше предложение.
 — Конечно. Я и не ожидал, что ты прямо сейчас захочешь нырнуть в мою постель. За кого ты меня принимаешь?
 Аврора теперь прекрасно знала, с кем имеет дело.
 — Через две недели сообщишь мне о своем решении, — сказал лорд и пошел по дорожке к дому.
 Аврора осталась в саду. Она мучительно соображала, как быть. Ясно, что помощи от сестры ждать нечего. В этом Хэл прав. Если Диане придется выбирать между сестрой и любовником… Ох, если бы можно было куда-то уехать! Прямо сейчас. Но куда? Где жить? И на что?
 Аврора покачала головой, отгоняя мрачные мысли.
 Она подошла к ручью. Вода, журча, бежала по камешкам. Авроре стало жарко. Она присела и плеснула себе в лицо холодной водой. И сразу вспомнила, как пыталась водой смыть краску с лица. Ночь, бал… Аврора засмеялась облегченно. Нет, она не была совсем одна в этом мире. Тот бал был счастливым событием. Тогда она познакомилась с человеком, который, конечно, теперь не оставит ее в беде.
 Аврора стояла на верхней площадке парадной лестницы и ждала затаив дыхание. Внизу дворецкий, приняв от посыльного письма, положил их на серебряный поднос и подал господину.
 Семь дней назад Аврора отправила в Лондон письмо, а ответа все не было. Если в течение недели известий не будет, у нее не останется иного выбора, как стать любовницей Хэла.
 Аврора вернулась к себе. Скоро пришла служанка, чтобы одеть Аврору к ужину. Надежда таяла. Ее место в сердце Авроры заполняло отчаяние.
 Прошло еще несколько мучительных дней.
 Однажды утром Хэл, пригласив Аврору на верховую прогулку, напомнил ей об условии.
 — Ты пришла к решению, моя чудная Аврора? — спросил он, приблизившись на своем коне почти вплотную к Молли.
 — Нет, еще нет, Хэл, — ответила Аврора.
 Лорд улыбнулся и посмотрел на нее так, как смотрит голодный волк на свою добычу.
 — Мне это не нравится. Диана согласилась сразу же.
 — Я же не Диана.
 Лицо лорда Овертона осветилось пониманием.
 — Ах да! Я понял. Ты дразнишь меня, озорница. Хочешь усилить мою страсть вынужденным ожиданием. Что же, пусть так. Я подожду еще четыре дня. Тогда моя победа будет слаще. — Он противно хохотнул. — А все прикидываешься невинной глупышкой.
 Аврора покраснела до корней волос.
 — Молли, кажется, уже устала стоять. — Она хлопнула лошадь по шее, и та, поняв сигнал, усвоенный за месяцы общения с доброй хозяйкой, сорвалась с места.
 — Мне нравится эта маленькая игра в кошки-мышки, проказница Аврора, — произнес лорд, глядя вслед убегавшей лошади.
 И на следующий день в почте не было ничего для Авроры. За ним настал другой, и он тоже не принес радости.
 На третий день Хэл прислал за Авророй служанку.
 Аврора расправила плечи и с гордым видом вошла в гостиную, где ее ждал хозяин дома.
 Рядом с лордом Овертоном она с удивлением увидела Диану. Хэл выглядел недовольным.
 У Авроры упало сердце. Она подумала, что лорд Овертон решил рассказать Диане о своем желании сделать Аврору любовницей. И Диана вынуждена была подчиниться.
 Хэл взял со стола письмо. Аврора не верила своему счастью и страшно боялась обмануться в ожиданиях.
 — Я только что получил письмо от герцогини Килкенни, Аврора, — сообщил лорд Овертон. — Герцогиня пишет, что была рада познакомиться с тобой. Она приглашает тебя пожить у нее в Лондоне.
 — Это… это для меня большая неожиданность, — запинаясь, проговорила Аврора. — Я… я польщена.
 — Ты ее очаровала, — со счастливой улыбкой сказала Диана. — Хочешь поехать в Лондон? Не думай, мы с Хэлом не выставляем тебя из дома. В столице тебе будет интереснее, чем здесь. Получишь столько впечатлений!.. И герцогиня просит тебя приехать…
 — Да, ты должна согласиться, — сказал Хэл. — Я не хочу обидеть герцогиню отказом. Ее муж — очень влиятельный человек.
 — Когда я должна ехать? — спросила Аврора.
 — Как только твои вещи упакуют, — ответила за Хэла Диана. — Ты не мог бы дать Авроре экипаж?
 — Конечно. Что подумают обо мне Килкенни, если я отправлю Аврору на перекладных?
 Диана просияла:
 — Как здорово! Тебе понравится Лондон. Там и магазинов полно, и развлечений. А Килкенни так гостеприимны.
 — Надеюсь открыть для себя много нового, — сдержанно сказала Аврора, хотя готова была до потолка прыгать от счастья.
 — Пойдем наверх, решим, что ты возьмешь, — сказала Диана, пропуская Аврору вперед.
 Они уже почти дошли до комнаты Дианы, когда их окликнул Хэл:
 — Диана, я должен кое-что сказать Авроре.
 Диана только кивнула и оставила Хэла с Авророй наедине.
 Аврору удивило, что Хэл улыбался. Но то была не обычная самодовольная улыбка. Она заметила что-то иное.
 — Ты чертовски умная девчонка! — сказал он тихо. — Я восхищен тобой. Первый раунд за тобой, Аврора. Но не думай, что сможешь выиграть и второй. Ведь ты не будешь жить у герцогини вечно. Я буду ждать тебя.
 Аврора даже не пыталась ничего отрицать, все и так было ясно.




 Глава 7


 Дом Килкенни оказался совсем не таким, каким Аврора его себе представляла. Долго трясясь в экипаже, двигавшемся по темным узким улицам Лондона, Аврора думала, не совершила ли ошибки, попросив убежища у герцогини. Дома жались друг к другу, уныло глядя на канаву, источавшую тошнотворную вонь. Лондон предстал перед ней слишком мрачным и грязным. Как можно было здесь наслаждаться жизнью?
 Но вот карета остановилась. Аврора, выглянув из окна, увидела роскошный особняк с гербом Килкенни. Тогда она вздохнула с облегчением. Дом находился за высокой чугунной оградой. Парадный вход украшал портал с колоннами. Это напомнило ей поездку в имение Силверблейд.
 Силверблейд… Незачем вспоминать о нем и его доме, мысленно приказала себе Аврора, ступая на землю после утомительного путешествия.
 В холле ее уже ждал дворецкий. Вежливо поклонившись, он пригласил гостью войти.
 — Мисс Аврора Фолконет, — назвала себя Аврора.
 Изнутри дом казался еще внушительнее и просторнее, чем снаружи. Потолки были настолько высокие, что приходилось задирать голову, чтобы полюбоваться лепниной.
 — Ее светлость ждет вас, — хорошо поставленным голосом сообщил дворецкий. — Прошу следовать за мной…
 Авроре нравилось все — и великолепный мраморный пол, и стены, обшитые панелями из дорогого дерева, и картины, висящие на стенах.
 Открыв большую дубовую дверь, дворецкий объявил:
 — Мисс Аврора Фолконет, ваша светлость.
 Аврора поглубже вдохнула, чтобы успокоиться, расправила плечи и вошла. Гостиная была обставлена золотистой, в восточном стиле мебелью. Туфельки Авроры тонули в толстом роскошном ковре.
 — Аврора! — воскликнула герцогиня, поднимаясь из кресла, обитого атласом. — Я уже думала, вы вообще никогда не приедете!
 Кэтрин подошла к гостье, схватила ее за руку и поцеловала в щеку.
 Аврора покраснела. Как она могла забыть о хороших манерах в столь ответственный момент?! Она поспешно сделала реверанс и произнесла:
 — Добрый день, ваша светлость. Я перед вами в вечном долгу. Благодарю, что согласились меня принять.
 Герцогиня неодобрительно покачала головой:
 — Разве мы перестали быть подругами? — Кэтрин улыбнулась своей обворожительной улыбкой и добавила: — Я очень рада, что вы приехали, моя дорогая. Признаюсь, мне не хватало вас.
 У Авроры отлегло от сердца.
 — Я тоже рада встрече с вами, — сказала она.
 Они расположились на диване. Герцогиня позвонила в колокольчик и, когда вошел дворецкий, распорядилась принести горячий шоколад и печенье.
 — Должна признаться, я удивилась, получив ваше письмо. Мне казалось, вы счастливы тем, что живете с сестрой.
 — Я была счастлива, пока…
 — По тону вашего письма я догадалась, что вы в отчаянии. Что вы желаете покинуть Овертон-Мэнор как можно быстрее. Вы не могли бы рассказать мне обо всем?
 Аврора ничего не собиралась утаивать.
 — Лорд Овертон захотел, чтобы я стала его любовницей.
 Герцогиня нисколько не удивилась.
 — Бедняга Хэл не смог не поддаться искушению. Две красавицы в его доме — это его слишком возбудило.
 — Как я могла на это пойти! — с жаром произнесла Авро-ра. — Даже если бы я прониклась к Хэлу симпатией, разве смогла бы предать Диану?
 Кэтрин одобрительно кивнула:
 — Я на вашем месте поступила бы так же.
 В дверь постучали. Кто-то открыл ее, и горничная внесла в гостиную огромный серебряный поднос.
 Отпустив служанку, хозяйка принялась сама разливать горячий шоколад из изумительного по красоте серебряного сосуда.
 Наслаждаясь угощением, Аврора рассказала своей покровительнице о том, как вел себя по отношению к ней лорд Овертон.
 — Вот почему я решилась написать вам, — заключила рассказ Аврора. — Я была в отчаянии. Мне не к кому было обратиться.
 Герцогиня покачала головой и откинулась на спинку дивана.
 — Ну что же, Аврора, я охотно помогу вам бороться с лордом Овертоном. Можете оставаться у меня столько, сколько пожелаете.
 — Надеюсь, я не слишком долго буду затруднять вас, — заверила хозяйку Аврора. — Я приехала в Лондон, чтобы поискать работу.
 Герцогиня удивилась:
 — Работу?
 — Да, я обо всем подумала. У меня было время. Я решила, что могу стать гувернанткой. Уверена, что у меня получится.
 Кэтрин покачала головой, удивляясь наивности своей подруги:
 — Моя дорогая, вы слишком красивы, чтобы стать гувернанткой. Ни одна мать не пригласит вас в дом воспитывать малыша.
 — Но почему?
 — Какая же женщина захочет, чтобы ее муж или взрослые сыновья испытывали сильное искушение, живя под одной крышей с такой обаятельной девушкой?
 Аврора была в смятении.
 — Тогда я стану компаньонкой. Ведь многие пожилые дамы нанимают себе компаньонку.
 Герцогиня скептически приподняла бровь.
 — Вы хотите провести лучшую часть жизни в заботах о какой-то старой карге? Она из зависти к вашей юности и красоте сделает все, чтобы довести вас до смерти.
 Аврора в растерянности смотрела на Кэтрин.
 — Я… я об этом не подумала.
 Слезы отчаяния подступили к глазам. Пальцы задрожали. Аврора поспешила поставить чашку на стол.
 — Что же мне делать? — прошептала она.
 Кэт ласково улыбнулась и, подавшись вперед, дотронулась до руки Авроры.
 — Нужно выбросить из головы мысли о работе.
 — Но… но я не могу долго пользоваться вашим великодушием.
 — Не думайте об этом.
 Герцогиня поднялась и снова позвонила.
 — Вначале я хочу познакомить вас со своими детьми. У нас с герцогом два очаровательных мальчика. Вы быстро освоитесь в нашем доме. А потом мы что-нибудь придумаем. Уверена, скоро весь Лондон окажется у ваших ног.
 Минули две недели. Аврора в великолепном наряде, которому, как ей казалось, позавидовала бы принцесса, ходила по залу и довольно улыбалась гостям. Герцог и герцогиня Килкенни давали бал.
 Аврора успела насладиться столичной жизнью. Прогулки верхом, катание на паруснике, посещение салонов великосветских дам, модные магазины, забавные представления в Королевском театре.
 Наконец Килкенни решили дать бал в честь Авроры Фолконет.
 Аврора вспоминала свой первый бал в Овертон-Мэнор. Тогда она с трудом могла узнать себя — с размалеванным лицом, с густо напудренными волосами. Сегодня ее медно-рыжие волосы искрились в свете тысячи свечей. И на лице был естественный румянец.
 Вдруг в памяти всплыли слова лорда Силверблейда: что-то о розах… Ах да. Никому не придет в голову раскрашивать их. Аврора не хотела вспоминать о лорде Силверблейде. Но как забыть его сильные руки, его настойчивые губы, чувственный взгляд его серых глаз?
 Аврора знала, что Николас уехал в Лондон раньше ее. Она увидела его в театре. Он сидел в ложе с миссис Литтлвуд и ее мужем. Николас тоже заметил ее и, кажется, несколько растерялся. Он часто поворачивал голову в ее сторону. Аврора сидела в ложе с Килкенни. Ее забавляло, что Памела не может скрыть досады.
 Потом еще Аврора видела Николаса на конной прогулке в парке. И еще раз — в одном из самых известных в Лондоне салонов. Но никогда он не пытался подойти к ней и заговорить.
 «Я не желаю больше думать о нем», — сказала себе Аврора. И тут же увидела ненавистного Николаса среди гостей. Он мило беседовал с сестрами Аддерли. Эти сестры, если верить Кэт, не пропускали ни одного бала и были ужасными сплетницами.
 Аврора остановилась. Как раз в этот момент лорд Силверблейд повернулся и увидел ее, Аврору. И — о ужас! — извинившись перед своими собеседницами, он направился прямо к ней.
 Аврора Фолконет готова была развернуться и броситься в зал.
 Но ведь герцогиня говорила, что маркиз Силверблейд не приглашен на бал! Нет, ей все-таки нельзя часто думать о противном маркизе. Вот она уже до чего дошла. Аврора искренне обрадовалась, поняв, что обозналась: приближался к ней не лорд Силверблейд, а его двоюродный брат, Уэсли Девениш.
 — О, мисс Фолконет, какая неожиданная встреча! — произнес Уэсли.
 — Мне приятно вновь встретиться с вами, мистер Девениш, — с любезной улыбкой сказала Аврора.
 — Что вы делаете в Лондоне? Вам наскучила жизнь в Овертоне?
 — Герцогиня Килкенни пригласила меня погостить, — объяснила Аврора.
 — И как вам нравится Лондон? — продолжал спрашивать Уэсли Девениш.
 — Я нахожу его восхитительным. Здесь столько интересного.
 Уэсли улыбнулся:
 — О, все имеет оборотную сторону. Уверяю вас, жизнь в столице совсем не так хороша, как может показаться на первый взгляд. Сам я предпочел бы жить в пригороде. Но, увы, дела не позволяют.
 — Я помню. Ваши корабли бороздят даже дальние моря.
 Уэсли кивнул:
 — Да, мисс Фолконет, это так. Но мой брат Николас наделен куда большими способностями.
 Аврора была задета за живое.
 — И в чем состоят замечательные способности вашего брата, смею спросить? Он владеет имением, доставшимся ему по наследству. Деньги тоже накоплены не им самим. Он прекрасный стрелок и фехтовальщик. И только. Вы, мистер Девениш, заслуживаете куда большего уважения. Вы сами пробили себе дорогу в жизни. Я вами искренне восхищаюсь.
 Уэсли Девениш уставился на Аврору с таким видом, будто она сообщила ему, что его наградили орденом.
 — Но… почему… за что… Спасибо, мисс Фолконет. Но я не уверен, что заслужил вашу похвалу.
 Аврора вдруг почувствовала жалость к этому человеку. Он напомнил ей того щенка на псарне в Силверблейде, которого более сильные братья отталкивали от миски.
 Аврора хотела сказать Уэсли Девенишу что-то ласковое, но в этот момент подошел молодой человек и пригласил ее танцевать. Извинившись, она покинула Уэсли.
 Уэсли наблюдал за тем, как грациозно Аврора танцует. Он был под впечатлением от ее слов. Уэсли мог смириться с тем, что его не замечают, не любят, посмеиваются над ним. Но жалости к себе он не терпел. А Аврора его жалела. Жалость безошибочно читалась на ее выразительном лице. Уэсли торопливо спустился вниз и уехал с бала.
 Небольшая лодка подплывала к ступеням начинавшейся прямо в воде лестницы, ведущей в Воксхоллские сады.
 — Мы хорошо проведем время, если прямо сейчас не утонем, — пошутила герцогиня. Герцог первым выпрыгнул из лодки и помог дамам сойти на ступени.
 Жизнь в Лондоне Авроре нравилась. Она еще больше подружилась с герцогиней и была с ней уже накоротке.
 — Приготовься увидеть нечто необыкновенное, — шепнула Кэт и взяла Аврору под локоть.
 Аврора вскрикнула от восхищения, когда они вышли в сад. Горели тысячи огней, блестела листва высоких деревьев. Главная аллея тянулась в глубину сада. Были видны беседки, павильоны: одни напоминали китайские пагоды, другие — древнегреческие храмы…
 — Как красиво! — воскликнула Аврора, не веря глазам.
 Люди вокруг смеялись и шутили, где-то играла музыка.
 Герцог снисходительно улыбнулся:
 — Тут еще много такого, на что стоит посмотреть. Но скоро начнется концерт. Думаю, нам надо пойти в свою ложу и поужинать.
 Ресторанные ложи были со вкусом украшены бархатом и картинами. Они располагались рядом со сценой, так что посетители могли наслаждаться и музыкой, и едой.
 После концерта Аврора в сопровождении четы Килкенни пошла гулять по саду. Она задержалась в гроте, чтобы осмотреть его, и отстала от герцога и герцогини. Вокруг были незнакомые люди.
 Понемногу ею стала овладевать паника. Она бегала по аллее, надеясь увидеть пропавших друзей. Отчаянные попытки были напрасными. Она обогнула павильон астролога и вышла на другую аллею. Вскоре Аврора поняла, что оказалась на тропинке, совсем непохожей на остальные. Она остановилась в нерешительности. Здесь не было никакого освещения.
 — Я бы на вашем месте не стал сюда ходить.
 Аврора испуганно вскрикнула и обернулась. Рядом с ней стоял лорд Силверблейд.
 Он вежливо поклонился.
 — Почему это вы одна бродите в Врксхоллских садах, мисс Фолконет?
 — Я не брожу здесь одна, лорд Силверблейд, — холодно ответила Аврора. — Я гуляю с герцогом и герцогиней Килкенни. Мы случайно разошлись, и я их ищу.
 — И вы не боитесь? — В его голосе слышалась насмешка. — Это, мисс Фолконет, пользующаяся дурной славой Тропа любви. Здесь вы можете привлечь внимание каких-нибудь грубиянов.
 — Спасибо за предупреждение, — неохотно выдавила из себя Аврора.
 — Пожалуйста, мисс Фолконет. Готов помочь.
 — Я весьма ценю вашу готовность прийти мне на помощь, лорд Силверблейд, — ответила Аврора. — Но отношения между нами от этого не изменятся. Я никогда не забуду того, что вы сделали с моим братом.
 Аврора плохо видела лицо Николаса. Но она поняла, какое у него настроение, по долгому молчанию. Наконец он заговорил:
 — Значит, вы продолжаете питать ко мне недобрые чувства, мисс Фолконет? Я надеялся, со временем вы поймете, что я говорил правду. Почему вы не хотите мне верить?
 — Потому что вы повеса, распутник, — не колеблясь ни секунды, ответила Аврора. — Человек без чести и совести.
 Николас еле сдержал смех.
 — Если бы у вас сейчас была шпага, боюсь, я был бы смертельно ранен.
 — Хотела бы я проткнуть насквозь ваше сердце!
 — Идемте отсюда, мисс Фолконет. — Лорд Силверблейд уверенно взял Аврору за руку и, как ребенка, поьел к освещенной аллее.
 Она безропотно шла за ним. Через минуту злость прошла. Она вдруг осознала, как приятно ей держать руку в его широкой теплой ладони. Но эта неожиданная радость скоро исчезла. Они вышли на аллею, по которой быстрым шагом шли встревоженные герцог и герцогиня.
 — Возвращаю вас вашим покровителям, — мрачно произнес Николас и отпустил ее руку.
 — Вот ты где! — воскликнула Кэт. — Мы так беспокоились, разыскивая тебя, дорогая.
 Лорд Силверблейд поклонился герцогу и герцогине. Они его тоже поприветствовали и поблагодарили за помощь Авроре. А потом, попрощавшись с ним, взяли Аврору за руки, как маленькую девочку, и пошли по аллее к выходу из сада.
 Аврора, удаляясь от Николаса, мыслями все еще была с ним. Она чувствовала тепло красивой руки герцога. Но ощущение было не таким приятным, как несколько минут назад, когда ее ладонь нежно сжимал Николас.
 И снова лорду Силверблейду пришлось злиться на себя самого и на Аврору. Она, видите ли, считает его повесой и распутником! Не верит в его порядочность, зачислила в негодяи. Да и кто она такая, чтобы из-за нее терзаться?! Маленькая гордячка из Ирландии, без денег, без положения в обществе!.. Какое дело ему до того, что она думает о нем? Ему, маркизу Силверблейду, стоит лишь щелкнуть пальцами, и самые красивые женщины Англии будут у его ног. Зачем ему нужна эта Аврора Фолконет и ее доброе к нему отношение?
 Николас тяжело вздохнул и раздраженно рубанул рукой воздух. Нет, он и самому себе не смог бы объяснить, зачем она ему нужна. Просто для него было чертовски важно видеть ее, находиться рядом с ней. Она была такой отважной, такой лихой, что ему самому хотелось подтянуться в ее присутствии, расправить плечи, казаться выше, сильнее. Ему сильно не хватало ее. И он честно себе признался, что соскучился по ней со времени их последней размолвки. Как давно он не слышал ее звонкого смеха и не смеялся с ней сам!
 — Признайся, Ник, — прошептал он, — ведь тебя тянет к этому очаровательному существу. А вот она тебя ненавидит. И что же делать?..
 Едва узнав о том, что Аврора в Аондоне, Николас отказался от многих привычных развлечений и стал отдавать предпочтение тем местам, где он мог бы ее увидеть. Но всюду — на конной прогулке или в театральной ложе — она старательно избегала встречаться с ним взглядом. И это задевало его самолюбие и даже болью отдавалось в душе. А в сознании всякий раз стучало: зачем? зачем?
 Действительно, зачем он добивается благосклонности этой малышки, когда у него есть женщина, устраивающая его во всех отношениях? Памела всегда желает его, Памела с ее роскошным телом принадлежит ему. Уже в тысячный раз Николас задавал себе этот вопрос.
 Глядя на удалявшихся от него людей, он тихо выругался. И как раз в этот момент к нему подошел Олли.
 — Эй, Ник, ты выглядишь так, будто жаждешь чьей-то крови. Надеюсь, не моей?
 Николас тряхнул головой.
 — Я только что встретил Аврору Фолконет.
 Глаза Олли понимающе блеснули. Николас сразу, как приехал в Лондон, рассказал другу об Авроре и о том, что она узнала, кто такой виконт Хаверинг.
 — Плохо дело, старина.
 — Я переживаю из-за нее.
 — Как ты думаешь, правду ли говорят, что лорд Овертон хотел сделать ее своей любовницей?
 Николас презрительно поджал губы:
 — Конечно, так и есть. С чего бы ей тогда среди лета, ни е того ни с сего, бежать из дома, где живет ее сестра?
 Он ничего не рассказал Олли, когда до него дошли слухи о намерениях Хэла Овертона — отчасти из-за того, что боялся выдать себя, продемонстрировав Олли свое небезразличие к Авроре.
 Николас, едва узнав эту новость, хотел было помчаться в Овертон и задушить Хэла. Черт возьми! Пусть только тронет ее хоть пальцем! Хорошо, что она приехала в Лондон. В доме Килкенни ей ничто не угрожает.
 Николас положил руку на плечо друга.
 — Пошли, Олли. А то дамы нас заждались.
 Олли и Николас нырнули в темноту, сойдя с аллеи на Тропу любви.




 Глава 8


 — Вставай, соня!
 Аврора застонала и попыталась откатиться в сторону от руки, трясшей ее за плечо. Тщетно. Наконец она открыла глаза и увидела у своей постели Кэт.
 — Который час? — спросила Аврора, садясь в кровати и потирая заспанные глаза.
 — Почти восемь, — ответила герцогиня. Глаза ее таинственно сверкали. — Вставай. Сегодня будет для тебя сюрприз.
 — Какой сюрприз?
 — Скоро узнаешь.
 Через полчаса Аврора спустилась вниз, где ее ждали хозяева.
 Герцог поклонился и пожелал Авроре доброго утра.
 — Насколько я понимаю, герцогиня хочет, чтобы поездка была для вас сюрпризом.
 — Значит, сюрпризом будет место назначения? — спросила Аврора, выходя следом за хозяевами из дома к уже приготовленной карете.
 — И место, и само событие, — загадочно проговорил герцог, которому, очевидно, тоже нравилось держать Аврору в напряженном ожидании.
 — Мы едем к кому-нибудь с визитом? — поинтересовалась Аврора, когда герцог помог ей сесть в карету.
 — В некотором смысле мы едем с визитом сразу к нескольким людям, — ответила Кэт.
 — Значит, мы едем на ярмарку! — воскликнула Аврора.
 — Своего рода ярмарку, — уточнил герцог.
 Аврора решила не выказывать нетерпения и стала смотреть в окно. Карета загромыхала по булыжной мостовой. Вскоре послышался колокольный звон. Сегодня колокола звучали совсем не радостно.
 — Какой грустный звон, — сказала, ни к кому не обращаясь, Аврора.
 Вначале карета ехала довольно быстро, поскольку улицы были почти пусты. Постепенно народу становилось все больше. Толпа заполняла проезжую часть, не давая экипажу продвигаться дальше.
 Аврора высунула голову из окна. Перед ней простиралось сплошное море голов. Люди, люди, насколько хватало глаз, сплошное людское море.
 — Что происходит? Я столько народу ни разу не видела.
 — Народу и впрямь многовато, — спокойно заметил герцог и, поморщившись, неодобрительно взглянул в окно.
 Наконец карета остановилась.
 — Пошли, Аврора, нам надо забраться на крышу кареты — оттуда будет лучше видно.
 — Что видно? — спросила Аврора, в то время как кучер отодвигал народ, чтобы открыть дверь.
 — Увидишь, — только и ответила Кэт.
 С помощью герцога и кучера Аврора оказалась на крыше кареты.
 Она никогда не видела столько людей, собранных вместе, даже в рыночный день в Ирландии. Кое-где виднелись кареты, были и всадники.
 Общее настроение было праздничным и веселым. Смеялись, оживленно переругивались, но даже потасовки быстро кончались миром. Уличные торговки, пользуясь случаем, сновали в толпе, продавали свой товар.
 — Где мы? — спросила Аврора озадаченно.
 И только теперь она увидела это: помосты с виселицами.
 Лоточник, стоявший рядом с каретой, заорал:
 — Дайте Джемми Тейлору произнести свою предсмертную речь! Пусть скажет что-нибудь до того, как его вздернут!
 Аврора окончательно поняла, что происходит и где они находится.
 — Вот такова она, наша ярмарка, — заметила Кэтрин. — Ярмарка висельников — так и зовут это в народе. Мы на Тайберне, моя дорогая.
 Аврора смотрела на эшафот, на печально известное Тройное дерево Тайберна. Лицо ее побелело как мел. Она вдруг вспомнила о той ужасной ночи, когда увидела своего отца, болтавшегося на веревке.
 Аврора не могла дышать. Ей надо было немедленно уйти отсюда, немедленно покинуть это жуткое место. Но она знала, что убежать невозможно. Экипаж Килкенни окружала сплошная стена народа, пробиться через которую не было никакой возможности.
 — Мы так долго ждали этого события, — сказал герцог. — С последнего повешения прошло целых шесть недель.
 — Ты видишь вон там трибуны? — спросила Кэт.
 Аврора молча кивнула.
 — Они предназначены для знати. Но мы предпочитаем смотреть с крыши своего экипажа.
 Затем герцог пояснил Авроре, что процессия начинается от ворот Ньюгейтской тюрьмы и далее — по Тайбернскому тракту. Единственная остановка — возле церкви Гроба Господня, где приговоренным дают цветы перед тем, как им продолжить путь к виселице.
 Аврора только кивала.
 — Сегодня повесят тридцать преступников. Один из них — джентльмен Джемми Тейлор, разбойник.
 Герцогиня добавила:
 — Он такой красивый и доблестный, что десятки женщин писали прошение о его помиловании.
 — Но все прошения были отклонены, — язвительно сказал герцог. — Так что он будет болтаться на веревке вместе с остальными.
 Герцогиня вдруг выпрямилась и вытянула шею.
 — Они едут!
 Казалось, все разом повернули голову. Толпа загудела еще громче. Процессию возглавлял шериф. Каждого висельника везли на телеге рядом с собственным гробом. Веревочная петля уже болталась у каждого на шее в качестве мрачного напоминания об их скорой и незавидной участи.
 Аврора, насколько это было в ее силах, сдерживала слезы. Между тем толпа расступилась, пропуская процессию.
 На первой телеге стоял красивый молодой человек лет двадцати с небольшим, одетый во все белое — от украшенной серебристым кружевом шляпы до чулок. По обе стороны от его телеги шли, рыдая, восемь юных красавиц, тоже во всем белом с головы до ног.
 — Джентльмен Джемми Тейлор, — сообщил герцог.
 Аврора наклонилась к Кэт и спросила:
 — Почему этот человек выглядит так, будто собрался на собственную свадьбу?
 — Многие, кто приговорен к повешению, так одеваются. Возможно, они хотят предстать в лучшем виде перед Создателем.
 Аврора, онемев от ужаса, смотрела, как молодой разбойник улыбался и кланялся толпе, явно вознамерившись провести последние мгновения своей жизни, наслаждаясь его.
 Телега Джемми Тейлора подкатила к эшафоту. Палач приладил веревку. Затем лошадь отвели в сторону.
 Аврора зажмурила глаза. Она услышала недовольный голос герцога:
 — Чересчур быстро все случилось, уж слишком легко для него.
 Толпа ревела.
 Аврора в душе соглашалась, что преступники должны быть наказаны за свои злодеяния. Но она не понимала, почему такие благородные, добрые и умные люди, как герцог и герцогиня Килкенни, способны наслаждаться столь отталкивающим зрелищем.
 Телеги одна за другой подъезжали к виселице. Снова и снова толпа ухала в восхищении или рычала разочарованно. Наверняка все скоро закончится. Вот и последняя телега проследовала мимо экипажа Килкенни. В телеге с веревкой на шее стояла девочка. Ей было не больше одиннадцати лет. Худая, бледная и безразличная ко всему.
 — Господи, Кэт! Они собираются повесить ребенка! Мы должны их остановить!
 — Теперь их никто не остановит. Девочку поймали с поличным. Она пыталась украсть что-то из чужого дома. Это преступление карается смертью. Перед законом она такая же преступница, как и все остальные.
 Девочка подняла глаза, чтобы посмотреть на богато-одетых людей, стоящих на крыше кареты. Когда глаза ее встретились с глазами Авроры, она, должно быть, прочла в них сострадание. И впервые в своей короткой несчастной жизни поняла, что до нее хоть кому-то было дело. Хоть одному человеку не все равно, умрет она или останется жить. И слезы потекли у нее по щекам. Телега поехала дальше, а девочка не отводила взгляда от лица красивой леди, стараясь унести с собой на виселицу память о ней.
 Аврора еще никогда не чувствовала себя столь беспомощной. Ей хотелось схватить ребенка и бежать со всех ног, прочь отсюда, прочь от смерти. И вдруг она соскользнула с крыши кареты. Очутившись на сиденье кучера, она спрыгнула вниз.
 — Аврора, что ты делаешь?! — крикнула Кэт.
 Но Аврора даже не оглянулась. Она шагнула в толпу, и в тот же миг толпа поглотила ее.
 Николас тоже был на Тайберне. Он следил за Авророй, увидев ее стоящей на карете герцога Килкенни.
 Когда-то ему нравилось смотреть на публичные казни. Но он давно утратил к ним интерес и приезжал на Тайберн лишь для того, чтобы проверить, выиграл или проиграл пари. Олли поспорил с ним на двести фунтов, что «благородный разбойник» Джемми Тейлор будет освобожден своими почитателями и избежит петли палача. Увы, не без иронии заметил лорд Силверблейд, и Джемми и Олли оказались в проигрыше.
 Исход спора ясен, можно было уезжать. Но Николас задержался, объяснив это тем, что толпа слишком плотная и даже Грому не пробить в ней дорогу. Он, конечно, остался из-за Авроры.
 Николас видел, как она побледнела, увидев первую же повозку с висельником. Он понял по ее лицу, что она приехала не по своей воле: ее обманули, предали. Она закрыла глаза и отвернулась.
 Даже Николас, немало повидавший в свои двадцать семь лет, был потрясен, когда появилась последняя повозка. Несчастный ребенок! Вдруг Николас увидел, что Аврора слезла с крыши кареты. Ему стало ясно, что она намерена делать.
 — Маленькая дура! — пробормотал он и ткнул Грома шпорами в бока.
 Жеребец, заржав, рванулся вперед, разбрасывая народ по сторонам, словно то была не людская толпа, а стая гусей. Кто-то погрозил Николасу кулаком, кто-то обругал его… Но никто не попытался его остановить.
 Николас поднялся на стременах, отыскивая взглядом Аврору. Он увидел мелькнувшую в толпе рыжую кудрявую головку. Аврора, уверенно работая локтями, пробиралась сквозь толпу к повозке.
 И тут случилась беда.
 Несколько грузных женщин, одетых в лохмотья, осознав, что нарядная дамочка одна, без защитника, жадно вцепившись в кружева и ленты ее наряда, принялись рвать на ней одежду. Николас подгонял Грома, надеясь, что успеет добраться до Авроры раньше, чем толпа растерзает ее.
 От юбки Авроры уже почти ничего не осталось, еще немного — и они сорвут с нее лиф. А потом уже настанет очередь мужчин разобраться с голой красавицей.
 Внезапно толпа расступилась, пропуская последнюю телегу. У Николаса появилась возможность ехать быстрее. Гром ворвался в самую гущу битвы. Николас размахивал хлыстом и безжалостно стегал озверевших оборванок. Наконец он подхватил Аврору за талию и поднял на лошадь. Еще мгновение, и она бы упала на мостовую.
 За спиной Николас слышал раздраженный рев толпы, ругательства и проклятия. Гром быстро вынес его и Аврору из разбушевавшегося людского моря. Он уже скакал по пустынным мрачным улицам.
 Николас прижимал к себе сидящую впереди Аврору — как самое дорогое сокровище. Ее голова билась о его плечо. Она была без чувств.
 На ней осталась лишь кружевная нижняя юбка и разорванный лиф платья. Нежную кожу покрывали глубокие царапины.
 Аврора застонала. Николас осторожно приподнял Аврору, чтобы заглянуть ей в глаза. К счастью, злобные гарпии не успели изуродовать ее лицо. И глаза остались целыми. Но взгляд Авроры, бессмысленный и безразличный, напугал его.
 — Теперь ты в безопасности, — сказал он ласково, стараясь ее успокоить, — никто тебя не обидит.
 Аврора ничего не ответила. Николас даже не был уверен в том, что она его узнала. Он крепче обнял ее, наклонился и дотронулся губами до ее лба.
 Оглядевшись, Николас понял, что находится недалеко от дома. Он решил отвезти Аврору к себе.
 Скоро они подъехали к дому Николаса, просторному зданию, стоящему на Гросвенор-сквер, в центральной части Лондона.
 Слуга поспешил помочь хозяину. Он увел коня, а Николас на руках понес Аврору в дом.
 Оказалось, там уже давно его дожидался Уэсли.
 — Господи! — всплеснув руками, воскликнул Уэсли. — Что случилось с мисс Фолкокет?
 — На нее напала толпа на Тайберне, — ответил Николас и уложил Аврору на диван. Сняв плащ, он прикрыл ее и только после этого позвал дворецкого.
 Уэсли при упоминании о Тайберне пожелтел, словно пергамент.
 — Она…
 Бедняга Уэсли не мог произнести страшное для него слово.
 — Ты хочешь спросить, не мертва ли она? Нет, Аврора жива. Только без сознания.
 — И что ты намерен с ней делать? — спросил Уэсли.
 — Сам подумай! Разумеется, пошлю за врачом.
 Уэсли поморщился.
 — Ты полагаешь, что держать ее у себя разумно?
 Николас посмотрел на Уэсли в упор.
 — А ты что предлагаешь? Выбросить ее на улицу?
 Уэсли уже начинал действовать ему на нервы.
 — Прошу тебя, Николас, не надо на меня кричать. Я не хотел тебя обидеть. Просто я думаю о ее репутации.
 — Не беспокойся, репутация мисс Фолконет не пострадает.
 Уэсли отступил назад.
 — Прошу тебя, кузен, не обижайся. Я просто…
 — Спасибо за заботу, Уэсли. Но я уверен, что ты зря беспокоишься. А теперь, если ты меня извинишь…
 — Ну конечно…
 Уэсли продолжал топтаться на месте.
 — Конечно, я сейчас же уйду. Доброго тебе дня, кузен. Я буду молиться, чтобы мисс Фолконет быстрее поправилась.
 Едва Уэсли исчез за дверьми гостиной, явился дворецкий. Николас велел ему немедленно послать за доктором Мортимером. А еще сообщить герцогу Килкенни, где находится Аврора. Нужно было передать, что лорд Силверблейд просит приехать за Авророй как можно быстрее.
 Николас присел возле дивана и осторожно погладил Аврору по щеке.
 Она открыла глаза и испуганно огляделась.
 — Николас? — удивленно сказала Аврора.
 Николас протянул ей бокал с вином и приказал выпить.
 Она послушно выпила все до капли.
 — Ну как, лучше?
 Аврора кивнула и подтянула плащ к подбородку.
 — Почему эти женщины на меня напали? Я ведь им ничего плохого не сделала.
 — Потому что они очень бедны. Решили, что смогут выручить несколько шиллингов за красивый шелк, из которого сшито ваше платье.
 Глаза Авроры наполнились слезами.
 — Я хотела помочь той бедной девочке.
 Николас укоризненно покачал головой:
 — Вы не смогли бы ей помочь. Ее допросили и вынесли приговор. Если бы вам даже удалось пробраться сквозь толпу и освободить девочку, вас бы обвинили в пособничестве и приговорили бы к тюрьме. — Николас помолчал, любуясь миловидным лицом в ореоле медно-рыжих волос. — Мне почему-то кажется, что жизнь в Ньюгейтской тюрьме вам не пришлась бы по вкусу, моя дорогая.
 Аврора поморщилась, как от боли, и закрыла глаза.
 — Бедная девочка…
 Щенок, самый маленький и беспомощный из всего помета… бедная нищенка, приговоренная к повешению за кражу…
 Нет, Лондон был не самым подходящим местом для невинной и нежной души, такой, как у этой рыжеволосой ирландки. Здесь ей волей-неволей придется видеть то, от чего разрывается сердце. Хватит ли у нее сил? Лондон может погубить ее.
 Николас понял, что нужно этой несносной девочке с телом женственным и по-мальчишески стройным. Ей нужен муж. Или хотя бы покровитель, который сможет защитить ее, уберечь от всех бед.
 Скоро дворецкий сообщил, что прибыл доктор Мортимер. Доктор промыл царапины на теле Авроры и дал ей снотворного. Николас не успел предупредить Мортимера, что должны приехать от Килкенни. Аврора быстро уснула. Николасу пришлось отнести ее в спальню.
 Аврора, открыв глаза, обнаружила, что лежит на огромной незнакомой кровати. Она огляделась и поняла, что находится в прекрасно обставленной, но при этом несомненно мужской спальне.
 — Где я? — прошептала она и попыталась сесть. Боль точно иглами пронзила тело, и она со стоном опрокинулась на спину. Осмотрев себя, она увидела, что руки покрыты царапинами и что от ее красивого платья ничего не осталось, если не считать порванного лифа, едва прикрывавшего грудь.
 Внезапно сознание ее прояснилось, и она вспомнила все: ужасные сцены повешения, девочку на телеге, грубых женщин, рвущих ее одежду, и лорда Силверблейда, спасшего ее. Теперь она поняла, где находится. В его доме. В его постели.
 Да, лорд Силверблейд спас ей жизнь. Он был повинен в смерти ее родного брата, но он же с риском для собственной жизни спас ее от неминуемой смерти. А она его даже не поблагодарила.
 Превозмогая боль, Аврора встала. Увидев плащ Николаса, перекинутый через спинку стула, она прикрылась им и отправилась на поиски хозяина дома.
 Лорда Силверблейда она нашла в кабинете. Он сидел за столом и что-то писал. Перо тихо скрипело, на сосредоточенное лицо падал свет от горящей свечи.
 — Лорд Силверблейд, можно мне с вами поговорить?
 Николас поднял голову и увидел Аврору. Закутанная в большой плащ, она была похожа на ребенка. Душа его вдруг наполнилась новым чувством, которого он никогда раньше не испытывал. Что с ним творилось? Он и сам этого не понимал.
 — Конечно, мисс Фолконет, входите. Надеюсь, после сна вы чувствуете себя лучше?
 — Да, гораздо лучше.
 Николас предложил ей стул, но Аврора отказалась сесть.
 — Вы спасли мне жизнь.
 Ее слова прозвучали почти как обвинение.
 Николас усмехнулся:
 — Я всегда прихожу на помощь дамам.
 Аврора покачала головой:
 — Я… я могла погибнуть сегодня. Я бы погибла, если бы не вы, лорд Силверблейд. Благодарю вас.
 — Слава Богу, что все обошлось, мисс Фолконет.
 Николас посмотрел в окно. Уже стемнело. С некоторой досадой он произнес:
 — Почему-то все еще не приехали за вами от Килкенни. Придется мне отвезти вас.
 Аврора облизнула губы.
 — До того как мы отправимся, я должна кое-что сказать вам.
 Николас удивленно приподнял брови.
 — Я хочу попросить прощения за то, что говорила о вас плохо.
 На этот раз Николас действительно удивился.
 — Я не совсем вас понимаю, мисс Фолконет.
 — Вы спрашивали, почему я не поверила вашим объяснениям обстоятельств смерти Тима.
 — Помню. Потому что я распутник и человек без чести.
 — Так вот, я была не права, лорд Силверблейд. Я приношу вам свои извинения. Теперь я знаю, что вы не могли оставить на дороге умирающего Тима.
 — Значит, вы меня простили, мисс Фолконет?
 Аврора отвела взгляд.
 — Конечно. Вы всегда были очень добры ко мне. А сегодня спасли мою жизнь.
 — Но ваш отец говорил…
 — Отец не смог примириться с тем, что его сын сам виноват в собственной гибели. И он решил свалить вину на вас.
 Николас понимал, как трудно было Авроре прийти к таким выводам. Еще труднее было совладать с гордостью и признаться ему в своей неправоте. Он подошел к ней и протянул руки.
 — Ну что? Снова друзья?
 Аврора улыбнулась чуть подрагивающими губами и кивнула. Затем она доверчиво вложила свои ладошки в его широкие ладони. Он наклонился и поцеловал ее руки. Аврора почувствовала, как его уверенность, его сила передаются ей. Она становилась прежней.
 — Вы отвезете меня к Килкенни? — спросила Аврора. — Герцог и герцогиня будут волноваться.
 Настроение Николаса сразу изменилось. Он помрачнел.
 — Пусть поволнуются. Не надо было везти вас на Тайберн.
 Карета лорда Силверблейда остановилась возле дома герцога Килкенни. Все окна были ярко освещены.
 — Похоже, у них гости, — сердито произнес Николас. — Да, не очень-то хорошо получилось. Я надеялся, что никто не узнает, когда именно вы вернулись в дом герцога и герцогини.
 Аврора смотрела на своего спасителя с недоумением.
 — Почему нам должно быть дело до того, что нас кто-то увидит?
 Николас покачал головой:
 — Моя милая, невинная Аврора, как многого вы еще не понимаете. Вы, незамужняя женщина из хорошего общества, провели почти весь день наедине с холостяком. Который, следует добавить, пользуется не слишком хорошей репутацией.
 — Следовательно, если нас увидят вместе, моя репутация тоже будет испорчена?
 — Боюсь, что так, — кивнув, согласился Силверблейд.
 Аврора поплотнее запахнула плащ.
 — И что же нам делать? — растерянно спросила она.
 — Будем действовать, как на балу в Овертоне. Зайдем с черного хода.
 Лорд Силверблейд открыл дверцу кареты, вышел сам и помог сойти Авроре. И в этот момент они услышали чей-то голос:
 — Смотрите-ка, это же мисс Фолконет. Героиня Тайберна!
 Аврора и Николас увидели двух женщин. Это были сестры Аддерли, знаменитые сплетницы.
 — Здравствуйте, — растерянно пробормотала Аврора.
 Лорд Силверблейд ограничился поклоном.
 — Ах, с вами все в порядке? — спросила одна из сестер. — Мы вас видели со своих мест на трибуне.
 — Мы так беспокоились за вас! — Добавила другая сестра. — Что с вами случилось после того, как лорд Силверблейд вас вызволил?
 Аврора почувствовала, как напрягся Николас. Он невольно с силой сжал ее локоть.
 — Прошу прощения, — процедил он сквозь зубы. — С мисс Фолконет все в порядке. И она спешит.
 После этого он увлек Аврору за собой.
 Герцогиня, увидев Аврору, бросилась ее обнимать.
 — Господи, Аврора! С тобой все хорошо?
 Аврора кивнула:
 — Все хорошо, Кэт. Лорд Силверблейд приглашал доктора. Он полечил меня.
 Герцогиня и герцог переглянулись.
 — Почему вы не привезли Аврору прямо сюда? — спросила герцогиня.
 — Потому что мой дом оказался ближе, — спокойно ответил лорд Силверблейд. — Позже я надеялся, что вы пришлете за мисс Фолконет карету.
 — Сегодня у нас много гостей, — сказал герцог.
 Николас так и не понял, почему герцог не мог отправить за Авророй карету. Было похоже, Килкенни больше заботились не о состоянии ее здоровья, а о своей репутации.
 — На Тайберне была вся лондонская знать… — продолжила разговор герцогиня. — Все видели, как вы увезли Аврору с собой. Наши гости весь вечер спрашивали, как себя чувствует мисс Фолконет.
 — И что ваша светлость им сообщала? — с легкой иронией в голосе спросил лорд Силверблейд. Он уже давно все понял.
 — Мисс Фолконет отдыхает у себя наверху. Так пришлось объяснять, — раздраженно ответила герцогиня.
 Николас кивнул.
 — Но сестры Аддерли видели, как я приехала с лордом Силверблейдом, — сказала Аврора. — Они узнали, что меня тут не было.
 — Боже! — воскликнула герцогиня. — Теперь об этом узнает весь город. — Она посмотрела на Аврору с жалостью: — Ах, Аврора! Как это ужасно! Ты не представляешь, что начнут говорить…
 — Да, пойдут слухи, — подтвердил герцог.
 Лорд Силверблейд взглянул на Аврору.
 — Придется принять нужные меры.
 Аврора не поняла, кому предназначались эти слова — ей или герцогу. Но было ясно: Николас что-то задумал.




 Глава 9


 На балу у Истлейков Аврора чувствовала себя так, будто ее предали. Ее никто не приглашал танцевать. Все прежние поклонники избегали ее. Дамы не искали возможности мило побеседовать с ней, а только холодно улыбались. И перешептывались по углам, поглядывая на нее поверх раскрытых вееров.
 Сестры Аддерли сделали свое черное дело.
 Наконец Аврора поняла, что больше не в силах терпеть такое к ней отношение. Она поднялась со своего места и пошла искать Кэтрин, стараясь не замечать шепота за спиной и не показывать того, как сильно она задета.
 — Кэт, я хочу уехать отсюда, — сказала Аврора, отыскав герцогиню.
 Кэтрин вздохнула. Она только что разговаривала с леди Истлейк, и та, увидев приближающуюся Аврору, торопливо извинилась и отошла к другим гостям.
 — Да, думаю, так будет лучше. Я скажу герцогу.
 Кэт сочувственно сжала руку подруги.
 — Все будет хорошо, дорогая. Не отчаивайся.
 И тут герцогиня заметила перемену в лице Авроры. Она обернулась и увидела, что в зал вошел лорд Силверблейд.
 Маркиз здоровался с мужчинами, кланялся дамам. Приятели хлопали его по спине, что-то говорили, смеялись.
 Авроре все это не понравилось. Ей казалось, что говорят о ней. И когда лорд Силверблейд посмотрел в ее сторону, она отвела взгляд.
 Кэтрин понимала, что творится в душе Авроры.
 — Ты не передумала, дорогая? — спросила она. — Тогда уезжаем.
 Они направились к выходу.
 Конечно, лорд Силверблейд следил за ними. Он покинул приятелей, подошел к ним и после полагающихся приветствий спросил:
 — Этот бал показался вам скучным? Вы решили уехать пораньше?
 — Да, нам здесь скучно, и мы возвращаемся домой, — быстро ответила герцогиня. — Приятного вам вечера, лорд Силверблейд.
 Аврора, не поднимая глаз, проследовала мимо лорда за подругой. Она понимала, что несправедлива к Николасу, Ведь он спас ей жизнь. Как можно было в той ужасной ситуации думать еще и о репутации? Нет, ей не в чем было его упрекнуть. Он вел себя достойно.
 Николас, как ни старался, не мог выбросить из головы неприятные мысли. Мысли об Авроре. Как она на него смотрела! Он вспоминал укоризненный взгляд ее больших голубых глаз. Взгляд ребенка, которого предали. Аврора не была готова к тому, что свет может отнестись к ней враждебно. Она не знала правил игры, была бесхитростной. Конечно, именно он виноват в том, что произошло. Ему следовало предвидеть реакцию этих разряженных тетерок и их мужей. Всем им доставляет наслаждение заниматься пересудами.
 Николас обвел зал сердитым взглядом. У него не было желания оправдываться перед кем бы то ни было, в особенности перед этой публикой. Вот только жаль Аврору!
 Единственным выходом для нее, думал Николас, было бы выйти замуж. За кого-нибудь, кто был бы во всех смыслах ей не пара: за какого-то изъеденного оспой старого прелюбодея, которому сгодится любая — была бы женщина. А если молодая и красивая, то и раздумывать нечего о ее репутации.
 Или, возможно, сестра Авроры, Диана, позволит ей снова пожить у себя, пока не утихнет скандал? Диана обеспечит сестре необходимое в ее положении уединение. Но лорд Овертон уж точно не оставит Аврору в покое.
 Николас заскрипел зубами, едва подумал о том, что ждет Аврору в Овертон-Мэнор. Нет, теперь Хэл не станет церемониться с Авророй. Он не из тех, кто старается быть терпимым. Он быстро укротит эту гордую ирландку. Подчинит ее себе, как подчинил Диану. Аврора превратится в безвольное существо, подобие своей сестры.
 Николас сжал пальцы в кулаки. Нет, он никогда не позволит такому случиться. В память об их с Тимом дружбе он должен позаботиться о его младшей сестре и оградить ее от такого негодяя, как лорд Овертон. Именно так Николас и намеревался поступить. Он чувствовал себя в долгу перед Тимом.
 Неожиданно для самого себя он обнаружил, что испытывает весьма сильные чувства к этой строптивой девчонке. Она прочно заняла место в его сердце, сама того не желая. При одной мысли о том, что эта юная леди навсегда исчезнет из его жизни и другой мужчина примет ее под свою опеку, лорда Силверблейда охватывала дикая ревность.
 Вдруг Николас заметил Олли. Неуклюжий и громоздкий, он пробирался сквозь толпу, направляясь к нему.
 Друзья поздоровались.
 — И где же сегодня красотка Бесс? — улыбаясь, спросил Николас.
 — У нее сегодня тоже гости, — ответил Олли и почесал голову под париком. — По правде сказать, я боялся сюда ехать. Если Бесс узнает, что я развлекался без нее, она с меня шкуру сдерет.
 Николас засмеялся и взял бокал с пуншем.
 Олли продолжал переминаться с ноги на ногу, озабоченно поглядывая по сторонам. Наконец он сказал:
 — Красивое представление ты устроил на Тайберне.
 Олли прокашлялся и хотел еще что-то добавить, да, видно, передумал.
 — Давай, Олли, выкладывай, — поторопил его Николас с едва сдерживаемой досадой. — Если ты сейчас же не выскажешься, то, боюсь, просто взорвешься.
 — Хм… Правду ли люди говорят о тебе и мисс Фолконет?
 Николас отпил пунша.
 — Да, я действительно спас ее от толпы. Верно и то, что я привез ее к себе в дом и вызвал туда врача, чтобы тот полечил ее раны. Но нет, я не делал с ней ничего предосудительного: не соблазнял ее и не склонял к сожительству.
 — Я и не думал, что ты на такое способен, — смущенно пробормотал Олли.
 — Должен сознаться, что ты меня заинтриговал. Что именно говорят люди о том происшествии?
 Олли изложил ему в подробностях ходившие по городу сплетни. Николас так разозлился, что готов был запустить бокалом в разряженную знать.
 — Вырвать бы им их поганые языки! — с яростью произнес он.
 Олли положил руку другу на плечо.
 — Не волнуйся. Тебе эти слухи не принесли вреда.
 — А как насчет мисс Фолконет?
 Олли всплеснул руками.
 — Не мне тебе объяснять, что женщинам такое не сходит с рук. Она была здесь сегодня, и мне ее было искренне жаль.
 Николас часто наблюдал подобное раньше. Ему были хорошо знакомы эти подозрительные взгляды, этот шепоток и ледяное презрение, способное довести женщину до истерики и заставить ее с позором бежать из города.
 — Выше нос, дружище! — сказал Олли. — Ты тут ни при чем.
 — Именно я виноват, — мрачно ответил Николас. — И я намерен ответить за то, что сделал.
 Простившись с Олли, лорд Силверблейд покинул бал.
 Несколько дней Аврора никуда не выезжала.
 И вот случилось то, чего она боялась больше всего. Перед завтраком Кэт, пожелав ей доброго утра, сообщила, что герцог посчитал за лучшее отправить ее в Овертон-Мэнор.
 — Мне очень жаль, но я не могу идти против воли герцога, — добавила Кэт. — Я уверена, дорогая Аврора, что, как только все забудется, ты вернешься к нам. Я писала твоей сестре. Диана и лорд Овертон должны приехать сегодня.
 Когда Кэтрин вышла из комнаты, Аврора не смогла сдержать горьких слез. К завтраку она не вышла. Никто не послал за ней. А часа через три к дому подъехал экипаж лорда Овер-тона.
 В гостиной Диана бросилась обнимать сестру.
 — Какое удовольствие снова видеть тебя! — воскликнула она. — Конечно, обидно, что все так вышло, но это не беда…
 Аврора попыталась улыбнуться в ответ, но у нее ничего не получилось.
 — Так, значит, герцогиня написала тебе… обо всем?
 Диана кивнула.
 — Не стоит расстраиваться, моя дорогая. Ведь ты снова будешь жить с нами.
 — Да, нам было приятно узнать, что ты решила вернуться, — бодро произнес лорд Овертон. — Мы с радостью увезем тебя из этого мрачного города в наши зеленые сады. Там тебе будет гораздо лучше, чем здесь.
 На лице Хэла сияла улыбка победителя.
 — Да, милорд, — тихо произнесла Аврора.
 Взгляд ее был отрешенным. Она не хотела или не могла ни о чем говорить. Но это и не потребовалось. Через минуту двери гостиной распахнулись. Чинно вошли герцог с герцогиней. За ними слуги несли на подносах всевозможные угощения — фрукты, восточные сладости, прохладительные напитки.
 Хозяева и гости удобно расположились в мягких креслах и некоторое время вели светскую беседу — говорили о погоде, о лошадях, о нарядах…
 Диану интересовало, чем живет лондонское общество, и герцогиня, правильно ее поняв, выдала ей самые свежие сплетни. Потом она оживленно принялась рассказывать о развлечениях, которыми было заполнено пребывание Авроры в столице. Сама Аврора почти не принимала участия в разговоре. Она лишь кивала, рассеянно улыбалась и иногда произносила несколько слов, подтверждая рассказ герцогини.
 Неожиданно появился дворецкий и объявил о прибытии маркиза Силверблейда.
 Николас стремительно вошел в гостиную. Авроре показалось, что с его появлением просторная комната стала тесной. Он, как положено, выразил свое почтение хозяевам дома, поприветствовал всех. Когда его взгляд остановился на Авроре, ее сердце забилось, как у испуганного зайчонка.
 — Ваша светлость, — обратился Николас к герцогу, — я хотел бы поговорить с мисс Дианой Фолконет.
 — Извольте, маркиз, — ответил герцог. — Если моя гостья не возражает против этого.
 Все замерли, уставившись на лорда Силверблейда.
 Николас поклонился герцогу, потом Диане. Ее молчание он воспринял как знак согласия вести разговор;
 — Достопочтенная госпожа Фолконет, — начал он торжественным тоном, — я, Николас Девениш, маркиз Силверблейд, намерен предложить вашей сестре Авроре руку и сердце. Я прошу вашего благословения.
 — Но я не хочу быть женой лорда Силверблейда! — неожиданно воскликнула Аврера.
 Все уставились на нее как на сумасшедшую. Только Хэл довольно улыбался. Николас остался спокойным.
 — Мне необходимо поговорить с мисс Авророй Фолконет наедине, — громко произнес он.
 — Конечно, — сказал герцог и первым направился к дверям. За ним последовали остальные.
 Николас и Аврора долго молчали. Аврора чувствовала, как в ней закипает злость.
 — Нет предела вашей самонадеянности, милорд, — наконец сказала она.
 — Я прошу вашей руки, Аврора. Почему это вас так разозлило?
 — Почему? Вы же не любите меня!
 — Откуда вам это знать? — улыбнулся Николас.
 — Знаю! — кивнула Аврора. — Возможно, вы жалеете меня, но и только.
 — Конечно, жалею.
 — Тогда можете проявлять свою жалость, общаясь с вашими многочисленными подругами! — запальчиво воскликнула Аврора.
 — Вы станете утверждать, что и это знаете точно? — спокойно спросил Николас.
 — Ну уж с одной-то вашей подругой я имела удовольствие познакомиться, — язвительно произнесла она.
 — Разумеется, вы говорите о Памеле, — усмехнулся он.
 — Угадали. Как же быть с ней? Разве она позволила вам жениться?
 — Ах, как вы мне нравитесь, Аврора! — широко улыбаясь, произнес он. — Мы поженимся, я уверен. И все у нас пойдет как нельзя лучше.
 — Но зачем вам жениться на мне?
 Николас сел на кушетку и вытянул вперед свои длинные ноги.
 — Давно пора мне жениться. И хозяйкой Силверблейда я хочу сделать вас. Не спорьте. Надо побыстрее чем-то занять вас, пока вы не натворили новых бед.
 После такого бурного разговора они снова надолго замолчали.
 Аврора встала и подошла к окну. Глядя на зеленые кроны деревьев, она вдруг представила себя птицей. Ей так хотелось летать. Ей хотелось быть счастливой. Но как поверить человеку, сидевшему у нее за спиной? Она прижалась лбом к оконному стеклу и тихо заплакала.
 Аврора слышала, как лорд Силверблейд встал и подошел к ней. Он был так близко, что она могла бы прислониться к его плечу.
 — У вас нет выбора, Аврора, — сказал лорд. Голос его звучал нежно и был полон сочувствия. — Ваш дом в Ирландии потерян для вас навсегда. Килкенни отказали вам от дома из-за скандала. Вы знаете не хуже меня, что вас ждет в Овертон-Мэнор. Что еще вам делать? Куда вы пойдете?
 Его слова ранили Аврору. Она круто обернулась, чтобы взглянуть ему в лицо. Как это жестоко! Как несправедлива к ней судьба! Ей было больно, обидно, что она не может бороться с несправедливостью, не может постоять за себя и что-то изменить к лучшему в своей жизни.
 — И вы полагаете, брак с вами более предпочтителен для меня, чем перспектива стать любовницей лорда Овертона?
 — А разве не так?
 Аврора не хотела сдаваться. Хотя она чувствовала себя униженной, побежденной. Что можно было сказать в ответ лорду Силверблейду, этому богатому, самодовольному красавцу?..
 — Моя храбрая Рора плачет? — нежно спросил Николас.
 Он назвал Аврору так, как ее звали в детстве. Она невольно улыбнулась.
 — Сейчас я не чувствую себя храброй. Я боюсь.
 — Не бойтесь, — сказал Николас, беря ее за плечи. — Я не дам вас в обиду.
 Она приникла к нему, он раскрыл ей объятия.
 Аврора снова чувствовала силу его рук и сама становилась сильнее. К ней возвращались утраченное мужество, утраченная воля к жизни.
 Опустив подбородок на рыжую макушку, Николас вдыхал аромат ее волос.
 — Никто не посмеет вас обидеть. И вы ни в чем не будете знать отказа, — сказал он тихо.
 Аврора зажмурилась и прижалась щекой к мягкому бархату его камзола.
 — Мы не будем спать вместе, милорд? — дрожащим голосом спросила она.
 Он вдруг отпустил ее и, отодвинув на расстояние вытянутой руки, заглянул ей в глаза.
 — Вы действительно этого хотите?
 Аврора упорно смотрела на блестящую пуговицу на его камзоле где-то между грудью и животом. Она вспоминала его горячие, страстные поцелуи на балу в Овертоне. Тогда у нее подкашивались ноги и кружилась голова.
 — Посмотрите на меня, Аврора, — приказал лорд Силверблсйд и, когда она неохотно подняла глаза, повторил вопрос: — Вы действительно этого хотите?
 — Н-н-нет.
 — Прекрасно, моя красавица Аврора, — сказал он и, лаская ее заплаканное лицо, добавил: — Конечно, у вас будет своя спальня. Но имейте в виду: мне нужен наследник.
 Аврора вытерла глаза тыльной стороной ладони и отошла от Николаса, словно испугавшись, что он станет настаивать на исполнении супружеского долга прямо здесь и сейчас.
 — Я… я должна немного подумать о вашем предложении, милорд.
 Николас был неумолим.
 — О чем тут думать? По-моему, совершенно очевидно, что у вас нет выбора. Вы просто ищете отговорку.
 — Мне требуется немного времени, чтобы… привыкнуть к этой мысли, — продолжала настаивать Аврора.
 — И где вы собираетесь жить, пока не придете к решению?
 — В Овертон-Мэнор. Я уверена, что Хэл не будет пытаться соблазнить меня, зная, что вы попросили моей руки.
 — Боюсь, вы недооцениваете лорда Овертона. Если ему удастся вас соблазнить, Аврора, я откажусь от моего предложения, — прямо заявил лорд Силверблейд. — Я не могу рисковать. Мой наследник не должен родиться от другого мужчины.
 Аврора вздрогнула от такой грубости. Слезы вновь подступили к глазам, и ей пришлось напрячь волю, чтобы не дать им пролиться.
 — Почему бы мне не попробовать поговорить с Килкенни, чтобы они разрешили вам пожить у них еще немного?
 — Но герцогиня только сегодня утром дала мне понять, что ей не терпится от меня избавиться как можно быстрее, — возразила Аврора.
 — Поскольку я намерен взять вас в жены, уверен, возражений с их стороны не будет. Возможно, они даже позволят остаться на некоторое время и вашей сестре.
 Николас поцеловал ее в лоб и, улыбнувшись, сказал:
 — Пойду обрадую остальных. Нужно сообщить, что вы дали согласие.
 И он быстро вышел из гостиной.
 Диана и Аврора остались гостить в доме герцога Килкенни. Милая герцогиня делала все, чтобы сестры не скучали. Страсти улеглись. На приемах в великосветских салонах уже не сплетничали об очаровательной провинциалке. Точнее, не говорили о ее «эксцентричном поведении». Свет занимала теперь другая новость. И это касалось молодого красавца лорда Силверблейда.
 Диана застала Аврору в расстроенных чувствах. Сестра сидела возле окна и смотрела в сад.
 — Доброе утро! Как сегодня поживает моя любимая сестричка?
 Аврора что-то ответила, но так тихо, что Диана не расслышала.
 — Аврора, довольно хмуриться.
 Аврора подняла на сестру полные тоски глаза.
 — Я не хочу выходить замуж за лорда Силверблейда.
 — Почему? Он красив, богат, титулован… У него есть все, что можно пожелать!
 Диана не стала говорить о том, что брак сестры с лордом Силверблейдом как нельзя лучше отвечал и ее, Дианы, интересам. Аврора, став женой Николаса, уже не будет крутиться на глазах у лорда Овертона, искушая Хэла своей юностью. Выйдя замуж за лорда Силверблейда, Аврора станет их соседкой. Диана сможет видеть ее, когда пожелает.
 — Я вообще не хочу ни за кого выходить замуж, — вздохнув, сказала Аврора.
 — Понимаю. Ты очень молода, Аврора, но не настолько, чтобы не хотеть выйти замуж. Каждая женщина думает об этом.
 Аврора покачала головой:
 — Нет, Диана. Знаешь, я никогда не думала о замужестве. Я мечтала лишь о том, чтобы навсегда остаться в Фолконстауне и заботиться об отце.
 Это признание растрогало Диану. Она и сама часто вспоминала об отце. Ей его не хватало. И она жалела, что судьба распорядилась так немилосердно. Но теперь нужно позаботиться о своем будущем и о будущем младшей сестры.
 Диана присела возле Авроры и крепко сжала ее руку.
 — Скажи мне честно, Николас тебе нравится?
 Аврора кивнула.
 — Так в чем же дело? Что тебя беспокоит? Поделись со мной, Аврора. Возможно, я смогу рассеять твои страхи.
 Увидев, что Аврора медлит с ответом и ее щеки заливаются краской, Диана сама все поняла.
 — Миссис Литтлвуд, да? Забудь о ней. Это не должно тебя волновать. Ты станешь женой маркиза и будешь выше всего этого. Я уверена, Николас не станет позорить тебя. Что из того, что она была его любовницей? Таковы мужчины, милая. Нам остается только принимать их недостатки и слабости. На тебе будет хозяйство и дети. У тебя хватит забот, чтобы не тревожиться по пустякам. А может, позже и ты заведешь себе любовника, а?! — весело закончила разъяснения Диана и потрепала рыжую шевелюру сестры.
 — Что ты такое говоришь? — Аврора смущенно улыбнулась.
 — Завтра Килкенни дают бал, — сказала Диана. — Думаю, представится случай сообщить лорду Силверблейду, что ты принимаешь его предложение, не так ли?
 Аврора отвернулась и кивнула, безвольно опустив плечи.
 Диана обняла сестру.
 — Как только ты выйдешь замуж, ты поймешь, какой была глупышкой, пытаясь изменить судьбу.
 На другой день в доме герцога Килкенни весело играли музыканты и было много гостей. Снова давали бал.
 Аврора выглядела обворожительной и приветливой. Ей, как когда-то, приветливо улыбались, говорили комплименты.
 Сестры Аддерли пожали ей руки.
 — Мы слышали, что вас можно поздравить.
 Аврора сделала вид, что не понимает, о чем речь.
 — С чем же?
 — Ах вы, скромница! — воскликнула одна из сестер. — Мы обо всем узнаем первыми.
 «И тут же, как сороки, распускаете сплетни», — мысленно продолжила Аврора.
 — Дорогая, нам известно, что вы скоро станете маркизой Силверблейд, — сказала другая сестра таким тоном, будто сообщала некую тайну.
 Первая наклонилась к уху Авроры и хотела еще что-то шепнуть, но рядом вдруг кто-то громко кашлянул.
 Аврора повернулась и увидела Николаса, хмуро сдвинувшего брови.
 Сестры Аддерли, застигнутые врасплох, тут же стали обмахиваться веерами.
 — О, лорд Силверблейд, — сказала одна.
 — Как вы нас напугали, — сказала другая.
 — Могу я узнать, о чем идет речь? — улыбнулся лорд Силверблейд.
 Его вопрос был задан вежливым тоном, и выражение лица было самым приветливым. Но Аврора видела гневные огоньки, сверкавшие в его глазах, и ей отчего-то стало жаль бедных сплетниц.
 Сестры испуганно переглянулись. Им нравилось делать гадости скрытно. Теперь, кажется, они попались. Аврора была уверена, что никто и никогда до сих пор не пытался выяснить с ними отношения напрямик.
 — Мы… мы не имели в виду ничего такого, честное слово, ничего такого, лорд Силверблейд! — затараторила одна из сестер.
 Вторая сестра оживленно закивала:
 — Ничего такого! А теперь, если вы позволите, мы пойдем…
 Николас одним движением загородил им путь. Ослепительно улыбаясь, он сказал:
 — Я не могу поверить, уважаемые леди, что вы говорили что-то плохое обо мне и мисс Фолконет. Я просил мисс Фолконет стать моей женой. Из этого вы можете не делать тайны. Прошу прощения.
 Николас поклонился и, не говоря больше ни слова, увел от них Аврору.
 — Что я слышал? — произнес он, с усмешкой глядя Авроре в лицо. — Вы согласились стать маркизой Силверблейд?
 Аврора пожала плечами:
 — А что мне остается делать?
 Николас взял руку Авроры и поцеловал ее пальцы. Глаза его светились радостью.
 Герцогиня Килкенни обратилась к гостям. В зале стало тихо. И тогда Кэт предложила маркизу Силверблейду и мисс Авроре Фолконет открыть бал.
 Заиграла музыка, Николас и Аврора, улыбаясь, вышли на середину зала и поклонились гостям.
 Аврора чувствовала себя самой красивой на этом балу. И самой счастливой.
 Она понимала, чего добивается Николас. Он делал все, чтобы она, Аврора, предстала перед теми, кто ее травил, в лучшем виде. Чтобы все поверили, что будущий брак Авроры Фолконет и Николаса Девениша — это брак по любви.
 Вдруг, делая очередное па, Аврора отвернулась от своего партнера и тут заметила, что кто-то пристально наблюдает за ними.
 То была миссис Литтлвуд.
 На мгновение две женщины встретились глазами. Взгляд блондинки был столь недоброжелателен, что Аврора оступилась, сделав неверный шаг. Когда она снова вошла в ритм, миссис Литтлвуд не было на прежнем месте.
 Но с этого момента Аврора уже не могла сосредоточиться. Она улыбалась и пыталась делать вид, что ее ничто не беспокоит. Однако теперь, после этой встречи, она снова начала думать о будущем муже как о гуляке и распутнике.
 Откровенный разговор с Дианой о вольностях, позволительных мужчинам, не смог помочь Авроре пересмотреть свое отношение к браку с лордом Силверблейдом. Она невольно вспоминала сад в поместье Силверблейда. Вульгарные скульптуры и дамский чулок… Она не понимала, не могла понять, зачем ее будущий муж устроил этот сад и что находит он в объятиях белокурой Памелы. Эта незнакомая сторона его натуры пугала Аврору.
 Аврора пыталась изгнать из головы мрачные мысли. Избавиться от лишних переживаний.
 Танец закончился. Николас поклонился.
 — Спасибо, моя дорогая. Вы танцевали великолепно. А теперь я должен вас представить моим знакомым.
 Аврора постаралась на время забыть о миссис Литтлвуд. Вместе со своим будущим супругом она отправилась общаться с его старыми и новыми друзьями.
 Памела не шла у Николаса из головы.
 Представив Авроре лорда Кокса и лорда Хейза, он оставил свою невесту с Олли. Тот сразу вовлек ее в весьма эмоциональную дискуссию о лошадях. Сам Николас отправился искать Памелу.
 Он нашел ее в саду. Она была одна.
 Николас отметил, что сегодня Памела выглядела особенно красивой. В лунном свете ее припудренные светлые волосы казались серебряными. Над левой грудью она прилепила мушку в виде звезды, чтобы привлекать мужские взгляды к тому, что располагалось ниже. Николас подошел к ней и улыбнулся:
 — Почему ты здесь и одна? Ведь там столько кавалеров, желающих за тобой поухаживать.
 — Сад такой красивый при луне, — ответила Памела. — А в зале слишком душно.
 Николас почувствовал печаль в ее голосе, хотя она старалась, как могла, скрыть ее. Несколько дней назад он сообщил ей о своей скорой свадьбе, стараясь подбирать самые мягкие выражения. Памела, казалось, восприняла это сообщение спокойно. Но он знал, что это не так.
 Николас избежал искушения обнять свою возлюбленную. Кто-то мог их увидеть. А он не хотел обрекать будущую жену на страдания из-за новых сплетен.
 — Мой брак ничего не меняет, — прошептал Николас.
 Надежда вспыхнула в глазах Памелы. Она посмотрела ему в лицо, но ничего не сказала.
 — Ты мне все равно будешь нужна, Памела. Я всегда буду тебя желать. Это не изменится.
 Николас не мог отвести взгляда от соблазнительной звездообразной мушки.
 — Нам лишь придется соблюдать… осторожность.
 — А как насчет твоей юной невесты, Николас? Уверена, что она не захочет делить тебя с другой женщиной.
 — Аврора никогда ни о чем не узнает. Точно так же, как сэр Литтлвуд не знает о твоих секретах.
 Похоже, Памела была удовлетворена. Опустив ресницы, она обворожительно улыбнулась.
 — Так мы друг друга поняли? — одними губами шепнул Николас.
 — Вполне, милорд.
 Они пошли к дому вместе. Потом Николас задержался, чтобы Памела вернулась в зал одна.
 Аврора, закончив разговор с Олли, отправилась искать Николаса. Она обвела взглядом зал, но среди разрисованных лиц не увидела того, кого искала. Ей захотелось выйти на террасу. И тут она услышала фразу, заставившую ее остановиться и прислушаться.
 — …Кажется, она хорошо воспитана. Не то что эти приятельницы Силверблейда.
 Дальше было сказано такое, от чего у Авроры мороз пробежал по коже.
 Она тихонько отодвинула край портьеры и увидела двух хорошо одетых дам и двух джентльменов. Все четверо были настолько поглощены беседой, что не заметили ее.
 — Но тогда, возможно, — сказала одна из дам, — его влечет к ней ее невинность.
 Аврора отпустила портьеру как раз в тот момент, когда один из мужчин, хохотнув, произнес:
 — Готов поспорить, она скоро с ней расстанется.
 Аврора почувствовала, как загорелись ее щеки. Она знала, что должна немедленно уйти, чтобы не слушать этих сплетников. Но не могла сдвинуться с места. Ноги ее словно приросли к полу.
 Раздался противный смешок и кто-то сказал:
 — Но, может быть, ей придется по душе, когда с нее сорвут платье и высекут розгами на глазах у его друзей.
 — Или, может, ей понравится смотреть на то, как он принимает миссис Литтлвуд?
 Аврора задыхалась от гнева. Но она не нашла в себе храбрости откинуть портьеру и заставить мерзких сплетников повторить ей в лицо все то, что говорилось без нее. На негнущихся ногах она вышла на террасу.
 Аврора стояла, опираясь на перила, и хрипло, со стоном дышала.
 Она вспоминала то, что услышала, и чувствовала, что ей становится дурно. Аврора зажмурилась и стала медленно и ровно дышать, чтобы тошнота прошла.
 Не могло это быть правдой! Не мог Николас принимать участие в столь извращенных забавах. Эти люди просто грязные сплетники!
 Или все же так и было?!
 Аврора с негодованием отвергла эту мысль. Диана никогда не согласилась бы на то, чтобы ее сестра вышла замуж за извращенца. Нет, нет! Все это сплетни! Нельзя этому верить!
 Аврора еще раз глубоко вздохнула и пошла в зал.




 Глава 10


 Аврора сидела напротив Николаса в темной карете и смотрела в окно. Уже давно перевалило за полночь. Узкие улицы города были пусты, если не считать ночных сторожей, обходящих свои посты с фонарями и длинными пиками. Ни в одном окне не горел свет. Жители давно спали глубоким сном. Аврора сдержала зевок. Напротив нее Николас зябко поежился.
 — Устала? — спросил он.
 В свете уличных фонарей черты его лица были едва различимы. Но Аврора ощущала на себе пронизывающий взгляд его серых глаз.
 — Немного, — ответила она, не глядя на своего спутника.
 — Тебе было весело в гостях?
 — Да, вполне.
 Аврора не стала говорить о том, что на самом деле она бы чувствовала себя куда увереннее, если бы Килкенни поехали с ними на прием к леди Кромби. После подслушанного разговора об омерзительных наклонностях лорда Силверблейда Аврора опасалась оставаться с ним наедине. А он сегодня не отходил от нее ни на мгновение, чем только усиливал ее тревогу.
 Теперь, сидя в темном экипаже, Аврора гадала, как поведет себя с ней Николас. Ей оставалось лишь надеяться, что он окажется в достаточной степени джентльменом и, нигде не задерживаясь, прямиком доставит ее к Килкенни.
 — Аврора, что-то не так? — вдруг спросил он.
 Аврора вздрогнула от неожиданности.
 — Отчего вы спрашиваете? Что может быть не так?
 Николас сложил руки на груди и, внимательно глядя на свою спутницу, ответил:
 — Если бы я совсем не знал вас, я мог бы подумать, что вы опасаетесь оставаться со мной наедине. Вы казались весьма расстроенной, когда герцогиня объявила, что неважно себя чувствует. А вы надеялись, что Килкенни тоже поедут на прием.
 Аврора повернулась лицом к своему спутнику и храбро вскинула голову.
 — Есть ли причина, по которой я могла бы вас бояться, милорд?
 В голосе ее звучал вызов.
 Он улыбнулся в темноте, белоснежной полоской сверкнули зубы.
 — Абсолютно никакой.
 По всей видимости, он решил, что одних его заверений достаточно.
 Аврора снова отвернулась к окну. И в этот момент кучер громко выругался. Карета резко остановилась, отчего Аврора ударилась головой о грудь Николаса.
 — Какого черта?
 Николас помог Авроре подняться.
 — С вами все в порядке? — спросил он, взяв ее за плечи.
 Аврора молча закивала и опустилась на сиденье.
 — Я… я думаю, да, — пробормотала она, немного придя в себя. — Отчего это карета остановилась?
 — Я как раз собираюсь это выяснить, — ответил Николас. Он широко распахнул дверцу кареты одной рукой, другую положив на эфес шпаги. — Оставайтесь внутри, пока я не скажу, что можно выйти.
 Аврора сглотнула ставшую вязкой слюну и забилась в угол экипажа. Может, на них напали разбойники? Она знала, что на улицах Лондона небезопасно, особенно по ночам. Но кто осмелится напасть на карету лорда Силверблейда?
 Положив руку на вздымающуюся от волнения грудь, чтобы унять бешено бьющееся сердце, Аврора прислушалась. Снаружи доносились голоса, но в них не чувствовалось ни угрозы, ни принуждения. Она решила пренебречь распоряжением маркиза и высунула голову из окна экипажа.
 То, что она успела увидеть, заставило ее вскрикнуть в испуге и броситься вон из кареты, забыв об опасности.
 Но она не успела ступить на землю. Николас остановил ее.
 — Аврора, пожалуйста, оставайтесь внутри. Не надо вам на это смотреть, — сказал он.
 Однако Авроре удалось прошмыгнуть мимо него к лошадям. Три коня тревожно топтались на месте, четвертый лежал на земле.
 Аврора в смятении заглянула Николасу в глаза.
 — Он?..
 — Кучер сказал, что остановил карету в тот момент, когда конь оступился. Потом упал на землю и умер. Не надо так переживать. Тут уж ничего не поделаешь.
 Аврора закрыла глаза и, вздрогнув всем телом, пробормотала:
 — Бедняжка…
 Николас, нахмурившись, огляделся. Было темно. Улицу не освещал ни один фонарь. Глядя на маркиза, Аврора видела, что он думает сейчас вовсе не о мертвом коне. Она поняла, чего опасается Николас.
 Аврора не так хорошо знала Лондон, чтобы определить, как далеко они находятся от Гросвенор-Сквер. Но одно она знала точно: этот район Лондона был бедным. Слева от них располагались весьма скромные дома. А справа темнел то ли лес, то ли парк. Лучшее пристанище для ночных разбойников трудно найти.
 Аврора невольно поежилась.
 Николас заметил ее состояние и ободряюще улыбнулся. Но глаза его выдавали: в них была тревога.
 — Не волнуйся, Аврора. С тобой ничего не случится.
 Пора было что-то предпринимать.
 — Давай посмотрим, — обратился Николас к кучеру, — удастся ли снять с него упряжь. Нам надо быстрее доехать до Гросвенор-сквер.
 — Верно, господин, — ответил кучер и пошел выполнять указание.
 Аврора была не в силах смотреть на мертвое животное. Она отвернулась. И вовремя, поскольку ей удалось заметить какое-то движение на противоположном конце улицы.
 Оттуда, бесшумно, как волки на охоте, темной массой надвигались на них разбойники. Свет луны отражался от выставленных вперед обнаженных клинков.
 — Николас! — взвизгнула она.
 Теперь, когда их обнаружили, грабители с ревом и криком бросились на беспомощных людей.
 — Это хулиганы! — заорал Николас.
 Кучер уже бросился за мушкетом, лежавшим на козлах.
 — Аврора, не мешайся!
 Аврора в паническом страхе прижалась спиной к карете. Даже она, жившая в провинции, слышала о знаменитых лондонских хулиганах, скучающей молодежи, собиравшейся в стаи и известной своей безжалостностью. Лучше бы на них напали разбойники. Те по крайней мере не охотились за человеческими жизнями: им было довольно золота. Но эти убийство превращали в забаву. Их жестокость не знала границ.
 Банда с криками и ревом приближалась. Теперь Аврора видела, что у всех на лицах были маски. Трусы, подумала Аврора, не желают быть узнанными.
 Внезапно раздался выстрел. Стрелял Хилл, возница. Один из хулиганов вскрикнул и упал на землю. Остальные с гневным ревом кинулись в атаку.
 Двоим удалось обежать карету сзади: им нужен был Хилл. Четырех других удалось задержать Николасу. Никто из них не хотел попасть на острие его шпаги.
 Николас понимал, что им не устоять против хулиганов. Тех было втрое больше. Но если повезет, возможно, удастся их запугать и отбить охоту драться насмерть.
 — Давай отрежем у них по уху, — сказал один из молодчиков.
 — Давай разденем леди и каждый из нас по очереди возьмет ее, — предложил второй, заметив шмыгнувшую в карету Аврору.
 Третий расхохотался.
 — И пусть джентльмен полюбуется!
 Николас мог рисковать своей жизнью, но когда угроза нависла над Авророй, он пришел в ярость. Сделав быстрый выпад вперед, он ткнул шпагой в руку одного из хулиганов. Парень застонал и выронил клинок, но его товарищей кровь только распалила.
 — Посмотрим, как тебе это понравится! — крикнул один из нападавших, заходя с правой стороны от Николаса. В это время другой подходил к нему слева.
 Аррора, сидя в экипаже, прислушивалась. Звуки борьбы, удары, стоны. Ей не надо было смотреть, чтобы понять, что двое хулиганов одолели беднягу Хилла. Еще чуть-чуть, и они придут на помощь тем, с кем сейчас сражается Николас. Пятеро против одного…
 Аврора никогда еще не чувствовала себя столь беспомощной. Как ей хотелось накинуться на одного из бандитов и задушить его своими руками. Но она понимала, что выходить наружу ей нельзя. Это отвлечет внимание Николаса, и он попадет в беду. Она взглянула на окна ближайших домов. Неужели никто не слышит, что происходит? Неужели ни у кого не хватит духу прийти к ним на помощь?!
 Внезапно кто-то распахнул дверцу и грубо вытащил ее на мостовую. Аврора упиралась, но сильные руки держали ее крепко. Другой хулиган стал срывать с нее плащ.
 — Пустите! — кричала она, пинаясь и выворачиваясь, чтобы освободиться.
 Оба негодяя громко хохотали.
 Николасу удалось ранить еще одного бандита. Он услышал крик Авроры и быстро взглянул в ее сторону. Только этого и надо было его противникам. Они все разом навалились на него, как стая волков на могучего оленя.
 Боль раскаленной иглой пронзила его бедро, и шпага выпала из руки. Он хотел нагнуться и поднять ее, но чей-то кулак опустился на его затылок, выбив из глаз тысячу искр. Задыхаясь, Николас увидел перед собой теряющиеся в дымке незнакомые лица. От следующего удара он потерял сознание.
 Последнее, что он слышал, прежде чем погрузиться во мрак, было его имя. Аврора звала Николаса на помощь.
 Аврора закричала, увидев, сколько бандитов навалилось на Николаса, и страшно испугалась, когда он упал. Ей стало плохо. Она даже не чувствовала, как один из бандитов рвет на ней лиф и лезет под платье жадными руками. Они убили Николаса и собирались надругаться над ней. Выхода не было.
 Внезапно дверь одного из домов распахнулась. Мужчина в ночной рубашке и ночном колпаке выскочил на улицу с фонарем в одной руке и мушкетом в другой. За ним следовал мужчина гораздо моложе. В руках у молодого было два пистолета.
 — А ну-ка прекратите насилие! — заревел мужчина с мушкетом. — Живо убирайтесь, пока я не начал стрелять!
 Аврору отпустили. Она, закачавшись, упала бы на землю, если бы не схватилась за колесо кареты.
 — Не стреляйте! — крикнул предводитель разбойников, напоследок еще раз пнув Николаса сапогом. — Мы всего лишь немного развлеклись.
 Двое подхватили лежащего на земле товарища и скрылись, растворившись во тьме, откуда вышли.
 — Николас! — в слезах воскликнула Аврора и подбежала к лорду.
 — С вами все в порядке, мисс? — спросил заступник с мушкетом.
 Аврора кивнула и опустилась на колени перед Николасом.
 Юноша — наверное, сын храброго горожанина — тоже присел рядом с маркизом.
 — Он живой. Но его крепко отделали. Похоже, ему проткнули бедро.
 Аврора положила голову Николаса себе на колени. Она смотрела на его лицо, тоже неестественно бледное в свете фонаря. Появившаяся рядом толстая женщина погрозила кулаком вслед убегавшим хулиганам.
 — Проклятые негодяи! — прокричала она. — Нет от них покоя. Надо было тебе всех их перестрелять, Кларенс.
 — Да будет тебе, Дженни, — ответил мужчина в ночной рубашке. — Хватит и мертвой лошади, лежащей посреди улицы. Придется что-то говорить сторожу.
 Аврора откинула волосы с лица Николаса. На скуле виднелась ссадина, и из угла рта тонкой струйкой текла кровь. Лицо его было холодным, как у мертвого.
 Толстая женщина ушла в дом и вернулась с чистыми льняными лоскутами. Она перевязала рану Николаса. Потом были еще какие-то люди, они подходили и уходили. Хилл пришел в себя и что-то рассказывал сторожу, появившемуся словно из ниоткуда, слишком поздно, чтобы кому-нибудь пригодиться.
 Затем несколько человек уложили Николаса в карету. Аврора разместилась рядом с ним. Наконец они тронулись в путь.
 Аврора откинулась на спинку кресла, усталая, но счастливая. Врач только что закончил колдовать над ногой лорда Силверблейда. Он сказал, что опасности нет. Авроре оставалось лишь следовать его указаниям. Окровавленные повязки заменили на новые. В доме было тихо и спокойно. Аврора закрыла глаза и уснула.
 Проснулась она почти в полдень.
 Взглянув на Николаса, лежавшего на спине посредине кровати, Аврора едва не разрыдалась. На скуле был шрам, глаз почернел и заплыл. Нижняя губа разбита, но зато по он крайней мере не лишился зубов. Сломанное ребро, как заверил ее врач, скоро срастется.
 Аврора протянула руку и нежно убрала черный локон со лба больного. Он застонал и пробормотал что-то, но не проснулся.
 Николас дрался за нее, теперь Авроре предстоит бороться за его жизнь. Она будет ухаживать за ним день и ночь, не отходя от него ни на шаг. И еще Аврора решила, что станет его женой, хотя он не любит ее и она не любит его. Она слишком много ему должна, а долги свои она отдавать умеет.
 Аврора почувствовала, что голодна. Она встала и пошла вниз, чтобы принести поесть. Интересно, что подумали Килкенни, получив ее сообщение о нападении? Она объяснила, что ей необходимо остаться возле больного лорда. Осудят ее герцог и герцогиня? Пусть. Ей было все равно. В конце концов, они с Николасом скоро поженятся. Стоит ли бояться сплетен?
 Аврора уже спускалась по лестнице, когда внизу раздался взволнованный женский голос:
 — Я должна видеть лорда Силверблейда немедленно!
 Аврора взглянула на стоявшую в холле женщину. Та откинула капюшон плаща. Памела Литтлвуд собственной персоной!
 — Мне жаль, миссис Литтлвуд, — ответила Аврора с верхней площадки лестницы, — но лорд Силверблейд сегодня не принимает.
 Миссис Литтлвуд подняла глаза, увидела, что к ней обращается Аврора, и как ни в чем не бывало стала снимать плащ. Швырнув его слуге с нарочитой небрежностью, она, обращаясь к дворецкому, спросила:
 — Лорд Силверблейд у себя в спальне?
 Поскольку слуга ответил утвердительно, миссис Литтлвуд направилась прямиком к лестнице.
 «Как я ненавижу эту женщину!» — подумала Аврора, не двигаясь с места.
 — Лорд Силверблейд ранен хулиганами, миссис Литтлвуд, и врач сказал, что ему нельзя принимать гостей. Я благодарю вас за…
 — В самом деле, вы меня утомляете, милочка! — произнесла Памела, поднимаясь по ступеням.
 Аврора решила, что лучше ей остаться внешне спокойной, хотя безвыходность ситуации выводила ее из себя. Она могла бы сразиться с кем угодно на дуэли, выбрав пистолет или шпагу. Но словесная дуэль с женщиной была бы ею проиграна, еще не начавшись.
 Аврора проводила миссис Литтлвуд в комнату Николаса и терпеливо наблюдала, как блондинка закатывает глаза и вскрикивает, глядя на своего несчастного любовника.
 — О бедный мой! Мой дорогой! — стонала Памела.
 Аврора, смеясь в душе, дожидалась, пока та закончит изливать свои чувства. И дождалась.
 — Мне нужны чистая ткань и таз с прохладной водой. Тащите и побыстрее, — распорядилась Памела. — Я буду за ним ухаживать.
 Как смеет она ей приказывать, словно какой-то горничной!
 Как ни хотелось Авроре накинуться на соперницу с кулаками, она сдержалась. В ее распоряжении было более действенное оружие.
 — Ваш муж знает, что вы здесь, миссис Литтлвуд? — спросила Аврора как можно спокойнее.
 Памела не ожидала атаки с этого фланга, и нечто похожее на беспокойство появилось в ее глазах.
 — Конечно, знает. Лорд Силверблейд и сэр Литтлвуд добрые друзья. Едва мой муж узнал о том, что случилось, он отправил меня сюда — засвидетельствовать почтение и узнать, не требуется ли помощь.
 — Быстро же здесь распространяются новости. Я уверена, вы не станете возражать, если я направлю ему записку с изъявлениями благодарности за сочувствие.
 Памела смотрела на Аврору с открытой враждебностью.
 — В этом нет необходимости, мисс Фолконет, — ледяным тоном ответила она. — Я сделала то, что велел мой муж, и теперь мне пора идти.
 С этими словами миссис Литтлвуд, высоко подняв голову, покинула спальню, задержавшись лишь для того, чтобы, взглянув на Аврору сверху вниз, сказать:
 — Возможно, скоро вы станете его женой. Но он вас никогда не полюбит.
 Аврора слышала, как внизу хлопнула дверь. Чувство превосходства наполняло ее, опьяняя, как вино. Она побила миссис Литтлвуд на чужой территории, используя женские уловки. Она сумела это сделать!
 Но радость была недолгой. Эту схватку ей удалось выиграть. Но, как подозревала Аврора, красавица Памела так легко сдаваться не собиралась.
 Николас открыл глаза. Он чувствовал себя слабым и измученным. Нога ныла невыносимо, словно больной зуб. Он с удивлением обнаружил, что одет в ночную рубашку. Странно. Ведь у него прежде не было привычки спать в одежде. Оглядевшись, он увидел Аврору, крепко спавшую в кресле с высокой спинкой, стоявшем рядом с кроватью.
 Вдруг Аврора пошевелилась и открыла глаза. Заметив, что Николас смотрит на нее, она улыбнулась.
 — Вот вы и проснулись. Ну, как себя чувствуете? — ласково спросила она.
 Николас поднес руку к зачесавшейся щеке и обнаружил, что она покрыта густой многодневной щетиной.
 — Чувствую так, будто меня крепко отделали.
 — Неудивительно. Вы были очень больны. На нас напали хулиганы. Они ранили вас и избили.
 — Хулиганы…
 Николас закрыл глаза. Теперь он начал вспоминать.
 — Сколько дней я был без сознания?
 — Сегодня пятый день.
 Теперь Николас вспомнил то ощущение, которое владело им несколько суток кряду: словно он пылает в адском огне и только ангельское лицо Авроры, проплывавшее перед глазами, удерживает его от того, чтобы провалиться в геенну огненную. Николас смотрел на свою невесту. Он заметил темные крути у нее под глазами. Это из-за него она не спала ночами.
 — И вы все время были здесь, ухаживали за мной?
 — Конечно, — ответила Аврора, удивившись его вопросу. — А как же иначе? Вас ранили, когда вы пытались меня защитить. Самое меньшее, что я могла для вас сделать, это побыть сиделкой.
 — Днем и ночью? — воскликнул Николас. — А как же ваша репутация?
 — Поскольку моя репутация все равно испорчена, я решила особенно из-за этого не переживать, — с усмешкой ответила Аврора. — Килкенни знают, что я здесь, и, кажется, не имеют ничего против.
 — Понимаю.
 Николас взял ее руку и просто подержал немного. Удивительно, как покойно и хорошо стало ему от того, что он к ней прикоснулся.
 — Спасибо, Аврора, — пробормотал он и вновь провалился в сон.
 К концу второй недели Николас устал от вынужденного безделья. Хотя он говорил с хитрой улыбкой, что хотел бы болеть подольше — ведь у него такая замечательная няня. Аврора всегда была рядом и делала для него все, что он просил. Она взбивала подушки, меняла бинты, поила его бульоном и просто сидела у кровати, держала его за руку, охраняла его сон.
 Николас не кривил душой, говоря, что лучшей сиделки и придумать нельзя. Не всякая няня станет исполнять любое ваше желание. Вернее, почти любое.
 Николас чуть-чуть окреп, и пребывание в постели стало действовать ему на нервы. Почувствовав в себе достаточно сил, чтобы сесть он откинул одеяло и опустил ноги на пол. Комната поплыла у него перед глазами, пол качнулся, как палуба корабля в шторм. Но он остался сидеть, как сидел, и головокружение прошло. Затем он встал на подгибающихся ногах и сделал несколько неверных шагов. К счастью, раненая нога выдерживала вес тела, хотя он и чувствовал онемение и боль в бедре. За время болезни он здорово ослаб и сейчас чувствовал себя словно новорожденный теленок.
 И все же Николас смог пройти немного. Он успел дойти до середины комнаты, когда дверь распахнулась и вошла Аврора с подносом в руках.
 Она остановилась, в ужасе глядя на него.
 — Николас! — воскликнула Аврора и, поставив поднос на стол, подбежала к нему. — Немедленно возвращайтесь в постель! Врач не разрешил вам вставать еще по крайней мере два дня.
 Николас продолжал стоять, слегка покачиваясь для сохранения равновесия.
 — Вы сейчас удивительно похожи на старушку Бидди, мою няню. Она тоже наставляла меня, ребенка, но, должен признаться, я редко ей повиновался. И вам я не стану повиноваться.
 — Поживем — увидим.
 Все же он чувствовал себя чертовски беспомощным. Однако, когда Аврора взяла его под руку, Николас ощутил прилив сил, будто она поделилась с ним своей энергией. Этим солнечным августовским утром она выглядела удивительно свежей и милой в белом чепце, целомудренно укрывавшем медно-рыжую копну волос. Бутоньерка из живых роз, приколотая к платью, издавала приятный аромат, отчего воздух в комнате, пропитанный запахами мазей и лекарств, казался чище.
 — Не надо обращаться со мной, как со старым, дряхлым инвалидом, — сказал он, когда Аврора повела его назад к постели.
 — Вы слабы, как котенок, — наставительно заявила она.
 — В самом деле?
 Ну что ж, он ей покажет…
 Николас сгорбился и навалился на нее, шаркая ногами, словно немощный старик. Он позволил Авроре довести его до постели, уложить, а потом внезапно перехватил ее руку и потянул на себя. Аврора пронзительно завопила и повалилась на кровать, взметнув пенное кружево нижних юбок. И тут Николас быстро перебросил через нее ногу и прижал ее к постели, отрезав путь к спасению.
 — Николас! Немедленно меня отпустите! — тщетно стараясь высвободиться, возмущенно воскликнула Аврора.
 Николас без видимых усилий удерживал ее на месте.
 — Итак, вы по-прежнему намерены утверждать, что я слаб, как котенок, мисс Фолконет? Боюсь, вы снова меня недооценили.
 В глазах Авроры вспыхнула тревога.
 — Если вы только дотронетесь до меня, я завизжу так, что весь дом поднимется на ноги!
 Николас приподнялся на локте и удивленно посмотрел на нее сверху вниз.
 — Визжите на здоровье. Мои слуги не придут вам на помощь. Они у меня на службе, помните?
 Аврора попыталась укусить его за руку. Тогда он просто-напросто завел ее руку за голову и прижал к подушке.
 — Сохраните силы для другого, моя дорогая.
 Наконец она прекратила борьбу. Какой смысл бороться дальше? Спасения не было. Аврора закрыла глаза и стала ждать неизбежного. Она почувствовала, что Николас отпустил ее кисть, но его голая мускулистая нога все еще лежала поперек ее бедра. Она открыла глаза, когда он снял с нее чепец и рыжие непокорные кудри разметались по подушке.
 Он запустил пальцы в ее волосы, неспешно лаская взглядом ее лицо, продлевая удовольствие, словно пил драгоценное вино.
 — Волосы твои как огонь, — пробормотал он, согревая дыханием ее щеку, — а глаза — как лед. Так из чего же ты сделана, моя красавица, из огня или льда?
 Никто и никогда прежде не говорил ей таких слов. И недавняя борьба отняла у нее слишком много сил, чтобы продолжать сопротивление. Но Николас имел преимущество: такому опытному соблазнителю не составит труда вскружить голову неопытной девушке, наговорить ей красивых слов и заставить ее тело повиноваться ему, даже если у девушки сильный характер.
 Он подвинулся еще ближе, лаская языком мочку ее уха.
 — Излечи меня, Аврора.
 Аврора вздрогнула. Она чувствовала себя странно беспомощной. Между тем Николас зажал губами мочку ее уха, нежно лаская ее, лишая сил и воли к сопротивлению.
 — Пустите меня, Николас, — вяло пробормотала она. — Прошу вас.
 — Не сейчас.
 Губы его ласкали ее шею, оставляя на горле влажную дорожку из поцелуев. Она вздрагивала от удовольствия и наконец застонала.
 Его легкие, дразнящие ласки так далеко завели ее, что она едва ли осознавала, что он делает. Пальцы маркиза принялись расшнуровывать лиф. Когда она поняла, что грудь ее обнажена и открыта его жадному взгляду, лицо ее залила краска стыда.
 — Вы не должны, — пробормотала она, стараясь закрыться.
 Николас перехватил ее руку и поднес к губам ладонь, ни на мгновение не отводя от нее взгляда, любуясь ее юным телом и очаровательным лицом. Груди ее были маленьким и твердыми на ощупь, не столь пышными и мягкими, как у Памелы. Но соски оказались крупными и розовыми. Они отзывались на его ласки, становясь твердыми. Николас чувствовал, как и его самого переполняет желание.
 Голос его был хриплым, а дыхание сбивчивым.
 — Какая ты красивая!
 Аврора умоляюще смотрела на него влажными от слез глазами.
 — Еще ни один мужчина…
 — Так позволь мне стать первым и подарить тебе незабываемое удовольствие, — шепотом ответил он.
 Ее нежный вздох он воспринял как «да». Николас взяд в руки одну грудь, затем вторую, наслаждаясь шелковистостью кожи и твердостью плоти. Но глаза его ни на миг не оставляли лица Авроры. Увидев, что в ее взгляде больше нет страха, он улыбнулся. На смену страху пришло сначала удивление, потом, не сразу, постепенно, предчувствие чуда.
 Когда Николас стал ласкать рукой ее соски, Аврора закрыла глаза и со вздохом раскрыла губы. Николас видел, как она погружается в пламя страсти, разожженное им самим, и чувствовал, как слабеет сам, как пот выступает у него на бровях.
 Он продолжал ласкать ее до тех пор, пока она не расслабилась полностью, пока дыхание ее не стало глубоким и частым. Когда она открыла глаза и посмотрела на него с немой мольбой, он знал, чего она хочет. Даже если она сама этого еще не знала. Опустив голову, он лизнул ее сосок, ставший похожим на острие пики. Затем другой. Снова и снова, пока Аврора не начала стонать, умоляя его прекратить.
 У него закружилась голова. С какой готовностью и страстью откликается она на его ласки! Он боялся, что потеряет сознание, но уже не мог остановиться. Не сейчас.
 В тот момент, когда он взял ее сосок в рот и начал сосать, Аврора напряглась, выгнулась ему навстречу и закричала, сгорая от страсти.
 — Я остановлюсь, если пожелаешь, — с дразнящей улыбкой сказал он, слишком хорошо понимая, каков будет ее ответ.
 — Нет! — в отчаянии выкрикнула она, хватая его за волосы и притягивая к себе.
 — «Нет» — это о чем? Ты должна мне сказать, чего ты хочешь, моя огненная Аврора.
 Она растерялась, потом все же сдалась.
 — Я… я не хочу, чтобы ты прекращал.
 Неужели это была та самая Аврора? Ведь еще недавно она хотела, чтобы у них были разные спальни после свадьбы.
 — Превосходно! Потому что я тоже не хочу останавливаться.
 Николас, убрав ногу, освободил Аврору. Сейчас он был более чем уверен, что она не убежит. Он едва не застонал, когда ногу пронзила боль. Но ему уже было не до больной ноги. Свободной рукой он стал поднимать юбки Авроры.
 Пальцы его легко пробегали по нежной коже внутренней стороны бедра, поддразнивая и лаская теплую, гладкую плоть. Аврора вновь застонала, и ноги ее раскинулись, словно приглашая его продолжать нежный натиск. Внезапно, к досаде Николаса, его пальцы натолкнулись на неожиданную преграду. Он поднял голову.
 — Ты носишь панталоны!
 Аврора озадаченно смотрела на него.
 — Конечно, а как же иначе?..
 Он успел лишь пробормотать: «Большинство женщин их не носят, моя сладкая», — и провалился в беспамятство.
 В тот же миг, когда Аврора почувствовала на себе всю тяжесть его тела, она поняла, что случилось что-то плохое. Едва ли этот прием входил в набор для обольщения.
 — Николас! — закричала она, пытаясь выбраться из-под него. Ей удалось перекатить его на спину. Он лежал, не подавая признаков жизни, с закрытыми глазами и белым как полотно лицом.
 — Врач велел тебе оставаться в постели! — с отчаянием говорила Аврора, обращаясь к тому, кто не мог ни слышать ее, ни тем более осознавать сказанное. — Ну почему ты не послушал его совета, невозможный ты человек!
 Она выбежала из комнаты, чтобы найти кого-нибудь, кто мог бы немедленно доставить сюда врача.
 Врач приехал быстро. Он осмотрел Николаса и предписал ему строгий постельный режим еще на несколько дней. Через неделю Николас уже поправился настолько, что мог выдержать дорогу из Лондона в свое поместье.
 Через три недели им с Авророй предстояло пожениться.
 Уэсли наморщил нос, брезгливо глядя на собаку, лежавшую у ног бабушки. Леди Вивьен сидела в своем любимом кресле.
 — Ник всегда делает то, что хочет. Ты прекрасно это знаешь, бабушка.
 — По крайней мере брак будет по любви?
 Уэсли изобразил на лице крайнее удивление.
 — По любви? Господи! Конечно, нет! Мой необузданный кузен скомпрометировал леди и теперь вынужден поступить как джентльмен. Вот и все.
 — А мать Николаса одобряет его выбор?
 — Насколько мне известно, тетя Мэри ее еще не видела. Она даже не знает о намерении сына жениться.
 — Великолепно! Значит, у меня еще есть время.
 И, словно отвечая на вопросительный взгляд внука, маркиза добавила:
 — Надо отпугнуть от Николаса эту выскочку Фолконет. Уэсли смотрел на бабушку с интересом.
 — И что ты предлагаешь, бабушка?
 — Я поговорю с ней. Она остановилась у нас в Силверблейде?
 — Нет! Она в Овертоне. Живет у сестры в ожидании свадьбы.
 Леди Вивьен удовлетворенно кивнула.
 — Привези ее ко мне, Уэсли…
 Аврора сидела в садовой беседке и размышляла под жужжание пчел.
 — О чем мечтаешь, моя сладкая Аврора?
 Неожиданно раздавшийся голос лорда Овертона немного напугал ее.
 Аврора вздрогнула и открыла глаза. Ей не хотелось видеть Хэла. Но деваться было некуда, он уже входил в беседку.
 — Думаешь о том времени, когда станешь маркизой?
 — Я выхожу замуж за лорда Силверблейда потому, что у меня нет выбора, — спокойно ответила Аврора. — И вы это знаете.
 — О, не говори так. Выбор есть всегда. Надо просто иметь достаточно смелости его сделать.
 Кровь прилила к щекам Авроры.
 — Стать женой лорда Силверблейда для меня предпочтительнее того, что предложили вы.
 Лорд Овертон улыбнулся. Но его красивое лицо казалось ей неприятным.
 — Это ты сейчас так говоришь, Аврора. Ты не захотела стать моей второй любовницей. А сколько любовниц было и еще будет у Николаса Девениша?
 Аврора уже думала об этом.
 Неужели лорд Силверблейд такой, как о нем говорят?
 Лорд Овертон усмехнулся, увидев, что ему удалось ранить душу Авроры.
 — Может быть, моя милая, ты передумаешь и откажешь лорду Силверблейду? Кстати, в доме тебя дожидается Уэсли Девениш. Он приехал с приглашением от его бабушки. Старая фурия хочет, чтобы ты ее навестила.
 По дороге в Силверблейд Уэсли и Аврора разговаривали мало. Погода и урожай, ее развлечения и его торговля — вот темы, затронутые лишь слегка. Подолгу они молчали и смотрели в окно. Стали оживленнее только тогда, когда экипаж приблизился к дому леди Вивьен.
 Авроре представилась возможность разглядеть старинный особняк, в котором жила бабушка Николаса и Уэсли.
 — Заранее прошу не обижаться на бабушку, — торопливо произнес Уэсли, поднимаясь рядом с Авророй по широким ступеням крыльца.
 Аврора восприняла его слова как предупреждение и насторожилась.
 — Должна ли я понимать вас так, что она не очень-то рада меня видеть?
 Уэсли вяло улыбнулся, глядя под ноги, и потянул за колокольчик у входной двери.
 — Бабушка сама хотела найти Нику невесту, — ответил Уэсли.
 — О да, понимаю, — несколько упавшим голосом произнесла Аврора.
 Она решила, что выслушает спокойно все, что скажет ей леди Вивьен.
 В гостиной Аврору встретили три старых спаниеля. Они обнюхали ее платье. Она нагнулась и погладила псов.
 — Они не любят чужих и могут больно укусить, — послышался голос хозяйки.
 Маркиза сидела в мягком кресле с высокой спинкой. Собаки вернулись к ней и улеглись у ее ног. Джума уселся на высокий табурет справа от маркизы.
 Аврора чувствовала, как острый взгляд старухи прощупывает ее. Она сделала реверанс.
 — Добрый день, мадам. Рада вновь увидеться с вами.
 — Мисс Фолконет, сядьте. Джума и Уэсли, оставьте нас.
 Маркиза и Аврора остались вдвоем.
 — Вы мне нравитесь, — сказала старуха. — Но мне не нравится, что вы собираетесь стать женой моего внука.
 Аврора внутренне собралась, приготовившись защищать себя. Она гордо вскинула подбородок.
 — Вы знаете меня недостаточно, мадам.
 Маркиза улыбнулась:
 — Зато я хорошо знаю своего внука. Он такой распутник, каких свет не видел. А вы решили связать себя с ним брачными узами.
 — Признаться, я это еще не совсем решила, мадам.
 — Неужели? — прищурившись, спросила маркиза.
 — Я знаю кое-что о поведении вашего внука, — потупив взгляд, призналась Аврора. — Но ведь Николас сам предложил мне руку и сердце.
 — Сердце?! — фыркнула старая дама. — Да есть ли у него сердце? Поверьте мне, дорогая, он обманет вас.
 Аврора почувствовала, как кровь бьет в виски.
 Маркиза посмотрела Авроре прямо в лицо.
 — Послушайте меня, мисс Фолконет, и запомните мои слова. Я не советовала бы вам становиться женой моего внука. Если, конечно, вы желаете себе добра. Иначе всю жизнь будете об этом жалеть.
 Аврора облизнула внезапно пересохшие губы и произнесла слова благодарности.
 Она поднялась, чтобы уйти. Собаки тоже встали и проводили ее до дверей. Ей снова захотелось погладить их. Она протянула руку.
 — Я же предупредила вас, что они кусаются, — с заметным раздражением напомнила маркиза.
 Одна из собак подошла и лизнула пальцы Авроры. Другая подставила голову, желая, чтобы ее погладили.
 Не говоря более ни слова, Аврора вышла из гостиной.
 У Авроры глаза разбежались, когда она поднялась к себе, в спальню. Всюду были разложены платья, пеньюары, модные изделия из Франции.
 — Я… я не понимаю. Откуда это все?
 Диана улыбнулась:
 — Пока ты навещала маркизу, твою комнату завалили подарками. Вот, возьми. — Она протянула Авроре письмо.
 Письмо оказалось коротким.
 — «Для моей прекрасной невесты. Николас», — прочитала Аврора. — Вот и все, что тут написано. Значит, это все от Николаса?
 Диана кивнула:
 — Николас попросил меня дать ему твои мерки и взял с меня слово ничего тебе не говорить. Он сам для тебя все это выбирал. Тут целое состояние!
 Диана подошла к одной из коробок и, открыв ее, достала батистовую белую рубашку, бежевые бриджи, жилетку и куртку из отличного бархата цвета корицы.
 — Он заказал портному сшить для тебя и это, — с улыбкой сообщила Диана.
 Аврора с удовольствием разглядывала одежду для верховой езды. Слезы навернулись у нее на глаза. Так, значит, он все понял. Другие открыто возмущались ее «мужскими привычками», считали ее поведение вызывающим, скандальным. А Николас не имел ничего против того, чтобы она разъезжала по окрестностям, одетая, как мужчина.
 — Ну что же, оставляю тебя наслаждаться сокровищами, — сказала Диана и вышла.
 Аврора решила прежде всего примерить мужской костюм.
 Одевшись, она подошла к зеркалу и радостно улыбнулась. Портной Николаса сотворил чудо.
 Поправляя кружево на манжетах, Аврора думала, стоит ли говорить Николасу о разговоре с его бабушкой. Она решила, что не стоит. Ей не хотелось огорчать Николаса.
 Раздумья Авроры были прерваны появлением горничной.
 — Маркиз Силверблейд ожидает мадам в гостиной, — сообщила она.
 Аврора поспешила вниз, чтобы поблагодарить маркиза за его щедрость.
 Николас стоял у окна, сцепив руки за спиной.
 Он повернулся и улыбнулся Авроре. Глаза его зажглись радостью.
 — Вы выглядите весьма элегантно, — сказал он, слегка поклонившись. Потом подошел к Авроре и поцеловал ей руку.
 — О, милорд! Какие великолепные наряды вы привезли!
 — Боюсь, что кое-чего не хватает.
 Аврора быстро перебрала в уме все подаренное.
 — Да нет, милорд, для каждого случая у меня теперь есть новый наряд.
 Николас улыбнулся озорной улыбкой и, склонившись к уху своей невесты, прошептал:
 — Я не стал заказывать… панталоны.
 Аврора отвернулась, чтобы он не видел, как она покраснела от смущения. Она слишком ясно вспомнила тот день, когда он повалил ее на кровать и стал ласкать так бесстыдно. Если бы не панталоны, она не осталась бы девственницей до свадьбы.
 — Я купил для своей невесты столько красивых платьев, а она предпочла надеть бриджи, — сказал Николас, качая головой.
 Аврора горячо поблагодарила его.
 — И все же я прошу вас надеть платье, мисс Аврора, — серьезно произнес он. — Мы едем к моей матери.
 К его матери… К этой затворнице, которая носит черную шелковую маску и не желает никого знать.
 — К вашей матери?
 Николас слегка улыбнулся.
 — Нам предстоит пожениться. Она должна увидеться со своей невесткой до свадьбы, как вы полагаете?
 — Э… конечно, — согласилась Аврора.
 — И еще кое-что.
 Аврора вопросительно взглянула на маркиза. Он быстро достал что-то из жилетного кармана.
 — Чтобы помолвка была настоящей…
 Аврора не успела понять, что произошло. У нее на пальце сиял перстень, краше которого она еще никогда не видела. Большой сапфир в резной золотой оправе.
 — Как красиво! — воскликнула она, поднимая руку. Камень пылал голубоватым огнем, отражая солнечный свет своими гранями.
 — Этот камень напоминает мне ваши глаза. — Николас наклонился и поцеловал ее руку. — Теперь наш договор скреплен печатью.
 Его слова вдруг приобрели в сознании Авроры зловещий смысл. Ей показалось, что дверь, до сих пор открытая, с шумом захлопнулась. Кольцо превратилось в тяжелые кандалы. Оно должно было доказывать всем, что ей предстоит стать собственностью лорда Силверблейда. Еще одной вещью из многих и многих, принадлежащих ему. Да, Аврора будет его собственностью. Такой, как имение Силверблейд и любимый конь Гром.
 Она знала, что он ждет от нее каких-то особенных слов благодарности. Но у нее хватило сил лишь пробормотать банальное: «Вы очень щедры, милорд».
 — Моя будущая жена меньшего не заслуживает.
 — Я в этом не уверена.
 — Зато я уверен.
 Отчего-то Авроре стадо неловко в его присутствии, и она торопливо произнесла:
 — Если мне предстоит встретиться с вашей матерью, я должна переодеться. Вы меня извините…
 — Конечно. Но…
 Аврора убежала, не дав Николасу договорить.




 Глава 11


 Аврора чувствовала себя неуверенно. Она волновалась.
 — Я хорошо выгляжу?
 — Вы выглядите превосходно, — улыбнулся Николас.
 Аврора несколько приободрилась. Вздохнув, она расправила плечи и кивнула Николасу, давая понять, что готова войти.
 — Вы наверняка очень ей понравитесь, — сказал он и постучал в дверь.
 Аврора в сомнении покачала головой.
 — Добрый день, Роза, — без улыбки сказал Николас служанке, открывшей дверь. — Надеюсь, моя мать ждет нас?
 После недолгого колебания Роза отступила на шаг и сообщила, что леди Мэри готова к приему гостей.
 — Прекрасно, — ответил Николас. — Это все, что от тебя требуется, Роза. Теперь ты можешь идти к себе.
 Роза ушла. У Авроры сложилось впечатление, что сделала она это с большой неохотой.
 Однако думать о строптивой служанке было не время. Николас провел Аврору в великолепную комнату. Лепной потолок, стены, обитые дамасским шелком, ковер, дорогая мебель, картины, цветы в высоких вазах, источавшие нежный аромат, — все вызывало в ней восхищение.
 Леди Мэри создала свой собственный красивый мир. Исключительно для себя. Мир, в котором было все, чего она желала. Мир, который она не намерена была покидать.
 Маркиза сидела на кушетке в дальнем углу комнаты.
 — Добрый день, мама, — сказал Николас. Он приблизился к маркизе и, склонившись, поцеловал протянутую руку.
 Аврора чувствовала на себе холодный взгляд маркизы, взиравшей на нее из-под черной вуали.
 — Пожалуйста, будь краток, Николас, — сказала она каким-то блеклым голосом. — Я сегодня слишком устала.
 — Я хотел бы представить тебе мою невесту, мама.
 Аврора заставила себя улыбнуться. Николас сделал ей знак подойти ближе. Аврора вложила свою руку в руку Николаса и подошла к леди Мэри. Она старалась скрыть досаду, вызванную очевидным отсутствием интереса этой женщины ко всему происходящему.
 Николас известил ее о том, что намерен жениться, а она, его мать, вела себя так, будто ей было это абсолютно безразлично!
 Аврора молча стояла перед своей будущей свекровью, отшельницей, избегающей общения со всем миром. Леди Мэри была довольно высокой и очень худой. Волосы ее, некогда черные, как у Николаса, уже совершенно поседели. Платье маркизы было из тех, что десять лет назад считались весьма модными. Из чего Аврора заключила, что маркиза не заказывает новых нарядов со дня смерти мужа.
 — Это мисс Аврора Фолконет, — сказал Николас.
 Аврора почтительно присела.
 — Для меня высокая честь познакомиться с вами, миледи.
 Маркиза опустила голову. Трудно было понять — она так устала, что не могла держать голову, или ей стало скучно. Но вдруг она снова выпрямилась и сказала:
 — Аврора… Какое чудное имя.
 Аврора улыбнулась, ободренная.
 — Спасибо вам, миледи.
 Она ждала еще чего-нибудь — рукопожатия, объятия… Но напрасно. Не было обычных для такого случая вопросов о семье, что всегда интересует женщину, когда сын представляет ей свою невесту.
 Внезапно Аврора набралась храбрости и села рядом с леди Мэри на кушетку.
 — Я счастлива, что ваш сын выбрал меня в жены, леди Мэри, — сказала она, душевно пожав руку матери Николаса. — Обещаю, что буду ему хорошей женой и вы сможете гордиться, называя меня своей дочерью.
 — Я… я уверена, что так и будет, — растерянно пробормотала маркиза, не зная, как относиться к такому проявлению непосредственности.
 Аврора, украдкой взглянув на Николаса, заметила в его глазах веселые огоньки. Он по достоинству оценил ее поступок.
 Однако его тревожило, что матери может что-то не понравиться. Приступы раздражительности у нее бывали часто. Он решил, что им с Авророй следует побыстрее уйти, пока это не случилось.
 — Не смеем больше беспокоить тебя, мама, — громко произнес Николас.
 Аврора сразу же встала и подошла к нему.
 — Да, я чувствую себя плохо и должна отдохнуть. Оставьте меня и позовите Розу, — попросила маркиза.
 Николас сдержанно поклонился и сказал:
 — Доброго дня, мама.
 Покинув комнату матери, Аврора с облегчением вздохнула.
 — Став хозяйкой Силверблейда, вы привыкнете понемногу к странностям моей матери.
 — Как это печально.
 Николас предложил Авроре прогуляться и навестить ее любимого щенка. Она с радостью согласилась.
 Аврора шла рядом с Николасом и думала о том, что через три недели ей предстоит стать его женой, маркизой Силверблейд. И это огромное имение станет ее собственностью. Ей придется вести дом, принимать гостей, следить за тем, чтобы всего было в достатке. И самое главное, она навеки окажется связанной с человеком, который сейчас идет рядом с ней; ей придется делить с ним постель и рожать от него детей.
 Внезапно эти изменения, которые произойдут в ее жизни, показались ей настолько глубокими и настолько важными, что у нее закружилась голова.
 Словно издалека донесся до нее голос Николаса.
 — Я… Прошу прощения.
 Он снисходительно улыбнулся:
 — Я спросил, говорили ли вы с моей матерью искренне?
 — Вы о чем?
 Николас ухмыльнулся, и глаза его весело сверкнули.
 — Вы уже забыли, Аврора? Стыдитесь! Что вы обещали моей матери? Что она будет гордиться тем, что я выбрал в жены именно вас.
 Аврора пожала плечами:
 — Что еще я могла ей сказать, милорд? Что вы скомпрометировали меня и у меня не было выбора?
 Николас рассмеялся и покачал головой:
 — Мне не удалось вас умилостивить, не так ли?
 Аврора улыбнулась ему озорной улыбкой.
 — Если бы я не была такой стойкой, вы бы стали еще более несносным.
 — Так вот каким вы меня видите — несносным.
 — Да, надменным, себялюбивым…
 Николас расхохотался.
 — Я тоже о вас весьма высокого мнения, мисс Фолконет. Вы тоже несносны. Считаю вас упрямой, самонадеянной, дерзкой. Да, самое главное — дерзкой.
 Аврора радостно кивнула, соглашаясь, и повторила:
 — Да, самое главное — дерзкой.
 Вдруг ее внимание привлекла статуя Приапа, видневшаяся из-за деревьев. Николас, заметив, куда обращен взгляд Авроры, снова хотел увести ее подальше, но на сей раз у него это не получилось.
 — Что там за статуя? — спросила Аврора. — Я прежде никогда ее не видела.
 И, не дожидаясь ответа, она направилась к саду Эрота.
 Николас ругал себя на чем свет стоит. Подойдя к Авроре, он увидел, что она сердито поджала губы.
 — Ужасно, — сказала Аврора.
 Под осуждающим взглядом Николас чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, а не взрослым мужчиной. Хотя он имел право вкушать от плотских наслаждений и знал толк в самых утонченных удовольствиях. Однако до сих пор никто не заставлял его испытывать подобное смущение. И уж тем более он не ожидал такого от девочки, почти ребенка, какой в его глазах была Аврора. Впервые за много лет Николасу стало стыдно за себя и свои привычки. Это чувство оказалось весьма неприятным.
 Ну что ж, решил он, настало время преподать ей урок.
 — Вы находите эту скульптуру непристойной, дорогая? — с укором в голосе спросил Николас. — А между тем это произведение искусства. Приап — древнегреческий бог. Я привез эту скульптуру из Рима несколько лет назад, когда путешествовал по Европе. И установил здесь, чтобы злить соседей и развлекать друзей.
 — И как Приап послужил этой цели?
 — Вполне успешно.
 Аврора подняла глаза на своего будущего мужа.
 — Николас, вы можете сделать мне одолжение?
 — Если это в моих силах.
 — Уберите отсюда эту статую.
 При иных обстоятельствах Николас не смог бы ей ни в чем отказать. Тем более что она смотрела на него с такой мольбой. Но сейчас Аврора заставила его испытать стыд. У него появилось желание сделать ей назло. Пусть почувствует себя уязвленной.
 — Мне неприятно слышать ваше требование, Аврора. И, знаете, мне нравится эта статуя, — сказал Николас, чувствуя, что слова его звучат фальшиво. — Приап — такая же неотъемлемая часть Силверблейда, как главный дом или китайская пагода. Скоро вы привыкнете к его присутствию. А если нет — вы легко избавите себя от оскорбительного для ваших глаз зрелища, если будете обходить Приапа стороной.
 — Так, значит, вы не станете убирать этого урода? — сердито спросила Аврора.
 — Нет, — твердо ответил Николас. — А теперь мы пойдем к щенкам. Там вам будет приятнее, чем возле Приапа.
 Аврора была уверена, что Николас уступит. Он, казалось, готов был с удовольствием выполнить любое ее желание. Он подарил ей кольцо с сапфиром, самую модную одежду… Он представил ее своей матери.
 — Почему вы упрямитесь? — спросила Аврора. — Я ведь всего лишь прошу вас убрать эту дурацкую статую!
 — А я не желаю ее убирать! И не будем больше об этом.
 Теперь Аврора все поняла. Слишком хорошо поняла. Она обошла Николаса кругом, пронизывая его взглядом. В глазах горело синее пламя.
 — Конечно. Вы — великий лорд Силверблейд. Ваши желания, ваши прихоти должны неукоснительно выполняться. Вы — эгоист, вы чудовище! Вы — монстр!
 — Монстр? Позвольте с вами не согласиться. Я — хозяин. Я — господин. Ваш будущий господин, Аврора. И чем скорее вы осознаете этот непреложный факт и научитесь жить с этим пониманием, тем более счастливой будет жизнь для нас обоих.
 У Авроры рука зачесалась от желания ударить его по щеке. Но его глаза сказали: «Не смейте!» Аврора не стала делать того, о чем могла бы пожалеть потом.
 Они стояли друг перед другом, насупившись и глядя исподлобья, словно два боевых петуха. Каждый ждал от соперника первого шага.
 Первым высказался Николас.
 — Ну как? — спросил он. — Кому из нас выпадет больше счастья? Эгоистичному чудовищу, то есть мне, или лорду Овертону?
 Аврора прикусила губу, борясь с подступившими слезами.
 — Вы знаете, что я не хочу возвращаться к лорду Овертону, — тихо сказала она.
 Николас без улыбки кивнул.
 — Мудрый выбор, моя дорогая. А теперь пойдем смотреть щенков, — добавил он, удивив Аврору нежностью и искренностью тона, и протянул ей руку.
 Аврора почла за лучшее принять условие Николаса.
 Позже, когда Николас сидел напротив Авроры в карете, провожая ее в Овертон-Мэнор, он с тревогой замечал пробегавшую по ее плечам дрожь. Ему пришлось употребить всю свою волю на то, чтобы не подсесть к ней и не заключить в объятия. Он не хотел быть с ней грубым или жестоким. Но она сама спровоцировала его на это. Как расценить ее поступок? Подвела его к статуе, заставила испытать стыд, выдвинула требование… Но и сейчас она продолжала его провоцировать. Голова откинута назад, на спинку сиденья, маленькая грудь едва не выскакивает из лифа с глубоким декольте. Николас заставил себя отвести от нее взгляд и смотреть на ее лицо. Ее чарующие голубые глаза были обращены к окну, ресницы полуопущены. Она сидела в глубоком раздумье.
 Николас гадал, о чем же она сейчас думает. Наверное, не о зеленых полях и пятнистых коровах. Ему очень захотелось спросить ее об этом. И, более того, он был бы польщен, если бы узнал, что он сам отчасти является предметом ее дум. Но Николас слишком хорошо понимал, что с ним она не станет делиться сокровенным. Оскорбленные чувства и неприязнь — то, что осталось после их стычки. Наверное, это еще долго будет мешать им в общении. Сегодня между ними возникла стена, которую не так легко будет разрушить.
 Николас переменил положение и сложил на груди руки. Впрочем, не стоит придавать их ссоре слишком большое значение. Николас хорошо разбирался в женщинах. Аврора вскоре забудет этот досадный эпизод. Женщины, которые быстро вспыхивают, столь же быстро остывают, отходят и прощают.
 И, словно для проверки своих знаний, он улыбнулся ей и подмигнул. Вскоре, еще до того как карета достигла ворот Овертон-Мэнор, Аврора уже весело и беззаботно смеялась над его шутками и добродушным подтруниванием.
 Утром Аврора проснулась с ощущением тревоги. Сердце билось о ребра, словно птица о железные прутья клетки.
 Она села и обхватила себя за плечи, вздрагивая и шевеля губами.
 — Все будет хорошо, все будет хорошо, — шептала она, чтобы успокоиться и немного взбодриться.
 Снова упав на подушки, она в который раз спрашивала себя, правильно ли поступает, не совершает ли роковую ошибку, вверяя лорду Силверблейду свою судьбу. Сможет ли он наполнить ее жизнь счастьем, которого она была лишена и о котором мечтала? Потом Аврора собралась с духом и позвонила Саре, чтобы та помогла ей одеться.
 Днем в церкви она не сразу ответила священнику — чуть помедлила, прежде чем сказать «да». Возможно, Николас это заметил. Он стоял рядом с ней спокойный, элегантный. И, как ей показалось, такой большой… А она в своем белоснежном наряде была похожа на легкое облачко, чудом попавшее под своды церкви.
 Священник объявил их мужем и женой.
 Николас находился в приподнятом настроении. Он шутил, смеялся. А Аврора за весь путь не проронила ни слова. Забившись в дальний угол кареты, она тоскливо смотрела в окно, напоминая ему одну из канареек леди Вивьен.
 Но он не мог злиться на свою молодую жену: понимал, в каком она состоянии… В конце концов, он чуть ли не силой заставил ее выйти за него замуж.
 — Знаешь, тебе не нужно сейчас меня любить. У нас вся жизнь впереди, — неожиданно тихо сказал Николас.
 Аврора вздрогнула и повернулась к нему.
 — Я… я еще не могу поверить, что вышла замуж, — пробормотала она и опустила глаза. — Я никогда не думала, что выйду замуж.
 Николас лукаво усмехнулся:
 — Будет тебе хитрить! Все девушки мечтают об этом.
 Аврора покачала головой и вздохнула. Она призналась Николасу в том, что хотела остаться девушкой и жить с отцом. И ухаживать за ним, когда он состарится. Готовилась взять на себя заботу об усадьбе.
 При воспоминании об отце на глаза Авроры навернулись слезы, но она поспешила смахнуть их платком.
 — Хотел бы я, чтобы твой отец был жив сегодня. Он отвел бы тебя под венец. А Тим был бы моим шафером.
 Аврора улыбнулась сквозь слезы.
 — Я тоже хотела бы, чтобы они были рядом.
 Николас нагнулся к ней и взял ее руку в свои.
 — Рори, — начал он серьезно и нежно, — я знаю, что наш брак заключен не по любви. Но ни ты, ни я — мы сейчас ничего не сможем с этим поделать. Мы должны извлечь лучшее из того, что дает нам судьба. Ты понимаешь? — добавил он, заглядывая в ее глаза.
 Она согласно кивнула. Но Николас знал, что убедить ее ни в чем не удалось.
 Николас поцеловал ей руку и тоном заговорщика прошептал:
 — Если ты улыбнешься, я тебе кое-что скажу.
 Аврора не смогла сдержать улыбку. Хотя глаза ее заблестели от слез.
 Николас удовлетворенно кивнул и произнес:
 — В усадьбе тебя ждет сюрприз, моя дорогая.
 — Сюрприз? — с тревогой переспросила Аврора.
 — Приятный, — добавил Николас.
 Когда карета въехала в парк, Аврора привстала и принялась нервно смотреть по сторонам. Только теперь Николас догадался, в чем причина ее тревоги, и мысленно отругал себя за глупость.
 Теперь он понял, как ее успокоить.
 Откинувшись на сиденье, он сказал:
 — Аврора, я предлагаю устроить состязание.
 Аврора встрепенулась. Кажется, он сумел ее заинтересовать.
 — Что за состязание?
 — Не ты ли прежде хвалилась, что стреляешь не хуже любого мужчины?
 — Да, стрелять я умею, — ответила Аврора.
 — Отлично. Есть возможность проверить это. Так ли ты хороша, как хочешь казаться. Награда за победу будет очень высокой.
 — И с кем я должна буду состязаться?
 — Со мной.
 Аврора смотрела на Николаса со смешанным чувством сомнения и опаски. Кажется, она начала догадываться о его замысле.
 — Что же будет наградой?
 Николас театрально приподнял руки и торжественно сообщил:
 — Ты, моя дорогая.
 У Авроры зашевелились губы, но голоса не было. Наконец она сумела выдавить из себя:
 — Я? Не понимаю.
 — Очень просто, честное слово. Если ты выиграешь наш маленький турнир, то получишь право не пускать меня в свою спальню целый месяц или даже год — сколько пожелаешь. — Николас засмеялся и нежнейшим голосом добавил: — Но если ты проиграешь, будешь спать со мной, когда я того пожелаю. И начнем мы с первой брачной ночи. — Он насмешливо приподнял брови. — Ну что, интересное состязание?
 — А вы как считаете, милорд? — с вызовом спросила Аврора. — Я знаю, что вы — достойный соперник.
 Николас пожал плечами:
 — Не хочешь соревноваться со мной? Но ты же сама утверждала, что стреляешь не хуже любого мужчины. Джентльмен, по крайней мере из тех, с кем я знаком, не стал бы колебаться, отстаивая собственную правоту. Даже если соперник весьма и весьма силен.
 Николас сознательно дразнил ее, задевая самые чувствительные струны. Он знал, что у нее ничуть не слабее чувство собственного достоинства, чем у любого из мужчин.
 — А если я не соглашусь на ваше предложение? — не унималась Аврора.
 — Тогда вы, миледи, проведете свою свадебную ночь с мужем, как и положено. — Николас помолчал. — Но я по крайней мере даю тебе шанс. Можешь отложить исполнение супружеского долга на любой срок. Пока не изменишь своего отношения к браку.
 — Я принимаю условия, — решительно заявила Аврора.
 — Я так и думал. Начнем состязаться в стрельбе? Или, быть может, миледи предпочтет шпаги?
 Аврора улыбнулась:
 — Пистолеты вполне меня устроят.
 Николас усмехнулся:
 — Разумный выбор. — Наклонившись вперед, он протянул ей ладонь. — Ударим по рукам.
 В это время карета подъехала к дому.
 Полчаса спустя, когда слуги познакомились с новой хозяйкой, Аврора переоделась, сменив свадебное платье на бриджи и рубаху. Она встретилась с Николасом на поляне за садом.
 — Лучший из четырех? — предложил Николас, зарядив пистолеты.
 — Согласна, но, если возникнет спор, пятый выстрел будет решающим.
 — Хорошо, — ответил Николас. — Даме — право стрелять первой.
 Аврора заставила себя забыть обо всем и сосредоточиться на мишени. Если она позволит себе думать о поражении, так оно и выйдет.
 Она подняла пистолет и выстрелила. Когда развеялся дым, настала очередь Николаса. Потом обоим пришлось подождать. Слуга должен был объявить результат.
 — Первый выстрел за лордом Силверблейдом! — раздался голос с другого конца поляны.
 Аврора не обратила внимания на ухмылку мужа и выстрелила во второй раз. Так хорошо она еще никогда не стреляла, но, увы, и этот выстрел оказался недостаточно хорош. Николас вновь победил.
 Аврора пропустила мимо ушей его подтрунивание.
 К радости ее, третий выстрел оказался за ней, и уверенность в своих силах вернулась к ней мгновенно. Последний выстрел был решающим, и она не могла позволить себе расслабиться. Слишком многое было поставлено на карту.
 После того как каждый из них выстрелил, оба с волнением стали ждать результата.
 — Четвертый выстрел за леди!
 Николас нахмурился:
 — Если бы я знал, что вы так хорошо стреляете, мадам, я бы настоял на шпагах.
 — Благодарю за комплимент. Но у нас еще по выстрелу, — ответила Аврора, перезаряжая оружие.
 Когда оба были готовы, Аврора прицелилась и выстрелила. Николас сделал то же самое. Затем оба смотрели, как слуга берет в руки мишень и рассматривает ее. Он повернулся к ним. Аврора затаила дыхание.
 — Последний выстрел за…
 Аврора зажмурилась и начала молиться.
 — За лордом Силверблейдом!
 Николас, не сказав ни слова и даже не взглянув в сторону соперницы, пересек поляну, сорвал с дерева мишень и пошел назад, продолжая рассматривать ее.
 — Хоть ты и проиграла, но ненамного, — сказал он. — Вот, взгляни.
 Аврора посмотрела на мишень. Пуля Николаса пробила ее буквально на волосок ближе к центру. Однако доказательство того, что она была очень близка к победе, не улучшило настроения Авроры. Итак, ей все же предстоит лечь с ним в постель этой ночью.
 Стараясь не показывать разочарования, Аврора вскинула голову, принимая поражение с достоинством, как настоящий мужчина.
 — Поздравляю, милорд, — сказала она.
 У Николаса глаза округлились от удивления. Он ждал, что она расплачется, что найдет тысячи оправданий своему поражению. Потом будет просить его изменить условия. Но она не стала этого делать. Она приняла поражение с достоинством. Пожалуй, многие из его знакомых выглядели бы хуже, окажись они на ее месте.
 Николас поклонился.
 — А вы, мадам, самый достойный соперник.
 Аврора приняла комплимент, вежливо кивнув. Кажется, она осталась довольна его оценкой. Но он видел, как ее глаза снова наполняются страхом.
 — Пойдем со мной. У меня есть что тебе показать, — сказал Николас, загадочно улыбаясь.
 Аврора молча пошла за ним. Оказалось, он ведет ее к конюшне. Аврора сразу оживилась. Больше всего ей сейчас хотелось оседлать коня и помчаться как ветер, выбросив из головы все мрачные мысли.
 — Теперь ты можешь кататься на любой лошади из моей конюшни.
 — Даже на Громе?
 — Даже на Громе. Но недавно я купил для тебя другого коня. Думаю, о Громе ты сама скоро забудешь.
 — Сомневаюсь, — улыбнулась Аврора.
 Но вот она увидела нового коня в конюшне Николаса, и лицо ее осветилось радостью.
 — Огонек!
 Жеребец встрепенулся и, повернув голову, уставился своими карими влажными глазами на Аврору. Он приветливо заржал и подошел. И ткнулся мордой в протянутые к нему ладони. Она нежно погладила его.
 — Милый мой мальчик, — заворковала Аврора. Затем она повернулась к Николасу. — Зачем в гриве Огонька эти белые и серебряные ленточки?
 Николас хитро усмехнулся:
 — Конюхи так и не смогли его завернуть, как подарок. Я велел им вплести в гриву ленточки. Ведь Огонек — мой свадебный подарок…
 — Теперь он мой? — все еще не веря своему счастью, спросила Аврора.
 Николас кивнул.
 К его удивлению, она вдруг закрыла лицо руками и расплакалась.
 Николас подумал, что она отказывается от его подарка.
 — Прости, — сдержанно произнес он. — Я купил его у лорда Овертона за… за весьма большие деньги. Хотел сделать тебе приятное.
 — Но… но это, — бормотала Аврора, — это самый замечательный подарок, который я когда-либо получала.
 Внезапно она кинулась к Николасу, обвила его шею руками и поцеловала в щеку.
 — Спасибо! Никто не делал мне таких чудных подарков.
 Николас улыбнулся. Как это на нее похоже. Коню радуется больше, чем кольцу с сапфиром. Но иного от нее он и не ждал.
 — Пожалуйста, — пробормотал Николас смущенно.
 Ее объятия вдруг растрогали его. И даже вызвали чувство совсем иного свойства. Он слишком остро почувствовал, как ее грудь прижимается к его груди. Ее руки, ее дыхание слишком волновали его. Стараясь овладеть собой, Николас мягко, но решительно отстранился. Он не собирался заявлять свои права на нее до ночи. Впереди оставалось еще довольно много времени.
 — Хочешь покататься? — спросил он. — Ты ведь многого еще не видела в поместье.
 У Авроры глаза загорелись радостью.
 — С удовольствием! Может, мы пустим Огонька и Грома рядом? Посмотрим, кто из них быстрее?
 — Это же жеребцы, — ответил Николас, — боюсь, начнут драться друг с другом, а не состязаться в прыти..
 Аврора покачала головой:
 — Если я велю им вести себя прилично, у нас с ними не возникнет никаких сложностей.
 Она наклонилась и прошептала что-то на ухо своему Огоньку. Жеребец мгновенно затих и, что самое удивительное, прислушался. Взгляд его стал мягче, и Николасу показалось, что он даже кивнул в знак понимания. Затем тихонько заржал, как будто что-то ответил.
 Аврора улыбнулась:
 — Он меня понял. Будет послушным.
 Николас дал знак, чтобы седлали коней. С удивлением он наблюдал, как Аврора по-своему договорилась с Громом.
 Все вышло именно так, как она обещала. Оба коня были послушными, как младенцы.
 Николасу хотелось спросить свою жену, что она собирается нашептать на ухо ему, чтобы сделать таким же ручным.
 Николас посмотрел на часы, стоящие на каминной полке. Наступила его первая брачная ночь.
 Он еще раз огляделся, чтобы удостовериться в том, что все сделано как положено. Окна были закрыты тяжелыми портьерами. В камине весело плясал огонь. Горели свечи в двух серебряных канделябрах.
 Николас надел черный бархатный халат и взглянул на закрытую дверь, разделявшую супружеские спальни. Неужели Аврора откажется спать с ним? Николас желал ее, но при этом не хотел обидеть.
 Он заметил, что рука его слегка дрожала, когда он осторожно постучал в дверь. Что ждет его за дверью? Быть может, жена забьется в угол и закричит, едва он к ней приблизится? Николас невольно улыбнулся.
 Как только он постучал, дверь распахнулась. Значит, Аврора ждала его.
 Аврора, теперь его жена, стояла в дверном проеме, прямая. и тонкая, словно натянутая струна, с выражением решимости на лице. Николасу вдруг пришло на ум сравнение с картиной, однажды увиденной им в Риме. Там были изображены христианские мученики, обреченные на растерзание львами. Вот и она стояла с таким видом, будто решила принести себя в жертву его похоти.
 Николас захотел подойти и приласкать ее. Успокоить. Так, как он успокаивал бы ребенка. Но он подавил это желание. Он знал, что если сегодня станет обращаться с ней как с ребенком, она усвоит это и в их браке всегда останется ребенком, неспособным отвечать за свои поступки. Нет, сегодня она должна была стать женщиной.
 Николас заглянул в ее глаза.
 — Ты очень красивая, — сказал он.
 Аврора стояла в ночной рубашке. Ткань была такой тонкой, что казалось, она соткана из лунных лучей. Были видны красивые плечи и маленькие груди, живот и длинные стройные ноги.
 — Пойдем, — прошептал Николас.
 Аврора сделала шаг и остановилась. Ее взгляд устремился к картине на потолке.
 — Что это? — спросила она.
 — Похищение сабинянок, — спокойно ответил Николас.
 Чтобы скрыть смущение, Аврора быстро спросила:
 — Как ты можешь спать с этим над головой!
 — Человек ко всему привыкает. Я даже дал имя каждому из участников этой драмы.
 Аврора чуть-чуть улыбнулась.
 — Вот тот толстяк, что тащит двух женщин, был назван мной Морисом, а вот тот тощий, что никак не может уговорить вон ту девицу справа, — его зовут Харви.
 Аврора рассмеялась.
 — А кто тот мрачный уродливый тип возле херувимчика?
 — Конечно же, Овертон.
 Аврора недоверчиво взглянула на мужа.
 — Вы шутите.
 — Почему? Не кажется ли тебе, что это имя подходит тому малому? Ведь он, как и лорд Овертон, весьма озабочен своей внешностью.
 Аврора захихикала.
 — Если бы лорд Овертон услышал ваши слова, он бы воспринял это как оскорбление и вызвал бы вас на дуэль.
 — Смею сказать, пистолеты пришлось бы готовить на двоих, а кофе — лишь на одного.
 Шутливый тон помог снять напряжение. Аврора села в кресло у камина и начала пить из бокала вино.
 Николас подошел к ней и обнял за плечи.
 — Можно я выпью все? — спросила она.
 Николас понимал душевное состояние Авроры. Но заниматься любовью с пьяной женщиной не входило в его намерения. Аврора должна была ясно сознавать, что происходит. Эта ночь должна стать памятной и для нее тоже. Он строго взглянул на нее и отрицательно покачал головой.
 Николас был согласен не торопить события. Он был очарован своей женой. Она расслабилась в кресле и некоторое время глядела на огонь в камине. Николас погладил ее по голове, наслаждаясь мягкостью ее волос. Она не вздрогнула и не отстранилась. Тогда он провел рукой по ее щеке, чувствуя, как растет в нем желание.
 Время пришло.
 Он обошел ее кресло и встал перед ней. С улыбкой он протянул ей руку:
 — Иди ко мне.
 Аврора замерла. Мгновение, которого она ждала с тревогой, наступило. Она обвела глазами комнату, ища орудия его извращенной страсти, о которых когда-то услышала.
 — Что ты ищешь, Аврора? — удивленно спросил Николас. — Думаешь, как тебе от меня сбежать? Уверяю, такой возможности у тебя нет.
 Вино развязало ей язык, и она выпалила напрямик:
 — Я ищу березовые розги.
 Николас расхохотался так, что стены задрожали.
 — С какой стати я должен держать розги в спальне?
 Но голос его постепенно становился все тише, а глаза превратились в серые щелки. Причина ее непонятного страха становилась более чем ясной.
 Он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.
 — Аврора, я не собираюсь тебя обидеть.
 Аврора проглотила стоявший в горле комок и с трудом выдавила:
 — Ночью во время бала я подслушала один разговор.
 — Ты скажешь мне, что это были за люди? О чем именно они говорили?
 Аврора пересказала разговор во всех подробностях. Николас вдруг вскочил на ноги и бросился к камину. Он припал лбом к каминной полке, стараясь совладать с гневом.
 — Если бы только знать, кто это! Я бы вызвал их на дуэль!
 Аврора чуть не расплакалась от радости.
 — Ты хочешь сказать, что не?..
 Николас подошел к Авроре и прижал ее к сердцу.
 — Милая моя, сладкая! Глупышка моя! Может, я и повеса, но женщин не бью и не беру их силой. И уж конечно, не собираю у себя в спальне зрителей!
 Аврора прижалась пылающими щеками к мягкому бархату его халата.
 У себя над головой она слышала его тихий шепот:
 — Я обижал тебя прежде тем, что целовал?
 Аврора покачала головой.
 — Я тебе когда-нибудь делал больно?
 — Н-нет.
 — Тогда ты должна знать, что я и сегодня тебя не обижу. Даю слово джентльмена.
 Аврора вздохнула. Как она могла поверить в гнусные сплетни о человеке, который столько для нее сделал?
 — Пожалуйста, прости меня, Николас, — прошептала она. — Я была такой глупой. Я должна была бы догадаться, что эти люди просто злословят. Что за этим ничего не стоит.
 Он приподнял ее лицо за подбородок — так, чтобы она могла посмотреть на него.
 — Я могу понять, почему ты им поверила. Видит Бог, я этого заслужил. Но я хотел бы, чтобы ты мне доверяла.
 — Я доверяю тебе, — прошептала она.
 — Тогда позволь доказать тебе, что я не чудовище.
 Аврора стояла, положив руки ему на плечи. Она смотрела прямо ему в лицо. В глазах его более не было ни холода, ни насмешки. Они светились нежностью.
 Она дотронулась рукой до его гладкой щеки. Он коснулся губами ее губ.
 — Я твой, дорогая. Только твой.
 Аврора, вероятно, почувствовав решимость, провела ладонью по его мускулистой груди, покрытой завитками мягких волос. Николас застонал от восторга. Аврора развязала пояс халата, потянула его с плеч.
 Он стоял перед ней обнаженный.
 Удивительно, но она не чувствовала смущения. Возможно, потому, что уже видела его почти нагим при первой их встрече, возле летнего домика. Сейчас она могла думать лишь о том, как он хорош собой, как силен и необуздан, какая у него гладкая бронзовая кожа. Она пробежала пальцами по его плечам и замерла, заметив шрам на груди.
 — Откуда это у тебя? — прошептала она.
 — Дуэль на шпагах, когда я был примерно в твоем возрасте.
 Пальцы ее продолжили исследование его тела, она провела ладонями вдоль ребер и опустилась ниже, к талии, остановившись у еще одного шрама.
 — А этот?
 — Дуэль на пистолетах годом позже. Мне нужно было попрактиковаться.
 Аврора удивленно покачала головой.
 — А теперь дай мне узнать тебя, — сказал Николас и стянул с нее рубашку.
 Аврора стояла перед ним обнаженная. Он подхватил ее на руки и понес на брачное ложе.
 Вначале он просто прижимал ее к своему телу и гладил, нашептывая на ухо всякие нежности. Почувствовав, что Аврора расслабилась, он начал целовать ее — медленно, с чувством. Лоб, глаза, рот, шею…
 Она едва не задохнулась, когда он начал языком ласкать ее грудь.
 — Позволь мне доставить тебе удовольствие, — сказал Николас так же, как когда-то в Лондоне.
 Воспоминание о том дне заставило Аврору вздрогнуть от предчувствия наслаждения.
 Он потянул губами один из ее розовых сосков, затем другой, всякий раз втягивая с большей силой. Аврору захлестнуло желание. Все следы девичьей застенчивости куда-то пропали, и она застонала от удовольствия…
 Николас становился смелее. Его руки и губы опускались по ее мягкому животу. Она вздрогнула. Он продолжал свои сводящие с ума ласки. Бедра ее раздвинулись.
 Охваченная страстью, Аврора словно издалека слышала голос и не узнавала его. Она требовала новых ласк, говорила, где нужно ее трогать — там и здесь, сильнее, еще сильнее. Незнакомые ощущения затопили ее, и она не смогла сдержать крика. Это привело Николаса в восторг. Его ласки разбудили в ней дикое существо, вызвали сладострастие.
 Наконец Николас лег на нее и шепнул:
 — Я сделаю тебе больно только один раз, моя Рора. И больше никогда.
 Но Аврора так жаждала принадлежать ему, что едва почувствовала боль. Эта боль тут же прошла, сменившись удовольствием — все нараставшим удовольствием, в котором растворялась прежняя Аврора и рождалась новая…
 Перед тем как уснуть, она шепнула ему на ухо:
 — Я рада, что проиграла в состязании.
 Он засмеялся.
 — Милая, я тоже рад!
 Несколько дней Аврора и Николас почти не вылезали из постели.
 — Тебе еще многому надо научиться, моя очаровательная женушка, — говорил он прежде, чем преподать ей очередной урок страсти.
 Под руководством Николаса Аврора училась, как дарить мужчине наслаждение. Она почувствовала свою власть над ним, власть женщины. Теперь она знала, как с помощью пальцев, губ и языка покорять надменного мужа, доводить его до состояния, когда он начинал стонать» извиваться и просить ее прекратить эту изощренную пытку. Николас открывался ей со стороны, о существовании которой Аврора даже не подозревала.
 Ни горничная, ни слуга не смели мешать им. Во время завтрака или ужина поднос с едой приносили и ставили в гостиной.
 Когда Аврора и Николас наконец вернулись к обычной жизни, она чувствовала себя так, будто была его возлюбленной уже целый год.




 Глава 12


 Аврора стояла перед зеркалом, решая, какой из многих красивых нарядов сегодня надеть. Но при этом она то и дело посматривала в сторону закрытой двери, разделявшей спальни ее и мужа. Ей приходилось бороться с искушением нырнуть в его постель.
 Она попросила горничную помочь ей одеться. Несколько дней Аврора и Николас не покидали спальню. Пора было заняться делами. У него хватало обязанностей по управлению поместьем, а у нее — по хозяйству. Кроме того, как он шепнул ей на ухо перед тем, как она с неохотой поднялась с постели и направилась к себе, ночь наступит довольно скоро.
 Аврора налила себе в чашку горячего шоколада и подошла к высокому окну, выходящему на лужайку и парк за ней. Покачав головой, она рассмеялась. Какой же глупой девчонкой она была, опасаясь заниматься любовью с Николасом. Ни одна женщина не могла бы пожелать более внимательного, более нежного и мудрого любовника.
 Но по мере того как шоколада в чашке становилось меньше, все новые и новые мысли приходили ей в голову — словно тучки, набегавшие на ясный небосклон. Пока они лежали в объятиях друг друга, пока они были в постели, Аврора чувствовала, будто всю жизнь знала этого человека. Но при свете дня она задавалась вопросом: тот ли он человек, каким она его представляет, и не будет ли ей трудно понять его и принять в иной ипостаси? Не только любовником.
 Стук в дверь напомнил Авроре о том, что жизнь ждет от нее ответственности и самостоятельности в принятии решений. Она поставила чашку на столик и пошла открывать горничной.
 После завтрака Николас отправился поговорить с управляющим, так что Аврора оказалась предоставлена самой себе. Она решила, что необходимо навестить свекровь.
 Роза встретила ее с хмурым видом.
 Аврора улыбнулась:
 — Добрый день, Роза. Я хотела бы повидаться с леди Мэри.
 — Боюсь, что это невозможно, мадам, — ответила горничная. — У леди мигрень, и она не хочет, чтобы ее беспокоили.
 — Мне очень жаль, — сказала Аврора. — Тогда я зайду к ней завтра.
 — Леди, вероятно, не успеет выздороветь к этому времени.
 Аврора посмотрела горничной прямо в глаза.
 — В таком случае я приду послезавтра. Я буду приходить каждый день. Когда-нибудь леди почувствует себя достаточно хорошо, чтобы меня принять.
 Черные глаза Розы злобно блеснули. Но она покорно опустила голову и сказала:
 — Я передам мадам ваши слова.
 — Спасибо, Роза.
 Аврора пришла навестить леди Мэри на следующий день. Роза, хоть и неохотно, пропустила ее.
 — Добрый день, леди Мэри. — Аврора улыбнулась, глядя на мать Николаса. — Мне жаль, что вам так долго нездоровилось. Надеюсь, сейчас вы чувствуете себя получше?
 — Спасибо, — ответила леди Мэри. — Сегодня я чувствую себя гораздо лучше.
 Аврора подождала. Продолжения не последовало.
 «Можешь вести себя так, как считаешь нужным. А я буду играть в свою игру», — сказала себе Аврора.
 — Поскольку вы не смогли присутствовать на свадьбе, — защебетала Аврора, — я подумала, что вам будет интересно послушать, как все происходило. — Не дав леди Мэри отклонить предложение, она затараторила: — Николас получил специальное разрешение, и свадьба происходила в Овертон-Мэнор. Церемония была довольно скромная, в присутствии всего тридцати гостей и…
 Аврора трещала без умолку, в подробностях описывая украшение зала и наряды гостей, перечисляя, какие они с Николасом получили подарки… Все это время она наблюдала за своей свекровью. Выражение глубочайшего безразличия и смертельной скуки не покидало лица леди Мэри. И это не могло не беспокоить Аврору.
 Наконец она поднялась из кресла и поклонилась:
 — Я не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством. Всего вам доброго, леди Мэри. Простите, если утомила вас.
 Аврора вышла с таким чувством, будто целый час пыталась проломить лбом каменную стену.
 Несколькими часами позже Николас был немало поражен, тем, что мать прислала за ним. Он спрашивал себя: что могло вызвать перемену в ее поведении?
 Николас поспешил отыскать Аврору. Он увидел ее в гостиной.
 — Со мной случилось нечто весьма интересное.
 Аврора с интересом взглянула на него:
 — И что же это?
 — Мать пригласила меня сегодня в свои покои.
 — И что вас так удивило?
 С горькой усмешкой Николас сообщил Авроре о том, что никогда прежде мать не звала его к себе.
 — Она также высказала мне свою просьбу.
 — В чем она состояла?
 — Заказать твой миниатюрный портрет. — Николас достал из кармана маленький сверток. — А тебе она просила передать это.
 Аврора вскрикнула от радости и восхищения. В руках у нее была изящная золотая брошь с камеей.
 — Это свадебный подарок моей матери. Тебе, Аврора, — сказал Николас. — Я знаю, что эту вещицу маме подарил мой отец вскоре после их свадьбы. Удивляюсь, как это она решилась расстаться с ней.
 — Тогда этот подарок особенно ценен. Я не променяю эту брошь ни на какие сокровища, — сказала Аврора.
 Николас приподнял за подбородок ее лицо и посмотрел ей в глаза.
 — Спасибо за то, что была так добра к моей матери, — прошептал он и, наклонившись, поцеловал ее.
 Николас почувствовал, как желание охватывает его, несмотря на все усилия сохранять сдержанность. Аврора была такой милой, такой соблазнительной. Она не пыталась отстраниться, не боялась того, что слуги могут застать их. Напротив, подалась навстречу всем телом, показывая, что хочет его не меньше, чем он хочет ее.
 Руки его скользнули в вырез платья. Пальцы гладили нежную кожу, ласкали твердые соски… Аврора замерла и тихо застонала, но не остановила его.
 Николас вдруг сам отстранился.
 — Думаю, нам пора бежать в мою спальню, мадам, — сказал он хриплым от страсти голосом. — Не то я возьму вас прямо здесь.
 Аврора ответила улыбкой и положила руку ему на ладонь.
 — Это было бы чертовски неудобно, милорд.
 — В самом деле, чертовски неудобно, — со смехом согласился он.
 На следующее утро Аврора вновь пришла с визитом к леди Мэри.
 — У госпожи приступ мигрени, — решительным тоном заявила Роза. — Но она увидится с вами, если вы согласитесь поговорить с ней через ширму.
 — Конечно, — согласилась Аврора, удивленная и немного встревоженная необычным требованием.
 Она последовала за горничной через гостиную в спальню. Эта комната была обставлена строго и сильно отличалась от нарядной гостиной. Белые стены делали ее холодной, неуютной, похожей на монашескую келью: кровать, умывальник и туалетный столик — и все. Не было обязательного комода со множеством безделушек и, уж конечно, никаких зеркал.
 Однако же в спальне имелся большой портрет человека, который, как догадывалась Аврора, приходился Николасу отцом. Портрет висел на стене как раз напротив кровати леди Мэри. Первое, что видели ее глаза, когда она просыпалась, было лицо ее мужа. И его видела она последним, когда отходила ко сну.
 Кровать была занавешена тяжелыми портьерами из синего дамасского шелка. Роза пододвинула к кровати простой деревянный стул, после чего удалилась. Аврора решила присесть.
 — Доброе утро, леди Мэри, — бодро произнесла Аврора. — Мне жаль, что вы сегодня нездоровы.
 — Доброе утро, Аврора. — Голос леди Мэри звучал свободно и оказался очень приятным. — Спасибо за заботу, — добавила она.
 — Я зашла, чтобы поблагодарить вас за свадебный подарок. Брошь сейчас на мне.
 Какое-то время была тишина.
 — Вы жена Николаса, и я хочу, чтобы она была у вас, — сказала леди Мэри.
 — Я всегда буду дорожить этим подарком. Мне известно, что она значит для вас.
 Видимо, Аврора угодила леди Мэри своим ответом.
 — Мне приятно слышать это, — сказала свекровь.
 — Николас рассказал мне историю этой броши.
 Аврора смотрела на портрет. Ник был очень похож на отца. Такой же высокий, статный, с такими же проницательными серыми глазами, как у человека на портрете. Художник удивительно точно подметил выражение этих глал и передал их цвет.
 — А как насчет вашей истории, Аврора? — спросила леди Мэри. — Откуда вы родом и как мой сын вас встретил?
 Аврора так расчувствовалась, что ей хотелось отодвинуть портьеру и обнять свекровь. Но она сдержала свой порыв. Аврора понимала, что не должна спешить, иначе леди Мэри вновь спрячется в свой панцирь.
 Аврора откинулась на спинку стула и начала рассказ о себе. Описывая подробности смерти Тима и отца, она осторожно подбирала слова, чтобы не расстроить леди Мэри. Но рассказала правду о том, как она встретилась с Николасом и почему они стали мужем и женой.
 — Так, значит, ваш брак совершился не по любви, каким был мой, — разочарованно заметила леди Мэри.
 — Боюсь, что нет, миледи, — сказала Аврора и тут же добавила: — Но у нас тем не менее все идет чудесно. Как Николас любит говорить, мы подходим друг другу.
 Из-за портьеры донесся долгий многозначительный вздох.
 — Подходить друг другу — совсем не то что любить. Мы с Вильямом любили друг друга, как никто никогда не любил.
 Внезапно Авроре показалось, что там, за портьерой, захлюпали носом, затем раздалось сдержанное рыдание.
 — Леди Мэри, с вами все в порядке?
 — Все хорошо, моя дорогая. Простите. Иногда эти болезненные воспоминания становятся невыносимыми. Прошу вас, уходите и пришлите ко мне Розу.
 — Позвольте мне помочь вам, — попросила Аврора и уже взялась рукой за портьеру.
 — Нет! Я просила вас меня оставить!
 — Как вам будет угодно, — примирительно ответила Аврора. — Доброго вам дня, леди Мэри. Я ухожу. Конечно, я пришлю к вам Розу.
 После завтрака Аврора переоделась в костюм для верховой езды и пошла в конюшню. Она намеревалась навестить Диану в Овертоне. Огонек встретил ее радостно. Но на этот раз он остался в стойле. Конюхи лорда Овертона не придут в восторг от того, что она явится верхом на Огоньке. Она решила выбрать другую лошадь.
 Аврора чувствовала угрызения совести. Уже две недели она жила в Силверблейде, а к Диане так ни разу и не съездила. Но Диана, наверное, поняла причину такой «забывчивости».
 В Овертоне Хэл сам вышел ей навстречу.
 — Ну что же, моя дорогая Аврора, — сказал он, противно прищурившись, — вижу, что роль маркизы Силверблейд пришлась тебе по душе.
 Аврора старалась не терять самообладания.
 — Я хотела бы повидать Диану, — сдержанно произнесла она.
 Насмешка не сходила с лица Хэла.
 — Диану? Она наверху, у себя в спальне. Пока еще у себя.
 — Что вы имеете в виду?
 Карие глаза Овертона недобро сверкнули.
 — Не хочу опережать события. Диана сама сообщит тебе новость. Думаю, ей будет это приятно.
 Хэл повернулся и пошел к дверям гостиной. Остановился, но лишь для того, чтобы полюбоваться собственным отражением в зеркале.
 Озадаченная Аврора приподняла юбки и помчалась вверх по лестнице. Найдя нужную дверь, Аврора остановилась и постучала.
 — Диана? — позвала сестру Аврора. Не дождавшись ответа, она толкнула дверь и вошла в комнату.
 И замерла, пораженная. Там на полу стояли саквояжи и сундуки.
 Увидев сестру, Диана остановилась посреди комнаты с платьем в руках и залилась слезами.
 — Диана, что происходит?! — недоуменно воскликнула Аврора, подбежав к сестре.
 — Хэл выгоняет меня. Он… он больше не хочет, чтобы я жила здесь.
 И она снова зарыдала.
 — Успокойся, дорогая. Все будет хорошо, — твердо произнесла Аврора.
 — Сегодня утром Хэл объявил мне, что устал от меня. Что я больше не могу ему угодить и что ему со мной… скучно. — Диана вытирала катившиеся по щекам слезы. — Он меня больше не любит. Сказал, чтобы я собирала вещи и сегодня же уезжала.
 Аврора покачала головой:
 — Он не может так с тобой поступить.
 — Может, — всхлипнув, сказала Диана. — Я ведь не жена ему, а всего лишь любовница.
 — Это неправильно.
 Диана наклонилась и подняла с пола платье.
 — Отец предупреждал меня о том, что я совершаю ошибку. Но я думала, что Хэл не такой, как все. Какой же идиоткой я была!
 Аврора подумала, что, возможно, Хэл разозлился из-за нее — что она отказалась стать его второй любовницей. Хорошо, что он не решился рассказать Диане еще и об этом. И все же Аврора не могла избавиться от ощущения, что в несчастье сестры есть и ее вина.
 — Может быть, у него появилась другая женщина? — тихо сказала она.
 — Нет, — покачала головой Диана. — Я спросила его об этом.
 — Вот как? И что же он ответил?
 — Сказал, что у меня нет соперницы.
 Аврора вздохнула с облегчением. Хорошо, что Хэл пощадил самолюбие Дианы. Сестра не перенесла бы подобного удара.
 — И куда ты поедешь? — спросила Аврора.
 — В Лондон.
 — К Килкенни?
 Диана горько усмехнулась:
 — Кэтрин не захочет меня принять. Поживу у леди Фаншо, пока не найду другого покровителя.
 — Другого покровителя?
 — Ну да. Я жила с Хэлом без благословения церкви семь лет. Ни один мужчина теперь не захочет взять меня в жены. Я могу рассчитывать только на покровителя, и надеюсь — на щедрого.
 Внезапно лицо Авроры прояснилось.
 — Диана, почему бы тебе не поехать в Силверблейд? Уверена, Николас не будет против.
 И вновь на ресницах Дианы заблестели слезы.
 — Я знаю, что ты желаешь мне добра, Аврора. Но боюсь, мое присутствие будет нежелательным. Я уже все решила. Судьба ведет меня в Лондон.
 Аврора стояла посреди комнаты и смотрела, как Диана перебирает вещи. Ужасно это все, несправедливо, думала она. Ей было жаль не только Диану, но и себя тоже. Сначала она потеряла Тима, потом отца, а теперь и сестру. И именно в тот момент, когда ей, как никогда, нужны советы более опытной женщины. Теперь она действительно оставалась одна.
 — Вот так, — вздохнув Диана уложила в сундук последнее платье и обвела взглядом комнату: — Мне будет сильно недоставать этих стен. Я полюбила Овертон-Мэнор.
 Аврора не выдержала и всхлипнула:
 — О Диана!
 — Тише, Аврора, не плачь. Ты права — нечего лить слезы из-за Хэла. Скоро я начну новую жизнь. Мы, Фолконеты, живучие. Невзгодам нас не сломить.
 — Ты обещаешь мне писать? Будешь навещать меня? — спросила Аврора.
 Диана кивнула:
 — Обещаю. — Она обняла Аврору. — Ты еще сама не поняла, как тебе повезло. Ты замужем за прекрасным человеком и находишься под защитой его имени. Тебе никогда не придется жить в страхе, что тебя оставят, Аврора.
 В дверь постучали. Когда Диана разрешила войти, на пороге появился дворецкий. Он спросил, можно ли нести вещи вниз, к карете.
 Аврора и Диана вышли из дома вместе. Затем Диана села в карету, а Аврора вскочила на коня.
 Карета тронулась с места. Аврора не торопилась уезжать. Она смотрела на дом, надеясь увидеть Хэла в одном из окон. Неужели он не захочет проводить хотя бы взглядом женщину, которую некогда любил?
 Но окна были пусты, как глаза мертвеца.
 Чертыхнувшись и пожелав Хэлу всевозможных бед, Аврора пришпорила коня. Она понеслась прочь из Овертона, назад в свой Силверблейд.
 Когда Николас увидел заплаканное лицо жены, он обнял ее и потребовал рассказать, что случилось. Он слушал с сочувствием, пока Аврора рассказывала ему о случившемся с сестрой. Но под конец не удержался от резкого замечания. Он сказал, что Диана должна была подумать о том, чем рискует, когда соглашалась стать любовницей Хэла.
 Через неделю Аврора получила первое письмо от сестры. Диана писала, что ей очень нравится Лондон. Леди Фаншо делает все, чтобы ей было хорошо.
 Аврора оглянулась. В дверях стояла леди Вивьен. Из-за ее спины выглядывал Джума.
 — Добрый день, — холодно поздоровалась Аврора.
 Старуха вошла в комнату, шелестя бледно-розовой юбкой из тафты, и уселась на диван.
 — Три недели вы уже муж и жена. До сих пор не могли пригласить меня в гости?! — фыркнув, заявила маркиза.
 — Мне казалось, миледи, что вы не хотите меня видеть.
 — Ты стала женой моего внука. Это многое значит.
 — Вы слишком добры ко мне.
 Глаза старой леди неожиданно заблестели.
 — Ну и как вам здесь живется?
 Аврора улыбнулась:
 — Мы с Николасом вполне счастливы.
 — Сейчас счастливы.
 Леди Вивьен встала и подошла к окну. Холодный свет октябрьского утра безжалостно высветил каждую морщинку на ее увядшем лице.
 — Надолго ли? — сухо произнесла она.
 — На всю оставшуюся жизнь, — бодро ответила Аврора.
 — Не обманывайте себя, милая. Думаю, Ник скоро возобновит отношения с миссис Литтлвуд. — Старая леди не скрывала злорадства.
 — Поживем — увидим, мадам, — улыбнулась Аврора.
 Леди Вивьен погрозила ей костлявым пальцем и, что-то бормоча, вышла из комнаты.
 Аврора после ее ухода упала в кресло. Ее трясло. Слова старухи вызвали в ее душе беспокойство. Не окажется ли она права? Не захочет ли Николас снова встречаться с миссис Литтлвуд?
 Николас сразу заметил, что глаза жены покраснели от слез.
 — Аврора, что-то не так? Ты выглядишь печальной.
 Авроре захотелось броситься к нему на шею и молить, чтобы он рассеял все страхи, навеянные леди Вивьен. Но она сдержалась. Она должна была доверять ему.
 Аврора пожала плечами и отвернулась.
 — Я просто думала о Диане. Мне очень ее не хватает. И я волнуюсь за нее.
 Николас нежно улыбнулся:
 — Но ведь ты получила от Дианы письмо. Твоя сестра хорошо устроилась.
 Аврора вздохнула:
 — Мы, женщины, в этом мире не имеем права голоса. Не можем решать, пак нам жить. Диана хотела всегда быть рядом с Хэлом. Все, чего хотела я… — Аврора вовремя прикусила язык.
 — …Жить в Фолконстауне и никогда не выходить замуж, — закончил за нее Николас. И рассмеялся.
 — Если бы я была мужчиной, все так бы и было, — с вызовом заявила Аврора.
 Николас чувствовал, как она все больше отдаляется от него, превращаясь в того строптивого ребенка, каким была до свадьбы. Эта внезапная перемена и удивила, и встревожила его.
 — Неужели твоя жизнь так уж невыносима, Рори? — спросил он, стараясь не выдать голосом терзавшие его чувства. — Неужели я был с тобой так груб, так непомерно требователен?
 Аврора подняла глаза на мужа. Несмотря на все усилия Николаса скрыть свою тревогу, Аврора поняла, что он недоволен ею. Его серые глаза стали холодны как сталь.
 Ей не хотелось ссориться.
 — Нет, Николас, — улыбнувшись, сказала она. — Мою жизнь никак нельзя назвать невыносимой. А ты самый терпеливый и мудрый из мужей.
 Он тоже подошел вплотную к жене, приподняв ее лицо за подбородок — так, чтобы она взглянула ему в глаза.
 — Тогда почему ты ведешь себя так, будто хочешь оказаться где угодно, но только не со мной?
 — Временами, когда я вспоминаю о Диане, меня охватывает тоска, — призналась она. — Прости меня, пожалуйста.
 — Думаю, нам пора развлечься. — Николас подмигнул ей. — Давай пригласим к нам в дом друзей.
 У Авроры сердце упало.
 — Каких друзей?
 — Оливера, Кокса, Хейза и их дам.
 Те самые, что развлекались в саду Эрота, подумала Аврора. От дурного предчувствия у нее пересохло во рту.
 — Я пока не слишком уверенно чувствую себя в роли хозяйки.
 Николас обвил рукой ее талию и притянул к себе.
 — Ты чудесная хозяйка, Аврора.
 Но слова леди Вивьен не давали ей покоя.
 — Прошу тебя, Николас… Я бы не стала торопиться с приемом гостей.
 Он улыбнулся:
 — Мои друзья остроумны, приятны в общении. От твоего уныния благодаря их стараниям скоро и следа не останется.
 Несколько дней спустя Аврора и Николас принимали гостей. Вечером все сидели в гостиной, наслаждаясь пением Бесс.
 Аврора с интересом поглядывала на молодых людей. Ей трудно было представить, что они — те самые, о ком ходят слухи и у кого скандальная слава. Олли выглядел добряком и скромником. Лорд Кокс и лорд Хейз были галантными, благовоспитанными. Никаких следов порока Аврора не смогла обнаружить. Их дамы тоже были хороши собой и со вкусом одеты. Все вели себя пристойно. Мило шутили, проявляя остроумие. Не было и намека на пошлость, скабрезность. Неужели притворяются? Но зачем?..
 Сумерки за окнами сгущались. Скоро взойдет луна, думала Аврора. Она представила залитые лунным светом статуи и сад Эрота. Что же, гости скоро покинут дом, чтобы удалиться туда? Но ведь ночью теперь довольно холодно. Позволит ли им Николас предаться привычным забавам? Захочет ли он, чтобы и она, Аврора, к ним присоединилась?
 Вдруг все вокруг зааплодировали, прервав размышления Авроры. Она заметила, что Бесс на нее как-то странно смотрит. Еще подумает, что ей не понравилось пение. Хороша хозяйка! Аврора улыбнулась и поспешно захлопала в ладоши.
 Николас поднялся и подошел к Бесс.
 — Спасибо, — сказал он. — Вы были великолепны.
 Бесс приняла комплимент с вежливым поклоном. Николас повернулся к Фелисити:
 — Не согласитесь ли вы сыграть для нас?
 Фелисити кивнула и подошла к спинету.
 Николас вернулся к жене и прошептал:
 — Мне надо поговорить с вами, мадам. Наедине.
 Он взял ее за локоть и быстро вывел из гостиной.
 Аврора успела понять причину гнева своего мужа. Он разозлился на нее за то, что она вела себя непростительно грубо с его друзьями. Николас смотрел прямо вперед и не произнес ни слова до тех пор, пока не втолкнул ее в свой кабинет.
 Он зажег свечу на столе. Затем подошел к двери и захлопнул ее, отчего пламя свечи затрепетало, разбросав по стенам странные, дрожащие тени. Глаза его пылали гневом.
 — Итак, Аврора, — преувеличенно медленно начал он, — будьте столь любезны, объясните мне, почему вы так грубы с моими друзьями?
 — Я не хотела быть грубой! — воскликнула Аврора.
 — Разве?
 Его издевательский тон и поза — скрещенные на груди руки, широко расставленные ноги — свидетельствовали о том, что он настроен решительно и не желает слушать никаких оправданий.
 — С того самого момента, как приехали гости, ты была или норовистой и дерзкой, как твой Огонек, или вялой, как дохлая рыба. Я пригласил друзей, чтобы познакомить их с моей красивой, живой и резвой женушкой. А они видят перед собой карикатуру на женщину. — Не дав ей ответить, он вдруг улыбнулся и уже совсем другим тоном спросил: — Ты что, хочешь, чтобы меня назвали хвастуном и лжецом?
 — Так вы расхваливали меня своим друзьям, милорд? — уточнила Аврора.
 Он кивнул, и его суровые глаза потеплели.
 — Ты удивлена? Отчего? Я сказал им, что женился на очаровательной, остроумной и резвой девчонке. Но, — он хмыкнул, улыбка его исчезла, — никто не увидел эту славную девчонку сегодня. Вы не могли бы объяснить своему озадаченному мужу, что случилось? — Видя ее нерешительность, Николас покачал головой. — Ты все еще не доверяешь мне, Аврора?
 Аврора не хотела обижать его. Опустив глаза, она пробормотала:
 — Это все из-за твоей бабушки.
 — Я должен был догадаться! — воскликнул Николас. — Что за сплетни распространяет обо мне эта карга?
 Запинаясь и смущаясь, Аврора все рассказала. Николас вдруг рассмеялся и взял ее руки в свои теплые крепкие ладони.
 — Надо было сразу со мной поделиться, Аврора. Я бы успокоил тебя. Бабушка просто бесится, что давно перестала быть хозяйкой имения Силверблейд.
 Аврора почувствовала, что краснеет.
 — Так она… она лгала мне?
 Николас решительно кивнул:
 — Да, лгала. Бабушка только и ждет случая, чтобы насолить мне. А теперь еще и тебе. Пользуется твоей невинностью и неопытностью. Она надеется разлучить нас и добиться господства в доме.
 Николас рассказал Авроре, как леди Вивьен оказалась во «вдовьем доме». Объяснил, почему он был вынужден пойти на этот шаг.
 — Мой отец был прекрасным человеком, да упокоит Господь его душу. Но он позволял своей матери помыкать им. Когда леди Вивьен попыталась укротить и меня, я воспротивился, восстал против этого, чем и вызвал ее ненависть. Она возненавидела меня, когда поняла, что я не позволю ей сделать со мной то же, что она сотворила с отцом. Жизнь в одном доме с леди Вивьен становилась невыносимой. И я решил, не найдя иного выхода, отдалить ее от себя.
 Аврора покачала головой:
 — Я почти что поверила в ее ложь о тебе.
 Николас взял руку Авроры и прижал ее к своему сердцу.
 — У тебя добрая душа, Рора, и ты доверчива. Я должен признаться, — добавил он, понизив голос, — что мои друзья когда-то развлекались в саду Эрота. Но всем забавам был положен конец, когда я на тебе женился. Ты теперь моя жена, Аврора. Я никому не позволю унизить тебя. И тебе не будет за меня стыдно.
 Аврора вздохнула:
 — Спасибо, Николас. Прости за недоверие.
 Николас снисходительно улыбнулся:
 — Все это так для тебя ново, Рори, как, впрочем, и для меня. Мы все еще не очень хорошо знаем друг друга. Нам еще многому предстоит научиться.
 Аврора вскинула голову.
 — Что ж, твоя бабушка больше никогда меня не одурачит!
 Аврора выглядела такой решительной, что Николас, не выдержав, рассмеялся.
 — Мы возвращаемся к гостям, Рора?
 Аврора с улыбкой кивнула мужу.
 — И я покажу им, какой могу быть остроумной, веселой и гостеприимной.




 Глава 13


 Аврора остановила Огонька на гребне холма, чтобы дать ему отдышаться после долгой скачки. Солнце давно взошло, но туман еще держался в лощинах.
 Аврора потрепала коня по шее.
 — Пора нам скакать назад, дружок. Наши гости скоро проснутся. Николас будет меня искать.
 И тут Аврора заметила всадника, спешащего к ней. Она узнала в нем Олли.
 Аврора рассмеялась, откинув со лба непослушный завиток.
 — Доброе утро, Олли. Тоже решили покататься верхом?
 Они поехали рядом.
 — Признаться, я не думала, что кто-то из вас встанет так рано, — сказала Аврора.
 — Я надеялся поговорить с вами. Без Ника.
 — О чем?
 — О разном. О саде Эрота, например. О репутации Ника… Смею думать, что мы с ним близкие друзья. Я хотел бы кое-что сказать вам о вашем муже. — Олли улыбнулся. — О нас ходят слухи, будто мы устраиваем оргии. Так? Знайте, Аврора, что это ложь.
 Аврора смутилась:
 — Да, но его репутация…
 Олли вздохнул с некоторым раздражением:
 — Позвольте рассказать мне о моем друге Нике, раз он сам не способен рассказать о себе. — Олли взъерошил свои золотистые кудри. — Все началось семь лет назад. Когда был убит Тим, Ник долго ходил сам не свой. Мы даже боялись за его рассудок. А потом мать и отец его заболели оспой. Отец умер. Мать превратилась в затворницу. Тогда Ник решил, что он должен насладиться тем, что у него осталось. Началась погоня за наслаждениями. Вот тогда и поползли слухи. Ник сам делал все, чтобы давать больше пищи для сплетен. Он привез из Европы статую Приапа и объявил, что она обладает некой… таинственной силой.
 Аврора удивленно вскинула брови:
 — Какой силой?
 Круглые щеки Олли порозовели сильнее обычного.
 — Силой наделять мужчину… э… большими… возможностями, если он проведет ночь недалеко от статуи.
 Аврора, не выдержав, рассмеялась.
 — Поэтому гости Николаса стали посещать сад ночью?
 — Верно! — воскликнул Олли. Лицо его вдруг стало серьезным. — В последнее время Ник сильно изменился. Я вижу, как он на вас смотрит.
 — Как?
 — Мой друг Ник влюбился.
 — Влюбился? В меня? — Аврора покачала головой, отказываясь в это верить. — Нет, Олли, вы ошибаетесь.
 — Я повторяю: он вас любит.
 Аврора хотела бы верить Олли. Николас и в самом деле изменился. Наверное, он ее уважает. Но любит ли?
 — Нет, — произнесла она вслух, — я не могу поверить в то, что Николас меня любит.
 Если бы муж действительно ее любил, думала Аврора, он бы не говорил с ней время от времени повелительным тоном. На самом деле он ни разу не дал ей забыть о том, что он здесь хозяин. И все всегда будет так, как он хочет.
 А что же она сама? Какими чувствами наполнена ее душа? Когда Николас держал ее в своих объятиях, когда он страстно и нежно ласкал ее, ей и в самом деле начинало казаться, что она его любит. Но то бывало ночью. А днем из любовника Николас превращался в маркиза Силверблейда, высокомерного и язвительного, властного и вспыльчивого — того, кто делал ее неуверенной в себе и в нем. Кто знает, какое место отводилось ей в его сердце… Если, конечно, у него было сердце.
 В холле на серебряном подносе Аврору ждало письмо. Она узнала почерк сестры.
 В первых строках Диана выражала надежду на то, что у Авроры и Николаса все складывается удачно, высказывала приличествующие случаю пожелания. Затем она пересказывала последние лондонские сплетни, которые не слишком интересовали Аврору.
 Самое главное содержалось в третьей части письма.
 «Я встретила весьма интересного человека, — писала Диана. — Это лорд Джейсон Баррон, маркиз Пенхол. Его имение находится в Корнуолле, где он и проводит большую часть года. Вообще Джейсон весьма своеобразный мужчина, довольно эксцентричный. Суди сама: он редко бывает в Лондоне, предпочитая тихую жизнь далекой провинции суете и блеску столицы. Несмотря на то что Джейсон вовсе не красавец, я нахожу его обаятельным. Он навещает меня почти каждый день и, кажется, совсем от меня без ума. Ну, что ты скажешь, дорогая сестричка?»
 Аврора чувствовала, что у нее камень с души упал. Она была рада за сестру.
 Конечно, думала Аврора, свернув в коридор, было бы совсем хорошо, если бы этот маркиз женился на Диане…
 Проходя мимо дверей зала, Аврора услышала знакомые звуки: кто-то бился на шпагах! Заинтригованная, она решила посмотреть.
 Посреди просторного зала Николас и лорд Кокс фехтовали, а прочие гости сидели вдоль стен и молча наблюдали.
 Николас сделал выпад, заставив лорда Кокса отступить. Лорд мастерски парировал удар, а затем перешел в наступление, заставив Николаса обороняться.
 Аврора была захвачена поединком. Ее супруг отлично владел шпагой. Он был так красив! Удивительно легок и подвижен. Мгновенно отражал атаки и стремительно нападал. Успевал предугадать действия противника и выбрать нужную позицию.
 Аврора увидела, что Николас внезапно отскочил назад, словно устав от борьбы. Она чуть было не крикнула лорду Коксу, что это только трюк. Лорд Кокс замешкался, и в тот же миг конец шпаги коснулся его шеи. Он замер. Николас со смехом опустил оружие.
 — Есть ли на свете человек, которого ты не смог бы одолеть? — пробормотал лорд Кокс.
 — Уверен, что есть, — с ухмылкой ответил Николас. — Просто нам до сих пор не пришлось встретиться.
 — Может, это потому, что вы ищете мужчину, а не женщину, милорд? — дерзко спросила Аврора, выходя на середину зала; каблучки ее высоких ботинок для верховой езды выбивали веселую дробь на паркете.
 Гости уставились на Аврору так, будто перед ними была сумасшедшая.
 — Ну что же, господа! Кажется, моя жена бросает мне вызов. — Николас обтер влажное лицо полотенцем.
 — Я хотела бы драться с вами, милорд, — сказала Аврора, — но в другой раз, когда вы не будете таким уставшим. Ваше состояние предоставляет мне преимущество, — добавила она с усмешкой, — а я желаю сражаться на равных.
 Николас грозно прищурился:
 — Ну что касается «равенства» — это следует проверить, не так ли?
 Аврора поспешила наверх, за отцовской шпагой. Когда она вернулась, Олли объявил:
 — Мужчины поставили на Николаса, а женщины желают победы вам, миледи.
 Аврора поклонилась дамам, поблагодарив их за поддержку. Затем повернулась лицом к Николасу. Муж продолжал смотреть на нее с удивлением и любопытством.
 — Каковы условия, милорд? — спросила она.
 — Касание тела. В любой точке, — ответил он. Аврора согласилась. Слегка кивнув и взмахнув шпагой, она произнесла:
 — En garde, лорд Силверблейд.
 — En garde, леди Силверблейд, — ответил он.
 Они подняли шпаги, приветствуя друг друга, и замерли на месте, ожидая сигнала от Олли.
 Николас осторожно обходил Аврору, приглядываясь к ней и стараясь оценить ее сильные и слабые стороны. Он согласился на этот поединок, чтобы показать ей, как неразумно поступает женщина, если решает бороться с мужчиной. Но скоро Николас отметил, что его жена прекрасно фехтует. Ему потребуется приложить немало усилий, чтобы одержать победу.
 Внезапно она сделала выпад. Шпаги зазвенели. Он изящно отразил удар.
 Бой продолжался. Николас применял все новые и новые приемы, чтобы отвлечь ее внимание. Но у Авроры, по-видимому, был замечательный учитель. Обмануть ее так и не удалось.
 Аврора чувствовала, что слабеет. Она понимала, что вначале Николас фехтовал вполсилы, отступая перед ее выпадами лишь из почтения к ее полу. Однако по мере того, как ее манера становилась все более агрессивной, он начал защищаться всерьез. Она отлично дала ему понять, что если он победит, то победа не будет легкой. Он был великолепным соперником, быстрым и коварным. Но благодаря урокам отца она могла ему противостоять.
 Аврора повернула голову и увидела у входа в зал Памелу Литтлвуд. Улыбаясь, дама направилась к фехтовальщикам.
 И тут Авроре пришлось поплатиться за то, что отвлеклась. Секундное проявление слабости — и отразить атаку мужа ей оказалось не под силу. Николас выбил шпагу из руки Авроры и острием своего оружия прикоснулся к ее ключице.
 Бой оказался проигранным.
 — Кажется, я захватил ваше сердце, мадам, — произнес Николас. Глаза его светились радостью.
 — Похоже на то, — мрачно согласилась Аврора под разочарованные вздохи дам. — Благодарю вас, милорд.
 Николас поднял шпагу в салюте.
 — Прекрасная работа, Рора. Как и в случае с пистолетами. Должен признать, мне нелегко далась победа.
 Аврора поблагодарила его кивком головы. Но внимание ее было сосредоточено на миссис Литтлвуд. Та с милой улыбкой уже направлялась к ним.
 — Поздравляю, Николас, — сказала она, не удостоив Аврору и взглядом. — Какое чудесное представление!
 Не дожидаясь, пока муж ответит, Аврора пошла к дверям. Она не желала слышать, что он будет говорить своей любовнице. Ей было мучительно стыдно. Она чувствовала себя так, будто ее голую выставили напоказ. Аврора поражалась нахальству женщины, посмевшей явиться без приглашения, да еще с таким видом, будто она была тут полновластной хозяйкой!
 Не успели шаги Авроры стихнуть в коридоре, как Николас схватил Памелу за руку и, извинившись перед гостями, потащил ее в библиотеку.
 Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней спиной и гневно взглянул на Памелу.
 — Какого черта ты сюда явилась?
 Радость на лице Памелы сменилась недоумением.
 — Я… Я думала, ты хочешь меня видеть, Николас.
 — Я рад тебя видеть, моя дорогая, — ответил он, не пытаясь приблизиться к ней, — но не здесь. Теперь я женатый человек, и твое присутствие в моем доме оскорбительно для моей жены.
 Памела смотрела на него так, будто ей только что дали пощечину.
 — Но разве не ты говорил мне, что твой брак ничего не меняет в наших отношениях? — Памела выглядела очень несчастной. Глаза ее заблестели от слез.
 — Все так и есть, — сказал Николас и, подойдя к ней, обнял за плечи. — Но мы должны хранить нашу связь в тайне. — С этими словами он отодвинул ее от себя. — Ведь мы соседи. С мужем ты можешь приезжать сюда в любое время, но не одна. Я найду способ увидеться с тобой. Возможно, мы могли бы встречаться в Лондоне.
 — Когда? — жадно глядя на него своими влажными глазами, спросила Памела.
 — Как только все… как только наш брак немного укрепится.
 Памела хотела что-то сказать, но передумала. Она обольстительно улыбнулась. У Николаса перехватило дух.
 — Я буду считать дни, милорд. И ночи тоже.
 Памела приблизилась и поцеловала его. Как только ее маленький острый язычок завладел его ртом — умение, приобретенное благодаря практике, — он почувствовал, что все его тело задрожало от удовольствия. Он ответил ей скорее по привычке; чем из желания. Схватил ее за плечи и притянул к себе с неожиданной силой, чтобы вновь ощутить сливочную нежность ее пышной груди.
 Но Памела вдруг выставила вперед руки и отстранилась от него.
 — Все, все, довольно, проказник! — защебетала она. — Мне пора. — С кокетливой улыбкой Памела направилась к двери. — Я не хочу оскорблять твою жену своим присутствием. Так что, Николас, до встречи.
 Она подмигнула ему и ушла.
 Николас стоял посреди библиотеки, уставившись на закрывшуюся за ней дверь. Затем он опустился на стул и тихо выругался. Он знал, что Памела его любит. А Аврора? Решится ли она когда-нибудь сказать ему о своих чувствах?
 Николас, машинально вытер губы тыльной стороной ладони. Когда он понял, что произошло пару минут назад, ему стало стыдно.
 Он встал, достал из шкафа графин с бренди и, плеснув себе в стакан, выпил. Затем он подошел к окну и стал смотреть на отъезжающий экипаж Памелы.
 Красивая, обольстительная Памела целых два года была его любовницей. И вот вдруг он потерял к ней интерес. А все из-за рыжей непоседы, больше похожей на мальчишку.
 Что же случилось с ним, если когда-то желанная красавица Памела Литтлвуд перестала быть для него привлекательной? Николас неодобрительно покачал головой и не сдержал улыбки. Может, Аврора и в самом деле нашептала ему на ухо какое-нибудь заклинание одной из долгих, наполненных страстью ночей?
 И вдруг Николас пожалел о том, что пообещал Памеле продолжение отношений. Зачем он всех обманывает? И Памелу, и Аврору, и себя… Ни к чему хорошему это не приведет.
 Он видел, как на лице Авроры появилась недовольная гримаса, когда Памела вошла в зал. Нужно было успокоить ее. Николас встал и отправился искать жену.
 Аврора лежала в ванне, занятая своими мыслями. Со злостью она шлепнула по воде, отчего брызги полетели на пол.
 Зря она убежала при виде Памелы Литтлвуд. Словно испугавшаяся собака.
 Аврора вздохнула. Она повела себя глупо. Николас наверняка осудит ее. Надо было взять Николаса под руку и вежливо поприветствовать миссис Литтлвуд в Силверблейде, демонстрируя уверенность в себе. Но этой уверенности у Авроры не было.
 Внезапно раздался стук в дверь. В комнату вошел Николас. Увидев, что Аврора в ванне, он улыбнулся.
 — Надеюсь, это не войдет у нее в привычку? — спросила Аврора, смело глядя мужу в лицо.
 Николас понял вопрос.
 — Ревнуешь?
 Щеки Авроры запылали. А ведь и в самом деле она ревновала!
 — Я не ревную! — выкрикнула она.
 Николас опустился на одно колено и, поставив на другое колено локоть, оперся щекой о кулак. Его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Авроры.
 — Я же говорил тебе, что буду защищать тебя и твою честь.
 Аврора искоса взглянула на Николаса. Значит, есть на что надеяться. Надо ли понимать его так, что он порвал с миссис Литтлвуд навсегда?
 Николас погладил ее по голове и намотал медный локон на указательный палец.
 — Я попросил ее удалиться и никогда не приезжать к нам без мужа.
 Ей хотелось спросить его, как вообще он может общаться с мистером Литтлвудом, которому уже давно наставил рога. Так это все нехорошо, неприятно!..
 Словно прочитав ее мысли, Николас взял Аврору за подбородок и повернул к себе ее лицо.
 — Я знаю, что ты предпочла бы вообще не принимать Литтлвудов и не водить с ними знакомство. Но они наши соседи. Мой отец был очень дружен с мужем Памелы. Было бы неправильно совсем вычеркнуть их из списка знакомых.
 Аврора будто бы немного успокоилась.
 — Понимаю, — кивнула она.
 Пальцы Николаса коснулись ее лица, шеи.
 — Я знал, что ты меня поймешь, — прошептал он и, наклонившись, впился губами в ее губы.
 Аврора задрожала от наслаждения.
 — Какая ты мокрая…
 Она увидела, что его глаза блестят от желания.
 Рука Николаса заскользила по ее телу вниз, Аврора вздрогнула от приятных ощущений.
 — Мы не должны… — пробормотала она.
 Николас распрямился и поднял Аврору. Она стояла, дрожа от предвкушения ласк. Влажные рыжие локоны прилипли к плечам. Гладкая белая кожа блестела.
 — Вот оно, рождение Венеры, — восхищенно произнес Николас. Он взял Аврору на руки и отнес на кровать.
 Аврора улыбнулась и раскрыла ему свои объятия.
 Позже, лежа На боку, она долго смотрела на мужа, слушала его ровное дыхание. Он спал.
 «Господи, да ведь я люблю его!» — вдруг подумала Аврора.
 И тут же она закусила губу. Любить Николаса? Но это же беда! Нет, она его не любила, не могла любить. Он вначале скомпрометировал ее, а потом заявил, что она станет его женой. Он отказался убрать эту ужасную скульптуру… Однако он спас ее жизнь и честь.
 И все же она не могла позволить себе влюбиться в Николаса. Он не любил ее, что бы там ни говорил Олли. Ни разу Николас не произнес этих нужных слов.
 Аврора закрыла глаза. Нет, она не сделает первого шага.
 Шли недели. Миссис Литтлвуд так ни разу больше и не появилась. Постепенно Аврора начинала чувствовать себя увереннее и осваивалась в роли хозяйки Силверблейда.
 Она все сильнее влюблялась в своего мужа. Часто ловила себя на том, что прислушивается к звуку его шагов. Так собака ждет прихода хозяина. Глаза ее следили за каждым его движением. Когда он говорил с ней, ее сердце радостно трепетало. Когда он молчал, думая о чем-то, она любовалась им.
 Каждую ночь она делила постель с Николасом и ждала, что он произнесет те нужные ей слова. Скажет о том, что любит ее. Без этих слов Аврора не чувствовала себя удовлетворенной.
 Но признаться ему в том, что сама любит, Аврора не могла. Если он не разделяет ее чувств, то признание принесет лишь унижение и стыд.
 Изматывающая внутренняя борьба подорвала ее здоровье. В начале ноября у нее начались ужасные головные боли. Она оставалась в постели и подолгу спала.
 Аврора понимала, что с ней творится что-то ужасное. Ее бил сильный озноб, кожа горела огнем.
 — Что со мной? — в страхе шептала Аврора. Она была настолько слаба, что не могла держать голову.
 Николас разговаривал с ней, его голос звучал словно издалека. Она лишь чувствовала его руки, когда он гладил ее щеку или поправлял одеяло.
 Николас вызвал доктора, но тот, осмотрев Аврору, ничего не обнаружил. Сказал только, что нужен покой.
 Сидя у постели жены, Николас тихо стонал от отчаяния и бессилия. Три дня он не отходил от нее. Сам обтирал ей лицо, поил ее. Служанки приносили холодную воду, травяные настои.
 Николас протер глаза и посмотрел в окно. Снова наступило утро. Аврора спала. Всю ночь у нее был жар. Она бормотала что-то и металась по постели.
 Николас дотронулся до ее руки, спокойно лежавшей на одеяле. Рука была горячей и влажной.
 И все же он прижал ее ладонь к своему лицу.
 — Ты должна бороться, моя храбрая Рора.
 Во время ее болезни он часто говорил с ней. Будто она могла его услышать. Он не знал, приносят ли его слова какую-нибудь пользу, поскольку она никак не давала знать, что слышит его. Но страх потерять ее давил на него с такой силой, что молчать он не мог.
 — Ты должна жить, моя дорогая, — сказал он, протирая ее лицо влажной тканью. — Потому что, если ты умрешь, я не смогу жить без тебя.
 Николас произнес эти слова и удивился. Эта упрямая девчонка сделала с ним то, что не смогли сделать другие, красивые, искушенные женщины. Она взяла в плен его сердце и добилась его любви.
 Она пошевелилась. Тело ее напряглось, рот приоткрылся. Она задышала часто, шумно, с хрипом. Он испугался и положил руку на ее лоб. Она быстро успокоилась.
 Внезапно в дверь тихо постучали. Подумав, что это горничная принесла таз с чистой водой, Николас встал, чтобы открыть дверь.
 Но на пороге он с удивлением увидел мать.
 — Мама, ты?
 — Доброе утро, Николас, — твердым голосом произнесла леди Мэри. — Решила узнать, как здоровье Авроры.
 — Жар не спадает, — мрачно ответил он.
 — Николас, ты выглядишь изможденным. Почему бы тебе самому не поспать немного?
 Николас решительно тряхнул головой:
 — Нет, мама. Я не могу ее оставить.
 Леди Мэри помолчала. Затем она сказала:
 — Так, значит, ты ее любишь?
 — Да, мама, я люблю ее.
 Леди Мэри дотронулась до руки сына и, повернувшись, молча ушла.
 Николас сел на край постели и начал нежно расчесывать влажные вьющиеся волосы, убирая их с лица Авроры.
 — Я люблю тебя, дорогая, — сказал он вслух, словно пробовал новые для него слова на вкус, прислушиваясь к тому, как звучит признание. — Ты слышишь меня? Я люблю тебя всем сердцем.
 Подумав о том, какой будет его жизнь без нее, Николас едва не закричал от ужаса. Он никогда не увидит ее голубых глаз?! Никогда не услышит ее голоса, ее звонкого смеха?! Она не скажет ему задорно и дерзко: «Вызываю вас на дуэль, милорд!» Она не промчится мимо него на резвом своем Огоньке. И не увидит, каким стал самый слабый щенок, ее любимец. Жизнь показалась Николасу бессмысленной, пустой. Зачем нужна ему такая жизнь, если в ней не будет Авроры?..
 На мгновение он, кажется, лишился рассудка. Он схватил Аврору за плечи и стал трясти, умоляя не умирать. Но, взяв себя в руки, он нежно положил ее на кровать, смущенный собственной слабостью. Он сам не представлял до сих пор, как сильно она была ему нужна.
 Николас сел на стул возле кровати и сжал голову руками. Вскоре сказалась усталость: голова его упала на грудь и он задремал.
 Внезапно Николас проснулся от неясных звуков. Аврора сидела в постели. Глаза ее были широко раскрыты, но смотрели сквозь него.
 — Тим! — громко позвала она. Крупные капли пота выступили у нее на лбу, дыхание участилось.
 Николас в мгновение ока оказался рядом с ней.
 — Нет, Аврора, Тима нет. Спи.
 — Надо найти Тима, — произнесла она. — Он ждет.
 Не говоря более ни слова, она упала на кровать и застыла как мертвая.
 Открыв глаза, Аврора увидела Николаса. Он спал, сидя на стуле.
 Аврора с нежностью смотрела на мужа. Все время, пока она болела, он был рядом с ней. Это он поддерживал ее, просил не сдаваться.
 Она подняла руку и погладила его по смоляным кудрям. Волосы были мягкими, шелковистыми.
 Николас проснулся от ее прикосновения и поднял голову. Он с тревогой уставился на Аврору. Потом, окончательно очнувшись и осознав происходящее, он дотронулся до ее лба.
 — Прохладный, — пробормотал он. — Жара нет.
 Николас облегченно вздохнул и схватил ее руку.
 — Господи! — всхлипывая, бормотал он. — Я не знаю, что бы делал, если бы ты умерла, Аврора. Я так тебя люблю!
 Я так тебя люблю. Ее гордый муж признался в том, что любит ее. Аврора чувствовала, как слезы счастья подступают к глазам.
 — И я люблю тебя, Николас, — сказала она. — Больше жизни.
 Аврора сидела у окна в уютной гостиной. За окном холодный ноябрьский ветер срывал с деревьев последние засохшие листья. Парк оголялся. Серое небо было затянуто тучами. Аврора вздохнула. Прошло две недели с тех пор, как она пошла на поправку. Теперь она чувствовала себя вполне здоровой. Но за это время Николас так и не повторил слов, сказанных в тот момент, когда он понял, что его жена будет жить. Авроре уже начало казаться, что это признание она сама выдумала.
 О, Николас был очень внимательным! Следил за тем, чтобы у нее ни в чем не было недостатка. Каждый день он приносил ей какой-нибудь маленький милый подарок. Но она ждала от него другого.
 Двери гостиной открылись. Вошел Николас. Сердце Авроры затрепетало. Он был так хорош в темно-сером бархатном камзоле.
 — Ты готова принять гостей? — спросил он улыбаясь.
 — Гостей? — тревожно переспросила Аврора.
 Николас кивнул:
 — Бабушка и Уэсли ждут твоего согласия принять их. Ты чувствуешь в себе достаточно сил для этого?
 — Чтобы пободаться с твоей бабушкой? — с усмешкой спросила Аврора.
 Николас громко рассмеялся.
 — Теперь я вижу, что ты выздоровела окончательно!
 Он пошел приглашать гостей.
 Первой вошла леди Вивьен. С таким видом, будто оказывала Авроре высочайшую милость.
 — Рада видеть вас, дорогая, — сказала старуха, перед тем как опуститься в кресло.
 — Спасибо, леди Вивьен, — ответила Аврора.
 Уэсли сел на кушетку.
 — Мы все так о вас беспокоились, Аврора, — сказал он тихо.
 Аврора собиралась ответить, но Николас положил ей на плечо руку.
 — Если бы с ней что-то случилось, я, наверное, сошел бы с ума. Вы же знаете, как сильно я люблю жену.
 Леди Вивьен и Уэсли, казалось, были смущены этим неожиданным признанием. Не меньше, чем сама Аврора. Бабушка и брат стали наперебой заверять Николаса в своем расположении к молодой леди Силверблейд. Но Аврора их не слушала. Сердце ее переполняла радость, и она не могла скрыть своего счастья.
 Потом, когда Николас и Аврора остались одни, она вопросительно взглянула на него.
 Он, будто прочитав ее мысли, с улыбкой спросил:
 — Ты хочешь знать, говорил ли я искренне?
 Николас нежно коснулся ее щеки кончиками пальцев.
 — Но ведь с тех пор ты ни разу не сказал…
 — Иногда мне трудно выразить свои чувства словами, Аврора.
 Он вздохнул и погладил ее по щеке.
 Его заблестевшие от слез глаза сказали ей куда больше, чем могли бы сказать слова.
 Он взял в ладони родное лицо, наслаждаясь нежностью ее кожи.
 — Тогда скажи мне все, что мог бы сказать… в постели.
 У него перехватило дыхание от возбуждения. Голос ее звал, искушал. Глаза потемнели от страсти.
 — Ты достаточно сильна для этого? Ты уверена, что это тебе не повредит?
 Аврора заглянула в его глаза, в загадочные, с серебристым отливом глубины.
 — Ты был так терпелив, любовь моя, когда я металась в жару. Но теперь у меня лихорадка совсем иного рода. И только ты можешь унять этот жар. Люби меня, Николас. Прошу тебя. Прямо сейчас.
 Он встал и протянул ей дрожащую руку.
 — Идем, моя милая. Я должен тебе сказать так много!
 Она вложила свою ладонь в его, пальцы их переплелись. Он помог ей встать и повел ее в спальню. Там он медленно и нежно раздел ее. Будто какое-то резкое движение могло причинить ей вред. Но как только они оказались в постели в объятиях друг друга, она отдалась ему так самозабвенно и так страстно, что не оставалось сомнений: она здорова и вернулась к нему.




 Глава 14


 Ноябрьское утро выдалось ясным. Прохладный воздух был напоен лесным ароматом. Аврора с удовольствием участвовала в охоте на лис.
 Многие охотники остались позади. С ее Огоньком не каждый конь мог соперничать.
 Аврора так хотела, чтобы сегодня Николас мог ею гордиться. Она остановила коня и огляделась. Грома нигде поблизости не было видно.
 Сердце Авроры забилось в страхе за мужа. Что, если Гром споткнулся и Николас упал?
 Аврора развернула своего Огонька и направила его к всадникам.
 — Кто-нибудь видел лорда Силверблейда? Он не упал?
 Охотники переглянулись и пожали плечами.
 К Авроре подъехал лорд Овертон.
 — Я видел вашего мужа. Он помогал миссис Литглвуд. Ее лошадь отказалась брать барьер, и дама упала. Думаю, он отвез ее в Силверблейд, чтобы… залечить ее раны.
 Хэл посмотрел на Аврору с противной ухмылкой, когда другие всадники от них отъехали.
 — Говорят, твоя сестра нашла себе нового покровителя.
 Аврора не испытывала ни малейшего желания беседовать с лордом Овертоном. Тем более вести разговор о Диане. Она так прямо и заявила ему, что не его это дело.
 В ответ бывший возлюбленный Дианы лишь усмехнулся. Потом, пожав плечами, сказал:
 — Передай сестре, что я скоро женюсь.
 Помахав на прощание шляпой, он ускакал.
 Аврора даже не посмотрела ему вслед. Она думала о муже.
 Ей стало плохо, и она вцепилась руками в гриву Огонька. Все утро она пыталась доказать Николасу, что ей нет равных в верховой езде. А он решил развлечься с Памелой Литтлвуд. Лицемер! Обманщик!..
 Собаки взяли след и радостно залаяли. Протрубил охотничий рожок, и вся кавалькада устремилась за псами. Аврора летела впереди, на время забыв о Николасе, о Памеле, обо всем, кроме охоты.
 Часом позже, когда охота закончилась и лиса была поймана, пришло время вернуться к прежним невеселым мыслям. Теперь уже Аврора не могла думать ни о чем другом, кроме как о встрече мужа с его бывшей (бывшей?) любовницей.
 Аврора решительно поджала губы. Ну что же, если Николас рассчитывает, что она будет делать вид, будто ничего не видит, как многие другие жены, то он ошибается. Она слишком сильно любит своего мужа, чтобы терпеть неверность.
 Вернувшись домой, Аврора принялась искать Николаса и Памелу. И открыла дверь его комнаты.
 Раскинувшись в кресле возле камина, сидела Памела Литтлвуд. Ноги ее были прикрыты пледом. Она держала в руке стакан с вином и улыбалась Николасу. Стоя рядом и держа руку на спинке кресла, он что-то говорил ей и тоже улыбался. Памела потянула Николаса за рукав, требуя, чтобы он нагнулся, будто хотела что-то сказать ему на ухо.
 Аврора тихо прикрыла дверь. Она стояла, прислонившись к стене, и мучительно соображала, как быть дальше. Надо было найти разумный выход. Как повела бы себя на ее месте искушенная зрелая женщина?
 И вдруг ответ явился сам собой.
 Воодушевленная Аврора развернулась и пошла к себе.
 Николас смотрел, как Аврора танцует. Она была самой красивой женщиной на балу. Но жена не замечала его весь день. Что он такого сделал, чтобы впасть в немилость? Всего несколько минут назад Аврора отказалась с ним танцевать, сославшись на то, что должна исполнять обязанности хозяйки. Да ведь она танцует со всеми, кроме него! После Лейда настала очередь Фокса, Хейза, Олли…
 Внезапно Николас почувствовал, что его тянут за рукав, и, оглянувшись, увидел леди Вивьен.
 — Надеюсь, бабушка, ты хорошо проводишь время? — не без раздражения спросил Николас.
 Старуха фыркнула, отчего лиловые цветы, украшавшие ее седую шевелюру, задрожали.
 — Проводила хорошо, — уточнила леди Вивьен, — пока твоя жена не стала показывать фокусы.
 — Надо ли мне напомнить тебе, что у моей жены есть имя, бабушка? На случай, если ты забыла, скажу, что ее зовут Аврора.
 — Это она, кажется, забыла, что стала твоей женой. Бесстыдница флиртует со всеми подряд! — Вдовствующая маркиза почти кричала. — У вас уже вся любовь кончилась, да? Это так, Николас? А ведь я предупреждала тебя, что ничего хорошего не выйдет из брака с этой пигалицей.
 Николас сцепил зубы, чтобы не проглотить наживку, которую пыталась всунуть ему старая ведьма.
 — У нас с Авророй все хорошо, бабушка. Просто она еще совсем молода. Ей необходимо развлечься, получить удовольствие на балу.
 — Вот как ты называешь ее выходки, ее отвратительное поведение? — брезгливо морщась, прошипела старуха. — Развлечением? Будь я на твоем месте, я бы…
 — Но ты не на моем месте, бабушка, — сказал Николас, с трудом сдерживая себя. — Так что прошу тебя, не суй свой нос куда не просят.
 Непокорный внук резко развернулся и ушел, оставив старую леди причитать о том, что стариков никто не желает слушать.
 Николас увидел, что Аврора беседует с симпатичным молодым человеком у выхода на веранду. Больше этой пытки Николас выносить не мог. Через весь зал он пошел к ней.
 — Прошу меня простить, сэр, — сказал Николас, вежливо поклонившись, — но мне надо переговорить с женой.
 Аврора поняла, что довела мужа до кипения. Она позволила ему увести себя из зала в пустой кабинет.
 — О чем ты хотел поговорить со мной? — с невинным видом спросила она.
 — Я хочу знать, Аврора, почему ты флиртуешь со всеми подряд.
 — Неужели я флиртовала? — удивленно округлив глаза, спросила Аврора.
 Николас взорвался:
 — Не притворяйся, Аврора! Ты знаешь, что делала, и не пытайся это отрицать! Я хочу знать почему!
 Аврора закусила губу, чтобы не дать пролиться непрошеным слезам.
 — Хорошо, я объясню, — сдержанно произнесла она. — На охоте ты не сказал мне ни одного слова одобрения. А я хотела, чтобы ты мной гордился. Потом ты исчез. Я стала тебя искать. Мне сообщили, что миссис Литтлвуд упала.
 — Да, Памела сильно ударилась. Мне случилось оказаться поблизости. Я сопроводил ее в Силверблейд.
 — И сидел с ней у себя в комнате! — гневно произнесла Аврора.
 — Памела упросила меня остаться с ней.
 — Понимаю, — сказала Аврора, переводя дыхание. — Ты предпочел любовницу жене.
 — Признаю, что мне следовало вернуться на охоту. Но и ты могла бы больше мне доверять, — спокойно произнес Николас. — Думаю, нам обоим требуется некоторое время, чтобы залечить наши раны.
 Николас должен был отыскать Памелу.
 Теперь он как никогда ясно осознал, что допустил непростительную ошибку, не порвав с ней сразу, как только решил жениться на Авроре. Тогда все было бы честно. Никакой двусмысленности. Решив отдалить Памелу от себя постепенно, он допустил двойную ошибку: заставил страдать бывшую любовницу, оставляя ей надежду, и глубоко обидел жену, воздвигнув между ней и собой стену недоверия.
 Николас обвел взглядом зал, но Памелы не было ни рядом с мужем, ни среди танцующих. Он решил поискать ее в гостевых покоях, расположенных на первом этаже. Может, она устала и решила прилечь.
 Он непременно скажет ей, что между ними все кончено. О том, что ни в Лондоне, ни в другом месте у них не будет никаких тайных свиданий. Он знал, что Памелу это расстроит, но менять решение не хотел.
 Оставшись одна в кабинете, Аврора уставилась на закрытую дверь.
 — Черт тебя подери, Николас Девениш! — выругалась она, затем опустилась на стул и разрыдалась.
 Аврора понимала, что правда на ее стороне. Николас должен был вернуться на охоту, проводив Памелу в Силверблейд. Но он все повернул так, что Аврора оказалась виновата. Оказывается, все дело в том, что она — подозрительная и ревнивая. А он чист, как младенец!
 Аврора вытерла глаза платком. Если она права, то почему же ей так плохо? Почему она чувствует себя такой жалкой? Да просто она хотела любить, а не ненавидеть Николаса. Она пыталась избежать ссоры. Тосковала по тому времени, когда можно было купаться в теплом море его любви. Но обида больно сжимала ее сердце.
 Он обидел ее, когда уединился с Памелой. Но и она не была абсолютно чиста перед ним. В конце концов, доверие — одно из непременных условий брака, а она отказала ему в доверии.
 В его глазах тоже была обида, когда она обвинила его в том. что он обнимал Памелу. Авроре стало стыдно за себя. За то, что причинила любимому такую боль.
 Аврора теперь знала, что сделает. Она немедленно найдет Николаса и извинится перед ним. Возможно, на этот раз он примет ее извинения. И все плохое, что было между ними, забудется.
 Аврора встала и отправилась искать мужа.
 Внизу, где располагались гостевые спальни…
 Аврора тряхнула головой, отгоняя подозрения. Она сказала себе, что верит Николасу и не должна позволять своей сопернице, этой миссис Литтлвуд, поколебать доверие.
 Но если Авроре и удалось внушить себе, что она верит Николасу, как самой себе, вера эта улетучилась вмиг, стоило ей услышать их голоса — Николаса и Памелы.
 Она и не думала подслушивать. Ей было достаточно тех слов, что донеслись из приоткрытой двери.
 — …тайные встречи в Лондоне.
 Это был голос Николаса.
 Аврора вскрикнула и, развернувшись, бросилась бежать.
 Из нее могла бы получиться хорошая актриса. Никто из гостей не мог даже представить, что творилось у нее в душе. Она играла роль заботливой хозяйки блестяще до самого конца. Улыбалась гостям, провожая их до дверей, стояла возле Николаса с таким видом, будто между ними были мир и согласие.
 Но когда за последним из гостей закрылась дверь, притворяться уже не имело смысла. Аврора убежала наверх, в спальню, не сказав Николасу ни слова, и заперла дверь изнутри. Сегодня она не станет делить с ним постель. Она не могла спать с ним, зная, что он был с Памелой.
 Как только Аврора надела ночную рубашку, раздался стук в дверь. Муж стучал из своей спальни.
 — Аврора! — позвал он.
 Сердце ее сильно билось. Она подошла к двери, но и не подумала ее открыть.
 — Уходи. Николас. Я устала и хочу спать.
 Она не могла видеть его, но ясно представила, как он нахмурился. Вскоре на ручку нажали, проверяя, не заперто ли.
 — Аврора, открой дверь! — заревел он.
 Дрожа от страха, Аврора уже была готова подчиниться. Но, представив, как Николас обнимается с Памелой, она решилась на дальнейшее сопротивление. Рука, поднявшаяся было к замку, бессильно упала вдоль тела.
 — Уходи, Николас!
 — Аврора, я желаю поговорить с тобой. — Он говорил резко и отрывисто, голос выдавал его гнев. — Открой дверь, пока я ее не сломал!
 Аврора не поднималась. Николас с силой ударил кулаком по двери, потом еще раз. Аврора отпрянула, обхватила себя руками и молилась о том, чтобы дверь выдержала удары.
 Наконец наступила тишина. Аврора вздохнула с облегчением. Он сдался. Сегодня Ник не станет требовать от нее исполнения супружеского долга.
 Внезапно Аврора услышала звуки, еще больше напугавшие ее. В замке поворачивался ключ. Через мгновение Николас распахнул дверь. Лицо его потемнело от ярости. Глаза сверкали. Он готов был испепелить свою непокорную жену одним взглядом.
 Ник прошел в комнату и помахал ключом.
 — Ты что, всерьез подумала, что можешь помешать мне войти?
 Аврора ничего не сказала.
 Николас подбросил ключ в воздухе и поймал его ловким движением руки, не переставая смотреть жене в глаза.
 — Ты могла запереться от меня только по одной причине. Сегодня ты не желаешь спать со мной. Это так?
 Аврора кивнула.
 — Могу я спросить почему?
 — Ты сам знаешь.
 Николас приподнял бровь:
 — Не станешь же ты утверждать, что все еще злишься на меня из-за Памелы? Бог мой, Аврора, нельзя же век обижаться!
 Аврора повернулась к нему спиной.
 — Я видела, как вы обнимались, — тихо произнесла она.
 — Ты все не так поняла, — смущенно отстал Николас. — Не я обнимал Памелу, а она меня. Я не ожидал этого.
 Авроре очень хотелось в это поверить.
 Она выглядела такой беззащитной в своем горе, что Николас невольно испытал угрызения совести.
 — Аврора, — нежно проговорил он, подходя к ней. Но она отпрянула. В больших голубых глазах ее было столько муки и упрека! Николас наконец в полной мере осознал, что за пытку она перенесла.
 Он опустил руки и больше уже не пытался приблизиться.
 — Я должен кое-что тебе объяснить. Надеюсь, ты сможешь меня понять. — Он потер лоб, словно собираясь с мыслями. — Когда объявили о помолвке, я, признаюсь, не думал прекращать отношения с Памелой. Конечно, я мог бы оправдаться. Тогда я не верил, что наш брак будет союзом любви. Но потом я понял, моя милая Рора, что люблю тебя. И тогда сама мысль об объятиях с Памелой сделалась мне противна.
 — А почему ты не сказал ей этого раньше, до охоты? Почему ты не сказал ей этого в тот день, когда она застала нас фехтующими?
 Аврора не желала мириться, пока он не объяснит все по порядку.
 — Потому что я пытался не быть с ней жестоким. Джентльмен не может так поступать. Я надеялся, что Памела, увидев, как я счастлив и доволен в браке с тобой, сама уйдет из моей жизни — красиво и незаметно. Не предъявляя мне никаких претензий. К сожалению, этого не случилось. Она продолжала настаивать на продолжении нашей связи. — Николас решился наконец протянуть руку и погладить Аврору по лицу. — Я был самым последним дураком, Рора, думая о чувствах Памелы и причиняя боль тебе. И за это я приношу свои глубокие и искренние извинения.
 Аврора отвернулась, хмуро глядя в пол. На краткий миг Николас всерьез испугался, что на этот раз зашел слишком далеко и не сможет вымолить у нее прощения. Но она подняла голову и посмотрела ему прямо в лицо.
 — Ты добрый, милосердный человек, Николас Девениш, если тебя так волнуют чувства твоей прежней возлюбленной.
 Николас тяжело вздохнул.
 — Надеюсь, ты простишь мне мою ревность, — произнесла Аврора дрожащим голосом.
 Она бросилась в его объятия, зная, что нигде в мире не сможет быть так счастлива, как в теплом кольце его рук.
 — Милая моя, милая Рора, — шептали его губы.
 Он поцеловал ее, и в этом поцелуе растворились последние сомнения.
 Николас посмотрел на нее с нежностью:
 — Ты можешь мне кое-что пообещать, Аврора?
 — Все, что пожелаешь, Николас.
 — Пообещай мне, что ты всегда будешь делиться со мной своими сомнениями и страхами, чтобы они не разрушили нашу любовь.
 — Обещаю, Николас. Но и ты должен поступать так же.
 Он дал ей слово. Затем протянул ключ, словно вручал судьбу.
 — Вы все еще предпочитаете держать свою дверь на замке, мадам?
 Аврора взяла ключ и задумчиво посмотрела на мужа. Еще миг, и она сделала решительный шаг к двери. Он подумал, что она, несмотря ни на что, попросит его уйти. Но вместо этого она закрыла дверь, заперла ее на ключ и прислонилась к ней спиной, глядя на него с дразнящей, соблазняющей улыбкой.
 — Теперь вы мой пленник, милорд. И я сама решу, когда освободить вас.
 Николас едва не задохнулся от восторга, глядя, как его жена, покачивая бедрами, идет к нему, возбуждая сильнее, чем любая из прежних подруг.
 — Вы, милорд, должны теперь заняться со мной любовью, — сказала она чуть хрипловатым шепотом и медленно начала развязывать пояс его халата. — И если вы мне угодите, я никогда не отпущу вас на волю.
 — Я сделаю все, что смогу, чтобы угодить вам, миледи, — прошептал он, нетерпеливо принимаясь раздевать ее…
 И когда Рора и Ник лежали в объятиях друг друга, все случилось так, как они хотели.
 Несколькими неделями позже Уэсли приехал в Силверблейд по приглашению брата. Он стоял в гостиной у высокого окна и смотрел на простиравшийся за окнами мрачновато-серый декабрьский пейзаж. Сад казался безжизненным. Преобладающим цветом был коричневый. Деревья, лишенные листьев, были похожи на высокие черные скелеты. Голые ветви, как старые кости, скрипели под напором ветра.
 Уэсли невольно поежился от той картины, которую услужливо подослало ему воображение. До Рождества оставалось не больше трех недель, и в это святое время предаваться унынию было грешно. Не время думать о скелетах и смерти.
 Уэсли задумчиво поковырял в носу. Интересно, с чего это кузен Ник так срочно вызвал его к себе? Вскоре загадка прояснится. Тем более что в коридоре уже слышны знакомые шаги.
 — Уэсли! Спасибо, что согласился приехать в такую мрачную погоду.
 Николас с открытой улыбкой поприветствовал двоюродного брата.
 — Твое письмо показалось мне столь интригующим, что я не стал затягивать с визитом, — улыбаясь, ответил Уэсли.
 На самом деле письмо Николаса вызвало у него лишь недоумение и задело самолюбие. Кузен почему-то настаивал на приезде Уэсли.
 — Пройдем в кабинет, — предложил Ник. — Там нам никто не помешает.
 Оказавшись в кабинете, они устроились в уютных кожаных креслах.
 — Наверное, ты чувствуешь себя неловко, а я — неловко вдвойне, — начал разговор Николас. — Но я бы хотел помочь тебе, если позволишь. Я знаю, что этот год выдался особенно неудачным для твоей корабельной компании. Но может быть, мои вложения помогут тебе пережить трудности?
 Уэсли встал и подошел к окну, стараясь не поворачиваться к Нику лицом. Гнев мешал ему говорить.
 Через какое-то время он смог немного успокоиться.
 — Я… я высоко ценю твою озабоченность…
 Уэсли удалось сделать так, чтобы голос звучал мягко. Хотя ему очень хотелось прокричать в лицо брагу что-нибудь оскорбительное.
 — Мы — одна семья и должны помогать друг другу, — сказал Николас. — Если я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь тебе выбраться из затруднений, скажи — и я к твоим услугам.
 Уэсли медленно повернулся к Нику.
 — Спасибо за предложение, кузен, но в твоей помощи нет необходимости. Ты прав, год не был особенно удачным для моей компании. Но на следующий год я ожидаю изменений к лучшему. Дела мои пойдут на лад.
 Ник нахмурился:
 — Я бы не хотел, чтобы ты потерял дело из-за дурацкой гордости, Уэсли.
 — Уверяю тебя, такой опасности нет.
 «И даже если бы была, — добавил про себя Уэсли, — к тебе бы я обратился за помощью в последнюю очередь».
 Николас смотрел на него, прищурившись. Уэсли прекрасно видел, что он не верит ни одному его слову.
 — Мое предложение остается в силе, брат, — с улыбкой сказал Ник. — Если тебе что-то потребуется…
 — Я к тебе первому обращусь, — подхватил Уэсли и повернулся, чтобы уйти. — Перед отъездом я хотел бы повидаться с тетей Мэри. Если не возражаешь.
 — Конечно.
 Уэсли поклонился и поспешил прочь из кабинета своими мелкими семенящими шажками, потный от сдерживаемого гнева. Еще немного, и он готов был взорваться.
 Как посмел Николас так его унизить?! Предложил помощь! Да он просто дал ему понять, что считает его неспособным вести собственное дело. Конечно же, достанься компания Николасу, он бы сумел извлечь из нее максимум прибыли! Разве все, чего касалась рука Николаса, не превращалось мигом в золото?
 Уэсли вынул платок и вытер уголки рта. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы побороть гнев. Это оскорбление Нику припомнится. Немного успокоившись, Уэсли отправился к леди Мэри.
 Времени до Рождества оставалось все меньше. Аврора никак не могла найти для Николаса подходящий подарок. Что ему подарить? У него и так все было. Нет, не все, подумала Аврора. У него не было наследника, которого он, конечно, хотел бы получить от нее в подарок. Аврора улыбнулась, глядя на серое небо. Вот это был бы отличный подарок Нику к Рождеству. Да только пока ничто не предвещало такого поворота событий.
 Может быть, леди Мэри ей что-нибудь подскажет? Аврора пошла навестить ее. По дороге в покои свекрови она думала о тех значительных переменах, которые произошли с матерью Николаса за последнее время. Аврора проявляла терпение и настойчивость, стараясь постоянно привлекать затворницу к жизни семьи. Часто спрашивала у нее совета. Вначале леди Мэри уклонялась от помощи, но постепенно стала привыкать к невестке. Теперь визиты Авроры, наверное, приносили ей радость.
 Даже Роза стала приветливее и улыбалась, открывая Авроре дверь.
 — Я попала в довольно трудное положение, — сообщила Аврора, обменявшись с леди Мэри приветствиями.
 — И в чем оно состоит?
 — Рождество через три недели, а я не могу решить, что подарить Николасу, — сказала Аврора. — Вы не могли бы предложить что-нибудь?
 Леди Мэри пожала плечами:
 — Когда человек так богат, как Николас, ему или ничего не хочется, или хочется чего-нибудь такого, чего не купишь за деньги.
 Леди Мэри, сама не подозревая о том, навела Аврору на мысль.
 — Леди Мэри, будьте моим рождественским подарком Николасу. Пожалуйста! — возбужденно проговорила Аврора.
 Леди Мэри отшатнулась.
 — Как это? Я не понимаю…
 — Ну как же! — воскликнула Аврора. — Ваш сын не видел вашего лица уже почти семь лет. Я думаю, самой большой радостью для него будет ваше присутствие за праздничным столом.
 — Я… Я не могу. Вы требуете от меня невозможного, — раздраженно произнесла маркиза.
 — Вы не хотите побыть с семьей на Рождество?
 — Слышать об этом не желаю! Рождество было любимым праздником Вильяма, моего мужа. Воспоминания… Нет, без него для меня этот праздник — не праздник. Я не смогла бы без него…
 — Сможете! — сказала Аврора и, встав с кушетки, последовала за леди Мэри к окну. — Никого не будет, кроме Николаса, меня, леди Вивьен и Уэсли. Если вы не хотите, чтобы вас видели слуги, это можно устроить.
 — Нет, Аврора. Мне жаль, но я просто не могу на это пойти.
 — Прошу вас, леди Мэри. Подумайте о том, что будет ваш приход значить для Николаса. Особенно на Рождество.
 — Но мое лицо…
 — Для этого есть кремы и пудра.
 Аврора явно злоупотребила терпением леди Мэри.
 — Я не желаю больше обсуждать этот вопрос, Аврора.
 Аврора тоже с трудом сдерживалась.
 — Похоже, вам нет дела до Николаса. Вы никогда не испытывали к нему никаких чувств. Будь это не так, вы бы пришли на нашу свадьбу. Вы только о себе и думаете. Вам нравится сидеть здесь, прятаться. Заставлять людей вас жалеть. Таким образом вы обретаете над ними определенную власть.
 Из-под маски раздался какой-то странный звук. Аврора решила, что свекровь набросится на нее с кулаками. Но леди Мэри холодно произнесла:
 — Оставьте меня. И никогда не смейте здесь появляться.
 — Охотно исполняю ваше пожелание, — ответила Аврора и, гордо выпрямив спину, вышла из комнаты.
 Оказавшись в коридоре, Аврора, как это часто бывало, отругала себя мысленно, что наговорила лишнего. Снова ее подвела горячность.
 — Господи, что я наделала? — в ужасе пробормотала она.
 Нельзя было позволять себе такой тон. Нельзя выказывать свое отношение к образу жизни леди Мэри, тем более так дерзко. За несколько секунд она разорвала те тонкие узы дружбы, создание которых было столь трудным и долгим. Месяцы трудов прошли зря.
 Аврора помедлила немного, потом повернула назад. Перед дверью в комнату леди Мэри она передумала, и вовремя. При всей своей юности и неопытности, Аврора вдруг осознала, что только еще больше все испортит, попытавшись извиниться. Кроме того, приносить извинения, чувствуя себя правой, было Авроре не по нраву. Пусть леди Мэри просит у нее прощения.
 Аврора решительно повела плечами и пошла прочь.
 В коридоре Аврора встретила Уэсли.
 — Доброе утро, Уэсли. Какими судьбами? — с приветливой улыбкой сказала Аврора. — Что привело вас в Силверблейд в такую ужасную погоду?
 Уэсли учтиво наклонился и поцеловал ей руку.
 — Я приехал навестить бабушку и тетю Мэри.
 — Боюсь, Уэсли, что леди Мэри не слишком будет расположена к вам сегодня, — поморщившись, сообщила Аврора.
 Уэсли грустно вздохнул:
 — Какая жалость. Я так хотел с ней сегодня встретиться.
 — Надеюсь, вы не откажетесь выпить со мной чашечку чаю?
 — С удовольствием, Аврора. Вы всегда так добры ко мне.
 Аврора пригласила Уэсли в гостиную и отослала прислугу за чаем.
 Уэсли прищурился.
 — Милая Аврора, вы выглядите такой печальной. Надеюсь, с Ником все в порядке?
 Аврора ответила ему улыбкой. Стыдливо опустив ресницы и расправив складки на бархатной юбке, она сказала:
 — Мы с Николасом — самая счастливая пара на свете. Нет, Уэсли, вам показалось. Я переживаю из-за того, что не могу найти для мужа подходящий подарок.
 Уэсли внимательно посмотрел на Аврору. Затем медленно, но убедительно, в своей обычной манере заговорил:
 — Возможно, я смогу помочь. Из Китая недавно возвратился корабль с товаром. Есть прекрасная табакерка. Старинная работа. Ни у кого в Лондоне нет и не будет такой же.
 — Она дорогая?
 — Очень. Но если это будет подарок для Ника, я готов снизить цену.
 Аврора просияла:
 — Замечательно, Уэсли!
 Принесли чай. Следующий час Уэсли и Аврора провели в приятной беседе, обсуждая столичные новости.
 Через неделю Уэсли вновь прибыл с визитом, прихватив с собой табакерку.
 Аврора проводила его в библиотеку и закрыла дверь на ключ, чтобы Николас ненароком не узнал о готовящемся сюрпризе.
 — Можно посмотреть? — спросила она, убедившись, что их никто не слышит.
 — Конечно, — ответил Уэсли.
 Табакерка была завернута в лоскут черного бархата. Уэсли развернул ее. Аврора чуть не вскрикнула от восхищения. Она взяла вещицу в руки и принялась ее рассматривать.
 — Из чего она сделана?
 — Из драгоценного камня. Нефрит. Китайцы высоко его ценят. Посмотрите, на ней вырезан дракон.
 — Какая красивая, — прошептала Аврора.
 — Нику угодить трудно. Но этой вещи, я уверен, он будет рад.
 — Я тоже в этом уверена.
 Уэсли согласился продать табакерку за те деньги, которые Авроре выделялись в месяц на наряды. Он ушел, оставив Аврору любоваться подарком.
 На рождественский ужин леди Вивьен явилась в пышном зеленом платье, отчего цвет ее лица казался зеленовато-серым.
 Уэсли услужливо подал бабушке стул. Николас следил, чтобы все было готово.
 — Подарки откроем перед ужином? — спросил он.
 Все согласились и принялись раскрывать свертки, лежавшие перед каждым на тарелке.
 Аврора радостно захлопала в ладоши, обнаружив в шкатулке красивое колье.
 — Николас! — воскликнула она. — Какая прелесть!
 Когда Николас увидел свой подарок и лицо его осветилось радостью. Аврора поняла, что угодила ему.
 — Китайская табакерка из нефрита, — сразу же сказал он, — большая редкость. Мои друзья умрут от зависти.
 — Уникальная вещь, — сообщил Уэсли.
 Леди Вивьен вежливо поблагодарила Николаса за серьги из оникса, которые он подарил ей. Уэсли, казалось, вполне искренне радовался паре серебряных подсвечников.
 — Будем пировать? — предложил Николас.
 Все закивали, Николас принялся отдавать распоряжения дворецкому и потому не заметил, как двери внезапно распахнулись. Но зато Аврора заметила это сразу.
 — Леди Мэри! — воскликнула она.
 Все разом повернули головы. Женщина в дверях словно не знала, входить или бежать прочь. В зале повисла тишина.
 Аврора смотрела во все глаза на знакомую и одновременно незнакомую женщину, ибо впервые видела ее без вуали. Под слоем белил на лице скрылись все оспины. Леди Мэри оказалась красивой женщиной с правильными чертами лица и большими лучистыми серыми глазами, такими же, как у сына.
 — Всех с Рождеством, — немного нервничая, сказала леди Мэри. — Я решила в этом году составить вам компанию. Если не возражаете.
 Николас вскочил с места с такой радостью, что Аврора едва не прослезилась. Он подошел к матери, обнял ее и торжественно повел к столу.
 Аврора встала из-за стола.
 — Леди Мэри, я думаю, вы должны занять почетное место справа от сына.
 Леди Мэри улыбнулась:
 — Спасибо, Аврора. — Затем она перевела взгляд на сына: — Аврора настояла на том, чтобы я присоединилась к вам за рождественским ужином. Так что я — рождественский подарок тебе от Авроры.
 Николас посмотрел на жену с беспредельной любовью и благодарностью. Все присутствующие были тронуты.
 — Это самый лучший подарок, который я когда-либо в жизни получал на Рождество, — дрожащим от волнения голосом сказал он.
 Леди Вивьен, посчитав, что слишком уж долго оказалась обделенной вниманием, пробурчала:
 — Ну что же, Мэри, я рада, что ты наконец поступила здраво, как я тебе давно советовала.
 Но леди Мэри, как и ее сын, не желала давать старухе собой помыкать.
 — О, если бы не Аврора, леди Вивьен, я так бы и осталась отшельницей. Это она дала мне понять, что я веду себя плохо и мое место — в семье.
 Леди Вивьен бросила на Аврору злобный взгляд, но промолчала.
 Уэсли встал, как обычно, готовый все уладить.
 — Каковы бы ни были причины, просто замечательно, что вы, тетя Мэри, снова с нами.
 С этими словами он поцеловал ей руку.
 Затем Николас произнес тост за мать и жену. Рождественский ужин начался.
 Ночью Аврора стояла у покрытого морозными узорами окна своей спальни и мечтательно смотрела на падающий снег. Снег пошел недавно, но лужайка перед домом уже была белой. В камине за спиной уютно потрескивали поленья. Ей было хорошо и покойно.
 Когда Николас подошел и обнял ее за талию, она прислонилась к его крепкой груди и закрыла глаза. Она почувствовала, как он потерся щекой о ее макушку.
 — Как мило прошло Рождество, — тихо сказала Аврора.
 — Самое замечательное Рождество в моей жизни, — заявил Николас, дыша ей в ухо. — И все благодаря тебе.
 Затем он тихонько рассмеялся.
 — Наверное, я женился на волшебнице. Она не только приручила самого известного в Лондоне повесу, но и вернула в семью мою отшельницу-мать. Не знаю, как ты это делаешь, Рора.
 — Просто волшебство, — улыбнулась она. — Ведь ты женился на волшебнице.
 Николас снова рассмеялся и зарылся лицом в ее ароматные волосы. Голос его звучал приглушенно и хрипло, когда он проговорил:
 — Я верю тебе. Скажи, чем еще ты собираешься меня очаровать?
 Аврора заглянула мужу в глаза.
 — А ты раздень меня. Может, тогда и сам догадаешься?
 Николас задержал дыхание, с восторгом глядя в искристые голубые глаза жены, обольстительно блестевшие в темноте. Он поднял руку, чтобы погладить ее по шелковистой щеке, и в этот момент Аврора легонько укусила его за палец.
 — Миледи, да вы, оказывается, обладаете острыми зубками! — воскликнул он, прижимая ее к себе. — Похоже, придется усмирить вас.
 — Попытайтесь, милорд, — прошептала Аврора. Она запустила руки под мягкую ткань халата и пробежала пальцами по его мускулистой груди и плечам.
 Внезапно полено в камине затрещало, зашипело и выбросило множество искр.
 Аврора зябко повела плечами.
 — Здесь становится холодно, мой милый.
 — Я знаю способ согреться, — хмыкнул Николас, и через несколько секунд бархатный халат его жены уже лежал у ее изящных лодыжек. Он не мог оторвать взгляда от ее совершенного тела. Быстрым движением он скинул и с себя халат. Подхватив жену на руки, он понес ее в постель.
 Вскоре холодные простыни были согреты жаром их страсти. Они любили друг друга долго, всю ночь. И когда пришло утро, Аврора с довольной улыбкой призналась Николасу, что чувствует себя вполне ручной.




 Глава 15


 Аврора распахнула окно и полной грудью вдохнула воздух, напоенный ароматами просыпающейся земли. Природа оживала, сбрасывая с себя зимний сон.
 — Наконец-то весна, — сказала Аврора и, опершись локтями на подоконник, залюбовалась пейзажем.
 Деревья покрылись маленькими клейкими листочками. Под самым окном уже возились садовники, приводя в порядок клумбы. Ветерок был теплым и нес с собой нежный аромат весенних цветов. Птицы весело щебетали, согретые ласковым солнцем.
 Аврора отошла от окна, улыбаясь своим мыслям. Почти год прошел с того утра, когда она увидела Николаса и Памелу Литтлвуд у летнего домика. Разве могла она тогда предположить, что станет маркизой Силверблейд?!
 Она могла быть еще более счастливой, если бы не два обстоятельства. Никаких указаний на то, что у маркиза Силвер-блейда скоро появится наследник, так и не было. Покровитель Дианы тоже пока никак не давал помять, что намерен жениться на ее сестре.
 И все же грех жаловаться, напомнила себе Аврора. Она могла быть счастлива уже потому, что ни Памела Литтлвуд, ни какая другая женщина не грозили разрушить их с Николасом брак. Николас обожал свою жену, и она купалась в его любви, как цветок в лучах теплого солнца.
 И она любила его. Любила так, что сила собственного чувства иногда пугала Аврору. Он был всем в ее жизни. Аврора знала, что ради него готова отдать свою жизнь. И была уверена, что, если наступит черный день, когда она станет ему не нужна, жизнь ее потеряет всякий смысл.
 «Брось, Аврора! — приказала она себе. — Нельзя унывать в такое чудесное утро. Скоро приедут друзья».
 Как раз в это время в дверь постучали. Слуга сообщил, что гости лорда Силверблейда только что прибыли из Лондона.
 Аврора последний раз взглянула в зеркало и пошла вниз встречать гостей.
 Проходя мимо кабинета Николаса, она заметила, что дверь была приоткрыта и оттуда доносились голоса.
 — Бабушка, — сказал Николас, еле сдерживаясь, — это не твое дело!
 — Тут ты ошибаешься, мой мальчик, — не сдавалась старуха. — Будущее Силверблейдов мне небезразлично. Ты женат. Твоя жена уже должна была бы понести. Ты ведь спишь с этой девчонкой… или это не так?
 — Бабушка! — с угрозой произнес Николас.
 Но старая леди все не унималась:
 — Раз ты с ней спишь, значит, все дело в ней. Она тебя обманула, Николас. Обманула твои надежды. Она бесплодна. У маркиза Силверблейда не будет наследников. Если бы ты со мной посоветовался перед тем, как жениться…
 Аврора не стала слушать, что ответит муж. Побледнев, она побежала прочь, подальше от скрипучего старческого голоса.
 Но этот голос настигал ее.
 «Она тебя обманула, Николас… Она бесплодна… и не будет наследников».
 Через несколько минут в дверь спальни постучали. На пороге возник Николас.
 — С тобой все в порядке? — спросил он, заходя в комнату.
 Аврора отвернулась от мужа, не зная, как выразить словами свою обиду и страх. Вдруг Аврора почувствовала, как руки мужа легли ей на плечи. Николас решительно развернул ее к себе лицом.
 — Аврора, в чем дело?
 — Во всем, — со вздохом сказала Аврора.
 — Во всем? — полушутливо переспросил он. — Я думал, ты со мной счастлива.
 — Я… Я счастлива. Но я нечаянно слышала твой разговор с бабушкой. Она права. Я тебя предала. Я бесплодна. Никогда не смогу родить тебе наследника, о котором ты мечтаешь, Николас.
 Николас смотрел на нее без улыбки.
 — Разве я уже не предупреждал тебя, чтобы ты не принимала близко к сердцу то, что каркает эта старая ворона?
 — Да, но на этот раз она права! Для тебя очень важно иметь наследника, ты сам мне об этом говорил.
 Николас кивнул и с мрачным видом отошел в сторону.
 — Не стану отрицать, что для меня важно иметь наследника. Иначе все достанется Уэсли. Даже страшно представить, что будет, если имение попадет в руки кузена.
 — Я понимаю, — сказала Аврора.
 — Вот и отлично. Наследник мне нужен. Но я не хочу видеть тебя несчастной.
 Аврора посмотрела в лицо любимому.
 — О, Николас, — прошептала она и положила голову ему на плечо, — я была такой глупой!
 Николас прижал ее к себе так, словно боялся, что она убежит.
 — Ты для меня важнее всего на свете. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Надеюсь, ты это чувствуешь.
 Аврора молча кивнула.
 Николас улыбнулся:
 — Почему бы нам на несколько месяцев не поехать в Лондон? Я думаю, перемена обстановки пойдет нам на пользу.
 У Авроры поднялось настроение при мысли о том, что она окажется далеко от злой леди Вивьен.
 — Замечательная мысль.
 Николас нежно поцеловал жену.
 — Как только наши гости уедут, велю слугам упаковывать вещи.
 Несколькими днями позже лорд и леди Силверблейд отправились в Лондон.
 Николас вошел в клуб. Народу было больше, чем обычно. Ему пришлось поискать глазами свободное место за игральным столом. В зале стоял тяжелый дух: смесь восторга и отчаяния с сигаретным дымом и запахом мужских духов. Дышать в этом зале, где по воле случая теряют и выигрывают состояния, действительно было нелегко.
 Наконец, заметив свободное место напротив Олли и Хейза за столом, где играли в вист, он направился туда.
 Суеверный Олли вывернул сюртук наизнанку, надеясь, что таким образом обеспечит себе удачу в игре. Чтобы скрыть от партнеров свои чувства, которые, как бы он ни старался их скрыть, легко читались по лицу, Олли натянул соломенную шляпу с полями. Очевидно, одной шляпы ему показалось мало, и он прицепил к ее полям цветы и ленты, свисавшие на лицо.
 — Олли, ты ли это? — с иронией поинтересовался Николас.
 Олли оторвал взгляд от карт.
 — Ты меня узнал.
 Николас засмеялся.
 — Тебя трудно не узнать. Джентльмены, вы не против, если я присоединюсь к вам?
 Олли тяжело вздохнул:
 — Похоже, мое везение кончилось.
 — Так почему бы не уйти, пока лорд Силверблейд не начал игру? — посоветовал лорд Хейз.
 — Потому что я живу надеждой на то, что однажды сумею его обыграть, — ответил Олли.
 Все присутствующие за столом рассмеялись и согласно закивали, зная, как мастерски Ник играет и как ему везет.
 — Не видел тебя целую вечность, — сказал Николасу лорд Марчмейн. — Я было подумал, что ты решил завязать с картами.
 Партнер слева усмехнулся:
 — Разве ты не слышал? Наш Николас так очарован красавицей женой, что не отходит от нее ни на шаг. Где уж там перекинуться в карты с друзьями!
 — Не могу сказать, что я его за это осуждаю, — усмехнулся лорд Марчмейн. — Если бы у меня дома была красивая жена, я тоже не отходил бы от нее!
 Все снова рассмеялись.
 — Я и сегодня бы никуда не пошел, — заметил Николас, — если бы она не устала. Целый день ездила по магазинам.
 Мужчины за столом понимающе закивали.
 — Ну что же, господа, — сказал Хейз, — будем играть?
 Как и предсказывал Олли, с приездом Николаса удача от него отвернулась.
 Когда ставка достигла пятидесяти тысяч фунтов, Олли пришлось покинуть игру. Выбыли и другие игроки. За столом остались только Николас и Марчмейн.
 Николас поднял ставку еще на десять тысяч. Марчмейн, изучив свои карты, побледнел и, покачав головой, сказал:
 — Это слишком для меня, лорд Силверблейд. Ваша взяла.
 Николас усмехнулся и бросил карты на стол.
 Раздался восхищенный вздох. Марчмейн с едкой ухмылкой сказал:
 — Ну что же, лучше проиграть пятьдесят тысяч фунтов моей жены, чем шестьдесят.
 Герцог Блетчфорд, слегка покачиваясь от выпитого вина, подошел к столу.
 — О, лорд Силверблейд, — едва ворочая языком, произнес он, хватая Николаса за руку, чтобы не упасть.
 — Что вам угодно? — сухо спросил Николас. Герцог Блетчфорд не был в числе его друзей.
 — Я из-за вас проиграл, черт возьми!
 — Что вы несете? — Николас брезгливо поморщился. — При чем здесь я? Мы никогда с вами в карты не играли.
 — Да не о картах речь, — растягивая слова, ответил герцог, — а о пари.
 — Какое еще пари? — раздраженно спросил Николас.
 Внезапно взоры всех присутствовавших обратились к нему.
 — Да вот… пари, — продолжал говорить герцог Блетчфорд, не замечая пронесшегося по залу предупреждающего шепота. — Я поставил на то, что ваш наследник появится через девять месяцев после свадьбы. И я проиграл. Как, — продолжал он, безуспешно пытаясь сосредоточить на лице Силверблейда мутный взгляд бледно-голубых глаз, — вы могли так меня обмануть?
 — Это любопытно, — подчеркнуто спокойно проговорил Николас. — Вы не могли бы рассказать мне больше об этом пари?
 Поскольку бедняга Блетчфорд окончательно потерял способность к членораздельной речи, Николас обратился к присутствующим в зале джентльменам:
 — Кто-нибудь, принесите мне книгу, где ведется запись о пари.
 Через считанные секунды толстая книга лежала перед Николасом. Он открыл ее и принялся листать страницы, надеясь на то, что никто не заметит предательского дрожания руки.
 Вскоре он нашел то, что искал.
 Да, после свадьбы Николаса несколько джентльменов, которых он знал плохо, поставили на дату рождения у Силверблейда первенца. Разброс в датах был от семи месяцев до двух лет.
 Николас захлопнул книгу. Повернувшись к своим приятелям, растерянно и виновато моргавшим, он сказал:
 — Я польщен, джентльмены. Жаль, что бедняга Блетчфорд проиграл. Но заверяю вас, я удвою усилия, направленные на то, чтобы кто-то из вас сорвал куш. Победитель получит от меня премию в десять тысяч фунтов.
 Все вздохнули с облегчением, увидев, что лорд Силверблейд воспринял пари с юмором. Напряжение рассеялось, и все пошло своим чередом.
 Но ни Олли, ни Хейз не были спокойны. Им-то сразу стало ясно, что Николас только делает вид, что ему все нипочем.
 — Полагаю, никто из вас в этом не участвовал? — сквозь зубы процедил Николас, когда трое друзей вышли из клуба. Он попытался изобразить улыбку, но она больше походила на гримасу.
 — Конечно, нет! — раздраженно бросил Хейз, оскорбленный подозрением. — Мы друзья и никогда не стали бы принимать участие в такой гадости. И разумеется, мы бы тебе непременно рассказали, если бы знали.
 Олли почесал голову под париком.
 — Интересно, кому пришло в голову устраивать это дурацкое пари?
 — Не знаю, но вас прошу это для меня выяснить.
 — Хорошо, — кивнул Олли, — мы наведем справки через третьих лиц.
 — Отлично, — улыбнулся Николас. — И когда это выяснится… — Он крепко сжал рукоять шпаги. — И еще, — добавил Николас, глядя на друзей, — если кто-то хоть словом обмолвится об этом Авроре…
 Что случится с этим несчастным, можно было понять по мрачному лицу Николаса.
 — Никто из тех, кто был сегодня в клубе, не посмеет ни о чем ей рассказать, — уверенно заявил Олли. И Хейз подтвердил его слова кивком головы.
 Удовлетворенный, лорд Силверблейд резко развернулся и пошел прочь, не дожидаясь, пока друзья начнут выражать ему сочувствие.
 Николас откинулся на кожаные подушки и закрыл глаза, прислушиваясь к перестуку колес.
 Никогда еще в жизни Николас не испытывал такого унижения. Да, он привык к тому, что о нем говорят. Но всегда о нем говорили со смешанным чувством негодования и восхищения. Никогда и никому он не позволял над собой смеяться.
 Но вскоре все переменится. Если в ближайшее время у него не родится наследник, лорд и леди Силверблейд станут привлекать всеобщее пристальное внимание и вызывать насмешки.
 Николас задумчиво потер лоб и от души выругался. Он знал, что должен оставить эти мысли и вести себя так, будто этого пари никогда не было. Но до сих пор его мужская гордость никогда не бывала задета. Страх показаться смешным и жалким жег его, не давая забыть о себе, словно больной зуб.
 И тут ужасная мысль пришла ему в голову. Что, если Аврора здесь и правда ни при чем? Что, если дело в нем, в Николасе Силверблейде? Такое возможно, ибо он давно потерял счет женщинам, с которыми занимался любовью в Англии и по всей Европе. Но до сих пор к нему не поступало никаких известий о том, что у него появился незаконнорожденный ребенок. До сих пор он ставил этот факт себе в заслугу: вот он какой осторожный! Но могло быть и по-другому. Что, если с его семенем что-то не так?
 Николас вспомнил историю, как-то рассказанную отцом о неком сквайре Олворси. Многие годы все считали его жену неспособной родить, поскольку у этой пары детей не было. Однако когда как после его смерти вдова вновь вышла замуж, она удивила соседей, преподнеся новому мужу крепеньких близнецов ровно через девять месяцев после свадьбы. Так что Аврора, вполне вероятно, тут вовсе ни при чем.
 Между тем экипаж подъехал к дому, и Николас, расплатившись с кучером, остановился у ворот, глядя на окна спальни жены. В окнах было темно. Аврора, очевидно, легла спать.
 Устало вздохнув, Николас медленно поднялся по ступеням и пошел прямо к себе. В эту ночь, впервые с тех пор, как она вышла замуж, Аврора спала одна.
 Открыв глаза, Аврора огляделась. Солнце светило в окна, было раннее утро. Вторая половина кровати, где обычно спал Николас, обнимая ее, была пуста.
 Аврора потерла заспанные глаза, встала и, накинув пеньюар, подошла к дверям, ведущим в смежную комнату.
 Николас лежал на спине, прикрыв рукой глаза.
 Почему он лег у себя? Почему не пришел к ней, как это было всегда?
 Аврора на цыпочках подошла к кровати и, присев на край, дотронулась до плеча мужа.
 — Николас, просыпайся.
 Аврора потрясла его за плечо. Он открыл глаза и уставился на нее с таким видом, будто перед ним был совершенно чужой человек.
 — Николас, ты не пришел ко мне прошлой ночью. И я волнуюсь, — сказала Аврора.
 Николас тряхнул головой, словно хотел очистить ее от остатков сна.
 — Я вернулся домой поздно и не хотел тебя будить.
 — Я тронута твоим участием, Ник. — Аврора улыбнулась и провела кончиками пальцев по мышцам его плеч.
 Обычно этого бывало достаточно, чтобы Николас валил ее на постель. Для него это было предложением заняться с ней любовью. Но на этот раз он ответил ей бледной улыбкой и слегка потрепал по щеке.
 Недоброе предчувствие зашевелилось в душе Авроры.
 — Николас, ты не хочешь меня?
 — Я вчера здорово продулся в карты, — пробормотал Николас, стараясь не смотреть жене в глаза. — И вместе с деньгами подрастерял энтузиазм.
 Аврора не очень поняла связь между проигрышем и нежеланием заняться любовью, но про себя решила, что еще очень плохо знает мужчин.
 — Понимаю, — сказала она и, помолчав, спросила: — Надеюсь, это не навсегда?
 Николас улыбнулся:
 — Нет, моя милая Рора, надеюсь, нет.
 Аврора облегченно вздохнула.
 Николас сдержанно зевнул.
 — Я вчера так поздно лег, что…
 — Ты хочешь спать, — тут же подхватила Аврора и, стараясь не показывать своего разочарования, добавила: — Я понимаю.
 — Ты умница.
 Аврора с улыбкой кивнула и вышла. Она была уверена, что завтра Николас станет прежним и все опять у них наладится.
 Но шли дни, а Николас становился все угрюмее, все несчастнее.
 Внешне он оставался прежним. Когда они появлялись на публике, он неизменно был внимательным и остроумным, непринужденно шутил и смеялся, был душой общества. Но когда они оставались вдвоем и разговаривали, сидя у камина, Аврора часто замечала его остановившийся взгляд, полный тоски и беспокойства.
 Даже в постели он казался отстраненным. Страсть не захватывала его целиком. Если не физически, то эмоционально он отстранял жену от себя.
 Аврора чувствовала, как постепенно теряет его, как он прячется за некую стену отчужденности, и эта стена с каждым днем становилась выше и прочнее. Самое страшное, что она не знала причины.
 «Ну что же, — сказала она себе однажды, — я должна это выяснить, и чем скорее, тем лучше».
 Николас стоял у окна, уныло глядя на длинный ряд домов на противоположной стороне площади.
 Внезапно в дверь постучали. В комнату буквально ворвалась Аврора.
 Николас поцеловал жену в щеку.
 — Доброе утро, Рора.
 — Я хочу знать, что тебя тревожит последнее время, — без тени улыбки сказала Аврора.
 Николас приподнял брови и изобразил удивление.
 — А что может меня тревожить? Разумеется, ничего.
 — Не лги мне, Николас! — воскликнула Аврора. — Ты чем-то всерьез озабочен, и я хочу знать, чем именно.
 Аврора казалась ему такой сильной. Копна медно-рыжих волос обрамляла ее лицо. Взглядом она словно говорила, что способна понять и принять любую правду, какой бы шокирующей она ни была. На минуту Николас готов был упасть к ней на грудь и зарыдать, как беспомощный ребенок, высказав ей свои самые сокровенные страхи и сомнения.
 Но он не мог позволить себе предстать слабым ни перед мужчиной, ни, тем более, перед женщиной, даже если эта женщина — самый близкий человек. Он был слишком гордым и упрямым, чтобы принять протянутую ему руку помощи.
 — Я же сказал, что меня ничто не беспокоит! — закричал он.
 Лицо Авроры исказила гримаса боли. Она отшатнулась, словно ей дали пощечину.
 — Ты изменился, Николас, Ты стал другим. Теперь я едва ли могу сказать, что знаю тебя.
 — Чепуха! Ты все выдумала. Я все такой же.
 — Нет, Николас. Человек, за которого я вышла замуж, был всегда честен со мной.
 Аврора подошла к нему поближе с надеждой во взгляде.
 — Ты построил между нами стену, Николас. Ты исключил меня из своей жизни. Скажи, что я сделала, чтобы так тебя разозлить? — беспомощно поведя плечами, спросила она. — Скажи, и я больше никогда ничего подобного не сделаю. Или это все потому, что ты меня больше не любишь? — дрожащим голосом прошептала она. — Потому, что у тебя пропало ко мне желание?
 Николас сделал над собой немалое усилие, чтобы не поддаться на мольбу, звучавшую в голосе жены, и не раскрыться перед ней. Все, чего ему хотелось, это схватить ее и прижать к себе, чтобы никто не смог ее отнять у него.
 — Я по-прежнему тебя люблю, — просто сказал он. — Все остальное — это мое дело.
 — Твое дело? — удивленно переспросила Аврора. — До сих пор я считала, что муж и жена делят друг с другом радости и беды.
 Всхлипнув, Аврора выбежала из комнаты.
 Оставшись один, Николас изо всех сил ударил кулаком по столу и в сердцах выругался. Почему он так злится на себя? Неужели он не получил того, что хотел? Он хотел, чтобы Аврора оставила его в покое, — так и получилось. Но почему он чувствовал себя таким несчастным?
 Аврора сидела в наемном экипаже, то и дело поднося к глазам платок, но слез не было. Их просто не осталось.
 Выскочив из кабинета Николаса, она поднялась к себе, заперлась и, бросившись на кровать, зарыдала. Потом она ждала, не послышатся ли за дверью шаги Николаса. В любой момент он мог прийти и повиниться. Он плохо с ней обошелся и просит прощения.
 Она слушала и ждала, ждала и слушала, но так ничего и не дождалась.
 Когда Аврора поняла, что он не придет, она заплакала так, как не плакала никогда раньше. Плакала, пока не кончились слезы. Тогда она поднялась с кровати, спустилась вниз и велела дворецкому заказать экипаж.
 И вот сейчас экипаж подъезжал к дому, который она назвала кучеру. Велев подождать ее, она поднялась на крыльцо и позвонила в дверь.
 Аврору впустили и провели в гостиную. Долго ждать ей не пришлось.
 — Аврора, какой приятный сюрприз! — сказал Олли, встречая гостью. Он выглядел порядком обескураженным. — Где Ник? Он с тобой не приехал?
 — Нет, я приехала одна, — ответила Аврора и, заметив неловкость Олли, добавила: — Наверное, мне не следовало приезжать одной к холостому мужчине. Но вы единственный человек, к которому я могу обратиться. Единственный, кому я могу доверять.
 Она вновь разрыдалась. Этот новый поток слез напугал и привел в страшное замешательство Олли.
 — О Боже, — забормотал Олли. — Может, присядете? Хотите… хотите чаю? А может, э… стаканчик бренди? Да, бренди будет в самый раз.
 Он поспешил к буфету и трясущейся рукой налил Авроре полный стакан.
 — Вы должны простить меня, Аврора, — бормотал он, — я никогда не знал, что делать, когда женщина плачет. Я всегда чувствую себя таким беспомощным.
 Аврора улыбнулась, сама того не желая. К тому времени как Олли предложил ей бренди, рна уже успела прийти в себя.
 — Я должна поговорить с вами о Николасе, — сказала она.
 — О Нике? Что с ним?
 — Что-то тревожит его, Олли. Но он не желает говорить мне — что. Может, вы сможете рассказать мне, в чем дело? — с надеждой в голосе попросила Аврора.
 Олли теребил кружевную манжету.
 — Что-то тревожит Николаса? Простите, Аврора, но я не могу вам помочь. Если его что-то и беспокоит, со мной он не поделился.
 — Но ведь вы его лучший друг. Я была убеждена…
 — Простите, Аврора.
 Олли встал и пошел наливать себе еще бренди. Он старался держаться к Авроре спиной, чтобы она не видела его лица. Аврора встала и пошла следом.
 — Олли, вы не умеете лгать. У вас все на лице написано.
 Олли обернулся, сделав страшное лицо, — должно быть, чтобы напугать Аврору. Но он был слишком добрым человеком и слишком плохим актером.
 — Леди Аврора, вы меня оскорбляете! — с напускным раздражением заявил он.
 — Так как же, дуэль или правда?
 Олли выпучил глаза.
 — Ни разу меня не вызывала на дуэль женщина!
 — Олли, довольно! Мне нужна правда.
 — К черту, Аврора! — воскликнул Олли, чувствуя, что его загнали в угол, и не представляя, как выйти из положения, не предавая Ника. — Я же сказал, что не могу вам помочь!
 Аврора наблюдала, как на выразительном лице Олли одно чувство сменяло другое. Внезапно ей все стало ясно.
 — Олли, — проникновенно произнесла она, — вы дали слово Николасу ничего мне не рассказывать?
 — В том не было необходимости!
 Аврора отступила. Чем сильнее она будет напирать на Олли, тем отчаяннее он станет сопротивляться. Олли был дружен с Николасом задолго до того, как Аврора познакомилась с будущим мужем. Она понимала, что такое мужская дружба.
 — Простите, Олли. Конечно же, Николас просто с вами не поделился. Но поверьте, я говорю правду: Нику действительно очень плохо. Что-то гнетет его. Помогите мне понять, что же это…
 Олли был обезоружен. Ему оставалось лишь спросить:
 — Он не сказал, в чем дело?
 Аврора покачала головой. В задумчивости она подошла к окну и посмотрела на улицу.
 — Он ушел в себя и закрыл за собой дверь. Я оказалась отрезанной, — надтреснутым голосом произнесла она. — Мы были так близки раньше. Теперь мы совершенно чужие люди, которым приходится жить под одной крышей.
 — Я… Мне очень жаль слышать это, Аврора. Совсем не похоже на Ника. Я знаю, что он вас любит, — добавил Олли бодрым тоном.
 Аврора внезапно обернулась. Ей показалось, что причина странной перемены в Николасе стала ей ясна.
 — Олли, вы считаете, что здесь замешана женщина? У моего мужа появилась любовница?
 Олли в два шага подскочил к Авроре.
 — Не говорите глупостей! У Ника нет другой женщины. Он сам много раз говорил мне, что вы для него — все.
 Но заверения Олли не помогли Авроре рассеять сомнения.
 — Я не могу иначе объяснить его равнодушие, — глухо сказала она.
 Олли не выдержал и, схватив Аврору за плечи, тряхнул ее.
 — Что бы там ни грызло Николаса, любовница тут ни при чем. Памела давно стала частью прошлого. Насколько я знаю, у нее сейчас роман с одним герцогом. Ник забыл ее, да и у нее появилась рыбка покрупнее, чем маркиз. Поверьте мне, Аврора, вам можно не бояться Памелу Литтлвуд.
 — Вы ведь не говорите это только для того, чтобы меня успокоить?
 Олли отпустил ее и с улыбкой покачал головой.
 Аврора вздохнула с облегчением. Затем она распрямила плечи, словно с них свалился тяжкий груз.
 — Простите меня. Я отняла у вас довольно много времени, Олли.
 — Уже не говоря о том, какой урон вы нанесли моей репутации, приехав ко мне в одиночестве, — лукаво ухмыляясь, сказал Олли.
 — Как-нибудь вам придется это пережить, друг мой, — с улыбкой ответила Аврора.
 Олли накинул на плечи Авроры плащ. Она вновь стала серьезной.
 — Олли, — вдруг сказала она с мольбой в голосе, — если Николас расскажет вам о своих трудностях, прошу вас, сообщите об этом мне. Если бы я знала, что его терзает, я смогла бы разрушить этот барьер между нами.
 — Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь.
 Повинуясь внезапному порыву, Аврора приподнялась на носки и поцеловала Олли в щеку.
 — Спасибо, Олли. Вы верный друг. Не стоит провожать меня, я знаю дорогу.
 Олли стоял у окна и смотрел, как Аврора садится в экипаж. Затем он подошел к буфету, налил полный стакан бренди и осушил его одним махом. Потом он сел в любимое кресло и, закрыв глаза, увидел перед собой страдающее лицо Авроры. Когда она поцеловала его, он почувствовал себя Иудой.
 — Чтоб тебе провалиться, Николас Девениш! — сказал он вслух. — Ты разбиваешь этой девочке сердце и меня делаешь соучастником.
 Внезапно доброе лицо Олли исказил гнев и он швырнул стакан в стену. Тонкий звон разбитого стекла доставил ему удовольствие.
 Он встал и вызвал экипаж. Может, проигрыш в клубе как-то заглушит чувство вины, которое заставила его испытать Аврора, принудив лгать.
 Николас пребывал в подавленном настроении. Ни музыка, ни смех, ни веселье двух сотен гостей, танцевавших в бальном зале, не могли унять его боль.
 Глазами он искал жену. Жену? Николас горько усмехнулся. Разве Аврора была ему женой? Сейчас он воспринимал ее лишь как женщину, которая жила с ним под одной крышей. Последний месяц между ними не было никакой близости.
 Но никто не догадывался об этом. Аврора вела себя как опытная хозяйка дома, любезная и веселая. Лишь когда она ловила взгляд Николаса, под маской притворной веселости проступала правда. Улыбка сползала с ее лица, и она торопливо отворачивалась.
 Верный Олли как-то заявил Николасу, что тот сам виноват — поглощен жалостью к себе.
 Впервые за время долгой дружбы Олли всерьез разозлился на Николаса.
 — Ты разве не видишь, что творится с твоей женой? Ты, набитый дурак!
 Николас все видел, но ничего не мог с собой поделать.
 — Леди Силверблейд, вы хорошеете с каждым днем.
 Аврора улыбнулась и поблагодарила герцогиню Килкенни. Она радовалась возможности поболтать, отвлечься от мыслей о Николасе. Муж угрюмо поглядывал на нее с другого конца зала.
 Аврора и в самом деле чувствовала себя красавицей сегодня. В последнее время она объездила все самые модные магазины, выбирала самые дорогие ткани… Чем же еще было заниматься в Лондоне?
 Кэтрин улыбнулась:
 — Похоже, ты становишься законодательницей мод в Лондоне, моя дорогая. Где та скромная провинциалка, которая приехала сюда в прошлом году?
 Аврора и Кэтрин побеседовали немного. Герцогиня расспрашивала о Диане. Сестра не захотела приехать в Лондон, предпочтя остаться в Корнуолле на лето. Мимо них проходил молодой человек одних с Авророй лет. Кэт окликнула его и, шепнув, что он тоже ирландец, представила Авроре.
 — Аврора, вы меня не помните? — спросил юноша.
 Он был высок, хорош собой, со смелыми карими глазами и приятной улыбкой. Аврора посмотрела на него озадаченно.
 — Я не узнаю вас, сэр.
 Юный джентльмен продолжал ослепительно улыбаться.
 — Меня зовут Конор Грантли.
 Аврора сразу вспомнила.
 — Конор! — воскликнула она, радостно обнимая одного из своих друзей детства. — Как приятно тебя снова увидеть! А что ты делаешь в Лондоне? — Не дав юноше ответить, Аврора обернулась к Кэтрин: — Отец Конора владеет поместьем, граничащим с Фолконстауном.
 — Думаю, вам двоим есть что вспомнить, — улыбаясь, сказала Кэт. — Извините, я должна вас оставить. Вижу, ко мне спешит муж.
 Аврора с интересом взглянула на Конора:
 — Неудивительно, что я тебя не узнала. Ты стал настоящим джентльменом.
 — А ты стала еще красивее! Я тебя сразу узнал. Но разве такой ты была, когда каталась на пони со мной и моими братьями?
 — Хорошие были времена, — с грустной улыбкой заметила Аврора. — Жаль, что мы больше не дети. Сейчас я замужняя женщина, маркиза.
 — Понимаю, — кивнул Конор.
 — А как Фолконстаун? Процветает в руках лорда Фицхью?
 Тень легла на лицо Конора. Он нервно огляделся.
 — Здесь можно поговорить наедине, чтобы нам не мешали?
 — В саду, — ответила Аврора.
 Она повела Конора в сад, не зная, что за ними следят.
 Николас не слышал, что ему говорит собеседник. Все его внимание было сосредоточено на Авроре с того момента, как он увидел, что она обнимает какого-то юношу. Николас удивлялся: что за птица этот юный джентльмен? Судя по одежде — не особо высокого полета.
 Почти сразу Николас поспешил в сад. Он пересек зал и вышел на веранду: двери из-за жары оставались открытыми.
 Он увидел свою жену. Нахальный юнец обнимал ее.
 Ник едва не задохнулся от гнева. Он подошел быстро — так, что они даже не успели его заметить. Схватив парня за плечо, он отбросил его в сторону.
 — Николас, я объясню…
 Аврора хотела закричать и не смогла. Николас схватил ее за руку и потащил в глубину сада.
 — Николас, ты делаешь мне больно…
 Он вел ее за собой, пока они не оказались там, где их никто не мог найти.
 Она повернулась к мужу, задыхаясь от возмущения и обиды.
 — Я требую объяснений, — с угрозой в голосе сказал он.
 — Зачем мне придумывать какие-то объяснения?! — крикнула она. — Ведь ты уже все сам решил: осудил и приговорил.
 — Я должен спокойно смотреть, как моя жена целуется с другим мужчиной?..
 — Он не целовал меня! — горячо воскликнула Аврора.
 — Но вы обнимались, моя дорогая. Я же видел.
 — Не я обнимала его, а он меня.
 — Это ничего не меняет.
 — Ах, не меняет! — с иронией произнесла Аврора. — Когда миссис Литтлвуд вас целует, обнимает — это нормально. Но если кто-то хотя бы прикоснется ко мне… Этого джентльмена зовут Конор Грантли. Я знаю его с детства. Когда-то мы были соседями в Ирландии.
 Николас подошел к Авроре, лицо его потемнело и скривилось. Аврора отшатнулась, но он больно схватил ее за запястья.
 — Если ты надумала завести себе любовника, я заставлю тебя передумать!
 Аврора покачала головой.
 — Ты мне не доверяешь, — сказала она.
 Он отпустил ее, словно она внезапно стала ему противна.
 — Я хочу быть уверенным в том, что сын у тебя родится от меня, а не от кого-то другого.
 Его несправедливые, оскорбительные слова подействовали на Аврору как пощечина. В ней закипела ярость.
 — Вы, милорд, не прикасались ко мне по меньшей мере месяц. Можете быть уверены в том, что мой ребенок будет не от вас.
 И тогда он ударил ее по щеке. Ударил не сильно. Но то, что Николас способен поднять на нее руку, было болезненнее, чем сам удар.
 Николас, осознав, что сделал, скривился от отвращения к самому себе.
 — Аврора, прости, — проговорил он уже в следующее мгновение и протянул к ней руки. — Не знаю, что на меня нашло. Мной овладел гнев, я не хотел…
 Не слыша его и думая, что он вновь собирается ее ударить, Аврора отпрянула. Широко распахнув глаза, полные ужаса, она закричала:
 — Не прикасайся ко мне! Никогда больше не смей ко мне прикасаться!
 Николас бессильно уронил руки.
 — Аврора, я…
 — Оставь меня!
 Лицо его было бледным.
 — Отлично. Нам обоим надо побыть в одиночестве. Завтра утром ты поедешь в Силверблейд. Если кто-то из нас решит, что наш брак обречен, я придумаю, как нам его разорвать.
 Аврора не нашла, что сказать. Когда к ней вернулась способность говорить, она тихо пробормотала:
 — Н… Николас, о чем ты говоришь? Не может быть… Ты это всерьез?
 — Вполне, мадам.
 И он, усмехнувшись, ушел.
 Аврора закрыла лицо руками и зарыдала.
 Через четверть часа к Авроре подошел Уэсли.
 — Аврора, что случилось?
 — Ничего, — смахнув слезы, бодро ответила она.
 Уэсли кивнул с пониманием.
 — Я знаю, что у Ника ужасный характер, не переживайте. Что бы ни было, все не так серьезно, как вам кажется.
 Аврора с трудом улыбнулась:
 — Нет, Уэсли, на этот раз все очень серьезно. Николас отправляет меня в Силверблейд. Я еду завтра утром. А он остается в Лондоне.
 — Ник отправляет вас в Силверблейд? Одну?
 Аврора кивнула:
 — Наверное, так будет лучше.
 — Не отчаивайтесь. У Ника появится возможность все обдумать. Уверен, что через неделю он примчится к вам заглаживать вину.
 — Спасибо, Уэсли. Буду рада вас видеть, когда приедете навестить бабушку.
 Аврора пожалела, что сама вспомнила о леди Вивьен. Но она постаралась не думать ни о чем плохом.




 Глава 16


 Аврора покачивалась на кожаном сиденье экипажа. Хотелось спать, но уснуть она не могла.
 Всю ночь, лежа в огромной постели, Аврора ждала, что Николас придет к ней. Придет и скажет, что передумал отсылать ее в имение. Но он не пришел. Завтрак они провели в полном молчании, словно два незнакомца. Экипаж уже стоял у крыльца.
 В дороге Аврора часто вспоминала Николаса. То сердитым, мрачным, а то веселым и озорным…
 Аврора прижала ладонь к губам, чтобы не застонать.
 — О, Николас, что я сделала такого, чтобы ты меня возненавидел? Полюбишь ли ты меня вновь?
 И тогда она начала плакать, более не в силах совладать с собой. Вскоре она потеряла счет времени. Сколько часов прошло с тех пор, как они выехали из Лондона? Или, может, дней? Она не знала и не хотела знать. Ничто для нее не имело значения после того, как она потеряла Николаса.
 Внезапно карета остановилась. Раздался выстрел. В ту же секунду Аврора забыла о Николасе. Она выглянула из окна и в ужасе замерла.
 Разбойники! Лица их были закрыты масками.
 — Выходите! — прорычал один из разбойников, распахнув дверцу.
 Выйдя из кареты, Аврора увидела, что их четверо. И что нападение произошло на лесной дороге. Кучер и слуга сидели на козлах в неестественных позах, молчали и не шевелились.
 — Вы их убили! — воскликнула Аврора, рванувшись вперед, словно еще чем-то могла помочь несчастным.
 — Куда? — Стоявший у кареты схватил ее за руку.
 — Грязные убийцы!
 Бандит толкнул ее — так сильно, что она вскрикнула от боли.
 Другой громко захохотал.
 — Покажем стерве, на что мы способны? Эй, мужики!
 — У меня прежде никогда не было настоящей леди.
 — Вот и пользуйся возможностью. Она такая красивая…
 — Чур, я первый! Давай ее сюда!..
 Разговор бандитов сопровождался диким смехом.
 Аврора поняла, что шансов спастись у нее нет. И все же она должна попробовать найти выход. Она должна быть сильной и храброй.
 — Что вы намерены со мной сделать? — спросила Аврвра.
 — Скоро узнаете, — ответил тот, кто, как показалось Авроре, был главарем.
 Ей связали руки, на голову накинули мешок.
 — Ну, полезай в карету! — крикнул один из разбойников.
 Ее грубо толкнули.
 — Не высовывайся. Иначе прострелю голову. Понятно?
 — Да, — ответила Аврора.
 Похититель довольно громко свистнул.
 Теперь Аврора могла только слышать. Разбойники что-то кричали, смеялись. Было похоже, они сели на своих лошадей. Карета тронулась с места. Аврору куда-то повезли. Но куда?
 Ехали долго. У Авроры была возможность подумать о собственной участи.
 Почему разбойники не стали ее убивать? Значит, они похитили ее, чтобы получить выкуп. Захочет ли Николас заплатить за нее? Ведь прежней любви к ней уже нет в его сердце.
 Авроре вдруг стало стыдно, что она сомневается. Николас был человеком чести. Даже если он больше ее не любил, он все равно не даст ей умереть.
 Но кто были эти разбойники? Как узнали они о том, что она поедет именно по этой дороге совсем без охраны? И куда ее везут?
 Спустя некоторое время Аврора почувствовала, что карета остановилась. Затаив дыхание, она стала прислушиваться.
 — Вот мы и на месте, леди Силверблейд.
 Аврора узнала голос главаря. Он сам открыл дверцу кареты.
 Они знают, кто она? Откуда?!
 Ее вывели из экипажа. Главарь отвратительно пошутил насчет ее внешности.
 Раздался дружный смех.
 Тогда главарь сказал:
 — Ну что же, леди, пора нам сделать это.
 Аврора от ужаса втянула голову в плечи. Но вдруг подумала, что, если они хотят убить ее, надо принять смерть достойно. Она выпрямилась. И в этот момент ее сильно ударили по голове. Она потеряла сознание.
 Аврора открыла глаза и тут же об этом пожалела. От боли к глазам подступили слезы. Из горла вырвался стон. Голова сильно болела. Но руки не были связаны. И мешка на голове не было. Она легла на спину и закрыла глаза. Боль не проходила. Она вцепилась в нее, словно собака в кость.
 «Хорошо, что я еще жива», — думала Аврора.
 Почему же разбойники ее не убили?
 Темная комнатка, в которой Аврора находилась, слегка покачивалась. В маленькое круглое окошко виднелось чистое голубое небо и больше ничего. Аврора поняла, что находится в каюте корабля.
 Она встала и шагнула к двери. Голова закружилась. Ей пришлось переждать, пока пройдет приступ тошноты.
 Дверь оказалась запертой снаружи.
 — А ты думала, она будет открыта? — пробормотала Аврора, обращаясь к самой себе.
 Затем она подошла к иллюминатору и увидела загорелого матроса. Дрожащими от возбуждения пальцами она открыла окошко и крикнула:
 — Сударь!
 Матрос поднял глаза. Аврора улыбнулась ему и сказала:
 — Я хотела бы поговорить с вашим капитаном. Со мной явно произошло какое-то недоразумение.
 Матрос никак не отреагировал на ее просьбу.
 — Вы что, глухой?! — потеряв терпение, крикнула она. — Я сказала, что желаю говорить с вашим капитаном.
 Аврора услышала, как кто-то повернул ключ в замке.
 — Слава Богу! — вырвалось у Авроры, уверенной в том, что сейчас откроется дверь к спасению. Но радостная улыбка сменилась гримасой отчаяния, когда она встретилась глазами с тем, кто открыл дверь.
 — Это вы, — пробормотала она, отступая.
 В высоком сильном загорелом мужчине она узнала главаря разбойников.
 — Надеюсь, каюта пришлась вам по вкусу, леди Силверблейд, — насмешливо проговорил он.
 Речь его была правильной, без ошибок. Это удивило Аврору. Кто же он? Кем был прежде? Кем бы ни был раньше, подумала Аврора, сейчас он — настоящий пират, головорез, жестокий и беспощадный.
 — Какая разница! Если бы я сказала «нет», разве это что-нибудь изменило?
 — Разумеется, ничего.
 — Зачем вы меня похитили? Немедленно отвечайте, зачем вы затащили меня на этот корабль?!
 Очевидно, ее бравада развеселила пирата. Он насмешливо и одновременно удивленно приподнял брови, выражая недоумение.
 — Едва ли мне следует напоминать вам, миледи, что в вашем положении такой тон неуместен. Вы не в той ситуации, когда можете что-либо требовать.
 — Если вам нужны деньги, мой муж хорошо заплатит вам в случае моего освобождения. Даю вам слово: не задавая лишних вопросов, он заплатит столько, сколько вы попросите.
 Пират откинул назад голову и захохотал.
 — Чем это я вас так развеселила, смею спросить?
 — Леди Силверблейд, вы меня позабавили. Ваш муж заплатит за ваше возвращение, говорите? Сомневаюсь. Очень сомневаюсь!
 — О чем вы говорите? Конечно же, он заплатит. А как же еще?
 Пират усмехнулся, обнажив крупные, ослепительно белые зубы.
 — С чего бы ему платить за ваше возвращение, если он — один из тех, кто нанял меня и моих людей, чтобы от вас избавиться?
 — Николас? Нанял вас? Это ложь!
 Пират помрачнел.
 — Можете думать, что вам угодно, моя прекрасная леди. Ваш муж заплатил нам, чтобы мы напали на карету по дороге из Лондона в Силверблейд и увезли вас на корабль. Морское путешествие, впрочем, будет для вас непродолжительным.
 — Это ложь! Николас никогда не стал бы принимать участие в похищении и… — Аврора запнулась, — убийстве.
 Пират пожал плечами:
 — Очевидно, вы плохо знаете собственного мужа. Николас Девениш не уступает мне в решительности. Если он задумал избавиться от надоевшей ему бездетной жены, ничто его не остановит.
 «Надоевшей бездетной жены…»
 Внезапно стены каюты словно сдвинулись, навалились на Аврору и стали давить ее. Еще немного, и она задохнется… Что-то мешало ей дышать. Кажется, вода. Она закашлялась. Открыв глаза, она увидела, что платье у нее мокрое. Наверное, она упала в обморок, и корсар привел ее в чувство, плеснув ей в лицо воды.
 Он стоял возле койки, глядя на нее с глумливой улыбочкой.
 Затем он полез в карман жилета и достал оттуда… нефритовую табакерку. Аврора зажмурилась. Слезы потекли у нее по щекам.
 Только один человек мог дать пирату китайскую табакерку. И этим человеком был сам Николас.
 Солнце садилось, заливая море розовым сиянием. Но Авроре было не до морских красот.
 Весь день она лежала на койке и глядела в потолок. Весь день она пыталась убедить себя в том, что Николас не имеет отношения к похищению. Табакерка! Как она оказалась у разбойника?..
 «Если один из нас решит, что мы больше не желаем быть мужем и женой, я найду средство, как это устроить». Это его, Николаса, слова. Так вот что он имел в виду! Вот какими средствами он собирался «все устроить»! Нанять банду головорезов, чтобы те выкинули ее за борт в открытом море.
 Аврора вскользь подумала о том, каким образом он собирался объяснить ее исчезновение Диане и ее, Авроры, друзьям. Скорее всего он станет рассказывать, что она сбежала с любовником. Лорд Силверблейд — человек могущественный и влиятельный. Все будет принято на веру. В конце концов, она, Аврора, всего лишь часть его собственности.
 Аврора понимала, почему он так поступил с ней. Нужен был наследник, а она не могла родить ему сына. Для того чтобы жениться на другой женщине, способной обеспечить продолжение рода, ему надо было избавиться от ставшей помехой прежней жены. Вполне вероятно, учитывая почтенный возраст сэра Литтлвуда, Николас и Памела вскоре снова смогут быть вместе, на сей раз как муж и жена. Теперь им не придется скрываться. Уж она-то точно родит Николасу сына не позднее чем через девять месяцев после свадьбы.
 И тут произошло чудо. Стоило Авроре представить другую женщину женой Николаса, как в ней проснулась воля к жизни. Она поднялась и подошла к иллюминатору. Море не простиралось до самого горизонта. Берег был все еще виден.
 Авроре пришлось зажать рот, чтобы не закричать. Так, значит, не все потеряно. Еще жива надежда! Можно было доплыть до берега. Но как выбраться из каюты?
 Солнце село, небо из багряного стало фиолетовым. Мрак все сгущался, и Аврора подумала было, что похитители решили оставить ее в полной темноте. Но в двери опять заскрежетал ключ. Аврора забралась на койку, поджав ноги под себя и подоткнув юбки.
 — Ну что, вы смирились с судьбой? — Главный усмехнулся и зажег свечу.
 — Ваш ужин. — Пришедший с ним разбойник поставил еду на стол. — Не возьму в толк, зачем вас кормить, когда завтра вы сами пойдете на корм рыбам!
 Он захохотал. Главный тоже засмеялся, правда, более сдержанно. У Авроры по спине побежали мурашки.
 — Говорю, не надо ждать до завтра, — продолжал настаивать подчиненный.
 — Надо отойти подальше от берега, — объяснил главный. — Как только мы выйдем в открытое море, я разрешу делать с ней все, что захотите. Потом выкинем ее за борт.
 — Погоди, милашка, — сказал пират. — Когда я стану делать с тобой то, что задумал, ты еще будешь молить, чтобы тебя выбросили в море как можно скорее!
 Аврора изо всех сил пыталась выжать из себя слезы. Эти два дурака так и не поняли, что дарят ей большую ценность — время.
 — Ах, смотри, что ты наделал! — с фальшивым сочувствием проговорил главный. — Ты заставил нашу леди плакать.
 Мужчины рассмеялись. Аврора задрожала, убедительно играя трусиху.
 Наконец им надоело дразнить ее, и главный сказал:
 — Надеюсь, вы не злоупотребите моей добротой и не подожжете корабль.
 — Значит, мне предстоит стать кормом для рыб? — со злой усмешкой прошептала Аврора, когда осталась одна. — Этому не бывать!
 На небе взошла луна.
 Аврора прислушалась. На корабле становилось все тише. Ее время пришло. Она разделась, потом завернулась в просторный черный плащ и принялась стучать в дверь. Ключ в замке повернулся, и на пороге появился молодой матрос. Одарив его улыбкой и захлопав ресницами, Аврора сказала:
 — Моя каюта такая душная. Можно мне подышать воздухом? Всего лишь несколько минут. Пожалуйста!
 — Нет, мисс, не могу, — покачал головой матрос. — Капитан будет сердиться.
 — О, прошу вас! Вы кажетесь совсем не таким, как остальные здесь. Вы такой хороший, добрый. Ну что случится, если я немного пройдусь? Какой я могу причинить вред? Вы сможете следить за мной. Обещаю, что не доставлю вам неприятностей, совсем никаких.
 Откуда-то снизу доносились пьяные голоса, смех и звон кружек. Матрос хмурился, переминался в нерешительности. Если бы у нее нашлось что-нибудь, чем его подкупить…
 Случайно взгляд упал на руку. Она неожиданно для себя обнаружила, что кольцо с сапфиром при ней. Без колебаний Аврора сняла кольцо с пальца и протянула матросу.
 — Я дам вам кольцо за то, что вы позволите мне немного погулять по палубе.
 У парня глаза заблестели.
 — Ладно, мисс, — сказал он, хватая кольцо. — Идите, подышите воздухом.
 Аврора улыбнулась:
 — Спасибо. Вы так добры.
 Матрос отошел в сторону, и Аврора вышла на палубу. Она глубоко вздохнула. Морской воздух был прохладен и свеж. Аврора огляделась, соображая, как лучше действовать.
 Корабль находился в полумиле от берега. Аврора видела вдали полосу суши, серебряную в лунном свете. Был ли то берег Англии или какой другой страны, она не знала. Ее волновало, сможет ли она доплыть до него.
 Аврора сцепила зубы, борясь с леденящим страхом. Завтра ей в любом случае предстоит умереть. Судьба дарит ей шанс, которым необходимо воспользоваться.
 Сердце ее забилось сильнее. Она должна начать действовать. Чем быстрее, тем лучше.
 На палубе, кроме освободившего ее матроса, никого не было. Он вертел на ладони кольцо, желая рассмотреть его. Именно этого Аврора и ждала.
 Она скинула плащ и прыгнула в воду.
 Нырнула, как когда-то в Ирландии, много лет назад, учил ее Конор.
 На палубе поднялся шум. Но никто не видел, как она вынырнула. Поэтому решили, что беглянка утонула.
 Всадник скакал по берегу моря. Он оглянулся. Погони не было. Удача не оставляла его. Он вновь обманул преследователей.
 — Отличная работа, старина, — пробормотал парень, потрепав коня по крепкой шее. — Ты заслужил отдых. Можешь теперь не спешить.
 Конь кивнул, будто понял обращенные к нему слова, и в соответствии с указаниями хозяина пошел шагом.
 Всадник достал из кармана мешочек и подбросил его. Он был туго набит монетами.
 Вдруг парень увидел лежащего на песке человека.
 — Черт! — пробормотал он. — Плохо, что мне попался утопленник.
 Ему пришло в голову, что у человека может быть что-то ценное, хотя бы золотое кольцо на пальце.
 — Покойнику золото вроде ни чему, так ведь?
 Спрыгнув с коня, он наклонился над телом. Перед ним лежала женщина. В лунном свете она походила на мраморную статую.
 — Жаль, такая красота пропала, — вздохнул парень, любуясь утопленницей.
 Он потянулся к руке. Пальцы были холодны, но все же не так, как у мертвых. В ней еще теплилась жизнь. Уж он-то мог отличить покойника от живого.
 Парень снял с себя плащ и осторожно завернул в него женщину.
 — Надеюсь, леди, мне не придется жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, — усмехнулся он и положил красавицу поперек седла.




 Глава 17


 Солнце наполняло комнату теплым светом, подсушивало свежевымытый пол из широких неокрашенных досок. Аврора лежала на узкой деревянной кровати. Она была жива.
 Что произошло с ней после того, как море выбросило ее, обессиленную, на берег? Все, что она помнила, — это бесконечная вода. Она плыла до тех пор, пока тело ее не онемело от холода и силы не оставили ее. Волны выбросили ее на покрытый острыми камешками берег. Она сильно ударилась о землю…
 Аврора огляделась. Совершенно очевидно, что кто-то нашел ее и перенес сюда, в это уютное место.
 Внезапно дверь открылась и в комнату вошла девушка в белом чепце и белом фартуке. Она шла тихо, на цыпочках, и в руках несла поднос.
 Горничная улыбнулась, заметив, что незнакомка смотрит на нее.
 — Слава Богу, мисс! Наконец-то вы проснулись.
 Аврора попыталась улыбнуться.
 — Как долго я спала?
 — Джек нашел вас позавчера ночью, так что спали вы двое суток. А теперь вам надо поесть.
 Горничная подошла к постели, поставила поднос на прикроватный столик и стала взбивать Авроре подушки.
 — Меня зовут Каролина Трегеллис. Но здесь все называют меня просто Каро.
 Аврора чуть было не назвала свое подлинное имя. Вовремя спохватилась. Она пока не знает, куда попала.
 — Меня зовут Диана, — солгала Аврора. — Диана Тимоти.
 — Я очень рада, что вы пошли на поправку, госпожа Тимоти, — с улыбкой сказала Каро.
 — Каро, как называется это место? — спросила Аврора.
 — Это трактир. Называется он «У веселой Урсулы».
 — И где же находится этот трактир?
 — Как где? Конечно, в графстве Корнуолл.
 Вот, оказывается, куда ее выбросило море. В Корнуолле теперь живет Диана. Можно будет обратиться за помощью к сестре.
 Но вдруг Аврору стали одолевать сомнения. Не разрушит ли она снова своим появлением счастье сестры, как это случилось в Овертоне? Что, если, живя у Дианы, она на этот раз станет объектом вожделения лорда Пенхола? Аврора не могла рисковать счастьем сестры во второй раз, в каком бы отчаянном положении ни находилась.
 К тому же Диана, возможно, сама не захочет рисковать. Вдруг она посчитает, что Аврора, в ее теперешнем положении, задумает увести у сестры ее покровителя? Наконец, Диана может просто не поверить Авроре и отправить ее к Николасу. Аврора справедливо полагала, что, окажись она во второй раз в руках Николаса Девениша, он найдет способ избавиться от своей бездетной жены.
 Нет, решила Аврора, нельзя ей ехать к Диане.
 — А кто такая Урсула? — вдруг соскочил с языка вопрос.
 — Так это наша госпожа Хант, — рассмеялась Каро. — Ее покойный муж назвал трактир в ее честь.
 — Уверена, она чудесная женщина, — сказала Аврора. — Я перед ней в долгу.
 Каро пожала плечами:
 — Думаю, вы здесь остались благодаря Джеку. — Она вздохнула. — Хотела бы я, чтобы меня спас Джек и привез на своем черном красавце коне. — Внезапно смутившись, Каро покраснела. — Ой! Пойду скажу госпоже, что вы проснулись.
 Несколькими минутами позже в комнату вошла высокая женщина лет тридцати пяти. Аврора сразу поняла, что перед ней ее благодетельница — миссис Хант.
 — Рада, что вы наконец пришли в себя, мисс Тимоти, — сказала женщина красивым голосом. — Вы нас здорово напугали, — продолжала миссис Хант и, подойдя к постели, представилась: — Я Урсула Хант, хозяйка трактира.
 Аврора заметила, что руки у женщины гладкие и ухоженные, ногти аккуратно подпилены. Такие руки не могли быть у служанки, которой приходится дни напролет чистить и скрести.
 — Здравствуйте, миссис Хант. Я буду перед вами в вечном долгу за то, что вы для меня сделали.
 — Здесь еще никому в помощи не отказывали, — ответила Урсула.
 — Вы очень добры.
 Урсула Хант придвинула к кровати стул с прямой высокой спинкой и села. Она внимательно и с любопытством глядела на Аврору своими ярко-зелеными глазами.
 — Что с вами произошло, мисс Тимоти? — спросила Урсула. — Вы лежали ночью на берегу. Что, упали за борт проходящего корабля? Если это так, почему вас не ищут?
 Аврора прижала дрожащие пальцы к вискам.
 — Прошу простить меня, миссис Хант. Все это пока еще очень для меня болезненно. Дайте мне немного времени, и я вам откроюсь.
 Миссис Хант встала и улыбнулась Авроре.
 — Конечно, я не хотела расстраивать вас. Мы поговорим позже, когда вы отдохнете и успокоитесь.
 — Спасибо, миссис Хант, вы такая добрая и чуткая, — улыбнулась Аврора.
 — Отдыхайте, мисс Тимоти.
 С этими словами женщина вышла.
 Аврора какое-то время отчаянно боролась с подступающей паникой. Что делать? Она понимала, что не может рассказать миссис Хант свою подлинную историю. Как воспримет эта женщина весть о том, что муж Авроры, пэр королевства, задумав избавиться от неугодной жены, нанимает людей, чтобы те ее утопили? Да ей никто не поверит.
 Дверь снова открылась.
 Аврора вскрикнула, увидев на пороге мужчину.
 Натянув до подбородка одеяло, она воскликнула:
 — Сэр, прошу прощения, но вы по ошибке зашли не в ту комнату. Прошу вас немедленно выйти!
 Мужчина улыбнулся ей ленивой улыбкой ловеласа, обнажив белоснежные зубы и обнаружив игривую ямочку на щеке. Он вошел в комнату с таким видом, будто этот дом был его собственностью, и низко поклонился даме.
 — Если вы — Диана Тимоти, значит, я попал туда, куда хотел, — произнес он.
 Голос у него был приятный. Говорил он протяжно и с ленцой.
 — Джек Пирс к вашим услугам.
 Разглядывая своего спасителя, Аврора с тревожным чувством отметила, что он хорош собой. На вид ему было лет двадцать пять. Вдруг Аврору поразило одно обстоятельство: Джек напомнил ей Тима.
 Тим унаследовал от матери те же голубые глаза и медно-рыжие кудри, что и Аврора. Джек был черноглазым, и волосы тоже были черные. Сходство было в том, что озорно блестели глаза. А еще их делала похожими раскованная легкая походка и необъяснимое обаяние.
 — Так, значит, это вы спасли мне жизнь? Не знаю, как выразить вам свою благодарность.
 Глаза, черные, как южная ночь, загадочно блеснули.
 — Всегда готов прийти на помощь даме, когда она в беде, особенно такой хорошенькой, как вы, мисс Тимоти.
 Еще один мужчина, которому нравится оказывать услуги дамам… Аврора глубоко вздохнула, чтобы остановить слезы, готовые пролиться из глаз, и прогнать мысли о Николасе.
 — Скажите, как вам случилось меня найти?
 Джек пересек комнату и с небрежной элегантностью, напомнившей Авроре Николаса, поставил обутую в высокий ботинок ногу на каминную решетку.
 — Мне случилось ехать верхом по берегу. Я увидел тело на песке, решил посмотреть, кого нам выбросило море. — Джек усмехнулся.
 Внезапно в дверях появилась миссис Хант.
 — Вот ты где, — сказала она Джеку. — Мисс Тимоти нужен отдых. Не надо ее беспокоить.
 — О, мистер Пирс вовсе меня не беспокоит, — возразила Аврора.
 Миссис Хант уселась на стул возле кровати.
 — Тогда, быть может, вы расскажете теперь, как оказались в море?
 Аврора вздохнула.
 — Я не решалась рассказать вам о себе, миссис Хант, — начала она свою повесть, — потому что я боюсь за свою жизнь.
 Урсула и Джек переглянулись.
 — Я замужняя женщина, — сделала первое признание Аврора. — И я решила убежать от своего жестокого мужа. На пути в Ирландию, туда, где живет моя сестра, наш корабль захватили пираты. В ту ночь, когда вы нашли меня, я подслушала разговор. Меня собирались убить. Узнав о том, какая страшная меня ждет смерть, я прыгнула в море и поплыла к берегу. Мне повезло: пираты сочли меня утонувшей и не стали искать. А потом мне повезло еще больше, когда вы нашли меня на берегу.
 Аврора всхлипнула.
 Джек и Урсула вновь переглянулись.
 — Вы сказали, что ваша жизнь в опасности. Кто хочет вашей смерти?
 — Мой муж.
 — С чего вы взяли, что ваш муж хочет вас убить?
 — Об этом мне сказал главарь пиратов. Он показал вещь, которую я подарила мужу на Рождество. Китайскую табакерку, вырезанную из нефрита.
 — Я верю вам, — решительно заявил Джек. — В ту ночь недалеко от берега я заметил корабль. Он уходил в море.
 — Прошу вас, не отсылайте меня назад к мужу! — взмолилась Аврора. — Он непременно убьет меня, если вы это сделаете.
 Миссис Хант поднялась со стула и с улыбкой произнесла:
 — Не бойтесь, миссис Тимоти. Урсула Хант вас не прогонит. Вы можете оставаться здесь, пока не поправитесь.
 — Спасибо. Вы оба так добры ко мне! — воскликнула Аврора.
 Миссис Хант направилась к двери. Увидев, что Джек не торопится уходить, она обернулась.
 — Так мы идем?
 Было ясно: Урсуле совсем не нравится, когда Джек проводит время в обществе другой женщины.
 — Я сейчас, — ответил Джек, подарив Авроре свою обворожительную, с ямочкой, улыбку. И ушел следом за Урсулой.
 Оставшись одна, Аврора наконец смогла вздохнуть с облегчением. Они поверили в ее рассказ. Впрочем, она не стала сильно отклоняться от правды. Аврора понимала, что должна быть очень осторожной, чтобы избежать противоречий. Она понимала, что человек, который лжет слишком самозабвенно, . часто попадается в такую ловушку. Аврора понимала и то, что придется быть очень осмотрительной, чтобы не выдать себя.
 С этой мыслью она повернулась на бок и уснула.
 Через несколько дней она уже настолько окрепла, что могла вставать с постели.
 Аврора сидела на вершине пологого холма, подобрав под себя юбку из домотканой шерсти. Одежду дала ей Урсула. С холма был хорошо виден двор гостиницы. Там жизнь кипела.
 Бегали горничные, конюхи распрягали коней остановившихся на отдых путников. Все были заняты делом, только Аврора чувствовала себя никому не нужной и несчастной.
 Щурясь на солнце, она обернулась к морю, сверкавшему вдали. Аврора все еще не могла до конца поверить в то, что Николас Девениш действительно желал ее смерти и устроил это похищение. Аврора по-прежнему любила его, несмотря на все перенесенные страдания.
 Но китайская табакерка!.. Уэсли уверял, что эта вещь — уникальная, другой такой нет во всем Лондоне. Может, табакерку украли у Николаса? Но тогда она бы узнала об этом. Нет, у похитителей табакерка могла появиться только одним путем: из рук самого лорда Силверблейда.
 И все же Аврора продолжала бороться с собственной подозрительностью. «Нет, — говорила она себе, — Николас не мог быть так жесток ко мне. Я его знаю! Он по крайней мере пощадил бы меня, не давая знать, что он, а не кто-то другой, стоит за всем этим».
 И в то же время последние недели он обращался с ней с таким безразличием, что в пору было задуматься, знает ли она собственного мужа.
 — Можно с вами посидеть?
 Приятный мужской голос вывел Аврору из раздумий. Она подняла голову и увидела перед собой Джека. Он улыбался своей обезоруживающей улыбкой.
 — Пожалуйста.
 Джек сел рядом, затем вытянул ноги и прилег, опираясь на локоть. Сегодня на нем не было ни куртки, ни жилета, одна лишь белая батистовая рубашка, распахнутая до самого пояса. Бриджи плотно облегали его узкие бедра и сильные, мускулистые ноги.
 Аврора искоса взглянула на Джека. В вырезе рубашки виднелась его бронзовая мускулистая грудь, поросшая темными курчавыми волосками. Джек, наверное, удивился бы, если б узнал, что Аврора при виде его обнаженной груди не испытала ничего похожего на то желание, которое, несомненно, почувствовала бы, будь на его месте Николас. Конечно, Джек был весьма высокого мнения о собственном обаянии и считал, что перед ним не сможет устоять ни одна женщина. Стоило посмотреть, как он снисходительно-небрежно мог ущипнуть сохнущую по нему Каро или бросить ей вскользь какой-нибудь комплимент, от которого девушка заливалась краской и начинала заикаться. И все же общаться с ним Авроре было легко и в какой-то мере приятно. Чувство, которое она к нему испытывала, было, скорее, братским, да и смотреть на него как на брата было как-то спокойнее.
 Поскольку оба молчали слишком долго, Аврора решила начать разговор первой:
 — «У веселой Урсулы» дела идут бойко?
 Джек пожал плечами:
 — Сегодня бойко, завтра никак. Процветание трактира зависит от того, сколько народу проедет этой дорогой и сколько путешественников захочет остановиться, чтобы поесть или переночевать. Урсула знавала и трудные времена. Впрочем, не она одна. Но народ здесь живет сильный и независимый. Трудности им только на пользу.
 Аврору уже давно интересовало, чем Джек Пирс зарабатывает себе на жизнь. Он не был ни конюхом, ни буфетчиком. Но, быть может, он оказывал Урсуле другие услуги за стол и дом. Как бы там ни было, у Авроры хватало ума ни о чем его не спрашивать.
 — Вы родились в Корнуолле?
 Джек покачал головой:
 — Нет, я родился в Девоне. Мой отец был безземельным фермером, но я не питал склонности к крестьянскому труду. Я пошел в дворецкие к вдовствующей леди Белкорт.
 Джек помрачнел. У Авроры при взгляде на парня по спине пробежал холодок страха. Человек с таким лицом был способен на все.
 — Почему вы решили оставить службу? — осторожно спросила Аврора.
 Джек быстро справился с приступом ярости. Лицо его приняло прежнее выражение. Пожав плечами, он сказал:
 — Что с того, что я вам расскажу? Вреда мне от этого все равно не будет. Да и так все об этом знают. Добрая леди положила на меня глаз и отправила служить в верхние покои. Вот-вот, прямо в свою спальню.
 Джек посмотрел на Аврору, как она отреагирует на это сообщение. Новость не ошеломила Аврору. Джек продолжил свой рассказ:
 — Она одевала меня как джентльмена. Научила соответственно себя вести. Она, видите ли, хотела представить меня всем своим друзьям. И я должен был знать, что делать и как вести себя в такой высокородной компании. Да уж, добрая леди действительно привила бедному крестьянскому сыну вкус к роскоши. А потом, — сказал он с внезапной горькой ухмылкой, — она вышвырнула меня вон. Так, будто я был не человек, а собака.
 — Как… как жестоко! — воскликнула Аврора.
 — Да уж, теперь для Джека Пирса не было ни шелков, ни бархата, ни рекомендаций.
 Аврора знала, что без рекомендательного письма от прежнего хозяина Джеку Пирсу приличной работы в Лондоне не найти.
 — Впрочем, — бодро заключил Джек, — все случилось больше двух лет назад. Для меня все в прошлом. Прошло, как говорится, и Бог с ним.
 Да, так же, как для нее, Авроры, ее брак с Николасом.
 — Если хотите еще что-нибудь обо мне узнать, спрашивайте, — предложил Джек. К нему вернулось хорошее расположение духа.
 — Можно спросить про вашу семью?
 — В живых уже никого не осталось, — без особого сожаления сообщил он. — Так что я один во всем мире, если не считать Урсулы. А вы как?
 Аврора смотрела на море, моргая, чтобы сдержать слезы.
 — У меня тоже все умерли, кроме сестры. А человек, за которым я была замужем, приказал меня убить.
 Джек какое-то время молчал, после чего сказал нежно:
 — Но ведь вы в это не верите, не так ли?
 Аврора замерла.
 — Вы тоже мне не поверили, так?
 — В ту часть, где шла речь о жестоком муже, — нет. Если Джек Пирс в чем и разбирается, то это в женщинах. Я умею читать по вашим лицам как по книге и уж точно могу определить, когда ваш брат прикипает сердцем к одному мужчине. — Джек улыбнулся, отчего на щеках его заиграли ямочки. — А вы, моя дорогая Диана, приросли сердцем к своему мужу, счастливчику.
 Аврора чуть было не принялась отрицать, но не смогла. Никогда она не чувствовала себя такой одинокой. Ей очень хотелось кому-то довериться. Джек спас ей жизнь и она испытывала к нему искреннюю симпатию.
 Со вздохом Аврора призналась:
 — В глубине души я знаю, что он не способен причинить мне вред, хотя все улики против него. Могу ли я вернуться к нему? О, Джек, в тысячный раз я спрашиваю себя об этом. Допустим, я поступлю так, как велит мне сердце. Вот и дам мужу возможность меня убить. Он из тех, у кого слово с делом не расходится.
 Джек задумчиво смотрел вдаль, туда, где сходились море и небо.
 — Может, кто-то еще хотел вашей смерти? Кто-то из близких мужа, например?
 Внезапно сердце Авроры радостно забилось. Ну как она не подумала об этом раньше?
 — Да, теперь, когда вы об этом сказали, я вспомнила. Бабушка моего мужа как-то угрожала мне, надеясь, что я отступлюсь от ее внука. Может, это она подготовила похищение?
 Но чем больше Аврора размышляла на эту тему, тем очевиднее становилось, что леди Вивьен не причастна к преступлению.
 — Нет, — со вздохом сказала Аврора, — она не могла этого сделать. Выходит, мой муж — главный подозреваемый. А вы, — с надеждой в голосе обратилась Аврора к Джеку, — вы что сделали бы, окажись на моем месте?
 Без колебаний Джек ответил:
 — Уж точно не стал бы возвращаться. Если жить хочется.
 — Но ведь вы сами сказали, что я к нему приросла сердцем.
 — Это верно, Диана, но, хотя вы и относитесь к слабому полу, нельзя быть слишком мягкосердечной, когда речь идет о вашей жизни. Если этот человек все же виноват, то вам…
 Тут Джек выразительно провел ребром ладони по горлу.
 Аврора вздрогнула, ощутив неприятную пустоту в животе.
 — Нам выпало жить в жестоком мире, Диана Тимоти, — с мрачным видом проговорил Джек. — Подозреваю, что до сих пор вы жили так, что темная сторона существования оказывалась для вас скрытой. Что касается меня, я выбрал другой путь в жизни. Предупреждаю вас, Аврора, когда речь заходит о вашей жизни и смерти, доверять нельзя никому.
 Внезапно Джек схватил ее за руку так крепко, что Аврора не смогла ее вырвать.
 — Мы одни в этом мире. Мы рождаемся одинокими и умираем одинокими. Где-то посередине пути мы иногда встречаем кого-то, кто скрашивает на время наши дни, если, конечно, повезет. Но это не может продолжаться вечно, и мы вновь остаемся в одиночестве. Всегда помните об этом. Счастье не длится вечно.
 Затем он поднялся, поклонился и, что-то беззаботно напевая себе под нос, пошел вниз к таверне.
 Три недели уже Аврора пользовалась гостеприимством миссис Хант.
 — Она не может остаться здесь навечно, Джек, — сварливо заметила Урсула. — Я теряю деньги из-за того, что не могу пустить в ее комнату постояльца. К тому же я должна ее кормить, и все бесплатно.
 — Никогда не думал, что ты такая скупая, Урсула, — ответил Джек. — Всегда считал тебя щедрой и великодушной.
 — Всякому великодушию наступает предел, Джек. Мне надо платить работникам.
 — Если дело в том, что Диане негде спать, то я готов разделить с ней постель.
 Урсула вспыхнула, несмотря на то что Джек явно ее поддразнивал.
 Потом наступила тишина.
 Первой заговорила Урсула, и голос ее звучал раздраженно и даже гневно:
 — Так вот почему ты хочешь, чтобы она продолжала жить здесь! Ты намерен сделать ее своей любовницей вместо меня?
 — Так вот почему ты так жаждешь от нее избавиться! Моя Урсула ревнует!
 — Что, для ревности повода нет? Скажи мне правду, Джек, не то я…
 — Что? Сдашь меня властям? Хочешь полюбоваться тем, как мое тело будет болтаться на веревке?
 Урсула не ответила. Голос Джека стал иным — нежным.
 — Нет, Урсула, миленькая, ты не сделаешь этого с твоим Черным Лисом, так ведь?
 И снова тишина, прерываемая лишь судорожными вздохами. Аврора легко могла представить, чем занимаются эти двое.
 — Нет, Джек, — задыхаясь, сказала Урсула, — ты знаешь, что я никогда тебя не выдам. Никогда! Ты мой мужчина, Джек. — От отчаяния она говорила все быстрее. — Я люблю тебя, Джек, и если ты когда-нибудь меня бросишь, я…
 — Тише, Урсула. Ты знаешь, что я не брошу тебя, пока в моем теле теплится жизнь.
 — Диана так молода… так красива…
 Сердце Авроры наполнилось сочувствием к женщине, лучшие годы которой уже миновали.
 — Верно, но и ты красива. Ты моя женщина, Урсула.
 И снова тишина.
 Наконец Урсула сдалась:
 — Диана может оставаться здесь столько, сколько пожелает.
 Аврора на цыпочках прошла к лестнице и поднялась к себе в комнату. Она чувствовала себя виноватой в том, что злоупотребляла гостеприимством Урсулы.
 То, что она узнала сегодня, не стало для нее неожиданностью. Она давно подозревала, что Джек и Урсула любовники. И еще то, что Джек занимается чем-то противозаконным. Так ведь половина взрослого населения Корнуолла занималась контрабандой и мародерством. Немало кораблей разбивалось о прибрежные скалы. Если Джек был контрабандистом, то становилось понятно, что делал он глухой ночью на побережье. Впрочем, Авроре Джек нравился вне зависимости от рода его занятий. И, что самое важное, ему она была обязана жизнью.
 На другой день Аврора решила поговорить с хозяйкой. Увидев Аврору, Урсула улыбнулась:
 — Слушаю вас, миссис Тимоти.
 — Я хотела бы чем-то отплатить вам за гостеприимство. Я могла бы работать горничной.
 Плечи Урсулы затряслись от сдерживаемого смеха.
 — Боюсь, что это невозможно, — ответила она.
 — Почему? Я сильная и могу работать.
 Урсула смерила Аврору взглядом с головы до пят.
 — Любой, у кого глаза на месте, сможет понять, что вы знатная дама. И не смейте это отрицать.
 — Но это не значит, что я не могу работать.
 Брови Урсулы взлетели вверх.
 — Вы хоть раз чистили ночные горшки, миссис Тимоти? Вы скребли пол? Вы носили ведра с водой?
 Аврора молчала, тогда Урсула кивнула:
 — Нет, конечно. А горничные делают это каждый день и не жалуются.
 — Я хочу делать что-либо, чтобы оплачивать свой стол и жилье, — упрямо повторила Аврора.
 — Джек платит за вас.
 — Я не желаю принимать подачки!
 — Из гордости не сошьешь платье и не построишь крышу над головой.
 Аврора не знала, что ответить Урсуле.
 Было уже далеко за полночь, а Аврора все никак не могла уснуть. Ее преследовали мысли о Николасе. Всякий раз, как она закрывала глаза, она видела его суровое красивое лицо, лицо человека, которого она должна была забыть так, будто он для нее умер. Сегодня, как никогда, Аврору мучили сомнения. Она хотела и не могла принять решение.
 Не зная, как избавиться от наваждения, она встала с постели, оделась и пошла в конюшню. С лошадьми ей всегда было хорошо.
 Аврора переходила от одного стойла к другому, гладила лошадиные морды и говорила что-то ласковое, успокаивающее.
 Внезапно Аврора услышала стук копыт. Она замерла. Кто мог приехать в такой час?
 Через пару минут дверь конюшни распахнулась. На фоне ночного неба показался силуэт мужчины, ведущего под уздцы коня. Кто-то с помощью огнива зажег фонарь. Забившись в угол загона, Аврора увидела: в конюшне находился Джек. Он был одет во все черное. За поясом торчали два пистолета. Конь у него оказался славный — поджарый, легконогий, очевидно, отличный скакун.
 Между тем Джек подвел коня к свободному загону и стал распрягать. Закончив работу, он ласково потрепал коня по морде.
 — Отлично поработали, старина! Нас им никогда не догнать.
 Затем Джек подошел к высокому табурету и стал выворачивать карманы. Авроре показалось, будто что-то тускло блеснуло. Золотые украшения?
 Теперь ей все стало окончательно ясно. Невольно Аврора вскрикнула.
 Джек быстро обернулся и выхватил из-за пояса пистолет. На красивом лице его застыло выражение загнанного в угол лиса.
 — Выходи, пока я не отстрелил тебе голову! — рявкнул он.
 Аврора поднялась во весь рост и вышла из загона.
 — Какого черта вы тут делаете, Диана? — Судя по всему, Джек был не особенно рад этой встрече. — Почему это вы не у себя в постели?
 — Я не могла уснуть, — ответила она, скосив глаза на добычу Джека, разложенную на табурете. — Так вы, значит, разбойник?
 — Плохо, что вы узнали мою тайну, Диана.
 Аврора почувствовала, как по спине пополз предательский холодок.
 — Я никому не скажу, Джек. Вы спасли мне жизнь. Я сохраню вашу тайну.
 — Я не могу рисковать, Диана.
 Аврора, почувствовав, что терять ей нечего, отчаянно вскинула голову.
 — Что вы намерены со мной сделать? Бросить в море там, где нашли?
 — Хорошее предложение. Ведь ваш муж считает вас мертвой.
 Аврора сделала шаг ему навстречу.
 — Не могу поверить, что вы на это способны, Джек. Вы не убийца.
 Взгляд его оставался все таким же холодным.
 — Думайте что хотите.
 — Я же сказала, что не проболтаюсь. Даю слово.
 Джек презрительно фыркнул.
 — Есть только один способ заставить вас молчать.
 Аврора старалась унять дрожь в коленках.
 — Застрелить? — тихо спросила она.
 — Это всегда можно успеть. Я о другом.
 — О чем же?
 — Вы будете молчать, если станете моей сообщницей.
 Аврора вздохнула спокойнее. Кажется, опасность миновала. Он ее не убьет.
 — Вы что, предлагаете мне стать разбойницей? — нарочито гневно спросила она.
 — У вас нет выбора. Иначе я должен буду вас убить.
 Аврора изобразила на лице беспокойство.
 — Хорошо, я докажу вам, что мне можно доверять! — воскликнула она.
 Темные глаза Джека радостно блеснули.
 — В самом деле? — удивился он. — Почему вы так быстро согласились? — Джек лукаво улыбнулся, глядя ей в лицо. — Уж не влюбились ли вы в меня?
 Аврора вспыхнула, но взгляда не отвела.
 — Я не собиралась предлагать вам себя в качестве любовницы. Я буду работать с вами, Джек. Хочу заняться вашим ремеслом.
 Джек от удивления округлил глаза. И прыснул, отчего кони тревожно забили копытами.
 — Вы смелая леди! Но женщины не грабят на большой дороге. Они ждут возвращения своих мужчин и греют для них постель.
 — Я не такая, как все, Джек Пирс! Я докажу вам, что умею ездить верхом и стрелять лучше многих мужчин.
 Джек принял вызов и перестал смеяться.
 — Докажете? Прямо сейчас?
 Аврора подошла ближе. Она понимала, что от ее поведения зависит ее жизнь.
 — Докажу, Джек.
 — А если это не удастся?
 — Я знаю, что удастся. Но если нет, то, — Аврора беспомощно развела руками, — вы можете делать со мной все, что захотите.
 — Если мы будем работать вместе, один из нас сможет держать под прицелом пассажиров, пока другой освободит их от лишних ценностей. С двумя лишними стволами доход увеличится.
 Аврору удивляло, почему Джек захотел сделать ее сообщницей. Но он все-таки еще сомневался:
 — Что, если я доверюсь вам, а вы, не успею я глазом моргнуть, заложите меня властям?
 — Тогда меня тоже арестуют, Джек. У меня хватило ума сбежать с корабля. И мне так же мало хочется болтаться на виселице, как и вам.
 Джек еще раз окинул ее взглядом, словно покупал лошадь ча рынке. И заговорил по-свойски:
 — Ты ведь симпатичная девчонка, Диана. Ты могла бы найти себе мужчину, чтобы он о тебе заботился.
 — Нет, Джек. Не о том мне надо сейчас думать. Совсем не о том.
 — Готов поспорить, что это не так, — сказал он, прожигая ее взглядом.
 Аврора осмелела:
 — Так ты берешь меня в сообщницы?
 Джек опустил пистолет.
 — Вначале я должен увидеть, как ты управляешься с конем и пистолетом. Может, все это сплошное хвастовство. Если ты мне не подойдешь, придется с тобой разделаться. А пока, сегодня ночью, я буду спать с тобой. Просто чтобы убедиться, что ты не наделаешь глупостей. — Увидев испуг в глазах Авроры, он усмехнулся: — Мне жаль тебя разочаровывать, но делить с тобой постель я не намерен. Я буду спать на полу.
 Затем он проводил Аврору до трактира.
 Николас Девениш все еще жил в Лондоне. Отправив жену в имение, он надеялся, что сможет разобраться в своих мыслях и чувствах. Он не мог даже представить, что будет так скучать по ней, так жаждать ее возвращения. Три недели, что ее не было рядом, показались ему вечностью.
 Теперь Николас понял, что был по отношению к ней страшно жесток и несправедлив. Вместо того чтобы довериться Авроре, он отгородился от нее.
 — Господи, Аврора, — пробормотал он, — что я с тобой сделал?
 Николас решил немедленно отправиться в Силверблейд, чтобы там вымолить у жены прощение. Если надо, то стоя на коленях. Возможно, если он поступится гордостью и расскажет ей о пари, она поймет, почему он повел себя так, а не иначе. Оставалось лишь молиться, чтобы признание его не опоздало.
 Николас посмотрел на часы на каминной полке. Два часа ночи. Ехать сейчас было бы сущим безумием, но желание увидеться с Авророй, обнять ее было настолько сильным, что все доводы рассудка отметались сразу. Николас хотел было разбудить слуг и велеть закладывать экипаж, но одумался. Через несколько часов рассветет. Вот тогда он и отправится в путь.
 Николас распахнул дверь и влетел в дом. Он спросил у заморгавшего от неожиданности дворецкого:
 — Где я могу найти леди Силверблейд?
 — Добрый день, милорд. Она в гостиной, играет в карты с леди Вивьен.
 Николас усмехнулся. Аврора играет в карты с его бабушкой? Вот это новость!
 Но в гостиной Николас увидел, что с бабушкой играет не Аврора, а его мать.
 Леди Мэри широко улыбнулась сыну.
 — Николас! Какое счастье видеть тебя.
 — Что-то скоро наскучил тебе Лондон, — пробормотала старуха, не отрывая взгляда от карт.
 — Вижу, болезнь нисколько не отразилась на твоих манерах, — язвительно заметил Николас. — Ты хорошо выглядишь, бабушка.
 — Твоими заботами, внучек! — фыркнула старуха. — Спасибо тебе за то, что так часто навещал меня во время болезни.
 Николас решил промолчать, чтобы не давать леди Вивьен нового повода для упреков.
 Он поцеловал мать в щеку.
 — Простите мне мое удивление, но дворецкий сказал, что Аврора здесь с вами.
 — Как он мог сказать такое, когда ее нет в Силверблейде? Она была с тобой, в Лондоне.
 Николас понял, что дело неладно. В душу его закралась тревога.
 — Я отправил ее сюда три недели назад.
 — Николас, Аврора не приезжала. Ее здесь нет! — испуганно ответила мать.
 — Мама, если Аврора попросила тебя сказать мне, что ее нет, довольно играть со мной!
 — Говорю тебе, последний раз я видела ее накануне вашего с ней отъезда в Лондон!
 Леди Вивьен выглянула из-за карт с самодовольной улыбкой и злым блеском в глазах.
 — Я знаю, где она. Убежала с одним из своих поклонников.
 — Бабушка, придержи язык! — воскликнул Николас.
 — Что могло случиться? — с беспокойством произнесла леди Мэри. — Может, на карету напали разбойники?
 — Не знаю, мама, — тяжело опустившись на стул, сказал Николас, — но именно это я и собираюсь выяснить.
 — Что ты намерен предпринять? — спросила леди Мэри.
 — Диана, ее сестра, писала, что живет теперь в Корнуолле. Возможно, Аврора не захотела ехать в Силверблейд и из Лондона отправилась к сестре в Корнуолл? — Николас помолчал и добавил: — Да, наверное, так. И мне нужно ехать туда.
 Николас остановился, почувствовав на плече руку матери.
 — Аврора любит тебя. Что бы там ни говорила твоя бабушка, позерь, она не убежала от тебя с любовником.
 — Надеюсь, что так. Но если бабушка права, пусть Аврора молится о том, чтобы я ее не нашел.
 Через полтора часа Николас уже был в пути. Расспросы окрестных фермеров ничего не дали. Никто не видел ни карету, ни кучера, ни его помощника. Николас приказал гнать во весь опор. Он понимал, что если попросит кучера ехать еще быстрее, то они загонят лошадей. Аврора в опасности, думал Николас. Он теперь чувствовал это.
 Куда она делась?
 Николас почесал подбородок. Слуги были целиком ему преданы. Даже если бы Аврора попыталась уговорить их ехать в другое место, они все равно доставили бы ее в Силверблейд. Несомненно, с ними случилась беда по дороге. Николас опасался самого страшного.
 — Аврора, где ты? — прошептал он в темноте кареты.




 Глава 18


 Аврора стояла у окна и смотрела, как дождевые капли стекают по стеклу. Поежившись, она поплотнее закуталась в шаль.
 «Где же он?» — думала Аврора.
 Джек уехал четыре дня назад по какому-то таинственному делу, в которое он никого не посвящал, даже Урсулу. И с тех пор его никто не видел.
 Грозовые тучи нависли над полями. Казалось, такие же черные тучи появились в ее душе. Она ожидала самого худшего.
 Аврора прислушалась, но, кроме завывания ветра да шума дождя, ничего не было слышно.
 И тут Аврора увидела всадника.
 Лошадь несла его вниз по склону холма. Но только коней было два. Одного всадник вел за собой. Аврора радостно заулыбалась, выбежала из комнаты, чтобы встретить Джека.
 — Он вернулся! — закричала она, сбегая по лестнице.
 Услышав шум, из своей комнаты выглянула Урсула.
 — Джек вернулся!
 — Слава Богу! — воскликнула Урсула.
 Они вместе побежали к выходу. Урсула распахнула дверь настежь, не обращая внимания на дождь.
 Аврора отступила. Она понимала, что первой должна встретить Джека Урсула, а не она.
 Обе молча смотрели вдаль, дрожа от холода и сырости, но ни той, ни другой и в голову не пришло набросить шаль или закрыть дверь.
 Джек увидел их, когда заезжал во двор. Урсула, как обычно, стояла в дверях, не сводя счастливых глаз с его лица. Диана выглядывала из-за плеча Урсулы, приветливо и радостно улыбаясь. Ее рыжие волосы, казалось, источали тепло, как костер в холодный зимний день. С того самого дня, как он спас эту женщину, его все сильнее к ней тянуло.
 Джек понимал, что он должен быть осторожен. Он заставил себя посмотреть Урсуле в глаза и удержать ее взгляд. Если только она заподозрит, о чем он мечтает…
 — Урсула! — крикнул он, перекрывая шум дождя.
 Она кинулась ему навстречу, разбрызгивая воду из луж, словно беззаботное дитя. Она не замечала того, что вся вымокла.
 — Джек, слава Богу, ты жив!
 Она бросилась к нему, стала обнимать, целовать, жадно ловя губами его губы.
 Джек, посмеиваясь, прижал ее к себе. Но глаза его в это время удерживали взгляд Авроры.
 Со смехом Джек разжал объятия Урсулы.
 — Если мы еще постоим под дождем, то точно умрем от холода.
 — Я так рада видеть тебя, Джек, — говорила она. — Я так за тебя волновалась. Господи, да ты совсем мокрый!
 — Верно, — со смехом согласился Джек, — так что ты бы лучше поскорей меня раздела и посушила.
 Глаза Урсулы зажглись в ожидании обещанной радости.
 — Но вначале я должен позаботиться о лошадях.
 Джек хлопнул Урсулу по аппетитному заду.
 — Иди наверх, — шепнул он ей, — я сейчас приду.
 Затем он кивнул Авроре и повел лошадей в конюшню.
 Аврора осталась его поджидать.
 — С возвращением, Джек, — сказала она, когда он вернулся из конюшни. — Где ты раздобыл такого красавца?
 Джек с трудом поборол желание так же шлепнуть по заду эту рыжую Диану. Но она бы ему такое не простила.
 — Это тебе подарок, — шепотом сообщил он и улыбнулся.
 — Мне? — округлила глаза Диана.
 — Конь для разбойника — все. Твой конь был выращен на конюшне герцога Дерри. Отличная порода.
 — Ты его украл?
 Джек пожал плечами:
 — Что тут удивительного? А как еще я смог бы его раздобыть? Ты же будешь работать со мной. Тебе нужен отличный конь. От этого зависит наша жизнь.
 Аврора не успела ответить. Появилась Урсула. Она явно не обрадовалась, застав Диану и Джека вместе.
 — В твоей комнате уже разожгли камин, Джек. И вода греется для ванны. Тебе бы лучше поскорее снять мокрую одежду.
 Джек за спиной Урсулы подмигнул Авроре, после чего последовал за своей любовницей в спальню.
 Дрожа от холода и возбуждения, они быстро разделись перед горящим камином. Джек повалил Урсулу на кровать и овладел ею грубо, так, как она и любила. Потом они лежали в объятиях друг друга разгоряченные, тяжело дыша, и, будь в комнате чуть похолоднее, от них бы валил пар.
 — Ты лучше всех, Джек, — простонала Урсула.
 Он погладил ее по влажным волосам и сказал то, что она хотела услышать:
 — Я очень скучал, Урсула. Много раз мне казалось, что я умру без тебя.
 — Тогда зачем ты уехал? — капризно спросила Урсула.
 — Мне нужно было добыть для Дианы коня. Она собирается работать со мной, ей нужен быстрый конь.
 На этот раз Урсула чуть отодвинулась от него и, приподнявшись на локте, сказала:
 — Прошу тебя, не позволяй ей работать с тобой, Джек, умоляю тебя. Это безумие — брать с собой женщину на большую дорогу.
 — Ты бы прежде посмотрела, как метко она стреляет. И как скачет на лошади! — Джек не мог сдержать восхищения.
 — Я верю тебе. Но стрелять по мишеням — одно, а отбиваться, когда тебя преследуют, — совсем другое, — мудро заметила Урсула. — У женщин мягкое сердце. Рука ее может дрогнуть, и она подведет вас обоих.
 — Если у нее дрогнет рука, она же за это и поплатится. Я не собираюсь рисковать ради нее жизнью, и она это знает.
 Внезапно он почувствовал, что Урсула вздрагивает. Он взглянул ей в лицо. Она плакала беззвучно, но от этого Джеку было не легче. Он впервые видел, что Урсула плачет. И не знал, как быть.
 — Что такое? — растерянно пробормотал он. — Моя милая Урсула плачет?
 — Я… Прости, Джек, но я… я чувствую беду!
 — Ну хватит, Урсула Хант, — сказал Джек, тряхнув ее за плечи. — Диана нужна мне. С ней я смогу приносить тебе вдвое больше. Тогда мы быстрей скопим деньги и уедем отсюда, из этой чертовой глуши. Купим где-нибудь хорошую усадьбу. Много плодородной земли. У нас будет много слуг. Мы будем жить богато.
 — Да, Джек, да, — кивала она.
 Урсула жила в постоянном страхе потерять его. Юность ее давно миновала. Она понимала, что такого красавца, как Джек, ей никогда не найти.
 — Все так и будет Джек, — глухо повторила она, но в словах ее звучала безнадежность.
 Аврора натянула поводья, остановив коня на вершине холма, и довольно улыбнулась. Конь мчался так, будто у него были крылья, как и обещал Джек. Аврора старалась не думать о том, что конь украден, но совесть ее все-таки мучила.
 — Ты теперь другой человек, Аврора Фолконет, — повторяла она. — И жизнь у тебя теперь другая. Другие ценности.
 Другая жизнь… Теперь она больше не могла называть себя знатной дамой. Маркиз Силверблейд остался в прошлом. Думает ли он о ней, нежась в объятиях Памелы? Сожалеет ли о том, что приказал ее убить?
 Аврора вздохнула. Несмотря ни на что, она продолжала любить его. Любить до безумия, просыпаясь посреди ночи от желания. Как не хватало ей его сильных рук, его стройного тела, его нежных слов. Как не хватало всего того, что заставляло ее чувствовать себя желанной и любимой. Она уже потеряла счет тем минутам, когда готова была, рискуя жизнью, вернуться к нему, чтобы вновь услышать его голос.
 «Дура! — говорила она себе. — Ты еще смела осуждать сестру за ее привязанность к лорду Овертону. Посмотри на себя. Оказывается, ты ничуть не лучше ее».
 Внезапно она услышала, как ее окликнули. Она приподнялась на стременах и оглянулась. Джек спешился и вел коня вниз с горы.
 — Нравится? — улыбаясь, спросил он, кивком указав на коня.
 — Он великолепный! — ответила она. — Почти такой же быстрый, как Огонек.
 — Как кто?
 — Так, вспомнилось.
 Джек кивнул с пониманием:
 — Со всеми нами такое иногда случается. Не хочешь, а вспоминаешь. Сегодня полная луна. Пришло время проверить, получится ли из тебя разбойница.
 — Сегодня? — удивленно воскликнула Аврора.
 Джек кивнул:
 — Да. Или ты хочешь сначала чему-то поучиться? Запомни, что я скажу. Бери деньги и оставляй драгоценности. Но если у господ ничего нет, кроме украшений, бери и их.
 — Почему я не должна брать драгоценности? — удивленно спросила Аврора. — Они могут стоит куда больше.
 — Тебе еще многому предстоит научиться, если хочешь стать «рыцарем больших дорог», — покачав головой, сказал Джек. — Конечно, изумрудное колье или перстень с рубином могут быть дороже тех золотых гиней, что возят при себе пассажиры карет. Да только золото ты можешь тратить без опаски, а драгоценности придется перепродавать.
 Джек терпеливо объяснял Авроре, что существуют люди, сделавшие скупку краденого своей профессией. А продать кольцо перекупщику можно лишь за четверть, а то и меньше, его реальной стоимости.
 — К тому же ты оказываешься на крючке, — добавил Джек. — Некоторые перекупщики — отъявленные негодяи. Двуличные собаки, служащие и властям. Не успеешь глазом моргнуть, как очутишься на виселице.
 — Я видела, как вешали разбойника, — сказала Аврора. — Его звали Джемми Тейлор. Тебе знакомо это имя?
 — Кто ж его не знал? Красивый парень. Да вот с мозгами, видно, было плохо. Знаешь, на чем он попался? Ему понравился перстень из тех, что он украл. И он решил оставить его себе. Кто-то увидел камень и узнал его. Так Джемми и оказался в петле. — Джек посмотрел Авроре в глаза. — Жизнь разбойника коротка и трудна, Диана Тимоти. Кому как повезет. Но некоторым, таким как я, например, удается избегать петли довольно долго.
 Аврора дерзко вскинула голову.
 — Если ты хотел меня напугать, Джек Пирс, тебе это не удалось.
 — Ты хорошая девчонка. На тебя можно положиться.
 — Скажи, почему ты стал разбойником?
 Джек ответил не сразу.
 — Грабя господ, я всякий раз представлял себе, что граблю леди Белкорт и ей подобных.
 Джек Пирс стал разбойником, желая отомстить высшему свету, к которому принадлежала и Аврора.
 Диана Фолконет зевнула, прикрыв перчаткой рот.
 — Устала, моя дорогая?
 Диана улыбнулась хорошо одетому джентльмену, сидевшему напротив нее в экипаже.
 — Да, Джейсон. Леди Уитс немного скучновата, признайся.
 — «Немного» — слишком великодушное определение, милая. Я корю себя за то, что подверг тебя этому ужасному испытанию. Прости меня, дорогая. Ты же знаешь, мы с ее мужем друзья. Так что этот визит вежливости был необходим. Впрочем, обещаю, что впредь мы сделаем наши посещения этого дома как можно более редкими.
 — Ты слишком добр ко мне, Джейсон.
 — Это ты ко мне слишком добра, дорогая. — Джейсон заботливо посмотрел на Диану. — Дорогая, ты уверена, что не замерзла? По-моему, стало холодно.
 Диана поежилась.
 — Да, сегодня прохладнее, чем обычно.
 — Тогда, может быть, мне пересесть к тебе? Я мог бы тебя согреть. Нельзя допустить, чтобы ты простудилась.
 Лорд Джейсон Баррон, маркиз Пенхол, поднялся, чтобы пересесть к своей любовнице.
 Несмотря на тряску в экипаже, он умудрился сделать это, не потеряв равновесия. Подсев ближе к Диане, он тут же укрыл ее частью своего шерстяного пледа. И обнял ее, подоткнув под себя край пледа, чтобы не растерять тепло. Диана кокетливо, словно кошечка, потерлась о бок спутника и положила ему голову на плечо.
 Прислушиваясь к ровному дыханию Джейсона, Диана удовлетворенно вздохнула и в который раз мысленно поблагодарила судьбу. Она была в отчаянии, когда лорд Овертон ее бросил. Столько лет она обманывала себя, полагая, что он любит ее так же сильно, как она его. Но лишь познакомившись с лордом Пенхолом на балу у Кэтрин, она почувствовала разницу. По сравнению с новым знакомым, отношение к ней лорда Овертона иначе как грубым и назвать было нельзя.
 А Джейсон ее просто боготворил. Он был неизменно добр к ней. Всегда заботился о том, чтобы она ни в чем не знала недостатка. Если ей чего-нибудь хотелось, стоило лишь попросить, и она все получала. В то же время он не был дураком, которым легко управлять. Он ясно давал ей понять, что в ней ему нравится, а чем он может быть недоволен. Лорд Баррон оказался мужчиной, которого можно было и любить, и уважать.
 Диана искоса взглянула на него. Лицо его имело неправильные черты. Забавный профиль выделялся на фоне освещенного луной окна кареты. Кроме того, он был ниже Дианы на несколько дюймов и такой худой, что казалось, дунь посильнее, и он улетит. И все же, набравшись опыта, Диана из двух мужчин, красивого и уродливого, выбрала бы последнего, если бы он только любил ее так, как лорд Джейсон.
 Диана придвинулась к нему ближе.
 — Я просто мечтаю о веселом камельке и теплой постели.
 — Вот и я о том же думаю, — вздохнул Джейсон.
 — Сколько нам еще до дома? — спросила Диана, слегка покусывая мочку уха своего возлюбленного.
 Он повернулся к ней, подставив лицо для поцелуя.
 Когда они оторвались друг от друга, маркиз ответил:
 — Еще минут пятнадцать.
 Диана замурлыкала, словно кошечка, зная, как это нравится ее любовнику.
 — Еще пятнадцать минут мы, думаю, выдержим.
 Лорд Пенхол едва сдерживал себя.
 — Придется, — проговорил он задыхаясь. — В противном случае мы грозим напугать кучера своим развратным поведением.
 Диана разочарованно вздохнула и вновь положила голову Джейсону на плечо. Она помнила, как он настойчиво преследовал ее в Лондоне. Она согласилась стать его любовницей только ради его титула и состояния. Но после первой ночи, проведенной вместе, когда Джейсон проявил удивительную изобретательность в ласках и оказался весьма неплохим любовником, Диана с радостью обнаружила, что ей повезло.
 С тех пор Джейсон не переставал ее удивлять.
 Единственным неудобством жизни с лордом Пенхолом было то, что его имение располагалось в дальней части Корнуолла. Поэтому Диана не могла навещать Аврору и Николаса так часто, как бы ей хотелось.
 В отношении сестры Диана испытывала некоторое чувство вины: она не писала ей уже несколько месяцев. Отчасти виноват в этом был Джейсон. Это он не давал Диане скучать, занимая ее то визитами к друзьям, то хлопотами по хозяйству. И так выматывал ее в постели, что у Дианы не оставалось ни времени, ни желания писать письма. Ну что же, решила она, надо будет все-таки выкроить часок и написать письмо сестре.
 Вдруг, совершенно неожиданно, карета замедлила ход.
 Диана озадаченно взглянула на Джейсона.
 — Мы уже в Пенхоле?
 Джейсон встал, бормоча проклятия, и потянулся за оружием, но, взглянув на дрожащую от страха спутницу, передумал вытаскивать пистолет.
 — Боюсь, дорогая, нас собираются грабить, — с потрясающим хладнокровием сообщил он.
 В тусклом свете фонарей, светивших в окна, Аврора разглядела всадника в маске с пистолетом на взводе.
 — Кошелек или жизнь! — крикнул разбойник.
 Диане показалось, что она узнала голос.
 — Не может быть, — пробормотала она, мгновенно побледнев.
 — Выходим, дорогая, — сказал Джейсон, открывая дверь и опуская ступени.
 Сойдя с его помощью на землю, Диана уставилась на разбойника. Когда взгляды их встретились, разбойник напряженно застыл и глаза его в прорезях маски округлились. Но рука, державшая пистолет, не дрогнула.
 — Только золото, господа, — прорычал разбойник и снял шляпу, протянув ее Джексону.
 На этот раз голос звучал по-другому. Он был глуше и ниже. И не был похож на тот, что услышала Диана в первый раз. Услышала и узнала. Но зачем тогда разбойник изменил голос? Боялся быть узнанным?
 Пока Джейсон выворачивал карманы, складывая содержимое в шляпу, Диана не сводила глаз с разбойника, вглядываясь в него и узнавая знакомые черты. Он был примерно одного с Авророй роста и похожего телосложения. Но ведь это еще ничего не значило. Аврору легко было принять за мальчишку, чем она часто и пользовалась. Диана не знала, скрывается под париком рыжая копна кудрей или нет. Кроме того, разбойник действовал профессионально, как будто всю жизнь только и занимался тем, что грабил на дорогах. И у него был помощник, державший на мушке кучера.
 Джейсон закончил выворачивать карманы и протянул шляпу Диане, которая испытывала странную смесь досады, обиды и унижения. Не очень-то приятно быть ограбленной в присутствии любовника, который стоит рядом с тобой и ничего не предпринимает для того, чтобы избежать позора.
 Но когда Диана стала расстегивать рубиновое колье, подаренное ей Джейсоном, разбойник жестом остановил ее.
 — Только золото.
 Затем разбойник взял шляпу из рук Дианы и развернул коня. Не успела Диана и глазом моргнуть, как оба разбойника скрылись во мгле.
 Кучер оживился. Ругаясь на чем свет стоит, он соскочил с козел, схватил валявшийся на земле мушкет и выстрелил в темноту. Ему ответило эхо. Затем все стихло.
 — Думаю, я одного из них подстрелил, — сказал он с надеждой в голосе.
 — Сомневаюсь, — усмехнулся Джейсон.
 — Готов поспорить, это был сам Черный Лис, — сказал слуга. — Похоже, он нашел себе лисенка в помощь.
 — Кто такой Черный Лис? — спросила Диана.
 — Один из самых знаменитых разбойников в здешних краях, миледи, — ответил кучер. — Его зовут Черным Лисом потому, что он всегда одет в черное. И хитер, как лис.
 — Вот он каков! — с заметным восхищением воскликнула Диана.
 — Да. Он разбойничает уже несколько лет и ни разу не был пойман.
 — Однажды его все равно поймают, — убежденно заметил Джейсон.
 Велев кучеру ехать дальше, лорд обернулся к Диане.
 — С тобой все в порядке, дорогая? — заботливо спросил он.
 Диана кивнула:
 — Я… Меня еще ни разу не грабили. Они… они могли нас убить?
 Джейсон обнял ее.
 — Нет, моя милая. Только если бы мы попытались убить их. Им нужны наши деньги. Жизни наши им ни к чему. Я сожалею лишь о том, что не взял с собой вооруженную охрану. В этом случае мы были бы избавлены от подобных неприятностей.
 Диана поцеловала Джейсона в щеку.
 — Мой милый Джейсон! Ты всегда такой выдержанный!
 Лицо Джейсона исказила гримаса — то ли от боли, то ли от стыда.
 — Пойми, Диана, я не мог позволить им причинить тебе вред. Я хочу, чтобы ты это знала.
 Диана подумала о том, что Джейсон мог пожертвовать собственной жизнью во имя спасения ее, Дианы, и ей стало страшно.
 — Слава Богу, до этого не дошло, любовь моя. Потому что я не знаю, что бы я стала без тебя делать.
 Ее преданность вызвала у него улыбку. Подумать только! Он такой безобразный, а смог завоевать сердце настоящей красавицы.
 — Ну все, — ласково сказал лорд, — скоро мы будем дома и ты обо всем забудешь. Словно это был дурной сон.
 Но Диана продолжала думать о разбойнике, удивительно похожем на ее родную сестру.
 Аврора была напугана до дрожи. Зубы у нее выбивали дробь, когда она неслась за Джеком через пустошь. Полная луна поднялась высоко, заливая окрестности серебристым сиянием, делая пейзаж сказочным, нереальным. Словно все это только снилось ей. И стоит открыть глаза, как кошмар закончится.
 При одной мысли о том, что она совершила, Аврора обливалась холодным потом. Диана узнала ее голос? К счастью для Авроры, сестра не выдала ее.
 Аврора чувствовала себя страшно виноватой. Подумать только, она ограбила собственную сестру! Аврора видела страх в глазах Дианы, когда та принялась расстегивать колье. И этот страх был внушен ею, Авророй.
 Зачем только она согласилась стать напарницей Джека! Господи, если бы можно было все вернуть. Вернуться назад, в те счастливые дни медового месяца, что провели они вдвоем с Николасом! В те времена, когда все у них было хорошо! Или вернуться в детство, когда она счастливо жила с отцом в Ирландии, в Фолконстауне…
 Слезы жгли глаза, но ветер сушил их, так и не давая пролиться.
 Аврора и Джек мчались во весь опор, объезжая деревни и хутора, где собаки могли поднять лай. Они промчались и мимо виселицы, где еще болталось в цепях полуистлевшее тело разбойника, поплатившегося за свои преступления. Деревянные столбы скрипели под напором ветра, и казалось, полуразложившийся труп стонет под страшной пыткой уже в том, ином мире. Аврора отвернулась, но запах гниющей плоти пробирался в ноздри, вызывая тошноту и… страх.
 — Ублюдок, — пробормотал Джек, взглянув на висельника, медленно раскачивавшегося на цепи.
 Когда мрачное напоминание о грядущей участи большинства «рыцарей больших дорог» осталось позади, Джек придержал коня и оглянулся, чтобы удостовериться, что за ними нет погони. Удовлетворенно кивнув, он улыбнулся Авроре:
 — Молодец, Диана. Хорошая работа. Ты все делала верно. И руки у тебя не дрожали, а это самое главное. Теперь пора разобрать трофеи. Посмотрим, сколько мы заработали.
 — В жизни не знала такого страха, Джек, — дрожащим голосом призналась Аврора, протягивая шляпу напарнику.
 — Тебе надо поднабраться опыта, — ответил Джек, пересчитывая монеты. — Еще пара выходов, и ты совершенно освоишься. О! Двадцать гиней! Вот это я называю хорошей добычей!
 Аврора молчала, не зная, как высказать то, что было у нее на душе.
 — Знаешь, Джек, — наконец решилась она, — я не хочу больше быть разбойницей. Я передумала. Одного раза с меня достаточно.
 Джек схватил Аврору за руку и до боли сжал запястье. Лицо его исказилось от гнева.
 — После всего того, через что я прошел, добывая тебе быстрого коня, ты собираешься меня покинуть? Нет! Не ты ли хвасталась, что скачешь и стреляешь не хуже меня? И еще кое о чем ты забыла, неблагодарная девчонка! Я спас тебе жизнь, а Урсула дала тебе кров и стол. Ты перед нами в большом долгу, а долги надо уметь платить. Не хочешь платить по-хорошему, заставлю по-плохому.
 Завтра она пойдет к Диане и будет просить у нее приюта, решила Аврора. Надо убежать от Джека Пирса прежде, чем он втянет ее в нечто еще более страшное. Аврора с ужасом подумала о том, что на ее совести может быть еще и убийство. Внезапно она поняла, что игра в разбойников перестала быть просто игрой.
 Словно прочитав ее мысли, Джек дернул Аврору за руку.
 — Не смей даже думать о том, чтобы на меня донести. Обратной дороги нет ни для меня, ни для тебя. Ты виновата не меньше. И если меня схватят, я тебя с собой заберу на виселицу. И да поможет мне Бог!
 Аврора понимала, что все так и будет. Она сама загнала себя в ловушку, откуда не было выхода.
 — Ну как? — вновь дернул ее за руку Джек. — Ты все еще со мной?
 Аврора неохотно кивнула.
 На следующее утро Диана, стараясь не разбудить крепко спящего Джейсона, тихо подошла к своему секретеру. Вытащив из выдвижного ящика лист сливочно-белой надушенной бумаги с гербовой печатью Пенхола, она принялась писать письмо.
 Закончив и написав адрес, Диана запечатала письмо и улыбнулась, представляя удивление сестры, когда она прочтет про разбойника, которого Диана приняла за Аврору.
 Сейчас, в свете дня, Диана была почти уверена, что ошиблась. Аврора, разумеется, блаженствует в Силверблейде, рядом с мужем. При чем тут Корнуолл?
 Отправив письмо с утренней почтой, Диана вернулась в уютную постель, согретую Джейсоном. В раскрытые объятия своего возлюбленного.
 Через три недели после того, как Николас узнал об исчезновении Авроры, ему стала известна и судьба отправленных вместе с женой слуг.
 В это время он сам, его мать и Уэсли находились в гостиной, изучая рисунки с изображением Авроры, разложенные на столе.
 Разглядывая один из рисунков, Николас подумал о том, что он достаточно хорошо передает физическое сходство с Авророй. Посмотрев на него, человек, знавший Аврору в лицо, сможет сказать, что это она, и все же чего-то недоставало. Рисунок не мог передать ее теплоты и душевности, ее огня и несгибаемой силы ее характера. Отчаяние с новой силой навалилось на него, мешая дышать, но он справился с собой. Для того чтобы действовать, надо верить в успех.
 — Мама, ты подала прекрасную мысль, — сказал он, улыбаясь матери, — насчет того, чтобы с миниатюры Авроры сняли копии. Мы развесим эти листы во всех портах, во всех тавернах и гостиницах Лондона, где останавливаются экипажи.
 Леди Мэри встала и, подойдя к камину, протянула к огню озябшие руки: за окнами было холодно и сыро.
 — Успокойся, мой мальчик, — сказала она. — Кто-то непременно видел ее и сможет навести нас на след.
 — Тем более за обещанное тобой вознаграждение! — сказал Уэсли.
 — Пять тысяч фунтов — это ерунда. Я бы отдал все, что У меня есть, чтобы вернуть ее! — Николас решительно сжал кулаки.
 — Аврора к нам вернется, — сказала леди Мэри. — И скоро вернется. Главное — не сдаваться.
 Николас подошел к окну.
 — Легче сказать, чем сделать, мама.
 Николас смотрел вдаль, но взгляд его никак не мог остановиться на чем-нибудь одном. С того самого дня, как он узнал, что Аврора так и не появилась в Силверблейде, он потерял покой. Вернувшись в Лондон, Николас сразу отправился к Конору Грантли и едва не убил его, требуя ответить, где Аврора. Молодой человек испуганно говорил, что ничего не знает, что он не видел Аврору с той самой недоброй памяти ночи на балу. Единственное, что оставалось сделать Николасу, это поместить во всех газетах объявление о пропаже жены, опросить сторожей и нанять людей, чтобы осмотреть окрестности.
 К этому времени в Лондоне не осталось ни одного человека, который не знал бы об исчезновении маркизы Силверблейд. Но Аврору так и не нашли.
 — Где она? — в который раз простонал Николас.
 Леди Мэри и Уэсли ничего не ответили, поскольку сказать им было нечего.
 Внезапно в дверь постучали. Николас стремительно обернулся.
 В комнату быстрым шагом вошел Олли. Он был бледен и выглядел измученным. С плаща лились грязные потоки. Он так спешил, что не отдал плащ слуге.
 Николас сделал шаг навстречу, не смея надеяться.
 — Ты что-то узнал?
 Олли кивнул:
 — Мы нашли твоих кучеров.
 — Где они? С тобой? Они знают, что стало с Авророй?
 Олли молчал, устало покачиваясь. Николас, не в силах вынести его молчания, схватил друга за плечи.
 — Черт побери, да не стой ты как столб! Расскажи мне, что случилось!
 Леди Мэри вмешалась как раз вовремя:
 — Николас! Успокойся. Разве ты не видишь, что у бедняги сил нет? Дай ему вздохнуть хотя бы!
 Николас виновато улыбнулся, усадил Олли на стул и налил ему вина.
 Выпив, Олли сказал:
 — Да, мы нашли твоих слуг. Но они мертвы.
 Леди Мэри вскрикнула и взглянула на Уэсли. Тот сразу побледнел.
 — Они были зарыты возле дороги, ведущей в Силверблейд, — продолжал Олли, тяжело дыша. — Дожди размыли землю, и кто-то из деревенских ребятишек, играя, наткнулся на тела. Тел было… не узнать. Но эти двое были одеты в ливреи с твоим гербом. Вот как мы смогли их опознать.
 Николас сжал столешницу так, что пальцы побелели.
 — А где Аврора?
 — Не знаю. Нашли только трупы слуг.
 — Слава Богу! — воскликнул Николас.
 — А карету и лошадей нашли? — спросил Уэсли.
 Олли встал было с места, но снова тяжело опустился на стул.
 — Нет. Мы опросили всех жителей. Никто не помнит, чтобы через деревню проезжал экипаж с гербом маркиза Силверблейда. И лошади, и карета словно в воздухе растаяли.
 — Значит, кто-то увез Аврору, — заключила леди Мэри, переводя взгляд с Николаса на Олли и обратно. — Они присвоили себе карету, убили слуг, а Аврору взяли с собой. Либо Аврора уехала по своей воле, во что я не верю, либо ее увезли силой. Мне кажется, если бы Аврора и решила бежать, она не допустила бы, чтобы из-за нее погибли люди. Так что остается одно: ее похитили.
 Олли кивнул:
 — Я тоже так думаю. Аврору похитили.
 — Но зачем?! — воскликнул Николас. — Прошло почти два месяца после ее исчезновения, а я не получал никаких писем с требованиями выкупа.
 Олли почесал голову, сдвинул парик набок.
 — А что, если мы ошибаемся? И Аврору похитили не с целью получения выкупа?
 — Но какой еще может быть мотив у преступников? — удивленно спросил Уэсли.
 — Месть, например, — удивляясь недогадливости младшего Девениша, сказал Олли.
 Все помолчали, обдумывая такую возможность.
 — У тебя ведь врагов хватает, Ник, — резонно заметил Олли. — Ты крупно обыграл Портсита, лишив его практически всего наследства. Многие слышали, как Клайборн, будучи навеселе, грозился тебя убить. А может, и мистер Литтлвуд решил отомстить тебе за… твои отношения с Памелой.
 Николас засмеялся, но смех его, больше похожий на глухой лай, испугал мать.
 — Литтлвуд? Да он не отважится на такое!
 Но Олли не разделял мнения друга:
 — Ты не знаешь, на что способен мужчина, узнавший, что его столько времени водили за нос.
 Николас приказал себе не паниковать. Он отошел от стола и оглядел всех присутствующих.
 — Тогда я должен поговорить со всеми, кто имеет на меня зуб.
 Олли и Уэсли ушли. Но леди Мэри осталась в гостиной.
 — Сынок, — позвала она Николаса так, как не звала с тех времен, когда он был ребенком.
 У Николаса защипало глаза, так он был растроган. Ему пришлось приложить усилие, чтобы овладеть голосом, прежде чем откликнуться:
 — Да, мама?
 — Ты должен посмотреть правде в глаза, Ник, — сказала леди Мэри, глядя на него печальными серыми глазами. — Аврора, может быть, уже мертва.
 Николас отошел от матери. Она сказала то, в чем он боялся себе признаться.
 — Не может быть!
 — Если бы ее украли, чтобы получить с тебя деньги, у похитителей был бы резон держать ее живой. Но если ее похитили, чтобы отомстить тебе…
 Умом Николас понимал, что мать права, но сердцем… Сердце отказывалось признать очевидное.
 — Я никогда не поверю в то, что она умерла. Возможно, мне придется потратить всю жизнь, разыскивая ее. Так и будет, мама. Я никогда не сдамся. Никогда! Даже если нужно будет пожертвовать всем своим состоянием.
 — Когда-то я то же чувство испытывала к твоему отцу, — задумчиво сказала леди Мэри. — Я любила его больше жизни. И когда он умер, что-то во мне тоже умерло. Семь лет я скрывалась от мира, отказываясь принять его смерть. Но затем благодаря Авроре я поняла, как эгоистично веду себя. Я хотела остановить жизнь, но она продолжалась без меня, как это всегда бывает. Аврора не захотела бы для тебя таких страданий, сынок. Она бы захотела, чтобы ты смирился с неизбежным и продолжал жить, радуясь и страдая вместе со всеми…
 — Перестань говорить о ней так, будто она уже на том свете!
 Леди Мэри вздрогнула. Столько боли и гнева было в этом крике. Тогда она поняла, что ничего не сможет для него сделать. Не говоря ни слова, она повернулась и ушла, оставив сына наедине с его скорбью.
 Оставшись один, Николас упал в кресло и обхватил голову руками. Он устал так, что мог бы неделю спать не просыпаясь. Но он должен был заставить себя действовать. Ради Авроры.
 Застонав, он откинулся на спинку кресла. Никогда не думал Николас, что ему придется испытывать такие душевные муки. Что такое физическая боль, он знал и раньше. Но та боль была ничто в сравнении с терзаниями, которые выпали на его долю сейчас.
 Но что, если его мать была права? Что, если Аврора и в самом деле мертва?
 Он больше никогда ее не увидит. Он никогда не услышит ее смеха, не заглянет в ее голубые искристые глаза, готовые зажечься от любой его шутки. Он больше никогда не узнает силы ее страсти.
 Без Авроры жизнь будет такой тусклой и унылой, что смерть станет желанным избавлением от душевных мук.
 Раскаяние жгло ему душу. Не будь он таким гордецом, не случилось бы беды. Что ему какое-то пари?! Ах, если бы Аврора сейчас была с ним!..
 Третий раз в жизни маркиз Силверблейд плакал.
 Часом позже дворецкий сообщил маркизу новость:
 — Прошу прощения, милорд. Леди Авроре пришло письмо. Возможно, вы захотите немедленно ознакомиться с его содержанием.
 Николас поблагодарил, взял письмо и пошел с ним в кабинет. Увидев печать Пенхола, Николас сразу понял, что оно от Дианы. Живя в далеком Корнуолле, Диана могла ничего не знать об исчезновении Авроры.
 Срывая печать, Николас вдруг подумал о том, что должен будет как-то объяснить Диане исчезновение ее сестры. Впрочем, пока можно с этим подождать. Зачем зря тревожить добрую женщину, когда Аврора все равно скоро будет найдена?
 Николас быстро прочитал письмо. Вначале Диана приносила извинения за то, что долго не писала, потом шли вопросы о здоровье. Наконец Николас наткнулся на нечто весьма любопытное.
 «Ты удивишься, моя дорогая, — писала Диана сестре, — но я встретила твоего двойника. Мы с маркизом Пенхолом возвращались со званого ужина, когда на нас напали двое разбойников. Представь, каково было мое удивление, когда один из них заговорил с нами твоим голосом! К тому же он был одного с тобой роста и сложения. К несчастью, было темно и я не смогла рассмотреть, какого цвета у него были глаза. На секунду я даже поверила, что моя сестра решила превратиться в разбойницу. Но я знаю, что это невозможно. Ты ведь в Лондоне, со своим драгоценным и обожаемым мужем».
 Николас не стал дочитывать письмо до конца.
 Он стоял посреди кабинета, словно прирос к полу. Аврора в Корнуолле грабит на большой дороге? Невозможно!
 И в то же время родная сестра узнала ее голос.
 Николас тряхнул головой и сунул письмо в карман жилета. Чудовищно, невероятно, и все же…
 Через час он уже направлялся в Корнуолл.
 Аврора подъехала к конюшне и, соскользнув с седла, привалилась спиной к двери. Она все еще дрожала, переживая случившееся. Конь Джека был уже на месте и, как заметила Аврора, успел остыть после бешеной скачки. Значит, с ее напарником все в порядке.
 С трудом расседлав коня, Аврора поплелась в таверну. В окнах горел свет. Она вспомнила, что сегодня утром у Урсулы были богатые постояльцы. Не следовало попадаться им на глаза. Вздохнув, Аврора пошла не в свою комнату, а к Джеку. Он сидел возле огня, ел сыр и запивал его пивом.
 — Диана! — воскликнул Джек, вскакивая с места. Напарница стояла на пороге, привалившись к дверному косяку. — Ты заставила меня волноваться, девочка. Я было решил, что тебя сцапали. Рад, что ты жива и невредима. Заходи, согреешься. Сыра, правда, уже почти не осталось.
 Диана сняла перчатки, стянула с головы парик и тряхнула головой. Ее медные кудри рассыпались по плечам. Она повернулась к Джеку и твердо заявила, что не будет больше ему помогать на дороге.
 Джек раскурил трубку. Поставив кружку на стол, он с угрозой в голосе сказал:
 — Нет, Диана, ты этого не сделаешь.
 — Я сказала, что больше не поеду с тобой! — повторила Диана, раздражаясь все сильнее. — Меня чуть не убили, Джек! Если бы мы не разделились, они бы точно нас схватили!
 Шестеро вооруженных людей патрулировали дорогу, поджидая появления разбойников. Аврора и Джек наскочили на них. Им еле удалось уйти от погони. За спиной раздались выстрелы. Одна пуля со свистом пронеслась возле самого уха Авроры. Развернув коня, она помчалась в сторону от Джека. Через некоторое время, поняв, что опасность миновала, она поехала медленнее. Размышляя, она решила, что на новой жизни пора поставить точку.
 Джек улыбнулся:
 — Да ты просто устала. Выпьешь, поспишь и все увидишь в другом свете.
 — Нет, Джек. В следующий раз ты поедешь один.
 Джек подошел к Авроре и положил руки ей на плечи.
 — Ты не можешь сейчас меня бросить, Диана, — тихо произнес он.
 Аврора раздраженно оттолкнула его и отвернулась. Что он себе вообразил? То, что легко проходило с Каро и Руфью, на нее, Аврору, не действовало. Он не сможет вскружить ей голову своими влажными глазами и улыбкой с ямочками.
 Джек мрачно усмехнулся и вдруг, схватив Аврору за шею, едва не задушил ее.
 — Я тебя убью, если ты откажешься поехать со мной!
 Аврора отшвырнула его руки и, тяжело дыша, со свистом втягивая воздух, ответила:
 — Не надо мне угрожать. Ты меня не убьешь. Не думаю, что ты на это способен. Ты вор, Джек, вор, но не убийца.
 Джек повернулся к ней спиной и пошел к камину. Он понял, что Диана настроена решительно и ни уговоры, ни угрозы на нее не подействуют. Но решил попробовать в последний раз:
 — Диана, послушай перед тем, как сказать «нет». Через две недели герцог Тревьен дает бал в честь своей единственной дочери. Я точно знаю, что сюда съедутся богатенькие господа со всей округи, некоторые даже из самой столицы. Подумай, Диана. Столько толстых, набитых золотом кошельков!..
 Аврора покачала головой:
 — Я же сказала, Джек…
 — Понимаешь, Диана, мне ведь тоже надоело быть разбойником. Если будет хороший улов, мы с Урсулой сможем отправиться в Америку, в Виргинию. Сбудется наша мечта! Мы сможем уехать отсюда и зажить как короли. — Джек умолял ее, словно нищий, просящий подаяние. — Но один я не смогу. Ты мне нужна, Диана. Еще раз, и я пойду своей дорогой. Ни сожалений, ни обид. Я сочту, что ты выплатила мне свой долг сполна. Мы будем квиты. В последний раз, а?
 — Я подумаю, — сказала она и пошла к двери.
 — К вам джентльмен, назвавший себя маркизом Силверблейдом, мадам.
 Диана подскочила от неожиданности, зашуршав юбками, и уронила пяльцы с вышивкой.
 — Николас и Аврора? Здесь, в Пенхоле? Не стой же, Чарльз, пригласи их сюда!
 — Прошу прощения, мисс, но джентльмен прибыл один, без дамы.
 Диана озадаченно нахмурилась:
 — Николас без Авроры? — И нетерпеливо взмахнула рукой: — Просите!
 Дворецкий вышел. Диана машинально расправила складки на юбке, думая о том, почему Николас приехал один. За дверью послышались шаги.
 — Маркиз Силверблейд, — объявил дворецкий, и Николас вошел.
 — Как я рада тебя видеть! — воскликнула Диана, двинувшись ему навстречу с протянутыми руками. — Ты…
 Диана осеклась. Улыбка сразу исчезла с ее лица. Язык не поворачивался сделать Николасу комплимент. Выглядел он ужасно — худой, изможденный. Казалось, он не спал уже много дней.
 — Николас, что с тобой?
 Диана схватила его за руки и подвела к ближайшему стулу. Усадив гостя, она помчалась к буфету за графином с бренди. Налив стакан, она протянула его Николасу. Диана терпеливо ждала, пока он молча пил.
 — Сейчас получше? — спросила Диана, забирая у него пустой стакан.
 — Да, спасибо. Прошу простить меня за то, что явился без предупреждения. Но дело не терпит отлагательства.
 — Тебе в Пенхоле всегда рады. Но где Аврора? Я думала, она приедет с тобой.
 Боль исказила лицо Николаса. Его серые глаза затуманились печалью.
 — Я здесь из-за Авроры. — Николас облизнул губы. — Она пропала.
 Это сообщение потрясло Диану.
 — Аврора… пропала?
 Николас кивнул:
 — Вот уже несколько месяцев как я не знаю, где она.
 Диана ошеломленно уставилась на Николаса.
 — И виноват в этом я.
 Диана приложила пальцы к вискам, словно стараясь остановить поток вопросов, требующих немедленного ответа.
 — Николас, что произошло?
 Диана опустилась на стул напротив гостя. Николас рассказал, что поссорился с Авророй и отправил ее в Силверблейд, а сам остался в Лондоне.
 — Карета не доехала до Силверблейда, — глухо проговорил Николас. — Недавно удалось найти тела слуг. Их убили на дороге.
 — А что с Авророй? — тревожно подавшись вперед, спросила Диана.
 — Она исчезла без следа.
 Диана поднялась, чувствуя потребность двигаться, что-то делать, чтобы унять тревогу.
 — Но что могло с ней произойти? Где она может быть?
 Николас высказал предположение, что Аврору могли похитить с целью получения выкупа или из мести.
 — Но кто мог совершить такую ужасную вещь по отношению к Авроре? Она не обидела ни одной живой души. Она такая добрая, такая нежная…
 — У меня много врагов, Диана, — устало произнес Николас, прикрыв рукой глаза. — Очень много врагов.
 — Ты считаешь, что она погибла, да? — леденея от догадки, спросила Диана.
 Николас тяжело вздохнул:
 — Мы должны быть готовы и к этому, Диана.
 — О Боже…
 Она покачнулась и едва не упала. Николас подхватил ее и усадил на стул. Он опустился рядом с ней на колени и схватил ее за руки.
 — Но есть еще последняя надежда, и она привела меня сюда.
 Николас достал из кармана мятый клочок бумаги.
 — Вот твое письмо, — сказал он. — То, что ты написала Авроре.
 — Я не понимаю, — недоуменно протянула Диана.
 — В нем ты писала, что тебя ограбил разбойник, чей голос напомнил тебе голос сестры. Вспоминаешь?
 — Ах да! Наш кучер сказал, что одного из разбойников звали Черный Лис. У него был помощник. Его голос был в точности как у моей сестры. Когда я его услышала, мне сначала показалось, что это Аврора решила надо мной подшутить. — Диана нахмурилась, но затем лицо ее просветлело от вновь родившейся надежды. — Думаешь, этот разбойник — и есть Аврора?
 — Может, это всего лишь совпадение, — сказал Николас.
 — Но зачем ей находиться здесь, в Корнуолле? Зачем изображать разбойницу? Если бы судьба и занесла ее сюда, то она могла бы разыскать меня. Ведь Аврора знает, что я живу здесь, в Пенхоле.
 Николас пожал плечами:
 — Не знаю, Диана, не знаю. Но я должен ее найти! — сверкнув глазами, воскликнул он. — Еще есть надежда. Ты помнишь, где произошло ограбление? Возможно, она сейчас где-то совсем рядом с нами.
 Диана направилась к двери.
 — Мне надо найти Джейсона. Думаю, он нам поможет.
 Оставшись один, Николас устало опустился на стул. Напряжение последних месяцев давало о себе знать. День и ночь он ехал в карете по грязным дорогам. Потом пришлось на пароме пересечь реку Тамар, отделяющую Девоншир от Корнуолла. Остальной путь он проделал верхом. Николас терпел все неудобства ради того, чтобы найти Аврору. Его злейшими врагами стали сомнение и неуверенность, но он старался не поддаваться им. Он знал, что если станет думать о самом худшем, то просто сойдет с ума.
 Внезапно открылась дверь, вошли Диана и маркиз Пенхол. Мужчины быстро представились друг другу. Маркиз Пенхол выразил свои сожаления по поводу того, что не смог познакомиться с маркизом Силверблейдом раньше, поскольку редко выезжал из Корнуолла.
 — Теперь, когда я увидел, как здесь красиво, я вас вполне понимаю, — ответил Николас, сразу проникнувшись симпатией к человеку, которого видел впервые.
 Покончив с формальностями, мужчины перешли к делу.
 — Я готов помочь вам в поисках жены, — сказал Джейсон, — Диана, мы с гостем пройдем в мой кабинет. Я бы не хотел, чтобы нас беспокоили. Разве что для ленча, — добавил он с улыбкой.
 Впервые за несколько недель у Николаса появилась уверенность в том, что он найдет Аврору. Джейсон Баррон разложил на столе карту и показал ему, где было совершено нападение.
 После ленча Николас покинул Пенхол, отказавшись от предложения Дианы отдохнуть перед дорогой. Он продолжил поиски жены.
 Урсула стояла в дверях и смотрела на заходящее за холм солнце.
 В гостинице было тихо. Никто не тревожил ее. Она думала о Джеке. Урсула никогда не волновалась из-за того, что Джек уезжал ночью. Она знала, что он непременно вернется к ней. Но теперь у нее появились нехорошие предчувствия.
 Урсула сжала руки, бормоча молитву.
 — Господи, — шептала она, — сохрани его для меня.
 Урсула обвела взглядом комнату, казавшуюся пустой без Джека, без его смеха, и гнев горячей волной захлестнул ее. Все из-за нее, из-за этой девчонки. Из-за Дианы Тимоти. Если бы не она, Джек не стал бы играть со смертью. Это она вскружила ему голову и заставила поверить, что вдвоем им море по колено.
 Он сказал, что завтра ночью возьмет ее на дело. Чем сможет помочь Джеку эта девица? Только помешает — в этом Урсула была уверена.
 Внезапно во дворе послышался цокот копыт. Урсула пошла открывать. Какой-то джентльмен привязывал коня к столбу.
 — Добрый вечер, мадам, — сказал он, поклонившись. — Можно мне с вами переговорить?
 — О чем? Вам нужна комната? Вы хотели бы остановиться на ночлег?
 Он покачал головой. И Урсула почувствовала облегчение, сама не вполне понимая почему.
 — Я ищу одного человека, — сказал джентльмен. — Это женщина. Она путешествовала…
 — Много путешественников останавливаются «У веселой Урсулы».
 — На это я и рассчитываю, — с улыбкой сказал незнакомец.
 — Заходите, — предложила Урсула. — Слишком холодно сегодня, чтобы говорить во дворе. Меня зовут Урсула Хант, — представилась хозяйка, провожая гостя в кофейню.
 — А я — Николас Девениш, маркиз Силверблейд.
 Урсула кивнула.
 — Итак, кого же вы ищете, милорд? — спросила она, предложив гостю сесть.
 — Свою жену, — ответил он. — Она отправилась из Лондона к своей старшей сестре в Корнуолл.
 — Смею вас заверить, милорд, — Урсула лукаво улыбнулась, — что в последнее время ни одна маркиза тут не появлялась.
 — Моя жена, она… юная, рыжеволосая, такая… — Он говорил это то ли хозяйке трактира, то ли самому себе, теряя надежду найти Аврору.
 На мгновение лицо Урсулы Хант осветилось радостью, что не ускользнуло от внимания Николаса.
 — Вы ее видели, — твердо произнес он. — Я это понял по вашему лицу. Она очень красива. У нее рыжие волосы, голубые глаза и светлая кожа. Ростом она мне по плечо.
 Урсула больше не сомневалась, что маркиз говорит о женщине, найденной Джеком на берегу. Значит, она маркиза. Вот оно что! Урсула в душе усмехнулась. А если то, что рассказывала эта девчонка, правда? И вот он, злодей, ее муж, пытавшийся от нее избавиться, желающий ее смерти?
 — Она ваша жена, говорите?
 Лорд Силверблейд кивнул:
 — Да. Думаю, она страдает от потери памяти. Я должен найти ее. — Он многозначительно посмотрел на хозяйку трактира.
 В конце концов, это их дело, размышляла Урсула. Пусть господа сами разбираются. Раз она его жена… А ну как маркиз убьет ее? Но если ему не выдать его рыжую красавицу, она… Урсула подумала о Джеке. И о себе.
 — Не знаю. Не уверена… Не вполне уверена. — Она пожала плечами.
 — Я хорошо заплачу, — сказал маркиз.
 Урсула оживилась. Они с Джеком могли бы начать новую жизнь. Диана перестанет искушать Джека и вернется к мужу.
 «Прости, Джек…»
 Урсула облизнула губы и посмотрела лорду Силверблейду прямо в глаза.
 — Я ее видела.
 — Где?
 — Здесь.
 — Где она?! — воскликнул лорд Силверблейд.
 — Наверху. В своей комнате. Она живет у меня уже около месяца.
 В глазах маркиза вспыхнула радость.
 Николас нашел ее. Как он мог ее найти?! И что ему нужно?
 Аврора смотрела на него во все глаза, любуясь его лицом, фигурой. Он был великолепен — такой могучий и статный. Аврора почувствовала, как к горлу подступает комок.
 Он молча ждал, стоя в дверях.
 «Я не сдамся, — решила Аврора. — Если он думает, что я встану с постели и побегу к нему, то он будет ждать вечно».
 Аврора отвернулась.
 Он сделал шаг в глубь комнаты и аатем остановился. Больше всего ему хотелось заключить жену в объятия и заверить ее в том, что он никогда больше не отпустит ее от себя. Но он с удивлением заметил, что Аврора его боится. Как она напряглась, когда увидела его в дверях! Такое беспокойство в глазах бывает у животного, преследуемого охотником.
 И вдруг Николас понял, что вот-вот потеряет ее навсегда. Ему нужно будет вновь завоевывать ее сердце. И делать это придется медленно.
 Аврора, по-прежнему глядя в окно, услышала шаги мужа. Он шел к кровати. Она закрыла глаза и решила ждать.
 — Аврора, нам надо поговорить, — сказал Николас.
 И только тогда она повернула к нему голову. Она сразу заметила морщинки, пролегшие в уголках его губ и поперек лба. Как хотелось ей протянуть руку и разгладить их.
 — О чем ты хочешь поговорить? — спросила Аврора.
 — Я хочу знать, что случилось с тобой после… — Николас вдруг замялся и замолчал. Потом закончил, прокашлявшись: — после того как карета отправилась в Силверблейд. Тебя похитили?
 В какую игру он сейчас с ней играет? Ведь именно по его приказу все было сделано! Внезапно в сердце Авроры пробрался лучик надежды. Может, Николас и в самом деле был ни при чем?
 — Да, меня похитили, — ответила Аврора.
 Она рассказала ему о том, что с ней приключилось. Он подошел к камину и, прислонившись к каминной полке, долго смотрел на огонь, шумно переводя дыхание. Он опустил голову. Аврора, продолжая рассказ, не могла видеть его лица. Но при каждом упоминании о допущенной по отношению к ней жестокости Николас вздрагивал, словно его хлестали плетью.
 Аврора рассказала, что благодаря перстню с сапфиром получила возможность выйти на палубу и нырнуть в море. Николас вновь повернулся к ней.
 — Почему ты не поехала домой? Почему, в конце концов, не обратилась к Диане? Ты же знала, что она живет в Корнуолле и всегда готова тебе помочь.
 Аврора села, подложив под спину подушки. Теперь пришло время ей предъявить свое обвинение. Но храбрость внезапно оставила ее. С силой сцепив руки, чтобы они не дрожали, Аврора произнесла:
 — Почему я не поехала домой? Потому что именно ты приказал похитить меня и убить.
 Вначале Николас смотрел на нее так, будто не понял, о чем она говорила. Ум его отказывался принять сказанное Авророй. Но наполненные ужасом, широко открытые глаза жены свидетельствовали о том, что она нисколько не шутит.
 — Аврора! — воскликнул он в отчаянии.
 Аврора видела, как боль исказила его лицо. Плечи его дрожали от едва сдерживаемого гнева.
 — Черт побери, Аврора! — воскликнул он, хватая ее за запястье. — Ты же знаешь, что я люблю тебя! Как ты могла поверить, что я хочу твоей смерти?
 — Потому что главарь банды мне это сказал! — крикнула она. — Сказал, что ты хочешь избавиться от бездетной жены.
 — И ты ему поверила? Ты приняла на веру слова… пирата?
 — Я бы не поверила ему, — возразила Аврора, — если бы он не показал мне китайскую табакерку. Ту, что я подарила тебе на Рождество. Он сказал, что ты передал ему эту вещь в качестве доказательства своих намерений. Как еще эта вещь могла оказаться у пирата? Во что еще я должна была поверить?
 Николас отчужденно смотрел на нее. Глубокая скорбная складка пролегла у него между бровей. Внезапно он порылся в кармане жилета и что-то оттуда достал.
 Когда Аврора увидела, что это было, она едва не вскрикнула от удивления.
 Николас протянул ей китайскую табакерку:
 — Вот твой подарок. Я с ним никогда не расставался. Если у преступников и была эта вещь, то они ее получили не от меня.
 Пальцы Авроры дрожали, когда она трогала гладкий нефрит.
 Подняв на Николаса глаза, она тихо спросила:
 — Я что, схожу с ума? Вот эту самую табакерку держал в руках главарь пиратов. А Уэсли заверил меня, что она такая одна…
 — Бессмертный, очевидно, ошибся, — сухо заявил Николас. — У моей табакерки есть близнец. И разбойники использовали эту копию, чтобы ввести тебя в заблуждение.
 — Но как они ее раздобыли? К тому же они многое о тебе знают, Николас.
 Впервые за сегодняшнее утро Аврора почувствовала себя растерянной и жалкой. Под гневным взглядом мужа ей стало как-то неуютно.
 Николас погладил жену по щеке.
 — Я люблю тебя, Аврора. И никогда не переставал тебя любить. Ты — вся моя жизнь.
 Аврора молчала. Потом осторожно спросила:
 — Николас, почему ты был ко мне… так жесток? Почему ты отгородился от меня?
 Николас криво усмехнулся:
 — Я чувствовал себя униженным, поскольку нет наследника. Я боялся стать посмешищем.
 — И ты решил обвинить во всем меня, — глухо проговорила Аврора.
 — Нет, нет! — решительно воскликнул Николас, бросаясь к ней. — Я всегда винил себя, а не тебя. Я решил, что во мне что-то не так, что это я не могу зачать ребенка. Но я был слишком горд, чтобы высказать тебе свои опасения.
 Аврора знала, что надо делать. Откинув одеяло, она встала на пол, босиком подошла к Николасу и дотронулась до его щеки.
 — Однажды мы дали друг другу слово делиться сомнениями, чтобы не разрушить нашу любовь.
 Николас кивнул:
 — И я нарушил обещание, Аврора. Я думал, что один справлюсь. Я молю о прощении за все страдания, которые вольно и невольно причинил тебе.
 — А я молю о прощении за то, что не доверяла тебе. Так что мы квиты, — со светлой улыбкой заключила она.
 С радостью Николас обнял Аврору и, приподняв, стал кружить. Потом они оба, беззаботно смеясь, упали на кровать.
 Аврора поднялась, сняла рубашку и бросила ее на пол. Николас внезапно перестал смеяться, глядя на нее, стоявшую перед ним обнаженной, с медным водопадом волос, рассыпанным по плечам. Как бы ни хотелось ему овладеть ею, он сдерживался, давая насладиться взгляду каждым дюймом ее прекрасного тела.
 — Ты такая красивая! — восхищенно пробормотал он, думая о том, что же такого он сделал в жизни, чтобы заслужить эту женщину.
 Его взгляд лихорадочно заскользил по ее телу, по ее маленьким крепким грудям и ниже, от тонкой талии к бедрам.
 — Возьми меня, Николас, — хрипло прошептала Аврора, прижимаясь к нему.
 Николас снял жилет. Затем настала очередь рубашки и туфель.
 — Сдается мне, что бриджи вам стали узки.
 — Сейчас я исправлю положение, — проговорил он и скинул бриджи.
 Он остановился перед ней. Ее глаза блестели.
 Со стоном Николас прыгнул на кровать и заключил Аврору в свои объятия.
 Аврора перестала понимать, что с ней происходит. Ею овладела страсть.
 Скорее всего Николас испытывал то же самое. Такого голода она еще ни разу не видела в его глазах.
 Он словно обезумел. Прижав ее к кровати, он целовал ее лицо, шею, грудь, снова и снова. Аврора металась, не в силах выносить эту сладкую пытку.
 Когда Николас вошел в нее, она выгнулась навстречу ему, чувствуя, как восторг омывает ее всю.
 Позже они лежали рядом, наслаждаясь тем сладостным чувством, что дает людям любовь.
 По просьбе Николаса Аврора рассказала о своей жизни в трактире:
 — Джек Пирс спас меня, найдя ночью на берегу. Я была без сознания. Он привез меня сюда, в трактир Урсулы Хант. Эта добрая женщина разрешила мне, когда я поправилась, пожить здесь. Надо бы отблагодарить ее за все, Ник.
 — Конечно, — улыбнулся Николас. — Об этом не беспокойся, моя дорогая.
 Аврора прижалась щекой к плечу любимого.
 — А этот Джек Пирс, он кто? — сдержанно спросил Николас.
 — Разбойник, — спокойно ответила Аврора. — Как и я, — со вздохом добавила она и приподняла голову, чтобы видеть глаза мужа.
 — Знаешь, Диана написала мне… — Глаза Николаса светились нежностью и пониманием. — Можешь рассказать, почему ты это сделала?
 Аврора положила голову на подушку и помолчала немного.
 — Как-то ночью я узнала тайну Джека. Он убил бы меня из-за этого. Мне надо было срочно завоевать его доверие. Мной овладело отчаяние. И когда он предложил стать его напарницей, я согласилась. Скоро он убедился в том, что я неплохо держусь в седле и стреляю. И, пощадив мою жизнь, взял меня на дело.
 — Ты сильно рисковала, Аврора.
 — У меня не было выхода.
 — Ну и как, хороший из тебя получился разбойник, моя храбрая Рора? — с иронией спросил Николас.
 — Да, — мрачно ответила ока. — Удалось ограбить свою родную сестру. — Аврора тяжело вздохнула. — А как ты узнал, где меня можно найти?
 Николас рассказал, что был у Дианы в Пенхоле. Джейсон Баррон показал ему на карте место, где было совершено ограбление.
 Николас прижал к себе Аврору, мысленно благодаря судьбу за то, что она не отняла у него человека, которого он любил сильнее самой жизни.
 Внезапно Аврора отвернулась, почувствовав, что на глаза навернулись слезы.
 — Рора, что случилось?
 — Я вела себя как глупая девчонка, — шмыгая косом, произнесла Аврора. — Я должна была тебе верить, Николас. И тогда я не стала бы разбойницей. Это было совсем не весело. Мне было страшно, очень страшно.
 Николас усмехнулся:
 — Ну что же, раз вы извлекли урок, мадам…
 — Еще какой! Я никогда не буду хвастать, что умею ездить верхом и стрелять не хуже мужчины.
 — Рора, расскажи мне о похищении, — попросил Николас. — Не упусти ни одной детали.
 Слушая жену, Николас хмурился, иногда глаза его темнели от гнева. Но он ничего не говорил, только слушал.
 Склад, корабль, табакерка… Аврора чуть не выругала себя за то, что не догадалась обо всем раньше.
 — Я знаю, кто это сделал, — сказала она, посмотрев на Николаса.
 — И я знаю, — ледяным тоном, от которого у нее по коже побежали мурашки, ответил он. — Сейчас мы спустимся, отблагодарим хозяйку и немедленно отправимся в Лондон.
 Шум пробудил Уэсли от крепкого сна. Он открыл глаза и прислушался. Где-то в тишине дома часы пробили полночь, и все стихло. Затем он услышал легкий вздох, похожий на шепот ветра. Но сегодня не было ветра.
 Кто-то еще находился в его комнате. Уэсли чувствовал чье-то присутствие. Теперь уже, окончательно проснувшись, он, не шевелясь, лежал в кровати и прижимал руки к бокам. Только глаза его двигались, выглядывая, не появится ли чья-то тень.
 Он слышал биение собственного сердца. В последнее время воображение у него разыгралось. Уэсли усмехнулся. Он был один в комнате. Больше никого.
 Перед тем как вновь погрузиться в сон, Уэсли вздохнул. Глаза его широко распахнулись. Что это за странный запах? Никто и никогда не смог бы забыть этот запах. Запах склепа, запах разложения и смерти. Смерти.
 Затем Уэсли вновь услышал вздох. Долгий, жалобный, похожий на стон.
 Уэсли хотел закричать, но не смог: во рту внезапно пересохло. Язык распух и не помещался во рту. Вместо крика получилось какое-то странное мычание.
 И вот он увидел. В потоке лунного света стояла женщина, или, вернее, то, что от нее осталось. На лице вместо глаз и рта зияли черные дыры. И этот страшный призрак пустыми глазницами уставился прямо на него. Уэсли обезумел от ужаса.
 Он не мог шевельнуться. Холодный пот тек по его лбу, вискам, шее. Казалось, что кто-то сдавил горло ледяными пальцами. Костлявая, лишенная плоти рука потянулась к нему. Хотя у привидения не было губ, оно произнесло свистящим шепотом:
 — За что ты убил меня?
 Уэсли сел в кровати, до подбородка подтянув одеяло.
 — Кто вы? — пробормотал он. — Что вам от меня надо?
 Привидение остановилось.
 — Не узнаешь меня, Уэсли? Я — Аврора. Ты убил меня.
 — Нет! — завизжал Уэсли и, отбросив одеяло, выскочил из кровати. — Ты мертвая! Я заплатил им, чтобы они тебя убили! Они сказали мне, что ты утонула!
 — Я буду мстить, убийца! Ты тоже умрешь.
 Уэсли хотел спрятаться за ширму. Внезапно в комнате раздался вполне земной мужской голос:
 — Не спеши, Уэсли.
 Николас зажег свечу. Уэсли облегченно вздохнул и повернул голову в надежде не увидеть никакого призрака. Но призрак не исчез. Нет? Аврора была здесь, хотя и выглядела вполне живой. И она смотрела на него с осуждением.
 Черные провалы были нарисованы с помощью свинцового карандаша, а смертельная бледность — результат умелого использования белил.
 — Вы меня обманули! — воскликнул Уэсли.
 Николас поставил свечу на стол и, кивнув жене, сказал:
 — Весьма убедительно сыграно, моя дорогая.
 Аврора улыбнулась. Но Николас и не думал улыбаться.
 — Для чего тебе потребовалось убить Аврору? — спросил он кузена.
 — Я… Я этого не делал. Меня оклеветали.
 Николас с трудом сдерживался, чтобы не задушить Уэсли.
 — Но ты же сам в этом признался, — сказал он.
 — Я… я был слишком испуган, — заикаясь, пробормотал Уэсли. — Я не знал, что говорю.
 Николас терял терпение.
 — Прекрати лгать, подлый трус! — прорычал он с угрозой в голосе и шагнул к Уэсли. — Будь мужчиной и признайся! Все равно тебе умирать, Уэсли.
 — Вы ничего не сможете доказать!
 Николас насмешливо приподнял бровь:
 — Разве? У меня на этот счет иное мнение, кузен. Похитители Авроры доставили ее на склад — это склад твоей компании. Корабль «Тихие сестры» тоже принадлежит твоей компании. И я уверен, Аврора легко опознает негодяя капитана и команду головорезов, когда они вернутся из Индии. — Николас смотрел на кузена с презрением и жалостью. — Мы знаем, что ты это сделал. Теперь я только хочу узнать — почему?
 Николас ждал. Маленькие глазки Уэсли суетливо бегали, по лицу тек пот.
 — Да, я это сделал! — наконец выкрикнул он в отчаянии. — Я заплатил, чтобы Аврору убили. Хотите знать почему? — Уэсли потряс перед собой кулаками. — Потому что я вас ненавижу!
 Уэсли теперь было уже не удержать. Столько лет копившаяся ненависть, зависть ко всему тому, чего его, Уэсли, лишила судьба, вылились в один мутный горький поток.
 — Я всегда ненавидел тебя, Николас. Ник — красавчик, Ник — умница, Ник — всеобщий любимчик… Даже моя мать говорила мне: «Ну почему ты не такой, как Николас? Хоть бы был чуть-чуть больше на него похож…» Но нет, я не мог быть таким, как ты. Я мог быть лишь твоей тенью. Всегда позади. Я ничего не умел делать как положено. Я был неудачником. К тебе женщины липли, а от меня они закрывались веерами и презрительно фыркали, стоило мне появиться рядом. Я знал, что они обо мне думают, и презирал их сильнее, чем они меня.
 Николас почувствовал, как Аврора сжала его руку и подступила поближе.
 — Надо же, — с горьким смешком продолжал Узсли, — судьбе оказалось угодно, чтобы ты был не только красивее, умнее, способнее и представительнее. Ты родился наследником Силверблейда, я же имел несчастье быть первенцем у второго сына. Ты получил все, а я вынужден был зарабатывать себе на жизнь, как простой торговец.
 — Я предложил тебе денег, но ты отказался.
 — Мне не нужна твоя помощь, твои подачки! Я хочу быть маркизом Силверблейдом. Я хочу получить все, что ты считаешь своим, потому что это мое по праву. Но знаешь, что заставляет меня ненавидеть тебя больше всего?
 Николас не успел задать свой вопрос. Уэсли продолжил:
 — Помнишь ту ночь, когда ты и твои дружки устроили мне похороны, положили меня в гроб? Тебе нравилось смотреть, как я кричал и вырывался? — Уэсли перешел на визг, в уголках его губ собиралась слюна. — Нравилось, Ник? Нравилось смотреть, как я умираю от страха? Ты так веселился!
 — Нет, Уэсли. Я всегда сожалел об этом своем поступке.
 — О да, я помню! Ты решил, что чувствуешь себя виноватым, что сожалеешь. Ты думал, что твоих извинений будет достаточно и я забуду об этом. Никто даже не подумал наказать тебя за эту выходку. А как же, ведь это Ник забавлялся, великолепный Ник, шутник и мастер на выдумки! Раз это сделал он, то давайте считать все произошедшее милой шуткой, интересной и весьма забавной. Но я, я не простил тебя за это. И никогда не прощу. — Внезапно лицо Уэсли исказилось хитрой гримасой. — Но ведь и я не дремал, Ник. Я действовал, стараясь испортить твою репутацию.
 Николас едва удержался от того, чтобы не залепить Уэсли пощечину.
 — Ты низкий трус! Боялся сказать мне все, что думаешь, в лицо и гадил за спиной!
 — Не все же такие благородные, как ты, мой кузен.
 — Так вы из-за этого хотели меня убить? — вмешалась Аврора. — Чтобы доставить боль Николасу?
 — Именно так. Я собирался лишить Ника той женщины, которая ему дороже жизни.
 — Ты безумец, Уэсли, — сказал Николас.
 — Безумец? Напротив. Я думаю, что довольно умен. Я внушил Авроре, что табакерка, которую она тебе подарила, уникальна — другой такой нет. И когда она сказала, что ты отправил ее в Силверблейд, я тут же решил воспользоваться случаем.
 — Теперь я вспомнила! — воскликнула Аврора. — Ведь больше никто не знал о моем отъезде!
 Узсли ухмыльнулся и кивнул.
 — Мне вас жаль? — презрительно пробормотала Аврора, покачав головой.
 Уэсли готов был броситься на Аврору. Сейчас он более всего походил на взбесившегося пса.
 — Не смейте меня жалеть! Я знаю, вы всегда смеялись надо мной!
 — Я никогда не смеялась над вами, Уэсли.
 — Ложь!
 Николас выступил вперед и встал между Уэсли и Авророй. Уэсли попятился назад, словно побитая собака.
 — Не трогай меня!
 Николас усмехнулся:
 — Ты знаешь, Уэсли, что заслужил виселицу. Но ты — член семьи, и я готов сделать тебе подарок, которого ты, впрочем, недостоин. Я подарю тебе смерть быструю и не столь мучительную.
 В глазах Уэсли застыл ужас. Рот открывался и закрывался, но звука не было.
 — Мои секунданты придут к тебе завтра утром, — ровным тоном сообщил Николас. — Оружие и время поединка выберешь сам. Но прошу не заблуждаться: какой бы вид оружия ты ни выбрал, я тебя все равно убью. — Николас дал Уэсли время осмыслить его слова, после чего с улыбкой добавил: — Не бойся, Уэсли, на этот раз тебя положат в гроб мертвым.
 Николас взял жену под руку и покинул спальню кузена.
 — Николас, прошу, не убивай меня! — донеслось сзади, но лорд Силверблейд даже не оглянулся.
 Аврора скользнула под одеяло к мужу.
 — Честно говоря, я не думала, что такой дешевый трюк сработает. Уэсли мог бы с самого начала догадаться, что к чему. Тогда бы он ни за что не признался.
 Николас закинул руки за голову и, глядя в потолок, сказал:
 — Может, кто-то другой и раскусил бы нас, но не Уэсли. Он панически боится смерти. К тому же человек со сна не в состоянии мыслить вполне ясно. Лунный свет, знакомый запах, остальное дорисовало воображение. — Он повернулся к Авроре. — Даже я начал думать, что ты — это дух, вернувшийся с того света.
 Аврора засмеялась.
 — Я ведь и в самом деле не мог представить, что Уэсли так меня ненавидит, — со вздохом произнес Николас. — Я извинился тогда. Он, казалось, чистосердечно меня простил. Он часто приезжал в Силверблейд погостить.
 Аврора печально покачала головой:
 — Какой несчастный и одинокий человек этот Уэсли. Мне его искренне жаль.
 — Это потому, что у тебя доброе и нежное сердце, моя дорогая.
 Николас улыбнулся и заключил жену в объятия. Аврора подняла голову и посмотрела на него.
 — Николас…
 — Что, любовь моя?
 — Ты и в самом деле намерен убить Уэсли на дуэли?
 — Я бы с радостью. Но только, думаю, никакой дуэли не будет.
 Аврора озадаченно сдвинула брови.
 — Почему?
 Николас зевнул.
 — Спи. Сама все завтра узнаешь.
 Аврора и Николас завтракали, когда к ним вошел Олли. Он запыхался, и щеки его горели от возбуждения.
 — Ты был прав, Николас! Бессмертный сбежал. Когда я явился к нему передать твой вызов, дворецкий сообщил, что хозяин уехал в Европу.
 — Надеюсь, в ближайшем будущем он возвращаться не намерен? — откинувшись на спинку стула, с ленивой улыбкой протянул Николас.
 Олли схватил булочку и, намазав ее маслом, целиком запихнул в рот.
 — Не вернется, если ему жить не надоело.
 Глядя, как Олли жадно уплетает булку, Аврора любезно предложила гостю позавтракать с ними.
 Олли согласился и сел за стол.
 — Ты знаешь, Ник, кто запускал сплетни, что у вас с Авророй еще не родился наследник?
 Николас нахмурился:
 — А как ты узнал?
 — Скажи спасибо Хейзу. Он сумел это выведать.
 — Уэсли знал, как эти разговоры меня унизят, — пробормотал Николас.
 — И это еще не все, — продолжал Олли.
 Аврора удивленно подняла брови:
 — Что еще?
 — Бессмертный сообщил сестрам Аддерли, что видел вас обоих в постели по возвращении с Тайберна.
 Николас ударил по столу ладонью.
 — После всего того, что он сделал с моей женой и моими слугами, я, ей-богу, готов броситься за ним, притащить его назад в Англию и…
 — На самом деле, — как ни в чем не бывало продолжал Олли, — я могу дать десять против одного, что Уэсли и тебе испортил репутацию, Ник.
 — Нет, — покачав головой, ответил Николас, — в этом мне винить некого, кроме себя самого.
 — Подумай хорошенько. Слухи о том, что мы устраиваем оргии… Все началось после того, как тут побывал Уэсли.
 Аврора поднялась со своего места и, подойдя к мужу, встала у него за спиной.
 — Уэсли слабый. Теперь он навсегда ушел из нашей жизни. Самое лучшее — забыть о нем.
 Николас взял руку жены и поднес ее к губам.
 На следующее утро Николас и Аврора отправились в Силверблейд.
 Их приезду очень обрадовалась леди Мэри. Обняв Аврору и Николаса, она повела их в дом, чтобы там они смогли спокойно поговорить обо всем.
 — Уэсли? Он казался таким славным, таким добрым, — растерянно бормотала леди Мэри.
 — Он всех нас надул, мама, — холодно произнес Николас.
 Вечером Аврора достала из-под кровати отцовские пистолеты и шпагу. Она рассмотрела оружие, погладила его рукой и снова положила пистолеты в футляры. Она решила, что больше не станет их доставать.
 — Возможно; в один прекрасный день я смогу передать эти вещи своему сыну. Мне они не нужны, — сказала Аврора.
 Больше Аврора не была девчонкой-сорванцом. Она была Женщиной, маркизой Силверблейд, женой Николаса.
 Горничная вежливо присела и, взяв оружие, чтобы отнести его дворецкому, ушла.
 Аврора отправилась навестить своего Огонька. Ее внимание привлек необычный шум, доносящийся со стороны сада Эрота.
 Николас отдавал распоряжения слугам. Те, обвязав статую Приапа веревками, с помощью четырех коней стаскивали ее с пьедестала.
 Николас обернулся и увидел жену. Он подошел к ней.
 — Что это ты делаешь? — спросила она.
 — То, что должен был сделать давным-давно, — ответил Николас. — Сада Эрота больше не будет в Силверблейде.
 Глаза Авроры затуманили слезы.
 — Спасибо, Николас.
 Молча они пошли к конюшням.
 Вдруг Аврора остановилась.
 — Огонек может подождать, — таинственным шепотом сообщила она, глядя на мужа потемневшими от страсти глазами.
 Николас тихо рассмеялся, взял Аврору на руки и понес ее к дому.
 Позже, когда они лежали обнявшись, он шутливо покусывал мочку ее уха и шептал:
 — Я так люблю тебя, моя милая Рора.
 — И я люблю тебя, Ник.
 Они погрузились в мечты. В мечты о завтрашнем дне.