Аннотация: Ее густые, длинные темно-каштановые волосы оттеняли матово-бледную кожу прекрасного лица. Дитя любви короля Эдуарда IV, Розанна была помолвлена с прославленным воином, другом своего отца. Смуглый, широкоплечий рыцарь силой склонил ее к выполнению супружеского обета. В его могучих объятиях она познала страсть, но поклялась, что никогда не полюбит его, непобедимого и грозного ВОРОНА.


---------------------------------------------


 Вирджиния Хенли
 Сердце ворона



 1


 — К нам едет король! — воскликнула Розанна, вбегая в главный зал замка Кастэлмейн. Она была вне себя от восторга и не заметила ни радостной улыбки, которую вызвала сообщенная ею весть на лице матери, ни досады, мелькнувшей в серьезных глазах отца. Щеки девушки горели от возбуждения, глаза лучились счастьем, и отец, с нежностью посмотрев на нее, в который уже раз подумал, что дочь стократно превосходит свою мать красотой и грацией.
 — Гонец, посланный его величеством, сообщил, что король прибудет сюда к ужину! — И Розанна, подобрав юбки, бросилась вверх по широкой лестнице.
 — Розанна, куда это ты?! — резко спросила ее мать.
 Девушка нехотя остановилась.
 — Я должна переодеться, чтобы выехать верхом навстречу королю.
 — И думать об этом не смей! Хотя мы и не виделись с его величеством более года, это не повод для того, чтобы мчаться не разбирая дороги на этом бешеном скакуне, который того и гляди выбросит тебя из седла! Ведь тебе уже скоро семнадцать, дорогая! Будь же, наконец, взрослой, разумной девушкой!
 Розанна упрямо тряхнула головой.
 — Попробуйте остановить меня!
 — Розанна, не забывай, что Эдуард — король Англии, а ты, я надеюсь, — истинная леди! Я запрещаю тебе вести себя столь безрассудно!
 Розанна гордо выпрямила спину и ледяным тоном процедила:
 — Запрещаете? Посмотрим, подчинюсь ли я вашему запрету!
 — Я буду рада, если ты станешь вести себя в присутствии его величества как теперь — с достоинством и самообладанием. Обуздай свои чувства, детка, не висни на нем, иначе король примет тебя за надоедливую, невоспитанную девчонку!
 Розанна бросила на мать уничижительный взгляд, стремительно сбежала вниз по ступеням и умчалась прочь, напоследок с такой силой хлопнув тяжелой дверью, что металлические доспехи, которыми были увешаны стены зала, жалобно зазвенели.
 Сэр Невилл Кастэлмейн, никак не отреагировав на дерзкую выходку дочери, невозмутимо произнес:
 — Я постараюсь выяснить, насколько многочисленна сви-а его величества, — и направился к выходу во двор замка.
 Джоанна проводила его взглядом, лишь вскельзь подумав о том, какие чувства мог вызвать монарший визит в душе ее супруга. Ей предстояла целая уйма дел и забот, чтобы достойно принять Эдуарда с его свитой, и она незамедлительно погрузилась в хозяйственные хлопоты.
 Вместо того чтобы вызвать к себе королевского гонца, сэр Невилл направился в небольшой садик, огороженный каменной стеной. Там, на берегу заросшего водяными лилиями пруда, сидела Розанна, сердито швыряя в воду мелкие камешки. Сэр Невилл не мог сдержать нежной улыбки при виде густых, блестящих темных волос, доходивших девушке до колен и мягкими волнами окутывавших ее точеную, женственную фигурку.
 — Король ни в коем случае не станет плохо думать о тебе, что бы ты ни сделала, дорогая!
 — О, отец! Почему любой наш с мамой разговор неизбежно перерастает в ссору?
 Невилл Кастэлмейн улыбнулся. Он был спокойным, уравновешенным и очень умным человеком.
 — Когда ты была малышкой и не пыталась оспорить материнский авторитет, ваши отношения складывались по-иному. Помнишь? Теперь ты стала взрослой, тебе во что бы то ни стало хочется большей свободы в своих действиях, а мама не желает утрачивать прежнюю власть. Вы поневоле становитесь противниками, и поединки между вами до поры до времени неизбежны.
 Розанна внимательно взглянула на отца, осмысливая сказанное им. В ее огромных серых глазах, опушенных длинными черными ресницами, читалось удивление.
 «Мало найдется на свете мужчин, — подумал про себя сэр Невилл, — способных устоять перед подобным взглядом». Но правы ли были они с женой, позволяя девочке делать все, что она хотела, — ездить верхом, плавать, охотиться — словом, вести себя, как мальчишка. Она играла в азартные игры с самыми молодыми из воинов замкового гарнизона, слушала, а порой и повторяла крепкие выражения, которыми те обменивались между собой. Сэр Невилл был уверен, что подобное воспитание не могло причинить непоправимого вреда его любимице. Оно лишь закалило ее характер, укрепило волю. Но теперь, пожалуй, настало время внушить своевольной красавице, что ей подобает вести себя сообразно ее полу, возрасту и общественному положению. Что ж, пусть Джоанна занимается этим.
 — Почему бы тебе не покататься верхом часок-другой? — обратился он к дочери. — От твоего плохого настроения и следа не останется. Только не задерживайся, дорогая! Твоя камеристка и служанки должны иметь достаточно времени, чтобы подготовить тебя к монаршему визиту. Не доводи их до отчаяния!
 Лицо Розанны просияло. Она порывисто обняла и поцеловала отца и, придерживая юбки, бросилась к конюшням.
 Лошади были единственной подлинной страстью сэра Невилла. Слава о его великолепных скакунах распространилась далеко за пределы графства. Розанна знала решительно все о разведении породистых лошадей, и отец видел в ней свою достойную преемницу. Девушка обладала подлинным талантом, чутьем и хваткой заправского коннозаводчика. Чем более скучными и однообразными казались ей обязанности хозяйки замка и поместья, которые она рано или поздно должна была принять на себя, тем большую радость доставляло девушке посещение конюшен.
 Сэр Невилл с огромным энтузиазмом занимался селекционной работой — межпородным скрещиванием лошадей. В этом он все чаще прислушивался к советам Розанны, и за недолгое время им удалось стать обладателями едва ли не лучших верховых коней Англии. Молодняк из их конюшен покупали зажиточные люди из ближних и дальних уголков страны, что приносило весьма ощутимый доход.
 Джоанна относилась к увлечению мужа и дочери с величайшим неодобрением. Порой она до хрипоты спорила с обоими, пытаясь отстоять свою точку зрения. Больше всего на свете она боялась, что нежная, хрупкая Розанна, красотой своей напоминавшая полураспустившийся бутон, станет употреблять в своей речи, едва разговор зайдет о лошадях, вульгарные термины, с видом знатока рассуждая о жеребцах в поре, о кобыльих течках, о сложностях в выхаживании жеребых маток и тому подобных низменных вещах, и что это пагубнейшим образом отразится на ее репутации.
 Морщинистое лицо старого конюха расплылось в приветственной улыбке. Он радостно закивал головой, видя, что Розанна направилась к стойлу Зевса. Оседлав могучего жеребца, он протянул девушке уздечку и отошел в сторону, любуясь своей молодой хозяйкой и потирая больное плечо.
 — Доббин, почему бы тебе не попросить у мамы какое-нибудь из ее целебных снадобий? Глядишь, твой ревматизм и перестал бы донимать тебя.
 Доббин, с незапамятных времен носивший это прозвище [1] , поскольку всю свою жизнь ухаживал за лошадьми, помотал головой, бормоча:
 — Нет, спасибо вам, миледи, но лошадиная мазь, которой я себя пользую, поможет мне во сто крат лучше, чем все снадобья вашей доброй матушки, да благословит Господь ее душу! — Он помог Розанне сесть в седло и вполголоса добавил: — Будьте поосторожнее, не гоните во всю прыть. — Старик не осмелился сказать больше — что Зевс — опасный, буйный зверь, что хрупкой Розанне не следовало бы не только скакать на нем верхом, но даже приближаться к его стойлу, что в один прекрасный день он может выбросить девушку из седла…
 Лишь только Розанна скрылась из виду, Доббин коротким кивком велел юному груму следовать за ней на безопасном расстоянии. Розанна, наперед знавшая об этом маневре, пустила жеребца в галоп, желая оторваться от преследования.
 Вскоре замок Кастэлмейн исчез вдали. Розанна скакала по широкому полю, и ее волосы развевались на ветру подобно черной мантии. Она приближалась к огромному, мрачному Эттрикскому лесу, и с каждой милей, остававшейся позади, на душе у нее становилось все светлее и радостнее.
 Их дом почтит своим визитом сам король! Эдуард был ее крестным отцом. Он всегда относился к Розанне с нежной любовью, и она платила ему тем же. Видеться им случалось не так уж часто — как правило, это происходило, когда его величество, как и нынче, направлялся в свои обширные охотничьи угодья в Эттрикский и Шервудский леса в Ноттингеме. Сегодня, хотя ее родители и приложат максимум усилий, чтобы монарший визит прошел в рамках чопорной светской учтивости, своды огромного замкового зала огласятся веселым смехом и радостными возгласами. Ведь король, находясь в кругу близких друзей, ведет себя весело и непринужденно.
 Когда Розанна вернулась домой, от ее былого мрачного настроения не осталось и следа. Лучи закатного солнца едва начали золотить края ясного, безоблачного неба. Джоанна взглянула ввысь и улыбнулась при мысли о том, что сами небеса словно возвещают приближение короля Эдуарда, избравшего своим девизом и гербом Сияющее Солнце.
 Розанна напевала веселую песенку, нежась в деревянной лохани с теплой водой. Ее юная служанка Элис осторожно вычесывала травинки из пышных темных волос хозяйки, спускавшихся на каменный пол. Робкая голубоглазая Элис была всей душой предана своей госпоже, чьи красота и отвага вызывали в ее душе восхищение и трепет.
 На сей раз Розанна готова была уступить требованиям своей матери. Она постарается вести себя нынче вечером как истинная леди. Матери не в чем будет упрекнуть ее. Они с Элис принялись перебирать роскошные наряды в огромном шкафу, не в силах решить, какой из них предпочесть для сегодняшнего торжественного приема. Дверь гардеробной с шумом распахнулась, и Кейт Кендалл, войдя в комнату, деловито кивнула обеим девушкам. С лица некрасивой Кейт, уроженки северных краев, никогда не сходило выражение непреклонной решимости. Она была доверенным лицом Джоанны, ее правой рукой и очень гордилась расположением, которое оказывала ей хозяйка Кастэлмейна.
 — Ваша мать велела вам надеть вот это, — процедила она. Элис, вспыхнув, приняла из ее рук роскошное новое платье, сшитое для Розанны, и изящную сетку для волос с длинной вуалью. Розанна прикусила губу, с трудом удерживаясь, чтобы не ответить Кейт резкостью. Прежде чем уйти, камеристка, надменно улыбнувшись, добавила:
 — Мне велено также напомнить вам, чтобы вы избегали разговоров о лошадях, иначе его величество и остальные джентльмены могут принять вас за помощника конюха, переодевшегося девушкой!
 — Черт бы побрал вас обеих! — воскликнула Розанна. Элис, заметив, что глаза девушки загорелись гневом, отпрянула в сторону. Шмыгая носом, она приготовилась в который уже раз стать свидетельницей перепалки между своей молодой госпожой и Кейт Кендалл.
 — Почему никто не считает предосудительным занятие моей матери?! — продолжала Розанна. — Она ведь не сидит с пяльцами на коленях, как истинная леди, а придумывает фасоны украшений и нарядных уборов, продает их и получает за это хорошие деньги! А то, что лошади приносят доход нам с отцом, возмущает всех и каждого! Скажите на милость!
 — Ваша мать — натура творческая! Она — истинная художница! — ответила Кейт с таким почтением, словно речь шла как минимум об одной из святых, если не о самой Пречистой Деве.
 Розанна опустила глаза и глубоко вздохнула. Она понимала, что прямым противостоянием ей ничего не добиться, и решила действовать иначе.
 — Ты, как всегда, права, — с притворным смирением произнесла она. — Спасибо, что принесла платье, Кейт!
 Камеристка окинула ее долгим, внимательным взором, словно силясь проникнуть в мысли девушки и угадать, какую новую дерзкую выходку та замышляет. Не говоря ни слова, она вышла из гардеробной, бесшумно притворив за собой дверь. Она не сомневалась, что со столь дерзким и своевольным существом, как юная Розанна, следует держаться жестко и непреклонно — для ее же блага.
 Стоило тяжелой дубовой двери закрыться за камеристкой, как Розанна вновь дала волю своему гневу.
 — Ведьмы — вот кто они такие! — воскликнула она и, подбежав к кровати, с ненавистью воззрилась на роскошное платье, которое еще недавно так нравилось ей. На прошлой неделе, во время последней примерки, она с восхищением разглядывала белоснежную нижнюю юбку, кружевные рукава, многочисленные оборки. Элис, осторожно погладив накидку из красного бархата, мечтательно произнесла:
 — Какой великолепный наряд! Сочетание белого с красным будет вам так к лицу, миледи!
 Розанна помотала головой.
 — Я не стану его надевать!
 — Но как же так, миледи? — робко возразила служанка.
 — Если меня собираются нынче выставить напоказ, что ж, так тому и быть! Я не стану противиться, а наоборот, помогу им в этом! — сказала Розанна, нахмурившись и упрямо сжав губы. Она велела Элис повесить в шкаф нижнюю юбку и рубаху с кружевными рукавами и принялась облачаться в бархатную накидку. Изящная туника прямого покроя скользнула по ее стройному телу. Подол дорогого наряда спускался до узких щиколоток девушки. Ее шея и руки остались обнаженными.
 — Но вы не можете появиться перед гостями — перед его величеством! — в таком виде! — с ужасом воскликнула Элис.
 — Отчего же?
 — Этот наряд… он… такой открытый… — запинаясь, пробормотала девушка.
 — Вот и отлично! Моя мать не перестает твердить мне, что я уже давно не дитя и должна вести себя как подобает. Что ж, начну с внешнего вида и оденусь сегодня как вполне взрослая женщина! Подай-ка мне шкатулку с украшениями, Элис!
 Розанна выбрала и надела восемь золотых браслетов по два на каждое запястье и на предплечья у самых локтей. Она опоясала бедра кожаным ремнем с золотыми украшениями и с удовольствием взглянула на свое отражение в зеркале из полированного серебра.
 Элис, трепеща от восторга и ужаса при виде госпожи, приблизилась к ней сзади, чтобы покрыть сетчатой вуалью ее роскошные волосы, но Розанна сделала протестующий жест и тряхнула головой.
 — Я решила оставить волосы непокрытыми, Элис. Дайка мне лучше гребень и помоги хоть немного пригладить их!
 Тут взгляд ее упал на ожерелье-ошейник, украшенное гранатами по рисунку ее матери. Леди Джоанна тщательно подбирала камни по величине и цвету, и когда Розанна застегнула ожерелье на своей тонкой, длинной шее, гранаты засверкали дивным, живым блеском, став похожими на драгоценные рубины редчайшего оттенка.
 — М-м-м! Моя мать — настоящая художница, понимаешь? Представляю, как она разочарована во мне.
 — О, Боже мой! Мне так страшно! У меня колени дрожат! — пожаловалась Элис.
 Розанна взглянула в испуганные глаза девушки и, дружески обняв ее, от души рассмеялась.
 — Не беспокойся, Элис! Ведь наказана буду я. Ты-то здесь ни при чем!
 — Но вы выглядите точно… точно язычница, миледи, — сглотнув, прошептала служанка.
 Розанна лучезарно улыбнулась.
 — А может, я и есть язычница, Элис? Как знать!
 Добродушный смех короля донесся до слуха Розанны, едва она приблизилась ко входу в главный зал замка. Миновав арку, отделявшую огромное помещение от длинного коридора со сводчатым потолком, она без труда отыскала глазами Эдуарда. Король был на голову выше всех собравшихся. Его золотисто-рыжие волосы блестели и переливались в ярком свете факелов и сотен свеч. Воины Кастэлмейна и придворные, прибывшие с Эдуардом, почтительно расступились, образовав широкий проход, по которому Розанна неторопливо и чинно двинулась к королю, занимавшему почетное место во главе стола. Во всех взорах, обращенных к ней, читалось восхищение ее редкой красотой.
 При виде Розанны улыбка на лице Эдуарда стала еще шире. Он поднялся с высокого кресла и сделал шаг навстречу девушке. Когда она почтительно склонилась перед ним, бормоча: «Ваше величество!» — он порывисто схватил ее за запястья и нежно поцеловал ее тонкие руки.
 — Мой Розовый Бутон! Я вижу, ты начала расцветать!
 Розанна улыбнулась, зардевшись от счастья, и приняла кубок вина из рук подошедшего Невилла. Взглянув на отца, она заметила возле него стройного молодого человека.
 — Джеффри! — радостно воскликнула девушка. — А я и не знала, что ты уже вернулся!
 — Сэр Джеффри! — поправил ее король. — Во время своего пребывания в Ирландии ваш брат был произведен в рыцари моим братом!
 Сэр Джеффри поклонился Эдуарду.
 — Его величество милостиво позволили мне проделать путь из Лондона вместе со свитой.
 Сияющие глаза Розанны обратились к Эдуарду.
 — Вы привезли известие, которое обрадует мою мать больше всего на свете!
 Джеффри был годом моложе Розанны, но теперь, закончив службу под началом герцога Кларенса и приняв боевое крещение в Ирландии, он вытянулся, раздался в плечах и выглядел старше сестры. От матери он унаследовал правильные черты лица и иссиня-черные волосы, от отца — сухощавую стройность фигуры и изысканно-гордую посадку головы. Розанна не сомневалась, что приезд Джеффри послужил причиной радостного переполоха среди молоденьких служанок и камеристок ее матери.
 Эдуард заговорщически подмигнул Розанне.
 — Я привез тебе подарок, маленькая барышница!
 Девушка перевела удивленный взгляд с короля на своего отца. Невиллу, похоже, не терпелось поделиться с до! черью радостной новостью.
 — Лошадь? — с надеждой спросила она.
 Эдуард кивнул. Его красивое, как у всех Плантагенетов, лицо вновь осветила улыбка.
 — Чистокровный арабский скакун! Я буду с нетерпением ждать потомства от него, выведенного в ваших прославленных конюшнях!
 В зал вошли музыканты со скрипками, флейтами, лютнями и цимбалами. Следом за ними к гостям вышла и сама хозяйка замка. Глядя на тонкую фигуру матери, на ее высокую грудь, Розанна с невольной гордостью подумала, что той никогда не дашь ее тридцати двух лет. Голову Джоанны увенчивала изящная сеточка из золотых и серебряных нитей с нанизанными на них жемчужинами, поднимавшая ее пышные волосы над лбом и висками. Сзади они струились широкой иссиня-черной волной, доходя ей до колен. В честь прибытия короля она была одета в нежно-голубой и темно-красный цвета — цвета Йорков. Из-под короткой багрово-красной накидки, украшенной золотой нитью, виднелся подол голубого атласного платья, рукава которого были также отделаны золотом.
 Джоанна едва взглянула на дочь. Внимание ее было отдано королю, мужу и сыну. Но Розанна не могла не знать, что от взора матери не ускользнула ни одна самая мельчайшая деталь ее языческого одеяния. Девушка не без усилия отогнала от себя мысли о нагоняе, который ожидал ее за столь дерзкий поступок. Но ведь это будет потом, позже! А теперь ей следовало думать лишь о настоящем — о торжестве по случаю приезда царственного крестного и о его роскошном подарке.
 Нынче вечером в огромный главный зал замка Кастэл-мейн набилось столько народу, что здесь впервые стало по-настоящему тесно. Вдоль стен выстроились воины замкового гарнизона, желавшие хоть издали взглянуть на своего короля, меж столов, ломившихся от яств, сновали юные пажи, оруженосцы и бесчисленные слуги.
 Розанна неторопливо пробиралась к главному столу. В этот момент на ее плечо легла чья-то твердая рука. Девушка обернулась и увидела подле себя юного Джеффри. Рядом с ним стоял, застенчиво улыбаясь ей, молодой воин, при виде которого она едва сдержала вздох изумления и восторга. Голос Джеффри донесся до нее словно откуда-то издалека.
 — Розанна, позволь представить тебе моего друга, сэра Брайана Фитцхью. Его произвели в рыцари в один день со мной.
 Сэр Брайан смущенно переступил с ноги на ногу. На вид ему можно было дать лет семнадцать-восемнадцать. «Как он красив», — пронеслось в голове у Розанны. Она опустила взор, щеки ее зарделись. Сквозь пушистые ресницы девушка увидела, как юный рыцарь прижал руку к сердцу и учтиво поклонился ей, произнеся:
 — Я счастлив быть представленным вам, миледи.
 Розанна прочитала эти слова по движению его губ: неистовые удары собственого сердца заглушили для нее звук голоса сэра Брайана. Свет факела, укрепленного в стене над головой юноши, заливал его статную фигуру золотистым сиянием, на устах его играла нежная улыбка. Он показался Розанне сказочным рыцарем — героем ее потаенных мечтаний.
 Столь неожиданное осуществление давних грез застало девушку врасплох. Мысли ее путались, язык отказывался повиноваться. Ей удалось лишь с трудом выдавить из себя робкое:
 — Сэр Брайан…
 Беспомощно взглянув на брата, она вымученно улыбнулась и бросилась к главному столу, туда, где сидели король Эдуард и сэр Невилл и где она могла чувствовать себя в безопасности.
 Розанна принялась есть из поставленной перед ней тарелки, не чувствуя вкуса пищи. Она пила из высокого кубка, и выдержанное вино казалось ей кислым, словно уксус. Она не слышала обращенных к ней вопросов и оставляла их без ответа или отвечала невпопад. Взор девушки помимо ее воли обращался к белокурому рыцарю, сидевшему за одним из соседних столов рядом с юным Джеффри. В конце концов ей пришлось заставить себя повернуть голову в другую сторону — совладать со своими глазами она не могла. Теперь она от души жалела, что проявила недозволительную строптивость и не надела роскошное белое платье, приготовленное для нее заботливой матерью. Боже, что подумает о ней сэр Брайан, перед которым она предстала в своем нелепом, слишком открытом языческом одеянии, да еще и с непокрытой головой!
 Слуги начали выносить из зала столы и стулья, чтобы освободить место для танцев. Сердце Розанны гулко забилось от страха. Что, если он пригласит ее танцевать? Она этого просто не переживет! Да, но еще хуже будет, если он предпочтет ей какую-нибудь другую леди! Розанна выпрямилась на своем стуле с высокой спинкой и застыла, не в силах шевельнуться. Но в этот момент сэр Брайан подошел к леди Джоанне, и девушка с огромным облегчением увидела, что пленивший ее воображение рыцарь раскланивается с хозяйкой замка, чтобы покинуть пиршественный зал и удалиться в отведенную ему комнату.
 В ту же минуту к Розанне вернулось утраченное самообладание. Она приветствовала подошедшего к ней офицера королевской свиты нежной, пленительной улыбкой и, опираясь на его руку, проследовала на середину зала. Зазвучала музыка, начались танцы.
 Было далеко за полночь, когда шум в замке Кастэлмейн стих и последние из слуг, снеся остатки пиршественных блюд на кухню, опустили усталые головы на подушки.
 Розанна, едва переступив порог своей комнаты, отправила Элис спать, чтобы та своей глупой болтовней не мешала ей мечтать о сэре Брайане. Она вспоминала его белокурые волосы, нежную улыбку и стройный стан. Неторопливыми, плавными движениями она сняла с себя свой праздничный наряд и юркнула в постель. Прикосновение прохладных простыней к разгоряченному телу заставило ее вздрогнуть. Девушка свернулась калачиком и, глядя вокруг невидящим взором, начала перебирать в уме события прошедшего дня.
 Мало-помалу в мысли ее властно вторгся образ Джоанны, и девушка, как ни старалась, не могла заглушить голос совести, нашептывавший ей, что она должна попросить прощения у матери, перед которой провинилась сегодня — и не единожды! Розанна вздохнула. Она попробовала снова вызвать в памяти облик лучезарного юноши-рыцаря, но вместо него отчетливо видела перед собой расстроенное лицо матери. Она вела себя с ней непочтительно, дерзила ей и в довершение ко всему предстала перед высокими гостями в неподобающем виде. А ведь мать так любит ее, так горячо желает ей добра! Розанна вспомнила, как леди Джоанна нежно ухаживала за ней, когда она болела. Она не позволяла никому из слуг приблизиться к кроватке маленькой Розанны, собственноручно готовя мази и притирания, микстуры и отвары, укутывая и баюкая свою девочку, терпеливо снося ее капризы. Розанна беспокойно ворочалась в постели, надеясь, что сон избавит ее от укоров совести.
 Мысли леди Джоанны в эти же самые минуты были обращены к дочери. Хозяйка Кастэлмейна удобно устроилась у огня в своей уютной спальне в западном крыле замка. Голова ее покоилась на коленях короля Эдуарда. Гладя ее пушистые волосы, его величество с улыбкой произнес:
 — Она удивительно хороша, Джоанна!
 — Девчонка на редкость упряма и своевольна. Ей известно, что она красива, и, по-моему, именно это делает ее такой несносной!
 — Еще бы ей не знать об этом! Мужчины при виде ее теряют дар речи, а женщины наверняка зеленеют от зависти!
 — Она ведет себя слишком вольно и дерзко! — упорствовала Джоанна. — Мне с ней очень тяжело: у нее такой независимый, решительный характер. Она ни с кем не желает считаться!
 — Эти черты она унаследовала от нас обоих! — усмехнувшись, ответил Эдуард.
 — Нет уж, я тут ни при чем! — с улыбкой возразила Джоанна. — В ней играет кровь Плантагенетов, я нисколько не сомневаюсь в этом! Нед, — добавила она, вздохнув, — ты должен поговорить с ней! Объясни своей дочери, как рискованно ездить на этом диком звере — Зевсе! Может быть, хоть тебя она послушает!
 Он снова провел ладонью по ее иссиня-черным волосам, на которых играли и переливались блики яркого пламени, и потянулся к шнурку у ворота ее ночной рубахи.
 Джоанна остановила его руку и горячо заговорила:
 — Нед, любовь моя, я знаю, сколь бесценны редкие минуты нашей с тобой близости, но мне необходимо поговорить о будущем Розанны! Вот уже шесть лет, как она помолвлена с Рэвенспером, но он ни разу не дал нам знать, собирается ли он вступить с ней в брак. Я очень желала бы видеть его своим зятем, слов нет, это блестящая партия, а главное — он твой близкий друг. Но если он не собирается в ближайшее же время заявить о своих правах на нее, мы вынуждены будем искать ей другого жениха.
 Эдуард смущенно повел плечами, и Джоанна, воспользовавшись этим, встала на колени, а затем выпрямилась во весь рост. Она в упор смотрела на короля Англии, отца своей дочери, ожидая его ответа.
 — Джоанна, прости, дорогая, но, благословляя эту помолвку, я не был до конца честен с тобой, — пробормотал Эдуард. — Он беспомощно развел руками и вполголоса продолжал: — В ту пору мы с Роджером думали лишь о его благе. Он оказался в сложном положении: ему претила сама мысль о брачном союзе. Ведь ты знаешь, он похоронил двух жен, супружество с которыми принесло ему одни страдания. Вот мы и заключили тогда эту помолвку, чтобы избавить его от домогательств перезрелых невест, а также от уговоров родни, мечтавшей снова женить бедного Роджера. О девочке мы вовсе не подумали, ей ведь тогда было всего одиннадцать лет!
 — Вы, мужчины, — грубые, бессердечные животные! — в сердцах воскликнула Джоанна. Руки ее непроизвольно сжались в кулаки. — Вы играете судьбами женщин так, будто любая из нас — всего лишь пешка в вашей шахматной партии!
 Эдуард терпеть не мог ссор и разногласий. Он наполнил мальвазией бокалы, стоявшие на высоком столике, и примирительным жестом протянул один из них Джоанне.
 — Любовь моя, обещаю тебе, что напомню Рэвенсперу об этом соглашении. Он только что вернулся из Уэльса — из этого адского пекла. Ты не представляешь себе, как трудно держать в повиновении этих дикарей валлийцев! Я отдаю в его распоряжение свой охотничий замок на весь следующий месяц. Видит Бог, бедняга заслужил право отдохнуть и повеселиться по-королевски! Я поговорю с ним о помолвке. Он либо сделает Розанне официальное предложение, либо расторгнет сговор.
 — Расторжение помолвки всегда бросает тень на невесту! Разве ты не знаешь об этом?! — воскликнула Джоанна, не желавшая примириться с мыслью о потере выгодного жениха.
 Эдуард, поставив свой бокал на столик и подойдя вплотную к Джоанне, обнял ее за узкие плечи.
 — В случае если он решит отказаться от нашей малышки, я не стану принуждать его к союзу с ней! Ни к чему хорошему это не приведет, и прежде всего для самой Розанны. Но я клянусь тебе, что найду не менее достойного претендента на ее руку. Ты будешь довольна, дорогая! — Он вынул бокал с вином из ее ладони и, осушив его, поставил рядом со своим. — А теперь довольно о Розанне. Мне нужна ты!
 Леди Джоанна засмеялась счастливым смехом.
 — Уверена, что ты способен выпить больше, чем любой из твоих подданных!
 — А вот и нет! Рэвенспер однажды на спор перепил меня. Зато на любовном ристалище мне и вправду нет равных! Сейчас ты снова убедишься в этом, дорогая!




 2


 Отчаявшись заснуть, Розанна встала с постели и надела теплую ночную рубаху, заменявшую ей халат. Она поняла, что должна немедленно извиниться перед матерью. Лишь это снимет тяжкое бремя с ее совести. В коридорах, которые вели в западное крыло замка, гуляли сквозняки, и от колеблемых ими тусклых огней немногочисленных факелов на каменный пол и стены ложились причудливые тени. Розанна торопливо шагала вперед, стараясь ступать бесшумно. Она зябко куталась в свою теплую рубаху. Девушке было страшно. Она подбадривала себя мыслью о том, что мать благосклонно примет ее извинения. Там, в ее уютной комнате, светло и тепло. Она сможет погреться у очага. Розанна ускорила шаги.
 У комнаты матери девушка на секунду замерла, переводя дыхание, и решительно потянула за медное кольцо, поднимавшее щеколду. Тяжелая дубовая дверь отворилась, и Розанна, шагнувшая в залитое светом помещение, остолбенела на пороге, не веря своим глазам.
 Король Эдуард и ее мать лежали в кровати обнаженные и предавались любовной игре. Расширенными от ужаса глазами Розанна глядела на упругие мышцы, вздувшиеся на руках его величества, приподнявшего стройное тело Джоанны над собой. Леди Кастэлмейн смеялась гортанным смехом, склонив голову к плечу, словно юная девушка во власти первой невинной любви.
 Розанна прижала руку к горлу, силясь удержать крик боли и отчаяния. Глаза ее наполнились слезами горя и гнева. Она с усилием повернулась и на негнущихся ногах вышла в коридор, машинально прикрыв за собой дверь.
 — Розанна! — раздался позади нее крик матери.
 Звук голоса Джоанны словно придал девушке сил. Сдерживая рыдания, она стремглав понеслась по мрачным коридорам замка назад, в свою комнату.
 Эдуард бережно поставил Джоанну на мягкий восточный ковер, лежавший у ее кровати. Она набросила на голое тело теплый халат и принялась завязывать тесемки. Руки ее дрожали.
 — Я должна поговорить с ней…
 — Нет, Джоанна! Сейчас душа ее полна ненависти к тебе. Я сам пойду к ней!
 Эдуард поднялся с ложа, быстро натянул рейтузы, надел мягкие сапоги и набросил на широкие плечи темно-красный бархатный халат. Ему не составило труда найти комнату Розанны — дверь в спальню девушки была распахнута настежь, оттуда слышались звуки горестных рыданий и испуганное бормотание служанки, тщетно пытавшейся выяснить, что приключилось с ее юной госпожой.
 Взглянув на испуганную Элис, король мягко произнес:
 — Оставь нас одних.
 Розанна тихо всхлипывала, лежа на постели ничком, но при звуках голоса Эдуарда она приподнялась на своем узком ложе и, обратив к нему залитое слезами лицо, с ненавистью произнесла:
 — Вы не имеете права! Будь вы хоть тысячу раз королем Англии, вы не смеете находиться в моей комнате!
 Улыбка, исполненная нежной грусти, тронула губы Эдуарда.
 — Ты ошибаешься, Розанна. Я имею право находиться здесь. И вовсе не из-за того, что я король. А потому, что я — твой отец!
 Глаза девушки расширились от удивления. До нее не сразу дошел смысл слов Эдуарда. Все еще во власти впечатления от недавно увиденной сцены, она бросила ему в лицо:
 — Вы с моей матерью — преступники! Прелюбодеи!
 Эдуард поморщился и мягко возразил:
 — Но ведь мы так любим друг друга! С тех пор, как нам исполнилось по четырнадцать лет.
 Она смотрела на него, мало-помалу постигая только что услышанное ошеломляющее известие. Король не стал бы лгать ей. Значит, она и в самом деле его внебрачная дочь. Теперь многое из того, что прежде казалось ей странным и непонятным, получило объяснение.
 — Стыдно заниматься подобными вещами в четырнадцать лет! — резко произнесла она. — Стыдно наградить девушку ребенком и потом покинуть ее!
 — Мы любили друг друга, Розанна, — оправдывался Эдуард.
 — Тогда почему же вы не женились на ней?!
 — Я не мог назвать ее своей женой, Розанна, — мягко ответил король. — Ведь мне было всего четырнадцать лет, и я носил скромный титул графа Марша. Отец мой незадолго до этого был назначен регентом королевства, потому что Генрих Ланкастер лишился рассудка. Но внезапно моего отца, а также дядю, графа Уорика, охватила жажда власти. Они решили, что корона Англии должна во что бы то ни стало достаться нашему роду. Я служил тогда под началом Уорика. Он отдавал приказы, а я должен был беспрекословно подчиняться им. Уорик заявил, что о женитьбе на Джоанне не может быть и речи, и я не смел возразить ему!
 — Уорик… — задумчиво проговорила Джоанна. — Это его прозвали «Делатель королей»?
 — Он вполне заслужил это прозвище. Я с его помощью стал королем в восемнадцать лет!
 В памяти Розанны всплыли некоторые события последних лет, о которых часто говорили под сводами замка Кас-тэлмейн.
 — Если я не ошибаюсь, Уорик запретил вам жениться и на Элизабет Вудвилл, но тем не менее вы сделали ее своей королевой!
 Эдуард невесело усмехнулся.
 — Видишь ли, к тому времени мне уже исполнилось двадцать два, и я четыре года правил страной. Но я все еще побаивался Уорика и женился на Элизабет втайне от него!
 Розанна с недоверием взглянула на статного, могучего мужчину, стоявшего перед ней. Она не могла представить себе, что он когда-то, пусть и в далекой юности, мог испытывать страх перед кем-либо из смертных.
 Эдуард нежно взял ее за подбородок, и девушка не отвела его руки.
 — Ты — старшая из моих детей, Розовый Бутон! Ты — моя любимица! Но скажи мне, детка, огорчает ли тебя то, что ты не можешь быть официально признана моей дочерью, принцессой крови?
 — Мне наплевать на титулы! — запальчиво воскликнула она. — Скажите, кто посвящен в тайну моего рождения?
 — Об этом знают лишь четверо: мы с твоей матерью, сэр Невилл и ты, дорогая. Учти, дитя мое, это — опасная тайна. Ты никому не должна поверять ее. Ведь есть злодеи, готовые смести с лица земли всех, в чьих жилах течет королевская кровь!
 — Вы говорите о Вудвиллах?
 Он пристально взглянул в лицо дочери, раздумывая о том, можно ли поведать столь юному, неопытному созданию о тайных хитросплетениях придворных интриг.
 — У королевы очень много родни, — произнес он наконец. — Шесть сестер и пять братьев, не говоря уже о ее матери и отчиме, лорде Риверсе. Они — самая честолюбивая семья нашего королевства, разумеется, за исключением нас, Плантагенетов. — Король усмехнулся и продолжил: — Мои братья и Уорик, который теперь, когда я перестал быть его послушной комнатной собачкой, утратил былую привязанность ко мне, не остановятся ни перед чем, лишь бы только упрочить свои позиции и подобраться поближе к трону.
 — Я понимаю, ваше величество, — тихо проговорила Розанна, не желая, чтобы Эдуард продолжал чернить в ее присутствии тех, к кому питал искреннее расположение. Ведь он был самым добродушным человеком в Англии — без всяких исключений!
 Розанна медленно опустилась на кровать. Эдуард укрыл ее одеялом и нежно поцеловал в лоб.
 — Ты успокоилась, дорогая? — участливо спросил он.
 Девушка молча кивнула, боясь, что голос выдаст ее волнение.
 Она долго лежала без сна. Мысли в ее голове теснились и путались, перебивая друг друга. Розанна была рада, что узнала правду о себе. Она не осуждала своего венценосного родителя, напротив, сердце ее полнилось любовью и сочувствием к этому великому человеку. Но роль ее матери в таком чудовищном обмане казалась ей омерзительной.
 Проснувшись после недолгого сна, полного тревожных видений, Розанна почувствовала себя усталой и разбитой и, вместо того чтобы отправиться в конюшню посмотреть на арабского скакуна, осталась лежать в постели. За дверью послышались шаги, и, уловив запах жареного мяса, девушка решила, что это Элис принесла ей завтрак. Но на сей раз на пороге с подносом в руках появилась сама леди Кастэл-мейн. Меньше всего на свете Розанне хотелось бы сейчас видеться и говорить с матерью!
 Джоанна поставила серебряный поднос на невысокий столик и молча села на кровать дочери. Голова ее была опущена. Сейчас хозяйке Кастэлмейна можно было дать все ее тридцать два года — и даже больше. Розанна пыталась вызвать в памяти безобразную сцену, увиденную вчера в спальне матери, но вместо этого невольно представила себе четырнадцатилетнюю девочку, опозоренную, всеми покинутую, принужденную в одиночку нести бремя тяжкого греха. Сколько ей пришлось выстрадать! Насмешки, обвинения, угрозы наверняка сыпались на нее как град. Розанна дотронулась до руки матери и прошептала:
 — Прости меня. Скажи, ты очень любишь его?
 Джоанна улыбнулась.
 — Нет, теперь страсть моя к Неду остыла. Но тогда!.. О Боже, как я любила его!
 — Я понимаю, каково тебе пришлось, когда вам не разрешили вступить в брак!
 — Нет, ты при всем желании не сможешь себе этого представить! Не дай тебе Бог когда-нибудь испытать подобное. Ничего нет ужаснее на свете, чем когда тебя принуждают расстаться с возлюбленным, с твоей первой любовью!
 По щеке Розанны скатилась слезинка. Джоанна встала с кровати и решительной скороговоркой произнесла:
 — Однако вскоре я поняла, что женщины — удивительно выносливые создания! И что нет ситуации, к которой нельзя было бы приспособиться, как нет и положения, из которого нельзя извлечь пользу! Поешь, дорогая. У меня уйма дел, и я должна торопиться. Мы поговорим после, хорошо?
 Элис, пришедшая к своей юной госпоже, чтобы помочь ей одеться и причесаться, явно сгорала от любопытства по поводу вчерашних слез Розанны и появления в ее спальне самого короля. Предваряя ее вопросы, Розанна с улыбкой произнесла:
 — Ты была права, Элис! Мне следовало надеть нижнее платье. Я получила от мамы ужасный нагоняй, и если бы не заступничество его величества, мы с ней еще долго были бы на ножах.
 — Хотя короля и считают самым добродушным человеком в Англии, я чуть не умерла от страха, увидев его здесь, — поеживаясь, ответила Элис.
 Розанна завязала шнурок на поясе своих рейтуз и принялась с помощью Элис надевать мягкие сапожки для верховой езды.
 — Ты видела в нем могущественного монарха, — назидательно произнесла она. — И именно это испугало тебя. А ведь король — такой же человек из плоти и крови, как и мы, простые смертные!
 Розанна направилась к конюшням. Мысль о встрече с сэром Невиллом, которого она привыкла считать отцом, повергала девушку в смятение. Какими глазами она взглянет на него? Как обратится к нему? Щеки ее горели, сердце учащенно билось.
 В конюшнях царило небывалое оживление. Офицеры королевской гвардии и придворные с помощью слуг седлали коней, собираясь в самом скором времени отбыть в Белвур, королевскую охотничью резиденцию. Эдуард дружелюбно объяснял Доббину, какие особенности характерны для лошадей арабской породы.
 — О, ваше величество! — воскликнула Розанна, не в силах сдержать восторга. — Он, оказывается, белый! — Она поспешно плюнула на землю, и король, откинув голову назад, звонко расхохотался.
 — А ты, выходит, суеверна! Много лет прошло с тех пор, как я сам плевал на землю при виде белой лошади!
 Розанна улыбнулаась в ответ.
 — Я непременно трижды кланяюсь ворону и никогда не смотрю на молодой месяц через стекло!
 — И загадываешь желание при виде падающей звезды, и носишь на счастье кроличью лапку? — полувопросительно произнес Эдуард. В голосе его слышалась едва уловимая грусть. Он вспомнил о временах своей далекой, наивной юности. — Посмотрим, сможешь ли ты вывести от этого красавца крепких, резвых боевых коней.
 — Жизнь боевых коней коротка, — ответила Розанна, покачав головой, — поэтому-то и нужда в них столь велика.
 Они неторопливо приблизились к стойлу Зевса, и конь радостно заржал, приветствуя хозяйку.
 — Я обещал твоей матери, что попытаюсь убедить тебя не ездить на этом диком животном, — сказал Эдуард. — Почему бы тебе не выбрать смирного мерина? Они ведь достаточно резвы, зато послушны и не представляют никакой опасности для седока.
 Глаза девушки потемнели. Упрямо тряхнув головой, она проговорила:
 — Я отвечу вам вопросом на вопрос, хотя это и неучтиво. Почему вы сами участвуете в сражениях, сидя на нехолощеном жеребце? Ведь мерин не менее вынослив, но более послушен! К тому же он не станет пронзительно ржать ни с того ни с сего, оповещая неприятеля о вашем присутствии. Почему же вы так поступаете?
 — Проклятая гордыня, упрямство и безрассудство, свойственное Плантагенетам! — усмехнулся Эдуард.
 — По-видимому, и я в избытке наделена этими блестящими качествами, — сказала Розанна, обезоруживающе улыбнувшись.
 Король окинул ее стройную фигуру восхищенным взглядом и, не отводя глаз от ее зардевшегося лица, с мольбой произнес:
 — Тогда прошу тебя лишь об одном, дорогая: будь осторожна! Береги себя! Надеюсь, ты примешь участие в наших охотах? Приезжай в любое время, когда пожелаешь. Мы пробудем там до конца месяца, а затем в замке поселится Рэвенспер.
 Распрощавшись с дочерью, король ускакал в сопровождении своей свиты. Розанне показалось, что после его отъезда солнечные лучи потускнели и все вокруг подернулось мрачной, туманной пеленой. Тяжело вздохнув, она прислонилась к деревянной загородке, за которой стоял Зевс.
 — Не подходите так близко к нему, леди Кастэлмейн! Он так опасен! — послышался нежный юношеский голос. Подняв глаза, Розанна увидела перед собой молодого сэра Брайана Фитцхью.
 — Спасибо, сэр Брайан, — прошептала она, слабо улыбнувшись, и позволила ему встать между собой и загородкой стойла. Минувший вечер и нынешнее утро были полны столь волнующих событий, что Розанна начисто позабыла о существовании статного рыцаря. Теперь же, остро ощущая его присутствие подле себя, она пожалела о том, что не надела более изысканный наряд, не убрала волосы под сетку с вуалью. Грудь ее трепетала от волнения, слова снова не шли с языка, но она принудила себя посмотреть в открытое, честное лицо сэра Брайана и заговорить с ним. Иначе он, чего доброго, решит, что сестра его друга Джеффри — слабоумная!
 — Прошу вас, сэр, называйте меня Розанной!
 Он отвесил ей изящный поклон.
 — Вы оказываете мне большую честь, леди Розанна!
 Услыхав голос брата, звавшего ее по имени, Розанна облегченно вздохнула. Похоже, она уже исчерпала запас своего красноречия в разговоре с сэром Брайаном!
 — Вот ты, оказывается, где! — с улыбкой приветствовал сестру Джеффри. — Отец хотел видеть тебя. По-моему, он прошел в сад.
 Розанна растерянно улыбнулась ему в ответ. Лишь теперь она осознала, что у них с Джеффри разные отцы, что они лишь наполовину брат и сестра. К тому же у нее, выходит, есть три единокровных сестры, и все они — принцессы крови, проживающие в Вестминстере! От этих мыслей голова девушки пошла кругом. Пробормотав слова извинения, она простилась с сэром Брайаном и направилась в сад, бормоча сквозь зубы:
 — Глупая девчонка! Ты совсем потеряла голову из-за красивого рыцаря!
 Сэр Невилл стоял у куста роз, усыпанного роскошными цветами. Приближаясь к нему, Розанна замедлила шаги. Она не знала, что сказать этому человеку. Но он понял, что девушка находилась во власти смущения и неловкости, и заговорил первым:
 — Джоанна сказала, что тебе теперь все известно.
 — Джоанна? — словно эхо, повторила она. — Разве тебе не тяжело произносить это имя?
 — Дорогая моя, пойми, Джоанна никогда не лгала мне! Я знал, что она беременна тобой, когда вел ее к венцу. Все эти годы она была мне хорошей женой. Она подарила мне сына! Разве может муж требовать большего от своей супруги?
 Девушка не сомневалась, что слова сэра Невилла были продиктованы искренним чувством. Вздохнув, она лишь теперь осмелилась взглянуть ему в лицо. В его взоре, обращенном к ней, читались горячая любовь и нежность.
 — Ты всегда был мне замечательным отцом. И я навсегда останусь твоей дочерью! Что бы ни случилось!
 — Я нисколько не сомневаюсь в этом! Разве могло быть иначе? — ответил он, раскрывая объятия. Розанна прижалась к его груди. Глаза ее были полны слез.
 — Я так боялась сегодняшней встречи с тобой! — прошептала она. — Но ты, дорогой папа, как и прежде, понял меня и пришел мне на помощь!
 Щеки сэра Невилла покрыл легкий румянец. Нежно погладив дочь по голове, он смущенно кашлянул и решил переменить тему разговора.
 — Давай-ка сходим взглянем на королевский подарок! Подумать только: чистокровный арабский конь! Ты уже придумала для него имя?
 — Может быть, Мекка? — неуверенно произнесла Розанна.
 — Чудесно! По-моему, это именно то, что надо!




 3


 Элис вручила Розанне маленький сверток и с таинственным видом пояснила:
 — Миледи, один молодой рыцарь велел мне передать вам это.
 — Какой рыцарь? — с притворным недоумением спросила Розанна, разворачивая лист дорогой бумаги и жадно, не дожидаясь ответа служанки, вчитываясь в изящные строки.
  О луна, красавица луна! 
  Призрачный прокладывая путь, 
  В целом мире только ты одна 
  К милой в спальню смеешь заглянуть. 
  В тишине томительных ночей 
  Я живу одной мечтою вновь: 
  Пусть бы свет серебряных лучей 
  Ей напомнил про мою любовь! 
 — Очень мило! — сказала она Элис, изо всех сил стараясь скрыть охватившее ее волнение. «Итак, — подумала она, — выходит, он чувствует то же, что и я!» Эта мысль наполнила ее душу несказанной радостью. О, какой нынче выдался великолепный, восхитительный день! Еще вчера она предавалась горю и унынию, теперь же сердце ее полно самых светлых предчувствий. Боже милосердный! Сделай так, чтобы все они сбылись!
 Однако этот счастливейший день тянулся на редкость медленно! Розанна с нетерпением ожидала вечера, когда она вновь увидит сэра Брайана за обеденным столом.
 Наконец этот долгожданный час наступил. Огромный зал после вчерашнего многолюдья казался пустым и унылым. Розанна мгновенно отыскала взглядом сэра Брайана, сидевшего в углу за одним из дальних столов. Заметив, что юный рыцарь смотрит на нее во все глаза, Розанна скромно потупила взор и в продолжение всего обеда наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц.
 Но вот Брайан Фитцхью вышел из-за стола и, поблагодарив хозяйку, покинул зал. Розанна разочарованно вздохнула. Он пренебрег возможностью дождаться ее и выйти с ней вместе! Однако стоило ей по окончании трапезы миновать сводчатый коридор и оказаться во дворе, как от одной из колонн, поддерживавших галерею, отделилась стройная фигура, и сэр Брайан почтительно приветствовал девушку. При виде его Розанна испытала столь сильный прилив радости, что ей стало трудно дышать. Несмело улыбнувшись рыцарю, она кивком ответила на его приветствие.
 — Почтительно прошу вашего прощения за то, что я дерзнул послать вам мои стихи! — сказал Брайан.
 — О, что вы! — возразила Розанна. — Они мне очень понравились. Вы часто их сочиняете?
 Юноша покраснел от похвалы и, осмелев, воскликнул:
 — Я каждый день стану посылать их вам, если они доставят вам хоть минуту радости! — Поколебавшись, он пробормотал: — Леди Розанна, вы так прекрасны! Я не сомневаюсь, что достойнейшие рыцари слагают свои сердца к вашим ногам! — И Брайан вопросительно взглянул на нее.
 — Вы ошибаетесь, — мягко ответила она.
 Брайан облегченно вздохнул.
 — Вы не откажетесь когда-нибудь совершить со мной верховую прогулку по окрестностям вашего замка?
 — С удовольствием составлю вам компанию! — ответила девушка. — Будете ли вы свободны завтра утром?
 — О, конечно! Я и надеяться не смел, что это произойдет так скоро!
 — Завтра на рассвете я хочу выехать на соколиную охоту. Я буду очень рада, если вы согласитесь сопровождать меня!
 Сэр Брайан учтиво поклонился. Розанна улыбнулась и молча протянула ему белую розу, которую обнаружила нынче вечером подле своей тарелки. Юноша поцеловал цветок и продел его стебель в петлицу камзола.
 Проснувшись в кромешной тьме, Розанна зажгла дюжину свеч, ярко осветивших ее просторную комнату.
 — Я пошлю за пажом, чтобы он растопил очаг, — сонно пробормотала Элис, привыкшая к ранним вставаниям своей юной госпожи.
 — Не стоит, Элис, я тороплюсь, — ответила Розанна. — Лучше помоги мне скрутить волосы жгутом и завязать их лентами. Они ни в коем случае не должны выбиться из-под сетки: нынче я еду на соколиную охоту!
 При мысли о верховой прогулке в столь прохладную погоду Элис поневоле поежилась. Днем, когда взойдет солнце, еще куда ни шло, но в этот ветреный, сумрачный предрассветный час — нет уж, увольте!
 Розанна торопливо надела приготовленный с вечера наряд: льняное платье, темно-зеленую накидку, отороченную мехом, ярко-алый плащ и мягкие зеленые сапожки. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, она натянула перчатки и взяла крупное зеленое яблоко из вазы, стоявшей на высоком столике.
 Элис сморщила нос.
 — Кислое?
 — О, зубы сводит! — ответила Розанна, вгрызаясь в сочный плод. — Но мне такие по вкусу!
 Она взглянула на свою заспанную, дрожавшую от утренней прохлады служанку и, улыбнувшись, сказала:
 — Отправляйся в постель, Элис! Надень мою теплую рубаху, и ты мигом согреешься! Если я спозаранку собралась на соколиную охоту, это вовсе не значит, что ты должна оставаться на ногах, ожидая моего возвращения. Я еще успею похвастаться перед тобой своими трофеями, когда вернусь!
 Она стремительно выбежала из комнаты, плотно притворив за собой дверь, прошла длинным коридором к главной лестнице, спустилась по ступеням и, миновав большой зал, вышла во двор.
 В конюшне было сумрачно и тихо. Даже старый Доббин еще не вышел к лошадям. Зато сэр Брайан был уже здесь. Ему явно не терпелось поскорее приветствовать молодую хозяйку замка.
 При виде Розанны в ярко-алом плаще, цвет которого удивительно гармонировал с ее черными волосами, молодой рыцарь, казалось, онемел от восторга.
 Розанна улыбнулась ему. Глаза ее сияли.
 — Пойдемте выберем для вас сокола! — сказала она, и Брайан проследовал за ней через конюшни в помещение для ловчих птиц.
 Здесь было сумрачно и душно. Резкий запах птичьих перьев и помета заставил Розанну поморщиться. Птицы сидели рядами на длинных деревянных жердях.
 После некоторого раздумья сэр Брайан остановил свой выбор на крупном соколе с широким размахом крыльев и мощными лапами, увенчанными острыми когтями. Такому хищнику ничего не стоило бы умертвить человека — что уж говорить о мелкой дичи, на которую им предстояло охотиться нынче утром. Розанна хотела было снять с жерди небольшого ястреба, чтобы дать своему кавалеру возможность одержать легкую победу в их сегодняшнем охотничьем состязании. Но в последний момент она передумала. Подобный ход был бы слишком похож на грубую лесть, и юному рыцарю без труда удалось бы разгадать ее маневр. И она решила взять себе самку коршуна. Ей случалось несколько раз охотиться с этими птицами, и она знала, что они сильны и стремительны.
 — Нам следовало бы взять с собой приманку, — сказала Розанна. — Я не знаю, хорошо ли натаскана ваша птица.
 Прикрепив путы, связывавшие ноги птиц, к своим кожаным перчаткам, они вышли во двор. Розанна оценила высокий рост и развитую грудь жеребца, которого оседлал для себя Брайан. Но все же этому породистому животному было далеко до ее могучего Зевса, и девушка решила выбрать себе невысокого, смирного мерина. Ей ни в коем случае не хотелось выказать превосходство перед своим кавалером.
 Когда они выезжали со двора, старый Доббин, проснувшийся к этому времени, проводил всадников растерянным взглядом. Он несказанно удивился тому, что юная амазонка решила отправиться на охоту не на своем любимом свирепом Зевсе. Но старик благоразумно промолчал, и Розанна в душе горячо поблагодарила его за это.
 Некоторое время всадники ехали молча. Розанна искоса оглядывала статную фигуру сэра Брайана, освещенную первыми рассветными лучами. Рыцарь был облачен в темно-голубые рейтузы и синий камзол. Кожаные сапоги ловко охватывали его упругие икры. Его светлые, почти прозрачные глаза на фоне голубых одежд напоминали цветом небесную лазурь. Розанна поймала себя на мысли, что хотела бы увидеть молодого человека облаченным в зеленый, серый, коричневый цвета. Интересно, примут ли и тогда его правдивые, честные глаза соответствующие оттенки? Солнце золотило волнистые волосы сэра Брайана. Время от времени он поглаживал рукой короткую светлую бородку, придававшую ему чрезвычайно мужественный вид. Все, решительно все в нем нравилось Розанне. Она скользнула взглядом по его плечу, где красовался герб герцога Кларенса — черный буйвол.
 — Скажите, герцог Кларенс похож на своего брата, короля? Я никогда его не видела. Правда, мне случалось мельком повидать Ричарда, когда тот был еще совсем ребенком. А вот Джорджа встретить не довелось.
 — Внешне он очень похож на Эдуарда. Он высок, строен, у него золотисто-рыжие волосы, как у всех Плантагенетов. Пожалуй, Джордж даже красивее его величества. Если братья стоят рядом, их легко можно перепутать. — Поколебавшись, Брайан добавил: — Король Эдуард — или Нед, как его называют, — держится со всеми так дружески непосредственно, так сердечно…
 Розанне почудилось, что в голосе юноши прозвучала плохо скрытая насмешка. Но она уверила себя, что подобное — лишь плод ее фантазии. Ведь все рыцари, находившиеся на королевской службе, были без ума от своего короля.
 Они выехали на широкую поляну. Из под копыт коней выпорхнула стая птиц, всадники спустили своих соколов с ремешков и остановили коней.
 — А где ваш дом, сэр Брайан?
 — Близ Марстонских болот. Это неподалеку от Йорка. Мой отец служил у герцога Йорка, отца Джорджа.
 Розанна засмеялась.
 — Я привыкла думать о герцоге Йорке как об отце короля, но вы, находясь на службе герцога Кларенса, вспомнили в первую очередь о своем господине.
 — Но как же иначе? Ведь мой отец погиб, сражаясь под знаменами Йорка!
 Розанна не стала уточнять, имел ли он в виду герцога Йорка или слово Йорк как символ в противостоянии Ланкастеру, тридцатилетнюю войну Алой и Белой роз.
 — Простите, сэр Брайан, — мягко произнесла она.
 — Это случилось много лет назад. Мне было тогда всего года четыре от роду. Ричард, герцог Йоркский, не мог более терпеть безумные выходки его королевского ничтожества и решил заявить свои права на трон и корону государства, которым он к тому времени фактичски единолично правил. Однажды во время Рождественских праздников герцог Йоркский, его сын Эдмунд и небольшая группа воинов, среди которых был и мой отец, выехали на фуражировку. Они попали в засаду и были разбиты превосходящими силами сторонников Ланкастера под командованием лорда Клиффорда. На окровавленную голову Ричарда надели бумажную корону и насмехались над ним, называя его королем без королевства.
 Розанна живо представила себе эту картину. Ей было очень жаль бедного Ричарда — своего деда!
 — Оруженосец отца поведал моей матери об этой трагедии, — продолжал сэр Брайан. — Отец умолял Клиффорда пощадить Эдмунда, но тот ответил: «Кровь Христова! Его отец убил моего, и я по праву уничтожу его, как и весь его проклятый род!» Тридцать лет непрерывных сражений ожесточили сердца, и кровная месть стала законом. — Искоса взглянув на Розанну, молодой рыцарь, спохватившись, воскликнул: — Простите меня, миледи! Мне не следовало рассказывать вам об этих ужасных событиях!
 — Вы можете говорить со мной обо всем, что волнует вас! — горячо возразила девушка. — Ведь мы с вами станем друзьями, правда?
 — Я хотел бы надеяться на нечто большее, нежели дружба! — смело ответил Брайан.
 Эти слова наполнили душу девушки восторгом. Так значит, он любит ее! Она собиралась ответить ему, но в эту минуту сокол Брайана принес ему молодого голубя.
 Рыцарь нежно погладил маленького охотника по спине и, вынув из поясной сумки небольшой кусочек мяса, скормил его птице.
 — Вы его подкупаете! — смеясь, воскликнула Розанна.
 — А как же иначе? — весело ответил Брайан. — Мало кто согласится в наши дни трудиться задаром!
 Брови девушки взметнулись вверх. Однако, нисколько не разделяя подобную точку зрения, она решила не противоречить Брайану. Недолгие часы их общения следовало посвятить более приятным занятиям, чем споры на отвлеченные темы, решила она.
 Через несколько мгновений молодая самка коршуна вернулась к хозяйке с добычей — крупной серой мышью.
 Розанна и Брайан от души посмеялись над этим трофеем.
 — Куда же мне ее деть? — недоумевала Розанна.
 — Отдайте ее своей птице. Вот увидите, получив вознаграждение, она станет охотиться еще усерднее.
 Наполнив сумки куропатками и голубями, они неторопливо направились к замку.
 — Могу я просить вас о встрече завтрашним утром? — с надеждой спросил Брайан.
 — Да. Давайте снова встретимся на рассвете. Но нам вовсе не обязательно брать с собой ловчих птиц, правда?
 Передав сестре очередное послание от сэра Брайана, Джеффри весь остаток дня подтрунивал над ней. Розанна нисколько не сердилась на него за его беззлобные насмешки. Она то и дело перечитывала стихи, сочиненные юным рыцарем.
  В твоих глазах сияет доброта, 
  Без них мне так печально, одиноко! 
  Любовь моя смиренна и чиста, 
  Не будь же, леди, ты ко мне жестока! 
  К стопам твоим слагаю сердце я. 
  Навек я твой, о, будь навек моя! 
 В душе ее звучала чарующая мелодия первой любви, и девушка по целым дням предавалась восхитительным грезам. Однако происшедшая с ней перемена не ускользнула от внимательного взора Джоанны. Она приписала мечтательность и рассеянность дочери тому, что та узнала тайну своего происхождения, и решила не донимать ее расспросами, тем более что и сама она в течение долгого времени после редких встреч с королем то и дело принималась грезить наяву.
 Однажды Джоанна пригласила дочь в свою мастерскую, чтобы показать наиболее удачные из своих последних работ. Маленькая угловая комната в восточном крыле замка была залита полуденным солнцем. На рабочем столе Джоанны лежали эскизы нарядной броши для плаща. Брошь представляла собой составленный из крупных бриллиантов герб короля — Сияющее Солнце, с узором из темно-лиловых аметистов в форме буквы «Э».
 — О, мама, какая прелесть! — воскликнула Розанна.
 — Тебе нравится? Однако, похоже, мне не придется воплотить эту идею в жизнь! — со вздохом ответила Джоанна.
 — Но почему?
 — Потому что она могла бы присвоить брошь себе!
 — Ты имеешь в виду Элизабет, королеву?
 — Да! Эту Вудвилл!
 В голосе Джоанны звучали гаев и горечь.
 — Ты так сильно ненавидишь ее?
 — Не я одна! Ее ненавидит вся Англия! Клан Вудвиллов, пользуясь щедростью и добродушием Эдуарда, скоро приберет к рукам всю страну! Эти люди подобны зловредным гусеницам, объедающим листву благородного дерева!
 Розанна всегда знала, что характер у ее матери сильный и властный, но Джоанна редко выходила из себя. Она была истинной леди и умела сдерживать свои чувства. Теперь же голос ее звенел от негодования, а руки мелко дрожали. Розанна никогда еще не видела ее такой.
 — У нее и фартинга за душой не было, когда король почтил ее своим вниманием! Она осталась вдовой с двумя маленькими сыновьями и имела к тому же целый выводок братцев и сестриц! А кроме того, она на целых пять лет старше Эдуарда!
 — Почему же он женился на ней? — недоуменно спросила девушка.
 — Она — ведьма! — зло ответила Джоанна. — И держит его за рожок! О, прости, дорогая! Я, похоже, сказала лишнее и смутила тебя.
 Розанна лукаво улыбнулась.
 — Не больше, чем тогда, ночью…
 Мать и дочь обменялись понимающими взглядами и весело рассмеялись.
 — Пойми, моими устами говорит отнюдь не ревность, — уже гораздо спокойнее произнесла Джоанна. — Ее отец — лорд Риверс, и англичане не устают изобретать все новые и новые шутки и остроты по поводу его фамилии [2] . Все наперебой твердят о том, что «реки делятся на ручейки и растекаются по всей стране», что «все реки смердят». Никто ни разу не сказал доброго слова об этом семействе! Они так многочисленны, и в руках их сосредоточилось столько власти! Я боюсь за Эдуарда. Как бы ему не пожалеть о том, что он сделал их столь могущественными!
 Слушая мать, Розанна безмолвно возблагодарила судьбу за то, что прожила свои без малого семнадцать лет в уединенном Кастэлмейне, вдали от сплетен и интриг королевского двора.
 Выйдя из мастерской, она прошла по коридору к комнате брата и осторожно постучалась в тяжелую дубовую дверь. Ее нисколько не удивило, что через секунду оттуда выскочила молоденькая служанка, оправляя платье и фартук.
 — Я пришла просить тебя о небольшой услуге, — сказала Розанна, пряча лукавую улыбку.
 — А ты не ошиблась дверью? — насмешливо спросил Джеффри. — Ведь комната сэра Брайана дальше по коридору!
 Розанна сделала вид, что не слыхала слов брата.
 — Я хотела бы наконец прокатиться на арабском жеребце, но бедняга Зевс тоже застоялся. Не мог бы ты составить мне компанию?
 Джеффри понимающе хмыкнул.
 — Теперь мне ясно, почему ты просишь об этом меня, а не его! Ты не хочешь, чтобы сэр Брайан знал, какая ты ловкая наездница! А унизить собственного брата, обскакав его, выходит, вполне дозволительно, да? Эх ты, хитрая лиса!
 — А ты уверен, что араб обгонит Зевса?
 — Вполне возможно. Особенно если на нем поедешь ты — ведь я намного тяжелее тебя.
 — Да, они стремительны и грациозны, эти арабы. Надо будет скрестить его с низкорослой шотландской лошадью. Если потомство унаследует стремительность отца и крепость матери…
 — Послушайся моего совета, сестра! — перебил ее Джеффри. — Не говори нынче на свидании о скрещивании лошадей. Иначе он может подумать о тебе невесть что!
 — На каком это свидании? О чем ты?
 — Я обещал сэру Брайану устроить вашу с ним встречу. Но прошу тебя, Розанна, будь предельно осторожна! Если мать догадается о твоих нежных чувствах, она быстро положит конец всему этому!
 — Но почему? — недоумевала девушка.
 — Боже, Розанна, не будь такой наивной. Я мог бы привести тебе дюжину причин, но назову лишь одну: ты помолвлена!
 — О, это! — с пренебрежением отозвалась Розанна. Она и думать забыла о помолвке, заключенной, когда она была еще ребенком.
 — Вот что я предлагаю, — с энтузиазмом произнес Джеффри. — Вы с Элис возьмете попушки, покрывала и твою лютню и, пройдя через сад, спуститесь к реке. Там такие красивые места — просто рай для влюбленных! — И Джеффри заговорщически подмигнул. — Мы с Брайаном принесем вино и сласти. А потом мы с Элис исчезнем, оставив вас одних.
 Розанна недоверчиво покачала головой.
 — Вот уж не ожидала, что ты решил приударить еще и за Элис!
 — Много ты понимаешь, девчонка! — Джеффри шутливо потянул сестру за ухо. Она толкнула его в грудь и, смеясь, стремглав выбежала из комнаты. Преследуемая братом по пятам, Розанна во весь дух помчалась к конюшням.
 После полудня Розанна переоделась в жемчужно-розовое атласное платье, которое великолепно оттеняло ее иссиня-черные волосы. В этом наряде ее фигура казалась особенно стройной и хрупкой.
 Четверо молодых людей устроились на берегу реки под плакучими ивами, чьи ветви спускались до самой воды. Обмениваясь шутками и остротами, они отведали спелых слив и выпили вина и сидра. Через некоторое время Розанна обнаружила, что они с сэром Брайаном остались одни.
 Сидя на мягкой подушке, девушка перебирала струны лютни. Молодой рыцарь пересказывал ей стихи и баллады немецких поэтов, которые он знал наизусть. Внезапно он умолк. Повинуясь его безмолвному призыву, Розанна отложила лютню в сторону. Брайан придвинулся к ней вплотную и заключил в объятия ее хрупкий стан.
 — Розанна! — пробормотал он, приникая к ее губам в нежном, трепетном поцелуе. Девушка вздрогнула, охваченная новым, прежде неведомым ей ощущением. — Я не хотел вас испугать! — воскликнул Брайан.
 — Я… я нисколько не испугалась, — солгала Розанна, и Брайан, ободренный этими словами, отважился повторить свой поцелуй. Она положила голову ему на плечо, и слова его звучали для нее самой сладостной на свете музыкой.
 — Вы — прекраснейшая из всех девушек, которых мне доводилось видеть! — шептал он. — Встретив вас впервые, я сразу понял, что сердце мое принадлежит вам безраздельно!
 — И я почувствовала то же самое! — призналась она.
 — Не смейтесь надо мной, Розанна! — взмолился он. — Я не переживу этого!
 Глаза девушки расширились от удивления.
 — Но почему вы не верите мне? — растерянно спросила она. — Я… я люблю вас. — Произнеся это, она покраснела до корней волос и стыдливо потупилась.
 Брайан бросился на траву и глухо проговорил:
 — Но вы никогда не станете моей!
 — Почему же?
 — Потому что ваши родители не согласятся выдать вас замуж за безземельного рыцаря!
 — Но ведь земельные угодья составляют значительную часть моего приданого! — наивно возразила она.
 — Что делает вас весьма выгодной партией! — уныло отозвался Брайан. — И я нисколько не удивлюсь, если окажется, что вы с кем-то помолвлены!
 Розанна ласково провела ладонью по его лбу.
 — Это не должно вас беспокоить! Я и вправду была помолвлена, но мне тогда исполнилось лишь одиннадцать лет, так что это не в счет. К тому же мой нареченный жених, похоже, раздумал брать меня в супруги: ему следовало сделать формальное предложение, когда мне исполнилось пятнадцать, но он даже не вспомнил обо мне. Теперь мне почти семнадцать, то есть, на год больше, чем многим девушкам в день их свадьбы! Так что помолвка эта так или иначе будет расторгнута.
 Легкая улыбка скользнула по губам сэра Брайана. Похоже, слова Розанны вернули ему надежду.
 — Да, я согласен с вами! Раз он за все эти годы не дал вам о себе знать, то можно надеяться на разрыв вашего с ним соглашения. А кто он, если это не секрет?
 — Монтфорд, барон Рэвенспер.
 — Рэвенспер! — повторил Брайан. — Он один из фаворитов короля!
 Внимательно вглядевшись в его лицо, Розанна спросила:
 — Что с вами? Почему вы вдруг так помрачнели?
 Поколебавшись, сэр Брайан нехотя ответил:
 — Я слыхал, что у него весьма скверная репутация по части женщин. Он был женат дважды, и обе его супруги лежат в сырой земле!
 — Его жена умерла в родах, — задумчиво проговорила Розанна.
 — Первая — да. А вот вторая погибла при весьма загадочных обстоятельствах. Поговаривают, что ей помогли переселиться в лучший мир.
 — Брайан, прошу вас, не говорите и не думайте об этом! Мои родители не станут принуждать меня вступить в брак с нелюбимым человеком! — Она улыбнулась и добавила: — Они во многом полагаются на мой разум и добрую волю!
 Брайан снова заключил ее в объятия и прошептал:
 — Я не отдам тебя ему. Ни за что!
 Розанна, нежно улыбаясь, провела тонким пальчиком по его лбу, разглаживая морщину. Брайан схватил ее руку и поцеловал ладонь.
 — Скажи, что любишь меня! Пообещай мне, что будешь моей! — молил он.
 — Я всем сердцем, всей душой люблю тебя! — воскликнула она. — И обещаю быть твоей!
 Вскоре к берегу Трента снова вышли Джеффри и Элис, и уединению влюбленных настал конец. Но прежде чем расстаться, они обменялись долгим взглядом, исполненным самой искренней и нежной любви.




 4


 Теперь Розанну редко можно было застать в конюшнях. Она стала проводить гораздо больше времени в стенах замка, расспрашивая Кейт Кендалл о бесчисленных обязанностях, мелочах, которые следовало выполнять владелице поместья, и записывая примерные меню торжественных обедов в свой изящный альбом. Джоанна не могла нарадоваться, видя происшедшую с дочерью перемену, которой она уже отчаялась дождаться. Однажды она спросила Розанну, что побудило ту со столь похвальным энтузиазмом приняться за постижение домашних премудростей.
 — Но ведь мне придется заниматься всем этим, когда я выйду замуж! — ответила девушка.
 Джоанна, подавив вздох, пробормотала:
 — Дорогая, может статься, что помолвка с Рэвенспером не приведет к долгожданному браку. Тебя это очень огорчит?
 — О, что ты, мама! Вовсе нет! Я не так наивна, чтобы надеяться на супружеский союз с ним!
 — Так значит, ты не станешь возражать, если мы с отцом начнем подыскивать для тебя другого жениха?
 — Мне бы очень этого хотелось! — с улыбкой ответила Розанна. Она многое могла бы добавить к этим словам, но благоразумие заставило ее вовремя прикусить язык. И все же она не удержалась, чтобы не прошептать едва слышно: — Тебе не придется искать его слишком далеко, мама!
 Вскоре девушке пришлось-таки отправиться в конюшни, чтобы помочь отцу выхаживать молодую матку, которая внезапно занемогла после легких и непродолжительных родов. Невилл приподнял голову кобылы, и Розанна принялась вливать ей в глотку жидкую овсянку, смешанную с черной патокой. Она действовала так умело и осторожно, что ни одна капля целебной жидкости не пролилась мимо кожаной воронки, — Ах, дорогая, что бы я делал без тебя! — воскликнул Невилл, когда процедура была окончена.
 — Тебе следовало бы заранее подыскать мне замену! — усмехнулась Розанна. — Или найти жениха для меня среди твоих рыцарей, чтобы я навсегда осталась в Кастэлмейне.
 — Мне это пришлось бы по душе, — вздохнул Невилл, — но вот твоя мать, конечно же, метит гораздо выше. И она права, детка!
 Розанна задумчиво погладила кобылу по упругой шее и, помолчав, спросила:
 — Папа, как ты думаешь, если бы я полюбила кого-то и решила выйти замуж, Рэвенспер не стал бы возражать против этого?
 Он покачал головой.
 — Похоже, что нет. Разумеется, в этом случае нам следовало бы официально расторгнуть твою помолвку с ним. Но думаю, что он с радостью согласился бы на это.
 Встречаясь в главном зале, Розанна и Брайан обменивались долгими, нежными взглядами. Об их любви знал один лишь Джеффри, и девушка не уставала дивиться тому, что никто из остальных членов семьи до сих пор не догадался о ее нежных чувствах к юному рыцарю. Ведь молодые люди буквально глаз не сводили друг с друга! Их недолгие свидания обычно начинались с нежных поцелуев и обмена любовными клятвами, а заканчивались сетованиями Брайана на то, что Розанна помолвлена с другим и потому не сможет стать его супругой. Тщетно старалась Розанна убедить его, что помолвка ее так или иначе будет расторгнута. Юный рыцарь оставался безутешен.
 В голове Розанны созрел дерзкий, смелый, но вполне осуществимый план. Претворив его в жизнь, она устранила бы единственное препятствие к своему союзу с возлюбленным. Девушка решила повидаться с Рэвенспером, который, как ей было известно, временно занимал охотничью резиденцию короля, и, объяснив ему, что любит другого, убедить барона расторгнуть их давнюю помолвку. Белвур находился всего в каких-нибудь шести милях от Кастэлмейна. Завтра поутру она отправится туда! Розанна задула свечи и заснула счастливым сном, едва лишь голова ее коснулась подушки.
 Проснувшись, девушка надела скромное светло-зеленое платье и покрыла голову легким шарфом того же цвета. Она должна предстать перед бароном Рэвенспером одетой именно так, как подобает юной благовоспитанной леди! С минуту она любовалась своими новыми зелеными кожаными сапожками. Голенища их были украшены тиснением в виде крылатых коней. О, ее отец знал, что выбрать для своей любимой дочери!
 Розанна спустилась к завтраку довольно поздно. Ей не хотелось встретиться с отцом или его воинами, и уж тем более — с сэром Брайаном Фитцхью! Никто не должен был знать о ее дерзкой затее.
 Она пробиралась к конюшням, то и дело оглядываясь по сторонам. Подойдя к стойлу своего любимца Зевса, девушка угостила его сочным яблоком и ласково потрепала по могучей шее. Она собралась было вывести его во двор, но в последнюю минуту передумала. Рэвенспер, увидев ее на этом огромном, полудиком жеребце может подумать о ней невесть что. И она без дальнейших колебаний остановила свой выбор на смирной молодой кобылке, вид которой не вызвал бы возражений даже у самого придирчивого ревнителя строгих правил и общепринятых устоев.
 — Как видишь, — с усмешкой обратилась она к Доббину, я поеду сегодня на послушном, вышколенном ягненочке, так что тебе нет нужды посылать мне вдогонку грума.
 Старик осклабился, обнажив беззубые десны.
 — Да от этого, правду сказать, все равно мало проку! Вы ведь успеваете скрыться из виду, прежде чем бедный малый сядет в седло!
 Скача через поля и пустоши, Розанна чувствовала, как от невыносимого зноя спина ее между лопатками начала покрываться липким потом. Было нестерпимо душно, и девушка, предчувствуя недоброе, с тревогой подняла голову, вглядываясь в синее небо. Вдалеке собирались темные грозовые облака, похожие на клубы дыма. Розанна нахмурилась и пришпорила кобылу. Она постаралась уверить себя, что буря пройдет стороной или разразится лишь к вечеру.
 Из-под копыт лошади выпорхнула жирная куропатка, и молодая кобыла испуганно шарахнулась в сторону. Розанне стоило немалого труда успокоить ее. Животное, возобновив неспешный бег, прядало ушами, то и дело тряся головой. Внезапно вдалеке послышались первые приглушенные раскаты грома. Выходит, не зря лошадь проявила такую нервозность: своим чутким слухом она уловила приближение грозы гораздо раньше, чем ее юная всадница.
 — Проклятье! — выругалась Розанна, заставив лошадь перейти с рыси на галоп. Она надеялась добраться до спасительного укрытия леса прежде, чем начнется ливень. И это ей почти удалось. Она была не далее чем в двухстах ярдах от первых деревьев, когда небо над ее головой разверзлось и все вокруг потонуло в пелене дождя. Розанна, успев вымокнуть до нитки, направляла свою кобылу в глубь леса, лавируя меж стволов могучих деревьев и заставляя животное перешагивать через поваленные ветки. Вскоре потоки дождя стали проливаться сквозь густую листву, и под копытами лошади захлюпала грязь.
 Розанна спешилась и повела упиравшуюся кобылу в поводу. Через несколько минут девушка остановилась под огромным дубом, густые ветви которого раскинулись над ней, словно гигантский шатер. Земля здесь была почти сухой, и Розанна, привязав кобылу к толстой ветке поваленного дерева, примостилась на его шершавом стволе. Девушка со вздохом оглядела свое влажное, безнадежно испорченное платье. Ей пришлось снять с головы шарф, который еще сегодня утром был таким красивым, а теперь стал похож на половую тряпку! Розанна раскинула по плечам мокрые волосы в надежде, что они хоть немного просохнут, пока она пережидает дождь.
 Прошло около часа, прежде чем удары грома стали понемногу стихать, а дождь почти прекратился. Розанна облегченно вздохнула: гроза миновала! Она отвязала лошадь и, держа ее за поводья, собралась сесть в седло, но в этот момент неподалеку раздался резкий звук охотничьего рога, и кобыла, испуганно шарахнувшись в сторону, умчалась прочь с пронзительным ржанием.
 Выругавшись про себя, Розанна в который уже раз пожалела, что не решилась выехать сегодня на Зевсе. Иметь дело с этой молодой трусливой кобылой оказалось куда опаснее, чем со свирепым конем-великаном! Розанна отправилась на поиски капризного животного. Она пробиралась меж деревьев, выходила на широкие поляны и снова углублялась в чащу и, утомившись, совсем уже было решила отказаться от дальнейших усилий, когда вдруг услышала беспомощное ржание. Двигаясь в направлении этого звука, она вскоре вышла к широкому, спокойному ручью. Лошадь продолжала испуганно ржать, стоя посередине реки и не делая никаких попыток выйти на берег, хотя вода едва доходила ей до боков. Розанне не оставалось ничего другого, кроме как прийти на помощь обезумевшему от страха животному.
 Сев на землю, она стащила с ног нарядные сапожки, приговаривая:
 — Держись, моя хорошая! Сейчас я помогу тебе! — В голосе ее звучала нежность, хотя девушка была не на шутку сердита.
 Стоило ей подойти к лошади и потянуться к поводьям, как та резво выскочила на берег, обдав хозяйку целым водопадом брызг, и умчалась прочь с такой скоростью, словно сам дьявол преследовал ее по пятам. Розанна снова вымокла до нитки. Душа ее была полна гнева и досады.
 Выйдя из неглубокого ручья, Розанна поняла, что заблудилась. Она не могла вспомнить, в какой стороне находится ее дом. Ей пришлось брести наугад, и после двух часов безуспешных поисков знакомых мест гнев в ее душе уступил место отчаянию. Огромный Шервудский лес был полон диких зверей, и, хотя днем они вряд ли решились бы напасть на нее, ночью, оставшись здесь в полном одиночестве, она вполне могла стать их добычей. Одежда девушки все еще не просохла. Сапоги остались на берегу реки. Лошадь исчезла. А ведь ещё сегодня утром она была уверена, что ей удастся без особых усилий осуществить свой план!
 — Ау! — крикнула она дрожащим голосом. — Ау-у!
 К немалому ее удивлению, неподалеку послышался треск веток под копытами лошадей, и вскоре на поляну, где она стояла, выехал молодой мужчина в охотничьем костюме.
 — Кто это здесь грустит в одиночестве? — молодцевато спросил он и насмешливо сощурил темные глаза. Следом за его конем на поляну вышла крупная лошадь, к седлу которой была приторочена туша убитого вепря.
 — Я заблудилась, — хмуро произнесла Розанна.
 — Ничего подобного, дорогая! — развязно произнес всадник. — Ведь я вас нашел! Уверен, что вы об этом не пожалеете!
 Гордо выпрямившись, девушка вскинула голову.
 — Я — леди Розанна Кастэлмейн!
 В ответ на ее слова охотник презрительно рассмеялся.
 — Вы — маленькая лгунья, моя дорогая!
 — Простите, но если я вас правильно поняла, вы не верите мне? — надменно произнесла Розанна.
 — Прощаю, дорогая. От всей души! И часто вас беспокоят приступы мании величия?
 Наглец от души забавлялся унизительным положением, в котором она оказалась. Похоже, он и вправду не поверил ей. Розанна чуть было не выкрикнула ему в лицо, что она — дочь самого короля, но вовремя удержалась от этого. Взгляд ее упал на охотничий рог, висевший возле его седельной сумки, и она с возмущением воскликнула:
 — Так это вы трубили нынче утром?! Из-за вас моя кобыла понесла, и я не смогла ее догнать! Кто вы такой?!
 Он церемонно наклонил голову и, давясь смехом, ответил:
 — Тристан Монтфорд. К вашим услугам, миледи. А кто же вы такая? Ах, простите, позабыл: вы — царица Савская!
 Девушка задрожала от гнева. Тристан решил, что ее, промокшую до нитки, бьет озноб. Для крестьянской девчонки она была на диво хороша. Он оглядел ее оценивающим взором с головы до босых ног и удовлетворенно хмыкнул.
 — Позволено ли мне будет осведомиться, куда вы держали путь, о сиятельная королева?
 Розанна насупилась и промолчала, но, вспомнив о том, что вывести ее из леса может только этот наглец, нехотя ответила:
 — В Белвур.
 — Не сомневаюсь, что вас пригласил туда сам барон Рэвенспер.
 — Да. Нет… Во всяком случае, я хотела повидать именно его!
 Всадник спешился и подошел к ней вплотную.
 — Тогда не откажитесь составить мне компанию. Барон будет счастлив познакомиться с вами.
 Щеки Розанны покрылись краской смущения. Мокрое платье прилипло к ее телу, обрисовывая его женственные контуры. Наглец не сводил плотоядного взора с ее высокой груди.
 — Я не сяду в ваше седло! — с гневом воскликнула она, высоко вскинув голову.
 Тристан Монтфорд с хохотом указал на вьючную лошадь с убитым вепрем:
 — У вас есть выбор, миледи!
 — Я предпочитаю убитого кабана живому! — с сарказмом произнесла она.
 Ничуть не обидевшись, наглец весело захохотал и несколько раз кивнул головой, отдавая дань ее остроумию.
 Розанна взобралась в седло и, держась обеими руками за окровавленную тушу кабана, двинулась по узкой лесной тропинке вслед за своим бесцеремонным спасителем. Как выяснилось, они встретились неподалеку от Белвура, и девушке, знай она об этом, без труда удалось бы добраться туда пешком.
 Во дворе охотничьего замка Тристан молча передал поводья обеих лошадей подбежавшему груму и провел Розанну в большой мрачный холл, откуда они поднялись по широкой лестнице в покои верхнего этажа. В комнате, куда они вошли, было тепло и уютно. В очаге весело потрескивали поленья.
 — Сейчас я распоряжусь, чтобы вам принесли сухую одежду, — сказал Тристан и, приоткрыв дверь в смежное помещение, крикнул:
 — Кассандра! Посмотри-ка, что я нашел!
 Вспыхнув от такой наглости — ведь он имел в виду ее, леди Кастэлмейн, — Розанна повернулась к нему, готовая разразиться потоком гневных слов, но при виде создания, вбежавшего в комнату, она оцепенела и на мгновение забыла о нанесенной ей обиде.
 Стоявшая перед ней женщина была одета в кричаще-яркое красное платье с золотой вышивкой и вырезом столь глубоким, что грудь ее оказалась почти обнаженной. Волосы этой удивительной дамы, посыпанные золотистой пылью, свободно падали на ее голые плечи. Но больше всего поразило девушку лицо странного создания: оно было накрашено столь ярко, словно Кассандра собиралась участвовать в представлении бродячих комедиантов.
 Женщина окинула Розанну бесцеремонным взглядом и одобрительно кивнула.
 — Я подумал, что Роджер вряд ли откажется от такого подарка! — воскликнул Тристан.
 Терпению Розанны пришел конец. Она подскочила к наглецу и, неистово колотя его кулаками по груди и голове, пронзительно крикнула:
 — Ты еще пожалеешь об этом, ублюдок!
 — Угости малютку вином, прежде чем преподнести ее Роджеру, — посоветовала Кассандра, невозмутимо наблюдавшая за этой сценой.
 Когда девушка немного успокоилась и без сил опустилась на коврик у очага, Кассандра передала Тристану пузырек с маковым отваром и, заговорщически кивнув ему, выскользнула из комнаты.
 — Не обижайтесь на меня и ничего не бойтесь! — как ни в чем не бывало проговорил Тристан, придвигая к огню массивное кресло. — Никто вас здесь не обидит! — Он протянул ей кубок, до краев наполненный вином, и повесил на спинку кресла покрывало, снятое с кровати. — Закутайтесь в это, а я пока пойду раздобуду для вас платье. А потом я отведу вас к Рэвенсперу, если вы и в самом деле желаете видеть его.
 — Еще как желаю! — прошипела Розанна, взглянув на него исподлобья.
 Тристан плотно затворил за собой дверь. Девушка подошла к огромному серебряному зеркалу, висевшему в углу комнаты, и с ужасом воззрилась на свое отражение. Она не ожидала, что вид ее окажется столь плачевным! Платье ее было изорвано и выпачкано в грязи, песке и крови дикого кабана, волосы спутались так, что при взгляде на них любой решил бы, что гребень и щетка никогда не касались этой ис-синя-черной бесформенной копны.
 Она подошла к умывальнному столику и, сняв с него таз с прохладной водой, вымыла руки, лицо, ступни и голени. После этого девушка не без труда стянула с себя мокрое платье и белье и завернулась в шелковую накидку. Ни гребня, ни щетки для волос в комнате не оказалось, и Розанна решила, что пошлет за ними Тристана, как только он принесет ей обещанное платье. Она села в кресло у огня и принялась потягивать вино из серебряного кубка.
 Вернувшись, Тристан обнаружил ее спящей в глубоком кресле. Пустой кубок валялся на коврике у очага. Тристан не ожидал, что сонное зелье, подмешанное в вино, подействует так быстро. Он от души надеялся, что оно не причинит девушке вреда. Взяв Розанну за подбородок, он вгляделся в ее лицо. Кровь Христова! Что за прелестное создание! Ему уже давно не доводилось видеть женщин без слоя косметики на потасканных физиономиях. Роджер наверняка обрадуется такому роскошному подарку!
 Внизу, в пиршественном зале замка, царило неистовое веселье. Роджер Рэвенспер, чья внешность вполне соответствовала его имени [3] , пировал со своими рыцарями, которые еще недавно с честью сражались в Уэльсе бок о бок со своим господином. Длинные деревянные столы были уставлены кувшинами и кубками с вином и блюдами с жареным мясом. Женщины, принимавшие участие в торжестве, держались весьма вольно и хохотали едва ли не громче своих кавалеров.
 Начальник и господин всех этих людей почти не принимал участия в общем веселье. Он лишь изредка принужденно улыбался, пригубливая вино из своего огромного кубка, украшенного драгоценными камнями. Он был старше, серьезнее и мрачнее, чем легкомысленный Тристан. В его черных глазах светились ум и отвага, в неторопливых движениях рук угадывались властность и врожденное благородство, а широкие плечи и мощный торс свидетельствовали о недюжинной силе.
 Голоса воинов, затянувших веселую песню, слились в нестройный хор, и хмельная девушка с огненно-рыжими крашеными волосами вскочила на один из столов и принялась лихо отплясывать какой-то буйный танец, высоко вскидывая ноги. Вскоре плясунья раскланялась и спрыгнула со стола, опираясь о руку одного из рыцарей. Зрители одобрительно загоготали.
 В этот момент в зал вошел Тристан с тяжелой ношей в руках. Улыбаясь, он подошел к брату и, встав на одно колено, произнес:
 — У меня есть подарок для вас, дорогой Роджер! Вы, отважный воин, победитель турниров и охотничьих состязаний, заслуживаете его, как никто другой!
 Роджер добродушно улыбнулся. Его весельчак брат был неистощим на выдумки, и он был готов посмеяться новой шутке Тристана вместе со всеми.
 Тристан развернул шелковую накидку, и перед взорами собравшихся предстала спящая девушка, юная, прелестная и беспомощно нагая. Спутанные волосы окружали ее нежное тело темным ореолом.
 Улыбка мгновенно сбежала с лица Роджера.
 — Кто она? — спросил он, сдвинув черные брови.
 — Молодая крестьянка, — пробормотал Тристан, отводя взгляд.
 Роджер выругался сквозь зубы и вскочил на ноги, опрокинув свой стул с высокой спинкой.
 — Боже праведный! Из-за тебя нас всех когда-нибудь вздернут на виселице! Ведь это не наши крестьяне, Тристан! Они принадлежат его величеству! Ну что ты за болван, в самом деле! Порой мне кажется, что ты думаешь не головой, а задницей! Или тебе мало того, что я пригласил сюда мадам Кассандру с ее девицами из академии верховой езды? — спросил он с сарказмом.
 Роджер часто выговаривал брату за то, что, имея жену и ребенка, тот продолжал распутничать. Но долго сердиться на добродушного Тристана он не мог. Вздохнув, Роджер покачал головой и снял с себя короткий черный плащ. Завернув в него спящую Розанну, он сказал брату, сурово сдвинув брови:
 — Отнеси ее в мою комнату, негодник! Пусть девушка придет в себя. Бедное дитя!
 Тристан молча повиновался. Он не ожидал, что брат откажется от такого славного подношения. Видимо, все дело в том, что бедняга Роджер стареет, решил он.
 Кассандра, подсев к Роджеру, старалась развеселить его рассказом о том, как она и ее девочки, переодевшись монахинями, явились на торжество в честь архиепископа Йоркского и какой скандал устроил брат его высокопреосвященства, граф Уорик, опознав их.
 Роджер от души расхохотался.
 — Теперь мне понятно, почему король поручил дела епископата своему брату Ричарду вместо лорда-канцлера.
 При упоминании о юном Ричарде Кассандра поморщилась и набрала в грудь воздуха, собираясь сказать о нем что-то нелестное, но Роджер легонько провел пальцем по ее вздернутому носу и заявил:
 — Я не желаю слушать грязных сплетен о молодом Ричарде. Мне известно, что он не пользуется популярностью. Но в этом нет ничего удивительного: король поручает ему всю самую грязную работу. Ричард, в отличие от своего брата Джорджа, предан его величеству, и я люблю его за это!
 — Братья порой бывают несносны! — усмехнулась Кассандра и положила руку на бедро Роджера. — Пойдем, дорогой! Твои люди вполне обойдутся без тебя, а я — нет!
 Они направились в ее комнату. Роджер прихватил с собой кувшин мальвазии. В лучшей из комнат охотничьего замка, которую Роджер галантно уступил мадам Кассандре, царил ужасающий беспорядок. Кассандра привычным жестом стянула с себя платье, и Роджер увидел, что соски ее, так же как и волосы внизу живота, покрыты золотистой пудрой в тон векам подведенных глаз.
 — Это что же, самое последнее достижение моды? — спросил он, изогнув бровь.
 — Нет-нет, — ответила женщина и с лукавой улыбкой покачала головой. — Нынче принято сбривать волосы, но я решила, что тебе это не понравится…
 — И ты была совершенно права! — С этими словами Рэвенспер поднял ее на руки и понес в кровать, чтобы насладиться любовными ласками, которых оба они жаждали с одинаковым нетерпением. В перерывах между объятиями он ложился на спину и нехотя прислушивался к неумолчной болтовне Кассандры.
 Женщина провела тонким пальчиком по его губам, погладила его тяжелый подбородок и мощную шею. Рука ее скользила все ниже — по груди, животу Роджера, и наконец охватила его член, который к этому времени снова стал упругим.
 Кассандра облизнулась, предвкушая новое острое удовольствие. Она желала во что бы то ни стало упрочить свою власть над Роджером. Окажись на его месте король, он уже пришел бы в неистовый восторг от ее умелых ласк, а молодой Тристан наверняка стонал бы от наслаждения. Но Рэвенспер молчал и оставался недвижим.
 Ярко-алые губы жрицы любви сомкнулись на кончике его возбужденного члена. В памяти ее пронеслись рассказы об этом человеке, которые сплетники передавали друг другу осторожным шепотом. Поговаривали, что он сурово расправился со своей второй женой за то, что та была неверна ему. Но в глазах Кассандры это лишь увеличивало его привлекательность. Властный, опасный мужчина, страшный в своем неистовом гневе — это было именно то, чего жаждали ее душа и ее искушенное в любви тело.
 Кассандра нежно ласкала языком член Роджера, время от времени осторожно сжимая его зубами. Он откинулся назад и закрыл глаза, со свойственным ему цинизмом думая о том, что женщина эта может молчать лишь тогда, когда рот ее хоть чем-то занят… Ласки ее становились все более горячими и нетерпеливыми. Ей во что бы то ни стало хотелось подчинить его себе хотя бы в эти короткие мгновения близости, насладиться зрелищем его выгнутого дугой тела, его страстными стонами. Через несколько мгновений он излил семя, конвульсивно содрогнувшись и издав глубокий вздох. Ах, это было вовсе не то, чего так настойчиво добивалась Кассандра!
 Сев на постели, она тотчас же возобновила прерванную болтовню.
 — На следующей неделе, милорд, вам не мешало бы попробовать поразвлечься с двумя девушками.
 — Одновременно? — спросил Роджер, улыбнувшись углами рта.
 — Вот именно! Я слыхала, что, когда мужчина доводит до экстаза двух женщин разом, одну — своим членом, а другую — языком, это дает ему ни с чем не сравнимое чувство обладания, власти, сознание собственного могущества…
 Он отодвинулся на край кровати и раздраженно произнес:
 — Мне вовсе не требуются подобные доказательства моей мужественности. Излишества вредны во всем, а в делах любви и подавно!
 — Глупости! — возразила женщина, упрямо тряхнув головой.
 — Я признаю, что это звучит довольно забавно, но на деле подобное занятие не сможет вызвать у меня ничего, кроме отвращения.
 Кассандра принужденно засмеялась.
 — Как ты, оказывается, старомоден!
 — Поверь, я вовсе не против разнообразия. Но я считаю, что первая из девушек должна покинуть мою комнату прежде, чем на ложе взойдет вторая. — С этими словами он откинул одеяло и встал с постели.
 — Куда ты? — обеспокоенно спросила Кассандра.
 — Я гораздо лучше высплюсь в своей собственной комнате, — ответил он столь решительно, что женщина не осмелилась возразить.
 Роджер потянул за медную ручку и выругался, обнаружив, что дверь заперта. Он отыскал ключ в кармане камзола, который, как и остальная одежда, был перекинут через его руку, и отпер тяжелую дверь. Небрежно бросив одежду в огромное кресло, он зажег свечи и подошел к постели. Рот его раздирала зевота.
 При виде Розанны, распростертой на широком ложе, он остолбенел.
 — Гром небесный! Я совсем позабыл про тебя, малютка!
 Взяв в руки канделябр с ярко горевшими в нем свечами, он склонился над спящей девушкой. Роджер внимательно разглядывал ее прелестное лицо, стройную, точеную фигуру. Из груди его вырвался вздох восторга. Ее нежная, бархатистая кожа цвета слоновой кости словно жаждала ласковых прикосновений, соски упругих грудей, похожие на розовые бутоны, вздымались при каждом вздохе девушки. Никогда еще Роджеру не приходилось видеть столь совершенной, изысканной юной красоты. Он не мог отвести глаз от ее роскошных, волнистых черных волос, пряди которых змеились вдоль бедер, доходя девушке до колен.
 Осторожно, чтобы не разбудить юную красавицу прежде, чем он вдоволь налюбуется ею, Роджер приподнял одну из шелковистых темных прядей. Прикосновение этих мягких, пушистых волос к коже его холеной руки внезапно привело его в неистовое возбуждение.
 — Господь Всемогущий! — хрипло прошептал он, проводя языком по пересохшим губам. Овладев собой, он снова стал разглядывать лежавшую перед ним красавицу. Кисти ее рук были удивительно маленькими и хрупкими, длинные тонкие пальчики увенчивали розово-перламутровые ногти. Роджер снова перевел взгляд на ее высокую грудь, на длинную, стройную шею. Ее бархатистые ярко-розовые губы приоткрылись во сне. О, как ему хотелось приникнуть к ним в страстном поцелуе! Густые ресницы юной незнакомки бросали темные тени на ее румяные щеки. Разметавшись на ложе, она спала невинным сном ребенка.
 Роджер Монтфорд придерживался мнения, что красивыми бывают лишь продажные женщины. Оказывается, крестьянские девушки могут дать сто очков вперед любой потаскушке с размалеванным лицом. Его вожделение достигло предела, и от разумной осторожности, которой он был наделен в избытке, не осталось и следа. Он желал ее так исступленно и страстно, как никого прежде! Он втянул раздувшимися ноздрями свежий, будораживший кровь запах, исходивший от ее юного тела. Терпеть долее у него не было сил.
 Он бросился на ложе и сжал ее тело в своих объятиях, шепча нежные слова. Приподняв голову девушки, он жадно прилик к ее полураскрытым бархатистым губам. Его мужская плоть, казалось, готова была разорваться от напряжения. Ни одной женщине еще не удавалось вызвать в нем прилив столь бурной страсти. Но Розанна продолжала спать, оставаясь недвижимой, не чувствуя его ласк и не отвечая на них. Ее неподвижность нисколько не умалила вожделения Роджера. Он был даже рад тому, что сможет сделать с ней все, что пожелает, — девушка не сможет воспротивиться ему.
 Переводя дыхание, он опустил голову и осторожно коснулся языком одного из ее розовых сосков. Но незнакомка продолжала крепко спать, грудь ее не напряглась в ответ на эту сдержанную ласку, сосок остался мягким. Роджер нахмурился. Он приподнялся на локте и ласково погладил ее по волосам, по всей их длине, как бы невзначай прикасаясь при этом к ее груди и бедрам. Он снова приник губами к ее рту, но девушка не ответила на поцелуй, не раскрыла свои полные розовые губы, не обняла его за шею своими маленькими ручками. Роджер почувствовал легкое разочарование. Но он все еще не оставлял надежды насладиться любовью юной крестьянки.
 — Проснись, красавица! — произнес он, встряхивая ее за белоснежно-мраморные плечи.
 Но девушка по-прежнему находилась во власти сна, никак не реагируя на его зов.
 Роджер упрямо продолжал добиваться своего. Он овладеет ею нынче же ночью или сойдет с ума! Прикосновение его упругого члена к бедру красавицы вновь разожгло пламя страсти в его могучем теле. Но как заставить ее ответить на его ласки?
 Снедаемый страстью и отчаянием, он лег на распростертую перед ним девушку, мечтая, чтобы та, подобно спящей красавице из сказки, пробудилась от его поцелуя и с радостным вздохом обвила его шею своими тонкими руками. Чего бы он не отдал за это! Дрожа от возбуждения, он принялся гладить ее волосы, щеки, лоб, он покрывал ее лицо, шею, живот и бедра горячими поцелуями, шепча нежные слова. Но она казалась бесчувственной, словно мраморное изваяние, и продолжала сладко спать, раскинувшись на его кровати.
 — Дьявольщина! — выругался Роджер, отирая пот со лба. Он вынужден был признать свое поражение. Он примостился на широком ложе у самой стены и, лежа на спине, пытался преодолеть все еще владевшее его телом возбуждение. Постепенно огненная страсть, затмившая его разум, отступила, и он осознал, как странно и нелепо только что вел себя с опоенной сонным зельем юной крестьянкой. И как только ему в голову пришло заниматься любовью с недвижимой, беззащитной девушкой, которая не могла ни воспротивиться его домогательствам, ни разделить его страсть? Любовные игры непременно требуют участия двоих. Поэтому он должен будет терпеть до утра — каким бы тягостным ни казалось ему это ожидание — лишь тогда он сможет возобновить свои попытки овладеть незнакомкой. Губы его тронула усмешка. Удовльствие должно быть обоюдным — ведь это более чем справедливо! Иначе все будет выглядеть как грубое насилие, а разве может доблестный рыцарь запятнать себя подобным злодеянием?




 5


 Проснувшись, Роджер мгновенно вспомнил о событиях вчерашней ночи. Повернув голову на подушке, он с восхищением взглянул на юную девушку, все так же безмятежно спавшую на его ложе. Даже во сне вожделение не оставляло его ни на минуту, он грезил о том, что держит прекрасную незнакомку в своих объятиях, упивается ее смелыми ласками. Теперь, при виде ее, его чресла пронзила боль, так сильна была страсть, вновь овладевшая им. Он приподнял покрывало и, увидев обнаженную девушку, издал вздох восхищения. В свете утренних лучей она казалась еще прекраснее, еще желаннее. Ее полные, белоснежные груди с розовыми сосками вздымались ему навстречу, словно маня прильнуть к ним губами. Внезапно ему захотелось как можно скорее взглянуть в ее глаза. Интересно, какие они? Черные? Или голубые? Он снова почувствовал себя героем из сказки, страстным поцелуем пробуждающим к жизни заколдованную принцессу. И пусть сам он — вовсе не принц, а она — всего лишь бедная крестьянка, это не помешает ему добиться вожделенной цели. Он приподнялся на локте и склонился над ее прекрасным лицом. Стоило ему коснуться губами ее губ, как глаза девушки раскрылись, и в них отразились, с быстротой молнии сменяя друг друга, недоумение, смятение и ужас. Роджер с восторгом глядел в эти огромные, опушенные загнутыми ресницами глаза. Они оказались серыми, со зрачками, окруженными светло-фиолетовыми крапинками. Внезапно в глазах этих вспыхнула ярость, и в то же мгновение Роджер понял, что перед ним отнюдь не запуганная крестьянская девчонка.
 Розанна вскрикнула и отпрянула от незнакомца, дерзнувшего столь бесцеремонно нарушить ее сон. Она закуталась в покрывало, и край его, соскользнув с тела Роджера, оставил его совершенно нагим. Охватив взглядом его крепкую, мускулистую фигуру, Розанна стыдливо перевела глаза на лицо этого наглеца. Его суровые черты, пронзительный взгляд черных глаз, смуглая кожа без слов сказали ей о силе, отваге и решимости незнакомца, чьей жертвой ей, судя по всему, предстояло стать. Она глубоко вздохнула, решив во что бы то ни стало скрыть от него свои страх и отчаяние.
 — Вы, гнусное животное! — гневно воскликнула она. — Что вы со мной сделали?!
 — Пока еще ничего, — усмехнулся он, обнажив два ряда ровных белых зубов. — Но должен сознаться, что нахожу вас весьма и весьма желанной и соблазнительной! — Он протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но девушка отпрянула в сторону, содрогнувшись от ужаса и омерзения.
 Она попыталась было выскочить из кровати, но волосы ее были прижаты к ложу его мощным телом.
 — Пустите меня! — крикнула она.
 Он захохотал. В его раскатистом смехе ей почудилось нечто зловещее. Розанна побледнела от страха.
 — Не раньше чем вы подарите мне свою любовь, красотка!
 Розанна метнулась к нему и, шипя, как дикая кошка, впилась в его лицо ногтями. Роджер схватил ее за запястья и, как она ни отбивалась, заключил ее хрупкое тело в свои железные объятия. Еще мгновение, и он жадно припал к ее полным губам. По телу девушки пробежала горячая волна необыкновенных, прежде неведомых ей ощущений. Его плоть была горяча и упруга, его губы жгли ее лицо, словно раскаленные уголья, и она боялась, что еще немного, и она растает, расплавится в его руках. Она обратилась к Богу с безмолвной молитвой, прося Его защиты не только от домогательств наглого незнакомца, но и от искушения, на которое столь неожиданно и явно отозвалась ее собственная плоть. Решимость противостоять его натиску проснулась в ней с новой силой, когда она почувствовала, как его возбужденный член уперся ей в бедро. Инстинкт, древний, как этот мир, подсказал ей, что еще немного, и он войдет в ее тело, оставив ее навек обесчещенной. Как она посмотрит тогда в добрые, честные глаза Брайана? Как станет относиться к самой себе? Отчаяние придало ей сил. Она с ненавистью впилась своими жемчужными зубами в нижнюю губу охваченного буйным вожделением сатира. Он отшатнулся от нее, и Розанна с гневом бросила ему в лицо:
 — Немедленно отведите меня к барону Рэвенсперу!
 — Да кто же вы такая? — спросил он, отирая кровь, струившуюся по его тяжелому квадратному подбородку.
 Розанна гордо вскинула голову и процедила сквозь зубы:
 — Я — леди Розанна Кастэлмейн.
 — Кто?!
 — Леди Розанна Кастэлмейн, — повторила она, внезапно испугавшись резкости его тона.
 Мгновенно вскочив с постели, он натянул рейтузы и сапоги, набросил на плечи камзол и, застегивая его, настежь распахнул тяжелую дверь.
 — Тристан! — проревел он, и юный оруженосец, дежуривший у входа в хозяйские покои в ожидании приказаний, подпрыгнул от страха. Глаза мальчика округлились, и, приоткрыв рот, он застыл на месте. — Приведи ко мне моего брата. Немедленно!
 Юноша словно очнулся и со всех ног бросился выполнять приказание. Через несколько секунд в дверях появился Тристан. Роджер втащил его в комнату и хриплым от гнева голосом произнес:
 — Так, значит, ты вступил в сговор с моей невестой и решил подсунуть ее в мою кровать, чтобы заставить меня жениться на ней!
 — С твоей невестой? — ошеломленно спросил Тристан.
 — Жениться на мне? — воскликнула Розанна, которая лишь теперь догадалась, в чьей кровати она провела минувшую ночь. — Да я не вышла бы за вас ни за какие сокровища в мире! Я пришла сюда вчера лишь затем, чтобы просить вас о расторжении нашей помолвки, которая мешает моим планам!
 Глаза Роджера сузились от гнева.
 — Роджер, честное слово, я принял ее за крестьянскую девчонку!
 — Да неужели? — с сарказмом произнесла Розанна. — Разве я не сообщила вам мое имя в первую же минуту нашей встречи, будь она трижды проклята?!
 Роджер перевел взгляд на брата, который, опустив голову и переминаясь с ноги на ногу, пробормотал:
 — Леди говорит правду.
 Плотнее запахнувшись в покрывало, Розанна проговорила:
 — Да будет вам известно, я не привыкла лгать. Знаете ли вы, презренные развратники, к каким последствиям может привести ваша мерзкая шутка? Ведь меня не было дома весь день и всю ночь! Родители, брат и слуги наверняка разыскивают меня повсюду. И если отец мой узнает, какому обращению подверглась его дочь в доме Монтфордов, он вызовет вас обоих на поединок!
 Роджер и бровью не повел в ответ на гневную речь девушки.
 — Не выпускай никого из шлюх в холл и коридоры. Запри их наверху! — обратился он к брату.
 Розанна вспомнила, как поразил ее вчера облик женщины по имени Кассандра. Так вот, оказывается, в чем дело! Она впервые в жизни встретилась с проституткой. И где же? В охотничьей резиденции короля, своего отца, временно занимаемой ее нареченным. Боже, какая мерзость! Вот какой охотой они здесь занимаются! Гнусные, похотливые скоты! Ей хотелось наброситься на них обоих и расцарапать в кровь их красивые, породистые лица. Но старший мог бы переломить ей шею одним ударом своей мощной ладони, и девушка предпочла не давать воли своему негодованию.
 — Мне понадобятся как минимум две служанки, — сказал Роджер.
 Тристан развел руками.
 — Но ведь здесь у нас только… леди из академии верховой езды… — Роджер взглянул на него так свирепо, что молодой человек невольно попятился.
 — Я иду на кухню, — сказал он и, переступив порог комнаты, бросил через плечо: — Оставайтесь на месте! — так, словно давал команду своим псам.
 Стоило Роджеру выйти из комнаты, как лицо Тристана вновь осветила безмятежная улыбка.
 — Боже праведный, вот так дела! Неужто вы и в самом деле хотите расторгнуть помолвку?
 — От всей души!
 Молодой человек усмехнулся и, глядя на Розанну исподлобья, весело произнес:
 — Тогда вам лучше не сообщать своим родителям, что вы провели ночь в его постели!
 Розанне нечего было возразить дерзкому балагуру. Она нахмурилась при мысли о том, что не сможет обвинить Рэ-венспера в попытке овладеть ею. Ведь это поставило бы под удар ее планы!
 Роджер вернулся из кухни в сопровождении двух служанок.
 — Этой молодой леди понадобятся горничная и сопровождающая! — отрывисто бросил он.
 — Но ваша светлость! Мы ничему этому не обучены! — возразила одна из женщин. — Мы, с вашего позволения, состоим при кухне!
 — Ведь я уже объяснил вам, что ваши обязанности будут совсем простыми! — раздраженно произнес он. — И никакие особые умения для этого не требуются. Вы, — сказал он, махнув рукой в сторону одной из женщин, — раздобудете для нее какую-нибудь подходящую одежду, а если таковой не найдется, сошьете ей простое платье. А вы, — кивнул он другой, — будете неотлучно находиться при этой юной леди и выполнять ее мелкие распоряжения. Ваша главная забота — ни на минуту не оставлять ее одну. Понятно?!
 Розанна открыла было рот, собираясь протестовать против такой бесцеремонности, но Роджер, подняв руку, крикнул:
 — Тихо! — и обратился к брату: — Мне понадобятся десять рыцарей для ее охраны. Выбери тех, кто повыше и поплотнее. Ступай! — Прежде чем уйти, он отдал последнее распоряжение: — Вам следует быть готовой к тому времени, когда я закончу завтрак!
 Розанна, нахмурившись, обратилась к Тристану, который замешкался у порога:
 — Отныне я каждый вечер буду присоединять к обычным молитвам еще одну — благодарственную, за то что мне удалось избежать союза с этим чудовищем.
 Склонив кудрявую голову набок, Тристан улыбнулся и вполголоса ответил:
 — Роджер волен поступать, как считает нужным, но будь я на его месте, я ни в коем случае не отказался бы от такой красавицы!
 Розанна осталась в обществе двух оробевших служанок.
 — Я замерзла, — сказала она одной из них. — Позовите пажа, чтобы он растопил здесь очаг. — А другой приказала: — Позаботьтесь о завтраке для меня. Я не желаю голодать, пока барон насыщается в своей столовой!
 Женщины сбились с ног, выполняя ее распоряжения. Они изо всех сил старались угодить юной красавице, опасаясь гнева Рэвенспера.
 В комнату снова заглянул Тристан. Улыбнувшись, он покачал головой:
 — Боюсь, двух служанок для вас маловато, миледи!
 — Вы совершенно правы! — холодно ответила она.
 — Тогда позвольте мне оказать вам услугу. Я отправлюсь на поиски подходящего платья и сапожек. Горе тому, кто заставит Роджера ждать!
 — В таком случае займитесь тем, что он поручил вам: подготовьте охрану для моей особы! А в ваших услугах камеристки я вовсе не нуждаюсь.
 — Как прикажете, миледи! — Он насмешливо поклонился ей. — Вы поставили меня на место. Но предупреждаю, добиться послушания от Роджера вам не удастся!
 — Я вовсе и не собираюсь добиваться чего-либо от вашего грубияна брата! Я мечтаю лишь об одном: поскорее избавиться от его и вашего общества! — запальчиво воскликнула девушка.
 Вернувшись, Рэвенспер застал Розанну удобно устроившейся в кресле у очага с подносом на коленях. Она с аппетитом завтракала.
 — Почему это вы еще не одеты? — нахмурившись, спросил он.
 В эту минуту одна из служанок вбежала в комнату, неся на вытянутых руках нарядное шелковое платье. Едва переведя дух, она радостно выпалила:
 — Одна из леди любезно одолжила свой наряд для юной особы, ваша светлость!
 Роджер выхватил из ее рук платье с глубоким вырезом и, поморщившись, воскликнул:
 — Я ведь просил достать скромный наряд!
 Размахнувшись, он швырнул платье в очаг. Пожилая служанка в ужасе закрыла лицо руками.
 — Возьмите у кастелянши пару скатертей и быстро сшейте ей простое платье. Фасон не имеет значения! Главное, чтобы она была закутана в него от подбородка до пят. Вы поняли меня, мадам?!
 Розанна едва не подавилась, слушая эти возмутительные речи. Она перестала есть, глядя на своего обидчика полными ненависти глазами. О, как ей хотелось выцарапать его наглые черные глаза! Девушка с трудом сдержала свой порыв, понимая, что, дав волю гневу, навредила бы этим прежде всего самой себе. Ведь она находилась во власти этого ужасного человека! К тому же, набросившись на него, она повела бы себя как неотесанная простолюдинка. Разве может она, дочь короля Англии, уподобляться грубой крестьянке? Нет, оружием ее станет высокомерная учтивость. Пусть попробует противопоставить ее церемонной холодности свою необузданность! Это лишь уронит его в собственных глазах!
 — Вы уже закончили отдавать приказания? — ледяным тоном спросила она.
 — Я еще даже не начинал, — сказал он, пристально взглянув на нее. — А вы что же, ждете моих распоряжений?
 — Никому на свете не дозволено распоряжаться мною, милорд!
 — Это вовсе не новость для меня. Совершенно очевидно, что вы — невоспитанный, избалованный ребенок, которому родители дали слишком много воли. И если ваше семейство надеется навязать вас мне, то из этого, предупреждаю, ничего не выйдет. Высокороднейшие леди зачастую оказываются зловредными гарпиями!
 — Поэтому вы проводите свое время среди продажных женщин? — воскликнула она.
 Служанка, ставшая свидетельницей их перепалки, в ужасе всплеснула руками. Насмешливо взглянув в глаза девушки, он бросил:
 — Вот именно, — и быстро отвернулся в сторону, чтобы Розанна не заметила усмешки, скользнувшей по его чувственным губам. Раскрыв дверцы массивного шкафа, он вынул оттуда теплый плащ и обратился к служанке: — Вам следует как можно скорее позаботиться о платье для нее. — Затем он снова взглянул на Розанну. — Возьмите вот это! — Он аккуратно повесил плащ на спинку кресла. — Вчерашняя гроза положила конец летнему теплу. Сегодня на улице прохладно, дует резкий ветер. — Поклонившись, он направился к двери и бросил на ходу: — Я буду ждать вас во дворе.
 Розанна с неудовольствием оглядела свое простое белое платье, наспех сшитое из льняных скатертей неумелыми руками служанок. Никогда еще она не была одета так скверно, так нелепо и безвкусно! Она взяла со столика костяной гребень и, зачесав волосы назад, связала их узкой белой лентой, которую протянула ей служанка. Ей не хотелось надевать плащ Рэвенспера, но при мысли о том, что она предстанет перед десятком рыцарей, облаченная в этот безобразный балахон, девушка со вздохом сняла просторный, длинный плащ со спинки кресла и завернулась в него, придерживая полы дрожавшими руками.
 Выйдя во двор, она с высоко поднятой головой прошла мимо вооруженных всадников — своего почетного эскорта. Рэвенспер держал за поводья двух лошадей.
 — Если вы не привыкли ездить верхом, миледи, — сказал он с учтивым поклоном, — соблаговолите сесть впереди меня.
 — Что?! — возмущенно воскликнула она и, решительно тряхнув головой, скользнула в седло коня с легкостью и грацией пантеры, подняла животное на дыбы и умчалась вперед с такой скоростью, что Роджер и рыцари не смогли угнаться за ней.
 Роджер был несказанно доволен. Все, решительно все в этой девушке восхищало его.
 Однако вскоре Розанна вынуждена была замедлить бег своей лошади. Ведь она не знала дороги домой! Смирив свою гордыню, она решила дождаться Рэвенспера и остальных всадников и предоставить им указывать путь.
 Она ехала рядом со своим нареченным женихом, сгорая от гнева и досады. На протяжении всего их долгого пути они не обменялись ни единым словом. Розанна перебирала в памяти события минувших дня и ночи. Каким чудовищем оказался барон Рэвенспер! Он был вульгарен, груб, бесцеремонен и слишком… мужествен!
 При мысли о том, какой опасности она подвергалась, девушка невольно поежилась. Ведь на протяжении долгих шести лет она считала себя его невестой! Каким тяжким наказанием стал бы для нее брак с ним! Нет уж, лучше умереть, чем оказаться навек связанной с этим необузданным наглецом! Ведь он стал бы помыкать ею, унижать и мучить ее! Не говоря уже о том, что этот похотливый сатир имел бы законное право овладевать ею, когда и где ему было бы угодно! Внезапно тело Розанны охватила сладкая истома, сродни той, которую она испытала, очутившись нынче утром в его объятиях. Она поморщилась и досадливо тряхнула головой, силясь совладать с непрошеным чувством. Похоже, этот развратник имеет большой опыт в любовных играх, подумала она, искоса взглянув на своего обидчика. Возможно, многие женщины считают его неотразимым. Что ж, это дело вкуса. Она-то уж явно не принадлежит к их числу!
 Роджер все еще не отказался от своих подозрений о сговоре между Тристаном и этой строптивой девчонкой. Ловко придумано, ничего не скажешь! Он был бесконечно счастлив, что сумел совладать со своим вожделением и не обесчестил леди Кастэлмейн. Иначе не миновать бы ему брачных уз, а новая женитьба никак не входила в его планы. Если же ее встреча с Тристаном и в самом деле была случайной, то следовало бы попенять ее родителям за то, что они не присматривают за дочерью как подобает. Где это видано, чтобы юная высокородная леди в одиночку бродила по полям и лесам? Но при всем том он не мог не подивиться ее отваге и самообладанию, а красота леди Розанны восхитила его до глубины души, и он помимо своей воли то и дело искоса поглядывал на ее гордый точеный профиль.
 Не доезжая до замка Кастэлмейн, они встретили сэра Невилла с несколькими вооруженными рыцарями. Лицо его осунулось и побледнело. Только теперь Розанна осознала, сколько горя причинило отцу ее внезапное исчезновение.
 — Слава Богу, что ты жива! — с чувством воскликнул он. — Мы искали тебя всю ночь!
 — Прости, папа! — произнесла она. Глаза ее наполнились слезами. — Я отправилась в Белвур повидать барона Рэвенспера. Мне следовало уведомить тебя об этом.
 Стиснув зубы, она выслушала, как Невилл сердечно благодарил барона Рэвенспера за то, что тот доставил его дорогую девочку домой живой и невредимой. Ей хотелось крикнуть отцу, что барон уложил ее в свою кровать и чуть было не лишил невинности, но она прикусила язык, зная, что это известие неизбежно приведет к заключению брака между нею и этим злодеем, а ведь она всей душой стремилась избежать подобной плачевной участи!
 Невилл подумал о том, что Джоанна будет застигнута врасплох неожиданным визитом Рэвенспера. Это явно придется ей не по душе. Она наверняка предпочла бы подготовиться к такому событию заранее. Ведь честолюбивая хозяйка замка Кастэлмейн все еще надеялась породниться с могущественным бароном. Но Невилл понимал, что нить, связывающая его названую дочь с Рэвенспером, слишком тонка и в любую минуту может оборваться.
 — Позвольте мне пригласить вас и ваших людей посетить наш замок, — учтиво произнес он.
 Роджер протестующе поднял руку.
 — Я еще не готов нанести вам официальный визит. Сегодня я выступаю лишь в качестве сопровождающего вашей дочери. Но в конце этой недели я намерен воспользоваться вашим любезным приглашением, чтобы поговорить о помолвке, заключенной много лет назад.
 Невилл молча кивнул. Розанна, как всегда, решила действовать на свой страх и риск, и, похоже, затея ее удалась. Сегодня вечером под сводами Кастэлмейна наверняка разразится буря. Джоанна непременно накажет дочь за самодеятельность. А заодно достанется и ему.
 Джоанна оторопела, когда дочь вихрем пронеслась мимо нее в свою комнату, а сама осталась наедине с бароном Рэвенспером. Они были знакомы друг с другом давно, с тех самых пор, когда будущий король Англии и его приятель Рэвенспер двенадцатилетними подростками поступили на службу к Уорику. Джоанна вспомнила те счастливые дни своей ранней юности. Как они были красивы в ярко-красных камзолах с гербами в виде золотых медведей! Уорик учил их премудростям военного искусства, правилам участия в рыцарских турнирах, благодаря ему им не было равных на ристалищах и в одиночных боях. О Боже, как давно это было!
 Роджер, учтиво ответивший на ее приветствие, стоял перед ней молча, ожидая, когда она заговорит. Он смотрел на нее с видом победителя, слегка изогнув черную бровь. В чертах его смуглого лица, во всей манере держаться было что-то необыкновенно притягательное. «Недаром женщины без ума от него!» — с горечью подумала Джоанна. Она чувствовал а, что и сама подпал а под власть его чар. Но ей следовало держать себя в руках и ни в коем случае не показывать вида, что он нравится ей. Ведь человек этот помолвлен с Розанной. Ставка была слишком высока, и леди Джоанна решила во что бы то ни стало выиграть ее.
 — Ваш визит — большая честь для нас, милорд, — с радушной улыбкой произнесла она.
 — Боюсь, вы будете разочарованы, когда узнаете о его причинах, — холодно ответил он, не сводя с нее пронзительного взгляда черных глаз. — Признаться, меня шокировала та почти неограниченная свобода, которую вы предоставляете своей дочери, леди Розанне. Пока она продолжает считаться моей невестой, будьте добры присматривать за ней как подобает. В конце недели я вернусь сюда, чтобы обсудить условия расторжения нашей с ней помолвки.
 Плечи Джоанны поникли. С усилием овладев собой, она спокойно спросила:
 — Каковы причины вашего столь огорчительного для нас решения, милорд?
 — Их немало, — ответил он. — Прежде всего, я сомневаюсь, что она сохранила невинность. Ведь к семнадцати годам большинство девиц утрачивают целомудрие, не так ли? — Он смотрел на нее, слегка сощурившись, и Джоанна поняла, что дерзкий барон имел в виду ее. Сделав вид, что не поняла его намека, она проглотила комок в горле и окинула Рэвенспера надменным взглядом. Нимало не смутившись, он продолжал: — Но дело не только во мне. Леди Розанна ни в коем случае не желает нашего с ней брака. Она искала встречи со мной, чтобы уведомить меня об этом.
 Рот Джоанны приоткрылся. Она была не в силах вымолвить ни слова. Поклонившись ей, Роджер вышел из холла. Воцарившуюся тишину нарушало лишь бряцание его золотых шпор по каменным ступеням лестницы. Вскоре стихло и оно. Барон Рэвенспер отбыл из замка Кастэлмейн.
 Сэр Невилл, подойдя к супруге, умоляюще произнес:
 — Не ходи к ней теперь, прошу тебя! Пусть твой гнев хоть немного поуляжется!
 Она молча скользнула мимо него во внутренние покои, и, глядя ей в след, сэр Невилл с облегчением убедился, что леди Джоанна направилась не в комнату дочери, а в свою мастерскую. Сам же он заторопился к выходу, вспомнив, что еще не послал гонца уведомить Джеффри, по-прежнему занятого поисками Розанны, о ее благополучном возвращении домой.




 6


 Розанна уже успела переодеться в теплое домашнее платье цвета слоновой кости. Она сидела на невысоком табурете, подперев голову руками, а Элис расчесывала костяным гребнем ее роскошные волосы.
 Джоанна ворвалась в комнату дочери словно вихрь. Кейт Кендалл появилась на пороге следом за своей госпожой.
 — Мама, прошу тебя, не говори ничего. Сначала выслушай меня! — взмолилась Розанна.
 — Нет уж, это ты выслушай меня, дорогая дочь! Прислуживать тебе вместо Элис отныне будет Кейт Кендалл! Ты слишком своенравна и упряма, и я решила положить конец твоим дерзостным проделкам! А Кейт не из тех, кого можно обвести вокруг пальца. Ты окажешься под надежным присмотром! К тому же ты теперь станешь носить вот это, а ключ я доверю Кейт!
 Розанна не верила своим глазам.
 — Пояс целомудрия? Мама, неужели ты это серьезно?!
 — Серьезнее некуда! Рэвенспер усомнился в твоем целомудрии!
 — Он — что?! — прошипела Розанна вне себя от гнева. — Этот развратник осмелился обсуждать мое поведение и сомневаться в моей непорочности? Но какое ему до этого дело?!
 — Он решил использовать это как предлог для разрыва помолвки. И у него есть основания считать тебя вконец испорченным созданием. Ты бродила в одиночку в густом лесу, вдали от дома. Любой счел бы подобное поведение в высшей степени предосудительным!
 — Мама, ведь дело вовсе не в нем! Я сама хочу расторгнуть нашу с ним помолвку!
 — Вы, госпожа дочь, должны перестать диктовать всем свою волю и начать подчиняться! — ледяным тоном процедила Джоанна. — Ты будешь носить пояс целомудрия! — добавила она резко. — Думаешь, я не заметила, что ты все время строишь глазки этому смазливому мальчишке, сэру Брайану?
 — Мы с ним любим друг друга! — воскликнула Розанна. — И собираемся пожениться!
 — Боже мой, ты сошла с ума! Но будем надеяться, что это лишь временное помрачение рассудка, которое пройдет без следа за те несколько дней, что остались до следующего визита к нам Рэвенспера. Я приложу все силы к тому, чтобы исправить создавшееся положение.
 — Ничего у тебя не выйдет! — крикнула Розанна. — Мы с ним возненавидели друг друга с первого взгляда!
 — Ненависть зачастую перерастает в любовь, дитя мое. Ты еще слишком молода и потому не знаешь подобных неоспоримых истин. До тех пор, пока он не испытывает к тебе равнодушия, надежда на брак с ним может оправдаться. Надень-ка пояс, дорогая.
 — Ни за что!
 — Кендалл, держи ее за ноги!
 Розанна кричала, брыкалась и отбивалась, но в конце концов двум женщинам удалось надеть на нее пояс целомудрия и защелкнуть замок.
 — Кричи, ругайся и негодуй сколько хочешь, Розанна, но я — мать и обязана позаботиться о будущем своей единственной дочери, защитив ее от ее же собственной глупости! Ты думаешь, что ты первая из всех живущих на земле вступила на этот путь? Но ведь это не так, дорогая! Отношения, которые связывают тебя с юным Фитцхью, развиваются согласно своим незыблемым законам. Сначала вы робко, украдкой целуетесь, потом поцелуи становятся долгими, страстными, волнующими, потом ты позволяешь ему ласкать свою грудь, бедра… гм… и прочее, а вскоре, не успеешь оглянуться, и ты уже утратила добродетель!
 Ноздри Розанны раздувались, губы ее побелели от гнева.
 — Ты судишь по себе, мама! — прошептала она. — Все, что ты говорила, не имеет ко мне ни малейшего отношения! Уходя! Я никогда тебе этого не прощу!
 — Думаю, тебе сегодня лучше пообедать здесь, — невозмутимо произнесла леди Джоанна. — Чтобы ты могла успокоиться и осознать, насколько твое поведение дерзко и неразумно.
 — Я не выйду из своей комнаты, не стану ничего есть и ни с кем разговаривать, пока вы не снимете с меня этот пояс! — заявила девушка.
 Мать, пожав плечами, вышла из комнаты в сопровождении обеих служанок. Лишь только дверь за ними закрылась, Розанна дрожащими руками повернула ключ в замке и без сил прислонилась спиной к каменной стене.
 Через некоторое время девушка опустилась на свою узкую постель. Она лежала, глядя в потолок. Душа ее разрывалась от горя и обиды. Она вспомнила, что мать смастерила пояс целомудрия несколько лет назад в своей рабочей комнате. Розанна и помыслить не могла тогда, что ей придется его носить! Он представлял собой довольно массивную серебряную цепь, охватывавшую талию, с прикрепленной к нему полоской прочной металлической сети, проходившей между ног и напоминавшей кольчугу. Пояс запирался на замок, ключ от которого леди Джоанна доверила Кейт Кендалл. Теперь, чтобы отправить естественные надобности, ей придется каждый раз просить этого огнедышащего дракона отпереть дурацкий пояс. Лучше умереть, чем подвергаться такому унижению!
 Внезапно Розанна вспомнила, что мать не так давно подарила ей маленький замочек с ключиком для ее шкатулки с драгоценностями. Быстро найдя замок, она с радостью убедилась, что ключ от него отпирает и ненавистный пояс.
 Теперь следовало подумать о еде. На столике у кровати в огромной вазе лежала груда спелых яблок. Там же стояла тарелка с конфетами из марципана. Джоанна открыла свой массивный шкаф и, порывшись в одном из ящиков, вынула и с удовлетворением взвесила на руке мешочек с лесными орехами. В оконном проеме стояли кувшин с водой и непочатая бутыль легкого вина. Девушка решила, что всего этого ей вполне хватит на несколько дней. Она заставит мать и эту Кендалл пожалеть о нанесенном ей оскорблении!
 Тут взгляд ее упал на плащ Рэвенспера, лежавший на столе. Она схватила его, чтобы разорвать в клочья, но внезапно ноздри ее затрепетали, уловив тот самый аромат, который преследовал ее на всем пути от Белвура до Кастэлмейна. Она мяла мягкую материю в руках, поднося ее к носу, но никак не могла вспомнить, какой цветок издает этот нежный, изысканный запах.
 Девушка раскрыла книгу, лежавшую на столе, и принялась водить пальцем по строчкам, шевеля губами. Трактат о языке цветов был ее любимым чтением.
 — Бальзамин — нетерпение, — читала она, мысленно воссоздавая аромат бальзамина. — Ракитник — аккуратность. Белая лилия — непорочность. — Девушка нахмурилась, вспомнив о поясе целомудрия. Шиповник символизировал непостоянство, иммортель же, напротив, верность до гроба. Но об этом она помнила и без книги. Жасмин… Да, именно жасмином пахло от плаща Рэвенспера! Дрогнувший палец Розанны скользнул по строчке вправо. Жасмин, как свидетельствовал трактат, символизировал чувственность. Поморщившись, она захлопнула книгу, но перед ее мысленным взором помимо ее воли возник образ барона Рэвенспера, его большие темные глаза, мощный подбородок, полные алые губы. Девушка досадливо помотала головой и закрыла глаза, но от этого образ стал лишь еще отчетливее. Внезапно она вспомнила его обнаженное тело, упругие мускулы, игравшие под смуглой кожей. «Боже, что за грешные мысли посещают меня!» — ужаснулась она. Но ей было не под силу обуздать свое воображение. Она видела Роджера Рэвенспера точно живого, казалось, протянув руку, она могла бы дотронуться до него. Его раскатистый смех заполнил комнату, она ощущала его полные губы у своих губ, внезапно почувствовав вкус крови — как тогда, когда она укусила его, защищаясь… «Черт бы побрал этого Рэвенспера! — в сердцах подумала она. — Ведь это из-за него я подвергла себя добровольному заточению! Будь он неладен!»
 Розанна не отозвалась на стук Кейт Кендалл.
 — Я принесла тебе поесть! — воскликнула служанка.
 Розанна молчала.
 — Ну не упрямься! Тебе ведь надо поужинать! — настаивала женщина. Снова не получив ответа, она решила оставить поднос с ужином у двери, чтобы девушка могла, не роняя своего достоинства, внести его к себе в комнату, когда коридор опустеет.
 Двумя часами позже она на цыпочках прокралась к двери комнаты Розанны. К ее немалому огорчению, поднос с едой остался нетронутым.
 — Розанна! — позвала она.
 Но за дверью царило молчание. Кейт приложила ухо к замочной скважине. В спальне девушки было тихо. Решив, что маленькая негодница заснула, Кейт вернулась на кухню. Она не стала расстраивать леди Джоанну известием о голодовке ее дочери, успокаивая себя мыслью о том, что к утру настроение девушки изменится и она с аппетитом позавтракает.
 Рано утром Розанну разбудил пронзительный свист, раздавшийся снаружи. Выглянув из окна, она увидела Джеффри с сэром Брайаном. Девушка помахала им рукой, достала из ящика стола лист бумаги, перо, чернильницу и быстро написала:
  Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне! Рэвенспер не станет принуждать меня к браку. Мы возненавидели друг друга с первого взгляда. Я заперлась у себя в комнате из-за того, что мама была со мной слишком сурова. Вам не о чем волноваться! Розанна. 
 Она выбрала самый крупный орех из мешочка и, обернув его своим письмом, обвязала сверток лентой, которую в спешке оторвала от одного из своих платьев. Распахнув окно, она бросила тугой комок стоявшим внизу молодым людям. Джеффри подобрал его с земли и, развернув, передал сэру Брайану. Друзья прочитали послание Розанны и закивали ей головами. Джеффри на прощание помахал сестре рукой, и они с сэром Брайаном удалились.
 Обнаружив, что Розанна не притронулась и к завтраку, Кейт Кендалл встревожилась не на шутку. Однако леди Джоанна, против ожидания служанки, осталась равнодушна к известию о том, что дочь отказывается от еды. Ее возмущало лишь упрямство, с каким Розанна продолжала отстаивать свою независимость.
 В середине дня она подошла к двери комнаты дочери в сопровождении Кейт Кендалл и осторожно постучалась.
 — Розанна, открой.
 Девушка не отзывалась.
 — Розанна, хватит разыгрывать представление! Открой немедленно!
 Не дождавшись ответа, она выпрямилась и произнесла:
 — Что ж, я принимаю условия игры, мадам! Кейт, не приносите ей больше никакой еды до завтрашнего утра. К этому времени, надо надеяться, у нее поубавится спеси!
 Джоанна предпочитала не обсуждать поведение дочери с сэром Невиллом. Он наверняка принял бы сторону девчонки, а у леди Джоанны было слишком много забот, чтобы спорить еще и с мужем. Через день к ним должен был прибыть с визитом барон Рэвенспер, и леди Джоанна сбилась с ног, заставляя служанок мести, мыть, чистить и полировать решительно все в замке Кастэлмейн! Она лично проследила за тем, чтобы покои, отведенные барону, обставили самой лучшей мебелью и заранее протопили. На массивную кровать с шелковым балдахином было постлано тонкое полотняное белье с вышитой монограммой «P.P.», увенчанной баронской короной.
 На следующий день Джоанна была готова пойти на некоторые уступки дочери, лишь бы та не упрямилась, отворила дверь своей комнаты и согласилась поесть.
 — Розанна, открой мне, и мы с тобой обсудим все наши разногласия, как подобает двум благовоспитанным леди! — проговорила она мягко и вкрадчиво.
 Девушка не отозвалась.
 — Кейт Кендалл отопрет замок на поясе целомудрия, и я не стану заставлять тебя носить его!
 Молчание.
 В сердце Джоанны с новой силой вспыхнули злость и негодование. В упрямстве и решимости мать нисколько не уступала своей строптивой дочери.
 — Не думай, что, изнуряя себя голодом, ты наказываешь меня! — в сердцах воскликнула она. — Это повредит прежде всего тебе самой!
 Заслышав удаляющиеся шаги, Розанна приложила ухо к замочной скважине и услышала, как Джоанна пробормотала, обращаясь к Кейт:
 — Что же нам делать? Ведь завтра приедет Рэвенспер!
 Девушка улыбнулась. А ведь она едва поборола искушение отворить дверь! Ей так трудно было устоять перед дразнящим ароматом жареного мяса. Как хорошо, что она этого не сделала. Завтра она накажет их обеих по заслугам! ***
 Собираясь нанести визит родителям Розанны, Роджер отказался от мысли надеть яркие, пестрые наряды, которые он носил, находясь при особе короля, согласно велениям придворной моды. Он остановил свой выбор на бархатном камзоле цвета бордо. Сквозь прорези рукавов виднелась белоснежная льняная сорочка. Ее кружевной воротник выглядел, пожалуй, слишком празднично-нарядным, но барону Рэвенсперу при всем желании не удалось бы найти в своем гардеробе рубашки более скромного фасона. Он надел черные рейтузы и изящные кожаные сапоги со шпорами. На среднем пальце его левой руки красовалось кольцо с рубином, правую украшал перстень с печаткой в виде летящего ворона.
 С тех пор, как он расстался с Резанной, образ своенравной красавицы преследовал его во сне и наяву. Порой он отчетливо ощущал прикосновение ее черных локонов к своей ладони, вкус ее полных, бархатистых губ. Находясь во власти этого наваждения, он не раз пожалел о том, что не взял ее силой, когда она по воле случая разделила с ним ложе. Возможно, сполна насладившись ее близостью, он не жаждал бы теперь ее объятий столь страстно и неистово! Но он усилием воли отгонял от себя эти постыдные мысли. Ведь, став виновником насилия, он опозорил бы свое имя и к тому же был бы вынужден жениться на ней.
 Роджер помрачнел, вспомнив, каким кошмаром оказались оба его брака. Нет, он больше ни за что не станет рисковать!
 Теперь он ехал в Кастэлмейн в окружении десяти своих рыцарей, и мысль, что завтра поутру он навсегда освободится от каких-либо обязательств перед леди Резанной, ободряла и радовала его.
 Сэр Невилл встретил гостей у конюшен, где каждый из приехавших заботливо расседлал своего коня. Рыцари, то и дело принимавшие участие в сражениях и поединках, как правило, никому не доверяли уход за своими верховыми лошадьми, ведь жизнь всадников зачастую спасала лишь быстрота и выносливость коней. Заметив, что конь Рэвенспера очень походит на Зевса, Невилл подвел гостя к стойлу своего могучего красавца. Роджер был восхищен силой и статью животного и немедленно изъявил желание купить жеребца.
 Невилл с улыбкой покачал головой.
 — К сожалению, я вынужден отказать вам. Зевс — любимец моей дочери. Но я могу предложить вам других коней, качества которых вполне отвечают вашим высоким требованиям. Кстати, Розанна едва ли не лучше меня разбирается в лошадях и знает все об их разведении! — похвастался он.
 — Неужели вы разрешаете леди Розанне ездить на этом диком жеребце? — обеспокоенно спросил Роджер.
 — Я не могу запретить ей это, милорд! Рэвенспер взглянул в открытое, добродушное лицо сэра Невилла.
 — Что ж, меня это не удивляет! — сказал он, пожав плечами.
 — Леди Джоанна встретит вас в большом зале. Все эти дни она с нетерпением ожидала вашего визита. Я рад, что вы сдержали обещание и навестили нас. Сейчас я провожу ваших воинов в приготовленные для них помещения.
 — Спасибо, Кастэлмейн. Перед отъездом домой я непременно еще раз побываю в ваших конюшнях.
 Джоанна церемонно приветствовала барона Рэвенспера. Она была одета в темно-синее платье и светло-голубую накидку. Это одеяние великолепно гармонировало с ее иссиня-черными волосами, на которых не было ни вуали, ни сетки — леди Джоанна слишком гордилась ими, чтобы прятать их от кого бы то ни было.
 Рэвенспер поклонился и без всяких предисловий заявил:
 — Леди Джоанна, прежде чем мы станем говорить о помолвке, я хотел бы повидать вашу дочь и побеседовать с ней наедине.
 — Как вам будет угодно, милорд, — улыбнулась Джоанна, с ужасом подумав о том, что ей, возможно, не удастся выпутаться из столь затруднительного положения. — Кейт, — обратилась она к служанке, — уведомь леди Розанну о прибытии барона Рэвенспера и попроси ее спуститься к нам. Пойдемте, милорд, я покажу вам ваши покои. Ведь вы знаете, как много времени требуется нынче молодым девицам, чтобы надлежащим образом нарядиться и украсить себя.
 Заметив, что хозяйка и камеристка обменялись тревожными взглядами, Роджер понял, что Джоанну снедает беспокойство. При мысли о том, что с Розанной могло случиться что-то неладное, сердце его учащенно забилось.
 Но Джоанна решительно направилась вдоль по коридору, и ему не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней. Ему понравилась просторная, богато обставленная комната, предназначенная для него гостеприимными хозяевами. Джоанна налила в два серебряных кубка великолепного шабли. Потягивая вино, Роджер искоса наблюдал за леди Кастэлмейн. Она с плохо скрытым нетерпением ждала возвращения своей служанки и, развлекая гостя легким разговором, то и дело с тревогой оглядывалась на дверь. Через некоторое время в дверях появилась запыхавшаяся Кейт Кендалл.
 — Леди Розанна просила извинить ее за то, что сегодня она не сможет встретиться с бароном Рэвенспером. Может быть, завтра… — беспомощно добавила она. Кейт с укором взглянула на свою госпожу. Ей было жаль Розанну, и здоровье девушки значило для нее сейчас гораздо больше, чем амбиции леди Кастэлмейн.
 Джоанна, поджав губы, процедила:
 — Пойди и скажи ей, что мы не принимаем никаких извинений. Я настаиваю на том, чтобы она спустилась сюда!
 Служанка молча поклонилась и вышла из комнаты.
 Узнав, что Рэвенспер прибыл и желает видеть ее, Розанна поспешно надела пояс целомудрия и облачилась в желтовато-коричневое платье с узором в виде золотых колосьев, вышитым по вороту. Согласно ее замыслу, этот наряд должен был оттенить прозрачную бледность ее кожи. С удовлетворением оглядев себя в зеркале, девушка приготовилась сыграть свою роль в задуманном ею представлении — то есть на деле осуществить то, в чем леди Джоанна незаслуженно обвинила ее несколько дней тому назад.
 На сей раз, вернувшись к Джоанне и Роджеру, Кейт без всяких околичностей произнесла:
 — Она не отвечает мне.
 Джоанна поставила кубок на стол.
 — Я сама пойду к ней! — решительно заявила она. Ее терпению пришел конец. Если дочь и на сей раз откажется открыть ей дверь, она позовет слуг и велит им взломать замок. Как смеет эта негодная девчонка выставлять себя и свою мать в столь неприглядном свете?
 Как только леди Джоанна удалилась, Роджер мягко спросил Кейт:
 — Чем вы так расстроены, мадам?
 Польщенная столь участливым обращением к ней знатного господина, Кейт, шмыгнув носом, ответила:
 — О, милорд! Леди Розанна заперлась в своей комнате и вот уже который день не принимает пищи!
 — Боже праведный! — воскликнул он. — Отведите меня к ней!
 Подойдя к двери комнаты Розанны, он взял леди Кастэлмейн за плечи и отстранил ее от дверной ниши.
 — Мне и в голову не приходило, что вы столь сурово накажете ее, мадам! — холодно произнес он.
 — Да будет вам известно, — ответила Джоанна, — что это она наказывает меня, запершись здесь и отказываясь есть и пить!
 Не слушая ее, Роджер налег плечом на тяжелую дверь и попытался силой открыть ее. Розанна бесшумно опустилась на пол, приняв живописную позу, долженствовавшую изобразить глубокий обморок. Роджер с разбега бросался на массивную дверь, и лишь пятая его попытка увенчалась успехом: замок вывалился из гнезда, и дверь с треском распахнулась. Роджер бросился в комнату и склонился над распростертой на полу хрупкой фигуркой. Он провел дрожащими руками по телу Розанны, желая убедиться, что жизнь еще теплится в ней. Когда ладонь его соприкоснулась с металлической цепью пояса целомудрия, он поднял гневный взор на стоявшую у выхода Джоанну.
 — Я никогда бы не подумал, что мать может быть столь жестока с собственной дочерью! — с упреком произнес он. Взяв недвижимую Розанну на руки, он вышел из комнаты и, пройдя коридором и спустившись по лестнице, внес ее в отведенные ему покои. Джоанна следовала за ним по пятам.
 Розанна от всей души наслаждалась своей проделкой. Но мало-помалу в сердце ее закралась тревога. Ей удалось сыграть на чувствительных струнах души Рэвенспера. Он возомнил себя благородным спасителем, избавившим невинную страдалицу от жестоких преследований родни. Но не слишком ли далеко это может завести его? Теперь ей надо приложить немало сил, чтобы возродить в нем былую неприязнь к ней.
 Роджер бережно уложил ее на кровать и, налив в кубок немного шабли, приподнял голову девушки и поднес кубок к ее запекшимся губам.
 — Где я? — слабым голосом спросила она.
 — Несносная девчонка! — воскликнула Джоанна, без труда разгадав хитрость дочери. — Сейчас же прекрати ломать комедию!
 Рэвенспер повернулся на звук ее голоса и решительно потребовал:
 — Уйдите отсюда! Я хочу поговорить с ней наедине!
 Прикусив губу, Джоанна повиновалась. Следом за ней из комнаты неслышными шагами вышла Кейт. «Вот и прекрасно, — зло подумала Джоанна. — Пусть остается с глазу на глаз с этой дикой кошкой. Похоже, они стоят друг друга!»
 — Розанна, хватит ли у вас сил отвечать мне? — мягко спросил Роджер.
 Девушка молча кивнула.
 — Что заставило вашу мать поступить с вами так жестоко?
 Девушка притворно вздохнула. По щеке ее поползла слезинка.
 — Она… сделала это потому, что наша помолвка оказалась… под угрозой расторжения, — с видимым усилием произнесла она. — И еще из-за того… что я люблю другого!
 Рэвенспер внезапно нахмурился и спросил резким голосом, похожим на карканье ворона:
 — Кто он?!
 Розанна покачала головой.
 — К сожалению, я не могу назвать вам его имени. Ведь его могут наказать еще суровее, чем меня!
 — И поэтому ваша мать заставила вас надеть пояс целомудрия?
 Розанна догадалась о том, что он имел в виду, задавая ей этот вопрос. От ответа на него зависела вся ее дальнейшая судьба. Теперь она знала, как освободиться от этого человека, как с помощью нескольких слов обесценить себя в его глазах.
 — Да. Но эта мера оказалась запоздалой. Я… я уже не невинна. — Произнеся это, она почувствовала, как краска стыда залила ее щеки.
 В глазах Роджера сверкнул гнев. Он вскочил на ноги и принялся шагать по комнате, то и дело взглядывая на Ро-занну из-под нахмуренных бровей. Она боялась даже предположить, в какую форму выльется охватившая его ярость. А вдруг он ударит ее?
 Но наконец он остановился и, не сводя с нее пронзительного взора своих черных глаз, отчеканил:
 — Я решил не расторгать нашу с вами помолвку. Я беру вас в жены!
 — Нет! — крикнула она, вскакивая с постели.
 Роджер прищурился и с сарказмом произнес:
 — Вы что-то слишком резвы для умирающей от истощения затворницы! Почему вы предпочитаете брак с другим мужчиной? Вы что же, беременны от него? Вам необходима помощь повитухи, чтобы избавиться от плода?
 — Да как вы смеете?! — и Розанна, подскочив к нему, изо всех сил ударила его ладонью по лицу.
 Он схватил ее за запястья и, глядя ей в глаза, ответил:
 — Я смею делать все, что только пожелаю, леди Розанна Кастэлмейн! И я могу, если захочу, пригласить сюда повитуху, чтобы удостовериться в вашей невинности — или же в отсутствии таковой. А теперь вы попросите извинения за то, что ударили меня!
 Но Розанна, с ненавистью взглянув на него, упрямо сжала губы.
 — Когда вы корчите такую гримасу, мне становится любопытно, чего именно вы желаете, поцеловать меня или плюнуть мне в лицо? — с усмешкой произнес он. — Позвольте же мне сделать выбор! — И он приник к губам девушки, не выпуская из своих крепких рук ее запястий.
 Розанна вновь оказалась во власти волнующих ощущений, которые она впервые пережила в его объятиях несколько дней назад. Он обнял ее тонкий стан и прижал к себе так крепко, что она не могла не почувствовать, как напряглась его плоть. Он нежно поглаживал ее шею, и через несколько мгновений ладонь его легла на одну из грудей девушки. Почувствовав, как ее сосок напрягся, он провел по нему большим пальцем. Розанна вздрогнула и глубоко вздохнула. С усилием оторвавшись от ее губ, он разжал объятия. Девушка отпрянула и, прижавшись к стене, глухо спросила:
 — Почему вы отказываетесь разорвать помолвку? Зачем вы хотите взять меня в жены?
 Он отвел взгляд от ее груди, вздымавшейся в такт дыханию, и пожал плечами.
 — Потому что мы обручены. И вам это известно не хуже, чем мне.
 — Вы не из тех, кто станет соблюдать условия контракта, заключенного много лет назад, если условия его вам не подходят, — с уверенностью возразила она. — У вас должны быть другие причины желать этого брака. Назовите мне их!
 Его сжигало неистовое желание сорвать с нее льняное платье и наслаждаться ее восхитительным телом весь остаток дня и всю ночь напролет. Ей же, судя по свирепому взгляду, больше всего на свете хотелось избавиться от него. И Рэвенспер не мог не принять ее безмолвный вызов.
 Широко улыбнувшись, он произнес:
 — Мы с вами очень подходим друг другу, Розанна. Хотя вы, возможно, еще не осознали этого. С вами я познаю счастье.
 — Вы еще не раз пожалеете об этом! Я превращу вашу жизнь в ад кромешный! — пообещала она.




 7


 Вечером того же дня Кейт Кендалл с поистине материнской нежностью хлопотала вокруг Розанны. Она вручила ей ключ от злополучного пояса, помогла ей вымыться в лохани с теплой водой и расчесать волосы и, сияя от счастья, внесла в комнату поднос, уставленный любимыми кушаньями девушки. Здесь были густая мучная похлебка, заливное из телятины и заварной крем, приготовленный на сливках. Когда Розанна застенчиво попросила добавки в виде кусочка жареной свинины, Кейт что было духу понеслась на кухню, опасаясь, что девушка передумает.
 В главном холле Роджер Монтфорд, сидевший между хозяином и хозяйкой, коснулся волновавшеего их всех вопроса еще до того, как была подана первая перемена блюд.
 — Сэр Невилл, я прошу у вас руки вашей дочери. Я желаю вступить в законный брак с леди Розанной Кастэлмейн.
 Сэр Невилл, понятия не имевший о драматических событиях последней недели, с восхищением взглянул на жену, недоумевая, как ей удалось склонить барона Рэвенспера к союзу с их дочерью.
 Джоанна умело скрыла, что ошеломлена не меньше своего супруга. Она подняла кубок и обратилась к Роджеру:
 — Милорд, позвольте мне первой поздравить вас! Я предлагаю тост за Роджера и Розанну!
 Роджер не подал вида, что заметил, как два юных рыцаря, сидевших на дальнем конце стола, демонстративно сложили руки на коленях и даже не прикоснулись к своим кубкам.
 Джоанна принялась быстро прикидывать в уме, на какое время следует назначить свадьбу. Розанна не желала этого брака, и, чтобы дать ей время изменить свое отношение к жениху, надо было отложить это радостное событие как минимум до Рождества.
 — Я думаю, что вам с Розанной надлежит венчаться во время рождественских праздников, — полувопросительно обратилась она к Роджеру.
 Рэвенспер нахмурился.
 — Наша помолвка и без того длилась слишком долго!
 — Ну а как насчет одиннадцатого ноября? Мартынов день — самое подходящее время для свадьбы.
 Роджер покачал головой.
 — Я бы хотел назвать Розанну своей супругой через неделю или еще раньше! Но если это невозможно, что ж, давайте остановимся на первом дне осени.
 — Но ведь до двадцать первого сентября осталось меньше месяца! — слабо возразила Джоанна. Но, увидев, что выгодный жених недоволен ее словами, она тут же пошла на попятный: — Нам придется готовится к радостному событию не покладая рук, но надеюсь, что с Божьей помощью мы уложимся в этот короткий срок!
 — Сэр Невилл, и вы, леди Джоанна, прошу вас, не сочтите мои требования чрезмерными, но боюсь, что свадьбу нам придется отпраздновать не здесь. Король призывает меня к себе, на север. Ведь вы оба знаете, что сейчас там неспокойно.
 Джоанна быстро вскинула на него полные любопытства глаза.
 — Эдуард снова не поладил с Уориком, правда? Ох, уж эта мне борьба амбиций! А ведь я предупреждала короля, что он наживет в лице Уорика смертельного врага, предложив его дочерям женихов из клана Вудвиллов!
 Убедившись, что Джоанна располагает всей полнотой информации, Роджер не стал скрывать от нее своей тревоги по поводу последних событий.
 — Вы правы. Уорик желает выдать двух своих дочерей за братьев нашего короля!
 — Мне кажется странным то, что Эдуард отказал ему в этом. Ведь его величество так мягкосердечен!
 — Доброта, к счастью, не служит помехой для его ума, — сказал Роджер. — Король понимает, что, если Джордж станет зятем Уорика, Делатель королей тут же снова примется за свое.
 — Вы хотите сказать, — спросил сэр Невилл, — что Уорик способен низложить Эдуарда и посадить на трон Джорджа?
 — Давайте не будем говорить об этом! — помрачнел Роджер. — А то как бы нам не накликать беду!
 — Уорик прибрал к рукам весь север, — задумчиво произнесла Джоанна.
 — Потому-то я и стремлюсь туда, мадам. У меня там целых три цитадели: Рэвенгласс на западе, Рэвенсворт в центре и Рэвенскар на востоке.
 — И вы хотите отпраздновать свадьбу так далеко? — вздохнув, спросила Джоанна.
 — Нет. Король скоро прибудет в Йорк. Думаю, нам следует обвенчаться именно там.
 Лицо Джоанны осветила радостная улыбка. Йорк, Эдуард, королевский двор. Как удачно все складывается!
 Рэвенспер с улыбкой обратился к сэру Невиллу:
 — Надеюсь, путешествие в Йорк придется вам по душе. Я знаю, что в вашем замке надежный гарнизон, но все же я пошлю вам три десятка моих рыцарей. Они будут сопровождать вас в пути.
 Рэвенспер уехал на рассвете, и, когда Розанна спустилась к завтраку, она застала мать и Кейт за оживленным обсуждением приготовлений к свадьбе.
 Девушка не стала прислушиваться к их разговорам. Пользуясь тем, что обе ее наперсницы не обращали на нее ни малейшего внимания, она многозначительно взглянула на сэра Брайана, который просиял, едва увидев ее в главном зале.
 Быстро покончив с завтраком, Розанна вышла в сад. Через некоторое время к ней подошел бледный от волнения Брайан.
 — Любимая, что же теперь будет? Я чуть с ума не сошел вчера вечером, когда Рэвенспер объявил о вашей свадьбе. Еще немного, и я убил бы негодяя!
 — Брайан, поверь, планы Рэвенспера не имеют ничего общего с моими!
 — Но твои родители с радостью согласились на ваш брак, — уныло пробормотал он.
 — Брайан, ты хочешь жениться на мне или нет?
 — Ты же знаешь, что я только об этом и мечтаю!
 — Тогда нам остается лишь одно — бежать!
 — Бежать? — изумленно переспросил он. — Но куда? И когда?
 — У нас еще есть время, чтобы составить план побега. А что ты предлагаешь? Сидеть сложа руки?!
 — Я… право, не знаю… Все так безнадежно…
 — Ты что же, согласен уступить меня ему? — недоверчиво спросила девушка.
 — Нет, что ты! — поспешно возразил Брайан.
 — Мы могли бы отправиться к тебе. О, нет, еще лучше будет пересечь границу. Шотландские законы гораздо мягче, чем наши!
 — Да, так будет лучше. И я снова поступлю на службу к брату короля! — с энтузиазмом воскликнул Брайан.
 — Джеффри поможет нам! — убежденно заявила девушка. — Не доверяй свои записки ко мне никому, кроме него. Даже Элис.
 — Розанна, Рэвенспер не пытался овладеть тобой?
 Интересно, подумала Розанна, что бы сделал Брайан, узнай он о ночи, проведенной ею в постели Роджера Монтфорда. При воспоминании об этом густой румянец покрыл ее лицо и шею. Она потупилась и покачала головой. Брайан улыбнулся и вздохнул с таким облегчением, что Розанне пришлось отвернуться, чтобы скрыть от него свое разочарование, столь сильное, что оно не могло не отразиться на ее лице. Ведь Рэвенспер, узнав, что она утратила целомудрие, тем не менее решил взять ее в супруги. Брайан же, судя по всему, не был способен на подобное великодушие. Но мысль эта была ей неприятна, и она с усилием отогнала ее от себя. Ей не хотелось вспоминать о Рэвенспере. Она должна думать только о Брайане!
 Но вычеркнуть Роджера из памяти оказалось непросто. Он снился ей каждую ночь, лаская ее, сжигая ее своим огненным взором, овладевая ее телом. И она не сопротивлялась ему. Каждое утро девушка напоминала себе, что ей не следует стыдиться своих сновидений, ведь она не властна над ними. Но эти разумные доводы нисколько не умаляли ее недовольства собой.
 Розанна знала, что для успешного осуществления ее очередного смелого плана им с Брайаном понадобятся деньги. Она отобрала несколько дорогих украшений из своей шкатулки, чтобы продать их в Ноттингеме. Однако сделать это следовало лишь накануне побега, чтобы ювелир не успел оповестить об этой сделке леди Джоанну. Ведь он наверняка опознает изделия ее рук!
 В связи с предстоявшей свадьбой ей шили множество новых нарядов, и во время примерок девушка терпеливо выстаивала долгие часы, ничем не выдавая владевших ею чувств. Ведь она не станет носить все эти роскошные туалеты! Ах, как жаль ей будет оставить здесь эти платья из парчи и тисненого бархата, атласные нижние юбки, жакеты с высокими воротниками, отороченные мехом, и бесконечные ярды тончайших кружев! Но что поделать, если в ее багаже найдется место лишь для одной смены одежды!
 Однажды она зашла в комнату к брату, чтобы попросить его об одолжении.
 — Джеффри, не дашь ли ты мне кое-что из твоего платья?
 Он взглянул на нее сверху вниз и усмехнулся.
 — Ты забыла, что я на целую голову выше тебя и гораздо шире в плечах! Ты ведь подросту утонешь в моем камзоле, а пояс рейтуз окажется у тебя под мышками!
 — Я еще не сошла с ума, Джеффри, и прекрасно понимаю, что те наряды, которы ты носишь сейчас, будут мне велики. Я лишь хотела попросить тебя порыться в твоих объемистых сундуках и разыскать для меня какое-нибудь из твоих одеяний двух-трехлетней давности. Ведь тогда мы с тобой были почти одного роста!
 — Здесь их нет, сестренка! Но я постараюсь выяснить, куда их дела наша вездесущая Кейт. Приходи завтра вечером, ладно? К этому времени я что-нибудь разыщу.
 Значительную часть следующего дня Розанне пришлось посвятить примерке свадебного платья, которое ей не суждено было надеть. При виде изысканнейшего наряда из белоснежного атласа, затканного белыми розами, у нее перехватило дыхание. Белое на белом. Эмблема Йорка.
 Простояв несколько часов перед огромным зеркалом, терпеливо поворачиваясь, наклоняясь, приподнимая руки, пока Джоанна и несколько служанок хлопотали вокруг нее с булавками и ножницами в руках, девушка наконец смогла снять с себя это роскошное облачение. Напоследок она слабо улыбнулась своему отражению в зеркале и, переодевшись в домашний наряд, заторопилась к брату.
 Джеффри уже ждал ее. Кровать его была завалена ворохом одежды, из которой юноша давно вырос. Розанна выбрала для себя льняную рубаху, камзол цвета бордо и узкие черные атласные панталоны. Джеффри с усмешкой взглянул на нее.
 — Что это ты так веселишься, дорогой братец?
 — Я хотел спросить, что ты намерена делать со своими волосами? Ты ведь не собираешься обрезать их, а?
 Розанна придирчиво рассматривала бархатный берет.
 — Я вовсе не собираюсь выдавать себя за мужчину! — ответила она. — Но в этом нараде мне будет гораздо удобнее путешествовать. Ведь дорога займет у нас не один день!
 В дверь тихонько постучали условным стуком. Джеффри впустил сэра Брайана. Розанна с улыбкой подошла к брату.
 — Да благословит тебя Бог, дорогой Джеффри, за все, что ты сделал для нас! Брайан, — обратилась она к возлюбленному, — по-моему, нам следует ехать ночами, а днем скрываться в аббатствах или на постоялых дворах.
 — Нет! Ночью путешествовать гораздо тяжелее и опаснее. Мой дом находится всего в семидесяти милях отсюда. Когда мы доберемся туда, нам уже ничто не будет угрожать. Мы немного отдохнем и отправимся в Шотландию.
 — Многие аббатства пускают путников на ночлег, — проговорила девушка.
 — И нам придется воспользоваться гостеприимством добрых монахов, — подхватил сэр Брайан. — Ведь комнаты на постоялых дворах нам не по карману: у меня совсем мало денег, — добавил он извиняющимся тоном.
 — Зато они есть у меня, Брайан. Все будет в порядке! — заверила его Розанна.
 Он взял ее руки в свои, глядя на нее полными любви глазами.
 — Ты просто чудо, Розанна! Ради меня ты рискуешь всем!
 — Но ведь и ты ради меня подвергаешь опасности свою жизнь, Брайан!
 Он заключил ее в объятия.
 — О, скорей бы настал тот день, когда я смогу по праву назвать тебя своей, дорогая! Как тягостно ожидание!
 Розанна протянула ему полураскрытые губы. Так ли уж обязательно дожидаться этого дня? — пронеслось у нее в голове. Будь Брайан хоть чуточку смелее и настойчивее… Но она тут же запретила себе предаваться подобным нескромным мечтаниям. Ведь юноша относился к ней с трепетной почтительностью истинного рыцаря и не давал воли своему вожделению лишь из уважения к ее достоинству истинной леди…
 Джеффри достал из ящика шкафа потрепанную карту, и все трое молча склонились над ней. Внимательно изучив маршрут предстоящего путешествия, Розанна решительно произнесла:
 — Первую ночь мы проведем в Уэлбекском аббатстве. Отсюда до него всего каких-нибудь двадцать миль. Мы не должны выезжать утром: тогда у преследователей будет впереди целый день, а вот если мы отправимся в путь после обеда, то все сперва подумают, что я решила прокатиться. А когда хватятся меня, а заодно и тебя, Брайан, будет уже темно. Таким образом мы сможем выиграть время и оторваться от погони.
 Молодые люди обменялись восхищенными взглядами.
 — Ты умница, Розанна — похвалил ее брат.
 — Спасибо за комплимент, дорогой Джеффри!
 — Хорошо бы нам к следующей ночи достичь аббатства Сэлби! — воскликнул Брайан. — Ведь оно находится всего в семнадцати или восемнадцати милях от моего дома!
 Джеффри был сегодня одет в камзол, на рукаве которого красовался герб герцога Кларенса — черный буйвол.
 — Когда ты вернешься на службу к Джорджу, я примкну к тебе, — напомнил он другу.
 — А почему бы тебе не поехать с нами? — спросила его Розанна.
 — Нет уж. В таких путешествиях, как ваше, третий — лишний, — усмехнулся юноша и серьезно добавил: — Я принесу вам гораздо больше пользы, оставаясь здесь. Надеюсь, мне удастся отвести подозрения от Брайана, сказав, что он поехал в Лондон. Возможно, тогда они погонятся за вами по южной, а не по северной дороге.
 Розанна взглянула на сэра Брайана и в который уже раз подивилась его нежной, изысканной красоте. Если бы не короткая светлая борода, его можно было бы принять за прелестную юную девушку. К тому же он был так почтителен с ней, так робок и застенчив, в его прозрачных глазах светилась такая искренняя любовь к ней!
 — Я думаю, что нам не следует медлить с побегом. Лучше всего будет выехать послезавтра, — сказала она.
 Два рыцаря снова обменялись многозначительными взглядами, словно безмолвно поздравляя друг друга с удачей. Затем Розанна, Джеффри и Брайан соединили свои руки в знак любви, дружбы и нерушимой верности.
 Настал день, намеченный заговорщиками для побега. Розанна, переодевшись в платье Джеффри и оседлав Зевса, выехала на север, чтобы встретиться с сэром Брайаном в Ньюарке, как было условлено заранее. Совесть не мучила беглянку. Она отогнала от себя мысль о том, как расстроятся родители, обнаружив, что их дочь-невеста тайком покинула родной кров. Ведь когда они с сэром Брайаном поженятся и явятся в Кастэлмейн с повинной, семье ее не останется ничего другого, кроме как примириться со свершившимся фактом и простить строптивую дочь.
 Влюбленные скакали во весь дух, чтобы успеть добраться в Уэлбекское аббатство до наступления ночи. Они без труда преодолели расстояние в двадцать миль. Вид двух рыцарей, которые спешили куда-то, подгоняя коней, не вызвал ни малейших подозрений у встречных пеших и верховых путников.
 Они успели достичь аббатства задолго до того, как ворота его заперли на ночь. Позаботившись о лошадях, Розанна и Брайан поднялись в трапезную, где их угостили хлебом и сыром, а затем отправились в отведенные им крошечные кельи с беленными известкой стенами и узкими железными кроватями.
 Розанна знала, что нынче ночью Брайан не придет к ней. Аббатство было совсем неподходящим местом для любовных объятий. Засыпая, она радовалась тому, что все сложилось так удачно для них с Брайаном и что завтрашний день также сулит им радость и успех.
 Однако, проснувшись поутру, девушка обнаружила, что ожидания ее не оправдались. За ночь погода вконец испортилась: небо было затянуто тучами, дул холодный, пронизывающий ветер, и дождь лил как из ведра.
 Зябко кутаясь в плащ, она с отчаянием вглядывалась в хмурое, недовольное лицо сэра Брайана.
 — Я не знаю, стоит ли нам продолжать путь. Возможно, разумнее было бы переждать эту проклятую непогоду в стенах аббатства? — неуверенно пробормотал он.
 — Не говори: «проклятую»! Ведь ты можешь, чего доброго, сглазить нашу удачу! — ответила она. К ней снова вернулось утраченное было присутствие духа, и она бодро продолжила: — Мы не можем задерживаться здесь! Поехали! Не беспокойся обо мне, я ведь не растаю от дождя!
 Они молча ехали по скользкой, размытой дороге. Под копытами их лошадей хлюпала грязь. Зевс мог бы скакать без устали до темноты, но Розанна была вынуждена сдерживать его, поскольку к середине дня конь Брайана стал выбиваться из сил и замедлил бег.
 Одежда беглецов промокла насквозь, они устали, проголодались и так продрогли на пронизывающем ветру, что зубы их выбивали частую дробь. Вода тонкими ручейками сбегала с блестящих крупов их измученных коней. Брайан и Розанна повеселели и ободрились, лишь когда поздним вечером перед ними выросли стены аббатства Сэлби. Однако во дворе обители их ждал неприятный сюрприз: там при свете факелов метались какие-то люди, расседлывая коней и громко переговариваясь. Влюбленным едва удалось протиснуться к коновязи и поставить под навес своих усталых лошадей. Судя по всему, большинство из встреченных ими во дворе гостей аббатства были воинами короля, направлявшимися в Йорк к своему господину. Розанна, опасаясь быть опознанной, поглубже натянула на голову свой бархатный берет. Внезапно в глаза ей бросился герб в виде летящего ворона, который был вышит на камзоле одного из встреченных ими рыцарей. Выходит, здесь остановились и люди Рэвенспера!
 — Мы не можем здесь оставаться! — прошептала она Брайану.
 — Но ведь ворота того и гляди закроют! — запротестовал он. — Да и конь мой слишком устал, чтобы продолжать путь. Здесь так многолюдно, что на нас никто не обратит внимания!
 — Нам нельзя рисковать! Люди Рэвенспера могут узнать меня. Если не теперь, то утром! Купи немного корма для своего коня, и мы уедем отсюда, дав ему немного отдохнуть. До ночи нам наверняка удастся попасть на ближайший постоялый двор.
 Розанна без сил прислонилась к столбу коновязи. Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной и потерянной. А ведь еще вчера побег казался ей таким увлекательным приключением, сулящим лишь радости и приятные волнения. Как резко все изменилось за одни лишь сутки! Похоже, все оборачивается против них! Девушке не без труда удалось отогнать от себя эти мрачные мысли. Ведь, размышляя подобным образом, она могла накликать на них еще горшие беды! Все обязательно изменится к лучшему. Они с Брайаном будут очень, очень счастливы!
 Снова оседлав усталых коней, они выехали со двора аббатства и направились к ближайшей гостинице. Мимо них на всем скаку проносились воины и рыцари, одиночные всадники и целые кавалькады. Розанна искоса взглянула на своего спутника. Он был мрачен и неразговорчив. Девушка без труда представила себе, как тяжело у него на душе.
 Неподалеку от Йорка находилась большая гостиница под вывеской «Бойцовый петух». Едва въехав в огромный двор, беглецы направились к конюшням, расседлали измученных коней и, вычистив их, засыпали им в кормушки отборного овса. Теперь можно было позаботиться и о себе.
 Хозяин гостиницы, услыхав, что путникам требуются две удобные комнаты, лишь развел руками, объяснив, что все помещения вплоть до чердачных каморок заняты постояльцами. Он мог лишь предложить двум усталым юношам пройти в общий зал, чтобы поужинать и погреться у очага.
 В огромном зале, до отказа набитом людьми, царило разнузданное веселье. Воины с аппетитом поглощали еду, запивая ее вином, горланили песни, плясали, играли в кости. Но здесь было тепло и сухо, и Розанна, отыскав незанятый табурет в углу за очагом, без сил опустилась на него.
 — Как ты себя чувствуешь, любовь моя? — спросил Брайан, участливо склонив к ней свое прекрасное, бледное лицо и с нежностью глядя на нее усталыми глазами, под которыми залегли темные круги.
 — Вполне сносно, Брайан! — ответила Розанна, через силу улыбнувшись.
 — Я пойду принесу нам с тобой чего-нибудь поесть. На деюсь, мне удастся проложить путь сквозь эту толпу!
 — Я подожду тебя здесь, — вяло ответила девушка. От жары и усталости ее разморило, и она почувствовала, что засыпает. В голове ее проносились обрывки каких-то смутных мыслей, и вскоре она утратила ощущение реальности. Голова девушки склонилась на грудь, и она задремала.
 Однако через несколько минут сон ее был нарушен грохотом открывшейся двери, топотом ног и бряцаньем металлических шпор. Испуганно вскинув юлову, она увидела, что в комнату вошли шестеро вооруженных воинов. Их предводитель выступил вперед и откинул с лица темный капюшон плаща.
 — Рэвенспер! — выдохнула Розанна, не веря своим глазам.
 Воины с гербами своего господина на плечах камзолов безмолвно окружили Брайана, который в эту минуту вышел из кухни с двумя тарелками, от которых шел аппетитный аромат.
 — Сэр Брайан! — воскликнул Рэвенспер. — Я благодарю вас за то, что вы доставили ко мне леди Розанну. Вижу, что вы блестяще справились с этой задачей.
 Сэр Брайан вздрогнул и, приоткрыв рот, растерянно взглянул на окруживших его воинов. Те единым жестом положили затянутые в перчатки руки на рукоятки своих огромных мечей.
 — Д-да, милорд, — пробормотал он побелевшими от страха губами.
 Розанна, видом своим напоминавшая мокрого мышонка, смело выступила вперед и с ненавистью произнесла:
 — Он и не думал везти меня к вам, Рэвенспер!
 — Неужели? — с притворным добродушием осведомился Рэвенспер. — Тогда почему же вы оказались здесь в обществе одного лишь сэра Брайана? Подумайте над ответом, леди Розанна, ведь от него может зависеть жизнь вашего спутника!
 На бледных щеках девушки вспыхнули два ярких пятна. Она принялась лихорадочно придумывать объяснение, которое спасло бы ее возлюбленного от гнева барона.
 — Сэр Брайан любезно согласился проводить меня в Йорк к его величеству, — произнесла она, осененная счастливой мыслью. — Я намерена просить короля Эдуарда о расторжении нашей с вами помолвки!
 Рэвенспер отвесил ей преувеличенно церемонный поклон. В глазах его плясали веселые искорки. Этот человек, без сомнения, отдавал должное уму и изобретательности юной леди Кастэлмейн.
 — Я сам провожу вас к нему, — сказал он. — Завтра мы отправимся в путь, а сегодня я прикажу приготовить для нас с вами хорошие комнаты.
 — Но свободных мест в гостинице не осталось, милорд, — почтительно вставил Брайан.
 — Чепуха! — с пренебрежением отозвался Рэвенспер и тоном, не допускавшим возражений, обратился к появившемуся в дверях хозяину «Бойцового петуха»: — Мы займем три ваших самых лучших комнаты, любезнейший! — Хозяин молча поклонился и со всех ног бросился вон. Рэвенспер взглянул на Брайана из-под нахмуренных бровей и процедил: — Еще раз спасибо вам за то, что вы оказали услугу моей невесте. Вы не против того, чтобы провести ночь среди моих воинов в отведенных им покоях?
 — Конечно нет, сэр. Спасибо вам, — пробормотал Брайан, опуская глаза.
 Жена хозяина гостиницы провела их наверх. Воины Рэвенспера прошли в отведенное им помещение, сам же Роджер проследовал за Розанной в предназначенную ей комнату. Окинув просторную, чистую спальню критическим взором, сн сказал, протягивая хозяйке золотую монету, вынутую из поясного кармана:
 — Миледи необходимо принять ванну. Позаботьтесь об этом, а также велите растопить очаг. Я буду признателен вам, если вы снабдите мою невесту теплой ночной рубахой и пришлете сюда служанку, чтобы та помогла ей высушить и расчесать волосы. Поторопитесь с ужином и принесите нам бутылку вашего лучшего вина!
 — Да, милорд! Слушаюсь, милорд! — воскликнула женщина. Казалось, она была счастлива прислуживать такому знатному и щедрому господину.
 Через несколько минут слуги внесли в комнату большую деревянную лохань и стали наполнять ее водой. Розанна подошла к весело пылавшему очагу. Ей хотелось опуститься на корточки и протянуть к огню руки, но гордость не позволяла ей сделать этого в присутствии Рэвенспера. Она осталась недвижима и презрительно глядела на него сквозь бахрому полуопущенных ресниц.
 — Снимите же эти мокрые тряпки! — воскликнул он.
 — Я еще не сошла с ума! — ответила Розанна. — Я разденусь, когда вы соизволите удалиться отсюда!
 Нимало не задетый ее недовольным тоном, он невозмутимо произнес:
 — Если вам понадобится моя помощь, миледи, знайте, что я занимаю соседнюю комнату.
 — Да, я охотно прибегну к вашей помощи, милорд! Соблаговолите узнать, почему мне до сих пор не подали ужин! И велите слугам постучать в дверь, когда они принесут его: я задвину засов, как только вы уберетесь отсюда!
 Роджер насмешливо поклонился. Глаза его сияли так, словно ему было известно нечто такое, о чем Розанна не имела ни малейшего понятия. Его восхищало ее мужество и самообладание, но он решил нынче же вечером проучить девушку за проявленные ею упрямство и строптивость. Девчонка вела себя слишком самоуверенно, бесцеремонно и вызывающе, и он намеревался преподать ей урок, который нескоро изгладится из ее памяти. Ей следует раз и навсегда уяснить себе, кто здесь хозяин и господин!
 Розанна заперла дверь на засов и со вздохом облегчения принялась стаскивать мокрую одежду со своего усталого тела. Раздевшись донага, она погрузилась в теплую воду по самую шею, затем вытянулась во всю длину лохани. Лишь теперь, впервые за весь этот долгий день, ей удалось по-настоящему согреться! Черт бы побрал этого Рэвенспера, думала она, снедаемая досадой. Ведь он расстроил их с Брайаном планы. Он стал причиной всех неприятностей, постигших ее за последние дни.
 Но постепенно усталость взяла свое и, опираясь затылком о край лохани, девушка погрузилась в дремоту. Ей снилось, что они с Брайаном бродят по полям близ Кастэлмейна. Глядя на нее влюбленными глазами, он читал ей свои стихи… Вдруг откуда-то слева послышался странный, скрежещущий звук. Девушка вздрогнула и открыла глаза.
 В комнату сквозь боковую дверь невозмутимо вошел Рэ-венспер. В одной руке он нес блюдо с ужином, в другой — кубок, наполненный вином.
 — М-м-м! Попробуйте! Здесь, оказывается, отличный повар. Вот уж не ожидал! — произнес он, с наслаждением прожевывая кусок мяса.
 — Я была уверена, что за портьерой скрывается окно, а вовсе не дверь! — воскликнула девушка, не сводя с него расширенных от ужаса глаз. Рэвенспер неторопливо приблизился к лохани и поднес блюдо с аппетитно пахнувшим мясом к самому лицу Розанны.
 — Вы — чудовище! — произнесла она. Щеки ее залила краска стыда. Она лежала перед этим ужасным человеком совсем нагая, а он, одетый в один лишь бархатный халат, с вожделением разглядывал ее тело. — Убирайтесь отсюда!
 Роджер сделал вид, что не слышал ее слов. Присев на край лохани, он взял двумя пальцами кусок телятины и поднес его к ее сжатым губам.
 — Ешьте! — приказал он, и девушка помимо своей воли приоткрыла рот, и, когда он с улыбкой положил сочный ломоть мяса ей на язык, принялась с наслаждением жевать. Вкус у телятины и вправду был восхитительный! Рэвенспер поставил тарелку и кубок на сундук, до которого Розанна при желании могла бы без труда дотянуться, и весело произнес:
 — Я хочу понежиться в ванне вместе с вами! Вы позволите?
 — Ни за что на свете! — прошипела она с такой яростью, что он невольно попятился, — Как вы, однако, жестоки! Из-за вас мне придется остаться немытым!
 — Расскажите это своей кобыле! — с прежней злостью воскликнула Розанна. — Вам стоит только приказать, и в вашу комнату принесут лохань с водой!
 Глаза Рэвенспера блеснули. Наклонившись к ней, он произнес:
 — Вы употребляете выражения, ни в коем случае не приличествующие благовоспитанной леди. Ваш аппетитный задик нуждается в хорошей порции розог!
 — Как вы смеете говорить со мной о подобных вещах! — вспыхнула она. — Тоже мне джентльмен!
 Роджер взглянул на нее с невольным восхищением. Девушка была изнурена до предела, и все же у нее хватало сил противиться его бесцеремонности. Но все же ему следовало проучить ее! Он опустил руку в воду, и из груди Розанны вырвался крик ужаса, но она зажала рот ладонью, подумав о Брайане, находившемся неподалеку. Что, если, заслышав ее крик, он бросится ей на помощь и падет от руки этого чудовища?!
 В смуглой руке Роджера, вынырнувшей из-под воды, была зажата губка. Груди девушки вздымались, и, видя, что Рэвенспер не сводит с них восторженного взора, она инстинктивно прикрыла их ладонями.
 — Не трудитесь прятать от меня свои прелести, Розанна! — насмешливо произнес он. — Ведь вы — моя нареченная, а к тому же, не забывайте, вы уже провели одну ночь в моей постели!
 Розанна воспользовалась единственным оружием, которым располагала в эту минуту, — своим острым языком.
 — Что же вы тогда так пялитесь на мои груди? — с вызовом спросила она.
 — Никак не могу решить, которую из них вымыть в первую очередь, — невозмутимо ответил он и принялся тереть мочалкой ее подбородок, шею, а затем и грудь. Розанна не могла ни воспротивиться ему, ни позвать на помощь. Она молча терпела прикосновения губки и пальцев Рэвенспера к своему обнаженному телу, чувствуя, что помимо ее воли огонь вожделения, медленно разгораясь, проникает до самых глубин ее существа. Роджер бросил губку на пол, взял с кровати простыню, приготовленную для вытирания, и, вынув обессиленную девушку из лохани, закутал ее в мягкую ткань.
 — Немедленно отпустите меня! — взвизгнула Розанна. Роджер подчинился, положил ее на постель и начал энергично растирать простыней ее порозовевшее после купания тело.
 Девушка чувствовала себя слишком усталой физически, слишком подавленной морально, чтобы сопротивляться этому последнему унижению. Борясь со слезами, она слабым голосом спросила:
 — Почему вы компрометируете меня подобным образом? Как вам не совестно пользоваться моей беззащитностью?
 — Этим я хочу лишь преподать вам небольшой урок, миледи, — ответил он. — Если бы вы отправились в данное путешествие с родителями, с надлежащей охраной, то ничего подобного с вами не случилось бы. Вы согласны? Вы же бросились… э-э-э… в Йорк сломя голову, в сопровождении одного лишь мальчишки-рыцаря, которого мне, как видите, легко удалось устранить с моего пути. Вам надлежит знать, что девушка, оставаясь наедине с мужчиной, подвергает себя немалому риску. Какому, — спросите вы, — с усмешкой проговорил он. — Что ж, он может сделать вот так. — И с этими словами Роджер принялся гладить пальцами сосок одной из ее грудей. Розанна всхлипнула и закусила губу. Угасший было огонь вожделения вновь загорелся в ее измученном теле. Она с ужасом осознала, что готова поддаться его умелым ласкам. Еще немного, и из груди ее вырвется страстный стон, услыхав который он поймет, какие чувства обуревают его беззащитную жертву. Роджер прикоснулся губами к ее полной, упругой груди. Розанна с силой втянула воздух сквозь стиснутые зубы.
 — А кроме того, он может позволить себе ласкать вас вот здесь, — как ни в чем не бывало продолжал Роджер. Рука его скользнула вниз, тонкие, нежные пальцы очутились меж ее бедер. Розанна сглотнула и, откинув голову назад, взмолилась:
 — О, прошу вас… Прошу вас…
 — Я не совсем понял, Розанна. Вы просите меня прекратить это или же продолжить? — насмешливо спросил он и принялся ласкать ее еще более страстно. Розанна с ужасом поняла, что готова позволить ему все… Решительно все… Когда-нибудь после она возненавидит себя за это. Она станет раскаиваться… Но это будет потом… потом…
 Внезапно Роджер выпрямился, и выражение его лица стало серьезным, почти суровым. Девушка едва сдержалась, чтобы не попросить его не покидать ее, дать ей сполна насладиться его близостью.
 — Вчера я отправил своих людей в Кастэлмейн. Они будут эскортировать ваших родителей на пути в Йорк. Ваша мать скоро приедет сюда, Розанна. Желаю вам сладостнейших сновидений, миледи.
 Глаза Розанны расширились от ужаса. Неужели этот злодей догадался, что она почти каждую ночь видит его во сне? Нет, не может быть. Она слишком утомлена, слишком подавлена, от этого ей и приходит в голову подобный вздор. Тело девушки еще хранило память о его нежных прикосновениях. Вытянувшись на постели, она прошептала:
 — Он позволил себе слишком много. Он слишком высок. И слишком силен. И слишком смугл. И имел слишком много жен!
 Мысли ее внезапно обратились к Брайану. Если этот злодей тронет хоть один волос на его голове, она расправится с ним! Но она тут же усмехнулась этой безмолвной угрозе. Разве сэр Брайан нуждается в защите хрупкой девушки? Ведь он как-никак рыцарь… Да, нельзя не признать, что при встрече с Рэвенспером он не проявил должной отваги, но что ему оставалось делать? Ведь согласно правилам, он, как менее родовитый из двоих, не мог вызвать барона на поединок. И все же… все же… Но Розанна крепко заснула, не успев додумать эту мысль до конца.




 8


 Город Йорк был построен на месте древнего римского поселения. Стены его вздымались среди болот и вересковых пустошей огромной Йоркской долины. Высокие, сложенные из известняка, они на протяжении веков выдержали не одну осаду неприятеля.
 К утру ненастье миновало. В прохладном воздухе чувствовалось приближение осени. Позолоченные флюгеры на шпилях собора блестели в неярких лучах солнца.
 Восемь всадников неспешно проехали сквозь широкие городские ворота, и вскоре копыта их коней зацокали по вымощенной булыжником дороге, которая вела ко дворцу короля. Розанна надела единственное платье, уместившееся в ее багаже. Оно было сшито из розовой шерстяной ткани, длинные пышные рукава украшали манжеты из беличьего меха, которым был отделан также высокий воротник ее теплого плаща цвета бордо. Рэвенспер, как и она, был облачен в одежды винно-красного цвета. Розанна искоса бросала на него полные досады взоры. Ведь и жеребцы их были одной масти! При взгляде на них встречные прохожие и всадники улыбались, наверняка считая, что перед ними — влюбленные друг в друга жених и невеста!
 Король Эдуард полдничал в обеденном зале в окружении своих приближенных. Здесь царила веселая, непринужденная атмосфера. Его величество знал по имени всех своих пажей, оруженосцев, слуг, и это привлекало к нему сердца людей. Любой мог без всяких церемоний и околичностей обратиться к нему. Он обожал детей и собак. Те и другие вечно крутились вокруг него, выпрашивая подачки, и, получая их, пачкали его дорогие одежды замызганными ладошками и грязными лапами, против чего Эдуард нисколько не возражал.
 Розанна застыла у входа в зал, расширенными от удивления глазами озирая это чудовищное скопище людей и псов. Рэвенспер же, переступив порог, направился прямо к королю. Увидев приближавшегося к нему друга, Эдуард просиял и с возгласом: «Роджер!» раскрыл объятия навстречу барону.
 Розанна приоткрыла рот, видя, как Эдуард встал со своего массивного стула и, заключив подошедшего к нему Роджера в объятия, поднял того в воздух. Но и Роджер не остался в долгу. Едва лишь его ноги коснулись пола, как он сжал торс своего царственного приятеля мощными руками и подбросил того чуть ли не до самых стропил. Даже с такого значительного расстояния Розанна не могла не заметить, что правые кисти обоих друзей значительно превосходили величиной левые. Причиной тому, как она знала, были постоянные упражнения с тяжелыми мечами.
 — Чума на тебя, бесценный друг! — пробасил Эдуард. — Где ты скрывался от меня? Я решил устроить турнир в честь твоего бракосочетания. Когда прибудет твоя невеста?
 — Она здесь, сир, — почтительно ответил Роджер и, склонившись к самому уху короля, добавил: — Она прибыла сюда, чтобы просить тебя о расторжении помолвки. Я хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз, прежде чем ты дашь ей аудиенцию.
 — Девчонка упряма, как сто чертей, — хихикнул Эдуард. — Ох, и придется же тебе помучиться с ней, бедный ты мой Роджер! Пойдем-ка прямо теперь в мои покои, дружище. — Приблизившись к Розанне, его величество нежно взял ее за руку и ласково произнес: — Добро пожаловать ко двору, мой бесценный Розовый Бутон!
 — Вы строите какие-то козни за моей спиной! — возмущенно воскликнула девушка, переводя взгляд с короля на Рэвенспера.
 — Что ты, моя дорогая! — хитро улыбаясь, возразил Эдуард. — Ничуть не бывало! Сейчас я позову моего гофмейстера, и он проводит тебя в отведенные тебе покои. Отдохни, дитя мое, и через пару часов я жду тебя к себе. Мы поговорим обо всем, что тебя беспокоит, и, в частности, обсудим причины, заставившие тебя мчаться сюда сломя голову, оставив все твое семейство в горе и недоумении.
 — Слушаюсь, ваше величество, — с притворным смирением ответила девушка.
 — Чума тебя побери, дитя! Разве ты не можешь называть меня Эдуардом, как все вокруг?
 — Когда мы с вами останемся наедине, я позволю себе еще и не это! — пообещала она, сверкнув глазами.
 Король от души расхохотался. Розанна последовала во внутренние покои вслед за гофмейстером. Прежде чем отправиться на аудиенцию к королю, ей предстояло во что бы то ни стало разыскать сэра Брайана и вместе с ним составить новый план побега.
 Войдя в свои покои в сопровождении Роджера, король приказал всем слугам, пажам и оруженосцам оставить их одних.
 — Итак, ты догадался, что Розанна — плод моей пылкой юношеской любви? — полувопросительно произнес Эдуард, усаживаясь в просторное кресло.
 Роджер молча кивнул.
 — Хотел бы я знать, кто из моих врагов мог оказаться не менее догадлив, чем ты, — задумчиво проговорил король. — От души надеюсь, что никто! Ведь иначе она окажется в опасности!
 — Да, это так, ваше величество, — сдвинув брови, подтвердил Рэвенспер.
 — Чума тебя возьми, ты что же, позабыл, как меня зовут?!
 — Прости, Нед!
 — Выходит, ты передумал и хочешь взять ее в жены. Ты уверен, что не пожалеешь об этом?
 — Совершенно уверен! Едва лишь я увидел ее, я сразу понял, что эта девушка должна стать моей и только моей!
 Окинув своего ближайшего друга проницательным взором, король торжественно произнес:
 — Что ж, я без малейших колебаний доверяю ее тебе!
 — Я буду беречь и лелеять ее как зеницу ока! — воскликнул Роджер. — Но имей в виду, что она явилась сюда, чтобы на коленях умолять тебя о расторжении нашей с ней помолвки!
 — Побьюсь об заклад, девчонка не иначе как считает себя достойной стать женой любого из графов или герцогов! Она горда и самолюбива, как все Плантагенеты!
 — Да нет же, уверяю тебя! Розанна влюблена в свою ненависть ко мне. Она решила противопоставить свое упрямство моему и одержать победу в этом поединке.
 Эдуард состроил сочувственную гримасу.
 — В таком случае, предоставь решение этого спора мне. Бедняга Роджер! Воистину, все женщины — порождения дьявола!
 Поколебавшись, Роджер вполголоса добавил:
 — Будь с ней помягче, Эдуард! Она вообразила, что влюблена в юного рыцаря.
 Коротко кивнув, король переменил тему разговора.
 — Я решил устроить здесь турнир. Думаю, нелишним будет продемонстрировать кое-кому нашу силу и мощь! Знаешь, я отказал Уорику в его просьбе сочетать браком одну из его дочерей и моего брата. В разговоре с самим Джорджем я решительно запретил ему и думать об этом союзе! Но до меня дошли слухи, что обе стороны, пренебрегая моим запретом, втайне готовятся отпраздновать свадьбу. Уорик, похоже, всерьез взялся испытывать мое терпение. И я не удивлюсь, если, заполучив Джорджа в зятья, он приложит все усилия к тому, чтобы посадить его на трон, низложив меня!
 — Тебе давно следовало посадить их в Тауэр, а еще того лучше — казнить изменников! — с чувством воскликнул Роджер. Однако он прекрасно знал, что добродушный Эдуард никогда не решится пролить кровь своих близких родственников, как бы преступно те себя ни вели.
 — Уорик упорно продолжает считать себя Делателем королей! Что ж, силы у него и впрямь немалые. Его братец Нортумберленд прибрал к рукам значительную часть севера, другому брату, архиепископу Йоркскому, подчиняется Хертфордшир. Земли эти в свою очередь граничат с владениями самого Уорика — Уорикширом и Букингемширом.
 — К которым непосредственно прилегают обширные угодья, принадлежащие Джорджу, — мрачно проговорил Рэвенспер. — А ко всему прочему Уорик еще и лорд-смотритель Пяти портов, и главнокомандующий военного флота. На беду свою ты сосредоточил в его преступных руках слишком много власти!
 — Но он ведь был моим наставником на протяжении первых двадцати лет моей жизни, — запротестовал король. — И твоим тоже, Роджер! Мне нелегко решиться оскорбить его недоверием. Я не могу предать ни его, ни тем более Джорджа, своего родного брата!
 — Зато они с легкостью предадут тебя!
 — Как знать… Во всяком случае, я не стану действовать им во вред на основании одних лишь подозрений. И если схватке между нами суждено состояться, не моя рука нанесет первый удар!
 Розанна торопливо направилась в конюшни якобы для того, чтобы приглядеть за своей лошадью. В действительности же девушка рассчитывала встретиться там с сэром Брайаном. Он и в самом деле ждал ее у ворот. Они скользнули вдоль стойл, где разномастные кони мирно жевали овес и сено из кормушек, и оказались в самом дальнем конце просторного помещения. Запах лошадиной мочи, пота и кожаных попон был настолько резок, что Розанна едва удержалась, чтобы не чихнуть.
 — Брайан, ты здоров? — с тревогой спросила она. — Люди Рэвенспера не пытались расправиться с тобой?
 — Нет-нет! Я прекрасно себя чувствую, — улыбнулся юноша. — Мне кажется, барон даже не подозревает, что мы с тобой пытались совершить побег!
 — Знаешь, похоже, все сложилось как нельзя более удачно. Сегодня я увижусь с королем и скажу ему, что решила выйти за тебя, а не за Рэвенспера!
 — О Боже, Розанна, не делай этого! — взмолился рыцарь. — Ведь, услыхав подобное, его величество разгневается и сметет меня с лица земли, как жалкую былинку!
 — Не говори глупостей! Со дня на день сюда приедут мои родители, и мы с тобой отпразднуем свадьбу, получив благословение короля, вместо того чтобы бежать в Шотландию! Брайан, уверяю тебя, его величество не откажет мне в моей просьбе!
 — Ты, по-видимому, свято веришь в его расположение к тебе, раз решаешься рисковать моей головой, — сдержанно проговорил он.
 — Конечно, верю! — ответила Розанна, поднимаясь на цыпочки и нежно целуя его в лоб. — Знаешь, в королевской резиденции для моих родных отведено целое крыло. Хочешь, мы немедленно же выберем для тебя одну из комнат?
 — Нет, я решил ненадолго съездить к себе домой. Ведь это совсем недалеко, и грех было бы не воспользоваться такой возможностью. Я вернусь через день или два!
 — Береги себя, любовь моя, и не тревожься обо мне, — напутствовала его Розанна. — Все обернется к лучшему, вот увидишь!
 Перед тем как отправиться к королю, она тщательно расчесала свои роскошные волосы и, поскольку у нее не было ни сетки, ни вуали, стянула их бархатной лентой винно-красного цвета, оторванной от ее накидки.
 Войдя в апартаменты его величества, девушка присела в глубоком реверансе, склонив голову. Когда она выпрямилась, слуги и пажи успели покинуть помещение, и она осталась наедине со своим царственным родителем. Стены просторной комнаты были увешаны бесценными гобеленами, повсюду были разбросаны дорогие безделушки, но, окинув все это великолепие рассеянным взглядом, девушка немедленно приступила к выполнению своего решения. Она подошла к оконной нише и села на разложенные там бархатные подушки. Эдуард молча примостился подле нее.
 — Отец, я хочу просить вас расторгнуть мою помолвку с бароном Рэвенспером. Я желаю выйти замуж за рыцаря, который помог мне добраться сюда. Его имя — сэр Брайан Фитцхью, — твердо произнесла она.
 К ее величайшему изумлению, король отрицательно помотал головой.
 — Поверь моему слову, детка, — мягко произнес он. — Во всей Англии не сыщется более подходящего жениха для тебя, чем Роджер Монтфорд!
 Щеки Розанны вспыхнули, и она запальчиво проговорила:
 — У него большой опыт по части супружеской жизни, но обе его жены, к несчастью, лежат в земле и не могут поручиться за него!
 Но его величеству было отнюдь не впервой спорить со строптивыми женщинами. Супруга его порой вела себя так, словно была не королевой Англии, а самой Царицей Небесной.
 — Бедняге Роджеру отчаянно не повезло с обеими женами, — со вздохом сказал он. — Настанет время, и он поведает тебе всю правду о своих предыдущих браках. А пока советую тебе не верить клевете, которую распускают о нем злые языки!
 — Я была уверена, что вы непременно встанете на мою сторону, узнав, что у меня есть любимый, за которого я хочу выйти замуж! — воскликнула Розанна.
 — Молодой рыцарь — это вовсе не то, что тебе нужно, дорогая! — мягко возразил король. — Увы, может случиться так, что тебе для защиты собственной жизни и чести понадобятся и богатства, и титул. Все это ты обретешь, вступив в брак с Рэвенспером. — Усмехнувшись, он добавил: — К тому же, откажи я ему, и он того и гляди проткнет меня мечом. Ведь бедняга просто мечтает назвать тебя своей супругой!
 — Отец сэра Брайана погиб, защищая вашего отца, — пробормотала девушка. Глаза ее наполнились слезами.
 Король знал, что дядей сэра Брайана был Генри Фитцхью, доводившийся шурином не кому иному, как Уорику.
 — Да, дорогая, — задумчиво проговорил его величество. — Отец его был верен мне. Против этого мне нечего возразить.
 — Что вы хотите этим сказать?
 — Да ничего особенного. Просто, видишь ли, сам твой избранник долгое время находился на службе у моего брата, и его верность моей особе требует неопровержимых доказательств!
 — Уж не должен ли он в доказательство своей преданности вам погибнуть, как и его отец? — запальчиво воскликнула девушка.
 — Розанна, двадцать тысяч воинов погибли у Тоутона, чтобы обеспечить мне трон и корону! Этих смертей с избытком хватит для моей совести, чтобы обременять ее еще хотя бы одной!
 — Простите, отец! — пробормотала Розанна, низко опустив голову.
 — Мой бесценный Розовый Бутон! Мне так трудно отказать тебе в твоей просьбе, глядя в твое прелестное личико, залитое слезами! Но все же я пойду на это! И настанет день, когда ты от души поблагодаришь меня за то, что я не стал потворствовать твоему капризу!
 Розанна не верила своим ушам. А ведь еще каких-нибудь полчаса назад она была так уверена в успехе! Ей хотелось наброситься на короля и выцарапать ему глаза! Но нет! Она поступит по-другому. С этой минуты она никогда больше не улыбнется ему, не бросится в его объятия, не прижмется к его груди! Она будет держаться с ним холодно и отчужденно. Вот тогда он пожалеет о том, что отказал ей!
 Поджав губы, девушка поклонилась и вышла из комнаты, но напоследок не сдержалась и, давая волю обуревавшему ее гневу, изо всех сил хлопнула тяжелой дверью.
 Розанна решила немедленно, сию же минуту бежать отсюда в сопровождении сэра Брайана. Но в то же мгновение она вспомнила, что юный рыцарь уехал к себе домой и не вернется раньше завтрашнего или послезавтрашнего дня…
 В действительности же сэр Брайан отправился вовсе не к Моховым Болотам, где находился его дом, а в «Белую розу», самую большую гостиницу Йорка, и встретился там со своим другом сэром Джеффри Кастэлмейном. Стороннему наблюдателю их встреча могла бы показаться случайной, однако на самом деле все обстояло совершенно иначе. Джеффри тайно следовал за Розанной и сэром Брайаном с тех самых пор, как беглецы покинули Кастэлмейн. Не кто иной, как он, оповестил одного из людей Рэвенспера, где следует искать Розанну — его единоутробную сестру, — с горечью добавил он про себя.
 Молодые люди вышли из гостиницы, оседлали коней и стремглав поскакали к замку Мидделхем, находившемуся в тридцати с небольшим милях от города Йорка. Замок, окруженный высокой стеной, делавшей его похожим на неприступную крепость, принадлежал Уорику. Лишь только король со своим двором прибыл в Йорк, заговорщики собрались в Мидделхеме. В число их входил и брат короля Джордж, не так давно ставший зятем Уорика.
 Не доезжая до Мидделхема, друзья переоделись в камзолы с гербом герцога Кларенса — черным буйволом. Оба рыцаря уже не один год состояли у него на службе, а это означало, что служили они в первую очередь графу Уорику.
 Уорик, взявший себе за правило разузнавать все обо всех, был прекрасно осведомлен о том, что сестра юного Джеффри — незаконная дочь короля Англии. С радостью наблюдая за нежной дружбой, которая с некоторых пор связала Джеффри Кастэлмейна и прелестного светлокудрого Брайана Фитцхью, который доводился родней самому Уорику, граф решил извлечь из этого пользу для себя. Он сумел вызвать в сердце честолюбивого Джеффри зависть к сестре, сообщив юноше правду о ее рождении, и, постоянно подогревая эту зависть, добился того, что со временем она переросла во вражду, а затем и в лютую ненависть.
 Друзья были посланы им в Кастэлмейн с секретным поручением. Им следовало во что бы то ни стало склонить юную Розанну к браку с сэром Брайаном. Таким образом, девушка оказалась бы в руках сообщников Уорика, и он в любой момент мог бы шантажировать этим короля Эдуарда. Теперь же, когда Рэвенспер принялся настаивать на заключении супружеского союза с Розанной, Уорик решил изменить первоначальные планы. Ведь, став женой барона, она превратится в потенциальное оружие не только против своего венценосного отца, но также и против его ближайшего друга Рэвенспера. Стоит только взять ее в заложницы, и тогда можно будет шантажировать их обоих, ставя им любые условия выкупа.
 Миновав подъемный мост, друзья обнаружили, что за стенами Мидделхема укрывалось несчетное множество вооруженных рыцарей, пажей, слуг и оруженосцев, прибывших сюда со своими господами: братом Уорика Нортумберлендом, а также герцогом Стэнли, крупнейшим землевладельцем Ланкашира и Чешира. У него были весьма веские причины ненавидеть Эдуарда, конфисковавшего значительную долю его угодий и раздавшего их йоркистам. К немалому удивлению обоих рыцарей, здесь же находился и предводитель мятежников, чьи выступления с некоторых пор будоражили весь север страны, — Робин Менделл.
 Не будучи осведомлены обо всех хитроумнейших планах своего господина, друзья, однако, без труда догадались, что в самом скором времени он не побоится выступить против короля.
 Они сообщили Уорику обо всех событиях последних дней, понуро признавшись в том, что Рэвенсперу удалось расстроить их планы. Но граф заверил юных рыцарей, что Розанна станет еще более ценной добычей для них, когда превратится в баронессу Рэвенспер, и велел Джеффри, не теряя ни минуты, возвращаться назад, чтобы принять участие в свадебной церемонии, а Брайану наказал любым путем втереться в доверие барона Рэвенспера и, поступив к нему на службу, стать его, Уорика, глазами и ушами. Кроме того, сэру Брайану Фитцхью надлежало сохранять приязненные отношения с Розанной и ни в коем случае не лишиться ее доверия.
 На протяжении всего пути в Йорк терпение сэра Невилла подвергалось серьезнейшим испытаниям. Получив от Рэвенспера известие о том, что Розанна благополучно прибыла ко двору и что свадьба состоится в самое ближайшее время, Джоанна решила взять с собой абсолютно все, что принадлежало дочери. Их поклажа включала в себя постельное белье, посуду, мебель, ковры и гобелены, а также множество других вещей, которые юной баронессе предстояло перевезти в свое новое жилище. И бесконечный караван, сопровождаемый рыцарями Рэвенспера, потянулся из Кастэлмейна к Йорку. С ними ехали и обе служанки — Элис и Кейт Кендалл, которые должны были поступить в распоряжение Розанны. Сэр Невилл ни в коем случае не мог оставить дома королевский дар — красавца Мекку, а заодно с ним он прихватил для дочери еще трех молодых чистокровных лошадей, выведенных в конюшнях Кастэлмейна.
 После бегства Розанны и Брайана в замке поднялся страшный переполох, но Джеффри заверил родителей, что, зная, в какую сторону направились влюбленные, в считанные часы нагонит их и приложит все силы к тому, чтобы предотвратить заключение столь невыгодного для сестры брака. Через некоторое время после его отъезда в Кастэлмейн прибыли рыцари Рэвенспера, привезшие письмо от своего господина, и сэр Невилл с Джоанной стали собираться в путь.
 Дорога до Йорка заняла у них целых четыре дня. Колеса повозок увязали в грязи, из них вылетали спицы, лошади теряли подковы, служанки неистово визжали, стоило одному из крытых возов подпрыгнуть на ухабе, привалы в переполненных постоялых дворах превращались в кошмар. Под конец леди Джоанна и сэр Невилл так измучились, что лишь присущее обоим чувство юмора предотвратило назревавшую между ними грозную перебранку.
 Еще целый день потребовался им, чтобы надлежащим образом распаковать поклажу и разместиться в приготовленных для них апартаментах.
 Розанна приготовилась к суровому выговору, но мать ограничилась лишь тем, что бросила на нее многозначительный взгляд. Ей не хотелось накануне неизбежной разлуки портить настроение себе и дочери. Ведь все закончилось хорошо! Желанная свадьба с Рэвенспером все-таки состоится!
 Джоанна была счастлива, что королева — эта Вуд-вилл — осталась в Лондоне вместе со всем своим кланом. Она вовсе не собиралась поддерживать интимную связь с королем — здесь, где было столько внимательных глаз и чутких ушей, это представляло собой немалую опасность, — но ей просто свободнее дышалось вдали от этой царственной ведьмы!
 Розанна отправилась в конюшни, от всей души надеясь встретить там вернувшегося из дому сэра Брайана. Едва завидев юного рыцаря, с задумчивым видом расседлывавшего коня, она бросилась ему на шею.
 — О, любовь моя, эти два дня без тебя показались мне целой вечностью!
 Брайан неторопливо снял ее руки со своих плеч и с улыбкой повел ее в дальний угол конюшен.
 — Дорогая, мы должны быть осторожны! — прошептал он.
 — Разве любовь не смеет заявить о себе во весь голос? — возразила она.
 Брайан нежно взял ее ладони в свои и, вздохнув, пробормотал:
 — Но ведь ты — невеста Рэвенспера, и с этим ничего не поделать!
 — Неправда! При желании… — начала Розанна, но Брайан перебил ее:
 — Послушай, дорогая, ведь твой брак вовсе не знаменует собой конец наших отношений! Я постараюсь попасть на службу к Рэвенсперу, и мы будем вместе!
 — Разве мы не можем бежать отсюда? — упрямо воскликнула она.
 — Дорогая, это невозможно! Ты заметила, что твоя служанка почти неотступно следовала за тобой по пути сюда? Она наверняка ждет сейчас во дворе. И я не удивлюсь, если и его величество, и Рэвенспер взяли тебя под свой тайный надзор. Их люди наверняка стерегут каждое твое движение! Я уверен, что мне удастся уговорить барона взять меня на службу! Я буду писать тебе нежные стихи, дорогая! Отправившись в его замок, ты будешь знать, что я следую за тобой!
 На мгновение девушке показалось, что сердце ее не выдержит горя и разорвется. Так, право, было бы лучше! Но мало-помалу дыхание ее стало ровнее, и слезы, выступившие было на глазах, пересохли. Она покорно кивнула головой и, пожав вспотевшей ладонью руку Брайана, вышла во двор, где ее с нетерпением дожидалась Кейт Кендалл.




 9


 Накануне свадьбы было решено устроить грандиозный рыцарский турнир. По краям огромного поля установили удобные, крытые шелком и бархатом палатки и павильоны, где участники боев могли переодеться и отдохнуть. Над каждой из этих импровизированных оружейных реял вымпел с эмблемой.
 Нынче здесь собрался весь цвет английского рыцарства — Пембрук, Гастингс, Девоншир, Норфолк. Те, кто сегодня решил помериться силами друг с другом, заняли места в своих павильонах, где их уже ждали оруженосцы, пажи, слуги, а главное — мастера-оружейники, которые могли быстро исправить поврежденную амуницию и дать возможность хозяину продолжать бой. Ведь тяжелые доспехи, стоило лишь копью противника нанести по ним мощный удар, приходили в негодность и без надлежащего ремонта превращались в бесполезный груз.
 Распорядителем турнира был назначен лорд Гастингс, гофмейстер королевского двора. Он велел оруженосцам отметить восточную границу поля разноцветными штандартами. Герольды его величества протрубили в трубы, и участники турнира выехали на поле, чтобы перед началом состязаний покрасоваться перед публикой, заполнившей к тому времени деревянные трибуны. На лошадях поверх кольчуг были надеты красивые шелковые попоны, атласные туники скрывали доспехи рыцарей. Они держали в руках огромные щиты, на блестящих шлемах, увенчивавших головы отважных воинов, развевались султаны из перьев.
 Придворные дамы по случаю торжественного турнира нарядились в свои самые лучшие платья. Многие, по моде того времени, надели на головы остроконечные шляпы со спускавшимися до колен вуалями, другие увенчали свои изящные головки замысловатыми сооружениями в виде рогов, что делало их похожими на коров и никак не могло свидетельствовать в пользу супружеской верности их мужей.
 Розанна, сидевшая на почетном месте рядом с матерью, украсила голову витой сеткой с драгоценными камнями. Ее серебристая вуаль была настолько тонка, что походила на паутину, сплетенную искуснейшим из пауков. Все без исключения дамы держали наготове надушенные шарфы, чтобы вручить их своим избранникам.
 Доспехи короля покрывала пурпурная туника с гербом — белой розой Йорка и Сияющим Солнцем. Роджера Монтфорда легко было опознать по гербу в виде летящего ворона в червленом поле, вышитому на черной шелковой тунике. Над его блестящим шлемом гордо реяли длинные багрово-красные перья плюмажа. Все ожидали, что невеста изберет своим рыцарем жениха, однако Розанна даже не шелохнулась, когда Роджер с поклоном подъехал к трибуне, где она сидела. И Джоанна, желая загладить неловкость, допущенную дочерью, поспешно нанизала свой собственный шарф на острие его длинного копья.
 Поклонившись будущей теще, Рэвенспер поскакал прочь. По трибунам пронесся сдержанный шепот. Присутствовавшие на церемонии дамы почти единодушно решили, что юная Розанна собралась вручить свой шарф его величеству, своему крестному отцу. Однако, когда король очутился напротив нее, девушка демонстративно отвернулась в сторону, давая ему понять, что сердита на него. Гул голосов заметно усилился. Зрители сгорали от любопытства, споря о том, кто из участников сегодняшних сражений станет избранником красавицы Розанны. Неужели прежний возлюбленный? Быть не может, чтобы у нее хватило отваги на глазах у всех вручить свой шарф кому-либо из молодых рыцарей.
 Стоило юному Джеффри Кастэлмейну приветственно поднять руку у трибуны, где сидели его мать и сестра, как Розанна, просияв, протянула ему свой легкий как пушинка шарф. Джеффри поклонился ей, прижав правую руку к сердцу. Зрители, нисколько не ожидавшие такого поворота событий и уже предвкушавшие скандал, облегченно вздохнули. Кое-где раздались даже негромкие аплодисменты.
 Покидая поле, Роджер обратился к королю, ехавшему рядом с ним:
 — Нед, я прошу тебя об одолжении! Давай поменяемся противниками! Ведь это не противоречит правилам, не так ли? Понимаешь, меня вызвал этот негодный мальчишка, с которым Розанна бежала из дому! — Он беспомощно улыбнулся. — Ведь она никогда не простит мне, если я раню наглеца!
 Эдуард от души расхохотался.
 — Ты попал между Сциллой и Харибдой, дружище! Ведь меня вызвал не кто иной, как ее братец! Но бейся с ним, если пожелаешь. Мне все равно!
 — Нам следует разделаться с ними без всяких церемоний, — озабоченно произнес Рэвенспер. — Ведь впереди еще не меньше дюжины боев.
 — Не забывай, друг, что эти щенки вдвое моложе нас с тобой! — воскликнул король и с притворным вздохом добавил: — Может, поэтому их копья окажутся крепче и подвижнее наших? — Он подмигнул, давая понять, что вложил в свои слова особый, не совсем пристойный смысл.
 Роджер, подмигнув, решительно возразил:
 — Наш опыт стоит их молодости! К тому же копья, испытанные в боях, надежнее новых, не прошедших должной закалки!
 Его величество выехал на поле сражения первым. Распорядитель турнира, зорко взглянув по сторонам, опустил жезл. Скрыв лицо забралом шлема, сэр Брайан немедленно вспотел от испуга и напряжения. Он попал в глупое, тяжелое, безвыходное положение! Ведь если он, не приведи Господи, одержит победу над королем, тот будет иметь все основания усомниться в его лояльности. Но в то же время поражение означало позор и могло навлечь на него целый град насмешек. Да, но как выбить из седла гиганта Эдуарда? Ведь он, поди, даже и не покачнется, когда длинное копье упрется в его необъятную грудь? Брайан припомнил несколько хитрых приемов, которым обучил его Уорик, и собирался применить их в поединке с Рэвенспером. Но все они не годились для схватки с его величеством. Позор и насмешки — ничто по сравнению с подозрением в измене, подумал Брайан, выезжая на поле.
 — Эдуард! Эдуард! — ревели трибуны.
 Подскакав к противнику, король, которого трудно было вывести из равновесия, пришел в неописуемую ярость: мальчишка намеренно опустил свое копье, и оно распороло нарядную попону, прикрывавшую кольчугу королевского скакуна. Эдуард недолго думая воздел свое оружие и вполсилы ударил молодого рыцаря в грудь. Тот вылетел из седла с такой стремительностью и распластался на земле с таким звоном и грохотом, что Розанна ни жива ни мертва вскочила на ноги, закусив губу и с ужасом глядя на недвижимого возлюбленного. Она хотела бежать к нему, чтобы помочь подняться, но, зная, что это невозможно, оставалась на месте, ломая руки и шепча молитву побелевшими губами. К счастью, ее волнение не было замечено никем из присутствующих, которые повскакали с мест так же, как и она, и разразились приветственными криками.
 Девушке пришлось наблюдать за многочисленными поединками, в которых участвовали посторонние, по большей части незнакомые ей люди — графы и герцоги, вслед за которыми, согласно табели о рангах, должен был наступить черед баронов и нетитулованных рыцарей.
 К тому времени, когда на поле выехал ее брат Джеффри, пославший вызов Рэвенсперу, девушка вполне овладела собой. Лицо ее вновь обрело краски, грудь задышала ровнее. Ей не доставляло ни малейшего удовольствия смотреть на эти глупые, опасные забавы, которым мужчины предавались с таким упоением. Но однако, увидев, что Рэвенспер опустил забрало шлема и пришпорил коня, она пожалела, что не ей довелось биться с ним на копьях. Ненависть к этому человеку придала бы ей сил, и она наверняка смогла бы если не уничтожить негодяя, то нанести ему серьезное увечье. Это дало бы ей возможность избежать ненавистного союза с ним. Но мысль о том, что она сможет противостоять ему с помощью оружия, которым владеет в совершенстве, завтра и во все последующие дни, принесла ей некотороое утешение.
 Жеребцы двух рыцарей понеслись навстречу друг другу, и Роджер невольно подивился тому, какой ненавистью горели глаза юного Кастэлмейна сквозь прорези забрала. Он знал, что должен выбить этого наглеца из седла первым же ударом. Джеффри сделал обманное движение, приблизившись к Роджеру слева, чтобы заставить его отвести от груди щит, но Рэвенспер слишком хорошо знал все хитрости и уловки, которым учил своих питомцев граф Уорик. Он повернул коня, следуя движению противника, и резко выбросил вперед правую руку с крепко зажатым в ней копьем. Юный Кастэлмейн покатился по земле, так и не успев понять, что, собственно, с ним произошло.
 Роджер поднял своего жеребца на дыбы и, развернувшись, подъехал к поверженному противнику. Не спускаясь с седла, он на секунду склонился над ним, а когда выпрямился, в руке его развевался шарф, сотканный из серебряных нитей. Он подъехал к трибуне, где Розанна и мать, опустив головы, переживали поражение Джеффри, и поклонился обеим леди, подняв забрало шлема и поднеся шарф Розанны к губам. Затем он надел его на острие своего копья и, пустив коня в галоп, удалился в свой шатер.
 Боже, думала Розанна, ведь он чувствует себя победителем! И, по правде говоря, имеет для этого все основания!
 Понурив голову, она спустилась с трибуны и с неудовольствием заметила, что Кейт Кендалл отделилась от толпы служанок, наблюдавших за ходом турнира, и следует за ней на незначительном расстоянии. Розанна передернула плечами и поджала губы. Сегодня в обеденном зале состоится торжество, на котором все будут чествовать победителей турнира. Но она останется в своей комнате. Ей есть о чем подумать! Завтра ее ждет испытание, равного которому ей еще не приходилось претерпевать, и к нему необходимо подготовиться как следует!
 Весь вечер она предавалась горестным раздумьям, и лишь около полуночи из глаз ее полились слезы. Розанна обхватила руками подушку, содрогаясь от рыданий. Внезапно чья-то нежная рука обняла ее, и ласковый голос зашептал:
 — Ну, полно, полно, мой ягненочек! Все будет хорошо, вот увидишь! Я не дам тебя в обиду, дорогая!
 Розанне показалось, что это ее мать, покинув пиршественный стол, пришла успокоить свою безутешную дочь, но, подняв голову, она увидела перед собой Кейт Кендалл. Неужели она ошибалась, считая эту уроженку севера черствой, бездушной особой, шпионкой, приставленной к ней матерью? Розанна не могла однозначно ответить на этот вопрос, но в объятиях Кейт она впервые за долгое время почувствовала себя защищенной.
 Проснувшись, словно от толчка, Розанна в первое мгновение не могла понять, где находится. Лишь через несколько минут после пробуждения она с ужасом вспомнила все недавние события. Ведь нынче был день ее свадьбы!
 Некоторое время девушка лежала в оцепенении, вперив невидящий взор в потолок, украшенный лепниной. О, как бы ей хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, стать невидимой! Но в подобных бесплодных мечтаниях не было толку, и вскоре она решила, что не даст обстоятельствам взять верх над ее волей и разумом. Она примет вызов, брошенный ей самой судьбой!
 Поспешно поднявшись с постели, Розанна принялась одеваться. Она вполголоса напевала веселую песенку, решив во что бы то ни стало скрыть от всех окружающих владевшее ею отчаяние.
 Одна из просторных комнат в анфиладе покоев, отведенных Кастэлмейнам, служила приемной. Туда-то и направилась Розанна, завершив свой туалет. Ее приветствовали придворные дамы, которым не терпелось поздравить юную невесту и понаблюдать за приготовлениями к свадьбе. Леди обменивались оживленными репликами, снисходительно глядя на суету, поднятую хлопотливыми служанками и швеями. Розанна не была знакома с большинством из придворных дам, зато ее мать, похоже, была накоротке решительно с каждой из них. Сияя улыбкой, она обменялась последними сплетнями с графиней Пембрук и герцогиней Норфолкской, затем приветствовала пришедшую позже других графиню Девонширскую, которую сопровождала молоденькая девушка. Эта юная особа сейчас же привлекла внимание Розанны. Девушке было приятно видеть среди собравшихся хоть одну свою ровесницу. Гостья застенчиво потупилась, и графине пришлось чуть ли не насильно провести ее на середину приемной. Девушка была на редкость хорошенькой. Ее густые светлые волосы просвечивали сквозь прозрачную вуаль, голубые глаза были обрамлены длинными темными ресницами.
 — Джоанна, мне насилу удалось притащить ее сюда! — пробасила графиня. — Познакомь же ее со своей дочерью, дорогая!
 Джоанна, лицо которой лишь на секунду приняло растерянное выражение, улыбнулась и, кивнув, ухватила Ро-занну за руку. Еще секунда, и девушка исчезла бы в толпе!
 — Розанна, — сказала она, — это твоя новая родственница. Простите, дорогая, как ваше имя?
 — Ребекка, — едва слышно прошептала девушка.
 Розанна вопросительно взглянула на мать, и та пустилась в объяснения.
 — Рэвенспер назначил своего брата Тристана дружкой на свадьбе. А его супруга, — и она кивнула в сторону застенчивой девушки, — будет подругой невесты.
 Розанна с улыбкой взяла руки молодой женщины в свои. Узкие ладошки Ребекки были холодны как лед. Казалось, что сегодняшнее тяжкое испытание предназначалось ей, а не безутешной невесте Рэвенспера! Розанна почувствовала невольную жалость и симпатию к молодой жене этого беспутного Тристана. Она решила взять Ребекку под свое покровительство.
 — Как вы себя чувствуете? — вполголоса спросила она.
 — Х-хорошо, — пробормотала Ребекка. — Но я, знаете ли, теряюсь, когда вокруг так много народу…
 Розанна обняла ее за плечи и провела в свою спальню, где Элис и Кейт придирчиво осматривали роскошное свадебное платье.
 — Здесь по сравнению с приемной совсем малолюдно, — с улыбкой сказала она. — Сядь-ка в это кресло, Ребекка, а я сейчас налью тебе немного вина!
 — Нет, нет! Что вы! — запротестовала Ребекка. — Я никогда не пью вина!
 — Да неужто? А почему?
 — От него полнеют, — прошептала молодая женщина.
 — Уж что-что, а полнота тебе ни в коем случае не грозит! — усмехнулась Розанна.
 — О, нет, я изо всех сил стараюсь не растолстеть! — возразила Ребекка. — Дело в том, что мой супруг терпеть не может полных женщин.
 — И все же тебе не мешало бы выпить вина, Ребекка! У тебя такой утомленный вид!
 — Я… я часто недомогаю. Мне стоило большого труда встать с постели и прибыть сюда на свадьбу. Я совсем было решила не ехать, но Тристан и слушать об этом не желал.
 Розанна задумчиво глядела на бледную, робкую Ребекку. Вот до чего довело несчастную женщину супружество с одним из Рэвенсперов! Но уж от нее они не дождутся такой рабской покорности. Она сумеет постоять за себя!
 Но тут, прервав ее размышления, послышался стук в дверь, и на пороге комнаты появилась Джоанна.
 — Дитя мое, думаю, что тебе следовало бы уже начать одеваться, — с нежностью произнесла она. Я пока схожу в большой зал, чтобы проследить за размещением свадебных подарков. Ты будешь очень довольна ими, дорогая! Там много серебряной посуды и утвари, есть также несколько дорогих ковров, привезенных крестоносцами из Святой земли! Послушайся моего совета и возьми все с собой в замок Рэвенспер! Не оставляй столь дорогие вещи здесь, на севере, где так опасно и неспокойно!
 Ребекка поежилась и слабым голосом произнесла:
 — Я тоже не люблю север! Я всегда скверно себя чувствую, когда бываю здесь!
 Розанна улыбнулась ей и спросила:
 — Ты живешь в замке Рэвенспер?
 — Нет, у нас есть свой дом в парке Рэвенспер, он находится примерно в двух милях от замка.
 — Вот и прекрасно! Мы будем навещать друг друга во время верховых прогулок! — с воодушевлением воскликнула она. — На лице Ребекки мелькнуло сомнение, и Розанна с ужасом подумала, что, возможно, деспотичный Тристан запрещает жене иметь подруг и общаться с кем бы то ни было, кроме него и домашней челяди. Этого еще только не хватало! Она решила во что бы то ни стало положить конец тирании деверя.
 Элис, взяв подвенечное платье за плечики, подняла его над головой. Женщины, собравшиеся в комнате, при виде роскошного наряда разразились восхищенными возгласами. Кейт Кендалл, обняв невесту за талию, вывела ее на середину комнаты. Начался обряд одевания.
 Раздевшись донага, Розанна натянула на свои изящные ножки тонкие шелковые чулки, закрепив их подвязками. Кейт помогла ей надеть белоснежную кружевную сорочку. Настал черед платья. Служанки осторожно, чтобы не помять, облачили в него юную невесту, после чего Элис склонилась над белоснежным подолом, на живую нитку прикрепляя к нему «узелки любви» — маленькие изящные бантики. Девушка знала, что, если пришить их слишком крепко, бесцеремонные гости, обрывая «узелки», могут заодно стянуть с невесты ее наряд, оставив ее в одной рубашке.
 Кейт Кендалл принялась расчесывать роскошные волосы Розанны, темным водопадом заструившиеся по спине девушки.
 Розанна не уставала любоваться своим изумительным платьем. Она водила тонким пальчиком по вышитым розам, то и дело с восхищением оглядывая модные длинные рукава, заостренные концы которых, стоило девушке опустить руки, доходили ей до колен. Ах, как прелестно она нынче выглядела! Если бы только к венцу ее вел не мрачный Рэвенспер, а золотоволосый герой ее грез сэр Брайан!
 Джоанна подарила дочери изысканную жемчужную диадему. Кейт надела дорогое украшение на голову Розанны и закрепила вуаль, скрывшую ее прелестное лицо.
 — Ведь я поеду в церковь в одной карете с папой? — спросила Розанна.
 — Да, так полагается, — ответила Кейт Кендалл. — Будь поласковее с сэром Невиллом, — добавила она. — Ведь сегодня он расстается со своей ненаглядной малышкой! Он очень гордится тобой, но разлука с любимой дочерью наверняка гнетет его!
 Розанна молча пожала руку Кейт. Только теперь она начала по достоинству ценить эту суровую, сдержанную женщину, на деле обладавшую золотым сердцем.
 Все приготовления были закончены. Розанна бросила последний взгляд по сторонам, зная, что ей больше не суждено ночевать в этой спальне. Комната, приготовленная для молодоженов, находилась в другом крыле дворца, неподалеку от королевских покоев. Повернувшись к Кейт, девушка приказала:
 — Не забудь отнести в мои новые покои все гребни и щетки для волос. Ты ведь знаешь, что мои волосы нуждаются в тщательном уходе!
 Кейт кивнула. В эту минуту самые любопытные из придворных дам стали заглядывать в комнату, чтобы бросить последний взгляд на невесту, собиравшуюся отправиться в церковь на венчание. Глаза их словно говорили: «А мы знаем, что тебе предстоит нынешней ночью!»
 «Я приложу все силы к тому, чтобы избежать этого!» — подумала Розанна.
 — Кейт, не забудь также теплую ночную рубаху, — бросила она служанке, собиравшейся покинуть комнату.
 Камеристка оглянулась и скороговоркой произнесла:
 — Я ничего не забуду, дорогая, ни одной из твоих любимых вещиц! Ты найдешь там и свои благовония, и свои бархатные шлепанцы! А теперь поторопись! Да хранит тебя Господь!
 Розанна подбежала к Кейт и порывисто обняла ее. Затем она чмокнула зардевшуюся Элис в щеку и взглянула в уголок, где на краешке кресла примостилась бледная Ребекка. Казалось, она вот-вот готова была не то погрузиться в сон, не то упасть в обморок, — Пойдем же, дорогая! — сказала ей Розанна. — Ведь ты должна будешь держать мой шлейф, чтобы я смогла спуститься по ступеням!
 Молодая женшина бросила на нее растерянный взгляд, и Розанна, решительно перебросив шлейф через левую руку, протянула правую Ребекке. Споткнувшись и едва не упав, та последовала к выходу из, комнаты за бойкой невестой.
 — Прости, — прошептала она едва слышно.
 — Пойдем, пойдем же побыстрее! Выше голову! Вот так! Ведь ты ведешь меня на свадьбу, а вовсе не на казнь! — И она засмеялась так звонко, что Ребекка застенчиво улыбнулась ей в ответ.
 — Ты не боишься? — шепотом спросила она.
 Розанна секунду помедлила с ответом. Разумеется, она с самого утра была сама не своя, и сердце ее сжималось от горя и ужаса. Но она скорее дала бы вырвать себе язык, чем призналась бы в этом хоть одной живой душе.
 — Чего же здесь бояться? — спросила она. — Если кому и суждено трепетать в преддверии этого брака, то вовсе не мне! Пусть Рэвенспер трясется от страха!
 Отец уже ждал ее у роскошной королевской кареты.
 — Папа, давай сперва поможем Ребекке занять место в экипаже. По-моему, она неважно себя чувствует, — сказала Розанна.
 Невилл помог молодой женщине подняться в карету, затем, придерживая шлейф Розанны, приблизился к противоположной дверце. Когда оба они заняли свои места, Невилл обеспокоенно спросил:
 — Как ты, дорогая?
 — Я готова к бою! — усмехнулась девушка. — Познакомься, папа: это Ребекка Монтфорд. Она замужем за братом Рэвенспера, помоги ей Бог!
 Невилл искоса взглянул на дочь, слегка покачав головой, и обратился к Ребекке:
 — Путь от входа в собор до алтаря неблизок. Вы в состоянии проделать его, не потеряв сознания?
 — Не знаю, — прошептала Ребекка.
 Розанна выразительно подняла глаза к крыше кареты.
 Через несколько минут они остановились у собора.
 В этот день невесте с женихом полагалось увидеть друг друга лишь перед алтарем, но случилось так, что, когда Розанна выходила из кареты, в церковный двор въехал экипаж Роджера и Тристана. Невилл бросился на помощь Ребекке, которая не решалась спуститься с высокой подножки кареты. Тристан опередил его, подав жене руку. Розанна поймала на себе пронзительный взгляд черных глаз Рэвен-спера и процедила сквозь зубы:
 — Я обойдусь без посторонней помощи!
 Роджер склонился в низком поклоне.
 — Я вижу, вы настроены весьма воинственно. Что ж, я готов принять ваш вызов!
 Он окинул фигуру своей нареченной восторженным взором. Она была диво как хороша, и он в который уже раз подумал, что не ошибся в выборе. Розанна скользнула мимо него, рука об руку с отцом. Ребекка следовала за ними, придерживая тонкими руками шлейф белоснежного платья невесты.
 Тристан проводил их пристальным взором. Его полные губы раздвинулись в насмешливой улыбке.
 — Я хочу пожелать тебе успехов в предстоящих боевых действиях, дорогой брат! — произнес он.
 — Спасибо! — отозвался Роджер. — Господь поможет мне одержать победу!
 Улыбнувшись друг другу, братья вошли в собор и направились к алтарю.
 Внутреннее убранство огромного готического собора поразило Розанну своим великолепием. Стоило ей войти, и маленькие певчие, повинуясь сигналу регента, затянули гимн. Голоса мальчиков звучали столь проникновенно и нежно, что на глаза девушки навернулись слезы. Проглотив комок в горле, она принялась озираться по сторонам, ища в толпе знакомые лица. Все скамьи были заняты. Головы любопытных царедворцев как по команде повернулись ко входу, глаза их ловили каждое движение юной невесты и ее отца. Король сидел на передней скамье. Розанна, все еще не простив Эдуарду нанесенной ей обиды, решила на протяжении всей церемонии не смотреть в его сторону.
 Голоса мальчиков смолкли, и раздались мощные, заполнившие всю церковь звуки органа. Невилл сжал руку дочери, и они неспешными шагами направились к алтарю.
 Там их уже ждал Роджер Рэвенспер. Розанна окинул а недружелюбным взором всю его крепкую, высокую фигуру. Пожалуй, даже слишком высокую, с неудовольствием подумала она. Роджер казался почти одного роста с прелатом, стоявшим на ступенях алтаря. Младший брат в сравнении с ним выглядел подростком. Жених был облачен в черный бархатный камзол, сквозь прорези рукавов у самых плеч виднелась белоснежная сорочка тончайшего полотна. Черные волосы Рэвенспера кольцами спускались на ее кружевной воротник.
 Казалось, не будет конца молитвам, которые епископ читал по-латыни, но вот он ненадолго смолк и уже по-английски принялся перечислять обязанности, которые следовало свято выполнять вступавшим в брак.
 — Не для праздных удовольствий, не ради минутного каприза надлежит соединять двоих брачными узами, — сурово произнес его высокопреосвященство, — а дабы естественная взаимная любовь мужчины и женщины явилась живым образом святой любви, соединяющей их с Богом и друг с другом. — Он сурово взглянул на Розанну и возвысил голос так, словно зачитывал ей приговор: — В таинстве брака брачующиеся получают дар высшей, благодатной Христовой любви! А потому святая церковь в молитвах своих испрашивает для них совершенную любовь, единомыслие в истине, твердую веру, непорочную жизнь и чадородие. — Розанна невольно поежилась. — Дабы воспитывали они дарованных им детей в благочестии и страхе Божием! Господи Боже наш, славою и честию венчай их! Но ежели есть среди присутствующих здесь кто-либо, готовый назвать причину, согласно коей эти двое не могут быть соединены священными узами брака, пусть выйдет вперед и назовет ее!
 Розанна закрыла глаза, и перед ее мысленным взором возник светлокудрый юноша, осененный небесным сиянием.
 — Она моя! — произнес он.
 Девушка представила себе, как в ту же минуту из-за алтаря появилась призрачная фигура, закутанная в черное, и глухой голос проговорил:
 — Рэвенспер не может взять ее в супруги! Ведь это он убил свою вторую жену!
 Она с усилием заставила себя раскрыть глаза, услышав гнусавый голос епископа:
 — Кто отдает эту женщину в жены этому мужчине?
 — Я! — воскликнул Невилл. Но прежде чем он сделал шаг вперед, Розанна приподнялась на цыпочки и, откинув вуаль, поцеловала его в щеку. Нарушив тем самым правила церемонии, она тем не менее заслужила одобрение всех собравшихся. Вдоль церковных скамей пронесся сдержанный гул голосов. На глазах Невилла выступили слезы. Даже его высокопреосвященство позволил себе кисло улыбнуться.
 Подойдя к жениху, девушка бросила на него взгляд, исполненный горечи и презрения. Все ее чувства были обострены до предела. Она ясно видела бриллиантовую серьгу в его ухе, блеск которой, однако, не мог затмить сияния его черных глаз, она чувствовала запах воска, издаваемый тысячами зажженных свечей, и слышала сдержанные рыдания Ребекки, стоявшей позади нее. Одна из подвязок впилась ей в бедро, кружевная сорочка больно царапала нежную грудь.
 Ей хотелось броситься вон из церкви и бежать куда глаза глядят, пока силы не покинут ее измученное тело. Но, услыхав вопрос епископа, она вздохнула и, глядя ему в глаза, отчетливо выговорила роковое «да».
 Его высокопреосвященство сказал что-то о поцелуе, и вот уже Рэвенспер приподнял вуаль и потянулся жадными губами к ее лицу.
 «Ты думаешь, что этим поцелуем скрепишь навязанный мне союз с тобой! — зло думала Розанна. — Ошибаешься! Ты можешь именоваться моим мужем, но я не позволю тебе властвовать ни над моей душой, ни над телом, которое ты озираешь столь плотоядным взглядом!»
 Все, что происходило после этого поцелуя, оставило в душе Розанны лишь смутные воспоминания. Точно во сне она поставила свою подпись там, где ей велели, миновала под руку с Рэвенспером бесконечный коридор меж церковных скамей, уворачивалась от горстей риса и розовых лепестков, которыми осыпали ее и Роджера на ступенях собора, сдержанно улыбалась в ответ на бесчисленные поздравления и, войдя в карету, прибыла во дворец, чтобы участвовать в торжественной церемонии. Чувства и мысли вернулись к девушке, лишь когда она была усажена на почетное место за главным столом — меж его величеством и Рэвенспером. Эдуард погрозил ей пальцем и прошептал:
 — Прелестный Розовый Бутон! Как, однако, остры твои шипы!
 — А почему же вы отказали мне, когда я просила вас об избавлении?! — воскликнула она.
 — Об избавлении? — словно эхо, повторил Роджер.
 — От союза с вами, который для меня горше смерти!
 Нед и Роджер обменялись понимающими взглядами.
 Тем временем слуги вносили в зал роскошные яства. Здесь были жареные лебеди и журавли, молочные поросята и огромные вепри, бараны, олени и волы. Все это тонуло в волнах зелени и обилии самых изысканных фруктов.
 — Вам следовало бы съесть хоть что-нибудь, прежде чем начнутся тосты, — участливо прошептал Рэвенспер, склонившись к самому уху Розанны.
 — Вы что же, боитесь, что я напьюсь до безобразия и опозорю вас? — резко спросила Розанна.
 — О нет, миледи! — ответил Роджер и, подмигнув, весело добавил: — Находясь в подобном состоянии, человек позорит лишь себя самого. Вы согласны?
 Выпив, как полагалось, за здоровье его величества, присутствующие дружно поддержали тост, произнесенный королем в честь новобрачной, затем дружка приветствовал жениха, после чего невеста подняла бокал за своих родителей. Настал черед Роджера, и он обратился к своей юной супруге с экспромтом:
  Возлюбленная, если я возьмусь 
  За каждую из ваших добродетелей 
  Вздымать по кубку, Бог тому в свидетели, 
  Едва начав, хмельной под стол свалюсь! 
 Гости принялись неистово аплодировать и колотить по столам кулаками в знак восхищения. Опорожнив кубки, все с любопытством уставились на Розанну. Она не осталась в долгу и ответила на тост супруга:
  Милорд, я поднимаю эту чашу 
  За то, что очевидно, хоть и странно: 
  Блистательные совершенства ваши, 
  Увы, достойны всех моих изъянов! 
 Подмигнув Роджеру, Нед поднял кубок со словами:
 — А знаешь, ведь она, пожалуй, права!
 По традиции молодожены ели из одной тарелки. Роджер выбирал кусочки повкуснее и откладывал их поближе к Розанне. Она не могла открыто пренебречь этим знаком внимания, и потому лишь делала вид, что ест, аккуратно передвигая пищу на прежние места. Такое мелочное упрямство не раздражало, а лишь веселило Рэвенспера, который, непринужденно улыбаясь, насыщался с завидным аппетитом.
 Вина лились рекой, и вскоре присутствующие захмелели настолько, что каждый принялся разговаривать во весь голос, слушая лишь самого себя. Ребекка поднялась из-за стола и нетвердой походкой направилась к выходу из зала. Розанна поспешила следом за ней.
 — Я провожу тебя в дамскую комнату, — сказала она, догнав молодую женщину. — И побуду с тобой, пока не начнутся танцы.
 Услыхав, что Ребекку рвет, Розанна не на шутку встревожилось. Она обняла бледную как полотно невестку за плечи и сказала:
 — Дорогая, ты совсем больна! Тебе следовало остаться в постели! Пойди к себе и ляг, а я обещаю тебе поговорить с твоим мужем!
 — О, нет, что ты! — запротестовала Ребекка. — Я ни в коем случае не хочу портить ему настроение! Он не должен знать, что мне было плохо!
 Розанна нахмурилась и молча проводила женщину к ее месту за столом. Она уже открыла было рот, чтобы сказать Тристану о нездоровье жены, но поймала на себе молящий взгляд Ребекки, словно говоривший: «Не делай этого, иначе мне придется худо!» Девушка решила пойти на компромисс и произнесла:
 — Я хотела бы, чтобы Ребекка поднялась наверх, в брачные покои, и проверила, все ли там на месте, все ли сделано, как надлежит. Ты, надеюсь, ничего не имеешь против?
 — Нет, отчего же, — ответил Тристан. — Но я соглашусь на это, только если ты пообещаешь мне первый танец!
 Розанна подошла к Ребекке и прошептала:
 — Ступай к себе и ложись в кровать, дорогая. Я все уладила! Не беспокойся, я присмотрю за твоим Тристаном!
 Вскоре появились музыканты, и многие из гостей, покинув столы, вышли танцевать на середину зала.
 Тристан, кружа Розанну в танце, прошептал ей на ухо:
 — А я знаю твой секрет, дорогая невестка!
 Девушка удивленно вскинула брови.
 — У тебя доброе, отзывчивое сердце!
 — Откуда же тебе это известно?
 — Ты принялась вовсю заботиться о Ребекке. Но тебе невдомек, что она нарочно доводит себя до подобного состояния.
 — Как ты можешь так говорить! Ты жесток и несправедлив к ней!
 — Напротив, я отношусь к ней внимательно и терпеливо! Скажи, когда вы направились в дамскую комнату, ее рвало, ведь правда?
 Розанна нехотя кивнула.
 — Но она не потрудилась сообщить тебе, что сама вызвала эту рвоту, чтобы избавиться от съеденной пищи!
 — Зачем бы она стала это делать? — недоверчиво спросила Розанна.
 Тристан пожал плечами.
 — Она панически боится располнеть!
 Почувствовав, что Тристан говорит правду, Розанна все же принялась защищать подругу:
 — Ведь она делает это лишь потому, что ты, волокита, не любишь полных женщин!
 — Будь же справедлива, сестренка! Разве я пытался приволокнуться за тобой, а? Ведь я с самого начала знал, что ты должна достаться Роджеру. А ведь ты — наикрасивейшая из всех женщин, каких я встречал на своем веку. Так что не надо преувеличивать мои грехи и пороки!
 Розанна невольно усмехнулась. Разве можно было сердиться на этого незлобивого, жизнерадостного молодого человека, почти юношу?
 А Тристан, склонившись к ее уху, с притворным вздохом произнес:
 — Ах, дорогая Розанна, я и не знал, что такое счастье, пока не женился! — Поймав на себе ее удивленный взгляд, он с плутоватой улыбкой добавил: — Но было уже слишком поздно! — И оба они весело расхохотались.
 Следующим ее партнером в танце был король, затем — сэр Невилл, Джеффри, и вскоре девушка уже сбилась со счета, со сколькими графами и герцогами кружилась она в середине огромного зала. Роджер наблюдал за ней, откинувшись на высокую спинку своего стула.
 Ее начал не на шутку раздражать упорный, настойчивый взгляд его темных глаз, неотступно следовавший за ней, куда бы она ни направилась. Розанна решила немедленно проучить супруга. Танцуя с молодым графом Джоном Стаффордом, она шепнула ему на ухо:
 — Как легко и непринужденно вы двигаетесь! Предыдущий мой партнер был грациозен, точно ломовая лошадь, и отдавил мне все ноги своими копытами!
 Граф откинул голову назад и звонко расхохотался. Розанна только этого и ждала. Снова дотянувшись до уха своего кавалера, она вполголоса произнесла:
 — Рэвенспер просто глаз с нас не сводит.
 Стаффорд оглянулся туда, где сидел Роджер, и у того не могло не сложиться впечатления, что Розанна и граф обмениваются какими-то шутками и остротами на его счет.
 Через несколько секунд Джон Стаффорд извиняющимся тоном сказал девушке:
 — Я только что получил знак от вашего жениха, что мне следует вернуть вас ему. Не смею пренебречь этим требованием. Он, похоже, чем-то рассержен.
 — Вот и хорошо!
 — Но он не на шутку разозлен.
 — Еще того лучше.
 Пожав плечами, граф проводил ее к Роджеру и с поклоном удалился.
 — Вы любите танцевать, Розанна? — спросил Рэвенспер, пристально глядя в ее раскрасневшееся лицо.
 — Надеюсь, вы ничего не имеете против этого? — невинным голосом осведомилась она. — Насколько мне известно, немолодые мужчины редко принимают участие в танцах. Она с удовольствием заметила, как на скулах его заиграли желваки. Он поднялся со своего стула и, наклонив голову, пригласил ее на танец.
 — Неужто вы и впрямь стремитесь спровоцировать меня на какую-нибудь грубость или резкость, Розанна? — спросил он, когда они вышли на середину зала. Внезапно Роджер резким движением продел свои руки в ее широкие рукава и, обхватив ладонями ее голые предплечья, закружился в танце, увлекая девушку за собой. Онемев от неожиданности, Розанна позволила ему направлять себя, куда ему было угодно. Она лишь механически повторяла движения танца.
 — Вам нравится дразнить меня, дорогая, — с улыбкой произнес Роджер. — Но ведь в подобных играх могут принимать участие обе стороны! Боюсь, в моем лице вы встретите достойного противника!
 Когда Рэвенспер подвел ее к столу, Розанна едва переводила дух. Но не прошло и минуты, как ее пригласил следующий партнер. Она не без труда заставила себя победно улыбнуться Рэвенсперу и принялась весело болтать со своим кавалером.
 Как обычно бывает во время пиршеств с обильными возлияниями, шутки, звучавшие за столами, становились все более циничными. По знаку короля музыканты принялись выводить несложную мелодию, и гости затянули непристойную песню. Розанна болезненно поморщилась, услыхав разудалый припев: «Я влезу к ней под юбку и суну пестик в ступку!» Она повернулась к его величеству, собираясь просить его прекратить столь гнусное веселье. Но король, обняв Роджера за плечи, с наслаждением подтягивал певцам: «Всю ночь он устали не знал, до света милую трепал».
 Рэвенспер поймал молящий взгляд Розанны и, деликатно высвободившись из монарших объятий, проговорил:
 — Мы, пожалуй, пойдем, Нед! Бога ради, дай нам свое королевское благословение!
 Эдуард подмигнул Розанне.
 — Придется уважить его, а? Иначе он того и гляди проткнет меня своим мечом!
 Роджер, придерживая Розанну за плечи, стал прокладывать путь сквозь толпу гостей. Девушка зажала уши, ибо вслед им неслось нестройное пение и, перекрывая шум и крики, до слуха ее отчетливо долетели слова: «Ах, дай мне зад твой полизать, чтоб мой рожок мог снова встать!»




 10


 Они стремительно шли вдоль длинных, скупо освещенных коридоров, поднимались и спускались по широки мраморным и узким металлическим лестницам, опасаясь, что захмелевшие придворные станут преследовать их. Розанна была рада, что Рэвенспер знал дорогу к отведенным им покоям. Сама она неминуемо заблудилась бы в этом огромном лабиринте дворцовых переходов. Наконец Роджер открыл дверь в огромную спальню, где Кейт и Элис ожидали свою госпожу.
 — Добрый вечер, барон Рэвенспер, — произнесли служанки, делая глубокий реверанс. — Добрый вечер, баронесса!
 — Не смейте называть меня баронессой! — с негодованием воскликнула Розанна.
 Комната имела форму овала, потолок ее украшали мастерски исполненные изображения пастушек, ягнят, херувимов и пышных облаков. Светло-голубой балдахин скрывал роскошное ложе. В камине, отделанном белым мрамором, весело пылал огонь. На столах возвышались высокие канделябры, в каждом из которых горело по два десятка свеч. Тут же стояли огромные вазы с фруктами, кувшины с вином, кубки и тарелки со сластями. Одна из стен была завешена гобеленом с вытканной на нем пасторальной сценой, другую украшали картины в тяжелых золоченых рамах, окна, расположенные в третьей стене, скрывались за тяжелыми портьерами из тисненого бархата. Весь пол спальни устилал мягкий, пушистый темно-синий ковер.
 Розанна никогда в жизни не видела подобной роскоши. Мать ее уделяла большое внимание украшению интерьеров их скромного замка, но, разумеется, Кастэлмейны и помыслить не могли о таком великолепии.
 — Его величество оказал вам большую честь, — раздался позади нее голос Рэвенспера. — Ведь покои эти обычно занимает сама королева!
 Внезапно дверь распахнулась, и в спальню молодоженов ввалилась целая толпа придворных под предводительством его величества и неугомонного Тристана. Всем не терпелось лицезреть раздевание молодых и обряд укладывания невесты в супружескую постель. Мужчины схватили Рэвенспера и, давясь от хохота, принялись срывать с него одежды. К счастью, смех их был столь громким, что сквозь него Розанна не расслышала скабрезных шуток и восклицаний, которыми они обменивались между собой.
 Женщины тем временем окружили новобрачную, требуя, чтобы Джоанна и служанки освободили девушку от ее подвенечного убора. Розанна с упреком взглянула на мать.
 — Как вы могли?!
 — Дорогая, ведь свадьба — это веселье и шутки. Нам надлежит не уклоняться от соблюдения обычаев, а свято следовать им. Все хотели бы убедиться, что ты достаешься своему жениху чистой и непорочной. И я рада, что ты сможешь доказать это!
 Розанна оцепенела. Краски сбежали с ее лица. Элис, стыдливо опустившая глаза, и Кейт, чей взгляд выражал сострадание к своей юной госпоже, принялись снимать с нее белоснежное платье.
 Вскоре их проворные пальцы освободили ее и от нижней рубашки, и от чулок с подвязками. Стоило ей предстать перед собравшимися обнаженной, и грубый смех смолк как по мановению волшебной палочки. В покоях воцарилась благоговейная тишина. Розанна быстро повернулась к собравшимся спиной. Волна темных волос, спустившись до самых колен, скрыла наготу девушки от нескромных взоров. Но Джоанна подошла к дочери и с гордостью приподняла ее роскошные локоны, продемонстрировав бесцеремонным балагурам нежную кожу дочери, точеные линии ее талии и бедер, длинные стройные ноги. В ту же секунду Кейт набросила на плечи Розанны просторную ночную сорочку, как бы давая понять непрошеным гостям, что представление окончено. Розанна повернулась лицом к толпе придворных. Ее высокая грудь вздымалась под тонкой тканью рубахи. Нежная роза была готова покориться своему супругу, ворону…
 В это время в другом конце комнаты снова послышался шум и началась веселая возня. Роджер громовым голосом требовал свой домашний халат, но ему со смехом отвечали, что одежда куда-то запропастилась. Пои этом все делали вид, что настойчиво ищут исчезнувший халат и не переставали безудержно хохотать. Роджер без труда догадался, что во главе заговора и на сей раз стоит его брат Тристан и что облачение его спрятано не без умысла.
 — Возьми ее! В постель ее! — раздались тем временем настойчивые крики, и гости принялись нетерпеливо подталкивать Рэвенспера к Розанне.
 Женщины пытались подвести ее к постели, но она что было сил сопротивлялась им, оставаясь на прежнем месте.
 — Нет! Нет! Оставьте меня! — молила она, упираясь.
 Роджер взглянул на свою юную супругу, и его поразили боль и отчаяние в обращенном к нему взгляде ее прекрасных глаз.
 А крики: «В кровать! В кровать!» становились все неистовее. Роджер знал, что отделаться от назойливых гостей будет не так-то просто. Ему следовало хотя бы сделать вид, что он уступил их требованиям.
 — Самое время воткнуть в нее твой длинный меч! — подначивал его какой-то здоровенный кутила с осоловелыми глазами.
 — Да, да! Задвинь-ка ей между ног твой ярд! — вторили ему сразу несколько голосов.
 Роджер повернулся к королю.
 — Выведи их отсюда, когда я подниму ее на руки!
 Его величество сдержанно кивнул.
 Роджер направился к Розанне. Она окинула его наготу встревоженным взглядом и слегка попятилась. Но он решительно поднял ее на руки и прижался своими горячими полными губами к ее дрогнувшим губам.
 — Дорогая, не тревожьтесь! Еще минута, и все они уйдут отсюда. Король обещал мне увести их прочь! — прошептал он ей в самое ухо.
 Девушка со вздохом обхватила рукой его мощную шею, и, прижимая к себе ее теплое, податливое тело, Рэвенспер почувствовал, что, несмотря на присутствие множества сторонних наблюдателей, его охватываает неистовое возбуждение. Еще минута, и его член, восстав, соприкоснулся с бедром Розанны. Пьяные гости пришли в восторг и разразились одобрительными возгласами и аплодисментами. Покрывая лицо и шею юной супруги горячими поцелуями, Роджер шагнул к постели. Король махнул рукой, и толпа придворных с явной неохотой покинула спальню молодоженов.
 Роджер осторожно опустил Розанну на постель и, подойдя к огромному шкафу, принялся разыскивать свой халат. Ему пришлось немало потрудиться, но в конце концов черный бархатный халат был найден. Роджер облачился в него и подошел к супружескому ложу.
 — Простите, дорогая! Но они все выпили лишнего, поэтому давайте не будем судить их слишком строго!
 Розанна вытянула вперед обе руки, чтобы не дать супругу приблизиться к ней.
 — Рэвенспер, выслушайте меня! Я хочу внести в наши отношения необходимую ясность! — проговорила она, нервно проведя по губам кончиком языка.
 Он улыбнулся, изогнув бровь.
 — В самом деле?
 — Да. В самом деле. Я желаю иметь собственную спальню и смежные с ней покои. Я не намерена делить ложе с человеком, которого не люблю, к которому не питаю даже ни к чему не обязывающей приязни! — Рискнув взглянуть на Роджера, она заметила, что его тонкое лицо выражало помимо вожделения еще и откровенное любопытство, а где-то в глубине его больших темных глаз притаилась насмешка. В то же время во всей его позе чувствовалась сила и стремительность хищного животного, готового в любой момент совершить прыжок… Розанна сглотнула и, снова опустив глаза, твердо продолжала:
 — Я хочу довести до вашего сведения, что, поскольку меня силой принудили вступить в брак с вами, я считаю себя вправе отказаться от выполнения ненавистных мне супружеских обязанностей!
 — А если я все же буду домогаться вас?
 Глаза Розанны расширились от ужаса.
 — Неужто вы овладеете мной против моей воли?
 Роджер собрался было решительно разуверить ее в этом, но внезапно передумал. С Розанной следовало держать ухо востро, иначе она с первых же дней супружества принялась бы верховодить в доме. Он во что бы то ни стало разбудит в ней женщину! Рано или поздно она станет не менее жадной до плотских удовольствий, чем он сам!
 — Вы хотели узнать, не собираюсь ли я изнасиловать вас? — спросил он с выражением брезгливости на красивом лице. — Полноте, Розанна, разве я похож на злодея?
 «Еще как!» — подумала девушка.
 Между тем Роджер неторопливо, смакуя каждое слово, продолжал:
 — Вот увидите, пройдет немного времени, и вы сами станете просить меня доставить вам удовольствие, заключив в супружеские объятия!
 — Удовольствие?! — выкрикнула она. — У вас, мужчин, только это на уме! И, право же, будет лучше, если вы с самого начала узнаете, что я вам не какая-нибудь покорная, бессловесная игрушка, вроде Ребекки, и не стану опрокидываться на спину по первому вашему требованию!
 Роджер расхохотался, откинув голову назад.
 — Опрокидываться на спину! Ну и выражения у вас, дорогая Розанна!
 — Я не хотела быть вульгарной… — смущенно пробормотала она.
 — Ну, при желании можно было бы найти и более точные слова, — подзадоривал он.
 — Извольте! — вспыхнула Розанна. — Я не стану ложиться в супружескую постель, раскидывая ноги в стороны, чтобы позволить вам овладеть мной!
 Картина, описанная Розанной, возникла в воображении Роджера с такой отчетливостью, что он вздрогнул и потянулся рукой к ее пышным локонам. Отбросив прядь волос с мраморно-белого плеча девушки, он проговорил:
 — А теперь послушайте меня! Вы будете лежать подо мной с раскинутыми ногами. Вы будете лежать на мне, вы будете забрасывать ноги мне на плечи, стоит мне только попросить вас об этом. А я намерен обратиться к вам с подобной просьбой. Вам так или иначе придется стать моей женой в полном смысле этого слова, дорогая Розанна! — И, оттянув низкий ворот сорочки, он обнажил одну из ее грудей. Его слова и жесты привели девушку в трепет. Она почувствовала, что горячая волна вожделения, возникшая где-то в глубине ее лона, распространилась по всему телу.
 Отпрянув от него, она воскликнула:
 — Не прикасайтесь ко мне!
 Глаза Рэвенспера сузились. Внезапно он распахнул халат и, дразня ее своей наготой, с угрозой спросил:
 — Вам не надоело ломать комедию, Розанна?!
 Она с ужасом смотрела на его поджарое, мускулистое тело. Язык не повиновался ей. Девушка осознавала, что закон и право, а также сила — отнюдь не на ее стороне. Похоже, в этом поединке ей выпала бесславная роль проигравшей. Но она решила сопротивляться ему до последнего, а там — будь что будет.
 — Прикоснитесь, Розанна, — мягко, вкрадчиво произнес он.
 Девушка подтянула колени к подбородку и округлившимися от страха глазами глядела на его восставший член. Она поняла, что Рэвенспер приказал ей дотронуться до этого ужасного органа, так грозно вздымавшегося над аспид-но-черными волосами, покрывавшими низ его живота.
 Видя, что Розанна не торопится выполнять его приказ, Рэвенспер схватил ее за запястье и притянул ее руку к своему члену. Едва ее тонкие пальцы коснулись его туго натянутой кожи, как он заметно увеличился в размерах. Девушка выдернула руку из цепких пальцев Роджера и резко отшатнулась от него. Глаза ее наполнились слезами. Рэвенспер взглянул на нее с прежним выражением на лице, изобличавшим овладевшее им вожделение и острое любопытство.
 — Розанна, что же это вы, в самом деле! Из-за чего вы устроили такой спектакль?
 — Как это — из-за чего? — возмущенно воскликнула она.
 Роджер одним ловким движением спустил сорочку с ее плеч, обнажив обе груди. Он склонил голову набок и, несколько мгновений полюбовавшись ею, пояснил:
 — Я имел в виду, что вы ведь уже не девственница. Во всяком случае, если верить вашему собственному признанию.
 — А вы — не джентльмен, раз позволяете себе упрекать меня в этом! — парировала она, закутываясь в простыню.
 — Но и вы, дорогая моя, — не леди, если сказанное вами — правда!
 Розанна молча опустила голову.
 Рэвенспер смотрел на нее восхищенным взглядом. Она была так красива, так беззащитна и так молода! Ему хотелось заключить ее в объятия, шепча ей на ухо нежные, полные трепетной любви слова, которые зажгли бы в этом стройном, юном теле пламя бурной, всепоглощающей страсти. Но девушка была настроена слишком враждебно, и он мягко произнес:
 — Ложитесь под одеяло, Розанна, а не то замерзнете!
 Девушка скользнула под мягкое пуховое одеяло и отодвинулась к самому краю широкого ложа. Роджер задул свечи в канделябрах. Комната погрузилась во мрак, и лишь пламя камина скупо освещало экран, расписанный пасторальными сценами, и небольшую полоску пушистого ковра. Рэвенспер подошел к кровати и медленно опустился на мягкую перину, застланную белоснежной простыней. Приподнявшись на локте, он задумчиво смотрел на Розанну. Как преодолеть ее отчуждение? Как заставить ее ответить на его ласки?
 — Дитя мое, не бойтесь меня, — мягко проговорил он и, протянув руку, привлек ее к себе. — Я не обижу вас!
 — Никакое я вам не дитя! — гневно воскликнула Розанна. — Я женщина!
 Он закрыл ее рот поцелуем. Сердце его гулко стучало в груди. Он ощущал тепло ее тела сквозь тонкую ткань сорочки.
 — Чье это сердце так неистово колотится? — вздрогнув, спросила Розанна. — Мое или ваше?
 — Наше, — ответил он. — Розанна, я хочу, чтобы вы поняли, как много может дать женщина своему мужчине и как бесконечно много может получить она от него! — Рука его скользнула вниз и, раздвинув бедра девушки, прижалась к ее горячему лону. — В супружестве следует не только получать, но и давать, Розанна!
 Тело девушки выгнулось дугой, и она с силой высвободилась из его объятий, воскликнув:
 — Ах вот как, Рэвенспер! Но вы зря рассчитываете, что я позволю вам стать хозяином моего тела!
 Рэвенспер впервые повысил на нее голос.
 — Будьте же справедливы, Розанна! — загремел он. — Я дал вам мое имя, вы пользуетесь моей защитой, вы стали полноправной владелицей всего моего состояния! Более того, я намерен предоставить вам самой решать, как проводить время, с кем общаться, сколько тратить на наряды и украшения! И заниматься вашими лошадьми сколько вам заблагорассудится! Что же вы готовы дать мне взамен?!
 В комнате воцарилась тишина. Через несколько долгих, томительных минут Розанна тяжело вздохнула и выдавила из себя:
 — Ничего!
 — Разделите же со мной супружеское ложе, Розанна!
 — Ни за что! Я не позволю вам превратить меня в вашу покорную рабыню!
 — Но я вовсе и не собираюсь менять что-либо в вашем характере! — запротестовал он. — Да это и не представляется мне возможным.
 Он обнял ее за бедра и притянул к себе, к своему охваченному вожделением телу. Розанна что было сил пыталась высвободиться из его железных объятий.
 — hе трогайте меня! — крикнула она, упираясь обеими руками в его грудь, покрытую курчавыми волосами. Но силы их были неравны, и Роджеру удалось крепко прижать девушку к себе.
 Неистовое томление охватило все тело Розанны. В ее затуманенном сознании мелькнула мысль, что еще немного, и она сама станет просить его о ласках и поцелуях. Но это знаменовало бы собой ее поражение в их поединке. И она с новой силой принялась отталкивать его руку, гладившую ее отвердевшие соски.
 — Я люблю другого! — крикнула она. — Отпустите меня, или я не ручаюсь за себя! Я расцарапаю вам лицо! Я умру! Оставьте же меня!
 Вконец разозленный, Роджер, тяжело дыша, встал с постели.
 — Уйдите отсюда! Во дворце полно комнат, где вы могли бы выспаться!
 — Я не собираюсь становиться посмешищем всего двора! — холодно ответил он и лег на одну из кушеток, стоявших у стены. В комнате слышалось лишь его шумное дыхание и потрескивание поленьев в камине.
 Розанна лихорадочно размышляла о происшедшем, пытаясь разобраться в своих чувствах. Душа ее томилась по нежной, кроткой любви юноши-рыцаря. Она то и дело возвращалась мыслями к образу златокудрого сэра Брайана. Но в то же время тело ее, как выяснилось, имело собственную волю и жаждало нескромных ласк Рэвенспера. Ах, как это вульгарно, неизящно и, Боже мой, как стыдно! Но она тут же поправила себя: разве может быть предосудительной близость между супругами, чей союз освящен церковью? Ведь Рэвенспер, что ни говори, требовал от нее лишь того, на что имел полное право. Как всегда после вспышек неистового гнева, задевавших чье-либо самолюбие, девушка почувствовала укоры совести. Ей хотелось хоть чем-то загладить свою вину. С того момента, как Роджер в гневе покинул их роскошноее ложе, прошло примерно полчаса. Розанна надеялась, что он уже успел заснуть, но совесть не давала ей покоя. Поколебавшись, она шепотом позвала его:
 — Рэвенспер!
 Но он не ответил ей.
 — Я… я была с вами слишком резка. Простите меня. Но все дело в том, что мы с вами едва знакомы!
 Молчание.
 — Мне хотелось бы узнать вас поближе. Ведь ничто не может помешать нам стать друзьями!
 И снова тишина.
 — Расскажите мне о себе. Все, что захотите. Поговорите со мной, прошу вас!
 Тишина, царившая в огромной комнате, показалась девушке зловещей. Она прижала колени к груди, решив, что он так и не ответит ей.
 Но вдруг с кушетки, где Рэвенспер решил провести свою брачную ночь, послышался низкий смех. В нем не было веселья, но не было и горечи. Похоже, Роджер насмехался сам над собой.
 — Наверное, это всего лишь справедливо, — пробормотал он. Розанна вся обратилась в слух. Помолчав, он продолжил: — Первым браком я был женат на вдове. Ей к тому времени исполнилось двадцать пять, мне — пятнадцать. Я пытался противиться этому союзу, да где там! Родители и слышать ни о чем не желали.
 Розанна сочувственно вздохнула.
 — Мать моя была до отвращения корыстной особой. Вдова владела землями и несколькими торговыми кораблями. Все остальное не имело значения. — Роджер снова помолчал. Воспоминания о прошлом нахлынули на него волной. — У нее были скверные зубы и тяжелое, смрадное дыхание. — Он невесело усмехнулся. — Я с трудом заставлял себя приближаться к ней, а в первую брачную ночь и вовсе сплоховал! Мне не удалось выполнить свои супружеские обязанности, понимаете? — Роджер и сам не понимал, зачем он ей все это рассказывал. Разве можно давать женщине в руки оружие, которым она может воспользоваться против него?
 Розанна представила себе пятнадцатилетнего мальчишку, которого силой принудили к браку. Ей стало мучительно жаль его.
 Вздохнув, Роджер стал рассказывать дальше:
 — Она умерла в родах. Бедная леди Агнес! Мне до сих пор жутко вспоминать об этом, хотя я и не любил ее. Но ведь она так мучилась! И я поневоле чувствовал себя виновником этих мучений и ее безвременной смерти!
 — Я понимаю вас, милорд, и глубоко сочувствую вашему горю! — проникновенно произнесла Розанна.
 — Это было давно.
 — А что случилось с вашей второй супругой? — робко спросила она.
 — Не стоит об этом! — холодно ответил он и снова замкнулся в молчании.
 Розанна поняла, что больше не услышит от него ни слова. Кушетка скрипнула: Рэвенспер повернулся к стене. Он притворился спящим, но воспоминания о трагических событиях прошлого не давали ему сомкнуть глаз.
 Решив во что бы то ни стало сочетаться вторым браком с девушкой, которую выберет он сам, Роджер взял в супруги смазливую девчонку из простонародья. Все уговоры родителей оказались тщетными, и он гордо повел свою избранницу к венцу, рассудив, что уж она-то доставит ему удовольствие на брачном ложе. Так оно и вышло. Беда была лишь в том, что уж слишком щедро расточала новая баронесса Рэвенспер свои дары! Удовольствие на ложе делили с ней почти все его рыцари, если верить всезнающей молве! И вскоре произошло убийство…
 Роджер запретил себе предаваться дальнейшим воспоминаниям о своей неверной жене и о ее ужасной кончине. Вместо этого он в который уже раз задался вопросом, стоило ли ему, нарушив собственную клятву — никогда больше не жениться, — вступать в третий брак? При мысли об этом губы его тронула улыбка, и он снова с уверенностью ответил себе: да, стоило! Розанна создана для него, и рано или поздно она поймет это!
 Розанна долго лежала без сна. Она с тоской думала о сэре Брайане. Боже, какие муки он испытывает сейчас, представляя себе возлюбленную в хищных объятиях Рэвенспера! Девушка была несказанно горда тем, что избежала этой участи и осталась верна любимому.
 Лишь к середине ночи веки ее смежил чуткий сон. Ранним утром она проснулась, словно от толчка, и со страхом взглянула на кушетку, где спал Рэвенспер. Его там не оказалось! Она поспешно вскочила на ноги, опасаясь, что он успел перебраться на супружеское ложе и вот-вот схватит ее своими цепкими руками.
 — Неужто вы опасаетесь, что в кровати, кроме вас, притаилось еще несколько змей? — усмехнулся Рэвенспер, наклонившись к ней. — Или вас по-прежнему снедает ужас перед супружескими объятиями?
 Розанна глядела на него снизу вверх. Боже, и этот исполин с лицом древнегреческого бога — ее муж! При этой мысли она невольно содрогнулась. Рэвенспер, не сводя с нее взгляда, процедил сквозь зубы:
 — Поскольку вы продолжаете вести себя, как испорченный ребенок, вас следовало бы хорошенько отшлепать!
 — Только попробуйте! — прошипела Розанна, но Роджер уже схватил ее за талию и, сев на постель, уложил девушку животом вниз к себе на колени. Он решительно задрал до самых ее плеч подол ночной сорочки, и при виде ее округлых ягодиц, стройных бедер и тонкой талии злость его мгновенно улетучилась. Розанна, как ни пыталась, не могла положить конец унижению, которому он ее подвергал. Ее попытки высвободиться из его рук лишь веселили Роджера.
 Услышав голоса за дверью новобрачных, Кейт Кендалл кивнула Элис, и обе служанки, негромко постучав, вошли в спальню. Они принесли Розанне новый наряд для верховой езды. Ноги их словно приросли к полу, когда женщины увидели, как их новый господин, склонившись над обнаженным задом своей молодой супруги, покрывает его нежными поцелуями. Розанна была смущена и раздосадована нисколько не меньше их. Не без труда приняв вертикальное положение, она улыбнулась зардевшейся Элис и как ни в чем не бывало проговорила:
 — Какой восхитительный наряд! И как хорошо, что вы принесли его мне!
 — Это — еще один подарок по случаю вашего бракосочетания, — пояснила Кейт.
 — Его заказал для вас барон Рэвенспер, — добавила Элис, но Кейт смерила ее столь неприязненным взглядом, что девушка вконец смешалась и потупилась.
 Розанна скороговоркой произнесла:
 — А впрочем, лучше я надену сегодня другой костюм. Тот, что не так давно подарил мне отец. Вы подадите его мне, Кейт?
 — Мисс Противоречие! — пробормотала Кейт.
 — Ведь вы не лишите меня права самой выбирать, во что одеться? — ангельским голоском спросила Розанна, взглянув на Рэвенспера.
 Его рука под одеялом легонько сжала ее обнаженное бедро. Девушка вздрогнула.
 — Одевайтесь, как вам угодно, — с улыбкой проговорил он. — Меня, по правде говоря, гораздо больше занимает процесс раздевания!
 Элис покраснела до корней волос.
 — Око за око… — пробормотала Кейт, отводя глаза.
 Роджер достал из шкафа плащ и, перебросив его через руку, собрался уходить.
 — Если я попрошу вас поторопиться, — сказал он Розанне, все еще сидевшей на кровати, — чтобы успеть дотемна добраться в Рэвенсворт, то вы, надо полагать, намеренно станете медлить. Но в этом случае нам придется заночевать на каком-нибудь жалком, унылом постоялом дворе. Так что выбор за вами!
 — У меня много недостатков, милорд, но медлительность не входит в их число! — воскликнула она, выскакивая из постели.
 — Превосходно! — произнес Роджер, обращаясь более к самому себе, чем к кому-либо из находившихся в комнате. Розанна с трудом подавила искушение запустить в него тяжелым канделябром.
 Кейт поспешно подошла к кровати и принялась разглядывать белоснежную простыню. Не обнаружив на ней ни пятна крови, ни следов пролитого семени, она выпрямилась и поджала губы.
 Женщина прекрасно понимала, что Розанна играла с огнем. Разве можно будить в мужчине зверя, пытаясь заставить его подчиняться нелепым женским капризам, отказывая ему в супружеских ласках! Да, но как втолковать это упрямой, своевольной девчонке? Ведь барон Рэвенспер может стать опасен, и тогда горе его юной жене! Похоже, они с Ро-занной стоят друг друга!
 — Я еще проучу его! — воскликнула Розанна, едва дверь спальни за Рэвенспером закрылась.
 — Кишка тонка! — усмехнулась Кейт.
 Словно не расслышав ее реплики, девушка продолжала:
 — Ах, если бы мы ехали в Лондон, а не на север! Я так много слыхала о придворной жизни в Вестминстере! Если бы хоть одном глазком взглянуть на королеву и самой решить, правду ли о ней болтают!
 — Если бы да кабы…
 — Кейт, еще одна твоя дурацкая присказка, и я закричу! Мне надоело целыми днями слышать от тебя: «Побольше поплачешь, поменьше пописаешь» и «Смех до обедни — слезы к вечерне». Ты что, нарочно злишь меня, да?!
 — Кто-то другой разозлил тебя, детка! И вовсе незачем идти к гадалке, чтобы узнать его имя!
 — Глупости! Сейчас я должна сходить к своим, чтобы попрощаться с ними перед дорогой. А когда вернусь, помогу вам с Элис складывать вещи. Когда Его Заносчивая Светлость явится сюда, у нас все должно быть готово, слышишь? Я не хочу доставлять ему удовольствие упрекнуть меня в нерасторопности!
 Отправляясь в покои родителей, Розанна размышляла о том, что вряд ли сможет простить мать за то, что та силой заставила ее выйти замуж за Рэвенспера. Но она обязана была повидаться с нею и Невиллом перед долгой разлукой, так велел ей дочерний долг. К тому же теперь все равно ничего уже нельзя было исправить. Лишь сейчас она начала осознавать, что любовь и брак, как это ни печально, зачастую не имеют между собой ничего общего. Она была слишком наивна и самонадеянна, когда рассчитывала выйти замуж за того, кто был дорог ее сердцу. Джоанне также было отказано в подобном счастье. Да и большинство мужей и жен, если разобраться, не питают друг к другу нежной страсти. Их связывает нечто иное… Она прекрасно понимала, почему ее родители так охотно выдали ее именно за Рэвенспера. Брак с ним сулил ей множество выгод. Они могли быть спокойны за ее будущее. Но что же заставило самого барона искать ее руки? Ведь не далее как нынче ночью он признал — и это было правдой — что союз с нею не принес ему никаких материальных благ. В чем же дело? Не иначе как заносчивый Рэвенспер пошел на поводу у собственного упрямства и, едва она сообщила ему, что хочет расторгнуть их помолвку, вознамерился во что бы то ни стало поступить наперекор ее желанию.
 Девушка не без труда отыскала вход в покои родителей и, негромко постучав, распахнула тяжелую дверь.
 Невилл уже успел одеться, но Джоанна все еще нежилась в постели.
 — Дорогая, оставайся с нами завтракать! — сказала она. — Подойди поближе, дай мне полюбоваться на тебя! Вижу, что несмотря на все твои слезы и причитания выглядишь ты блестяще!
 Розанна затаила обиду на мать, но ей не хотелось выказывать перед родителями свою досаду и отчаяние. Ведь сделанного не воротишь! Поэтому онаулыбнулась и весело ответила:
 — О, я-то в порядке, но посмотрели бы вы на Рэвенспера! Бедняга!
 — Он вконец измучен и пресыщен ночными излишествами? — томно спросила Джоанна.
 — Напротив, истомлен бесплодным ожиданием. Оголодал настолько, что пускает слюни.
 — Невилл! — раздраженно произнесла леди Кастэлмейн. — Твоя дочь дурно воспитана! Она позволяет себе недопустимо вульгарные выражения!
 — Да, в этом наша дорогая малышка берет пример со своей матери! — отозвался сэр Невилл. Он поцеловал Розанну в лоб и со вздохом добавил: — Нам будет так не хватать тебя, дорогая!
 — И я буду скучать без тебя, папа!
 — Ничего подобного! Ты будешь так занята разведением лошадей в обширных конюшнях Рэвенспера, которым, по правде говоря, далеко до наших, что и думать забудешь о родном доме, о нас с матерью и о Джеффри!
 — Возможно, в скором времени она займется разведением не одних лишь лошадей, — усмехнулась Джоанна, протягивая дочери блюдо с едой.
 Розанна гневно взглянула на мать и выпалила:
 — Вот уж об этом даже и не мечтай!
 Джоанна выразительно взглянула на мужа, давая ему понять, что желает поговорить с дочерью с глазу на глаз. Сэр Невилл поспешно удалился, напоследок еще раз прижавшись губами ко лбу Розанны.
 Джоанна поставил а блюдо со сливами, которыми лакомилась, лежа в постели, на низкий столик и взяла дочь за руку.
 — О, дорогая моя! — сказала она. — Если бы я могла в коротких словах передать тебе все, что мне известно о мужчинах! От скольких ошибок я смогла бы уберечь тебя! Ведь ты гораздо красивее, чем была я в твои годы, и тебе ничего не стоило бы заставить его есть с твоей ладони, будь ты хоть чуточку умнее, обладай хоть малой толикой женской хитрости!
 Розанна презрительно сощурила глаза и упрямо вскинула голову.
 — Дитя мое, этот мир принадлежит мужчинам! В их руках сосредоточена вся земная власть. Но умная женщина, выбрав себе в спутники наиболее могущественного из мужчин своего круга и подчинив его себе, получает неограниченный доступ к власти, которой этот мужчина наделен. Розанна, послушай меня! Отказывая мужу в ласках, ты никогда не сможешь подчинить его себе!
 — Я — леди Розанна Рэвенспер! — гордо произнесла девушка. — И одно это имя дает мне достаточно власти.
 — Вступить в брак — это еще далеко не все! — возразила Джоанна. — Ведь он может завести любовницу и наделить ее всей полнотой власти. А ты останешься ни при чем! Я от души поздравляю тебя с тем, что ты заполучила этого мужчину. Но, дорогая, сможешь ли ты удержать его при себе? Я вот не смогла!
 Розанна подумала об Эдуарде и о том, какой огромной властью располагает его супруга, королева Англии. Ей стало жаль мать.
 — Главное — это быть женщиной. Понимаешь? Женщиной — всегда и во всем. Некоторым женским приемам ты сможешь научиться, как бы странно это ни звучало, только от мужчин. Бесценные уроки преподаст тебе сама жизнь. Но учиться быть женщиной просто необходимо, Розанна! Возьми чашу жизни обеими руками и выпей ее до дна, не отрываясь ни на мгновение, вот тебе мой совет! Рэвенспер — человек редких качеств. Уж поверь мне, я знаю, о чем говорю. Не отказывай ему ни в каких его просьбах, и ты будешь сторицей вознаграждена за это. Ах, Розанна, как я завидую тебе! У тебя впереди целая жизнь! Но торопись! Лишь тебе одной дано прожить ее! Помни, что мы с отцом нежно любим тебя. И если ты решишь вернуться к нам, знай, что двери родного дома всегда открыты для тебя!
 Розанна, забыв о своем намерении держаться с матерью холодно и отчужденно, порывисто бросилась ей на шею и залилась слезами.
 Розанна никогда бы не подумала, что караван повозок, отправившихся в Рэвенсворт, окажется столь внушительным. Ее багаж был собран даже раньше назначенного Рэвенспером срока. Она объясняла это тем, что вовсю понукала Элис и сумела переупрямить саму Кейт Кендалл! Не сделай девушка этого теперь, и ей, того и гляди, всю дальнейшую жизнь пришлось бы слепо подчиняться деспотичной Кейт. Нет уж, хватит! Она только что избавилась, хотя и не без некоторого сожаления, от опеки родителей, и впредь намеревалась не подчиняться, а повелевать!
 Кейт ехала в одной из крытых повозок. Она решила лично присмотреть за наиболее ценными вещами из приданого молодой госпожи. Элис вызвалась сопровождать Розанну верхом. Породистых лошадей, которых надлежало беречь как зеницу ока, девушка доверила Доббину.
 Но Розанна и ее слуги составляли лишь незначительную часть кавалькады. У Рэвенспера было тридцать рыцарей, многие из которых прибыли в Йорк на свадьбу господина со своими женами. Кроме того, под его началом состояли восемьдесят воинов. Здесь же были и Тристан Монтфорд со своими людьми, Ребекка со служанками, оруженосцы, конюхи и прочая челядь. Розанне казалось, что население целого города со всем своим скарбом вдруг решительно снялось с места и двинулось на север по пыльной дороге, проложенной здесь еще римлянами.
 Тристан и его рыцари намеревались, проводив барона с супругой в Рэвенсворт, немедленно отправиться на восточный берег, в Рэвенскар.
 Ранним утром между Роджером и юным сэром Фитцхью состоялся примечательный разговор. Подойдя к Рэвенспе-ру, молодой рыцарь застенчиво пробормотал:
 — Дозвольте обратиться к вам с покорнейшей просьбой, барон! Мне бы очень хотелось поступить к вам на службу!
 Роджер окинул юношу недружелюбным взглядом. Его открытое, честное лицо располагало к себе, но Рэвенспер был предубежден против молодого рыцаря. Интересно, как у него хватило наглости обратиться с подобной просьбой к мужу своей возлюбленной?
 — Вы ведь, если не ощибаюсь, служите у Кастэлмейна? — спросил он.
 — Д-да… Но меня прогнали оттуда, потому что я дерзнул оказать леди Розанне помощь в ее бегстве из дому! — пробормотал юноша.
 Рэвенспер хотел было уже отрицательно покачать головой, но сэр Брайан поспешно добавил:
 — Это я, милорд, уведомил ваших людей о ее местонахождении, когда мы покинули аббатство Селби!
 Рэвенспер молчал. Сощурившись, он пристально разглядывал юношу. Что за игру ведет этот златокудрый красавец? Может быть, и в самом деле лучше принять его к себе, чтобы разгадать, кому он служит?
 — Лишний меч мне никогда не помешает! А пока вы можете сослужить мне службу, присматривая за людьми из Ка-стэлмейна, с которыми вы уже знакомы, и не позволяя им медлить, задерживая нас в пути и на привалах.
 Рэвенспер еще не успел договорить, как юноша, просияв, резво бросился к конюшням, чтобы оседлать своего коня. От радости он то и дело подпрыгивал на ходу. Роджер невольно улыбнулся. Дьявол его разберет, этого красавца с прозрачными глазами. Уж больно он улыбчив и непосредствен. Возможно, Розанна, вскружив мальчишке голову, и впрямь использовала его в качестве эскорта, пробираясь к своему настоящему возлюбленному — кому-либо из свиты короля, например?
 Когда Розанна заставила Зевса развернуться, намереваясь подъехать к повозке и проверить, все ли в порядке у Кейт, она увидела сэра Брайана, гордо гарцевавшего на коне среди рыцарей Рэвенспера. Девушка не могла поверить своему счастью. Значит, ему все же удалось осуществить свое намерение и наняться к Рэвенсперу. Какая удача! Но девушка не осмелилась ни приблизиться к возлюбленному, ни даже кивнуть ему. Кругом было слишком много любопытных глаз. Она лишь вздохнула и улыбнулась, когда сэр Брайан словно бы невзначай прижал руку к сердцу, и, снова развернув Зевса, помчалась вперед.
 Через некоторое время ее нагнал Тристан на своем рыжем жеребце. С восхищением взглянув на невестку, он воскликнул:
 — Рэвенсперу несказанно повезло с вами, дорогая! Если бы моя жена обладала хоть сотой долей вашего мужества и вашей выносливости!
 — Что вы имеете в виду?
 — Вы решили проехать верхом часть пути?
 — Я намереваюсь проделать весь путь до Рэвенсворта, не выходя из седла! — улыбнулась она.
 — Не может быть!
 — Трис, будьте снисходительны к бедной Ребекке! Она ведь решила ехать в повозке не для того, чтобы досадить вам, а лишь потому, что скверно себя чувствует!
 — Она попросту внушила себе, что недомогает, — упрямо возразил Тристан. Завидев брата, он радостно улыбнулся. — А вот и наш Роджер!
 Рэвенспер приблизился к Розанне в сопровождении темноволосого гиганта, крепко и уверенно сидевшего в седле.
 — Это Келли, капитан моего гарнизона, — произнес Роджер. — Он позаботится о вашей безопасности в пути. Вы можете положиться на его смелость, честность и преданность!
 Розанна сдержанно кивнула великану и отвела взгляд. Что-то в этом человеке настораживало ее. Он был примерно одного роста с Рэвенспером и очень походил на того сложением и посадкой головы. Но в манерах его проскальзывала грубоватость прирожденного вояки, к тому же девушке не понравился слишком откровенный взгляд, который капитан Келли бросил на ее грудь и шею.
 Она искоса посмотрела на мужа, гарцевавшего на чистокровном жеребце справа от нее. Розанна не могла не признать, что Роджер безупречно держался в седле. Икры его стройных ног, затянутые в мягкие кожаные сапоги, крепко сжимали бока могучего коня. На плечи Роджера был накинут пурпурный плащ, скрепленный у шеи роскошной бриллиантовой брошью в виде буквы «Р».
 Девушка решила во что бы то ни стало выказать себя перед людьми Роджера, которые отныне стали и ее людьми, с самой лучшей стороны. Ведь у него уже было две жены! Розанна поставила перед собой нелегкую задачу — убедить его воинов и слуг, что именно она является настоящей, подлинной баронессой Рэвенспер — изысканной, величественной, милостивой и любезной.
 И она одарила его нежнейшей из улыбок. Потом, наедине, она отнесется к нему с прежней холодной неприступностью, теперь же ей следовало изобразить из себя покорную и преданную супругу.
 Роджер слегка опешил и, откинувшись в седле, взглянул на нее с недоумением. Но замешательство его длилось лишь долю секунды. Сдержанно ответив на улыбку жены, он спросил:
 — Не окажете ли вы мне честь, леди Розанна, позволив ехать рядом с вами?
 Просияв, Розанна ответила достаточно громко, чтобы легкий бриз донес ее слова до всех воинов и рыцарей, скакавших следом за ними:
 — Я буду чрезвычайно польщена этим, милорд супруг мой!
 Розанне был очень к лицу бархатный плащ цвета лаванды. Она покрыла свои длинные волосы шелковой сеткой, украшенной аметистами, которые сверкали и переливались на солнце.
 Роджер не мог не отметить про себя, что сегодня она была просто ослепительна! Красота Розанны сияла и искрилась, словно драгоценный алмаз. Она и была его алмазом, его бесценным сокровищем! Он смотрел на нее не отрываясь, и во взгляде этом наряду с восхищением Розанна уловила нечто новое для себя — Роджер взирал на нее взглядом собственника! Она почувствовала себя неуютно. Лицо и шею ее залила краска смущения, потому что под взглядом Рэвенспера она вновь испытала волнующее, ни с чем не сравнимое томление. Она стыдилась этого чувства, и в то же время оно было так необычно, так тревожно и восхитительно! Сердце ее забилось быстрее, грудь вздымалась… Роджер слегка подмигнул ей, словно давая понять, что догадался о снедавших ее чувствах. Розанна отвела взгляд и быстро развернула Зевса, чтобы присоединиться к ехавшей позади них Элис.
 — О, миледи, вы полны сил и задора. Неужто последние несколько дней не изнурили вас?
 — По правде говоря, Элис, я никогда еще не чувствовала себя такой бодрой, такой счастливой! Разве тебе не понравилось при дворе?
 — Я не привыкла быть все время на людях. Меня… меня это выбивает из колеи…
 Розанна засмеялась, откинув голову. Ах, какая она робкая, смиренная и нелюбопытная, эта Элис! Разве можно, впервые ощутив вкус подлинной жизни, стремиться к прежнему однообразному и скучному существованию?
 — А мне по душе все новое! — воскликнула она. — Элис, подумай о замках, в которых нам отныне суждено жить! Сегодня вечером мы приедем в Рэвенсворт, а через некоторое время отправимся в Рэвенспер, который стоит на берегу океана! О, как мне не терпится поскорее оказаться там!
 — Разве… разве вы не станете скучать по дому? — шмыгнув носом, спросила Элис.
 — Скучать? Да о чем ты, дорогая?! Мне некогда будет даже подумать об этом! Ведь я стану хозяйкой замка Рэвенспер, мне придется заниматься тем, о чем я имею весьма слабое представление — распоряжаться челядью и слугами, заказывать повару обеды, входить во все мелочи. Ума не приложу, как я справлюсь с этим!
 — Вы очень скоро всему научитесь, миледи. Вас ничто не может остановить и испугать!
 — Надеюсь! — задорно воскликнула Розанна. Она искоса взглянула на Элис. Девушке явно было не по себе. Она с трудом сдерживала слезы. Бедняжка за всю свою жизнь ни разу не покидала Кастэлмейн. — Когда мы обоснуемся в Рэвенспере, ты сможешь часто ездить в Кастэлмейн. Ведь это довольно близко! — пообещала она.
 — Не желаете ли вы сесть в повозку к Кейт, чтобы немного отдохнуть, миледи?
 — Отдохнуть?! Да о чем ты, Элис?! Езда на Зевсе нисколько не утомляет меня. К тому же здесь так красиво. Посмотри-ка вниз! Видишь, это река Ур. Отсюда она выглядит, как серебристая извивающаяся лента. А взгляни-ка туда, повыше! Деревья оделись в праздничный осенний убор. О Боже, сколько красок! Сколько оттенков желтого, оранжевого, багрового! Дыши глубже, дорогая! Этот кристально чистый йоркширский воздух напоен изысканнейшими ароматами, он бодрит и пьянит, словно французское вино!
 Но восторженная речь Розанны не произвела на Элис должного впечатления. Скорее, наоборот: девушка еще ниже опустила голову.
 — Слушай-ка, а почему бы тебе самой не перебраться в повозку к Кейт? — предложила Розанна.
 — А как же вы?
 Баронесса Рэвенспер звонко рассмеялась.
 — Оглянись вокруг, дорогая! Здесь несколько сотен мужчин, готовых защитить меня и оказать мне любую помощь, стоит только попросить!
 Элис слабо улыбнулась и придержала свою лошадь. Розанна ускакала вперед.
 Время от времени кавалькаду обгоняли небольшие группы путников, а также одинокие всадники, спешившие по своим делам, и, если кому-то из них требовалась помощь, Роджер, не считаясь со временем, помогал случайным попутчикам справиться с дорожными неурядицами. Всевозможные мелкие происшествия то и дело приключались и с караваном, направлявшимся в Рэвенсворт: на полпути к замку у одной из телег сломалась ось, несколько лошадей захромали, жену одного из рыцарей, ожидавшую ребенка, растрясло в повозке и женщине сделалось дурно. Все это способно было вывести из терпения даже святого, но Роджер не выказывал ни малейших признаков раздражения, держась со всеми ровно, учтиво и дружелюбно.
 Некоторое время Розанна ехала рядом с повозкой Ребекки, расспрашивая молодую женщину о замке Рэвенсворт и царивших там порядках. Ребекка была чрезвычайно раздосадована тем, что им приходилось ехать на север. Душа ее стремилась в Рэвенспер, где, как она сообщила Розанне, было гораздо удобнее, просторнее и спокойнее, чем в северной крепости барона Рэвеиспера.
 Когда неяркие краски солнечного осеннего дня померкли, Розанна решила, что ей следует держаться поближе к супругу. Она успела уже немного соскучиться по их словесным дуэлям. В этих перебранках она оттачивала свое остроумие, а кроме того, ей казалось не лишним снова напомнить ему о своем стремлении к независимости.
 Роджер беседовал о чем-то с Тристаном. Братья явно обсуждали какой-то серьезный вопрос. Лица обоих были мрачны и суровы. Стоило Розанне приблизиться к ним, как оба разом умолкли. Она пытливо заглянула в их сумрачные лица и спросила:
 — Неужели женитьба — такая ужасная трагедия?
 Роджер и Тристан от души расхохотались, и молодой Монтфорд придержал коня, чтобы дать новобрачным возможность побыть наедине.
 — Неужели меня заколдовали? — спросил Роджер, улыбаясь Розанне. — Или вы и впрямь час от часа становитесь все прекраснее?
 Он подъехал вплотную к девушке и, отстегнув свою роскошную брошь, закрепил ее на вороте плаща Розанны.
 — Вы что же, решили заклеймить меня своей монограммой, как породистую кобылу? — гневно воскликнула девушка.
 — Побойтесь Бога, Розанна! — смеясь, ответил он. — С какой буквы, по-вашему, начинается имя, данное вам при крещении? А также и фамилия, которую вы носите со вчерашнего дня?
 Щеки Розанны залила краска стыда. В этой стычке с Рэвенспером она выглядела не лучшим образом! Набросилась на него с упреками, вместо того чтобы поблагодарить за подарок, который он преподнес ей в порыве любви и великодушия!
 Видя, как она смущена, Роджер решил рассеять возникшую неловкость. Он снисходительно улыбнулся и произнес:
 — Как насчет галопа?
 Глаза Розанны блеснули. После целого дня пути она нисколько не утомилась и была готова к неистовой скачке.
 — Мы теперь находимся всего лишь в каких-нибудь десяти милях от Рэвенсворта, — пояснил Роджер. — Я мог бы отправить туда вестовых с сообщением о нашем прибытии, но не лучше ли будет нам с вами опередить этот унылый караван и первыми ворваться во двор замка, словно в неприятельскую крепость?
 Розанна улыбнулась, кивнула и резко пришпорила Зевса. Услыхав впереди себя ее победный смех, Роджер пустил своего жеребца в галоп. Розанна решила во что бы то ни стало обогнать Рэвенспера. Она знала, что у могучего Зевса хватит сил пролететь эти десять миль, словно вихрь. Девушка низко пригнулась к шее коня. Ее волосы выбились из-под сетки, которая, скользнув ей за ворот платья, застряла где-то между лопаток. Привстав в стременах, она оглянулась назад и с ужасом увидела Рэвенспера, нагонявшего ее на своем огромном черном коне. Вот он уже поравнялся с ней. Розанна не слышала его победного смеха, но увидела, как в темноте блеснула полоска его белоснежных зубов. В ушах у всадников свистел ветер. Как ни старалась Розанна, ей не удалось обскакать Рэвенспера. Он вырвался вперед, на секунду перед ней мелькнули копыта его коня с широкими подковами, затем всадник и жеребец растворились во тьме.
 Когда девушка въехала в слабо освещенный факелами Двор замка, конь Роджера стоял неподалеку от ворот. Бока животного раздувались после неистового бега. Розанна была уязвлена до глубины души. Она не привыкла к поражениям. Недолго думая, она спешилась и, наклонившись, ослабила подпругу своего седла.
 — Мое седло съехало набок, — сказала она вышедшему ей навстречу Роджеру.
 Роджер выслушал эту ложь, насмешливо изогнув бровь. Вот так сюрприз! Оказывается, леди Розанна скорее скажет неправду, чем признает свое поражение! Что ж, таковы, вероятно, все или почти все женщины, — подумал он. Из конюшни выбежали грумы, чтобы расседлать лошадей и поставить их в стойла. При виде Розанны они остолбенели. Какая красавица! Неужели это их новая госпожа?
 Прежде чем предстать перед своими новыми слугами, Ро-занне необходимо было привести себя в порядок. Но как выудить из-за ворота тонкую сеть, украшенную аметистами? Во время неистовой скачки она ничего не замечала, ни о чем не могла думать. Ей хотелось лишь одного — обогнать Рэвенспера. Теперь же она чувствовала, как при малейшем ее движении ограненные камни больно царапают нежную кожу ее спины.
 — Могу я вам чем-нибудь помочь? — участливо спросил Роджер, все это время не сводивший с нее глаз.
 Розанне не хотелось, чтобы он прикасался к ней, но выбора у нее не было.
 — Да. К сожалению, можете! — холодно ответила она, поворачиваясь к нему спиной и наклоняя голову. Недолго думая, Роджер просунул руку за лиф ее платья. Он провел пальцами по гладкой спине девушки, затем рука его потянулась к ее полной груди. Погладив сосок, он слегка сжал его между большим и указательным пальцами. Когда грудь Розанны напряглась, а сосок отвердел, Роджер издал удовлетворенный смешок.
 — Так нечестно, Рэвенспер! — выдохнула она, едва сдерживая стон, рвавшийся из ее груди, — столь велико было наслаждение, которое она испытывала.
 — Я намерен заниматься этим всю ночь, — прошептал он, — стоит мне только завлечь вас на мое ложе! — И он сжал губами мочку ее уха.
 Когда Роджер наконец извлек сеть из-за лифа платья, Розанна прерывисто вздохнула.
 — Камни поцарапали вам спину? — сочувственно спросил он.
 Розанна помотала головой. Прикосновение его пальцев воспламенило ее. Она с трудом сдерживалась, чтобы не повернуться к нему лицом и не обвить руками его шею. Вместо этого она попыталась было убрать волосы под тонкую сеть, но Роджер опередил ее, собрав ее густые локоны в пучок и стянув их шелковым украшением. Прикосновение к густым, пушистым волосам Розанны, как всегда, привело его в неистовое возбуждение. Он повернул ее лицом к себе и страстно поцеловал в полные розовые губы. Боже, как он жаждал обладать этой женщиной! Выпрямившись, он с улыбкой взглянул на нее и поправил локон, выбившийся из-под сетки.
 — Нет, ничего. Мне уже не больно, — сказала она наконец и отступила назад. — Если вы не возражаете, я хотела бы сама вычистить Зевса после такого изнурительного путешествия. — Девушке непременно нужно было теперь же заявить Рэвенсперу о своем намерении посещать конюшни, когда ей заблагорассудится, и проводить там столько времени, сколько она пожелает.
 — Я весьма одобряю ваше стремление самолично ухаживать за вашей лошадью, — сказал он. — Хотя, признаться, прежде я не встречал женщин, которые занимались бы этим! Но ведь вы и сами нынче устали не меньше, чем ваш Зевс. Я советовал бы вам доверить его моим грумам. Они прекрасно знают свое дело. Вы можете положиться на них.
 Розанна кивнула и лишь теперь бросила любопытный взгляд на замок. Как и все укрепленные сооружения, построенные норманнами, он имел четырехугольную форму, и его единственная башня нависала над входом. Прежде она служила для охраны подъемного моста через ров, который теперь был засыпан землей.
 К Рэвенсперу подбежала, радостно виляя хвостом, огромная собака-волкодав, и хозяин ласково потрепал ее по лохматой голове.
 На первом этаже замка располагались оружейная и казармы гарнизона, второй был отведен под жилые помещения для слуг. Здесь же находился просторный обеденный зал. Покои Роджера занимали значительную часть третьего этажа. Розанна решила сегодня же потребовать, чтобы ей было предоставлено несколько комнат, по возможности подальше от спальни хозяина замка. Она знала, что добиться этого ей будет нелегко, но как иначе могла ойа заявить о своем праве на независимость? Для нее по-прежнему не существовало ничего страшнее капитуляции перед Рэвенспером.
 Они начали осмотр замка с огромной кухни. Туда их как магнитом притянул аппетитный запах готовившихся яств. В двух огромных очагах ревело пламя. Розанна подумала, что в каждой из этих разверстых огненных пастей могла бы без труда поместиться высокая карета, запряженная четверкой лошадей. Теперь же в очагах подрумянивались нанизанные на вертелы два оленя, вол, несколько баранов и бесчисленное множество тушек мелкой дичи. С потолочных балок свешивались копченые окорока, связки лука и пучки сушеных трав. На выскобленных добела столах громоздились сырные головы, бруски янтарно-желтого масла и караваи свежеиспеченного хлеба.
 Толстая женщина, склонившись над невысокой печью, вынула оттуда огромный противень с дюжиной румяных черничных пирогов. Розанна с наслаждением втянула ноздрями божественный аромат, разнесшийся по кухне и перебивший запах жареного мяса.
 — Желаете отведать? — робко спросила ее повариха.
 — Да, пожалуйста!
 Розанна стянула с руки перчатку, украшенную аметистами, и взяла двумя пальцами кусок горячего пирога, протянутый ей толстухой.
 Кухня была полна поваров и поварят, деловито сновавших от столов к очагам и лоханям с водой. Дело находилось для всех: и для солидных, знавших себе цену мастеров-пирожников, и для бойких пострелят, в чьи обязанности входило поворачивать самые мелкие вертелы и отгонять от жаркого собак и кошек.
 У входа в обеденный зал Роджера и Розанну встретил управляющий замковым хозяйством — невысокий плотный мужчина средних лет с лицом упрямца и ворчуна. Держался он с подчеркнутым достоинством.
 — Мистер Бурк, это моя супруга, леди Розанна, — сказал Роджер и с улыбкой добавил: — Мы слишком долго жили на холостяцкий манер, теперь все должно измениться, но я надеюсь, что при общей нашей готовности к компромиссам переворот в управлении замком пройдет мирно!
 Мистер Бурк церемонно поклонился своей новой госпоже. Розанна невольно улыбнулась. В этой короткой речи Роджер проявил себя искуснейшим дипломатом. Но она сомневалась, что мистеру Бурку, привыкшему деспотично править всей челядью замка, пришлось по вкусу слово «компромисс». Улыбка ее стала еще шире, когда девушка представила себе, какие баталии развернутся в самом недалеком будущем между ним и Кейт Кендалл в борьбе за власть. Взглянув на Роджера, она обнаружила, что тот усмехается, не сводя с нее глаз. Похоже, ему удалось прочитать ее мысли!
 Простившись с мистером Бурком, Рэвенспер повел Розанну в высокую башню. Девушка держалась настороженно, подозревая, что он вознамерился завлечь ее в свою спальню. Из окна башни они несколько минут наблюдали, как повозки и воины на усталых конях медленно спускались с холма, приближаясь к Рэвенсворту.
 Оторвавшись от этого зрелища, Розанна отступила на середину комнаты и сказала:
 — Я знаю, что вам нужно сойти вниз и отдать необходимые распоряжения. Не тревожьтесь обо мне, я пока выберу комнаты для себя и своих служанок.
 Роджер взял ее за подбородок и некоторое время с молчаливым укором смотрел ей в глаза. Розанна невольно поежилась под этим взглядом.
 — Значит, вы по-прежнему намерены лишить меня радостей и удовольствий, на которые я имею полное право как ваш супруг? — спросил он глухо.
 — Рэвенспер, ради Бога, не пытайтесь пронять меня вашими патетическими речами! — раздраженно бросила она. — Не вам, силой склонившему меня к этому союзу, упрекать меня в невыполнении супружеских обетов! Я просила, я молила вас дать мне свободу, разорвать нашу помолвку. Но вы остались глухи к моим мольбам! Чего же вы теперь хотите от меня?! Я не уступлю вашим домогательствам, так и знайте!
 Вместо ответа он обнял ее за талию и прижал к себе. Прежде чем Розанна смогла воспротивиться его натиску, горячие, жадные губы Рэвенспера уже овладели ее губами. У девушки подогнулись колени и, не придерживай ее Роджер, она упала бы на пол.
 — Я буду делать это всякий раз, как услышу из ваших уст подобные дерзкие речи! — пригрозил он, слегка отстранившись от нее.
 — Вам не запугать меня! — с вызовом ответила она.
 Роджер еще крепче сжал ее талию.
 — Я мог бы, если бы захотел, овладеть вами прямо здесь, на полу! — хрипло произнес он.
 — Это лишь доказало бы, что вы — грубое, похотливое животное, каким я с самого начала считала вас! — ответила Розанна с отвагой, которой она вовсе не испытывала. Напротив, душу ее обуял ужас, но она решила не поддаваться панике. Ведь иначе противник неминуемо возьмет над ней верх!
 — Вам пришлось бы обвинять в этом саму себя! — сказал он, разжимая объятия. — Вы дразните меня, вы меня провоцируете, вы будите во мне зверя!
 Розанна упрямо вскинула голову. Она не желала признавать предъявленных ей обвинений. И Роджер решил проучить ее за столь дерзкое, вызывающее поведение. Он протянул руки к вырезу ее платья и рванул тонкую ткань, обнажив высокую грудь девушки.
 — Как вы смеете?! — взвизгнула она.
 Но Рэвенспер не обратил внимания на ее негодующий возглас. Наклонившись, он приник губами к ее розовому соску. Рука его скользнула под ее платье. Нежно гладя самые интимные участки тела своей жены, он убрал руку лишь тогда, когда почувствовал, как преддверие ее лона напряглось и увлажнилось.
 — Постарайтесь вести себя как подобает во время общего обеда в большом зале! — напутствовал он ее, повернувшись к выходу из башни.
 Потрясенная до глубины души его бесцеремонностью, Розанна в то же время не могла не понять, что терпение супруга доведено до предела, что стоит ей возразить ему, и он, того и гляди, выполнит свою угрозу, овладев ею прямо здесь, на полу.
 — Разумеется, я буду вести себя наилучшим образом! — ответила она, тщетно пытаясь стянуть руками лиф платья, разорванный до самого пояса. — Ведь люди эти теперь не только ваши, но и мои тоже!
 Он по-прежнему стоял у двери. Розанна прошмыгнула мимо него к лестнице и, оказавшись на безопасном расстоянии, невозмутимо произнесла:
 — С вас причитается новое платье для меня, Рэвенспер!
 Он взглянул на ее полуобнаженную грудь и усмехнулся.
 — За мной не пропадет, леди Розанна!




 11


 Вожделение, охватившее Розанну, когда Рэвенспер заключил ее в объятия, все еще давало о себе знать. Спускаясь по ступеням, она проклинала его на все лады. Но и она тоже была хороша! Разве можно дразнить этого опасного человека, ежеминутно рискуя собой? Ах, она по-прежнему стыдилась чувств, которые испытывала, стоило ему прикоснуться к ней! Подвергаясь его нескромным ласкам, она испытывала такой восторг, такое упоительное возбуждение, что ей хотелось кричать, плакать, моля его не разжимать рук, не отстраняться от нее…
 Роджер вышел в замковый двор, покусывая губы от досады. Сколько же можно терпеть упрямство этой избалованной девчонки, потакать ее капризам? Пора положить этому конец! Если потребуется, он применит силу, но она станет его супругой в полном смысле этого слова!
 Розанна прямиком направилась в спальню Рэвенспера. Отыскав иглу и нитки, она как могла привела в порядок свой безнадежно испорченный наряд. Лишь только с этим было покончено, девушка принялась с любопытством озираться по сторонам. Комната выглядела уютно и опрятно. В камине ярко горел огонь, блики его отражались на панелях стен и полированной поверхности мебели. Над огромной кроватью вздымался шелковый балдахин. Пол устилали четыре дорогих ковра. Среди прочей мебели она отметила книжный шкаф, который стоял близ оконной ниши. Полки его были уставлены книгами. Розанна не рискнула подойти ближе и прочитать их названия на корешках. Что, если Рэвенспер неожиданно войдет сюда и застанет ее за этим занятием? И она не без сожаления покинула уютную спальню, плотно закрыв за собой дверь.
 Комнаты в западном крыле замка были обставлены скромной, но вполне удобной мебелью. Однако расположение их не устраивало Розанну. Вскоре, однако, она обнаружила в северо-восточном углу третьего этажа именно то, что искала: две просторных и светлых смежных комнаты, соединявшихся между собой тяжелой дверью. Но обе они были пусты. Судя по всему, здесь давным-давно никто не жил. Девушке предстояло до наступления ночи придать им как можно более уютный вид, чтобы водвориться здесь вместе с обеими служанками.
 Ей нельзя было терять ни минуты, и она немедленно отправилась на поиски Кейт и Элис.
 — Кейт, — воскликнула дна, тяжело дыша после быстрого бега. — Ты сможешь быстро отыскать повозки с нашей мебелью? Идем, я покажу тебе комнаты, в которых нам предстоит жить. Пусть слуги или даже несколько воинов из замкового гарнизона перенесут туда мебель, ковры и утварь. А я пока распоряжусь, чтобы кто-нибудь затопил камины. Элис, тебе не под силу будет таскать тюки наверх. Пойди-ка отыщи комнату Ребекки.
 Вскоре молодой оруженосец, повинуясь приказу Розан-ны, принес в ее комнаты дрова и горящие головни. В обоих очагах весело запылал огонь. Однако Кейт все не появлялась, и Розанна, не понимая, что могло задержать ее расторопную камеристку, стала спускаться вниз. Она обнаружила Кейт в большом холле на первом этаже в окружении тюков с постельным бельем, тщательно свернутых ковров, гобеленов, а также узлов с прочей утварью. Грозно подбоченясь, женщина кричала мистеру Бурку:
 — Ни за что! Поцелуйте свинью в зад, если вам угодно!
 Розанна знала, что Кейт было нетрудно вывести из себя, но она никогда не слыхала из уст своей камеристки столь отборных ругательств.
 Мистер Бурк, однако, упрямо стоял на своем.
 — Послушайте, вы, женщина! — гремел он. — Вбейте в свою дурную башку, наконец, что здесь за все я отвечаю! И если я не отправлю ее вещи в спальню хозяина, он отрежет мне яйца! Уходите-ка прочь подобру-поздорову, вот что я вам скажу!
 — Ха! Ишь, раскомандовался, дырявый ночной горшок! Сам убирайся с дороги, а не то я разотру твои яйца в порошок. Это в том случае, если они вообще у тебя есть!
 Розанна с трудом удержалась от смеха. Надо же! Что это нашло на ее Кейт? Разве она не понимает, что таким путем от мужчины ничего не добьешься?
 — Мистер Бурк, не могу ли я чем-нибудь помочь вам? — смиренно обратилась она к управляющему.
 Увидев ее, мистер Бурк мгновенно переменился в лице.
 — Что вы, что вы, мадам! Это я готов исполнить любое ваше приказание! Только молвите слово, и старина Бурк перевернет для вас небо и землю!
 — Чертов ирландец! — пробормотала Кейт.
 Взмахом руки Розанна велела женщине замолчать. Продев другую руку под локоть мистера Бурка, она защебетала:
 — Пойдемте со мной наверх, мистер Бурк, и я покажу вам комнаты, которые выбрала для себя. Вы замечательно вышколили всю челядь! Как это вам удалось? Стоило мне обратиться к одному из оруженосцев, и он в мгновение ока затопил оба камина. Вы научите меня командовать слугами так, чтобы они всегда слушались с первого раза? У нас в Кастэлмейне все было иначе! — с притворным вздохом добавила она. Проведя мистера Бурка в выбранные ею комнаты, она с очаровательной улыбкой беспомощно развела руками: — Вот видите, здесь я хотела бы устроить себе спальню, а тут будут жить Кейт и Элис. Мы привезли множество белья, посуды, у нас есть также кровати, ковры, гобелены, комоды и каминные экраны… Но Кейт потребуются недели, чтобы расставить и разложить все по местам. Ума не приложу, что мне делать. Может быть, вы посоветуете мне, мистер Бурк, как разрешить эту проблему?
 — Нынче же вечером все будет устроено согласно вашему желанию, миледи! — с поклоном произнес польщенный старик.
 — Простите, вы это серьезно?
 — Пока вы будете ужинать в главном зале, миледи, я прослежу, чтобы все здесь было приведено в надлежащий вид. Когды вы придете сюда, вам наверняка покажется, что вы жили здесь долгие годы. Положитесь на меня, баронесса!
 — О, с радостью, мистер Бурк! Я бесконечно благодарна вам! Вы сняли с моих плеч такой тяжкий груз!
 Кейт вошла в комнату, лишь удостоверившись в том, что мистер Бурк спустился вниз.
 — Ах, проклятый василиск, страдающий запором! Я уже готова была сунуть ему в зад раскаленную кочергу!
 — Что за кровожадные намерения, дорогая Кейт! — смеясь, воскликнула Розанна.
 — О, дитя мое! Прости! Я, похоже, забылась и наговорила лишнего.
 — Выходит, не одна я в приступе гнева бываю невоздержанна на язык. Но слава Богу, что мама не может тебя слышать! Представляю, как бы она была шокирована!
 — Это леди Джоанна научила меня браниться! — смущенно пробормотала Кейт. — А сама она научилась этому от его величества.
 — О, вот наконец-то и наши сундуки! — обрадовалась девушка. Двое слуг начали вносить в комнату вещи, привезенные из Кастэлмейна. — Разыщи для меня какой-нибудь подобающий наряд, дорогая Кейт, и мы с тобой пойдем к Ребекке, чтобы переодеться к обеду, пока наши комнаты будут приводить в порядок!
 Ребекка лежала в постели, укрывшись одеялом. Служанки уже распаковали ее одежду и развесили все платья в большом шкафу.
 — Разве ты не собираешься обедать нынче в большом зале? — удивленно спросила Розанна.
 — Я не голодна, — ответила Ребекка. — К тому же дорога вконец изнурила меня. Почему ты не хочешь распорядиться, чтобы твой обед прислали сюда, ко мне? Мы прекрасно провели бы время вдвоем!
 — Боюсь, что в этом случае Рэвенспер стащил бы меня вниз за волосы! — усмехнулась Розанна. — Ведь это мой первый обед в стенах его замка! Он уже предупредил меня, что нынче я должна быть на высоте! — И девушка скорчила недовольную гримасу.
 Ребекка передернула плечами.
 — Разумеется, всем не терпится взглянуть на тебя. Особенно женщинам. Они все флиртуют напропалую с Тристаном и Роджером. Каждая была бы рада заполучить одного из братьев в свою постель!
 Брови Розанны поползли вверх.
 — Но ведь мужья наверняка запрещают им вести себя столь вольно! — воскликнула она.
 Ребекка вздохнула и нехотя пояснила:
 — Некоторые из них еще не вышли замуж, другие уже успели овдоветь, а третьи проводили своих мужей в другие замки Рэвенспера. Мерзкие потаскушки! Я терпеть их не могу и едва здороваюсь с ними.
 Розанна одевалась к ужину с твердым намерением затмить своей красой всех собравшихся в большом зале дам. Девушка не осознавала, что это удалось бы ей, оденься она хоть в лохмотья! И она уделила своему туалету массу внимания и стараний. Наряд ее состоял из светло-зеленой накидки и нижнего платья того же цвета. Прозрачные рукава из тончайшего шелка были оторочены серебряной нитью. Она решила не покрывать голову сетью и вуалью. Вместо этого Элис, тщательно расчесавшая волосы хозяйки, заколола их у одного из висков девушки бриллиантовой заколкой в виде бабочки, которую смастерила для дочери Джоанна.
 Внезапно в голову Розанне пришла замечательная идея. Она сняла со спинки стула плащ, в котором ехала из Йорка в Рэвенсворт, отстегнула от его ворота брошь, подаренную Роджером, и закрепила ее у выреза платья, меж своих округлых грудей. Пусть любуется! Ему нынче будет глаз не отвести от этого украшения!
 Розанна настояла на том, чтобы Кейт и Элис надели свои самые нарядные платья. Она решила посадить их за главным столом. Ведь они — ее приближенные! Она собиралась войти в зал немного позже назначенного времени, чтобы остальные успели уже занять свои места. Тогда она сразу же привлечет к себе все взгляды.
 Роджер стоял у главного стола, беседуя с Тристаном и капитаном Келли. Он опирался обеими руками о спинку роскошного стула. При виде Розанны лицо его озарилось радостной, горделивой улыбкой. Розанна не могла решить, предназначалось ли это безмолвное выражение восхищения ей одной или же всем, кто, затаив дыхание, наблюдал за своими хозяином и хозяйкой. Тем временем двое слуг принесли откуда-то еще один столь же красивый стул и поспешно удалились, поставив его возле первого. Рэвенспер подошел к краю возвышения, на котором стоял главный стол, и подал жене руку.
 Только тут Розанна обнаружила, что Роджер одет в камзол темно-зеленого цвета. Она досадливо сдвинула брови. В последнее время они с ним чуть ли не ежедневно носили одежду одинаковых оттенков, словно актеры на сцене, изображавшие любовников! Рэвенспер поднес обе ее ладони к лицу, и зал огласился приветственными возгласами. Здесь собрались сегодня все, кто нес службу в замке Рэвенсворт. Молодые пажи и оруженосцы, которым не хватило места за столами, сидели в оконных нишах или стояли вдоль стен. Роджер с улыбкой оглядел собравшихся. Розанна слегка склонила голову. Но шум не смолкал. Тогда Роджер поднял руку вверх. Восторженные крики мало-помалу смолкли, и в наступившей тишине Роджер произнес:
 — Позвольте представить вам мою жену, леди Розанну Монтфорд, баронессу Рэвенспер!
 И вновь раздались одобрительные возгласы, свист, топот ног, стук тяжелых кулаков по столам. Розанна засмеялась от счастья. Эти люди согласны подчиняться ей как своей полноправной госпоже! Снова утихомирив собравшихся, Роджер с усмешкой продолжил:
 — Этот замок долгое время оставался прибежищем убежденного холостяка. Однажды я поклялся никогда больше не вступать в брак. Я восемь лет был одинок. И вот теперь я предстал перед вами женатым человеком. — Зал огласился добродушным хохотом и свистом. — В чем же дело, спросите вы. Признаюсь вам: я был сражен наповал. То, что произошло со мной, было подобно удару молнии! Я увидел ее, и сразу почувствовал себя точно птица, пойманная в силок. И вот она перед вами! Любите и жалуйте свою госпожу!
 Розанна помимо своей воли была тронута его простыми, искренними словами. Он с такой обезоруживающей откровенностью поделился тем, что чувствовал!
 Роджер поднял кубок и, не сводя глаз с Розанны, осушил его.
 Девушка по примеру супруга подняла руку, и зал тотчас же умолк. Все глаза были устремлены на нее. Все собравшиеся с нетерпением ждали, что скажет их юная хозяйка.
 — Я поднимаю свой кубок за вас, люди Рэвенсворта и Рэ-венспера! — Слова ее потонули в восторженном гуле сотен голосов, мужчины и женщины с одинаковым усердием аплодировали ей, встав со своих стульев.
 Наконец супруги заняли свои места, и обед начался. Слуги внесли в зал огромные блюда с жареным мясом.
 — Вы были великолепны! — с воодушевлением произнес Роджер. — Я горжусь вами, дорогая! — Взгляд его скользнул вниз и остановился на роскошной броши, поместившейся как раз между грудей Розанны. Девушка зарделась и опустила голову. Похоже, она сама попалась в ловушку, которую расставила для Роджера!
 Наклонившись вперед, Тристан с усмешкой произнес:
 — Ты глядишь на Розанну так, словно собираешься съесть ее!
 — Ты угадал! Именно это я и намерен сделать! — поддержал шутку Роджер. Розанна поежилась.
 Тристан взглянул на нее и расхохотался.
 — Почему бы мне не встать и не предложить собравшимся проводить молодоженов в постель? — спросил он, давясь смехом.
 — Тристан! Ты не сделаешь этого! — умоляюще произнесла Розанна.
 — Что поделать! — притворно вздохнул он. — Новобрачные всегда становятся объектом нескромного любопытства и развеселых шуток. Побьюсь об заклад, что все эти люди много отдали бы за право лицезреть вас с Роджером на супружеском ложе!
 — Я убью тебя, Трис! — прошептала Розанна.
 — Ой, напугала! — не унимался он.
 Роджер перегнулся через стол и полушутя произнес:
 — Развлекай остротами свою собственную женщину! А эта принадлежит мне!
 Тристан погрозил брату пальцем.
 — Ведь не кто иной, как я, доставил ее к тебе и положил в твою постель! Коротка же у тебя память, как я погляжу!
 Взгляд Роджера внезапно стал жестким. Тристан, поняв, что сказал лишнее, виновато потупился. Розанна сделала вид, что занята едой. Она исподтишка наблюдала за супругом и его братом, решив, что со временем непременно узнает, как им удалось довести ее до бесчувственного состояния и уложить на кровать в спальне Рэвенспера.
 А пока ее внимание привлекли женщины, находившиеся в зале. Розанна с удовлетворением убедилась, что ни одна из них не могла бы сравниться с ней ни красотой, ни богатством наряда. Но многие пышнотелые девицы вели себя, пожалуй, чересчур вольно. Они то и дело бросали призывные взгляды на мужчин, сидевших за главным столом.
 А между тем вина лились рекой, и в переполненном зале становилось все более оживленно. Веселье било через край. Розанна передернула плечами и обратилась к Тристану:
 — Похоже, скоро кавалеры начнут срывать накидки со своих дам. А возможно, им придет в голову и что-нибудь похуже этого!
 — Или получше! — отозвался Тристан. — Смотря как относиться к происходящему, миледи!
 Негодующе фыркнув, она повернулась к Рэвенсперу.
 — С меня довольно, милорд. Позвольте мне покинуть пиршественный зал и удалиться к себе!
 Роджер помедлил с ответом. Его снова охватило возбуждение. Многозначительно взглянув на Розанну, он произнес:
 — Мы уйдем отсюда вместе.
 Розанна отнеслась к его словам как к очередному вызову.
 — Нет, я не желаю идти с вами!
 — А если это приказ, мадам?
 — Я — ваша жена, а вовсе не служанка, милорд! Я не собираюсь слушаться ваших приказов!
 Они старались говорить как можно тише, но Тристану все же удалось расслышать слова Розанны. Он с трудом верил своим ушам. Неужели эта девчонка осмеливается спорить с его братом?!
 — Как вы смеете говорить со мной в подобном тоне, мадам? — грозно спросил Роджер. Тристан взглянул на него с одобрением.
 — Мне не остается ничего другого, — ответила девушка. — Я должна или сопротивляться вам до последнего, или превратиться в вашу покорную рабыню!
 Ноздри ее раздувались, грудь высоко вздымалась. Роджер понял, что она едва сдерживается, чтобы не наброситься на него. Он вскочил на ноги и, опрокинув стул, поднял Розанну над столом, словно пушинку. Зал восторженно заревел. Роджер склонился к лицу жены и прошептал:
 — Обнимите меня за шею, и я отнесу вас в вашу спальню. Если вы откажетесь это сделать, я доставлю вас на мою постель. Выбирайте!
 Поколебавшись лишь одно мгновение, девушка обхватила руками его плечи и спрятала лицо на его широкой груди. Роджер вынес ее из зала. В его объятиях она чувствовала себя на удивление уютно. Он крепко прижал ее к себе и широкими шагами пошел по коридорам. Когда Роджер со своей ношей на руках достиг третьего этажа, Розанна внезапно разжала руки и с беспокойством огляделась по сторонам.
 — Сэр, ведь моя спальня находится в другом крыле!
 — Разумеется! Зато моя расположена здесь!
 — Но ведь вы обещали, если я не устрою сцену, проводить меня в мои покои!
 Роджер усмехнулся, наклонившись к ней.
 — Люди дают обещания лишь для того, чтобы нарушать их! Этому я научился от вас, дорогая! — Она внес ее в свою спальню и притворил тяжелую дверь.
 — От меня?! — воскликнула она, не веря своим ушам.
 — Розанна, дорогая моя, ведь вы нарушаете клятвы и обеты с завидной легкостью. Скажете, что это не так?
 — Я не давала вам никаких обещаний! Я только сказала, что вы не раз пожалеете о том, что принудили меня к этому браку! И что я превращу вашу жизнь в ад кромешный!
 — А как насчет супружеских клятв, Розанна? — спросил он, опуская ее на пол и обхватывая лицо девшуки ладонями. — Разве вы не обещали любить и чтить меня, а также, что немаловажно, повиноваться мне?
 Девушка покраснела.
 — Я… не могу любить вас, милорд, — едва слышно произнесла она. — Ведь никто из нас не властен над своими чувствами. Но честь значит для меня так же много, как и для вас! И я обязуюсь чтить и уважать вас. Я не посрамлю имени, которое вы дали мне! — Она опустила глаза и добавила: — Я обязуюсь также подчиняться вашим требованиям и постараюсь безупречно выполнять свои обязанности жены и хозяйки.
 Углы его красиво очерченных губ тронула насмешливая улыбка.
 — Кротость вам не к лицу, Розанна! Я уверен, что вся ваша проникновенная речь — ложь от первого до последнего слова!
 Розанна покачала головой.
 — Вы ошибаетесь, барон! Прошу вас, испытайте меня!
 — Что ж. Попробую. Поцелуйте меня!
 Розанна вздрогнула и попятилась. Этого еще не хватало! Роджер несколько раз целовал ее, но она еще никогда добровольно не дарила ему поцелуев. И не намерена делать этого впредь! Он долго молча смотрел на нее, а затем произнес:
 — Такя и знал! Вот видите, вы отказываетесь выполнить столь незначительную просьбу вашего законного супруга. Что же говорить обо всем остальном?!
 Розанна бросила тревожный взгляд по сторонам. Она поняла, что ей следует тем или иным способом выбраться отсюда. Еще несколько мгновений, и будет поздно!
 — Я стану примерной женой, если вы в свою очередь выполните данное мне обещание и проводите меня в мои покои! — сказала она.
 Розанна не сомневалась, что он повторит свою просьбу о поцелуе, и заранее решила уступить его требованию. В конце концов, не такая уж это высокая плата за право ночевать в своей собственной постели. Разумеется, если дело ограничится одним лишь поцелуем…
 — Согласен! — весело воскликнул Роджер. — Разденьте меня, о примерная супруга!
 И снова его просьба застала ее врасплох! Ведь ей придется сдержать свое слово, иначе он получит право нарушить данное ей обещание. Розанна с укором взглянула на Роджера и, вздохнув, принялась расстегивать бриллиантовые пуговицы на его камзоле. Оставшись в рейтузах и рубахе, Роджер крепко взял девушку за руку и подвел ее к своей широкой постели. Она неохотно следовала за ним, пытаясь придумать хоть какой-нибудь выход из ужасного положения, в которое попала по собственной глупости.
 Роджер присел на кровать и с усмешкой ожидал ее дальнейших действий. Розанна развязала тесьму на вороте его рубахи. Прикоснувшись к жестким курчавым волосам, которыми заросла широкая грудь Рэвенспера, она невольно отдернула руку. Усмешка на его лице стала еще шире.
 Черт бы его побрал! Он просто упивался ее беспомощностью! Она окинула взглядом его широкие плечи, мускулистые руки. Роджер стянул рубаху через голову. Розанна сглотнула, увидев, что и подмышки его покрыты густыми черными волосами. Он выглядел таким сильным, таким грозным, таким мужественным! Она решила воспользоваться моментом и спастись бегством, но стоило ей метнуться в сторону, как Роджер железной хваткой вцепился в ее плечо и принудил ее опуститься на пол.
 — Башмаки! — приказал он.
 Розанна горестно вздохнула и начала стаскивать с его стройных ног башмаки с серебряными пряжками. Роджер с нежностью смотрел на склонившуюся перед ним девушку. О, как он любил ее! Сможет ли он терпеливо дождаться того момента, когда она раскроет ему свои объятия?
 Теперь он остался в одних рейтузах. Розанна, содрогаясь от ужаса, потянулась к его поясу, но тут Роджер схватил ее за запястья и прижал обе ее руки к своим губам. Она вопросительно взглянула на него. Во взоре его горела страсть. Внезапно он поднял ее на руки, и Розанна взвизгнула от страха.
 — Кажется, я обещал отнести вас в вашу комнату, любовь моя? — прошептал Роджер. Девушка кивнула. Он пронес ее длинным мрачным коридором, без стука отворил дверь в комнату служанок и переступил через порог ее спальни.
 Розанна не поверила своим глазам. За какие-нибудь несколько часов мрачная комната преобразилась до неузнаваемости. Стены были увешаны гобеленами, пол устилали роскошные ковры, на туалетном столике возле кровати стоял канделябр с дюжиной зажженных свеч. Мистер Бурк и Кейт позаботились даже о том, чтобы простыни и ночная рубаха нагрелись к приходу Розанны: полог кровати был откинут, а край одеяла — отогнут в сторону.
 — Значит, вот где вы решили прятать от меня свои прелести! — усмехнулся Рэвенспер.
 — Отпустите меня! — потребовала она, но затем, словно спохватившись, гораздо мягче добавила: — Пожалуйста.
 Роджер посадил ее в оконную нишу, устланную бархатным покрывалом. Затем взгляд его скользнул по ее постели, по роскошному меховому одеялу.
 — Мистер Бурк ограбил мою комнату, чтобы предоставить вам максимальные удобства, — с улыбкой произнес он.
 — Я очень, очень довольна убранством этой комнаты, — ответила девушка. — Но я почувствую себя в безопасности, лишь когда вы удалитесь отсюда.
 — Значит, вы по-прежнему хотите отказать мне в радостях и удовольствиях, на которые я имею полное право?
 — Мне нет дела до того, как вы развлекаетесь, Рэвенспер! — вспыхнула она. — Вы вольны делать все, что вам угодно. Только оставьте в покое меня!
 Он бросил исполненный вожделения взгляд на ложбинку между ее грудей.
 — Разве вы не можете называть меня Роджером?
 — Ни за что!
 Вздохнув, он прошелся по комнате. Ему так хотелось побыть подле Розанны еще несколько мгновений!
 — Вы играете в шахматы и в трик-трак, Розанна?
 — Да.
 — И хорошо играете?
 — Разумеется! Я делаю хорошо все, за что берусь! — с вызовом ответила она.
 — Похоже, так оно и есть, — задумчиво пробормотал Роджер. Розанна покраснела, почувствовав, что в словах его содержался нескромный намек. — Вы не откажетесь сыграть со мной в одну из этих игр?
 — Нет! — воскликнула она. — Я ни за что не соглашусь снова очутиться в вашей комнате. Никаких игр, Рэвен-спер!
 — Мы могли бы встретиться в нейтральной зоне, — насмешливо произнес он. — Разумеется, если вы не боитесь проиграть мне.
 — К вашему сведению, я не из трусливых! — ответила Розанна, вскидывая голову. — Я не боюсь проиграть вам в шахматы. И вас я тоже не боюсь, Рэвенспер!
 Он расхохотался, обнажив свои белоснежные зубы.
 — В таком случае предлагаю вам честный поединок. Но предупреждаю, ставки будут высокими!
 Розанна окинула его презрительным взглядом. Все еще продолжая смеяться, Роджер вышел из спальни.
 Стоило шагам его стихнуть в коридоре, как в комнату госпожи вбежали Кейт и Элис.
 — С тобой все в порядке, дорогая? — встревоженно, словно наседка, закудахтала Кейт.
 — О, разумеется! — ответила Розанна, грациозным жестом вскидывая руки над головой. Она была в восторге, что Рэвенспер оставил ее в покое еще и на эту ночь. При всей своей самонадеянности она прекрасно отдавала себе отчет в том. что сила была не на ее стороне и что Рэвенспер единолично решал, стоит ли потворствовать ее капризам, или настала пора положить конец строптивости жены.
 Но ей так хотелось предстать перед восхищенными служанками в роли героини, подчинившей этого великана своей воле!
 — Мистер Бурк совершил настоящее чудо! — с восхищением произнесла она. — Я просто глазам своим не поверила, когда Рэвенспер внес меня сюда!
 Кейт негодующе засопела.
 — Я убрала бы эту комнату ничуть не хуже, если бы мне была предоставлена такая возможность!
 — Кейт, дорогая, но ведь ты и без того валилась с ног от усталости! — примирительно произнесла Розанна. — Разве я могла требовать от тебя дальнейших услуг? О, Элис, не разбирай эти сундуки! Подожди до завтра! Платья все равно безнадежно измяты. Лучше расскажите мне, как вам здесь нравится? Довольны ли вы своей комнатой?
 — О да! — с энтузиазмом воскликнула Элис. — Мистер Бурк распорядился, чтобы нам выдали полотенца, и лавандовое мыло, и даже ароматические свечи!
 — А как же иначе! Барон Рэвенспер может позволить себе подобную роскошь! — проговорила Кейт. — Ведь мы вышли замуж не за какого-нибудь голодранца!
 Розанна невольно усмехнулась. Слуги всегда гордятся богатством и титулами своих хозяев даже больше, чем сами господа.
 Уютно устроившись под теплым одеялом, она перебирала в памяти события истекшего дня. Снисходительность и терпеливость Рэвенспера ставили ее в тупик. Он позволял ей безнаказанно попирать свои права и наказывал ее, лишь когда она слишком бесцеремонно дразнила его. Наказанием служили нежные объятия и поцелуи… Она не ожидала, что он будет так мягок и уступчив с ней. Но впрочем, он наверняка не без дальнего умысла вел себя так необычно. У него ведь весьма и весьма большой опыт по части обращения с женщинами. Интересно, скольких из них, помимо двух своих законных жен, удалось ему склонить к близости?
 Мысли девушки невольно обратились к тайне, окутывавшей второй брак Рэвенспера. Каким резким тоном отказался он говорить с ней об этом! Засыпая, она решила непременно разузнать от кого-нибудь из челяди, что именно произошло со второй леди Рэвенспер — ее предшественницей. Надо полагать, мистер Бурк служит у барона Рэвенспера достаточно давно. Розанна решила, что завтра попытается разговорить старика.
 Проснувшись рано поутру, Розанна надела костюм для верховой езды и вихрем ворвалась в комнату Ребекки.
 — Доброе утро, дорогая! Я хочу совершить верховую прогулку по окрестностям замка. Надеюсь, ты не откажешься сопровождать меня? Посмотри, как весело сияет солнце!
 Ребекка зевнула и сонным голосом пробормотала:
 — И что тебе не спится? Зачем ты разбудила меня среди ночи, Розанна?
 Розанна раздвинула тяжелые бархатные портьеры. Комнату залили потоки света.
 — Побойся Бога, Ребекка! Теперь уже девятый час утра! Я вижу, Тристан давно уже встал. Он наверняка и позавтракать успел, а ты все спишь!
 Ребекка скорчила недовольную гримасу.
 — Он ночевал отнюдь не здесь! Его вообще нечасто можно застать в моей комнате!
 — О, прости! — воскликнула Розанна, покраснев до корней волос. — Я… я думала, вы любите друг друга.
 — Ох, что ты, ему плевать на меня! Это я все еще влюблена в него, — выдавила из себя Ребекка.
 — Но ведь он наверняка любил тебя прежде. Иначе почему он взял тебя в жены?
 Ребекка покраснела и отвела взгляд.
 — Я была глупа и неопытна, и Тристан, воспользовавшись этим, соблазнил меня. Я забеременела от него. И Рэвенспер заставил его жениться на мне.
 — Так у тебя есть ребенок? — удивилась Розанна.
 — Да. Девочка. Она осталась в Рэвенспере со своей няней.
 — А ты не скучаешь по ней?
 Ребекка пожала плечами.
 — Да как тебе сказать… Я так слаба, что мне не под силу самой присматривать за ребенком. Няня справляется с этим гораздо лучше меня!
 — О, Ребекка, я пытаюсь, но никак не могу понять тебя! Ты такая вялая, апатичная. Мне так и хочется взять тебя за плечи и хорошенько встряхнуть! Ты заявляешь, что любишь Тристана, а сама не делаешь ни малейших усилий, чтобы понравиться ему! Вернее, все, что ты для этого предпринимаешь, идет тебе во вред, а не на пользу. Ведь изнуряя себя голодом, ты становишься слабой, безжизненной, скучной, наконец! Погоди, пройдет немного времени, и ты превратишь себя в калеку!
 — Да, тебе легко говорить, — засопела Ребекка. — Ты красива, стройна, здорова, тебя обожает муж!
 Розанна проигнорировала последнюю часть ее высказывания, целиком сосредоточившись на первой.
 — Вот ты говоришь, что я стройна, а ведь мои груди больше, чем твои, раза в два, если даже не в три!
 Ребекка упрямо покачала головой.
 — Я толстая и неуклюжая!
 — Боже милостивый, ты просто стараешься вывести меня из терпения! Попробуй, скажи еще хоть слово о своей полноте, и я укушу тебя! Как мне убедить тебя в том, что ты просто загоняешь себя в гроб? А-а-а! Придумала!
 И Розанна быстро разделась донага, заставив Ребекку подняться с постели и снять ночную рубаху. Затем она подвела упиравшуюся женщину к большому зеркалу и встала с ней рядом. Ребекка была истощена до предела. Ее ребра выпирали сквозь тонкую, бледную кожу, живот едва ли не прилип к спине, груди болтались, точно пустые мешочки. Розанна по сравнению с ней выглядела как воплощение здоровья, молодости и пленительной женственности. Ребекка при виде столь явного контраста разразилась слезами.
 Розанна положила руку на плечо невестки. Ей было от души жаль бедную Ребекку.
 — О, прости меня! Я вовсе не думала, что ты будешь так расстроена! Мне просто хотелось убедить тебя прекратить дурацкую голодовку!
 — Как ты думаешь, — прошептала Ребекка, — я смогу когда-нибудь выглядеть, как ты теперь?
 — Еще бы! — горячо заверила ее Розанна, натягивая на стройные ноги тонкие шелковые чулки. — И это не составит тебе ровно никакого труда. Надо только есть как следует и не прятаться от солнца. Надо ездить верхом и вообще побольше двигаться, а не лежать целыми днями! Разве все это так трудно, скажи?
 — Я… я постараюсь делать так, как ты говоришь, — всхлипнув, проговорила Ребекка.
 — Вот и чудесно! За обедом мы будем сидеть рядом. Тогда ты не будешь чувствовать себя неловко и скованно. Через несколько дней, когда ты немного окрепнешь, мы вместе отправимся на пешеходную, а затем, возможно, и на верховую прогулку. Вот увидишь, кожа твоя вновь обретет утраченные краски, глаза заблестят! Ведь ты очень красивая, Ребекка! Я уверена, что тебе удастся вернуть любовь Тристана. Ты преподнесла его другим женщинам на серебряном блюде! Теперь нам предстоит исправить эту ошибку.
 — Ты считаешь, что я должна начать флиртовать с кем-нибудь другим, чтобы вызвать в его душе ревность? — спросила Ребекка.
 — Знаешь, лучше флиртуй с ним самим! Вот увидишь, он не устоит перед твоими чарами. Ты слишком долго пренебрегала им, дорогая! А теперь мне пора отправляться на прогулку. Но перед обедом я зайду за тобой, хорошо? Оденься понаряднее!




 12


 Младший брат короля Ричард, герцог Глостер, прибыл в Рэвенсворт с первыми лучами рассвета. Всю ночь он скакал без устали, ибо дело, ради которого он приехал сюда, не терпело отлагательств. Роджер провел гостя в башню своего замка. Здесь они могли быть уверены, что их не подслушают. А заодно Ричард считал не лишним проверить, не преследовали ли его на пути сюда шпионы Уорика.
 — Роджер, я нисколько не сомневаюсь, что наш братец Джордж готовит измену, но Нед не желает меня слушать! Он отказывается смотреть в лицо фактам. А ведь я проехал вдоль всей границы с Шотландией! Уорик спровоцировал большинство враждебных выступлений на севере. Во главе беспорядков стоит этот чудовищный Робин Менделл. Мои разведчики застукали их во время переговоров! А ведь Уорик не стал бы затевать все это, не будь у него под рукой кандидата, готового занять королевский трон. Джордж тайно обвенчался с дочерью Уорика. Надо быть слепым, чтобы не видеть, как они плетут нити заговора! Почему же Нед отказывается поверить в это?
 Роджер покачал головой.
 — Он не желает признать, что брат злоумышляет против него. И не хочет принять никаких мер предосторожности против изменников — боится оскорбить их подозрением, добрая душа!
 — Господь Всемогущий! Неужели он поверит в их предательство лишь тогда, когда они открыто выступят против него? Роджер удрученно кивнул.
 — Похоже, что так оно и будет. Ведь я тоже предупреждал его, да все без толку. Поэтому-то я и решил лично проверить боеготовность моих замковых гарнизонов. Я ничуть не сомневаюсь, что Уорик с Джорджем замышляют государственную измену. И считаю своим долгом выяснить, где и когда они планируют начать выступление. Нам надо попытаться расстроить их планы.
 — Я полагаю, что Уорик рассчитывает на помощь шотландцев. Стоит ему отдать негласное распоряжение, и они хлынут в Англию. А тогда под предлогом защиты отечества он станет осуществлять свои дальнейшие злокозненные планы!
 — Что ж, я слишком хорошо знаю Уорика, чтобы недооценивать его ум и хитрость, его отвагу и умение интриговать.
 — Да ведь и я тоже знаю его отнюдь не понаслышке! Когда я был его оруженосцем, он выбил мне зуб лишь за то, что, подавая ему кубок, я пролил немного вина! Мне непонятно только одно: почему такой сильный, властный и смелый человек связался со слабаком Джорджем?
 — Я отвечу тебе на этот вопрос. Все дело именно в слабости и глупости Джорджа. Окажись Кларенс иным, он не стал бы таким послушным орудием в руках Уорика.
 Прищурившись, Ричард разглядывал сквозь узкое окно остроконечные вершины гор, освещенные багрово-розовыми лучами утреннего солнца.
 — Джордж всегда был мелочным, завистливым негодяем, — проговорил он. — Его злила любовь ко мне Неда. Я ведь был много младше остальных братьев, все любили и баловали меня. Все, кроме Джорджа. Он вечно ломал мои любимые игрушки, пинал комнатных собачек, с которыми я играл.
 — Да, он всегда был гневлив, злопамятен и завистлив, — согласился Роджер.
 — Он старался скрыть эти свои качества от вас с Недом, потому что вы были старше, — сказал Ричард. — А уж со мной-то расходился вовсю! Я помню, какую радость доставило ему известие о гибели нашего отца и брата Эдмунда! Спустя несколько дней после этой трагедии он с улыбкой пробормотал себе под нос слова Евангелия: «Многие же будут первые последними, и последние первыми» [4] . Мне в ту пору было всего восемь лет. Я попросил его объяснить мне значение этого пророчества. И Джордж, раздувшись от гордости, сообщил мне, что ему самой судьбой предначертано стать королем и что вот уже один из братьев, стоявший между ним и троном, волей Провидения сметен с его пути. Тогда я резонно возразил, что ведь последний из нас вовсе не он, а я. И Джордж рассвирепел настолько, что расквасил мне нос! Я никогда не забуду, какой ненавистью горели его глаза!
 — Нед нанес Уорику смертельную обиду, предложив в мужья для его дочерей братьев королевы! — усмехнулся Роджер.
 — Вот еще одно слабое место нашего Неда! — воскликнул Ричард. — Он не желает понять, что Вудвиллов люто ненавидит вся страна! Вестминстер стал приютом блудниц и разбойников! Будь я на месте Неда, я отправил бы и Уорика и Джорджа в Тауэр!
 — И добрую пполовину этих Вудвиллов для компании? — подмигнул Роджер.
 — Вот-вот! — с готовностью согласился Ричард. Внезапно он прижался лбом к оконному стеклу и взволнованно произнес: — Господи, Роджер, в твоем гарнизоне — вражеский шпион. Вон тот красавчик — один из доверенных воинов Джорджа!
 Роджер выглянул из окна как раз в тот момент, когда сэр Брайан передал Розанне записку и быстрым шагом направился прочь со двора.
 — Я держу его под неусыпным надзором. Надеюсь, что мне удастся узнать, с какой целью его подослали сюда.
 — А кто эта красавица, что сейчас любезничала с ним? — полюбопытствовал Ричард.
 — Моя жена, — холодно ответил Рэвенспер.
 Розанна спрятала записку за отворот своей кожаной перчатки и направилась к конюшням. Старый Доббин уже седлал для нее Зевса.
 — Леди Розанна, прошу вас, не гневайтесь на меня, старика! — взмолился конюх.
 — Что случилось, Доббин? — ласково спросила девушка.
 — Мне приказано ни под каким видом не выпускать вас со двора без сопровождающего. И я не смею ослушаться приказа барона! Да ведь и то правда: здесь, на диком севере, это вам не то что у нас в Кастэлмейне! Того и гляди, можно повстречаться с каким-нибудь распроклятым варваром! Береженого Бог бережет.
 Розанна лукаво улыбнулась и спросила:
 — А что ты скажешь, если я заверю тебя, что все мои капризы и своевольные выходки остались в прошлом? Что теперь я — почтенная замужняя дама, которой надлежит вести себя достойно и осмотрительно?
 — Скажу, что все это — чепуха на постном масле!
 — И будешь тысячу раз прав! — усмехнулась девушка. — Но тем не менее я согласна отправиться на прогулку с грумом. Давай его сюда. Он ведь наверняка дожидается где-то неподалеку?
 — Сию минуту вернусь! — осклабившись, кивнул Доб-бин. Он выбежал во двор и через несколько минут возвратился в конюшни с высоким, плотным молодым человеком. Тот сдержанно поклонился Розанне.
 — Это Кеннет. Он силен, как дикий кабан. И к тому же при оружии.
 — Доброе утро, Кеннет.
 — Доброго утра и вам, мадам! — вяло ответил тот.
 — Помоги-ка мне взобраться в седло.
 Кеннет поднес сложенные ладони к стремени, и Розанна легко взобралась на спину Зевса.
 — Ну, ты и силач! — восхищенно воскликнула девушка. — Ты один стоишь целого гарнизона!
 Кеннет польщенно улыбнулся, и они выехали со двора.
 Они галопом неслись по полям, вспугивая кроликов и куропаток. Ветер свистел в ушах у всадников, и оба они наслаждались стремительной скачкой. К западу от равнины, по которой они ехали, вздымались крутые вершины Пен-нинских гор, окаймлявших болота и вересковые пустоши, словно изогнутый хребет какого-то доисторического чудовища. В это время года, как всегда, в природе преобладали желто-оранжевые и коричневые краски. Лишь кое-где еще проглядывали островки зеленой травы. Кустики вереска все еще были покрыты светло-лиловыми цветами, но его жесткие стебли уже успели пожелтеть. Вскоре Розанна и Кеннет повернули назад, и лошади перешли на неторопливую рысь.
 — Что за могучий конь у вас, миледи! — негромко проговорил Кеннет. — А как статен! С ним может сравниться разве что жеребец самого Рэвенспера!
 — Я сама вывела его на наших конюшнях! — с гордостью ответила Розанна.
 — Так, выходит, Доббин рассказывал о вас чистую правду? — изумился великан.
 — Конечно! И я намерена продолжить это занятие здесь и в Рэвенспере. Через несколько лет здесь появится множество породистых коней!
 — Какого чудного белого жеребца вы привезли с собой!
 — О да! Это арабский скакун. Мне подарил его сам король. Я назвала его Меккой. Надеюсь, что получу от него прекрасное племя.
 — У нас нет подходящих для него кобыл, миледи! У двух-трех самых состоятельных рыцарей есть породистые жеребцы, но что до кобыл, во всем Рэвенсворте едва отыщется штуки три, да и то самых что ни на есть захудалых. Ведь разведением лошадей никто здесь не занимается. Барон покупает коней, если случается в том нужда, но о племенном разведении он вовсе не заботится. Так что вашему арабу просто некого будет покрыть.
 — Мне надо будет взглянуть на ваших кобыл. Если они и впрямь никуда не годятся, придется купить несколько штук. Коневодство — долгое и достаточно трудоемкое дело, Кеннет, ведь кобыла вынашивает жеребенка целый год. И нуждается в постоянном присмотре, в хорошем корме, в тщательном уходе. Потому-то большинство владельцев конюшен предпочитают покупать лошадей на стороне. Но мой отец научил меня, как путем межпородного скрещивания можно за несколько лет добиться замечательных результатов! И труды и затраты окупаются в этом случае довольно быстро. Главное — это умело, с толком подойти к делу! Вот увидишь, в скором времени Рэвенспер станет обладателем едва ли не лучших конюшен в Англии!
 Розанна удивилась тому, с какой неподдельной гордостью произнесли ее собственные уста имя мужа. Боже, она уверенно заглядывала в будущее, не зная наверняка, что сулит ей завтрашний день!
 Она ни на секунду не забывала о записке, спрятанной за обшлаг перчатки. Совесть ее была неспокойна. Розанна решила прочитать ее, когда окажется одна в своей комнате. Вернувшись в замок, она обнаружила, что ее муж и Тристан в просторном холле второго этажа развлекали беседой какого-то незнакомца.
 — Розанна, нас почтил своим визитом Ричард, герцог Глостер! — торжественно объявил Рэвенспер.
 Розанна стремительно подошла к молодому человеку. Ее снедало столь острое любопытство, что она почти позабыла о правилах вежливости. Лишь подойдя к юноше почти вплотную, она сделала реверанс и произнесла:
 — Добро пожаловать в Рэвенсворт, сир!
 Молодой человек покраснел и смущенно пробормотал:
 — Не надо формальностей, леди Розанна!
 Девушка не могла поверить своим глазам. Принц был так юн, так застенчив. Худощавый, с медно-рыжими волосами, он казался не по годам серьезным подростком, который впервые пустился в путешествие без наставника.
 — Я надеюсь, что вам понравится у нас, принц Ричард! — сказала она. — Барон Рэвенспер и я рады оказать вам гостеприимство.
 — О, Роджер — давний, испытанный друг Неда, а значит, и мой тоже! Я ценю верность выше всех остальных человеческих качеств! — с горячностью воскликнул Ричард. Он произнес последние слова с таким нажимом, что Розанна невольно насторожилась. Она чувствовала себя виноватой перед мужем. Записка Брайана жгла ее ладонь.
 Юный Ричард оказался совсем не таким, как его крупный, громогласный, веселый, добродушный брат Нед. На плечи принца была наброшена потертая кожаная куртка, его камзол и панталоны покрывала дорожная пыль, но вместе с тем сколько прирожденной грации и достоинства было в его негромком голосе, в усталых глазах, в сдержанных жестах! Розанна была гораздо больше похожа на него, чем на своего отца. Так вот каков он, ее самый младший дядя! Она была от него в восторге! Девушка с надеждой взглянула в его большие серые глаза и спросила:
 — Вы не откажетесь сесть подле меня сегодня за обедом?
 — Охотно! Я почту это за большую честь! Если только Рэвенспер не проткнет меня кинжалом, — усмехнулся Ричард.
 — Этого вам не стоит опасаться. Он всегда так на всех смотрит! — поддразнила мужа Розанна.
 Тристан проводил ее наверх.
 — Ну, как тебе принц? — спросил он. — Мне лично по душе, что он оказался не каким-нибудь спесивым индюком, а простым и славным парнем.
 — Да, он и в самом деле не заносчив. Но у него наверняка очень сильный характер.
 — И ты будешь целый вечер развлекать его беседой! А что прикажешь делать мне, горемычному? Я тоже хотел бы поболтать с тобой за обеденным столом!
 — О, так ведь ты еще не знаешь, что Ребекка выйдет нынче к обеду! — воскликнула Розанна, входя в комнату служанок. Она привалилась спиной к двери и расхохоталась во все горло. До чего же забавно вытянулась физиономия Тристана при ее последних словах!
 Кейт пошла следом за ней в спальню, и Розанна невозмутимо произнесла:
 — Я хотела бы немного побыть одна, Кейт! Сегодня у нас обедает брат короля Ричард. Мы все должны выглядеть как нельзя лучше! Начинайте готовиться к вечернему выходу прямо сейчас!
 Она плотно притворила за собой дверь, стянула перчатку и, развернув листок бумаги, принялась читать:
  «Когда все отужинают, я выйду во двор и буду наблюдать за вашими окнами. Не гасите свет! Я проберусь к вам между полуночью и четырьмя часами». 
 Розанна в смятении вскочила со стула и принялась метаться по комнате. Боже милостивый! Он ни в коем случае не должен этого делать! Зачем бы ему понадобилось приходить к ней в спальню? Чтобы овладеть ею? Чтобы спать с ней в одной постели?! Но ей хотелось вовсе не этого! Разве он не понимает, что любви его жаждет лишь ее душа, а вовсе не тело? Почему бы ему не послать ей нежное, трогательное стихотворение, над которым она могла бы украдкой вздыхать и лить слезы? О, пусть сэр Брайан навсегда останется влюбленным в нее рыцарем, для которого верхом блаженства является нежный взгляд его дамы, похвала его стихам.
 Розанна присела к столу и, поблагодарив в душе мистера Бурка за то, что тот не забыл снабдить ее бумагой и перьями, поспешно написала:
  «Не приходите ко мне! Я не могу принять вас в своей комнате! Мы должны видеться лишь в холле, во дворе или в конюшнях!» 
 В дверь тихонько постучали.
 — Войдите! — сказала Розанна.
 Элис переступила порог, неся на вытянутых руках роскошное платье госпожи.
 — Элис, быстро отыщи сэра Брайана и передай ему эту записку. Но не говори Кейт и никому другому, что я послала тебя к нему. Иди же! Кейт займется платьем.
 Когда девушка ушла, Розанна принялась придирчиво рассматривать бархатное платье темно-бордового цвета, обшитое роскошными кружевами. Она приложила наряд к себе и подошла к зеркалу. Склонив голову набок, девушка несколько минут сосредоточенно разглядывала свое отражение, а затем позвала:
 — Кейт! Иди-ка сюда! Я хочу посоветоваться с тобой насчет платья!
 — Да, дорогая! — ответила немедленно возникшая на пороге камеристка.
 — Я хотела бы спороть кружева. Они мне не нравятся!
 — Зачем же так варварски обращаться с прекрасным нарядом? — удивилась Кейт. — Кремово-розовое кружево так замечательно подходит к бордовому цвету платья! И тебе оно очень к лицу.
 — Насчет цвета я целиком и полностью с тобой согласна. Но я задумала вот что: давай вместо кремово-розовых кружев украсим мою шею и волосы жемчугом. Согласна? Я надену жемчужное ожерелье, и мы вплетем мне в волосы нити, унизанные жемчужинами. А кружева спорем!
 — Ну, что ж…
 — Ты берись за ворот, а я займусь рукавами. А теперь расскажи мне, какие сплетни тебе удалось услыхать о Рэвен-спере. Меня больше всего интересует, что именно произошло с его второй женой.
 — Ничего такого, что заслуживало бы твоего интереса, я о его женах не слыхала! — ответила Кейт, присаживаясь на кровать. — Зато я узнала, что у него нет постоянной любовницы. Когда ему приспичит, он ходит к шлюхам… Ой, я, наверное, сказала лишнее. Прости меня, ягненочек!
 — Ничего страшного! — засмеялась Розанна. — Знаешь, мне довелось увидеть Кассандру, знаменитую куртизанку. Но я поняла, что это за птица, лишь спустя некоторое время после нашей встречи. А сначала я по неведению приняла ее за актерку!
 — Это не неведение, а самая что ни на есть невинность. А невинность весьма и весьма приличествует новобрачной!
 Розанна сурово сдвинула брови и поспешно перевела разговор на другое.
 — Мне надо одеться пораньше. Я хочу зайти к Ребекке, а то как бы она не передумала выйти сегодня к столу. Тристан ведь тоже не дурак насчет шлюх и прочих созданий в юбках. Вот мы с ней и решили немного приструнить его. Не знаю, удастся ли нам , но попробовать стоит.
 Кейт Кендалл покачала головой.
 — Так тебе мало одного Монтфорда, и ты решила приняться еще и за второго? Ах, Розанна, тебе ведь не миновать наказания за такую самонадеянность!
 — Прибереги свою жалость для братьев Монтфордов! Пройдет немного времени, и они будут очень в ней нуждаться! — засмеялась девушка.
 Когда с платьем было покончено, Розанна и Кейт занялись прической. Это заняло у них много времени, но результат стоил их стараний. Кейт с восхищением оглядела свою питомицу с ног до головы, и Розанна направилась в комнату Ребекки.
 Она застала невестку в слезах.
 — О, Розанна, я не смогу присутствовать на обеде! А ведь там будет сам принц! Но мне не в чем пойти! Ни одно платье не подходит! — причитала Ребекка.
 Розанна открыла дверцу шкафа и внимательно осмотрела висевшие там наряды.
 — Вот это — как раз то, что надо! — Она вынула и разложила на кровати темно-розовое платье со стеганым атласным лифом и такими же рукавами. — Ведь его фасон скроет твою худобу, а кроме того, подумай, как мы с тобой будем замечательно смотреться, сидя рядом!
 — О, если бы у меня был жемчуг, чтобы украсить им волосы, как это сделала ты! — вздохнула Ребекка.
 — Не беда! Мы перевьем твои волосы лентами. Ведь это гораздо проще, чем унизывать их жемчугом, а у нас осталось не так-то много времени!
 — Я готова провалиться сквозь землю при мысли о том, что мне надо войти в зал на глазах у всех! Если бы можно было пробраться туда незаметно!
 — Да что ты! Мы с тобой так молоды, так красивы, Ребекка! Разве можно отказать людям в удовольствии полюбоваться нами? — засмеялась Розанна. — Нет, я не шучу! — добавила она. — Мы должны немного опоздать, чтобы наше появление было замечено всеми без исключения. Пусть говорят о нас, что хотят! Пусть злятся, завидуют, восхищаются, льстят! Я не хочу лишь, чтобы меня жалели! Пойми, Ребекка, если ты даешь людям повод жалеть себя, значит, ты внутренне готова к любому проигрышу, к любому поражению! Нет, мы с тобой не можем не победить! Так что давай-ка одевайся побыстрее! — закончила она с улыбкой.
 Слова Розанны возымели должное действие. Ребекка распрямила спину и, с благодарностью взглянув на подругу, принялась разыскивать ленты, чтобы украсить волосы.
 Гордая улыбка осветила лицо Рэвенспера, когда его красавица жена царственно вплыла в большой зал. Тристан, приоткрыв от удивления рот, смотрел на свою Ребекку, которая с победной улыбкой на губах уверенно выступала рядом с Розанной. Он успел уже позабыть, как она красива. В памяти его возникла их первая встреча. С того времени прошло уже пять лет. Но теперь, глядя на жену, он почувствовал, что их словно бы и не было.
 На плече Ричарда, облаченного в черный бархатный камзол и белоснежные панталоны, красовался герб Глостера — белый вепрь. Юноша очаровал всех своей любезностью и изысканнейшими манерами. Он поцеловал руку Розанны, придвинул ей стул и похвалил ее наряд, затем проделал то же самое и в отношении зардевшейся от удовольствия Ребекки.
 Ричард как почетный гость занимал место между Рэвенспером и молодой хозяйкой замка. Ребекка сидела по другую сторону от Розанны, Тристан — рядом с женой.
 Розанна втянула Ричарда в оживленную беседу, умело вызывая на реплики робкую невестку. Все вышло так, как она планировала: от первой до последней перемены они трое непринужденно болтали и весело смеялись. Это не мешало ей, однако, бдительно следить за тем, что ела и пила нарушившая свой добровольный пост Ребекка. Розанна знала, что той нельзя после изнурительного воздержания сразу набрасываться на плотную, тяжелую пищу. Она стала расспрашивать Ричарда о Лондоне, о придворной жизни в Вестминстере, о последних веяниях моды.
 Ричард, не перставая смеяться, проговорил:
 — Я догадываюсь, что мои белые шелковые панталоны шокировали кое-кого из собравшихся здесь. Но поверьте, при дворе они выглядели бы весьма консервативным одеянием! Там теперь принято носить разноцветные! Служители церкви ополчились против фасонов, которые нынче начали входить в моду. И они, пожалуй, правы! Ведь год от года камзолы становятся все короче, а панталоны и рейтузы — все уже и теснее! Нам, молодым, не приходится печалиться по этому поводу, но что же делать старикам! Многие из них выглядят в подобных одеяниях ну просто как карикатуры на самих себя!
 — Да, таким, как Рэвенспер, приходится, должно быть, нелегко! — вздохнула Розанна, подмигивая Ричарду.
 — О, как вы несправедливы к нему! — возразил тот, но, не удержавшись, прыснул со смеху.
 Роджер и Тристан чувствовали себя обойденными вниманием. Несколько раз за вечер они обменялись взглядами, в которых сквозили недоумение и легкая досада.
 — Не могли бы вы погостить у нас несколько дней, ваше высочество? — спросила Розанна.
 — К моему большому сожалению, нет! На рассвете я должен покинуть ваш замок!
 — Тогда нам следует позвать музыкантов, чтобы танцами и пением развеять грусть предстоящей разлуки! — Повернувшись к Ребекке, она с тревогой спросила: — Ты хорошо себя чувствуешь?
 Ребекка улыбнулась и кивнула головой.
 — Пообещай, что не уйдешь, пока не станцуешь с Ричардом хотя бы один танец!
 — Я не отказала бы в этом и Тристану! — заговорщически прошептала Ребекка. — Если бы он как следует попросил меня об этом. Знаешь, он украдкой пожал мне руку под столом, чтобы я хоть немного поговорила и с ним тоже!
 — Чудесно! — ответила Розанна. «Ах, — подумала она. — Если бы мне удавалось управлять своей собственной судьбой с такой же легкостью, с какой я решаю проблемы других!»
 Она искоса взглянула на Рэвенспера. Тот вскинул голову и, улыбнувшись жене, подмигнул ей со столь понимающим видом, что Розанна вспыхнула и отвернулась.
 — Ваше высочество, я так надеюсь, что вы пригласите меня на первый танец! — сказала она принцу.
 — Прошу вас, зовите меня Ричардом! Я так хотел бы, чтобы мы с вами стали друзьями! — Они вышли на середину зала. Танцуя, Ричард продолжал рассказывать ей о придворных нравах и обычаях. Он говорил лишь о тех людях, к кому питал искреннюю симпатию, избегая упоминаний о своих недругах, чтобы не чернить никого в глазах неискушенной Розанны. — И обязательно взгляните на Темзу, когда будете в Лондоне, — посоветовал ей он. — В течении этой реки есть нечто завораживающее! Фонари, горящие ночью на Лондонском мосту, отражаются в стремительных водах. Это так красиво! Но не забудьте прихватить с собой нюхательные соли: вода в нашей реке, признаться, отдает гнильцой!
 — Насколько мне известно, все реки смердят! — ответила Розанна, внимательно взглянув ему в лицо.
 Ричард согнулся пополам от смеха. Вот уж из чьих уст он не ожидал услышать эту остроту о родне королевы!
 Поняв, что баронесса Рэвенспер гораздо лучше осведомлена о жизни двора, чем он полагал, Ричард со вздохом посетовал:
 — Хотя я очень люблю своего старшего брата, королева и ее родня ненавистны мне. Это осложняет наши с Недом отношения!
 — Но чем вызвана ваша неприязнь к ее величеству? — полюбопытствовала Розанна.
 Ричард пожал плечами и простодушно ответил:
 — Знаете, я терпеть не могу, когда она начинает настаивать, чтобы я преклонял перед ней колено и целовал ее руку! А мне, я уверен, сделалось бы дурно, коснись я губами ее кожи! Она — мерзейшее на земле создание, уверяю вас!
 — Знаете, — задумчиво произнесла Розанна. — Я еще ни от кого не слыхала ни единого доброго слова о нашей королеве. — Она вспомнила, что даже Эдуард предостерегал ее от своей супруги и всего клана Вудвиллов.
 Музыканты играли без устали. Розанна с радостью наблюдала за Ребеккой. Партнерами ее были и Ричард, и Роджер. Тристан пригласил жену на веселый гальярд, танец, в котором мужчины должны были поднимать своих партнерш, выставляя на всеобщее обозрение их лодыжки и подолы нижних юбок.
 Рэвенспер уверенно взял Розанну за руку.
 — Я хочу передохнуть, милорд! — взмолилась она.
 — Ну уж нет! — воскликнул он. — Вы весь вечер намеренно игнорировали меня! Да будет вам известно, что подобные выходки не остаются безнаказанными! — И он усмехнулся своей шутке.
 Стоило им начать танец, как сильные руки Роджера подбросили девушку высоко в воздух. Он удерживал ее не меньше тридцати секунд. Музыканты ускорили темп, и танцоры принялись весело отбивать такт каблуками своих башмаков. В следующий раз Рэвенспер поднял жену еще выше и продержал в воздухе даже дольше, чем вначале.
 — Рэвенспер, перестаньте! — смеясь, попросила она.
 В зале царило оживление. Каждый из танцующих стремился теперь поднять свою даму на ту же высоту, на которую взлетала Розанна в руках Рэвенспера, но никому из них это не удалось.
 Девушка приняла участие во всеобщем веселье.
 — Отпустите же меня! — взывала она, снова оказавшись в воздухе. Рэвенспер ухитрился, держа ее на вытянутых руках, щекотать ее бока.
 Глаза его сияли. Он вовсе не собирался возвращать ее в вертикальное положение.
 — Просите пощады! — И он опустил ее на пол, но лишь с тем, чтобы через секунду снова вознести над собой.
 — Рэвенспер, ну пожалуйста!
 — Скажите: Роджер!
 Розанна покачала головой, и он поднял ее еще выше, так, что подол платья, скользнув вниз, обнажил ее колени и бедра в шелковых чулках.
 — Роджер! Роджер! — в панике вскричала Розанна.
 В то же мгновение он поставил ее на пол и заключил в объятия. Розанна взглянула ему в глаза, и смех замер у них на устах. Рэвенспер был охвачен вожделением, и Розанна почувствовала, как напряглась, восставая, его мужская плоть. Не в силах противиться искушению, он наклонился и поцеловал ее в полуоткрытые губы. Она ответила на его поцелуй с такой страстью, что ей стало мучительно стыдно своего порыва. Упираясь руками в грудь Роджера, она отпрянула от него. Гордость девушки была уязвлена.
 — Вы — моя, Розанна? — с надеждой спросил он.
 — Никогда! — прошипела она и опрометью бросилась вон из зала.
 Она мчалась с такой скоростью, словно за ней по пятам гнались привидения. Но разве можно убежать от самой себя? Рэвенспер никогда не скрывал от нее, что жаждет обладать ее телом, но разве могла она ожидать, что само это тело станет так охотно отзываться на его ласки? Она прекрасно понимала, что Роджер очень скоро сумеет положить конец ее упрямому нежеланию делить с ним ложе. Но пусть это случится хотя бы не сегодня!
 Ворвавшись в комнату Кейт и Элис, она внезапно вспомнила о Брайане. А что, если он ослушается ее запрета и все же попытается проникнуть к ней в спальню?.. Ведь Рэвенспер самым жестоким образом расправится с ним, если застанет его там.
 — Ох, Элис, помоги мне вынуть жемчуг из волос, — слабым голосом попросила она. — Я сегодня танцевала весь вечер без устали, и теперь у меня кружится голова!
 Элис сняла с Розанны украшения и сложила их в шкатулку, а Кейт помогла девушке снять платье и чулки.
 Розанна направилась в свою комнату, но на пороге остановилась и обратилась к Кейт:
 — Прошу тебя, если поздно ночью кто-нибудь захочет войти ко мне в спальню, не пускай его, слышишь?
 — Ну конечно, я никого к тебе не пущу, дитя мое! — заверила ее камеристка. — А теперь ложись-ка в кровать!
 Роджер уже который час лежал в постели без сна. Он с тоской думал о том, почему ему до сих пор не удалось сломить упорство Розанны. С его стороны было большой ошибкой покорно перебраться на кушетку в первую же ночь после свадьбы. Ведь молодым мужьям вовсе не возбраняется применять силу, чтобы овладеть своими женами! Последние далеко не всегда охотно уступают законным требованиям своих избранников! Беда была лишь в том, что Розанна не являлась заурядной женщиной. Она превосхо-дилла большинство остальных молодых высокородных девиц не только красотой, но и умом, решительностью, смелостью, великодушием. И ведь в жилах ее текла королевская кровь! Он был пленен и очарован ею с первого взгляда, но всегда отдавал себе отчет, что завоевать ее сердце будет нелегко, а без этого он не смог бы сполна насладиться физическим обладанием ею. Он мечтал о душевном и телесном союзе с нею, о том, чтобы узы взаимной любви соединили их нерасторжимой связью.
 Роджер невесело усмехнулся в темноте своей спальни. Мало ли о чем мечталось ему, когда он вел леди Розанну к венцу. В данную минуту он чувствовал себя так одиноко, так жаждал прижать ее стройное тело к своей груди! Ему за глаза хватило бы и физического обладания. Лишь бы она была рядом. Он бредил ею, он был болен ею!
 Роджер встал с постели и набросил на плечи халат. Он решил пойти к Розанне и, сломив ее сопротивление, умелыми ласками довести ее возбуждение до такого накала, чтобы она сама стала просить его овладеть ею. Ему, в конце концов, скоро исполнится тридцать два, и он отнюдь не новичок в делах любви. А ей всего лишь семнадцать, и она — неискушенная девственница. Роджер был уверен, что она нарочно солгала ему о своих прежних грехах, — девушка наверняка надеялась, что, узнав об этом, он расторгнет их помолвку.
 Дойдя до двери комнаты, занимаемой служанками, он выругался. Еще не хватало ему, барону Рэвенсперу, находящемуся в собственном замке, просить у служанки разрешения посетить собственную жену! Глубоко вздохнув, он не без труда подавил злость и постучал.
 — Что-нибудь случилось, милорд? — спросила Кейт, открыв дверь и с недоумением уставившись на своего господина.
 — Я хочу пройти к Розанне.
 — О, милорд, она вряд ли сможет принять вас! Миледи плохо себя чувствовала после танцев. У нее закружилась голова. — Кейт помнила о приказе Розанны не впускать в ее комнату поздних посетителей.
 Приглядевшись, Роджер заметил, что из-под двери спальни Розанны виднеется полоска света.
 — Если ей нездоровится, то тогда мне тем более следует зайти к ней! — произнес он, едва сдерживаясь, чтобы не выбранить дерзкую камеристку.
 Но Кейт упрямо затрясла головой. Она держалась с ним так сурово, словно он был мальчишкой-пажом, а не ее господином.
 — Нет, милорд, поверьте, вам не следует беспокоить ее. Она нуждается в отдыхе, бедняжка, а вы своим приходом помешаете ей восстановить силы!
 В душе Рэвенспера внезапно проснулась прежняя подозрительность. А что, если Розанна, подобно его покойной ныне супруге, развлекает теперь кого-то другого? Но он тут же отбросил эту мысль как недостойную ее. Ему хотелось силой ворваться в спальню жены, но Рэвенспер все же взял себя в руки. Ведь он не какой-нибудь мужлан, чтобы пугать насмерть и жену, и служанок. Повернувшись, чтобы уйти, он сухо бросил Кейт:
 — Спокойной ночи.
 Шагая по коридору, он вспомнил, как Розанна поклялась превратить его жизнь в кромешный ад. Что ж, она вполне преуспела в этом! Войдя в свою комнату, он пнул ногой табурет, так что тот ударился о каминную решетку и развалился на несколько частей. Надо пойти посмотреть, ночует ли молодой Фитцхью в своей постели. Ведь нынче утром он передал Розанне какую-то записку. Нет, рассуждать подобным образом — это путь к безумию!
 Но прежняя боль все еще давала о себе знать. Да нет же, нет! Розанна отличается от его второй жены-потаскушки, как день от ночи, как небо от земли. Разве можно сравнивать их между собой? Розанна — его сокровище, зеница его ока, его роза без шипов, и он не посмеет оскорблять ее чудовищными подозрениями, которые берут свои истоки в его мрачном прошлом. Мало-помалу мысли Роджера приняли спокойное течение. Огонь страсти, будоражившей его кровь, угас. Потягивая вино из серебряного кубка, он поклялся себе: «Завтра ночью!»




 13


 Наутро Тристан уехал в Рэвенскар, находившийся на восточном берегу, примерно в сорока милях от места их нынешнего пребывания. Целью его поездки являлось наблюдение за береговой линией и тщательный осмотр окрестностей замка. Роджер решил предпринять эту инспекцию ради безопасности короля, который был слишком доверчив и неосмотрителен. В случае, если Тристан не обнаружит ничего подозрительного — больших скоплений людей, множества военных судов в бухте, — он вернется через неделю. Братья Монтфорды были уверены, что возможных выступлений противника следовало ожидать скорее с запада, чем с востока, и все же эта дополнительная предосторожность отнюдь не казалась им лишней. Роджер собирался, лишь только младший брат вернется из Рэвенскара с хорошими или дурными вестями, тотчас же отбыть вместе с ним в Рэ-венгласс.
 Ребекка осталась ожидать мужа в Рэвенсворте. Он был приятно удивлен, когда она вышла проводить его во двор.
 — Я буду очень, очень скучать по тебе, дорогой Тристан! Ах, если бы на моем месте была Розанна, она не осталась бы дома, а поехала вслед за мужем! — сказала она, обнимая его.
 Тристан был очень доволен переменой, которая произошла во внешности и поведении его жены благодаря влиянию Розанны. Он нежно погладил Ребекку по голове и прошептал:
 — Когда ты окончательно окрепнешь, я возьму тебя с собой в очередную поездку! Будем надеяться, что это произойдет скоро!
 — Не задерживайся в пути, Трис! Возвращайся побыстрее! И береги себя!
 — Мне будет недоставать тебя, Ребекка! Но зато, чем горше разлука, тем радостнее встреча!
 Розанна вышла во двор замка, чтобы попрощаться с деверем. Когда он и сопровождавшие его рыцари уехали, Ребекка вернулась в свои покои, Розанна же направилась в конюшню, решив, что сегодня наконец произведет тщательный осмотр всех лошадей.
 Старый Доббин бродил вместе с ней от стойла к стойлу.
 — Я слыхала, — сказала она ему, — что у Рэвенспера есть несколько неплохих жеребцов, а также множество меринов, а вот с кобылами дело обстоит из рук вон плохо.
 — Ох, миледи, все, что здесь стоят, просто никуда не годятся! Та молоденькая кобылка, что вы привезли с собой, даст сто очков вперед любой из здешних!
 Розанна кивнула.
 — Я очень рада, что захватила ее с собой. Ее покрыл Зевс, и к весне она принесет нам замечательного жеребенка, вот увидишь!
 — Мне думается, миледи, — почтительно добавил старик, — что одна из здешних кобыл жеребая! Тутошний конюх сказал мне, что ее будто бы покрыл жеребец Рэвенспе-ра. Но вот беда, кобылка уж не раз скидывала!
 Нахмурившись, Розанна осторожно ощупала живот довольно невзрачной кобылы.
 — Доббин, приведи-ка сюда главного конюха! — велела она.
 Старик поспешно удалился и довольно быстро вернулся в сопровождении рослого молодого человека. Взглянув на него, Розанна подумала, что такой в случае необходимости запросто мог бы поднять не только эту щуплую кобылу, но и самого Зевса!
 — Это Том, миледи. Он тут главный конюх.
 Розанна дружески улыбнулась Тому.
 — Я вижу, что лошади и конюшни Рэвенсворта находятся в надежных руках! А ведь работы у вас немало, лошадей в замке множество!
 Лицо гиганта зарделось от похвалы, и он торопливо заговорил:
 — Так ведь в замковом гарнизоне больше сотни воинов, миледи! Каждый рыцарь, ясное дело, старается обиходить своего коня, покормить его посытнее, почистить получше. Да ведь одного этого мало! Никто из них не умеет их лечить, коли захворают, да выхаживать после ранений. Слыхал я, миледи, что вы знаете о лошадях побольше любого конюха. Неужто это правда?
 — Да, Том. Конюшни Кастэлмейна знамениты на всю Англию. Мы занимаемся разведением породистых лошадей. И я не вижу причин, почему бы мне не продолжить это увлекательное и прибыльное занятие здесь, в Рэвенсворте. Я очень рассчитываю на вашу помощь, Том. А теперь скажите-ка мне, правда ли, что вот у этой кобылы прежде случались выкидыши?
 Конюх ответил утвердительно. Он беседовал с Розанной так, словно она была его собратом по ремеслу, а вовсе не владелицей замка, женой барона Рэвенспера. И Розанна чувствовала себя польщенной!
 — У меня большой опыт по части ухода за жеребыми кобылами, Том, — сказала она. — Думаю, нам с вами стоит постараться предотвратить очередной выкидыш у этой бедолаги. Надеюсь, нам это удастся. Ведь жеребенок от великолепного вороного коня — это немалая ценность! — Она обошла конюшни и отыскала незанятое стойло в дальнем углу помещения. — Переведите ее сюда, Том. Здесь ее будут меньше беспокоить. Я буду навещать ее каждую неделю. А вы тем временем позаботьтесь, чтобы ей было тепло, чтобы она всегда была сыта и тщательно вычищена. Не ленитесь мыть ее с мылом! И по крайней мере раз в день давайте ей теплую жидкую овсянку.
 — Вы считаете, что это спасает от выкидышей? — заинтересованно спросил Том.
 — Думаю, что да. Мы с отцом, если кобыле случалось скинуть, немедленно приказывали слугам вымыть и вычистить стойло, давали животному рвотное и слабительное, а кроме того, сразу же сжигали плод!
 Том озадаченно кивнул. Ни о чем подобном он и слыхом не слыхивал.
 — В ближайшее время я намерена купить несколько сильных, здоровых кобыл, чтобы получить приплод от арабского коня!
 — Знаете, недалеко отсюда есть аббатство, так монахи там выращивают белых лошадей вроде вашего араба. Это по дороге в Мидделхем.
 — Правда? Мне непременно надо будет побывать там! — решила Розанна.
 Внезапно она увидел а сэра Брайана, который собирался вывести своего жеребца из конюшни. Простившись с Томом, она неторопливо направилась к возлюбленному. Девушка решила пренебречь риском быть увиденной вместе с юным рыцарем. Ей надо было убедить его ни в коем случае не стремиться проникнуть к ней в спальню.
 — Брайан, меня очень расстроила твоя записка, — прошептала она.
 — Любимая моя, я так скучаю по тебе! Почему ты недовольна моим письмом?
 — Ты не должен приходить в мою комнату! А тем более искать встреч со мной после наступления темноты! Ведь если нас застанут вместе, мы не сможем доказать, что неповинны в прелюбодеянии. Ты понимаешь, чем это нам грозит?!
 Брайан резко выпрямился и взглянул на нее с укором.
 — Розанна, я питаю к тебе любовь, а вовсе не вожделение! Мое чувство возвышенно и поэтично! В нем нет ничего грубого, низменного, земного!
 Голос девушки смягчился.
 — О, Брайан, я знаю об этом! И я отвечаю тебе взаимностью! Ты так дорог мне! Но ведь если о нашей любви узнают, ты окажешься в смертельной опасности! Помни об этом!
 — Послушай, когда Рэвенспер отправится в свой замок Рэвенгласс, я постараюсь остаться здесь. У нас с тобой будет возможность побыть вдвоем, дорогая!
 Увидев приближавшегося к ним капитана Келли, влюбленные поспешно попрощались. Брайан направился к выходу из конюшен.
 В холле нижнего этажа Розанну дожидался мистер Бурк. Почтительно приветствовав свою госпожу, он сказал:
 — Барон приказал мне подать сегодня ужин для вас с ним в жилых комнатах. Он решил, что вы сами выберете, где именно, а также распорядитесь насчет подаваемых блюд, леди Розанна.
 — Как он, право же, предусмотрителен! — с сарказмом проговорила Розанна. — Мистер Бурк, скажите, он хорошо играет в карты, шахматы, кости?
 — Он предложил вам сыграть на пари, мадам? — осведомился мистер Бурк.
 — Да, вы угадали. И я хотела бы одержать победу над ним! Я играла в кости с рыцарями из Кастэлмейна с тех пор, как мне исполнилось пять лет. Сам король учил меня сражаться в шахматы. Ах, если бы вы подсказали мне, мистер Бурк, в какой игре Рэвенспер наименее искусен, это дало бы мне лишний шанс на победу!
 Усмехнувшись, старик принялся теребить подбородок.
 — По-моему, в шахматах его еще никто не побивал, но юный Тристан всегда выигрывает у старшего брата в трик-трак!
 Одарив старика лучезарной улыбкой, Розанна распорядилась:
 — Приготовьте доску для трик-трака. Установите ее у камина. А ужинать мы будем в алькове, возле большого створчатого окна.
 — Прекрасный выбор, мадам, — одобрил мистер Бурк. — Что прикажете подать вам на ужин?
 — Думаю, что мы ограничимся копченой лососиной, салатом и какой-нибудь дичью. Ведь ее теперь множество, не так ли? А на десерт подайте нам сыр и фрукты. Выбор вин я предоставляю вам, мистер Бурк.
 — Какую именно дичь вы предпочитаете?
 — Право, не знаю…
 — Я осмелюсь посоветовать куропатку. Что может быть лучше крупной, жирной куропатки под острым соусом?
 — Замечательно, мистер Бурк! Кстати, не найдется ли в винном погребе замка выдержанного меда? Лично я предпочитаю его любому вину.
 — А как же, миледи! У нас хранится большой запас меда отличного качества. Когда мы отправимся на юг, в Рэвенспер, я распоряжусь, чтобы несколько бочонков захватили туда для вас.
 — Спасибо, мистер Бурк. Скажите, а что собой представляла вторая жена Рэвенспера?
 Розанна рассчитывала застать управляющего врасплох, но старик, прежде чем ответить, окинул ее проницательным взором из-под нависших бровей и заговорил гораздо менее доверительным тоном:
 — Как вам сказать, миледи. Она, с дозволения сказать, очень любила общество мужчин.
 Розанне стало досадно, что управляющий дал на ее вопрос столь уклончивый ответ. Нахмурившись, она резко произнесла:
 — А что, собственно, вы имеете в виду? — Она поймала себя на том, что испытывала нечто похожее на ревность, и оттого досада ее лишь усилилась.
 Мистер Бурк неловко переминался с ноги на ногу.
 — Мне нелегко говорить о покойной то, что она заслужила, — признался он наконец. — К тому же все это случилось целых девять лет тому назад. Мы здесь предпочитаем помалкивать и не вспоминать об этом.
 — Она была красива?
 — Да. Очень даже. В своем роде.
 Розанна вздохнула.
 — А как долго они были женаты?
 — О, совсем недолго, миледи. Совсем! Ее не стало на второй год после свадьбы.
 — Понятно, — пробормотала Розанна. — Насколько мне известно, в первый брак он вступил пятнадцатилетним юношей?
 — Да, миледи, ему было пятнадцать. А первой супруге его — на десять лет больше. Это был брак не по любви, хотя прожили они вместе пять лет.
 — А второй раз он женился по велению сердца? Ведь так?
 Мистер Бурк прочистил горло и неторопливо проговорил:
 — Да, барон влюбился в эту девицу и совершил неосмотрительный поступок, женившись на ней. Он овдовел, когда ему едва перевалило за двадцать, а не достигнув и двадцати одного, снова вступил в брак. И это вместо того, чтобы выдержать положенный срок траура, молясь об упокоении души его первой супруги!
 — Большое вам спасибо за откровенность, мистер Бурк! Я понимаю, как нелегко вам говорить о личных делах своего господина. Но ведь вы не клевещете на него, а рассказываете чистую правду. А мне некого больше спросить об этом. У Розанны вертелось на языке множество вопросов об этой любительнице мужчин — второй жене Рэвенспера, но она благоразумно решила оставить их на потом. А то, чего доброго, старик замкнется в молчании, и тогда ей и в дальнейшем не удастся вытянуть из него ни слова. Лучше уж подождать до того времени, когда у них с управляющим возникнут более дружеские, доверительные отношения.
 — Мистер Бурк, не будете ли вы так добры распорядиться, чтобы в мою комнату принесли теплой воды? Я хотела бы выкупаться после посещения конюшен. Ведь нынче у меня торжественный ужин наедине с Рэвенспером!
 Розанна решила приложить все силы к тому, чтобы выглядеть сегодня просто неотразимо! У Рэвенспера при виде нее должна голова пойти кругом! Он не сможет отвести от нее своих огромных черных глаз и… станет допускать ошибки в игре!
 Приняв ванну, она завернулась в простыню и принялась перебирать сожержимое своего гардероба. Обе служанки помогали ей. Розанна вынула из шкафа красную бархатную накидку, которую надевала, когда к ним в Кастэлмейн пожаловал король. О, каким далеким показался ей теперь тот день!
 — Послушай, дорогая, уж не собираешься ли ты снова надеть этот наряд прямо на голое тело, без платья? — с испугом спросила Кейт.
 — Что ты, Кейт! — успокоила ее Розанна, взглянув на камеристку через плечо. — Мне такое и в голову не пришло бы! Сегодня я поступлю наоборот: надену нижнее платье, а без накидки и вовсе обойдусь!
 Элис не поверила своим ушам.
 — Но как же так, леди Розанна? Ведь оно почти прозрачное!
 — Ничего! — Девушка достала из комода белоснежное платье, вышитое по вороту серебряной нитью. Она примерила его, придирчиво оглядывая себя в зеркале. Платье было ей очень к лицу, и она осталась довольна своим выбором.
 Кейт стояла рядом, неодобрительно покачивая головой.
 — Кейт! Осуждение ближнего — тяжкий грех! Перестань таращиться на меня! Подай мне лучше шкатулку с украшениями!
 Кейт Кендалл подала девушке тяжелую деревянную шкатулку, обтянутую кожей. Здесь были все драгоценности, подаренные Розанне матерью.
 — Когда Рэвенспер пытался войти в твою спальню минувшей ночью, я отослала его прочь под предлогом твоего плохого самочувствия. Если ты явишься перед ним за ужином в подобном полуголом виде, сомневаюсь, что мне удастся удержать его от вторжения к тебе. Учти это, дорогая!
 — Неужели он и вправду пытался пробраться ко мне? — радостно переспросила Розанна. — Ты молодец, Кейт, что не пустила его! И ты сделаешь то же самое нынешней ночью! Иначе я отошлю тебя домой в Кастэлмейн! Элис, помоги мне зачесать волосы набок, так, чтобы они падали мне и на грудь, и на спину. Я закреплю их этим бриллиантовым полумесяцем с сапфирами. По-моему, он мне очень к лицу!
 Кейт не сводила с нее осуждающего взгляда.
 — Смотри, Розанна, ведь у тебя вся грудь на виду! Так ли уж тебе необходимо представать в подобном виде перед Рэ-венспером?
 — Не твое дело, Кейт!
 Камеристка покачала головой.
 — Придется снабдить тебя снотворным. Если ты положишь немного ему в вино, то все, может быть, и обойдется…
 — Боже милостивый! Я вовсе не хочу избавляться от него таким чудовищным способом! Пусть себе живет! И что за кровожадные мысли приходят тебе в голову, Кейт!
 — Глупая девчонка! Я и подумать не посмела бы ни о чем подобном! Но если его не усыпить, то ты нынче не сможешь от него отделаться! Помяни мое слово!
 — Мой острый язык — испытанное оружие в нашем с Рэвенспером противостоянии! — гордо заявила Розанна. — А теперь мне, пожалуй, пора. Я вовсе не намерена опаздывать. Рэвенсперу не в чем будет меня упрекнуть.
 — Не в чем упрекнуть! — фыркнула Кейт. — Скажите на милость! Разве что в первые пять-десять минут…
 Розанна неторопливо прошествовала к просторному алькову, где мистер Бурк уже накрыл на стол и теперь наливал в серебряные кубки вино и мед. Розанна дружелюбно поздоровалась с ним, но осталась в тени у входа. Ей не хотелось, чтобы старик видел, в каком наряде явилась она на встречу с мужем.
 Одна из стен комнаты была целиком завешена великолепным гобеленом. На его изготовление наверняка ушел не один десяток лет. Он был выткан настолько мастерски, что даже вблизи был похож на картину, написанную маслом. На гобелене были изображены мужчина и женщина, сидевшие за столом, украшенным цветами и уставленным кувшинами и кубками. Множество других людей прислуживало этой паре, были здесь также и музыканты со своими инструментами.
 Позади Розанны раздался голос Рэвенспера. От неожиданности она едва не подпрыгнула.
 — Это пир богов, Розанна. Участники его — Зевс, верховное божество, и его супруга Гера. Бог Пан играет на флейте, ему вторит Аполлон. Видите, в руках у него лира. Ганимед подает им нектар, а стрелы и лук говорят о присутствии здесь Эроса, бога любви.
 — А я и не знала, что вы — тонкий знаток античной культуры, — сказала Розанна, поворачиваясь лицом к мужу. Он пристально оглядел ее с ног до головы и спокойно ответил:
 — Я вовсе не считаю себя знатоком. Но мне нравится красота во всех ее проявлениях! — И он дружески улыбнулся ей. — Спасибо, что приняли мое приглашение, Розанна.
 — Ведь у меня не было выбора! — ответила она, слегка изогнув бровь.
 — У вас всегда был, есть и будет выбор! — твердо ответил он. — Или вы считаете меня чудовищем, которое способно разорвать вас на куски из-за малейшего неповиновения?! — В голосе его звучала обида.
 — Вы принудили меня выйти за вас замуж. Как по-вашему, у меня и тогда был выбор?! — гневно спросила она.
 — Плачевная участь, — пробормотал он с усмешкой. Розанна взглянула на него исподлобья. Рэвенспер был одет в черный бархатный камзол и черные рейтузы. Элегантность его наряда подчеркивала рубиновая серьга, вдетая в ухо. Рядом с ним Розанна выглядела точно невеста в подвенечном платье. При мысли об этом она нахмурилась и покраснела.
 Роджер подал жене руку, и они торжественно и чинно последовали к столу. Отодвигая для нее стул с высокой резной спинкой, он с трудом удержался от того, чтобы не обнять ее за покатые плечи. Усевшись напротив, он с усмешкой произнес:
 — Давайте насладимся ужином, который столь изысканно сервировал для нас Бурк, и заключим перемирие хотя бы на время еды!
 — Мне очень понравился мистер Бурк, — кивнув, проговорила Розанна. — Он прослужил у вас немало лет и наверняка знает все ваши мрачные тайны!
 Роджер сделал вид, что не понял ее намека.
 — Да. Он прибыл из нашего поместья в Ирландии более двадцати лет тому назад.
 Девушка удивленно приподняла брови.
 — У вас есть замок в Ирландии?
 — Нет, просто небольшой земельный надел площадью в пятьдесят акров и скромный господский дом, — ответил он, подливая ей меду.
 — Говорят, Ирландия — идеальное место для выпаса и разведения лошадей. А в какой части этой благодатной земли находятся ваши владения?
 Увидев, с каким напряженным интересом Розанна ждала ответа на свой вопрос, Рэвенспер улыбнулся и мягко произнес:
 — Наш надел расположен неподалеку от замка Рэвенгласс, на западном побережье. Чтобы попасть туда, надо пересечь Ирландское море и, миновав остров Мэн, проплыть еще немного до Дрогеды.
 — У вас есть и корабли?
 — Ну конечно. А вам по душе морские путешествия?
 — Я ни разу не всходила на борт корабля. Но мне очень хочется совершить хотя бы недолгое плавание! — мечтательно произнесла она.
 Рэвенспер с улыбкой поднял свой кубок.
 — Есть множество волнующих впечатлений, которых вам пока не довелось изведать!
 Розанна взглянула на мужа с досадой и холодно ответила:
 — Как знать, милорд! Возможно, мой жизненный опыт гораздо богаче, чем вы думаете!
 Он добродушно усмехнулся.
 — Вы старательно избегаете называть меня по имени, Розанна. Неужто вам так страшно произнести «Роджер»?
 — Страшно?! Мне?! Вот еще выдумали! — Девушка негодующе тряхнула головой, и роскошные волосы окутали ей спину, точно плащом. Рэвенспер поклялся себе, что в самое ближайшее время он будет перебирать пальцами и нежно целовать пряди этих волос, обернет их вокруг своего торса.
 Мистер Бурк, неслышно приблизившись к столу, убрал закуски и подал своим господам два тяжелых серебряных блюда. Стоило ему снять с них крышки, и по комнате распространился божественный аромат жареной дичи. На одной из тарелок лежали четыре жареных куропатки, в другой, более глубокой, помещались куропатки в вине с гарниром из орехов и грибов.
 Роджер и Розанна отдали должное мастерству главного повара Рэвенсворта. Они ели в молчании, и каждый думал о предстоящем сражении в трик-трак. Оба рассчитывали на победу.
 Рэвенспер щедро поделился остатками пиршества с волкодавом, который остался очень доволен угощением. Розанна и Роджер одновременно потянулись за огромной желтовато-коричневой грушей. На мгновение руки их соприкоснулись, и девушка вздрогнула, почувствовав, что даже это мимолетное прикосновение заставило ее кровь быстрее заструиться по жилам. Она смешалась и покраснела, словно оказалась уличена в чем-то постыдном. Роджер смотрел на нее, слегка приподняв брови. К счастью, в этот момент к столу снова подошел мистер Бурк. Он подал супругам чашу с розовой водой для омовения рук и льняное полотенце. Роджер кивком отпустил управляющего и, наполнив кубки вином, перенес их на столик у камина.
 Когда Розанна проходила мимо камина с ярко горевшим в нем огнем, у Роджера перехватило дыхание. Силуэт ее отчетливо вырисовывался сквозь тонкую ткань платья. Он снова подал ей стул, но на сей раз не удержался от искушения и провел ладонью по ее волосам. С легким шипением вокруг его ладони замелькали крохотные искры.
 — Осторожнее! Не обожгитесь! — усмехнулась Розанна.
 Доска для игры в трик-трак была сделана из черного дерева и слоновой кости. Роджер кивнул, предлагая девушке сделать первый ход. Она взяла игральные кости и бросила их на доску. На обоих кубиках ей выпали четверки, и она передвинула четыре фишки на четыре клетки каждую. Она сосредоточилась на игре и намеревалась победить Рэвенспера во что бы то ни стало. Вскоре Розанне стало ясно, что это удастся ей без особого труда: Рэвенспер играл невнимательно, то и дело поглядывая на нее и рассеянно переводя взгляд на доску.
 Внезапно он замер с протянутой для броска рукой и спросил:
 — А на что же мы с вами играем? Ведь надо сделать ставки!
 — Разумеется, на деньги! — смеясь, ответила она.
 Роджер добродушно улыбнулся.
 — Позвольте полюбопытствовать, зачем вам наличные деньги?
 — Как это — зачем?! Я куплю на них породистых кобыл, чтобы разводить лошадей здесь и в Рэвенспере!
 — Ну что ж! Так тому и быть. Деньги так деньги. Скажем, пятьсот фунтов. — Он пристально взглянул на нее и спросил: — А у вас есть пятьсот фунтов?
 — Разумеется, нет.
 — И что же вы тогда поставите против моих денег?
 — Так ведь я собираюсь выиграть, а не проиграть!
 — Ясно, — коротко ответил он. Ее логика поставила его в тупик.
 С каждым ходом Розанна все увереннее приближалась к победе. Она радостно улыбалась, передвигая свои фишки одну за другой.
 — Я нахожусь в заведомо невыгодном положении, Розанна.
 — А? Что? — рассеянно спросила она.
 — Ваша красота мешает мне сосредоточиться на игре, вот что! — пожаловался он.
 — Вот еще выдумали! Никто не заставляет вас смотреть на меня! — возразила девушка. — А на что мы будем играть следующую партию? — азартно спросила она.
 Подумав с минуту, он предложил:
 — На драгоценности. Моя рубиновая серьга против вашей броши. Идет?
 Розанна кивнула. Он вынул рубин из мочки уха и положил его на столик. Розанна сняла с головы бриллиантовый полумесяц, и ее волосы рассыпались по плечам и груди. Роджер с улыбкой произнес:
 — Я предложил такую ставку лишь для того, чтобы полюбоваться вашими волосами во всем их сказочном великолепии.
 — Рэвенспер! — раздраженно ответила она. — Не говорите глупостей! Вы снова отвлекаетесь от игры!
 Она взяла два кубика, собираясь бросить их на доску.
 — Как я могу думать об игре, если вы нарочно умастили свое тело ароматными благовониями, запах которых заставляет меня позабыть обо всем на свете?!
 — Ничего подобного! — возразила она, краснея.
 — А кроме того, вы с этой же целью облачились в столь соблазнительный наряд!
 — Клевета!
 — И задуманное вполне удалось вам! — подытожил Рэ-венспер.
 Эту партию Роджер проиграл с таким позорным счетом, что Розанне стало даже немного жаль его.
 — Может быть, вы станете играть внимательнее, если ставкой будет нечто более близкое вашему сердцу? — спросила она без всякой задней мысли.
 — Что же вы имеете в виду, любовь моя? — спросил он глубоким, низким голосом.
 Розанна пожала плечами и предложила то, что было как нельзя более близко ей самой.
 — Если Бог даст, в ваших конюшнях скоро будет прибавление: жеребенок от вороного коня, на котором вы предпочитаете ездить. А Зевс не так давно покрыл кобылу, которую я взяла с собой из Кастэлмейна. Ставлю моего жеребенка против вашего!
 Рэвенспер почти не принимал участия в игре. Он лишь делал вид, что интересуется результатами своих бросков, целиком сосредоточившись на созерцании сидевшей напротив него прелестной девушки. Полные розовые губы ее шевелились при подсчете очков, она то наклонялась вперед, и сквозь низкий лиф платья ему были видны ее груди, то откидывалась назад, грациозно поводя плечами и вскидывая подбородок. Он изнывал от желания заключить ее в объятия и то и дело прихлебывал терпкое вино из кубка. Но оно не могло остудить пыл его страсти.
 Разумеется, баронесса Рэвенспер одержала победу и в этой партии! Пристально посмотрев ему в глаза, она предложила:
 — Атеперь я хотела бы предложить в качестве ставки правду, милорд! Надеюсь, вы не станете возражать против этого?
 — Вы имеете в виду, что победитель задает проигравшему вопрос, на который тот обязан дать правдивый ответ?
 — Совершенно верно, милорд!
 Девушка вошла в азарт. Она осушила свой кубок с медом и попросила Рэвенспера налить ей вина. Одержав очередную победу, она твердо произнесла:
 — А теперь вы расскажете мне всю правду о том, что произошло в охотничьем владении короля после того, как ваш брат доставил меня туда!
 Роджер не слышал ее слов. Он ласкал взором точеные линии ее фигуры, ее нежную кожу, ее лицо, губы, похожие на бархатистые лепестки розы…
 — Я задала вам вопрос, Рэвенспер! Извольте же отвечать на него. Ведь вы проиграли!
 — Простите?
 Розанна была вынуждена повторить свои слова.
 Рэвенспер ненадолго задумался. Разумеется, он не собирался рассказывать девушке о том, что она, завернутая в ковер, была принесена в огромный зал, где наготу ее узрело множество нескромных глаз. Вздохнув, он произнес:
 — После того, как вы выпили вино со снотворным, Тристан принес вас в мою комнату и уложил в постель. Он хотел сделать мне приятный сюрприз. Вы ведь знаете, какой он у нас шутник и весельчак!
 — Что вы сделали со мной, когда обнаружили меня в своей постели? Но предупреждаю, я желаю слышать только правду, какой бы она ни была!
 Улыбнувшись при воспоминании о том вечере, он ответил:
 — Ну, сначала, разумеется, я вдоволь налюбовался вами.
 Розанна покраснела от гнева.
 — Как вы могли повести себя столь бесцеремонно?!
 — Розанна, не сердитесь на меня за это! Ведь вы оказались самой прелестной девушкой, какую я когда-либо видел! Я не в силах был отвести от вас взгляда!
 — Так. Хорошо, — процедила она. — А что же вы делали потом?
 — Я лег в постель и заключил вас в свои объятия.
 Розанна поджала губы и взглянулаа на него исподлобья, давая понять, что ждет его дальнейших объяснений.
 — Потом я стал ласкать и целовать вас.
 — Да как вы посмели?! — выкрикнула она. — Скажите мне правду, вы что же, воспользовались моей беспомощностью и… — Она не договорила, и Роджер поспешно заверил ее:
 — Нет, Розанна! Прошу вас, не думайте обо мне так плохо! Я этого не заслужил! Я пытался разбудить вас своими поцелуями, а когда понял, что мне это не удастся, решил дождаться утра. Когда вы проснулись, я и в самом деле чуть было не взял вас силой, но опомнился, узнав, что вы — моя невеста, и к тому же — девственница.
 — Никакая я не девственница! — возразила она. — У меня было три… да, три возлюбленных. И я очень жалею, что не триста!
 Рэвенспер, протянув руку, взял ее двумя пальцами за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
 — Розанна! — произнес он. — Послушайтесь моего совета: имея дело с противником, никогда не выходите из себя. Ярость — плохой помощник, она способна свести на нет все ваши прежние победы!
 — Выходит, вы — мой противник?
 — Конечно нет. Во всяком случае, я себя таковым не считаю. Но вы постоянно стремитесь навязать мне эту роль, — с обидой произнес он.
 — По-моему, она вам как нельзя более к лицу! — парировала девушка. — Вспомните, ведь я вовсе не жаждала вступить с вами в супружество! Но вы противопоставили свою волю моей!
 — Кстати, не сыграть ли нам теперь на то, чего жаждете вы? — спросил он, изогнув черную бровь.
 — А вы сумеете угадать мое желание? — с сомнением в голосе произнесла она.
 — Вы были бы очень довольны, если бы в этой партии я поставил свое ирландское поместье. Ведь у вас глаза загорелись, когда вы узнали о его существовании. Вот где истинный рай для лошадников!
 Розанна засмеялась и захлопала в ладоши от удовольствия. Право же, как хорошо он успел изучить ее вкусы и пристрастия! Она подумала, что уже теперь вполне может считать себя хозяйкой поместья в Ирландии, от обладания которым ее отделяло лишь несколько минут, несколько удачных бросков игральных костей…
 — А в случае вашего проигрыша, — с деланым спокойствием произнес он, — вы проведете ночь на моем ложе.
 — Всего одну ночь? — усмехнулась она, зная, что поражение ни в коем случае не грозит ей — ведь Рэвенспер оказался таким слабым игроком! — Принимаю ваши условия, милорд!
 Но на сей раз ее противника словно подменили. Один за одним он делал ловкие, умелые, выигрышные ходы, целиком сосредоточившись на игре. Розанна же, напротив, с самых первых минут упустила инициативу, успев привыкнуть к легким победам. Она пришла в себя лишь тогда, когда разница в счете составляла тридцать два очка в пользу Рэвенспера. Поняв, что ее ждет бесславное поражение, девушка пришла в ужас.
 — Ох! — воскликнула она, резко вскакивая со стула и словно ненароком опрокидывая игральную доску. Фишки посыпались в разные стороны, некоторые из них угодили в камин. Рэвенспер смотел на нее с насмешкой, но где-то в глубине его глаз угадывалось торжество победителя. — Собака задела меня хвостом по ноге, — поспешно заговорила Розанна. — И я испугалась! — Пес Рэвенспера, все это время мирно дремавший у ног хозяина, покинул поле боя лишь тогда, когда по его огромной голове и поджарым бокам застучали фишки и игральные кости. — Ах, какая досада! — тараторила девушка, нервно облизывая губы. — Ведь теперь мы не сможем узнать, чем закончилась бы эта партия!
 Роджер встал, неторопливо отодвинув свой стул и крепко ухватил Розанну за плечи. Он был зол на себя за то, что не предвидел столь коварной увертки с ее стороны.
 — Розанна! — грозно произнес он. — Мы оба прекрасно знаем, на чьей стороне был выигрыш в этой партии!
 Она с вызовом взглянула на него и снова попыталась избежать той ужасной участи, которую сулило ей это поражение:
 — Надеюсь, вы в этой спорной ситуации поведете себя как джентльмен и согласитесь, что партия закончилась вничью?
 — Я не джентльмен! — рассвирепел Рэвенспер. — А просто мужчина! — Он увидел, что глаза девушки расширились от страха, но решил больше не поддаваться жалости. Ведь это она, злоупотребляя его терпением, начала превращать его в своего покорного раба! Он с силой сжал ее нежные плечи и резко проговорил: — Знаете, порой мне кажется, что вам доставляет удовольствие мучить меня! Вы бросаете мне вызов за вызовом, но, стоит мне только попытаться ответить вам должным образом, спасаетесь бегством, прибегаете к хитростям и всевозможным уловкам, лишь бы только оставить меня ни с чем! Так дальше не пойдет, Розанна! Довольно я терпел от вас! Теперь настал и ваш черед!
 Она попыталась высвободиться из его цепких рук.
 — Пустите! Вы делаете мне больно!
 — Я вам делаю больно?! Скажите на милость! Да ведь я еще даже не начинал! Вас следует хорошенько поколотить, а после этого — затащить в постель! И я собираюсь проделать с вами и то, и другое!
 Розанне удалось-таки высвободить плечи, и она с плачем бросилась вон из комнаты. Вслед ей донеслось:
 — Я из тех, кто всегда возвращает свои долги!




 14


 Розанна попыталась скрыть следы пролитых ею горьких слез, но провести Кейт Кендалл было не так-то легко.
 — Что случилось? — с тревогой спросила она, едва лишь девушка переступила порог комнаты служанок.
 — Ничего! — засопела Розанна. — Я выиграла кучу денег — целых пятьсот фунтов, серьгу с рубином и жеребенка, которого должна родить его кобыла!
 — А он что же, проиграл все до единой партии? — недоверчиво спросила Кейт.
 — Когда я поняла, что он близок к выигрышу в последней игре, я вскочила и будто бы случайно опрокинула доску, разве могла я допустить, чтобы победа осталась за ним?!
 — Иными словами, ты снова вела себя с ним дерзко и вызывающе!
 — Ничего подобного! Мы с ним расстались друзьями! — заявила Розанна, открывая дверь в свою спальню. — Но тем не менее, если он попытается войти ко мне, не пускай его ни в коем случае!
 Элис тяжело вздохнула и дрогнувшим голосом обратилась к Кейт:
 — Что же нам делать? Прошлой ночью тебе удалось выпроводить его, но нынче он, боюсь, не будет так сговорчив!
 — Вчера с ним говорила я, а теперь — твой черед! — усмехнулась камеристка.
 — О, неужели ты это серьезно? Да я при виде барона и единого слова-то не смогу вымолвить! — воскликнула Элис чуть не плача.
 — Успокойся! Я пошутила! Разумеется, мне и нынешней ночью придется взять это на себя. Но с одним условием; ты в случае чего подтвердишь все, что я ему скажу. Тогда мы сумеем выпроводить его. Ведь нас будет как-никак двое, а он один!
 — Но, Кейт, ведь он здесь хозяин! — слабо возразила девушка. — Как же можно не пускать барона к его собственной жене в его собственном замке!
 — Послушай, дорогая! — проговорила Кейт. — Мы с тобой служим леди Розанне и должны всегда и во всем отстаивать ее интересы и делать то, что велит нам она. Все остальные просто не должны для нас существовать! Включая и барона Рэвенспера! Тебе понятно?! Надеюсь, что он уже сыт ею по горло и не побеспокоит нас сегодня ночью! — заключила она.
 Элис скрестила пальцы и, радостно кивнув, стала готовиться ко сну. Кейт надела ночной чепец с кружевными оборками и теплую рубаху. Она простояла некоторое время у двери в комнату госпожи, затем, нахмурившись, погасила свечи и легла в постель. Стоило обеим женщинам пожелать друг другу спокойной ночи, как послышался стук в наружную дверь.
 — Легок на помине! — проворчала Кейт и зажгла свечу. Элис сжалась в комок, натянув на голову одеяло. Ее худшие предчувствия оправдались! Кейт с подсвечником в руке подошла к двери и, едва приоткрыв ее, сонным голосом спросила:
 — Кто там?
 — Кейт, Бога ради, впусти меня! — послышался приглушенный голос Рэвенспера. — Не стоять же мне всю ночь в коридоре!
 — Но, милорд, разве вы не знаете, что мы все уже легли спать?
 — Черт возьми, женщина, немедленно открой мне дверь!
 Кейт покорно отступила в сторону, и Рэвенспер метнулся в комнату.
 — Зажгите лампу! — отрывисто бросил он.
 Элис встала с постели и дрожащими руками принялась высекать искры из кремня. Не без труда справившись с этим, она зажгла лампу.
 Щурясь от света, Кейт недовольно проворчала:
 — Миледи легла давным-давно! Она велела не беспокоить ее и заперла свою дверь!
 Рэвенспер гневно взглянул на камеристку и заключил:
 — Розанна знала, что я приду сюда!
 Кейт скрестила руки на груди и с достоинством возразила:
 — Что вы, милорд! Это вовсе не так! Разве иначе она затворилась бы в своей спальне?
 Роджер перевел взгляд с одной женщины на другую. В глазах его блеснула ярость.
 — Так у вас тут, оказывается, целый заговор! — проревел он. — Завтра же поутру вы обе отправитесь в Кастэлмейн! Мне здесь ни к чему драконы, стерегущие мою законную супругу от меня самого! Собирайте свои пожитки, да побыстрее! — Он пинком раскрыл дверь в комнату жены, и перед взором его предстала Розанна, сидевшая на постели в алой ночной рубахе.
 Голова Рэвенспера едва не касалась притолоки. Он заполнил собой весь дверной проем.
 — Мадам, ваша игра закончена! Я в последний раз прихожу к вам в эту комнату, потому что отныне вы не будете здесь жить! Вы переберетесь в мою спальню! И немедленно!
 Розанна понимала, что, возражая мужу, она лишь усилит этим его гнев, но не могла же она сдаться без боя!
 — Милорд, мне потребуется время, чтобы собрать свои вещи!
 — Мадам, в вашем распоряжении пять минут! — ответил он и, выбежав в коридор, хлопнул дверью с такой силой, что Элис без чувств упала на ковер.
 — Боже милостивый! — пробормотала Кейт, всплеснув руками. — Ну и трусиха эта Элис! Хотя, по правде говоря, эти его черные глаза да насупленные брови на кого хочешь нагонят страху! — Она усадила девушку, прислонив ее спиной к одному из сундуков, и стала растирать ее холодные руки. — Ну очнись же, дитя мое! Он уже ушел!
 — Как он посмел?! — негодовала Розанна. — Кто дал ему право лишать меня моих служанок?! Вот что я вам скажу, мои дорогие: если вы уедете в Кастэлмейн, то лишь вместе со мной, так и знайте! — Она взяла в руки серебряный гребень для волос и уставилась на него невидящим взглядом.
 — Розанна, ты ведешь себя глупо! — сказала Кейт. — Он — мужчина, хозяин этого замка и, если уж на то пошло, твой господин и повелитель! И он имеет право распоряжаться не только твоими служанками, но и тобой! Зато ты могла бы добиться всего, чего пожелаешь, если бы не пыталась все время навязывать ему свою волю! Сахар, дорогая моя, вкуснее уксуса, которым ты потчуешь своего супруга целыми днями!
 Розанна вздохнула. Ей нечего было возразить на уговоры Кейт. Ведь она и сама понимала, что, проявляя упрямство и своеволие, открыто противодействуя Рэвенсперу, вредит прежде всего себе самой.
 Пять минут, отпущенные супругом ей на сборы, давно истекли. Розанна не взяла с собой свечу, отправляясь в спальню Рэвенспера. Она и без того прекрасно ориентировалась в скупо освещенном коридоре. Подойдя к двери комнаты мужа, она без стука толкнула ее и перешагнула порог.
 Рэвенспер, обнаженный по пояс, стоял у камина. В тот момент, когда Розанна вошла в комнату, он протянул молоденькой служанке кубок с вином. При виде госпожи девушка побледнела и прижала руку ко рту. В глазах ее застыл ужас.
 Розанна с минуту стояла неподвижно, все тело ее словно одеревенело. Она не ожидала, что измена Рэвенспера повергнет ее в такое отчаяние. Но мало-помалу душа ее преисполнилась холодной ярости. Подойдя к служанке, она вырвала кубок из ее рук и швырнула его в камин.
 — Вон отсюда! — крикнула она еле живой от страха девушке. Та бросилась прочь, и через секунду в коридоре послышался частый топот ее ног, обутых в деревянные башмаки. Розанна решила, что завтра же утром спровадит эту потаскушку в Кастэлмейн. Джоанна быстро научит ее уму-разуму!
 — Как вы посмели нарушить клятву, данную мне перед алтарем? — гневно спросила она Рэвенспера.
 — Ваши пять минут давно истекли. Как вы посмели заставить меня так долго дожидаться вас? — насмешливо произнес он.
 — Вы — презренный развратник! — вскипела она. — Но учтите, вам не удастся лишить меня почета и уважения, наделив какую-либо из ваших любовниц правами и привилегиями госпожи! Я не допущу, чтобы надо мной смеялись, а уж тем более — чтобы меня жалели!
 Такой она нравилась ему еще больше. Щеки Розанны раскраснелись, глаза горели. Он провел языком по пересохшим губам и с упреком сказал:
 — Так почему же вы презрели свои обеты и отказались занять законное место супруги в моем сердце, на моем ложе? Я клянусь, что всегда буду верен вам, но лишь в том случае, если вы утолите мою страсть, как и подобает достойной супруге. В противном же случае я оставляю за собой право спать с кем захочу!
 — Я не люблю вас!
 — Но ведь я добиваюсь от вас не любви, а уступки моим законным требеваниям!
 — Значит, если я вас правильно поняла, вы клянетесь не изменять мне, но взамен я должна время от времени делить с вами ложе?
 — Многое зависит от того, как вы будете вести себя в постели, — начал было он, но, поймав на себе ее негодующий взгляд, быстро пошел на попятный. — Впрочем, давайте остановимся на вашей формулировке соглашения. Итак, с нынешнего дня договор вступает в силу. Вы согласны?
 Розанна помедлила с ответом. Взвесив все «за» и «против», она еле заметно кивнула головой и обреченно прошептала:
 — Да.
 Роджер в который уже раз так залюбовался ею, что упустил нить разговора. Смысл ее ответа не сразу дошел до него. Когда же он понял, какую восхитительную сделку они только что заключили, он в два прыжка очутился возле нее и раскрыл объятия.
 — Розанна!
 — Боже мой! Только не сейчас! Не прикасайтесь ко мне после того, как обнимали ее! — И девушка уперлась ладонью в его обнаженную грудь. Прикосновение к его коже, к жестким волосам обожгло ее, словно огнем. Роджер сжал руки в кулаки, чтобы противостоять искушению схватить ее и, не слушая возражений, отнести на свое ложе.
 — Значит, завтра!
 Розанна нехотя кивнула.
 — Поклянитесь, что не обманете меня! — потребовал он, вспомнив, к какой хитрой уловке прибегла она во время игры в трик-трак. — И учтите, Розанна, если вы снова попытаетесь воспротивиться мне, я возьму вас силой!
 — Завтра! — пообещала она и направилась к выходу из комнаты. Роджер с отчаянием смотрел ей вслед. Боже, как не хотелось ему отпускать ее от себя! На пороге Розанна обернулась и озадаченно пробормотала: — Ее ведь даже и хорошенькой-то не назовешь!
 Роджер расхохотался. Леди Рэвенспер приревновала супруга к служанке! Поделом ей! А то ведь девчонка ведет себя так, будто ей можно решительно все, ему же — ничего! А ведь ревность — это уже почти любовь…
 Кейт и Элис были несказанно удивлены тем, что госпожа их вернулась из спальни супруга так скоро. Они стали настойчиво расспрашивать ее о том, чем закончилась ее очередная стычка с Рэвенспером. Но Розанна отвечала неохотно. Мысли ее витали где-то далеко. Увидев дорожный сундук, в который Кейт, повинуясь приказу господина, уже начала складывать свои вещи, она холодно отчеканила:
 — Убери это. Мы остаемся. Ложись в постель. И разбуди меня завтра пораньше. У меня очень много дел!
 Утром леди Розанна спустилась в большой зал, чтобы позавтракать вместе с мужем. Он не поверил своим глазам, увидев, что она приближается к его столу. Не теряя времени на околичности, Розанна заявила:
 — Мне потребуется кто-нибудь из ваших людей, чтобы проводить одну служанку в Кастэлмейн.
 Роджер даже бровью не повел. Ему и в голову не приходило оспаривать ее решение. Пусть отправляет эту вертихвостку куда пожелает. И да поможет Бог любому из слуг, вызвавшему неудовольствие леди Рэвенспер!
 — Хорошо, Розанна! Сразу же после завтрака я пришлю к тебе Дирка. Он подождет, пока ты напишешь сопроводительное письмо своим родным. Кланяйся им от меня!
 — Спасибо, милорд. — Она немного помолчала. — Кстати, я решила оставить Кейт и Элис при себе. Я не могу обойтись без них!
 — Разумеется! О чем речь! — улыбнулся он. Господи, сегодня она могла бы обращаться к нему с любой просьбой! Ей ни в чем не было бы отказа!
 Написав письмо отцу и матери, Розанна рассказала Кейт о том, что произошло вчера ночью в спальне Рэвенспера.
 — Сейчас сюда придет один из воинов гарнизона. Кажется, его зовут Дирк. Он отвезет эту мерзавку в Кастэлмейн. Займись этим, Кейт. Проследи за их отъездом. Чтобы через полчаса и духу ее не было в Рэвенсворте! И отдай Дирку это письмо.
 От внимательного взгляда Кейт не ускользнуло, что Розанна была сегодня как-то слишком раздражена и нервозна. Камеристка молча кивнула. Ломая руки, Розанна воскликнула:
 — Боже мой, время летит так стремительно! Неужто скоро полдень? Элис, вода для купания понадобится мне сегодня раньше, чем обычно. Я хочу принять ванну до, а не после обеда! И еще, пожалуйста, собери все мои щетки и гребни для волос, все туалетные принадлежности!
 Розанна рассеянно перебирала свои платья и головные уборы. Обычно ей без труда удавалось выбрать наряд для того или иного случая. Что же произошло с ней теперь? Она повернулась к служанкам, молча смотревшим на нее, и крикнула:
 — Бога ради, перестаньте вести себя так, словно я собралась заживо лечь в могилу! Помогите мне выбрать вечерний наряд и ночную рубаху!
 Элис вынула из комода белоснежную стеганую сорочку и вопросительно взглянула на Розанну. Та согласно кивнула и спросила:
 — Элис, надеюсь, у тебя достанет смелости прислуживать мне сегодня во время раздевания в спальне Рэвенспера?
 — О, боюсь, что нет, леди Розанна!
 — Прошу тебя, не трусь! — нахмурилась Розанна. — По-моему, он считает Кейт чем-то вроде огнедышащего дракона, стоящего на страже моей невинности. Тебе не придется задерживаться там надолго: поможешь мне расстегнуть платье и расчесать волосы, только и всего!
 — Как тебе не стыдно! — сердито прикрикнула на девушку Кейт. — Разве можно потворствовать своей трусости, когда нашей госпоже в час тяжкого испытания требуется твоя помощь?!
 Розанна побледнела. Колени ее предательски задрожали.
 — О, Кейт, это и в самом деле так ужасно?
 Кейт поджала губы и покачала головой.
 — Всяко бывает, дорогая. Кому как повезет! Но скажи спасибо, что твой барон не новичок в этих делах! Я слыхала, что хуже нет, когда неопытный юноша пытается овладеть невинной девушкой. В объятиях такого желторотого мальчишки новобрачная испытывает лишь боль и стыд. Но с тобой все будет по-другому, вот увидишь! Эй, Элис! Не вздумай снова упасть в обморок, слышишь?!
 В дверь постучали.
 — Это наверняка тот воин, которого обещал прислать ко мне Рэвенспер. Кейт, отдай ему письмо и проследи, чтобы он и эта служанка убрались отсюда до полудня! — сказала Розанна, направляясь в свою комнату.
 Для Рэвенспера время словно остановилось. Проходя по двору, он то и дело нетерпеливо поглядывал на небо. Когда же наконец настанут сумерки?!
 Розанна, сидя у окна, с замиравшим сердцем следила за тем, как небо покрылось предвечерней мглой. От невеселых мыслей ее отвлекла очередная стычка между Кейт и мистером Бурком. Управляющий вознамерился перенести вещи Розанны в спальню господина, но Кейт решительно воспротивилась этому.
 — Мистер Бурк, — заявила она ледяным тоном. — Да будет вам известно, что лишь я одна имею право прикасаться к вещам моей госпожи!
 — Миссис Кендалл! — с достоинством ответил ирландец. — Я служу у барона Рэвенспера вот уже двадцать лет! Все эти годы я неукоснительно выполнял его распоряжения. И нынче намерен подчиниться его приказу: доставить вещи леди Розанны в комнату, которая служит барону спальней. Не советую вам противиться этому! Прочь с дороги!
 — Только посмейте переступить порог нашей комнаты! И я перетяну вас вот этим поленом по вашей ирландской заднице, да так, что вы целую неделю не сможете сидеть на ней! — Широко расставив ноги, Кейт подбоченилась и взирала на мистера Бурка с презрением и ненавистью.
 — Теперь мне понятно, почему хозяин назвал вас драконом в юбке! — проворчал управляющий.
 — Уж не думаете ли вы, что меня расстроили или обидели эти слова? — презрительно усмехнулась Кейт. — Да плевать я хотела на то, что думаете обо мне вы с вашим бароном!
 — А это потому, мадам, — сладко жмурясь, проворковал мистер Бурк, — что своей толстокожестью вы можете поспорить с любым слоном из королевского зверинца!
 — А-а-а, так это вы оттуда сбежали? — понимающе улыбнулась Кейт. — Но мне все же непонятно, зачем его величеству понадобились в зверинце такие свиньи, как вы! Тоже мне невидаль! — Мистер Бурк не нашелся что ответить на эту едкую остроту, и Кейт с воодушевлением продолжала: — Все нации на земле претерпевают от Господа те или иные испытания. Для нас, англичан, наказанием служат ирландцы! Улыбайтесь сколько вам угодно, мистер Бурк! Но последними будем смеяться мы! Так и знайте! Ведь вы с вашим бароном решили, что леди Розанна перебирается в его спальню навсегда! Ничуть не бывало! — Она улыбнулась и вкрадчиво продолжила: — Но вам, мистер Бурк, я вижу, не терпится проявить усердие и расторопность. Что ж, охотно предоставляю вам такую возможность: можете доставить в комнату барона Рэвенспера вот это ночное облачение, а также шкатулку с туалетными принадлежностями. Остальные вещи миледи будут ждать ее возвращения здесь!
 Розанна с трудом удержалась от смеха. Перебранка между Кейт и мистером Бурком напомнила ей стычки между ней и Рэвенспером.
 Но тут взгляд ее упал на Элис, которая с ужасом прислушивалась к резким голосам за дверью. Девушка так не любила, когда окружающие ссорились и кричали друг на друга. И повезло же ей жить среди людей, которые постоянно устраивали шумные баталии!
 — Элис, давай-ка навестим Ребекку! — предложила Розанна. — Нам с тобой обеим не мешает хоть немного побыть в спокойной обстановке!
 Перед тем как спуститься к обеду, Розанна долго нежилась в лохани с теплой водой. После купания она с помощью Кейт и Элис расчесала волосы и облачилась в яркий праздничный наряд. Она покинула свою комнату с высоко поднятой головой и решительным шагом направилась в главный зал. Роджер ожидал ее у входа. Он церемонно поклонился ей и, взяв за руку, проводил к столу.
 Собравшиеся с восхищением глядели на свою молодую хозяйку, одетую в оранжевое шелковое платье и бархатную накидку цвета янтаря. Бедра девушки стягивал кожаный пояс, украшенный золотом, на голову она надела золотой обруч.
 Рэвенспер обратил к ней сияющий взор своих темных глаз. Он не мог противиться искушению дотронуться до нее. Но ведь они были не одни! И он ограничился лишь тем, что провел указательным пальцем по ее поясу.
 — У вас так много красивых, изысканных вещиц, дорогая Розанна! Я просто не в силах выбрать подарок, который был бы достоин вас!
 — Моя мать сама делает украшения из серебра, золота и драгоценных камней. Моя шкатулка доверху полна ее изделиями, которые своим отменным качеством могли бы поспорить с творениями самых знаменитых лондонских ювелиров. Поверьте, я нисколько не преувеличиваю! Король придерживается того же мнения о ее мастерстве!
 — Тем труднее положение, в котором я оказался!
 — К чему мне ваши подарки, Рэвенспер! — сказала Розанна, искоса взглянув на него. — Лучше отдайте мне все то, что проиграли!
 Сверкнув глазами, он ответил:
 — Я с не меньшим нетерпением жду, когда вы отдадите мне мой выигрыш.
 Розанна сделала вид, что не слышала его слов. Она обвела глазами зал и, внезапно насторожившись, спросила:
 — Скажите, этот капитан… кажется, его имя — Келли? — доводится вам родней? Он так похож на вас! Я чуть было не приняла его за Тристана!
 Роджер с усмешкой покачал головой:
 — Насколько мне известно, нет. Разве что мой отец когда-то согрешил с его матерью, что вполне вероятно!
 На секунду Розанне показалось, что в словах его содержался оскорбительный для нее намек. Но она отогнала эту мысль. Ведь Рэвенсперу не может быть известно, что король в свое время согрешил с ее матерью… Нет, он попросту хотел шокировать ее, привести в смятение. Значит, она не должна показывать вида, что задета его словами.
 — Оказывается, распутство у вас в роду? — спросила она с язвительной улыбкой.
 Что он мог ей ответить? Ведь не так давно в охотничьих владениях короля девушка собственными глазами убедилась, что он — отнюдь не святой…
 — Да, Тристан заслужил репутацию дамского угодника.
 — Ах, Тристан… Кстати, знаете, мы с Ребеккой решили взять его в оборот. Думаю, что с помощью моих советов ей удастся перевоспитать его.
 — Не далее как завтра он уже должен вернуться из Рэ-венскара.
 — Вот и отлично!
 — Вы что же, успели соскучиться без этого негодника?
 — Да нет, просто чем скорее он прибудет сюда, тем раньше вы с ним отправитесь в Рэвенгласс! — Розанна скромно потупилась, чтобы Роджер не заметил торжествующей улыбки, мелькнувшей на ее полных губах.
 Роджер сделал вид, что ее отравленная стрела угодила мимо цели и невозмутимо осведомился:
 — Не хотите ли еще оленины, любовь моя?
 Розанна лишь теперь обнаружила, что за все время обеда так и не прикоснулась к еде. Она собралась было кивнуть, но передумала и пробормотала:
 — Нет, спасибо, милорд.
 Мысли ее витали далеко. Онс с тоской и отчаянием думала о приближении ночи, о том, что предстояло ей через каких-нибудь пару часов. Но нарушить клятву, данную Рэ-венсперу, она не могла. Это было бы недостойно, нечестно, да и попросту опасно. Ведь он пригрозил в случае очередного отказа взять ее силой. Словно прочитав мысли жены, Рэвенспер склонился к самому ее уху и участливо спросил:
 — Вы хотите пойти на попятный?
 — О нет, милорд…
 Услыхав это, Роджер улыбнулся ей. Улыбка его была исполнена нежности, признательности и любви. Он жестом подозвал пажа, велев ему наполнить бокал Розанны. Пригубливая вино, она спросила:
 — Вы решили таким способом придать мне храбрости?
 — О нет! Я надеюсь, что вино воспламенит вашу кровь, дорогая!
 Ему нравилось состязаться с ней в остроумии и быстроте реакций. Глядя на свою юную прелестную жену, он все время старался умерить снедавшее его нетерпение, охладить жар, неистовствовавший в его груди. Сегодня он должен быть как нельзя более терпелив и сдержан. Эта ночь принадлежит Розанне. Она должна испытать восторг разделенной страсти, лежа в его объятиях. Мгновения близости должны стать одинаково желанными для них обоих. И он во что бы то ни стало добьется этого!
 Слуги начали убирать со столов порожнюю посуду. Обед закончился. Сердце Розанны затрепетало. Она принялась лихорадочно придумывать предлог для того, чтобы хоть ненадолго отсрочить то ужасное испытание, которое ее ожидало, но, как назло, ей ничего не приходило в голову.
 Она видела, как сэр Брайан, неторопливо покидая зал, взглянул в ее сторону с улыбкой на устах. О, если бы он знал, как она страдала в эту минуту! Он непременно пришел бы ей на помощь! Он придумал бы какой-нибудь выход… Розанна в который уже раз с отчаянием вспомнила их неудачную попытку бегства. Почему, ну почему все оказались так жестоки к ней?! Почему ей не позволили стать женой золотоволосого Брайана, такого нежного, доброго, милого, такого красивого! Если бы ей предстояло нынче разделить ложе с ним, а не с Рэвенспером, она не испытывала бы и сотой доли мучений, которые теперь терзают ее сердце. Брайан наверняка был бы нежен, ласков и предупредителен с ней! Ведь он вовсе не такой развратник, как Рэвенспер. Более того, девушка в глубине души была уверена, что юный рыцарь так же целомудрен, как и она сама. За что же все они так наказали ее?! Почему они не дали ей сочетаться браком с тем, кто так близок, дорог, так понятен ей?!
 Взгляд ее скользнул по резким, словно высеченным из камня чертам смуглого лица Рэвенспера. Он учтиво поклонился ей, спросив:
 — Вы готовы, любовь моя?
 — Я никогда не буду готова! — отрезала она, и в ее огромных серых глазах сверкнула ненависть.
 Роджер молча помог ей встать и, слегка прикасаясь ладонью к ее талии, вывел из зала. Все так же молча они поднялись на третий этаж и приблизились к двери в его спальню. Еще секунда, и Розанна оказалась в большой, роскошной комнате, за закрытой дверью, наедине со своим мужем.
 Роджер направился к столику, стоявшему в дальнем углу спальни. Розанна обреченно вздохнула. Полог кровати был раздвинут, и на темно-вишневом покрывале отчетливо выделялась своей непорочной белизной ее ночная рубаха.
 Роджер подошел к ней, бесшумно ступая по мягкому красно-коричневому ковру. В руках он держал два кубка.
 — Я хочу предложить вам попробовать этого восхитительного вина, настоянного на миррисе. Уверен, что оно вам понравится!
 — Вы подмешали туда снотворное? — спросила Розан-на, все еще стоявшая в дверной нише.
 Роджер поморщился, словно сказанное ею причинило ему физическую боль.
 — Что вы, Розанна! Я не способен на подобную низость! Да и зачем бы я стал это делать?
 — Но тогда, в Белвуре…
 — Разве это я в тот раз подмешал снотворное в ваше вино?
 В дверь осторожно постучали, и Роджер, нахмурившись, впустил в комнату еле живую от страха Элис.
 — Я… я пришла помочь миледи раздеться, — пробормотала девушка.
 Роджер, смеясь, покачал головой.
 — Спасибо, детка, но мы обойдемся без твоей помощи. Я сам раздену мою жену!
 — Ничего подобного вы не сделаете! — заявила Розанна. — Иди спать, Элис. Я сегодня справлюсь без тебя.
 Стоило двери закрыться, как Рэвенспер заключил жену в объятия и нежно проговорил:
 — Не лишайте меня этого удовольствия, Розанна! Я слишком долго ждал своей брачной ночи, чтобы не насладиться ею сполна! Вы целую вечность не допускали меня до своего юного тела, и теперь, в наказание за доставленные мне мучения, вы будете беспрекословно подчиняться всем моим желаниям и капризам!
 — К-каким желаниям и капризам? — спросила Розанна. Губы ее побелели от страха.
 — Любым, Розанна! Вам не следовало оставлять меня одного в течение стольких ночей со дня нашей свадьбы! Теперь я чувствую себя, словно застоявшийся жеребец, впервые за много месяцев увидавший кобылу! — И с этими словами он осторожно снял с нее золоченый пояс и тунику. Розанна осталась в тонком, прозрачном оранжевом нижнем платье.
 Он стал бережно, легко и нежно, едва касаясь, гладить ее упругие груди.
 — И все эти ночи мне не оставалось ничего другого, кроме как лежать на своем одиноком ложе и мечтать о ласках, которые мы с вами подарим друг другу. — Он пристально взглянул ей в глаза. — Ведь вы не боитесь, любовь моя? А что же вы прячете под этим легким шелковым платьем? — Но стоило ему приподнять подол длинного платья, как Розанна бросилась бежать в дальний угол комнаты. Роджер в два прыжка настиг ее и подхватил на руки. Розанна отбивалась. Ее длинные, стройные ноги молотили по воздуху. Но Роджер не разжимал своих железных объятий, с улыбкой склонившись к ее раскрасневшемуся лицу.
 — Достанет ли у вас умения и пыла, чтобы удовлетворить ту бурную страсть, которая снедает меня? — спросил он, прижимая ее бедро к своей восставшей мужской плоти.
 — У вас нет ни капли стыда, Рэвенспер! — воскликнула Розанна. — Ведь я не привыкла к таким грубым, циничным выражениям, какими вы уснащаете свою речь!
 — Что? Вы не привыкли к грубым словам?! Да я еще не встречал женщины, чей запас ругательств превосходил бы ваш, моя дорогая!
 Розанне только этого и надо было! Она мечтала свести его страстное желание овладеть ею к обычному обмену колкостями. Слава Богу, начало совсем неплохое, ведь ей удалось втянуть его в спор! Однако у Рэвенспера были свои идеи относительно того, как пройдет эта ночь, и он торопился воплотить их в действие.
 Он ни единой секунды не верил в ее ложь о том, что она уже не девственна, и собирался, отдавая дань ее неискушенности, медленно, шаг за шагом вести ее по пути наслаждений, но теперь он не мог устоять перед соблазном хоть немного подразнить строптивую девчонку. Она, что и говорить, заслужила гораздо более сурового наказания за свою несговорчивость.
 Он сорвал с нее легкое платье и нижнюю сорочку и, отбросив наряды, превратившиеся в негодные тряпки, в сторону, бережно опустил обнаженную девушку на постель. Ее стройное тело в обрамлении волнистых темно-каштановых волос представляло собой столь пленительное зрелище, что Роджер в течение нескольких минут молча любовался ею. Затем, словно опомнившись, он стал поспешно стягивать с себя одежду.
 Розанна с ужасом подумала, что никогда, никогда не привыкнет к его наготе. Величина его возбужденного члена заставила ее содрогнуться от страха.
 — Надеюсь, вы не боитесь меня? — с усмешкой спросил Рэвенспер.
 — Что?! Вот уж нет! — дрогнувшим голосом ответила она. — Трусость никогда не входила в число моих недостатков!
 То, с какой отвагой она раскрыла объятия и шепнула побелевшими губами: «Я готова!» — умилило Роджера, и он снова поклялся себе, что будет терпелив, нежен и ласков с этим чудесным, благоухающим цветком.




 15


 Роджер раздвинул полог еще шире, чтобы тепло и свет от камина проникли на ложе. Обнаженная девушка лежала в столь принужденной, неестественной позе, с таким бледным и испуганным лицом, словно она была одной из христианских мучениц, отданной на съедение хищным зверям.
 — Я готова! — повторила она. — Поторопитесь же!
 Роджер откинул край одеяла и лег на белоснежную простыню, укрыв себя и Розанну теплым, пушистым меховым покровом. Он улыбнулся девушке, но она, глядя на него с прежним ужасом и отвращением, процедила сквозь зубы:
 — Вы не могли бы как можно быстрее покончить со всем этим?!
 — О нет, любовь моя! — мягко возразил он. — Я хочу, чтобы вы раз и навсегда поняли, какое это счастье — дарить ласки и получать их, щедро расточать пыл своего тела и наслаждаться близостью любящего вас мужчины! Овладей я вами сейчас, и вы не испытали бы ничего, кроме боли и страха. Вместо этого я хочу посвятить вас в секреты и премудрости любовной игры. Уверен, вы не пожалеете об этом! Нежные, страстные поцелуи растопят лед вашей настороженности, затем, повинуясь моим более смелым ласкам, вы раскроетесь, чтобы принять меня. При этом целью моих действий вовсе не станет ваше подчинение моим желаниям. Нет, я хочу, чтобы в ответ на мои ласки в вашем теле проснулись желания не менее страстные, чем мои. О, если бы вы знали, Розанна, с какой радостью я постараюсь удовлетворить эти ваши желания, пробужденные мною! Наслаждение, испытываемое мной, усилится во сто крат, когда вы разделите его! Не смущайтесь, любовь моя, не смотрите на меня с таким недоверием и укором! Ведь эти сугубо интимные радости дозволительны, когда речь идет о супругах!
 Он обнял девушку за тонкий стан и привлек ее к себе. Целый час он покрывал ее лицо и шею поцелуями — нежными и страстными, быстрыми и неторопливыми, настойчивыми и дразнящими. За все это время он ни разу не попытался раздвинуть ее губы. Розанна не отвечала на его поцелуи, но и не противилась им.
 Она не ожидала, что Роджер окажется столь ласков и терпелив с ней. Напряжение, владевшее ею в течение всего этого дня, мало-помалу уступило место чувству покоя и защищенности. Ей было так тепло в его объятиях, и от жара камина, а также от выпитого вина, у нее слегка кружилась голова.
 Роджер откинул одеяло, обнажив ее стройное тело. Розанна попыталась было протестовать, но он придвинулся к ней вплотную, прижав ее плоский живот к своему возбужденному члену. Она хотела было отпрянуть от него, но Роджер, сжимая ее в объятиях, негромко произнес:
 — Не бойтесь, Розанна!
 Продолжая нежно целовать девушку, он вскоре почувствовал, что тело ее снова расслабилось. Теперь она охотно приникала к его разгоряченной плоти, и, когда с губ ее слетел страстный вздох, Роджер осмелился сполна выразить в своем поцелуе владевшее им вожделение.
 Розанна попыталась было оттолкнуть его, но руки ее уперлись в напряженные, словно железные, мышцы на боках Рэвенспера. И она оставила свои усилия, покорившись этой недюжинной силе, этой страсти, которую она чувствовала в нем и на которую с радостной готовностью отозвалось ее собственное тело.
 Роджер стал нежно, осторожно гладить ее упругие груди. Ладонь его сначала охватывала одну из них целиком, затем он щекотал кончиками пальцев ее отвердевшие соски. Волосы Розанны коснулись его щеки, и он вдыхал в себя их запах, упиваясь прикосновением к своему лицу этих роскошных, шелковистых прядей. Никогда еще он не был так счастлив, не ощущал столь упоительной полноты жизни, как теперь, в объятиях своей любимой. Он отдал бы за нее всю кровь до единой капли, он боготворил ее! И она должна непременно ощутить его любовь, отозваться на нее, разделить ее!
 Розанна отдавалась ласкам мужа со все возраставшей страстью. Он гладил теперь ее живот и бедра, рука его как бы ненароком коснулась густых волос внизу ее живота и скользнула ниже. Сладостное, упоительное ощущение заставило ее вздрогнуть и отпрянуть от него. Она была испугана силой охватившего ее тело вожделения и сделала последнюю попытку к сопротивлению.
 — Нет, Рэвенспер, не надо! — взмолилась она, приподнимаясь на ложе.
 Сильные, мускулистые руки опрокинули ее на спину и прижали к поверхности кровати.
 — Назовите меня Роджером! — потребовал он, покрывая поцелуями ее шею.
 У Розанны пересохло во рту. Она с ужасом ощущала, как его огромный член приблизился ко входу в ее лоно. Однако Роджер, вместо того чтобы овладеть ею, принялся снова покрывать ее лицо нежными, трепетными поцелуями.
 Она с наслаждениям отдавалась этим кротким, разнеживающим ласкам и не противилась, когда язык Роджера оказался у нее во рту. Ответив на его поцелуй, она застонала от наслаждения, когда его пальцы принялись снова ласкать самый интимный участок ее тела. Розанна раздвинула ноги, и Роджер осторожно ввел палец в горячее, влажное отверстие ее лона. Его сердце готово было разорваться от радости, ведь то, о чем он уже давно догадался, подтвердилось: Розанна еще не принадлежала никому из мужчин!
 Дыхание Розанны участилось. Она горела, точно в огне, тело ее выгнулось дугой навстречу Роджеру, она страстно желала продолжения его ласк, разрешения той мучительной истомы, которая сводила ее с ума.
 Роджер приник к ее груди, вобрав в рот отвердевший сосок, и стал ласкать его языком, сосать, осторожно сжимать зубами.
 Розанна подалась вперед, и он вошел в нее. Ощущение его напряженного члена, двигавшегося внутри ее тела, доставило Розанне ни с чем не сравнимое наслаждение. Она едва почувствовала боль, возникшую в самый первый миг соединения их тел, потому что боль эта была сразу же заглушена острым, пьянящим удовольствием, становившимся все сильнее от каждого страстного толчка сильных бедер Роджера.
 Розанна чувствовала себя так, словно в глубине ее тела лопнул бутон какого-то роскошного, экзотического цветка, который, разрастаясь, заполнил собой все ее существо. Никогда еще она не чувствовала такого безудержного, жгучего восторга, такого упоения. Она полностью утратила чувство реальности.
 Когда сознание стало постепенно возвращаться к ней, она обнаружила, что Роджер все еще сжимает ее в объятиях, опираясь на локти, и не сводит восторженного взора с ее лица.
 — Любовь моя! — прошептал он.
 Розанна глубоко вздохнула и откинула голову назад. Рэвенспер поцеловал ее в лоб и, лишь теперь отделившись от ее тела, лег на бок.
 — Рэвенспер! Вы добились от меня того, чего желали! Вы заставили меня вести себя гадко! Вы довольны? — спросила она. Взгляд ее был полон стыда и раскаяния.
 — Вы вели себя блестяще, Розанна! — возразил он. — И я никогда не смогу насытиться вашими ласками!
 Она попыталась было отодвинуться от него, но он снова прижал ее к себе. Розанна знала, что ей не удастся ускользнуть от него до самого рассвета. Ведь она пообещала провести с ним ночь, которая еще нескоро уступит место утру! Она стыдилась того страстного нетерпения, которое толкнуло ее нынче в объятия этого Рэвенспера, этого дьявола во плоти. Он не только сам находился во власти постыдного вожделения, но и сумел вовлечь ее в свои постыдные игры, заставил ее ответить на его ласки.
 Она отвернулась от него и спрятала свое зардевшееся лицо в ладонях. О, какие гадкие, низкие чувства пробудил в ней этот человек! Ее самолюбию был нынче нанесен такой жестокий, сокрушительный удар! Ведь она столько времени сопротивлялась его домогательствам, но стоило ему завлечь ее на ложе, и она немедленно пала жертвой своей и его страсти.
 Роджер подавил желание снова овладеть Розанной. Опыт подсказал ему, что разумнее было бы обождать с новыми ласками в течение хотя бы одного или двух дней. Ведь происшедшее было так волнующе, так ново и необычно для нее. Он стал молча поглаживать ее по голове, по спине и ягодицам. Движения его ладони были такими легкими, успокаивающими, что Розанна незаметно для себя самой задремала.
 Проснувшись, она поймала на себе его взгляд, полный вожделения.
 — Любимая! — воскликнул он, пытаясь обнять ее.
 — Не прикасайтесь ко мне! — взвизгнула она, отодвигаясь на край постели.
 Гордость Роджера была задета. Он проявил столько терпения, столько любви и нежности, чтобы пробудить ее страсть, заставить ее раскрыться ему навстречу. И он добился в этом полного успеха. Теперь же, после пробуждения, она снова питает к нему вражду, она намерена отринуть все, что произошло между ними минувшей ночью, и снова свести их отношения к проявлениям взаимной неприязни, к противостоянию двух сильных, самолюбивых характеров.
 — Итак, — мрачно проговорил он, — едва забрезжил рассвет, вы опять возводите барьеры между собой и мной, опять даете полную волю своему упрямству?
 — Ничто между нами не изменилось, так и знайте! — воинственно воскликнула она, вскидывая голову.
 — Розанна, вам не удастся обмануть ни себя, ни меня! Вы доставили мне такое невероятное наслаждение, которого я доселе не испытывал в объятиях женщины. И вы вполне разделили его со мной! Не пытайтесь отрицать это!
 — Мне было с вами ничуть не лучше, чем с любым другим мужчиной, — холодно произнесла Розанна, но, угадав по его глазам, что тайна ее раскрыта, она взглянула на простыню. Вид кровавого пятна посередине просторного ложа подействовал на нее, точно красная тряпка на быка. — Ах вы премерзкое, похотливое животное! — крикнула она. — Вы лишили меня невинности, а теперь кичитесь этим, надувшись от гордости, точно индюк! Не надейтесь, что, овладев моим телом, вы подчинили себе и мою душу! Можете вывесить эту простыню на флагштоке замковой башни, чтобы все воины гарнизона порадовались вашему злодеянию и поздравили вас с победой!
 Голос Розанны сорвался на высокой ноте. Она дрожала от ненависти, но не могла понять, против кого в первую очередь направлен ее гнев — против злодея Рэвенспера или же против нее самой?
 Роджер с самого начала ссоры решил не поддаваться раздражению. Глубоко вздохнув, он с улыбкой произнес:
 — Я вижу, что занятия любовью делают вас еще более агрессивной, чем обычно.
 Розанна не нашлась что ответить ему на это. Пока она подыскивала слова, Роджер невозмутимо проговорил:
 — Будем надеяться, что к ночи это пройдет.
 Приняв как можно более величественную позу, она ответила:
 — Рэвенспер, довожу до вашего сведения, что сегодня ночью я буду спать одна!
 Розанна выскочила из спальни и захлопнула за собой дверь столь сильно и стремительно, что та прищемила полол ее длинной ночной рубахи. Розанна изо всех сил тянула на себя прочную ткань, но та оказалась намертво зажата тяжелой дверью. Она совсем было собралась выскользнуть из просторного одеяния и пробежать в свою комнату голой, но ее остановила мысль о возможной встрече с мистером Бурком или кем-либо из слуг. И ей не оставалось ничего другого, кроме как приоткрыть дверь. Зрелище, представшее перед ее взором, потрясло ее до глубины души: Рэвенспер, согнувшись пополам, трясся от беззвучного смеха. Он явно был доволен собой! Голова его едва не касалась позорного пятна, алевшего на белоснежной простыне. Розанна с ненавистью захлопнула дверь, на сей раз позаботившись подхватить свободной рукой подол рубахи, и бросилась в свою комнату.
 Когда мистер Бурк явился в комнату хозяина за утренними распоряжениями, он застал Роджера у зеркала. Тот брился, беззаботно насвистывая. В комнату вошел слуга и, порывшись в шкафу, вытащил бархатный пиджак и панталоны. Взглянув на одежду, Роджер помотал головой и, расхохотавшись безудержным, сумасшедшим смехом, произнес:
 — Нет-нет! Только не черное! Не сегодня! Нынче я чувствую себя королем, поэтому подай мне пурпурное одеяние.
 Слуга недоуменно пожал плечами и погрузился в изучение содержимого гардероба.
 Лицо мистера Бурка сохраняло бесстрастное выражение, но душа старого ирландца ликовала. Он был так рад за своего хозяина! Все женщины, до сей поры встречавшиеся на пути барона Рэвенспера, начиная с его матери, увы, не заслуживали добрых слов. Но похоже, на сей раз удача улыбнулась ему! Видит Бог, Роджер Монтфорд, как никто другой, достоин счастья!
 Одевшись с помощью слуги, Роджер вдел в ухо бриллиантовую серьгу и, улыбнувшись своему отражению в зеркале, прошел в угол комнаты, где стояло массивное бюро. Отперев ключом, который он вынул из кармана, один из ящиков, Роджер вытащил шкатулку с наличными деньгами, отсчитал пятьсот фунтов и положил их в кошелек. Заперев бюро, он повернулся к слуге, который почтительно дожидался дальнейших приказаний:
 — Если Тристан вернется сегодня, как и обещал, то завтра мы с ним отбудем в Рэвенгласс. Приготовь мои седельные мешки и положи в них смену одежды и несколько перемен белья. Мы вернемся примерно через две недели.
 Когда Роджер вышел, мистер Бурк покачал головой. Он знал, что барон Рэвенспер — человек долга и что никакие причины не заставили бы его уклониться от выполнения своих обязанностей перед королем и отечеством. Но Боже, как нелегко ему будет на сей раз покидать Рэвенсворт, расставаться с молодой красавицей женой!
 Роджер стремительным шагом направился к комнатам Розанны и ее служанок. Постучав в дверь, он усмехнулся и, оказавшись лицом к лицу с отворившей ему Кейт, лукаво подмигнул ей. Прежде чем женщина успела открыть рот, он протянул ей кожаный кошелек и пояснил:
 — Здесь пятьсот фунтов. Это для Розанны! Она знает, в чем дело!
 Плотно притворив дверь, Кейт повернулась к своей молодой госпоже.
 — Это принес Рэвенспер, — сказала она, протягивая Розанне кошелек. — Здесь деньги… — И краска стыда залила лицо Кейт. Розанна никогда бы не подумала, что ее суровая, властная камеристка умеет краснеть! Но эта мысль, мелькнув где-то в глубине ее сознания, вновь уступила место безудержному гневу.
 — Он просто дьявол! — выкрикнула она. — Дьявол во плоти! — Вспомнив, каким нечестивым смехом заливался он нынче утром, лежа на постели, она подумала, что попадись он ей сейчас, и она не устояла бы перед искушением исцарапать его лицо ногтями!.. — Проклятый развратник! — воскликнула она, захлебываясь слезами. — Из-за него я теперь чувствую себя падшей женщиной, последней шлюхой!
 Все утро Розанна избегала встречи с мужем. Позавтракав у себя, она велела Доббину оседлать Зевса и отправилась в Ричмонд, по праву гордившийся своим собором, построенным в одиннадцатом веке. Сопровождавший Розанну Кеннет, уроженец этих мест, был рад возможности поделиться с хозяйкой своими сведениями об истории города, построенного норманнами и служившего в свое время одним из оплотов их власти.
 Вернувшись в замок, они застали там Тристана и его рыцарей, приехавших из инспекционной поездки на побережье и готовившихся следующим утром отбыть в Рэвен-гласс. Розанна решила пообедать у себя в компании своих служанок. Ведь Рэвенспер будет занят сборами и вряд ли придаст ее отсутствию большое значение. А завтра утром он уедет, избавив ее от своего обществаа на целых две недели!
 Приближалась зима, и Розанна, проведя большую часть дня в седле, под пронизывающим холодным ветром, чувствовала небывалую сонливость и утомление. Поэтому сразу же после довольно раннего обеда она ушла к себе и легла в постель.
 Между тремя и четырьмя часами ночи Кейт Кендалл внезапно разбудил странный шум в комнате. Приподнявшись на локте, она успел а разглядеть спину Рэвенспера, уверенно приоткрывшего дверь в комнату Розанны. Кейт хотела было окликнуть его, но слова замерли у нее на устах: теперь-то она не могла воспротивиться его намерению ночевать в постели собственной жены! Вздохнув, служанка сотворила молитву и натянула на голову край одеяла.
 Проснувшись, словно от толчка, Розанна села в постели. Во тьме перед ней отчетливо вырисовывался силуэт Рэвенспера.
 — Как вы посме… — начала было она, но Роджер не дал ей договорить.
 — Тише, Розанна! — повелительно произнес он и, сняв с себя одежду, лег на кровать рядом с ней. — Мне ничего от вас не нужно, я хотел лишь удостовериться, что вы здесь, и ощутить тепло вашего тела! Мне приснился сташный сон, будто я, вернувшись из Рэвенгласса, не застал вас здесь… Я должен отправляться в дорогу через два часа, но прошу вас, побудьте со мной это недолгое время!
 Розанна придвинулась к стене, но Роджер одним движением руки привлек ее к себе, так что ее затылок коснулся его мощного подбородка. Обняв ее за талию, он вскоре задышал ровно и глубоко, погрузившись в сон.
 Но Розанне не спалось. Она с ужасом чувствовала, что огонь вожделения, разгоревшийся где-то в глубине ее лона, охватывает все ее тело. Ей стало трудно дышать, и она закусила губу, чтобы не дать хриплому, страстному стону вырваться из груди. Боже, неужели она так грешна, так порочна, что объятия этого дьявола во плоти, этого ночного разбойника приводят ее в исступление, заставляя мечтать о ею необузданных, постыдных ласках?
 Рэвенспер зашевелился во сне и внезапно повернулся на другой бок. Теперь он лежал спиной к Розанне. Она облегченно вздохнула, приказав себе не думать о нем, а повторять молитвы, пока сон не окутает милосердным покровом ее разгоряченное тело.
 Вскоре она заснула, но и во сне мысли о Рэвенспере не покидали ее. Розанне пригрезилось, что он прижался щекой к ее животу, а затем, раздвинув ее бедра, принялся покрывать поцелуями и нежно ласкать языком ее лоно. Издав страстный, протяжный стон, она в полусне прижалась лицом к его плечу. Роджер проснулся и сделал именно то, что пригрезилось ей минуту назад: он раздвинул ее бедра и, пробормотав:
 — Я видел во сне, что ты разрешила мне приласкать тебя вот так! — стал покрывать нежными поцелуями ее лоно и ласкать языком крохотный бугорок, в котором, казалось, сосредоточилось все снедавшее ее вожделение.
 Не может быть, подумала она, чтобы один и тот же сон приснился им обоим!
 — О, как я люблю тебя, Розанна! — пробормотал он.
 Чувство стыда и неловкости, которое она испытывала от этой смелой ласки, казалось, лишь усиливало ее наслаждение. Она пыталась оттолкнуть его, но руки плохо повиновались ей. Через несколько секунд, издав протяжный стон, она выгнулась дугой, испытывая сладостнейший экстаз.
 Роджера охватило гордое, победное чувство обладателя. Он покрыл поцелуями ее живот, грудь, шею и, приблизив губы к ее уху, прошептал:
 — Позволь мне узнать твои самые нескромные, самые постыдные желания — и выполнить их!
 Но Розанна спрятала зардевшееся лицо у него на груди, и тогда он сам нашептал ей на ухо свои нескромные желания, побуждая ее выполнить их все до единого. Он ласкал ее страстно и нетерпеливо, и Розанна с не меньшей страстью отвечала на его ласки. Когда его огромный член заполнил собой ее жаждущее лоно, Розанна всхлипнула от наслаждения и принялась вторить ритму его движений. Теперь он чувствовал, что она столь же ненастытна в любовных играх, как и он сам, и знал, что должен ценить эти минуты взаимного упоения, на смену которым с наступлением утра придут холодность, отчужденность и вражда. Но может быть, теперь она станет ласкова с ним и при свете дня?
 Но все же утром Роджер поостерегся будить ее, чтобы проверить это предположение. Он осторожно высвободился из объятий Розанны и, одевшись, вышел из комнаты, окинув спящую жену нежным, влюбленным взглядом.
 Проходя по коридору, он вспомнил кошмар, разбудивший его посреди ночи. Ему пригрезилось, что, вернувшись из поездки, он не застал Розанны в замке и, отправившись на поиски, нашел ее мертвой, как когда-то — Джанет. Он старался отогнать от себя эти мрачные воспоминания, но они прочно завладели его воображением. Роджер надел плащ и, хмурясь, стал спускаться во двор, где его уже ждал Тристан.




 16


 Розанна провела все утро в комнате Ребекки. Она ничуть не удивилась известию о том, что Тристан нынче ночевал у жены. Ребекка была расстроена его столь скорым отъездом. Она надеялась, что политическая ситуация стабилизируется и они все вместе смогут в самое ближайшее время перебраться в замок Рэвенспер.
 — Роджер не говорил тебе, как долго они намерены пробыть в Рэвенглассе? — с надеждой спросила она. Розанна покачала головой.
 — Я не спрашивала его об этом. Прежде я слыхала от него, что поездка займет самое большее две недели, но ведь отсюда до Рэвенгласса всего каких-то шестьдесят миль, которые при желании можно проехать за один день. Поэтому я думаю, что если какие-то важные дела не задержат их в замке, они могут вернуться значительно раньше.
 Ребекка вздохнула.
 — Меня тяготит мысль о переезде со всем скарбом, с массой слуг, да еще в такую ненастную пору, но я так соскучилась по дому. Этот промозглый край наводит на меня тоску. Терпеть не могу север!
 — Я тоже хотела бы как можно сокрее отправиться в Рэвенспер. Ведь мне еще не довелось увидеть самый большой из замков барона Рэвенспера, свой дом на веки веков!
 — О, я уверена, что тебе там понравится! Сам замок только называется так, а похож он скорее на огромный господский дом. Весной и летом парк превращается просто в райский уголок, там все цветет и зеленеет, а дорожка, ведущая от Рэвенспера к домику, в котором живем мы с Тристаном, прекрасно годится для верховых прогулок! Рэвенспер расположен в веселом, солнечном краю! Разве можно сравнить его красоты со здешними унылыми холмами и вересковыми пустошами, с болотистыми лугами и мрачными долинами?
 — А мне здесь, представь себе, даже понравилось! Есть что-то притягательное в этой дикой, холодной красоте Севера!
 — Вот уж не замечала!
 — Но ты же почти не выходишь со двора! Надеюсь, что в Рэвенспере ты будешь гулять и ездить верхом не меньше, чем я, раз тебе там так нравится! Надо мне, пожалуй, велеть Кейт Кендалл готовиться к отъезду, раз ты говоришь, что мы повезем с собой много вещей. Мне, во всяком случае, придется взять туда все, что я привезла из Кастэлмейна в качестве приданого. Мама строго-настрого велела мне ничего здесь не оставлять.
 — Посоветуйся с мистером Бурком, как лучше подготовиться к поездке.
 — Обязательно!
 Но мысли Розанны были в это утро всецело заняты лошадьми. Всех до единого породистых жеребцов следовало перегнать в Рэвенспер, как и трех жеребых кобыл. Она решила непременно поговорить с Томасом о тех белых лошадях, которых разводили монахи в аббатстве. Ведь теперь у нее были деньги, так почему бы до отъезда в Рэвенспер не купить двух или даже трех кобыл, чтобы скресить их с арабом?
 Весь день Розанна провела в обществе своих служанок и Ребекки. Она осталась обедать у себя наверху. Ей не хотелось спускаться в шумный зал и ловить на себе восхищенные, почтительные и завистливые взгляды рыцарей, воинов и их жен.
 После обеда она не отказала себе в удовольствии проникнуть в комнату Рэвенспера и тщательно осмотреть ее. Она хотела таким путем узнать как можно больше о характере этого человека, чьи поступки зачастую ставили ее в тупик. Розанна не признавалась себе в том, что гораздо больше ее смущали собственные чувства к мужу и что в первую очередь ей следовало бы разобраться в них. Ее гордость и без того была уязвлена.
 Она неторопливо переходила от шкафов, полных дорогой одежды, издававшей запах жасмина и сандалового дерева, к бюро, книжному шкафу, она перебирала туалетные принадлежности на столе и ловила свое отражение в огромном зеркале. Все вещи, принадлежавшие Рэвенсперу, были отличного качества. Он, привыкший к трудностям и лишениям военных походов, знал толк и в изысканной роскоши! — И в обращении с женщинами! — подсказал ей внутренний голос. При этой мысли волна желания обдала Розанну с головы до ног. Устыдившись этого, она поспешно покинула спальню мужа и заторопилась к себе.
 Проходя мимо лестницы, которая вела в башню, она внезапно столкнулась с сэром Брайаном. Юноша нес в руке потайной фонарь. Поспешно поставив свою ношу на пол, сэр Брайан смущенно обратился к Розанне:
 — О, дорогая, я так скучал по тебе! Сердце мое разрывалось от тоски!
 Розанна нежно погладила его по щеке.
 — Не отчаивайся, дорогой! Ведь мы можем видеться почти каждый день! Сегодня я была занята сборами в Рэвенспер и почти не выходила из своих комнат!
 Брайан, взяв Розанну за руку, поспешно отвел ее в тень лестничного пролета, подальше от посторонних глаз. Лишь теперь она удивилась тому, что застала его на этой лестнице.
 — Брайан, а зачем ты поднимался в башню?
 — Мне так хотелось остаться одному, чтобы сочинять стихи о тебе и для тебя, дорогая!
 Розанна чувствовала его горячее дыхание на своей щеке. Душа ее была полна нежности к юноше, любившему ее чистой, возвышенной любовью.
 — А что это за странный фонарь? — с любопытством спросила она.
 — Видишь ли, эти ставенки предназначены для того… для того, чтобы ветер не задул пламя, — пробормотал сэр Брайан, отводя глаза.
 Розанна приняла это объяснение без возражений, однако где-то в глубине ее сознания шевельнулась мысль о том, что потайные фонари, как правило, служат недобрым целям…
 — Розанна, можно мне поцеловать тебя? — негромко спросил юный рыцарь.
 Сердце Розанны преисполнилось жалости к кроткому возлюбленному, который был вынужден довольствоваться крохами с пиршественного стола Рэвенспера. Она приникла к губам Брайана, которые оказались холодными, как лед.
 — Ведь ты мог простудиться, оставаясь в продуваемой всеми ветрами башне! — нежно упрекнула она его. — Знаешь что? Спустись-ка в главный зал, чтобы поесть и отогреться, а я через некоторое время тоже приду туда. Мы можем поговорить, сидя у очага, и никому в голову не придет заподозрить нас в чем-либо недозволенном!
 Они сидели на скамье с высокой спинкой у огромного, в человеческий рост, очага, не обращая ни малейшего внимания на толпившихся в зале воинов и рыцарей. Отхлебнув глоток теплого эля из своего кубка, Брайан спросил:
 — Рэвенспер не обижает тебя?
 — Нет.
 — Неужто он ни разу даже не замахнулся на тебя?
 — Да нет же! Почему ты об этом спрашиваешь?
 — Он убил свою вторую жену. И знаешь как? Прости, что я вынужден говорить тебе такое… Но это лишь для того, чтобы ты держалась настороже. Так вот, он воткнул кинжал между ног несчастной женщины, и та истекла кровью!
 — Нет, Брайан! — вполголоса пробормотала Розанна, опасливо оглянувшись по сторонам. — Я не могу в это поверить! Кто рассказал тебе подобный вздор?
 — Один из его людей! Поверь мне, это правда! Рэвенспер был взят под стражу по обвинению в убийстве и брошен в тюрьму. Его спасло от виселицы лишь заступничество самого короля!
 — Ну, раз король счел Рэвенспера невиновным, я присоединяюсь к мнению его величества! — непререкаемым тоном заявила Розанна.
 — Дорогая, поверь, король плевать хотел, виновен его лучший друг или нет! Покойная была отнюдь не образцом супружеской верности, и его величество, как, вероятно, и многие другие, решил, что она получила по заслугам! Только и всего!
 Розанна поежилась и еще раз с тревогой оглянулась по сторонам. Что, если Рэвенспер по-прежнему неистово ревнив? Ведь в таком случае этот продолжительный разговор с сэром Брайаном может навлечь на них обоих такие беды, о которых лучше и не помышлять!
 — Тебе теперь следовало бы уйти к себе, Розанна, — сказал рыцарь, слегка коснувшись ее руки. — И Бога ради, давай впредь встречаться лишь в присутствии кого-либо из посторонних!
 «Да благословит его Бог, — растроганно подумала Розанна. — Он понимает, чем мне грозят наши встречи, и готов пойти на любые жертвы, чтобы избавить меня от опасности!»
 Всю ночь ей снились кошмары, а наутро, проснувшись с тяжелой головой, она только и думала что о рассказе сэра Брайана. Образ несчастной женщины, убитой с такой нечеловеческой жестокостью, неотступно преследовал ее.
 Розанна позавтракала и оделась с не свойственной ей торопливостью и немедленно отправилась на поиски мистера Бурка. Она застала его в маленькой комнатке, где старик занимался какими-то счетами, выводя гусиным пером столбики цифр на плотном листе бумаги.
 — Мистер Бурк, ответьте, пожалуйста, на несколько моих вопросов. Никто, кроме вас, не может помочь мне!
 Старик наверняка догадался, о чем пойдет речь. Нахмурившись, он кивнул и вопросительно взглянул на нее.
 — Вторая жена Рэвенспера, Джанет, была убита. Это правда, что ее… что ее ударили кинжалом между ног?
 — Да. Она погибла именно так. Кинжал был обнаружен рядом с телом.
 — А кому он принадлежал? Рэвенсперу?
 Мистер Бурк кивнул.
 — И его посадили в тюрьму за убийство?
 — Судьи вынесли оправдательный приговор! — быстро проговорил старик.
 Розанна пристально взглянула в его бледно-голубые глаза и едва слышно, с мольбой в голосе спросила:
 — Мистер Бурк, а как обстояло дело в действительности? Скажите мне правду, прошу вас! Расскажите мне об этом все, что вам известно!
 — Я… я никому еще не рассказывал того, что скажу сейчас вам, леди Розанна! Но вам придется выслушать горькую правду, — ответил старик. — В тот злополучный вечер, незадолго до того, как тело леди Джанет было обнаружено, я увидел выходившего из ее комнаты мужчину. В тусклом свете факела мне удалось лишь разглядеть, что это был довольно высокий человек, закутанный в плащ, темноволосый, с характерной для всех Монтфордов гордой посадкой головы. Он пригнулся, чтобы не задеть дверную притолоку, и исчез во тьме. Не знаю, был ли то Тристан или барон Рэвенспер. Я не придал этой встрече большого значения и потому не поглядел ему вслед. При свете следующего факела я легко отличил бы Тристана, который, как вам известно, ниже брата, от Роджера. Но, если подумать обо всем происшедшем здраво, то зачем бы Тристатну убивать леди Джанет? — Мистер Бурк горестно покачал головой и добавил: — Если же то был Роджер, то я предпочитаю думать, что он застал леди уже умерщвленной чьей-то злодейской рукой!
 — И вы до сих пор не можете решить наверняка, кто был тот мужчина, выходивший из покоев леди Джанет?
 Старик покачал головой:
 — Я с точностью могу утверждать лишь то, что мужчина был довольно высок ростом, темноволос, ступал легко и уверенно и… гордо нес свою голову!
 — Спасибо, мистер Бурк, — упавшим голосом проговорила Розанна. — Поверьте, я высоко ценю вашу откровенность со мной. Ведь вы так преданы Рэвенсперу. Но скажите, вы сами верите в его виновность?
 — Нисколько! — твердо ответил старик.
 Розанне вдруг сделалось душно в маленькой комнатке мистера Бурка. Попрощавшись со стариком, она стремительно спустилась по лестнице и выбежала во двор замка. Ее появление вспугнуло стаю голубей. Две дворовые собаки подбежали к ней, виляя хвостами. Рассеянно погладив их, Розанна отошла в дальний угол двора и присела на каменную скамью. Она не чувствовала холода. Мысли о возможной виновности Роджера жгли ее, стовно каленым железом.
 В конце концов, что она о нем знала? Почти ничего. Что можно противопоставить обвинению, так до сих пор и тяготеющему над ним? Ничего, кроме уверенности старого слуги в его полной непричастности к убийству! Но какие есть тому доказательства? Никаких! К тому же слова мистера Бурка могли бы служить весьма веской уликой против Рэвенспера.
 Розанна поежилась от холода и подняла полные тоски и ужаса глаза к небу. Тут только она заметила, что начался снегопад. Снежинки, кружась, опускались на подол ее накидки. Одна из них, крупная, с четко очерченными краями, внезапно привлекла взгляд Розанны. И в ту же минуту, рассматривая изысканно-скромный узор снежного кристалла, она с поразившей ее саму ясностью поняла, что знает Рэвенспера гораздо лучше, чем ей казалось еще минуту тому назад. Характер его — прямой, бесхитростный и благородный — доступен ее внутреннему взору так же, как эта снежинка — взору внешнему. Не может такой человек, как барон Рэвенспер, ее муж, ее защитник, быть безжалостным убийцей! Он был так нежен, так терпелив и предупредителен с ней, он так щедро дарил ей свои ласки! Сейчас, в минуту просветления, Розанна осознала, что человек, подобный Роджеру, не мог бы повести себя подло и жестоко даже с теми, кто этого заслуживал. Даже с неверной женой! Розанна могла бы поклясться в этом!
 Она облегченно вздохнула. С плеч ее внезапно свалился тягчайший груз. Она больше не боялась Роджера и знала, что кошмарные сновидения не будут беспокоить ее по ночам. Их споры, обмены колкостями наверняка будут продолжаться, но Розанна знала теперь наверняка, что Рэвен-спер никогда не причинит ей вреда, не обидит, не унизит се. Встав со скамьи, она прошла через заметенный снегом двор и собралась было вернуться в замок, но тут в ворота один за другим въехали семеро всадников, и в предводителе их Розанна узнала Джеффри.
 — Брат! Неужто это ты?!
 — Приветствую вас, леди Рэвенспер! — поклонился ей Джеффри, не покидая седла.
 — Ты словно с помощью волшебных чар узнал, что Рэвенспер и Тристан уехали на побережье! Они отбыли лишь вчера, а сегодня ты явился, чтобы заменить их на время отсутствия!
 — Вот и отлично! — улыбнулся Джеффри. — Теперь ты сможешь без всяких опасений встречаться с сэром Брайаном, ведь я буду сопровождать вас!
 Розанна покраснела. Под пристальным взглядом Джеффри она почувствовала себя неловко. Столь неожиданный приезд брата в отсутствие Рэвенспера, его намерение способствовать их с Брайаном общению — все это показалось ей похожим на тщательно спланированную интригу. Но Розанна тут же отогнала от себя эти вздорные мысли. Она убедила себя, что события последних дней сделали ее слишком нервной, оттого-то ей и мерещится невесть что…
 Виновато улыбнувшись Джеффри, она произнесла:
 — Добро пожаловать, дорогой брат! Сейчас я позову нашего управляющего, он поможет твоим воинам удобно разместиться в покоях для гостей.
 — Спасибо, дорогая сестра! Уверен, они останутся довольны оказанным им приемом!
 — А пока грум отведет в конюшню твою лошадь, мы с тобой выберем уютную, просторную комнату для тебя самого!
 — Полагаю, поиски не составят нам особого труда! Если судить по внешнему виду этой норманнской крепости, Рэвенспер купается в деньгах! Скажи, неужто все его замки так же величественны, как этот?
 Розанна невольно вспомнила Кастэлмейн, называемый замком лишь по давно укоренившейся привычке. По сути же он мало чем отличался от обычного — причем довольно скромного — господского дома. И лишь небольшая башня в том крьше, где находилась ее комната, делала его отдаленно похожим на замок. Бедный Джеффри! По сравнению с отчим домом Рэвенсворт и впрямь кажется ему величественным сооружением! И все же Розанна не смогла преодолеть искушение похвастаться перед братом достатком своего мужа.
 — Насколько мне известно, Рэвенсворт — просто груда булыжника по сравнению с Рэвенспером. Но что же мы стоим во дворе? Пойдем, я провожу тебя наверх!
 Розанна провела брата в роскошно обставленную комнату для гостей. При виде тяжелой дубовой мебели, серебряного таза для умывания и роскошных портьер из пупурного тисненого бархата Джеффри досадливо поморщился и пробормотал:
 — Некоторым все валится с неба! — При этом он метнул на Розанну взгляд, исполненный такой острой зависти, что она невольно вспыхнула и гневно проговорила:
 — С неба, говоришь?! А по-моему, цена, которую я заплатила за все это, непомерно велика! Неужто я должна напоминать тебе, что меня принудили к этому браку, что я любила другого и мечтала выйти замуж не из корыстного расчета, а по велению сердца?!
 — Ах, дорогая, не обижайся на меня! Я просто устал с дороги и ужасно замерз! Поэтому все видится мне в мрачном свете. Когда я немного отдохну с дороги, ты покажешь мне здешние конюшни, хороню?
 Розанна принужденно улыбнулась и кивнула. Через несколько часов она увлеченно перечисляла Джеффри все усовершенствования, какие намерена была произвести в конюшнях замка. Ее неясные предчувствия, ощущение грозящей беды, которые охватили ее после приезда Джеффри, развеялись без следа. Ведь впереди ее ждали несколько счастливых, безмятежных дней в обществе брата и возлюбленного!
 Быстро, незаметно пролетела неделя. Джеффри вольготно чувствовал себя в роли хозяина замка. Он занял место Рэвенспера в большом зале и то и дело покрикивал на слуг и оруженосцев. Порой от него доставалось и рыцарям барона, которые не осмеливались открыто противоречить брату своей госпожи, но лишь бросали на дерзкого мальчишку угрюмые взгляды. Единственным, кто отказался подчиняться юному сэру Кастэлмейну, был мистер Бурк. Он выдержал по этому поводу не одну баталию с Кейт Кендалл, которая принялась потакать Джеффри во всех его капризах, как делала это дома.
 Брайан и Джеффри были неразлучны. Порой они обрывали оживленный разговор, стоило Розанне подойти к ним. Но она приписывала это их нежеланию оскорблять ее слух выражениями, принятыми среди воинов, которыми два столь юных рыцаря не могли не щегольнуть друг перед другом.
 Стоило Роджеру закрыть глаза, и он видел перед собой Розанну во всем блеске ее юной, ослепительной красоты. Он был, как никогда прежде, счастлив и доволен судьбой. Душа его ликовала. Он с трудом верил своей удаче — ведь надо же было случиться такому, что ему довелось встретить, полюбить и взять в жены столь пленительное создание! Роджер с добродушной усмешкой вспомнил, как менялись лица всех без исключения мужчин, стоило им увидеть Розанну. Глаза их стекленели, рты приоткрывались, они словно цепенели, не в силах преодолеть восторга и смущения при виде столь совершенной, столь невообразимой красоты. А на его долю в этих случаях доставались косые, завистливые взгляды, которые он принимал как должное.
 Роджер видел перед собой Розанну совершенно ясно и отчетливо. Казалось, протянув руку, он мог бы дотронуться до ее роскошных волос, волнами спускавшихся до самых колен, прикоснуться к ее нежно-розовой щеке… Как и всякий раз, при мысли о жене он почувствовал небывалое возбуждение. Но до встречи с ней пройдет немало времени — целых две недели. И лишь вернувшись в Рэвенсворт, он сможет заключить ее в объятия. Роджер знал, что Тристан и рыцари не откажут себе в развлечениях, очутившись вдали от жен, в стенах Рэвенгласса. Но сам он не мог даже помыслить о том, чтобы изменить Розанне. И не только потому, что дал ей клятву верности, нет, Роджер просто не мог представить рядом с собой на ложе другую женщину. Отныне он будет дарить свои ласки лишь ей — своей возлюбленной, своей жене!
 Утомленные долгой, стремительной скачкой, они прибыли в Рэвенгласс, не обнаружив в окрестностях замка ничего подозрительного. Вокруг все было тихо и спокойно, ничто не говорило о намерении противников короля начать отсюда свои выступления. Роджер решил вернуться в Рэвенсворт тотчас же после разгрузки своих судов и начать долгую, утомительную подготовку к переезду в Рэвенспер, его главный замок. Ему не терпелось перевезти жену в свое родовое гнездо, где было гораздо просторнее и удобнее, чем в Рэвенсворте.
 Всего ему принадлежало девять торговых кораблей, совершавших рейсы во все части света, и в каждом из расположенных на побережье замков швартовалось по три судна. Корабли, долгое время тому назад отбывшие из Рэвенгласса, не так давно вернулись, и капитаны их в ожидании хозяина поселились в замке. Проснувшись на рассвете, Роджер принялся за работу, трудясь наряду с воинами и рыцарями. Они таскали на берег тяжелые тюки, сверяли наличность грузов с записями капитанов и помощников и сносили бочонки и ящики в кладовые замка.
 В середине дня Тристан попытался было протестовать против такого изнурительного темпа работы, но Рэвенспер с не свойственной ему суровостью прикрикнул на брата, и разгрузка продолжалась с прежней скоростью.
 — Не сердись, Тристан! — сказал Роджер чуть погодя. — Ведь ты и сам не прочь вернуться к своей Ребекке как можно скорее.
 Младший из Монтфордов лишь пожал плечами и отер пот со лба.
 Одно из судов совершило удачный рейс на север, в Норвегию. Продав там зерно, капитан закупил большое количество янтаря и бесценных шкурок горностая, норки, соболя и лисицы — рыжей и черно-бурой. Но самыми красивыми показались Роджеру снежно-белые песцовые шкурки, связку которых он велел положить в свой дорожный мешок. Этот воистину королевский подарок он решил преподнести Розанне.
 Два других корабля побывали на юге. Один вернулся с грузом французских, испанских и португальских вин, полученных в обмен на английский эль и ирландское виски, другой же прибыл из Танжера. Из трюмов его люди Роджера выгрузили тюки кордовской и марокканской кожи, а также бесценную слоновую кость. Роджер нетерпеливо отпер ларец сандалового дерева и стал перебирать яркие шелковые халаты, от пестрой расцветки которых рябило в глазах, затем вынул со дна объемистого сундука небольшую шкатулку слоновой кости, содержавшую сосуды с благовониями. Он с удовольствием втянул в себя распространившийся вокруг шкатулки изысканный аромат и велел приготовить ларец к отправке в Рэвенсворт — также в подарок Розанне.
 Закончив разгрузку и подсчитав количество привезенных вещей, Роджер распорядился внести в трюмы одного из кораблей наиболее ценные из доставленных предметов роскоши, чтобы отправить их в лондонский порт, в подарок королю.
 Вечером Тристан замертво свалился в постель, но едва забрезжил рассвет, как Роджер разбудил его, велев собираться в обратный путь.
 Джеффри Кастэлмейн, встав против обыкновения рано, прихлебывал терпкое вино из большого серебряного кубка.
 — Мне хотелось бы полюбоваться замком Мидделхем, — сказал он сидевшей напротив него сестре. — Ты не составишь мне компанию? — Голос его звучал нарочито равнодушно, так, словно эта идея только что пришла ему в голову и он решил осуществить ее от нечего делать, просто ради забавы.
 — О, Джеффри, это было бы как нельзя более кстати! — просияла Розанна. — Ведь аббатство Жерво расположено как раз у дороги, ведущей к Мидделхему. Братья цистерцианцы разводят там белых лошадей, и я как раз собиралась купить у них пару кобыл. Подожди меня, я мигом оденусь и спущусь!
 И Розанна, встав из-за стола, направилась к выходу из зала.
 — Я буду ждать тебя у конюшен! — крикнул ей вдогонку Джеффри. Едва Розанна скрылась из виду, он одним глотком допил вино и подошел к сидевшему поодаль сэру Брайану.
 — Наш первоначальный план претерпел некоторые изменения, — вполголоса сказал он приятелю, — но думаю, это даже к лучшему. Розанна решила побывать в аббатстве Жерво, чтобы купить там белых кобылиц. Все, что нам остается сделать, — это продержать ее там до утра, пока пленник не окажется под надежной охраной. Возможно, это будет даже проще, чем уговорить ее остаться в Мидделхеме. А если девчонка нам не понадобится, мы благополучно доставим ее сюда, не вызывав у нее ни малейших подозрений.
 Сэр Брайан, поразмыслив над словами друга, согласился с его доводами.
 — Будет лучше, если люди Рэвенспера не увидят нас сегодня вместе. Ты выезжай один и жди нас на дороге в Ричмонд. Твое появление окажется замечательным сюрпризом для моей дражайшей сестрицы!
 — Как тебе не надоест изображать из себя Купидона? — поддразнил его сэр Брайан.
 Розанна быстро сбросила домашнее платье, надела теплую юбку для верховой езды, стеганый жакет и плащ на меху. Она достала из шкатулки кошелек с пятьюстами фунтами и отправилась на поиски своих служанок. Элис, запыхавшаяся от быстрой ходьбы, поднималась по лестнице со стопкой выстиранного и выкатанного постельного белья.
 — Я уезжаю на прогулку в сопровождении Джеффри, — сказала ей Розанна. — Надеюсь вернуться к обеду, но не стоит волноваться, если я немного задержусь. А ты пока не позволяй Кейт нападать на мистера Бурка. Ведь все это время, пока наши вещи пакуются для отправки в Рэвенспер, она только и знает, что оспаривает его распоряжения!
 — Но что же я могу сделать? — уныло промолвила Элис. — Разве они меня послушают?
 — Воооще-то ты права, — усмехнулась Розанна. — Ладно, не пытайся встревать между ними. Держись в сторонке, дорогая! — И она сбежала вниз по широкой лестнице, выскочила во двор и стемглав понеслась к конюшням.
 Душа Розанны ликовала. Она ехала по узкой, скованной первыми заморозками дороге на юг, и стремительный бег Зевса казался ей недостаточно быстрым. Ей не терпелось поскорее увидеть белых кобылиц и купить двух из них в подарок Рэвенсперу. Он наверняка обрадуется такому сюрпризу!
 Ветер сбросил с ее головы капюшон плаща, и ее длинные волосы, разметавшись, трепетали над спиной коня. Завидев у развилки двух дорог одинокого всадника, Розанна насторожилась. Она была неприятно поражена, когда, подъехав к нему вместе с Джеффри, узнала в нетерпеливо поджидавшем их рыцаре сэра Брайана.
 — Это, небось, опять твоя затея? — резко спросила она брата.
 — Конечно, дорогая! Разве я мог упустить возможность дать двум голубкам лишний раз поворковать вместе?
 Розанна покраснела и отвернулась. Стремление брата во что бы то ни стало толкнуть их с Брайаном в объятия друг друга стало раздражать ее. Розанна чувствовала себя виноватой перед Брайаном. Она не имела права удерживать славного юношу подле себя. Ему следовало бы подыскать себе другую даму сердца. И Розанна решила, когда они снова останутся наедине, мягко сказать ему об этом.
 Вскоре всадники приблизились к воротам аббатства.
 — Давай я возьму на себя ведение переговоров с монахами. Ведь, может статься, они не захотят иметь дело с женщиной.
 Розанна раздраженно помотала головой.
 — Спасибо, я не нуждаюсь в твоей помощи. Я пока еще в состоянии сама позаботиться о своих делах.
 Сэр Брайан решил положить конец ссоре, назревавшей между братом и сестрой.
 — Ведь замок Мидделхем всего в трех милях отсюда, — мягко проговорил он. — Так почему бы нам с тобой, дорогой Джеффри, не продолжить наш путь? А когда мы вернемся сюда, Розанна уже наверняка успеет сделать свою покупку, и тогда мы все вместе отправимся домой.
 Розанна одарила его благодарной улыбкой. Джеффри с несколькими воинами и Брайаном поскакали к Мидделхему. Розанна осталась одна у ворот аббатства. Жерво посещало множество паломников, но в основном то были мужчины. Розанна объяснила остолбеневшему при виде ее привратнику причины своего визита в обитель, и тот провел девушку к одному из начальствующих, который любезно объяснил Розанне, что вопрос о продаже их знаменитых белых лошадей может быть решен лишь главой ордена. Брат Бэн предложил Розанне осмотреть аббатство, покуда отец настоятель не освободится, чтобы принять ее.
 Розанна попала на прием к главе ордена, когда уже начало смеркаться.
 — Простите, что заставил вас так долго ждать, дитя мое, — сказал ей худощавый мужчина, облаченный в белоснежную рясу. — Как ваше имя и что привело вас к нам?
 — Я — леди Рэвенспер. Я хотела бы купить у вас двух белых кобылиц, — и она улыбнулась святому отцу, обнаружив, что красота ее произвела на него не меньшее впечатление, чем на любого из мирян.
 — Но почему же барон Рэвенспер не приехал сюда сам?
 — Я хочу сделать ему сюрприз. Знаете, у нас ведь есть белоснежный арабский конь, и мы хотели бы получить от него потомство.
 Склонив голову набок, святой отец долго смотрел на Ро-занну изучающим взглядом. Он понял, что перед ним — незаурядная женщина.
 — Наши лошади не продаются. Мы выращиваем их для своих нужд. Но, так и быть, для вас, баронесса, я сделаю исключение.
 — О, спасибо, ваше преподобие. Я высоко ценю честь, которую вы мне оказываете. Назовите вашу цену. Я не намерена скупиться.
 Его преподобие подмигнул ей:
 — Вот и прекрасно. Нашей обители отнюдь не помешают наличные деньги.
 Розанна едва сдерживала овладевшее ею нетерпение.
 — А когда… когда мне можно будет увидеть их?
 — Завтра, дитя мое. Завтра утром вы выберете двух кобылиц по своему вкусу.
 — О… А я-то надеялась вернуться домой к вечеру, — разочарованно протянула она.
 Его преподобие развел руками:
 — Пастбище, где пасутся наши лошади, довольно далеко отсюда, на вершине одного из холмов.
 — Право, мне очень жаль, но ничего не поделаешь. За мной должны заехать сюда мой брат с другом и несколькими воинами. Не могли бы мы все переночевать в стенах вашей обители?
 Настоятель кивнул и улыбнулся ей в ответ.
 — Вы и ваши друзья получите горячий ужин и ночлег, а утром один из братьев проводит вас на пастбище, — он снова подмигнул ей. — Паломники, оплачивающие еду и ночлег, — одна из основных статей дохода нашего аббатства. — Проводив Розанну до порога, его преподобие снова поручил ее заботам брата Бэна.
 Кавалькада под предводительством Рэвенспера въехала во двор замка. Роджер, мечтавший как можно скорее прижать к груди Розанну, спешился, отдал поводья груму, взвалил на плечо сундук, снятый со спины вьючной лошади, и, пройдя сквозь распахнутые двери, бросился наверх, в свою комнату. Там он раскрыл сундук, извлек оттуда меха и положил их в ящик комода. Затем он перебросил через руку один из роскошных шелковых халатов и велел слуге разыскать мистера Бурка. Управляющий, едва заслышав во дворе топот копыт, отправился отдавать распоряжения о торжественной встрече господина.
 Когда слуги наполнили теплой водой большую деревянную лохань, а Роджер, сняв дорожное платье, собирался погрузиться в воду, в дверь его комнаты постучали и на пороге появился мистер Бурк.
 — С приездом, господин, — поклонившись, произнес управляющий.
 — Спасибо, мистер Бурк. Прошу вас, разыщите мою жену.
 Лицо мистера Бурка приняло озабоченное выражение. Роджер усмехнулся и затряс головой.
 — А вообще-то, я передумал. Отправляйтесь к ней и просто сообщите ей о моем возвращении. — Он быстро смыл с себя дорожную пыль и, ступив на ковер, принялся растирать свое мускулистое тело плотной льняной простыней.
 Когда мистер Бурк вернулся, Роджер уже успел одеться и расчесать свои волнистые волосы.
 — К сожалению, милорд, леди Розанны нет в замке и ее тупоголовая камеристка даже не знает, куда направилась госпожа.
 Роджер нахмурился и отрывисто проговорил:
 — Я сам расспрошу служанок. — Он быстро прошел по коридору и открыл дверь в комнату Кейт и Элис. Женщины обратили к нему встревоженные взгляды.
 — Где она? — проревел Роджер.
 — Она сказала Элис, что отправилась на прогулку с Джеффри и собиралась вернуться к обеду, — объяснила Кейт. Элис тряслась от ужаса, не в силах вымолвить ни слова.
 — А откуда здесь взялся ее брат? — спросил Роджер.
 — Он приехал погостить неделю назад.
 — Неужто вы и в самом деле не знаете, куда она направилась?
 Элис залилась слезами, но Кейт, гордо выпрямившись, невозмутимо произнесла:
 — Милорд, Розанну не так-то просто держать в узде. Она привыкла делать, что хочет, и вы знаете это не хуже меня.
 Роджер беззвучно выругался. Его ночной кошмар начал сбываться. Он обратился к мистеру Бурку, который остался за дверью в коридоре.
 — Выясните, отправился ли с ними вместе и сэр Брайан, — затем он резко повернулся и спросил двух женщин: — Что здесь происходило в мое отсутствие?
 — Да ничего, милорд. Леди Розанна проводила много времени со своим братом.
 — А заодно и с его приятелем. Как мило они это обставили! И какое удивительное совпадение: стоило мне уехать — и дражайший братец уж тут как тут.
 Кейт сжала губы и окинула Роджера неприязненным взглядом. Она считала подозрения Роджера вздорными и оскорбительными для Розанны и не желала обсуждать их.
 На самом же деле Роджера беспокоила прежде всего опасность, которой могла подвергнуться Розанна в том случае, если людям Уорика стало известно, что она — незаконная дочь короля. Он быстро спустился вниз, в помещения, отведенные для замкового гарнизона. Мистер Бурк сообщил ему, что сэр Брайан уехал из Рэвенсворта примерно в одно время с Резанной и Джеффри.
 — Пришлите ко мне Тристана, — распорядился Роджер. Он бегло осмотрел маленькую комнатку, в которой жил сэр Брайан. В углу за шкафом он обнаружил потайной фонарь и сразу понял, что стоило ему покинуть замок, как сэр Брайан сообщил об этом брату Розанны с помощью условного сигнала. Затем он тщательно обыскал вещи юного рыцаря и в кармане одного из камзолов обнаружил клочок бумаги. Когда в комнату, зевая и потягиваясь, заглянул Тристан, Роджер протянул ему записку, гласившую: «Пленника следует доставить в Мидделхем».
 — Розанна исчезла, и эта записка может помочь нам отыскать ее.
 Тристан, еще не до конца проснувшись, перечитал корявые строчки.
 — Ни имени, ни даты, — растерянно пробормотал он, пожав плечами. Но он хорошо знал своего брата и, будучи уверен, что тот не станет дожидаться утра, подавил усталый вздох и коротко спросил:
 — Сколько человек ты хочешь взять с собой?
 — Пожалуй, хватит двадцати. Скажи им, чтобы оседлали свежих лошадей.
 Рэвенспер был несказанно удивлен тем, что подъемный мост замка Мидделхем плавно опустился, стоило небольшой группе всадников оказаться вблизи этой неприступной крепости.
 Неужели они ждали его приезда? Не попал ли он в ловушку? Внезапно его осенило, что их лица и гербы не могли быть видны в темноте, а следовательно, засевшие в Мидделхеме заговорщики приняли отряд из Рэвенсворта за подкрепление, прибывшее к ним на помощь. Осторожным шепотом он отдал необходимые распоряжения Тристану и Келли и, оказавшись за воротами замка, они мгновенно спешились, приставив кинжалы к глоткам опешивших от неожиданности стражей.
 — Кого вы ждете? — грозно спросил Рэвенспер, проколов острием кинжала кожу на шее часового. — Отвечай, если тебе дорога жизнь.
 — Только ночной патруль, — прохрипел до смерти перепуганный стражник.
 Рэвенспер отвел лезвие ножа в сторону и нахмурился. Его худшие подозрения начали оправдываться. Для чего бы мирному замку Мидделхем понадобился ночной патруль? Стоило часовому облегченно вздохнуть, как Роджер снова приблизил кинжал к его горлу.
 — Привозили ли сюда нынче пленницу, молодую красивую женщину?
 — Нет, никакие женщины сюда не приезжали, клянусь.
 Роджеру стало ясно, что он узнал от стражника все, что тому было известно, и он тут же решил переменить тактику. Спрятав кинжал в ножны, он знаком велел Тристану и Кел-ли последвоать его примеру и мягко произнес, обращаясь к часовому:
 — Прости за грубость. Ничего не поделаешь: служба! Это была всего лишь проверка.
 — Наверняка очередная выдумка Уорика, — недовольно пробурчал часовой, вытирая кровь, сочившуся из пореза на шее.
 — А то чья же? — усмехнулся Роджер. — Мы переночуем в Мидделхеме и на рассвете отправимся восвояси, — невозмутимо продолжил он. Он решил обыскать этот замок от вершины самой высокой из его башен до подземелья и выяснить, не успели ли люди Уорика пленить Розанну.
 Отведя лошадей в конюшни, Роджер и его люди едва сумели найти для них свободные стойла. Огромные помещения были заполнены мирно жевавшими овес лошадьми. Иных доказательств того, что нити заговора плелись именно здесь, Роджеру не требовалось. Он пытался найти следы измены, обследуя побережье за побережьем, а злоумышленники, оказывается, сплели гнездо здесь, под самым его носом!
 Провожая Роджера в отведенную ему комнату, старый слуга Уорика с недоумением пробормотал:
 — Вот уж не думал, что и вы, милорд, снова окажетесь заодно с хозяином.
 Роджер пожал плечами:
 — Да вот, потянулся за остальными. Ведь на его стороне столько высшей знати, и мне, простому барону, лестно находиться в одних рядах с ними.
 Старик усмехнулся, однако, к большому разочарованию Роджера, никаких имен не назвал.
 Среди ночи Роджер выскользнул из своей комнаты и, бесшумно ступая по лестницам и коридорам, принялся обследовать замок. Не найдя Розанны, он успокоился, но лишь отчасти. Ему оставалось только молиться, чтобы к этому времени она оказалась уже дома и в безопасности.
 Завтра он в случае необходимости продолжит поиски и сметет с пути Розанны всех, кто угрожает ее свободе и достоинству, не исключая и ее брата.
 Розанне отвели для ночлега маленькую келью с выбеленными известкой стенами. Всю ее мебель составляли жесткая кровать и умывальный столик с небольшой лоханью и кувшином, полным воды. Там было очень чисто, целебные травы, связанные в пучки и подвешенные к потолку, издавали приятный аромат, кровать была застлана белоснежным домотканым бельем.
 Розанна устало присела на жесткое ложе. Через несколько минут раздался звон колокола, призывавшего монахов к вечерне, и брат Бэн, постучавшись, внес в комнату поднос со свежевыпеченным хлебом, маслом и миской творога. Поставив поднос на умывальный столик, монах ласково улыбнулся ей и сказал:
 — А вашему брату мы отвели соседнюю келью. Да вот и он сам! — брат Бэн удалился, и в келью вошел Брайан.
 Розанна извиняющимся тоном проговорила:
 — Как жаль, что из-за меня вам пришлось остаться здесь на ночь, но лошади пасутся на дальнем пастбище и, как объяснил мне настоятель, пригнать их сюда сейчас было бы слишком сложно. Надеюсь, Джеффри не рассердился на меня.
 Сэр Брайан подошел к ней и с улыбкой проговорил:
 — Розанна, я вернулся сюда один.
 — А где же он? — удивилась Розанна.
 — В Мидделхеме мы встретили Нортумберленда, и Джеффри отправился на юг вместе с ним.
 — Вот негодник! — рассердилась Розанна. — Он обиделся на меня за то, что я решила отстранить его от переговоров о покупке лошадей.
 — Нет, любовь моя, он сделал это для того, чтобы мы могли побыть вдвоем, — и сэр Брайан поднес ее руку к губам и почтительно поцеловал. Затем он обвил ее талию своей изящной рукой и поцеловал в губы. Розанна не противилась ему.
 Когда их поцелуй закончился, Розанна, слегка отстранившись от Брайана, взглянула на него с оттенком сожаления. Его ласка оставил а ее равнодушной. Теперь, после того как она познала истинную страсть в объятиях настоящего мужчины, близость Брайана не волновала ее. Она поняла также, что если бы Брайан любил ее по-настоящему, он ни за что не уступил бы ее Рэвенсперу. А ведь все то время, пока длился их недолгий роман, попытки избавиться от барона предпринимала лишь она одна. Брайан же просто не препятствовал ей в этом.
 При воспоминании о Рэвенспере губы ее тронула улыбка, которую Брайан отнес на свой счет и, осмелев, подтолкнул ее к кровати. Его горячие губы приникли к ложбинке между ее грудей, его тонкие руки скользнули вдоль ее бедер. Розанна нисколько не растерялась. Ей не хотелось обижать доброго, простодушного юношу, и, с легкой грустью взглянув на золотистые кудри, покрывавшие его голову, она отступила в сторону и спокойно произнесла:
 — Брайан, что же ты себе позволяешь? Опомнись! Или ты забыл, где мы находимся? — И взглядом она указала ему на распятие, висевшее над кроватью. Юноша смутился. — Мы поговорим завтра, а сейчас — доброй ночи, Брайан. — Он покорно удалился, и Розанна облегченно вздохнула.
 На рассвете Розанна в сопровождении двух монахов направилась к дальнему пастбищу, где паслись белые лошади. Братья цистерцианцы умело согнали лошадей в гурт и пригнали их во двор аббатства, где Розанна долго и тщательно выбирала двух самых лучших.
 Она полагала, что за каждую кобылу с нее спросят по двести пятьдесят фунтов, и не поверила своим ушам, когда услыхала цифру в сто пятьдесят. Тогда, недолго думая, она отобрала еще одну кобылу, вынула из кожаного кошеля четыреста пятьдесят фунтов и, сияя от счастья, направилась в конюшни. Она и помыслить не могла о такой удаче: ей удалось купить не двух, а трех замечательно красивых кобыл и к тому же у нее осталось целых пятьдесят фунтов!
 Навстречу ей вышел сэр Брайан, который вел в поводу своего коня.
 — Поздравь меня с удачей, — воскликнула она и повела его полюбоваться своим приобретением.
 Роджер, Тристан и двадцать воинов покинули Мидделхем на рассвете. Стоило воротам замка закрыться за ними, как Роджер сказал брату:
 — Надеюсь, ты понимаешь, что сведения, добытые нами сегодня ночью, бесценны. Немедленно скачи к Эдварду в Йорк и предупреди его о грозящей опасности. Хорошо бы его величество был уже на пути в Вестминстер. Тогда ему удалось бы избежать сетей, раскинутых противниками. Но если он все еще в Йорке, ты должен убедить его уехать оттуда немедленно: здесь, на севере, у Эдуарда слишком много врагов — Нортумберленд, Стенли, Перси, — всех их водой не разольешь с Уориком. А остальные, вроде Сомерсета и нашего с тобой сюзерена, графа Линкольна, с радостью примкнут к ним, когда убедятся, что сила на их стороне. Когда доедем до развилки, ты свернешь к югу. Возьми с собой дюжину всадников. Господь тебе в помощь!
 Роджер на всем скаку несся назад в Рэвенсворт, моля Бога о том, чтобы к его приезду Розанна оказалась дома.




 17


 Двумя часами позже Розанна гордо въехала в ворота Рэвенсворта верхом на Зевсе, за которым следовали три купленные в аббатстве кобылы. Кавалькаду замыкал сэр Брайан. К немалому изумлению Розанны, Рэвенспер успел уже вернуться домой и находился в прескверном расположении духа.
 — Где вы были, черт побери?! — набросился он на нее. Уязвленная тем, что он посмел обратиться к ней таким тоном в присутствии посторонних — двор был полон рыцарей, воинов и оруженосцев, — она надменно произнесла:
 — Как вы осмеливаетесь задавать мне подобные вопросы?
 — Похоже, миледи, вы успели позабыть, что я — ваш законный супруг, а посему имею право задавать вам любые вопросы. — С этими словами Роджер метнул гневный взгляд на зардевшегося сэра Брайана.
 Чувствуя, что на сей раз Роджер разозлен не на шутку, Розанна поспешно произнесла:
 — Мой брат Джеффри проводил меня в аббатство Жерво, где я купила вот этих кобыл.
 — Вашему брату, мадам, крупно повезло, что он не попался мне на глаза. Окажись он здесь сейчас, я бы разделался с ним за милую душу. Впредь я запрещаю вам отправляться куда-либо в его обществе.
 — Запрещаете? — надменно переспросила она, сузив глаза. — Вы не смеете, милорд! — Она пришпорила Зевса и умчалась в сторону конюшен. Роджер взглянул на сэра Брайана и отрывисто приказал воинам, к этому моменту окружившим господина:
 — Взять его под стражу! И держать под надежным запором в подземелье замка!
 Появление трех белоснежных кобылиц произвело в конюшнях настоящую сенсацию. Старый Доббин, приняв их поводья из рук Розанны, хихикнул:
 — Ваш араб, небось, подумает, что у него день рождения.
 Том и Кеннет одобрительно похлопывали кобылиц по стройным шеям.
 — Поздравляем вас с замечательной покупкой, миледи, — почтительно произнес Том.
 — Что ж, хорошо хоть вы оценили подарок, который я сделала своему дорогому супругу, — с горечью произнесла Розанна. Она расседлала Зевса, наспех почистила его и, потрепав по шее, засыпала ему в кормушку щедрую порцию овса.
 Лишь после этого она с тяжелым сердцем направилась к замку. Роджер ждал ее в коридоре.
 — Я хотел бы поговорить с вами, — отрывисто бросил он.
 — Мне нужно принять ванну, — холодно ответила она.
 — Ванна может подождать, черт возьми! Мне нужно поговорить с вами сию минуту, Розанна.
 Он чуть ли не силком затащил ее в свою комнату, но, едва переступив порог, Розанна повернулась к нему и, подбоченившись, выкрикнула:
 — Ах вот, милорд, для чего вам нужна была жена — чтобы срывать на ней свое плохое настроение! Ведь вы не ведете себя так грубо и бесцеремонно даже со слугами!
 Прислонившись спиной к двери, он скрестил руки на груди и, помолчав, спокойно произнес:
 — Розанна, мне было очень тяжело, вернувшись домой, не застать вас здесь, и я не желаю, чтобы подобное повторялось впредь.
 — Но откуда же я знала, что вы вернетсь так скоро?
 — Но неужели вы не могли поставить ваших служанок или мистера Бурка в известность о том, куда вы направились?
 Не ответив на его вопрос, Розанна с упреком произнесла:
 — Перед свадьбой вы обещали мне, что я буду вольна ездить, куда мне заблагорассудится.
 — Так оно и есть. Но я снова спрашиваю вас: разве трудно вам было сообщить кому-либо из слуг о цели своего путешествия?
 — Да, мне следовало это сделать, — согласилась она и поспешно добавила: — Но я вовсе не в восторге от того, что вы так грубо разговаривали со мной в присутствии ваших людей. Ведь эти роскошные кобылы, которых я купила в аббатстве, предназначались вам в подарок, а вы, вместо того чтобы сказать спасибо, набросились на меня с упреками.
 Он широко улыбнулся и, подойдя к жене вплотную, обнял ее за талию.
 — Позвольте мне выразить вам сполна всю свою благодарность! — И он горячо, страстно поцеловал ее.
 У Розанны подкосились ноги. Она хотела было ответить на его поцелуй, но вместо этого уперлась руками ему в грудь и воскликнула:
 — Ведь я хотела принять ванну, Рэвенспер!
 — Выходит, вы отказываете мне? — мягко просил он.
 — Без малейших колебаний! — Но Роджер еще крепче прижал ее к себе и, глядя ей в глаза, произнес:
 — Неужели я еще не убедил вас, что в любой момент смогу получить от вас все, чего захочу? Боюсь, вы плохо усвоили этот урок и мне придется повторить его.
 — Рэвенспер, моя ванна!
 — К черту ванну! — прорычал Роджер.
 Ему необходимо было сейчас же, здесь же закрепить свою власть над нею, право распоряжаться ее телом, как своим, и он повлек ее к кровати, на ходу срывая с нее одежду. Когда он уложил ее на бархатное покрывало, ему осталось снять лишь мягкие кожаные сапоги, которые доходили Розанне почти до середины бедер, но она выглядела столь соблазнительно, что он, не в силах побороть искушение, упал на колени и потянулся ртом к ее лону.
 — Пожалуйста… Не надо, — всхлипывала Розанна, содрогаясь от наслаждения, но его язык продолжал свой безумный танец, то касаясь преддверия ее лона, то поднимаясь выше, пока она не вскрикнула и тело ее не выгнулось дугой.
 Выпрямившись, Роджер с улыбкой взглянул на нее сверху вниз.
 — У меня есть для вас и другие подарки, которые прибыли из Танжера на одном из моих кораблей. Когда вы вволю насладитесь своим долгожданным купанием, прошу вас снова ко мне. Надеюсь, что они вам понравятся.
 — У вас довольно своеобразная манера приносить извинения, и я еще подумаю, принимать ли их, — величественно проговорила она.
 Роджер не мог сдержать довольной улыбки. Даже обнаженная, распростертая на ложе, Розанна держалась с неподражаемым достоинством, присущим лишь особам королевской крови.
 Через несколько часов, надеясь, что не застанет Роджера в его покоях, Розанна проскользнула туда, движимая любопытством, но стоило ей переступить порог, как он вышел ей навстречу с приветливой улыбкой на устах.
 — О, я не думала, что вы еще здесь, — беспомощно пробормотала она.
 Глаза его блеснули.
 — Розанна, вы — маленькая плутовка!
 Она засмеялась.
 — Рэвенспер, имея дело с вами, надо обладать хитростью лисицы. Итак, милорд, что же вы мне привезли?
 — Вы любите подарки, как и все женщины, — и он указал ей на сундук. — Это все для вас.
 Розанна откинула крышку сундука и присела на колени, перебирая его содержимое. Она с восхищением разглядывала роскошные шелковые халаты, переливавшиеся всеми цветами радуги. На дне сундука лежало белоснежное платье и белый тюрбан, украшенный топазами и золотыми бляшками. Она открыла шкатулку из слоновой кости и принялась с наслаждением вдыхать аромат изысканных благовоний. Розанна была так поглощена своим занятием, что не заметила, как Роджер снял камзол и рубаху.
 — Примерьте свои обновы, Розанна, — хрипло произнес он, и, повернувшись на звук его голоса, она замерла, с восхищением глядя на его широкую, заросшую темными волосами грудь, на стройный торс и мускулистые плечи. — Наденьте один из этих нарядов, и я скажу мистеру Бурку, чтобы он принес нам обед сюда.
 Розанна остановила свой выбор на изысканном белом платье и тюрбане. Внезапно в памяти ее всплыл разговор с матерью. Сможет ли она подчинить этого мужчину своей воле? Розанна задумчиво пожала плечами.
 В дверь тихонько постучали, и Роджер, выругавшись сквозь зубы, впустил смущенного Дирка. Молодой воин протянул своему господину связку ключей.
 — Пленник под замком, милорд. На всякий случай мы заперли в стойле также и его лошадь.
 Коротко кивнув, Роджер отпустил Дирка и повернулся к Розанне.
 — О каком это пленнике он говорил? — подозрительно спросила Розанна.
 Не услышав ответа, она еще более настойчиво повторила:
 — Кого это вы держите под замком, милорд?
 — Оставим это, Розанна.
 Во рту у нее пересохло, и она спросила, заранее зная, каким будет его ответ:
 — Это сэр Брайан?
 — Я подозреваю, что он — участник заговора с целью свержения короля, Розанна. И я намерен продержать его взаперти в течение как минимум нескольких ближайших дней.
 — Какой заговор? Вы что, с ума сошли? Признайтесь, что вы сделали это из одной лишь глупой, мелочной, вульгарной ревности!
 Роджер схватил ее за плечи и пристально посмотрел ей в глаза:
 — Так по-вашему, у меня есть причины для ревности?
 — Нет, черт вас возьми, нет, нет! Мы не сделали ничего предосудительного, и вы должны немедленно освободить его.
 — Нет, Розанна, этому не бывать! Ваш сэр Брайан останется под замком. Вы очень многого не знаете, — добавил он мягко.
 — Я знаю лишь то, что мы вместе с ним и моим братом отправились покупать лошадей. С таким же успехом вы могли бы заподозрить в измене и Джеффри.
 — А кто вам сказал, что я не подозреваю его? Глаза ее расширились от ужаса.
 — Либо вы лжете, либо сошли с ума. А скорее всего, и то и другое вместе!
 Он подошел к стулу и, сняв с его спинки свой камзол, засунул руку в карман, достав оттуда клочок бумаги. Роджер протянул Розанне записку, гласившую: «Пленника следует доставить в Мидделхем». Розанна взглянула на него с недоумением.
 — Когда я узнал, что вы исчезли, я обыскал комнату сэра Брайана и нашел там эту записку и потайной фонарь. Это означает, что как только мы с Тристаном уехали, сэр Брайан подал вашему брату сигнал, чтобы тот явился сюда. Они не случайно удерживали вас в своем распоряжении целую ночь. Вы могли им понадобиться, Розанна, но, к счастью, этого не случилось.
 — Но я не ездила с ними в Мидделхем, — запротестовала Розанна.
 — Я знаю, ведь я пытался искать вас там. Им не было нужды отвозить вас туда. Аббатство Жерво вполне устраивало их в качестве места вашего пребывания.
 — Рэвенспер, я не понимаю, о чем вы говорите. Зачем и в каком качестве могла я понадобиться каким-то заговорщикам?
 — Все дело в том, что вы — дочь короля, — спокойно произнес он.
 Побледнев, Розанна прошептала:
 — Так вы знали? Вы знали, что Эдуард — мой отец?
 — Конечно, Розанна, ведь Нед — мой ближайший друг.
 — Так вот почему вы любой ценой стремились взять меня в жены? Вами двигало честолюбие, а вовсе не любовь, — и, бросившись к нему, она принялась колотить кулаками по его обнаженной груди. — Будьте вы прокляты, Рэвенспер, будьте вы прокляты!
 — Прекратите, Розанна. Вы доведете себя до истерики, — он сунул записку и ключи в ящик стола, стоявшего у кровати. — Если сэр Брайан не замешан в заговоре против короля, то ему совершенно нечего бояться.
 — Освободите его! Я поручусь за него, — взмолилась Розанна.
 — Нет, любовь моя, это невозможно!
 Задыхаясь от ярости, она выкрикнула:
 — Я не желаю больше разговаривать с вами! — и бросилась вон из комнаты.
 Горе Розанны было так велико, что она решилась разделить его с Кейт Кендалл и рассказала камеристке о том, что злодей Рэвенспер посадил сэра Брайана под замок.
 — Ведь это по моей вине он оказался лишен свободы. Рэвенспер — человек без сердца! — всхлипывала она, ломая руки. Кейт Кендалл горестно покачала головой:
 — Такой славный, воспитанный юноша. Но ты сама виновата, Розанна! Уехала прочь, не сказав никому, где тебя искать, отсутствовала целую ночь, а назад вернулась вместе с сэром Брайаном. Разумеется, барон считает его твоим любовником и хочет положить конец вашей связи.
 Розанна сжала кулаки.
 — Ну, я еще посчитаюсь с ним за это! Я освобожу сэра Брайана, чего бы мне это ни стоило.
 — Угрозами и гневными речами ты от мужа ничего не добьешься. Подольстись к нему, детка. Ты сама поймешь, что худой мир лучше доброй ссоры.
 — Ох, как мне надоели твои поговорки, Кейт, у меня от них голова кругом идет! — И Розанна прошла в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Она металась взад-вперед, словно зверь в клетке, перебирая в уме возможные выходы из создавшегося положения.
 Ей тоже показалось подозрительным, что брат приехал столь неожиданно и что накануне его появления сэр Брайан поднимался на башню с потайным фонарем. Но это наверняка просто безобидная мальчишеская выходка, невинное развлечение двух проказливых юнцов. Какие бы глупости ни совершал Тристан, раздраженно думала она, ему все сходит с рук, а стоило ее брату немного пошутить и подурачиться, как Роджер обвинил его в измене. Измена! Скажите на милость! Она в жизни не слыхала подобной чепухи.
 Однако Кейт, пожалуй, права. Она ничего не сможет добиться с помощью угроз, ей остается лишь попытаться обвести его вокруг пальца. Да, похоже, ей все-таки придется пойти на это: воздействовать на него с помощью ласки, соблазнить его.
 Розанна задумалась, глядя на свое отражение в зеркале. Если она предложит ему сделку: ночь, в течение которой он сможет делать с ней все, что захочет, в обмен на свободу Брайана, интересно, согласится ли он на это?
 Ей захотелось теперь же, не откладывая, испытать силу своих чар. Удастся ли ей, как советовала мать, поработить Рэвенспера, заставить его есть с ее ладони? Она вышла из своей спальни и, миновав комнату служанок, решительно зашагала по коридору. Подойдя к покоям Рэвенспера, Розанна с минуту помедлила, затем с силой толкнула тяжелую дубовую дверь и вошла в комнату. Она успела заметить, как Рэвенспер вложил в ножны кинжал, который он вынул, заслышав, что кто-то без стука открыл его дверь. Он взглянул на нее, вопросительно изогнув бровь.
 — Я хочу сказать вам кое-что, Рэвенспер.
 Губы его тронула насмешливая улыбка:
 — Не вы ли несколько часов тому назад поклялись никогда не разговаривать со мной?
 Розанна нетерпеливо топнула ногой.
 — Бросьте свои глупые шутки и выслушайте меня.
 Он постарался придать своему лицу серьезное, почти торжественное выражение и, кивнув, произнес:
 — Я постараюсь.
 Под пристальным взглядом его темных глаз Розанна внезапно почувствовала себя неловко. Но замешательство ее продолжалось лишь несколько мгновений. Взгляд его стал ласкающим, затем нетерпеливым, страстным. С чувством внутреннего ликования она заметила явные признаки его возбуждения, которые не могла скрыть тонкая ткань панталон. Проведя языком по пересохшим губам, она негромко проговорила:
 — Я хочу предложить вам сделку.
 Он кивнул и, прищурившись, спросил:
 — Освобождение сэра Брайана в обмен на — что?
 — Все, что пожелаете, — проворковала она, метнув на него взгляд, исполненный призыва и обещания.
 Больше всего на свете он желал, чтобы она ответила на его любовь взаимностью, и надеялся, что сможет добиться этого. Но не теперь. Теперь ему предстояло довольствоваться лишь физической стороной любви.
 — Сначала задаток, — полушутливо потребовал он.
 Розаина приподнялась на цыпочки и, обняв его за шею, нежно поцеловала в губы.
 — Ну, и каково ваше решение? — спросила она.
 — О, ведь вы заранее знали, что я приму ваши условия. Утром я освобожу этого паршивца, пусть отправляется на все четыре стороны. — Подойдя к низкому столику, он наполнил свой кубок из серебряного кувшина, затем подошел к кровати и растянулся на ней.
 Розанна смотрела на него с недоумением. Его поведение озадачило ее.
 — Соблазните меня, Розанна, — сказал он.
 На мгновение она растерялась, но затем губы ее раздвинулись в лукавой усмешке. Он бросил ей очередной вызов, и она примет его, не задумываясь. Она — истинная женщина и сумеет доказать это ему и себе, добившись от него того, чего пожелает!
 Розанна поставила тяжелый табурет на некотором расстоянии от кровати и принялась, присев на его краешек, неторопливо раздеваться. Она нагнулась, чтобы снять с ног домашние туфли, и взору Роджера представились белоснежные полушария ее грудей в вырезе платья. Розанна торжествующе улыбнулась, услыхав его протяжный вздох. Приподняв подол платья, она стала с грациозной медлительностью стягивать с ноги чулок и подвязку. Роджер едва сдерживался, чтобы не вскочить с ложа и не заключить ее в объятия. Но он решил непременно досмотреть этот спектакль до конца. Вот она высвободилась из тесного платья, извиваясь, как змея, и осталась в одной рубашке. Аккуратно сложив дорогой наряд, Розанна неторопливо прошествовала к стулу, стоявшему у книжного шкафа, чтобы повесить платье на его спинку. Когда она нарочито медленно проходила мимо камина, Роджер отчетливо увидел силуэт ее безупречной фигуры сквозь тонкую ткань сорочки. Каждое ее движение было рассчитано до мелочей. Теперь она принялась медленно, дюйм за дюймом, снимать через голову шелковую сорочку. Несколько минут она стояла обнаженная, позволяя ему любоваться своим стройным телом, затем подняла руки и высвободила волосы из-под стягивавшей их сетки, так что волны густых темно-каштановых локонов окутали ее тело до самых колен.
 Одарив мужа пленительной улыбкой, Розанна опустилась на колени возле обитого кожей сундука. Она медленно приподняла тяжелую крышку и вынула шкатулку из слоновой кости, а потом принялась натирать благовониями свою шею, груди, бедра и щиколотки. Затем она вытащила из сундука ярко-красный шелковый халат, разрисованный черными узорами, и все так же неторопливо облачилась в него. Представление было закончено.
 Роджер не мог более терпеть этой сладостной пытки. Бросившись к Розанне, он поднял ее на руки и, словно драгоценную добычу, отнес на ложе. Он улегся на спину и положил ее поверх себя.
 — Розанна, о, как я жажду твоей любви!
 Лукаво улыбнувшись, Розанна поцеловала его веки, затем провела кончиком языка по контурам его губ, поглаживая своими тонкими пальцами его подбородок.
 Роджер с хриплым стоном стянул со своих бедер узкие черные панталоны, обнажив напряженный член. Взяв Ро-занну за руки, он заставил ее охватить свою восставшую мужскую плоть обеими ладонями. Розанна принялась щекотать и поглаживать его, чувствуя, как вожделение с невиданной силой охватывает ее тело. Затем, повинуясь внезапному импульсу, она погладила кончиком его члена свои соски.
 — О, Боже, как сладостны твои ласки, Розанна, — выдохнул Роджер.
 Страстное желание принадлежать ему овладело не только телом, но и душой Розанны, и снова, в который уже раз, в памяти ее пронеслись слова матери о том, что ей следовало поработить своего мужа, подчинить его своим желаниям. Теперь же она чувствовала, что сама стала его рабой и готова с восторгом следовать желаниям его могучего тела.
 Роджер притянул ее к себе и ввел член в ее жаждущее, трепещущее лоно. И она сделала именно то, чего он ожидал от нее: опустив голову ему на грудь, она принялась ритмично двигать бедрами, пока овладевший ею экстаз не заставил ее плотно прижаться к нему.
 Но возбуждение Роджера еще не достигло своего предела. Не нарушая соединения их тел, он повернул Розанну на спину и, опираясь на локти, принялся нежно гладить ее роскошные волосы. Через некоторое время она открыла прекрасные, затуманенные страстью глаза и с удивлением произнесла:
 — Ты все еще во мне!
 Роджер прижался губами к ее соску и стал ласкать его языком. Розанна обняла его за шею, вновь с упоением отдаваясь его ласкам. И Роджер начал неторопливое, плавное движение бедрами. С каждым разом он все глубже и глубже погружался в ее тело. Розанна, всхлипывая, вторила его движениям.
 — Я хочу, чтобы ты была моей навек, Розанна, — крикнул он. — Я люблю тебя!
 Насытившись друг другом, они еще некоторое время лежали, не разжимая объятий. Розанна осторожно провела рукой по спине Роджера. Коснувшись его ягодиц, она удивленно приподняла брови. Рука ее нащупала два плотных круглых шрама.
 — Что это? — прошептала она.
 Роджер засмеялся низким, хрипловатым смехом.
 — Это память об Уорике, дорогая.
 — Да, но… при чем же здесь Уорик? Он что, бил тебя?
 — Нет, но, когда мы проходили службу под его началом, он по целым дням не позволял нам вылезать из седел. И мы натирали себе задницы до крови, а потом на месте ран образовались вот такие мозоли. Зато теперь они не причиняют мне ни малейшей боли. То же самое пережил и твой отец, дорогая! И порой мысль о том, что у короля такая же израненная задница, как и у меня, простого смертного, доставляет мне огромное удовольствие!
 Они посмеялись, но стоило смеху смолкнуть, как Розанна серьезно спросила:
 — Ты знал, что они с моей мамой — любовники?
 — Да. Им следовало пожениться, Розанна! И теперь нашу страну не раздирали бы на куски проклятые Вудвиллы!
 — Выходит, ты, как и все остальные, ненавидишь королеву! Я давно собиралась расспросить тебя о твоем отношении к ней. Но скажи, за что ее любит мой отец?
 — Я не назвал бы это любовью, но Елизавета несомненно имеет огромную власть над его величеством.
 — Я слыхала, что она держит его за… уд. Вероятно, королева весьма искусна в любовных играх!
 — Нет, Розанна. По моему убеждению, она — одна из тех холодных, расчетливых женщин, которые всей душой ненавидят плотские утехи. Она умело манипулирует королем, дозволяя ему обладать ее роскошным телом лишь в обмен на очередные подачки проклятым Вудвиллам. А когда его величество изменяет ей с другими женщинами, она разыгрывает из себя оскорбленную добродетель, и Эдуард во искупление своей вины опять-таки одаривает ее родню все новыми землями и осыпает деньгами. О, эта женщина хитра, как лиса, и коварна, как змея. Я не устаю благодарить Бога, что ты у меня совсем другая!
 Розанна внезапно почувствовала себя неловко. Ведь она пыталась проделать с ним именно то, в чем он с таким гневом обвинял королеву: она хотела поработить своего супруга, подчинить его своей воле, заставить есть с ее ладони.
 — А что ты имеешь в виду? — спросила она.
 — То, что ты, во всяком случае, не холодна! Твое тело получает столько же удовольствия от наших объятий, сколько и мое!
 — Откуда ты знаешь?
 — Когда я прикасаюсь к твоим соскам, они еще нежны и мягки, но стоит мне погладить их пальцами, и они становятся твердыми, упругими. Мне нравится ласкать их губами и языком… Вот так…
 И они снова предались упоительным ласкам, и каждый стремился стать неотъемлемой частью другого. И потому в момент соединения их тел обоим стало казаться, что и души их слились воедино, став на несколько сладостнейших мгновений одной душой…
 Никогда еще в своей жизни Роджер не испытывал такой полноты счастья, такой благодарности Богу и судьбе. Приподнявшись на локте, он не сводил восторженного взгляда с лица Розанны. Вдруг воцарившееся молчание нарушил ее голос:
 — Так ты освободишь Брайана на рассвете, как обещал?
 — Если все, чем ты одарила меня нынче ночью, было лишь платой за свободу этого презренного изменника, то ты скрепила своей печатью его смертный приговор! — жестко ответил он.
 Сердце Розанны сжала ледяная рука страха. Неужели это не пустая угроза, высказанная в момент раздражения? Нет, он и впрямь способен лишить Брайана жизни!
 Около часа она лежала неподвижно, прислушиваясь к сонному дыханию мужа, затем, отодвинувшись на край широкого ложа, протянула руку к низкому столику и медленно выдвинула верхний ящик. Нащупав связку ключей, она сжала ее в руке вместе с обрывком бумаги, на которой та лежала, и осторожно, опасаясь, что звон металла может разбудить Рэвенспера, вытащила свой трофей, прижав его к груди. Несколько минут ушло у нее на то, чтобы спустить с постели на ковер свою белоснежную, точеную ногу. Розанна постепенно перенесла на нее центр тяжести, затем решительным, ловким и быстрым движением выскользнула из постели и крадучись прошла к двери. Тщательно смазанные петли не скрипели, и через секунду она была уже в коридоре.
 Кейт Кендалл, разбуженная шумом, приподнялась на своей узкой кровати. При виде обнаженной госпожи, осторожно прокравшейся в комнату, она едва не лишилась чувств.
 — Накрой голову одеялом, Кейт! — прошептала ей Розанна. — И если что, не говори никому, что видела меня здесь. Иначе тебе несдобровать!
 Розанна прошла в свою комнату и надела теплое бархатное платье, высокие сапоги для верховой езды и подбитый мехом плащ с капюшоном. Она положила оставшиеся у нее деньги, украденные ключи и записку в поясной кошель и, попрощавшись с Кейт, торопливо выскользнула в коридор. Если бы не опасность, угрожавшая Брайану, она ни за что не решилась бы спуститься в темные, сырые и мрачные подземелья замка. Но на карту была поставлена жизнь золотоволосого юноши, и Розанна, пересиливая страх, миновала двор, подошла к лестнице, которая вела в подвалы замка, и принялась осторожно спускаться вниз. В темноте ей приходилось опираться рукой о скользкую, сырую стену. Она беззвучно шептала молитву и старалась не думать о крысах, червях и прочих мерзких тварях, которые могли водиться здесь.
 Тусклый свет горел у входа в застенок, где содержался узник. Розанна направилась туда, но внезапно перед ней выросла огромная фигура мужчины, лица которого она не разглядела.
 — Роджер! — в ужасе вскрикнула она, решив, что муж лишь притворялся спящим, задавшись целью уличить ее в измене, и теперь явился сюда… Но постепенно глаза ее привыкли к темноте, и Розанна поняла, что ошиблась.
 — Капитан Келли! О, я приняла вас за Роджера! Вы с ним так похожи!
 Глаза великана алчно заблестели, рот его скривила злорадная усмешка. И Розанна внезапно подумала, что в ночь убийства леди Джанет мистер Бурк вполне мог принять за Роджера этого мрачного, злобного великана. От страха во рту у нее пересохло. Воспользовавшись ее беспомощностью, Келли неторопливо, сопя от вожделения, ощупал ее грудь и, осклабившись, проговорил:
 — Я никому не скажу, что вы освободили своего любовника, хозяйка! Но за это вы должны будете отблагодарить меня. Сами знаете — как!
 Проглотив комок в горле, Розанна согласно кивнула и заторопилась к узилищу Брайана.
 — Розанна! Слава Богу! — с чувством воскликнул юноша, когда дверь его каменной клетки распахнулась.
 От спертого воздуха подземелья у Розанны начала кружиться голова. Держась за руку Брайана, она стремительно шагала вверх по ступеням. Келли покинул подвал еще раньше них.
 Выйдя во двор, Розанна и Брайан побежали к конюшням. В тусклом свете факела у входа в просторное помещение девушка с тревогой вгляделась в лицо юного рыцаря и, протянув ему ключ и записку, сказала:
 — Рэвенспер посадил тебя в темницу, потому что нашел среди твоих вещей потайной фонарь и вот эту записку. Брайан, скажи мне правду, неужели вы хотели силой увезти меня в Мидделхем и держать там в качестве заложницы?
 — О, нет, Розанна! — нервно рассмеялся юноша. — В записке речь идет вовсе не о тебе, а о короле!
 Розанна не верила своим ушам. Выходит, Рэвенспер был прав! Брайан и в самом деле — участник заговора. Но тогда выходит, что и Джеффри с ним заодно!
 — Черт возьми, они заперли и мою лошадь! — возмущенно воскликнул сэр Брайан.
 — Возьми Зевса, — предложила Розанна. — Оставь его в Кастэлмейне. — Она знала, что, помогая ему бежать, поступает скверно, но могла ли она допустить, чтобы красавца Брайана лишили жизни по ее вине? Нет, ради их былой любви ей следовало оказать ему помощь!
 Брайан попытался было обнять ее, но Розанна оттолкнула его.
 — Бога ради, не мешкай! Беги, пока они не подняли тревогу!
 Ей не пришлось долго упрашивать рыцаря. В несколько секунд он приладил на спину Зевса седло, затянул подпругу и, вскочив на мощного коня, умчался из Рэвенсворта.
 Стоило цокоту копыт стихнуть вдали, как к Розанне приблизился заспанный Доббин с фонарем в руке.
 — Что вам угодно, миледи? — с трудом подавляя зевоту, спросил он.
 — Я хочу взять араба. Куда ты его дел?
 Старик хихикнул.
 — Как только вы, миледи, привели этих беляночек, Мекка стал так орать, что я решил отдать их всех ему. Я поместил его и трех кобыл в самое большое стойло. Пойдемте, я проведу вас туда!
 — Иди-ка лучше спать, Доббин! Я сама найду его!
 Зная, что с Розанной лучше не спорить, старик кивнул и направился к своей каморке, покачивая фонарем.
 Быстро разыскав просторное стойло, где арабский скакун проживал отныне со своими тремя женами, Розанна вывела коня в проход и, оседлав его, выехала из конюшни. Она еще не решила, куда направит свой путь. Ей хотелось лишь одного — помочь своему отцу, находившемуся в смертельной опасности.
 Доехав до аббатства Жерво, Розанна решила остановиться на некоторое время у добрых братьев цистерцианцев. Возможно, в спасительной тиши монастыря она сможет придумать, как ей проникнуть к королю, как помочь ему в беде.
 Проснувшись и не застав Розанны подле себя, Роджер сразу же почувствовал недоброе. Он взглянул на столик, стоявший у кровати. Ящик его был слегка выдвинут. Рэвенспер в несколько секунд соскочил со своего ложа, оделся и выбежал во двор. Он спустился в подземелье и, осветив факелом все камеры, убедился, что узнику удалось бежать. Тогда он бросился в конюшни. Худшие его подозрения оправдались: Зевса и Мекки в стойлах не оказалось! Значит, Розанна и этот предатель бежали вместе!
 — Кто охранял Фитцхью? — спросил он прибежавшего на его зов Дирка.
 — Никто, милорд. Ведь ключи были только у вас, и потому…
 Не дослушав воина, Роджер бросился навстречу въехавшему во двор Тристану.
 — Они захватили короля! — прокричал младший Монтфорд, завидев брата.
 — Пойдем наверх, где мы сможем обсудить это наедине! — сказал ему Роджер. — Келли! Мне понадобится сотня всадников!
 Братья прошли в спальню Рэвенспера. При виде смятых простыней на просторном ложе Роджер едва сдержал вопль отчаяния, рвавшийся из его могучей груди. Он быстро наполнил два кубка вином и, протянув один из них брату, кивком велел тому говорить.
 — Две недели назад Нед выехал из Йорка, — начал Тристан. — Но, вместо того чтобы сразу направиться в Лондон, он принял предложение погостить в замке Ноттингем, где и получил известие о том, что Уорик со всеми своими союзниками выступил против него. А рядом с Недом не было никого, кроме кучки придворных!
 Но он еще мог спастись бегством! Однако вместо этого Эдуард просидел целую неделю в Ноттингеме, пытаясь призвать на помощь свои войска. На его призыв отозвались лишь Пембрук и Девоншир, но силы их были ничтожны по сравнению с теми, какими располагал Уорик. Они не смогли спасти короля. И его величество доставили в замок Уорик. Теперь твой хитроумный наставник, граф Уорик, мечтает перетянуть на свою сторону и парламент. Девизом своих действий он избрал клич, который наверняка найдет отклик в сердце каждого англичанина: «Смерть Вудвиллам!»
 — А ты уверен, что короля удерживают в замке Уорик? — спросил Роджер.
 — Абсолютно уверен. Уорик клянется, что Эдуард не пленник, а почетный гость! В замке Уорик расположен главный штаб изменников.
 Но ведь в записке говорилось о замке Мидделхем, — подумал Роджер. Однако он не мог не признать, что содержать узника в Уорике было бы намного удобнее для изменников. Оттуда было рукой подать до Ковентри, где правил отчим королевы лорд Риверс. Король сделал своего тестя главным военачальником страны. Планируя свой заговор, Уорик наверняка мечтал в первую очередь расправиться с лордом Риверсом.
 Роджер принял решение. Они отправятся в Ковентри и вольются со своими воинами в армию его величества. К ним примкнут с подвластными им силами многие сторонники короля: Гастингс, Герберт, Стаффорд, Пембрук, Девоншир! И хотя это может знаменовать собой начало новой кровопролитной войны, что ж, значит, так тому и быть! Но бросить старину Неда на произвол судьбы они не могут! Роджер сжал кулаки, вспомнив мальчишку-лазутчика, удравшего из его темницы. Ах, попадись ему сейчас в руки этот сэр Брайан Фитцхью! Он разорвал бы его на куски!




 18


 Чтобы снова воспользоваться гостеприимством монахов обители Жерво, Розанне пришлось выдумать массу правдоподобнейших небылиц. Она сказала привратнику, что собирается приобрести еще несколько лошадей, и убедила настоятеля, что ей понадобятся также овцы и несколько телят, что она намерена договориться с обителью о круглогодичных поставках их знаменитого творога на кухни замка Рэвенсворт. Она горячо молила Бога простить ей эту ложь и надеялась, что отчаяние, которое владело ею, оправдает этот поступок.
 Не пробыв в обители и двух часов, Розанна придумала блестящий способ увидеться со своим отцом. Для этого ей следовало лишь позаимствовать из монастыря рясу цистерцианца с большим капюшоном. Ведь монахи имеют доступ туда, куда заказан путь простым мирянам. Она будет каждый день выезжать на Мекке к замку Мидделхем и прогуливаться в его окрестностях. Когда-нибудь ей повезет, и она сможет встретиться с королем! Ведь его наверняка будут выводить на прогулки, хоть и под надежной охраной!
 Стащив не до конца просохшую белоснежную рясу с бельевой веревки, Розанна набросила ее поверх своего одеяния, едва лишь за ней закрылись ворота аббатства. Какое счастье, что ее араб так похож на белых лошадей, которых выводят добрые братья!
 Не доезжая до замка, она заметила у его стен большую группу всадников. Розанна пригляделась и не поверила своим глазам: впереди на мощном жеребце ехал ее отец! Теперь ей оставалось лишь надеяться, что он узнает араба!
 Так оно и вышло: стоило ей подъехать чуть ближе, и король поднял руку, повелевая своим стражам остановиться. Он вынул из пояса кошель с золотыми монетами. Щедрость его величества к просящим подаяния была общеизвестна, и потому намерение Эдуарда подать милостыню странствующему цистерцианцу не встретила возражений у охранявших его людей Уорика. Он пришпорил коня и подскакал к Розанне в сопровождении нескольких придворных, которым было позволено остаться при его особе в замке Мидделхем. Те окружили Эдуарда плотным кольцом, чтобы дать ему возможность перемолвиться с Розанной несколькими словами незаметно для бдительных стражей.
 — Чем я могу помочь вам? — хрипло прошептала Розанна.
 Эдуард покачал головой.
 — Моей жизни ничто не угрожает! Но я молю тебя, мой Розовый Бутон, отправляйся к королеве и помоги ей обрести надежное убежище. Уорик намерен уничтожить ее и всю ее родню!
 Розанна кивнула и приняла из его рук золотые монеты. Она быстро слезла с коня и, верная взятой на себя роли нищенствующего монаха, упала ниц перед щедрым благодетелем. Встав с земли, она увидела, что кавалькада скрылась за воротами замка Мидделхем. Молодую женщину охватил панический страх. Расстояние до Лондона составляло несколько сот миль. Она не знала, какой дорогой ехать туда, она была совершенно одна — без защиты, без помощи. Розанна прекрасно осознавала, что на этом долгом, тяжком пути может стать жертвой любого, кто пожелает причинить ей зло, и красота ее лишь увеличивала тот риск, которому она себя подвергала. Не лучше ли было бы вернуться в Рэвенсворт, объясниться с мужем, повиниться перед ним и переложить бремя ответственности на его крепкие плечи? Но Розанна вынуждена была отказаться от этой мысли. Роджер безусловно способен был сровнять Мидделхем с землей ради освобождения своего короля, но, ненавидя королеву, он вряд ли согласился бы предпринять долгое, полное опасностей путешествие, чтобы избавить «эту Вудвилл» от грозящей ей беды. А кроме того, он наверняка запретит и ей ехать в Лондон. А отец рассчитывает на ее помощь.
 Розанна не сомневалась, что у араба хватит сил на путь до столицы. Однако она не могла с такой же уверенностью утверждать этого о себе самой. Как ей быть? Переночевать в аббатстве, чтобы начать свое рискованное путешествие ранним утром? Нет, решила она. Отправляться нужно немедленно. Пусть она успеет проделать до темноты всего каких-нибудь двадцать миль, но и это приблизит ее к цели. Ведь на карту поставлена жизнь королевы!
 Она решила также не расставаться с монашеским одеянием, которое не только избавляло ее — женщину, путешествующую в одиночестве, — от назойливого любопытства встречных, но и служило дополнительной защитой от холода. Розанна успела порядком утомиться и проголодаться, когда вдали наконец показались огни какого-то города. Через несколько минут она уже въезжала в ворота Йорка. Ей не составило особого труда разыскать гостиницу под вывеской «Бойцовый петух». Во дворе она сняла с себя рясу и, спрятав ее в дорожную сумку, направилась к конюшням. Она передала поводья молодому конюху и надменно произнесла:
 — Это очень дорогой конь редчайшей арабской породы! Позаботься, чтобы его как следует вычистили, накормили и напоили! Поставь его в теплое стойло и покрой попоной! — Выудив из кошеля золотую монету, она протянула ее юноше, который рассыпался в благодарностях и увел Мекку в глубину конюшни.
 Розанна решительно переступила порог общего зала. Здесь было так же душно, многолюдно и шумно, как и в прошлый раз. Она высокомерно взглянула на хозяина и проговорила:
 — Я — леди Розанна Монтфорд, баронесса Рэвенспер! Предоставьте мне вашу лучшую комнату и подайте туда горячий ужин! — Она опасалась, что он усомнится в правдивости ее слов и, приняв за искательницу приключений, станет оскорблять или высмеивать, ибо где это видано, чтобы замужняя дама, обладательница титула и состояния, путешествовала в одиночестве, но тревога ее оказалась напрасной. Хозяин запомнил молодую леди, останавливавшуюся в его заведении с бароном Рэвенспером. Ведь наверняка ни у одной другой женщины в Англии не было таких роскошных волос!
 Вскоре молоденькая служанка принесла ей ужин, состоявший из половины жирного каплуна и большого куска яблочного пирога. Не успела девушка выйти из комнаты, как снизу раздались пронзительные крики, шум и топот.
 — Что там случилось? — настороженно спросила Розанна.
 — Ой, леди, вы-то, небось, еще не слыхали, что Уорик, будь он неладен, захватил в плен нашего короля и хочет посадить на его место Джорджа! Вот там внизу и спорят, правда это или же только сплетни! Но ежели он и в самом деле пошел на этакое злодейство, то ничего у него не получится: Англия нипочем не согласится признать Джорджа своим королем! Народ взбунтуется, помяните мое слово, леди! — С этими словами девушка направилась к выходу.
 — Мне нужно выехать отсюда на рассвете, — сказала ей Розанна. — Разбудите меня в пять! Стучите в дверь до тех пор, пока я не открою, ладно?
 После долгого, утомительного пути Розанна чувствовала себя усталой и разбитой. У нее едва достало сил раздеться. Задув свечу, она улеглась в постель. Слова молоденькой служанки вселили в нее надежду на то, что народ Англии не потерпит самоуправства Уорика. Но королеве по-прежнему грозила опасность, и завтра поутру им с Меккой предстояло продолжить свое опасное путешествие.
 На следующий день, проезжая по улицам Донкастера и Ньюарка, Розанна видела, как собиравшиеся кучками горожане потрясали кулаками, слышала несшиеся со всех сторон возмущенные крики. Отсюда было совсем недалеко до Кастэлмейна, но она не могла позволить себе терять ни минуты драгоценного времени, чтобы навестить родителей. К тому же ей не хотелось огорчать мать известием о пленении Эдуарда. Да и намерение дочери добраться в одиночестве до Лондона, чтобы спасти ненавистную королеву — ее счастливую соперницу — вряд ли встретило бы благожелательный отклик в душе леди Кастэлмейн.
 К вечеру следующего дня она рассчитывала добраться до Кембриджа. Погода стояла солнечная, и Мекка несся вперед ровной, крупной рысью. Но после полудня он неожиданно начал хромать, и Розанне пришлось спешиться, чтобы выяснить, не повредил ли ее бесценный араб заднюю ногу. К своему крайнему удивлению, она обнаружила, что все подковы на копытах жеребца за время их пути истончились, — они были сделаны из серебра! Поистине щедрость короля не знала границ! И Розанна, добравшись до ближайшей кузницы, велела перековать своего араба. Она спрятала в поясную сумку все четыре серебряные подковы, чтобы в случае нужды обменять их на деньги. Короткий зимний день быстро сменился вечером, и Розанне пришлось заночевать на постоялом дворе ближайшего городка.
 Проснувшись и встав с постели, она вдруг почувствовала мучительную дурноту. Она едва успела добежать до помойной лохани, как ее вырвало. Розанна с ужасом подумала, что заразилась какой-то опасной болезнью и теперь не сможет продолжать свое изнурительное путешествие. Однако тошнота прошла так же быстро, как и появилась. Розанна наспех проглотила несколько бисквитов, запив их вином, и вскоре она уже покачивалась на спине выносливого араба, надеясь через несколько часов достичь Лондона.
 Погода, благоприятствовавшая ей на протяжении всей поездки, вдруг резко изменилась, когда усталая путница находилась всего лишь в двух-трех милях от столицы королевства. Небеса разверзлись, ледяной дождь в считанные минуты насквозь промочил всю одежду Розанны, и все окрест окутала непроглядная мгла, хотя до вечера было еще довольно далеко.
 Она на всем скаку подъехала к входу в конюшни королевского Вестминстерского дворца и щедро заплатила груму за то, чтобы тот вычистил и накормил ее коня. После этого она направилась во дворец и велела гвардейцу, дежурившему у входа, немедленно пропустить ее к королеве.
 У Розанны был вид жертвы кораблекрушения, чудом оставшейся в живых: вода потоками лилась с ее плаща и длинных волос, и у ног ее на роскошном бордовом ковре образовалась изрядная лужа. Поморщившись, гвардеец прикрикнул на нее:
 — Уходи отсюда, а не то я тебя арестую!
 — Да как вы не понимаете! Я должна сообщить ее величеству важное известие! Меня послал сам король! — с достоинством произнесла Розанна, однако ее настойчивость лишь еще пуще разозлила стража: тот направил острие своей алебарды ей в грудь, и Розанне пришлось попятиться, но, дойдя до дверей, она опустилась на пол и, категорически отказавшись покинуть дворец, принялась пронзительно кричать:
 — Я не уйду! Я должна увидеть королеву!
 Вскоре из внутренних покоев дворца появился канцлер в сопровождении целого отряда гвардейцев.
 — Что здесь происходит? — раздраженно спросил он.
 — Эта сумасшедшая попрошайка желает нанести визит ее величеству королеве! — с презрением ответил стражник.
 — Королева в Гринвиче. Выведите ее отсюда прочь! — распорядился канцлер, повернувшись к Розанне спиной.
 — Ах ты надутый индюк! — крикнула Розанна дежурному гвардейцу. — Что же ты сразу не сказал мне, где искать ее величество?! — Пошатываясь от усталости и отчаяния, она добрела до конюшен, разыскала стойло, отведенное Мекке и, никем не замеченная, зарылась в сено, которым был устлан деревянный пол. Она мгновенно провалилась в сон, успев подумать лишь о том, что завтра непременно должна разыскать королеву.
 Едва проснувшись, Розанна снова почувствовала тошноту. Она не успела даже встать на ноги, как ее вырвало. Отирая лицо пучком соломы, она с ужасом осознала, что эти повторяющиеся приступы утренней тошноты могли означать лишь одно…
 — О, Рэвенспер! Что ты со мной сделал?! — простонала она, с трудом поднимаясь с колен. — Только этого мне сейчас и не хватало!
 Но у нее не было времени размышлять о себе и своем будущем ребенке. Ей надо было как можно скорее встретиться с королевой, чтобы опередить врагов, вознамерившихся уничтожить Елизавету Вудвилл.
 На улицах Лондона царило шумное оживление. Прохожие торопились по своим делам, не обращая внимания на торговцев, которые пронзительными голосами зазывали покупателей к своим лоткам. По мостовым катились повозки с углем, рыбой, овощами, живой и битой птицей. По-видимому, все они направлялись на ближайший рынок. Мучимая голодом, Розанна купила у одной из торговок сдобную булку и съела ее на ходу, как поступали многие из увиденных ею лондонцев. Она не без труда отыскала ювелирную лавчонку, где обменяла серебряные подковы на несколько золотых монет.
 Одежда Розанны после дождя и ночи, проведенной в конюшне, приобрела ужасный вид, но ей некогда было приводить ее в порядок, и потому, памятуя о приеме, оказанном ей гвардейцем в Вестминстерском дворце, она зашла в ближайший магазин, где торговали поношенным платьем, и приобрела себе вполне приличный, хотя и скромный наряд. Там же она узнала, как быстрее всего добраться до Гринвича.
 Вскоре она поднялась на борт небольшой барки. Причаливая к берегу, гребец каждый раз выкрикивал зычным голосом название очередной остановки. Широкая, полноводная река невыносимо смердела. Над поверхностью воды поднимался запах протухшей рыбы, помоев и отхожего места. Розанна с ужасом представила себе, насколько усиливаются все эти ароматы в жаркие летние дни.
 Сойдя на берег, Розанна поднялась на невысокий холм, откуда был виден Гринвичский дворец. Теперь ей оставалось лишь добиться встречи с королевой!
 Ввиду отсутствия гофмейстера королевского двора лорда Гастингса, который отправился на север и, по-видимому, находился в Мидделхеме вместе с королем, его обязанности исполнял лорд Монтегю. Остаток дня ушел у Розанны на то, чтобы попасть к нему на прием. О том же, чтобы увидеться с ее величеством, нечего было и помышлять. Снедаемая нетерпением, Розанна попыталась было убедить этого толстого, коротконогого спесивого человечка, что ей необходимо видеть ее величество по срочному, не терпящему отлагательств делу. Но тот в ответ на все ее мольбы и уговоры высокомерно повторял:
 — Вы можете в числе прочих лицезреть, как ее величество обедает со своими приближенными.
 Розанне удалось путем настойчивых расспросов выяснить, что Елизавета Вудвилл ежевечерне устраивала подобные «публичные обеды», дозволяя любоваться собой всем желающим, которых мог вместить просторный зал дворца. Обеды эти таким образом превращались в своего рода театрализованные представления, которые охотно посещали любопытные иностранцы. Елизавета, по-видимому, считала себя достопримечательностью, достойной восхищения, и полагала, что подобные меры будут способствовать ее популярности в Англии и Европе.
 Розанна, как ни была она предубеждена против королевы, при первом же взгляде на нее поняла, что перед ней — женщина незаурядных качеств, как внутренних, так и внешних. Елизавета блистала хрупкой, изысканной красотой. Волосы ее имели перламутрово-серебристый оттенок, ей было к лицу платье из серебряной парчи, расшитое алмазами. Однако его просторный крой не мог скрыть огромного живота королевы, которая вот-вот должна была родить. Когда публичный обед уже подходил к концу, Розанна осмелилась приблизиться к леди Марджери, одной из фрейлин ее величества, и сообщила той, что непременно должна поговорить с королевой по не терпящему отлагательств делу. Леди Марджери, немолодая и некрасивая женщина — Елизавета держала подле себя только таких! — растерянно пожала плечами, не зная, что ответить настырной юной леди.
 — Это вопрос жизни и смерти! — взволнованно прошептала Розанна. — Я прибыла сюда по просьбе самого короля!
 Слова ее возымели должное действие. Леди Марджери без дальнейших околичностей взяла Розанну за руку и подвела ее к столу, за которым восседала Елизавета.
 Королева окинула молодую женщину колючим взором из-под полуопущенных век. Зная, насколько пылок и влюбчив ее венценосный супруг, она привыкла видеть соперницу в любой красивой девчонке, встречавшейся на его пути.
 Под этим пристальным, недружелюбным взором Розанна почувствовала себя неловко и неуютно. Она так торопилась, стольким рисковала ради этой надменной женщины, которая теперь рассматривает ее словно какую-то букашку и, судя по всему, вовсе не собирается говорить с ней. А ведь на счету каждая минута! И Розанна совершила неслыханную дерзость: сама обратилась к королеве!
 — Ваше величество, позвольте мне сообщить вам нечто важное! — сказала она, сделав глубокий реверанс.
 Шокированная такой неслыханной наглостью, королева ледяным тоном осведомилась:
 — Кто вы такая?
 — Я — леди Розанна Монтфорд, жена барона Рэвенспера.
 Взгляд королевы смягчился. Стало быть, девчонка не имела никаких видов на ее Неда. Ведь Рэвенспер не из тех, кто прощает измены — он заколол свою предыдущую жену за то, что та была ему неверна.
 — Следуйте за мной! — велела она, величественно покидая зал. Розанна вместе с придворными дамами миновала несколько роскошных покоев и оказалась в небольшой гостиной. Опустившись в просторное кресло, Елизавета отрывисто приказала:
 — Говорите!
 — Ваше величество, мне не хотелось бы пугать и огорчать вас, но я привезла дурные вести! Короля силой удерживают в замке Мидделхем. Я видела его и говорила с ним…
 — Уорик! Этот сукин сын Уорик — мой злейший враг!
 — Ваше величество, я скакала сюда от самого Мидделхема, останавливаясь лишь на ночлег, чтобы передать вам волю короля: он настоятельно требовал, чтобы вы отправились в надежное убежище, потому что жизнь ваша находится в опасности!
 — Господь покарает этого ублюдка Уорика, если тот осмелится поднять на меня руку!
 — Мадам, если все, что мне известно о графе Уорике, — правда, то он наверняка не остановится ни перед чем!
 Среди придворных дам началась паника, и Елизавета, подняв руку, призвала их к тишине.
 — Я приказываю вам подготовиться к переезду. Завтра мы отправляемся в Вестминстер, где с Божьей помощью переждем это тревожное время.
 Дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появился встревоженный лорд Монтегю.
 — Ваше величество, — проговорил он, низко склонившись перед королевой, — мне доложили, что на улицах Лондона начались беспорядки. Народ возмущен тем, что короля против его воли удерживают в Мидделхеме!
 Лицо Елизаветы исказила гримаса страха и ненависти.
 — Что говорят на улицах? — спросила она.
 — На все лады повторяют, что Уорик намерен низложить его величество Эдуарда IV и посадить на трон Джорджа. Проклинают заговорщиков и грозят бунтами и поджогами, если королю немедленно не вернут свободу.
 — Боже, сколько раз я говорила Эдуарду, что его братьев следует бросить в Тауэр! Ведь они готовы на все, лишь бы устранить со своего пути и его, и меня!
 — Ваше величество, вам надо немедленно перебраться в надежное убежище! Завтра может быть уже поздно! — вмешалась Розанна.
 С лица королевы сбежали все краски.
 — Мои дочери! — воскликнула она. — Мне надо спасать своих дочерей!
 «Моих единокровных сестер», — подумала Розанна.
 — Монтегю! Известите о случившемся моих сыновей Томаса и Ричарда! — велела королева. — И мою мать! Пошлите за моей матерью! Я возьму ее с собой в Вестминстер! Торопитесь же! Возвращайтесь вместе с ней не позже чем через час!
 Придворные дамы отправились будить детей и с помощью служанок готовиться к бегству в Вестминстер. Пребывание в убежище могло оказаться длительным, поэтому следовало взять с собой достаточное количество одежды и белья.
 — Пусть кто-нибудь останется со мной! — сказала Елизавета.
 — Если вы позволите, я побуду с вами, — предложила Розанна.
 Она смотрела на королеву с невольным восхищением. Елизавета несомненно обладала твердым характером и железной волей. Несмотря на преклонные годы — ведь ей было уже далеко за тридцать! — ее величество сумела сохранить свежесть и очарование молодости и не теряла надежды подарить королю долгожданного наследника престола!
 Мысли Розанны обратились к ребенку, которого она носила под сердцем. Сумеет ли она защищать его от жизненных невзгод с такой же отвагой и решимостью, с какой готова была бороться за своих детей королева Елизавета? Да, сумеет! Она ни на секунду не усомнилась в этом!
 Вскоре в комнату были приведены маленькие принцессы, державшиеся за руки своих нянек. Их багаж был сложен у дверей. Слуги принесли и поместили здесь же вещи королевы, и вскоре гора тюков и роскошных сундуков выросла почти до потолка.
 Елизавете доложили, что королевская барка находится у пристани и готова к отплытию. Она распорядилась, чтобы слуги начали переносить туда багаж, а сама решила дождаться во дворце прибытия матери. Леди Марджери принесла белоснежную меховую накидку и окутала ею плечи Елизаветы. Розанна с восхищением разглядывала густой, блестящий, пушистый мех. В эту минуту перед королевой предстал бледный, до смерти перепуганный Монтегю.
 — Ваше величество, они арестовали вашу мать по обвинению в ведовстве! — выпалил он.
 Елизавета схватилась обеими руками за живот, словно для того, чтобы защитить еще не рожденное дитя, и пронзительно закричала:.
 — Боже мой! Боже мой! Если они посмеют казнить ее, я своими руками разорву Уорика на куски!
 Розанна наклонилась к уху леди Марджери и прошептала:
 — Мне кажется, следовало бы послать за врачом. Но мы не можем больше ждать. Сообщите ему, что королева отправляется в Вестминстер и что ей вскоре могут понадобиться его услуги.
 Сопровождаемая Резанной и леди Марджери, королева вышла из дворца. Слуги с факелами в руках освещали дорогу к каналу, в котором стояла на причале огромная, раскрашенная в бордовый и голубой цвета королевская барка. Ее борта украшала эмблема Йорка — белая роза, на фоне которой было изображено Сияющее Солнце. В тусклом свете факелов сверкала и переливалась позолота. Гребцы взялись за весла, и огромная лодка легко заскользила по воде.
 Миновав несколько мостов — в том числе знаменитый Лондонский мост, о котором рассказывал Розанне принц Ричард, они причалили у Вестминстерского дворца.
 Елизавете и ее дочерям лишь чудом удалось добраться до спасительного убежища в Вестминстере. Еще до наступления полуночи Вестминстерский дворец заполонили люди Уорика в алых камзолах с гербами в виде золотого медведя на рукавах. У каждого входа в покои королевы была выставлена стража. Никто не мог проникнуть туда или выйти оттуда.
 Но Розанна вскоре обнаружила, что от охранников можно было получить некоторую информацию о том, что происходило за стенами дворца. Те не отказывали себе в удовольствии преподнести неприятные новости ненавидимой всеми королеве и ее приближенным. Благодаря их болтливости узницам вскоре стало известно, что мать королевы, Жакетта, была брошена в Тауэр и что ее сыновей от первого брака, Томаса и Ричарда «вот-вот должны поймать», из чего следовало, что молодым людям удалось-таки скрыться.
 Дни шли за днями. Королева без устали меняла прически и туалеты, болтала с придворными дамами, играла с дочерьми, примеряла украшения. Розанна была потрясена обилием и роскошью ее нарядов и драгоценностей.
 Здесь было принято одеваться совсем иначе, чем у них на севере, и Розанна не только запоминала, но и зарисовывала фасоны некоторых из платьев, чтобы по возвращении домой сшить себе такие же. Но, конечно, она не стала бы копировать последнюю моду, согласно которой вырез у платьев делался настолько низкий, что груди обнажались почти до самых сосков.
 Ей ни в коем случае не захотелось перенимать и еще одно модное новшество: выщипывание паховых волос, которое отнимало у дам и их служанок целые часы, доставляло, им немалые мучения и в результате оставляло низ живота совершенно голым.
 Розанна не уставала дивиться тому, в какой пустой, мелочной суете проводили время своего заточения королева и ее фрейлины, но ей не оставалось ничего другого, кроме как принимать участие в их глупой болтовне и однообразных развлечениях. Ночами же, оставшись в одиночестве в своей комнате, она подолгу лежала без сна, тоскуя о муже. Лишь теперь она по достоинству оценила этого немногословного, решительного, мужественного и благородного человека! Она многое отдала бы за возможность хоть ненадолго увидеть его, признать свою вину перед ним, поведать ему о своей любви. Ибо она поняла, что любит его нежно, исступленно и страстно. Какой же она была неблагодарной идиоткой, когда, выкрав ключи, решила вызволить Брайана из темницы! Она поставила под удар свое будущее, она отвергла счастье разделенной любви и глубоко оскорбила Роджера, доверявшего ей, боготворившего ее. Разве можно было сравнить его возвышенное, трепетное чувство с пошлым заигрыванием золотоволосого рыцаря-шпиона?! Сможет ли Роджер когда-нибудь простить ее? И, горестно вздыхая, она погружалась в тяжелый, тревожный сон.
 На исходе первого месяца их заточения к королеве был допущен ее духовник. Елизавета холодно взглянула на святого отца и бросила:
 — Пусть бы они прислали мне врача вместо этого чертова попа!
 Розанна мягко попросила священника в следующий раз привести с собой монахиню, искусную в повивальном деле, на что тот с готовностью согласился.
 События следующего дня надолго врезались в память Розанны. Стражники, караулившие выход из покоев, со злорадством сообщили королеве, что Уорик захватил в плен ее отца и брата Джона и обезглавил обоих.
 Елизавета издала пронзительный крик и, упав на пол, забилась в судорогах. Истекая кровью, она стонала от боли и держалась обеими руками за живот. У королевы начались роды. Служанки и фрейлины перенесли ее величество на постель. Та продолжала кричать, осыпая проклятиями Уорика и весь его род. Кровотечение ее все усиливалось.
 Розанну не на шутку встревожило состояние роженицы. Елизавета могла умереть от потери крови. А ведь отец поручил несчастную королеву ее заботам! И она подошла к постели, на которой корчилась и извивалась ее величество, и, взяв ее руки в свои, властно произнесла:
 — Перестаньте кричать! Это убьет вас! Поговорите со мной! Говорите что угодно, но только спокойно и неторопливо. Не напрягайтесь!
 Елизавета с минуту боролась с подступавшими к ее горлу рыданиями, затем, благодарно кивнув, заговорила хриплым, резким голосом:
 — Нас в семье было двенадцать. Моя мать — безмозглая француженка, которая позволила своим чувствам взять верх над разумом. Она привела в ужас всю свою семью, выйдя замуж за нищего оруженосца. Мы жили в беспросветной бедности. У меня было пять сестер и шесть братьев. Меня еще ребенком выдали замуж за сэра Джона Грея. Я не успела опомниться, как уже стала матерью двух малюток-сыновей. А когда муж умер, его родня лишила меня всего имущества. Я осталась с двумя детьми на руках без всяких средств к существованию. Единственное, чем мы, Вудвиллы, обладали в избытке, так это честолюбием. Ну, и еще красотой.
 О, я прекрасно знаю, что все считают меня расчетливой интриганкой, блудницей Вавилонской, но им неведомо, какие мучения выпали на мою долю в ранней молодости и сколь многому научили меня те годы беспросветного горя и унижений. Я стала жесткой, как кремень. И горжусь этим! Я была самой красивой из всех сестер, и вот, собрав все сбережения, мои родные сшили мне роскошный наряд, и я отправилась к королю, чтобы просить его о помощи. Теперь по стране ходят слухи, будто я околдовала его, приворотила каким-то одной мне известным способом. В действительности же все было несколько иначе. Я понимала, что, став одной из его метресс, не добьюсь ничего для себя и своей семьи. И мне удалось внушить ему, что я не из тех, кто легко вступает в любовные связи, даже если этого домогается сам король. Он был настолько пленен моей внешностью, что решил жениться на мне.
 Уорик запретил этот брак, и мы с Эдуардом обвенчались тайно. К тому времени он был уже королем Англии, но все равно боялся этого ублюдка, этого отпетого негодяя, этого дьявола во плоти! — И королева снова начала метаться на постели. — О, мой несчастный брат Джон! Ведь ему было всего двадцать лет! Он был так честолюбив! Он согласился вступить в брак с этой восьмидесятилетней развалиной — герцогиней Норфолкской. Боже мой, Боже мой! Мы все надеялись, что в скором времени он овдовеет! Но вдовой стала она! О Боже, Боже!
 Розанна промокнула лоб Елизаветы, по которому катились крупные капли пота. Она как могла старалась облегчить ее страдания. Сейчас лицо королевы, искаженное болью, уже не было столь моложавым, как прежде. Ее величество выглядела даже старше своих лет. Сердце Розанны сжала ледяная рука страха. Ведь через несколько месяцев ей самой предстояло пройти через подобные страдания. В душе ее не осталось и следа былой неприязни к Елизавете. Да, королева была расчетливой, злобной, мстительной интриганкой, но теперь Розанна видела в ней лишь изнуренную невыносимыми мучениями немолодую женщину, которой требовались помощь и участие.
 Схватки продолжались и на второй, и на третий день. Розанна падала с ног от усталости. Она спала лишь урывками, проводя почти все время у постели Елизаветы. Кровотечение, в последние часы совсем было прекратившееся, вдруг усилилось до такой степени, что простыни и одеяло окрасились в темно-красный цвет. Издали могло показаться, что роженица лежит в окружении целой груды сырого мяса. Внезапно королеву вырвало — прямо на ее роскошные серебристые волосы.
 Возможно, именно рвотная судорога, сотрясшая тело Елизаветы, послужила толчком для появления на свет Божий наследника английского престола. Но вероятно и то, что этому способствовал приход монахини-повитухи. Розанна впервые за долгие трое суток могла вздохнуть с облегчением. Она не переставала удивляться выносливости хрупкой на вид королевы. Внезапно в голове ее пронеслась мысль, что врагам ее величества придется несладко, если Эдуарду удастся сохранить трон. Елизавета не пожалеет усилий для того, чтобы смести с лица земли всех, кто принес горе и страдания ей самой и ее клану.
 Королева сказочно быстро поправлялась после изнурительных родов. Не прошло и двух недель, как она уже поднялась с постели и деловито примеряла свои туалеты, требуя, чтобы служанки и швеи срочно подогнали их под ее фигуру, вновь обретшую стройность.
 Монахиня сообщила затворницам радостные вести: попытка государственного переворота, предпринятая Уориком, провалилась, и Эдуард должен быть в самом скором времени восстановлен на престоле.
 Уорик вознамерился решением парламента, созванного на заседание в Йорке, посадить на трон Джорджа, но народ Англии воспротивился этому. По всей стране прокатилась волна мятежей. Никто не желал мириться с незаконным пленением и низложением короля.
 Уорик был достаточно хитер и дальновиден, чтобы не признать своего поражения. Он принял постановление об отмене созыва парламента под предлогом угрозы вражеского вторжения из Франции и Шотландии.
 Брат короля Ричард с Гастингсом и Рэвенспером вызволили короля из Мидделхема и с триумфом сопроводили его в Йорк. Эдуард же издал указ о лишении Уорика всех прежде занимаемых им постов и передал его полномочия своему брату Ричарду. На плечи восемнадцатилетнего юноши легла огромная ответственность.




 19


 Король должен был со дня на день прибыть в Вестминстер, чтобы вызволить королеву из заточения и увидеть долгожданного наследника престола.
 Елизавета пребывала в панике. Ей необходимо было раздобыть серебристую краску, с помощью которой она превращала свои седые волосы в каскад изумительно переливавшихся, отсвечивавших перламутром прядей. Розанна понимала, что королева отчаянно стремилась, несмотря на все потери и тяготы последних месяцев, предстать перед очами своего супруга столь же моложавой и привлекательной, как прежде.
 Розанна уговорила молодую монахиню одолжить ей на время свою рясу и выскользнула из дворца. Она миновала несколько узких улиц, где царило ликование по поводу возвращения на трон любимого короля, и вскоре нашла нужную ей аптеку. Там она купила краску для ее величества и поспешила назад в Вестминстерский дворец.
 Вернувшись, она обнаружила, что стражников у дверей сменили верные королю гвардейцы. Она поспешно вручила склянку с краской леди Марджери, которая уже успела вымыть волосы ее величества и, благодарно кивнув, немедленно принялась покрывать их остро пахнувшей смесью.
 Розанна вышла из внутренних покоев в гостиную, чтобы вернуть монахине ее одеяние, но вместо нее обнаружила там короля. Его величество громовым голосом требовал немедленно показать ему наследника престола. Из детской выбежали маленькие принцессы и все разом повисли на своем огромном, шумном, добродушном отце. Увидев Розанну в одеянии монахини, Эдуард слегка приподнял брови и понимающе усмехнулся.
 — Как я счастлив, что все мои дети собрались вместе! — вполголоса проговорил он, беря Розанну за обе руки. — Как мне благодарить тебя, Розовый Бутон, за то, что ты спасла Елизавету?
 — Я лишь выполняла свой долг. К тому же, узнав ее величество ближе, я изменила свое мнение о ней. Теперь я понимаю, что побудило вас назвать ее своей супругой и королевой Англии!
 — Боже правый! — расхохотался Эдуард. — В таком случае, ты — единственная женщина в стране, кто понял это!
 Розанна сдержанно улыбнулась и произнесла:
 — Ее величество приводит в порядок свою прическу. Королева желает в момент столь долгожданной встречи с вами выглядеть безупречно!
 Король подошел к двери в коридор и зычным голосом крикнул:
 — Рэвенспер! Где же ты запропастился, каналья?! Иди сюда и обними свою жену!
 Розанну охватила паника. Что она скажет своему мужу? Как оправдается перед ним? Ведь на ее совести были обман и предательство! Вот он перешагнул порог, и его высокая фигура заполнила собой весь дверной проем. Розанне стало нечем дышать. Тень золотоволосого рыцаря сэра Брайана внезапно выросла между ними.
 Роджер подошел к ней вплотную. Брови его были сурово сдвинуты.
 — Объяснись! — потребовал он.
 Розанна изобразила дрожавшими губами жалкое подобие улыбки и пробормотала:
 — Я тебе все объясню. Ты можешь наказать меня как хочешь. Но еще лучше — поцелуй меня!
 Роджер не заставил просить себя дважды. Он склонился к ней и жадно приник к ее губам. Розанна почувствовала, как кровь быстрее заструилась по ее жилам. Она все крепче прижималась к Роджеру. Душу ее переполняло счастье. Она хотела поведать ему о своем раскаянии, о своей тоске по нему, о своей любви. Но они были не одни…
 Оторвавшись от ее губ, Роджер оглядел ее с головы до ног и, смеясь, произнес:
 — Мне еще не приходилось целоваться с монахиней!
 — Да что ты говоришь? — пробасил король. — А как же наша несравненная Кассандра? Она ведь тоже любила рядиться в монашеское одеяние!
 — Между прочим, мне известно, кто такая эта Кассандра! — запальчиво проговорила Розанна. — А вы двое — гнусные развратники, и вам, я вижу, не привыкать не только пить из одной бутылки, но и пользоваться услугами одной и той же шлюхи!
 Король с притворной досадой покачал головой и воскликнул:
 — Ты, дорогая, употребляешь слишком уж смелые выражения, которые вовсе не приличествуют благородной леди!
 — Это дурная наследственность! — не моргнув глазом, парировала Розанна. — Мои отец и мать — ужасные сквернословы!
 Король от души расхохотался, погрозив Розанне пальцем.
 — Займите апартаменты в верхнем этаже дворца, — сказал он Рэвенсперу. — Выбирайте любые. Там везде большие-пребольшие кровати! — И он дружески подмигнул обоим.
 Розанна помотала головой:
 — В первую очередь Рэвенспер должен отвести меня в самый дорогой из лондонских магазинов. Если мне предстоит появиться при дворе, я желаю быть одетой по последней моде! — Искоса взглянув на мужа, она добавила: — Потрать на меня хоть малую толику тех денег, ради которых я вышла за тебя!
 Роджер беспомощно посмотрел на Эдуарда и развел руками:
 — Нет, она неисправима!
 — Согласен! — с напускной серьезностью проговорил его величество. — Попробуй поколотить ее. Вдруг поможет?
 — Не знаю, найдется ли у меня достаточно крепкая палка! — с сомнением пробормотал Роджер.
 — Найдется, милорд! — проворковала Розанна, кладя голову ему на грудь. — Я даже знаю, где ее искать!
 Вечером в старинном Вестминстерском дворце королевской четой был дан торжественный обед. Огромный зал был залит светом. Столы, уставленные золотой и серебряной посудой, ломились от изысканнейших яств. Дорогие, выдержанные вина лились рекой.
 Королева восседала за главным столом в роскошном золоченом кресле. Ничто в ее внешности, во взгляде ярко-голубых глаз не говорило о недавних страданиях. Елизавета держалась величественно, но в то же время учтиво и приветливо. Она была одета в белоснежное платье, украшенное алмазами и жемчугом. Голову ее венчала небольшая изящная золотая корона. Почетные места подле нее занимали ее сестры, братья и сыновья. Эдуард же сидел в кругу своих приближенных, то и дело поднимаясь из-за стола и переходя от одной группы гостей к другой.
 Рэвенспер, одетый в черный бархатный камзол, на фоне разряженных в пестрые одежды придворных выглядел словно ворон среди павлинов.
 Розанне была к лицу ее обнова — нежно-розовое атласное платье с вышитыми на нем цветами, над каждым из которых была прикреплена миниатюрная жемчужная бабочка. Ее роскошные волосы, заколотые у висков брошками в виде бабочек из бриллиантов и жемчуга, свободно спускались на спину.
 Внимательно приглядевшись к нарядам и украшениям придворных дам, Розанна шепнула Рэвенсперу:
 — Боюсь, если мы надолго останемся при дворе, мне понадобится полностью обновить свой гардероб! Как ты на это посмотришь? Ведь мое платье уже стоило нам небольшого состояния!
 Роджер, за все время обеда не сводивший с жены восхищенного взора, ответил:
 — Дорогая, ты можешь тратить на свои наряды столько денег, сколько пожелаешь. Мне ничего не жаль для тебя, но мы останемся в Лондоне лишь до дня крестин наследника. Потом мы отправимся домой в Рэвенспер, где я смогу пробыть чуть больше недели, прежде чем… — внезапно он умолк, нахмурив брови, и Розанна с тревогой спросила:
 — Прежде чем — что?!
 — Розанна, обстановку на границах страны никак не назовешь спокойной! Ричард отправляется защищать северные рубежи от набегов шотландцев, Гастингс будет обеспечивать безопасность центральных графств, а я должен буду снова ехать в Уэльс. Эдуард рассчитывает, что мне удастся навести хотя бы некоторое подобие порядка среди этих дикарей!
 К горлу Розанны подкатил комок. Она так нуждалась в защите и поддержке Роджера! Ведь через семь месяцев ей предстояло родить ему ребенка! Он улыбнулся ей и взял ее за руку:
 — Вот почему я хочу отвезти тебя в Рэвенспер. Там ты будешь в безопасности, а если тебе станет тоскливо, то ведь оттуда до Кастэлмейна совсем недалеко. Вы с леди Джоанной и сэром Невиллом сможете часто навещать друг друга!
 Розанне не без труда удалось овладеть собой. Она не желала портить ему настроение. Ведь нынче был и его праздник. Лукаво взглянув в глаза Роджера, она с усмешкой произнесла:
 — Знаю-знаю, почему ты решил столь поспешно покинуть Лондон! Ведь тебе известны придворные нравы, и ты попросту боишься, что я начну флиртовать с кем-нибудь из приближенных его величества!
 — О, я заметил, какой жадный блеск появлялся в глазах каждого из присутствующих здесь мужчин, стоило тебе улыбнуться или сказать им хоть слово! Не будь меня рядом с тобой, они накинулись бы на тебя, словно стая волков на беззащитную лань!
 — Ну, ты преувеличиваешь!
 — Перед твоей красотой, Розанна, не устоял бы и святой, что уж говорить о грешниках, коими полнятся залы и коридоры Вестминстера! Будь осторожна, дорогая, и не позволяй никому увлечь тебя в вихре танца в какой-нибудь укромный уголок! Ведь твоя грудь почти вся на виду, и дерзкой руке ничего не стоит обнажить ее. Хочешь, я продемонстрирую тебе это прямо сейчас?
 Щеки Розанны зарделись, и Рэвенспер негромко рассмеялся:
 — Благодарение Богу, ты недолго пробыла при дворе, иначе, дорогая, ты навек разучилась бы краснеть!
 Он с улыбкой наблюдал, как она танцевала сперва с Гастингсом, затем с Гербертом, Стаффордом и дважды — с юным принцем Ричардом, но досадливо нахмурился, когда партнером ее стал сын королевы Томас Грей. Прежде чем смолкла музыка, Роджер уже прокладывал путь сквозь толпу гостей, кружившихся в танце, чтобы поскорее избавить жену от общества старшего пасынка короля. Братья Грей были известными всему Лондону волокитами самого дурного пошиба, они буквально не давали прохода всем красивым женщинам, встречавшимся на их пути.
 — Мадам, вы слишком надолго покинули меня! — сказал Роджер Розанне, беря ее под руку.
 — Держи свой кинжал наготове! — ухмыльнувшись, бросил ему Томас Грей и отошел в сторону. Он придал этому распространенному в среде знати выражению обидное для Роджера звучание, намекая на плачевную участь его прежней жены.
 Розанна вспыхнула:
 — Каков негодяй! И ты не станешь мстить ему за это оскорбление?
 — Сыновья королевы пользуются правом неприкосновенности, — ответил Роджер. — К тому же, мне наплевать, что мелет этот зажравшийся поросенок, главное, чтобы он держал свои копыта подальше от тебя, дорогая!
 Вновь зазвучала музыка, и Роджер, сжав Розанну в объятиях, закружил ее по залу. Она подняла к нему прелестное лицо и с улыбкой прошептала:
 — О, как ты божественно танцуешь! Ты ловок и умел во всем, за что бы ни взялся!
 — К черту танцы! Я хочу остаться с тобой наедине!
 — Я знаю! — выдохнула Розанна. Ей хотелось этого ничуть не меньше, чем ему.
 Танцуя, они приблизились к распахнутой двери и выскользнули в коридор в нарушение этикета, согласно которому гости имели право удалиться из зала лишь после того, как его покинут король с королевой.
 Едва войдя в отведенную им спальню, Розанна сняла роскошное новое платье, опасаясь, что Роджер в своем нетерпении может повредить драгоценный наряд. Он успел раздеться раньше, чем она, и, подхватив ее на руки и опустив на ложе, принялся стаскивать чулки с ее стройных ног. Он покрыл поцелуями ее щиколотки, колени и бедра. Розанна стонала от наслаждения. Роджер подавил желание овладеть ею немедленно — он хотел дать время ее страсти разгореться до предела. И он по-прежнему неистово жаждал ее ответной любви. На сей раз ему было мало одного лишь единения их тел — он мечтал, чтобы пламя, сжигавшее его душу, охватило и все существо Розанны. Она должна была принадлежать ему безраздельно!
 Розанна наслаждалась его умелыми ласками. Когда вожделение ее достигло предела, она хрипло простонала:
 — О, Рэвенспер, пожалуйста… — и изогнулась ему навстречу.
 — Розанна, посмотри мне в глаза! — потребовал он. — Я знаю, чего ты ждешь от меня, но не собираюсь брать тебя, как продажную женщину. Признайся, ведь ты любишь меня?
 — Нет! — воскликнула она, по-прежнему не желая признать его власть над собой.
 Он провел своим огромным членом меж ее ног.
 — Ведь ты хочешь этого, не так ли?
 Она всхлипнула, подавшись ему навстречу.
 — Нет! — сказал Роджер, когда она протянула руку, чтобы направить возбужденный член в глубину своего лона. — Ведь если ты, не любя меня, тем не менее расточаешь мне ласки и принимаешь мои, то чем же ты лучше самой заурядной шлюхи?! Душа твоя холодна, но тело горит в огне вожделения! Скажи, разве ты хочешь, чтобы я овладел тобой, как куртизанкой, торгующей своими ласками?
 — Нет, нет, Рэвенспер! — взмолилась она.
 — Меня зовут Роджер!
 — Рэвенспер! — упрямо повторила она.
 — Черт тебя побери, бессердечное создание! — взорвался он. — Я-то думал, ты хоть немного любишь меня!
 В голосе его звучала такая горечь, что Розанна не выдержала. Из глаз ее заструились слезы. Раскрыв ему объятия, она воскликнула:
 — О, Роджер, я люблю тебя! Прежде я никогда не думала, что смогу любить так неистово, так горячо и страстно!
 Роджер пережил счастливейшую минуту в своей жизни, ибо любовь Розанны была его самой заветной мечтой с тех самых пор, как он впервые увидел ее. Тела их соединились, и оба пережили блаженнейший экстаз, равного которому ни он, ни она не испытывали никогда прежде.
 Потом они лежали, тесно прижавшись друг к другу, и Роджер, поглаживая ее по голове, вполголоса проговорил:
 — О, моя ненаглядная Розанна, если бы ты знала, как я люблю тебя!
 Розанна чувствовала себя не просто бесконечно счастливой. Она знала, что рядом с Рэвенспером ей некого и нечего бояться, что она надежно защищена от всех бед и невзгод. Никогда еще не ощущала она такого блаженного покоя и умиротворения. Ей стало казаться, что встреча с ним была предопределена еще до ее рождения, что единственное ее предназначение на земле — любить его и быть любимой им.
 — Я чуть не сошел с ума, когда обнаружил, что ты освободила Фитцхью и что обоих твоих коней не было в конюшне, — прошептал Роджер. — В первую минуту я подумал, что ты сбежала вместе с ним!
 — Прости меня, Роджер! Мне не следовало освобождать его! Твои подозрения оправдались: он и вправду был замешан в заговоре против короля! Но я так боялась, что ты лишишь его жизни из-за меня! Разговоры об измене королю я считала просто выдумкой!
 Роджер провел пальцами по ее нежной шее:
 — Я ревновал тебя к этому негодяю, хотя и понимал, что ты не могла всерьез увлечься им, ведь тебе просто хотелось поиграть в любовь со смазливым юнцом.
 — Наверное, я казалась тебе глупой маленькой вертихвосткой!
 Роджер смущенно усмехнулся:
 — А я боялся, что кажусь тебе старым дураком, по уши влюбившимся в молоденькую девчонку!
 — Давай поскорее уедем отсюда! Мне так не терпится увидеть Рэвенспер!
 — Завтра, моя радость. Надеюсь, мне удастся уговорить Неда отпустить нас.
 — Я не смогу заснуть при таком ярком свете! — сказала Розанна и, выскользнув из постели, принялась задувать свечи. При виде ее прелестной фигуры, окутанной прядями спускавшихся до колен волос, Роджер почувствовал, как на глаза его навернулись слезы восхищения.
 Они пробудились от сна в одно и то же мгновение.
 — Можно мне поцеловать тебя? — спросил Роджер, с любовью глядя в глаза Розанны.
 — А знаешь, — призналась она. — Когда ты вчера вошел в гостиную королевы, я подумала было, что ты меня поколотишь!
 — Разве я осмелился бы поднять руку на монахиню? — пошутил он.
 — К тому же — беременную! — в тон ему добавила Розанна.
 Лицо Рэвенспера при этом известии приобрело суровое, мрачное выражение, в глазах его мелькнул неподдельный ужас.
 — Нет! Скажи, что ты пошутила, Розанна! — воскликнул он охрипшим от волнения голосом.
 Розанну обескуражила его реакция на это радостное известие. Она так надеялась сделать ему приятный сюрприз, но вместо этого привела его в смятение. Глаза ее наполнились слезами. Выходит, ее любимый и любящий муж вовсе не желал, чтобы она подарила ему ребенка!
 — Черт бы тебя побрал, Рэвенспер! Неужели ты не мог хотя бы сделать вид, что рад этому?! Ведь это наш с тобой ребенок!
 — Розанна… — начал он.
 — Не говори ничего! Не смей ко мне обращаться! — крикнула она.
 Ее тон показался ему донельзя обидным. Ведь он хотел объяснить ей, почему его так напугало известие о предстоявших ей родах, а она не дала ему говорить!
 Розанна, сердито сопя, размышляла о странном поведении мужа. Она могла приписать его неудовольствие в связи с грядущим прибавлением семейства лишь одной причине: он наверняка решил, что отцом ребенка является сэр Брайан!
 — Как ты мог заподозрить меня в неверности?! — с негодованием воскликнула она.
 — Мне такое и в голову не приходило, пока ты сама не заговорила об этом!
 Поднявшись с постели, он схватил со стула свою одежду и вышел в соседнюю комнату.
 На следующую неделю в Вестминстере было намечено множество торжественных церемоний, но Роджер, уединившись с королем, упросил того позволить им с женой немедленно отбыть к себе домой.
 — Я-то тебя прекрасно понимаю! — заявил Нед. — Но вот Елизавету это может рассердить!
 — Пойми, я считаю, что лучше увезти отсюда Розанну, пока ее величество благоволит к ней. Не приведи Господь, королева узнает о том, что она — твоя дочь. Представляешь, к какому скандалу это может привести?
 Король испустил глубокий вздох и мрачно проговорил:
 — Ее сейчас занимает другое. Она охвачена жаждой мести и не дает мне проходу с требованиями о казнях, конфискациях и прочих карательных мерах! Кстати, мне нужен твой совет, Роджер. Нортумберленд, брат Уорика, остался верен мне, несмотря на угрозы и всевозможные посулы этого интригана. Я считаю своим долгом вознаградить его. Но Елизавета полагает, что мне ни в коем случае не следует этого делать. Признаться, я не знаю, как поступить.
 — Возведи сына Нортумберленда в герцогское достоинство. Таким образом ты отблагодаришь самого Нортумберленда и сможешь избежать упреков королевы.
 Король кивнул. Совет Роджера явно пришелся ему по душе.
 — Я намерен передать брату Елизаветы Энтони титул ее покойного отчима лорда Риверса.
 — Ты арестуешь Джорджа? — внезапно спросил Роджер.
 Эдуард, нахмурившись, покачал головой в ореоле рыжих кудрей:
 — В застенке его непременно лишат жизни. Я не желаю быть причастным к смерти родного брата. Да, он предал меня, но я не стану преследовать его за это. Пусть наказанием ему служит всеобщее презрение!
 Барон Рэвенспер и его супруга возглавляли кавалькаду рыцарей, воинов и оруженосцев, следовавшую из Вестминстера в замок Рэвенспер, расположенный на полпути между столицей и восточным побережьем Линкольншира, в живописной местности близ залива Уош.
 На протяжении всего пути Роджер и Розанна почти не разговаривали друг с другом, лишь изредка обмениваясь односложными репликами. В Кембридже, где они остановились на ночлег, Роджер спал в общем зале вместе со своими людьми.
 Розанна не могла налюбоваться окрестностями Рэвенспера. При виде живописных холмов, тенистых оврагов и перелесков она поняла, почему Ребекка мечтала как можно скорее вернуться сюда. Замок Рэвенспер оказался внушительным сооружением, сложенным из розоватого кирпича в форме буквы Н. Здание было окружено просторными террасами, увитыми плющом, его украшали несколько остроконечных башен и балконов с чугунными решетками.
 — О, да ведь это вовсе не замок, а настоящий дворец! — воскликнула Розанна, не в силах сдержать восторга.
 Они въехали в огромный парк, окружавший замок. Розанна заметила, что на ветвях деревьев уже стали проклевываться первые бледно-зеленые листочки.
 Тристан выехал встречать их со своей маленькой дочерью, сидевшей в седле впереди него.
 Розанна с нежной улыбкой взглянула на трехлетнюю малышку.
 — О, Тристан, как хорошо, что ты взял с собой Бекки!
 Тристан пожал плечами.
 — Ее мать снова хандрит. Я так рад, что ты приехала, Розанна! Ты так замечательно влияешь на нее!
 — Завтра я обязательно навещу вас. А нельзя ли мне взять с собой Бекки? Пусть малышка переночует у нас!
 Тристан вопросительно взглянул на Роджера. Тот, улыбнувшись, кивнул головой.
 — А она не помешает вам? — спросил Тристан. Губы его раздвинулсиь в лукавой усмешке.
 — Нисколько! — заверила его Розанна.
 Она осторожно пересадила ребенка в свое седло. Девочка помахала отцу рукой, и Розанна направила Мекку к конюшням. Первым, кто встретил ее у входа, оказался старик Доббин. Розанна была рада узнать от него, что и все остальные ее слуги уже перебрались в Рэвенспер.
 — Как следует покорми и вычисти Мекку! — сказала она ему. — Видишь, у нас гостья, и мне самой недосуг заниматься конем, а ведь он проделал такой долгий путь.
 Доббин с улыбкой посмотрел на Бекки и заговорщически подмигнул ей.
 — У нас тут в конюшне завелось кое-что интересное. Хочешь, покажу?
 Розанна, ведя ребенка за руку, проследовала в глубь конюшен за старым конюхом. В укромном уголке на старой попоне возлежала в окружении шестерых щенят самка спаниеля.
 — Ой, можно мне взять одного? — спросила Бекки.
 На вид щенятам было никак не меньше шести недель. Розанна кивнула.
 — Да, Бекки. По-моему, они уже достаточно большие и могут обходиться без материнского молока. Выбирай, какой тебе больше всех нравится, и мы возьмем его домой.
 У входа в замок Розанну встречали Элис и Кейт Кендалл. Только теперь Розанна поняла, как ей недоставало их обеих. Благодарение Богу, она будет ждать предстоящих родов без прежнего панического ужаса, ведь Кейт окажет ей помощь и поддержку!
 — Мне так много надо рассказать вам! — воскликнула она. — Целого дня не хватит! Но сначала покажите мне замок. Я и представить себе не могла, что он окажется таким большим и таким красивым!
 Кейт с сомнением взглянула на ребенка, прижимавшего к груди щенка.
 — И как тебе только в голову пришло тащить в комнаты эту нечисть? — напустилась она на Розанну. — Ведь она обделает все вокруг за милую душу!
 — Я уже давно умею проситься на горшок! — возмутилась Бекки.
 — Кейт говорила вовсе не о тебе, а о собачке! — засмеялась Розанна. — Элис! — обратилась она к служанке, — раздобудь чего-нибудь вкусного для Бекки и щенка и покорми их. Кейт, мне не терпится пробежаться по всем четырем этажам и все осмотреть. Идем же!
 — Когда доживешь до моих лет, тебя будет гораздо меньше радовать дом в четыре этажа, — проворчала Кейт.
 На первом этаже замка помещались кухня и прачечные, а также казармы для воинов. Стены просторного холла, соединявшего все эти помещения, были увешаны дорогим оружием. Второй этаж занимали жилые комнаты женатых рыцарей с семьями и многочисленных слуг, а на третьем находились огромный бальный зал, комнаты для гостей, приемные, столовые и гостиные, а также просторная детская. Личные покои барона Рэвенспера занимали все западное крыло последнего этажа. Кроме уютной гостиной, спальни и библиотеки, здесь были еще ванная и гардеробная.
 В коридоре у лестницы Розанну почтительно приветствовал мистер Бурк:
 — Добро пожаловать, леди Розанна! Надеюсь, вы проживете здесь много счастливых, безмятежных лет!
 — Спасибо, мистер Бурк.
 — Я приготовил для вас комнату в восточном крыле, — старик деликатно кашлянул, — на случай, если вам захочется побыть одной…
 Кейт Кендалл недовольно засопела. Бросив на нее предостерегающий взгляд, Розанна улыбнулась мистеру Бурку:
 — Большое спасибо. Это именно то, в чем я сейчас нуждаюсь! Покажите мне мою комнату, мистер Бурк. Я нынче буду в ней ночевать!
 В просторной спальне было чисто и необыкновенно уютно. Мистер Бурк велел слуге затопить камин, сложенный из белого мрамора. В отделке комнаты преобладали бордовый, розовый и белый цвета. Розанна отдала дань распорядительности и безупречному вкусу управляющего.
 Немного погодя она послала Рэвенсперу записку, извещая его о том, что останется обедать у себя и рано ляжет спать, поскольку нуждается в отдыхе после утомительного пути в не меньшей степени, чем и он сам.
 Роджера разозлило это сухое, сдержанное послание. Он в который уже раз пожалел, что предоставил Розанне такую большую свободу. Ему следовало бы в первый же день после свадьбы заставить ее уважать его желания, подчинить ее своей воле. В действительности же все сложилось иначе, и Розанне в большинстве случаев удавалось добиться от него всего, чего бы она ни пожелала. Ведь она заняла главное место в его жизни, и ее благополучие было для него дороже всего на свете. И все же нельзя без конца потворствовать ее капризам. Пусть нынче отдохнет, ведь они и вправду проделали тяжелый, утомительный путь из Вестминстера, а Розанна в ее положении нуждается в отдыхе больше, чем когда-либо прежде. Но завтра… Завтра она будет спать на его ложе! Если бы Роджер в тот вечер ненароком заглянул в спальню Розанны, он онемел бы от досады при виде «отдыха», которому она с упоением предавалась в компании Бекки и крошечного щенка. Когда все трое набегались и нарезви-лись вволю, перевернув все в спальне вверх дном, щенок уснул на коврике у камина, а Розанна вымыла Бекки в большой лохани и уложила ее в постель. Вскоре Кейт принесла им поднос, уставленный блюдами с жареным мясом, сыром и хлебом. Поужинав, девочка заснула. Элис убрала поднос и расчесала волосы Розанны. Та принялась рассказывать обеим служанкам о Лондоне, о королеве и о жизни при дворе. Кейт и Элис слушали ее затаив дыхание. Время летело незаметно, и женщины отправились на покой далеко за полночь.
 За всю ночь Роджеру не удалось сомкнуть глаз. Мысли о ссоре с Розанной не давали ему покоя. Утром он решил во что бы то ни стало положить конец возникшему между ними недоразумению. Одевшись и наскоро позавтракав, он поспешил в комнату жены.
 Дверь в спальню Розанны была приоткрыта. Остановившись на пороге, Роджер залюбовался своей юной красавицей женой, которая играла с Бекки и крошечным щенком на своей широкой постели. Щеки ее раскраснелись, глаза задорно блестели. Тесемки шелковой ночной рубахи развязались, и сквозь широкий ворот была видна ее полная, налитая грудь.
 Розанна легла на спину и подняла Бекки на вытянутых руках высоко над собой.
 — Я хотела бы иметь такую же славную девчушку, как ты! — смеясь, воскликнула она.
 — А я хочу сына! — раздался позади них голос Роджера.
 Розанна была удивлена тем, с какой нежностью смотрел она на нее и ребенка.
 — Поиграй с нами, дядя Роджер! — попросила Бекки.
 Он присел на корточки возле постели и пробасил:
 — А ну-ка, кто здесь боится щекотки?!
 Взвизгнув, девочка быстрее молнии метнулась к краю постели. Щенок уставился на Роджера своими глазками-бусинками и тоненько тявкнул.
 — Ах, это ты хочешь, чтобы тебя пощекотали?!
 — Не надо, дядя Роджер! Не щекочи его! — хохотала Бекки. — А не то он сделает лужу прямо на постели!
 — Что?! — с притворным негодованием вскричал Роджер. — Неужто ты еще не выводила его на прогулку?! — Он взял девочку на руки и поставил ее на пол. — Идите скорее, а то ведь недолго и до беды!
 — Попроси Элис выйти вместе с вами! — крикнула Розанна вдогонку Бекки, которая уже мчалась по коридору, прижимая щенка к груди.
 Роджер лег на кровать и, опираясь на локоть, с любовью и нежностью смотрел на Розанну.
 — А я-то думала, ты не любишь детей! — сказала она. — Но выходит, на чужих малышей твоя неприязнь не распространяется!
 — Розанна, — прошептал Роджер. — Я люблю тебя больше жизни! И мне делается жутко от одной мысли о том, что я могу потерять тебя!.. — Голос его пресекся. Тут только Розанна вспомнила, что первая жена Роджера умерла в родах.
 — Так вот в чем дело! — воскликнула она.
 — Я мечтаю о сыне, — продолжил он, — но готов навеки расстаться с этой мечтой, лишь бы только не подвергать риску твою жизнь!
 — Роджер, женщины созданы для того, чтобы рожать детей! Это совершенно естественно, и ничего страшного в этом нет! Уверяю тебя, со мной все будет в порядке, вот увидишь! Ведь я молода и здорова! Успокойся же!
 В голосе Розанны звучала уверенность, которой она вовсе не ощущала. Стоило ей вспомнить королеву, истекавшую кровью, измученную, обессиленную, и сердце ее сжималось от страха. Но она обнадеживающе улыбнулась Роджеру и, положив голову ему на плечо, прошептала:
 — Не бойся за меня! Я справлюсь!
 Следующие две недели оказались счастливейшим временем в жизни четы Рэвенсперов. Розанна полюбила свой новый дом и его окрестности, она не уставала восхищаться роскошью замка и красотами огромного парка. Роджер старался нежить и баловать ее, во всем потакая ее капризам. Их счастье — счастье разделенной любви — омрачали лишь мысли о неизбежной и скорой разлуке.
 — Я оставляю в замке дюжину воинов, — сказал Роджер Розанне. — Пожалуйста, пообещай, что не станешь уезжать далеко от дома без них! Это небезопасно!
 Розанна с лукавой улыбкой спросила:
 — Вот как? Ты теперь не отдаешь приказы, а довольствуешься моими обещаниями?
 Роджер улыбнулся ей в ответ:
 — Я ведь знаю тебя не первый день! Разве ты когда-нибудь слушалась чьих-либо приказов? Ради твоей безопасности я хотел бы поручить командование этим небольшим гарнизоном капитану Келли. Ты не возражаешь против этого?
 — О, не оставляй его здесь! Я не люблю и боюсь его!
 — Почему, дорогая? — обеспокоенно спросил Роджер.
 Розанна не решилась рассказать мужу о том, как повел себя с ней Келли в подземелье Рэвенсворта. Пожав плечами, она проговорила:
 — Знаешь, я подозреваю, что это он убил твою жену! Его могли принять за тебя, когда он выходил из ее комнаты, ведь вы с ним так похожи!
 — Мне не хотелось бы оскорблять его подобными подозрениями, не имея никаких доказательств его вины, — нахмурился Роджер, — но знаешь, подобные мысли не раз приходили мне в голову. Я старался гнать их от себя… Келли — испытанный воин, и я привык доверять ему!..
 Розанна нежно поцеловала его в щеку.
 — Я понимаю тебя, дорогой! И прошу тебя, будь осторожен с ним! Не поворачивайся к нему спиной!
 Из шкурок песца, которые Роджер подарил Розанне после возвращения из Рэвенгласса, сшили великолепную накидку с капюшоном. Ранним утром, собираясь на верховую прогулку вместе с Роджером, Розанна примерила обнову перед большим зеркалом в его спальне.
 — О, Роджер! Какая прелесть! — Она так и этак поворачиваясь перед зеркалом, любуясь роскошным мехом. — Даже у королевы нет ничего подобного! И мне так к лицу белый цвет! Спасибо тебе!
 — Ты нравишься мне в любых нарядах! А больше всего — вообще без одежды! — воскликнул он, подходя к Ней сзади и запуская обе руки под накидку.
 — Роджер! — строго взглянув на него, произнесла Розанна. — Если ты не перестанешь, то вместо прогулки мы снова окажемся в постели!
 — Меня бы это вполне устроило!
 — Всему свое время! Потерпи до вечера, дорогой мой!
 Роджер неохотно подчинился, убрав ладони с ее грудей.
 В тот день они изменили обычному маршруту и, миновав парк и земли, прилегавшие к замку, свернули к берегу моря. Роджеру хотелось показать Розанне свои корабли, стоявшие в бухте. На борту одного из судов яркими белыми буквами было выведено: «Розанна».
 К востоку от залива Уош простиралась обширная болотистая равнина. Розанна с тоской оглядела этот унылый, мрачный пейзаж. Роджер, словно прочитав ее мысли, предупредил:
 — Ни в коем случае не приезжай сюда одна, Розанна! Здесь опасные, топкие места, где без риска для жизни могут бродить лишь местные жители, знающие все броды!
 Розанна невольно поежилась и отвела взгляд. Она с облегчением вздохнула, когда, после получаса быстрой езды, они вновь увидели перед собой высокие деревья парка Рэ-венспер.
 Накануне отъезда в Уэльс Роджер отправился на большую охоту со всеми своими рыцарями, воинами и оруженосцами. Он хотел не только снабдить дичью и олениной остававшихся в замке, но и развлечь своих людей перед предстоявшим им военным походом. Вечером в Рэвенсворте должен был состояться торжественный обед. Во время подготовки к нему Кейт Кендалл и мистер Бурк снова вступили в ожесточенную перепалку. Выведенный из себя управляющий пожаловался Роджеру на заносчивую и упрямую камеристку.
 — А знаете, мистер Бурк, — рассмеялся Рэвенспер, — сдается мне, вы оба просто неравнодушны друг к другу.
 — Да Господь с вами, милорд! — опешил управляющий. — Я хотел лишь раз и навсегда дать ей понять, что в ваше отсутствие мое слово здесь — закон!
 — О, я целиком и полностью согласен с вами, — кивнул Роджер. — Но лучше не ссорьтесь с ней! С женщинами и лошадьми следует обращаться ласково, но тем не менее держать их в узде!
 Розанна, следуя придворной моде, явилась на праздник со слегка подведенными веками и накрашенными губами. Она надела сшитое специально по этому случаю ярко-красное платье с серебристой накидкой. Волосы ее украшала диадема в виде полумесяца с рассыпанными вокруг звездами. Убор этот, составленный из золота и бриллиантов, в свое время подарила ей Джоанна.
 Розанне удалось убедить Ребекку прийти на праздник, и теперь она с радостью наблюдала, как Тристан то и дело приглашал свою очаровательную жену танцевать.
 Рыцари хвастались друг перед другом охотничьими трофеями, многие из которых были поданы к столу в печеном, вареном и жареном виде. Посреди главного стола красовалось огромное блюдо с зажаренным на вертеле вепрем, которого убил Роджер. Вокруг чудовищных размеров туши громоздились горы куропаток и зайцев. Гости поднимали кубок за кубком, произнося тосты за здоровье хозяина и хозяйки, короля, принца Ричарда и наследника престола.
 Праздник закончился около полуночи. На рассвете отряд должен был покинуть Рэвенспер.
 Роджер и Розанна поднялись в свою спальню, держась за руки. За всю ночь оба не сомкнули глаз. Они не могли насытиться друг другом. Несколько раз Розанна принималась плакать, но Роджер поцелуями осушал ее слезы. О, чего бы он не отдал, чтобы побыть с ней еще хоть день, хоть час!
 — Не тревожься обо мне, любовь моя! — молил он ее. — Думай о нашем ребенке! Я вернусь задолго до того, как он появится на свет!
 — О, это произойдет лишь в июле. Ты ведь и в самом деле не задержишься на целых шесть месяцев?
 — Что ты, конечно, нет! Не думай о плохом, дорогая, и жди моего возвращения!
 Розанна кивнула, улыбнувшись сквозь слезы, и крепко прижалась к нему. Они умолкли, и в наступившей тишине слышалось лишь согласное биение их сердец.




 20


 Спустя месяц после отъезда Роджера молодой оруженосец из Кастэлмейна доставил Розанне письмо от матери, гласившее:
  Розанна, мне не хотелось огорчать тебя, но Невилл занемог, и его состояние день ото дня становится все хуже. Он желает видеть тебя. Надеюсь, что твой приезд окажет на его здоровье благотворное воздействие. 
  Любящая тебя Джоанна. 
 Розанна прочитала письмо Кейт и Элис и велела им не мешкая начинать сборы в дорогу. Она чувствовала, что им придется надолго задержаться в Кастэлмейне.
 Они прибыли в замок сэра Невилла к вечеру того же дня. Кроме молодого оруженосца, в пути их сопровождали два воина из гарнизона Рэвенспера. Джоанна провела дочь в комнату отца. При виде побледневшего, осунувшегося лица сэра Невилла у Розанны сжалось сердце.
 Возле постели больного осталась Кейт, а Джоанна повела дочь в свою мастерскую.
 — Боже мой, мама, как он изменился! Давно ли он заболел?
 — Он уже вторую неделю не встает с постели. Я теряюсь в догадках о причинах его недуга. Этот идиот лекарь, который пользует отца, не мог придумать ничего лучше, как пустить ему кровь, и от этого бедному Невиллу стало еще хуже! Больше я этого чертова мясника на порог не пущу!
 — У него ужасный, изжелта-серый цвет лица, он все время потеет, у него дрожат руки! — проговорила Розанна вне себя от тревоги.
 — Боже, каких снадобий я только не перепробовала! — жаловалась Джоанна. — Но ничего не помогает! Пища не удерживается у него в желудке, вот в чем беда! Мы ни на минуту не оставляем его одного. Я дежурю в его комнате целыми днями, а ночью меня сменяет Джеффри.
 — Так Джеффри здесь? — удивилась Розанна.
 Мать кивнула.
 — Он без колебаний заступил на место Невилла. Мальчик распоряжается по хозяйству, командует воинами. Словом, — с печальным вздохом добавила она, — готовится взять на себя роль хозяина дома. А кроме того, по полночи проводит у одра Невилла! Не знаю, что бы я делала без него!
 Розанна хмурилась, покусывая губы. Она имела все основания подозревать, что Джеффри, как и сэр Брайан, был замешан в заговоре против короля. Ведь оба они служили под началом Джорджа, следовательно, были людьми Уорика, тогда как Невилл всегда оставался верен королю. Она не стала делиться своими подозрениями с Джоанной — у матери и без того хватало забот и огорчений.
 — Я буду дежурить у постели отца нынешней ночью. Пусть Джеффри отдохнет, — сказала она.
 После обеда Джеффри заглянул к отцу и просиял, увидев в комнате Розанну.
 — Здравствуй, дорогая! Как давно мы с тобой не виделись!
 Розанна поднялась ему навстречу, и, взглянув на ее округлившийся живот, он с оттенком упрека сказал:
 — Так ты собралась подарить Рэвенсперу наследника!
 Пристально посмотрев ему в глаза, она ответила:
 — Да, Джеффри! Ты скоро станешь дядей!
 Юноша нахмурился:
 — Но тебе в твоем положении вредно переутомляться. Иди-ка лучше спать, а я, как всегда, посижу с отцом. Ведь я уже привык к этому.
 — Нет, — твердо ответила она. — Сегодня я останусь подле него!
 — Мы прекрасно обходились без тебя все это время! — недовольно пробурчал Джеффри.
 Внимательно наблюдая за братом, Розанна поняла, что тот нисколько не был рад ее приезду, более того, что он безуспешно старался скрыть снедавшую его ненависть к ней. Она пыталась доискаться причин этой ненависти, но ни одно более или менее правдоподобное объяснение не приходило ей в голову.
 — Отец посылал за мной. Он хотел меня видеть, и я на всю ночь останусь с ним! — произнесла она тоном, не допускавшим возражений.
 — Как вам будет угодно, принцесса! — прошипел Джеффри и выбежал из комнаты так поспешно, словно не мог долее выносить самого вида сестры.
 «Так вот в чем дело! — пронеслось у нее в голове. — Он знает, что мой отец — король, и ненавидит меня за это». Розанне стало невыразимо грустно. Печально понурившись, просидела она у постели недвижимого Невилла до середины ночи. Ее тягостные раздумья прервал слабый, надтреснутый голос отца.
 — Розанна! Дорогое мое дитя! — он протянул к ней слабую, мелко дрожавшую руку и снова потерял сознание.
 Утром больной по-прежнему оставался в забытьи. Ободренная тем, что ему, по крайней мере, не стало хуже, Розанна уступила свое место у одра больного Джоанне и направилась в конюшни.
 Едва переступив порог полутемного бревенчатого здания, она услыхала приветственное ржание Зевса.
 — Ах ты мой голубчик! — растроганно воскликнула она. — Если бы ты знал, дорогой, как я соскучилась по тебе!
 Жеребец принялся гарцевать в своем стойле и бить копытом о перегородку. Он был несказанно рад встрече с хозяйкой.
 «Значит, — подумала Розанна, — сэр Брайан сдержал свое обещание и вернул Зевса в Кастэлмейн. Интересно, куда подевался сам золотоволосый рыцарь-шпион?» Мысль о его возможном присутствии в замке родителей была ей неприятна.
 Как выяснилось, сэр Брайан Фитцхью и в самом деле обосновался в Кастэлмейне. Когда Кейт сменила Джоанну у постели сэра Невилла, мать с дочерью отправились на прогулку по сапу.
 — Мама, — с тревогой спросила Розанна. — Скажи, неужели сэр Брайан все еще живет здесь?
 Леди Кастэлмейн смущенно потупилась.
 — Розанна, он с таким участием относится ко мне и к твоему недужному отцу! Он так усердно помогает мне во всем! И знаешь, мне теперь стало понятно, почему ты в свое время увлеклась им!
 — Мама! Неужели он — твой любовник?!
 — О, нет! Во всяком случае, пока еще нет… О, Розанна, если бы ты знала, как мне тяжело! Мне ведь совершенно не на кого опереться!
 Розанна взяла мать за руку и горячо заговорила:
 — Не верь ему, мама! Он хитер и коварен, как лиса! Рэвенспер выяснил, что он шпионил в пользу Уорика в Рэвенсворте и Кастэлмейне! Он — один из участников заговора против короля! Мой муж бросил его в подземелье своего замка, но я выпустила негодяя, опасаясь, что Роджер убьет его из ревности! Теперь я горько сожалею о содеянном, ведь он сам признался мне в том, что принадлежал к стану заговорщиков!
 — Если бы я знала, что сэр Брайан злоумышлял против Неда, я не потерпела бы его присутствия в своем доме. Но как же он может быть предателем, Розанна? Ведь он — ближайший друг нашего Джеффри!
 — Да, мама, это так. И я почти уверена, что Джеффри с ним заодно!
 — Розанна, да как у тебя язык повернулся сказать такое о моем сыне? — возвысила голос Джоанна.
 — Мама, но подумай сама! Ведь оба они служили под началом Джорджа!
 Но Джоанна стояла на своем:
 — Джордж — родной брат Эдуарда. И я не верю, что он изменил его величеству. Уорик впутал Кларенса в свои интриги, пользуясь его доверчивостью и простодушием. Никакой он не предатель! И Джеффри наверняка предан королю, как и его несчастный отец!
 Розанна заметила, что состояние больного менялось в зависимости от того, кто дежурил возле него ночью. После ее дежурств Невилл чувствовал себя не хуже, чем накануне вечером, если же у его постели оставался Джеффри, то к утру у Невилла усиливались рвота и потливость.
 Спустя две недели после их приезда в Кастэлмейн Кейт Кендалл в свойственной ей резкой манере заявила Розанне с матерью:
 — Я уверена, что лорда Кастэлмейна пытаются отправить на тот свет с помощью яда!
 — Но это невозможно, Кейт! — запротестовала леди Джоанна. — Ведь за ним ухаживаем только ты, я, Элис и его дети!
 — Я согласна с Кейт, мама! — сказала Розанна. — Я иногда чувствую в его комнате слабый запах миндаля!
 — Боже милосердный, ты понимаешь, что говоришь?!
 — А разве тебе самой не приходило в голову, что отца пытаются отравить?
 — Боже, помоги мне! Да! Приходило! Именно поэтому я не допускаю к нему никого из посторонних. Но это не помогает! — Джоанна выпрямилась и, набрав полную грудь воздуха, с усилием произнесла: — Кейт, останься возле него, пусть Элис отдохнет. Розанна, пойдем со мной. Мы обыщем комнаты твоего брата.
 И женщины начали методично обыскивать две комнаты, соединявшиеся между собой аркой, — покои Джеффри. В одной из них находилась его спальня, другая служила молодому человеку гостиной, кабинетом и оружейной. Стены этой просторной комнаты были украшены головами оленей и кабанов, которых меткому стрелку посчастливилось добыть на охоте. Юный Кастэлмейн гордился своим умением обращаться с тяжелым луком и арбалетом.
 В одном из ящиков стола, стоявшего подле кровати, Розанна обнаружила связку любовных писем и стихов. Узнав руку сэра Брайана, она нахмурилась и покачала головой. Почему же Джеффри не передал ей все эти послания?! Ведь она все прошлое лето только и думала что о сэре Брайане, ее так радовали стихи, которые он посвящал ей. И зачем он хранит все это у себя? Но, прочитав одно из стихотворений, она с ужасом поняла, что оно было адресовано вовсе не ей, а самому Джеффри!
 — Нет! — внезапно крикнула Джоанна, обыскивавшая гостиную. Розанна с зажатыми в руке письмами бросилась к матери. Леди Кастэлмейн расширившимися от ужаса глазами смотрела на белый порошок, которым была почти доверху полна только что открытая ею небольшая шкатулка.
 — Этим ядом садовник уничтожает крыс, мышей и змей! — прошептала она. — Джеффри придется объяснить нам, откуда он взял его! — Но Розанна видела по глазам матери, что та уже твердо уверовала в виновность сына.
 — Мама, Джеффри и Брайан — любовники! — прошептала она, потрясенная собственным открытием.
 — Как же так? — удивилась леди Кастэлмейн. — Ведь мы с ним едва было не… — Две женщины с ужасом смотрели друг на друга, не зная, что предпринять.
 Внезапно в соседней комнате зазвучали голоса двух друзей. Розанна с матерью остались недвижимы. От спальни Джеффри их отделяла лишь арка, занавешенная тяжелой бархатной портьерой.
 — И если бы эта сучка не примчалась сюда по первому зову, а сидела в своем Рэвенспере, он был бы уже мертв! — послышался голос Джеффри.
 — Ты слишком нетерпелив, любовь моя! — ответил сэр Брайан. — Чем дольше твой отец будет хворать, тем меньше подозрений вызовет у всех его кончина! Но недалек тот день, когда Кастэлмейн и его гарнизон окажутся в твоем полном распоряжении!
 — Эта девчонка отравила всю мою жизнь! — сетовал Джеффри. — И зачем только она появилась на свет!
 — Иди ко мне, любовь моя, я утешу тебя! Порой мне кажется, что ты влюблен в свою ненависть ко всему вашему семейству, а вовсе не в меня! — с упреком произнес Брайан.
 — Нет-нет! Что ты! Давай я помогу тебе раздеться! — Послышался шелест одежд, затем кровать Джеффри заскрипела под тяжестью двух тел. — Плевать я хотел на эту девчонку! А вот кого я и впрямь ненавижу, так это мамашу, королевскую подстилку! Когда же ты наконец завалишь ее в постель?
 — Терпение, друг мой! Тебя снедает ярость, как быка, завидевшего красную тряпку! А в таких делах нельзя быть слишком торопливым!
 — А ведь тебе нравится, когда я становлюсь быком и наскакиваю на тебя сзади. Вот так! Ведь правда?
 Брайан шумно выдохнул и застонал от наслаждения.
 — Да, Джеффри! Ты знаешь, что да!
 Кровать ритмично заскрипела, и Брайан принялся колотить кулаками по перине. Сжав зубами край одеяла, он хрипло стонал от удовольствия, едва сдерживаясь, чтобы не закричать во всю мощь своих легких.
 — Если она спуталась с королем, то почему зачала от него эту дурищу, а не меня? Почему моим отцом стал этот ничтожный Кастэлмейн?! Я не успокоюсь, пока эта шлюха не умрет! И именно той смертью, какую я для нее придумал! Ведь ты сделаешь это для меня, любовь моя?
 — Да, да! — выкрикнул Брайан, снедаемый вожделением. — О, прошу тебя, Джеффри, еще, еще!
 — Сначала повтори, что ты должен сделать с ней! — приказал Джеффри.
 Язык плохо повиновался Брайану, но, не желая сердить любовника, он с трудом пробормотал:
 — Это должно произойти… в постели… Мне следует умертвить ее, когда она … станет биться в экстазе.
 — Да! Да! — с воодушевлением воскликнул Джеффри. — Ты перережешь ей глотку, когда она достигнет вершины наслаждения! — Картина, описанная им, привела его в неистовое возбуждение, и оба любовника вскрикнули, одновременно излив семя.
 Джоанна сняла со стены арбалет и, отодвинув портьеру, выстрелила в сына и юного Брайана Фитцхью. Стрела с черным оперением просвистела в воздухе и навек соединила тела двух неразлучных друзей. Брайан умер мгновенно, но Джеффри принялся корчиться на постели, издавая пронзительные крики. Из груди его струей лилась кровь.
 От ужаса ноги Розанны приросли к полу. Она пыталась уверить себя, что сию минуту проснется в своей постели и все увиденное окажется не более чем ночным кошмаром. Но Джоанна, коснувшись руки дочери, вывела ее из оцепенения. Вдвоем они приблизились к постели. Им не оставалось ничего другого, кроме как завершить начатое дело.
 Розанна вынула из ножен остро отточенный кинжал, который носила на поясе, но мать взяла оружие из ее рук и сама нанесла сыну удар в сердце, избавив его от долгих мучений.
 — Я могла бы простить ему что угодно, но только не покушение на жизнь Невилла! Нет на свете человека добрее и благороднее твоего отца, Розанна!
 Розанна обняла мать за плечи и вывела в коридор. Она сняла с пояса Джоанны связку ключей и, отыскав нужный, заперла дверь в комнаты брата.
 Женщины направились в мастерскую леди Кастэлмейн, где вскоре к ним присоединилась Кейт.
 — Я должна выходить его! — прошептала Джоанна. — Если он умрет, я никогда не прощу себе этого!
 Розанна твердо произнесла:
 — Иди к нему, мама, и постарайся вести себя как ни в чем не бывало. Пусть Элис побудет с тобой, но не говори ей о случившемся! Мы с Кейт сделаем все, что нужно, чтобы их смерть выглядела, как несчастный случай на охоте!
 — Я никогда не скажу Невиллу, что Джеффри пытался отравить его! — всхлипнула Джоанна.
 — Конечно, отцу не следует об этом знать! — согласилась Розанна. — Пусть, как и все остальные, считает, что оба негодяя погибли на охоте. Но не сообщай ему о смерти Джеффри, пока он не окрепнет! Я останусь в Кастэлмейне, пока отец не встанет на ноги.
 Розанна помогла Кейт разъединить тела двух любовников и обрядить обоих в охотничьи костюмы. Женщины разожгли печь в прачечной и сожгли окровавленные простыни и одеяло. Похороны были скромными. Воины и слуги Кастэлмейна, с которыми молодой хозяин при жизни обращался хуже, чем с дворовыми псами, не задавали лишних вопросов о причинах его гибели.
 Через несколько дней до Кастэлмейна докатились слухи о междоусобной войне, разгоревшейся между двумя влиятельными семьями Линкольншира — Уэллесами и Даймоками. Вскоре этот конфликт перерос в восстание против короля. Поскольку Кастэлмейн и Рэвенспер находились в Линкольншире, происшедшее не могло не затронуть интересы их владельцев. Розанна, зная, что Рэвенспер поспешит вернуться домой, как только узнает о беспорядках в графстве, решила не медля ехать в Рэвенспер.
 Прощаясь с дочерью, Джоанна сказала:
 — Твой отец еще слишком слаб, чтобы командовать гарнизоном, хотя он и пытается уверить меня, что это не так. Передай мужу, что если ему понадобится подкрепление, воины Кастэлмейна готовы будут сражаться под его началом.
 Розанна была счастлива вернуться домой после трехнедельного отсутствия. Сидя у камина в спальне, она вспоминала ужасную гибель Джеффри и Брайана, болезнь отца. Розанна охватила обеими руками свой круглый живот, словно стремясь защитить еще не рожденное дитя от забот и тягот жизни. Кейт сняла покрывало с широкого ложа и откинула край мягкого одеяла.
 — Тебе, наверное, следовало остаться с мамой, — сказала ей Розанна. — Ведь ей теперь так трудно!
 Кейт покачала головой:
 — Джоанна справится! У нее очень сильный характер. Как, впрочем, и у тебя, дорогая. Но пока ты не родишь свое дитя и не оправишься от родов, я буду с тобой!
 Розанна проснулась среди ночи, почувствовав, что она не одна в просторной спальне. Приподнявшись на локте, она увидела Роджера, который, едва успев раздеться, без сил свалился на постель рядом с ней.
 Получив срочное послание короля, Роджер немедленно отправился в путь. От Линкольншира его отделяли сотни миль. Ему и его людям пришлось скакать под проливным дождем и снегом, пробираться через болота и горные перевалы. Встретив у подножия Пеннинских гор многочисленный отряд воинов под предводительством лорда Стэнли, торопившегося на подмогу своему зятю Уорику, Роджер сумел убедить влиятельного лорда перейти на сторону короля.
 — Прости, что разбудил тебя, дорогая! — пробормотал он.
 Прижав его крепкую ладонь к своему животу, Розанна прошептала:
 — Я-то не против, но он, похоже, не в восторге от того, что ему помешали! — Роджер ощутил под своей рукой сильные толчки младенца, находившегося во чреве Розанны. Улыбнувшись счастливой улыбкой, он уронил голову на подушку и заснул.
 Розанна любовалась строгими чертами его мужественного, красивого лица. Во сне Роджер выглядел моложе своих лет, хотя лицо его хранило следы усталости и тревоги, снедавшей его на протяжении долгого пути из Уэльса. Розанна еще во время пребывания в Кастэлмейне решила непременно поведать мужу о разыгравшейся там трагедии, но теперь она поняла, что разговор этот следовало отложить на потом. У Рэвенспера с избытком хватало своих забот, чтобы перекладывать на его плечи еще и бремя, которое несли Джоанна, Кейт и она сама.
 Проснувшись, Роджер потянулся к полной, округлой груди Розанны. Все эти долгие недели разлуки его тело томилось и тосковало по ней. А ведь им снова предстояло расставание, и время, которое они могли провести вместе, исчислялось лишь несколькими часами!
 Он покрыл поцелуями ее лицо, шею, руки, ее заметно увеличившийся живот. Он целовал ее волосы, с наслаждением вдыхая их божественный аромат.
 Розанну охватило столь сильное вожделение, что, целуя Рэвенспера, она несколько раз до боли сжала зубами мочку его уха, кожу на его плече. Она ласкала ладонями его член, и внезапно ей захотелось поцеловать его. Она наклонила голову и прижалась горячими губами к его нежному, округлому концу. Роджер со стоном притянул ее к себе и, сев на постели, усадил Розанну к себе на колени, глубоко погрузив свой член в ее трепетавшее от возбуждения тело.
 Он раскачивался взад-вперед, пока Розанна не начала всхлипывать и царапать ногтями его спину. Тогда Роджер, не разжимая объятий, положил ее на спину и, опираясь на локти, принялся двигать бедрами, пока наслаждение их не достигло своей вершины.
 Потом они нежно гладили друг друга, лежа рядом, и Розанна прошептала:
 — О, Роджер, ты — самый сильный и отважный мужчина на свете! Рядом с тобой я чувствую себя в безопасности. Но что будет со мной, когда ты уедешь? Как мне жить без тебя?
 — Розанна, любовь моя, не бойся! Ведь я уезжаю не навсегда! Я столько лет ждал встречи с тобой, неужели теперь, когда мы вместе, я позволю кому-нибудь нарушить наше единение, лишить нас нашего счастья?
 — О, любовь моя, мне так тревожно! Ведь ты рискуешь собой, отправляясь на поле брани!
 — Я вернусь, Розанна! Твоя любовь будет хранить меня от меча и копья, от стрелы и кинжала!
 — Роджер, скажи, ты уверен, что сторонники короля одержат победу?
 — Это будет зависеть от того, какие силы удастся собрать Уорику, — ответил Роджер. — От того, на чью сторону встанут те, кто пока не примкнул ни к одной из враждующих партий. Такие, как наш сюзерен граф Линкольн, например. Эдуард всегда говорил о них: «Кто не против меня, тот со мной».
 — Я вернулась из Кастэлмейна на Зевсе. Ведь в военном походе тебе понадобятся сильные кони. Возьми с собой его или Мекку.
 — Спасибо, дорогая. Я возьму Мекку, ведь ты любишь Зевса гораздо больше! — Он поцеловал ее в висок и поднялся с постели. — Я должен торопиться, любовь моя!
 Сердце Розанны разрывалось от горя, но она слишком любила Роджера, чтобы своими слезами увеличивать его страдания.
 — Я знаю, Роджер! — прошептала она. — Да хранят тебя Господь Бог и моя любовь!




 21


 Король Эдуард и его брат Ричард выступили со своими войсками из Йорка. Они выиграли первое сражение в Стэм-форде. Граф Нортумберленд отказался поддержать своего брата Уорика, другие же сторонники Делателя королей, поддавшись панике, дезертировали с поля боя. На многих убитых и раненых были надеты камзолы с гербом герцога Кларенса. Среди пленных оказался доверенный слуга Джорджа, обыскав которого, люди короля обнаружили у него письма Кларенса, неоспоримо уличавшие того в измене королю и притязаниях на трон.
 Уорик и его союзники бежали на юг Англии, надеясь пересечь пролив и обрести убежище во Франции. Эдуард, Ричард и Рэвенспер гнались за ними по пятам.
 Прибыв на побережье, Уорик обнаружил, что Энтони Вудвилл, новый лорд Риверс, захватил половину его кораблей. Приказ короля не оказывать никакой помощи Уорику уже достиг Кале, и во французском порту графа с нетерпением поджидали люди Эдуарда. Уорику и Джорджу пришлось долго плыть вдоль берега Франции, прежде чем они смогли высадиться в безлюдном, безопасном для них месте.
 Роджер вернулся в Рэвенспер в середине мая. В течение следующих двух месяцев он только и делал, что портил и баловал Розанну, выполняя малейшие ее капризы. В один из солнечных, жарких дней конца июля у нее начались роды. Роджер не отходил от нее ни на шаг. Он массировал ей спину, натирал уксусом виски и запястья, держал ее ладони в своих, когда боль становилась нестерпимой. Но наконец Розанна взмолилась:
 — Ради Бога, Роджер, оставь меня! Уйди в самый отдаленный уголок парка, чтобы не слышать моих воплей, потому что я вот-вот начну кричать! Мне пришлось до крови искусать себе губы, чтобы сдержать крики. Я не хотела расстраивать тебя, дорогой. Но больше я не в силах терпеть. Иди же!
 Роджер удалился в парк и сел на скамью в беседке, обхватив голову руками. Через два часа к нему присоединился Тристан. У того хватило здравого смысла прихватить с собой бутылку вина. Еще через четыре часа братьев разыскал мистер Бурк. Он принес еще две бутылки, не забыв захватить и кубки. Они пили, не пьянея, и считали часы и минуты. К тому моменту, когда им сообщили о благополучном разрешении Розанны младенцем мужского пола, все трое уже не находили себе места от волнения. Они побрели к замку на негнущихся ногах.
 — Счастливчик! — вздохнул Тристан. — У тебя сын!
 — Но ведь и тебе никто не запрещает попытаться еще раз! — поддел его Роджер. Он зашел в спальню и, отперев сундук, достал оттуда обитую бархатом коробочку. Затем все трое направились в покои роженицы.
 Розанна была бледна, как снег, но глаза ее лучились счастьем. Она прижимала к своей груди крошечное существо, завернутое в белоснежные пеленки.
 Кейт Кендалл с улыбкой сказала Тристану и мистеру Бурку:
 — Нам следует оставить их одних, вы согласны?
 Выйдя из комнаты, мистер Бурк с чувством произнес:
 — Вы просто молодчина, Кейт! Я всегда знал, что вы — женщина редких качеств!
 Кейт зарделась от похвалы и бросила на управляющего взгляд, исполненный признательности.
 Роджер, присев на корточки у кровати, с любовью и нежностью смотрел то на жену, то на новорожденного сына.
 — Я хотела бы назвать его в честь обоих своих отцов Эдуардом Невиллом, — сказала Розанна.
 — Я согласен! — кивнул Роджер. — А для нас с тобой он будет просто Недом.
 Роджер опустил руку в карман и, вынув оттуда коробочку, обтянутую бархатом, вложил ее в ладонь Розанны.
 — Что это?
 Ее руки были еще слишком слабы после перенесенных мучений, и Роджеру пришлось самому раскрыть коробку. Взору Розанны представилось изумительное ожерелье из бриллиантов и рубинов с огромной жемчужиной посередине. Серьги, лежавшие на атласной подушечке рядом с ожерельем, представляли собой две одинаковые жемчужины продолговатой формы.
 — О, Роджер! Спасибо! Но ведь это безумно дорогие украшения!
 — Розанна! Ты — мое бесценное сокровище! Ни один подарок не может быть слишком хорошим и слишком дорогим для тебя!
 Она попросила его застегнуть ожерелье и вдела в уши серьги.
 — Тебе нравится? — спросила она.
 — Ты мне нравишься и без них!
 — Подай же мне зеркало, Роджер! — нетерпеливо проговорила Розанна.
 Он с улыбкой протянул ей ручное зеркало, и Розанна принялась с восхищением разглядывать свое отражение, любуясь игрой бриллиантов и сверканием рубинов на фоне своей гладкой, белоснежной кожи.
 В этот момент маленький Нед начал хныкать, и Розанна, отложив зеркало и позабыв об украшениях, нежно взяла ребенка на руки и поднесла его к груди.
 Крестины были назначены на середину августа. В замок Рэвенспер по этому случаю прибыли сам король со своим двором, а также его младший брат Ричард, герцог Глостер.
 На севере страны по-прежнему было неспокойно. Территории от Йорка до границы с Шотландией издавна считались землями, население которых поддерживало Уорика. Эдуард и Ричард заехали в Рэвенспер по пути в Йорк, где король рассчитывал раз и навсегда разделаться со сторонниками Уорика.
 Во время торжественного обеда по случаю крестин Эдуард преподнес Розанне подарок, который передала ее величество для маленького Неда. Елизавета осталась в Лондоне, но, помня об услугах, оказанных ей Резанной, одарила ее новорожденного сына огромным блюдом из чистого золота.
 — Королева слишком щедра к нам, — пробормотала Розанна, делая глубокий реверанс. Эдуард добродушно усмехнулся.
 — Да, она щедро распоряжается моими денежками! — Его величество взглянул на Роджера и, дружески хлопнув его по плечу, пробасил: — Рэвенспер, поскольку ты, можно сказать, основал династию, позволь мне возвести тебя в звание пэра!
 Роджер покачал головой.
 — Благодарю тебя за честь, Нед, но меня вполне устраивает титул барона!
 — Роджер, не отказывайся от предложения его величества! — воскликнула Розанна и, повернувшись к королю, произнесла: — Ваше величество, коли уж вы расположены дать ему более высокий титул, а он решил ограничиться своим баронством, возведите в звание пэра моего сына!
 Роджер всплеснул руками:
 — Боже мой, этой женщине всего мало, когда речь заходит о ее ребенке! Неужели того, чем я располагаю, вам недостаточно? — сурово обратился он к Розанне.
 Эдуард зашептал на ухо приятелю:
 — Да как же ты не понимаешь?! В ней заговорила кровь Плантагенетов! Мы — самая честолюбивая семья Англии! — Он громко расхохотался и, с нежностью глядя на дочь, произнес: — От сей поры твой сын, о мой бесценный Розовый Бутон, будет носить титул виконта Гейнсборо и владеть небольшим городком на реке Трент, севернее Линкольна.
 Щеки Розанны зарделись от счастья.
 — Я благодарю вас от себя лично и от имени моего сына, ваше величество!
 Король подозвал к себе младшего брата и торжественно произнес:
 — Ричард, я назначаю тебя Смотрителем границ с Шотландией!
 В зале воцарилась напряженная тишина. Все знали, что титул этот до сей минуты носил не кто иной, как Уорик. Ричард представил себе, какое недовольство его назначением выразят жители приграничных территорий — всего севера страны. Король взвалил на его плечи нелегкое бремя.
 — Генри Перси! — громовым голосом проговорил его величество. — Тебе отныне принадлежат титулы, которыми был прежде наделен Джон, брат Уорика: впредь ты будешь именоваться графом Нортумберлендом и Смотрителем восточных границ!
 По огромному залу пронесся тревожный вздох. Его величество наконец-то лишил Уорика и его семью их земель и громких титулов. Такова была цена его предательства.
 Однако все гости замка Рэвенспер не скрывали своей тревоги. Рэвенспер был обеспокоен не меньше остальных. Он был рад, что отклонил предложение Неда о возведении его в звание пэра. Ему вовсе не нужны были земли и титулы, отнятые у Уорика. Слишком мстительным, коварным и сильным противником являлся Делатель королей.
 Уорик, оказавшись во Франции, не стал терять время попусту. В течение нескольких поколений молодые шотландские дворяне нанимались на службу к королям Франции. В настоящее время в распоряжении Людовика XI находилась сотня лучников, которую тот именовал «Шотландской гвардией». Уорику без труда удалось уговорить Людовика дать ему корабли и войска для завоевания английского трона.
 В сентябре Уорик отплыл в Англию, сопровождаемый эскортом французских военных кораблей. Во Франции к нему примкнули Джаспер Тюдор и граф Оксфордский и, разумеется, брат короля Джордж, герцог Кларенс.
 Шпионы Эдуарда донесли, что Уорик покинул берега Франции девятого сентября. Сразу же по получении этого известия король приказал Перси и Рэвенсперу прибыть к нему в Йорк. Все ожидали, что Уорик высадится в Йоркшире, где сгруппировалось наибольшее число его сторонников, но вскоре его величеству было передано донесение о высадке мятежного графа в Девоне. Его с восторгом и почестями встретили в Эксетере.
 Король приказал брату Уорика Джону привести свои войска из Понтефракта, но тот, лишенный своих земель и титулов, предпочел примкнуть к Уорику, который с огромной армией продвигался к Йоркширу и Ковентри. Лишь небольшая горстка воинов, дезертировав под покровом ночной темноты, примкнула к армии короля.
 Положение Эдуарда день ото дня становилось все более тяжелым. Армия Уорика победоносно продвигалась в глубь страны, нигде не встречая сопротивления. На помощь к нему стягивались все новые и новые силы. Эдуард, Ричард, Перси, Рэвенспер и другие верные его величеству вассалы отправились из Йорка к Ноттингему, чтобы обосноваться там на некоторое время и, исходя из сложившейся ситуации, дать бой Уорику или отступить.
 В Рэвенспер неожиданно нагрянула почти вся армия короля во главе с его величеством. Помещения просторного замка были до отказа забиты расквартировавшимися здесь войсками, в парке запестрели палатки воинов, для лошадей, которым не хватило места в просторных конюшнях, сараях и амбарах, срочно строились временные дощатые навесы. Погода была на редкость холодной для начала октября. С неба то и дело срывался снег, по утрам землю стягивала корка льда.
 Все эти дни Розанна почти не видела Роджера. Он проводил время в разговорах с королем и его приближенными, составляя планы кампаний, споря до хрипоты.
 Роджер настаивал на необходимости сражения с Уориком, но его величество не был склонен последовать совету друга. Король больше всего на свете боялся снова попасть в плен к своему коварному дяде, ибо знал, что на сей раз не выберется из заточения живым. Противостояние короля Англии и Делателя королей достигло такого предела, что могло закончиться лишь гибелью одного из них.
 Роджер вынужден был заботиться также и о пропитании бесчисленного множества людей, нашедших приют под его кровом, обеспечивать фуражом их лошадей. Поздней ночью, едва добредя до постели и раздевшись, он прижимал Розанну к себе и погружался в тяжелый сон.
 Однажды, заключив жену в объятия, он воскликнул:
 — Боже! Как тяжело все это! Ведь я еще никогда не отступал с поля боя!
 Розанну терзали противоречивые чувства. Она не могла попросить его остаться, ведь сражение с Уориком могло закончиться гибелью всей армии Эдуарда. Но как могла она уговаривать его бежать — его, такого отважного, смелого и решительного? На глаза ее навернулись слезы, но она справилась с охватившим ее отчаянием и спокойным голосом спросила:
 — Что же ты будешь делать, Роджер?
 Он пожал плечами.
 — Мне не остается ничего другого, кроме как подчиниться приказу короля. Его кузен герцог Бургундский настаивает на том, чтобы Эдуард прибыл к нему, и обещает предоставить свою армию в распоряжение его величества. С такими силами нам будет легче расправиться с негодяем Уориком.
 — И вы отправитесь в Бургундию?
 Роджер еще крепче сжал ее в объятиях:
 — Да. Уорик может со дня на день настичь нас. Мы не должны терять времени. Завтра на рассвете я поведу армию его величества через болота к заливу Уош.
 — Нет! — крикнула Розанна так громко, что младенец в колыбели проснулся и принялся тихонько попискивать.
 Розанна вскочила с кровати и взяла сына на руки.
 — Принеси его сюда, Розанна! — попросил Роджер. — Я хочу попрощаться и с ним. Бог знает когда мы теперь увидимся. О, как я хотел бы, чтобы вы с ним оказались сейчас в Вестминстере, вместе с королевой!
 Маленький Нед продолжал хныкать, и Розанна, развязав тесемки рубахи, дала ему грудь.
 — Я жизни своей не пожалею, чтобы защитить его! — воскликнула она.
 «Боже, спаси и сохрани их от всяких опасностей!» — безмолвно взмолился Роджер. Вслух же он произнес:
 — Здесь, в заливе швартуются лишь три моих корабля. Остальные шесть бросают якоря у западного побережья, близ Ливерпуля. Они приносят очень большой доход, Розанна. Я подписал бумаги, дающие тебе право распоряжаться всем моим имуществом от имени нашего сына. Если со мной что-нибудь случится, он сразу же унаследует все мое состояние.
 Она прижала ладонь к его губам, чтобы заставить его умолкнуть.
 — Не говори об этом, Роджер! Прошу тебя! А то еще накличешь беду!
 Розанна встала, чтобы положить ребенка в колыбель, и на секунду обратила к Роджеру свое залитое слезами лицо с выражением нежного упрека в прекрасных глазах.
 Роджер знал, как успокоить ее, как хотя бы на недолгое время избавить ее от тревоги и страха. Он взял ее на руки и, подняв высоко над собой, стал целовать ее набухшие от молока груди, живот и лоно. Затем он осторожно опустил ее, прижав ее бедра к своим. Вскрикнув, Розанна обвила ногами его стан, и Роджер, придерживая ее за ягодицы, нанизал ее трепетавшее от вожделения тело на свой огромный член. Розанна обняла его за шею и стала покрывать поцелуями его грудь. Бережно опустив ее на ложе, Роджер принялся ритмично двигать бедрами, пока упоительная истома не овладела телами обоих.
 Через несколько минут, все еще сжимая любимого в объятиях, Розанна заснула. Роджер осторожно высвободился из ее рук, поцеловал ее в висок и, одевшись, вышел из спальни, бесшумно прикрыв за собой дверь. Ему предстоядло вести армию короля через болота к заливу Уош.
 В течение двух дней после отъезда Роджера Розанна не находила себе места от тоски и отчаяния. Она кормила сына, разговаривала с Кейт, Элис и Ребеккой, играла с маленькой Бекки, но мысли ее были далеко. На третий день она решила выехать на прогулку верхом на Зевсе, чтобы хоть немного развеять охватившую ее грусть.
 Холодный ветер бросал в лицо Розанны колючий снег и дождевые капли, копыта Зевса скользили по размытой дождем почве, но она все гнала и гнала его вперед, пока оба они не выбились из сил. Наконец, после трех часов неистовой скачки, Розанна решила повернуть к дому.
 Въехав в ворота замка, она не поверила своим глазам: у входа в Рэвенспер остановилась группа всадников на холеных лошадях. Джордж, герцог Кларенс, с восхищением взглянул на изумительно красивую молодую женщину в белоснежной меховой накидке, уверенно сидевшую в седле. Так значит, это и есть одна из метресс его венценосного брата! Ничего удивительного, что Эдуард расточает ей щедрые дары. Девчонка и впрямь стоит того! Но теперь он возьмет ее себе. Так же, как и корону!
 Розанна сразу же догадалась, кем был высокий рыжеволосый мужчина, не сводивший с нее пристального взгляда своих мутно-зеленых глаз. Он был так похож на ее отца и в то же время так отличался от величественного, благородного, добродушного Эдуарда!
 Джордж спешился и, подойдя к Розанне, взял из ее рук поводья Зевса. Она не склонила перед ним головы, не присела в реверансе, но не стала и делать вид, что не узнала его.
 — Ваше высочество, что привело вас сюда? — спросила она ледяным тоном.
 Лицо его исказила злобная ухмылка.
 — Кроме всего прочего, еще и желание познакомиться с вами, миледи!
 Розанна гордо вскинула голову и как могла спокойно и невозмутимо произнесла:
 — Если вы со своим отрядом решили сделать короткий привал в Рэвенспере, я распоряжусь, чтобы вас и ваших лошадей накормили и напоили, прежде чем вам будет угодно продолжить свой путь.
 Улыбка сбежала с лица герцога Кларенса:
 — Вы прекрасно знаете, черт побери, зачем мы здесь! Мой толстозадый братец сбежал отсюда, как последний трус, и все благодаря этому Рэвенсперу! Не пытайтесь отрицать этого! Следы пребывания его армии мы видели повсюду в вашем обширном парке! Когда они убрались отсюда?! — взревел он.
 — Неделю назад, — солгала Розанна.
 Джордж был рад этому известию, избавлявшему его от необходимости следовать за противником, не теряя времени. Он решил, что вовсе не обязан информировать Уорика о том, что король и его армия останавливались в Рэвенспере. Ведь их уже и след простыл. Он прибережет эту красивую потаскушку для себя одного. Его братец знает толк в плотских утехах. Девчонка наверняка умеет взбодрить мужчину, распалить его страсть, усладить его тело… Он бросил на нее похотливый взгляд и проговорил:
 — Я скоро вернусь сюда, мадам! И знайте, что вы будете принадлежать мне! Мне одному!
 Он ускакал, сделав знак своим рыцарям следовать за ним. Розанна смотрела им вслед, недоумевая, как могли два родных брата оказаться столь разными людьми. Теперь она поняла, почему Роджер так настойчиво уговаривал короля заключить Джорджа в Тауэр, почему Елизавета Вудвилл так ненавидела Кларенса. Сердце ее сжалось от страха и тревоги. Ведь Роджер так далеко, и их с маленьким Недом некому защитить!




 22


 Следующим утром в ворота замка, спотыкаясь, вошел один из оруженосцев, тащивший на своих плечах воина со сломанными ногами. Оба они присутствовали при погрузке армии короля на суда, принадлежавшие Роджеру Рэвенсперу. Оруженосец, передав своего товарища на попечение слуг, потребовал встречи с леди Розанной.
 Та вышла к нему, полная недобрых предчувствий, и с тревогой спросила:
 — О чем ты хочешь поведать мне?
 — Миледи, простите меня! Я принес вам дурные вести! Армия направилась по узкой тропе, миновала болота и вышла к берегу залива. Ветер дул с такой неистовой силой, что мы едва держались на ногах. Не всем удалось переправиться на корабли: плоскодонные лодки бросало по волнам, словно щепки. Некоторые из них перевернулись, и те, кто сидел в них, все до единого потонули. Король и сэр Тристан благополучно взошли на борт первого из кораблей, на втором отплыли принц Ричард и Генри Перси, но самое тяжелое было еще впереди, ведь надо было перевезти на судно большинство оставшихся лошадей. Ваш муж взял на себя самую тяжелую часть работы. Он держался до последнего, миледи, но приливная волна сбила его с ног, и белоснежный крупный жеребец, оступившись, подмял его под себя. Они оба пошли ко дну и потонули, миледи. Я видел это собственными глазами!
 — Нет! — пронзительно крикнула Розанна. Со всех сторон на ее крик сбежались перепуганные слуги. Кейт Кендалл едва успела подбежать к Розанне, чтобы подхватить ее на руки. Та лишилась чувств.
 Вскоре сознание вернулось к Розанне, но она осталась безучастна к окружающему. Лишь через несколько часов из глаз ее полились слезы. Она проплакала три дня напролет, ни на секунду не сомкнув глаз. У нее начало пропадать молоко, и лишь поддавшись уговорам Кейт, она поднялась с постели, облачилась в траур и затаила свое горе в глубине души. Ей надо было продолжать жить ради маленького Неда.
 Все это время Ребекка преданно ухаживала за ней. Теперь роли их переменились, и жене Тристана приходилось чуть ли не силой заставлять Розанну есть, принимать участие в разговоре, отдавать распоряжения по хозяйству.
 Она позвала мистера Бурка и, сдерживая рыдания, сказала ему:
 — Мне больше некого об этом попросить, мистер Бурк! Я прошу вас отправиться на болота и отыскать там его тело!
 Управляющий взял с собой двух дюжих подручных конюха, и они немедленно отправились в путь. Им было нелегко отыскать тела утопленников в густой, вязкой болотной жиже. В течение двух дней они возвращались домой ни с чем. Но наконец, привлеченные скоплением птиц над одним из участков побережья, они набрели на останки погибших воинов и их коней. Отыскать труп арабского жеребца не составляло труда, но тела солдат были обезображены временем настолько, что отличить одного погибшего от другого не представлялось возможным. Им стоило значительных усилий приподнять мертвого араба, и лишь тогда они увидели обезображенный до неузнаваемости и наполовину поглощенный трясиной труп Рэвенспера.
 Джеймс Бурк решил не брать с собой в замок эти скорбные останки. Такое зрелище привело бы его госпожу в еще большее отчаяние. Она могла бы умереть от одного вида этого распухшего, полуистлевшего трупа.
 Вернувшись в замок, управляющий сказал Розанне:
 — Мы оставили их там, где нашли, миледи. Их невозможно извлечь из болота. Мы и сами едва выбрались оттуда!
 По щеке Розанны скатилась крупная слеза.
 — Как вам удалось найти его, мистер Бурк?
 — Он был погребен под трупом Мекки.
 Розанна с благодарностью пожала руку старика и молча вышла в коридор. Несколько часов она простояла неподвижно на верхней площадке лестницы, глядя в пустоту.
 Всю следующую неделю Розанна почти не выходила из своей комнаты, она ни с кем не разговаривала и целые дни понуро сидела у окна. Терпению Кейт Кендалл настал конец. Камеристка вооружилась листом бумаги, пером и чернильницей, и написала своей госпоже в Кастэлмейн:
  Вы несомненно будете рады известию о том, что король со своими приближенными и армией благополучно отплыл в Бургундию, но, возможно, вам уже стало известно, что барон Рэвенспер погиб, помогая его величеству бежать из Англии. Я умоляю вас приехать к нам ради здоровья и жизни Розанны. Она замкнулась в своем горе и стала похожа на бесплотную тень. Я серьезно опасаюсь за ее рассудок. Мне хочется верить, что ваш приезд вернет ее к жизни. Умоляю вас, приезжайте поскорее! 
  Преданная вам до гроба, 
  Кейт Кендалл. 
 Розанна стояла неподвижно и глядела перед собой невидящим взором, в то время как Элис застегивала на ее спине черное шелковое платье. Кейт приглаживала волосы госпожи костяным гребнем. Маленький Нед принялся хныкать, лежа в своей колыбели, и Розанна бесцветным, словно неживым голосом спросила:
 — Почему ребенок в последние дни все плачет да плачет?
 Кейт, поджав губы, резко ответила:
 — Потому что ты не обращаешь на него внимания, и он чувствует это! Ты отнюдь не первая, кто теряет мужа, и, к сожалению, далеко не последняя! Рэвенсперу уже ничем не поможешь, даже если ты выплачешь себе глаза! А все, что окружает тебя, отныне принадлежит этому несчастному ребенку! И ему нужна сильная опора и поддержка, властная хозяйка, которая управляла бы имуществом от его имени, а не хлипкая плакса, погрязшая в жалости к себе самой!
 Слова Кейт задели Розанну за живое.
 — Кейт, как тебе не совестно говорить такое? — возмущенно воскликнула она.
 Кейт, сопя, направилась к выходу и сделала Элис знак следовать за собой. Она решила дать Розанне возможность поразмыслить в одиночестве над справедливыми упреками в ее адрес.
 Розанна, словно очнувшись от долгого сна, стремительно подошла к колыбели и взяла сына на руки. Она вглядывалась в черты его маленького личика, так напоминавшие ей погибшего мужа. Она совсем недавно покормила ребенка, но уже несколько дней не носила его на руках, как прежде, не пела ему колыбельных песен. Улыбнувшись сквозь слезы, она прижала маленькое тельце к своей груди и прошептала:
 — Прости меня, мой дорогой сын! Я люблю тебя больше самой жизни! Обещаю быть тебе самой лучшей матерью, каких только видывал свет!
 Она ходила по комнате, укачивая младенца, и боль, все эти дни разрывавшая ее грудь, уступила место тихой печали. Погруженная в мысли о будущем своего сына, она не сразу обратила внимание на шум, раздававшийся внизу. Ребенок безмятежно спал, и Розанна положила его в колыбель. А с нижних этажей замка доносились крики и гневные восклицания. Они становились все громче, и Розанна решила выяснить, что там случилось.
 Она сбежала вниз, в главный зал, и сердце ее замерло от гнева и ужаса при виде герцога Кларенса, который изрыгал проклятия в адрес мистера Бурка. Щека старого управляющего, осмелившегося противиться самоуправству Джорджа, была рассечена хлыстом. До слуха Розанны вдруг донеслись жалобные крики Элис и брань Кейт Кендалл. Она бросилась к двери в одну из комнат и, распахнув ее, увидела свою молоденькую служанку, бившуюся в руках двух дюжих рыцарей из охраны Джорджа. Элис была раздета догола, и одежда грудой валялась у ее ног. Третий воин держал за руки Кейт, которая неистово вырывалась и осыпала всех насильников отборными ругательствами.
 Розанна со всех ног бросилась к Джорджу и потребовала:
 — Прикажите им оставить в покое мою служанку! Она — невинная девушка!
 — Тем лучше! — ухмыльнулся Джордж, но все же велел своим людям отпустить обеих женщин. Кейт быстро увела заплаканную Элис во внутренние покои замка.
 Вне себя от гнева, Розанна крикнула:
 — Вы немедленно покинете мой дом! Мы оплакиваем моего погибшего мужа, и нам теперь не до гостей!
 — И у вас нет защитника-мужчины, — ухмыльнувшись, проговорил Джордж. — Поэтому я решил взять вас под свое королевское покровительство!
 — Вы пока еще не король!
 — Ошибаетесь, дорогая! Я — фактический правитель Англии. Коронация — лишь формальность, и ждать ее осталось совсем недолго! Поэтому советую вам не сердить меня, ведь я могу сурово наказать вас!
 — Чепуха! — воскликнула она, смело глядя в его сузившиеся от гнева глаза.
 — Берегитесь! — ответил он. — Все титулы, которые раздавал мой дорогой брат, отменены мною! И ваш сын с сего дня перестал быть виконтом Гейнсборо!
 Розанна побледнела.
 — Вы не посмеете поступить так с моим сыном!
 В глазах Джорджа блеснула злобная радость. Он торжествующе ухмыльнулся:
 — Считайте, что мое решение уже приведено в исполнение! — Он знал, как добиться от нее удовлетворения своих желаний.
 — Чего вы хотите от нас? — спросила Розанна.
 — Только самого обычного гостеприимства! Предоставьте нам комнаты для ночлега, накормите обедом, напоите вином. А еще я просил бы вас поговорить со мной наедине!
 Розанна отдала слугам необходимые приказания и, взглянув на Джорджа из-под полуопущенных ресниц, проговорила:
 — Пойдемте, ваше высочество, я провожу вас в библиотеку Рэвенспера.
 Джордж алчным взором разглядывал картины и дорогие безделушки, добротную мебель и пушистые ковры.
 — Я лишь теперь начинаю догадываться о размерах состояния, принадлежавшего вашему покойному супругу и унаследованного вашим сыном, — процедил он сквозь зубы. — А я, представьте, годами не вылезал из долгов, чтобы обеспечить себя самым необходимым.
 Розанна молча окинула взором его долговязую фигуру, облаченную в атлас и бархат. Она понимала, что этот спесивый негодяй готов разорить всю страну, лишь бы удовлетворить свои прихоти.
 — Ваш сын стал бароном Рэвенспером, — продолжал Джордж. — И я намерен взять его под нашу королевскую опеку с правом распоряжаться всем его имуществом.
 — Нет! — крикнула Розанна, прижав руки к груди.
 — Все зависит от вас, дорогая Розанна. Окажите мне ласковый прием, и я увеличу владения вашего сына в десятки раз! Оттолкните меня, и я лишу его всего того, чем он владеет ныне!
 Розанна поняла, что ей не вырваться из его сетей. Что бы она ни предприняла для своего спасения, все может обернуться против маленького Неда и против нее самой.
 Внезапно она услышала доносившиеся из коридора крики Ребекки.
 — Прикажите вашим людям немедленно отпустить мою невестку! — потребовала она.
 — Надеюсь, она-то не девственница? — усмехнулся Кларенс.
 — Остановите их!
 — Я ведь уже сказал вам, дражайшая Розанна, — все в ваших руках! Пообещайте, что навестите меня нынче ночью, и я не причиню вреда никому из ваших близких, включая и вашего сына!
 — Я приду к вам.
 Розанна велела Кейт приготовить снотворное для Ребекки, которую едва не изнасиловали люди Джорджа. Женщина билась в истерике и отказывалась идти ночевать в свою комнату, опасаясь новых нападений. Кейт согласилась провести эту ночь в ее спальне.
 Позвав к себе мистера Бурка, Розанна с помощью Кейт наложила целебную мазь на его рассеченную щеку.
 — Мистер Бурк, не озлобляйте их! Вы все равно не сможете противостоять их наглости! — уговаривала она управляющего. — С Божьей помощью, они уже завтра уберутся отсюда!
 Старик покачал головой.
 — Ах, если бы я мог хоть чем-нибудь помочь вам, миледи!
 — Можете, мистер Бурк. И еще как! Прошу вас с наступлением темноты закопать в парке под большим каштаном золотое блюдо, которое подарила нашему Неду королева. И спрячьте в надежное место сундуки Рэвенспера. Боюсь, что Кларенс крадет не только чужие короны, но не брезгует и тряпьем и утварью!
 Розанна не вышла ужинать в большой зал. Она приняла ванну, надела простое платье из темно-розового бархата с широкими рукавами и высоким воротом и налила себе кубок золотистого шабли. Медленно потягивая вино, она старалась внушить себе, что жертва ее необходима и не будет напрасной. Она спасет от позора и унижения Ребекку и Элис, она сохранит за сыном все его владения, а главное, она выиграет время!
 Осушив кубок до дна, Розанна глубоко вздохнула и отправилась в спальню Джорджа. Тот в течение всего дня предавался безудержному пьянству. Глаза его налились кровью, язык заплетался. Розанна при виде него содрогнулась от омерзения.
 — А-а-а, ты пришла, малышка! — пробормотал он. — Уверен, ты об этом не пожалеешь! Ведь у меня самый большой петух во всей Англии!
 Розанна опустила веки, чтобы не дать ему заметить страх и отчаяние, мелькнувшие в ее глазах. Сопя и причмокивая, Джордж стал тискать ее грудь.
 — Ты просто восхитительна, малышка! — приговаривал он.
 Притянув руку Розанны к своему восставшему органу, он просипел:
 — Я воткну в тебя свой ярд как минимум столько же раз, сколько сделал это мой братец Эдуард!
 Розанна знала, что Джорджа снедало желание во всем превзойти Эдуарда, но пока это ему не удавалось. Ей хотелось крикнуть ему, что Эдуард — ее отец, а вовсе не любовник, но она знала, что тем самым могла бы подписать своему сыну смертный приговор. Узнав, что маленький Нед — внук короля, Джордж мог бы не задумываясь лишить ребенка не только его владений, но и жизни.
 Джордж подтолкнул Розанну к постели, быстро разделся и улегся на просторное ложе.
 — Я жду, девчонка! — крикнул он неподвижно стоявшей Розанне.
 Она разделась и присела на край кровати. Кларенс в самых грубых, циничных выражениях объяснил ей, каким образом ей следовало удовлетворить его похоть.
 Розанна склонила голову над телом Джорджа, и длинные волосы скрыли от его взора ее зардевшееся лицо. Внезапно Джордж схватил рукой ее развившиеся локоны и грубо рванул их.
 — Ты хотела укусить меня, сучка?! — взвизгнул он.
 Розанна не стала протестовать против этого обвинения. Джордж вылез из постели и велел ей склониться на ложе. Приблизившись к ней сзади, он попытался ввести свой огромный член в ее заднепроходное отверстие. Розанна едва не потеряла сознание от боли и ужаса.
 — Боже милосердный, тебя никто еще не имел в зад, ты такая узкая! — разочарованно пробормотал он и приказал ей лечь в постель.
 — Раздвинь ноги! — крикнул он, раздосадованный тем, что не смог овладеть ею теми способами, которые казались ему наиболее заманчивыми.
 Розанна подчинилась. Джордж принялся с бешеной скоростью погружать свой огромный член в ее раздираемое болью тело.
 — Двигайся же, черт тебя возьми! Отвечай мне! — проревел он, но Розанна осталась недвижима. Прижавшись губами к ее соску, он стал с жадностью сосать молоко, которым была полна ее грудь. Удовлетворив свою похоть, он почти тотчас же захрапел, откинувшись на ложе.
 Розанна просидела около часа в оконной нише, глядя во двор. Она была слишком угнетена морально и утомлена физически, чтобы о чем-либо думать. Окружающая реальность потеряла для нее свои очертания.
 — Какого черта ты там делаешь? — внезапно спросил Джордж, приподнимаясь на постели.
 — Я не могу заснуть, — вяло ответила она.
 — Ах, не можешь? Значит, я мало трепал тебя. Иди ко мне!
 Утром Розанна проводила герцога и его приближенных в конюшни. Ей хотелось своими глазами увидеть, как они покидают Рэвенспер. Алчный взор Джорджа остановился на белоснежных лошадях.
 — Это арабские скакуны? — спросил он.
 — Нет, сир. Этих белых лошадей разводят монахи в аббатстве Жерво.
 — Они мне нравятся!
 — Это кобылы. Но я уверена, что, посетив аббатство, вы могли бы выбрать там жеребцов по своему вкусу!
 — Возможно, именно так я и сделаю! — Глаза Кларенса сузились, и он нарочито медленно произнес: — Но когда я нанесу вам следующий визит, надеюсь, вы подарите мне и этих кобыл!
 У Розанны подкосились ноги, но вовсе не из-за того, что ей было безумно жаль расставаться с белыми кобылами, покрытыми Меккой. Слова Кларенса о его следующем визите похоронным звоном отдались в ее душе.
 Она с трудом добрела до своей спальни. Когда навстречу ей вышла Кейт с маленьким Недом на руках, Розанна пронзительно закричала:
 — Унеси его прочь, Кейт! Я не могу прикасаться к моему ненаглядному малютке, пока не смою с себя всю грязь минувшей ночи! Приготовь мне лохань с теплой водой!
 Она неистово терла свое тело мочалкой и мылом. Из глаз ее лились горькие слезы. Элис, вошедшая в комнату с простыней для вытирания, воскликнула:
 — Перестаньте терзать себя, леди Розанна! Ведь вы ни в чем не виноваты! Пусть герцогу Кларенсу зачтется и этот грех!
 — Ты права, Элис! — отозвалась Розанна. — У меня, к тому же, не так много времени, чтобы тратить его на пустые сожаления. Я должна спасти своего сына и его состояние. Подай мне простыню, Кейт!
 Облачившись в свой траурный наряд, Розанна принялась отдавать слугам распоряжения. За этим занятием ее и застала приехавшая в Рэвенспер леди Джоанна.
 — Кейт, что же ты лгала мне, будто моя дочь живет словно во сне и того и гляди повредится умом? — напустилась она на свою камеристку.
 — Меня растолкали, мама, и мне волей-неволей пришлось проснуться! — мрачно проговорила Розанна. Она провела мать в свою спальню и поведала ей обо всех злоключениях последних недель. — Я хотела попросить тебя взять Неда в Кастэлмейн, — сказала она. — Я хочу, чтобы он был подальше от Джорджа. Пожалуйста, подыщи для него здоровую кормилицу! Пусть Элис отправится с тобой. И еще, не могла бы ты приютить также Ребекку с дочерью? Тристан не простит мне, если с его женой и малышкой что-нибудь случится!
 — А Кейт ты оставишь у себя?
 — О, Кейт — моя правая рука! Без нее я бы давно уже сошла с ума. Она просто незаменима.
 — Я согласна с тобой, дорогая!
 — Пусть Доббин отправится вместе с вами. Я хочу поручить отцу уход за моими белыми кобылами. Они все жеребые!
 — Дорогая, так ли уж это необходимо?
 — Да я не позволю этому негодяю присвоить даже крупицу достояния моего сына! Я готова умереть, защищая его права и его имущество!
 — Этот мир принадлежит мужчинам, дорогая! Разве ты еще не убедилась в правоте моих слов?
 — Значит, я обрету защитника в лице более могущественного мужчины, чем этот выродок! Если мне не останется ничего другого, я обращусь к самому Уорику!
 — Этим ты ничего не добьешься, дитя мое. У старого интригана на уме лишь политика и его собственные амбиции. Женщины для него ничего не значат.
 — Тогда я отправлюсь к сюзерену Рэвенспера. Ведь все владения моего сына находятся в его графстве, и мы — его вассалы.
 Джоанна с восхищением взглянула на дочь:
 — Вот это — замечательная идея! Ведь граф Линкольн молод, и я уверена, он не устоит перед твоей красотой!
 Кейт внесла в спальню поднос с множеством аппетитных блюд. Джоанна принялась за еду.
 — Кейт, приведи сюда мистера Бурка. Я хочу поговорить с вами обоими, — распорядилась Розанна.
 Вскоре оба преданных слуги предстали перед своей госпожой. Розанна знала, что может всецело доверять им.
 — Мама заберет Неда в Кастэлмейн, — сказала она им. — С ней поедут также Элис, Ребекка и малышка Бекки. А мне завтра предстоит отправиться в дальний путь по весьма важному делу, и я хочу, чтобы вы оба сопровождали меня. Корабли, принадлежащие моему сыну, стоят в гавани Ливерпуля. Я хочу приказать их капитанам немедленно вывести суда из Англии.
 — Это в высшей степени разумно и предусмотрительно с вашей стороны! — сказал мистер Бурк.
 — Только не говорите ни одной живой душе о том, куда мы завтра направимся, — предупредила Розанна.
 — Нам удобнее всего будет добираться туда через Дерби, — сказал управляющий. — Дорога, проложенная еще римлянами, ведет прямо к побережью.
 Отправив Джоанну, маленького Неда и Ребекку с дочерью в Кастэлмейн, Розанна немедленно начала сборы в дорогу. Поздним вечером крытая повозка с тремя путниками остановилась во дворе одной из гостиниц города Дерби. Джеймс Бурк потребовал предоставить им две спальни и столовую, распорядившись подать туда обильный ужин и принести несколько лишних поленьев для очагов.
 Розанна вышла из повозки, низко опустив капюшон плаща, чтобы скрыть свое лицо от посторонних взоров. Она сняла накидку, лишь оказавшись в отведенной для них столовой. Слуга, войдя через дверь, которая соединяла их комнату с соседней, положил два больших полена в корзинку для дров. Розанна бросила рассеянный взгляд в смежную комнату и заметила там молодого мужчину, глядевшего на нее с приоткрытым от восхищения ртом. Она досадливо пожала плечами и отвернулась. Розанна успела уже привыкнуть к подобным взглядам, и они оставляли ее равнодушной.
 Молодой человек, занимавший соседнюю комнату, немедленно стал наводить справки о прелестной незнакомке. Но хозяин гостиницы ничего не знал о Розанне и не смог удовлетворить его любопытства.
 Вельможа возвращался из Ковентри, где пэры Англии держали с графом Уориком совет о будущем страны. Он был пленен красотой своей соседки, и тайна, окружавшая ее, лишь еще больше воспламенила его воображение.
 Розанна не осталась бы столь равнодушна к молодому человеку в соседней комнате, знай она, что им оказался не кто иной, как граф Линкольн.
 Розанна встретилась с капитанами всех кораблей, принадлежавших ее сыну, и приказала им ни в коем случае не бросать якоря у английских берегов, пока король Эдуард не будет восстановлен на престоле. Из очередных рейсов, в которые они собирались отправиться через несколько дней, они согласно ее указаниям должны были вернуться в Дрогхеду, где находилось одно из имений Рэвенспера.
 Розанне очень хотелось отправиться в Ирландию, где она могла бы чувствовать себя в относительной безопасности. Уж там-то герцог Кларенс не стал бы разыскивать ни ее, ни маленького Неда! Но она не могла оставить замок Рэвенспер на разграбление. Завладев этим оплотом их благосостояния, Кларенс мог бы без труда лишить Неда и других его владений. И ей не оставалось ничего иного, кроме как возвратиться домой.
 Чем короче становилось расстояние, отделявшее Розанну от замка Рэвенспер, тем больше терзали ее воспоминания о встречах с Джорджем и его угрозах. Некоторое успокоение приносили ей лишь мысли о предстоявшем визите к графу Линкольну. Она так рассчитывала на его помощь!
 Розанна пробыла в Рэвенспере лишь один день. Тревога, снедавшая ее, была так сильна, что она то и дело выглядывала из окна башни, опасаясь увидеть на дороге, ведущей к парку, кавалькаду всадников во главе с Кларенсом. На следующее утро она отправилась в Линкольн, взяв с собой Кейт.
 Слуга, осведомившись о цели ее визита, любезно проводил Розанну в приемную замка, где граф Линкольн принимал просителей. Розанна скромно остановилась у порога просторной комнаты, в глубине которой за письменным столом сидел молодой человек с пышными волосами пепельного цвета и что-то быстро писал на листе бумаги. Через несколько мгновений он поднял голову. При виде Розанны глаза его блеснули. Он быстро встал из-за стола и пошел ей навстречу.
 Розанна не ожидала, что могущественный граф Линкольн окажется столь молодым человеком с нежным лицом и мечтательными серыми, глазами. На вид ему было не больше двадцати пяти лет.
 — Кто вы? — спросил он ее, позабыв о правилах вежливости. Голос его оказался на удивление глубоким и звучным.
 — Я — леди Розанна Рэвенспер, — ответила она, присев в глубоком реверансе.
 — Я встречал вас прежде!
 Она удивленно приподняла брови и пожала плечами.
 — Мне кажется, этого не могло быть…
 — Мы останавливались в одной и той же гостинице в Дерби несколько дней тому назад!
 Углы ее губ приподнялись в лукавой улыбке:
 — Так это вы бросали на меня столь нескромные взоры сквозь распахнутую дверь?
 — Признаю свою вину перед вами, мадам! Но я не мог не залюбоваться вами…
 Розанна опустила глаза и тихо проговорила:
 — Я недавно овдовела, милорд, и осталась без всякой защиты и поддержки. Мне необходимо быть осторожной, ведь иначе я рискую стать легкой добычей любого бесчестного вельможи!
 Граф резко выпрямился и с негодованием произнес:
 — Кто-то навязчиво домогается вашего внимания! Не так ли?
 Розанна глубоко вздохнула и кивнула головой.
 — Я дерзнула обратиться к вам за советом, милорд. Хотя вы и мой муж не были политическими союзниками, но ведь наши владения расположены в Линкольншире, и вы — наш сюзерен…
 — Назовите мне имя негодяя, осмелившегося преследовать вас своими домогательствами!
 В глазах Розанны блеснули слезы.
 — Я боюсь произносить его имя вслух, — прошептала она.
 Он сжал ее руку своими горячими ладонями и проговорил:
 — Прошу вас, пройдемте в соседнюю комнату. Там нас никто не услышит! Я считаю своим долгом помочь вам, леди Розанна!
 Она покорно последовала за ним в небольшую уютную гостиную. У стен комнаты стояли мягкие диваны, в камине весело пылал огонь. Розанна села на стул и принялась потягивать вино из кубка, который подал ей граф.
 — Прошу вас, доверьтесь мне, — сказал он, глядя на нее с состраданием и нежностью. — Все, о чем вы поведаете, останется в строжайшей тайне, и я обещаю помочь вам, чем только смогу.
 Розанна улыбнулась так печально, что сердце графа сжалось от сострадания к ней.
 — Милорд…
 — Мои друзья зовут меня Линком. Мне так приятно было бы услыхать это обращение и из ваших прелестных уст!
 — Мне угрожают.
 Он нахмурился и сцепил пальцы рук, но не произнес ни слова, ожидая продолжения ее печальной исповеди.
 — Угрозы исходят от человека весьма высокого ранга.
 — Настолько высокого, что вы боитесь назвать мне его имя? — недоверчиво спросил он.
 Розанна кивнула.
 — За два месяца до гибели моего мужа я родила сына. Теперь он — барон Рэвенспер, если… если только герцог Кларенс не лишит его владений и титула. А он угрожает сделать это, и предотвратить несчастье может лишь… лишь мое согласие стать его любовницей!
 — Но ведь он женат на дочери Уорика! И если Делателю королей станет известно о похождениях зятя, тому придется несладко!
 — Милорд…
 — Линк! — поправил он.
 — Линк, скажите, разве он располагает возможностями завладеть имуществом моего сына?
 Граф Линкольн задумчиво кивнул:
 — Да. Вернее, он получит эти возможности, если станет королем.
 — О Боже!
 — Не пугайтесь так, леди Розанна! У Джорджа совсем немного шансов стать королем. Но я говорю вам это под большим секретом! Никто из пэров не желает видеть его на троне. Они скорее согласятся водрузить корону на голову старого Генриха!
 — Да ведь он же сумасшедший! Он в Тауэре!
 — Да, он безумен. Но все предпочитают его герцогу Кларенсу!
 — Спасибо вам, Линк! Вы вернули меня к жизни! А когда же все это должно решиться?
 — Уже скоро. Мы все хотим прекращения конфликта, который обескровливает страну.
 — И ваш голос будет отдан за то, чтобы герцог Кларенс не был избран королем Англии?
 — Он будет звучать едва ли не громче всех остальных! — пообещал граф.
 Розанна поднялась, чтобы уйти. Но Линкольну так не хотелось отпускать ее!
 — Прошу вас, останьтесь пообедать со мной, леди Розанна!
 Розанна, поколебавшись лишь мгновение, вежливо отказалась:
 — Мне очень жаль, граф, но я не могу принять ваше предложение. Начался снегопад, и я боюсь попасть в метель по дороге домой! Мне следует торопиться!
 Линкольну очень хотелось предложить ей переночевать в его замке, но это могло поставить его в глазах леди Рэвенспер в один ряд с гнусным сластолюбцем Кларенсом.
 — Вы позволите мне когда-нибудь навестить вас? — спросил он.
 — О, конечно! Как любезно с вашей стороны проявить такую заботу обо мне и моем сыне, милорд!
 — Линк! — с мольбой произнес он.




 23


 Миновала неделя. Розанна не знала покоя ни днем ни ночью. Она с ужасом думала о возможном визите Кларенса, скорбела о погибшем Роджере и тосковала по малютке Неду.
 Однажды днем, выглянув в окно, она заметила нескольких всадников, на всем скаку приближавшихся к воротам замка. Крик ужаса готов был сорваться с ее уст, но немного погодя, узнав золотисто-пепельные кудри Линкольна, она вздохнула с облегчением и без сил опустилась на подоконник. Но надо было идти встречать гостя. Розанна дрожавшей рукой пригладила волосы и быстро спустилась вниз.
 — Линк! — радостно воскликнула она, выходя в зал. На ней было простое темное платье, в котором она казалась хрупкой и тоненькой, словно юная девушка. Граф Линкольн никогда не встречал более прелестной, более желанной женщины, чем леди Розанна.
 — Боже милосердный! Время тянулось для меня так медленно, леди Розанна! — сказал он, целуя ее руку. — Я с таким нетерпением ждал встречи с вами!
 — Я тоже томилась тоской, граф Линкольн, — с печальной улыбкой ответила она. — Ведь я так давно не видела своего сына!
 — Где он?
 Розанна с сомнением взглянула на него.
 — Доверьтесь мне!
 — Он у моих родителей в Кастэлмейне.
 — Я провожу вас туда, чтобы вы могли повидаться с ним!
 — О, неужели?! — воскликнула Розанна. Глаза ее засияли от счастья.
 — А что же может помешать этому? — с улыбкой спросил он.
 — Ничего! Линк, спасибо, спасибо вам!
 — Велите же заложить вашу повозку, леди Розанна.
 — Зачем? Давайте поедем верхом!
 Кейт подала им скромный завтрак, и вскоре они тронулись в путь в сопровождении людей графа.
 Джоанна была счастлива, что дочь обрела надежного защитника в лице графа Линкольна. Она развлекала гостя приятной беседой, а после чая Невилл проводил Линка и Розанну в конюшни, чтобы показать обоим своих великолепных лошадей и жеребят. Розанна была рада убедиться, что Доббин с должной заботой ухаживал за ее тремя белоснежными кобылицами.
 Вечером Розанна сама уложила маленького Неда в колыбель. Линк с нежностью смотрел на нее и на младенца. Он понимал, как тяжело было Розанне жить в разлуке с сыном.
 Они решили переночевать в Кастэлмейне. Розанна проводила графа в отведенную ему комнату. На пороге он обнял ее и, задыхаясь от волнения, проговорил:
 — Розанна! Я люблю тебя!
 Она прижала ладонь к его рту, чтобы заставить его умолкнуть, и выскользнула из комнаты.
 Перед сном Розанна зашла в спальню матери. Джоанна обняла ее за плечи и нежно поцеловала в лоб.
 — Дорогая, ты, я вижу, не теряла времени даром! Но готова ли ты дать ему то, на что он рассчитывает?
 — Да! Я стану его любовницей, потому что не вижу другого способа защитить моего сына от этого выродка Кларенса!
 — Иди к себе, дитя мое! А то Линкольн будет разочарован, не застав тебя в спальне!
 Но Линкольн, против всяких ожиданий, не пришел этой ночью в комнату Розанны.
 Ранним утром они уехали. Розанна, с глазами полными слез, прижала к себе маленького Неда и, отдав его матери, села в седло.
 На обратном пути они почти не разговаривали друг с другом, но, войдя в замок, Линкольн заключил Розанну в объятия и произнес:
 — Будь моей женой, Розанна!
 Эти слова потрясли и огорчили ее. Она вовсе не желала вступать в новый брак.
 — О, Линк, но ведь я не могу…
 — Что ты хочешь этим сказать?
 — Я не могу выйти за тебя замуж! Ведь я овдовела совсем недавно! Мы с мужем горячо любили друг друга, и сердце мое навеки отдано ему! Пойми, я не смогу полюбить никого другого! — Розанна говорила правду. Роджер был и остался единственной страстной любовью в ее жизни, и место, которое он занимал в ее сердце, не могло принадлежать никому другому. Она готова была стать метрессой Линкольна, чтобы обрести в его лице друга и защитника, но о супружеском союзе с ним не могло быть и речи!
 — Но скажи, зачем тогда ты искала встречи со мной? Чего ты ждала от меня? — с тревогой спросил он.
 — Мне нужна была твоя помощь, твоя защита, и я готова была в благодарность за это…
 — Ты хотела отдать мне свое тело?! — гневно воскликнул он. — Но мне мало этого, Розанна! Боже правый! Стоило мне стать графом Линкольном, и женщины наперебой домогаются моего внимания! Я не желаю, чтобы ты уподобилась одной из них! Ты должна стать моей супругой, или мы расстанемся навек!
 — Но почему ты непременно хочешь жениться на мне? — с недоумением спросила Розанна.
 — По многим причинам, любовь моя! В тебе чувствуется высокое происхождение, и ты могла бы по праву носить титул графини! Я в восторге не только от твоей внешности, но и от твоего ума, от твоего живого, непосредственного, сильного характера. Мне понравился твой здоровый, крепкий малыш, и я хочу, чтобы ты родила мне такого же сына! И, не скрою, я желал бы, чтобы при взгляде на тебя, мою супругу, все другие мужчины зеленели от зависти! Розанна, мои намерения по отношению к тебе честны и благородны, ведь только вступив в брак со мной, ты обретешь почет и уважение окружающих. Положение метрессы унизительно и ненадежно, любовь моя!
 Боже, как он молод, как наивен! — с нежностью и сожалением подумала Розанна.
 — Прости меня, Линк! — мягко проговорила она. — Я не хотела задеть твои чувства! Ты мне очень нравишься, но я не могу заставить себя поступить наперекор своему сердцу!
 Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб.
 — Я дам тебе время подумать, любовь моя! Я покидаю тебя с надеждой, что вскоре ты изменишь свое решение!
 Он вышел во двор. Розанна проводила его долгим, грустным взглядом.
 Приближалось Рождество. Однажды морозным декабрьским днем Розанна выехала верхом на Зевсе в ближайшую рощу, где набрала остролиста, чтобы украсить большой зал и свою спальню. Теперь, в преддверии праздника, она еще острее, чем прежде, переживала свою потерю. Одиночество давило ее еще более тяжким грузом. О, если бы можно было повернуть время вспять! Если бы вся их маленькая семья могла собраться вместе у праздничного стола!
 Линкольн больше не приезжал к ней. Розанна боялась, что мать, узнав о ее отказе выйти за него замуж, обрушит на нее бесчисленные упреки. Кейт молчала, но Розанна чувствовала, что практичная камеристка считает ее законченной дурой, сумасшедшей, отвернувшейся от необыкновенной удачи, выпавшей на ее долю.
 В большом зале ярко горели бесчисленные свечи и факелы. На улице стемнело, хотя до вечера было еще далеко. Розанна решила лечь спать пораньше. «А чем еще можно заняться в этом огромном, опустевшем доме?» — с тоской подумала он и стала неторопливо подниматься по лестнице. Но внезапно входная дверь с треском распахнулась, и в проеме показался долговязый Кларенс. Он стремительно вошел в зал, а по пятам за ним следовало полдюжины хмельных рыцарей.
 — Боже мой! — проревел Джордж. — Здесь тихо и пустынно, как в склепе! Ну-ка открой нам свои винные погреба, девчонка! Генри, приволоки из деревни побольше разбитных девок! Я хочу всласть повеселиться! — Пьяные воины оглушительно захохотали, но голос Розанны перекрыл их смех:
 — Убирайтесь отсюда!
 — Что?! Так-то ты встречаешь своего дружка?! Я хотел преподнести тебе рождественский подарок! Смотри, как бы я не передумал!
 — Грязная свинья!
 — Ах ты, сучка! — И Джордж бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени.
 Розанна метнула ему в голову серебряный подсвечник и со всех ног помчалась вдоль коридора второго этажа. Вбежав в одну из спален, она задвинула засов и без сил прислонилась к стене.
 Джордж стал с разбега бросаться на тяжелую дверь. Через несколько минут засов сломался, и взбешенный Кларенс ввалился в комнату.
 Розанна забилась в дальний угол спальни и крикнула:
 — Если ты еще раз прикоснешься ко мне, негодяй, Уорику станет известно об этом! Пусть узнает, как ты изменяешь его дочери!
 — Переспать с потаскушкой — это никакая не измена! — возразил он, раздвинув тонкие губы в презрительной усмешке.
 — Я — дочь короля. И твоя племянница, — с ненавистью произнесла она. — То, что ты собираешься сделать со мной, — гнусное кровосмесительство!
 — Ты лжешь, сучка! — Он пересек комнату и подошел к Розанне вплотную. — Где твой ребенок?!
 — Он в безопасном месте с моей невесткой!
 Джордж рванул лиф ее платья, и грудь Розанны обнажилась. Она охватила себя руками за плечи, с гневом и ненавистью глядя в его налитые кровью глаза.
 — Ты очень похожа на своего брата, а он — один из моих любимчиков, — плотоядно улыбнувшись, произнес Джордж.
 — Благодарение Господу, его уже нет в живых! Джордж прищурился и процедил сквозь зубы:
 — Так-так… Мужа и брата Господь прибрал. Ачья же очередь теперь? Где, ты сказала, твой щенок? У твоих родителей в Кастэлмейне?
 — Нет! Нет! — в ужасе воскликнула Розанна.
 Джордж стал расстегивать пояс своих панталон.
 — Если ты и впрямь незаконная дочь моего дражайшего братца, ты получишь свое сполна!
 И Кларенс выполнил свою угрозу. Через несколько часов после его ухода Розанна неподвижно лежала на постели, глядя в ночную тьму. В душе ее царил такой же непроглядный мрак.
 Кейт помогла ей вымыться и, указав на кровоподтек на ее груди, будничным тоном произнесла:
 — Думаю, тебе самое время отправиться к Линку.
 Розанна молча кивнула.
 Она облачилась в ярко-алое платье, украшенное серебряной тесьмой, и надела ожерелье и серьги, подаренные ей Роджером по случаю рождения Неда. Велев заложить крытую повозку, она приказала Кейт и мистеру Бурку сопровождать себя. Через несколько часов повозка въехала во двор замка Линкольн — неуклюжего, мрачного строения времен Вильгельма Завоевателя. Двор и конюшни были запружены экипажами многочисленных гостей, съехавшихся в замок графа. Здесь собралась также вся его родня: мать, три сестры со своими мужьями и два младших брата. Увидев Розанну, вошедшую в большой зал, Линк просиял и стремительно двинулся ей навстречу.
 — Розанна! Любовь моя! Какой замечательный сюрприз!
 — Я хотела бы поговорить с тобой наедине, Линк!
 Он провел ее через зал и коридор в небольшую уютную гостиную. Мистер Бурк и Кейт остались за дверью, стараясь не обращать внимания на сновавших повсюду слуг, которые с любопытсвом разглядывали их.
 Розанна внезапно почувствовала, что язык стал плохо повиноваться ей. Вздохнув, она едва слышно вымолвила:
 — Я… скучала по тебе…
 — О, любовь моя, если ты согласишься стать моей женой, всем твоим страхам и опасениям придёт конец! — горячо заговорил Линк. — Я стану опекуном твоего сына и твоим надежным защитником!
 — А твоя семья? Что они на это скажут? Вдруг я придусь им не по нраву?
 — Розанна, они все зависят от меня! Я не скупясь выдаю им средства на содержание! И никто из них в вопросах моей частной жизни не имеет права голоса!
 — Ты можешь послать за священником? — прошептала она.
 — Прямо сейчас? — недоверчиво спросил он.
 Розанна кивнула. Прибывший менее чем через час священник обвенчал их. Свидетелями были Кейт и мистер Бурк.
 — Позвольте представить вам всем мою супругу, графиню Линкольн! — крикнул Линк, выходя на середину огромного зала под руку с Резанной. Гости застыли с раскрытыми от изумления ртами. Они было приняли слова графа за рождественский розыгрыш, но лицо его было серьезным, торжественным и в то же время таким счастливым, что мало-помалу до всех дошел истинный смысл происшедшего: Линкольн только что обвенчался с юной темноволосой красавицей!
 — Какой свадебный подарок ты желала бы получить? — спросил он, склонившись к ее уху. — Проси всего, чего хочешь! Тебе ни в чем не будет отказа!
 — Я хочу забрать моего Неда из Кастэлмейна!
 — Прямо сейчас?
 — Да!
 Линкольн рассмеялся, откинув голову назад.
 — Поехали! Мы возьмем с собой эскорт из пятидесяти всадников!
 Брак с графом Линкольном навсегда избавил Розанну и ее маленького сына от угроз и домогательств Джорджа. Но главным для нее было то, что она могла больше не разлучаться с маленьким Недом. Линк держался с ней терпеливо и ласково, он гордился своей красавицей женой и готов был выполнять все ее желания и капризы. Но сердце Розанны было по-прежнему отдано Роджеру. Порой, лежа без сна подле мирно дремавшего Линка, она заливалась слезами при воспоминании о погибшем муже, о его добродушно-насмешливой улыбке, о его бурных ласках. Линк вел себя на супружеском ложе с нетерпеливой горячностью, свойственной молодости, и объятия его не насыщали страсти, дремавшей в теле Розанны.
 Графу Линкольну в ближайшие дни следовало отправиться в Лондон на коронацию безумного Генриха. Он очень желал бы взять Розанну с собой, но она упросила его позволить ей остаться в Рэвенспере. Линкольн неохотно дал на это свое согласие. Он понимал, что ей хотелось провести несколько недель в тишине и покое, наедине со своим ребенком.
 Старый Доббин доставил из Кастэлмейна всех лошадей Розанны, и за время отсутствия Линка кобыла, покрытая Зевсом, родила вороного жеребенка. От огромного жеребца, принадлежавшего Рэвенсперу, на свет появились близнецы и очаровательная гнедая кобылка. Вскоре ожеребились и белоснежные кобылы, которых покрыл Мекка. Роскошного араба уже не было в живых, и Розанна связывала все свои надежды на возрождение конюшен Рэвенспера с его потомством.
 Линк отсутствовал около месяца. Вернувшись из Лондона, он поведал Розанне о тревожных событиях, разыгравшихся в государстве за это недолгое время. До столицы дошли слухи, что Эдуард, находившийся в изгнании, предпринял отчаянные усилия для того, чтобы вернуть себе корону и трон. Ему удалось собрать под свои знамена огромное количество воинов, ганзейские купцы снабдили его оружием и военными кораблями. Уорик был не на шутку встревожен. Ведь если бы Эдуард высадился в Норфолке, герцог Норфолкский несомненно оказал бы ему поддержку.
 Уорик не задумываясь арестовал Норфолка и собирался взять под стражу еще одного отъявленного йоркиста — лорда Ховарда, но тому удалось скрыться. Уорик приказал своим сторонникам готовиться к обороне подвластных им территорий.
 Розанна слушала мужа со все возраставшим волнением. Ведь если то, о чем он говорил, было правдой, это сулило новую кровопролитную войну, в которой Линку пришлось бы принять участие! Душа ее разрывалась на части. Она желала, чтобы Эдуард снова стал королем, но его победа означала бы поражение тех, в чьем стане пребывал Линкольн!
 Розанна пыталась гнать от себя мысли о грядущих сражениях. Она проводила все свое время в детской подле маленького Неда и в конюшнях замка Линкольн, стараясь не обращать внимания на воинов и рыцарей, заполонивших двор и с помощью оружейников готовивших доспехи к предстоявшим боям.




 24


 Розанна проснулась с мучительной головной болью. С трудом подняв отяжелевшие веки, она взглянула в добрые, участливые глаза Линка, склонившегося над ней.
 — Ты, бедняжка, расплачиваешься теперь за то, что выпила вчера слишком много вина! — нежно проговорил он. Лицо его внезапно приняло озабоченное выражение. — Неужели ты можешь отдаваться мне, лишь оглушив себя вином? — с тревогой спросил он. — Скажи, я и в самом деле так неприятен тебе?
 Розанну захлестнула нежность и жалость к этому милому, внимательному, чуткому молодому человеку, который так терпеливо сносил все ее капризы, смены настроений, частые слезы. Ведь она была гораздо искуснее в делах любви, чем юный граф Линкольн, ее супруг! Почему же она до сих пор не одаривала его своими щедрыми ласками, оставаясь безучастной в его объятиях? Взглянув на него с лукавой улыбкой, она проговорила:
 — Я и сама чувствую, что настал мой черед посвятить тебя в тайны любви, которыми я владею. Ты согласен?
 — Я хочу этого больше всего на свете! — горячо воскликнул он, опускаясь на ложе подле нее.
 Розанна с улыбкой слушала, как он напевал веселый мотив, одеваясь в своей гардеробной. Она не могла дать ему свою любовь, но сполна выразила благодарность за все, что он для нее сделал!
 Несколько кораблей, принадлежавших Эдуарду, бросили якоря в Норфолкской гавани, но, выяснив, что герцог Норфолкский заключен в темницу, юный Ричард, которому было доверено командование флотилией, отдал приказ снова выйти в море и, двигаясь вдоль побережья, достичь Нортумберленда. Там сторонники Эдуарда могли получить помощь от могущественного Перси.
 Два судна, не выдержав разразившегося ночью шторма, пошли ко дну. К счастью, это произошло неподалеку от берега, и большинству воинов и коней удалось избежать гибели в морской пучине. Холодной мартовской ночью воины короля высадились на берег и двигались через болота, окружавшие залив Уош, к месту встречи с основными силами Эдуарда.
 Мистера Бурка едва не хватил удар, когда Роджер Монтфорд вошел в большой зал замка Рэвенспер. Прижав палец к губам, Роджер проговорил:
 — Тише! Я хочу устроить Розанне сюрприз!
 Осенив себя крестным знамением, мистер Бурк воскликнул:
 — Мария и Иосиф! Такой сюрприз может отправить ее на тот свет!
 — Мы вернулись, Джеймс! Разве вы не ждали меня все это время? У вас такой вид, будто вы повстречались с призраком!
 — Милорд, да ведь мы все были уверены, что вы погибли! Леди Розанна едва не лишилась рассудка от горя, когда два воина, которым удалось избежать смерти в болотах, пришли в Рэвенспер и поведали о вашей кончине! Она послала меня на поиски вашего тела, и я отыскал его… м-м-м… нашел полуразложившийся труп — под останками белого арабского жеребца! Все это в точности совпадало с рассказом оруженосца. Я похоронил… тело…
 — Это был труп Келли, — мрачно проговорил Роджер. — Мы повздорили во время погрузки на суда, и я бросил ему в лицо обвинение в убийстве моей жены леди Джанет. Негодяй набросился на меня с кинжалом и пытался ускакать на Мекке, но это ему не удалось. Его постигла Божья кара!
 — О Всемогущий Господь! — с чувством воскликнул мистер Бурк.
 — Где же Розанна? Приведите ее сюда, мистер Бурк, я хочу поскорее заключить ее в объятия!
 — Ее здесь нет, милорд, — сдержанно ответил управляющий.
 — Черт возьми, только не говорите, что она уехала в Кастэлмейн! У меня ведь совсем мало времени! Эдуард высадился на берега Англии со своей армией, чтобы отвоевать трон, принадлежащий ему по праву. Мы направляемся в Ноттингем, чтобы привлечь на нашу сторону дополнительные силы!
 Услыхав голос Рэвенспера, Кейт Кендалл вошла в зал и недоверчиво воззрилась на своего господина.
 — Кейт, я воскрес из мертвых, сам того не ведая! — воскликнул Роджер. — Когда же Розанна обещала вернуться из Кастэлмейна?
 Мистер Бурк и Кейт обменялись многозначительными взглядами. Оба не решались сообщить барону о замужестве Розанны.
 — В чем дело? Вы что, онемели? Да полноте, здорова ли она? И как поживает мой сын?
 Глубоко вздохнув, Кейт искоса взглянула на побледневшего мистера Бурка и спокойно проговорила:
 — Милорд, прошу вас, успокойтесь. И сядьте-ка в кресло. Джеймс, налейте господину крепкого вина!
 Роджер покорно уселся в огромное кресло, не сводя с Кейт настороженного взгляда своих черных глаз. Мистер Бурк, подав ему кубок с вином, тактично удалился.
 — Я должна поведать вам печальные новости, барон, — начала Кейт. — Во время вашего отсутствия сюда неоднократно являлся герцог Кларенс со своими пьяными воинами. Они едва не изнасиловали Ребекку и Элис, негодяй Кларенс угрожал Розанне отнять титул и земли у вашего сына. Она держалась до последнего, милорд, но…
 — Я убью негодяя! — взревел Роджер, вскакивая на ноги. — Считайте, что он уже мертв! Я разыщу его на поле боя и отсеку его голову, набитую трухой!
 — Погодите, милорд, это еще не все!
 — Не все?! Неужто с ней случилось еще что-то? Говорите, Кейт! Я должен знать всю правду, какой бы горькой она ни была! О, моя Розанна! Я отомщу за тебя!
 — Барон, ей необходимо было прибегнуть к чьей-нибудь помощи, и она обратилась к вашему сюзерену графу Линкольну.
 — И он помог ей?
 — О, да. Более того, он полюбил Розанну и взял ее в жены!
 — Что?! Ах, подлая, коварная изменница! Я убью ее!
 — Выслушайте меня, милорд! Розанна ни в чем не виновата! Ведь она, как и мы все, считала, что вы погибли. Она носила траур и целыми неделями не осушала слез! Но у нее не было выбора! Бедняжка отказала Линкольну, но через несколько дней ужасный Кларенс снова явился сюда. Он издевался над ней как хотел…
 — Мерзавец! Но я доберусь до него!
 — …и мы с леди Джоанной принялись уговаривать Розанну принять предложение графа. Другой возможности спастись от Джорджа у нее не было!
 Роджер уронил лицо в ладони и остался недвижим. Кейт Кендалл бесшумно вышла из зала.
 Через некоторое время мистер Бурк отважился-таки приблизиться к господину. Он шепотом осведомился, не желает ли барон еще вина. Голос управляющего вывел Роджера из оцепенения. Он встал и расправил плечи. Впервые за всю свою жизнь Рэвенспер решил, что королевская служба может и подождать. Ему предстояло выиграть собственную битву — битву за Розанну!
 Линкольн только что получил послание Уорика, в котором говорилось о высадке армии Эдуарда близ Ноттингема. Уорик приказывал Линкольну срочно прибыть в Ковентри. Он распорядился также, чтобы Джордж немедленно двинулся к нему навстречу со своими четырьмя тысячами воинов.
 Линк принял стремительно вошедшего в приемную Рэвенспера за очередного посланника Уорика. Розанна при виде Роджера побледнела и едва не лишилась чувств.
 — Роджер! — произнесла она побелевшими губами и уронила голову на грудь.
 Роджер подошел к ней и заключил ее в объятия. Глядя в глаза оторопевшему Линку, он сурово произнес:
 — Эта леди — моя жена!
 — Так вы не погибли? — с недоверием и ужасом пробормотал Линк.
 — Пока нет! — отрезал Роджер. — Я хочу отнести Розанну в ее покои. Покажите мне дорогу!
 Линкольн неохотно проводил Роджера, несшего Розанну на руках, в небольшую уютную спальню и скрепя сердце оставил их вдвоем.
 Глаза Розанны были закрыты. Рэвенспер положил ее на постель и поцеловал в бледные губы.
 — Розанна! Очнись! Я вернулся! — сказал он.
 Едва придя в себя, она обвила руками шею Роджера и, не веря своему счастью, прижалась к его широкой груди. Губы их слились в долгом, страстном поцелуе. Наконец, с трудом заставив себя высвободиться из ее объятий, Роджер проговорил:
 — Подожди меня здесь, любовь моя! Мне надо о многом поговорить с Линкольном!
 — Роджер! Не покидай меня! — взмолилась Розанна.
 — Я вернусь через несколько минут, — пообещал он и спустился в приемную.
 Бледный от волнения Линкольн указал ему на стул.
 — Нам надо урегулировать возникшее недоразумение, — сказал Роджер.
 — Извольте, — ответил Линк, с неприязнью взглянув в глаза соперника.
 — Поверьте, я ни в чем вас не виню! — заверил его Роджер, заставив себя улыбнуться.
 Линкольн облегченно вздохнул и решительно проговорил:
 — Закон на вашей стороне, Рэвенспер. И с точки зрения права Розанна по-прежнему является вашей женой. Но… не кажется ли вам, что мы должны предоставить ей самой право выбора между нами?
 Роджер вздохнул и после некоторого раздумья произнес:
 — Давайте обсудим создавшееся положение с точки зрения здравого смысла. Мы оба любим Розанну. Теперь страна охвачена войной, и один Бог знает, в скольких сражениях нам с вами предстоит участвовать. Можете ли вы пообещать мне, если я паду в бою, заботиться о Розанне и о нашем с ней ребенке, быть ей хорошим мужем, а ему — отцом?
 — Клянусь вам в этом!
 — Я готов дать вам такую же клятву. Если же мы оба останемся в живых, пусть Розанна выберет того, кто ей больше по сердцу!
 — Я согласен! — воскликнул Линкольн, тронутый благородством и великодушием Рэвенспера.
 Поколебавшись, Роджер добавил:
 — Я благодарен вам за ту поддержку и защиту, которую вы оказали моей семье, Линкольн! А теперь позвольте мне подняться к Розанне. Я должен попрощаться с ней.
 Розанна держала на руках маленького Неда.
 — Роджер! — воскликнула она. — Он уже умеет ходить, держась за мою руку, и произносит несколько слов! — Указав на Роджера, она проговорила: — Это папа. Скажи: папа!
 Ребенок взглянул на незнакомца огромными черными глазами и, повернувшись к матери, произнес:
 — Мама!
 Голову мальчика покрывали черные кудри, он безмятежно улыбался матери, демонстрируя крошечные белоснежные зубки.
 У Роджера при виде жены и сына перехватило дыхание, на глаза его навернулись слезы.
 — Я соберу самые необходимые вещи и сегодня же отправлюсь домой! — сказала Розанна.
 — Нет, дорогая, не делай этого! — с трудом подавив вздох, ответил Роджер. — Эдуард и Уорик будут сражаться до последнего. Мы не можем предугадать, кому из них достанется победа. Твои мужья — противники в этой войне, и, если один из нас погибнет, ты останешься с другим, с тем, кого пощадит неумолимый рок!
 — Ты не умрешь! — крикнула она, прижимая к себе Неда.
 — Я постараюсь вернуться к тебе с поля битвы! — сказал он и, обращаясь к ребенку, с улыбкой добавил: — Титул барона Рэвенспера достанется тебе еще нескоро, малыш!
 Роджер повернулся и стремительно выбежал из комнаты, задев полой плаща вазу с первыми подснежниками. Цветы рассыпались по ковру. Розанна принялась собирать их, содрогаясь от рыданий. Она плакала от счастья, что Рэвенспер не погиб, и от горя, ведь его возвращение так расстроило бедного Линка! Она рыдала от страха за них обоих. Ей так хотелось, чтобы оба они живыми и невредимыми вернулись с поля боя!
 В разгар военных действий, когда чаша весов едва начала склоняться в пользу победы Эдуарда, герцог Кларенс неожиданно предложил прийти на помощь брату со своими четырьмя тысячами воинов.
 Ричард не доверял брату и советовал Эдуарду отклонить предложение Джорджа. Рэвенспер присоединился к мнению юного принца. Ему хотелось, чтобы Кларенс остался в стане врага, тогда Роджер смог бы отомстить гнусному негодяю за поругание чести жены. Но Эдуард решил принять помощь вероломного брата, ведь таким образом численность его войск удвоилась бы!
 Король со своей восьмитысячной армией занял позиции на подступах к Ковентри, приготовившись дать Уорику решительный бой. Но Джордж предложил брату отправить к Уорику парламентариев, чтобы уладить конфликт мирным путем. Роджеру захотелось немедленно рассечь череп негодяя, но он не мог предать интересы своего короля, нуждавшегося в помощи Кларенса. Рэвенспер вздохнул с облегчением, когда король помотал своей кудрявой головой и воскликнул:
 — Если негодяй Уорик покинет Ковентри и сдастся в плен, я дарую ему его презренную жизнь! Но ни о каких переговорах не может быть и речи!
 Когда Эдуарду стало ясно, что Уорик не намерен ни сдаваться, ни участвовать в сражении, он направился в Лондон, чтобы заключить в тюрьму безумного короля Генриха. Ворота города были распахнуты настежь, и лондонцы с восторгом встретили своего короля, одержавшего столько блестящих побед и с оружием в руках вернувшего себе корону.
 Бросив в Тауэр брата Уорика, архиепископа Йоркского, и безумного Генриха, король поспешил в Вестминстер, за стенами которого укрывались королева с наследником и маленькими принцессами. Теперь ничто не мешало его величеству добить своего противника, и он вернулся к своим войскам, осаждавшим Ковентри. Но Уорику удалось прорвать осаду и отступить к Сент-Олбансу, находившемуся в двадцати милях от Ковентри.
 Эдуард отправился вслед за ним, чтобы дать ему решительный бой. Авангард его армии, состоявший из трех тысяч самых опытных воинов, возглавляли принц Ричард и барон Рэвенспер. Король ехал во главе своих войск в пурпурной мантии поверх доспехов.
 Они разбили лагерь неподалеку от расположения частей противника. Сидя у костра, Роджер слышал нетерпеливое ржание жеребцов. Кони заклятых врагов дружелюбно перекликались в ночной тиши!
 Роджер не мог не усмехнуться при мысли о том, что тонкости ведения боя преподал и ему, и Ричарду, и Эдуарду не кто иной, как граф Уорик. Теперь им предстояло поднять мечи против своего сурового наставника.
 Бой начался на рассвете. Армии Эдуарда вскоре удалось обратить противника в бегство. Роджер, в первые минуты сражения раненный в руку, оставался в первых рядах нападавших до тех самых пор, пока не увидел, как король остановился и снял свой шлем. Его рыжие кудри засверкали в первых рассветных лучах, разогнавших туман. Роджер приблизился к королю. Эдуард стоял над обагренным кровью телом Уорика и плакал навзрыд. Роджер стащил с головы тяжелый шлем. Лицо его было залито потом, волосы прилипли ко лбу. Он вздохнул полной грудью. Война закончилась! Они одержали победу!
 Взглянув на друга, Эдуард сказал:
 — Роджер, ты ранен! Отправляйся к лекарю!
 Тут только Рэвенспер почувствовал жгучую боль в левой руке, рассеченной мечом. Он кивнул Неду и, оседлав своего жеребца, покинул поле сражения. Здравый смысл повелевал ему немедленно обратиться за помощью к одному из лекарей, но более сильное чувство гнало его вперед, домой, к Розанне. Тряхнув головой, он пришпорил коня и помчался по направлению к Рэвенсперу. Ему предстояло проскакать немногим менее восьмидесяти миль. Боль то пронизывала все его тело, то отступала так же неожиданно, как и появлялась. Временами кровавый туман застилал его глаза, но Роджер продолжал подгонять вороного, зная, что с каждым мгновением он приближается к желанной цели.
 Розанна ждала его у окна одной из башен Рэвенспера. Увидев вдали всадника на вороном коне, она в волнении сбежала вниз, во двор замка.
 Роджер въехал в ворота Рэвенспера на всем скаку, и тут силы покинули его. Розанна бросилась к нему и позвала на помощь двух конюхов, чтобы вытащить его из седла. Втроем они внесли его в зал и бережно положили на скамью.
 Через некоторое время Розанна, мистер Бурк и двое слуг погрузили Роджера в лохань с теплой водой. Весь левый бок его был покрыт запекшейся кровью, раненая рука распухла. Розанна наложила на нее повязку с целебной мазью. От прикосновения жгучего вещества к открытой ране Роджер пришел в себя и нежно обнял Розанну здоровой рукой.
 — Спасибо вам за помощь! — сказала она управляющему и слугам. — Теперь я хотела бы остаться наедине с моим мужем!
 — Ты назвала меня мужем! — воскликнул Роджер, когда дверь за слугами захлопнулась.
 — А как же еще я должна тебя называть? — удивилась она, проводя мочалкой по его груди.
 — А кто же в таком случае Линк?
 Розанна выпрямилась и тряхнула головой.
 — Боже, я совсем забыла о нем. Он жив?
 — В последний раз я видел его во время отступления людей Уорика. Надеюсь, с ним все в порядке. — Роджер внимательно смотрел в глаза Розанны, но взгляд ее говорил лишь о сострадании к графу, который вынужден был бежать с поля боя. Из груди Роджера вырвался вздох облегчения.
 — Я буду очень рада, если он останется жив и в добром здравии! — сказала Розанна. — Ведь Линк — замечательный человек, Роджер! Я не хотела бы причинять ему боль, но ведь ты — мой муж, Роджер, а я — твоя жена!
 — Но ведь он богаче и знатнее меня!
 — Боже, о чем ты говоришь, Роджер! Разве это имеет хоть какое-нибудь значение?! Ты — избранник моего сердца, ты — отец моего сына, ты — моя любовь! — И она приникла к его губам в нежном поцелуе.
 — Боже мой, женщина! После такого поцелуя мне не остается ничего другого, кроме как выскочить из лохани и овладеть тобой прямо здесь, на полу!
 Розанна засмеялась.
 — В одном я могу быть уверена: уж сегодня-то ты для меня не опасен!
 — Что-о-о?! — взревел Роджер. — А ну-ка помоги мне выбраться отсюда, и ты убедишься, что я всегда, всегда смогу заставить тебя трепетать от страсти. Я не успокоюсь, пока не освобожу твою душу и твое тело от воспоминаний о Линкольне!
 — Роджер! — с упреком воскликнула Розанна. Слова Роджера смутили ее, и она внезапно зарделась, словно юная невеста перед своей первой брачной ночью.
 Она помогла ему вылезти из лохани и насухо вытерла его могучее тело. Она чувствовала, что душу ее снова переполнила радость жизни, ей хотелось смеяться и плакать, хотелось сжать Роджера в объятиях и никогда не отпускать от себя.
 «Господи! — взмолилась она про себя, — не отнимай его у меня! Я не смогу жить без него!»
 Они вошли в свою спальню, и, притянув Розанну к себе на ложе, Роджер прошептал ей на ухо:
 — А ты помнишь нашу первую ночь любви? Помнишь, как я растопил лед твоего отчуждения своими поцелуями?
 И он снова принялся целовать ее мягко и нежно, нетерпеливо и страстно, короткими и долгими, едва ощутимыми и неистовыми поцелуями, пока она не раскрылась ему навстречу, пока их тела не соединились в упоительном объятии. Едиными в этот миг стали и их души, их чувства и мысли, едиными и нерасторжимыми в сиянии светлой, пламенной, вечной любви.