Аннотация: Сезоном солнца называли викинги лето – пору белых ночей, пору, когда оживает природа и загораются страстью сердца
 Солнцем озарила жизнь красавицы Зарабет любовь к мужественному воителю Магнусу Харальдсону. Униженной рабыней вошла она в его дом – и полновластной госпожой воцарилась в его душе Тяжкие испытания уготовила судьба влюбленным, однако так горяча оказалась их страсть, что не было в мире силы, способной противостоять ее пламени…


---------------------------------------------


 Кэтрин КОУЛТЕР
 СЕЗОН СОЛНЦА



 Глава 1


 Ее звали Зарабет. Она была падчерицей богатого торговца пушниной в Иорвике, или Йорке  [1] , как называли этот город местные англосаксы. Нельзя сказать, что Зарабет блистала красотой. Он встречал женщин и красивее, и ярче: рабыня Сира, например, выглядела куда привлекательнее.
 Его земляки были такими светловолосыми, что в лучах полуденного солнца казались седыми, а Зарабет гордилась своими пышными огненно-рыжими волосами, которые в тени отливали кроваво-красным цветом. Ее локоны либо свободно рассыпались по спине, либо двумя тяжелыми косами оплетали голову. Вероятно, роскошные волосы девушка унаследовала от своей матери, уроженки Ирландии.
 Он ездил в Дублин несколько лет назад, чтобы купить рабов и продать морские раковины, меха, оленьи рога и мыльный камень. Поговаривали, что ирландцы плодятся как псы, поэтому волосы у них не такие, как у всех людей. Ее глаза тоже были странного цвета – неестественно зеленого, как мох на болоте. Ничего похожего он не видел даже в Ирландии.
 Ему не раз доводилось смотреть на свое отражение в начищенном до блеска серебряном блюде, и он прекрасно знал, что его глаза, как и у большинства соплеменников, небесно-голубые, когда он в хорошем расположении духа, и темно-синие, как фьорд Осло, когда он чем-то раздражен. Его мать, Хельги, не раз говорила, что глаза у него мягкие и теплые и что их голубизна напоминает цвет яиц малиновки. Такое сравнение удручало его сверх всякой меры.
 Зарабет была высокой женщиной, но при его гигантском росте доставала ему лишь до плеча. Первая жена, Далла, была маленькой, и, сжимая в объятиях ее хрупкое тело, он порой представлял, что ласкает ребенка, а не женщину, не жену.
 Он несколько раз подходил совсем близко и заметил, что кожа у Зарабет чиста и бела, как снег на вершине горы. Когда девушка улыбалась, две ямочки появлялись на ее щеках. Эта улыбка и покорила его сердце, стоило ему увидеть ее.
 Зарабет не принадлежала к роду викингов, но это его нисколько не заботило: он желал ее так, как никогда не желал ни одну женщину.
 Он постоянно думал о том, что хочет обладать ею, о том, как войдет в ее лоно и найдет успокоение. Он хотел говорить с ней, делиться своими планами, мечтал о том, как они вместе поплывут в торговый порт Хедеби, а оттуда, миновав цепь небольших островков вдоль побережья Швеции, доберутся по рекам до Киева. Возможно, он повезет ее и дальше, в тот прекрасный, сияющий золотом куполов город на Черном море, который викинги называют Миклагардом, а все остальные – Константинополем.
 Порой он думал даже о том, что у них будут дети – дочери с огненно-рыжими волосами и светловолосые сыновья. Правда, казалось странным, что у мужчин в его роду могут быть ярко-зеленые глаза, но протеста это не вызывало.


* * *

 Он, Магнус Харальдсон, был вторым сыном графа Харальда и в свои двадцать пять лет владел огромной фермой Малек, которую завещал ему дед. Плодородная почва – хотя земли здесь, как правило, были каменисты и скудны – давала богатые урожаи ячменя, пшеницы и ржи. Магнус успешно занимался торговлей, унаследовав от отца хозяйскую смекалку и расчетливость, и даже приобрел собственное судно – «Морской ветер». У Магнуса была дюжина рабов, и на него работали местные крестьяне. Многие из них были друзьями Харальдсона и не только сопровождали его в плаваниях, но и сами немного торговали.
 По воле родителей Магнус женился в семнадцать лет. Его жена Далла, сама еще почти ребенок, умерла при родах через два года после рождения сына Эгила. Магнус скорбел о ней, как об утраченном друге. Но время шло, он становился старше и научился находить утешение в обществе других женщин. Магнус решил, что новая жена и еще один сын ему не нужны, а получать удовольствие от жизни можно и вне брака.
 Он стал смотреть на женатых мужчин как на слабохарактерных глупцов, даже если те четыре месяца в году проводили в набегах. И вдруг в сознании Магнуса произошла резкая перемена: хотя страстные ласки Сиры и заставляли его тело трепетать от наслаждения, нынешняя любовница перестала интересовать его.
 Магнус сказал себе: «Сыну нужна мать, такая мать, как Зарабет». При этом честно признался себе в том, что мысль о благе ребенка пришла далеко не в первую очередь.
 Зарабет прежде всего нужна ему самому, и он добьется своего!
 Викинг внезапно услышал ее смех, чистый, искренний. Магнус увидел улыбку, ямочки на щеках, ровные белые зубы и был очарован. У него возникло сильнейшее желание схватить девушку, взвалить на плечо и отнести в чащу леса, чтобы там, на мягкой сухой хвое, овладеть ею.
 Поскольку ее отчим был очень богат, Магнус предполагал, что тот потребует за невесту выкуп, заплатить который будет под силу далеко не каждому. Но он отдаст этому человеку столько, сколько нужно, хотя и презирает Олава Гордого, прозванного торговцами-викингами Плутом.
 Олав не скупился на широкие жесты, поражая всех своей необычайной щедростью, а потом вдруг без какой-либо причины обманывал тех же людей по мелочам. Магнус не раз задавался вопросом, как обращается с падчерицей Олав – человек упрямый, мелочный, хотя порой и проявляющий неожиданное великодушие.
 Харальдсон решил, что сначала должен поговорить с девушкой. Ему было трудно произносить ее имя вслух, оно звучало непривычно и таило в себе нечто загадочное и завораживающее, как и сама Зарабет.
 Магнус стал на себя не похож с тех пор, как впервые увидел ее и остолбенел, словно неразумный волчонок, вылезший из норы и ослепленный солнцем. Мужчина был удивлен и рассержен тем. что внезапно растерялся и утратил самообладание. В конце концов, она всего лишь женщина, которая должна подчиняться сильному мужчине и выполнять его волю! Но дело в том, что Магнус еще не был ее мужчиной.
 Чувства, которые пробудились после первой встречи с ней, смущали его душевный покой. Было в Зарабет нечто, что вызывало в нем нежность, желание защитить ее. Искорки смеха в зеленых глазах девушки заставляли Магнуса улыбаться в ответ. Вот она задумалась о чем-то, и ему сразу захотелось узнать ее мысли. Он чувствовал, что эти мысли придутся ему по душе. Зарабет постоянно поражала его и ставила в тупик, но Магнусу это нравилось.


* * *

 Харальдсон снова и снова повторял себе, что она всего лишь женщина, совсем скоро будет принадлежать ему, а его воля ста нет для Зарабет законом. Тогда ее улыбка будет согревать только Магнуса Харальдсона, хозяина фермы, торговца, владельца корабля и двенадцати рабов.
 Он представил, как на ферме Зарабет отдает распоряжения прислуге. Ей понравится и долина Гравак, и ферма Малек. Она не будет там скучать, потому что его родители и старший брат живут поблизости, а до Каупанга, большого торгового города на западном побережье Норвегии, всего день плавания.
 Магнус видел, что девушка собирается уходить. Она взяла за руку маленькую девочку, которая тихо стояла рядом, потом наклонилась и стала что-то говорить, сопровождая речь выразительными жестами. Глядя им вслед, он любовался ее изящной походкой и тем, как грациозно она обходила грязные лужи. Ее рыжие волосы огнем полыхали на солнце. Она была хрупкой и гибкой, но Магнус знал, что под мягким шерстяным платьем скрывается ее упругая девичья грудь, нежная и белая, как молоко. Он сжал руки в кулаки при мысли о том, как прекрасно было бы прямо сейчас ощутить тепло ее тела.
 Магнус нахмурился. Она давно не ребенок. Девушке лет восемнадцать, и большинство ее сверстниц давно уже замужем и нянчат ребятишек. Может быть, Олав просит слишком большой выкуп? Почему Зарабет до сих пор не замужем? Вдруг у нее отвратительный склочный характер?
 Да, иногда девушке дозволялось отказывать женихам. Возможно, Олав Гордый дал ей такое право и она еще не встретила мужчину, за которого хотела бы выйти. Магнус улыбнулся, подумав: «Уж я-то ей понравлюсь, в этом нет никаких сомнений».
 Он обратил внимание на то, что Зарабет остановилась на улице Дровосеков, чтобы перекинуться парой слов с золотых дел мастером, дед и отец которого тоже когда-то делали здесь браслеты и кольца из балтийского янтаря и искусно оправляли камни золотом и серебром. Вот девушка пошла быстрее – Магнус знал, что она спешит домой.
 Дом Олава Гордого с толстыми дубовыми стенами и крытый дорогой щепой находился за Медными воротами. Дома в Йорке ставили плотно один к другому, оставляя между ними лишь узкие проходы, темные и зловонные. Жилище Олава Гордого было просторнее и удобнее многих, но и вокруг него теснились дома людей победнее.
 Магнус задумался и поправил накидку из волчьей шкуры. Его пальцы нащупали золотую брошь, которая удерживала шкуру на плече. Несмотря на то что была середина апреля, дул пронизывающий ветер. Солнце спряталось за серыми облаками, лишая землю благодатного тепла. Магнус поежился, но не от холода, а от стыда за то, что он – богатый фермер и удачливый, уважаемый всеми торговец, отпрыск княжеского рода – позволил так себя околдовать.
 Это все чары Зарабет. Его покой смутила женщина со странным именем, с необычного цвета волосами, излучающей тепло улыбкой и высокой грудью, возбуждающей в нем страстное желание. Харальдсон вернулся на корабль, испытывая глубокое отвращение к своей слабости.




 Глава 2


 Магнус решил подойти к ней у колодца посреди площади Медных ворот – места, где мужчины по традиции проводили время после полудня, обсуждая последние новости и развлекая друг друга хвастливыми байками. Женщины приходили сюда за водой, а затем садились подле мужчин, вязали из шерсти одежду и присматривали за детьми, которые резвились рядом. Люди собирались здесь, чтобы отдохнуть от тяжелой работы.
 Магнус стоял чуть в стороне, не спуская глаз с беседовавших мужчин. Он, как всегда, был начеку, поскольку по собственному опыту знал, что даже двое могут одолеть сильного воина, если нападут внезапно. Он терпеливо ждал Зарабет.
 Она была одна, без девочки. И в тот момент, когда девушка опустила ведро в колодец, Магнус оказался рядом:
 – Меня зовут Магнус Харальдсон. Я фермер и торговец. Моя семья живет под Каупангом, в Норвегии. Я не беден, не жесток и не порочен. Я хочу взять тебя в жены.
 Зарабет выронила ведро и услышала плеск, с которым оно ушло под воду. Выпрямившись, девушка медленно обернулась к человеку, который так напугал ее. Она чуть запрокинула голову и посмотрела незнакомцу в лицо. Лишь немногие мужчины были выше Зарабет, и она не привыкла смотреть на них снизу вверх.
 – Прости, чего ты хочешь? – Она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. – Мне показалось, что… Но нет. Так что вы сказали, сэр?
 Магнус, очарованный ее светлой улыбкой и мягким голосом, терпеливо повторил:
 – Я сказал, что хочу взять тебя в жены. Меня зовут Магнус Харальдсон. Мне трудно выговорить твое имя, но я быстро привыкну к нему… Зарабет.
 Он произнес ее имя с трогательным усердием, и девушка улыбнулась в ответ на предложение, в серьезность которого трудно было поверить, тем более что и произнесеното оно было со странным чужеземным выговором. Впрочем, на человека, выпившего слишком много меда или зля, Магнус Харальдсон был не похож.
 Как бы то ни было, Зарабет очень устала за день, а его слова – шутливые или нет – развеселили ее и подняли настроение.
 Этот красивый мужчина, сын гордого и сильного народа, был молод и хорошо сложен, глаза цвета летнего неба, чистого и безоблачного, так и притягивали ее взгляд. Зарабет склонила голову набок. А он дерзок, этот викинг!
 – Ведро утонуло. Что же мне теперь делать?
 Магнус смотрел на нее с восхищением, удивляясь тому, как улыбка освещает бездонную глубину ее зеленых глаз.
 – Я достану твое ведро. Меня зовут…
 – Я знаю, Магнус Харальдсон. Ты фермер и торговец, не жесток, не порочен и хочешь взять меня в жены.
 Он нахмурился. Эта женщина с чужеземным именем и лукавой улыбкой издевалась над ним! Она насмехалась над его предложением, притворяясь серьезной, и это Магнусу не нравилось.
 – Да. Я хочу взять тебя в жены. И сейчас достану твое ведро.
 Зарабет с любопытством смотрела ему вслед, когда он решительным шагом завоевателя направился через площадь к кузнице и вскоре вернулся с длинным шестом, на конце которого был закреплен крюк. Северянин склонился над колодцем, что-то бормоча себе под нос. Зарабет предположила, что он ругается. Мужчина тщетно старался – и девушка это видела – вытащить ведро, но оно уже опустилось на дно колодца, до которого шест не доставал. Наконец, Магнус оставил попытки достать его и обернулся к ней:
 – Не получается. Но я куплю тебе новое ведро, раз это из-за меня ты упустила его.
 – В этом нет необходимости. Виной всему моя неловкость, и только. Ты лишь немного испугал меня. – Она замолчала на мгновение и добавила с улыбкой:
 – Тебе известно мое имя, но ты не знаешь, кто я. Я – Зарабет, падчерица Олава, торговца пушниной, и…
 – И ты хочешь стать моей женой, потому что я тебе понравился с первого взгляда. – Магнус закончил фразу вместо нее. – Ты решительна. Это хорошее качество для женщины.
 – Не поняла…
 – Хорошо, когда женщина решительна и быстро соображает. Я поговорю, с Олавом Гордым, мы определим выкуп и…
 – Я не выйду за тебя замуж!
 – Почему? – нахмурился Магнус. – Ты же сказала, что выйдешь.
 – Ничего подобного я не говорила. Я тебя не знаю. И никогда в жизни не видела. Мы познакомились всего несколько минут назад. Из-за тебя я уронила ведро. Да и с чего это ты решил сделать мне предложение?
 – Я торговец, приезжаю в Иорк несколько раз в год. Увидел тебя два дня назад и с тех пор наблюдаю за тобой. По-моему, из тебя получится хорошая жена. Ты мне подходишь. Ты будешь доставлять мне удовольствие, растить моих детей, согревать мне сердце, готовить еду и шить одежду.
 Зарабет, несколько очарованная поначалу нахальством красивого и статного викинга, теперь была потрясена его упрямством, хоть и сама обладала этим качеством в полной мере. Он перестал быть смешным, потому что наконец стало ясно: его предложение серьезно. А с викингом, который имеет серьезные намерения, шутить не стоит. И все равно это какая-то бессмыслица! Такое ощущение, будто он выбирал себе рабыню, тщательно оценив ее достоинства.
 Зарабет несколько встревожилась, взглянув в его сузившиеся глаза. Чужестранец больше не производил впечатления добродушного человека, готового посмеяться над своей шуткой. И все же отступить, проявить слабость было выше ее сил.
 – Ты больше ничего не хочешь добавить, Магнус Харальд-сон? Значит, думаешь, я тебе подхожу? Звучит так, словно ты покупаешь рабыню. А вдруг я окажусь склочной, болтливой и ленивой? Что касается тебя, то я не знаю, каков ты… Может, ты бьешь женщин? Может, ты никогда не моешься, и от тебя пахнет протухшими внутренностями ласки? Может…
 – Довольно, Зарабет. – Он умолк, потрясенный тем, как прозвучало имя девушки в его устах.
 Затем сжал ее руки повыше локтей. Она похолодела от страха, но заставила себя успокоиться. Так и стояли молодые люди на площади Медных ворот, а вокруг сновали горожане, многих Зарабет хорошо знала. «Без сомнения, мы сейчас находимся в центре всеобщего внимания, так что волноваться нечего», – успокоила она себя и улыбнулась викингу. Улыбка получилась натянутой и неестественной.
 – Не хочу пугать тебя, но если я что-то решаю, значит, так тому и быть. Я часто моюсь, как это принято в моей стране, и поэтому не пахну тухлятиной. У меня здоровые зубы и нет ни капли жира на животе. Мужчины не могут бороться за жизнь, если они жирные. Женщин я не бью.
 Зарабет слушала как зачарованная.
 Он нахмурился, пожал плечами и продолжил:
 – Правда, у меня есть рабыня Сира, которая любит, чтобы я хлестал ее ремнем по ягодицам. Но я делаю это очень редко.
 – У тебя есть рабыня, которая любит, чтобы ее били? – изумилась Зарабет, позабыв о страхе. – Да еще… по таким местам? Но это же глупо! Я тебе не верю. Зачем ей это нужно?
 – Все так, как я сказал. – Магнус снова пожал плечами. – Она очень страстная женщина, и боль усиливает удовольствие, которое я доставляю ей. – Он прищурился, глядя в зеленые глаза Зарабет. – Почему ты не веришь мне? Я говорю правду. Ты вскоре сама убедишься в этом.
 – Дело не в том, что я тебе не верю. Просто не нужно посвящать меня в такое, даже если это правда. При одной мысли о том, что меня могут ударить, да еще по такому месту… Нет, мне это не нравится.
 – Я не стану тебя бить. Даже если ты захочешь, я не сделаю этого ни за что в жизни.
 – Я не захочу этого. – Зарабет невольно заинтересовалась этим человеком и добавила:
 – Никогда!
 В его голубых глазах теперь застыло совсем иное выражение. Женская интуиция подсказывала, что викинг думает о том, какова она без одежды.
 – Может быть, теперь ты отпустишь меня, Магнус?
 – Нет. Мне нравится чувствовать твое тело, ощущать его тепло и мягкость, вдыхать твой запах.
 – Тогда по крайней мере не держи меня так сильно. У меня руки затекли.
 При этих словах он нахмурился, и его пальцы сразу стали нежными и теплыми, как полуденное солнце ранней весной. Магнус смотрел на Зарабет внимательно и задумчиво.
 – Ты скажешь мне, что так веселит тебя. Говорят, я понимаю женщин. Я не эгоист и люблю, когда женщина счастлива. Ты будешь моей женой. Я хочу, чтобы мое тело доставляло тебе наслаждение. Это твое право – получать от меня, твоего мужа, удовольствие.
 Его слова прозвучали тихо и доверительно. Зарабет смотрела на Магнуса словно завороженная и уже не думала уходить.
 – Я не знаю, что доставит мне удовольствие, – сказала она без тени смущения.
 На его лице вдруг вспыхнула радостная улыбка:
 – Это очень хорошо. Мы вместе это выясним. Я постараюсь не разочаровать тебя. – Магнус замолчал и взглянул на свои пальцы, которые теперь едва касались ее локтей. – Я хотел рассмотреть тебя поближе. Ты чиста, как я и предполагал. У тебя очень белая кожа. Я наблюдаю за тобой уже два дня.
 – Да, кожа у меня белее, чем у тебя.
 – Это потому, что ты ирландка. Разве не так? Она кивнула, и Магнус заметил боль в ее глазах.
 – Твои родителя умерли? – спросил он, желая выяснить причину внезапной грусти. – Когда ты потеряла мать?
 – Три года назад. Ее звали Мара. Олав познакомился с ней в Лимерике и женился на маме, когда мне было восемь лет. Мой отец умер за год до этого, и матери приходилось нелегко одной с ребенком на руках. Потом мы переехали сюда.
 – А маленькая девочка, с которой я вчера видел тебя, это дочь Олава?
 Зарабет гордо вздернула подбородок, и Магнус удивился и порадовался этому неожиданному проявлению характера. Что же в его словах могло вызвать такую бурную реакцию?
 – Лотти – моя сестра. И мне безразлично, кто ее отец.
 – Значит, Олав.
 – Да, но я люблю Лотти, и она моя.
 – Нет, она дочь твоего отчима.
 Зарабет пожала плечами и отвернулась. Магнус понял: она еще сказала бы что-то о своей сестре, если бы не его резкость.
 – Не важно, что ты думаешь об этом. Я должна идти. Мне нужно найти новое ведро. Я не могу задерживаться.
 – Я куплю тебе ведро, – сказал он и, несмотря на то что девушка отрицательно покачала головой, твердо добавил:
 – С этого момента тебя должно интересовать, что я думаю. Мое мнение будет определяющим в твоей жизни. Ты станешь руководствоваться моими словами. Помни об этом, Зарабет. А теперь я провожу тебя домой. Мне нужно поговорить с твоим отчимом. Ты не знаешь, он просит большой выкуп?
 Она удержала Магнуса за руку. Удивление и раздражение, вызванные его самонадеянностью, уступили место смирению. Ей придется принять неизбежное, подумала Зарабет. И эта мысль ужасала ее. «Неужели я совсем потеряла разум? Ведь я знакома с этим человеком всего несколько минут!»
 – Магнус, ты слишком торопишься. Я тебя совсем не знаю. Ты должен понять… – Она осеклась, поймав себя на том, что нервно ломает руки.
 Девушку настолько поразила собственная реакция, что она замолчала на несколько секунд. Викинг терпеливо ждал, когда она все-таки выскажет то, что хочет. Зарабет набрала полную грудь воздуха и продолжила уже спокойнее:
 – Если хочешь, мы встретимся здесь завтра утром и поговорим. Ты расскажешь мне о своей жизни в Норвегии. Я должна получше узнать тебя. Это все, на что я могу дать согласие сейчас. Ты не против?
 – Ты узнаешь меня получше, когда станешь моей женой, – ответил Магнус, очень недовольный тем, что девушка продолжает возражать ему.
 Харальдсон был расстроен и нетерпелив, но его взгляд по-прежнему сохранял искреннюю нежность, которая не могла не растрогать девушку. Она испытывала странное и неизвестное ей доселе теплое чувство.
 – Ты очень нужна мне. Я не буду торопить тебя, хотя мне очень трудно сдерживаться. Но послушай, Зарабет, ты станешь моей женой, и очень скоро. Я собираюсь вернуться домой через десять дней.
 – Десять дней! Но это невозможно! Ты просишь меня… – Впервые в разговоре с мужчиной она не находила нужных слов и в отчаянии всплеснула руками. – Здесь мой дом, тут я провела последние десять лет жизни! Я ничего не знаю о Норвегии, кроме того, что люди там светловолосы, грубы и жестоки. Они приплывают к нам на длинных лодках, убивают, грабят и разоряют все вокруг!
 – Я не жестокий.
 – Значит, ты не принимаешь участия в мародерских набегах? Не грабишь, не насилуешь и не разрушаешь?
 – Только иногда. Иначе скучно жить, да и запас золота и серебра надо пополнять. Страсть к путешествиям в крови у викингов. Мы любим открывать неведомые страны, встречать новых людей, которые живут по-другому и говорят на непонятных языках. Я буду брать тебя с собой иногда, если ты, конечно, захочешь.
 – Но ты все же бываешь жестоким.
 – Только иногда, – сказал Магнус и улыбнулся. – Да и то лишь по необходимости. Я никогда не бываю бессмысленно жесток, Зарабет. Я смогу защитить тебя. Это мой долг по отношению к тебе как к жене.
 – Ты очень много говоришь о своем долге передо мной в случае, если я стану твоей женой. Но я еще совсем не знаю тебя. Ты хочешь, чтобы я тебе повиновалась, но я пока ничего тебе не должна. Тебе следует…
 Он, казалось, не слышал этих слов, взял девушку за руки и перевернул их ладонями вверх. Ее руки огрубели от тяжелой работы, на пальцах темнели мозоли.
 – Я говорил тебе, что богат. Всю тяжелую работу в моем доме выполняют слуги, а ты будешь лишь давать им указания. Тебе придется только шить мне одежду. Хорошей еды в моем доме вдоволь, увидишь сама. Твои руки снова станут белыми и мягкими, я этого хочу. Ты будешь рядом, чтобы гладить мои виски, когда я погружен в задумчивость; чтобы растирать мне спину, когда я устал после трудного дня, чтобы ласкать меня, когда я пожелаю любить тебя.
 Зарабет смотрела на него и была не в силах отвести взор. Искренняя прямота и беспечная самоуверенность не оставляли сомнений в честности его мыслей и намерений. А когда Магнус заговорил о любви, о том, что ее руки будут касаться его тела. она встревожилась и в то же время испытала сладостное ощущение от жаркой тяжести внизу живота. Зарабет почувствовала, как в ней что-то ожило от слов и взгляда этого странного мужчины.
 – Ты будешь моей, Зарабет.
 – Я должна поговорить с отчимом, – ответила она в отчаянии от того, что судьба неожиданно столкнула ее с этим человеком, от того, что он заставил ее испытать такие сильные и непонятные чувства.
 Магнус не был похож на местных мужчин, и потому девушка не могла держаться с ним как обычно, то есть в своей слегка вызывающей манере; он подавлял ее упрямство и своеволие. Смущение и нерешительность Зарабет были очевидны для обоих. С досады она резко отвернулась, понимая, что выглядит смешной и растерянной.
 – Я должна поговорить с отчимом, – повторила она.
 Он улыбнулся. Это был триумф. Так почему не порадоваться собственной победе? Магнус выбрал ее, и она согласилась. Магнус был честен и прямодушен, и она оценила это. Магнус Харальдсон добился своего, и это его радовало.
 – Хорошо, я буду терпелив, Зарабет. Утром мы встретимся здесь после вашей христианской мессы.
 Девушка молча подняла на него глаза. Мужчина улыбнулся, коснулся кончиками пальцев ее подбородка и склонился, чтобы оставить на ее устах легкий, почти воздушный поцелуй. Магнус уходил по площади Медных ворот неторопливым и полным спокойного достоинства шагом, словно он, приезжий, здесь хозяин и все вокруг должны ему подчиняться.
 Зарабет смотрела вслед Магнусу, пока тот не скрылся из виду. Несколько женщин тут же направились к ней, но девушке не хотелось отвечать на вопросы любопытных, и она ушла.
 Он был варваром. Зарабет совсем забыла об этом, хотя и не должна была. К. тому же порочен, если судить по рассказу о его любовнице. А Зарабет христианка, и Лотти тоже. Падчерица Олава Гордого твердо решила, что, когда выйдет замуж, сестренка останется с ней.
 С того дня, как Лотти исполнилось два года и их матери не стало, малышка принадлежала только Зарабет. Тогда Олав сказал, что их мать сбежала с любовником и забрала Лотти с собой. Он бросился в погоню. Ее мать погибла от удара, который нанес тот, другой, человек. Но зачем ему понадобилось бить мать? Разве этот мужчина не любил ее? Зарабет ничего не понимала, но не стала требовать объяснений у отчима, в глазах которого полыхала ненависть. Мать мертва, и это никак нельзя было изменить.
 С тех пор прошло много времени. Ее прекрасная мать, возможно, и любила старшую дочь, но все-таки бежала, взяв с собой только Лотти, а ее, Зарабет, оставила одну.
 Девушка тряхнула пышной копной волос, стараясь прогнать грустные воспоминания. Все в прошлом, от былого остался лишь пепел. Никто не может объяснить ей того, чего она не понимает. Кроме Олава, конечно, но с отчимом она ни за что не заговорит об этом. Странно, почему воспоминания до сих пор так болезненны и тревожны?
 Зарабет не раз задумывалась о своей теперешней жизни, и ей все чаще казалось, будто Олав хочет, чтобы падчерица заняла место своей матери. Этот человек, похоже, думал, что она не сможет сбежать, поскольку как любой другой ребенок принадлежит ему, своему приемному отцу.
 И вот в ее размеренную жизнь стремительно ворвался русоволосый викинг.




 Глава 3


 Олав наблюдал, как падчерица с аппетитом ест овощную запеканку и говядину, которую приготовила на ужин. Мясо было сочным и хорошо прожаренным, но ему казалось сухим. Он не сводил глаз с Зарабет.
 Девушка кормила сестру, эту маленькую уродину, которую ему следовало утолить в ближайшей канаве в тот же день, как он узнал о том, что она – плод прелюбодейства. Но теперь уже поздно.
 Девчонка была ненормальной, но Зарабет упрямо отказывалась это признавать и души не чаяла в сестренке. Падчерица никогда не простит того, кто причинит Лотти вред. Наверное, Зарабет постарается отомстить Олаву, если он убьет ее сестру, и прикончит его самого. А он не хотел бояться Зарабет.
 Олав хотел спать с ней.
 Их не связывали кровные узы.
 Зарабет – самая обычная ирландская девка, но не потаскуха, как ее мать. И скоро он обязательно уложит падчерицу к себе в постель. А после этого отправит Зарабет на невольничий рынок в Дублин. Или женится на ней. Жаль только, что придется взять ее вместе с этой маленькой идиоткой Лотти. Не исключено, что им придется покинуть Йорк.
 Он проглотил кусочек вкусной говядины, чуть не подавившись при этом, и облизал пальцы. Тщательно скрывая тревогу, вызванную самыми худшими подозрениями, Олав сказал небрежно:
 – Ты сегодня какая-то странная, Зарабет. Что-нибудь случилось? Почему не расскажешь мне?
 Она знала, как ревниво Олав относился к любому мужчине, который заговаривал с ней, и, сразу почувствовав себя виноватой, отрицательно покачала головой.
 – Ты встретила мужчину, не так ли? – продолжал настаивать он.
 Девушка вынуждена была признаться:
 – Он викинг, торговец из Норвегии. Живет под Каупангом. Мы столкнулись у колодца на площади Медных ворот. Он испугал меня, и я уронила ведро в колодец.
 Ее объяснение прозвучало правдоподобно, но Олав не успокоился. Глуп тот мужчина, который верит женщине. Он пристально посмотрел на падчерицу и решил, что та сказала не все.
 – Как его зовут?
 – Я не знаю. Мы просто немного поговорили о погоде. Он хорошо отзывался о тебе, потому что сам торговец и хотел бы иметь дело с тобой.
 – В таком случае викинг наверняка зайдет в лавку.
 Олав стал есть говядину, которая теперь показалась ему гораздо вкуснее. И все же ощущение того, что Зарабет как-то изменилась, не покидало его.
 – Почему он не назвал своего имени?
 Зарабет пожала плечами. Она очень не любила врать, но на сей раз ей это удавалось легко. Странно! И девушка задумалась о Магнусе. Он снова предстал перед ее мысленным взором: красивый, высокий, гордый. Затем она вспомнила его добрую улыбку, теплый взгляд. Девушка невольно улыбнулась, заговорив с Лотти и подкладывая ей еще мяса.
 – Ты должна хорошо кушать, малышка. Съешь еще кусочек. Ты вырастешь большой и здоровенькой девочкой.
 Олав с отвращением смотрел, как Зарабет целует сестру в макушку. Проклятый выродок! Чресла у него напряглись, когда он задержал взгляд на груди Зарабет: наконец-то девичье тело приобрело женские формы. Всего год назад она была плоской как доска и вдруг превратилась в женщину. Вокруг падчерицы стали увиваться молодые похотливые ублюдки, которые только и хотели затащить ее в постель. Слава Богу, что мужчины пока совсем не интересуют Зарабет, поэтому Олав еще не назначал выкуп, размер которого, конечно, огорчит падчерицу.
 С каждым днем Зарабет все больше становилась похожей на свою мать – красивую, нежную и своевольную. Он не был строг с Марой, потому что любил жену, и вот к чему привели его природная мягкость и покладистость! Но Зарабет пошла не в мать, хотя и унаследовала от нее острый язычок и умение лгать. Впрочем, это недостаток всех женщин. Ничего, уж эта будет беспрекословно слушаться и останется ему верна, потому что он знает, как привязать Зарабет к себе.
 Олава поразило, что и его собственный сын воспылал к Зарабет страстью. Кейт давно был женат на женщине, которую выбрал ему отец, и теперь вдруг зачастил к ним в дом, будто бы навещая отца. Но Олав то знал истинную причину его визитов. Молодой остолоп положил глаз на Зарабет, но он ее не получит.
 Олав скорее убьет собственного сына, чем позволит ему прикоснуться к Зарабет. Да и жена Кейта тоже не станет мириться с изменой. Интересно, догадывается ли Токи о влечении мужа к Зарабет?
 Олав медленно поглаживал мягкую светлую бороду, как всегда, когда глубоко задумывался над чем-то важным. Его бороду уже тронула седина, но совсем чуть-чуть. Он еще не старик и не скоро им станет. Спина по-прежнему была ровной н прямой, правда, живот округлился, но не так, чтобы отвратить женщину. Олав гордился густой шевелюрой и пышной бородой. Считая себя привлекательным, он щедро украшал свою одежду драгоценностями и золотыми брошами.
 Олав резко отодвинул кресло от стола и поднялся.
 – Я хочу осмотреть новую партию мехов, пока не стемнело. Если твой викинг зайдет завтра в лавку, я скажу, что ты уже рассказала о нем. – И он помедлил, наблюдая за тем, какое впечатление произведут его слова на падчерицу.
 Зарабет лишь кивнула в ответ с полным безразличием. Олав не избавился от подозрений, но ничего больше не сказал и отправился на ту половину дома, где размещалась лавка. Он знал, что девушка умеет скрывать свои чувства и по ее лицу никогда нельзя угадать, обрадована она, опечалена или виновата в чем-то.
 Олав зажег масляную лампу и обвел взглядом груду ондатровых, норковых и барсучьих шкурок. Затем опустился на колени и стал раскладывать их в соответствии с размером и качеством выделки, прикидывая, какую цену за них можно назначить. Олав Гордый обладал деловой сметкой, которую унаследовал от своего уже умершего отца.
 Зарабет занялась домашними делами, снова и снова возвращаясь мыслями к викингу. Это не мешало ей разговаривать с Лотти и мыть деревянные тарелки и ножи. Затем она выкупала сестру и уложила ее в кроватку, заботливо укутав одеялом из мягких шкурок.
 Сама она тоже вскоре легла и стала думать о Магнусе Харальдсоне. Они увидятся завтра, после христианской мессы. Так он сказал. Нет, скорее, распорядился. Зарабет улыбнулась. Почему она слушается его, если этот викинг такой же мужчина, как и остальные, разве что ростом повыше?
 Зарабет слышала, как отчим вошел к себе в спальню, посреди которой стояла огромная кровать с пуховой периной, а в углу – большой сундук с бельем. Она слышала, как Олав разделся, аккуратно сложил одежду, снял золотой браслет и три кольца. До нее донеслось, как отчим рыгнул, и она представила себе, как он ложится в кровать, почесывая живот. Через несколько минут его спальня наполнилась звуками размеренного храпа.
 Зарабет еще долго лежала в темноте с открытыми глазами и размышляла о том, где сейчас Магнус, что он делает и о чем думает.
 А Магнус был на борту своего корабля «Морской ветер». Молодой викинг стоял между парой весел возле румпеля, опершись локтями на поручень, и наслаждался тихим плеском воды за бортом. В бухте было спокойно, поскольку с двух сторон ее защищали от ветра пологие холмы. Он оглядел длинную вереницу судов, пришвартованных у пристани.
 Эти корабли не были похожи на быстроходные боевые суда викингов, приспособленные к молниеносным атакам. Их толстые борта выдерживали натиск высоких волн, широкое днище придавало большую устойчивость. Они были оснащены одним прямоугольным парусом из грубого белого сукна, прошитого для прочности ярко-красными веревками. На палубе имелись навесы, чтобы защитить груз от ветра, дождя и соленой воды. Особо ценные товары хранились в трюме.
 Магнус построил «Морской ветер» три года назад и планировал поручить постройку еще одного корабля известному в Каупанге мастеру. Этого человека с всклокоченной черной бородой и пылающим взором, с удивительным безразличием относящегося к обидным замечаниям в свой адрес, многие считали сумасшедшим, но Харальдсон любил его.
 Перед Магнусом раскинулся Йорк, крупнейший город Британии и главный порт Британских островов, куда викинги приходили торговать. Слева располагалась старая часть города – горстка убогих хижин, обмазанных глиной. В новой части города были только добротные деревянные строения, в том числе дом Олава Гордого и товарные склады. Здесь же высились каменные христианские храмы.
 Йорк сильно изменился с тех пор, как сюда пришли викинги и установили свои законы. Теперь население города возросло до тридцати тысяч. С факториями викингов соседствовали христианские церкви. Кладбища викингов и христиан тоже располагались неподалеку друг от друга. На улицах теперь можно было встретить и темноволосых викингов, потому что их отцы взяли в жены англо-саксонских женщин. Сейчас здесь царил мир, но очень хрупкий. Стоит викингам совершить набег на владения короля Альфреда, и восстание захлестнет всю Британию, в том числе и Йорк.
 Магнус давно пришел к выводу, что жизнь вовсе не скучна, потому что редко бывает предсказуема. Неизвестность щекотала нервы, и он получал удовольствие от этого. Но при воспоминании о Зарабет, о ее нежных руках, о белизне ее гладкой кожи Харальдсон нахмурился. Неизвестность может быть опасной, когда дело касается девушки, и эта мысль тревожила его. Впрочем, он силен и умен, а значит, сможет защитить будущую жену и позаботиться о ее благополучии.


* * *

 Викинг не сомневался, что девушка, как они договорились, придет утром к колодцу. Магнус понял это, заглянув в глаза Зарабет после того, как она справилась со смущением. Женщины часто именно так воспринимали его слова. Он привык к их взаимности. Зарабет обязательно будет принадлежать ему, потому что они созданы друг для друга. В этом нет сомнений.
 Ранним утром молодые люди встретились у колодца. Было прохладно и сыро, дул пронизывающий ветер, предвещавший ураган. На Зарабет была красная шерстяная накидка, сколотая на плече маленькой бронзовой брошкой. Ее волосы, заплетенные в косы и уложенные кольцами на голове, скрывал капор. Девушка увидела идущего к ней Магнуса, и сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди. И снова Зарабет поразили сила и естественная властность, которые излучал этот человек, прямо и открыто выражавший свои мысли и намерения.
 Магнус заметил ее, и надменное выражение лица преобразилось – оно осветилось ласковой и спокойной улыбкой. Зарабет искренне порадовалась такой перемене, но смутилась, увидев, что Магнус вдруг замедлил шаг, не отводя от нее внимательного взгляда. Казалось, он хотел хорошенько рассмотреть ее, прежде чем окажется совсем близко.
 Викинг подошел к Зарабет вплотную, приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Он вложил в свой поцелуй всю силу чувства, которое вызывала в нем ее красота.
 Зарабет целовалась с мужчинами и раньше, несколько раз, так, из шалости. Но этот поцелуй не был похож на другие. Она ощутила на губах теплое дыхание с запахом меда, когда Магнус сказал:
 – Приоткрой рот. Я хочу почувствовать вкус твоих губ.
 Зарабет подчинилась. Он бережно обнял ее за талию и крепко прижал к себе. Поцелуй казался бесконечно долгим. Сначала он раздвинул языком ее губы, затем проник вглубь и коснулся неба. Девушка отвечала на ласки, как подсказывала ей интуиция. Впрочем, у нее не было другого выхода, и когда Магнус понял это, то сразу же остановился. Он выпрямился и улыбнулся ей, как триумфатор, наслаждающийся своей победой. А Зарабет вдруг захотелось рассмеяться и стукнуть его кулаком в живот.
 – Теперь ты видишь, что я могу доставить тебе удовольствие?
 – Это был всего лишь поцелуй, и ничего больше. Я ответила бы любому мужчине на такой поцелуй.
 Магнус снова стал целовать ее, и поцелуи его становились все более жаркими и требовательными. Наконец викинг добился того, что не только губы, но и все ее гибкое тело ответило ему. Он выпустил Зарабет, на этот раз она промолчала, глядя ему в глаза с мольбой о новой ласке, чувствуя, что его сильные, большие и теплые ладони могут доставить ей безграничное наслаждение и дать надежную защиту.
 – Доброе утро, Зарабет, – сказал он наконец. – Я рад, что ты пришла пораньше и ждала меня здесь. Мне нравится вкус твоих нежных губ. Ты скоро научишься раскрывать их навстречу моему поцелую без напоминания.
 Она молча кивнула, потому что комок в горле не давал ей сказать ни слова. Магнус наклонился и с улыбкой поцеловал ее в кончик носа. По всему было видно, что он больше не сомневался в согласии девушки стать его женой. – Ты говорила с отчимом?
 Беззаботная улыбка Зарабет мгновенно растаяла. Она вспомнила о том, что целовалась с человеком, которого впервые увидела только вчера, и отрицательно покачала головой.
 – Олав спросил меня, не случилось ли чего, – ответила она, глядя в сторону Больших ворот, главной улицы Йорка.
 – Почему?
 – Ему показалось, что я изменилась. Наверное, заметил мое смущение.
 – Это вполне естественно, – заметил Магнус самоуверенно, чем вызвал у нее улыбку. – Тогда почему же ты не рассказала обо мне?
 – Я говорила ему о тебе, но не в том смысле… Я не была до конца уверена в том, что тебе действительно это нужно. То есть я нужна. Ты мог и передумать.
 – Я же сказал тебе, что не лгу. Ты мне не просто нравишься, Зарабет, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Так что ты спокойно могла сообщить Олаву о своем выборе. Сейчас я пойду к нему в лавку. У меня есть дела, а твой отчим не хуже и не лучше прочих здешних торговцев. Я поговорю о мехах и о тебе.
 В порыве панического страха девушка схватила Магнуса за рукав:
 – Подожди, пожалуйста. Ты должен кое-что узнать о моем отчиме. Он очень ревниво относится к мужчинам, которые обращают на меня внимание. Не знаю почему, но это правда. И это очень пугает меня. – Зарабет нервно теребила край накидки, разозлившись на себя за откровенность.
 Однако это только умилило и глубоко растрогало викинга. Он улыбнулся и погладил ее по щеке кончиками пальцев.
 – Не волнуйся, малышка, я договорюсь с Олавом Гордым.
 – Я не малышка.
 – Для меня малышка. – Его взгляд невольно скользнул по ее груди. – Я хочу увидеть тебя без одежды, Зарабет. Я хочу целовать твою грудь, ощутить твое тело под собой и раздвинуть тебе ноги коленом. Ради этого я готов на все.
 У нее перехватило дыхание. Зарабет уже казалось, что она понемногу привыкает к нему, но Магнус снова заставил ее покраснеть до корней волос.
 Она отвернулась и стала разглядывать мутный ручеек у своих ног. Вокруг колодца было очень грязно. На этом пятачке всегда собиралось слишком много людей и животных. В воздухе витали запахи человеческой и звериной плоти и, казалось, нечем было дышать.
 – А в той долине, где ты живешь, Магнус… там чисто? – спросила она неожиданно.
 – Воздух там такой прозрачный, какой ты и представить себе не можешь.. Каждый год в долину приезжают новые люди, потому что там плодородная земля. Я даю им работу. Там нет такой грязи, как в твоем городе, Зарабет.
 Она молчала и теребила накидку.
 – Когда-нибудь я возьму тебя с собой в Киев. Воздух там чистый, холодный и резкий, так что даже дышать трудно. А когда начинаются дожди или снегопады, ты словно умираешь от ощущения, что это никогда не кончится. Если приплыть в Киев до снегопадов, есть риск не выбраться оттуда до весны. Река замерзает, и ты оказываешься у нее в плену на целых полгода.
 Зарабет взглянула на него, и Магнус увидел в ее глазах такую тоску, что был поражен до глубины души. И еще понял, что перед мысленным взором девушки предстает все то, о чем он столь живописно рассказывает.
 – А степи, Зарабет… Бесконечные мили выжженной солнцем травы, которые сменяются жалкими клочками бесплодной земли. Ровное пространство до самого горизонта. Ни деревьев, ни кустарника. Ничего! Только дикая пустошь, где мало кто способен выжить, хотя в степи есть и своя примитивная красота.


* * *

 Люди там жестоки и беспощадны. Но принимать их надо такими, какие они есть.
 – Ты правда покажешь мне все эти места?
 – Да, ты поедешь со мной торговать. Но когда мы приплывем в Миклагард, мне придется быть все время начеку, потому что тебя могут похитить. И еще ты покроешь голову, чтобы никто не увидел твоих волос и лица. Живой огонь твоих волос… – он коснулся ее выбившегося из-под капора локона, – и яркая зелень глаз… Мужчины не смогут удержаться от соблазна попытаться отобрать у меня такую красавицу.
 – Я хорошо помню Ирландию. Деревья и трава там такие зеленые, каких больше нет нигде на свете. Оттого что там часто идут дожди, все цвета кажутся ярче, иногда они просто ослепительны до боли в глазах. Но там всегда шла война, викинги сражались с ирландцами, ирландцы с викингами, и конца этому не было. Мой отец погиб в таком сражении. – Зарабет помолчала и задумчиво оглядела площадь. – Здесь все по-другому. Я выросла в этом городе, с этим местом связана вся моя жизнь, здесь у меня друзья, но… – Она стала подбирать слова, чтобы выразить свои чувства, но только пожала плечом. – Я глупею на глазах.
 – Нет, просто в тебе живет страсть к путешествиям, как и в викингах. Тебе хочется увидеть новые места, узнать мир во всем его разнообразии. Все, что я открываю в тебе, мне нравится. Как только ты выйдешь за меня, для тебя начнется та жизнь, о которой ты мечтаешь.
 – Послушаешь тебя, и кажется, что это так легко. Я никогда не жила так, как мне хотелось бы.
 – Все впереди. Только ты должна мне полностью довериться.
 – Есть еще одна проблема, Магнус. Это моя сестра Лотти. Я ответственна за ее судьбу и хочу, чтобы она оставалась со мной.
 – А как же отец? Разве Олаву не нужна дочь?
 – Нет. Он ненавидит Лотти.
 – Хорошо. Тогда я привезу домой не одну, а двух женщин. А теперь, Зарабет, я пойду и поговорю с Олавом.
 – Ты по-прежнему уверен, что желаешь взять меня в жены? – спросила она, поняв наконец, что ей самой этого очень и очень хочется.
 – Никогда не сомневайся в том, что я говорю, Зарабет.
 С этими словами Магнус Харальдсон поцеловал ее и зашагал прочь.




 Глава 4


 Сердце Олава замерло в груди, когда викинг переступил порог лавки. Без сомнения, это тот самый человек, о котором говорила Зарабет. Она солгала! Викинг был хорош собой и очень уверен в себе. Зарабет не могла не испытывать влечения к такому мужчине. Он из тех, кто любой ценой берет от жизни то, что хочет. Заносчивый ублюдок!
 Да, Зарабет предпочла своему отчиму его. И уйдет с ним без колебаний и сожаления!
 Черная ненависть захлестнула Олава. Зарабет такая же шлюха, как и ее мать. Она готова бросить семью и дом ради какого-то красавчика. Наверняка он наобещал девчонке с три короба. Падчерица точь-в-точь как Мара, которая охмурила и совратила Олава, чтобы выйти за него замуж. Но он не позволит Зарабет уйти с этим викингом, как когда-то не дал сбежать ее матери. Олав глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и его лицо тут же стало непроницаемым и абсолютно бесстрастным. Да, он сразу почувствовал, что приезжий представляет серьезную опасность и что такого противника недооценивать нельзя.
 Олав отложил шкурку и вышел навстречу викингу, чтобы встретить его с подобающей учтивостью. Они представились друг другу.
 Магнус внимательно рассматривал Олава Гордого, который прекрасно выглядел для своих лет. Его одежда была сшита из очень дорогой синей шерсти, а мягкий кожаный пояс был украшен отшлифованным янтарем. На правой руке он носил три серебряных кольца. Магнус подумал, что падчерица торговца одевается гораздо скромнее, и это рассердило его. Но старческий жирок Олав не мог скрыть даже широким поясом, а за бородой, в которой пробивалась седина, виднелся двойной подбородок. При этом, надо отдать должное, спину Олав держал прямо и достоинства ему было не занимать.
 Хозяин лавки не понравился Магнусу с первого взгляда, поэтому он решил не тратить времени попусту и сразу приступил к делу:
 – Я пришел по двум причинам, Олав. Первая и наиболее важная: я хочу жениться на твоей падчерице Зарабет. Вторая заключается в том, что я хочу торговать с тобой. Я привез прекрасные шкурки бобра и ондатры из долины Гравак в Норвегии. Еще у меня есть бивни моржа, оленьи рога и птичье перо для подушек. Все это с севера, из Лапландии. Если договоримся, ты расплатишься серебром.
 – Естественно, – ответил озадаченный Олав.
 Королю Гутруму и его жене нужны были перьевые подушки, но никто не мог доставить ему хорошее перо. Торговец, конечно же, заслужит расположение властителя области.
 Гордый молодой человек, стоявший перед Олавом, был самоуверен и привлекателен: высок, строен, силен, красив, светловолос и голубоглаз, как большинство норвежцев. Тяжелая нижняя челюсть говорила о его твердом характере и несгибаемой воле. В прежние времена при виде человека с ямочкой на подбородке саксы осеняли себя крестом, считая это дьявольской отметиной.
 У Олава мелькнула мысль попросту убить викинга и забрать себе его товар, но торговец лишь сказал:
 – Я с удовольствием стану вести с тобой дела, Магнус Харальдсон. Теперь, когда мне известно твое имя, я припоминаю, что слышал о тебе от других. Ты пользуешься хорошей репутацией.
 – А теперь я хочу знать, какой выкуп ты назначаешь за Зарабет, – пропустив мимо ушей эти слова, напомнил Магнус.
 Олав Гордый пожалел, что под рукой не было кинжала. Он испытывал дикое желание броситься на этого наглеца и убить его на месте. В тот момент Олав не мог думать ни о чем на свете, кроме как о смерти викинга. Но без оружия, голыми руками его не возьмешь! Сила уже не та! Олав сделал паузу, выигрывая время и стараясь собраться с мыслями, потом заговорил:
 – Зарабет – моя единственная дочь. И хотя в ее жилах течет чужая кровь, я люблю и ценю ее. Мое уважение к ней так велико, что я позволил дочери самой выбрать себе мужа. Что же касается выкупа, то он гораздо больше, чем могут заплатить многие. Потому что Зарабет должен ценить не только я, но и ее будущий муж.
 – Так какой же ты назначил выкуп?
 Олав высокомерно приподнял бровь и нервно забарабанил пальцами по прилавку.
 – Прежде всего, Магнус Харальдсон, дочь сама должна сказать мне, что хочет выйти за тебя замуж. Я не стану говорить о выкупе до тех пор, пока не буду уверен, что твое предложение серьезно и она готова его принять.
 – Зарабет согласна стать моей женой, не сомневайся. Я не лгу. Назначай выкуп.
 Олав знал: если цена покажется викингу слишком высокой, тот попросту выкрадет женщину и не станет торговаться. Нет, нельзя допустить, чтобы Зарабет тайком увезли в Норвегию.
 – Все не так просто, Магнус Харальдсон. Сначала я должен побеседовать с падчерицей. Если она подтвердит, что согласна стать твоей женой, то мы поговорим о выкупе. Но мы с Зарабет должны остаться наедине, чтобы ты не мог оказать на нее давления.
 Магнусу не терпелось поскорее покончить с этим делом, его раздражала уклончивая тактика старика, но он решил, что Олав так ведет себя, повинуясь родительскому долгу, и промолчал. Викинг даже предположил, что его собственный отец поступил так же, когда один молодой человек попросил руки младшей сестры Магнуса, Ингун, которая в конце концов решила не выходить замуж и поселилась у брата на ферме.
 – Хорошо, Олав, – улыбнулся Магнус, вспомнив о своих близких. – Я вернусь завтра утром, чтобы поговорить о выкупе. – И он вышел из лавки, даже не попрощавшись.
 У Олава руки чесались, так хотелось схватиться за кинжал. В то же время и птичье перо представлялось очень соблазнительной покупкой. До чего ему хотелось увидеть, как из горла викинга хлынет кровь! Что касается пера, то король Гутрум, безусловно, щедро отблагодарит своего верноподданного. Пожалуй, не стоило отпускать викинга. Ведь завтра будет труднее сторговаться насчет пера. Наверняка кто-нибудь проболтается Магнусу о том, как ценен его товар.
 Олав невольно откладывал разговор с Зарабет. Он чувствовал себя преданным, оскорбленным и знал, что в порыве ярости мог бы убить ее.
 Что же делать?
 Он привык считать падчерицу своей собственностью и ни за что не хотел расставаться с ней, как не мог отказаться и от мысли обладать ею. Но этот Магнус Харальдсон – крепкий орешек! Совсем не похож на сына простого торговца, которого можно легко обвести вокруг пальца. Такой решительный и сильный человек ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего.
 Олав постарался успокоиться и принялся за работу: вел переговоры с другими торговцами, показывал товар покупателям. Он всегда заключал сделки в свою пользу и оставался при хорошем барыше, потому что был хитер, терпелив и умел быстро считать.
 Олав перешел из лавки на жилую половину дома и сразу заметил необычно яркий румянец на щеках Зарабет и манящий блеск ее зеленых глаз. Отчим мгновенно возбудился. Такого прекрасного создания он в жизни не встречал, даже Мара не могла бы сравниться по красоте со своей дочерью! Олав жаждал взять ее немедленно, но понимал, что этим все только испортит. Ему оставалось лишь с болью следить за плавными движениями падчерицы, накрывающей на стол.
 Зарабет достала из кастрюли кусок аппетитно пахнущей тушеной баранины и положила его на блюдо. Затем поджарила на решетке несколько ломтей хлеба и завернула их в шерстяную ткань, чтобы они не остыли. Олав подождал, пока она обслужит его и сядет за стол рядом с маленькой идиоткой, и только после этого заявил:
 – Викинг по имени Магнус Харальдсон заходил ко мне в лавку сегодня. Он хочет торговать со мной.
 – Торговать? – переспросила Зарабет, подняв изумленный взгляд и чуть-чуть побледнев.
 – Да. Он привез из Лапландии птичьи перья, которые как раз нужны королю Гутруму. Возможно, ты слышала…
 – Перо? Он говорил о пере?
 – И еще кое о чем, – улыбнулся Олав, заметив в ее взгляде страх. – О шкурках ондатры и бобра.
 Зарабет побелела как полотно, но не проронила ни слова. Отчаяние сковало ее. Отчим же расплылся в самодовольной улыбке и, пожав плечом с видом полного безразличия, небрежно добавил:
 – Еще он что-то говорил о том, будто хочет взять тебя в жены. Девушка откинулась на спинку стула, вздох облегчения сорвался с ее губ, и она тут же подалась вперед:
 – И что ты ответил ему?
 – Сказал, решать будешь ты… Я предложил поговорить о выкупе только после того, как ты подтвердишь, что согласна стать его женой. Ты этого хочешь, Зарабет?
 – Я знаю его всего пару дней, Олав. Но у меня такое ощущение, будто мы давно знакомы. Понимаю, это звучит странно но я чувствую, что он добрый и сильный человек. И мог бы стать мне хорошим мужем.
 – Ты говоришь так, словно речь идет о достоинствах и недостатках нового платья. Он мужчина, Зарабет. Значит, груб. и жесток, он привык получать то, что хочет, любой ценой. Олав так разгорячился, что не заметил, как перешел на крик. – А ты, глупая девчонка, разве не понимаешь, что он чудовище? Или совсем потеряла глаза и не видишь, как викинг безжалостен и кровожаден?!
 Зарабет погладила по головке сестру, напуганную неожиданным криком.
 – Не бойся, малышка. Все хорошо. Ешь капусту, она мягкая и вкусная, – успокаивая Лотти, она поднесла к губам девочки полную ложку.
 Только когда сестра стала медленно и задумчиво жевать, Зарабет снова обратилась к отчиму:
 – Ты такой же, как и он, Олав. По крайней мере отец твой был таким.
 – Возможно, но я живу своим умом, не хватаюсь чуть что за саблю и топор. Я не совершаю набегов на земли короля Альфреда, не убиваю людей и не продаю их в рабство.
 – Полагаю, что втайне ты мечтаешь об этом.
 Олав угрожающе прищурился и наклонился к ней через стол.
 – Возможно, но речь сейчас не об этом. Скажи по крайней мере, что ты согласна подождать и подумать немного. Ты ведь совсем не знаешь этого Магнуса Харальдсона. Может, он бандит и убийца?
 – Нет, он не похож на убийцу.
 – А на кого похож этот твой викинг, с которым ты знакома целых два дня?
 Но своим сарказмом отчим ничего не достиг и нисколько не задел Зарабет, так как она думала, что Олав просто беспокоился за нее. Странно, что судьба Мары, найденной в лесу с проломленным черепом подле мертвого любовника, и ее младшей дочери Олава не волновала. Да и о падчерице-то отчим начал беспокоиться только три года назад, когда не стало матери. Что касается Лотти, то Олав ни разу не подарил малышке ни ласкового взгляда, ни доброго слова.
 – Я говорю тебе, что он хороший! – горячо воскликнула Зарабет. – И будет мне прекрасным мужем. Он сказал, что возьмет меня с собой торговать, мы поедем в Киев и Миклагард.
 Олав не помнил себя от ярости. Перед его глазами стояла ужасная картина: викинг исполняет свой супружеский долг, как подобает мужчине, а она стонет от наслаждения. Зарабет сказала, что Харальдсон ей нравится. Какая дрянь! Да она только и мечтает о том, чтобы этот грубый мужлан испортил ее, лишив девственности!
 Отчим выпрямился на стуле и прикрыл глаза, стараясь обрести утраченное самообладание. Через мгновение Олав уже смотрел на падчерицу с участием и заботой. Он привык скрывать от Зарабет свои истинные чувства, потому что девушка была своенравна, непредсказуема и бог знает что могла выкинуть, поведи себя Олав с ней так, как ему давно не терпелось.
 Еще год назад отчим понял, что Зарабет разительно отличается от всех знакомых ему женщин. Олав чувствовал это по тому, как здраво она рассуждала о самых серьезных вещах, не стесняясь выражала собственное мнение даже в обществе мужчин. Девчонка часто заслуживала порки, но Олав боялся прикасаться к ней. Зарабет умело вела хозяйство, как взрослая женщина: шила, прибирала в доме, готовила еду. И делала это охотно и весело, но постепенно в ней стали все отчетливее проявляться черты ирландских предков – несгибаемая воля и необузданный темперамент. То же самое раздражало Олава и в викинге.
 Она бросит дом и своего отчима безо всякого сожаления и даже не оглянется на прощание, если ей будет с кем уйти. В ней была несвойственная женщинам независимость, поколебать которую не могло знание того, что мир опасен и коварен и жизнь идет рука об руку со смертью. Олав понимал также, что Зарабет уйдет, если он причинит вред Лотти, поэтому воздерживался от общения со своей маленькой дочерью, боясь ненароком рассердить или озлобить падчерицу.
 – А если я скажу тебе, что Магнус Харальдсон – жестокий варвар, грабящий торговцев в Балтийском море?
 Зарабет взглянула на отчима и улыбнулась. И ничего больше, просто улыбнулась.
 – Хорошо, никакой он не морской разбойник. – Олав налил эль в высокий стакан из рейнского стекла. – А что, если этот человек и того хуже? – Он медленно отпил глоток, не сводя глаз с Зарабет.
 И снова та же улыбка превосходства была ему ответом. Олав понял: нужно выиграть время, чтобы найти веские аргументы, иначе он навсегда потеряет Зарабет. И как можно спокойнее продолжил:
 – Я прошу только об одном. Не принимай окончательного решения скоропалительно. Подумай день-другой. Ты уже не ребенок, чтобы так легкомысленно относиться к своей судьбе. Подожди, присмотрись к нему получше, убедись в том, что Магнус действительно тебе подходит.
 Олав очень хотел предостеречь ее от близости с викингом, но не нашел нужных слов. Зарабет молча слушала. Она не ожидала, что Олав проявит такую заботу, и заранее приготовилась отстаивать свое мнение. Ее даже бросило в жар от волнения, хотя никаких оснований вроде и не было. Впрочем, все это не важно. Совсем скоро она расстанется с отчимом навсегда.
 – Спасибо, Олав. Я последую твоему совету и приму окончательное решение в конце недели.
 Олав был доволен: у него есть три дня, чтобы помешать викингу забрать у него Зарабет. В этот момент Лотти опрокинула на стол деревянную кружку, и козье молоко выплеснулось прямо на рукав Олаву. Он побагровел от ярости, но заставил себя промолчать.
 Зарабет погрозила сестре пальцем и подошла к отчиму:
 – Позволь, я почищу тебя. Олав.
 Она принялась тереть рукав, но тонкая голубая шерсть быстро пропиталась молоком, и белое пятно не исчезало. Зарабет мысленно прокляла отчима за страсть к дорогим вещам.
 Олав смотрел на склоненную голову и пышные волосы падчерицы, любовался великолепной кожей и тонкими пальцами. У матери Зарабет кожа была не такой нежной и бархатистой. При свече волосы девушки приобрели неповторимый оттенок, их запах дурманил Олава, ему хотелось зарыться лицом в эти мягкие душистые локоны.
 Близость Зарабет снова пробудила страстное желание обладать ею. Она была так близко, что отчим чувствовал тепло невинного девичьего тела. Олав бросил взгляд на Лотти и увидел, что та испуганно и не мигая смотрит на него.
 Маленькая идиотка еще не знает плотского влечения, но Олав догадался, что именно в его лице могло ужаснуть девчонку. И все же странно, почему Лотти боится. Ведь он уже очень давно не бил ее.
 – Пятна не останется. – И Зарабет сдула белые крошки с его рукава.
 Олав увидел, как при этом поднялась и опустилась ее грудь, И почувствовал, что терпению приходит конец. Он возьмет дочь Мары, должен взять, и как можно скорее. Как только викинг уберется восвояси, Олав сразу перейдет к решительным действиям.
 Он снова взглянул на Лотти, и вдруг его осенило. Олав давно знал, что ради девчонки Зарабет согласна на все, но он никогда не задумывался над тем, чтобы как-то использовать эту привязанность. Только теперь он понял, как именно применить отцовскую власть. Отступать ему некуда, а для достижения цели все средства хороши.
 В это время раздался стук в дверь лавки, и Олав вздрогнул от неожиданности.
 – Я не знаю, кто это, но на всякий случай приготовь еще эль, – бросил он, направляясь к меховому пологу, отделяющему жилое помещение от лавки.
 Лотти издала какой-то странный звук, и Зарабет обернулась к сестре. Малышка засунула кулачок в рот, в светло-карих, почти золотистых глазах застыл ужас. Ее волосы цвета имбирного корня были заплетены в косички и уложены вокруг головы. Если не считать нескольких веснушек на носу, кожа у девочки была белой и чистой.
 Зарабет опустилась на колени перед сестрой и сказала спокойно и уверенно:
 – Лотти, бояться нечего. Отец никогда не причинит тебе вреда, клянусь. Ты принадлежишь мне, и я не дам тебя в обиду. Я всегда буду заботиться о тебе. Поняла, моя радость?
 Девочка внимательно посмотрела на нее. В груди у Зарабет защемило – она знала, что беспомощное дитя доверяет ей. Старшая сестра безраздельно господствовала в сердце Лотти, и это вселяло в Зарабет гордость и чувство огромной ответственности. Но она всего лишь слабая женщина, не владеет оружием и не наделена достаточной физической силой, чтобы защитить себя и ребенка. Однако это ничего не меняет. Зарабет не может не оправдать доверия близкого ей существа.
 Олав вернулся в комнату со своим сыном. Кейт был ниже отца, на его болезненном желтоватом лице пылали карие глаза, а подбородок скрывала густая темная борода, которой он безмерно гордился и с самодовольной улыбкой постоянно поглаживал. Кейт был недурен собой и неплохо сложен, если не считать легкой хромоты, приобретенной в детстве из-за травмы. От виска до подбородка щеку пересекал тонкий шрам, который совсем его не портил. Кейта нельзя было назвать глупым, хотя отцовской хватки он не унаследовал, поэтому торговля у него шла не так успешно.
 Олав никогда не говорил сыну, что тот обделен талантом. Он лишь с горечью признавал, что Кейт легко поддается чужому влиянию, он и сам не раз обращал себе на пользу этот недостаток сына. Беднягу Кейта обводили вокруг пальца все кому не лень. В свои двадцать два года Кейт был женат на женщине, которая притворялась покорной и немногословной, когда муж был дома, и превращалась в болтливую гарпию, стоило ему выйти за порог.
 Когда отец привез в Йорк Мару с дочерью, Кейт отнесся к Зарабет с полным равнодушием: просто не замечал ее. Но за последние несколько месяцев его отношение изменилось. Кейт стал приходить к отцу часто и преимущественно без Токи. Он не спускал с Зарабет глаз, делая вид, что внимательно слушает бесконечные поучения Олава. Зарабет заметила это и старалась не оставаться с Кейтом наедине.
 – Где твоя жена? – спросил Олав сына.
 – Дома, где ей и положено быть. Женское недомогание, она с утра жаловалась на слабость. – Кейт огляделся в поисках деревянной бутыли с элем. – Ты же сам выбрал мне жену и прекрасно знаешь, какой у нее характер. Токи вся в мать, и только мне известно, как она добра и мила на самом деле.
 Зарабет готова была рассмеяться, услышав такой отзыв о Токи из уст ее мужа. Олав предпочел оставить без ответа замечание сына. Он знал мать Токи, уродливую склочную бабу, один вид которой мог навсегда отбить желание у мужчины заниматься любовью. Мысли Олава были по-прежнему поглощены Зарабет и викингом, поэтому он решил перевести разговор на другую тему:
 – Хорошо. Выпьешь эль?
 Кейт кивнул, сел за стол и обратился к Зарабет:
 – Ты в порядке, сестренка?
 С подчеркнуто равнодушным видом она кивнула и налила эль в. стаканы.
 – А малышка?
 – Лотти тоже.
 – От нее мало проку, но что поделаешь! – сокрушенно вздохнул Олав. – Сегодня вот пролила молоко мне на рукав.
 – Ты мог бы увезти ее куда-нибудь из города и бросить, – беспечно отозвался Кейт. – Токи давно бы так и поступила.
 – Возьми назад свои слова, брат, а не то я заставлю тебя пожалеть о них.
 – Прости меня, Зарабет. Я сказал только, как поступила бы Токи. – Он сконфуженно замолчал и нахмурился. – Нет, вряд ли. Моя жена добра, великодушна и очень любит детей. Она никому не могла бы причинить вред, тем более ребенку. Даже такому, как Лотти.
 Зарабет подумала о том, что Кейт слаб и глуп, как слепой котенок, хотя и рожден на свет мужчиной. Токи наверняка веревки из него вьет.
 – Не нападай на парня, Зарабет. И потом, твои угрозы просто смешны! – усмехнулся Олав. – Что ты сможешь сделать, если он чем-нибудь не угодит тебе? Ударишь по лбу половником? Бросишься на него с кухонным ножом? Или закатишь истерику и вцепишься ему в бороду?
 – Нет. Ни о чем таком я и не думала. Мой брат – достойный человек. – Она тут же пожалела о своих словах, потому что в глазах Кейта мелькнуло нечто, похожее на торжество победителя. – Правда, если он еще раз выскажется подобным образом, я подсыплю ему в эль яду, – добавила Зарабет с улыбкой.
 Кейт молча перевел взгляд с нее на свой уже пустой стакан.
 – Нет, Кейт, не бойся, – успокоила его Зарабет. – Твой эль не отравлен. А впредь попридержи язык, потому что Лотти все понимает, а я не хочу, чтобы она огорчалась или пугалась.
 Зарабет принялась убирать со стола, не обращая внимания на Кейта. Она не боялась его и странным образом чувствовала, что он сам нуждается в ее защите. Кейт беззлобен в душе и не заслуживает такой жены, как Токи. Олав совершил ошибку, толкнув сына на этот брак.
 Неожиданно просияв от радости, Кейт выпалил:
 – Я слышал, как жена дровосека говорила, будто Зарабет целовалась сегодня на площади с каким-то викингом!
 В комнате повисло гнетущее молчание. Олав поджал губы, кровь прихлынула к его лицу, на шее вздулись жилы, но он не проронил ни слова.
 – Значит, это правда? – удивленно приподнял бровь Кейт. – А я отказывался верить. Ведь всем известно, что Зарабет – холодная и неприступная девушка, которую не интересуют тряпки, украшения и мужчины. Говорят, этот викинг – князь, богат и владеет прекрасными землями в Норвегии, а отец у него влиятельный военачальник.
 – Да, это правда, – сказала Зарабет.
 – Ты еще не успела переспать с ним?
 Зарабет удивил не столько вопрос Кейта, сколько его жалобный тон. Да и слов таких девушка от него никогда раньше не слышала. Зарабет не на шутку встревожилась, но тут же взяла себя в руки. Да Кейт просто ревнует! Она медленно оглядела полку со снадобьями, которая висела над очагом.
 – Какой бы мне яд для тебя выбрать, Кейт?
 – Значит, ты не отдалась ему? Тогда почему вы целовались?
 – Хватит болтать об этом викинге! – Олав стукнул кулаком по столу. – Норвежец хочет жениться на Зарабет, но она еще ничего не решила и даст ответ через три дня.
 Зарабет подумала, что ей не нужно время на размышление. Эти три дня – уступка Олаву. Странно, но именно в этот момент она отчетливо поняла, что очень хочет стать женой Магнуса Харальдсона.
 – Должна же я наконец выйти замуж, – равнодушно вымолвила она, заметив, что Кейт готов расплакаться от досады.
 – И ты уедешь с ним в Норвегию?
 – Да, если только они поженятся, – ответил за падчерицу Олав. – Посмотрим. Еще ничего не устроено. Ничего.
 Зарабет устала от этого разговора. Ей вдруг так захотелось увидеть Магнуса! Она сделала всю работу по дому, выкупала и уложила в постель Лотти. Олав и Кейт все пили и говорили. Девушка поставила на стол еще одну бутылку эля, потихоньку достала из сундука накидку и набросила ее на плечи.
 – Пойду прогуляюсь немного, – сказала Зарабет и быстро вышла за дверь, не дав мужчинам опомниться.




 Глава 5


 Зарабет понимала, что выходить одной на улицу поздно вечером опасно. Вот уже несколько лет Йорк не знал войны, но с наступлением сумерек в город стекались бродяги и разбойники, которые нападали на мирных горожан, грабили и убивали их. Она быстро и бесшумно бежала по улице, стараясь держаться в тени домов. На небе давно появился желтый диск луны, в воздухе пахло сыростью, как перед дождем.
 Было тихо, вокруг ни души, и девушке казалось, что сердце стучит чересчур громко и его могут услышать люди в домах, мимо которых она пробегала. Накидка защищала от вечерней прохлады. Завернувшись поплотнее, Зарабет вспомнила, что эта накидка принадлежала еще ее бабушке и была сделана из лучшей в Ирландии шафрановой шерсти.
 Зарабет направилась в сторону пристани. Ноги будто сами несли ее к гавани. Вот впереди показались мощные дубовые постройки восточной части города, улицы которой спускались к реке. Вдоль пирса Монаха стояли пришвартованные суда, по большей части это были торговые корабли из Норвегии.
 Девушка беспомощно огляделась. Их так много, и все так похожи друг на друга! Зарабет остановилась и чуть не рассмеялась над собой: пришла сюда искать Магнуса, даже не зная, как называется его судно. Она презирала себя за несдержанность. Стоило ей встретить красивого мужчину, как тут же потеряла голову!
 Никогда прежде она не вела себя легкомысленно, не поддавалась порыву ни в раздражении, ни в гневе и спокойно все обдумывала, прежде чем что-то сделать. А на этот раз она подчинилась странному внутреннему импульсу и вот оказалась на пирсе Монаха раньше, чем успела подумать, зачем ей это нужно. Более того, еще и рисковала жизнью, придя сюда в такой поздний час. Но что сделано, то сделано.
 Зарабет собралась с духом и пошла вдоль причала. Судов было не меньше дюжины, матросы спали, стояла гробовая тишина, которую нарушал лишь плеск волн. Зарабет тихо переходила от одного корабля к другому, ни одна доска грубо сколоченного причала не скрипнула под ее легкими кожаными туфельками. Мало-помалу Зарабет охватывал страх. Все-таки как глупо она поступила! Что же теперь делать?
 Вдруг прямо перед собой девушка увидела судно, которое было намного больше остальных. На его мачте развевался норвежский флаг. Корабль был величав и прекрасен, и Зарабет сразу поняла, что именно он принадлежит Магнусу.
 – Магнус! Магнус Харальдсон! – крикнула девушка в темноту.
 Ответом ей было молчание, только ветер принес откуда-то отзвук приглушенных голосов.
 – Магнус! Магнус Харальдсон!
 И вдруг в полной тишине раздался смех. Зарабет увидела, как из-за планшира показались вооруженные матросы, которые тут же стали спрыгивать на причал, показывать на нее пальцами, хохотать и что-то говорить на своем языке. В следующий миг Зарабет услышала знакомый голос:
 – Все в порядке, возвращайтесь назад. Это моя женщина, и она звала только меня. Тому, кто приблизится к ней хоть на шаг, я перережу глотку. Если его пример покажется вам неубедительным, мы вдвоем отправим на тот свет всех желающих. Моя женщина может постоять за себя.
 Это был Магнус. Он бежал по причалу, ветер трепал его волосы и развевал полы плаща. От викинга веяло силой и уверенностью в собственной неуязвимости. Он был так же воинственно прекрасен, как и его корабль, и Зарабет почувствовала, как ее бросает в жар, а сердце начинает биться часто-часто.
 Звериная красота Магнуса пугала и восхищала ее. Она уже не сомневалась в том, что из всех мужчин хочет любить только его. Два дня их знакомства казались ей вечностью. Зарабет усилием воли заставила себя не броситься ему навстречу и дождаться, пока викинг подойдет к ней.
 Магнус остановился и внимательно посмотрел ей в глаза.
 – Мне показалось, чей-то визгливый женский голос, напоминающий рев коровы на бойне, выкрикивает мое имя. Ты не слышала что-нибудь похожее, Зарабет? – Он продолжал разглядывать ее. – Нет, судя по всему, ты не слышала. Между тем ни морского чудовища, ни водяного здесь нет. Только грубые матросы. Они мирно спали и видели сны о богатой добыче, о горах серебра, как вдруг чей-то голос ворвался в их и мои сладостные сновидения. И вот эта женщина предстала их взорам: сварливая, глупая, сердитая.
 Зарабет обернулась, но матросов и след простыл. Магнус рассмеялся. Она почувствовала на своем плече его тяжелую руку.
 – Ты слишком импульсивна, Зарабет, – сказал он серьезно, уже без тени юмора. – Это опасное качество, но я не стану упрекать тебя на этот раз, хотя и сержусь, что ты пришла сюда одна в такой час. Но ты пришла, и я рад, что могу тебя видеть.
 Зарабет улыбнулась и уткнулась лицом Магнусу в грудь.
 – Я хотела увидеть тебя. Слишком много времени прошло с тех пор, как мы говорили с тобой, – тихо вымолвила она.
 – Правда? – Харальдсон взял ее за плечи и отстранил от себя, чтобы разглядеть как следует. – И ты прибежала сюда одна и стала звать меня? А если бы откликнулся другой мужчина?
 – Я знала, что это твой корабль, – ответила она уверенно, отрицая всякую возможность ошибки. – Он самый красивый в гавани! И похож на тебя, дикий Магнус. Я ничем не рисковала.
 – Твои доводы удивляют и восхищают меня. Но неужели ты действительно считаешь меня диким?
 – Нет, я только хотела сказать, что корабль красив какой-то животной красотой, как и ты, его хозяин. Может быть, звучит странно, но это правда.
 – Хорошо, я обещал не бранить тебя и не стану. Ты заставляешь меня чувствовать себя сильным и великодушным. Помни, Зарабет, жестокость, которая свойственна моей натуре, никогда не будет направлена на тебя. Если ты чем-нибудь огорчишь меня, я просто тебя поцелую.
 С этими словами он прижал девушку к груди, обернув полами своего плаща. Его губы были теплыми и жесткими, и, когда Зарабет не приоткрыла рта навстречу поцелую, он провел языком по ее нижней губе, дразня и лаская, возбуждая и требуя того, что, как он считал, уже принадлежит ему по праву. Она подчинилась и, когда их языки соприкоснулись, испытала ни с чем не сравнимый восторг. Магнус крепко обнял ее, и Зарабет почувствовала прикосновение его твердой мужской плоти.
 – Магнус, – вымолвила она и попыталась отстраниться, ощущая дрожь его тела. Девушке показалось, что она в состоянии подчинить себе его страстный порыв, но в следующий миг сильные жаркие руки Магнуса оторвали ее от земли. Зарабет напряглась и уперлась руками ему в грудь. Магнус тут же стал медленно опускать ее.
 – Твое дыхание горячо и прерывисто, и это мне нравится, – сказал он. – Ты права, сейчас все мои люди, а также матросы с других судов наблюдают за нами из-за планшира и мечтают уже не о горах серебра, а о прекрасных женщинах, которые придут среди ночи и соблазнят их. Завтра я всем объявлю, что ты моя, и положу конец пересудам.
 – Ты очень добр, Магнус, – отозвалась она, опустив глаза. – Я пришла, чтобы немного побыть с тобой. Это поможет нам лучше узнать друг друга. Я сказала Олаву, что объявлю свое решение через три дня. Отчим заботится обо мне и не хочет, чтобы я поступала легкомысленно. – Зарабет замолчала и вдруг неожиданно для самой себя усмехнулась. – Олав боится, что твоя мужественность затуманила мне мозги, хотя и не говорит этого прямо. Надо было честно признаться, что он прав в своих опасениях.
 Харальдсон хранил молчание, и она добавила уже серьезно:


* * *

 – Я захотела увидеть тебя, Магнус, чтобы убедиться: да, ты действительно тот мужчина, о котором я думала целый день.
 – Ну и как, Зарабет, убедилась?
 Она улыбнулась тому, как странно норвежец выговаривает ее имя, и отступила немного, насколько позволяли сильные руки, обнимавшие ее плечи. При лунном свете девушка задумчиво изучала его лицо.
 Магнус держался совершенно прямо и спокойно.
 – Ты такой, какой есть, и мне это нравится. – Зарабет коснулась ямочки на его подбородке. – Это признак ума.
 – Я понимаю, что это не в моих интересах, но все же расскажу тебе… Одна женщина сказала мне как-то, будто ямочка – знак того, что Один отказался от меня и вдавил палец в мой подбородок, дабы люди знали: я отвержен.
 – А эта женщина… Не причинил ли ты ей боль? Почему она вдруг сказала тебе такую ужасную вещь?
 – Наверное, так и было, – задумался Магнус. – Она соблазнила меня. Ей было немногим меньше, чем тебе сейчас, а мне едва исполнилось двенадцать. Тогда я впервые узнал, какое удовольствие получает мужчина от женского тела. Но мне в то время куда больше нравилось охотиться на моржей, чем заниматься любовью. Вот она и решила отомстить, сказав, что на мне лежит проклятие Одина.
 – Я бы тоже обиделась на ее месте, – усмехнулась Зарабет. – Охота на моржей! Ты поступил с ней жестоко.
 – Мне было всего двенадцать лет.
 – А ты и тогда был таким же красивым, как сейчас, Магнус?
 – Когда ты родишь мне сыновей, возможно, один из них будет похож на меня в детстве. Тогда ты сама увидишь.
 Зарабет молчала. Она все еще не могла привыкнуть к его прямолинейности и терялась от этого.
 – Что тебя беспокоит, дорогая?
 – Ты и то, что ты со мной делаешь. Странно, но твои слова смущают меня и заставляют чувствовать себя глупой.
 – Ты будешь чувствовать себя счастливой, а не глупенькой рядом со мной, – ответил Магнус, касаясь ее щеки.
 – А если тебе придется иметь дело со счастливой идиоткой?
 – Я приму тебя любой. – Он склонился и поцеловал ее в губы, нежно и ласково.
 – Я боюсь. Ты приехал из страны, о которой я ничего не знаю. Люди там чужие, а зима такая суровая и долгая, что по несколько месяцев не бывает солнца.
 Магнус хотел показать ей свой корабль, но передумал. На пристани, подумал он, Зарабет чувствовала себя более уверенно, ведь она знала его всего два дня. Он весело улыбнулся и сказал ободряюще:
 – Люди будут казаться тебе чужими только до тех пор, пока ты не улыбнешься им и не скажешь «здравствуйте». Мой род примет тебя и полюбит, как и наш король Харальд Прекрасноволосый. Он кузен моего отца, а значит, тоже принадлежит к нашему роду и приедет навестить нас. Тогда и тебе король окажет свою милость.
 – Я слышала о Харальде Прекрасноволосом. Говорят, этот человек жесток и беспощаден и редко бывает великодушен даже по отношению к своим подданным.
 – Да, он ненасытен и властолюбив, – согласился Магнус. – Требует от каждого своего вассала безоговорочного подчинения королевской воле. Но он мужчина и викинг! Его могущество растет год от года, он крепок духом и телом, хотя ему не меньше лет, чем моему отцу. Король покорил страну и удерживает власть уже долгие годы, но ему этого мало. – Магнус усмехнулся. – Люди в моей стране, если король подвергает их гонениям, предпочитают просто уходить. Они ищут другое место, чтобы обосноваться там. Мы высоко ценим свою свободу и никому не позволяем ущемлять ее.
 – А король не захочет захватить твои земли или земли отца? Вдруг тебе тоже однажды придется покинуть свою ферму?
 – Вряд ли, хотя я не удивлюсь, если нас заставят платить такие высокие налоги, что мы их просто не осилим. Тогда мы будем бороться. И не важно, кто будет нам противостоять – король или кто-то другой, и из какого он рода. Если мы проиграем борьбу, то нам придется уйти.
 Зарабет видела, что Магнус говорит серьезно, и чувствовала, что ощущение опасности доставляет ему радость; она догадывалась, что в бою викинг безжалостен и беспощаден, как и подобает настоящему воину. Его не пугала и возможность переселения с обжитого места, которое он считал своим домом, на новое. Магнус жил по законам своего народа и считал своим долгом выполнять их. Зарабет нравилось это.
 – Правда и то, что в наших краях зимой редко выглядывает солнце, и земля покрыта снегом целых пять месяцев в году, – продолжал он. – В это время мы почти не выходим из дома, но тебе скучать не придется и будет чем заняться. Зимой по домам ходят скальды и развлекают всех своими песнями. Они поют саги, которым по несколько сотен лет, и рассказывают о том, что происходит в стране. Еще мы играем, танцуем и пьем, пока не разболится голова. Но ты будешь занята не только развлечениями и исполнением своего супружеского долга – еще ты будешь шить, прясть, готовить и командовать слугами. Ты умеешь готовить масло, Зарабет? А сыворотку?
 – Масло? – растерянно повторила она, не ожидая такого вопроса.
 – Да. Я помню, как мать подбрасывала и трясла маслобойку – эту тяжелую штуковину – до тех пор, пока масло не отделялось от сыворотки. Мы с сестрой всегда дрались за первую кружку свежей сыворотки. Ничего нет вкуснее!
 – Я умею делать масло, – ответила она. – Но моя маслобойка небольшая.
 – У нас в стране жизнь нелегкая, Зарабет. Но я знаю, ты не любишь бездельничать. А я буду защищать и любить тебя, заботиться о тебе. Ты подаришь мне много детей, если Фрея будет благосклонна к нам. Я хочу еще раз поцеловать тебя, милая. Твои нежные губы сводят меня с ума.
 Зарабет приподнялась на цыпочках и прижалась губами к его губам. Он смотрел в лицо девушки, ощущая, что ее черты уже стали ему дороги.
 – После этого поцелуя я хочу сжать твои груди в ладонях вот так.
 Возглас протеста не успел сорваться с ее губ, а викинг уже осуществил свое желание.
 – Магнус, не нужно. – Зарабет вырвалась из его рук.
 – У тебя сильно бьется сердце. – Он улыбнулся. – Поэтому в словах нет необходимости. Тебе нравится, когда я к тебе прикасаюсь? Это только начало, моя дорогая. Представь, как я буду целовать твою грудь и сжимать губами соски, словно младенец. А потом я раздвину тебе ноги, сначала чуть-чуть, потом сильнее и войду в тебя…
 Зарабет не выдержала и зажала ему рот ладонью. Она вспыхнула от стыда и восторга, хотя и понимала, что именно этого и добивается Магнус.
 – Твои слова смущают меня.
 – Мои слова возбуждают тебя.
 – Я теряю голову и дар речи и не знаю, что ответить.
 – Тогда промолчи. Ты привыкнешь ко мне. Я буду говорить тебе такие вещи в постели, и со временем ты научишься отвечать. Ты будешь говорить мне, что тебе приятно, а что нет. Я научу тебя, как доставить мужчине удовольствие.
 – Да, – покорно согласилась она.
 Зарабет лишь казалось, что она может подчинить себе его. На самом деле именно Магнус владел ситуацией, а ей оставалось лишь смириться с этим. Если когда-либо он и выпустит бразды правления из своих рук, то только по собственной воле. Девушку бесконечно восхищали его сила, мягкость, самоуверенность. Сочетание этих качеств делало его непохожим на других, единственным в своем роде: оно делало его Магнусом.
 – Я хочу кое о чем спросить тебя. – Зарабет замолчала, но Магнус терпеливо ждал, когда она продолжит. Девушка в смятении прикоснулась к серебряной броши, которая скрепляла плащ на его плече. – Твоя рабыня, Сира… Ты по-прежнему будешь… То есть будешь ли ты…
 – Ты хочешь спросить о Сире, которая любит, чтобы я бил ее, и получает от этого удовольствие?
 – Не надо рассказывать мне все эти ужасные подробности! Ты будешь спать с ней, когда я стану твоей женой?
 – Конечно же, нет! – Магнус опешил от такого вопроса. – Ты считаешь, что я похож на черных арабов из Миклагарда? Они имеют по несколько жен и спят со всеми по очереди.
 – Я не знаю. Но даже здесь, в Йорке, есть такие… Даже король Гутрум… Мужчины женаты, но имеют наложниц.
 – Ты заполнишь собой мои дни и ночи. Мне не нужна другая женщина. Хочешь узнать, чем мы будем заниматься с тобой каждую ночь, начиная с той, которая наступит через три дня? Слушай, Зарабет… – Вдруг он осекся и прислушался.
 Его звали с дальнего конца пристани.
 – Это кто-то из моих людей, – сказал Магнус, напряженно и нетерпеливо вглядываясь в темноту. – Да, если не ошибаюсь, это голос Эрика. Его немного развезло от Йоркского эля. Довольно глупо шляться по городу среди ночи одному, да еще навеселе.
 Эрик оказался невысоким белокурым юношей, крепким, как молодой задиристый бычок. Он остановился перед Магнусом и поднял осоловелые глаза.
 – Это падчерица Олава Гордого, не так ли? Его люди ищут ее по всему городу. Торговец кричит, что девушка похищена, что ты выкрал ее, так как не хочешь платить выкуп. Я видел его, он трясется от ярости, как безумец. С ним шестеро, все какие-то мелкие и ничего не стоят в драке, но… Я подумал, что она может быть с тобой, и пришел предупредить, Магнус.
 – Я не крал ее и готов вернуть Олаву, – ответил Магнус. – Так что иди и выспись хорошенько. Ты поступил как настоящий друг, и я у тебя в долгу.
 Он повернулся к Зарабет и увидел в ее глазах насмешку.
 – Я не люблю твоего отчима, но признаю его право заботиться о твоей безопасности.
 – Пожалуй, я пойду. Не надо провожать меня. Олав не в себе, к тому же пьян. Я не хочу, чтобы вы встречались.
 – Зарабет, с той минуты, как я впервые увидел тебя, ты находишься под моей защитой. Ты никогда больше не станешь ходить одна по городу среди ночи. Ты будешь подчиняться мне, если я захочу, чтобы ты что-либо сделала или перестала что-либо делать. Тебе понятно?
 Зарабет нахмурилась, недовольная тем, что он говорил с ней таким повелительным тоном. Но это не помешало ей признать его правоту:
 – Хорошо. Извини, если я огорчила тебя, Магнус.
 – Глупая женщина, – сказал он ласково и взял ее за руку. Харальдсон видел, что четверо его людей стоят неподалеку, но не стал прогонять их. Так было надежнее.
 – Я очень хотел бы отвести тебя в каюту, раздеть и уложить в постель, – произнес Магнус, примеряясь к ее шагу. Он глубоко вздохнул. – Но с этим придется подождать до свадьбы. Зато тогда, Зарабет, я не выпущу тебя из постели до тех пор, пока мы оба не устанем настолько, что уснем мертвецким сном.
 Зарабет подняла на него глаза и улыбнулась. Ее сердце колотилось в груди, как рвется на волю из клетки пойманная птичка.
 – А кто будет управлять кораблем, пока мы?..
 – Мои люди. Они опытны и умелы, так что найдут чем заняться, вместо того чтобы подслушивать, как мы любим друг друга.
 – Сдается мне, я скорее утомлю вас, чем вы меня, мой господин.
 – Ты так думаешь? Даже понятия не имея о том, чем мы будем заниматься? – Он весело рассмеялся, увидев, что Зарабет смутилась и задумалась. – Это тот род соперничества, который способен довести меня до сумасшествия. Мы оба полюбим его, как только ты узнаешь правила.
 Зарабет с улыбкой слушала его. Вдруг из темноты донесся крик ее отчима:
 – Вон он! Это тот викинг, который украл мою падчерицу! Убейте его! Убейте!
 – Очень глупый человек, – хладнокровно заметил Магнус. – Очень глупый.
 – Что ты будешь делать? – Зарабет оглянулась и увидела, что четверо людей Магнуса молча встали полукругом у него за спиной с саблями наголо. У троих были еще и боевые топоры. Ее поразили воинственные лица: холодное бесстрашие и жестокость были написаны на них. Магнус не вынул саблю из ножен, он терпеливо ждал, скрестив руки на груди.
 – Посмотрим, что задумал Олав. Не двигайся, Зарабет. Встань справа так, чтобы я видел тебя.
 Зарабет повиновалась. Шестеро человек с саблями бежали к ним, выкрикивая проклятия. Когда они приблизились, Магнус выступил вперед и поднял руки над головой.
 – Стой!
 Нападавшие застыли на месте от неожиданности. Олав последним выскочил из темноты и встал за спиной одного из своих людей.
 – Убейте его! Трусы! Убейте викинга!
 – Замолчи, Олав, или я вырежу твой поганый язык, – пригрозил Магнус. – Зарабет только пришла повидаться со мной. Это было глупо, но ничего не поделаешь. Теперь я веду девушку домой. Я не причинил ей вреда и надеюсь, что ты тоже не станешь ругать свою падчерицу. Скоро она будет моей женой, но даже от меня, своего мужа, Зарабет не услышит грубого слова. Обращайся с ней уважительно, иначе я заставлю тебя пожалеть о том, что ты родился на свет.
 Олав понимал, что его люди не осмелятся напасть на викинга. Они торговцы и моряки, а не воины. Они умеют сражаться, но станут делать это только в том случае, если дело коснется их личных интересов. К тому же шансов победить мало. Олав знал, что даже вшестером они не справятся с одним викингом. Вступить с ним в схватку – все равно что решиться на самоубийство. Олав утешил себя тем, что жестоко выпорет Зарабет дома. Он взглянул на падчерицу и улыбнулся. Казалось, Магнус прочитал его мысли.
 – Нет, Олав Гордый, ты не станешь делать то, о чем сейчас думаешь. Я благородный человек и отвечаю за свои слова. Так что верь мне. Ты не причинишь Зарабет вреда, иначе я убью тебя.
 Кровь вскипела в жилах у Олава, но он заставил себя спокойно сказать:
 – Пойдем, Зарабет. Ты и так доставила мне массу беспокойства, девочка.
 – Я знаю. Прости, Олав.
 – Что касается твоей идиотки сестры, то она упала на пол и стала вопить дурным голосом после твоего ухода. Мне это надоело. Так что поспеши домой и успокой девчонку, пока я не увез ее из города и не бросил в горах, как давно следовало бы сделать.
 Магнус видел: Зарабет побледнела и стиснула губы. Он предполагал, что девушка рассказала ему о своей сестре не все, но не понимал ненависти Олава к дочери.
 – Иди, дорогая, – сказал он и коснулся руки Зарабет. – Увидимся завтра утром на площади у колодца.
 – Хорошо, – ответила она и, подобрав юбки, последовала за отчимом.




 Глава 6


 Олав смотрел на Зарабет, задумчиво поглаживая бороду. Слава Богу, он успокоился и снова владел ситуацией. Ему была приятна мысль о том, что теперь все зависит от его воли, что его слово станет главным. Викинг остался на своем торговом судне, а падчерица по-прежнему в доме, она покорна его воле, воле отчима. И все же это дело нельзя так оставить. Зарабет должна поплатиться за свое преступное легкомыслие.
 Олав наблюдал за ней при свете масляной лампы. Была глубокая ночь, когда они вернулись домой, и Зарабет уже знала, что ее сестры здесь нет. Он наслаждался страхом и растерянностью падчерицы.
 – Ты сделаешь так, как я скажу, Зарабет, – сказал наконец Олав.
 Девушка стояла перед отчимом, бесстрашно глядя ему в глаза.
 – Где Лотти? – в третий раз задала свой вопрос Зарабет, и голос ее дрогнул от отчаяния. – Что ты с ней сделал? Ты сказал, что малышка расстроилась, когда я ушла. Ты солгал мне! Где она, Олав? Что ты сделал с Лотти?
 – Я не скажу тебе этого… до тех пор, пока ты не пообещаешь мне, не поклянешься, что избавишь себя и меня от этого проклятого викинга навсегда.
 – Ты же хотел, чтобы я сама все решила. Где Лотти?
 – Да не волнуйся ты так, Зарабет, – отмахнулся Олав. – Твоя идиотка в безопасности, во всяком случае, на данный момент. Если хочешь снова увидеть ее, тебе придется выполнить мою просьбу.
 – Я хочу выйти замуж за Магнуса Харальдсона. Я уеду с ним в Норвегию и заберу с собой Лотти.
 – Нет, этому не бывать. Ты останешься здесь, в моем доме. Может быть, я сам женюсь на тебе, ведь ты мне не дочь. Никто, даже король Гутрум, не станет возражать против такого брака. Ха! Да у него у самого три наложницы, и поговаривают, что одна из них его племянница. Нет, он не станет возражать.
 При этих словах Зарабет передернуло от отвращения, и Олав потерял контроль над собой. Он вскочил с кресла и ударил падчерицу по лицу так, что она упала на пол. Олав стоял над ней, уперев руки в бока.
 – Я выбью из тебя спесь, Зарабет. Я не позволю тебе обращаться со мной, как с беззубым дядюшкой, как с презренным стариком, которого ты терпишь по необходимости до тех пор, пока не выйдешь замуж! С этим покончено, поняла? Отвечай, черт тебя побери, а не то я отправлю твою сестру на тот свет сегодня же ночью!
 – Я поняла.
 – Прекрасно! Я действительно согласился подождать три дня и дать тебе спокойно обдумать все. Я надеялся, что ты сама поймешь, какое это безумие – связываться с варваром, дикарем, викингом, который промышляет разбоем. Но ты сбежала из дома! Ты помчалась к нему на корабль, как последняя шлюха! Я не ожидал от тебя такого! Ты отдала ему свою девственность? Говори, успела раздвинуть ноги или нет? Впрочем, это не важно. Ты никогда не выйдешь за него замуж, и довольно говорить об этом.
 Зарабет постаралась собраться с мыслями, но судьба Лотти тревожила ее. Да и голова кружилась после удара. Она никак не могла сосредоточиться на Лотти! Скорее всего Олав спрятал ее у своего сына. Кровь заледенела в жилах Зарабет. Кейт и его жена Токи относились к девочке с презрением и всячески унижали ее. Страх мешал Зарабет думать.
 Да, она должна вернуться к Магнусу любым способом. Он поможет ей спасти Лотти. Он что-нибудь придумает.
 – Магнус… – прошептала Зарабет, но Олав услышал.
 – И думать о нем забудь, девочка. Я убью твою сестру, если ты снова побежишь к своему викингу. Я хочу, чтобы ты знала правду. Лотти не моя дочь! Твоя мать, моя бесценная жена Мара, оказалась шлюхой и прижила ее от любовника, с которым убежала, бросив тебя, своего единственного законнорожденного ребенка. А потом твоя мать, она сдохла как собака, оставив на моих руках свою дочь, оказавшуюся идиоткой…
 – Это не правда! Лотти была нормальной до тех пор, пока ты не ударил ее по голове в ту жуткую ночь! Девочка плакала и звала маму, а ты обрушил на бедняжку всю свою ярость. Она пролежала без сознания двое суток! Ты грязный ублюдок с протухшей мелкой душонкой и не заслуживаешь, чтобы…
 – …Лотти умрет, если ты не поступишь так, как я велю.
 – Жаль, у меня нет кинжала под рукой. Я бы убила тебя, – хладнокровно отозвалась Зарабет.
 – Тогда эта идиотка не дожила бы и до утра.
 Зарабет растерла виски. В голове до сих пор стоял звон. У нее не было сил сопротивляться, неуверенность и страх охватили ее.
 – Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?
 – Возможно. Но не теперь, а позже. Сейчас я хочу, чтобы ты осталась в моем доме. Когда ты успокоишься и забудешь викинга, я сделаю тебя своей наложницей. А потом, если пожелаю, женюсь на тебе.
 Зарабет была не в состоянии осмыслить весь этот кошмар. Она тряхнула головой, но боль в висках только усилилась, и одновременно усилились страх и отчаяние.
 Олав вдруг смягчился и присел на корточки рядом:
 – Послушай, девочка. Я не хочу причинять тебе вред. Не вынуждай меня делать это. Мне нравится, когда ты радуешься и весело улыбаешься. Я не хочу видеть слезы у тебя на глазах. Стань такой, какой была до встречи с викингом.
 Отчим снова нахмурился. Нет, он вовсе не хотел, чтобы Зарабет стала прежней, потому что тогда падчерица не замечала его, даже избегала общения с ним.
 Она лежала на полу и старалась не смотреть на Олава. Зарабет вдохнула аромат фиалок, вплетенных в тростниковый половик, прикрывающий земляной пол, и перевела взгляд с очага, в котором тлели угли, на кухонные полки, заставленные кастрюлями, кувшинами и деревянными бутылями с элем. Все вокруг давило на нее своей привычной обыденностью. Страх сковал сознание Зарабет, парализовал волю.
 Смутно вспоминалась жестокая бойня, которую устроили некогда в Дублине викинги и вожди мелких ирландских кланов. Даже жесточайшие битвы между королем Альфредом и королем Гутрумом, обескровившие почти каждую знакомую ей семью, казались теперь плодом фантазии. Та беспощадная вражда осталась далеко в прошлом.
 А теперь Зарабет вдруг опять столкнулась с настоящим злом, и не где-нибудь, а в доме, который считала родным. И Олав был олицетворением этой бессмысленной жестокости.
 Лотти! У бедной девочки нет никого на свете. Только Зарабет могла понять сестру, позаботиться о ней, защитить ее.
 Девушка почувствовала, что сейчас расплачется. Нет, надо держаться, слезы ей не помогут. Они свидетельствуют о слабости и беспомощности, а Зарабет еще не сдалась и не отказалась от борьбы.
 Олав снова заговорил, на этот раз откровенно льстиво и заискивающе:
 – Ну, Зарабет, скажи, что ты без сожаления распростишься со своим викингом. Скажи, что не хочешь выходить за него замуж. Объяви ему свое решение, и он уплывет к себе в Норвегию, а мы заживем дружно и счастливо, как прежде. Ведь это так просто, Зарабет! Обещай, что откажешь ему. Вы встретитесь завтра утром на площади, и ты скажешь, что не станешь его женой.
 – Нет, Олав. Я не скажу ему этого. Он мне нравится, и со временем я полюблю его. Я не стану лгать ради тебя.
 Олав молча поднялся и отряхнул пыль с колен.
 – В таком случае к утру Лотти будет мертва.
 Зарабет смотрела на него снизу вверх. Его перекрещенные подвязки обвисли, шерстяные штаны, плотно обтягивающие ногу, вздулись на коленях пузырями. Он казался растрепанным, неопрятным стариком. Да, именно стариком – усталым и разбитым. Он был раздражен, оттого что не добился своего, и хотел сорвать злость на беспомощной жертве.
 – Я не скажу ему, что отказываюсь выходить за него. А если ты причинишь вред Лотти, он убьет тебя.
 – И что же? – пожал плечами Олав с видом полного равнодушия. – Твоя идиотка сестра будет мертва, я тоже, ты заполучишь своего викинга и поплывешь с ним в Норвегию. Но у тебя не будет ни приданого, ни единого родного человека на всем белом свете. А главное, ты всю жизнь будешь помнить о том, что из-за твоего эгоизма погибли два человека, которые тебя любили.
 – Любили? Мерзкий старый лжец! Ты грозишься убить мою младшую сестру и смеешь при этом говорить о любви?! Как бы мне хотелось воткнуть кинжал в твое черное сердце!
 Зарабет сделала резкое движение, намереваясь подняться. В ее глазах сверкнула такая ненависть, что Олав невольно отступил, почувствовав, как этот порыв серьезен и опасен. Но в следующий миг он уже снисходительно улыбался, устыдившись собственной трусости.
 – Ты говоришь глупости. Женской логике нет объяснения с точки зрения мужского разума. Помни, Зарабет: девчонка умрет завтра в полдень, если ты поступишь мне вопреки. Тебе решать, девочка. Сама выбери, что тебе дороже: жизнь сестры или постель викинга. – Олав перевел дыхание, и Зарабет увидела, как на его багровой шее пульсирует синяя жилка. – Так ты переспала с ним сегодня? Ты уже не девственница?
 – Заткнись, грязная скотина! Ты еще хуже, чем твой сынок!
 – Значит, похоть затмила тебе разум, и ты подписываешь сестре смертный приговор? Такая же шлюха, как и твоя мать! Ты только притворялась все эти годы любящей сестрой, а на самом деле оказалась лживой потаскухой.
 – Довольно, Олав. Ты не убьешь Лотти, потому что сам не хочешь умереть. Я тебя знаю. Все вокруг смеются над тобой и называют Олавом Гордым. Ты важничаешь и гордишься своим богатством, до небес превозносишь свои торгашеский талант, который заключается лишь в умении обмануть компаньона или покупателя. Ты щедро тратишь деньги только на то, чтобы украсить свое смердящее старое тело! Посмотри на себя – разряжен, как король Гутрум, но все равно выглядишь тщеславным дураком!
 – Замолчи, Зарабет! – Олав был в ярости от таких оскорблений.
 – Замолчу, но не теперь. Сначала я выскажу тебе всю правду до конца, грязный старикашка! Я не останусь в этом доме и не буду дожидаться, пока ты проскользнешь в мою постель. И не буду притворяться любящей падчерицей теперь, когда знаю, каков ты на самом деле. Мне надоело терпеть твое презрение к Лотти, твои высокомерие и злобу. Я не желаю больше слушать ложь про свою мать. Ты и мизинца ее не стоишь, черт побери! А сейчас ты скажешь мне, где прячешь Лотти, я заберу ее и уйду. Мне отвратительна твоя мерзкая физиономия!
 Олав надолго замолчал, потом поднял правую руку, как для благословения, и вымолвил с ледяным спокойствием:
 – Маленькая идиотка умрет медленной смертью, и я счастлив уже от одной только этой мысли об этом. Да будет так. Я клянусь в этом именем Одина, Великого Отца, а также именем христианского Бога.
 Все поплыло перед глазами у Зарабет. Она поверила, потому что на сей раз отчим не лгал. В его спокойствии чувствовалась одержимость безумца, доведенного до последней черты.
 Да, Олав не пугал ее. Зарабет понимала, что он не отступит и не нарушит клятвы. Скорее сам наложит на себя руки. Перед ее мысленным взором встала страшная картина: Кейт поднимает Лотти над головой и изо всех сил бросает на землю, брызги крови разлетаются во все стороны; он переворачивает ее лицом вверх, желая убедиться в том, что душа оставила тело. Зарабет видела, как Кейт потирает руки и насвистывает, совершив убийство. Нет, нет, это не Кейт, не безвольный мягкий Кейт совершит расправу, а его жена. Токи – вот кто убьет Лотти!
 Зарабет никогда не была особенно религиозной, но сейчас обратилась с горячей молитвой к Одину, Тору и наконец к христианскому Богу. Что ей делать?
 – Иди спать, Зарабет. Тебе о многом надо подумать. Завтра утром скажешь, что решила. И не пытайся убить меня ночью. Тогда девчонка точно умрет, а за ней и ты. Ведь всем будет ясно, что моя смерть – твоих рук дело.
 Она направилась в угол большой комнаты, отгороженный медвежьей шкурой, за которой была их с Лотти спальня. При виде пустой детской кроватки у Зарабет сжалось сердце. Она сняла шерстяное платье и осталась в льняной рубашке. Девушка легла в постель, завернулась в одеяло и уставилась в темноту, не зная, что предпринять.
 На рассвете, выплакав все слезы, она поняла, что не сможет принести жизнь Лотти в жертву своему счастью. Наконец солнце поднялось высоко над гаванью, и Зарабет решила, что сказать Магнусу. Однако в ее сердце еще теплилась искра надежды.
 Зарабет заставила себя улыбнуться. Сердце билось так сильно, что она боялась, как бы викинг не услышал его бешеный стук. Девушка знала Магнуса всего несколько дней, но уже не сомневалась, что этот мужчина прекрасно понимает ее. Надо постараться ввести его в заблуждение. Если Олав поверит ей, она получит возможность действовать и спасет Лотти.
 Зарабет молила Одина, чтобы норвежец простил ей эту ложь, если, конечно, в нее поверит. Зарабет молила христианского Бога, чтобы Магнус простил ее, когда узнает, во имя кого она солгала.
 Харальдсона не ввела в заблуждение ее натянутая улыбка. Он внимательно посмотрел и спросил напрямик:
 – Что случилось, Зарабет? Тебе не холодно? Сегодня такое сырое утро.
 Холодно! Смех, да и только. Она подошла ближе к колодцу на площади Медных Ворот, зная, что Олав наблюдает за ними из лавки дубильщика. Ей не хотелось, чтобы он видел их лица. Достаточно было того, что отчим их слышал. Зарабет понимала, что ей придется сыграть свою роль безукоризненно. Ради Лотти, ради своего будущего.
 – Нет, мне не холодно. Я рада видеть тебя, Магнус Харальдсон. Нам нужно поговорить. Перейду прямо к делу. Я пришла сказать тебе, что не хочу быть твоей женой. Я ошиблась в своих чувствах, решила, что ты мне не подходишь.
 Магнус, конечно, обратил внимание на то, что Зарабет бледна и взволнованна. Он не поверил ни единому слову, но ему была непонятна и неприятна эта игра. Викинг запрокинул голову и от всей души расхохотался.
 – Ты решила продемонстрировать свое остроумие, крошка? Мне оно не по вкусу. Я готов посмеяться над хорошей шуткой, но жизнь слишком серьезна, чтобы с ней шутить.
 – Твоя самонадеянность растет с каждой минутой, как грозовая туча перед дождем. Я сказала правду. И я не шучу. Ты мне не нужен. Прощай!
 Она повернулась, собираясь уйти, но викинг схватил ее за руку. Зарабет видела, что он взбешен.
 Магнус молча смотрел ей в глаза. Казалось, время остановилось. Он внимательно разглядывал Зарабет, а она мучительно боролась с желанием прошептать ему правду. Наконец девушка постаралась принять – насколько это было возможно – безразличный вид, ведь она не имеет права рисковать жизнью Лотти. Возможно, когда-нибудь позже Зарабет сумеет объяснить ему это. Ведь она все утро молилась, чтобы это «позже» все-таки настало.
 – Итак, – начал Магнус, – я наконец встретил девушку, о которой мечтал всю жизнь, и вдруг оказывается, что я ей не нужен. Такая перемена в тебе кажется мне странной, Зарабет. Ведь ты согласилась бы пойти ко мне на корабль вчера ночью, если бы я настоял, разве не так? Неужели станешь это отрицать?
 Зарабет понимала, что другого выхода у нее нет, и, смерив его взглядом с головы до пят, постаралась лукаво улыбнуться:
 – Я восхищаюсь твоей мужественностью, викинг, и не исключено, что согласилась бы принять твое приглашение. Но я никогда не стала бы твоей женой, не уехала бы из родного Йорка в дикую страну, где на меня смотрели бы как на заморское чудо. Нет, это не по мне. Я в какой-то момент чуть не потеряла разум, но это был всего лишь мимолетный каприз. Я влюбилась в тебя, это правда, но потом…
 Она пожала плечами, и это движение было последней каплей, которая переполнила чашу терпения викинга. Олав видел из своего укрытия, что норвежец взбешен. Зарабет уже хотела уйти, но отвергнутый жених был страшен в гневе, и девушка дрогнула. Магнус с такой силой сжал ей руку, что она невольно вскрикнула от боли.
 – Послушай, Зарабет, я не верю тебе. Признайся, что это Олав запугал тебя. Скажи правду, и я навсегда отобью у него охоту угрожать.
 Она отрицательно покачала головой, испугавшись, что если откроет рот, то неминуемо проговорится.
 – Олав Гордый угрожает мне? Странно, что такая мысль пришла тебе в голову, викинг. Ни один мужчина не может угрожать мне. – Она плюнула на землю. – Даже ты. И не смей называть меня лгуньей! Ты просто самовлюбленный дурак. А теперь отпусти, мне в тягость твое общество. И рука болит.
 Магнус с силой оттолкнул ее от себя, и Зарабет едва не упала. Она с трудом удержалась на ногах, понимая, что он не протянет ей руку и не поможет подняться. Харальдсон смотрел на нее сверху вниз безо всякого выражения, и в этот момент казался ей надменным и жестоким. Зарабет почувствовала, что он с радостью убил бы ее сейчас.
 – Возможно, я позвал бы тебя на корабль, – вымолвил Магнус презрительно и высокомерно. – И ты узнала бы, что такое любовь викинга. Тебя я не разочаровал бы, Зарабет, но сам удовольствия от нашей близости не получил бы. Ты играла моими чувствами, завлекла меня нежностью и искренностью, проявлений которых я никогда в женщинах не встречал. Пожалуй, я действительно был самовлюбленным дураком. Но по крайней мере я на тебе не женился.
 Зарабет побледнела от такого унижения, а он запрокинул голову и дико расхохотался.
 – Надо же, а я считал себя счастливейшим из мужчин, потому что встретил тебя! Я увидел твою улыбку, твои глаза, твои волосы и воспылал страстью. Мне казалось, что если любишь по-настоящему, то все прочее не важно, все препятствия легко преодолеть. Я думал, что встреча с тобой – это подарок судьбы. И я благодарил провидение за то, что оно сочло меня достойным такого прекрасного создания, как ты. Но это была лишь насмешка судьбы – бессмысленная и жестокая.
 Подавленная и растерянная, Зарабет молчала. Магнус развернулся и пошел прочь, но вдруг остановился и бросил, не оборачиваясь:
 – Ты просто дрянь, Зарабет, и я искренне надеюсь, ты получишь от жизни то, что заслуживаешь.
 Викинг уходил, и полы его широкого плаща развевались на ветру. Зарабет смотрела вслед, и такая невыразимая боль разрывала ее сердце, что хотелось закричать. Она с трудом овладела собой, находя утешение только в одной мысли: теперь Лотти ничто не угрожает. Вот вызволит сестру, вернется к Магнусу и все объяснит ему. Он поймет, и все будет хорошо.
 Зарабет даже не шевельнулась, когда услышала над ухом вкрадчивый голос Олава:
 – Ты хорошо сыграла, Зарабет. Я боялся, что в последний момент эгоизм помешает тебе. А теперь пойдем домой, девочка. Скоро Лотти вернется к тебе. И все будет по-прежнему.
 Она ничего не ответила и отвернулась, чтобы уйти.
 – Стой, Зарабет! Куда ты идешь?
 – К Кейту и Токи. Я сама заберу Лотти.
 – Девчонка спрятана в другом месте. Тебе придется подождать, пока я сам приведу Лотти домой.
 Зарабет растерялась, не зная, как поступить; голова кружилась, мысли путались.
 – Тогда пойдем со мной, Олав.
 – Нет, не сейчас. Завтра. Тебе нужно успокоиться и прийти в себя.
 Зарабет подчинилась. Она видела, что Олаву нравится ее покорность, и решила дождаться момента, когда отчим будет занят в лавке с покупателями, чтобы самой потихоньку ускользнуть. Но это была напрасная надежда.
 – Не выходи из дома. – Олав остановил падчерицу у самых дверей. – Иначе и ты, и девчонка пожалеете об этом.
 Пришлось остаться, но смириться с поражением она не могла. Зарабет приготовила на ужин картофель с луком и жареную говядину, а в стакан Олава подсыпала дурманящий порошок. Отчим держался так, как будто был ее мужем и их связывали крепкие семейные отношения. Через десять минут после ужина Олав стал клевать носом и уснул прямо за столом, уронив голову на руки. Зарабет тихо поднялась и подошла к нему. Отчим громко храпел – ясно, что разбудить его в течение ближайших нескольких часов будет невозможно.
 Наконец-то!
 Кейт тоже занимался торговлей. Год назад заезжий викинг чуть не убил его за то, что сын Олава продал шкурки, попорченные молью. Зарабет решила утаить от Кейта истинное положение дел, потому как он не задумываясь убил бы отца, узнай, что тот прочит ее себе в жены.
 Зарабет бежала по улице. Надо поскорее освободить Лотти и скрыться, а что потом произойдет между отцом и сыном, уже не важно! Наконец она остановилась у небольшого дома, окно которого было затянуто бычьим пузырем. Изнутри доносились голоса, а если прижаться к окну лицом, то можно было разглядеть силуэты людей.
 – Говорю тебе, безмозглый недоумок, что она уже у Олава в постели!
 Зарабет узнала высокий визгливый голос Токи и, затаив дыхание, прислушалась.
 – Я обещал ему спрятать девчонку, – отозвался Кейт, и Зарабет по голосу поняла, что он пьян. – И я буду держать ее у себя до тех пор, пока отец не придет. Он будет рад, если я выполню его просьбу, и наградит нас за это.
 – Ха! Да Олав скорее наградит эту маленькую сучку Зарабет, чем собственного сына! Это правда, Кейт, потому что он из кожи вон лезет, чтобы только оставить ее в Йорке у себя под боком. Зарабет из-за него отказала викингу и заставила жениха поверить в то, что не хочет выходить замуж. Об этом весь город говорит!
 Кейт пробормотал что-то в ответ, но Зарабет не разобрала слов. Он был сильно пьян, и Токи это раздражало все больше и больше.
 – Дурак, тупое животное! До чего же ты жалок!
 Ну что ж, Кейт и Токи обрадуются, когда узнают, что она с Лотти убежит к Магнусу. А потом пусть Олав объясняется со своим сыном.
 Зарабет медлила, ее спокойствие и уверенность таяли, уступая место страху. Токи перестала пилить мужа, который, похоже, задремал, и, услышав тихий стук, распахнула дверь.
 – Ты!
 – Да, это я, Токи. Позволь мне войти. Нам с тобой нужно поговорить. Клянусь, тебе понравится то, что я придумала.




 Глава 7


 – Я не желаю тебя слушать, Зарабет! Ты лжешь мне, я тебе не верю!
 Зарабет призвала на помощь все свое терпение, чтобы преодолеть упрямство и недоверие Токи.
 – Я не лгу. Мне нужна Лотти. Отдай ее, и я навсегда покину Йорк. Вы больше никогда меня не увидите, и Олав станет добрее к своему сыну. И щедрее. Я говорю правду, Токи. Зачем мне лгать, сама подумай?
 Токи была вне себя от злобы и зависти. Она всей душой ненавидела дочь чужеземки, которая подчинила себе Олава и заставила его отвернуться от собственного сына. Ненависть, которую Токи испытывала раньше к Маре, после смерти несчастной перенеслась на Зарабет. Токи больше всего на свете хотела, чтобы эта девушка исчезла из их жизни, а еще лучше – умерла. И все же не могла поверить ей.
 – Так, значит, ты все еще хочешь быть с этим викингом? И ты лгала ему сегодня утром на площади?
 – Да, чтобы убедить Олава, будто готова подчиниться ему. Мне пришлось солгать Магнусу ради сестры. Он поверил мне и очень рассердился, поэтому я должна поспешить, чтобы найти его и все объяснить. Пожалуйста, мне каждая минута дорога!
 Токи терзали сомнения. Если она отдаст девчонку, то лишится своей козырной карты и не сможет вступить в сделку с Олавом. Но если Зарабет говорит правду… Токи так разволновалась, что залпом осушила недопитый бокал Кейта и тыльной стороной ладони вытерла губы. Вид мирно храпевшего мужа привел ее в бешенство.
 – Токи, прошу тебя, подумай как следует! Зачем мне лгать…
 – Ты знаешь, у меня нет ребенка, – вдруг отозвалась Токи и бросила взгляд на мужа, который спал, уткнувшись лицом в стол. – Кейт регулярно исполняет свой супружеский долг, но я не могу зачать. Его это мало беспокоит. А я совсем одна, мне не с кем словом перемолвиться за целый день. Но теперь у меня есть Лотти. Я поняла, что она вовсе не слабоумная, а совершенно нормальная девочка.
 Зарабет готова была задушить Токи в этот момент. Ей стоило большого труда говорить спокойно и сдержанно. Кейт мог проснуться в любую минуту. Справиться с ними двумя было бы гораздо труднее.
 – Но Лотти не принадлежит тебе. Она всегда была моей и моей останется. Ты должна вернуть ее. Будь у меня деньги или драгоценности, я охотно отдала бы тебе все, но у меня ничего нет.
 – Ас какой стати я должна возвращать тебе девчонку? Сомневаюсь, что Олав позволит вам сбежать к викингу. Он горд и тщеславен, но далеко не глуп. Если бы у его сына была хоть капля мозгов… Да Олав сотрет меня в порошок, если я это сделаю. А нам с Кейтом приходится подчиняться ему, иначе мы умрем с голоду. Я начинаю ненавидеть его.
 Зарабет не поняла, сына или отца имеет в виду Токи, но не стала уточнять.
 – Отдай мне Лотти. Тебе ведь не нужна дочь потаскухи, правда? А вдруг Олав со временем привяжется к малышке и совсем отдалит от себя Кейта? Ты знаешь, он способен на такое. Лотти красивая девочка и похожа на свою мать. А если мы обе исчезнем, возможно, Олав захочет, чтобы вы с Кейтом переселились к нему. У вас будет все, что пожелаете. Тебе понравится такая жизнь, Токи. У тебя будет много новых платьев и драгоценностей.
 В глазах у Токи вспыхнул огонь алчности.
 – Я в это не верю. Ведь у тебя же нет красивых платьев и драгоценностей. Олав заботится только о себе, его интересует только собственная персона. У тебя даже брошь на плаще лишь посеребренная. Ты не носишь ни колец, ни браслетов. А Олав ходит в серебре и золоте. С какой стати он будет делать для меня больше, чем для своей любимой Зарабет?
 – Не знаю, но он всегда говорил, что должен выглядеть так, чтобы чужеземные купцы считали его преуспевающим торговцем и хотели иметь дело только с ним. Я думаю, если Олав позовет вас жить к себе и ты будешь умело вести хозяйство, то он захочет отблагодарить тебя. Отдай мне Лотти.
 – Ладно, так и быть, – ответила Токи и скрылась за медвежьей шкурой, которая отгораживала угол комнаты. Через минуту она вышла оттуда с Лотти на руках.
 – Не волнуйся, я просто подмешала ей порошка для сна. Она все время кричала, твое имя не сходило у нее с языка. Сначала я хотела выпороть идиотку, но потом передумала.
 Зарабет переполняла ярость, но давать ей выход было нельзя. Слишком близка победа.
 – Я ухожу, – сказала Зарабет, беря девочку на руки. – И не забудь, что я сказала, Токи.
 – Не забуду.
 Через десять минут девушка была уже на пристани. Черные тучи сгустились на небе, закрыв луну. Вокруг не было ни души. Казалось, даже ночные разбойники и бездомные собаки, которые тут вечно рылись в кучах мусора, погрузились в сон. Только тихий плеск волн нарушал тишину. Возле причала темнели силуэты кораблей. Зарабет хотела поскорее найти Магнуса, объяснить ему все и бежать хоть на край света, только чтобы никогда больше не видеть Иорк.
 Она готова была уже прокричать в темноту имя викинга, но сдержалась. Что-то было не так, что-то…
 Зарабет вгляделась в большой торговый корабль, который покачивался на волнах, и поняла, что никогда не видела его прежде. На мачте развевался другой флаг. Она в панике еще раз пробежала вдоль пирса и поняла, что великолепного красавца «Морского ветра» здесь нет.
 Магнус покинул Иорк.
 Девушка никак не могла с этим смириться. Лотти захныкала во сне, и она ласково погладила ее по головке. Он уплыл… в полной уверенности, что Зарабет предала его. Магнус поверил в обман и теперь считает ее подлой лгуньей. И он никогда не узнает, что это не так.
 Вдруг все прояснилось: это конец. Участь ее решена, и надеяться больше не на что.
 Зарабет опустилась на деревянный причал, обняла покрепче Лотти и стала укачивать ее, тихо напевая колыбельную, но не для того, чтобы успокоить девочку, а чтобы успокоиться самой.
 Здесь на рассвете и нашел их Олав.
 – Я принял решение, – сказал отчим.
 С тех пор как викинг покинул Йорк, прошел месяц, и Олав пребывал в прекрасном расположении духа. Зарабет стала такой, как прежде, разве что еще более тихой и замкнутой. Но Олаву нравилась эта перемена, потому что острый язычок падчерицы всегда его раздражал. Главное, она была здесь, покорная и услужливая. И такое смирение устраивало его более всего.
 Зарабет равнодушно взглянула на Олава, которого задело ее равнодушие. Он нахмурился. Абсолютная пассивность падчерицы не входила в его планы.
 – Да, я принял решение, – повторил он, но в этот момент Лотти позвала сестру. – Почему ты не научишь ее хотя бы твое имя выговаривать четко? – спросил он раздраженно.
 – Лотти произносит его достаточно четко. – Зарабет пожала плечом и добавила несколько слов, от которых Олава бросило в ярость:
 – Просто я молода и хорошо слышу.
 Она протянула Лотти кусочек только что обжаренного хлеба, намазанного медом, и поцеловала сестренку в макушку.
 – Что с тобой происходит? – потерял терпение Олав. – Почему ты так странно ведешь себя? Тебя совсем не интересует мое решение?
 – Я думаю, ты сообщишь его вне зависимости от того, интересует оно меня или нет.
 – Что ж, ладно. Так вот, я решил жениться на тебе.
 Внешне Зарабет осталась безучастной к этому заявлению, но ее охватила тревога. Почему отчим не хочет просто переспать с ней? Зачем ему понадобилось жениться? Быть наложницей Олава омерзительно, стать его женой – еще хуже. Зарабет молчала, опасаясь ненароком сказать что-нибудь такое, от чего Олав придет в бешенство. Решение о браке – это какая-то дьявольская хитрость или бред сумасшедшего.
 – Я говорил с советниками короля Гутрума, а потом и с ним самим, – продолжал Олав. – Он не забыл о том, что я раздобыл ему прекрасное лапландское перо для подушек. Кстати, я продал его не без выгоды для себя. Король отнесся ко мне милостиво. Когда я сказал, что хочу жениться на тебе и в твоих жилах течет не моя кровь, он ответил, что даже христианские священники не стали бы возражать против такого брака.
 – Но почему ты хочешь жениться на мне? Ты же знаешь, что я презираю тебя. Зачем тебе это нужно?
 – Выбирай выражения, Зарабет, – девчонка все слышит и понимает. Кстати, Лотти может услышать и о том, что я сделаю с ней, если ты не покоришься моей воле.
 Зарабет уже не пугали его угрозы. Она давно жила как во сне, не надеясь на то, что судьба когда-нибудь одарит ее счастьем. Если бы не Лотти, которая нуждалась в ней, Зарабет просто легла и умерла бы. Но ради сестренки девушка готова была продолжить свое жалкое существование.
 – Ты будешь спать со мной либо как жена, либо как наложница.
 – Тогда уж лучше как наложница, – равнодушно ответила она. Во взгляде Зарабет не отразилось ни единого чувства, ее глаза оставались холодны, как и ее окаменевшее сердце.
 Олав подумал, что ей не следовало говорить так. Зарабет должна на коленях благодарить его за то, что он согласен взять ее в жены без приданого, а она просто издевается, желая привести его в ярость!
 – Ну уж нет, наложницей ты не будешь. Это может повредить моей репутации, – стараясь говорить спокойно, объяснил Олав. – Люди начнут шептаться у меня за спиной, сплетничать, строить козни. Я потеряю покупателей. Нет, я не хочу ставить под сомнение свою добропорядочность. Ты станешь моей женой, и тогда мое доброе имя останется незапятнанным. Мы поженимся очень скоро, я закажу тебе новое платье. Ты будешь улыбчива и ласкова со мной. А если тебя спросят обо мне, ты будешь отзываться почтительно и с любовью.
 – Если я не соглашусь, ты убьешь Лотти?
 – Да.
 Зарабет понимала, что Олав теперь всегда будет использовать Лотти, чтобы добиться своего. Она отрезала хлеб, намазала его медом и стала есть.
 – Отвечай мне, Зарабет!
 Она не торопясь доела хлеб и вытерла губы.
 – Не припомню, чтобы ты задавал какой-то вопрос. Так что тебя интересует, Олав?
 – Черт побери, ты станешь моей женой!
 – Это не вопрос.
 Он в ярости вскочил со стула, и Зарабет почувствовала нешуточную угрозу. Но отчиму не удалось застать ее врасплох. Она схватила нож и крепко зажала его в кулаке.
 Не двигайся, Олав, или я зарежу тебя.
 – Ты этого не сделаешь.
 – Я не шучу, Олав. Ты не посмеешь прикоснуться ко мне или к Лотти, иначе я убью тебя. Клянусь, я говорю правду.
 Отчим замер на месте, стараясь не показать, что испугался. Зарабет положила нож на стол, и только тогда он с облегчением вздохнул.
 – Жена не должна угрожать своему мужу.
 – Зато падчерица может угрожать своему отчиму.
 – Ты говоришь, как сирота, с которой плохо обращались в детстве, – усмехнулся Олав, услышав в ее словах горечь. – В действительности же тебе прекрасно жилось в этом доме, и я никогда не ограничивал твоей свободы. Любая женщина была бы рада оказаться на твоем месте.
 – Ты позовешь своего сына с женой на свадебное торжество?
 Олав злорадно улыбнулся, но Зарабет осталась к этому равнодушна. Ее не волновало, как отнесется к их браку Кейт. С тех пор как Магнус покинул Иорк, ее вообще мало что интересовало. Если сын бросится на Олава с кулаками или Токи закатит истерику, ей все равно.
 – Да, – ответил Олав, потирая руки. – Я позову всех.
 Так он и сделал. Через неделю после этого разговора Олав закатил пир, не считаясь с расходами. В солнечный майский день отчим и падчерица стали мужем и женой. Сначала их обвенчали по-христиански. Таинство свершил сам епископ, что подтверждало одобрение брака королем Гутрумом. Затем соответствующие обряду молитвы были вознесены богам викингов – Одину, Тору и Фрее. Олав заказал Зарабет красивое платье из розового шелка, его стягивал на талии белый кожаный пояс, и накидку на полтона потемнее, которую на плечах поддерживали серебряные броши. Их сделал на заказ лучший мастер в городе.
 На площади Медных ворот были выставлены столы, покрытые белыми скатертями. Гости угощались жареной говядиной, яблоками, грушами, репой с луком. Здесь было вдоволь поджаренного хлеба, меда и масла. Гости, пораженные щедростью Олава, неустанно возносили ему хвалы. Казалось, никого не удивляло то, что он женится на падчерице, которая вдвое моложе его.
 Олав даже снизошел до того, что велел сшить новое шерстяное платьице для Лотти. Малышка ни на шаг не отходила от сестры и во время христианской церемонии стояла рядом, уткнувшись лицом ей в юбку.
 Кейт с женой тоже присутствовали на церемонии и были на удивление молчаливы. Токи, которая редко сдерживала свои эмоции, предпочла отмолчаться, понимая, что не только соседи и знакомые, но и все знатные горожане одобряют выбор Олава и превозносят его до небес за добросердечие и щедрость. В середине дня появился король Гутрум, и Олав был сам не свой от гордости.
 Зарабет ловила на себе завистливые взгляды незамужних женщин и вдов, но по-прежнему оставалась равнодушной ко всему. Если бы только эти люди знали, как тяжело и пусто у нее на душе! Девушка задумалась о предстоящей ночи, о том, как выглядит Олав нагишом, о том, что совсем скоро он лишит ее девственности, но эти мысли не пробудили в ней даже отвращения. Казалось, все это должно произойти не с ней, а с кем-то другим. Зарабет обняла Лотти за плечи и крепко прижала к себе.
 Она видела, как Олав поднимает рог из прекрасного голубого рейнского стекла, до краев полный сладким медом, и предлагает его королю. Гутрум, толстый и седой старик, сидел рядом со своей увядшей женой, в то время как две его юные наложницы порхали вокруг и весело болтали. Гости были уже достаточно пьяны и засыпали Олава скабрезными советами по поводу того, как провести первую брачную ночь.
 Зарабет оставалась безразлична, даже когда изрядно выпившая Токи, злобно косясь на Олава, подсела к ней.
 – Уверена, что победила, Зарабет? Ерунда! Ты только посмотри на Олава. Он так пьян, что еле держится на ногах. Послушай, как старик смеется над плоскими остротами короля. Да он выглядит полным идиотом! А ты за все поплатишься, девочка, помяни мое слово.
 – Возможно.
 – Он не сделает тебе ребенка!
 – Надеюсь, что так.
 Токи замолчала, глядя на нее с сосредоточенностью выпившего человека.
 – Тебя это не волнует, – заключила она наконец с недоверием и изумлением.
 Зарабет крепче сжала ладошку Лотти и посмотрела на пьяного Олава с нескрываемым отвращением.
 – Ничего, вот начнет его рвать, разволнуешься!
 – Да нет, просто уберу за ним, – обреченно вздохнула Зарабет.
 Токи с ненавистью взглянула на Лотти и вернулась к своему пьяному мужу. Зарабет вышла из-за стола. Никто не обратил на нее внимания, потому что попойка была в самом разгаре. Поздно вечером двое мужчин с пьяным хохотом приволокли домой Олава, который не держался на ногах.
 – Ничего, ласковая молодая жена быстро приведет его в чувство!
 – А может, лучше ему лечь одному? К утру он либо помрет, либо решит постричься в монахи.
 Зарабет смертельно устала за день и мечтала только о том, чтобы поскорее уснуть. По ее просьбе мужчины уложили Олава на кровать и ушли, похотливо поглядывая на новобрачную. Она надеялась, что отчим проспит до утра. Но этого не случилось. Олав очнулся среди ночи совершенно разбитый, вспомнил, что женился на Зарабет, и отправился разыскивать ее. Он нашел падчерицу в кровати рядом с Лотти и сильно потряс за плечо.
 – Почему ты лежишь здесь, с ней? Ты должна спать со мной! Я щедро заплатил за тебя. Ты моя жена!
 Зарабет так и не удалось уснуть. Она слышала, как Олав крался в темноте по комнате, и успела подготовиться к встрече.
 – Возвращайся к себе в постель, Олав. Женщины сказали, что ты сегодня слишком пьян, чтобы исполнить супружеский долг. Тебя может стошнить, а я не имею ни малейшего желания потом мыться после тебя. Уходи.
 В этот момент Олав и сам понял, что от близости с молодой женой этой ночью придется отказаться. У старика так сильно скрутило живот, что он застонал от боли, согнулся и обхватил себя обеими руками. Зарабет слышала, как Олав вышел на улицу, но не шевельнулась, а тихо прошептала, обращаясь к Лотти:
 – Спи, моя радость. По крайней мере сегодня ночью он нас уже не побеспокоит.
 На следующее утро Кейт нашел отца спящим беспробудным сном у дверей лавки.




 Глава 8


 Лицо у Олава посерело, глаза лихорадочно блестели, а над верхней губой выступила испарина. Толстые щеки и двойной подбородок обвисли, а одежда болталась на нем так, словно была с чужого плеча.
 Боли в животе продолжали мучить Олава, и он не мог больше работать в лавке. Целыми днями он сидел на жилой половине дома и наблюдал, как Зарабет занимается хозяйством. Время от времени он вскакивал и со стонами выбегал из комнаты, держась за живот. Поначалу его навещали друзья, но Олав не мог кутить и веселиться с ними, потому что боль ни на минуту не отпускала его. Знакомые стали появляться в доме реже, только к Зарабет приходили женщины, засыпали ее советами, сочувственно смотрели на Олава и сокрушенно вздыхали.
 Олав не сводил глаз с Зарабет. Был полдень, и она готовила ему жиденький супчик с хлебным мякишем – еду для старого беззубого калеки. Пышные рыжие локоны обрамляли лицо его молодой жены. Зарабет была тиха, молчалива и не повышала голоса, даже когда муж кричал на нее.
 Боль, страх и отчаяние терзали Олава. Ведь он так ни разу и не исполнил свой супружеский долг! Неужели ему придется навсегда проститься с мечтой обладать этой женщиной, тем более теперь, когда она стала его женой?
 Лотти играла на полу с деревянными солдатиками. Она строила их в шеренгу и пересчитывала вслух. Олав не мог слышать ее отвратительный голос. Ему хотелось закричать, но у него не было сил.
 Зарабет часто наклонялась к девочке, гладила ее по голове, говорила что-то и ласково улыбалась. Но ни разу падчерица не посмотрела ласково на него, хотя и стала ему женой.
 Адская резь в животе заставила Олава вскрикнуть от боли. Он согнулся и выбежал из комнаты. Зарабет хмуро посмотрела ему вслед. Олав заболел в день их свадьбы, и за две недели, которые прошли с тех пор, сильно сдал и превратился в жалкого, ворчливого старика. Сначала Олав думал, что рези в животе вызваны большим количеством меда и эля, выпитых на свадебном пиршестве. Но время шло, а боль не проходила, напротив, усиливалась, причиняя ему неимоверные страдания.
 Олав до сих пор не осуществил свое право супруга. Как-то раз он велел Зарабет раздеться, желая хотя бы увидеть ее обнаженной и приласкать. Но она отказалась.
 Сын и его жена приходили каждый день. Кейт вел дела отца в лавке, Токи злобно потешалась над тем, в какую развалину превратился Олав, и глумливо сочувствовала новобрачной, которая ни разу не спала со своим мужем и вряд ли когда-нибудь сможет зачать от него.
 Зарабет помешивала суп и давила ложкой разваренный картофель. Она ходила к старой колдунье Унгарне и просила средство от недуга Олава. Колдунья велела ей взять проросший чеснок и тертый лук, смешать их, завернуть в лавровый лист и дать съесть больному. Зарабет в точности выполнила указания старухи, и, как ни странно, Олаву немного полегчало. Но ненадолго.
 Зарабет наблюдала за тем, как Токи прохаживается по комнате с хозяйским видом. Скоро она и вправду будет здесь командовать. Олав наверняка завещал все свое состояние сыну. Зарабет снова занялась супом.
 Лотти подошла и прижалась к ней лбом. Девушка положила руку ей на голову, чтобы успокоить девочку. Малышка боялась Токи и не подходила к ней близко с той самой ночи, когда Олав отвел ее в дом сына.
 – Старик одной ногой в могиле. Пора шить саван.
 – Мне кажется, сегодня ему получше, – сказала Зарабет. – Но эта странная болезнь развивается медленно и скачками, поэтому ничего толком не поймешь.
 – Готовишь пресную тюрю для своего калеки? – поинтересовалась Токи, заглянув в кастрюлю. – Какая жалость, что тебе приходится есть то же, что и ему. Тебя, наверное, каждый раз выворачивает наизнанку от этой мерзости. Он так ни разу и не спал с тобой?
 Длинная деревянная ложка замерла в руке у Зарабет. Она медленно подняла глаза на свою невестку, которая была всего на несколько лет старше ее.
 – Придержи язык, Токи, и не суй свой нос в чужие дела. Больше я повторять не стану. Мне надоело слушать, как ты оскорбляешь Олава. А ведь ты как-то говорила, что без него вы с Кейтом умерли бы с голоду.
 Зарабет отвернулась. Она сделала это не потому, что испугалась Токи, а потому, что боялась не сдержать свой гнев.
 Она научилась получать удовольствие от жизни, ценя в ней предсказуемость и определенность. Зарабет ухаживала за больным мужем и терпеливо сносила язвительные замечания Токи и бесконечные расспросы Кейта о здоровье отца. Магнуса она вспоминала только по ночам, когда в тишине и покое ей никто не мешал думать о викинге. Боль утраты не утихала и наполняла душу Зарабет печалью и отчаянием. Девушка надеялась, что время вылечит ее от этой боли, но избавление все не приходило. Может быть, к концу лета… Однако лицо Магнуса не стиралось из памяти, ощущение его губ, его сильных ласковых рук на плечах не пропадало. Она помнила его улыбку, слышала его насмешливый, самоуверенный голос.
 Зарабет тряхнула головой, стараясь прогнать неотступное видение. Сейчас полдень, а не ночь. Кейт с женой, как всегда, остались на ужин. Токи, по своему обыкновению, жаловалась на жизнь. Лотти теребила сестру за рукав, требуя внимания. Зарабет присела на корточки возле малышки.
 Один из деревянных солдатиков, с которыми играла Лотти, занозил девочке палец. Зарабет вытащила занозу, промыла ранку и поцеловала девочке пальчик.
 Все это время Токи болтала без умолку, сидя в кресле Олава: сетовала на недостаток внимания со стороны Зарабет, на то, что ужин, который она готовит, невкусный и жалкий, пыталась убедить ее, что слабоумная девочка вовсе не заслуживает такого ласкового обхождения.
 Зарабет устало поднялась. Нет, это никогда не кончится! У Токи язык без костей, а значит, весь вечер придется снова выслушивать ее надоедливое брюзжание. Зарабет очень не любила ссоры, но больше терпеть не было никаких сил.
 – Убирайся с кресла Олава! – сказала она твердо, но спокойно. – Несмотря ни на что, он более достоин этого места, нежели ты. И запомни. Токи, я не желаю больше слышать оскорблений в адрес моего мужа и моей сестры. Тебе ясно?
 – Ты грязная шлюха! – Токи положила ногу на ногу и скрестила руки на груди. – В тебе слишком много гонору. Пока ты здесь хозяйка, но это недолго продлится. Готова поклясться, твоя власть закончится не позже чем через месяц. Старый хрыч дольше не протянет. Ты не сможешь зачать от него и родить ребенка, который унаследует то, что по праву принадлежит Кейту. И ты со своей девчонкой будешь просить милостыню на улице!
 Зарабет оставалась спокойной и невозмутимой, как вдруг за спиной у нее раздался голос Олава.
 – Ах ты сука! – воскликнул он, входя в комнату. – Не смей разговаривать с Зарабет таким тоном! Мерзкая гадина! Клянусь Тором и Фреей, я и не подозревал о том, что приходится терпеть моему сыну. Давно ты так издеваешься над Зарабет? А она все это время покрывала тебя, злобную стерву. Тор свидетель, ты заслуживаешь смерти!
 – Отец, это не так, – поспешил защитить жену Кейт. – Токи беспокоится лишь о том, чтобы за тобой хорошо ухаживали, и не доверяет Зарабет, потому что она дочь Мары, шлюхи, которая сбежала от тебя. Токи тревожится, ведь Зарабет слишком молода и неопытна, легкомысленна и корыстна. Ей нужно только твое богатство. В действительности же…
 Кейту не удалось закончить фразу, потому что Зарабет бросилась на него и схватила за горло.
 – Ты недостоин произносить имя моей матери! – кричала она. – Если посмеешь еще раз открыть свою поганую пасть, я убью тебя!
 Зарабет чувствовала, что Олав взял ее за плечи и пытается оттащить от сына. Токи визжала, Лотти забилась в угол и испуганно наблюдала оттуда за взрослыми. Кейт побледнел и замер на месте, растерянно глядя по сторонам и не зная, как поступить и что сказать.
 Олав мягко отстранил Зарабет от сына, затем молча перевел взгляд с него на Токи. После долгой паузы он тихо и твердо сказал:
 – Убирайтесь из моего дома оба! Мне жаль тебя, Кейт. Ты слаб и жалок, если позволяешь глупой женщине руководить собой. Это она решает, как тебе поступать и каким чувствам повиноваться. На твоем месте я бы давно как следует выпорол Токи и, возможно, забил ее до смерти за змеиное жало, которое у нее вместо языка. Но поскольку ты уже взрослый человек и обязан жить своим умом, то вмешиваться не стану. Но и видеть вас обоих больше не хочу. Уходите.
 – Отец, ведь ты не имеешь в виду, что…
 – Уходи, Кейт, – приказал Олав. – И забери с собой свою стервозную бабу.
 Токи, казалось, утратила дар речи. Она дрожала от ярости, но предпочитала держать язык за зубами, чтобы не вызвать у мужа желания последовать совету отца. Токи считала наследство Кейта своим единственным шансом разбогатеть, поскольку давно утратила веру в то, что ее муж способен нажить состояние торговлей. Нужно выждать время и уговорить Кейта помириться с отцом. Ведь Олав мог в любой момент отойти в мир иной. Иначе ей никогда больше не сидеть в кресле Олава.
 Жаль, что мужу нельзя выложить все напрямик. Он слишком слабохарактерный. Но Токи постарается повернуть дело таким образом, что Кейт еще будет восторгаться ее добротой и великодушием. Конечно, неразумно было нападать на Зарабет, когда Олав находился в соседней комнате. Ничего, впредь Токи будет осторожнее. А для начала придется изобразить раскаяние и попросить у Зарабет прощения.
 После того, как сын и сноха ушли, Олав впал в глубокую задумчивость. За ужином он не проронил ни слова и ел медленно, словно прислушиваясь к тому, что происходит у него внутри. К удивлению Зарабет, он попросил добавку.
 – Очень вкусно! – сказал он, выливая остатки супа в рот через край тарелки и смешно хлюпая при этом.
 Лотти хихикнула, а Олав, вместо того чтобы бросить на нее, как всегда, полный отвращения взгляд, вдруг улыбнулся и сказал, глядя на девочку:
 – Со дня свадьбы я не был таким голодным, как сегодня. Кто знает, может быть, еда, которую готовит твоя сестра, вернет меня к жизни.
 – Я молю Бога, чтобы это случилось, Олав.
 Молитвы Зарабет были услышаны. На следующий день боли у отчима были всего один раз. Через день приступ вообще не повторился. Олав радовался как ребенок и целый час проработал в лавке. Вечером он не спускал с жены глаз, и Зарабет догадывалась: Олав чувствовал, что скоро сила вернется к нему, и снова хотел ее. Она тяжело вздохнула, зная, что должна будет покориться.


* * *

 Зарабет наблюдала за тем, как ее супруг перебирает и сортирует шкурки прямо в комнате. Он сильно изменился в последнее время, стал добрее и внимательнее к ней и Лотти. Зарабет предполагала, что причиной этому была ссора с сыном и Токи, а также то, что Олав понял, как мимолетна и скоротечна жизнь, и решил стать другим, пока не поздно. И все же Зарабет содрогалась при одной только мысли о его прикосновении, поцелуе, близости…
 Но она не сможет отказать, потому что признает его супружеские права.
 За обедом Олав вдруг сообщил:
 – Я встречался с советом старейшин и сказал, что Кейт мне больше не сын. Я сделал распоряжение, что в случае моей смерти все имущество перейдет к тебе.
 – Но почему, Олав? – изумилась Зарабет. – Это безумие! Ты все еще сердишься на Токи? Конечно, она вредная и злобная женщина, но ведь Кейт – твой сын. Он заслуживает внимания и любви отца. У Кейта нет твоих талантов и способностей, поэтому ты ему нужен.
 – Ты слишком великодушна, Зарабет. Мой сын давно уже взрослый мужчина и должен сам за себя отвечать. Я принял решение и не изменю его.
 – Но ведь это ты устроил брак Кейта с Токи. Разве не помнишь? Кейт не хотел жениться на ней, он покорился твоей воле. Как же ты можешь теперь отвернуться от сына?
 Олав поморщился при напоминании об этом, но промолчал. Родители Токи дали ей в приданое много золота, а Кейт промотал все деньги за год. Олав решил посмотреть, что станет делать сын, узнав о новом завещании. Наверняка Кейт снова захочет стать единственным наследником. Что ж, у него есть время вернуть себе расположение отца, поскольку болезнь, похоже, отступила.
 В тот вечер Зарабет рано легла в постель, но долго не спала, прислушиваясь к тяжелым шагам Олава. У нее было тягостное предчувствие. Сегодня старик наверняка потребует свое… Зарабет притворилась спящей, когда Олав отодвинул шкуру, отделяющую их с Лотти спальню от его комнаты.
 – Зарабет, время пришло. Я знаю, ты не спишь. Пойдем со мной, я научу тебя кое-чему, что тебе понравится.
 Девушка обреченно поднялась, понимая, что ее хитрость не удалась. На ней была только ночная рубашка, которая едва прикрывала колени. Она чувствовала себя несчастной и беззащитной. Олав взял ее за руку и повел к себе. Его огромная дубовая кровать, застеленная шкурами и мягкими шерстяными одеялами, внушала Зарабет ужас.
 – Я постараюсь наконец стать тебе мужем. – С этими словами Олав поцеловал ее.
 Зарабет заставила себя вытерпеть это. Она старалась не думать о Магнусе, но викинг неотступно был рядом, в ее сознании, в ее сердце. Зарабет надеялась, что со временем его образ превратится в тень, что в любом шорохе она перестанет слышать его еле уловимый шепот, перестанет искать в других мужчинах его легкую улыбку и мимолетный взгляд. Но Магнус все еще был жив в ее душе.
 – Распусти волосы. Мне не нравится, когда женщина заплетает косу.
 Зарабет развязала кожаный шнурок и стала медленно расплетать косы, пропуская пряди сквозь пальцы. Олав не вытерпел и принялся торопливо помогать ей.
 – Мягкие, – прошептал он, прижимая ее пряди к щеке. – И огненно-красные, как закат перед ночным ураганом.
 Олав перебирал ее локоны дрожащими пальцами. Зарабет словно окаменела.
 – Мне нужно возбудиться, потому что я давно живу без женщины. Болезнь подорвала мое здоровье и ослабила тело. Я сяду здесь, а ты будешь раздеваться передо мной. Это вернет мне мужскую силу, Зарабет.
 Олав сел на кровать и, скрестив руки на груди, стал наблюдать за ней. Его сердце билось ровно и глубоко. Ему почти всегда было холодно, поэтому огонь в очаге горел постоянно. Зарабет стояла перед ним в свете пламени, и на ее лице было написано желание умереть.
 – Я не могу, Олав.
 – На этот раз ты не посмеешь отказать мне. Тогда я не мог быть тебе мужем, но теперь совсем другое дело. Ты хорошо ухаживала за мной, и я поправился. А теперь сделай так, чтобы я снова ощутил себя мужчиной.
 Что она могла сделать? Как бы ей хотелось снова стать бесчувственной и равнодушной ко всему, такой, какой она была все это время, с тех пор как потеряла Магнуса! Но страх и стыд мешали ей вернуть утраченный покой. Девушка поймала себя на мысли о том, что жалеет о выздоровлении Олава. – Ну же, Зарабет.
 Ее руки неуверенно потянулись к бретелькам ночной рубашки. Она развязала их, и рубашка скользнула вниз. Зарабет успела подхватить ее на груди. Олав выжидательно смотрел на нее, затем вдруг поднялся и приблизился. Он коснулся ее груди, затем взялся за край рубашки и с силой рванул вниз. Олав провел ладонью от груди к животу, и Зарабет испугалась, что он заметит отвращение у нее на лице. Но жадный взгляд Олава не поднимался выше ее груди.
 – Клянусь Тором, ты прекрасна. Я и не предполагал… что ты такая нежная и белая. – Он глубоко вздохнул и ткнулся ей в грудь, обхватив обеими руками за талию.
 Зарабет стояла как ледяная статуя. Она закрыла глаза и положилась на волю судьбы. Его жаркое дыхание обжигало, а от прикосновения языка к груди ее бросило в холодную дрожь. Олав начал тяжело и быстро дышать и крепче прижал ее к себе, наслаждаясь долгожданным триумфом.
 – Ты красива, – шептал он, глядя в побелевшее от страха лицо молодой жены. – Тебе это не нравится, Зарабет, но я научу тебя, как доставить мне удовольствие. А теперь я покажу себя, и ты мне поможешь.
 Олав быстро снял одежду. Зарабет смотрела, как он трогает себя, стараясь возбудить маленькую, сморщенную, безжизненную плоть. Но все его старания были тщетны.
 В этот момент Олав поднял глаза и увидел взгляд Зарабет, полный презрения и отвращения. Ярость и обида наполнили его сердце.
 – Этот проклятый викинг показывал себя? Может быть, ты трогала и ласкала его? Ну и что, большое у него копье, а, Зарабет? Да, он красив и силен, но молодой не всегда может овладеть женщиной, уверяю тебя. Потрогай же меня, черт побери!
 Зарабет отшатнулась и в ужасе прикрыла обнаженную грудь руками.
 – Прошу тебя, Олав, не заставляй меня. Я никогда не видела голого мужчину, ни викинга, ни кого бы то ни было другого. Я не могу сделать то, что ты хочешь.
 Олав тоскливо посмотрел вниз. Все бесполезно! Он увидел, как Зарабет торопливо натягивает ночную рубашку, и вдруг рассмеялся и над самим собой, и над иронией судьбы.
 – Красивая жена… юное тело, белое и нежное, грудь и ягодицы округлые, мягкие. А я не в состоянии… я могу только смотреть на тебя. Да, Зарабет, ты девственна, и вид моей беспомощной плоти оскорбителен для тебя. Иди к себе. Я хочу спать. Но знай, пройдет время, и мужская сила вернется ко мне. Я овладею тобой, как подобает супругу, и ты будешь покорна моим желаниям. Ты никогда больше не увидишь меня в таком жалком виде.
 Зарабет выбежала из спальни Олава ни жива ни мертва от страха и радости.
 Магнус стоял на вершине высокого холма неподалеку от своей фермы Малек и любовался видом долины Гравак. Летом на полях много работы. Скоро наступит горячая пора, и он выйдет в поле наравне со своими слугами и рабами и будет собирать урожай от зари до заката, а потом валиться в постель, ничего не чувствуя от усталости.
 Магнус восхищался красотой поросших пихтой крутых холмов, возвышающихся на противоположной стороне фьорда. Зелень леса ярко выделялась на фоне кристально голубой воды. Здесь был его дом, и никакого другого он не хотел. Магнус всегда искренне радовался, когда возвращался в долину, где провел детство. Эта земля принадлежала его далеким предкам, но теперь здесь появилось и много новых людей. Норвежцам с кровью викингов передавалось стремление захватывать землю, ибо только она могла прокормить человека. И грядущие поколения, возможно, уже его сын, оставят эту плодородную долину ради того, чтобы отвоевать новые земли, обосноваться на них и установить там свои порядки.
 С того момента как Магнус вернулся домой, его капитал сильно вырос, но это не приносило викингу радости. Гнетущая пустота и бешеная ярость попеременно овладевали его душой. Не находя покоя, он бродил вдоль обрыва, который отделял ферму от долины. Магнус чувствовал, что не может избавиться от боли и гнева, захлестнувших его.
 Что же оттолкнуло от него Зарабет? Неужели она сочла его слишком высокомерным и самонадеянным? Или он не настолько красив, что ей была отвратительна сама мысль о близости с ним? Возможно, девушка побоялась оставить родной дом и уехать с ним в чужую далекую страну. Возможно, она недостаточно доверяла ему для этого, А возможно, просто лгала, играя его чувствами.
 Магнус со всей силы ударил себя по колену и поморщился от боли. Черт бы ее побрал! Надо было попросту взять Зарабет и увезти с собой. Он дал ей шанс полюбить себя, а огненноволосая бестия оттолкнула его. Никогда нельзя предоставлять женщине свободу выбора. Он повел себя не как мужчина и совершил непростительную глупость. Его отец и братья никогда бы так не поступили. Да они просто рассмеялись бы женщине в лицо, если бы та посмела отвергнуть их. Дурак! Надо было взвалить гордячку на плечо, отнести на корабль и немедленно уплыть из Йорка навсегда.
 И все же, чем он ей не понравился? Никогда прежде Магнус не встречал женщины, которая не хотела его. Почему же Зарабет отказалась выйти замуж за сильного и богатого викинга?
 Голос сестры вывел его из глубокой задумчивости.
 – О чем ты, Ингун?
 – Тебя что-то тяготит, Магнус. Это внушает беспокойство не только мне, но даже твоим слугам. Ты все время молчишь, потом вдруг набрасываешься на людей ни за что ни про что, кричишь на рабов. Даже перестал спать с Сирой.
 – Ха! Да она не вылезает из моей постели! В тот день, когда я вернулся, она даже ходила с трудом.
 – Но потом ты забыл ее. Она места себе не находит, думает, что чем-то огорчила тебя.
 Магнус пожал плечами, взгляд его снова устремился вдаль. Почему Ингун так волнуют чувства рабыни и его отношения с ней?
 – Ты встретил женщину, которая лишила тебя покоя, да?
 – Ты сейчас похожа на собаку, которая играет с костью, прежде чем разгрызть ее, – рассмеялся Магнус.
 – Нет, братец, мне не до смеха, – ответила она, ласково касаясь его руки. – Отец тоже беспокоится за тебя. Он заметил, что ты больше не пьешь и не веселишься с друзьями, и говорит, будто ты ведешь себя, как глупый влюбленный мальчишка, что в крови твоей сейчас кипит ярость, которая в конце концов обратится против тебя самого.
 Магнус равнодушно пожал плечами. Сестра говорила правду, но ему не хотелось ни с кем обсуждать свои переживания. Он надеялся, что его матросы, которые знают о существовании Зарабет, будут держать язык за зубами. Это не касается никого – ни отца, ни братьев, ни сестры.
 Внезапно лицо Магнуса озарила мрачная улыбка. Он принял решение и почувствовал, как с его души свалился камень.
 – Завтра я отплываю. Приготовь провиант на тридцать дней пути для двенадцати человек. Я отправляюсь торговать в Бирку. Поторопись, Ингун.
 Сестра и хотела бы возразить, но не подчиниться не могла. Она не верила Магнусу. Что ему делать в Бирке? Тем не менее задавать вопросы не стала, а молча отправилась выполнять приказание. Через несколько минут Ингун обернулась и увидела, что суровый Магнус все еще смотрит на холодную водную гладь фьорда.
 Что он видит?




 Глава 9


 Олав умер на рассвете в страшных муках. Всю ночь Зарабет провела у его постели. Девушка была испугана и, хотя понимала, что ничем не может облегчить страдания отчима, считала своим долгом находиться рядом с ним. Перед самым концом Олав перестал узнавать Зарабет и все время вспоминал ее мать, со слезами на глазах признаваясь ей в любви и упрекая за давнее предательство.
 Зарабет долго держала его худую остывающую руку в своих ладонях.
 Это случилось неожиданно. Накануне вечером Олав прекрасно себя чувствовал и даже весело насвистывал, подсчитывая прибыль от дневной торговли. И вот спустя двенадцать часов он мертв.
 Зарабет помогла Имаре и Ланнии, пожилым вдовам, без которых не обходились ни одни похороны в городе, обмыть и обрядить покойника. Она молча и неторопливо выполняла распоряжения Ланнии, когда в комнату вошла Токи.
 – Ну и вонища здесь! – поморщилась она. – Зарабет, сделай что-нибудь! Здесь невозможно находиться!
 – Придержи язык, – осадила ее Имара, сурово хмурясь. – Здесь сейчас живет смерть, и так будет до завтрашнего утра.
 Зарабет очень устала после бессонной ночи и мечтала только о том, как бы поскорее добраться до постели и выспаться. Но пока это невозможно. Еще нужно все подготовить для похорон, ведь как-никак этот человек считался ее мужем.
 – Скажи, Токи, за что ты так ненавидишь Олава? – спросила Зарабет просто из любопытства. – Ведь он простил тебя и снова принял в своем доме. Вы с Кейтом, как и прежде, ужинали с нами каждый вечер. Так почему ты так жестока к Олаву?
 – У меня нет к нему ненависти, – пожала плечами Токи. – Просто я не хотела выходить за Кейта, а родители заставили меня сделать это. Мой муж не такой удачливый торговец, как его отец. Олав требовал от нас подчинения собственной воле, полной покорности, а платил за это не так уж щедро. Он прямо-таки голову потерял от тебя. И только потому, что ты окрутила его, отвернулся от Кейта.
 У Имары лопнуло терпение. Она выпрямилась во весь свой внушительный рост, расправила широкие плечи и, сжав кулаки, так что под широкими рукавами платья стали видны напрягшиеся мускулы, подошла к невестке покойного, которая тут же сжалась в комок от страха.
 – Убирайся вон, Токи. Чтобы духу твоего здесь не было до тех пор, пока не научишься держать язык за зубами.
 Ланния, сгорбленная старуха с жидкими седыми волосами, тихо заметила, не отрываясь от своего занятия:
 – Мать у нее ведьма, и Токи вся в нее. Не обращай внимания, Зарабет.
 И Зарабет тут же забыла о Токи. Молодую вдову больше волновала Лотти, которая сидела в углу и играла. Девочка вела себя на удивление тихо, даже слишком тихо.
 Зарабет тревожила их дальнейшая судьба. Теперь, после смерти Олава, что будет с ней и Лотти?
 На следующий день после похорон все стало ясно. Пришли друзья Олава, члены городского совета старейшин, двое стариков с морщинистыми лицами и добрыми улыбками. Зарабет налила им по бокалу меда и стала почтительно ждать, когда они сообщат ей о цели своего прихода.
 – Олав оставил тебе по завещанию все свое имущество: дом, лавку, товары. Он не хотел, чтобы наследником стал его сын.
 Зарабет не поверила отчиму, когда он сказал о том, что изменил завещание в ее пользу. Она не сомневалась, что в конце концов Олав простит сына и не станет так жестоко наказывать за поганый язык его глупой и злой Токи.
 – Но как же Кейт? Это несправедливо. Олав, конечно же…
 – Дело обстоит так, как мы сказали, – ответили старейшины, с недоумением глядя на нее как на помешанную. – Многим кажется странным это решение, что верно, то верно. Но ты молода и красива – вот ответ на все вопросы. Как бы то ни было, Олав именно этого хотел, и воля твоего покойного мужа будет выполнена.
 Старейшины исполнили свой долг и поспешили покинуть дом. Людям неприятно находиться там, где еще совсем недавно лежал покойник и, возможно, до сих пор витает его дух. И все же Зарабет смутил их внезапный уход. Во время разговора старейшины были с ней предельно сдержанны, хотя до сих пор девушка знала их как милых и добрых людей. Они с одобрением отнеслись к их браку с Олавом или по крайней мере искусно притворялись, что это так.
 Зарабет помнила, как оба старика веселились на их свадьбе, налегая на выпивку и не упуская случая ущипнуть пониже спины служанку, которая обносила гостей напитками. Они смеялись и хлопали Олава по плечу, поздравляя его и отпуская сальные шуточки о предстоящей брачной ночи. Теперь их трудно было узнать.
 Следующие двое суток Зарабет проспала, восстанавливая силы после похорон Олава. Обряд совершался по христианской и языческой традициям. Ее мужа опустили в могилу и у основания могильного холма водрузили камень с выбитой надписью.


* * *

 Через два дня Зарабет взяла Лотти на прогулку. Это был по-летнему жаркий и солнечный день, к тому же безветренный. На улице невозможно было продохнуть от вони. Зарабет приветливо помахала соседям, которые проявили чуткость и не досаждали визитами. Девушке показалось, что они как-то странно реагируют на приветствие – делают вид, будто не заметили ее, и поспешно отворачиваются. Что-то неладно!
 С тех пор как Магнус покинул Иорк, Зарабет вместе с Лотти часто приходила на пристань. Она печально бродила вдоль выстроившихся в одну линию кораблей, большинство которых принадлежало купцам-викингам, искала среди них «Морской ветер», хотя и знала, что ее мечтам не суждено сбыться. В тот день Зарабет тоже направилась в гавань. Вдруг Лотти потянула ее за рукав, девушка подняла глаза и увидела, что к ним быстрым шагом идет Кейт в сопровождении трех членов городского совета.
 – Стой! – крикнул сын Олава, издалека завидев Зарабет. Как странно! Почему Кейт так обращается к ней? Теряясь в догадках, она ждала и на всякий случай крепче сжала ладошку Лотти.
 – Все кончено, Зарабет.
 – Что случилось, Кейт? Почему ты здесь? Что-то стряслось? С Токи все в порядке?
 – Ты собиралась сбежать на корабле? Нашла другого викинга, который согласился помочь тебе скрыться?
 Она с недоумением смотрела на сына Олава, стараясь понять смысл его слов. Напряженный взгляд и мертвенная бледность Кейта пугали ее.
 – Ты можешь объяснить, что стряслось, Кейт?
 Один из его спутников по имени Старый Арнульф, который плясал до упаду на свадьбе Олава, выступил вперед и сказал, дрожа от негодования:
 – Мы знаем правду, Зарабет. Ты убила своего мужа, понемногу подсыпая ему яд, начиная со дня вашей свадьбы. Теперь справедливость восторжествует, и ты умрешь.
 – Яд?! – только и смогла вымолвить Зарабет, обводя взглядом суровые лица мужчин. – Вы считаете, что я отравила его? Но ведь Олав был моим мужем! Я заботилась и ухаживала за ним во время болезни и была с ним до конца! Я не могла его убить! Это безумие! Я не понимаю, что здесь происходит!
 – Слишком поздно отрицать очевидное, – сказал Кейт, но, когда Зарабет посмотрела на него, поспешно ретировался.
 – Я не убивала Олава!
 – Кейт и Токи готовы свидетельствовать против тебя, – заявил Старый Арнульф. – Убийство мужа – страшное преступление. И не рассчитывай на снисхождение. Тебя ждет позорная смерть.
 – Нет! – крикнула Зарабет и неожиданно для себя подхватила Лотти на руки и бросилась бежать к пристани. Двое грязных, оборванных матросов, случайно оказавшихся на пути, поймали ее, вожделенно улыбаясь, как изголодавшиеся нищие, которым удалось стащить кусок пирога.
 – Держи ее! Она убийца!
 Матросы тут же выпустили Зарабет, словно испугавшись, что их сочтут соучастниками ее злодеяния. Но девушка не пыталась бежать вновь, а покорно ждала, когда преследователи подойдут к ней.
 – Вы сказали, что Кейт и его жена утверждают, будто я отравила Олава. Откуда они могут это знать?
 – У тебя будет возможность задать этот вопрос королю. Он был другом Олаву и сам хочет свершить правосудие, – ответил Арнульф, беря ее за локоть. – Пошли.
 Зарабет подчинилась. Она не выражала протеста до тех пор, пока не поняла, что ее ведут в барак для рабов, который находился на пустоши за городской стеной и был окружен земляным валом толщиной в три фута. Убогий и грязный барак с прогнившей крышей охраняли стражники, которые жили в лачугах внутри земляного вала. Там был колодец, и больше ничего.
 И все же Зарабет не поддавалась отчаянию. Вот расскажет королю Гутруму правду, и он поверит. Ей вдруг стало ясно, что это Токи отравила Олава и убедила Кейта в убийстве отца обвинить Зарабет. Ведь Олав пошел на поправку, как только выгнал их обоих из дома, а стоило им вернуться, как ему стало хуже. Зарабет ругала себя за то. Что уговорила Олава простить Токи и снова приблизить к себе сына. Этим великодушным жестом старик подписал себе смертный приговор. Нет, она не допустит, чтобы ее оклеветали! Она выложит все королю, и их с Лотти оставят в покое.
 Старый Арнульф сдал ее стражнику, здоровенному детине с приплюснутым носом и сросшимися на переносице бровями.
 – Стереги ее как следует. Она убийца и завтра предстанет перед королем Гутрумом. Смотри, чтобы подсудимую не избили, не ограбили и не порвали ей платье.
 Стражник пробурчал в ответ что-то невнятное и взял Зарабет за руку.
 – Заберите у нее ребенка, – распорядился Арнульф. – Кейт, возьми свою сестру. Теперь она на твоем попечении.
 Услышав это, Зарабет словно лишилась рассудка. Она кричала и стала вырываться из рук стражника.
 – Нет! Вы не можете забрать Лотти! Кейт ненавидит ее… Токи будет издеваться над малышкой и убьет ее!
 Девочку оттащили от нее. Лотти расплакалась, из ее груди вырывались жалобные стоны и хрипы, внушавшие всем, кроме Зарабет, отвращение.
 – Забери девчонку, Кейт, и позаботься о ней, – повторил Арнульф. – Я уверен, ты не причинишь ей вреда.
 Лотти сопротивлялась и размахивала руками, когда Кейт брал ее на руки, уклоняясь от ударов беспомощных детских кулачков.
 – Нет! – Зарабет словно обезумела.
 Она рванулась к Лотти, но это было бесполезно. Зарабет испытывала такое глубокое отчаяние от собственного бессилия, что ей захотелось умереть. Но она не могла бросить Лотти на произвол судьбы. Она должна спасти себя и сестру!
 – Не бойся, Лотти, все в порядке. – Глотая слезы, девушка старалась говорить спокойно. – Кейт и Токи не обидят тебя. Старый Арнульф сказал, что они позаботятся о тебе. Я скоро вернусь за тобой.
 Ко всеобщему изумлению, Лотти вдруг перестала плакать и улыбнулась сестре доверчиво и ласково, после чего склонила головку на плечо Кейта и успокоилась.
 – Пошли! – прикрикнул стражник, голос которого был таким же отвратительным, как и его лицо.
 Он не позволил Зарабет идти самой, а грубо потащил к бараку. Девушка оглянулась, чтобы в последний раз увидеть Лотти.
 В бараке было так темно, что Зарабет не сразу разглядела людей, обступивших ее со всех сторон. Грязные лохмотья едва прикрывали их истощенные тела, многие мужчины были в наручниках, на лицах неряшливых, растрепанных женщин застыло полное безразличие ко всему. У каждого из этих людей когда-то были дом и семья. Что поделаешь, такова жизнь! Рабы – это всего лишь чья-то собственность.
 – Тебе не причинят вреда, – пробубнил стражник и сурово оглядел присутствующих. – Если кто-нибудь хоть пальцем ее тронет, три шкуры сдеру. – И снова обратился к Зарабет:
 – Держи язык за зубами, и все будет в порядке.


* * *

 Она осталась посреди темного барака без окон, где невозможно было дышать от вони грязных потных тел. Зарабет с трудом нашла свободное место у стены и опустилась на корточки. Никто не подошел к ней, не сказал ни слова. Воцарилось молчание.
 Эта гнетущая тишина ужасала ее.
 Здесь было около двадцати мужчин и женщин, которые с нетерпением ждали, что кто-нибудь их купит и заберет отсюда. Спустя какое-то время они стали перешептываться, и Зарабет узнала родной ирландский выговор. Кем были эти люди до того, как викинги захватили их в плен и привезли в Йорк? Неужели они и раньше напоминали тупых грязных животных? А может, жизнь в этом бараке сделала их такими?
 Прошел день, за ним ночь. Она напрасно боялась нападения со стороны этих забитых, погруженных в себя людей, которых не занимало ничего, кроме собственной участи. Зарабет замерзла ночью, а при мысли о Лотти холодная испарина выступала у нее на лбу. Девушка проснулась на рассвете и увидела перед собой стражника, сорвавшего с ее платья брошь, подаренную ей Олавом.
 – Скоро меня поведут к королю. Мне нужно умыться и привести себя в порядок, – сказала Зарабет.
 Стражник уставился на нее, как на павлина, который вдруг распустил хвост, а затем расхохотался. Зарабет попробовала разобрать спутанные волосы, но поняла, что без расчески ничего не получится. Она чувствовала себя грязной, униженной и подавленной.
 Около полудня пришел Старый Арнульф, чтобы отвести ее к королю. Он взглянул на пленницу и сокрушенно покачал головой. Зарабет попросила дать ей возможность привести себя в порядок и умыться, но получила отказ.
 – Теперь тебе негде умыться и переодеться. Кейт и Токи переселились в дом Олава. Пошли, нельзя заставлять короля ждать.
 Дворец короля Гутрума стоял на холме, у подножия которого лежала гавань Йорка. Его окружали высокие каменные стены. Зарабет была здесь один раз вместе с Олавом, когда тот принес королю в подарок на день рождения несколько великолепных шкурок выдры. Тогда она осталась ждать Олава в огромной зале, с замирающим от восторга сердцем разглядывая роскошную обстановку.
 Теперь девушка испытывала только страх. Изысканные гобелены по-прежнему висели на стенах. Орнаменты из красного шелка и голубой шерсти составляли главное украшение зала. Король любил эти цвета и часто носил их. Еще он любил драгоценности. Ему нравились массивные кольца, цепи и браслеты из серебра и золота.
 Но сейчас Зарабет пришла сюда без Олава. Она не была больше красивой девушкой, падчерицей друга короля, которому монарх расточал свои милости. Она стала пленницей. Зарабет гордо выпрямилась и решила положиться на волю судьбы.
 Рука Старого Арнульфа лежала на ее плече. Вдруг он грубо подтолкнул Зарабет вперед. Ей хотелось обернуться и обозвать его дураком, который не видит дальше собственного носа и не умеет отличить правду от лжи. Но она понимала, что ничего не добьется такой выходкой. Зарабет решила дождаться, когда король призовет ее, выслушает и убедится, что она невиновна.
 Король Гутрум уже не был тем прекрасным молодым викингом, когда-то завоевавшим Йорк. Он почти тридцать лет правил областью и превратился за это время в седого старика с обветренным морщинистым лицом. Король восседал на высоком троне с резными подлокотниками, в магическую силу которого свято верил и поэтому брал его с собой даже в военные походы. Гутрум был одет в красный шелк на пальцах его сверкали золотые перстни, а на шее висела цепь, украшенная рубинами и алмазами. Возле трона стояло человек двенадцать.
 Арнульф снова подтолкнул Зарабет вперед и сделал ей знак опуститься на колени. Она подчинилась и подняла глаза на короля.
 – Ты Зарабет, вдова Олава? Она молча кивнула.
 – Сначала ты была его падчерицей, а потом Олав решил взять тебя в жены. Я думал, что он сделал хороший выбор.
 Зарабет вздрогнула от пренебрежительного холодного тона короля.
 – Все было не совсем так. Олав хотел защитить меня и Лотти, свою младшую дочь. Поэтому он настоял на нашем браке.
 Король Гутрум перевел взгляд на Кейта, ища подтверждения ее словам, и сын Олава отрицательно покачал головой. Токи, как зловещая тень, стояла за спиной у мужа. Зарабет огляделась в поисках Лотти, но малышки нигде не было видно. Гнев и страх охватили ее, и девушке потребовалась вся ее выдержка, чтобы сохранить самообладание.
 – Арнульф передал мне, будто ты хочешь сказать что-то в свою защиту. Если так, говори сейчас. У меня много дел.
 Зарабет медленно поднялась, поправила платье и распрямила плечи. Она понимала, что жизнь ее висит на волоске и все зависит от слов, которые ей удастся найти в свое оправдание.
 – Я скажу правду. Я не убивала Олава. Пока муж болел, я заботливо ухаживала за ним. Он был добр ко мне. Вы сами присутствовали на нашей свадьбе и видели, что Олав был счастлив. В ту ночь он сильно выпил, как и все гости, а наутро проснулся больным, и с того дня ему становилось все хуже и хуже. Я делала все, чтобы облегчить его страдания.
 Однажды Токи, жена Кейта, наговорила мне дерзостей. Олав это услышал и отказал им обоим от дома. Он сказал, что не хочет их больше видеть. Вскоре после этого Олав быстро пошел на поправку. Когда муж простил сына, Кейт с Токи снова стали бывать у нас в доме. После этого здоровье Олава снова ухудшилось. Однажды вечером Кейт с женой остались с нами ужинать, а на следующее утро Олав умер. Я не подсыпала ему яд в пищу, сир. Но у меня есть все основания полагать, что это делала Токи. Она и своего мужа подучила обвинить меня в убийстве, чтобы отвести подозрения от себя.
 Король молча слушал, опустив глаза и задумчиво теребя бороду.
 – Мы выслушали Кейта, его жену и теперь тебя, – сказал он после долгой паузы. – Молодая жена позарилась на богатство мужа, но сам он ей не был нужен, потому что стар и немощен. Она хотела избавиться от больного, но сохранить его состояние.
 Половина из сказанного была правдой, и Зарабет чувствовала, что неудержимо краснеет под пристальным взглядом короля. Она взяла себя в руки и уверенно ответила:
 – Спросите Арнульфа о последней воле моего мужа. Олав оставил мне все свое имущество, потому что не испытывал больше отцовских чувств к Кейту. Именно поэтому они с Токи решили обвинить меня. Смерть Олава – это их рук дело! Больше никому это не было выгодно! Они хотят отнять у меня с сестрой то, что принадлежит нам по праву!
 Король сурово посмотрел на Зарабет и повысил голос, тон которого поразил ее резкостью и суровостью:
 – Я слышал, что ты собиралась бежать с викингом, молодым, здоровым и сильным мужчиной, но передумала, когда Олав сделал тебе предложение. Ты решила остаться и прибрать к рукам его богатство. Тебе не хотелось упускать такой случай. Еще бы, ведь это куда соблазнительнее, чем отправляться на чужбину нищей!
 – Это не правда! Кто вам сказал это?
 – Придержи язык, глупая женщина! – крикнул Арнульф и схватил ее за руку.
 – Оставь! – взмахнул король унизанной кольцами и браслетами рукой. – Не волнуйся, наш добрый Арнульф. Она вправе узнать доказательства своей вины. Может быть, тогда раскается и попросит пощады. Так вот, дитя мое, мне сказал это человек, которого ты сначала обнадежила, а потом жестоко отвергла, понимая, что Олав сможет дать тебе больше, нежели он. Магнус Харальдсон сказал мне, что ты вероломная, корыстная женщина, соблазняла его, чтобы вызвать у Олава ревность и вынудить поскорее жениться на тебе. Поэтому ты и отказала этому достойному викингу. Так вот, твой расчет оказался неверным. Имущество Олава перейдет к Кейту, который имеет на него больше прав, чем молодая жена, вышедшая замуж из корысти и отвергнувшая благородного юношу на глазах у всего Иорка, чтобы посильнее унизить его.
 Зарабет утратила дар речи, потому что в этот момент из-за портьеры за королевским троном вышел… Магнус Харальдсон и почтительно встал по правую руку от короля.
 Викинг смотрел на нее с холодным презрением, сердце его переполняла ненависть и жажда мщения. В первый миг у Зарабет вспыхнула искра надежды на спасение, но она тут же погасла: Магнус не станет защищать ее перед королем, если сказал такое про нее.
 – Это не правда, – еле слышно прошептала Зарабет.
 – Говори, у тебя есть последний шанс оправдаться, перед тем как я вынесу приговор!
 – Олав заставил меня отказать Магнусу! Я сделала это не по своей воле!
 – Как же он тебя заставил?
 – Он угрожал мне, я клянусь! Отчим сказал, что в противном случае убьет Лотти.
 – Это ложь, бессовестная ложь! – воскликнул Кейт. – Отец любил свою дочь и заботился о ней. Он покупал ей игрушки и засыпал подарками. Зарабет убила его, а теперь пытается выкрутиться! Мой отец был святым человеком и никогда не смог бы причинить вреда ребенку!
 Король задумался, принимая решение. Затем медленно повернулся к Магнусу и что-то сказал ему вполголоса. Зарабет замерла от страха и напряжения, увидев, как Магнус склонился к уху короля, прошептал несколько слов, затем выпрямился и равнодушно взглянул на нее. Его лицо напоминало каменную маску. Только когда король поднялся и, указывая перстом на обвиняемую, заговорил, на губах викинга появилась злая усмешка.
 – За убийство тебя следовало бы покарать смертью, – сказал Гутрум. – Но Магнус Харальдсон, великодушный и благородный человек, переубедил меня. Ты, Зарабет, могла бы стать его женой, жить в достатке и почестях, а теперь будешь его рабыней. Отныне твоя жизнь в его распоряжении. Если он захочет, то может убить тебя и за малейшую провинность будет наказывать тебя плетью. Он – твой господин. Отправляйся с ним и никогда больше не возвращайся в Иорк, ибо здесь тебя ждет смерть.
 – Нет, – беззвучно вымолвила Зарабет. – Нет.
 Она опустила голову и не в силах была поднять глаза на Магнуса, который, презрительно усмехаясь, направлялся к ней царственной походкой.




 Глава 10


 Магнус наблюдал за ней из-за портьеры. Сердце его разрывалось от боли. Но чем дольше он смотрел на Зарабет, тем отчетливее понимал, что боль уступает место злобе. Зарабет держалась с достоинством, несмотря на то что платье ее было грязно и разорвано на плече там, где должна крепиться брошь, а к волосам давно не прикасался гребень.
 Магнус тосковал по Зарабет. Думал о ней долгими ночами, ощущал ее рядом с собой, шептал ее имя, чувствовал тепло ее кожи и аромат рыжих волос. Эта женщина полностью завладела его мыслями, хотя и оказалась отвратительной лгуньей, предавшей и одурачившей его, как мальчишку.
 Он слушал, как Зарабет пытается оправдаться, и ее звонкий голос, пылкая речь завораживали его. Боль вернулась и сжала его сердце, но теперь эта женщина не вызвала у него ни жалости, ни сострадания. Напротив, его гнев стал сильнее. Ирландка жестоко обошлась с ним и должна понести за это наказание!
 Когда он вышел из-за портьеры и встал рядом с королем, Зарабет едва не лишилась чувств – Магнус это видел. Хотя на какой-то миг в ее глазах мелькнули радость и надежда… нет, это ему показалось. Преступница смотрела на викинга с изумлением и ужасом, потому что не ожидала снова столкнуться с ним лицом к лицу. Возможно, она даже испытывала и что-то вроде стыда или угрызений совести.
 Действительно ли Зарабет убила Олава.
 Магнусу не хотелось верить в это, интуиция подсказывала ему, что подобное предположение абсурдно. Однако против Зарабет свидетельствовали многие, и их слова убеждали его, а главное, короля, в обратном. Люди говорили, что Олав прекрасно относился к малышке Лотти и любил Зарабет, а женился на ней, чтобы обеспечить им с сестрой будущее, и потому оставил все молодой жене.
 Но разве это подтверждало виновность Зарабет? Значило ли, что молодая жена вынудила Олава отказать в наследстве сыну? Увы, большинство присутствующих придерживались именно такого мнения.
 С другой стороны, раздавались голоса и в поддержку Зарабет: все признавали, что она любила свою сестру, заботилась о муже во время его болезни и вообще отличалась добрым и мягким нравом. Магнус поймал себя на том, что все внимательнее присматривается к Кейту и его жене, подмечая что-то неискреннее в Токи, в ее скромно опущенных глазах и напряженно поджатых губах. Эта женщина, несомненно, что-то скрывала под маской лживой смиренности.
 Впрочем, Магнус не придавал этому большого значения. Сказать по чести, он был рад смерти Олава. Зарабет теперь не принадлежала своему мужу, и Магнус мог распоряжаться ее жизнью по собственному желанию. Судьба распорядилась так, что он выступил в роли спасителя. Он, человек, которого она предала, избавляет ее от страшной смерти! Ситуация чуть ли не комичная, но Магнус не находил в себе сил рассмеяться. При мысли о том, что, опоздай он на пару дней, Зарабет была бы мертва, а значит, потеряна для него навсегда, ужас охватывал Магнуса. Приговор короля доставил ему огромное удовольствие: теперь он сам вправе наказать Зарабет, как она того заслуживает.
 Однако Магнус не мог не признаться себе в том, что винит ее и хочет наказать вовсе не за то, что она отравила мужа, а за свое собственное унижение, за то, что девушка причинила боль, отвергнув его чувства.
 Харальдсон направился к своей рабыне, ожидая увидеть в ее глазах страх и смущение, потому что она солгала ему и теперь находится в полной его власти. Викинг хотел насладиться ее унижением и просящим о снисхождении взглядом. Но Зарабет подняла глаза и смело встретила его насмешливый взгляд. Ее поза говорила о спокойном достоинстве и бесстрашной покорности судьбе, а не ему, Магнусу.
 – Справедливость восторжествовала, – сказал он. – Теперь ты принадлежишь мне. Завтра мы отплываем из Иорка.
 У Зарабет потемнело в глазах, а каменный пол поплыл под ногами. Она поняла, что находится на грани обморока, и ей стоило огромных усилий справиться с головокружением и тошнотой. Девушка видела перед собой лицо Магнуса, любимые черты, которые врезались в ее сознание. Она объяснит ему все. Она заставит его понять.
 – В том, что происходит, нет ни капли справедливости, но я не в состоянии ничего изменить и пойду с тобой, – ответила девушка, не желая благодарить за то, что он спас ее от смертной казни.
 Зарабет не хотела, чтобы он подумал, будто она признает свою вину. Магнус нахмурился.
 – Мне нужна одежда.
 – Ты похожа на ведьму, и от тебя дурно пахнет.
 – Тем более, – кивнула Зарабет. – Мне необходимо вымыться, переодеться и привести в порядок волосы.
 – Нет.
 Зарабет не удивило такое проявление упрямства и несговорчивости. Она достаточно долго жила с Олавом и неплохо теперь разбиралась в мужчинах, поэтому просто отвернулась и не стала настаивать.
 Зарабет не знала, что по приказу Магнуса ее одежду давно унесли из дома Олава, несмотря на возражения и протестующие крики Токи, которая собиралась продать ее гардероб. Хоркель, неразговорчивый человек устрашающего вида, просто взял все в охапку и не стал вступать в пререкания с визгливой хозяйкой дома.
 – Пошли, – сказал Магнус. – Я отведу тебя на корабль.
 Зарабет молча последовала за ним. Возле трона Гутрума стоял Старый Арнульф с выражением досады и недовольства на лице. Кейт и его жена держались поодаль от короля: Токи покраснела от злобы, а Кейт, как ни странно, казался вполне удовлетворенным.
 Зарабет знала почему. Как бы ей хотелось броситься на Токи и задушить ее – ведь эта женщина была убийцей! Нет справедливости в этом мире, подумала Зарабет. Она уже не верила, что Токи когда-нибудь понесет наказание за свое преступление. Угрызения совести тоже вряд ли будут мучить жену Кейта: она слишком бесстыдна. Токи победила, и все же ярость душила ее, потому что Зарабет не осудили на смерть.
 Они вышли из дворца, и Зарабет обратилась к своему повелителю:
 – Магнус, я все объясню тебе позже. Но сначала нужно вызволить Лотти, ей угрожает опасность. Девочка до смерти боится Токи, прошу тебя, нам надо поскорее забрать Лотти.
 Магнус готов был рассердиться, если бы не чувствовал сострадания к этой гордой женщине, сейчас растрепанной и грязной, но настолько уверенной в своей неотразимости и способности очаровать его, что она позволяла себе относиться к нему с пренебрежением.
 – Нет, – отозвался он ледяным, как зимний ветер над фьордами, голосом. – Девочка останется со своим братом. Я не хочу везти ее с собой в такую даль.
 При этих словах Зарабет замерла. Она не предполагала, что Магнус настолько жесток и может отказать в этой просьбе. Как же она была глупа! Если бы знала, что Магнус способен бросить на произвол судьбы беззащитного ребенка, разве стала бы думать о нем все это время! Душа Зарабет разрывалась от боли, истекала кровью, словно смертельно раненное животное. Девушке хотелось крикнуть, что она любит его, что их опутали сетью лжи и ненависти, но надменная холодность Магнуса мешала открыть ей свое сердце.
 Как бы то ни было, а она должна вызволить Лотти. Зарабет вздрогнула при мысли о том, какая участь ждет бедную девочку в доме Токи.
 Зарабет молча шла рядом с Магнусом, стараясь найти нужные слова, чтобы убедить его переменить свое мнение. Как же объяснить, как заставить поверить ей?
 До пристани было далеко, но за всю дорогу оба не проронили ни слова. Девушка очень устала и плохо соображала. Она злилась на себя за это и едва не расплакалась от собственного бессилия. Было жарко, неумолимо припекало солнце. Но Зарабет не могла проявить слабость при викинге. При ком угодно, только не при нем.
 Магнус видел, что Зарабет еле передвигает ноги, но не сбавил шаг. Он заметил, как несчастная покачнулась и едва не упала, но ни единого стона или жалобы не сорвалось с ее уст. Викинг невольно восхитился ее стойкостью, хотя и поспешил подавить в себе это чувство. Он знал, что если заговорит с Зарабет, то у него появится желание ударить ее. А она была сейчас в таком состоянии, что этот удар мог стоить ей жизни.
 Только когда Зарабет совсем отстала, Магнус обернулся и сказал:
 – Поторопись. У меня много дел и нет времени возиться с тобой.
 Ее мучила жажда. Язык распух во рту. Огромным усилием воли она заставила себя сделать шаг, за ним другой и еще один. Надолго ли хватит у нее сил? Порыв ветра принес с собой соленый запах моря и свежей рыбы. До корабля оставалось совсем чуть-чуть. Она преодолеет этот путь и не покажет свою беспомощность Магнусу, сказала себе мысленно Зарабет. А затем она придет в себя и сумеет убедить его в своей невиновности. Надо только немного отдохнуть.
 Виной всему оказался камень на дороге, который девушка не заметила. Она споткнулась и рухнула на колени, в последний момент выставив вперед руки, чтобы не удариться лицом. Ладони были содраны в кровь, на глазах выступили слезы. Она опустила голову, чтобы Магнус не увидел их, и ее длинные волосы упали в пыль.
 – Вставай.
 Она стиснула зубы и приказала себе подняться, но тело ей не подчинялось.
 – Вставай, а не то я свяжу тебя и потащу волоком.
 Зарабет приподняла голову и увидела прямо перед собой его сапог. Она посмотрела выше, и ее взгляду предстала сначала голая нога, затем край туники, которая доходила Магнусу до колен, и широкий пояс, украшенный серебряными пряжками. На поясе висел нож. Скрещенные на груди руки викинга тоже были обнажены по плечи, на одном запястье сиял массивный золотой браслет. Наконец она увидела лицо норвежца – надменное, холодное, – и ужас охватил ее.
 – Вставай! – нетерпеливо повторил он.
 Зарабет оторвала руки от земли и выпрямилась, затем набрала полную грудь воздуха и попыталась подняться. Вокруг них собирались люди и говорили:
 – Теперь она рабыня. Но на самом деле ей следовало бы выпустить кишки за то, что сотворила такое.
 – Нет, наша милая Зарабет не могла убить Олава!
 – Это она раньше была милой! А теперь превратилась в жадную и завистливую ведьму…
 Терпение Зарабет иссякло. Она медленно обвела взглядом людей, которые знали ее с детства. В их глазах застыли злость и презрение, жалость и сострадание. Лицо Магнуса не выражало ничего, кроме ледяного безразличия. В следующий миг перед Зарабет все потемнело, она потеряла сознание и повалилась на землю.
 Сердце Магнуса пронзила резкая боль. Он быстро наклонился и взял девушку на руки. Она не подавала признаков жизни, ее голова свешивалась набок, а рыжие локоны волочились по земле. Викинг направился к «Морскому ветру» и скоро оказался у трапа.
 – Это она? – встретил его вопросом Хоркель.
 – Да, потеряла сознание. То ли от жары, то ли от стыда за содеянное, не знаю.
 – Интересно, когда она ела в последний раз? Ее держали в бараке для рабов, поэтому не мудрено, что случился голодный обморок. Это неподходящее место для такой женщины.
 Харальдсон ничего об этом не знал. Он предполагал, что до суда Зарабет находилась в доме Олава, с Кейтом… но Хоркель не станет говорить о том, в чем не уверен. Магнус нахмурился и сказал:
 – Я отнесу ее под навес для груза. Там спокойно и нет прямого солнца.
 – А я схожу за водой да раздобуду что-нибудь поесть. Магнус кивнул и понес девушку к навесу на палубе. Здесь в непогоду легко могли укрыться три-четыре человека. Неожиданно он услышал слова Рагнара, своего кузена и верного помощника:
 – Интересно, убьет ее Магнус или нет?
 Харальдсон представил, как Хоркель, к которому был обращен этот вопрос, пожал плечами. Он не из тех, кто любит вмешиваться в чужие дела. Хоркель невозмутим, молчалив и всегда погружен в свои мысли, такого трудно вызвать на разговор. Зачастую даже кивка или жеста от него не добьешься.
 – Как ты думаешь, она действительно убила своего мужа? Весь Йорк об этом судачит. Ее называют корыстной ведьмой. Говорят, она предала Магнуса.
 – Я не знаю. Магнус считает, что это так, и хочет наказать ее за это.
 – Не думаю, что у него это получится. Девица держит его на крючке, – возразил Рагнар. – Хотя мне и казалось, что Магнус забыл ее, ведь дома Сира не вылезала из его постели. Но теперь мы возвращаемся, и он везет эту ведьму с собой.
 Магнус мрачно усмехнулся при этих словах и задернул полог, отделяющий место для груза от палубы.
 Здесь было жарко и душно. Магнус опустил Зарабет на циновку, прикрывавшую доски, но потом достал из сундука шерстяное одеяло, расстелил его и переложил девушку. Несчастная была так бледна, что смотреть на нее без слез мог только бесчувственный варвар. Магнус не забыл ее предательства и своего унижения. Однако теперь, когда Зарабет находилась в полной его власти, жажда мщения в нем постепенно угасала.
 Наконец пришел Хоркель с деревянной чашкой воды.
 Магнус осторожно похлопал Зарабет по щекам. Она вздрогнула и тихо застонала.
 – Зарабет, очнись! – Магнус поднес чашку к губам девушки; она не открыла глаза, но потянулась к воде. – Не спеши, пей понемногу, а то захлебнешься.
 После того как Зарабет попила, мертвенная бледность стала постепенно исчезать с ее лица. Наконец девушка взглянула на него и прошептала:
 – Магнус! – Она невольно улыбнулась и протянула руку, чтобы коснуться его щеки. – Я боялась, что никогда больше тебя не увижу.
 Харальдсон отшатнулся, гнев вспыхнул в его глазах. В этот миг Зарабет вспомнила о том, что теперь она рабыня викинга.
 – Ты и без того доставила мне массу неприятностей. Вот, Хоркель принес тебе поесть. Ты голодна?
 Зарабет чуть не расплакалась. На какой-то миг они снова оказались вместе, как тогда, в прошлом. Но теперь Магнус стал холодным и далеким. Зарабет молча кивнула и попыталась сесть на одеяле, но была еще так слаба, что не сумела.
 Магнус усмехнулся, помог ей подняться и протянул котелок с картофелем и жареной телятиной. Зарабет стала медленно есть, время от времени закрывая глаза от слабости.
 Он рассвирепел, поняв, насколько девушка слаба. Неужели ее действительно морили голодом в том проклятом бараке для рабов?
 – Ешь, не торопись. А потом отдохнешь. Оставайся здесь и не выходи на палубу, а то пожалеешь.
 Магнус поднялся и, склонив голову, чтобы не стукнуться о притолоку, вышел.
 – У нее волосы как огонь, – заметил Хоркель, не проявляя к этому факту никакого интереса.
 – Да, как пламя в христианском аду.
 – Ты спас ей жизнь.
 – Зарабет не станет благодарить меня за это, ведь я собираюсь устроить ей такую жизнь, что она будет молить о смерти.
 Хоркель промолчал и задумался о том, почему Магнус так ненавидит эту рабыню. В конце концов, женщины иногда отказывают мужчинам. Разумеется, Харальдсон был выше женских капризов и измен. Тогда почему он так мстителен? Хоркель оставил друга в глубоких раздумьях и отправился по делам. На корабле всегда находилась работа, и двадцать человек команды не привыкли сидеть сложа руки. Матросы были опытны и трудолюбивы, поэтому в постоянной опеке Магнуса не нуждались.
 Зарабет хотела только одного – вернуть свою сестру. Эта единственная просьба не давала Магнусу покоя. Конечно, девочке будет лучше в Йорке. Зарабет ошибается, считая, что Кейт и Токи причинят вред ребенку. К тому же они не захотят отдать Лотти ни ей, ни ему. Нет, и речи об этом быть не может!
 Наступил вечер, но Магнус не захотел навестить свою рабыню. Он поручил Рагнару – молодому красавцу, энергичному и напыщенному, как петух, – охранять Зарабет, а сам отправился к купцу, который хотел передать письмо и подарки его отцу, Харальду Эрлингсону, властелину долины Гравак, человеку несгибаемой воли, в последнее время жестоко страдавшему от притеснений Харальда Прекрасноволосого.
 Зарабет поела и почувствовала, что силы возвращаются к ней. Она осторожно села, опасаясь головокружения. Теперь ей никто не мешал спокойно собраться с мыслями и все обдумать. Как спасти Лотти? На сострадание Магнуса рассчитывать не приходится. Значит, придется действовать самой.
 Она разыщет сестру, выкрадет ее и сбежит от бездушного викинга. Из Йорка можно отправиться на юг в Уэссекс, в земли саксов, которыми правит великий король Альфред. Зарабет больно расставаться с Магнусом навсегда, но он не оставил ей выбора, отказавшись ваять Лотти.
 Рагнар смотрел на чаек, когда Зарабет отодвинула полог и вышла на палубу. Она выглядела измученной, грязной и запуганной и не могла не вызвать жалости. Но он тут же вспомнил, как жестоко эта женщина обошлась с Магнусом, а потом убила собственного мужа, за что и оказалась в рабстве.
 – Вернись назад и больше не выходи! – крикнул Рагнар. – Это приказ твоего хозяина.
 Зарабет не обратила внимания на эти слова и направилась к охраннику с такими словами:
 – Прошу вас, не сердитесь. Выпустите меня по нужде.
 Рагнар готов был отмахнуться от ее просьбы, но решил, что Магнусу не понравится, если он грубо обойдется с этой странной женщиной. Положению рабыни и без того не позавидуешь, так что незачем унижать ее, заставляя справлять нужду в присутствии мужчин. Рагнар нехотя кивнул, приказывая следовать за собой.
 Зарабет шла за ним, не обращая внимания на двусмысленные взгляды матросов, сновавших по палубе. В складках юбки она припрятала маленький ножик с рукояткой из слоновой кости, который нашла в одном из сундуков под навесом. Она не собиралась убивать викинга, но могла бы при необходимости вывести его из строя, чтобы выиграть время и сбежать. Нож означал свободу, от которой она никогда не откажется.
 Девушка понимала, что после побега Магнус возненавидит ее еще сильнее, но не видела другого выхода. Она покорно шла за Рагнаром, опустив голову. Неподалеку от места, где пришвартовался «Морской ветер», находились два покосившихся сарая, между которыми был узкий грязный проход.
 – Я покараулю тебя, – сказал Рагнар. – И поторопись, а то Магнус рассердится, если не найдет тебя под навесом.
 Зарабет кивнула и прошла мимо. Через миг раздался стук и крик. Рагнар решил, что она упала, и бросился ей на помощь. От резкой боли в виске у него потемнело в глазах и подкосились ноги. С глухим стоном викинг рухнул на землю, успев подумать о том, что Магнус убьет его за эту непростительную глупость!
 Зарабет стояла над распростертым телом, дрожа от ужаса перед содеянным, и растерянно смотрела на нож. Наконец оцепенение прошло, и ноги сами понесли ее прочь от пристани – надо было спешить, ведь она лишь оглушила викинга. В этот момент никого важнее Лотти для Зарабет не существовало. У нее так мало времени на то, чтобы спасти сестру и скрыться из Йорка! О том, чтобы увидеться с Магнусом еще раз, попытаться все объяснить ему, и речи быть не могло: он просто убьет ее за то, что она во второй раз одурачила его да еще ударила Рагнара.
 Уже сгустились сумерки, когда Зарабет подкралась к дому Олава и заглянула в окно. Ей повезло, потому что Кейта не было. С одной Токи справиться будет легче. Лотти сидела на полу в углу и сосредоточенно следила за женщиной, которая готовила ужин. Зарабет почувствовала, что задыхается от гнева. Неужели Токи била малышку? Почему у Лотти такой запуганный вид?
 Зарабет твердо решила отомстить Токи за ее жестокость.
 Девушка проникла в дом через лавку: открывать дверной замок снаружи когда-то научил ее сам Олав. Она на цыпочках пробралась в жилую часть и резко отодвинула медвежью шкуру. Увидев ее, Токи смертельно побледнела и уже хотела закричать, но не успела. Зарабет бросилась вперед и схватила ее обеими руками за горло.
 – Слушай меня, лживая ведьма, мерзкая дрянь! Если пикнешь, тебе конец. Поняла? – Зарабет стиснула шею Токи так, что из груди женщины вырвался хрип. – Будь ты проклята! Я знаю, что это ты убила Олава и заставила Кейта оклеветать меня. Твое преступление осталось безнаказанным. Но Лотти ты не получишь. Дай-ка я посмотрю на тебя в последний раз. Я хочу как следует запомнить лицо вероломной убийцы.
 Зарабет увидела ужас в глазах Токи и с презрительной усмешкой ударила ее по голове массивной рукояткой ножа. Токи обмякла и повалилась на пол. Вот и все наказание, которое постигло ее за убийство Олава! А Лотти уже бежала через комнату, сияя от счастья. Зарабет подхватила сестренку на руки и крепко прижала к груди.
 – Ты в безопасности, моя малышка. Сейчас мы уйдем отсюда. Никто больше не обидит тебя.
 Зарабет вспомнила об одежде, но собирать вещи было некогда, дорога каждая минута. Сейчас важнее всего быстро и незаметно выбраться из Иорка.
 Совсем стемнело. Выйдя из дома, Зарабет погрузилась в густой мрак. Откуда-то доносились голоса, смех, но никого не было видно. Девушка, держась ближе к домам, двинулась к южной окраине города. У ворот стояла стража, но не для того, чтобы не выпускать горожан, а для охраны от бандитов.
 У Зарабет затекла рука, и она, пересадив Лотти на другую, замедлила шаг и стала внимательно смотреть на людей, которые входили и выходили через ворота. К счастью, никого из знакомых девушка не заметила.
 Вдруг над самым ее ухом раздался насмешливый голос:
 – Твоя глупость беспредельна.
 Зарабет резко обернулась и в следующий миг уткнулась в грудь Магнусу. Она испуганно вскрикнула и со всех ног бросилась к городским воротам, за которыми была свобода.




 Глава 11


 Магнус смотрел на Зарабет с лукавой улыбкой, когда она обратила на него полный изумления и отчаяния взгляд. Когда же он прочел в ее глазах страх и разочарование, улыбка мгновенно исчезла с его лица. Девушка бросилась бежать, но он тут же настиг ее.
 – Твой побег не удался, – сказал он, схватив Зарабет за руку.
 Магнус так обрадовался, что нашел беглянку, и так растерялся, когда она пустилась наутек, что утратил бдительность и позволил Зарабет вырваться.
 – Отойди от меня, Магнус! – В ее руке блеснуло лезвие ножа. – Не вынуждай причинить тебе боль. Я должна выбраться из Иорка, потому что ты отказался взять с собой Лотти. Я не могу оставить ее здесь с бессердечной Токи. Не приближайся ко мне!
 Яростный порыв Зарабет рассмешил его. Магнус хохотал, а у нее кровь стучала в висках и сердце замирало от страха и сознания собственной беспомощности. В отчаянии девушка сделала еще одну попытку спастись, хотя и понимала, что это бесполезно и глупо. Магнус снова схватил ее и резко развернул к себе, а она замахнулась ножом. Зарабет не владела собой и от страха действительно могла ранить викинга.
 Он настолько опешил при виде занесенного ножа, что выпустил руку Зарабет. В этот момент Лотти потянула сестру вниз. Зарабет покачнулась и на мгновение отвлеклась от своего преследователя. Харальдсон воспользовался заминкой. Он уже не смеялся, и Зарабет расценила это как свою победу. Но это была лишь иллюзия. Норвежец смотрел холодно и равнодушно, словно его не интересовала ни она сама, ни ее дальнейшие действия.
 – Не подходи ко мне!
 Магнус не остановился, но подходил медленнее, не спуская с нее глаз и понимая, что Зарабет пустит нож в ход, стоит ему сделать хоть одно резкое движение. Вдруг Лотти тихо заплакала, испуганно и жалобно. Зарабет посмотрела на девочку, и в этот момент Магнус схватил свою рабыню и стал выкручивать ей руку, чтобы она выпустила нож.
 Острая боль пронзила плечо Зарабет. Она попыталась сопротивляться, но викинг был намного сильнее ее и полон решимости применить силу. Зарабет била его кулаком в грудь, стараясь попасть в лицо, но он не обращал на это никакого внимания. Наконец она сдалась и со стоном упала на колени. Нож все еще оставался у нее в руке, но вскоре побелевшие пальцы разжались, и оружие упало на землю.
 Лотти вскрикнула и бросилась к Зарабет. Этот порыв маленькой девочки охладил ярость Магнуса. Возможно, он ударил бы Зарабет, но не в присутствии плачущей малышки, которая так бесстрашно кинулась на помощь сестре.
 Харальдсон возвышался над Зарабет и старался успокоиться. Затем он поднял с земли нож и подбросил его на ладони.
 – Я отдал за этот нож несколько великолепных кусков мыльного камня. Это подарок для моего младшего брата. Мне пришлось бы покупать лошадей и отправляться в погоню за тобой. К счастью, я догадался пойти сначала в дом Олава и увидел там рыдающую в объятиях мужа Токи. Она кричала, что ты пыталась убить ее, и требовала, чтобы Кейт уговорил Совет жестоко покарать тебя: побить камнями, как отравительницу и убийцу. Я дал слово Кейту сурово наказать тебя и пообещал, что ты больше никогда не доставишь им беспокойства. Но Токи жаждет твоей крови. Она очень переживает смерть Олава – вероятно, любила старика. А теперь вставай и пошли, позже я решу, что с тобой делать.
 Запястье у нее горело огнем, и от боли на глазах едва не показались слезы. Зарабет посмотрела на Магнуса и твердо заявила:
 – Я не оставлю здесь Лотти.
 – Как ты смеешь чего-то требовать от меня? Я тебе ничего не должен. Ты, наверное, забыла, что теперь я твой хозяин, а ты – моя рабыня.
 – Лотти я не оставлю, – упрямо повторила Зарабет, замерев от страха.
 – Клянусь Одином, ты дождешься, что я тебя ударю! – Магнус и не заметил, как перешел на крик.
 Он взял себя в руки и вспомнил побелевшее от ненависти лицо Токи. Пожалуй, такая и вправду станет срывать злость на девочке. Магнус посмотрел на притихшую от испуга Лотти. Малышка подняла на него большие от страха глаза, и невинный детский взгляд обезоружил Магнуса. Он вздохнул и сдался.
 – Вставай. Пора возвращаться. Я потерял из-за тебя много времени. Что касается Рагнара, то он не переживет такого унижения от женщины и скорее всего постарается убить тебя, чтобы смыть с себя пятно позора.
 – Мне все равно.
 – Тебе не будет все равно, если я решу отдать тебя Рагнару, – ответил Магнус и с сожалением взглянул на нее.
 Да, Зарабет проиграла, но победа над несчастной женщиной, распростертой в пыли у его ног, почему-то не доставила викингу ожидаемого удовольствия.
 – Пойдем, девочка останется с тобой.
 Зарабет пристально посмотрела на него и недоверчиво переспросила:
 – Ты клянешься, что не бросишь ее?
 – Я не привык лгать в отличие от тебя, – раздраженно отозвался Магнус. – И не привык повторять дважды.
 Зарабет встала и взяла Лотти за руку.
 – Ты устала и не сможешь идти быстро. Скажи девочке, чтобы она не боялась меня, и я понесу ее.
 Зарабет присела на корточки рядом с сестрой и ласково погладила ее по голове.
 – Послушай, малышка, Магнуса не надо бояться. Он очень большой, но совсем не страшный. Магнус тебя не обидит. Не нужно от него пятиться. Я обещаю тебе, что все будет хорошо. Пусть он возьмет тебя на руки, ладно?
 – Ребенок человеческого языка не понимает? – Магнус терял терпение. – Сколько можно ее уговаривать?
 Зарабет пропустила эти слова мимо ушей и, только когда Лотти кивнула в знак согласия, ответила ему:
 – Она не против, чтобы ты взял ее на руки. Прошу тебя, Магнус, не обижай Лотти. Она ведь не сделала тебе ничего плохого.
 – Я не чудовище и не трогаю маленьких детишек.
 – Ложь! Я знаю, что вы, викинги, делаете с людьми, захваченными в плен, в том числе и с детьми! Вы рубите их мечами на куски, вы кидаете их…
 – Замолчи сейчас же. Я ее не обижу. Я никогда не лгу, чего нельзя сказать о тебе.
 Зарабет вздохнула и успокоилась, поверив Магнусу. Можно считать, что она победила, если рабыня в состоянии кого-то победить.
 – Если бы тебе удалось бежать из Иорка, куда бы ты направилась? – поинтересовался Магнус.
 Лотти спокойно сидела у него на руках, склонив голову ему на плечо.
 – Не знаю. Я думала об Уэссексе, владениях короля Альфреда. Возможно, при его дворе я могла бы наняться в служанки к какой-нибудь знатной даме.
 – Твоя глупость меня поражает, – усмехнулся он. – Да ты и на милю от городских стен не смогла бы отойти. В лесах полно бандитов, которые не упустят такую добычу, как одинокая женщина с ребенком. Не найди я тебя, ты сейчас валялась бы в лесу с перерезанным горлом или истекала бы кровью после жестокого изнасилования. А теперь ты в безопасности, потому что с тобой рядом сильный мужчина. Ты будешь шить для меня, делать все, что я прикажу. Я научу тебя покорности. Мне уже порядком надоело возиться с тобой. От тебя одни неприятности.
 Зарабет молчала, глядя прямо перед собой. На пути им попадались знакомые Олава, которые перешептывались, кивая на нее, но девушка ни на кого не обращала внимания.
 – Я буду скучать по Йорку.
 – Да, – саркастически усмехнулся Магнус. – Горожане Иорка слывут благородными и великодушными людьми. Их души так же чисты и прекрасны, как улицы города. – Он бросил взгляд на кучу мусора. – Послушай, глупая женщина, эти люди давно растерзали бы тебя, не окажись я рядом.
 – Ты прав, – тяжело вздохнула Зарабет. – В этом нет сомнения. И все же я не понимаю, почему они не хотят мне верить.
 – Я не желаю больше выслушивать твои оправдания. Нас давно ждут на корабле. Мы отплываем. Мне больше нечего делать в Йорке.


* * *

 Первым человеком, с которым Зарабет столкнулась на борту «Морского ветра», был Рагнар. Он замахнулся, чтобы ударить ее, но Зарабет не отпрянула, сделав вид, что не боится его. Магнус нахмурился и сурово посмотрел на друга. Тот нехотя опустил руку, но взгляд его по-прежнему оставался свирепым.
 Зарабет молча последовала за Магнусом под навес. Он опустил Лотти на циновку и приказал:
 – Оставайтесь здесь.
 Зарабет присела рядом с сестрой и обняла ее. Девушка была счастлива, оттого что добилась своего: Лотти в безопасности, они снова вместе. Станут ли с малышкой тоже обращаться как с рабыней? Вдруг ее будут бить и морить голодом? Неужели она и Лотти станут похожими на тех несчастных людей в бараке для рабов?
 Страх леденил душу. Недобрые предчувствия одолевали Зарабет.
 Она мечтала о том, чтобы вымыться. Запах собственного грязного тела раздражал ее. Что касается Лотти, то на локте у нее краснела глубокая ссадина, которую необходимо было как можно скорее промыть. Зарабет провела рукой по своим спутанным волосам. Впрочем, теперь Магнусу все равно, как она выглядит. Неужели викинг будет обращаться с ней жестоко и станет бить? Зарабет, погруженная в печальные раздумья, не заметила, как уснула.
 На рассвете «Морской ветер» отчалил. Зарабет сквозь сон слышала, как матросы бегали по палубе, выполняя приказы капитана, как дружно налегли на весла. Огромный квадратный парус можно было поднять только после того, как корабль выйдет из гавани Иорка.
 Корабль плавно покачивался на волнах, и Зарабет проснулась окончательно. Как же ей хотелось, чтобы все еще была ночь! В темноте она чувствовала себя в большей безопасности. У нее живот подводило от голода. Она обернулась к Лотти и погладила ее по щеке.
 – Ты хочешь есть, малышка?
 Девочка с недоумением посмотрела на нее, и Зарабет повторила вопрос, сопроводив его соответствующими жестами и мимикой. Лотти кивнула и похлопала себя по животу. Зарабет улыбнулась ей и сказала, обращаясь скорее к себе, нежели к сестре:
 – Посмотрим, не удастся ли нам раздобыть что-нибудь съестное.
 Она подошла к пологу и отдернула его. Матросы, толпившиеся на палубе, как по команде замолчали и обернулись. Двадцать человек не сводили с нее изумленных глаз. Только Магнус и Хоркель, сидевшие у руля, о чем-то тихо беседовали.
 Наконец оглянулся и Магнус, чтобы выяснить причину внезапно воцарившейся тишины. Он нахмурился и направился к навесу. Проходя под парусом, он слегка наклонился, чтобы не зацепить его. Мачта скрипела под натиском ветра. Магнус запрокинул голову, оглядел снасти и кивнул, довольный осмотром.
 – Что тебе нужно? – почти прокричал он, хотя подошел к Зарабет вплотную.
 Девушка с трудом расслышала его из-за шума ветра и хлопанья парусины.
 – Лотти голодна. Можно накормить ее?
 Магнус ожидал услышать что угодно, но только не это. Впрочем, имея в виду то, как яростно боролась Зарабет за сестру, подвергая себя смертельному риску, можно было предположить, что ничего важнее малышки для нее не существует. Неужели ей самой не хочется есть? Или для себя она собирается попросить о чем-то другом?
 – Возвращайся назад. Я велю Хоркелю принести еду. Зарабет молча кивнула и повернулась, чтобы уйти, но Магнус удержал ее за руку.
 – И не выходи больше на палубу. Несмотря на то что ты сейчас страшна, как ведьма, кто-нибудь из команды может позариться на тебя. Они скучают без женщин во время плавания, и, если твоя честь тебе дорога, лучше не появляйся. – Он помолчал, а затем добавил:
 – Я прорежу дырку в пологе, чтобы внутрь проникал свет и воздух.
 Зарабет снова кивнула. Прежде чем скрыться за занавеской, она бросила взгляд на море. Ветер растрепал ей волосы, губы были солеными от брызг. Волны с грохотом разбивались о борт корабля. Вдали темнела узкая полоска удаляющегося берега.
 Матросы по-прежнему молча наблюдали за ней. Что эти чужие люди о ней думают? Неужели считают убийцей? Впрочем, какое ей дело до них.
 Зарабет вернулась к Лотти. Прошло довольно много времени, прежде чем под навес, согнувшись, вошел Магнус, а вовсе не Хоркель. В руках у него были две миски с тушеной телятиной. Он принес и хлеб, завернутый в кусок белого полотна.
 – Не думай, что тебя все время будут так кормить, – сказал он. – Через пять дней мы достигнем Хедеби, крупнейшего торгового порта Дании. Там у меня есть кое-какие дела. Затем возьмем курс на север, к фьорду Осло.
 Зарабет показалось, что Магнус стал чуть добрее и как будто чувствовал себя смущенно. Может быть, наконец-то поверил ей? Вдруг он готов выслушать ее объяснения? Однако следующие слова Магнуса отрезвили Зарабет и снова ввергли в пучину безнадежности.
 – И не вздумай кокетничать с моими людьми. Они возьмут то, что ты предлагаешь, но взамен ты не получишь ничего, кроме боли и презрения. Мои люди мне преданны. А ты всего лишь рабыня, которую можно использовать для удовлетворения плотских потребностей, как я это сделаю сегодня ночью. Ты хотела бы помыться, но забудь об этом. И приготовься, Зарабет, потому что, как только стемнеет и матросы завалятся спать, я приду к тебе.
 В тот момент, когда последнее слово слетело с его уст, Магнус понял, что Лотти все это время внимательно слушала, раскрыв рот и зажав в кулачке деревянную ложку. Он совсем забыл о ребенке и теперь чувствовал себя дураком, и даже хуже: как воин, идущий в бой без оружия; как голый человек, застигнутый снежной бурей. Бросив на Зарабет уничтожающий взгляд, он быстро вышел.
 Если бы у девушки были на это силы, она рассмеялась бы. Через дыру в пологе проникал свежий воздух, и Зарабет больше не подташнивало от духоты.
 Она думала о том, как неумолимо летит время, несмотря на то что иногда теряешь счет минутам, часам, дням. На смену ночи пришел этот знойный и душный день. Солнце палило так сильно, что Зарабет диву давалась, как матросы могут целый день торчать на палубе.
 Она играла с Лотти, учила ее правильно выговаривать слова, проявляя необычайное терпение. И постоянно думала о Магнусе.
 «Морской ветер» был шестидесяти футов в длину и пятнадцати в ширину. Когда корабль шел под парусом, весла поднимали на рогатины. Матросы слонялись без дела и вели довольно откровенные разговоры, не заботясь о том, что рабыня может их услышать.
 – Тостиг говорил, что сумму, которую Магнус собирался дать за рабыню в качестве выкупа, он отдал, чтобы отравили ее мужа.
 – Она убила мужа, так как позарилась на его богатство. Женщины глупы, у них нет мозгов. Вот если бы я взялся за дело…
 – Прежде всего старик не женился бы на тебе! Ты уродлив, как обезьяна, и между ног у тебя совсем не то!
 Раздался взрыв хохота, затем послышался другой голос:
 – А она хорошенькая. Только дура, если сумела завлечь Магнуса, а потом отказала ему. И зачем ей это понадобилось? Вот увидишь, он заставит преступницу пожалеть об этом.
 – Интересно, что будет, когда она встретится с Сирой… Клянусь Тором, эта красотка не даст новенькой рабыне спуску. Рыжеволосая бестия хлебнет с ней горя.
 – Не забывай об Ингун. Сестра Магнуса быстро вправит им мозги. Язык у нее, как змеиное жало, хотя с виду и не скажешь. С рабами она очень строга.
 Матросы продолжали разговаривать, но Зарабет уже их не слушала. Она думала о том, кто такая Ингун. О Сире она уже знала. Впрочем, какое ей дело до того, с кем Магнус делит постель. Сама она никогда не согласится стать его наложницей.
 Когда Зарабет снова прислушалась к болтовне матросов, те спорили о том, когда Магнус начнет спать с новой рабыней. Она вспомнила его поцелуи, нежные объятия, мощь его груди, к которой он так сильно прижимал ее, даря чувство защищенности и покоя. Но этого не вернуть. Никогда.
 Время шло. Зарабет выходила на палубу лишь раз в сутки, чтобы вынести помои. До Хедеби оставалось двое суток пути, когда она проснулась среди ночи от странного ощущения. Девушка села на одеяле и тряхнула головой, чтобы прогнать сон окончательно.
 Лотти рядом не было. Волна страха окатила Зарабет. Она бросилась на палубу и увидела, что сестра сидит на коленях у матроса. Этого тщедушного человечка с белой бородой, похожего на обезьянку, звали Тостиг. Он смеялся и, судя по всему, рассказывал Лотти о чайках, то и дело запрокидывая голову и показывая на них пальцем. Вдруг за бортом появился тюлень, который стал играть и дурачиться. Лотти была в восторге, смеялась, размахивала руками и что-то быстро лопотала.
 Вокруг собрались матросы. Светло-каштановые волосы Лотти растрепал морской ветер. Зарабет с изумлением видела, как один из матросов присел рядом на корточки и пригладил ее спутанные локоны, причем так осторожно и ласково, что девочка этого не заметила. Другой викинг достал кожаный шнурок, чтобы завязать ей волосы. Малышка протянула руку к нему, матрос рассмеялся, погладил ее по щеке, а потом похлопал себя по колену. Лотти кивнула, и Тостиг передал малышку приятелю.
 В это невозможно было поверить! Зарабет обомлела при виде такой доброты и ласки к ребенку рабыни со стороны грубых матросов, да к тому же варваров. Вернувшись под навес, Зарабет прислонилась спиной к огромному ящику, доверху наполненному кусками мыльного камня. Она закрыла глаза и погрузилась в мрачные раздумья о своей дальнейшей участи.
 Магнус вошел так стремительно, что Зарабет вздрогнула от неожиданности.
 – Лотти в порядке. С моими людьми она в безопасности. Мне надоело ждать, и я пришел взять тебя.
 Зарабет, ничего не понимая, смотрела на него недоуменно и несколько испуганно.
 – Что?
 – Я говорю, мне надоело ждать, – рассмеялся он. – Ты моя рабыня. И я могу взять тебя, когда захочу.
 Она поняла, что Магнус не шутит, и забилась в дальний угол.
 – Прошу тебя, пожалуйста, не надо. Это не правильно, это…
 – Я хочу этого, значит, так и будет! Я много заплатил за тебя, Зарабет!
 – Нет, Магнус, я не стану твоей наложницей.
 – Ты – моя рабыня, а это гораздо хуже, чем наложница. Кроме тебя, на корабле нет женщин, поэтому мне придется спать с тобой. Расскажи, сколько у тебя было мужчин до меня.
 Зарабет смотрела на Магнуса и вспоминала человека, который обещал заботиться о ней, который хотел стать ей мужем, страстно обнимал и целовал ее, смущал ее и заставлял краснеть… Этого человека больше не существовало. Вместо него появился жестокий варвар, голубые глаза которого были так же холодны, как Северное море зимой.
 – Около дюжины, – ответила Зарабет, вызывающе глядя на него. – У меня было столько мужчин, что всех и не припомнишь. Впрочем, я их и не считала. Когда Олав лишил меня девственности, я поняла, что близость с мужчиной очень приятна. Но старик мало мог дать мне, поэтому я спала с блондинами и брюнетами, воинами и торговцами… – Она пожала плечами и улыбнулась. – Я женщина и плохо умею считать, но, по-моему, их было человек двенадцать.
 Зарабет подумала, что он ударит ее. На шее у Магнуса вздулась жила, а глаза потемнели от гнева.
 – Не лги, Зарабет. Ты выводишь меня из себя.
 – Тогда не задавай глупых вопросов, безмозглый болван!
 – Хорошо, обойдемся без вопросов. Раздевайся. Я хочу посмотреть на тебя.
 – Нет. – Это слово прозвучало неожиданно громко и отчетливо. Зарабет похолодела от страха.
 Магнус упал на колени, схватил ее за руки и потянул вниз. Через миг Зарабет оказалась в его объятиях, лицо викинга было так близко, что она ощущала на щеке его горячее дыхание. Но он не поцеловал ее.
 – Ты сделаешь то, что я приказываю. Я не собираюсь терпеть дольше твое упрямство, ложь и неповиновение. – С этими словами Магнус грубо толкнул девушку на пол и оказался сверху.
 Только теперь он поцеловал ее. Этот поцелуй был властен и требовал покорности. Зарабет стала сопротивляться, пытаясь выскользнуть из-под него, но он придавил ее к полу с такой силой, что она с трудом могла дышать. Магнус приподнял ее юбку.
 – Нет! – вскрикнула Зарабет и укусила его за плечо. Он не проронил ни звука, только чуть поморщился от боли.
 Но через секунду сжал ее запястья в своей большой ладони и завел ей руки за голову.
 – Не смей больше сопротивляться, – со злостью процедил он сквозь зубы.
 Зарабет поняла, что участь ее решена и нет больше никаких шансов ни уговорить отпустить ее, ни освободиться, применив силу.
 – Что ты так волнуешься? Я не первый и не последний, кто берет тебя.
 Она почувствовала, как восстала его мужская плоть, и не сомневалась: викинг сейчас сделает то, что не удалось Олаву.
 – Магнус, прошу тебя, не делай мне больно.
 Он рассмеялся, а Зарабет готова была разрыдаться от собственной беспомощности и унизительности своего положения. Жгучая ненависть вдруг захлестнула ее. В эту минуту она не задумываясь убила бы викинга.
 Теперь жестокий Магнус снисходительно улыбался, глядя Зарабет прямо в глаза и лаская ее грудь. Его рука скользнула ниже, на живот. Не отводя взгляда, он снова стал медленно поднимать юбку. Видя слезы унижения, дрожащие на ее ресницах, боль и ярость в глубине прекрасных глаз, Магнус наслаждался своим превосходством. Еще немного, и он подчинит себе женщину, которая отказала ему ради того, чтобы выйти замуж за старика, а потом ради богатства без колебания убила мужа.
 Магнус коснулся внутренней стороны ее бедра и невольно закрыл глаза. Волна нежной страсти окатила его. Он не ожидал и не хотел такого чувства по отношению к Зарабет. Но когда его пальцы ощутили тепло ее кожи, стало ясно, что тело отказывается внимать доводам разума.
 Магнус был не в силах ждать. Он знал, что матросы догадываются о цели его визита к рабыне и услышат, если Зарабет вздумает кричать, но это его не заботило. Она всего лишь рабыня, и никто не посмеет осудить хозяина за то, что тот хочет овладеть ею.
 Магнус сорвал с Зарабет платье и лег сверху.
 – А теперь лежи смирно, – приказал он, тяжело дыша от напряжения. – И не вздумай сопротивляться, Зарабет. Это будет только во вред тебе.




 Глава 12


 Зарабет видела, как затуманился его взгляд и к лицу прихлынула кровь. Магнус смотрел только на треугольник внизу ее живота. На удивление мягко и как будто неуверенно он погладил нежные завитки, которые были того же цвета, что и ее волосы.
 Девушку охватили стыд и страх, от которых в глазах потемнело. Когда ладонь Магнуса оказалась у нее между ног, а средний палец проник внутрь, она вскрикнула и забилась, как попавшая в силок птица.
 Магнус закрыл глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Его возбуждало женское тело, и ничего больше, но то, что он причинял Зарабет боль там, где было сухо, узко, тесно, доставляло Магнусу ни с чем не сравнимое наслаждение.
 Ее тело отторгало его, и ему с большим трудом удавалось проникать глубже. Теперь она кричала, извиваясь как змея, но не могла заставить его прекратить эту пытку. Неожиданно ей удалось высвободить одну руку. Зарабет размахнулась и ударила Магнуса кулаком по губам. В ответ он с силой продвинул палец глубже и замер, увидев, как ее лицо исказила гримаса боли.
 На какой-то миг они оба словно окаменели, их взгляды встретились. Но Магнус тут же взял себя в руки, высокомерно улыбнулся и властно положил ладонь ей на живот. Руки у Зарабет оказались свободными, и она принялась колотить его, но Магнус не чувствовал боли.
 Все его ощущения сконцентрировались на постижении тайны ее тела.
 Магнус не мог поверить в то, что Зарабет до сих пор была невинна, хотя и понимал, что причиняет ей боль. Его плоть напряглась так, что он сдерживался с неимоверным трудом.
 Харальдсон прекратил возбуждать ее, повинуясь необходимости сохранить самообладание. Зарабет содрогнулась, но не оставила попыток высвободиться. Магнус не обращал на ее сопротивление ни малейшего внимания. Он шире раздвинул ей ноги и лег сверху, из последних сил стараясь смирить свою плоть.
 Вдруг кто-то резко дернул его за волосы, а на спину ему обрушился град несильных, но раздражающих ударов, сопровождаемых странными звуками, похожими на мяуканье котенка. Разъяренный. Магнус обернулся.
 Какого же было его изумление, когда он увидел Лотти которая снова бросилась спасать сестру!
 От него, грубого насильника.
 Магнус растерялся, злой и удивленный. Из-за полога донесся голос Хоркеля:
 – Не входи туда, Тостиг. Магнус сам разберется с девчонкой. Это не наше дело.
 – Да, но мы должны были остановить ее! Клянусь Тором, хозяину это не понравится.
 Тостиг оказался абсолютно прав: Магнус попал в глупое положение, а это мало кому может понравиться. Он уже был готов осуществить то, о чем давно мечтал, но присутствие ребенка лишало его такой возможности. Ситуация показалась Магнусу комичной. Он вдруг рассмеялся и быстро привел себя в порядок. От вожделения не осталось и следа.
 Зарабет не поняла, что произошло. Когда же она увидела Лотти, то сразу сообразила, в чем причина его внезапного отступления. Девочка же решила, что опасность, угрожавшая сестре, миновала, она оставила в покое Магнуса и бросилась к Зарабет, кулачком размазывая по грязным щекам слезы. Лотти была напугана до смерти, но решительно встала между Зарабет и Магнусом, дрожа от страха и громко всхлипывая.
 – Иди сюда, моя радость, – поспешила Зарабет успокоить девочку. – Все в порядке. – Она опустилась на колени и крепко обняла Лотти. – Ничего не случилось. Не плачь и ничего не бойся. Мы с Магнусом просто играли, вот и все. Как борются мальчишки, понимаешь? Он хотел показать мне новый прием борьбы. Давай я вытру тебе личико.
 Зарабет стала тихо нашептывать ей что-то на ушко, не выпуская сестренку из объятий и искоса поглядывая на Магнуса, который сел на пол, скрестив ноги по-турецки. Он все еще тяжело дышал, но уже вполне владел собой и подтвердил с лукавой усмешкой:
 – Да, мы боролись. Это всего лишь игра, как ты справедливо заметила. Но в этой игре тебя ждет поражение, Зарабет, поскольку я твой хозяин.
 – Ты животное, – отозвалась она и сама подивилась тому, как спокойно и презрительно прозвучал ее голос. – Конечно, для тебя это вовсе не игра, а повод продемонстрировать свою власть. Ты сильный и считаешь себя вправе отнять у слабого то, что тебе не принадлежит. Ты мне отвратителен. – Она отвернулась и занялась сестренкой.
 Магнус поджал губы и ощутил знакомое жжение в груди, как бывало всегда перед приступом ярости. Но сейчас это было крайне несвоевременно, и он заставил себя успокоиться.
 – А что с девочкой? У нее с головой не все в порядке?
 – Нет, просто она плохо слышит.
 Магнус недоуменно приподнял бровь, сел на колени и хлопнул в ладоши над самым ухом у Лотти. Малышка не шелохнулась. Магнус нахмурился.
 – Это с рождения?
 – Нет, Олав ударил Лотти по голове, когда ей было два годика. Она несколько дней не приходила в сознание, а когда очнулась, выяснилось, что плохо слышит. – Зарабет замолчала, вспомнив, как испугалась тогда и как разозлилась на отчима. – Я готова была убить отчима за то, что он сделал. Лотти могла умереть, а его это совсем не трогало, и, чтобы оправдаться перед знакомыми, он стал говорить всем, что девочка слабоумная.
 – Ты отомстила Олаву. Заставила заплатить его сполна, – сказал Магнус и поспешил добавить:
 – Она выговаривает твое имя, но как-то нечетко.
 – Да, Лотти уже начала говорить до того, как Олав ударил ее. И поскольку она знает некоторые звуки и названия вещей, ее можно научить говорить. Только надо запастись терпением.
 – Тебе следовало рассказать мне об этом раньше. Зарабет удивленно посмотрела на него.
 – Почему? Тебе нужно было знать это, чтобы придать своему жестокому плану еще большую изощренность? И получить дополнительное оружие против меня?
 – Нет такого человека, против которого я стал бы воевать с помощью ребенка.
 – Но я не просто человек, а женщина.
 – Прежде всего ты рабыня и только потом женщина.
 Зарабет опустила голову и ничего не ответила. Какой смысл спорить? Она гладила Лотти по волосам и утешала ласковыми словами. Казалось, она перестала обращать внимание на Магнуса. Это безразличие рассердило викинга.
 – Если девочка не слышит, то как она оказалась здесь?
 – Не знаю, – отозвалась Зарабет, не удостаивая его взглядом. – Возможно, видела, как ты вошел сюда. Она боится тебя. Лотти хотела всего лишь защитить меня, не сердись на малышку.
 – Я уже говорил тебе, что никогда не обижаю детей.
 – Это ложь. Во время набегов викинги впадают в настоящее безумие и уничтожают всех, даже детей. Вы убиваете безжалостно и беспощадно. Король Альфред вынужден постоянно воевать с вами, чтобы уберечь свои земли и подданных от ваших набегов.
 Магнус молчал, потому что это была правда.
 – Что поделать, мы такие. – Он пожал плечами. – Иногда мне самому становится стыдно, оттого что я принадлежу к племени викингов. Но я не в силах ничего изменить. А почему ты жалеешь Альфреда? Он всего лишь химера, сказочный персонаж, о котором несчастные саксы говорят у камелька долгими зимними вечерами. Закон и порядок вам дали викинги, а не саксонский король.
 – По правде говоря, я ненавижу весь ваш народ, – сказала Зарабет. – И прежде всего вашу бессмысленную жестокость, которая несет людям смерть, разорение и рабство. Все вы дикари, и король Альфред скорее всего ничем не лучше. Ты прав.
 – Что ж, значит, теперь ты рабыня дикого викинга. Смирись с этим и избавь меня от своих глупых рассуждений и обвинений.
 – Я не хочу, чтобы ты насиловал меня.
 – Я тоже не хочу применять силу, но что остается делать, если ты продолжаешь глупо сопротивляться. Если так и дальше пойдет, тебе будет очень больно, только и всего. Мне наплевать на твою боль, но, возможно, тебе самой это не безразлично. Так или иначе, я возьму тебя, Зарабет, запомни мои слова. А что ты об этом думаешь, значения не имеет. Ты все еще девственница, не так ли?
 Магнус не ожидал, что Зарабет ответит на его вопрос. Просто высказывал свои мысли вслух.
 – Я причинил тебе боль. Выходит, ни один мужчина не проникал в тебя. Ты вышла замуж за старика… возможно, ты догадывалась, что он не сможет стать тебе настоящим мужем и лишить тебя девственности? Ты стала подсыпать ему яд со дня свадьбы, чтобы не спать с ним? Чтобы лишить его мужской силы, да?
 – Ты говоришь, как безмозглый варвар. Тебе хотелось бы верить, что дело обстояло именно так? Не можешь смириться с тем, что я предпочла тебе старика?
 В ее тоне звучала откровенная издевка. Магнус стиснул зубы и пожалел, что завел об этом речь.
 – Подумать только! Если бы я не сглупила, то получила бы в мужья… сильного мужчину, ласкового и нежного, который любит насиловать беззащитных женщин! Теперь я вижу, что все твои прежние обещания – ложь. Бессовестная ложь варвара! Магнус вскочил и угрожающе склонился над своей рабыней. – Я никогда не лгу! Я готов был всю жизнь любить и оберегать тебя, заботиться о тебе. Я собирался отдать тебе все, чем владею, но ты выбрала старика, а потом убила его. Это ты жестока и бессердечна, Зарабет, а не я. Я был на королевском суде и слышал свидетельства против тебя. Все как один твердили, что ты позарилась на богатство Олава и заставила его изменить завещание, пользуясь тем, что он любил тебя. Ты делала с отчимом что хотела! Но я не Олав! Не смей больше насмехаться надо мной!
 И он вышел на палубу. А Зарабет сидела на полу, обнимая Лотти. Как ей хотелось умереть и разом положить конец своему унижению! Но рядом была Лотти, ее маленькая, храбрая и беззащитная сестренка. С палубы не доносилось ни единого звука. Вероятно, матросы догадались, что произошло. Зарабет прижала девочку к груди и стала медленно раскачиваться из стороны в сторону, успокаивая малышку. Сегодня своим спасением она обязана Лотти. А что будет в следующий раз? Магнус больше не допустит подобной оплошности, отступать он явно не привык. Так или иначе, а своего Харальдсон добьется.
 Он вышел на палубу в дурном расположении духа, мрачный, со всклокоченной шевелюрой.
 Магнус не задумываясь расправился бы с любым, кто осмелился бы насмехаться над ним или только бросил бы в его сторону двусмысленный взгляд. Остановившись у борта и задумчиво глядя на воду, викинг сказал матросам:
 – Девочка плохо слышит. Если будете играть и возиться с ней, смотрите, чтобы чего не вышло.
 – По-твоему, мы дураки? Всем давно известно, что она почти глухая, – отозвался Тостиг.
 – Да, – подтвердил Хоркель. – Но малышка вовсе не глупа. Я научил ее слову «ворон». Она вполне сносно выговаривает его.
 – В сообразительности ей не откажешь, – усмехнулся Рагнар. Лотти понравилась ему, хотя ее сестру он так и не простил и голова у него до сих пор болела от удара. – Она пересчитала все пальцы у меня на руках и ногах.
 – Тогда почему вы позволили ей?.. – Магнус осекся.
 Стукнув кулаком по деревянной обшивке борта, он направился на корму и, оставшись в одиночестве, стал ругать и корить себя.
 Надо же быть таким дураком! Его люди едва увидели девочку, как сразу догадались, что она плохо слышит. Собственная невнимательность раздражала его сверх всякой меры. Харальд-сон пользовался авторитетом у матросов, которые доверили ему свои жизни и судьбы, а от него ускользнула такая очевидная вещь, как глухота девочки.
 – Малышка спасла сестру, – вымолвил Хоркель, задумчиво глядя вслед Магнусу и не обращаясь ни к кому в отдельности. – Но капитан скоро добьется своего, готов поспорить.
 – Это точно, но он не причинит вреда малышке, – ответил Тостиг.
 Лотти и Зарабет больше не расставались. В ту ночь штормило, небо прорезали ослепительные молнии, раскаты грома были оглушительны. Зарабет очень испугалась, но старалась не подавать виду, чтобы еще больше не тревожить сестренку, которой и без того было страшно. Корабль трещал по швам и, казалось, вот-вот развалится на куски. Он то взмывал вверх на огромной волне, то проваливался в морскую пучину, вздымая горы соленой пены.
 Зарабет слышала крики матросов, которые вычерпывали воду из трюма и снимали мачту, чтобы ее не снесло ураганным ветром. Громоподобный крик Магнуса перекрывал вой стихии. Зарабет неожиданно совершенно успокоилась. Она испытывала странные чувства к Магнусу, но понимала, что если им суждено будет пережить эту бурю, то только благодаря ему, капитану.
 Прошло немного времени, и она незаметно заснула. Когда на следующее утро Магнус вошел к ней, буря уже стихла. Он ласково улыбнулся, глядя на сестер, которые мирно спали, прижавшись друг к другу. Магнус прикрыл их шерстяным одеялом, и Зарабет встрепенулась, почувствовав присутствие постороннего человека. Она молча посмотрела вслед Магнусу, который, смутившись, вышел на палубу.
 Ближе к вечеру «Морской ветер» вошел в гавань Хедеби, защищенную с двух сторон скалами и деревянными волнорезами. По крайней мере два десятка торговых судов викингов пришвартовались прямо у берега, поскольку к единственному пирсу невозможно было подойти.
 Над крышами домов вился сизый дымок, в воздухе плавали аппетитные запахи. Улицы пересекали многочисленные деревянные мосты и переходы.
 Зарабет взяла Лотти на руки, когда матросы спрыгнули в воду и, взявшись за канаты, поволокли «Морской ветер» к берегу. Наконец корабль зарылся носом в песок. Тогда Магнус подошел к своей рабыне и ребенку и сказал:
 – Идите за мной.
 Через несколько минут девушка почувствовала под ногами твердую почву. Лотти, вытаращив глаза, наблюдала за суетой в порту. Люди, сновавшие вокруг, приветствовали членов команды как старых знакомых. Магнус быстро прокладывал путь в толпе, на ходу отвечая на приветствия.
 – Держись рядом и не отставай, – бросил он не оглядываясь. – У нас мало времени.
 Зарабет послушно следовала за ним, удивляясь всему вокруг не меньше, чем Лотти. Сестры видели рабов, переносивших тяжелые тюки с товаром, навстречу им попадались женщины с ведрами колодезной воды. Торговцы зазывали покупателей в свои лавки. Вдруг Магнус остановился у ничем не примечательной лачуги. На пороге показалась старуха и улыбнулась беззубым ртом.
 – Здесь вы с Лотти можете помыться, – сказал Магнус. – Я вернусь за вами позже. Не вздумайте уходить отсюда, а то потеряетесь.
 Зарабет некуда было идти, даже если бы она и захотела. Последовав за старухой, девушка оказалась в тесной комнате, к потолку которой поднимался горячий пар. В центре на массивных металлических опорах стояло огромное корыто, в котором могли поместиться два человека. Старуха протянула Зарабет кусок мыла и направилась к двери.
 – Твой муж пошел на корабль за одеждой для тебя, – сказала она с порога.
 Ее муж?! Зарабет молча кивнула. Не теряя времени, она раздела Лотти и как следует вымыла ее. Потом завернула малышку в кусок чистого полотна и посадила на матрац в углу комнаты.
 – Постарайся не испачкаться. Я быстро, – сказала Зарабет Сестре.


* * *

 Погрузившись в горячую воду, девушка прикрыла глаза от наслаждения и запрокинула назад голову. Внезапно она очнулась.
 Рядом стоял Магнус и внимательно разглядывал ее. Зарабет скрестила на груди руки, стремясь прикрыть наготу, но тут же успокоилась, поняв, что ее окутывают волосы.
 – Я принес вам чистую одежду, – сказал он и присел на корточки возле Лотти, которая настороженно следила за каждым его движением.
 Магнус улыбнулся и достал из-за пояса гребень из оленьего рога. С удивительным терпением и осторожностью он принялся расчесывать волосы девочки. Лотти успокоилась и доверчиво склонила голову ему на грудь. Когда Магнус слишком сильно дернул гребень, она шутливо стукнула его кулаком. Викинг рассмеялся, его движения стали более осторожными. Наконец волосы Лотти гладкой волной растеклись у нее по спине, и только тогда Магнус поднялся.
 – Мне пора. Заплети ей косички сама.
 Зарабет, онемев от изумления, молча смотрела ему вслед и ничего не понимала. Этот мужчина по-прежнему оставался для нее загадкой.
 Девушка оделась, привела в порядок себя и Лотти и почувствовала, что жутко проголодалась. На завтрак сестры съели по куску вяленого мяса, а время уже было обеденное. Она взяла Лотти за руку.
 На улице все так же суетился народ, но теперь повсюду царило веселое оживление, издалека доносились смех и звуки музыки. Хозяйка дома куда-то ушла. Солнце стояло высоко в голубом безоблачном небе. Зарабет приподняла полог, прикрывавший вход в лачугу, и вместе с Лотти села на пороге.
 Она не сразу заметила высокого черноволосого мужчину. Незнакомец дружелюбно улыбался, и Зарабет невольно ответила на его улыбку.
 – Добрый день, мисс, – обратился мужчина к Зарабет. – Вы с дочкой решили погреться на солнышке?
 – Да. Мы только что помылись после долгого путешествия. Очень приятно ощущать себя чистыми.
 – Вы обе просто сияете на солнце, – заметил он.
 Незнакомец возвышался над ними словно колонна. Он остановился так близко от Зарабет, что ей пришлось запрокинуть голову, разговаривая с ним.
 Она поднялась, прижав Лотти к себе. Какой-то смутный страх охватил Зарабет, но она заставила себя успокоиться: нечего опасаться этого человека на многолюдной улице среди белого дня. Тем более что выглядел он вполне миролюбиво.
 – Я никогда раньше не бывала в Хедеби. Это очень большой город, больше, чем Йорк.
 – Правда, что вы приплыли на «Морском ветре» вместе с Магнусом Харальдсоном? – спросил мужчина, словно не слыша ее слов и по-прежнему улыбаясь.
 Зарабет молча кивнула, удивившись тому, что незнакомцу что-то известно о ней.
 – Магнус дурак, – заявил мужчина и ласково поправил выбившуюся из прически и еще влажную прядь ее волос. Он будто не замечал, как в страхе она медленно попятилась. – Ты красива. – И, сжав ей запястье, с силой дернул Зарабет к себе, так что она едва не утратила равновесие. – Он дурак, потому что оставил тебя без присмотра. А ты очень красива. – Незнакомец снова погладил ее по волосам, теперь уже смелее, и вдруг намотал их на кулак.
 Зарабет увидела голодный блеск в его глазах и оцепенела от ужаса.
 – Никогда не видел волос такого цвета. И глаза у тебя зеленые, словно морская глубина. Я хочу заняться с тобой любовью. Пойдем со мной, и я спасу тебя от Магнуса. Он жестокий дикарь, это всем известно. Харальдсон станет издеваться над тобой и вгонит в гроб жестокими побоями. Пошли быстрее! Я позабочусь о тебе, будешь жить, как королева.
 – Оставь меня. Убирайся прочь.
 – Не бойся. Я не могу причинить вред такой красавице, как ты. Я слышал, ты его рабыня. Глупо не использовать такой случай и не стать свободной. Пойдем.
 Он резко притянул Зарабет к себе за волосы, так что в глазах у нее потемнело от боли, и жадно поцеловал в губы. Вдруг раздался оглушительный разъяренный крик. В следующий миг незнакомец отшатнулся от девушки под ударом мощного кулака Магнуса. Сжимая в руке нож, викинг возвышался над распростертым на земле обидчиком.
 – Как ты посмел прикоснуться к тому, что тебе не принадлежит, безмозглая скотина?
 Мужчина медленно поднялся, потирая челюсть. Он слышал о необузданно жестоком нраве Магнуса и, хотя был зол сверх меры, решил с ним не связываться.
 – Эта женщина помахала мне рукой и ласково заговорила со мной. Разве ты отказался бы от того, что само плывет к тебе в руки?
 – Он лжет! Он… – возмущенно воскликнула Зарабет.
 – Закрой рот! – свирепо бросил ей Магнус. – Убирайся с глаз долой, пока я не перерезал тебе глотку!
 Мужчина снисходительно усмехнулся и быстро ушел.
 – Он солгал, Магнус, – испуганно повторила Зарабет. – Это не правда! Он сам подошел и был так обходителен… А потом схватил меня за волосы и поцеловал. Я умоляла его отпустить меня. Клянусь тебе!
 – Довольно! – прервал Магнус, презрительно поморщившись. – Неужели ты думаешь, что я поверю тебе? Да тебя ни на минуту нельзя оставить без надзора, грязная шлюха! Пойдем, я знаю, какого наказания ты заслуживаешь.
 Харальдсон схватил ее за руку и поволок по улице. Лотти вцепилась в юбку сестры и бежала следом. Через несколько минут они остановились возле почерневшей от копоти кузницы. Зарабет испуганно оглядывалась, прижав к себе Лотти.
 – Зачем ты привел меня сюда?
 – Ты рабыня, и я хочу, чтобы ты всегда помнила об этом.
 Солнце давно склонилось к горизонту, когда, неся на руках Лотти, Зарабет брела следом за Магнусом к «Морскому ветру». Ее нежную шею теперь сдавливал широкий металлический ошейник. Если бы не сестренка, Зарабет бросилась бы на Магнуса и заставила его убить ее! А теперь она вынуждена покорно следовать за своим хозяином, как пришибленная собачонка.




 Глава 13


 «Морской ветер» обогнул фьорд Осло и взял курс на долину Гравак, откуда родом был не только Харальдсон, но и большинство матросов. Зарабет услышала их радостные возгласы и, сгорая от любопытства, выглянула из-за полога. Команда сидела на веслах, хотя попутный ветер туго натягивал красно-белый парус.
 Зарабет встретилась взглядом с Рагнаром, которого обвела вокруг пальца в Иорке.
 Ей сразу же захотелось спрятаться, поскольку она увидела в глазах викинга откровенную ненависть, но усилием воли девушка заставила себя остаться на месте.
 – Что тебе нужно, рабыня? – Рагнар со злостью смотрел на ее металлический ошейник.
 – Я хотела узнать, почему все так развеселились.
 – Мы недалеко от дома. Еще каких-нибудь полдня, и ты на своей шкуре узнаешь, каково быть рабыней викингов. Вряд ли тебе понравится новая жизнь, и я рад, что ты получишь по заслугам. Этот ошейник тебе очень идет.
 – Что здесь происходит, Рагнар?
 Зарабет обернулась на голос Магнуса и удивилась тому, что в его тоне прозвучало беспокойство. Неужели он не доверяет Рагнару?
 – Ничего, Магнус. Твоя рабыня захотела узнать, почему матросы так радуются, и я объяснил ей. – И Рагнар удалился посвистывая.
 Зарабет странным образом вдруг почувствовала, что оказалась один на один с Магнусом, несмотря на присутствие Лотти и матросов, которые собрались под парусом и оживленно обсуждали возвращение домой.
 – Люди могут отдохнуть. Попутный ветер сам доставит нас в долину.
 – Там твой дом? Кажется, ты называешь его Малеком?
 – Да.
 Харальдсон задумался и посмотрел на ошейник, слишком массивный, слишком тяжелый для такой хрупкой женщины. Магнус ненавидел себя за то, что вынужден был так поступить с Зарабет, и с чувством глубокого отвращения отвернулся.
 – Оставайся под навесом. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из моих людей подпал под влияние твоих чар.
 – Чар?! – Зарабет была польщена словами Магнуса. – Как это странно! Неужели ты считаешь, что я все еще выгляжу соблазнительно ?
 – Соблазнительно только то, что находится у тебя между ног. Об остальном речи нет.
 Зарабет отвернулась, но даже не подумала о том, чтобы выполнить приказание Магнуса. Напротив, она взяла Лотти, расположилась на палубе и стала с любопытством изучать побережье, вдоль которого шло судно. Высокие горы, поросшие лесом, голубели на горизонте, скрывая свои вершины в густых облаках. Трудно было вообразить, что где-то поблизости находится богатое поместье, славящееся плодородными землями. Морская гладь казалась прозрачной и так сверкала и переливалась на солнце, что слепила глаза.
 Парус вдруг захлопал на ветру, матросы схватились за канаты и стали разворачивать его, чтобы вновь поймать попутный ветер. От воды повеяло прохладой, но солнце по-прежнему палило изо всех сил. Зарабет не могла представить, что этот край, окрашенный яркими красками лета, на целых пять месяцев превращается в заснеженную дикую пустыню. Она закрыла глаза и дала волю фантазии. Увы, жизнь обернулась так, что она ступит на эту чужую землю не как жена Магнуса, а как его рабыня, на долю которой выпало влачить жалкое существование и проклинать судьбу.
 – Ты, наверное, ничего не знаешь о полуночном солнце? – раздался у нее над ухом голос Хоркеля. – Сейчас лето, и ночи очень короткие. Солнце остается на небосклоне даже ночью. Мы называем это время сезоном солнца. К сожалению, зимой солнце редко балует нас своим появлением. Кажется, что оно отдает людям весь свой свет и все тепло летом, а на зиму ничего не остается. Тебе предстоит к этому привыкнуть.
 – Здесь бывает очень холодно?
 – Да, как только дни становятся короче, земля быстрее остывает. Но зимой мы проводим время в празднествах и играх. Тогда наши дома наполняются веселыми песнями и радостным смехом.
 Часа через два матросы сгрудились у борта и стали размахивать руками и кричать во всю мощь легких. Зарабет пригляделась и увидела, что от песчаного берега, заваленного обломками разбитых судов, далеко в море уходил деревянный пирс. Широкая, хорошо утоптанная тропа вела вверх по склону, за которым до горизонта тянулась плодородная равнина.
 Вдали виднелся высокий частокол, ограждающий поля, засеянные золотистой пшеницей, тяжелые колосья которой переливались в лучах ласкового солнца. В поле работали женщины и мужчины. Неужели Зарабет тоже придется разделить их участь? Кромка поля сливалась с синеющими вдали елями. Да, Магнус, как рачительный хозяин, использовал каждый клочок своей земли.
 – Это и есть мое поместье Малек, – с нескрываемой гордостью вымолвил Магнус и мрачно добавил:
 – Теперь это и твой дом. Ты сама не захотела войти сюда хозяйкой… хотя я мечтал об этом.
 – Здесь очень красиво, – отозвалась Зарабет совсем не для того, чтобы перевести разговор на другую тему, а просто потому, что залюбовалась открывшимся видом. Магнус промолчал.
 Следующие полчаса прошли в слаженной и веселой работе: матросы убрали парус и взяли на изготовку толстые канаты, с тем чтобы, как только судно подойдет вплотную к пирсу, перепрыгнуть через борт и намотать их на массивные деревянные столбы. Часть команды, готовясь к разгрузке, принялась подтаскивать к борту тюки с товаром.
 – Пошли, мои люди сами знают, что делать. Сегодня вечером будет большой праздник. – И Магнус указал туда, где у ворот поместья собрались его обитатели, радостно приветствуя мореходов, вернувшихся из долгого плавания.
 Ингун, дочь Харальда и младшая сестра Магнуса, с напряженным любопытством вглядывалась в женскую фигуру, казавшуюся совсем маленькой рядом с ее высоким широкоплечим братом. Однако грациозная походка женщины и ее гордая осанка не оставляли и тени сомнения в том, что Магнус возвратился домой с женой. Сердце у Ингун похолодело. Что теперь будет с ней? Жена Магнуса красива, это видно даже на расстоянии. Одни только волосы чего стоят – ярко-рыжие, как осенняя листва.
 Ингун стало немного жаль рабыню Сиру, которой предстояло уступить место в постели Магнуса его законной жене. Сира сразу же утратит свое привилегированное положение, которое позволяло ей плести интриги и не всегда подчиняться приказаниям господ. За последнее время у рабыни с Ингун сложилось нечто вроде делового партнерства, взаимная поддержка помогала обеим добиваться от Магнуса желаемого. Теперь всему конец.
 Ингун невольно сжала кулаки. Все ее чувства замерли в преддверии встречи с новой женой брата.
 Рядом стоял Эгил, сын Магнуса, и, прикрывая ладонью глаза от солнца, старался разглядеть приближающихся людей.
 – Эта женщина держит за руку маленькую девочку! – воскликнул он, указывая пальцем вдаль. – Да, рядом с ней какая-то девочка.
 Ингун остолбенела. Неужели Магнуса угораздило жениться на вдове? Такого поворота событий она не ожидала.
 – Какие необычные волосы у этой женщины! – удивился Эгил. – Лисицы на бабушкином гобелене и то не такие рыжие. Может быть, она позволит мне потрогать свои волосы. Интересно, какие они на ощупь?


* * *

 Ингун многое бы отдала за то, чтобы мальчик сейчас помолчал. Расстояние между ними и Магнусом неумолимо сокращалось. Вот брат и его спутница исчезли из виду, чтобы вскоре вновь показаться на краю равнины. Через несколько минут Ингун с улыбкой бросилась в объятия брата. Магнус прижал ее к груди и тут же отстранил, переключая все свое внимание на сына.
 – Эгил! – воскликнул он и высоко поднял мальчика, после чего поставил на землю и дружески похлопал по плечу, довольный тем, что сын заметно подрос за это время и уже не был похож на несмышленого малыша. – Клянусь Одином, я очень скучал без тебя! Надеюсь, ты был хорошим хозяином в мое отсутствие?
 Эгил кивнул с самым серьезным видом и спросил:
 – Кто эта женщина, отец? Твоя новая жена? А это ее дочь?
 – Нет, она не жена мне. Отправляйся-ка на пирс и помоги матросам с разгрузкой, – улыбнулся Магнус и не произнес больше ни слова до тех пор, пока светлая макушка сына не скрылась под откосом. – А где Сира?
 – Она здесь. Вышла встречать тебя вместе со всеми. Рыжеволосая женщина молча стояла за спиной викинга.
 – Сира, подойди сюда! – крикнул Магнус.
 Ингун вся превратилась в слух. Незнакомка смотрела прямо перед собой, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Сира бросилась к Магнусу. Ингун не поверила своим глазам, когда брат крепко прижал Сиру к груди и поцеловал жадно и страстно, как истосковавшийся в разлуке возлюбленный.
 – Как ты жила без меня?
 – Хорошо, – улыбнулась рабыня и прикоснулась кончиками пальцев к его загорелой обветренной щеке. – Я думала, ты разлюбил меня, а теперь вижу, что боялась напрасно.
 Неожиданно порыв ветра приподнял и откинул волосы с плеч Зарабет. Ингун увидела, как блеснул на шее женщины металл. Ни один из рабов Магнуса не носил ошейника. Только для этой рыжеволосой чужестранки он сделал исключение.
 – Неужели это твоя рабыня? Она не жена тебе? – спросила Ингун.
 Магнус нахмурился и вдруг рассмеялся, запрокинув голову. Но в его смехе не было и тени веселья.
 – Нет. Я никогда не женюсь. Это Зарабет. Она моя рабыня и останется таковой до конца дней. Девочка – ее сестра Лотти. Позаботься о ней, Ингун. Малышка плохо слышит.
 Рабыня? Она всего-навсего рабыня! Ингун не сводила глаз с Зарабет. В лице у той не было ни кровинки, но более всего поражала ее невозмутимость. Губы Ингун медленно расползлись в улыбке. Она покажет этой заносчивой гордячке, что такое рабская участь, собьет с нее спесь! Похоже, чужеземка не пользуется особым расположением Магнуса, как Сира. Значит, судьба новой рабыни вряд ли будет его волновать. Что же касается девчонки…
 Лотти крепко держалась за подол сестры и выглядела перепуганной. Ее глаза цвета золотистой пшеницы стали круглыми от страха. Плохо слышит? Как глупо было оставлять ее в живых! Такого ребенка следовало задушить в раннем детстве. Ингун усмехнулась и повернулась к брату, чтобы выслушать его распоряжения.
 – Не стой здесь, как безмозглая дура, – сказал он Зарабет. – Отведи Лотти в дом. Ты легко узнаешь его: он в центре и самый большой.
 Поместье поразило Зарабет своими размерами. Она вошла в огромные ворота и увидела настоящий маленький город со множеством деревянных строений, огороженных плетнями. Среди крытых соломой или тростником крыш возвышался хозяйский дом, похожий на длинный сарай с подслеповатыми окошками, затянутыми бычьим пузырем. Из круглого отверстия в покатой крыше поднимался дым.
 – Вон там живет кузнец, – рассказывал Магнус, решивший все-таки проводить Зарабет к дому. – Его зовут Ролло. Он делает оружие, кухонную утварь и сельскохозяйственный инвентарь. Рядом с домом хлев для крупного рогатого скота, в маленькой пристройке держат овец. А вон там живут рабы.
 Харальдсон сделал короткую паузу, выжидая, что она скажет в ответ. Но Зарабет промолчала, хотя и с интересом бросила взгляд в сторону каменного барака.
 – За оградой начинаются поля. Через пару месяцев наступит пора сбора урожая и подготовки к зиме. Справа баня, слева амбар.
 Магнус с нескрываемой гордостью показывал свои владения, словно ждал ее одобрения. А Зарабет с тоской и горечью думала о том, что могла бы быть здесь хозяйкой, а не рабыней.
 – У тебя богатое поместье, Магнус. Чувствуется, что ты вложил в него душу.
 Магнус взглянул на нее и нахмурился. В глаза ему сразу бросился металлический ошейник, который наверняка сильно давил Зарабет на горло, мешая дышать и говорить. Но ведь тот человек в Хедеби утверждал, что она сама бросилась к нему, умоляя о спасении и предлагая ему себя… Так этой лгунье и надо! Магнус почувствовал, что в нем закипает гнев, но тут же взял себя в руки. Нечего ломать голову над тем, что движет такой женщиной. Что сделано, то сделано.
 – Ингун, позаботься о праздничном ужине, – обратился он к сестре.
 Сестра, шедшая позади, ответила, не обращая внимания на Зарабет:
 – Мясо, эль и мед приготовлены еще неделю назад. Я уже отправила гонца к отцу. Надеюсь, они с матерью и братьями не замедлят приехать.
 – А Орм? – Магнус хитро усмехнулся, но резко переменился в лице, видя, что Ингун поджала губы и опустила голову.
 – Отец недоволен им. Сразу после твоего отъезда он запретил Орму даже подходить ко мне. С возрастом отец становится все суровее.
 – Не смей так говорить о нем. Если отец что-то делает, значит, на то есть основания. Впрочем, мы обсудим это позже.
 Магнус заметил, что Лотти с трудом передвигает ноги от усталости, и взял ее на руки. Девочка тут же повеселела и даже издала звук, похожий на смех, а затем крепко обняла Магнуса за шею обеими ручками и громко воскликнула:
 – Папа!
 Магнус бросил взгляд на сына в надежде, что тот не услышал, но Эгил залился густой краской, и на глазах у него выступили слезы обиды.
 – Ты уже слишком большой и тяжелый, чтобы я мог взять тебя на руки, сынок. Настоящий мужчина, не то что эта пигалица, – примирительно улыбнулся Магнус и непринужденно добавил:
 – Поздоровайся с Лотти, Эгил. Она плохо слышит, поэтому нужно говорить громко, медленно и так, чтобы девочка видела твои губы.
 – Она противная. У нее гадкие волосы и некрасивое лицо.
 – Я надеялся, что мой сын стал взрослым, а ты, оказывается, все еще маленький капризный мальчишка. Обижаться на девочку недостойно мужчины. Ты меня разочаровал.
 – Но она назвала тебя папой! А ты мой папа!
 – Да. Но разве можно из-за этого так сердиться!
 Зарабет молчала. Она понимала чувства ребенка, который остро переживал посягательство со стороны чужаков на самого дорогого человека – отца.
 – Совсем скоро ты станешь взрослым мужчиной, Эгил, – утешила она мальчика с улыбкой. – Ты очень похож на своего отца, и он будет гордиться тобой.
 Эгил удивленно взглянул на рыжеволосую красавицу с глазами цвета морских водорослей и надменно ответил:
 – Меня не интересует мнение рабыни. Придержи язык, женщина!
 Зарабет невольно отпрянула, не ожидая такого высокомерия от ребенка, и не проронила больше ни слова, понимая, что он прав. Ей придется научиться держать свои мысли при себе. Стоило Зарабет протянуть руки к Лотти, как та оттолкнула Магнуса. Прижав к груди маленькую сестренку, Зарабет быстро отошла прочь.
 Сира немедленно заняла ее место рядом с Магнусом. Она была несколькими годами старше Зарабет. Карие глаза Сиры возбужденно сверкали, а длинные черные, словно безлунная ночь, волосы подчеркивали бархатистую, как персик, кожу. Зарабет признала, что эта рабыня очень красива, и задумалась о том, откуда Магнус ее привез. Скорее всего взял в плен во время какого-нибудь набега. Однако шею Сиры ошейник не сковывал. Она была одета в белое платье, сшитое из тончайшей шерсти и не уступавшее по качеству и изысканности фасона тому, которое носила Ингун. Наверное, эту привилегию она получила за то, что проделывала в постели хозяина.
 – Я приготовила прекрасный льняной холст тебе на рубашки, – улыбнулась Сира, обращаясь к Магнусу, и кивнула в сторону развешанных на веревке полотнищ.
 Зарабет очень устала. Как бы ей хотелось побыть в одиночестве, оказаться вдалеке от Магнуса, от чужих людей, живущих и работающих на его земле! Зарабет уже всем сердцем их возненавидела. Ее рука невольно потянулась к ошейнику, больно натиравшему кожу.
 Ингун попросила Сиру проводить их в хижину рабов, и Магнус не стал возражать. Он не позволил бы Зарабет и Лотти остаться там даже на одну ночь, но предпочел пока хранить свои планы в тайне. Может быть, посещение барака для рабов немного собьет с девушки спесь. Пусть хотя бы на время Зарабет поверит в то, что ей предстоит там жить.
 – Я сплю не там, а в большом доме. С хозяином, – похвасталась Сира.
 От ее слов Магнуса передернуло.
 – Рада за тебя, – улыбнулась Зарабет в ответ. – Надеюсь, ты по-прежнему станешь ублажать этого дикаря, и я буду избавлена от его посягательств.
 Кровь вскипела в жилах викинга. Он пожалел о том, что не овладел этой строптивицей на корабле. Не надо было обращать внимания на девчонку. Но ему так не хотелось причинять боль Зарабет! Всему виной его глупое великодушие. Магнус молча шагал к дому и злился на самого себя. Нет, изнасиловать Зарабет на глазах у ребенка он бы не смог! Но ничего, скоро он все равно добьется своего.
 Интересно, неужели Зарабет поверила в то, что он позволит им с Лотти ночевать в холодном и сыром бараке для рабов?
 Магнус видел, как Эгил побежал навстречу Хоркелю, и они вдвоем вошли в дом. Все было как обычно; те же люди вокруг, те же запахи. И все же что-то смущало Магнуса. Его не покидало ощущение, будто жизнь изменилась. Хочет он того или нет, но с этого момента его душа и сердце принадлежат не только ему…
 Зарабет была все в том же наряде, который надела в Йорке, – розовое шерстяное платье с белой накидкой, некогда приколотой к плечам двумя брошами, а теперь неизвестно куда подевавшимися. Ей пришлось прикрепить накидку к плечам простыми кожаными шнурками. Девушка расчесала волосы и завязала их тугим узлом на затылке.
 Ингун приказала ей прислуживать за столом – обносить гостей элем и медом. Зарабет только кивнула в ответ, не спуская глаз с Лотти, которая играла и бегала с остальными детьми по большому хозяйскому дому. Никто из взрослых не сердился на них.
 Внутри дом Магнуса тоже мало чем отличался от сарая. Пол был земляным, но так сильно утоптан, что при ходьбе пыль не поднималась. Вдоль стен, возведенных из толстых бревен, располагались каменные плиты. Сводчатый потолок поддерживали колонны из таких же грубо отесанных бревен. На одном конце продолговатой залы помещался длинный деревянный стол, за которым гости с большим аппетитом поглощали медвежатину, молодую баранину и оленину. Картофель, капусту и горох разносили на подносах слуги. Вазы с яблоками, персиками и грушами в изобилии украшали стол.
 Над огромной прямоугольной жаровней, огороженной валунами высотой в три фута, на цепях висели котлы. В одном варилась телятина, в другом – чесночная похлебка с картофелем и луком. На металлических прутьях жарились куски мяса, и на угли шипя стекал жир.
 Мужчины пили из инкрустированных серебром бычьих рогов, женщины – из небольших деревянных плошек. Только матери Магнуса поднесли бокал из рейнского стекла. Зарабет медленно обходила стол с кувшином великолепного французского вина, которое Магнус купил в Хедеби. Наливая гостям, она старалась не пролить ни капли дорогого напитка.
 С особым вниманием она разглядывала отца Магнуса, Харальда Эрлингсона, и его жену. Зарабет невольно залюбовалась гордой осанкой этого седовласого старика, который держался прямо, словно двадцатилетний юноша. Наверное, и Магнус в его возрасте будет выглядеть так же.
 – Женщина! – крикнул Харальд. – Подлей-ка мне еще сыновнего вина!
 Эрлингсон не мог не видеть, что рабыня направляется прямо к нему, и все же решил окликнуть ее. Магнус взглянул на Зарабет, и тень омрачила его лицо. В зале было душно, и от его взгляда не укрылись ни испарина, выступившая на лбу у девушки, ни влажный рыжий локон, прилипший к виску. Зарабет раскраснелась от жары и казалась ему красивой как никогда. Горячая волна желания захлестнула Магнуса, и он поспешил отвести глаза от своей рабыни.
 – Жаль, что у тебя родился мертвый ребенок, – обратился викинг к своему брату Маттиасу. – Но Глида выглядит неплохо.
 – Она еще слишком молода и не умеет вынашивать детей.
 – А что тут уметь? – пожал плечами Магнус. – Она очень молода, это правда. Но уже в состоянии принять мужское семя. А если так, то ребенок разовьется сам собой. Что еще нужно?
 – Она не правильно вела себя во время беременности.
 – Как это?
 – Мы продолжали любить друг друга до самого конца, если ты хочешь знать правду, Магнус!
 Харальдсон с удивлением посмотрел на брата и усмехнулся:
 – Тебе не нравится, когда женщина ненасытна в постели?
 – Нравится. Но ребенок родился мертвым.
 – По-моему, ты напрасно винишь себя, Маттиас. Перестань. Глида молода, здорова и еще нарожает тебе кучу ребятишек. Не стоит унывать. Похоже, во всем Вестфолде нет такого уголка, где не рос бы твой отпрыск.
 Внимание Магнуса привлекли дети, резвившиеся возле очага под присмотром двух служанок. Четверо из них были детьми Маттиаса от первого брака.
 – Еще вина?
 Маттиас прищелкнул языком при виде новой рабыни брата. Магнус сказал только то, что привез ее из Иорка. Маттиасу захотелось прикоснуться к ее роскошным волосам необычного ярко-рыжего цвета.
 – Да, еще вина, – ответил Маттиас и, посмотрев на брата, застыл в изумлении.
 В глазах у Магнуса горело страстное желание и что-то еще… боль, злость и, возможно, ощущение крушения надежд. Здесь крылась какая-то тайна. Маттиас посмотрел вслед женщине, которую брат поспешил отослать. В этот момент раздался голос отца:
 – Я хочу купить у тебя эту рабыню, Магнус. Сколько серебра ты за нее возьмешь?
 – Она тебе ни к чему, отец, – с трудом сохраняя самообладание отозвался Магнус. – С ней вместе сестра, которая плохо слышит. Зачем тебе такая обуза?
 – А почему ты купил ее, несмотря на эту обузу? – поинтересовалась мать. – Вон та девчушка с имбирными волосами – ее сестра?
 – Да. – Магнус дождался, пока Зарабет окажется рядом с его младшим братом Ионом, и добавил громко:
 – Я понятия не имел, что девчонка нездорова, когда покупал их.
 Он пристально посмотрел на Зарабет и увидел, что рука ее дрогнула. В следующий миг девушка взглянула на него и пошатнулась, наступив на детский мячик, неведомо как подкатившийся к столу. Кувшин с вином выпал из ее рук и разбился вдребезги.
 – Глупая девка! – Ингун подскочила к рабыне и ударила ее по лицу. Зарабет, отшатнувшись, очутилась в опасной близости от очага.
 – Осторожно! – закричал Магнус.
 Ему потребовалась доля секунды, чтобы схватить Зарабет за руку и оттащить от огня.
 – Жаль, что не обожглась, – прошипела Ингун. – Это послужило бы ей хорошим уроком. Неуклюжая дура! Столько вина пропало! Почти полкувшина!
 Зарабет долго не могла перевести дух. Она попыталась высвободиться из цепких рук Магнуса, но тщетно. В ее глазах вдруг сверкнула ярость.
 – Ты солгал, Магнус! Это правда, что ты не знал о недуге Лотти, но ты гораздо раньше согласился взять ее с собой. Ты солгал отцу!
 Магнус изо всех сил встряхнул ее. На щеке Зарабет алел след от пощечины. У сестры тяжелая рука, и, наверное, Зарабет очень больно. Магнус вдруг понял, что раздражен тем, с какой покорностью Зарабет приняла удар. Но он тут же взял себя в руки, зная, что его поведение кажется странным родственникам и гостям.
 – Впредь будь внимательнее! – сказал он сурово. – Я не хочу, чтобы моя рабыня заживо сгорела в огне. Ты слишком дорого мне обошлась. – И, выпустив ее запястье, он вернулся к столу.
 Маттиас удивленно приподнял бровь. Что же касается Харальда, то он от души расхохотался, заставив среднего сына покраснеть до корней волос. Магнусу хотелось, чтобы затянувшийся праздничный ужин наконец закончился. Увидев, как к столу направляется Сира, которая была достаточно умна, чтобы правильно оценить его поведение, Магнус нахмурился. Ему не избежать разговора с ней.
 Сира несла поднос с жареной телятиной, приправленной тмином, можжевельником, чесноком и горчицей, но аппетит у Магнуса пропал.
 Сира обслуживала его с обворожительно-манящей улыбкой, однако Магнус предпочел не встречаться с ней взглядом.
 – Сира, подойди сюда. Положи мне еще мяса, – подозвала ее мать Магнуса.
 Вечер продолжался. Магнус преподнес матери шкатулку, которую выменял на несколько кусков мыльного камня в Хедеби, и приказал гравировщику написать на ее дне имя матери. Отец получил от сына в подарок массивный серебряный браслет. Гости запели. Хоркель, признанный мастер, предложил гостям песнь о девушке, которая вышла замуж за старика и отравила его, когда тот попытался овладеть ею. Магнусу так и не удалось поймать взгляд Хоркеля, когда тот закончил песнь тем, что убийца оказалась в арабском гареме.
 Пришло время для застольной беседы, но Магнус никак не мог сосредоточиться. Зарабет между тем направилась к сестричке, которая осталась в одиночестве, потому что остальных детей женщины отправили в постель. О Лотти никто не позаботился. Магнус рассердился на это, но подавил в себе раздражение.
 Зарабет взяла девочку на руки и рассеянно огляделась, не зная, куда уложить уставшую малышку. Магнус встал и решительно направился к ним.
 – Лотти останется здесь, в доме. Пойдем, я покажу, где она будет спать.
 Зарабет кивнула. Магнус проводил девушку к детским спальням, небольшим комнаткам, выходящим в общий коридор.
 – Вот здесь. – И отдернул занавеску.
 На кровати лежали рядком четверо малышей и сладко посапывали во сне.
 Магнус переложил спящих детей плотнее друг к другу, освободив место для Лотти, накрыл ее одеялом и подождал вместе с Зарабет, пока малышка уснет.
 – Спасибо, – сказала Зарабет, не глядя на Магнуса.
 – Вряд ли тебе понравится, если Лотти будет спать в бараке для рабов.
 Девушка посмотрела на него, но промолчала.
 – А ты будешь спать со мной, когда мне этого захочется.




 Глава 14


 – У тебя же есть Сира! Она красива и любит тебя. Зачем тебе я?
 Неожиданно Магнус протянул руку и коснулся шелковистых волос Зарабет. Это ощущение вызвало у викинга ласковую улыбку, но он смутился и рассмеялся над собой. Надо же до такой степени потерять голову!
 – Гости останутся в доме после ужина, родители переночуют в моей комнате, – сказал он.
 – Ты ведь позволишь Лотти жить в доме, не так ли?
 В голосе Зарабет прозвучал неподдельный страх, и это вывело Магнуса из себя.
 – А собственная судьба тебе безразлична? – усмехнулся он. – Разумеется, Лотти останется здесь. А теперь пойдем, для тебя есть работа. Сегодня ты будешь спать в зале, так что возьми матрац и одеяло.
 Магнус глубоко вздохнул, понимая, что эту ночь ему придется провести в одиночестве.
 Ингун заставила ее скрести деревянные тарелки и миски, а также мыть железные кастрюли и ложки. Зарабет спокойно занялась работой. Наконец ей удалось удалиться от гостей и остаться наедине со своими мыслями. Когда за спиной раздался женский голос, девушка сначала не обратила на него внимания. Тогда женщина повторила свой вопрос:
 – Тебя зовут Зарабет?
 Зарабет подняла глаза и увидела рядом Хельги, мать Магнуса. Ее лицо раскраснелось от жары и выпитого вина. Зарабет вгляделась пристальнее, но не увидела и тени недоброжелательности в ее прекрасных голубых глазах и вдруг вспомнила рассказ Магнуса о том, как мать легко обращается с тяжелой маслобойкой. В голосе викинга звучала неподдельная любовь и нежность, когда он говорил о Хельги. Она была статной женщиной с высокой грудью и пышными седыми волосами, забранными в пучок. На подбородке у нее виднелась маленькая ямочка, которую унаследовал сын.
 – Я слышала, будто Магнус спас тебя от смертной казни, к которой ты была приговорена за убийство мужа.
 – Магнус спас меня, это правда.
 – А остальное тоже правда?
 – Нет. – Решительно покачала головой Зарабет. – Но это не имеет значения. Магнус не хочет верить мне. – Она откинула назад волосы, показывая ошейник. – Я для него всего лишь рабыня.
 У Хельги перехватило дыхание. Почему Магнус так жестоко поступил с этой женщиной?
 – Зачем же он спас тебя?
 – Наверное, хотел взять реванш.
 – Мама! Оставь ее. Не слушай. От нее ни слова правды не добьешься.
 Хельги резко повернулась к сыну и строго спросила:
 – Разве не правда, будто ты купил ее, чтобы взять реванш?
 – Какая разница, почему я ее купил! Она моя рабыня и останется ею навсегда!
 – Да, – повысив голос, подтвердила Зарабет. – До тех пор пока моя сестра находится в его полной власти, я бессильна что-либо предпринять.
 Магнус забыл о присутствии Хельги и, в ярости схватив Зарабет за руку, рванул ее к себе.
 – Не смей больше говорить так, черт побери! Я сказал тебе, что Лотти находится под моей защитой и никто не посмеет обидеть ее. Мое слово крепкое!
 – Я тебе не верю! Ты будешь угрожать ребенку, чтобы заставить меня подчиниться.
 Хельги с интересом наблюдала за этой сценой, ожидая финала. Никогда прежде она не видела, чтобы Магнус с такой легкостью терял над собой контроль. Из трех ее сыновей он был самым хладнокровным и сдержанным. Более того, Магнус чрезвычайно гордился своим умением всегда владеть ситуацией. Он редко повышал голос и не любил конфликтов. Даже в тех случаях, когда что-либо всерьез задевало его, Магнус оставался спокойным, только голос становился чуть более глубоким и приглушенным, чем обычно. Но вспышка ярости? Удивительно! Сейчас Магнус вел себя, как его младший брат, который имел обыкновение впадать в истерическое состояние по любому поводу, не стесняясь выставлять свои чувства напоказ, причем и без того тонкий голос Иона в такие моменты срывался на визг.
 Вне всякого сомнения, Магнусу была вовсе не безразлична женщина с огненно-рыжими волосами. Возможно, он сам того не понимал. Или понимал, но был не в силах справиться со своими чувствами. Хельги ласково взяла сына за локоть.
 – Отпусти ее, Магнус. Ты никогда прежде не унижал своих рабов. Не стоит это делать и сейчас.
 – Вот именно! Отправляйся к своей Сире!
 Магнус улыбнулся в ответ на эти слова Зарабет, но улыбка его была не похожа на материнскую.
 – Я не стану унижать тебя. Но и к Сире не пойду.
 Наградив Зарабет снисходительной усмешкой, Магнус вернулся к отцу и братьям, воспевавшим славного короля Харальда Прекрасноволосого, который умертвил коварного Горма Датского, задушив его прядью волос.
 Время текло медленно. Зарабет очень устала и еле держалась на ногах, а гора грязной посуды не уменьшалась. Поток тарелок, бокалов, подносов и мисок казался бесконечным. Она заметила, что остальные слуги давно отправились спать. Вероятно, ее решили наказать за разбитый кувшин с вином. Многие гости заснули прямо за столом, уронив голову на руки, и громко храпели. Некоторые вытянулись на узких скамьях, завернувшись в плащи. Очаг погас, и от остывающих углей к потолку поднимались струйки синеватого дыма.
 Подошла Ингун и топнула ногой.
 – Ну что ты копаешься! Пошевеливайся! И не мечтай о сне до тех пор, пока все не закончишь.
 Зарабет вспомнила слова Магнуса: «Лотти находится под моей защитой». Что ж, хорошо. Пожалуй, в этом ему можно верить. Сестренка не будет расплачиваться за ее грехи.
 – Ошибаешься, Ингун. Я очень устала и немедленно отправляюсь спать. Тем более что остальные рабы давно отдыхают.
 – Да как ты смеешь! – вспыхнула Ингун, не ожидая такой непокорности.
 – Смею, – спокойно отозвалась Зарабет и отошла от корыта с грязной посудой.
 – Я велю тебя выпороть! На тебе живого места не останется!
 Она понимала, что Ингун взбешена и что угроза эта нешуточная, но оставила слова сестры Магнуса без внимания. Зарабет толкнула двери на улицу и полной грудью вдохнула свежий воздух.
 Однако северная норвежская ночь отличалась от тех, к каким девушка привыкла в Йорке.
 Несмотря на то что было далеко за полночь, небо оставалось серым, словно в пасмурный день, когда собирается дождь. Со стороны фьорда дул влажный бриз. Вдалеке замысловатой тенью возвышались горы.
 Зарабет невольно вспомнилась другая картина: зеленая долина, пересеченная холмами, тянется до горизонта, как в ее родной западной Ирландии. И еще теплый туман, наползающий со стороны моря. Здесь же воздух был настолько чист, прозрачен и звонок, что хотелось плакать.
 Зарабет всхлипнула и закрыла лицо ладонями. В этот момент сильные теплые руки обняли ее за плечи, и она прижалась к чьей-то широкой груди. Зарабет понимала, что проявляет недопустимую слабость, позволяя постороннему человеку видеть ее слезы. Но она чувствовала себя настолько слабой и беспомощной, что уже не заботилась о том, какое впечатление производит.
 Магнус ласково погладил ее по голове, и Зарабет не стесняясь разрыдалась.
 – Ты просто устала, – сказал он с сочувствием. – Тебе нужно отдохнуть. Ты плачешь, потому что выбилась из сил.
 – Ты действительно так думаешь? – Зарабет подняла на него покрасневшие от слез глаза.
 Магнус склонился и поцеловал ее соленые губы. Он хотел защитить девушку, оградить от страданий и боли. Магнус стал перебирать рыжие локоны и нечаянно коснулся шеи Зарабет: его руку ожег железный ошейник. Холодная дрожь пронзила сильное тело викинга.
 Ведь это по его приказу кузнец надел рабский ошейник! Магнус в оцепенении смотрел на него, словно зачарованный.
 Зарабет вдруг страшно побледнела, и Харальдсон увидел, что глаза ее стали пустыми и безжизненными.
 В конце концов, она, хитрая гордячка, сама вынудила его поступить так жестоко! Зачем пыталась соблазнить другого мужчину? Она вывела Магнуса из себя.
 Он медленно опустил руки, но против своей воли продолжал смотреть в ее печальные глаза, чувствуя, что не в силах выбраться из их бездонной глубины.
 – Почему ты предала меня? Зачем?
 И храбрый викинг отшатнулся от рабыни, презирая себя за слабость и малодушие. Какой же страшной властью обладает над ним эта женщина! Зарабет мгновенно почувствовала перемену в Магнусе, который снова отдалился от нее и стал чужим и холодным.
 – Я не предавала тебя.
 – Лжешь. Отправляйся в дом спать. Завтра у тебя будет тяжелый день. – И, не оглянувшись ни разу, направился к воротам поместья.
 Зарабет вернулась в дом. На полу люди спали вповалку, и найти свободное место было невозможно. Многие мужчины храпели. Две парочки занимались любовью на матрацах в углу залы, оттуда доносилось пьяное бормотание. Зарабет с минуту постояла на пороге и направилась в детскую спальню, к Лотти. Взяв на руки спящую сестренку, она прижала ее к груди и втиснулась на кровать. Остальные дети заворочались, устраиваясь удобнее, но никто из них не проснулся. Зарабет поцеловала Лотти и провалилась в глубокий сон.
 Магнус решил, что Зарабет сбежала. Он несколько раз обошел зал, рассматривая спящих гостей. Ее нигде не было. Викинг заглянул в каждую спальню, чувствуя, как в его сердце с каждой минутой растет страх за нее. И когда наконец нашел Зарабет в детской, Магнус улыбнулся и, прихватив одеяло, вышел на улицу. Он уснул с мыслью о рыжеволосой женщине и видел во сне, как та смеялась над ним, дразнила его, кокетливым движением отбрасывая назад локоны, обнажая металлический ошейник, сдавливающий горло.
 На следующее утро гости поднялись поздно и стали разъезжаться по домам. Родители и братья Магнуса отправлялись в путь после обеда.
 Зарабет прислуживала у стола, она была задумчива и молчалива. Под глазами у нее залегли глубокие тени. На платье, помявшемся за ночь, были видны жирные пятна после мытья грязной посуды. Магнус очень удивился тому, что Зарабет не переоделась.
 Девушка то и дело с тревогой поглядывала на Лотти, игравшую с остальными ребятишками. Харальдсон тоже посмотрел на детей. Он заметил, что его сын недоброжелательно косится на девочку, и тяжело вздохнул. Как жаль, что Эгил еще не в состоянии понять отца!
 – Тебе надо что-то делать с этой женщиной. Так не может продолжаться, – обратился к нему старший брат Маттиас.
 – Все только начинается. А что, собственно, ты имеешь в виду?
 – Магнус, ты вчера дал мне совет. Я его не просил, но ты счел возможным вмешаться в мою личную жизнь. Прошлой ночью мы с Глидой снова занимались любовью и получили удовольствие, какого давно не испытывали. Я почувствовал, как мое семя проникало ей во чрево, и поверил в то, что на этот раз жена родит мне живого ребенка.
 Магнус нахмурился и продолжал молчать. Тогда брат добавил, бросив выразительный взгляд на Зарабет:
 – Послушай, я не слепой и не идиот. Ты смотришь на эту рыжеволосую женщину, как голодный волк, готовый броситься на свою жертву и разорвать ее в клочья. А через секунду в твоих глазах появляется такая нежность, словно ты готов отдать за нее жизнь. Объясни, что происходит, брат. Неужели ты потерял голову из-за рабыни, убившей своего мужа?
 – Это не твое дело.
 – Отец захотел узнать историю этой женщины, и Хоркелю пришлось выложить всю правду. Он говорит, что ты поступил, как благородный человек.
 – Хоркель ничего не знает и не может судить об этом. Ему бы только языком чесать!
 – А еще он говорит, что раньше ты предлагал ей стать твоей женой, а она отказала тебе.
 – Довольно, Маттиас. Я вижу, что Ион пристает к моей рабыне. Придется проучить его. Он наглеет с возрастом.
 В следующее мгновение Магнус подошел к их младшему брату, стукнул его по плечу и что-то шепнул на ухо, после чего оба схватились за мечи и вышли на середину залы. Началась битва. Братья сопровождали свои выпады шутливыми замечаниями по поводу боевых навыков друг друга. Было ясно, что этот поединок обойдется без кровопролития. Мужчины, окружившие братьев, подбадривали их и забрасывали советами.
 – Я хотел бы поговорить с Магнусом об Орме, – сказал Харальд своему старшему сыну Маттиасу. – Не доверяю я этому щенку. Без сомнения, он постарается добиться Ингун.
 – Ингун не пойдет за него.
 – Ха! Я в этом не уверен. Она только кажется покладистой, а на самом деле хочет его. Посмотри, как твоя сестра печальна и какие злобные взгляды бросает на меня. Ингун всегда отличалась неуравновешенностью, а с тех пор как я отказал Орму, вообще с трудом владеет собой. Но Орм может, несмотря на мой запрет, соблазнить ее и украсть. Тогда придется убить его. – Харальд тяжело вздохнул. – А что, если подлец успеет обрюхатить мою дочь раньше, чем я до него доберусь?
 – Отец, ты уже придумал печальный конец сказке, которая еще не началась! – рассмеялся Маттиас. – Теперь, когда Магнус вернулся домой, Орму не удастся тайком проникнуть в дом и выкрасть Ингун.
 Харальд усмехнулся, но продолжал хмуриться, глядя на свою дочь, которая говорила что-то Зарабет. Даже на расстоянии было видно, как Ингун раздражена. Казалось, она готова броситься на рабыню с кулаками. Да, если Орм все же заявится в Малек, большой беды не миновать.
 Ингун действительно вышла из себя, столкнувшись в очередной раз со строптивостью Зарабет.
 – Ты только и знаешь что пялиться на свою девчонку! – закричала Ингун. – Или принимайся за работу, или я тебя выпорю!
 Как нарочно, в этот момент Эгил рассердился на Лотти за то, что она подхватила мячик. Мальчик хотел отнять его. Лотти не слышала, как Эгил подбежал к ней, и не могла отскочить в сторону, как это сделал бы другой ребенок. В результате сын Магнуса сбил ее с ног.
 Зарабет вскрикнула и кинулась на помощь к сестре. Но, к ее изумлению, та не расплакалась, а, напротив, развеселилась.
 – Эгил, как смешно! – воскликнула девочка, сочтя его нападение шуткой.
 Дальнейшее было не менее удивительно. Лотти с боевым кличем подскочила к мальчику и набросилась на него. Оба повалились на пол, бутузя друг друга. Остальные дети с минуту смотрели на них, а потом, разделившись на пары, устроили четыре поединка, видимо, беря пример со взрослых.
 – Ну что, сдаешься, братишка? – тем временем спрашивал Магнус у Иона, выбив у него меч.
 – Да, но только на этот раз.
 Мужчины рассмеялись и вложили мечи в ножны. Только теперь Магнус заметил, что дети сбились в кучу и визжа колошматили друг друга. При мысли о Лотти у Магнуса похолодело сердце, и он бросился разнимать детей.
 Каково же было общее изумление, когда все увидели, что Лотти сидит верхом на Эгиле, дергает его за волосы и заливается радостным смехом. Мальчик изо всех сил старался сбросить с себя Лотти, но она не сдавалась. Магнус видел, что сын, размахивая кулаками, не стремится причинить девочке боль, и это порадовало его. К тому же Эгил и сам весело смеялся.
 Зарабет наклонилась и подняла Лотти на руки. Улыбка сияла на ее лице, когда она нежно поцеловала сестру во взмокший от борьбы лобик. В этом поцелуе чувствовалась такая любовь, что у Магнуса защемило сердце от ревности, и он отвернулся.
 Девушка впервые улыбалась с тех пор, как… Нет, надо забыть! Зарабет – это все ложь, обман, мистификация. Но он все еще страстно хотел ее.
 Целый день Магнус выжидал подходящего случая. Он ездил охотиться с друзьями и Эгилом. А вечером украдкой наблюдал за девушкой, когда она занималась домашними делами, прислуживала за столом, при этом ни на минуту не упуская из виду Лотти. Магнус хотел бы успокоить Зарабет, заверив, что взрослые неусыпно следят за всеми без исключения детьми, но знал: она все равно не поверила бы ему. Время тянулось медленно, а Магнус был не в силах оторвать взгляд от Зарабет.
 Он отпустил Сиру, велел Ингун оставить новую рабыню в покое, поскольку та уже достаточно потрудилась за день. Ингун была недовольна тем, что брат вмешивается в ее дела, но промолчала. Магнус терпеливо ждал. Наконец Зарабет взяла Лотти на руки и пошла укладывать ее в постель.
 Хоркель затянул песню об отце Магнуса, который двадцать лет назад победил в крупном морском сражении, захватив два десятка пленных и несколько бочек золота и серебра. Наконец гости стали, позевывая, расходиться по спальням. Магнус поднялся и пожелал всем спокойной ночи.
 Вскоре он понял, что Зарабет нет в доме, и направился в барак для рабов, но и там девушки не оказалось. Нашел ее Магнус возле северных ворот усадьбы. Зарабет беседовала со стражником, сидящим на стене. Волна ярости и ревности захлестнула Харальдсона, но он успокоился, когда увидел, что Зарабет говорит со стариком Холвардом, морщинистым, лысым и беззубым. Магнус тихонько подошел к ним и прислушался.
 – Да, в горах много разбойников. Там им есть где укрыться. Даже вооруженным мужчинам бродить по горам небезопасно. Наши края суровы, особенно в эту пору.
 – Зарабет, – сказал Магнус, положив ей руку на плечо и почувствовав, как девушка напряглась.
 – Магнус, я всего лишь рассказывал ей о нашей земле и обычаях.
 – Да, я слышал, – ответил викинг и с горечью посмотрел на Зарабет. – Надеюсь, она поняла, что пытаться бежать из Малека бесполезно и опасно?
 – Нет, об этом мы не говорили.
 – Но ведь не стала бы она расспрашивать тебя без задней мысли! Пойдем, Зарабет, пора спать.
 Она взглянула ему в лицо. В ее глазах разом отразились страх и открытое пренебрежение. Магнус рассвирепел, но сдержался.
 – Не смотри на меня так. Идем, – добавил он спокойно. Магнус взял ее за руку, кивнул на прощание Холварду и повел Зарабет к дому. Ночь была теплой, небо посеребрил лунный свет. Викинг остановился и притянул девушку к себе:
 – Посмотри на меня, Зарабет.
 Она повиновалась, и Магнус пристально вгляделся ей в лицо, словно изучая дорогие черты. Затем нежно провел кончиками пальцев по ее губам, подбородку, щеке, переносице, коснулся разлетающихся дугами бровей. Медленно наклонившись, Магнус поцеловал ее. Губы Зарабет были холодны и плотно сжаты. Ему хотелось бы думать, что девушка замерла от страха, но он знал, что это не так.
 – Нет, моя радость, – улыбнулся Магнус. – Так не годится. Раздвинь губы. Помнишь, как ты это делала однажды?
 То, что произошло в следующий момент, оказалось настолько неожиданным, что Магнус опешил и на мгновение растерялся. Зарабет толкнула его кулаком в грудь и бросилась бежать к воротам усадьбы. Магнус хотел было окликнуть ее, но вовремя одумался. Ни к чему, чтобы потом его люди говорили, будто от хозяина сбежала рабыня, а он, как дурак, стоял и кричал ей вслед.
 Стиснув зубы, Магнус бросился за ней, но Зарабет уже добежала до ворот, подняла деревянный засов, отворила их и оказалась снаружи. Холвард так растерялся, что даже не предпринял попытки задержать рабыню. Магнус выскочил за ворота и увидел, что Зарабет бежит не к берегу, а по тропинке через ячменное поле, надеясь укрыться от него в сосновом лесу.
 Магнус догнал ее, и странно, он больше не сердился на нее за этот вызывающий поступок. Напротив, готов был поблагодарить девушку за то, что она прибежала именно сюда. Как прекрасно будет овладеть ею под пышными кронами сосен, залитых лунным светом!
 – Я не обижу тебя, – прошептал он, крепко прижимая Зарабет к себе.
 Она начала сопротивляться, но Магнус приподнял ее подбородок и стал покрывать лицо поцелуями. Зарабет задыхалась от них, но ни на мгновение не прекращала борьбу. Наконец Магнус положил руки ей на плечи и посмотрел прямо в глаза.
 – Время пришло, – тихо вымолвил он.
 Магнус подтолкнул Зарабет на мягкий ковер из сухих сосновых иголок и упал первым. Они оказались на земле рядом, причем голова Зарабет покоилась на его руке.
 – Послушай, я действительно тебя не обижу. Я хочу, чтобы ты стала моей. Не противься мне.
 Зарабет взглянула в глаза мужчины, которого когда-то любила, а теперь смертельно боялась.
 – Как только это произойдет, ты вернешься к Сире? Или к какой-нибудь другой женщине? Тогда ты оставишь меня в покое?
 Магнус онемел от такой просьбы. Ярость и жалость захлестнули его сердце.
 – Ты просто хочешь наказать меня, не так ли? – продолжала задавать вопросы Зарабет. – Хочешь доказать свое превосходство, заставить меня покориться и признать тебя своим господином? Но как только ты добьешься своего, я наскучу тебе. Ты не станешь больше досаждать мне?
 – Я не буду любить тебя каждую ночь, но с этого дня ты будешь спать в моей постели и просыпаться утром рядом со мной, – отчетливо прозвучал его голос в ночной тишине.
 – Но почему? Я ведь ровным счетом ничего для тебя не значу! Ты ненавидишь меня, считаешь лгуньей и предательницей. Зачем тогда я тебе нужна?
 На этот вопрос Магнус не мог бы ответить и самому себе.
 Зарабет снова начала вырываться, но он быстро раздвинул ей ноги коленом. Затем стал осторожно обнажать ее плечи и грудь. Когда его ладони коснулись теплой бархатистой кожи, Зарабет невольно вздрогнула и вдруг жалобно всхлипнула.
 – Тебе не нравится, Зарабет? Какая у тебя нежная грудь! Очень нежная.
 Его ладони ласкали белеющие в темноте бугорки, а взгляд был прикован к лицу, на котором одно чувство быстро сменялось другим. Зарабет оставалось лишь терпеливо сносить то, что он делает, стараясь сохранять внешнее спокойствие. Магнус тут же заметил это.
 – Нет, Зарабет. Я научу тебя чувствовать меня и получать от этого удовольствие. Я не позволю тебе отдалиться.
 Он склонился и поцеловал девушку. Ее губы оказались чуть приоткрытыми, и он раздвинул их языком. Неизъяснимая нежность теплой волной накрыла Магнуса и подчинила себе его волю и разум. Зарабет была нужна ему, но он не мог проявить по отношению к ней грубость и нетерпение. Магнус целовал ее, стараясь передать в поцелуях всю глубину своего чувства, он неистово жаждал взаимности.
 Зарабет лежала неподвижно, с каменным лицом. И вдруг, когда он коснулся языком ее неба, ее охватила дрожь, а соски под его ладонями затвердели.
 – Зарабет, почувствуй, как это чудесно…
 Все в ней замерло от возмущения и отвращения, когда Магнус стал ласкать живот, опуская руку все ниже. Зарабет испугалась собственных ощущений, когда поняла, что ей это нравится, что она хочет этого. К своему стыду, она услышала, как сладострастный стон вырвался из ее груди. Зарабет стонала от наслаждения, от внутренней потребности излить переполнявшее ее пугающее и радостное чувство.
 – Еще, Зарабет, – улыбнулся Магнус, глядя ей в лицо и поглаживая сокровенное лоно.
 В ее глазах промелькнули страх и восхищение, которые тут же уступили место возмущению и неприятию. Но Магнус все равно был доволен, потому что удалось возбудить Зарабет и заставить ее тело откликнуться на зов любовной страсти. Она замерла, словно перепуганный зверек в лапах хищника.
 Магнус прочел недоумение и стыдливость в ее глазах и сказал:
 – Мужчины делают так, чтобы доставить женщине удовольствие. Скажи, что тебе это нравится, Зарабет. Скажи.
 – Да… – еле слышно отозвалась она. – Мне нравится… но это очень странно… и обидно.
 Ее дыхание стало горячим и прерывистым. Магнус прижался губами к ее губам и проник пальцем в ее влажную глубину. Магнус очень хотел доставить Зарабет удовольствие своими ласками, но понимал, что долго не выдержит. Его мужская плоть горела от болезненного напряжения. Магнус стиснул зубы, но это не помогло. Тогда он раздвинул ей ноги шире. В глазах Зарабет явственно отражался страх, и Магнус ободряюще улыбнулся ей:
 – А теперь лежи спокойно. Я не сделаю тебе больно.
 В глазах у Магнуса потемнело от блаженного восторга, но он постарался взять себя в руки и закрыл глаза, отдаваясь во власть страсти и не обращая внимания на град ударов, которые Зарабет обрушила на его плечи и спину.
 Она кричала. У девушки и в мыслях не было, что это может быть так больно и отвратительно. Зарабет не в силах была вырваться из-под его тяжелого тела и с замиранием сердца ждала, когда же это кончится. Все внутри разрывалось от боли, которая росла по мере того, как он проникал глубже. Наконец размеренные толчки прекратились, и Магнус замер, содрогнувшись от восторга.
 – Зарабет, посмотри на меня, – попросил он ласково, целуя ее дрожащие губы.
 Она крепко зажмурилась и отрицательно покачала головой.




 Глава 15


 Магнус прислушался к себе. В нем неуклонно росло новое желание, поддаться которому он был не вправе. Магнус не переставал повторять себе: «Все дело в том, что я оказался первым мужчиной у Зарабет. Мне доставляет удовольствие близость с ней. Я овладел ею, осуществил то, чего давно добивался. И все. Больше ничего быть не может».
 – Посмотри на меня, – сказал он снова, и голос его прозвучал глухо, почти грубо.
 – Нет, – упрямо отозвалась Зарабет с бесконечной тоской и болью в голосе.
 – Прошу тебя, Зарабет. Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда я войду в тебя полностью, – против собственной воли взмолился Магнус.
 Никогда в жизни викинг ни о чем не просил женщину, тело которой принадлежало ему. Он терпеливо ждал. Зарабет медленно открыла глаза и чуть пошевелилась под ним. Это движение заставило его застонать от наслаждения.
 – Я сейчас разорву девственную плеву, крошечный лоскутик кожи. Тебе будет немного больно, Зарабет, но всего лишь на мгновение.
 – А потом ты отпустишь меня? – с надеждой спросила она.
 – Да, но сначала я постараюсь доставить тебе удовольствие, – с горькой улыбкой отозвался Магнус.
 Он сжал ей запястья и завел руки за голову, отчего девушка вытянулась в струну. Магнус почувствовал препятствие и поцеловал Зарабет.
 – Не бойся, радость моя, – шепнул он и резко подался вперед. Глаза Зарабет округлились от ужаса и боли, но он предварил ее крик поцелуем. – Тихо, больше не будет больно. Постарайся привыкнуть ко мне, – говорил он срывающимся голосом, успокаивая Зарабет, которая рванулась под ним, стараясь освободиться.
 – Мне больно, – процедила она сквозь зубы, и по ее щекам покатились слезы. – Я не думала, что это так…
 – Прости меня, но я очень стараюсь избавить тебя от боли.
 Однако в его голосе не было и тени сочувствия. Напротив, она услышала гордость, удовлетворение, радость мужской победы. Зарабет лежала молча, чувствуя, как его плоть движется внутри нее. Все кончено: Магнус взял ее, он торжествует.
 Боль понемногу проходила, но Зарабет так и не смогла окончательно расслабиться, инстинктивно ожидая нового ее всплеска.
 Ощущение чужой плоти внутри нее казалось странным и пугающим. Впрочем, какое значение имеет то, что она чувствует! Нужно потерпеть совсем немного, и этот варвар оставит ее в покое. Магнус овладел ею, но был с ней ласков и совсем не груб. Зарабет поймала себя на мысли, что благодарна ему за это. Она поступила правильно, отказавшись от сопротивления, которое причинило бы ей лишь дополнительную мучительную боль. И все же Зарабет не испытывала ничего, кроме глубокого отвращения к мужчине, который сладострастно сопел, совершая оскорбительные, как ей казалось, движения.
 Дыхание Магнуса участилось, и вдруг он исторг дикий, устрашающий стон, похожий на вой смертельно раненного зверя. Через мгновение он словно окаменел, странно изогнувшись и запрокинув голову.
 Зарабет с трудом выносила тяжесть его расслабленного тела, но не издала ни звука. Она смертельно устала, но была рада тому, что все уже позади. Более того, физическая близость с мужчиной оказалась не столь ужасной, как она себе представляла. И она утешала себя тем, что Магнус использовал ее тело, но не овладел душой.
 – Я все-таки причинил тебе боль? – Он выпустил запястья Зарабет и уперся локтями в землю, чтобы немного освободить ее от своей тяжести.
 – Да, – ответила Зарабет и тут же пожалела, что не солгала: дополнительное подтверждение ее невинности только порадовало Магнуса.
 – Но ведь все прошло, да?
 Зарабет кивнула и закрыла глаза, не выдержав его пристального взгляда.
 – Я хочу доставить тебе удовольствие. Мне искренне жаль, что сначала тебе пришлось испытать неприятные ощущения.
 Зарабет открыла глаза. Его улыбающееся лицо было совсем близко. Казалось, удивление и недоверие, которые он прочел в ее взгляде, понравились Магнусу.
 Как прекрасно было знать, что он стал первым мужчиной Зарабет и что никто, кроме него, никогда не насладится ее телом! Магнус встал на колени и увидел на ее разведенных бедрах кровь. Он внимательно смотрел на Зарабет. В лунном свете белели обнаженные ноги, а треугольник темно-рыжих волос, таких мягких на ощупь, что дух захватывает, снова призывно манил. Магнус не удержался и прикоснулся к нему, ощущая, как его захлестнула новая волна возбуждения. Ему нравилось видеть на ее бедре свою руку и знать, что Зарабет в этот момент смотрит туда же.
 Еле слышный вздох сорвался с губ Зарабет, и Магнус поднял глаза. Ее грудь, нежная и податливая, тяжело вздымалась. Он подумал: «А ведь эта женщина могла бы лежать сейчас со мной не как рабыня, а как законная жена!» Теперь это невозможно. Магнус вспомнил тот день, когда впервые увидел Зарабет, и вдруг понял, что всегда будет любить только ее и что ее любовь и ласка всегда будут принадлежать ему одному.
 И в тот же миг Магнуса настигло разочарование. Он ошибся во всем, кроме своих чувств к этой женщине. Ему стоило больших усилий заставить себя не думать сейчас о Зарабет. Он был слишком взволнован, чтобы разобраться в том, что терзало его душу. Сейчас он хотел лишь доставить ей удовольствие, услышать ее восторженный крик в момент наивысшего наслаждения. Без этого его триумф будет неполным.
 Магнус лег рядом, лаская взглядом ее округлый живот и холмики грудей. Ему захотелось увидеть свою руку на ее теле, ощутить атласную нежность кожи. Он прикоснулся к Зарабет, и та открыла глаза: в них застыли удивление и страх. Почему она боится его? Ведь у него и в мыслях не было причинить ей боль. Магнус ласково улыбнулся, чтобы успокоить и ободрить ее. Движения его стали более плавными. Однако Зарабет почувствовала в этом скрытую угрозу и отпрянула. Затем повернулась спиной к Магнусу, который тут же обнял ее дрожащие плечи.
 – Доверься мне, Зарабет, – проникновенно прошептал он. – Иди сюда. Ты узнаешь, как мужчина может доставить женщине удовольствие.
 Зарабет вся сжалась и отстранилась от него, насколько возможно. В этом движении было столько боли и отчаяния, что Магнусу стало ее жаль. Тем не менее он крепко взял Зарабет за плечо и властно развернул к себе.
 – Запомни, ты будешь делать то, что я скажу. И не смей больше отворачиваться от меня. – В его голосе прозвучали грозные нотки.
 – Ты говоришь, что хочешь доставить мне удовольствие, а сам ведешь себя, как жестокий и бездушный рабовладелец, – возмутилась Зарабет. – Тебе нужно лишь продемонстрировать волю хозяина, унизить меня, и ничего больше.
 Его не тронули эти горькие слова. Магнус понимал, что в них есть доля правды, но все еще отказывался признаться в этом самому себе.
 – Лежи смирно. Я больше повторять не стану, – процедил он и положил руку ей на живот. Другая его рука скользнула вниз, пальцы осторожно проникали во влажную ложбинку, продвигаясь все глубже и глубже, сначала медленно, потом быстрее. Зарабет закрыла глаза, стремясь хоть как-то отстраниться от того унижения, которому он снова подвергал ее. Магнус видел, что его ласки причиняют Зарабет мучения и рождают в душе ее страх и ненависть. Но вдруг он почувствовал где-то в глубине легкий, едва ощутимый толчок, и замер. Зарабет тоже застыла, изумленная и напуганная тем, что ее тело внезапно отозвалось на его прикосновения.
 – Ты начинаешь отвечать мне, – заметил Магнус с удовольствием и гордостью, с которыми хозяин относится к собаке, научившейся наконец выполнять сложную команду.
 Зарабет с ужасом почувствовала, что в груди растет восторг, словно пламя, раздуваемое кузнечными мехами. Этот восторг охватывал все ее существо, перерастал в наслаждение, такое сильное, неистовое, безудержное… Она невольно застонала и готова была умереть от стыда за этот стон. Как она будет жить после такого унижения, после того, как Магнус видел ее пылающее от возбуждения лицо, слышал сладострастные стоны и приглушенные надрывные крики, против желания вырывавшиеся из груди!
 Но вскоре Зарабет против воли доверилась своим ощущениям, полностью отдалась во власть мужчины, благодаря которому испытала это сладостное чувство. Неизъяснимое блаженство захлестнуло ее и наполнило сердце неведомым ранее покоем.
 Магнус склонился к ней, опалив жарким дыханием ее щеку. Он говорил ей о том, чтобы она целовала его, чтобы приподняла бедра и двигалась в такт движениям его руки. Зарабет плохо слышала и еще хуже понимала. А Магнус пристально наблюдал, стараясь не пропустить мгновения, когда она будет уже не в состоянии противостоять ему и самой себе, когда полностью отдастся неистовой страсти. Наконец этот миг настал, и он жадно впился Зарабет в губы, принимая в себя ее крик.
 – Умница, – прошептал Магнус, когда она немного пришла в себя и перевела дух. – Когда женщина кричит от наслаждения, мужчина испытывает гордость за себя и за нее.
 Зарабет вдруг ощутила себя глубоко несчастной, опустошенной и одинокой. Она взглянула на Магнуса и прочла в его глазах торжество.
 – У тебя не было выбора. Ты пыталась противиться мне, но напрасно. Признай это сейчас, когда получила удовольствие.
 – Это произошло само собой, совершенно случайно и помимо моего желания, – отозвалась Зарабет.
 – Так знай, это будет происходить всякий раз, когда я пожелаю. Твои чувства подвластны мне, Зарабет. И не смей впредь перечить.
 – А что будет, если я ослушаюсь? – равнодушно спросила она.
 – Не знаю, – пожал плечами Магнус и сам удивился собственной искренности и растерянности.
 Зарабет внимательно посмотрела на него, словно увидела впервые.
 – Что тебе еще нужно от меня, Магнус? – вздохнула она устало.
 В лунном свете блеснул ее металлический ошейник. Магнус глубоко вздохнул, но в голосе его прозвучала угроза:
 – Никогда не задавай мне этого вопроса, женщина. Ты – вздорная и непокорная рабыня. Помни свое место и не раздражай меня, Зарабет.
 – Что тебе от меня надо? – упорствовала она.
 – Пошли, – сказал Магнус и поднялся. – Я хочу, чтобы ты спала в моей постели.
 Зарабет медленно встала. Она не чувствовала под собой ног, все тело словно окоченело, а где-то глубоко внутри ощущалась странная пульсация, напоминающая о том, что сделал Магнус. Зарабет вынуждена была признаться себе в том, что ее наполняет радостное блаженство, и в то же время готова была жизнь отдать за то, чтобы забыть тот миг, когда она допустила непростительную слабость и закричала.
 Как бы ей хотелось испытывать к нему одну лишь холодную ненависть, и ничего кроме ненависти! Зарабет покорно ждала, пока Магнус стряхивал с нее сосновые иголки. Затем он откинул с ее лица спутанные пряди волос и сказал с язвительной усмешкой:
 – – Ты больше не похожа на девственницу.
 – Мне все равно. Я понимала, что ты рано или поздно изнасилуешь меня. Но знала я и другое: ты не сможешь овладеть моей душой. А что касается тела, то оно реагировало бы так же на прикосновение любого мужчины.
 Магнус просил не раздражать его, но Зарабет не послушалась. Напротив, она бросала ему вызов. Викинг побагровел, на шее у него вздулась жилка. Его глаза стали похожи на холодные льдинки. Наконец Магнус молча взял ее за руку и потянул за собой. Весь путь до ворот поместья оба не проронили ни слова.
 Дом давно погрузился в сон, когда они переступили порог спальни Магнуса. Он сделал Зарабет знак раздеваться. Она отвернулась, быстро сняла платье и забралась под одеяло. Оказавшись в постели, Магнус заключил Зарабет в объятия. Она напряглась, опасаясь нового посягательства с его стороны, но напрасно: Магнус сразу же провалился в сон.
 Незадолго до рассвета он проснулся, Зарабет рядом не было. Страх и ярость охватили его. Стараясь не шуметь, Магнус пробрался в детскую спальню и нашел ее там спящей в обнимку с сестрой.
 Магнус разбудил Зарабет очень тихо, чтобы не потревожить малышей, отвел в свою спальню и в постели грубо набросился на нее. Страсть и желание наказать непокорную рабыню превратили его в обезумевшего зверя. Магнусу страстно хотелось еще раз услышать из ее уст крик наслаждения.
 Магнус целовал Зарабет, и, когда овладел ею, она снова застонала не то от боли, не то от наслаждения. В тот момент мужчине была безразлична причина ее стона. Он очень возбудился, поэтому довольно быстро потерял контроль над собой. В спальне было темно, как в пещере, и Магнус порадовался, что не видит лица рабыни. Он догадывался, что в глазах Зарабет нет ничего, кроме пустоты и равнодушия, и боялся возненавидеть ее за это. В глубине души он не сомневался, что застонала она именно от боли, и теперь злился на себя за грубость.
 Внезапно он отстранился, одним движением раздвинул ей ноги пошире, и Зарабет опомниться не успела, как его голова оказалась внизу. В следующий миг она ощутила прикосновение его губ и языка. Такого оскорбления она не могла перенести. Вне себя от ярости, ужаса и стыда Зарабет стала вырываться, но Магнус крепко держал ее. Почувствовав, что она возбуждается, он ослабил хватку. Рабыня больше не сопротивлялась, и это вызвало у него улыбку. Магнус ласкал ее языком, с наслаждением пробуя на вкус нежную плоть.
 И когда у Зарабет вырвался долгожданный крик блаженства, Магнус зажал ей рот ладонью, чтобы она не перебудила весь дом.
 – Вот теперь ты моя, – ласково поглаживая ее спутанные волосы, прошептал Магнус.
 Зарабет покорно лежала на его плече и тихо плакала. Он победил.
 Рассвет едва забрезжил, и небо окрасилось в розовато-серые тона. Он привел ее в баню, где деревянные лохани всегда были наполнены горячей водой, а в отдельной комнате клубами вился жаркий пар, от которого бросало в пот.
 Магнус был немногословен и скуп на жесты. Он сел на длинную скамью, сложил на груди руки и велел Зарабет раздеваться. Она ужаснулась при мысли, что викинг снова хочет овладеть ею, и отрицательно покачала головой.
 – Я уже видел тебя обнаженной. Чего же ты боишься?
 – Здесь светло. Я стесняюсь.
 – Это не имеет значения, – сказал он и поднялся.
 Зарабет попятилась, когда Магнус протянул руку к ее платью. Казалось, ему понравился этот безмолвный протест. Зарабет стиснула зубы и решила покориться судьбе.
 Магнус раздел ее и усадил на скамейку, после чего отступил на шаг и сбросил тунику, прикрывавшую его наготу. Зарабет не могла отвести взор от его прекрасной фигуры, от рельефных мышц торса и бедер.
 – Иди сюда. Тебе нужно вымыться. От тебя пахнет потом и любовью. – С этими словами он протянул ей мыло и мягкое полотенце.
 Зарабет последовала его совету и сразу же почувствовала себя посвежевшей.
 – А теперь повернись ко мне и опусти руки. – Прежде чем она поняла эту просьбу, Магнус окатил ее холодной водой из ушата.
 Зарабет вскрикнула и отскочила назад. Она уже готова была наброситься на него с кулаками, но тут увидела, что Магнус опрокинул на себя точно такую же бадью и поежился от удовольствия.
 – А теперь пойдем в парилку. Когда пар прогреет наши косточки, мы снова обольемся холодной водой. Викинги моются только так. Поэтому от них никогда не пахнет потом, как от саксов.
 Зарабет присела на лавку в душной парилке, с непривычки задыхаясь от горячего удушливого воздуха. Магнус вытянулся рядом, положив ей голову на колени. Она сделала попытку отстраниться, но лавка была слишком узкой, да и Магнус крепко держал ее за колени. Он повернулся и стал целовать ей живот. Ощутив прикосновение его языка, Зарабет столкнула Магнуса на пол. Он рассмеялся и, вернувшись, снова притянул ее к себе. По их разгоряченным телам струился прохладный пот. Магнус посадил Зарабет на колени лицом к себе и раздвинул ей ноги.
 – Тихо. Вот так. А теперь можешь двигаться, как хочешь. – Он обнял ее и крепко прижал к себе.
 Зарабет не шелохнулась. Магнус улыбнулся, догадавшись, что она не знает, как вести себя, и одним движением дал понять, чего ждет от нее. Зарабет чуть не задохнулась от восторга и обняла его за шею. Магнус поцеловал ее, чувствуя, как в ней растет желание, как ее тело охватывает пламя страсти, разожженное им.
 Зарабет готова была закричать от восторга, когда Магнус, будучи не в силах сдерживаться дольше, выплеснул в нее горячее семя. Зарабет задыхалась от блаженства в духоте парилки. Она опустила голову на плечо Магнусу, чувствуя, что слабеет. А он все ласкал и ласкал ее…
 Волосы Зарабет намокли и тяжелыми прядями ниспадали на плечи и грудь. Магнус потянулся, чтобы откинуть их назад, и, нащупав металл ошейника, отдернул руку, словно от огня. Он опустил Зарабет на пол и снова протянул ей мыло и полотенце. Она вдруг вспомнила о том, что стоит перед ним обнаженная, и стыдливо прикрылась рукой.
 Чувство собственной беспомощности и ненависти к Магнусу снова охватило ее. Харальдсон заметил происшедшую в ней перемену и усмехнулся. Пока Зарабет мылась, он сидел на лавке и молча наблюдал.
 В предбаннике аккуратной стопкой лежала одежда, неизвестно откуда взявшаяся. Зарабет испугалась. Значит, кто-то приходил сюда и видел их обнаженными или, того хуже, следил за ними в то время, когда Магнус любил ее?
 Зарабет схватила платье и быстро оделась. Магнус взял чистое полотно и обмотал ей волосы, затем нежно поцеловал в губы, наслаждаясь ароматом нежной кожи, порозовевшей после мытья. Он вывел Зарабет на улицу.
 Солнце уже поднялось. Во дворе было многолюдно, слуги спешили по своим делам. Через открытые ворота на работу в поле уходила вереница рабов. Зарабет дивилась тому, что они не пытаются сбежать. На их месте она поступила бы именно так.
 Викинг легонько подтолкнул ее к дому, а на пороге властно поцеловал в губы на виду у всех.
 – Ну вот, – вымолвил Магнус медленно, тщательно подбирая слова. – Теперь ни у кого не будет никаких вопросов.
 Господи, как приятно ощущать себя чистой! Если бы еще забыть вкус поцелуев Магнуса, оставшийся на ее губах!
 Она увидела Лотти, которая вместе с четырьмя сверстниками сидела возле тетки Магнуса Элдрид, которая ткала на станке. Элдрид была такой же крупной, как Хельги, мать Магнуса, но отличалась резкими чертами лица, смягчавшимися, только когда она говорила с детьми. Элдрид не обратила на Зарабет никакого внимания, словно не заметила ее.
 Ингун, напротив, была с рабыней на удивление многословной:
 – Я вижу, Магнус закончил с тобой на сегодня. Странно, что ты еще держишься на ногах. У тебя в Иорке было много мужчин?
 – Какое тебе дело? – ответила Зарабет и кивнула Сире, которая, словно оружие, держала в руках прялку.
 – Он всегда брал с собой в баню Сиру. Вряд ли тебе удалось развлечь его лучше, чем она, – язвительно заметила Ингун, но Зарабет осталась безразлична к ее словам. – Принимайся за работу.
 Зарабет молча кивнула в ответ. Она плохо помнила, что делала – взбивала масло, готовила тесто для хлеба, смешивая муку с водой в огромной деревянной кадушке. Плечи и руки болели: ведь раньше она никогда не пекла хлеб в таком количестве, да и маслобойка в доме отчима была поменьше и полегче. И все же эта работа оказалась ей знакомой и позволяла погружаться в свои мысли.
 Стоило Зарабет прикрыть от усталости глаза, как она тут же видела Магнуса. Она гнала его образ прочь, но безуспешно. Викинг снова и снова овладевал ее помыслами, ее сердцем, ее душой. И дело было не в том удовольствии, какое он ей доставил. Зарабет пыталась понять, как Магнус сумел пробудить чувства, ранее неведомые ей.
 Наконец все было готово. Зарабет понадобился целый час, чтобы разложить тесто в формы и поставить в длинную печь на горячие угли. Она валилась с ног от усталости, на лбу выступили капельки пота, руки дрожали от напряжения. Почему-то вспомнился ушат холодной воды, который Магнус неожиданно выплеснул на нее в бане, и слова о том, что раньше он брал с собой в баню Сиру.
 Ингун сразу нашла Зарабет новое занятие, отправив ее на ячменное поле. День выдался знойным, но после духоты и жара печи на свежем воздухе было легче. Согбенный старик Хаки велел ей идти вдоль рядов колосьев, вырывать сорняки и отгонять птиц, налетавших, чтобы полакомиться сладкими зернами.
 Зарабет послушно принялась за работу, но скоро почувствовала, как голодна, потому что ничего не ела с самого утра: ведь Магнус повел ее в баню, когда все завтракали.
 Изнемогая от жары, Зарабет надеялась, что обеда ждать недолго. Пот градом катился с нее, а спина болела, оттого что приходилось все время наклоняться. В поле работали и другие рабы, некоторые даже смеялись. Глядя на них, Зарабет понимала, что со временем привыкнет к тяжелой работе и ей будет не так трудно.
 Время шло, солнце давно клонилось к горизонту.
 Зарабет подташнивало от голода и жажды, но Хаки не обращал на нее никакого внимания. Интересно, где Магнус, что он сейчас делает?
 Наконец старик окликнул ее и велел возвращаться. Зарабет вымученно улыбнулась и медленно побрела в поместье. В прохладном полумраке дома она сразу же отправилась искать Лотти и увидела ее возле Элдрид. Сестренка внимательно слушала пожилую женщину, которая говорила медленно, тщательно произнося каждое слово. На лице Элдрид сияла улыбка.
 Зарабет порадовалась тому, что по крайней мере с малышкой обращаются хорошо. Элдрид показывала Лотти и другим девочкам, как обращаться с прялкой. Мальчики, должно быть, проводят время с мужчинами, обучаясь ремеслу, охотничьему искусству, обращению с оружием.
 Зарабет взяла деревянную миску и положила себе немного овсяной каши из котла, подвешенного над очагом.
 – Тебе никто не давал разрешения есть, – раздался у нее за спиной голос Ингун.
 Зарабет обернулась и отчетливо выговорила:
 – Я целый день работала в поле и ничего не ела со вчерашнего вечера. – Сказав это, она отвернулась от сестры Магнуса.
 В следующий миг миска была выбита у нее из рук, и Зарабет вскрикнула, обжегшись горячей кашей.
 – Безрукая дура, подними миску! А теперь отправляйся трепать лен. Если ты не умеешь этого делать, то в твоих интересах научиться как можно скорее. Не то останешься и без ужина!
 Зарабет заставила себя успокоиться, хотя и готова была сейчас убить Ингун. Этим издевательствам надо положить конец раз и навсегда. Зарабет никак не могла понять, почему Ингун так ненавидит ее, но решила не уступать.
 – Я голодна, Ингун. Сначала я поем, а потом буду трепать лен. Я умею это делать, хотя в Иорке занималась этим редко. А теперь, будь добра, Ингун, повремени со своими приказами и дай мне спокойно поесть.
 Зарабет наклонилась, чтобы поднять миску, но, услышав за спиной странный свистящий звук, резко обернулась. Ингун занесла над головой кожаную плеть и с силой опустила ее на плечи рабыне, которая не успела увернуться от удара. В глазах у Зарабет свет померк от боли. Она выбросила вперед руку, чтобы перехватить плеть, но Ингун опередила ее и, отступив на шаг, ударила еще раз. Зарабет не удержалась на ногах и упала. Плеть просвистела еще раз, и она почувствовала, как на спине порвалось платье. Зарабет попробовала подняться, но обжигающая боль сковала волю. Когда же прекратится это издевательство?!
 Ингун впала в неописуемую ярость и продолжала жестоко избивать распростертую на полу рабыню.
 Она слышала женщин, среди которых громче всех кричала Сира. Все они требовали проучить строптивую чужеземку. Элдрид единственная Встала на ее защиту.
 Платье на спине у Зарабет превратилось в окровавленные лохмотья. Она понимала, что если обернется, то Ингун ударит плетью по лицу. Перед глазами запрыгали черные точки, Зарабет почувствовала, что теряет сознание. И вдруг услышала тонкий голосок Лотти, бросившейся спасать сестру. Девочка оказалась рядом с обезумевшей Ингун, и Зарабет крикнула из последних сил:
 – Нет! Не трогай ее, Ингун!
 Избиение внезапно прекратилось. Зарабет подняла голову, придерживая сползающие с плеча мокрые от крови лоскуты. Ингун схватила Лотти, грубо тряхнула ее и занесла над малышкой тяжелую плеть.
 – Нет! Если ты тронешь ее, я убью тебя!
 – Твоя сестра – идиотка, – рассмеялась Ингун. – А ты всего лишь рабыня. Так что заткнись!
 Зарабет хотела броситься на нее, но споткнулась и снова упала.
 – Нет! – во всю мощь легких крикнула она, но услышала лишь свой шепот.




 Глава 16


 – Проклятие! Что ты делаешь?! Ингун! Прекрати немедленно!
 Магнус окаменел при виде этой жуткой сцены. Его сестра вцепилась в ребенка и занесла над ним плеть. В серьезности намерений Ингун сомневаться не приходилось. Магнус снова окликнул Ингун, но та как будто не слышала. На лбу у нее выступила испарина, грудь тяжело вздымалась, а мутный взгляд был прикован к девочке. Магнус бросился вперед и выхватил готовую опуститься на спину Лотти плеть из рук обезумевшей от ярости Ингун.
 Сестра побледнела как полотно, ее глаза потрясли Магнуса выражением дикой злобы. Он отбросил плеть в сторону и крепко сжал запястья Ингун.
 – Что с тобой случилось? – встряхнул ее брат. – Почему ты бьешь ребенка? Да еще плетью! Отвечай, я тебя спрашиваю!
 Ингун смотрела на него невидящим взглядом, тогда Харальд-сон тряхнул ее еще раз, но, прежде чем сестра успела что-либо ответить, он услышал за спиной жалобный голосок Лотти. Магнус обернулся и увидел, что девочка бросилась к… И только теперь он увидел Зарабет. Она стояла на коленях, придерживая на груди порванное платье. Ее волосы были растрепанны, мертвенная бледность разливалась по лицу.
 Магнус выпустил Ингун.
 Все в его душе перевернулось от боли и жалости. Он видел, как Лотти со слезами на глазах обняла сестру, как Зарабет медленно, словно во сне, обвила руками хрупкое детское тельце. Магнус подошел, желая утешить ее, но не мог найти нужных слов.
 В это мгновение Зарабет со стоном повалилась на бок, увлекая за собой Лотти, и потеряла сознание. Магнус увидел спину Зарабет, всю в кровоточащих ранах, к которым прилипли рыжие локоны и лоскутки платья. Он растерялся от неожиданности, потрясенный необъяснимой жестокостью Ингун.
 Холодная ярость сковала его душу, а в висках стучало: «Так вот на какую судьбу я обрек Зарабет!»
 – Принеси горячую воду, мыло и чистую одежду, – приказал он тетке и, осторожно подняв Зарабет, взвалил на плечо.
 Все вокруг были крайне возбуждены, пораженные поведением хозяина.
 – Отправь ее в барак! – визжала Ингун. – Пусть рабы займутся ею. Она всего лишь строптивая рабыня, которую следовало проучить. Грязная девка, уже использованная тобою. Почему ты возишься с ней? Ты же привез ее, чтобы она выполняла черную работу и спала с тобой, разве не так? Ничего с ней не сделается. Уже к вечеру придет в себя и развлечет тебя в постели. Оставь эту дрянь, Магнус!
 – Она оскорбила твою сестру, – вмешалась Сира, хватая Магнуса за рукав. – Осмелилась повысить на нее голос и грубо обзывала. А еще сказала, что не станет выполнять приказ Ингун, и…
 Хозяин попросту отмахнулся от Сиры, опасаясь, что если та не отстанет, то он не сдержится и ударит ее. Магнус принес Зарабет в спальню и положил на кровать лицом вниз. С величайшей осторожностью он приподнял пряди волос с ее окровавленной спины, после чего разорвал превратившееся в лохмотья платье. Тихое всхлипывание заставило его обернуться. Он увидел Лотти, которая размазывала по щекам градом катившиеся слезы, замерев в дверях и опасаясь подойти ближе.
 – Иди сюда, Лотти, и сядь рядом с ней. Когда сестра очнется… – Магнус осекся, справедливо решив, что девочка плохо понимает его.
 Тогда он подошел к малышке, легко поднял ее на руки, усадил рядом с Зарабет, присел на корточки и сказал медленно и отчетливо:
 – Сиди здесь. Когда сестра проснется, она должна увидеть улыбку на твоем лице. Договорились?
 Лотти перестала плакать и кивнула в знак согласия. В глазах ее застыл страх, и Магнус почувствовал ненависть к тем, кто обидел девочку.
 Он осторожно перевернул Зарабет на бок. Оказалось, что один удар плети пришелся на грудь, оставив глубокий красный след на нежной коже. Магнус тяжело вздохнул.
 В спальню вошла Элдрид в сопровождении раба, который принес свечу и установил ее в подсвечнике, прикрепленном к стене. Магнус принялся промывать раны Зарабет. Не оборачиваясь к тетке, он попросил:
 – Расскажи мне, как это случилось.
 – Стара я для этих глупостей, племянник, – проворчала Элдрид. – Я учу малышку вместе с остальными девочками, как ты велел, а с ее сестрой разбирайся сам. Ингун ненавидит эту рабыню и хочет извести. Ингун вгонит ее в гроб, помяни мое слово, Магнус. На помощь сестре бросилась девчонка, тогда Ингун замахнулась и на нее. А что я могла поделать?
 Магнус помолчал, потом спросил:
 – У тебя есть целебный бальзам из трав? Ей, должно быть, очень больно.
 – Сок бузины помог бы, но он весь вышел, – ответила Элдрид. – И до октября взять его неоткуда. Не волнуйся, Магнус. Она молодая сильная женщина, а значит, вытерпит боль.
 Магнус ненавидел Элдрид за ее кажущееся равнодушие, но не мог отослать ее, поскольку нуждался в чьей-то помощи. Она и Хельги, его мать, не выносили друг друга, поэтому пять лет назад Элдрид поселилась в доме Магнуса. У тетки не было детей, которые могли бы позаботиться о ней в старости. Тем не менее Элдрид прекрасно ладила с чужими ребятишками и занималась их воспитанием и обучением. Она не смогла защитить Лотти, хотя, возможно, и пыталась. Пожилая женщина понимала, что ее судьба во многом зависит от Ингун, которая в тот момент была похожа на дикого викинга, чье боевое неистовство воспето во многих сагах.
 Магнус размочил очередной рубец на спине Зарабет, и по ее бедру потекла струйка крови. Он тихо выругался и тут же замолчал, испугавшись, что Лотти его услышит.
 – Зарабет, – прошептала девочка и положила руку на плечо сестре.
 – С ней все будет в порядке, Лотти. Я тебе обещаю, – сказал Магнус.
 Зарабет пришла в себя через несколько минут. Лежать на животе было неудобно, и она попробовала изменить позу. Казалось, что спина пылала, жарким пламенем, от боли кружилась голова. Зарабет почувствовала, как кто-то взял ее за руку, и услышала над ухом голос Магнуса:
 – Лежи тихо. Я ничем не могу облегчить твою боль, к сожалению. Тебе придется потерпеть, так что лучше не шевелись.
 – А Лотти? Что с ней? Ингун хотела ударить ее, а я… У меня не хватило сил.
 – Я остановил Ингун. Лотти в порядке. Она спит здесь, рядом с тобой.
 – Спасибо.
 – Тебе нечего бояться.
 – Я хотела убить твою сестру, – собравшись с духом, призналась Зарабет. – Когда я увидела, что она рассмеялась и замахнулась на Лотти, я… – Зарабет замолчала, угнетенная ненавистью к Ингун и собственной беспомощностью.
 – Постарайся уснуть, – сказал Магнус.
 – Я очень хочу есть. С этого все и началось. Я была голодна и решила съесть немного овсянки.
 – Я принесу тебе что-нибудь.
 Магнус взглянул на ее бледное лицо, обрамленное рыжими прядями, которые, казалось, потускнели от горя и боли. Он направился в зал, где на длинной деревянной стойке помещалась кухонная посуда. В доме стояла необычная напряженная тишина. Прислуга и рабы украдкой следили за ним. Только дети, как обычно, резвились, смеясь и поддразнивая друг друга. Магнус видел, как Эгил оживленно спорил о чем-то с приятелем.
 Внезапно рядом оказалась Ингун, и он вздрогнул от неожиданности, услышав ее шепот, похожий на злобное шипение:
 – Не верь ей, Магнус. Я знаю, она наврала тебе с три короба. Эта рабыня отказалась работать, не захотела выполнить мой приказ, считая, что, если ты спишь с ней, это освобождает ее от работы и позволяет задирать нос. Что мне оставалось делать? Не верь ее выдумкам, Магнус! Ты же знаешь, она лгунья и убийца.
 Магнус медленно повернулся к сестре и протянул ей миску:
 – Пожалуйста, положи кусок телятины, Ингун.
 – Для нее?! – отпрянула Ингун. – Для этой твари? Да я уж скорее воткну нож в ее черное сердце!
 – Делай, что велено.
 – Не стану!
 – Тогда можешь навсегда проститься с моим домом. Я здесь хозяин и требую, чтобы мои приказы выполнялись.
 Магнус не хотел прибегать к такой угрозе, но… Ингун молча взяла миску и направилась к котлу. Харальдсон наблюдал за сестрой, думая о том, почему раньше не замечал в ней бессмысленной жестокости и злобы. Впрочем, поразмыслив как следует, он вспомнил, что однажды был свидетелем вспышки неконтролируемой ярости, охватившей Ингун. Тогда подруга отказалась уступить ей браслет.
 Наверное, Ингун ревновала его к Зарабет, но и он сам хорош. Своими руками обезоружил Зарабет, превратив в рабыню, бесправное существо!
 Сестра вернулась с едой и молча протянула миску Магнусу.
 – Если ты еще раз тронешь ее хоть пальцем, я возьму плеть и высеку тебя, – с ледяным спокойствием громко сказал он. – Если ты захочешь отыграться на Лотти, я высеку тебя так сильно, что ты никогда больше не сможешь держать плеть в руке. Ты поняла меня?
 – Клянусь Тором, она солгала тебе! Я лишь наказала ее, как того заслуживала рабыня. Можешь спросить у Сиры. Она была рядом и все видела.
 – Ты поняла меня?
 – Почему ты так о ней заботишься? Разве ты не спишь с Зарабет? Сколько мужчин у нее было до тебя? Она сама хвасталась, что у нее прохода не было от ухажеров в Йорке. Говорила, что лишь улыбнулась тебе, и ты оказался у нее на крючке. А ты возишься с этой дрянью!
 – Ты поняла меня?
 Только теперь до Ингун дошло, что она стоит перед чужим человеком, которого не интересуют ее мысли и чувства, который настроен против нее, которого переполняет ненависть к сестре за то, что она причинила вред женщине, желающей занять ее место в Малеке, несмотря на свое положение рабыни. Того Магнуса, который с детства защищал и опекал Ингун, больше не существовало. Они внезапно стали совершенно посторонними людьми. Ингун было невероятно трудно смириться с поражением, но она взяла себя в руки и покорно отозвалась:
 – Да, я поняла тебя.
 – Хорошо, и как следует запомни мои слова, Ингун. Магнус направился к выходу, чувствуя на себе любопытные взгляды окружающих и стыдясь того, что пришлось быть столь резким с сестрой. Он не хотел ссоры с Ингун.
 Магнус покормил Зарабет, которая с трудом могла жевать, а когда она уснула, отнес Лотти в детскую и устроил, на постели с остальными ребятишками.
 – Спи спокойно, – шепнул он на ухо девочке, убирая с вспотевшего лобика влажную прядку волос. – Я позабочусь о твоей сестре, обещаю тебе.
 Лотти улыбнулась и повернулась на бочок. Тут Магнус увидел своего сына, который сидел на краю постели с бесконечно несчастным видом. Магнус посадил его к себе на колено и потрепал за вихор, хотя и считал, что мальчик уже вырос для такой ласки и требует иного обращения.
 – Не сердись на Лотти, сын, – заговорил Магнус тихо, чтобы не разбудить детишек. – Она еще маленькая и очень любит свою сестру. Разве ты не бросился бы на мою защиту, если бы кто-нибудь напал на меня? Кстати, насколько я мог заметить, ты очень нравишься Лотти. Не обижай ее и не обращайся с ней, как твоя тетка Ингун.
 Мальчик кивнул. Магнус надеялся, что его слова дойдут до сердца сына, но не был в этом уверен. Уложив Эгила спать, он вернулся в свою спальню.
 Зарабет спала. Магнус прикрыл ее легкой простыней, разделся и лег рядом. Однако заснул не скоро, с трудом избавившись от тягостных раздумий.
 Утром он накормил Зарабет завтраком, снова обработал ее раны и оставил в постели. Зарабет с молчаливой благодарностью принимала заботы Магнуса. Лежать неподвижно было очень трудно, но стоило пошевелиться, как в глазах темнело от резкой боли.
 – Не беспокойся о сестренке. Элдрид присмотрит за ней, – сказал Магнус, отправляясь по делам.
 – Спасибо, – улыбнулась Зарабет.
 Она проспала до полудня. Ее разбудили голоса, доносившиеся из зала. Особенно выделялся высокий голос Ингун, который заставил сердце Зарабет затрепетать от гнева. Но она снова погрузилась в сладкую дрему и очнулась, только когда рядом кто-то сказал:
 – Я вижу, ты уже не спишь.
 – Да. – Зарабет открыла глаза и с ужасом поняла, что перед ней Ингун.
 – Ты что же, до вечера собираешься проваляться в кровати?
 – У меня болит спина. И в этом виновата ты, – сказала Зарабет, с усилием приподнимаясь на локте.
 – Да я едва прикоснулась к тебе, лживая стерва! Хотела разжалобить Магнуса, но он живо раскусил тебя. Хоть он и спит с тобой, но голову на плечах имеет. Слава Тору, мой брат в своем уме! Однажды ты уже предала его, солгала, так что теперь он знает, чего от тебя ждать. Сейчас Магнуса нет, но будь он здесь, больше не стал бы защищать тебя.
 Кровь застучала в висках у Зарабет от гнева и страха. Вдруг Ингун говорит правду?
 – Я не предавала его!
 – Мне наплевать на тебя и твои оправдания. Хватит лодырничать! Поднимайся! В доме полно работы, и мне одной не управиться. Ты ничего не добилась своей ложью. Не забывай, что мы с Магнусом одна семья, мы – благородные викинги, а ты всего лишь бессловесное животное, рабыня!
 Зарабет заставила себя сесть на кровати. Она вдруг поняла, что раздета, и быстро натянула шерстяной плед до подбородка. Сестра Магнуса не сводила с нее пристального ненавидящего взгляда.
 Помимо воли, в Ингун снова стала подниматься волна безудержной злобы. Она готова была стереть с лица земли эту рыжую Зарабет.
 – Так вот, запомни, дрянь. Магнус еще не решил, что с тобой делать, но ты уже успела надоесть ему. Он переспал с тобой, но Сира может доставить ему больше удовольствия. Ты решила притвориться больной и вызвать в нем жалость, но, как только ты поправишься, брат выбросит тебя вон, как ненужную ветошь. Он подумывает о том, чтобы продать тебя. А на что еще ты годна, если лежишь тут, плачешь и скулишь, вместо того чтобы работать? Я могла бы доказать Магнусу, что ты притворяешься, но не стану огорчать его. Довольно водить всех за нос, а? Он пожалел тебя – и что получил взамен? В era постели дрыхнет костлявая ведьма, лживая обманщица, которая не способна доставить мужчине радость! Ты только посмотри на себя – кожа да кости!
 Слова Ингун нисколько не задевали Зарабет. Она думала только об одном: «Неужели Магнус действительно хочет продать меня? И это после того, как…»
 – Я сейчас встану. Прошу, оставь меня, Ингун. Мне нужно одеться.
 – Что, захотелось поработать? Магнус не велел мне прикасаться к тебе до тех пор, пока ты совсем не поправишься. Но он уехал, потому что не желает больше видеть тебя. Твое предательство до сих пор огорчает его. Обещай, что будешь выполнять мои приказы и не станешь жаловаться Магнусу.
 – Да, обещаю.
 Очень скоро Зарабет пожалела о том, что позволила Ингун заманить себя в ловушку и вырвать это обещание. У нее так сильно болела спина и раскалывалась голова! Но отступить от слова Зарабет не хотела. С трудом поднявшись, она еле-еле открыла тяжелую крышку сундука, в котором лежала одежда ее и Магнуса. Выбрав старое, поношенное платье, Зарабет оделась и побрела в зал.
 Магнус направил челн против течения на северо-восток фьорда. Вода была спокойной, ветер – порывистым, солнце – ярким, но Магнус не замечал красоты окружающего пейзажа. Он был зол и раздражен, оттого что снова потерял над собой контроль. Начиная с того дня, как он вернулся за Зарабет в Йорк, такое происходило с ним довольно часто.
 У поместья родителей Магнус сделал условный знак стражникам, которые держали его на прицеле до тех пор, пока не узнали. Земли у отца с матерью было вдвое больше, чем у Магнуса, здесь жило и работало около сотни человек. Границы пшеничных и рисовых полей сливались с горизонтом.
 Хозяйственные постройки не были обнесены забором и тянулись до самого берега. Только с той стороны, где господский дом упирался в сосновый лес, поднималась высокая стена, сложенная из толстых бревен, так что внезапного нападения врагов оттуда можно было не опасаться.
 Викинг ступил под крышу родительского дома, и детские воспоминания нахлынули на него. Он вдыхал запах родных стен, к которому так привык. Прялка матери стояла на том же месте, что и всегда, и это вдруг тронуло его до глубины души. В зале Магнус нашел мать, окруженную слугами и домочадцами.
 Хельги увидела сына, пошла к нему навстречу с улыбкой и заключила в объятия. Она пристально посмотрела сыну в глаза и ласково погладила его по щеке.
 – Что стряслось, Магнус? Впрочем, можешь не отвечать. Это из-за той женщины, да? Так в чем дело?
 – Неужели у меня все на лице написано? – печально улыбнулся он.
 – От матери ничего не скроешь. Иди сюда, садись. – Хельга подвела сына к столу и велела принести меду.
 Магнус заметил капельки пота у нее на лбу. В зале было чересчур жарко, и он нахмурился:
 – Давай выйдем на свежий воздух, мама. Здесь нечем дышать.
 Во дворе Магнус взял ее под руку и повел к берегу.
 – Отец на охоте?
 – Да, сейчас все мужчины делают запасы на зиму. А как твои дела?
 – Я охотился вчера. – Магнус глубоко вздохнул и решительно заявил:
 – Ингун надо выдать замуж. Она не может дольше оставаться в Малеке.
 Хельги удивленно приподняла брови. Магнус смотрел на нее и чувствовал, что его обдают волны материнской любви, той любви, которая не оставит его до конца дней и не предаст, что бы ни случилось. Магнус собрался с духом и рассказал матери о том, что произошло накануне.
 – …И вот теперь Зарабет лежит в моей постели на животе, а на спине у нее кровавые рубцы от плети Ингун. Мой дом превратился в поле битвы. Ингун должна уйти. Она очень изменилась в последнее время. Возможно, ты сама это заметила. Сестра часто выходит из себя, теряет самообладание, издевается над слугами. Я хочу, чтобы она пожила с вами до тех пор, пока отец не найдет ей мужа, коль скоро Орм вам не нравится.
 – Я все поняла, – кивнула Хельги. – Но не забывай, что она – твоя сестра. Зачем ей покидать Малек? Ингун вот уже пять лет ведет хозяйство в твоем доме. Почему бы тебе не прислать сюда Зарабет? Она станет моей рабыней. Если хочешь, я даже могу купить ее у тебя. Это вернет в Малек мир. Разве не этого ты добиваешься?
 Магнус молчал, а Хельги улыбалась, потому что знала: именно так он и будет себя вести.
 – Хорошо, Магнус. Значит, ты хочешь, чтобы эта женщина осталась с тобой. Ты любишь ее. И это несмотря на то, что она совершила.
 – Я вовсе не уверен в том, что Зарабет действительно отравила своего мужа. Более того, я готов поклясться, что это не так. В ней есть неподдельная душевная мягкость, с которой никак не сочетается способность совершить преступление. – Магнус пожал плечами. – Но сын Олава и его жена… они присягнули, и все поверили им.
 – Возможно, сын ее мужа подкупил судей. Разве по завещанию Олава все его состояние не должно было достаться Зарабет?
 – Да, это так. Сын Олава, Кейт, трус и слабак, а жена у него стерва. Но меня теперь это мало беспокоит. Даже тот человек в Хедеби, которого Зарабет пыталась соблазнить, чтобы он помог ей бежать, он…
 – Что?
 Магнус рассказал матери и об этом. Хельги задумалась.
 – Не могу представить себе, чтобы она хотела бросить тебя, бежав с совершенно незнакомым человеком. Ты говоришь, что тот человек испугался, когда узнал, что ты – ее хозяин, и тут же исчез?
 Магнус кивнул.
 – Тогда почему ты решил, что она пыталась соблазнить его? Разве Зарабет так глупа? Какой смысл просить защиты у труса? Сдается мне, тот человек оклеветал ее, испугавшись, что ты его убьешь, – улыбнулась Хельги. – Оставь Зарабет у себя. А об Ингун я поговорю с отцом сегодня же вечером. Но он никогда не согласится отдать Ингун за Орма. И переубедить его невозможно, ты знаешь.
 – Я слышал, на Орма напали какие-то бродяги.
 – Наоборот. Это Орм убил человека, который не захотел поделиться с ним серебром. Если бы Орм не принадлежал к такой состоятельной и знатной семье, то не избежал бы суда.
 – Почему же? Разве семья погибшего не может выступить в суде, если есть доказательства против Орма? Жизнь каждого человека защищена законом, и семья могла бы получить солидную компенсацию. – Магнус усмехнулся. – Должен заметить, что мне жизнь Олава дорого обошлась. Я заплатил почти столько же, сколько собирался отдать в качестве выкупа за его падчерицу.
 Хельги задохнулась от удивления, и Магнус пожалел, что проговорился. Но с матерью всегда так: они были откровенны друг с другом, и что-то скрыть от нее Магнусу удавалось не часто.
 – Ты ведь знаешь, что я собирался жениться на ней. Хоркель рассказал тебе об этом, хотя его никто не просил. Зарабет отказала мне. Но я вернулся за ней в Йорк и узнал, что ее обвиняют в убийстве мужа, старика Олава.
 – Я хотела бы поговорить с этой женщиной. Ты позволишь? Магнус бросил на мать настороженный взгляд, и Хельги крепко обняла его.
 – Так дальше продолжаться не может. Ингун ревнует тебя и постарается извести ее. Я бы на твоем месте не доверяла сестре.
 – Зарабет – рабыня! У Ингун нет оснований ненавидеть ее. Хельги терпеливо повторила, пропустив мимо ушей возражение сына:
 – На твоем месте я не доверяла бы ей.
 – Я запретил Ингун прикасаться к Зарабет и Лотти.
 – Твоя жизнь превратится в кошмар, если ты не разрубишь этот узел. – Хельги улыбнулась его наивности. – Ингун не перестанет ненавидеть Зарабет. Мы поговорим об этом, когда отец примет решение. Будь осторожен, Магнус, и постарайся поступать по справедливости.
 Он поцеловал мать на прощание и отправился в обратный путь.


* * *

 Через час Магнус уже был в своем поместье и первым делом направился в спальню. Зарабет там не было.
 – Ингун! Где она?
 Сестра показалась на пороге спальни, злорадно улыбаясь, и Магнус испугался. Ну почему он сразу не отвез сестру к родителям!
 – Где она, Ингун?
 – Захотела работать. Я пальцем ее не трогала, не заставляла и не угрожала. Можешь спросить у кого угодно, – равнодушно пожала плечами Ингун.
 – где она?
 – На болоте с другими рабами таскает торф. Ты знаешь, как много его требуется для кузницы. Угля никогда не хватает.
 Магнус не нашел, что ответить. Таскать корзины с торфом! Это очень тяжелая, грязная работа, которая требует большой физической силы. И его сестра отправила на болото хрупкую, израненную женщину! Мать была права. Ингун всегда будет ненавидеть Зарабет.
 Магнус молча вышел из комнаты и покинул дом, не проронив ни слова. Он направился к молодому сосняку, которым поросли берега болота, расположенного в доброй сотне ярдов от Малека.
 Ей хотелось умереть, но она стиснула зубы и не проронила ни звука. Несколько раз так сильно кружилась голова, что Зарабет с трудом удерживалась на ногах. Спина разламывалась от боли, и на глаза невольно наворачивались слезы. Мучения ее становились просто нестерпимыми, руки дрожали от напряжения. А работе не было видно ни конца ни края. Она перекапывала мотыгой болотную жижу в поисках торфа, затем вынимала куски и складывала в корзину.


* * *

 Как же глупо она поступила, дав Ингун обещание выполнять ее приказы! Какой надо быть дурой, чтобы согласиться на столь тяжелую работу только из гордости! И получила она взамен лишь боль и железный ошейник, который постоянно напоминал о том, кто она теперь. Какая уж тут гордость!
 Зарабет проклинала себя, не переставая орудовать мотыгой, вытаскивать из-под ног тяжелые комья торфа и очищать их от налипшей грязи. Она остановилась, чтобы перевести дух и растереть ноющую поясницу, и вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд Магнуса.
 Зарабет была в грязи с головы до пят, ее платье промокло насквозь и пропахло болотной тиной. Обнаженные по колено ноги чернели из-под подоткнутого платья. Она тяжело дышала, на лбу выступила испарина.
 Зарабет решила, что не станет притворяться перед Магнусом и будет держаться естественно. Если пришел посмеяться над ней, что ж, она не может ему помешать. Возможно, хочет отправить ее на еще более тяжелую работу? Или сообщит сейчас, что продал ее? Что она ему надоела? Что он трижды овладел ею и разочаровался?
 Магнус кивком приветствовал крестьян-серфов, здоровенных мужчин, привыкших к тяжелой работе. Затем подошел к Зарабет и коснулся ладонью ее грязной щеки. Они долго смотрели друг на друга.
 – Оставь мотыгу, – сказал Магнус наконец, и она послушалась. – Неужели ты настолько глупа, чтобы быть здесь?
 Зарабет все так же молча смотрела на него.
 – Почему ты не отвечаешь на мой вопрос? – нахмурился Магнус.
 – Я здесь по твоему приказу. Ты же собрался продать меня, потому что я тебе надоела, разве не так?
 – О твоих странных фантазиях мы поговорим позже и не здесь. Пойдем, тебе надо вымыться. А потом я привяжу тебя к кровати и ты не встанешь до тех пор, пока я не разрешу тебе это сделать.
 – Я не могу. – Зарабет отстранилась от него, но резкая боль в пояснице заставила ее согнуться и опереться на руку Магнуса. – Я всего лишь твоя рабыня. Ты не должен позволять мне уклоняться от работы.
 – Ошибаешься. Я могу делать с тобой все, что захочу. Ты должна подчиняться только мне, и никому другому. – С этими словами Магнус поднял Зарабет на руки и почувствовал, как она вздрогнула от боли. – Держись за шею, – сказал он и крепко прижал ее к себе.
 Сестра не сказала ни слова, когда Магнус вошел в дом и приказал приготовить чистую одежду для Зарабет. Ингун промолчала, и когда брат принес рабыню на руках из бани и уложил на кровать. Ингун была вне себя. Только смерть этой женщины могла бы вернуть ей душевное равновесие.
 Ингун посмотрела на Сиру и поняла, что бывшая пассия Магнуса думает о том же.
 Решение пришло быстро. Она злорадно улыбнулась: не бывать тому, чтобы рыжая рабыня заняла ее место в доме брата!




 Глава 17


 – Лежи спокойно. Не дергайся.
 Зарабет стиснула зубы и лежала неподвижно. Боль казалась нестерпимой, хотя Магнус прикасался к ней ласково и нежно. С каждой секундой Зарабет ощущала, что слабеет телом и духом. Магнус сам вымыл ее в бане и теперь смазывал спину привезенным от матери целебным травяным бальзамом.
 Когда он закончил обрабатывать раны, то поднялся, с улыбкой глядя на Зарабет, и сказал:
 – Твоя гордость смешна, потому что толкает тебя на глупость. Мне надоело расхлебывать последствия твоих безрассудных поступков.
 – Так не расхлебывай.
 Магнус усмехнулся. Его почему-то развеселил капризный и чуть рассерженный тон Зарабет.
 – Тогда кто же будет этим заниматься?
 Она пропустила мимо ушей его язвительный вопрос, но полуобернулась на локте, чтобы заглянуть ему в глаза. Румянец смущения выступил у Зарабет на щеках, и она ответила с улыбкой:
 – И вовсе я не горда. Это ты раздуваешься от важности передо мной и другими рабами, то и дело повторяя, что ты здесь хозяин и требуешь беспрекословного подчинения!
 – Мне незачем раздуваться от важности. Все и без того знают, что я – хозяин. Ты тоже скоро привыкнешь к этой мысли.
 Зарабет в шутку замахнулась на него, но Магнус успел схватить ее за запястье и снова уложил на живот.
 – Не делай глупостей. Лежи смирно. Сама же будешь кричать от боли, если дернешься. Так что придется тебе пока довольствоваться словами, а с дракой надо подождать.
 – Я ненавижу тебя.
 – Это не правда. Как только ты поправишься, я снова буду любить тебя. Я лягу сверху и войду в тебя. Тебе же нравится, когда я делаю это, когда ласкаю тебя и выплескиваю в тебя семя.
 – Замолчи, Магнус!
 – Я никогда прежде не испытывал такого страстного влечения к женщине, – признался он, ласково касаясь кончиками пальцев ее щеки. – Это желание не ослабевает ни на минуту. Как ты могла поверить в то, что я в тебе разочаровался, что ты мне надоела?
 – Ты не хочешь меня, – упрямо возразила Зарабет, уткнувшись лицом в подушку. – И держишь меня здесь, чтобы никто не узнал о том, какой ты на самом деле жестокий.
 – Клянусь небом, никогда не слышал большей глупости! Как только у тебя заживет спина, мы снова будем вместе.
 – Я тебе не верю.
 – Это будет совсем скоро, моя радость. Поверь. – Он глубоко вздохнул, понимая, что Ингун все-таки удалось убедить Зарабет в том, что она ему больше не нужна.
 – Ты правда собираешься продать меня? – Зарабет повернула к нему печальное лицо.
 – С чего ты взяла?
 – Если ты продашь меня, то не оставишь у себя Лотти? Ты не разлучишь нас, Магнус? Не можешь же ты до такой степени ненавидеть меня?
 Магнус молча поднялся. Зарабет все же удалось рассердить его своим упрямством. Как можно так дурно думать о нем? Викинг стоял у постели, опустив руки и сжимая кулаки.
 – Да кто тебя купит! Посмотри на себя – жалкая, вечно жалующаяся на судьбу женщина, которая худеет не по дням, а по часам. Да ты потеряешь все свое обаяние прежде, чем научишься пользоваться им в отношениях с мужчиной. Единственное, для чего тебя могут купить, это для того, чтобы ты согревала хозяйскую постель. Но у тебя очень мало опыта, Зарабет, хотя ты чувственна и подаешь большие надежды. Придется тебе остаться здесь до тех пор, пока ты не научишься возбуждать меня руками и губами и сводить с ума ласковыми словами.
 – И не собираюсь этому учиться. Я не виновата в том, что мое тело так реагирует на твои прикосновения. Более того, я не намерена впредь позволять тебе так обращаться с собой.
 – Посмотрим. А теперь тебе надо отдохнуть.
 Зарабет только сейчас почувствовала, как невероятно устала, и закрыла глаза.
 – Моя мать прислала для тебя целебный бальзам. Она сама его приготовила. Я с детства помню его: она мазала царапины и ушибы мне и моим братьям этой мазью. Боль проходила, и раны быстро затягивались.
 – А откуда твоя мать узнала, что мне нужен бальзам? Магнус смутился, но лишь на мгновение.
 – Его совершенно случайно привез слуга вместе с другими подарками, – быстро нашелся он. – Бальзам очень ценный, и я не сразу решился потратить его ради выздоровления рабыни.
 – Тогда сотри, пока он не впитался. Мне не нужны такие жертвы. Я никогда ни о чем не просила тебя и просить не собираюсь.
 – Разве? – Магнус рассвирепел и сорвал с Зарабет покрывало, обнажив ей бедра и ноги.
 Она вскрикнула и попыталась прикрыться простыней. Магнус положил руку ей на поясницу и с силой придавил.
 – Я просто хочу посмотреть на тебя. Было бы жестоко любить тебя сейчас, хотя мне очень хочется снова услышать, как ты стонешь и кричишь, словно тебя разрывают на части.
 Магнус понимал, что пора остановиться. Гордость Зарабет достаточно пострадала, и незачем подвергать ее бессмысленному унижению. Вдруг он поймал себя на том, что улыбается с таким же злорадством, как и Ингун. Он с вожделением смотрел на Зарабет и представлял, как сожмет в ладонях округлые ягодицы, ощутит шелковистые бедра и услышит ее сладостные стоны и никогда, никогда не прекратится это блаженство…
 Магнус быстро набросил на нее покрывало. У него дрожали руки.
 – А теперь отдохни, Зарабет. Оставайся здесь, пока я не разрешу тебе подняться. Позже я прикажу принести тебе поесть, а теперь постарайся заснуть.
 – Я не голодна.
 – Говорю тебе, ты похудела, – сказал он уже с порога. – Ни одному мужчине не хочется наставлять себе синяки о женские кости. Так что выбирай – либо будешь есть сама, либо я велю кормить тебя насильно.
 Когда Анна, одиннадцатилетняя дочь кузнеца Ролло, принесла Зарабет поесть, та все еще спала. Девочка вернулась к Магнусу с нетронутой миской.
 – Я не стала будить ее.
 – Правильно сделала, Анна. Пойди покорми Лотти. Если захочешь поговорить с ней, помни, что…
 – Я знаю. Надо говорить медленно, четко и так, чтобы она видела мои губы.
 – Ты сообразительная девочка, Анна. – Он улыбнулся и погладил ее по голове.
 Вечер тянулся медленно. Помимо собственной воли Магнус то и дело оказывался у дверей спальни, желая убедиться в том, что с Зарабет все в порядке. Она спала крепко, но Магнус все же беспокоился.
 До него дошли слухи об убийстве на ферме Ингольфсона, что всего в нескольких днях пути от Малека. Бандиты изнасиловали дочерей старика Ингольфсона и зверски убили его сыновей. Это случилось в то время, когда отец отправился на охоту со своими людьми, чтобы сделать запасы на зиму. Вернувшись, он увидел следы кровавой бойни: скот был порезан, рабы похищены. Весть об этом преступлении быстро разнеслась по округе, никого не оставив равнодушным. Такая жестокость даже викингам казалась чрезмерной; поражало, что бандиты напали неожиданно, выждав момент, когда дом старика был практически беззащитен.
 Через три дня в Каупанге должен был состояться Совет по этому поводу, на котором предполагалось выяснить, кто виновен в этих убийствах, и принять меры против повторения подобного кошмара.
 Поздно вечером Магнус сидел в своем любимом кресле с резными подлокотниками, установленном в зале на особом возвышении, и думал о жизни. От тягостных размышлений его отвлек тонкий детский голосок:
 – Папа! Папа!
 Магнус вздрогнул от неожиданности и увидел Лотти, которая бежала к нему с протянутыми руками и слезами на испуганном личике.
 – Папа! Папа! – громко и отчетливо выкрикивала она.
 Магнус подхватил малышку на руки и посадил к себе на колени, прижав к груди ее голову. Девочка рыдала, дрожа всем телом.
 Он что-то ласково зашептал ей, поглаживая рыжеволосую макушку, но тут же вспомнил, что девочка не слышит его. Тогда он усадил Лотти на коленях так, чтобы она видела его лицо, и спросил:
 – Что случилось?
 Лотти понемногу успокаивалась, но слезы все еще катились по ее щекам.
 – Тебе приснилось что-то страшное?
 Девочка смотрела на него, широко раскрыв глаза.
 – Какие-нибудь чудовища или злые гномы?
 Лотти кивнула и повторила, обняв Магнуса за шею:
 – Папа.
 – Почему ты позволяешь идиотке называть себя так? Это отвратительно!
 Магнус не обратил внимания на замечание своей сестры.
 – Она четко выговорила это слово, – вмешался Хоркель, который подошел и встал рядом с Ингун. – Девочка быстро учится говорить.
 – Я думаю, это слово она научилась произносить до того, как потеряла слух. Зарабет рассказывала, что отчим сильно ударил Лотти по голове, когда ей было всего два года. Она глухая не от рождения. – Магнус качал малышку на ноге и думал: «Как жаль, что ты не моя дочь!»
 Девочка откинулась назад, доверяя ласковой силе его рук.
 – Зарабет, – вдруг нахмурившись, вымолвила Лотти, и в ее глазах снова появился ужас.
 Магнус пожалел о том, что не может раз и навсегда избавить малышку от страха.
 – С Зарабет все будет хорошо. Сейчас она спит. Тебе тоже пора в постельку.
 Лотти подняла руку и провела кончиками пальцев по его губам. Магнусу стало щекотно, он улыбнулся и в шутку попытался укусить Лотти за палец. Девочка вскрикнула и со смехом отдернула руку. Магнус вдруг понял, что проникся нежной любовью к малышке и хочет стать для нее защитой и опорой. Прижав Лотти к груди, Магнус убаюкивал девочку до тех пор, пока она не заснула. Хоркель молча наблюдал за этой сценой, после чего покачал головой и сокрушенно вздохнул:
 – Не к добру это все. – Взгляд его был печален. – Ох не к добру.
 Магнус понимал, что он имеет в виду, но предпочитал не думать об этом.
 Зарабет сидела на краю кровати в спальне Магнуса. Она проголодалась и хотела привести себя в порядок, однако выходить в зал опасалась. Там могли быть Сира, Ингун и другие, считавшие ее лгуньей, притворщицей и убийцей. «Трусиха!» – мысленно обругала себя Зарабет и поднялась, стараясь не делать резких движений, причинявших острую боль.
 Ингун вязала и приглядывала за слугами, занятыми хозяйственными делами. Элдрид учила Лотти шить. Зарабет подкралась к ней на цыпочках сзади и обняла. Лотти радостно улыбнулась и показала кусочек холста со своими первыми в жизни стежками.
 – Очень красиво, – сказала Зарабет и поцеловала сестру.
 Лотти вдруг стала серьезной и вернулась к работе, потому что Элдрид не любила, когда дети отвлекались.
 – Тетя Элдрид присматривает за ней, – подала голос Ингун. – Это приказ Магнуса. Он уехал на охоту с другими мужчинами и запретил загружать тебя работой.
 Зарабет старалась говорить как можно более непринужденно, но все в зале почувствовали напряжение в ее тоне, когда она сказала:
 – Я хотела бы вымыться.
 – Я слышала, что саксы грязны и вонючи, как свиньи, которых они пасут, – усмехнулась Ингун. – А почему ты хочешь мыться так же часто, как викинги?
 – Наверное, потому, что я никогда не пасла свиней.
 – А может быть, потому что так велел Магнус? Он привык спать только с чистыми женщинами. Ты ведь все еще надеешься удержать его, не так ли? Да ты посмотри на Сиру, глупая девка!
 – Я ее видела. Ну и что?
 – А то, что ты и в подметки ей не годишься! Ты для Магнуса всего лишь мимолетное увлечение. Он переспал с тобой, и теперь ты ему не нужна. Хозяину просто понравился необычный цвет твоих волос. Вот увидишь, он скоро снова вернется к своей Сире.
 Ингун вдруг с ненавистью посмотрела на Лотти. Зарабет очень удивилась и сочла за благо подойти поближе к сестренке. И тут услышала, как Элдрид с напускным простодушием сказала громко и отчетливо:
 – Магнус любит малышку. И доверил ее воспитание мне. Я за нее ответственна, а значит, не допущу, чтобы с девочкой что-нибудь случилось. Я поклялась в этом Магнусу.
 – Ха! Да он просто жалеет ее, как пожалел бы какую-нибудь искалеченную собаку. Маленькая идиотка! Как можно любить такую?
 Зарабет хотела ответить Ингун, что та напрасно упражняется в красноречии, потому что Лотти не может услышать ее, но передумала. Злобные слова Ингун, к счастью, не могли задеть девочку. Зато ранили Зарабет. Она постаралась взять себя в руки и не унижаться до ссоры с Ингун. Молча повернувшись, Зарабет направилась в баню.
 – Сними платье. Я хочу осмотреть твою спину.
 – Оставь меня в покое. Я прекрасно себя чувствую. И можешь больше не тратить свой ценный бальзам.
 Магнуса развеселило ее упрямство. Боль стала утихать, и она ощутила прилив сил. Магнус предполагал, что если бы дерзкая Зарабет не была рабыней, то легко поставила бы Ингун на место. К сожалению, все сложилось по-иному.
 – Не спорь и сними платье, – повторил он терпеливо. – Если ты не послушаешься меня, я сорву его силой.
 Зарабет не хотела раздеваться при дневном свете, зная, что Магнус будет смотреть на нее. Эта мысль была невыносима. Мужчина, который лишил ее девственности и доставил ей такое наслаждение, о существовании которого она и не догадывалась, этот мужчина не любит ее, презирает и постоянно напоминает о том, что она его рабыня! Зарабет почувствовала бы себя униженной, если бы разделась перед Магнусом, и она выбежала из спальни. Рубцы на спине подсохли и стягивали кожу, движения причиняли боль, но она не хотела, чтобы Магнус лечил ее и снова мыл в бане, не хотела его внимания и заботы.
 – Зарабет! Вернись немедленно!
 Она не послушалась. Но, обернувшись на мгновение, чтобы убедиться в том, что Магнус не бросился в погоню, Зарабет налетела на Хоркеля и оказалась в его сильных руках.
 – Хватит, – сказал он спокойно в ответ на попытки рабыни вырваться.
 Магнус благодарно улыбнулся другу.
 – Она готова бежать до самого Каупанга. У нее мало ума, а гордости больше, чем у моего отца. И все же хоть капля благоразумия в ней, я надеюсь, есть. – Викинг усмехнулся и принял Зарабет из рук Хоркеля.
 Она продолжала сопротивляться, но Магнус отнесся к этому на удивление спокойно, как к чему-то неизбежному и привычному, и втащил ее в спальню. Магнусу давно было безразлично, что домашние думают о нем и Зарабет, поэтому он не обратил никакого внимания на то, что слуги, оставив дела, с любопытством наблюдали за этой сценой. Он толкнул Зарабет на кровать, сел рядом и стал распускать шнуровку на ее платье.
 – Хорошо, что ты не носишь нижнюю рубашку, как наши женщины. Развяжешь узел на плече, и можно снять платье через голову. Это легко и быстро. У тебя красивые груди, Зарабет. Им так уютно в моих ладонях!
 Зарабет отвернулась и закрыла глаза. Больше не было сил сопротивляться, придется выдержать еще одно испытание. Воспоминание об удовольствии, которое Магнус доставил ей, померкло в памяти, уступив место отчаянию. Возможно, никакого наслаждения не было вовсе. Неожиданно Магнус склонился к ней и стал нежно целовать коричневатый сосок. Зарабет вскрикнула от изумления, возмущенная таким дерзким обхождением, и сделала попытку встать, но Магнус с силой вдавил ее в постель.
 – Тихо, – сказал он, обжигая ей грудь горячим дыханием. – Позволь мне сделать тебе приятное.
 Зарабет обрушила град ударов ему на плечи, спину, руки, извиваясь как змея под тяжестью его массивного тела.
 – Нет, Магнус, пожалуйста, не позорь меня. Все видели, что ты привел меня в свою спальню. Так не унижай меня сверх того!
 Магнус оставил без внимания ее слова и продолжал целовать. Ему нравились запах и нежность ее теплой кожи. Он чутко уловил мгновение, когда Зарабет стала отвечать на его ласки, слегка выгнув спину, все сильнее и сильнее прижимая грудь к его губам. Зарабет еле слышно простонала и тут же возненавидела себя за стон, который вырвался из тайных глубин ее существа.
 Рука Магнуса скользнула ниже, еще ниже, и у Зарабет перехватило дыхание в предощущении восторга. В том месте, где она чувствовала его пальцы, появилась пульсация, которая становилась все сильнее. Зарабет вскрикнула, Магнус поднял голову и посмотрел ей в глаза.
 – Тебе хорошо? Тебе так нравится, радость моя? – Он и не ждал ответа.
 Еще несколько мгновений, и Зарабет перестанет контролировать себя, отдавшись во власть сладостных ощущений, которые уже охватили ее тело. Магнус догадывался, что ей не нравится лежать под ним пассивно, она не желала, чтобы он полностью подчинял ее своим прихотям. Наконец Зарабет, согнув ноги в коленях, приподнялась, подавшись навстречу его ласкам.
 – Я хочу видеть твое лицо, когда ты будешь на вершине наслаждения, – сказал он.
 Зарабет многое отдала бы, только бы Магнус снова не одержал победу над ее чувственностью. Но она понимала, что бессильна противостоять своей плоти, что давно утратила над ней власть и, более того, втайне радовалась этому. Зарабет страстно хотелось еще раз испытать неземное блаженство, которое так щедро дарил ей викинг.
 – Магнус, – прошептала она с болью и восхищением в голосе.
 Услышав наконец свое имя, Магнус пришел в страшное возбуждение. Он хотел ее, Зарабет была нужна ему целиком: ее красивое тело, отважная душа, несносный характер, ее прошлое и будущее. Магнус ощущал пульсацию внизу ее живота и видел, как расширились ее глаза, когда их наполнила страсть. Он понимал, что Зарабет с трудом сдерживается, чтобы не застонать от наслаждения.
 Она закусила губу и вдруг стала хватать воздух ртом, как рыба. Через миг надрывный крик разорвал тишину, и Магнус еще сильнее прижался к Зарабет, чтобы дать ей почувствовать: он рядом и разделяет ее восторг, она не одинока.
 Когда все было позади, Магнус стал ласково поглаживать ее по животу и страстно шептать:
 – А теперь я хочу посмотреть на тебя, дорогая. Я должен убедиться в том, что теперь ты можешь легко принять меня в себя.
 И не успела она опомниться, как Магнус широко раздвинул ей ноги.
 Осмотрев ее, он решил, что все-таки должно пройти несколько дней, тогда близость не доставит Зарабет болезненных ощущений и она с радостью примет его в себя.
 Магнус грустно улыбнулся. Необходимость ожидания огорчала его. Но все же он доставил этой женщине удовольствие, в очередной раз доказал свою власть над ней. Отрицать это ей теперь будет очень трудно. Магнус склонился и поцеловал ее влажные распухшие губы. Она вздрогнула.
 – Не бойся, Зарабет, я не стану брать тебя сейчас. Ты должна привыкнуть ко мне. Я был чересчур нетерпелив и агрессивен по отношению к тебе. Но я постарался доставить удовольствие и тебе. Если ты не станешь сопротивляться завтра, когда мы снова будем вместе, то получишь еще большее наслаждение. Ты поняла меня?
 Магнус увидел, что глаза ее закрыты, а по щекам текут слезы. Тогда он поцеловал Зарабет в чуть солоноватые губы и добавил:
 – Хотелось бы знать, почему ты плачешь: от радости или от горя. Ладно, отдыхай. А на твою спину я взгляну позже. – С этими словами Магнус вышел.
 Однако на следующий день они не были вместе потому, что у Зарабет началось ежемесячное недомогание. Магнус сам догадался, увидев утром кровь на простыне, но ничего не сказал, понимая, что смутит Зарабет. Ведь она привыкла жить одна, а теперь вынуждена делить ложе с мужчиной.
 Магнус позаботился о том, чтобы у нее не было недостатка в чистом полотне. Он не прикасался к Зарабет все это время, но внимательно следил за ее здоровьем – ему было важно знать, не испытывает ли Зарабет боли. Но если даже ей и было больно, она терпеливо переносила страдания.
 Магнус скучал без нее и беспокоился, когда приходилось уезжать на охоту до вечера. Никаких вестей от родителей не поступало. Ингун была подчеркнуто вежлива и покладиста, по крайней мере при брате. Тем не менее Магнус не доверял ей и в свое отсутствие оставлял надежного человека охранять Зарабет. Она работала наравне со всеми, но Ингун больше не принуждала ее к тяжелой, мужской работе и не придиралась. Что касается Сиры, то Магнус решил отдать ее Хоркелю, которому эта рабыня давно нравилась и который, как выяснилось, раньше тоже спал с ней.
 Хоркель признался в этом Магнусу и удивился, что тот оставил его в живых. Хозяин просто похлопал его по плечу, даже не упрекнув. Скоро Ингун выйдет замуж, и Зарабет станет… Его мысль натолкнулась на каменную стену, им самим возведенную: Зарабет никем не могла стать, потому что она – его рабыня. Потому что, узнав об убийстве Олава, Магнус поклялся, что никогда не сделает ее своей женой.
 Вдруг он заметил в кустах матерого оленя, который настороженно замер, увидев людей. Магнус мгновенно забыл о Зарабет и медленно натянул лук.
 Полуденное солнце ярко светило в голубом небе. Зарабет только что подоила двух коров в загоне возле хлева и подняла на плечи деревянное коромысло, с которого на длинных цепях свисали два полных ведра с молоком. Идти приходилось маленькими шажками, чтобы сохранить равновесие и не пролить молоко.
 Она прищурилась, посмотрев на солнце, затем взгляд ее устремился к дальним скалам, синеющим на противоположной стороне фьорда. Суровый край викингов поражал Зарабет своей первозданной красотой. Свежий ветер, казалось, был наполнен запахом теплого молока. Зарабет не хотелось возвращаться в дом, но не следовало долго держать молоко на солнце. Да и Ингун могло не понравиться, если она задержится. Зарабет тяжело вздохнула и вошла в дом.
 И вдруг услышала крик. Она вздрогнула, потому что узнала голос Лотти. В следующий миг Зарабет уже бежала, не сообразив даже снять коромысло. Обогнув поленницу дров возле очага, она увидела, что Лотти лежит на полу, а Эгил сидит на ней верхом, дергает за волосы и с криком бьет затылком об пол.
 Ведра мешали ей бежать, молоко расплескивалось, и она наконец сбросила с плеча коромысло.
 – Эгил! Прекрати немедленно! Перестань!
 Лотти колотила мальчика по груди кулаками и пыталась вывернуться, но он был сильнее, и Зарабет не на шутку испугалась за сестру.
 – Эгил! Хватит!
 Казалось, он ничего не слышал. Тогда Зарабет схватила мальчика за руки, завернула их ему за спину и рывком подняла вверх. Лотти плакала, размазывая слезы по щекам, Эгил вырывался и кричал.
 Вдруг Зарабет почувствовала, как сильные мужские руки обняли ее за плечи и отодвинули в сторону. Магнус просто развернул сына лицом к себе и молча посмотрел ему в глаза. Через миг Эгил виновато опустил голову и разглядывал свои сапоги.
 – С тобой все в порядке, моя радость? – Зарабет бросилась к сестре и опустилась перед ней на колени. – Лотти, пожалуйста, приди в себя!
 Девочка лежала неподвижно с закрытыми глазами. Зарабет ощупала ее с головы до пят, проверяя, целы ли кости. Лотти не подавала признаков жизни, на ее щеках высыхали слезы.
 – Ты разлила молоко, безрукая дрянь! Ты нарочно разлила! – закричала неведомо откуда взявшаяся Ингун.
 Это обвинение оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения Зарабет. Она взяла Лотти на руки и пошла к двери. Зарабет слышала, как Магнус что-то кричал ей вслед, но не обращала на него никакого внимания, равно как и на вопли разъяренной Ингун.
 Покинув дом, она вышла за ворота поместья и направилась к морю.




 Глава 18


 – Зарабет! Остановись!
 Магнус шел следом, но она даже не обернулась. Его окрики становились все более настойчивыми и требовательными. Но Зарабет мысленно уже отказалась от него, от своей связи с ним, с этой суровой землей, населенной жестокими людьми. Все внимание несчастной женщины было сосредоточено на узкой тропинке, вьющейся по крутому берегу. Там, внизу, покачивалась на волнах маленькая лодочка. Зарабет никогда раньше не правила лодкой, но это не могло удержать ее. Только бы сбежать! Любой ценой!
 – Зарабет! Куда ты идешь? Остановись немедленно!
 Она ускорила шаг, но голос Магнуса приближался. Зарабет прижала Лотти крепче, понимая, что не имеет права упасть. Еще минута – и она доберется до лодки. Спасение так близко!
 – Не беги! Ты упадешь и уронишь Лотти! Стой!
 Надо же, он еще беспокоится о Лотти, после того как его сын чуть не убил малышку! Да она скорее умрет, чем позволит хоть волоску упасть с головы этого ребенка! Сестра – единственный человек на свете, которого она любит и которому верит! Тем не менее слова Магнуса тронули Зарабет.
 Она не думала ни о чем, кроме лодки, не чувствовала ничего, кроме страстного желания обрести свободу. Острые камни впивались в босые ступни, но Зарабет не ощущала боли и не останавливалась, чтобы перевести дух. Она пробежала по деревянному пирсу, на ходу отцепила канат от столба и спрыгнула в лодку, которая закачалась, но не перевернулась. Уложив Лотти на скамейку, села сама, схватила весло и стала отталкиваться от пирса.
 Солнце било в глаза Зарабет, она гребла, изо всех сил налегая на весла, но двигалась она не туда, куда хотела, поскольку течение было слишком сильным и с каждой секундой относило лодку все дальше от берега. Магнус замер у края деревянного настила. Проклятия готовы были сорваться с его уст, сердце похолодело от страха за жизнь Зарабет и Лотти. Лодка была уже в десяти футах от него.
 Он почувствовал себя воином на поле боя.
 – Нет! – крикнул Магнус и бросился в воду.
 Ледяная вода обожгла его, когда он с головой ушел вглубь. Выждав несколько мгновений и позволив телу привыкнуть к холоду, Магнус поплыл к лодке. Ему приходилось бороться с течением, но он был полон решимости и чувствовал себя сильным как никогда.
 Фьорд был отделен от большого залива узкой косой, которая разделяла течение, образуя опасный водоворот. Магнус заметил, что Зарабет не умеет грести. Она не видела Магнуса и резко дергала за весла, отчего лодку только крутило на месте.
 В какой-то момент ему стало ясно, что она не отдает себе отчета в том, какой опасности подвергается.
 Страшная мысль обожгла Магнуса: это он толкнул несчастную на подобное безрассудство, и теперь Зарабет окончательно отвернется от него. Магнус видел Лотти, свернувшуюся калачиком на узкой лавке. Но вот девочка пришла в себя и села. Вдруг она заметила голову Магнуса над водой, стала отчаянно размахивать руками и указывать на него, в страхе выкрикивая что-то нечленораздельное.
 Магнус дивился неведомо откуда взявшейся в нем силе. Ему надо было успеть перехватить Зарабет до того, как она окажется в катастрофической близости от скалистого берега, к которому ее несло с головокружительной быстротой. В этот миг течение подхватило лодку, закрутило и, едва не перевернув, отбросило к водовороту. Лотти закричала и обеими руками схватилась за борт. Магнус вынырнул из воды и крикнул:
 – Держитесь! Я уже близко!
 Он не знал, услышала ли его Зарабет. Впрочем, это ничего не меняло. Если бы на пирсе оказалась вторая лодка, если бы на берегу были его люди, если бы только…
 Неожиданно Магнуса потянуло вниз. Казалось, огромное морское чудовище оплело щупальцами его ноги и тащит в свое логово. Магнус оказался над зарослями водорослей. Он и не предполагал, что здесь может быть так мелко – всего каких-нибудь восемь футов глубины. Он старался отцепиться от зеленой паутины водорослей, теряя драгоценные секунды и проклиная себя за неосмотрительность.
 Он закрыл глаза и рывком достал из-за пояса длинный охотничий нож. Набрав полную грудь воздуха, Магнус ушел под воду и стал обрезать зеленые щупальца, опутавшие его ноги до бедер. Однако стоило ему срезать один отросток вьющегося растения, как на его месте возникал другой. Магнус запутался В водорослях, как птица в силке, извиваясь в этих прочных сетях, словно в объятиях любовницы-губительницы. Он начал задыхаться.
 Наконец ему удалось освободиться и подняться наверх, жадно глотая ртом воздух. Магнус в ужасе увидел, что Лотти раскачивается из стороны в сторону на узкой скамейке и что-то кричит Зарабет, указывая на него. В глазах девочки снова стоял страх, и вдруг Магнус понял, что Лотти боится… за него.
 Он вынырнул и крикнул во всю мощь:
 – Нет, Лотти! Остановись! Зарабет, держи ее!
 Но было поздно. С отчаянными воплями «Папа! Папа!» малышка, протянув к нему руки, прыгнула за борт.
 Магнус потерял много сил в борьбе с водорослями, у него сводило мышцы от напряжения, руки отказывались слушаться, но осознание того, что девочка тонет, вернуло ему силы. Никогда в жизни он не плавал с такой скоростью. Откуда-то издалека до него доносились крики и плач Зарабет, которая сначала попыталась развернуть лодку к тому месту, где Лотти скрылась под водой, а потом встала в ней, стараясь разглядеть что-нибудь в темных волнах.
 Первое, о чем подумал Магнус, подплывая туда, где Лотти нырнула, были треклятые водоросли. Он погрузился в мутную воду, разводя руками толстые стебли, каждое движение которых поднимало со дна облака ила. Шаря в непроглядной темноте, Магнус оставался под водой до тех пор, пока в легких не закололо, а глаза не ослепли.
 Он поднялся на поверхность, чтобы отдышаться. Теперь его отделял от Зарабет всего какой-нибудь фут. Дно лодки оплели водоросли, не позволяя ей двинуться с места. Магнус глубоко вдохнул и снова нырнул. Увы, как и в первый раз, безрезультатно.
 Он нырял без остановки, но не мог найти Лотти. Оказавшись на поверхности в очередной раз, Магнус увидел рядом двух своих людей. Вода была такой взбаламученной, что они сталкивались, не видя друг друга на расстоянии вытянутой руки. Как тут можно отыскать ребенка! Тем более что Магнус лишь приблизительно знал, где Лотти прыгнула за борт. Ныряльщикам приходилось обшаривать каждый дюйм.
 Магнус поймал себя на том, что мысленно умоляет всесильного Тора о спасении девочки. Он готов был все на свете отдать за то, чтобы еще хоть раз услышать, как Лотти называет его папой!
 Харальдсон снова нырнул. Руки свело судорогой, в голове помутилось. Магнус продолжал бороться, но чувствовал, что слабеет. В этот момент кто-то схватил его За руки и потянул вверх. Оказавшись на поверхности, Магнус увидел, что его вытащили Рагнар и Хоркель.
 – Держись! – сказал Хоркель, но Магнус оттолкнул его и снова нырнул.
 Друзья выпустили его, однако всем было ясно, что надежды на спасение Лотти не осталось. Течение в этом месте было не таким уж стремительным. Пятилетнюю девочку либо давно утянуло на дно, в зеленые водоросли, либо отнесло к песчаной косе.
 Магнус вынырнул, и первый человек, которого он увидел на поверхности, была Зарабет. Она тоже прыгнула в воду и держалась одной рукой за борт. Она плакала, в отчаянии звала Лотти, умоляла Бога спасти малышку.
 Магнус был не в состоянии вынести это зрелище. Он запрокинул голову и, подняв глаза к небу, закричал страшно и протяжно, как смертельно раненный зверь. Его крик был так ужасен, что сердца мужчин похолодели.
 Зарабет тоже почувствовала неподдельную боль в голосе Магнуса, увидела скорбь на его лице и поняла, что Лотти, ее сестра, погибла.
 – Нет! Она не мертва! Лотти не может умереть! Нет! – воскликнула она.
 Магнус ужаснулся, увидев, как Зарабет отпустила лодку и с головой ушла под воду. К счастью, он был недалеко от нее. В считанные секунды Магнус оказался рядом, подхватил ее и стал тащить обратно к лодке. Зарабет, не умеющая плавать, отчаянно сопротивлялась, проявляя при этом недюжинную силу, и не прекращала бороться с ним, несмотря на то что видела, как Магнус ослаб. Хоркель подоспел другу на помощь, и они вдвоем дотащили ее до лодки. Магнус влез в лодку и стал тянуть Зарабет вверх, однако это давалось ему с трудом, потому что та в горе и отчаянии продолжала бороться с ним.
 Тогда Магнус перегнулся через борт и ударил Зарабет. Она потеряла сознание и обмякла на руках у мужчин.
 – Мы попробуем поискать тело девочки, – сказал Хоркель. – Но надежды мало. На всякий случай расширим круг поисков, вдруг ее отнесло течением. Но Лотти слишком мала, чтобы…
 – Да, я знаю, – ответил Магнус.
 Он отдохнул и мог нырять снова, но боялся оставить Зарабет одну, догадываясь, что как только она придет в себя, то непременно снова прыгнет в воду, тогда Магнус потеряет и ее. Викинг был подавлен прежде всего из-за собственной беспомощности. Он обнял Зарабет, ее тело было ледяным, черты заострились, а мокрые волосы прилипли к лицу. Магнус убрал пряди назад и, склонившись к ее уху, прошептал:
 – Они пытаются найти ее, Зарабет. Клянусь Одином, мне очень жаль, что так случилось.
 Магнус обернулся на крик: неужели нашли Лотти! Надежда на мгновение озарила его душу, но тут же угасла. Тостиг вытащил на поверхность бревно.


* * *

 Сомнений быть не могло – Лотти погибла. Прошло слишком много времени. Магнус понимал это, но отказывался признать. Ведь девочка погибла, пытаясь спасти его! Лотти назвала его «папа» и прыгнула в воду, так как решила, что он тонет. Магнус склонил голову на грудь Зарабет и заплакал.
 Время замерло на месте. Магнус словно в тумане видел, как его люди ныряли, поднимались на поверхность воды, перелезали через борт лодки. Хоркель сел на весла. Казалось, прошел один миг, а лодка уже была крепко привязана к причалу. Магнус поднял Зарабет на руки и понес по тропинке в дом. Позади в скорбном молчании шли мужчины; бесстрашные викинги проиграли.
 Голова Зарабет покоилась на его плече. Он прижал ее покрепче к груди, как только почувствовал, что любимая приходит в себя. Магнус думал, она начнет сопротивляться, но этого не произошло. Зарабет очнулась, но даже не открыла глаза.
 – Извини, мне пришлось ударить тебя, – тихо вымолвил Магнус.
 – Лотти? – еле слышно прошептала она.
 Горький комок встал ему поперек горла. Он лишь сокрушенно покачал головой, не в силах произнести страшную правду.
 Зарабет сделала попытку вырваться. Магнус решил не противиться и поставил ее на землю. Он положил руки Зарабет на плечи и легонько встряхнул.
 – Прекрати! Мы сделали, что могли. Ты слышишь меня, Зарабет? Мы больше ничего не можем сделать!
 – Нет! Ты лжешь, Магнус, отпусти меня! Я должна вернуться и найти Лотти, иначе она погибнет…
 Слезы текли по щекам Зарабет, казалось, она обезумела от горя. Магнус удерживал ее, пока хватало сил, а когда понял, что она не уймется, снова ударил. Зарабет упала ему на грудь.
 – Ты прав, Магнус, иначе с ней не справиться, – сказал Хоркель. – Хочешь, теперь я ее понесу?
 Магнус покачал головой и взял Зарабет на руки.
 – Ты сделал все, что мог. И мы тоже. Как только мы поняли, что случилось, сразу бросились тебе на помощь. Она быстро умерла, безболезненно. Помни об этом, Магнус, и не кори себя.
 Харальдсон кивнул. Слезы душили его, и он сосредоточил все внимание на извилистой тропинке. Никогда прежде Магнус не ощущал такой душевной боли. Она укоренилась где-то очень глубоко и сжимала сердце, словно клешня краба, – беспощадно, с неослабевающей силой. Магнус понимал, что лишь чудо может избавить его от этой муки.
 Над ухом у него раздался голос Хоркеля:
 – Ты же понимаешь, что у девочки не было шансов выжить. Рано или поздно она погибла бы, Магнус. Не забывай, Лотти была почти глухой!
 – И что из того, Хоркель? Кто знает, сколько еще она могла прожить!
 – Я только хочу сказать, что это было неизбежно. В ее смерти не виноват никто – ни ты, ни Зарабет. Ни Эгил.
 Магнус понимал, что друг прав. Однако от этого боль не утихала.
 Во дворе их встретила толпа слуг, которые уже знали: стряслось нечто ужасное. Даже Ингун была необычайно молчалива, втайне надеясь, что Зарабет погибла. Она увидела безжизненное тело рабыни на руках у брата и возликовала: на бледном лице рабыни лежала печать смерти.
 И какова же была досада Ингун, когда она узнала, что Зарабет жива. Сестра выступила вперед и преградила Магнусу дорогу в дом, надеясь убедить его в бесполезности этой рабыни. Разве она не разлила ведра с молоком из-за своей сестры-идиотки?
 – Что с ней случилось, Магнус? Ты ее избил за непослушание?
 Он посмотрел на Ингун так, словно впервые увидел.
 – Так что же случилось?
 – Замолчи, женщина, – сказал Рагнар. – Лотти утонула, пытаясь спасти Магнуса.
 Ингун была удивлена и обрадована. Хорошо, что хоть девчонки теперь нет! Правда, было бы лучше, если б на ее месте оказалась сестра…
 – Не вижу повода горевать. Все равно она долго не протянула бы. Странно, что ее еще во младенчестве не утопили. Она же глухая. Она…
 Магнус резко повернулся к сестре. Хоркель говорил о том же, но без ненависти и злорадного удовольствия, которые слышались в голосе Ингун. Слова сестры больно ранили его измученное сердце.
 – Замолчи, Ингун. Ты не проронишь больше ни звука, поняла?
 – С какой стати тебя это так волнует? Эта женщина сама не уберегла девчонку. Она во всем виновата.
 Магнус, утратив контроль над собой, передал Зарабет другу, подошел к Ингун и наотмашь ударил сестру по лицу. Она вскрикнула от боли и отшатнулась. Магнус, наступал, тяжело дыша от ярости. Ингун держалась за щеку, а в глазах ее пылали адская ненависть и страх.
 Он снова подумал о том, что спокойно отнесся к словам Хоркеля, так как они были произнесены беззлобно и с сочувствием. А язык Ингун, казалось, был пропитан змеиным ядом.
 – Совсем скоро я отошлю тебя отсюда. Сегодня же напишу отцу, что не желаю больше видеть тебя в Малеке.
 Магнус говорил бесстрастно и равнодушно, что повергло Ингун в настоящий ужас. Она боялась шевельнуться, чтобы не вызвать у брата очередную вспышку ярости. Сира благоразумно отступила назад и затерялась в толпе слуг, чтобы не попадаться Магнусу на глаза.
 Хоркель внес Зарабет в дом и уложил ее на кровать в спальне Магнуса. Дождавшись друга, он вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
 К Зарабет постепенно возвращалось сознание. Ее бил страшный озноб. Она с трудом открыла глаза, приподнялась на локте и увидела Магнуса.
 – Что случилось? Почему у меня мокрые волосы? Очень болит челюсть. Ты ударил меня?
 – – Да, пришлось. Извини.
 Влажные волосы холодили ей спину, грубое шерстяное одеяло немилосердно кололось. Она была в одной только сухой нижней юбке. Как это произошло? Выходит, Магнус раздел ее. Зарабет откинулась на спину и натянула одеяло до подбородка. Викинг молчал и не сводил с нее глаз.
 Зарабет нахмурилась и постаралась вспомнить, что стряслось. Мысли путались.
 – Где Лотти?
 В комнате повисла напряженная тишина.
 – Где сестра? – упрямо повторила она.
 – Лотти мертва.
 Зарабет вскочила и, откинув одеяло, схватила Магнуса за тунику. Она трясла его, била кулаками куда придется и не переставала повторять свой вопрос:
 – Где Лотти?
 Но память уже вернулась к ней, и в глубине души Зарабет знала ответ.
 Магнус схватил ее за запястья, заставил лечь и укрыл одеялом. Грудь Зарабет тяжело вздымалась, дыхание было тяжелым и прерывистым.
 – Мне очень жаль, Зарабет, – сокрушенно признался он, но передать всю глубину своей боли и отчаяния ему не удалось.
 Зарабет облизнула пересохшие губы и прошептала:
 – Она утонула?
 – Да. Дно поросло водорослями, которые и взрослого человека могут затянуть. Мы не смогли найти ее. Она слишком мала.
 Зарабет молча отвернулась. Магнус чувствовал, как Зарабет напряжена, хотя и лежала неподвижно; она словно застыла и отдалилась от него. Казалось, между ними вдруг возникла непроницаемая стена.
 – Зарабет, не надо. Она не ответила.
 И вдруг резко обернулась, пристально посмотрела Магнусу в глаза и расхохоталась. Более отвратительных и ужасающих звуков Магнус в своей жизни не слышал. Зарабет давилась собственным смехом и выкрикивала:
 – Она пыталась спасти тебя! Лотти думала, ты тонешь! Маленькая девочка бросилась в воду, чтобы спасти викинга! Какой бред! Почему ты тоже не утонул? Почему? Я тебя ненавижу! Это ты убил ее, ты хотел ее смерти, ты…
 Нестерпимая боль полоснула его по сердцу. Магнус медленно поднялся. Зарабет перестала смеяться, но в ее глазах пылало безумие. Она закусила губу и отвернулась от Магнуса. Он снова прикрыл ее одеялом и как в тумане пошел к двери.
 – Как она? – участливо спросил Хоркель, дожидавшийся снаружи.
 – Плохо.
 Магнус услышал приглушенный плач, в котором была безутешность. Он удивился и пошел на звук. Неужели Ингун позабыла о своей ненависти к Зарабет и оплакивает сестру рабыни? К своему изумлению, Магнус увидел, что рыдала тетя Элдрид. Она сидела на лавке, закрыв лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону.
 Магнус подошел к ней и обнял. Элдрид понемногу успокаивалась. Наконец он выпустил ее и усадил в свое кресло.
 – Отдохни, – сказал Магнус. – Мне жаль, но мы не смогли найти даже тело. – И обратился к Рагнару:
 – Отправляйся к моему отцу и расскажи ему, что случилось. Передай… Передай, чтобы он как можно скорее прислал кого-нибудь за Ингун.
 Рагнар с поклоном удалился. Ингун по-прежнему исполняла свои обязанности по дому. Ее глаза покраснели от слез, в душе не осталось никаких чувств, кроме злости и обиды. Ненависть жгла ее каленым железом. Магнус видел след от своего удара на щеке сестры, но не чувствовал раскаяния. Ингун стала ему совершенно безразлична.
 День медленно клонился к вечеру. Магнус бесцельно слонялся по дому и слышал, как тихо переговариваются слуги. Детей нигде не было видно. Даже кошки и собаки, которые вечно путались под ногами, куда-то подевались.
 Магнус вернулся в спальню и на цыпочках подошел к кровати. Казалось, Зарабет спала. Он тяжело вздохнул, разделся и лег рядом, догадываясь, что она лишь притворялась спящей, – слишком тихо и неподвижно лежала, – но промолчал. Магнус понимал, что она не в состоянии сейчас поверить в то, что и его горе велико.
 Зарабет считает Харальдсона грубым, бесчувственным викингом, неспособным на сострадание. По ее мнению, Лотти ничего не значила для него. Магнус – варвар, которому чужды угрызения совести, по его мнению, человеческая жизнь не стоит ломаного гроша. Она ненавидела его. Лотти была бы жива, если бы не Магнус.
 Но, с другой стороны, только благодаря викингу Лотти не осталась с Кейтом и Токи. Если бы не Магнус, король Гутрум приказал бы казнить Зарабет.
 Она лежала с закрытыми глазами. Голова раскалывалась, но слишком о многом надо было подумать. Зарабет ощущала в душе пустоту и одиночество. Ей хотелось заснуть и никогда больше не просыпаться. Лотти умерла, и жизнь утратила для Зарабет всякий смысл. Теперь, когда сестры нет рядом, все кончено.
 В тот вечер никто не обратил внимания на то, что Эгила нет в доме. На рассвете Магнуса разбудил Хоркель, вырвав его из сетей тягостных сновидений, в которых не было чудовищ, но зияла ужасная бесконечная пустота. Магнус открыл глаза и резко поднялся.
 – Скорее, Эгил пропал!
 До Магнуса не сразу дошел смысл этих слов.
 – Мой сын пропал, – повторил он словно во сне и нахмурился. За все это время он ни разу не вспомнил об Эгиле! От страха за жизнь мальчика Магнус оцепенел. Потерять сразу Лотти и Эгила – нет, это было бы невыносимо!
 – Пошли, надо торопиться. Никто не видел Эгила с тех пор, как мы вчера вернулись с моря. Наверное, он считает себя виноватым в смерти Лотти.
 Магнус откинул одеяло и стал одеваться. Сердце билось в груди с такой силой, что, казалось, даже Хоркель должен был слышать его стук. Только одна мысль преследовала Магнуса: «Нет, Эгил не погиб! Боги не могут быть так жестоки».
 Он оставил Зарабет, не зная, слышала ли она его разговор с Хоркелем. В тот момент было важно как можно скорее найти Эгила. На рассвете все обитатели Малека отправились на поиски мальчика. Мужчины, женщины, дети разбрелись на много миль от поместья, но все безрезультатно.
 Эгил как сквозь землю провалился.
 Им на помощь подоспели Харальд и Хельги в сопровождении Маттиаса и Иона, а также двух дюжин слуг. Магнус выбился из сил и с трудом мог говорить. Он даже не сразу вспомнил о том, что посылал гонца к родителям. Отец не стал мучить сына расспросами, а просто обнял и крепко прижал к груди.
 Приникнув к отцовской груди, Магнус вдруг заметил, что Харальд ссутулился и постарел за последнее время. Эта перемена потрясла Магнуса. Странно, что не видел этого раньше. Магнус ощутил, как отцовская сила переходит к нему, и едва не расплакался от грусти.
 Магнус взял себя в руки, отступил на шаг и сказал:
 – Не знаю, как мне быть, отец. Я рад, что ты приехал. Мама, отец, прошу вас, входите в дом. Ингун… – Он осекся, лицо его стало суровым, а руки непроизвольно сжались в кулаки.
 – Ты решил расстаться с ней? – Хельги выступила вперед и коснулась руки сына. – Мы заберем ее. А пока давайте войдем в дом.
 Маттиас хлопнул брата по плечу и ничего не сказал, за что Магнус был ему очень признателен. Ион взглянул исподлобья и кивнул, нахмурив брови. Магнус порадовался, что родственники избавили его от необходимости давать объяснения.


* * *

 Приезд родных несколько разрядил обстановку в Малеке, дал возможность Магнусу и его людям сосредоточить внимание на чем-то, не связанном с гибелью девочки и исчезновением Эгила. Ингун с громкими рыданиями бросилась на грудь к матери, ища утешения и защиты. Магнус равнодушно отвернулся, не желая видеть эту сцену, и обратился к отцу:
 – Хочешь выпить эля?
 – Не откажусь.
 Хельги терпеливо выслушивала бесконечный поток жалоб, который обрушила на нее Ингун. Наконец пришло время прекратить эти излияния, и Хельги отстранила дочь:
 – Ну хватит. Я сыта по горло слезливыми жалобами, которые свидетельствуют лишь об исключительной эгоистичности твоей натуры. Ты слишком много воображаешь о себе, Ингун, и не желаешь думать ни о ком, кроме себя самой. Отправляйся на кухню и приготовь обед. Твои братья и отец голодны. А о твоем будущем мы поговорим позже.
 Хельги сама отнесла Зарабет овсяную кашу и поджаренный хлеб. Она удивилась, увидев рабыню одетой и молчаливо сидящей на краю постели в спальне Магнуса. Зарабет смотрела в стену прямо перед собой и не двигалась.
 – Зарабет, посмотри на меня. Я – Хельги, мать Магнуса. Ты меня помнишь?
 – Правда, что Эгил пропал? – поинтересовалась Зарабет, равнодушно взглянув на Хельги.
 – Да, правда.
 – Они оба исчезли. Эгил и Лотти. Это слишком много, Хельги.
 Лицо Зарабет выражало полное безразличие, так что ее слова можно было в равной степени отнести и к утрате детей, и к количеству дымящейся в миске каши, на которую она теперь смотрела все тем же пустым взглядом.
 – Пойдем, Зарабет. Я принесла обед сюда, потому что думала, ты еще в постели. А раз ты одета, пойдем в зал. Тебе надо поесть.
 – Это обязательно?
 – Да.
 Зарабет пожала плечами и нехотя поднялась. Волосы у нее давно высохли и теперь густой волной лежали на спине, плечах и груди. Хельги невольно залюбовалась ею и подумала о том, что Зарабет похожа на языческую богиню. Ее волосы были ярче, чем огненного цвета шелковые нити, какими вышивали гобелены. Она была бы очень красива, если бы не холодная пустота в ее зеленых глазах.
 Зарабет покорно последовала за Хельги в зал. Увидев Магнуса, сидящего за столом рядом с отцом, она вдруг остановилась:
 – Нет, я не могу. Не могу.
 Магнус почувствовал ее приближение раньше, чем увидел. С момента их первой встречи он заметил в себе такую способность. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Магнус молча смотрел и ждал, страстно желая, чтобы Зарабет подняла на него глаза. Так и случилось.
 Она вдруг коснулась металлического ошейника, который душил ее, мешал дышать полной грудью. Мгновенно в Зарабет произошла странная перемена. Она словно обезумела и стала яростно срывать ошейник, ломая о металл ногти, и при этом не издавая ни звука.
 Разговоры за столом прекратились, все взгляды были прикованы к помешавшейся от горя женщине. Магнус бросился к Зарабет.
 Он схватил ее за руки и постарался удержать их. От ногтей на шее у Зарабет алели свежие царапины, из которых проступили капли крови.
 – Прекрати! – крикнул Магнус.
 – Я убила бы тебя, если бы могла, – с ненавистью глядя на его массивную загорелую шею, выпалила Зарабет.
 Магнус рассердился и довольно сильно встряхнул ее.
 – И это после того, как я спас тебе жизнь? После того, как вывез вас с Лотти из Йорка? Ты несправедлива, Зарабет.
 – Теперь все это не важно.
 Магнус закрыл глаза и на мгновение ослабил хватку. Зарабет тут же вырвалась и снова стала терзать ошейник. Тогда Магнус схватил ее и крепко прижал к груди. Взглянув ей в лицо, в пустые глаза, в которых светилось безумие, он сказал:
 – Довольно! Пойдем со мной. – И выволок ее из дома. Отец удивленно приподнял бровь и переглянулся с матерью.
 Хельги с улыбкой покачала головой и вдруг услышала слова Ингун:
 – Теперь он убьет ее. Наконец-то Магнус понял, что это она во всем виновата. Она убила Эгила. Она…
 – Заткнись, Ингун! – крикнул ей отец.
 Элдрид снова тихонько расплакалась, стараясь не привлекать к себе внимания. Хельги впервые за последние семь лет подошла к сестре и обняла ее.




 Глава 19


 Зарабет потеряла рассудок. Она обрушила на Магнуса град ударов, колотила его кулаками куда придется, но ничего не помогало, и он упорно тащил ее вперед, не сбавляя шага. Магнус был вдвое сильнее, к тому же преисполнен решимости что-то с ней сделать. Что именно, Зарабет не знала, но не надеялась на хорошее. Выйдя во двор, Магнус громко позвал:
 – Ролло! Ролло!
 Зарабет вдруг подумала: «Магнус собирается убить меня! Он хочет взять у кузнеца оружие, чтобы расправиться со мной. Значит, мне суждено умереть на чужбине от руки мужчины, который когда-то клялся, что любит меня, и хотел сделать своей женой…»
 Она вдруг поняла, что еще не готова к смерти. Хотя после гибели Лотти на земле не осталось никого, кто нуждался бы в Зарабет и кого бы она любила, умирать ей не хотелось. Зарабет не хотела превратиться в ничто, перестать существовать и никогда больше не видеть рассвета.
 – Магнус, не убивай меня! Я не позволю тебе убить меня! Не хочу умирать!
 Она стала вырываться с удвоенной силой, поскольку мысль, облеченная в слова, убедила ее в верности страшной догадки, в неизбежности приближающейся смерти от рокового удара мечом или тесаком. Зарабет снова набросилась на Магнуса, едва не сбив его с ног и стараясь попасть ему в голову кулаком, она кричала что было сил:
 – Нет, ты не убьешь меня! Я не хочу умирать!
 Магнус будто окаменел. Он ощущал на себе ее удары, но не чувствовал боли. Что значила физическая боль по сравнению с болью, которую причиняли ее слова!.. Магнус некоторое время молча смотрел на нее, затем спокойно зажал ее кулаки в своих больших ладонях. Наконец Зарабет утихомирилась, удивленная тем, что викинг никак не отвечает ни на ее слова, ни на действия, и, испуганная и ошеломленная, замерла.
 – Ты думаешь, я собираюсь убить тебя, – произнес Магнус с расстановкой, пристально разглядывая ее лицо, словно видел впервые.
 В его голосе слышалась такая боль, что Зарабет удалось прорваться сквозь пелену страха, окутавшую ее сознание, и понять вдруг, что Магнус испытывает те же чувства, что и она сама… Но нет, ему нельзя доверять! Она будет последней дурой, если поддастся на эту хитрую уловку… Викинг хочет навсегда избавиться от нее.
 – Да! А иначе зачем ты притащил меня сюда и позвал Ролло?
 Магнус не проронил ни слова. Он поднял руку, и Зарабет инстинктивно отшатнулась, готовясь принять удар. Магнус же коснулся ее щеки и ласково погладил.
 – Я не хочу убивать тебя. Если ты умрешь, с тобой вместе умрет лучшая часть моего сердца. Нет, Зарабет. Я не убью тебя. Клянусь.
 Зарабет растерялась и кивнула. Она поверила Магнусу, чувствуя, что он говорит искренне. И неожиданно Зарабет поняла, что всегда верила ему, не отдавая себе в этом отчета. Магнус спас ей жизнь, увезя из Йорка, вытерпел из-за нее столько неприятностей. Зачем ему теперь убивать ее? Она успокоилась и оставила свою бессмысленную борьбу. Надо же быть такой сумасшедшей!
 Магнус взял ее за руку и ввел в кузницу. Зарабет никогда раньше здесь не была. Жар от наковальни наполнил ее легкие, так что она едва не задохнулась. Девушка в испуге попятилась.
 – Проходи, ты быстро привыкнешь.
 Ролло оказался смуглым мужчиной средних лет с густой черной бородой и бельмом на глазу. Он был коротконог, но торс имел куда более мощный, чем у Магнуса. Ролло стоял на коленях возле очага и раздувал огонь. Увидев Магнуса, кузнец поднялся, молча перевел взгляд на Зарабет и протянул хозяину саблю.
 – Вот, я наточил. Теперь она так же остра, как в тот день, когда я ее выковал. Мы снова отправляемся искать Эгила?
 – Рагнар уже увел двенадцать человек на поиски, – ответил Магнус, принимая оружие. – Я тоже скоро присоединюсь к ним. Но я хочу, чтобы сначала ты снял этот ошейник.
 Ролло промолчал. Он протянул руку, чтобы поднять волосы с шеи Зарабет, но Магнус опередил его и сам собрал их в пучок на затылке девушки. Ролло осмотрел кольцо, нашел на нем спай и кивнул.
 – Стойте спокойно, не шевелитесь. А не то вы рискуете потерять свою хорошенькую головку.
 Сердце бешено колотилось у Зарабет от страха и радостного предвкушения свободы. Она взглянула на Магнуса, стараясь прочитать его мысли. Зарабет хотелось плакать от счастья. Он освобождает ее!
 – Опуститесь на колени. Магнус, отведи волосы в сторону. Они такие яркие, что глаза слепит.
 Зарабет даже не зажмурилась, когда тяжелый молоток опустился на металл один раз, другой, третий. Она все еще оставалась на коленях, и голова ее была зажата в тисках, когда ошейник распался на две половины и со звоном упал на каменный пол.
 – Господи, как сразу стало легко! – воскликнула она. Магнус помог ей встать. Зарабет осторожно ощупывала шею.
 Кожа под металлом покраснела, была раздражена и содрана в некоторых местах, но это не имело значения. Какое счастье снова ощущать себя свободной!
 Она слышала, как Магнус благодарил Ролло, как мужчины обсуждали исчезновение Эгила.
 – Скоро я снова отправлюсь на поиски, – еще раз сказал Магнус кузнецу и взял Зарабет за руку.
 Они пошли к дому. Магнус крепко держал ее ладошку в своей, словно боялся, что она захочет вырваться и убежать.
 – Сегодня мы с тобой поженимся, – заявил он вдруг, не глядя на Зарабет. – Кольца у меня есть. Я заказал их еще в Йорке, когда ты согласилась выйти за меня.
 Зарабет была ошеломлена. Так вот почему Магнус снял с нее рабский ошейник!
 – Поженимся? Но ведь ты ненавидишь меня, считаешь убийцей и предательницей. Лотти погибла, Эгил пропал, а ты хочешь жениться?
 – Да, и чем скорее, тем лучше.
 – Но почему? Твоя семья будет против. У меня нет приданого.
 – Мне и раньше это было безразлично, а уж теперь тем более. К тому же твои волосы переливаются как настоящее золото. Так ты согласна выйти за меня?
 – Но почему, Магнус? Почему?
 Викинг глубоко вздохнул, но так и не взглянул на Зарабет, только сжал ее руку сильнее, так что она поморщилась от боли. Магнус и себе-то не мог ответить на этот вопрос.
 – Мы поженимся немедленно, – повторил он упрямо. – На все вопросы со временем найдутся ответы, но сначала нужно найти Эгила. Неизвестно, что с ним случилось.
 Зарабет молчала, думая о том, что Магнус, вероятно, считает сына погибшим. Лотти… Эгил… Какое горе!
 – Ты согласна, Зарабет?
 Она молча кивнула. Видимо, судьба прочно связала ее с этим мужчиной. Зарабет относилась к предстоящему браку, как к чему-то неизбежному: ведь она давно согласилась стать женой Магнуса. И сейчас она тем более не в состоянии отказать ему.
 Зарабет старалась держаться спокойно и с достоинством, когда Магнус сообщал своей семье о свадьбе. Она просто не обращала внимания на любопытные взгляды окружающих. Ингун побелела от злости, Сира стиснула зубы, чтобы не разразиться проклятиями. А Зарабет в это время думала о том, что теперь вся ее жизнь будет подчинена воле мужа и она перестанет быть хозяйкой своей судьбы. В конце концов, какое это имеет значение после смерти Лотти? Зарабет станет жить дальше – дышать, есть, пить. Но будет ли радостным такое существование?
 Зарабет не успела опомниться, как они с Магнусом уже стояли друг против друга. Он взял ее правую руку в свою и сказал:
 – Перед богами и людьми клянусь в своей верности тебе, Зарабет. Ты – жена моя до конца дней моих. Клянусь защищать тебя мечом и телом. Ты будешь делить со мной кров, хлеб, ложе и все, чем я владею и чем буду владеть.
 С этими словами он надел ей на палец обручальное кольцо и прошептал на ухо:
 – Ты должна сказать мне то же самое, Зарабет.
 – Но ведь я христианка, Магнус. А здесь нет священника. Как простые слова, сказанные друг другу, могут связать двоих людей, если они не освящены?
 – Произнеси эти слова, – улыбнулся Магнус. – Ты находишься на моей родине, и здесь царят наши боги, а не христианский.
 – Я клянусь тебе в верности, Магнус.
 – Очень хорошо. Продолжай.
 – Я согласна жить с тобой в мире и согласии и отдать тебе все, чем владею. – Ее голос понемногу окреп и звучал увереннее. – Я готова защищать тебя, пока жива.
 – А преданность? Ты готова быть мне преданной, Зарабет?
 – Клянусь, что буду преданной тебе до конца дней своих.
 – Готова ли ты обещать мне постоянство? Если да, то надень мне на палец кольцо.
 Зарабет так и сделала, Магнус склонился и поцеловал ее в лоб.
 – Твои слова порадовали меня. Неужели ты действительно готова посвятить мне всю свою жизнь? И ты будешь верна мне? И никогда не посмотришь ни на какого другого мужчину? – Зарабет кивнула, опустив глаза, а Магнус обернулся к отцу, матери и братьям:
 – Вы все были свидетелями. Есть ли среди вас кто-нибудь, кто против этого брака?
 Ответом ему было полное молчание.
 – Хорошо. Зарабет, послушай меня. Ты останешься дома с моей матерью и приготовишь ужин. Мы отправляемся на поиски моего сына. Я не знаю, как долго мы будем отсутствовать.
 Зарабет сжала тунику на его груди.
 – Но я тоже должна пойти с вами, Магнус! Эгил не виноват в смерти Лотти. А он решил иначе и сбежал. Прошу тебя, возьми меня с собой! Я должна помочь тебе найти сына!
 В глазах Магнуса появилась неприкрытая боль. Он печально улыбнулся и погладил ее по голове.
 – Нет, ты останешься дома. Теперь ты должна слушаться меня, Зарабет. – Магнус обернулся к матери и добавил:
 – Проследи, чтобы с моей женой было все в порядке и чтобы она не выходила за пределы поместья.
 Магнус во главе отряда из родственников и слуг выехал за ворота. За ними спешили вооруженные рабы.
 – Не волнуйся, Зарабет, мальчика обязательно найдут, – сказала Хельги, обняв свою невестку за плечи.
 – Эгил убежал, потому что почувствовал себя виноватым, – тихо вымолвила Зарабет. – Он не должен платить своей жизнью за смерть Лотти.
 – Магнус найдет сына. Меня радует, что ты беспокоишься о мальчике, и Магнус тоже счастлив видеть это. Но он хочет, чтобы ты была в безопасности, что бы ни случилось.
 – Но ведь Эгил не виноват! – нервно теребя в руках платочек, повторила Зарабет. – Господи, Хельги, если бы я только могла увидеть его и поговорить с ним!
 – К сожалению, пока это невозможно. Тебе придется остаться здесь и ждать возвращения мужа.
 Ингун ни на шаг не отходила от матери, хотя все ее внимание было приковано к женщине, которая отныне стала хозяйкой в доме брата. Ингун предчувствовала, что так случится, с той самой минуты, как впервые увидела Зарабет, поднимающуюся по тропинке следом за Магнусом. Тогда ее рыжие волосы переливались в лучах заходящего солнца, а на шее блестел рабский ошейник. Ингун сразу поняла, что дни ее правления в Малеке сочтены, и подумала: «Какой же Магнус идиот!»
 – Я хочу как можно скорее уехать отсюда, – сказала она матери с напускным равнодушием. – Я никогда больше не вернусь в этот дом. Мой брат потерял разум из-за этой женщины. Он ослеп, если согласился обручиться с потаскухой и убийцей. И это в тот момент, когда его сын пропал по вине ее убогой сестры.
 Услышав эти слова, Зарабет бросилась на Ингун, как дикая кошка, и вцепилась ей в горло.
 – Ах ты, зловредная стерва! Как бы я хотела вырвать твой ядовитый язык! Ты отвратительна и эгоистична. Это тебе следовало провалиться сквозь землю, а не бедняжке Эгилу!
 Зарабет почувствовала, как чьи-то руки, не мужские, но наделенные недюжинной силой, опустились ей на плечи.
 – Хватит, Зарабет. Оставь ее. Все в порядке. Успокойся, – спокойно повторяла Хельги, осторожно отстраняя Зарабет от дочери.
 Зарабет нехотя разжала пальцы, сжимающие горло Ингун. На шее сестры Магнуса остались красные следы от ее пальцев. Ингун смотрела исподлобья с такой ненавистью, что Зарабет не выдержала этого взгляда.
 – Больше драк и взаимных оскорблений я не допущу, – строго сказала Хельги, переводя взгляд с невестки на дочь. – У вас нет причин ненавидеть друг друга. Твой брат, Ингун, выбрал Зарабет и взял в жены. Ты всегда знала, что, как только Магнус женится, хозяйкой в доме станет его жена. Так почему ты не можешь с этим смириться теперь? Это несправедливо прежде всего по отношению к твоему брату. Магнус сделал выбор, и тебе придется признать его. Так что принимайся за работу и держи язык за зубами.
 – Но…
 – Довольно! Мы найдем тебе мужа, и ты позабудешь своего Орма. Я не желаю больше ничего слышать о нем! Говорят, что именно Орм со своими людьми напал на поместье Ингольф-сона, разграбил его и изнасиловал тамошних женщин. Неужели тебе хочется иметь такого мужа? Он настоящее животное!
 – Это не правда! Орм не мог совершить такое ужасное преступление! Его оклеветали такие люди, как мой отец, которые просто завидуют Орму!
 – Пора тебе стать женой и матерью, Ингун, – спокойно отозвалась Хельги, пропустив мимо ушей возгласы дочери. – Ты забудешь Орма. И покончим с этим.
 Зарабет видела, как Ингун, стиснув зубы от злости, подчинилась приказу матери и отправилась по хозяйственным делам.
 Хельги подвела невестку к деревянной лавке, усадила и пристально вгляделась ей в лицо.
 – Ты действительно считаешь Эгила невиновным в смерти Лотти?
 – Он еще ребенок, поэтому ревновал отца к девочке, которой Магнус уделял много внимания. Я была не права, когда решила, что Эгил может причинить Лотти вред. Просто что-то внутри меня…
 – Я понимаю, – кивнула Хельги и похлопала Зарабет по плечу. – Почему бы тебе не пойти в баню? Сразу почувствуешь себя лучше.
 Зарабет хотела сказать Хельги, что если кто и виноват в исчезновении Эгила, то только она сама. Именно она схватила Лотти и прыгнула в эту проклятую лодку! Лотти погибла из-за ее глупости!
 Однако Зарабет промолчала, понимая, что стоит произнести эти слова, как они навсегда укоренятся в ее сердце, и ей не будет от них спасения до конца дней. А жить с таким камнем на сердце невозможно.
 Она вымылась, расчесала и уложила волосы, переоделась в чистое платье и вдруг почувствовала, что не может двинуться с места. Перед глазами вдруг возникла картина: Лотти, опутанная зелеными водорослями, лежит на морском дне, и ее волосы колышутся от глубинного течения…
 Только ощутив соленый вкус на губах, Зарабет поняла, что плачет. Она бросилась в дом и заперлась в спальне Магнуса. Здесь никто не мог помешать ей, и она горько разрыдалась.
 – Господи, прости меня! Лотти, прости. Это я во всем виновата, – шептала Зарабет в отчаянии.
 Солнце все еще освещало горизонт, окрестности медленно погружались в зыбкий полумрак. Зарабет никак не могла привыкнуть к тому, что ночью здесь светло, как днем. Она стояла на берегу моря и думала о том, что где-то там, в глубине, лежит сестренка, которую ей никогда больше не суждено увидеть. Зарабет вспомнила, как трогательно Лотти засыпала, уткнувшись щекой в подушку и подложив под нее ручку.
 Зарабет поежилась на прохладном влажном ветру, пропитанном запахами моря, и увидела, как понурив головы вереницей идут люди. Это поисковая группа Магнуса возвращалась домой ни с чем. Ее муж выглядел совершенно измученным и удрученным. Зарабет прониклась к нему глубоким состраданием. Двое детей пропали разом: Эгил из-за Лотти, и оба из-за нее самой.
 Слезы снова покатились по щекам Зарабет.
 Магнус застал ее притихшей, с мокрым от слез лицом. Он сокрушенно покачал головой, коснулся ее щеки, затем взял за руки и притянул к себе.
 – Мы не нашли его. Ни единого следа не обнаружили. Но я уверен, что Эгил жив.
 – А вдруг Лотти тоже еще жива? – Зарабет с надеждой посмотрела ему в глаза.
 Магнус понимал, что на спасение Лотти нет никакой надежды. Но мольба, прозвучавшая в голосе Зарабет, заставила его сердце сжаться от боли.
 – Все может быть, – ответил он печально, зная, что говорит не правду.
 Лотти утонула, ее тело либо унесено течением в открытое море, либо погребено в водорослях на илистом дне. Оставалось надеяться только на то, что Эгил жив. Где он сейчас? И почему сбежал? Неужели так испугался, что его обвинят в смерти Лотти? Воображение рисовало Магнусу жуткие картины: дикие звери набрасываются на мальчика и разрывают его. В лесах полно бандитов, которые могли захватить сына в плен, чтобы потребовать выкуп, тогда, может быть…
 Магнус тряхнул головой, стараясь отогнать страшные мысли, и отстранился от жены.
 – Теперь мы вместе, как и должны были быть с самого начала. Что бы ни случилось, мы – муж и жена. Значит, мы будем вместе переживать испытания, которые пошлет нам жизнь.
 – Это очень трудно, Магнус.
 – Да, я знаю. – Он медленно провел кончиками пальцев по ее бровям.
 – Я плакала.
 – Теперь я вернулся, и ты больше не будешь плакать. Как бы ей хотелось верить в это!
 Родители задержались в Малеке на пару дней, их слуги вместе с людьми Магнуса не переставали искать Эгила. Никто и словом не обмолвился о том, что поиски пора прекратить. Удивительно было то, что за все это время они не обнаружили ни единого следа мальчика. Эгил как сквозь землю провалился.
 Хельги объясняла Зарабет, как вести домашние дела, и обучала тому, что в Йорке ей делать не приходилось. Иногда она была требовательна с невесткой, но всегда терпелива и справедлива.
 – В Йорке у тебя была небольшая семья, и вы могли купить на базаре все, что нужно, в любое время. Сюда торговцы заезжают редко, поэтому мы не можем зависеть от них. Значит, придется многое делать своими руками, Зарабет. Например, красить ткань… Посмотри, какой приятный красно-коричневый оттенок! Этот холст выкрашен мареной. Если смешать ее луковицы с побегами папоротника, то получится такой цвет. А вот золотистый цвет дает лишайник. Поскольку ты родом из Ирландии, то должна знать о том, что цвет шафрана получается при использовании луковиц осеннего крокуса.
 Зарабет внимательно слушала Хельги и училась, несмотря на то что в душе ее царили пустота и боль утраты.
 Хельги научила Зарабет заготавливать рыбу. Держа только что вымытую и выпотрошенную форель, она говорила:
 – Ее надо сначала подкоптить, затем просолить. Когда на море штормит и рыбачить нельзя, можно достать из погреба вяленую рыбу и приготовить вкусный обед. Обрати внимание на то, что рыбу следует нанизывать на деревянные прутья за головы и обязательно так, чтобы брюшная полость была раскрыта. Для этого используют маленькие деревянные распорки.
 Хельги научила ее чесать лен так, чтобы волокна становились мягкими и гладкими, без узлов. Зарабет умела прясть, потому что часто занималась этим в Иорке, но мать Магнуса показала ей новый способ сплетать волокна, при котором нить получалась более тугой и не такой ворсистой.
 Ингун покорно исполняла приказания матери, не переставая наблюдать за Зарабет. Однако в лице ее больше не было ненависти, только холодная надменность и странное равнодушие. То, что Ингун скрывала свои чувства, насторожило Зарабет.
 Сира возобновила любовные отношения с Хоркелем, который весь день делал вид, будто знать не знает рабыню, всячески избегал ее и обходил стороной, зато с наступлением темноты подкарауливал в темном углу и уводил куда-то из дома. По утрам Сира казалась особенно хорошенькой, и с ее лица долго не сходила таинственная улыбка. Это происходило с молчаливого согласия Магнуса, который был рад удалить от себя Сиру и сделать приятное другу.
 Сира беспрекословно выполняла распоряжения Зарабет, занимаясь работой по дому наравне с другими слугами и рабами.
 Жизнь вошла в привычную колею, несмотря на недавнюю трагедию, которая не забылась, но мрачной тенью отошла на второй план.
 Зарабет не могла заставить себя притворяться, будто ничего не случилось. Она наблюдала за людьми в поместье, слышала, как все разговаривают, смеются, о чем-то спорят – словом, ведут себя как ни в чем не бывало. Это притворство казалось ей отвратительным. Постепенно она впала в глубокую задумчивость и ушла в себя. Она занималась домашними делами, следила за приготовлением пищи, уборкой, работами в поле, но при этом оставалась в стороне от жизни.
 Тетя Элдрид продолжала возиться с детьми, и это у нее получалось великолепно. Но после трагедии возле рта у нее залегли глубокие скорбные складки, а глаза теперь редко смеялись.
 Зарабет работала не покладая рук, так что к вечеру валилась с ног от усталости. Магнус не мог не замечать этого, но предпочитал отмалчиваться. В постели он лишь крепко обнимал Зарабет, клал ее голову себе на плечо и целовал в лоб. Магнус с трудом привыкал к новой жизни, тяжело переживая разлуку с Эгилом. Восьмилетний сын, с которым были связаны все его надежды, бесследно пропал! Лицо Магнуса превратилось в непроницаемую маску, но сердце его кровоточило, доставляя мучительную боль. Он проводил ночи без сна, глядя в потолок невидящими глазами и предаваясь воспоминаниям.
 Магнус редко летом бывал в Малеке, поскольку страсть к торговле и приключениям с молодых лет кипела в его крови. И вот впервые за пять лет он остался в поместье, охотился, работал в поле, поскольку так же, как Зарабет, в повседневных делах забывал о своем горе. Магнус не хотел оставлять жену. Чувствуя на груди теплое дыхание мирно спящей Зарабет, он вдруг подумал о своем младшем брате Ионе, который наверняка отправился в плавание. Интересно, куда? Ион взял у него судно, двадцать матросов, молодых, сильных и легких на подъем, и отчалил неделю назад. Магнус предполагал, что Ион отправился в Киев. Брату нравилось сражаться, брать в плен рабов, а затем набивать кожаные мешки золотом и серебром. Потом он продавал свои трофеи арабам и богатым путешественникам на невольничьем рынке в Миклагарде.
 Магнус хотел бы сейчас оказаться на борту корабля, ощутить порыв морского ветра, бьющего в лицо, вступить в схватку с врагом. Он хотел бы никогда не встречаться с Зарабет, не знать Лотти, не любить их всем сердцем. Но это произошло, а время нельзя повернуть вспять.
 Жить становилось невыносимо, боль утраты не ослабевала ни на минуту. Дети погибли, они навсегда потеряны для него. Эта мысль точила Магнуса, как червь точит дерево.
 Зарабет застонала во сне и беспокойно перевернулась на другой бок. Магнус нежно поцеловал в висок и плотнее укрыл одеялом свою жену.
 Утром третьего дня родители стали собираться в обратный путь.
 – Я многому научила Зарабет, – сказала Хельги сыну. – Она способная и трудолюбивая. Ты сделал правильный выбор, Магнус. – И, помолчав, добавила:
 – Ей нелегко пришлось, она очень одинока, хотя и пытается скрыть это ото всех. Твоя жена погружена в себя. Ее не отпускает боль, горе мешает ей жить. Я понимаю, что тебе тоже тяжело, но ты мужчина, поэтому легче переносишь душевные муки. Вы должны поддержать друг друга, а не замыкаться каждый в себе. Полагаю, ты все еще не сказал Зарабет, что любишь ее?
 – Я не люблю ее. Она мне безразлична, – отрицательно покачал головой Магнус.
 Хельги отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Магнус произнес эти слова так сурово, что у нее не оставалось сомнений: сын кривит душой.
 – Это правда, – продолжал Магнус. – У меня просто не было выбора. После смерти Лотти я не мог допустить, чтобы ее сестра осталась рабыней. Я лишь исполнил свой долг, и все.
 – Зарабет страдает от одиночества и недостатка любви. – Хельги говорила так, словно не слышала слов сына. – После смерти матери жизнь ее была безрадостной. Она отдала всю свою любовь Лотти. Если ты позволишь Зарабет, она с радостью обратит эту любовь на тебя. Ты можешь представить себе, что это за любовь?
 – Она обязана любить меня, потому что я ее муж. Она клялась мне в верности при свидетелях.
 – Ты всегда был упрямым мальчишкой! – усмехнулась Хельги. – Но, сын мой, надо уметь смотреть правде в глаза. Имей смелость сделать это, пока не поздно, Магнус. – Она поцеловала его и подозвала Зарабет, которая стояла поодаль. – Не забывай, что вайда очень ядовита и отвратительно пахнет. Но если прополоскать ткань дважды, то получишь прекрасный небесно-голубой цвет. Магнусу очень идет голубой, он подчеркивает цвет его глаз.
 – Я помню: прополоскать дважды, – ответила Зарабет и улыбнулась свекрови.
 Хельги прищурилась. Она впервые видела, как Зарабет улыбается. Улыбка совершенно изменила выражение лица невестки, и мать Магнуса вознесла молитву небу.
 Ингун уезжала вместе с родителями. На прощание она сказала Зарабет:
 – Я найду способ отомстить тебе, стерва. Ты меня еще попомнишь!
 Зарабет ничего не ответила. Сестра брата уезжала навсегда, и они больше не увидятся.
 Хотя в Малеке жило и работало около пятидесяти человек, с отъездом родителей Магнуса и их свиты в поместье стало намного тише и спокойнее. Каждое утро, кргда Магнус со своими людьми уезжал на охоту, Зарабет отправлялась в крошечную часовенку, огороженную частоколом. Ей не были знакомы религиозные ритуалы викингов, и никто не удосужился объяснить их, поэтому она вела себя в часовне, как в христианском храме: вставала на колени и молилась.
 Посещения часовни приносили утешение. Зарабет хотела даже посоветовать мужу тоже иногда приходить сюда. Они редко виделись в последнее время, но даже когда Магнус был рядом, то больше отмалчивался. В Малеке давно не слышался веселый смех.
 Магнус старался не докучать жене и всячески оберегал ее от мелких неприятностей. Зарабет чувствовала его участие, когда он бесшумно подходил и ласково клал руку ей на плечо. Казалось, Магнус понимал всю глубину ее горя и отчаяния.
 За все это время он ни разу не прикоснулся к ней. Зарабет была благодарна за это, но не находила слов, чтобы выразить свою благодарность. Магнус помогал ей жить.
 Они были женаты уже две недели, и однажды утром Магнус почувствовал, что снова страстно желает Зарабет. Она наклонилась вперед, чтобы снять котелок с железного крюка над огнем, отчего платье плотно обтянуло ее фигуру. Магнус почувствовал себя мужчиной, вздохнул и медленно встал.




 Глава 20


 Зарабет обернулась и улыбнулась, не подозревая о том, каковы его намерения.
 Магнус застыл на месте. Эта улыбка согрела ему сердце, и он поймал себя на том, что улыбается ей в ответ. Он не сводил глаз с жены и понял, что Зарабет вдруг вспомнила о гибели детей и поняла, насколько неуместна ее улыбка. Вмиг ее лицо утратило веселое выражение, и она погрузилась в мрачную задумчивость.
 Магнус подошел к жене, когда та помешивала в котелке овсянку, склонился к ней, убрал с затылка толстую косу и поцеловал в шею; ее кожа была чуть влажной от печного жара. Зарабет сделала попытку отстраниться, потому что в зале было много народа. Ее смущало это прикосновение, поскольку вызвало странную дрожь во всем теле.
 – Не шевелись, – сказал Магнус и придвинулся к ней ближе.
 Зарабет перестала помешивать кашу и набралась терпения, чтобы выдержать эту муку до конца.
 Магнус развернул ее к себе лицом, прижался лбом к ее лбу, а потом задумчиво посмотрел на Зарабет, словно собирался принять какое-то важное решение.
 – Ты – моя жена, – произнес он наконец и поцеловал ее в губы. – Не забывай об этом, Зарабет.
 Он поцеловал ее снова, нежно и ласково, даже не пытаясь раздвинуть ей губы языком. И выпустил ее. Зарабет побледнела и отступила на шаг, выставив вперед руки, готовая отразить его наступление. Магнус промолчал.
 Вечером, вернувшись с охоты, которая оказалась удачной – мужчины подстрелили кабана, – Магнус, как всегда, отправился в баню. Войдя в дом, он сразу подошел к Зарабет, словно никого в зале не было, и заключил ее в объятия. Он поцеловал жену в губы при всех, но Зарабет не ответила на его поцелуй. Магнус не обращал на это внимания, покрывая поцелуями ее щеки, лоб, шею. Наконец он отступил, но так ничего и не сказал.
 – Чем ты занималась сегодня? – спросил Магнус за обедом.
 Зарабет удивленно взглянула. С чего вдруг он стал расспрашивать о хозяйственных делах? Этот неожиданный вопрос отвлек ее от грустных размышлений о том, что жизнь продолжается без пауз и остановок, а чья-то смерть всего лишь мгновенный эпизод в бесконечном течении секунд, минут, часов. Зарабет молчала.
 – Обед очень вкусный. Ты хорошо готовишь.
 – Спасибо. Тетя Элдрид помогла мне с приправами. Я… Я штопала сегодня. Некоторые из твоих туник порвались. На одной из них я обнаружила засохшую кровь, наверное, ты надевал ее на охоту. Твоя мать научила меня выводить кровавые пятна.
 Магнусу понравился ответ Зарабет, он улыбнулся и положил себе еще кусок мяса.
 – Кроме того, мы вместе с Хаки делали чучело из мешка, набитого соломой, чтобы отпугивать птиц. А то мы останемся без урожая яблок. Такие чучела можно использовать и на рисовых полях, я слышала об этом от одного торговца в Йорке. В Уэссексе, на землях короля Альфреда, так и делают.
 До этого от птиц приходилось спасаться следующим образом: в яблоневом саду вешали специальную кормушку для птиц, чтобы зерном отвлекать их от сочных плодов. При кормушке постоянно находился слуга. Новшество Зарабет позволяло использовать этого человека на другой работе.
 – Прекрасная идея, – улыбнулся Магнус. – Посмотрим, как отнесутся к ней птицы. Я очень люблю яблоки. Ты умеешь делать варенье из яблок?
 Зарабет кивнула.
 – Для свадьбы Хоркеля и Сиры все готово?
 – Да, почти. Тетя Элдрид приготовит пиво.
 Магнус остался доволен, потому что тетя готовила этот напиток по рецепту матери, а у Хельги получалось лучшее пиво в округе.
 – А ты что делал сегодня? – поинтересовалась Зарабет.
 – Мы убили кабана. Я отправил несколько женщин свежевать и разделывать тушу.
 Зарабет хотела что-то сказать, но Магнус опередил ее:
 – Ты не умеешь пока этого делать. Всему свое время, научишься. Кстати, тебе ни к чему так много работать.
 Зарабет оценила его заботу, опустила глаза и сделала глоток молока из чашки. После обеда она отдавала распоряжения слугам, вполуха слушая, как мужчины обсуждают прошедшую охоту.
 Рагнар, который все еще недолюбливал Зарабет и держался от нее на расстоянии, говорил своему приятелю:
 – Это Орм, больше некому. Даже отец отказался от него. Орму не удалось перебить всех в поместье Ингольфсона. Одна женщина выжила и будет выступать против него на Совете. Без сомнения, Орма осудят на изгнание, если только кто-нибудь из людей Ингольфсона не убьет мерзавца раньше. Все его состояние передадут семьям тех, кого он убил.
 Она поняла, что речь идет о человеке, за которого Ингун собиралась выйти замуж. Зарабет должна была бы испытывать жалость к Ингун, поскольку такого мужчины не заслуживает даже она, но не могла.
 Мужчины принялись обсуждать дело Орма. Они выпили много эля и сильно шумели. Наконец Хэкон обратился к Магнусу:
 – А ты что думаешь? Ты пойдешь на Совет, не так ли?
 – Да, – ответил он. – Отец просил меня об этом.
 – Хэкон, его мысли далеко отсюда, – усмехнулся Рагнар. – Он думает о жене.
 Магнус подавил гнев – ведь приятель был прав – и с улыбкой поднялся.
 – Разумеется, Рагнар. Она красива и нежна, и она – моя жена.
 Зарабет сидела в дальнем углу и шила Магнусу тунику, когда он внезапно оказался рядом.
 – Пора спать. Пойдем.
 Она кивнула и отложила сметанные куски небесно-голубой шерстяной ткани. Зарабет послушно последовала за Магнусом в спальню. Вдруг вспомнился его утренний поцелуй, и сердце у нее в груди замерло. В спальне царил приятный полумрак.
 – Зарабет, иди ко мне.
 Она противилась этому всеми силами души, не желая снова ощутить себя сотворенной из плоти и крови и испытать те чувства, какие Магнус пробудил в ней. Ей хотелось жить, но она не могла отдать себя во власть другому человеку, впустить в себя чужую жизнь.
 – Зарабет, я не стану повторять дважды.
 Она поняла, что выбора нет, и сняла платье, оставив лишь нижнюю рубашку до колен. Затем молча легла на кровать и уставилась в потолок пустыми глазами. Магнус опустился рядом и приподнялся на локте.
 – Сейчас мы снова будем вместе. Пришло время. Мы нужны друг другу. Тебе будет хорошо, я постараюсь доставить тебе удовольствие.
 Она по-прежнему лежала неподвижно. Магнус поцеловал ее сначала в щеку, потом в губы. Он был нежен и ласков, но быстро понял, что жена ушла в себя, мысленно отгородилась от него, и рассвирепел. Его ласки стали более требовательными, но Зарабет оставалась холодна как лед, в то время как в груди Магнуса пылал огонь страсти, а плоть разрывалась от напряжения. Почему Зарабет так поступает с ним? Ведь они – муж и жена.
 Магнус коснулся ее груди и разозлился еще сильнее, поскольку Зарабет осталась равнодушной и к этой ласке. Его раздражала нижняя рубашка, огромным усилием воли Магнус сдержался, чтобы не порвать ее в клочья, и на удивление спокойно сказал:
 – Сними рубашку, Зарабет. Ночью между нами не должно быть никаких преград.
 Зарабет всем своим видом демонстрировала, что не собирается выполнять его требование. Тогда Магнус схватил подол и рванул его вверх. Она закричала и стала сопротивляться, но Магнус ловко стащил рубашку через голову и бросил на пол.
 – Вот так! – самодовольно заявил он.
 Зарабет лежала на спине, обнаженная и холодная, погруженная в мрачные мысли и сосредоточенная на пустоте, заполнившей ее душу. Она словно со стороны видела, как Магнус покрывает поцелуями ее тело.
 – Я знаю, что ты страстная женщина. Я чувствовал это, наполнялся твоей страстью. Почему ты наказываешь меня холодностью? Зачем мучаешь себя? – говорил он, гладя ее по животу.
 – Я не могу, – прошептала она и уперлась кулаками ему в грудь. – Прошу тебя, оставь меня.
 Магнус издал звериный крик и подмял под себя Зарабет, грубо раздвинув ей ноги. Он целовал и ласкал ее, используя все свое умение, чтобы возбудить в жене ответное чувство, но все было напрасно. Он ненавидел ее, уже не сдерживая ярость от сознания собственного бессилия. Магнус приподнял ее бедра и быстро овладел Зарабет. Она не была готова к этому и почувствовала резкую боль. Магнус двигался резко и ритмично, радуясь тому, что заставляет гордячку страдать.
 Он поднял голову и увидел, что Зарабет лежит с закрытыми глазами.
 – Проклятие! Открой глаза!
 Зарабет оставалась безучастной, раздражая Магнуса своей холодностью. Его тело сотрясали конвульсии страсти и злости. Он воспользовался своим супружеским правом, заставил жену отдаться ему, но… Магнус вынужден был признать свое поражение.
 Тогда он сосредоточился на собственных ощущениях и довольно быстро вскрикнул, забыв о Зарабет в момент высочайшего наслаждения. Через минуту Магнус уже лежал рядом с ней, удовлетворенный и расслабленный. Он не произнес ни слова до тех пор, пока полностью не успокоился.
 – Если ты заплачешь, я тебя ударю, – произнес он сквозь зубы.
 Зарабет зажала рот рукой и отвернулась. Магнус догадывался, что она плачет, поскольку ее плечи изредка вздрагивали. Жена старалась скрыть это, отчего Магнус вышел из себя окончательно.
 – Я буду брать тебя каждую ночь, Зарабет, до тех пор пока ты снова не вернешься ко мне. Я не стану терпеть твою холодность. Ты должна снова стать моей.
 Зарабет чувствовала горячую влагу у себя на бедрах и думала только о той боли, которую причинил ей Магнус. Она все больше замыкалась в себе и уходила от него все дальше.
 Наконец Магнус заснул. Ему снился сон, совершенно удивительный по своей реальности. Он увидел сына, грязного и оборванного, но живого. Увидел, как какой-то мужчина бьет Эгила, и испытал боль от этого удара, нанесенного по исхудалой спине мальчика. Сдавленный крик вырвался из груди викинга.
 – Магнус, Магнус! Проснись, тебе снится что-то страшное!
 Он открыл глаза и провел рукой по лбу, покрывшемуся холодной испариной. Сев в постели, он тряхнул головой, чтобы избавиться от кошмарного сна.
 – Я видел Эгила, – сказал Магнус, прижимая Зарабет к груди. – Он жив, теперь я абсолютно в этом уверен. Я видел, как какой-то человек бил его. Господи, я видел эту жуткую сцену как наяву, как тебя сейчас!
 Зарабет взглянула на мужа, стараясь в предрассветном полумраке различить черты его лица. Неужели он поверил? А вдруг его сон вещий? Зарабет слышала об этом. Пророкам и колдунам снятся вещие сны. Магнуса трясло, и он крепко прижимал к себе жену, словно искал у нее защиты. Это стремление было бессознательным, и Зарабет наконец поняла, что по-настоящему нужна Магнусу.
 Он глубоко вздохнул. Сна как не бывало, но тягостное ощущение, навеянное им, сохранилось. Магнус отстранил от себя Зарабет, поднялся, набросил тунику и пошел в часовню.
 До позднего утра Магнус возносил молитвы богам, прося разъяснить странное видение.
 В этот день Хоркель и Сира должны были пожениться и уехать на маленькую ферму, которую Магнус подарил другу в благодарность за верную службу. Люди Харальдсона истосковались на суше и хотели отправиться в плавание, тем более что лето было в разгаре, а им приходилось торчать в Малеке, выполняя работу женщин и рабов. Мужчины жаждали приключений и богатства.
 Но Магнус еще не был готов оставить Зарабет. Как-то вечером Рагнар выпил больше, чем следовало, и заявил во всеуслышание:
 – Мы стали слабыми и вялыми, как бабы! Лето проходит, а мы сидим без дела, хотя могли бы привезти немало серебра! Что скажешь, Магнус? Почему бы нам не совершить набег к устью Сены. Там на побережье очень богатые поселения. Мы вернемся домой в сентябре с мешками золота и серебра.
 Магнус с суровым выражением лица молчал. Он все думал о своем сне, о котором не рассказал никому, даже Хоркелю и Тостигу. Это видение продолжало мучить его.
 – Да, – поддержал Хэкон. – Или могли бы отправиться торговать в Бирку. У нас есть много мыльного камня отличного качества.
 Магнус не отвечал, и это вывело Рагнара из себя. Он с грохотом отшвырнул стул, направился к Зарабет, которая вместе с женщинами шелушила горох.
 – Скажи ему сама, госпожа, потому что это из-за тебя он сидит дома. Наверное, боится, что ты изменишь ему! А ведь Магнус привезет домой много золота и серебра, и Ролло сделает тебе из них красивые украшения. Разве ты не хочешь этого? Отвечай же! Все знают, что ты ничего не даешь ему!
 Зарабет подняла равнодушный взгляд на человека, который до сих пор не мог простить ей того, что давным-давно она обвела его вокруг пальца.
 – –Мне ничего не нужно.
 – Ты же не хочешь Магнуса. Я не спал вчера ночью и слышал его крик, а ты молчала как рыба. Ни единого стона… а раньше, когда он взял тебя в первый раз, все слышали, как ты кричала. Твои сладостные стоны свели его с ума. А на самом деле все было ложью, ты холодная, расчетливая стерва, убийца. Ты не любишь Магнуса, а просто используешь его. Ты дурачишь мужа, как когда-то одурачила меня. Тебе нельзя верить.
 Магнус подошел и положил руку Рагнару на плечо. Он вздрогнул и обернулся. Магнус продолжал сжимать его плечо до тех пор, пока Рагнар не вскрикнул от боли.
 – Как ты смеешь! – Магнус с угрозой притянул его к себе. – Зарабет моя жена, а ты оскорбляешь ее, как жалкую рабыню.
 – Она – убийца и была рабыней до тех пор, пока не обратила в рабство тебя!
 Магнус ударил Рагнара по лицу, и тот упал на пол. Мужчины повскакивали с мест и обступили их плотным кольцом, размахивая руками и громко споря. Магнус ждал, пока Рагнар поднимется, и думал: «Я считал тебя другом, несмотря на твою кровожадность и бессердечность. Но теперь все кончено». Магнус покачал головой и вздохнул, понимая, что теперь среди его людей начнется раздор.
 Тетя Элдрид встала рядом с грозным Магнусом, и, как ни странно, услышав ее сварливый голос, все разошлись.
 – Когда же вы все утихомиритесь! Отправляйтесь спать, ночь на дворе! Вы меня разбудили, пьяные бандиты!
 Он овладел Зарабет той же ночью молча, быстро и грубо. Знал, что причиняет ей боль, но не хотел думать об этом, оскорбленный выпадом Рагнара.
 Зарабет размышляла о ссоре Магнуса с Рагнаром, о том, сколько ненависти и злобы проявили они по отношению друг к другу. А ведь когда-то были друзьями! Ей совсем не хотелось, чтобы мужчины поссорились из-за нее и стали непримиримыми врагами.
 – Мне сказали, что ты никогда не оставался в Малеке на лето, а отправлялся в плавание до первого снега. Если ты не уезжаешь из-за меня, Магнус, то я готова поклясться, что не убегу.
 – Я знаю, что не убежишь, Зарабет. Да и куда тебе бежать? Обратно в Йорк? К Кейту и Токи? Там тебя поймают и казнят. Может быть, я глуп, но уверен, что ты не захочешь покинуть Малек.
 – Я не убегу. Так что не волнуйся, Магнус, отправляйся в плавание, если хочешь.
 Магнус почувствовал, как в нем поднимается раздражение, и мгновенно выплеснул гнев на Зарабет:
 – Перестань разыгрывать передо мной заботливую и добропорядочную жену, Зарабет. Эта ложь ни к чему не приведет. Ты хочешь отослать меня подальше, только чтобы не исполнять супружеские обязанности!
 Она промолчала, и Магнус резко схватил ее за запястья:
 – Это правда, Зарабет? Признайся, что ненавидишь и презираешь меня. Ты, наверное, хотела бы убить меня, если бы надеялась избежать страшной казни. Отвечай, Зарабет!
 – Я никогда никого не убивала!
 В ее голосе прозвучал гнев, отчего Магнус пришел в настоящее неистовство. Ярость требовала выхода и нашла его. Он ненавидел ее за холодность, которая мешала ему чувствовать себя мужчиной.
 – Неужели? А как же Олав? Разве ты не подмешивала ему яд в пищу, начиная со дня свадьбы? Скажи мне правду, Зарабет. Ты убила старика, потому что не хотела отдать ему свою девственность? А он имел право овладеть тобой, так как был твоим мужем. Или ты хотела заполучить его состояние?
 – Я не убивала отчима! Я заботилась о нем, как могла, хотя Олав был очень болен и таял на глазах. Клянусь Богом, это Токи отравила его. Они с Кейтом получили богатство Олава, а не я.
 Магнус с силой оттолкнул Зарабет, сел на корточки и уперся кулаками в колени.
 – Значит, в тебе еще теплится жизнь. Это можно увидеть, если тебя как следует расшевелить.
 – Так, выходит, ты это нарочно? – Зарабет задохнулась от возмущения и привстала, опираясь на локоть.
 – Нет, просто так получилось. А впрочем, не знаю.
 – Оставь меня, Магнус. Ты уже получил, что хотел. Мне неприятно, когда ты прикасаешься ко мне.
 Он хотел ударить ее за эти слова. Сила его ненависти к ней казалась непреодолимой. Но вместо этого Магнус положил руку ей на живот.
 – Интересно, ты уже забеременела?
 Зарабет постаралась вывернуться из-под его ладони. Он схватил ее за запястье и вложил ей в руку свою плоть. Зарабет окаменела, все ее тело напряглось. Она слегка сжала пальцы, и Магнус застонал от наслаждения, решив, что она все же не так холодна, как хочет казаться.
 – Нет, – прошептала она.
 – Да, – возразил он, властно взял обе ее руки и завел их ей за голову. – Я возьму тебя, Зарабет, потому что я твой муж, и это доставляет, мне удовольствие.
 И принялся ласкать ее там, там, где… Зарабет попробовала свести колени, но Магнус расхохотался в ответ на это ее движение. Он внезапно выпустил руки Зарабет, одним движением посадил жену себе на колени и вошел в нее. Его язык глубоко проникал ей в рот, щекоча небо, так что Зарабет почти задыхалась.
 Он застонал и, содрогнувшись в последний раз, затих, но продолжал целовать шею и плечи Зарабет, наслаждаясь ароматом и вкусом разгоряченной бархатной кожи. Магнус вспомнил о том, что еще недавно Зарабет носила уродливый металлический ошейник, и ужаснулся собственной жестокости.
 Магнус уже не сомневался в том, что любит Зарабет. Он молил богов о том, чтобы те послали им облегчение в страданиях, просил прощения за себя и Зарабет, которая укоряла себя за то, что осталась жить в то время, как Лотти мертва.
 Зарабет положила голову ему на плечо и заплакала. Тогда он осторожно уложил ее на спину, находясь глубоко в ее чреве, и навис над женщиной, опираясь на локти.
 – Почему ты плачешь? На этот раз я не причинил тебе боли, потому что ты достаточно возбудилась. В чем дело?
 – Это чересчур, Магнус. Я не в силах эхо вынести.
 – Если я скажу, что понимаю тебя, ты поверишь мне? Неожиданно эти слова обожгли измученное сердце Зарабет.
 Она испугалась.
 – Я знаю, что тебе надо уехать. Викинги всегда отправляются в набеги летом. Ты не в себе, потому что сидишь дома.
 На этот раз Магнус взял ее грубо и жестоко, потому что эти слова снова пробудили в нем ярость. Он проникал все глубже и глубже до тех пор, пока не освободился от семени. Тогда Магнус лег рядом с Зарабет и сказал:
 – Я отправлюсь в плавание со своими людьми после Совета. Когда я уеду, неси свое горе с достоинством, Зарабет, не скрывай его, а показывай, пусть все знают, что ты страдаешь и как бесконечна твоя печаль. Тогда все вокруг будут уважать тебя, иначе ты пропала. Твоя тоска по мужу должна трогать сердца всех и каждого, а если ты заплачешь на людях, это будет просто великолепно.




 Глава 21


 Через четыре дня Магнус отправился на Совет, в долину, принадлежавшую королю Харальду Прекрасноволосому. Он и трое его людей уехали верхом, потому что на «Морском ветре» меняли кормовое весло. Зарабет видела, как Магнус вскочил в седло своего любимого коня, Торгела, подаренного ему отцом. Конь заржал и попытался встать на дыбы. Магнус расхохотался и, крепче натянув поводья, похлопал его по крупу.
 Ее муж отлично смотрелся в седле. Шнуровка кожаных ботинок доходила почти до колен. Широкий кожаный пояс с золотыми и серебряными бляхами затягивал талию. Его светлые волосы сияли в лучах утреннего солнца, а черты лица казались такими прекрасными, что Зарабет было больно смотреть.
 Она отвернулась, почувствовав, как наваливается усталость и одиночество. И почему она так хотела, чтобы Магнус уехал? Как же она глупа, если пожелала остаться наедине со своим горем и пустотой в душе!
 Магнус окликнул ее. Зарабет обернулась и увидела, что муж направляется к ней. Не успела она опомниться, как он нагнулся и подхватил ее на руки. Торгел танцевал под ним, Зарабет испуганно вскрикнула, а Магнус весело рассмеялся. Он поцеловал ее и опустил на землю.
 Зарабет долго смотрела мужу вслед. До тех пор, пока всадники не скрылись за песчаной косой.
 Она принялась за работу, стараясь утомить себя и довести до полного изнеможения, чтобы заснуть ночью, а не мучиться до рассвета от бессонницы.
 Утром третьего дня Зарабет вышла из дома на крик служанки и столкнулась на крыльце с Хельги, которую сопровождали шестеро вооруженных мужчин. Свекровь была явно расстроенна.
 – Ингун сбежала!
 Зарабет смотрела на нее, ничего не понимая.
 – Ингун сбежала! – повторила Хельги.
 – Войдите в дом.
 Хельги увидела свою сестру Элдрид и отвернулась, взяв под руку Зарабет и ускорив шаг.
 – Это случилось прошлой ночью. Она бежала или была похищена. Ты не видела ее, Зарабет? Тебе ничего не известно о ней?
 – Нет, ничего. А почему ей вздумалось бежать?
 – Из-за Орма Оттарсона! – Лицо Хельги вспыхнуло от гнева. – Я и раньше подозревала, что она лгала отцу, когда заверяла в своей покорности. Я-то ее хорошо знаю. Ингун всегда нравился Орм, и она отказывалась верить в то, что этот человек стал бандитом. Орм – человек без чести, позорит свою семью и хочет опозорить нашу!
 – А где ваш муж? – поинтересовалась Зарабет и тут же вспомнила:
 – Ах да, он же на Совете, как и Магнус!
 – Конечно, Харальд в отъезде! Ингун выбрала подходящий момент. Она совсем не дура. Хотелось бы мне ее высечь так, чтобы она на коленях молила о пощаде! Значит, здесь она не объявлялась?
 – Мне жаль, Хельги. – Зарабет покачала головой. – Выпейте эля с дороги. Он охлажден и прекрасно утоляет жажду.
 Зарабет видела, как Хельги бросила настороженный взгляд на свою сестру и быстро отвернулась.
 – Вы не хотите задержаться здесь? – спросила Зарабет. – Мы могли бы послать гонца к Магнусу и Харальду.
 – Ты хорошая девочка, – устало вздохнула Хельги. – Нет, я вернусь домой. Вдруг эта строптивица все же вернется. Хотя надежды мало. Что сделано, то сделано. – Хельги сокрушенно покачала головой и направилась к дверям. Вдруг она остановилась и спросила Зарабет с улыбкой:
 – У тебя все хорошо?
 Зарабет кивнула, но насторожилась, опасаясь, что Хельги начнет расспрашивать ее об отношениях с Магнусом.
 – Время лечит боль. Увидишь, что я права, – сказала Хельги задумчиво.
 – Я в это не верю, – отозвалась Зарабет, глядя в печальные голубые глаза Хельги, так похожие на глаза Магнуса. – Боль может быть слишком сильной. А я не так сильна, чтобы справиться с ней.
 – Дело в том, что тебе пришлось за короткое время пережить очень много: ты оказалась на новом месте, для тебя началась другая жизнь после свадьбы. – Хельги говорила с сочувствием, оценив искренность невестки. – Так что твоя сила или слабость здесь ни при чем, Зарабет. Но вот что я тебе скажу, дочка: ты долго будешь нести свой груз боли и горя, если не избавишься от чувства вины. До тех пор пока ты этого не сделаешь, ты не станешь настоящей женой моему сыну и сама не будешь счастлива. А теперь расскажи мне, сильно Магнус переживает утрату сына?
 – Эгил приснился ему живым, как будто бы попал в рабство.
 Хельги задумчиво прикоснулась к амулету, который носила на груди.
 – Возможно. Возможно, так и есть.
 После отъезда Хельги и ее свиты к Зарабет подошла Элдрид и, глядя куда-то в сторону, промолвила:
 – Странно… вся эта история с Ингун, я имею в виду. Ингун не глупа. По крайней мере она не казалась глупой до твоего появления здесь. Только тогда она стала жестокой и мстительной. Ее просто невозможно было узнать. Как правило, Ингун руководствовалась разумом в своих поступках. Похоже, моя дорогая сестра знает свою дочь не так хорошо, как предполагает. Странно все это.


* * *

 Элдрид отказалась пояснить свое замечание, хотя Зарабет очень старалась расспросить пожилую женщину обо всем поподробнее. Тогда она решила, что Элдрид затаила обиду на сестру, потому и молчит, и, забыв об этом разговоре, пошла варить репу на гарнир к рыбе, пойманной рыбаками поутру.
 На следующий день шел дождь, настоящий ливень, от которого повеяло холодной осенью. Зарабет загрустила и, взглянув на сизые тучи, скрывшие вершины дальних скал, поежилась при мысли о долгих месяцах темноты. Как она переживет здесь зиму? Зарабет думала о Магнусе, о том, что тревожит его. Она надеялась, что ливень не застал Магнуса в пути и что муж пережидает его в сухом и безопасном укрытии. «Господи, я начинаю думать, как жена! Какая глупость!»
 После полудня дождь перестал, и выглянуло солнце. Все вздохнули с облегчением и высыпали на улицу. Во дворе было грязи по колено, но это никого не беспокоило, все бросились по хозяйственным делам. Мужчины отправились в поле, женщины принялись за стирку, из кузницы донесся стук тяжелого молота по наковальне, Элдрид снова уселась за ткацкий станок. Дети устроили возню в грязи перед крыльцом, но взрослые быстро прекратили это безобразие.
 Все вошло в привычную колею, лишь Зарабет так и не смирилась с утратой. Она страдала, видя, как люди, забыв о том, что произошло совсем недавно, смеялись, радуясь хорошей погоде. Проследив за тем, чтобы слуги и рабы были заняты делом, Зарабет вышла за ворота и направилась к берегу.
 Вода все еще была мутной после дождя от поднявшегося со дна взбаламученного ила. Зарабет задумчиво взглянула на лодку у причала, ту самую, в которой она пыталась с Лотти бежать от Магнуса, и сердце пронзила острая боль. Зарабет пошла по берегу куда глаза глядят. Ей хотелось побыть в одиночестве хотя бы полчаса.
 Вдруг послышался лай собаки, и она увидела высокого молодого мужчину с пшеничного цвета волосами и голубыми глазами. Крупным и крепким телосложением он напоминал Магнуса. В его руке сверкал обнаженный клинок, а жестокий взгляд был прикован к Зарабет.
 – У тебя красивые волосы. Я никогда раньше не видел волосы такого цвета, хотя мои люди не раз описывали мне их. Алые, как кровь, говорили они.
 Волосы! Что за ерунда? Зарабет не сводила глаз с его сабли. Мужчина был один, по крайней мере так Зарабет показалось, и она решила, что бояться его не стоит.
 – Кто ты?
 Он улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы. Зарабет равнодушно отметила, что он красив, и подумала о том, видит ли их кто-нибудь из рабов. Наверное, не стоит ей оставаться здесь наедине с незнакомым мужчиной.
 – Я караулил тебя, и мое ожидание затянулось. Я бы напал на Малек, но в этом не было необходимости. Мне нужна только ты, и богам было угодно привести тебя сюда одну. Я своим глазам не поверил, когда увидел, что ты вышла из ворот без сопровождения.
 – Вряд ли богам викингов есть какое-то дело до меня. Кто ты? Зачем я тебе понадобилась?
 – Я не люблю болтливых женщин и не терплю, когда мне задают глупые вопросы.
 Незнакомец сделал шаг к ней, и Зарабет невольно отступила. Она оглянулась назад, чтобы выяснить, далеко ли до ворот и сумеет ли добежать до дома быстрее незнакомца.
 – Не успеешь! – ухмыльнулся мужчина, догадавшись, о чем она думает. – Я бегаю быстрее тебя, ты слабая женщина. Хочу получше разглядеть тебя. Стой спокойно, я не причиню тебе вреда.
 Он стал медленно приближаться, сжимая в правой руке саблю. Подойдя к Зарабет вплотную, незнакомец вдруг вытащил у нее из волос шнурок и отшвырнул его в сторону резким и даже как будто сердитым движением. Затем собрал рассыпавшиеся волосы, намотал их на кулак и, притянув к себе, провел ими по своей щеке.
 – Терпеть не могу собранные волосы. Они должны быть распущенными. На ощупь твои локоны такие же завораживающие, как и на вид. И пахнут вкусно. Что это? Лаванда? Ты действительно похожа на иноземку, Ингун права. И глаза у тебя необыкновенные. Никогда не видел столь глубокого зеленого цвета! Такими бывают ели в чаще леса, куда редко заглядывает солнце. Интересно, а то, что скрыто под одеждой, тоже необычно? Ингун никогда не говорила мне, что ты красива. Она тебя ненавидит.
 – Ты – Орм Оттарсон? – догадалась Зарабет.
 – Приятно, что ты не только красива, но и умна, – хмыкнул он. – Вижу, моя слава опередила меня. Да, я – Орм Оттарсон, а ты – Зарабет, жена Магнуса.
 – Что ты здесь делаешь? Как раз сейчас твои преступления обсуждаются на Совете.
 – Я пришел, чтобы забрать тебя с собой и увезти от Магнуса Харальдсона. Мне давно хотелось досадить ему, а его сестра жаждет отомстить тебе. Вот и просила помочь ей. Ингун хотела бы, чтобы я тебя убил, но умолчала об этом. Поэтому ей придется довольствоваться тем, что я продам тебя арабу в Миклагарде за большие деньги. Хотя не думаю, что из тебя получится хорошая рабыня. Впрочем, это уже не мое дело. У тебя на шее еще сохранились следы ошейника? Я вижу, что нет. Ты, наверное, очень рассердила Магнуса, если он решил так жестоко наказать тебя.
 – Да, – ответила Зарабет. – Но я вовсе не хотела сердить его. Это получилось случайно.
 – Не важно. Ведь он простил тебя и даже взял в жены. Сначала я этому не поверил, потому что всегда знал Магнуса как человека гордого и несгибаемого. Я знаю его с детства. Среди нас он был самым упрямым и самолюбивым мальчишкой. Помню, как парень чуть не умер от страха, когда на него бросился вепрь, но не сдвинулся с места и в конце концов убил дикого зверя. Магнус – гордый человек. – Орм не сводил глаз с Зарабет, медленно перебирая пальцами ее волосы. – Ингун тоже гордая. И тоже может быть жестокой и безжалостной. Это меня всегда восхищало в ней.
 – У Ингун нет причин ненавидеть меня. Я не причинила ей зла.
 – Ингун легко довести до белого каления. Ты заняла ее место в доме брата, и она хочет уничтожить тебя. Правда, она погорячилась, выбрала неверную тактику, не поняв, что Магнус очень дорожит тобой, и утратила расположение брата.
 – Это она рассказала тебе все это? Ты выкрал сестру Магнуса из дома?
 Орм расхохотался.
 – Хельги хочет думать, будто это так. Но в глубине души она не сомневается, что Ингун пришла ко мне по доброй воле. Стоило мне только свистнуть, как она сбежала от родителей не раздумывая.
 – Магнус, его отец и другие достойные люди собрались сейчас, чтобы осудить тебя за грабежи и убийства. Тебе придется покинуть Норвегию. Я слышала, что изгои бегут на запад, в края, не так давно открытые викингами.
 Орм кивнул и улыбнулся ей чуть ли не по-дружески, а не как вооруженный злодей.
 – Ты права. Похоже, мне действительно придется уехать. Жаль, что одна из женщин Ингольфсона выжила и теперь рассказывает Совету о том, как мы ее насиловали. Я думал, она мертва, как и остальные. Мы захватили тогда много золота и серебра. Теперь у меня очень много денег. – Он бросил взгляд на высокий забор, ограждавший поместье Магнуса, затем на дальние горы с противоположной стороны фьорда. – И все же мой дом здесь. Я не хочу покидать его. Я богат, но у меня нет своей земли.
 – Никто не заставлял тебя убивать, грабить и насиловать.
 Орм перевел взгляд на Зарабет. На лице его больше не было улыбки.
 – Я не обсуждаю свои дела с женщинами. Ты не можешь понять, что движет мужчиной, когда он совершает те или иные поступки.
 – Я понимаю Магнуса, а он самый настоящий мужчина. – Слова сорвались с ее уст, казалось, против воли, и Зарабет почувствовала настоящую нежность к мужу. Магнус был добр и честен и с самого начала хотел сделать ее своей женой. Он любил Лотти, искренне оплакивал малышку. И ему было суждено в тот же день потерять сына…
 Зарабет вдруг поняла, какую ужасную ошибку совершила. Ведь она ни разу не пожалела Магнуса, хотя муж так нуждался в ее поддержке. Зарабет замкнулась в себе, в своей скорби, эгоистично не обращая внимания на чувства Магнуса и отталкивая его. Она вздохнула и закрыла глаза, мечтая о том, чтобы Магнус оказался сейчас рядом. Тогда Зарабет смогла бы повиниться перед ним, сказать, как презирает себя за глупость и равнодушие к нему. Только теперь Зарабет осознала, что все это время лгала себе и ему, что на самом деле нуждается в нем не меньше, чем он в ней.
 – Магнус лишил тебя девственности?
 Зарабет вздрогнула и открыла глаза. Слова Орма вернули ее в жестокую реальность. Она снова оглянулась, представила себе, как со всех ног бежит по тропинке к воротам, и словно со стороны увидела, что Орм догнал ее. Что же делать? Неизвестно.
 – Отвечай, женщина! Тебя лишил девственности Магнус или тот человек, за которого ты вышла замуж у себя на родине?
 – Магнус.
 – Его сестра поносила тебя, называла потаскухой, но я ей не верил. Ингун обливала тебя грязью даже в тот момент, когда я брал ее, а она стонала от наслаждения. – Орм помолчал, глядя на Малек. – Ты права. Тебя скоро хватятся, начнут искать. Нас могут увидеть вместе, а это ни к чему. Пойдем, нам пора.
 Зарабет вдруг повернулась и бросилась бежать.
 Совет продолжался в течение трех дней. Председательствовал Харальдсон. Он и зачитал обвинительный акт против Орма. Рассказ дочери Ингольфсона, двенадцатилетней Минин, о том, как Орм изнасиловал ее и бросил на прибрежных камнях, думая, что она умерла, поразил собравшихся викингов, едва сдерживавших слезы. Девочка пролежала без сознания трое суток, пока ее не нашли соседи. Высокий детский голосок дрожал под сводами зала, и мужчин переполняла ярость: каждый из них представлял на месте этого ребенка свою дочь и содрогался от ужаса и жажды мести.
 Орма единогласно признали вне закона. Он должен был навсегда покинуть Норвегию, если кто-нибудь из людей Ингольфсона не убьет его раньше.
 Тот вечер Магнус проводил с отцом и старшим братом.
 – Пора возвращаться домой, – сказал Магнус, глядя в беззвездное серое небо.
 – У тебя кровь кипит, – усмехнулся Маттиас. – Не терпится вернуться в постель к супруге.
 Магнус промолчал, вспомнив последнюю ночь перед отъездом. Зарабет лежала под ним, закрыв глаза, стиснув от боли зубы и ненавидя его. Он был ей противен, его ласки так и не смогли пробудить в ней ответное чувство. Напротив, когда все было кончено, жена горько разрыдалась. Магнус ненавидел ее в тот момент, ненавидел себя и изводился от собственной беспомощности.
 – Дело не в этом – я скоро оставлю ее. Моим людям не терпится отправиться в плавание. Рагнар заявил недавно, что все истомились на суше, что всем не терпится набить мешки золотом и серебром, обчистив парочку зажиточных британских монастырей. – Магнус вздохнул. – Наверное, скоро мы отправимся в плавание. Или начнем охоту на Орма, чтобы отнять у него награбленное золото.
 – Ток Ингольфсон хочет сам убить Орма, и это его право, – заметил Маттиас и обратился к отцу:
 – Магнус верно говорит. Пора закончить Совет и разъезжаться по домам. Я тоже соскучился по своей женщине.
 – Глида тебе жена, а не «женщина», – усмехнулся Харальд. – Одной лишь Фрее известно, за что Глида любит тебя и прощает все твои выходки! Ты ее не заслуживаешь, бабник…
 Маттиас рассмеялся и хлопнул отца по плечу.
 – Да Глида – единственная женщина, на которую я смотрел в своей жизни!
 Магнус вполуха слушал, как они шутливо переругиваются. Он скучал без Зарабет и волновался за нее. Такие чувства были ему внове. Магнус вышел из-за стола, желая побыть в одиночестве.
 Он жестоко страдал начиная с того дня, когда погибла Лотти и исчез Эгил, но никому не показывал этого. Магнус отправился бродить по лагерю, где среди десятков шатров слуги разводили огонь и готовили ужин. Дым от них вяло тянулся к небу. Вдалеке белели заснеженные вершины гор.
 Он вспомнил об Эгиле, и сын снова предстал перед его взором таким, каким Магнус видел его во сне, – худым и оборванным, но живым. Это видение точило сердце отца, как ненасытный червь, не давало покоя ни на минуту. Нет, скорее всего его сын мертв, как и Лотти. Нужно найти в себе силы, чтобы признать это и смириться. Как же трудно будет Зарабет сделать то же самое!
 Он страстно желал вернуться в Малек. Он должен был как можно скорее увидеться со своей Зарабет.
 Орм быстро догнал ее, схватил за талию и сбил с ног. Она вырывалась, а Орм смеялся, уткнувшись лицом ей в затылок. И вдруг без предупреждения он развернул беглянку и дал пощечину. Его удар был несильным, но щека у Зарабет запылала, словно обожженная. Она испуганно притихла.
 – Не вынуждай меня наказывать тебя, – сказал Орм, буравя ее пронзительным взглядом.
 Орм надеялся увидеть в глазах женщины слезы, но ошибся. Он почувствовал желание ударить ее снова, однако сдержался. Надо было спешить.
 – Не делай больше глупостей, тогда мне не придется тебя бить. В противном случае я заставлю тебя узнать, что такое настоящая боль.


* * *

 Зарабет стала вырываться, пытаясь расцарапать Орму лицо или вцепиться в волосы. Он потерял терпение и ударил ее кулаком так, что она потеряла сознание. Орм взвалил ее на плечо, оглянулся на ворота и убедился в том, что погони нет. Затем он спрятал саблю в ножны и поспешил прочь.
 Орм был уже в пятидесяти ярдах от поместья, когда из-за деревьев вышел его слуга.
 – Клянусь Одином, у нее чудесные волосы! И как сияют! Можно потрогать их? – попросил он.
 – Нет. Давай поскорее уберемся отсюда. Если поспешим, то уже к вечеру будем в лагере.
 – Она пропала, – повторила Элдрид.
 Магнус отказывался в это верить. Он смотрел на тетку и не мог вымолвить ни слова.
 – Это случилось два дня назад. Зарабет как сквозь землю провалилась. После дождя она вышла за ворота, и с тех пор ее больше никто не видел. Я не боюсь за твою жену, Магнус. Она тоскует после смерти сестры. Может, ей хочется побыть в одиночестве. Не огорчайся, Магнус, наверное, она сама скоро вернется.
 Магнус готов был растерзать старушку за такие слова. Он ничего не ответил ей и бросился к Холварду, который в течение долгих лет бессменно охранял ворота поместья.
 – Да, Магнус, я видел, как она выходила. Мне показалось, твоя жена была погружена в свои мысли, она осунулась, плечи ее были опущены… Мы сидели в доме целый день, потому что шел сильный дождь. Наверное, она решила отдохнуть от людей и прогуляться. За воротами твоя жена свернула на тропинку, ведущую к морю.
 – У нее ничего не было с собой? Холвард отрицательно покачал головой.
 – Думаю, кто-то похитил ее.
 – Да, возможно.
 Магнусу послышалось сомнение в голосе стражника. Холвард, как и другие домочадцы, считал, что Зарабет задумала покончить с собой или решила скрыться в лесах, где бы ее растерзали дикие звери. Но Магнус в это не верил. Зарабет была борцом по натуре, такой человек не станет добровольно расставаться с жизнью.
 Он собрал всех своих людей и отправился на поиски. Никто не стал возражать, ее искали так же добросовестно, как и исчезнувшего Эгила. Рагнар нашел на кусте лоскут платья.
 – Значит, ее несли, – заключил Магнус, изучив находку. – Ее нес на плече мужчина примерно одного роста со мной. Он подкараулил и похитил ее.
 Как ни странно, Магнус обрадовался этому, поскольку стало ясно, что Зарабет не предала его, а стала жертвой злодея. Но кто похитил ее? Кому понадобилась его жена? Жива ли она еще?
 – Ее унесли в ту сторону, Магнус, – сказал Эйнс, лучший следопыт в поместье. – Слава Одину, с тех пор не было дождя и следы сохранились.
 Магнус оценил рвение слуг, которые искренне хотели помочь ему вернуть жену. Он взмолился о том, чтобы Эйнс не ошибся и правильно определил направление поисков. К вечеру они наткнулись на брошенный лагерь. Эйнс сказал, что люди ушли отсюда двое суток назад.
 – Что будем делать, Магнус?
 – Мы вооружимся как следует и отправимся в погоню, – заявил Магнус, обращаясь к Рагнару. – Я догадываюсь, кто похитил ее, и этот мерзавец заплатит мне своей кровью.




 Глава 22


 Кто-то похлопал ее по щеке, а затем плеснул в лицо водой. Она закашлялась, открыла глаза и увидела Ингун с пустой чашкой в руке.
 – Жива! А Орм-то боялся, что ударил тебя слишком сильно! Я заверила его, что ты скоро очнешься.
 Зарабет промолчала. Сестра Магнуса обернулась и, увидев приближающегося Орма, сделала шаг назад. Он склонился и сжал голову Зарабет в ладонях, чтобы рассмотреть след от удара, алеющий на ее щеке. Его прикосновение было на удивление бережным.
 – Я не хотел бить тебя так сильно. Ты долго была без сознания. – Он усмехнулся. – Надеюсь, теперь ты будешь послушной. – Орм потрогал ее подбородок, на этот раз более грубо.
 Зарабет было больно, но она не подала виду и поинтересовалась у своего похитителя:
 – Где мы?
 Орм улыбнулся ей, но во взгляде его промелькнула угроза. Зарабет приготовилась к новому удару, однако его не последовало.
 – Я уже говорил тебе, что не люблю болтливых женщин.
 – Я не болтливая, просто любопытная.
 – Она издевается надо мной, но на первый раз я прощаю ее, – усмехнулся Орм, заметив, как Ингун побелела от злости. – Мы находимся недалеко от Малека. А теперь, когда ты очнулась, принимайся за работу. Ингун, поручаю ее тебе. Если не будет слушаться, ты знаешь, что делать. Мы скоро снимаемся с места.
 Напоследок Орм прикоснулся к волосам Зарабет, и его пристальный взгляд вселил в нее ужас. Он поднялся и, подмигнув ей, весело сказал:
 – Принимайся за работу.
 – Вставай! – Голос Ингун звучал торжествующе и в то же время мстительно.
 Зарабет с трудом поднялась, попробовала с силой сжать зубы, и в глазах потемнело. К счастью, челюсть оказалась несломанной, но болела нестерпимо.
 – Не жди от меня пощады, Зарабет. Со мной твои штучки не пройдут. Я говорила, что отплачу за то, как ты поступила. Я предупреждала, что ты еще пожалеешь о своем появлении в Малеке. Теперь ты поймешь – я никогда не говорю понапрасну. – С этими словами Ингун швырнула ей под ноги несколько узлов.
 Зарабет молча взвалила тяжелые узлы на плечо. Орм дал сигнал трогаться в путь.
 Пешком шли только двое: Зарабет и еще одна пленница. Орм, двое его людей и Ингун ехали верхом. Зарабет хотела выяснить, кто эта женщина, но та брела, опустив голову, и сторонилась Зарабет, словно была чем-то напугана. Судя по всему, ее похитили так же, как и Зарабет.
 При мысли о плене Зарабет невольно прикоснулась к тому месту на шее, где совсем недавно был металлический рабский ошейник. На мгновение она прикрыла глаза и подумала о Магнусе. «Он найдет и спасет меня. Если я хоть сколько-нибудь дорога ему, он придет за мной». Но это произойдет только в том случае, если люди в Малеке не убедят его, что она сбежала или покончила с собой, утопившись в море.
 Зарабет вспомнила последнюю ночь с Магнусом, Она всем своим видом давала понять, как он ей ненавистен, как противно ей это насилие. И расплакалась тогда совершенно беззвучно, муж видел ее слезы, но не услышал ни звука, ни слова мольбы о пощаде. Он удовлетворял свою похоть, совсем не думая о том, что Зарабет страдает. На следующее утро Магнус уехал, и она долго смотрела ему вслед, после того как муж поцеловал ее при всех на прощание и ускакал.
 Поскольку две пленницы шли пешком, процессия двигалась медленно. Через некоторое время Орм поднял руку вверх, и все остановились. Он подозвал одного из своих людей, Коула, и приказал ему взять к себе в седло женщину, а Зарабет посадил к себе на коня.
 – Пусть она едет на моей лошади, – предложила Ингун. – А я поеду с тобой. Нельзя оказывать пленнице такой почет.
 – Думаю, если мы предоставим жене твоего брата коня, то окажем ей хорошую услугу.
 Ингун прикусила губу, лихорадочно подыскивая веский довод, чтобы переубедить Орма. Она заметила, что Зарабет против своего обыкновения не стала сопротивляться, когда Орм протянул ей руку и поднял в седло. Он усадил ее перед собой, прижал к себе и тронул коня. Ингун готова была лопнуть от злости и ревности, видя, что Орму очень нравится такое соседство. Если бы у нее был кинжал, с каким бы удовольствием она вонзила его Зарабет под ребра!
 – Ингун!
 Она вздрогнула от неожиданности и подъехала ближе к Орму.
 – Да?
 – Расскажи мне, что ты знаешь о рабыне с такими прекрасными волосами и странным именем. Ты называла ее потаскухой и утверждала, что она обманула твоего брата. Что это значит?
 – Мой брат посватался к ней в Иорке, но она предала его. Решила выйти замуж за старика, который был богаче Магнуса. Потом она отравила своего мужа, чтобы прибрать к рукам его состояние. Такой нельзя доверять. Это настоящая ведьма, она на все способна.
 – Я никому не доверяю: ни мужчинам, ни женщинам. Поэтому я всегда в безопасности. Что же касается ее вероломства, то неужели ты считаешь меня глупцом, Ингун?
 Она взглянула на Орма непонимающе и увидела, что глаза его вдруг потемнели и из небесно-голубых стали почти черными. Орм рассердился, и Ингун, быстро оценив ситуацию, отрицательно покачала головой.
 – Нет уж, скажи вслух, – потребовал он.
 – Ты не глупец, Орм.
 – Хорошо. Мне нравится, когда ты послушна.
 Ингун вспомнила свой разговор с Ормом перед тем, как он отправился похищать Зарабет, и добавила дрожащим голосом:
 – Возможно, это я глупа. – Как только эти слова сорвались с ее уст, Ингун пожалела, что произнесла их.
 – Что ты имеешь в виду?
 – Я пришла к тебе, потому что думала, ты меня любишь. Я оставила родительский дом ради тебя.
 – А теперь сожалеешь об этом? Да, ты действительно глупа, Ингун. Можешь не сомневаться, ты станешь моей женой.
 – А что ты сделаешь с ней?
 – Я еще не решил.
 Ингун больше нечего было добавить. Она видела спину Зарабет, по которой рассыпались огненно-рыжие волосы, и жажда мести обжигала ее сердце. Она должна взять реванш над этой тварью! Орм подвержен мужским слабостям. Даже Магнус поддался очарованию Зарабет и отверг родную сестру ей в угоду!
 – У тебя болит челюсть? – спросил Орм у Зарабет.
 – Нет, – ответила Зарабет.
 – Прекрасно. Похоже, ты сильная женщина. Мне это нравится. Скажи, что Магнус станет делать, когда вернется в Малек и узнает, что ты исчезла?
 – Он отправится меня искать, найдет и убьет тебя.
 – Ха! – рассмеялась Ингун. – Ему объяснят, что ты попросту сбежала или бросилась вниз головой с причала и утонула, как твоя сестра-идиотка.
 – Я предупреждала тебя, чтобы ты не смела говорить о Лотти в таком тоне. – Зарабет обратила к Ингун пылающее яростью лицо.
 – И что же ты можешь мне сделать, дрянь?
 Зарабет попыталась из седла дотянуться до Ингун. Для Орма это явилось неожиданностью, и он едва удержал пленницу. Странно, но в ее глазах он не увидел страха, лишь гнев.
 – Сиди смирно, а не то я снова ударю тебя! – Он хорошенько встряхнул Зарабет.
 – Моя сестра…
 – Ее больше нет! Она умерла!
 – Так же, как и Эгил! Неужели ты посмеешь издеваться и над ним, Ингун?
 – Не трогай Эгила! – побледнела Ингун. – Он был хорошим мальчиком, наследником Магнуса, а не убогой рабыней, в которой нет и капли его крови, благородной крови викингов!
 Зарабет снова сделала попытку вырваться, но Орм крепко держал ее на этот раз, с усмешкой наблюдая, как Ингун на всякий случай попридержала коня на безопасном расстоянии.
 – Откуда в рабыне такая страстность? – Он накрутил ее волосы на кулак, притянул к себе, так что Зарабет уперлась затылком ему в грудь. – А теперь сиди спокойно. Нам предстоит долгий путь.
 Ингун больше не приближалась. К вечеру Орм подал знак остановиться на привал в небольшом лесочке у подножия холма.
 – Через день мы достигнем фьорда Осло. Там находится мой корабль «Дикая крачка».
 Зарабет хотелось бы знать, куда бандит собирается плыть, но не рискнула задать этот вопрос. Орм внушал страх, и она решила быть поосторожнее. Ингун велела собрать хворост для костра. Коул следовал за Зарабет повсюду, сам ничего не делая, но не спуская с нее глаз. Он был темноволос, молчалив и двигался настолько бесшумно, что Зарабет время от времени оглядывалась, чтобы убедиться, рядом ли он. Коул не пытался приблизиться к ней, лишь молча наблюдал, но от его взгляда, взгляда убийцы, у Зарабет мурашки бежали по телу.
 Только когда Орм протянул ей кусок жареной зайчатины, Зарабет ощутила, что очень голодна. Она быстро расправилась со своей порцией и поняла, что не наелась.
 – А что ты мне дашь за второй кусок? – с улыбкой поинтересовался Орм, отодвигая миску от Зарабет.
 Он говорил с веселой насмешкой, совсем не как кровожадный убийца и насильник. Орм возвышался над ней, скрестив на груди руки и чуть расставив ноги для устойчивости.
 – У меня ничего нет.
 – Это как посмотреть, – сказал он загадочно и протянул Зарабет второй кусок.
 Она утолила голод и почувствовала страшную усталость. Ее стало клонить в сон, и через несколько минут Зарабет уснула. Орм пристально смотрел на нее. Зарабет спала, трогательно положив под щеку ладонь. Он взял одеяло и укрыл ее.
 Обернувшись, Орм перехватил злобный взгляд Ингун.
 – Пойдем, – громко сказал он и протянул руку.
 Ингун вспыхнула. Коул и Бейн подняли головы и многозначительно переглянулись. Ингун стыдилась того, что Орм открыто пользуется ее телом, хотя они еще не женаты. Но разве у нее был выбор? Сама пришла к нему, добровольно, а если теперь откажет Орму…
 Ингун встала, притворилась, что поправляет юбку, собираясь с Ормом прогуляться, чтобы обсудить их планы без свидетелей. Бейн громко хмыкнул. Он был ей глубоко ненавистен, потому что не скрывал своего презрения.
 – Как ты хочешь, чтобы я взял тебя?
 – Они все слышат! Не говори так громко!
 Орм рассмеялся, на виду у мужчин притянул к себе Ингун и звучно поцеловал. Затем он отстранил ее от себя и провел рукой по шее и вздымающейся груди.
 Ингун возмущенно вскрикнула, а Орм снова рассмеялся. Она бросилась бежать от костра, уже зная, что любимый последует за ней, но не предложит ей одеяла, а грубо прижмет к дереву и задерет подол. Орм всегда так наказывал ее за непокорность, болтливость и излишнее любопытство.
 Ингун не ошиблась: Орм действительно прижал ее к стволу сосны… Она тихо постанывала в такт его ритмичным движениям. Когда все закончилось, она поправила подол платья, и ей вдруг захотелось умереть от стыда и горя.
 – Тебе надо вымыться, Ингун. Раньше ты пахла вкусно, а теперь от тебя несет конским потом.
 Ингун кивнула и пошла обратно, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться от унижения. Только она заснула, как почувствовала, что Орм лег рядом и прижался к ней сзади.
 – Тихо, – шепнул он и поцеловал ее в ухо. – Прости меня, Ингун. Я обидел тебя, и теперь сам на себя злюсь за это. Позволь мне загладить вину.
 Она ощутила, как рука Орма скользнула под платье, и хотела было оттолкнуть его, крикнуть, чтобы оставил ее в покое, но вместо этого закрыла глаза, наслаждаясь его ласковыми прикосновениями. Ингун возбуждалась все сильнее и, когда настал миг высочайшего блаженства, прикрыла себе рот ладонью, чтобы не закричать. Орм тихонько посмеивался сзади:
 – Ну вот, теперь ты не будешь смотреть на меня, как на врага. Тебе понравилось, да? А сейчас я хочу, чтобы ты поблагодарила меня, Ингун.
 Она нежно поцеловала его, и Орм заснул.
 Утром Ингун разбудила Зарабет грубым пинком в бок.
 – Рабыня не должна спать, когда ее хозяйка бодрствует. Вставай и отправляйся за дровами. Поторопись.
 Зарабет повиновалась, и Коул по обыкновению сопровождал ее. Он выглядел еще более мрачным, чем всегда. Его помятое со сна лицо казалось Зарабет отвратительным. Коул, как всегда, молча следовал за ней по пятам.
 Зарабет и вторая пленница снова шли пешком. Часа через три Орм наконец сжалился над Зарабет и посадил ее к себе в седло. Ингун на этот раз благоразумно промолчала.
 – Женщинам надо вымыться, – неожиданно заявил Орм. – Они пропахли лошадьми. Мы остановимся у небольшого озера, что лежит к западу.
 – Но это же в стороне от фьорда, Орм! – воскликнул Коул. – Неужели ты не хочешь поскорее убраться отсюда? Мы же вне закона! Ведь на Совете против нас свидетельствовала маленькая дрянь, которая, к несчастью, выжила! – Он кивнул в сторону Ингун:
 – Это ее отец настроил всех против нас, известное дело!
 – Не бойся погони, Коул. Я ваш вожак, а значит, не допущу ошибки.
 – Зачем мы тащим с собой Ингун? – Коул плюнул в ее сторону. – Неужели ты хочешь такую взять в жены?
 Орм прищурился и вдруг, к огромному изумлению Зарабет, расхохотался.
 – Слушайте, вы оба. Да, Бейн, я вижу у тебя на лице тень сомнения. Так вот, дочь Харальда находится здесь потому, что, пока Ингун среди нас, они не осмелятся атаковать меня. Теперь ясно? Она просто заложница!
 – Нет, ты лжешь! – крикнула Ингун. – Я пришла к тебе, так как не верила в то, что ты стал разбойником…
 – Но я сгал им, Ингун. И теперь ты это знаешь.
 Его голос был пугающе спокоен и мягок. Ингун побледнела как полотно. Зарабет почувствовала жалость к ней и смертельный страх перед Ормом.
 – Успокойся, Ингун, – снова рассмеялся он. – Я вовсе не такое чудовище, как обо мне говорят. Просто хотел испытать тебя. Коул слышал, что девчонка выступала на Совете против нас. Но она солгала. А теперь слушайте меня. Я намерен взять в жены Ингун, дочь Харальда, самую прекрасную женщину на свете, которую я очень люблю. Мы вместе покинем эту холодную страну, отправимся на восток и обоснуемся в Британии. Мы купим там землю на деньги от продажи рабов.
 Бейн и Коул тихонько переговаривались. Зарабет не знала, что и думать. Орм был дьявольски хитер, его язык напоминал ядовитое змеиное жало. Он внушал Зарабет неподдельный ужас. Ингун, ободренная заявлением Орма, успокоилась, на ее щеки вернулся румянец.
 День клонился к вечеру, Зарабет размышляла о побеге. Она понимала, что Орм убьет ее, а затем с улыбкой будет отрицать свою вину. Уже в сумерках сделали привал. Зарабет принялась за привычную работу – сбор хвороста. Коул ходил за ней следом и указывал на подходящие ветки, даже не думая помочь ей.
 – Мне нужно остаться одной… всего на минуту, – заявила вдруг Зарабет, улучив подходящий момент.
 – Я буду следить за тобой, – бесстрастно отозвался Коул и скрестил руки на груди.
 За несколько секунд Зарабет перебрала в уме различные варианты. Ни один не подходил, потому что спрятаться от пристального взгляда Коула было невозможно. Тогда она просто дождалась, пока охранник отвернется, подобрала подол и бросилась бежать к сосняку, где быстро спряталась за большим стволом. Зарабет не слышала ни звука. Коул двигался бесшумно, как дикий зверь. Где он находится в данный момент?
 – Эй, подожди, женщина! – вдруг раздался поблизости его хриплый окрик. – Вернись, слышишь! – Зарабет услышала его сбивающееся дыхание всего в футе от себя. – Орм накажет тебя! Ты еще пожалеешь о своей выходке. Он сломает тебе челюсть. Иди сюда, дрянь!
 Коул приближался на цыпочках, прислушиваясь к малейшему шороху. Зарабет затаила дыхание, закрыла глаза и вжалась в ствол дерева.
 – Ты не одурачишь меня, женщина! Иди сюда, и я не буду сердиться на тебя.
 Она не двигалась, но приготовилась дать отпор. Коул на цыпочках обошел вокруг дерева и столкнулся лицом к лицу с Зарабет. Он самодовольно усмехнулся. Зарабет выбросила вперед руку. Коул не успел отскочить в сторону, получил удар камнем в живот и согнулся от боли пополам. А Зарабет мгновенно подняла камень и опустила его на голову своему надсмотрщику.
 Коул рухнул как подкошенный, не издав ни звука, и больше не шевелился.
 Зарабет была свободна. Это ощущение казалось невероятным и кружило ей голову. Она в недоумении стояла над охранником. Придя в себя, Зарабет отбросила камень и присела на корточки возле Коула. Она выхватила у него из-за пояса нож и побежала через лес. Зарабет думала, что углубляется в чащу, но стволы деревьев, становились все тоньше, просветы между деревьями – все больше.
 И совсем скоро она оказалась на лугу, то есть в поле зрения Орма и Бейна. Но за лугом начинался настоящий густой лес. где можно было надежно укрыться от погони. Зарабет решила, что преодолеет это расстояние в считанные минуты.
 Магнус похлопал своего любимца Торгела по шее и присел на корточки рядом с Эйнсом, который внимательно разбирал следы.
 – Они близко, Магнус. Две их лошади идут под двумя всадниками. Я бы предположил, что на каждой сидят мужчина и женщина.
 Магнус представил себе, что Орм везет перед собой плененную Зарабет. Кто же вторая женщина? Может быть, Ингун?
 – Еще на одной лошади едет женщина.
 Магнус решил, что это скорее всего и есть сестра. Кто же еще?
 – Итак, получается трое мужчин и три женщины.
 – Да, похоже, что так.
 Магнус поднялся и вгляделся в горизонт.
 – Орм направляется к фьорду Осло. Готов поклясться, что их ожидает там прекрасно снаряженный корабль, чтобы покинуть Норвегию.
 – Следы свежие? – поинтересовался Рагнар. Эйнс обиженно отвернулся, за него ответил Магнус:
 – Боюсь, что бандиты успеют достичь фьорда и сесть на корабль раньше, чем мы их догоним.
 – Как ты думаешь, Зарабет поехала с ними добровольно?
 – Я знаю, что ты недолюбливаешь ее, – сурово обратился Магнус к Рагнару. – Однажды Зарабет обвела тебя вокруг пальца, и ты до сих пор не можешь ей этого простить. А тебе следовало бы отнестись к ней с состраданием и доверием. Теперь послушай: она не хотела причинить тебе вред. Зарабет беспокоилась не за себя, а за Лотти, и решилась тогда на побег только потому, что желала спасти сестру. Если ты не преодолеешь неприязнь к Зарабет, мне придется избавиться от человека, которого я столько лет считал своим другом.
 Лицо Рагнара превратилось в каменную маску.
 – Разве ты не поступил бы так же, если бы дело касалось твоей сестры? – продолжал Магнус. – Разве не убил бы не раздумывая того, кто причинил ей вред? А Зарабет вовсе не хотела убивать тебя, она хотела сбежать от меня.
 – Она всего лишь женщина.
 – Да, – рассмеялся Магнус. – И моя жена. Так что тебе придется помириться с ней.
 – Я не уверен, что мы найдем Зарабет, чтобы я мог помириться с ней, Магнус. – Рагнар горько усмехнулся и положил руку на плечо друга. – Ты же сам сказал: Орм доберется до корабля раньше, чем мы успеем перехватить его.
 – В путь! – воскликнул Магнус.
 Наверное, разумнее было бы вернуться в Малек и поторопиться с ремонтом кормового весла на «Морском ветре». Но какая-то неведомая сила заставляла Магнуса гнать Торгела во весь опор. И только когда лошади выбились из сил, Магнус объявил привал. Их было шестеро: вооруженные до зубов воины, отчаянные головорезы, не привыкшие отступать в бою. Магнус жаждал добраться до Орма и убить его, почти не думая о мести за дочерей Ингольфсона. Главное, что Орм похитил его любимую.
 Зарабет не оглядывалась, сосредоточившись на полоске леса, маячившей на противоположной стороне луга. Перед глазами прыгали темные точки, в боку кололо, но она не останавливалась.
 Вдруг удар в спину сбил с ног Зарабет. Она упала в высокую траву, смягчившую падение.
 Зарабет не сразу пришла в себя и никак не могла вздохнуть от боли. До нее донесся цокот лошадиных копыт, который становился с каждой минутой все ближе и ближе. Зарабет прижалась щекой к траве, ее сердце готово было выскочить из груди от страха.
 – Клянусь Тором, она ранена!
 Это был голос Орма. Последним усилием воли Зарабет вскочила и снова бросилась бежать, но Орм быстро догнал ее и, свесившись с седла, схватил за плечо. Дальнейшая борьба была бесполезна. Она остановилась и безвольно пошла вслед за Ормом из зарослей высокой травы. Он пристально посмотрел ей в глаза.
 – Почему ты захотела сбежать? Я же запретил тебе даже пытаться делать это. Теперь у меня нет другого выхода – я должен наказать тебя.
 Зарабет подняла глаза на Орма. Он говорил бесстрастно, но в его взгляде чувствовалась такая жестокость, что Зарабет похолодела.
 – Отвечай мне, Зарабет.
 – Я хочу вернуться домой. Я хочу к Магнусу.
 – Когда мы доберемся до Йорка, я позабочусь о том, чтобы у тебя на шее снова был железный ошейник, – рассмеялся Орм, посадил ее в седло и повез в лагерь.
 Костер уже догорал, над ним витал аромат жареного фазана. Коул сидел на бревне, сжимая голову руками. Когда он поднял глаза, Зарабет поняла, что бандит с наслаждением убил бы ее, имей он такую возможность. Ингун была вне себя от ярости. Зарабет увидела, что другую пленницу жестоко избили в ее отсутствие. Женщина держалась за живот, а глаза ее покраснели от слез. Похоже, ей было очень больно.
 – Ты нашел ее, – равнодушно заметила Ингун.
 – Конечно! Она не умеет быстро бегать, к тому же я верхом. Как бы наказать ее, Ингун? Как наказывают рабов за побег? Это серьезное преступление.
 – Пусть работает, пока не свалится замертво.
 – Этого мало, – сказал Орм. – Взгляни на беднягу Коула. Она оглушила его, и теперь он не скоро избавится от головной боли. Нет, наказание должно быть таким, чтобы Зарабет надолго его запомнила.
 – Тогда выпори ее.
 – У нее слишком нежная кожа. Я не хочу, чтобы на ее спине остались рубцы. Ты била ее, Ингун?
 – Да.
 – И следов не осталось?
 – Я не знаю. Магнус лечил ее.
 – Нет. Мы накажем ее иначе.
 – Ты хочешь поступить так же, как и с ней? – Ингун кивнула в сторону другой рабыни.
 Только теперь Зарабет поняла, что женщину, по костлявым плечам которой рассыпались растрепанные грязные волосы, вовсе не избили. Орм жестоко изнасиловал ее.
 – Нет, Ингун, с Зарабет я поступлю иначе. Я не хочу, чтобы она кричала и вырывалась, как эта дрянь.
 – Нам пора отправляться в путь, Орм, – подал голос Коул. – Сейчас не время для наказаний. Магнус Харальдсон обязательно явится за своей женой, уж я-то его знаю.
 – А я бы хотел проучить ее, – усмехнулся Бейн.
 – Ты не станешь этого делать, Орм! Мы должны спешить! – воскликнула Ингун.
 Орм круто развернулся к ней и ударил по лицу так сильно, что Ингун отлетела к костру и едва не обожглась. С испуганным визгом она бросилась от огня.
 Орм деловито потер ладони и с улыбкой оглядел своих спутников. В его глазах сверкала ярость, но голос был на удивление спокойным:
 – Не смей больше указывать мне, что делать, Ингун. В следующий раз я обойдусь с тобой по-другому. А теперь я хочу есть. Дай нам с Зарабет по куску фазана. Она, должно быть, голодна после своей беготни.




 Глава 23


 Зарабет раздражал сумрачный полумрак по ночам. Поскольку ночью по-настоящему не темнело, все надежды на новый побег пришлось оставить. Тем более что теперь за ней следили с удвоенным вниманием.
 Ее не покидали ужасные предчувствия: судя по тому, как пристально смотрел на нее Орм, полулежа у костра, бандит собирался изнасиловать непокорную пленницу. Ингун не спускала с него глаз. Коул давно уснул, закутавшись в плед. Бейн схватил другую женщину и потащил ее в лес.
 Когда они вернулись, Бейн швырнул ее к костру и накрыл одеялом.
 Зарабет думала о том, что ощущает вторая пленница. Она все время молчала, стараясь быть как можно незаметнее для окружающих, и покорно исполняла все приказания. Зарабет заме-тила, что у несчастной нет передних зубов, а верхняя губа рассечена, отчего она выглядела гораздо старше своих лет.
 Интересно, где ее захватили? Босые ноги женщины были в синяках и кровоподтеках, платье изодрано в клочья, а волосы давно не знали гребня. Зарабет решила подойти к ней, чтобы утешить, но, к своему удивлению, увидела, что уже через пару минут пленница крепко заснула и громко посапывала под теплым одеялом.
 Зарабет села, прислонившись спиной к стволу сосны, и обхватила колени руками. Она не могла заснуть. Орм выслеживал ее, поджидая удобного момента для нападения. Хищник играл с ней. От волнения и страха в животе у Зарабет забурлило. Ей необходимо было уединиться.
 – Ингун, мне нужно отойти на минуту, – сказала она.
 Ингун презрительно отвернулась от нее, тогда Орм поднялся со своего места.
 – Я провожу тебя, Зарабет.
 – Нет, оставь ее! Я сама схожу с ней!
 – А ты не боишься, что она убьет тебя? – усмехнулся Орм. – Тогда Зарабет окажется в моей власти. Ты хочешь этого, Ингун?
 – Я хочу, чтобы мы как можно скорее уехали отсюда. Я хочу, чтобы мы добрались до Британии, продали рабов, купили землю и построили дом более роскошный, чем у моего отца. Я хочу, чтобы мы поженились, Орм.
 – И это все? Так знай, я уже был в Британии и купил там землю неподалеку от реки Турлоу.
 – Как, ты уже плавал в Британию? – удивилась Ингун.
 – Да, мы торговали там мехами и шкурами, а также бивнями моржа, – вмешался Бейн. – Кроме того, мы продавали там рабов…
 – Хватит, Бейн. Когда мы доберемся до места, Ингун, ты сможешь купить новых рабов. Две рабыни у нас уже есть, и они великолепны, не так ли?
 – Оставь одну для удовлетворения своей похоти, а Зарабет давай бросим здесь. Она либо погибнет, либо выживет. Теперь мне все равно, что с ней будет. Давай поскорее уедем, Орм, подальше от моих отца и брата.
 – Но ведь ты хотела, чтобы я отомстил за тебя. Ты умоляла, чтобы я похитил эту женщину и продал на невольничьем рынке, потому что она обманула твоего брата и навредила тебе. Ты сама не знаешь, чего хочешь.
 – Я отведу ее в лес, – сказала Ингун, поднимаясь. Орм пожал плечами и даже не посмотрел в их сторону.
 – Он хочет меня, Ингун, – сказала Зарабет, когда они отошли за деревья. – Ты же сама это понимаешь. Неужели ты допустишь, чтобы он сделал "то?
 – Не желаю тебя слушать. Поторопись, и пойдем обратно.
 – Ты боишься его, Ингун. Он не в себе, это очевидно.
 – Давай быстрее!
 Орм внезапно появился в кустах, когда обе женщины оправляли юбки.
 – Пришло время наказать Зарабет. Ты хочешь присутствовать при этом, Ингун?
 – Ты будешь бить ее?
 Он отрицательно покачал головой и улыбнулся. Глаза бандита дьявольски сверкали в лунном свете.
 – Что ты задумал?
 – Я хочу, чтобы Коул взял ее. По-твоему, это достаточное наказание?
 – Но Коул еле жив после того, как она чуть не проломила ему голову.
 – Тогда пусть это сделает Бейн.
 – Он только что имел другую женщину. В его возрасте две подряд – это чересчур.
 – Сама видишь, что я единственный, кто может наказать эту строптивую пленницу как следует. Возвращайся в лагерь, Ингун. Я вернусь, как только закончу с ней.
 Магнус чувствовал, что они наступают Орму на пятки, но нагнать негодяя никак не удавалось. Скорее всего бандиты уже поднимают паруса на своем судне или берутся за весла, если на море штиль. А может быть, они уже плывут к Хедеби. Магнус закрыл глаза, ощущая боль потери. Неужели ему суждено утратить и жену! Успел ли Орм изнасиловать ее? Магнус не мог пережить того, что не выполнил данную им клятву – защитить жену мечом и самой жизнью своей.
 – Клянусь Тором, в это невозможно поверить! Иди сюда, Магнус, посмотри! Они всего в трех часах пути. Взгляни на следы! Неужели Орм так глуп, что решил задержаться?
 – Да, – согласился Рагнар с Эйнсом. – Он действительно глуп. Орм так самонадеян, что не ожидает погони. Или считает Магнуса трусом. А может, он просто потерял разум?
 Магнус сгорал от нетерпения продолжить погоню.
 – Ингун, похоже, с ними, – шепнул Рагнар ему на ухо.
 – Да, я знаю. К сожалению, наши лошади выбились из сил. Пусть отдохнут, но через час мы тронемся в путь.
 Их силы тоже были на исходе, но никто из мужчин не жаловался на усталость. Расседлав коней, они сели на траву и перекусили сухой телятиной и сухарями.
 – Что ты собираешься сделать с Ингун? – поинтересовался Рагнар.
 – Верну отцу, пусть поступает с ней по своему усмотрению.


* * *

 Рагнар бросил взгляд на Магнуса и решительно заявил:
 – Я готов взять ее в жены, Магнус, если твой отец, не будет возражать. Я справлюсь с ее сварливым характером. Не сомневайся, я усмирю твою сестру.
 – Похоже, что не Орм, а ты потерял разум, – с улыбкой отозвался Магнус.
 Зарабет затравленно смотрела на Орма, медленно подходящего к ней с глумливой улыбкой. Она чувствовала себя грязной, оборванной и беспомощной и никогда прежде не испытывала такого страха. Ингун, опустив голову, побрела в сторону.
 – Нет, Ингун! Пожалуйста, не уходи!
 Ингун остановилась на мгновение, но даже не обернулась.
 – Я вовсе не похож на грубое животное, Зарабет. Так почему ты не хочешь меня?
 Ее настолько поразило искреннее удивление Орма, что она едва не рассмеялась. Его взгляд был равнодушен, а голос бесстрастен. Зарабет предполагала увидеть безумный блеск в глазах, но ошиблась. Этот беспощадный насильник внушал ей беспредельный ужас. Не спуская с Зарабет глаз, он стал расстегивать кожаный пояс.
 – Если ты попробуешь взять меня силой, я убью тебя.
 – Слабая женщина, – усмехнулся он, – поэтому говоришь ерунду. Но мне не нравится, что ты пытаешься угрожать мне, Зарабет. Если не хочешь, чтобы я тебя выпорол, лучше придержи язык.
 – Попробуешь меня изнасиловать, я тебя убью, – упрямо повторила Зарабет. – Тебе придется сначала убить меня, чтобы овладеть моим телом. Клянусь христианским Богом и всеми богами викингов!
 Орм подмял ее под себя, и в следующий момент Зарабет получила сильнейший удар в челюсть. Она откинулась назад и больно стукнулась затылком. Орм встал и смотрел сверху, как она пыталась подняться.
 Зарабет откинула волосы со лба, она раскраснелась, тяжело дышала. Ее уверенность в себе быстро таяла: она не сможет долго сопротивляться, придется подчиниться. И все же что-то в глубине души не позволяло ей сдаться, смириться с таким унижением.
 – Если мне не удастся убить тебя, это сделает Магнус, – процедила она сквозь стиснутые зубы.
 Орм медленно сжал ладонь в кулак, занес его над Зарабет, но не ударил.
 – Я так же храбр, как Магнус, только более ласков и покладист. Ты сама могла в этом убедиться. Я силен, как и он. Мальчишками мы часто соревновались и побеждали друг друга по очереди. Но он пошел по протоптанной дорожке, сделал то, что требовал его отец, и женился на той дуре, которую выбрала для него его семья. Магнус унаследовал дедовское поместье Малек и превратился в мирного фермера и торговца. А я… я всегда хотел другого…
 Орм нахмурился и помедлил, словно подбирая нужные слова. После минутного молчания он пожал плечами:
 – Я имел больше женщин, чем Магнус, и могу доставить тебе большее наслаждение, чем он. Ты родом из Британии, где действуют законы датского королевства. Я верну тебя домой, на родину. Ты будешь жить со мной и никогда не будешь знать ни в чем недостатка. Не противься мне.
 – Магнус мой муж. Я поклялась ему в верности. Он добр, честен и любит меня.
 – Он просто использует тебя, глупая женщина. Так, как ты говоришь о нем, может говорить любящая дочь, но никак не жена, которая сгорает от страсти к мужу. Ты говоришь, Магнус добр? Да он просто слаб. По-твоему, он честен? Но его родня, и прежде всего братья, растерзают Магнуса, если он посмеет отступить от закона.
 Орм видел, что его слова не оказывают на Зарабет никакого действия. Он злился, но не показывал виду.
 – Магнус любит женщин. Если ему понравится какая-нибудь, то он не задумываясь овладеет ею прямо на твоих глазах, несмотря на то что ты его жена. Разве он до сих пор не любил Сиру в твоем присутствии? Не унижал тебя таким образом?
 – Ты же говоришь, что знал больше женщин, чем Магнус.
 – Да, это так, – подтвердил он. – Магнус затащит в свою постель любую рабыню, какая ему понравится. Он никогда не был верен одной женщине, как я.
 – Ты имеешь в виду Ингун? Ты собираешься жениться на ней и хочешь, чтобы я осталась твоей рабыней?
 Орм рассмеялся и бросил на Зарабет загадочный взгляд.
 – Если ты не станешь противиться мне… кто знает, может быть, я сделаю Ингун твоей рабыней. – С этими словами бандит склонился над пленницей и стал гладить ее чудные волосы. – Я хочу, чтобы ты родила мне ребенка с такими же волосами, как у тебя. Из него получится настоящий вождь, властитель, который завоюет Норвегию и Британию, который уничтожит, сотрет в порошок сыновей короля Альфреда.
 – Если я забеременею от тебя, то своими руками задушу младенца.
 Зарабет поняла, что зашла слишком далеко. Глаза Орма стали черными, как уголь. Она понимала, что играет с огнем, но уже не могла остановиться. Орм схватил ее руки, заломил их ей за голову, но не стал бить ее, просто разорвал подол платья и рубашку до пояса.
 Пояс Орма валялся на земле вместе с саблей. Бандит был безоружен, но Зарабет понимала, что, если станет сопротивляться, Орм ударит ее, и она наверняка потеряет сознание. Зарабет притихла, выжидая удобный момент, и притворилась равнодушной к своей дальнейшей судьбе. Орм сильно возбудился и тяжело дышал, словно выполнял тяжелую работу.
 – Клянусь Тором, я не предполагал, что ты так прекрасна, – прошептал он, целуя ее в губы.
 Зарабет почувствовала, как он пытается раздвинуть ей ноги. Орм застонал и стал срывать с себя тунику. Обнажив торс, он с наслаждением приник к ее обнаженной груди.
 Не ожидая подвоха, Орм на мгновение выпустил Зарабет, чтобы сорвать с себя одежду. Этого мига оказалось достаточно, чтобы она дотянулась до его пояса и завладела саблей.
 Зарабет изо всех сил старалась вырвать ее из ножен, но Орм накрутил ее волосы на кулак и с силой потянул назад. У Зарабет от боли выступили слезы на глазах, и горькое ощущение поражения пронзило ее сердце.
 Орм нащупал рукоять в ее руке и, вырвав саблю, отбросил подальше. Одним движением он раздвинул ей ноги и теперь улыбался, глядя Зарабет в глаза с самой невинной улыбкой. Она вцепилась ему в лицо и почувствовала под ногтями кровь. Орм взвыл от боли, схватил за горло и стал душить до тех пор, пока у Зарабет не потемнело в глазах. Она понимала, что Орм потерял разум и теперь готов овладеть ею любой ценой.
 Вдруг его пальцы разжались, и Зарабет, судорожно ловя воздух, закашлялась.
 – Поспеши, Зарабет!
 Это была Ингун. Она стояла над Ормом, потерявшим сознание от удара рукояткой сабли в висок.
 – Он мертв? – с трудом вымолвила Зарабет.
 – Нет. Торопись, пока он не очнулся.
 Зарабет вскочила и увидела, что Орм превратил ее одежду в лохмотья.
 – Возьми вот это. – Ингун протянула тунику Орма Зарабет. Она натянула на себя одежду Орма. Туника доходила ей до колен и насквозь пропахла Ормом.
 – Нужны лошади, Ингун! Иначе нам не спастись!
 – Лошадей охраняют Бейн и Коул. Придется бежать так. Если мы не успеем уйти достаточно далеко, Орм схватит нас.
 Зарабет хотелось убить насильника. Она в раздумье простояла над ним несколько минут, но потом только связала ему руки и ноги.
 – Знаешь, похоже, он не в себе, – сказала Зарабет.
 – Мне все равно, бежим! Если Орм поймает нас, мы обе погибнем.
 Ингун сунула саблю в ножны и вдруг замерла, словно ее укусила змея. Зарабет вырвала у нее из рук пояс и надела на себя. Женщины бросились бежать в чащу леса, не чувствуя под собой ног.
 – Подожди, – вскоре взмолилась Зарабет. – Я не могу больше.
 Она прислонилась к дереву. Ей не хватало воздуха, в боку кололо от быстрого бега.
 – Почему ты спасла меня?
 Ингун не могла ответить сразу, потому что ей тоже не хватало воздуха. Зарабет терпеливо ждала, пока обе они отдышатся. Только их сиплое дыхание нарушало лесную тишь.
 – Так почему ты спасла меня, Ингун?
 – Я поняла, что он действительно переменился. Я отказывалась верить своему отцу, рассказывавшему ужасные вещи про Орма. Я думала, что знаю и люблю его. Когда мы встречались, он дарил мне уверенность в себе. В последнее время я замечала, что с ним что-то происходит, но не понимала, да и не хотела знать, в чем причина… Орм был так ласков и внимателен к женщинам, что… Он очень изменился…
 Ингун с тоской оглянулась назад. Затем посмотрела на Зарабет и вздохнула:
 – Орм скоро отправится в погоню за нами. Он убьет меня. Да и тебя не помилует. Так что, если мы хотим спастись, надо поспешить.
 Уже стемнело, и они пробирались по болотистой местности, стремясь добраться до леса на берегу фьорда.
 – Давай скорее, – шептала ей в затылок Ингун. – Орм рассвирепеет и догонит нас.
 – Будем надеяться, что этого не случится.
 Они бежали не разбирая дороги; Зарабет несколько раз падала, зацепившись за корни деревьев, но Ингун терпеливо ждала ее. Время от времени им приходилось выбираться из болотистой трясины, цепляясь друг за друга.
 Когда они услышали цокот лошадиных копыт, им пришлось броситься на землю, уткнувшись лицом в болотистую муть. Зарабет совсем выбилась из сил и уже не боялась того, что Орм найдет их. Болото здесь поросло мхом, не было высокой травы, где они могли бы спрятаться. Зарабет уже не сомневалась в том, что преследователи скоро настигнут их.
 – Нет, на этот раз я не сдамся! – воскликнула Зарабет и встала, обнажив саблю Орма.
 – Идиотка! Ложись немедленно! – крикнула Ингун.
 – Нет, я буду сражаться!


* * *

 Магнус не хотел бросаться в атаку без предупреждения. Он спешился на лугу. Орм был так близко, что он мог чувствовать его дыхание. Магнус решил осмотреться. В полумраке ничего не было видно. И вдруг невдалеке возникло видение: странное существо размахивало чем-то похожим на саблю. Это была женщи-ла: порождение дьявола или призрак? Лошадь под Магнусом встала как вкопанная. Мужчины подъехали вплотную к Магнусу.
 – Что это?
 Только теперь Магнус узнал свою жену, ее распущенные волосы. Правда, на ней была мужская туника и пояс с ножнами от сабли. Зарабет возникла перед его лошадью и угрожала ему саблей.
 Она сжимала рукоять сабли обеими руками и всем своим видом давала понять, что просто так не сдастся. Но как только Зарабет поняла, что это не Орм, она выронила саблю и бросилась бежать к Магнусу, с улыбкой на лице медленно ехавшему к ней. Зарабет замерла на месте в ожидании.
 – Что это? Я убью его! – воскликнул Рагнар, бросаясь вперед.
 – Нет, Рагнар! Это моя жена! – Магнус приблизился и бережно поднял ее в седло.
 Зарабет была счастлива. Она радостно рассмеялась и обняла мужа за шею.
 Магнус остановил коня, все еще не веря в удачу.
 – Ты чуть не убила меня!
 – Да, но откуда я могла знать, что это ты!
 – Понятно, – улыбнулся Магнус. – Судя по всему, ты бродила по болоту сутки.
 – Это правда, Магнус, – прошептала она, и ее слова растаяли в его поцелуе.
 Он обнял ее за талию и усадил впереди себя.
 – Ингун тоже сбежала от Орма и прячется где-то здесь. Магнус громко позвал сестру. Она поднялась из кустов и молча вышла на луг в лунном свете.
 – Рагнар, ты можешь взять ее себе.
 – Давай поспешим, – сказала Зарабет. – Орм может прийти в себя и броситься в погоню.
 – Хорошо.
 Зарабет услышала недовольство в его голосе и поняла, что муж относится к Орму, как к сопернику. Магнус медлил, надеясь на то, что бандит вызовет его на открытый бой.
 – Вас шестеро, а их всего трое, – заявила Зарабет. – К тому же среди них женщина.
 Магнус ощутил жажду мести, он хотел найти Орма немедленно и растерзать на куски.
 – Господи, какое счастье, что ты приехал за мной! – шептала Зарабет. – Я хочу, чтобы ты убил его, Магнус. Это настоящее животное. Он не должен жить среди людей.
 – Я беспокоился о тебе.
 – Я обезоружила его. С саблей я – опасная женщина. Давай покончим с Ормом и вернемся домой.
 Магнус поцеловал Зарабет и поднял руку, призывая своих людей снова тронуться в путь. Сосновый лес скоро превратился в узкую полоску на горизонте.
 – Ты так близко, – прошептал Магнус, целуя Зарабет в висок. – Я боялся, что Орм увезет тебя от меня. У него корабль в фьорде Осло, разве не так?
 – Да. Я не зною, почему он медлил, – сказала Зарабет. – Возможно, ждал тебя и хотел вызвать на бой.
 – Он причинил тебе вред?
 – Не успел. Он собирался изнасиловать меня, но Ингун помешала ему. Она оглушила Орма, я связала его, и мы бросились бежать.
 – Вы поступили правильно.
 Они подъехали к лагерю Орма незаметно и спешились. Ингун и Зарабет остались с лошадьми, спрятались за деревьями и затаили дыхание.
 – Они сбежали! – раздался громкий крик.
 Женщины переглянулись, но не тронулись с места. Возле костра появился Эйнс и стал внимательно рассматривать следы лошадей.
 – Не думаю, что Орм готов вступить в бой за эту женщину. Он хочет убраться подобру-поздорову. Похоже, этот негодяй боится связываться с тобой.
 Магнус принял к сведению слова друга и вдруг наткнулся на тело мертвой женщины. Его охватила ярость, равной которой он не испытывал никогда в жизни. Тогда-то Рагнар и увидел у костра странный рисунок: мальчика с петлей на шее ведет на веревке какой-то высокий мужчина, в руке у которого слитки золота.
 – Это мой сын, – сказал Магнус. – Я должен найти Эгила. Орм взял его в плен.
 – Тебе не дает покоя твой сон, – сказала Зарабет, ласково коснувшись руки Магнуса.
 – Он взял моего сына в плен, теперь я не сомневаюсь в этом. Где Орм держит его?
 Ингун молча склонилась над рисунком.
 – Орм ничего не говорил мне об Эгиле, – виновато ответила она и подняла глаза на брата.
 – Но нетрудно догадаться, – заявила Зарабет. – Эгил в Британии.




 Глава 24


 Рассвело, и небо окрасилось в нежно-розовый цвет с бледно-серыми прожилками облаков. Воздух был чист и свеж; в лесу стояла дивная тишина – ни шороха, ни звука. Зарабет лежала в объятиях Магнуса. Она прислушивалась к размеренному дыханию мужа, прижав ладонь к груди и чувствуя биение его сердца. Всего через день они снова будут в Малеке. У себя дома.
 Зарабет прижалась к Магнусу, а он инстинктивно крепче ее обнял. Этот бессознательный жест порадовал ее, она чувствовала себя в безопасности в его объятиях. Магнус нашел ее, он бросился в погоню за бандитами, не теряя ни минуты. Ее муж отверг саму возможность того, что Зарабет захотела сбежать, пользуясь его отсутствием, или свела счеты с жизнью, утопившись в море.
 Она приподнялась на локте, посмотрела в лицо Магнусу и осторожно поцеловала его. Ей понравился вкус его губ, и она сделала это еще раз и еще.
 Магнус медленно открыл глаза, хотя Зарабет не сомневалась в том, что он проснулся уже от первого ее поцелуя.
 – Еще очень рано, Зарабет. Мне нужно отдохнуть. Я выбился из сил, разыскивая тебя. Хорошо еще, что мне не пришлось ехать за тобой на край света. Но я не хочу отбивать у тебя желание целоваться. Так что продолжай в том же духе.
 – Ты нашел меня, – прошептала Зарабет, прижимаясь губами к его губам.
 Магнус стал серьезным и пристально посмотрел на нее. Зарабет перестала его целовать, в тревоге ожидая, что он скажет.
 – Неужели ты действительно сомневалась в том, что я это сделаю?
 – Нет, ни одной минуты. Думаю, Ингун тоже в этом не сомневалась. Она пыталась поторопить Орма, но ее усилия оказались тщетными. Знаешь, он очень похож на безумца.
 – Возможно, что стал им в последнее время. Когда мы были мальчишками… – Магнус осекся и перевел разговор на другую тему. – У тебя так сильно урчит в животе, что я не могу заснуть.
 – Я ничего не ела с тех пор, как мы с Ингун сбежали от Орма.
 – Так что же ты сразу не сказала?
 – Я не чувствовала голода до тех пор, пока ты не заговорил об этом. Нет, Магнус, не вставай. Обещаю тебе, что не умру без еды до полудня. – Она тяжело вздохнула. – Какое счастье снова быть чистой! Правда, вода такая холодная, что у меня брови едва не заиндевели. – Зарабет поцеловала Магнуса, вспомнив о том, как накануне вечером они вдвоем плескались в заливе.
 – Когда я верну тебя в Малек, а Ингун – отцу, мы с моими людьми снарядим корабль и поплывем в Британию.
 Зарабет погрузилась в задумчивость, по-прежнему опираясь на локоть и глядя на Магнуса. Он приподнялся и хотел поцеловать ее, но Зарабет уложила его и сказала:
 – Я думаю. Не отвлекай меня.
 – Мужчине бывает приятно слышать такие слова. Ты уверена, что я отвлекаю тебя сейчас?
 Зарабет казалась обеспокоенной, и Магнус рассердился. Прошлым вечером она сама бросилась ему в объятия и доверчиво прижалась к его груди, а сейчас между ними как будто снова вырастает непроницаемая стена, которую он, как ему показалось, разрушил навсегда. Однако Магнус почел за благо промолчать.
 Зарабет радостно плескалась с ним в заливе, но заснула прежде, чем он успел продемонстрировать ей, как сильно соскучился. А теперь сама захотела поцеловать его и сделала это несколько раз. И было совершенно ясно, что ей приятно лежать рядом с ним.
 Магнус перехватил взгляд, который Зарабет бросила туда, где, завернувшись в одеяло, спала Ингун.
 – Она спасла меня, это правда.
 – Я не хочу говорить о своей сестре. Как твое горло?
 – А что, я до сих пор сиплю?
 – Из твоего горла вырываются такие звуки, будто хлопает мокрое белье, которое сушится на ветру.
 – Ну и отвратительное сравнение ты выбрал, Магнус! Скажи, а твоя первая жена была глупой?
 – Глупой? Далла? – Он в изумлении приподнял бровь.
 – Ты женился на ней, исполняя волю родителей? Она действительно была неумной?
 – Это тебе Орм сказал? Дело в том, что он сам хотел жениться на Далле, но ее родители сочли более достойным меня.
 – Так была она глупой или нет?
 Магнус расхохотался и ласково прижал Зарабет к себе.
 – Да, если только можно назвать глупой женщину, которая смеялась весело и открыто, как ребенок, и любила танцевать при луне даже зимой, по щиколотку в снегу.
 Зарабет задумалась, пытаясь представить себе Даллу, н с грустью призналась:
 – А я вот забыла, когда я в последний раз весело и открыто смеялась.
 Магнус поймал себя на мысли, что он тоже не помнит такого про себя.
 – И на снегу я никогда не танцевала.
 – А еще она иногда дурачилась и щекотала меня. Можешь как-нибудь попробовать, если хочешь.
 – Хорошо.
 – Поцелуй меня еще раз, Зарабет, или дай уснуть.
 – Если я поцелую тебя, ты не набросишься на меня? Магнус рассердился:
 – Ты поцеловала меня уже столько раз, что я сбился со счета. Но твои поцелуи не были похожи на страстные поцелуи женщины. Попробуй поцеловать меня так – и увидишь, что будет.
 Зарабет склонилась и легко коснулась его губ своими. Магнус лежал неподвижно, позволяя ей делать это так, как она хочет. Он не возвращал ей поцелуя, притворяясь холодным и равнодушным, хотя сгорал от желания. Зарабет целовала его сночз и снова, удивляясь тому, что Магнус не сердится.
 Когда же она поймет, что всецело принадлежит ему? Когда ей надоест противиться ему и самой себе?
 – Я почти забыла, каковы твои губы на вкус, – тихо вымолвила она.
 Магнуса окатило жаркой волной страсти от этих слов; они затронули самые чувствительные струнки его души. Зарабет поцеловала его еще раз и легла рядом, положив голову ему на плечо.
 – Когда ты поцелуешь меня снова, я отвечу на твой поцелуй, стану тебя ласкать и войду в тебя. – Его голос дрожал. – Возможно, со временем ты научишься смеяться и дурачиться, когда мы будем любить друг друга. Это занятие вовсе не должно быть таким уж серьезным.
 Слова Магнуса удивили Зарабет, потому что в глубине души она считала физическую близость между мужем и женой очень серьезным делом.
 Люди Магнуса стали просыпаться. Магнус вынул руку из-под головы Зарабет и поднялся. В мягком утреннем свете его обнаженное тело выглядело особенно красивым, гибким и мощным. Магнус заметил любопытство во взгляде Зарабет, которая не стесняясь рассматривала его.
 – Я дам тебе одну из своих туник.
 Магнус улыбнулся, когда увидел, что Зарабет надевает поверх туники широкий кожаный пояс Орма, но промолчал. Наверное сабля придавала ей больше уверенности в себе. Зарабет не смущало, что при каждом шаге клинок бил по ноге. Магнус невольно залюбовался ее длинными обнаженными ногами.
 Зарабет приложила немало стараний, чтобы разобрать спутанные волосы и привести их хотя бы в относительный порядок. Магнус хотел было сказать ей, что она прекрасна, словно богиня-воительница, но тут Зарабет почесала затылок, и поэтический образ растаял. Он рассмеялся. Прежде чем они тронуться в путь, Магнус позаботился о том, чтобы жена хорошо поела.
 День выдался жаркий и ясный. Они ехали вдоль берега моря, но теперь не нужно было то и дело останавливаться, чтобы читать следы, и обратный путь они преодолевали быстрее.
 Зарабет прислонилась спиной к Магнусу и дремала, ощущая себя в полной безопасности. Чувство покоя и умиротворения было так приятно, и ей не хотелось с ним расставаться, но в конце концов Зарабет уснула.
 Рагнар ехал бок о бок с Магнусом. Ингун молчала и держалась чуть в стороне.
 – Я хочу знать, что ты скажешь отцу, – заявила она вдруг.
 – Мать уже приезжала в Малек, разыскивая тебя. Теперь все знают: ты сбежала от родителей к Орму. Ни для кого не секрет и то, что ты пожертвовала своей честью и добрым именем ради бандита.
 – Я спасла жизнь твоей жене.
 – Да, но не потому, что пеклась о ее благе. И не притворяйся, будто это не так. Ты просто ревновала и не хотела, чтобы Орм овладел ею. Ты боялась, что он предпочтет ее тебе.
 – Не будь таким жестоким, Магнус, – вступился Рагнар за обиженно притихшую Ингун.
 – Друг, ты говоришь безрассудно. Посмотри на нее внимательно, поговори с ней и прислушайся к тому, что подскажет тебе сердце, прежде чем взять мою сестру.
 – Что ты имеешь в виду? – изумилась Ингун. – Взять меня? Что это значит, Магнус?
 – Рагнар хочет взять тебя в жены, – не глядя на нее, отозвался Магнус.
 – Но Рагнар мне не нужен! – возмутилась Ингун. – Он груб, неотесан и волочится за каждой юбкой!
 Магнус обернулся к ней в ярости, и Ингун отшатнулась, испугавшись выражения его лица.
 – Как ты смеешь обвинять кого-либо в ветрености и легкомыслии! Ты, которая сбежала к насильнику и убийце, позабыв о чести и достоинстве! И у тебя еще поворачивается язык упрекать Рагнара? Он – мужчина, и не надо требовать от него женской скромности. – Тон Магнуса был ледяным.
 – А разве твоя драгоценная Зарабет была девственницей, когда ты взял ее в жены? Она уже была замужем за каким-то стариком, который…
 – Придержи язык, Ингун, иначе я прикажу Рагнару выпороть тебя немедленно. Мы говорим сейчас о тебе и о том, почему ты считаешь Рагнара грубым и неотесанным. Итак, почему же?
 Ингун взяла себя в руки, потому что хорошо знала брата. Магнус быстро выходил из себя, но так же быстро успокаивался. Ингун решила не раздражать его.
 – Рагнар всегда плохо обращался со мной, был груб. и постоянно насмехался.
 – Ты говоришь, как капризная девчонка, которая вполне заслуживает плохого обращения.
 – Он презирает меня. Ему на меня наплевать, и он никогда не поймет, сколько я выстрадала.
 – Рагнар разумный человек, а что касается твоих страданий, то ты их заслужила, потому что злобна и мстительна, Ингун. Из-за своего эгоизма и ядовитого языка ты и страдаешь. Помяни мое слово, это не доведет тебя до добра.
 – Я не нужна Рагнару. Он просто из тщеславия хочет породниться с нашей семьей.
 – Мне все равно, как он к тебе относится, но его слову я верю. На мой взгляд, Рагнар принял поспешное решение, попросив твоей руки, но это не мое дело. В конце концов, ему с тобой жить, а не мне. В его порядочности я не сомневаюсь, а что касается нашей семьи, трудно представить себе человека, который не захотел бы стать ее полноправным членом.
 – Я не выйду за Рагнара! Отец не станет принуждать меня к этому браку. Он не может быть так жесток со мной!
 – Боюсь, тебе придется подчиниться, Ингун. На этот раз никто твоего мнения спрашивать не будет, потому что ты слишком много неприятностей доставила семье. Я предложу отцу выдать тебя за Рагнара. Я не мог заняться твоим воспитанием, поскольку ты мне сестра, но мой друг – человек справедливый и твердый, у него это прекрасно получится. Он научит тебя держать язык за зубами.
 Вдруг Рагнар громко расхохотался. Зарабет вздрогнула от неожиданности и проснулась окончательно.
 – Что случилось, Магнус?
 Он нахмурился, потому что голос Зарабет по-прежнему оставался хриплым, но гнев его был направлен против Орма, и Зарабет не заслуживала того, чтобы спросонья видеть сердитое лицо мужа. Магнус поцеловал ее в висок и сказал.
 – Это Рагнар. Наверное, вообразил, как станет бить Ингун до тех пор, пока та не воспылает к нему страстью.
 – Я не пойду за этого грубияна! – взвизгнула Ингун. Рагнар перестал смеяться. Он выпустил поводья коня и, обняв Ингун за талию, притянул к себе.
 – Послушай меня, глупая женщина. Кто согласится взять тебя в жены, кроме меня?
 Ингун размахнулась и ударила его по лицу. Он не ожидал пощечины, и оба едва не свалились на землю. Рагнар посмотрел на Ингун, словно видел эту женщину впервые. Затем ловко перебросил ее к себе, уложив поперек седла, и принялся шлепать. Ингун верещала, а конь под Рагнаром нервно прял ушами и переступал с ноги на ногу, не понимая, что происходит. Рагнар сопровождал «воспитание» нравоучительными замечаниями:
 – Ингун, ты будешь слушаться меня. Ты никогда больше не поднимешь на меня руку. Ты не будешь распускать язык. Ты будешь открывать рот только для того, чтобы поцеловать меня. Ты будешь смотреть на меня с ласковой улыбкой. И чтобы я больше не слышал от тебя грубых слов!
 Зарабет уткнулась в тунику на груди Магнуса, думая о том, как быстро у человека меняется настроение: страх, радость, презрение, любовь, ненависть – от одного до другого всего шаг. Ингун продолжала кричать и сопротивляться, а Рагнар от души веселился, колотя ее. Зарабет чувствовала себя в безопасности рядом с Магнусом и верила, что он поможет ей вернуться к нормальной жизни, разделит с ней все ее тяготы и радости. Она больше не вправе прятаться от жизни и наблюдать за происходящим словно со стороны.
 Они ехали молча чуть впереди остальных. Время от времени сзади раздавался то возмущенный возглас Ингун, то взрыв хохота Рагнара, то слышались оживленные комментарии его приятелей. Магнус остановил коня возле небольшого озера и отпустил поводья, чтобы Торгел утолил жажду.
 – Ты не хочешь пить, Зарабет?
 Они спешились. Зарабет опустилась на колени и сложила ладони пригоршней. Прохладная влага освежила ее.
 – Тебе лучше?
 – Да, – ответила она и поднялась, поправляя на боку саблю.
 – Эгил жив, я чувствую это, – произнес Магнус. – Странно, что я, человек, вовсе не склонный к фантазиям, увидел сына во сне. Орм похитил его и продал в рабство! Но я заставлю этого мерзавца за все ответить.
 – Я поеду с тобой.
 Магнус круто обернулся к ней. Зарабет выглядела нелепо и смешно в мужской тунике и с саблей на боку.
 – Нет, – ответил он с улыбкой. – Я позабочусь о том, чтобы ты была в безопасности: до моего возвращения останешься с моими родителями.
 – Ты хочешь, чтобы я жила у твоих родителей, как пленница или как неразумное дитя? Я была трусихой, Магнус, но теперь сильно изменилась. Я должна вернуться с тобой в Йорк. Мы ведь отправимся именно туда, разве не так?
 Магнус отмахнулся от ее слов и привлек Зарабет к себе.
 – Я знаю, где Орм купил землю, но скажу это, только если ты пообещаешь взять меня с собой.
 – Будешь шантажировать меня, я спрошу у Ингун.
 – Она не знает. Орм сказал об этом только мне, – ответила она.
 – В любом случае я спрошу сестру. Пойдем, нам пора трогаться в путь, Зарабет. До наступления ночи мы должны преодолеть большое расстояние.
 – Хорошо бы выкупаться.
 – Возможно, мы так и поступим вечером. – Он склонился и поцеловал ее. – Если ты будешь хорошо себя вести, я сам тебя вымою.
 Они вернулись в Малек ранним вечером. Слуги и домочадцы устроили им праздничную встречу. Магнус позволил сестре остаться на ночь, а утром Рагнар должен был отвезти ее к родителям. Ингун притихла и держалась скромно. Глядя на нее, Зарабет думала о том, сможет ли ее изменить брак с Рагнаром, перестанет ли Ингун быть мстительной и завистливой эгоисткой, превратится ли когда-нибудь в любящую жену и заботливую мать.
 Зарабет сразу же принялась за дело и отдала распоряжение приготовить ужин, принести свежее пиво, которое заблаговременно охладили в сетках, опущенных в воду с причала. Женщины суетились у очага, поджаривая куски оленины и дикого кабана. В качестве гарнира подали вареный горох и картофель с луком.
 Она ужинала вместе с женщинами, обсуждая хозяйственные проблемы, в то время как мужчины во главе с Магнусом пили пиво и говорили о предстоящем плавании в Йорк. Они решили отправиться через три дня. За это время предстояло подготовить «Морской ветер» к долгому плаванию, а также собрать необходимые припасы.
 Зарабет не возвращалась к своему разговору с Магнусом, не была преисполнена решимости добиться своего и поехать с ним, хотя пока еще плохо представляла себе, как именно все это устроить.
 Зарабет уснула, устроившись в большом кресле. На коленях у нее лежало шитье. Магнус в задумчивости стоял над ней, разглядывая материю. Судя по всему, Зарабет шила ему новую тунику, и это приятно поразило викинга. Жена выбрала мягкую голубую шерсть, скроила ее и сметала аккуратными ровными стежками. В этот момент Магнус проникся к ней такой нежностью, что с трудом подавил слезы умиления. Он осторожно отложил в сторону работу, поднял Зарабет на руки и отнес в спальню. Он раздел ее и разделся сам.
 Магнус хотел посмотреть на жену, но свет лампы мог разбудить ее. Он печально вздохнул, укрыл ее одеялом и тоже лег. Зарабет очень устала, да и сам он чувствовал, что выбился из сил. Засыпая, Магнус думал о своей жене, которая неожиданно предстала перед ним в короткой тунике и кожаном поясе Орма с саблей на боку. «Это моя сабля, – твердо заявила Зарабет, когда Магнус предложил ей снять тяжелый и неудобный пояс. – Я захватила ее в честном бою и хочу оставить себе».
 Магнус крепко спал, когда тихо прозвучал ласковый голос:
 – Помнишь, что ты говорил мне в Йорке, Магнус? Ты был самоуверен, силен и обворожителен, так что я сразу потеряла голову. Ты мог развеселить меня и смутить, и я испытывала влечение к тебе. Ты рассказал мне о том, что делаешь с Сирой в постели, и я решила, что ты сумасшедший. Ты клялся, что не причинишь мне боли, даже если я стану просить тебя об этом. И говорил так торжественно, словно оказывал мне величайшую честь. Я искренне восхищалась тобой тогда. И до сих пор восхищаюсь.
 – Еще я обещал доставить тебе удовольствие, Зарабет, но до сих пор не преуспел в этом.
 – Да, обещал. Но в том, что я оставалась холодна, твоей вины нет. Ты хотел вернуть меня к жизни и не видел другого способа добиться этого. Я много думала о нас с тобой. Магнус. Так дольше продолжаться не может. Я должна уйти…
 Магнус открыл глаза и чуть не задохнулся от возмущения. Он сжал ее в объятиях и как следует встряхнул.
 – Я не позволю тебе уйти.
 – …или стать наконец тебе женой, – закончила она фразу.
 – Вот оно что, – с облегчением вздохнул Магнус и почувствовал приятную дрожь возбуждения.
 Они лежали обнаженные, тесно прижавшись друг к другу. Магнус покрывал поцелуями ее лицо, гладил шею и плечи.
 – Я больше не стану ни к чему принуждать тебя. Не желаю видеть, как ты замыкаешься в себе и с отвращением терпишь мои прикосновения. Не хочу, чтобы так было, Зарабет.
 – Тогда давай ты ляжешь на спину, а я сяду сверху Магнус онемел от изумления.
 – Хорошо, только чуть позже. – сказал он придя н себя.. – Сейчас я хочу ощущать тебя всю целиком.
 Магнус прижался к бедру Зарабет своей напрягшейся плотью и стал целовать ее грудь. На этот раз ома не смущалась и ласково гладила его мускулистую спину. Магнус чувствовал, что ей нравится возбуждать его, ощущать ею тяжесть на себе. Он уже не сомневался, что ее сопротивлению пришел конец. Зарабет доверилась ему полностью, и между ними больше не было преград.
 – Раздвинь ноги, – прошептал он.
 Женщина покорно повиновалась, тогда Магнус опустился перед ней на колени и наклонился, чтобы видеть ее всю Он сжал ладонями ее грудь, лаская соски, затем его руки скользнули ниже, на плоский живот, и наконец, обхватив Зарабет за ягодицы. Магнус приподнял ее так, что она оказалась совсем близко от его губ. Ему не терпелось войти в нее, но прежде всего он хотел доставить ей удовольствие. От прикосновения его языка Зарабет содрогнулась. Она выгнула спину и закричала.
 Магнус улыбнулся, но не перестал ласкать ее, лишь остановился на мгновение, чтобы прошептать:
 – Я хочу, чтобы ты кричала, Зарабет. Мне нравится чувствовать, как ты дрожишь от наслаждения, как напрягаешься, готовая принять меня.
 Его палец стал совершать ритмичные движения. Зарабет закричала, ее глаза сверкали как у безумной. Она вцепилась ему в плечи, расцарапав их, и снова тишину спальни нарушил ее крик. Этот возглас проник в самое сердце Магнуса, и он понял, что не может больше сдерживаться.
 Зарабет замолчала, и тут Магнус услышал, как кто-то зовет его по имени. Он готов был овладеть своей женой, но новый возглас помешал ему это сделать. Магнус тряхнул головой, чтобы взять себя в руки и понять, что происходит.
 – Магнус! – громко прозвучал голос Тостига, и дверь спальни распахнулась. – Магнус, скорее, на нас напали!




 Глава 25


 Магнус вскочил с постели, схватил штаны и сказал Зарабет:
 – Одевайся скорее и оставайся здесь, пока я не узнаю, в чем дело.
 Она прислушалась. В доме стоял крик, пахло паленым. Зарабет быстро натянула платье и бросилась в зал. От дыма щипало глаза, нечем было дышать, видимо, горела крыша. Как давно она вспыхнула и не опасно ли находиться в доме?
 – Зарабет! Выводи всех из дома! Спасай, что можешь!
 Она отдавала распоряжения слугам, успокаивала плачущих детей, стараясь делать все быстро и спокойно. Через несколько минут взрослые и дети уже выносили имущество. Две служанки, надрываясь, волокли ткацкий станок, челноки и прялку Элдрид.
 А где же сама Элдрид?
 Зарабет бросилась на ту половину дома, где находились спальни. Все они были пусты, только в одной на полу без сознания лежала пожилая женщина, наглотавшаяся дыма. Зарабет взяла ее под мышки и потащила в зал. К счастью, поблизости оказался слуга. Он взвалил Элдрид на плечо и вынес на воздух.
 Зарабет стала собирать кухонную утварь и раздавать ее служанкам. Сундуки с одеждой и постельное белье спасли в первую очередь. Дымовая завеса с каждой минутой становилась плотнее Зарабет закашлялась, глаза воспалились и стали слезиться от дыма. Магнус оказался рядом и схватил ее под руку.
 – Пойдем, здесь опасно.
 – А как же твое кресло?
 Кто-то крикнул, что позаботится о нем. Зарабет вспомнила о своем шитье и бросилась за новой туникой мужа. Магнус рассердился на такое легкомыслие, но, увидев радостную улыбку на перемазанном копотью лице Зарабет, когда она схватила свою работу и прижала ее к груди, лишь укоризненно покачал головой.
 Все слуги и домочадцы благополучно выбрались во двор и теперь смотрели на дом, охваченный пламенем. На их лицах застыло недоумение: в это невозможно было поверить, но дом Магнуса обречен! Хозяйственные постройки вокруг были каменными, но их крытые соломой крыши сгорели. Казалось, даже воздух стал раскаленным.
 Зарабет обеспокоенно оглядывалась, пока не убедилась в том, что все живы. Элдрид пришла в себя и теперь откашливалась, полной грудью вдыхая свежий воздух. Какое счастье, что Зарабет удалось найти ее! И тут Зарабет увидела старого привратника Холварда, который лежал в отдалении под деревом. Из его спины торчала стрела. Остальных стражников постигла та же участь.
 Только сейчас она поняла весь ужас происшедшего. Зарабет повернулась к мужу, который все еще отдавал своим людям распоряжения, и потянула его за рукав.
 – Посмотри, Магнус. Кто-то убил Холварда и других стражников!
 – Да, я уже знаю. Оставайся здесь. Мы пойдем к морю за водой. Дом уже не спасти, но попробуем сохранить по крайней мере склад с продуктами и баню.
 Магнус ушел, а Зарабет осталась ждать его, борясь с ощущением беспомощности и ужаса. Холвард мертв! Кому и зачем понадобилось убивать его? Старик всегда был добр к Зарабет, даже когда она носила рабский ошейник.
 И вдруг Зарабет поняла, чьих рук это дело. Ярость наполнила ее сердце. Она медленно брела среди столпившихся людей, вглядываясь в их лица, ободряюще улыбаясь женщинам и ласково привечая детей.
 Ингун нигде не было. Да и не могло быть.
 Только через полчаса Зарабет увидела Рагнара, который привалился спиной к стене кузницы. Плечо у него было рассечено сабельным ударом. Зарабет побледнела от гнева и страха за его жизнь. Она опустилась на колени. Рагнар был жив, но потерял много крови, поскольку рана оказалась глубокой. Зарабет бросилась к колодцу, вынимая из-за пазухи новую тунику Магнуса.
 Она быстро намочила ее и побежала обратно. Затем промыла рану и наложила тугую повязку, чтобы остановить кровь.
 Слезы катились по щекам Зарабет, когда Магнус подошел к ней сзади, ласково положил руку ей на плечо и тихо произнес:
 – Пойдем, Зарабет. Мужчины перенесут Рагнара в безопасное место. Здесь становится слишком дымно и жарко.
 Спустя час все обитатели Малека по-прежнему толпились вокруг сгоревшего до фундамента господского дома. Люди собирались группками и обсуждали случившееся. Ограду и ворота огонь не тронул, и подданные Магнуса чувствовали, что находятся в относительной безопасности.
 Пятеро слуг были мертвы. К счастью, у Рагнара остановилось кровотечение, и Элдрид не отходила от него ни на шаг.
 Конюшня и хлев не пострадали, поля также миновала страшная участь, но некогда процветающее, богатое поместье теперь лежало в руинах. Зарабет в растерянности посмотрела на Магнуса. Он о чем-то тихо переговорил с молодым рабом, затем посовещался еще кое с кем и решительно направился к сосняку. У кромки поля он остановился и оглянулся.
 Зарабет похолодела, увидев, что лицо его перекошено от ярости.
 Магнус смотрел на пепелище, которое совсем недавно было богатым уютным жильем. Столько лет упорного труда – и все сгинуло в одночасье! Зарабет хотела утешить мужа, ободрить его, сказать, что почти все имущество удалось спасти, даже его любимое кресло. Зарабет будет помогать ему, и очень скоро они вместе все восстановят. Главное, что они остались живы и они вместе.
 Но горький комок встал у Зарабет в горле, и она не смогла вымолвить ни слова. Уже рассвело, и люди, уставшие от борьбы с огнем, проголодались. Зарабет распорядилась, чтобы из камней во дворе сложили очаг. Затем установили железную решетку, а на цепях подвесили котел. Занявшись хозяйственными делами, Зарабет немного отвлеклась от мрачных мыслей.
 Рагнар понемногу приходил в себя. Элдрид ухаживала за раненым: поила его, отирала лоб влажным полотенцем, с нетерпением ожидая приезда Хельги, за которой послали, – она должна была привезти свой целебный бальзам.
 Родители Магнуса прибыли к полудню в сопровождении шестерых слуг. Маттиаса и Глиды с ними не было: оставлять сейчас поместье без надежной охраны представлялось крайне опрометчивым. Если Орм нападет в их отсутствие, то получит достойный отпор. Никто не знал, входило ли это в его планы, но родители Магнуса были готовы ко всему.
 Зарабет прислушалась к разговору мужа с его отцом. Старый Харальд глубоко переживал предательство дочери и беду, постигшую сына.
 – Как Ингун могла поступить настолько вероломно! Неужели Орм обладает неограниченной властью над ней? Я не могу поверить в то, что у моей дочери такое злобное сердце! – восклицал он со слезами на глазах.
 Отчаяние старика было велико, и Зарабет прониклась к нему искренним сочувствием.
 – Неужели никто из вас ничего не заподозрил? Не заметил, что готовится предательство? – тихо спросила Хельги у Зарабет.
 – Нет, – после минутного раздумья ответила она. – С тех пор как мы вернулись, Ингун держалась в стороне. За весь вечер я не слышала от нее ни слова. Рагнар не отходил от вашей дочери ни на шаг, подшучивал над ней, но Ингун, казалось, не обращала на это внимания. Теперь я начинаю думать, что она затаилась и выжидала.
 – Но почему? – Хельги в ярости так сильно стукнула себя по колену, что поморщилась от боли. – Если Ингун хотела остаться с Ормом и покинуть Норвегию, то почему спасла тебе жизнь? Зачем она сделала вид, что оглушила его, и вернулась вместе с тобой?
 – Я была уверена, что Ингун действительно ударила его очень сильно, Хельги. Теперь же я ничего не понимаю. Похоже, ей не понравилось, что Орм хотел овладеть мною. Он был груб. с вашей дочерью. Скорее всего Ингун решила наказать Орма, хотела отплатить ему за унижения и издевательства. Впрочем, какое это теперь имеет значение!
 – Но зачем ей понадобилось разыгрывать комедию с возвращением в Малек, а потом поджигать дом?
 – Я объясню тебе, мама, – вмешался Магнус, обняв Хельги за плечи. – Наверное, Орм решил, что с Зарабет будет слишком много проблем. Он мог просто убить ее, но ему гораздо важнее уничтожить меня, чем Зарабет. Скорее всего Орм следовал за нами до самого поместья и не нападал на меня открыто только потому, что у него было два человека, а у меня пятеро. Может быть, Орм и сумасшедший, но он отнюдь не дурак. Он вообще старается избегать открытого, честного боя. Думаю, он как-то связался с Ингун… или спланировал поджог заранее.
 В напряженной тишине все молча слушали Магнуса.
 – Я не понимаю другого… – поразмыслив, добавил он. – Почему Орм с таким упорством уклонялся от прямого пути к фьорду, где его ждал корабль? Зарабет говорила, что Ингун просила его поспешить, опасаясь погони. Слишком много вопросов, на которые пока нет ответов. Между тем я уверен, что все мои драгоценности, золото и серебро исчезли. Я держал все это в сундуке. Ингун подожгла дом и, воспользовавшись паникой, обокрала меня.
 – Но ведь ты мог погибнуть во время пожара! – в ярости воскликнула Хельги.
 – Скорее всего Орм ждал ее за воротами. Сундук тяжелый, и унести его далеко Ингун не могла.
 Хельги вздохнула, сокрушенно покачала головой, и Магнус прижал ее к груди.
 – Вероятно, Орм планировал снова похитить Зарабет и наверняка следил за ней из укрытия. Я прихожу в ярость при мысли о том, что этот негодяй прятался где-то здесь и злорадствовал, наблюдая, как горит мой дом! Ингун следует жестоко наказать за предательство. После того, что она сделала, я больше не могу считать ее своей сестрой. Ингун мне такой же враг, как и Орм. Хорошо еще, что на «Морском ветре» постоянно работают мои люди и Орм не осмелился напасть на корабль. Клянусь, я найду и убью мерзавца еще до наступления осени.
 Зарабет наконец поняла, что такое чувство мести, и не сомневалась – Магнус сдержит свое слово. Участь Орма была решена.
 Харальдсон немедля принялся за работу: вместе со всеми он расчищал пепелище, разбирал спасенное имущество, строил планы восстановления дома.
 К концу долгого утомительного дня все сидели вокруг костра, завернувшись в одеяла, которые предусмотрительно привезла Хельги.
 Зарабет очень устала и прилегла, положив голову на колени Магнусу, который беседовал с родителями. Она ощущала, как он напряжен, и вспоминала о том, чем они занимались за минуту до пожара. Магнус доставил ей такое сказочное наслаждение, что Зарабет впервые захотела принять его в себя… А потом раздались крики. Зарабет вздрогнула. Магнус ласково погладил ее по голове, не переставая внимательно слушать отца.
 – Орм заслуживает жестокого наказания, – говорил Харальд. – Сколько человек ты хочешь взять с собой в плавание, Магнус?
 – Я не готов отправиться в погоню. Мы Должны сначала отстроить новый дом. До наступления зимних холодов у нас должно быть новое жилье, иначе все остальное теряет смысл.
 – Мы с Маттиасом тебе поможем. И приведем своих людей.
 – Спасибо, отец.
 Зарабет проснулась и перевернулась на другой бок. Лежать на земле было жестко, но она лишь плотнее прижалась к Магнусу.
 – Нет, не надо так делать, – прошептал Магнус, целуя ее в ухо. – Мы не можем сейчас быть вместе.
 – Что нас ждет, Магнус? – спросила Зарабет, послушно отодвигаясь.
 – Мы построим новый дом. Обещаю тебе, Зарабет, что ты ни в чем не будешь знать нужды. Не бойся зимы.
 – Единственное, чего я хочу, это чтобы зимой ты был рядом со мной.
 Она чувствовала, как мужу приятны эти слова. Магнус обнял ее и сказал:
 – Когда навалит снегу выше головы, тебе будет недостаточно моего тепла.
 – Возможно. И еще я очень хочу, чтобы Эгил поскорее вернулся к нам. Мне так жаль, что все обернулось трагедией! Если бы ты не привез меня сюда, если бы Ингун так сильно не возненавидела меня…
 – Рано или поздно злобная натура Ингун все равно бы проявилась, – сурово отозвался он. – Не укоряй себя, Зарабет, ты не должна чувствовать себя виноватой. – Магнус нежно поцеловал ее в губы. – Я хочу тебя. Ты не можешь этого не чувствовать, потому что я не скрываю своих чувств. И я сделаю для тебя все, что ты только пожелаешь.
 Светало, все вокруг начали просыпаться. Магнус приподнялся на локте и еще раз оглядел пепелище, бледнея от гнева. Этот дом когда-то построил дед и завещал его Магнусу.
 – Я молюсь о том, чтобы боги сохранили Рагнару жизнь, – сказал Магнус.
 А Рагнару становилось все хуже и хуже, несмотря на то что Элдрид промывала ему рану целебным бальзамом. Он метался в жару и бреду, бормотал что-то неразборчивое, вспоминал события многолетней давности. Зарабет помногу часов проводила с ним рядом, вытирая испарину с его лба и моля Бога о выздоровлении. На следующий день Рагнар заснул, и Элдрид сказала:
 – Если он спит, значит, выживет.
 Зарабет устало поднялась и вдруг пошатнулась, словно кто-то с силой толкнул ее в спину. В глазах потемнело, ноги стали ватными, и она рухнула как подкошенная.
 Откуда-то издалека донесся крик Магнуса. Зарабет хотела отозваться, что-то сказать ему, но мысли путались и язык не слушался.
 – Наверное, это от усталости, – предположил Харальд, увидев потерявшую сознание невестку на руках у Магнуса.
 Тот сидел в своем кресле, прижимая Зарабет к груди и стараясь привести ее в чувство.
 – Я не должен был позволять жене так много работать. Особенно после того, как она побывала в плену у Орма.
 – Ерунда, – возразила Хельги. – Зарабет вовсе не неженка. Она упала в обморок по другой причине.
 – В чем же дело? – спросил Харальд.
 – А тебе обязательно нужно все знать? – улыбнулась она мужу. – Вам, мужчинам, всегда хочется оставить последнее слово за собой, настоять на своем. Так вот, на этот раз будет иначе.
 – Послушай, женщина, выбирай выражения! А не то мне придется призвать тебя к порядку!
 Если бы Магнус не был так обеспокоен состоянием Зарабет, то рассмеялся бы. Угроза отца казалась смешной. Хельги тоже улыбалась, поскольку прекрасно знала своего мужа.
 – Так что же все-таки с ней? – вышел из себя Харальд. – Отвечай, раз ты такая всезнайка!
 – Она носит ребенка Магнуса.
 При этих словах Магнус чуть не уронил Зарабет.
 – Она беременна?
 – Думаю, да. Когда Зарабет очнется, я расспрошу ее о§о всем. Есть некоторые признаки, сынок, по которым можно с уверенностью определить, беременна ли женщина.
 Магнус погрузился в размышления и постарался вспомнить, когда у Зарабет в последний раз было ежемесячное недомогание. Он видел кровь на простыне в тот день, когда погибла Лотти и исчез Эгил. Повернув испуганное лицо к матери, которая подтрунивала над мужем, он тихо произнес:
 – Я боюсь.
 Хельги оставила мужа в покое, опустилась на колени перед креслом Магнуса и стала ласково гладить Зарабет по волосам, поражаясь тому, какие они мягкие и густые. Их цвет не переставал восхищать Хельги. Брови у Зарабет были чуть темнее, чем волосы, а ресницы отбрасывали тень на побледневшие, но не лишенные румянца щеки. Хельги подумала о том, что у ее сына и этой женщины должен родиться очень красивый ребенок.
 – Почему ты боишься? Она крепкая и совсем не похожа на хрупкую Даллу, Магнус. Так чего волноваться?
 – Сам не знаю. Но я почему-то никогда не думал о том, что она может забеременеть.
 – Я тебя. понимаю, – усмехнулся отец. – Когда-то и я испытывал подобное чувство, но моя старуха давно не радовала меня так.
 – Ха! Посмотри на себя! На голове седых волос больше, чем у меня!
 Магнус снова бросил взгляд на дымящиеся руины своего дома. В его ушах звучал веселый смех матери. Не важно, что может произойти в жизни, какие испытания готовит судьба, у человека всегда остается нечто, что дает ему силы жить, начать все с нуля. Магнус склонился к Зарабет и поцеловал в лоб. Ему стало стыдно, оттого что он так мало еще сделал для своей жены. Если бы Зарабет действительно предала его, то, наверное, заслужила бы дурного обращения. Но он доставил ей лишь боль, унижение и страдания, не имея на то никакого права.
 И вот теперь жена носит его ребенка. Магнус вдруг почувствовал, что плачет от радости, хотя и от страха не мог избавиться.
 Зарабет очнулась, увидела над собой расстроенного мужа и смертельно перепугалась.
 – Что случилось? Я ничего не понимаю. Почему ты держишь меня на руках?
 – Ты потеряла сознание.
 Зарабет медленно коснулась его щек и почувствовала, что они влажные.
 – Ты плачешь? Но почему? Я просто устала. Ничего страшного. – Она неуверенно улыбнулась. – День выдался тяжелый, вот и все.
 Магнус целовал ее в побледневшие губы и улыбался.
 – Ты когда-нибудь раньше падала в обморок?
 – Нет, я не склонна к подобным глупостям.
 – Именно так и сказала моя мать.
 – И все же, почему ты плакал, Магнус? Со мной случилось что-то серьезное? Или… неужели Рагнар… Что с ним?
 – Мой друг в порядке. Скажи, у тебя широкие бедра?
 – Если ты позволишь мне подняться, то сам сможешь посмотреть.
 – Лежи спокойно. – Магнус уложил Зарабет поудобнее у себя на коленях и ласково провел рукой по ее животу. – По-моему, все в порядке. Я скажу матери, что доволен осмотром. Интересно узнать ее мнение.
 – Магнус, здесь люди! Что ты делаешь? – Она возмущенно оттолкнула его руку.
 – Я твой муж. Пусть смотрят, если им хочется.
 – Отпусти меня. Я прекрасно себя чувствую. Нет ничего глупее, чем сидеть у тебя на коленях в этом кресле в то время, как… – Зарабет попыталась подняться и вдруг снова побледнела. – Что со мной? Похоже, я сейчас снова упаду в обморок, меня тошнит и…
 – Ты беременна.
 – …и в голове какой-то звон. У меня и раньше кружилась голова, например, от голода или когда я чего-то сильно боялась, но… Что ты сказал?
 – Успокойся и сиди смирно, – улыбнулся Магнус. – Я не хочу, чтобы ты упала еще раз. Все в порядке, бояться нечего. Просто ты носишь моего ребенка.
 Зарабет молча уставилась на Магнуса, пытаясь осмыслить его слова. Нет, это невозможно! Реальность состоит в том, что Лотти утонула, а Эгил исчез. Реальность в том, что ей пришлось пережить страшные часы в плену у Орма…
 – Я беременна? Ты в этом уверен?
 – Да.
 В его небесно-голубых глазах плескалась радость. Зарабет не могла отвести взора от их сияния.
 – У меня никогда не было ребенка, – вымолвила она растерянно и вместе с тем испуганно. – Впрочем, нет. У меня была Лотти. Я относилась к ней, как к своему ребенку.
 – Зарабет, я прекрасно понимаю, что Лотти тебе никто не заменит. Она навсегда останется в нашей памяти и в наших сердцах. – Он глубоко вздохнул. – Я продолжаю надеяться, что Эгил жив и мне удастся вернуть его. Возможно, это безумие. Если Эгил мертв, как и Лотти, мы всегда будем помнить о них. А наш ребенок… я хочу верить, что он вырастет здоровым и будет счастливым, как и его родители.
 Зарабет склонила голову на грудь Магнусу. Он уперся подбородком ей в макушку.
 – Что же теперь будет? – задумчиво прошептала она.
 Магнус хотел что-то сказать, но душераздирающий стон помешал ему. Рагнар попытался подняться, опираясь на руку Элдрид. Наконец ему удалось выпрямиться и сделать несколько шагов.




 Глава 26


 У Зарабет сердце разрывалось от боли при виде мучений Рагнара. Если бы она могла вцепиться Ингун в горло и придушить ее своими руками, то сделала бы это с огромным удовольствием. Рагнар стиснул зубы, чтобы не закричать от боли.
 – Меня ранил Орм, – сказал он, отстраняя руку Магнуса, который бросился вперед, чтобы поддержать друга. – А она стояла рядом и смотрела! Ингун сказала Орму, что я бил ее. – Лицо Рагнара стало серым от нестерпимой боли. – Она просила Орма убить меня. Ей хотелось, чтобы я испытал страшную боль в наказание за мои насмешки. Как же я был глуп, Магнус! Поделом мне, идиоту!
 Элдрид пыталась успокоить его и отвести на место, но Рагнар отталкивал ее руку.
 – Ложись, – сказал Магнус, подхватил друга и уложил силой. – Оставайся здесь. Зачем ты вскочил? Тебе не терпится броситься за Ормом? Возьми себя в руки, ты же понимаешь, что сейчас это невозможно. Скоро мы вместе отправимся в погоню, а пока образумься, Рагнар, и слушайся Элдрид. Ни она, ни я не хотим тебя схоронить раньше времени.
 Магнус убедился в том, что Рагнар внял голосу разума и лег на место, и только тогда вернулся к жене.
 – Как ты себя чувствуешь?
 Зарабет ощущала слабость: ее тошнило, голова шла кругом, но она вымученно улыбнулась:
 – Я в порядке.
 Магнус покачал головой, оглянулся на Рагнара и взял жену на руки.
 – Вам обоим необходимо отдохнуть. Боюсь, нашему другу придется пролежать дольше, чем тебе. Не противься, Зарабет. Я хочу, чтобы ты была здорова и счастлива.
 Он уложил ее на груду мягких одеял под деревом, и уже через несколько минут Зарабет крепко спала.
 Харальд прислал своих рабов, и строительство началось. Валили лес, и к звуку падающих деревьев быстро привыкли. В воздухе вкусно пахло свежей стружкой и опилками. На дом шли только дубы, которых в округе было мало. Тогда Магнус отправил в лес поисковые группы.
 Хельги осталась помогать Зарабет по хозяйству. Дел у них было невпроворот. Магнус приказал на случай дождя выстроить временные хижины.
 Магнус руководил строительством и наведывался на пристань, где спешно заканчивался ремонт «Морского ветра». Викинг лелеял мечту о мести. На четвертый день после пожара прибыл Хафтор Ингольфсон с двумя сыновьями. Они принесли Магнусу соболезнования и предложили помощь, а кроме того, хотели выяснить, не известно ли ему, где скрывается Орм.
 Магнус солгал, ответив, что не знает, и Зарабет, присутствовавшая при их разговоре, не выдала его. Ингольфсоны так сильно ненавидели Орма, что готовы были отправиться на край света, достать его из-под земли и растерзать голыми руками.
 – Почему ты не сказал им правду? – спросила Зарабет у Магнуса вечером, когда они легли спать под открытым звездным небом.
 – Я сам доберусь до него и заставлю ответить за все.
 Зарабет понимала Магнуса. Она глубоко вздохнула и придвинулась к мужу поближе. Внизу живота стало горячо, и она вспомнила о том, что Магнус не любил ее с того дня, когда случился пожар.
 – Я хочу тебя, – сказал он.
 Зарабет подалась к нему, но Магнус поспешно отодвинулся.
 – Но я боюсь причинить тебе и ребенку вред.
 Она приподнялась на локте и шутя укусила его за нос.
 – Что произойдет с мужчиной, если он не будет освобождаться от семени?
 – Скажи это другими словами, Зарабет.
 – Хорошо. Если мужчина не будет удовлетворять свою страсть…
 – Он превратится в старую развалину с понисшим животом, гнилыми зубами и сединой в волосах.
 Зардбет весело расхохоталась. Магнус улыбнулся при звуках ее смеха.
 – Какой ужас! Значит, вот почему у тебя такие светлые волосы! – Она поднесла к глазам его прядь, чтобы рассмотреть получше. – Нет, седины пока не видно. Дай-ка я посмотрю на твои зубы.
 Магнус послушно открыл рот, и Зарабет поцеловала его в губы.
 – Я не допущу, чтобы ты превратился в старую развалину. – И она положила его руку себе на живот. – Здесь еще никто не шевелится.
 – Я знаю. Но рисковать все же не стоит.
 Магнус поцеловал ее. Вокруг было полно народу, но его это не волновало.
 – Если я буду любить тебя, ты станешь кричать? – шепнул он ей на ухо. – Скажи правду, Зарабет. Я должен заранее знать, придется ли мне закрывать тебе рот ладонью.
 – Да, – усмехнулась Зарабет. – Но моей вины в этом нет. Сам приучил меня стонать и выть, как раненый зверь, когда ты берешь меня.
 – Похоже, это единственный способ для меня избежать насмешек со стороны окружающих. – Магнус лег на нее сверху. – Не возражай, я твой муж и знаю, что делаю.
 Он целовал ее нежно и страстно до тех пор, пока не почувствовал, что Зарабет готова принять его в себя, признавая в нем не только мужа, но и желанного мужчину. Она извивалась под Магнусом, сгорая от нетерпения.
 – Не спеши, – произнес он, лаская ей грудь. – Если тебе будет больно или неприятно, скажи мне.
 Магнус не причинял ей боли, и Зарабет хотела его. Сильная рука скользнула ей под платье и стала ласкать ее. Магнус чувствовал кончиками пальцев, как она возбуждается. Его движения стали ритмичными, и Зарабет поняла, что не может дольше владеть собой. Она приподняла бедра, и из ее гортани вырвался хриплый приглушенный стон.
 – Ты умница, Зарабет. Я так рад, что тебе хорошо.
 Когда она выгнулась дугой и готова была закричать, Магнус закрыл ей рот поцелуем. Ощутив содрогание в чреве Зарабет, он овладел ею. Она пыталась повернуть голову, чтобы поцеловать его но он не позволял ей сделать этого, лаская губами мочку уха.
 – Еще, еще… вот так. Я хочу тебя…
 Зарабет снова изогнулась, и Магнус, уткнувшись лицом в ее волосы, тихо застонал. А она подумала о том, что это и есть настоящая жизнь: любить и быть любимой, доверять и принадлежать своему мужу, делить с ним горе и радость и знать, что так будет всегда.
 В тот день было жарко, вокруг стоял шум строительства, смех и крики.
 – А, Тостиг, как твои дела? – с улыбкой приветствовала викинга Зарабет.
 – Спасибо, госпожа, хорошо… вот. – Он неуверенно протянул ей кусок материи, выцветшей от солнца и дождя.
 – Где ты нашел это? – хриплым от волнения шепотом спросила Зарабет.
 – В лесу, в листве под деревом. Мы не заметили его, когда искали Эгила, хотя должны были. Ведь мы тогда несколько раз прочесали это место.
 Зарабет почувствовала, что сердце готово выскочить из груди. Она схватила лоскут и бросилась искать мужа:
 – Магнус! Магнус!
 – Это от платья девочки, госпожа? – спросил Тостиг, схватив Зарабет за руку.
 – Да, похоже, что так… – упавшим голосом вымолвила Зарабет. – Магнус!
 Он услышал ее крик и, встревоженный, обернулся. На жене не было лица. Она подобрала юбки и бросилась к нему, размахивая над головой какой-то тряпкой.
 – Смотри, это от ее платья!
 К счастью, Тостиг последовал за ней и успел подхватить хозяйку, когда она снова пошатнулась и чуть не упала. Очнулась Зарабет на руках у мужа, который сидел в кресле, установленном под высокой сосной.
 – Посмотри, что нашел Тостиг! Лоскут от ее платья! Тостиг нашел это в лесу, далеко от воды…
 – Возможно, но ты не должна…
 – Пойми, если это так, значит. Лотти не утонула!
 – Ты уверена, что Лотти в тот день была именно в этом платье?
 Тень сомнения пробежала по лицу Зарабет. Она тяжело дышала, но на ее щеки уже возвращался румянец.
 – Успокойся, Зарабет.
 – Думаю, что да. Элдрид должна точно помнить. Она сшила это платье для Лотти.
 – Разве она шила платья из голубой шерсти только для Лотти? Может быть, это лоскут от одежды другой девочки? Хорошо, сейчас разберемся. Тостиг, позови Элдрид.
 Элдрид мгновенно развеяла их сомнения: прижав лоскут к груди, она разрыдалась. Успокоившись, тетушка Магнуса объявила, что платье из голубой шерсти она сшила специально для своей любимицы. Ни у одной другой девочки не было ничего похожего.
 – Где же Лотти? Может быть, в Британии вместе с Эгилом? Вдруг Орм их обоих отвез туда и продал в рабство? Неужели этот негодяй вытащил Лотти из воды? А вдруг малышку спас Эгил, а бандит потом захватил детей на берегу? Но почему тогда на том рисунке у костра был изображен только мальчик? Почему?
 Зарабет задавала все эти вопросы Магнусу, зная, что муж сделает все, чтобы найти ответы.


* * *

 Дети викингов поразили ее: мальчик держался с достоинством и оберегал девочку, которая жалась к нему и не выпускала его руки из своей. Они редко разговаривали друг с другом. Как правило, мальчик, которого звали Эгил, обращался к девочке. Та произносила только его имя, которое значило для нее очень много, судя по тому, как дрожал в этот момент ее голосок и какое в глазах ее появлялось выражение благодарности и преданности. Дети общались в основном на языке жестов, который еще теснее связывал их, тем более что был непонятен окружающим.
 Сесилия подумала, что это очень умное изобретение. Она была добра и внимательна к детям. Гутрум подарил ей их на двадцатилетие с такими словами: «Я дарю их моей прекрасной Сесилии, чтобы они исполняли все ее желания. Дети малы и не станут совать свой нос в дела взрослых».
 Сесилия ожидала получить драгоценности и несколько дней дулась на своего дядю и любовника, короля Гутрума, пока не поняла, что тот придумал прекрасный способ связи между ними. Сесилия могла теперь посылать ему записки в любое время. Кто станет обращать внимание на мальчика или девочку, тем более на рабов!
 Даже сварливая и ревнивая жена Гутрума не догадается, что делают в королевских покоях эти дети!
 Сесилия вздохнула и погрузилась в размышления. Она скучала. Гутрум должен был прийти к ней, но почему-то задерживался. Наверное, пирует с друзьями и обсуждает предстоящий поход на владения короля Альфреда! Или в одиночестве готовит план окончательного уничтожения своего противника, который несколько лет назад довел его до разорения. А Сесилия должна скучать и ждать. Зато когда она нужна ему, Гутрум становится ласковым, как христианский епископ!
 Сесилия взяла с блюда миндальный орех в меду и съела его без всякого удовольствия. Она улыбнулась. Как это похоже на Гутрума! Он с молодых лет стремится расширить свои владения и прибирает к рукам земли менее сильных соседей, набивая золотом и серебром свои бездонные сундуки.
 Разумеется, Гутрум всегда делает удивленное лицо, когда к нему приходят послы короля Альфреда и жалуются на то, что на их земли нападают неизвестные бандиты. Гутрум принимает скорбный вид, сокрушенно кивает головой и обещает принять меры. Затем выпроваживает послов, щедро наградив их на прощание.
 Взгляд ее снова упал на детей. На этот раз Сесилия нахмурилась, вспомнив того красивого викинга, Орма Оттарсона, который подарил их Гутруму вместе с горой серебряных монет, которые она имела возможность пересчитать собственноручно. Это была благодарность за то, что король отобрал у некой саксонской семьи богатое поместье неподалеку от реки Турлоу и передал его в собственность Оттарсона. Викинг поразил Сесилию своей лицемерной почтительностью, в которой сквозило плохо скрытое презрение к Гутруму. Такой человек ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего. Орм понравился Сесилии, и она решила заполучить его. Но Орм вскоре уехал в Норвегию. Сесилия огорчилась, но знала, что викинг обязательно вернется. Тогда она возобновит свои попытки.
 Сесилия направилась в маленький сад, обнесенный кирпичной стеной высотой восемь футов и увитой побегами красных и белых роз. В центре сада находился фонтан, украшенный романской мозаикой, которая изображала странно одетых людей, выходящих из моря, словно древние кельтские божества.
 Эгил и Лотти были здесь. Мальчик разговаривал с девочкой, сопровождая свои слова жестами, как бы ободряя ее. Сесилия замерла на месте и прислушалась.
 – Повтори, Лотти. Скажи это еще раз.
 Лотти издала какой-то звук, но Сесилия догадалась, что девочка пытается сказать «доброе утро».
 – Доброе утро, дети! – весело и громко сказала Сесилия.
 Мальчик побледнел и при ее приближении спрятал девочку за спину. Они носили белые шерстяные туники, подпоясанные кожаными поясами с голубым тиснением. Туники были без рукавов и доходили детям до колен. Такую одежду носили лишь рабы, пользовавшиеся особым расположением господ.
 Дети прекрасно выглядели, и это порадовало Сесилию. У девочки были рыжие волосы и глаза цвета спелой пшеницы. Она обещала стать настоящей красавицей, когда вырастет, но Сесилию это пока не беспокоило. Она любила все красивое и даже рабов имела как на подбор.
 – Лотти, сорви мне красную розу. Король Гутрум скоро пожалует, и я хочу украсить волосы к его приходу, – попросила хозяйка.
 Девочка бросила вопросительный взгляд на Эгила, и тот незаметно указал ей на розовый куст. Сесилия не увидела этого, изучая неведомо как появившуюся на руке царапину.


* * *

 Эгил надеялся, что Лотти сама выберет красный цветок, а не белый. Для обозначения цвета они еще не придумали условного знака, и сейчас он с замиранием сердца следил за движениями девочки. Лотти сорвала красную розу, и Эгил вздохнул с облегчением. Он очень боялся: если Сесилия догадается о том, что Лотти плохо слышит, то может разлучить их.
 Девочка протянула хозяйке цветок, и та похлопала ее по щеке, как собачку, которая хорошо выполнила команду.
 Эгил с презрением относился к Сесилии, ее надменность и чванство казались ему смешными. Что касается короля Гутрума, то мальчик не знал, что и думать. Король был старше, чем дедушка Эгила, но старался выглядеть моложе и вел себя с Сесилией, как страстный любовник, а хозяйка с удовольствием играла с ним в эту странную игру.
 Сначала Эгил хотел рассказать королю о себе, но передумал, когда в разговоре со своим советником – который ухаживал за Сесилией втайне от Гутрума – тот заявил, что рад иметь рабов-викингов. Эгил решил доказать ему, что дети викингов умеют постоять за себя не хуже, чем их родители, даже в неволе. Мальчику показалось странным, что Гутрума не удивила продажа Ормом в рабство своих соплеменников. Впрочем, это не так уж важно.
 Интересно, знаком ли король с его отцом, Магнусом? Эгил желал бы узнать Гутрума поближе и ждал подходящего момента. Король отличался вспыльчивым нравом, но сын Магнуса был терпелив и неглуп. Ему не хотелось раздражать короля, который пока обладал властью над ним и Лотти.
 Мальчик часто думал об Орме, который захватил их с Лотти в плен, когда они едва живые замерли на песке, чудом спасшись из морской пучины. Эгил наткнулся на Лотти возле песчаной косы. Она лежала в воде лицом вниз, ее ноги были опутаны водорослями. Он быстро оборвал водоросли и вытащил Лотти на берег, сам едва не захлебнувшись.
 В тот момент Эгил не думал о смерти, а беспокоился лишь о жизни девочки. Он сделал Лотти искусственное дыхание, как учил его отец. Она не сразу начала дышать. Эгил устало улыбнулся, отер со лба испарину, и в этот момент рядом оказался Орм Оттарсон.
 Мальчик очень обрадовался, решив, что незнакомец отведет их в Малек. Но не тут-то было: детей завернули в толстые одеяла и куда-то потащили. Эгил спросил, куда они направляются, но в ответ получил сильнейший удар в челюсть и услышал, как Орм дьявольски расхохотался. В Иорке бандит подарил их королю.
 Эгил очень скучал без отца. Магиус приходил к нему в снах, сильный и смелый; его глаза становились печальными, когда он смотрел в морскую даль, думая о сыне. Эгил не раз представлял себе, как Магнус со своими людьми ищет его повсюду. Отец наверняка обшарил всю округу и отчаялся найти его. Вероятно. думает, что Эгил утонул или разорван дикими зверями.
 Лотти стояла на коленях и изучала мозаику. Ей понравились яркие цвета мозаики, фигурки людей казались забавными, и она увлеченно водила по ним маленьким пальчиком.
 Сесилия воткнула розу в волосы и не знала, чем теперь заняться. Эгил считал ее легкомысленной и никчемной женщиной. Даже Сира, любовница отца, и то приносила какую-то пользу.
 – Эгил! – окликнула его Лотти, призывая разделить с ней восторг по поводу мозаики.
 Мальчик снисходительно улыбнулся и присел на корточки рядом. Дети стали рассматривать изображение человека, едва прикрытого белым покрывалом, стянутым кожаным поясом. На голове у него сиял золотой шлем. Мужчина был огромен, силен и, казалось, уверен в себе. Он стоял на носу лодки, за его спиной виднелись гребцы, которые изо всех сил налегали на весла. Взгляд его был прикован к горизонту, правой рукой он крепко сжимал шпагу.
 Красивый мужчина напомнил Эгилу отца.
 Мальчик вздрогнул, издал странный гортанный звук, и Лотти быстро обернулась к нему. Девочка взяла Эгила за руку, улыбнулась ему ласково и закивала.
 На другой картине человек в шлеме уже стоял на берегу, угрожая шпагой невидимому врагу и готовясь броситься в бой. На третьей, последней, картине был изображен дракон, издыхавший в дыму и пламени. В длинной шее чудовища торчала шпага героя.
 – Отец спасет нас, – прошептал Эгил. – Это предзнаменование!
 Шаги за спиной заставили детей обернуться. Но это была не Сесилия, а король, и в сердце Эгила затеплилась надежда, несмотря на страх перед властителем Иорка. Казалось, Гутрум был в благодушном настроении. Мальчик смотрел на этого отважного воина, лицо которого, загорелое и обветренное, покрывали многочисленные шрамы, полученные в боях. Его плечи чуть согнулись под бременем лет, а шевелюру и бороду уже тронула седина. Гутрум был в роскошном, шитом золотом одеянии, которое сверкало и переливалось.
 Лотти притихла, испуганно глядя на короля. Она спряталась за Эгила и тревожно ожидала, что будет дальше. Король Гутрум заметил детей и кивнул им. Его сопровождал человек, одетый как солдат.
 – Принеси нам рейнского вина, мальчик.
 Эгилу было интересно узнать, о чем говорят мужчины. Он дал Лотти знак не двигаться с места, наблюдать за гостями и постараться понять, о чем они беседуют. Затем бросился в дом, чтобы найти служанку Сесилии и передать ей приказание короля. Королевский солдат Аслак начал свою пылкую речь:
 – Мы должны раз и навсегда покончить с королем Альфредом. Нужно собрать все войско и ударить разом! Вот увидите, проклятые саксы разбегутся, как крысы! И нечего возиться с Альфредом. Вы сами не раз говорили об этом.
 – Да, это правда. – Гутрум задумчиво погладил бороду. – Так что ты предлагаешь, Аслак?
 – Я сам поведу войско на Чиппенхэм, к воротам королевского замка. Пусть наше появление будет для Альфреда неожиданностью. А на обратном пути мы возьмем столько золота и серебра, сколько сможем унести на себе. Альфред поймет наконец, что викинги не кланяются никому, тем более грязному саксу. Пришло время для решительного удара!
 Гутруму понравились слова воина. Король и сам частенько говорил подобные вещи. Однако он привык принимать взвешенные решения, ему нужно было подумать, несмотря на то что смелая речь солдата заставила вскипеть его кровь.
 – Мне надо все взвесить, Аслак. Это рискованное предприятие. Альфред не похож на своих соседей и не сдастся без боя.
 – Наступит день, когда вы станете властителем всей Англии. Так разве не стоит приблизить этот миг? Разве вам не хочется поскорее сжать в своей длани бразды правления?
 Король с улыбкой посмотрел на свой большой и все еще сильный кулак и воскликнул:
 – А вот и Эгил, он принес вина!
 – Лицо мальчишки кажется мне знакомым, – нахмурился Аслак. – Кого-то он мне напоминает…
 – Да, и мне тоже, – согласился Гутрум. – Подойди-ка сюда. – Он щелкнул пальцами. – Скажи, твой отец жив?


* * *

 Эгил не знал, что ответить. Он так ждал этого момента, а теперь растерялся, онемел и стоял перед королем, как безмозглый дуралей. Вдруг король хорошо относится к Орму? Гутрум сказал, что лицо Эгила ему знакомо. Если он знает Магнуса Харальдсона, то как он относится к отцу? Может быть, Орм полагал, что их с Лотти убьют, если Эгил расскажет королю правду?
 Мальчик оглянулся на Лотти и понял, что несет ответственность за жизнь девочки и не имеет права рисковать. Если с подружкой что-нибудь случится, он никогда себе этого не простит. Эгил и так уже чуть не потерял ее. Больше он подобного не допустит.
 – Нет, мой отец умер, – опустив голову, ответил Эгил. Но король уже отвернулся, собираясь уходить, и не расслышал слов мальчика. Эгил с облегчением вздохнул, посчитав, что это к лучшему.
 Мужчины пили вино из золоченых кубков, и Гутрум громко хвалил гостя:
 – Ты прекрасно разработал мою идею относительно похода на Чиппенхэм. Я доволен тобой, Аслак. Мы всегда были сильнее саксов, так почему бы не разгромить их окончательно? После нашего последнего набега у них было достаточно времени, чтобы снова разбогатеть. Надо продумать все до мелочей.
 – Но не стоит откладывать это надолго.
 – Не буду. А вот и Сесилия!
 Аслак бросил на любовницу короля такой сладострастный взгляд, что даже мальчик понял, о чем он думает.
 Эгил оглянулся на Лотти в надежде, что девочка ни о чем не догадалась. Она невинно улыбнулась. Вдруг в дверях появился с докладом слуга, за спиной которого ожидала приема молодая светловолосая женщина.
 Это была тетка Эгила, сестра его отца. В зал вошла Ингун.
 Лотти увидела ее и испуганно вскрикнула.




 Глава 27


 Утро выдалось ясным. Северное море было спокойным. Квадратный парус весело хлопал на ветру, который быстро нес корабль по синим волнам. Зарабет откинула волосы со лба и с удовольствием подставила лицо освежающим соленым брызгам. Она надеялась еще издали увидеть Йорк, но чем ближе был родной берег, тем плотнее окутывала его туманная мгла. В сопровождении альбатросов «Морской ветер» решительно приближался к пункту назначения.
 Зарабет почему-то вспомнила Рагнара, который стоял впереди слуг и домочадцев Магнуса, выстроившихся на деревянном пирсе Малека, чтобы проводить их в долгое плавание. В воздухе пахло смолой и свежей древесиной. Все размахивали руками и выкрикивали добрые пожелания и напутствия. Только Рагнар был молчалив и неподвижен.
 Он поправился, но левую руку еще предстояло разработать. Рагнар взял на себя ответственность за безопасность поместья в отсутствие Магнуса. Элдрид должна была вести хозяйство, хотя она и пробовала отказаться от такого важного поручения, ссылаясь на возраст и будто бы слабое здоровье.
 – Не говори глупостей, тетушка, – с улыбкой возразил Магнус. – Ты мудра и справедлива. Смело управляй моим домом и жди нас обратно.
 Они отправлялись на поиски Эгила и Лотти. Зарабет уже не сомневалась в том, что дети живы. Что касается упрямого Магнуса, то ему придется привыкнуть к ее присутствию на корабле. Скоро он перестанет хмуриться и игнорировать жену, хотя и согласился взять ее с собой только потому, что она не оставила ему выбора.
 В последний вечер накануне отплытия Зарабет решительно заявила, что если муж не возьмет ее с собой, то она сама найдет дорогу в Йорк. Магнус ругался, кричал, разбил две деревянные бадьи, метался по двору и даже грозился посадить жену под замок. Наконец он решил прибегнуть к помощи матери, которая гостила в то время у них, но Хельги, к его огромному изумлению, встала на сторону Зарабет.
 – Это ее право, – заявила она, ласково проведя ладонью по щеке сына. – Пойми, Лотти – ее сестра, Зарабет должна сама найти малышку, прижать к сердцу и привезти домой. Было бы несправедливо лишать этого твою жену. Не забывай, она теперь живет среди викингов.
 Магнус рассвирепел, с языка готовы были сорваться угрозы и проклятия, но он сдержался.
 – Да ведь Зарабет беременна! – привел он свой последний аргумент, но мать и жена лишь снисходительно улыбнулись в ответ.
 И вот теперь их корабль почти достиг цели. Тостиг сказал, что уже через полдня они будут в Йорке.
 Зарабет услышала шаги Магнуса у себя за спиной. Он подошел и, обняв ее за плечи, привлек к груди.
 – Уже скоро. Ты хорошо себя чувствуешь?
 – Прекрасно.
 – Мне надоело делать вид, что тебя нет на корабле. Я ощущаю себя одиноким, и матросы провожают меня недоуменными взглядами. Я устал сердиться, Зарабет. Мне плохо от этого.
 – Я рада, что ты простил меня, – улыбнулась она. – Я тоже скучала без тебя, муж мой. Я хочу снова ощутить вкус твоих поцелуев и жар твоего тела.
 Магнус склонился и поцеловал ее в губы, затем выпрямился и внимательно посмотрел ей в глаза.
 – Послушай меня, Зарабет. Мы все на это надеемся, но нельзя быть абсолютно уверенными в том, что Эгил и Лотти живы. Орм ни во что не ставит человеческую жизнь. Мы должны быть готовы ко всему и примем то, что уготовано нам судьбой.
 – Они живы.
 – Я тоже на это надеюсь, но все может быть…
 – Они живы!
 Магнус крепко обнял ее и промолчал. И он был убежден в том, что дети живы, но боялся произнести это вслух. Вдруг боги накажут его за излишнюю самоуверенность!
 Она стояла перед Эгилом в дальнем углу сада и не знала, как поступить. Любовница короля Сесилия недоуменно пожала плечами и оставила наедине гостью короля и мальчика-раба.
 – Я тебя не понимаю! – раздраженно воскликнула Ингун. – Я пришла, чтобы спасти тебя, а ты вцепился в эту проклятую девчонку и не хочешь оставить ее!
 – Где Орм Оттарсон? Он знает, что ты здесь? Ему известно о твоих намерениях?
 Ингун пристально разглядывала Эгила. Мальчик сильно изменился за последнее время. Голос его стал напоминать голос отца: такой же резкий и властный. Эгил говорил с ней, как с женщиной, которая должна ему подчиняться. Ингун рассвирепела. Она пришла, чтобы спасти племянника, даже продала свою любимую брошь, чтобы выкупить его! А Эгил ведет себя так, словно не доверяет ей, словно в их жилах не течет одна кровь.
 – Это не важно! – ответила она. – Ты пойдешь со мной, и я позабочусь о том, чтобы ты как можно скорее попал домой, в Малек.
 – Нет, это важно, – упрямо настаивал на своем Эгил. – Орм Оттарсон похитил меня и Лотти. Мы тогда чуть не погибли.
 Я боялся, что она умрет, ведь Лотти долго не дышала, а изо рта у нее выливалась вода. Но Орма это не волновало, ему было наплевать на нас. Он подарил нас Гутруму, и мы стали рабами. Если ты вернешь меня отцу, Орм здорово разозлится.
 – Нет, не разозлится. И потом, ты с ним не встретишься.
 – Орм ненавидит моего отца. Я слышал, как он говорил, что заставит Магнуса смирить гордыню и пожалеть о том, что он женился на моей матери. Орм клялся, что выкрадет Зарабет и изнасилует, чтобы она зачала, а потом вернет ее отцу. Орм всех нас ненавидит! Кроме тебя. И я не понимаю, почему это так.
 – Те чувства, которые он испытывает к твоему отцу, не имеют ко мне никакого отношения. Орм любит меня. Скоро мы поженимся. Ничего, кроме этого, тебе знать не полагается. А теперь пойдем, надо спешить. Тебя ждет корабль, который отплывает в Норвегию.
 Эгил скрестил на груди руки, широко расставил ноги для устойчивости и решительно заявил:
 – Я уже сказал, что без Лотти не поеду. Выкупи ее тоже, и мы уедем вместе.
 – И что тебе далась эта идиотка! Она никогда не станет нормальным человеком! Лотти – рабыня! Ты же никогда не любил ее и ревновал к отцу! От девчонки нет никакого толку, даже говорить она не умеет. Пойдем со мной, Эгил. Ты скоро забудешь о ней.
 Ингун схватила его за руку, встряхнула, но все было бесполезно. Ингун задохнулась от злости, а племянник смотрел на нее холодно и надменно – как Магнус.
 – Ты предала моего отца, разве не так? Возможно, и Зарабет ты тоже предала. Ты издевалась над ней, била плетью, а она ведь не причиняла тебе зла. Зарабет тоже здесь? Орм все-таки похитил ее?
 – Ах ты, глупый мальчишка! – возмутилась Ингун. – Эта стерва благополучно обосновалась в Малеке. Поместье теперь принадлежит ей! Она вышла замуж за твоего отца! Как тебе это нравится: теперь Зарабет – твоя мать! Она обставила нас всех! – Ингун приложила ладонь к влажному лбу. – Как же я была глупа, придя сюда, чтобы выкупить тебя! Ты неблагодарное животное. Если бы Орм узнал, что я здесь, то убил бы меня!
 – По крайней мере я не предатель. И если мне суждено умереть, я приму смерть легко, потому что ни в чем не виноват.
 – Мерзкое отродье! – Ингун размахнулась и сильно ударила его по лицу.
 Мальчик пошатнулся, но не двинулся с места, с холодным любопытством наблюдая за своей теткой.
 – Будь ты проклят! – воскликнула Ингун. – Ты свободен. Я дала Гутруму достаточно серебряных монет. Мне все равно, останешься ты здесь или пойдешь со мной. Просто я хотела исполнить свой долг перед тобой и твоим отцом. – Она повернулась, чтобы уйти.
 Эгил не проронил ни слова, и Ингун вновь с жаром обратилась к нему:
 – Послушай меня, мальчик. Ты еще ничего не понимаешь в жизни. Я была твоему отцу служанкой, экономкой, он мог положиться на меня в ведении хозяйства. Малек был моим домом не в меньшей степени, чем его! Я Магнусу больше чем жена, потому что в наших жилах течет одна кровь. Даже рабынь в его постель поставляла я! Но он променял меня на эту грязную потаскуху, а ты теперь возишься с ее сестрой! Смотри, как она жмется к тебе! Ее старшая сестра так же жалась к Магнусу и клеветала на меня! Она жаловалась, что я плохо с ней обращаюсь, бью. Все ложь, от первого до последнего слова! Можешь оставаться с этой идиоткой, мне все равно, Эгил!
 С этими словами Ингун бросилась к девочке и уже занесла руку…
 – Не смей, – спокойно и строго сказал Эгил. – Не трогай Лотти, или я заставлю тебя пожалеть об этом. Я давно не ребенок. Отец научил меня защищать тех, кто слабее. Лотти находится под моей защитой, и я не дам ее в обиду.
 Ошеломленная Ингун уставилась на племянника. Пожалуй, если она тронет Лотти, Эгил действительно бросится на нее с кулаками. И это мальчик, которого она воспитывала после смерти Даллы, как собственного сына! Вынести такое унижение Ингун была не в силах, и слезы хлынули из ее глаз. Она устремилась прочь, но ноги отказывались слушаться и предательски подгибались. Неужели это никогда не кончится? Слова и поступки мальчишки вывели ее из себя, но теперь Ингун знала, что делать. Да ничего другого ей и не оставалось.
 Король задумчиво поглаживал витой подлокотник кресла и искоса поглядывал на Магнуса Харальдсона. Гутрум согласился дать аудиенцию викингу не раздумывая, поскольку уважал Магнуса и доверял ему настолько, насколько вообще мог доверять кому-то. Гутруму не терпелось узнать, какое дело привело к нему этого честного и отважного викинга.
 – Итак, – медленно вымолвил король, разглядывая перстень на своем пальце. – Выходит, этот мальчишка твой. Мы с Аслаком все думали, на кого он похож, но так и не вспомнили. А ведь вы с ним на одно лицо! Не далее как вчера вечером за ребенком пришла его тетка, выкупила твоего сына и скорее всего увезла.
 – А маленькая девочка? Ее зовут Лотти.
 – Да, припоминаю. Но женщине она не была нужна, хотя Сесилия говорила мне, что дети неразлучны, словно брат и сестра. Вероятно, девочка все еще у моей племянницы.
 Гутрум только теперь обратил внимание на Зарабет, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу за спиной Магнуса.
 – Я узнал тебя, женщина. Это тебя Харальдсон спас от казни несколько месяцев назад. Тебя обвиняли в убийстве Олава. Все это очень странно, да, очень странно…
 – Что вы имеете в виду? Я не убивала своего мужа.
 – Да, я знаю. Ты не виновата в смерти Олава. Его отравила Токи, жена Кейта. Ее казнили. – Гутрум улыбнулся при мысли о том, что его властью все-таки была восстановлена справедливость.
 Магнус смотрел на короля и думал о том, как причудлива линия судьбы. Если бы он не вернулся за Зарабет, ее бы казнили в полной уверенности, что вершат правосудие. Все были бы довольны и счастливы, а невиновного человека постигла бы незаслуженная кара. Теперь обвинили Токи и умертвили ее. Как найти всему этому объяснение?
 – Казнили? – переспросила Зарабет. – Неужели Токи призналась в споем преступлении?
 – Нет. – покачал головой Гутрум. – Ее муж заявил на суде, что не ты, она убила Олава. Сказал, что Токи проговорилась ему, когда однажды сильно выпила. Он избил ее до полусмерти и отдал в руки правосудия.
 Зарабет инстинктивно прижалась к Магнусу. Он почувствовал, как она вздрогнула, представив себе ужасную смерть Токи.
 – Кейт всегда считал ее мстительной и коварной женщиной. Он сказал, что ему самому следовало бы убить Токи, поскольку муж несет ответственность за поступки своей жены. Я согласился с ним, но Совет старейшин Йорка решил наказать Токи по закону. Торговля Кейта теперь процветает, он стал богатым человеком и чем дальше, тем больше становится похожим на отца. Даже одевается так же, как в свое время старый Олав: предпочитает дорогие, расшитые золотом одежды и любит драгоценные украшения. Кейт недавно женился на четырнадцатилетней девочке, которая нарожает ему кучу детей.
 Магнус слушал и не переставал думать о хитросплетениях судьбы, крутые повороты которой обескураживали его. Он сжал хрупкие пальцы Зарабет и внимал королю, которому очень нравилась роль справедливого властителя.
 – Да, я забыл, что Олав завещал все свое состояние тебе. Коль скоро ты невиновна в смерти мужа, следует незамедлительно исполнить его последнюю волю.
 – Это справедливо, – сказала Зарабет и улыбнулась мужу. – Но я хочу только, чтобы Кейт вернул Магнусу выкуп за мою жизнь.
 – Да будет так!
 – Мы хотели бы забрать моего сына и сестру Зарабет. Если Ингун нас опередила и увезла Эгила, мне надо знать, где найти Орма Оттарсона, поскольку Ингун должна быть с ним.
 Король надолго впал в глубокую задумчивость, но наконец принял решение:
 – Если девочка еще у моей племянницы, можете забрать ее, потому что Ингун Харальдсон заплатила мне за мальчика с лихвой. Орм Оттарсон живет на северном берегу реки Турлоу, в поместье Скельдер. Орм надежный человек, я могу положиться на него.
 И король многозначительно взглянул на Магнуса, а тот понимающе улыбнулся в ответ.
 – Всем известно, что Орм всегда был незаменим в некоторых делах. Мы с женой благодарим вас за доброту и щедрость. Можете не сомневаться в нашей благонадежности, король Гутрум.
 Магнус разговаривал с хозяином корабля «Водяная крачка», здоровенным парнем по имени Грим Адунсон. Он был высок и силен, как бык. Несколько раз Магнус боролся с ним на праздниках и трижды проигрывал. Грим отличался упрямством и фантастической жадностью.
 Они стояли на пристани, вдыхая аромат морского ветра и свежей рыбы.
 – Да, Орм был здесь недавно. Кажется, он совсем свихнулся и даже не считает нужным это скрывать. Раньше Орм не впадал так быстро в ярость или не показывал этого. Глаза его горят, руки постоянно сжимаются в кулаки, словно Оттарсон каждую минуту готов броситься на тебя и задушить. С ним стало трудно, Магнус. Взрыв гнева у Орма могут вызвать чья-то улыбка или неосторожно сказанное слово. Он непредсказуем в своих поступках: может с улыбкой разговаривать с тобой, а потом перерезать тебе глотку. Да, я видел с ним женщину и детей. Возможно, женщину Орм уже убил, так как был очень зол на нее.
 – Эта женщина – моя сестра Ингун. Дети тоже мои. Орм похитил их и поджег мой дом.
 – Мне очень жаль, но что я мог поделать?
 – Мог бы убить его сам. Ты сильнее меня. – Магнус посмотрел на его мускулы. – Или возраст дает о себе знать.
 – Да я могу свернуть шею быку! – с улыбкой отозвался Грим, обнажая щербатые зубы. – Но Орм дал мне десять мер серебра. Женщина тоже заплатила мне. Она хотела, чтобы и отвез мальчишку в Малек. Так что теперь я богат и могу купить своей жене роскошную брошку. Она у меня очень хорошенькая. Я взял ее в плен на Рейне. Она пробовала убежать от меня, но я догнал беглянку. А через шесть недель мы поженились. У нее смоляные волосы, черные глаза, а в постели… ну ладно. Я хочу пойти к ювелиру на площадь Медных ворот. Что ты об этом думаешь. Магнус?
 – Я думаю, что следовало бы убить тебя.
 Грим рассмеялся, но в глазах промелькнула тревога. Он сделал вид, что принимает слова Магнуса за шутку, но на всякий случай приготовился дать отпор, если последует нападение. В этот момент Магнус почувствовал, как Зарабет тронула его за плечо, и решил оставить парня в покое, поскольку драка с ним ничего не дала бы.
 – Орм сказал тебе, что собирается вернуться в свое новое поместье?
 – Да, там заканчиваются приготовления к визиту какого-то важного гостя. Орм сказал, что этого человека ожидает очень теплый прием.
 Магнус и Зарабет покинули пристань.
 – Орм знает, что мы здесь, и не сомневается, что ты будешь преследовать его.
 – Это так. Нужно действовать осторожно, Зарабет. Теперь все зависит от нас.
 – Только бы Ингун ничего не сделала с Лотти и Эгилом! Ну почему она вмешалась? Если бы не Ингун, дети уже были бы с нами!
 – Похоже, моя сестра наконец одумалась: поняла свою вину н попробовала спасти моего сына и Лотти. И, конечно, себя. – Магнус остановился и пристально посмотрел на жену. – Все, что ты сказала, правда. Но нам все равно надо добраться до Орма. Я поклялся отомстить ему, и я это сделаю.
 Ингун не могла шевельнуться. Дважды пыталась, но боль была такой сильной, что она едва не потеряла сознание. Ингун лежала на земляном полу. Ее бил озноб, видимо, были сломаны несколько ребер и левая рука. Лицо распухло от синяков и ссадин, во рту чувствовался тошнотворный привкус крови и слез.
 Эгил пытался защитить ее! Тор свидетель, мальчик так же честен и благороден, как и его отец Магнус!
 Ингун тихо и горько заплакала. С самого начала выбран не правильный путь! Она оказалась слабой, глупой, трусливой и вот теперь обречена на смерть в грязной хижине для рабов. И Эгила тоже ждет смерть. Или Орм снова продаст его в рабство вместе с девчонкой.
 Лотти! Ингун видела, как Эгил любит девочку, как заботится о ней, как делится с Лотти самыми сокровенными мыслями. Ингун уже привыкла думать о детях как о едином целом и поймала себя на мысли, что ненавидит девочку только потому, что она сестра Зарабет. Ингун смертельно ненавидела все, что имело хоть какое-то отношение к Зарабет.
 Однако она вернулась в дом племянницы короля Гутрума, решив увести оттуда детей на корабль Грима. Ингун вдруг ощутила потребность сделать хоть что-то доброе и справедливое.
 Женщина почти не удивилась, когда увидела Орма на борту. Он стоял, скрестив на груди руки, а из его потемневших глаз лилась холодная пустота смерти. Ингун и сейчас не могла вспомнить об этом взгляде без ужаса. Орм не трогал ее до тех пор, пока они не приехали в Скельдер, его новое поместье на берегу Турлоу.
 Горечь поражения причиняла Ингун невероятные страдания. Она снова попыталась встать, но стоило ей опереться на локоть, как острая боль пронзила плечо. Нет, она не могла умереть! Не могла оставить Эгила во власти жестокого Орма! Ингун медленно пошевелила рукой, надеясь, что перелома все же нет.
 Орм размышлял, подперев ладонью щеку. В зале было душно, потому что отверстие для дыма в потолке оказалось недостаточно широким. Саксонские свиньи! Как они могут жить в таком
 Сарае! Здесь не было бани, и Орм приказал рабам немедленно приняться за строительство. Он медленно повернулся и взглянул на детей, сидевших в углу.
 Мальчик что-то тихо говорил девочке. В зале было полно народу, но они ни на кого не обращали внимания. Мерзкое отродье! Орм радовался своей долгожданной победе над Магнусом. Не стоило отдавать детей Гутруму. Король и его племянница обращались с ними слишком хорошо, дети так и не почувствовали себя беспомощными рабами.
 При мысли о Сесилии бандит похотливо улыбнулся. Наверное, ей хочется спать с молодым сильным мужчиной, а не со стариком. Возможно, Орм пойдет навстречу племяннице короля. Она глупа, но миловидна, и один вид ее тела мог возбудить кого угодно. Тем более что теперь он не намерен иметь дело с тупой и вероломной Ингун.
 – Эгил, подойди сюда!
 Все в зале притихли. Мальчик молча поднял глаза на Орма, но не сдвинулся с места. После минутного размышления он все же поднялся, погладил Лотти по голове, стараясь успокоить малышку. Глаза у девочки стали круглыми от страха.
 – Иди скорее, или я огрею тебя плеткой!
 Люди Орма с состраданием посмотрели на ребенка и поспешно занялись своими делами, боясь навлечь гнев хозяина на себя.
 Эгил подошел к Орму и остановился в нескольких шагах от него.
 Орм испытал дикое желание забить мальчишку до смерти.
 – Я решил продать тебя в Уэссекс, саксонским подданным короля Альфреда, – заявил он. – Что ты об этом думаешь?
 – Ты отправишь Лотти домой в Малек?
 – Возможно, – рассмеялся Орм.
 Искра надежды вспыхнула в груди Эгила и тут же погасла. Сумасшедшему нельзя верить. Орм скорее убьет Лотти, чем согласится отпустить ее. Перед глазами у Эгила все еще стояла жуткая сцена избиения Ингун. Орм наносил ей удары куда попало, не испытывая ни капли жалости.
 – Скоро за тобой явится отец, мальчик. И тогда мы посмотрим, чья возьмет. Не удивляйся. Магнус найдет меня. Я оставил достаточно следов. И лоскут от платья девчонки специально для Зарабет. Хотелось бы мне видеть ее лицо, когда ей принесли ту тряпицу! Наверное, она закричала от радости. Я давно жду появления Магнуса. Я мечтаю убить его так, чтобы он мучился от нестерпимой боли и умолял меня о пощаде, как это делала его сестра. Интересно, она еще жива? Надо пойти посмотреть. Если не сдохла, то преподам ей очередной урок послушания.
 – Почему ты так ненавидишь моего отца? Он не причинял тебе зла. Неужели только из-за того, что отец моей матери предпочел Магнуса тебе?
 Орм в ярости занес кулак над головой Эгила, но не ударил. А мальчишка не так уж глуп! Орм задумался, нахмурив брови.
 – Разве я сказал, что ненавижу Магнуса? Нет, я просто хочу убить его за то, что он слишком надменно и высокомерно держится с людьми. Он давно раздражает меня самим фактом своего существования на атом свете. Что же касается твоей матери, то она была глупа и тщеславна. Я действительно выбрал ее, но не настаивал. Хотя и следовало добиться своего. Магнус обошел меня, а я не люблю проигрывать. Я не привык мириться с поражениями, сосунок!
 Эгил промолчал. Орм Оттарсон внушал ему неподдельный ужас. С ним невозможно было договориться, этот человек оставался глух к доводам рассудка. Единственный выход – побег.
 Эгил должен предупредить отца о грозящей ему опасности. И должен спасти Лотти. Правда, он еще слаб в свои восемь лет, но попробовать стоит.
 Орм поднялся, возвышаясь над Эгилом, как колонна. Но мальчик не попятился и не заслонился рукой. Орм решил, что со временем укротит строптивого отпрыска Магнуса. А сейчас у него другие заботы.
 – Твоя тетка, наверное, находится на последнем издыхании. Пойду посмотрю.




 Глава 28


 Ингун почувствовала его приближение. Теперь каждую секунду он может появиться в хижине. Его глаза не сразу привыкнут к темноте, но потом он увидит Ингун и усмехнется, потому что она не в силах скрыть боль и страх. Она снова окажется во власти Орма, и он, наслаждаясь, начнет жестоко избивать ее.
 Будет бить и смеяться или, напротив, молчать с самым серьезным выражением лица. Забьет ее до смерти и бросит на земляном полу. А потом вернется в дом и расправится с детьми.
 Ингун доползла до двери. Из последних сил заставила себя подняться, опираясь на стену. Ее тошнило, но она боролась с головокружением. В руке оказалась какая-то деревянная палка с металлическим крюком на конце, наверное, для того чтобы ворочать тяжелые камни и комья глины. Ингун сжала палку и чуть не вскрикнула от боли. Она плохо представляла себе, как поднимет тяжелый крюк и ударит Орма, но знала, что должна это сделать. Ингун не хотела умирать.
 Орм вышел из дома и направился к хижинам для рабов и хозяйственным постройкам. Тропинка была скользкой после дождя. В воздухе пахло мокрой землей и умытой листвой. Ночь была звездной и лунной, вдали серебрилась широкая лента реки. Этот пейзаж сильно отличался от норвежского.
 Орм вспомнил ночи, к которым привык: с неба льется мягкий чуть сумрачный свет, создающий атмосферу таинственности и порождающий замысловатые тени. Здесь все было по-другому, но ему придется привыкнуть к этой земле, так же как и его людям. А рабам придется привыкнуть к своему новому хозяину. Накануне он брался за плеть: выпорол парня, который осмелился плюнуть на землю в его присутствии. Тот, наверное, уже умер.
 Орм улыбнулся. Скоро объявится Магнус. На подступах к поместью выставлен дозор, который предупредит о приближении врага. Орм присвистнул, потер руки, стараясь согреться. Только сейчас он заметил, что ободрал себе костяшки пальцев, избивая Ингун. Но начатое дело следовало довести до конца, и сделать это нужно сейчас же. Ингун предала его и заслуживает смерти.
 Он отодвинул деревянную задвижку и ногой толкнул дверь. В хижине было темно, и Орм прищурился, не видя ничего, кроме лопат и другого инвентаря, развешанного на стенах. Он успел лишь услышать ее дыхание за спиной и какой-то странный свист над ухом. Потом ему показалось, что его голова раскалывается надвое, и навалилась темнота.
 Ингун видела, как Орм рухнул на пол. Он был без сознания, но дышал. К несчастью, Ингун не смогла его убить. Она занесла оружие над головой своего мучителя во второй раз, но выронила его, вскрикнув от боли, и поняла, что Орм повредил ей не только руку, но и ногу. В следующее мгновение Ингун упала рядом с Ормом.
 Стараясь как можно скорее отдышаться, Ингун лежала рядом с мужчиной, которого когда-то любила и который предал ее… Неимоверным усилием воли она заставила себя перевернуться на живот и поползла к двери. Еще немного… она должна, она обязана вырваться отсюда!
 За спиной раздался слабый стон.
 Ингун закрыла глаза, обратив страстные молитвы к Фрее, своей покровительнице, и добралась до двери.
 Орм тряс головой, стараясь прийти в себя и сесть.
 Ингун встала, держась за стену, захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней. Платье превратилось в лохмотья, левая рука безжизненно висела вдоль тела, нога волочилась, каждый вдох болезненно отдавался в груди. Но она понимала, что любой ценой должна успеть закрыть щеколду, пока Орм не пришел в себя окончательно. Иначе он убьет ее.
 Ингун повторяла имя всемогущей Фреи. Только на ее помощь несчастная и могла рассчитывать теперь. Наконец Ингун сделала это: щеколда плотно встала на место. Ингун не верила своей удаче. Теперь нужно было раздобыть факел. Она не знала, где Орм расставил людей для охраны. Кто-то наверняка сторожит в доме Лотти и Эгила. Остальные несут вахту вокруг дома в ожидании Магнуса.
 Ингун насчитала около десятка костров, у которых грелись стражники. Ей непременно нужен факел. Шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, Ингун медленно побрела к огню.
 – Стой! Кто идет? – От костра отделилась массивная фигура.
 Ингун почувствовала, как ее силы уходят и надежда угасает, когда узнала в стражнике одного из самых преданных Орму людей. Вдруг он остановился и прислушался, как дикий зверь, до чуткого слуха которого донесся незнакомый звук.
 Ингун тоже его услышала. Орм кричал и колотил в дверь хижины. Стражник пошел на его голос.
 Как близка она была к победе! От досады на глазах у Ингун выступили слезы. Но она схватила еловую ветку и поспешила к костру, у которого никого не оказалось. Ингун сунула ветку в огонь и, когда сухая листва на ней вспыхнула, понесла факел к хижине. Она была похожа на знаменосца, идущего в бой. Стражник все еще возился с задвижкой.
 Ингун не долго думая ткнула факелом ему в спину, и легкая туника мгновенно вспыхнула. Человек резко обернулся и увидел отблеск своей смерти в смеющихся глазах Ингун. Он закричал и бросился бежать от нее. В воздухе запахло паленым.
 – Открой дверь немедленно, идиот! – кричал Орм. – Я должен добраться до нее. Эта тварь за все мне ответит. Открывай, чего ты возишься! Это обычная щеколда!
 – Орм… – тихо позвала Ингун и улыбнулась. Воцарилась гробовая тишина.
 – Выпусти меня, Ингун, – через мгновение донесся до нее ласковый, вкрадчивый голос Орма. – Тебе не следовало нападать, моя радость. Ты чуть не убила меня. А ведь я пришел, чтобы освободить тебя и вылечить твои раны. Я погорячился, признаю, но на самом деле я вовсе не хотел делать тебе больно, Ингун. Больше это не повторится, клянусь. Ты станешь моей женой, и я буду беречь тебя и защищать.
 – Это правда, Орм?
 – Да.
 Она услышала в его голосе желание любой ценой спасти свою жизнь.
 – Мы поженимся уже завтра?
 – Да, только открой дверь, дорогая.
 – Хорошо, Орм, но сначала тебе нужно согреться, а то ночь прохладная. Скоро придет осень, потом выпадет снег. Но тебя здесь уже не будет.
 – Ингун, что ты имеешь в виду? Перестань говорить ерунду. Открой дверь, или я…
 – Или что, Орм? – вкрадчиво поинтересовалась Ингун, поднося факел к соломенной крыше, которая мгновенно вспыхнула.
 К небу взметнулись столб дыма и оранжевые искры. Орм обо всем догадался. В его голосе послышался дикий ужас:
 – Открой дверь, безмозглая дура! Ты за все мне заплатишь, клянусь Тором! Я тебя…
 Ингун перебила его мягко, но решительно, как взрослые пытаются образумить детей, когда те капризничают:
 – Не будь так нетерпелив, любимый мой. Ты скоро выйдешь, но сначала я хочу тебя согреть. Я хочу, чтобы тебе стало так же тепло, как Магнусу, Зарабет и всем тем, для кого Малек был родным домом. Мне не следовало верить тебе, не следовало прощать тебя за то, что ты уничтожил наше поместье. Я была дурой, поверив, что дом загорелся случайно. Я предпочла принять ложь за правду, иначе пришлось бы признать, что я предала свою семью. Тебе уже тепло, Орм? Стены занялись, скоро ты совсем согреешься. Подожди немного, любимый, и ты будешь молить богов о смерти, только чтобы не чувствовать этого жара!
 Орм понял, что просить у Ингун пощады бесполезно. Она смеялась, слушая, как он осыпает ее проклятиями и стучит в дверь кулаками. Ингун все еще боялась, что Орм каким-то чудом сможет вырваться. Но нет, боги этого не допустят! Она отошла от хижины, потому что стало нестерпимо жарко и трудно было дышать. Вскоре стены ветхой постройки подломились под крышей, раздался треск и грохот. Ингун услышала отчаянный вопль Орма.


* * *

 Эгил стоял рядом с отцом, крепко держа его за руку. Ему было достаточно одного прикосновения, чтобы убедиться: теперь они с Лотти в безопасности. Девочка заснула на руках у Зарабет.
 – Ингун жива, но я не уверен, что к ней когда-нибудь вернется разум.
 Магнус кивнул в ответ на эти слова Тостига. Он придвинул к столу деревянную лавку и сел, устало положив локти на стол. Людей Орма, которые захотели сражаться, они убили. Остальных обезоружили и отпустили.
 Сестра Магнуса неподвижно лежала в соседней комнате. Ее пустые глаза были устремлены в потолок, в голове плавал тягучий туман. Магнус надеялся на то, что Ингун постигнет смерть в наказание за злодеяния и вероломство. Он представил себе ужасный конец бесславной жизни Орма Оттарсона и вздрогнул: когда они подошли к пылающей хижине, Ингун стояла на коленях и рвала на себе волосы в припадке безумия; она ласково разговаривала с Ормом, уверяя, что никогда его не покинет.
 – Орм знал, что ты придешь, – сказала тогда Ингун брату. – Ему нравилось преследовать тебя и мстить. Я рада, что ты здесь, Магнус. – Это были ее последние слова.
 Зарабет склонилась к Лотти, коснулась губами лба сестренки и с улыбкой обратилась к Эгилу:
 – Ты спас ее. Слава Богу, что ты оказался на берегу и не дал утонуть малышке. А потом ты защищал ее как мог, хотя тебе пришлось нелегко. Я от всего сердца благодарна тебе, Эгил. Ты очень храбрый мальчик.
 – Я был нужен ей, – ответил он. – Лотти с каждым днем становится все более самостоятельной, но я нужен ей по-прежнему. Она уже многое говорит, Зарабет. Я боялся, что Лотти испугается, когда Орм поймал нас с тетей Ингун на пристани, но Лотти держалась молодцом. Она даже пыталась успокоить меня, говорила, что все будет хорошо. Я горжусь ею.
 Магнус лишь удивлялся тому, как разумно и по-взрослому серьезно рассуждает его сын. За последние месяцы он сильно изменился и возмужал. Магнус предполагал, что найдет Эгила таким же, каким потерял, но ошибся. Он увидел в мальчике сильную личность, человека, который знает, что такое ответственность за близкого. Магнус подошел к сыну, взял его на руки и высоко поднял над головой, а опустив на землю, склонился и прошептал ему на ухо:
 – Я очень скучал без тебя. Давай больше никогда не расставаться!
 Зарабет рассмеялась, а затем спросила:
 – Скажи, Эгил, а как Лотти могла сказать тебе, что все будет в порядке? Я не понимаю.
 Мальчик показал ей, как они разговаривают с Лотти при помощи жестов. Малышка потянулась на руках у сестры и зевнула, а потом вдруг громко и отчетливо произнесла:
 – Эгил, иди сюда!
 – Она с каждым днем становится все больше похожа на женщину, отец, – усмехнулся Эгил.
 Магнус наблюдал за тем, как дети общаются, как Эгил ласково гладит Лотти по волосам, слышал, как мальчик старательно выговаривал слова, сопровождая их жестами, чтобы девочка поняла его. Лотти выслушала Эгила, послушно кивнула, снова прижалась к Зарабет и уснула у нее на руках.
 – Зарабет теперь твоя мать, Эгил.
 – Я знаю. Это хорошо.
 – Она беременна.
 Мальчик замолчал. От волнения Зарабет затаила дыхание.
 – Это тоже хорошо, – наконец кивнул Эгил. – Мы с Лотти хотим, чтобы у нас было много братьев и сестер. Я очень устал, отец. Мы останемся здесь до утра?
 – Да, а завтра вернемся в Иорк.
 – А оттуда домой, в Малек, – не скрывая радости, добавила Зарабет.
 – Поскорее бы, – вздохнул Эгил и улыбнулся. – Как раз об этом так мечтала малышка Лотти.