Аннотация: Шандра д'Эвре могла бы очаровать любого мужчину… если бы только захотела. Однако не любовь занимала мысли красавицы, а жажда отомстить негодяям, жестоко убившим ее отца. Но все изменила встреча с неотразимым авантюристом Ноланом Эллиотом – мужчиной, которого послала ей сама судьба, ибо лишь он один мог зажечь в заледеневшем сердце Шандры пожар пылкой страсти…


---------------------------------------------


 Кэрол Финч
 Сокровище любви



 ЧАСТЬ I



 Глава 1

 На узкой кирпичной лестнице «Королевской таверны», стоявшей на холме в предместьях Натчеза, раздались уверенные шаги. Нолан Эллиот настороженно огляделся вокруг и небрежно кивнул в знак приветствия группке мужчин, идущих ему навстречу.
 В «Королевской таверне», как всегда, было полно народу и стоял страшный шум и гам. Здесь собирались и аристократы, и всякий сброд – обменяться последними новостями и разработать планы будущих сделок. Нолан, который вот уже больше двух часов выслушивал местные байки, стал протискиваться к выходу сквозь гомонившую толпу. Он намеревался добраться до постоялого двора в конце Натчезского тракта – так называлась полная опасностей дорога, петлявшая по лесу, через долину к Натчезу и окрестным городкам.
 Завсегдатаи таверны представляли собой весьма пестрое общество. Слухи и сплетни текли тут так же обильно, как ром или мадера. Именно здесь Нолану Эллиоту довелось послушать кое-кого из сливок общества, равно как и бродяг и бандитов, которым нетрудно было развязать языки, отсыпав пригоршню монет. Нолан выяснил все, что ему было нужно. По правде говоря, за эти три дня он узнал больше, чем в любом другом месте за три недели.
 Пригнувшись, чтобы не задеть ветку дикого персика, Нолан решительно шагнул вперед. Стряхнув листья с иссиня-черных волос, он протянул загорелую руку, чтобы открыть железный засов калитки и выйти за ограду, как вдруг цепкие пальцы сжали его запястье, и свет фонаря упал на размалеванную потаскушку. Женщина вызывающе ухмыльнулась.
 – Ты один, красавчик? – проворковала она, оглядывая щеголеватый костюм незнакомца.
 – Один, – ответил Нолан, небрежно усмехнувшись. – Но мне тут с тобой недосуг.
 Грубо накрашенное лицо помрачнело, и Нолан подумал, что толстый слой краски сейчас потрескается от огорчения. Он нашарил в кармане монету и протянул ее шлюхе.
 – В другой раз, – буркнул он, обходя полногрудую толстуху.
 – Ловлю на слове. У меня недурная память на лица, а уж такую мордашку, как у тебя, красавчик, я и подавно не забуду! – крикнула она ему вдогонку. – Когда опять появишься в наших краях, спроси Фелицию.
 Нолана передернуло от отвращения. Омерзительная шлюха! Будь она чуть поумнее, давно бы оставила свое ремесло и пошла бы попрошайничать. Тем более что фигура у нее квадратная, да и лицом не вышла.
 Ускорив шаг, он направился к своему жеребцу, привязанному в тени у изгороди. Нолан вскочил в седло, пришпорил коня и поскакал прочь от гула голосов и звуков музыки, доносившихся из «Королевской таверны».
 По небу плыли облака, заволакивая луну и звезды, не давая их свету посеребрить обрывистые берега Миссисипи. Ночь выдалась ненастная, порывы завывающего ветра мешали расслышать разговоры случайных прохожих.
 Натчез, как и все земли Луизианы, напоминал веселую вдовушку, которая каждые несколько лет меняет фамилию. Сначала город принадлежал французам, потом испанцам, затем снова французам. После того как Британия завладела восточным берегом Миссисипи, поселение превратилось в уменьшенное подобие Старой Англии. И, наконец, французы отдали Луизиану Америке.
 Нолан задумчиво смотрел на темную улицу, по обеим сторонам которой росли цветущие магнолии, пахучие сосны и дикий виноград. Он уже не однажды бывал в Натчезе, и каждый раз этот городок с пятью тысячами жителей необъяснимым образом притягивал его своей многоликой пестротой. Натчез-Андер-зе-Хилл [1] кишел игорными притонами, борделями, разбойниками и грабителями. Грязные, тускло освещенные улочки соседствовали с красно-коричневыми, излучавшими надменное аристократическое спокойствие особняками, где собиралось утонченное высшее общество и устраивались балы и вечеринки. Натчез был одновременно и величественным, и по-разбойничьи буйным. Да, здесь не возбранялось проводить время как душе угодно – кутить по ночам с красотками, вином и песнями или посещать изысканные вечера с богатыми наследницами. Иногда искатели приключений получали в Натчезе даже больше, чем рассчитывали.
 По губам Нолана скользнула слабая усмешка. Скоро его мечты сбудутся, и тогда он утолит свои более прозаические желания в Натчез-Андер-зе-Хилл. Вот уже три недели он вынужден подавлять свои инстинкты, чтобы сосредоточиться на деле и собрать информацию о легендарной испанской Библии и ее карте сокровищ.
 С этой испанской Библией вот уже много лет были связаны самые невероятные и фантастические истории. И теперь ею заинтересовались искатели приключений, охотники за сокровищами и грабители. Библия была собственностью одной респектабельной семьи в Натчезе и принадлежала Меррилу д'Эвре. Но после загадочной смерти Меррила месяц назад по Натчезу поползли разные слухи. Его смерть потрясла город – одних больше, других меньше. Хотя Меррил пользовался уважением у сограждан, он все же сумел нажить себе и врагов. Но кто из них был виновен в его гибели, для всех оставалось тайной.
 Пока Меррил д'Эвре не разбогател, он был и мошенником, и отчаянным повесой, и добытчиком пушнины – словом, настоящим сорвиголовой. Когда ему улыбнулась удача и он нашел сокровища по легендарной испанской карте, он немедленно приобрел обширную плантацию в Верхнем Натчезе. Благодаря золоту, привезенному с Дикого Запада, он стал владеть землей у испанцев.
 Богатство позволило ему войти в высшее общество, стать уважаемым человеком и к тому же жениться на девушке, чье происхождение по знатности было чуть ниже королевского. Позже ему не раз случалось бывать на Диком Западе, но он всегда возвращался к своей прелестной жене-англичанке, которая встречала его с распростертыми объятиями. Жизнелюбивый, общительный Меррил был принят местной аристократией, оставаясь в то же время нарушителем закона, и не утратил тяги к приключениям. Он принадлежал одновременно к обоим мирам и разгуливал, не опасаясь ни грабежа, ни нападения, пока месяц назад его не настигла чья-то пуля.
 Наверное, этот авантюрист стал с возрастом чересчур доверчивым и беспечным. А может, алчность и стремление к власти завладели одним из его сообщников. Никто толком не знал, что случилось с д'Эвре, – все только строили предположения. Его коня обнаружили пасущимся у обрыва, спускавшегося к Миссисипи. Дорогое седло валялось тут же, обагренное кровью. Свидетели клялись, что видели дерущихся и слышали роковой выстрел той душной ненастной ночью. Они также уверяли, что господин д'Эвре упал с обрыва в мутные воды Миссисипи. Но поиски ничего не дали – видимо, бурная река поглотила искателя приключений, унеся его в последнее и самое долгое путешествие. Некоторые считали, что непоседа-француз и сам бы предпочел отплыть к месту своего упокоения по реке. Для того, кто всю свою жизнь не знал покоя, это был самый подходящий конец.
 Неизвестный в маске и плаще, виновник смерти Меррила д'Эвре, исчез бесследно, оставив жителей Натчеза гадать о том, кто он такой и какие цели преследовал. Наиболее суеверные говорили, что в образе убийцы скрывался дьявол, забравший в преисподнюю того, кто обнаружил сокровища сатаны. Другие предполагали, что сообщники Меррила предали его и он пал от их руки, подобно тому как Цезарь пал от руки друга, которому верил. Как бы то ни было, Меррил д'Эвре больше не появится на улочках Натчеза, и его смех не раздастся в огромных комнатах замка д'Эвре. Его убийство стало очередным нераскрытым преступлением в Натчезе.
 Нолан отбросил неприятные мысли. За последние несколько дней он наслушался рассказов о гибели Меррила д'Эвре и загадочной карте сокровищ. Особенный интерес у Нолана вызвала древняя испанская Библия. По слухам, вдова д'Эвре собиралась передать Библию вместе с картой в другие руки, и Нолан решил во что бы то ни стало перехватить ценную книгу.
 Его зоркие зеленые глаза вглядывались в колеблющиеся тени на дороге. Вдруг невдалеке раздался цокот копыт приближающегося экипажа. Натянув на лицо черный шейный платок, Нолан осадил коня и свернул в густые заросли виноградника, растущего вдоль дороги.
 По сведениям, за которые Нолан щедро заплатил, мадам д'Эвре намеревалась передать испанскую Библию сегодня вечером властям Натчеза. Так называемый комитет убедил безутешную вдову отдать карту сокровищ, чтобы легендарное золото помогло осуществить переворот. Заговорщики решили основать собственное государство к северу от Аппалачей, независимое от Америки.
 Они надеялись, что земли Луизианы, Миссисипи, Кентукки и Теннесси присоединятся к их движению за свободу и демократию. Каждый член комитета представлял определенный слой населения и твердо решил защищать свои личные и общественные интересы. Среди этих аристократов-заговорщиков были и француз, и англичанин, и испанец, и хмурый американец, и покойный ныне Меррил д'Эвре, который уговаривал своих соратников не отделяться от Америки. Не исключено, что это противостояние между д'Эвре и комитетом сыграло роковую роль в судьбе убитого.
 Размышления Нолана прервал стук копыт – приближался еще один всадник. Нолан негромко выругался, перемешивая испанские и английские проклятия. Кажется, его опередил какой-то бандит! Нолан был ошеломлен таким неожиданным поворотом. Он застыл в седле, словно статуя, вытаращив глаза от изумления.
 Неизвестный разбойник выехал на дорогу, карета остановилась. Кучер в ужасе поднял руки. Напуганный трагической гибелью хозяина, старик боялся стать жертвой бандитов.
 Грабитель соскочил с коня и забрался в экипаж. Тотчас в ночи раздались пронзительные крики мадам д'Эвре. Борьба за Библию между вдовой и бандитом продолжалась несколько секунд. Мадам д'Эвре почти сразу сдалась, попросту потеряв сознание. Грабитель вскочил в седло со своей добычей и был таков.
 Пока кучер суетился вокруг хозяйки, Нолан раздраженно бормотал ругательства. До этой самой минуты все шло по плану. Продираясь сквозь кусты верхом на своем сером в яблоках жеребце, Нолан продолжал ворчать. В Натчезе столько проходимцев, что надо становиться в очередь на ограбление!
 Когда он наконец выехал на дорогу, негодяй был уже на четверть мили впереди. Бранясь на чем свет стоит, Эллиот пустился вслед за ним. Грабитель неожиданно свернул вправо и поскакал по дороге, которая проходила параллельно той, по которой ехала мадам д'Эвре. Нолан нахмурился. Он ожидал, что негодяй направится на юг в поисках надежного убежища в Натчез-Андер-зе-Хилл, но вместо этого всадник галопом поскакал прямо к особняку плантатора, видневшемуся невдалеке.
 К немалому удивлению Нолана, грабитель повернул коня на задний двор особняка, который светился, словно фонарь в ночи. Сегодня там давал бал дон Эстебан Мартинес. Более дюжины экипажей стояло на лужайке перед домом, а из ярко освещенных окон первого этажа доносились звуки музыки и гул голосов.
 Закутанный в плащ бандит слез с коня, взобрался на решетку ограды, увитой виноградом, и проворно вскочил на балкон. С поистине кошачьей ловкостью он перепрыгнул через железные перила и исчез в комнате. Похоже, дом был ему хорошо знаком.
 Бормоча под нос ругательства, Нолан спешился и бросился вдогонку за грабителем. Занося ногу на перила, он заметил огонек свечи, движущийся от окна к окну, – незнакомец переходил из комнаты в комнату. Едва Нолан успел войти в дом, как скрипнула соседняя дверь. Он мигом нырнул под кровать и услышал приближающиеся шаги.
 Из своего укрытия Нолан видел лишь кружевной подол желтого платья да слышал шуршание нижних юбок. Скрипнула дверь гардероба, и легкий ветерок, влетевший через открытую балконную дверь, донес до Нолана приглушенный женский шепот:
 – Спасибо, что любезно одолжили мне свою одежду, сеньор Мартинес. Вернем улики на место.
 Распластавшись под кроватью, Нолан невольно нахмурился. Что, черт возьми, происходит? Нет, грабитель, который держится в седле не хуже какого-нибудь индейца, лазает по заборам с ловкостью горца и прыгает через ограду, словно пума, не мог быть женщиной, твердил себе Нолан. Да если это была переодетая женщина, Нолану остается локти кусать с досады!
 Видимо, разбойник скрылся в коридоре до того, как Нолан проник в комнату. Появление неизвестной дамы просто случайное совпадение, хотя, с чего бы ей вздумалось беседовать с платяным шкафом, остается загадкой.
 Послышался негромкий стук в дверь. Нолан видел, как обладательница желтого платья метнулась в соседнюю комнату. Отблеск свечей проник через приоткрытую дверь, из-за которой донеслись тихие голоса. Нолан навострил уши.
 – Вам уже лучше, моя дорогая? – Родерик Вон, тревожно нахмурившись, вглядывался в обворожительные черты юной девушки.
 Нолан видел только начищенные до блеска черные сапоги и кружевной подол желтого платья, однако готов был признать, что незнакомка – хитрющая ведьма, если ей удалось совершить такое ограбление. Черт бы ее побрал!
 Его лоб прорезала глубокая морщина. Где он слышал этот до боли знакомый мужской голос? В эту минуту женщина заговорила, и Нолан весь обратился в слух.
 – У меня страшно болит голова, – послышался ее тихий шепот. Шандра потерла виски и улыбнулась своему спутнику страдальческой улыбкой. – Правда, сейчас мне уже легче. Я прилегла на несколько минут, и боль немного стихла.
 Прилегла? Нолан расхохотался бы, если бы не боялся, что его обнаружат. Вот уж действительно – лжет и не краснеет!
 – Вы теперь можете танцевать? – спросил Родерик, предлагая ей руку. – Мне невыносима мысль, что я сопровождаю самую прелестную леди в Натчезе, но до сих пор не улучил минуты заключить ее в объятия. – И Родерик склонился к руке Шандры, чтобы запечатлеть поцелуй на ее запястье. – Моя дорогая, вы королева бала. Вам, должно быть, известно, как мне хотелось потанцевать с вами, прижать вас к своему сердцу.
 Нолан чуть не хмыкнул, услышав эту тонкую лесть. Ему, как никому другому, был знаком этот прием. Он и сам не раз применял подобную тактику. Но у него было такое чувство, что леди не верит ни одному слову своего учтивого кавалера, хотя до Нолана и донесся ее наигранно-смущенный смех. Эта хитрая кокетка слишком умна, чтобы попасться на удочку сладкой лести!
 И он не ошибся. Шандру не так-то легко было одурачить. Она весьма искусно притворилась, что болтовня Родерика растопила ее сердце.
 – Вы мне льстите, – пробормотала девушка с деланной скромностью. Подняв голубые глаза на своего красавчика кавалера, она добавила: – Здесь так много хорошеньких женщин, и они гораздо красивее меня.
 – Ни одна из них не обладает таким колдовским очарованием, – поспешил возразить Родерик. – Я вижу только вас, моя прекрасная леди.
 Нолан снова пренебрежительно усмехнулся про себя. Слушая этот обмен любезностями, можно заработать зубную боль. Кавалер в до блеска начищенных сапогах, как видно, здорово поднаторел в искусстве обольщения. Нолан никак не мог узнать его по голосу, но одно знал наверняка – это типичный охотник за приданым. Натчез – рай для подобных пройдох, которые только и мечтают жениться на дочке какого-нибудь богатого плантатора. Этот болван и не подозревает, что расточает свое красноречие не по адресу. Леди, которую он так настойчиво пытается обольстить, лгунья и воровка.
 – Вы слишком щедры на комплименты, – пробормотала Шандра, откинув огненно-рыжий локон со лба. – Но мне приятно это слышать. – Наградив своего спутника ослепительной улыбкой, девушка вместе с ним покинула комнату и спустилась вниз.
 Улучив момент, когда Родерик не смотрел на нее, Шандра скорчила презрительную гримасу. Она терпеть не могла такие разговоры с кавалерами. Лесть, комплименты? На нее это не действовало. Чтобы узнать, красавица ты или дурнушка, достаточно взглянуть в зеркало. Верить только своим глазам – вот был ее девиз. Шандра прекрасно знала, что ее внешность не вызывает отвращения у окружающих. На комплименты она не напрашивалась. Девушка предпочитала вести разговоры о политике, экономике и тому подобном. Даже жестокая ссора была в ее глазах лучше грубой лести. Она гордилась своим умом, а не телом. Господь позаботился об этом. В человеке важнее всего интеллект, так она считала.
 Досадно, что мужчины восхищаются ее внешностью, а не умом. К сожалению, гордыня не позволяет им видеть то, что скрыто под внешней оболочкой, поскольку природа наделила их тщеславием, а не мозгами. И почему женщины должны преклоняться перед ними и считать их высшими существами! О да, она играла эту роль с Родериком в силу необходимости, однако никогда не чувствовала себя ниже мужчин. Их гордость так уязвима, что большинство женщин испытывают к ним жалость. Шандре же порой отчаянно хотелось выстроить перед собой всех этих чванливых, заносчивых самцов и выложить им все, что она о них думает. Когда-нибудь она так и сделает!
 Едва дверь спальни захлопнулась, Нолан вылез из-под кровати. Потихоньку прокравшись в соседнюю комнату, он взял там свечу и вернулся, чтобы осмотреть богато обставленную спальню и в особенности платяной шкаф.
 Увидев в шкафу черный плащ и панталоны, Нолан негромко застонал. Грабитель и в самом деле был женщиной в желтом платье. Боже милосердный, так, значит, его одурачила эта бестия! Девица облачилась в одежды сеньора Мартинеса, похитила Библию у мадам д'Эвре и как ни в чем не бывало вернулась в бальную залу, когда прошла ее притворная головная боль. Но где, черт возьми, она спрятала Библию?
 Нолан оглядел комнату и почти сразу же заметил книгу под подушкой. Он оторопел. Как объяснить странное поведение этой девчонки? Сначала она совершила ограбление, переодевшись в мужскую одежду, потом припрятала все улики. Из ее слов Нолан заключил, что ей понадобилось, чтобы подозрение пало на Мартинеса. Что ж, ему, Нолану, это даже на руку. Он своего добился – получил Библию с картой сокровищ, которая, по слухам, была нарисована на последней странице священной книги.
 Нолан извлек потрепанную Библию из-под подушки, пролистал ее и остолбенел от изумления. Удача изменила ему второй раз за сегодняшний вечер. Эта хитрюга в желтом платье вырвала последнюю страничку с картой!
 Нолан с трудом удержался, чтобы не выругаться: не богохульствовать же с Библией в руках! Он был повинен во многих грехах, большую часть которых совершил от отчаяния и безысходности, но даже ему доводилось испытывать угрызения совести.
 Подавив стон отчаяния, Нолан снова засунул Библию под подушку и задул свечу. Теперь ему придется отыскать эту ловкую ведьму и выкрасть у нее карту. Нолан уверял себя, что сделать это будет проще простого. Девица наверняка держит ее при себе. И, насколько он знает женщин, она припрятала ее за корсажем, поближе к сердцу. Нолан преисполнился твердой решимости добыть карту. Черт возьми, он не покинет этот дом, пока неуловимая карта не окажется у него в руках!

 Глава 2

 Лицо дона Эстебана Мартинеса расцвело в широкой улыбке, как только он узнал незваного гостя.
 – Нолан Эллиот! Что привело тебя в Натчез?
 Эстебан познакомился с Ноланом в ту пору, когда служил в магистрате испанской колонии Луизианы. Эллиоту требовалась лицензия на отлов мустангов, которые стадами бродили по Новой Испании. Испанцы весьма неохотно допускали на свои земли искателей приключений из Америки, но для Нолана сделали исключение. Его улыбка смогла притупить их бдительность. Он обладал непередаваемым обаянием, его бесстрастный и загадочный вид околдовал испанцев. К тому же Нолан намеревался объезжать диких лошадей и затем продавать их испанским гарнизонам, рассеянным по всей территории Луизианы. Это сделало его желанным гостем среди американских соседей Нового Света. Ему было дозволено появляться на испанской территории когда вздумается. Эти привилегии сохранились за ним и после того, как Испания передала земли Луизианы своему союзнику – Франции.
 Отвесив изысканный поклон, Нолан протянул руку дону Эстебану Мартинесу.
 – Рад снова видеть тебя, – промолвил он, устремив пристальный взгляд на даму в желтом платье, стоявшую со своим кавалером в углу просторной гостиной. – Меня привели сюда дела – мустанги, приключения.
 Проницательные темные глаза Эстебана недоверчиво прищурились – от его внимания не ускользнул взгляд Нолана.
 – Так ты намерен приобрести лошадей или завоевать женское сердце, amigo?
 Нолан плутовато улыбнулся. Эта улыбка очаровывала женщин и вызывала зависть у мужчин, которые многое бы отдали за то, чтобы овладеть его приемами обольщения прекрасного пола.
 – Ты ведь знаешь, я люблю совмещать приятное с полезным.
 – Помнится, тебя всегда окружали прелестные сеньориты, – усмехнулся Эстебан. – Развлекайся, amigo. А после, когда позабавишься вволю, мы с тобой потолкуем за бокалом мадеры.
 – С удовольствием возобновил бы наше знакомство, – пробормотал Нолан и, нырнув в толпу, вскоре очутился подле юной леди в желтом платье.
 Нолан представился даме, пользуясь непринужденностью здешних нравов, и пригласил ее на танец, проигнорировав возмущенные протесты ее кавалера. Леди последовала за ним без возражений.
 – Итак, Нолан Эллиот вернулся, – с усмешкой заметил Эстебан, обращаясь к Жаку Дюпри, полному французу с пухлыми, как у бурундука, щеками.
 Жак лукаво ухмыльнулся:
 – Да, если назревает какое-либо событие, Нолан тут как тут. Без него не обходится ни один скандал.
 – Ты говоришь о женщинах? – засмеялся Эстебан. – Ни одна женщина не устоит перед его чарами. Он умеет с ними управляться.
 Жак снова ухмыльнулся:
 – Верно. Я и сам недавно применил некоторые из его приемчиков.
 Шутливое настроение Эстебана мгновенно улетучилось, и, когда он снова улыбнулся, в его черных глазах уже не плясали озорные искорки.
 – Как раз об этом я хотел поговорить с тобой, Жак. Мне кажется, ты слишком откровенно увиваешься за вдовой д'Эвре.
 – А ты разве нет? – возразил Жак с неприятной усмешкой. – Никак не пойму, ты ухаживаешь за мадам д'Эвре или за картой сокровищ, которую она наконец согласилась передать нам?
 – То же самое я мог бы сказать и о вас, сеньор, – хмыкнул Эстебан. – Вы с Уильямом и Томасом настолько завладели драгоценным вниманием мадам д'Эвре, что мне никак не удается получить у нее аудиенцию.
 Пока Эстебан и Жак пререкались по поводу того, кто из них больше увивается за мадам д'Эвре, Нолан вел свою партнершу в бальную залу. Он был почти уверен, что разыскал загадочную колдунью в желтом. Девица выглядела весьма привлекательно, была хорошо сложена, и ее кавалер, наверное, не спускал с нее глаз. Впрочем, насчет этого у Нолана были сомнения.
 Когда Нолан вошел со своей дамой в бальную залу, у него чуть не вырвался стон. Проклятое невезение! Кажется, в этом сезоне желтый – самый модный цвет. Он заметил по крайней мере полдюжины девиц в желтых платьях с кружевным подолом! Ему придется целый вечер выяснять, которая из них похитила карту.
 Несколько обескураженный своим открытием, Нолан вывел девушку на середину бальной залы. К счастью, он был выше среднего роста, что позволяло ему смотреть сверху вниз на свою партнершу. Именно этим он и занялся – исподтишка, разумеется. Женские наряды почти не оставляли простора воображению мужчин. Полуобнаженная грудь юной леди вздымалась и опускалась в такт дыханию. В другое время Нолан непременно насладился бы этим зрелищем, но сейчас его занимали более важные дела. Он ищет карту, которая скорее всего спрятана за корсажем желтого платья. И в данную минуту его не особенно интересовало, что еще скрыто за корсажем.
 Нолан едва не расхохотался – положение и впрямь было комичным. Ему, знатоку женской красоты, всегда нравилась женская грудь. И вот теперь, когда ему предоставилась возможность созерцать белоснежные прелести, открытые смелым декольте, он вынужден сосредоточиться на этой треклятой карте. Чем не наказание за его неуемный флирт с дамами, решил Нолан. Ему придется обольщать по очереди всех девиц в желтом, в то же время думая только о похищенном листке из Библии.
 Убедившись наконец в том, что его партнерша ничего не прячет за вместительным корсажем, Нолан с галантными извинениями оставил свою даму. Если карта действительно находится у юной леди, Нолан никак не мог представить, где именно – платье облегало ее фигуру будто вторая кожа.
 – Проклятие, – проворчал Нолан, шаря глазами по толпе.
 Его взгляд упал на еще одну девицу в желтом. Но он тут же отклонил эту кандидатуру – леди совершенно не походила на потенциального бандита. Она была толстая, как бочонок, да к тому же жалкая дурнушка. Даже роскошное платье, призванное служить показателем ее богатства, драгоценности и изысканные манеры не могли добавить привлекательности ее невыразительным чертам. Милосердный Господь наверняка ужасно спешил, когда создавал ее. Эта рыжеволосая толстуха, наверное, не смогла бы перепрыгнуть через забор даже во имя спасения собственной жизни. Не стоит терять время и разглядывать ее корсаж. Нолан был уверен – карты у нее нет.
 Вновь окинув взглядом залу, Нолан заприметил темноволосую девицу и направился к ней. Осмотрев должным образом ее соблазнительное декольте, он отвел свою партнершу по танцу на прежнее место у стола с прохладительными напитками. У этой юной особы карты тоже не было. К тому же она ни слова не понимала по-английски. Гром и молния! Поиски карты, похоже, займут весь вечер. А Нолан не рассчитывал тратить на это столько времени.
 Нолан уже начал подумывать, не ошибся ли он. Возможно, появление женщины в желтом платье было всего лишь случайностью и она не похищала карту. А если это и в самом деле произошло, то карту она могла спрятать в нижних юбках, а не за корсажем!
 Твердо решив не сдаваться, пока не потанцует с каждой девицей в желтом, Нолан направил свои стопы к очередной подозреваемой и уставился на лиф ее платья. Он отбросил все варианты, кроме одного – рыжеволосой красотки с соблазнительной фигуркой. Каждый раз, когда она вальсировала рядом, мужчины как по команде поворачивали головы в ее сторону, разглядывая ее с жадным интересом.
 Нолан никак не мог поверить, что эта красавица с ослепительно голубыми глазами способна на преступление. Она была сама женственность и мягкость. Нолан попытался представить себе, как эта изящная нимфа взбирается по лестнице или перепрыгивает через железную решетку сада, но тут же прогнал это абсурдное видение. Хотя юная леди, которую со всех сторон осаждали поклонники, сразу привлекла его внимание, Нолан вдруг поймал себя на том, что разглядывает ее несколько по-иному. Мысли, проносившиеся в его голове, не имели никакого отношения к похищенной карте сокровищ. Леди и сама по себе бриллиант чистой воды…
 Заметив какое-то движение в холле, Нолан резко обернулся и сразу же узнал женщину в шляпке с перьями. Это была мадам д'Эвре. Миловидная вдова, задыхаясь и лихорадочно жестикулируя, рассказывала о совершенном на нее нападении дону Эстебану Мартинесу и Жаку Дюпри, которые пытались ее успокоить. Нолан стал поспешно протискиваться к двери сквозь толпу, но мадам д'Эвре уже увели в кабинет, усадили в кресло и предложили бокал вина.
 Наконец Нолану удалось-таки растолкать любопытных, и он проскочил в кабинет, прежде чем дон Эстебан Мартинес захлопнул дверь.
 – О, это было ужасно! – всхлипывала Джоника д'Эвре, и слезы градом катились по ее щекам. Она затолкала насквозь промокший носовой платок в ридикюль и вытащила другой. У мадам д'Эвре глаза постоянно были на мокром месте, и она всегда носила с собой несколько запасных носовых платков. – Какой-то разбойник подскочил к карете, выхватил пистолет и принялся угрожать мне. Я боялась, что он пристрелит меня!
 Нолан с трудом скрыл ухмылку. Похоже, мадам д'Эвре склонна к преувеличениям. Он-то все видел своими глазами. Грабитель проделал все так быстро, что времени на зловещие угрозы у него просто не было. Он застал ее врасплох и выхватил Библию силой. Нолан небрежно прислонился к стене, скрестил руки на груди, слушая рассказ потерпевшей с презрительным спокойствием.
 – Он украл у вас Библию? – тревожно спросил Эстебан.
 Мадам утвердительно кивнула и снова залилась слезами, уткнувшись в кружевной платок.
 – Он вырвал ее у меня из рук.
 – Бог мой! – в отчаянии выдохнул Жак Дюпри. – Как выглядел этот негодяй?
 – Как разбойник с большой дороги! – всхлипнула мадам, вытирая глаза.
 Члены комитета столпились вокруг очаровательной вдовы, и каждый старался успокоить ее и попутно вытянуть из нее сведения касательно ограбления. Мадам засыпали вопросами, и она отвечала на них, путаясь и запинаясь.
 – Будьте поточнее, прошу вас, – попросил Жак, опускаясь на колени подле кресла мадам и сжимая ее дрожащие руки. – Вы сказали, разбойник был одет в черное и лицо его скрывала маска. А его одежда – жалкие лохмотья или же…
 – О, грабитель был одет, как настоящий джентльмен, – осипшим от рыданий голосом произнесла мадам. – Сначала я даже подумала, что это дон Эстебан Мартинес решил встретить меня, чтобы проводить на свой праздник.
 Взоры всех присутствующих обратились на дона Эстебана Мартинеса, который словно шомпол проглотил.
 – Это просто смешно! – воскликнул он, окинув оскорбленным взглядом своих товарищей по комитету. – Каждый из вас может подтвердить, что я находился здесь весь вечер. А кроме того, зачем мне вообще похищать Библию у мадам д'Эвре, если она сама везла ее сюда, чтобы передать комитету?
 Уильям Пенси, представлявший английскую фракцию комитета, ехидно усмехнулся.
 – Ни для кого из нас не секрет, что вы не прочь прибрать к рукам эту карту. Держу пари, вы уж позаботитесь о том, чтобы новое государство, которое мы создаем, подчинялось Испании. Вашим испанским кузенам, по-видимому, понравилось править Миссисипи и территорией Луизианы, которая граничит с их драгоценной Мексикой. Вам прекрасно известно, какие богатства таят в себе эти края. Вы, испанцы, посмеиваетесь над попытками Америки завладеть западными землями. – Веснушчатый англичанин недовольно нахмурился. – Испанцы надеются, что власть Америки над этими территориями постепенно ослабнет, пока мировые державы будут оспаривать между собой право владения. Ваши соотечественники не собираются убирать форты вдоль реки, поскольку намерены находиться поблизости, дабы присутствовать при разделе пирога. Я знаю, что вы и ваши друзья внедрили в американскую армию Запада своих секретных агентов, чтобы те вредили нашему делу, в то время как Джефферсон выкупил эти земли за пятнадцать миллионов долларов.
 Англичанин метнул злобный взгляд на испанца, у которого, казалось, даже лихо закрученные усы задрожали от ярости.
 – Вы бы не задумываясь продали нас своим землякам, будь у вас такая возможность! Вы только и мечтаете о том, как бы Испании вновь восстановить свое господство над этой территорией.
 Дон Эстебан пришел в неописуемое негодование. Он театрально воздел руки и гневно воззрился на Уильяма.
 – Как ты смеешь обвинять меня в предательстве, англичанин! Ты и другие верноподданные британцы наводнили побережье Миссисипи и Луизиану, спасаясь от американской революции. Хотя ваша драгоценная Англия и потеряла колонии вдоль Атлантического побережья, она по-прежнему бросает алчные взгляды на эти земли, как и остальные мировые державы. Англичане сохранили свои поселения вдоль реки и в Канаде. Тысячи британских охотников за пушниной отправились в дикие леса. Для вас это прибыльный промысел, и Англия сделает все, чтобы подчинить себе богатейшие земли Луизианы.
 Рыжеволосый англичанин попытался что-то сказать, но дон Эстебан перебил его:
 – Если бы вы добились своего, ваши английские кузены приплыли бы по Миссисипи из Канады и провозгласили нашу страну английской колонией. И не пытайтесь отрицать – я знаю, что вы в заговоре с военными советниками Канады, которые готовят нападение на наши посты в низовьях реки. Мне известно гораздо больше о ваших коварных планах, чем вы думаете, Уильям.
 Он перевел взгляд на Жака Дюпри, который все еще суетился вокруг всхлипывающей вдовушки, буравя того темными глазами.
 – И не будем забывать о нашем общем друге Жаке – он тоже не прочь занять тот пост, который был у меня до того, как Испания передала эти земли Франции. Все знают, что Наполеон не собирался продавать Луизиану Америке. Жак постоянно получает сведения от Талейрана, министра иностранных дел Франции, а тот, в свою очередь, прекрасно понимает, какое огромное значение имеет эта территория для Франции. Если бы Наполеон не нуждался в деньгах для финансирования войны с Англией и не боялся, что его враг завладеет Луизианой, он бы ни за что не решился продавать эти богатейшие земли, когда Джефферсон выразил желание всего лишь купить порт Новый Орлеан и ничего более. Франция пожертвовала своей новой колонией в Новом Свете, но не преминет в любой момент забрать ее обратно. – Дон Эстебан презрительно усмехнулся, посмотрев на остальных членов комитета. – Если вы думаете, что Жак не продаст нас Наполеону при первом удобном случае, вы просто круглые дураки!
 Эстебан остановил свой взгляд на Томасе Морли, американце, занимавшемся отправкой грузов, яром противнике президента Джефферсона и федералистов Севера.
 – А если бы все вышло так, как хочется Томасу, мы бы образовали новое государство и вторглись в Новую Испанию, пытаясь скинуть американское ярмо. Он бы вынудил моих соотечественников броситься в Мексиканский залив, пока их всех не перерезали. Томас предпочитает формировать государство на землях, простирающихся от Аппалачей до Рио-Гранде и Тихого океана.
 – Я никогда не вступал в заговор с мексиканцами против Испании, – горячо возразил Томас Морли. – Меня возмущает только то, что Джефферсон не признает своих западных кузенов. Президент назначил правителя Миссисипи и Луизианы, намереваясь собрать с нас побольше налогов, но так и не дал нам мест в конгрессе. Именно это обстоятельство и явилось причиной американской революции. Похоже, Джефферсон забыл, зачем подписал Декларацию независимости. И я не крал Библию у мадам, – гневно выпалил он.
 Нолан с трудом подавил смешок. Комитетчики готовы перегрызть друг друга, словно голодные разъяренные волки из-за куска мяса. На людях они всегда так изысканно-вежливы между собой. Но в то же время испанец не спускает глаз с американца, американец шпионит за англичанином, а англичанин по-прежнему не доверяет своему кровному врагу – французу. Они образовали комитет, чтобы им было удобнее следить друг за другом и страховать себя от предательства. Все эти люди придерживались совершенно противоположных взглядов на то, как и где их новое государство должно искать себе союзников, но тем не менее никто не осмеливался открыто выступать против комитета. Между ними постоянно вспыхивали ссоры. Нолан знал каждого из собравшихся лично – он познакомился с ними при различных обстоятельствах. Опыт подсказывал ему, что никому из них не следует доверять – они были представителями разных национальностей, имели разные интересы и политические мнения и, выражаясь фигурально, то и дело наступали друг другу на ногу.
 В этой разнородной среде страсти неоднократно накалялись. Граждане новой страны были втянуты в политическую борьбу между мировыми державами. Американцы, англичане, французы и испанцы все время спорили по поводу границ Луизианы, поскольку каждая из стран Старого Света имела поселения на этой территории и каждая стремилась удержать за собой эту землю, надеясь завладеть ее богатствами. Вдобавок ко всему бывший вице-президент Берр, политическую карьеру которого на Севере погубила дуэль с бывшим министром финансов Александром Гамильтоном, закончившаяся смертью последнего, проявлял явный интерес к землям Луизианы. Честолюбивый и властный, он мечтал править страной. Берр намеревался поднять мятеж и установить новый режим, а себя поставить во главе государства. Чтобы этого не случилось, страну необходимо было объединить и решить, с кем устанавливать торговые отношения и откуда ждать поддержки…
 Внезапно дверь распахнулась, и рыжеволосая красавица в желтом платье вихрем влетела в комнату. Нолан едва сдержал стон отчаяния: все эти споры между комитетчиками несколько отвлекли его от насущной задачи – отыскать пропавшую карту, о чем он и вспомнил, увидев соблазнительную девицу в желтом.
 Забыв на мгновение, что ему надо сосредоточиться на своей цели, Нолан разглядывал потрясающую красотку с личиком эльфа и огромными голубыми глазами под густыми черными ресницами. Вдобавок к хорошенькому личику у нее были соблазнительные формы – такая красавица могла бы вызвать столпотворение на улицах Натчеза. Перед Ноланом стояла юная леди пяти футов ростом – самая привлекательная из всех, кого ему до сих пор доводилось видеть. Он вдруг понял, что ему наплевать и на пропавшую карту, и на ссоры в комитете, и на мятеж, который готовился к западу от Аппалачей. В данный момент ему хотелось забыть обо всем и вдыхать аромат духов несравненной красотки, ворвавшейся в комнату, будто ветерок.
 Но не успел Нолан хорошенько рассмотреть юную леди, как мадам д'Эвре протянула к ней руки и воскликнула:
 – О, Шандра… Это было так ужасно! Просто кошмар!
 Шандра подбежала к мадам, а Жак Дюпри поднялся на ноги.
 – Вы должны рассказать нам, как выглядел грабитель, – потребовал он. – Мы не сможем поймать его, если вы не сообщите нам его приметы.
 Шандра сердито воззрилась на комитетчиков, которые вились вокруг вдовы, словно шершни.
 – Неужели вы не видите, что мадам д'Эвре слишком взволнована, чтобы отвечать на ваши расспросы? – нахмурясь, обратилась она к собравшимся. – Дайте же ей прийти в себя.
 И пока Джоника д'Эвре собиралась с духом, Шандра по очереди оглядывала присутствующих. Ее ярко-голубые глаза остановились на Жаке Дюпри. Упитанный француз с пухлыми щеками и круглым животиком сватался к мадам сразу же после загадочной гибели Меррила д'Эвре. Шандра не раз задавалась вопросом, не был ли Жак повинен в смерти Меррила – уж очень ему не терпелось жениться на вдове. Жак – хитрая лиса и заботится не столько об экономическом положении нового государства, сколько о своем собственном благосостоянии. Хотя красавцем его назвать трудно, заговорить он может кого угодно. Он настойчиво убеждал мадам передать Библию с картой комитету. Шандра не могла с уверенностью сказать, намеревался ли Жак добыть сокровища для себя или же для своей родной Франции, с тем чтобы та направила в Луизиану войска и отбила эту территорию у Америки.
 Шандра переключила свое внимание на второго члена комитета – Уильяма Пенси. Он владел торговым складом на пристани. Ему не было никакого дела ни до президента Джефферсона, ни до Америки. Если бы Англия завоевала новое государство, его бы это вполне устроило. Уильям волочился за Джоникой д'Эвре и до и после ее свадьбы с Меррилом. Джоника была англичанкой, и Уильям пришел в ярость, узнав, что она поддалась чарам французского авантюриста. Уильям откровенно завидовал Меррилу д'Эвре.
 У этого англичанина всегда был такой кислый вид, словно он только что съел лимон. Губы у него были так плотно сжаты, что казалось, рот и вовсе отсутствует. Стесняясь своих желтых, как у лошади, зубов, он почти никогда не улыбался. Впрочем, правильно делал, думала Шандра, разглядывая его огромные уши и обвислые щеки. В его внешности не было ровным счетом ничего привлекательного. Огненно-рыжие непослушные волосы, свидетельство его бурного темперамента, торчали в разные стороны. Веснушки щедро покрывали нос и щеки. При такой наружности лучше не смотреться в зеркало, чтобы не портить себе настроение.
 Но был еще и вспыльчивый американец, вечно недовольный Джефферсоном и его сторонниками-федералистами. Шандра недолюбливала этого зануду Томаса Морли. Ему ничем не угодишь, постоянно брюзжит, что Джефферсон не поддерживает западные территории и не понимает их нужд и чаяний.
 Томас напоминал Шандре черепаху, которая при малейшей опасности прячет голову в свой панцирь. Хитрые глазки, морщинистая шея и заостренные черты лица усиливали сходство с этим пресмыкающимся. Томас большей частью молчал и раскрывал рот только затем, чтобы сердито прошипеть что-нибудь. Шандра сравнивала его поведение с дешевым вином, которое плохо выдержали. Хотя Томас был довольно удачливым торговым агентом, она с трудом представляла, как с ним общаются его партнеры – разве что им до зарезу нужно отправить свои грузы в Новый Орлеан.
 Итак, Шандра терпеть не могла этих троих, а к дону Эстебану Мартинесу питала интуитивную неприязнь. Она подозревала, что Эстебан расправился с Меррилом д'Эвре, и мечтала, что властолюбивого испанца когда-нибудь вздернут на виселице за совершенное преступление. Дон Эстебан являл собой типичный пример испанской галантности. Длинные пушистые усы извивались над его верхней губой словно гусеницы, а гладко зачесанные волосы блестели, будто их смазали салом. Он всегда был изысканно одет и элегантен. Своим напыщенным видом и походкой испанец напоминал расфранченного павлина.
 Члены комитета так и вились вокруг овдовевшей мадам д'Эвре, докучая ей соболезнованиями и всеми силами стараясь заполучить драгоценную карту. Ходили слухи, что комитет обсуждал план мятежа с бывшим вице-президентом Аароном Берром, который намеревался добиться славы и богатства за счет молодого государства.
 Пока Шандра, мысленно ругая комитет и его планы на чем свет стоит, пыталась успокоить мадам, Нолан стоял в углу, лениво прислонясь к стене. Разглядывая прелестную юную богиню, он представлял ее в своих объятиях. Вдруг его взгляд остановился на лифе платья Шандры. Там, у самой груди, виднелся сложенный листок бумаги. Краешек пожелтевшего пергамента чуть-чуть выглядывал из-за корсажа. Нолан вздрогнул, как от удара. Он никак не ожидал, что это небесное создание прячет у себя карту. Нолан понятия не имел, какое отношение эта юная леди имеет к мадам д'Эвре, но ему показалось забавным, что мадам утешает эта лживая чертовка, которая и украла у нее карту!
 Черт возьми, да это же просто уму непостижимо! Нолан, нахмурясь, отделился от стены и пробрался к столику с освежающими напитками. Он перевел взгляд на дона Эстебана, который тоже оказался около столика в поисках чего-нибудь покрепче.
 – Кто эта молодая леди? – тихо спросил его Нолан.
 Эстебан плеснул вина в бокал и залпом осушил его.
 – Это дочь мадам, Шандра д'Эвре. – Нолан поперхнулся и закашлялся, и Эстебан озабоченно спросил: – С тобой все в порядке, amigo?
 Нолан не верил своим ушам! Так эта очаровательная обманщица в желтом шелковом платье украла Библию у родной матери и подложила ее в спальню дона Эстебана? Что, черт подери, она замышляет?
 – Да, все в порядке, – солгал Нолан, с трудом переводя дух.
 Как только Эстебан вновь переключил свое внимание на мадам д'Эвре и ее окружение, Нолан продолжил свое наблюдение за Шандрой, правда, уже в свете открывшейся ему тайны. Стройная нимфа явилась живым подтверждением той истины, что внешность бывает обманчива. Ее невинный и беспечный облик одурачил бы и самого святого Петра.
 Взглянув на Шандру д'Эвре, любой бы сказал, что это само спокойствие, изящество и красота, однако на самом деле она была такой же двуличной, как и город Натчез. Она напускает на себя покорный вид, если это ей на руку. Она способна, когда понадобится, быть и образованной леди с безупречными манерами. Но, как и у Натчез-Андер-зе-Хилл, у Шандры есть своя темная сторона, которую она тщательно скрывает. Теперь Нолан уже не сомневался, что эта юная особа не по годам умна, чтобы позволить удержать себя в рамках, которые общество определило женщине. Нолан до сих пор никак не мог поверить, что эта прелестница оказалась настоящей разбойницей, которая могла бы потягаться с самым отъявленным бандитом!
 Пока комитетчики успокаивали мадам, Шандра отступила в сторону и взглянула на Эйвери Джонсона – давнего друга своего отца. Он, так же как и покойный д'Эвре, желал видеть Америку единым государством. По губам Эйвери скользнула легкая улыбка, когда они с Шандрой обменялись взглядами. Отвернувшись, Шандра обвела глазами комнату.
 И тут ее внимание привлек высокий – шесть футов и два дюйма – стройный джентльмен с отменной мускулатурой. Он невольно притягивал к себе взгляд. Незнакомец лениво прислонился к стене, потягивая вино из бокала. Черные как вороново крыло волосы обрамляли суровое, красивое лицо. Белоснежная рубашка и зеленый жилет, обтягивающий широкую грудь, выгодно оттеняли его смуглую кожу. Смеющиеся изумрудно-зеленые глаза, полуприкрытые длинными черными ресницами, смотрели на нее поверх кромки бокала. Загадочная улыбка с изрядной долей высокомерия играла на его полных губах, придавая удивительную привлекательность его мужественному облику.
 Шандру словно обожгло изнутри. Его взгляд нес в себе мощный заряд, который парализовал ее разум и тело. Ухмыляющийся повеса поднял бокал в молчаливом тосте, кивнув ей. Его сверкающие изумрудные глаза скользнули по ее телу, лаская, и Шандра вздрогнула. Даже если бы рука Нолана сжимала ее талию, а не ножку бокала, он и тогда ошеломил бы ее меньше. Она почти физически ощущала, как эти двести двадцать фунтов мускулистой плоти наваливаются на нее, соблазняя греховными наслаждениями.
 Он так беззастенчиво глазел на нее, что Шандра чуть не попятилась назад и сурово нахмурилась. Этот человек внушал ей страх. Его улыбка могла бы и ангела превратить в демона. К счастью, она далеко не святая. В изгибах его губ также проглядывала жестокость. Странное сочетание, подумала Шандра. Чувственное обаяние сквозило в каждой черточке его лица, и в то же время Шандра ощущала исходившую от него смутную опасность. Он, вероятно, весьма проницателен и наблюдателен – ему достаточно одного взгляда, чтобы все понять.
 Казалось, он видит ее насквозь, читает все ее тайные мысли и втихомолку смеется над ней. Она могла бы поклясться, что этот незнакомец знает о ее сегодняшних похождениях. Но это невозможно, решила Шандра. Она притворилась, что у нее болит голова, и ушла наверх якобы прилечь отдохнуть. Ну кто бы догадался, что она переоделась в мужскую одежду, вскочила на коня и умчалась в ночь, уверяла она себя. Конечно, ее мучает совесть за содеянное. Она до смерти перепугала свою мать, но надо было во что бы то ни стало перехватить Библию, пока она не попала в руки комитета. В этом случае цель оправдывала средства.
 Поскольку вокруг ее матушки по-прежнему суетились комитетчики, Шандра направилась к двери. То, что она почувствовала, глядя в изумрудно-зеленые глаза незнакомца с густыми темными ресницами, ей совсем не понравилось. Девушку немало смущало и то, что он смотрел на нее, как на лакомый кусочек. Негодяй, наверное, такой же охотник за приданым, как и Родерик Вон, – ему известно, что она богатая наследница, и теперь он будет за ней волочиться. Но он ошибается – она сама себе хозяйка и ни за что не пойдет за авантюриста со льстивым языком.
 Шандра считала, что в мире существуют только два типа мужчин – охотники за приданым и светские щеголи. Ни один из этих типов не прельщал девушку. У мужчин мозги не больше горошины. Они всего лишь обыкновенные самцы, которые берут от женщин то, что им нужно, за счет своей силы, а не ума. Самонадеянные мерзавцы, чьими поступками руководят похоть, алчность и другие первобытные инстинкты, свойственные низшим существам. Шандра благодарила Бога за то, что она не мужчина – слишком хорошо она их изучила. Конечно, из правила всегда есть исключения. Ее отец и Эйвери Джонсон – одни из немногих прекрасных плодов в груде гнилых яблок.
 Заметив, что дон Эстебан с важным видом подошел к незнакомцу и что-то негромко сказал ему, Шандра нахмурилась. Так, все ясно. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Должно быть, самонадеянный хитрец разделяет симпатии дона Эстебана к бунтарям, иначе эти двое не стали бы шушукаться в углу. Друзья дона Эстебана – ее, Шандры, враги. Она уже заранее возненавидела незнакомца.
 Смерив Нолана ледяным взглядом, Шандра приподняла подол желтого шелкового платья и выскочила из кабинета. Но проворство, с которым таинственный незнакомец опередил ее, ошеломило девушку. Он возник рядом с ней словно привидение, и она почувствовала его дыхание на своей обнаженной шее. Его дьявольское обаяние и кошачья грация моментально парализовали ее. Она ощущала его близость каждой клеточкой тела, однако, держась настороже, немедленно ощетинилась.
 – С моей матушкой ничего страшного не случилось – разбойник не причинил ей вреда, – объявила Шандра встревоженным гостям, собравшимся в холле. Намеренно игнорируя своего непрошеного спутника, Шандра принужденно улыбнулась. – Я уверена, когда она допьет вино и подробно опишет комитету внешность грабителя, то выйдет к вам, и вы сами в этом убедитесь.
 – А я считаю, что вы сможете куда лучше описать разбойника, чем ваша обезумевшая от ужаса матушка, мадемуазель д'Эвре, – пробормотал Нолан, склонившись к уху девушки.
 Шандра чуть не подпрыгнула от неожиданности. Ее губы невольно приоткрылись, и Нолан пальцем легонько прикрыл ей рот. В глазах его поблескивали озорные огоньки.
 – Нам есть о чем поговорить, дорогая Шандра, – продолжал Нолан, увлекая ее в бальную залу.
 – Мне нечего вам сказать, – отрезала Шандра, глядя на него с нескрываемым отвращением. – Понятия не имею, на что вы намекаете.
 Нолана ничуть не смутило поведение Шандры.
 – По-моему, вы все прекрасно поняли, – возразил он.
 Если бы Нолан не знал наверняка, что эта девица всех дурачит, он бы сейчас пришел в замешательство. Вид у нее был прямо-таки ангельски-невинный – вот-вот за спиной вырастут крылья, а над головой – нимб, и она вознесется над грешной землей. Правда, крылышки у нее пощипанные: леди – воровка и лгунья.
 Но едва Нолан положил руку ей на талию, чтобы увести на открытую веранду, путь им преградил Родерик Вон. Его темные глаза гневно сверкнули.
 – Эта леди со мной, – процедил он сквозь стиснутые зубы.
 Дорожки Нолана и Родерика не раз пересекались, и Нолан был о нем весьма нелестного мнения. Красавец Родерик всячески избегал работы, предпочитая игорные притоны и скачки в качестве средства добывания денег. И не погнушался бы и мошенничеством, если бы речь шла о большом состоянии. Словом, Родерик ради денег был готов на все. Нолан решил отделаться от самонадеянного охотника за приданым. Ему даже приятно было поставить на место этого высокомерного наглеца.
 – Сегодня вечером я видел эту леди не только с тобой, но и с другими джентльменами, – заявил Нолан, вставая между Шандрой и ее оскорбленным кавалером. – Похоже, сейчас, когда она окружена толпой поклонников, ей значительно лучше. – Нолан с невозмутимым видом встретил бешеный взгляд Родерика. – Кстати, я ничуть не удивлюсь, если именно ты и стал причиной ее головной боли. Наша очаровательная Шандра была вынуждена подняться наверх, чтобы прийти в себя. – Он вызывающе ухмыльнулся. – Я всегда считал, что ты ужасный зануда. Ничего странного, что Шандра пришла к такому же выводу.
 Родерик клокотал от ярости, а Шандра едва сдержала невольное восклицание. Кто же такой этот незнакомец? Святители небесные, да ему, кажется, известен каждый ее шаг, с тех пор как она оказалась на этом балу. Откуда он узнал о ее похождениях?
 Поскольку Родерик потерял дар речи от злости, Нолан усмехнулся и закружил Шандру в танце по бальной зале. Он намеревался побеседовать с Шандрой наедине, но сомневался, что Родерик это допустит. Тот следил за ними хищным взглядом, хотя, насколько знал Нолан, был слишком труслив, чтобы вызвать обидчика на дуэль, как полагалось по законам чести. Нолан решил тянуть время, пока Родерик не остынет и не удалится в соседнюю комнату выпить бокал вина. Кроме того, Нолан был не прочь потанцевать с этой дерзкой девчонкой. Обманщица способна вскружить голову любому мужчине, даже тому единственному из находившихся в комнате, кто знает о ее коварстве.

 Глава 3

 Шандра рассерженно уставилась в широкую грудь Нолана, взглядом пронзая его прямо в сердце, если только таковое имелось у этого негодяя. Она старалась не обращать внимания на то, как он обнимал ее, с какой грацией скользил по паркету бальной залы. Запах его одеколона щекотал ей ноздри, что делало присутствие этого мужчины еще более реальным, чем ей того хотелось. За какие-то несколько мгновений ему удалось вывести ее на чистую воду, и теперь оставалось только гадать, откуда он знает о ее сегодняшних приключениях. А тот возмутительный факт, что ее тело помимо воли отвечало на его близость, не на шутку рассердил девушку, хотя она и привыкла терпеливо сносить присутствие этих никчемных представителей мужского пола.
 – Кто вы такой? – резко спросила она. Нолан с усмешкой взглянул на нее, сотрясаясь от беззвучного смеха.
 – Гораздо важнее, что я есть на самом деле, – язвительно промолвил он. – Я – живое воплощение вашей совести, мадемуазель. Вы можете обманывать хоть весь Натчез, но мне известно о вашем коварстве.
 – Я никогда… – попыталась возразить Шандра.
 – Охотно верю, – усмехнулся Нолан. – И я бы не посмел вас о том просить.
 Шандра наступила ему на ногу, и вместо смеха у него вырвался стон. Не успел Нолан оправиться от первой атаки, как Шандра незаметно приподняла колено, целясь ему в пах.
 Черт, да эта кошечка может вывести мужчину из строя прямо посреди бальной залы! Если эта злючка считает себя благовоспитанной леди, тогда он, Нолан, – принц крови.
 Как только румянец вновь вернулся на его побелевшие щеки и он удостоверился, что может говорить своим обычным голосом, а не фальцетом, Нолан окинул суровым взглядом рыжеволосую красотку, которая смотрела на него с ангельски-невинным выражением.
 Язвительное замечание замерло у Нолана на устах. Впервые с той минуты, как он увидел эту красотку, его поразило ее сходство с покойным батюшкой. Озорной блеск ее ярко-голубых глаз и презрительная улыбка говорили о том, что она, возможно, ни в чем ему не уступит. Шандра держалась стойко. Запугать ее было не так-то просто. Своими издевками Нолан вызвал ее ненависть, и она отплатила ему, наступив на ногу и ударив коленом в пах. Ей и не требуется кинжал для самозащиты. Ее тело, прелестное и нежное, при необходимости могло стать опасным, как смертоносное оружие.
 Нолан был абсолютно прав. Шандра умела о себе позаботиться. Если она чему и научилась у своего отца, так это быстроте и изобретательности. Когда на пути у Меррила д'Эвре что-либо становилось, он всегда обходил препятствие. Шандра унаследовала от отца острый ум и жизнелюбие. Из его трагической гибели она тоже вынесла для себя урок. Отец в последние годы стал слишком доверчив, за что и поплатился жизнью. Шандра же поклялась никому не доверять – тогда ей не причинят боли и не предадут, как предали ее отца. И ни один мужчина никогда и близко к ней не подойдет.
 После смерти отца в сердце Шандры поселилась горечь утраченных иллюзий. Она всегда поддерживала отца в том, что касалось объединения Штатов. Комитет оставался глух к мольбам Меррила не делить страну на части. Шандра была уверена, что Меррил погиб именно потому, что выступал против бунтарей. Кому-то понадобилось его убрать.
 Для окружающих Шандра играла роль убитой горем дочери, но втайне пыталась найти убийцу своего отца. У нее хватит сил взять на себя эту ответственность в отличие от матери. Меррил научил свою единственную дочь противостоять всем несчастьям.
 Хотя семья Меррила жила в богатстве и роскоши, он постоянно внушал Шандре, чтобы она не гнушалась черной работой. Он обучил ее тому, что вряд ли было известно дамам из высшего света. Шандра обнаружила незаурядные способности. Меррил желал видеть свою дочь образцом достоинства, изящества и образованности, как и ее матушка. Но он пошел дальше, чем повелевал ему родительский долг. Немногие знали о несчетных талантах Шандры. Нолан был одним из тех избранных, кто удостоился наблюдать ее способности в действии. Это вышло совершенно случайно. По собственной воле Шандра ни за что бы не открылась ни ему, ни любому другому денди, поскольку это испортило бы ее репутацию благородной барышни, о которой так заботился ее отец.
 Меррил надеялся, что его хорошенькая дочка будет вращаться в изысканном обществе. В результате многолетнего целенаправленного воспитания и сложился характер Шандры. Богатые аристократы видели в ней обворожительную девицу, достойную невесту, чей живой веселый нрав привлекал многочисленных поклонников. Для разбойников и головорезов Натчеза она была девчонкой-сорванцом, которая частенько сопровождала отца в шумные кварталы города. Меррил хотел, чтобы она знала жизнь не понаслышке, и Шандра впитывала его нравоучения как губка.
 Искушенная в способах самозащиты, Шандра ударила Нолана, дабы дерзкий незнакомец понял, что она не допустит, чтобы мужчины ею командовали. И наплевать, что ему все о ней известно!
 – Я спросила, как ваше имя, сударь, – елейным тоном промолвила Шандра. – Вы скажете его сами или мне придется выколотить его из вас… – Она чуть не задохнулась от внезапной боли.
 Теперь пришел черед Нолана самодовольно ухмыльнуться. Он с силой сжал ее талию и, не давая опомниться, наступил ей на ногу.
 – Меня зовут Нолан Эллиот, – представился он, пока Шандра молча кипела от злобы. – Я знаю, что вы похитили Библию у своей матери, вернулись на бал и появились в зале, когда прошла ваша притворная головная боль. Вы просто волк в овечьей шкуре, юная леди, позвольте вам заметить.
 Шандра попыталась было напустить на себя безразличный вид, однако рассказ Нолана о ее ночных похождениях подействовал на нее, словно пощечина.
 – Но как?.. – только и смогла она из себя выдавить.
 – Я видел, как вы напали на мадам, а потом последовал за вами в особняк, – пояснил Нолан, одарив ее обольстительной улыбкой. У Шандры так и чесались руки размазать его поганую ухмылочку по лицу, и только присутствие гостей удержало ее от этого. – Я прятался под кроватью, а вы тем временем водворили на место одежду дона Эстебана и вышли из комнаты в сопровождении вашего обожателя Родерика Вона.
 Несмотря на все свои старания выглядеть невозмутимой, Шандра почувствовала, как краска заливает ей щеки. Нолан был свидетелем ограбления и слышал, как она разговаривала сама с собой в комнате наверху? Боже милостивый! Он ведь может расстроить ее планы – навлечь подозрение на дона Эстебана, не говоря уже о том, что теперь станет ее шантажировать!
 Шандра гордилась своей способностью сохранять хладнокровие в подобных ситуациях. В отличие от матери Шандра никогда не теряла присутствия духа. Она всегда встречала беду с высоко поднятой головой. Однако в такие минуты она непроизвольно переходила на свой родной французский. Меррил тоже предпочитал французский, если бывал чем-то разгневан или расстроен. А сейчас Шандра и разозлилась, и расстроилась, и французские фразы сами собой сорвались с ее губ.
 – Извольте изъясняться на английском, – потребовал Нолан.
 – Ах, простите великодушно, – язвительно прошипела она в ответ и бросила на него испепеляющий взгляд, который не нуждался в переводе.
 Когда стихли испанские гитары и скрипки, Шандра попыталась высвободиться из крепких объятий Нолана, но не тут-то было. Сжав ее локоть, Нолан повел упиравшуюся партнершу на террасу.
 – Итак, что вы собираетесь предпринять? – осведомилась Шандра.
 Вот теперь перед Ноланом стояла настоящая Шандра д'Эвре во всей своей красе. Глаза ее горели голубым огнем, а горячий нрав мог бы, наверное, вызвать лесной пожар. Она ощетинилась, как разъяренная кошка. Нолан ничуть бы не удивился, если бы она сейчас накинулась на него, намереваясь разорвать на клочки.
 Нолан не спеша достал сигару из кармана и зажег ее от лампы, освещавшей вход на широкую веранду. Шандра мысленно дважды досчитала до десяти, но так и не сумела обуздать свой гнев.
 – Что вам нужно, Нолан? – процедила она сквозь стиснутые зубы.
 – Я собираюсь шантажировать вас, дорогая Шандра, – прямо заявил Нолан. – Все имеет свою цену. Вы сможете купить мое молчание, любезно передав мне карту, которую прячете за корсажем платья.
 Ее рот открылся и закрылся, как у выброшенной на песок рыбы. Ангелы Господни, да этот негодяй загнал ее в угол, а она не привыкла проигрывать. Быстро сообразив, что шансов выкарабкаться у нее нет, она спросила:
 – А если я отдам вам карту, что вы будете с ней делать? Продадите ее тому человеку, от которого я ее спрятала?
 – Не исключено, – уклончиво ответил Нолан. – А еще вероятнее, попытаюсь сам найти сокровища.
 – Вы? – Шандра саркастически усмехнулась. – Да вас прикончат, не успеете вы запустить свои руки в испанские богатства. Впрочем, мне наплевать, сударь. Единственное, о чем я пожалею, так это о том, что не смогу стать свидетельницей вашей трагической гибели. И поделом вам – будете знать, как шпионить.
 Нолан пропустил язвительное замечание мимо ушей. Он небрежно пускал кольца дыма, поглядывая на свою взбешенную собеседницу.
 – Вас моя судьба, конечно же, ни в коей мере не касается, – любезно согласился он. – Но я знаю, что заставит вас поволноваться: я скажу дону Эстебану, что вы похитили Библию у своей матери и засунули ее ему под подушку.
 – Вы не посмеете, – прошипела она. Глаза ее превратились в горящие угли.
 Он небрежно стряхнул пепел с сигары и улыбнулся, показав ослепительно белые зубы.
 – Не посмею? – насмешливо протянул он. – Да я могу это сделать хоть сейчас. Дон Эстебан мой приятель, так же как и остальные члены комитета. Вам известно, как они жаждут заполучить карту сокровищ. Деньги пойдут на поддержку мятежников. Комитет дорого заплатит за карту, а заодно разоблачит вас как воровку. Нолан сунул сигару в рот и протянул руку.
 – Я хочу получить карту, мадемуазель, – потребовал он с легкой угрозой в голосе. – Вы отдадите мне ее по собственной воле, или я вынужден буду отнять ее у вас силой. Как бы там ни было, я своего добьюсь.
 Шандра застыла на месте. Нолан так разозлил ее, что она готова была спрыгнуть с обрыва. Нет, после секундного размышления решила она, лучше будет столкнуть с обрыва его.
 – Если вы дотронетесь до меня хоть пальцем, я закричу. Родерик тут же примчится мне на помощь, и вас посадят в тюрьму, гнусный интриган!
 Благодушное настроение начинало покидать Нолана. Очаровательная Шандра д'Эвре вела себя как злющая мегера.
 – Гнусный интриган? – Он едко усмехнулся. – Уж кто бы говорил. Вы ограбили собственную мать, угрожали ей. Вы солгали присутствующим и пытались очернить ни в чем не повинного человека. Из нас двоих вы большая преступница.
 Выпалив какое-то французское ругательство, Шандра кинулась на своего противника. Как ни молниеносна была реакция Нолана, он не смог отразить удар. Она залепила ему звонкую пощечину, выбив сигару из его насмешливо ухмыляющегося рта. С проворством дикой кошки Нолан перехватил ее руку. Шандра испуганно ахнула – Нолан полез ей за корсаж, намереваясь вытащить карту. Она вцепилась зубами ему в руку, успев ударить его ногой.
 У Нолана вырвались испанские и английские проклятия. Шандра ругалась исключительно по-французски, сражаясь за карту. Клочок бумаги переходил то к одному, то к другому.
 Нолан пришел в ярость – впервые ему приходилось вступать в поединок – да какой! – с женщиной. У него было ощущение, что он попал в клетку к кровожадной львице. Борьба шла не на жизнь, а на смерть.
 Проклиная все и вся, Нолан отпихнул от себя Шандру, пока она не отгрызла ему руку по локоть. И увидев, что вожделенная карта разорвалась пополам, затейливо выругался.
 Шандра так крепко вцепилась в свой кусок карты, что не устояла на ногах и упала в кусты, окаймлявшие веранду. Ее испуганный вопль разбудил бы и мертвого – Родерик Вон и в самом деле примчится ей на помощь, как она и предсказывала.
 Засунув кусок карты в карман сюртука, Нолан полез в кусты за Шандрой. Ее нижние юбки покрывали ее пылающее лицо. У Нолана не было времени наслаждаться зрелищем двух прелестнейших ножек, какие ему когда-либо приходилось видеть. Надо расправиться с этой бестией, пока не подоспел Родерик.
 Лишь только Нолан схватил Шандру, которая все еще злобно сыпала французскими проклятиями, как сзади на него набросился Родерик. Нолану пришлось обернуться и принять удар в живот, поскольку руки у него были заняты. Сам Нолан удержался на ногах, но выпустил руку Шандры, и та с пронзительным визгом повалилась в кусты. Теперь Нолан сосредоточил свое внимание на Родерике.
 Сказались годы постоянных тренировок, опыт и интуиция – развернувшись, словно пружина, Нолан накинулся на своего противника и нанес ему удар в челюсть. Издав болезненный стон, Родерик скатился по ступенькам террасы и скорчился на земле.
 Нолан повернулся, чтобы вытащить Шандру из кустов, но прежде чем он успел выхватить вторую половинку карты из ее крепко сжатого кулака, она с пронзительным криком ударила его в нос.
 Нолан не собирался уступать ей карту, но на ее отчаянный визг к двери террасы сбежались гости. Мрачно выругавшись, Нолан нырнул в кусты и бросился к ограде, у которой оставил своего жеребца. Половинка карты все же лучше, чем ничего, решил он. И кроме того, у него не было ни малейшего желания выслушивать обвинения Шандры в присутствии гостей. В Натчезе она пользуется влиянием и вполне может добиться того, чтобы его повесили этим же утром. Вот чертовка! Мужчине необходима непробиваемая броня, если он хочет выйти невредимым из поединка с этой ведьмой.
 – Дьявол! – пробормотал Нолан, вдев ногу в стремя. Он бежит от девчонки! Он, который всегда встречал опасность лицом к лицу. Ему следовало бы остаться и уличить ее в преступлении, прежде чем она начнет обвинять его.
 «Но почему я этого не сделал?» – спрашивал себя Нолан, в то время как его конь несся прочь от дома, слившись с ночными тенями. Да потому, что не хотел, чтобы кто-нибудь еще узнал, что у него есть карта… Вернее, половина карты, поправил он себя. К тому же ему отчего-то не хотелось разоблачать Шандру как воровку. Она, видно, очень горюет по отцу, и это понятно. Ее отец никогда бы не отдал карту комитету, в чьи намерения входило растащить Америку на части.
 Давным-давно Меррил д'Эвре отплыл в Новую Францию в поисках лучшей доли, поскольку на родине удача ему не улыбнулась. Ему нравилось путешествовать, он любил свободу. Когда испанцы захватили обширные земли к западу от Миссисипи, Меррил резко поменял свои взгляды. Во время американской революции ему довелось видеть немало крови, и теперь он желал мира и покоя. Возможно, Шандра считала себя его последовательницей и поступала так, как, по ее мнению, поступил бы отец, будь он жив.
 Хотя Нолана и восхищала ее храбрость, ему слишком щедро заплатили заинтересованные лица за то, чтобы он перехватил карту и доставил ее по назначению. Но Нолан не собирался посвящать в эту тайну ни Шандру, ни кого-либо другого. Ему необходимо было завершить это дело, не раскрывая себя.
 Одно он знал наверняка: карта не должна попасть в чужие руки. Нельзя оставить Библию в комнате дона Эстебана. Нолан развернул коня и поскакал обратно к особняку. Вскарабкавшись по уступам стены, он забрался в спальню, чтобы вытащить Библию и рассмотреть оставшийся у него кусочек карты. Но едва он взглянул на клочок бумаги, у него вырвался глухой стон. Без половинки, оставшейся у Шандры, карта была практически бесполезной.
 Покинув комнату тем же способом, каким он пробрался сюда, Нолан вернулся к своему коню и, криво усмехнувшись, вскочил в седло. Мадемуазель д'Эвре предстоит еще встретиться с ним. Нолану необходима ее половинка карты с записанными там же пояснениями. И он получит ее сегодня же, поклялся себе Нолан.
 Его внимание привлекли чьи-то тени у дверей кабинета дона Эстебана. Похоже, испанец снова рассылает гонцов. Нолану приходилось видеть подобное и в домах остальных членов комитета. Сообщение было налажено отлично. Комитетчики постоянно контролировали деятельность друг друга, время от времени рассылая курьеров с зашифрованными письмами. Забавно было наблюдать за их суетой, когда стало известно, что у мадам похитили Библию. Нет никаких сомнений, что эта новость станет всеобщим достоянием еще до рассвета.
 Пустив коня рысью, Нолан покинул особняк незамеченным. Голубые глаза и огненно-рыжие волосы преследовали его во мраке, как наваждение. В этой первой красавице Натчеза было что-то необъяснимо загадочное. Конечно, Нолану она нисколько не нравилась, ибо была, по его мнению, слишком остра на язык и независима. Он предпочитал компанию женщин, которые млели от одного его взгляда, которых легко соблазнить с помощью льстивых фраз и обаяния. Еще ни разу Нолану не доводилось драться с женщиной или из-за женщины… как сегодня вечером.
 Шандра чересчур вспыльчива и недоверчива, продолжал размышлять Нолан. Настоящая чертовка, ведьма в желтом платье! Не будет преувеличением сказать, что Меррил д'Эвре воспитал сущее чудовище, научив свою дочь драться по-мужски. И в результате возникло это странное несоответствие – прелестная девушка дерется, как дикая кошка! Шандре никогда не выйти замуж, поскольку она ставит себя выше любого мужчины. Нолан сразу это понял, стоило ему только взглянуть на нее. Эта голубоглазая фурия еще большая мошенница, чем он сам. Ей следует преподать урок, укротить ее…
 Женщина должна знать свое место и во всем подчиняться мужчине. Этот закон существует с незапамятных времен. Хорошая жена никогда не перечит мужу. Она послушна, нежна и покорна. Если мужчине нужна дерзкая шлюха, он найдет ее в публичном доме. Настоящие же леди, застенчивые и сдержанные, трепещут от страха перед представителями сильного пола.
 Нолан усмехнулся. Дорого бы он дал, чтобы приручить эту пылкую девицу, которая презирала все запреты и нормы поведения, предписываемые обществом. Увидеть ее покорной в своих объятиях – это ли не победа! Но наверное, циничная Шандра в постели будет холодна как лед.
 Впрочем, довольно об этом думать. Нолан не имел ни малейшего желания делить ложе с такой женщиной, как Шандра, когда мир полон искушенных в любви красоток. Все, что ему нужно от этой рыжеволосой тигрицы, – недостающая половинка карты сокровищ. Шандра, безусловно, являет собой вызов мужскому самолюбию, но Нолана это не интересует. Он давно понял, что ему не суждено найти себе подходящую пару. Нолан был паршивой овцой в семейном стаде – его носило по свету, словно перекати-поле, и он никак не мог остепениться, завести семью и зажить тихой, мирной жизнью.
 Нет, Шандра не отвечала его идеалу женщины. Она была слишком похожа на него самого – чересчур упряма и независима. Да и характер у нее такой же беспокойный. Нолан искал женщину, которая могла бы смягчить его дурные наклонности, а не усилить их. А посему он не желает иметь ничего общего с Шандрой д'Эвре. Чем скорее она исчезнет из его жизни, тем лучше. Когда он получит вторую половинку карты, выкинет из головы эту голубоглазую девчонку!

 Глава 4

 – Шандра, вы слушаете меня? – тревожно спросил Родерик.
 Карета остановилась, и Шандра рассеянно обвела глазами плантацию замка д'Эвре. Погруженная в раздумья, она не сразу заметила, что они уже подъехали к ее дому. А так как после схватки с Ноланом Эллиотом ей было о чем поразмыслить, о Родерике она совсем забыла. У нее в голове роились тысячи вопросов. Отчего Нолан не остался и не уличил ее в обмане? Зачем ему понадобилась карта? Может, он в сговоре с кем-нибудь из комитета? А если так, то с кем именно? И почему, скажите на милость, ее так неодолимо влечет к человеку, который разозлил и унизил ее? Ну что в нем особенного, в этом зеленоглазом дьяволе с иссиня-черными волосами, который жег ее взглядом так, что по ее телу бежали мурашки? Никакому другому мужчине не удавалось так воздействовать на нее – и этому повесе она тоже не позволит!
 – Я хочу получить ответ на свой вопрос, – нетерпеливо промолвил Родерик после минутного молчания.
 Шандра покосилась на него.
 – Какой вопрос?
 – Я спрашивал, не согласитесь ли вы выйти за меня замуж, – повторил Родерик. – События сегодняшнего вечера убедили меня в том, что вам и вашей матушке необходима защита и опора. Конечно, вы все еще в трауре, но…
 Родерик продолжал что-то говорить, но Шандра уже не слушала его. Замужество? Она смотрела на светловолосого джентльмена в полном недоумении. Неужели он думает, что ей по душе такие, как он? Ну, это уж слишком! Да он нравится ей не больше, чем этот змей Нолан Эллиот, – она их всех терпеть не может!
 Шандра разделяла компанию Родерика лишь по одной простой причине – ей нужен был сопровождающий на бал, который потом послужит для нее алиби, когда она добудет карту. На Родерика ей наплевать – хоть бы он провалился в преисподнюю вместе с этим Ноланом Эллиотом! Замужество? Ха! Шандра и не собиралась связывать свою судьбу с охотником за приданым. Если Родерику необходима богатая невеста, чтобы уплатить свои долги, пусть попытает счастья в другом месте. Шандру совершенно не интересовал брак как таковой и в частности с Родериком!
 Шандра перевела дух и встретила мрачный взгляд Родерика, на щеке которого красовался здоровенный синяк, а губа распухла от удара увесистого кулака Нолана.
 – Я не хочу выходить замуж, – прямо заявила она.
 Однако Родерик был не из тех, кто смиряется с отказом. Кроме того, женитьба на Шандре могла бы принести ему огромное состояние.
 – Когда-нибудь вы примете мое предложение. Я понимаю, что тороплю вас, но, повторяю, вы нуждаетесь в моей опеке.
 Вот уж в чем Шандра нисколько не нуждалась, так это в мужской опеке. Она и сама прекрасно справилась с Ноланом. Вмешательство Родерика ничуть не улучшило ситуацию. Родерик продолжал возмущаться, обвиняя Нолана в том, что тот пытался приставать к Шандре, и требовал немедленно догнать негодяя. Приставать к Шандре, конечно же, не входило в планы Нолана, и Шандра опровергла это обвинение. Лгать она не привыкла, если только это не было вызвано необходимостью. Шандра не видела смысла посылать за Ноланом погоню, поскольку намеревалась сама раздобыть у него кусок карты.
 Нолан Эллиот явится за недостающей частью карты, говорила себе Шандра, и тогда она разберется с ним без посторонних. Этот человек очень опасен. Тем не менее он галантно позволил ей покинуть праздник, не будучи разоблаченной в содеянном. И если он и негодяй, то по крайней мере играет честно – пока не остался с ней один на один.
 – Мой ответ – нет, – отрезала Шандра, выходя из кареты.
 – Я от своего не отступлю, – заявил Родерик, следуя за ней к парадной двери.
 – Я тоже, – сказала Шандра, поднимаясь по ступенькам парадного крыльца.
 Родерик нахмурился, и дверь захлопнулась у него перед носом. Бормоча ругательства, он повернулся и направился прочь. Нет, так просто он не сдастся – они с Шандрой еще встретятся. Родерик не ожидал получить отказ после всех тех знаков внимания, которыми он дарил Шандру. Но эта рыжеволосая фея чертовски упряма. Надо набраться терпения, и Шандра в конце концов примет его предложение, как и ее предшественницы. Родерик всегда ухитрялся заставить своих невест одолжить ему изрядную сумму денег до свадьбы. Как только у него накапливалось достаточно средств, он незаметно исчезал с горизонта. Однако на сей раз он решил жениться по-настоящему. Шандра д'Эвре – богатая наследница, к тому же ее красота радует глаз. Какой мужчина не захочет заполучить ее в свою постель?
 Дьявольская усмешка искривила губы Родерика, когда он садился в карету. Этой строптивой девице необходим мужчина, который сумеет ее укротить. Вскоре Шандра будет с ним мурлыкать, как кошка. Она примет его предложение, заверил он себя. Надо всего лишь проявить настойчивость.
 Войдя в дом, Шандра сразу же поднялась в свою спальню и спрятала половинку карты. Сегодня ночью к ней может пожаловать незваный гость, и Шандра не хотела оставлять при себе карту – это было бы слишком рискованно. Нет уж, скорее она вырвет у Нолана недостающую половинку!
 Сунув клочок бумаги в ящик комода между стопками белья, Шандра спустилась вниз, чтобы выпить чего-нибудь освежающего и собраться с мыслями. И вскоре с бокалом в руке вернулась в комнату. Снимая желтое бальное платье, она усмехнулась. Если Нолан Эллиот к ней все-таки заявится, надо будет его отвлечь. Негромко напевая французскую песенку, Шандра переступила через шелковое платье и, мысленно разрабатывая свой план встречи Нолана, подошла к платяному шкафу, чтобы выбрать самый соблазнительный пеньюар.
 Это наверняка отвлечет его от главной цели, подумала она с лукавой улыбкой. Нолан и не заметит, как она обведет его вокруг пальца. Уж она вдоволь посмеется над этим повесой, а он будет проклинать себя за то, что поддался чарам женщины. Его гордость будет уязвлена.
 Надушившись дорогими духами, Шандра стянула кружевную нижнюю юбку и сорочку. Она не знала, что Нолан уже давно здесь и сейчас снова лежит под кроватью – второй раз за этот вечер. Он не успел добраться до террасы, поскольку услышал скрип открывающейся двери. Ему ничего не оставалось, кроме как распластаться под кроватью, с тем чтобы ускользнуть, когда представится удобный случай.
 Но теперь Нолан и думать забыл о том, что ему необходимо незаметно скрыться. Какой же нормальный мужчина устоит перед таким зрелищем? Пена кружев нисколько не мешала Нолану видеть – наоборот, делала еще более соблазнительной картину, представшую его глазам. Когда Шандра сняла платье, Нолан глотнул воздуха. Когда она спустила кружевную нижнюю юбку, сердце его гулко заколотилось. Когда же она наконец разделась…
 Нолану казалось, что его сжигают заживо. Он уже несколько недель не был с женщиной. Та, что стояла сейчас перед ним, была одним из самых очаровательных созданий – а ведь он довольно повидал их на своем веку! Ее матовая кожа поблескивала в свете ночника, словно растопленный мед. Соблазнительные изгибы и выпуклости ее тела были воистину совершенны. Прелестная нимфа, рожденная из морской пены, восхищенно подумал Нолан. Шандра была прекрасна, как мечта, как сновидение, – да Нолан и видел в эту минуту сон, который не имел ничего общего с картой сокровищ.
 Его внимательный взгляд скользил по ее великолепному телу. Ему хотелось ласкать ее нежную кожу. Высокая грудь и округлые бедра могли бы служить восхитительной моделью для скульптора. Наверняка все мужское население Натчеза грезит заполучить эту богиню любви.
 А ее ножки… Нолан вздохнул. Его никогда особенно не возбуждали женские ножки, но ведь он никогда раньше не видел таких ног, как у Шандры, – изящных и длинных. И какие стройные бедра… Природа щедро одарила Шандру. Досадно, что внешность девушки не соответствует ее поступкам. Если бы она выглядела столь же гадко, как и ее деяния, это было бы справедливо. Но Господь Бог выбрал самые тонкие черты и самые нежные краски для ее очаровательного личика, а затем соединил эту прелестную рыжеволосую головку с не менее прелестным телом, которое способно свести с ума любого мужчину.
 Нолану еще не приходилось влюбляться, но теперь он мог честно признаться, что влюбился в эту женщину. Просто уму непостижимо!
 Если он не возьмет себя в руки, его хватит удар, пока он рассматривает Шандру из-под кровати! Единственное, что спасло Нолана от разоблачения и помогло ему укротить в себе похотливого зверя, это то презрение, которое он питал к злобной девчонке. Подглядывать за ней – это одно, а вот предпринимать какие-либо шаги – совсем другое. Она, чего доброго, накинется на него с кулаками, если он попытается соблазнить ее… а он, конечно же, и пытаться не станет. Да, Шандра – роскошная женщина, но царапается, словно дикая кошка. Видимо, удовлетворять свою похоть ему придется в другом месте. Нолан всегда был осторожен в отношениях с женщинами и взял себе за правило никогда не заниматься любовью с той, которая не внушает ему доверия. Эта злючка ему не подходит, и все же Нолан продолжал разглядывать ее с явным вожделением.
 Он почувствовал легкое разочарование, когда Шандра накинула пеньюар, но это длилось всего мгновение. Тончайшее одеяние прекрасно обрисовывало ее фигуру. Шандра вынула шпильки из прически, и огненно-рыжие волосы рассыпались у нее по плечам. Нолан чуть не застонал.
 В нем проснулись желания, которые совершенно не входили в его планы на ближайшее время. Как бы привлекательна и соблазнительна Шандра ни была, Нолан не хотел делить с ней постель, не хотел ласкать ее гладкую кожу, не хотел чувствовать ее женственные формы своим телом. Ему вовсе ни к чему вдыхать аромат жасмина, целовать эти полные розовые губы…
 «Но я же взрослый мужчина, черт подери!» – взывал к своему разуму Нолан. Он считал себя человеком с железной волей, умеющим противостоять женским чарам. Эта леди показала себя во всей красе на балу. Нолан восхищался ее обольстительным телом, но ее истинная сущность его отнюдь не привлекала. Ни один здравомыслящий мужчина не захочет иметь дела с этой коварной проказницей.
 Эта соблазнительная красотка в два счета превратит жизнь мужчины в сущий ад. Она околдует и самого дьявола. Но поскольку он и сам далеко не ангел, Нолан был уверен, что этому искушению он-то уж должен и сумеет противостоять. У этой розы слишком острые шипы, и благоразумнее будет держаться от нее подальше. Все, что ему нужно от нее, – это карта сокровищ.
 Шандра прошла совсем рядом с ним между кроватью и ночным столиком, и у Нолана едва не вырвался стон. В золотистом свете полупрозрачный пеньюар словно обволакивал ее манящую фигуру. Ее движения были полны поэзии, и жгучее желание захлестнуло Нолана…
 О дьявол! Если он не обуздает свою страсть, его и вправду хватит удар – здесь и сейчас, прямо под кроватью! Нолан крепко зажмурился. Пора прекратить самоистязание, иначе сердце его выпрыгнет из груди. Но даже теперь, не видя Шандры, он представлял, как заключает ее в свои объятия, почти ощущал вкус этих влажных губ в форме сердечка, чувствовал, как ее упругие груди касаются его мускулистой груди.
 Нолану с каждой секундой становилось все хуже и хуже. В столь возбужденном состоянии не так-то просто лежать ничком на жестком деревянном полу, тем более под кроватью. Он был довольно крупным мужчиной. Спиной он упирался в перекладины кровати, а его чресла… Ему было бы гораздо удобнее, если бы он лежал на спине, это уж точно.
 Шандра нетерпеливо притоптывала ножкой. Терпение не относилось к числу ее добродетелей, точнее, вовсе отсутствовало. Если уж она что задумала, то должна осуществить это немедленно. Ждать появления Нолана Эллиота совершенно не входило в ее планы. Он обязан появиться сейчас же, сию минуту. Неужели она неправильно рассчитала?
 Злясь на свою недальновидность, Шандра принялась раздвигать портьеры на окнах, что было ежевечерним ритуалом. Она не выносила закрытых помещений – ей больше нравилось, когда из окон был виден горизонт. Во всем доме едва ли нашлась бы комната, кроме спальни ее матушки, окна которой не выходили бы во двор. Днем Шандра любовалась видом зеленых газонов и цветочных клумб, а ночью – луной и мерцающими звездами.
 Покончив с портьерами, Шандра опустилась на постель. То, что кровать не прогнулась под ней, как обычно, вызвало у нее подозрение. Нахмурившись, она ощупала матрас, словно принцесса на горошине.
 Внезапно ее осенила догадка, и в глазах у нее потемнело от гнева. Значит, Нолан проник в комнату, пока она спускалась вниз за бокалом, и спрятался под кровать, чтобы не попадаться ей на глаза. Заполз туда, как змея, с отвращением подумала Шандра. Ну так она его сейчас проучит. Он наверняка видел, как она переодевалась, – вот негодяй! Да как он посмел, мерзавец! Он еще пожалеет, что их дорожки пересеклись. Она в порошок его сотрет за такую дерзость.
 Шандра вскочила на ноги и стала подпрыгивать на кровати, как мячик. Когда перекладины уперлись Нолану в спину, он зарычал от боли. Шандра еще раз десять подпрыгнула, намереваясь расплющить Нолана в лепешку. Он не мог ни охнуть, ни вздохнуть, а в его состоянии… Эта мстительная ведьма сделает его калекой.
 Наконец Шандра решила, что хорошенько наказала негодяя, и, спрыгнув с кровати, зашла с другой стороны, чтобы схватить Нолана за лодыжки. Дернув его за ноги, она потянула его на себя, стараясь, чтобы он задел головой за перекладины кровати. Но ее вторая попытка содрать с него шкуру была прервана стуком в дверь.
 Шандра бросила гневный взгляд на подошвы сапог Нолана и шагнула к двери. На пороге спальни стояла ее матушка, и губы Шандры тронула слабая улыбка. Мадам д'Эвре уже оправилась от потрясения, вызванного нападением разбойника. У Шандры отлегло от сердца – как-никак она была причастна к тому, что случилось.
 – Я зашла сказать, что со мной все в порядке, – промолвила Джоника с усталым вздохом. – Я описала грабителя членам комитета, и они отправились в погоню за бандитом. – Она задумчиво посмотрела на свою дочь из-под полуприкрытых ресниц. Как все-таки Шандра похожа на Меррила! – Откровенно говоря, я даже рада, что карта пропала. Теперь комитет оставит меня в покое. За мной так не увивались с тех пор, как твой отец сделал мне предложение.
 Джоника скорбно опустила узкие плечи и взглянула на дочь.
 – Это был тяжелый вечер, не правда ли, Шан? Эйвери рассказал мне, что на тебя кто-то напал на террасе.
 Шандра вяло возразила:
 – Чепуха. Просто Родерик почему-то решил, что ко мне приставали. Однако ничего такого не было.
 Джоника повернулась, чтобы уйти, но Шандра коснулась ее руки.
 – Бедняжка, ты столько пережила за этот вечер, – прошептала она. – Но честно говоря, я тоже рада, что комитету не достанется карта.
 – Я знаю, Шандра, – почти беззвучно промолвила Джоника. Взор ее затуманился, и она похлопала дочь по руке. – На меня все так накинулись – и комитет, и ты. Для всех нас это был трудный месяц. Я не знала, что мне делать с проклятой картой. Ты уговаривала меня оставить ее у себя, а комитет умолял передать ее им. Я уже готова была отступиться. Но отныне мы с тобой больше не будем ссориться. – Она снова тяжело вздохнула. – Ах, как бы я хотела быть такой же сильной, как ты и Меррил, – может, тогда я смогла бы выстоять против комитета.
 Шандра крепко обняла мать. Джонике было несладко последнее время. Комитет давил на нее, пока она не согласилась передать карту, хотя Шандра и была против. Джоника хотела только одного – покоя, но именно этого она и была лишена. То, что она осталась весьма привлекательной молодой вдовой с большим состоянием и картой сокровищ, лишь ухудшало ситуацию. Что ж, по крайней мере теперь им с Шандрой придется иметь дело исключительно с охотниками за капиталами д'Эвре.
 Едва Джоника вышла в коридор, Шандра прикрыла дверь и, обернувшись, увидела, как под ее кроватью зашевелились сапоги.
 – Какая трогательная сцена, – язвительно хмыкнул Нолан. С кошачьей грацией он выполз из-под кровати и выпрямился. – Ваша выходка отняла у мадам десять лет жизни, а теперь вы выражаете притворное сочувствие. Похоже, вам ни до кого нет дела, кроме самой себя.
 Шандра была уверена, что расколола голову Нолана, как орех. За неимением оружия под рукой она метнула в него злобный взгляд.
 – Моя матушка оплакивала кончину отца, что вкупе с назойливыми требованиями комитета порядком расшатало ей нервы. Она совсем растерялась и не знала, что делать, – промолвила Шандра ледяным тоном. – Вы же слышали, что она сказала. Ограбление явилось для нее избавлением.
 – При том, что грабителем оказалась ее собственная дочь, – добавил Нолан, удостоив ее высокомерным взглядом.
 Голубые глаза смотрели на него с насмешливым презрением.
 – Ну, если мое поведение заслуживает порицания, то уж ваши поступки просто отвратительны. Вы наверняка собирались и сами похитить у матушки карту и сейчас злитесь, что я вас опередила. И вы, негодяй, подлец, пробрались тайком в мою комнату, пока я переодевалась и…
 Шандра перешла на французский и осыпала Нолана проклятиями. Правда, она быстро спохватилась, вспомнив, что собиралась вести с ним совсем другую игру. Ссора с этим великаном ни к чему хорошему не приведет. Гораздо проще обольстить его и выманить у него половинку карты. Вот и будет поделом проныре!
 С трудом переводя дух, Шандра постаралась взять себя в руки. Ей никогда еще не приходилось соблазнять мужчину. Интересно, это сложно или не очень? У мужчин мозги, или то, что они считают таковыми, находятся ниже пояса. Чаще всего они испытывают именно похоть – так уверял ее отец, рассказывая ей о мужчинах до сорока, и учил ее использовать эту слабость сильного пола себе во благо. А сейчас Шандре было необходимо одурачить этого детину и отплатить ему за все неприятности, которые он ей причинил.
 Потупившись с притворным смущением, Шандра позволила Нолану рассмотреть получше ее соблазнительный наряд. Надо пробудить в нем первобытные инстинкты, усыпить бдительность, и тогда она потихоньку вытащит у него недостающую половинку карты. Это будет так же легко, как выманить конфетку у ребенка, уверяла она себя.
 Шандра медленно подняла голову и чуть не вздрогнула, встретившись взглядом с изумрудными мерцающими озерами его глаз. Как же она могла забыть о магической силе этого взгляда? Да, осуществить задуманное будет гораздо сложнее, чем она предполагала сначала. Эти лукавые зеленые глаза заставляли ее трепетать от волнения. Шандра никогда не чувствовала себя такой беспомощной перед мужскими чарами. Она стояла напротив Нолана в прозрачном пеньюаре, который почти ничего не утаивал от его ястребиного взора. Кроме того, Нолан видел ее обнаженной. При этой мысли ей стало не по себе, и Шандра вдруг осознала, что вовсе не так спокойна и хладнокровна, как старалась казаться.
 – Хотите меня поцеловать? – неожиданно спросила она, удивив и себя и Нолана.
 Он пожирал ее глазами.
 – А зачем?
 Это было сказано насмешливо, но голос подвел Нолана – в нем слышалось откровенное желание. Еще несколько минут назад он думал, что сможет устоять перед искушением. К несчастью, он ошибся.
 Шандра пожала полуобнаженными плечами. Она избегала смотреть на красивое лицо Нолана и старалась не обращать внимания на то, как светский костюм облегает его мускулистую фигуру. Какая досада, что этот денди такой негодяй! Он так хорош собой, так хитер и мужествен. Если бы он не был таким мерзавцем, Шандра могла бы им увлечься – совсем чуть-чуть.
 – Мы испытываем друг к другу любопытство и недоверие. И я подумала, что, может быть, поцелуй разрядит эту напряженность в наших отношениях, – пробормотала она, усилием воли заставив себя взглянуть на него. – Сомневаюсь, что нам удастся побороть недоверие, но кто знает. Мы стали непримиримыми врагами, однако можем стать и друзьями, как вы считаете? – Ее губы тронула лукавая улыбка, а огромные глаза озорно блеснули. – Мы с вами из одного теста, Нолан. – В ее голосе звенел сдавленный смех. – Воровка и негодяй скорее договорятся между собой, чем кто-либо другой.
 Нолан невольно сделал шаг ей навстречу. Напрасно, конечно, но его разум больше не мог противиться желанию.
 – Вряд ли здесь можно обойтись одним поцелуем, – съязвил он, намеренно стараясь вывести ее из себя.
 Однако Шандра не дала Нолану загнать себя в угол. К его немалому удивлению, она слегка улыбнулась, явно отказываясь поднять перчатку.
 – Признаюсь, не очень-то я разбираюсь в поцелуях. Но с опытным наставником смогла бы добиться успеха. Сдается мне, вы знаете о поцелуях гораздо больше меня. Не соблаговолите ли поделиться со мной своим богатым опытом? – спросила она, проводя пальчиком по застежкам его белоснежной рубашки.
 Почему он медлит? Один поцелуй ничего не решает. Глядя на него, можно подумать, что он боится этой девчонки. Он боится женщины? Боится, что ему понравится целовать женщину, которая ему отвратительна? Ха! Как бы не так! Нолан никогда ничего не боялся и прекрасно понимал, что этот поцелуй не сможет изменить его мнение об этой злобной чертовке. Ей просто необходимо, чтобы ее целовали, и почаще. Правда, Нолан собирался подарить ей всего один поцелуй – так, для начала. Что до него самого, он бы с большим удовольствием чмокнул деревяшку. Ему ли не знать, что в мире ничто не вечно – ни глянец на сапогах, ни его увлечение женщиной. После одного-единственного поцелуя он скорее всего останется к ней совершенно равнодушным.
 Они молча разглядывали друг друга, словно Адам и Ева, которые впервые увидели человеческое существо противоположного пола. Шандра смотрела на густые брови, оттенявшие изумрудные глаза Нолана. От нее не укрылась его манера улыбаться и чуть выпячивать губы, когда его что-то забавляло. У него такое необычное лицо. Жаль, что в этом восхитительном теле живет мелкая и лживая душонка мерзавца и труса.
 Нолан шагнул вперед. Шандре вдруг показалось, что на нее легла тень от огромной горы. Она знала, как Нолан проворен и силен – они уже успели помериться силами. Она помнит, как он бросился на Родерика, будто пантера. Нолан – мужчина до мозга костей. Он негодяй, но до чего привлекательный негодяй!
 Как бы Шандра ни ненавидела Нолана, поединок с ним захватывал ее. Она не могла вести с ним притворную игру, поскольку он видел истинное лицо Шандры д'Эвре. Так что ей нечего было от него скрывать, как и ему от нее…
 У Шандры перехватило дыхание: Нолан обвил рукой ее талию, привлекая к себе. Она мгновенно обмякла, а сердце понеслось вскачь, как дикий мустанг. Одно его прикосновение отозвалось в ней сумятицей ощущений. Девушку бросало то в жар, то в холод, она вся дрожала – от ее хваленого самообладания не осталось и следа. Весь окружающий мир вдруг сосредоточился для нее в этом мужчине.
 Шандра мысленно прикрикнула на себя, чтобы окончательно не растаять в объятиях Нолана. Она сейчас поцелует этого подлеца с вполне определенной целью. Ее руки обвились вокруг его талии, ощупывая его, точно в лихорадке, а на самом деле стараясь отыскать…
 Его губы приблизились к ее губам, и Шандра затрепетала всем телом. А когда его язык скользнул ей в рот, она чуть не лишилась чувств от восторга.
 Шандре хотелось стать его дыханием, хотелось найти опору в этом хмельном качающемся мире. До Нолана она почти ничего не знала о собственном теле. Целуя Нолана, она словно бы погружалась в пуховую перину и падала в горящую печь. Ее сжигало внутреннее пламя. Как может поцелуй вызывать такие противоречивые чувства? Впервые она испытывает подобное. Что с ней творится?
 Нолан тоже был немало удивлен, целуя Шандру. Он-то полагал, что целовать эту кошечку в лучшем случае приятно, и только. Но он недооценил ее. Их поцелуй огнем пронесся по его жилам – ему захотелось того, что эта неопытная нимфа не могла ему дать. Под внешней суровой оболочкой скрывалась отнюдь не ледышка. Шандра целовалась так, как делала все в жизни, – самозабвенно и горячо. Видно, она ничего не делает вполсилы, и прикосновение к ее телу пробудило в Нолане зверя, которого он тщетно старался укротить.
 Он провел руками по ее безгрешной плоти и снова впился в ее алый рот. Она была сокровищем, которым он стремился обладать. Стоило ему коснуться Шандры, как чувственность захлестнула его, словно река, вышедшая из берегов. Нолан не хотел желать эту женщину. Но она так и льнула к нему. Он и не подозревал, как изголодался по близости с женщиной, пока не коснулся Шандры.
 Нолан ласкал ее шелковистую кожу, изучая каждый изгиб тела. Аромат жасмина обволакивал его, туманя разум. Мужской инстинкт разрушал бастионы логики, высвобождая скрытую в нем пружину желания. Нолан стремился к наслаждению, которое никак не ожидал найти в Шандре. Досадно, конечно, признаваться, но ему нравилось целовать эту недотрогу почти так же, как ненавидеть ее. Неужели он сходит с ума?
 Между вторым и третьим поцелуем Нолан вдруг обнаружил, что лежит на постели, поглаживая чувствительные бутончики ее грудей. Впившись в ее рот поцелуем, он продолжал ласкать ее, постепенно спускаясь к талии и бедрам.
 Его откровенные ласки побудили Шандру удовлетворить и собственное любопытство. Она была вынуждена признать, что ей нравилось прикасаться к Нолану. Ее ладони скользнули по его груди, затем погладили мускулистый живот. Сила и гибкость его тела завораживали. Шандра почти чувствовала, как его энергия перетекает в нее, разжигая в ней огонь, который грозил поглотить ее целиком. На несколько мгновений она потеряла голову и отдалась на волю этим необычным ощущениям. Интересно, куда они заведут ее, если она вовремя не остановится? Как называется то чувство, что растет в ней? Желание? Это те самые ощущения, что переполняют женщину, когда она охвачена страстью? И так будет с любым мужчиной?
 «Эта колдунья с ангельской внешностью просто восхитительна», – пронеслось в голове у Нолана. Его очаровали ее запах, ее красота. Он изнемогал от желания, которое пробудила в нем Шандра. Жар ее тела возбуждал в нем запретный чувственный голод. Эта голубоглазая девчонка – настоящее сокровище, кладезь бесконечного наслаждения…
 Тут в его затуманенном страстью сознании сверкнула мысль, и Нолан вздрогнул, очнувшись. Черт, он явился сюда с единственной целью. Соблазнять Шандру не входило в его планы, хотя и стоило бы. Это, конечно, займет немало времени, зато доставит ему столько удовольствия!
 Опершись на локоть, Нолан взглянул на ее распухшие от поцелуев губы и полуприкрытые голубые глаза. По подушке рассыпались волнистые густые пряди.
 Прозрачный пеньюар сбился на бедрах, приоткрыв ее стройные ножки, грудь обнажилась. Боже правый, она выглядит такой соблазнительной, такой желанной…
 Нолан понимал, что отрицать это – значит лгать самому себе. Он был бы счастлив овладеть ею. Его разгоряченное тело требовало дать выход страсти, что снедала его. Но осторожность призывала его отступить, пока не поздно.
 Вняв голосу рассудка, Нолан отстранился от Шандры и встал с постели. Торопливо застегнув распахнутую на груди рубашку и надев сюртук, он отошел к окну. Шандра не верила своим глазам. Она только-только выполнила то, что задумала, собрав всю свою силу воли. Ее невинное тело поддалось очарованию поцелуев Нолана, и теперь ее гордость была уязвлена. Нолан оставил ее как раз в тот момент, когда она лежала, охваченная трепетом страсти.
 – У меня плохо получается? – спросила она слегка охрипшим голосом.
 – Вовсе нет, – возразил он тоже хрипло. – Вы отличная ученица. И если я вас не покину сию же минуту, мы узнаем друг о друге гораздо больше, чем уже узнали.
 Шандра соскочила с кровати и приблизилась к нему. Она и сама не могла объяснить, почему последовала за ним.
 – Я вас не прогоняла, – неожиданно для себя выпалила она. В чем дело? Она же хотела, чтобы он ушел! Ну конечно, хотела!
 Нолан обернулся к ней столь стремительно, что Шандра чуть не налетела на него. Схватив руками ее запястья, он оттолкнул ее от себя.
 – То, что мы начали, заканчивать не следует, дикий цветочек, – рявкнул он, словно желая этим окриком разорвать притяжение между ними. – За свою жизнь я совершил много такого, чем нельзя гордиться, но обесчестить невинную девицу – это слишком даже для меня. Когда-нибудь вы выйдете замуж и…
 – Я никогда не выйду замуж, – отрезала Шандра, упрямо вздернув подбородок. – И никогда не буду покорной женой.
 – Аминь, да будет так. – Нолан растянул губы в усмешке. Напряженность, сковавшая его тело, потихоньку прошла. Он игриво щелкнул ее по носу. – Идите ложитесь в свою постель, а я пойду лягу в свою. На сегодня мы достаточно узнали друг о друге.
 Изумрудные глаза Нолана пробежали по ее соблазнительному телу, а голос стал хриплым, едва он вспомнил, как это тело таяло в его объятиях.
 – Мне жаль, что мы познакомились при таких неприятных обстоятельствах. Если я был груб с вами там, на балу, прошу меня простить. Я не хотел причинить вам боль. Но я не буду извиняться за то, что обнаружил на вашем правом бедре родимое пятнышко в форме бабочки, – добавил он с лукавой ухмылкой. – Это печать совершенства.
 Шандра залилась краской, услышав этот намек. Он успел ее рассмотреть во всех подробностях! Нолан перекинул ногу через перила террасы, и Шандра подбежала к нему, повинуясь безотчетному импульсу. Отбросив женскую стыдливость, она запечатлела поцелуй на его губах.
 Возможно, она просто хотела проверить себя: вдруг ее предыдущий опыт – всего лишь игра воображения? Но нет, трепет, пробежавший по ее телу, нельзя назвать притворным. К ее немалому удивлению, те же ощущения обожгли ее внутренности, дойдя до кончиков пальцев. Если бы Нолан каким-то чудом смог оставить свои губы, а сам уйти, она бы целовала их до рассвета. Господи, как это замечательно – целовать его! Досадно, что она не успела довершить то, что они начали.
 Шандра отступила назад. Нолан смотрел на нее, насмешливо приподняв бровь и улыбаясь. Шандра вспыхнула до корней волос, несказанно смущенная своим поведением.
 – Извините, – пробормотала она, отводя глаза. – Не знаю, что на меня нашло.
 Повернувшись, Шандра выбежала с балкона и растворилась в полумраке спальни. Как же мало у нее, оказывается, самообладания! До сего дня она хранила свои желания за семью печатями. Зачем же открыла ящик Пандоры с таким негодяем, как Нолан?
 Она приподняла край матраса и нашарила под ним кусочек бумаги. Лукавая усмешка тронула ее губы. По крайней мере она осуществила свой план, хотя и скомпрометировала себя.
 Обняв Нолана, Шандра запустила руку в карман его жилета и незаметно вытащила обрывок карты. Пока они лежали на постели, она засунула добычу под матрас. Искусству обшаривать карманы ее обучил отец, и теперь предсказание Меррила сбылось: ее таланты пришлись как нельзя кстати. Возможно, Нолан торжествовал победу над ее страстью, но она тоже не промах. Это хоть как-то оправдывает ее необъяснимое влечение к человеку, с которым у нее нет и не может быть ничего общего.
 Самодовольно ухмыляясь, Шандра направилась к комоду за второй половинкой карты, которую припрятала в белье.
 Но где же она? Глаза Шандры округлились от изумления. Святители Господни! Она затараторила французские проклятия, роясь в ящиках комода. Увы, бумага исчезла. Черт возьми, вот невезение!
 – Да как же этот бесчестный, подлый… О! – воскликнула Шандра, закипая гневом. Должно быть, Нолан спрятался под кроватью задолго до ее прихода. А она, как последняя дура, убрала карту в комод прямо у него на глазах и затем спустилась вниз.
 Шандра схватила со стола недопитый бокал с вином и осушила его залпом, чтобы прийти в себя. Но это не помогло. Черт бы подрал этого проныру!
 Подбежав к постели, она в гневе принялась тузить подушку, пока не полетели перья. Ну почему, почему ей не удалось его перехитрить? Они попросту обменялись половинками карты. «Посмотрим, чья возьмет», – решительно сказала себе Шандра. Отец учил ее никогда не смиряться с поражением, и она не сдастся. Когда Нолан обнаружит пропажу, он тоже не обрадуется. В следующий раз она не позволит обвести себя вокруг пальца. Кто бы ни был этот Нолан Эллиот, он далеко не простак, будь он проклят! Под маской светского повесы скрывается и кое-что другое. Шандра интуитивно чувствовала, что провести его не так-то просто. Она убедилась в этом на собственном опыте!
 Нолан прогнал воспоминания о недавнем свидании с голубоглазой колдуньей. Ему до сих пор было не по себе, оттого что он так легко поддался ее чарам, когда их тела впервые соприкоснулись. Ее воздействие на него оказалось молниеносным и подобным взрыву – словно факел поднесли к бочке с порохом. Просто невероятно – только что он проклинал ее, а секунду спустя желал каждой клеточкой своего естества. Сварливая девица сейчас, наверное, хихикает над ним. Ну что ж, по крайней мере он добыл недостающую половинку карты.
 Нолан с довольной усмешкой вытащил обрывок бумаги, принадлежавший Шандре, из правого кармана, затем полез в левый, чтобы достать и другую половинку карты… Карман был пуст. Нолан нахмурился.
 – Что за черт?
 Он принялся лихорадочно вспоминать, куда сунул свою половинку карты. До той минуты, как он лег в постель с Шандрой и ее руки обвились вокруг его талии, карта была в его левом кармане…
 – О дьявол! – выругался Нолан и в отчаянии швырнул добытую половинку карты на землю, яростно наступив на нее каблуком. Пересыпая испанские проклятия сочными английскими ругательствами, Нолан подбоченился и взглянул на освещенное окно спальни Шандры. Да, он недооценил эту бойкую девицу. Она не только лгунья и разбойница, но и ловкая воровка. Интересно, сколько еще у нее талантов? Видимо, Меррил д'Эвре обучил свою ненаглядную дочку всему, что в совершенстве умел сам. Старик мог бы быть доволен, подумал Нолан. Шандра усвоила все его уроки – черт бы ее подрал!
 Мрачный как туча, Нолан поднял обрывок карты и свистнул, подзывая своего серого в яблоках жеребца. Конь послушно потрусил к нему, и Нолан пожалел, что Шандра не так вышколена, как его жеребец. Все было бы гораздо проще, если бы она повиновалась его свисту. Будь она проклята! Она не леди, а дешевая подделка!
 Вскочив в седло, Нолан направил коня к полуразвалившейся хибаре. Там он должен был встретиться со своим сообщником, который уже давно его ждал. Нолан и представить себе не мог, как ему признаться, что он не выполнил свое задание. Дьявол и преисподняя! Шандра сегодня провела его, как юнца, – и не раз! Отныне, если ему снова захочется поцеловать эту хладнокровную разбойницу, которая чистит карманы с ловкостью уличного воришки, он должен держать ухо востро!
 Еще неизвестно, что она стащит у него в следующий раз, когда он приблизится к ней. Разрази гром ее изобретательность и ее губы – самые сладкие из тех, что ему приходилось целовать. Эта рыжеволосая колдунья не подарок – обычному мужчине с ней не справиться. Она смертельно ранила гордость Нолана. Теперь ему вновь придется искать с ней встречи, чтобы добыть обрывок карты. Но он будет начеку каждую секунду, что ему придется пробыть в ее обществе. Правда, когда она лежала и таяла в его объятиях, пленяя своей красотой и ароматом, она ему почти нравилась. Нет, сейчас она нравится ему еще меньше, чем вначале. Боже правый, где же те глупенькие, слабовольные дурочки, которыми так легко манипулировать? Шандра – паршивая овца в их стаде. Нолану еще ни разу не приходилось быть одураченным женщиной. Девчонка причинила ему кучу хлопот и поплатится за это!




 ЧАСТЬ 2



 Глава 5

 – Я просил тебя о пустяковом одолжении, а ты даже это исполнил лишь наполовину, – презрительно хмыкнул Дафф.
 Нолан сердито глянул на коренастого человека, сидевшего напротив него за столом. Колеблющийся свет лампы падал на его хмурое обветренное лицо, обрамленное бакенбардами. Нолан не мог стерпеть насмешки.
 – Когда просишь об одолжении, не следует привередничать. А твоя просьба вовсе и не такой пустяк, как кажется, – проворчал Нолан, подливая себе виски в стакан. – У меня были свои дела, а тут ты уговариваешь ограбить беспомощную женщину, чтобы…
 – С твоим опытом это проще простого, – язвительно перебил его Дафф. – Мне нужна эта карта и сокровища, но теперь я думаю, что поручил мужское дело зеленому юнцу.
 – Я же объясняю, возникли определенные сложности, – продолжал защищаться Нолан. Он всегда гордился своей выдержкой и самообладанием, но постоянные издевки Даффа и стычка с Шандрой нанесли ощутимый урон его спокойствию.
 – У нас с тобой эти сложности возникают уже который год. Раньше трудности никогда тебя не останавливали, ты всегда добивался своего и упорно шел к намеченной цели. И не забудь, что если бы не я, тебя бы не было в живых!
 – Если бы не ты, я бы и не сидел сейчас здесь! – огрызнулся Нолан. – Тебе прекрасно известно, что я последние месяцы верчусь как белка в колесе. У меня и своих забот хватает, а тут еще ты просишь уплатить тебе долг чести, хотя этот долг я уже дважды тебе уплатил!
 Дафф, прищурясь, посмотрел в сурово нахмуренное лицо Нолана.
 – Мы с тобой не один пуд соли съели вместе, дружище, – пробормотал он, глотнув виски. – Я просил о пустяковом одолжении, которое отняло у тебя всего один вечер, а ты уже недоволен…
 – Пустяковое одолжение? На один вечер? – взорвался Нолан. – Да у меня нет ни секунды свободной. Не забывай, что эта часть страны охвачена бунтом. Испанцы больше не доверяют ни своим французским союзникам, ни английским соседям. Аарону Берру вряд ли удастся достичь своей цели, поскольку у него нет ни гроша и он раздает щедрые обещания всем и каждому в надежде получить деньги. Поговаривают, что его доверенное лицо генерал Уилкинсон – испанский шпион. Кто может сказать, что происходит на самом деле? Недавно до меня дошел еще один слух: Берр заручился поддержкой европейцев, но я не добился внятного ответа от нашего бывшего вице-премьера. Хуже всего то, что последнее время при въезде в испанский Техас мой паспорт рассматривают с пристрастием. Присутствие Берра в этих землях вызывает подозрение у наших испанских соседей. – Нолан перевел дух и глотнул виски, чтобы промочить пересохшее горло. – У меня хватает неприятностей при переходе через границы между испанскими, французскими, английскими и американскими землями, чтобы еще выполнять твои поручения, которые только усложняют мне жизнь.
 Дафф взмахом руки приказал ему замолчать.
 – Тебе всегда удавалось лавировать между разными общественными группами, не наживая себе врагов, и я тоже не собираюсь вмешиваться в твои дела. Ты сердит на меня, потому что столкнулся с незначительными затруднениями при выполнении моего поручения.
 Эта голубоглазая колдунья – «незначительное затруднение»? Как бы не так. Шандра д'Эвре причинила ему немало неприятностей. Но Нолан скорее умрет, чем признается в этом Даффу.
 – Да, я в бешенстве, но по другой причине. Ты заставил меня прятаться в кустах, словно разбойника, и грабить бедную вдову! – заявил Нолан. – Кстати сказать, мадам стала вдовой отчасти и по твоей вине!
 – Мне нужна карта – целиком, а не половинка. – Дафф перегнулся через стол, приблизив свое лицо к Нолану. – Тебе было щедро заплачено, чтобы ты помог мне добыть ее и отыскать сокровища. Больше я никому не могу доверить это дело, поскольку мне нужна гарантия, что деньги не попадут в чужие руки.
 Нолан тяжело вздохнул. И зачем только он позволил Даффу втянуть себя во все это? В тот день, когда к нему пришел Дафф и предложил часть сокровищ в обмен на помощь, на Нолана явно нашло затмение. Черт, его жизнь и без того сопряжена с риском – к чему усложнять ее еще больше? Он снова вынужден иметь дело с Шандрой, что само по себе уже хлопотно.
 – Вот и пошел бы сам к Шандре и попросил у нее вторую половинку карты, – мрачно буркнул Нолан.
 При упоминании о Шандре Дафф усмехнулся. Он питал слабость к этой вспыльчивой красотке. Ах, ему не забыть те краткие визиты Шандры в Натчез-Андер-зе-Хилл…
 – Я не смогу, – промолвил Дафф, допивая виски. – Иначе… – Он внезапно умолк и с мольбой взглянул на Нолана. – Сделай для меня еще одно одолжение. Ступай к ней. Никто не знает твои истинные намерения. Черт, даже я не знаю, что у тебя на уме. Но лучше, если этим делом займешься именно ты.
 Нолан поднялся, удивляясь, почему этот молящий взгляд Даффа так его растрогал.
 – Ну хорошо, я попытаюсь, – ворчливо согласился он.
 – Нет, ты доведешь дело до конца, – настаивал Дафф. – Если мы отыщем золото, ты станешь богачом, я тебя уверяю. Ты не пожалеешь, что послушался меня.
 – Неужели я когда-то жаловался на отсутствие денег? – хмыкнул Нолан.
 – Только дурак откажется от такого богатства. Ты будешь купаться в деньгах, если найдешь легендарные сокровища, – продолжал искушать Дафф. – Тебя ждет безбедная жизнь до конца дней.
 Нолан пристально посмотрел на своего собеседника в поношенной рваной одежде. Никакие сокровища мира не заставят его снова встретиться с Шандрой. Эта чертовка выводит его из себя. Нолан обычно не встречал никакого сопротивления со стороны женщин. Но Шандра оказалась исключением из правил. Самым же невыносимым было то, что рыжеволосая колдунья влекла его к себе, будила в нем мужские инстинкты, в то время как его сердце восставало против нее. Нолан ни за что не хотел бы влюбиться в женщину, с которой ему постоянно пришлось бы самоутверждаться.
 – Ты у меня в долгу, – сурово повторил Дафф. – Если бы не я, ты бы пропал. Я позаботился о том, чтобы у тебя были нужные знакомства. Благодаря мне ты можешь разъезжать по стране, не вызывая подозрений.
 – Уж и не знаю, благодарить тебя за это или проклинать, – угрюмо буркнул Нолан. – Я выполню твою просьбу – в последний раз, слышишь? Запомни это. У меня есть и другие обязательства – более выгодные, чем рыскать неизвестно где в поисках мифических сокровищ.
 Нолан шагнул к двери, а Дафф откинулся на спинку стула и ухмыльнулся.
 – Когда-нибудь ты скажешь мне за это спасибо, дружок, – пробормотал он.
 Слух у Нолана был, как у рыси. Он уловил негромкое замечание Даффа и резко обернулся.
 – Ты не услышишь от меня слова благодарности за то, что мне пришлось познакомиться с этой рыжей ведьмой, – пообещал он. – Я был бы уже на другом конце материка, если бы не ты. А теперь мне придется раздвоиться, чтобы поспеть и туда, и сюда.
 – Не сомневаюсь, что у тебя получится, – ты весьма находчив, – убежденно заявил Дафф.
 – Почему после разговора с тобой я всегда чувствую себя не в своей тарелке? – едко осведомился Нолан.
 – Да потому, что ты привык работать один и все делать по-своему, – сказал Дафф. – Не горячись, дружище. Каждый из нас получит в итоге то, к чему стремился, поверь мне.
 Нолан вышел, хлопнув дверью и ругаясь на испанском и английском. Не горячись? Как же тут оставаться спокойным? Ему необходимо побывать в разных местах, встретиться с нужными людьми, а этот старый канюк ничего не хочет слышать. Заставил Нолана снова встретиться с Шандрой, а это не на шутку беспокоило его. Девчонка обвела его вокруг пальца! Нет, рыжеволосая колдунья не в его вкусе! К несчастью, ему придется иметь с ней дело, чтобы выполнить «пустяковую» просьбу Даффа, разрази его гром!
 Раздосадованная Шандра влетела в дверь особняка Эйвери Джонсона. Они с матерью были приглашены на обед, который устраивал Эйвери, и меньше всего Шандра ожидала увидеть здесь Нолана Эллиота. Вот проныра! И как только ему удается проникать практически во все гостиные Натчеза?
 Вчера она встретила Нолана на рынке. Будь он один, она бы потребовала у него обрывок карты. Но та же пышная блондинка, что и сегодня, не давала ему шага ступить, целовала его, чуть ли не облизывая. У Лидии Пост, видимо, избыток слюны, с отвращением подумала Шандра. Конечно же, ей было на это ровным счетом наплевать. Нолан ей глубоко отвратителен, и она бы и не вспомнила о нем, если бы он не украл у нее карту из комода. У этого подлеца нет ни чести, ни совести, если он позволяет себе рыться в женском белье! Как он посмел!
 Задрав нос, Шандра проплыла мимо сладкой парочки, которая была, похоже, поглощена беседой, и скорее почувствовала, чем заметила пристальный взгляд, брошенный на нее Ноланом. Изобразив на лице любезную улыбку, она направилась к Эйвери Джонсону, который стоял, опираясь на трость с набалдашником из слоновой кости.
 Этот седовласый обходительный джентльмен всегда успокаивающе действовал на Шандру. Она встречала с его стороны заботу, сочувствие и понимание. Ах, если бы и она сама обладала подобными достоинствами! Эйвери положил руку ей на плечо и приобнял ее, и напряженность, сковавшая ее, мгновенно исчезла.
 – Я так счастлив, что ты пришла, моя дорогая, – промолвил он с искренней радостью в голосе. Он восхищался наследницей д'Эвре, ее живым и острым умом. Его добрые серые глаза взглянули поверх очков, которые сползли на нос, и Эйвери слегка нахмурился. – А где же Джоника? Она не заболела после того ограбления?
 – Мама превосходно себя чувствует, – заверила его Шандра. – Она просила передать вам свои извинения. Тетя Дженнифер немного захворала, и мама отправилась ее навестить.
 – Надеюсь, ничего серьезного, – пробормотал Эйвери, поправляя очки.
 Шандра криво усмехнулась.
 – Вы прекрасно знаете тетю Джен. Дважды в год она заболевает каким-нибудь неизлечимым недугом, который, как она клянется, даже не известен медицине. По правде сказать, мне кажется, ей просто нравится выслушивать соболезнования, нравится, когда ее окружают заботой. А мама чересчур сердобольна. Стоит ее сестре сообщить, что она лежит на смертном одре, как мама тотчас бежит к ней сломя голову.
 В холле прозвенел детский звонкий смех Лидии Пост, и Шандра, нахмурясь, отвела взгляд. Глаза ее невольно обежали комнату и остановились на красивом лице молодого повесы, одетого в голубой фрак и панталоны, которые сидели на нем как влитые. Шандра поймала себя на том, что надеется найти в его фигуре хоть какие-нибудь изъяны и не находит таковых. Как жаль, что такой красавец оказался негодяем и пройдохой!
 – А что он здесь делает? – злобно фыркнула Шандра, обернувшись к Эйвери.
 – Кто? Нолан? – Эйвери усмехнулся, заметив, как помрачнел взор Шандры. – Лидия им просто очарована.
 – Скажите лучше, одурманена, – поправила Шандра. – Бедняжка слишком образованна. Усердие не по разуму.
 Выслушав нелестную характеристику легкомысленной блондинки, Эйвери улыбнулся. Шандра обладала потрясающей интуицией. Ей стоило только взглянуть на человека, как она мгновенно видела его слабые и сильные стороны.
 – Пусть так, моя дорогая, но Лидия обожает Нолана и пригласила его с собой в качестве кавалера. – Шандра неодобрительно поморщилась. – Чем тебе досадил Нолан Эллиот? Признаюсь, я не понял, из-за чего вы поссорились у дона Эстебана. Родерик Вон утверждает, что Нолан нарушил по отношению к тебе все приличия.
 Шандра не собиралась объяснять, что явилось причиной их ссоры, напоминавшей схватку кобры с мангустом. А о многочисленных пороках Нолана она может рассказывать хоть весь вечер.
 – Мы поспорили по поводу политики, – уклончиво ответила она. – Я его терпеть не могу. Он не в моем вкусе.
 – Возможно, он вполне во вкусе Лидии, – хмыкнул Эйвери. – Они друг другу нравятся, это видно.
 Шандра невольно нахмурилась, когда Лидия обратила на Нолана умильный взгляд огромных карих глаз – словно псаломщик перед статуей святого. Если эта женщина еще хоть на дюйм приблизится к Нолану, то его элегантный наряд промокнет насквозь от ее слюней!
 Нет, Шандра, конечно же, и не думала ревновать. Если она когда-нибудь почувствует ревность, да еще к Нолану Эллиоту, это будет конец света. Просто ее мучают подозрения относительно истинных мотивов, побудивших Нолана посетить званый обед. Она не удивится, если Нолан затеял интрижку с Лидией, чтобы получить приглашение. Всем известно, что Эйвери разделяет взгляды ее отца на единую Америку. Присутствие Нолана среди гостей, сочувствующих американскому делу, можно объяснить только тем, что он шпион и соглядатай. Негодяй, наверное, наушник дона Эстебана. Каждое замечание, высказанное на обеде, будет повторено в кабинете испанца при закрытых дверях.
 Подозрения Шандры несколько рассеялись, когда Эйвери пригласил гостей в столовую. Его супруга усадила всех на заранее указанные места, и Шандра, к своему величайшему неудовольствию, обнаружила себя сидящей слева от Нолана. Вот невезение! Но что еще хуже, Лидия восседала прямо напротив нее, пожирая глазами Нолана в перерывах между закусками. Эта приторно-сладкая сцена совершенно испортила Шандре аппетит, и она вяло ковыряла мясо на тарелке.
 – Я слышал, люди с нечистой совестью не могут сомкнуть глаз, – тихо пробормотал Нолан, обращаясь к своей соседке слева – ослепительной красавице в голубом атласном платье.
 Лишь теперь Нолан обратил внимание на цвета, которые они выбрали для своих нарядов. Зеленовато-голубой атлас Шандры совершенно не гармонировал с его ярко-синим фраком, так же как не гармонировали их характеры. Отбросив философские рассуждения, Нолан продолжил начатую фразу:
 – Однако они не только не лишаются сна и покоя, а еще и теряют аппетит. Скажите-ка мне, колдунья, вы, случайно, не питаетесь человеческими душами? – Нолан вздрогнул, поскольку в это мгновение Шандра ткнула его вилкой в бок.
 Она не могла отказать себе в удовольствии наказать его, а потом созерцать гримасу боли на его лице. Ангельская улыбка осветила ее лицо. Глаза сверкали, как звездочки в ночи.
 – Если бы в качестве горячего блюда подали ваше сердце, я бы с удовольствием вонзила в него зубы, – нежно проворковала она голосом сладким, как кленовый сироп.
 – Да я бы и сам проглотил мясное блюдо с жадностью питона, если бы повар Джонсонов поджарил вашу ножку, мадемуазель, – съязвил в ответ Нолан, злобно сверкнув изумрудными глазами. – И даже принял бы участие в приготовлении этого аппетитного блюда. – И в подтверждение своих слов Нолан слегка ткнул Шандру в бок острием столового ножа. Шандра стиснула зубы, чтобы не взвизгнуть от боли.
 Поняв, что откусила больше, чем в силах прожевать, она сделала шаг к примирению: отложила вилку и поднесла бокал к губам.
 – Где половинка карты, которую вы стащили из ящика моего комода? – спросила Шандра, разглядывая Нолана поверх бокала.
 – Уж конечно, не в моем кармане. Я надежно спрятал ее от карманных воришек, – заверил он Шандру, глотнув вина. – А где моя половинка карты?
 – Вам этого никогда не узнать, – отрезала Шандра, наигранно улыбаясь. – Я скорее умру, чем скажу вам, где ее прячу.
 Нолан, по обыкновению, беспечно усмехнулся:
 – В таком случае желаю вам скорой смерти, мадемуазель.
 Краем глаза он заметил, что Шандра снова схватилась за вилку. Если он не прекратит напрашиваться на грубость, эта неистовая красотка изрешетит его вилкой и вино брызнет из него во все стороны.
 – Простите меня, Шандра, – прошептал он тоном, полным раскаяния, так что она почти поверила ему. – Это была неуместная шутка.
 – Принимаю ваши извинения, – сдержанно промолвила она, выпустив вилку из судорожно сжатых пальцев. – Вам, вероятно, трудно держать язык за зубами – он у вас мелет, что ему вздумается. Должно быть, вы так грубы не только со мной. Что ж, это черта вашего характера, я полагаю.
 – Никто еще не называл меня грубияном. Лидия, к примеру, меня обожает, – заметил Нолан, улыбаясь веселой блондинке.
 – Говорят же, что любовь слепа, – небрежно обронила Шандра. – Нашей дорогой Лидии при всей ее любвеобильности не хватает проницательности.
 Нолан добродушно усмехнулся и обратил все свое внимание на Лидию, которая буквально пожирала его глазами.
 – Мужчине нравится, когда женщина его обожает. Сомневаюсь, что ваши кавалеры чувствовали на себе хоть один ваш ласковый взгляд.
 Она тут же опустила глаза – так воздушный змей падает на землю в отсутствие ветра. Нолан ведь не знает, как ей трудно верить мужчинам, хотя поклонники вокруг нее так и вьются. И как, по мнению Нолана, должна вести себя женщина в ее положении? Падать от каждого льстивого комплимента? Нет, Шандра скорее прозорлива, чем любвеобильна, в отличие от Лидии Пост.
 Жизнь научила Шандру быть осторожной и трезво смотреть на вещи. Она не беспомощная романтическая дурочка, которая верит в то, что встретит своего единственного и неповторимого мужчину, созданного специально для нее. Напротив, Шандра была убеждена, что ей на роду написано остаться старой девой. Ей ведь нужно гораздо больше, чем просто супруг, который станет ей опорой в ее преклонные годы. Она и близко не подпустит к себе охотника за приданым, для которого лучший способ раздобыть денег – это жениться на них.
 Пока Нолан беседовал с Лидией, Шандра молчала, занятая едой. Когда дамы удалились в гостиную, а мужчины – в кабинет, Шандра вышла подышать свежим воздухом. Она все никак не могла решить, как ей вести себя с Ноланом. Ей во что бы то ни стало надо добыть обрывок карты. К сожалению, второй раз ей уже не удастся так ловко его обмануть.
 – Готовите очередную пакость, плутовка? – раздался позади нее насмешливый голос.
 Шандра вздрогнула, словно ее ужалили. Нолан подкрался к ней бесшумно, как тигр.
 – Вы всех так выслеживаете? – воскликнула она, оборачиваясь.
 Нолан навис над ней, попыхивая сигарой.
 – У вас имеется то, что мне нужно, – без обиняков заявил он. – И я сделаю все, чтобы это добыть. Если потребуется, буду вас выслеживать и подкарауливать везде, где только можно.
 – И обольщать? – с вызовом добавила Шандра, язвительно усмехнувшись.
 – Но ведь это сработало, когда я навестил вас в вашей спальне несколько дней назад, – напомнил ей Нолан без тени смущения.
 Шандра мысленно послала ему все известные ей французские проклятия, но сделала вид, что пропустила намек мимо ушей.
 – Вы согласились сопровождать Лидию, потому что знали, что я буду на этом обеде? Вам не терпелось подловить меня в темном углу и обыскать?
 Нолан несколько секунд молча разглядывал ее соблазнительные формы в лунном свете. Затем легкая усмешка искривила его губы.
 – Да, мне было известно, что вы здесь будете, – признался он. – Для достижения цели все средства хороши. Я использовал Лидию, чтобы добраться до вас. Она, по-видимому, не прочь поразвлечься, и я позабочусь о том, чтобы ей было весело.
 – Не сомневаюсь, – фыркнула Шандра, повернувшись к нему спиной.
 – А ради второй половинки карты я постараюсь растопить девственное сердце ледяной красавицы Натчеза.
 Это было уже слишком, но Нолан не устоял перед искушением поддразнить ее. За последние два дня он навел справки о Шандре д'Эвре. Его ничуть не удивило, что рыжеволосая проказница холодна и непостоянна, как ветер. Он мог поспорить, что был первым мужчиной, который коснулся этой насмешливой нимфы, хотя многие мечтали соблазнить Шандру д'Эвре.
 Шандра резко обернулась, намереваясь отвесить ему затрещину, однако Нолан перехватил ее руку и, крепко схватив за локоть, рывком притянул к себе. Он не хотел этого делать – он ведь поклялся больше не рисковать, но все получилось само собой. Он обнял ее, совершенно забыв, что терпеть ее не может.
 Горячая волна ощущений, которые Шандра всеми силами старалась забыть после той ночи, когда она поддалась мужскому обаянию Нолана, вновь поднялась со дна ее души. Тело отказывалось ей повиноваться, она льнула к его мускулистому телу. Поцелуй Нолана растопил ее так быстро, что Шандра не успела даже спросить себя, что она делает в объятиях мужчины, которого поклялась ненавидеть до самой смерти. Святители и ангелы! Ну почему это опять произошло? Нолан – негодяй, лгун, хитрец и…
 Господи, как же потрясающе он целуется! Ни один мужчина на свете не целуется так, как Нолан Эллиот. Он превратил искусство поцелуя в науку. Ее тело затрепетало, когда его требовательный язык коснулся ее губ и скользнул в приоткрытый рот. Продолжая целовать ее, он провел ладонями по ее талии и бедрам. Она оказалась притиснутой к его мускулистому телу и все больше заражалась его чувственностью.
 Это изумило и обрадовало ее. Может, она и ледяная недотрога, но не похоже, чтобы Нолан обморозился, прижав ее к себе. Она была горда тем, что сумела взволновать Нолана.
 Она перестала сопротивляться и обхватила его широкие плечи. Какое гибкое тело хищника! Она благоговела перед его силой.
 И под натиском его плоти уже не могла больше сдерживать себя. Теперь ее ощущениями правил инстинкт, и Шандра безоглядно предалась запретным удовольствиям. Она не смогла бы объяснить, что вызвало к жизни этот жар, этот стремительный поток, который закружил ее словно водоворот. Нолан пробудил ее чувства от спячки так быстро и легко, что это не на шутку испугало ее.
 Непроницаемая ледяная стена, которая, по мнению джентльменов Натчеза, окружала ее сердце, растаяла в огне страсти, и Шандра поняла, что потеряет репутацию неприступной гордячки, если сейчас же не возьмет себя в руки. Черноволосый красавец был волшебником, способным в одну секунду превратить лед в пламя, фокусником, который на глазах изумленной публики вытаскивает кролика из цилиндра. Не успела она и глазом моргнуть, как стала покорной глиной в его руках!
 У Шандры вырвался еле слышный стон, когда ладони Нолана коснулись ее груди с затвердевшими сосками. Ее тело не забыло его ласки. Напротив, все ее существо с готовностью откликалось на каждое его прикосновение, и она невольно выгнулась ему навстречу. Нолан заставил ее желать чего-то, чему она и сама не знала названия.
 Внезапно в целом мире для нее остался лишь Нолан. Она чувствовала бешеный стук его сердца, которое билось в унисон с ее собственным, его учащенное дыхание между поцелуями, его трепет, заставлявший трепетать и ее…
 – Эй, Нолан, где вы? – Звонкий голосок Лидии нарушил напряженное молчание – так камень вдребезги разбивает оконное стекло.
 Шандра оперлась о перила веранды и с трудом перевела дух. У нее подкашивались ноги. Она растерянно заморгала, все еще удивляясь, как можно секунду назад ненавидеть мужчину и тут же отвечать ему со всем пылом страсти. Совершенное безумие! Она лицемерка.
 Горячее дыхание Нолана обдавало ее затылок.
 – Карту, Шандра, – хрипло прошептал он. – Неужели она стоит тех мучений, которым мы себя подвергаем? Если ты не выполнишь мою просьбу, ты потеряешь гораздо больше, чем рассчитывала потерять, а я возьму гораздо больше, чем рассчитывал отнять у тебя…
 – Нолан? Где, черт возьми, вы прячетесь? – снова зазвенел в темноте голос Лидии.
 – Я здесь, Лидия. – Тяжело вздохнув, Нолан шагнул на свет. – Вы уже соскучились?
 «Да как он вообще может говорить? – изумилась Шандра. – Он ведь еще не успел прийти в себя».
 – Конечно, соскучилась, негодник вы этакий, – недовольно откликнулась Лидия. – Мне не нравятся собрания, на которых мужчины и женщины расходятся по разным комнатам. Когда же наконец я вырвалась на свободу, вы словно сквозь землю провалились. Если вы один, то я составлю вам компанию.
 Шандра проворно отступила в тень веранды, прижавшись спиной к стене особняка, а Лидия тем временем порхнула в объятия Нолана. Она покрыла его влажными поцелуями и забросала льстивыми фразами, призванными потрафить его мужскому тщеславию.
 Вот разнузданная потаскушка, презрительно подумала Шандра. У Лидии нет ни капельки женской гордости. Если ей нравится мужчина, она готова бежать за ним, задрав подол. Она являлась живым подтверждением старой истины: безмозглая дурочка – легкая добыча для мужчины. Шандра понимала, почему Нолану нравились женщины типа Лидии. Нолан чертовски обаятелен и привлекателен, а Лидия жаждет заполучить его всего.
 Шандра полагала, что вести себя подобным образом женщине просто неприлично. Она считала это одним из самых омерзительных пороков для женщины – бросаться в объятия мужчины и позволять ему пользоваться собой. Нет, у Шандры и так хватает недостатков. Довольно уже того, что ее необъяснимым образом влечет к этому зеленоглазому мошеннику. Если Лидии так уж нужен Нолан, пусть берет его себе на здоровье. Шандра хочет получить от него только свою половинку карты. А их страстный поцелуй – всего лишь…
 Шандра поджала губы и взглянула на Нолана. Видеть, как он целует Лидию, было не очень-то приятно. Лишь теперь Шандра наконец прозрела: оказывается, целовать и ласкать женщин для Нолана так же естественно, как дышать. Чувственные удовольствия он рассматривает как неотъемлемую часть своего существования. Он вел себя с ней так, как вел бы с любой другой особой в юбке. В их поцелуе для него не было ничего необычного. Он проделывает такие штучки постоянно, черт его дери!
 Когда Нолан наконец отпустил Лидию и подтолкнул ее к двери, Шандра бросила исполненный гнева взгляд на его красивое лицо, освещенное колеблющимся светом из окон. Нолан отыскал ее глазами и, усмехнувшись, повел свою белокурую спутницу в зал.
 Пожалуй, Нолана Эллиота надо привлечь к суду – он не имеет права беспрепятственно разгуливать на свободе. Он представляет собой серьезную угрозу женскому населению. Тяжело вздохнув, Шандра спустилась с веранды, чтобы вызвать свою карету. Надо сменить маму хотя бы на несколько часов: гораздо приятнее слушать нескончаемый перечень симптомов неизлечимой и редкой болезни тетушки Джен, чем злиться на себя за влечение к мужчине, который не стоит твоего мизинца. Ему наплевать на нее, так же как и ей на него. Надо пожаловаться тете Джен, подумала Шандра, усаживаясь в карету. Раз уж ее тетушка такой знаток болезней, может быть, хоть она объяснит, что за странный недуг поразил ее племянницу.
 Надо научиться властвовать собой в присутствии Нолана. Она не сумеет добыть карту, если будет отвечать на его ласки и таять от его поцелуев. Ну что с ним делать, с этим негодяем? У нее голова идет кругом. Борьба за карту еще только начинается.
 «Так стоит ли бороться?» – спросила себя Шандра. Стоит! Убийца ее отца до сих пор не пойман, и легендарная карта сокровищ должна вывести его на чистую воду и подтвердить ее подозрения относительно дона Эстебана. Шандра пойдет на все, чтобы убийца отца получил по заслугам. Даже если ради этого понадобится терпеть Нолана Эллиота. Он, судя по всему, человек упорный, но и она тоже не сдастся так просто! Как бы там ни было, она найдет способ обратить все в свою пользу!

 Глава 6

 Нолан развалился в кресле и затянулся сигарой. У него был суматошный день – ему пришлось добывать провизию, собирать сведения, да к тому же размышлять над своей дилеммой. Правда, одна мысль не оставляла его ни на секунду. Шандра… Рано или поздно он вынужден будет снова встретиться с ней. И тогда ему придется сдерживать свое плотское влечение. Нельзя допустить, чтобы ее обольстительное тело снова отвлекло его от цели.
 После того вечера, когда он обнимал Шандру на веранде особняка Джонсонов, Нолан не на шутку разозлился на себя. Появление Лидии нарушило их уединение, и Нолан обратил всю свою страсть на легкомысленную блондинку, надеясь, что та поможет ему забыть вкус поцелуев Шандры, изгибы ее роскошного тела. Но это ничуть не помогло. Стоило ему закрыть глаза, и он видел перед собой лицо Шандры, чувствовал на губах ее жадные поцелуи.
 Разумеется, все это представление с Лидией было рассчитано на единственного зрителя – Шандру. Он хотел дать ей понять, что для него не имеет никакого значения, кого именно он обнимает в данный момент. От него не укрылось, что ее глаза сверкали от гнева. Нолан, что называется, спас лицо, но какой ценой! Не очень-то приятно сознавать, что ему гораздо больше нравится целовать рыжеволосую дикую кошку, чем страстную, покорную блондинку. В тот же вечер Лидия пригласила его к себе, а Нолан отклонил ее приглашение. Это он-то! Он, который ни разу в жизни еще не отказывался от ночи любви. Он, который был без женщин столько долгих недель! Что за порчу навела на него голубоглазая ведьма? Она околдовала его: он стремится к близости с ней, умом понимая, что лучше держаться от нее подальше…
 Осторожный стук в дверь его комнаты в «Королевской таверне» прервал его размышления. Кого еще, черт побери, принесло? У Нолана в этот день было множество встреч, и он понятия не имел, кто пожелал нанести ему визит в столь поздний час.
 Тут он вспомнил о накрашенной потаскушке, которая повстречалась ему на прошлой неделе у таверны.
 Фелиция… О Господи, только не она! Да, конечно, ему сейчас отчаянно нужна женщина, чтобы загасить пламя страсти, которое разожгла в нем Шандра, но на дешевую потаскушку он не прельстится!
 Нолан шагнул к двери, даже не запахнув рубашку на груди. Увидев незнакомца, стоявшего на пороге, он облегченно вздохнул: это была не Фелиция.
 Окинув беглым взглядом джентльмена, чье лицо скрывала широкополая шляпа, а фигуру – просторный плащ, Нолан остался в легком недоумении: кто же все-таки решил навестить его среди ночи? Руки незнакомца закрывали кожаные перчатки, на ногах были грязные сапоги. Ночной гость не произнес ни слова и молча протиснулся в дверь, не дожидаясь, пока Нолан его пригласит.
 Незнакомец приподнял шляпу и обернулся к Нолану с лукавой улыбкой. Нолан яростно прикусил кончик сигары. На мгновение он от всей души пожелал, чтобы это оказалась именно Фелиция. Он бы куда лучше поладил с толстой шлюхой, чем с этой… этой… О дьявол!
 – Ну, в чем дело? – буркнул он не слишком приветливо.
 Ударом ноги Нолан захлопнул входную дверь, и Шандра сняла шляпу и плащ. Лучше бы она этого не делала, подумал Нолан. Черная рубашка и бриджи облегали ее фигуру, словно вторая кожа. Нолан уже успел убедиться, и не только зрительно, что красоте этой колдуньи может позавидовать и греческая богиня.
 Нолан и сам намеревался встретиться с Шандрой, но только после того, как все будет готово. Что ж, он уступит девчонке право сделать первый шаг.
 – Что вам угодно? – спросил Нолан тоном, в котором явно сквозило недовольство.
 Шандра отвела взгляд от его широкой груди, покрытой черными волосами. Девушку ужасно раздражало, что один его вид приводил ее в трепет. Это же смешно, в конце-то концов, мысленно ругала себя Шандра. Ее интерес к Нолану объясняется просто – у него вторая половинка карты. От этого негодяя ей больше ничего не нужно.
 – Не притворяйся, что не понимаешь, о чем речь, – отрезала она, проклиная свои глаза, которые жадно скользили по его мускулистым плечам и груди. Мошенник так дьявольски хорошо сложен, что постоянно отвлекает ее от сути дела. Шандра решила не обращать внимания на его физическое совершенство и намеренно не замечать золотые блики, плясавшие в его иссиня-черных волосах. Необъяснимое влечение, которое она к нему испытывает, лучше подавить.
 – Я хочу получить свою половину карты, которую ты выкрал из моего комода, и немедленно…
 – А я хочу получить ту половинку, которую ты выудила у меня из кармана, – язвительно парировал Нолан. – Знал бы, что имею дело с карманным воришкой, ни за что не положил бы карту в карман.
 Шандра решила, что сейчас ей представилась прекрасная возможность высказать Нолану все, что она о нем думает.
 – А если бы я знала, что под моей кроватью затаился хитрый змей и подсматривает за мной своими маленькими глазками-бусинками, я бы вылила на пол склянку с отравой, – злобно прошипела она.
 Нолан перестал хмуриться и бросил на нее беглый взгляд.
 – Ты всегда разгуливаешь по улицам в неурочный час? – спросил он, насмешливо ухмыльнувшись. – А что, если добропорядочные граждане Натчеза узнают о другой стороне натуры очаровательной и загадочной Шандры д'Эвре? Надо было рассказать о твоих похождениях на вечере у Эйвери.
 Нет, сегодня она не позволит мерзавцу вывести ее из себя. Она пришла сюда с одной целью и добьется своего во что бы то ни стало. Она заставит его помогать ей.
 Любезно улыбнувшись, Шандра невозмутимо встретила пристальный взгляд Нолана.
 – Мой отец позаботился о том, чтобы я смогла выжить в любых условиях, – прямо заявила она. – Мои разносторонние таланты бывают полезными, если мне приходится иметь дело с мошенниками вроде тебя.
 Нолан не стал спорить. Шандра не хвасталась. Рыжеволосая колдунья отлично справляется с любыми трудностями и, если надо, пускает в ход даже кулаки. Несомненно, будь у нее в руках оружие, она бы представляла еще большую опасность.
 – Я не собираюсь расставаться со своей половиной карты, – решительно заявил Нолан.
 – Я знала, что ты это скажешь, – спокойно отозвалась Шандра. – И поэтому я предлагаю объединить наши усилия в поисках вожделенных сокровищ.
 – Ты имеешь в виду нас с тобой? – воскликнул Нолан и, не выдержав, расхохотался. – Невозможно, леди. Я не стану сопровождать тебя на небеса – ты, чего доброго, выкрадешь у меня перечень моих заслуг и заменишь его списком тяжких прегрешений. Святой Петр отшвырнет меня от ворот рая, и я полечу в противоположном направлении.
 Голубые глаза Шандры пробежали по его бронзовой груди. Она изо всех сил старалась отогнать от себя чувство, которое внушал ей этот человек.
 – Ты получишь половину сокровищ, после того как мы привезем золото в Натчез, – продолжала она искушать его, не замечая его оскорбительных намеков.
 Вот уже и три доли, подумал Нолан. Часть – Даффу, часть – Шандре и часть ему, Нолану. Кое-кому придется проиграть свою долю, и если это будет Шандра, Нолану наплевать.
 Воспользовавшись его молчанием, Шандра продолжала:
 – Мне нужен опытный проводник, чтобы добраться до сокровищ. Переговорив с комитетом и Эйвери Джонсоном, старым другом моего отца, я узнала о тебе многое. Оказывается, ты изъездил едва ли не весь континент, продавая лошадей и американским, и испанским офицерам. Это правда?
 – Правда, – подтвердил Нолан. – Но я предпочитаю работать в одиночку. Женщина – нежелательная обуза, от нее одни неприятности. Испанцы не доверяют почти никому, кто приближается к их границам. Предатели индейцы предпочитают пустить стрелу в белого, не разбираясь, друг он или враг. Если мы попадем в суровую переделку, тебя могут изнасиловать или похитить и даже пытать. – Он усмехнулся уголком губ. – При мысли о том, какие напасти тебе грозят, мое сердце обливается кровью.
 По выражению его лица Шандра без труда заключила, что ему доставит истинное удовольствие видеть ее страдания. Но и сама она пальцем не шевельнет, чтобы помочь этому подлецу, если тот попадет в муравейник. Скорее укажет муравьям кратчайший путь к логову негодяя.
 – Я сама за себя постою, и ты, думаю, тоже, – твердо сказала она.
 Нолан затрясся от смеха. С ленивой грацией он развалился в кресле и зажег сигару. Надменная Шандра д'Эвре уверена, что отразит любое нападение. Возможно, она и права, когда речь идет о Натчезе. Но дикие земли – совсем другое дело. Она и понятия не имеет, что ждет ее вдали от цивилизации. Опасность будет следовать за ней по пятам. Одно ее присутствие вызовет тысячи подозрений у испанцев, которые охраняют границу с Техасом как зеницу ока. Индейцы вечно выскакивают словно из-под земли. Вокруг рыщут разбойники, подкарауливая путешественников.
 – Для женщины, обладающей столькими талантами, ты слишком наивна, Шандра, – усмехнулся Нолан.
 Голубые глаза так и буравили его.
 – Я считала, моя наивность тебя только порадует. Если я попаду в беду, вторая половинка карты достанется тебе.
 – Неужели? – хмыкнул Нолан. – А вот мне кажется, что твоя матушка и комитет потребуют у меня твою долю, если я выживу в этой переделке.
 – Я бы сказала то же и о твоей семье. Ты женат? – внезапно осведомилась она.
 – Нет, – ответил Нолан, впившись в нее настороженным взглядом.
 – Тогда, я полагаю, единственная возможность сделать так, чтобы оставшийся в живых унаследовал долю своего компаньона, – заключить брачное соглашение.
 Это предложение настолько ошеломило Нолана, что он не сразу заметил лукавую улыбку, заигравшую у нее на губах. Жениться на этой бестии? Да скорее пески пустыни обратятся в заснеженные ледники! Никакие деньги не заставят его связать свою судьбу с этой мегерой!
 Шандра рассмеялась, заметив выражение недоумения, появившееся на его обычно непроницаемом лице. У него такой вид, будто он целиком проглотил арбуз.
 – Мне было интересно проверить, как ты ко мне относишься, – пояснила она, продолжая смеяться. – Теперь я вижу, что ты любишь меня не больше, чем я тебя. Кроме того, ты совершенно мне не доверяешь, впрочем, так же как и я, что является еще одной причиной, по которой нам следует объединить наши усилия. Золото, которое мы добудем, сослужит мне неплохую службу, а твоя половина сокровищ сделает тебя богачом.
 – Странная из нас получится супружеская пара, – фыркнул Нолан, разглядывая вызывающий наряд Шандры сквозь клубы табачного дыма.
 Шандра гордо вздернула подбородок.
 – Мы никогда не будем делить друг с другом постель, – твердо заявила она. – Отныне никаких поцелуев и ласк. Если бы мне не понадобилось обшарить твои карманы, я бы никогда не напросилась на поцелуй. Я скорее поцелую лягушку и тот вечер у Эйвери вспоминаю с содроганием.
 Нолан привык выслушивать льстивые восхваления от женщин, которые побывали в его объятиях. Шандра говорит, что его поцелуй не произвел на нее никакого впечатления. Видимо, ее страсть – всего лишь ловкое притворство, призванное отвлечь его внимание, с тем чтобы она могла выкрасть у него половинку карты. Он бы нисколько не удивился, узнав, что эта чертовка обыскивала его и на веранде у Эйвери, хоть он и уверял ее, что карты при себе не имеет.
 Слишком часто он стал попадаться в ее сети. Ну нет, больше ей не удастся его провести. Тот факт, что поцелуй на веранде совершенно не тронул ее, больно задел его мужское тщеславие. Либо он уже не тот, либо колдунья неподвластна его чарам.
 – За что ты так ненавидишь меня? – неожиданно спросил Нолан. – Я довольно приятный в общении человек – это подтвердят все, кто меня знает.
 Шандра изумленно подняла брови. Приятный? Странные же у него представления о хорошем и плохом! И почему плут напрашивается на оскорбление, задавая ей такой вопрос? Он же прекрасно понимает, что она не скажет ему ничего лестного. Но поскольку он имел глупость вынудить ее на откровенность, Шандра решила ответить:
 – Существует два типа мужчин: золотоискатели и светские охотники за приданым. Ты очень напоминаешь мне Родерика Вона, который охотится за женщинами в надежде жениться и пустить по ветру состояние жены. Родерик женился бы на моих деньгах, если бы я приняла его предложение. И ты поступил бы так же, будь у тебя такая возможность. По слухам, ты в последнее время завел себе знакомства среди знати. Такие, как ты, всегда ищут самый легкий путь к богатству, а тебя Господь наградил льстивым языком и сметливым умом. Никто не знает, на чьей ты стороне, и ты сознательно поддерживаешь вокруг себя ореол таинственности. Ты воплощаешь все, что я ненавижу. Ты используешь свое обаяние для достижения мелких корыстных целей.
 – Он предлагал? – внезапно перебил ее Нолан.
 – Он – это кто? – Шандра так увлеклась перечислением недостатков Нолана, что не сразу поняла, о чем он спрашивает.
 – Родерик Вон, – подсказал Нолан. – Он просил твоей руки?
 Шандра утвердительно кивнула:
 – Он просил моей руки, надеясь получить мое состояние и все остальное. Он умолял меня выйти за него замуж на балу несколько дней назад – мне, видите ли, нужна защита. Родерик приходил ко мне еще дважды после того вечера, но я сказала ему, что не собираюсь выходить замуж ни за него, ни за кого бы то ни было.
 Нолан нахмурился, но у него не было времени обдумать эти слова, поскольку Шандра торопливо продолжала дальше:
 – Ты презираешь женщин, как и все мужчины. По-твоему, назначение женщины – угождать мужчине везде и всегда. Ты путешествуешь с места на место, из постели в постель, чтобы удовлетворить свою похоть. Ты предпочитаешь честному труду обман и жульничество.
 Шандра гневно прищурилась и бросила укоризненный взгляд на Нолана, которого, похоже, ничуть не смутили ее пылкие обвинения. Он воспринял критику на удивление легко. Либо он и сам прекрасно осведомлен о своих недостатках, либо ему наплевать, какого она о нем мнения. Скорее, и первое, и второе, решила она. Раз между ними нет даже взаимной симпатии, Нолану все равно, какое впечатление он на нее произвел.
 – Тебя уважает комитет, – не унималась Шандра. – Должно быть, ты очень хитер, если сумел подружиться с каждым из комитетчиков, которые ни капли не доверяют друг другу. Такую же тактику избираю и я, предлагая тебе вместе отправиться на поиски сокровищ. Я не могу доверять тебе, значит, ты должен постоянно быть у меня на глазах. Если я покину Натчез без тебя и с половинкой карты в кармане, то буду жить в постоянной тревоге – в любой момент ты можешь появиться и отобрать ее у меня.
 Нолан откинулся в кресле и окинул Шандру оценивающим взглядом.
 – Ты ненавидишь комитетчиков и применяешь их же тактику, – насмешливо обронил он.
 Она гордо вскинула голову.
 – Да, я ненавижу тех, кто прямо или косвенно повинен в смерти моего отца, – с горечью промолвила она. – Сокровища – всего лишь приманка, которая поможет поймать убийцу. Хотя я терпеть не могу комитетчиков, я понимаю, что имею дело отнюдь не с глупцами. Будь они круглыми идиотами, им бы ни за что не удалось достичь тех высот, до каких они поднялись. Они не доверяют друг другу, но именно недоверие и связывает их вместе – по крайней мере пока кто-нибудь из них не займет более выгодную позицию. – Шандра перевела дух и продолжила: – Ты очень похож на них – хитрый, коварный, скрытный. Твое безразличие и самообладание меня восхищает. Твоя внешность привлекает к тебе ничего не подозревающих женщин, и я не удивлюсь, если узнаю: для того чтобы получить аудиенцию у важного лица, ты переспал с его женой. Ты знаком с доном Эстебаном и Жаком Дюпри. И без сомнения, на короткой ноге с Аароном Берром, который давно покушается на земли Луизианы.
 – Боже правый, да ты перелопатила все помойки, чтобы собрать обо мне такие исчерпывающие сведения, – засмеялся Нолан.
 Шандра кивнула, нисколько не смущаясь:
 – Я не из тех, кто сидит сложа руки. Стремясь удовлетворить свое любопытство, я навела о тебе справки. Но к сожалению, никто не знает твоих истинных намерений. Я начинаю думать, что твое основное занятие – отлов диких мустангов и их продажа – всего лишь прикрытие для другой, более рискованной деятельности, – добавила она с неожиданной прямотой.
 – Так в чем же конкретно ты меня обвиняешь? – спросил Нолан. Черт, эта злючка за неделю разузнала о нем больше, чем следовало.
 На губах Шандры заиграла коварная улыбочка. Она приблизилась к Нолану, вынула у него сигару изо рта и, потушив ее, затем снова сунула ему в рот. Глянув на него сверху вниз, она промолвила:
 – Возможно, ты правая рука Аарона Берра, который сейчас собирает деньги, чтобы поддержать восстание против федерального Севера. Возможно, ты играешь на чувствах либерационистов в Мехико, которые спят и видят, как бы выселить Испанию из колоний Нового Света. А может быть… – Шандра окинула его задумчивым взглядом. – Может быть, твоя единственная цель – набить карманы золотом и убраться восвояси, а до того, кто завладеет Луизианой, тебе и дела нет. Мне кажется, ты, как и Аарон Берр, больше озабочен собственным благополучием, чем судьбой страны. Ты наемник, которого купит любой – вопрос лишь в цене.
 Сверкающие зеленые глаза пристально смотрели ей в лицо. Нолан не спеша поднялся с кресла и навис над ней, как скала.
 – Ты недооцениваешь меня, – негромко промолвил он, разглядывая ее губы в форме сердечка как зачарованный. – Может, единственное, чего я по-настоящему хочу, – это растопить твое надменное сердце и доказать тебе, что ты женщина и тебе не чужды желания, присущие женщине…
 У Шандры внезапно перехватило дыхание. Его близость взволновала ее до глубины души… уже в который раз! Святители Господни, это же смешно: ну почему ее тянет в объятия человека, которого она почти ненавидит! Чем приворожил ее этот негодяй? Своим обаянием или непробиваемым безразличием? Тайной, окружавшей его жизнь? Или же самообладанием, выгодно отличавшим его от других мужчин? А может, всеми перечисленными качествами? Шандра не могла сказать наверное. Но по каким-то непонятным ей причинам Нолан притягивал ее к себе, как магнит, будя в ней любопытство.
 В горле у нее пересохло, сердце трепетало, как пойманная птичка.
 Шандра отступила назад, чтобы пересилить волнение, и отвернулась от него, надеясь таким образом разрушить черную магию его чар.
 – Сомневаюсь, что мои женские желания имеют для тебя какое-то значение. Не считай меня дурочкой, Нолан. За мной увиваются полчища мужчин, готовых запустить руки в мое состояние, – промолвила Шандра дрогнувшим голосом и глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя. – Я терпеть не могу, когда мне льстят. Я ненавижу кокетство и флирт, но играю в эти игры со своими поклонниками, потому что знаю их истинные намерения. – Круто повернувшись, Шандра впилась взглядом в его красивое лицо. – Нет нужды притворяться застенчивой наследной принцессой. Ты знаешь меня гораздо лучше, чем другие мужчины из моего окружения. Я прекрасно понимаю, что ты, так же как и большинство мужчин, не станешь подбирать ключик к моему сердцу, если к нему не прилагается богатство. Так что не пытайся обольстить меня своими чарами. Ничего у тебя не выйдет. Я не верю мужчинам и тебе в том числе.
 Нолан негромко рассмеялся. Эта юная леди не по годам умна. Ее баснословное наследство и мужчины, которых оно привлекало, сделали ее на редкость подозрительной и недоверчивой. Шандра никогда не узнает точно, за ней или за ее деньгами охотятся кавалеры. Поскольку они с Шандрой были честны друг с другом, Нолан решил отплатить ей той же монетой.
 – Для своих лет ты чересчур цинична, Шандра, – прямо заявил он. – Мужчине нравится быть первым во всем, а особенно быть идолом для женщины. Для тебя же мужчина – ничто. Тебя вряд ли удовлетворит положение на равных с мужчиной, хотя это самое большее, на что может рассчитывать женщина. Ты, наверное, родилась раньше своего времени, если только действительно грядет то время, когда женщины во всем сравняются с мужчинами. Ты ставишь себя выше мужчин. Ты упрямая, расчетливая…
 – И ожесточенная, – добавила она. – Я любила отца всем сердцем. Он единственный мужчина, которым я восхищалась. Все мужчины меркнут в сравнении с ним. – Шандра сжала кулачки. – Я хочу, чтобы убийцу моего отца зарезали, пристрелили или повесили, и не успокоюсь, пока он не ответит за содеянное.
 Нолан схватил ее за руку и притянул к себе.
 – Нельзя ненавидеть всех мужчин за то, что совершил один негодяй, – загремел он.
 – А ты, должно быть, знаешь, кто из членов комитета виновен в смерти моего отца, но не хочешь мне сказать, поскольку это помешает твоим корыстным планам! – яростно воскликнула она. – Если бы я могла читать твои мысли, мне бы не пришлось ловить убийцу на золотую приманку. Из того, что мне известно, я вполне могу заключить, что это ты…
 Нолан впился в ее губы неистовым поцелуем. Он не понимал, почему избрал именно такой способ, чтобы заставить ее замолчать. Она ведь ему нисколько не нравится! Так почему же он прижимает ее к себе, наслаждаясь вкусом ее сладких губ? Почему его тело трепещет, ощущая ее совсем близко?
 Шандру ошеломил столь неожиданный поворот событий, и несколько мгновений она не могла собраться с мыслями. Когда же к ней вернулась способность рассуждать, она была так взволнована, что не смогла выдавить из себя ни слова протеста. По спине ее забегали мурашки. Она не хочет целовать Нолана, не хочет обнимать его. Меррил объяснял ей, что происходит между мужчиной и женщиной, в то время как ее мать от смущения прятала глаза. Но Меррил никогда не говорил, что ее ощущения будут напоминать извержение вулкана, а страсть понесет ее в неизвестность! Господи, да что же с ней творится? Они с Ноланом Эллиотом словно два полюса магнита. Между ними не должно быть влечения. Она не смеет желать его.
 На мгновение Шандре показалось, что поцелуй Нолана ослепил ее. Она не видела ничего, кроме мелькающих теней соблазна. Ее уносило волной запретных желаний.
 Внезапно Нолан отстранился от нее, чтобы перевести дух, расправил плечи и посмотрел на нее – вернее, куда-то в пространство, избегая взгляда ее манящих голубых глаз.
 – Да, ты жестокосердая и циничная, но я решил принять твое предложение. – Его голос звучал чуть хрипло, и он мысленно проклял свою слабость. Из всех женщин она единственная имела над ним такую власть. Как все это глупо, непонятно и смешно! – Мы покинем Натчез послезавтра и двинемся на запад, искать легендарные испанские сокровища.
 – И с поцелуями покончено, – потребовала Шандра.
 – Покончено, – с готовностью подхватил Нолан. – Ты берешь свою половину карты, а я свою.
 – Послезавтра… в полночь, – уточнила Шандра, схватив дрожащими руками шляпу и плащ. – Нельзя допустить, чтобы комитет послал за нами соглядатаев. И будь любезен, не проболтайся о нашем решении никому из комитетчиков, а в особенности дону Эстебану, Жаку Дюпри, Уильяму Пенси и Томасу Морли. Все должно остаться между нами.
 Нолан принял ее условия не моргнув глазом, хотя сам и планировал встретиться с Даффом.
 – Об этом будем знать только ты и я, – подтвердил он, слегка улыбнувшись. – Наше путешествие на запад войдет в историю. Надеюсь, ты останешься в живых, чтобы рассказать о нем потомкам.
 Шандра метнула на него испепеляющий взгляд. Ну конечно, он бы с удовольствием узнал о ее кончине. Что ж, она желает и ему того же.
 – Вы как нельзя лучше выразили мои собственные чувства, мистер Эллиот.
 – Не сомневаюсь, – усмехнулся Нолан, глядя ей вслед. Шандра выбежала из комнаты, как ураган, что несет повсюду разрушения.
 Нолан машинально подошел к креслу и закурил. Тут до него вдруг дошел смысл произошедшего. Дьявол, да как он мог согласиться на это! Отправиться на запад вместе с женщиной, которую он ненавидит всеми фибрами души! Неужто он совсем лишился рассудка? Это же чистое самоубийство – проводить все время с прекрасной нимфой, желать ее и ненавидеть себя за то, что желаешь ее!
 Она еще здесь, решил Нолан. Он отыщет ее половинку карты и скроется. Ну и что с того, что он дал ей слово? Шандра так или иначе не доверяет ему. Зачем же поднимать шум из-за честного слова, раз эта плутовка все равно считает его негодяем? Нельзя же обмануть ее ожиданий. Ему наплевать, что она о нем думает. Все, что ему нужно, это недостающая половина карты.
 Рыжеволосая хитрюга не значит для него ровным счетом ничего, уверял себя Нолан. Его возбуждают ее соблазнительные формы? Чепуха. Для мужчины вполне естественно влечение к красивой женщине с сильным характером. Но он не желает иметь с ней никаких дел. Нет уж, увольте. У него полно других забот. Ему не нужна такая обуза.
 Чем скорее Шандра исчезнет из его жизни, тем лучше. Через пару дней он выбросит ее из головы, и воспоминания о ней не будут преследовать его. Он забудет медовый вкус ее губ, забудет, как ее нежное тело льнет к нему, как его бросает в жар от ее прикосновений…
 «Держи себя в руках!» – в ярости прикрикнул на себя Нолан. Он должен изгнать из памяти Шандру д'Эвре, и это станет для него благословением свыше. Он отдаст что угодно, только бы забыть стройную голубоглазую фею!

 Глава 7

 Шандра перевела дыхание и лишь потом вдела ногу в стремя. Мысли ее занимал Нолан Эллиот – зеленоглазый распутник, о котором только и судачат в Натчезе. Последняя встреча с ним еще сильнее подогрела ее любопытство. Она твердо решила разузнать как можно больше об этом проходимце, прежде чем отправиться с ним в неизведанные земли. Шандра замучила расспросами о Нолане своих знакомых и членов комитета, притворяясь, что влюблена в него без памяти. Каждый из комитетчиков усмехался при упоминании имени Нолана. Это укрепило ее во мнении, что те, кому не доверяла она, доверяли Нолану.
 Да, Нолан, по их словам, искатель приключений и отчаянный повеса. У него полно друзей и знакомых и в высших кругах, и среди отбросов общества. Он свободно разъезжает между Новой Испанией, американским Западом и федеральным Севером. Нолан Эллиот чертовски хитер и осторожен в высказываниях. Его ответы всегда уклончивы и кратки. Он имеет репутацию всеобщего любимца: его приглашают на все балы и вечеринки в Натчезе, поскольку он умеет быть душой любой компании.
 Итак, в глазах окружающих он воплощенная любезность и осторожность, однако Шандра знает его совсем с другой стороны. С ней он был груб и жесток. Интересно, сколько еще масок у него в запасе? Пока она обнаружила две. Нет сомнения, что их гораздо больше.
 Шандра терялась в догадках: кто же Нолан на самом деле? Каковы его цели? Конечно, она кое о чем догадывалась, но только сам Нолан Эллиот может ответить на все эти вопросы, а он вряд ли когда-нибудь на это пойдет, черт его подери!
 Шандра готова была поверить, что Нолан – сам сатана. Он ухитряется путешествовать повсюду, везде у него сообщники, его род деятельности – загадка. Но больше всего тревожила Шандру его способность толкать ее на путь порока и греха. Его огненный поцелуй соблазняет, а ласки манят и дразнят. Шандра впервые встретила мужчину, которого так ненавидела и в то же время так отчаянно желала. Отныне разум постоянно боролся с желаниями тела, стоило ей лишь подумать о зеленоглазом демоне.
 Что ж, они заключили соглашение, напомнила себе Шандра. Она отправится на поиски сокровищ, преследуя свою цель, а Нолан – свою. И Шандра будет следить за ним денно и нощно, ни на минуту не забывая о его присутствии. Нолан не знает, где она спрятала свою половинку карты, и все пойдет как надо. Но если ему удастся выкрасть у нее обрывок, она пропала. Он бросит ее в диких лесах на съедение хищникам. Это ясно как день.
 Ее размышления прервал знакомый смех. Кинув взгляд из-под опущенных полей шляпы, она увидела приближавшуюся двуколку. Голубые глаза ее сощурились, когда она узнала Родерика Вона, сидевшего рядом с хихикающей девицей. Шандра не могла понять, как можно одновременно править лошадьми и обнимать спутницу?
 Она надвинула шляпу на лоб, чтобы ее не узнали. Черт бы побрал этих мужчин. Родерик клялся и божился, что она разбила его сердце. Что же, от горя он, по-видимому, не умрет. Когда вчера он вновь принялся сокрушаться по поводу ее беззащитности и уверять ее в своей нетленной любви, она чуть не пожурила себя за то, что была с ним не очень любезна. Напрасно она пожалела негодяя. Теперь он нашел себе очередную жертву, оставив Шандру благодарить небо за то, что она усомнилась в его искренности. Почти все мужчины женятся по расчету, а не по любви. Она никого не интересует как личность – им нужны только ее деньги. А если в дело вовлечены деньги, никому нельзя доверять.
 Ах, ну почему ей не встретился такой человек, как ее отец? У Меррила был жизнерадостный, легкий нрав. Он тоже бывал груб, но в его характере присутствовала и нежность, и мягкость. Искатель приключений очаровал Джонику – она сумела распознать в нем доброе сердце. За это она его и любила. Он превратил ее жизнь в праздник, научив Джонику любить и ненавидеть со всей силою души. Они были просто созданы друг для друга – две непохожие половинки одного целого. Шандра росла, окруженная любовью и заботой. Но до сих пор ей не приходилось встречать человека, обладавшего качествами Меррила. Она уже и не надеялась на это.
 Шандра задумчиво наморщила лоб. Что она скажет матери? Джоника, несомненно, будет против ее путешествия в дикие земли. Нельзя огорчать мать, думала Шандра. Ей и так досаждают комитетчики. Что ж, по крайней мере о Джонике есть кому позаботиться, тут же утешила себя Шандра. Их особняк превратился в проходной двор: друзья и знакомые то и дело являются выразить сочувствие, члены комитета выстраиваются в очередь на аудиенцию, да и сама Шандра не испытывает недостатка в визитерах.
 Тяжело вздохнув, Шандра пришпорила коня и поскакала в сторону богатого особняка к северо-востоку от Натчеза. Джоника опечалится, узнав, что ее дочь отправляется на Дикий Запад, но все равно согласится ее отпустить. А если матушка станет упорствовать, Шандра напомнит ей о том времени, когда отец и дочь вдвоем отправлялись на поиски неизведанного.
 Досадно, что Нолан Эллиот не знает, что Шандра с малых лет приучена к кочевой жизни. Но ей это даже на руку. Меррил в свое время позаботился, чтобы она получила разностороннее образование. Правда, в науке страсти нежной знаний у Шандры явно не хватало, пока не появился Нолан. Однако теперь она будет вдвойне осторожна. Она его к себе и на пушечный выстрел не подпустит. Ему больше не удастся ее соблазнить.
 Ну и что с того, что он целовал и ласкал ее? Ему, повесе и распутнику, надо скрыть свои истинные чувства. Да к тому же поцелуев она не допустит, снова и снова обещала Шандра себе. От этого путешествия зависит очень многое – пусть даже ей придется совершить его в компании черноволосого дьявола, так что стоит рискнуть. Если Шандре удастся вывести убийцу отца на чистую воду, поманив его золотом, она готова заплатить любую цену. Шандра была почти уверена, что в смерти отца повинен дон Эстебан Мартинес – и не важно, сам ли он приложил к этому руку или нанял убийц. Деньги извлекут правду хоть со дна моря. Шандра обязательно разузнает, кто убил Меррила. И когда она вернется с испанским золотом, она сунет его под нос дону Эстебану. Если окажется, что именно он больше всего жаждет получить деньги на поддержание восстания, будет ясно, что Меррил погиб по его вине.
 Ах, до чего же сладка месть! Дон Эстебан проклянет тот день, когда связался с Шандрой д'Эвре. Этот убийца и подлец будет валяться у нее в ногах, моля о пощаде!
 – Я не ожидал, что ты решил добыть карту, взяв с собой Шандру в путешествие за сокровищами. – Яростный голос Даффа обрушился на Нолана, сотрясая стены лачуги. – Боже милосердный! Что за безумная идея!
 Ноздри Нолана негодующе раздулись. Он только начал рассказывать о позднем визите Шандры, как Дафф совершенно неожиданно вспылил, даже не дослушав его до конца.
 – Это не я придумал, – горячо возразил Эллиот. – По мне, так я просто отобрал бы половинку карты у этой… – он помедлил, выбирая подходящее прозвище для Шандры, но так и не нашел слов, чтобы выразить все свое презрение к коварной ведьме, – у этой женщины и оставил бы ее на восточном берегу реки. Я не желаю иметь с ней никаких дел.
 Дафф немного успокоился и подозрительно уставился на Нолана.
 – Ты не находишь ее привлекательной? – усмехнулся он. – Что ж, тогда ты единственный в этих краях, кто не поддался ее чарам. Она притягивает мужчин, как мед мух.
 – Мед привлекает и сладкоежек, да только пчелы больно жалят. Так же и Шандра д'Эвре. – Нолан сверлил гневным взглядом заросшее бородой лицо Даффа.
 Дафф расхохотался.
 – Ну, ты несправедлив к этой леди, – возразил он. – Она, конечно, вспыльчива, но и необычайно соблазнительна.
 – Ты ее не знаешь, – хмуро пробурчал Нолан. Дафф поднялся со стула в темном углу и принялся расхаживать по комнате, задумчиво поглаживая бороду.
 – Да, может, так даже лучше, – промолвил он вслух.
 – Не для меня, – рявкнул Нолан. – Не забывай, что именно мне предстоит отправиться с Шандрой в путь, если мне не удастся выудить у нее карту до отъезда.
 – Но ее отъезд из Натчеза может открыть двери, которые я считал для себя навеки закрытыми, когда готовился похитить карту у мадам д'Эвре.
 Нолан мысленно выругался. Ему не нравился взгляд, который изредка бросал на него Дафф. Старый хитрец что-то замышляет, и Нолан был почти уверен, что это очередная мерзость.
 – Оставь свои дурацкие идеи, – буркнул он, шагнув к двери. – Я не возьму Шандру с собой, и точка.
 Но едва Нолан взялся за ручку двери, как Дафф негромко окликнул его.
 Недовольно нахмурившись, Нолан обернулся и посмотрел на своего бородатого сообщника, одетого в лохмотья. Еще до того, как Дафф открыл рот, Нолан уже знал: что бы ни сказал плешивый мерин, он примет это в штыки.
 – Я хотел бы попросить тебя еще об одном одолжении, дружок, – промолвил Дафф.
 – Мое терпение кончилось, – отрезал Нолан. – Отныне никаких одолжений.
 Черт возьми! Нолан всегда умел обуздать свой вспыльчивый нрав, но встреча с Шандрой и все эти секретные дела с Даффом сделали его нервным – он то и дело рычит, будто раненый лев.
 – Тебе известно, что я питаю нежные чувства к мадемуазель д'Эвре. Поразмыслив, я решил, что будет правильнее позволить тебе взять с собой Шандру. Она же потеряла отца. Это путешествие немного развеет ее печаль. Но я не хочу, чтобы она испытала трудности или… – Пронзительный взгляд Даффа пригвоздил Нолана к месту. Слова словно повисли в воздухе, предоставляя его младшему приятелю самому догадаться, что именно он имел в виду. – Я думаю, ты все понял. Хотя я связан твердым решением отыскать сокровища, я не желаю, чтобы этот прелестный ангел пострадал от…
 – Прелестный ангел? – воскликнул Нолан. – Ты видишь в Шандре то, что хочешь видеть. Она далеко не ангел. И я намерен держаться от нее подальше. Глаза бы мои ее не видели. Она ничуточки мне не нравится! – Нолан раздраженно дернул входную дверь. – И мой окончательный ответ – нет! Шандра со мной не поедет.
 – Всего лишь маленькое одолжение, – продолжал уговаривать его Дафф. – Не понимаю, из-за чего ты так кипятишься. Ты же говоришь, она сама напросилась поехать с тобой, так пусть едет. Какие дополнительные неприятности она тебе причинит?
 – Какие неприятности? – Нолан беззвучно выругался. Он не собирался отвечать на вопрос Даффа. Шандра – воплощенная мисс Неприятность. И если Дафф попросит его еще о каком-нибудь одолжении, то лишится своей бороды – Нолан повыдергивает ее волосок за волоском. – Шандра останется здесь, и баста!
 – Выполни мою просьбу, и я больше никогда ни о чем тебя не попрошу до конца моих дней, – пообещал Дафф.
 Нолан возвел глаза к небу и, продолжая ворчать, выскочил во двор, злющий, словно вампир в поисках жертвы. Дафф лукаво рассмеялся. Нолан все сделает, как надо. Он ведь должен ему, Даффу, и совесть возьмет над ним верх. Но время покажет, насколько хватит у Нолана выдержки в присутствии рыжеволосой красавицы Натчеза. В одном Дафф был уверен: никто другой не справится с поставленной задачей лучше Нолана. Кто еще сможет отыскать испанские сокровища в диких землях Запада? Лишь Нолан способен добыть золотые слитки, спрятанные мексиканскими рудокопами до нападения индейцев.
 Для Нолана вообще нет ничего невозможного. Вот только вряд ли ему удастся сохранить дистанцию между собой и красавицей, которая будет сопровождать его на запад. Скорее всего эту просьбу Нолан действительно не сможет выполнить, подумал Дафф. Нолану будет сложно оставаться джентльменом с Шандрой, когда она окажется почти полностью в его власти. Мужчина и женщина в диких землях быстрее поддадутся искушению. Им ведь придется объединить свои усилия в борьбе против испанцев, индейцев и просто грабителей.
 Дафф разгладил бороду и нахмурился. Наверное, он и впрямь хочет от Нолана слишком многого. Но может, это путешествие – именно то, что требуется Шандре и Нолану, пусть даже они терпеть не могут друг друга. Им обоим придется испытывать на прочность свой характер и силы. Однако, что бы ни случилось, Нолан постарается найти сокровища. Золото послужит важным целям.
 Господи, одна надежда, что он поступает правильно. Ну конечно, заверил себя Дафф. Когда он получит золото, все будет хорошо. Непременно будет! Дафф сейчас между молотом и наковальней, и ничто, кроме испанских сокровищ, не исправит положения. Только бы Нолан не стал самовольничать и воплощать в жизнь свои собственные планы…
 Дафф мерил комнату беспокойными шагами. Он заставит Нолана следовать своим целям – любой ценой.
 Шандра и Нолан молча побросали тюки на плот и пустили вплавь лошадей и мулов через Миссисипи, что раскинулась неподвижной озерной гладью в лунном свете. Продолжая править плотом, Нолан оглянулся назад и заметил неясные тени, спускавшиеся по склону со стороны Натчеза. Он знал, что за ними будут наблюдать – не важно, тронутся они в путь днем или ночью. Нолан решил пока ничего не говорить Шандре – скоро она сама убедится, что за ними следят. Нечего волновать ее раньше времени.
 Нолан невольно перевел взгляд на Шандру, которая орудовала шестом на противоположном краю плота. Несмотря на все свои протесты, он в конце концов уступил Даффу и согласился взять девицу с собой. Почему? Если бы знать! Сам Нолан считал это полнейшим безрассудством. Он бы с большим удовольствием завел дерзкую девчонку в дикий лес и бросил бы там на произвол судьбы. И ему плевать, выберется она или нет.
 Не спуская глаз с ее роскошной фигуры, Нолан усмехнулся. Хотя эта нимфа и не в его вкусе, он все же не мог не восхищаться ее отвагой и мужеством. Не каждая женщина согласится отправиться в неизведанные земли на поиски сокровищ с малознакомым мужчиной, которого она терпеть не может. Но кто знает, что ждет впереди? Если им суждено вернуться в цивилизованный мир, может, они с Шандрой даже станут друзьями…
 Ну нет, это уж слишком. Компаньоны? Да, пожалуй. Друзья? Вряд ли! Единственный способ поладить с независимой плутовкой – во всем ей потакать, а этого Нолан делать и не собирался. Он не желает быть ни ее другом, ни тем более любовником! Последнее слово эхом отдалось в его голове, вызвав бурю эмоций и ощущений, которые Нолан живо отбросил.
 Дафф строго-настрого запретил ему касаться Шандры. Не то чтобы Нолан не мог сдерживать себя, отнюдь нет, но ведь бывают ситуации, когда иначе невозможно. Если бы на месте Шандры была любая другая женщина, наверное, Нолан и смог бы выполнить эту просьбу, но…
 – Что ты увидел у меня на спине? – спросила Шандра. Ей не нравилось, как ее рассматривает этот повеса. Он должен уяснить себе раз и навсегда, что с ней нельзя обращаться как с потаскушкой. Нолан обещал не прикасаться к ней, но его взгляд выдавал его тайные намерения. Он видел сквозь ее одежду, и по спине Шандры снова поползли мурашки. Ей не по вкусу Нолан Эллиот уже потому, что он мужчина. Шандре не нужны его поцелуи и ласки. Пусть даже не мечтает об этом!
 Придя в себя, Нолан лукаво улыбнулся:
 – Ты не можешь пристрелить меня за то, что я наслаждаюсь восхитительным зрелищем. В моих действиях нет ничего противозаконного.
 Шандра выпрямилась, опершись о шест, и бросила на Нолана предупреждающий взгляду.
 – Мы заключили соглашение, и я надеюсь, ты будешь его придерживаться.
 – Ты очень соблазнительная женщина, – откровенно заявил Нолан. – А я люблю смотреть на красивых женщин. Вряд ли я буду за это гореть в аду.
 Но Шандра не собиралась сдаваться и поэтому решила воспользоваться оружием Нолана. Она окинула его оценивающим взглядом, задержав глаза на его широкой груди и мускулистых бедрах.
 – Я не слишком разбираюсь в мужской красоте, – призналась она, – но, по-моему, ты сложен гораздо лучше других мужчин. Однако это не значит, что я хочу получить то, чем ты обладаешь, – многозначительно прибавила она.
 – Благодарю за комплимент. – Нолана ошеломила ее похвала, хотя и несколько двусмысленная. Как правило, он слышал от Шандры одни лишь оскорбления в свой адрес.
 – Это вовсе и не комплимент, – возразила она. – Я просто констатировала факт. И теперь, когда мы должным образом оценили друг друга, я считаю, надо прекратить болтовню и сосредоточить свои усилия на нашей общей цели.
 Нолан стиснул зубы. «И как этой злючке удается вывести меня из себя?» – думал он, направляя плот к противоположному берегу. Может, все дело в том, что она ведет себя с ним не как другие женщины. Он привык встречать восторженные женские взгляды и улыбки. Шандра была скуповата на восхищенные взгляды, а большинство ее улыбок говорили о том, что она что-то замышляет. Шандра – необычайно умная женщина, и чтобы ее поразить и заслужить ее одобрение, понадобилось бы горы свернуть. Но он, Нолан Эллиот, не нуждается в ее одобрении, напомнил он себе. Они с Шандрой перелетные птицы, их путь лежит на запад, к легендарным испанским сокровищам. Все, что у них есть общего, – это желание отыскать золото и взаимная неприязнь.
 Размышляя таким образом, Нолан направил плот в заросли тростника и спрыгнул на берег, чтобы погрузить тюки на мулов. Когда они наконец оседлали коней и двинулись в путь, Шандра почувствовала смертельную усталость – сказывался день, проведенный верхом. Ее так и клонило ко сну. Последние два дня Шандра провела рядом с матерью, убеждая ее в необходимости своего путешествия в дикие западные земли. Шандра говорила, что заблаговременно сделала копию с украденной карты и прекрасно знает, куда отправляется.
 Джоника терялась в догадках, зачем ее дочери понадобилось самой искать сокровища, но Шандра твердо стояла на своем. Она никому не может доверить такое ответственное дело. После нескольких часов споров и уговоров Джоника наконец уступила, несмотря на все свои опасения.
 Мадам д'Эвре клялась, что не сомкнет глаз, пока ее дочь не возвратится, но Шандра заверила ее, что наняла себе отличного проводника.
 Конечно, описывая своего проводника, Шандра приукрасила картину. Она наделила Нолана вымышленным именем, сказала, что ему можно полностью доверять, и наградила его многочисленными достоинствами – все для того, чтобы успокоить мать. Обливаясь слезами, Джоника попрощалась с дочерью. Ей понадобилось три носовых платка, чтобы осушить слезы, но она тем не менее пережила разлуку с Шандрой, как и многое другое.
 Шандра взглянула на своего спутника, затянутого в оленью кожу с головы до ног. Нолану гораздо больше идет такой наряд искателя приключений, чем сюртук джентльмена. Куртка и штаны из замши сидели на нем как влитые. Он выглядел… Шандра решила не заострять свое внимание на внешней привлекательности Нолана. Она не собирается пускать слюни.
 – Расскажи мне о себе, – попросила Шандра. Нолан устремил на нее изумленный взгляд. Он не ожидал, что Шандру интересует его прошлое – ей ведь, судя по всему, на него наплевать.
 – Мне нравится играть с опасностью. Именно поэтому я решил взять тебя с собой, – поддразнил он ее. – Ты опасна, как острый нож. – Шандра гневно стрельнула в него глазами, и Нолан хмыкнул, ничуть не испугавшись ее грозного вида. – Предпочитаю черный кофе и покорных, ласковых женщин. Сам я родом из Виргинии, где получил самое лучшее образование, которое можно купить за деньги.
 – Чьи это деньги и у кого ты их украл? – ядовито осведомилась Шандра.
 Нолан усмехнулся и, не ответив на ее вопрос, продолжил свой рассказ:
 – Мою страсть к риску может утолить только путешествие в неизведанные земли. Я нахожу дорогу по звездам, обожаю диких лошадей – тех, что пасутся в прериях испанского Техаса. Что еще ты хотела бы узнать обо мне?
 Краткая хронология его жизни и насмешливый тон, каким он все это ей поведал, ошеломили Шандру. Она гордо выпрямилась в седле. Ей хотелось завязать разговор, чтобы прогнать сон. Нолану вовсе не обязательно быть таким язвительным. Но раз уж он начал ее изводить, она тоже в долгу не останется.
 – Интересно, где это ты так выучился всех дурачить? И что сделало тебя таким высокомерным? – огрызнулась она.
 Нолан ухмыльнулся, затем натянул поводья, останавливая серого в яблоках жеребца. Как только Шандра догнала его, он промолвил с вызывающей улыбкой, от которой ей стало не по себе:
 – Возможно, то же, что сделало тебя такой дерзкой, моя дорогая Шан.
 – Святители Господни! – фыркнула она. – Страшно подумать, что у нас может быть что-то общее.
 Нолан добродушно усмехнулся:
 – Да, признаюсь, это немного неприятно. Что до меня, я сумел применить все свои способности на практике и сейчас, когда мне уже тридцать один год, могу сказать, что перепробовал в жизни почти все. А вот причина твоей самоуверенности – в буйном воображении: тебе кажется, что ты всемогуща. Держу пари, ты веришь, что для тебя нет ничего невозможного, хотя и не пробовала себя в деле. Твое решение отправиться на Дикий Запад ставит под сомнение твой хваленый ум. Будь у тебя хоть капля мозгов, ты осталась бы дома.
 Еще ни один мужчина не называл ее дурой. Слова Нолана больно ее задели. Шандра решила в отместку не говорить Нолану, что умеет обращаться и с мушкетом, и с ножом – скоро он сам в этом убедится. Она ничуть не хуже его справится с трудностями, которые выпадут на их долю в этих диких местах. Как только ей представится такая возможность, она заберет золото да и скроется, а там ищи-свищи! Вот тогда она посмеется над этим самовлюбленным фанфароном!
 – И если уж мы заговорили о… По-моему, настал самый подходящий момент проверить, на что ты способна, – заявил Нолан. Он быстро нагнулся и вытащил ее кремневое ружье из чехла, притороченного к седлу. – Посмотрим, умеешь ли ты стрелять… хоть немного.
 С трудом спрятав улыбку, Шандра принялась неловко возиться с ружьем – так, словно никогда не держала его в руках. Она кое-как зарядила ружье и наставила его прямехонько на Нолана, и тот резко поворотил коня.
 – Да ты что, рехнулась? Хочешь мне голову снести? – рявкнул он. – Никогда не направляй ружье на человека, если только не хочешь его убить. И не тереби курок – это тебе не игрушка!
 Шандра поднесла ружье к плечу и выстрелила, нарочно промахнувшись. Ее чистокровная гнедая кобылка нервно затанцевала под ней. Шандра ловила руками воздух, притворяясь, что никак не может обрести равновесие. Пуля просвистела мимо дерева, которое Нолан выбрал Шандре в качестве мишени.
 – Так я и думал, – пренебрежительно фыркнул он. Вернув ружье на место, Нолан вытащил ее кинжал из ножен, прицепленных к поясу, и помахал им у нее перед носом. – Стреляешь ты потрясающе. Как насчет ножа, позволь спросить?
 Шандра взялась за лезвие и метнула его не целясь. Кинжал стукнулся о ствол дерева и упал в траву. Нолан что-то буркнул себе под нос и, потянув поводья, потрусил к дереву, чтобы подобрать кинжал.
 – Ты совершенно не умеешь обращаться с оружием. В диких лесах не всегда можно полагаться на свои кулаки. Тебе необходима практика, – заявил Нолан, смерив ее надменным взглядом, который взбесил бы Шандру, если бы она сама не инсценировала свою полную беспомощность.
 – И где ты собираешься найти мне учителя? – сладким голоском осведомилась Шандра. – Уж не думаешь ли ты сам меня обучать?
 Нолану почему-то ужасно захотелось поставить на место эту дерзкую девчонку. Но он твердо решил произвести на нее впечатление своим искусством. Прижав мушкет к плечу небрежным движением, он прицелился и спустил курок. Не успела сбитая ветка упасть на землю, как Нолан выхватил нож и швырнул его, целясь в ту же ветку. Лезвие вонзилось в кору как раз в тот миг, когда ветка коснулась земли.
 Да, Шандра была поражена, но она знала, что скорее умрет, чем похвалит надменного Нолана Эллиота. Он вращался в высших кругах Востока и американского Запада и все же каким-то образом научился всему, что требуется для выживания в диких условиях. Святители и ангелы! Шандра никогда раньше не видела, чтобы кто-нибудь так обращался с оружием… и вдобавок в темноте, когда луна еле-еле освещала ему цель! Даже ее отец уступал Нолану в быстроте и меткости, а Меррил был самым ловким из всех, кого знала Шандра.
 Шандра мысленно пообещала себе никогда больше не ставить под сомнение способности этого повесы. Похоже, он вполне отвечает требованиям, которые она предъявляет к мужчинам, хоть это и не очень приятно сознавать. Он ей нисколько не нравится, но его многочисленные таланты нельзя сбрасывать со счетов. Она не уважает его, но он хитрый, ловкий и вдобавок искусный стрелок. Такого человека нельзя недооценивать, сказала себе Шандра. Возможно, она нисколько не преувеличила его достоинства, когда описывала его Джонике. Сегодня Шандра убедилась в этом сама!
 – Ну и как? – спросил Нолан после непродолжительного молчания. Шандра не оборачивалась – она и так знает, что на лице у него застыла самодовольная улыбочка. Нет, она не даст ему повода торжествовать победу.
 – Что – как? – переспросила она.
 – Что ты скажешь насчет только что увиденного? – осведомился он.
 Шандра пожала плечами.
 – Ты сбил с дерева ветку, а потом вонзил в нее кинжал, – спокойно заметила она. – Если на меня в темноте свалится ветка, я непременно позову тебя на помощь.
 Стиснув зубы, Нолан соскочил с коня, чтобы поднять с земли кинжал. Он сжал рукоять с такой силой, будто это была шея дерзкой девчонки. Черт ее подери, могла бы найти для него хвалебное словечко. Что же надо сделать, чтобы поразить ее воображение?
 Нолан мысленно выругался, сунул ногу в стремя и вложил кинжал в ножны.
 – Вряд ли ты сможешь оценить мои способности, – заметил он оскорбленным тоном.
 Шандра повернулась в седле и наградила его лукавой улыбкой.
 – Вряд ли ты сможешь понять, что мне на это наплевать, – парировала она.
 – Это я понять в состоянии, – съязвил Нолан, стараясь скрыть раздражение. – Тебе наплевать на меня так же, как мне на тебя. Не тревожься – я не собираюсь больше пялиться на твой соблазнительный зад. Твоя потрясающая внешность не способна загладить несносный характер. В вас, мадемуазель д'Эвре, столько же обаяния, сколько в разъяренном медведе. – Говоря так, он продолжал улыбаться, что не могло смягчить оскорбления.
 – А вы, месье Эллиот, так же привлекательны, как гремучая змея, – в свою очередь заметила она елейным тоном. – Единственное, что удерживает меня здесь, – половинка карты, которую вы у меня похитили. Если бы не это, я бы предпочла, чтобы мы с вами очутились на разных концах континента. Как-никак, он достаточно обширен.
 – А я до сих пор не отобрал у тебя свою половинку карты только потому, что обещ… – Нолан оборвал себя на полуслове и прикусил язык. Черт, он никогда не выбалтывает тайны. Но наглая девица довела его до белого каления!
 Ее голубые глаза подозрительно сощурились.
 – Что и кому ты обещал? – спросила Шандра.
 – Я обещал самому себе, что буду обращаться с тобой лучше, чем ты того заслуживаешь, – огрызнулся Нолан.
 Шандра не стала продолжать расспросы. У нее не было времени. Нолан пришпорил коня и понесся вперед, а нагруженные мулы торопливо затрусили вслед за ним. То, что он чуть не проговорился, еще больше насторожило Шандру. Он слишком ловок и умен, чтобы быть заурядным золотоискателем или охотником за приданым. Вероятно, кто-то заплатил ему немалую сумму, чтобы он отыскал сокровища, решила Шандра. Интересно кто? Нолан очень много знает и про карту, и про их семью. Его неизвестный сообщник – либо один из комитетчиков, либо еще кто-то. Выяснить это не представляется возможным, поскольку Нолан весьма осторожен, когда речь идет о его истинных целях. Он старается внушить ей, что отправился за сокровищами по собственной воле. Но Шандру не так легко одурачить. Нолан наверняка связан с бунтовщиками.
 Что ей делать, если она узнает, что Нолан – сообщник Аарона Берра? Что, если он сам жаждет власти? И вдруг он, как и другие поселенцы и искатели приключений, положил глаз на испанский Техас? Может, комитет и нанял Нолана, чтобы отыскать испанский клад? На кого он работает – на американцев, испанцев, англичан или французов? Если кто-то из них завладеет золотом, то непременно выдвинет своего лидера. Деньги могут все, это ясно. Но если деньги попадут к Нолану, еще не известно, как он ими распорядится. Шандра могла только гадать, ведь он молчит как рыба!
 Проведя добрых полчаса в подобных размышлениях, Шандра наконец сосредоточила свое внимание на дороге, ведущей к городку Натчидочес. Не важно, кто нанял Нолана и для каких целей. Ему не удастся использовать золото себе на пользу. После того как он поможет ей погрузить золото в мешки, она потихоньку улизнет от него. Нолан прекрасно ориентируется на местности, поэтому ее не будет мучить совесть. Он не пропадет. А Шандра тем временем подготовит ловушку для убийцы ее отца.
 И да не оставит Нолана Бог, если он на короткой ноге с тем, кто убил отца! Несмотря на все влечение, что она чувствует к нему, он заплатит жизнью за убийство. Ее отец не обретет покой на небесах, пока тайна его гибели не будет раскрыта. Если понадобится, она посвятит этому всю свою жизнь и обязательно найдет убийцу. Справедливость должна восторжествовать, пусть даже ради этого ей придется истратить все золото!




 ЧАСТЬ 3



 Глава 8

 К тому времени, когда двое путешественников с караваном нагруженных мулов прибыли в Натчидочес, Шандра окончательно выбилась из сил и грезила о мягкой постели в придорожном трактире. Она подозревала, что Нолан нарочно изводит ее бесконечными переходами, покрывая по тридцать миль в день без остановок и привалов. Правда, она не знала, что Нолан пытался оторваться от четырех всадников, следовавших за ними по пятам.
 Если бы не необходимость получить разрешение на проезд по территории Ред-Ривер, дабы избежать столкновений с пограничными постами американцев, Нолан не стал бы заходить в город и выбрал бы окольный труднопроходимый путь. Но путешествовать без разрешения нельзя – любой армейский патруль может обыскать тюки, и если обнаружит там сокровища, беды не миновать. Нолан всегда считал: береженого Бог бережет. Что же до их преследователей, то им тоже понадобится специальное разрешение на проезд. Так что остановка в Натчидочесе для всех них явилась осознанной необходимостью.
 Заказав две комнаты в гостинице, Нолан переоделся и, оставив Шандру в ее номере, отправился по делам. В первую очередь ему надо было навестить Джона Сибли, который выдавал документы путешественникам, отправлявшимся на Запад.
 Два часа спустя в дверь Шандры тихонько постучали. Она очнулась от легкой дремы и, нахмурившись, села в постели. Перед ней стоял Нолан, одетый как джентльмен. Как ему удается выглядеть таким свежим и отдохнувшим? – удивлялась про себя Шандра. Сама она совершенно разбитая, а Нолан красуется, точно наследный принц, направляющийся на бал.
 – Служанки нагрели воду. Ты сейчас примешь ванну, – объявил он, прохаживаясь по комнате.
 Окинув взглядом ее потрепанный вид, Нолан ухмыльнулся. Шандра выглядит просто ужасно. Последние несколько дней она провела в седле, как заядлый кавалерист, и он ни разу не слышал от нее стонов и жалоб. Но долгие часы верхом не могли не сказаться на ее самочувствии. Шандра валилась с ног от усталости. Но даже в таком состоянии рыжеволосая фея была все так же привлекательна.
 Немногие женщины обладают такой природной красотой, которой нипочем усталость и дорожная пыль, и Шандра относится к их числу. Нолан вынужден был это признать. Ничто не могло нанести урон ее красоте – ни потрепанная одежда, ни спутанные волосы – ничто! Если уж быть совсем честным, Нолан никогда не видел столь прелестной женщины.
 – Мы приглашены на обед к доктору Джону Сибли. Он военный врач и официальный представитель индейцев на Западе, – сообщил он ей. – Я сказал ему, что вместе с женой путешествую по Западу, занимаясь отловом и укрощением диких лошадей, чтобы впоследствии продать их американским военным. Он согласился дать нам разрешение на въезд…
 – Ты с женой? – изумленно переспросила Шандра.
 Нолан наклонился, чтобы зажечь сигару от лампы.
 – То же самое спросил и добрейший доктор, – ответил он, попыхивая сигарой. – Не мог же я сказать ему, что отправился за сокровищем с женщиной, которая меня ненавидит? Это было единственное подходящее объяснение, которое пришло мне в голову.
 – От такого изощренного лжеца, как ты, я ожидала чего-нибудь поинтереснее, – ядовито заметила Шандра.
 Нолан пропустил едкий намек мимо ушей. Слегка пожав плечами, он затянулся сигарой.
 – Как бы то ни было, Сибли, кажется, поверил в эту сказку и выразил желание познакомиться с женщиной, которой удалось пленить мое сердце.
 Шандра метнула на него испепеляющий взгляд.
 – Полагаю, ты описал ему меня как покорную любящую супругу. – Она поморщилась. – Меня тошнит от одной мысли об этом.
 – Ты же великолепно изобразила заботливую дочь, ограбив собственную матушку, – напомнил он ей, презрительно усмехнувшись. – Ничего страшного, если пару часов ты побудешь моей обожаемой женушкой.
 – Да я скорее дам себя высечь, – яростно выпалила она.
 Прежде чем Нолан успел подыскать подходящую колкость, в комнату вошли служанки с кувшинами горячей воды и принялись наполнять ванну. Когда за ними захлопнулась дверь, Шандра уставилась на Нолана, ожидая, что он покинет комнату. Но он и не собирался уходить.
 – Уж не думаешь ли ты, что я стану перед тобой раздеваться? – осведомилась она оскорбленным тоном.
 Нолан ухмыльнулся:
 – Ты уже проделала это один раз. И я видел все, что мог видеть.
 Шандра почувствовала, что краска стыда заливает ее щеки. И как только Нолан может так спокойно говорить об этом? Стоит ей вспомнить тот вечер, и ее начинает колотить от злости.
 – Если бы я тогда знала, что ты прячешься под кроватью, я бы ни за что не разделась! – воскликнула она.
 – Мы попусту теряем время, – решительно заявил Нолан и, шагнув к ней, принялся расстегивать верхние пуговицы ее рубашки. Шандра с силой оттолкнула его от себя, и Нолан повернулся к ней спиной. – Я хочу наставить тебя, как себя вести и что говорить за обедом у Сибли, но я не могу говорить с тобой через дверь. Так что тебе придется смириться с моим присутствием.
 Шандра подошла к ванне и отгородилась от Нолана ширмой. Услышав плеск воды, Нолан опустился в кресло, представляя себе Шандру такой, какой увидел ее две недели назад в ее спальне в Натчезе – обнаженной. О боги, она обворожительна, каждый дюйм ее плоти восхитителен. Он никак не мог забыть ее обольстительный образ.
 Усилием воли Нолан сосредоточился на главном.
 – Отношения между испанцами и американцами довольно натянутые, – начал он, дергая за шейный платок, который внезапно стал ему тесен. При мысли о Шандре в неглиже он чувствовал себя, словно на горящих угольях. Проклятие, что она с ним делает! – Доктор Сибли сообщил мне, что испанское командование и войска на прошлой неделе задержали американскую экспедицию на Ред-Ривер. Те пытались переправиться через реку в ста двадцати милях к северу отсюда. Хотя у меня самого имеется испанский паспорт, власти стали чересчур подозрительны к американцам. В результате столкновения на границе может вспыхнуть война между испанским Техасом и Америкой.
 – Уверена, Аарон Берр и генерал Уилкинсон будут от этого в восторге, – проворчала Шандра, торопливо намыливаясь. – Берр только и ждет удобного случая, чтобы вторгнуться в Техас и занять трон Монтесумы. А ты сам не присоединишься к нашему прославленному бывшему вице-президенту и его изменнику-генералу? – Как бы Шандре хотелось сейчас видеть выражение его лица, но ширма исключала такую возможность.
 Нолан беспечно рассмеялся.
 – А что, если я и есть доверенное лицо Берра, Шан? Это бы тебя удивило? – спросил он.
 Она была бы разочарована и разгневана, но вряд ли удивлена. Последнее время ее уже ничто не удивляет – что бы этот негодяй ни сказал и ни сделал. Правда, ее злило, что Нолан взял себе за правило называть ее уменьшительным именем, как будто они с ним закадычные друзья детства. И ее ужасно бесило, что он постоянно увиливает от ответа на любой вопрос.
 – Ты хоть раз в своей жизни ответил прямо на поставленный вопрос? – спросила она.
 Нолан тут же переменил тему беседы. Он не собирался выдавать ей свою тайну. Если Шандра узнает о его истинных целях, для нее это будет потрясением, так что пусть пребывает в блаженном неведении. Нолану нравилось злить вспыльчивую нимфу. Знай она, чем он занимается на самом деле, ему бы не поздоровилось.
 – Я убедил доктора Сибли, что мы торгуем с индейскими племенами всякими безделушками, кухонной утварью и меховыми одеялами. Я набрал полные тюки этих товаров. Чтобы беспрепятственно пересечь земли, принадлежащие племенам, и заняться отловом мустангов, мы должны прикинуться торговцами и посланцами доброй воли. И ты, так же как и я, заинтересована в установлении мирных отношений с индейцами. Я заверил доктора Сибли, что мы никому не причиним вреда и сразу же вернемся, как только соберем достаточно диких лошадей на продажу.
 Шандра сникла. Она совсем забыла, как важно установить дружбу с племенами: ведь им придется останавливаться в индейских поселках, прежде чем отправиться в неизведанные земли охотников. Отец как-то рассказывал о своих встречах с индейцами. Но все эти ритуалы мира и дружбы займут много времени, и все это время она будет вынуждена притворяться, что безумно любит Нолана. Шандра уже начинала сомневаться, стоят ли сокровища такой жертвы с ее стороны. Пошла вторая неделя, как она путешествует, ест и спит рядом с Ноланом, невольно восхищаясь его ловкостью и грациозными, как у пантеры, движениями.
 Бывали минуты, когда Шандре почти нравился этот сорвиголова. Правда, она тут же напоминала себе, что у Нолана нет ни чести, ни совести, что он предаст ее в любую минуту. Нельзя полагаться на человека, который не заслуживает доверия.
 Мысли об отце или усталость порой делали ее настолько слабой, что ей хотелось почувствовать себя в крепких мужских объятиях. Она готова была отдать все на свете, только чтобы прислониться к сильному плечу и поплакать. Но Шандра поклялась себе, что ни за что не будет плакать на плече у Нолана и никогда не поставит себя в зависимость от него. Он никогда не станет для нее больше чем проводником и авантюристом, который завладел ее половинкой карты.
 Однако предательская память постоянно возвращала ее к их поцелуям и ласкам. И ей становилось все сложнее ненавидеть этого человека. Нолан не предпринял ни одной попытки соблазнить ее, с тех пор как они переправились через Миссисипи. Он вел себя с ней несколько отстраненно, но подчеркнуто вежливо. Иногда он подтрунивал над ее неопытностью в общении с мужчинами, но ни разу не нарушил их соглашения.
 С ним Шандра чувствовала себя в безопасности, но ее гордость была уязвлена. Нолан держался от нее на почтительном расстоянии, и почему-то ее больно задевало его безразличие. Ну что это, как не безумие? Во всем виновато ее женское тщеславие, решила она. Ей не нужно его внимание, ей нравится отказывать ему, когда он посягает на ее неприкосновенность.
 – Теперь что касается нас с тобой, – продолжал Нолан. – Мы познакомились в Натчезе во время моего последнего приезда туда и влюбились друг в друга без памяти. Ты заявила, что не вынесешь разлуки, и вызвалась поехать со мной на запад. Несмотря на все свои тревоги по поводу твоей безопасности, я согласился взять тебя с собой…
 Голос его замер, потому что в это мгновение мокрая голова Шандры высунулась из-за ширмы. При виде ее мраморной кожи в капельках воды мысли Нолана резко поменяли направление. Он старался вести себя как образцовый джентльмен всю прошедшую неделю, но его самообладание тоже имеет границы. Бывали ночи, когда ему нестерпимо хотелось быть с женщиной, однако он и пальцем не тронул обворожительную плутовку. Одному Богу известно, как ему хотелось заключить ее в свои объятия, но он скорее отрубит себе руку, чем признается в этом голубоглазой фее.
 – Надеюсь, я достойна той немеркнущей любви, о которой ты поведал доктору Сибли, – хмыкнула Шандра, вытираясь полотенцем. – Не уверена, что мне удастся изобразить влюбленную супругу, поскольку я никогда раньше не была влюблена. Как ведут себя влюбленные?
 Нолан стремительно шагнул к ней, и Шандра торопливо завернулась в полотенце. Ширма не внушала ей чувства защищенности. Сверкающие зеленые глаза обжигали ее обнаженные плечи. Нолан и не старался скрыть свое восхищение.
 – Иди ко мне, Шан, и я покажу тебе, как ведут себя влюбленные. – Его голос напомнил ей мурлыканье пантеры. Это было так не похоже на его командный тон, которым он обычно с ней разговаривал. – Возможно, мы с тобой оба ни разу не были по-настоящему влюблены, но сумеем притвориться влюбленными.
 Словно под гипнозом, Шандра вышла из-за ширмы. Пальцы ее вцепились в край полотенца, закрывавшего ее грудь. Нолан никогда прежде не использовал все свое обаяние… до сегодняшнего дня. Внезапно она поняла, что у него в запасе полно соблазнительных приемов. Теперь ясно, почему Нолан слывет сердцеедом. Когда он в соответствующем настроении, сопротивляться ему бесполезно. Она вскинула на него глаза, завороженная его теплой нежной улыбкой, от которой на щеках у него заиграли ямочки, а в зеленых озерах, окаймленных черными густыми ресницами, засверкали искорки.
 – Если бы ты была в меня влюблена, то я постоянно ловил бы на себе твой обожающий взгляд, – пробормотал он, запуская пальцы в ее огненно-рыжие волосы. – И когда я целовал бы тебя, ты бы таяла в моих объятиях, даря мне свою любовь. – Его губы почти касались ее губ, и Шандре снова захотелось ощутить запретный вкус его поцелуев. Нолан обнял ее, и она, трепеща, прижалась к знакомым изгибам его мускулистого тела. – Мы жили бы душа в душу, разделяя мысли и чувства. Мы были бы счастливы просто оттого, что мы вместе, и никакие беды были бы нам не страшны…
 – А я бы обнимала тебя… вот так? – Она провела рукой по его иссиня-черным волосам и впилась взглядом в его губы, находившиеся так близко. – Я бы смотрела тебе в глаза и видела бы там свой завтрашний день?
 – Свое будущее, – хрипло прошептал он. – Я стал бы твоим будущим, а ты – моей судьбой. Мы бы купались в любви и нежности друг друга…
 Шандра так и не поняла, кто первый начал целовать. Ей хотелось думать, что это был Нолан. Гораздо спокойнее считать, что она против воли подчинилась его объятиям. Забыв обо всем, Шандра закрыла глаза, стараясь представить себе, как бы она могла любить этого мужчину. Нет, их связывала бы исключительно страсть, не больше. Она никогда не влюбится в такого, как Нолан. Она испытывает по отношению к нему всего лишь любопытство, которое так свойственно женщине. Ей остается только гадать, был бы он нежным любовником или похотливым животным.
 Шандра изо всех сил старалась сохранить трезвость мысли и объяснить свое увлечение Ноланом. Но любопытство – один из ее самых худших пороков. Ей ужасно интересно, как ведут себя влюбленные и куда приведет ее желание, если она закусит удила.
 Шандра невольно выгнулась навстречу его ласкающим рукам, трепеща от волнения. Вкус его губ напоминал вино. У нее даже закружилась голова от запаха его терпкого одеколона.
 Руки Нолана уверенно путешествовали по ее телу, обследуя каждый изгиб. Полотенце давно упало на пол, и ее податливая плоть отвечала на его ласки, приближающие к темному коридору, ведущему в загадочный мир чувственных удовольствий.
 Шандра уподобляла людей пловцам: одни стараются держаться ближе к берегу, пробуя воду, прежде чем войти в реку. А другие – ныряльщики – с разбегу бросаются в волны. Шандра относила себя к ныряльщикам. Она всегда кидалась очертя голову в неизвестное. Ее знакомство с Ноланом – типичное тому подтверждение. Такой она была во всем, исключая взаимоотношения с мужчинами. Она избегала более близкого общения, будучи по природе насмешницей. Но Нолану удалось пробудить в ней безрассудство. Позже она наверняка удивится, как могла она сунуться в воду, не зная броду, но сейчас об этом не хотелось думать. Ее уносило быстрым течением и затягивало в омут страсти.
 Шандра вложила в поцелуй всю себя – просто она ничего не умела делать наполовину. Она или ненавидела Нолана за его высокомерие, или таяла в его объятиях. Это было ее жизненным девизом – все или ничего.
 Ее поцелуй мог бы напоить пустыню. Нолан боялся вспыхнуть и сгореть, обратившись в пепел, когда Шандра начинала его целовать. Она оказалась способной ученицей, и теперь ему становилось все труднее противостоять магической силе, влекущей его в ее объятия. Прошло почти две недели, прежде чем он наконец осмелился прикоснуться к рыжеволосой прелестнице. Удивительно, что его ладони помнят каждый дюйм ее тела, каждую чувствительную точку на шелковистой коже. Как трепещет она, когда он ласкает то, что ни один мужчина до него не ласкал! Ему неудержимо хотелось насытить кипевшую в нем страсть, рвущуюся на поверхность, забыться в водовороте наслаждения.
 Его массивное тело вздрогнуло, отвечая на ее поцелуй. Если бы он мог хотя бы раз удовлетворить свое желание, сжигавшее его заживо, он бы успокоился. Целомудрие не для мужчин. А Нолан в последнее время стал просто образцом сдержанности, старательно выполняя условия их соглашения. Но Шандру так приятно обнимать. Кажется, ее тело жаждет его ласк и неистовых поцелуев. Она так умело разыгрывала роль любящей жены, что Нолан почти позабыл, что это всего лишь притворство.
 У него вырвался слабый стон. Проклятый костюм светского денди мешает ему ощутить ее кожу. Он снова вздрогнул, когда Шандра выгнулась ему навстречу, отвечая на поцелуй поцелуем, на ласку – лаской. Внезапно мир вокруг него померк, и мысли вихрем закружились в голове. Желание вот-вот полностью завладеет им, требуя удовлетворить влечение, скопившееся в нем за эти несколько недель.
 «Еще один поцелуй, еще одно прикосновение… – нашептывал ему голос страсти. – Она же само искушение. Поддайся соблазну, и чары Шандры развеются. И больше не придется страдать, – уверяла страсть. – Ожиданию и мечтам надо положить конец…»
 «Я попрошу тебя только об одном одолжении. Держись подальше от Шандры». Голос Даффа ворвался в затуманенное сознание Нолана, будто раскат грома.
 Нолан отпрянул от Шандры, словно обжегшись. Дьявол! Что же он делает? Мысленно кляня себя на чем свет стоит, Нолан резко отвернулся, прежде чем его взгляд упал на совершенную по красоте фигуру Шандры. Хватая ртом воздух, он шагнул к ее сумке и принялся рыться в ее содержимом.
 – Вот, надень это, – приказал он, вытаскивая платье и не осмеливаясь смотреть на Шандру. – Я хочу, чтобы ты поразила доктора Сибли своей красотой. Без разрешения на въезд мы не сможем добраться до сокровищ. И нас потащат обратно в Натчидочес для дальнейших разбирательств. Так что постарайся очаровать доктора – это нам обоим на руку.
 Ошеломленная необычными ощущениями, исходившими из самой глубины ее существа, Шандра стояла как вкопанная. Наконец до нее дошел смысл слов, сказанных Ноланом, и она наклонилась, чтобы поднять полотенце. Уставившись на широкую спину Нолана, она никак не могла заговорить, боясь, что голос ее выдаст. Как странно – поцелуи и ласки этого повесы все еще сводят ее с ума.
 Едва Нолан коснулся ее, она забыла обо всем на свете. Его поцелуй превратил ее тело в растопленный воск. Ничего более необычного она до сих пор не испытывала. Нолан разжигает в ней костер. Святители Господни, должно быть, он маг, волшебник! Как ему удается вытаскивать на свет Божий ее самые потаенные желания? И почему она каждый раз уступает ему?
 Нолан вышел, захлопнув за собой дверь, и Шандра облегченно перевела дух. Неловкими пальцами она застегнула ярко-зеленое платье, которое выбрал для нее Нолан. Кое-как соорудив на затылке пучок и выпустив локоны на висках, Шандра взглянула в зеркало.
 «Держи себя в руках, – приказала она своему отражению. – Этот мужчина тебе даже не нравится! Почему же в его присутствии ты превращаешься в желе?»
 Твердо решив не идти больше на поводу у своих желаний, Шандра распрямила плечи. Она изобразит перед доктором Сибли любящую супругу, но ее сердце не будет вовлечено в игру. Добрейший доктор никогда не узнает, как в действительности она относится к Нолану Эллиоту…
 Господи ты Боже мой! Да она и сама этого не знает. Две недели назад она ненавидела его со всей страстью, на какую была способна. А теперь ей приходится заставлять себя ненавидеть его. Заставлять! Сейчас это не так просто, как в начале. Каждый раз, стоит ей только потерять бдительность, ее уже тянет к нему, словно воздушного змея, уносимого ветром.
 Это всего лишь плотское влечение, вызванное отсутствием опыта, убеждала себя Шандра. Вполне естественно, что ее влечет к хорошо сложенному, сильному мужчине. Но это ровным счетом ни о чем не говорит. Она всего-навсего исследует свои желания, о существовании которых и не подозревала до Нолана. Ее тянет к зеленоглазому дьяволу, потому что… потому что тянет. Женщина далеко не все может объяснить – необходимо с этим смириться. И Нолан – одно из таких загадочных явлений.
 Нолан окинул оценивающим взглядом ее фигуру, когда Шандра спустилась в холл.
 – Ты выглядишь очаровательно, моя дорогая женушка, – негромко заметил он.
 Шандра почти поверила в искренность его слов. Она чувствовала себя красавицей, потому что он считал ее таковой. Если бы не обещание изображать супругов, она бы тут же одернула себя. Но ей сейчас не хотелось ни о чем думать, и она совершенно увлеклась маскарадом.
 Подняв руку, она провела ладонью по его щеке, на которой вновь заиграли ямочки.
 – А ты, мой муженек, самый красивый мужчина на свете.
 – Ты никого не замечаешь, кроме меня, Шандра? – хрипло спросил он, наклонившись и слегка коснувшись губами ее лба.
 – Я забыла все на свете ради тебя, – прошептала она в ответ.
 – Мне жаль тех, кто не смог завоевать твое сердце, дикий цветочек, – пробормотал Нолан, не отводя взгляд от ее красивого лица.
 Именно в этот момент появился доктор Сибли. Трогательная сцена произвела на него ошеломляющее впечатление. Он потрясенно уставился на Нолана и Шандру, мило лепечущих какой-то бессмысленный вздор. Джон знал Нолана не один год и был в курсе его любовных похождений. Когда Нолан сообщил ему, что женат, Джон решил, что тот его дурачит. Но при виде Нолана с его красавицей женой Сибли готов был поверить, что стрела купидона наконец нашла свою цель. Он стал случайным свидетелем любовной сцены и понял, что эти двое действительно любят друг друга.
 – Не представишь ли ты меня своей обворожительной супруге? – спросил Джон, приблизившись к влюбленной парочке.
 Нолан вздрогнул при звуке его голоса. Он был так увлечен беседой с Шандрой, что видел лишь ее прекрасные голубые глаза. Обняв Шандру за талию, он познакомил ее с доктором.
 – Шандра, это доктор Джон Сибли – военный хирург и представитель индейцев на территории Луизианы. – Его взгляд упал на ее алые губки в форме сердечка. – А это, Джон, радость и свет моих очей.
 – Весьма польщен, – промолвил Джон, с восхищением разглядывая Шандру. – Теперь я понимаю, как тебя удалось околдовать. – Он по-прежнему не сводил глаз с Шандры. – Но меня беспокоит, что ты перенес этот нежный цветочек с родной почвы в наши дикие земли.
 – Я бы ни за что не отпустила Нолана одного, – сказала Шандра, обворожительно улыбаясь. Она потянулась к Нолану, чтобы убрать иссиня-черную прядь у него со лба. – Возможно, правду говорят, что от любви глупеют. Но путешествовать в неизвестность гораздо менее опасно, чем позволить такому мужчине наслаждаться обществом очаровательных женщин в Натчидочесе.
 – Я вижу, вы ревнивы, – поддразнил ее Джон. – Хорошо, что она так о тебе заботится, дружище. Но что она нашла в бродяге, который занимается отловом мустангов, для меня загадка, – добавил он, игриво подмигнув обоим.
 Нолан, затаив дыхание, заглянул в мерцающие голубые глаза Шандры. Она улыбнулась ему сияющей улыбкой, и Нолану показалось, что само солнце озарило его своими лучами.
 – А ты смог бы противостоять капризу женщины? – обратился Нолан к Джону, не в силах оторвать восторженного взгляда от прелестного личика Шандры. Повинуясь внезапному порыву, он ласково провел ладонью по ее нежной щеке. – Мне пришлось завоевывать внимание Шандры в Натчезе. Оставить ее значило открыть дорогу ее многочисленным поклонникам, которые роем увивались за ней.
 Джон, впрочем, нисколько не винил Нолана. Рыжеволосая нимфа – воплощенный соблазн. Даже сам Джон не мог отвести от нее глаз, любуясь ее редкой красотой.
 – Мы поговорим о разрешении на въезд за обедом, – заявил Джон, предлагая Шандре руку.
 За обедом? Нолану внезапно совершенно расхотелось есть и пить. Странно, но он предпочел бы остаться с Шандрой наедине на несколько часов. Тело его пожирал огонь. Шандра касалась его с такой нежностью и так ласково ему улыбалась, что у него подкашивались ноги. В выражении ее лица Нолан уловил нечто, отчего его сердце сладко заныло. Он сейчас как бы видел себя со стороны, утонувшим в голубых глазах рыжеволосой соблазнительницы. Это была уже не злючка, а очаровательное ангельское создание.
 Они с Шандрой могут стать прекрасными любовниками, подумал Нолан. Ведь им легко удается пробудить первобытные инстинкты друг в друге. Но то, что он чувствовал к ней сейчас, ни с чем не сравнимо. Это грубое неприкрытое желание, от которого мужчина вполне может потерять голову.
 Нолан твердил себе, что причина такого страстного влечения кроется в том, что они с Шандрой ни разу не были по-настоящему близки, и ожидание мучит его. Он держал ее на расстоянии, отказываясь уступить своему мужскому началу. Неутоленное желание терзало его душу и тело.
 Погруженный в свои размышления, Нолан шел рядом с доктором Сибли и слушал, как тот говорит что-то о докучных испанских дозорах, которые охраняют границы, словно цепные псы. Усадив Шандру на стул, Нолан уселся напротив нее за столом. Только теперь он заметил, как ее белоснежная кожа и рыжие волосы гармонируют с ярко-зеленым цветом платья. На щеках ее играл нежный румянец. До сегодняшнего вечера Нолан упорно представлял ее себе переодетым бандитом, напавшим на карету мадам, или же разъяренной кошкой, сцепившейся с ним на веранде дома дона Эстебана.
 Но сейчас Нолан открыл для себя совсем другую Шандру. Она была игрива, как вино, остроумно отвечала на каверзные вопросы доктора. Если она затруднялась с ответом, то тут же придумывала его, рассказывая об их с Ноланом жизни. Послушать ее, так их союз предрешен на небесах и призван служить примером для всех влюбленных. Она не уставала восхищаться многочисленными талантами Нолана, его умом и ловкостью. Нолан никак не мог поверить, что он и есть то божество, о котором Шандра рассказывала доктору. В свою очередь, Нолан представил достоинства Шандры в самом выгодном свете, и это после того, как она целую неделю не слышала от него ни одного слова одобрения.
 Когда же доктор Сибли вывел имя Нолана на листке и протянул ему официальное разрешение на въезд, Нолан так засмотрелся на Шандру, что совсем позабыл о цели их визита. Словно почувствовав это, Шандра подала ему свою руку, и он накрыл ее своей ладонью. Они молча смотрели в глаза друг другу, забыв, что кроме них в столовой находится еще и доктор.
 – Хм… я полагаю, мне пора к пациентам, – пробормотал доктор Сибли, поднимаясь из-за стола. – Распознав тот недуг, которым вы оба больны, мои голубки, я предписываю болезни идти своим чередом. И пусть болезнь эта будет неизлечима.
 Попытка доктора обратить все в шутку осталась незамеченной Ноланом. Он был настолько поглощен созерцанием Шандры, что на прощание едва кивнул Сибли. Взгляд его следовал за бокалом, который она в этот момент подносила к губам, и он страстно желал оказаться на месте этого бокала. Как ему хотелось надеяться, что именно ему улыбается ее очаровательный рот!
 Боже правый, да что с ним творится? У Нолана было такое чувство, будто он видит сон. Шандра так мила и заботлива, так весела – она буквально околдовала его. Нолан был бы рад провести остаток вечера, просто глядя на нее и удивляясь про себя, как этот прелестный ангел мог уживаться с жестокой необузданной ведьмой, которую он впервые встретил в Натчезе. Нолан твердил себе, что это всего лишь представление, игра, но так заманчиво хоть на секунду поддаться на обман и вообразить, что они и в самом деле что-то питают друг к другу.
 В течение некоторого времени Нолан сидел в кресле, потягивая вино и наблюдая, как Шандра пьет из своего бокала. Не следовало бы поглощать хмельную влагу в таких количествах – ему уже чудится, что Шандра от него без ума. Но Нолан ничего не мог с собой поделать. Пускай бы эта ночь длилась вечно. Имеет же он право досмотреть чудесный сон до конца? Почему бы ему не отбросить свою осторожность сегодня вечером? Возможно, они в первый и последний раз испытывают такое единение.
 Если бы Нолан знал, что ждет его впереди, он бы тут же вскочил как ужаленный и умчался прочь от соблазна. Но его приворожили, и никакие силы не заставили бы его покинуть рыжеволосую красавицу. Шандра сдала свои боевые позиции, и Нолан был очарован появлением искусительницы, таившейся под оболочкой упрямой гордячки.
 Неудивительно, что Шандра пользуется таким успехом у кавалеров в Натчезе. Поклонники видели в ней только обольстительную сторону, а Нолан до сего дня был лишен такой возможности. Теперь же, узнав, какой она может быть чарующей, когда захочет, Нолан вдруг осознал, что все могло сложиться совершенно по-иному, если бы они с Шандрой познакомились при других обстоятельствах. Конечно, этот факт ничего не меняет, но им можно было бы сделать шаг навстречу друг другу и не ссориться по пустякам, стараясь перегрызть противнику горло.
 И если говорить о горле… Нолан остановил жадный взгляд на шее Шандры. Как было бы приятно покрыть ее поцелуями и продолжить то, что они начали несколько часов назад! Господи, да от одной мысли об этом его бросает в дрожь.
 Надо еще выпить, решил Нолан. Если он напьется до положения риз, то потеряет способность ощущать что-либо, включая чары рыжеволосой нимфы. И он продолжал сидеть и пить, пока не захмелел окончательно. К несчастью, Нолан избрал неверную тактику. Да и Шандра только усложняла его задачу своим легкомысленным смехом, который звучал для него, как музыка. Нолан понятия не имел, откуда ему взять силы, чтобы отвести Шандру в ее комнату и вернуться в свою, когда он желает ее каждой частичкой своего существа.
 Нет, надо еще выпить, и он забудет все на свете.

 Глава 9

 Шандра пыталась сосредоточить свое внимание на расплывчатом образе сидящего напротив мужчины. Но определить, который из двух настоящий Нолан Эллиот, было нелегко, поскольку у Шандры двоилось в глазах. Она хотела было очередной раз пригубить бокал, но пальцы Нолана сжали ее запястье.
 – По-моему, с нас обоих достаточно, – решительно промолвил он.
 – Как скажешь, мой дорогой муженек, – захихикала Шандра.
 Нолан обошел стол на нетвердых ногах и помог Шандре подняться со стула. Его помощь пришлась очень кстати. Шандра выпила больше чем обычно, и ликер оказал на нее дурманящее действие. Опершись на Нолана, она глянула в темный коридор, который вел из столовой в комнаты таверны. Ухватившись для равновесия за перила, Шандра остановилась у подножия лестницы. И что ее так развеселило, непонятно, но ей хотелось безудержно смеяться.
 Вспорхнув по ступенькам впереди Нолана, она закружилась на лестничном пролете.
 – Я чувствую такую легкость, – проговорила она заплетающимся языком. – Мне кажется, я сейчас взлечу.
 Шандра раскинула руки, словно крылья, и, глядя на нее, Нолан невольно рассмеялся. Однако смех замер у него на губах, как только Шандра наклонилась вперед, и в самом деле намереваясь полететь. К счастью, он успел вовремя поймать птичку. Но вместо того что бы пожурить ее за безрассудную выходку, Нолан только усмехнулся.
 Шандра, как непослушное дитя, вывернулась из его объятий, взлетела вверх по ступенькам и, пританцовывая, помчалась по коридору, напевая какую-то французскую песенку. Приподняв подол платья, она принялась выделывать па, которым когда-то обучил ее отец.
 Изумленно покачав головой, Нолан последовал за плясуньей по коридору и схватил ее за локоть, когда она уже готова была пронестись мимо своей комнаты. Шандра сбилась с ритма, наступила на подол платья и, вскрикнув, покачнулась. Нолан тотчас подхватил ее.
 Все еще хихикая, Шандра потерлась щекой о плечо Нолана, пока он нес ее в комнату. Она чувствовала себя защищенной, прямо как много лет назад, когда отец на руках относил ее в кроватку. Если бы сейчас с ней был Меррил, он бы попенял ей за неугомонный нрав, а потом сел бы рядом с ней на постель и стал рассказывать истории о своих путешествиях по Миссисипи. Даже спустя столько лет она все еще слышит его голос, обещающий ей приключения. И он сдержал свое слово. Отец брал Шандру с собой в путешествие на Миссисипи, приучая ее к походной жизни. Возможно, именно поэтому у Шандры сохранилась привычка открывать настежь окна в комнатах. Так она наслаждалась близостью с природой.
 О, как ей не хватает отца, пронеслось в голове у Шандры. На свете не будет другого такого человека, как Меррил д'Эвре. Она обречена постоянно сравнивать всех своих знакомых мужчин с жизнелюбивым французом, который умел использовать и ценить каждое мгновение, подаренное ему Богом на этой земле.
 Дойдя до кровати, Нолан отпустил Шандру, и странное чувство одиночества охватило ее. Всего мгновение назад она танцевала от переполнявшей ее радости, а сейчас грустит, будто покинутый ребенок. Даже выпитое вино не может заменить ей крепких надежных объятий. Шандре так хочется, чтобы ее утешали, заботились о ней, как в детстве. Ей не хватало тепла и ласки, которую давал ей отец. Дни, проведенные с Ноланом в пути, напомнили ей то время, когда она путешествовала с отцом. И теперь, отдавшись во власть воспоминаний, она желала, чтобы ее обнимали сильные мужские руки.
 Нолан постарался напустить на себя безразличный вид. Он понимал, что если сию минуту не покинет комнату, то не сможет ручаться за свои действия. Наблюдая за резвящейся Шандрой, он поймал себя на мысли, что хочет стать улыбкой, играющей у нее на губах. И если она не перестанет смотреть на него с таким странным выражением, он окончательно потеряет голову. Нолан поклонился и решительно шагнул к двери.
 – Не уходи, – пробормотала Шандра.
 – Я должен идти, – проворчал он, не оборачиваясь, чтобы не мучить себя видом беззащитной обворожительной Шандры.
 – Я хочу, чтобы ты любил меня прямо сейчас. Я хочу тебя, – вырвалось у нее. Выпитое вино совершенно разрушило барьеры ее сдержанности.
 Нолан так стиснул ручку двери, что чуть не расколол ее надвое. Он прекрасно знал, что вместо дикой кошки говорит хмель, но отклонить ее предложение было нелегко.
 Шандра уставилась ему в спину, казавшуюся шире, чем обычно, из-за того, что у нее все еще двоилось в глазах.
 – Ты слышишь меня? – Она тщетно старалась сосредоточить взгляд. Нолан превратился для нее в громадную гору в дверях. – Я хочу, чтобы ты любил меня.
 Меньше всего на свете Нолан ожидал услышать от обольстительной ведьмы такое! Черт возьми, ведь есть же предел человеческому терпению! Если он сделает, как она хочет, то утром ему несдобровать. Вспомнив, как ловко она обшаривает карманы, Нолан залез в карман сюртука, проверяя, на месте ли обрывок карты. Но на сей раз Шандру, похоже, совершенно не интересовало содержимое его карманов. Нолан почти пожалел об этом. Так было бы гораздо лучше для них обоих.
 Стиснув зубы, Нолан схватил Шандру за руки и поволок к кровати.
 – Ложись спать, – приказал он внезапно охрипшим голосом. – Ты много выпила, да и я тоже. Мы играем с огнем.
 Но когда Шандра взглянула на него с неприкрытой страстью в глазах, Нолан едва не сгорел заживо. Господи, да пусть бы ему оторвали ногу – это было бы менее болезненно, чем созерцать такую красавицу и не иметь возможности утолить свою страсть. От этого можно сойти с ума.
 У Нолана были тысячи причин отказать ей, но его язык словно прилип к гортани, а Шандра тем временем возилась с кружевными оборками платья. Лиф спустился вниз, обнажив ее грудь, и Нолан шумно втянул в себя воздух. Трясущимися руками он поправил платье у нее на плечах.
 Однако его благородные попытки противостоять искусу не увенчались успехом. Шандра расстегнула платье и спустила его до талии, открыв взору Нолана кружевную нижнюю сорочку, которая скорее подчеркивала, чем скрывала ее белоснежную плоть. У Нолана пересохло в горле, и руки его сами собой коснулись ее соблазнительных округлостей.
 – Я нахожу тебя чрезвычайно привлекательным, – заявила Шандра. Выпитое вино развязало ей язык. – Я часто думала, как бы это было у нас.
 Нолан судорожно сглотнул. Сердце его бешено застучало.
 – Правда? – осипшим голосом вымолвил он.
 Зеленое атласное платье полетело на пол, и руки Нолана обвили ее тонкую талию. Маска сдержанной суровости исчезла с его лица, сменившись откровенным желанием. Шандра взглянула на него из-под полуопущенных век, прижав его ладонь к своей обнаженной коже. Она была слишком неопытна, чтобы скрыть свое вожделение, и Нолан поддался искушению и привлек к себе ее податливое тело. Воспоминания о мгновениях близости в Натчезе и здесь, в Натчидочесе, приводили Нолана в неистовство. Он жаждет ее, отчаянно, безумно. Он готов ласкать ее бесконечно, особенно когда она так смотрит на него. Черт подери, как он может сказать ей «нет», если его естество кричит «да»?
 – Твои ласки волнуют меня, – призналась она. – У тебя сильные и нежные руки. Любящие руки…
 Шандра встала на цыпочки и потянулась к его губам. Самообладание Нолана растаяло как дым. Все тайные желания и чувства всплыли из глубин затуманенного сознания, унося остатки здравого смысла.
 Это было последней каплей. Он приподнял Шандру, давая ей почувствовать всю силу своего желания, и впился в ее рот жадным поцелуем, словно голодающий, долгое время лишенный живительной влаги и пищи. У нее перехватило дыхание, и она вцепилась в него, но он не отрывался от ее губ.
 Чувства наконец-то взяли верх над разумом. В эту минуту самым важным для него стало удовлетворение желаний, копившихся в нем уже которую неделю. Нолан жаждал нырнуть в омут страсти и развеять колдовские чары Шандры.
 Шандра ласкала Нолана с не меньшей жадностью, бессознательно стремясь ощутить его всем телом. Нолан пробудил в ней женские инстинкты, и ощущения нахлынули на нее, как раскаленная лава из жерла огнедышащего вулкана. Она отвечала на его ласки с каким-то самоотречением, желая его с непостижимой силой.
 Нолан рванул ее сорочку, и ткань треснула. Но Шандре было все равно. Она и сама случайно оторвала несколько пуговиц от его рубашки, изнемогая от желания коснуться его мускулистой груди. Еще ни разу она не имела возможности почувствовать биение его сердца под своей рукой. Еще ни разу не была так безрассудна… пока Нолан Эллиот не вызвал ее сокровенные желания. Чувства захлестывали ее, как воды реки, вышедшей из берегов. Нолан – весь горячая плоть и мускулы, и она томилась от желания познать каждый дюйм этой плоти.
 Внезапно она ощутила особый, возбуждающий запах, который теперь стал частью их обоих, и у нее закружилась голова. Как во сне ее руки скользнули по его груди к животу, срывая с него одежды. Его стальные мускулы так приятно гладить! Она ужасно возбуждается, чувствуя, как вся эта мощь трепещет под ее ласкающими руками.
 Сердце ее колотилось, как пташка в клетке, рвущаяся на свободу. Шандра никак не могла насытить томление, разгоравшееся внутри. Она стремилась стать частью его дикой силы, до самозабвения желая чего-то, чему не знала пока названия.
 Она глухо выдохнула его имя, когда его рука, скользнув по ее ноге, добралась до родинки в форме бабочки на внутренней стороне ее бедра. От прикосновения Нолана ее бросило в жар, а от страстных поцелуев тело вспыхнуло огнем.
 Дыхание Шандры стало хриплым и прерывистым, как только его губы и руки коснулись ее трепещущей плоти. Нолан творит с ней невообразимые вещи – Шандра и не знала, что такое возможно. Ее охватило незнакомое доселе томление, она изнывала от чувств, которые взяли ее в плен, и не знала, как получить желанное освобождение.
 «Неужели это и есть страсть?» – пронеслось в ее затуманенном мозгу. Неведомые ощущения заставляют ее выгибаться ему навстречу. Она как марионетка, которую вот-вот оживят. Черная магия Нолана вдохнула в нее жизнь, и сердце ее отчаянно забилось. Вот его пальцы проникли внутрь ее лона, немилосердно дразня и возбуждая, и у нее из груди вырвался стон. Внезапно она превратилась в ту самую пташку, бьющуюся в клетке. Сейчас она расправит крылья и полетит открывать темный, чувственный мир страсти.
 Не в силах больше выносить эту сладкую муку, Нолан опустился с Шандрой на кровать. Его губы ни на мгновение не отрывались от ее нежной кожи. Он поглощал ее – безрассудно и жадно. Его терзал страх, что если он отпустит ее, то она может исчезнуть, прежде чем он утолит свою жажду. Никогда раньше он не вел себя с женщиной так нетерпеливо. Слепая страсть вовсе не его стихия. Он жесткий, расчетливый человек, который сначала думает, потом действует. За свои тридцать с лишним лет он привык держать себя в узде. Но в этот миг не способен остановиться на полпути к звездам.
 С Шандрой он познал новую сторону страсти. Эта бойкая плутовка вызвала в нем первобытную жажду – иссушающую и всеобъемлющую, которую нельзя утолить одним глотком. Ее не избыть, пока поток не устремится по привычному руслу. Ласки Шандры приятно возбуждали его. Прикосновения ее тела сводили с ума. Он умрет, если не вкусит ее, не удовлетворит свою страсть.
 Нолан пытался напомнить себе, что Шандра неискушенная девушка и он слишком торопит события и ласкает ее слишком откровенно. Их близость должна быть томным, медленным путешествием в волшебную страну желания. Но вопреки всем разумным доводам он чувствовал себя падающей звездой, с бешеной скоростью несущейся в небе. У него нет сил противостоять сумятице ощущений, которую вызвали ее поцелуи и ласки. Страсть бушевала в нем – он был теперь беспомощной жертвой странной, подавляющей силы, перед которой склонялся разум.
 Из груди его вырвался отчаянный стон. Он продолжал яростно ласкать Шандру, смутно сознавая, что ласкает совершенство, прикасается к несбыточной мечте. Как ему хотелось исследовать каждый дюйм ее тела, удостовериться, что Шандра испытывает те же невероятные ощущения, которые вспыхивают в нем, словно фейерверк!
 Он вздрогнул, когда ее нежные пальчики пробежали по его телу, и лег рядом с ней, снова невольно застонав. «Это полное безумие», – твердил себе Нолан. Но плоть его не вняла голосу разума. Он жертва собственного желания, и ничто не в силах погасить огонь, объявший их сплетенные тела.
 Шандра, осыпаемая возбуждающими, томящими поцелуями Нолана, была не в состоянии ни думать, ни рассуждать. Она страстно отзывалась на ласкающие движения его рук, сжимающих ее груди, губ, припавших к ее затвердевшим соскам.
 Его руки скользнули ниже, и огонь вспыхнул с новой силой. А когда он обхватил ее бедра, у Шандры перехватило дыхание от наслаждения. Пальцы устремились внутрь нее, сводя ее с ума от желания. Она невольно подалась ему навстречу, стремясь прекратить сладкую пытку, оставаясь рядом и в то же время так далеко.
 Шандра подняла глаза, и перед ее затуманенным взором возникло суровое лицо Нолана. Глаза его сверкали в свете лампы, как изумруды. Наклонив голову, он захватил ртом ее полуоткрытые губы, и Шандре показалось на мгновение, что она тонет. В отчаянии девушка ухватилась за него, как за якорь спасения. Нолан навалился на нее, раздвинув бедра и позволив ей почувствовать всю мощь своего желания. Она охнула от боли, но Нолан тут же закрыл ей рот поцелуем. Он заставил себя войти в нее медленно и начал двигаться. Боль ушла так же неожиданно, как и появилась. Волна непередаваемого блаженства захлестнула Шандру. Страсть достигла своего апогея. Нолан снова вошел в нее, желая ее так сильно, как доселе не желал ни одну женщину.
 Внезапно мир раскололся надвое. Вспышки яркого света прочертили темный небосвод чувственности. Шандра была бессильна описать волшебный калейдоскоп своих ощущений.
 Она сейчас умрет, это точно. Никто не смог бы выжить после такой бури, думала Шандра. И для нее теперь не имеет значения, увидит ли она еще восход и закат солнца. Она парит в небесах, охваченная пламенем. Она пребывает в иных мирах, и вряд ли что-нибудь сравнится с этим чувственным восторгом.
 Шандре казалось, что она достигла вершины страсти и уже видит звезды и радугу. Но вскоре ее сотрясла дрожь, и она вцепилась в Нолана, словно он ее единственная опора в рушащейся вселенной. Еще немного – и она распадется на мельчайшие частицы, но… теплая волна наслаждения затопила ее трепещущую плоть. Это было похоже на успокаивающий бальзам, смягчивший острую мучительную боль желания.
 Несколько секунд, показавшихся ей вечностью, Шандра парила над пропастью. Покорная, она лежала в объятиях Нолана. Ее губы прошептали его имя, и она встретила беспамятство как спасение. Шандрой завладел сон, полный причудливых картин. Однако это не был сон, который можно видеть – его можно было только чувствовать. Образы казались расплывчатыми, неясными, но когда Шандра сомкнула веки, сладостные воспоминания смешались с ее фантазиями, и она поплыла к солнечному горизонту.
 Усилием воли Нолан перевернулся на бок, заключив Шандру в свои объятия. Он весь оцепенел и дрожал от усталости. Интересно, где он возьмет сил удержать ее, когда дрожь пройдет? Его губы прижались к ее влажному лбу, горячее дыхание коснулось раскрасневшихся щек. Нолану было приятно лежать рядом с ней и вызывать в памяти незабываемые мгновения их близости. Страсть, которую им довелось испытать, превзошла все его ожидания, и Нолан до сих пор никак не мог прийти в себя.
 Близость между мужчиной и женщиной не должна протекать таким образом. Раньше все было иначе! Неутомимого любовника Нолана после утоления жажды неудержимо влекли новые победы. Но сегодня все было по-другому. Эта неистовая причудница научила его тому, о существовании чего он и не подозревал, думая, что познал страсть в совершенстве!
 Невинность и наивность Шандры расширили его познания… если это имеет значение… Господи, конечно же, имеет! И это тревожило Нолана. Он пылко отвечал на ее изобретательные ласки, получая от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. Шандра оказалась пылкой возлюбленной, благодаря которой он пересмотрел весь свой прошлый опыт. Каждая миля, которую они с Шандрой преодолели на пути к высшему наслаждению, дарила ему незабываемые ощущения. Неужто за все эти десять лет он ни разу не познал истинную близость?
 Боже милосердный, что сделала с ним эта ведьма? Как ей удалось так изменить его? И более того – что он сотворил с девушкой, которая никогда раньше не знала мужчину? Он вел себя нетерпеливо и настойчиво. Создатель, но ведь он не хотел этого!
 Нолан готов был локти кусать от досады. Неужели он сошел с ума? Он же бежал от девственниц как от огня. Они с Шандрой совершенно не подходят друг другу. Им не следовало делить ложе любви. Нолан обещал себе держаться подальше от обольстительной плутовки. Да, он клялся и божился, что Шандра не в его вкусе. Но как только они коснулись друг друга, все разумные доводы улетучились как дым.
 Браня себя на чем свет стоит, Нолан потихоньку выпустил из объятий спящую красавицу, чьи рыжие кудри разметались по подушке. Она казалась такой мирной и спокойной во сне. Возможно, он переступил грань дозволенного, но какое же фантастическое путешествие к звездам совершили они вдвоем! Наверное, утром они снова будут ненавидеть друг друга. Но сегодня ночью… ах, сегодня ночью им снился восхитительный сон.
 Стараясь не шуметь, Нолан оделся и потушил лампу. На цыпочках подойдя к двери, он оглянулся на нежную чаровницу, лежавшую в объятиях сна. Еще в Натчезе он подсмотрел, как Шандра раздвигает шторы на окнах, прежде чем лечь спать, и поскольку сейчас она была не в состоянии выполнить этот ежевечерний ритуал, Нолан все сделал сам.
 Лунный свет озарил ее соблазнительные формы, и Нолан снова улыбнулся. В этом роскошном теле живут две женщины: злющая ведьма и нежный ангел. Вино, выпитое Шандрой, отворило дверь темницы и выпустило страстную женщину, которую скрывала в себе упрямая плутовка.
 Нолан оказался прав насчет Шандры: она ничего не делает вполсилы. Она – воплощенная неиссякаемая страсть. Каким неистовым и великолепным было их соитие! Это напоминало путешествие в лодке по бурным речным порогам. Раз уж они отправились в путь вместе, назад им дороги нет. Их приключения не идут ни в какое сравнение с его прошлым опытом.
 Размышляя таким образом, он направился через холл в свою комнату. Но войдя в дверь, так и прирос к полу, увидев в углу темный силуэт мужчины, лениво потягивающего бренди. Нолан инстинктивно потянулся за ружьем, но нежданный гость протянул ему руку.
 – Это я, Нолан, – промолвил Дафф. Его пронзительный взгляд впился в Нолана, на которого в этот момент упал свет из коридора. Глаза Даффа задержались на порванной рубашке и взлохмаченных волосах Нолана. Дафф задумчиво нахмурился. Перехватив встревоженный взгляд Нолана, Дафф продолжал рассматривать его поверх бокала. – За тобой следили.
 Его слова упали в тишину, как камни в воду. У Нолана было такое чувство, что Дафф над чем-то сосредоточенно раздумывает. Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, о чем именно. Нолан выглядит так, словно его потрепало бурей. То, что Дафф встретил его выходящим из комнаты Шандры, было хуже всего.
 – Я знаю, – запоздало промямлил Нолан. Бросив на Даффа быстрый взгляд, он снял жилет и швырнул его на кровать. – Ты навестил мадам д'Эвре перед отъездом из Натчеза?
 В комнате воцарилась глубокая тишина. Нолан неуклюже переступил с ноги на ногу, сунул руки в карманы и тут же вытащил их.
 Наконец Дафф отвел взгляд и криво усмехнулся.
 – Да, я нанес визит мадам, – признался он и снова принялся сверлить глазами Нолана. – Я могу быть таким же настырным, как и ты, если обстоятельства того требуют. А ты отобрал у Шандры вторую половинку карты?
 Нолан чуть не расхохотался, но вовремя остановился под взглядом Даффа. Меньше всего он думал о карте, пока находился в комнате Шандры.
 С видимым усилием Эллиот изобразил на лице безразличие. Он чувствовал себя преступником на суде, ожидающим вынесения приговора. Дафф далеко не дурак, и Нолан всем сердцем сейчас желал, чтобы его друг оказался менее проницательным, чем был на самом деле.
 – Карта все еще у Шандры, – угрюмо проворчал Нолан.
 – Ей удалось похитить половинку у тебя? – осведомился Дафф.
 – Нет. – Голос Нолана звучал спокойно, но внутри у него все клокотало от ярости.
 Дафф хранил гробовое молчание. Проклятие! Нолан уже жалел, что ввязался в этот разговор.
 Он чувствовал на себе холодный, пронизывающий взгляд Даффа.
 – Так что же ты забрал у Шандры… если не карту? – Вопрос обрушился на Нолана, как девятый вал.
 Нолан плеснул бренди в бокал и залпом осушил его.
 – Ты останешься здесь переночевать?
 – Отвечай, черт тебя дери! – взорвался Дафф, потеряв терпение.
 Нолан вскинул голову, глаза его сверкнули. Он шумно выдохнул, стянул с себя одежду и повалился на постель, искоса взглянув на Даффа.
 – У меня завтра трудный день. Мне надо выспаться.
 – По-моему, тебя это совершенно не заботило в течение двух часов, что я тебя тут дожидаюсь. – Дафф поднялся с кресла и навис над Ноланом, сурово нахмурившись. – И не думай, что я не знаю, чем ты занимался. Я просил тебя всего лишь об одном одолжении. Но ты не внял моей просьбе. Надеюсь, ты понимаешь, чем тебе это грозит?
 – Вытаскивай свой пистолет и покончим с этим, – буркнул Нолан в подушку.
 Снова наступило зловещее молчание.
 Внезапно по комнате прокатился низкий дьявольский хохот Даффа.
 – Я бы почел за благо пристрелить тебя, проклятый распутник. Но это было бы слишком просто. – Шаги Даффа прогрохотали по комнате. Он подошел к столику и налил себе еще бренди. – Возмездие будет нескорым. Когда-нибудь ты заплатишь жизнью за содеянное, клянусь. Сейчас нас связывают узы дружбы, но этой дружбе придет конец, как только мы завладеем сокровищем. Уважение, которое я испытываю к тебе, не заставит меня изменить свое решение. И ты ответишь головой за то, что сделал с этой девочкой. Наступит день, и мы встретим друг друга с оружием в руках.
 С этими словами Дафф покинул комнату, а Нолан замолотил по подушке кулаками. Проклятие, он же знал, что Дафф неравнодушен к Шандре. Он, Нолан Эллиот, смалодушничал, позволив похоти одолеть себя! Дафф вовек не забудет и не простит ему эту ночь с Шандрой. И когда Нолан выполнит поручение Даффа, тот нападет на него из-за угла. Он всегда считал Даффа своим другом, всегда мог на него положиться в трудную минуту. Но Дафф вбил себе в голову, что Шандра святая. Интрижка Нолана с Шандрой разрушила многолетнюю дружбу.
 Эллиот выругался и уставился в потолок. В довершение всего он понятия не имеет, что сказать Шандре завтра утром. Черт, не может же он просить у нее прощения за то наслаждение, которое она ему доставила, и хвастать своей победой тоже не будет. Она его тогда убьет, если уже не замышляет с ним расправиться. Так что ему сказать? «Прости, что потерял голову и мы провели ночь в постели?» Дьявол, надо было раньше шевелить мозгами. Ну почему же то, что казалось таким правильным, вдруг становится непоправимой ошибкой, стоит только поразмыслить о случившемся на трезвую голову?
 Нет, это не его вина, убеждал себя Нолан. Он пытался противостоять искушению. К сожалению, благими намерениями вымощена дорога в ад. Теперь ему придется заплатить за неистовую сладкую близость с Шандрой… так или иначе. Дафф намерен отправить его к праотцам, и он сдержит свое слово, если Шандра его не опередит.
 Нолан горько рассмеялся. Ему еще повезло, что он может выбрать, от чьей руки пасть. Немногим дозволено выбирать, как умереть. Ну не счастливчик ли он?

 Глава 10

 Шандра тихонько застонала – луч солнца упал ей на лицо. Приподнявшись на локте, она откинула со лба копну рыжих волос. Потом опустила глаза и потрясенно ахнула: она была полностью обнажена. Ее заспанные глаза округлились от увиденного. На полу рядом с кроватью валялись разорванная нижняя сорочка и смятое платье.
 Святители Господни! Чем же она занималась этой ночью? В голове проносились обрывки воспоминаний. Шандра, не на шутку напуганная, попыталась выстроить их по порядку. Сначала она сидела за столом, пила вино и расхваливала Нолана доктору Сибли. Потом выпила еще и побежала вверх по лестнице…
 На этом воспоминания обрывались. Шандра наморщила лоб, силясь вспомнить еще что-нибудь. Из глубин подсознания всплыло лицо Нолана, а затем ее обступили странные ощущения, от которых все тело покалывало. Боль, пульсирующая в висках, стала совсем невыносимой, когда перед ее мысленным взором пронеслись эротические образы мужчины и женщины в постели…
 Откуда взялись эти картины? Вот только если… если Нолан… Шандра проглотила ком, застрявший в горле. С ее уст посыпались французские проклятия. Нолан воспользовался ее беспомощностью, пока она была пьяна, а потом соблазнил ее! Негодяй, подлец!
 Если Шандра и не питала настоящей ненависти к Нолану ранее, то теперь сгорала от желания отомстить наглецу. Он обещал и пальцем ее не трогать, а сам…
 Шандра в отчаянии застонала. Ну как она могла уступить этому мерзавцу? Она совершила тяжкий грех – отдалась мужчине, которого терпеть не может!
 Осмотрев предательские пятна на простынях, Шандра вскочила с постели. Нолану несдобровать!
 Несмотря на адскую головную боль, Шандра выскочила из комнаты и решительно зашагала через холл. Подойдя к двери Нолана, она нетерпеливо замолотила в нее кулаком. Как только дверь открылась, Шандра отвесила Нолану оплеуху, от которой на его левой щеке проступила багровая полоса.
 – За что? – воскликнул он, скривившись от боли.
 – Будто не знаешь! – взорвалась Шандра. Она схватилась за кинжал, намереваясь искромсать обидчика на мелкие кусочки.
 Но теперь Нолан был начеку. Его пальцы цепко ухватили ее за запястье, прежде чем она успела вытащить оружие.
 – Ты сама просила меня остаться, – рявкнул он, впившись гневным взглядом в ее пылающее лицо. – И молила овладеть тобой.
 Нет, вы только послушайте, он ее еще и обвиняет! Как это похоже на мужчин – все извратят, лишь бы выйти сухими из воды. Видимо, порядочный мужчина – это из области преданий. Эти два слова прямо-таки режут слух!
 Несколько секунд они стояли против друг друга, и глаза их полыхали огнем. Шандру возмутило до глубины души, что Нолан пытается свалить всю вину на нее. Она не помнит, чтобы умоляла его остаться с ней. Зачем ей это, если она не желает иметь ничего общего с бессовестным мерзавцем. Неужто этот демон из ночных кошмаров воображает себя рыцарем на белом коне?
 – Как это удобно, что ты не помнишь, кто кого соблазнил, – презрительно усмехнулся Нолан. – Когда я приказал тебе ложиться спать, ты сбросила платье и постаралась заманить меня в…
 – Неправда! – горячо возразила Шандра. Она яростно вырвала свою руку из его цепких пальцев и повернулась к нему спиной. – Я бы ни за что… ведь я…
 – Ведь ты ненавидишь меня со всей страстью, – докончил за нее Нолан ехидно. – Ах, как бы я хотел, чтобы ты еще раз доказала мне свою страстную ненависть!
 Шандра чуть не задохнулась от возмущения, и Нолан понял, что его отравленная стрела попала в цель. Но он еще не закончил. Злющая плутовка готова поджарить его на медленном огне за то, что начала она сама. Она, как и он, в ответе за случившееся!
 – Прости, великая и могущественная Шандра, если я неточно процитирую твои слова, но мне кажется, ты говорила, что находишь меня весьма привлекательным, несмотря на твое личное отношение ко мне. – Он негромко рассмеялся и приблизился к ней почти вплотную. – Я всегда сужу беспристрастно, когда речь идет о деловых отношениях, и никогда не позволяю чувствам взять верх над рассудком. Но я еще не встречал женщину, которая настолько беспристрастна, что предлагает себя мужчине лишь потому, что находит его физически притягательным. А сейчас скажи, Шандра, кто из нас двоих больший мошенник?
 Ее глаза пылали голубым огнем. Шандра отвесила бы Нолану еще одну пощечину, если бы он вовремя не перехватил ее руку.
 – Что б ты сгорел в аду, – мстительно прошипела она.
 – Я уже побывал там прошлой ночью, – проворчал он. – Ну, теперь ты довольна?
 Оскорбительный намек застал Шандру врасплох, и под влиянием минутного любопытства она задала вопрос, о котором впоследствии пожалела. И кто только за язык ее тянул!
 – Тебе понравилось любить меня? – спросила она и вспыхнула до корней волос, поспешно отводя взгляд, а Нолан ухмыльнулся.
 – А что ты думаешь… точнее, что ты помнишь о нашем свидании?
 Шандра ужасно злилась, когда он отвечал вопросом на вопрос. Смущенная и раздраженная до крайности, она выскочила из комнаты, чтобы собрать свои вещи. Но спокойный голос Нолана остановил ее на полпути.
 – Я получил огромное удовольствие, – честно признался он. – Мне жаль, что ты запамятовала, какое наслаждение мы доставили друг другу. – Шандра резко обернулась, собираясь сказать очередную колкость, но Нолан перебил ее, усмехаясь: – Не волнуйся, плутовка, больше этого не повторится, поверь. Ну разве что ты снова сделаешь мне предложение, от которого я не смогу отказаться. – Намеренно стараясь ее разозлить, Нолан напустил на себя высокомерный вид. – Я не сплю с женщинами, которым противен. У меня тоже есть принципы.
 Шандра стояла как громом пораженная, не в силах вымолвить ни слова. Вздернув подбородок, она зашагала по коридору к своей комнате. Нолан лжет: она никогда бы не стала умолять его о ласках, даже в состоянии опьянения. Он просто хочет вывести ее из себя. И почти добился своего. Шандра кипела от гнева. Она никак не могла найти ответы на некоторые вопросы.
 Но больше всего ее пугали ощущения, которые охватывали ее каждый раз, когда она глядела на Нолана. Она не помнила, о чем они с ним говорили после ухода доктора Сибли. Однако ее память сохранила чувства – неистовые, волшебные. Ее разум спорил с телом, отказываясь поверить Нолану, что она начала первой.
 Шандра совершила ужасную ошибку, но подобное не повторится. Она не позволит себе попасть под влияние обаятельного негодяя. Возможно, в объятиях друг друга они испытали наслаждение, но и только. Этого более чем достаточно! Если Шандра пойдет на поводу у глупой чувствительности, Нолан тут же этим воспользуется.


* * *

 Заметив, что Нолан поменял направление и движется на юго-запад, вместо того чтобы следовать течению Ред-Ривер к северо-западу, Шандра забеспокоилась.
 – Сокровище спрятано за Каньоном Дьявола к северу отсюда, – напомнила ему Шандра. – Зачем мы повернули к югу?
 – Мы направляемся к испанской миссии, – сообщил ей Нолан, спрятав усмешку. – Мы ведь занимаемся отловом диких мустангов и поэтому обязаны заявить о своем присутствии на испанской территории.
 Шандра удовлетворилась его ответом, как Нолан и предполагал. У нее нет причин подозревать его во лжи, но на самом-то деле он обманывал ее. Истинная цель его маневра – пустить четырех преследователей по ложному следу. Нолан надеялся, что их эскорт затеряется по дороге, прежде чем они доберутся до места, где спрятаны сокровища.
 Он решил не устраивать заварушку, которая могла бы стать причиной конфликтов между испанцами и американцами. Не стоит осложнять свое положение. Аарон Берр еще не готов вести войну с испанцами. Он пока пытается заручиться содействием поселенцев и богачей, которые смогут выделить деньги на поддержание нового режима. Торговля по-прежнему оставалась делом опасным, и Нолан не хотел рисковать – ведь с ним Шандра.
 Черт бы побрал Даффа! Всему виной его просьба об одолжении. Если бы старик узнал, что замышляет Нолан, он бы поднял страшный шум. Так что надо поторопиться, пока Дафф не смекнул, в чем тут дело. Дафф будет возмущаться, но ему придется смириться, если, конечно, раньше он не прикончит Нолана.
 В то время как Шандра мысленно сокрушалась, что не понимает ни слова по-испански, из кирпичного здания миссии вышел седовласый священник и стал что-то быстро-быстро объяснять Нолану. Он обнял Нолана, словно они были закадычными друзьями, и снова принялся о чем-то без умолку говорить. Указав на Шандру, Нолан что-то сказал ему на беглом испанском. Шандра сидела в седле, с нетерпением ожидая, когда же Нолан закончит и переведет ей все на английский, чего он, конечно же, не собирался делать.
 Ни слова не говоря, Нолан стащил ее с коня. Ее рассердила такая бесцеремонность, но еще больше удивило странное чувство, которое вызвало в ней прикосновение рук Нолана. Когда Нолан опустил ее на землю, взгляды их встретились. Блеск его изумрудных глаз вызвал у нее необъяснимую тревогу, а тепло его прикосновений пробудило воспоминания о недавней ночи в Натчидочесе. Шандра смутилась. Она до сих пор не верила в то, что они были близки.
 Нолан поспешно убрал руки с ее талии и отвернулся. Он не поддастся искушению заглянуть в эти огромные голубые глаза. Ему необходимо забыть ту ночь, выбросить из головы волшебные воспоминания. Он не может сосредоточиться, когда они охватывают его.
 – Для соблюдения формальностей священник должен переговорить с нами, прежде чем он проверит мой паспорт и даст нам разрешение на проезд по испанскому Техасу. Когда он обратится к тебе с вопросом, утвердительно кивни ему. Как и в Натчидочесе, тебе придется поставить свое имя на документе.
 – Мое имя или твое? – спросила Шандра, еле поспевая за Ноланом.
 – Ты напишешь «Шандра Эллиот», – торопливо наставлял он ее. – Нам нельзя подписываться разными именами на американском и испанском документах. Это может вызвать подозрения.
 Перед тем как зайти в часовню, Нолан остановился, чтобы сказать пару слов на испанском второму священнику. Коротко кивнув, падре развернулся и куда-то поспешил.
 Любезно улыбаясь, Шандра стояла перед первым священником, который без умолку говорил что-то по-испански. Нолан со свойственной ему невозмутимостью неподвижно стоял рядом. Несколько минут спустя священник наконец умолк и вопросительно взглянул на Шандру. Поняв намек, она утвердительно кивнула, как учил ее Нолан.
 Падре повернулся к Нолану, который произнес несколько фраз по-испански. Обменявшись рукопожатием со священником, Нолан что-то сказал Шандре на испанском, затем быстро чмокнул ее в губы и повел к выходу. Она вновь, к своему неудовольствию, вздрогнула и почувствовала, как сердце пустилось вскачь. Ее страшно бесило, что она так реагирует на близость с мужчиной, которого должна ненавидеть. Но истина состояла в том, что Нолан воздействует на нее особым образом. И будь она проклята, если ей известна причина!
 – Зачем ты поцеловал меня? – спросила Шандра.
 – Мы должны играть роль супругов, – ответил Нолан. – И я хотел убедить падре, что ты действительно моя жена, а не голодранка, которую я подобрал в дороге. Надо сказать, ты выглядишь просто ужасно.
 Шандра приняла бы последнюю фразу за кровное оскорбление, но, взглянув на пыльную и грязную одежду, уверилась в справедливости его слов. Волосы ее спутались и напоминали птичье гнездо, лицо покраснело от солнца. Надо надеть шляпу, а не то она сгорит.
 Сунув разрешение в карман, Нолан подсадил Шандру в седло. Оглянувшись, он понял, что надо поторапливаться. Их преследователи уже подъезжали к миссии.
 Пустив коня галопом, Нолан понесся к зарослям на берегу притока реки. Четверо всадников ринулись вслед за ними.
 Шандра тоже заметила преследователей и не на шутку встревожилась.
 – Что им от нас нужно? – крикнула она, пришпоривая гнедую кобылу. – Кто они такие?
 – Они следуют за нами от самого Натчеза, – бросил Нолан через плечо.
 Шандра открыла рот от изумления.
 – Я и не знала, что за нами шпионят!
 – Зато теперь знаешь, – пробормотал Нолан, нагнувшись, чтобы проехать под низко нависавшей веткой.
 Шандра не успела пригнуть голову, поскольку в эту минуту смотрела назад. Нолан услышал глухой удар и, обернувшись, увидел, как Шандра падает с лошади. Застонав от боли, она повалилась в траву. Повернув коня, Нолан соскочил на землю и подхватил Шандру на руки.
 – Надо было смотреть, куда едешь, – рассердился он.
 – Я пыталась понять, где мы проезжаем, – оправдывалась она, потирая ушибленный затылок. – Ты наконец объяснишь мне, что это за люди, или я должна сама догадаться?
 – Гораздо важнее не кто они, а что замышляют, – ответил Нолан, вскочив на коня Шандры и прижав ее к себе. – Они устали за нами гоняться. Полагаю, им не терпится избавить нас от карты… – Он неожиданно умолк, услышав топот копыт, приближавшийся с запада.
 Превозмогая боль, Шандра проследила за взглядом Нолана.
 – Святители Господни, а это кто такие?
 К ним направлялся испанский пограничный патруль в яркой униформе. Как только Шандра поняла, кто эти смуглолицые всадники, она невольно прижалась к груди Нолана.
 – По крайней мере нам нечего опасаться патрулей, – заявила она. – Мы же только что получили испанское разрешение на въезд.
 – Это испанское брачное свидетельство, – поправил ее Нолан, пришпорив лошадь.
 – Что? – Шандра так и подскочила от возмущения. – Ах ты, бессовестный мерзавец! Ты обманул меня! – Господи, если они с Ноланом теперь связаны на всю жизнь, ей уготован ад! Шандра была вне себя от гнева. Ей хотелось столкнуть Нолана с лошади – пусть его затопчут.
 Раздался выстрел из мушкета, и Шандра инстинктивно пригнулась, гадая, кто выпустил пулю – патруль, ехавший им навстречу, или бандиты сзади. Нолан пронзительно свистнул, так что у нее чуть не лопнули барабанные перепонки. Серый в яблоках жеребец Нолана и их нагруженные тюками мулы кинулись к ним галопом. Нолан ловко перескочил с лошади Шандры в свое седло, как будто у него были крылья. Крикнув ей, чтобы она следовала за ним, он направил коня в густые прибрежные заросли, и тот с плеском ринулся в воду.
 У Шандры кружилась голова. Все произошло так неожиданно. Мулы протестующе замычали – они привыкли двигаться размеренно. Пули так и свистели среди деревьев: испанский патруль целился в четырех разбойников. Но как только бандиты рассеялись в разных направлениях, испанцы переключили внимание на Шандру и Нолана и их мулов. Снова засвистели пули, и Шандра приникла к шее лошади, как учил ее отец.
 – Кажется, ты говорил, что у тебя есть испанский паспорт, – сердито буркнула она.
 – Есть, конечно, – повысил голос Нолан, стараясь перекричать грохот мушкетов. – Но испанцам на него наплевать. По словам священника из миссии, до них дошли сведения, что у меня карта испанских сокровищ. – Нолан наклонился влево, стараясь не задеть ветку. – Испанцы хотят удостовериться, что мексиканские мятежники не завладеют золотом, поскольку, если это случится, те могут поднять бунт. У испанцев и так хватает проблем с алчными американцами, которые только и ждут момента захватить Техас.
 Шандра попыталась осмыслить только что услышанное. Святители и ангелы! Выходит, всем и каждому известно, что они с Ноланом отправились за сокровищами? Но как такое могло случиться? Они же незаметно выехали из Натчеза под покровом темноты! Кто рассказал этим четверым, что у Нолана есть карта? И кто, в свою очередь, выдал их испанцам?
 Тысячи вопросов роились у нее в голове, пока они с Ноланом неслись вдоль берега. Шандра слышала сзади шум погони, но не осмеливалась обернуться, боясь снова свалиться с лошади. Она что есть силы погоняла лошадь, молясь, чтобы та не споткнулась.
 Вот уже больше двух недель они с Ноланом путешествуют без всяких неприятностей. И вдруг их настигают испанцы, и четыре неизвестных всадника буквально дышат им в затылок. Что там ждет впереди?
 Лучше об этом не думать! В воздухе вновь просвистела пуля. На сей раз стреляли впереди. Шандра тут же пригнулась, но выстрел, по-видимому, предназначался испанцам. Солдаты рассредоточились в прибрежных зарослях, а Шандра и Нолан устремились галопом к реке Ред-Ривер – границе между Новой Испанией и территорией Луизианы.
 Следуя за Ноланом, Шандра бросилась в воду. Вокруг слышалось лошадиное ржание и рев мулов. Шандра оглянулась – дюжина мулов барахталась в красноватых пенных водах реки, изо всех сил вытягивая шеи. Песчаная коса преградила им путь, и поток повлек их на середину реки. Шандре было тяжело править лошадью, которая отчаянно боролась с течением. Даже Нолан потерял терпение и громко выругался, когда веревка, за которую были привязаны мулы, выскользнула у него из рук. Крикнув Шандре, чтобы та успокоила пугливых животных, Нолан нырнул в реку, чтобы поймать ведущего мула.
 На миг Шандра забыла обо всем и лишь молилась, чтобы Нолана ненароком не лягнул мул. Но она тут же напомнила себе, что ей все равно, что случится с этим мошенником. Она готова спорить на что угодно: Нолану прекрасно известно, что происходит, просто он отказывается ей объяснить. Все это вкупе с тем, что он обманом вовлек ее в брак, которого она не желала, окончательно ее взбесило. Так пусть же он камнем пойдет ко дну!
 Однако Шандра все же вздохнула с облегчением, когда Нолан взобрался на головного мула и повернул его к противоположному берегу. Шандру охватывали противоречивые чувства: она была рассержена, смущена и… напугана. Господи, как бы ей хотелось остановить этот поток событий, слезть с лошади и хорошенько встряхнуть Нолана. Черт бы его побрал! Ее уже дважды чуть не пристрелили из-за его геройских выходок. Она никак не могла решить, хвалить ли его за доблесть и мужество или проклинать за нежелание объяснить ей, что же, в конце концов, происходит!
 Нолан сообщил ей, что за ними следят от самого Натчеза, только когда всадники были от них на расстоянии вытянутой руки. Он не удосужился сказать ей, что испанцы не меньше его желают заполучить карту сокровищ. Да еще эта его безобразная выходка с женитьбой во время получения испанского разрешения. В довершение всего появляется какой-то неизвестный стрелок и помогает им уйти от погони. Нолан, похоже, нисколько не удивился, и это больше всего злило Шандру.
 Она пообещала себе, что выяснит все у Нолана, как только ей представится такая возможность. Он не посмеет больше держать ее в неведении. Она не позволит так с собой обращаться. Шандра повернула лошадь к берегу, намереваясь высказать Нолану все, что она о нем думает.

 Глава 11

 Когда Нолану удалось собрать пугливых мулов на берегу, Шандра соскочила с лошади и решительными шагами направилась к нему. В глазах ее горел огонь, однако негодяй ухмылялся, глядя ей в лицо. Шандра была сыта по горло выходками Нолана, а он еще имеет наглость смеяться над ней! Да будь он проклят! Она размажет эту ухмылочку по его загорелой физиономии!
 – Так ты соблаговолишь объяснить мне, что здесь, черт побери, происходит, или мне силой придется вытаскивать из тебя признание? – выпалила она.
 – Силой? – Он насмешливо поднял черную бровь. – Ты вольна считать себя равной мне, дорогая женушка, но я все же сомневаюсь, что тебе удастся применить силу.
 Он широко улыбнулся. Шандра сжала кулаки, твердо решив осуществить свое намерение. Но Нолан ее опередил. Не успела она ударить его, как он схватил ее за руку и привлек к себе.
 – Ты можешь гораздо большего добиться от меня своими женскими уловками, чем кулаками, – выдохнул он ей в шею.
 Шандра отчаянно вырывалась. Однако освободиться ей удалось, лишь когда он сам отпустил ее. И это разозлило ее еще больше. Она ненавидит его высокомерие, его привычку на все вопросы отвечать загадками, его неуважение к ней… и это далеко не все его пороки.
 Взгляд, который она бросила на него, потирая онемевшую руку, был весьма красноречивым, и, обладай он материальной силой, Нолан давно был бы выпотрошен, разрублен на куски и изжарен на костре. И, сжигая его бренные останки, Шандра наверняка продолжала бы выкрикивать над ним проклятия.
 Как только к Шандре вернулась способность говорить, не пересыпая свои фразы ругательствами, она выпрямилась и смерила его гневным взглядом.
 – Я не унижусь до того, чтобы предложить тебе свое тело в обмен на сведения! – выкрикнула она.
 – Но ты же соблазнила меня в Натчидочесе, – напомнил он ей, нимало не смущаясь.
 Пробормотав что-то по-французски, Шандра бросилась к своей лошади, совершенно потеряв самообладание.
 – На твоем месте я бы не ездил один, – спокойно предупредил ее Нолан.
 – Ты – не я, – огрызнулась Шандра.
 – Испанский патруль будет обыскивать этот берег. И не забывай о тех четверых бандитах из Натчеза, которые были бы рады развлечься с женщиной и заодно заполучить карту, которая откроет им путь к богатству, – крикнул Нолан ей вслед.
 Шандра уже поставила было ногу в стремя, но после этих слов Нолана застыла в нерешительности. Нолан ухмыльнулся.
 – Кроме опасностей, которые подстерегают нас на каждом шагу, есть еще и индейцы, которые без труда поймают одинокую путешественницу. Итак, на тебя могут напасть испанцы, индейцы или грабители. Тебе завяжут глаза, закатают в плащ и перекинут через седло. После того как у тебя выпытают, кто ты и что здесь делаешь, ты можешь стать испанской puta, индейской скво или попросту шлюхой у бандитов. Ты меня ненавидишь, но мне кажется, быть моей женой – это все-таки наименьшее из зол, которые тебя ожидают.
 Нолан нарисовал ей безрадостную картину. Обернувшись, Шандра с отвращением уставилась на него, прищурив глаза и плотно сжав губы. Каждая черточка ее прелестного, но такого сердитого личика говорила о ее отвращении к нему.
 – Ты женился не на мне, а на моей половинке карты, ведь так? – обвиняющим тоном осведомилась она. Шандру трясло от ярости, и голос ее тоже дрожал. – Ты также позаботился о том, чтобы иметь право пустить по ветру мое приданое в случае, если мы не найдем сокровища.
 Нолан улыбнулся, нисколько не уязвленный ее намеком.
 – Предусмотрительность никогда не помешает, – заявил он, протягивая ей руку. – Я хочу получить от тебя карту, любезная моя супруга.
 – Только через мой труп! – выпалила Шандра.
 – Я рассмотрел и такую возможность. К твоему сведению, я привык работать в одиночку, – напомнил он ей. – Конечно, я стану безутешным вдовцом, когда свет моих очей унесет злой рок. Но я переживу это горе.
 Шандра мысленно пожелала ему гореть в аду.
 – Я ненавижу тебя, – яростно прошипела она. – Мне отвратительны твои игры. Ты всегда хитришь и выгадываешь, чтобы выйти победителем.
 Если его и задели ее обидные слова, он и бровью не повел, пряча свои чувства за безразличной улыбкой. Похоже, его ничем не проймешь – ему наплевать и на опасность, и на ее оскорбления. У Нолана нет ни сердца, ни совести, ни принципов. Когда ему что-то нужно, он любой ценой добивается своего.
 – В Натчидочесе ты ненавидела меня гораздо меньше. Ты молила меня о ласках. – Улыбка исчезла с его лица. Он не сводил глаз с ее бурно вздымающейся груди. – А что, если я женился на тебе, чтобы завладеть страстной женщиной, которая скрывается под оболочкой упрямицы? Может быть, все, что я хочу, – заставить тебя вспомнить наслаждение, которое я забыть не в силах…
 Последняя фраза и хриплый тон, которым она была сказана, ошеломили Шандру. Ее все еще бесило, что она так легко поддается его чарам: лишь минуту назад готова была его прикончить, а сейчас тает, как воск. Силы небесные! Этот мужчина – настоящий колдун. Он видит ее насквозь, он заставляет ее желать его, в то время как она изнемогает от ненависти к нему. И как ему это удается?
 Шандра привыкла быть предметом воздыханий поклонников, стремящихся заполучить ее приданое. Она была достаточно умна и проницательна, чтобы избежать незавидной участи жены одного из таких авантюристов. Однако не устояла перед самым опасным искателем приключений – Ноланом Эллиотом. Он все время застает ее врасплох, постоянно выслеживает и подкарауливает. Перехитрить его не было никакой возможности – во всяком случае, до сих пор это ей не удавалось.
 Нолан шагнул к ней. Шандра отпрянула, мгновенно напружинившись, как кошка. На нее нахлынули смутные воспоминания, парализовав ее волю. Она оказалась во власти странных ощущений, запахов, преследовавших ее во сне. Теперь все они вновь всплыли в сознании. Ненависть не смогла их убить.
 Шандра не доверяет Нолану, но ее тело жаждет его, несмотря ни на что. Он – демон, явившийся из ада, чтобы мучить ее. За какие же страшные прегрешения ей послана такая пытка – желать мужчину, который откровенно использует ее? Да, Шандра до смерти перепугала свою мать, напав на нее на темной дороге, но она уже замолила этот грех…
 Шандре показалось, будто сверкнула молния, когда Нолан крепко взял ее за подбородок, заставив взглянуть ему в глаза.
 – Я заключил с тобой соглашение, которое не смог соблюдать. – В его низком голосе зазвучала страсть. – Я хочу тебя, Шан. Я хочу проверить наши чувства.
 – Нет! – оскорбленно выкрикнула она. – Я не буду твоей покорной шлюхой, не надейся!
 Шандра бросилась было прочь, но руки Нолана обвились вокруг ее талии.
 – Не заставляй меня прибегать к силе, – угрожающе прогремел он. – Я могу принудить тебя, ты знаешь. Мы теперь с тобой законные супруги.
 Шандра оказалась загнанной в угол. Она всем существом противилась тем ощущениям, которые вызвало в ней простое прикосновение его руки. Она терпеть не могла, когда ею помыкали, и решила во что бы то ни стало высвободиться из объятий Нолана. Шандра принялась отчаянно вырываться, но он запустил пальцы в ее огненно-рыжие волосы, запрокинул ей голову и впился в ее губы горячим поцелуем, который Шандра не принимала… или по крайней мере делала вид, что не принимает.
 И тут случилось что-то странное: как только их губы соприкоснулись, Нолан перестал быть с ней грубым и резким – только нетерпеливым и настойчивым. Он не был с Шандрой особенно нежен, но его ласки не причиняли ей боли. Все было очень похоже на ее сон, который она пыталась забыть, – неистовый, как извержение вулкана. Но сейчас Шандра вновь переживала этот сон, уже наяву. Ее гордость начала таять, превращаясь в потоки огненной лавы. Языки пламени обжигали ее изнутри.
 Шандру поразил пыл, с каким она отвечала Нолану. Этому не было логического объяснения. Только что она проклинала зеленоглазого дьявола, а теперь бесстыдно прижимается к нему в стремлении утолить голод плоти. Все мысли вмиг улетучились, а пульс скачет, как град по железной крыше. Ее тело помнит то, что пытается отрицать разум, – безумную страсть к черноволосому демону. Реальность оказалась во сто крат чувственнее, чем ее сон.
 Она вдруг поняла, что тоже ласкает Нолана – ее руки лихорадочно освобождали его от одежды, мешавшей ей ощутить то, что она уже раз ласкала со всем неистовством страсти. Пламя желания охватило каждую клеточку ее тела. Шандра застонала под его поцелуями, не в силах больше выдерживать эту пытку. Она стала так же нетерпелива и настойчива, как и он.
 Желание сводило ее с ума. Шандра чувствовала, что он жаждет ее, и ей хотелось немедленно слиться с ним воедино и отдаться во власть ощущений, которые требовали выхода.
 Нолан пытался вести себя более хладнокровно, чем в Натчидочесе. Но он вновь несказанно удивился сам себе. Как только он ощутил на губах ее хмельной поцелуй, он уже был не в силах совладать с жадной страстью.
 Первобытные желания поглотили Нолана целиком. Его ладони нетерпеливо блуждали по ее телу, срывая с нее рубашку и не обращая внимания на оторванные пуговицы и треснувшие швы. Он чувствовал, как Шандра возится с его одеждой, как ее ладони легли ему на грудь и на живот, ощупывая его напряженные мускулы. Хотя его возмущало собственное безрассудство, которое овладевало им в объятиях голубоглазой феи, он был бессилен справиться с неудержимым потоком наслаждения.
 Никогда прежде Нолан не вел себя с женщиной так настойчиво, так страстно. Все на свете для него заслонило лишь одно желание обладать этой плутовкой. Где те незатейливые утехи, о которых он забывал, едва утолив свой голод? Где зыбкие и недолговечные ощущения, исчезавшие, как только страсть иссякала? Почему его так безудержно влечет к этой злючке, с которой он предпочел бы не связываться? Каждый раз, прикасаясь к Шандре, Нолан Эллиот становился лицемером, питая страсть к женщине, которую клятвенно обещал себе ненавидеть.
 Он уже две недели честно старался забыть восторг, ненасытное желание, сводящее его с ума. Но, несмотря на все его усилия, воспоминания об их ночи любви следовали за ним по пятам. Он подавлял в себе вожделение целых две недели. Четырнадцать мучительнейших дней! Боже милосердный, да при одном взгляде на Шандру он вспыхивает, как сухой хворост, мгновенно вызывая в памяти видения, от которых его бросает то в жар, то в холод.
 Каждый вечер он окунался в реке не только из желания смыть с себя дорожную пыль, но главным образом, чтобы излечить лихорадочный жар, снедавший его в течение дня. Внешне Нолан изображал полное безразличие и делал вид, что относится к Шандре как к досадной помехе и обузе. Но внутри Нолан был подобен вулкану, который вот-вот начнет извергаться. Достаточно сущего пустяка – случайного взгляда, прикосновения – и он уже в огне!
 Господи, как приятно ее обнимать! Она вся словно атлас и шелк. Ее нежные губы тают под его поцелуями. Она – ветер, раздувающий костер его страсти. С ней он чувствует себя настоящим мужчиной, который не властен над своими желаниями.
 Нолан всегда гордился своим умением скрывать истинные чувства под безразличной усмешкой. В делах он был само спокойствие и выдержка, встречая все напасти с беззаботной ухмылкой. Он мог одним словом утихомирить своих деловых партнеров. Но все его способности были напрасными, когда Шандра оказывалась в его объятиях. Он становился другим человеком – сумасшедшим, который желает женщину больше жизни. Страстное влечение к ней нельзя ни заглушить, ни забыть…
 Пальцы Шандры опустились на застежку его панталон, и Нолан глухо застонал. Мурашки побежали по его спине, и все тело охватил трепет удовольствия. Нолан жадно впился поцелуем в ее рот, задыхаясь от нетерпения, и, прижав ее к себе, упал с ней на траву, боясь раздавить ее своей тяжестью. Но Шандра не отпускала его ни на секунду и не протестовала, когда они оба очутились на земле. Она продолжала осыпать его ласками, возбуждая и сводя с ума от желания.
 Нолан принялся целовать ее плечи, потом скользнул губами к ее груди и захватил ртом розовый сосок. Ее плоть затрепетала под его прикосновениями. И в тот же миг он оказался на ней и ощутил, как ее ногти впились ему в спину. Только теперь Нолан испытал блаженство, которое до сих пор ускользало от него.
 И тотчас неистовый ураган подхватил обоих, сметая все на своем пути. Одно ощущение сменяло другое с быстротой грозовых туч, несущихся по небу. Страсть напоминала громовые раскаты. Желание, как зарница, вспыхивало между ними. Его возбуждение передавалось ей, и они стремились достигнуть вершины наслаждения.
 Едва ураган страсти выплеснул всю свою ярость, Нолана закружил водоворот наслаждения. Ему показалось, что он сейчас взорвется, таким сильным было удовольствие. Его кожа хранила пленительный аромат Шандры. Их тела слились воедино, и любовники задвигались в завораживающем ритме. Проще встретить смерть, чем вынести эту сводящую с ума жажду.
 Нолан был уверен, что умрет, так и не положив конец сладчайшей пытке. Но секунду спустя ураган улегся. Душа его переполнялась восторгом и непередаваемым удовлетворением. Он чувствовал себя непривычно слабым, истомленным, но умиротворенным. Теперь он не был больше ни обладателем, ни собственностью. Шандра обнимала его обеими руками, пока он медленно возвращался к реальности. Обратное путешествие было неторопливым и долгим.
 Восхитительные ощущения постепенно покинули его, и он в изнеможении упал подле Шандры. И так продолжал лежать, вызывая в памяти незабываемые мгновения их близости. Сможет ли он вновь вернуть себе самообладание?
 – Это нормально?
 Удивление, звучавшее в голосе Шандры, вызвало у него слабую улыбку. Непростой вопрос. Если он скажет «да», то Шандра решит, что он сравнивает их близость с его прошлыми победами, и ее это вполне может оскорбить. Она же взрывается от каждого его слова. Если он скажет «нет», то это будет означать, что они испытали необычайное наслаждение, гораздо большее, чем то, что обычно испытывают в объятиях друг друга мужчина и женщина.
 – Все зависит от того, что ты считаешь нормальным, – хрипло вымолвил Нолан, подложив руку под голову. – Думаю, нам надо повторить все сначала, чтобы сравнить… Но на сей раз не так быстро… – С плутовской улыбкой он метнул взгляд в сторону Шандры.
 Впервые на его памяти Шандра улыбнулась ему в ответ открыто и искренне. Они постоянно ссорились, и Нолан даже не подозревал, что она может улыбаться ему, не замышляя какую-нибудь хитрость. А сейчас ее словно подменили. Должно быть, страсть смягчила ее крутой нрав. Она, казалось, совершенно забыла о своей ненависти к нему.
 – Если мы снова станем любить друг друга, я смогу ласкать тебя, как захочу и где захочу? – спросила она, медленно проводя ладонью по его лицу.
 Ее рука опустилась ниже, погладила его плечо и дотронулась до груди, и сердце Нолана подпрыгнуло и отчаянно заколотилось.
 – Ты можешь ласкать меня, пока не устанешь, – сказал он ей, сомневаясь, что сдержит свое обещание. Судя по всему, он вспыхнет за доли секунды.
 – А можно мне целовать тебя, пока я не научусь делать это так же, как ты? – прошептала она, потянувшись к нему губами.
 И не успел Нолан ответить, как Шандра тут же принялась целовать и ласкать его, и надо сказать, преуспела в этом. Нолан снова почувствовал возбуждение. Жажда обладать ею вернулась с новой силой.
 Что-то здесь не так, думал он, пока ее руки и губы колдовали над его плотью. Теперь-то он уже привык и к ее ласкам, и к сладким поцелуям, и к тому, как ее нежное тело тает в его объятиях. Давно пора бы ему позабыть эту злосчастную интрижку. Шандра – всего лишь очередное приключение, она потеряла в его глазах прелесть недоступности. Но что самое удивительное, каждый раз, когда страсть бросала их в объятия друг друга, ему казалось, что это происходит с ним впервые в жизни.
 «Как будто я первый раз с женщиной!» – внезапно подумал Нолан. Именно так и выглядит со стороны его неистовое влечение к этой плутовке. Смешно, но он сам именно так и чувствовал. И это он, Нолан Эллиот, который никогда не испытывал недостатка в женщинах. Соитие с женщиной всегда было для него лишь удовлетворением примитивных потребностей мужчины. А сейчас он позабыл все свои прошлые увлечения, запамятовал, как это было у него с другими женщинами. Что за порчу навела на него эта ведьма?
 Ласки Шандры стали более откровенными, и тело Нолана охватило пламя. С этой нимфой он воспламеняется в одно мгновение. Когда-нибудь он обретет выдержку, чтобы любить ее ночь напролет, и доставит ей истинное удовольствие. Но только не сегодня – не теперь, когда он хочет се всем своим существом.
 С глухим стоном Нолан обнял ее шелковистое тело. Казалось, он целую вечность входил в нее и так же медленно выходил, пока Шандра не прошептала его имя. Его мужское самолюбие было уязвлено тем, что он, мужчина с железной волей, не может держать себя в руках с этим голубоглазым эльфом. Но даже мужское самолюбие отступало перед бурным потоком наслаждения.
 – Господи, Шандра, я хочу тебя до безумия, – простонал он.
 Шандра не отвечала – она не могла вымолвить ни слова. Ее тело охватила сладостная истома. Его желание ни за что не сравнится с ее желанием. Шандра была в этом уверена. Иначе как бы он смог говорить в такой момент?
 Как только его мускулистое тело придавило ее к земле, Шандра с упоением отдалась волшебному потоку, уносящему ее в мир страсти. Она убеждала себя, что женщина далеко не все в жизни способна объяснить. Она должна просто принять происходящее. Ее страсть к Нолану – одна из таких загадок. Он предаст ее при первом же удобном случае. Но даже сознание того, что судьба ее предрешена, ничуть не умалило наслаждения от парения под облаками. Страсть для нее – нечто новое, не испытанное ранее, и поэтому она так бурно отдается ей. Как только влечение иссякнет, они с Ноланом скоро устанут друг от друга. Их связь совсем не похожа на любовь ее отца и матери. Это чувственные потребности, которые направлены на удовлетворение желаний, гнездящихся внутри и не дающих ей покоя, пока волна страсти не покатит по проторенной дорожке.
 То, что Шандра испытывает к Нолану, нельзя назвать любовью. Она бы знала наверное, если бы это было не так… Ведь если бы она любила, сердце ее пело бы, а душу наполняла нежная мелодия. А то, что происходит с ней сейчас, – всего лишь похоть.
 Эта мысль мелькнула в голове Шандры, прежде чем пламя страсти поглотило ее целиком. Она сама стала частью жаркого костра. Шандра невольно выгнулась ему навстречу, уже не заботясь о том, что ее может обжечь. И костер запылал еще ярче. Наслаждение затопило ее, и имя Нолана то и дело слетало с ее губ, пока он не утолил свою жажду.
 Шандре казалось, что она целую вечность парила во времени и пространстве, трепеща от ни с чем не сравнимого восторга. Умиротворение нахлынуло на нее, как вино, перелившееся через край бокала, и она лежала, чувствуя лишь блаженную усталость.
 Шандра открыла глаза, всматриваясь в суровые черты Нолана. У него такое необычное лицо, думала она, коснувшись кончиками пальцев его чувственных губ. А обаятельная улыбка бывает такой самоуверенной, что порой раздражает ее до безумия.
 Странно, размышляла Шандра, лаская его широкие плечи. Иногда ее возмущает его способность все обернуть в свою пользу и оставаться спокойным и невозмутимым, когда она так бесится от злости. Нолан обладает поистине сверхъестественной выдержкой… за исключением тех моментов, когда ласкает ее. Тут все его хладнокровие улетучивается как дым. Он хитер, изобретателен и всегда верен себе. Хотя он тщательно скрывает свое прошлое и свои настоящие цели, Шандра многое успела понять в его характере. Но эти открытия только еще больше запутали ее. Вряд ли когда-нибудь ей удастся разгадать, что на самом деле представляет собой этот мошенник. Она испытывает к нему противоречивые чувства. Бог знает, чего от него ждать. Он загадочный человек, который способен вызывать и неприязнь, и любопытство.
 – По-моему, пришло время сложить половинки карты и определить, в каком направлении двигаться дальше, – заявил Нолан, потянувшись за одеждой. Усмехнувшись, он указал Шандре на шнуровку куртки, которую та в порыве страсти порвала.
 Чары рассеялись, и реальность снова вступила в свои права. Шандра пристально наблюдала за тем, как Нолан сунул руку в карман панталон и вытащил карту. Ее удивило, что он больше не скрывал, где прячет карту. Может, он надеется, что и она, в свою очередь, откроет ему свой тайник? Что ж, она отвечает на его ласки с откровенностью бесстыдной шлюхи, но доверять ему – дело другое. Он так хитер, что вполне мог соблазнить ее ради того, чтобы усыпить ее бдительность. Но Шандра по природе была осторожна и недоверчива. Показать Нолану, где она прячет свою половинку карты, – значит вызвать у него соблазн похитить ее. И если он сделает это, то, возможно, бросит ее на произвол судьбы, и она попадет в руки испанцев, индейцев или разбойников – в зависимости от того, кто из них первым доберется до нее. Ему же, Нолану, наплевать, что с ней случится.
 Окинув Нолана подозрительным взглядом, Шандра собрала свою одежду и направилась к реке.
 – Куда же ты, черт побери? – удивленно воскликнул Нолан.
 – Искупаться, а заодно и взять карту, – бросила она через плечо.
 Нолан молча смотрел, как грациозная наяда скрылась за кустами. Шандра так спешила спрятаться, что даже не стала одеваться, и Нолан имел возможность созерцать ее со спины. Зрелище было волнующее, и кровь в нем закипела. Господи, когда же он наконец насытится этой прелестницей?
 Нолан делил женщин на несколько типов. Одних он считал дурнушками, других – не лишенными привлекательности. Некоторые дамы использовали пудру и румяна, чтобы подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки. Но красота Шандры была совсем иного свойства. Она расцветала с каждым днем. Шандра рождена с этим чудесным даром феи. Повзрослев, она превратилась в само совершенство. Неудивительно, что с ее обольстительной внешностью и богатством она научилась не доверять мужчинам, вьющимся вокруг нее. У нее есть все, что надо для счастья, и мужчин к ней влечет неодолимая сила. Но она сама никогда не сможет точно знать, что нужно от нее тому или другому пылкому ухажеру. Подозрительность воздвигла в ее сердце оборонительные укрепления. Высокомерие и холодность сковали ее душу. Шандра так упряма, что Нолан подумал бы, что она спит стоя, если бы сам не видел, как она ложится в постель.
 Чтобы завоевать доверие Шандры, потребуется терпение и время, решил Нолан. Только когда она вытащит карту у него перед глазами, он сможет убедиться в этом. Однако этот торжественный момент вряд ли наступит. Рыжеволосая плутовка ни за что не сдастся.
 Проклиная свою неумелую попытку войти к ней в доверие, Нолан последовал за Шандрой к реке. Но лучше бы он этого не делал. Там, у берега в небольшой заводи, плескалась настоящая русалка. Оказывается, ко всем своим талантам Шандра еще и отлично плавала. Лучи вечернего солнца пробивались сквозь прибрежные заросли, и на ее коже играли алмазные отблески.
 Нолан опустился на траву и стал зачарованно смотреть, как она ныряет, плавает и плещется в волнах, словно игривое дитя. Господи, да когда же он научится обуздывать свою страсть к этой фее? Она давным-давно должна была ему наскучить. Но его увлечение ею только усилилось, и сознание этого терзало Нолана.
 Шандра заметила Нолана, сидевшего в траве, и испуганно отпрянула. Она была так увлечена купанием в прохладных водах реки, что не заметила, как он оказался на берегу. Иногда ей казалось, что эта бронзовая гора мускулов – наполовину индеец, наполовину горный лев. С той самой минуты, как они встретились, он неотступно следит за ней, пытаясь застать врасплох. Меррил д'Эвре тоже обладал такой сверхъестественной способностью – появляться и исчезать в самый неожиданный момент. В чем-то они, отец и Нолан, очень похожи. Возможно, это-то и нравится ей в Нолане…
 Шандра тут же выбросила эту мысль из головы. Она терпеть не может черноволосого дьявола. Нолан всего лишь пробудил дремавшие в ней страсти. Будучи по природе любопытной, она не устояла перед искушением узнать, что происходит во время близости между мужчиной и женщиной. Очевидно, ее пылкость – обычная реакция женщины на мужские ласки. Нолан занимался с ней любовью три раза, и каждый раз это было великолепно. Наверное, такова сама страсть, и не имеет значения, в чьих ты объятиях. Глупо думать, что в их соитии есть что-то особенное. Нолан, по-видимому, испытывает то же самое и с другими женщинами. Но никакая страсть не заменит настоящей любви, и Шандра это хорошо знает.
 Твердо решив считать их интрижку всего лишь небольшим приключением, Шандра отбросила невеселые мысли и поплыла к берегу.
 – Знаешь, ты прелестна, – выдохнул Нолан, наблюдая за тем, как волны несут к нему обворожительную сирену.
 Шандра за двадцать один год наслушалась немало льстивых речей, которые претили ей. Она не могла принять комплимент ни от Нолана, ни от любого другого мужчины, зная, что мужчины все делают с какой-то тайной целью.
 – Мне прекрасно известно, что ты отпускаешь подобные комплименты каждой женщине, встретившейся на твоем пути, – сказала она, одеваясь.
 Нолан взглянул в ее мерцающие голубые глаза, окаймленные мокрыми ресницами, и усмехнулся.
 – Ты прекрасна, Шан. Это истинная правда, хочешь верь, хочешь нет.
 Шандра торопливо застегнула рубашку и презрительно скривила губы.
 – По-моему, ты не знаешь, что такое правда, Нолан. – Она тряхнула головой, перекинув длинные, до пояса, волосы через плечо. И, наклонившись, вытащила карту из кустов, куда спрятала ее на время купания, помахала ею перед носом Нолана и снова убрала ее за спину. – Ты мужчина, следовательно, тебе нельзя доверять. Вот это и есть истинная правда!
 – О маловерная женщина, – тяжело вздохнул Нолан. Между ними снова встала невидимая стена.
 – А ты сделал хоть что-нибудь, чтобы я могла верить тебе? – огрызнулась она.
 Нолан поднялся с ленивой грацией пантеры перед прыжком и навис над ней. Черты его лица окаменели.
 – Мне ничего не стоит повалить тебя на землю, обыскать, отобрать у тебя карту и скрыться, – рявкнул он, глядя на нее сверху вниз. – И то, что я этого не сделал, доказывает, что я намерен честно поделить сокровища пополам.
 – Ты соблаговолил разделить со мной мои сокровища? – насмешливо фыркнула она. – Как это великодушно с твоей стороны!
 – Я мог быть более суров с тобой, – буркнул он.
 – Мне, наверное, следует бухнуться на колени и благодарить Бога, что он послал в твоем лице такого благодетеля, – ядовито заметила она.
 Все попытки Нолана успокоить ее подозрительность не возымели успеха. Она, что называется, закусила удила. Нолан скрыл от нее, что за ними следят, что испанцы гонятся за ними по пятам, надеясь отобрать у них карту. Нолан обманом женился на ней, чтобы обеспечить себе право на половину сокровищ. Она для него – всего лишь средство для достижения цели.
 Смерив его ледяным взглядом, Шандра развернула свой обрывок карты и приложила его к половинке карты Нолана. Но на этот раз она более внимательно разглядывала пометки, ведущие к месту захоронения сокровищ: вдруг Нолан исполнит свою угрозу, отберет у нее карту и отправится в путь один?
 Нолан молча изучал карту. Отыскав на плане место, где они в данный момент находились, он провел смуглым пальцем вдоль Ред-Ривер к горе Монумент-Хилл.
 – Я думаю, нам надо следовать вдоль реки, а потом свернуть на север. Племя вичита обитает на холмах неподалеку от каньона Дьявола. Мы немного поторгуем с индейцами всякими безделушками, а потом двинемся к каньону Ред-Рок. Индейцы будут с нами гостеприимны, если мы явимся к ним с дарами и попросим приюта.
 – Откуда тебе известно, что вичита обитают в каньоне Дьявола? – недоверчиво осведомилась она.
 Нолан свернул свою половинку карты и сунул ее в карман.
 – Я уже проезжал здесь раньше, – пояснил он с улыбкой. – В отличие от тебя я не убиваю все свое свободное время на светские рауты.
 К удивлению Шандры, Нолан стянул с себя одежду, швырнул ее на землю и вошел в реку. Она наблюдала, как напряглись его мускулы. Святители и ангелы, доколе ее будет волновать вид этого смуглого великана?
 Постаравшись взять себя в руки, Шандра перевела взгляд на его одежду. Как это просто – вытащить карту и броситься прочь. Нолан не сможет преследовать ее без одежды и без лошади. Так ему и надо: будет теперь скитаться по лесу голым.
 – Что, заманчиво, плутовка? – усмехнулся Нолан, заметив, как Шандра уставилась на его одежду. – Ну же, возьми карту, – поддразнил он ее. – Посмотрим, как ты справишься без меня.
 Итак, он сам подтолкнул ее к этому решению, и она примет вызов. Он заслужил унижение.
 – А твое самолюбие не будет уязвлено, если я скажу, что прекрасно обойдусь и без тебя? – Ее голубые глаза злобно сощурились, а он смотрел на нее с этой своей ехидной ухмылочкой. – Я знаю, что являюсь для тебя помехой и что ты мне совершенно не доверяешь. Если бы ты убедил меня в обратном, то, возможно, я поверила бы тебе.
 Несколько мгновений они, не отрываясь, смотрели в глаза друг другу. И ни один из них не собирался уступать. Безвыходное положение.
 Шандра колебалась всего один миг, прежде чем последовать своему плану. Словно кошка, она прыгнула на груду одежды, которую Нолан бросил на берегу. Она не могла точно сказать, что ею руководило: мстительность или воздвигнутый барьер между нею и этим человеком. Шандра была не в силах объяснить, что именно она испытывает к Нолану, пока он находится рядом. Как только он прикасался к ней, все ее мысли путались. Ей необходимо время, чтобы разобраться в себе, а еще ей нужны обе половинки карты.
 Когда Шандра подхватила его одежду и шмыгнула в кусты, Нолан так и остался стоять в воде по пояс с изумленно разинутым ртом. Боже правый! Она приняла его вызов. Он-то думал, что у нее хватит ума оценить свое положение. Он ведь хотел только испытать ее, заставить довериться ему, как он доверился ей. А теперь сам же от этого и пострадал!
 Не переставая проклинать все на свете, Нолан вылез на берег, и колючие сорняки больно впились в его босые ступни. Ринувшись через прибрежные заросли, он увидел, как Шандра уносится прочь, уводя за собой его коня и мулов, и снова выругался. Она все-таки сделала это, будь она проклята! Эта ведьма оставила его без одежды, без лошади, без еды. Когда… нет, если ему удастся поймать ее, он ее задушит своими руками!
 Женщины! Нет, гневно подумал он. Женщина! Хитрая, ловкая бестия довела его до белого каления, и имя ей – Шандра д'Эвре Эллиот. Один из них ненормальный – либо он сам, потому что взял ее с собой, либо она, потому что решила путешествовать по диким землям в одиночку. Теперь Нолану предстояло выяснить, кто же из них двоих глупее. Ответ лежит на поверхности. Будь проклята эта плутовка! Хоть бы испанский патруль наткнулся на нее и хорошенько проучил ее. Пусть получит сполна, чертова ведьма!

 Глава 12

 Целый день Шандра следовала извилистому течению Ред-Ривер. За все это время она встретила только банду мексиканцев, которые, к счастью, проехали, не заметив ее. Испанский патруль, разбойники, преследовавшие их с Ноланом, и индейцы не появлялись. Шандра колебалась: то ли ей повернуть назад и разыскать Нолана, то ли забыть о его существовании. Не кривя душой, она решила, что у нее, как у древнегреческого Ахилла, есть одно уязвимое место – Нолан Эллиот.
 Как бы она ни отрицала свое влечение к нему, она не могла справиться со своим телом, когда он прикасался к ней. Приходилось мириться с этим, как с неизлечимой болезнью: да, она питает слабость к черноволосому мошеннику. Для женщины, так гордившейся своим трезвым умом и рассудительностью, это очень серьезный изъян. Шандра представляла все совсем не так, как было на самом деле. Она видела в Нолане то, чего не существовало в действительности.
 Последние несколько недель она часто ловила себя на мысли, что ей хочется изменить его в соответствии с тем образом идеального мужчины, который она себе создала. Если бы он разделял ее взгляды на политику, она бы так не сопротивлялась своему чувству. Если бы он доверял ей настолько, что рассказал бы, как собирается распорядиться своей долей сокровищ, ей было бы проще решить, ненавидеть его или нет. Если бы он…
 Шандра понурилась. Что толку гадать! Вряд ли что-нибудь изменит хитрого авантюриста – ему есть дело лишь до собственной персоны, а на остальных наплевать. Нолан ей не пара – пусть даже он способен вызвать прежде неизведанные, совершенно особенные ощущения. Скорее всего порядочность ему несвойственна, и ее не покидало предчувствие, что и их политические взгляды сильно расходятся. Судьба свела их вместе, но более непохожих людей трудно себе представить, и Шандра не могла позволить чувству взять верх над разумом. Она не имеет права влюбляться в Нолана. Он овладел ее телом, но никогда не получит ее душу и не пленит ее сердце. Шандра – сама себе хозяйка. У нее есть воля и ум, и она не станет приносить свои убеждения в жертву любви к недостойному человеку.
 Шандра хмуро сидела на траве, поджав ноги, и жевала солонину, которую Нолан купил в Натчидочесе. Откусив кусочек, она поморщилась от отвращения. И кто только солил это мясо! Кусок так пересолили, что ей ужасно захотелось пить. Шандра встала и отправилась за флягой. Но полупустая фляга не способна была утолить жажду, и Шандра спустилась к реке – снова наполнить флягу. Святители Господни, съев пересоленного мяса, она чувствует себя словно верблюд, месяц бродивший по пустыне. Кажется, она никак не может напиться.
 Когда же она наконец утолила жажду и заморила червячка другими продуктами, ее мысли вернулись к Нолану. Самое разумное – бросить его на произвол судьбы. Но Шандра по натуре не мстительна. Она хотела только проучить этого наглеца. Может, ей следует замедлить шаг, чтобы он смог ее догнать? Он, конечно, сейчас рвет и мечет, но ведь и у нее есть тысячи поводов злиться на него. Как аукнется, так и откликнется, решила Шандра. Она подождет до рассвета, а потом…
 Шандра взвизгнула от ужаса – кто-то накинул ей на голову покрывало. Не успела она сбросить плед и вскочить на ноги, как невидимые руки пригнули ее к земле. Разбойник что-то рычал и бормотал себе под нос, закатывая ее в покрывало. Шандра отчаянно извивалась всем телом. В довершение всего ее обвязали веревками, так что руки оказались плотно прижаты к туловищу.
 Ее охватил панический страх – кто-то поднял ее с земли и перекинул через седло. Она охнула, кровь ударила в голову.
 Мрачная картина, которую нарисовал ей Нолан несколькими днями раньше, оказалась страшной реальностью, и Шандра проклинала себя за свою неосторожность. Она попала в плен к разбойникам и даже толком не знает, кто они и сколько их.
 Голова Шандры болталась в такт стуку лошадиных копыт. Услышав плеск воды, она вся сжалась от ужаса. Сердце зашлось от страха, когда вода достигла ее головы. Глубоко вдохнув, Шандра ждала, когда ледяная вода поглотит ее. Так и случилось! Несколько мгновений, показавшихся ей вечностью, она находилась под водой.
 Когда же ее легкие готовы были разорваться, вода отступила, и Шандра жадно глотнула воздуха, которого, впрочем, было не так уж много внутри ее намокшего кокона. Но радость ее была преждевременной. Вода снова просочилась сквозь покрывало, и конь поплыл через реку, борясь с сильным течением.
 После того как эта пытка повторилась четыре раза, Шандра уверилась, что ей суждено умереть мучительной смертью.
 Но она не умерла – в конце концов конь вынес ее на берег. Внутри у нее все скрутило от резких толчков. Конь понесся через кусты, и Шандра столкнулась с новыми неприятностями. Кажется, похититель или похитители позаботились о том, чтобы она задевала о каждую ветку и ударялась о каждый ствол на ее пути в неизвестность.
 Она никак не могла понять, была ли эта пытка делом рук одного бандита, нескольких разбойников, испанцев или индейцев. Впереди и позади нее слышался топот копыт, и ей оставалось только гадать, были ли это мулы или лошади. Воображение у Шандры разыгралось, и она представляла себя скачущей в окружении бандитов.
 Что же будет, когда их путешествие закончится, – ее подвергнут новым испытаниям? Или же эти варвары просто насадят ее на копье? А может, привяжут ее к столбу и по очереди изнасилуют? Шандра не знала, что готовит ей злой рок, но неизвестность вкупе со страшными догадками изводила ее.
 Пресвятая дева, да в тысячу раз было бы лучше путешествовать с Ноланом Эллиотом, чем стать жертвой бандитов! Как же она не поняла этого раньше? А теперь он ничем не сможет ей помочь, поскольку у него нет при себе ни оружия, ни лошади. Впрочем, Нолану все равно, что с ней случится, пренебрежительно подумала она. Он так ей и сказал. Если бы он узнал, что ее пытают, его бы это даже повеселило.
 По подсчетам Шандры, прошло несколько часов, прежде чем маленький отряд остановился и конь под ней беспокойно загарцевал на месте. Пара невидимых рук обхватила ее за талию, и глухое ворчание похитителя нарушило тишину.
 Шандра приглушенно вскрикнула внутри своего мокрого кокона, ударившись о землю. Чьи-то руки ощупали ее самым бесстыдным образом. И она пришла в ярость от возмущения. Ее похититель – или похитители, думала она с отвращением, – тянут к ней свои грязные лапы, словно она бездыханный труп. От этого можно сойти с ума!
 Как будто ей мало унижений! Шандра почувствовала, как кто-то навалился на нее сверху, но ее гневный вопль не произвел на обидчика никакого впечатления. Он что-то прорычал в ответ и прижал ее еще сильнее. Наконец он поднялся, и Шандра перевела дух. Однако вскоре ей пришлось вновь испытать унизительные тычки и щипки.
 Никогда еще Шандра не была такой беспомощной. Это просто невыносимо – лежать, завернутой в покрывало и стянутой веревками, пока негодяи издеваются над тобой. Хуже этого ничего не может быть – разве что увидеть их мерзкие рожи, в то время как они ощупывают ее тело.
 Шандра внезапно осознала, что между ласками Нолана и этими оскорбительными щипками имеется существенная разница. Она бы сейчас умоляла Нолана, чтобы тот обнял ее, если бы знала, как это ужасно, когда тебя трогают ненавистные руки. Если бы можно было повернуть время вспять, она бы ни за что не бросила Нолана без одежды и коня. Она бы приклеилась к нему, как смола! Шандра готова была отдать что угодно за их перебранки и ссоры – это все же лучше, чем кошмар, от которого отныне ей не суждено пробудиться.
 Нолан был прав. Ей повезло, что он был ее проводником и компаньоном. Она не понимала этого, пока ее не похитили варвары. Она бы согласилась в эту минуту на что угодно – только бы не лежать здесь и не гадать, какая участь ей уготована.
 Ее трепещущее тело обмякло, когда неизвестный оставил ее в покое. Шандра лежала неподвижно, словно труп, в ожидании мучений, которые ей предстоит вынести перед смертью. Если бы она знала, что сегодня пробьет ее смертный час, она бы наслаждалась каждым мгновением жизни. А теперь она умрет в страшных муках.
 Шандра почувствовала, как вдруг ослабли веревки, опутавшие ее кокон. Свирепый дикарь дернул за край покрывала и встряхнул ее, разворачивая, словно она ковер, а не живое существо. Шандра вывалилась из покрывала, крутясь как волчок. Ударившись о землю, она покатилась по траве, которая мелькала перед ее глазами с бешеной скоростью. Шандра не сразу пришла в себя, а когда голова ее перестала кружиться, оглянулась через плечо. На ее осунувшемся лице отобразилось крайнее изумление, и быстрые французские проклятия посыпались с ее уст.
 – Да будь ты проклят, Нолан! – выкрикнула она ему в лицо, расплывшееся в улыбке.
 Нолан уже успел одеться. Ему пришлось целые сутки бегать голым, как сумасшедшему. Теперь он стоял перед ней, широко расставив ноги и скрестив руки на мускулистой груди.
 – Черт бы тебя побрал, Шандра! – огрызнулся он. – Ты получила по заслугам. Это тебе за то, что заставила меня тащиться за тобой без одежды и провизии.
 – Ты сам дразнил меня! – по-детски отчаянно воскликнула она. – Ты бросил мне вызов, и я приняла его. Если ты не мог позволить мне уехать в одиночку, нечего было и говорить об этом!
 Нолан был весь покрыт ссадинами и царапинами: он пробирался по прибрежным зарослям вдоль реки. Но даже раздражение при соприкосновении кровоточащих царапин с грубой одеждой не могло сравниться с тем бешенством, в которое его поверг ответ Шандры. И она еще смеет его обвинять! Он застыл, ошеломленный, хватая ртом воздух, как пойманная рыба.
 Шандра вскинула голову и окинула взглядом нависшую над ней огромную фигуру.
 – Ну так что? Ты собираешься извиняться за то, что вынудил меня так поступить с тобой, и за то, что перепугал меня до полусмерти?
 У Нолана отвисла челюсть. Он смотрел на растрепанную ведьму так, будто у нее из ушей вдруг выросли ветки. Впервые в жизни он встретил побежденного, который требует извинений у победителя. Это она должна извиняться перед ним, а не наоборот!
 Вчера она оставила Нолана без одежды и коня, и он мечтал, как отплатит ей тем же. Он частично удовлетворил свою месть, заставив ее думать, что ее похитили безжалостные дикари. Но от вида этой прелестной розы его сердце сладко заныло.
 Даже после всего, что он испытал по ее вине, он не переставал желать ее. Вот как все просто, оказывается. Он хочет покорить ее неугомонный дух. И в то же время не прочь преподать ей урок, который она не скоро забудет. Черт подери, он сейчас перекинет ее через колено и хорошенько отшлепает. А потом сожмет пальцами ее лебединую шею и станет трясти, пока она не запросит пощады. А еще он хочет опуститься рядом с ней на траву, сдернуть с нее одежду, и заняться с ней любовью…
 Невнятный стон сорвался с его губ. Нолан разрывался между мстительной злостью и пламенным желанием. Шандра – самая невозможная из всех женщин на свете. Она привязала его к себе, и это ему совсем не нравится. Он не привык ощущать разлад между разумом и сердцем. Он должен решить, что влияет на него больше – ее оскорбительное высокомерие или ее волшебная страсть. Как он может ненавидеть ее за то, что она унизила его, если он хочет заняться с ней любовью?
 Удивленно хлопая глазами, Шандра смотрела, как Нолан зашагал к реке, чтобы омыть свое исцарапанное тело и остудить свой пыл. Она не могла сказать, чего ожидала от него, но только не этого! Неужели он предоставляет ей еще один шанс убежать от него? Он что-то задумал? Он никогда ничего не делает просто так.
 Вскочив на ноги, Шандра взглянула на его широкую спину и в нерешительности прикусила губу. Затем, тяжело вздохнув, последовала за ним к реке. Дойдя до берега, она распрямила плечи и решительно уставилась в холодные зеленые глаза Нолана, чья голова торчала из воды.
 – Я… – Слова не шли у нее с языка. – Я… прости меня, – наконец вымолвила она. Ей казалось, признание собственной вины убьет ее, но она продолжала: – Прости, что я бросила тебя без одежды, хотя ты тоже поступил со мной не лучшим образом: обманом женился на мне и не удосужился сообщить, что за нами по пятам следуют те, кому не терпится заполучить карту.
 Шандра вдруг почувствовала, что не может больше ни секунды выдержать взгляд суровых зеленых глаз, и потупилась, рассматривая липкую грязь на сапогах.
 – По правде говоря, мне не обойтись без тебя: ты отличный проводник и помощник. Я бы хотела, чтобы ты еще и доверял мне, но, видимо, я прошу слишком многого. Однако если ты сейчас проверишь свои карманы, то убедишься, что твоя половинка карты на месте, хотя взять ее для меня не составило бы труда. Да, я разглядывала ее, – спокойно сообщила она ему, – но мы заключили соглашение, и я не собиралась бросать тебя на произвол судьбы. Я бы скоро вернулась за тобой. Я… мне очень жаль, что ты из-за меня весь в синяках и ссадинах.
 С этими словами Шандра отвернулась и скрылась в прибрежных зарослях. Оставшись один, Нолан спрашивал себя, зачем ему, собственно, доверие этой плутовки. Они же терпеть друг друга не могут. Шандру возмущает то, что она, как и он, попалась в сети пылкой страсти. Но одна только страсть не способна удовлетворить ее. Такая женщина, как Шандра, требует от мужчины большего, чем улыбки и ласки. Нолан привык, что его отношения с женщинами носили кратковременный характер: легкий флирт, необременительное знакомство в постели и торопливое прощание. Он так долго искушал судьбу, что та послала ему женщину с более сильным характером, чем он ожидал.
 После того, что произошло в Натчидочесе, у Нолана проснулась совесть, и он решил жениться на Шандре по нескольким причинам. Во-первых, Шандра не из тех женщин, которые одобряют непродолжительную интрижку. У нее имеются твердые религиозные и моральные принципы, и если она переспит с мужчиной, который не является ее мужем, это будет ее постоянно терзать. Нолану нужна она и ее половинка карты, да еще надо выполнить просьбу Даффа, черт бы его побрал. Чтобы ему угодить, Нолан из кожи вон лезет…
 Из-за деревьев долетел леденящий душу крик, вспугнувший птиц. Нолан в считанные секунды натянул на себя одежду и ринулся в прибрежные заросли. Зажав в одной руке нож, а в другой ружье, Нолан прижался к стволу дерева. Осторожно выглянув, он осмотрел поляну, на которой паслись лошади и мулы.
 Нолан не спеша вышел из своего укрытия и удивленно вскинул брови. Шандра стояла перед ним с мушкетом в руке и, озираясь по сторонам, целилась в кусты. Глаза ее от ужаса стали огромными, как блюдца.
 – Господи, зачем же так вопить? – пробормотал Нолан, продираясь сквозь кусты. Сердце его бешено колотилось. В крике Шандры слышался такой ужас, что Нолан ожидал увидеть толпу индейцев, которые собрались поджарить девушку на медленном огне.
 Голос Нолана сразу привел Шандру в чувство. Словно голубь, летящий в родную голубятню, она бросилась в его объятия. Шандра никогда не считала себя трусихой. Но после ужасных испытаний, которые сегодня ей устроил Нолан, она подскакивает от малейшего шороха, будто кузнечик.
 Собирая хворост для костра, Шандра случайно краем глаза заметила чью-то тень, крадущуюся к их стоянке. Она не хотела звать Нолана, однако его имя само собой сорвалось с ее губ.
 Нолана удивило, что независимая красотка ринулась к нему в поисках защиты и утешения. То, что он сам перепугался за нее, удивило его еще сильнее. Наверное, они в гораздо большей степени зависят друг от друга, чем желают себе признаться. При первом намеке на опасность они несутся друг к другу. Заботиться о Шандре стало для него так же естественно, как дышать.
 – Я видела, как что-то мелькнуло за деревьями, – прошептала Шандра.
 Нолан тревожно нахмурился. Осторожно высвободившись из объятий Шандры, он вложил ей в руки мушкет.
 – Седлай свою лошадь, забирай мулов и езжай по берегу реки, пока не достигнешь равнины. Затем повернешь на северо-запад, – торопливо приказал он ей. – Я скоро догоню тебя.
 – Думаешь, я стану разгуливать, точно живая мишень, в то время как ты будешь лазать по кустам? – Голубые глаза ее потемнели от гнева.
 – А ты предпочитаешь сама забраться в кусты? – огрызнулся Нолан, сурово нахмурившись.
 – Нет, но… – Шандра не договорила и, пробормотав что-то по-французски, направилась к лошадям. Во-первых, она злилась на себя, что унизилась перед Ноланом, бросившись к нему, как перепуганная курица. Она же никогда ничего не боялась – во всяком случае, не показывала виду, что боится. Во-вторых, она прибегла к его защите – и это после всех ее гордых заявлений о том, что она сама сумеет за себя постоять. И в-третьих, она сердита на него, за то что он подвергает ее жизнь опасности. Черт бы его побрал. Он постоянно использует ее в своих целях. Она сейчас превратится в мишень для стрелка, затаившегося в прибрежных зарослях.
 А ну как ее пристрелят, пока он отсиживается в кустах! Проклятие, он, наверное, надеется, что ее похитят. Тогда он навсегда от нее избавится!
 Досадуя на себя за привязанность к человеку, которому на нее наплевать, Шандра пришпорила лошадь и поскакала через заросли. Обернувшись назад, она увидела Нолана, смотревшего ей вслед из-под прикрытия раскидистых кедров. Гордо задрав нос, она помчалась прочь. Вероятно, она видит Нолана в последний раз в жизни. Через час ее наверняка убьют по его милости!

 Глава 13

 Как только Шандра скрылась за деревьями, Нолан метнулся в кусты.
 – Выходи, Дафф. Ее здесь нет, – объявил он.
 Дафф вылез из своего укрытия и решительно направился к Нолану. Без всякого предупреждения он что есть силы двинул кулаком Нолану в челюсть. От неожиданности Нолан пошатнулся, а Дафф ринулся на него со скоростью пушечного ядра. Нолан выждал до последней секунды и потом резко отскочил в сторону, подставив Даффу подножку. Тот споткнулся и упал в траву.
 Стряхнув с себя грязь, Дафф снова сжал кулаки, но Нолан перехватил его руку.
 – Черт тебя подери, – прорычал Дафф. – Я же говорил тебе не трогать девчонку, а ты снова не послушался меня. Я видел вас вчера на берегу реки, когда вы… – Дафф пробормотал неразборчивые ругательства. – Почему ты не дождался меня? Боишься, что я исполню свою угрозу?
 – Да будь ты проклят! – рявкнул Нолан в злобно оскалившееся лицо Даффа. – Эта девчонка – моя жена! Она похитила мою одежду и скрылась! У меня не было времени тебя дожидаться. Я должен был догнать ее вместе с моей одеждой!
 Дафф посмотрел на Нолана так, будто получил от него удар ниже пояса. Он выпучил глаза и разинул рот от изумления.
 – Почему? – еле вымолвил он.
 – Что – почему? – нахмурился Нолан. – Почему она похитила мою одежду или почему я женился на ней?
 – Почему она от тебя сбежала, мне понятно, – презрительно фыркнул Дафф. – Но какого черта ты женился на ней? Ты же говорил, что она тебе даже не нравится?
 – Да потому, что ты велел мне позаботиться о Шандре, что я и делаю по мере сил, черт возьми!
 Нолан произнес это с притворным раздражением, и Дафф с ненавистью уставился на него.
 – Это еще не повод, чтобы жениться! – выкрикнул он.
 – Ты водрузил эту плутовку на пьедестал, и я обязан был на ней жениться, – огрызнулся Нолан. – Ты ведь сказал мне: «Береги ее. С ней не должно ничего случиться». И что мне было делать? – В отчаянии возопил Нолан, стукнув себя кулаком в грудь.
 В его зеленых глазах явственно читалось отчаяние, но Дафф был здесь ни при чем. Однако это было не важно. Нолан больше не мог сдерживать себя – ему необходимо выпустить пар. К несчастью для Даффа, тот оказался как раз на линии огня.
 – Ты сам должен был взять Шандру с собой в поход за сокровищами, а мне предоставить заниматься своим делом. Но нет, ты никак не можешь оставить меня в покое. Ты постоянно просишь меня о каком-нибудь одолжении, – язвительно проворчал Нолан. – А теперь мне приходится подвергать себя риску, пока ты прячешься по кустам, как пугливый кролик. Я знаю, ты питаешь слабость к этой ядовитой девице, но никогда не думал, что эта слабость совершенно размягчила твои мозги!
 Дафф оскорбленно выпятил грудь.
 – Не смей так разговаривать со мной, – прорычал он. – Тебе следует благодарить меня за то, что я спас тебя от испанцев и тех разбойников, которые следили за тобой от самого Натчеза.
 – Считай, что я тебя поблагодарил, – буркнул Нолан, направляясь к лошади.
 – Что-то не чувствуется в твоих словах особой благодарности, – усмехнулся Дафф, сердито уставясь в широкую спину Нолана и мысленно пронзая его кинжалами.
 – Я бы и сам сумел о себе позаботиться, – отрезал Нолан. – Рано или поздно ты потребуешь от меня ответной услуги, так зачем же мне рассыпаться в благодарностях? – Вскочив в седло, Нолан взглянул на старого друга и тяжело вздохнул. – Не понимаю, почему бы тебе не явиться к нам на стоянку открыто и не взять Шандру с собой.
 – И прервать ваш медовый месяц? – ехидно усмехнулся Дафф. – Я не настолько нелюбезен.
 – А почему же тогда ты просишь меня оказать тебе то одну, то другую услугу? – осведомился Нолан. – Прервать медовый месяц… или то, что можно считать медовым месяцем, когда мужчина женится на такой мошеннице, как Шандра, – для тебя пара пустяков! – Повернув коня в ту сторону, куда ускакала Шандра, Нолан помедлил и оглянулся на Даффа. – Кстати, дон Эстебан и остальные члены комитета знают, что у меня карта.
 На обветренном лице Даффа отразился ужас.
 – Откуда им стало известно?
 – Я сам сообщил им об этом, когда уезжал из Натчеза, – невозмутимо промолвил Нолан.
 – Ах ты, двуличный… – Дафф осыпал Нолана цветистыми проклятиями, от которых у пастора завяли бы уши. – На чьей ты стороне?
 – Не задавай мне вопросов, от которых портится настроение, – прорычал Нолан.
 – Настроение?! – воскликнул Дафф. – Да последний месяц ты постоянно ходил с кислой миной. Твое предательство теперь выставило меня лжецом. Я сказал мадам д'Эвре, что ее драгоценная дочь будет с тобой в целости и сохранности. А ты взял да и женился на ней! Я хотел отыскать сокровища без ведома комитета, а ты рассказал им обо всем!
 – Мне было на руку, чтобы комитет узнал о том, что карта нашлась.
 – А что хорошо для Нолана Эллиота, то хорошо для всех, не так ли? – насмешливо фыркнул Дафф. – По-моему, все как раз наоборот. Черт, ты так все запутал – дальше некуда.
 – А ты сам? – язвительно возразил Нолан. – Отправил меня за сокровищами да в придачу заставил взять с собой девчонку. Испанцы были бы рады-радешеньки запустить свои алчные руки в золото, и мексиканцы не прочь им завладеть, чтобы финансировать военные действия. Ну и, конечно, Берр – у него свои виды на золото.
 – Именно поэтому ты все и рассказал дону Эстебану, так? – проворчал Дафф. – Ты знал, что комитет вышлет поисковый отряд, желая удостовериться, что ты привезешь сокровища обратно. Ты также надеялся, видимо, что и грабители отправятся в погоню, чтобы отобрать у тебя карту? А теперь за тобой охотятся еще и испанцы с мексиканцами. Что же ты собираешься делать? Развязать войну между Испанией и Америкой, чтобы Берр в это время собрал силы и втянул Запад в вооруженный конфликт? Да уж, тогда всем нам станет чертовски хорошо. – Он смерил Нолана презрительным взглядом. – Как я могу тебе доверять? Ты дважды обманул меня!
 Суровые черты Нолана смягчились.
 – Ты просил об одолжении, – напомнил он Даффу. – Вот и получил по заслугам.
 – А ты сделал все только еще хуже. – Дафф ткнул коротким пальцем в ухмыляющуюся физиономию Нолана. – И я не собираюсь говорить мадам, что у нее появился зять. И на стоянку к вам я тоже не приду.
 Шандра всегда хорошо ко мне относилась, и я не хочу, чтобы она знала, что я заодно с тобой, даже если это и так… черт, я бы сейчас желал, чтобы было наоборот!
 – Шандра резко изменила бы свое отношение к тебе, если бы знала, что ты совершил, – усмехнулся Нолан. – И не говори мне больше о предательстве и недоверии. С меня довольно! Я уже наслушался подобных обвинений.
 – Что, черт подери, это значит? – осведомился Дафф подозрительным тоном.
 – Ничего, – буркнул Нолан, направляя коня сквозь кусты. – Тебе это знать не обязательно. Я в ответе только перед одним человеком, и это не ты. А из-за тебя я сейчас связан узами брака с женщиной, которая меня терпеть не может. Премного тебе благодарен!
 Дафф поддал ногой землю, так что комья полетели из-под его каблука.
 – Будь ты проклят, Нолан, – ворчливо буркнул он. – Вот теперь и поверишь, что друзья познаются в беде.
 – То же я могу сказать и тебе, Дафф, – бросил Нолан и скрылся в зарослях.
 Шандра прерывисто вздохнула, оглядывая плоскую равнину, простиравшуюся перед ней. Час назад она выехала из-за деревьев, окаймлявших реку, и теперь никак не могла решиться пересечь открытую местность без Нолана. Она говорила себе, что он может быть убит или тяжело ранен бандитом, который прятался в кустах, и тут же задавалась вопросом, почему это ее так беспокоит.
 Стук копыт позади нее заставил ее вжаться в седло. Она тревожно оглянулась, чтобы узнать, кто ее преследует – мексиканцы, индейцы или испанский патруль. И с облегчением перевела дух, увидев одного-единственного всадника, скачущего к ней галопом через прерию, словно кентавр. Человек и лошадь двигались так слаженно, что Шандра невольно залюбовалась Ноланом. Что бы он ни делал, он все делает безупречно. Это почему-то раздражало ее.
 Шандра уже в который раз пришла в замешательство. Порой она клялась всеми святыми, что никогда не взглянет на этого негодяя. Но бывали минуты, такие, как сейчас, когда сердце ее радостно колотилось при виде него. Она все время была настороже – на нее в любой момент могли напасть. Предсказания Нолана только подстегнули ее воображение, и она рисовала себе всякие ужасы, от которых волосы становились дыбом: к примеру, как ее похищают грубые испанские солдаты или безжалостные индейцы.
 – Ты поймал того, кто следил за мной? – спросила Шандра, когда Нолан подъехал поближе.
 – Да это пума охотилась за дикой индейкой, – небрежно обронил Нолан, пожав плечами.
 Шандра опустила голову.
 – Прости, что я вообразила себе невесть что, – промолвила она извиняющимся тоном. – Я готова была поклясться, что в кустах прятался человек. Ты точно не видел никого?
 – Вон там, смотри – Монумент-Хилл, – перебил ее Нолан, указывая в сторону огромного холма в нескольких милях к северу от реки.
 Шандра взглянула на холм с плоской вершиной, обложенный огромными плитами и валунами из красного песчаника. Не заметить его было нельзя – он возвышался посреди равнины, как маленькая гора. Когда они подъехали к валунам, лежавшим у подножия холма, ее внимание привлек странный барельеф, вырезанный в мягком песчанике. Свернувшаяся кольцом каменная змейка указывала на запад, и Шандра подумала, что это, наверное, один из знаков, оставленных мексиканскими рудокопами на пути к месту захоронения сокровищ.
 – А тебе не приходило в голову, что карта ведет нас по ложному следу? – засомневалась Шандра. – Если верить этой змейке, мы движемся совсем не в том направлении.
 Нолан указал на кольца на хвосте змеи – они были устремлены на север.
 – Вероятнее всего, что голова змеи наводит на ложный след тех, кто не имеет карты. Если твой отец нашел сокровища двадцать лет назад, он должен был сделать пометки на карте. Зачем же еще ему было прятать ее вместе с Библией под замком?
 – Откуда ты знаешь? – подозрительно осведомилась Шандра.
 Загадочная улыбка заиграла на губах Нолана, пока он осматривал плиту, на которой была высечена змея.
 – В «Королевской таверне» рассказывают множество историй о твоем батюшке и легендарной карте. Некоторые из дружков твоего отца вытягивали у него сведения, когда он был под хмельком. – Шандра гневно выпрямилась в седле, и Нолан усмехнулся. – Тебе Меррил д'Эвре может казаться святым, но он водил дружбу с весьма подозрительными личностями. Некоторых из них, я полагаю, ты хорошо знаешь и сама – от них ты многому научилась.
 – Ты имеешь в виду, что я ловко шарю по карманам? – оскорбленно фыркнула она.
 – Вот именно, – подтвердил Нолан, привстав на стременах. – Твой отец несколько раз брал меня в Натчез-Андер-зе-Хилл, но не учил, как обчищать карманы. Вероятно, этот урок он приберег для своей любимой дочери.
 – Ты знал моего отца? – Кровь отхлынула от ее щек.
 – Я знал его довольно хорошо, так же как и многих из его дружков, – утвердительно кивнул Нолан. – По крайней мере мне казалось, что я знаю Меррила д'Эвре. Должно быть, он очень стыдился своей дочери, а жаль: я бы тогда не стал преследовать бандита, оказавшегося юной леди. И знай я правду несколько лет назад, я бы сделал все возможное, чтобы не связывать себя узами брака с дерзкой плутовкой. – Он видел, что Шандра молча сносит его замечания, и криво ухмыльнулся. – Да, совсем запамятовал, я же женился на тебе ради денег.
 Если Нолан ставил своей целью довести ее до белого каления, то он своего добился. Она наградила его самыми злобными эпитетами, глядя, как он подхватил веревку, к которой были привязаны мулы, и поскакал прочь. Никак ей не понять: кто же Нолан Эллиот на самом деле? Каждый день он чуть-чуть приоткрывает завесу тайны, и этого оказывается вполне достаточно, чтобы вывести ее из себя, смутить и уязвить ее самолюбие.
 Нолан неуловим, как ветер, думала Шандра. Он умеет из любой, даже самой безнадежной ситуации извлечь для себя выгоду. Возможно, отец сам сообщил Нолану о карте, или же это сделал кто-то из комитета. А может, он слышал рассказы о сокровищах в притонах на окраине Натчеза, пока пьянствовал там и развлекался со шлюхами…
 Шандра невольно вздрогнула, представив Нолана в объятиях другой женщины, но тут же постаралась заверить себя, что ей все равно, поскольку она нисколько не влюблена в зеленоглазого мошенника. Она стремится только к одному: завладеть золотом и потом использовать его как приманку, на которую попадется убийца отца. Она не успокоится, пока преступление не будет раскрыто и преступник не понесет заслуженное наказание.
 Уцепившись за эту мысль, Шандра двинулась вслед за Ноланом через холмы, ведущие к каньону Дьявола, который находился в горах Уичито. Гранитные пики поднимались на севере, будто острова в океане колышущейся травы.
 Каньон Дьявола… Странное название, подумала она, глядя в спину Нолану, который сидел в седле уверенно и прямо. Она следует за дьяволом, который направляется в свое логово. Остается только надеяться, что ей удастся сохранить свою душу. Нолан уже овладел ее телом. Она не смогла противостоять искушению. И как же дорого она заплатила за его ласки!
 Нолану не достанется ее душа, твердо решила Шандра. Она потеряла свою волю, половину карты и невинность. Но она не позволит ему дотянуться до ее сердца и выдавить из него жизнь по капле!
 Шандра невольно вздрогнула, увидев отряд разведчиков вичита, показавшийся на холмах, ведущих к каньону Дьявола. Но Нолан не выказывал никаких признаков беспокойства, когда словно из-под земли перед ними выросли десятка два по пояс голых молодцов. Он вскинул руку и помахал им, точно приветствуя старых друзей. Соскочив с коня, Нолан развернул покрывало, в котором были разноцветные безделушки и зеркала.
 Поймав зеркальцем солнечный луч, он навел светлое пятнышко на воинов, застывших на отвесной скале.
 Неожиданно позади раздался топот копыт. Шандра испуганно обернулась в седле и в ужасе ахнула, узнав в четырех всадниках тех самых разбойников, которые напали на них у Ред-Ривер. Но больше всего Шандру поразило то, что впереди несся Родерик Вон! На сей раз даже Нолан, казалось, был удивлен. Но его лицо тут же приняло свое обычное выражение, и он принялся действовать.
 Нолан приказал Шандре скакать в ущелье каньона. Она пыталась возразить, что не оставит его одного против четырех бандитов, но Нолан нетерпеливо крикнул: «Да торопись же, черт возьми!» – и стегнул ее лошадь плетью.
 Шандра галопом поскакала к каньону. Вдруг за ее спиной прогремел выстрел, и пуля со свистом рассекла воздух. Почувствовав жгучую боль в бедре, Шандра охнула. Решив во что бы то ни стало исполнить приказание, она пришпорила лошадь здоровой ногой и понеслась между скал к каньону Дьявола.
 Нолан видел, как Шандра схватилась за бедро, и у него вырвалось глухое рычание. Он выхватил свой мушкет, используя коня, как прикрытие, и прицелился в Родерика Вона. Тот повернул коня, но пуля Нолана все же успела задеть его плечо, хотя он и остался сидеть в седле, к величайшей досаде Нолана.
 Пока Нолан перезаряжал мушкет, вокруг него раздались воинственные возгласы – это индейцы-вичита наконец спустились со скал, чтобы прийти ему на выручку. Завидев индейцев, бандиты кинулись прочь. Когда всадники скрылись за деревьями, индейцы спешились и ринулись подбирать брошенные Ноланом безделушки.
 Шандра наблюдала за этой сценой с ужасом. Она застыла в седле, не в силах двинуться с места – ей казалось, что Нолана вот-вот убьют. Когда же самое страшное было позади, она вздохнула с облегчением, но тут же почувствовала тошноту. Не надо ей было смотреть на кровь, струившуюся из раны на бедре. Неприятное зрелище снова вызвало у нее приступ тошноты.
 Почему ей так холодно и ее трясет, словно в ознобе? Шандра проглотила ком, застрявший в горле, и взглянула в сторону Нолана. Почему все вокруг внезапно заволокло туманом? Белый свет померк перед глазами. Окружающий мир вдруг куда-то пропал – осталась лишь резкая пульсирующая боль в бедре.
 Согнувшись в седле, Шандра пыталась перевести дух, но никак не могла вздохнуть полной грудью. Сквозь шум в ушах она слышала приближающийся топот копыт и, оглянувшись, увидела, что к ней несутся всадники с противоположной стороны каньона. Дрожа от страха и боли, Шандра невольно повернула коня назад, к Нолану. Испуганная воинственными криками индейцев, лошадь Шандры взвилась на дыбы. Шандра съехала в седле влево и, вскрикнув, отчаянно замахала руками, стараясь удержать равновесие.
 И в тот же миг ее поглотила непроглядная тьма, и последнее, что мелькнуло перед ее взором, были смеющиеся зеленые глаза и плутоватая улыбка Нолана. Это видение сопровождало Шандру, пока та не потеряла сознание. Она упала, ударившись головой о камень, и обмякла, как тряпичная кукла.
 Эллиот соскочил с коня и кинулся к ней, расталкивая всех на своем пути. Полными ужаса глазами он смотрел на кровь на ее левом бедре и неестественно повернутую голову, лежавшую на песчаной плите.
 Проклятие, если она сломала шею, он никогда себе этого не простит! Во всем виноват Дафф… Нолан отбросил мстительные мысли. Нет, это все по его вине. У него хватит мужества признать свою вину. Он сам позволил Даффу вовлечь себя в эту игру. И где теперь этот плешивый старикашка? Наверное, уже недалеко.
 Нолан ругался на испанском, английском и французском языках. По-французски он говорил так же хорошо, как и на своем родном языке, хотя притворялся перед Шандрой, что не понимает ни слова. Подхватив Шандру на руки, Нолан зашагал к стоянке индейцев-вичита в ущелье каньона, зажатой со всех сторон высокими гранитными скалами, которые являлись одновременно защитными укреплениями и наблюдательными постами. Он окинул взглядом поселок, состоявший из множества крытых травой куполообразных хижин. Домики вичита напоминали огромные пчелиные ульи, стоявшие на фундаменте из тяжелых балок, связанных между собой гибкими прутьями.
 Нолан хмуро посмотрел на Большого Медведя, вождя племени вичита. Могучий индеец указал на одну из хижин, и Нолан бросился туда. Войдя под навес, Нолан плотно сжал губы и нахмурился, подумав о Родерике Воне, и мстительный огонек блеснул в его глазах. Он осторожно опустил Шандру на меховую полость, покрывавшую пол. В этом индейском поселке, насчитывавшем около двух тысяч жителей, Нолан и должен был вернуть Шандру к жизни.
 Встревоженный Эллиот даже забыл поздороваться с Большим Медведем. Сейчас для него самое главное – Шандра. Он желает только одного: чтобы она снова открыла свои прекрасные голубые глаза и пошевелилась. Она сейчас выглядит такой бледной и беспомощной…
 У Нолана мурашки побежали по спине и екнуло сердце. Что, если ее парализовало, когда она упала с лошади и ударилась головой о камень? Что, если…
 «Успокойся», – приказал себе Нолан. Господи, да он ничем не сможет помочь этой фее, если не сосредоточится! Ее испуганный вопль тогда у реки напугал его до полусмерти. Он бросился к ней на помощь, готовый ко всему. Но то, что случилось сейчас… Нолан собрал всю свою волю в кулак. Обычно перед лицом опасности он всегда сохранял хладнокровие и быстроту реакции. Но видеть эту прелестную плутовку такой бледной и неподвижной выше его сил. Она лежит перед ним, как мертвая…
 Взяв себя в руки, Нолан выхватил из-за пояса нож и разрезал ткань ее бриджей, чтобы осмотреть рану. Одна мысль о рваной ране на ее совершенном теле привела его в бешенство. Да будет проклят Родерик Вон. Он дорого заплатит за это!
 Нолан осторожно приподнял ее голову и ощупал шишку у нее на затылке. Он снова не удержался от проклятий, когда заметил у Шандры кровоподтек.
 Нолан обернулся к индейцу, стоявшему у входа в хижину, и обратился к нему по-французски. Индеец удивленно воззрился на него, и тогда Нолан повторил свою просьбу по-испански. Индеец понимающе кивнул, взял нож, который Нолан протянул ему, и торопливо вышел.
 – Ты дочь своего отца – вечно попадаешь в какие-нибудь переделки, – проворчал Нолан, вглядываясь в безжизненное лицо Шандры. Такой человек, как Меррил д'Эвре, непременно передал бы свою страсть к приключениям своему наследнику, будь это даже девочка. Да, Меррил постарался на славу. Шандра – точная копия человека, которого Нолан встретил четырнадцать лет назад. Плохо, что Меррил создал из девочки своего двойника.
 – Если бы тебя воспитывали, как нормальную девицу, ты бы не пустилась в это рискованное путешествие, – пробормотал Нолан. – Черт, но ведь существуют вещи, которым надо учиться и учиться – даже такой волшебнице, как ты.
 Вполголоса отругав себя за то, что разговаривает с ней впустую, Нолан опустился на соломенный тюфяк и тяжело вздохнул. Какого черта, думал он, Шандру можно отчитывать и в бессознательном, и в сознательном состоянии – результат будет тот же. Она никогда его не слушает. Если бы она его слушала, то осталась бы в Натчезе с матерью в безопасности и роскоши родного дома. А вместо этого лежит теперь в грязной индейской хижине…
 Он прекратил свои гневные тирады, как только воин вернулся, неся простерилизованный нож и горячую воду. Нолан приступил к врачеванию, и в этот момент в хижину протиснулся Дафф.
 – Долго же ты добирался, – мрачно буркнул Нолан.
 – Мне надо было объехать твой почетный эскорт – тех разбойников, которых ты пригласил следовать за тобой, – проворчал Дафф. – Шандра ранена по твоей вине. Ты поманил за собой стаю кровожадных волков, черт бы тебя побрал.
 – Ты будешь помогать мне или изводить меня нравоучениями?
 – И то, и другое, – отрезал Дафф, промывая рану. – Я думаю, ты заметил среди негодяев Родерика Вона.
 – Он и стрелял в Шандру, – прошипел Нолан, еле сдерживая гнев.
 – Тебя тоже неплохо было бы пристрелить, – огрызнулся Дафф. – А заодно и его. Готов поспорить, что Родерик ведет двойную игру, как и его дружок – этот предатель генерал Уилкинсон. Интересно, знает ли Родерик о твоих делишках с Берром и комитетом? Возможно, именно поэтому он решил покончить с тобой и Шандрой. – Дафф подождал, пока Нолан подтвердит или опровергнет это утверждение. Но, к великому огорчению Даффа, Нолан хранил молчание. Дафф терялся в догадках, что затевает Нолан, но был уверен, что его интересуют не только сокровища испанцев.
 – Родерик мог действовать и по своей воле, – рассеянно пробормотал Нолан. – Его можно купить за определенную сумму.
 – Скажи, а за какие деньги можно купить тебя? – вслух размышлял Дафф, бросив в сторону Нолана косой взгляд. – По твоему поведению я бы заключил, что ты готов служить и нашим, и вашим. Если мой план потерпит неудачу, ты сразу же… – Он внезапно умолк, глядя, как Нолан сунул нож в рану Шандры, чтобы извлечь дробь из ее тела. – Боже, мне дурно от такого зрелища.
 – Тогда убирайся, – огрызнулся Нолан. – Пришли мне сюда человека, который не боится крови. Ты будешь прижимать рану или отправляйся за тем, кто в состоянии это сделать. Если Шандра потеряет много крови, то сможет подняться лишь через две недели.
 Ядовитый намек быстро привел Даффа в чувство. Вместо того чтобы звать на помощь, он быстро перевязал рану, как только Нолан вытащил из нее дробинку.
 Правда, Дафф старался не смотреть вниз. Он надавил на бедро Шандры, твердя себе, что его не мутит, хотя и сам себе не верил.
 Уверенные руки Нолана отодвинули пальцы Даффа и продолжили за него работу по перевязке раны. Нолан действовал быстро и ловко. Но его все еще тревожила неподвижность Шандры. Ее ласки обезоруживали Нолана. Сейчас же, когда она ранена и лежит без сознания, он не знает, что делать, и испытывает ту же беспомощность, которую, должно быть, испытывала она, когда лошадь взвилась на дыбы и сбросила ее на острые камни.
 Закончив перевязывать ее бедро, Нолан переключил свое внимание на шишку у нее на затылке. Промыв царапину, он перевязал голову Шандры и поднялся, разминая онемевшую спину.
 – Теперь остается только ждать, – пробормотал он, взглянув на бледное личико Шандры. – Большой Медведь, вероятно, хочет услышать объяснения.
 – Ты собираешься рассказать ему все как было или же изобрести очередную историю? – хмыкнул Дафф, не отводя взгляда от неподвижной красавицы. Он потянулся к ней и легонько погладил ее по щеке. – Такую красоту нельзя не заметить, правда, Нолан? Я знаю, ты считаешь меня старым дураком, но я всегда думал, что в этой девушке есть что-то необыкновенное.
 Дафф негромко рассмеялся.
 – Шандра росла на моих глазах, превращаясь из неуклюжего подростка в прелестную молодую женщину. Она всегда выглядела очаровательно в своих богатых платьях. Но меня удивляло, что она любит бродить по грязным закоулкам Натчез-Андер-зе-Хилл. Она разгуливала там в бриджах и плаще, заговаривала с крикливыми забияками, которых большинство избегает, как чумы. Когда им становилось известно, кто она такая, они превращались в ее защитников и охраняли ее от нападений других негодяев. Немногие женщины отважились бы отправиться за сокровищами на Дикий Запад. Она обладает редкой для женщины храбростью.
 – Ты ведь любишь ее, Дафф? – промолвил Нолан, обращаясь к бородатому старику, который выглядел как чудовище, застывшее над спящей красавицей.
 – Да, – тихо признался Дафф, ни минуты не колеблясь. Обернувшись, он взглянул на Нолана, который не мог оторвать глаз от воскового личика Шандры. – А ты, Нолан?
 Его вопрос вывел Нолана из задумчивости.
 – Меня ждет Большой Медведь, – сказал он, пропустив последние слова Даффа мимо ушей. – И улыбайся полюбезнее. Нам необходимо получить разрешение вичита на проезд по их охотничьим угодьям.
 – Я еще посижу здесь с Шандрой, – пробормотал Дафф, опустившись на соломенную циновку.
 Пригнув голову, Нолан вышел из хижины и увидел перед собой вождя племени, который стоял, расставив ноги и скрестив руки на груди. Поскольку вичита имели дело и с французскими торговцами, и с ненавистными им испанцами, некоторые из соплеменников разговаривали на одном из этих языков. Остальные могли изъясняться только на родном наречии. Большой Медведь захватил в плен множество испанцев и выучился их языку. Он поддерживал связи и с французскими торговцами. Нолан предпочитал общаться с ним на французском – не стоит лишний раз употреблять язык заклятых врагов вичита, если хочешь поддерживать дружеские отношения с индейцами. Испанцы прославились среди индейцев непомерной жестокостью, а те, в свою очередь, платили им тем же. Поэтому Нолан не хотел подчеркивать свои связи с испанскими конкистадорами.
 К радости Нолана, Большой Медведь согласился дать им разрешение на проезд по землям вичита. Нолан преподнес вождю щедрые дары и похвалил мустангов, которых отловили и выездили индейцы. Обыкновенно, когда ему приходилось иметь дело с вичита, Нолан торговал конской упряжью и седлами. Однако он совершенно упустил из виду индейский обычай дарить дорогому гостю одну из жен на время его пребывания в племени. Нолан был благодарен Большому Медведю за то, что тот считал его своим другом, но ему не нужна жена вождя – у него есть своя собственная!
 Не желая оскорбить вождя отказом, Нолан принял любезный дар в виде одной из жен на ночь. Когда темнота опустилась на индейский поселок, Нолан вернулся в свою хижину, где спала Шандра, с индейской скво, следовавшей за ним по пятам.
 Увидев это, Дафф криво усмехнулся.
 – Итак, Большой Медведь щедро тебя одарил. – Он указал глазами на Шандру. – Посмотрим, насколько ты предан новоиспеченной миссис Эллиот. Твоя жена никогда не узнает, спал ли ты с другой женщиной прямо у нее под носом.
 – А что бы ты сделал на моем месте? – усмехнулся Нолан, глядя на Даффа сверху вниз.
 – Я же не ты, и слава Богу, – бросил Дафф перед тем, как выйти из хижины.
 После ухода Даффа хорошенькая скво принялась покорно стягивать с себя одежду. Нолан сделал ей знак остановиться. Указав на противоположный угол хижины, Нолан приказал женщине улечься там и не приближаться к нему.
 «Господи, я превратился в безупречного джентльмена!» – подумал Нолан, ложась рядом с неподвижной Шандрой. Он бы сейчас мог развлечься с миловидной скво – она, похоже, была не прочь. Но он сомневался, что испытает с ней ту же страсть, что и в объятиях Шандры. Он никогда не признается плутовке, что их близость – нечто особенное, но именно так и было на самом деле. Уж ему-то есть с чем сравнить. Обладать Шандрой – невыразимое наслаждение. Хорошенькая индейская скво всего лишь бледная замена того, что Нолан желал в данный момент.
 О Боже, только бы Шандра открыла глаза и сказала ему, что падение с лошади не причинило ей вреда… Она должна поправиться! Нолан молился об этом в течение нескольких часов. Он бы отдал все на свете, лишь бы Шандра пошевелилась или издала стон. Но она лежала недвижимая.
 Нолан нежно погладил ее по щеке, потом наклонился и поцеловал в губы. В его поцелуе была нежность, которую он раньше никогда не выказывал. Однако в эту минуту сострадание затмило страсть. Нолан хотел вдохнуть в нее жизнь своим поцелуем, сделать ее сильной и здоровой, как прежде.
 Но чуда не случилось. Шандра лежала все так же неподвижно, и Нолан мучился от сознания собственного бессилия. Он готов был поклясться, что страдает сейчас не только за свои былые прегрешения, но и за будущие, которых еще не совершал!

 Глава 14

 Шандра застонала и с усилием разлепила тяжелые веки – такое впечатление, что на них навесили гири. Она окинула хижину туманным взором и уставилась в тростниковый потолок. Со всех сторон ее окружали стены полутемного помещения. Она бы выскочила отсюда в тот же миг, если бы у нее были силы подняться. Она повернула голову и увидела Нолана, мирно спящего рядом. Шандра невольно вздрогнула – тревожные подозрения закрались ей в душу: вдруг Нолан рылся в ее одежде и вытащил половинку карты? Это ведь все, что ему от нее нужно. Если бы у нее хватило сил, она бы сама проверила, на месте ли карта.
 О Господи, она словно онемела, все тело ломит, а голова раскалывается от боли. Шандре часто приходилось получать синяки и шишки, но в нее еще ни разу не стреляли, и она бы предпочла, чтобы такого больше не повторилось.
 – Нолан? – прошептала она, облизав пересохшие губы.
 Нолан тут же открыл глаза и склонился над ней. Он задремал совсем случайно – просто после двух бессонных ночей усталость взяла свое. Глядя в ее осунувшееся лицо и лихорадочно блестевшие глаза, он хотел кричать от радости. Шандра наконец пришла в себя. Слава Богу!
 – Я здесь, полевой цветочек, – пробормотал он, прикоснувшись пальцами к ее губам. – Тебе принести чего-нибудь поесть или попить?
 Почему он так нежен и заботлив с ней? Шандра не могла ответить на этот вопрос, однако ей нравилось его внимание. Она знала, что не нужна Нолану. Но ему, несомненно, жаль ее. Кто бы мог подумать, что Нолан способен жалеть женщину, которую терпеть не может?
 – Будь добр, открой окно, – промолвила она охрипшим голосом. – А то у меня такое ощущение, словно я в могиле.
 Нолан усмехнулся. Он так тревожился о состоянии Шандры, что совсем забыл, что она привыкла к открытым окнам.
 – У хижин вичита нет окон, – сказал он ей. – Но я сейчас что-нибудь придумаю, чтобы избавить тебя от темноты.
 Шандра лежала неподвижно, прислушиваясь к шороху соломы у себя над головой. В течение нескольких минут Нолан снял слой соломы, покрывавший крышу хижины, и теплый дневной свет хлынул в помещение, словно манна небесная. Шандра радостно вздохнула, сразу же почувствовав себя в тысячу раз лучше – над ней в синем небе проплывали легкие облака.
 Она перевела взгляд на загорелого великана, появившегося на пороге. Золотистые лучи солнца высветили его профиль, и Шандра молча любовалась его фигурой. Если бы не ее недоверие к этому красавцу мошеннику, она бы влюбилась в него, как прежде, вероятно, многие женщины. Высокий, мускулистый, красивый, с сияющими зелеными глазами и иссиня-черными волосами, он двигался с ленивой грацией пантеры, и Шандра не раз удивлялась, как Господь Бог мог подарить такую привлекательную внешность отъявленному негодяю? Очевидно, тут не обошлось без вмешательства дьявола – ни одна женщина не устоит перед этим распутником.
 Но несмотря на все это, Шандра почувствовала, как по всему ее телу разлилось тепло, когда Нолан подошел к ней и улыбнулся, глядя сверху вниз. Странно, она ведь уже привыкла видеть его, просыпаясь по утрам. Он стал частью ее жизни. Неужели ее глаза будут искать его и после того, как он пойдет своей дорогой?
 Нолан присел перед ней на корточки, и его улыбка погасла, сменившись озабоченностью. Он содрогался от ужаса при мысли, что Шандру парализовало. Она так долго не двигалась, что он уже начал бояться, что она попросту не в состоянии пошевелиться. Два дня его терзала мысль о том, что теперь эта жизнерадостная подвижная девушка будет на всю жизнь прикована к постели. Он зорко наблюдал за ней, мучаясь угрызениями совести. Он молил Бога, чтобы она пошевелилась во сне или перевернулась на другой бок, но она продолжала лежать неподвижно. Нолану страшно было спросить ее, но он должен был знать, насколько серьезны ее ушибы.
 – Ты можешь пошевелиться, Шан? – тревожно прошептал он.
 Все ее тело затекло и ныло – она ведь лежала в одной позе целую вечность. Шандра уставилась на свою руку и попробовала сжать ее в кулак.
 Нолан почувствовал огромное облегчение, заметив, что она сжимает пальцы.
 – А ты чувствуешь, когда я тебя касаюсь? – Он провел ладонью по ее ноге, из осторожности не прикасаясь к ране на бедре. Шандра утвердительно кивнула, и его пальцы пробежали по ее животу. Шандра хотела было увернуться, но у нее не было сил пошевелиться.
 – Перестань. Мне щекотно, – выдохнула она, давясь от смеха.
 – Правда? – Он насмешливо вскинул черную бровь и вдруг понял, что улыбается, глядя на смеющуюся Шандру. Милосердный Боже, ты и впрямь щедр! Она не парализована и может двигаться! За эти два дня Нолан пережил все муки ада.
 Он встал, чтобы достать еду и питье, и Шандра задумчиво уставилась на его широкую спину.
 – Ты взял мою половинку карты, Нолан? – спросила она.
 Он не оглянулся и не замедлил шага.
 – Мне было не до того, дикий цветочек. Я весь измучился, гадая, сможешь ли ты встать на ноги.
 – А тебе не все равно, встану я на ноги или нет? – Она спросила это самым серьезным тоном.
 Нолан помедлил у входа, но продолжал смотреть перед собой, не оборачиваясь.
 – Нет, мне не все равно, Шан, – тихо признался он. – А иначе меня бы здесь уже не было, и твоей карты тоже. Я не такой бессердечный негодяй, каким ты меня, похоже, считаешь.
 Когда он исчез за дверью, Шандра улыбнулась. Наверное, она понемногу начинает нравиться Нолану. Конечно, его нежность и забота вызваны жалостью и состраданием, но это все же лучше, чем ничего. Шандре хотелось, чтобы у этого повесы проснулись к ней какие-нибудь чувства, поскольку сама она начала испытывать к нему нечто похожее на привязанность, которая нисколько не напоминала страсть. Возможно, после того как закончатся их приключения, они с Ноланом станут друзьями.
 Да, это было бы чудесно, решила Шандра, задумчиво вздохнув. Полюбить человека, который обманом женился на ней и теперь будет проматывать ее состояние, – это и в самом деле замечательно.


* * *

 Целых два дня Шандра буквально купалась в заботе Нолана. Он исполнял все ее прихоти и бросался разбирать крышу, как только Шандра начинала жаловаться, что ей темно. И хотя она никогда не любила, чтобы ее баловали, внимание и опека Нолана были ей приятны.
 Прошло немало времени с того дня, как они впервые столкнулись на веранде особняка дона Эстебана Мартинеса. Их взаимная неприязнь переросла в физическое влечение, а затем и в неистовую безумную страсть. А теперь между ними установилась молчаливая симпатия – об этом Шандра раньше и подумать не могла. Но они стали друзьями и доверились друг другу. Шандра рассказывала Нолану о своих приключениях с отцом и его приятелями из Натчез-Андер-зе-Хилл и об их путешествиях в дикие земли.
 Нолан, в свою очередь, признался ей в кое-каких проделках юности во время его похода на запад за славой и богатством. Он говорил о своих родителях с нескрываемой любовью, и Шандра решила, что у него было счастливое детство. Но годы его молодости оставались для нее загадкой. Нолан старался не упоминать о своей деятельности в период между семнадцатью и тридцатью годами. А Шандра, давно наблюдая за Ноланом, успела заметить, что он не просто искатель приключений. Он получил хорошее образование и везде чувствовал себя на своем месте. Все, что бы он ни делал, было ему не в новинку: заниматься любовью, охотиться или уходить от погони, общаться с невежественными индейцами или благовоспитанными аристократами. Он все перепробовал и все умел делать в совершенстве. Он не похвалялся своими талантами, но они сами говорили за себя. Она восхищалась его многочисленными способностями и завидовала им, поскольку ее собственные не шли с ними ни в какое сравнение. Ей не хотелось в этом признаваться, но его изобретательность и таланты вызывали у нее уважение – иначе было невозможно.
 Так продолжалось еще три дня, в течение которых Шандра выздоравливала. Нолан всегда был рядом, готовый исполнить любое ее желание. Он считал себя ее врачевателем и отказывался покидать деревню, пока она окончательно не поправится. Шандра уверяла его, что вполне сможет провести день в седле. В подтверждение своих слов она даже прошлась перед ним, почти не прихрамывая, но его острый взгляд заметил легкую гримасу, с которой она ступала на простреленную левую ногу. Когда он заявил, что они задержатся в индейской деревне еще на день, Шандра попыталась возразить, но Нолан прекратил все споры, закрыв ей рот поцелуем.
 Едва его губы коснулись ее губ, на него накатила волна знакомых ощущений. Нет, здесь что-то не то: каждый раз, стоит ему дотронуться до нее, он вспыхивает, словно сухая лучина. Это просто непостижимо! Как только его тело соприкасается с ее роскошными соблазнительными формами, он мгновенно приходит в боевую готовность.
 – По-моему, ты еще слишком слаба, – пробормотал Нолан, отстраняя Шандру от себя и отворачиваясь. – Путешествие верхом сейчас тебе не по силам.
 – Но езда верхом не так приятна, как твои ласки… – Шандра сказала это и тут же прикусила язык. И как у нее вырвалось такое признание?
 Нолан обернулся и вскинул черную бровь.
 – Ну и ну! Леди говорит мне комплименты после всех оскорблений, которые я обычно от нее слышу. – Он усмехнулся.
 Шандра устремила на него долгий взгляд из-под длинных густых ресниц.
 – Ты даришь мне наслаждение, Нолан. К тому же я твоя жена. У тебя есть свои привилегии, а у меня – свои. – Щеки ее вспыхнули нежным румянцем. Шандра сама удивлялась своей откровенности. Возможно, все дело в запретном влечении, которое она никак не могла в себе подавить. Нолан зажигал в ней огонь. Она никогда не была настолько безрассудной, чтобы признаться мужчине, что она чувствует к нему. Но ведь раньше она не испытывала ничего подобного.
 У Нолана вырвался глухой стон – желание уже разлилось по его телу. Одних воспоминаний о восхитительных моментах их близости было достаточно, чтобы почувствовать волнение.
 – Иди ложись в постель, пока я не забыл, что ты еле держишься на ногах, – сурово приказал он. – Мы всегда так нетерпеливы, когда дело касается близости, – это может причинить тебе боль.
 В этот момент хорошенькая индианка послушно приблизилась к Нолану, как делала это каждую ночь. Шандра нахмурилась. От нее не укрылось, что эта женщина ходит за Ноланом по пятам во время их прогулок по деревне и ложится с ними спать в одной и той же хижине. Сперва Шандра думала, что скво – ее сиделка, но индианка только и делала, что крутилась вокруг Нолана, как услужливый щенок.
 – Почему рядом с тобой все время вертится эта женщина? – спросила Шандра, опустившись на соломенную циновку. Нолан ухмыльнулся, и она подозрительно насупилась.
 – Большой Медведь одолжил мне одну из своих жен на время нашего пребывания в поселке. Вичита – великодушный народ, да к тому же женщин в племени в три раза больше, чем мужчин, что является помехой для вичита в их войнах с испанцами и племенами команчи и осейдж.
 Брови Шандры изогнулись, как туго натянутый лук.
 – Но как женщина может отдаться мужчине, которого она едва знает? И как ее муж может позволить… – Шандра не договорила, ошеломленная услышанным.
 Нолан дернул плечом.
 – Это древний обычай вичита. Им не знакома ревность. Вождь племени развлекается со своими женами и делится своей собственностью с гостями, к которым испытывает уважение. – Заметив, что Шандра вне себя от возмущения, он засмеялся. – У испанцев есть поговорка: «Мой дом – твой дом». У вичита это звучало бы так: «Моя жена – твоя жена». Если бы я захотел проявить щедрость, то сообщил бы вождю, что ты моя жена, и позволил бы ему спать с тобой.
 – Ты в самом деле сделал это? – прошипела Шандра, сгорая от ревности, о которой раньше и понятия не имела. Нет, вы только подумайте, заставлять жен ублажать своих гостей! Святители Господни, она ни о чем подобном и не слышала. Соблазнить Нолана не составит труда – все равно что морковкой помахать перед носом у мула.
 – Что я сделал? – переспросил Нолан с таким невинным видом, что Шандре захотелось влепить ему пощечину. Он прекрасно понимает, о чем она спрашивает!
 – Ты спал с ней? – Голос ее напоминал шипение разъяренной кошки, и Нолан решил, что Шандра наконец стала сама собой – полной жизни и огня.
 Нолан молча указал скво на тот угол, где она обычно спала, и женщина послушно улеглась на циновку. Потом он медленно обернулся к Шандре, чье лицо исказила ярость, готовая прорваться в тот же миг, если Нолан ответит ей утвердительно.
 – А тебе не все равно, Шан? – задал он ей тот же вопрос, что она задавала ему не так давно.
 – Нет, не все равно, – ворчливо отозвалась она, хотя эти слова дались ей нелегко.
 – Почему? – продолжал допрашивать Нолан, снимая рубашку и ложась рядом с ней на циновку.
 Шандра уставилась в окна, проделанные Ноланом в соломенном потолке, и упрямо молчала.
 – Потому, что это задело твое женское самолюбие – ты решила, что я развлекался с другой женщиной, пока ты была без сознания? Или же потому, что это оборвало ту тонкую связующую нить, которая протянулась между нами?
 Шандра повернулась к нему спиной.
 – Ты приказал мне спать, и я сплю. До нее донесся негромкий смех.
 – По-моему, впервые ты выполняешь мои приказания без лишних вопросов и истерик.
 – Запомни этот день и час, – язвительно фыркнула Шандра. – Потому что это первый и последний раз, когда я подчиняюсь тебе, если только наши желания не совпадают.
 Мысленно посылая ему всевозможные проклятия, Шандра заворочалась на циновке, пытаясь улечься поудобнее, но это ей никак не удавалось. Воображение рисовало ей ужасные картины того, как Нолан воспользовался щедрым даром Большого Медведя, пока она лежала без чувств. Черт бы его побрал! Он даже не соблаговолил сообщить вождю, что у него есть законная супруга. По-видимому, его теперь мучит совесть и он жалеет, что разрушил то, что совсем недавно стало возникать между ними. Шандра бы предпочла, чтобы он солгал ей и сказал, что и пальцем не трогал смазливую скво…
 Когда эта мысль пришла ей в голову, Шандра удивленно захлопала глазами. Что, черт возьми, с ней происходит? Целый месяц она только и делает, что ругает Нолана на чем свет стоит за его постоянное вранье. А теперь рада услышать от него заведомую ложь, чтобы защитить свое самолюбие. Он совсем ее запутал.
 Нолан и сам не мог понять, почему прямо не сказал Шандре, что не трогал индианку. Слова не шли у него с языка. Нолан полагал, что всему виной его привычка хранить тайны. Он никогда не говорил больше, чем следовало.
 И почему, спрашивается, он должен признаваться, что не спал с женой Большого Медведя, если Шандра не желает объяснить, какое это имеет для нее значение и имеет ли вообще? Она чертовски упряма, но и сам Нолан тоже не из покладистых. В каком-то смысле они с Шандрой слишком похожи – им не удастся мирно ужиться друг с другом. Она совершенно не доверяет ему. Она отправилась с ним, поскольку ей нужен проводник, у которого к тому же вторая половинка карты. Их связывают только стремление отыскать сокровища и неистовая страсть, которая рано или поздно остынет. Ведь мужчина не может всю жизнь желать женщину так, как он желает Шандру? Новое увлечение затмит их злосчастное влечение друг к другу.
 Устав от бесполезных вопросов, Нолан смежил веки, стараясь заснуть. У них с Шандрой впереди еще многие мили пути. Родерик Вон и его бандиты ждут в засаде, пока они покинут индейский поселок, и Дафф бродит поблизости, как тень. Надо заняться насущными проблемами. Нолан не поддастся чарам рыжеволосого эльфа. Иначе в следующий раз их с Шандрой могут убить. Большой Медведь говорит, что неподалеку кружат испанский патруль и оборванные мексиканцы. Где-то рядом прячутся предатели команчи, которых тоже нельзя сбрасывать со счетов. Тучи сгущаются, и опасность подстерегает их с Шандрой на каждом шагу. Если он забудет об осторожности, кто-нибудь из преследователей непременно застигнет их врасплох.
 Нолан тяжело вздохнул. С тех пор как он встретил Шандру д'Эвре, жизнь значительно усложнилась. Но он привык к ней и не скоро ее забудет – даже после того, как возвратится в Натчез и вернет ее матери в целости и сохранности. Их брак – временный союз, заключенный по необходимости. Нолан не намерен требовать от Шандры соблюдения клятвы, произнесенной на незнакомом ей испанском языке. Если она хочет вновь обрести свободу, она ее получит. Нолан не сделал ничего, чтобы заслужить ее восхищение и уважение. Он никогда не был честным и откровенным с Шандрой, хотя и знал, что она не прочь довериться ему. Но так уж вышло, ничего не поделаешь, и его фальшивый брак из-за этого в опасности.

 Глава 15

 Нолан преисполнился благодарности вождю за эскорт из индейских воинов, которые должны были сопровождать их до горы Верблюжий Горб и далее, к северу через пустыню. Конечно, он ни на секунду не забывал о том, что испанцы, мексиканцы и банда Родерика неотступно следят за ними, но два десятка вооруженных вичита – надежная защита.
 Процессия продвигалась в полном молчании. Нолан прищурился, вглядываясь вдаль, и заметил на выходе из каньона Дьявола особый знак. Он бросил взгляд в сторону Шандры, которая тоже увидела необычную метку, изображенную и на старинной испанской карте. По форме это была черепаха двадцати футов в длину. Восемь огромных плоских камней образовывали ее лапы, панцирь, голову и хвост. Каждый плоский камень был окружен дюжиной более мелких валунов. Еще двенадцать валунов соединяли центральный камень с восемью другими, и дюжина камней лежала по его периметру. Голова черепахи смотрела на северо-запад, а хвост – на юго-восток. На камне, изображавшем голову черепахи, были выбиты таинственные буквы.
 Нолан понятия не имел, что означают эти инициалы. Вряд ли их тайна будет когда-либо раскрыта, поскольку мексиканские рудокопы, которые странствовали по этим местам, давным-давно отошли в мир иной. Вполне возможно, что каменная черепаха существовала и до них, а рудокопы всего лишь использовали ее как ориентир, когда продвигались к Санта-Фе.
 Отряд индейцев остановился у подножия гор, на зеленой равнине, и Нолан прервал свои размышления. Он то и дело оглядывался, каждую секунду ожидая нападения. Но единственным происшествием за весь день была встреча со стадом бизонов. Когда они с Шандрой остановились на ночлег, Нолан попросил Шандру достать обрывок карты, чтобы посмотреть, в каком направлении им безопаснее двигаться.
 Шандра шмыгнула в кусты и вернулась спустя несколько минут с картой в руке. Нолан задумчиво разглядывал план, начерченный на помятом пергаменте. Если верить словам Большого Медведя, то, двигаясь строго на север, они неминуемо столкнутся с воинственными команчами – будто им не довольно приключений! Хотя отряд команчей побывал в Натчидочесе у доктора Сибли, пообещав вести торговлю с белыми, команчи все-таки оставались ненадежным племенем и не всегда подчинялись приказам даже своего вождя. Каждый отряд их племени считал себя вправе решать самостоятельно, разрешить ли белым проезд по их землям. Племени команчей не следует доверять, и Большой Медведь предупредил Нолана, чтобы тот продвигался по их охотничьим угодьям с большой осторожностью.
 Изучив карту, Нолан решил повернуть к каньону Ред-Рок, а потом следовать вдоль реки Канейдиан. Когда же Шандра забрала у него свою половинку карты и направилась в кусты, Нолан раздраженно фыркнул.
 – Ты еще долго собираешься скрывать от меня, где прячешь свою карту? – проворчал он.
 Шандра обернулась и бросила на него быстрый взгляд.
 – Ты выхаживал меня после ранения. За это я тебе благодарна, – промолвила она совершенно спокойно. – Но ты еще не заслужил моего доверия.
 – Так что же, черт возьми, я должен сделать, чтобы его заслужить? – спросил он, теряя терпение.
 Шандра прямо посмотрела ему в глаза.
 – Я стану доверять тебе только в том случае, если ты расскажешь мне, что в действительности происходит и что ты надеешься получить от нашего брака и сокровищ.
 – Не могу, – тяжело вздохнул Нолан.
 – Не можешь или не хочешь? – Ее тонкая бровь вопросительно приподнялась. – Мне кажется, твоя скрытность и есть причина моего недоверия к человеку, который полон загадок. Может быть, ты боишься, что не сумеешь обмануть меня, если я буду знать твои истинные намерения?
 – Ну и прячь свою драгоценную карту! – сердито буркнул Нолан. – Я сказал тебе все, что считал нужным.
 Шандра с тяжелым сердцем залезла в заросли, свернула пергамент и заткнула его за пояс. С каждым днем она все больше привязывалась к Нолану. Нет, она просто наивная дура! Она хочет больше, чем сотрудничество, больше, чем взаимопомощь, больше, чем страсть. Она не должна этого желать, но ничего не может с собой поделать.
 Шандра грустно вздохнула. Будет ли это таким уж счастьем, если она влюбится в человека, которого ненавидит, который отказывается доверять ей и которому она и сама не доверяет из боязни остаться с разбитым сердцем да еще и без сокровищ? Матерь Божья, ей следует быть поосторожнее со своими чувствами. Нельзя терять бдительность, когда Нолан рядом. Нельзя допустить, чтобы ее сердце было вовлечено в магический водоворот страсти.
 Дружеские отношения, связавшие их во время пребывания в поселке вичита, постепенно снова стали натянутыми, по мере того как они продвигались к северу, проходя в день по пятнадцать – двадцать миль. Нолан вечно был настороже, как человек, который ожидает нападения разом со всех сторон. Его скрытность раздражала ее все сильнее. Постоянная тревога и попытки угадать, о чем же Нолан умолчал, изводили ее, как и не совсем зажившая рана на бедре и головные боли. Стоило Нолану обратиться к ней, как Шандра совершенно неожиданно для себя разражалась какой-нибудь гневной тирадой. Она чувствовала себя последнее время хуже некуда.
 Когда же маленький отряд из двух всадников, которые тянули за собой мулов, достиг округлых холмов у входа в каньон Ред-Рок, настроение Шандры немного улучшилось. Хотя над ними нависли грозовые тучи, Шандра восхищенно оглядывала мрачные скалы и искрящийся поток, вьющийся по долине, как серебряная лента. Все тревожные мысли вмиг улетучились. Она думала только о том, как бы поскорее скинуть с себя пыльную одежду и погрузиться в прохладный поток. В предвкушении долгожданного отдыха Шандра пришпорила коня и понеслась по извилистой тропинке из красного песчаника.
 С высоты утеса Нолан смотрел, как Шандра спускается к реке, потом дернул за веревку и вместе с мулами направился вслед за ней. Легкая улыбка тронула его губы, когда он увидел, как Шандра сняла шляпу и тряхнула копной огненно-рыжих волос. Ее наряд выгодно подчеркивал фигуру, и Нолан невольно залюбовался обольстительным зрелищем.
 Дафф был прав насчет нее, думал Нолан, спускаясь по извилистой тропке к реке. В этой дерзкой нимфе есть что-то неотразимо-привлекательное. Она вспыльчива, полна презрения к мужчинам и их ухаживаниям, до ужаса упряма и… Можно продолжать бесконечно. Но ее внутренний свет и неукротимый дух влекут к ней мужчин, как мотыльков на огонь. Под внешней неприступностью скрывается страстная натура, которая, несомненно, заслуживает лучшей доли. К. сожалению, Нолан не может дать ей больше, чем она уже получила от него. А если он откроет ей все карты, то неминуемо предаст другого человека.
 О Господи, зачем он забивает себе голову грустными мыслями? Ему следует попытаться вернуть те мгновения истинной дружбы, которые связывали их с Шандрой в каньоне Дьявола. Отныне он будет стараться растопить тот ледяной холод, что отдалил их друг от друга. Он не в состоянии излечить Шандру от недоверия, по вполне может устранить симптомы. Они станут наслаждаться перемирием – в своем роде это будет медовый месяц. Нолан не может предложить Шандре роскошные апартаменты, но в его силах…
 Визг и смех Шандры, плескавшейся в реке, прервал его размышления. Он взглянул вниз и увидел, что Шандра, в чем мать родила, вскочила на спину лошади. Животное зашло в реку, чтобы напиться, и Шандра, используя его как трамплин, прыгнула с седла в прозрачные волны.
 При виде ее совершенного по красоте тела, блестевшего в солнечных лучах, сердце у Нолана пустилось вскачь. Он зачарованно смотрел, как она резвится в воде и снова взбирается на лошадь. Прошептав ей что-то на ухо, Шандра направила лошадь в бурный поток, прильнув к шее животного. Эта сцена напомнила Нолану давно забытые счастливые дни юности.
 На его лице мелькнула лукавая усмешка. Он натянул поводья и спрыгнул со своего серого в яблоках жеребца. Скинув сапоги и одежду, Нолан взобрался по стволу тополя, нависшего над водой. Словно обезьяна, скачущая по лианам, он перепрыгнул с толстого сука и ухватился за верхнюю ветку. Сейчас он пронесется по воздуху и на лету подхватит прелестную сирену, которая уделяет гораздо больше внимания своей лошади, чем своему супругу.
 Но ветка хрустнула, и мечты Нолана разлетелись в прах. Он неуклюже плюхнулся в воду, подняв тучу брызг, все еще сжимая в руке ветку тополя.
 «Да, вот и поразил Шандру своей ловкостью», – подумал он, презрительно усмехнувшись. Вместо восхищенных похвал до него донесся заразительный смех Шандры.
 Шандре Нолан напомнил мартышку, которая возомнила, что может летать, как птица. Она звонко рассмеялась, забыв о своем недавнем недовольстве. Стоило ей только представить комичную сцену, как она снова заливалась смехом.
 – Ничего смешного тут нет, – проворчал сконфуженный Нолан. Он все еще держался за ветку, плывущую по течению.
 Шандра не могла ни слова вымолвить от смеха и только покачала головой. Лукавые искорки в ее глазах околдовали Нолана. Забыв про уязвленное мужское самолюбие, он подплыл к ней и обнял ее за талию. Шандра захихикала, но уже по другой причине. Ей никак не удавалось увернуться от Нолана, который нещадно ее щекотал.
 – Перестань! – выдавила она сквозь смех. Нолан не послушался, и Шандра завертелась, пытаясь вырваться и задыхаясь от смеха.
 – Будешь знать, как смеяться надо мной, плутовка! – поддразнил он ее, продолжая немилосердно щекотать. Нолан понимал, что вот-вот разозлит ее, но не мог остановиться. Он завороженно смотрел на ее смеющееся лицо, озаренное ослепительной улыбкой. Ее смех очаровывал его, как волшебная музыка.
 – Сдаюсь! – выдохнула Шандра.
 – А ты выполнишь мою просьбу, если я перестану тебя щекотать? – начал торговаться Нолан.
 – Все что угодно, – смеялась Шандра, извиваясь всем телом. – Прошу тебя, Нолан, перестань…
 Озорная улыбка исчезла с его лица, и щипки превратились в волнующие ласки. Шандра заметила, как вспыхнули его изумрудные глаза, и желание тут же затопило ее. Она взглянула на него – этот мужчина способен вызвать в ней страсть в считанные секунды. Шандра тут же позабыла про купание. Вода не могла остудить ОГОНЬ, полыхавший в ее жилах, пока его руки дарили ей умелые ласки.
 Его взгляд скользнул вниз, вбирая ее в себя целиком. Бурлящий поток не мог скрыть ее захватывающую красоту. Шандру так приятно обнимать. Ему кажется, что она – его половина, и пока они вместе, все в его жизни будет хорошо. Нолан смотрел в ее сияющие голубые глаза и чувствовал, что тонет в их глубине.
 На этот раз он постарается не торопиться и будет с Шандрой терпелив и нежен. Он сполна насладится ее близостью и подарит ей наслаждение – о подобном она еще и не знает. Он покроет поцелуями и ласками каждый дюйм ее тела.
 Словно пчела, присевшая на цветок в поисках нектара, Нолан припал своими губами к ее губам. И тотчас Шандра затрепетала в его объятиях, прерывисто вздохнув между поцелуями. Приподняв ее, Нолан обнял ее одной рукой, так чтобы течение вынесло к нему таинственную сирену. Пока Шандра качалась на волнах среди пенных струй, он провел дорожку из поцелуев по ее шее к плечам и груди, восхищенно касаясь губами ее темно-розовых сосков. Его руки блуждали по ее телу, лаская, волнуя, возбуждая ее. Она упивалась наслаждением и жаждала большего.
 Но вот его поцелуи и ласки двинулись ниже, пробуя ее шелковистое тело на вкус. И Шандра затрепетала от восторга. Нолан творит с ней настоящие чудеса. Он уже показал ей, что такое страсть, но это… Ах, это райское блаженство. Он знает, как и где ее коснуться. Ей не хотелось, чтобы он останавливался, но она сомневалась, что вынесет эту сладостную пытку, если он не прекратит ее. Удовольствие было таким сильным, что походило на боль. Отбросив стыдливость, она подалась навстречу его ласкающим рукам, купаясь в волшебном потоке неторопливого обольщения.
 Шандра быстро поняла, в чем разница между бурными вспышками страсти, которые раньше делил с ней Нолан, и этим медленным умопомрачительным соблазном, который распалял ее с каждой секундой все больше и больше. У нее было предчувствие, что результат будет тем же самым, но теперь она знала, что к наслаждению ведут самые разные пути…
 Ласки Нолана стали более откровенными и чувственными, и Шандра тихо охнула. Ей казалось, что она несется навстречу водопаду и скоро ее подхватит поток и бросит в водоворот неистовой страсти. Нолан прижал ее к себе, проводя ладонями по ее спине, и она обвила ногами его талию. Забыв всю свою сдержанность, Шандра прильнула к его мускулистому телу, желая раствориться в нем и положить конец столь изощренной пытке – быть так близко и в то же время так далеко друг от друга.
 Наверное, она оставила царапины на его теле, когда вонзила ногти в его мускулистую спину. Сейчас она напоминала тонущую кошку, которая в отчаянии ухватилась за обломок дерева, несущийся к стремнине. Ощущения одно за другим накатывали на нее, как волны бурной реки, безумное желание разрасталось до немыслимых размеров. Повторяя его имя как заклинание, Шандра обняла Нолана так крепко, словно он был ее единственным спасением в этом мире.
 «Боже милосердный, но это же невозможно!» – твердила себе Шандра в полузабытьи. Этот миг не мог затмить их с Ноланом предыдущие минуты близости. Каждый из них – вершина наслаждения. Но, оказывается, они были всего лишь ступеньками к настоящей вершине. Она с готовностью выгнулась, встречая каждый толчок его тела. Лавина разнообразных ощущений обрушилась на Шандру, и у нее вырвался изумленный вскрик. Нолан, дрожа всем телом, впился в ее губы неистовым поцелуем.
 Несколько мгновений они сжимали друг друга в объятиях посреди потока, вызывая в памяти моменты истинного наслаждения и удивляясь своим бурным чувствам. Какой бы ни была их прелюдия к ласкам, они всегда склонялись перед нетерпеливой, яростной страстью, которую ничто не могло остановить.
 Нолан ожидал, что эта их встреча будет похожа на то, что ему уже приходилось испытывать в подобных обстоятельствах. Глупец, он смел предсказывать, что на этот раз переборет свое непонятное влечение к обольстительной колдунье! Но ничего не изменилось. Нолан так старался доставить Шандре удовольствие, что снова стал рабом собственной страсти! С этой сладострастной нимфой он постоянно проигрывает битву за возможность управлять своими чувствами. Одной ночи любви было бы достаточно, чтобы навсегда к ней остыть. Но не успевали угольки превратиться в золу, как пламя вспыхивало с новой силой. И десятки тысяч раз не способны утолить его голод. Стоит ему коснуться Шандры, он сразу же подбрасывает дров в костер желания. Обладать Шандрой стало для него навязчивой идеей. Он хочет ее до безумия, хочет ее больше жизни.
 Черт побери, но ведь мужчина не может всю жизнь вожделеть женщину так, как он вожделеет своенравную плутовку! Неужели отец испытывал к матери те же чувства спустя столько лет совместной жизни? Конечно же, нет! От такой страсти старика хватил бы удар. Нолан был уверен, что либо постареет преждевременно – если его влечение к Шандре не убьет его раньше, – либо научится сдерживать себя. То, что творится с ним сейчас, ненормально.
 – О чем задумался, Нолан? – насмешливо осведомилась Шандра, глядя в его хмурое лицо.
 Нолан усмехнулся, направляя ее к берегу.
 – Я всего лишь думал, удастся ли мне когда-нибудь насытиться тобой, плутовка, – усмехнулся он. – Ты, наверное, заколдовала меня.
 К Шандре вернулась вся ее игривость. Она выскочила на берег и принялась бормотать магические заклинания, как настоящая ведьма. Нолан рассмеялся, глядя на ее забавные прыжки, и подхватил ее на руки.
 – Только посмей превратить меня в жабу, – пригрозил он ей, запечатлев на ее алых губах жаркий поцелуй. – Терпеть не могу лягушек и прочих тварей.
 – Тогда, может быть, обернуть тебя в черепаху? – предложила она, беспечно улыбаясь. – Как та, каменная, у входа в каньон Дьявола?
 Нолан изобразил на лице притворный ужас.
 – Даже от тебя я не ожидал такой жестокости, бессердечная ведьма. Что мне сделать, чтобы избежать твоих колдовских чар?
 – Мм… Думаю, ты можешь меня задобрить… на некоторое время… – Ее лукавый взгляд досказал остальное.
 – Прямо сейчас? – вымолвил Нолан, забыв закрыть рот.
 – Сегодня вечером, – прошептала она, приблизив свои губы к его губам. – Под звездным небом… Всю ночь, пока я не устану от тебя.
 – Не знаю, хватит ли у меня сил, – хмыкнул Нолан, заметив ее озорную, но в то же время обольстительную улыбку.
 – Тебе придется постараться. Иначе поутру ты проснешься на листе кувшинки среди своих зеленых сородичей.
 Нолан опустил Шандру на землю и обвил руками ее талию.
 – Шан, иногда мне кажется, что я… – Нолан судорожно сглотнул. Какие-то слова уже вертелись у него на языке. Он игриво щелкнул ее по носу. – Пойду поищу что-нибудь на ужин – мне необходимо подкрепиться, чтобы ублажить ненасытную колдунью.
 Нолан повернулся, чтобы подобрать брошенную второпях одежду, но тихий голос Шандры внезапно остановил его.
 – Иногда мне кажется, что я тоже, Нолан, – пробормотала она, не сводя с него глаз. – Но я не могу сказать точно, поскольку со мной раньше никогда такого не бывало.
 Он склонил голову набок и, прищурясь, восхищенно посмотрел на Шандру. Эта озорница с виду – невинный ангел.
 – Не соблаговолишь ли перевести это на нормальный человеческий язык? – спросил он.
 Шандра отвела взгляд, явно смутившись.
 – Я могла бы, но только прежде ты объясни, что имел в виду ты, а вслед за тобой и я, – заявила она.
 Этот разговор ни к чему не ведет – они кружат вокруг да около. Нолан криво усмехнулся.
 – Похоже, я сболтнул лишнее, – объявил он с обычной беззаботностью. – Разводи костер, жена, а я отправлюсь на охоту. Но держи мушкет наготове. К нам могут пожаловать незваные гости.
 Шандра разочарованно вздохнула, одеваясь. На мгновение ей показалось, что Нолан хочет сказать о своих чувствах к ней. И она, как идиотка, чуть не призналась, что неравнодушна к нему. Зная Нолана, она бы не удивилась, если бы он сказал это нарочно, чтобы подразнить ее.
 Нолан – распутник и мошенник. Он коллекционирует женские сердца из чистой прихоти. Возможно, он все это время обманывал ее. Придется смотреть в оба, иначе он украдет ее душу и сердце. Она надеется выжить после того, как их связи придет конец, а раз так, ей надо научиться не оглядываться назад: ведь как только они найдут сокровища, Нолан ее покинет. У нее не хватит опыта, чтобы его удержать. У него необузданный, свободолюбивый нрав. Когда-нибудь он ее бросит. Она уверена в этом, как в том, что ее зовут Шандра д'Эвре.


* * *

 Тени накрыли ущелье, и Шандра взглянула на небо. Солнце спряталось за тучи – все предвещало грозу. Если Нолан не успеет подстрелить дичь, костер потухнет под проливным дождем, который вот-вот хлынет из нависших туч. Первые раскаты грома заставили Шандру поторопиться. Она торопливо собирала хворост для костра. Опустившись на колени, уложила ветки и подожгла их. Глядя на танцующие язычки пламени, Шандра вспоминала сладострастное приключение посреди бурной реки.
 Несмотря на необузданную страсть, думала она, прислушиваясь к отдаленным раскатам грома, у них так мало общего. Она презирает мужчин, а Нолан беззастенчиво использует женщин только с одной целью. Если она полюбит его, то в итоге сама же и пострадает. Но что бы ни случилось, Шандра поклялась, что Нолан никогда не услышит, как ее сердце разобьется с хрустальным звоном, когда он уйдет из ее жизни. Она слишком горда и упряма, чтобы дать ему понять, что он значит для нее столь много.
 Придет время, и она забудет их божественную страсть, убеждала себя Шандра. Кроме того, никакая страсть не заменит доверия, любви и преданности. Их с Ноланом связывают две нити: желание найти сокровища и жажда плотской близости, которая светит ярче солнца. Этого недостаточно для более прочного союза. Она должна принять это и покориться судьбе.
 Шандра давно поняла, что ей никогда не найти подходящего мужчину. Она уже отчаялась искать его. То, что она чувствует к Нолану, есть зов плоти, и он пройдет рано или поздно, как заразная болезнь. Ей не суждено вечно наслаждаться обществом мужчины. Она слишком многого хочет. Если любовь – совсем не то, что она себе представляет, то ей не надо любви. Ее философия, может быть, и проста, но зато это реальная жизнь. Она хочет все или ничего. На меньшее она не согласна. Если она отдаст свое сердце, то навсегда, но сделает это, лишь убедившись, что по-настоящему влюблена…
 «Прекрати молоть чепуху», – отругала себя Шандра. Если бы не странная фраза, оброненная Ноланом, она бы и думать не стала об этом. Не собирается она ни в кого влюбляться, тем более в Нолана Эллиота! Только дурочка отдаст свое сердце человеку, который золото любит больше, чем ее. Они всего-навсего деловые партнеры, нельзя об этом забывать ни на секунду!




 ЧАСТЬ 4



 Глава 16

 Грохотал гром, и серые тучи, похожие на сжатые кулаки, затянули небо. Ураганный ветер пронесся по верхушкам деревьев, и в каньоне Ред-Рок все стихло. В этом затишье было что-то зловещее, и Шандра встревожилась. Она беспокойно помешала угли в костре, сидя на корточках перед огнем. Хоть бы Нолан скорее вернулся и рассеял ее дурные предчувствия!
 Услышав наконец лошадиное ржание, Шандра воспрянула духом.
 – Ты как раз вовремя, о великий белый охотник. Огонь пылает, и гроза еще далеко. Что же у нас сегодня на ужин?
 Не дождавшись ответа, Шандра обернулась и охнула от неожиданности. Перед ней стоял Родерик Вон собственной персоной. Шандра вскочила на ноги, но ее тут же грубо повалили на землю.
 Шандра поняла, что напрасно недооценивала охотника за приданым, который ухаживал за ней в Натчезе. Родерик так искусно играл роль безмозглого денди, что она никогда бы не подумала, что он сможет выстрелить в нее, когда она на полном скаку неслась к поселку вичита. И вот он здесь, прижал ее к земле, приставил кинжал к ее горлу, словно и в самом деле намеревается зарезать ее. Черт бы побрал этих мужчин! Им совершенно нельзя доверять.
 Губы Родерика искривила зловещая усмешка – он надавил чуть сильнее, и лезвие кинжала чуть не вонзилось ей в шею.
 – Ах ты, сучка, – прошипел он, уставившись в ее побледневшее лицо. – Высокородная наследница. – Он угрожающе усмехнулся. – Я бы с удовольствием поддался твоим чарам, если бы наша встреча произошла на одном из балов Натчеза. Но сейчас у тебя ничего не выйдет. – Он схватил ее за волосы, и Шандра вскрикнула от боли. – Как низко ты пала – превратилась в шлюху Нолана Эллиота. – Дьявольская ухмылка обезобразила его красивые черты. – Где карта, Шандра? Ты отдала ее этому двуличному предателю вместе со своим роскошным телом?
 Это совсем не тот самодовольный денди, который увивался за Шандрой в Натчезе! Внешний лоск слетел с него, и теперь перед ней был совершенно другой человек. Видимо, она его по-настоящему и не знала. Но и Родерик не знал истинную Шандру. Она из тех упрямиц, чье сопротивление только возрастает, когда им грозит серьезная опасность. Попытки Родерика запугать и оскорбить вызвали у нее ярость, а не страх.
 Ее голубые глаза гневно сверкнули, и она плюнула ему в лицо. Родерик в отместку ударил ее здоровой рукой – другая, в которую его ранил Нолан, все еще была на перевязи. Боль от пощечины была жгучей, как осиное жало, но Шандра утешилась тем, что по крайней мере кровожадный зверь не выдрал ей волосы и не проткнул ее кинжалом.
 – Где карта? – прорычал Родерик. Вслед за его словами раздался удар грома.
 – Я съела ее вместо ужина, – злобно прошипела Шандра.
 Родерик, в свою очередь, убедился, что тоже недооценивал Шандру. Она вела себя вызывающе, и никакие угрозы не могли запугать эту дикую кошку. Пробормотав под нос проклятие, Родерик поднялся на ноги и рывком дернул к себе Шандру.
 – Может, Нолан окажется полезнее, чем ты: ему придется выбирать между своей шлюхой и картой.
 Родерик свистнул, и из кустов появились трое громил. Шандра судорожно сглотнула, когда три пары злобных глаз уставились на нее с похотливой жадностью. Покинув Натчез, Родерик попал в дурную компанию. Его сообщники пялятся на нее, как голодные псы. Шандра понятия не имела, что у них на уме, но твердо знала, что ничего хорошего ждать не приходится.
 – Принесите веревку, – коротко приказал им Родерик. – Свяжем заложницу, пока не вернется Нолан. Ой!
 Родерик отвернулся всего лишь на секунду, но Шандра воспользовалась этим, как гремучая змея, молниеносно нападающая на свою жертву, и вонзила зубы ему в руку, которой он сжимал ее шею. В тот же миг она ударила его локтем ниже пояса и наступила ему каблуком на ногу. Родерик невольно отпрянул, и Шандра вырвалась на свободу.
 Тишину разорвал выстрел. Шандра не могла сказать точно, откуда стреляли – у нее не было времени прислушиваться. Она нырнула за спину лошади. Ей повезло, что разбойник, выстреливший в нее, не очень-то меткий стрелок. Пуля просвистела у нее над головой и вонзилась в кору дерева. Не успел негодяй перезарядить ружье, а Родерик – поймать Шандру, как поблизости раздался свист.
 Шандру всегда восхищала мужская храбрость. Однако она терпеть не могла безрассудный идиотизм. Именно так можно было расценить действия Нолана, когда он свистнул и выступил из-за деревьев на открытую поляну. Он превратил себя в легкую мишень для четырех вооруженных разбойников, которые уже наставили на него мушкеты. Вот тут-то Шандра впервые по-настоящему испугалась – не за себя, за Нолана. Странное чувство охватило ее. Если убьют Нолана, ее мир без него опустеет. Его отчаянная храбрость испугала ее больше, чем четверо головорезов, которые с опаской поглядывали на Нолана.
 Нолан не подал виду, что его смутило их численное превосходство. Он и глазом не моргнул, и выражение его лица ничуть не изменилось. Если бы она не знала его, то подумала, что эти разбойники – его друзья, а не враги. Нолан не выказывал никаких признаков беспокойства. Он спокойно стоял, расставив ноги и прижав приклад мушкета к плечу.
 – Назад, Родерик, – промолвил Нолан так спокойно, что Шандра разинула рот от изумления.
 Как ему удается сохранять самообладание, было для нее загадкой. Сердце Шандры готово было выпрыгнуть из груди, а дыхание стало частым и прерывистым. Она наблюдала за Ноланом из-под лошадиного брюха.
 Родерик расхохотался.
 – По-моему, ты не в ладах с арифметикой, Нолан, – язвительно заметил он. – Всего лишь один выстрел – и тебе конец. Ты ничего не сможешь сделать против четырех мушкетов.
 – Трех, – поправил его Нолан, криво усмехнувшись. – Один из твоих неуклюжих медведей промазал, и пуля угодила в дерево. И все же то, что наши силы не равны, меня совершенно не беспокоит. Не понимаю, с чего бы тебе так волноваться.
 – Ты еще глупее, чем я думал, – с издевкой заметил Родерик, наводя на него мушкет. – Сначала ты клянешься в верности испанцам, потом мексиканцам. Может, ты согласен и на меня работать, чтобы спасти себе жизнь?
 Слова Родерика заставили Шандру бросить тревожный взгляд в сторону Нолана. Она никак не могла понять намеки Родерика. Зерно сомнения запало ей в душу, и Шандра снова принялась гадать, на чьей стороне Нолан.
 – Ты знаешь, Шандра, что ты в сговоре с предателем? – фыркнул Родерик. – Нолан продаст тебя при первой же возможности, заберет сокровища и использует их, чтобы войти в доверие к тем, кто покорит Запад.
 Шандре было известно, что Нолана Эллиота ничем не проймешь. А вот Родерик был туповат. Он явно решил довести Нолана до белого каления, чтобы тот вспылил, а его сообщники тем временем успели скрутить его.
 – Ты, верно, пообещал солидный куш англичанам или французам, если они завладеют Луизианой? Кому же именно, Нолан?
 Но Родерик ничего не добился своими издевками. Нолан смотрел на него поверх мушкета, улыбаясь своей особенной улыбкой, делавшей его лицо непроницаемым.
 – На кого бы ты ни работал, ты предатель и трус. Ты увивался за Шандрой, чтобы получить карту, – продолжал Родерик.
 Нолан даже не взглянул на Шандру и не попытался опровергнуть обвинения Родерика, и Шандра почувствовала себя крайне глупо. Значит, Нолан просто использовал ее для достижения своей цели. Своим обманчивым спокойствием он напоминал пантеру, готовую к прыжку.
 Воцарилось напряженное молчание. Шандра застыла, не шевелясь и втайне восхищаясь сверхъестественной способностью Нолана оставаться спокойным и невозмутимым – любое неосторожное движение сейчас будет стоить ему жизни. Шандра ненавидела его за то, что он ни разу не был с ней откровенным, но тем не менее признавала, что он воплощение железной воли и выдержки!
 Похоже, Нолан обладал терпением Иова. Он ждал, наблюдая одновременно за всеми четырьмя разбойниками. И вскоре его терпение было вознаграждено. Один из негодяев нечаянно спустил курок, и события стали разворачиваться с невероятной быстротой. Пригнувшись, Нолан ринулся в кусты, и пуля просвистела мимо. Раздались еще два выстрела – снова промах. Прогремел мушкет Нолана, и один из негодяев свалился лицом в грязь. Схватив пистолет, Нолан нацелил его на Родерика, который метнулся в укрытие. Его люди перезаряжали мушкеты и совсем забыли про девицу, которая спряталась под брюхом у лошади.
 Шандра вскочила в седло и подхватила веревку, за которую были привязаны мулы. Обмотав веревку вокруг седла, Шандра прижалась к шее лошади и поскакала к двоим оставшимся оборванцам, которые все еще возились со своими мушкетами.
 Округлив глаза, они в ужасе глянули на приближающийся ураган из лошадей и мулов. Раздались крики и проклятия, и оба разбойника повалились на спины и поспешно отползли в сторону, боясь попасть под копыта.
 Шандра во весь опор помчалась вверх по извилистой тропинке, окаймленной кустами. Она не оглядывалась назад, заслышав там, внизу у реки, свист пуль. Отныне она уже не могла доверять никому. Нолан не так жесток и груб, как Родерик Вон, но он замышляет свергнуть законное правительство и использовать сокровища для поддержки одной из многих группировок в Луизиане, которая желает захватить власть на Западе.
 Шандру и раньше одолевали самые мрачные подозрения насчет Нолана, но эта стычка еще больше усугубила ее недоверие к зеленоглазому дьяволу. Возможно, обвинения, которые выдвинул против него Родерик, не столь уж беспочвенные. Шандра готова была пристрелить любого из них – не важно, нападет на нее Родерик или Нолан. Помня, что нужно держаться северо-западного направления, Шандра пришпорила лошадь.
 Холодный ветер, предвестник грозы, ударил ей в лицо. Нервы ее были на пределе, она чувствовала себя разбитой и подавленной. Всего несколько минут назад она дрожала от страха за Нолана, а теперь желает ему провалиться в преисподнюю.
 Проехав три мили, Шандра все еще не могла решить, как ей относиться к Нолану Эллиоту. Ей хотелось видеть в нем то, чего в нем на самом деле не было. Вряд ли Нолану присущи верность и преданность. Он предпочитает тайны и интриги. Нолан знал, что Шандра разделяет политические убеждения отца, который всегда ратовал за единую Америку, за стирание различий между Западом и федеральным Севером. И тем не менее Нолан отказывался признаться ей, на чьей он стороне… Если он вообще может служить кому-то, кроме самого себя.
 Нолану выдали разрешение на проезд по Новой Испании, он в совершенстве знает испанский. Но это вовсе не означает, что он откажется иметь дело с мексиканцами. Вполне возможно, что он бы приветствовал их присоединение к оппозиционерам американского Запада. Нолан имеет разнообразные знакомства среди членов комитета и может настроить отдельные фракции друг против друга, выжидая, кто сделает наиболее выгодное предложение – англичане или французы. Когда начнется борьба за власть, Нолан, вероятно, примкнет к той партии, которая одержит победу – будь то французы, англичане, испанцы или мексиканцы.
 Святители Господни, между националистами, населяющими Луизиану, постоянно происходят стычки. Повсюду такой беспорядок, что непонятно, кто кого поддерживает! Даже сам президент Джефферсон отказывается верить слухам о том, что его бывший вице-президент ищет деньги на поддержку бунта, который расколет нацию на два противоположных лагеря. Сам Джефферсон, насколько ей известно, стремится к войне с Испанией, хотя в то же время не желает, чтобы Запад отделился от атлантических штатов. Бог весть, что здесь на самом деле творится! Она знает только одно: у нее половинка карты, которой не прочь завладеть каждый и использовать сокровища в своих тайных целях.
 Шандра выругалась по-французски, и ее проклятия унес разбушевавшийся ветер. Ее англо-французское происхождение не помешало ей обрести собственные политические убеждения. Так почему же все остальные словно с ума посходили? Во всем виновата алчность, решила Шандра. Если есть свободные земли, да к тому же еще и богатые, то всегда найдутся те, кто будет стремиться завоевать их. Если есть монарх, то всегда найдется наемник, готовый служить ему за определенную плату. Родерик Вон – один из таких наемников, чья верность имеет свою цену. А Нолан Эллиот – еще один блестящий пример того, во что может превратить человека жажда славы и богатства. Шандра не хотела себе признаваться, но она боялась, что Запад окончательно отделится от Америки. Запад – пороховая бочка: стоит поднести фитиль, и все взлетит на воздух. Война с Испанией или федеральным Севером была бы на руку правительству Луизианы.
 Итак, англичане, французы, испанцы и мексиканцы рады-радешеньки развязать войну, но им не удастся заполучить для этой цели сокровища д'Эвре. Шандра не отдаст Нолану половину сокровищ, если найдет их, пусть даже она нарушит данное ему слово. И как только она вернется в Натчез, то сразу же расторгнет их брак. Она позволила Нолану Эллиоту соблазнить ее в последний раз. Что бы ни замышлял этот прохвост, это наверняка не в интересах Шандры. Ей ужасно хотелось написать письмо его семье в Виргинию – если у него действительно есть семья, – и рассказать его родителям, в какого мерзавца превратился их сын. Пусть его лишат наследства и проклянут – так ему и надо, негодяю!
 Облако пыли, приближающееся с юга, встревожило Шандру. Проклятие! Кто на этот раз гонится за ней? Испанцы? Команчи? Мексиканцы? Беда никогда не приходит одна. Она едва успела оправиться после схватки с Родериком и его бродягами, да вдобавок ей лишний раз напомнили, что Нолану нужны только ее деньги. И вот теперь очередная непредвиденная встреча.
 Пришпорив лошадь, Шандра поскакала в спасительную тень деревьев, окаймлявших реку. Первые крупные дождевые капли упали с неба, пока она пробиралась сквозь прибрежные заросли к реке. Если патруль едет за ней по пятам, то она не будет оставлять следов. Дождь размоет тропинку, и они больше не смогут ехать за ней. Меррил обучил Шандру искусству выживания в диких лесах – она знает, как замести следы. И использует это знание. Отец гордился бы ею. Ну, возможно, не всеми ее деяниями, хмуро поправила она себя. Меррил не похвалил бы ее за то, что она связалась с наемником, которым руководят алчность и похоть.
 Как же она могла так ошибиться! Она совершенно не разбирается в людях. Она внушила себе, что обожает Нолана, чуть ли не влюбилась в него. Но теперь с этим покончено! Ей наплевать, что с ним и где он. Пусть они с Родериком Воном изобьют друг друга до полусмерти в каньоне Ред-Рок – ей все равно. Хоть бы они оба сгорели в аду – она была бы только рада. Шандре нужно отыскать сокровища, чтобы вывести на чистую воду убийцу отца. Это ее единственная цель. Нолан – горький эпизод в ее прошлом, больше она о нем и не вспомнит. Рано или поздно им предстоит встретиться, но коварный дьявол уже не соблазнит ее. Они непохожи, как день и ночь…
 В эту минуту молния ударила в дерево, и Шандра чуть не подпрыгнула от неожиданности. Страшный треск и вспышка испугали мулов. Лошадь Шандры с диким ржанием взвилась на дыбы, но на этот раз Шандра удержалась в седле и натянула поводья. С неба хлынули потоки воды, и Шандра и ее мулы поскакали через реку – животные спасались от грозы, а сама Шандра – от преследователей, скрытых пеленой дождя.

 Глава 17

 Лишь через четыре дня Шандра заметила всадников, приближавшихся с юга. Пока ей сопутствовала удача. И хотя Шандре потребовался почти целый час, чтобы успокоить мулов, ей удалось незаметно перевести животных через реку. Она продвигалась медленно, но зато ее не нагнали преследователи.
 Вконец измученная, Шандра присела на землю и вынула карту из-за пояса. Слава Богу, у нее как раз та часть, где указано северное направление. Она прошла путь вдоль реки под прикрытием прибрежных зарослей. Изучив карту, Шандра снова сунула ее в бриджи.
 Решив не останавливаться из боязни, что преследователи догонят ее, Шандра снова вскочила в седло. Она валилась с ног от усталости, но сказала себе, что сделает привал, только когда доберется до Бойлинг-Спрингс.
 Зеленеющие холмы сменились равнинами, поросшими шалфеем и юккой. Скудная растительность дополнялась дубами, кедрами и акациями, стоявшими вдоль дороги, вьющейся по берегу реки Канейдиан. Но когда Шандра уже начала уставать от бесконечных песчаных холмов, пейзаж снова переменился. Перед ней раскинулись крутые склоны гор, поросших лесами, и глубокие ущелья. При виде очередного знака, высеченного на песчанике и обозначенного на карте, Шандра воспрянула духом. На сей раз знак изображал пиковый туз. Плита песчаника с барельефом находилась на северной стороне холма, указывая ей правильное направление.
 Ее усталая лошадь заартачилась, когда Шандра попыталась пустить ее галопом. Стиснув зубы, Шандра пришпорила животное. Однако лошадь продолжала упорствовать, и тогда Шандра спрыгнула на землю, чтобы переговорить со своей упрямицей, но никакие уговоры не могли заставить лошадь сдвинуться с места. Шандра потянула за уздечку, вынуждая ее следовать за собой. Строптивое животное вытянуло шею и неохотно потрусило за Шандрой, прядая ушами и прислушиваясь к свистящим звукам, доносившимся с той стороны, куда его вели против его воли.
 Усталое лицо Шандры озарила улыбка – она заметила бурлящий ключ у реки. Казалось, над источником повисло облака пара, но свистящий звук принадлежал гейзеру – мелкие песчинки, перемешанные со струями воды, били из-под земли. Сотни галлонов воды стекали по камням в реку, окаймленную кедровыми зарослями. Шандра перевела взгляд на небольшую зеленую опушку, посреди которой бил гейзер поменьше. Вокруг источника образовалось озерцо, и его воды сверкали серебром в лучах послеполуденного солнца. Кружевные тени ложились на ярко-зеленую траву – вся эта картина напоминала Шандре цветущий оазис. Она бы сейчас с удовольствием скинула одежду и окунулась в озере.
 Повинуясь внутреннему побуждению, Шандра сняла шляпу, разделась и с усталой улыбкой вошла в воду. Она радостно вздохнула, вытянулась, качаясь на волнах и наслаждаясь живительной прохладой. Да, жизнь – сущий ад, но она порой дарит такие моменты, чтобы придать ей сил. Шандра хотела бы вечно лежать так, и пусть бы ее омывали прозрачные воды источника и все се мрачные мысли растаяли, как облака, проплывающие по небу.
 – Долго же ты сюда добиралась, – послышался сзади нее насмешливый голос.
 Шандра вскочила на ноги и обернулась, гневно сверкая глазами. Нолан плутовато ухмылялся. Подумать только – вот сейчас, когда она готова расквитаться с ним за все, у нее под рукой нет ни кинжала, ни пистолета. Что ж, это его спасло на сей раз – иначе он бы перешел в лучший мир, злобно подумала Шандра. Если бы она была вооружена, эта улыбка стала бы последней в его жизни!
 Нолан окинул обнаженную нимфу оценивающим взглядом. Он понимал, что, если бы у нее в руках оказался нож, она бы изрубила его на мелкие кусочки. А если бы у нее сейчас был мушкет, то… Да, вряд ли кому-нибудь удалось бы тогда вернуть его к жизни.
 – Как ты умудрился опередить меня? – прошипела Шандра, злясь на себя за то, что втайне обрадовалась, что перед ней Нолан, а не Родерик Вон.
 Нолан небрежно пожал плечами, а глаза его тем временем совершали волнующее путешествие по ее прелестной плоти.
 – Я скакал во весь опор, – проворчал он. – Чертовски благодарен тебе за то, что дождалась меня – узнать, жив я или мертв, – добавил он с ядовитой усмешкой.
 Шандра высокомерно вскинула голову, встряхнув огненно-рыжими волосами.
 – Ты живуч, как кошка, Нолан. У тебя в запасе, наверное, девять жизней. Если ты потерял одну из них в каньоне Ред-Рок, то у тебя остались еще восемь. Дьявол об этом позаботился!
 Улыбка исчезла с лица Нолана. Кажется, они с дикой ведьмой снова вцепились друг другу в горло.
 Медовый месяц быстро пролетел, подумал он. Гнусные намеки Родерика пробудили в ней старые подозрения.
 – Я ожидал, что ты примчишься к Бойлинг-Спрингс гораздо раньше. Что, потеряла свое помело, ведьма? – едко осведомился он.
 Да как он смеет обзывать ее ведьмой, когда он сам сатана! Шандра решительно вышла на берег и натянула одежду. Нолан стоял и, как завороженный, наблюдал за процедурой облачения, не заметив, что она зажала в руке нож. Пока Нолан ждал, скрестив руки на груди, когда она соблаговолит ответить на вопрос, Шандра развернулась и занесла кинжал, целясь прямо ему в сердце.
 Нолан мгновенно отскочил в сторону, брови его удивленно взлетели вверх. Увидев, как Шандра уверенно держит нож, он понял, что она притворялась, изображая перед ним полную беспомощность во владении оружием. Меррил д'Эвре хорошо обучил свою дочь. Она кружила вокруг него, как заправский индеец. Нолан уже имел возможность наблюдать ее в действии, когда Родерик напал на нее в каньоне Ред-Рок. Он видел, как ловко она вскочила на лошадь и сбила с ног двух разбойников, преграждавших ей путь к выходу из каньона. А теперь рыжеволосая плутовка готовится броситься на него с ножом.
 Нолану ни разу не приходилось встречать женщину, обладавшую такими способностями к самозащите. Недооценивать эту шипящую кошку – значит рисковать собственной жизнью. Она так и мечтает вспороть ему брюхо, чтобы посмотреть, не вода ли течет у него в жилах. Несомненно, она думает, что именно вода, решил Нолан, уклоняясь от ее ударов. Она скачет по траве как горный козел.
 – Дай сюда нож, – рявкнул Нолан.
 – Куда именно? – огрызнулась Шандра, наскакивая на него. – В живот? В горло?
 Нолан продолжал ловко увертываться. Наконец, выпрямившись, он протянул ей руку.
 – Отдай мне нож, Шан, – спокойно приказал он. – Ты же знаешь, нам лучше быть друзьями, чем врагами. Ты сама так говорила.
 Ответом ему был очередной ее прыжок. Шандра намеревалась доказать этому дьяволу, что запросто может отхватить ему пальцы на руках. Но ее попытка не увенчалась успехом. Нолан специально спровоцировал ее выпад. Когда она подскочила к нему, он метнулся в сторону с проворством дикой пумы. Не успела она и глазом моргнуть, как он ударил кулаком по ее пальцам, сжимавшим нож, и тот упал на землю. Она попыталась отскочить, но он подставил ей подножку и тут же обхватил другой рукой, поймав ее как раз в тот миг, когда она падала на землю. Изумленно хватая ртом воздух, Шандра уставилась на мускулистого великана. Черт бы его побрал! Ей никак не удается его превзойти! Он всегда побеждает – и ему нравится показывать свое превосходство в силе и ловкости. Уж лучше бы ей пришлось сражаться с Родериком, чем с этим грозным горным львом. По крайней мере ей удалось перехитрить Родерика. Но Нолана невозможно обвести вокруг пальца. Рядом с ним она чувствует себя беспомощной куклой.
 Вспомнив о Родерике Воне, Шандра не удержалась и спросила:
 – А что ты сделал с Воном и его бандитами? Нолан фыркнул: у нее потрясающая способность задавать вопросы в ту минуту, когда он готов вытрясти из нее дух за то, что она осмелилась напасть на него с ножом. Нашла время спрашивать, когда он ее вот-вот прикончит. Но эту безумную гордячку ничто не остановит. Ничто. Она бросает вызов всем мужчинам и в первую очередь ему.
 – Подумай лучше, что я сейчас сделаю с тобой, – усмехнулся Нолан, взглянув в ее раскрасневшееся лицо.
 – Я всего лишь хотела узнать: мне предстоит то же самое или ты изобрел для меня какую-нибудь новую пытку? – выпалила она, тщетно пытаясь вырваться из его железных объятий. Напрасная трата сил. Нолан сдавил ее так крепко, что она едва могла дышать.
 Длинные пальцы Нолана впились ей в локти. Держа ее на расстоянии вытянутой руки, он сердито воззрился на нее.
 – Сообщники Родерика сейчас на полпути в преисподнюю, а сам Родерик сбежал, спасая свою шкуру. Что же касается тебя… А-а! – Нолан взревел от боли: Шандра пнула его в голень и боднула головой в живот, как баран.
 Нолан попытался ее схватить, но поймал руками воздух и зарычал от гнева. Шандра отскочила от него и бросилась к лошади. Ругаясь на чем свет стоит, Нолан ринулся за ней, схватил ее и повалил ничком на землю; Шандра яростно взвизгнула. Бормоча французские проклятия, она выплевывала песок и траву, набившиеся ей в рот, и извивалась, как разъяренный зверь. Лицо ее исказила болезненная гримаса, когда Нолан перевернул ее на спину. Он сел на нее верхом, и Шандре еще раз пришлось убедиться, что силами ей с ним не тягаться.
 Прижав коленями ее плечи, Нолан взглянул в ее злобно сверкающие голубые глаза. Если взглядом можно убить, то он уже давно был бы на том свете. Господи, да эта плутовка – воплощенное упрямство!
 Она в бешенстве! Шандра смотрела на Нолана сквозь красную пелену гнева, застлавшую ее глаза. Только бы ей высвободить руки – уж она бы расцарапала ногтями его лицо…
 Почувствовав его прикосновения, Шандра снова стала извиваться. Нолан защекочет ее до смерти – это и есть пытка, которую он для нее изобрел. Он знает ее слабости и всегда использует их.
 Шандра плотно сжала губы, стараясь не расхохотаться. Но Нолан был настойчив: он щекотал ее до тех пор, пока терпение ее не иссякло.
 – Ненавижу тебя! – выкрикнула она, прыснув со смеху, что несколько испортило предполагаемый эффект ее гневных слов.
 – Давай, давай, злись, плутовка, – поддразнил он ее. Зеленые глаза лукаво блеснули, и Шандра снова залилась смехом, не в силах более сдерживаться. – Мне нравится, как ты смеешься. – Он склонился черноволосой головой к ее лицу, впившись взглядом в ее губы в форме сердечка, желая почувствовать их сладкий вкус – так голодающий грезит о пище. – Мне нравится, как мы ненавидим друг друга, Шан…
 Он уже не щекотал ее, а ласкал, и злость ее куда-то исчезла. Все ее тело таяло под его умелыми ласками. Нолан больше не мучит ее – он дарит ей удовольствие, ей и в самом деле приятно. Его руки и губы с жадностью алкали ее, разум смолк. Одежды, разделявшие их, исчезли как по мановению волшебной палочки.
 Она любит и ненавидит. Она холодна как лед и горяча как огонь. Ее искушает сам дьявол. Даже если бы она доподлинно знала, что Нолан послан к ней из ада в наказание за все ее грехи, это бы ничего не изменило. Когда Нолан касался ее, тело Шандры пело и жаждало слиться с ним, вобрать в себя его неукротимый дух и беспредельную энергию.
 Господи Боже, неужели у нет воли, чтобы противостоять этому демону-соблазнителю? Где ее упрямство и гордость? Где голос совести, который должен говорить ей: беги от его ласк и поцелуев? Как она сможет побороть в себе эти волшебные ощущения, когда Нолан колдует над ней?
 Она беспомощно вскрикнула: Нолану снова удалось окутать ее пеленой страсти, как и всегда, когда он к ней прикасался. Запретные желания переплелись со сладостными воспоминаниями, а руки его тем временем продолжали ласкать ее трепещущее тело.
 Как обычно, страсть пришла не в образе невинного агнца, но в образе грозного льва. То же навязчивое стремление удовлетворить жгучее томление охватило ее, как и раньше. Шандра никак не могла забыть этого мужчину и его ласки, прекрасно понимая, что самое благоразумное – порвать с ним раз и навсегда. Он стал ее наваждением.
 Ее руки беспокойно шарили по его телу, поглаживая могучую грудь, поросшую густыми черными волосами. Стоило ей дотронуться до него, как лихорадочное возбуждение достигало своих пределов. Ее неистовые поцелуи молили о большем наслаждении, и Нолан целиком отдался ощущениям, подхватившим его, подобно урагану.
 В последний раз он решил проверить, сможет ли он держать себя в руках, лаская дерзкую нимфу. Еще один раз разум попытается одержать победу над его телом. Но голубоглазая обольстительница все равно возьмет верх над его сдержанностью и внесет разлад в его смятенные мысли. Когда он в объятиях Шандры, нечего и думать о неспешных ласках. Он уже пытался быть с ней нежным и терпеливым, но в итоге набросился на нее, как дикий зверь. Он вожделеет ее, томясь от голода, хочет проглотить ее живьем, прижать к себе, пока они не сольются воедино. Он хочет обладать ею, хочет положить конец сладостной пытке – чувствовать ее знакомое упругое тело.
 Из его груди вырвался стон, когда Шандра вывернулась и легла сверху. Нолан уставился в ее затуманенные страстью голубые глаза, в то время как она ласкала его, скользя по нему всем телом. Без тени смущения она сжала его рукой, и Нолан чуть не задохнулся. Она снова заскользила по нему, и сердце у Нолана гулко забилось.
 И тут сладостной пытке пришел конец. Шандра приняла его в себя, и начался завораживающий танец страсти. Нолан никогда еще не знал такого всепоглощающего наслаждения. Никогда он не позволял женщине проявить инициативу. А Шандра и не спрашивала у него разрешения. Она всего лишь следовала своим желаниям, которые возбудил в ней Нолан, превратив ее в рабу собственных страстей. Она не собиралась подчинять себе его могучее тело, хотя Нолан готов был признать, что склонился перед ее настойчивостью, если бы она того потребовала. Но Шандра только хотела разделить с ним тот волшебный восторг, который она испытывала в его объятиях. Она не размышляла, почему она это сделала, – просто блаженство затопило ее, как прилив.
 Вихри удовольствия закружили любовников, и они припали друг к другу, то взмывая, то опускаясь на волнах неистовой страсти. Ощущения накрывали их, как разбушевавшееся море. Их затянуло в сладострастный омут, и они тонули в нем среди бурлящих потоков подводного вулкана. Затем темноту озарила яркая вспышка восторга, опустившегося на них.
 Шандра ахнула, погружаясь в бездну невыразимого наслаждения. Ее подхватил ураганный вихрь, и она невольно ухватилась за Нолана, боясь, что безумная страсть унесет ее туда, откуда ей уже не будет возврата. Вокруг нее все заволокло туманом, и Шандра почувствовала, как новый виток удовольствия поднимает ее, словно смерч. Неистовая страсть ищет выхода. Она выгнулась навстречу Нолану и, вскрикнув, отдалась во власть бушующего желания.
 Шандра медленно приходила в себя, как природа после бури. Ее тело и разум сковала неимоверная усталость. Ей не хотелось двигаться – она не могла и пальцем шевельнуть. Силы покинули ее. С тихим вздохом она опустила ресницы, и ее обступили воспоминания о только что пережитом наслаждении.
 В какое-то мгновение Нолану показалось, что он качается на волнах, которые неторопливо несут его к берегу. Вдалеке он видел, как бурлит вода над вулканом, погребенным в пучине. Либо он грезит наяву, либо Шандра с помощью своих магических заклинаний перенесла его в неведомый мир… Если он все еще жив, поправил себя Нолан. В его теперешнем состоянии трудно было сказать, так это или нет. У него возникло такое чувство, словно он недавно вернулся из затонувшего рая.
 Нолан осторожно отстранился от спящей красавицы, которая уже видела сны. Потихоньку натянув на себя одежду, он вдруг улыбнулся, заметив порванную шнуровку на куртке. Его взгляд остановился на обнаженной сирене, чья кожа переливалась в лучах заката. Они с Шандрой набрасываются друг на друга с такой жадностью, что удивительно, как это еще на них уцелела одежда: швы трещат и пуговицы отлетают, когда их увлекает за собой лавина желания.
 Нолан поднял покрывало и неохотно прикрыл им русалку, задремавшую у озера. Ему хотелось прилечь рядом с ней, но надо было позаботиться о мулах и лошадях. Негромкий крик перепелки раздался неподалеку. В нем явственно слышались человеческие нотки. Бросив быстрый взгляд в сторону Шандры, Нолан пошел на зов.
 – Ты догнал Родерика? – спросил Нолан у Даффа, как только тот появился из кедровой чащи.
 Дафф раздраженно проворчал:
 – Нет, черт подери. Эта юркая змея успела ускользнуть в свою нору. Ливень размыл его следы. Не думаю, что он вернется – он ведь потерял свою разбойничью шайку. – Он прищурился и посмотрел на юг. – Испанский патруль обнаружил банду команчей, завязалась драка. Мексиканцы почуяли, что пахнет жареным, и затаились. Готов поспорить, вся округа кишмя кишит охотниками за сокровищами. Испанское золото привлекает к нам врагов.
 Нолан нахмурился.
 – Ты знал, что так будет, – проворчал он. – Я предупреждал тебя, что нас ожидают большие неприятности – как будто нам не довольно тех, что мы уже имеем…
 Дафф отмахнулся от его нравоучений:
 – Когда вернемся в Натчез, золото будет работать на нас.
 – Если вернемся, – насмешливо возразил Нолан. – Если бы не ты и не твои просьбы об одолжении, я бы ни за что не попал в такую переделку. Сейчас я бы сидел в какой-нибудь таверне, потягивая вино. А вместо этого мне приходится охотиться за своими бывшими друзьями.
 Нолан повернулся и пошел прочь, но Дафф удержал его за руку. Выражение его лица было мрачное и тревожное.
 – Я решил присоединиться к вам с Шандрой. Теперь, когда Родерик сбежал, больше меня никто не опознает. Моя помощь вам понадобится, когда вы станете грузить золото в мешки.
 Несколько недель назад Нолан сам первый предложил Даффу появиться перед Шандрой, однако Дафф отказался. А сейчас Нолан уже и не знал, хочет ли он, чтобы старый канюк шатался по их маленькому лагерю. Они с Шандрой снова в ссоре, им требуется время, чтобы уладить все разногласия. А вмешательство Даффа помешает их интимным встречам, которым они оба не в силах противиться. Вожделеть друг друга на расстоянии – вот это настоящий ад. Им с Шандрой пришлось многое пережить вместе, и обладать ею стало входить у него в привычку, а он не любил изменять своим привычкам. Да, они порой готовы убить друг друга, но в ее объятиях Нолан забывает обо всем на свете…
 – В чем дело? Боишься, я прерву ваш медовый месяц? – усмехнулся Дафф, прочитав тайные мысли Нолана.
 Нолан бросил на него взгляд, который бы поверг в ужас простого смертного. Однако Дафф был не простым смертным. Непробиваемый, толстокожий слон. Чтобы его задеть, одного взгляда мало.
 – Ты слишком долго наслаждался прелестями супружеской жизни, – заявил Дафф. – Я тебя знаю: ты хочешь сначала использовать Шандру, а потом бросить ее, когда она станет тебе не нужна.
 – Не строй предположений, Дафф, – пригрозил Нолан, удивляясь про себя, почему слова приятеля он нашел оскорбительными. Обычно подобные замечания отскакивали от него, как от стенки горох.
 Дафф вскинул руки вверх, словно под дулом мушкета.
 – Ах, извините-простите, – ядовито хмыкнул он. – Боже, какие мы обидчивые и чувствительные.
 – Вздор! – взревел Нолан, теряя терпение.
 Нолана Эллиота крайне редко можно было наблюдать в гневе, и Дафф получал от этого истинное удовольствие. Это как увидеть комету Галлея раз в жизни.
 – Как скажешь, – фыркнул Дафф. – Но похоже, мое присутствие избавит бедную Шандру от вспышек твоего раздражения. Она будет рада возобновить наше знакомство.
 – Не сомневаюсь в том, – сердито буркнул Нолан и направился к стоянке. Очутиться бы сейчас дома, в постели – где угодно, только не здесь!
 Общество Даффа помешает ему завоевать доверие Шандры. У него и так-то шансов на это не много, с горечью подумал Нолан. Шандра злится на него, за то что он не может открыть ей свою истинную цель, не погубив себя.
 А тут еще Дафф, типичный возмутитель спокойствия. Старый плут наверняка будет радоваться, глядя на терзания Нолана. Нолану надо тысячу раз подумать, прежде чем связываться со старым лисом. Дафф – ходячая энциклопедия и кладезь талантов. Он способен из всего извлекать выгоду и любую ситуацию оборачивать в свою пользу. У Нолана сейчас не было желания состязаться с человеком, обладающим исключительным умом и изобретательностью.
 Господи, ну почему он согласился отправиться в это путешествие по Луизиане? Нолан мог бы выполнить то, что наметил, оставаясь на том берегу Миссисипи. Но Дафф отправил его в поход за сокровищами, навязав ему эту рыжеволосую плутовку.
 Нолан начинал всерьез подумывать о том, не скрыться ли ему потихоньку ото всех? После его многочисленных злоключений он вполне готов провести остаток жизни отшельником и навсегда забыть рыжеволосую ведьму, которая из него все жилы вытянула! Проклятие, да он с ума сойдет – Шандра будет рядом, но тем не менее недосягаема. Дафф придумал это нарочно, хмуро решил Нолан. Будь проклят Дафф! Старый плут и брюзга!

 Глава 18

 Проснувшись, Шандра снова искупалась в источнике. Освежившись в прохладном озере, она натянула на себя одежду. То, что Нолан оставил ее одну, было ей даже на руку. Ей необходимо хорошенько разобраться в своих чувствах к нему. Это был нелегко, поскольку ее раздирали противоречия. Он ловок и хитер и не теряет присутствия духа ни при каких обстоятельствах, однако Шандру преследовала неотступная мысль, что этот загадочный человек совсем не тот, за кого себя выдает.
 Она не знает, на чьей он стороне, но он не с ней – это точно.
 Он знаком со всеми заговорщиками и, вероятно, прикидывает, кому подороже себя продать. Нолан принадлежит к тем редким людям, которые легко и свободно чувствуют себя в любом обществе и заводят друзей повсюду – в политических и экономических кругах и просто среди влиятельных лиц. Эта замечательная способность находить со всеми общий язык дает ему привилегии и расположение власть имущих. Шандра ни секунды не сомневалась, что, если на американском Западе придет к власти одна из политических группировок, Нолан быстро поднимется на вершину, как сливки на свежем молоке…
 – Шан? – Тихий голос Нолана прервал ее размышления.
 Повернув голову, Шандра окинула взглядом смуглого великана в одежде из оленьей кожи. Красавец! Досадно, что он использует свое обаяние для интриг и обмана. Но что еще хуже, его интересует только богатство и власть, и это не помешало ей увлечься Ноланом Эллиотом.
 Нолан, влекомый неведомой силой, шагнул к Шандре, разглядывая ее так, словно она – прелестный портрет, который скоро у него заберут. Ему хотелось так много сказать ей, коснуться ее хоть раз, прежде чем появится Дафф и навсегда разлучит их.
 Он нежно провел ладонью по ее лицу, запоминая каждую черточку и ощущение атласной кожи под пальцами. Это его прощальная ласка. Он будет рядом, но бесконечно далеко от нее – отныне между ними пропасть. Дафф позаботится о том, чтобы он не посмел коснуться голубоглазой плутовки.
 – Шандра, я нашел в тебе то, чего нет ни в одной женщине. Нам было хорошо вместе.
 Шандра нахмурилась. Что это Нолан так расчувствовался? Он никогда таким раньше не был. Что это еще за нежности? Послушать его, так можно подумать, он расстается с ней навеки. Она вопросительно посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь разгадать его тайну. Нет, это, конечно же, не прощание. Зачем Нолану покидать ее, когда он и сам стремится отыскать сокровища? И почему она ощутила такую щемящую пустоту при одной мысли, что он уходит из ее жизни навсегда?
 – Почему ты уходишь? – спросила она, и голос ее невольно дрогнул.
 – Я не ухожу, – прошептал он, наклонившись к ней.
 Его поцелуй был неторопливым. Нолан в последний раз пробовал на вкус ее губы, такие податливые и сладкие, обнимал ее тело, так жарко прильнувшее к нему. Его руки обвились вокруг ее талии, лаская ее так, как он никогда прежде ее не ласкал. В его объятии не было поспешности страсти. Он ловил каждый миг их прощальной близости – поцелуи, ласки, стараясь запомнить все и унести с собой навечно.
 Прошло несколько минут, прежде чем Нолан наконец заставил себя прервать поцелуй, который был слаще вина. Глаза его пробежали по ее прелестному лицу. Он по-прежнему сжимал ее бедра, не в силах разнять руки.
 – Маленький дикий цветочек, если только на свете существовала бы женщина, которую… – Нолан, видимо, решил не облекать свою мысль в слова. Слегка улыбнувшись, он начал снова: – Я останусь с тобой. Но к нам присоединится еще один человек, который будет сопровождать нас до конца нашего путешествия.
 Шандра недоуменно подняла брови. Нолан несет какую-то чепуху. Сперва целует ее и обнимает так, будто она из хрупкого стекла. Он никогда не был с ней таким нежным – страсть всегда делала его нетерпеливым и настойчивым. Потом он вдруг заявляет, что с ними теперь будет еще и какой-то человек. Святители Господни, да кто же это? В этих диких местах можно встретить только индейцев, испанцев, разбойников и мексиканцев – и все они гонятся за ними, как стая гончих за лисицей.
 Она смотрела на него в некотором замешательстве, и Нолан широко ухмыльнулся.
 – Ты хорошо его знаешь. А уж он-то о тебе никогда не забывал. – Он бросил взгляд в сторону кедровых зарослей. – Дафф…
 – Дафф? – повторила Шандра, и кровь отхлынула от ее тронутых загаром щек. Сердце ее на мгновение перестало биться и замерло, как пойманная пташка. У Шандры перехватило дыхание. Она вцепилась в Нолана, боясь упасть.
 Шандра ни разу не падала в обморок в отличие от своей матушки, но сейчас ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Ноги у нее подкашивались, пока глаза ее искали в тени кедров крепкую фигуру человека, известного под именем Даффа. Нолан был тут же забыт (впрочем, как он сам и предполагал), и Шандра, заливаясь смехом и слезами и не переставая выкрикивать имя Даффа, бросилась стрелой к темному силуэту.
 Дафф широко улыбнулся и раскрыл Шандре свои объятия.
 – Папа! – Шандра прильнула к отцу, как будто тот был ее единственным спасением. – Но как же?.. – с трудом вымолвила она, и слезы, которые она сдерживала все последние месяцы, хлынули из ее глаз.
 Дафф нежно обнял ее плечи, сотрясавшиеся от рыданий.
 – Это долгая история, Шан, – пробормотал он, с силой сжав ее в объятиях. – Но я восстал из мертвых и теперь промокну до костей, если ты не перестанешь заливаться слезами. Черт возьми, да ты, оказывается, такая же плакса, как и твоя матушка.
 Шандра чуть-чуть отстранилась и взглянула на него, моргая мокрыми ресницами.
 – Мама знает, что ты жив и здоров? Дафф утвердительно кивнул.
 – Я нанес ей визит перед отъездом из Натчеза. – Его обветренное лицо озарила проказливая улыбка. – Мне необходимо спрятаться до поры до времени, пока я не разузнаю, кто пытался убить меня или подослал убийц. Но смотреть, как комитет кружит вокруг моей жены, было выше моих сил. Я послал Нолана перехватить карту, пока Джонику не вынудили передать ее комитету. Я подумал, что пришло время открыть Джонике, что ее муж все еще жив, прежде чем один из этих сладкоречивых негодяев не убедит ее в том, что ей снова пора замуж. Однако разыскать убийцу оказалось делом непростым, – продолжал Дафф. – У меня и в мыслях не было так долго скрывать от тебя с матерью, что я жив, но положение осложнилось тем, что комитет решил отделиться от федерального правительства.
 Шандра была немного сердита на отца, за то что он все это время держал ее в неведении, но его объяснения успокоили ее.
 – Значит, это ты прятался тогда в кустах, а не пума, как уверял меня Нолан. И ты прикрыл наше бегство, когда мы спасались от преследователей, – догадалась Шандра. Она смахнула слезы со щек и укоризненно нахмурилась. – Ты должен был сразу же открыться мне! Это жестоко – мы так горевали по тебе.
 – Я был тяжело ранен, – оправдывался Дафф. – Когда фермер, проходивший по берегу реки, подобрал меня, вы с Джоникой уже оплакивали мою безвременную кончину. – Он прищурился, сверля Шандру жестким взглядом. – И если уж мы заговорили о хитростях и уловках, ты поступила не лучше, облачась в одежду дона Эстебана и угрожая пистолетом родной матери! Мне пришлось приказать Нолану выкрасть карту у Джоники, но ты еще больше все запутала, когда увела Библию у него из-под носа. Все обернулось совсем не так, как я задумал. – Он покосился на Нолана, который разводил костер, делая вид, что не прислушивается к их разговору. Но он все слышал. У Нолана уши были как у лисы.
 У Шандры все перепуталось в голове.
 – И все же я не понимаю, почему ты…
 Дафф усадил ее на поваленное дерево и опустился с ней рядом, обняв ее рукой за плечи.
 – Разбойник в маске, который напал на меня в ту ночь, был не просто грабителем. Он и не требовал у меня денег – он хотел меня убить. Не могу сказать, был ли это кто-то из заговорщиков или же наемник. Трудно опознать человека, когда на нем плащ и маска.
 – Это был дон Эстебан Мартинес, – уверенно заявила Шандра.
 Дафф покачал взъерошенной головой:
 – Я подозреваю Уильяма Пенси. Он меня недолюбливает еще с тех времен, как я увел у него Джонику. Мы с ним придерживаемся различных политических убеждений с тех пор, как вспыхнуло восстание против Англии. Комитет настаивал, чтобы я передал им карту: с помощью испанского золота они намеревались финансировать образование нового государства к западу от Аппалачей. Уильям только о том и мечтает, чтобы англичане, покинув свои канадские колонии, прошли по Миссисипи и завладели Западом, богатым пушниной и плодородными землями. Думаю, он вряд ли устоял бы перед соблазном убрать меня с дороги, с тем чтобы начать ухаживать за твоей матушкой. Уильям все еще не смирился с потерей Джоники. Вот почему он так и не женился. Он уверен, что Джоника когда-нибудь осознает свою ошибку и вернется к нему. Шандру это не убедило.
 – И все равно я считаю, что у Мартинеса было больше поводов опасаться тебя. Он все еще жаждет власти и влияния, которым обладал в то время, когда Луизианой владели испанцы. Убрав тебя, он мог бы жениться на маме, заполучить карту и отправить поисковую экспедицию за золотом, а потом на эти деньги нанять войска, которые будут контролировать Запад. Он никак не может успокоиться, что власть перешла к Жаку Дюпри. Если бы его власть в испанской колонии Луизианы восстановили, он бы торжествовал. И если ты полагаешь, что дон Эстебан не имеет видов на маму, ты сильно ошибаешься. Просто ты не обращал на это внимания, – обиженно добавила Шандра. – Из всех заговорщиков дон Эстебан больше всего стремится к власти.
 – В таком случае надо подозревать и Жака Дюпри, – возразил Дафф. – Он жаждет власти наравне с остальными. Он терпеть меня не может, поскольку его возмущает, что я, француз, отстаиваю интересы американцев. Не сомневаюсь, что он продал бы Америку в мгновение ока, если бы смог нанять войска и присвоить Луизиану. И не думай, Шан, что Наполеон не мечтает вновь завоевать эти земли. Интересы французов так же важны, как интересы испанцев. Франция и Испания – союзники и поэтому стремятся общими усилиями завладеть Луизианой. Жак Дюпри наладил торговлю с Францией и уверяет комитет, что мы можем рассчитывать на поддержку Наполеона, если выберем Аарона Берра.
 Дафф тяжело вздохнул.
 – И если уж говорить начистоту, нельзя сбрасывать со счетов и Томаса Морли. Он всегда был радикалом, который вечно жалуется на притеснения со стороны федерального Севера. Томас тоже будет приветствовать приход Берра к власти. Ходят слухи, что Берр хочет отбросить испанцев подальше на запад, и Томас с готовностью прихватил бы к Луизиане еще и Техас. Если Томас получит доступ к сокровищам, он поднимет восстание, передаст Луизиану Берру, а тот начнет войну с Испанией и федеральным Севером.
 По правде говоря, я до сих пор не уверен, кто организовал покушение на меня. Каждый из членов комитета имеет на то свои причины: заполучить сокровища и избавиться от того, кто слишком активно выступает против их политики разделения. Я обратился к Нолану за помощью, поскольку он в хороших отношениях со всеми оппозиционерами Запада и Севера. У него есть друзья в самых высших сферах, и он коротко знаком с комитетчиками. Я мог с легкостью предложить ему половину сокровищ, поскольку оставшейся половины мне вполне хватило бы, чтобы раскрыть имя убийцы. Когда мы вернемся в Натчез, у Нолана будет достаточно денег, чтобы плести интриги и влиять на ход событий.
 – Он прекрасно справляется с этим и без денег, – отрезала Шандра, вновь охваченная проснувшимися подозрениями.
 – Нолан – человек необычный. – Дафф усмехнулся. – Поэтому я его и нанял. Комитетчики тоже завалят его обещаниями и посулами, когда узнают, что он сказочно богат. Члены комитета будут соперничать между собой за право заручиться у него поддержкой. Нолан может помочь мне определить, кто именно замыслил убить меня. Поскольку Нолан никогда не отдавал никому предпочтения, комитет считает его нейтральной стороной, которую можно купить обещаниями. Но если я появлюсь на сцене прежде, чем выведу убийцу на чистую воду, я так никогда и не узнаю, кто устроил покушение на мою жизнь.
 Шандра задумчиво посмотрела на отца.
 – Ты и правда веришь, что Нолан не предаст тебя, когда ему посулят власть? – Она взглянула на Нолана, подумав, что Дафф доверился Нолану от безысходности. – Нолан, может, и согласился помочь тебе, но у него на то свои резоны – он тоже стремится к власти и богатству. Я готова спорить на что угодно, – добавила она, переходя на французский.
 Ее презрительный тон рассмешил Даффа.
 – Нолан не такой уж плохой парень, – возразил он. – Порой он ведет себя как последний негодяй, но я его за это не осуждаю. Было время, и я старался из всего извлечь для себя выгоду. Кстати, он здесь затем, чтобы уберечь тебя от возможных неприятностей, хотя сам отчасти и навлек их на себя, когда сообщил комитету, что карта у него.
 На прелестном личике Шандры отразилось крайнее изумление.
 – Что? Да как же?..
 Дафф пожал широкими плечами.
 – Как я уже говорил, Нолан – отъявленный мошенник, но добрый малый. Он никому не доверяет. Никто точно не знает, что у него на уме. Вот почему он может повсюду разъезжать, не вызывая подозрений. У него нет врагов, поскольку каждый пребывает в уверенности, что Нолан на его стороне.
 На губах Даффа появилась озорная улыбка, когда внимание Шандры привлек огромный силуэт у огня.
 – Ты же вышла замуж за Нолана. Значит, ты тоже не считаешь его таким уж пропащим, – поддразнил он ее.
 – Он меня обманул! – Шандра повернулась к отцу. Похоже, Дафф встретил весть об их браке не так, как следовало бы любящему отцу, заботящемуся о счастье своей единственной дочери. – Да как ты можешь принять в нашу семью человека с сомнительной репутацией, который наверняка займет твое место в доме, пока ты будешь считаться погибшим? – Шандра презрительно фыркнула. – Нолан завладеет нашим состоянием, а в придачу и сокровищами. Вряд ли ему можно доверять. Может оказаться так, что твои сокровища и деньги послужат совсем не тем целям, которые ты преследовал!
 – Не думай о нем так плохо, – попросил Дафф. – В нем есть и хорошее.
 – А не ты ли говорил мне, что доверчивость – религия для дураков? – парировала Шандра. – Ты доверился Нолану, потому что находился в отчаянном положении. А я не могу верить человеку, который обманом женился на мне, который отказался объяснить мне, что происходит в действительности, и скрыл от меня, что ты жив и здоров.
 – Его нельзя винить за это, – возразил Дафф. – Пусть я и не знаю, что он замышляет, думаю, ему можно верить. Ведь я сам запретил ему говорить тебе, что я следую за вами на Запад, вы и без того были заняты выяснением отношений друг с другом. А если бы я выехал из Натчеза вместе с вами, то Родерик Вон непременно заметил бы меня. Если тебе надо обязательно кого-то подозревать, выбери Родерика. Я думаю, он один из двойных агентов генерала Уилкинсона, который выступает за испанскую оккупацию Луизианы, хотя Нолан считает, что Родерик работает на себя.
 – Кому, как не Нолану, это знать, – пренебрежительно сказала Шандра. – Он тоже из тех, кто работает только на себя. В этом он преуспел. Не удивлюсь, если окажется, что он тройной агент, который играет с двумя против третьего.
 Дафф вытаращил глаза – он не ожидал, что дочь будет так упорно отстаивать свое мнение. Кажется, Шандра нарочно старается себя настроить против человека, которого так нежно целовала всего полчаса назад. Вряд ли она разобралась в своих чувствах к Нолану Эллиоту. Ее поцелуй скорее говорит в его пользу, чем наоборот.
 – Согласен, бывают минуты, когда и я начинаю скептически относиться к его делам, политическим и личным пристрастиям. Но мой новоиспеченный зять – из той же породы упрямцев, что и моя обожаемая дочь. – Дафф потрепал Шандру по щеке. – Дай ему шанс проявить себя, Шан.
 – Дашь ему шанс, а он возьмет да и завладеет половиной континента, – мрачно буркнула Шандра. – Тебе надо опасаться не Берра и комитета, когда дело касается Луизианы. Вот увидишь, Нолан Эллиот станет единовластным правителем Запада.
 – Ты не была такой подозрительной и озлобленной, когда целовала его недавно, – напомнил ей Дафф с плутоватой усмешкой. – Мне кажется, он нравится тебе гораздо больше, чем хотелось бы. Ты нарочно выискиваешь у него недостатки и не замечаешь достоинств, чтобы подавить в себе то, что чувствуешь к нему на самом деле.
 – А мне кажется, что после твоего падения в Миссисипи у тебя заржавели мозги, – пробурчала Шандра. – Не думаю, что Нолану можно доверять. Он не из тех, кто подчиняется приказам. Он сам любит их отдавать.
 Притянув Шандру к себе, Дафф обнял ее и чмокнул в нахмуренный лоб.
 – Когда все закончится и мой враг будет найден, ты сможешь расторгнуть этот брак, если захочешь. Может, Нолан и ведет двойную игру, но пока он подходит для моих целей, тем более если вернется в Натчез твоим мужем. – Глаза Даффа озорно сверкнули. Это была одна из его характерных черт – озорной блеск в голубых глазах. – Ты же не собираешься лишить меня возможности найти убийцу? Или ты желаешь, чтобы негодяй довел дело до конца?
 – Я желаю, чтобы ты разгадывал эту тайну без помощи Нолана. Клянусь, он навлечет на нас несчастья, – пророчила Шандра.
 – То же самое он сказал и о тебе, – усмехнулся Дафф. – Но теперь я с вами, и тебе не обязательно терпеть присутствие своего новоиспеченного супруга. Уверен, это тебя успокоит. Я не позволю ему и близко к тебе подойти.
 Если бы Шандра заметила лукавую ухмылку отца, то наверняка насторожилась бы. Но в данный момент она сердито сверлила Нолана глазами, как будто он был виноват во всем случившемся. Она не знала, что отец открыл ей не всю правду. Дафф считал, что иногда ради блага единственной дочери не грех и покривить душой. И сейчас настала именно такая минута. Дафф провел два месяца, расставляя ловушки и раскладывая приманки. Шандра знает ровно столько, чтобы помочь ему в этой хитроумной игре.
 И конечно, нельзя забывать о постоянных стычках Шандры и Нолана. Дафф от души веселился, наблюдая, как его дочь и его старый друг состязаются в остроумии и мерятся друг с другом силами. Каждый из них видит в другом свое отражение, и это их бесит.
 Джоника обрадуется, узнав, что Шандра наконец-то нашла равного себе. Она очень переживала, что ее дочка отклоняет все предложения руки и сердца. Шандра уже четыре года никак не может выбрать себе жениха. Джоника примет известие о браке дочери с радостью, это уж точно.
 Время покажет, имеет ли этот брак право на существование, и Дафф намерен провести кое-какие испытания. Если под внешним упрямством и стремлением к независимости у этих молодых людей скрываются сильные и постоянные чувства друг к другу, вмешательство Даффа только укрепит, а не разрушит их союз. Так же было и у Даффа с Джоникой. Хотя у них мало общего, они нуждались друг в друге. Нолан и Шандра, напротив, очень похожи – надо лишь смягчить их волевой характер. Они слишком задиристы и упрямы, чтобы понять, что их связывает. Лишь один элемент отсутствует в их бурном романе, размышлял Дафф. Все остальные составляющие в наличии, кипят, как гейзер, то кидая их в объятия друг друга, то отталкивая. Но когда Дафф завершит начатое, они воспылают друг к другу либо любовью, либо ненавистью.
 Дафф слегка улыбнулся и направился к костру, чтобы вкусить скромную трапезу. Нолан и Шандра еще не знают, что им предстоит. Подождите, голубчики, Дафф подбросит поленьев в огонь. Он своего добьется. И тогда он и Джоника будут нянчиться с внуками.
 Дафф решил, что у них с Джоникой будет два внука и две внучки. Мальчишки научат сестер всему, что умеет их мать. А Нолан получит дерзкую девчонку, которая не уступит ему ни в чем. Теперь же Даффу надо только убедить Нолана и Шандру, что они жить не могут друг без друга. Это потребует от него некоторой изобретательности, но Дафф справится со своей задачей. Разве он не завоевал Джонику, стоя последним в очереди ее ухажеров? Разве он не убедил отца Джоники выслушать его после того, как высокомерный англичанин объявил, что его дочь выйдет замуж за Уильяма Пенси? Было бы желание, а способ найдется – золотые слова. Желание у него есть. Значит, осталось найти способ, как его осуществить.




 ЧАСТЬ 5



 Глава 19

 Они покинули Бойлинг-Спрингс и двинулись на север. Их путешествие протекало без особых приключений. Нолан восседал в седле, как скала, а Шандра так и льнула к отцу. Нолан внезапно почувствовал себя лишним, глядя, как Дафф поддразнивает Шандру, и слушая бесконечные рассказы старика о диких лесах и детских проказах Шандры. Нолан завидовал Даффу, которому так легко удавалось вызывать у Шандры улыбку и смех.
 Наблюдая за отцом и дочерью, Нолан понял, что Шандра и в самом деле сравнивает всех мужчин со своим отцом. К сожалению, Дафф был редкий экземпляр, в результате чего Шандре пришлось непомерно завысить требования к своим поклонникам. Неудивительно, что ее так трудно чем-нибудь поразить. Дафф был ее идолом, божеством. Оба они беспрерывно болтали на английском и французском. Иногда Шандра переходила на французский, чтобы скрыть от Нолана смысл ее замечаний. Но Нолан слышал, как она отзывалась о нем, стараясь поколебать доверие отца к человеку, которого тот нанял себе в помощники. По мере их продвижения на север Нолан почти все время тащился сзади вместе с мулами. Делать ему было нечего, и так проходил день за днем.
 Между ним и Шандрой больше не вспыхивало словесных баталий. Нолану ни разу не удалось побыть наедине со своей женой, и ему оставалось только вызывать в памяти сладостные минуты близости, которые они делили до появления Даффа. Его жизнь превратилась в настоящий ад: он пожирал Шандру глазами, вожделел ее до безумия, понимая в то же время, что был в ее объятиях последний раз. То, что было, ушло навсегда, и все из-за Даффа. Теперь они с ней друзья-товарищи, и каждый взгляд в ее сторону будил у Нолана воспоминания, доставлявшие ему одни мучения.
 Нолан уже не раз проклинал себя за то, что согласился оказать Даффу услугу. Дафф спас жизнь Нолану во время одного из путешествий по долине реки Ред-Ривер. Бывший охотник выехал из своего роскошного дома в Натчезе, обуреваемый тягой к приключениям. Он собирался охотиться и торговать с вичита, которые и дали ему прозвище Дафф, поскольку им трудно было произносить имя д'Эвре. Нолан, в то время неопытный семнадцатилетний юнец, имел несчастье непреднамеренно оскорбить вождя племени, отказавшись взять в жены одну из его дочерей – толстую девицу, которая никак не могла найти себе мужа. И хотя вел себя при этом предельно вежливо, вождь счел себя оскорбленным, поскольку Нолан был его последней надеждой.
 Дафф прибыл в индейский поселок как раз в тот момент, когда Нолана связали по рукам и ногам и оставили под палящим солнцем. Дафф тут же придумал историю о том, что они с Ноланом давние друзья и случайно потеряли друг друга после нападения изменников. Он умолил вождя освободить Нолана. Нолан был благодарен Даффу за спасение, но история, которую Дафф рассказал вождю, пришлась ему не по вкусу. Знай он, какой плут этот француз, его выходка нисколько бы не удивила Нолана. Дафф объявил, что Нолан болен и никогда не сможет ублажить женщину. Жаль, мальчик так хорош собой. Но если вождь мечтает о внуках, то он скоро разочаруется в своем выборе зятя. Выслушав эту убедительную ложь, вождь отпустил Нолана, искренне сочувствуя его горю.
 Нолан усмехнулся, вспомнив, с каким негодованием он отнесся к словам Даффа. Все племя вичита смотрело на него с состраданием, а Нолану это было нелегко стерпеть – ему ведь семнадцать, и он рвется доказать всему миру, что он настоящий мужчина! Дафф больно задел мужское самолюбие Нолана, и когда юноша вернулся в цивилизованный мир, то из кожи лез, чтобы опровергнуть гнусную ложь Даффа. Нолан менял женщин как перчатки. Дафф мог выдумать десятки других оправданий, но старый плут хотел посмеяться над юным колонистом, и Нолан стал предметом многочисленных насмешек.
 Случай, произошедший с ним четырнадцать лет назад, положил начало долгой и крепкой дружбе с Даффом и индейцами вичита. В следующий свой поход на Запад Нолан посетил бывшего вождя и объяснил ему, что Дафф всего лишь пошутил. Нолан постарался убедить вождя, что он в любом случае не смог бы стать достойным мужем его дочери, поскольку он в душе бродяга и ему суждено всю жизнь скитаться по свету, то среди белых, то среди индейцев. Он выразил престарелому вождю свое глубочайшее почтение и заверил его в своей преданнейшей дружбе. Каждый раз, когда Нолану случалось заезжать в каньон Дьявола, его радушно принимали индейцы, а вождь дарил ему одну из своих жен в знак своего расположения и дружбы.
 За все время их знакомства с Даффом Нолан немало пострадал от его проделок. Но именно Дафф обучил Нолана искусству выживания в диких условиях. Он же устроил так, что Нолан получил испанский паспорт через дона Эстебана и вошел в доверие к Жаку Дюпри. Дафф позаботился о том, чтобы Нолан приобрел себе друзей в высших сферах власти и был хорошо принят во всех кругах Натчеза.
 За все эти познания и привилегии Нолан был искренне благодарен отчаянному французу. Но за то, что Дафф заставил его связаться с рыжеволосой ведьмой, Нолан проклинал его на все лады. Нолан готов был предположить, что Дафф нарочно отправил их с Шандрой в путешествие по диким западным землям, чтобы вызвать влечение между людьми, почти ненавидящими друг друга. Может, это очередная проделка Даффа? Может, он хочет связать Нолана с женщиной, которая его ругает на чем свет стоит? Дафф, очевидно, все пытается обернуть в свою пользу. Ну уж нет, твердо сказал себе Нолан, он не допустит, чтобы им вертели, как куклой. Он сполна уплатил все долги, и Даффу не удастся заманить его в ловушку против его воли. Французу удалось использовать свое влияние на Нолана в первый и последний раз! У него у самого есть голова на плечах, и он не нуждается в советчиках.
 Нолан очнулся от своих мрачных мыслей и заметил на горизонте облако пыли, движущееся на запад.
 – Черт, а это еще кто? – проворчал Дафф, глядя на восток.
 – Команчи, разумеется, – буркнул Нолан, беспокойно заерзав в седле. – Поскольку испанцы недавно вторглись в их охотничьи угодья, теперь они решили более бдительно охранять свои границы.
 – А почему они приближаются с востока? – хмыкнул Дафф, прищурившись. – Лагерь команчей расположен в Вулф-Крик – они редко забредают на территорию испанского Техаса и Мексики.
 – С востока? – Нолан повернул голову и увидел облако пыли, которое привлекло внимание Даффа. – О Господи, – недовольно сказал он. – Взгляни на запад, Дафф. Мы окружены – там команчи, а здесь мексиканцы.
 Шандра и Дафф повернули головы в направлении, которое указал им Нолан, и не удержались от французских проклятий.
 С высокого холма они могли наблюдать за продвижением обеих группировок, которые все еще находились в нескольких милях от них. Нолан погрузился в раздумья, по очереди переводя взгляд с одного клуба пыли на другой. Приняв решение, он протянул веревку с привязанными к ней мулами Даффу и спрыгнул на землю, отвязывая последних двух мулов.
 – Что ты задумал? – тревожно спросил Дафф.
 – Готовлю пикник для индейцев и мексиканских патриотов, – заявил Нолан, вытаскивая из мешков одни продукты и заменяя их другими.
 – А что ты собираешься делать с этим пересоленным мясом? – удивленно воскликнула Шандра. – Оно же совершенно не пригодно в пищу.
 Нолан делал дополнительные закупки провианта в Натчидочесе, и мясо, которое он там купил, оказалось таким соленым, что его можно было есть, только запивая огромным количеством воды. Он приберег его на крайний случай. И теперь настал именно тот момент, решил Нолан. Погрузив мешки с мясом на двух мулов, он снова вскочил в седло и поворотил коня на восток.
 – Дай-ка мне веревку, – приказал ему Дафф, подъехав к нему поближе. – Я устрою пикник, а ты останешься, чтобы в случае опасности защитить Шандру.
 Нолан не стал возражать. Он только и мечтал, как бы остаться с Шандрой наедине. Дафф по достоинству оценил хитроумный план своего молодого друга и был готов кусать себе локти, что сам не смог до этого додуматься. Он по ошибке попробовал пересоленное мясо днем ранее, однако не предполагал, что его можно так удачно использовать. Но хотя это была и не его идея, Дафф решил все равно ее воплотить самостоятельно. Ему надо подать пример своей дочери. Дафф мгновенно забыл, что решил не оставлять Нолана и Шандру наедине, и вспомнил об этом, лишь отъехав почти на милю. Тут-то он понял, почему Нолан охотно принял его помощь.
 Дафф двинулся на восток, а Нолан подхватил веревку с мулами и направился на север. Ухмыляясь, он подсчитывал, сколько времени понадобится старому хитрецу для выполнения почетной миссии.
 – Будь любезен, объясни мне, что происходит, – нетерпеливо потребовала Шандра. Нолан и Дафф, похоже, прекрасно поняли друг друга, только она никак не может разгадать их план, и никто из них не удосужился просветить ее на этот счет. Она была вне себя от возмущения. Отец стал таким же скрытным, как и Нолан.
 Нолан одарил растрепанную красотку широкой улыбкой.
 – Мы поделимся своим провиантом с нашими гостями, – пояснил он, направляясь к кедровым зарослям на краю каньона. – Соленое мясо вызовет у них жажду. А ручьи в этих землях загрязнены известью. Если выпить много такой воды, могут возникнуть проблемы с желудком…
 Глаза Шандры понимающе блеснули, и она залилась озорным смехом, угадав его намек.
 – Те, кто отведает пересоленного мяса, будут запивать его водой, а это помешает им продвигаться вперед, пока недомогание у них не пройдет.
 Нолан утвердительно кивнул.
 – Команчи и мексиканцы несколько дней не будут нам наступать на пятки, – добавил он. – Им будет не до нас.
 Шандра с невольным восхищением смотрела на Нолана. Ну до чего же он хитер – надо же изобрести такой неожиданный план!..
 Когда руки Нолана обвились вокруг ее талии, помогая ей слезть с лошади, Шандра вздрогнула и тут же мысленно отругала себя за то, что его прикосновения всегда так ее волнуют. Он осторожно опустил ее на землю, и их тела на мгновение прижались друг к другу. Шандра чувствовала его стальные мускулы, видела неприкрытое вожделение в его глазах. Нолан намерен воспользоваться отсутствием ее отца. И Шандра была не в силах сдержать беспомощный трепет и лишить свое тело наслаждений, которых оно так жаждет. Она бы и рада отказаться от молчаливого предложения Нолана, но все слова куда-то улетучились, когда он склонился к ней и прижался губами к ее губам.
 Легкий поцелуй Нолана решил все. В том, как его руки прошлись по ее телу и остановились на ее талии, было что-то очень робкое. Шандре показалось, что, если она отклонит его ласку, он подчинится без разговоров и не станет ее принуждать.
 Их отношения стали несколько натянутыми в присутствии Даффа. Шандра использовала отца как щит, за которым она пряталась от собственных неистовых желаний, испытываемых к человеку, с ее точки зрения, недостойному доверия. Нолан не знал, как примет его Шандра, когда они наконец останутся наедине. Она сейчас смотрит на него как испуганная жертва в когтях хищника.
 То, что Нолан предоставил ей право выбора, тронуло ее. Похоже, он вовсе не так самоуверен, как кажется. Перед ней внезапно открылась еще одна грань его характера – та, которую он раньше тщательно скрывал от нее. Нолан больше не демонстрировал свою власть. Он ждал, наблюдая за ней из-под полуопущенных длинных ресниц. Он жаждет ее. Она прочитала это по его напряженно сжатым губам. И Шандра не желала упускать несколько мгновений наслаждения, которые подарил им Дафф.
 – Мне не хватало тебя, – промолвил Нолан, скользя ладонями по ее телу, и сердце Шандры запрыгало от радости.
 Совершенно неожиданно для себя Шандра ответила ему жгучим поцелуем. Она ругала себя последними словами за свое влечение к мужчине, который когда-нибудь все равно бросит ее. Но ее тело жаждало его, и ничто, кроме близости, не могло утолить эту жажду.
 Нолан вздрогнул, когда губы Шандры подарили ему испепеляющий поцелуй.
 – Боже, как я хочу тебя, Шан, – простонал он. Он окинул взглядом поляну, на которую постепенно опускались вечерние тени. Сжав ее маленькую ручку в своей, он повел Шандру через кедровые заросли туда, где каньон обрывался, образуя небольшую площадку, со всех сторон окруженную деревьями. Нолан стал боком спускаться по склону.
 Нолан знал, что Даффу потребуется никак не меньше часа, чтобы развести обоих мулов в противоположных направлениях, но ему не терпелось ласкать роскошную нимфу. Он сейчас напоминал ребенка, который боится, что кто-нибудь внезапно явится и прервет его долгожданную игру. Нолан хотел наверстать все упущенное время и получить награду за бесконечные мучительные часы, когда он пожирал ее глазами издалека, не смея прикоснуться. Он торопился вкусить удовольствие, которое ожидало его, и насладиться каждым отпущенным ему мгновением.
 – Я почти возненавидел твоего отца за его вмешательство в наши дела, – возмущенно проворчал Нолан, стягивая рубашку и бросая ее на траву. – Мне Дафф нравился гораздо больше, когда он тащился за нами в нескольких милях.
 С лукавой улыбкой эльфа Шандра наблюдала за тем, как Нолан лихорадочно сбрасывает одежду. Она еще никогда не видела его таким нетерпеливым. Сказать, что он горел желанием, значило не сказать ничего. И она сама чувствовала себя, как ребенок, втайне от взрослых совершивший непростительную шалость. Шалость? Если бы, думала она, разглядывая его великолепную мускулистую загорелую фигуру.
 – А я вот возьму да и скажу папе, что ты про него тут наговорил, – ехидно пообещала она и тотчас ахнула от неожиданности – Нолан схватил ее за руку и дернул к себе. Она упала к нему на грудь и взглянула в его улыбающееся лицо.
 – Нет, ничего ты не расскажешь, плутовка, – хрипло заверил он ее, запустив пальцы в ее огненно-рыжие волосы, обрамлявшие ее прелестное лицо. – У тебя уже не будет сил разговаривать.
 Его игривость мгновенно испарилась. Нолану было наплевать, что подумает Дафф, когда узнает, как он о нем отзывался и чем они с Шандрой занимались, пока старик торговал пересоленным мясом. Нолан знал только одно: он мечтает о Шандре так, как голодающий мечтает попасть на пир. Не важно, что ему не удалось заслужить уважение Шандры и, вероятно, никогда не удастся. Он должен остудить свой пыл, пока огонь не сжег его изнутри.
 Поймав на себе ее манящий взгляд, Нолан запустил руку ей под рубашку, лаская шелковистую кожу. В ее глазах вспыхнуло желание, губы задрожали. Увидев, как она откликается на его откровенные ласки, он сам затрепетал от радости – значит, несмотря на все ссоры и споры, он еще способен возбуждать в ней страсть.
 Они могли бы стать смертельными врагами, но это все равно бы ничего не изменило. То, что происходит между ними, противоречит всем законам логики. Безумная страсть пылает с такой силой, что вряд ли когда-нибудь потухнет, и Нолану не видать покоя до конца своих дней. Он счастлив только тогда, когда они с Шандрой сливаются в одно целое, душой и телом, и парят в бескрайних небесах, словно вольные птицы.
 Солнце клонилось к западу, окрашивая холмы и скалы в пастельные тона, и Нолан предался обуревавшим его желаниям, что терзали его все дорогу от Бойлинг-Спрингс. Его руки неторопливо скользили по ее телу, открывая то, что было скрыто одеждой. Когда же он наконец освободил драгоценность от упаковки, покрыв Шандру поцелуями, она проделала с ним то же самое.
 Несколько мгновений Нолан ласкал ее взглядом и ладонями, благоговея перед ее наготой. Яркий закат озарил ее прелестное тело, отбрасывая загадочные тени на ее лицо. Нолан любовно провел пальцами по внутренней стороне ее бедра и отыскал родимое пятнышко в форме бабочки. «Само совершенство», – пронеслось у него в голове. Если у их злосчастного романа будет печальный конец, он навек запомнит, что прикасался к совершенной красоте. Шандра – мечта любого мужчины, настоящая богиня любви.
 Шандра затрепетала под его нежными ласками. Внутри у нее постепенно зрело страстное желание. Ей уже недостаточно его легких прикосновений и поцелуев, которые лишь дразнили ее. Забыв о смущении, она просунула колено между его ног, привлекая его к себе, чтобы ощутить на губах его пьянящий поцелуй. Каждой частичкой Шандра чувствовала его тело и желала его до безумия – всего, без остатка, и пусть они совершенно не подходят друг другу, это ее не остановит. Она не уставала повторять себе, что надо держаться от него подальше – он использует ее в своих корыстных целях. Но как только дело доходило до поцелуев, у нее оказывалось не больше выдержки, чем у самого Нолана. Он превратил ее в рабу своих волшебных ласк, он нужен ей, как воздух.
 – Люби меня, Нолан, – страстно прошептала она в его полуоткрытые губы. – Люби меня…
 Нолан был горд собой – ему наконец-то удалось обуздать себя и не торопиться. Но стоило Шандре вымолвить эти слова чуть хриплым голосом, скользя по нему всем телом, как все его самообладание исчезло, и Нолан вновь превратился в неистового зверя, одержимого похотью.
 Ее сладкие губы завладели его ртом, и Нолан со стоном сдался под напором страсти. Кровь ударила ему в голову, он перевернулся на бок, прижав Шандру к земле.
 Глядя в голубые глаза, напоминавшие сапфиры, окаймленные густыми черными ресницами, Нолан потерял остатки сдержанности. Он сейчас являл собой живой пример того, как некоторые мужчины становятся узниками собственной страсти. Шандра пробудила все дремавшие в нем инстинкты, и он превратился в безумца, одержимого одной навязчивой идеей. Он никак не может насытиться близостью с обольстительной колдуньей. Когда Шандра прошептала его имя, его бросило в жар. Когда она ласкает его, он не может ни о чем думать.
 Он хочет обладать ею. Он хочет забыться, осыпая ее поцелуями. Он провел ладонями по розовым бутончикам ее грудей, поглаживая ее нежную кожу. Он хочет стать частью ее, превратиться в огонь, сжигающий ее изнутри, осыпать ее ласками. Он хочет убедиться в том, что и она желает его с такой же силой.
 Снова застонав, Нолан обхватил ее бедра руками, прижимая ее к себе, и она прошептала, что хочет его. Не в силах долее сдерживаться, Нолан отдался могучему потоку страсти. Это так просто – обладать прелестной феей, а вот держаться от нее на расстоянии – самое трудное, что ему приходилось делать в своей жизни.
 Но эти мысли тотчас испарились, когда Шандра вскрикнула в экстазе. Все его силы перешли в ее плоть. Они стали единым существом, их тела переплелись, как кусочки причудливой мозаики, которые по отдельности ничего не представляют. Удовольствие омыло Нолана живительным дождем, чудесные ощущения сменяли друг друга с непостижимой быстротой. Забыв обо всем, он погрузился в нее, сжимая ее в объятиях так крепко, как будто от этого зависело спасение его жизни.
 И вот оно обрушилось на него – вожделенное наслаждение, от которого затуманился разум. Не осталось ничего, кроме всепоглощающего удовольствия. Он парил во времени и пространстве, оставив свою бренную оболочку на земле, как бестелесный дух, летящий сквозь неведомые миры, которые он мог ощущать, но о которых не мог сказать словами.
 Нолан согласился бы ходить босиком по горячим углям в аду, если бы взамен этого ему позволили обладать Шандрой. Никто не мог укротить в нем зверя лучше, чем Шандра. Она причина любовного недуга и в то же время лекарство от него. Ничто не может залечить раны в его измученной душе – только объятия Шандры. Восторг затмевает былые горести, и все становится на свои места. С ней он вновь обретает самого себя, пока их качает в своей колыбели желание.
 Всего лишь час уединения? Господи, один жалкий час после бесконечных дней, когда он не мог ее и пальцем коснуться? Черт бы побрал этого Даффа! Его появление превратило жизнь Нолана в настоящий кошмар, и утешение он мог найти лишь в объятиях прелестного ангела.
 Нолан с усилием поднял голову и взглянул в лицо Шандры. Голубые глаза с поволокой смотрели на него, с распухших от поцелуев губ не сходила счастливая улыбка. Нолан ничего не мог поделать – им обоим принадлежали лишь считанные минуты уединения. Одного раза недостаточно, чтобы выдержать грядущие недели воздержания.
 Его взгляд остановился на ее разметавшихся волосах. Кончиками пальцев он коснулся темно-розовых вершин ее грудей. Почувствовав, как ее тело оживает под его пальцами, он снова ощутил прилив желания. Да он просто одержим этой неистовой колдуньей, подумал он.
 Шандра зашевелилась под ним, и по спине его поползли мурашки. Нолан знал, что тяжел для нее, но не мог заставить себя подняться. Только что испытанное наслаждение все-таки не утолило его жажду: он помнил о бесконечных часах одиночества, которые ждали впереди.
 Шандра вопросительно посмотрела на него, и Нолан вновь принялся рисовать волнующие узоры на ее теле. Он навис над ней, улыбнулся и обвел пальцем ее грудь, в то время как губы уже проделывали знакомый путь по ее нежной коже. Почувствовав его возбуждение, она широко распахнула глаза.
 – Я снова хочу любить тебя, – хрипло прошептал Нолан, и его губы заскользили по ее шее. – Накорми голодного льва, Шан. – От его слов по коже у нее пошел мороз, и она обхватила его руками. – Лев сейчас голоден, как никогда…
 Он начал двигаться внутри ее, как волны набегают на берег и снова откатываются в море. Шандра изнемогала от завораживающего ритма. Жар соблазна охватывал ее все сильнее и сильнее.
 – Если я накормлю голодного льва, то кто позаботится о львице? – прошептала Шандра, когда их пальцы переплелись, и он закинул ее руки за голову.
 Глухой смех вырвался из его груди.
 – А львица так же голодна, как и лев? – спросил он.
 – Просто умирает с голоду, – успела ответить Шандра, прежде чем его губы завладели ее ртом.
 Шандра снова вспыхнула, как свеча. Каждая клеточка ее существа горела огнем, который мог вызывать в ней только Нолан. Она закрыла глаза, отдаваясь во власть необузданной страсти. В этот миг сердца их бились в унисон. Шандра упивалась наслаждением, которое окатывало ее жаркой волной. Ничто не сравнится с этими мгновениями, когда она в объятиях Нолана…
 – Нолан! Куда, черт возьми, вы оба запропастились? – Сердитый голос Даффа прогремел в ущелье.
 Нолан прорычал проклятия и усилием воли заставил себя подняться. Он взглянул на Шандру с невыразимой тоской. Шандра, судя по всему, тоже была недовольна вмешательством отца.
 – Когда-нибудь я его задушу, – мрачно пообещал Нолан.
 – Нолан!.. – нетерпеливый зов Даффа вновь нарушил тишину.
 Нолан торопливо натянул одежду и швырнул Шандре ее вещи. В несколько прыжков он взобрался по склону. Дафф уже ждал его на поляне, прислонившись к лошади. Он неодобрительно оглядел одежду Нолана, к которой пристали сухие листья и травинки. Нолан уже раз поймал на себе подобный взгляд в Натчидочесе. Нельзя сказать, что ему это было тогда приятно. Теперь же он ненавидел Даффа и его инквизиторский осмотр.
 – Видимо, ты не ожидал, что я так скоро вернусь, – язвительно заметил Дафф. – Я не сразу понял, почему ты не стал возражать, когда я предложил свои услуги. – Он неторопливо спешился, поглядывая в том направлении, откуда появился Нолан. Затем снова перевел взгляд на Нолана, который шарил по мешкам с провизией. – Удивляюсь, неужели ты еще голоден…
 Нолан вскинул голову, и глаза его сверкнули гневом, но встретил он не менее злобный взгляд.
 – Будь ты проклят, Дафф, – выдавил он, скрежеща зубами.
 – В следующий раз сам поедешь разбираться с нашими гостями, а я останусь с Шандрой и позабочусь, чтобы с ней обращались с должным уважением, – отрезал Дафф.
 – Мы женаты, черт побери! – пробормотал Нолан. – Ты что, забыл?
 – Нет, не забыл, – хмыкнул Дафф. – Просто мне интересно, будешь ли ты об этом помнить, когда тебе подвернется удобный случай пренебречь своими супружескими обязанностями.
 Нолан выпрямился и уже хотел дать старому плуту достойный отпор, но Дафф его опередил.
 – Я не хочу, чтобы моя дочь страдала, Нолан, – негромко промолвил он. – Держись от нее подальше, если не готов связать с ней свою судьбу. Ты не будешь вкушать радости супружеской жизни, пока я не удостоверюсь в том, что твои намерения чисты. И сегодня, когда мы ляжем спать, расположись на достаточном расстоянии от Шандры.
 Нолан открыл было рот, чтобы возмутиться вмешательством Даффа, но тут появилась Шандра, и ему пришлось проглотить колкие слова. Ворча себе под нос, Нолан направился к своему коню, вдел ногу в стремя и вскочил в седло.
 – Проверю, как там наши преследователи. Если наша уловка сработала, они надолго застряли на месте. А если нет, нам придется ехать всю ночь, чтобы оторваться от них.
 Нолан ускакал, а Шандра смущенно взглянула на отца, который прятал улыбку.
 – М-да, странно ты ведешь себя для женщины, которая клянется, что у ее супруга пороков больше, чем у сатаны, – ядовито проворчал Дафф.
 Щеки Шандры вспыхнули. К счастью, сгущавшиеся сумерки скрыли ее замешательство. Не дождавшись ответа, Дафф взял вяленое мясо, которое выудил из мешка Нолан, и принялся задумчиво жевать его.
 – Ты любишь его, Шан? – внезапно спросил он. Она вся ощетинилась, как кошка.
 – С чего ты взял? – возразила она. Дафф усмехнулся, продолжая жевать.
 – Ты начинаешь отвечать вопросом на вопрос – точь-в-точь как твой супруг. Если не любишь его, я позабочусь о том, чтобы он не надоедал тебе… если ты того хочешь.
 Шандра взяла себе вяленого мяса и села на траву, скрестив ноги. Последнее время она сама не знает, чего хочет. Нолан совсем сбил ее с толку, а тут еще присутствие отца сделало ее и без того нелегкое положение совершенно невыносимым. Бывали моменты, когда Шандре хотелось рвать на себе волосы от отчаяния. Вот и сейчас она была к этому близка как никогда.
 Нолан вернулся через два часа и объявил, что мексиканцы страдают от известняковой воды, а команчи вернулись к Вулф-Крик в поисках чистых источников. Каждый раз, глядя на Нолана, Шандра замечала, как тот буравит глазами Даффа, а Дафф лишь хитро посмеивается. Похоже, из них троих один только Дафф получает от всего этого истинное удовольствие.
 Нолан теперь избегал ее как чумы, будто их недавняя близость для него ничего не значила. Шандра решила, что просто он удовлетворил свою похоть и охладел к ней. «Вот дура!» – ругала она себя, растянувшись на одеяле и глядя в звездное небо. Она попалась в старую как мир западню – а как клялась, что будет осторожна! Она стала шлюхой для мужчины – мужчины, которого она не получит, как бы ни хотела. Шандра перевернулась и взяла горсть диких ягод, которые собрал Нолан. Некоторое время она жевала, пока не поняла, что глотает слезы унижения и обиды. Святители и ангелы, да когда же она научится подавлять в себе этот плотский голод, терзающий ее день и ночь? С этой мыслью Шандра уснула, но даже во сне не переставала задаваться вопросом: почему она так желает заполучить мужчину, который никогда не ответит на ее чувства?

 Глава 20

 Нолан, откинув голову, смотрел на огромный камень, возвышавшийся посреди равнины. Чимни-Рок, так, кажется, называют эту скалу. Знак, отмеченный на карте, был высотой тридцать футов, и название у скалы подходящее, поскольку она напоминает гигантскую каминную трубу. Дафф следовал тем же ориентирам, когда проезжал здесь двадцать два года назад. Испанскую Библию с картой ему подарили индейцы-вичита.
 По словам Даффа, индейцы напали на повозки мексиканских рудокопов, которые перевозили золотые слитки в Санта-Фе. Мексиканцы поспешно попрятали золото, когда их разведчик доложил о появлении индейских воинов. Карта была нарисована единственным выжившим в кровавой схватке мексиканцем. Он отправился за подкреплением, но стоило ему повернуть на юго-запад, как его обнаружили вичита и привели в свой поселок. Мексиканец решил выкупить свою жизнь в обмен на золото, но индейцы не пожелали взять золото белых, и несчастный разделил участь своих товарищей.
 Дафф получил Библию в знак дружбы и преданности. В благодарность за столь щедрый дар он каждые два года приезжал в поселок, привозя товары и всякие безделушки. Дафф ни разу не пытался забрать оставшееся золото. Он взял ровно столько, чтобы стать одним из самых богатых плантаторов на Миссисипи. Хотя Дафф и не рискнул бы пуститься в путешествие без карты, он хорошо помнил окрестности Чимни-Рок и пещеры с золотом. Он уверенно свернул на север, отыскивая взглядом поросшие лесом ущелья и овраги, круто обрывающиеся вниз.
 – Если мне не изменяет память, где-то здесь должен быть еще один знак – над ущельем, – объявил Дафф.
 И действительно, час спустя все трое разглядывали последний указатель мексиканских рудокопов, сделанный ими на пути из Мехико в Санта-Фе. Все, что осталось от самих рудокопов, – их указатели, высеченные на камнях, да сокровища, которые так и не попали в Санта-Фе.
 Шандра смотрела на изображение лошадиной головы с порванной уздечкой. Голова была повернута к югу, но поводья указывали противоположное направление.
 – Рудокопы нарочно запутали следы, – промолвил Дафф, когда все трое повернули на север. – Без помощи карты совершенно невозможно угадать, куда двигался обоз. Каменная змейка свернулась колечком, и ее хвост и голова смотрят в разные стороны. Все это лишь теперь стало мне ясно, как будто я только вчера путешествовал по диким землям. – Он махнул рукой в сторону Сидар-Каньон. – Вход в пещеру заложен тяжелыми бревнами и расположен на склоне утеса. Индейцы называли пещеру священной и не решались подходить к ней близко, считая, что там обитают духи.
 – А если бы на пещеру случайно набрел какой-нибудь путешественник – к примеру, спасаясь от индейцев или прячась от дождя? – спросил Нолан, ведя мулов вниз по крутому склону. – Ты вполне мог оказаться не первым, кто открыл золото, Дафф.
 – Стало быть, мы проделали весь этот долгий изнурительный путь впустую, – лукаво ухмыльнулся Дафф. – Но у тебя есть жена с богатым приданым. Ты ведь и это предусмотрел, правда, Нолан?
 – Да было бы тебе известно, что я женился на Шандре только потому, что… – Нолан поспешно прикусил язык. Он не мог понять, почему его так разозлило замечание Даффа. Обычно его не так-то просто было задеть за живое. Две пары голубых глаз впились в лицо Нолана. Как похожи отец с дочерью, отметил про себя Нолан. Он криво ухмыльнулся, стараясь справиться с волнением. – Ты прав, Дафф, я ничего не потеряю даже в этом случае. Я обо всем позаботился заранее.
 Облачко разочарования набежало на чело Шандры, и она отвела глаза. Она-то надеялась, что Нолан чувствует к ней что-то вроде привязанности, а не только плотское влечение и корыстный интерес. В какой-то момент ей даже захотелось, чтобы Нолан признался, что она ему нравится – ну хотя бы чуть-чуть. Это потешило бы ее женское самолюбие. Но никто не знает, что у Нолана за душой.
 За последние несколько дней Шандра измучилась вконец. Да, она была рада возвращению отца, но порой его общества было ей уже недостаточно. Странно, пока не появился Нолан, она предпочитала компанию отца всем остальным мужчинам. А теперь ей словно чего-то не хватало. Ей вдруг показалось, что она в чем-то переросла отца, и Нолан заменил ей…
 Шандра помотала головой, желая избавиться от этой мысли. В ней говорит чувственность, а она поклялась, что никогда не влюбится в Нолана. Между ними не может быть ни любви, ни привязанности. Все эти дни она не уставала перечислять Даффу недостатки Нолана, уверяя его, что не хочет иметь со своим новоиспеченным супругом ничего общего. Она благодарна Даффу, что он избавил ее от приставаний черноволосого распутника. Что бы ни было между ними, этому теперь пришел конец, и Шандра убеждала себя, что другого и не желает.
 После того вечера, когда они любили друг друга на дне ущелья, Нолан держался с ней вежливо, но отчужденно. Шандра была уверена, что он рад-радешенек передать ее в заботливые руки Даффа – ему, видно, надоело ее опекать. Если его и раздражало присутствие Даффа, он ничем этого не выказывал. Он предоставлял Даффу вести беседу, а сам большей частью молчал. Шандра с готовностью поддерживала разговор – ей нужно было чем-то отвлечь себя от преследовавших ее воспоминаний о близости с Ноланом. Беседа временами становилась несколько натянутой. У них с Ноланом и раньше-то было все не просто, а теперь и подавно. У Шандры возникло горькое ощущение потери – будто что-то важное ушло из ее жизни.
 Святители и ангелы, но ведь ей именно это и нужно – немного отвлечься от мыслей о зеленоглазом дьяволе. Отец развлекает ее разговорами, но она все равно тоскует. Нолан не выходит у нее из головы, как бы она ни старалась накрыть сладостные воспоминания пеленой недоверия и подозрений.
 – Это здесь. – Дафф указал на отверстие в скале в форме полумесяца. Вход был скрыт разросшимися деревьями и кустами, за которыми угадывалась темная зияющая пустота.
 Шандра поморщилась. Чтобы отыскать золото, придется обследовать пещеру. Закрытые помещения и темнота всегда вызывали у нее беспокойство. Даже в крошечной хижине вичита ее не покидало ощущение, что стены сужаются вокруг нее. Боже милосердный, но этот ужас не сравнить с путешествием в глубь скалы, где тебя окружают непроглядная тьма и холодные камни!
 Нолан почувствовал, что Шандра встревожена – он заметил, как она хмуро оглядывает вход в пещеру. Она с силой стиснула поводья и заерзала в седле, как на иголках.
 – Может, подождешь снаружи, а мы обыщем пещеру? – мягко спросил ее Нолан.
 – Вздор! – воскликнул Дафф. – Проход достаточно широкий – мы проведем внутрь и мулов. Шандре не обязательно оставаться с ними снаружи.
 – Она не терпит закрытых помещений, – возразил Нолан в защиту Шандры. – Если она не хочет идти внутрь, не следует настаивать.
 – Шандра моя дочь, и я требую, чтобы она пошла с нами, – отрезал Дафф.
 – Она моя жена, и я требую, чтобы она осталась! – прорычал Нолан.
 – Шан испугалась звука выстрела, когда я впервые дал ей в руки мушкет, – возразил Дафф. – Она преодолеет свой страх – она же теперь взрослая девочка.
 То, что Нолан больше беспокоился за Шандру, чем за золото, приятно удивило Даффа. Он нарочно занял противную сторону в их споре. Это сработало. Даже Шандра бросила на своего супруга восхищенный взгляд. Нолан немногословен, но он заботится о ней, иначе не поднял бы такую шумиху.
 Нолан перегнулся в седле и легонько похлопал Шандру по руке. Дафф вклинился со своей лошадью между ними.
 – Она идет с нами, Нолан. После этого она уже не будет бояться закрытых комнат.
 – Где твое сострадание? Если оно у тебя и было, то, наверное, вытекло с кровью, когда тебе прострелили бок, – ядовито заметил Нолан и твердо сжал губы, встретив бешеный взгляд Даффа.
 Глубоко вздохнув, Шандра заглянула в непроницаемую тьму пещеры и, натянув поводья, двинулась вперед. По спине ее побежали мурашки – стук копыт глухо отдавался под каменными сводами. Соскочив с лошади, Шандра уставилась на огромные валуны у входа. У нее нет никакого желания лезть в непроглядный мрак. Она готова без тени страха встретить опасность и темноту ночного неба, усеянного звездами. Но подземная пещера может быть логовом для множества чудовищ. О Боже, куда же она идет? Там давящие каменные своды и нет окон!
 Проклятие, лучше бы ей никогда не покидать Натчез. Это путешествие постоянно испытывает ее на прочность. А теперь еще и ее старые страхи зашевелились в ней, точно тени, разбегающиеся от света факелов.
 Дафф зажег факелы, взял лошадь под уздцы и подвел ее к валунам у входа в пещеру. Дернув за веревку, он заставил цепочку мулов пройти к скале. Затем оглянулся через плечо на побледневшую Шандру.
 – Да сделай же что-нибудь с этой трусихой, – грубовато приказал он. – Ты же говоришь, она твоя жена.
 – Господи, неужели у тебя нет ни капли сострадания? – пробормотал Нолан в спину Даффу.
 – Есть, есть сострадание, – пробурчал Дафф, пряча предательскую усмешку. Ему ужасно нравилось наблюдать, как этот могучий великан выступает в защиту Шандры. Он никогда не заботился о женщинах – если только не нуждался в них. Поистине, это был исторический момент – Нолан не пускает Шандру в подземный ад. – Испанский патруль, который уже месяц следит за нами, может обнаружить нас. Я не хочу, чтобы Шандра попала в заложницы или пострадала от насильников. Пещера – это меньшее из двух зол.
 Шандра что есть сил стиснула руку Нолана. Она прижалась к нему, как к единственному защитнику. Ей снова вспомнились сочувствие и забота, которые он проявил по отношению к ней, когда она была ранена. Нет, Нолан не был черствым и холодным человеком. Он относится к ней с пониманием и теплотой. Он обнял ее свободной рукой и легонько подтолкнул к пещере, чьи алебастровые стены сверкали в отблесках пламени.
 Мерцающие факелы осветили каменные своды, селенитовые кристаллы и слои алебастра в скальной породе, и Шандра тут же забыла все свои страхи. Все оттенки розового, белого, черного и коричневого засверкали в колеблющемся свете. Настоящее сказочное королевство, восхищенно подумала Шандра, невольно залюбовавшись красотой пещеры и забыв о давящем на нее каменном потолке. За гулкими ударами собственного сердца и мерным цокотом копыт Шандра слышала журчание ручейка. Массивные каменные плиты затрудняли их движение, и они продвигались вперед черепашьим шагом. Один из мулов издал испуганный вопль, и Шандра взвизгнула.
 Бормоча успокаивающие слова, Нолан повел Шандру дальше в глубь скалы. Теперь Шандра поняла, почему суеверные индейцы избегали эту пещеру. Окружающая темнота подавляла ее, а сердце сжималось от страха: вдруг потухнут факелы и их обступит непроглядный мрак?
 Послышалось хлопанье крыльев, и Шандра вскинула голову к полутемным сводам пещеры. Она вскрикнула от ужаса – с потолка в каменный коридор обрушилась стая летучих мышей. Шандра обвилась вокруг Нолана, как лоза, когда полчища мышей пронеслись мимо них к выходу – пришло время вечерней охоты.
 Плутоватая улыбка появилась на лице Даффа, когда он увидел, как Шандра прижалась головой к плечу Нолана. И Нолан, который редко позволял себе проявлять эмоции, успокаивал Шандру и метал гневные взгляды в сторону Даффа.
 «Очень любопытно», – отметил про себя Дафф, делая вид, что не замечает укора в глазах Нолана. Вслух же он грубовато обронил:
 – Не обращайте внимания на мышей. Они нам не причинят вреда. Нам надо отыскать сокровища, пока испанцы нас не обнаружили.
 Сглотнув ком, Шандра выпустила пальцы Нолана. Но он продолжал обнимать ее, продвигаясь вместе с ней по острым камням, устилавшим неровное дно пещеры. На мгновение Шандра забыла про свой страх темноты – под сводами эхом прокатился торжествующий хохот ее отца. Высоко подняв над головой факел, Дафф указывал на деревянные ящики, сваленные кучей в углу. Сотни золотых брусков, отлитых мексиканскими рудокопами в плавильных печах, наполняли пещеру. Испанцам не суждено было найти семь золотых городов, но три путешественника отыскали сокровища, спрятанные тридцать лет назад. Груды серебряных монет лежали поверх тускло мерцающих золотых слитков, и Дафф вздохнул, наслаждаясь зрелищем, которое открылось ему много лет назад.
 – Ну, не стойте на месте, – приказал он. – Грузите золото в мешки – и покинем эту проклятую пещеру.
 Шандра очнулась и послушно принялась выполнять его команду. Все трое старательно укладывали золото в мешки, притороченные к спинам мулов. Насовав во все карманы серебряных монет, они двинулись к выходу. Звук голосов нарушил тишину, и Дафф пробормотал французские проклятия, а Шандра вторила ему, правда, не в таких цветистых выражениях.
 – Чертовы испанцы, – прорычал Дафф. – Можно подумать, они только того и ждали, когда мы отыщем пещеру.
 Нолан оглянулся назад.
 – Здесь есть другой выход?
 – Целых два, – сообщил Дафф. – Ближайший к нам так мал и узок, что сквозь него едва можно протиснуться. Он выходит на вершину холма. – Старик сурово сдвинул густые брови. – Что ты собираешься делать?
 Пошарив в мешках, Нолан вытащил пять золотых слитков.
 – Вы двое двинетесь к выходу, а я поведу наших непрошеных гостей к краю ущелья.
 – Если тебе и удастся отвлечь их внимание, ты ведь не сможешь убежать, – возразила Шандра. – Тебя просто пристрелят, и все твое геройство совершенно ни к чему.
 Нолан усмехнулся, слегка коснувшись губами ее лба.
 – Ты предпочитаешь остаться в пещере на несколько дней, пытаясь пересидеть испанцев?
 – Нет, но… – Не дождавшись, пока она закончит фразу, Нолан зашагал прочь, и она проводила его тревожным взглядом.
 – Ты же все равно не хотела выходить за него замуж, – хмыкнул Дафф, глядя на ее удрученное лицо. – Если он погибнет, ты избавишься от него раз и навсегда. Ты ведь говорила, что Нолану нельзя доверять и его поступки непредсказуемы. Не забывай о его высокомерии, дерзости и других пороках, о которых я наслушался за последнюю неделю.
 Одно дело, когда сама Шандра ругает Нолана, и совсем другое – когда о нем пренебрежительно отзывается кто-то, пусть даже отец. Критиковать Нолана – это только ее, Шандры, привилегия. Странно, но ее больно задело, что Дафф предлагает бросить его, точно поношенную рубашку.
 – А я думала, тебе нравится Нолан, – гневно воскликнула Шандра.
 – А я думал, он тебе совсем не нравится, – парировал Дафф и отвернулся, пряча улыбку. – Мир полон мужчин. Если ты не можешь без них обходиться, купи себе другого с помощью этих золотых слитков.
 Шандра молча злилась на отца, следуя за ним к выходу. Его недавнее знакомство со смертью сделало его черствым и бессердечным. Сначала он защищал Нолана, а теперь смотрит на него как на отслужившую свое вещь, и Шандре приходится защищать Нолана. Кто бы мог подумать! Она просто не узнает своего отца! Он так стремится отыскать своего убийцу, что готов принести в жертву кого угодно.
 – Если Нолан погибнет, спасая нас, я тебе этого никогда не прощу, – проворчала Шандра.
 – Не поднимай шума по пустякам, – фыркнул Дафф. – Забудь о нем. Главное для нас – выбраться отсюда живыми. Нолан сослужил свою службу, а ты с самого начала была против того, чтобы он вошел в нашу семью и сел на мой освободившийся трон самого богатого плантатора на Миссисипи. Я найду другой способ выявить моего врага.
 Дафф с трудом удержался от улыбки, увидев, что Шандра так и кипит от негодования. Она выдернула свою руку из его руки, распрямила плечи и в бешенстве воззрилась на отца.
 – Как бы там ни было, Нолан все еще мой муж и я… – Шандра ошарашенно захлопала глазами. Что она хотела сказать? «Люблю его?» Конечно же, нет! Просто ее тревожит его судьба. У нее нервы совсем расшатались – вокруг сырые каменные стены, снаружи испанский патруль.
 Дафф удовлетворенно хмыкнул. Он выведал у Шандры, что она на самом деле чувствует к человеку, который в это самое мгновение, извиваясь, как червь, выползал из узкого отверстия в скале.
 Заслышав испанскую речь, Дафф на время оставил свои попытки уладить семейную жизнь дочери. Патруль обнаружил их лошадей, и теперь испанцы совещались, идти в пещеру или подождать кладоискателей снаружи.
 Оглушительный рев эхом прокатился по скалам. Нолан внезапно появился на вершине скалы Сидар-Каньон. Он стоял там в лучах заходящего солнца, широко расставив ноги и вскинув руки над головой, чтобы показать золотые слитки. Он снова завопил, сунув руку в карман и разбрасывая вокруг себя серебряные монеты.
 Испанцы закопошились, словно муравьи. Они мигом прыгнули на лошадей и помчались вверх по склону. Нолан швырнул в них золотой слиток и бросился прочь, чтобы спрятаться за могучим кедром на краю каньона. Пока он отводил испанцев подальше от входа в пещеру, Шандра и Дафф вскочили на своих лошадей, которых испанцы оставили в спешке.
 Подгоняя нагруженных мулов, Дафф обогнул долину, отыскивая путь наверх по склону. Шандра не отставала от отца, но ее глаза были прикованы к кучке испанцев, прочесывающих заросли.
 Она даже не успела попрощаться с ним. Что, если Нолан?.. Шандра постаралась отбросить эту ужасную мысль. У Нолана, как у кошки, девять жизней в запасе. Он оставил одну из них в схватке у Ред-Рок, а сейчас ему предстояло потерять еще одну жизнь. Хотелось бы надеяться, что он не истратил остальные семь за свои тридцать с лишним лет. Если это так, то тогда он пропал.
 Неизвестность сводила Шандру с ума. Пройдет несколько дней и даже недель, прежде чем она узнает, что сталось с Ноланом. Она слышала отдаленные выстрелы, и ее воображение рисовало самые ужасные картины. Если бы она узнала, что сейчас делает Нолан, то проклинала бы его самыми страшными словами. Но она не знала и поэтому только молилась за него.

 Глава 21

 Нолан растянулся на траве, попыхивая сигарой, которую любезно предложил ему командир Бернардо Марильо. С лукавым блеском в зеленых глазах он наблюдал за тем, как коренастый испанец присаживается рядом с ним.
 – Как думаешь, нам удалось убедить твоих спутников, что у нас серьезные намерения? – спросил Бернардо, закуривая. – Должен признаться, меня несколько удивило твое сообщение, которое передал мне падре из нашей миссии. Какие вести дон Эстебан Мартинес прислал с тобой, amigo?
 – Готовится восстание против Америки. Маркиз Каса Ирухо, ваш испанский посол в правительстве Соединенных Штатов, предложил Берру денег на поддержку бунта. Но я понятия не имею, как Берр собирается захватить власть. Он пытается раздобыть средства и заручиться поддержкой друзей и союзников, – сообщил Нолан. – Насколько мне известно, Натчез – основной плацдарм для его деятельности. Сокровища, хотя и не такие баснословные, как я предполагал, послужат планам дона Эстебана присоединить Луизиану к Новой Испании. Я смогу воспользоваться своим положением и проследить, чтобы деньги попали по назначению.
 Бернардо задумчиво нахмурился.
 – До тебя, вероятно, дошли слухи, что Берра могут заставить выступить против Новой Испании. Генерал Уилкинсон уже передал эти сведения моему начальнику.
 Нолан пожал плечами и снова затянулся сигарой.
 – На твоем месте, amigo, я бы не особенно доверял Уилкинсону. Думаю, что генерала интересует только генерал.
 – Это верно, – усмехнувшись, согласился Бернардо. – Не нравится мне его двуличие – сначала он старается развязать войну между Новой Испанией и Америкой. Потом присылает вестового к моему начальнику с требованием любой ценой сохранять мир. Когда он посылает Зебулона Пайка исследовать территорию за испанской границей, я начинаю подозревать, что он снова поменял направление, как флюгер. Генерал тревожит меня. Его вполне могут вынудить вступить в сговор с мексиканцами, если его дружок Берр позарится на Техас и Мексику.
 – Не будем забывать и о ваших французских союзниках, – заметил Нолан, пуская в воздух кольца сигарного дыма. – Жак Дюпри заверил меня, что будет заодно с доном Эстебаном только в том случае, если испанские власти предоставят ему место в новом правительстве. Он был бы рад, если бы Наполеон послал войска на Миссисипи.
 – У Наполеона хватает забот в Вест-Индии, – возразил Бернардо. – И война с Англией существенно подорвала его бюджет. Если золото стоит миллионы, Наполеон мог бы одеть и обуть свою армию на деньги, которые предоставит ему Дюпри. – Он значительно покосился на Нолана. – Присматривай за Дюпри. Он мне слишком напоминает Наполеона.
 – Твоя неприязнь понятна, – хмыкнул Нолан. – Наполеон довольно долго выкручивал руки Испании, пытаясь заставить ее выполнять его прихоти. Если бы я был испанским представителем в Натчезе, то ни за что бы не стал связываться с Наполеоном.
 – Ты наш человек, – одобрительно заметил Бернардо, сверкнув глазами, затем перевел взгляд на поджарого вороного жеребца, которого Нолан подарил ему прошлой осенью. – К тому же знаешь толк в лошадях, гринго. [2] Я в восторге от этого жеребца, как и от своей жены.
 Нолан встал, подошел к жеребцу и похлопал его по лоснящейся шее.
 – Этот жеребец служит тебе лучше, чем твоя жена, – пошутил он, лукаво подмигнув Бернардо. – Жены, на мой взгляд, гораздо более вспыльчивы и упрямы, чем лошади.
 – Что правда, то правда! – со смехом подтвердил Бернардо. – Но настанет день, и ты тоже захочешь обзавестись женушкой. Не вечно же мужчине довольствоваться компанией своего жеребца.
 Нолан не стал говорить, что уже обзавелся женой месяц назад. Не сказал он и того, что Родерик Вон был одним из тех четырех бандитов, которые преследовали его. Нолан надеялся, что Родерик не встречался с патрулем. Этот человек мог испортить все дело – он слишком много знал. Нолан готов был пожелать предателю Родерику оказаться в лагере команчей и испробовать на своей шкуре различные виды пыток. Нолан решил, что с него хватит – ему надоело терпеть предательство и злобу Родерика.
 Выбрав себе одну из лошадей в командирском отряде, Нолан поскакал на восток. Бернардо Марильо прекрасно сыграл свою роль мстительного испанского командира, охотившегося за сокровищами. Но Бернардо, как и Нолан, стремился к тому, чтобы золото послужило правому делу. И вскоре так и случится – как только Аарон Берр решит, бунтовать ему против Америки на стороне испанцев или же развязать войну с Испанией в своих собственных интересах. Берр все еще прощупывает почву среди испанцев, англичан, французов и американцев. Едва Берр остановит свой выбор на той из стран, которая больше подходит для его целей, он соберет войска и поднимет восстание.
 А пока Нолану предстояло готовить почву на Западе и поддерживать связи с комитетом, а также с испанцами и мексиканцами. Да в придачу к его постоянным трудностям у него теперь появилась голубоглазая ведьма и привела в смятение все его чувства.
 Господи, неужели ему больше не о ком думать, кроме Шандры? Интересно, как бы она повела себя, если бы узнала, что он в сговоре с испанским патрулем и передает командиру сведения, которые дойдут до испанского командования. А как вести себя с ней, когда он вернется в Натчез? Ведь ей придется не по нраву, что он имеет связи в комитете – она нисколько ему не доверяет. С Даффом гораздо легче договориться, чем с его дерзкой, подозрительной дочерью. И если Нолан не будет соблюдать осторожность, все рухнет, прежде чем он успеет возвести хитроумное здание интриги.
 Но что бы ни случилось в предстоящие несколько месяцев, Нолану по крайней мере останутся воспоминания об их бурном романе, во время которого он проверял свою силу воли, однако все же не устоял перед колдовскими чарами рыжеволосой прелестницы. Шандра способна заставить его позабыть и Берра, и комитет, и испанцев, и мексиканцев. В минуты их близости весь мир для него – Шандра и ее объятия. Они терпеть не могут друг друга, но что касается страсти…
 Нолан поморщился, почувствовав жаркий огонь желания в крови, который всегда сопровождал обольстительный образ Шандры. Будет лучше, если он присоединится к Шандре и Даффу уже в Натчезе. Незачем мучить себя ее недосягаемой близостью. К тому же она явно предпочитает его общество обществу отца. Даффу снова придется прятаться, когда они вернутся в Натчез, и Шандра будет видеть отца только по ночам, когда тот станет приходить к своему дому, как беспокойный дух.
 Нолан посмотрел на юг и задумчиво нахмурил брови. Раз уж ему придется возвращаться одному, то надо бы свернуть к испанской границе и заодно встретиться с мексиканцами. Он должен разузнать, какие сведения дошли до них из Натчеза и от самого Берра. Необходимо переговорить со всеми группировками, прежде чем он вольется в ряды комитета и станет распоряжаться деньгами д'Эвре. Надо извиниться перед ними за те неудобства, которые он причинил им, когда они стали уж слишком наступать ему на пятки.
 Нолан решительно повернул на юг, гоня от себя мысли о сверкающих голубых глазах и нежных алых губах. Он знал, что Шандра не одобрит его действия. Он поклялся вообще забыть о Шандре. К несчастью, ее прелестный образ не оставлял его даже во сне, когда он останавливался, чтобы передохнуть несколько часов. Отношения с Шандрой и его многочисленные связи с различными заинтересованными группировками причиняли ему массу беспокойства. Порой он спрашивал себя, стоит ли его цель тех усилий, которые он тратит на то, чтобы соблюсти максимальную осторожность в своих делах? Его внешняя невозмутимость – не более чем маска, под которой скрываются противоречивые чувства.
 Шандра права. Он лавирует между разными фракциями, настраивая членов комитета друг против друга. Но он слишком далеко зашел – назад пути нет. И если он не будет осмотрителен, весь его план рухнет. Господи, иногда ему хотелось похитить Шандру у Даффа и сбежать с ней на Запад, удерживая ее при себе в качестве заложницы, как это делают индейцы. Правда, это было бы слишком просто, а Нолан не любил легких путей, что бы там Шандра про него ни говорила.
 Тяжело вздохнув, Нолан поскакал к мексиканскому лагерю, на его лице заиграла благодушная улыбка. Но улыбаться ему не хотелось. Ему хотелось рвать на себе волосы от отчаяния. Если образ Шандры перестанет когда-нибудь его преследовать, он станет счастливейшим из смертных. Черт, он совсем измучился, пытаясь выкинуть из головы рыжеволосую плутовку!
 – Прекрати оглядываться каждые пять минут, – раздраженно проворчал Дафф. – Прошло уже три недели, как мы покинули пещеру. Нолан не вернется.
 – Может быть, он ранен, – пробормотала Шандра, чувствуя свинцовую тяжесть в груди. – Надо было подождать его хотя бы несколько дней. Вдруг ему нужна наша помощь?
 – Нолан самостоятельно заботится о себе с семнадцати лет, – возразил Дафф. Он старался не показывать виду, но тоже тревожился за Нолана. Тот путешествует налегке, поэтому мог бы уже и догнать их. Однако его все не было, и Дафф понятия не имел, что Нолан делает или собирается делать. Его план подцепить комитет на крючок не сработает без Нолана. Черт возьми, где же Эллиот?
 Когда они наконец остановились на ночлег, Шандра уже смирилась с тем, что Нолан, вероятно, убит в стычке с испанским патрулем. Или же тяжело ранен и не может передвигаться. Ей должно быть все равно, но сердце у нее болит. Да, Шандра хотела, чтобы Нолан навсегда исчез из ее жизни. Ее бесило, что она так увлеклась человеком, которому абсолютно нельзя доверять. Она не хотела выходить замуж, а теперь потеряла мужа! Пресвятая Богородица, где же Нолан?
 Грустно вздохнув, Шандра пошла к реке искупаться. Она чувствовала себя вялой и усталой. Обычно она такой бывала редко, но постоянные разговоры Даффа о том, что ей необходимо забыть Нолана, и беспрестанная тревога за его судьбу в последние недели совершенно измучили ее. Никто другой не имеет на нее такого влияния, как черноволосый мошенник. Увы, он исчез, прихватив с собой ее душу. Шандра вдруг поймала себя на мысли, что чуть не плачет – словно покинутый ребенок.
 Погруженная в свои невеселые думы, Шандра окунулась в воду, стараясь отогнать от себя навязчивый призрак Нолана. Ей казалось, она слышит его низкий смех, видит лукаво прищуренные зеленые глаза, чувствует прикосновение его рук, возбуждающее в ней волшебные ощущения…
 Шандра широко распахнула глаза. Неужели она все-таки влюбилась в этого изменника? Неужели это томительное желание увидеть его еще раз, почувствовать себя в его объятиях и есть настоящая любовь?
 Некоторые женщины влюбляются с первого взгляда. Есть и такие, которые утверждают, что любовь пришла к ним не сразу. Однако Шандра была слишком недоверчива и цинична, чтобы позволить чувствам править разумом. Будучи практичной и трезвомыслящей, она всегда отбрасывала такую возможность. Но любовь подобралась к ней исподволь, а Шандра, поглощенная самозащитой, и не заметила, как любовь захватила ее в плен, когда она этого меньше всего ожидала.
 Она прошла полный круг своего бурного романа с Ноланом Эллиотом. Сперва он вызывал у нее лишь ненависть, разбудив в ней желания, дремавшие до времени. Путешествие на Запад позволило ей ближе узнать его. По крайней мере теперь она знает его так же хорошо, как и те, кто давно с ним знаком. Нолан надежный товарищ, изобретательный и ловкий, хладнокровный перед лицом опасности. Он может найти выход из самого затруднительного положения. Ему не чуждо и сострадание, как и страсть. За внешностью дерзкого авантюриста таится немало положительных качеств. Просто его скрытые достоинства никто не развивал, решила она. Он всему на свете предпочитал риск и собственную свободу.
 Шандра упрямо боролась с собой. Мучаясь бессонницей, она принялась вместо пресловутых овец считать недостатки Нолана. Она расположила их в алфавитном порядке, дабы убедить себя, что ее чувство к Нолану всего лишь физическое влечение. Но оно было гораздо глубже, чем она думала. С каждым днем он становился ей все ближе, все дороже. Она привыкла, что он всегда рядом и готов прийти ей на помощь в любую минуту. Она угадывала малейшие нюансы его настроения и его желания. Дафф повторял ее слова о том, что Нолану нельзя доверять, но она вопреки здравому смыслу вдруг начала его защищать перед отцом. Каждый раз, когда Дафф старался принизить Нолана в глазах Шандры, она спорила с ним, вместо того чтобы согласиться.
 Шандра не знала, правда ли любовь такое сложное и всепоглощающее чувство, что его трудно распознать, пока не разложишь все по полочкам? Но какой бы сложной ни была любовь, она возникнет только на почве взаимности. Если это неразделенная любовь, то она неполная – всего лишь осколки чувств, которые мучают и сбивают с толку. По мнению Шандры, ее так называемая любовь к Нолану не более чем тоскливое томление, не находящее выхода. Пока он не ответит ей тем же, ее чувство – беспокойная пташка, потерявшая гнездо. Она обречена одиноко парить в небе.
 Нолан может в один прекрасный день объявиться в Натчезе. А если нет? Шандра вынуждена отныне жить в постоянном ожидании, не зная, что с ним и где он. Какая пытка – любить человека, которого, вполне возможно, уже нет на свете! А если он погиб, то что ей делать со своими чувствами? Отдать их другому мужчине, в то время как тот, кто пробудил их к жизни, покинул этот мир? Это все равно что попытаться влезть в костюм с чужого плеча. Любовь к другому будет всего лишь жалкой заменой того, что ей на самом деле нужно.
 Все, что творилось теперь в ее сердце, расцвело благодаря зеленоглазому мошеннику. За каждым ее душевным порывом стоял Нолан. Шандра казалась себе складом невостребованных, но тщательно охраняемых драгоценных ощущений. Ее сердце принадлежит Нолану. Это живой памятник тем сладким общим воспоминаниям. Так как же она может влюбиться в другого, когда она вся принадлежит Нолану Эллиоту?
 Плечи Шандры горестно поникли. Покопавшись в своей душе, она была вынуждена посмотреть правде в глаза. Но увы, у них нет будущего. Интересно, ее отец удивится, когда узнает, что она влюбилась в своего мужа… погибшего мужа? Вот теперь она превратилась в живое олицетворение старой истины: не зарекайся! А Шандра когда-то поклялась, что никого не полюбит и не выйдет замуж.
 – Ты закончила купание? – Дафф оторвал Шандру от ее раздумий. – Я бы тоже хотел окунуться, а ты пока присмотришь за вещами.
 – Еще минуточку! – попросила Шандра, плывя к берегу. Она торопливо оделась и вышла из прибрежных зарослей. Ее отец раздраженно расхаживал взад и вперед.
 – С каких это пор ты попусту тратишь время, дочка? – ворчливо осведомился Дафф.
 Боже, каким он стал брюзгой! Но, черт возьми, он так расстроен! Исчезновение Нолана и тоскливый вид Шандры тревожили его не на шутку. Обычно она полна оптимизма, а сейчас все время грустит и постоянно озирается, ища Нолана повсюду.
 «Черт, мне не надо было совать свой нос в ее личную жизнь!» – ругал себя Дафф. Когда Шандра отважилась пойти к Нолану и уговорить его отправиться на запад вместе с ней, Дафф решил отпустить ее. Он с самого начала предугадал, что эти два необузданных характера созданы друг для друга. И Дафф искренне обрадовался, когда Нолан сообщил ему, что женился на Шандре. Однако теперь Нолан исчез, и все надежды и мечты Даффа рухнули. Потому-то он и был не в духе.
 Суровый тон Даффа нисколько не улучшил настроения Шандры. Она стала еще угрюмее, чем была.
 – Если бы я знала, что у меня так мало времени, я бы не заставила тебя ждать, – раздраженно парировала она. – Река большая, купался бы в другом месте.
 – Оставив два миллиона долларов золотом на попечении мулов? – огрызнулся Дафф.
 Шандра потупилась, разглядывая траву под ногами.
 – Прости, папа. Я не хотела тебя обидеть.
 – Я тоже. – Дафф тяжело вздохнул. – По правде сказать, мне не хватает Нолана. Он, может, и мошенник, но каждый раз, когда я смотрю на чалого жеребца, мне хочется, чтобы на нем восседал Нолан.
 Дафф направился к реке, а Шандра – к лошадям. Она машинально развела костер и занялась приготовлением ужина. Вдруг конь Нолана заржал, и Шандра беспокойно огляделась вокруг, невольно потянувшись к мушкету. Три дня назад они с отцом чуть не наткнулись на охотничий отряд индейцев. Шандра ожидала увидеть непрошеных гостей в набедренных повязках, с перьями в волосах и в боевой раскраске. Но когда из-за кустов вышел, улыбаясь, Нолан, у нее вырвался вздох облегчения.
 Сердце Шандры готово было выпрыгнуть из груди. Она с откровенным обожанием уставилась на него. Господь Бог постарался, когда создавал Нолана. На ее взгляд, у Нолана самое красивое лицо на свете и самая потрясающая фигура. На него так приятно смотреть – настоящая мужественная красота. Даже отросшая борода его не портит. Шандре не терпелось броситься в его объятия, чтобы удостовериться, что он не призрак, а существо из плоти и крови.
 Отшвырнув в сторону мушкет, Шандра кинулась к Нолану. Глаза ее светились от счастья, на лице сияла радостная улыбка, от которой у Нолана сладко заныло в груди. Ее огненные волосы развевались от быстрого бега. При одном взгляде на очаровательную нимфу Нолан вспыхнул, как факел. У него чуть не вырвался стон – так он желал ее в эту минуту.
 Господи, да ведь ему не терпится заключить ее в свои объятия! Все его попытки выкинуть Шандру из головы не возымели успеха. Последние три недели она целиком занимала его помыслы. А сейчас она метнулась к нему, как будто и в самом деле рада его видеть. Ах, как бы он хотел прижать ее к своему сердцу и любить, любить, чтобы наверстать все те ночи, что он провел вдали от нее.
 – Какое трогательное зрелище! – усмехнулся Дафф, появившись из прибрежных зарослей, чтобы пресечь попытку Нолана обнять Шандру.
 Шандра остановилась, а ее отец встал между нею и Ноланом как щит, не давая ей сделать то, чего ей хотелось в этот миг больше всего на свете, – сжать Нолана в объятиях. Вмешательство Даффа было весьма некстати. Он наблюдал за ними из укрытия и вышел в последний момент, чтобы помешать их встрече. Да, он им до смерти надоел, но он хочет, чтобы они немного поостыли и разобрались в своих истинных чувствах друг к другу.
 – Ты ужасно выглядишь, Нолан. Будто только что из преисподней, – ухмыльнулся Дафф, похлопав его по спине. – Шандра думала, тебя пристрелили, но я-то всегда знал, что ты вернешься рано или поздно.
 Дафф подавил смешок, заметив, что Нолан уставился мимо него на Шандру. Нолан выглядел сейчас как голодающий, готовый наброситься на пищу. Однако он будет вкушать трапезу на расстоянии, поскольку Дафф отныне заставит его держать себя в руках. Дафф не позволит ему иметь то, чего он так вожделеет, – Шандру. Для Нолана это самая изощренная пытка – он будет на стенку лезть от отчаяния. Если у него серьезные намерения относительно Шандры, он должен сперва доказать это ее отцу. Дафф не допустит, чтобы они развлекались у него под носом. Отец взрослой дочери вправе требовать от своего зятя определенных обещаний, из которых первое и самое главное – любить Шандру и заботиться о ней до конца своих дней.
 Конечно, Дафф и не думал объяснять все это Нолану. Нолан упрям, как мул, и будет упираться из принципа. Поэтому Дафф притворился, что не замечает, какой пытке подвергает Нолана и Шандру. Пусть считают, что его главная цель – отыскать своего убийцу, а до остального ему и дела нет. «Пусть тот, кого дурачат, не подозревает этого, пока не окажется в дураках», – напомнил себе Дафф, хитро ухмыляясь. Разве он не говорил это Шандре тысячу и один раз?
 – Я и был в преисподней, – рассеянно промолвил Нолан, пытаясь смотреть на Даффа, но его взгляд точно приклеился к Шандре.
 – Может, ты хочешь помыться и побриться перед ужином? – спросила Шандра дрожащим от волнения голосом. – Я сейчас принесу…
 – Вот, возьми мыло. – Дафф сунул кусочек мыла в руку Нолану и мотнул головой в сторону реки. – Я составлю Нолану компанию, а ты пока приготовь поесть, Шан. Мне не терпится услышать от него рассказ о том, как ему удалось улизнуть от испанцев.
 Шандра уныло смотрела, как отец уводит Нолана к реке. Ей так хотелось всего лишь несколько минут побыть с Ноланом наедине – прикоснуться к нему, почувствовать его крепкие объятия. Однако Дафф считает, что ей все равно. «А почему должно быть наоборот?» – спрашивала она себя, направляясь к костру. Она же все отрицала, когда отец спрашивал ее, любит ли она своего мужа. Если бы она знала, что Дафф нарочно чинит препятствия ей и Нолану, она бы, наверное, задушила старого плута!
 Нолан мысленно ругал Даффа на чем свет стоит. Зачем он влез между ним и Шандрой и испортил их встречу, которая могла бы стать такой незабываемо великолепной? Даже холодные воды реки не охладили его желания, а он уже не раз прибегал к этому средству. Когда сладостно-мучительные воспоминания становились совсем уж невыносимыми, Нолан сворачивал по пути к рекам и ручьям, чтобы остудить разбушевавшееся внутри него пламя.
 – Ну, так как же тебе удалось улизнуть от патруля? – спросил Дафф. – Тебя не ранили?
 – Нет. – Нолан вздохнул, погружаясь в воду. – Получил несколько царапин, пока прыгал от дерева к дереву, как огромная белка.
 – Тогда какого черта ты так долго не появлялся? Нолану слишком часто приходилось участвовать в таких разговорах, когда одно неосторожное слово могло стоить ему жизни. Он не собирался говорить Даффу правду, иначе старый брюзга будет в ярости. Вместо этого он придумал отговорку.
 – Я решил, что вам с Шандрой надо побыть вдвоем. Она так горевала о твоей смерти. Она же тебя просто боготворит и всех мужчин сравнивает со своим любимым батюшкой. – Нолан лукаво ухмыльнулся. – Не пойму, почему она возвела на пьедестал такого плута, как ты.
 – Ей было нелегко, – пояснил Дафф, пока Нолан сбривал бороду. – Богатая наследница – не важно, дурнушка она или красавица, – всегда окружена поклонниками. Шандра не верит, что у мужчин в отношении нее могут быть честные помыслы. – Дафф задумчиво прищурился и некоторое время молчал. – А каковы твои истинные намерения, Нолан?
 На свой прямой вопрос Дафф не получил прямого ответа, как надеялся.
 – Я намереваюсь искупаться и немного размяться, – сказал Нолан с загадочной ухмылкой.
 Дафф пробормотал французские проклятия.
 – Я не то имел в виду, и ты прекрасно это знаешь! – буркнул он.
 – Извини, – сказал Нолан тоном, весьма далеким от покаянного.
 После очередной продолжительной паузы Дафф вопросительно вскинул бровь.
 – Ну? Каковы твои планы относительно Шандры? Я имею право знать.
 – А что бы ты хотел услышать? – невозмутимо осведомился Нолан.
 Этот разговор ни к чему не приведет, понял Дафф. Нолан закрылся, как моллюск в своей раковине, по выражению его лица ничего нельзя прочесть.
 – Забудь о том, что я спросил, – хмуро отрезал Дафф. – Но если ты считаешь, что меня не заботит счастье моей дочери, ты еще больший глупец, чем я думал. То, о чем я сказал тебе три месяца назад, все еще в силе, Нолан. Когда все закончится, мы встанем друг против друга с оружием в руках. Шандра заслуживает лучшей доли.
 – Я с тобой полностью согласен, – промолвил Нолан. – Поэтому-то я и не хотел брать ее с собой. Но ты сказал, что путешествие ее развлечет. Она здесь по твоей вине. – Его изумрудные глаза спокойно встретили гневный взгляд Даффа. – Все из-за тебя и твоей проклятой просьбы об одолжении. Ты попросту навязал мне свою дочь, и с твоей стороны было бы глупо думать, что я этого не понимаю.
 Дафф вскочил на ноги, и глаза его вспыхнули от гнева.
 – Если бы я знал, сколько будет с тобой мороки, я бы не стал тебя спасать четырнадцать лет назад. И как тебе только удалось отмыться от этого позорного пятна, ума не приложу! Ты уже и тогда был таким же скрытным, как сейчас.
 В ярости топнув ногой, Дафф потряс кулаком перед носом Нолана, хранившего олимпийское спокойствие.
 – Держись подальше от Шандры, понял? Для меня ты ее муж лишь на бумаге. Только тронь ее, и я отрублю тебе руки по локоть!
 С этими словами Дафф повернулся и пошел к их стоянке, а Нолан криво усмехнулся ему вслед. Старый брюзга получил по заслугам. Пускай думает, что его новоиспеченный зять собирается разбить сердце Шандры… если оно у нее и в самом деле есть. Даффу наплевать на Нолана и его мучения. Все, что его заботит, – это расстроить планы комитета насчет восстания и проследить, чтобы его ненаглядную дочку никто не обидел.
 Именно Дафф все подстроил – так пусть разделит с ним ответственность за содеянное. Старый плут любит заварить кашу, а потом наблюдать, как другие ее расхлебывают. Пора преподать Даффу урок. Нолан свое получил сполна. Теперь черед Даффа пыхтеть и злиться, и Нолан мысленно пожелал прожженному интригану поджариться в собственном соку!
 Шандра вряд ли разгадала замысел Даффа, но Нолан-то не дурак и давно все понял. У хитроумного плана Даффа устроить их счастье был всего лишь один недостаток: Дафф никак не мог понять, что Шандра не в силах преодолеть свою ненависть к мужу, а Нолан не собирается посвящать свою жизнь женщине, которая ему не доверяет. Они с Шандрой будут постоянно ссориться.
 Нолан тяжело вздохнул. Стыдно признаться, но он не в состоянии выкинуть из головы дерзкую плутовку. Господи, ну как ему завоевать ее уважение и доверие? «Скажи ей правду», – прошептал его внутренний голос. Нолан невесело рассмеялся. Правда состоит в том, что сейчас Шандра не должна ничего знать. Ему еще многое надо успеть завершить, и Шандра не сумеет понять истинные мотивы его действий, когда они вернутся в Натчез. Она будет проклинать его. И он, черт возьми, будет молча сносить ее оскорбления и не скажет ни слова в свою защиту. Другого выхода просто нет, хотя смириться с этим нелегко.

 Глава 22

 Шандра окинула взглядом раскинувшуюся перед ней плантацию и дом, напоминающий французскую усадьбу. Здесь она прожила всю свою жизнь. Ах, если бы можно было вернуть беззаботные дни детства, когда она носилась по широким галереям, распахивая резные двери, и выбегала в сад! Ее глаза остановились на шести массивных колоннах фасада величественного особняка, поддерживающих широкую веранду, окаймлявшую верхний этаж. За верандой был сад, засаженный цветами. За особняком виднелись домики для слуг, беседка и павильон, куда она еще ребенком убегала, когда ей хотелось побыть одной и помечтать всласть.
 Ночная тишина и царившее вокруг спокойствие вселили в ее душу умиротворение, нарушаемое лишь ее тревожными думами. Жужжание насекомых напомнило Шандре круговорот мыслей, терзавших ее последние дни. С той поры как вернулся Нолан, ее преследовали плотские желания.
 Дафф не давал новобрачным ни секунды побыть наедине, и нервы Шандры были натянуты до предела. Она чувствовала, что отец и Нолан крепко повздорили, поскольку Дафф был мрачен и совсем потерял былую веселость. Отношения их были напряженными, если не сказать больше. А Шандра была уже и не рада, что встретила чертовски красивого повесу, который умудрился похитить ее сердце и душу…
 – Поздороваешься с матерью и возвращайся к нам в беседку, – сказал ей Дафф, надвинув шляпу на лоб и уводя мулов в сад. – Мы с Ноланом будем ждать тебя там.
 Молча кивнув, Шандра протянула Нолану поводья и направилась к парадному входу. В холле ее встретили радостные возгласы слуг, которые сразу побежали докладывать мадам о ее приезде. Не успела Шандра подняться по винтовой лестнице, как Джоника в развевающемся пеньюаре появилась на ступеньках.
 – Слава Богу! – выдохнула Джоника, и на глаза у нее навернулись слезы. Она готова была расплакаться. Обняв дочь, Джоника потянулась за носовым платком. – Я так счастлива, что ты жива и здорова, дорогая моя.
 Мать и дочь вернулись в холл, и Джоника спросила, понизив голос:
 – Как Меррил?
 – С папой все в порядке, – заверила ее Шандра.
 – Господи, а здесь царит такая неразбериха! Комитет обивает мои пороги, выпрашивая у меня деньги на поддержку их восстания. Натчез так и бурлит с тех пор, как Берр появился в свете. Кое-кто из горожан выступает за войну с Испанией. Некоторые намереваются поднять восстание против правительства восточного побережья, которое вытесняет испанские военные посты с Миссисипи. Французы боятся, что англичане пришлют войска из Канады и Европа развяжет против нас войну, если мы срочно не примем решение. Весь город гудит, будто потревоженный улей. Теперь это уже не так безобидно, как было до твоего отъезда. Боюсь, вот-вот вспыхнет бунт.
 – Надо сказать об этом папе, – посоветовала Шандра. – Он ждет нас в беседке.
 С радостным криком Джоника бросилась к выходу по лестнице для слуг, чтобы поскорее оказаться в саду. Чуть заметно улыбаясь, Шандра смотрела вслед матери, которая, прыгая через две ступеньки, вылетела в дверь. Все жеманство и чопорность, какие она обычно напускала на себя, улетучились в один миг – так ей хотелось увидеть Меррила. Джоника все еще выглядит молодой и привлекательной, а ведь ей скоро исполнится тридцать девять. Шандра легко могла себе представить, какой красавицей была ее мать двадцать лет назад, когда без памяти влюбилась в Меррила. Ее любовь к мужу сохранила ей молодость и красоту.
 Наверняка после того, как Джоника отругала Меррила за исчезновение, она одарила его всей любовью, что накопилась в ней за этот ужасный месяц со дня его предполагаемой смерти. Шандре тоже хотелось прижать ее к своему сердцу, но будучи сдержанной по натуре, она не любила открывать свою душу. Слова вертелись у нее на языке, но Шандра никак не могла заставить себя произнести их – боялась, что расплачется. Последнее время она вообще близка к слезам – ее преследовала неотвязная мысль, что Нолан рано или поздно предаст ее.
 – Меррил! – воскликнула Джоника, вбегая в крытый павильон.
 Используя ту же тактику, что и Дафф, Нолан вклинился между мужем и женой, прежде чем те успели заключить друг друга в объятия.
 – Мы не представлены, мадам, – промолвил Нолан с очаровательной улыбкой. Он поспешно поднес ее ручку к губам, пока Дафф не помешал ему. – Я Нолан Эллиот, ваш зять.
 Джоника изумленно ахнула, и глаза ее стали круглыми, как блюдца.
 – Зять? – пролепетала она.
 Кровь отлила от ее щек, и Дафф указал ей на кресло.
 – Может, вам надо присесть, мадам? Кажется, вам нехорошо. – Он укоризненно взглянул в сторону Нолана, который только что отплатил ему той же монетой.
 Джоника лишилась чувств, что всегда случалось с ней при сильном волнении. Нолан хотел поддержать ее, но Дафф, бормоча проклятия, опередил его.
 – Ты сделал это нарочно. – Он сурово нахмурился.
 – Но я обязан был сообщить мадам о нашей свадьбе и всего лишь выполнил свой долг, – оправдывался Нолан. Он сделал вид, что закашлялся, пытаясь таким образом скрыть предательский смех. Дафф наградил его еще одним бешеным взглядом.
 – Мог бы сделать это поделикатнее, – огрызнулся Дафф.
 – Ты тоже мог бы проявить больше понимания и не вмешиваться в мои личные дела, – парировал Нолан.
 Прежде чем Нолан и Дафф вступили в словесную перепалку над бесчувственной Джоникой, повисшей на руке мужа, вмешалась Шандра и сообщила Даффу последние новости. Ее слова встревожили мужчин. На какое-то мгновение Шандре почудилось, что Нолан хочет ей что-то сказать, но потом он, видимо, передумал. С деланным безразличием Нолан направился к лошади, вскочил в седло и умчался прочь, даже не сказав ей, куда едет.
 Дафф донес Джонику до кресла и осторожно усадил ее. Отодрав несколько досок от пола, он кивнул в сторону мулов.
 – Помоги мне перетащить золото, – попросил он дочь.
 Они вдвоем молча втащили мешки в павильон и спрятали их под полом. К тому времени как Джоника очнулась от обморока, последняя доска была водворена на место, и Дафф подхватил жену на руки.
 Поняв, что родителям надо побыть наедине, Шандра поспешно направилась к дому. Выложенная кирпичом дорожка, петлявшая между клумбами, казалось, никогда не кончится. Шандра страшно устала и к тому же была сильно расстроена. Она отдала бы все на свете, чтобы хорошенько выспаться, а потом серьезно переговорить с Ноланом. Но он унесся, как ветер, а куда – Бог его знает.
 Нолан остановил коня у въезда на плантацию под названием Хаф-Уэй-Хилл. Деревянный дом стоял на вершине холма, окруженного широкими оврагами. Обсаженная кедрами подъездная аллея вела к дому Беньи Османа. Бенья был другом Аарона Берра еще с революционных времен. Если Берр в Натчезе, значит, он у Османа, догадался Нолан.
 Прищурясь, Нолан заметил, как по тропинке из Натчеза к дому понесся курьер. За вестовым на довольно большом расстоянии следовал всадник в плаще. Так, Аарон Берр здесь, подумал Нолан. Стоило Берру появиться в Хаф-Уэй-Хилле, как вся плантация начинала кишеть курьерами и таинственными посетителями.
 Не медля больше ни секунды, Нолан поскакал к особняку. Бенья, будучи гостеприимным хозяином, радушно встретил Нолана и предложил ему принять ванну и переодеться после утомительного путешествия. Когда Нолан спустился вниз, Бенья провел его в кабинет, где его уже ожидал маленький, жилистый Берр.
 – Какие новости ты принес мне, Нолан? – спросил Берр. – Надеюсь, хорошие?
 Нолан не торопясь пригубил вино из бокала.
 – Это зависит от того, к чему ты стремишься, – промолвил он, усмехаясь. – Ты все еще надеешься найти в Европе поддержку своему режиму?
 Берр хмыкнул – Нолан никогда не ответит прямо.
 – С тех пор как ты отправился на поиски сокровищ, ситуация резко изменилась. В Вашингтон послана петиция именитых граждан с протестом против властей Луизианы. Они утверждают, что назначение Джефферсона идет вразрез с Конституцией и нарушает соглашение, по которому Наполеон продал территорию Луизианы Америке. Кроме того, они открыто угрожают поднять восстание против Соединенных Штатов, если их требования не будут удовлетворены.
 – Ходят слухи, ты заверил испанского посла маркиза Каса Ирухо, что организуешь восстание против Америки при поддержке Испании. Говорят, что ты пройдешь по Вашингтону победным маршем, присоединишь Запад и завоюешь федеральный Север, – небрежно произнес Нолан. – Но по некоторым сообщениям, мексиканцы находятся в полной уверенности, что ты собираешься объединиться с ними, прогнать испанских донов прочь из Техаса и сесть на трон самого Монтесумы. Ума не приложу, как ты намереваешься сделать два дела сразу.
 Берр усмехнулся – Нолан хорошо осведомлен.
 – Без финансовой поддержки я связан по рукам и ногам. Кроме того, я всего лишь хочу построить новый дом на землях Луизианы, которые я приобрел. Мои сторонники помогают мне основать новую колонию из тех, кто устал от бесконечных склок и споров. Я предлагаю деньги под строительство заинтересованным лицам. Я простой человек, ищущий спокойное местечко, где мог бы поселиться.
 – Ну конечно. – Нолан усмехнулся, разглядывая Берра поверх края бокала. – Мое путешествие закончилось весьма удачно. Я теперь богатый человек, и моя супруга – богатая наследница, дочь Меррила д'Эвре. Я вполне могу завоевать симпатии его последователей, которые выступают против разделения Америки.
 Услышав эту новость, Берр сдвинул брови.
 – И как много ты готов ссудить?
 – Больше, чем полмиллиона, которые ты никак не можешь выпросить, – заверил его Нолан. – Но я не дам тебе ни цента, пока не узнаю твои истинные намерения. Я же должен блюсти и свои интересы.
 – Естественно, – согласился Берр, обдумывая различные варианты. Он наклонился к Нолану, изучая своего гостя, и слегка улыбнулся. – Я был бы последним глупцом, если бы объявил о своих целях, не имея за собой поддержки комитета. Каждый комитетчик пользуется огромным влиянием среди своих соотечественников. Луизиана – кипящий котел идей и национальных интересов. Необходимо субсидировать не только сторонников, но и армию. Мне обещала помощь мексиканская фракция в Новом Орлеане, которая выступает за то, чтобы отнять Техас и Мексику у Испании. Но я не могу пройти по Вашингтону или Техасу, не имея армии, не так ли?
 – Так-то оно так, но армия не пойдет за тобой, пока не будет знать, куда ты ее направляешь, – возразил Нолан. – Если комитет склонится к бунту против Севера и испанского Техаса, ты возглавишь восстание?
 – Я выполню просьбу моих сторонников, – уклончиво ответил Берр. – Генерал Уилкинсон уверен, что война с Испанией неизбежна. А зная генерала, я бьюсь об заклад, что он обязательно поднимет бунт. Он уверяет меня, что Испания готовится отвоевать территорию, которую Наполеон продал Америке вопреки согласию испанцев.
 – Уилкинсон раскрыл свои намерения, послав экспедицию Зебулона Пайка к испанцам, – заметил Нолан. – Они считают, что генерал присматривается к их колониям, а не к Луизиане.
 – Кто знает? Остается только гадать, – усмехнулся Берр, таинственно улыбаясь.
 Нолан устал от недомолвок. Берр снова прощупывает почву, отказываясь прямо заявить о своих целях.
 – Когда определишься, пошли курьера в замок д'Эвре. Я встречусь с комитетчиками завтра утром. Но, повторяю, я не дам тебе ни гроша, пока не получу от тебя твердый ответ, в каком направлении и против кого ты собираешься двинуть войска.
 – Ты дашь мне денег, если я пойду на Вашингтон? А может, тебя удовлетворит завоевание Техаса или Мексики? – с любопытством осведомился Берр.
 Нолан улыбнулся, отставил бокал и поднялся.
 – Для меня любая цель подходит. Но я должен знать, на что ты употребишь огромные деньги. Из твоих слов я понял, что Франция и Англия отклонили твою просьбу о денежной помощи.
 Берр возмущенно сдвинул брови.
 – Их послы отказали мне. Энтони Мерри, британский посол в Вашингтоне, намекнул в разговоре со мной, что его страна могла бы оказать поддержку нашему восстанию. Я попросил у него два-три фрегата и несколько кораблей поменьше для военных действий на море, а также сто десять тысяч фунтов. Однако Мери так и не дал четкого ответа, объясняя это тем, что должен сначала узнать мнение своего начальства в Лондоне. Луи Тюрро, французский посол, заинтересовался восстанием, но ему пока не удалось получить деньги у Наполеона, который пытается развязать собственную войну.
 – А как насчет Томаса Тракстума? – спросил Нолан. – Я слышал, он в ужасной ярости оттого, что Джефферсон лишил его поста командующего флотом.
 Берр слегка усмехнулся.
 – Думаю, Томас не прочь командовать флотом в заливе. Он так просто не сдаст своих позиций. Томас будет с нами. Я уверен.
 – А Эндрю Джексон? – продолжал Нолан.
 – Я заверил его, что у меня есть на то согласие военного министра, – ответил Берр. – Эндрю против присутствия испанцев на наших западных границах. Если начнется война, Эндрю будет на нашей стороне. Я также могу рассчитывать на Джона Эдера, известного сенатора из Кентукки. Он сможет набрать ополченцев в своем штате, когда придет время. – Берр откинулся в кресле и пригубил бокал. – Я склоняюсь к тому, чтобы поддержать Испанию или мексиканцев. Они сейчас весьма интересуются американскими границами. Но я также с удовольствием скрестил бы шпаги с теми лицемерами на Севере, которые избегают меня, словно бешеного пса, после моей дуэли с Александром Гамильтоном.
 Впервые Берр потерял самообладание. До сих пор он был очень осторожен в своих высказываниях. А сейчас голос его дрожал от возмущения, ноздри раздувались от ярости, глаза лихорадочно блестели. Нолан внутренне содрогнулся. Берр противоречит сам себе: то он хочет воевать с Испанией, то хочет предложить ей денег. Похоже, он собирается сначала заманить испанцев в ловушку, а потом развязать против них войну.
 – Будь у меня двести верных солдат, я бы мог захватить конгресс, вышибить оттуда всех вероломных предателей, а их лидера отправить обратно в Монтичелло. Ничто не доставит мне большего удовольствия, как устроить государственный переворот в Вашингтоне и захватить Американский банк в Джорджтауне. Если я не возьму Вашингтон, то сожгу флот, оставив несколько фрегатов, на которых отправлюсь в Новый Орлеан и провозглашу там независимость Запада… – Берр осекся и тут же взял себя в руки. Теперь он снова был воплощенное хладнокровие. – Мне нужна твоя поддержка, Нолан, – сказал он. – Луизиана сейчас ввергнута в пучину страданий, и я должен спасти эту землю.
 Во время их последней встречи, когда Нолан слышал о штурме Вашингтона, речь шла о пятистах солдатах. С каждым разом Берр хвастал все больше и больше. Задумчиво нахмурившись, Нолан шагнул к двери. Наконец-то он поймал неуловимого Аарона Берра на слове. После каждого разговора с Берром Нолан убеждался, что слышит от него сплошную ложь, которую тот повторяет на разные лады в зависимости от того, к кому она обращена. И некоторые из его самонадеянных утверждений тоже ложь. На Востоке о нем рассказывают противоречивые истории. Эндрю Джексон, к примеру, в явном недоумении от разглагольствований Берра.
 Перебирая в мыслях все, что надлежит сделать в ближайшее время, Нолан отправился в замок д'Эвре к своей супруге.
 Внезапно его разговор с Аароном Берром был забыт. Ему надо еще найти верного человека, чтобы послать с ним письмо, но Нолан решил провести вечер наедине с Шандрой. Господи, сколько времени прошло с того дня, когда он ласкал ее, целовал ее нежные губы? Шесть недель? Ему казалось, что годы!
 Сегодня, когда он войдет в ее спальню, он отбросит интриги и ложь. Сегодня ночью он и Шандра будут просто мужчиной и женщиной. И не важно, что творится за пределами их спальни. Ему необходимо проверить свою страсть, узнать, охладила ли ее разлука или, наоборот, усилила.
 Нолан скакал по темной дороге, испытывая чувство вины. Боже, как бы он хотел быть откровенным и честным с Шандрой! Но ведь она не поймет причины его скрытности и его связи с комитетом. Ее предубеждения и его дело, которое он обязан довести до конца, разъединят их… но только не сегодня ночью.
 Сегодня ночью они вновь оживят все волшебные воспоминания об их путешествии на Запад. Создатель, как же он желает эту голубоглазую колдунью, чьи чары позволили ему подняться в небо, к самым звездам! Нолану хотелось забыть о суровой реальности и найти утешение в неукротимой страсти.
 Странно, он не осознавал, как дорога ему прелестная плутовка, пока Дафф не лишил его ее общества. Черт побери, старый брюзга нынче не сможет ему помешать! Стало быть, их брак для Даффа ничего не значит? Нолан усмехнулся, представив себе хмурое лицо старика. Он не обязан отчитываться перед Даффом. Он только хочет подарить своей жене ночь любви, пока не сгорел в пламени собственного неутолимого желания. Вряд ли кому доводилось испытывать такие муки. А Нолан уже шесть недель сгорает на медленном огне. С него хватит!

 Глава 23

 Нолан решил проникнуть в спальню Шандры тем же путем, как и в ту ночь, когда они впервые встретились, и взобрался по колонне на балкон. Шандра по привычке оставила окна открытыми, приглашая луну и звезды составить ей компанию. Нолан вдруг подумал, что любовь Шандры к бескрайним горизонтам есть одна из ее отличительных черт. Ничто не может обуздать неистовую, свободолюбивую нимфу. Ее мир – черное бархатное небо, на котором, как звезды, сияют чувства и страсти. Она стремится все испробовать в этой жизни, все узнать и постичь. Больше всего на свете она боится потерять мир, в котором парит, широко раскрыв огромные голубые глаза и смеясь, будто дитя.
 Коснуться Шандры – это как прикоснуться к бесконечности, думал Нолан, на цыпочках проходя в балконную дверь. Ее любовь к жизни не знает пределов, и мужчина невольно попадает под ее влияние. Она представляет для него вызов, манит и околдовывает. Она – сама мечта.
 Нолан заглянул в комнату, немного отодвинув занавески, колышущиеся на ветру. Взгляд его остановился на обольстительной богине, залитой лунным светом. Ее волосы разметались по подушке и атласным простыням, изящная рука покоилась на одеяле, кожа поблескивала в таинственном сумраке ночи, лицо было лицом спящего ангела – нежное и прекрасное. Одеяло соблазнительно обрисовывало грудь, прикрытую кружевной сорочкой. Перед Ноланом было само совершенство, и ему хотелось упасть на колени, созерцая это божество.
 Бесшумно, точно кошка, Нолан приблизился к кровати. Его взгляд был прикован к Шандре. Он потихоньку сбросил с себя одежду Беньи Османа, которая была ему чуть-чуть тесна, и присел на край постели. Матрац прогнулся под ним, и Шандра слегка пошевелилась. Она перевернулась на бок, и Нолан провел ладонью по ее нежному бедру под тонкой, как паутинка, тканью сорочки.
 «Господи, до чего же она хороша», – восхищенно думал он. Прошла, кажется, целая вечность с того дня, как он в последний раз был с роскошной нимфой. Его желания дремали множество бесконечных недель. Но под его внешней холодностью и сдержанностью влечение к Шандре постоянно тлело, словно угли в камине.
 Нолан помнил ее тело с такой отчетливостью, как будто он ласкал ее всего несколько минут назад, а не недель. Она – шелк и атлас, быть с ней – наслаждение. Ее запах – запах свежего ночного ветерка, живительного и очищающего. Она – настоящая богиня, созданная для любви.
 По телу Нолана пробежала дрожь. Он еще не коснулся того, что с такой жадностью поглощал его взгляд, а пламя уже охватило чресла. Они столько раз были вместе, что он вполне мог бы удовлетворить свое вожделение. Но Шандра превратилась для него в наваждение. Чем больше времени он проводил с нею, тем больше хотел ее. И, Боже правый, как же он хочет ее сейчас! Обольстительная ведьма способна открыть перед ним иные миры, волшебные и волнующие.
 Горячие, возбуждающие прикосновения опаляли плечи и бедра Шандры. Сквозь сон она слышала, как кто-то шепчет ее имя. Казалось, невидимая нить вела ее по темному коридору к выходу из мира сновидений. С каждым шагом она приближалась к тихому голосу, с которым были связаны незабываемо-прекрасные ощущения. Это было похоже на прилив, который набегал на нее, окутывая ласками. Потом волна уходила, а тело продолжало трепетать в блаженстве. Поцелуи омывали ее плоть вместе с нежными прикосновениями.
 Шандру неодолимо влекло к мелодичному голосу, который повторял ее имя. Но она не могла пошевелиться – ее тело растаяло от поцелуев и ласк.
 Она невольно потянулась, пытаясь дотронуться до стен темницы, куда заключил ее сон. Стены были твердыми и неприступными, но такими знакомыми. Шандра еле слышно вздохнула. Ей не хотелось уходить из мира грез. Она желала бы вечно плыть по волнам удовольствия.
 Шандра застонала во сне, и Нолан улыбнулся. Ему не терпелось разбудить ее и в то же время нравилось ласкать ее сонное, податливое тело. Сейчас он стремился наверстать упущенное за все эти бесконечные недели одиночества. Его руки благоговейно скользили по ее коже от плеч к груди, задерживаясь на розовых бутончиках грудей. Затем неторопливо опустились ниже, прошлись по ее животу к шелковистым бедрам и повторили тот же путь снизу вверх, согревая ее тело. Нолан склонил голову, осыпая Шандру легкими поцелуями, шепча ее имя, вдыхая запах ее кожи.
 Вдруг его рука словно по собственной воле заскользила вверх по ее спине. Господи, он словно околдован! Удовольствие, которое он получал, лаская богиню любви, лишь усиливало его желание. Нолан сомневался, хватит ли у него терпения окутать Шандру покрывалом из нежных ласк, не отдаваясь неистовой жадной страсти, которая сжигала его заживо. Так ведь случалось всегда, когда он был с голубоглазой феей. Его сдержанность в любовных делах – всего лишь хрупкая оболочка, сквозь которую прорывается кипящая лава. То, что начиналось как неторопливое обольщение, неизменно сменялось необузданными желаниями.
 Только с Шандрой он познал истинную страсть. Она единственная из женщин, которую он хотел соблазнить исключительно нежностью. И в то же время с ней он никогда не умел обуздывать свою похоть. Влечение к Шандре не устает изумлять его самого. Близость с ней полна противоречий, которые нельзя постигнуть умом. Она будила в нем первобытные инстинкты, но, уступая яростной страсти, он чувствовал неизъяснимое наслаждение – его опутывали шелковые нити, которые не в силах разорвать ни время, ни расстояния, ни трудности, стоящие между ними.
 Нолан спрашивал себя, сможет ли он когда-нибудь любить эту озорную нимфу, не поддаваясь напору неконтролируемых желаний. Это же уму непостижимо: он, такой сдержанный и холодный в обыденной жизни, не может совладать с собой, находясь рядом с Шандрой.
 Когда ласки Нолана стали более настойчивыми, Шандра начала постепенно освобождаться от пут сна. Ее тело выгнулось ему навстречу, стремясь утолить внутренний огонь. Все ее ощущения обострились от присутствия Нолана. Она открыла глаза и увидела его лицо в лунном свете.
 – Нолан… – прошептала она и снова потянулась к нему.
 – А ты ждала кого-то другого, дикий цветочек? – усмехнулся он.
 – Мне никто не нужен, кроме тебя, – вырвалось у нее.
 Это тихое признание воспламенило Нолана еще сильнее. Ее ладони, скользившие по его мускулистой груди, вызывали у него сонм различных ощущений, сменяющих одно другое. Он обожал, когда она ласкала его, зажигая в нем ответное пламя. Благодаря ей он чувствовал себя мужчиной, которому нужно от женщины не покорное тело, но ее неистовая душа, чтобы расправить крылья и полететь к неизведанным горизонтам.
 – Я хочу тебя, Шан, – хрипло прошептал он. – Боже, как я хочу тебя.
 В подтверждение этих слов он накрыл ее собой. Шандра приняла на себя его тяжесть, упиваясь чудесным ощущением". Именно этого ей так не хватало последние шесть недель – безграничного удовольствия и сознания того, что она живет только тогда, когда сливается в экстазе с этим человеком.
 Нолан прижимал ее к себе. Его дыхание стало хриплым и прерывистым, мускулы напряглись, чувства обострились до предела. Вот так и будет всегда, понял Нолан, сгорая в пламени вожделения. Стоит ему овладеть очаровательной плутовкой, как он тут же приносит в жертву свою сдержанность. Такова цена, которую мужчина должен заплатить за наслаждение в объятиях дерзкой нимфы. Еще секунда, и его унесет к звездам. Его поглотит мир неописуемых ощущений, и он будет ловить каждый миг своего фантастического путешествия.
 Так и случилось. Темнота внезапно озарилась огненными вспышками, сжигая его тело и душу. Он вошел в нее, мечтая утолить пожиравшее его пламя, сходя с ума от желания.
 Шандра рванулась ему навстречу и прошептала его имя. Нолан мучительно застонал, но уже не мог остановиться. Желание захватило его целиком, ему трудно было даже дышать.
 И в следующую секунду на него обрушились волшебные ощущения.
 Страсть пришла, как грозовой ливень, – сладостная и живительная. Она загасила огонь, сжигавший его изнутри. Нолан содрогнулся, словно вулкан, и его чувства затопили его. Наконец все исчезло, оставив лишь умиротворение и удовольствие.
 – Так не может продолжаться, – яростно выдохнул Нолан, прижавшись губами к ее шее. – Эта безумная страсть нас убьет.
 Шандра улыбалась, рассеянно поглаживая его по спине.
 – Что ж, ради этого стоит умереть.
 – Ради этого стоит жить, – тихо промолвил он. – И зная, что меня ожидают бесконечные часы одиночества…
 Минуты, последовавшие за этим, были полны покоя. Шандра лежала в объятиях Нолана, прислушиваясь к биению его сердца. Сейчас ее не интересовало, какие срочные дела заставили Нолана покинуть ее. Главное, что он вернулся к ней и подарил ей любовь и страсть. В эти мгновения зеленоглазый мошенник принадлежит ей, и только ей.
 Подумав так, Шандра почувствовала неизъяснимую нежность.
 – Клянусь, я никогда не знала, что такое возможно. Но я люблю тебя… – Шандра испуганно заморгала, ожидая, что Нолан рассмеется над ее словами. Но ответом ей было молчание – невыносимое молчание… а ведь она так ждала тех же слов!
 – Нолан, скажи что-нибудь, – пробормотала она, уткнувшись ему в плечо.
 Снова тишина. Шандра осторожно высвободилась из его объятий и взглянула ему в лицо. Смешанное чувство облегчения и разочарования охватило ее. Нолан спал. Она в конце концов нашла в себе силы признаться в том, что до сих пор хранила в своем сердце, но он оказался глух к ее словам.
 Что ж, так даже лучше, успокоила себя Шандра. Она понимала, что не сможет удержать его при себе. Когда Нолану надоест играть роль ее мужа, он бросится в очередное любовное приключение. И зачем ему связывать с ней свою жизнь? – вздохнула Шандра. Ему обещано целое состояние. Она сама ему теперь не нужна. Как только Нолан завершит свои таинственные дела, он умчится прочь в поисках новых приключений. Шандра грустно улыбнулась. Ах, если бы…
 Шандра заставила себя отбросить эту мысль. Она будет радоваться каждому мигу, проведенному с Ноланом, будет любить его, пока он рядом. Умолять его остаться бессмысленно. Он сам должен принять решение. Но Шандра пообещала себе, что сделает все, чтобы ему не захотелось ее покинуть. Вряд ли она снова осмелится произнести слова любви, но она докажет ее другим способом. И если Нолан умен, он поймет, что она хочет ему сказать.
 Придя к такому выводу, Шандра прильнула к его мускулистой груди и закрыла глаза. Если ей повезет, ее ждет еще множество таких великолепных ночей. Она насладится ими сполна. Странно, думала она, засыпая, было время, когда она говорила: «Все или ничего». И заявляла, что нет такого мужчины, которого она сможет полюбить. А теперь она испытывает к Нолану нежные чувства и неузнаваемо изменилась. Да, в глубине души гордая Шандра была уверена, что не сумеет удержать Нолана. Она отдала свое сердце человеку, который пробудет с ней еще месяц, может быть, год, но не больше. Ей придется довольствоваться жалкими неделями. Но она станет вести счет каждому мгновению. Они, эти мгновения, словно золотые крупинки, и она должна собрать их все до одной, пока они не канули в вечность.
 Нолан поднял отяжелевшие веки и увидел над собой очаровательное лицо. Голубые глаза Шандры лукаво поблескивали. Она сидела рядом, скрестив ноги, одетая в тончайшую сорочку, которая скорее подчеркивала, чем скрывала ее формы. Волосы ее в беспорядке рассыпались по плечам.
 Откусывая от тоста, Шандра смотрела на Нолана с хитрой улыбкой, которая возбудила его смутные подозрения. Ей, похоже, нравится сидеть рядышком и изучать его, точно утреннюю газету.
 – Что ты задумала, плутовка? – спросил Нолан, с откровенным восхищением пожирая ее глазами. Он понимал, что от Шандры это тоже не укрылось – он снова хочет ее.
 – Я принесла тебе завтрак в постель, – ответила она с вызывающей усмешкой. Повернувшись, она взяла еще один тост, намазанный земляничным джемом.
 Нолан был уверен, что видит сон. Шандра с ним так мила, даже странно. Несколько месяцев он слышал от нее по утрам ядовитые насмешки вместо очаровательной улыбки и тоста с джемом.
 Опершись о спинку кровати, Нолан принял из ее рук тост, сопровождаемый нежным поцелуем. Пережевывая тост, он не сводил с нее глаз. Сегодня утром Шандра просто вся светится. Может, он умер и вознесся на небо после вчерашней ночи любви? Очевидно, его забыли разбудить и сообщить ему, что он попал в высшие сферы. В одном Нолан был твердо уверен: то, что происходит сейчас, нереально. Шандра склоняется к нему, словно раба к своему господину, соблазнительно улыбаясь.
 – Кофе? – предложила Шандра, отрывая Нолана от приятных размышлений.
 Нолан утвердительно кивнул, и Шандра налила кофе в чашку, отпила из нее и подала Нолану, предварительно горячо поцеловав его в губы. «Черт возьми, да что здесь происходит?» – спрашивал себя Нолан. Это не та Шандра, которую он знал. Где все ее настороженные, подозрительные взгляды, язвительные замечания, призванные уколоть его мужское самолюбие?
 Почувствовав ее руки на своем теле, Нолан застонал от сладостной пытки и сполз по спинке кровати, как растаявшее масло. За эту ночь Шандра превратилась в искусную соблазнительницу. Казалось, ее единственная цель – возбудить в нем страсть. У нее и раньше это получалось, даже когда она не прикладывала к этому заметных усилий, а теперь…
 Нолан не мог ни о чем больше думать. Его сердце колотилось, как бешеное, тело сотрясала дрожь, кровь бурлила в жилах. Кажется, нет уже сил терпеть, но руки Шандры продолжали воспламенять его.
 Она покрывала его щеки быстрыми легкими поцелуями, в то время как ее ладони путешествовали по его телу, творя с ним невообразимые вещи. Наконец, почувствовав ее роскошное тело, прижавшееся к нему, он понял, что пропал. Он снова в огне, имя которому – Шандра. Ему уже не до тоста с джемом и не до кофе. То, что он хочет сейчас, нельзя подать на подносе!
 – Господи, если ты не прекратишь, мы оба перемажемся джемом, – выдавил Нолан. Голос его дрожал от желания, а по груди растекался джем.
 – Я не прочь. – Она слизнула каплю джема с его груди. – Земляничный аромат тебе идет. Он как глазурь на пирожном. – Она наклонилась, и ее затвердевшие соски дразнящим движением коснулись его груди. Поцеловав его в соски, она прошлась губами по его плечам и груди.
 Нолан вздрогнул. Все его внимание было поглощено феей, которая соткала на его коже волшебный узор из поцелуев и ласк. Нолан швырнул тост на поднос.
 – К черту завтрак, – прорычал он. – Я предпочитаю десерт. – Голубые глаза глянули на него из-под длинных черных ресниц, и у Нолана захватило дух. В ее улыбке сквозила такая нежность, будто Нолану показалось, что само солнце вошло в комнату, согревая его своими лучами. – Иди сюда. – В его требовательном тоне было столько страсти, что Шандра затрепетала в предвкушении удовольствий. – Ты меня измучила…
 Горячие, жадные губы захватили ее рот – сминая, поглощая без остатка, сводя с ума. Шандра и думать забыла про завтрак. У нее сейчас было то, что она хотела. Она, конечно, не сможет завоевать любовь Нолана, но он все еще хочет ее, а это уже немало. Шандра отдавалась с неистовой страстью, падая в объятия сильных рук. Она осыпала его поцелуями и ласками, откликаясь на каждый его поцелуй и стремясь слиться с ним воедино и вознестись к заоблачным высям…
 Громкий стук в дверь вызвал у Нолана недовольное ворчание.
 – Кто это, черт возьми? – пробормотал он.
 – Это я, – послышался голос Даффа. Возмущенно вытаращив глаза, Нолан неохотно откинулся на спинку кровати.
 – Что тебе на… – Прежде чем он успел закончить фразу, Дафф ворвался в комнату. Нолан был в бешенстве – вечно старик лезет не вовремя.
 Дафф метал испепеляющие взгляды на полуголого зятя и вспыхнувшую от смущения дочь.
 – Я полагал, мы сделали определенные выводы, – рявкнул Дафф.
 – Ты сделал, – поправил его Нолан, впиваясь в него глазами, – Я не давал никаких обещаний.
 Шандра переводила взгляд с Нолана на отца, пытаясь понять, о чем они умалчивают в ее присутствии.
 – Я думал, ты исчезнешь с первыми лучами солнца, – язвительно заметил Нолан. – Не забудь, ты мертв.
 – Я уже собирался уходить, – огрызнулся Дафф.
 – Отлично, – буркнул Нолан. – Не хлопай громко дверью.
 – Проклятый, бесчестный, двуличный…
 Дафф быстро затараторил по-французски, но оскорбления звучали не менее колко и на его родном языке. Нолан не мог стерпеть, когда его называют «пронырливым мерзавцем».
 – Да ты сам такой же проныра, – выпалил он. Шандра раскрыла рот от изумления. Нолан клялся, что ни слова не знает по-французски! Он бы ни за что не понял, как отец его назвал, если бы не знал этот язык в совершенстве. А если Нолан лгал ей по таким мелочам, то что уж говорить об остальном!
 Все мечты Шандры завоевать любовь Нолана рассыпались в прах. Снова она его идеализирует! Черт бы побрал ее наивность! Горбатого могила исправит – ее любовь здесь не поможет!
 Обозвав Нолана теми же словами, что и Дафф, Шандра завернулась в одеяло и кинулась за ширму.
 Нолан был вынужден натянуть на себя простыни, чтобы прикрыть наготу.
 Дафф потрясенно наблюдал всю эту сцену, а Нолан бормотал себе под нос проклятия. Обратив взоры на зятя, Дафф встретил взгляд, от которого любой другой обратился бы в пепел.
 – На сегодня ты достаточно напортил. Убирайся! – в гневе рявкнул Нолан.
 Взглянув в сторону ширмы, Дафф повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что весь дом задрожал.
 Нолан подошел к Шандре и запоздало понял, что сделал это напрасно. Шандра была в неописуемой ярости. С гневным воплем она опрокинула на него ширму. Нолан потерял равновесие и грохнулся на пол. Шандра перешагнула через него, на ходу застегивая платье.
 – Позволь мне по крайней мере объяснить, – прорычал Нолан, выбираясь из-под ширмы.
 – Нельзя объяснить заведомую ложь! – злобно прошипела Шандра, не удостоив его взглядом.
 – Я не лгал, – буркнул Нолан ей в спину. – Я никогда не говорил, что не понимаю по-французски. Я только просил тебя говорить по-английски. Вот мои слова!
 – Ты нарочно запутал меня! – воскликнула она, обернувшись к нему. – Тебе всегда удается выйти сухим из воды. Ты скрывал, что понимаешь мой родной язык, с тем чтобы, навострив уши, слушать, о чем я говорю с моим отцом. – Грудь ее бурно вздымалась, грозя вывалиться из низкого декольте. – Неудивительно, что вы с Жаком Дюпри прекрасно ладите. Ты говоришь по-французски так же хорошо, как и по-испански. И я не знаю, что у вас там за соглашение с моим отцом, но мы с тобой заключим свое соглашение. Наш брак так или иначе расторгнут! Я ненавижу тебя, Нолан! – выпалила она. – Вот мои слова, и я от них не отрекусь!
 – Да помолчи ты хоть минуту! – зычным голосом произнес Нолан, поднимаясь с пола и нависая над Шандрой.
 Он еще смеет разговаривать с ней в таком тоне и возвышаться над ней, как гора! Будь у нее топор, Шандра укоротила бы его до своего роста.
 – Нет, это ты помолчи! – крикнула она что есть силы. – Я не желаю быть женой человека, который не может признаться даже в том, что он говорит по-французски! Какую выгоду ты собирался извлечь из этого? Если я не могу доверять тебе даже в этом, зачем ты мне нужен! Убирайся к черту, Нолан Эллиот! К черту!
 С этими словами Шандра выбежала из комнаты. Нолан с трудом перевел дух. Всего несколько минут назад он был в раю. А теперь он упал в воды Стикса. Господи, да неужели у него мало хлопот, чтобы еще и ссориться с голубоглазой злючкой? Нолану хотелось рвать на себе волосы от отчаяния. Что ж, если Шандра не хочет его видеть, он здесь ни секунды не останется. У него полно дел. Мысль о том, что Шандра не одобрила бы его знакомства в комитете, еще больше подхлестнула его.
 Когда все закончится, он скажет этой высокомерной леди все, что он о ней думает! А после этого порвет с ней навсегда. Зачем ему лишние хлопоты? Да и она сама ему не нужна!
 – Ах, женщины, женщины, – с горечью пробормотал Нолан. Вечно они доводят мужчину до белого каления – особенно неистовая Шандра. Она посылает его к черту? Нолан усмехнулся. Пусть сама катится туда же!
 Размышляя таким образом, Нолан натянул одежду, вышел в коридор и спустился в холл по лестнице. Поскорее бы убраться из этого дома. По комнатам ходит привидение, и ведьма, кипящая злобой, сидит где-то поблизости. «Ну и пусть злится», – мстительно подумал Нолан. Пусть изжарится в собственном соку. Он уйдет и больше никогда не вернется. К черту эту женщину! Она его так разозлила, что ему белый свет не мил!




 ЧАСТЬ 6



 Глава 24

 Нолан обвел взглядом встревоженные лица комитетчиков. Трудно сосредоточиться, когда перед твоими глазами стоит образ разгневанной фурии. Проклятие! Они с Шандрой снова схватились за оружие, и все из-за того, что он притворился, будто не понимает по-французски! Такой ничтожный пустяк испортил их утреннее воркование. Нолану открылась еще одна грань характера Шандры. Сначала ему казалось, что она забыла все свои подозрения и признала страстное влечение, существующее между ними. Глаза ее сверкали, как звезды, ее беззаботная игривость очаровывала Нолана. Да, он готов был поверить, что в их отношениях наступил коренной перелом. А потом ворвался Дафф. Снова вспыхнула вражда, и Нолан был вынужден выслушивать гневные оскорбления Шандры.
 Нолан встрепенулся. Она не стоит того, чтобы о ней думать. Кроме того, оба они слишком самолюбивы и независимы для семейной жизни. Общее в их характерах делает их врагами. Так было. Ну и так будет. И наплевать, горячо убеждал себя Нолан.
 Нолан обратил взгляд на дона Эстебана Мартинеса, которому от нетерпения услышать рассказ Нолана не сиделось на месте. Его длинные усы нервно подрагивали.
 – Мое путешествие в Луизиану оказалось на редкость удачным, – начал Нолан, отогнав воспоминания о Шандре. – Я теперь сказочно богат. И к тому же женился на Шандре д'Эвре. Ее приданое тоже полностью принадлежит мне.
 Он сделал паузу, внимательно вглядываясь в лица комитетчиков и пытаясь понять, кто из них обрадовался, а кто огорчился, услышав эту новость. К сожалению, Нолан имел дело далеко не с дураками. Присутствующие скрывали свои эмоции под масками безразличия. Даже дон Эстебан, который нетерпеливо ерзал в кресле, смотрел на Нолана со сдержанным любопытством.
 – Ты собираешься пожертвовать эти деньги на пользу общего дела? – спросил Уильям Пенси, поправив очки на носу и проводя рукой по огненно-рыжим волосам. – И если ты хочешь сделать такой царский подарок, какие условия ты нам ставишь?
 Нолан вытянул ноги, откинувшись в кресле, стоявшем в углу кабинета дона Эстебана.
 – Я намерен пожертвовать крупную сумму на организацию восстания, если тот, кто возглавит мятеж, будет удовлетворять моим требованиям, – заявил он, попыхивая сигарой. – Ну и конечно, я учту и свои личные интересы, как и каждый из вас.
 Нолан тщательно подготовил почву. Теперь остается только ждать. К сожалению, все не так просто, как казалось. Шандра выгнала его из дома… Нолан зацепился за эту мысль. Почему это ему необходимо уезжать из замка д'Эвре и снимать себе апартаменты? Ему гораздо удобнее уладить свои дела с комитетом, будучи хозяином этого особняка. Он был слишком сердит на Шандру и поэтому даже не подумал, как повлияет разрыв с женой на его планы относительно комитета. Поразмыслив, Нолан пришел к выводу, что ему лучше находиться в замке д'Эвре, чтобы сохранить приличия. Если Шандра не может терпеть его присутствие, пусть убирается к черту. Он останется!
 Нолан поднялся и с сердечной улыбкой повернулся к комитетчикам.
 – Я нахожусь в союзе с испанцами, мексиканцами, французами, англичанами и поэтому лишен каких-либо предпочтений. Но медлить больше нельзя. Поскольку вы послали петицию в конгресс со своими жалобами и угрозами, я думаю, настала пора действовать. К концу недели вы должны обсудить этот вопрос и поставить его на голосование. Аарон Берр ждет вашего решения. У него свои счеты с федеральным Севером, и он намерен собрать армию.
 – Я выступаю за то, чтобы поставить Берра во главе мятежа, но только в том случае, если он сообщит свои истинные цели, – заявил Жак Дюпри. – Его трудно поймать на слове. Он обещает поддерживать всех, кто даст ему солдат и денег.
 Нолан усмехнулся и пустил несколько колец дыма.
 – Наш скрытный бывший вице-премьер стал менее скользким, Жак. Его вполне можно припереть к стенке, – сказал он. – Он наконец-то признался, что благоволит к Испании. Станет ли он ее союзником или противником, зависит от того, кто из вас предложит ему большую сумму. Но первым делом он намерен распустить конгресс за то, что его там подвергли остракизму.
 Эта новость привела в бешенство Жака Дюпри и англичанина Уильяма Пенси, как и предсказывал Нолан.
 – Те из вас, кто против Испании, должны решить: либо утопить нашего западного соседа в море, либо дать ему ограниченную власть над территорией между Аппалачами и Тихим океаном.
 Тут уже дон Эстебан проворчал что-то по-испански.
 – Хотел бы я знать, чью сторону примет Берр, прежде чем я проголосую за него. Ведь если он решит напасть на испанский Техас, мне первому перережут горло!
 Нолан усмехнулся – такие у всех были хмурые, озабоченные лица.
 – У вас есть и другая возможность – отказаться от бунта, – напомнил он собравшимся. – Кажется, Меррил д'Эвре был прав. Верность президенту Джефферсону – это наименьшее из всех зол. Что касается меня, я ни в каком случае не проиграю. Мое богатство купит мне всеобщее расположение и власть.
 Подкинув присутствующим пищу для размышлений, Нолан попрощался со всеми и вышел. Хотя Нолан прекрасно умел прятать свои подлинные чувства, он не мог скрыть горького изумления, когда увидел, как его супруга раскатывает в открытом экипаже с молодым денди, который шепчет ей какие-то льстивые комплименты. Нолан чувствовал себя так, будто его ударили ниже пояса. Он свирепо выругался.
 Глаза их встретились – так скрещиваются шпаги на дуэли. Шандра нарочно попросила своего кавалера провезти ее мимо особняка дона Эстебана – ей хотелось узнать, там ли Нолан. Поскольку она ничуть не сомневалась, что именно дон Эстебан готовил покушение на ее отца, она была в ярости, что Нолан с ним связался. А Нолана больно укололо незнакомое ему прежде чувство собственника, когда он увидел Шандру с белокурым красавчиком, который прямо-таки повис на ней. Нолан машинально сжал кулаки, а черты его лица застыли, как гранит. Он усилием воли подавил желание броситься за экипажем, вытащить из него свою неверную супругу и вытрясти из нее дух! Черт бы побрал эту женщину! Из-за Шандры он прошел все девять кругов ада. А теперь ему еще придется сражаться с ревностью, которая жалит его, как змея…
 – Никакие предложения Берра не заставят меня стать на сторону Америки. – Голос Томаса Морли оторвал Нолана от тяжелых дум.
 Нолан обернулся и уставился в черепашье лицо Томаса.
 – Но тогда ты не будешь возражать, если Берр решит объединить Луизиану с Мексикой и вытеснить оттуда испанцев?
 – Иметь дело с самодовольными мексиканскими патриотами или высокомерными испанцами куда лучше, чем жить в одной стране со всемогущим Джефферсоном и его федералистами во главе, – угрюмо буркнул Томас. – Однако если уж мы собрались поднять мятеж, нам надо сперва навести порядок в собственном доме и свергнуть тиранию. Луизиана будет простираться от моря до моря, и чванливые федералисты будут исполнять наши приказания. Если бы от меня что-то зависело, мы бы уже давно развязали войну.
 – Ты весьма резок в своих высказываниях, – промолвил Нолан, провожая взглядом экипаж, который уже исчез за поворотом. – Послушать тебя, так я начинаю думать, уж не ты ли подстроил убийство Меррила д'Эвре.
 Томас задышал злобно, со свистом, и Нолану пришлось напрячь слух, чтобы разобрать, что он пытается сказать.
 – Я тут ни при чем, но мне нисколько не жаль, что этого упрямого осла убрали с дороги. – Сказав так, Томас вернулся в дом, хлопнув дверью.
 Спускаясь по ступенькам крыльца, Нолан задумчиво нахмурился. Шандра уверена, что убийство отца подстроил дон Эстебан, но сам Нолан не стал бы сбрасывать со счетов и злобного американца, который постоянно ныл и ворчал. У Томаса был такой же повод убрать Меррила, как у и остальных членов комитета. А сам Меррил подозревал Уильяма Пенси, поскольку тот давно мечтал стать мужем Джоники. Но ведь Жак Дюпри тоже ухаживает за мадам. Нолан не знал, были ли причиной убийства ревность к хорошенькой жене Даффа или же политические убеждения самого Даффа… или и то, и другое… или ни то, ни другое. Кто знает? Нолан уж точно не знал, теряясь в догадках.
 Он пытался сосредоточиться на своих делах, но головная боль усилилась, стоило ему вспомнить о Шандре. Он представил ее в объятиях белокурого денди, и его затрясло от ярости. Будь она проклята, эта женщина! Он понимал, что отчасти и сам во всем виноват, но Шандра сделала его посмешищем, раскатывая на виду у всех со своим кавалером! Его жена, вероятно, имеет больше поклонников, чем мадам д'Эвре – драгоценностей! И если Шандра думает, что он позволит ей разгуливать по Натчезу с кем попало, она сильно ошибается!
 Расстроенный, Нолан вскочил в седло и поскакал к замку д'Эвре. Хитроумная интрига, которую он плел, требовала от него осторожности и ловкости. Ему сейчас совершенно ни к чему все эти треволнения. Шандра завладела его мыслями, а ему надо думать о более серьезных делах. Боже правый, неужели ему не довольно проблем с комитетом и Аароном Берром? Глупец, он женился на женщине, у которой воздыхателей больше, чем блох у бродячего пса! Выпороть бы ее за такие дела! Это нисколько не улучшило бы их отношения, но зато улучшило бы его настроение. Из-за этой женщины он живет в настоящем аду!
 Вокруг замка д'Эвре сгустился туман. Когда Шандра впорхнула в холл, Нолан вырос перед ней, словно неумолимый бог мщения. Вот уже два часа он старался отвлечься от мрачных дум, беседуя с мадам д'Эвре, но мысли его витали далеко. Он пытался представить, где сейчас Шандра и ее страстный кавалер.
 Шандра тоже была не в духе. Она страшно разозлилась на Нолана, когда заметила его на крыльце особняка дона Эстебана. Похоже, Нолан озабочен лишь тем, как бы упрочить свои позиции в комитете. По ее мнению, Нолан добился бы гораздо больших успехов, если бы нанес визит каждому из комитетчиков по отдельности. Но Шандра знала наверняка, что все комитетчики присутствовали, поскольку их экипажи выстроились в ряд у подъезда особняка. Нолан защищает только собственные интересы, а не ее и не Даффа!
 – Где, черт возьми, ты была? – буркнул Нолан, с трудом удерживаясь, чтобы не заорать: Джоника находилась в гостиной и все слышала.
 – Что ты делаешь в моем доме? – прошипела Шандра, точно разъяренная кошка. – Я приказала тебе убираться вон.
 Нолан усилием воли подавил в себе желание хорошенько встряхнуть ее, так, чтобы зубы лязгнули.
 – Мы все еще муж и жена, хотя ты уже разъезжаешь по Натчезу в сопровождении кавалеров. – Его зеленые глаза зловеще сверкнули, и Шандра невольно вздрогнула. У него был грозный вид, но она слишком рассвирепела, чтобы испугаться. – Я как твой муж имею полное право находиться в этом доме. Если тебе неприятно мое присутствие, можешь убираться на все четыре стороны. – Нолан яростно стукнул себя кулаком в грудь, чтобы придать больший вес своим словам. – Я остаюсь, нравится тебе это или нет!
 – Не нравится! – процедила Шандра сквозь стиснутые зубы.
 Он язвительно усмехнулся.
 – Не могу выразить, как мне больно слышать, что тебе неприятно мое присутствие, дорогая Шандра. – В его голосе, впрочем, не слышалось и тени сожаления.
 – Ты двуличный негодяй, корыстный и жадный. Тебе ни до кого нет дела, кроме самого себя, – выпалила она, гневно сверкая глазами.
 – А ты неверная жена. Если бы у меня был шанс начать все сначала, я бы ни за что не женился на такой мегере, как ты, – прорычал Нолан, но так, чтобы мадам не услышала его.
 – Если бы ты не женился на мне обманом, я бы сама никогда не согласилась выйти за такого лживого мерзавца. Ты себе даже представить не можешь, как я тебя ненавижу, Нолан! – в ярости выкрикнула она.
 – О нет, почему же, очень даже представляю, – ядовито произнес Нолан. – Ты не можешь ненавидеть меня сильнее, чем я тебя за твои прогулки с кавалерами у меня под носом.
 – Почему это? Я задела твое мужское самолюбие? – хмыкнула она с не меньшим сарказмом. – Уж не думаешь ли ты, что я предала твою любовь? Это невозможно – ты даже не знаешь, что это такое!
 – Как будто ты сама знаешь! – нахмурился Нолан. – Да я скорее продам душу дьяволу, чем соглашусь отдать сердце такой злобной ведьме, как ты.
 – Ты уже продал свою грешную душонку за власть и богатство! – насмешливо бросила Шандра. – Запомни-ка вот что, Нолан: чем жирнее свинья, тем скорее ее зарежут. Очень скоро все твои интрижки приведут тебя на стол мясника. – Ее глаза блестели от негодования. – Что до меня, я бы и словечка за тебя не замолвила, будь ты хоть единственным мужчиной на земле!
 – Да я бы и не принял от тебя эту милость, – возразил он, презрительно усмехнувшись.
 – А тебе ее и не предложат.
 Испепеляя друг друга взглядами, Шандра и Нолан обернулись на голос Джоники, донесшийся из гостиной и положивший конец их перебранке. Шандре, конечно же, хотелось вонзить Нолану кинжал в спину, но она оперлась на его руку, которую он галантно ей предложил, и запустила в нее острые ноготки. Нолан невольно поморщился от боли, а Шандра тем временем изобразила очаровательную улыбку. Нолану показалось, что в руку ему вцепилась дикая кошка, но внешне он был сама любезность.
 В нем все кипело от бешенства. Шандра, может, и зарезала бы его сейчас, но он был готов ее пристрелить или повесить за то, что она посмела обратить свои взоры на другого мужчину. Нолан прекрасно понимал, что ни один мужчина не устоит перед этой роскошной нимфой. Да он сам только сегодня утром пал жертвой ее чар, чтобы тут же оказаться в адском пламени ревности.
 – Мы с Ноланом гадали, какие дела задержали тебя так поздно, – промолвила мадам, обращаясь к дочери и разливая чай по чашкам. – Когда я узнала, что у меня появился зять, я лишилась чувств от изумления. Но теперь я должна признаться, что он мне очень понравился. – Джоника улыбнулась, взглянув в красивое суровое лицо Нолана. – Мы славно побеседовали, и я тебе скажу, твой муж очень мил.
 – Неужели? – Шандра чуть не засмеялась, услышав такое. Она попыталась высвободить свою руку, но Нолан схватил ее за запястье и поднес ее пальцы к губам, притворяясь, что целует их. На самом же деле он слегка укусил ее за руку, и Шандра сжала губы, чтобы не вскрикнуть от боли.
 Самодовольно ухмыльнувшись, Нолан выпустил ее руку и уселся в кресло напротив нее.
 – Да, именно так, – с жаром продолжала Джоника. Она улыбнулась красивому мошеннику, который сейчас выглядел образцовым джентльменом. – Я рада, что он происходит из очень порядочной семьи в Виргинии и получил блестящее образование. Нолан с восхищением рассказывал мне о мустангах, что пасутся в диких прериях Запада.
 Интересно, думала Шандра, весь этот вздор, что он нес про порядочную семью на восточном побережье и блестящее образование, – уж не очередная ли выдумка Нолана? Сама она склонна была считать, что Нолан происходит из семейства ползучих гадов, а точнее – ядовитых змей. Ее бы не удивило, если бы ее предположения подтвердились.
 Джоника не переставала радостно щебетать, а Нолан и Шандра награждали друг друга убийственными взглядами. Но как только Джоника оборачивалась к ним, оба принимали самый любезный вид. Так продолжалось около часа. Шандра и Нолан вели боевые действия под прикрытием внешних приличий. Им обоим не терпелось остаться наедине и закончить спор, начавшийся в холле.
 Но судьба нарушила их планы – прибыл посыльный с важным сообщением для Нолана. Извинившись, Нолан поднялся и вышел. Пробормотав свои извинения, Шандра торопливо выскочила вслед за ним. Она ему никогда не доверяла, а теперь особенно! На этот раз она собиралась подслушать его разговор с тем, кто ждал его в темноте сада.
 К ее удивлению, Нолан вышел из дома через черный ход и направился к павильону, скрытому ветвями разросшихся деревьев. Со своего наблюдательного поста в саду Шандра видела, как четыре фигуры скользнули в беседку, увитую виноградом, и расселись по скамейкам. Да это же почти весь комитет! Шандра вскипела от ярости. Кажется, у них ночное заседание, и Нолан стоит перед ними, словно он там главный. Черт, что он еще задумал? Ничего хорошего, решила Шандра, на цыпочках подкрадываясь к павильону.
 Спрятавшись за каменным фундаментом, она прислушалась к их разговору. Ну конечно, Нолан замыслил очередную низость! Шандра еще раз убедилась в своей правоте. Он охотится за богатством – хамелеон, меняющий окраску в зависимости от обстоятельств.
 Святители и ангелы Господни, какая же она дура, что влюбилась в негодяя! У него же тысячи масок на все случаи жизни. Он и понятия не имеет, что такое верность и преданность. Будь он проклят! И будь прокляты ее чувства к нему. И будь он трижды проклят за то, что заставил ее ненавидеть его, в то время как ее единственным желанием было любить Нолана всем сердцем!
 – Мы решили начать действовать немедленно, – объявил Томас Морли от имени собравшихся. – После твоего отъезда мы проголосовали за то, чтобы Аарон Берр стал нашим лидером.
 Нолан бросил быстрый взгляд в сторону Уильяма Пенси, который, по-видимому, был не в восторге от этой идеи.
 – Полагаю, тебе пришлось подчиниться мнению большинства.
 – Именно так, – буркнул Уильям. – Сам бы я вернул Луизиану вместе с восточными землями Англии, которой они первоначально и принадлежали.
 – В таком случае я не стал бы участвовать в этой авантюре, – хмыкнул Томас.
 – Луизиана должна снова отойти к Франции, – проворчал Жак. – Но поскольку это невозможно, мы вынуждены заключить союз с Берром и зависеть от разбогатевшего Нолана. – Он стрельнул глазами в Нолана, который продолжал стоять, возвышаясь над ними. – Надеюсь, ты не забудешь, кто твои истинные друзья, когда придет время устанавливать новый режим, mon amie. Я не раз оказывал тебе услуги в прошлом. И рассчитываю на твою поддержку.
 – У нас у всех будут посты в новом правительстве, – заверил их Нолан. – Берр прекрасно понимает, что не сможет управлять огромной территорией Запада без денег и помощи соратников.
 Шандра беззвучно ругалась на французском и английском. Нолан самый гнусный предатель из них всех! Он предал ее отца, продав страну Берру. Сердце Шандры болезненно сжалось. Нолан умеет убеждать – он склонит их на свою сторону. Все они мятежники и готовят восстание, а Нолан окажет им финансовую поддержку.
 Они несколько месяцев спорят между собой, но теперь, когда во главе их стал Нолан Эллиот, они сплотятся и организуют вооруженный бунт. Нолана необходимо остановить, прежде чем он развяжет войну!
 – Тогда все решено, – подытожил дон Эстебан. – Как только Берр свяжется с тобой, скажи ему, чтобы он собирал своих сторонников, а мы тем временем соберем своих. И после того как создадим армию, потребуем независимости. Надеюсь, у Берра хватит ума не выступать против Испании. Иначе нам грозит война и на восточных, и на западных границах.
 – Если мы захотим изгнать испанцев из Техаса и присоединить их земли, то так и будет, – возразил Жак с насмешливой улыбкой. – Мы все вынуждены принести наши личные интересы в жертву общему делу. Ты не исключение.
 – Да, но у нас есть одна серьезная проблема, – объявил Нолан, пока дон Эстебан и Жак Дюпри не сцепились в очередной раз. – Один из бывших членов комитета, который выступал против раздела Америки, все еще жив. – Взгляды всех присутствующих обратились к Нолану. Нолан утвердительно кивнул, отвечая на их немой вопрос. – Я видел Меррила д'Эвре и уверяю вас, он не привидение. Он озлоблен и намерен изобличить своего убийцу. Тот из вас, кто замешан в покушении, должен быть вдвойне осторожен. Тот, кто пытался его убить, заплатит за покушение на его жизнь, если только ему не удастся довершить начатое несколько месяцев назад. Меррил слишком много знает. Если мы потерпим поражение, Меррил всех нас разоблачит и упечет в тюрьму за предательство интересов Америки.
 Комитетчики ошеломленно молчали. Но их потрясение не могло сравниться с тем, что испытывала в эту минуту Шандра. Она не верила своим ушам – не хотела верить! Нолан навел убийц на след Меррила!
 Шандра опустилась на траву, моля небеса послать ей терпение, иначе она сейчас ворвется в павильон и пристрелит Нолана на месте! Будь он проклят, изменник! Он предал Даффа. Он старается укрепить свое влияние в комитете и заключить союз с Берром. Нолан использует Запад в своих личных целях. Гореть ему в аду за то, что он предал своего старого друга и жену, на которой женился из-за денег!
 Шандра все еще никак не могла прийти в себя. Она кое-как поднялась на ноги и пошла к дому нетвердой походкой. Она чувствовала себя так, словно что-то в ней умерло. Что может быть больнее, чем узнать, что человек, которого ты любила, оказался негодяем? Никакие физические муки не сравнятся с болью от предательства. Ее сердце сжалось, и ей трудно было дышать. Подхватив юбки, Шандра вошла в дом через черный ход, ругая Нолана на чем свет стоит.
 Нолан – дьявол, он желает смерти ее отца. Он хочет завладеть состоянием д'Эвре и использовать его для своих гнусных делишек. Он ведет грязную игру, сеет распри и недовольство, чтобы потом в благоприятный момент разрушить сопротивление и добиться своего.
 О, как ей хотелось забыть то, чему она стала свидетельницей! Нолан поставил ее перед выбором: промолчать об услышанном и отречься от отца, оставаясь с человеком, который никогда не будет любить ее и разделять ее убеждения. Или подчиниться голосу совести и разоблачить Нолана как предателя и изменника.
 Выбора у нее нет, вдруг поняла Шандра. Она не имеет права щадить Нолана – он выступил против Джефферсона и Америки. В какой-то миг ей показалось, что она любит его больше всех на свете, но его предательство решило все. Теперь она чувствует лишь горечь и пустоту в душе. Отец для нее важнее, чем этот подлый, низкий человек, который только что попросту натравил убийцу на Даффа второй раз.
 – Шандра? Да что с тобой стряслось? – тревожно воскликнула Джоника. – Можно подумать, ты видела привидение.
 – Не привидение, – злобно прошипела Шандра, – а самого сатану.
 Джоника побледнела и схватилась за сердце.
 – Господи, да о чем ты говоришь?
 С трудом переводя дух, Шандра попыталась успокоиться.
 – У меня мало времени – мне надо спешить.
 Шандра не хотела пугать мать, которая имела обыкновение падать в обморок при малейшем волнении. Джоника – утонченная нежная женщина, которую никогда не учили защищать себя. За Джонику всегда сражался Меррил. Если она скажет, что Нолан предатель, Джоника только расстроится. Нолан сумел очаровать мадам д'Эвре, а Шандре некогда было объяснять, что он сделал.
 Схватив Джонику за руки, Шандра впилась взглядом в ее лицо.
 – Ты знаешь, где прячется папа? Джоника кивнула.
 – Тогда иди к нему и предупреди его, что ему грозит опасность. Он должен соблюдать предельную осторожность. На него снова готовится покушение.
 У Джоники подкосились ноги от страха.
 – Но как же?..
 – Объясню потом, – решительно перебила ее Шандра. – Надень какой-нибудь плащ, чтобы тебя не узнали, и отправляйся к папе.
 Джоника повиновалась, дрожа от ужаса. Проклиная Нолана, Шандра шагнула к двери. Открыв дверь, она увидела на пороге посыльного, который приготовился постучать.
 – У меня письмо к Нолану Эллиоту, – сказал молодой человек. – Просьба передать ему в собственные руки.
 Шандра улыбнулась самой обворожительной из своих улыбок.
 – Я миссис Эллиот, – заявила она, с горечью произнеся ненавистное имя. – Я передам письмо мужу, как только он вернется. – Посыльный замялся в нерешительности, и Шандра обезоружила его еще более ослепительной улыбкой. – Мы с мужем живем душа в душу. Даю вам слово, что передам ему письмо сразу же по его возвращении.
 Посыльный неохотно протянул ей конверт и вскочил в седло. Едва он исчез во мраке, Шандра вскрыла конверт и мысленно прокляла тот день, когда встретила Нолана Эллиота. Пробежав глазами письмо от Аарона Берра, она выругалась вслух по-французски, разорвала листок на мелкие клочки и подбросила обрывки вверх. Черт побери этого Нолана Эллиота! Его уже ничто не спасет. А она палец о палец не ударит, чтобы помочь ему. Он сам затянул веревку на собственной шее, связавшись с комитетом и предложив деньги Аарону Берру. Он предал ее семью, объявив о том, что Дафф жив.
 Господи, как она могла быть так слепа! Нолан всегда хотел только богатства и власти, которые могли ему обеспечить деньги. Но даже золота ему мало. Он алчный, беспринципный негодяй, который использует свое обаяние и силу убеждения в личных целях. И чем больше он имеет, тем больше ему хочется. Когда его бросят в тюрьму за измену, Шандра о нем и не вспомнит. Нолан Эллиот получит по заслугам, и она с удовольствием посмотрит, как его вздернут на виселице!
 Шандра сбежала по ступенькам и бросилась к своему коню. Она должна найти человека, которому можно доверять, чтобы тот помог ей раскрыть заговор, пока не будет слишком поздно. Она не может ехать к генералу Уилкинсону. Он с ними заодно. У местных служб порядка и без того хватает забот с жуликами и разбойниками.
 Вскочив в седло, Шандра направила коня к Джонсонс-Хиллу. Эйвери Джонсон на стороне Америки и разделяет политические убеждения ее отца. Он может знать, с кем ей связаться, чтобы предотвратить бунт. Натчез вот-вот окажется в руках мятежников, и территорию Луизианы разорвут на части. Эйвери ей поможет. Должен помочь! Шандре больше не к кому обратиться, некому доверить сведения, которые она добыла, подслушав разговор своего мужа-предателя. Будь он проклят! Проклят во веки веков! Она любила Нолана всем сердцем, а теперь всем сердцем ненавидит.

 Глава 25

 Нолан вгляделся в тенистый сад и заметил, как среди деревьев мелькнул силуэт, закутанный в длинный плащ. Фигурка завернула за угол дома. Сперва Нолан решил, что это Шандра совершает свою ночную прогулку. Но подкравшись ближе, он увидел, что это Джоника.
 – Мадам? Не стоит вам рисковать – ночью ходить одной опасно, – промолвил Нолан.
 Джоника чуть не лишилась чувств от испуга. Нолан подкрался к ней бесшумно, как кошка. Когда сердце ее умерило свой бешеный стук, она вздохнула с облегчением.
 – Шандра попросила меня предупредить Меррила, чтобы он спрятался на несколько дней. Она узнала, что кто-то покушается на его жизнь.
 Нолан мысленно выругался. Да, Шандра и в самом деле бродила по ночному саду. Он готов был дать руку на отсечение, что плутовка подслушала его беседу с комитетчиками.
 Нолан шагнул навстречу Джонике.
 – Я сам предупрежу Даффа. Не думаю, что он одобрит ваш поступок – вам не следует сейчас ехать в Натчез-Андер-зе-Хилл. Там вас подстерегает множество опасностей. – Он повел мадам к дому, не обращая внимания на ее протесты. – Я поговорю с Даффом, как только разыщу Шандру, – пообещал ей Нолан. – Я не хочу, чтобы вы выходили сегодня ночью. В Натчезе сейчас неспокойно.
 Если бы Шандра слышала его последнее замечание, она бы с ним согласилась. Правда, она была уверена, что именно Нолан – источник всех бед, и в этот момент посылала ему проклятия.
 Отправив Джонику домой спать, Нолан начал безуспешные поиски своей пропавшей жены. Черт, где же она? Если Шандра не перестанет совать свой нос, куда не следует…
 Внимание Нолана внезапно привлекли клочки бумаги, валявшиеся на полу холла.
 Опустившись на колени, он собрал обрывки и сложил их вместе. Стон отчаяния сорвался с его губ, когда он прочел письмо. Чертова ведьма! Если она расстроила его планы, он ее придушит. Сейчас ему только вмешательства Шандры и не хватает! Страшно подумать, что она способна натворить.
 Сурово нахмурившись, Нолан засунул разорванную записку в карман и поднялся с пола. Он не знал, где начать поиски, да и времени не было на раздумья. Столько надо успеть! Он должен сейчас быть в трех местах одновременно, но больше всего ему не терпится найти свою жену.
 У Шандры гора свалилась с плеч, когда она увидела добродушного плантатора, который прожил в Натчезе всю свою жизнь. Ободряющая улыбка Эйвери Джонсона немного успокоила Шандру. Его слова смягчили бушевавший в ней гнев. Пока она неслась к Джонсонс-Хиллу, в голове ее все смешалось.
 Шандра снова ненавидела Нолана, но разлюбить его тоже не могла. А теперь ей придется предать его, как он предал и ее, и отца. Любовь к такому человеку, как Нолан, не поможет исправить его низменную натуру. Она должна забыть свои глупые мечты и мыслить здраво. У них с Ноланом нет будущего. Он ей не подходит. Их отношения не более чем физическое влечение, и любовь, которую она чувствовала к нему, напрасна и бессмысленна. Она любила и потеряла любовь, а сейчас ей предстоит сделать то, что повелевает ей долг, даже если ей придется своими руками отдать Нолана на заклание. И будь он проклят за то, что заставил ее так поступить!
 Шандра села в кресло напротив Эйвери, сцепила руки на коленях и попыталась собраться с мыслями.
 – Я перехватила письмо от Берра, из которого следует, что заговор против Америки набирает силу, – заявила она дрожащим от волнения голосом. – Берр готовится встать во главе бунтовщиков Запада. Он только что узнал, что президент Джефферсон издал приказ арестовать его и остальных мятежников. Война может начаться сегодня ночью, если мы ничего не предпримем. – Она впилась тревожным взглядом в его задумчивое нахмуренное лицо. – С кем я должна встретиться, чтобы подготовить арест всех членов комитета? Армия и генерал Уилкинсон исключаются. Он один из бунтовщиков!
 Эйвери поднялся и начал беспокойно ходить по ковру.
 – Откуда тебе все это известно?
 Шандра прикусила губу. Ей придется рассказать ему о Нолане. Возможно, он не удивится, когда узнает, что пронырливый повеса стоит в центре заговора. Но Шандра была слишком возбуждена, ее снедали противоречивые чувства. Если она упомянет имя Нолана прямо сейчас, то Эйвери придется приводить ее в себя.
 – Просто я оказалась в нужном месте в нужный момент, – уклончиво ответила она. – Так кому я могу передать эти сведения? – Ее огромные глаза беспокойно следили за Эйвери, который продолжал расхаживать по ковру. – Ну ведь должен же кто-то подавить мятеж в зародыше!
 Эйвери остановился перед ней и заглянул в ее взволнованное лицо.
 – Президент Джефферсон направил своего агента наблюдать за Берром и его подозрительными делишками. Но вряд ли тебе стоит с ним видеться. Если его раскроют, ему грозит неминуемая гибель.
 – В опасности тысячи жизней, – мрачно возразила Шандра. – Я хочу переговорить с ним. Агент Джефферсона обязательно придумает что-нибудь. Если мы будем мешкать, то дождемся очередной кровопролитной революционной войны!
 Эйвери помолчал в раздумье, потом неохотно кивнул.
 – Ну хорошо, Шандра, я пошлю агенту сообщение о том, что ты хочешь с ним встретиться. Но ваша встреча состоится в уединенном месте, чтобы вам ничто не угрожало.
 – Когда это будет? – спросила Шандра. – У нас мало времени.
 – Завтра, – сказал Эйвери. – Я не знаю, когда он…
 – Нет, сегодня ночью, – настаивала Шандра. Ее отец не доживет до завтрашнего утра, если она немедленно не вызовет подмогу.
 – Но я не уверен, что застану агента Джефферсона, – тревожно промолвил Эйвери.
 – Назначьте место встречи, и я буду ждать там всю ночь, если понадобится, – сказала она. – Это вопрос жизни и смерти, Эйвери. Медлить нельзя!
 Эйвери окинул взглядом решительную фигурку Шандры. Она очень похожа на отца – такая же пылкая, чувствительная, храбрая. Он кивнул ей в знак согласия, хотя и знал, что этого делать не стоило.
 – Я постараюсь найти агента, – пообещал он ей. – Жди у старой торговой конторы в восточной части города. Как только я встречусь с агентом, я пришлю его к тебе.
 Шандра вышла с Эйвери в холл, где он взял шляпу и плащ, поблагодарила его и направилась к лошади, а Эйвери приказал закладывать карету.
 Словно беспокойный дух, Шандра гнала коня по извилистой дороге, обсаженной деревьями и петлявшей среди холмов. Она оглянулась вокруг, по телу ее побежали мурашки: по сторонам дороги возвышались отвесные склоны высотой двадцать футов. Ее полуночная прогулка напоминала путешествие по туннелю, залитому лунным светом. Узловатые корни деревьев и кустов, торчавшие из земли, были похожи на сухощавые крючковатые пальцы, тянувшиеся к ней отовсюду. Шандра невольно поежилась, но постаралась взять себя в руки. После всего, что ей пришлось пережить за последние несколько месяцев, она может спуститься даже в преисподнюю, если это спасет ее отца. Но если бы не гнусные интриги Нолана, ей бы не пришлось сейчас нестись по призрачной тропинке.
 Имя Нолана молнией пронеслось у нее в голове. В ее власти помиловать его: она может назвать имена членов комитета, не упоминая Нолана. К тому времени как американцы узнают о его участии в заговоре, он успеет скрыться.
 Глаза Шандры наполнились слезами. Как она ни старалась ненавидеть Нолана за все, что он сделал, она не могла заставить себя подписать ему смертный приговор. Он заслужил суровое наказание, но когда дело дошло до расплаты, Шандра засомневалась, что сможет предать его, как он предал ее. Какая странная штука любовь, мрачно размышляла она. Любовь всегда отрицает логику. Шандра знала, что должна сейчас сделать, но сделать это было неимоверно трудно. Если бы ей пришлось послать на смерть человека, которого она любила, она бы не смогла жить после этого.
 Улыбка раскаяния промелькнула на ее лице. Нолан наверняка предвидел это, когда разрабатывал свой хитроумный план. Даже сейчас она терзается сомнениями по его милости! Их близость в прошлом дает ему право надеяться, что Шандра простит ему его грехи, хотя и не сможет их забыть. Это еще один способ, каким Нолан добивается своего, играя на чувствах людей. Шандра сделает то, чего ждет от нее Нолан, – попытается скрыть его участие в бунте. Она спасет его во имя любви – и пусть это заведомая глупость, но так получается всегда, когда дело касается Нолана.
 Ей было бы намного легче, если бы Нолан искренне верил в необходимость мятежа против федералистов. Она смогла бы это понять, хотя в душе и не одобряла бунт как метод протеста. Если бы она знала, что интересы Луизианы Нолан ставит превыше всего и действует во имя этих интересов, она бы простила его, невзирая на то что их политические взгляды различны. Но Шандра чувствовала, что Нолан участвует в мятеже из корыстных побуждений, как и Аарон Берр. Они друг друга стоят – милы и любезны, однако и столь же опасны. И поэтому Шандра презирала Нолана. Если бы у него было сердце и разум, она бы мучилась. Простить его и позволить ему скрыться безнаказанным – вот самое тяжелое, что ей предстояло сделать. Да поможет Нолану Бог. Ему суждено гореть в аду. Пусть же Господь не отвернется и от нее – она любила человека, который предал ее и предал интересы Запада.
 Эйвери облегченно вздохнул, заметив темный силуэт мужчины, появившийся из мрака.
 – Я уже не чаял тебя дождаться.
 – Я только что получил твое послание, – сказал агент, присаживаясь на поваленное дерево рядом со своим связным и осведомителем. – У меня была тяжелая ночь.
 В его голосе слышалась усталость, и Эйвери встревоженно нахмурился.
 – Что еще случилось?
 Лицо агента словно окаменело, губы сурово сжались.
 – Один из членов комитета мертв, – мрачно промолвил он.
 Эйвери разинул рот от изумления.
 – Кто же?
 – Уильям Пенси, – был ответ.
 – Ты узнал, кто это сделал? Агент пожал плечами.
 – Дон Эстебан говорит, что он как раз ехал на встречу с Уильямом. Не успел он подъехать к его особняку, как заметил человека в плаще, метнувшегося в кусты.
 Эйвери невольно окинул взглядом наряд своего собеседника, и агент насмешливо хмыкнул:
 – Боже правый, да ты уже и меня подозреваешь, старина.
 Эйвери рассмеялся. Он и в самом деле стал чересчур мнительным. Последнее время опасность подстерегает повсюду – не знаешь, кому довериться в этой политической игре. Он был назначен связным Джефферсона в Натчезе пять лет назад и за это время понял, что можно говорить и кому.
 – Извини, воображение сильно разыгралось, – сказал Эйвери. – Но убийца одет, как и ты. – Откашлявшись, Эйвери перевел разговор на другое. – Почему ты решил, что Уильяма Пенси именно убили?
 – Хотел бы я знать наверняка, – проворчал агент. – Я сомневаюсь даже в том, что рассказал мне дон Эстебан. Кто поручится, что он не придумал всю эту историю с переодетым бандитом, чтобы свалить на него вину за преступление, которое сам совершил? – Человек в плаще тяжело вздохнул. – Но это еще не все. Генерал Уилкинсон неожиданно сменил окраску – в который раз. Последние два года он поддерживал Берра в его стремлении образовать новое государство на Западе. Теперь же Джефферсон издал приказ об аресте Берра и его сообщников – и двуличный Уилкинсон превратился в ярого сторонника американцев, – язвительно закончил агент. – Хитрый генерал послал депешу Джефферсону, в которой изложил намерения Берра захватить власть в Луизиане, в надежде, что это поможет ему замять свое участие в мятеже. Уилкинсон поставил себя военным диктатором в Новом Орлеане и объявил о розыске преступника, который предал его горячо любимую родину. Великолепно, ты не находишь?
 – Черт, я бы хотел, чтобы генерал Уилкинсон болтался на виселице рядом с Берром, – злобно буркнул Эйвери.
 – Я тоже. – Агент нахмурился. – Этот краснолицый высокородный негодяй вот уже несколько лет работает двойным агентом. Как только запахло жареным, Уилкинсон поспешил предать Берра. Теперь Берра будут судить без сообщника.
 Эйвери вздохнул.
 – Похоже, в наших рядах появился еще один предатель. Ко мне сегодня пришла молодая женщина и рассказала о заговоре. Она очень хочет встретиться с тобой – дескать, это вопрос жизни и смерти.
 Агент недовольно поморщился.
 – Ты же знаешь, какое шаткое у меня положение. Мне не удастся держать в тайне свое имя, если я начну встречаться с каждой капризной дамочкой, которая возомнит себя спасительницей Америки.
 – Не вижу в этом особой опасности, – возразил Эйвери. – Теперь, когда Джефферсон потребовал арестовать Берра, а Уилкинсон старается выглядеть героем, а не предателем, тебе больше не нужно прятаться. Комитетчики сразу пойдут на попятную, как только почуют, что им грозит тюрьма.
 – Мне надо еще многое завершить, Эйвери, – напомнил ему агент. – Не забывай, что я должен буду давать показания против Берра на суде. Чем больше информации я получу от его сообщников, тем больше у нас будет шансов посадить его за решетку.
 – Леди, которая ждет тебя, очень привлекательна, – продолжал искушать Эйвери. – Думаю, что ты не пожалеешь о встрече с нею. Если ты так печешься о том, чтобы остаться неузнанным, надень маску.
 Агент буркнул себе под нос что-то неразборчивое.
 – Ну хорошо, хорошо. Если ты считаешь, что это так важно, я поговорю с девчонкой. Но твоя настойчивость заставляет меня подозревать, что ее хорошенькое личико очаровало тебя.
 Эйвери махнул рукой на северо-восток.
 – Она ждет тебя у заброшенной торговой конторы. Поспеши. Неизвестно, кто рыщет во тьме – Натчез гудит, как растревоженный улей.
 Агент неохотно поднялся и шагнул в заросли. Эйвери остался сидеть, вглядываясь в темноту. Смерть Уильяма Пенси расстроила его. Но еще больше встревожило его описание убийцы. Возможно, убийство Уильяма Пенси – второе по счету, которое совершил человек в маске и плаще.
 Эйвери слышал, что так же выглядел предполагаемый убийца Меррила д'Эвре. Боже, помоги агенту Джефферсона встретить Шандру раньше, чем это сделает убийца в плаще. Женщина ночью, одна – легкая добыча… Эйвери вздрогнул. С Шандрой ничего не должно случиться. Если девушка погибнет, он себе этого никогда не простит!

 Глава 26

 Шандра расхаживала взад-вперед перед заброшенной торговой конторой, словно ощетинившаяся кошка, мысленно повторяя про себя то, что она должна сказать агенту Джефферсона… если тот явится на встречу. Она озиралась по сторонам и видела призрачные тени на траве, колеблющейся от ночного ветерка, покосившееся здание конторы, окруженное разросшимися деревьями. Их ветки так переплелись, что напоминали Шандре комитетчиков, которые склонились друг к другу головами, разрабатывая свои злобные планы. А в центре этого клубка интриг и хитроумных замыслов стоял Нолан Эллиот – мозг и вдохновитель заговора, который с помощью ловкого расчета завладел ее состоянием, ее сокровищами и всем остальным.
 Пустынное место, таинственные звуки ночи могли напугать даже человека с крепкими нервами. Шандра, хотя и была не из робкого десятка, с трудом сдерживала разыгравшееся воображение. Тени ожили, и призраки ночи подкарауливают ее в кустах, скаля зубы в наглой усмешке. Сердце ее боролось с голосом разума, а нервы были так напряжены, что она вздрагивала, стоило только ветке хрустнуть у нее под ногами.
 Усилием воли отогнав суеверные страхи, Шандра постаралась сосредоточиться на предстоящей встрече с агентом Джефферсона. Сперва надо обеспечить безопасность отца, которого предал человек, считавшийся его другом. Шандра понимала, что Нолан должен быть в тюрьме за организацию заговора и предательство ее отца, но…
 Она горестно вздохнула. С одной стороны, ей хотелось умыть руки и избавиться от Нолана навсегда, послав его на верную смерть. Но что-то в ней сопротивлялось этому решению и стремилось защитить Нолана любой ценой. В войне между сердцем и разумом ее разум начал сдавать свои позиции. Шандра так разволновалась, что не могла устоять на месте. Ей никак не удавалось решить, что же делать с Ноланом.
 Святители и ангелы, ну почему, когда дело касается этого негодяя, она никогда не уверена в своих чувствах? Нолан – мерзавец, каких свет не видывал. Она знала это с самого начала. Так почему же она не может выбросить его из головы? Он же самый настоящий…
 Заслышав шорох в кустах, Шандра вздрогнула. Она всмотрелась в окружающий ее мрак, стараясь понять, откуда доносится звук. Ее сердце так отчаянно колотилось, что она ничего не соображала. Из кустов появилась фигура, закутанная в плащ. Незнакомец небрежно прислонился к сучковатому дереву. Шандре показалось, что у него нет лица – широкополая шляпа и маска скрывали его черты. Он стоял, глядя в ее сторону, и она почувствовала еще большую тревогу, чем до его появления.
 По мнению Шандры, этот агент президента Джефферсона выглядел скорее как разбойник с большой дороги. Шандра усмехнулась про себя: откуда она может знать, как выглядит секретный агент, если она до сих пор его в глаза не видела? И если этот человек не агент Джефферсона, то что же он делает около заброшенной торговой конторы?
 К несчастью, живое воображение Шандры сразу же подсказало ей тысячи причин, по которым этот человек в маске мог здесь оказаться. Натчез – настоящий рай для разбойников, воров и убийц. Отбросы общества скопились тут, будто москиты. Некоторые из них влачили жалкое существование, добывая пропитание единственным известным им способом – грабежом и разбоем. А другие, такие как Сэм Мейсон, безжалостно расправлялись со своими жертвами из-за нескольких золотых монет. Один из таких кровожадных злодеев был обезглавлен пять лет назад, но сколько еще их прячется в трущобах Натчеза…
 Шандра была уже и не рада, что затеяла все это. Зачем она здесь – одна, в пустынном заброшенном месте? Она поступила необдуманно и опрометчиво. И Эйвери Джонсон наверняка отсоветовал бы ей сюда ходить, если бы она не была так настойчива и упряма. Если она попадет в беду, никто не придет ей на помощь. Шандра предоставлена сама себе и встретится с опасностью лицом к лицу.
 «Ну так что ж, как бы там ни было, я остаюсь», – сказала себе Шандра с напускной храбростью. Взяв себя в руки, она распрямила плечи и решительно посмотрела в лицо незнакомца, скрытое маской. Неизвестный продолжал стоять не шелохнувшись. Молчание затянулось, и Шандра по-настоящему испугалась. Она не решалась заговорить – у нее наверняка задрожал бы голос. Ее колотил озноб – она все больше и больше проникалась неприязнью к неизвестному в маске. Черт подери, мог бы и сказать что-нибудь, чтобы хоть как-то убедить ее в том, что он именно тот, кого она ждет!
 Шандра открыла было рот, чтобы вызвать его на разговор и попросить спасти отца, как фигура в плаще отделилась от дерева и двинулась ей навстречу. Каждый раз, когда ветка хрустела под ногой незнакомца, Шандра вздрагивала. Такое впечатление, что неизвестный идет прямо по ее позвонкам, и у Шандры мурашки бежали по спине при взгляде на видение в маске, неумолимо приближающееся к ней.
 Перед лицом опасности одни люди обращаются в бегство, словно трусливые кролики, а другие, более храбрые, остаются на месте, готовясь достойно встретить неизбежное. Шандра принадлежала к числу последних… по крайней мере до той минуты, как незнакомец в маске подошел к ней вплотную.
 Сердце у Шандры екнуло от страха, а волосы чуть не встали дыбом на голове, когда неизвестный бросился на нее, угрожающе рыча. Она вдруг с ужасом поняла, что это вовсе не тот человек, которого она ждала. Ее инстинкт самосохранения придал ей сил – у нее словно выросли крылья, и Шандра рванулась прочь. Образ убийцы, покушавшегося на жизнь ее отца, промелькнул в ее смятенном сознании, и Шандра решила, что случайно столкнулась с тем же разбойником.
 Шандра допустила ошибку, отправившись в ночь искать помощи. Да, ей нужна помощь – кто-нибудь, кто спас бы ее от неминуемой гибели! Но вокруг не было ни души. Единственное ее спасение – бежать со всех ног и горячо молить Бога о чуде.
 Как только Шандра бросилась бежать, ее преследователь погнался за ней, громко рыча и пугая ее до полусмерти. Она в ужасе взвизгнула, споткнувшись и чуть не упав на землю лицом вниз. Подобрав юбки, она пустилась наутек вне себя от страха.
 Оглянувшись, она снова отчаянно вскрикнула: преследователь почти настиг ее. Сердце Шандры гулко колотилось. Она завернула за угол конторы и ринулась к своей лошади.
 Шандра не помнила, как вскочила в седло. Один миг – и она уже сжимала поводья. Скорее, скорее, пока ее не догнал человек в маске, выкрикивающий неразборчивые проклятия. Она уже готова была вздохнуть с облегчением – ей удалось спастись. Натянув поводья, она развернула коня.
 Но ее надежды не сбылись – рука в перчатке схватила ее за запястье, а другая рука дернула за повод. Шандра боролась, как разъяренная кошка, пытаясь высвободиться из его стальных объятий, но неизвестный был силен как дьявол. Испуганная лошадь встала на дыбы – Шандра пришпорила ее, а незнакомец натянул поводья. Лошадь протестующе заржала. Шандра в ужасе вскрикнула – неизвестный бандит обхватил ее за талию и стащил с брыкающейся лошади.
 Она сопротивлялась из последних сил. Пышные нижние юбки мешали ей ударить врага в пах, так, чтобы он скорчился на земле, дав ей, таким образом, возможность вскочить в седло и умчаться прочь. Свирепый разбойник рывком поставил ее на ноги перед собой, и она уперлась ему в грудь, словно в каменную стену.
 В этот момент ярость полностью вытеснила страх. Черт возьми, она не собирается сдаваться без боя! Шандра сжала кулак и ударила разбойника с такой силой, будто хотела вышибить из него мозги. Получив удар в челюсть, бандит взревел от боли.
 Но действия Шандры только разозлили негодяя, ничуть не испугав его. Шандра никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной и беззащитной. Впрочем, нет, был еще один случай во время ее путешествия, когда она решила, что на нее напали кровожадные индейцы.
 Разбойник в маске крепко сжал ее руками, так что она не могла пошевелиться, и подставил ей подножку. Шандра пыталась сохранить равновесие, но у нее ничего не вышло, и она упала на землю лицом вниз.
 Разбойник стиснул ее плечи и, рывком перевернув на спину, навалился на нее всей тяжестью. Она завизжала из последних сил, да так пронзительно, что ее крик оживил бы и мертвого. Что касается разбойника, то у него чуть не полопались барабанные перепонки.
 Пока Шандра извивалась, стремясь вдохнуть полной грудью и позвать на помощь, рука в перчатке зажала ей рот. Круглыми от ужаса глазами Шандра смотрела в лицо незнакомца, ожидая решения своей участи. Единственным утешением для нее было то, что она все-таки увидит перед смертью того, кто пытался убить ее отца, хотя за это знание ей придется заплатить собственной жизнью.
 Все еще ругаясь на чем свет стоит, разбойник сорвал с лица маску и в бешенстве глянул на свою жертву.
 – Ты?.. – изумленно ахнула Шандра.
 – Да, я, черт бы тебя подрал, – рявкнул он в ее побледневшее лицо.
 Шандра остолбенело уставилась на него. Она не знала, радоваться ей или еще больше пугаться: она-то ожидала… Нет, она не знала, кого ожидала увидеть, ну разве что только пушистые усы и черные глаза дона Эстебана. Но она даже и помыслить не могла, что маска скрывает суровые черты Нолана.
 – Будь ты проклят, Нолан, – гневно прошипела она.
 Он прижал ее руки коленями к земле и усмехнулся.
 – Клянусь, ума у тебя не больше, чем у белки. Ты и святого выведешь из терпения. Как только я доставлю тебя домой, то привяжу к кровати, чтобы ты не шаталась где попало. Какого черта ты здесь делаешь? Лезешь под нож убийцы?
 – Я пыталась предотвратить покушение на моего отца, – выпалила она. – Ты предал его, объявив комитету, что он жив. Таким образом ты вынудил убийцу завершить начатое!
 – Ну конечно, именно так, – хмыкнул Нолан. – Как же иначе я мог вывести его на чистую воду? – Его изумрудно-зеленые глаза жгли ее презрением. Даже в темноте Шандра чувствовала на себе этот взгляд. – Я в последний раз предупреждаю тебя, чтобы ты не совала нос не в свои дела. Делать мне больше нечего, как только гоняться за тобой по закоулкам. Пора положить конец твоему глупому вмешательству в мои дела.
 У Шандры в голове роились тысячи вопросов. Она не верила в честность его намерений, но его присутствие у заброшенной торговой конторы привело ее в замешательство. Неужели он следил за ней, чтобы узнать, с кем она встречается по ночам? И что значит его заявление: «Пора положить конец твоему глупому вмешательству в мои дела»? Святители и ангелы, неужели ее придушит собственный муж – негодяй и подлец?
 – Что ты задумал? И что ты сам здесь делаешь? – спросила она.
 Нолан слегка ослабил хватку, справившись со своим гневом.
 – Наш общий друг Эйвери Джонсон прислал меня сюда встретиться с молодой женщиной, которая должна сообщить мне какие-то важные сведения относительно заговора. К сожалению, он забыл упомянуть, что это будет свидание с моей собственной женой.
 – Так ты и есть агент Джефферсона? – потрясенно ахнула она.
 Нолан? Человек, предложивший финансовую поддержку комитетчикам и Берру? Человек настолько неуловимый и скрытный, что никто никогда не мог узнать, что он замышляет? Человек, ставший во главе комитета и заставивший мятежников перейти к решительным действиям?
 Черная пелена подозрений спала, и Шандра прозрела. Ну конечно же, это Нолан! Кто разведает планы мятежников лучше, чем этот хладнокровный, речистый искатель приключений, который завоевал симпатии всех без исключения членов комитета? Комитет доверял ему и считал, что он на его стороне. Нолан нарочно взбудоражил их призывами к бунту. В то же время он заставил Берра раскрыть все карты, помахав сокровищами перед его носом. Он искусно вынудил комитетчиков принять решение. Нолан притворялся, что он один из них, используя свое обаяние и умение вытягивать информацию.
 Ну почему она сама не догадалась об этом? Да потому, что Нолан мастерски уходит от прямых ответов, думала она, глядя на него со смесью благоговейного ужаса, радости и любви. Если никто не мог понять, каковы намерения Нолана, то куда уж ей? Джефферсон не послал бы какого-нибудь болтливого щеголя на такое ответственное задание.
 – В прошлом году президент Джефферсон дал мне указание разведать планы мятежников на Западе, – ответил Нолан, утвердительно кивнув. – Я должен был разузнать, правда ли Берр собирается поднять восстание, захватить власть в правительстве и развязать войну против Мексики.
 Устало вздохнув, Нолан опустился на землю рядом с Шандрой, которая тут же подперла щеку рукой и уставилась на него так, как будто увидела его впервые – настоящего Нолана Эллиота. Ее подозрения растаяли как дым, и она теперь любила его всем сердцем, не коря себя за то, что любит отъявленного негодяя и подлеца. Она-то думала, что он заигрывает с комитетчиками ради собственной выгоды. Но все оказалось совсем наоборот, и слава Богу! Однако его скрытность возмутила ее до глубины души.
 – Это просто гадко, – выпалила она в бешенстве. – Ты должен был открыться мне.
 – Я поклялся хранить тайну, – горячо оправдывался Нолан. – Я бы ничего не добился, если бы заявил всему Натчезу, что прибыл изобличить Берра. А если ты проклинаешь меня за то, что я так долго скрывал от тебя правду, то поблагодари за это своего друга Эйвери Джонсона. Эйвери был глаза и уши Джефферсона последние пять лет. Никто из нас не вправе разглашать наши истинные намерения. Только сегодня вечером я наконец смог сообщить Эйвери, что твой отец жив. Эйвери – мой единственный связной, и наши встречи коротки и редки. Так и должно быть в целях конспирации. – Голос его стал резким, глаза раздраженно поблескивали в темноте.
 Нолан еле сдерживал гнев. Он был ошеломлен, когда увидел, как Шандра расхаживает перед торговой конторой. Нолан половину вечера провел в поисках дерзкой плутовки, а вторую половину – пытаясь разыскать убийцу Уильяма Пенси. Сообщение Эйвери прервало его поиски, и Нолан неохотно подчинился его просьбе… и тут обнаружил, что его ждет его своенравная женушка.
 Но больше всего рассердило Нолана, что Шандра собиралась слепо довериться совершенно неизвестному ей человеку. С самого начала она не доверяла ему, Нолану, а тут вдруг обратилась за помощью к незнакомцу – ночью, одна, в пустынном месте, расположенном на краю города. Нолана больно задело, что после всего, что им пришлось пережить вместе, она обратилась к Эйвери, а не к нему.
 – А теперь, когда ты знаешь правду, я требую извинений, – промолвил Нолан. – И если ты предашь мое доверие, я…
 Гнев Шандры тут же испарился. Вот уже несколько месяцев она борется с собой, любит и ненавидит Нолана, обуреваемая весьма противоречивыми чувствами к нему. Но теперь ее страхам пришел конец. Она поняла, почему он был таким осторожным, почему так старался поддерживать репутацию искателя приключений, заботящегося лишь о собственной выгоде. Но он делал это только затем, чтобы сохранить в тайне свою истинную миссию от шпионов Запада.
 Она любит Нолана, и ей наплевать на то, что о ней подумают! Он вовсе не мерзавец – он патриот, который по мере сил старается предотвратить кровавую бойню в стране.
 – Ну, я жду, – промолвил Нолан, заметив, что Шандра продолжает сидеть напротив него и таинственно улыбаться. – Почему ты так на меня смотришь?
 Шандра встала на колени, и ее руки обвились вокруг его шеи. Она прижалась лбом к его нахмуренному лбу.
 – Я смотрю на тебя так, потому что люблю тебя, – с готовностью призналась она. – И для меня не имеет значения, что ты не можешь меня любить. Я ненавидела себя за то, что влюбилась в человека, который предаст меня рано или поздно. – Нолан уставился на нее, как на сумасшедшую, а Шандра горячо обняла его и взглянула в его растерянное и смущенное лицо. – Ну как ты не поймешь? Ведь оказывается, я влюблена в того, в кого хотела бы влюбиться. Если бы ты знал, сколько мук я вынесла за эти месяцы, ты бы понял, какое это для меня облегчение – узнать, что я была не так уж слепа на твой счет.
 Она запечатлела на его губах жаркий поцелуй, который мог бы растопить и холодную луну на темном ночном небе. Внезапно неистовая фея прильнула к нему всем телом и покрыла его лицо поцелуями. Нолан не верил своим ушам. Шандра любит его! Неужели это правда? По ее поведению в последнее время этого никак нельзя было сказать. Она заставила его поверить, что ненавидит его всем сердцем! И после ее отвратительных выходок он должен был…
 Боже правый, усталость, сковавшая его, мгновенно отступила, когда ее ладони проникли ему под рубашку, лаская грудь. Ее влажные губы легко касались его щеки и шеи, и пульс его участился. Глухой стон вырвался из его груди, когда Шандра просунула колено между его бедрами.
 К черту все! Как он может собраться с мыслями, когда эта обольстительная колдунья твердит свои магические заклинания? Нолан готов был придушить ее, когда обнаружил ее одну в темноте. Он жаждет вытрясти из нее дух, за то что она отправилась навстречу опасности одна, без сопровождающего. Да, час назад он бы так и сделал, но сейчас ему нужно совсем другое. Он жаждет отвечать поцелуем на поцелуй, лаской на ласку. И он не станет противиться своему порыву.
 Теперь уже было не важно, зачем они здесь. Главное, что они вместе. Нолан прижал к себе Шандру, с огромным удовольствием ощущая ее тело в своих объятиях – такое знакомое и нежное. Он никогда не мог насытиться ею. Долгие месяцы он старался завоевать ее уважение, ее любовь, но в конце концов сдался, решив, что это ему вовек не удастся – приручить дерзкую голубоглазую плутовку нет никакой возможности. Нолан смирился с тем, что ему придется расстаться с ней, когда он выполнит свою миссию…
 Едва нежное тело Шандры заскользило по его телу, Нолану стало не до размышлений, ибо в эту минуту им владело только желание. Позже он надо всем поразмыслит. Позже он объяснит, что он сделал и почему и что ждет его впереди. А сейчас он будет упиваться ее ласками. Сейчас между ними исчезли подозрения и недоверие, и страсть засияла словно солнце в ночи.
 Нолан благоговейно ласкал ее шелковистую плоть. Горячие волны восхитительного удовольствия накатывали на Шандру при каждом его прикосновении. Нолан перевернулся и склонился над ней. Его губы приблизились к ее губам, и язык проник в сладостную глубину ее рта. У нее захватило дух от его поцелуя – казалось, она задохнется от наслаждения. Сердце отчаянно колотилось. Нолан обнял ее, подчиняя своей силе.
 Неописуемые ощущения нахлынули на нее, как только Нолан накрыл ее собой. Он вошел в нее, стремясь утолить чудовищную жажду, которая стала ничуть не меньше со временем.
 Это был самый прекрасный миг в ее жизни. Шандра больше не проклинала себя за то, что любит красивого мошенника. И не важно, что он не сможет полюбить ее. Она любит его и отдает ему всю себя. Даже если она потеряет его, с ней навсегда останется эта минута истинного счастья.
 Да, Шандра была счастлива тем, что давал ей Нолан, пусть даже этому скоро придет конец. Ее девиз «все или ничего» отныне был забыт. Сейчас Нолан принадлежит ей целиком и полностью, и она наслаждается каждым драгоценным мгновением их близости. С ее души словно камень свалился. Теперь жизнь уже не казалась ей такой мрачной, как час назад. Она в объятиях Нолана и летит к звездам, вся во власти всепоглощающей любви.
 Нолан был поражен силой чувств Шандры. Они всегда с неистовой жаждой стремились друг к другу. Но сегодня Шандра отдавалась ему совсем не так, как раньше. Ее желание было неизмеримо выше физического влечения. Она шептала его имя, уверяя его в своей любви снова и снова, и самый воздух звенел от ее слов. Она возродила его к иной жизни, более светлой и счастливой. Она сама стала для него смыслом жизни.
 Нолан не смог сдержать дрожь. Из груди его вырвался стон наслаждения. Его руки обвились вокруг Шандры. Он хотел держать ее в объятиях, пока эти непередаваемые ощущения не померкнут и к нему не вернется способность мыслить здраво.
 И в этот момент, сметая все преграды, словно паводок, у него вырвались слова, которые до сих пор он берег в своем сердце:
 – Ах, Шандра, если бы ты знала, как я тебя люблю! Я так долго ждал, чтобы сказать тебе это!
 Шандра изумленно заморгала. Нолан поднял взъерошенную черноволосую голову и улыбнулся ей.
 – Это правда? – пролепетала она. Но как это может быть правдой? Она же так старалась защитить свое сердце от посягательств мужчины, который мог предать ее в любой момент, и преуспела в том, чтобы казаться сущей мегерой, которую совершенно не за что любить. Она так скрывала свою любовь, берегла ее как зеницу ока, боясь, что он похитит ее душу и продаст ее дьяволу за богатство и власть.
 Он недоуменно нахмурился, вглядываясь в ее удивленное лицо. Она и правда не ожидала такого признания.
 – Ты, конечно же, знала об этом. – Он усмехнулся, прикоснувшись пальцем к ее распухшим от поцелуев губам. Она продолжала смотреть на него, как на дивное диво, и Нолан не выдержал и рассмеялся. – Как же ты не догадалась?
 – Я никогда не могла понять, о чем ты думаешь и что замышляешь, – пробовала она защищаться, когда к ней вернулся дар речи. – Откуда мне было знать? Ты в совершенстве умеешь притворяться! Я была уверена, что тебе нужно только мое приданое и мои сокровища и что ты бросишь меня, как только получишь и то, и другое.
 Нолан склонился к ней и запечатлел легкий поцелуй на ее губах.
 – А как ты думаешь, почему я мирился с твоими вспышками гнева, с твоим недоверием? Я с самого начала понял, что мои чувства к тебе – истинная любовь, но был слишком горд и упрям, чтобы признаться в этом женщине, которая меня ненавидит. Ты и в самом деле убедила меня в том, что ненавидишь меня всеми фибрами души.
 Нолан нежно обнял ее, рассеянно играя ее волосами.
 – Сам я происхожу из древнего рода влюбленных, – пояснил он. – Мне всегда казалось, что я паршивая овца в семейном стаде, поскольку никак не мог найти свою половину. Мой старший брат нашел свою любовь, и я решил, что этот дар открылся только ему, а я обречен на жалкое существование без любимой.
 Шандра положила голову ему на плечо. Он засмеялся, и она удивленно взглянула на него.
 – Мой дед все еще считает, что весь мир вращается вокруг моей бабки. А отец возражает ему, говоря, что центр вселенной – моя матушка. Брат, в свою очередь, клянется, что его жена – неземное создание, ангел, посланный с неба. Но все они, конечно же, ошибаются. – Его глаза с восхищением пробежали по ее лицу. – Ты факел, затмевающий дневной свет, звезда, горящая в ночи. Любить тебя – смысл всей моей жизни. Это чувство никогда не померкнет, потому что я из породы однолюбов.
 Нолан вздохнул и провел рукой по блестящим волосам Шандры, рассыпавшимся у нее по плечам.
 – О, я был вне себя от негодования, когда узнал, что ты тот самый разбойник, за которым я прокрался в особняк дона Эстебана. Я проклинал хитрую ведьму, стащившую карту у меня из кармана. Но наш поцелуй перевернул весь мой мир. И когда я потерял голову во время нашей первой ночи любви, я понял, что стою на пороге чувства, никогда не испытанного ранее. Ты утолила страстное желание, которого у меня не было до тебя.
 Когда Родерик Вон ранил тебя возле поселка вичита, я смертельно испугался. Я бы сам принял эту пулю в свое тело, если бы это могло спасти тебя от страданий. Я хотел быть честным и искренним с тобой, но это было невозможно, пока я не выполнил бы свой долг. И даже сейчас я вынужден держать все в секрете, дабы не допустить вспышки бунта. Джефферсон настаивает, чтобы я снова вернулся в комитет: комитетчики не должны заподозрить, что именно я отправил ему депешу об аресте Берра. Я встречался с Берром в день нашего возвращения в Натчез, а потом послал курьера к верному человеку в армии генерала Уилкинсона.
 Он нежно улыбнулся ей, глядя в ее широко распахнутые глаза.
 – И что бы ты там ни думала, я женился на тебе вовсе не потому, что твой отец узнал о нашей близости, и не из-за его богатства. Я женился на тебе по одной простой причине – я люблю тебя так, как любят мужчины моей семьи своих избранниц. И когда с заговором будет покончено, я хочу, чтобы мы больше никогда не расставались. – Он слегка коснулся ее губ. – Мы с тобой подарим миру очередное поколение влюбленных, которые будут сердцем искать свою половину. Тебя стоит добиваться, Шандра. И если бы можно было начать все сначала, я бы не задумываясь повторил то же самое.
 Шандра подняла на него глаза, полные любви. Она не заслужила такого счастья. Она была для Нолана болезненной занозой в душе. Но Шандра поклялась вылечить рану, которую сама же нанесла ему. Своей любовью она загладит все свои горькие и резкие слова и недоверие.
 Лукавая улыбка промелькнула на ее лице. Она положила руки ему на грудь.
 – Эти руки будут ласкать только одного-единственного, – тихо заверила она его. – Я не надеялась встретить любовь, пока не появился ты. Именно ты заставил меня поверить, что жизнь гораздо многограннее и сложнее, чем я думала. Мой отец научил меня выживать в любых условиях. Он воспитал меня немного странной…
 Нолан мягко усмехнулся.
 – Да, это точно, – согласился он. – Познакомившись с твоей матушкой, я понял: Дафф хотел, чтобы ты внешне была похожа на Джонику, а душой – на него.
 – Папа любит маму всем сердцем. Он любит в ней все то, чего сам лишен: утонченность, хорошее воспитание, безупречные манеры и грацию. Он балует мадам, но меня он воспитывал как дочь и как сына. Папа делал это из добрых побуждений – он хотел, чтобы я умела приспосабливаться к обстоятельствам и ничего не боялась, но оказал мне медвежью услугу, сам того не зная. Человек, которого я смогла бы полюбить, должен обладать выдающимися качествами. Я не могла найти такого мужчину, поскольку меня трудно поразить заурядными способностями и чувствами – ведь у меня перед глазами пример отца.
 Уж это верно, подумал Нолан. Он считал себя весьма искусным воином, опытным путешественником и хитроумным интриганом. Но когда он впервые встретил дерзкую нимфу и попытался произвести на нее впечатление, то потерпел поражение. Шандра слишком многое прекрасно умеет сама…
 Шандра коснулась рукой его нахмуренного лба и улыбнулась с тем плутоватым выражением, которое всегда зажигало искорки в ее голубых глазах.
 – И тут появился самый необычный, самый загадочный из всех известных мне мужчин. Я никак не могла его разгадать. Он умел все то, в чем преуспел мой отец. Я наблюдала за ним, неуверенная в его истинных намерениях, но меня неодолимо влекло к нему: он был сильнее и мудрее меня.
 – Так уж и сильнее, – возразил Нолан. – Нет, не думаю, моя прелесть. – На его губах скользнула хитрая улыбка, а на щеках появились ямочки. – А вот мудрее – это точно. Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы понять: в тебе я нашел свою мечту. Знаешь ли ты, как тяжело для мужского самолюбия обожать женщину, которая тебя ненавидит? Я так долго искал тебя, но у меня было горькое предчувствие, что я сделаю тебя счастливой, только покинув навсегда.
 Шандра никогда не считала себя сентиментальной. Ее матушка заливалась слезами по каждому пустяку. И тут Шандра, которая редко плакала, сейчас вдруг почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Она годами сравнивала всех мужчин со своим отцом. Все мужчины и в подметки ему не годились – кроме зеленоглазого дьявола, который мог улыбаться, когда мир вокруг него рушился в преисподнюю, Нолан всегда оставался верен себе. Ничто не могло его испугать или сломить. Он, как щитом, прикрывался своей беспечной ухмылкой, и никто не знал, что у него на душе.
 Шандра обожала этого человека. Иногда он доводил ее до исступления своими выходками, но теперь-то она понимала, почему Нолан вынужден был держать все в секрете и почему он поступал именно так, а не иначе.
 Нежная улыбка засияла на ее лице. Она бросилась на грудь Нолану и заглянула ему в глаза.
 – Ты гораздо мудрее меня, – с готовностью согласилась она. – Я потеряла несколько месяцев, борясь с любовью к тебе. – Ее улыбка превратилась в лукавую ухмылку, и Нолан тревожно нахмурился: кажется, она задумала какую-то каверзу. – Я хочу, чтобы ты научил меня всему, что умеешь сам, о великий и мудрый учитель…
 Он охнул, когда она провела ладонью по его плечу и спустилась ниже, к бедру.
 – Что ты хочешь узнать? – вымолвил он хриплым от вновь пробуждающегося желания голосом.
 – Научи меня любить тебя так, чтобы тебе не хотелось большего, чем я тебе даю. Научи меня удовлетворять твои самые безумные желания. Я очень хочу сделать тебя счастливым!
 Ее губы коснулись его губ с трепетной нежностью, а руки ласкали его мускулистое тело, охваченное огнем. Боже, ему стоило неимоверных усилий лежать вот так, пока она священнодействует над ним.
 – Ты и есть мое самое безумное желание, плутовка, – заверил ее Нолан. – И если огонь, пылающий между нами, вспыхнет еще сильнее, боюсь, я не выживу в его пламени. Я всего лишь мужчина.
 – Мне кажется, ты недооцениваешь себя, – прошептала Шандра, целуя его в грудь. – Научи меня доставлять тебе удовольствие, любовь моя. Папа говорит, что я очень прилежная и способная ученица.
 – Ммм… По-моему, ты уже умеешь все, что мне нравится, – простонал Нолан в сладостной истоме.
 – Это? – Ее руки скользнули вниз по его бедру, затем проложили волнующую дорожку по его животу. – Или, может быть, это? – Она легко поглаживала его грудь, потом принялась за другое бедро.
 Когда она обхватила его рукой, поглаживая и возбуждая, Нолан застонал от наслаждения. Ободренная, Шандра продолжила свои чувственные ласки. Ее пальцы не останавливались ни на секунду. Ей нравилось ласкать это мощное тело. Она чувствовала себя сильной, поскольку могла подарить ему блаженство. Для всего мира Нолан был воплощением самообладания и холодного расчета. Но для нее он был открыт. Шандре больше всего на свете хотелось доставить ему то же удовольствие, которое он дарил ей, выразив таким образом свою любовь к нему. Она знала, что впереди их ждет бессчетное множество восхитительных ночей, но это ничуть не умалило ее желания удовлетворить его страсть сейчас. Каждый ее поцелуй, каждое прикосновение были призваны окружить его любовью, которую она хранила в своем сердце все эти месяцы.
 Хотя Шандра первая призналась бы, что ее трудно чем-либо удивить, ей хотелось, чтобы он знал, как она его обожает. Если она отдала ему свое сердце – то навеки. Она ничего не утаила и благоговейно обожествляла каждый дюйм его сильного тела.
 Внезапно Нолан возненавидел всех мужчин, которые смели прикоснуться к Шандре. Более того, он возненавидел всех женщин, с которыми был близок в прошлом. Ему надо было сохранить все эти ощущения до той минуты, пока он не встретил ту, которая стала смыслом его жизни. Эти потерянные годы – никуда не годная замена страстной настоящей любви. С того момента как Нолан впервые поцеловал Шандру, ему не хотелось больше других женщин. Этот поцелуй зажег неугасимый огонь в его сердце. И он поклялся искупить свои былые прегрешения.
 В глубине души Нолан знал, что их близость с Шандрой – редкостный дар судьбы. Шандра затронула в его душе струны, ничего общего не имевшие с похотью. Она превратила физическую близость в незабываемое действо, и их страсть разгоралась с каждым разом все жарче…
 Нолан мысленно отругал себя за то, что пытается думать, в то время как Шандра продолжает ласкать его. Ему ли не знать, что его разум всегда отступает, как только на свободу вырываются неистовые желания и страсти! Остался еще миг, и он прижмет к себе ее восхитительное тело и понесется ввысь, к облакам.
 Шандра никогда бы не подумала, что можно любить сильнее, чем она уже любила. Но когда она плыла по морю блаженства в объятиях Нолана, для нее не существовало ничего невозможного. Он вошел в нее, шепча слова любви и страсти, и ее сердце готово было разорваться от счастья. Шандра упивалась сознанием того, что она любит и любима.
 Шандра чувствовала, что между ними всегда будет так. Нежность отступала перед страстью. Словно они вместе в последний раз в жизни.
 И как только их взаимное чувство нашло выход в сладостном наслаждении, они стали единым существом – живым, горячим пламенем, которое сияло, подобно падающей звезде в полночном небе. Это было так прекрасно, что Шандра поклялась до конца жизни любить этого удивительного человека.
 Прошло немало времени, прежде чем Нолан и Шандра смогли пошевелиться. Нолан был не прочь провести остаток ночи под открытым небом, сжимая Шандру в объятиях. Он позволил себе ослабить бдительность – и это в то время, когда в Натчезе так неспокойно. Сейчас Берр уже получил сообщение, что генерал Уилкинсон изменил их планам завоевать Запад. Нельзя было мешкать ни секунды. Надо немедленно послать отряд за Берром, иначе он скроется еще до рассвета. Заговорщики тут же запоют другую песню, как только поймут, что их всех арестуют, если они не докажут свою преданность Америке.
 – Нолан? – пробормотала Шандра, пока они пробирались сквозь кусты. – Ты уверен, что с папой будет все в порядке? Я чуть не потеряла его однажды и теперь…
 – Сейчас он, должно быть, уже набрал отряд, чтобы разыскать убийцу Уильяма Пенси, – ответил Нолан.
 – Уильям? Когда? – воскликнула Шандра.
 – Несколько часов назад, – мрачно сообщил Нолан. – Я до сих пор не знаю, кто покушался на жизнь твоего отца, но у меня такое чувство, что два эти преступления взаимосвязаны. Наверное, Уильям Пенси нанял убийцу прикончить Даффа. И верный своей привычке оскорблять людей, разозлил своего подельника, и тот накинулся на него. Если Уильям угрожал ему, то унес имя негодяя с собой в могилу.
 – Возможно, Уильям вынудил дона Эстебана напасть на него, – подхватила Шандра. – Дон Эстебан и Уильям с самого начала были на ножах.
 – Я подозреваю, что Уильям разработал план покушения, но вряд ли дон Эстебан к этому причастен, – возразил Нолан. – Для Уильяма Дафф был вдвойне ненавистен: он разлучил его с Джоникой и выступал за воссоединение Америки. До самой смерти Уильям выражал интересы своего короля, надеясь, что Британия завладеет территорией за Миссисипи. Уильям только выиграл бы, если бы Дафф погиб, а мятеж всколыхнул страну. Дон Эстебан стремится к власти, но он не настолько кровожаден. Если он тоже замешан в этом преступлении, то его наверняка принудили к этому.
 Шандра была не согласна с Ноланом, но сочла за лучшее прикусить язык. По ее мнению, дон Эстебан стремился к власти, чтобы вернуть себе пост главы магистрата в Натчезе, если испанцы возьмут верх. И примется ухаживать за Джоникой, чтобы заполучить ее деньги. Дон Эстебан обожает транжирить деньги. Нолан не может представить галантного испанца в роли убийцы, а вот Шандра может.
 Нолан разгадал коварный замысел Берра, но тут он ошибся, назвав Уильяма Пенси виновником покушения на Даффа. Без дона Эстебана здесь не обошлось. Шандра была в этом уверена. Добродушный испанец с черными глазами всегда казался Шандре подозрительным. Очень скоро Нолан убедится, что Шандра была права. И когда все закончится, Шандра займется самым главным делом своей жизни – окружит Нолана любовью и заботой. Они будут счастливы вместе, как только дон Эстебан Мартинес окажется за решеткой за покушение на жизнь ее отца!

 Глава 27

 Заложив руки за спину, Меррил д'Эвре расхаживал по кабинету. Наклонив голову, он внимательно разглядывал свои сапоги, как будто заметил на них что-то интересное. Джоника сидела на диване, подобрав ноги и уткнувшись в кружевной платочек. Заслышав скрип входной двери, оба они вскинули глаза как по команде – кто бы это мог быть в такой поздний час?
 На лицах Меррила и Джоники отразилось неимоверное облегчение, когда в комнату вошел Нолан. Одной рукой он крепко обнимал Шандру. Меррил грозно нахмурился, буравя взглядом помятое платье Шандры и довольное лицо Нолана.
 – Где, черт подери, вас носило? – спросил он.
 – Так, были кое-какие дела, – спокойно сообщил Нолан.
 Дафф язвительно хмыкнул:
 – Похоже, что вы повалялись в…
 – Меррил, ради Бога! – охнула Джоника. – Нолан нам сейчас все объяснит, а что касается Шандры… – Джоника смотрела на дочь, улыбаясь и чуть прищурив глаза. – Какое бы срочное дело ни заставило ее броситься в ночь, оно завершилось успешно. Ты выглядишь такой радостной, моя дорогая.
 Шандра вспыхнула под проницательным взглядом матери. Теперь Шандра знала, что Джоника чувствовала к Меррилу – этому жизнерадостному французу. Мать и дочь обменялись понимающими взглядами, что случилось между ними впервые.
 Меррил, однако, так долго переживал, что это существенно отразилось на его настроении.
 – Можете быть любезной с ними, мадам, если вам так угодно, – фыркнул он и повернулся к дочери и зятю. – Но я требую ответов на свои вопросы. Я весь город обыскал, пытаясь найти неуловимого Аарона Берра и убийцу Уильяма Пенси, пока вы бог знает чем там занимались! И что это за мужчина, который позволяет своей жене шляться ночью по городу… одной… сейчас, когда вокруг так неспокойно! – Вопрос, который сопровождал гневный взгляд, был явно адресован Нолану.
 – Этот мужчина ничуть не лучше того, кто научил свою дочь лазить по карманам, стрелять из мушкета и управляться с кинжалом, – спокойно парировал Нолан. – Я был занят сегодня, Дафф. – Он перевел взгляд с Джоники на чисто выбритого француза, который прямо-таки кипел от возмущения. – А ты что делал? Собрал отряд, который прекратил поиски в половине одиннадцатого, и побежал к своей супруге?
 Даффа в его нынешнем состоянии мог разозлить любой пустяк. Даже самый невинный намек приводил его в бешенство. Дафф все еще был сердит на Нолана, и его язвительные уколы только подлили масла в огонь.
 – Убийца Уильяма еще не найден, – горячо возразил он. – И я к тому же слишком люблю свою дочь и жену, чтобы оставить их без защиты – в отличие от некоторых мужей!
 – Меррил, успокойся, – сказала Джоника. – Слуги наверняка ловят каждое твое слово.
 – Не успокоюсь! – возвысил голос Дафф. – И мне наплевать, кто меня слышит. Убийца Уильяма разгуливает на свободе. Берр и его сообщники ускользнули, заявив, что в их намерения входило всего лишь обосноваться в Луизиане, где они могли бы жить и процветать. А этот… – Он ткнул в Нолана коротеньким пальцем. – Этот мой так называемый друг шляется черт знает где и творит черт знает что!
 – Отлично, – промолвил Нолан с убийственным спокойствием. – Что я делал, тебя не касается, и поэтому не занимай себя досужими домыслами…
 – Вот как? – взорвался Дафф. – Я предупреждал тебя в Натчидочесе, и потом, по пути, и теперь, в моем собственном доме. Я хочу знать твои истинные намерения относительно моей дочери. Это тебе не шутки! Ты зашел слишком далеко!
 – Меррил, о чем ты? – перебила его Джоника. – Ты злишься весь вечер.
 Нолан улыбнулся, взглянув на свою жену. Он нежно коснулся ладонью ее щеки и запечатлел на ее губах страстный поцелуй.
 – Мне кажется, мадам, – начал он, не сводя глаз с прелестного личика Шандры, – что Даффа интересует, довольны ли мы нашим браком. – Нолан наконец удостоил негодующего француза небрежным взглядом. – Я люблю ее. Но ты ведь знал, что все так и будет, правда, Дафф? Поэтому-то ты так настаивал, чтобы я отправился в путешествие за сокровищами вместе с Шандрой, а потом, на обратном пути, все время вмешивался, доводя меня до белого каления. И хотя это совершенно тебя не касается, я все же скажу, что мы уладили наши отношения за последние несколько часов… с того момента, как я ее нашел. – Нолан усмехнулся, заметив, что Дафф пытается скрыть самодовольную улыбку. – Но если ты и впредь будешь вмешиваться в нашу личную жизнь, у тебя не будет внуков, которых ты мог бы нянчить в свои преклонные годы.
 Дафф просиял.
 – Я знал это! – заявил он. – Я воспитал ее такой именно для тебя, но никак не мог подгадать вашу встречу. Я знал, что если сведу вас вместе, то получу зятя, не утруждая себя поисками жениха.
 – Меррил д'Эвре, вы просто негодяй! – возмущенно воскликнула Джоника. – Вам должно быть стыдно за свое поведение.
 Дафф высокомерно вскинул голову.
 – Нет ничего зазорного в том, что отец выбрал дочери мужа. Так всегда бывает. Отец не сможет устроить счастье дочери, если будет сидеть сложа руки. Если я чего-то хочу, то добиваюсь своего. Кстати, мне стоило тысячу долларов уговорить вашего отца позволить мне переговорить с вами, мадам, – заявил он без обиняков. – Если бы я не был настойчив, у меня не было бы шанса и на десять футов приблизиться к тебе.
 – Меррил! – изумленно воскликнула Джоника. – Неужели ты…
 – Вот именно, – сказал он. – Я бы заплатил и в два раза больше. Я знал, что ты – моя судьба, и мне было все равно, кто ухаживал за тобой в то время.
 Джоника встала с дивана и, подойдя к мужу, прошептала ему что-то на ухо. Меррил расцвел. Бросив быстрый взгляд в сторону Нолана и Шандры, он проводил жену до дверей.
 – Если я вел себя оскорбительно, прошу меня простить, – извинился он, как подобает джентльмену. – Мне о многом надо с вами переговорить, но время позднее, а я, если не высплюсь, становлюсь чрезмерно раздражительным.
 Супруги вышли, держа друг друга под руку, и Нолан задумчиво посмотрел им вслед.
 – Как ты думаешь, что сказала мадам этому крикливому старому плуту, что он сразу стал как шелковый?
 Шандра встала на цыпочки и шепнула что-то Нолану. Он ухмыльнулся уголком губ и, подхватив Шандру на руки, направился в спальню.
 – Да, этого вполне достаточно, – хрипло усмехнулся он. – Дафф склонился перед превосходящей силой, и я тоже. Похоже, я недооценивал изобретательность мадам.
 Довольная улыбка расплылась по лицу Шандры, когда Нолан опустил ее.
 – Даже грозного льва можно усмирить нежностью, – заметила она философски. – Я начала понимать, в чем заключается мамина власть над папой. Только любовь может заставить льва мурлыкать, вместо того чтобы рычать.
 Слова, что прошептала ему Шандра, совершенно лишили его желания продолжать беседу. Дела могут подождать и до завтра, решил Нолан. А сейчас ему предстоит более приятное времяпровождение с рыжеволосым голубоглазым чертенком, смотревшим на него с нежностью и любовью.
 Нолана нисколько не волновало то, что Дафф сам толкнул его в объятия Шандры. В объятиях Шандры он уже не замечал, ночь сейчас или утро. Шандра могла продлить ночь до бесконечности. Нолану не хотелось в этом признаваться, но, кажется, старый плут действительно понимал лучше его, что ему надо. Пусть его обвели вокруг пальца – все это не имеет значения, когда ласкаешь прелестную колдунью. Их с Шандрой любовь станет передаваться из поколения в поколение. Он будет любить эту богиню вечно…
 – Нолан?
 Хрипловатый голос Шандры оторвал его от раздумий. Он обернулся и увидел, что она лежит на постели, обнаженная, и маняще улыбается. Нолан мысленно послал к черту Аарона Берра, комитет и убийцу в маске, понимая, впрочем, что все эти проблемы все равно придется решать. Но в эту минуту он намерен в очередной раз убедить свою жену, что любит ее всем сердцем, всем телом и всей душой. И к утру Шандра в этом полностью убедилась. Пожалуй, Нолан и вправду обладал даром убеждения!
 – Ты мог бы сказать мне, что происходит! – оскорбленно фыркнул Дафф. – Я уже начал бояться, что ты один из них.
 – Я не смел открыть тебе, что мы с Эйвери – глаза и уши Джефферсона, – возразил Нолан. – Я был послан сюда потому, что мог свободно общаться с англичанами, французами, испанцами и американцами.
 Джефферсон решил, что мое занятие – отлов и продажа мустангов – позволит мне проникать туда, где любой другой агент вызвал бы подозрения. Он хотел, чтобы я присматривал за Берром, а также за нашими испанскими соседями, если вдруг начнется война. – Развернув депешу, которую он получил ранее, Нолан протянул ее Даффу. – Теперь ты видишь, что я не пытаюсь предать твои интересы и поднять мятеж.
 Дафф сурово нахмурился и пробежал письмо глазами.
 – Я так и думал, что генерала Уилкинсона будет нелегко прижать к стенке, – проворчал он. – Как только Джефферсон усомнился в преданности Уилкинсона, изворотливый мерзавец принялся арестовывать своих бывших сообщников направо и налево. Нам не удастся поймать эту змею.
 Нолан затянулся сигарой и уставился в пространство.
 – По крайней мере Берр задержан в Алабаме. Его опознали в Уэйкфилде, где он останавливался по пути. Один из местных жителей поднял тревогу и вызвал патруль. Берр был одет как простой поселенец, сидел на измученной лошади, а из оружия у него был только кинжал. Берр направлялся в испанскую Флориду – просить политического убежища. Его арестовали и повезли в Ричмонд, что в Вирджинии. Там он будет дожидаться суда.
 Последний раз, когда я беседовал с ним, мне показалось, что он немного спятил – без конца твердил о необходимости собрать армию, жаловался на судьбу, удалившую его от власти. Он то просил помощи у Британии, то умолял Испанию о поддержке, в то же время заявляя, что намерен прогнать испанских дворян с побережья. Выпрашивая деньги на организацию восстания, он клялся, что его единственная цель – получить в собственность кусок земли в Луизиане. Если бы он был в своем уме, то понял бы, что никто не поверит в эту ложь. Этот земельный участок мог бы служить плацдармом для его войска и ополчения. Нолан покачал головой и вздохнул.
 – Берр так изолгался, что в конце концов и сам стал верить в свои слова. Он говорил правду только тогда, когда ему было выгодно. Целый год он сновал между Натчезом и Вашингтоном – копировал военные карты, набирал армию из офицеров с жалованьем двенадцать долларов и пятьдесят центов в месяц. Все они слышали от него одну и ту же песню, в которой не было ни слова правды. Берр заверил своих сообщников, что у него есть разрешение правительства начать войну против Испании. Он заявлял, что армия генерала Уилкинсона и флот перешли на его сторону.
 – Похоже, у Берра мания величия, – фыркнул Дафф. – Он, должно быть, воображал себя императором Аароном Берром Первым. – Дафф помолчал, затем посмотрел на Нолана. – Когда ты отправишься свидетельствовать против Берра?
 Нолан пожал широкими плечами.
 – Месяца через два, – сказал он. – Суду потребуется время, чтобы собрать все доказательства и подготовить обвинение. А мы пока сможем выяснить, кто покушался на твою жизнь. Если у Уильяма Пенси был сообщник, надо выследить его – он должен получить по заслугам.
 – С таким же успехом можно искать иголку в стоге сена, – проворчал Дафф. – После того как Джефферсон издал указ об аресте всех, кто причастен к заговору, мерзавцы расползлись, как тараканы, и забились в щели.
 Комитет публично заявил о своей преданности Джефферсону. Перед заговорщиками замаячила тюрьма, и они быстренько поменяли окраску, как хамелеоны. Кто пытался убить меня – этого мы теперь не узнаем. Вторая попытка покушения обречена на провал, поскольку заговор раскрыт. Мы уже две недели пытаемся поймать главных мятежников, но все безуспешно.
 – Шандра чуть не лишилась отца, – напомнил ему Нолан. – И ты знаешь свою дочь. Она не успокоится, пока не отыщет убийцу.
 Дафф криво усмехнулся.
 – Упрямая штучка, правда? – хмыкнул он.
 – Чересчур упрямая, – согласился Нолан, задумчиво нахмурившись. – Она уверена, что во всем виноват дон Эстебан. Если она будет продолжать вести расследование, то этим только навредит делу.
 – К счастью, она из тебя… – Дафф заулыбался загадочно, как Чеширский кот.
 – Она из меня вьет веревки? Ты это хотел сказать? – докончил за него Нолан.
 Лицо Даффа расплылось в улыбке, и его глаза озорно сверкнули.
 – Ни одна женщина не сможет усмирить Нолана Эллиота, если он сам того не захочет, а я еще не слышал, чтобы ты жаловался на жизнь.
 Нолан улыбнулся в ответ.
 – Тебе лучше знать, – поддразнил он. – Стоит мадам поманить тебя пальцем, как ты бежишь сломя голову, что весьма необычно в твоем возрасте.
 Дафф возмутился до глубины души.
 – Нет ничего постыдного в том, что муж любит свою жену до самозабвения, – вспылил он.
 – Меррил? Ты не спустишься ко мне на минуточку? – послышался мягкий чарующий голос Джоники, и Дафф невольно сделал шаг к двери.
 Усмехаясь, Нолан вскинул бровь.
 – Не понимаю, как ты умудрился целый месяц прожить без жены, прикинувшись мертвым, – продолжал насмехаться он. – И как тебе удалось покинуть ее и отправиться за сокровищами, для меня загадка.
 – Если тебе придется разлучиться с Шандрой, ты поймешь, почему я вскакиваю, стоит Джонике поманить меня пальцем, – буркнул Дафф. – Я вынес разлуку с женой лишь потому, что того требовали обстоятельства и мой долг. Вдали от нее мое сердце еще сильнее воспылало к ней любовью. Я обожаю мою жену, особенно после того как мне пришлось прожить без нее долгое время. – Он взглянул сверху вниз на ухмылявшегося красавца, пускавшего кольца дыма. – Иногда я жалею, что спас того зеленого юнца от рук вичита. Я не под каблуком у жены, это неправда! – прорычал Дафф.
 – Я этого и не говорил, – возразил Нолан.
 – Но подумал! Я понял это по твоему лицу, – возмущался Дафф. – Только погоди, пока я…
 – Меррил?
 Мелодичный голосок Джоники прозвучал вновь. Бросив на Нолана уничтожающий взгляд, Дафф вышел из комнаты, бормоча себе под нос, что его зятек стал совсем невыносимым. Нолану нравилось подтрунивать над Даффом. У Даффа была единственная слабость – Джоника. Старый плут наконец сознался, что боготворит землю, по которой она ступает. Нолан и сам страдал от той же неизлечимой болезни и первый готов был в том признаться. Ему по вкусу быть одержимым любовью. Нолан тридцать один год ждал встречи со своей половиной. И разумеется, нет ничего постыдного в том, чтобы обожать единственную женщину, которая днем делает солнце ярче, а ночи наполняет страстью. Его не обижало, когда Дафф намекал на то, что Шандра вертит им как хочет. Но если Дафф насмехается над ним, пусть и сам научится сносить насмешки – Нолан в долгу не останется.
 Нолану пришлось заняться делами плантации, которая пришла в некоторое запустение во время отсутствия хозяина, но он всегда улучал минутку, чтобы побыть с Шандрой. Почему бы и нет? Сам Дафф львиную долю времени проводил с Джоникой. Что хорошо для тестя, годится и для зятя, решил Нолан. Он не собирался полностью перекладывать заботы о хозяйстве на свои плечи, чтобы Дафф не предавался праздности, наверстывая упущенное с женой.
 На лице Нолана мелькнула легкая улыбка, как только его мысли вернулись к Шандре. Его до сих пор удивляло, что она была с ним так нежна и внимательна. Да, она дерзкая и взбалмошная и всегда такой будет, но она умеет выразить свою любовь. Они с Шандрой никогда не расстанутся надолго, пообещал себе Нолан. Когда он отправится на восток, чтобы присутствовать на суде над Берром, Шандра поедет с ним и заодно повидается с его семьей в Виргинии. И если Нолана вновь позовет в дорогу неугомонный дух искателя приключений, Шандра будет рядом с ним в его скитаниях…
 Нолан выглянул в окно. Солнце садилось за горизонт. Почему Шандры так долго нет? Ей давно пора бы вернуться. Она поехала в модную лавку, на последнюю примерку платья, заказанного ей Ноланом для повторной брачной церемонии, которая должна была состояться на следующий день. Нолан настоял на том, чтобы они дали клятву верности друг другу в присутствии семьи и друзей. Господи, сколько же времени требуется, чтобы подогнать платье?
 Нолан беспокойно расхаживал по ковру. Ему не хотелось поддаваться панике и предоставлять Даффу повод лишний раз посмеяться над ним. Но Шандра никогда не выходила из дома вечером с того дня, как они признались друг другу в любви. Куда бы она ни пошла, она возвращалась в свою комнату до наступления сумерек.
 Нолан взглянул на часы и подождал еще несколько минут. С Шандрой все в порядке, убеждал он себя. Она вот-вот вернется, и он будет ругать себя за то, что беспокоился за женщину, которая всегда сможет постоять за себя. Однако минуты шли, и Нолан встревожился не на шутку. Что-то случилось – он чувствовал! Зная способность Шандры впутываться во всякие истории, он уже предполагал самое худшее. Если она снова ищет приключений, он не простит ей этого никогда. Разве она не понимает, что потерять ее – для него равносильно смерти? Да лучше он будет гореть в аду, чем жить без нее теперь, когда завоевал ее любовь. Черт подери, где же она?
 Нолан со сдавленным стоном выскочил за дверь и принялся обыскивать окрестности. Ему наплевать, если Дафф будет потешаться над тем, что он следует за Шандрой, как послушный щенок. Он не успокоится, пока не найдет свою пропавшую жену. Черт, он просто места себе не находит – надо убедиться, что с Шандрой ничего не случилось. Потом он сможет и посмеяться над своими страхами.
 Но одно он знал наверняка – отныне он укротит свою своенравную супругу. Он не собирается остаток жизни проводить в волнениях и терзаниях каждый раз, когда она припозднится! Ей пора почувствовать твердую мужскую руку, думал он, отправляясь на поиски жены. Шандра еще пожалеет о том, что заставила его так тревожиться. Как только он доберется до нее, уж он задаст ей перцу, а потом прижмет к себе и возблагодарит небо за то, что она жива и здорова. Так и будет, черт возьми! Иначе он никогда себе этого не простит!
 Шандра ругала себя самыми последними словами за то, что была столь неосторожна. По дороге домой она зашла к Томасу Морли. С тех пор как Дафф отказался искать своего убийцу, Шандра продолжала крестовый поход за справедливостью в одиночку. Дафф просил Нолана помочь ему в делах управления плантацией. Нолан строчил рапорты президенту Джефферсону и наблюдал за посевом, и у него теперь не было ни минуты свободной, чтобы добывать нужные сведения. Значит, Шандра должна взять расследование в свои руки.
 Эйвери Джонсон предложил ей свою помощь. Шандре удалось разузнать любопытные подробности, и это натолкнуло ее на мысль, что она, Дафф и Нолан – все трое – ошиблись в своих предположениях. После опроса свидетелей Эйвери признался Шандре, что Уильям Пенси направлялся к плантации Томаса Морли в ночь, когда был убит.
 Что собирались обсудить британский подданный и недовольный радикал после того, как заговор раскрылся, оставалось загадкой. Она попыталась применить тактику Нолана по выуживанию информации и переговорила со слугами Уильяма. Таким образом она узнала, что Уильям и Томас не раз встречались тайком от других комитетчиков. Но что больше всего встревожило Шандру, так это упоминание о человеке в маске, который то и дело появлялся в доме Уильяма под покровом темноты. Шандра решила во что бы то ни стало разыскать таинственного всадника. Кто он? Может, это Томас Морли, переодетый разбойником?
 Шандра направилась к Томасу Морли – комитетчику с черепашьими чертами, который мечтал о том, как бы отделить Запад от федералистов Севера и Джефферсона, и вызвала его на откровенный разговор, что было непростительной глупостью с ее стороны. Томас был в ярости, когда она обвинила его и Уильяма в покушении на Меррила д'Эвре. И рассвирепел еще сильнее, когда она добавила, что он сам переоделся в разбойника и пристрелил Уильяма.
 Томас в гневе обозвал ее самыми гнусными словами, какие можно применить к женщине. А Шандра не осталась в долгу и осыпала Томаса проклятиями, которых наслушалась во время своих прогулок по трущобам Натчеза. Томас вытолкал ее из дома и захлопнул дверь у нее перед носом, но Шандра крикнула, что вернется с подкреплением, чтобы арестовать его. Ее ссора с Томасом заставила ее припоздниться, и она возвращалась домой уже в сумерках, кипя негодованием.
 Проехав около мили, Шандра почувствовала, что за ней следят. Однако каждый раз, оборачиваясь, она не замечала ничего подозрительного. Но скоро она поняла, что это был обходной маневр, призванный усыпить ее подозрения. Шандра чуть не лишилась чувств, когда на нее с дерева обрушилась огромная «летучая мышь» в человеческом облике. Ее лошадь испуганно заржала и встала на дыбы, а неизвестный в маске выхватил Шандру из седла и повалил на землю. Шандра было решила, что это Нолан очередной раз решил ее попугать, чтобы она не совала нос куда не следует. Он уже два раза заставал ее врасплох подобным образом. К несчастью, Шандра, своенравная упрямица, не усвоила его уроки. Нападающий вел себя с ней чрезвычайно грубо, и Шандра поняла, что это не Нолан. Вот теперь она точно влипла!
 Царапаясь и кусаясь, Шандра пыталась защититься от ударов, которые безжалостно сыпались на нее. Ее лошадь в ужасе унеслась прочь, а Шандра осталась лежать на земле, придавленная грузным телом. Разбойник приставил ей нож к горлу – тот самый нож с рукоятью, инкрустированной жемчугом, который ей уже доводилось видеть в каньоне Ред-Рок.
 Шандра сразу догадалась, кто перед ней, – для этого ей не обязательно было смотреть в лицо разбойнику. Господи, ну почему она не послушалась Нолана!
 Похититель рывком поднял ее на ноги, грозно рыча, и Шандра встретилась взглядом с Томасом Морли, который как раз подъехал к ней, зловеще улыбаясь.
 – Ты стала не в меру любопытной, сучка, – презрительно усмехнулся Томас, слезая с лошади. – Тебе не следовало соваться не в свои дела. Но ты слишком похожа на своего отца.
 – А как же Уильям Пенси? – осмелилась спросить Шандра. – Почему ты и твой мерзкий сообщник решили от него избавиться?
 Томас пожал плечами, приблизившись к разъяренной ведьме, которую держал за руки человек в маске.
 – Уильям был в панике, узнав, что Меррил жив. Ведь это он настоял на том, чтобы мы прикончили твоего батюшку, который выступал против бунта. Когда он пришел ко мне с этим предложением, я согласился все устроить. Твой папаша чересчур рьяный сторонник Джефферсона, мне это не нравилось. – Он перевел взгляд на человека, державшего ее. – Моему юному другу тоже пришлось не по нраву, когда Уильям пригрозил выдать его властям как убийцу, если он не довершит то, за что ему щедро заплатили. – Черепашьи глазки вновь уставились на нее, и Томас угрожающе ухмыльнулся. – Уильям должен был умереть, иначе он бы скомпрометировал нас троих. Тебя ожидает та же участь…
 Его слова тяжело повисли в воздухе. Шандру охватил ужас. У нее нет никаких шансов спастись. Она нервно сглотнула – Родерик Вон сдернул с лица маску и нагло усмехнулся ей в лицо. Подлый негодяй – он пытался убить ее отца, ее саму и застрелил Уильяма. Шандра прекрасно понимала, что Родерик Вон и Томас Морли не оставят ее в живых. Она привыкла смотреть правде в глаза.
 – Мы намеревались переждать, пока все уляжется, а потом снова поднять мятеж, – продолжал Томас, подтолкнув Шандру к лошади Родерика, стоявшей в кустах. – Но теперь, когда ты попалась на крючок, у нас есть возможность финансировать армию против федералистов. Мексиканцы, с которыми Родерик поддерживает связь, и поселенцы, стремящиеся вытеснить испанцев из Техаса, ждут не дождутся войны. Твои сокровища послужат этой благородной цели. Мы возмущены тем, что Джефферсон пренебрег интересами Луизианы, и образуем свое государство.
 – Не надейтесь, что я покажу вам, где сокровища, самодовольные тупицы! – выпалила Шандра, пока Родерик привязывал ее к седлу. – Хотите избавиться от меня – делайте это сейчас!
 Родерик зловеще усмехнулся.
 – Ты очень упряма, Шандра. Но пытки развяжут тебе язык.
 Шандра вздрогнула, услышав эту угрозу. Родерик жесток и безжалостен. Она уже могла в этом убедиться. Но она скорее умрет, чем покажет, что боится его!
 – Нолан с тебя шкуру спустит, – мстительно прошипела она. – Если бы ты не был таким трусом, он бы с тобой расправился еще два месяца назад. Но ты, сверкая пятками, позорно бежал с поля боя и не подумав защитить своих дружков. Жаль, что тебя не захватили команчи. Я бы от души повеселилась над твоими мучениями.
 За эти слова Шандра получила звонкую оплеуху. Прежде чем Родерик накинулся на нее с кулаками, Томас схватил его за руку.
 – Привези ее в мою контору в Натчезе, – приказал он. – Я не хочу, чтобы нас здесь заметили. Если Эллиот начнет ее разыскивать, я буду в своем особняке, словно ничего не случилось. Когда вытянешь из нее, где она прячет сокровища, мы заберем золото и отправимся к мексиканцам. Они будут рады отделаться от испанцев.
 Молча кивнув, Родерик вскочил в седло позади Шандры и пустил коня вскачь.
 – Было бы гораздо лучше, если бы ты приняла мое предложение руки и сердца, – прорычал Родерик ей в ухо. – Я завладел бы твоим состоянием и сокровищами, но по крайней мере сохранил бы тебе жизнь.
 Шандра окончательно пала духом. В лице Родерика она нажила себе непримиримого врага. Он покушался на жизнь ее отца, пытался жениться на ней из корыстных побуждений и по приказу Томаса и Уильяма. Но теперь, когда Родерик узнал, что Меррил жив, а заговор провалился, единственное, что его интересует, – это золото.
 Шандра ни минуты не сомневалась, что Родерик предаст Томаса, едва у него появится такая возможность. Томас фанатик, бунтарь. Такие нытики, как Томас, никогда не бывают довольны, а такие безжалостные наемники, как Родерик, только и ждут удобного случая, чтобы разбогатеть.
 Матерь Божья! Если она выживет, то никогда больше не станет испытывать судьбу. Нолан предупреждал ее, чтобы она набралась терпения, но она его не слушала. А теперь она жизнью заплатит за свою глупость, если Родерик и Томас приведут свой план в исполнение. Ах, ну почему она не поехала домой сразу же после примерки платья! Сейчас она уже была бы в объятиях Нолана. В следующий раз она непременно послушается Нолана… если этот следующий раз наступит… А пока Шандра видела впереди только черный мрак…

 Глава 28

 Нолан поднялся по ступенькам крыльца, мрачный как туча. Он обыскал весь Натчез, но его усилия ни к чему не привели. Хозяйка модной лавки, где Шандра примеряла платье, заверила Нолана, что она вышла оттуда еще днем, а с того времени никто ее больше не видел.
 Нолан шагнул в холл, и Дафф вышел ему навстречу из гостиной. Взглянув в искаженное отчаянием лицо Нолана, француз заподозрил неладное.
 Что случилось? – тревожно воскликнул он.
 – Шандра! – вымолвил Нолан и принялся расхаживать вперед-назад, словно тигр по клетке. – Она не вернулась домой, и я нигде не могу ее найти.
 – Может, она готовится к завтрашнему венчанию и позабыла, что уже поздно, – предположил Дафф.
 – Скорее всего она что-то разузнала про твоего убийцу и теперь пытается одна с ним справиться, несмотря на все мои запреты, – раздраженно проворчал Нолан.
 Услышав это, Дафф забормотал французские проклятия.
 – Черт подери, я же сказал ей, чтобы она бросила эту затею!
 – Ей бесполезно что-либо говорить, – буркнул Нолан. – Если уж эта плутовка что-то задумала, она своего добьется. Надо было раньше заниматься ее воспитанием.
 – Почему ты все время винишь меня в ее недостатках? – уязвленно осведомился Дафф.
 – Потому что именно ты – причина ее упрямства! – огрызнулся Нолан.
 – Если ты мужчина, то должен был заставить ее подчиниться, – огрызнулся Дафф.
 – Заставить ее подчиниться? – взревел Нолан, оборачиваясь к Даффу. – Но это же невозможно, как ты прекрасно понимаешь. Она делает все, что ей заблагорассудится, поскольку ты в течение двадцати одного года всячески потакал ей и только восхищался ее волевым и независимым характером. – Он с трудом перевел дух и открыл было рот, но вдруг понял, что сделал из Даффа козла отпущения. – О Боже, не знаю, зачем я…
 Раздался стук в дверь, и оба они невольно вздрогнули. Эйвери Джонсон немало удивился, когда Дафф и Нолан бросились к нему навстречу. Заметив разочарование на их лицах, он понял, что они хотели увидеть вовсе не его.
 – Что-то стряслось, – утвердительно произнес Эйвери.
 – Шандра пропала, – проворчал Нолан. – Не думаю, что ты знаешь, где ее искать.
 Эйвери воззрился на него в ужасе:
 – Она передала то, что я ей сообщил?
 – Что ты ей сообщил? – воскликнул Нолан. – Черт подери, да говори же!
 Эйвери вошел в холл и, секунду подумав, произнес:
 – Нам с Шандрой удалось узнать, что Уильям Пенси и Томас Морли были сообщниками. Слуги Уильяма подтвердили, что он покинул дом в ночь своего убийства, чтобы встретиться с Томасом. И я как раз зашел спросить ее, смогла ли она что-нибудь вытянуть из него.
 – Проклятие! – Нолан выглядел грозно как никогда. – Почему ты сообщил о своих догадках Шандре, а не мне и не Даффу?
 – Она сказала, что вы с Даффом слишком заняты, чтобы вести расследование. Она хотела все сделать сама – вы, мол, это ей поручили, – оправдывался Эйвери.
 – Поручили? – язвительно повторил Нолан. – Да она сама поставила себя во главе расследования, хотя я просил ее подождать, пока у меня появится время помочь ей в этом. – Наклонив голову, словно разъяренный бык, Нолан вышел на крыльцо, отрывисто приказав: – Эйвери, найди шерифа и жди меня у особняка Морли.
 – А как же я? – обиженно воскликнул Дафф. Нолан обернулся к нему с окаменевшим лицом, глаза его холодно поблескивали.
 – Можешь отправляться к гробовщику. Морли понадобятся его услуги, если он тронул хотя бы один волос на голове Шандры – пусть она даже и заслужила это за свое неповиновение!
 Дафф не сомневался, что часы Морли сочтены. Дафф впервые видел Нолана в таком бешенстве. Обычно он скрывал свои эмоции под маской безразличия. Но мысль о том, что Шандре угрожает смертельная опасность, лишила его самообладания.
 В мгновение ока Нолан был в седле. Кровь стучала у него в висках, пока он несся галопом к поместью Томаса Морли. Нолан никогда ничего не боялся. Он ненавидел страх. Однако сейчас он был до смерти напуган. Если Шандра предъявила Томасу свои обвинения и они оказались справедливыми, то этот негодяй решил, что она представляет для него угрозу. Она должна была предвидеть его действия. На что она надеялась? Думала, он раскается в содеянном и покорно даст заточить себя в тюрьму? Господи, неужто она совсем лишилась разума?
 Нолан проклинал все на свете. Ну почему он не нашел времени помочь Шандре в ее расследовании? Он же знал, как это важно для нее. Она намеревалась сделать это еще несколько месяцев назад. А Шандра не останавливается на полдороге. Он знал это, но позволил Даффу отвлечь себя его чертовыми просьбами о помощи. Дафф хотел восстановить плантацию, а Нолан следил за тем, чтобы попытки мятежа не возобновлялись, и на время отложил дело о покушении.
 Когда Нолан прискакал в поместье Томаса, он не стал ждать, пока выйдет слуга и возьмет у него коня. Бросив поводья, Нолан кинулся к парадной лестнице, шагая через три ступеньки. Взявшись за ручку двери, он нажал на нее плечом. Нельзя дать Томасу время подготовиться к его визиту и спрятать Шандру, чтобы потом потребовать за нее выкуп.
 Дверь слетела с петель, и в глубине дома раздался голос Томаса:
 – Какого черта?..
 Тот равнодушный, беспечный повеса, с которым Томас имел когда-то дело, больше не существовал. Нолан выглядел угрожающе, и Томас затрясся от страха. Его противник, казалось, готов был разорвать его в клочья. Несколько секунд Томас размышлял, не изобразить ли полное неведение, но понял, что притворство здесь не поможет – Нолан слишком разъярен.
 И тогда Томас бросился бежать, опрокидывая на своем пути мебель. Но Нолан расшвыривал ее, словно взбесившийся носорог, не отставая от него ни на шаг.
 Томас в ужасе заперся в спальне и кинулся к окну. Но не успел он вылезти из окна, как дверь затрещала, и Нолан ворвался в спальню. Издав поросячий визг, Томас задергался, пытаясь высвободить свою ногу, за которую крепко ухватился Нолан, и повис в воздухе, наполовину высунувшись из окна. Нолан потянул его назад в комнату. Весь в синяках и ссадинах, Томас заорал что было мочи. Нолан схватил его за отвороты сюртука и принялся трясти изо всей силы.
 – Где она? – прохрипел Нолан сквозь стиснутые зубы. Он едва сдерживался, чтобы не вцепиться негодяю в горло.
 Маленькие глазки Томаса округлились до размеров блюдца. Он все предусмотрел, но прозевал момент, когда подъехал Нолан, ворвавшийся в его дом, словно демон мщения. Однако Томас надеялся хоть как-то отсрочить неминуемый конец.
 – Кто – она? – испуганно заблеял он.
 Нолан потерял терпение. У него нет времени выслушивать отговорки Томаса. Окинув взглядом комнату, он заметил на стене вешалку для сюртука. Протащив Томаса по ковру, он приподнял скрюченного старикашку и повесил его на вешалку вместе с его сюртуком. Притиснув его к стене, Нолан приблизил к нему свое искаженное гневом лицо.
 – Спрашиваю тебя еще раз, – прошипел он. – Если ты не скажешь, где моя жена, я разорву тебя на клочки! – закончил он, повысив голос до крика.
 Слуги столпились на пороге, и Томас в отчаянии стал молить их о помощи, но Нолан так посмотрел на них, что они сочли за лучшее остаться на месте.
 Нолан обратил грозный взгляд на Томаса, лицо которого побелело как снег. Нолан не удержался и ударил его кулаком. Томас застонал от боли – удар пришелся в живот.
 – Родерик Вон держит ее в Натчез-Андер-зе-Хилл, – пискнул он, как умирающая птичка.
 На суровом лице Нолана отразилась тревога. Меньше всего он хотел бы, чтобы Шандра оказалась во власти Родерика. А он-то надеялся, что двуличный мерзавец сгинул в диких лесах. Черт, вот не повезло!
 – Это еще не все, – прорычал Нолан, снова стукнув Томаса кулаком в живот. – Говори точнее.
 – Она в моей конторе на пристани, – выдохнул Томас. Лицо его побагровело от боли. – Там есть одна лачуга. Родерик держит ее там…
 Нолан узнал все, что ему было нужно, но его месть требовала удовлетворения. Томас заслужил самую страшную кару за свое преступление – из-за него Нолан уже не чаял увидеть Шандру в ЖИВЫХ…
 От этой мысли в душе Нолана что-то оборвалось. Он развернулся, словно сжатая пружина, и принялся наносить яростные удары, намереваясь сделать из Томаса отбивную.
 – Прекрати! – рявкнул Дафф, отпихивая слуг от двери, чтобы пробраться к Томасу и Нолану, колотившему его что есть силы. – Согласен, мерзавец заслуживает смерти, но ты не имеешь права его убивать!
 Томас поднял голову и увидел своего заклятого врага, Меррила д'Эвре. Даффу тут же передалась ярость Нолана. Томас бросил на него такой злобный взгляд, что Дафф не удержался и ударил его кулаком в нос.
 Томас забарахтался на своей вешалке. От второго мощного удара он потерял сознание.
 – По-моему, ты приказал мне прекратить, – хмыкнул Нолан, шагнув к двери.
 – Я передумал, – буркнул Дафф, следуя за Ноланом.
 На выходе они встретили Эйвери и шерифа. Не теряя времени на объяснения, Нолан махнул рукой в сторону спальни.
 – Предъявите Морли обвинение в убийстве, заговоре и похищении, – рявкнул он.
 – А также в неудавшемся покушении на мою жизнь, – добавил Дафф. – Если Морли вздернут, то пусть он висит выше, чем сейчас.
 Тесть и зять спустились по ступеням крыльца, а Эйвери недоуменно нахмурился. Но когда он вошел в спальню, то понял смысл замечания Даффа. Томас висел на вешалке в своем помятом сюртуке. Эйвери усмехнулся, помог шерифу снять Томаса, который рухнул на пол, как мешок. Да, Томас получил по заслугам, решил Эйвери. Ему еще повезло – Нолан мог бы разорвать его на тысячи мелких кусочков. Эйвери, и сам обожавший Шандру, как родную дочь, не мог сдержать праведного гнева. Когда Томас пришел в себя и поднялся, Эйвери размахнулся и ударил его тростью по голове.
 – Какого дьявола ты это сделал? – воскликнул шериф, уставившись на бесчувственного Томаса, снова валявшегося на полу. – Теперь нам придется его тащить на себе.
 – Потому что он заварил всю эту кашу, – убежденно отрезал Эйвери. – Если ты справишься без меня, я присоединюсь к моим друзьям.
 Шериф кивнул в знак согласия, и Эйвери поспешил к двери так быстро, насколько ему позволяли его старческие ноги. Он чувствовал себя виноватым в том, что случилось с Шандрой. Она попала в беду – это очевидно. Он видел мрачное лицо Нолана, жестокий блеск в его зеленых глазах. Самое худшее еще впереди!
 Шандра вскрикнула от боли – Родерик намотал ее волосы на кулак и с силой дернул вниз.
 – Где золото? – нетерпеливо рявкнул он. Вопрос был задан Шандре уже в третий раз. Первые два раза она просто плюнула ему в лицо.
 Шандра с отвращением окинула взглядом грязную лачугу без окон. Мрак рассеивала только тусклая свечка. Полуобвалившиеся стены, казалось, вот-вот обрушатся на нее. Но больше всего Шандра ненавидела жестокого наемника, которому ничего не стоило отнять жизнь у человека.
 Родерик снова дернул ее за волосы, и Шандра поняла, что своей дерзостью ничего не добьется. Надо указать Родерику место, где они спрятали золото, – может, он от жадности позабудет про нее. Если он оставит ее здесь одну, она постарается бежать. Но если ей не удастся освободиться, у нее есть шанс, что к ней на выручку подоспеет Нолан и пристрелит Родерика, пока тот будет отдирать доски от пола беседки.
 «Мне нечего терять», – решила Шандра.
 – Золото спрятано под полом в павильоне. – Шандра пробормотала ругательства, когда Родерик очередной раз дернул ее за волосы.
 – Ты думаешь, я поверю, что вы спрятали золото прямо у себя в саду? – язвительно хмыкнул он. – Я не такой дурак, как тебе кажется. Не трать время попусту – признавайся, я тороплюсь.
 Родерик ударил ее по щеке, и Шандра вскрикнула, утратив остатки самообладания и достоинства. Лучше уж потерять их, чем жизнь, решила она про себя. Морщась от боли, Шандра попыталась представить, где бы сам Родерик спрятал клад. Поскольку он отказывается поверить правде, надо что-то придумать.
 – Мы сбросили золото в колодец на лугу за домом, – выдохнула Шандра. – Никто бы его там не нашел.
 Родерик выслушал ее, но он все еще не доверял Шандре. По своему опыту он знал, что она хитрая ведьма и способна на самую изощренную ложь.
 – Ты пойдешь со мной, – сказал он, толкая ее к двери. – У тебя есть шанс умереть на собственной земле. Это для тебя лучшее место.
 Черт, такой ценой она отвоевала несколько минут отдыха! Шандра понятия не имела, что делать, когда они наконец прибудут на указанное ею место, и Родерик поймет, что она ему солгала. Но он оставит ее в живых, пока не отыщет золото. Время работает на нее. Ах, если бы она послушалась Нолана! Она только все запутала еще больше – от ее самостоятельных розысков нет никакой пользы. Она всего лишь дала Родерику возможность совершить еще одно преступление. Теперь она станет его очередной жертвой! Надо было забыть самоуверенную дерзость и прислушаться к мудрому совету. Отныне она всегда будет считаться с Ноланом… О Господи, если только у нее есть будущее.
 Яростный рев Нолана разорвал тишину, когда он заметил лачугу рядом с конторой Морли на пристани. Лошади поблизости не было видно.
 Соскочив с коня, Нолан подкрался к хижине. Держа наготове ружье, он ударом ноги распахнул дверь. Его встретила мертвая тишина. В ночи раздался протяжный вой. Нолан был обескуражен – он дал волю гневу, когда допрашивал Томаса и не удосужился проверить, правду тот говорит или нет. Либо мерзавец лгал, либо Родерик утащил Шандру в другое место.
 Грохот приближавшейся кареты заставил Нолана вскинуть голову. Он посмотрел поверх плеча Даффа, который все еще сидел в седле, и встретился взглядом с зелеными глазами Эйвери Джонсона.
 – Ее здесь нет? – тревожно спросил Эйвери.
 – Может, Родерик… – начал Нолан, но его перебил Эйвери.
 – Родерик? – воскликнул он, побледнев как полотно. – Родерик Вон?
 Нолан мрачно кивнул:
 – Родерик тот самый человек в маске, который исполнял грязную работу за Томаса и Уильяма. Он был наемником комитета, приставленным следить за мной, чтобы я привез сокровища. Остальные комитетчики и понятия не имели, что Родерик подчиняется приказам Томаса и Уильяма.
 – Вот слепые идиоты, – неприязненно хмыкнул Эйвери. – Если бы Родерик отыскал золото сам, только бы они его и видели.
 – Может быть, Шандра сказала Родерику, где мы спрятали сокровища, – предположил Дафф.
 Нолан был слишком взволнован, чтобы раздумывать. Он помнил это ужасное чувство отчаяния – впервые оно посетило его в поселке вичита, когда Шандра была смертельно ранена. Тот же сжимающий сердце страх испытал он и в каньоне Ред-Рок, глядя из укрытия, как Родерик приставил нож к горлу Шандры. Ему потребовалась целая минута, чтобы обдумать, как поступить. Обычно на это у него уходили доли секунды. Неизвестность терзала Нолана. Он готов был проклинать все и вся и покончить с Родериком Воном раз и навсегда. Черт бы подрал этого негодяя! Пусть не ждет от него пощады!
 Нолан пришпорил коня и во весь опор понесся по тропинке, а следом за ним Дафф и Эйвери. Он был вне себя от волнения. Ему было страшно за Шандру, он пылал ненавистью к Родерику и… впрочем, и этого достаточно. Черт, как это несправедливо! Нолан целых десять лет искал женщину, родственную душу, которая могла бы сделать его счастливым. Бог свидетель, Родерик еще пожалеет, что чуть не помешал его счастью с Шандрой.
 Нолан яростно выругался. Пусть мерзавец забирает золото, только бы не трогал Шандру. Иначе Родерик узнает, что такое гнев человека, который потерял свое единственное сокровище. Он подвергнет Родерика адским пыткам и лишь потом прикончит. Смерть – единственная милость, которую он получит от Нолана, если отнимет у него Шандру. Но даже смерть гнусного мерзавца не удовлетворит и не утешит Нолана.
 Шандра мрачно уставилась в глубокий колодец, выложенный камнем и известняком. Деревянные балки поддерживали блок с укрепленной на нем веревкой. Внутренние стены двадцатифутовой шахты были тоже выложены камнем, чтобы предотвратить их обвал. У Шандры не было ни малейшего желания спускаться в колодец, но Родерик решил спустить ее туда за золотом. Шандра хотела сказать ему, что на дне, в грязи, нет никаких сокровищ. Но Родерик не слушал ее. Он не верил ни единому ее слову.
 Родерик привязал один конец веревки к рукоятке блока, а другой – к седлу, а Шандру заставил встать на край колодца. На дне ее ждали три фута воды и грязи. О, как бы Шандра хотела, чтобы золото было там! Родерик придет в ярость, когда поймет, что она его обманула.
 Родерик сунул ей в руки ведро.
 – Будешь собирать сюда золото, – грубо приказал он ей. – А если ослушаешься… – его красивое лицо исказила дьявольская усмешка, – то я оставлю тебя гнить в этой могиле.
 Шандра в ужасе пыталась придумать, как ей спастись. Она заглянула вниз, решительно сжала веревку и ведро и присела на край колодца. Родерик грубо подтолкнул ее, и она с диким криком полетела вниз, вцепившись в ведро, которое было теперь ее единственным спасением. Ее крик эхом отразился от каменных стен.
 Родерик тем временем удерживал коня. Веревка, привязанная к седлу, натянулась, и Шандра с ведром повисла в воздухе, не достигнув дна. От неожиданности Шандра выпустила ведро и с испуганным воплем пролетела последние десять футов и плюхнулась в воду.
 Черт возьми, как тут соображать, когда тебе чуть шею не сломали?
 – Будь ты проклят, Родерик! – закричала она, вынырнув на поверхность, и, протерев глаза от грязи, взглянула вверх, в круглое отверстие, в котором показалась голова Родерика.
 – Доставай золото, – потребовал он, ничуть не сожалея о ее падении.
 Бормоча по-французски, Шандра погрузилась в грязную жижу, чтобы отыскать там камни – надо ведь чем-то наполнить ведро. Она уже собиралась накидать камней в ведро, качавшееся над нею, как вдруг ее осенило. Она набрала еще камней и обхватила ведро руками.
 – Поднимай! – крикнула она.
 Родерик дернул коня за повод, уводя его от колодца. Балки заскрипели под тяжестью груженого ведра и Шандры, поднимавшихся со дна колодца. Шандра зажмурила глаза и молилась, пока ее раскачивало из стороны в сторону, ударяя о каменные стены. Воображение рисовало ей ужасные картины: веревка оборвалась, и она падает на дно, а сверху на нее сыплются камни.
 Конь медленно вытягивал свою ношу из шахты. Шандра ждала, готовясь к внезапному нападению. У нее также есть шанс убежать. Если ей это не удастся, она по крайней мере успеет все высказать Родерику, прежде чем упасть на дно колодца.
 Шандра сжала рукой камень потяжелее. В тот миг, когда ее голова показалась над стенами колодца, она размахнулась и швырнула камнем в лошадиный круп. Конь заржал от боли.
 Это и был план Шандры – отвлечь Родерика. Но тут вышла неувязка. Вместо того чтобы рвануться вперед, конь заржал и присел на задние ноги. Шандра с ведром опустилась на пять футов вниз, а конь продолжал брыкаться и повалился на траву. Шандра изо всех сил ухватилась за край колодца, а Родерик, выкрикивая проклятия, пытался увернуться от лошадиных копыт. Шандра повисла, вцепившись пальцами в каменный бордюр. Родерик вскочил на ноги и, злобно рыча, кинулся к колодцу, вооружившись ножом.
 Он был уже в двух шагах от нее, как вдруг конь снова рванулся вперед. Веревка натянулась, и ведро с камнями поднялось над балкой. Услышав, как загремели камни в ведре, Шандра вжалась в стену и начала молиться, как еще никогда в своей жизни не молилась. Если ведро заденет ее, она сорвется со стены и полетит на дно.
 Ведро поднялось над краем колодца, резко дернулось вверх и опрокинулось, перевернувшись через балку. Родерик невольно пригнулся и вскрикнул – половина камней полетела в него.
 Творилось что-то невообразимое. Шандра визжала от боли, а камни сыпались ей на спину и плечи. Родерик шипел от злости – на него рухнула балка. Ведро взлетело вверх и задело его руку. В воздухе зазвучали вопли и проклятия. Конь заржал и понесся прочь, волоча за собой веревку с ведром.
 Шандра вцепилась в края колодца – сверху на нее повалились балки, больно ударяя по пальцам. Она в панике расставила ноги, упершись в стены колодца и пытаясь выкарабкаться наружу. Но все напрасно – Родерик схватил ее за руку, намереваясь сбросить вниз на плавающие балки, чтобы она разбилась насмерть.
 – Нолан! – что было сил крикнула Шандра. Она понимала, что бесполезно звать на помощь. Но если ей суждено умереть, пусть его имя будет последним звуком, сорвавшимся с ее губ, а его лицо – последним видением перед ее глазами, прежде чем она отправится к праотцам. – Нолан!

 Глава 29

 – Дьявол, где они могут быть? – пробормотал Дафф, обыскав павильон.
 Нолан стоял посреди сада, будто памятник гневу, и оглядывал окрестности. Непохоже, чтобы Родерик здесь побывал со своей заложницей.
 – Может быть, он хочет потребовать выкуп за Шандру и собирается прислать тебе свои условия? – предположил Эйвери.
 Отдаленный душераздирающий крик нарушил предрассветную тишину, и Нолан немедленно повернулся в ту сторону. Пока Эйвери и Дафф стояли, разинув рты, Нолан пулей понесся вперед. Прежде чем его спутники успели сообразить, что к чему, он уже вскочил в седло и исчез за углом дома.
 От второго крика Нолан напрягся, как струна. Он в отчаянии осмотрелся, пытаясь определить, откуда идет звук. С высоты холма он заметил внизу, на пастбище, силуэт мужчины и лошади. Нолан зарычал от ярости и, пришпорив коня, во весь дух понесся вниз по направлению к фигуре в плаще. Услышав грохот падающих балок и свое имя, доносившееся из колодца, он похолодел. Теперь он знал, где Шандра и кто склонился над шахтой!
 Неожиданное появление всадника на вершине холма заставило Родерика испустить злобное проклятие. Трус по природе, он уже хотел было броситься к лошади и схватить мушкет. У него не было желания встречать противника с одним кинжалом в руке.
 Удача улыбнулась Родерику – его конь как раз остановился неподалеку. Используя коня как прикрытие, он положил мушкет на седло и прицелился, поджидая, когда всадник приблизится.
 Пока Родерик целился в Нолана, готовясь отправить его на тот свет, Шандра ухватилась руками за стенки колодца и, стиснув зубы, подтянулась. Глаза ее остановились сначала на Родерике и его ружье, потом на Нолане, который несся прямо на него, совершенно не заботясь о своей безопасности.
 Шандра похолодела, заметив грозный блеск в глазах Нолана. Она, конечно же, восхищалась его бесстрашием, но и проклинала его за безрассудство, которое может стоить ему жизни!
 Сердце ее бешено колотилось. Родерик вскинул мушкет и спустил курок. Великан Нолан, сидевший в седле, – отличная мишень. Даже самый никудышный стрелок ни за что не промахнется. Черт бы его подрал! Она никогда не простит ему, если он попадет под пулю.
 – Нет! – завопила Шандра и, как кошка по стволу, выбралась из колодца.
 Как только Родерик спустил курок, Нолан, который ждал до последней секунды, высвободил правую ногу из стремени и съехал на левую сторону, прижавшись к боку лошади. Пуля просвистела мимо и задела Нолану плечо, и Родерик выругался. Надо было лучше целиться. Выстрел в руку для такого, как Нолан, – все равно что слону дробина. Тот только еще больше разозлится.
 Родерик нервно сглотнул. Разъяренный кентавр стремительно приближался к нему. Родерик развернулся как во сне и ринулся прочь.
 Нолан даже глазом не моргнул, когда его ранило в плечо. Он сейчас чувствовал лишь всепоглощающую ярость. В мгновение ока Нолан подлетел к Родерику и стащил его с коня.
 Пискнув, как испуганный цыпленок, Родерик повалился в грязь. Но тут же вскочил на ноги и понесся так, что пятки засверкали. Родерик оглянулся назад, но лучше бы он этого не делал. Такое выражение лица, как у Нолана, могло привидеться разве что в кошмарном сне. Родерику показалось, что из ушей его преследователя валит дым, а из зеленых глаз сыплются искры.
 Нолан был беспощаден. Он провел ужасную ночь и теперь жаждал отмщения. Родерик захватил самое дорогое, что у него было, и чуть не лишил его этого сокровища. Рот Нолана искривился, из груди вырвалось рычание, и он погнался вслед за удирающим врагом. Конь Нолана на бегу толкнул Родерика в спину. Взвыв от боли, Родерик упал ничком и пополз на животе по траве, как змея. Нолан прыгнул на него сверху.
 – Пусти меня к нему, – прошипела Шандра. Глаза ее полыхали голубым пламенем. – Ты уже потешился. Теперь моя очередь.
 И Нолан пустил ее к Родерику. Он даже улыбнулся, глядя, как Шандра занесла кулачок и бросилась на Родерика, словно гремучая змея. От ее меткого удара голова его откинулась назад, и Нолан в то же мгновение встряхнул его. Нолан решил, что Шандра удовлетворится одним заключительным ударом, но он ошибся. Она кипела, как огнедышащий вулкан. И на этот раз она накинулась на него, Нолана!
 Кулачок, сразивший Родерика, теперь ударил Нолана ниже пояса. Он охнул и изумленно вытаращил на нее глаза, согнувшись пополам, чтобы предотвратить очередной удар.
 – Черт возьми, за что? – прохрипел он. Нолан спас ей жизнь, а она осыпает его тумаками, как будто он совершил страшный грех. Очевидно, пребывание в колодце пагубно отразилось на ее рассудке. Она забыла, что Нолан на ее стороне!
 – Это за то, что ты чуть не дал себя пристрелить! – выпалила Шандра, уставившись на его окровавленное плечо. – Ты был для Родерика удобной мишенью, и он едва не прикончил тебя одним выстрелом.
 – Я всего лишь хотел, чтобы он потратил заряд, – оправдывался Нолан. – Меня не раз ранили, и, как видишь, я до сих пор жив и здоров.
 – Жив и весь в крови, – недовольно поправила его Шандра. – Я восхищаюсь твоей храбростью, но не твоим безрассудством!
 – А почему бы и нет? – хмыкнул Нолан, уставившись на свою рассерженную супругу. – Ты сама воплощенное безрассудство. Сначала направилась к Томасу Морли и затеяла там ссору, не подумав о своей безопасности. Ты первая полезла на рожон! – Его голос перешел в разъяренный рев. Нолан дал выход своей ярости и обрушил ее на голову виновницы происшествия. – Я уже расстался с мыслью увидеть тебя! Что моя жизнь была бы без тебя, ты об этом подумала? – Нолан не ждал от Шандры ответа и прорычал в ее хмурое лицо: – Это был бы сущий ад. Если бы Томас и Родерик убили тебя, я бы ни за что не простил тебе, что ты оставила меня одного на земле!
 Теперь Шандра знала, что зубы у Нолана целы все до одного – он приблизил к ней свое лицо, злобно оскалясь.
 – Итак, ты решил дать себя застрелить, чтобы отправиться к праотцам раньше меня? – выпалила она. – Ты знал, что я могу о себе позаботиться, и все равно…
 – Позаботиться о себе? – негодующе ахнул Нолан. Его раздражение окончательно прорвало плотину сдержанности. Избив Родерика, он удовлетворил свою жажду физической мести. Но ему нестерпимо хотелось завопить во все горло от гнева. Похоже, Шандра чувствует то же самое, поскольку и она выпускает пар. – Так ты залезла в колодец, чтобы обеспечить свою безопасность? – Он пренебрежительно фыркнул. – Да через минуту ты была бы мертва! Уж у Родерика бы рука не дрогнула, будь спокойна! И что ты вообще делала в этом проклятом колодце? Я думал, Родерик потащит тебя отыскивать сокровища.
 – Все так и было, – парировала Шандра, пожалев, что у нее нет под рукой лестницы, чтобы подняться на уровень его лица. Она терпеть не могла, когда он грозно возвышался над ней, словно гранитная скала. – Я призналась Родерику, что золото в павильоне, но он мне не поверил, сказав, что только глупцы спрятали бы золото у всех на виду в собственном саду. Тогда я подыскала место, которое пришлось бы ему больше по вкусу. И убедила его, что мы побросали золото на дно колодца. И Родерик поверил моей лжи.
 Пока Шандра и Нолан наскакивали друг на друга, как бойцовые петухи, Дафф и Эйвери расположились неподалеку и наблюдали за ними с облегчением и удивлением.
 – Ты думаешь, этот брак будет счастливым? – усмехнулся Эйвери. – Они же грызутся как кошка с собакой с самого первого дня.
 Дафф смотрел на свою всклокоченную дочь, которая стояла, расставив ноги и подбоченившись, и что-то выкрикивала в искаженное яростью лицо Нолана. Кривая ухмылка промелькнула на его лице.
 – Непременно, – предсказал он. – Одни супружеские пары наслаждаются покоем, а другие, как Шан и Нолан, полны жизни и огня и просто не могут обойтись без перепалок. – Он негромко рассмеялся. – Но в то же время они влюблены без памяти. Просто они по-своему выражают свою любовь. Если бы они не боялись потерять друг друга, то не стали бы теперь обмениваться тумаками, когда опасность миновала.
 Дафф не торопясь слез с лошади и привязал ее к экипажу Эйвери. Плюхнувшись на сиденье рядом со своим закадычным другом, он махнул рукой в сторону особняка, стоявшего на холме.
 – Поедем-ка домой и поднимем повара с постели – пора завтракать, а заодно сообщим Джонике, что все в порядке. – Он оглянулся на ссорившихся супругов и снова ухмыльнулся. – Когда Нолан и Шан вопят друг на друга, им не требуются слушатели. В конце концов за ссорой следует примирение, и я не хотел бы им мешать в этот момент.
 Эйвери скрыл смешок, притворно закашлявшись, натянул поводья, и экипаж покатил в гору.
 – Да, не стоит никого смущать, – заявил он, с улыбкой покосившись на Даффа.
 Бросив последний взгляд на неистовую парочку, Дафф поудобнее уселся на сиденье. Вряд ли надо будет готовить завтрак для Нолана и Шандры. Прекрасно зная обоих, он понимал, что они теперь вернутся не раньше ленча. Ах, молодость, молодость! – подумал он со вздохом. Вот если бы ему сейчас снова было двадцать лет…

 Глава 30

 Экипаж укатил незамеченным, а Нолан уставился в перепачканное грязью лицо Шандры, на котором сверкали голубые глаза. Она все еще бранила его на чем свет стоит, но весь гнев его куда-то улетучился, как только он осознал, почему так разозлился на нее. Она ведь его сокровище. Эта дерзкая взбалмошная плутовка превратила его жизнь в путешествие по собственной душе, которого ему так не хватало. Она – редкостный дар, научивший его сердце любить, а душу – страдать. Он чуть не потерял свое сокровище любви и поэтому был вне себя от ярости. Справиться с неукротимой духом, любознательной Шандрой можно только одним способом – любить ее, принимать ее такой, какая она есть, и радоваться тому, что судьба так щедро тебя вознаградила.
 С Шандрой он не узнает скуки – ему не нужно будет гнаться за приключениями и новыми ощущениями, чтобы проверить свои силы. Шандра и так довольно часто подвергает его всевозможным испытаниям. Оба они независимы, упрямы и, вероятно, будут время от времени ссориться. Но Шандра того стоит. Нолан ни за что не был бы счастлив с другой. Он это твердо знает. Теперь у него не будет других женщин. Шандры ему хватит на целую вечность.
 – И если ты снова выкинешь что-нибудь подобное, Нолан, я застрелюсь! – услышал Нолан конец гневной тирады Шандры. – Родерик мог разнести твою голову на куски, если бы ТЫ замешкался хоть на секунду. – Она перевела дух, грудь ее бурно вздымалась. – Святители Господни, я не хочу стать вдовой в двадцать один год. Ты единственный и неповторимый. Да я бы и не хотела никого другого, – добавила она со страстью. – Мог бы и обо мне подумать, Нолан!
 Изумрудные глаза взглянули на нее из-под длинных черных ресниц. Знаменитая улыбка, от которой Шандра мгновенно забыла свой гнев, скользнула по его чувственным губам.
 Шандра таяла, как снег под солнцем, – так было всегда, когда он одаривал ее своим обаянием. Все позади – и ужас от сознания того, что она больше не увидит Нолана, и Родерик, целившийся в него из мушкета.
 – Если у тебя все, я хочу тебе кое-что сказать. – Он снова окинул ее жарким взглядом.
 – Да, на сегодня у меня все, – промолвила она с хитрой ухмылкой. Их взгляды встретились, и между ними словно проскочила искра, не имеющая никакого отношения к вспышкам гнева и злости. Дрожащей рукой она коснулась раны на его плече, потом провела кончиками пальцев по его губам, всем сердцем желая оказаться в его объятиях и забыть тот кошмар, через который она прошла. – Ты же знаешь, я люблю тебя, хотя ты и напугал меня до полусмерти, когда понесся прямо на Родерика, подставив грудь под его пулю.
 Он негромко рассмеялся и привлек Шандру к себе. Если рана и причиняла ему боль, он не показывал виду. И уж конечно, никакие раны не могли помешать ему обнять ее и никуда от себя не отпускать.
 – Ты не можешь любить меня сильнее, чем я тебя, дикий цветочек, – заявил он, прижавшись лбом к ее лбу. – Тридцать один год во мне копилась любовь. Я сберег ее для тебя. Она твоя… пока ты позволяешь мне ею воспользоваться…
 Его голос, внезапно ставший хриплым, и нежные объятия растрогали Шандру, и на глаза у нее навернулись слезы. Боже, она становится такой же сентиментальной, как ее мать! Было время, когда ее ничто не могло смутить. Но Нолан разбудил дремавшую в ней чувствительность.
 Нолан продолжал нашептывать ей сладостные признания, и Шандра обвила руками его шею и прижалась щекой к его могучей груди.
 – За тебя я испугалась больше, чем за себя, – промолвила она, целуя его. – Если я потеряю тебя, то не смогу жить. Без тебя…
 Он прижал палец к ее дрожащим губам, убрал непокорные огненно-рыжие пряди с ее прелестного лица и нежно улыбнулся, глядя в ее влажные голубые глаза.
 – Без тебя, моя неистовая возлюбленная, не было бы ни солнца, ни луны, ни звезд. Без тебя я был бы вынужден вести жизнь скитальца, не надеясь найти то, что однажды потерял.
 Лаская Шандру глазами, он крепко прижал ее к своему сердцу.
 – Я хочу любить тебя всегда. Я хочу, чтобы у нас были дети, которые унаследуют наше умение любить. Мы с тобой покажем им, что такое настоящая любовь, поскольку перед глазами у них будут любящие друг друга мать и отец. Когда наши дети покинут родное гнездо и отправятся в мир, они возьмут с собой главное сокровище – любовь, которую я дарю тебе и буду дарить до конца моих дней. – Его теплые губы коснулись ее губ, и Шандра затрепетала всем телом. Страсть расцвела в них обоих, как дивный цветок. – Ты моя любовь, моя жизнь, Шан. Я хочу быть с тобой сейчас и всегда…
 Она чуть его не потеряла и поэтому теперь ценила каждый миг, проведенный вместе с ним. Раньше ее переполняло желание, заставляя торопиться. Но сейчас все было по-другому. Каждый поцелуй был священнодействием. Каждое прикосновение – нежной лаской, которой она выражала свою любовь. Она готова была целый день убеждать Нолана, что он владеет ключами от ее сердца и души. Она никогда больше не станет сомневаться в его преданности. И если Нолан скажет, что небо зеленое, она с этим согласится. А если он назовет день ночью, она и тут не будет спорить.
 Шандра подняла голову и заглянула ему в лицо – такое суровое и красивое. Она знала, что в его изумрудных глазах она видит свое завтра. Шандра недовольно запротестовала, когда Нолан высвободился из ее объятий, чтобы связать Родерика, все еще валявшегося на траве. Нолан посадил ее на своего серого в яблоках жеребца и сам вскочил в седло. Шандра не спрашивала, куда они направляются, – просто прильнула к его груди. Они рядом, и это самое главное. Они столько раз за эти месяцы были в аду и в раю, но даже ад не так ужасен, если она в объятиях Нолана.
 Четверть часа они проехали в молчании. Наконец Нолан остановил коня у журчащего потока, который окружали густые деревья. Он подхватил Шандру на руки и понес ее на середину реки. Шандра вывернулась из его рук и сдернула рубашку с его плеча, чтобы осмотреть рану. К счастью, это была всего лишь неглубокая царапина. Оторвав полоску от своей нижней юбки, Шандра перевязала его плечо – потом она сделает все более тщательно.
 Пока Шандра занималась перевязкой, Нолан снимал с нее грязное платье, восхищаясь ее прелестным телом. Шандра – редкостная красавица, настоящая мечта.
 Он улыбнулся и подхватил ее здоровой рукой.
 – Примем ванну, миледи, – хрипло пробормотал он. – В стиле Эллиотов.
 Нолан опустил ее в чистые прозрачные воды, и Шандре показалось, что она в раю. Его руки дарили ей наслаждение и спокойствие, словно стирая своими прикосновениями последние следы ужасной ночи. Ее тело принимало его без смущения, моля о большем. Она вынырнула на поверхность, и губы Нолана накрыли ее губы. От его поцелуя у нее зашлось сердце. Но Шандре было все равно – пусть даже она утонет в его поцелуе. Нолан – смысл ее жизни.
 Каждая ласка сулила еще большее наслаждение. Каждое слово, которое он шептал ей, только усиливало ее ощущения. Он гладил ее бедра, талию, спину; кончиками пальцев слегка провел по ее вздымавшейся груди.
 Шандра застонала от неизъяснимого удовольствия. Снова и снова его ласки дразнили и возбуждали ее, утоляли и будили еще более неистовые желания. Его руки путешествовали по ее телу, зажигая в ней волшебные ощущения, пронизывающие ее до кончиков пальцев на ногах, Шандра понимала, что завоевать любовь такого мужчины – настоящее счастье.
 Нолан был поражен своей внезапной сдержанностью. За все эти месяцы он наконец-то научился управлять своими неистовыми страстями, которые переполняли его, стоило ему прикоснуться к дерзкой нимфе. Теперь он понял, почему был так ненасытен, почему набрасывался на нее с такой жадностью. Его не оставляло ощущение, что их отношения временны и ненадежны. Эти мысли будили в нем примитивные нетерпеливые инстинкты. Но сейчас он знал наверняка, что завоевал восхищение, любовь и уважение Шандры. Их совместная жизнь только началась, и он будет с ней каждую ночь. У них впереди целая вечность… так он надеялся по крайней мере.
 Шандра неистово отвечала на его поцелуи. Она положила руки ему на грудь, и все рассуждения Нолана улетучились как дым. Она касалась его мускулистого тела, отыскивая самые чувствительные точки и приводя его в возбуждение. С его губ сорвался стон, когда она прижалась к нему всем телом.
 «И это еще не все», – пронеслось в голове Нолана, едва ее губы заскользили по его здоровому плечу к груди. Когда мужчина в объятиях этой изобретательной тигрицы, его терпение того и гляди натянется и лопнет как струна. У них с Шандрой, возможно, впереди целая жизнь, но ничто, похоже, не удовлетворит его страсть. Шандра каждый раз находит новые способы возбудить его. Даже если им суждено прожить вместе сто лет, их так же будет тянуть друг к другу – дико и неистово.
 Нолан понял, что вся жизненная философия Шандры заключена в романтической прелюдии, и так было всегда. Физическая близость с Шандрой – все или ничего. Середины здесь не бывает. Страсть обострила все его чувства. Это редкое сочетание неистового желания и беспредельной любви настолько переполняет его, что его невозможно сдержать. Чувства бурлят в нем, как гейзер. Его желание обладать Шандрой поистине нестерпимо. Когда роскошная нимфа ласкает его тело, Нолан снова желает ее так, как в их первую ночь в Натчидочесе.
 Ничто не изменилось – и не изменится, понял Нолан. Шандра увлекла его за собой на берег. Если мужчина влюбляется в жизнерадостную фею, он не может любить ее чуть-чуть, не может быть нежным и терпеливым, когда страсть переполняет его. Нежность должна отступить на время, чтобы он вновь подчинился инстинкту – любить, обладать, утонуть в водовороте ощущений.
 Нолан пожирал Шандру глазами – она лежала перед ним, освещенная солнцем. Густые локоны рассыпались по плечам и груди, капельки воды засверкали на ее шелковистой коже, словно алмазы. Шандра – само совершенство. Нолан задрожал в предвкушении наслаждения.
 Он осторожно возлег на нее, упиваясь знакомым ощущением ее податливого тела. И вошел в нее, отдавая всего себя единственной женщине, которая была столь сильной, чтобы принять его сердце и душу, и столь страстной, чтобы исполнить его самые смелые мечты.
 Нолан закрыл глаза, помня лишь о том, что он любит и любим. Шандра выгнулась ему навстречу, и наслаждение омыло его горячими волнами. Они оба испытывают сейчас одно и то же – Шандра вошла в его плоть и кровь. Она живое воплощение любви – бесконечной и бескрайней.
 Мир застыл вокруг них. Вселенная излучала свет и тепло. Нолан упивался неистовой страстью и любовью, такой глубокой, что ее ничто не могло бы разрушить. Шандра – его судьба. Она его половина. Она – биение его сердца, пища для его желания.
 Только подумать, как много она значит для него, а он чуть не потерял ее! Эта мысль заставила его еще крепче обнять ее. И тотчас вторая волна страсти накатила на него. Он снова падал в ее омут, забыв обо всем, кроме необходимости утолить чувственную жажду.
 Едва волна отхлынула, унося с собой остатки его сил, Нолан задрожал, склонившись над Шандрой. Вот чего ему не хватало в его бесконечных связях – этого чувства полного удовлетворения. Шандра – та искра, которая каждый раз пробуждает в нем огонь. Она – колдунья, превращающая спокойное море в бурный океан. По мановению ее руки в голубом небе появляются сияющие облака, стихают бури. Но что самое чудесное – дерзкая плутовка принадлежит ему одному.
 – Я не могу, – выдохнул Нолан, встряхнув иссиня-черными волосами.
 Шандра слегка нахмурилась, потом улыбнулась.
 – По-моему, ты делаешь это прекрасно, – пробормотала она. – Я не представляю, как можно любить лучше.
 Он рассмеялся и взглянул в ее прелестное лицо.
 – Я вовсе не это имел в виду, плутовка. Я хотел сказать, что, наверное, никогда не смогу быть с тобой нежным и терпеливым. – Нолан перевернулся на бок и обнял Шандру, прижав ее к своему мускулистому телу. – Мне каждый раз хочется проглотить тебя, словно я кровожадный дракон.
 Сверкающие голубые глаза взглянули на него.
 – По правде сказать, я не думаю, что меня смог бы удовлетворить нежный терпеливый любовник. Должно быть, дело в моем буйном темпераменте, который я унаследовала от отца. – Она провела указательным пальцем по его щеке и губам. – Я предпочитаю необузданную страсть – она ясно показывает, что мы занимаемся этим не от скуки.
 Нолан негромко рассмеялся, вскинув брови.
 – А откуда ты знаешь, что наша близость выходит за рамки обыкновенного, профессор Шандра Эллиот?
 Шандра бросила на него долгий взгляд.
 – Видишь ли, купание в реке тоже до сих пор казалось мне, занятием обыденным, пока я не познала знаменитый стиль Эллиотов, – парировала она. – Любовь в твоем стиле – тоже нечто особенное. Ты и есть главное отличие, мой обожаемый муж.
 – Нет, все дело в тебе, – возразил Нолан, поймав ее руку и прижавшись губами к ее ладони. – И если ты позволишь своим кавалерам узнать, какая ты любовница, я тебя задушу!
 Нолан не мог сказать, что именно заставило его произнести эту угрозу. Ревность возникла буквально ниоткуда. Возможно, он вспомнил, как она танцевала с кавалером на балу у дона Эстебана. А может, вспомнил Шандру в объятиях кавалера в открытом экипаже.
 Шандра удивленно наморщила лоб.
 – О чем ты? – спросила она.
 – Я имею в виду твою прогулку в открытом экипаже, к примеру, – проворчал Нолан.
 – Ах это! – беспечно промолвила Шандра, пожав плечами.
 – «Ах это!», – передразнил ее Нолан, обиженно фыркнув. – Я почувствовал тогда, что ты предала меня. Не думаешь ли ты, что мне понравилось наблюдать свою жену с другим мужчиной?
 – А мне, думаешь, приятно было узнать, что одна из жен Большого Медведя призвана была ублажать тебя, пока мы жили в поселке вичита? – отрезала Шандра.
 – Я и пальцем не тронул ту скво, а вот тот ловелас в экипаже просто повис на тебе! – язвительно парировал Нолан.
 Шандра с радостью увидела, как Нолан взбесился от ревности, хотя причин для этого у него не было. И она была довольна, что Нолан сохранял ей верность даже в присутствии хорошенькой индианки.
 – Тот молодой человек в экипаже – мой кузен Джеффри с маминой стороны, он сын тети Дженнифер, – пояснила она. – Я взяла его с собой, чтобы разыграть перед тобой представление, а сама пыталась разузнать, не собираешься ли ты продать нас комитету.
 – Больше не зови к себе этого Джеффри, – проворчал Нолан. – Я был вне себя от ревности и, наверное, разорвал бы его на кусочки, если бы поймал.
 Лукавая улыбка Шандры исчезла. Она обхватила ладонями его лицо и посмотрела ему в глаза.
 – Никто, кроме тебя, мне не нужен, любовь моя. Неужели ты до сих пор этого не понял? Зачем мне другой мужчина, когда у меня уже есть самый лучший на свете? Нет того, чего бы ты не умел, и ты все делаешь в совершенстве. Я знаю, Нолан, что в тебе нашла свое сокровище.
 Он встрепенулся от ее признания. Комплимент Шандры дорогого стоит. С самого начала ему хотелось завоевать ее восхищение и уважение, но его сложное положение чинило непреодолимые преграды. Однако он добился ее любви и будет беречь этот божественный дар как зеницу ока.
 – Я люблю тебя, Шан, – выдохнул он. – И буду любить до последнего вздоха. Ты научила меня любить, наполнила мою жизнь смыслом. Я нашел в тебе то, что не мог найти ни в ком другом. Без твоей любви я буду скитаться по свету неприкаянным странником.
 Она придвинулась к нему, подчиняясь его силе. Этот человек научил ее страсти и любви.
 – Я люблю тебя, Нолан, – прошептала она. – И всю жизнь буду доказывать тебе свою любовь. Вот увидишь.
 И она сразу же сдержала свое обещание. Если у Нолана и оставались какие-то сомнения, то они исчезли, как только Шандра принялась колдовать над ним, окутывая его своими ласками. Сокровище, которое они нашли в диких землях у Ред-Ривер, было вовсе не золотыми слитками. Это была любовь. Каждый из этих слитков отныне должен был напоминать им о бесценных мгновениях, проведенных вместе. Серебряные монеты – это всего лишь камешки, которыми вымощена дорога к самому большому сокровищу на свете – любви. Нолан верил, что любовь в их роду является традицией, которую нельзя нарушать, и лучшее доказательство тому – его страсть к рыжеволосой фее с лукавыми голубыми глазами.
 «Конечно, Нолан все делает в совершенстве. Но как же он умеет любить!» – думала Шандра, плывя в радужном небе, переполненная счастьем. Он – сокровище любви, и Шандра поклялась, что будет хранить этот редкий дар в своем сердце…