Аннотация: Первый глоток вина, первый поцелуй, первый мужчина… Бедная юная Кьяра! Откуда ей было знать, что такие приятные вещи могут привести к беде… В шестнадцать лет она становится матерью, а вскоре ее увозят из Италии, заставив отдать маленького сына в чужие руки. Проходит девять лет. Кьяра возвращается в городок своего детства, чтобы увидеть сына хотя бы издали. Но эта новая Кьяра, красивая, смелая и умная, добьется большего. Она получит то, о чем даже не мечтала…


---------------------------------------------


 Гвендолин Кэссиди
 Сила ее страсти



 Пролог


 – Прошу тебя, Карлито, позволь мне остаться здесь! – Кьяра, заливаясь слезами, схватила старшего брата за руку.
 Карло брезгливо отшатнулся.
 – Даже не думай об этом! Кому ты здесь нужна? Да еще не одна, а со своим щенком. Или ты думаешь, я настолько богат, что смогу платить за содержание вас обоих? Да и кто согласится вас взять?
 – Аделина не будет против! Она сама говорила, что рада и мне, и малышу.
 – Нет. Я не могу оставить тебя здесь без присмотра, тебе нельзя доверять. Ты уже опозорила семью – нам стыдно людям в глаза смотреть. Ты уедешь вместе с нами.
 – Но Филиппо…
 – Он останется у Аделины. В Америке никто не узнает о том, что у тебя есть ребенок. Мы не можем начать нашу новую жизнь с бесчестья. А ты… какая бы ты ни была, но ты – моя сестра и поедешь со мной. И останешься в моем доме, пока не достигнешь совершеннолетия.
 Карло с каменным лицом вышел из комнаты. За ним, поджав губы, последовала его жена Виттория. Хлопнула дверь, щелкнул замок.
 Кьяра, рыдая, упала на постель. Разве могла она думать, что все так обернется, когда год назад, счастливая и беспечная, шла с подругой Сильваной на танцы?
 Все ее одноклассники бегали по субботам в кафе старого Луиджи, где до поздней ночи играла музыка. Только Кьяру не пускали. Ее воспитывали строго. Девочка росла в бедной семье, без отца, и всем в доме заправлял ее старший брат Карло, а их старая больная мать полностью подчинялась ему.
 – Слушайся брата, дочка, – говорила она Кьяре. – Он наш кормилец, наша единственная опора. Без него мы пропадем.
 У Карло была небольшая скобяная лавочка в их городке Санто-Феличе, и Кьяра с детства помогала ему, обслуживая покупателей или подменяя за кассой Витторию. Но последнее время дела шли все хуже и хуже, и однажды Карло, сомневаясь, поминутно бросая ручку и вскакивая из-за стола, написал письмо родственникам – в Америку. Те уехали из Италии десять лет назад и, судя по редким весточкам, процветали.
 Опустив письмо в почтовый ящик, всегда такой сдержанный и угрюмый Карло всю неделю ходил сам не свой – то начинал смеяться и шутить, то без всякого повода приходил в ярость. Но, когда в субботу утром Кьяра в очередной раз робко попросила у брата разрешения сходить на танцы, он неожиданно согласился.
 – Ладно уж, сходи, – сказал он великодушно. – Кто знает, что будет с нами дальше.
 Кьяра помнила счастье, которое охватило ее при этих словах, и благоухание жасмина, который рос около кафе Луиджи, и громкую музыку, и терпкую сладость вина. Но она плохо помнила, как исчезла Сильвана и как на месте подруги оказался их одноклассник Серджио.
 В какой-то момент он предложил проводить Кьяру домой. У нее кружилась голова, и он нежно обнял ее за талию. Потом коснулся горячими губами ее щеки, виска, шеи. Это было очень приятно, и Кьяра почти не сопротивлялась.
 Скандал разразился значительно позже – почти два месяца спустя, когда она с ужасом поняла, что беременна. Мать, которой девочка, запинаясь, призналась во всем, схватившись за голову, кинулась к Карло. Страшно вспоминать, в какую он пришел ярость, как обзывал сестру, требуя назвать имя обидчика. Но перепуганная Кьяра молчала как партизанка.
 Карло чувствовал себя опозоренным. Ему казалось, что весь город смеется над ним и указывает на него пальцами. Но он все же позволил сестре сдать выпускные экзамены в школе, после чего на следующий же день отправил ее в деревню, находившуюся неподалеку от города, к дальней родственнице – старой Аделине.
 В крошечной деревеньке, прилепившейся к склону горы, было всего двенадцать дворов. Соседи не знали о позоре Кьяры, – им было сказано, что ее муж уехал в Рим на заработки, – и относились к ней ласково. Аделина тоже была добра к девушке, – добрее родной матери, думалось иногда Кьяре. Освобожденная от всех тяжелых работ по хозяйству, она целыми гуляла в кипарисовой роще или, сидя на большом, прогретом солнцем валуне, смотрела вниз, в долину, где раскинулась усадьба местного помещика – старого графа Виченци. Жители деревни называли эту усадьбу «вилла Виченци». Из ворот виллы постоянно кто-то выходил или выезжал – то запряженная буйволами телега, то старомодный автомобиль. Там, внизу, кипела жизнь, и Кьяре нравилось думать про обитателей виллы и сочинять про них всякие истории. Говорили, что граф – вдовец, что у него взрослый сын, но девушка никогда не видела никого из них – только прислугу и работников. А когда родился Филиппо, ей стало некогда наблюдать за виллой, – маленький черноглазый мальчик поглотил все ее внимание и всю ее нежность. Так она прожила четыре долгих счастливых месяца, и ей казалось, что ничто больше в ее жизни не изменится. Вряд ли Карло пустит ее обратно с маленьким ребенком. Наверное, она теперь всегда будет жить с Аделиной. Но Кьяра не скучала по прошлой жизни – ни по брату, ни, тем более, по его вечно недовольной жене. По матери – немного. Близких друзей у нее не было; всех отпугивал угрюмый нрав Карло. А мечты о жизни в Риме, о профессии пианистки казались теперь смешными и несбыточными снами.
 Появление Карло грянуло как гром среди ясного неба. Он приехал за ней! Он, с женой и матерью, уезжал в Америку и забирал ее с собой. Но он запрещал Кьяре взять с собой сына. Не помогли ни мольбы, ни рыдания. Брат был неумолим. И Кьяра, сама еще несовершеннолетняя и полностью зависящая от Карло, ничего не могла поделать. Она расставалась со своим сыном навсегда.




 1


 Вилла Виченци все так же уютно лежала в долине, как на блюдечке, окруженная виноградниками и оливковыми деревьями. Все время, пока машина петляла по крутому «серпантину», Кьяра сосредоточенно смотрела прямо перед собой, стараясь не думать о том, что в скором времени может произойти.
 Извилистая пыльная дорога привела к высоким кованым воротам, почему-то распахнутым настежь. Миновав их, машина, шурша гравием, проехала вперед еще несколько метров и остановилась напротив парадного входа виллы, украшенного колоннами. Кьяра не спешила выходить. Сквозь ветровое стекло ей были видны старые серые стены, увитые диким виноградом и покрытые снизу мхом. Вокруг дома были разбиты клумбы: на темной зелени яркими пятнами выделялись розы всех цветов и оттенков. Лениво плескался фонтанчик, сверкая гибкими струйками на полуденном солнце. Какая жарища! Странно, но в детстве она почти не чувствовала этой жары. Или не обращала на нее внимания? В Америке летом тоже очень жарко, – но все же не так, как здесь.
 Кьяра вдруг поняла, что тянет время. Она просто боится выйти наружу. Ей хочется развернуться и уехать как можно скорее, пока ее еще не заметили. Но стоило ли в таком случае пересекать океан?
 Глубоко вздохнув, девушка выбралась из машины и, взмахом головы откинув за спину длинные черные волосы, подошла к двери. Звонка не было. Медная ручка в виде большого кольца позеленела от времени. Неужели в доме услышат ее стук?
 Удар меди о медь низким гулом разнесся по двору. Кьяра испуганно отшатнулась, вновь охваченная неудержимым желанием бежать. Но бежать было поздно. Тяжелая дверь медленно открылась. На пороге стоял мужчина. Среднего возраста, не очень высокий, худощавый. Серо-зеленые глаза, опушенные длинными черными ресницами, смотрели внимательно и дружелюбно. Тот самый мужчина, чью фотографию она совсем недавно рассматривала в местной газете. Кто бы мог подумать, что хозяин поместья Виченци сам открывает посетителям! А где же многочисленные слуги?
 – Чем могу служить? – Мужчина вежливо улыбнулся.
 Кьяра крепче сжала ремешок сумочки.
 – Я слышала, вам нужна няня для мальчика, синьор Виченци?
 Мужчина окинул девушку любопытным взглядом, от которого она медленно залилась румянцем.
 – А где же вы это слышали?
 – Мне сказал об этом хозяин траттории там, в деревне. – Она кивком указала в сторону горы. – Я понимаю, что мое внезапное появление несколько необычно, – добавила она торопливо.
 – Именно так, – сдержанно согласился хозяин. – Вы, судя по всему, не здешняя.
 – Я итальянка, – быстро ответила Кьяра. – Правда, много лет прожила в Америке. Но у меня есть итальянский паспорт.
 Она, переминаясь, стояла на пороге, с каждой секундой все больше убеждаясь в безумии и бессмысленности своего предприятия. Ее план был обречен на провал с самого начала. Только сумасшедший мог решиться нанять няней к своему ребенку совершенно незнакомого человека.
 – Ну что ж, тогда проходите в дом, – неожиданно сказал граф. – Нужно узнать о вас немного больше, прежде чем принять какое-либо решение.
 Не веря собственным ушам, Кьяра шагнула вперед, пытаясь спокойно улыбаться. Только бы не показать ему своего напряжения и страха! Сейчас все будет зависеть от того, насколько уверенно она себя поведет.
 В холле было прохладно и, казалось, немного сумрачно после яркого света дня, так как окна были закрыты ставнями. Обширное помещение выглядело почти пустым. Вдоль стен неясно белели античные статуи, на мозаичном полу в центре зала стоял огромный глиняный кувшин с красными каннами. На второй этаж вела вытертая ногами многих поколений мраморная лестница.
 Кьяре невольно припомнились художественные галереи в Нью-Йорке, имитирующие эту итальянскую старину, – позеленевшие, покрытые патиной люстры, треснутые кувшины и вазы; потертые и словно бы покрытые развода-ми сырости стены. Здесь же все настоящее – и патина, и осыпающаяся штукатурка. Это уже не похоже на следование моде. Скорее, на безразличие хозяина или на бедность.
 Но как такое может быть? Ведь граф Никколо Виченци считается одним из богатейших людей Италии. Неужели ему наплевать на то, как он живет? Может быть, смерть жены так на него подействовала? Вряд ли. Похоже, при ее жизни дом выглядел точно так же.
 Граф, пройдя вперед, открыл одну из высоких темных дверей и отступил на шаг, приглашая ее войти. Кьяра решительно шагнула вперед. Она очутилась в просторном кабинете. Вдоль стен до самого потолка высились стеллажи с книгами. У окна раскинулся огромный письменный стол, заваленный бумагами, – похоже, она оторвала хозяина от работы. Посреди комнаты стоял очень длинный журнальный столик, вокруг него – несколько кресел и диванчик.
 – Присаживайтесь, прошу вас.
 Девушка нервно пристроилась на самом краешке мягкого кресла, но, тут же спохватившись, уселась поглубже, пытаясь держаться спокойно и уверенно под внимательным взглядом, зеленых глаз.
 – Итак, – произнес граф, усаживаясь напротив. – Начнем наше знакомство?
 – Кьяра Фиорелли. – Она сжала руки. – Мне двадцать пять лет. Несколько лет работала нянечкой в разных семьях.
 – Моему ребенку девять лет, – сообщил граф. – Его мать, моя жена, умерла два года назад. Нам нужен воспитатель – или воспитательница – на лето. Воспитатель, достаточно молодой, чтобы составить мальчику компанию, но, в то же время, способный удержать его от всевозможных неразумных поступков. Почти весь год мой сын учится в закрытой школе в Англии, где его держат в ежовых рукавицах, и, приезжая домой на каникулы, он иногда позволяет себе… расслабиться. Конечно, я бы предпочел, чтобы за сыном приглядывала дама постарше. Вы слишком молодо выглядите. Вам точно есть двадцать пять? – спросил он внезапно. Кьяра поспешно закивала.
 – Ну что ж, тогда продолжайте.
 – Моя семья переехала в Америку, в Нью-Йорк, когда мне было шестнадцать лет. Там я окончила медицинские курсы и курсы воспитателей. Потом работала… Сначала четыре года в одной семье, где было трое детей. Потом еще в трех разных семьях по году.
 – Вы работаете с каким-то агентством? Или всегда ищете клиентов самостоятельно?
 – Я с самого начала работала с агентством Мэгги Брокстон. Это очень надежная фирма, она существует уже двадцать лет. Способна разрешить любые проблемы практически в любой области. К нам часто обращаются деловые люди, у которых мало времени.
 – Какая прекрасная идея! – оживился синьор Виченци. – Жаль, что в Италии нет таких агентств.
 – Думаю, что есть. В больших городах – наверняка. Ну, а здесь… спрос не так велик.
 – Наверное, вы правы.
 Граф рассеянно перевел взгляд с ее лица на плечи, затем – на высокую грудь, бедра, длинные ноги. Кьяра почувствовала, что краснеет, но тут граф, словно очнувшись, посмотрел ей прямо в глаза.
 – Скажите, а почему вы вернулись в Италию? Вы ведь постоянно живете в Нью-Йорке?
 У Кьяры похолодели руки. Сейчас начнется самое опасное. Ей придется лавировать между правдой и ложью. Но отступать теперь слишком поздно.
 – Мне захотелось вернуться на родину. Когда моя семья уехала в Америку, я была еще почти ребенком и не могла сделать собственный выбор. А теперь вот решила увидеть свою страну глазами взрослого человека.
 – Вы вернулись навсегда?
 – Ну, по крайней мере, года на два. Я собиралась немного отдохнуть, прежде чем начать искать здесь работу, но… узнала о вас… Глупо было упускать такой шанс. Если он у меня есть, конечно. Вы ведь еще ничего не решили.
 – Что-то я не вижу у своих дверей толпы нянечек и воспитателей, из которых можно было бы выбирать, – улыбнулся синьор Виченци. – Через несколько дней я уезжаю в командировку, а моя домоправительница категорически отказалась присматривать за Филиппо. Мне срочно нужен человек.
 Кьяра вежливо улыбнулась, чуть пожав плечами, словно говоря: вот он, перед вами, тот самый человек, который вам так нужен.
 – Ну хорошо, – сказал граф, поднимаясь. – Прежде чем принять окончательное решение, давайте познакомим вас с Филиппо и посмотрим, как вы друг другу понравитесь. Подождите немного, пока я его поищу. В бассейне, наверное, сидит.
 Синьор Виченци вышел из комнаты. Облегченно вздохнув, девушка вытерла о колени влажные ладони. Впрочем, радоваться было рано. Чудом будет, если граф не потребует у нее никаких рекомендаций. Конечно, если он обратится в агентство, ее отрекомендуют с самой лучшей стороны. Но с собой у нее ничего нет – никаких отзывов.
 В коридоре послышались шаги, и Кьяра напряженно выпрямилась в кресле. Дверь распахнулась, и в комнату снова стремительно вошел синьор Виченци – жертва ее бессовестного обмана. Позади маячила фигура мальчика. Кьяре показалось, что сейчас ее сердце остановится… или выпрыгнет из груди.
 Она смотрела на Филиппо во все глаза. Довольно высокий для своего возраста, смуглый – гораздо темнее графа (что неудивительно), – с тонкими чертами лица, мальчик неприветливо взирал на нее из-под мокрой слипшейся челки. Он был в мокрых плавках и футболке, натянутой прямо на влажное тело. Значит, действительно, отец вытащил его прямо из бассейна.
 Мальчик скользнул по лицу Кьяры холодным взглядом, никак не отреагировав на ее слабую улыбку.
 – Знакомьтесь: мой сын Филиппо. А это – синьорина Кьяра. Вы ведь синьорина, а не синьора? – Граф вопросительно посмотрел на девушку.
 – Да. – Она с трудом понимала, о чем идет речь. – Здравствуй, Филиппо.
 – Здрасьте, – бросил он вежливо-безразлично. – Папа сказал, что вы из Америки?
 – Я жила там несколько лет.
 – Вы ездите верхом?
 Больше всего на свете Кьяре хотелось обнять Филиппо – крепко-прекрепко… так, как она мечтала все эти годы. Но надо было вести себя как ни в чем не бывало.
 – Совсем немного. – Собственный голос казался ей сиплым и невыразительным. – А что, у тебя есть пони?
 – Лошадь. Пони я уже давно перерос. У нас тут целая конюшня, – надменно ответил мальчик. – Я переоденусь. – Он повернулся к отцу. – А то мне сыро.
 Кьяра проводила сына жадным взглядом. Она могла бы смотреть и смотреть на него без конца, не отрываясь. Как он спокойно и непринужденно держится. Как он уверен в себе. Она и в двадцать лет не умела вести себя так, как он – в девять. Ей необходимо получить эту работу. Просто необходимо. Она не может упустить такую возможность – видеть своего сына, говорить с ним.
 Почувствовав на себе внимательный взгляд, девушка вдруг очнулась, словно от толчка. С трудом сдерживая нахлынувшие чувства, она с улыбкой повернулась к человеку, которого ее сын называл папой.
 – Ну что ж, не так уж плохо, – прокомментировал тот. – По крайней мере, нельзя сказать, что он возненавидел вас с первого взгляда. Надеюсь, вы не будете возражать, если я свяжусь с агентством, в котором вы раньше работали?
 – Конечно нет, – заверила она его.
 Граф тут же, прямо при ней, подошел к телефону, стоявшему на тумбочке около стеллажа с книгами. Подумал немного и достал с полки толстый телефонный справочник по Нью-Йорку.
 – Мне по работе часто приходится бывать в Америке, – пояснил он с улыбкой, заметив удивленный взгляд Кьяры. – У меня там много знакомых.
 Быстро перелистав справочник, он, не оглядываясь больше на девушку, набрал номер.
 Кьяра не слышала, что отвечали графу на той стороне провода, но, судя по выражению его лица, он остался доволен. И, похоже, пришел к окончательному решению.
 – Вы остановились в траттории на горе, так? – спросил он задумчиво.
 – Да, я оставила свои вещи там.
 – Значит, вы еще не распаковались?
 – Не успела.
 – Вот и отлично. Я прикажу немедленно перевезти, ваши вещи сюда, – Граф вопросительно посмотрел на девушку. – Послушайте, вы же даже не спросили меня о деньгах.
 Кьяра внутренне сжалась. Она готова была убить себя за такую неосмотрительность.
 – Мне подумалось, что в данных обстоятельствах оплата будет уж никак не ниже средней, – сказала она с улыбкой, надеясь шуткой прикрыть свой промах.
 Граф рассмеялся.
 – Полцарства за коня? Справедливо. Постараюсь оправдать ваши ожидания. Ну что ж, а теперь надо показать вам вашу комнату. Тереза, моя домоправительница, проводит вас.
 Все происходило с такой скоростью, что Кьяра просто не успевала удивляться или пугаться. Всего несколько часов назад она знала только фамилию своего сына и его адрес, а сейчас, того и гляди, станет чуть ли не членом его семьи. Наверное, когда придет пора прощаться, она горько пожалеет о том, что вообще захотела увидеть его. Но это будет еще не скоро. Через шесть недель. И пока об этом лучше не думать.
 В кабинет вошла полная немолодая женщина. Вид у нее был усталый и озабоченный, но, узнав, что граф наконец-то нашел воспитательницу для сына, Тереза тут же расплылась в улыбке. Кьяра, стараясь выглядеть уверенно и спокойно, протянула женщине руку, внимательно вглядываясь в ее лицо. А вдруг они были когда-то знакомы? Но Тереза, судя по всему, видела девушку впервые.
 – Как хорошо, что вы приехали, синьорина, – сказала она приветливо, пока они поднимались по лестнице на второй этаж. – Я рада, что у Филиппо появится няня. Сама я уже не в силах справляться с ним. Да и вам придется здорово потрудиться, чтобы за ним уследить. Мальчишка – ужасный хулиган. Синьор Виченци не знает и половины того, что вытворяет его сынок, пока отец в отъезде.
 – А что, синьора графа часто не бывает дома?
 – Постоянно. То на симпозиуме, то на конференции, то на раскопках. Он ведь археолог, и притом очень известный. Вы разве не знали?
 Кьяра молча покачала головой. Откуда ей было знать? И разве граф интересовал ее? До сегодняшнего дня синьор Виченци был для нее лишь именем без лица и тела. Но как хорошо, что он оказался таким симпатичным и приятным, подумала она вдруг.
 – Везде его ждут, везде ему рады, – продолжала тем временем Тереза. – Вот и мотается. То туда, то сюда. Нигде без него не обходятся. Только дома… – Она досадливо махнула рукой.
 – А вам приходится смотреть за Филиппо?
 – Да разве за ним усмотришь? Я слишком стара, чтобы содержать в порядке весь дом и одновременно присматривать за озорным и своевольным мальчишкой. С тех пор, как умерла синьора Лаура, его мать, с ним совсем сладу не стало.
 – А от чего она умерла? – осторожно поинтересовалась Кьяра.
 – Доктор сказал, сердечный приступ. Никогда она не жаловалась на сердце, – сердито ответила Тереза. – А тут раз – и нету человека. Все случилось почти мгновенно.
 – Это, наверное, было ужасно, – сочувственно заметила Кьяра. – Для всех.
 – Конечно. Синьор Никколо очень тяжело перенес смерть жены. Такая хорошая была пара, такая дружная!
 – А он не думал о том, чтобы снова жениться? Домоправительница презрительно фыркнула.
 – Если и не думал, то вовсе не из-за отсутствия желающих.
 Еще бы, подумала Кьяра. Красивый молодой мужчина. Да к тому же богатый и знаменитый. Ну, может, и не знаменитый, но известный в своих кругах. Но ее это интересовать не должно. Она здесь – совсем по другому поводу.
 Ее комната располагалась в самом конце коридора. Размеры поражали воображение. Наверное, вся ее нью-йоркская квартира целиком была чуть меньше, чем одна эта комната. Всю середину занимала огромная кровать с пологом. Окно выходило на широкую балюстраду, от которой ступеньки вели вниз, в заросший сад. Было очень много цветов, в особенности роз, но очертания клумб едва угадывались в густой высокой траве. За садом виднелся невысокий, увитый плющом заборчик, за которым голубел бассейн, – видимо, тот самый, в котором плескался Филиппо.
 Постояв у окна, Кьяра снова вернулась в комнату. Каменный пол был покрыт плетеными соломенными циновками, которые тихонько поскрипывали под ногами. Одну из стен украшало длинное панно в египетском стиле: среди фиолетовых ирисов шли друг за дружкой большие пестрые гуси. Разглядывая гусей, Кьяра в который раз задумалась о том, что же ей делать дальше.
 Сможет ли она сохранить инкогнито и до конца сыграть избранную роль? Как трудно все время сдерживаться, вежливо улыбаться, беседовать о всякой ерунде, когда хочется только одного: крепко обнять своего мальчика, зацеловать его, крикнуть всем, что это – ее сын. Кьяра подошла к высокому зеркалу в широкой раме темного дерева и вгляделась в свое отражение, пытаясь обнаружить какое-либо сходство с сыном.
 Тот же разрез больших темных глаз, опушенных длинными ресницами, тот же рисунок рта. Но овал лица – иной. У Филиппо мордочка круглая, с пухлыми щечками. Неужели и у нее когда-то было такое же веселое круглое личико? И нос другой… Различие пола тоже сказывается. Будь Филиппо девочкой, сходство между ними наверняка было бы заметнее. На своего отца – того, родного, – мальчик вообще не похож. Впрочем, она уже смутно помнила, как выглядел Серджио. У Кьяры привычно сжалось сердце.
 Да, дорого ей обошелся тот вечер у Луиджи. А эти тоскливые вечера в Нью-Йорке… Она садилась у окна и, глядя на высокие, вечно дымящие черные трубы, вспоминала деревню, горы, кипарисы, оливковую рощу. И Филиппо. Ни новая жизнь, ни новые друзья не помогли ей забыть того, что случилось на родине. Кьяра окончила курсы медсестер, а затем – воспитателей, успела поработать няней в нескольких семьях. Но упорно продолжала думать о прошлом и стремиться назад, в Италию. Пока была жива мать, Кьяра не решалась уехать, – последние годы та сильно болела, и ей был необходим постоянный уход.
 Но после смерти матери девушка поняла, что в Америке ее больше ничто не держит. Семья брата так и не стала ей близка, да они и не нуждались в ее помощи. Карло неплохо устроился; его маленький ресторанчик всегда был полон посетителей, заказы разносили подросшие дети, за кассой, как всегда, сидела Виттория. Кьяра была не нужна. Поэтому никто не стал возражать, когда она заявила, что хочет переехать в другой город, – девушка не призналась в какой, а Карло не стал расспрашивать, ему было все равно.
 Через несколько месяцев Кьяра улетела в Италию. Не задержавшись в Риме даже на день, она пересела на междугородний автобус и через пару часов уже была в Санто-Феличе.
 Смеркалось. Она шла по узким улочкам, осторожно оглядываясь по сторонам, отворачиваясь от случайных прохожих. Вокруг мелькали полузабытые лица, знакомые дома. Только все стало как-то меньше, теснее, уже. Встречные смотрели на нее с любопытством, но не узнавали в высокой, красивой, уверенной в себе иностранке пугливую худенькую девочку, сестренку Карло.
 У подножия горы Кьяра остановила старый грузовичок, водитель которого за несколько сотен лир согласился довезти красавицу до деревни. Всю дорогу он бросал на нее взгляды, полные восхищения и жгучего любопытства, но Кьяра молча смотрела в окно, делая вид, что не замечает этого. Высадившись около траттории, она дождалась, пока грузовик скроется за поворотом, и лишь после этого направилась к дому Аделины.
 С замиранием сердца она постучала в дверь. Здесь ли Аделина? Жива ли она? С ней ли Филиппо?
 – Кто там? – испуганно спросил из-за двери старческий голос.
 – Тетушка Аделина, открой, это я, Кьяра. Ты помнишь меня? Кьяра.
 Скрипнул засов, и дверь медленно приоткрылась. Высоко подняв над головой фонарь, на девушку недоверчиво смотрела седая старуха.
 – Кто вы такая? Что вам нужно?
 – Тетушка Аделина, это же я. Неужели ты не узнаешь меня?
 Некоторое время старуха молча вглядывалась в лицо красивой незнакомки, и вдруг из глаз ее медленно потекли слезы.
 – Кьяра, девочка моя! Боже мой! Я, наверное, сплю. Этого не может быть…
 – Это я, я… – тоже плача, твердила Кьяра, крепко обнимая старуху.
 – Заходи же скорее, что же мы стоим на пороге!
 В домике было чисто и пусто. Не похоже, чтобы здесь жил ребенок.
 – Тетушка Аделина, где мой сын? – проговорила Кьяра, торопливо осматриваясь по сторонам. – Что с ним? Неужели он… – Она схватила старуху за рукав.
 – Он жив, с ним все в порядке. Но он живет не здесь, – ответила та спокойно. – Садись, девочка, и слушай. Я все тебе расскажу. Тебя долго не было, и за это время многое произошло.
 Медленно ковыляя по комнате, Аделина выставила на стол большое блюдо с оливками и помидорами, положила кусок сыра, свежий хлеб, достала кувшинчик с кислым домашним вином. Не обращая внимания на еду, широко раскрыв глаза, Кьяра слушала ее рассказ.
 Деньги, которые оставил Карло, кончились очень быстро. Аделина была в отчаянии. Ее скудных средств хватало на то, чтобы прожить самой, но на еду и одежду для быстро растущего ребенка их было явно недостаточно. И вот однажды к ней в дом явился молодой синьор Виченци, – старый хозяин поместья умер вскоре после того, как уехала Кьяра. Виченци был не один, а с женой.
 Господа бегло осмотрели дом, а затем все внимание переключили на маленького Филиппо, – казалось, он совершенно очаровал их. Пробыв у Аделины около двух часов и подарив ей деньги, они уехали. А потом, примерно через неделю, синьор вернулся один. Он предложил Аделине забрать у нее мальчика, объяснив, что они с женой мечтают о детях, но Бог не дал им ребенка. Они усыновят малыша, воспитают его как родного.
 – Я не верила в то, что ты когда-нибудь вернешься, Кьяра. А для Филиппо это была огромная удача. Я согласилась. Синьор Виченци назначил мне небольшую пенсию, и иногда я издали вижу нашего малыша, – когда прихожу за деньгами. Но он, конечно, не помнит меня. Все эти годы он был счастлив, Кьяра. Синьора Лаура стала для него родной матерью, а синьор Никколо – отцом. Они добрые люди. Но два года назад синьора умерла, и мальчик вновь остался без матери.
 Сердце Кьяры обливалось кровью, слезы сами текли из глаз.
 – Почти весь год он живет не дома, а в какой-то заграничной школе, – продолжала Аделина. – Его привозят домой только на каникулы. Как раз сейчас он здесь. Я слышала, что синьор ищет ему воспитателя на летние месяцы.
 Кьяра медленно выпрямилась.
 – Воспитателя?
 – Ты что, ты что, – испугалась Аделина. – Что ты задумала? Забудь про это! Ты не сможешь отнять ребенка у синьора! Только сделаешь себе еще больнее!
 Но Кьяра уже не слышала ее. В голове бешено роились мысли. Она приехала сюда только для того, чтобы увидеть своего сына. И она его увидит.
 С этой минуты она действовала, почти не раздумывая, – она не давала себе времени на раздумья. И все складывалось как по-писаному. Рано утром она вошла в тратторию и, выдав себя за иностранную туристку, оставила там свои вещи. А затем, взяв напрокат машину, спустилась в долину, к вилле Виченци.
 Кьяра бросила последний взгляд в зеркало. По всем законам, Филиппо – сын Никколо Виченци. И, скорее всего, он даже не знает, что был усыновлен. Она незаконно проникла в этот дом и, нравится ей это или нет, должна сохранить свою тайну.
 От невеселых раздумий ее отвлекли громкие голоса, раздававшиеся в саду.
 – Мне не требуется нянька! И воспитательница не нужна! Я сам могу за собой посмотреть! Кто она вообще такая?
 Ответ прозвучал неразборчиво. Кьяра вскочила и торопливо прикрыла окно. Она не хотела слушать эти возмущенные крики, хотя, наверное, могла бы посочувствовать самостоятельному и самолюбивому мальчику. Почему он должен слушаться какую-то незнакомую тетку? Да, ей нелегко будет сломать барьер и установить общий язык с подростком. Придется применить весь свой – не столь уж богатый – опыт общения с детьми, чтобы сдружиться с мальчиком.
 В этот момент раздался стук в дверь. Кьяра резко обернулась. В комнату вошел пожилой мужчина с ее сумкой.
 – А вот и ваши вещички, синьорина, – сказал он весело. – Зовите меня Джованни. И обращайтесь, если что-то потребуется. Я – мастер на все руки. И супруга моя, Тереза, тоже здесь, на вилле, работает. Убирается, за домом присматривает. А вы, я слыхал, за молодым синьором присматривать будете? Вам понадобятся силы… Мальчик-то он хороший, но иногда чересчур горяч. К нему подход нужен. Да, Тереза велела передать: как захотите перекусить, только скажите ей. Ужин-то будет еще не скоро.
 Джованни вышел, и Кьяра рассеянно кивнула ему вслед. Вряд ли ей захочется есть. Ей сейчас не до того.
 Приняв душ и сменив брючный костюм на шелковую лиловую блузку и черную юбку, она осторожно выглянула из комнаты, а затем спустилась на первый этаж. Стояла тишина. Дверь кабинета, в котором состоялась их беседа с синьором Виченци, была плотно прикрыта. Но вокруг имелось еще несколько дверей. Собравшись с духом, Кьяра решительно открыла одну из них – и оказалась в просторной гостиной.
 Посреди комнаты горделиво высился рояль. Интересно, как Филиппо относится к музыке? Сама она любила музыку до самозабвения; прекрасно пела, играла на рояле и на гитаре. Сесть за такой рояль было бы величайшим удовольствием.
 Кьяра ласково провела рукой по черному полированному боку. А затем, неожиданно для себя, уселась на вертящийся табурет и откинула крышку. Руки ее мягко опустились на клавиши, и инструмент тут же благодарно откликнулся низким густым рокотом. Забыв обо всем на свете, она заиграла, – почему-то ей вспомнился Шопен.
 Как давно она не садилась за рояль! Пальцы отвыкли. А ведь когда-то она мечтала стать пианисткой… Но это было до рождения Филиппо. А с тех пор, как они переехали в Америку, играть ей приходилось редко – в основном в тех домах, где она работала воспитательницей.
 Она не слышала, как открылась дверь, как тихо вошел в комнату синьор Виченци.
 – Моя жена тоже любила эту мелодию.
 Вздрогнув от неожиданности, Кьяра резко оборвала игру.
 – Извините, – сказала она виновато. – Мне не следовало садиться за рояль без спроса.
 – Ничего страшного, – улыбнулся синьор Виченци. – Мне было приятно слышать, что инструмент ожил. Если есть рояль, значит, должен быть кто-то, кто будет на нем играть. А вы хорошо играете.
 – Спасибо, – ответила она смущенно. – Все же мне надо было сначала спросить разрешения.
 Он слегка передернул плечами.
 – Относитесь к этому дому, как к своему собственному. Вы ведь здесь живете. Играйте на здоровье. Может быть, вам даже удастся снова заинтересовать Филиппо. Когда-то он неплохо играл. Но после смерти матери практически не притрагивается к инструменту.
 – Это понятно, особенно если они играли вместе. – Кьяра старалась говорить легко. – Я могу попытаться его увлечь, но не уверена в положительном результате.
 – Кто знает. Впрочем, Филиппо сейчас предпочитает подвижные игры на свежем воздухе. Тлетворное влияние английской школы, – пошутил он. – Кстати, вы умеете играть в теннис?
 – Ну… смогу отличить один конец ракетки от другого.
 Синьор Виченци весело рассмеялся.
 – Почему-то мне кажется, что вы сумеете постоять за себя в любой игре. Я собирался посидеть на террасе. Не составите мне компанию?
 – Почему бы и нет.
 Кьяра легко поднялась из-за рояля, закрыла крышку. Синьор Никколо уже стоял в дверях, поджидая ее. Встретившись с взглядом его глубоких серо-зеленых глаз, она вдруг ощутила во всем теле странную легкость. Глаза его притягивали ее к себе как магнит, а за внешней мягкостью обхождения чувствовалась спокойная твердость. Если он раскроет ее обман, придется отвечать по всей строгости. Но он не раскроет. Никто ни о чем не догадается.
 – О чем задумались? – спросил синьор Виченци с улыбкой. – Вас что-то беспокоит?
 – Вовсе нет, – Кьяра тряхнула головой. – А Филиппо к нам не присоединится?
 – Все зависит от того, как долго он пробудет с Султаном, это его конь, – пояснил он.
 Синьор Никколо шел рядом с Кьярой. Девушка невольно отметила, какой он стройный и сильный, как перекатываются мускулы у него под рубашкой. Во время интервью она на это не обратила внимания, но сейчас… исходящая от него сила будоражила ее. Лучше бы он был не такой симпатичный, мелькнуло у нее внезапно.
 – Вы хорошо ездите верхом?
 – С лошади еще ни разу не падала. – Ей не хотелось признаваться в своем неумении. – А Филиппо в теннис играет? У вас есть корт?
 – Да. Он там, дальше, от дома его не видно.
 – А вам никогда не хотелось переехать в дом поменьше?
 – Вы имеете в виду после смерти Лауры? Нет. – Он покачал головой. – Как я могу? Это дом моего отца, и деда, и прадеда. Я люблю его. И Лаура любила. Надеюсь, и Филиппо тоже. Конечно, не очень практично жить вдвоем в таком большом здании. Но для нас это родной дом. Мы не хотим расставаться с ним.
 А также и с воспоминаниями, мысленно добавила Кьяра. Было очевидно, что Виченци искренне любил свою жену. Вряд ли какая-либо другая женщина сможет занять ее место в его сердце, подумала она вдруг с легкой досадой.
 На улице все еще было очень жарко, хотя день уже клонился к вечеру. Солнце позолотило деревья, луг и цветы в саду, придав всему пейзажу нереально-сказочный вид.
 Сидя на террасе в низком плетеном кресле и потягивая виноградный сок, Кьяра отчаянно пыталась придумать тему для разговора. Но в голову лезли какие-то посторонние мысли. Сама того не желая, она краем глаза все время косилась на графа. Странно, как могла она не заметить его привлекательности с первого момента их встречи. Он слишком хорош собой, и это отвлекает ее от ее цели, заставляет думать не о том.
 – Почему вы не замужем?
 Вопрос застал Кьяру врасплох. Можно было подумать, что синьор Виченци каким-то образом подслушал ее мысли. Вздрогнув как от щипка, она поспешно выпрямилась в кресле.
 – Потому что никто не делал мне предложения.
 – С вашей-то внешностью? В это трудно поверить.
 – Женятся не только на внешности.
 – Но у вас очень интересное, умное лицо. В вас видна личность. Может быть, американские мужчины не любят умных женщин?
 – Кто их знает? – Кьяра с улыбкой покачала головой.
 – Вам надо попробовать. В смысле, выйти замуж. Завести собственных детей вместо того, чтобы смотреть за чужими. Нынче время не так сурово по отношению к женщинам, как раньше, и все же оно летит для них слишком быстро.
 – Я это учту, – ответила она холодно. – А вы сами никогда не думали о том, чтобы завести еще ребенка?
 – К сожалению, Лаура не могла иметь детей. – Синьор Виченци говорил абсолютно спокойно, без горечи. – Филиппо мы усыновили.
 Кьяра сжала подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев.
 – Извините меня за нескромный вопрос, синьор Виченци. Я не должна была об этом спрашивать.
 – Как раз об этом вам знать не помешает. Да, и зовите меня просто Никколо.
 Кьяра молча кивнула, стараясь не выдать своего волнения.
 – А Филиппо знает об этом?
 – Мы никогда не скрывали от него. И он относится к этому совершенно спокойно, хотя иногда, наверное, гадает о том, кто же его настоящие родители.
 – Он никогда не хотел их разыскать?
 – До сих пор – никогда. Надеюсь, и в будущем не захочет. Насколько мне известно, мать подбросила его на порог одной деревенской старухе. Обычная история в здешних краях.
 – Наверное, у матери не было другого выхода?
 – Выход всегда найдется. Было бы желание. Но, с другой стороны, не будь этой женщины, и у нас никогда бы не появился ребенок. Так что я не стану отзываться о ней плохо.
 Кьяра с тоской посмотрела в темнеющее небо. Знал бы он, с кем разговаривает, кого взял в воспитатели к своему ребенку.
 – Вы опять задумались, – заметил синьор Виченци.
 – Так, ерунда, вспомнила о доме. Здесь все совсем другое, такое непохожее.
 – Вы прожили несколько лет в Америке?
 – Достаточно долго, чтобы привыкнуть к тому образу жизни.
 – Но, надеюсь, тоска по дому не испортит вам настроения до такой степени, что вы захотите нарушить наш договор?
 – Ни в коем случае, – ответила Кьяра решительно. – Я всегда довожу до конца то, что начинаю.
 – Полностью с вами солидарен. – Синьор Никколо откинулся на спинку кресла. – Надо будет поблагодарить хозяина траттории за то, что посоветовал вам обратиться ко мне.
 – Он не то чтобы советовал, – откликнулась она поспешно. – Я просто слышала, как он обсуждал это с кем-то, и решила рискнуть.
 – Значит, нам с вами обоим повезло. Внезапно из золотистых сумерек возник Филиппо и, не говоря ни слова, уселся в кресло поближе к отцу. От мальчика пахло лошадями.
 – Хорошо покатался? – Кьяра с улыбкой посмотрела на Филиппо.
 – С Султаном всегда хорошо, – буркнул мальчик. – Но он – конь с норовом. Вам с ним не справиться.
 – Ну не знаю. – Кьяра смотрела на сына, не отрываясь. – Я бы не отказалась попробовать.
 – Лучше попробуйте справиться с Язоном. – В глазах мальчика вспыхнули озорные огоньки.
 – Она не будет пробовать, – строго оборвал сына синьор Никколо. – И не вздумай еще раз предложить это синьорине. С Язоном ты и сам не справишься. А синьорина Кьяра может кататься на Пенелопе.
 Филиппо обиженно засопел. Судя по всему, Пенелопа принадлежала раньше Лауре.
 – Вы надолго уезжаете в командировку? – спросила Кьяра у графа, чтобы направить тему разговора в другое русло.
 – Пока точно не знаю. Но, думаю, не дольше, чем на неделю.
 – Я мог бы поехать с тобой, – тут же вставил Филиппо. – Помогал бы тебе копать.
 – Ты прекрасно знаешь, что раскопки – это не развлечение, – невозмутимо ответил синьор Виченци. – Тебе будет жарко и скучно. И одиноко, потому что я не смогу заниматься тобой.
 А здесь будешь плескаться в бассейне. Синьорина Кьяра не даст тебе скучать. Я уверен, что вам будет весело вместе.
 – Я тоже так думаю, – улыбнулась Кьяра мальчику. – Может быть, ты покажешь мне здешние места. Тут красиво.
 – Машина, на которой вы приехали, ваша? Или вы ее взяли напрокат? – спросил внезапно синьор Виченци.
 – Взяла напрокат. – Она совсем забыла про машину!
 – Если вы не хотите платить бешеные деньги, надо бы ее вернуть. У нас есть собственные машины. Посмотрите в гараже и выберите любую. – Синьор Никколо бросил взгляд на часы. – Ну, а теперь я вас покину. Дела. Встретимся позже, за ужином.
 Кьяра и Филиппо молча проводили синьора Никколо взглядами, и несколько минут стояла тишина. Мальчик не выдержал первым.
 – Тоже хотите выйти замуж за моего папу? Кьяра на мгновение онемела от удивления.
 – А что, другие хотели?
 – Конечно. Вокруг него постоянно вьются какие-то тетки. – Последнее слово он произнес с явным удовольствием. – Только папе они не нужны. Нам и вдвоем неплохо. Ему не нужна новая жена.
 – А тебе – мачеха, – вставила Кьяра. – Это понятно. Никакая женщина не заменит маму.
 Кажется, Филиппо ожидал совсем иной реакции. Он неожиданно смутился.
 – А ваша мама тоже умерла? – спросил он вдруг.
 – Да. Но дело не только в этом. Я хорошо представляю себе, что значит потерять кого-то очень близкого. – Кьяра помолчала, пытаясь подобрать нужные слова. – У меня нет видов на твоего отца, Филиппо. Я здесь совсем для другого. Мне очень повезло с этой работой, и я не собираюсь от нее отказываться.
 – Там видно будет! – В глазах мальчика сверкнули хитрые огоньки.
 – Ты хочешь от меня избавиться? – Кьяра с улыбкой покачала головой. – Это будет не так-то просто.
 – Ну это мы еще посмотрим. – Филиппо вскочил с кресла. – Мне не нужна воспитательница. Ни вы, ни кто другой. Я уже взрослый и сам могу за собой последить.
 Мальчик повернулся и выбежал в сад. Кьяра грустно смотрела ему вслед. Ей нечего было ему ответить. Он привык к самостоятельности, к тому, что по большому счету никому нет до него дела. Женщина, которую он считал матерью, умерла, отец слишком увлечен работой, немногочисленные слуги также заняты.
 И это значит, что с сегодняшнего дня смотреть за своим сыном будет она сама. По крайней мере, следующие шесть недель. Ей будет очень тяжело и больно расстаться с ним, но лучше уж это, чем не увидеть его никогда.




 2


 Интересно, во сколько же здесь ужин? Поднявшись с кресла, Кьяра отправилась на поиски Терезы. Около восьми, с готовностью сообщила ей домоправительница. Все очень скромно и по-домашнему. Праздничного ужина на вилле не было с тех пор, как умерла синьора Лаура. Само собой, Кьяра будет есть вместе с синьором Никколо и Филиппо.
 – Может быть, пока граф будет в отъезде, мы можем ужинать немного раньше? – поинтересовалась Кьяра. – Хотя бы в семь или даже в половине седьмого. Если вы не против.
 – Конечно нет! Это просто замечательно! – обрадовалась Тереза. – Чем скорее я вас накормлю, тем лучше; у меня будет целый вечер свободный. Кажется, мы с вами отлично поладим.
 Поладить бы с Филиппо, подумала Кьяра. Но для начала нужно убедить его, что она не собирается выходить замуж за его папу и разбивать их мужскую дружбу.
 Оставшееся до ужина время Кьяра бродила по саду и по окрестностям виллы. Она обнаружила позади бассейна теннисный корт, вокруг которого была натянута сетка. На скамейке у входа валялась ракетка. Неожиданно для себя Кьяра подошла и подобрала ее. Ракетка оказалась слишком легкой для взрослого человека – значит, ее оставил Филиппо.
 Дорогая вещь, купленная в хорошем магазине. Ее следовало бы сразу же убрать на место, – полежав на солнце, она быстро треснет. Но, видимо, Филиппо это в голову не приходило, – его отец наверняка по первому же требованию купит новую.
 Прихватив ракетку с собой, Кьяра вернулась в дом. В тот момент, когда она положила ракетку на столик в холле, из кабинета вышел синьор Никколо.
 – Вот вы где, – заметил он. – А я вас повсюду ищу.
 – Я решила пройтись немного по территории, – сказала она слегка виновато. – Я не знаю, где Филиппо.
 – Вы не обязаны ходить за ним по пятам, – ответил он дружелюбно. – Тем более, в ваш первый день. А Филиппо, скорее всего, сидит у себя в комнате, соображая, как бы вам насолить.
 – Пусть попробует, – улыбнулась Кьяра.
 – Так держать, – подхватил Никколо. – Я прекрасно знаю, что последнее время он ведет себя далеко не так, как следует. У него уже возникали проблемы с разными людьми. Но вы, мне кажется, ближе к нему по возрасту, чем я. Скажите, вы тоже себя так вели в детстве?
 – Н-не думаю… – Кьяра осторожно подбирала слова, чтобы не выдать себя. – Но в чем-то наши обстоятельства сходны.
 Никколо бросил на нее внимательный взгляд.
 – Вам кажется, ему недостает внимания.
 – В каком-то смысле – да. Мальчику не хватает вас, вашего общества. Я понимаю, что вы очень занятой человек, но…
 – Но что? Продолжайте.
 – Может быть, вы могли бы уделять ему чуть больше времени, хотя бы в те дни, когда он приезжает домой на каникулы.
 – К сожалению, обстоятельства не всегда складываются так, как хотелось бы. – Лицо Никколо стало непроницаемым. – Не могу же я бросить любимую работу для того, чтобы посвятить все свое время присмотру за ребенком.
 – Я вовсе не это имела в виду, – растерялась Кьяра.
 – Но вы против закрытых школ. Кьяра решительно выпрямилась.
 – Да, против. Школа не может и не должна заменить дом. Тем более что вы могли бы нанять постоянного воспитателя.
 – Жаль, что вы не дали мне этого совета два года назад.
 – Вы абсолютно правы. – Она тут же пожалела о своей вспышке. – Извините. Я не имею права критиковать вас.
 – Именно. – Он молча повернулся и зашел обратно в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.
 Кьяра в растерянности стояла перед закрытой дверью. Кажется, она погорячилась. Еще ни одного дня здесь не пробыла, а уже вылезла с советами, хотя никто ее об этом не просил. Теперь придется как-то сглаживать ситуацию.
 Расстроенная, она вернулась в свою комнату, где и пробыла до самого ужина, погруженная в мысли и воспоминания. Лишь когда внизу прозвучал гонг, созывающий всех к столу, Кьяра вдруг поняла, что ужасно проголодалась. Она ведь с самого утра практически ничего не ела. Даже встреча с графом ее уже не пугала – так хотелось есть.
 Спустившись на первый этаж, девушка вдруг поняла, что представления не имеет о том, где здесь столовая. Дом такой большой, а она видела всего несколько комнат. Кьяра в нерешительности стояла посреди холла, размышляя, куда же направиться, когда по лестнице спустился синьор Виченци. Он сменил джинсы на легкий светло-серый костюм и казался сейчас очень нарядным.
 А Тереза сказала – тихий домашний ужин, мелькнуло у Кьяры.
 – У нас еще есть время выпить по бокалу вина перед ужином, – сообщил он, дружелюбно глядя на Кьяру, и распахнул очередную дверь, уступая ей дорогу.
 Маленькая гостиная тонула в полумраке. По стенам стояли низкие диваны, из распахнутого окна слабо доносился запах роз.
 – Как видите, моему дому не хватает единства стиля, – заметил синьор Виченци, включая светильник, а затем подошел к столику, на котором теснилось множество самых разных бутылок. – Тут и старина, и современность, и Древний Рим, и Египет, и еще бог знает что. Но мне это нравится. Так интереснее жить. Вы не находите?
 Кьяра в ответ лишь с улыбкой пожала плечами. Ей, привыкшей жить в скромной нью-йоркской квартире, трудно было судить о привычках богатых людей и известных ученых.
 – Что будете пить?
 – Немного кьянти, если можно.
 Она напряженно следила за тем, как он наливает вино в бокал на тонкой ножке, и собиралась с силами, чтобы извиниться.
 – Синьор Виченци…
 – Зовите меня просто Никколо. – Он с улыбкой протянул ей полный бокал. – У нас с вами не такая уж большая разница в возрасте.
 – Никколо… – Она на мгновение заколебалась. – Насчет нашего спора…
 – Забудьте об этом. – Налив себе вина, Никколо подошел и сел около нее. – Я вспыльчив, но быстро отхожу. Просто вы попали по больному месту. Я выбрал для себя самый легкий путь, отправив Филиппо в интернат, пусть очень дорогой и привилегированный. Но в тот момент, когда я так поступил, это казалось единственным выходом из ситуации.
 – Здесь сыграло роль то, что он – не родной ваш ребенок? – Кьяра старалась говорить спокойно.
 – Конечно нет. – Он бросил на нее удивленный взгляд. – Я не переживал из-за отсутствия детей так сильно, как Лаура. Но Филиппо я принял и полюбил всей душой, и никогда не думал о нем, как о чужом ребенке. Ему было всего полгода, когда мы его усыновили. Лаура просто светилась от счастья. Мы не оставили попыток родить своего ребенка, но ничего не вышло. Жаль.
 – Может быть, вы снова женитесь, и тогда у вас еще будут дети.
 – Вряд ли. – Он слегка поморщился. – Снова пеленки, ползунки? Нет. Мне вполне хватает Филиппо. Я не хочу делить свою любовь между ним и какими-то другими детьми.
 – Может быть, Филиппо не нужны братья или сестры, но ему нужна мать.
 – У него уже было две матери. Вряд ли он захочет третью. – Никколо вдруг бросил на Кьяру насмешливый взгляд. – А может, вы переживаете за меня? Думаете, что мне очень одиноко?
 Она выдержала этот взгляд, не дрогнув.
 – Не думаю, что у вас с этим проблемы.
 – Какая прямота! – рассмеялся синьор Никколо. – Вы всегда говорите то, что думаете?
 – Не вижу смысла в том, чтобы ходить вокруг да около. Правда, жизнь от этого легче не становится.
 – Да уж, могу себе представить. – Он с новым интересом вгляделся в ее лицо. – Послушайте, а мы с вами не могли встречаться раньше?
 – Боюсь, что нет. – Кьяра невольно отвела взгляд. – Я бы запомнила.
 – Позвольте счесть это за комплимент. – Одним залпом допив вино, синьор Виченци поднялся с дивана. – Ну что ж, пойдемте ужинать, а то Тереза устроит нам головомойку за опоздание.
 Кьяра поставила на столик почти полный бокал. Она не привыкла пить перед ужином, да и вообще пила очень мало. Еще не хватало опьянеть и окончательно утратить бдительность. Она и так все время чувствовала себя разведчиком во вражеском лагере. Подумать только, Никколо подсознательно заметил сходство между ней и Филиппо. К счастью, он и сам не понял, почему ее лицо кажется ему знакомым.
 А если и поймет, все равно не страшно, попыталась успокоить себя Кьяра. Многие люди похожи друг на друга, хотя они даже и не родственники.
 Ужин прошел напряженно. На все попытки Кьяры завести с ним разговор Филиппо отвечал односложно, не поворачивая в ее сторону головы. Когда она попросила передать соус, мальчик двинул соусник так, что брызги полетели во все стороны. Тут уж синьор Виченци, до сих пор молча наблюдавший за происходящим, не выдержал.
 – Так, с меня достаточно, – произнес он ледяным тоном. – Если ты не умеешь вести себя прилично в обществе, выйди из-за стола.
 Филиппо вскочил с оскорбленным видом и вылетел из столовой. Кьяра молчала, но выражение ее лица говорило само за себя.
 – Вы не согласны со мной? – Его вопрос прозвучал как утверждение.
 – Может быть, это было слишком сурово, – ответила она осторожно. – Мне будет очень сложно найти с мальчиком общий язык, если вы станете наказывать его из-за меня.
 – Что же, я должен был промолчать? – возмутился он.
 – Нет, но зачем же так горячиться? А потом, я подозреваю, что до сегодняшнего дня Филиппо даже не знал, что вы ищете ему воспитателя.
 – Вы правы, не знал. Но я не видел смысла обсуждать то, что, возможно, даже не произойдет.
 – А что бы вы делали, если бы не подвернулась я? – заинтересовалась Кьяра.
 – Как всегда, уговорил бы Терезу присмотреть за ребенком. Не думаю, что она действительно могла бы отказаться. Она ведь очень любит Филиппо, хотя часто сердится на него.
 – То есть вы в любом случае не отказались бы от командировки?
 – Конечно нет. Я не только не хочу, но и не могу от нее отказаться. От этого пострадают другие люди. Я ведь работаю не один.
 В столовую вошла Тереза. Бросила взгляд на почти нетронутую тарелку Филиппо и нахмурилась.
 – Вы можете убирать со стола, Тереза, – невозмутимо произнес синьор Виченци. – Филиппо уже не выйдет в столовую.
 Недовольно бормоча что-то про себя, Тереза собрала тарелки. Кьяра мысленно подивилась отсутствию другой прислуги. Похоже, Тереза отвечала здесь за все. Еще только присматривать за мальчиком ей и не хватало.
 Никколо налил себе и Кьяре вина.
 – Неужели весь остаток вечера мы проведем за обсуждением моих недостатков как отца?
 Кьяра вдруг с удивлением поняла, что, действительно, говорила с синьором Виченци только об этом. Хотя на самом деле было очевидно, что он – любящий и заботливый отец. А Филиппо и вправду вел себя не лучшим образом. Если бы речь шла о каком-то другом ребенке, она не реагировала бы так остро на происходящее. Пора было взять себя в руки.
 – Извините. – Девушка смущенно улыбнулась. – Наверное, вы все сделали правильно. Подростки должны чувствовать сильную руку.
 Синьор Виченци усмехнулся.
 – Передаю Филиппо из своих рук в ваши. Я в вас верю.
 – Спасибо за доверие, постараюсь оправдать, – ответила она легко.
 – Думаю, что у вас все получится, – сообщил он. – Считается, что я неплохо разбираюсь в людях.
 – Ну конечно, специалист по древнему миру просто обязан хорошо знать людей, – пошутила девушка.
 – Да вы, я смотрю, изучили мое досье, – удивился он.
 – Вы – человек известный.
 – Кто бы мог подумать! Даже в Америке?
 – Когда я устраивалась на работу, я про вас почти ничего не знала, – заговорила она торопливо, словно оправдываясь. – Меня интересовала именно работа, а не…
 – А не что? – Он смотрел весело, с любопытством. – Не желание выйти замуж за богатого и знаменитого ученого?
 – Наверное, такие попытки уже делались?
 – Не раз. Но, думаю, если бы вы хотели выйти за меня замуж, то попытались бы понравиться мне, а не читали бы постоянно лекции о воспитании детей.
 – А вдруг я такая хитрая, что решила как-то выделиться среди остальных претенденток? – сказала она лукаво.
 – Может быть, и так, – засмеялся Никколо. – Значит, я не так уж хорошо разбираюсь в людях, как казалось.
 – Вы прекрасно в них разбираетесь, – ответила Кьяра неожиданно серьезно. – Я здесь только для того, чтобы смотреть за Филиппо. Кстати, неужели он так и ляжет спать голодным?
 – Вы предлагаете позвать его сюда? Он все равно не спустится. Но не волнуйтесь, Тереза потихоньку от меня отнесет ему что-нибудь перекусить. Пойдемте лучше на террасу, выпьем кофе.
 Кьяра не стала спорить. В саду было чудесно. Полуденная жара спала, дул нежнейший ветерок, благоухали цветы. На небе мерцали крупные звезды. Такой жизни можно было только позавидовать. Казалось, она попала на прекрасный остров, надежно отгороженной от остального мира с его заботами. И весь этот остров принадлежал двоим – мужчине и мальчику. Правда, нельзя сказать, чтобы они проводили здесь много времени. Филиппо большую часть года находился в школе, его отец – постоянно в разъездах.
 – Вы очень красивы в лунном свете, – проговорил вдруг Никколо, выводя Кьяру из задумчивости.
 – Но на небе нет никакой луны, – возразила она.
 – А лунный свет есть, – парировал он. – И вы опять унеслись мыслями куда-то далеко от меня.
 – Вы привыкли, чтобы при вас думали только о вас? Филиппо говорил, что вокруг вас постоянно вьются толпы женщин, готовых на все, лишь бы быть рядом с вами.
 – Он несколько преувеличивает. Он готов подозревать любую женщину в том, что она хочет отнять меня у него. Недавно вот обвинил молоденькую дочку одного моего приятеля в том, что у нее на меня виды.
 – А на самом деле все наоборот? Никколо иронически вздернул бровь.
 – На самом деле я предпочитаю взрослых женщин. Примерно вашего возраста, – добавил он насмешливо.
 Сама напросилась, подумала Кьяра.
 – Кажется, я опять переступила черту дозволенного, – пробормотала она смущенно.
 – Вы делаете это регулярно, – заметил он. – Похоже, вам нравится жить интересной, насыщенной, полной опасностей и приключений жизнью.
 – Вы так действительно считаете?
 – О да! – Он медленно улыбнулся.
 Кьяра вдруг осознала, что кокетничает. Только этого не хватало, учитывая все, только что сказанное. Но она ничего не могла с собой поделать. Это получалось неосознанно, против ее воли. Синьор Виченци действовал на нее таким удивительным образом. До сих пор ни одному мужчине не удавалось привлечь ее внимание, – она слишком сильно обожглась тогда с Серджио. И вот сейчас от одного только вида синьора Никколо сердце ее начинает биться чаще.
 – У вас говорящие глаза, – мягко сказал Никколо, откидываясь на спинку кресла и не сводя с нее взгляда. – Они говорят интересные вещи.
 Он успел снять пиджак, и тонкая рубашка легко облегала его крепкое сухощавое тело, кажущееся совсем темным рядом с белой тканью.
 – Лучше бы они помалкивали, – отшутилась Кьяра.
 – Не уверен.
 Некоторое время он молча и внимательно смотрел ей в лицо.
 – Вы не так просты, как может показаться на первый взгляд. Вас что-то мучает. Какая-то тайна… У вас неприятности?
 На какое-то мгновение Кьяре показалось, что сердце ее перестало биться.
 – С чего вы взяли? Он пожал плечами.
 – Мне так кажется.
 – Интуиция? – Она попыталась снова перевести разговор в шутку. – Но этим славятся женщины, а не мужчины.
 – По-вашему, средний мужчина слишком туп, чтобы почувствовать то, что недосказано? – хмыкнул он. – Точнее, то, что не сказано открытым текстом?
 – Зачем же так грубо? Просто мужчины – материалисты. Они проще смотрят на вещи. А что касается меня, то я не грабила банки и не торговала наркотиками. В этом смысле можете спать спокойно. Правда, однажды я припарковала машину в неположенном месте. Может, вы почувствовали именно это?
 Никколо со смехом вскинул руки.
 – Пощадите! Легче взломать сейф, чем проникнуть в мысли женщины. Не стоило даже и пытаться.
 – Да мы, женщины, самые откровенные существа на свете, – подхватила она радостно, довольная, что разговор перешел на безопасную тему. – Всегда все как на ладони.
 – Не сказал бы. Прелесть женщины как раз и заключается в ее загадочности. Никогда невозможно понять, что делается в ее хорошенькой головке.
 – О мужчине можно сказать то же самое, – фыркнула Кьяра.
 – Но не в той же степени! – Глаза его задорно блестели. – Вот я сейчас перед вами – как открытая книга.
 От откровенного взгляда Никколо у нее загорелось лицо. Этот мужчина пробуждал в ней такие чувства, о существовании которых она и не подозревала до сегодняшнего дня. Если бы не Филиппо…
 Но, если бы не Филиппо, ее бы здесь просто не было. Не стоит забывать об этом, напомнила себе Кьяра. Их отношения с Никколо развиваются слишком быстро и совсем не так, как надо.
 – Я, пожалуй, пойду, – сказала она, вставая.
 – Убегаете?
 – Мне нужно выспаться. День был долгий.
 – Ну что ж, у нас с вами будут еще дни для общения, – ответил он дружески.
 Дней будет много, думала Кьяра, поднимаясь к себе в комнату. И надо постараться взять себя в руки и сдержать эти непрошеные эмоции. Совсем ни к чему увлекаться синьором Никколо, у нее и без того проблем полно. А ведь он сейчас ясно дал понять, что она нравится ему так же, как и он ей. К счастью, он скоро уезжает. Это даст ей возможность успокоиться и направить все свое внимание на Филиппо.
 Как это ни странно, но, несмотря на все свои тревоги, Кьяра заснула почти мгновенно и спала как убитая. Разбудило ее лишь яркое утреннее солнце, осветившее всю комнату.
 Сегодня они должны заехать в деревню, чтобы отдать взятую напрокат машину, вспомнила она, одеваясь. Может быть, Филиппо тоже захочет прокатиться?
 Завтрак был подан на террасу. За столиком сидел один синьор Виченци, просматривая газету. Вяло кивнув Кьяре, он лениво поинтересовался, хорошо ли ей спалось.
 – Просто замечательно, спасибо, – ответила она, усаживаясь напротив и берясь за кофейник. – А Филиппо еще не встал?
 – Филиппо встал еще в половине седьмого, до жары. Сначала катался на Султане, а сейчас, кажется, в бассейне. Советую и вам тоже искупаться. В такую погоду нет ничего приятнее. Кьяра согласно кивнула, отпивая кофе.
 – А кстати, – поинтересовался Никколо, – как вы проводите лето?
 – Как все. Немного путешествую, немного занимаюсь спортом, загораю, выезжаю на природу. У моей подруги есть собственная яхта.
 – У подруги, не у друга?
 – У подруги. – Почему-то Кьяра не решилась поднять на Никколо глаза. – Друга у меня нет.
 – Я имею в виду просто друга, и не более того. Ей стало смешно.
 – По-вашему, такое возможно? – Она все-таки решилась посмотреть ему в лицо.
 – Для кого-то – вполне. – Синьор Никколо хитро улыбнулся. – Но для вас – вряд ли. Вы слишком хороши собой. Ни один мужчина не сможет питать к вам исключительно платонические чувства.
 В этот момент на веранде появилась Тереза с блюдом горячих тостов, прервав тем самым разговор, который грозил зайти слишком далеко. Домоправительница предложила Кьяре заказать что-нибудь посолиднее тостов, но девушка, привыкшая к легкому завтраку, отказалась. Тереза, очень довольная, ушла. Синьор Никколо продолжал невозмутимо листать газету.
 Со стороны можно подумать, что мы знакомы сто лет и завтракаем так каждое утро, подумала вдруг Кьяра. Обычная супружеская пара. Она искоса посмотрела на Никколо. Казалось, он полностью погрузился в какую-то статью.
 Ей вдруг захотелось прикоснуться ладонью к его твердой щеке, провести пальцем по красиво изогнутым губам. Как приятно было бы положить руки на эти крепкие плечи, прижаться к сильной широкой груди…
 Внезапно Кьяра поняла, что ее тоже рассматривают. Она почувствовала, что заливается краской под насмешливым взглядом зеленых глаз.
 – Рискну предположить, что вы сейчас думали о том же, о чем я размышлял почти всю эту ночь, – заметил он, хмыкнув. – А я обычно сплю крепко.
 – Видимо, обычно вам не дают повода для бессонницы, – огрызнулась Кьяра, все еще красная от смущения. – Большинство женщин с готовностью примут любое ваше предложение.
 – Вы составили обо мне неверное представление, – возразил он. – Меня не интересует большинство женщин. И вас трудно отнести к этому большинству.
 – Это потому, что я не отдаюсь первому встречному мужчине, с которым знакома меньше суток?
 Его брови насмешливо поползли вверх.
 – То есть сегодня пополудни вы уже готовы будете отдаться?
 Кьяра не выдержала и рассмеялась.
 – Ну нет. Может быть, вы мне и нравитесь. То есть вы мне нравитесь, – поправилась она в ответ на иронически вскинутую бровь. – Но этим все и ограничится. Сегодня и во все последующие дни. Когда мы поедем отдавать машину?
 – Когда скажете, – ответил синьор Виченци. – Спешки никакой.
 Он так легко переключился на другую тему, что Кьяра даже растерялась. Она не ожидала, что он так быстро сдаст позиции.
 Ты и не хотела, чтобы он их сдавал, укорила она себя тут же.
 – А Филиппо с нами поедет? – Кьяра старалась говорить как можно более непринужденно.
 – Сомневаюсь, что ему захочется. И мы ведь уедем ненадолго. У меня много дел. Но во второй половине дня я освобожусь, и мы сможем все вместе прокатиться на лошадях. Если будет не очень жарко.
 Ему хочется знать, как я езжу верхом, сообразила Кьяра. В свое время она брала уроки верховой езды, но очень недолго. Возможно, ей удастся самостоятельно взобраться в седло и даже удержаться в нем. Если, конечно, Пенелопа не станет очень уж возражать.
 – С удовольствием, – откликнулась она без энтузиазма.
 На террасу, весь мокрый, поднялся Филиппо. Вода капала с темных волос и стекала дорожками по плечам и по спине. Едва кивнув головой Кьяре, он уселся за стол и, схватив тост, густо намазал его маслом.
 – Как водичка? – с улыбкой спросила Кьяра.
 – Мокрая, – буркнул мальчик, откусывая огромный кусок тоста.
 – Ты что, еще не завтракал сегодня? – поинтересовался отец.
 – Завтракал. Но я восполняю вчерашний ужин, – сухо ответил Филиппо.
 – Будем надеяться, что тебе больше не придется пропускать ни обед, ни ужин. Не хочешь прокатиться верхом сегодня вечером?
 – Вместе с тобой? – Лицо мальчика просияло.
 – Вместе со мной и с синьориной Кьярой. Надо познакомить их с Пенелопой.
 Филиппо тут же сник.
 – Да, конечно, как скажешь, папа.
 – Мы сейчас поедем в деревню отдавать машину, которую я взяла напрокат, – вставила Кьяра. – Поедешь с нами?
 – Нет уж, спасибо, – ледяным голосом ответил мальчик.
 Швырнув недоеденный тост на тарелку, он выбрался из-за стола и быстро ушел в дом. Кьяра и Никколо молча переглянулись.
 – Я же говорил…
 – Вы могли бы сами ему предложить.
 – Я получил бы точно такой же ответ.
 – Кто знает.
 – Я знаю, Кьяра. Поверьте мне. Когда у Филиппо появляется это упрямое выражение, его уже невозможно переубедить. – Синьор Никколо сложил газету. – Возможно, поставленная перед вами задача слишком сложна.
 – Ничего, справлюсь. – Она говорила увереннее, чем чувствовала себя на самом деле.
 – Надеюсь, – ответил он очень серьезно, глядя девушке прямо в глаза. – Мне бы хотелось застать вас здесь, когда я вернусь из командировки, Кьяра.
 У нее перехватило дыхание: Намек графа был очевиден. Но как на него ответить? Согласиться на все, не думая о последствиях? Или не рисковать?
 Неужели я не могу хотя бы раз в жизни поддаться физическому желанию, подумала она горько. То, что было с Серджио, не в счет. Она тогда сама не понимала, что с ней происходило. Но наказывать себя за это всю оставшуюся жизнь? Люди вокруг нее так легко сходятся, потом расходятся. И никто от этого не страдает, наоборот – все довольны.
 Но этот случай – особенный, напомнила себе Кьяра. Она обманом проникла в дом этого человека. А потом… он ей действительно очень нравится. Ей будет мало короткой интрижки. Никколо слишком хорош для этого. Ей и так придется с кровью отрывать себя от сына. И мучиться одновременно из-за его приемного отца, – нет, это слишком тяжело, она этого не выдержит.
 – Пойду разыщу документы на машину. – С трудом оторвав взгляд от лица Никколо, Кьяра быстро встала и ушла в дом.
 Филиппо нигде не было видно. Впрочем, ей все равно не удалось бы уговорить его поехать вместе с ними. Вечерняя конная прогулка тоже вряд ли выправит положение. Она слишком плохая наездница для этого, Филиппо наверняка будет все время сравнивать ее с Лаурой.
 Нехорошо ревновать к женщине, подарившей твоему ребенку любовь, которую ты сама ему дать не смогла, упорно твердила себе Кьяра.
 Но это не помогало.




 3


 Когда Кьяра вышла во двор, синьор Виченци уже стоял там, опираясь на красную «феррари». Тут же стояла и ее старенькая, взятая напрокат «тойота». Темно-синие джинсы туго обтягивали длинные ноги и узкие бедра Никколо, что только подчеркивало ширину его плеч.
 Ну почему он не лысый низенький толстяк, подумала она с горькой иронией, усаживаясь в «тойоту» и выезжая со двора вслед за синьором Виченци.
 Хозяин траттории встретил их с радостью. Не переставая болтать, он принял у Кьяры машину. В глазах его мерцало любопытство, и сотни вопросов так и рвались наружу. Но она была холодна и сдержанна до крайности, так что хозяин ограничился кратким пересказом местных новостей и пожеланием удачи уважаемому синьору Виченци и его замечательному сыну.
 Девушка вздохнула с облегчением только после того, как они сели наконец в «феррари» и начали спуск в долину. Синьор Никколо поглядывал на нее с интересом, но молчал. Только бы он ничего не заподозрил, думала Кьяра, глядя в окно.
 – Давайте проедем через Санто-Феличе, – предложил вдруг Никколо. – Это чудесный старинный городок. Вам понравится. Должны же вы осмотреть местные достопримечательности. И сегодня не очень жарко – нельзя упускать такой случай.
 Кьяра слабо улыбнулась в ответ. Отказаться было невозможно – это показалось бы странным. Придется выдержать еще одно испытание. Хорошо, что она захватила с собой солнечные очки; неважно, что сегодня облачно.
 Они въехали в городок. Никколо ловко вел машину по узеньким улочкам, с увлечением показывая Кьяре старинные дома и рыночную площадь. А ей казалось, что она никогда не уезжала отсюда, и она с трудом удерживалась от слез.
 – Вы побледнели, – заметил вдруг синьор Никколо. – Вам, наверное, душно. Надо зайти в кафе и выпить по чашечке кофе. Тогда вам сразу станет легче.
 – Что вы, со мной все в порядке. Не надо никуда заходить! – воскликнула она испуганно.
 – Нет, нет, я не приму отказа. – Синьор Никколо остановил машину и, выйдя из нее, распахнул дверцу перед Кьярой. – Пойдемте.
 Крепко взяв девушку за руку, он вытянул ее из машины и потащил в небольшой ресторанчик. От его ладони шло. приятное тепло, которое медленно разливалось по всему ее телу, заставляя сердце сладко сжиматься. И она ничего не могла с собой поделать!
 Они сели за столик с видом на зеркально гладкое озеро. В окошко дул легкий теплый ветерок. В ресторанчике было тихо и пусто.
 – Как хорошо! – невольно вздохнула Кьяра.
 – По выходным и в рыночные дни здесь собираются толпы народа, – сообщил он. – Туристы, жители окрестных деревень. Делают покупки, катаются на лодках по озеру. Оно, кстати, не всегда такое спокойное. Наше озеро славится внезапными штормами, тогда на нем вдруг поднимаются такие волны, как на море.
 Действительно, вспомнила Кьяра. В детстве ей строго запрещали здесь купаться, – иногда они с подругами бегали сюда тайком. Когда-то в такой вот шторм на озере погиб мальчик – ее одноклассник.
 – Филиппо не раз просил отпустить его на озеро, но я категорически запретил ему ходить сюда одному. Имейте в виду, если он вдруг попросится у вас. Кстати, это одна из причин, почему я отправил его учиться подальше отсюда.
 – Послушайте, но неужели совсем некому было за ним смотреть? А как же бабушки и дедушки?
 – Лаура была сиротой, – ответил он сдержанно. – Моя мать умерла много лет назад, а отца не стало в тот год, когда у нас появился Филиппо. Наверное, другой человек на моем месте оставил бы работу и посвятил себя воспитанию ребенка, – средства позволяют мне ничего не делать. Но я просто не смогу так жить. Мне необходима цель в жизни, мне важна борьба, нужен вызов, сопротивление, которое я мог бы преодолевать, неважно, в какой области. – Никколо многозначительно посмотрел на Кьяру.
 – Я уже сказала… – начала она.
 – Я помню, что вы сказали. Я сам себе это говорил, но совершенно безрезультатно. Я хочу вас, Кьяра, – сказал он мягко. – И не надо напоминать мне о том, как мало мы знакомы. Дело не во времени. Я почувствовал это в тот самый момент, когда впервые увидел вас.
 – Вы всегда действуете с таким напором?
 – Поверьте мне, Кьяра, я совсем не легкомыслен с женщинами.
 – Еще скажите, что я первая женщина за последние годы, которая заинтересовала вас.
 – С тех пор, как умерла Лаура, у меня не было серьезных отношений ни с одной женщиной. Я остаюсь холостым не из-за того, что храню верность Лауре, – она никогда не потребовала бы от меня такой жертвы и только порадовалась бы, если б я нашел счастье с кем-то еще. Но я просто не встречал еще той, с кем хотел бы разделить свою жизнь. А вы, вы понравились бы Лауре. У вас есть с ней что-то общее.
 Кьяра вздрогнула.
 – Например?
 – Твердость характера, прямота, упрямство, – с улыбкой ответил Никколо. – Если уж она чего-то решала, невозможно было ее переубедить.
 – Но вам-то удавалось?
 – Не всегда. Мы часто спорили; я ведь тоже человек упрямый.
 – Она, наверное, была очень красивой, – задумчиво проговорила Кьяра.
 – Вы думаете, что я могу увлечься только красавицей? – Он внимательно посмотрел на девушку. – Да, Лаура была красива, но настоящая красота – красота не наружная, а внутренняя. Я очень любил Лауру.
 Кьяра почувствовала, как трепещет ее сердце. Ее никогда никто так не любил. Ни мать, ни брат. Она всегда была обузой для них, а после того, как забеременела, – еще и позором семьи.
 – Уже одиннадцатый час, – сказала она глухо, глядя в сторону. – Наверное, нам пора возвращаться?
 Синьор Никколо бросил на девушку проницательный взгляд, но ничего не сказал.
 По возвращении домой Никколо почти сразу же ушел к себе в кабинет, предоставив Кьяре самостоятельно разыскивать Филиппо Она нашла сына загорающим на лежаке у самого бассейна. Было видно, что лежит он так уже давно. Солнца не было, но обгореть в такую погоду ничего не стоило.
 – Надеюсь, ты намазался солнцезащитным кремом? – спросила Кьяра мягко, хотя ей очень хотелось заставить его немедленно прикрыться или хотя бы перевернуться на спину.
 – А вам-то что? – спросил он грубо. – Вы же здесь затем, чтобы за моим папочкой присматривать, а не за мной.
 – Я здесь для того, чтобы быть с тобой, – твердо сказала Кьяра. – И я хочу, чтобы мы стали друзьями.
 – С папой? – ехидно поинтересовался мальчик.
 – С тобой. Папа мой начальник.
 – Вы такая же, как все, – фыркнул он презрительно. – Вам нужны папины деньги.
 Кьяра присела на краешек лежака рядом с Филиппо.
 – Вообще-то, помимо денег, у твоего папы много других достоинств.
 – Только вас они не интересуют!
 – Нет. Я уеду, как только ты вернешься в школу.
 – Почему бы вам не уехать прямо сейчас?
 – Потому что это хорошая работа. Филиппо помолчал.
 – И для вас это только работа? – спросил он наконец уже иным тоном.
 – В данный момент – да. Станет ли это чем-то большим, во многом зависит от тебя, Филиппо. Я уже сказала, что хочу подружиться с тобой.
 Он бросил на нее скептический взгляд.
 – А какой в этом смысл, если вы потом уедете?
 – Шесть приятных недель или шесть недель тоски и ссор? Есть разница. Нам могло бы быть весело вместе.
 – Вы слишком взрослая, чтобы с вами веселиться, – отрезал Филиппо.
 – А ты попробуй, – предложила Кьяра. Мальчик задумался. Кьяре казалось, что она слышит, как крутятся в его мозгу крошечные шестеренки. Потом он вдруг приподнялся на локте, глядя на нее с ангельской улыбкой.
 – Ну ладно, уговорили. Тогда пошли, искупаемся. Обед еще не скоро.
 Чувствуя подвох, но не желая упустить даже малейшую возможность подружиться, Кьяра поднялась на ноги.
 – Отличная идея. Только схожу переоденусь.
 Обходя лежак, девушка не расслышала чуть слышного шороха, и потому не была готова к тому, что затем последовало, – сильный толчок в спину… Она с громким плеском упала в бассейн.
 Тонкие шелковые брюки и блузка не тянули под воду, и Кьяра легко вынырнула на поверхность, отплевываясь и откидывая со лба мокрые волосы. Филиппо стоял на краю бассейна, с интересом глядя на нее.
 – Я не так уж сильно торопилась нырнуть, – сообщила Кьяра. – Но раз я уже здесь, может, и ты присоединишься ко мне?
 Филиппо растерянно захлопал глазами. Он ожидал возмущенных воплей и проклятий.
 – Теперь вы, наверное, пожалуетесь папе, – сказал он неуверенно.
 – С какой стати? – ответила она беспечно. – Не хочешь сплавать наперегонки? Только предупреждаю: я плаваю быстро.
 У Филиппо вспыхнули глаза.
 – Это мы сейчас проверим! – крикнул он, прыгая в бассейн.
 Одновременно оттолкнувшись от бортика, они поплыли брассом. Одежда все-таки сковывала движения, и Кьяра с трудом держалась на одном уровне с мальчишкой. Филиппо коснулся стенки бассейна на мгновение раньше и обернулся к ней с громким счастливым смехом.
 – Я первый!
 – Только потому, что мне мешала одежда, – ответила Кьяра. – В следующий раз я тебя обязательно обгоню.
 – Все равно я приду первым! – Глаза его сияли. – Я занимаюсь в школьной команде.
 – Я тоже когда-то занималась. Меня даже хотели отправить на юношеские олимпийские игры.
 – И что? – Филиппо уставился на нее с неподдельным уважением.
 – Не прошла, – вздохнула Кьяра и тотчас поняла, что совершила ошибку. Интерес в глазах мальчика потух. – А тебе не предлагали войти в сборную? – спросила она весело, делая вид, что ничего не заметила. – Ты ведь здорово плаваешь.
 – Только не надо ко мне подлизываться, – последовал холодный ответ.
 Филиппо, не оглядываясь, вылез из бассейна и плюхнулся на свой лежак. Кьяра медленно поплыла к противоположной стенке, чтобы подобрать босоножки, которые она скинула перед соревнованием. Да, все не так просто. И все-таки это уже кое-что. Пусть лишь на несколько минут, но Филиппо раскрылся перед ней.
 Когда она выбралась наконец из бассейна, Филиппо лежал на животе, демонстративно глядя в сторону. Кьяра решила, что на сегодня достаточно – не стоит чрезмерно досаждать ему своим вниманием.
 Кое-как отжав волосы и одежду, она торопливо прошла в дом через боковой вход, надеясь, что никого не встретит. И, конечно же, нос к носу столкнулась с Терезой. Та чуть не выронила кувшин, который несла в кухню.
 – Господи, что это с вами случилось?
 – Представляете, поскользнулась на краю бассейна и упала. Прямо в воду! Я хотела пройти здесь, чтобы не наследить в холле.
 – Поскользнулась, говорите? – Тереза посмотрела на нее с глубочайшим недоверием. – Сдается мне, что одному молодому синьору требуется хорошая порка!
 Молодому синьору требуется мама, подумала Кьяра, торопливо поднимаясь по лестнице. Как бы она хотела по праву занять это место! Никколо очень старался быть хорошим отцом, но нельзя же требовать от молодого, полного сил мужчины, чтобы он, бросив все на свете, заперся дома с ребенком. И даже если Никколо снова женится, нет никакой гарантии, что его новая жена станет Филиппо любящей матерью.
 Пройдя в ванную, Кьяра скинула мокрую одежду и, хорошенько растеревшись полотенцем, переоделась в сухое, – немного подумав, она накинула легкий белый сарафан. С волосами пришлось повозиться; длинные и густые, они никак не желали сохнуть, несмотря на помощь фена. К тому времени, как девушка закончила приводить себя в порядок, как раз подошло время обеда.
 Обед также накрыли на террасе. Кьяра спустилась к столу последняя. Филиппо бросил на нее взгляд исподлобья.
 – Я слышал, вы сегодня окунулись в бассейн, – заметил синьор Никколо. – Ну и как, понравилось?
 По его тону было непонятно, говорит он всерьез или с иронией, и Кьяра решила отвечать как ни в чем не бывало.
 – Просто замечательно! Сегодня так душно. Как хорошо иметь бассейн у себя в саду.
 – Когда становится прохладно, вода в нем подогревается. Зимой, конечно, мы не купаемся.
 – Я понимаю, – улыбнулась Кьяра, не глядя на Филиппо. – Вы закончили свою работу?
 – Почти. И по-прежнему готов кататься верхом, если вас интересует именно это. Но вам есть во что переодеться?
 – У меня есть джинсы и кроссовки. Но на голову – ничего.
 – Думаю, мы вам что-нибудь подберем. – Никколо окинул ее оценивающим взглядом.
 Филиппо хотел что-то сказать, но, поймав взгляд отца, промолчал с крайне недовольным видом.
 Позже, переодеваясь у себя в комнате, Кьяра искренне пожалела, что у нее нет костюма для верховой езды. Она подозревала, что в джинсах ей будет совсем не так удобно. Если эта поездка не разовая, придется приобрести подходящую одежду.
 Синьор Никколо уже поджидал Кьяру на террасе. В специальных штанах и высоких кожаных сапогах он выглядел чрезвычайно эффектно.
 – Ваш наряд, пожалуй, сойдет, – приветствовал он ее весело. – А вы уже видели нашу конюшню?
 – Нет, дальше теннисного корта я еще не ходила. У вас большая территория, за один раз всю не обойдешь.
 – Ну так пойдемте, посмотрите. Филиппо уже там.
 Они шли наискосок через сад, через густые заросли4. Кьяра всем телом ощущала близость синьора Никколо, вздрагивала от легких случайных прикосновений.
 – Какие-то проблемы? – поинтересовался он вдруг.
 – С чего вы взяли?
 – Если бы вы знали, как это раздражает, когда на вопрос отвечают вопросом, – сказал Никколо с досадой.
 – Понимаю вас. – Кьяра встряхнула головой. – Просто я немного нервничаю. Я, признаться, неважно сижу в седле.
 – Вам не о чем волноваться. Пенелопа очень спокойная лошадь, к тому же старая. Вы быстро приспособитесь к ней. Филиппо вам поможет. Сам он ездит на лошади лет с четырех.
 У Кьяры привычно сжалось сердце. Сколько всего она не видела!
 – Представляю, как забавно он выглядел, – пробормотала она.
 – Не то слово. Важный, в настоящем костюме. У нас должны быть фотографии. Несколько альбомов. Наверное, Филиппо хранит их где-то у себя.
 Наконец они подошли к конюшне. Филиппо уже сидел с горделивым видом на Султане.
 – Я все-таки думал, что вы найдете себе занятие поинтереснее, – сказал он вредным голосом.
 – Что может быть интереснее, – ответила Кьяра быстро, словно не замечая насмешки. – Кто из них Пенелопа?
 Филиппо презрительно фыркнул. В конюшне находилось всего два животных; лишь одно из них – жеребец. Значит, второе – Пенелопа, сообразила Кьяра. Дурацкий вопрос.
 Пенелопа оказалась значительно выше тех лошадок, на которых приходилось кататься Кьяре. Оставалось только поверить Никколо на слово. Молодой паренек, работавший на конюшне, принес Кьяре старую шляпу. Непохоже было, чтобы она принадлежала когда-то Лауре, хотя, судя по возмущенному взгляду Филиппо, можно было подумать именно так.
 Синьор Никколо помог Кьяре забраться в седло. Ома осторожно выпрямилась, чувствуя себя крайне неловко и неуютно. Сам Никколо уселся на гнедого жеребца недоброго вида – очевидно, это был Язон.
 – Езжай вперед, – предложил он Филиппо. – Мы за тобой.
 Мальчик тронул коня. И он, и его отец так естественно смотрелись верхом, что оставалось только позавидовать. Лаура наверняка тоже прекрасно сидела в седле, с горечью подумала Кьяра. Они выезжали втроем по вечерам, дружные, счастливые. Интересно, как все-таки выглядела Лаура?
 Пенелопа послушно двинулась с места, следуя за Язоном, и Кьяра чуть приободрилась.
 – Все в порядке? – Синьор Никколо пустил Язона вровень с Пенелопой.
 – Пока да. – Она погладила Пенелопу по блестящей гриве. – Чудесная лошадь.
 – У вас хорошая посадка, – заметил Никколо.
 – У вас еще лучше. – Кьяра чувствовала себя все уверенней.
 Ветер дул ей в лицо. Пахло лошадями, кожей, душистыми летними травами. Она готова была ехать так вечно!
 – Я же говорил вам, что все будет в порядке, – сказал он, радуясь ее восторгу. – Сейчас въедем на холм, и можно будет пустить их галопом.
 С холма открывался восхитительный вид: внизу раскинулась вилла Виченци, вдали маячил Санто-Феличе, а прямо перед ними возвышалась гора – вон и деревня Аделины виднеется. – Ну что, готовы? – Никколо с трудом сдерживал жеребца.
 Филиппо уже давно ускакал вперед – юный кентавр, составляющий единое целое со своим конем. Кьяра глубоко вдохнула душистый воздух.
 – Да!
 Никколо отпустил поводья, и Язон помчался галопом. Пенелопа, не дожидаясь команды от своей всадницы, рванула за ним. У Кьяры перехватило дыхание от ужаса. Но через пару минут страх прошел. Она уже чувствовала себя великой наездницей, способной обуздать даже Язона.
 Но все испортил кролик, совершенно некстати выскочивший из высокой травы прямо под носом у Пенелопы. Громко фыркнув, лошадь резко остановилась. Кьяра, совершенно не готовая к такому повороту событий, не успев даже понять, что к чему, перелетела через голову Пенелопы и тяжело упала в траву.
 Она едва приподняла голову, как Никколо, спешившись, уже был около нее.
 – Вы ударились? Все цело? – спрашивал он с искренним беспокойством.
 – Похоже, да. – Кьяра осторожно села, ощупывая себя. – Пострадало только мое самолюбие. Меня сбил с ног какой-то кролик!
 – Это могло случиться с кем угодно, – поспешно заверил ее Никколо.
 Но только не с ним, подумала она мрачно. Опершись на протянутую руку, девушка медленно поднялась с земли. Внезапно плечо ее пронзила такая сильная боль, что она не смогла сдержать стона.
 – Ничего страшного, – сказала она торопливо. – Просто ушиб. Могло быть и хуже.
 – Гораздо хуже, – согласился Никколо. – Вы запросто могли сломать шею. – Он осторожно ощупал ушибленное плечо. – Кость вроде бы цела. Попробуйте подвигать рукой.
 Она послушно подвигала, стараясь сохранять безразличное выражение лица. От его прикосновений у нее в голове все смешалось, по телу пошло тепло. И Никколо это заметил, – она читала это в его глазах, медленной улыбке.
 – Я хочу тебя, – сказал он тихо.
 Чувствуя, как тяжело бьется сердце, Кьяра отвернулась, пытаясь найти Пенелопу. Но лошадь была рядом. Они с Язоном мирно стояли бок о бок, пощипывая траву. А впереди переступал с ноги на ногу Султан. Сжимающий поводья Филиппо пристально смотрел на отца и Кьяру, и на лице его отражалась целая гамма чувств.
 – Вы даже ездить верхом не умеете, – проговорил он сквозь зубы. – Моя мама никогда не падала с лошади.
 Никколо хотел прервать сына, но Кьяра торопливо схватила его за руку.
 – Конечно, мне никогда не сравниться с твоей мамой, – сказала она спокойно. – Но ты можешь поучить меня правильно ездить.
 – Да кому-нибудь придется, – ответил Филиппо язвительно, – пока Пенелопа не осталась без ноги.
 Он рванул поводья, и Султан вихрем унесся прочь.
 Кьяра расстроенно посмотрела на синьора Никколо.
 – Как вы думаете, это можно назвать прогрессом в наших отношениях?
 – Это можно назвать бессовестной грубостью, – сказал он сердито. – Вы не должны были затыкать мне рот.
 – Это еще больше испортило бы отношения между нами. И потом, Филиппо прав. Из-за моей неопытности могла пострадать Пенелопа.
 – Даже самых опытных из нас обстоятельства могут застать врасплох. – Никколо внезапно молниеносно поцеловал Кьяру в губы. – Вот так, например, – сказал он, с довольной улыбкой глядя на ее ошарашенное лицо. – Хотите продолжить или пойдем домой?
 Лучше всего не обращать внимания, решила Кьяра. Хотя это будет непросто, – ее губы все еще хранили вкус его поцелуя. Да что же это такое, как будто у нее и без того мало проблем!
 – Думаю, мне все-таки придется вернуться домой.
 Никколо подвел Кьяре Пенелопу и помог сесть в седло. Девушка крепко сжала поводья, стараясь не обращать внимания на мучительно ноющее плечо. Вдалеке маячил Филиппо на Султане.
 – Вы не беспокоитесь за сына, когда он скачет вот так, один? – не выдержала она.
 – Конечно, беспокоюсь. Но не могу же я все время держать его на привязи. А потом, если я запрещу ему ездить верхом, он просто возненавидит меня.
 – Не думаю. Не думаю, что он сможет вас возненавидеть, что бы вы ни сделали. Вы для него все.
 – Несмотря на то, что я уделяю ему недостаточно внимания? – Никколо бросил на нее лукавый взгляд.
 – Я была неправа, – признала Кьяра. – Вы далеко не самый плохой отец из тех, какие мне встречались.
 – Рад это слышать. Как плечо?
 – Побаливает.
 – Скорее всего, у вас появится огромный синяк, – сообщил он. – Надо будет найти для вас специальный бальзам.
 Им навстречу ехал Филиппо. Поравнявшись с Кьярой, он придержал коня.
 – Извините, – пробормотал он неловко, глядя куда-то в сторону. – Я не должен был так говорить. Пенелопа оступилась не по вашей вине.
 Кьяра не успела ответить, как Филиппо снова рванул поводья и умчался вперед.
 – Вот это действительно прогресс, – уважительно заметил Никколо. – Если дело пойдет с такой скоростью, то к моему отъезду вы и вправду подружитесь.
 Кьяра с сомнением пожала здоровым плечом. И все же первый шаг навстречу друг другу они с Филиппо сделали.
 К тому моменту, когда они добрались до конюшни, клубившиеся целый день облака собрались-таки в большую темную тучу.
 – Нам повезло, что мы успели до дождя. – Никколо из-под руки смотрел на небо. – Похоже, завтра солнца тоже не будет.
 – Я промокнуть не боюсь, – заявил Филиппо, неожиданно бросив Кьяре заговорщический взгляд. – Но не думаю, что вы захотите выезжать Пенелопу под дождем.
 – Бывают вещи и похуже, – миролюбиво ответила та. – Кто знает, может, я захочу прокатиться вместе с тобой завтра с утра пораньше. Если ты не будешь против, конечно.
 – Как хотите, – бросил мальчик безразлично и вышел из конюшни.
 Никколо с изумлением посмотрел ему вслед.
 – Действительно, прогресс!
 – Не будем торопиться с выводами. Дождь начался на полпути к дому. Последние метры они бежали уже под ливнем.
 – В Египте-то дождя не будет, – с завистью сказал Филиппо.
 – Там будет такая жара, что дождь покажется несбыточной мечтой, – ответил ему Никколо.
 – Пока вы будете работать, мы с Филиппо будем развлекаться, – вставила Кьяра.
 – Интересно, как? – фыркнул мальчик.
 – Придумаем что-нибудь.
 Филиппо с интересом посмотрел на Кьяру.
 – Я бы придумал взять лодку и покататься на озере.
 – С удовольствием, – быстро проговорила Кьяра, не дав Никколо вставить ни слова.
 Никколо посмотрел на нее с укором.
 – Какие замечательные планы! Будем надеяться, что все-таки не в самый шторм? Ладно, пойду позвоню.
 Кьяра и Филиппо вместе поднялись на второй этаж. Оказалось, что комната мальчика расположена всего через две двери от ее комнаты.
 – А я даже не слышала, как ты прошел мимо сегодня утром.
 – Здесь очень плотные двери, – ответил Филиппо. – Через них ничего не слышно. Если хотите поехать со мной завтра утром кататься, поставьте будильник. Я обычно готов к половине седьмого.
 – Договорились, – обрадовалась Кьяра. – Утром встречаемся.
 Закрыв за собой дверь, она подошла к зеркалу и улыбнулась собственному отражению. Ее сын вел себя уже не так враждебно. Конечно, это случится не завтра, но все же, все же они подружатся.
 Она не хотела думать о том, что будет потом.




 4


 В этот день Кьяра и Филиппо ужинали вдвоем. На все расспросы Тереза отвечала, что синьора Никколо нет дома, а куда он ушел – не сказал.
 – Небось, к Монике поехал, – недовольно пробурчал Филиппо.
 – А кто это, Моника? – самым безразличным тоном поинтересовалась Кьяра.
 – Одна женщина. Я слышат, как он с ней разговаривал вчера вечером по телефону.
 – Вы с ней знакомы?
 – Нет, и надеюсь, что не познакомимся.
 – Твой папа имеет право общаться с тем, с кем захочет. В том числе и с женщинами, – мягко сказала Кьяра. – И это еще не значит, что он обязательно собирается снова жениться. А потом, почему ты думаешь, что мама была бы против его женитьбы? Наверняка она не пожелала бы ему навсегда остаться одиноким.
 – Он не одинок, – оскорбился Филиппо. – У него есть Я:
 – Сейчас – да. Но ты скоро вырастешь, уедешь учиться в какой-нибудь университет. И что тогда?
 – Когда это еще будет! – фыркнул мальчик. – Через сто лет.
 – Ты сам не заметишь, как пролетит время. – Кьяра замялась, подбирая слова. – Твой папа тебя очень любит, но ты должен понять…
 – Он мне не родной отец, – оборвал ее Филиппо. – Я усыновлен.
 – Знаю…
 Кьяра испуганно замолчала, увидев, как широко и обиженно распахнулись глаза Филиппо.
 – Он вам уже рассказал!
 – Но в этом нет ничего обидного или постыдного! Тебя любят не меньше родного сына. Твои приемные родители выбрали именно тебя!
 – Они меня не выбирали, – процедил мальчик сквозь зубы. – Они взяли то, что было. Потому что настоящие родители меня не захотели.
 – Это не так! – вспыхнула Кьяра, но тут же прикусила язык. – Это не обязательно так, – поправилась она тут же. – Может, они были очень бедные и хотели, чтобы тебя вырастили те люди, которые смогут тебе что-то дать.
 – Вы бы тоже так поступили на их месте? – ехидно поинтересовался Филиппо.
 У Кьяры перехватило дыхание. Но голос ее остался спокоен.
 – Конечно, мне бы не хотелось так поступить. Но благополучие ребенка должно быть на первом месте. Кто знает, может быть, твоя мать – настоящая мать – была еще слишком молода и просто не имела ни средств, ни возможности вырастить ребенка.
 – То есть у нее не было мужа? – хмурясь, спросил Филиппо.
 – Был или не был, неизвестно. Но я точно уверена в том, что она любила тебя.
 Филиппо молча водил вилкой по скатерти. Наконец он поднял голову.
 – У нас в школе есть еще один мальчик, которого тоже усыновили. Он виделся со своей матерью.
 – Ну и как? – замирая, спросила Кьяра.
 – Он говорит, это было ужасно. Его мать притащила с собой девчонку и сказала, что это его сестра.
 – Наверное, им всем было очень непросто. Они практически знакомились заново.
 – Ну ничего, со мной такого не случится, – ледяным тоном заявил Филиппо. – Потому что я никогда не захочу увидеться со своей настоящей матерью. Она меня предала!
 Кьяре захотелось умереть. Зачем только она завела этот разговор! Последним усилием воли она удерживалась от того, чтобы не кинуться к Филиппо с плачем, с просьбой простить ее, с уверениями в любви.
 Но она не могла, не имела права. Она должна была сидеть и вежливо слушать то, как проклинает ее собственный сын.
 Остаток ужина прошел в напряженном молчании. Поев, Филиппо быстро ушел в свою комнату, и Кьяра осталась в тягостном одиночестве. Спать – рано, читать не хотелось. Оставалось только бродить по темнеющему саду, перебирая в голове подробности своего разговора с Филиппо и отгоняя непрошеные мысли о синьоре Никколо.
 Вполне возможно, что он сегодня не вернется домой, а останется ночевать у своей подруги. Конечно, в этом нет ничего особенного… Но пусть только попробует после этого заигрывать с ней, Кьярой. Надо признать, что у него это хорошо получается. Прошло меньше двух дней, а Никколо ее почти что приручил. Какая же она все-таки дурочка! Жизнь ничему ее не учит.
 На улице совсем стемнело. Вернувшись в дом, Кьяра остановилась в нерешительности. Очень хотелось снова поиграть на рояле. Ну ладно, почему бы и нет? Хозяин ей разрешил. Двери плотные, так что звук далеко не разносится, и она никому не помешает.
 Музыка, как всегда, успокоила и утешила ее. Сначала Кьяра играла все, что вспоминалось, потом заглянула в ноты, лежавшие на пюпитре. На какие-то мгновения она забыла, где находится, забыла о своих горестях, видя перед собой только ноты и черно-белые клавиши.
 Тем неожиданнее оказалось появление синьора Никколо, который, по мнению Кьяры, должен был находиться вовсе не здесь, а у своей Моники.
 – Не останавливайтесь, – попросил он, подходя к роялю.
 Но она уже оборвала игру.
 – Я не знала, что вы уже вернулись, – сказала девушка сдержанно, – и не думала, что звук так хорошо разносится по комнатам.
 – А он не разносится. Я услышал музыку через окно, когда подходил к дому. – Его голос стал задумчивым. – Совсем как раньше.
 Синьор Никколо опустился в глубокое кресло, откинул голову на спинку, вытянул ноги.
 – Прошу вас, сыграйте еще. Мне это очень нужно.
 Кьяра послушно заиграла, хотя ей очень хотелось встать и уйти. Механически, уже без настроения, опуская руки на клавиши, она посматривала в сторону синьора Никколо. В строгом костюме и белоснежной рубашке, он был сейчас похож на бизнесмена. Странный наряд для встречи с любимой женщиной, мелькнуло у нее. Хотя, кто знает, может быть, Монике он нравится именно таким.
 – Хорошо провели вечер? – не выдержала Кьяра.
 – Насколько это возможно, – ответил Никколо, не открывая глаз. – Простите, что бросил вас. Надеюсь, Филиппо вел себя прилично?
 – Все было прекрасно, – ответила она безмятежно.
 – Да что вы? – В голосе его прозвучало плохо скрытое недоверие. – А кстати, Тереза сказала, что встретила вас незадолго до обеда насквозь мокрую. Вы любите купаться в одежде?
 – Я поскользнулась на краю бассейна, – недовольно ответила Кьяра.
 – У Терезы другое мнение на этот счет, – возразил синьор Никколо.
 – Откуда ей знать? Ее там не было;
 – А вы не любите ябедничать. – Выпрямившись в кресле, Никколо пристально смотрел Кьяре в лицо. – Вы готовы сочинить что угодно, только бы не подставить Филиппо, так?
 Кьяра нехотя кивнула и заиграла вновь. Плечо болело; завтра проступит здоровенный синяк. Неизвестно, сможет ли она утром сесть на лошадь.
 Девушка вздрогнула. Встав с кресла, синьор Никколо подошел к ней сзади и положив руку на пострадавшее плечо, начал медленно массировать его. Незашторенное окно отражало происходящее в комнате словно зеркало, Желание Никколо было ясно написано на его лице.
 Кьяра осторожно закрыла крышку рояля.
 – Пожалуй, мне уже пора, а то я завтра утром не встану, А Филиппо ждать не будет.
 – Ну конечно. – Никколо сделал шаг назад, пропуская Кьяру. – Мне тоже не повредит лечь пораньше.
 Кьяра бросила взгляд на часы. Половина десятого! Совсем рано. Ей почему-то казалось, что уже гораздо позже.
 Никколо нежно провел пальцем по ее шее.
 – Перестаньте! – Сладкая дрожь пробежала по спине.
 – Не могу, – ответил он мягко. – Вы сводите меня с ума с того самого момента, как появились здесь.
 Никколо развернул Кьяру лицом к себе, с улыбкой всматриваясь в ее черты.
 – Я хочу вас, Кьяра.
 – Мало ли, что вы хотите, – Она рассерженно вырвалась из его рук. – Лично я иду спать. Причем одна.
 – Какая моральная стойкость!
 – Не иронизируйте, пожалуйста! Вы не хуже меня способны сдерживать свои желания.
 – Так, значит, и у вас имеются такие же желания? – Улыбка его стала шире.
 – Желания имеются у всех, – ответила она надменно. – Дело не в этом, а в том, способны ли мы их контролировать. Возможно, у вас был неудачный вечер, но я ничем не могу вам помочь. Никколо озадаченно нахмурился.
 – Почему вы думаете, что у меня был неудачный вечер?
 – Ну… вы так рано вернулись, – смутилась Кьяра.
 – И где же я, по-вашему, был?
 Кьяра поняла, что отговорками не отделаться.
 – Филиппо считает, что вы встречались с некоей Моникой.
 – Он правильно считает, хотя я никогда не говорил ему о ней и не называл ее имени. Мы вместе сходили в ресторан, потом я отвез ее домой без всяких далекоидущих намерений. Так что насчет неудачного вечера вы сильно ошиблись.
 – Я прошу прощения. – Кьяра сделала шаг назад.
 – Не стоит. – Никколо шагнул за ней. – Вы, кажется, слегка приревновали, или это мне только показалось?
 – Вам показалось, – ответила она торопливо. – У меня нет причин ревновать… Меня…
 – Вас интересует только Филиппо, – продолжил он за нее. – Повторяйте это как можно чаще и, может быть, поверите в это сами. Но не надейтесь убедить меня, – добавил Никколо, прикасаясь ладонью к ее щеке. – Я точно знаю, что вы хотите того же, что и я.
 Склонившись, Никколо поцеловал ее в губы, и Кьяра послушно закрыла глаза, чувствуя, как сладостная дрожь насквозь пронизывает ее тело.
 Все было именно так, как она представляла себе. Он положил руку ей на затылок, перебирая длинные волосы. Его поцелуй был нежен, язык осторожно раздвинул ее губы.
 Она прильнула к нему, слыша его учащенное дыхание, с наслаждением ощущая сильные руки на спине и бедрах. Его горячие губы касались ее длинной шеи, груди…
 – На тебе слишком много одежды, – прошептал он хрипло. – На нас обоих ее слишком много.
 И очень хорошо, подумала она, с огромным трудом пытаясь освободиться от сладкого дурмана, выйти из транса. Она начинала понимать, что этот человек привлекает ее не только физически. Но она просто не может позволить себе влюбиться в него всерьез.
 Никколо не попытался удержать ее, когда она вырвалась из его объятий. Он просто стоял и смотрел так, что у Кьяры защемило сердце.
 – Ты думаешь, я просто хотел поразвлечься вечерком? – спросил он с упреком.
 – Я так не думаю. – Ее голос дрожал. – Просто не надо. Ни к чему хорошему это не приведет.
 – Минуту назад тебе это нравилось.
 – Да. – Кьяра понимала, что отрицать было бы смешно. – Ты… Вы очень хорошо умеете убеждать, Никколо. Я увлеклась…
 – И не только вы, – сказал он с усмешкой. – Но я постараюсь сдерживать себя впредь. Спокойной ночи.
 Он повернулся и быстро вышел из комнаты.
 Она добилась своего. С сегодняшнего вечера он оставит ее в покое. Но Кьяра не испытывала удовлетворения от этой мысли. Только тоску и чувство пустоты.
 Она плохо спала и поздно проснулась. К тому времени, когда Кьяра спустилась к завтраку, и Никколо, и Филиппо уже давно поели и разошлись по своим делам.
 К счастью, Тереза не сердилась на нее за опоздание и даже предложила приготовить горячий завтрак. Но Кьяре вполне достаточно было тостов с сыром и кофе.
 – А вы не знаете, где Филиппо? – спросила она, добавляя в кофе сливок.
 – Кажется, собирался на теннисный корт, – ответила домоправительница.
 – Один?
 – Да. Он часто тренируется один, когда не с кем поиграть.
 – А отец с ним не играет?
 – Почему же. Играет, когда есть время. – Тереза бросила на Кьяру проницательный взгляд. – Симпатичный мужчина, правда?
 Кьяра пожала плечами с таким видом, словно впервые об этом задумалась.
 – Да, наверное.
 – Не может быть никаких «наверное». Стоит ему только пальцем поманить, и к нему тут же примчится любая женщина со всей нашей округи.
 – Даже замужняя? – пошутила Кьяра.
 – Вполне возможно, – со смешком ответила Тереза. – Да только он не поманит. Слишком серьезный да занятой для этого. А у вас есть молодой человек? – спросила она внезапно.
 – Здесь нет, – покачала головой Кьяра. – Да, наверное, нигде нет, – добавила она легко. – Я совершенно свободна душой и телом.
 – Ну… с вашей внешностью у вас должна быть куча ухажеров. И вы никогда не хотели выйти замуж?
 – Когда-нибудь – конечно. Но пока я еще не встретила такого человека. Сейчас мне и так неплохо.
 – Ну это пока. А когда вы станете старше? Остаться одной не очень-то приятно, поверьте мне. Я поздно вышла замуж, за Джованни – он работает здесь же, на вилле, и благодарю Бога за это каждый день. Послушайте меня, выходите замуж. Не ждите, когда состаритесь. А то потом пожалеете, да поздно будет.
 – Мне кажется, я еще сильнее пожалею, если выйду замуж просто ради того, чтобы выйти, – заметила Кьяра. – Вы-то вышли по любви.
 – Я-то да. – Тереза задумчиво улыбнулась, потом вдруг встряхнула головой. – Пора и синьору Никколо заняться своим будущим. Через несколько лет Филиппо вырастет, и он останется один. Подумайте об этом.
 Кьяра поперхнулась кофе.
 – Что вы хотите сказать? – пробормотала она, откашливаясь.
 – А почему бы и нет, милочка? – невозмутимо сказала Тереза. – Попробовать никогда не помешает. Вы оба хороши собой, и я видела, как он посматривает на вас… а вы – на него.
 – Я не посматриваю! – возмутилась Кьяра, но, поймав лукавый взгляд Терезы, не выдержала и улыбнулась. – Вы ошибаетесь.
 – Может, и ошибаюсь, – легко согласилась Тереза. – Да только физическое влечение – не самое плохое начало. – Она насмешливо посмотрела на растерянную девушку. – Я, конечно, уже старая, но память у меня еще хорошая. Помню, как все бывает. Ну да ладно, пойду. У меня еще всяких дел полно.
 Тереза ушла, оставив озадаченную Кьяру одну за столом. Какова Тереза! Кто бы мог подумать! Но лучше забыть о том, что она говорила. Никколо вчера вечером думал явно не о женитьбе.
 Кьяра не торопилась выходить из-за стола. Ей совсем не хотелось встречаться с синьором Никколо после вчерашней стычки. Вполне возможно, что он впервые получил отказ от женщины, и самолюбие его наверняка уязвлено. При этом она и сама вела себя несколько двусмысленно – сначала поощряла его, потом оттолкнула.
 День был пасмурный, но теплый. Допив наконец-то кофе, Кьяра отправилась на теннисный корт в надежде пообщаться с сыном и несколько растерялась, обнаружив там и отца. Первым ее порывом было побыстрее смыться, но ее уже заметили. Поэтому девушка осталась и стала наблюдать за игрой.
 Стройный, мускулистый, в белоснежных рубашке и шортах, Никколо выглядел великолепно. Филиппо, несмотря на юный возраст, играл очень хорошо. Было видно, что он счастлив, – на площадке постоянно звучал его заливистый смех.
 – Я выиграл! – закричал он победно.
 – Тебе просто повезло, – откликнулся тут же синьор Никколо. – Я давно не тренировался.
 Сойдя с площадки, он уселся на скамейку и взялся за полотенце. Его лоб был покрыт бусинами пота.
 – Боюсь, ваш костюм плохо подойдет для игры, – с улыбкой заметил он Кьяре.
 – Я хотела сначала узнать, захочет ли Филиппо со мной сыграть, – ответила она, оглядываясь на мальчика, который хмуро смотрел на них издали.
 – Мы будем еще играть? – крикнул он отцу.
 – С меня на сегодня достаточно, – Никколо утер полотенцем лоб. – Сыграйте с Кьярой.
 – Нет, спасибо, я лучше потренируюсь у стенки, – холодно произнес мальчик, отворачиваясь.
 Ну вот, только отношения стали налаживаться, а этот разговор за ужином все испортил, огорченно подумала Кьяра. Приставать сейчас к Филиппо было бы бессмысленно, он только сильнее разозлится. У них еще будет время сдружиться, когда Никколо уедет в командировку.
 Ни слова не говоря, она повернулась и пошла к дому. Но через несколько минут ее догнал синьор Никколо.
 – Если я правильно понял, вы остаетесь у нас? – спросил он.
 – Пока уезжать не собираюсь. А вы хотите, чтобы я уехала?
 – Из-за того, что вы отказали мне прошлой ночью? – Он пожал плечами. – Все идет так, как должно. Наверное, я слишком поторопился. Сам виноват.
 – Если это может служить утешением, то мне мое решение далось очень тяжело, – призналась Кьяра. – Просто… мне кажется, что так будет лучше.
 – Вы это уже говорили вчера. – Никколо посмотрел на нее искоса. – Хотя я по-прежнему не понимаю почему. Мы взрослые люди, и в нашем взаимном желании нет ничего предосудительного. Разве не так?
 – Так, наверное.
 – Тогда что вас беспокоит? Вы считаете, что в данной ситуации мы не должны, не можем думать о себе?
 – Вы можете, а я нет. – Кьяра старалась говорить об этом как о чем-то само собой разумеющемся. – По большому счету, я в этом доме лишь прислуга.
 – Знатный господин и бедная служанка? Но эти представления давно остались в прошлом.
 – Значит, я старомодна. – Девушка, не выдержав, улыбнулась.
 – Во всяком случае, сложены не по нынешней моде.
 – Вы просто не можете удержаться, – заметила она с укором.
 – Никак. – Никколо развел руками.
 – Вы очень спокойно отнеслись к тому, что было прошлым вечером, – сказала вдруг Кьяра. – Даже с юмором. Большинство мужчин повело бы себя совсем иначе.
 – Но я ведь не большинство.
 С этим девушка была полностью согласна. Она никогда еще не встречала такого мужчину. Кьяра вдруг поняла, что будет скучать по нему.
 – Когда вы уезжаете в свою командировку?
 – Утром, сразу после завтрака. Мои немецкие коллеги обнаружили чрезвычайно интересное захоронение неподалеку от Каира. Конечно, это не гробница Тутанхамона, но для истории – находка не менее значительная.
 – Вы очень любите свою работу? – Кьяра видела, как заблестели его глаза, стал мечтательным взгляд.
 – Люблю – наверное, не то слово. Живу ею. Без нее это было бы существование, а не жизнь. Моя работа постоянно подкидывает мне все новые загадки, которые нужно отгадать, бросает вызов… – Никколо посмотрел на Кьяру. – А как ваше плечо?
 – Побаливает, но ничего ужасного.
 – Но кататься верхом вы сегодня не смогли.
 – Я просто-напросто проспала. – Кьяра состроила гримаску. – Представляю, что по этому поводу высказал Филиппо.
 – А он тоже сегодня не ездил. Почему? Не знаю. Он не сказал, а я не спрашивал. – Никколо перевел взгляд на ее плечо. – Надо все же натереть бальзамом.
 – Спасибо. Так я и сделаю перед сном.
 – Лучше прямо сейчас. Зайдем сейчас ко мне, и я вам его отдам.
 Кьяра бросила на него взгляд украдкой.
 – К вам куда?
 – Вообще-то, пузырек стоит в аптечке, в ванной комнате, но вы можете обождать меня в коридоре, если боитесь, что я не справлюсь со своей страстью.
 – Я вовсе не думаю о вас так плохо, – ответила она, краснея.
 – Очень рад.
 Кьяра промолчала. Сама она вовсе не была уверена, что способна снова справиться со своей страстью. От Никколо исходили спокойная сила и тепло, которые притягивали ее как свет мотылька. Она могла бороться с ним и с собой сколько угодно, но ее желание от этого только крепло.
 Комната Никколо оказалась еще просторнее, чем комната Кьяры. Да тут можно балы устраивать, подумала девушка, нерешительно заходя внутрь вслед за хозяином. Вся обстановка была выдержана в золотисто-коричневатых тонах, большие окна выходили на «парадную» сторону.
 Никколо быстро вошел в ванную и вернулся через минуту, протягивая Кьяре пузырек.
 – Здесь хватит на несколько раз. Вы можете сами себя растереть?
 Кьяра подумала, что это будет не так уж просто, но признаться в этом было невозможно.
 – Думаю, что справлюсь, – ответила она вежливо.
 – Вы все еще сомневаетесь в моей способности контролировать себя? – спросил он насмешливо.
 – Я никогда в этом не сомневалась, – запротестовала Кьяра.
 – Ну так докажите, – усмехнулся он. – Чтобы бальзам подействовал, его надо хорошенько втереть. Вы не сможете сделать это сами.
 Он поставил ее в безвыходное положение. Отказаться от помощи – все равно что громко крикнуть о своем недоверии Никколо. Не может же она признаться в том, что доверяет себе еще меньше, чем ему.
 – Ну, – сказал он, посмеиваясь. – Вы принимаете меня на должность массажиста?
 Кьяра небрежно пожала плечами, стараясь не встречаться глазами с Никколо.
 – Наверное, вы правы. Я с радостью принимаю вашу помощь.
 – Что ж… – Он махнул рукой в сторону ванной. – Тогда проходите.
 Она вошла и уселась на табуретку, стараясь ничем не выдать того сумбура, который царил у нее внутри.
 – Вам придется снять рубашку, – заметил Никколо. – Иначе как я вотру бальзам?
 Возразить на это было невозможно, и Кьяра послушно расстегнула пуговки похолодевшими руками и спустила рубашку с плеч, спиной ощущая присутствие мужчины позади себя.
 – Опустите лямку лифчика, – скомандовал он. – Ну и синячище у вас!
 Кьяра опустила лямку и, удержавшись, не попыталась прикрыть ладонью обнажившуюся часть груди. Он взрослый человек, и ему совершенно неинтересно тебя разглядывать, строго сказала она себе.
 Вылив в ладонь немного бальзама, Никколо начал медленно растирать плечо. От первого же прикосновения его тонких нервных пальцев у Кьяры поплыли круги перед глазами, и дрожь пробежала по телу. Наверняка Никколо и сам почувствовал это, но ничего не сказал. Бросив взгляд в зеркало, она поняла, что синяк, действительно, очень большой и, скорее всего, станет еще больше, прежде чем пойти на убыль. Хорошо еще, что пострадало левое плечо, а не правое. По крайней мере, в теннис она сыграть сможет.
 Попытки отвлечься и не думать о Никколо не помогали. Сердце ее билось все сильнее, в ушах шумело. Кьяре очень хотелось откинуться назад, почувствовать, как его руки скользнут по ее плечам вниз…
 Девушка вздрогнула и резко выпрямилась. Именно так он поступил.
 – Вы же обещали! – Она слегка задыхалась.
 – Я соврал, – ответил он без тени смущения. – Скажите, чтобы я прекратил, и я прекращу.
 Но у нее не было сил, чтобы отказаться от такого наслаждения, и Никколо прекрасно понимал это. У нее не было сил даже на слова. Молча откинув голову назад, она расслабилась, всем телом впитывая его прикосновения, легкие поцелуи в шею.
 Внезапно Никколо аккуратно натянул лямку лифчика обратно Кьяре на плечо и, спрятав руки за спину, сделал шаг назад. Она не сразу поняла, что произошло.
 – Массаж окончен, – сообщил он, убирая пузырек в шкафчик.
 – Это что, месть за вчерашнее? – Кьяра с трудом приходила в себя.
 – Ни в коем случае. Просто я убедился, что ни к чему не принуждаю вас, Кьяра. Вы сами меня хотите. И только что доказали это.
 С пылающим лицом она застегивала рубашку. Пальцы не слушались ее, пуговицы не желали пролезать в петельки.
 – Единственное, что было доказано, – так это то, что вы не умеете держать слово! Вы сжульничали!
 – Спокойнее, спокойнее. – Довольно улыбаясь, он мыл руки. – Ну признайтесь же, что получили не меньшее удовольствие, чем я.
 – Мы сейчас говорим не об удовольствии, а о честности. – Кьяра презрительно вскинула голову. – Вы, видимо, и представления не имеете о том, что это такое.
 – Эй, поосторожнее! За оскорбления можно и в суд подать, – шутливо пригрозил Никколо.
 – Я говорю не о суде, а о вас… вы…
 Кьяра посмотрела на Никколо. Он весело улыбался, и она, не выдержав, нехотя улыбнулась в ответ.
 – Ну хорошо, вы добились своего.
 – Чего именно?
 – Я подтверждаю, что мне тоже не хватает моральной выдержки…
 – Нет ничего аморального в том, что двух людей тянет друг к другу. Как плечо?
 Она растерянно заморгала от неожиданной смены темы.
 – Кажется, лучше.
 – Тогда увидимся позже. А пока мне надо принять душ. Холодный, – добавил он с усмешкой.
 И не только ему, думала Кьяра, выходя из комнаты Никколо. Ей тоже не помешало бы охладиться. Еще немного, и она забылась бы до такой степени, что предложила бы принять душ вдвоем.
 Как хорошо, что он уезжает в командировку. К его возвращению она должна полностью прийти в себя и перестать мечтать о связи, которая не может стать ничем, кроме легкого адюльтера.




 5


 Умывшись и переодевшись, Кьяра решила вернуться на теннисный корт к Филиппо – подальше от его отца. Но на корте уже никого не было, только на скамейке привычно валялась ракетка.
 Где еще он может быть? В бассейне? В конюшне? Почему бы не начать с конюшни? Кьяра медленно пошла по узкой тропинке.
 Ее догадка оказалась верной. Филиппо весело болтал с пареньком, ухаживавшим за лошадьми. При виде Кьяры он скорчил недовольную физиономию.
 – Ну чего еще? – кисло спросил он.
 – Ничего особенного, – невозмутимо ответила Кьяра. – Просто гуляю. Здравствуйте, – обратилась она к пареньку. – Вы, кажется, Пьетро?
 – Здрасте. – Паренек не шевельнулся. – Наслышаны о вас.
 Филиппо, покраснев, бросил на Пьетро предостерегающий взгляд.
 – Очень приятно, – как ни в чем не бывало улыбнулась Кьяра. – Филиппо, а ты, кажется, собирался кататься верхом?
 – Только не сейчас! В такую-то жару. – Мальчик смотрел настороженно. – Я так и знал, что вы не встанете рано.
 – Похоже, никто из нас не встал, – заметила Кьяра. – Может, попробуем еще раз? Только не завтра, конечно. Завтра твой папа уезжает.
 Филиппо хмуро смотрел куда-то в сторону.
 – Ты сейчас идешь к дому? – поинтересовалась Кьяра.
 – А что?
 – Можем сыграть в теннис до обеда.
 – Вы и по теннису чемпионкой были?
 – Нет. – Кьяра приятно улыбнулась. – Просто я люблю эту игру. Как хочешь, конечно.
 Она готова была услышать грубый отказ. Но, как ни странно, Филиппо неожиданно кивнул головой.
 – Ладно. Увидимся позже, – бросил он Пьетро.
 Некоторое время они шли по тропинке молча.
 – А Пьетро давно у вас работает? – поинтересовалась наконец Кьяра.
 – Года два-три, – нехотя ответил Филиппо. – Ему уже пятнадцать лет! – добавил он уважительно. – Пьетро следит за всеми лошадьми. Папа только ему разрешает ездить на Язоне. Крутой парень.
 Вид у Пьетро, действительно, был довольно самостоятельный, а взгляд – взрослый. Кьяра непроизвольно поморщилась и тут же испуганно оглянулась на сына, но тот, к счастью, этого не заметил. Видно было, что он искренне восхищается Пьетро.
 – Да, крутой, – поспешно согласилась она. Филиппо посмотрел на нее неодобрительно.
 – Ну… в вашем возрасте он, может, и не кажется крутым…
 – По-твоему, я слишком стара для этого?
 – Вам должен нравиться кто-нибудь вроде папы.
 – Мы ведь уже обсуждали с тобой этот вопрос! Я же. тебе сказала, что у меня нет никаких планов на твоего папу!
 – Но он вам нравится, правда ведь?
 – Да, он очень симпатичный… – Кьяра сбилась. – Я с ним почти не знакома.
 – Папа сказал, что вы вернулись в Италию надолго, а Джованни говорил, что у вас с собой всего одна сумка… Странно как-то. – Филиппо бросил на Кьяру подозрительный взгляд.
 – Я взяла с собой только самое ценное и нужное. – Это, по крайней мере, было правдой. – И вообще, я приехала отдыхать, а не работать…
 – Но тут подвернулась такая замечательная работа.
 – Именно. – Вдали уже показался дом, и Кьяра заговорила более деловым тоном. – Наверное, мы еще успеем сыграть пару сетов до обеда.
 – Слишком жарко, – покачал головой Филиппо. – Лучше в бассейн.
 – Отлично. – Кьяра была готова на что угодно, лишь бы расположить к себе сына.
 Они дружно поднялись наверх, расставшись у Кьярнных дверей.
 Оставшись в комнате, Кьяра быстро достала три своих купальника и, не долго думая, остановила выбор на черном сплошном. Накинув сверху легкий халатик, она торопливо спустилась к бассейну.
 Филиппо уже бултыхался в воде. Но, кроме мальчика, там был и Никколо.
 – А мы уже удивляемся, куда вы пропали, – заметил он весело.
 Чувствуя себя ужасно неловко под пристальным взглядом его серо-зеленых глаз, она скинула халатик и, сделав несколько шагов, нырнула. Проплыв под водой почти весь бассейн, она вынырнула на дальней стороне, откидывая назад длинные волосы. Плечо сразу же заныло, и Кьяра решила передохнуть несколько минут, прежде чем плыть назад.
 Внезапно прямо около нее вынырнул Никколо. Кьяра испуганно вздрогнула, – она даже не заметила, как он подплыл.
 – Что, опять плечо заболело? – спросил он.
 – Ерунда, – поспешно заверила она. – Я уже и думать забыла.
 Никколо посмотрел на нее внимательно и испытующе.
 – Вы просто сводите меня с ума! – сказал он внезапно.
 – Вы уже говорили мне это. И потом, вы же приняли холодный душ?
 – Принял. Но стоило мне увидеть вас снова, да еще в купальнике, и все процедуры – насмарку.
 – Я не нарочно, поверьте.
 – Да я и не жалуюсь. Или, может быть, жалуюсь… Во всяком случае, мне жаль, что я так не вовремя уезжаю.
 – Будем надеяться, что к вашему возвращению мы с Филиппо подружимся. – Кьяра решила, что лучше переменить тему.
 Он понимающе улыбнулся, но не стал настаивать.
 – Наверняка подружитесь. Ваши отношения развиваются совсем неплохо и гораздо быстрее, чем я предполагал. Где вы его нашли?
 – На конюшне. Он болтал с Пьетро. Филиппо сказал, что Пьетро разрешается ездить на Язоне?
 – Он выезжает всех троих, когда это необходимо. – Никколо вдруг нахмурился. – А как он вам показался?
 Кьяра замялась, не совсем понимая, что именно интересует синьора Никколо.
 – Паренек, судя по всему, знает толк в лошадях.
 – Да, конечно. Но я не о том. Вообще?
 – Филиппо смотрит на него с восхищением, как на героя, – признала Кьяра. – , Но для Пьетро он просто малыш, перед которым можно похвастаться. Настоящей дружбы между ними, мне кажется, нет.
 – Пожалуй, вы правы. Но все же присматривайте за обоими. Пьетро тоже еще не очень взрослый, что бы Филиппо ни думал по этому поводу.
 – Обязательно присмотрю.
 – Верю вам.
 К ним подплыл Филиппо.
 – Не хотите снова наперегонки? – поинтересовался он, переводя слегка подозрительный взгляд с отца на Кьяру.
 – Лучше подождать пару дней, пока не подживет плечо, – ответил Никколо, опережая Кьяру. – Давай со мной?
 – Ты всегда выигрываешь, – обиженно протянул Филиппо.
 – Никогда не оставляй надежду на победу, – наставительно заметил отец. – Ну что, поплыли?
 Кьяра смотрела, как они плывут в конец бассейна, чтобы оттолкнуться от стенки, и с трудом сдерживала ревность. Никколо будет с Филиппо всю свою жизнь, а у нее так мало времени. Да, хорошо, что он уезжает. Конечно, Кьяра будет по нему скучать, но зато она останется наедине с сыном.
 Никколо обогнал Филиппо, но совсем чуть-чуть. Может, он даже немного поддался в самом конце. Филиппо был страшно доволен. В следующий раз, сказал он, он обязательно победит.
 Обед прошел весело и непринужденно, и предложение Никколо показать синьорине Кьяре территорию, прилегающую к вилле, не вызвало у Филиппо никаких возражений. Прогулка оказалась просто замечательной. Кьяра с удовольствием слушала болтовню Филиппо и заново открывала для себя Италию.
 – Просто удивительно! Как же здесь хорошо. Я ничего этого не понимала в детстве, – сказала она Никколо.
 Они зашли в какой-то деревенский кабачок, где им принесли пиццу и холодного домашнего вина, а Филиппо – сок.
 – Но в Америке тоже очень красиво, – заметил Никколо. – А какие просторы! Вам здесь должно быть немного тесновато.
 – Вовсе нет, – рассмеялась Кьяра. – У этой страны самые подходящие размеры, не слишком мала и не слишком велика. – Она посмотрела на Филиппо, с аппетитом уплетающего большой кусок пиццы. – Если бы ты только знал, как тебе повезло, что ты здесь живешь.
 – Я почти весь год живу не здесь, а в Англии, – недовольно ответил мальчик. – Моя школа там.
 – Но ты же не всю жизнь будешь учиться в школе, – возразил отец.
 – Сейчас ты еще скажешь, что это самое счастливое время в моей жизни, – буркнул Филиппо, но, глянув на отца, вдруг ухмыльнулся.
 – Не скажу. Я свою ненавидел.
 – Правда? – Филиппо с изумлением уставился на Никколо.
 – Ну, в общем, да. Кому охота сидеть в душном классе за партой, когда на улице светит солнце и столько всего интересного? Но, к сожалению, без учения очень трудно жить.
 – А ты думал, кем будешь, когда вырастешь? – поинтересовалась Кьяра у Филиппо.
 – Археологом, как папа, – важно ответил тот.
 – Но для этого нужно очень долго учиться, – заметил отец.
 – Знаю. Но не в школе же. Никколо скептически хмыкнул.
 – Из тебя выйдет прекрасный археолог, – убежденно сказала Кьяра, не давая Никколо вставить ни слова.
 Мальчику только девять лет. Он еще не раз может передумать. Зачем его сейчас разочаровывать? Через восемь лет он окончит школу, подумала вдруг Кьяра. Интересно, где она будет в это время? Где они все будут? У нее вдруг испортилось настроение.
 Но Никколо не сводил с нее глаз, и Кьяра слабо улыбнулась. В конце концов, у нее еще есть время.
 Вернувшись вечером домой, они узнали от Терезы, что синьору Никколо несколько раз звонил господин Вольф. Он просил синьора срочно перезвонить при первой же возможности.
 Никколо тут же скрылся в кабинете. Поскольку до ужина еще оставалось время, Кьяра предложила Филиппо сыграть в теннис, но тот отказался.
 – Кажется, папа сейчас уедет по делам, – сказал он упавшим голосом.
 – Погоди, может, до этого еще не дойдет, – попыталась утешить его Кьяра, которая и сама вдруг расстроилась при мысли, что Никколо уйдет. – Послушай, если ты не хочешь играть в теннис, то что ты хочешь делать?
 – Я хочу остаться один, – грубо ответил Филиппо. – А вы можете делать что хотите.
 Кьяра прикусила губу. У мальчика испортилось настроение – и она больше не нужна. Спорить бесполезно.
 Девушка оставалась в холле до тех пор, пока там не появился озабоченный Никколо.
 – У вас неприятности?
 – Ничего страшного, разберемся по пути в Египет.
 – Вы что, уезжаете сегодня вечером?
 – Нет. – Он окинул ее внимательным взглядом. – А вы надеялись, что уеду?
 – Филиппо очень огорчился, что вы уедете прямо сейчас, – пояснила Кьяра, не отводя взгляда.
 – Ну, значит, вы можете утешить его, – хитро улыбнулся Никколо. – Я уеду утром после завтрака, как и предполагалось. Может, вы хотите что-то знать, что-то может вам понадобиться во время моего отсутствия?
 Кьяра покачала головой.
 – Даже и не знаю. Моя задача достаточно проста.
 – Сейчас ты еще скажешь, что это самое счастливое время в моей жизни, – буркнул Филиппо, но, глянув на отца, вдруг ухмыльнулся.
 – Не скажу. Я свою ненавидел.
 – Правда? – Филиппо с изумлением уставился на Никколо.
 – Ну, в общем, да. Кому охота сидеть в душном классе за партой, когда на улице светит солнце и столько всего интересного? Но, к сожалению., без учения очень трудно жить.
 – А ты думал, кем будешь, когда вырастешь? – поинтересовалась Кьяра у Филиппо.
 – Археологом, как папа, – важно ответил тот.
 – Но для этого нужно очень долго учиться, – заметил отец.
 – Знаю. Но не в школе же. Никколо скептически хмыкнул.
 – Из тебя выйдет прекрасный археолог, – убежденно сказала Кьяра, не давая Никколо вставить ни слова.
 Мальчику только девять лет. Он еще не раз может передумать. Зачем его сейчас разочаровывать? Через восемь лет он окончит школу, подумала вдруг Кьяра. Интересно, где она будет в это время? Где они все будут? У нее вдруг испортилось настроение.
 Но Никколо не сводил с нее глаз, и Кьяра слабо улыбнулась. В конце концов, у нее еще есть время.
 Вернувшись вечером домой, они узнали от Терезы, что синьору Никколо несколько раз звонил господин Вольф. Он просил синьора срочно перезвонить при первой же возможности.
 Никколо тут же скрылся в кабинете. Поскольку до ужина еще оставалось время, Кьяра предложила Филиппо сыграть в теннис, но тот отказался.
 – Кажется, папа сейчас уедет по делам, – сказал он упавшим голосом.
 – Погоди, может, до этого еще не дойдет, – попыталась утешить его Кьяра, которая и сама вдруг расстроилась при мысли, что Никколо уйдет. – Послушай, если ты не хочешь играть в теннис, то что ты хочешь делать?
 – Я хочу остаться один, – грубо ответил Филиппо. – А вы можете делать что хотите.
 Кьяра прикусила губу. У мальчика испортилось настроение – и она больше не нужна. Спорить бесполезно.
 Девушка оставалась в холле до тех пор, пока там не появился озабоченный Никколо.
 – У вас неприятности?
 – Ничего страшного, разберемся по пути в Египет.
 – Вы что, уезжаете сегодня вечером?
 – Нет. – Он окинул ее внимательным взглядом. – А вы надеялись, что уеду?
 – Филиппо очень огорчился, что вы уедете прямо сейчас, – пояснила Кьяра, не отводя взгляда.
 – Ну, значит, вы можете утешить его, – хитро улыбнулся Никколо. – Я уеду утром после завтрака, как и предполагалось. Может, вы хотите что-то знать, что-то может вам понадобиться во время моего отсутствия?
 Кьяра покачала головой.
 – Даже и не знаю. Моя задача достаточно проста.
 – Это как посмотреть. Впрочем, вы неплохо уживаетесь.
 – Раз на раз не приходится. Но мы еще в начале пути. – Кьяра шагнула к лестнице. – Пойду обрадую его.
 Никколо молча кивнул.
 Девушка поднялась наверх и постучала в дверь. В ответ раздаюсь неразборчивое бормотание. Решив считать это разрешением, Кьяра зашла в комнату.
 Филиппо читал книгу. Появление Кьяры было встречено без интереса, но и гримасы отвращения тоже не вызвало – уже хорошо.
 – Я зашла сказать, что папа не уезжает сегодня вечером.
 Филиппо сделал вид, что его это мало волнует.
 – Какая разница, сегодня или завтра. Но вы-то, наверное, рады.
 – Конечно, хорошо, что ему не надо бежать сломя голову, – с готовностью согласилась Кьяра. – У него есть время собраться. А после ужина мы можем поиграть во что-нибудь. В «Эрудита», например.
 – Папа не играет в детские игры.
 – Но это игра не детская, – удивилась Кьяра. – Она у тебя есть?
 Филиппо указал на высокий шкаф с множеством полок.
 – Она должна быть там, если ее еще не выкинули.
 Если кто и мог что-то выкинуть из этого шкафа, так только сам Филиппо, подумала Кьяра, оглядывая полки, заваленные всевозможными коробками и игрушками. Минут десять она осторожно рылась на полках под строгим взглядом Филиппо, пока не заметила знакомую коробку.
 – Вы все равно не уговорите папу, – скептически заявил Филиппо.
 – А ты пробовал?
 – У него нет времени.
 – Сегодня будет, – решительно сказала Кьяра. – Я захвачу игру с собой, хорошо? Заодно проверю, все ли буквы на месте.
 Филиппо молча пожал плечами и снова уткнулся в книгу.
 Кьяра обвела комнату любопытным взглядом. Светлые зеленоватые обои, строгие прямые линии. На тумбочке у кровати – фотография в рамочке. У Кьяры сжалось сердце. Никколо в летней рубашке и джинсах обнимал за плечи молодую светловолосую женщину – Лауру. Перед ними стоял черноглазый маленький Филиппо. Все трое смеялись.
 – Мне тогда исполнилось семь лет, – сказал вдруг Филиппо, – А через несколько месяцев мама умерла.
 Он говорил очень сдержанно, но под этим спокойствием чувствовалась затаенная боль. Кьяра чувствовала его боль, как свою.
 – Очень красивая, – сказала она.
 Филиппо ничего не ответил. Кьяре так хотелось утешить его, приласкать. Но она не смела. Вместо этого она молча вышла из комнаты.
 Все буквы оказались на месте. Нравится ему это или нет, но Никколо придется сегодня сыграть в «Эрудит».
 К удивлению Кьяры, когда она после ужина заговорила об «Эрудите», Никколо с готовностью согласился на игру.
 – Я и не помню, когда в последний раз играл в слова, – сказал он с улыбкой. – Боюсь, у меня заржавели мозги. Вы должны дать мне фору.
 – Фору должны дать мне, – возмутился Филиппо. – Вы старше и знаете гораздо больше слов.
 – Ну ладно, умник, – засмеялся Никколо. – раскладывай поле.
 С сияющими глазами Филиппо начал раскладывать игру. Кьяра и Никколо обменялись понимающими улыбками. Они сидели в низких креслах около журнального столика, а Филиппо устроился прямо на полу. Со стороны они выглядели как самая обычная счастливая семья, подумала Кьяра. Как бы ей хотелось, чтобы так оно и было на самом деле.
 Но девушка тут же одернула себя. Ни к чему эти мечты, что бы там ни болтала Тереза. То, что Кьяра нравится Никколо как женщина, еще ни о чем не говорит. Не думает же она всерьез, что он собирается на ней жениться.
 Довольный Филиппо раздал всем буквы, и игра началась. Тяжело вздыхая и жалуясь на то, что он все позабыл, Никколо тем не менее выиграл две партии из четырех. По одной – Филиппо и Кьяра. Мальчик, позабыв обо всем, азартно сочинял слова. Но в половине десятого он начал зевать, и отец решительно отказался от пятой партии.
 – Пора закругляться и спать. Мне завтра рано вставать.
 Филиппо заметно погрустнел при напоминании о разлуке, но спорить не стал и, пожелав всем спокойной ночи, ушел спать. Кьяра стала собирать в коробку рассыпанные по всему столу буквы, а Никколо тем временем налил ей и себе немного вина.
 – Давно я не получал такого удовольствия, – признался он, протягивая девушке бокал. – А полезно иногда напрячь мозги.
 – По-моему, они у вас всегда напряжены, – заметила Кьяра. – Вы не устаете от этого?
 – От мыслей о работе? – Он слегка улыбнулся. – Иногда я думаю и о других вещах.
 Кьяра привычным жестом откинула волосы за спину, и Никколо, глядя на нее, наморщил лоб.
 – Странно. Мне все время мерещится, что я вас раньше уже где-то видел.
 – В прошлой жизни? – Кьяра тут же попыталась перевести разговор в шутку. – Мне как-то сказали, что в одной из своих прошлых жизней я была принцессой и жила в Багдаде.
 – А я был египетским фараоном, – засмеялся Никколо. – Вот почему сейчас я – археолог-египтолог. Мы встретились, когда вы приехали в Александрию с торговым караваном. Надеюсь, вы не верите всерьез в эту чушь?
 – Я и сама не знаю. Иногда мне кажется, что верю. Помню, как однажды я ехала отдыхать к одному озеру. До него оставался еще примерно час езды, и вдруг я четко представила себе то, что увижу за ближайшим поворотом. Я никогда там раньше не бывала, но все совпало до мельчайших деталей. Честное слово!
 – Это было похоже на Багдад? – поинтересовался он.
 – Нет. Но ведь прошлых жизней может быть несколько – много. И совсем необязательно мы рождаемся людьми. Я, например, всегда почему-то очень любила кошек. Ничего не делаешь весь день, только лежишь себе, греешься на солнышке, дремлешь, потягиваешься.
 – Вы нарочно дразните меня?
 – Я? – деланно изумилась Кьяра. – Да как я посмею!
 – Сомневаюсь, что есть мужчина, способный запугать вас, – усмехнулся Никколо. – Да и потом, у всех мужчин при виде вас должно возникать совсем другое желание.
 Разговор опять начал принимать нежелательное направление, но Кьяра уже не в состоянии была бороться с собой. Она знала только, что он хочет ее, а она хочет его. Этого было достаточно, чтобы забыть об осмотрительности и о здравом смысле.
 – Вы – не все, – произнесла она чуть слышно.
 Но Никколо услышал. Быстро шагнув к девушке, он вынул из ее рук бокал и, торопливо поставив его на журнальный столик, привлек Кьяру к себе. От его страстного поцелуя у нее закружилась голова. Кровь застучала в висках, по телу прошла сладкая судорога, колени подгибались. Она не смогла бы воспротивиться своему порыву, даже если бы очень пожелала, – но она и не желала.
 Крепко обняв Никколо за шею, Кьяра прижалась к нему всем телом, словно пытаясь слиться с ним воедино. Она забыла обо всем на свете.




 6


 Никколо привел Кьяру в свою комнату. Он не стал включать свет, – они ни на минуту не прерывали страстных объятий, лишь отчасти отвлекаясь от ласк, чтобы лихорадочно скинуть одежду.
 Его обнаженное тело, освещаемое лишь лунным светом, казалось идеальным, лишенным малейшего недостатка, – мощный, мускулистый торс, узкие сильные бедра. Кьяра коснулась губами темных завитков на его выпуклой груди, провела руками по пояснице.
 Он, хрипло дыша, легко приподнял ее и положил на кровать. Кьяре казалось, что тело ее плавится от его горячих поцелуев, от невозможного наслаждения, которое она испытывала. В какой-то момент Никколо вдруг отодвинулся, и девушка со страхом подумала, что он покидает ее. Но Никколо лишь достал нечто из шкафа, и тотчас же склонился над ней вновь. Будь она в здравом рассудке, возможно, его осторожность несколько остудила бы ее пыл. Но сейчас Кьяре было не до того. Она благодарно приняла его в свои объятия, всем существом погрузившись в сладкий сумрак желания.
 Кьяра медленно открыла глаза. На нее с улыбкой смотрел Никколо.
 – Ты задремала, – сказал он ласково, убирая влажную прядь с ее лба. – Я тоже. И немудрено: такой пыл с обеих сторон, столько энергии потрачено. Ты просто чудо, Кьяра. Такая сдержанная с виду, а в постели – просто огонь.
 – Сколько сейчас времени? – Губы пересохли, и слова давались ей с трудом.
 – Первый час. – Заметив, что Кьяра хочет сесть, он повелительно положил руку ей на плечо. – Расслабься, не спеши. У нас с тобой еще вся ночь впереди.
 – Но тебе завтра рано вставать, будет тяжелый день, и тебе понадобится ясная голова.
 – Голова меня сейчас волнует в последнюю очередь. – Никколо положил ладонь девушке на грудь, отчего по телу ее вновь пробежала дрожь. – Именно это я сейчас и испытываю, – шепнул он. – Ты возбуждаешь во мне неутолимую жажду.
 Она могла ответить ему теми же словами. Они не в состоянии были оторваться друг от друга, не могли насытиться друг другом. И в этот раз наслаждение было столь же острым, как и в первый.
 Лежа рядом с Никколо, щекой у него на груди, она желала только одного – чтобы эта ночь никогда не кончилась. То, что произошло между ними, было похоже на прекрасный сон, который неминуемо должен забыться в холодном свете утра.
 Трезво рассуждая, она всего-навсего переспала с человеком, которого знала только два дня… С человеком, которого обманула, от которого утаила причину своего появления в его доме. Это добром не кончится.
 – Мне, правда, пора идти, – проговорила она с трудом.
 – Да, наверное. – Никколо бросил на нее неуверенный взгляд. – Наверное, было бы правильнее, если бы я уходил из твоей комнаты…
 – Но средства предохранения были здесь, – договорила она едко.
 – Я не хотел тебя обидеть.
 Никколо бросил на нее недоумевающий взгляд.
 – Конечно нет, – сказала она поспешно, вдруг испугавшись, что может чем-то выдать себя. – Наоборот, это очень полезная привычка. Пусти меня, пожалуйста.
 Никколо послушно повернулся, позволяя ей выбраться из постели. Торопливо одевшись, она нерешительно повернулась к нему.
 – Спокойной ночи?
 – И это все, что ты можешь мне сказать? – Приподнявшись на локте, он протянул к ней руку. – Подойди-ка на минутку.
 Кьяре пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не растаять вновь от его поцелуя. С трудом оторвавшись от Никколо, она слабо улыбнулась.
 – Поспи хоть немного. Тебе надо выспаться.
 – Что с тобой? – мягко спросил Никколо, не обращая внимания на ее слова. – Ведь мы оба этого хотели!
 – Ты прав. – Она пыталась объяснить свое замешательство. – Просто… это все немножко неправильно. Мы знакомы всего два дня.
 – Если бы это зависело только от меня, – хитро ухмыльнулся он, – все случилось бы гораздо раньше. А что, если бы мы были знакомы дольше, было бы лучше?
 – Было бы лучше, если бы этого вообще не случилось! – вырвалось у нее невольно.
 – Ты так не думаешь, – произнес он твердо. – Тебе было так же хорошо, как и мне.
 – Я говорю не о том, и даже не о сроке знакомства. Просто я здесь для того, чтобы смотреть за твоим сыном.
 – А если я тебя уволю? Это что-то изменит между нами?
 Кьяра слабо улыбнулась.
 – Боюсь, что нет.
 – Тогда не болтай ерунды. – Схватив Кьяру за руку, Никколо вновь притянул ее к себе. – Если бы не Филиппо, мы вообще никогда бы не встретились.
 Если бы он только знал, какой болью отозвались в ней его слова!
 – Я должна заниматься твоим сыном, а не тобой.
 – Не понимаю, почему ты не можешь заниматься нами обоими.
 – А вдруг он что-то заметит или догадается?
 – Мы будем осторожны, – ответил Никколо без тени сомнения. – Послушай, Кьяра. Я очень люблю Филиппо. Но я не могу думать только о нем, сидеть только при нем. Ты можешь считать меня эгоистом, но я не способен полностью посвятить себя сыну. Я хочу тебя. А ты, без сомнения, хочешь меня. – Он быстро приложил палец к губам Кьяры, не давая ей возразить. – Больше я пока ничего не скажу. Спокойной ночи.
 Кьяра добралась до своей комнаты без приключений. Закрыв за собой дверь, она несколько минут просто стояла, не двигаясь и пытаясь вспомнить весь этот долгий день. Завершение его было бесспорно восхитительным. И все же… ей следовало удержаться, устоять. Ведь это всего-навсего физическое влечение и не более того!
 Для нее – более, признала она с горечью. Никколо пробудил в ней такие нежные чувства, о которых она и не подозревала. Ей нравилось быть рядом с ним, смотреть в его насмешливые серо-зеленые глаза, видеть его улыбку. Кьяра ощутила это притяжение с самого первого момента их встречи. Но что ощутил Никколо?
 И что он хочет от нее теперь? Интрижки прямо под носом у ребенка? Никколо, может быть, не видит в этом ничего особенного, мужчины иначе смотрят на такие вещи. Но она не в состоянии флиртовать с мужчиной на глазах собственного сына. Тем более что Филиппо так мучительно ревнует отца ко всем женщинам. Они могут нанести ребенку такую моральную травму, последствия которой будут сказываться всю оставшуюся жизнь! Нет, им следует избегать интимных отношений.
 Никколо может говорить что угодно. Она твердо ответит ему отказом, – вряд ли он уволит ее за это. Конечно, после сегодняшней ночи удержаться будет еще труднее, чем раньше. Но она удержится.
 Спустившись утром к завтраку, Кьяра со смешанным чувством облегчения и огорчения узнала, что Никколо уже уехал. Он оставил ей записку с указанием, где взять деньги на необходимые расходы, но в суховатых строках не крылось никакого тайного смысла, никакого намека на то, что случилось накануне.
 А ты чего ожидала? – ехидно спросила себя Кьяра. Что было, то прошло. Теперь ты уже не нужна.
 Она с тоской посмотрела в окно, за которым лил дождь, потом перевела взгляд на Филиппо, с несчастным видом сидевшего за столом.
 – И что нам теперь делать? – спросил он с обидой.
 – Лошади требуют выездки в любую погоду, а у тебя наверняка есть дождевик. И для меня, думаю, что-нибудь найдется.
 – Папа сказал, что у вас еще не зажило плечо, – возразил мальчик.
 – Практически зажило.
 Осторожно махнув рукой, Кьяра вдруг с удивлением поняла, что плечо и вправду больше не болит. Бальзам оказал свое чудесное действие, подумала она, внутренне усмехнувшись.
 – Вы можете надеть папину куртку, – слегка оживился Филиппо. – Она вам, наверное, велика, но ничего другого нет.
 – Вот и отлично. Пошли переодеваться.
 К тому времени, когда они подошли к конюшне, дождь превратился в мельчайшую водяную пыль, безостановочно сыплющуюся с неба. Пьетро нигде не было видно, хотя он явно заходил, – стойла вычищены, кормушки наполнены.
 – Наверное, к садовнику ушел, выкурить сигаретку, – предположил Филиппо, – Папа запретил ему курить в конюшне.
 – И правильно сделал, – согласилась Кьяра. – Тут столько сухого сена, – не дай Бог, искра попадет. Но мы и без Пьетро справимся.
 Оседлать лошадь без посторонней помощи оказалось не так-то просто. Но Кьяра все-таки сумела это сделать. И даже неважная погода не портила ей радости, – ей казалось, что куртка Никколо греет ее и защищает от дождя лучше любого навеса. Филиппо тоже улыбался. Поскольку земля была мокрой и скользкой, он не решался пустить Султана галопом и ехал рядом с Кьярой.
 – Вообще-то, для любителя вы ездите не так уж плохо, – сообщил он неожиданно. – Вам просто не хватает тренировки.
 – Спасибо, – усмехнулась Кьяра. – Буду тренироваться каждый день. Тебе, наверное, не хватает этих поездок, когда ты в школе?
 – А я Султана с собой беру. В Англии без конного спорта никак нельзя. У нас есть большая конюшня, прямо на территории школы, и папа забронировал там Султану место до конца учебы.
 – Скажи, Филиппо, тебе и вправду там так плохо? – осторожно спросила Кьяра.
 Филиппо, не выдержав, чуть-чуть улыбнулся.
 – Да нет, там ничего, нормально. Но здесь все-таки лучше. Теплее. – Мальчик невольно поежился. – Я хотел бы каждый день возвращаться из школы домой. В Санто-Феличе хорошая школа, там учится мой лучший друг.
 – Ты нас познакомишь?
 – Не знаю. Он сейчас отдыхает во Франции с родителями. Но скоро вернется.
 – А ты когда-нибудь бывал за границей? Кроме Англии?
 – Во Франции не был. Мы отдыхали в Греции и в Испании. Еще я хочу в Диснейленд. Папа обещал, что мы обязательно съездим туда когда-нибудь.
 Бедный Никколо, подумала Кьяра. Как он будет страдать в Диснейленде. Такой отдых – не для него.
 Судя по столь раннему отъезду, он, видимо, сначала поедет в Рим, решать проблемы с господином Вольфом, а уж потом – в Каир. Наверное, в Риме у него много коллег, а среди них наверняка есть женщины… Нет, так нельзя. Надо прекратить постоянно думать о Никколо. Следует воспользоваться случаем – командировкой, – чтобы выкинуть его из головы.
 Дождь прошел, и солнце тут же показалось из-за тучи, осветив все вокруг. От высокой травы поднимался пар, капли на деревьях и цветах сверкали, как драгоценные камни. Сразу стало душно.
 Когда они вернулись, Пьетро был уже в конюшне – озабоченно расчесывал хвост Язону. При их появлении он торопливо швырнул что-то в мусорный бак за своей спиной. Кьяре показалось, что это окурок, но она промолчала, решив, что воспитание конюха – вне круга ее обязанностей.
 Было очевидно, что Филиппо хотел бы остаться вдвоем с Пьетро, но Кьяра сделала вид, что не догадывается об этом.
 – Я подумала, что мы могли бы пообедать в Санто-Феличе, а потом прокатиться на лодке по озеру. Если тебе, конечно, хочется.
 – Хочется, – буркнул Филиппо.
 Все-таки не прямой отказ и не откровенная грубость, решила Кьяра, подметив одновременно насмешливый взгляд Пьетро, – он прекрасно понимал, какое восхищение вызывает у Филиппо, и знал, что может до определенной степени влиять на младшего мальчика. Конюх он, конечно, хороший, а вот что касается остального, Кьяра сомневалась.
 Переодевшись в джинсы и рубашку, она отправилась в кабинет Никколо за деньгами. Кьяра была здесь во время собеседования, а сейчас чувствовала себя немного неловко, как взломщик. Она вообще предпочла бы сама заплатить за своего сына, но Никколо этого не объяснишь. Взяв необходимую, на ее взгляд, сумму, Кьяра быстро вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
 Поездка прошла гораздо удачнее, чем можно было ожидать. Небольшой спор возник только относительно размеров лодки, которую они брали напрокат на лодочной станции, – Филиппо норовил выбрать самую большую. Все остальное прошло на удивление гладко. Оба остались довольны проведенным временем и друг другом.
 – В конце концов, мне мог попасться гораздо худший воспитатель, – поделился с Кьярой Филиппо по пути домой.
 – И на том спасибо! – Она не сдержала смеха.
 – Наверное, я не очень хорошо поступил тогда, когда спихнул вас в бассейн. Спасибо, что не нажаловались папе.
 – Это только наши с тобой дела, – ответила Кьяра. – Я и сама смогу за себя постоять. Даже в неравной борьбе, – добавила она шутливо.
 – Значит, я для вас – борьба?
 Кьяра могла бы ответить, что он для нее – часть ее сердца, часть души…
 – Скорее, небольшая потасовка, – сказала она со смехом.
 – Я буду иметь в виду, – ухмыльнулся он в ответ.
 Вечер также прошел в дружественной атмосфере. Правда, часов в девять Филиппо неожиданно заявил, что идет спать. Посидев с полчаса в одиночестве, Кьяра тоже решила отправиться к себе, но тут зазвонил телефон.
 – Мы только что прилетели. Еще в аэропорту. – Голос Никколо казался далеким и немного усталым. – Но я боялся, что, если позвоню позже, ты уже будешь спать. Как там у вас дела?
 – Хорошо. – Кьяра почему-то растерялась. – Филиппо уже пошел к себе. Я его сейчас позову.
 – Некогда. Монеты кончаются. Мы вот-вот выезжаем. И потом, я хотел поговорить именно с тобой. Насчет той ночи…
 – Можешь не беспокоиться, – перебила она его торопливо. – Эта ночь значила для меня не больше, чем для тебя.
 И тут разговор разъединился. Никколо не успел ответить. Но она и так знала все, что он мог ей сказать. За время полета у него было время все обдумать и остыть. Никколо и сам понял, что их ситуация – тупиковая. А ее боль пройдет. В жизни есть вещи и поважнее любви между мужчиной и женщиной.
 Кьяра лгала себе и прекрасно это понимала. Для нее уже не было возврата. Она влюбилась по уши. Оставалось только собрать всю свою боль в кулак и терпеть, делая вид, что ничего не произошло.
 Дни текли мирно. Хотя Филиппо иногда по-прежнему грубил Кьяре, все же их отношения сильно изменились к лучшему. Они катались по утрам на лошадях, купались в бассейне и играли в теннис. Время от времени выезжали в Санто-Феличе или в другие городки – ходили в кино, в кафе, болтали.
 Однажды вечером, когда они никуда не поехали, Кьяра попросила Филиппо дать ей посмотреть альбом с семейными фотографиями. Мальчик бросил на нее удивленный взгляд, и Кьяра поспешно объяснила, что увлекается фотографией.
 Филиппо отправился наверх и через какое-то время притащил большой толстый альбом в кожаном переплете. Заботливые руки Лауры аккуратно расклеили фотокарточки в хронологическом порядке. Кьяра переворачивала страницы дрожащей рукой.
 Здесь Филиппо совсем еще малыш. Вот он делает свои первые шаги, вот – бежит с большим воздушным шаром в руках. Пошел в первый класс… На последнем снимке ее мальчику лет семь. И все. Лауры не стало. Не стало и фотографий.
 В альбоме было много снимков, изображавших Филиппо вдвоем с Лаурой, на некоторых – все трое. Филиппо, Лаура, Никколо. Кьяра заметила, что Никколо не очень сильно изменился за прошедшие годы. Он и сейчас был такой же стройный, подтянутый, как и на фотографии пятилетней давности; волосы – такие же густые и черные, без намека на седину.
 – Это, конечно, не произведения искусства, – небрежно заметил Филиппо, краем глаза с интересом посматривая на Кьяру.
 – Это чудесные фотографии! – воскликнула она горячо. Чересчур горячо. – Как память, конечно, – пояснила она тут же. – Твоя мама такая молодец, что собрала их.
 – Она вообще была молодец, – гордо сообщил Филиппо. – Папа говорит, что вы тоже играете на рояле. Спорим, мама играла гораздо лучше!
 – Конечно, лучше, – со скрытой горечью согласилась Кьяра, захлопывая альбом. – А я слышала, что и ты неплохо играешь.
 – Я уже давно не играю. – Лицо Филиппо приняло замкнутое выражение. – Пойду отнесу альбом. Спокойной ночи.
 Шаг вперед, два шага назад, обреченно подумала Кьяра, глядя вслед мальчику.


* * *

 Суббота выдалась на редкость жаркой. Кьяра и Филиппо лежали у бассейна под навесом, когда перед ними внезапно возник Никколо в шортах и с полотенцем через плечо.
 – Я вернулся где-то с полчаса назад, – пояснил он, отбиваясь от восторженно скачущего Филиппо и присаживаясь на край лежака напротив Кьяры. – И чем вы тут без меня занимались?
 – Всем! – выпалил Филиппо. – Ходили в кино и плавали на лодке, и еще ходили в магазин за одеждой для меня!
 – Он из многого вырос, – пояснила Кьяра, как бы слегка оправдываясь.
 – Не надо ничего объяснять, – замахал руками Никколо. – Только чем же вы расплачивались? Я оставил вам совсем небольшую сумму.
 – Моей кредитной картой, – ответила она. – Я сохранила чеки.
 Никколо не сводил с нее проницательного взгляда. Чувствуя себя раскрытой книгой и пытаясь хоть как-то скрыться от его умных глаз, Кьяра схватилась за тюбик с солнцезащитным кремом.
 – Ладно. Пойду-ка искупнусь, – объявил Никколо, внезапно поднимаясь.
 Кинув полотенце и шорты на соседний лежак, он слетка разбежался и изящно нырнул, – чтобы вынырнуть уже на другом конце бассейна.
 Как ей хотелось нырнуть вслед за ним! Вынырнуть рядом, положить руки ему на плечи, покрытые серебристыми прохладными каплями, ощутить его поцелуй на своих губах…
 Проплыв туда и обратно раз двадцать, Никколо шумно выбрался из воды и растянулся на лежаке, стоящем рядом с Кьяриным.
 – Да, кошки знают толк в жизни, – пробормотал он как бы про себя.
 – Ты долго будешь дома? – настороженно поинтересовался Филиппо.
 – До понедельника точно. В понедельник у меня коллоквиум в Риме. А хочешь съездить вместе со мной в Рим?
 – А можно? – Филиппо вспыхнул от счастья.
 – Конечно. И Кьяру с собой возьмем. Не будешь же ты разгуливать по городу один. А вдвоем вы можете прекрасно развлечься. Ну, а вечером сходим куда-нибудь все вместе. В театр, например. Сто лет не бывал в театре.
 – Класс! Купим мне робота-трансформера!
 – Какой ужас! – шутливо простонал Никколо. – Куда тебе столько? Солить? Надеюсь, вы не против моего предложения? – спросил он у Кьяры.
 Лучше всего для нее было бы отказаться. Но тогда не возьмут и Филиппо.
 – Конечно нет. Очень здорово. А где мы будем жить?
 – К сожалению, в моей квартире всего две комнаты. Придется поселиться в отеле. Выезжаем в понедельник утром.
 Договорив, Никколо откинул голову и прикрыл глаза. Растянувшись на соседнем лежаке, Кьяра попыталась расслабиться. Безуспешно. Никколо лежал слишком близко от нее. Краем глаза она все время видела его сильные длинные ноги, его бедра, обтянутые плавками… Жар, поднимающийся в ней, не имел ничего общего с жаркой погодой. Грудь неровно вздымалась, глаза застилала пелена.
 Филиппо полез в воду, и Кьяра решила, что самое лучшее – последовать его примеру. Но, стоило ей приподняться на локте, как она встретилась взглядом с Никколо.
 – Нам надо поговорить, – произнес он серьезно.
 – О чем? – Кьяра нервно надела темные очки.
 – Ты знаешь, о чем. – Никколо тоже приподнялся и окинул ее стройную фигуру долгим взглядом. – Ты неправильно поняла то, что я хотел сказать тебе по телефону. Я очень серьезно отношусь к тому, что произошло между нами. Все время думаю об этом. Ты не представляешь, с каким трудом я сейчас себя сдерживаю… – Голос его стал хриплым. – У тебя восхитительное тело.
 – Спасибо, – пробормотала она, глядя прямо перед собой.
 – Ты бы предпочла комплимент своему уму, а не телу? – съехидничал Никколо.
 – Не обязательно, но мне нравится, когда его наличие принимается во внимание.
 – Разве я когда-нибудь сомневался в твоем уме? – Его глаза улыбались. – Мне нравится в тебе все. Надеюсь, тебе во мне тоже.
 Даже слишком, подумала она сердито. И тут же испуганно вздрогнула: Никколо потянулся, чтобы снять с нее темные очки. Но встретиться с ним взглядом будет выше ее сил!
 – Не надо! – Кьяра резко отодвинулась. – Филиппо…
 – Да он не смотрит. – Никколо все же опустил руку и со вздохом растянулся на лежаке, – Я согласен, сейчас не время и не место… Это может подождать.
 Так, значит, она ошибалась, когда думала, что у него пропал интерес к ней. Но это ничего не меняет. Она больше в его игры не играет, твердо решила Кьяра. Резко встав, она направилась к бассейну.
 После ужина Никколо предложил прогуляться. Но Филиппо категорически отказался – у него есть дела поинтереснее, чем бродить по дорожкам, заявил он. Кьяра согласилась, на ходу соображая, как бы ей объясниться с Никколо – отказать ему спокойно, но твердо.
 Но задача была гораздо сложнее, чем ей казалось. Она думала об одном, а вела себя совсем иначе. У нее просто не поворачивался язык первой начать этот разговор. Никколо был именно тем мужчиной, о котором она мечтала всю свою жизнь, – о котором мечтает всякая женщина. Ей будет очень трудно отказать ему, да и, кроме того, Никколо не тот мужчина, который позволит себе отказать. Он не уволит ее за нежелание делить с ним постель, но и отказа ее не примет. А сможет ли она устоять под его напором? Вряд ли.
 Некоторое время они молча шли рядом по саду. Никколо не спешил.
 – Кажется, у вас с Филиппо все отлично? – спросил он наконец.
 – Не все, но мы здорово продвинулись вперед, – признала Кьяра, готовая беседовать о чем угодно, кроме того, что действительно волновало ее в эту минуту. – Наши вкусы во многом совпадают, и это очень удачно. – Она бросила быстрый взгляд на его чеканный профиль. – Ты еще не рассказал, как прошла твоя поездка.
 – Не так уж плохо. – Никколо покачал головой. – Ничего особенно интересного не нашли. Так, осколки кувшинов, бусины… как всегда. Я надеялся вернуться раньше. Посмотри, там можно посидеть. – Он указал рукой на беседку, полускрытую бугенвиллеей. – Давай присядем на пару минут?
 Но Кьяра уже решилась.
 – Нам нужно выяснить наши отношения, – произнесла она, резко останавливаясь. – То, что случилось той ночью, было ошибкой. И я не хочу ее повторять. Если вам нужна женщина для постели, поищите кого-нибудь другого. Я…
 Никколо не дал ей договорить. Схватив девушку за плечи, он рывком привлек ее к себе и буквально впился губами в ее губы. Его жар мгновенно охватил и ее. Она чувствовала, что не в силах сопротивляться.
 – Ты. не женщина для постели, – прошептал он, оторвавшись от нее. – Ты значишь для меня гораздо больше. Гораздо.
 Никколо смотрел на нее с такой нежностью, с такой любовью, что у Кьяры оборвалось сердце.
 – Я не испытывал ничего подобного со времен Лауры, – сказал он. – Я думал, что никогда уже не испытаю этого. Кьяра, выходи за меня замуж.




 7


 Этого не может быть, потрясенно подумала Кьяра. Это бред! Но мужчина, стоящий рядом, не был похож на мираж – он крепко держал ее в объятиях, она чувствовала его горячее дыхание.
 – Ты шутишь, – пролепетала Кьяра.
 – Ни в коем случае. Я никогда не был настолько серьезен, – ответил он твердо. – У меня была целая неделя на размышления. Единственным препятствием мне казался Филиппо. Но отношения ваши исправились… – Он нежно поцеловал девушку в щеку. – Я люблю тебя.
 – Ты не можешь, это невозможно, – прошептала она.
 – Влюбиться через два дня знакомства? – Никколо с улыбкой покачал головой. – Я тоже так думал. Раньше, до тебя. Я вообще по характеру не порывист, люблю все хорошенько обдумать. Но ты – совсем другое дело. Я влюбился с первого взгляда, ты вдруг наполнила мою жизнь смыслом, и так просто я от тебя не откажусь. Может, ты сейчас испытываешь другие чувства по отношению ко мне, но это поправимо.
 – Ты так уверен? – изумилась Кьяра.
 – Абсолютно. Мы прекрасно подходим друг другу. Гораздо лучше, чем многие супружеские пары.
 – Но ты же ничего обо мне не знаешь! – Слова давались ей с огромным трудом.
 – Я знаю все, что нужно: ты красивая, умная, сексуальная, веселая. Что еще нужно мужчине?
 Честность, подумала Кьяра с горечью. Признание уже готово было сорваться с ее губ, но страх потерять Никколо остановил ее. Если он узнает правду, что будет? Она слишком сильно влюблена, чтобы так рисковать. Их любовь – важнее правды.
 Никколо внимательно посмотрел в ее растерянное лицо.
 – О чем ты думаешь?
 – Мне кажется, что я сплю…
 – Так, значит, у меня есть надежда?
 – Я люблю тебя так же сильно, как ты меня. – Кьяра не могла больше скрывать свое чувство.
 – Ты говоришь мне «да»? Ты согласна? – Никколо радостно рассмеялся.
 В неожиданном порыве она обхватила его за шею, прижалась губами к его губам. Никколо сжал ее в объятиях, и они медленно опустились на траву, еще теплую после дневной жары. Его прохладные руки ласкали ее разгоряченное тело. Кьяра видела звезды над собой, вдыхала аромат цветов и листвы и была счастлива.
 – Ты отдаешься мне вся, целиком… ты восхитительна, – мягко произнес Никколо. – Ничего не утаиваешь.
 Ничего, кроме самого важного, мелькнуло у Кьяры. Но она не хотела думать об этом.
 – Тебе невозможно не отдаться, – ответила она, нежно проводя пальцем по его твердой щеке, по выступающей скуле. – У вас множество достоинств, синьор Виченци: одно достойнее другого.
 – Продолжай в том же духе, – кивнул он с улыбкой. – Только имей в виду: мне мало одного секса.
 – У нас будет еще много всего другого, – пообещала Кьяра. – Я так скучала по тебе всю эту неделю, – добавила она нерешительно, – Я и подумать не могла, что у тебя все так серьезно. Мне казалось, что…
 – Что я ищу женщину для постели? – договорил за нее Никколо. – Может быть, сначала так и было. Но всего за несколько часов нашего знакомства ты меня совершенно околдовала.
 – Может, это и было моей коварной целью? – лукаво сказала Кьяра. – Ты ведь жених – хоть куда.
 – Некоторые подумают именно так. Но я-то знаю, что в тебе нет ни капли коварства.
 – Кто знает!
 Рассмеявшись в ответ, Никколо быстро чмокнул Кьяру в нос и, легко поднявшись с травы, протянул ей руку.
 – Пойдем, пока Филиппо не вздумалось нас поискать.
 При мысли о Филиппо у Кьяры тут же упало сердце. Она села, пытаясь привести себя в порядок.
 Филиппо не поверит в ее искренность. Он подумает, что с самого начала был прав: она всего лишь прикидывалась доброй и заботливой, а на самом деле хотела только одного – выйти замуж за его папу.
 – Наверное, пока не стоит рассказывать обо всем Филиппо, – сказала она просительно, поднимая на Никколо глаза.
 – Ну хорошо, подождем немного. – Он помог ей подняться, но все не решался выпустить из своих объятий. – Знаешь, я готов на что угодно, только бы не потерять тебя.
 – Я тоже, – тихо ответила девушка. – До сих пор со мной не случалось ничего подобного. Я никогда ни в кого так не влюблялась.
 – Не беспокойся из-за Филиппо. Он быстро привыкнет к этой мысли. Тем более что вы так сдружились.
 – Это большая разница: стать ненадолго приятелями или же получить неожиданно мачеху. Ему ненавистна сама мысль о том, что ты можешь жениться.
 – Боюсь, ему придется свыкнуться с этой мыслью, – нахмурился Никколо.
 Посмотрев на его сурово сжатый рот, Кьяра поняла, что все будет так, как скажет он. Единственное, что в ее силах, – это постараться сохранить дружбу и уважение сына. Конечно, мальчик смирится с ситуацией не сразу, но и Кьяра не будет ограничена временем. Возможно, она даже убедит Никколо забрать сына из интерната и перевести в местную школу. Это очень поможет Филиппо свыкнуться с изменениями в своей жизни.
 Они неторопливо шли по тропинке к дому.
 – Кстати, ты никогда не рассказывала мне о своих родственниках, – заметил Никколо, обнимая Кьяру за плечи. – Они все в Америке?
 До этой минуты Кьяра и сама не вспоминала о них. Ей было все равно, что подумает или скажет Карло. Для семьи она уже давно была потерянным человеком.
 – Да, в Нью-Йорке. – Кьяра на мгновение замялась. – Понимаешь, я почти не поддерживаю с ними отношения. Они во мне не нуждаются. Их не интересует моя судьба.
 – То есть между нами никто не стоит, – заключил он. – Вот и отлично.
 Кьяра опустила глаза. Между ними стоял ее секрет. Ее страшная тайна. Но рассказать правду было слишком страшно. А вдруг Никколо подумает, что она все подстроила специально? Тогда – прощай, любовь и счастье. Прощай навсегда, Филиппо. Никколо вышвырнет ее из своей жизни и из жизни сына. Страшно даже подумать об этом! Нет, не надо. Пусть все остается так, как есть.
 Филиппо дома не было. Они уселись на диване в гостиной, не отводя глаз друг от друга.
 – Я все никак не могу поверить в то, что это правда, – призналась Кьяра. – Ты уверен, что действительно хочешь жениться на мне?
 – Должно было случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы мне захотелось сделать женщине предложение. – Никколо с любовью смотрел в ее лицо. – Ты сама не осознаешь своей силы. Я был сражен в считанные мгновения и с тех пор ни минуты не сомневался в своих чувствах. Надеюсь, ты тоже не будешь.
 Кьяра молча покачала головой.
 – Это самое главное. – Никколо погладил ее по волнистым волосам, отвел от лица непослушную прядку. – Нам будет хорошо вместе. И не только в постели, хотя постель тоже важна. Мне нужен человек, с которым я могу поболтать и посмеяться; с кем могу поделиться своими проблемами, иногда пожаловаться; с кем можно поспорить. Так я представляю себе счастливый брак. А ты?
 – В общем, да. – Кьяра на мгновение задумалась. – Твой брак с Лаурой был именно таким?
 – Почти. – Его лицо не дрогнуло при упоминании о первой жене. – Лаура была необыкновенно жизнерадостной натурой. Единственный раз она пришла в отчаяние – когда поняла, что не может иметь детей. Но и тут она нашла выход. Через пару месяцев мы уже отправились знакомиться с Филиппо.
 Кьяра с трудом удерживала вопросы, рвущиеся с языка. Как они узнали про Филиппо? Каким он им показался? Как все это было?
 – Тебя беспокоит то, что я уже был женат? – спросил Никколо, почувствовав ее волнение.
 – Вовсе нет. – Она замотала головой, довольная, что может сказать правду. – Надеюсь, я окажусь не хуже Лауры.
 – В этом можно даже не сомневаться! Никколо потянулся, чтобы обнять ее, и в этот момент в комнату зашел Филиппо. Кьяра и Никколо напряженно замерли. Мальчик уставился на них с подозрением.
 – Вы что, меня обсуждали? – негодующе спросил он.
 – Мы говорили о Риме, – поспешно ответила Кьяра. – Думали, куда нам с тобой пойти, пока папа будет на конференции.
 – А мое мнение вас не интересует? – оскорбленно поинтересовался Филиппо.
 – Твое мнение учтут, – сухо ответил Никколо. – А почему ты, собственно говоря, еще не спишь?
 – Я читал, – сердито сказал мальчик. – А сейчас спустился на кухню, чтобы попить. А вы тут разговариваете. Папа, ты помнишь, что завтра в Санто-Феличе праздник?
 – День святой Фелиции? Ну и что?
 – Мы все должны пойти.
 – Сто лет не была на таком празднике, – обрадовалась Кьяра. И тут же испуганно замолчала. Лучше бы ей не появляться в городке.
 Но ни Филиппо, ни Никколо не заметили ее смятения.
 – Ну хорошо, уговорили, – усмехнулся Никколо. – Съездим ненадолго. Только не на весь день!
 – Праздничное шествие начнется в десять, – напомнил Филиппо, выходя из гостиной. – Не забудьте!
 – Командир, – проворчал Никколо ему вслед.
 – Ты заметил, что Филиппо сказал «мы все должны пойти»? – задумчиво спросила Кьяра. – Еще неделю назад он пришел бы в ярость от одной мысли, что я могу пойти с вами.
 – Неделю назад вы были практически незнакомы. Просто удивительно, как вы сблизились за какие-то семь дней. А к тому времени, когда мы сообщим ему о свадьбе, вы уже станете лучшими друзьями.
 Хорошо бы, подумала Кьяра. Остается только надеяться на лучшее.
 Никколо обнял девушку, осыпав ее лицо и шею поцелуями. Она прижалась к нему, вздрагивая от желания.
 – Пойдем к тебе, – шепнул Никколо.
 – Прямо сейчас? – спросила она испуганно, пытаясь отодвинуться. – Но Филиппо еще даже не спит. А вдруг он нас заметит?
 – И что ты предлагаешь? Не заниматься любовью, пока не поженимся? – Никколо уставился на нее с глубочайшим возмущением.
 – Нет, конечно… но… – Она растерянно пожала плечами. – Если он нас заметит, все очень осложнится.
 – Значит, надо сделать так, чтобы он нас не заметил, – ответил Никколо тоном, не терпящим возражений. – Я хочу быть с тобой каждую ночь, Кьяра. Пойдем.
 Он протянул ей руку, вставая с дивана, и она не посмела возразить. В конце концов, почему Филиппо должен их заметить? Они будут осторожны. Все будет в порядке.
 Эта ночь была так же восхитительна, как предыдущие. Никколо был нежен и чуток и думал в первую очередь о том, чтобы доставить удовольствие ей. Она таяла от его ласк, забыв обо всем на свете, забыв о смущении и ложной стыдливости. Кьяра даже не подозревала, что может быть настолько чувственной, так остро реагировать на малейшее прикосновение. Никколо был прав. Они прекрасно подходили друг другу. Они понимали друг друга с полуслова, с полувздоха. Это был не просто секс. Это была любовь.
 Когда они въехали в городок, праздничное шествие было уже в самом разгаре. По центральной улице медленно несли статую святой Фелиции – покровительницы города. Девочки и девушки в белых платьях осыпали прохожих лепестками роз из корзинок. Нарядные горожане толпились на тротуарах. По всем улицам были раскинуты шатры с аттракционами. Шумел праздничный базар, со стоек продавали игрушки и сувениры, фрукты и мороженое. Все радостно приветствовали Никколо, бросая любопытные взгляды на Кьяру, нацепившую большие темные очки, закрывающие пол-лица. Но, похоже, ее предосторожность оказалась излишней – в городке давно забыли о ее существовании.
 Один раз они чуть не столкнулись с какой-то парой. Красивая молодая женщина бросила на Никколо ледяной взгляд и тут же отвернулась к своему спутнику. Никколо чуть заметно поклонился в ответ.
 – Твоя знакомая? – напрямую поинтересовалась Кьяра.
 – Моника. – Никколо виновато пожал плечами. – Та встреча, о которой ты знаешь, была последней.
 – Кажется, она ожидала от тебя большего?
 – Кажется, да, – усмехнулся он. – Но я ничем не могу ей помочь. Все это в прошлом. А в будущем есть место только для тебя.
 Кьяра бросила на Никколо неуверенный взгляд. Временами ей по-прежнему казалось, что все это ей только снится. Пройдет неделя, и Никколо охладеет, вспомнит о Монике или о других подругах… Или узнает правду о Кьяре, и чувство его умрет… Он не простит ей обмана.
 – О чем ты думаешь? – Никколо пытливо заглянул ей в глаза. – О Филиппо? Не думай, не волнуйся зря. Все будет в порядке.
 – Знаешь… – Кьяра взяла Никколо за руку. – Мне кажется, есть способ помочь ему принять наш брак. Он очень хочет учиться здесь, вместе с друзьями. Хорошо бы перевести его в местную школу.
 – И ты готова сидеть с ним дома с утра до ночи?
 – Ты боишься, что я сразу же опущусь и деградирую? – поддразнила его Кьяра. – Не бойся, можно быть домохозяйкой и при этом вести активный образ жизни. А можно открыть детский сад.
 – Какой еще детский сад? Тебе вполне хватит забот с одним хулиганом!
 – Значит, ты согласен? Ты заберешь его домой?
 – Если в местной школе будут места, – сказал Никколо слегка раздраженно. – Как ты за него переживаешь!
 – За тебя тоже, – уверила его Кьяра. – Представь, как хорошо жить всем вместе. Филиппо будет счастлив.
 – Думаешь, перемена школы его настолько осчастливит?
 – Во всяком случае, поможет ему. – Кьяра просительно посмотрела на Никколо. – Мне так хочется, чтобы у нас все было хорошо.
 – Обязательно будет, – ответил он с улыбкой. Откуда-то из толпы вдруг вынырнул Филиппо. Рядом с ним шел мальчик его возраста.
 – Это Федерико Джероламо, – сообщил Филиппо. – Мы с ним дружим.
 – Можно, Филиппо придет ко мне на день рождения сегодня вечером?
 – Куда? – строго спросил Никколо.
 – На виа Стронци, здесь недалеко, – махнул рукой Федерико.
 – Ты сын Витторио?
 – Да. А вы знаете моего отца?
 – Мы встречались несколько раз.
 – Значит, я могу пойти? – Филиппо приплясывал от нетерпения.
 – Почему бы и нет? Во сколько начинается торжество?
 – В семь часов. Вы тоже приходите, и синьора Виченци. У нас будет много взрослых. – В голосе Федерико проскользнуло едва заметное огорчение.
 – Спасибо, но мы вряд ли сможем присутствовать. – Никколо не дал возмущенному Филиппо встрять с объяснениями насчет синьоры Виченци. – А Филиппо ждите.
 – Спасибо, синьор Виченци.
 Мальчишки растворились в толпе так же мгновенно, как и вынырнули из нее. Кьяра облегченно выдохнула.
 – Я уж думала, что сейчас разразится скандал! – призналась она.
 – Все отлично, – подмигнул Никколо. – Может, это поможет Филиппо заранее представить тебя в роли моей жены.
 – Я стану Кьярой Виченци! – Девушка тихонько рассмеялась собственным мыслям.
 Могла ли она представить себе что-либо подобное, когда, десять лет назад, живя у Аделины, рассматривала виллу Виченци с горы.
 Они с Никколо прошли насквозь через центр города, останавливаясь у многочисленных лавочек и разглядывая шумную веселую толпу. Кьяра вдруг поняла, что вокруг нее – множество незнакомых лиц; лишь некоторые смутно знакомы. Сердце ее дрогнуло, когда они проходили мимо кафе Луиджи, но девушка торопливо отвернулась и крепче стиснула руку ни о чем не подозревающего Никколо. Ее бывший дом, к счастью, находился далеко от центра.
 Они перекусили в том самом ресторанчике с видом на озеро, посидели немного, отдыхая. Потом Никколо заявил, что с него достаточно развлечений, и потащил Кьяру искать Филиппо.
 Поблуждав немного по улочкам, они вышли к озеру. Филиппо сидел на лодочной станции, болтая с другими мальчишками. Он явно еще не нагулялся, но Никколо жестко велел ему идти домой. Мальчик неохотно повиновался.
 На обратном пути в машине повисло напряжение. Кьяра с сочувствием посматривала на сына. Будь ее воля, она обязательно дала бы Филиппо еще хоть немного времени на то, чтобы пообщаться с друзьями. Никколо не хватало гибкости, он вел себя слишком категорично.
 На все попытки Кьяры разговорить сына тот отвечал угрюмым молчанием. В конце концов терпение Никколо лопнуло.
 – Веди себя так же дальше, и можешь забыть о дне рождения Федерико, – заметил он угрожающе.
 – Не больно-то хотелось, – буркнул Филиппо. – Я теперь и сам не пойду. Меня там просто засмеют – после того как вы уволокли меня, словно младенца.
 – Значит, это не настоящие друзья, – резко ответил отец.
 Филиппо промолчал. Кьяра тревожно переводила взгляд с одного на другого. Никколо рассерженно крутил руль.
 Стоило только машине остановиться у парадного входа, как Филиппо выскочил из нее, хлопнув дверцей, и скрылся в доме.
 – Ты слишком суров с ним, Никколо, – мягко сказала Кьяра. – Ведь он считает себя уже взрослым, а ты обращаешься с ним, как с глупым малышом.
 – А ты позволяешь ему вытворять неизвестно что!
 – Это неправда, – возразила она спокойно. – И ты был прав, когда запретил Филиппо возвратиться домой одному. Но можно было пойти навстречу немного, дать ему еще хоть полчаса. Он и так редко видится с друзьями.
 Кьяра осеклась, заметив, что Никколо смотрит на нее как-то странно.
 – Послушай, кто из нас для тебя важнее? – спросил он вдруг.
 – Дурацкий вопрос! – вспыхнула Кьяра. – Как ты можешь сравнивать!
 Ее сердце сжалось от страха. Это была чистая случайность. Но он подошел к догадке так близко!
 – Мое чувство к тебе нельзя сравнить ни с чем, – проговорила она отчаянно.
 Никколо криво улыбнулся.
 – Никогда не думал, что смогу приревновать к собственному сыну, – признался он.
 – Я люблю тебя, Никколо, люблю безумно. Ты лучше всех, честное слово.
 Он молча обнял ее за талию, прижался губами к ее теплой щеке.
 – Пойдем в дом, – шепнул он вдруг хрипло.
 – Но сейчас три часа дня!
 – Ну и что? – Глаза его весело блеснули. – До ужина еще масса времени.
 Ни в холле, ни в гостиной никого не было. Филиппо дулся у себя в комнате. Тереза, скорее всего, еще гуляла в Санто-Феличе. Никколо и Кьяра тихо поднялись наверх и прошли в его комнату.
 Время до ужина пролетело незаметно. Кьяра не могла налюбоваться любимым, никак не могла насытиться его поцелуями. Каждое его прикосновение вызывало в ней такую бурю эмоций, что она не переставала дивиться самой себе.
 Она вернулась к себе лишь за час до ужина. Быстро приняв душ, девушка занялась приготовлениями к завтрашней поездке в Рим. Все необходимое уместилось в небольшую дорожную сумку.
 Как там Филиппо, думала она, укладывая вещи. Ей очень хотелось заглянуть к сыну, но она не решалась, – скорее всего, мальчик не захочет жаловаться ей на отца.
 Спустившись к ужину, Кьяра была приятно удивлена, узнав от Терезы, что Никколо уехал, но скоро вернется, – повез сына на день рождения Федерико. Домоправительница бросила на девушку лукавый взгляд, но ничего не сказала, и Кьяра сделала вид, что ничего не заметила.
 – Мы с Филиппо помирились, – сообщил с довольным видом вернувшийся Никколо. – А тебя я сейчас повезу ужинать в ресторан. Тереза тебе об этом не сказала?
 – Нет. Знаешь, по-моему, она догадывается насчет нас, – поделилась Кьяра.
 – Ну и что с того?
 – Да ничего. Лишь бы она Филиппо ничего не сказала.
 Никколо чуть заметно нахмурился, и Кьяра тут же замолчала. Если она и дальше будет говорить только о Филиппо, он непременно догадается – не раньше, так позже. Только не сейчас, подумала она испуганно. Не сейчас!
 – А куда ты меня повезешь? – спросила она беспечно.
 – Есть одно местечко, – ответил Никколо, перестав хмуриться. – Я заказал столик на восемь, так что пора ехать. Филиппо заберем на обратном пути. Когда мы приехали, там было уже столько народу, что ступить некуда. По-моему, они пригласили весь город.
 – Может, нам тоже следовало пойти? – осторожно спросила Кьяра.
 – Еще успеешь со всеми познакомиться, – сказал он сухо.
 Ресторанчик был маленький и уютный, еда – выше всяких похвал.
 – Я не могу дождаться, когда по праву назову тебя своей. – Никколо открыто любовался ее тонким смуглым лицом, большими глазами с длинными ресницами, полным чувственным ртом.
 – Я и так уже вся твоя, – заверила его Кьяра, доедая ананасовое мороженое. – И никуда от тебя не денусь.
 От его откровенного взгляда ее охватила истома, кровь прилила к лицу.
 – Ты неотразима.
 Он медленно поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.
 Когда-нибудь я расскажу тебе все, с болью подумала Кьяра, но не сейчас. Сейчас я не могу. Я слишком счастлива, я так боюсь тебя потерять…
 Было уже около одиннадцати вечера, когда они подъехали к дому Федерико. Праздник, судя по всему, закончился, большинство гостей разошлись, хотя кое-кто еще оставался. Родители Федерико с радостью встретили Никколо и Кьяру. Филиппо может приходить к ним в любое время, заверил синьор Джероламо.
 Всю дорогу в машине Филиппо молчал, но не напряженно, а, скорее, сонно. Неожиданно выяснилось, что он еще и не думал собираться в дорогу, и предложение Кьяры помочь было встречено с большим одобрением.
 – Ну что, ты доволен сегодняшним днем? – поинтересовалась Кьяра, складывая майки.
 – Конечно, было классно…
 – Но? Что-то тебя все же беспокоит? Филиппо молча смотрел прямо перед собой, и Кьяра решила, что он ей не ответит. Но мальчик вдруг глубоко вздохнул.
 – Мне так не хочется уезжать, – признался он.
 Кьяра с трудом удержалась, чтобы не сообщить немедленно радостную новость: скорее всего, ему и не придется никуда уезжать. Но тогда посыпались бы вопросы, на которые Кьяра еще не готова была отвечать. Пожалуй, сообщение о свадьбе затмило бы все остальное.
 – Знаешь, если бы твой папа женился, – сказала она задумчиво, – тебе, возможно, не понадобилось бы никуда уезжать.
 – Вы думаете, он может жениться на этой Монике? – испугался Филиппо.
 – Нет, – покачала головой Кьяра. – Они не любят друг друга.
 – А вы откуда знаете? – удивился он.
 – Твой папа мне сам сказал.
 – С какой стати?
 – Так получилось… в разговоре… – ответила она сбивчиво. – Ты что, хочешь взять все эти свитера?
 Моментально отвлекшись, Филиппо начал перебирать одежду, которую он кучей вывалил из шкафа. В результате они с Кьярой остановились на одном легком джемпере.
 К тому времени, когда все необходимые вещи были сложены, а ненужные аккуратно убраны в шкаф, у Филиппо уже слипались глаза. Кьяра помогла ему лечь и, преодолев желание поцеловать сына на ночь, выскользнула из комнаты. В коридоре было темно. Наверняка Никколо уже лег, подумала она огорченно, входя в свою комнату и прикрывая за собой дверь. Не зажигая света, она ощупью добралась до кровати и чуть не вскрикнула от неожиданности, наткнувшись в темноте на поджидавшего ее Никколо.
 Филиппо крепко спал, но Кьяра не хотела рисковать. Торопливо подойдя к двери, она на всякий случай заперла ее на ключ.




 8


 Они прибыли в Рим незадолго до полудня. Солнце жарило вовсю, и было приятно хоть ненадолго подняться в прохладный гостиничный номер, чтобы оставить сумки и переодеться.
 – Через два часа меня ждут в институте, – сообщил Никколо. – Так что пойдемте поедим.
 Он отвез их в дорогой ресторан, и Кьяра не без удивления подметила, что Филиппо чувствует себя совершенно свободно среди роскошных интерьеров и точно знает, для какого блюда предназначена каждая из пяти вилок, лежащих около его тарелки.
 – Я вывожу его иногда в свет, – подтвердил Никколо, когда Филиппо на минуту отошел от стола. – Здесь-то он никогда не скучает.
 – Филиппо говорил, что мечтает побывать в Диснейленде, – вспомнила Кьяра. – Но тебе, наверное, неохота зря тратить на это свое драгоценное время.
 – Напрасно ты так думаешь, – усмехнулся Никколо. – Я с огромным удовольствием покатаюсь на всех возможных аттракционах. Только надо выбрать время для поездки. Что, не веришь? Не такой уж я сухарь, как тебе кажется. Ты что, все еще сомневаешься во мне?
 Кьяра подняла на него задумчивые глаза.
 – В тебе – никогда. Просто вся эта ситуация уж очень сказочная. И ты живешь в сказочном мире, непривычном для меня. Требуется время, чтобы привыкнуть.
 – К чему? – деловито поинтересовался Филиппо, усаживаясь за стол.
 – К Италии, – быстро ответила Кьяра. – Я уехала отсюда слишком давно.
 – А почему вы уехали? – с любопытством спросил мальчик.
 – Моего брата пригласили к себе родственники.
 – А вам хотелось уехать?
 – Меня никто не спрашивал, – ответила она с натянутой улыбкой.
 – А у вас много братьев и сестер? – продолжал расспрашивать Филиппо.
 – Только старший брат.
 Кьяра чувствовала на себе внимательный взгляд Никколо, который явно заметил ее смущение. К счастью, в этот момент принесли карту десертов, и Филиппо, позабыв обо всем, занялся чтением меню. Никколо также не стал ни о чем спрашивать, хотя легкое сомнение во взгляде осталось. Он догадывается, что она что-то не договаривает, поняла Кьяра.
 После ресторана они расстались, договорившись о встрече в шесть. Никколо умчался в институт, а Филиппо предложил для начала сходить в зоопарк. Потом они гуляли по городу, заходя во все встречные магазины игрушек, в одном из которых Филиппо присмотрел совершенно необходимый для школы водяной пистолет.
 После этого он довольно неожиданно завел Кьяру в дорогой магазин одежды. Не удержавшись, она примерила голубое шелковое платье за небывалую цену. Филиппо, увидев ее в этом платье, потребовал, чтобы она немедленно его купила, и Кьяра, неожиданно для себя, решилась на покупку.
 – У вашего сына превосходный вкус, – с улыбкой заметила продавщица.
 Кьяра покраснела, потом побледнела, перевела глаза на Филиппо. Но он, к счастью, не слышал замечания, поскольку в этот момент увлеченно строил самому себе рожи в огромном зеркале.
 А если бы даже и услышал, сказала она себе, он все равно не принял бы его всерьез.
 До гостиницы они добрались только в половине шестого.
 – Мы попали в час пик, – объяснила Кьяра недовольному Никколо. – А до этого долго ловили такси.
 – Могли бы почаще посматривать на часы, – проворчал он. – Теперь придется поторопиться. Я взял билеты в театр на шесть. Поужинаем после спектакля.
 – Вы наденете свое новое платье? – спросил Филиппо, провожая Кьяру в ее номер.
 – Не сейчас. – Она раскрыла сумку. – Для театра подойдет и костюм попроще.
 – А я наряжусь, как следует, – похвастался мальчик. – В прошлый раз папа очень рассердился, когда я на банкет надел джинсы.
 Он убежал, и Кьяра торопливо переоделась и причесалась, уже на ходу засовывая ноги в туфли на шпильках.
 Заглянув в номер к своим мужчинам, она застала обоих в крайне раздраженном состоянии. Никколо выговаривал сыну за то, что тот категорически отказывался повязывать галстук.
 – Что я могу поделать, если он меня душит, – кипятился Филиппо. – ты хочешь, чтобы я ходил, как все эти старики на твоих приемах.
 В сердцах схватив галстук, он умчался в ванную.
 – По-моему, это действительно излишне, – неуверенно произнесла Кьяра. – Ведь ему только девять лет.
 – Позволь мне самому решать, что для моего сына излишне, а что нет, – холодно произнес Никколо.
 Кьяра, кусая губы, отвернулась. Она не ожидала, что он будет настолько категоричен.
 Никколо хотел что-то сказать, но тут в комнату вернулся надутый Филиппо в кое-как повязанном галстуке, и спор прервался сам собой.
 Спектакль оказался чрезвычайно смешным, с большим количеством музыки и танцевальных номеров. Филиппо, забыв про галстук, хлопал в ладоши и звонко хохотал.
 – Ты ничего не понимаешь в современной моде, – заявил он все же отцу, когда они ужинали в очередном ресторане.
 – Пусть так, – согласился тот добродушно. – А ты тоже все еще сердишься на меня? – обратился он к Кьяре.
 – С чего ты взял, что я рассердилась? – Она отвела глаза.
 – За что? – встрял Филиппо.
 – Кьяра тоже думает, что галстук тебе необязателен, – ответил Никколо. – И, наверное, тоже считает меня несовременным. Пусть я старомоден, но мне не нравится твоя прическа, – добавил он. – Когда ты подстрижешься?
 – Не знаю. – Филиппо пожал плечами. – Хочешь, сбрею все наголо?
 – Ну это уж слишком…
 – Кьяра?
 Какая-то молодая женщина заглядывала Кьяре в лицо.
 – Кьяра, неужели это ты?
 У Кьяры сердце ушло в пятки. Сильвана! Не может быть! Она гуляла по родному городку, и ее не узнала ни единая душа! А стоило поехать в Рим, как она тут же наткнулась на Сильвану!
 Они раздружились вскоре после того вечера у Луиджи, а потом Сильвана вместе с родителями переехала, в другой город. И вот, через столько лет, они встретились вновь!
 – Сильвана? Здравствуй… Мы когда-то учились вместе в школе, – пояснила она Никколо с натянутой улыбкой.
 – Очень давно, – рассмеялась Сильвана, с интересом оглядывая всех троих. – Я вижу, у вас семейный выход?
 – Я работаю у синьора Виченци. А это его сын.
 – Ты работаешь няней?
 – Синьорина Кьяра – мой компаньон, – ледяным тоном объявил Филиппо. – Я больше не нуждаюсь в нянях.
 – Ну об этом можно поспорить, – сухо заметил Никколо. – Удивительно, как вам удалось встретиться после стольких лет.
 – Это правда, – согласилась Сильвана. – Давно ты вернулась из Америки, Кьяра?
 – Нет…
 – Насовсем?
 – Думаю, да.
 – Тебе повезло, что ты сразу же нашла работу. – Сильвана перевела взгляд с Кьяры на Филиппо, затем посмотрела на Никколо.
 – Кажется, вас зовут друзья, – сказал тот, кивая в сторону столика, из-за которого вышла Сильвана.
 – Ну что ж, приятно было увидеться.
 – Мне тоже.
 Кьяра сжала руки под столом. Она чувствовала на себе проницательный взгляд Никколо.
 – Мне показалось, что ты не в восторге от этой встречи, – негромко сказал он.
 – Мы никогда не были близкими подругами, – ответила она торопливо. – Нам не о чем говорить.
 – Не похоже, что ты хотела бы встретиться с ней снова.
 – Это ни к чему. У нас нет ничего общего.
 Никколо оставил расспросы, и Кьяра вздохнула спокойнее. И надо же было ей встретиться именно с Сильваной! Она прекрасно помнила историю Кьяры; знала и то, что ее заставили отказаться от ребенка. Про Аделину слышала вряд ли, но она могла о многом догадаться. Не зря бывшая подруга с таким интересом рассматривала Филиппо. Да и сама Кьяра так явно растерялась, что одним этим внушила подозрения не только Сильване, но и Никколо.
 – А что мы будем делать завтра? – спросил Филиппо. – Пап, у тебя опять работа?
 – Естественно. Но зато послезавтра я, скорее всего, освобожусь. Мы сможем съездить куда-нибудь еще. В Венецию, например. Проведем там несколько дней.
 – Здорово! – выдохнул Филиппо.
 – Но мы с собой почти ничего не захватили, – слабо запротестовала Кьяра. – Мы не готовились к такой долгой поездке!
 – Все, что потребуется, купим на месте, – решительно заявил Никколо.
 – Мама очень любила Венецию, – мечтательно сказал Филиппо. – Мы раньше часто туда ездили, да, пап? Мы будем кататься на гондолах?
 – Обязательно. – Никколо вопросительно смотрел на Кьяру. – Какие-то сомнения?
 – Конечно нет. – Она покачала головой и улыбнулась, думая о том, сколько всего она еще не знает о собственном ребенке. – Филиппо прав, это будет здорово.
 Нужно перестать тосковать о том, чего не было, сказала она себе, и радоваться тому, что есть и будет. А кроме того, ее унылый вид беспокоит Никколо. Нельзя так себя вести.
 Они добрались до гостиницы уже около полуночи. Филиппо, который валился с ног от усталости, тут же лег и заснул.
 – Я тоже, пожалуй, пойду. – Кьяра направилась к двери.
 – А я провожу тебя, и, может, мы еще немного поболтаем, – сказал вдруг Никколо.
 У себя в номере Кьяра уселась на диван, нервно теребя браслет на руке. Что-то в его тоне насторожило ее. О чем он хочет поговорить?
 Никколо сел рядом, но так, чтобы видеть ее лицо.
 – Тебя расстроила эта встреча?
 Отрицать это было бы глупо. Но следовало срочно придумать правдоподобный ответ, который удовлетворил бы Никколо.
 – Меня увезли в Америку против моего желания, – выдавила она из себя. – Встреча с Сильваной напомнила мне обо всех тогдашних переживаниях.
 – Тебе не с кем было остаться?
 – Нет.
 – Никаких бабушек с дедушками?
 Кьяра молча покачала головой, вспоминая Аделину.
 – Они давно умерли, так же, впрочем, как и отец. – Пора было рассказать Никколо хотя бы часть своей биографии. – Главным в семье был мой старший брат. Мать во всем слушалась его. Мы жили бедно, и брат смотрел на меня как на лишний рот. Я ела хлеб его родных детей. Но оставить меня здесь он не мог, – не позволяла честь семьи. Да и потом, поначалу я была нужна для того, чтобы смотреть за матерью, готовить. Но со временем он неплохо устроился.
 – А он или твоя мать никогда не хотели вернуться назад?
 – Зачем? Им и там неплохо. Матери – было. Она умерла год назад. – Кьяра покосилась на Никколо. – Я не очень хочу сообщать брату о своем замужестве. Он даже не знает, что я вернулась в Италию.
 Лицо Никколо оставалось непроницаемым.
 – Поступай так, как считаешь нужным. – Он помолчал. – Ты больше ничего не хочешь мне сказать?
 Кьяра помертвела. Каким счастьем было бы облегчить душу, выложить ему все! Но она слишком боялась потерять любимого.
 – Даже и не знаю, – сказала она совершенно спокойно. – Вроде бы ничего. Ты впервые едешь в Венецию?
 – Ты имеешь в виду после смерти Лауры? Да.
 – Это не будет слишком мучительно для тебя?
 – Думаю, что нет. Я часто вспоминаю Лауру, но последнее время без грусти. – Он нежно привлек Кьяру к себе. – Если бы Филиппо не хотел твоего присутствия в Венеции, он бы прямо об этом сказал.
 – Это уж точно. – Кьяра смотрела на него сияющими глазами. – Мы действительно хорошо ладим в последние дни.
 – Гораздо лучше, чем я смел надеяться. Ты околдовала нас обоих. – Поцеловав ее, он поднялся с дивана. – Пойду.
 Только бы никто вас не расколдовал, грустно подумала Кьяра, глядя Никколо вслед. Интересно, он понимает, что в Венеции им тоже желательно спать отдельно друг от друга?
 Через две недели они объявят Филиппо о своем решении. К этому моменту она должна стать мальчику лучшим другом. Но даже и в этом случае неизвестно, как он воспримет известие об их женитьбе.
 Несмотря на толпы туристов, Никколо все же сумел найти для них два номера в тихой маленькой гостинице не очень далеко от центра. Они много гуляли по городу и, по желанию Филиппо, катались на гондоле. А потом Никколо увез их подальше от города на пустынный морской берег, где стоял крошечный отель на одну семью – большая комната, кухонька, веранда. Там можно было спокойно отдыхать в тишине, вдали от туристических толп. Филиппо с утра до ночи плавал в море и загорал. Если он и вспоминал о прошлых временах, то никак этого не показывал и внешне всегда выглядел веселым и довольным.
 Самой Кьяре казалось, что она очутилась в раю. Ей было страшно подумать, что когда-нибудь – и очень скоро – это должно кончиться. – Тебе так кажется, – заявил Никколо, когда однажды на пляже она поделилась с ним своими мыслями. – Жить так постоянно невозможно. Уже через месяц ты запросишься куда угодно, только бы подальше от этой дыры. Чтобы по-настоящему оценить это пустынное место, нужны хаос и неразбериха повседневной жизни.
 – Твою жизнь вряд ли можно назвать хаосом, – заспорила Кьяра.
 – Это я для красоты слога, – хмыкнул он. – Кстати, насчет хаоса. Надеюсь, ты по-прежнему хочешь забрать Филиппо из интерната. Потому что я уже договорился.
 Кьяра села на песке, ища глазами маленькую фигурку, мелькающую среди волн.
 – Я очень рада. А Филиппо будет просто счастлив. Он так не хотел уезжать. Тем более что он очень подружился с Федерико и другими ребятами. У них там целая компания. – Она покосилась на Никколо. – Надо быть готовыми к тому, что они будут часто приходить в гости.
 – Это уж твоя забота, – невозмутимо ответил он.
 – Ты будешь все так же часто уезжать из дома? – спросила она, помолчав.
 – Не чаще, чем всегда. – Он приподнял голову. – Ты же не думаешь, что, женившись, я брошу все и засяду дома?
 – Конечно нет. Ты же зачахнешь от скуки и тоски, – засмеялась она.
 – Никогда, пока рядом – ты. – Никколо окинул жадным взглядом ее стройную загорелую фигуру в ярком пестром купальнике. – Если бы ты знала, как мне надоело это воздержание!
 – Отлично тебя понимаю. – Она ласково улыбнулась. – Но в одной комнате это невозможно.
 – Как вы с Филиппо?
 – Хорошо, но еще есть над чем работать.
 – Работа движется быстро.
 Он выглядит гораздо веселее, чем раньше.
 Это потому, что он вместе с папой, подумала она. Как бы они с Филиппо ни сблизились в дальнейшем, все равно отец будет для него на первом месте.
 Филиппо выбрался из воды и подбежал к ним.
 – Сколько можно болтать? – спросил он нетерпеливо. – Вода, как молоко.
 Никколо вскочил на ноги.
 – Проверим! Ну, кто первый добежит? Кьяра с улыбкой следила за тем, как они наперегонки кинулись к воде. Эта неделя казалась ей самой счастливой в ее жизни. За все это время Филиппо ни разу не показал ей, что она – лишняя.
 – А с тобой весело, – сообщил он однажды Кьяре, неожиданно переходя с ней на «ты».
 – Значит, не такая уж я старая? – Кьяра со смехом поймала подушку, полетевшую на нее с диванчика, на котором спал Филиппо.
 – Эй, вы там, потише, – прикрикнул Никколо. – Дайте человеку поспать.
 – Некоторые слишком много спят, – вредным голосом заметил Филиппо.
 Никколо постоянно бросал на Кьяру страстные взгляды, и она краснела и бледнела в ответ, но приходилось держать себя в руках, – Филиппо постоянно был с ними, а ночевали они все в одной комнате. Но у них была целая жизнь впереди, ради этого стоило потерпеть.
 Они уехали утром в воскресенье. Бросив прощальный взгляд на пустынный пляж, Кьяра не удержалась мысленно от вопроса – приедут ли они сюда когда-нибудь еще и в том же составе? Но сейчас их ждала вилла Виченци и много всяких событий. В первую очередь, предстояло рассказать Филиппо о женитьбе.
 В понедельник вечером машина остановилась напротив парадного входа виллы. Радостная Тереза выбежала навстречу. Наскоро обнявшись с ней, Филиппо, не заходя в дом, помчался на конюшню.
 Через полчаса он появился, растерянный и смущенный. На вопросы Кьяры, все ли в порядке с Султаном, мальчик молча кивнул и ушел к себе. Что бы ни случилось, здесь явно не обошлось без Пьетро, решила Кьяра. Первым ее порывом было поделиться сомнениями с Никколо, но затем она передумала. Лучше попытаться самой выяснить у Филиппо, что происходит.
 После обеда, когда Никколо ушел работать в кабинет, Кьяра отправилась к сыну в комнату. Мальчик обрадовался ее приходу и начал болтать как ни в чем не бывало, но о Пьетро не говорил ни слова. Только когда Кьяра сама упомянула о конюхе, Филиппо не выдержал. Под большим секретом он сообщил, что у Пьетро в подсобке была девушка и они обнимались.
 – Пьетро всегда говорил, что терпеть не может девчонок, и про мужскую дружбу, а сам… – обиженно сказал Филиппо.
 Кьяра не знала, как реагировать. Она была не в восторге от того, что услышала. Но что предпринять?
 – А они тебя видели? – спросила она у Филиппо.
 – Нет, они были слишком заняты, – ответил он сердито.
 – Твой отец уволит Пьетро, когда узнает об этом.
 – Но я не хочу, чтобы он узнал! Пьетро мой друг, – вспыхнул мальчик.
 – По-моему, он никогда не был тебе настоящим другом, – скептически заметила Кьяра. – Вот Федерико действительно тебе друг. А Пьетро только притворялся твоим другом, чтобы ты не рассказал отцу, что он курит в конюшне.
 Филиппо опустил голову.
 – А кто же будет ухаживать за лошадьми? – спросил он наконец.
 – Конюха найти не так уж трудно.
 – Лошади его любят, – расстроенно объяснил Филиппо. – Он единственный человек, которого подпускает к себе Язон. Кто будет его выводить, когда отец в отъезде?
 – А ты сам не против того, чтобы он остался?
 – Наверное, против, – с сомнением ответил мальчик. – Не знаю… Он, и правда, никогда не дружил со мной. Ладно, мне пора спать, – сказал он сердито. – Спокойной ночи.
 Кьяра не стала говорить, что сейчас всего девять вечера. Главное, что Филиппо не будет больше смотреть на Пьетро как на героя и образец для подражания. Потом можно будет поговорить с Пьетро.
 Спустившись вниз, она столкнулась с озабоченным Никколо, который сообщил, что завтра же должен срочно уехать в Рим.
 – Вернусь в среду, – пообещал он. – Тогда и поговорим с Филиппо. Как ты себе представляешь нашу свадьбу?
 – Я еще не думала об этом, – призналась Кьяра. – Боялась загадывать. Чем тише, чем лучше.
 – Очень рад. – Никколо не скрывал своего облегчения. – Я боялся: а вдруг ты захочешь пышную свадьбу с кучей гостей.
 – Зачем нам это? – беспечно сказала Кьяра. – Вот только… – Она с сомнением посмотрела на Никколо. – Стоит ли нам так спешить? Мы с тобой уверены в своих чувствах и без свадьбы, а Филиппо нужно время, чтобы привыкнуть ко мне.
 Никколо посмотрел на нее с каменным выражением.
 – И сколько, по-твоему, нам еще надо ждать? – спросил он наконец.
 – Хотя бы пару недель.
 – Ты думаешь, две недели что-то изменят?
 – Мне кажется, так будет лучше. – Кьяра беспомощно пожала плечами. – Это не значит, что я не хочу за тебя замуж…
 – Просто Филиппо для тебя важнее, чем я. – Он осекся. – Извини. Я сказал глупость. Мы должны думать и о нем тоже. Но до начала учебного года остался всего месяц. – Он встряхнул головой. – Мы должны сказать ему об этом не позже, чем через неделю.
 Резким движением Никколо схватил Кьяру за плечи и крепко поцеловал в губы.
 – Ничто и никто не встанет между нами! – сказал он жестко, опуская руки. – Запомни это.
 Никколо прав, думала Кьяра, чувствуя, что не может больше противиться его воле, а также и собственному желанию открыто быть рядом с ним. Никколо и Филиппо! Быть рядом с ними – вот все, чего она хочет в этой жизни.
 На следующее утро за завтраком Никколо сообщил сыну о своем отъезде. Неожиданно Филиппо отнесся к этому довольно спокойно. Он все еще переживал предательство мужской дружбы со стороны Пьетро и был полностью поглощен собственными чувствами.
 Надо не забыть поговорить с Пьетро, подумала Кьяра, наблюдая за сыном. В свободное от работы время Пьетро может заниматься чем угодно, но превращать конюшню в место свиданий она ему не позволит. А вдруг Филиппо воспримет и женитьбу отца как очередное предательство, мелькнуло у нее. Только не это!
 Филиппо не вышел провожать отца, убежав куда-то по своим делам. Кьяра рассталась с Никколо сдержанно, опасаясь, что кто-нибудь увидит их. Но она долго с грустью смотрела вслед машине. Без Никколо дом опустел и затих.
 Наверное, так же думал раньше Филиппо, когда отец уезжал, оставляя его с Терезой. А Тереза, конечно, хорошая женщина, но мать она не заменит. Впрочем, скоро у мальчика будет мать. Настоящая.
 Постояв еще немного на пороге, Кьяра отправилась на конюшню. Пьетро чистил Язона.
 – А вам-то какое дело? – ощетинился он, когда девушка заговорила о вчерашнем случае. – Вы здесь такая же прислуга, как и я.
 – Я слежу за девятилетним ребенком, которому совершенно ни к чему видеть то, что он видел вчера вечером.
 – Я же не знал, что он подсматривает, – буркнул Пьетро. – Пусть не вяжется ко мне. Молокосос.
 – Вы сами поощряли его, – возмутилась Кьяра. – Приятно, когда тобой восхищаются и смотрят тебе в рот?
 – Да уж приятнее, чем разгребать вот это все! – Парень мотнул головой в сторону кучи навоза.
 – Короче, держитесь от мальчика подальше, – предупредила Кьяра. – Относитесь к нему, как к сыну своего хозяина. А свою личную жизнь перенесите в какое-нибудь другое место. Если, конечно, не хотите иметь дело с синьором Виченци.
 – Жаловаться побежите? – насмешливо спросил Пьетро.
 – В случае необходимости – побегу, – отрезала Кьяра. – Сегодня вечером мы с Филиппо будем кататься на лошадях. Помните, о чем я сказала.
 Резко повернувшись, она вышла из конюшни. Если Филиппо узнает про этот разговор, он, конечно, очень рассердится. Но откуда ему узнать? Пьетро вряд ли расскажет – вел он себя не самым геройским образом. Остается надеяться, что конюх все понял как надо и поведет себя соответственно.
 Филиппо появился в гостиной около одиннадцати. Он без особого энтузиазма согласился сыграть в теннис, но на площадке оживился и повеселел, особенно после того, как выиграл две партии из трех.
 – А я все-таки играю лучше тебя, – хвастливо заявил он, когда они возвращались домой.
 – Молодость всегда побеждает, – пошутила Кьяра.
 – Не такая уж ты старая, – ответил мальчик снисходительно. – А почему у тебя нет мужа? Ты не хочешь замуж?
 – Иногда одного хотения недостаточно.
 – То есть тебе никто не предлагал выйти замуж?
 – Никто, за кого я бы согласилась выйти.
 – Но ты же еще можешь выйти замуж, если захочешь?
 – Пока еще да.
 – Папа тоже еще может жениться, – задумчиво сказал Филиппо.
 – Ты же категорически против этого? – осторожно спросила Кьяра.
 – Необязательно, если его жена мне понравится. А потом, я все равно уеду в школу через месяц.
 – За этот месяц еще много чего может случиться, – заметила Кьяра. – Вспомни наши последние две недели.
 Филиппо посмотрел на нее выжидательно, но больше ни о чем расспрашивать не стал, а Кьяра не рискнула развивать тему.
 День шел своим чередом. На конюшне Филиппо и Пьетро держались друг с другом вежливо, но отчужденно. Кьяра не заметила, чтобы Филиппо сильно переживал из-за этого.
 Никколо позвонил в шесть часов вечера. Сказал, что страшно занят и с трудом выбрал свободную минутку, чтобы позвонить. Кьяре очень хотелось рассказать ему о разговоре с сыном, но она решила не торопиться.
 – Скорей бы ты приехал! – воскликнула она нетерпеливо. – Мне так хочется тебя обнять.
 – А мне – тебя. – В его голосе слышалась улыбка. – Одной ночи после целой недели воздержания мне явно не хватило.
 – Я нужна тебе только для этого? – поддразнила его Кьяра.
 – Конечно нет. Я уже говорил, что меня в тебе привлекает множество черт. Надеюсь, и тебя во мне – тоже. Постараюсь вернуться завтра. Я люблю тебя, Кьяра.
 – Я тебя тоже люблю, – шепнула она. Положив трубку, Кьяра повернулась, чтобы идти. В дверях стоял Филиппо.
 – Это был папа? – спросил он, глядя исподлобья.
 Отпираться было бессмысленно.
 – Да.
 – Ты сказала, что тоже его любишь. Значит, он первый признался в любви?
 Кьяра молча кивнула.
 – Вы поженитесь?
 Кьяра снова кивнула, не сводя глаз с бесстрастного лица сына. Неожиданно Филиппо улыбнулся.
 – Значит, ты не уедешь, когда я вернусь в интернат?
 – Нет. А ты не уедешь в интернат. – Кьяра тоже улыбнулась. – Мы решили отдать тебя в местную школу.
 – Правда? – ахнул Филиппо. – И я буду жить здесь?
 – Где же еще? Значит, ты не против?
 – Чтобы вы с папой поженились? – Филиппо покачал головой. – Сначала я очень этого боялся. А теперь нет. Тем более что я буду учиться здесь, – ухмыльнулся он и, повернувшись, со смехом выбежал из дома.
 А я так боялась этой минуты, с улыбкой подумала Кьяра. Хорошо бы позвонить Никколо, но ему сейчас не до того. Ладно, узнает, когда вернется. Пусть это станет для него сюрпризом.
 Всего три недели прошло с тех пор, как она появилась в этом доме. И столько всего уже произошло! Голова шла кругом от счастья и любви.




 9


 Вернувшись домой и узнав о том, что Филиппо – в курсе и все одобряет, Никколо немедленно занялся подготовкой к свадьбе. Он договорился о регистрации брака в Санто-Феличе на ближайшую субботу. Филиппо поделился новостью с друзьями, те рассказали своим родителям, и очень скоро весь городок знал о предстоящем событии.
 Мать Федерико позвонила Кьяре и, пожелав жениху и невесте счастья, предложила забрать Филиппо к себе пожить в том случае, если молодожены захотят уехать после свадьбы на несколько дней.
 Кьяра поблагодарила синьору Джероламо, но она и сама не знала, что будет после свадьбы.
 Она просто боялась загадывать, а Никколо, наверное, об этом еще не думал.
 Но оказалось, что Никколо не просто думал, а даже успел заказать билеты в круиз по Средиземному морю и договорился с Терезой о том, что она последит за мальчиком в их отсутствие. Услышав о предложении синьоры Джероламо, он очень обрадовался.
 – Так даже лучше. И Филиппо будет веселее, и Терезе спокойнее.
 Кьяра не возражала. Как бы она ни любила сына, но остаться наедине с мужем казалось ей несбыточным счастьем. Радость ее омрачала только тайна. Когда-нибудь, когда все успокоится и войдет в свою колею, когда они станут дружной семьей, она обязательно все им расскажет, утешала себя Кьяра. И они поймут и простят ее.
 Кьяре казалось, что внешне она совершенно спокойна, но Никколо чувствовал ее тревогу.
 – Скажи, что тебя гнетет? – спросил он как-то вечером, когда они гуляли по саду.
 – Просто немного нервничаю перед свадьбой, – отговорилась она.
 Никколо взял ее лицо в свои ладони и заглянул ей в глаза.
 – Точно?
 – Ну конечно. Все происходит так быстро. Я не поспеваю за событиями.
 – Ты ведь не сомневаешься во мне?
 – Ни капли.
 Она действительно не сомневалась в нем. А вот в том, как он примет известие о Филиппо, сомневалась.
 – Все станет нормально, как только мы поженимся. – Кьяра чмокнула его в щеку. – Честное слово.
 Помолчав, он обнял ее за плечи, и они медленно пошли дальше.
 Ну почему я не могу думать о том, что происходит здесь и сейчас, ругала себя Кьяра. Вместо того чтобы радоваться жизни, она все время беспокоится о том, что, возможно, никогда не произойдет.
 Кьяра долго не могла выбрать себе свадебное платье. Белое ей не хотелось. Одни наряды казались слишком легкомысленными, другие – слишком строгими. Примеряя длинное бледно-лиловое платье, она вспоминала о своем утреннем разговоре с сыном, когда они ходили в кафе-мороженое.
 – Знаешь, почему я сначала был таким вредным? – спросил Филиппо, окуная ложечку в креманку с шоколадным мороженым. – Потому что я сразу заметил, что ты понравилась папе. Я хотел тебя прогнать.
 – А теперь? – с улыбкой спросила Кьяра.
 – Теперь нет. Во-первых, если бы не ты, я бы уехал в интернат. А потом, папа тебя все равно бы не отпустил, правда?
 – Я понимаю, что никогда не смогу заменить тебе маму… – нерешительно сказана Кьяра.
 – Знаю. Но ты бы понравилась маме. Она тоже была веселая. Всегда было так хорошо, когда мы втроем куда-нибудь ездили. Как в Венеции.
 – Мы обязательно поедем снова, – пообещала Кьяра. – Помнишь, ты хотел побывать в Диснейленде? Я там тоже никогда не была.
 – А когда? – У Филиппо вспыхнули глаза.
 – Может быть, на осенние каникулы.
 – Класс! Обязательно возьмем с собой Федерико!
 Интересно, что скажет на это Никколо, подумала Кьяра. Ладно, уговорим как-нибудь.
 После долгих примерок Кьяра выбрала узкое жемчужно-серое шелковое платье с открытыми плечами.
 – Ты нравишься мне в любой одежде, а также и без нее, – шутливо заметил Никколо, когда она примерила платье дома. – Но это что-то необыкновенное. Такой восхитительной невесты в нашем городе еще не видали.
 Он сидел в кресле, откинувшись на спинку и с улыбкой глядя на нее. Трудно было поверить в то, что на следующий день этот красавец-мужчина станет ее мужем. Эти сильные руки будут обнимать только ее, только она будет класть голову на это крепкое плечо, прижиматься к этой широкой груди.
 – Как приятно ощущать на себе восхищенный женский взгляд, – сказал он слегка насмешливо.
 – Я просто думала, что ты наденешь на свадьбу, – ответила она, краснея. – И вообще, нам завтра рано вставать. Не пора ли в постель?
 – Только не говори, что ты действительно собираешься спать, – рассмеялся он, поднимаясь с кресла и протягивая ей руку.


* * *

 На свадьбе присутствовали несколько друзей и сотрудников Никколо, родители Федерико и Тереза, которая с живейшим удовольствием согласилась быть свидетельницей. Похоже, домоправительница считала, что это она свела Кьяру и Никколо вместе, а сами, без ее намеков и советов, они не догадались бы сблизиться. После официальной церемонии в Санто-Феличе все поехали на виллу. Проходя из кухни в гостиную, Кьяра случайно услышала разговор между Филиппо и Федерико.
 – Значит, ты не обижаешься на отца за то, что он снова женился? – спросил Федерико.
 – Нет, потому что теперь я буду жить и учиться здесь. Да Кьяра ничего, не плохая.
 – И все-таки это не родная мать…
 – Мне не нужна родная мать, – зло ответил Филиппо.
 Кьяра закусила губу, чтобы не расплакаться, и торопливо отошла подальше от мальчишек. Она понимала, что выпад направлен не лично против нее, а против той женщины, которая, по мнению Филиппо, бросила его. Ясно было одно: Филиппо не должен узнать, кто она такая.
 Никколо весело болтал с отцом Федерико. При появлении Кьяры он с улыбкой поднял на нее глаза и тут же чуть заметно нахмурился.
 – Все в порядке? – спросил он заботливо.
 – Да. – Она улыбнулась в ответ.
 – Тогда нам пора собираться. – Он посмотрел на часы.
 – Не беспокойтесь о Филиппо, – вставила синьора Джероламо. – Мы посмотрим за ним. Им с Федерико будет очень хорошо вместе. Они так подружились за это время! К сожалению, Федерико у нас единственный ребенок. Иногда ему бывает скучновато одному.
 Будем надеяться, что Филиппо недолго останется единственным, подумала Кьяра. Она так хотела бы иметь ребенка от Никколо.
 Их весело проводили до машины. Филиппо выглядел довольным и не расставался с Федерико. Непохоже было, чтобы он сильно переживал из-за разлуки с отцом, тем более – с Кьярой. Тереза слегка прослезилась, когда девушка поцеловала ее на прощание в щеку.
 – Я так рада за вас обоих, – воскликнула она. – Это похоже на сказку!
 – И они жили долго и счастливо, – договорил Никколо, усаживаясь в машину и захлопывая за собой дверцу. – Ну, как ты себя чувствуешь?
 – Замужем. А ты?
 – Я бы предпочел показать тебе. Но чуть позже, – усмехнулся он.
 – Жду не дождусь, – ответила она с улыбкой.


* * *

 Судно, заказанное Никколо, оказалось не океанским лайнером, напоминающим Ноев ковчег, а небольшой яхтой, рассчитанной всего на сорок пассажиров. Увидев гигантскую, роскошно обставленную каюту, Кьяра пришла в восторг.
 – Я думала, такие каюты бывают только в кино или в сказке! – воскликнула она изумленно.
 – Считай, что мы в сказке. – Никколо был очень доволен произведенным впечатлением. – Через несколько минут отплываем. Ты, кажется, хотела выйти на палубу?
 Кьяра уже собиралась кивнуть головой, но тут бросила взгляд на мужа и передумала.
 – Давай лучше останемся здесь, – сказала она мягко.
 – Ты готова пропустить ужин? – Он посмотрел на нее со значением.
 Она со смехом обняла его за шею.
 – Зачем мне ужин, когда есть ты?
 До сих пор Кьяре казалось, что она испытала с Никколо все, что только можно испытать. Но в эти дни и ночи на яхте он подарил ей такое наслаждение, о существовании которого она даже не догадывалась. Они отдавались друг другу полностью и видели только друг друга. Неземные красоты за бортом яхты казались лишь декорациями, прекрасным фоном, на котором разворачивалось основное действие – их любовь.
 Несколько раз к Никколо подходили разные люди, которые узнали его по фотографиям в газетах и журналах; кто-то читал его научные статьи.
 – А я и не догадывалась, что ты такой знаменитый, – удивилась Кьяра. – Надо же, какой у меня, оказывается, муж.
 – Я предпочел бы, чтобы они меня не узнали. Во всяком случае, не в этот раз. Мы с Лаурой и Филиппо всегда старались уехать туда, где нас никто не знает.
 – И газет не читает, – пошутила Кьяра. – Как там наш Филиппо? – вздохнула она.
 – Вовсю веселится с дружками, – проворчал Никколо. – Послушай, Кьяра, – произнес он вдруг совсем другим тоном. – А как ты относишься к тому, чтобы завести ребенка?
 – Ты же не хотел больше детей, – возразила она.
 – Тогда – нет. Но теперь я уже в этом не уверен.
 – А Филиппо не почувствует себя лишним? – спросила она тревожно.
 – Все зависит от нас, – ответил он спокойно, глядя ей в лицо. – Так как насчет ребенка?
 – Я была бы счастлива.
 – Ну что ж, кто знает, быть может, у нас что-нибудь и получится, – улыбнулся он. – Во всяком случае, мы будем очень стараться, правда?
 Десять дней на яхте пролетели незаметно. Дома Никколо и Кьяру ждали дождь, сырость и – счастливый Филиппо, который кинулся к отцу на шею.
 – У Федерико, конечно, было хорошо, но я уже соскучился, – сказал он, обнимая Никколо и глядя на Кьяру. – У них нет лошадей, и в теннис Федерико играет гораздо хуже меня, а всегда выигрывать – неинтересно.
 – Ну так пригласи его к нам кататься на лошадях, – посоветовал Никколо. – Куда ты? – спросил он у Кьяры.
 – Пойду доставать вещи и подарки. Как хорошо, что не мне придется все это стирать и гладить, хотя, конечно, я могу помочь Терезе.
 – Даже не думай, – рассмеялся Никколо. – Ее удар хватит от твоего предложения. Ладно, иди доставай подарки. – Он подмигнул Филиппо. – А я пока загляну в кабинет, просмотрю почту.
 Действительно, на столике в холле лежала целая гора нераспечатанных писем. Скоро помчится в Рим, к себе в институт, грустно подумала Кьяра. К этому придется привыкнуть. Тем более что ей и самой скучать не придется. До начала учебного года оставалось две недели. Надо покупать Филиппо новую форму, учебники, тетради.
 У них с Филиппо царила идиллия. Даже Тереза растроганно заметила, что мальчик сильно переменился.
 – Он стал гораздо добрее и мягче, – сказала она Кьяре. – Совсем перестал грубить. Вот что значит женская забота и ласка. Ребенку без этого невозможно.


* * *

 Никколо уезжал и возвращался. То на два дня, то на три. Каждое его возвращение становилось для Кьяры праздником.
 – Ты полностью изменила мою жизнь, – сказал он ей в один из выходных. – Теперь мне есть куда возвращаться. Да и Филиппо – просто новый мальчик.
 – Целыми днями носится с Федерико и будущими одноклассниками, – пояснила она. – Он так благодарен нам за то, что мы его не отсылаем, что готов на все.
 – Твое влияние тоже очень ощущается. С первого взгляда заметно, как вам хорошо вместе. Правда, я не уверен, что он когда-нибудь будет называть тебя мамой.
 – Я прекрасно знаю, что мне не заменить Лауру, – спокойно ответила Кьяра, подавляя горечь. – У нас с ним и без того хорошие отношения. Мне этого достаточно.
 – А мне тем более, – сказал он нежно. – Хочешь, позовем сегодня вечером гостей? Родителей Федерико, еще кого-нибудь?
 Кьяра обрадованно кивнула. Ей очень нравилась синьора Джероламо, и у них всегда находились общие темы для разговора. Филиппо, она знала, будет в восторге – он уже не раз заговаривал о том, что надо пригласить к ним домой Федерико и его маму с папой.
 Вечер был в самом разгаре, и гости непринужденно беседовали и смеялись, сидя на веранде, когда Тереза, подойдя к Кьяре, сообщила негромко, что ее желает видеть какая-то женщина.
 Кьяра, недоумевая, прошла в маленькую гостиную. На диванчике сидела Сильвана. При виде Кьяры она расплылась в неискренней улыбке.
 – Сильвана? – У Кьяры тревожно екнуло сердце. – Как ты сюда попала? Как ты меня нашла?
 – Здравствуй, подружка. – Сильвана смотрела на нее со странной усмешкой. – Ты думаешь, если я уехала из города сразу после окончания школы, я не знаю, кто такой Никколо Виченци? Да если бы даже я не приезжала сюда каждый месяц к родственникам, я все-таки читаю газеты и достаточно часто вижу там портреты твоего мужа. Правда, про замужество я узнала только что, ваша домоправительница похвасталась.
 Кьяра смотрела на Сильвану с возрастающей тревогой. Они рассорились вскоре после того вечера у Луиджи, – узнав о беременности Кьяры, Сильвана с презрением отвернулась от подруги. Видеть ее у себя дома было тягостно… и немного страшно.
 – Зачем ты сюда пришла?
 – Как зачем? За деньгами, конечно. По-моему, это очевидно. Ведь этот мальчик за столиком в ресторане – твой сын, да?
 – Не болтай ерунды! – вспыхнула Кьяра.
 – Это вовсе не ерунда. Я могла бы и не догадаться об этом, если бы ты так сильно не перепугалась при виде меня. Каждый, кто знал, что у тебя родился когда-то ребенок, которого потом усыновили, – а такие слухи ходили по нашему городку, – очень скоро догадался бы обо всем. Возраст у мальчика подходящий, он даже похож на тебя, если приглядеться. Какая ты хитрая! Разыскала его через столько лет, втерлась в доверие к богатому папаше, женила на себе. Да ты просто молодец, не растерялась!
 – Это все не так! – в отчаянии воскликнула Кьяра.
 – Побереги дыхание. Если бы это было не так, ты давно позвала бы мужа, чтобы он вышвырнул меня вон. А раз ты меня до сих пор слушаешь, значит, твой муж не знает, кто ты есть на самом деле. Я сама ему с удовольствием все расскажу, если не выполнишь мои требования. Ты вышла замуж за денежный мешок. Так отсыпь и мне немного. Для начала – пару миллионов лир.
 – Но у меня нет собственных денег. А за вымогательство можно угодить под суд.
 – Ты не посмеешь пожаловаться на меня, – 1невозмутимо ответила Сильвана. – Мне безразлично, как ты достанешь деньги, но с пустыми руками я отсюда не уйду.
 – Что я тебе сделала, что ты так со мной поступаешь? – в отчаянии спросила Кьяра.
 – Ничего особенного, – благодушно признала Сильвана. – И это не имеет никакого отношения к прошлому. Просто мне нужны деньги, а это прекрасная возможность получить сразу много и без труда.
 – Почему бы тебе не заработать их самой?
 – Это слишком долго и скучно. Гораздо приятнее выйти замуж за красивого и богатого человека и получить все сразу. Но богатые мужья на дороге не валяются. Придется действовать через тебя. – Сильвана поднялась с диванчика. – Я слышала, у тебя гости? Не хочешь пригласить меня в общество?
 Кьяра поняла, что на данный момент у нее нет иного выхода. Сильвана говорила серьезно – она не уйдет без денег. Но собственные деньги Кьяры были переведены на банковский счет в Санто-Феличе, а банк откроется завтра не раньше десяти. Это значит, что придется оставить Сильвану ночевать.
 – Пойдем, – нерешительно сказала Кьяра.
 Никколо с удивлением взглянул на Сильвану и быстро перевел вопросительный взгляд на жену.
 – У Сильваны в Санто-Феличе родственники, – вымученно улыбаясь, пояснила Кьяра. – Она гостила у них, а потом решила по пути заехать сюда.
 – Я вас сразу узнала, еще при первой встрече, – зачастила Сильвана. – В прошлом году в журнале «Интерьер» была большая статья про вашу виллу. Вот я и решила заглянуть, чтобы увидеть все собственными глазами. Надеюсь, вы не возражаете?
 – Конечно нет, – любезно ответил Никколо. – Чувствуйте себя как дома.
 Кьяре казалось, что вечер не кончится никогда. Время от времени она ловила на себе внимательный взгляд Никколо, который явно догадывался о том, что что-то случилось. Сильвана держалась легко и непринужденно, мило беседовала с окружающими и даже пыталась заговаривать с Филиппо, который отделывался недовольным молчанием.
 Около девяти гости стали расходиться. Сильвана задержалась дольше всех, но потом внезапно встала и, распрощавшись, удалилась. Кьяра облегченно вздохнула. Но внезапно Сильвана вновь появилась на веранде.
 – Представляете, шины сдулись на передних колесах, – сказала она расстроенно. – Ума не приложу, что могло случиться!
 Ты же их и спустила, убито подумала Кьяра, поняв, что от Сильваны ей не отделаться.
 Вечером в воскресенье все мастерские были закрыты, и Никколо предложил Сильване переночевать у них.
 – А утром мы вызовем аварийную службу, – сказал он.
 Сильвана с радостью согласилась переночевать, а затем попросила показать ей дом. Никколо сам повел ее осматривать комнаты. Через полчаса они вернулись. Сильвана – несколько смущенная, Никколо – с вытянутым лицом.
 – Спорим, она к нему приставала, – шепнул Филиппо Кьяре.
 Никколо подтвердил догадку сына, когда они с Кьярой наконец-то остались одни у себя в спальне.
 – Всюду сует свой нос, строит глазки, – хмуро сказал он. – Не похоже, чтобы она забрела к нам случайно. Мне завтра надо уехать с утра пораньше, так что в гараж придется звонить тебе. Постарайся избавиться от нее как можно скорее.
 – Обязательно, – кивнула Кьяра. – Извини, что привела ее.
 – Она сама явилась, ты тут ни при чем.
 – Знаю. – Кьяра тяжело вздохнула. – И все же я чувствую себя ответственной за ее появление. – Она на минуту замялась. – Скажи, Сильвана не просила у тебя денег?
 – Нет. – Никколо поднял на нее внимательный взгляд. – А у тебя?
 – Нет. – Что еще она могла ответить?
 – Смотри, если она попросит и ты дашь, она придет за новой порцией, – предупредил он.
 – Знаю, – вяло ответила Кьяра. – Ты уедешь надолго?
 – Пока не знаю, – ответил он, тут же забывая про Сильвану. – А ты будешь скучать по мне?
 – Ты даже не представляешь как. – Голос ее дрогнул.
 Позже ночью, когда Никколо заснул, Кьяра все продолжала думать о том, как ей дальше жить. Наверное, самым правильным было бы разбудить Никколо прямо сейчас и все ему рассказать. Но она просто не могла себя заставить. Утром Кьяра встала невыспавшаяся и с тяжелой головой.
 – Я позвоню сегодня вечером, – пообещал Никколо, целуя ее перед отъездом. – Постарайся избавиться от этой дамы как можно скорее.
 Простившись с мужем, Кьяра повернулась, чтобы войти в дом, и встретилась взглядом со стоящей на пороге Сильваной.
 – Ты избавишься от меня, когда я получу деньги, – сказала она с улыбочкой. – И я согласна с твоим мужем – чем скорее, тем лучше.
 – А что будет потом? – спросила Кьяра.
 – Это зависит от того, как быстро я истрачу полученную сумму.
 – Ты понимаешь, что, если бы Никколо знал, что происходит, он немедленно вызвал бы полицию? – Кьяра дрожащими руками откинула назад волосы, которые все время лезли в глаза.
 – Но он ведь не узнает, – резонно заметила Сильвана. – Ты слишком боишься потерять все это. – Она широко махнула рукой. – И тебя можно понять.
 – И на том спасибо, – с горькой иронией ответила Кьяра. – Нам надо ехать в Санто-Феличе. Пока доберемся, банк как раз откроется.
 – Но я еще не завтракала! – вздернула брови Сильвана. – Пожалуйста, горячий завтрак чтобы все, как положено.
 Услышав про горячий завтрак, Тереза сделала недовольное лицо. По ее мнению, гостям следовало есть то же, что и хозяевам, и не наводить в чужом доме свои порядки. Пока Тереза готовила, Кьяра сама принесла в гостиную свежий кофе.
 Сильвана взяла чашку, оттопырила мизинчик.
 – Как бы не оплошать, – съехидничала она. – Завтрак в благородном доме, надо держать себя подобающим образом.
 Кьяра, не отвечая на колкость, налила себе кофе, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями. Она не должна идти на поводу у Сильваны, она это знала.
 – Не смотри так мрачно, – посоветовала Сильвана. – Будешь нервничать – появятся морщины, пострашнеешь. Муж разлюбит. Внешность для тебя – самое главное. Собственно, твоя красота во всем и виновата, – заключила она.
 Сама Сильвана красотой не отличалась никогда. Но сейчас она выглядела просто плохо. Тонкие сальные пряди свисали на бледные щеки, короткая шея уходила в сутулые плечи. Как ей в голову пришло заигрывать с Никколо!
 В гостиную внезапно заглянул Филиппо, удивленно уставился, увидев обеих женщин вместе.
 – Я думал, вы уже уехали, – сказал он Сильване.
 – Я еще не позавтракала, – ответила та сухо. – Можешь сбегать и поторопить вашу кухарку. Я тут от голода умираю.
 Еще пару недель назад Филиппо обязательно огрызнулся бы в ответ. Но сейчас он только бросил недоуменный взгляд на Кьяру и исчез за дверью.
 Разговаривать было невозможно. Женщины сидели в напряженном молчании, когда вошла Тереза с подносом. Она также ничего не сказала, хотя на лице ее было написано глубочайшее возмущение.
 Пока Сильвана ела, Кьяра дозвонилась до ближайшего гаража и договорилась о приезде аварийной службы. Теперь нужно было добывать каким-то образом два миллиона лир. Стоя у телефона, Кьяра представила свою дальнейшую жизнь – в постоянном ужасе и страхе, в вечном поиске денег. Это невозможно, сказала она себе. Будь что будет, она откажет Сильване.
 Когда она вернулась в комнату, Сильвана многозначительно посмотрела на часы.
 – Думаю, банк уже открылся. Можешь ехать за деньгами, а я пока погуляю по саду.
 – Я никуда не еду, – твердо произнесла Кьяра. – Едешь ты. За твоей машиной пришлют транспорт. На нем и уедешь.
 – Ты не в том положении, чтобы мной командовать, – надменно ответила Сильвана. – Если ты не хочешь, конечно, чтобы я все рассказала.
 – Я все же рискну. – Голос Кьяры не дрогнул. – Говори все, что хочешь.
 – О, можешь не сомневаться! Я расскажу все! Всю историю с самого начала. Представляю себе, что скажет твой дорогой мальчик, когда узнает, кто ты такая!
 – О чем она?
 В дверях стоял Филиппо.
 – О чем она говорит, Кьяра?




 10


 Прежде чем Кьяра успела сказать что-либо, Сильвана быстро шагнула вперед.
 – Я говорю о том, что девять лет назад у одной школьницы родился внебрачный ребенок. Дальше сам догадывайся, ты же умный мальчик!
 Глаза Филиппо распахнулись. На лице его попеременно отразились недоумение, понимание… а потом боль.
 – Ты моя мама! – прошептал он. – Моя настоящая мама!
 Кьяре показалось, что она сейчас упадет.
 – Да, – с трудом проговорила она. – Мне очень жаль, что ты узнал это от Сильваны.
 – А папа знает? – Филиппо смотрел на нее как чужой.
 Кьяра покачала головой.
 – Ты соврала! – крикнул он. – Ты обманывала нас с самого начала!
 – Прости меня, – беспомощно сказала Кьяра, протягивая к сыну руки. – Я не должна была лгать. Но я никогда не думала, что все так сложится.
 – Да, как же. – У Филиппо в глазах сверкали слезы. – Я звоню папе.
 Он резко повернулся и выбежал из комнаты прежде, чем Кьяра смогла бы остановить его. Но что она могла сказать?
 – Что, пожалела теперь? – осклабилась Сильвана.
 Кьяра посмотрела на нее с отвращением.
 – Убирайся, – процедила она сквозь зубы. – Вон из моего дома.
 – Я не могу уехать без машины, – заявила та.
 – Так иди и сиди в своей машине, пока за тобой не приедет аварийка. Если ты немедленно не уйдешь, я вызову полицию, – добавила Кьяра, видя, что Сильвана не двигается с места. – Мне теперь терять нечего.
 – Ты еще потеряешь все, когда вернется твой красавчик-муж, – зло сказала Сильвана, подходя к двери. – Жаль, что я не увижу, как он будет выгонять из дома тебя.
 Когда Сильвана вышла, Кьяра тяжело опустилась на стул. Никколо не поверит ей. Он решит, что она лгала с самого начала, что уже явилась сюда с намерением окрутить его и получить все его деньги и ребенка в придачу.
 Встав, она поднялась к Филиппо. Но его дверь была заперта, и мальчик не отвечал на ее просьбы открыть. Кьяра стучала и умоляла минут десять, но все было бесполезно. Она снова спустилась вниз. Из окна гостиной было видно, как подъехала аварийка и, погрузив машину Сильваны на платформу, увезла автомобиль вместе с его хозяйкой. Сильване придется заплатить немалые деньги за вызов службы и за новые шины, тупо подумала Кьяра. А сколько придется заплатить ей самой за свою, ложь?
 Она все так же сидела в гостиной, сложив руки на коленях и глядя прямо перед собой, когда в комнату стремительно вошел Никколо.
 – Это правда? – спросил он прямо.
 – Да.
 – Ах ты, расчетливая дрянь, – процедил он сквозь зубы.
 – Это неправда, – сказала она, с отчаянием глядя на Никколо. – Я ничего не рассчитывала. Я просто хотела увидеть сына. А про работу узнала случайно. Я никогда не думала, что влюблюсь в тебя!
 – Ну конечно, – саркастически заметил Никколо. – Ты меня за дурака принимаешь?
 – Нет! – Кьяра вскочила, сжимая руками спинку стула, чтобы не упасть. – Я никогда не лгала о своих чувствах к тебе! Никогда! Я люблю тебя, Никколо. Поверь мне.
 – И не надейся. – Никколо прижался спиной к закрытой двери. – А ведь я подмечал несколько раз сходство, но только не проследил связь. – Он холодно рассмеялся. – А может, я просто не хотел видеть очевидное… Откуда эта женщина знает обо всем?
 – Она знала, что у меня родился мальчик и что его потом усыновили. Увидев нас с Филиппо рядом, тогда, в ресторане, она обо всем догадалась.
 – Какая… догадливая. Значит, ей все же нужны были деньги.
 – А я отказалась их дать, – тихо добавила Кьяра. – Филиппо закрылся у себя в комнате. Он мне не отвечает.
 – Что же в этом удивительного? Сначала ты втираешься к нему в доверие, а потом вываливаешь на него такую информацию. Как ему себя вести?
 – Так и вести, – покорно согласилась Кьяра. – Во всяком случае, пока.
 – Ты думаешь, потом его отношение переменится?
 – Со временем. Если мы правильно поведем себя…
 – Никаких «мы» больше быть не может, – холодно отрезал Никколо. – Самолеты из Рима в Нью-Йорк летают каждый день. Я немедленно закажу тебе билет.
 – Я никуда не уеду, – отчаянно сказала Кьяра.
 – У тебя нет выбора, – процедил он.
 – Но я твоя жена. Попробуй меня выкинуть на улицу. Но сама я никуда не уйду.
 Он повернулся, чтобы выйти из комнаты.
 – Никколо! – крикнула она. – Не уходи, пожалуйста!
 Но он уже открывал дверь.
 – Я пойду к Филиппо. Он – главный герой этой истории.
 Кьяра неподвижно стояла посреди комнаты, глядя Никколо вслед. Она сама во всем виновата. Но от этого не легче. Она должна заставить Никколо поверить ей. И Филиппо тоже. Она любила обоих до безумия. При мысли о том, что она должна расстаться с ними, ей становилось страшно.
 Не в силах больше находиться в этой комнате, в которой Никколо когда-то впервые поцеловал ее, она медленно вышла в холл. Навстречу ей по лестнице торопливо спускался Никколо. При виде его напряженного лица у нее упало сердце.
 – Филиппо?
 – Его нет в комнате, – бросил Никколо. – Думаю, он в конюшне, с Султаном. Он всегда убегает на конюшню, когда ему плохо.
 Кьяра рванулась вперед, но он схватил ее за руку-
 – Я сам схожу за сыном. А ты молись, чтобы с ним ничего не случилось.
 Кьяра все еще была в холле, когда туда заглянула Тереза.
 – Мне показалось, я слышала голос синьора Виченци, – сказала она.
 – Да, ему пришлось вернуться. – Кьяра сама удивилась собственному спокойствию.
 – Значит, обед готовить на троих?
 – Я… да, на троих. Насчет ужина пока неизвестно.
 Домоправительница тревожно посмотрела на Кьяру, но ни о чем не спросила.
 Девушка, не оглядываясь, вышла на террасу. Она не могла оторвать глаз от дальней тропинки, на которой должны были появиться два самых дорогих ей человека. Сколько прошло времени, она не помнила. И вот наконец вдали замелькали два силуэта. Отец и сын приближались, не глядя в ее сторону.
 Кьяра взволнованно шагнула им навстречу.
 – Филиппо, прости меня! Прости! – выдохнула она.
 – Не подходи ко мне, врунья. – Филиппо смотрел на нее с ненавистью. – Я с самого начала понял, какая ты. Тебе нужны были только папины деньги!
 – Мне плевать на деньги! Мне нужен ты! Я всегда любила тебя!
 – Если бы любила, ты бы меня не бросила.
 – У меня не было выбора! Я не могла…
 – Ты слышала, что тебе сказали, – перебил ее Никколо. – Оставь ребенка в покое.
 Кьяра в отчаянии заломила руки, глядя вслед сыну.
 – Где ты его нашел? – спросила она у Никколо.
 – В стойле у Султана, – коротко ответил он. – Счастье, что мальчик никуда не ускакал на нем. В таком состоянии… мало ли что могло случиться. А ты не подходи больше к Филиппо. Ты отказалась от него еще девять лет назад.
 – Я не отказалась. Его у меня отобрали. Мне было шестнадцать лет. Что я могла поделать?
 – Существуют общества для одиноких матерей.
 – Легко говорить взрослому мужчине… Разве я знала что-нибудь об этом? И потом, если бы я обратилась туда, у Филиппо не было бы ничего из того, что есть сейчас. Я никогда не смогла бы дать ему то, что дали вы с Лаурой.
 – Это так важно для тебя? – Он смерил ее презрительным взглядом. – Все эти вещи…
 – Нет, мне не нужны твои деньги, Никколо. Я вышла замуж за тебя, потому что влюбилась. Потому что никого не любила так, как тебя!
 – Даже отца Филиппо? – ехидно спросил он.
 – Его тем более.
 – Неужели он был настолько плох?
 – Он был обычным подростком. Мы познакомились в кафе. Меня в первый раз в жизни угостили вином.
 – Значит, он получил удовольствие, а ты забеременела? – Никколо помолчал. – А где он сейчас?
 – Не знаю. Когда про мою беременность стало известно, он ни в чем не признался. Испугался, наверное, что мой брат убьет его. И позже он никогда не интересовался ни мной, ни ребенком.
 – Нам надо идти в дом, – сказал Никколо. – Тереза ждет нас с обедом.
 Кьяра послушно шла за Никколо. Она догадывалась, что с ним будет сложно говорить, но не думала, что настолько сложно. Но она не собиралась сдаваться – отступать все равно было некуда. Она должна, должна убедить их в своей бескорыстной любви.
 – Обед давно готов! – сердито сказала Тереза, выходя им навстречу. – Рыба пересохнет!
 – Ничего, не пересохнет, – ответил Никколо. – Обедать будем только мы вдвоем. – Филиппо плохо себя чувствует.
 – Бедняжка, – тут же смягчилась Тереза. – Может, отнести ему что-нибудь наверх?
 – Не надо. Пусть лучше заснет.
 – Я не очень… – Кьяра уже хотела отказаться от обеда, но не договорила, поймав его ледяной взгляд.
 – Мы сейчас придем, – сказал Никколо Терезе.
 – Если уж ты останешься здесь, – сказал он Кьяре тихо, – то веди себя так, как будто ничего не случилось. Ни к чему посвящать в наши проблемы всю округу.
 – Мы вряд ли сможем скрыть то, что у нас проблемы, если вы с Филиппо будете шарахаться от меня как от прокаженной, – возразила она. – Тереза не настолько глупа. Она уже подозревает что-то.
 – Она может подозревать все, что ей угодно, – отрезал он.
 Обед стал для Кьяры пыткой. Как только Тереза входила в столовую, Никколо с Кьярой начинали говорить о чем-то, но она не помнила ни слова из разговора. Пища во рту имела привкус песка. Она с болью смотрела на сильные руки Никколо, на длинные пальцы, которые прикасались к ней с такой нежностью. Его мягкие теплые губы были сжаты в узкую полоску, глаза смотрели сквозь нее.
 – Мы должны поговорить, – не выдержала Кьяра, когда Тереза в последний раз вошла и вышла, унося блюдо с десертом. – Выслушай меня, Никколо. Я люблю тебя! И никакие твои слова или действия не изменят этого.
 – Ты еще скажи, что Филиппо интересовал тебя в последнюю очередь. Что ты не думала о нем, когда я сделал тебе предложение.
 – Конечно, думала. Но я не приняла бы предложение только из-за Филиппо. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе, Никколо. Ты не можешь не знать.
 – Я знаю, что доставляю тебе сексуальное удовольствие.
 – Послушай, я должна была рассказать тебе все. Я с самого начала должна была сказать правду. Но я боялась, что тогда ты не подпустишь меня к Филиппо. И я уехала бы из вашего дома после отъезда Филиппо, если бы ты…
 – Если бы я сам не увлекся тобой? – Никколо иронически вскинул брови. – С такой внешностью равнодушия с моей стороны можно было не опасаться. Тебе оставалось только подыграть мне. Что ты и сделала чрезвычайно искусно, надо признать. Ты меня полностью обвела вокруг пальца.
 Кьяра смотрела на него с отчаянием. Он отгородился от нее каменной стеной. Он не желал слышать ее.
 Она молча встала со своего места, направилась к выходу из столовой.
 – Держись подальше от Филиппо, – приказал он ей вслед.
 – Он мой сын, – вспыхнула Кьяра.
 – Только физиологически. Мальчик сам решит, нужна ли ты ему.
 Остаток дня до ужина Кьяра провела на террасе, глядя вдаль и мучаясь неизвестностью. Нечего было затевать все это, думала она с тоской. Аделина была права. Только себе больнее сделала. Надо было забыть обо всем давным-давно. Но теперь думать об этом уже поздно. Через неделю Филиппо пойдет в новую школу. Может быть, со временем он свыкнется с тем, что она – его родная мать? Никколо – другой вопрос. Она слишком больно ранила его самолюбие. Единственное утешение в том, что хуже быть уже не может. Значит, станет лучше.
 Филиппо заперся у себя в комнате, Никколо – в кабинете. Просидев в одиночестве до вечера, Кьяра поднялась наконец, чтобы переодеться к ужину.
 Вряд ли они с Никколо смогут находиться в одной спальне и спать в одной постели, если он по-прежнему будет считать ее обманщицей.
 Собрав необходимые вещи, Кьяра перенесла их в ту комнату, в которой жила до замужества. Постельное белье хранилось в высоком шкафу, расположенном рядом с комнатой Филиппо. Кьяра остановилась возле двери, но из комнаты не доносилось ни звука. Постояв немного, она вернулась к себе, чтобы переодеться.
 Натянув первые попавшиеся брюки и блузку, Кьяра спустилась к ужину. Есть не хотелось совсем, но прятаться от всех она также не собиралась.
 Когда она вошла в столовую, Никколо и Филиппо уже сидели за столом. Филиппо смотрел в противоположную сторону. Скорее всего, он вышел к ужину только по настоянию Никколо.
 – Симпатичный костюмчик, – сухо прокомментировал Никколо.
 – Спасибо, – ответила она без выражения.
 – Как ты можешь говорить с ней! – вспыхнул Филиппо. – Она вообще не имеет права тут быть!
 – Но я здесь, и никуда не уйду, – сообщила Кьяра. – Я больше не буду просить у тебя прощения за то, что сделала девять лет назад, Филиппо. Но знай, что за все эти годы не было ни одного дня, когда бы я не вспоминала о тебе, не думала, где ты, что с тобой. Я приехала, потому что не могла больше так мучиться.
 – Каким образом ты нас нашла? – прервал ее Никколо.
 – Я приехала к Аделине. Она моя дальняя родственница. Я родилась и выросла в Санто-Феличе. Странно, что там меня никто не узнал. Наверное, просто забыли о моем существовании. Но раньше или позже это должно было случиться.
 – Значит, ты и раньше знала о нашей семье?
 – Семье Виченци? Конечно. Но это не имело для меня никакого значения.
 Он ей не верил, это было видно по лицу. Ни он, ни Филиппо Кьяра почувствовала, как ее решимость дрогнула.
 – Ты ведь хорошо ко мне относился, – жалобно сказала она сыну. – Я ведь тот же самый человек.
 – Нет, другой, – отрезал мальчик.
 Тереза принесла кофе. Испуганно переводя взгляд с одного лица на другое, она поставила на стол кофейник и торопливо удалилась.
 В воздухе было разлито напряжение. Кьяра физически чувствовала ненависть, волнами исходящую от сына. Быстро доев мороженое, он встал и вышел из столовой. Никколо разлил вино по бокалам и включил легкую музыку, а затем пересел на диван, откинув голову на спинку и прикрыв глаза, словно давая понять, что не желает больше говорить.
 Кьяра терпела какое-то время. Но потом не выдержала. Подсев к Никколо на диван, она прижалась губами к его губам со всей возможной страстью. Но его губы оставались холодными и неподвижными.
 – Ты действительно считаешь, что все это время я притворялась? – спросила она убито.
 – В сексе – нет.
 – Но между нами был не только секс. Ты сам знаешь!
 Он смерил ее с ног до головы презрительным взглядом, нарочито задержавшись на длинных ногах, тонкой талии, высокой груди.
 – Теперь уже не знаю. Мне только казалось, что я знаю о тебе все. Мне казалось, что ты честна со мной.
 – Я солгала тебе только в одном, – умоляюще сказала Кьяра. – Я просто боялась признаться. Подумай сам, Никколо, если бы ты знал, кто я такая, разве ты позволил бы мне увидеть Филиппо?
 – Скорее всего, нет, – ответил он жестко. – Мой сын никогда не изъявлял желания видеть свою родную мать. Но я мог спросить его об этом. Тогда Филиппо решил бы сам, нужна ты ему или нет.
 – А если бы он отказался? Мне хотелось увидеть его хотя бы один раз, чтобы знать, какой он, чтобы можно было вспоминать его лицо. Ему было всего несколько месяцев, когда меня увезли. У меня не осталось ничего, даже фотографии. – Кьяра торопливо смахнула слезы, которые сами катились из глаз. – Ты не представляешь, как я жила все эти годы. Сначала я ненавидела всех: брата, который меня увез, мать, которая за меня не заступилась, саму себя… Больше всего саму себя.
 – И ты до сих пор всех ненавидишь?
 Кьяра медленно покачала головой.
 – Какой в этом смысл?
 – А почему ты решила начать поиски именно сейчас?
 – В этом году умерла моя мать. Она была больным человеком, и я постоянно ухаживала за ней. Брат был очень недоволен, когда я пошла учиться на курсы, а потом стала работать няней и воспитательницей. После ее смерти меня больше ничто не держало в Америке, и я сразу же вернулась сюда. Чтобы найти сына. Я все испортила, да?
 – Неизвестно, – ответил Никколо чуть мягче. – Филиппо сейчас в шоке. Подожди немного.
 – А у меня есть время? – спросила Кьяра срывающимся голосом. – Когда я должна уехать?
 Никколо с безразличным видом пожал плечами.
 – Ты же моя жена. У тебя есть право жить здесь сколько угодно.
 – Я сказала это сгоряча. – Кьяра замялась. – Если ты хочешь, я уеду.
 – В том-то все и дело, – Никколо горько усмехнулся. – Я не хочу, чтобы ты уезжала, черт тебя побери. Если между нами нет любви, значит, будем жить с тем, что есть.
 – Я забрала свои вещи из нашей спальни, – неуверенно сказала она. – Я думала, ты не захочешь…
 – Можешь принести их обратно. – Никколо резко поднялся с дивана. – У меня еще есть дела.
 После того как он ушел, Кьяра еще некоторое время сидела одна в комнате, перебирая в памяти их разговор и пытаясь убедить себя в том, что все наладится. Никколо по-прежнему желал ее, она не была ему противна. А Филиппо… как будет с Филиппо, пока неизвестно.
 Кьяра уже была в постели, и время близилось к часу ночи, когда Никколо наконец-то появился в спальне. Он разделся, не включая света, и быстро скользнул под одеяло. Кьяра повернулась к нему, обхватила руками сильные плечи, прижалась губами к губам. Никколо тут же сжал ее в объятиях, он вел себя так же страстно, как и раньше. Кьяра целовала его грудь и живот, она была мягкой и податливой как воск в его руках, таяла от его прикосновений.
 Но ласкам Никколо не хватало нежности. Кьяра по-прежнему привлекала его физически, но душа его была отныне закрыта для нее. Как только первое возбуждение спало, Никколо молча отодвинулся и повернулся к ней спиной. Еще вчера они лежали бы, обнявшись, пока не заснули. Кьяра закусила губу, чтобы не заплакать, и повернулась лицом к стене.


* * *

 Прошло несколько дней. Кьяре казалось, что их отношения с Никколо едва заметно улучшились. Но Филиппо оставался непоколебим, и Кьяра уже начинала сомневаться в том, что он когда-нибудь простит ее.
 Никколо оставался дома и, судя по всему, в ближайшее время не собирался никуда уезжать. Он старался поддерживать разговор с Кьярой в течение дня и смотрел на нее уже без злости и презрения.
 – Мне кажется, тебе все-таки надо написать родственникам о том, что ты нашла сына, – сказал он ей как-то вечером.
 – Зачем это надо? – удивилась Кьяра. – Я им безразлична. И мой ребенок тем более.
 – Все-таки они должны знать, где ты и что с тобой происходит. Что они предпримут по этому поводу – их дело. – Никколо бросил на нее насмешливый взгляд. – Если, конечно, ты не соврала насчет своих родственников.
 Кьяра молча покачала головой. Что она могла сказать? У Никколо было полное право подозревать ее.
 – Ты считаешь меня лгуньей?
 – Очень красивой лгуньей, – сухо сказал он. – И это отчасти оправдывает тебя в моих глазах. Но не в глазах Филиппо. У вас по-прежнему все без изменений?
 – Иногда мне кажется, что гораздо хуже, – вздохнула Кьяра. – Он уже понял, что в твое отсутствие я буду отвозить его в школу и забирать после занятий.
 – Может быть, его место в интернате еще свободно, – задумчиво сказал Никколо.
 – Но это не решение проблемы, – возразила Кьяра.
 – Значит, она решится как-то иначе. – Никколо резко поднялся с места. – Извини, у меня дела.
 Дождавшись, когда Никколо уйдет, Кьяра медленно вышла из дома и направилась в сад. Никколо больше не делился с ней своими мыслями и планами. Вежливый и любезный, но такой далекий. Он ей больше не доверял.
 Ноги сами привели ее к конюшне. Пьетро в одиночестве сидел в подсобке. При виде Кьяры он вскочил с виноватым видом, но она, рассеянно кивнув головой, не стала выяснять причины его смятения. В конце концов, это не ее дело. Потрепав Пенелопу по холке, она так же медленно пошла назад.
 Филиппо был в бассейне с Федерико и еще какими-то ребятами. Хорошо, что он не один, подумала Кьяра, прислушиваясь к звонким голосам и плеску воды. Обойдя бассейн стороной, она вернулась к себе и села за письмо к брату.
 Она и сама не ожидала, что ей будет так тяжело писать. Кьяра давно перестала ненавидеть брата, но ей и в голову не приходило поделиться с ним какими-либо новостями, не говоря уж о чувствах. Она писала и зачеркивала, бросала смятые листки в корзину. К тому времени, когда письмо было наконец написано, подошло время ужина.
 Ужин давно уже превратился в мучительную процедуру. Филиппо все так же смотрел в сторону и молчал, Кьяра и Никколо пытались поддерживать видимость разговора, когда в столовую заходила Тереза. Совершенно напрасный труд, по мнению Кьяры, поскольку Тереза прекрасно понимала, что в доме что-то происходит.
 Но Кьяра не хотела сдаваться. Она слишком много пережила и слишком долго стремилась сюда, чтобы бросить все и бежать.
 В эту ночь Никколо был с ней нежнее, чем в последние дни. Он не отвернулся от нее сразу же после акта любви, а лег рядом, положив руку ей на талию.
 – Спи, – шепнул он мягко, придвигаясь ближе и закрывая глаза.
 Он заснул, а Кьяра лежала еще какое-то время, глядя прямо перед собой и страстно надеясь, что все будет хорошо, пока тоже не провалилась в сон.
 Что-то разбудило ее среди ночи. Бросив взгляд на часы, Кьяра увидела, что еще только половина третьего. Никколо крепко спал, раскинувшись на постели и сбросив одеяло. Ей снова захотелось прижаться к этому красивому сильному телу, разбудить его поцелуями. Она не рискнула, – кто знает, как отреагирует на это Никколо.
 Но спать больше не хотелось. Кьяра встала с постели и, накинув платье, тихо выскользнула из комнаты. На улице было тепло. Благоухал жасмин, все небо было усыпано звездами. Кьяра пошла вперед по дорожке уже привычным маршрутом. Позади темнел дом. Впереди начинало светлеть небо. Несколько минут она в недоумении смотрела на рассвет, пока не сообразила, что для восхода солнца еще слишком рано. Да и свет был какой-то странный, неровный, словно рваный.
 Конюшня! Свет шел оттуда. Кьяра на мгновение окаменела. Пожар! Это горит конюшня. Пьетро доигрался.
 Скользя по мокрой траве и спотыкаясь, она кинулась к конюшне. Подсобка уже была вся охвачена огнем. Лошади в стойлах тревожно ржали.
 Ей ничего не стоило открыть стойла и вывести Пенелопу и Султана. Она слышала, как они с топотом выбежали наружу. Но как подобраться к Язону? Он был дальше всех от огня, но она боялась к нему подойти. Конь бил копытом, вскидывал голову и громко ржал.
 Огонь распространялся со скоростью ветра. Кьяра пыталась успокоить Язона, что-то говорила, но тот не обращал на нее никакого внимания, только нервничал все сильнее. Единственное, что оставалось, это распахнуть загородку и дать Язону выбежать из стойла самому. Главное – не оказаться у него на пути.
 Но Кьяра недооценила силу и ярость Язона. Вылетев из стойла, он чуть не сорвал с петель загородку, а та в свою очередь сбила с ног Кьяру. Падая, она еще успела почувствовать, что ударилась головой обо что-то твердое, а потом все пропало.
 – Кьяра, очнись! Кьяра!
 С трудом открыв глаза, она увидела над собой испуганное лицо Никколо. Ее голова лежала у него на плече, он крепко прижимал ее к себе. За спиной полыхала конюшня.
 – Лошади! – Кьяра рванулась вперед.
 – С ними все в порядке, они здесь. – Никколо помешал ей подняться. – Лежи смирно, у тебя может быть сотрясение мозга.
 Кьяра прикрыла глаза. Голова побаливала и слегка кружилась, но не тошнило. Девушка снова открыла глаза. Вся конюшня полыхала как факел. Значит, она была без сознания какое-то время…
 – У меня нет никакого сотрясения, – сказала она Никколо. – Честно. Как ты меня нашел?
 – Я проснулся. Сам не знаю отчего. – Он покачал головой. – Неважно… Окажись я здесь на десять минут позже, и ты… – Он не договорил. – Ты лежала у самой стены… огонь был совсем близко. – Никколо крепче прижал ее к груди, прикоснулся губами к ее виску. – Если бы ты погибла…
 – Но я ведь не погибла. – Кьяра слабо улыбнулась. – Благодаря тебе. Ты вызвал пожарных?
 – Смысла нет, – ответил он. – Уже ничего не спасешь. Хорошо, что поблизости нет деревьев. Надо отнести тебя в дом, – добавил он.
 – Я прекрасно смогу дойти! – возмутилась Кьяра.
 – Не будем рисковать, – сказал Никколо твердо. – Вот когда врачи скажут, что тебе можно ходить, тогда и пойдешь. А пока расслабься.
 Он осторожно поднялся с травы вместе с Кьярой на руках. Она прижалась лицом к его твердой щеке, чувствуя, что сейчас расплачется.
 – Я люблю тебя, Никколо, – прошептала она. – Поверь мне. Люблю.
 – Я верю, – сказал он нежно. – И тоже люблю тебя. Как я мог сомневаться в тебе?
 – На твоем месте я бы в себе тоже сомневалась, – пробормотала она, уткнувшись в него лицом.
 Никколо рассмеялся и, оглянувшись на конюшню, понес Кьяру к дому.
 Когда он уже подходил к террасе, навстречу им выбежал Филиппо На лице его застыл ужас.
 – Я увидел огонь в окно! Это конюшни? Что с Кьярой? Она ранена?
 – Со мной все в порядке, – торопливо сказала Кьяра. Сердце ее сжалось от благодарности. Филиппо в первую очередь спросил о ней, а не о лошадях.
 – С тобой что-то случилось! – крикнул мальчик срывающимся голосом. – Почему папа несет тебя на руках? Надо позвать доктора, срочно!
 – Отпусти меня, Никколо, – попросила Кьяра.
 Он послушно поставил ее на ноги, лишь придержав за руку, когда она пошатнулась. Филиппо с плачем кинулся к ней на грудь. – Прости меня за то, что я не говорил с тобой. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Никогда.
 – Я никуда не уеду. – Кьяра тоже плакала, прижимая к себе сына.
 Они вернулись к ней, они ее простили. У нее снова были и муж, и сын. Больше ей ничего не нужно!


* * *

 Врач, приехавший через полчаса, нашел у Кьяры легкое сотрясение мозга и прописал постельный режим. В постели лежать она категорически отказалась, но пообещала не делать резких движений и вести себя спокойно.
 Пожарная бригада залила дымящиеся головешки. Виной всему, скорее всего, был непотушенный окурок, заметил один из пожарных. Кьяра снова подумала про Пьетро. Она не стала говорить об этом Никколо, который сам вспыхнул бы не хуже конюшни, но решила намекнуть о своей догадке конюху.
 Парень был настолько подавлен случившимся, что ругать его она не стала, но дала понять, что в новой конюшне не потерпит никаких сигарет. Для лошадей возвели временный навес, и Пьетро находился при них неотлучно.
 Филиппо совершенно переменился. Забыв о своей ненависти к Кьяре, он теперь не знал, как ей услужить, что сделать, чтобы порадовать ее.
 – Я думал, ты приехала только потому, что узнала о папиных деньгах, – сказал он как-то, когда они сидели в комнате вдвоем.
 – А папа думал, что я вышла за него замуж только для того, чтобы быть с тобой, – ответила Кьяра. – На самом деле я так сильно полюбила вас обоих, что мне страшно было подумать о том, что мы можем расстаться.
 Кьяра нежно погладила сына по голове, с радостью подмечая в его лице собственные черты.
 – Я понимаю, что никогда не займу место Лауры в твоем сердце, даже не буду пытаться. Но я сделаю все, чтобы восполнить эти годы, когда мы не знали друг друга. Я так люблю тебя, Филиппо.
 Мальчик молча обнял Кьяру за шею.
 – А я – тебя, – шепнул он. Наконец-то она могла обнять своего сына.
 Обнять так, как мечтала все эти долгие годы, как мечтала последний месяц. Наконец-то они снова были вместе.


* * *

 – Если бы еще полгода назад кто-нибудь рассказал мне о том, что со мной произойдет, я бы решила, что он сумасшедший, – сообщила она Никколо вечером, когда они укладывались спать. – Мне до сих пор иногда кажется, что все это лишь сон… Аи, перестань щипаться!
 – Я просто пытаюсь убедить тебя, что все это – наяву, – засмеялся Никколо. – Хотя наша жизнь в последнее время – просто райское наслаждение.
 – Это точно, – с готовностью согласилась Кьяра и поцеловала мужа в губы. – Вы несравненный любовник, синьор Никколо!
 – С тобой это совсем несложно, – ответил он нежно, всматриваясь в ее лицо, обрамленное облаком пышных волос. – Счастье, что ты не послушалась меня и отказалась уехать.
 – Молчи. – Кьяра прижала палец к его губам. – Все это в прошлом. Как ты думаешь, – она лукаво улыбнулась, – может быть, написать благодарственное письмо Сильване? Если бы не она, я бы еще долго мучилась!
 – Зависть – страшное чувство, – сказал он серьезно. – Зато теперь тебе нечего бояться.
 – А ты теперь знаешь обо мне все, что только можно знать.
 – Не думаю, – ответил Никколо мягко. – Но у меня впереди еще много времени.




 Эпилог


 – И я жил в этом домике? – с изумлением спросил Филиппо, оглядывая беленые стены с развешанными на них пучками трав.
 – И родился здесь, – улыбаясь, сказала Кьяра.
 – А я качала тебя на руках, – вставила Аделина, с обожанием глядя на смуглого высокого мальчика, стоящего посреди комнаты.
 Филиппо недоверчиво посмотрел на нее, потом бросил вопросительный взгляд на Кьяру. Она молча кивнула головой.
 – Я помню вас, – сказал Филиппо Аделине, морща лоб. – Вы приходили к папе. Значит, я жил у вас? А здесь хорошо…
 – Филиппо, Кьяра, идите сюда! – крикнул снаружи Никколо. – Посмотрите, какой вид открывается с горы.
 Взявшись за руки, они подошли к нему и встали рядом. Перед ними раскинулась зеленая долина. Сверкало на солнце озеро, вдали синела полоска моря. А прямо под ногами лежала вилла Виченци. Она звала их к себе, к новой жизни, полной любви и радости.