Аннотация: Очаровательная Паулина, леди Хендли, не зря выросла в дипломатических кругах одного из европейских королевств — к сложным миссиям ей было не привыкать. А потому сопровождение приятельницы, принцессы Маргариты, в далекую Россию казалось лишь приятным приключением. Однако именно там Паулина внезапно встретила свою любовь — Максима, брата Маргариты, состоящего на службе у русского царя. Казалось бы, влюбленным не могло помешать ничто… но запутанные политические интриги внезапно ставят счастье Паулины и Максима под угрозу.


---------------------------------------------


 Барбара Картленд
 Там, где правит любовь



 ОТ АВТОРА


 Шамиль, имам Дагестана, сражался против русских завоевателей. Жестокая кровопролитная война продолжалась с 1804 по 1861 год.
 Однажды во время битвы он потерял бесценный для него Коран. Его подобрал на поле боя князь Александр Гессенский. Когда я держана эту книгу в руках, я почувствовала, что словно погружаюсь в захватывающие и значительные события прошлых лет.
 Герой моего романа во многом повторяет драматическую историю любви князя Александра, его тайного бегства с возлюбленной и его женитьбы, которая положила начало знаменитым аристократическим династиям от Баттенбургов до Мунтбаттенов.




 Глава 1


 Карета Полины катилась по пыльной дороге, которая вела к самому дворцу, а девушка все гадала, зачем так срочно могла понадобиться принцессе Маргарите.
 Они дружили и много времени проводили вместе. Вот и на сей раз не прошло и суток с их последней встречи.
 Отец Полины, сэр Кристофер Хэндли, был британским посланником в крохотном герцогстве Альтаусс, и Полина радовалась, что дочь великого герцога Людвига — ее ровесница.
 Сэр Кристофер был совершенно подавлен столь малоблестящим назначением, так что девушка тоже побаивалась одинокого заточения в скучной провинции.
 Вопреки ее опасениям, Альтаусс оказался чрезвычайно живописной страной, зажатой между высокими горами, которые отделяли ее от Пруссии с одной стороны, и от Саксонии и Австрии — с другой.
 Местные жители были приветливы, добродушны и, по видимости, вполне довольны своим правителем.
 Ничего подобного ни Полина, ни тем более ее отец увидеть не ожидали.
 — Нас сослали на край света! — ворчал сэр Кристофер. — Теперь нам предстоит расшаркиваться перед заносчивыми твердолобыми князьками, которые воображают, что всемогущи, как сам Господь Бог, а на деле не заслуживают ничего, кроме ненависти, со стороны своих подданных.
 Полина обожала своего отца и жалела его, но в то же время отдавала себе отчет в том, что никто, кроме него самого, не виноват в сложившейся ситуации.
 Ее отец был столь привлекателен, что женщины просто не могли устоять перед ним. Где бы он ни появлялся, его affaires de coeur 1 сопровождались сплетнями и скандалами, которые вызывали явное неодобрение со стороны английского министерства иностранных дел.
 Сэр Кристофер был правой рукой главы британского представительства в Риме и лелеял надежду на скорое назначение послом в Париж.
 К несчастью, некая обворожительная итальянская красавица contessa 2 стала его очередной жертвой. Оскорбленный супруг не только вызвал сэра Кристофера на дуэль, но и наделал немало шуму в дипломатических кругах. В результате сэр Хэндли вместо Парижа оказался на далекой европейской окраине.
 Он считал это высшей несправедливостью. Мало ли бурных романов сопровождали его на пути к вершинам дипломатической карьеры. И вдруг столь суровое наказание за такой пустячный, по его мнению, проступок.
 Его уныние было столь велико, что Полина не находила слов, чтобы утешить отца. И все время думала, что ничего подобного не случилось бы, если бы ее мать была жива.
 Она никогда не встречала более счастливых и влюбленных друг в друга людей, чем ее родители, и когда лихорадка свела мать в могилу буквально за неделю, Полина была уверена, что отец вряд ли оправится от такого удара.
 И действительно, поначалу казалось, что от его искрометной жизнерадостности осталась лишь жалкая тень. Но затем, подобно тому как иной стал бы искать утешения в вине, сэр Кристофер позволил влюбленным в него женщинам, которые раньше тщетно преследовали его, помочь ему забыться.
 Полина, которая выросла в космополитической атмосфере, неизбежной для семьи дипломата, понимала, что на самом деле ни одна женщина не сможет занять в сердце отца место ее матери, которую он действительно любил по-настоящему.
 Назначение в герцогство Альтаусс сэр Кристофер счел сродни изгнанию и чувствовал себя так, как если бы его сослали в Сибирь.
 Полина, однако, вскоре поняла, что это назначение мало похоже на наказание. Великий герцог Людвиг был человеком интеллигентным и отнюдь не лишенным чувства юмора, а его приближенные увлекались не только спортом, верховой ездой и охотой, но и были неплохо образованы.
 У сэра Кристофера быстро образовался круг друзей, а Полина подружилась с принцессой Маргаритой, и, пожалуй, ближе подруги у нее еще не бывало ни в одной из стран, где им приходилось жить.
 Принцесса была очень хороша собой, с темными волосами и живыми, блестящими глазами. От матери-польки она унаследовала непринужденное изящество, а венгерская кровь, которая тоже текла в ее жилах, помогла ей стать искусной наездницей.
 Полина всем сердцем полюбила свою новую подругу. К тому же у матери Полины тоже была примесь венгерской крови, и мастерство, с которым девушка ездила верхом, вызывало всеобщее восхищение мужчин и зависть женщин.
 С раннего возраста Полина вместе с отцом переезжала из страны в страну и теперь бегло говорила на многих языках.
 Маргарита не уступала ей в этом, и девушки часто в обществе болтали друг с другом то по-французски, то по-итальянски, то по-немецки или по-русски, забавляясь тем, что остальные присутствующие их не понимают или понимают плохо.
 Маргарита нередко нарочно говорила что-нибудь смешное, и Полина, не в силах сдержаться, хохотала от души, а потом говорила:
 — Вашему высочеству надо быть осторожнее. Ваши подданные могут подумать, что я смеюсь над ними, и тогда — вы же понимаете — я попаду в такую же немилость у себя на родине, как мой бедный отец.
 — С трудом верится, что ваш отец может быть у кого-то в немилости! Он так красив и обаятелен, что, соверши он какое угодно преступление, его оправдают!
 «Так могло бы быть, — мрачно подумала Полина, — если бы в министерстве иностранных дел заседали женщины, а не суровые и неумолимые мужи, которые, возможно, слишком серьезно относятся ко всем жалобам, которые поступают к ним из Европы».
 Правда, после пяти месяцев их жизни в Альтауссе Полина начала надеяться, что Уайтхолл получил достаточно положительных отзывов об ее отце, чтобы его былые грехи были преданы забвению.
 Впрочем, ей самой не хотелось покидать Альтаусс.
 Здесь можно было танцевать с красивыми молодыми кавалерами, устраивать пикники у подножия гор, а теперь, когда с каждым днем становилось теплее, Полина с нетерпением ждала всех прелестей купания в здешних озерах, которых имелось множество, и одно спорило с другим по своей живописности.
 — Мне нравится здесь, — проговорила она вслух в то время, как ее экипаж, не сбавляя скорости, поднимался по довольно крутой дороге ко дворцу.
 Дворец, похожий на сказочный замок, возвышался над долиной, где цветущие фруктовые деревья стояли, словно окутанные бело-розовым облаком, а альпийские цветы покрывали разноцветным ковром горные склоны.
 Голубое небо отражалось в глазах Полины. Она была похожа на отца. Золотистые волосы цвета зрелой пшеницы, нежно-розовая кожа, огромные, в пол-лица глаза под длинными, темными ресницами с золотыми кончиками, изящный и строгий овал лица.
 Порой мужчинам, которые восхищались ею, казалось, что перед ними милый наивный ребенок, однако незаурядный ум девушки быстро убеждал их, что они заблуждались.
 Было что-то необыкновенно привлекательное в том, как все чувства мгновенно отражались на ее лице, а на обеих щеках появлялись озорные ямочки.
 — А у вас лицо непослушной девчонки! — заметила однажды Маргарита.
 — Ничего подобного, — возмутилась Полина. — Со стороны вашего высочества просто бестактно говорить такое.
 — Я же не имела в виду «капризной», — запротестовала принцесса. — Но, глядя на вас, невольно думаешь, что вы не прочь поозорничать. И, поверьте, это добавляет вам привлекательности.
 Полина рассмеялась и вспомнила, что итальянцы, расточавшие ей комплименты в Риме, говорили примерно то же самое.
 — Вы подобны ангелу, перед которым хочется преклонить колени, — заверял ее однажды некий молодой поклонник. — Но когда вы смеетесь надо мной, мне кажется, что вы чертенок, которого поспали из преисподней специально, чтобы помучить меня!
 Полина тогда хоть и посмеялась над ним, однако припомнила слова своей няньки.
 «На правом плече у тебя сидит ангел, — говорила та, когда Полина подросла. — А на левом — чертенок. Оба они шепчут тебе на ушко каждый свое. Тебе выбирать, кого из них слушать».
 И Полина нередко замирала, прислушиваясь, что же шепчут ей «ангел» и «чертенок», и — что греха таить — не раз отдавала предпочтение советам «чертенка» как более забавным.
 Экипаж остановился у богато украшенных ворот дворца, по обе стороны которых располагались будки караульных, расписанные розовыми и белыми полосами геральдических цветов.
 Полина была здесь частым гостем, и, выходя из кареты, она улыбнулась и помахала рукой знакомым солдатам, которые стояли в этот час на страже, отметив про себя, что им очень идут их бело-красные мундиры.
 Слуга встретил ее у дверей и провел девушку через роскошный холл, в котором стояли статуи предков великого герцога и висели портреты их пышнотелых жен. Поднявшись по застеленной красным ковром лестнице, слуга проследовал впереди Полины по широкому коридору к покоям принцессы.
 Полина и сама нашла бы дорогу, но отказаться от услуг сопровождающего означало пойти наперекор придворному этикету, и прислуга вряд ли поняла бы, почему ей мешают исполнять ее прямые обязанности.
 Так что Полина покорно и неторопливо следовала за этим полным немолодым человеком в белом парике, из-под которого ему на лоб стекали капли пота, с трудом сдерживая желание припуститься со всех ног.
 Наконец они достигли апартаментов Маргариты, которые находились в западном крыле здания, и слуга постучал в массивную дверь, расписанную местными полевыми цветами на переливчатом синем фоне.
 Им открыла одна из горничных принцессы. Присев перед Полиной в легком реверансе, она сказала:
 — Рада вас видеть, милая фрейлейн. Их высочество все время спрашивают, что бы могло вас так задержать по пути сюда.
 — Задержать? — изумилась Полина. — Но я отправилась в дорогу сразу же, как только получила послание от ее высочества, а лошади неслись как на крыльях!
 — Это нам всем скоро и понадобится, — понизив голос, ответила горничная и, распахнув дверь пошире, объявила:
 — Фрейлейн Полина Хэндли, ваше высочество!
 Принцесса радостно вскрикнула и вскочила с кресла, рассыпав по полу лежавшие у нее на коленях бумаги.
 — Полина! Слава богу, вы приехали! — воскликнула она по-английски. — Я уже решила, что вы меня бросили.
 — Бросила вас, ваше высочество? — удивилась Полина. — Как вы могли такое подумать?
 — Мне было необходимо увидеть вас! Мне столько всего надо вам рассказать! И только вы можете помочь мне.
 Горничная закрыла за собой дверь, и принцесса, взяв Полину за руку, подвела ее к дивану.
 — Как вы думаете, что произошло? — спросила Маргарита.
 — Не могу себе представить. Принцесса глубоко вздохнула:
 — Меня выдают замуж! Известие было настолько неожиданным, что Полина в изумлении уставилась на подругу.
 — Но… за кого?
 Мысленно она припомнила всех молодых людей, с которыми Маргарита танцевала на балах, но все они были очень хороши как партнеры для танцев, и ни один не годился в женихи.
 Какое-то время принцесса молчала, затем, крепко сжав руку Полины, попросила:
 — Поклянитесь мне чем-нибудь святым для вас, что выполните мою просьбу! Полина улыбнулась.
 — Но я не могу ничего обещать до тех пор, пока не узнаю, что от меня требуется!
 — Ничего особенного, просто я хочу, чтобы вы поехали со мной в Россию.
 — В Россию? — изумленно повторила Полина. — Но зачем… Что происходит?.. Вы выходите замуж… за русского?
 Принцесса кивнула.
 — Отец сообщил мне об этом вчера вечером. О Полина, это так захватывающе! Но все же я боюсь! Боюсь уезжать так далеко от отца, боюсь оказаться совсем одна, в незнакомой стране.
 Полина взяла ее руки в свои.
 — Расскажите все с самого начала, — попросила она. — Пока я не понимаю, что происходит.
 — К сожалению, и я тоже. Принцесса помолчала и, глубоко вздохнув, начала рассказывать:
 — Вчера, после вашего ухода, отец вызвал меня к себе. Едва войдя в комнату, я увидела, что он чем-то очень доволен, но у меня и в мыслях не было…
 Полина слушала молча. Про себя она только отметила, как прелестна Маргарита, несмотря на то что испуг застыл в ее темных глазах, а полные губы не улыбались.
 — Потом, — продолжала принцесса, — отец рассказал мне о том, что произошло.
 — И что же?
 — Помните, я говорила, что мой брат, Максимус, уже несколько лет живет в России?
 — Да, вы упоминали об этом, — ответила Полина. — И еще вы говорили, что русский царь предложил великому герцогу оставить вашего брата при дворе как офицера русской армии.
 Полина много раз слышала эту историю, но никогда не встречалась с Максимусом и не слишком интересовалась его судьбой.
 — Царь очень ценит Максимуса, — понизив голос, продолжала Маргарита. — Он произвел его в чин генерал-майора за боевые заслуги в войне на Кавказе.
 — Представляю, как радовался ваш отец! — воскликнула Полина.
 Она знала, что великий герцог гордится своим сыном, чьи военные подвиги вызывали восторг всей страны.
 — Да, отец был очень доволен, — согласилась Маргарита. — Но в том же письме, где Максимус пишет о награждении его орденом Святого Георгия, он упоминает, что русский император согласен на мой брак с его кузеном, великим князем Александром.
 Глаза Полины широко раскрылись.
 Она смутно разбиралась в российской иерархии, но, будучи дочерью дипломата, не могла не понимать, что титул великого князя уже достаточно высок, а двоюродное родство с царем делало этот брак исключительно престижным для Альтаусса.
 Однако сама Полина была уверена, что счастье в семейной жизни имеет куда большее значение, нежели самые высокие титулы.
 — А вы уже встречались с великим князем? — спросила она.
 — Лишь один раз, — ответила Маргарита. — И к сожалению, совершенно не помню, каков он. Он был во дворце с коротким визитом, но как раз тогда, когда гости съехались со всей Европы на двадцать пятую годовщину свадьбы моих родителей.
 Впервые за все время она улыбнулась и продолжала:
 — Адъютант австрийского императора был так хорош собой, что я разговаривала и танцевала лишь с ним и совсем не обращала внимания на остальных гостей.
 — Но великий князь наверняка запомнил вас — Так говорит и Максимус. К тому же великий князь не только хочет жениться на мне, но и имеет разрешение самого царя на этот брак.
 — Ах, дорогая! Позвольте мне надеяться, что вы будете очень и очень счастливы! — воскликнула Полина.
 — Но Россия так далеко, — с грустью сказала Маргарита. — И я не решусь поехать туда, если вас не будет рядом со мной.
 — Но как я могу?.. Не сочтут ли там это странным?..
 — Вы можете поехать как моя фрейлина. Мне вовсе не улыбается тащить с собой эту зануду, баронессу Швайц, да я и сомневаюсь, чтобы ее саму это очень обрадовано. У нее большая семья, и она вечно жалуется на то, как ей плохо вдали от родных.
 — Я… не знаю, разрешит ли… отец мне поехать, — с сомнением в голосе произнесла Полина.
 — Если я объясню сэру Кристоферу, как я нуждаюсь в вас, и пообещаю, что не задержу вас слишком надолго, он все поймет, я уверена, — сказала Маргарита. — Ну пожалуйста, прошу вас, Полина, не оставляйте меня теперь, когда вы так нужны мне!
 Умоляющий голос подруги растрогал Полину.
 Лучше любого другого она знала, как чувствительна Маргарита и как тяжело ей было бы оказаться одной, вдали от родной страны, тем более в России.
 О России ходили слухи столь же поражающие, сколь и устрашающие. Мнения о царе Николае Первом были на редкость единодушны.
 Полина не представляла для себя перспективы худшей, нежели быть выданной замуж за русского и жить под властью человека, которого даже самые осторожные дипломаты между собой называли «странным» и «деспотом».
 Но она любила Маргариту и желала ей счастья, а потому ни в коем случае не собиралась навязывать ей свое мнение.
 Полина была достаточно умна, чтобы понимать: предложение, которое было сделано великому герцогу, превышало все, что он мог пожелать своей дочери.
 Что бы ни думала об этом браке сама принцесса, ей придется выйти замуж за великого князя и принять все, что за этим последует, даже если это разрушит ее мечты.
 И Полина сказала, стараясь, чтобы ее голос звучал достаточно уверенно:
 — Я надеюсь, вы будете необыкновенно счастливы с великим князем.
 — В России? — усмехнулась принцесса.
 — А почему бы и нет? Теперь путешествовать стало и удобнее, и быстрее, ваш муж наверняка повезет вас и в Париж, и в Лондон, и на юг Франции.
 — Отец какого говорил мне, что русские аристократы обожают Францию, но он ни словом не обмолвился о том, что они берут туда с собою жен, — заметила Маргарита.
 Полина, не найдя что ответить, сказала:
 — Царь и его семья несказанно богаты, вы будете жить в роскоши.
 — И к тому же я буду занимать высокое положение при дворе, — как бы размышляя вслух, проговорила принцесса.
 — Вне всякого сомнения, — согласилась Полина. — Папа рассказывал, что у русской знати в моде удивительной красоты драгоценности, вы будете блистать на балах в Зимнем дворце.
 Тень беспокойства омрачила лицо Маргариты.
 — Но я не поеду, если вы откажетесь сопровождать меня.
 — Я должна поговорить с отцом, прежде чем обещать вам что-либо.
 — Я попрошу, чтобы мой отец тоже поговорил с ним, — сказала принцесса. — Кто знает, может статься, вы так понравитесь царю, что он попросит назначить вашего отца послом в Санкт-Петербург!
 Полина рассмеялась:
 — Похоже, вы, ваше высочество, намерены собрать всех ваших друзей при императорском дворе!
 — Почему бы и нет? — спросила Маргарита. — Если я буду столь именитой особой, я смогу получить все, что захочу. А вы мне нужнее всех алмазов и изумрудов!
 Слушая принцессу, Полина отметила, что та начинает свыкаться с мыслью об отъезде из дома и жизни в России. Девушки заговорили, пытаясь представить себе эту жизнь, обмениваясь своими скудными познаниями о стране, которую никто из них не видел раньше.
 Когда Полине пора было ехать домой, принцесса повторила с мольбой:
 — Обещайте! Обещайте, что не оставите меня! Даже Максимус не заменит мне вас. Никто не понимает, каково это, когда тебя выдают замуж за человека, которого ты даже не помнишь.
 Полина подумала, что, будь она на месте принцессы, она была бы испугана не меньше.
 Но она знала, что браки между особами королевской крови всегда заключаются не так, как между простыми смертными. И если уж царь принял решение, принцесса Маргарита не сможет ничего изменить.
 По дороге домой Полина радовалась, что ей не придется испытать на себе гнет знатного происхождения.
 Ее мать и отец поженились по любви и благодаря этому были счастливы.
 «И я выйду замуж только за того, кого полюблю. Не важно, будем мы жить во дворце или в хижине», — пообещала она себе.
 Великому князю Александру было тридцать пять лет, а Маргарите едва исполнилось восемнадцать. Она и раньше знала, что ее могут выдать за человека, намного старше ее, который жаждет оставить после себя наследника.
 «Браки по расчету просто отвратительны!» — подумала Полина.
 Она знала, что с ней согласились бы немногие, но все же ей казались нелепыми и безжалостными обычаи, которые лишали лиц знатного происхождения свободы в выборе спутника жизни.
 «А не полюбить ли мне трубочиста?» — усмехнулась про себя Полина. — Или простого солдата, у которого нет ничего, кроме его мундира!»
 С этими мыслями она подъехала к британскому посольству. Часовые взяли на караул, когда экипаж остановился у парадного входа в здание, над которым развевался британский флаг.
 Полина выпрыгнула из кареты и поспешила в дом.
 — Где его превосходительство? — спросила она у слуг в холле.
 — У себя в кабинете, мисс.
 Полина пробежала по коридору и вошла в комнату, надеясь застать отца одного.
 Сэр Кристофер сидел, удобно расположившись в глубоком кожаном кресле. На коленях у него лежала газета, однако голова его была откинута назад, а глаза закрыты.
 — Папа, проснись, папа! — воскликнула Полина.
 — Здравствуй, дорогая! — сонным голосом отозвался ее отец. — Я, должно быть, вздремнул.
 Полина сняла шляпку, бросила на кресло и опустилась перед отцом на колени.
 — Послушай, папа, послушай! Сэр Кристофер внимательно вгляделся в лицо дочери и с болью в сердце отметил ее удивительное сходство с матерью.
 Одной мысли о жене было достаточно, чтобы вернулась неутолимая тоска утраты. Он крепко обнял Полину, как будто не хотел отпускать ее от себя.
 — Я только что из дворца, папа, — сказала Полина. — Как ты думаешь, что там произошло?
 Сэр Кристофер улыбнулся:
 — Ну, вероятно, великий князь посватался!
 — Так ты все знаешь! — воскликнула Полина.
 — Сегодня днем, когда мы расходились с совещания, премьер-министр сообщил мне эту новость. Это большая честь.
 — И ты думаешь, Маргарита может быть счастлива?
 Сэр Кристофер пожал плечами:
 — На это остается только надеяться. Нет оснований полагать, что великий князь похож на своего кузена, царя.
 Полина собралась с духом.
 — Принцесса не хочет ехать в Россию без меня!
 Сэр Кристофер нахмурился:
 — Что ты хочешь этим сказать?
 — Она умоляет меня стать ее фрейлиной. И категорически отказывается брать с собою баронессу. Но ведь кто-то должен ее сопровождать.
 — Но почему ты?
 — Она верит мне и, я думаю, любит меня. Какое-то время сэр Кристофер молчал, глядя прямо перед собой, затем произнес:
 — Такого поворота событий я, признаться, не ожидал.
 — И я тоже. Я ломала голову, зачем вдруг принцессе понадобилось так срочно посылать за мной, хотя мы виделись только вчера.
 Они помолчали. Затем Полина сказала:
 — ТЫ знаешь, я не хочу покидать тебя, папа, но принцесса просила так настойчиво, что, пожалуй, отправить ее одну можно будет лишь силой.
 Сэр Кристофер вздохнул:
 — В конце концов, тебе было бы и интересно, и полезно побывать в России. Полина улыбнулась.
 — Маргарита уверена, что сможет убедить царя попросить о назначении тебя британским послом в Санкт-Петербурге!
 — Вот это уж вряд ли. Я ведь до сих пор пребываю в немилости. Но кто знает, как повернутся дела!.. — засмеялся отец.
 — Могу я сказать ей, что я еду, папа?
 — На твоем месте я не стал бы торопиться, если бы мне самому не очень нравилась эта идея. Но если все же ты решишься ехать, придется мне несколько месяцев обходиться без тебя.
 — Но ты будешь скучать по мне, папа?
 — Конечно, мое дорогое дитя. Мне будет очень одиноко, когда ты уедешь.
 — Надеюсь, сыщется немало прекрасных дам, готовых утешить тебя. Когда я вхожу в дворцовый зал, я постоянно вижу баронессу фон Буцвайль, которая сидит на моем месте и глядит на тебя с обожанием!
 Отец и дочь весело рассмеялись.
 — Она действительно очень красива, — продолжала Полина, — хотя мне кажется, что по доброте и прочим душевным качествам ей далеко до графини Вальмаро.
 Сэр Кристофер откинулся в, кресле и захохотал.
 — Вообще-то я должен был бы подыскивать достойного жениха для тебя!
 — Я только хотела сказать, что тебе не будет без меня одиноко, но я буду очень скучать по тебе. Обещай мне, что перед отъездом ты возьмешь с меня слово вернуться к исходу второго, в крайнем случае третьего месяца.
 Сэр Кристофер снова рассмеялся.
 — Можешь в этом не сомневаться, хотя, говоря по правде, мне и три месяца покажутся бесконечностью.
 — И мне тоже, — мягко сказала Полина. — Поэтому дай им всем ясно понять, что ты отпускаешь меня с единственным условием: вернуться домой в июле.
 — Ну, если ты решишь задержаться, я приеду сам и увезу тебя, — пообещал сэр Кристофер.
 Полина обвила руками его шею.
 — Я обожаю тебя! Мне так хорошо с тобой. Но я люблю и свою подругу. И сейчас я чувствую, что мой долг попытаться помочь ей найти свое счастье!
 — На самом деле это долг ее супруга, — сухо отозвался сэр Кристофер. — Но в твоих сипах помочь ей стать достойным членом императорской семьи, избавиться от излишней застенчивости и развеять вполне естественные опасения в русском обществе на ее счет.
 — А царь и вправду так жесток и деспотичен, как о нем говорят?
 — Я думаю, не стоит чересчур доверять слухам. Во всяком случае, вне всякого сомнения, он прекрасный семьянин, Маргарита сможет сама в этом убедиться.
 — В какой-то степени это его оправдывает.
 — Постарайся уберечь принцессу от неприятных слухов о его императорском величестве.
 — Я сделаю все, что смогу, но ведь всегда найдутся люди, которые считают, что ей просто необходимо знать все самое худшее, что ее ожидает.
 — Хотелось бы мне посоветовать им попридержать языки! — довольно резко произнес сэр Кристофер. — Но ты права, стараясь сделать ее будущее светлее. Господь свидетель: жизненные иллюзии слишком легко разрушить.
 Полина вложила в его руки свои.
 — Когда я возвращалась домой из дворца, я подумала, что выйду замуж только по любви и буду так же счастлива, как вы с мамой.
 — Молюсь, чтобы так оно и было, — задумчиво проговорил сэр Кристофер. — Но смотри не ошибись, дитя мое! В наше сложное и смутное время нелегко отыскать того, кто воистину является твоей половиной.
 — Да, так было и у вас. Мама — нежная, женственная, а ты воплощение силы и мужества.
 — Я боготворил маму, — тихо сказал сэр Кристофер. — Никто и ничто не сможет занять ее место в моем сердце. Но время не стоит на месте, и ты, Полина, когда повзрослеешь, поймешь, что, как бы мы ни страдали, все равно приходится думать о завтрашнем дне.
 — Я знаю, и, вероятно, было бы эгоистично желать непрерывного счастья, пока где-то есть страдающие люди.
 — Это хорошая философия, но довольно скверное утешение, — с горечью сказал сэр Кристофер.
 Полина поцеловала его в щеку.
 — Я поеду с принцессой, — сказала она, — но буду считать дни до возвращения домой, папа. Я люблю разговаривать с тобой, а больше всего люблю слушать твой голос, такой чарующий, что, о чем бы ты ни рассказывал, хочется слушать бесконечно!
 — ТЫ мне льстишь, — улыбнулся сэр Кристофер. — Но это приятно.
 Он обнял дочь и крепко прижал ее к себе.
 — Обещай мне, что будешь себя беречь, сокровище мое. Конечно, русские весьма привлекательны и весьма красноречивы в выражении своих чувств. Их взгляды и слова, которые срываются с их губ, так нежны! Но не забывай, что большинство из них женится только из соображений выгоды, и никак иначе!
 Полина потерлась щекой о щеку отца.
 — Другими словами, папочка, ты хочешь дать мне понять, что если русский дворянин и влюбится в меня, то вряд ли женится на мне.
 — Это, может быть, несколько прямолинейно, но, по существу, именно так. Не только члены императорской семьи, но и русская знать не может жениться без разрешения царя. А он в большинстве случаев выбирает невест исходя из собственных соображений, и возражать ему бесполезно.
 — Я думаю, мы можем быть уверены, что его величество русский император не станет беспокоиться о судьбе фрейлины принцессы Маргариты. Тем более что эта фрейлина отличается только тем, что ее отец — самый обаятельный дипломат в Европе!
 Сэр Кристофер рассмеялся:
 — Ну, что касается твоего положения, ты, несомненно, права.
 — Значит, можешь обо мне не волноваться! Ты ведь знаешь, я и близко не подпускала ни одного из тех страстных итальянских джентльменов, что не переводя дыхания декламировали мне из Байрона и других поэтов.
 — Да, с ними ты управлялась весьма ловко, — подтвердил сэр Кристофер. — Но «русские орлы», как их называют, умеют вскружить голову женщине.
 — Только не мне, — заявила Полина. — Я постараюсь держать на замке свои уши и сердце, а заодно и двери.
 Она надеялась вызвать улыбку на лице отца, но тот лишь крепче обнял ее.
 — Наверное, это безумие отпускать тебя, — проговорил он. — Россия не похожа на другие страны, а русские известны тем, что разбивали сердца многим женщинам.
 — По-моему, это довольно глупо, до такой степени терять голову, — ответила Полина, подумав про себя, что с ней такого, конечно, никогда не произойдет.
 И тут же вспомнила, как много женщин, влюбленных в ее отца, совершали поступки, которые никак нельзя было назвать разумными.
 «Должно быть, любовь действительно сводит с ума!» — мелькнула у нее мысль. Но Полина успокоила себя тем, что англичанам свойственно думать, прежде чем давать волю своим чувствам.
 Они с матерью часто забавлялись экстравагантными манерами иностранцев, их чрезмерной эмоциональностью и безудержной жестикуляцией.
 — Они не умеют вести себя Иначе, — говорила леди Хэндли. — Мы с детства приучены не повышать голос на людях, не терять самообладания, и такая самодисциплина немало помогает нам в жизни.
 Полина часто вспоминала эти слова, когда видела женщин, которые бурно оплакивали утрату любимого, или мужчин, которые угрожали застрелиться из-за неразделенной любви.
 Была в этом какая-то театральность и неискренность, как в тех комплиментах, которыми осыпали ее итальянские поклонники и которые вызывали у нее только смех.
 — Со мною все будет в порядке, — сказала Полина. — Если я и влюблюсь, то только в степенного здравомыслящего английского джентльмена! Мы не будем делать ничего экстраординарного, а поженимся и будем счастливы вместе.
 — Молюсь и надеюсь, что все будет именно так, — сказал сэр Кристофер. — Но, мое дорогое дитя, любовь — штука непредсказуемая. Когда ты влюбишься сама, увидишь, что все здравые суждения имеют обыкновение с легкостью вылетать из головы.




 Глава 2


 — Мне страшно! — тихонько сказала принцесса Маргарита.
 Полина отвернулась от иллюминатора.
 — Страшно? — переспросила она. Полина догадалась, что принцесса хочет, чтобы их разговор остался в тайне, так как та говорила по-английски.
 Перед их отъездом из Альтаусса великий герцог Людвиг пригласил дочь и Полину в свой кабинет.
 — Я хочу, чтобы вы обе выслушали меня. — произнес он серьезным тоном. Полина посмотрела на него с тревогой. Великий герцог помолчал, словно собираясь с мыслями. Затем он сказал:
 — Полагаю, вам обеим известно, что Россия во многом не похожа на другие страны и что русская тайная полиция имеет дурную славу в Европе.
 Полина знала об этом от своего отца, но полагала, что принцесса слышит это впервые.
 — Когда царь Николай начал править страной, он реорганизовал свою тайную полицию, — продолжал великий герцог, — и превратил ее в так называемое Третье отделение.
 — Звучит довольно зловеще, папа! — воскликнула принцесса.
 — Да, — спокойно согласился великий герцог. — Во главе этой организации царь поставил своего соратника, графа Бенкендорфа, задача которого «следить за моральным здоровьем нации» на всем пространстве России.
 Говоря это, великий герцог видел, что дочь совершенно ошарашена его словами, тогда как Полина, видимо, и раньше слышала о могуществе Третьего отделения.
 Действительно, Полина знала о том, что дурная слава Третьего отделения была вызвана тем, что никто из образованных людей в России не мог избежать слежки, и это вселяло ужас. Но отец предпочитал не посвящать ее в подробности.
 — Я говорю это вам, — продолжал великий герцог, — чтобы вы следили за тем, что говорите во дворце и повсюду, где вас могут подслушать.
 — Ты хочешь сказать, что за нами будут шпионить? — с беспокойством спросила принцесса.
 — Не только шпионить, — мрачно сказал великий герцог, — но и доносить обо всем услышанном царю.
 — Зачем ему это надо? — удивилась Маргарита.
 Великий герцог улыбнулся.
 — Русские, независимо от их положения в обществе, известны своим любопытством. А царь стремится установить самое пристальное наблюдение за каждым из своих подданных, к которым ты, мое сокровище, скоро будешь принадлежать.
 — Но это просто смешно! Значит, все, что бы я ни сказала, будут подслушивать, да еще и обсуждать потом! — возмутилась Маргарита.
 — Я с тобою согласен, — сказал великий герцог. — Ты должна позаботиться, чтобы подобного не происходило в вашем собственном дворце.
 — Будь уверен, уж за этим-то я послежу! — заверила принцесса.
 С тех пор девушки больше не возвращались к этой теме, однако теперь Маргарита, вероятно, не случайно заговорила с Полиной на языке, которым, по ее мнению, владел далеко не каждый русский.
 Для большей надежности Полина ответила на венгерском.
 — Что вас пугает?
 Она присела рядом с Маргаритой на обтянутый атласом диван.
 Путешествие через Пруссию было чрезвычайно приятным. Девушки останавливались у родственников великого герцога, которые старались окружить их всевозможными удобствами и даже роскошью. Оказанный им прием свидетельствовал о том, что известие о предстоящей свадьбе принцессы было встречено всеми не только с одобрением, но и с радостью.
 В Штеттине их ждала собственная яхта царя «Ижора».
 Когда они поднялись на борт, Полина почувствовала, что они вступают в совершенно иной, чуждый для нее и принцессы мир.
 Однако первая ночь на борту яхты, которая вышла в открытое море, была так приятна, что не хотелось думать ни о чем тревожном или грустном.
 Судно порядком отличалось от всех кораблей, которые Полине случалось видеть ранее. Каюты были отделаны расписными деревянными панелями и обставлены дорогой мебелью, не говоря уж о роскошных коврах и атласных занавесях.
 На борту их приветствовал адмирал флота, князь Грундоринский, и молодой человек, граф Строганов.
 Оба они были весьма любезны и всячески старались дать понять принцессе, какой теплый прием ожидает ее в Санкт-Петербурге. Еда была великолепна, и во время ужина музыканты исполняли русские мелодии, впрочем, достаточно ненавязчиво, чтобы не мешать беседе.
 Девушки так устали после долгого путешествия, что разошлись по своим каютам, едва пожелав друг другу спокойной ночи.
 И вот сейчас, после завтрака, когда они остались одни, Полина поняла, что принцесса хочет поговорить с ней.
 — Я боюсь, — призналась Маргарита, — что теперь, когда отца нет рядом, я останусь… совсем одна… И я вовсе не уверена, что хочу выйти замуж за великого князя…
 Полина улыбнулась:
 — Конечно, вам придется выйти замуж. Вы так красивы, что немало мужчин хотели бы жениться на вас. Но раз уж сам царь дал согласие на ваш брак, можно сказать, что вы сделаете блестящую партию.
 Некоторое время принцесса молчала. Затем она протянула руку и, словно утопающий, который хватается за соломинку, крепко сжала плечо Полины.
 — А что, если… — прошептала она, — если я, увидев великого князя… возненавижу его?
 Полина уже думала об этом по дороге в Штеттин и пыталась представить, какие чувства испытала бы она сама, если бы ее собирались выдать замуж в чужую страну, за человека, которого она никогда не видела или, во всяком случае, не помнила.
 «Это было бы ужасно!..» — говорила себе Полина.
 Ей подумалось, что никакими уговорами нельзя было бы заставить ее выйти замуж за нелюбимого.
 Теперь она смотрела на испуганную Маргариту, и ей казалось, что, хотя они ровесницы, жизненный опыт дочери дипломата и здравый смысл делают ее значительно старше.
 — Все будет хорошо, — говорила Полина успокаивающе. — Я точно знаю. Пусть вы еще не видели великого князя, но он любит вас. Все вокруг твердят, что он очарователен, так что наверняка и вы полюбите его.
 — А что, если нет?..
 — Вот увидите! — бодрым голосом произнесла Полина, стараясь вселить эту бодрость в подругу.
 Принцесса встала с дивана и подошла к иллюминатору.
 Море казалось совсем серым. Небо было затянуто облаками, сквозь которые не пробивался ни единый луч солнца.
 Полина подошла к ней и встала рядом. Принцесса, едва сдерживая рыдания, сказала:
 — Я ненавижу его… И Россию… Я убегу! Она перевела дыхание и добавила:
 — Пожалуйста, Полина! Обещайте мне, что, если я сделаю это, вы убежите со мной!
 — Ну конечно, дорогая! — сказала Полина. — Но, уверяю вас, это не понадобится. Ваш отец говорил, что великий князь весьма достойный человек. В противном случае он бы не дал согласия на ваш брак!
 — Отец думает не обо мне, а об Альтауссе, — раздраженно сказала принцесса. — О Полина! Какое счастье, что в вас нет королевской крови!
 Полина тоже так думала, но сочла за лучшее промолчать. Вместо этого она напомнила, перейдя на итальянский:
 — Нам необходимо следить за своими словами. Ваше высочество ведь не хочет, чтобы царю стали известны ваши сомнения.
 — И это тоже пугает меня, — призналась принцесса. — Кто может подслушать нас и донести его императорскому величеству о том, что я думаю и чего боюсь?
 — Наверно, это можно попытаться понять, — сказала Полина с улыбкой.
 — Я не могу! — резко ответила Маргарита. — Я хочу быть счастлива. Хочу быть дома и проводить время с этими любезными молодыми адъютантами, которые так восхитительно танцуют и умеют так изысканно делать комплименты.
 Полина рассмеялась:
 — Боюсь, что они довольно скоро наскучили бы вам! Их комплименты повторяются изо дня в день!
 Принцесса засмеялась тоже:
 — Верно! Но неужели вы думаете, что русские более оригинальны?
 — Скоро мы это увидим, — ответила Полина.
 На следующий день погода была солнечная. Море спокойное, и на горизонте показались башни Таллина, от которого до Санкт-Петербурга, по словам адмирала, было ровно двадцать четыре часа ходу.
 А потом белая ночь опустилась над гладким как стекло морем. После ужина Полина и Маргарита, закутавшись в меха, поднялись на палубу вместе с мужчинами, где команда корабля устроила песни и пляски.
 Полина впервые видела русские танцы и ожидала, что это должно быть необыкновенное зрелище, но она не представляла себе, сколько грации может быть в движениях людей, которые не были профессиональными танцорами.
 Было в этой пляске и что-то необузданное, даже диковатое, а пение так волновало сердце, что Полина совсем растерялась от неожиданности.
 Ее отец был музыкален и брал Полину с собой в итальянскую оперу. Нередко известных певцов приглашали на званые вечера в посольство.
 Но русские песни отличались от всего, что ей приходилось слышать, а их непривычные мелодии рождали столь сильные ответные переживания, которые она никогда не испытывала прежде.
 Полина чувствовала, как расправляются плечи, сердце начинает биться чаще, а душа стремится ввысь, туда, где на светлом небе кое-где мерцали редкие звезды.
 Только когда последние звуки песни растаяли в ночи и аплодисменты нарушили тишину, Полина с трудом заставила себя спуститься с небес на землю.
 Когда девушки расходились по каютам, принцесса, к удивлению Полины, недовольно проговорила:
 — Надеюсь, что в Санкт-Петербурге нам предложат развлечения получше.
 — Получше? — переспросила Полина.
 — Неужели вы не видели, какие грязные и неотесанные эти матросы? А уж что касается музыки, остается лишь пожелать, чтобы нам предложили нечто более изысканное.
 Полина не ответила. Она только пожелала подруге доброй ночи и пошла в свою каюту.
 Оставшись одна, она подумала, что нечто русское уже затронуло ее сердце, хотя и оставило принцессу равнодушной.
 На следующее утро они увидели Кронштадт. Вдоль массивной, облицованной гранитом пристани выстроилась длинная вереница кораблей.
 Тут были военные корабли, грузовые и почтовые суда, фрегаты и пароходы, плавучие маяки — суда всех видов и размеров из разных стран.
 Вскоре они вошли в Неву, и перед ними предстал Петербург.
 Город оказался даже прекраснее, чем представлялся Полине по рассказам отца.
 Величественные зеленые и голубые купола, украшенные золотыми и позолоченными шпилями, производили сказочное впечатление. Она надеялась, что на принцессу Санкт-Петербург произведет такое же романтическое впечатление.
 Их встречала толпа роскошно одетых придворных, и едва яхта коснулась причала, на борт первым поднялся великий князь Александр.
 Полина знала, что именно этого момента принцесса страшилась более всего.
 Маргарита выглядела великолепно, одетая в одно из своих лучших платьев, в шляпке, украшенной розами. Когда она присела в реверансе перед своим будущим супругом, Полина подумала, что мало кто мог бы сравниться с ней по красоте и привлекательности.
 Принцесса знала, что за ними наблюдают, и сама была озабочена тем, чтобы произвести впечатление на великого князя.
 Ей было известно немало случаев, когда принцы, видевшие своих будущих жен лишь на портретах, приехав на свадьбу, обнаруживали, что их невесты малы ростом, сутулы, у них больные зубы и скверный характер.
 Бывало, что и принцессы, проехав через всю Европу, встречали угрюмых женихов не первой молодости, которые женились во второй раз только для того, чтобы произвести на свет наследника, и интересовались другими женщинами гораздо больше, чем будущей женой.
 Однако великий князь Александр, несомненно, был весьма импозантен.
 Он произнес любезную приветственную речь, поцеловал руку принцессы, и в его взгляде читалось откровенное желание оказаться со своей невестой в менее официальной обстановке.
 Полина подумала, что Маргарита не могла не заметить, что князь весьма хорош собой в белом мундире с золотыми галунами, высоких, до колен, сапогах, позолоченной кирасе и шлеме, украшенном золотым орлом.
 — Я считал часы до нашей встречи, — сказал он, удерживая руку принцессы. — И теперь, когда вы здесь, мне с трудом верится, что это не сон.
 Он говорил тихим, глубоким голосом, и Полина, заметив слабый румянец, который окрасил щеки принцессы, подумала, что ни одна женщина не устояла бы перед его обаянием.
 Во всяком случае, когда они ехали в открытом экипаже, Маргарита уже довольно оживленно беседовала со своим будущим супругом.
 Но сама Полина была целиком захвачена впечатлением, которое производил на нее город.
 Ее отец говорил ей, что величественные дворцы, огромные площади и широкие улицы подавляют людей, делают их ничтожными пигмеями, которые разъезжают в каретах размером с ореховую скорлупку.
 Она вспоминала рассказы отца о том, что дома знати в Санкт-Петербурге, не уступавшие по своему великолепию царским дворцам, раскрашивались в фамильные цвета. Действительно, стены одних домов были расписаны белым и темно-красным, другие — темно-синим, третьи — сиреневым, розовым или желтым.
 Зимний дворец, окрашенный в темно-каштановый цвет, казался таким огромным, что Полине с трудом верилось, что это здание может служить человеческим жильем.
 Перед дворцом толпилось множество людей, но она поняла, что это кучера, лакеи и другая прислуга.
 Пока процессия из шести карет двигалась от пристани к дворцу по набережной Невы, Полина обратила внимание на то, что прохожие не выказывали ни малейшего интереса и не пытались приветствовать проезжавших.
 В Альтауссе, куда бы ни направлялся великий герцог, его карету сопровождали приветственные крики и пожелания доброго пути. Дети бросали цветы, а о любви народа к своему правителю красноречиво говорили улыбки на лицах людей.
 Русские, которые встречались им по пути, равнодушно смотрели прямо перед собой либо себе под ноги, словно опасаясь, что их могут заметить.
 «Они не похожи на счастливых людей», — подумала Полина, но не стала привлекать к этому внимание принцессы.
 Ливреи дворцовых слуг были не менее великолепны, чем мундиры караульных солдат, а войдя внутрь, Полина едва не задохнулась от восторга, несмотря на то что отец не раз рассказывал ей о роскошном убранстве дворца.
 Высокие колонны из яшмы, хрустальные канделябры, картины, куполообразные потолки переходов — все восхищало девушку, и Полина почти не слушала сопровождавшего их офицера, а лишь благоговейно озиралась вокруг.
 Вскоре они достигли царских покоев, где император с супругой ожидали их.
 — Из всех европейских монархов царь Николай внушает наибольший страх, — сказал сэр Кристофер дочери перед тем, как она покинула Альтаусс.
 — Кто-то говорил мне, не помню кто… — ответила тогда Полина, — что царь весьма красив.
 Сэр Кристофер рассмеялся.
 — После того как десять лет назад царь посетил Виндзорский замок, — сказал он, — королева утверждала, что левый глаз царя посажен слегка асимметрично и именно благодаря этому он кажется столь грозным.
 Полина засмеялась.
 — Что ее величество хотела этим сказать?
 — Она писала: «Он, без сомнения, довольно неординарная личность. Его внешность впечатляет. В профиль он даже красив, но такого ужасного выражения глаз я никогда не видела».
 Царь приветствовал вначале великого князя, затем принцессу. Глядя на него, Полина поняла, что имела в виду королева.
 Император не только внушал страх. Было в нем что-то, что выдавало недоверчивый и беспощадный характер. У Полины даже мелькнуло ощущение чего-то нечеловеческого.
 Она была настолько ошеломлена, что едва не забыла сделать реверанс, когда ее представляли императрице.
 Супруга его императорского величества была совсем не похожа на своего грозного мужа.
 Царица молча улыбнулась Полине и продолжила обход свиты, которая сопровождала девушек из Альтаусса.
 Только следуя за принцессой по лестнице в отведенные им покои, Полина смогла наконец вздохнуть свободно.
 Им были отведены роскошные апартаменты. Даже комната Полины была намного больше ее спальни в тех дипломатических миссиях, где они жили с отцом.
 Принцесса отдала горничной шляпку и плащ и минуту спустя вошла в комнату подруги.
 — Так что вы думаете о России и о великом князе? — спросила она по-английски.
 — Мне кажется, вам очень повезло, — ответила Полина. — Он очарователен, а в форме — просто неотразим.
 — Я тоже так думаю, — согласилась принцесса. — И может быть, мы даже будем счастливы, но, мне кажется, характер у него властный.
 Полине тоже так показалось, но она не стала говорить об этом из дипломатических соображений.
 — Надеюсь, вы справитесь с этим, — заметила она.
 Принцесса подошла к ней поближе и прошептала:
 — Царь — просто чудовище, я уверена! Когда он коснулся меня, мне показалось, что его рука холодна, словно сталь!
 Полина подумала, что принцесса преувеличивает, но понять ее было можно.
 — Надеюсь, вы привыкнете и к его обществу, — ответила она.
 Маргарита выглянула в окно:
 — Как вы думаете, если нас подслушивают, где они прячутся?
 — Внутри стен, — проговорила Полина. Принцесса быстро подошла к одной из стен и постучала по панели. По звуку было ясно, что внутри пустота.
 Маргарита постучала по противоположной стене.
 Полина покачала головой, и подруга вернулась к ней.
 — Думаю, не стоит выдавать своих подозрений, — тихо произнесла Полина. — Достаточно просто переходить с одного языка на другой. Сомневаюсь, что здешние шпионы так же хорошо владеют разными языками, как мы с вами.
 Принцесса улыбнулась.
 — Чем больше мы будем морочить им головы, тем лучше, — сказала она. — Ненавижу соглядатаев!
 — И я! — согласилась Полина. — Но и к этому нам тоже придется привыкнуть.
 Вечером, после обеда, они узнали еще об одном странном обычае обитателей дворца.
 Для знати и придворных ужин и балы начинались в полночь и длились до рассвета.
 Гости обычно собирались часов в одиннадцать вечера. Обед подавали около шести, после чего, к удивлению подруг, дамы ложились в постель, чтобы в полночь явиться вновь, уже отдохнувшими, в полном блеске своей красоты и драгоценностей.
 — Ужин подается не раньше двух часов ночи, — сообщил им дворецкий.
 — Когда же вы ложитесь спать? — удивилась Полина.
 Он пожал плечами:
 — Редко раньше четырех. Полина рассмеялась:
 — Но в таком случае день и ночь у вас меняются местами!
 — Иногда так и кажется, — согласился тот. — Многим из нас приходится работать на износ!
 Полина вопросительно посмотрела на него, и дворецкий пояснил:
 — У императора рабочий день начинается в пять утра, и хотя ужин и танцы продолжаются допоздна, мы должны быть готовы к исполнению своих обязанностей.
 — Так вы же должны валиться с ног от усталости! — засмеялась Полина. Дворецкий снова пожал плечами.
 — Мы к этому привыкли, — сказал он. — Привыкнете и вы.
 Первая ночь во дворце прошла спокойно. На следующий день они обедали в шесть часов вместе с царем и царицей. Потом ужинали со старшими родственниками жениха, которые, к счастью, не пожелали остаться допоздна.
 — Что за нелепость! — вздыхала принцесса, когда они направлялись к спальням, отчаянно зевая, так как привыкли ложиться значительно раньше.
 — Когда у вас будет собственный дворец, вы сможете ввести в нем более привычный распорядок дня, — предположила Полина.
 — Я постараюсь настоять на этом, — отозвалась Маргарита.
 Принцесса произнесла это не слишком уверенно, однако Полина отметила, что будущая свадьба уже не вызывает у принцессы былого протеста.
 Вне всякого сомнения, великий князь был хорош собой, и когда его взгляд останавливался на прелестном личике принцессы, в его глазах читалось не только восхищение, но и более глубокое чувство.
 «Он любит ее, я уверена, — думала Полина, — и они будут счастливы вместе».
 И она помолилась, чтобы ее подруга обрела свое счастье.
 Засыпая в роскошной постели, на шелковых простынях с вышитой на них императорской короной, Полина искренне надеялась, что Маргариту ждет счастливое будущее, несмотря на непредсказуемость жизни в России.
 Полина так устала, что спала крепко до самого утра, а когда проснулась и выглянула в окно, увидела, что солнце позолотило Неву и она сверкает, словно купола и шпили по обоим ее берегам.
 — Какой прекрасный город — произнесла она.
 В то же время девушка чувствовала, что ей чего-то недостает, и хотя она не решалась признаться самой себе, это было отсутствие сердечной теплоты.
 Во всех городах, где ей приходилось бывать, — Риме, Лондоне, Париже, Вильденштадте, столице Апьтаусса, — везде Полина старалась разглядеть не только дома, церкви и правительственные здания, но и людей, которые жили в этом городе. Людей, которые рождались, жили и умирали в нем, которые были неразрывно связаны со своей страной, а потому любили ее.
 И хотя она только начинала знакомиться с Россией, ее не отпускало ощущение того, что грандиозные здания, воздвигнутые Петром Великим и его последователями, сверкающие купола церквей существуют отдельно от людей, которые, подобно муравьям, снуют где-то внизу.
 Казалось, жизнь здесь шла на двух разных уровнях, которые никак не соприкасались друг с другом.
 Но теперь, когда солнце било ей в глаза и все вокруг сверкало великолепием, Полина была готова признать, что все неприятные мысли — лишь игра ее воображения.
 «Должно быть, я ошибалась», — подумала она.
 И все-таки внутри нее зрела уверенность в справедливости ее первых впечатлений.
 Она долго стояла возле окна, пока не услышала какое-то движение в соседней комнате, по которому поняла, что принцесса тоже проснулась.
 Набросив голубой халат поверх ночной рубашки, с распущенными по плечам волосами, Полина вошла к подруге.
 Принцесса выглядела очень мило, несмотря на то что еще не совсем проснулась. Ее темные волосы, спадающие ниже талии, отливали голубоватым блеском, и этот блеск отражался в сиянии глаз.
 — Доброе утро, Полина, — сказала она. — Входите, поговорите со мной. Мне так о многом хочется спросить вас, но, наверное, лучше подождать, пока мы выйдем из дворца и будем уверены, что нас не подслушивают.
 — Я уверена, что, если мы будем говорить по-английски, никто нас не поймет, — заверила Полина. — Я выяснила, что во дворце мало кто знает этот язык.
 — Но они не разговаривают и по-русски, что мне кажется странным, — заметила принцесса. — Возможно, поскольку царица — немка, они говорят по-немецки в знак уважения к ней, хотя в основном все предпочитают изъясняться по-французски.
 — Я согласна, что это несколько странно, но понять это можно, — сказала Полина.
 Она заметила, что Маргарита слушает ее довольно рассеянно. Затем принцесса нерешительно произнесла:
 — Скажите мне правду, что вы думаете об Александре?
 — По-моему, великий князь очарователен.
 — Он был чрезвычайно любезен. Таких комплиментов мне еще никто в жизни не делал! Но… Полина… Вчера ночью я услышала нечто такое, что настораживает меня…
 — Что же? — спросила Полина. Принцесса замешкалась с ответом, но потом решилась:
 — В жизни великого князя было много женщин и одна… имела особое значение для него.
 Какое-то время Полина молчала. Слова принцессы не удивили ее, но она понимала, что сейчас она просто обязана утешить Маргариту.
 Полина слышала от отца, что русские всегда отличались страстной любовью к красивым женщинам и что это занимало в их жизни такое же место, как поиск развлечений, верховая езда и военная служба. Несколько неуверенно она произнесла:
 — Великий князь… Он так привлекателен… Нет ничего удивительного в том, что находились дамы, которые говорили ему об этом…
 — Я понимаю, — сказала принцесса. — Но вчера одна из родственниц царя сказала мне, что великий князь идет на большие жертвы ради женитьбы, и я поняла, что речь идет о женщине, которая, видимо, играла значительную роль в его жизни.
 — Он молод, но он не мальчик, а мужчина!
 — Когда мы ехали сюда… я думала, — тихо сказала Маргарита, — что он ждет моего приезда.
 Полина тоже думала о чем-то подобном, но когда она была с отцом в Италии, она заметила, что тамошние молодые аристократы всегда проводили время в окружении красивых женщин, с которыми флиртовали вне зависимости от того, были ли они женаты или же, подобно великому князю, помолвлены.
 Чтобы утешить подругу, она сказала:
 — Очень многие мужчины любят находиться в компании дам, но это не значит, что они любят их. Если великий князь любит вас, в чем я не сомневаюсь, значит, в вашем случае дело обстоит совершенно иначе.
 — Но как?.. Как я могу быть уверена в том, что после свадьбы он не будет стремиться к другим женщинам?.. — спросила принцесса.
 Неожиданно Полина тоже почувствовала себя сбитой с толку.
 Она жалела, что ее мать не может прийти на помощь принцессе, и она знала, что на ее месте сама испытывала бы не ревность, но сострадание к женщинам, окружавшим ее мужчину.
 Так как она ничего не ответила, принцесса продолжала:
 — Как я могу быть уверена в том, что он не женится на мне только из-за того, что хочет иметь жену и детей? Откуда мне знать, не бросит ли он меня вскоре после свадьбы ради тех женщин, что были с мим прежде?
 Она всхлипнула:
 — В России… я буду совсем… совсем одна!..
 — У вас здесь есть брат, — быстро вставила Полина.
 Маргарита посмотрела на нее с удивлением.
 — Право же!.. — произнесла она. — Я совсем забыла! Царь говорил мне вчера, что Максимус в Москве, но завтра он возвращается в Санкт-Петербург!
 — Поговорите с ним о великом князе, — сказала Полина. — Он развеет ваши страхи и, наверное, сможет многое рассказать вам о нем.
 — Хотела бы я верить, что он расскажет мне правду, — вздохнула принцесса.
 Полина присела с краю кровати и взяла Маргариту за руку.
 — Послушайте, — начала она. — Обо всем, что вы сейчас сказали мне, вы должны честно и без утайки поведать великому князю. Опишите ему свои чувства, расскажите все, что услышали о нем вчера. Вам ведь могли сказать об этом из ревности или злопыхательства, но если это задело ваше сердце, дайте ему возможность утешить вас.
 Принцесса крепко сжала руку подруги.
 — Вы и вправду думаете, что я… могу поговорить с ним… об этом?
 — Почему бы и нет? Несомненно, лучше с самого начала установить честные и открытые отношения друг с другом, и я надеюсь, он все прекрасно поймет.
 — Что заставляет вас так думать? — спросила Маргарита.
 — Я много ездила со своим отцом. Я общалась с жителями разных стран. Мне кажется, я могу доверять своей интуиции в отношении людей.
 Полина улыбнулась и добавила:
 — Я вижу, что они представляют собой не только снаружи, но и в глубине души, и я уверена, что под притягательной внешностью великого князя скрывается человек, которому и вправду можно верить.
 — Ах, Полина! — воскликнула принцесса. — Я надеюсь, что вы правы! Я надеюсь, что смогу довериться ему. И мне кажется… Мне кажется, что я влюбляюсь в него!..
 — Я так на это надеялась! — призналась Полина. — Но не забывайте и о том, что великий князь прожил большую жизнь, прежде чем встретил вас, и конечно, в его жизни были другие женщины. Женщины, которые много значили для него, так же, как он много значил для кого-то из них.
 Принцесса еще крепче сжала ее руку.
 — Мне кажется, что если я попробую заговорить с ним так, как говорю с вами, он подумает, что я попросту глупый ребенок.
 — Почему же? — спросила Полина.
 — Я никогда не общалась с мужчинами, подобными ему. Вы же понимаете, что он совсем не такой, как те молодые люди, что окружали меня дома.
 Полина подумала, что с этим трудно не согласиться.
 Те, с кем они танцевали во дворце Альтаусса, были еще слишком молоды и своей простотой и безыскусностью порой напоминали итальянцев.
 Вспух она сказала:
 — Я думаю, у русских очень чувствительный характер и, может быть, из-за того, что они славяне, многое они воспринимают куда глубже, чем европейцы. Поэтому нам бывает трудно их понять. Но я убеждена, что, если великий князь любит вас, а вы — его, вам суждено испытать нечто столь удивительное, чего вы никогда не изведывали раньше.
 — Этого жажду и я, — сказала принцесса. — О Полина! Мне так хочется этого! Если я полюблю его, а потом потеряю, это будет самым страшным ударом для меня.
 Полина удивилась. Даже она не ожидала от Маргариты такой чувствительности.
 Теперь она видела, что принцесса действительно начала влюбляться и в этом состоянии души испытывала неуверенность, грусть, потребность в сердечных излияниях, и во всем этом ей мог помочь лишь один человек — тот мужчина, который стал предметом ее чувства.
 Полина настойчиво повторила:
 — Поговорите с великим князем. Доверьтесь ему и постарайтесь понять его. Быть может, и он чувствует себя так же растерянно и неуверенно. В конце концов, если его суждения кажутся вам странными и непонятными, он может чувствовать то же в отношении вас.
 — Я не думала об этом, — честно призналась принцесса, — но я попробую, Полина… Я попробую… Я обещаю!
 — Уверена, ваш брат поможет вам, — сказала Полина. — К тому же у вас еще много времени для того, чтобы получше узнать друг друга, прежде чем вы поженитесь.
 Принцесса поглядела на нее с удивлением:
 — Разве вы не слышали, что вчера сказал царь?
 — А что он сказал? — спросила Полина.
 — Он сообщил отцу, что не видит нужды тянуть с нашим браком, и решил, что свадьба состоится через неделю.
 — Через неделю? — воскликнула Полина. — Но это же невозможно!
 — Папа думал так же, но царь уже все решил, и теперь ничто не заставит его изменить свои планы.
 Полина прошла через всю комнату и остановилась у окна.
 Она думала о том, что поступок царя весьма типичен для монарха с такой неограниченной властью.
 В конце концов, он мог бы понять, что пережила принцесса, которую отправили в чужую страну, чтобы выдать замуж за незнакомого человека. Понять и не спешить с предстоящей свадьбой.
 Оказавшись в Зимнем дворце, Полина поняла, что все слухи о русском царе вовсе не были преувеличением.
 Слово царя было единственным законом для всех и каждого.
 Его приказам надлежало повиноваться, ибо кара за неповиновение бывала ужасна.
 Будто бы подхваченная внезапным порывом ветра, принцесса Маргарита должна была через семь дней выйти замуж в чужой стране, за чужого человека и присягнуть чуждому монарху, беспощадному вершителю человеческих судеб.
 «Такого не должно быть!» — подумала Полина, понимая, что нет нужды высказывать это вслух, Она почувствовала внезапную дрожь.
 Все вокруг было огромным, преувеличенным, как сам дворец, в котором ничего не стоило заблудиться.
 Она смотрела на Неву и думала, что это самая большая река, какую ей довелось видеть.
 Ей показалось, что Маргариту, как и всех людей в России, несет течением и нет такой силы, которая помогла бы им вырваться из этого потока, неумолимо несущего каждого навстречу его судьбе.




 Глава 3


 — Я вижу, ваша дочь так же очаровательна, как и ваш сын, — заметил царь.
 — Это очень любезно со стороны вашего императорского величества, — произнес великий герцог.
 Царь положил руку ему на плечо.
 — Мы с вами старые друзья, мой дорогой Людвиг, и я, признаться, рад тому, что могу укрепить связи между нашими странами. Я буду способствовать карьере Александра, и, думаю, вы не будете разочарованы тем, что я намереваюсь, предложить вашему сыну Максимусу.
 — Мне трудно выразить свою признательность, — склонив голову, ответил великий герцог.
 Они подошли к окну.
 Снаружи сияло солнце, озаряя все вокруг.
 — Через несколько дней мы поедем за город, в Царское Село, — сказал царь. — И я, признаться, рад возможности выбраться из Санкт-Петербурга.
 — Вы не хотите ждать до свадьбы? — удивился великий герцог.
 Царь отрицательно покачал головой:
 — Из Царского легко вернуться. Поездка даст возможность народу, который собирается по пути нашего следования, увидеть невесту.
 Он улыбнулся и сказал:
 — Я уже все спланировал, надеюсь, вы не будете против?
 — Уверяю вас, конечно же нет! — пробормотал Людвиг, думая, что если бы даже планы царя не устраивали его, он не отважился бы возразить всемогущему тирану.
 Он считал проявлением всевластия царя столь настойчивое требование немедленной свадьбы Маргариты, и ему было не по себе оттого, что он не смел высказать вслух свое несогласие.
 Но теперь царь говорил о Максимусе:
 — Б боях с Шамилем ваш сын показал себя героем. Настоящим героем. Одна из пожалованных ему наград, я верю, обрадует вас. Другая же несколько более пикантна.
 Неожиданно царь коротко рассмеялся и добавил:
 — Я полагаю, вам известно о его чувствах к княгине Наталии?
 — Я слышал об этом, — ответил великий герцог.
 — Она весьма соблазнительна, — продолжал царь, — а ее муж находится в данный момент со специальной миссией в Грузии.
 Великий герцог уловил двусмысленный намек в словах императора и снова пробормотал:
 — Мне остается лишь благодарить вас. Царь рассмеялся.
 — Я думаю, меня отблагодарит, ваш сын. В этом месте разговор был прерван появлением других гостей, и случая возобновить беседу больше не представилось.
 По возвращении во дворец его высочество принц Альтаусский Максимус торопливо переодевался к обеду у себя в спальне, с беспокойством поглядывая на часы, которые стояли на каминной полке.
 Он мог бы вернуться и раньше, если бы не засиделся за завтраком в одном из домов, куда был приглашен очаровательной хозяйкой по дороге в Санкт-Петербург.
 Уехать сразу же по окончании трапезы он не смог, так как хозяйка дома провела его в свою гостиную, и по выражению ее глаз, ее улыбке было ясно, что ей необходимо сказать ему что-то очень личное и интимное.
 Когда же наконец он попытался распрощаться, она удержала его словами, которые ему не раз приходилось слышать от разных женщин:
 — Когда я снова увижу тебя, Максимус? Ты знаешь, как я боюсь потерять тебя, а мы так редко бываем вместе!
 — Я дам о себе знать, когда вернусь в полк, если будет возможность, — пообещан принц.
 Он поцеловал руку дамы и посмотрел ей в глаза своим особым взглядом, который заставлял женские сердца биться сильнее.
 — Спасибо, Женя, — мягко сказал он. — ТЫ так красива и так добра ко мне.
 — Как я могу быть иной? — спросила Женя; ее голос едва заметно дрожал.
 Она была влюблена в него уже давно, и хотя их роман был стремителен и полон страсти, после отъезда принца на Кавказ страсть быстро угасла и превратилась в тягостную дружбу.
 Евгения отдавала себе отчет в том, что, где бы принц ни оказался, рядом с ним всегда будут женщины и ее неизбежно вытеснят из его сердца.
 Она была достаточно умна, чтобы понимать, что она лишь одна из многих, и даже в самые глухие уголки страны, где ее муж занимал важный пост, докатывались слухи об увлечении принца Максимуса княгиней Наталией, которую Женя ненавидела всей душой.
 Как раз княгиней и были заняты мысли принца по возвращении в Зимний дворец.
 Он повстречался с ней три месяца назад, и она показалась ему более соблазнительной, нежели все женщины, которых он знал раньше.
 Уголки ее славянских глаз были чуть приподняты, а линия алых губ, совершенный овал лица и блеск темных волос свели принца с ума.
 Сам того не сознавая, он считал дни до новой встречи с ней.
 Она писала страстные письма, которые казались ему неосторожными, и, не располагая временем отвечать на них, он все же сумел дать ей знать, когда, по распоряжению царя, он должен вернуться в Санкт-Петербург на свадьбу сестры.
 Он был убежден, что Наталия найдет способ встретиться с ним.
 Она была в милости и у царя, и у царицы, и принц подозревал, что для первого Наталия значила несколько больше, чем просто жена его любимого генерал-майора.
 Максимус жил при дворе достаточно долго и знал, что царь использует молодых привлекательных дам, чтобы выпытывать политические секреты у представителей иностранных государств.
 Когда принц впервые встретил Наталию, она постоянно находилась в обществе привлекательного английского дипломата, который, как был убежден император, был послан министерством иностранных дел для выяснения намерений России в отношении ряда европейских дел.
 Должно быть, к моменту встречи с принцем она уже заканчивала свою миссию, так как уже на третью ночь княгиня вошла в его покои через потайной ход и откровенно дала понять, что не желает ничего, кроме прикосновения его губ, и огонь страсти охватил их обоих.
 — Вы так прекрасны, Натали! — сказал принц, когда рассвет уже начинал брезжить за окном.
 — Хотела бы я, чтобы вы и вправду так думали!.. — томно ответила она.
 Она прижала к груди его голову, и слова стали излишни, ибо пожар любви вспыхнул с удвоенной силой и вновь поглотил их.
 Даже во время сражений в диких и грозных горах Кавказа мысли принца возвращались к Натали, и, глядя на отвесные скалы, аулы, которые, подобно орлиным гнездам, нависали над ущельями, столь глубокими, что лучи солнца не достигали их дна, принц постоянно вспоминал свою возлюбленную.
 Эти скалы были столь же таинственны, столь же непредсказуемы, как и она, и, может быть, поэтому внушали настойчивое желание покорить их вершины.
 Принц Максимус обычно не придавал большого значения своим любовным связям.
 Вокруг всегда находились женщины, которых привлекали его красота, обаяние, неиссякаемое жизнелюбие. Все они старались обратить на себя его внимание и во что бы то ни стало завладеть им.
 Как только камердинер закончил приводить в порядок мундир принца, Максимус выбежал из спальни, даже не взглянув на себя в зеркало.
 Зная, что у него в запасе лишь несколько минут, принц быстрым шагом прошел длинный коридор, ведущий к широкой лестнице.
 Он спешил к императорским покоям, минуя на своем пути кавалергардов, лакеев, придворных и посыльных — всех тех, без кого дворец вмиг бы опустел. Никто не обращал на него внимания, зная, что времени на переход из одного конца здания в другой всегда не хватает.
 Прежде чем войти в охраняемые апартаменты государя императора, принц остановился и перевел дыхание.
 Через несколько секунд стража распахнула двери, и блистательный мажордом выступил вперед, чтобы объявить о прибытии Максимуса.
 Не было нужды представлять его царской чете — императорская семья хорошо знала принца, — и, сознавая это, мажордом в своей яркой ливрее просто шел впереди него.
 Принц торопливо поправил волосы и бросил быстрый взгляд на свой мундир, убеждаясь, что его вид безукоризнен.
 Случалось, что по приказу царя, чье настроение было непредсказуемо, офицеров ссылали в Сибирь за незастегнутую пуговицу или медаль, прикрепленную в неположенном месте.
 «Я не могу позволить никому игнорировать мои пожелания, коль скоро он осведомлен о них!» — писал царь в одном из своих указов вскоре после восшествия на престол.
 А его пожелания с каждым годом становились все изощреннее, а стремление достигнуть всеобщего повиновения превращалось в навязчивую идею.
 Но сегодня царь пребывал в хорошем расположении духа.
 Когда прозвучало имя принца, на обычно суровом лице императора появилась улыбка, и он даже шагнул навстречу Максимусу.
 — Мой дорогой Максимус! Я рад видеть тебя, а о твоих подвигах на Кавказе, которыми мы все так гордимся, я уже оповестил твоего отца!
 Принц поклонился в знак благодарности и, приблизившись к отцу, пожал ему руку.
 — Как я счастлив видеть тебя, отец, — воскликнул он.
 Он действительно соскучился по своему отцу, несмотря на то что жизнь в России была удивительна и полна приключений.
 — Я тоже рад видеть тебя, мой мальчик! — ответил великий герцог.
 — А Маргарита здесь? — спросил, оглядываясь кругом, принц.
 К его удивлению, в зале, кроме них, никого не было, хотя уже близилось время обеда.
 — Она здесь, — ответил великий герцог. — Через неделю ее свадьба.
 — Через неделю! — с изумлением воскликнул принц.
 Он уже готов был сказать, что находит подобное решение чересчур поспешным, но царь опередил его.
 — Полагаю, — холодно произнес он, — что лучше, чтобы это произошло побыстрее. Тогда твоему отцу не будет нужды возвращаться в Альтаусс и приезжать сюда снова через два месяца, как он планировал вначале.
 — Конечно! Конечно, сир! — согласился принц.
 В то же время он бросил вопросительный взгляд на отца, стараясь понять, какова истинная причина спешки и насколько она оправданна.
 Однако времени продолжать разговор уже не оставалось.
 Царь направился к дверям в соседний зал, где ожидали остальные участники торжества.
 Прежде всего принц поцеловал руку царицы. Затем к нему приблизилась принцесса.
 — Максимус! Максимус! Как чудесно снова увидеть тебя! — воскликнула она. — Ты представить себе не можешь, как мы скучали по тебе дома!
 Принц поцеловал сестру в щеку.
 — Я тоже соскучился по тебе, — сказал он. — Но я вижу, ты стала еще красивее с тех пор, как мы расстались!
 — Надеюсь, ты и в самом деле так думаешь, — ответила Маргарита.
 Принц засмеялся и поцеловал ее снова. Только потом он заметил того, кто стоял рядом.
 Максимус протянул руку великому князю, а тот сказал:
 — Я могу лишь надеяться, что в будущем Маргарита будет встречать меня с такой же радостью, как и вас!
 — На это надеемся мы оба, — улыбнулся принц. — Позвольте мне поздравить вас с вашей помолвкой!
 — Я в самом деле заслуживаю этого поздравления, — ответил Александр, — и тешу себя надеждой, что вы даете свое согласие на наш брак!
 — Ну конечно же! — воскликнул принц. — Я уверен, вы сумеете сделать счастливой мою сестру!
 — Именно это я твердо намерен сделать, — сказал великий князь.
 Принц почувствовал, как сестра прикоснулась к его руке.
 — Позволь представить тебя, — сказала Маргарита, — моей подруге. Она приехала со мной из Альтаусса как моя фрейлина.
 Она заставила его обернуться и продолжила:
 — Полина, это мой брат Максимус, о котором я вам столько рассказывала! Надеюсь, вы станете друзьями.
 Полина присела в реверансе. Принц ответил ей поклоном.
 Она обратила на него внимание, как только он вошел в зал, и отметила, что в жизни принц еще красивее, чем на портретах, которые она видела в альтаусском дворце.
 Ростом он выделялся среди всех присутствовавших, но его тело атлета отличалось еще завидной грацией. Полина решила, что этому способствовали верховая езда и регулярные упражнения.
 Когда их взгляды встретились, принц протянул ей руку:
 — Enchante, Mademoiselle 3 .
 — Нет, нет! — воскликнула принцесса. — Говори по-английски. Полина — англичанка! Ее отец, сэр Кристофер Хэндли, британский посланник в Альтауссе.
 Максимус улыбнулся.
 — Англичанка! — сказал он. — Никогда бы не подумал, что у тебя будет фрейлина-англичанка, Маргарита! А что сталось с баронессой Швайц?
 — Я предупредила папу, что никуда не поеду, если он пошлет со мной эту старую зануду!
 Принц рассмеялся:
 — Да, вижу, что мисс Хэндли явно не подходит под эту категорию.
 Теперь, когда он перешел на английский. Полина отметила, что говорит он столь же бегло, как и Маргарита, и в его произношении акцент едва заметен.
 — Это большая честь — познакомиться с вами, ваше высочество? — произнесла Полина, чтобы только что-то сказать.
 Почему-то, обращаясь к принцу, она почувствовала некоторое смущение.
 С детства путешествуя со своим отцом, Полина привыкла держаться свободно, однако в принце было нечто такое, что она почувствовала: ей трудно выдержать его взгляд или обратиться к нему непосредственно.
 Это было настолько непривычно и несвойственно ей, что Полине показалось, что она выглядит глуповато, и с большим усилием она заставила себя снова поднять глаза на принца.
 Возможно, она ошибалась, но ей показалось, что Максимус взглянул на нее как-то необычно.
 Затем его вниманием завладела принцесса, а несколько позже царь представил принца остальным дамам.
 В столовую больше никто не входил, и Полина с удивлением отметила, что обед задерживается, несмотря на обычную подчеркнутую пунктуальность царя.
 И тут двери зала вновь распахнулись, и мажордом провозгласил:
 — Княгиня Наталия Багратова, ваше императорское величество!
 Взоры всех присутствовавших обратились к дверям, и Полина, увидев запоздавшую гостью, подумала, что еще не встречала в стенах Зимнего дворца более яркой персоны.
 Платье княгини сверкало и переливалось при каждом ее движении, лебединую шею обвивало изумрудное ожерелье, крупные изумруды красовались в серьгах и диадеме, венчавшей ее голову.
 Но дело было вовсе не в платье и драгоценностях. Ее слегка раскосые глаза и кошачья грация движений напоминали о повадках дикого зверя.
 «Она похожа на тигрицу!» — подумала Полина, глядя, как княгиня пересекла зал и присела в реверансе перед царем.
 — О, простите, простите меня! — произнесла она чуть хрипловатым голосом, который удивительно соответствовал ее внешности. — Я знаю, я опоздала и заслуживаю, чтобы меня заковали в кандалы и сослали на край земли! Единственным оправданием мне служит то, что я старалась предстать красивой перед вами, ваше императорское величество!
 Ее слова прозвучали столь театрально, что царь рассмеялся.
 — Передо мной? — переспросил он. — Ну, в этом я позволю себе усомниться! Однако пора к столу, и вы можете отложить ваши извинения на потом.
 Он повернулся к царице, предложил ей руку, и когда они двинулись вперед, Полина обратила внимание на то, как княгиня, подойдя к принцу, также взяла его под руку, без слов демонстрируя их близкое знакомство.
 За обедом они сидели рядом, и, поскольку соседями Полины оказались два весьма скучных господина, все внимание которых было поглощено едой, она могла без помех наблюдать за принцем.
 Как она уже говорила принцессе, Полина умела достаточно хорошо понимать истинный характер человека по его внешности и поведению.
 И сейчас она видела, что княгиня откровенно соблазняет принца.
 Каждый взмах ее ресниц, каждое движение губ были вызывающи и манящи.
 Беседуя, княгиня небрежно касалась пальцами руки принца, подчеркивая их интимную близость.
 Полина заметила, что принцесса Маргарита поглощена разговором с великим князем Александром, царь на другом конце стола беседует с великим герцогом Людвигом, а царица, казалось, была целиком занята своим сыном, который сидел рядом с ней.
 Остальную часть присутствующих составляли придворные, о которых Полина могла только сказать, что они прекрасно выглядят и великолепно одеваются.
 Она уже знала, что вся русская аристократия заказывает туалеты в Париже. Ее собственное красивое, но не слишком дорогое платье терялось на фоне придворного великолепия.
 Однако Полина утешила себя тем, что как фрейлина она и должна одеваться скромнее, не выделяясь в толпе.
 В то же время она надеялась, что принц Максимус не счел ее слишком ничтожной и непривлекательной компаньонкой для своей сестры.
 Думая о нем, Полина машинально разглядывала принца. Вдруг он поднял глаза, и их взгляды встретились.
 Полина почти физически ощутила некую вибрацию, которая возникла между ними, и даже вздрогнула от неожиданности.
 Это продолжалось не более секунды, но ей показалось, что прошла вечность, прежде чем она заставила себя отвести глаза.
 Царь ел немного, и поэтому обед продолжался недолго. Царица отпустила гостей, чтобы они могли отдохнуть перед балом в честь принцессы Маргариты и ее брата, назначенным на одиннадцать часов вечера.
 Этого девушки не ожидали, и, поднимаясь в свои покои, Маргарита воскликнула:
 — Можете вы представить что-нибудь более нелепое, чем одеваться к обеду, потом раздеваться и затем повторять все снова?
 — Мне представляется это пустой тратой времени, — согласилась Полина, — но раз уж бал дают в вашу честь, вам придется постараться выглядеть как можно лучше.
 — Не понимаю, почему нельзя было объявить о бале заранее, — недовольно проговорила принцесса. — У меня с собой, конечно, много платьев, но сейчас на мне уже одно из самых лучших!
 Полина знала, что принцесса привезла с собой все свое приданое.
 У нее самой положение было куда хуже. В ее гардеробе имелось всего несколько действительно хороших платьев, и Полина не знала, какое лучше надеть на бал.
 Они уже почти дошли до своих комнат, когда сзади послышались шаги.
 Полина обернулась первой и увидела принца Максимуса. Он поднимался по лестнице следом за ними и выглядел великолепно.
 Золотое шитье его мундира блестело в свете канделябров, а глаза выдавали легкое возбуждение.
 Принцесса вскрикнула от удивления:
 — Максимус! Ты пришел поговорить со мной?
 — Конечно! У нас есть немного времени, чтобы побыть вместе, прежде чем начинать готовиться к балу.
 — Я только что говорила Полине о том, что смешно одеваться и раздеваться дважды за один вечер! — сказала Маргарита.
 — В России вы еще и не такое увидите! — рассмеялся принц.
 Они уже поднялись по лестнице, и принцесса направилась к своему будуару. Полина хотела пойти к себе.
 — Нет-нет, Полина, пойдемте, поговорите с нами! Я хочу, чтобы вы с Максимусом получше узнали друг друга! — воскликнула принцесса.
 Полина замешкалась, взглянув на принца и как бы ожидая его согласия.
 — Мне бы тоже этого очень хотелось, — сказал он тихим голосом.
 Полина намеревалась ответить вежливой улыбкой, но почему-то смутилась и, отвернувшись, молча проследовала за принцессой в ее будуар.
 Это была уютная комната со стенами, обшитыми голубыми панелями, и розовыми с золотистой каймой камчатными занавесями.
 Принцесса села на диван и сказала:
 — Если ты хочешь поговорить с нами о чем-нибудь личном, лучше говорить на том языке, который здесь мало кто знает.
 Она произнесла это по-венгерски и затем добавила на испанском:
 — Мы с Полиной решили, что если мы будем переходить с одного языка на другой, шпионов, которые прячутся между стен, повесят за то, что они ничего не поймут из наших бесед!
 Принц откинул голову назад и захохотал:
 — Кому из вас это пришло в голову?
 — По-моему, Полине, — ответила принцесса. — К счастью, мы с ней можем говорить на шести языках.
 — Я и не подозревал в вас подобную ученость, — сказал Максимус, — и просто восхищен вашей изобретательностью.
 Говоря это, он обращался к сестре, но смотрел в сторону Полины. Маргарита продолжила беседу уже в другом тоне:
 — Полина посоветовала мне поговорить с тобой об Александре. С тех пор как я приехала в Петербург, до меня все время доходят… разные слухи… которые не дают мне покоя.
 — Что еще за слухи? — резко спросил принц.
 — Например, о том, что он женится на мне не по любви, — откровенно сказала Маргарита.
 Полина почувствовала, что тема разговора делает ее дальнейшее присутствие нетактичным.
 Но, достаточно хорошо зная принцессу, она понимала, что та рассчитывает на ее помощь, чтобы уговорить брата рассказать все, что ему известно. В ее отсутствие принц скорее всего постарается не говорить сестре правды или не ответит на ее вопросы.
 Было видно, что слова Маргариты застали принца врасплох.
 Задумавшись, он сидел в удобном кресле и, как показалось Полине, пытался взвесить в уме, что именно лучше сказать сестре. В конце концов он произнес:
 — Великий князь довольно долго был предоставлен сам себе. Ему уже лет тридцать пять, и ты не могла ожидать, что все это время он жил монахом.
 — Нет, конечно, нет, — сказала принцесса. — Но почему мы должны обвенчаться так срочно, не успев еще толком узнать друг друга?
 — Я уверен, это все замыслы царя, — ответил Максимус. — Великий князь, который всегда нравился мне и которым я восхищался, был бы достаточно благоразумен, чтобы узнать тебя получше, прежде чем сделать своей супругой.
 — Тогда почему он не посоветует царю не спешить со свадьбой? — спросила Маргарита.
 — Никто не смеет советовать царю делать то, что он не считает нужным, — ответил принц. — Он всегда был весьма добр ко мне, и, по правде говоря, Маргарита, мне бы не хотелось оказаться у него на пути. Думаю, его репутация тебе известна.
 Принц произнес это тихо, и Полина отметила, что хотя он говорил по-венгерски, но не так свободно, как его сестра.
 — Ты не ответил на мой вопрос, — сказала принцесса.
 — Полагаю, с моей стороны было бы ошибкой говорить об этом. Я желаю тебе только счастья, Маргарита, и не могу представить себе, чтобы кто-нибудь хотел, чтобы призраки прошлого сопровождали его во время медового месяца.
 Полина подумала, что сказанное касается и его самого, и непроизвольная едва заметная улыбка тронула ее губы.
 Как будто читая ее мысли, принц сказал:
 — Да, мисс Хэндли, в данную минуту я говорю и о себе тоже.
 Полина с удивлением посмотрела на него.
 Она не ожидала от принца подобной проницательности, и, почувствовав упрек в его словах, Полина опустила глаза и тихо произнесла:
 — Я… прошу прощения.
 — Возможно, просить прощения следовало бы мне.
 — Нет-нет, — сказала Полина, — но я попытаюсь не иметь секретов, чтобы не бояться, что тайное когда-нибудь станет явным.
 — Думаю, вам было бы трудно иметь секреты или попросту быть неискренней.
 Они разговаривали так, словно в этот момент в комнате, кроме них, никого не было, и Маргарита слегка обиженно произнесла:
 — Не понимаю, о чем вы это?
 — Прости нас, — извинился принц. — Я только хотел сказать, что думаю о тебе, Маргарита.
 — Каким образом? — несколько вызывающе спросила принцесса. — Я, например, думаю о своем счастье.
 — И я, разумеется, тоже! — ответил ей брат. — Поверь мне, ты будешь счастлива со своим мужем, если станешь смотреть в будущее, вместо того чтобы копаться в прошлом. Иными словами, в доме каждого мужчины, как у Синей Бороды, есть тайная комната, дверь в которую не следует открывать его жене.
 Принцесса раздраженно поморщилась:
 — Ты, как всегда, просто невыносим! Собираешься бросить меня одну в этой огромной стране, с человеком, которого я едва знаю. Но что же мне делать, если мой брак окажется несчастливым?
 — Если у тебя есть сердце, ты не будешь несчастлива с князем, — ответил принц. — Но если ты примешься копаться в прошлом, пытаясь узнать, что же было раньше, когда он еще не знал тебя, ты сама можешь сделать несчастными вас обоих.
 Принцесса ничего не отвечала, и, помолчав, он добавил очень серьезно:
 — Я часто думаю, что счастье, которое мы ищем, нередко ускользает из наших рук оттого, что мы силимся его анализировать. Мы рассматриваем его в микроскоп, препарируем и сковываем его, поэтому ему бывает трудно расти.
 Казалось, принц говорит сам с собою, и, видя недоумение Маргариты, Полина поспешила вмешаться:
 — Его высочество хочет сказать, что вы будете гораздо счастливее, веря тому, что говорит великий князь, и даря ему свою любовь, как он дарит вам свою. Все, что вам надо, это верить в будущее и не задумываться о прошлом.
 — Но… если он привязан к другой… — начала было принцесса, но принц перебил ее:
 — Если бы он был привязан к другой, то на ней бы и женился.
 Видя, что сестра собирается что-то возразить, он добавил:
 — Маргарита, дорогая, взгляни на вещи реально. Александр любит тебя, в этом я уверен. Царь одобрил его выбор, и это имеет большое значение для Альтаусса. Так что нет нужды волноваться о других женщинах и старых привязанностях. Все это в прошлом и должно быть забыто.
 Принц говорил довольно резко, и Маргарита со слезами на глазах вскочила с дивана.
 — Ты становишься черствым и бездушным, — сердито сказала она. — Это мне, а не тебе и не Полине предстоит выйти замуж! Я боюсь! Да, боюсь! А никто из вас этого не понимает!
 На последних словах ее голос сорвался, и она, пробежав через будуар, скрылась в своей комнате, захлопнув за собою дверь.
 Полина встала.
 — Мне следует пойти к ней, — сказала ома.
 — Нет, подождите, — остановил ее принц. — Я должен поговорить с вами. Она с удивлением посмотрела на него.
 — Что происходит с моей сестрой? — спросил Максимус.
 — Это понятно, — ответила Полина. — Когда она услышала от вашего отца о предстоящей свадьбе, то не смогла даже припомнить своего будущего жениха.
 Принц нахмурился.
 — Я полагал, что великий князь Александр сам приедет в Альтаусс, чтобы познакомиться с невестой и сделать ей предложение, прежде чем увезти ее в Санкт-Петербург.
 — Это было бы гораздо разумнее и, безусловно, лучше, — согласилась Полина. Принц Максимус вздохнул:
 — Несомненно, так распорядился царь. Он всегда поступает подобным образом.
 Они говорили по-английски, и Полина добавила:
 — Ваша сестра намного чувствительнее большинства девушек, и она еще очень молода и неопытна.
 Неожиданно принц улыбнулся:
 — Вы рассуждаете, как будто вам уже за сорок!
 — Мы ровесницы, но я нередко чувствую себя значительно старше принцессы, так как вместе с отцом объездила много стран.
 — И все же вы еще очень молоды. Полина тихонько рассмеялась:
 — Но через несколько лет я, без сомнения, стану старше!
 — Конечно, — сказал принц, — и это очень жалко, потому что сейчас вы словно сама весна, а здесь, во дворце, это такая редкость!
 Он помолчал и добавил, понизив голос:
 — В необычной атмосфере России все растет чересчур быстро, пышно, прямо на глазах!
 Полина рассмеялась:
 — И я так думаю, особенно когда это касается зданий.
 — Вот именно. Так что оставайтесь такой, какая вы есть. Но что же нам делать с Маргаритой?
 — С ней все будет в порядке, — сказала Полина. — Если только она перестанет обращать внимание на сплетни.
 — Ox уж эти сплетницы! — воскликнул принц. — Это вечная проблема! Они не только завистливы, ревнивы и злы, но просто не могут видеть других женщин счастливыми!
 — Я думаю, что это уж слишком далеко идущее обобщение, но я люблю вашу сестру и сделаю все, что смогу, для того чтобы она была счастлива.
 Полине показалось, что принц посмотрел на нее какого странно, как будто пытаясь заглянуть ей в душу и понять, правду ли она говорит.
 Затем он сказал:
 — Похоже, это так. В таком случае вы, мисс Хэндли, представляете приятное исключение среди женщин, и я лишь могу надеяться, что вы и впредь будете заботиться о моей сестре так, как это делаете сейчас.
 — Так, как я пытаюсь делать сейчас, — поправила Полина.
 — Я оставлю вас, — сказал принц. — Попробуйте убедить Маргариту быть более разумной, а я поговорю с великим князем, который, я убежден, также желает сделать ее счастливой.
 — Прошу вас, объясните ему, насколько она молода и неопытна! — попросила Полина. — Вы же знаете, она никогда прежде не встречалась с людьми, подобными ему.
 Говоря это, она подумала, что и сама никогда не встречала человека, похожего на принца Максимуса.
 Он был такой высокий, что Полине приходилось немного закидывать голову назад, чтобы взглянуть ему в лицо.
 Принц не был похож на окружавших его русских. Альтаусская кровь делала его более мягким и человечным.
 «Он нравится мне, — подумала Полина. — Он кажется человеком прямым и честным и этим отличается от великого князя и от других русских, с которыми мы встретились здесь, в Санкт-Петербурге».
 Тут она осадила себя, подумав, что делает слишком поспешные и необъективные выводы.
 В то же время она заметила, что забота принца о сестре и только что состоявшаяся беседа сделали их почти друзьями.
 — Обещаю вам, что сделаю все, что в моих силах! — искренне повторила она.
 — Я верю вам, — тихо ответил принц. Она заглянула в его глаза и почувствовала, что ей хочется остаться с ним и продолжить разговор, хотя положение обязывало ее оставить Максимуса и пойти к принцессе.
 Но еще несколько секунд она не могла двинуться с места. Каким-то образом принц, не говоря ни слова, не отпускал ее.
 Сделав над собой усилие, Полина присела в неглубоком реверансе и повернулась к двери, которая вела в спальню Маргариты.
 Пока она не повернула дверную ручку, принц стоял позади нее.
 Полина ощутила странную дрожь, пробежавшую по всему ее телу от самых кончиков пальцев, и с ужасом поняла, что ни один мужчина еще не привлекал ее так, как Максимус.
 Принц медленно спускался по ступеням, направляясь в сторону царских покоев. Из открытой двери, мимо которой он проходил, высунулась рука со сверкающим браслетом на запястье и схватила его за локоть.
 Это была Натали. Она втащила Максимуса в одну из пустых комнат, которых во дворце было немало.
 По стенам рядами стояли книги, горели свечи в золотых подсвечниках. Принц знал, что эти комнаты предназначались для людей, которые днями, неделями, а то и месяцами ожидали аудиенции у императора.
 — Где вы были? — спросила Натали.
 — У сестры, — ответил принц.
 — Если вы будете так подолгу пропадать у нее, я начну ревновать!
 — К моей сестре? Это что-то новое! — сухо ответил Максимус.
 — Я удивилась, куда вы пропали. Вы же знаете, я просто хочу быть с вами.
 — Я был уверен, что вы готовитесь к балу, примеряете очередной умопомрачительный наряд.
 В голосе принца звучал сарказм. Трудно было бы вообразить что-нибудь более умопомрачительное, чем то платье, в котором была княгиня, или более дорогие украшения, чем те, которыми она блистала.
 Наталия обвила руками его шею.
 — Почему мы всегда так неразумно расходуем наше время? — спросила она. — Поцелуйте меня, а потом, вечером, мы останемся одни, и я расскажу вам, как тоскую, когда вас нет рядом.
 Она притянула его к себе, но в этот момент дверь отворилась, и княгиня отпрянула от принца.
 В комнату заглянул один из пожилых придворных, который, по-видимому, искал, где бы отдохнуть перед тем, как вечером приступить к выполнению своих нелегких обязанностей.
 Очевидно, он не узнал их и, поклонившись в знак приветствия, прошествовал через всю комнату и погрузился в уютное кресло у камина, который все еще топили в это время года.
 Губы княгини сжались.
 — Проклятие! Вот старый болван! — прошептала она, — Теперь придется ждать, пока кончится бал и можно будет незаметно исчезнуть.
 — Да, сейчас это будет трудно сделать, — согласился принц.
 — Значит, нам остается ждать, — сказала княгиня, — хотя это и нелегко.
 Эти слова были произнесены ею едва слышным голосом. Затем Наталия повернулась и, не дожидаясь ответа принца, вышла из комнаты и так быстро скользнула по коридору, что Максимус не успел последовать за ней.
 Когда принц, погруженный в свои мысли, подошел к дверям зала, на его лице читалась глубокая озабоченность.
 Как он и предполагал, великий князь Александр был в комнате, отведенной для гостей императора. Они проводили там время в ожидании своих дам, пока те переодевались к ужину.
 Великий князь пил шампанское и о чем-то весело беседовал с двумя одетыми в парадную форму офицерами императорской гвардии. При появлении принца они поднялись со своих мест.
 Максимус улыбнулся им и спросил:
 — Господа! Могу ли я сказать несколько слов наедине великому князю? В этом дворце так много народу, что весьма нелегко найти время и место для частной беседы.
 Они рассмеялись, и один из офицеров сказал:
 — Как можем мы отказать вашему высочеству, столь отважно сражавшемуся с нашим врагом?
 — Мы еще не выиграли эту войну, — ответил Максимус, — и, откровенно говоря, Шамиль — противник, достойный восхищения и уважения. Он невероятно смел.
 — Возможно, это так, — сказал второй офицер, — но, признаюсь вам откровенно, не хотел бы я, чтобы меня послали на Кавказ. Слишком много мне довелось слышать о лишениях, которые вам пришлось там испытать.
 Офицеры удалились, и принц сел рядом с великим князем.
 — Солдаты мирного времени! — презрительно заметил он.
 — Не дай бог, их слова дойдут до царя, — ответил великий князь. — Они не успеют и глазом моргнуть, как очутятся на передовой!
 — Это пошло бы им на пользу. — сказал принц. — Наши люди на Кавказе проявляли чудеса храбрости, и смею вас заверить, им нелегко сражаться в условиях, которые не знакомы русской армии еще ни по одной из военных кампаний.
 — И все же им понадобились сорок лет и ваша помощь, чтобы добиться успехов, сделанных в последнее время, — признал великий князь.
 — Вы льстите мне, — ответил принц. — Но если вы хотите знать мое мнение, все те, кто живет здесь, утопая в роскоши и празднуя наши победы, не имеют ни малейшего представления о том, что такое на самом деле залитые кровью поля сражений.
 — Бессмысленно пытаться заставить их осознать это, — сказал великий князь. — Давайте поговорим о чем-нибудь более приятном.
 — Например, о моей сестре. Александр пристально посмотрел на принца:
 — Что-нибудь случилось?
 — Только то, что до нее дошли нелепые слухи, которые ее тревожат.
 — Женщины во всем мире горазды посплетничать! Боюсь, что мужчины ничего не могут с этим поделать.
 — Разве что разубедить ее, — возразил принц.
 — Но как я могу сделать это?
 — Заставить ее поверить, что ваше прошлое — в прошлом, а будущее принадлежит ей.
 Великий князь вздохнул.
 — Я понимаю, чего вы хотите, Максимус, но это нелегко.
 Он помолчал. Принц ждал, чувствуя, что великий князь собирается сказать ему что-то важное.
 Наконец Александр произнес:
 — Спасибо вам, что вы предупредили меня, но по желанию царя наша свадьба должна состояться в конце следующей недели, и я уверен, что справлюсь со всеми трудностями.
 — Я прошу вас лишь о том, чтобы вы постарались сделать мою сестру счастливой.
 Великий князь улыбнулся:
 — Этого-то я и хочу. Я люблю ее, Максимус, и, надеюсь, мы будем счастливы оба. Она очень красива и очень молода, к тому же Маргарита значительно отличается от здешних кокеток, которые с колыбели готовы вступить в самостоятельную жизнь.
 Принц рассмеялся:
 — Я понимаю вас, но не забывайте, что русские отличаются от всех других народов.
 — Я буду помнить об этом, а вот вы, похоже, уже начинаете забывать.
 — Мне нравится здесь, — сказал принц. — Я искренне благодарен императору за полученный в русской армии чин и награды. Но многое в вашей стране чуждо мне, и есть вещи, которые мне трудно принять.
 Он внимательно посмотрел на своего собеседника и добавил:
 — Если это трудно для меня, что говорить о женщине, особенно столь молодой, как Маргарита, которая выросла в маленькой стране, где все просто и открыто.
 — Я понимаю вас, — ответил великий князь, — но могу лишь повторить: я стремлюсь к тому, чтобы ваша сестра была счастлива, как счастлив и я от того, что она скоро будет моей женой.
 Принц чувствовал, что великий князь что-то недоговаривает. Это было лишь смутное ощущение, но оно беспокоило Максимуса.
 Однако великий князь протянул принцу руку.
 — Спасибо вам, Максимус. Я всегда рад вам. Мы мало знакомы, но я испытываю к вам безусловную симпатию, как говорят французы.
 Принц пожал протянутую руку.
 — Все, что я могу сказать, — произнес он, — это то, что если уж моей сестре суждено выйти замуж за русского, пусть это будете именно вы!
 — Благодарю вас, Максимус! Благодарю за ваш двусмысленный комплимент. Хорошо, что ваших слов не слышит император!
 — Согласен, — улыбнулся Максимус. — Он бы меня не понял.




 Глава 4


 Зал, в котором давали балы, превзошел все ожидания Полины.
 Ей приходилось слышать о том, как, по велению царя, бальные залы превращались в сады, а сады — в фантастические дворцы.
 Иной раз до трех тысяч рабочих одновременно трудились, создавая во дворце сады и фонтаны.
 Убранство зала представляло собою прекрасное дополнение к пышным мундирам, которые отвечали вкусу императора, а гигантские зеркала отражали блеск и сияние драгоценностей, в то время как их обладательницы кружились под музыку множества скрипок.
 Хотя Полина, совсем еще юной, бывала на двух-трех балах в Альтауссе и в Италии, нынешний бал потряс ее воображение.
 Перед ней развертывалось действие чудесного сказочного балета, где каждая танцующая пара была прекрасна и обладала совершенной грацией, где ничто не напоминало о повседневной жизни обыкновенных людей.
 Однако среди всех женщин, которые скользили в танце по отполированному до блеска паркету, взгляд Полины непроизвольно замечал княгиню Наталию.
 Она блистала красотой за обедом, но теперь предстала перед восхищенными взорами в экзотическом великолепии востока.
 Крупные изумруды украшали ее платье, сверкали в волосах и на запястьях. Она шествовала по залу об руку с принцем Максимусом, и Полина не могла не признать, что ни одна пара не может соперничать с ними по красоте и оригинальности.
 Принцесса Маргарита танцевала со своим женихом, а кавалерами Полины были красавцы офицеры и адъютанты, которые не скупились на восторженные комплименты.
 Эти комплименты могли бы ее смутить, если бы ей не приходилось раньше выслушивать подобные слова от темноглазых темпераментных итальянцев.
 Позади бального зала несколько комнат были буквально превращены в сады. Войдя в них, с трудом верилось, что находишься в помещении.
 Даже потолки в них были синие, а золотистые отблески света создавали впечатление звезд, мерцающих в небе. Розы и лилии, орхидеи и гвоздики наполняли воздух изумительным ароматом, от их благоухания слегка кружилась голова.
 — Вы так прекрасны, мадемуазель! — говорил Полине ее кавалер. — Как только я увидел вас, мое сердце затрепетало в груди и я понял, что стремительно и безвозвратно влюбляюсь!
 Полина, смеясь, отвечала по-французски:
 — Это очень лестно слышать, месье, но, боюсь, ваши слова не слишком искренни. Русский сжал ее руку:
 — Клянусь вам жизнью, что каждое мое слово — истинная правда, и я готов снова и снова убеждать вас в своей искренности!
 Полина снова рассмеялась.
 — Вы жестоки и бессердечны! Вы знаете, что я говорю правду! Наша встреча была предопределена судьбою!
 — Все ваши слова так же мало похожи на правду, как все, что я вижу вокруг, — отвечала Полина.
 На мгновение ее партнер смешался, но потом сказал:
 — О, чувствуется, что вы англичанка. Только англичане могут быть столь прозаичны, когда речь идет о том, что не может быть выражено никакими словами.
 — Я думаю, правильнее было бы сказать, что англичане менее чувствительны.
 Офицер поглядел в глаза Полины и, чуть ближе придвинувшись к ней, сказал:
 — Я люблю вас и обещаю, что наступит день, когда и вы полюбите меня!
 Ей стало скучно продолжать этот спор.
 — Здесь довольно жарко. Не могли бы вы попросить, чтобы принесли выпить что-нибудь освежающее?
 — Конечно! Мне стоило подумать об этом самому. Сейчас я распоряжусь.
 Он поднялся с дивана, на котором они сидели возле куста алых роз, столь мастерски ухоженного, что создавалось впечатление, будто все цветы распустились одновременно.
 После ухода своего партнера Полина наконец вздохнула свободно.
 Ее прежние воздыхатели были столь же страстными.
 Все они, хотя она уже забыла их имена, занимали видное положение в обществе. Все были готовы отдать ей свое сердце, но ни один не предлагал свою руку. Впрочем, Полина и не стремилась к замужеству.
 Не случайно она уверяла своего отца, что, какими бы элегантными и привлекательными ни были русские, она не отдаст никому свое сердце.
 Неожиданно ей показалось, что ее мысли о свадьбе кто-то только что высказал вслух. За кустом роз женский голос произнес:
 — Что ты думаешь об этой молоденькой принцессе из Альтаусса?
 — По-моему, она очень мила и Александру просто повезло, — отвечал мужской голос. — Царь мог выбрать и менее удачно.
 — Так это был выбор императора?
 — Думаю, да!
 — Может быть, — произнесла дама, — он решил, что Александру пора покончить со всем этим. Подобные связи все равно не длятся долго.
 — Мари-Селеста — женщина совсем иного рода. Она привлекательна, и он столько лет был верен ей.
 — Француженки умеют удерживать мужчин, — презрительно заметила дама. — А что с ней сейчас?
 — Кажется, она уехала во Францию и забрала сына с собой, несмотря на то что царь обещал ему свое покровительство.
 У Полины перехватило дыхание. Она отказывалась верить тому, что только что услышала.
 Но это было похоже на правду. Это и была та тайна, сокрытая в прошлом великого князя, которая так волновала Маргариту.
 Полина стиснула руки и застыла, ожидая, что скрытая от ее глаз пара продолжит разговор.
 Первой заговорила женщина, и в ее голосе слышалась откровенная скука:
 — После женитьбы Александра нам и посплетничать-то будет не о ком. Придется вам, Владимир, чем-нибудь нас развлекать!
 — Можете быть уверены, я сделаю все, что в моих силах! — ответил мужчина.
 В этот момент вернулся кавалер Полины в сопровождении слуги, который на золотом подносе нес разнообразные напитки.
 Полина взяла с подноса бокал, едва понимая, что она делает.
 При мысли, что на ее месте могла оказаться Маргарита, ее бросало в дрожь. В мгновение ока были бы погублены те робкие ростки любви к великому князю, которые только-только начали пробиваться в душе молоденькой неопытной девушки.
 Полина едва слушала своего кавалера.
 К счастью, они скоро вернулись в танцевальный зал, где она попыталась сосредоточиться и решить, что же теперь она должна предпринять и что говорить подруге.
 Больше всего ее пугало, что любая из великосветских сплетниц могла сообщить Маргарите о внебрачном сыне великого князя, с матерью которого он прожил много лет, но так и не сделал своей женой.
 «Если великий князь так любил ее, отчего же он не женился на ней?» — мысленно спрашивала себя Полина и тут же поняла, что ответ на этот вопрос очень прост.
 Никто из членов царской семьи не мог жениться, не получив согласия царя на свой брак, как говорил ей отец. Большинство браков устраивалось самим императором. Возражать ему не осмеливались.
 «По крайней мере эта француженка уехала», — подумала Полина.
 Она была уверена, что будущему Маргариты ничто не угрожает, если она не узнает, как привязан к той женщине был великий князь и что у нее есть сын от него.
 Невинная и неискушенная в любви, Полина была шокирована тем, что мужчина мог позволить себе иметь ребенка вне брака.
 Она нередко видела, что мужчины тратят огромные суммы денег на куртизанок, которые, ничуть не стесняясь, носят подаренные им драгоценности.
 Женщины, дарившие вниманием ее отца, были совсем другими. Полина, конечно, знала, что многие из них стремятся проводить с ним время. Ей казалось это понятным, потому что он был так красив! Но Полина не имела представления об истинных отношениях между мужчиной и женщиной.
 Смутно она лишь догадывалась, что это должно быть нечто прекрасное, раз делало ее родителей такими счастливыми.
 Она, не задумываясь, полагала, что дети — естественный плод супружеской любви, невозможный вне брачных уз.
 Чем больше Полина думала, тем больше убеждалась, что случайно подслушанная ею тайна серьезно угрожает счастью Маргариты.
 — Мне нужно поговорить с принцем, мне нужно поговорить с принцем? — шептала девушка.
 Но всякий раз, когда Полине казалось, что это можно сделать, княгиня Наталия оказывалась рядом. Она брала принца под руку и заглядывала ему в глаза, хотя мать Полины наверняка нашла бы ее манеры нескромными и неприличными.
 Было уже совсем поздно, или, верней, совсем рано, некоторые из пожилых гостей откровенно зевали, прикрывая ладонями рты, когда царь пригласил княгиню на танец.
 Как только заиграла музыка, Полина почувствовала, что кто-то стоит рядом с ней.
 — Разрешите пригласить вас, мисс Хэндли? — спросил Максимус, и Полина быстро обернулась к нему.
 — Мне надо поговорить с вами! — произнесла она, как только они закружились в вальсе.
 — С удовольствием выслушаю вас, — ответил принц, — но сначала позвольте потанцевать с вами, ибо, я чувствую, в танце вы легки как пушинка!
 Он говорил по-английски, и Полина, не удержавшись, засмеялась.
 — Откуда вы знаете это английское выражение о пушинке? — с удивлением спросила она.
 — У нас в Альтауссе тоже растут одуванчики, — ответил Максимус, — но если такое сравнение вам не нравится, я могу сравнить вас с мотыльком или жаворонком, парящим высоко в поднебесье.
 Полина снова рассмеялась:
 — Да вы поэт, как все русские!
 — Они просто отучили меня от излишней застенчивости. Я был настолько нерешителен, что вечно «пятился вперед», как говаривала моя няня.
 Полина взглянула на него с удивлением:
 — У вас была няня-англичанка?
 — Ну да, в Альтауссе это считается хорошим тоном, а здесь, в России, детям приглашают не только английских нянь, но и французских гувернанток.
 — Я слышала, все французское здесь очень популярно, — сказала Полина.
 — Уверяю вас, — ответил принц, — никто не может здесь преуспеть в свете, если в нем нет ничего от англичанина или француза. Боюсь, вам покажется, что все мы здесь что-то вроде полукровок.
 Слушая его, Полина не могла удержаться от смеха, однако услышанная тайна не выходила у нее из головы.
 Кружась в вальсе, Полина взглянула на принца с мольбой в глазах, и тот без слов понял ее.
 Максимус протанцевал с ней еще один круг.
 Затем он ловко, не привлекая ничьего внимания, провел Полину в одну из комнат, подобных той, где она слышала взволновавший ее разговор.
 В этой комнате были сооружены беседки, над ними повисла искусственная луна.
 Ее лучи не проникали внутрь беседок, и те надежно скрывали тех, кто предпочитал остаться незамеченным.
 Полина присела на мягкую скамью, лишь смутно различая черты лица принца, который сел рядом с ней.
 Он придвинулся ближе, и его рука пета на спинку скамьи позади Полины.
 — Так расскажите, что вас так взволновало, — попросил он.
 Полина собралась с духом и, немного смущаясь, поведала ему обо всем, что случайно услышала.
 Принц выслушал ее молча. Видя, что он никак не реагирует, Полина с упреком спросила:
 — Вы знали об этом?
 — Да, я знал.
 — И что… вы думаете, что вашей сестре… стоит выходить замуж за мужчину, у которого есть… ребенок от другой женщины?
 Снова воцарилось молчание. Затем принц неожиданно сказал:
 — Я думаю, со стороны моего отца было необдуманно посылать Маргариту в Россию с такой молодой и неопытной девушкой, как вы.
 — Вы хотите сказать, что я не гожусь во фрейлины принцессы?
 — Я думаю только то, что более взрослая женщина гораздо спокойнее приняла бы это известие и не была бы так шокирована, как вы.
 — Конечно, вы можете оставаться к этому безразличны, но я думаю о вашей сестре.
 — И я тоже думаю о ней. И смею вас заверить, мисс Хэндли, все, что я говорил сегодняшним вечером, я говорил искренне. Прошлое остается прошлым, а будущее Маргариты зависит от человека, который будет любить ее и заботиться о ней, и, возможно, будет это делать лучше, поскольку у него есть опыт общения с женщинами.
 — Но… Но у него же есть… сын! — с трудом выдавила из себя Полина. — Он обязан был жениться… на матери своего сына!
 — Подобные случаи, как это ни прискорбно, происходили и раньше. Происходят и сейчас.
 — Я… знаю это, — проговорила Полина. — Но все же… если ваша сестра все узнает, как… сможет она быть счастлива с ним?
 Она помолчала и, понизив голос, продолжала:
 — Быть может, великий князь будет тосковать по своему сыну, стремиться увидеть его, научить всему, чему только мужчина может научить свое дитя.
 Говоря это, Полина вспомнила, как ее отец сожалел о том, что у него есть только дочь.
 Однажды мать сказала ей:
 — Ты должна постараться заменить своему папе сына, которого я не смогла родить ему.
 — Но почему он хотел мальчика больше, чем девочку? — обиженно спросила Полина.
 — Потому что, — ответила мать, — многие мужчины больше всего на свете хотят научить своих сыновей ездить верхом, стрелять и прочему в том же роде. И еще они хотят, чтобы продолжался их род, если у их сыновей тоже родятся сыновья.
 Полина была тогда совсем маленькой и потому почувствовала укол ревности при мысли, что папа хотел иметь мальчика, а не ее.
 — Почему же папе недостаточно меня одной? — спрашивала она.
 — Потому что, дорогая, хотя папа и очень любит тебя, — отвечала мать, — ты девочка, и в один прекрасный день ты выйдешь замуж, и примешь фамилию мужа, и подаришь ему сына! Но это уже будет его семья, а не наша.
 Полина постаралась тогда понять эту разницу и позже, когда она уже повзрослела, нередко слышала, что отец хотел иметь сына, наследника и его дипломатической карьеры, и его имени.
 Полине тоже порой хотелось иметь брата, такого же красивого, обаятельного и доброго товарища, каким всегда был для нее отец, но только чтобы он был ее ровесником.
 Вспоминая все это, она думала, что, если бы ей предстояло выйти замуж за человека, у которого уже есть сын от прежней жены или любовницы, она бы чувствовала себя обманутой и обкраденной. Потому что ее лишили бы возможности подарить мужу нечто особенное и драгоценное.
 Будто бы читая ее мысли, принц тихо произнес:
 — Как бы ни было прискорбно думать об этом, прошлого мы изменить не в сипах.
 — И все же вы считаете великого князя подходящей партией для принцессы?
 — Моего мнения никто не спрашивал, — признался принц. — Но если бы спросили, я бы сказал, что не вижу серьезной помехи для счастливого будущего Маргариты.
 — Для меня это было бы помехой, — не задумываясь, сказала Полина.
 — Вы не принадлежите к королевской семье, — возразил принц. — Как дочь своего отца, вы должны понимать, что одни законы существуют для нас, а другие — для тех, на ком не лежит ответственность за управление страной.
 — Если все дело в этом, мне очень жалко вас, — сказала Полина.
 — Боюсь, что и нам порою бывает жалко самих себя. Но Маргарита, став великой княгиней и членом императорской семьи, получит немало привилегий. Бесспорно, царь — тиран и деспот по отношению к этой огромной стране, но свою семью он любит и оберегает.
 Подобное мнение было и у ее отца, поэтому сейчас Полина готова была в это поверить. И все же волнение еще не улеглось в ее душе.
 — Все, что вы должны делать, — почти резко проговорил принц, — это следить, чтобы сплетницы не докучали Маргарите своей болтовней. Я благодарю судьбу, что на вашем месте сегодня не очутилась она.
 — И я тоже! — горячо откликнулась Полина.
 — Мне также очень жаль, — продолжил он мягко, — что это известие так огорчило вас.
 — Как вы уже сказали, все дело лишь в том, что я молода и неопытна.
 — Это так, — согласился он, — поэтому я и считаю, что вам не стоило ехать в Россию. Эта странная, дикая и необыкновенная страна может быть опасна для таких людей, как вы.
 — Я не боюсь за себя, — ответила Полина. — Папа много рассказывал мне о России.
 — Но я предполагаю, он предупреждал вас лишь о русских мужчинах, — сказал принц. — Поэтому, умоляю вас, послушайте меня.
 Что-то в его голосе заставило Полину взглянуть на него с удивлением. Принц тихо продолжал:
 — Бы очень красивы, и вам, конечно, будут сотни раз говорить об этом. Но не забывайте, что они не вольны распоряжаться своей судьбою, а царь никогда не допустит, чтобы тот, в чьих венах течет королевская кровь, женился на неровне себе.
 Он говорил спокойно и серьезно. Полина быстро ответила:
 — Все это мне известно. Вы, кажется, стремитесь объяснить мне, почему великий князь не мог сочетаться с той француженкой даже морганатическим браком 4 .
 Принц кивнул:
 — Она происходит из известной французской семьи. Ее отец не принадлежал к высшей аристократии, но все же был благородного происхождения. Однако его императорское величество ни под каким видом не счел бы ее подходящей супругой для великого князя.
 Полина сжала губы.
 Ей хотелось сказать: «В таком случае они с великим князем должны были отказаться друг от друга».
 Но принц мягко сказал, словно отвечая на ее невысказанные слова:
 — Любовь сильнее осторожности и благоразумия, и великий князь, вне всякого сомнения, был многие годы счастлив с той, что любила его самого, а не его положение в обществе.
 — А теперь?
 — Все кончено. Я слышал от его друзей, хотя он сам и не говорил со мной на эту тему, что Александр навсегда отказался от встреч с этой женщиной.
 — Это говорит… в его пользу, — еле слышно произнесла Полина.
 Какое-то время принц хранил молчание.
 Затем он сказал:
 — Я понимаю, что относительно его ребенка были сделаны какие-то распоряжения, но это уже не наше дело. Все, что от нас требуется, Полина, это постараться, чтобы Маргарита никогда не узнала о его существовании.
 Он говорил так серьезно, что Полина не обратила внимания на то, что принц назвал ее по имени, а поскольку ее мысли были заняты только судьбой принцессы, она спросила Максимуса:
 — Вы поговорите с великим князем? Вы объясните ему, как важно, чтобы Маргарита ничего не узнала?
 — Да, я поговорю с ним.
 — Я знаю, вы считаете, что с моей стороны… глупо принимать все это… так близко к сердцу, — запинаясь, произнесла Полина, — но я могу представить себе, что почувствовала бы принцесса. Быть может, великому князю трудно понять, что Маргарита восприняла бы это известие совсем не так, как девушка, которая выросла в этой стране, в царской семье.
 К удивлению Полины, принц взял ее руку и поднес к губам.
 — Когда вы сказали мне сегодняшним вечером, что будете заботиться о Маргарите и постараетесь сделать ее счастливой, — тихо сказал он, — я надеялся, что вы говорили правду. Теперь же я вижу, как много она для вас значит, и мою благодарность вам нельзя выразить словами.
 Он снова поцеловал ее руку, и девушка почувствовала, как взволновало ее прикосновение его губ.
 Поклонники целовали ей руки и раньше, но в поцелуе принца было нечто особенное, хотя она и не могла объяснить, что именно.
 — Теперь нам следует вернуться в зал, — сказал принц. — Если мы останемся здесь еще немного, начнут шептаться и о нас, а этого, мне кажется, допускать не стоит.
 — Да-да… Конечно, — быстро сказала Полина.
 Она чувствовала себя неловко от того, что так долго оставалась с принцем наедине, но поговорить с ним о принцессе ей было просто необходимо.
 Полина поднялась, и, как только она вышла из тени, серебристый свет искусственной пуны окутал ее.
 В этом свете она казалась совсем юной и такой воздушной, будто сама была лунным лучом, который небеса посылали на землю.
 Полина взглянула на принца и увидела устремленные прямо на нее его темные глаза. Они притягивали девушку, словно обладали магнетической силой.
 Наконец она с трудом, едва слышно выговорила:
 — Нам… надо… идти…
 — Да, конечно, — неохотно согласился принц, как будто не он минуту назад беспокоился о том, чтобы не давать повода для сплетен.
 Молча они двинулись навстречу музыке, которая все еще доносилась из танцевального зала.
 Когда принц наконец вернулся к себе, на небе уже занималась заря.
 Сонный камердинер ждал его, чтобы помочь раздеться.
 Принц молча снял мундир, облачился в длинный, по щиколотку, халат и, подойдя к окну, раздвинул шторы.
 Первые лучи восходящего солнца играли на куполах церквей по обоим берегам реки. На улицах не было ни души.
 В мире еще царили тишина и покой.
 Принц вспомнил недвусмысленный намек в глазах Наталии, когда несколькими минутами ранее, покидая танцевальный зал, они пожелали друг другу спокойного сна.
 Он знал, что, стоит ему отослать камердинера, она появится в его покоях, проникнув через потайную дверь, которые имелись в каждой спальне Зимнего дворца. Нужно было только знать — где.
 Принц был уверен, что Натали об этом было известно либо от кого-нибудь из сотрудников Третьего отделения, либо от самого царя.
 Он вдруг подумал, что не правильно позволять ей тайком пробираться в его спальню, вместо того чтобы самому приходить к ней.
 Во всех прежних affaires de coeur, а их в жизни принца было немало, всегда его ждала женщина, а не наоборот.
 Неожиданно в голову принца закрались подозрения, которые были ему глубоко неприятны.
 Мужественный от природы, принц любил завоевывать желанных ему женщин, и ему нравилось, что обычно они не могли устоять перед ним.
 Теперь же он подумал, что Натали вела себя с ним как хищник, который охотится на свою жертву. Самоуверенная и настойчивая, она всегда добивалась исполнения своих желаний, и он не мог противиться ей.
 Кроме того, он отметил, что страсть, так быстро вспыхнувшая в их сердцах и когда-то горевшая так ярко, по-видимому, подернулась пеплом.
 Даже ее голос, который раньше бросал его в сладостную дрожь, нынче ночью оставил его равнодушным.
 Когда последние звезды угасли на небосводе, Максимус принял окончательное решение. Едва камердинер, перекинув через руку парадную одежду принца, почтительно пожелал ему спокойной ночи, он задернул шторы.
 Выждав, пока шаги камердинера затихнут, принц отворил дверь и вышел из комнаты.
 Он был частым гостем во дворце и хорошо знал расположение всех его помещений.
 На том же этаже, где находилась его комната, было еще несколько спален. Их отводили царским гостям, достаточно знатным, чтобы поселить их в официальных апартаментах, но прибывших без семей и поэтому не нуждавшихся в слишком просторных покоях.
 В этот вечер гостей во дворце было немного, и принц полагал, что не меньше шести спален на этаже должны пустовать.
 Он сделал несколько шагов по коридору и, полагаясь на свой инстинкт и везение, толкнул первую попавшуюся дверь.
 В комнате было темно, и принц замер, прислушиваясь, допуская, что услышит дыхание спящего человека.
 Однако гнетущая тишина говорила о том, что комната пуста. Максимус пересек комнату и подошел к окну: поноска света проникала между неплотно задернутыми шторами.
 Раздвинув занавеси, он убедился, что постель не занята и даже покрывало с нее не убрано.
 С насмешливой улыбкой принц вернулся к двери и запер ее. Затем, подойдя к кровати, он стянул с нее тяжелое шелковое покрывало с вышитым на нем гербом империи.
 Сняв халат, он улегся и заворочался, устраиваясь поудобнее.
 Уже засыпая, Максимус подумал, что завтра придется изобретать правдоподобное объяснение своего отсутствия. Но, убедив себя, что, как говорят русские, «утро вечера мудренее», принц спокойно заснул.
 Полина и Маргарита вернулись в свои комнаты несколько раньше, как только принцесса почувствовала, что устала от бальной суеты.
 Пока девушки поднимались по лестнице, принцесса сказала:
 — Это был восхитительный вечер! Я и не думала, что Александр так превосходно танцует. Куда лучше всех, с кем я танцевала!
 — Твой брат тоже очень хороший партнер, — заметила Полина.
 — Я видела, как он пригласил тебя, — ответила принцесса, — и была несказанно рада, что он хоть на время избавился от этой зеленоглазой гурии, княгини Наталии! Ненавижу ее!
 Полина удивленно посмотрела на подругу:
 — Но ты же ее совсем не знаешь. Чем она успела досадить тебе?
 — ТЫ замечала, как она ведет себя с Максимусом? — спросила принцесса. — Вопиюще вульгарно, просто бесстыдно! Я не ожидала увидеть такого на балу в императорском дворце.
 Полина подумала, что вполне согласна с Маргаритой, но говорить ей об этом не стоит.
 — Княгиня очень красива… по-восточному экзотична, — осторожно сказала она.
 — Думаю, Максимус от нее в восторге, не знаю только почему, — сказала Маргарита. — Если верить тому, что говорят о ней, она скверная женщина!
 — Почему ты так думаешь? Принцесса наклонилась к ее уху и прошептала:
 — Она шпионка царя! Одна из дам рассказала мне, что когда царю требуется узнать какие-нибудь государственные тайны, то, чтобы вытянуть их у дипломатов, вроде твоего отца, он подсылает к ним княгиню.
 — Это правда? — изумилась Полина.
 — Так мне сказала эта дама. И добавила, что она и еще кое-кто из императорской семьи были бы рады избавиться от присутствия Натали на балах, но, поскольку она полезна царю, остальным приходится мириться.
 Полина подумала, что Наталия и в самом деле вела себя как-то странно, в особенности когда флиртовала с принцем, и поэтому спросила:
 — Как ты думаешь, твой брат знает об этом?
 — Подозреваю, что да, — просто ответила принцесса. — Но, поскольку княгиня достаточно хороша собой, чтобы его завлечь, Максимуса не волнует, шпионка она или нет! В конце концов, ему все равно нечего скрывать.
 Так рассуждать было легко, однако Полина понимала, что и Альтаусс имеет государственные тайны, узнав которые, царь или глава любого другого государства могут воспользоваться этим для оказания политического давления на маленькую страну.
 — Если то, о чем тебе рассказали, правда, — сказала Полина, — твоему брату следует быть осторожнее.
 Говоря это, она думала о том, что связь с Наталией может привести принца к международному скандалу и даже обвинению его в предательстве.
 Ее отец часто повторял, что в работе дипломата главное — осторожность!
 Очевидно, что Максимус совершал ошибку, общаясь с женщиной, которая была связана с Третьим отделением.
 Не сознавая того, она мысленно помолилась за принца.
 Пожелав Маргарите спокойной ночи, Полина направилась к себе, продолжая размышлять о Максимусе и красавице княгине.
 «Наверное, его привлекают женщины именно такого рода», — подумала она.
 Ей казалось, что рядом с этой дамой, в которой грация газели сочеталась с силой тигрицы, сама она кажется глупенькой и ничтожной.
 Полина была достаточно проницательна, чтобы понимать: мужчин может привлекать уже то, что княгиня очень отличается от окружавших ее женщин.
 В ней была скрыта какая-то тайна, и она манила, подобно магниту, но Полина была убеждена, что сердце у княгини Наталии завистливое и недоброе. Принц был хорошим человеком, но Натали благодаря своей ловкости могла легко ввести его в заблуждение относительно самой себя.
 «Я должна предупредить его», — сказала себе Полина.
 Но тут же сообразила, что делать ей этого не стоит, потому что принц, несомненно, сочтет ее навязчивой девчонкой, сующей нос не в свое дело.
 «Господи!.. Прошу тебя, спаси его, пожалуйста!..» — молилась она в темноте спальни.
 Вдруг, как будто чей-то голос прозвучал в ее голове, Полину осенило, что княгиня может быть так же близка принцу, как та француженка, Мари-Селеста, — великому князю.
 — Нет, нет, нет!.. — шептала она.
 Не зная на это верного ответа, Полина неожиданно поняла, что сейчас расплачется.
 На следующий день, в шумной суете, весь императорский двор выехал в Царское Село.
 Едва принцесса и Полина проснулись, их комнаты заполнили слуги. Они упаковывали вещи, болтали друг с другом, ожидали распоряжений.
 По коридорам пронесли огромные, обитые кожей сундуки, когда наконец было решено, что девушки наденут сегодня в первую очередь.
 Внизу царила такая же суета и неразбериха, как в их комнатах наверху.
 Казалось странным, что царь и царица регулярно то выезжают в свою летнюю резиденцию, которая находилась в полутора часах езды от столицы, то возвращаются в город.
 Полина радовалась, что они поедут в открытых экипажах и великий князь будет сопровождать их.
 Сидя спиной к упряжке, она с интересом рассматривала окрестности. Местность была равнинная и не слишком живописная, хотя цветущие деревья вдоль дороги очень оживляли пейзаж.
 Местные жители, которые встречались на их пути, были грязны и оборванны.
 Это особенно бросалось в глаза рядом с нарядными роскошными каретами, запряженными сытыми лошадьми, которыми правили кучера, одетые столь пестро и вычурно, что напоминали карнавальные маски.
 Великий князь вполголоса беседовал с Маргаритой, а Полина старалась не мешать им, отдавшись собственным мыслям.
 Она не могла не думать о той француженке, с которой великий князь прожил столько лет вместе, и беспокоилась о том, что будет с Маргаритой, если она случайно узнает о внебрачном сыне Александра. Не откажется ли принцесса после этого выйти за него замуж?
 Затем Полина подумала, что принцессе нелегко было бы расторгнуть помолвку, даже если бы она решилась на такой шаг. На ее браке будут настаивать и царь, и сам отец Маргариты.
 «Она всего лишь марионетка, которой управляют так, как это необходимо для благополучия Альтаусса, — размышляла Полина. — А эта крохотная страна во многом зависит от благосклонности российского императора».
 Ее губы сжались.
 «Все это только политика!» — думала она.
 Мысль о том, что Маргариту, которую Полина искренно любила, хладнокровно приносят в жертву государственным интересам, возмущала девушку.
 Царскосельский дворец был очень красив и окружен пышными, утопающими в цветах садами.
 По прибытии они узнали, что во дворце ожидается праздничный вечер. В числе приглашенных был и принц Максимус.
 Пробежав глазами список гостей, который держал в руках один из придворных, Полина с облегчением отметила, что княгини Наталии в нем не значится.
 Не найдя это ненавистное имя, девушка почувствовала, как тяжелый груз, который камнем лежал с утра у нее на сердце, исчез, а солнце засияло ярче и дворец показался еще более великолепным.
 Когда подругам отвели их комнаты, Полина поспешила поделиться с принцессой этой радостной новостью:
 — Княгиня Наталия сегодня не приглашена, и вы сможете больше времени провести с братом!
 — Слава богу! — воскликнула Маргарита. — Вот увидите, когда рядом не будет этой ведьмы и он сможет уделять внимание нам, Максимус будет всячески развлекать нас.
 После того как горничная унесла ее дорожную накидку и прелестную шляпку, принцесса, вся сияя, добавила:
 — Великий князь так мило беседовал со мной всю дорогу, и — вы видели — он держал меня за руку!
 — Да, я видела, — сказала Полина.
 — Он любит меня, а я, кажется, тоже начинаю влюбляться в него!
 — Ах, дорогая! Я так рада! — воскликнула Полина.
 — Я уже не возражаю против того, что наша свадьба так скоро, — продолжала принцесса. — И Александр сказал, что я буду хозяйкой в его дворце, и смогу делать все, что захочу, и устанавливать такой распорядок жизни, какой сочту нужным!
 Полина засмеялась и поцеловала принцессу.
 — Если вы всегда будете так красивы, великий князь не сможет устоять перед вашими чарами. Вы будете иметь все, что только захотите!
 — Помните, папа как-то сказал: «Мух надо ловить на мед, а не на уксус!»
 Полина рассмеялась. Она хорошо это помнила.
 Однажды Маргарита накричала на одного из слуг, который чем-то рассердил ее. Великий герцог Людвиг это слышал.
 Он позвал девушек к себе в кабинет и объяснил, что воспитанный человек не должен позволять себе невежливо обходиться с теми, кто стоит ниже него по общественному положению.
 — Привлекательность женщин позволяет им добиваться своего с помощью их улыбки и обаяния, — сказал он. — Это действует гораздо быстрее и эффективнее. Не забывайте об этом!
 Полина рассказала о случившемся своему отцу, и сэр Кристофер воскликнул:
 — Я думал, уж тебе-то это должно быть известно! Бери пример со своей матери. Она могла бы обвести вокруг пальца любого — мужчину, женщину, ребенка, — пользуясь только своим очарованием.
 — Я попробую поступать так же, — сказала Полина.
 — У тебя уже получается, — улыбнулся сэр Кристофер. — Я редко могу сказать тебе «нет», когда ты о чем-нибудь просишь!
 А Маргарита была так прелестна и так по-детски высказывала свои желания, что Полина была уверена: великому князю не устоять.
 Неожиданно она подумала: а как Мари-Селеста выражала свои просьбы? И как княгиня Наталия ведет себя с Максимусом, когда они остаются наедине?
 Но думать об этом не хотелось, и Полина поспешила заговорить о другом.
 Она рассмешила Маргариту рассказом о тех комплиментах, которые ей довелось выслушать на балу, и решительно не одобрила обычай устраивать сады и беседки внутри дворца.
 Принцесса пожала плечами:
 — Ну и что? Царь так богат!
 — Но люди, которые встречались нам по пути сюда, выглядели очень-очень бедными! — запротестовала Полина.
 Но принцессу это мало интересовало, и Полина решила, что не стоит специально обращать ее внимание на те контрасты между роскошью и нищетой, которые саму Полину поражали с момента их прибытия в Россию.
 Принцессе предстояло жить в этой стране, и Полина не хотела, чтобы Маргарита каждый день испытывала угрызения совести, думая о людях, которые страдают от голода и холода, в то время как столько денег выбрасывается на роскошную обстановку дворцов.
 «Если б я жила здесь, то непременно попыталась бы хоть как-то помочь беднякам», — подумала она. Но даже мысль о том, чтобы жить в России постоянно, заставила ее содрогнуться.
 Ей было известно, что большинство людей считают богатство, роскошь самым главным в жизни.
 «Быть может, когда Максимус вернется в Альтаусс, чтобы унаследовать трон отца, — подумала Полина, — его родная крохотная страна покажется ему скучной после бурной жизни в России».
 Это не приходило ей в голову раньше, но теперь она подумала, что, возможно, напрасно великий герцог позволил сыну покинуть родную страну ради того, чтобы стать героем российской армии и фаворитом царя.
 Он мог воспринять от русских аристократов их невероятное стремление к излишествам и равнодушие к страданиям крепостных, которые были их полной собственностью, к бедственному положению простого народа.
 «Такого не должно быть!..» — думала Полина.
 Ей хотелось набраться смелости и поговорить обо всем с принцем, но она знала, что не должна этого делать.
 «Мое положение не позволяет мне этого», — говорила себе Полина.
 Но ее английская кровь взывала к справедливости, а английское воспитание заставляло чувствовать ответственность за тех, кто зависел от ее семьи.
 Полина помнила, как заботился ее отец, когда уезжал из Англии, чтобы в его отсутствие старики, которые служили еще его родителям, ни в чем не нуждались.
 Их семья владела небольшим поместьем в Бэкингемшире. Усадьба принадлежала роду Хэндли уже более трехсот лет, и поскольку мать Полины любила этот дом, любила его и Полина.
 Дипломатическая карьера сэра Кристофера заставляла его переезжать из страны в страну, но родовое гнездо было для него тем убежищем, в котором он собирался обосноваться, когда придет его время уйти в отставку.
 И для Полины только это поместье всегда было родным домом.
 «Мы бы никогда не позволили нашим старикам влачить столь жалкое существование, как в России», — думала она.
 И еще Полина отметила про себя, что постепенно у нее уже накопилось много впечатлений о России, где многое восхищало ее, а многое приводило в ужас.
 — По сравнению с Россией Англия так мала!.. — еле слышно прошептала она.
 Потом ей вспомнился Альтаусс, простая, счастливая и солнечная страна.
 Полина словно увидела отца, который едет верхом по парку, бредет с ружьем по лесу или сидит с книгой в уютной библиотеке посольства или в саду, утопающем в цветах.
 «Хотела бы и я жить такой простой жизнью!» — решила она.
 Сейчас, выглянув в окно, Полина видела бьющие фонтаны, изощренно украшенные террасы, великолепные сады, где росли самые экзотические цветы.
 Все это было прекрасно, но искусственно и очень отличалось и от Англии, и от Альтаусса. Полина почувствовала, что скоро будет считать дни до возвращения к своему отцу.
 Неожиданно она вспомнила принца, таким, каким видела его в последний раз, и его взгляд, проникший ей в сердце, пока они стояли в свете искусственной луны рядом с увитой цветами беседкой.
 Полина помнила то мимолетное чувство, которое испытала, встретившись взглядом с принцем, хотя и сейчас определить его была не в силах.
 Сродни звукам музыки, оно волновало душу и одновременно было недосягаемо, подобно звездам в небе!..
 Полина глубоко вздохнула.
 — Не стоит мне думать о нем. Он слишком далеко от меня. Когда-нибудь он станет правителем страны и женится на принцессе, которую выберет для него царь!..




 Глава 5


 Полина в одиночестве прогуливалась по саду.
 Она ускользнула из дворца, зная, что ее услуги не потребуются. Роскошные цветы навевали тоску по Альтауссу.
 Она сожалела, что у нее недостает храбрости попросить отпустить ее домой, хотя она уже не была особенно нужна принцессе.
 На следующий день после них в Царское Село приехали и три сестры великого князя. Они так усердно принялись хлопотать вокруг Маргариты, что почти отталкивали Полину от подруги.
 Сестры были молоды, привлекательны и темпераментны.
 По всему было видно, что они очень рады скорой женитьбе брата, и Полина в глубине души полагала, что больше всего их радует прекращение его скандальной связи с француженкой.
 Маргарита, добрая и привязчивая по своему характеру, с каждым днем все нежнее относилась к будущему мужу и нашла его сестер очаровательными.
 — Мне так повезло с моими невестками, — признавалась она Полине. — Я всегда боялась, что родственники моего супруга не примут меня, а женщины будут ревновать!
 Но сестры поздравляли принцессу и уверяли, что не только они, но и другие родные великого князя очень рады, что он женится.
 Они подарили Маргарите необыкновенной красоты драгоценности, и та не расставалась с ними, даже когда оставалась вдвоем с Полиной.
 Среди них был сапфировый набор, который ей необычайно шел, в особенности диадема, похожая на корону, и бриллиантовое ожерелье, которое, должно быть, стоило целое состояние.
 — Я и представить себе не могла, — восхищенно восклицала Маргарита, — что когда-нибудь у меня будут такие красивые вещи!
 Полина чувствовала, что принцесса вполне отвечала всем требованиям семьи великого князя, и роскошные подарки выражали полную готовность принять ее.
 Соболиная шуба, которую преподнесли Маргарите, была царственно роскошна, так что теперь будущей новобрачной можно было не страшиться санкт-петербургской зимы с ее пронизывающими ветрами.
 «К тому времени, надеюсь, я уже буду дома», — думала Полина, радуясь, что ее пребывание в роли фрейлины подходит к концу.
 Утром, после завтрака, посыльный принес в будуар принцессы письмо от великого князя.
 Маргарита вскрыла конверт и с улыбкой начала читать строки, написанные рукой жениха. Вдруг она издала радостное восклицание.
 — Что такое? — полюбопытствовала Полина.
 — Новости! Прекрасные новости! — ответила принцесса. — Александр получил новое назначение, и как вы думаете, какое?
 — Ну так скажите же мне!
 — Он направляется в Одессу в чине помощника губернатора, князя Воронцова.
 Маргарита перевела дыхание и продолжала:
 — Можно ли было представить что-нибудь более замечательное? Мы уедем прочь от царского двора и Санкт-Петербурга и будем совсем-совсем одни!
 Ее голос дрожал от восторга.
 Полина отметила про себя, что со стороны царя было очень разумно отоспать молодую пару подальше от злых языков, которые могли бы помешать их счастью.
 Князь Воронцов, губернатор южных русских земель, был хорошо известен не только в России, но и в Европе.
 В Одессе он способствовал развитию торговли, построил порт, школы и больницы и сплотил вокруг себя местную аристократию, которая помогала ему управлять в тех краях.
 Он ввел пароходы на Черном море и пригласил специалистов из Франции для обустройства новых крымских виноделен.
 Сэр Кристофер много рассказывал Полине и о том, что происходит на юге России, поэтому теперь она с уверенностью сказала подруге:
 — Вы оба там будете очень счастливы! Немного помолчав, она добавила:
 — Но… думаю… мне не обязательно ехать с вами…
 — Напротив, вы должны поехать! — ответила принцесса.
 Маргарита произнесла эти слова, не отрываясь от письма великого князя, и Полине показалось, что ее ответ прозвучал не очень искренне и неубедительно.
 Принцесса продолжала читать, а Полина раздумывала, как бы убедить ее, что хочет вернуться в Альтаусс.
 И в то же время девушка уже научилась понимать, что здесь, в России, все решения принимал царь и бесполезно пытаться противопоставить свое желание его планам.
 Великий князь накануне выехал в Санкт-Петербург, и назавтра принцесса в сопровождении императора и своего отца, великого герцога Людвига, должна была отправиться следом, прямо в собор, в котором ей предстояло венчаться.
 Сестры великого князя и несколько других молодых родственниц императора должны были играть роль подружек невесты.
 После церемонии венчания в Зимнем дворце ожидался необыкновенно пышный прием.
 Затем новобрачным предстояло отправиться в собственный дворец, а оттуда через два дня — на юг, в Одессу.
 Теперь Полина не только полагала свое дальнейшее присутствие при Маргарите необязательным, но и страшилась мысли оказаться еще дальше от дома и от…
 Полина внезапно остановилась, решив, что зашла чересчур далеко в своих мыслях.
 Ей захотелось убежать и спрятаться.
 Правда была слишком очевидна, чтобы и дальше не признавать ее.
 Она стыдилась своего чувства. Сама мысль о том, с кем ей предстояло расстаться, подобно кинжалу, пронзала сердце Полины.
 Она стояла возле искусно сооруженного фонтана, где каскады воды срывались с уступов миниатюрных скал, а в бассейне среди восхитительных лилий плавали золотые рыбки.
 Глядя на это произведение садово-парковой архитектуры, Полина ощутила внезапное желание проскакать по лугу, чтобы ветер развевал волосы, а копыта коня мяли полевые цветы.
 — Ах, кто бы подсказал мне, что теперь делать! — сказала она вслух и вдруг услышала шаги позади себя.
 Полина обернулась, ожидая увидеть садовника или посыльного…
 И застыла на месте.
 Мимо цветущего кустарника, еще более великолепный, чем обычно, в красном мундире, по саду шел принц Максимус.
 Он направлялся к ней, и Полина замерла в ожидании, не догадываясь, как хороша она в своем простом муслиновом платье, перехваченном голубым поясом, оттенявшим цвет ее глаз.
 Ее силуэт четко выделялся на фоне небольшого водопада.
 Сердце девушки застучало так громко, что Полина испугалась, что принц услышит его.
 Максимус подошел к ней.
 Полина, смутившись, потупилась.
 — Я видел, как вы вышли из дворца, — сказал принц, — и подумал, что сумею отыскать вас здесь.
 — Я хотела… собраться с мыслями…
 — Понимаю. Должно быть, вас смутило последнее решение царя насчет Маргариты и ее мужа.
 — Для них… Для них это… просто прекрасно…
 Она не понимала, отчего ей так трудно говорить.
 — Согласен, — кивнул принц. — Но что вы думаете о себе?
 Полина ощутила смутное подозрение, что Максимус снова каким-то образом проникает в самую глубину ее чувств и размышлений.
 Видя, что принц ждет ответа, она смущенно произнесла:
 — Ваша… семья была так… добра ко мне, но я… я думаю… мне нет нужды оставаться здесь и дальше, поэтому я… хотела бы вернуться домой.
 — Вы говорили об этом моей сестре?
 — Я упомянула об этом, как только она получила письмо от великого князя, в котором он сообщал о своем назначении, — ответила Полина. — Но она была так поглощена мыслями о предстоящей свадьбе и поездке, что… ну, не очень внимательно слушала меня…
 Помолчав, принц сказал:
 — Уедете вы в Альтаусс или в Одессу, в любом случае я потеряю вас.
 Голос принца и слова, произнесенные им, так изумили Полину, что она, полная смятения, смотрела на него, с трудом веря в то, что только что услышала.
 Он стоял ближе, чем она предполагала, поэтому, когда Полина подняла взгляд, глаза их встретились, и отвести их казалось уже невозможным.
 Прошла вечность, прежде чем принц сказал:
 — Вы видите, что я чувствую, Полина. Что мне теперь делать, какие слова говорить?.
 В его голосе звучало отчаяние, и Полине захотелось протянуть руки навстречу ему. Но она не осмелилась и стояла, дрожа от волнения.
 — Я пытался бороться со своим чувством, — продолжал Максимус. — Но это выше моих сип, и хотя я знал, что мне не следовало идти за вами, вы притягивали меня, словно магнит, и я не смог сопротивляться.
 — Пожалуйста… умоляю вас… — Полина едва слышала свой голос. — Я понимаю, но… прошу вас, не говорите больше ни слова!..
 — Отчего же? — вызывающе спросил принц. — Я не боюсь никого и ничего, разве что ненароком обидеть вас.
 — Вы не обидите меня, — сказала Полина, — но нам не следует… больше встречаться.
 Произнося эти слова, она чувствовала такую боль, как будто ее сердце разрывалось.
 Та волнующая дрожь, которую девушка испытала с первой же встречи с принцем, стала еще сильнее, и хотя Полина стояла неподвижно, ей казалось, что он касается ее.
 Принц перевел дыхание.
 — Я люблю вас. Я влюбился, едва увидев вас! Никогда я не видел еще красоты столь юной, столь невинной и нетронутой!
 Его голос заставлял Полину трепетать, она опустила глаза, стиснула руки, так что пальцы побелели от напряжения.
 — Я люблю, люблю вас! — повторял принц. — Клянусь вам всем святым, что у меня есть! Я никогда не испытывал подобных чувств ни к одной женщине в моей жизни!..
 Это было так сладостно слышать, что Полина не удержалась и спросила:
 — Неужели… это правда?
 — Вы и сами видите, что правда. Принц снова перевел дыхание и продолжал:
 — Мы читаем мысли друг друга, так мы близки. Мы ниспосланы друг другу небом, и только теперь я понимаю, что именно вас и искал всю свою жизнь.
 Полина хотела было сказать ему, что и он тот мужчина, о котором она мечтала — сильный, мужественный и в то же время добрый, внимательный, все понимающий.
 Но слова застревали у нее в горле, и она стояла, борясь с желанием сказать ему все, что он жаждал услышать от нее.
 Через мгновение принц почти резко произнес:
 — Мне пора возвращаться в полк. Может быть, в сражениях я сумею забыть вас. Полина еле слышно вскрикнула:
 — Берегите себя!.. Умоляю вас… Берегите себя ради меня!.. Если… что-нибудь с вами… случится…
 Она смотрела ему прямо в глаза. Мягкий свет загорелся в глубине глаз принца. Голос Полины бессильно упал.
 — Если что-нибудь случится со мной… — медленно повторил Максимус, — то что же будет с вами?
 Она молчала, и он заговорил снова:
 — Скажите же! Я хотел бы знать! Полина все еще не могла выговорить ни слова, и Максимус еще на шаг приблизился к ней.
 — Говорите! — потребовал он.
 Она посмотрела ему в глаза, и в душе ее что-то рухнуло.
 — Я… Тогда я… Умру тоже!.. — прошептала она.
 — Родная моя! Милая!..
 Принц обнял ее и притянул к себе. Она положила руки ему на плечи.
 Какое-то время они так и стояли, обнявшись.
 Затем слова сорвались с его губ:
 — Я люблю вас, о Господи! Как я люблю вас!
 Он повернул ее лицом к себе и вглядывался в него так, словно хотел навеки запечатлеть в памяти ее черты. Затем он прижал ее к себе, и их губы встретились.
 Это был поцелуй мужчины, который боготворит женщину, но сладость губ возлюбленной сделала поцелуй крепче и требовательней.
 Полина ждала этого чувства, мечтала о нем больше всего на свете.
 С того момента как она увидела принца, ее любовь становилась все сильнее с каждым часом, с каждой минутой.
 Чувство, которое он пробудил в ней, было прекрасно, как солнечный свет, как красота цветов. Душа ее пела, вторя музыке птичьего пения и шуму ветра в ветвях деревьев.
 Он крепче сжал ее в объятиях. Полине показалось, что солнечное тепло охватило все ее тело, жар любви рвался из ее груди, губы пылали. Она была готова душой и телом принадлежать принцу.
 Вместе с ним она возносилась высоко в небо. Это было божественно прекрасно. Но принц вдруг вздохнул и прижал ее голову к своему плечу.
 — Мое сокровище, моя прекрасная маленькая возлюбленная, — произнес он дрожащим голосом. — Прости, но мне проще перестать дышать, чем прекратить целовать тебя. Я люблю тебя!
 Полина прошептала:
 — И я… Я всем сердцем люблю тебя!.. Его руки непроизвольно сжались. Казалось, он изнемогает от боли.
 — О Боже! Почему это должно было случиться с нами?!
 При мысли о том, что принц может страдать, сердце Полины сжалось. Она подняла глаза и посмотрела на Максимуса.
 — Ты… так прекрасен, — сказала она, — так величествен… Мы не должны ни о чем жалеть.
 Говоря это, она вдруг осознала, как глубока и чудесна их любовь и как неописуемо страшны будут ее мучения в разлуке с принцем.
 — Ты моя! — произнес он. — Моя, моя! Самим Господом мы созданы друг для друга! Но корона, словно мечом, разрывает нить, связующую нас.
 Полина глубоко вздохнула.
 — Да, я знаю… — прошептала она. — Но я всегда буду благодарна тебе… за твою любовь, и мне никто… никто никогда не сможет заменить тебя!
 — Ты не должна так говорить, — сказал принц. — Возвращайся в Альтаусс и выходи за какого-нибудь доброго, достойного тебя человека, который будет боготворить тебя так же, как я.
 — Каким бы он ни был… я не желаю выходить ни за кого замуж, — ответила Полина. — Как я могу, раз я люблю тебя?..
 — Драгоценная моя! Мой прекрасный цветочек, ты не должна так думать! После свадьбы я уеду, мы больше никогда не увидимся, и ты забудешь меня, непременно забудешь!..
 — А ты? Ты тоже забудешь меня? — спросила она.
 Лицо принца исказилось.
 — Я попробую, но боюсь, это невозможно.
 Он глубоко вздохнул.
 — Что ты со мной сделала? Куда бы я ни посмотрел, я всюду вижу твое лицо, слышу твой голос. А по ночам я буду лежать без сна и посылать проклятия звездам, потому что они будут напоминать мне о тебе!..
 — Я тоже буду смотреть на них, — сказала Полина. — И думать о том, как недосягаемы они для нас!..
 — Что мне делать? — повторял принц. — Что же мне делать?..
 Они были так близки друг другу, что Полина поняла: Максимус думал о Мари-Селесте, которая столько лет жила с великим князем.
 Будто отвечая на вопрос, она сказала:
 — Я не могу огорчить своего отца.
 — Неужели ты могла подумать, что я потребую от тебя подобного? — с горечью спросил принц. — Ты так прекрасна! Как же я мог бы надругаться над такой красотой? Я не вправе даже касаться тебя, разве что поцелуем…
 Он помолчал и тихо добавил:
 — И память об этом поцелуе останется со мной на всю жизнь. Я был первым мужчиной, чьи губы касались твоих, и я отдал бы правую руку за то, чтобы остаться последним.
 — Мне не нужны ничьи поцелуи! — сказала Полина. — Ни с кем больше… я не сумею почувствовать то, что чувствовала с тобой! Это уже не будет так прекрасно!..
 — Хотел бы я, чтобы это было так, — признался принц. — Хотя с моей стороны жестоко и эгоистично желать испортить тебе жизнь, и за это мне нет прощения!.. Я старше тебя, родная, я должен был бы владеть собой.
 Он посмотрел на облака, которые плыли по небу, легкие и равнодушные к людским страданиям.
 — Если бы не свадьба Маргариты, я уехал бы два дня назад, и уж во всяком случае, меня не было бы в Царском Селе.
 — Ты… Ты не должен винить себя! Я тоже жаждала нашей встречи…
 — О моя ненаглядная! Я чувствовал, как ты влечешь меня к себе, — признался принц. — И мне казалось, это притяжение между нами существовало вечно!
 Он взглянул в ее глаза, и в этом взгляде было отчаяние.
 — С каждым дюймом приближаясь к тебе, я слышал твой зов в своем сердце. Ты все, о чем я только мог мечтать в своей жизни, все, ради чего я бы хотел жить и дальше!
 Полина прижалась щекой к его плечу и прошептала:
 — Мне кажется… Нам это… снится…
 — Если бы это был сон, все было бы намного проще! — с горечью отозвался принц. — Но нам предстоит жить и учиться жить друг без друга!
 Он прикоснулся губами к ее волосам.
 — Где-то в глубине души я верил, что, если повезет, человек может встретить свою половину. Но теперь я готов цинично признать, что это всего лишь красивая сказка и в жизни такие мечты никогда не сбываются.
 Он поцеловал ее в лоб и добавил:
 — Ты моя вторая половина. Я твердо знаю это, я понял это, когда мы впервые взглянули друг на друга. В тебе есть все, чего можно ждать от женщины: способность глубоко чувствовать, обаяние, сострадание, преданность. А твоя красота сводит меня с ума!..
 — Я думала… ты и не замечаешь меня, пока… Пока княгиня Наталия была рядом с тобой.
 Принц невесело рассмеялся:
 — В жизни любого мужчины встречаются такие «княгини Наталии». Это вроде искушения святого Антония, которое будит лишь физическое чувство.
 Он мягко приподнял голову девушки и тихо сказал:
 — Ты, моя радость, обращаешься к душе мужчины. Ты заставляешь стремиться к звездам, побуждаешь всходить на горные вершины, с которых открывается вид на новые горизонты, и верить, что где-то там, вдалеке, нас ожидают райские кущи…
 Его голос звучал так торжественно и серьезно, что Полина ощутила прикосновение чего-то божественного и прекрасного. Это чувство было подобно тому, что она испытывала в церкви во время причастия.
 — Я… молилась об этом… Л мечтала, чтобы мой любимый нашел это во мне…
 — Ты подарила мне именно такое чувство, — ответил принц, — и поэтому я обязан уйти и оставить тебя. Мы не должны больше встречаться вплоть до свадьбы моей сестры, и это будет последний раз, когда мы увидим друг друга.
 Его голос был исполнен такой муки, что Полина тихонько вскрикнула:
 — Я не смогу… вынести этого! Я не так сильна, как ты. Я хочу быть с тобой, видеть тебя… слышать тебя и… любить тебя!..
 Принц застонал от нестерпимой душевной боли. Он прикоснулся своей щекой к ее щеке и сказал:
 — Я буду думать о тебе, мечтать о тебе, и где бы я ни был, мне будет казаться, что ты рядом со мной. И я никогда не потеряю тебя, ибо мы нераздельны!
 — Я буду чувствовать то же, буду молиться за тебя, но я все равно буду слишком одинока: ведь тебя не будет рядом.
 — И я буду так же одинок. Но благодаря нашей встрече, благодаря тому, что я нашел тебя и ты подарила мне свою любовь, я никогда уже не буду таким, как прежде. Ты сделала меня лучше.
 — Ты красив, благороден, — воскликнула Полина. — Какой бы долгой ни оказалась наша разлука… я почему-то чувствую, что… однажды… может быть, через тысячу лет, но настанет день, когда мы снова будем вместе!..
 Принц не ответил, и Полине показалось, что ее слова только причинили ему боль.
 Молча он притянул девушку к себе и долго сжимал в своих объятиях. Потом он снова взглянул в ее глаза.
 — Ты останешься моей, пока звезды не упадут с небес, пока не высохнут все моря на земле.
 Его губы прижались к ее губам.
 Но Полине показалось, что этот поцелуй был другим, словно Максимус мысленно уже расстался с ней.
 В этом поцелуе не было страсти, скорее благодарность и обещание любить вечно.
 Полина с трепетом в душе ощущала это чудо, и солнечный свет переполнял ее, жаром вспыхивая на их губах.
 Это было так восхитительно, так великолепно, что ей вновь казалось, что неведомая сила возносит их в небо.
 Неожиданно он разжал объятия и, прежде чем она успела вымолвить хоть слово, решительно зашагал прочь и исчез за густым кустарником.
 Не в силах поверить в его уход, Полина застыла, дрожа, на месте. Она попыталась окликнуть принца, но слова не шли с мгновенно окоченевших губ.
 Когда же девушка наконец полностью осознала все, что случилось, она без сил опустилась на траву, пряча лицо в ладонях.
 Восторг, который принц пробудил в ней, разбился о холодные скалы реальной жизни. Все было кончено.
 Представив, что ей придется еще раз увидеть принца только для того, чтобы расстаться с ним навсегда, Полина зарыдала.
 Медленно и тягостно слезы катились по ее щекам, словно это истекало кровью ее разбитое сердце.
 Много времени прошло, прежде чем Полина нашла в себе силы подняться. Она шла ко дворцу так медленно, словно сразу состарилась.
 Войдя через боковую дверь, она машинально двинулась по коридору, впервые за время пребывания в Царском Селе не обращая внимания на великолепные картины, собранные Екатериной Великой.
 Она не замечала ни инкрустированную мебель, ни пышные ковры, привезенные из Персии и Самарканда.
 Полина брела, как в густом тумане, сквозь который не пробивался ни единый лучик света, способный развеять мрак отчаяния.
 Поднявшись по лестнице, она услышала смех и голоса. Они доносились из комнаты принцессы, и Полина понадеялась, что в обществе сестер великого князя Маргарита не заметила отсутствия своей фрейлины.
 В ее комнате служанки уже приготовили к отправке все вещи. Багаж предполагалось отправить в Санкт-Петербург впереди или вслед за свадебной процессией, которая готовилась выехать из Царского Села на следующий день.
 Не были убраны лишь платье, которое Полина выбрала для вечернего бала, а также то, которое она собиралась надеть на церемонию бракосочетания.
 По сравнению с одеждой царицы и ее фрейлин платье Полины выглядело довольно скромно, но небесно-голубой шелк очень шел к ее глазам.
 Полина постаралась не думать, как восхищенно будет смотреть на нее принц.
 Но горечь предстоящей разлуки вновь больно поразила ее, и Полина без сил опустилась в кресло возле кровати.
 — Как мне вынести все это?.. — шептала Полина, понимая, что ответа на ее вопрос ждать не от кого.
 «Мне нужно вернуться домой!» — сказала она себе.
 Девушка села за письменный стол и начала письмо отцу, умоляя похлопотать о ее возвращении.
 Она понимала, что ответ придет не скоро, и поэтому не переставала спрашивать себя, как ей выдержать все то долгое время, что ей предстоит провести в Одессе.
 Полина попыталась придумать, как ей отказаться сопровождать молодоженов в их поездке на юг. Но в этом случае ей предстояло проделать весь долгий путь домой в полном одиночестве.
 «Одна!.. Одна!..» — это слово стучало у нее в висках.
 Она действительно осталась совсем одна.
 Вокруг было много людей, но принц забрал с собой часть ее души, и теперь Полина чувствовала себя покинутой и одинокой.
 Возможно, ей предстояло жить и дышать, улыбаться и разговаривать, ездить верхом и танцевать, но она казалась себе лишь призраком, потому что принадлежала целиком своему любимому.
 — Я так ждала настоящей любви, я так молилась о ней, — вслух произнесла Полина, — и вот она пришла, и она убивает меня!..
 Понимая, что ее могут ждать, Полина умылась и заставила себя присоединиться к обществу принцессы.
 Маргарита лежала на диване в роскошном халате, который был частью ее приданого, а сестры великого князя распаковывали все новые подарки.
 — Опять золотое блюдо, — восклицала одна из них, когда Полина входила в комнату. — Еще немного, и ты сможешь выложить ими пол на террасе!
 Все засмеялись. Принцесса повернула голову и увидела Полину.
 — Полина, милая! Я уж и не знала, где вас искать! — воскликнула она. — Вы только посмотрите на эти украшения. Мне только что их прислали. Царица подарила мне нитку жемчуга, такую длинную, что, если я надену ее на шею, она будет доставать до колен!
 Подарки были действительно роскошными, но Полина подумала, что ожерелье слишком длинно и чересчур вычурно для такой хрупкой и грациозной девушки, как Маргарита.
 Все были так заняты подарками, что, к счастью для Полины, никто не замечал, насколько она занята собственными мыслями.
 Только когда пришло время переодеваться к раннему обеду, на котором настоял царь, Полина задумалась, будет ли принц на этом вечере, и если да, сможет ли она не выдать своих истинных чувств.
 Но когда они с принцессой спустились к обеду. Максимуса в зале не оказалось. Обед прошел на удивление тихо и спокойно, вероятно, благодаря тому, что многие члены царской семьи уже выехали в Санкт-Петербург.
 Император пребывал в хорошем расположении духа и рассказывал о предстоящей церемонии венчания, для которой он сам выбрал священнослужителей и даже музыку.
 Полина уже знала, что уделять такое внимание мелочам свойственно русскому царю. Когда она вежливо отметила это в разговоре со своим пожилым соседом по столу, тот засмеялся и сказал:
 — В этой громадной стране только царь может уследить за каждой мелочью во всех случаях жизни. Если в Петербурге случится пожар, то царь, заслышав набат, первым бросится к пожарным и будет лично руководить тушением огня.
 Полина слегка улыбнулась, но подумала, что если царь вдруг услышит их разговор, то вполне может оскорбиться.
 После обеда дамы некоторое время разговаривали с императрицей, потом одна из них обратилась к Маргарите:
 — Пожалуй, вам стоит отправиться отдохнуть и как следует выспаться. Завтра вам предстоит не просто долгий, но и очень торжественный день. Вы должны выглядеть достойной нашего дорогого Александра.
 — Конечно, мадам, я так хочу быть красивой для него! — ответила принцесса.
 — Вы самая очаровательная невеста в России из тех, что я видела за многие годы, — нежно произнесла царица. — И вам наверняка понравится то, что мы приготовили для вас в Санкт-Петербурге.
 — Что же это? Скажите, умоляю вас! — попросила Маргарита.
 Царица покачала головой:
 — Это сюрприз, дорогая. Его величество пожелал хранить его в секрете до последнего момента.
 — Все именно так, — вмешался царь. — Я хочу, чтобы вы на всю жизнь запомнили день своей свадьбы!
 — Я уверена, так и будет, сир! — ответила принцесса.
 Она присела в реверансе, желая всем спокойной ночи, хотя было еще только начало девятого вечера, и вместе с Полиной направилась в свои комнаты.
 Пока горничная помогала ей раздеться, Маргарита возбужденно говорила о предстоящей свадьбе, все время повторяя, как она счастлива.
 Когда наконец они остались вдвоем, принцесса сказала:
 — Какой же глупой я была, когда думала, что напрасно согласилась ехать в Россию! Это замечательная страна, настоящий рай на земле! Когда мы с Александром поженимся, я, наверное, буду чувствовать себя, как в раю!
 — Конечно, все так и будет! — подтвердила Полина, стараясь не выдать того, что то же самое могла бы сказать о себе, если бы они с Максимусом могли пожениться.
 Принцесса все-таки заметила, что подруга чем-то встревожена, и быстро сказала:
 — Когда мы доберемся до Одессы и у меня будет больше времени, я займусь поисками подходящего мужа для вас, такого же обаятельного, красивого и достойного восхищения мужчины, как Александр! Хотя я сомневаюсь, что может существовать кто-нибудь подобный ему.
 Она засмеялась и добавила:
 — Но я постараюсь найти хотя бы чуть-чуть похожего. Я так счастлива, что хочу видеть счастливыми всех вокруг!
 Полина подумала, что в мире есть только один человек, способный сделать ее счастливой, и пытаться выдать ее замуж за кого-либо другого было бы напрасной тратой времени, но вслух она ничего не сказала.
 Она улыбнулась принцессе и снова заговорила о том, что интересовало Маргариту в данный момент. Так они проболтали почти до десяти часов. Потом Полина поцеловала подругу, пожелала ей спокойного сна и отправилась к себе.
 Горничная помогла ей раздеться и уложила ее платье поверх остальных вещей.
 Уже надев ночную рубашку, Полина, вместо того чтобы лечь в постель, решила продолжить письмо отцу.
 Ей нужно было какого дать ему понять, что ей необходимо вернуться домой.
 «Дома мне не нужно будет притворяться, — думала Полина. — Если у меня будет плохое настроение, никто не станет ничего выпытывать».
 Она присела у окна за изящный письменный стол французской работы и начала быстро выводить строку за строкой своим ровным аккуратным почерком.
 Полина опасалась писать в открытую, уверенная, что шпионы царя контролируют переписку.
 Поэтому она написала, что очень скучает по дому и очень хочет поскорее вернуться.
 Она была уверена, что отец сумеет разглядеть скрытый между строк смысл и решит, что ей докучают русские поклонники.
 Но что бы он ни подумал — не важно, лишь бы это заставило сэра Кристофера походатайствовать в дипломатических кругах о возвращении дочери.
 «Я люблю тебя, и только ты можешь понять, что мне надо вернуться домой как можно быстрее», — написала Полина и подчеркнула последние слова.
 В конце письма она поставила свою подпись и запечатала конверт.
 Письмо было адресовано в британское посольство в Вильденштадте. Отправить его Полина решила из Санкт-Петербурга, посчитав, что оттуда почта идет быстрее.
 — Отдав письмо посыльному в Зимнем дворце с просьбой отнести его в посольство, она могла надеяться, что письмо избежит цензуры.
 На минуту она задумалась, не следовало ли ей написать обо всем более подробно, но решила, что это было бы ошибкой.
 Если бы царь обо всем узнал, это грозило бы обернуться катастрофой. В реакции императора она могла быть уверена.
 «Я оставлю в письме все как есть», — подумала Полина, кладя конверт рядом с сумочкой и перчатками, чтобы не позабыть о нем в утренней суматохе.
 Она уже собиралась лечь, как вдруг решила в последний раз взглянуть на сад за окном.
 Ей больше не суждено было вернуться в Царское Село, но Полина знала, что на всю жизнь запомнит объяснение принца в любви и его поцелуи. Все это произошло именно здесь.
 Одна лишь мысль о его поцелуе вновь так взволновала ее, что трепет пробежал по всему ее телу.
 Она снова ощущала солнце внутри себя, и жаркая волна нахлынула на нее.
 Это было так чудесно, словно она снова ощутила прикосновение Максимуса.
 Полина закрыла глаза, на мгновение ясно представив, как он сжимает ее в своих объятиях.
 — Я люблю… Я люблю тебя!..
 Прошептав эти слова, она неожиданно услышала позади себя шорох и, обернувшись, в изумлении застыла на месте.
 Потайная дверь в стене открылась, и в ее спальню вошел принц.




 Глава 6


 Расставшись с Полиной в саду, Максимус вернулся во дворец и велел оседлать лошадь.
 Одного из адъютантов он попросил сообщить императору, что отправляется на конную прогулку и, возможно, не успеет вернуться к обеду, поэтому заранее просит прощения и надеется, что его императорское величество великодушно извинит его за отсутствие.
 Жеребец оказался весьма дикого нрава, и принц, вскочив в седло, попытался забыть о той сумятице, которая царила в его сердце, и целиком отдался попыткам укротить строптивое животное.
 В конце концов ему это удалось, хотя лошадь была вся в мыле, а сам Максимус с трудом переводил дыхание.
 Но стоило принцу пустить коня шагом, тяжелые мысли вернулись снова.
 Он не мог себе представить, что когда-нибудь влюбится так стремительно и безвозвратно, как влюбляются единственный раз в жизни.
 Большинство женщин в его жизни были подобны княгине Наталии. Они пробуждали пылкую страсть, но в глубине души он всегда знал, как далека она от той любви, которую Максимус стремился обрести.
 Чувствительный, идеально настроенный принц смутно представлял себе свой идеал — женщину, которой он готов был без остатка отдать свое сердце.
 Долгие годы Максимус искал этот идеал, но со временем сам стал относиться к своим поискам с холодной усмешкой.
 Впервые увидев Полину, он почувствовал, будто вся она озарена нездешним светом.
 Внезапно принц понял, что его идеал — перед ним.
 Сейчас он скакал, не разбирая дороги, не замечая ни цветущих деревьев, ни буйной травы, ни пестревших в ней полевых цветов.
 Пред его мысленным взором стояло лицо Полины, которое он целовал, наслаждаясь мягкостью ее губ, которые дарили ему неведомый ранее восторг.
 Все, что давали ему другие женщины, все чувства, что они пробуждали в нем, — все было лишь тенью истинной любви.
 И вот, сознавая, что их любовь была послана самим Господом, принц не должен был вычеркнуть девушку из своей жизни, забыть о ее существовании.
 Если бы Полина не была столь прекрасна в своей невинности, принц, возможно, попытался бы соблазнить ее.
 Но поступить сейчас подобным образом означало бы для него пойти против всего, что было у него святого.
 — Я люблю ее! — поведал он небу над своей головой. — И я должен найти в себе силы молиться о том, чтобы она была счастлива без меня.
 Однако про себя Максимус знал, что никогда он уже не сможет встретить подобное счастье.
 Пока лицо Полины будет стоять у него перед глазами, пока он будет вспоминать прикосновение ее губ и тепло ее тела, он не возжелает ни одну другую женщину.
 Когда принц вернулся во дворец, уже темнело.
 Ему казалось, что за эти несколько часов он постарел на много лет.
 Он не нашел выхода.
 Судьба лишь на мгновение раскрыла перед ним райские врата и тут же захлопнула их, лишив его всякой надежды снова узреть небеса.
 Принц передал поводья груму и вошел во дворец.
 Навстречу ему выступил один из слуг:
 — Ваше высочество! Его императорское величество желает побеседовать с вами!
 — Сейчас? — удивился принц.
 — Сразу же по возвращении вашего высочества!
 Принц бросил взгляд на стоявшие в зале высокие малахитовые часы. Их циферблат был выложен из драгоценных камней.
 Обед, должно быть, уже закончился, дамы ушли отдыхать, а мужчины были предоставлены сами себе.
 — Где его величество?
 — У себя, ваше высочество.
 Слуга сделал жест, приглашающий следовать за ним.
 Вздохнув, принц двинулся следом, думая, что меньше всего ему хотелось сейчас видеть всесильного тирана.
 Перед подобной аудиенцией надо было бы привести себя в порядок, но Максимус понимал, что пожелание царя увидеть его сразу по возвращении равносильно приказу, нарушить который он не осмеливался.
 Позвякивая шпорами, принц шел бесконечными коридорами, пока наконец не достиг открытых дверей императорского кабинета.
 — Его высочество принц Максимус Альтаусский, ваше императорское величество!
 Царь, сидевший за столом перед стопкой бумаг, взглянул на него с улыбкой:
 — А-а, ты вернулся, Максимус! Что за нужда так долго упражняться в верховой езде?
 — На Кавказе я привык постоянно быть в седле, сир, — ответил принц. — Мне не стоит терять форму перед скорым возвращением.
 Он подумал, что сейчас наиболее удачный момент сообщить императору о своем желании вернуться в полк сразу же после свадьбы сестры.
 Но прежде чем он собрался с мыслями, царь опередил его:
 — Присядь, Максимус. Мне надо поговорить с тобой.
 Принц подчинился, выбрав неудобное жесткое кресло.
 С минуту царь продолжал изучать бумаги, которые лежали перед ним, потом сказал:
 — Это донесение в самых ярких тонах описывает храбрость и доблесть, проявленные тобой в боях, которые, надеюсь, приблизили скорый разгром Шамиля.
 В знак признательности принц наклонил голову. Царь, не дожидаясь его ответа, продолжил:
 — В будущем тебя, несомненно, ждут и иные награды, помимо ордена Святого Георгия, к которому тебя недавно представили. Но у меня уже сейчас есть собственная награда для тебя.
 — Вы так любезны, сир, — пробормотал принц.
 Все эти награды вдруг потеряли для него всякий интерес.
 Он чувствовал себя опустошенным и безразличным ко всему, кроме Полины. Тоска по ней заглушала все остальные чувства. Он был в состоянии лишь скорбеть об утраченной любви.
 — Мое предложение, — услышал он голос царя, — обрадует не только тебя, Максимус, но и твоего уважаемого отца!
 Царь выдержал театральную паузу и закончил:
 — Я решил ввести тебя в свою семью и для этого выдаю за тебя свою племянницу, великую княжну Екатерину!
 Если бы царь выстрелил в него из пистолета или бросил бомбу к его ногам, принц не был бы так потрясен.
 Какое-то мгновение Максимус не мог до конца понять, что означали слова царя.
 Заметив его изумленный взгляд, император усмехнулся:
 — Ты ведь не ожидал этого? Но ты все больше нравишься мне. Хотел бы я, чтобы все мои родственники обладали твоей находчивостью и храбростью.
 Принц в волнении не мог произнести ни слова. Царь продолжил:
 — Екатерина будет тебе доброй женой, а мы с царицей будем иметь счастье чаще лицезреть тебя. Обсудим твою свадьбу сразу же после венчания твоей сестры. Думаю, с ней тоже не стоит тянуть.
 Царь поднялся, давая понять, что аудиенция окончена.
 Медленно, как во сне, принц встал с кресла.
 — Я не знаю, что и сказать, сир, — проговорил он.
 Но царь уже не слушал Максимуса. Он позвонил в золотой колокольчик.
 Дверь тотчас же открылась.
 — Позовите графа Бенкендорфа, — приказал император.
 Откланявшись, принц вышел из комнаты, столкнувшись в дверях с всесильным начальником Третьего отделения.
 Словно оглушенный, Максимус брел по переходам дворца.
 Пока камердинер помогал ему снять сапоги и раздеться перед тем, как принять ванну, принц думал, что на этот раз попался в ловушку, из которой нет выхода.
 Как офицер армии Российской империи, он был обязан подчиняться приказам царя, несмотря на иностранное подданство.
 Постепенно оцепенение, которое сковало его мысли, начало проходить.
 Принц не имел ни малейшего желания жениться на великой княжне.
 Не собирался он и оставаться навсегда при дворе деспотичного монарха.
 На Кавказе он научился, подобно самому Шамилю, выходить живым и невредимым из самых безвыходных ситуаций.
 — Я не допущу этого, — вслух сказал принц.
 Потерять не только возлюбленную, но и свою свободу, — это было слишком.
 В спальне его ожидал вечерний костюм, который камердинер заботливо приготовил, ожидая, что принц присоединится к обществу, которое расположилось внизу.
 Принц, не взглянув на наряд, надел вычищенный мундир и усмехнулся, услышав, как позванивают на нем награды.
 — Все остальное упаковано, ваше высочество, — сказал камердинер, глядя, как принц застегивает пуговицы мундира.
 — Все? — удивился принц.
 — Кроме парадного мундира, в котором ваше высочество будет завтра на свадьбе.
 — Уберите и его. Возможно, я смогу отбыть в Санкт-Петербург уже сегодня вечером.
 — Будет сделано, ваше высочество! Секунду Максимус колебался, но потом сказал:
 — Подождите здесь. У меня будут еще кое-какие распоряжения.
 С этими словами принц вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
 Полина смотрела на принца, не веря своим глазам.
 — Что ты… здесь делаешь?.. Что тебе… нужно?..
 Радость, которая вспыхнула в ее глазах при появлении принца, внезапно сменилась страхом.
 Принц поставил на место потайную панель в стене, осторожно приблизился к девушке и, глядя ей в глаза, сказал:
 — Прости меня, родная, что испугал тебя, но я должен задать тебе вопрос, важнее которого для меня нет ничего в мире.
 — Именно сейчас?.. — нерешительно спросила Полина.
 Она машинально обернулась и посмотрела через плечо, как будто боялась, что за ее спиной мог прятаться кто-то, кто подслушивал их разговор.
 Она была заметно смущена тем, что принц сумел проникнуть к ней через потайной вход.
 — У нас мало времени. Надеюсь, что хотя бы минуту мы сможем поговорить с глазу на глаз.
 Принц говорил по-английски.
 Прежде чем Полина успела ответить, он подошел к ней поближе.
 Понимая, что внезапное появление принца вызвано чем-то необычным, девушка в смятении ждала объяснений.
 В то же время она не могла скрыть свой восторг от того, что ее возлюбленный был рядом.
 Принц перевел дыхание и тихим глубоким голосом произнес:
 — Согласна ли ты стать моей женой, Полина?
 Она смотрела на принца, словно не понимая, что он хочет сказать.
 — Ст-тать твоей… женой? — заикаясь от волнения, повторила она. Принц взял ее руки в свои.
 От его прикосновения Полина задрожала, все еще не в сипах понять, что происходит.
 — Я люблю тебя, — сказал Максимус. — И надеюсь, что ты тоже любишь меня. Но я должен спросить, готова ли ты во имя нашей любви отправиться в изгнание, рискуя при этом многим, быть может, даже… жизнью?
 Полина сжала его пальцы.
 — Я… не понимаю…
 — И не стоит понимать, но я все же попытаюсь объяснить тебе, мое сокровище. Я не стал бы просить тебя, если бы не был уверен в том, что смогу дать тебе счастье, несмотря ни на что.
 Максимус ждал ответа, не спуская глаз с лица Полины.
 — Я люблю тебя… — сказала девушка, — и я… готова сделать все, о чем бы ты ни попросил!.. Но… как же мы можем стать… мужем и женой?
 — Тебе было предначертано судьбой стать моей супругой, — ответил принц. — Мы были созданы друг для друга, моя родная, мы принадлежим друг другу, по чтобы так было всегда, нам придется рискнуть, хотя это может испугать тебя.
 — Я готова на любой риск, чтобы… стать твоей женой! — не задумываясь, произнесла Полина.
 Глаза принца засияли, словно в них отразились звезды, и он склонился перед ней.
 Его губы сначала робко коснулись пальцев Полины, но уже в следующее мгновение принц страстно и настойчиво целовал ее ладони.
 — Я боготворю тебя, — тихо сказал он. Затем, пытаясь успокоиться, принц отпустил ее руки и сказал:
 — Только что царь сообщил мне, что собирается женить меня на своей племяннице, великой княжне Екатерине.
 Полина с трудом сдержала крик. Некоторое время она не в силах была выговорить ни слова. Прежде чем она обрела дар речи, принц проговорил:
 — Я знаю, как знал и прежде, что ни одна женщина не сможет занять в моем сердце твое место, но мне придется сражаться за свою любовь и, может быть, даже умереть за нее…
 — К-как ты можешь рисковать собою из-за меня? — прошептала Полина.
 — Я рискнул бы и тысячью жизней, если б имел их, — ответил принц. — Я был ничтожным трусом, когда собирался бежать от того единственно значительного и прекрасного, за что стоит сражаться и умереть.
 — Нет-нет!.. — воскликнула Полина.
 — Я говорю о тебе, дорогая, — продолжал Максимус. — Я был глупцом, думая, что смогу жить без тебя.
 — Но как… как мы можем быть вместе?
 — Об этом я и хотел поговорить с тобой. Мы убежим сегодня. Сейчас. Немедленно — Это… возможно?
 — Я все устрою, — сказал принц. — И если ты согласна следовать за мной, клянусь, я выиграю эту единственно стоящую из всех битв, в которых я сражался. Ты будешь моей женой!
 Не в силах совладать с собой, Полина шагнула к нему, протягивая руки.
 Ей казалось, что они уже навсегда покинули эти места, так подействовала на нее уверенность, которая звучала в голосе принца.
 Она чувствовала, что и он жаждет сжать ее в своих объятиях, как будто бы они уже безраздельно принадлежат друг другу.
 Словно читая ее мысли, принц обнял ее и прижал девушку к себе. Шепотом он сказал:
 — Мы отправимся в повозке в Санкт-Петербург. Затем сядем в поезд, который повезет нас через Россию и Польшу в Альтаусс.
 — А нас… не остановят? — спросила Полина.
 — Мы скроем свой отъезд.
 — Но когда они узнают…
 — Они, несомненно, попытаются! Не было нужды пояснять, что «они» означало «царь», который не потерпел бы, чтобы его планы кто-то расстроил.
 Полина вдруг поняла, что отъезд принца не только демонстрирует отказ жениться на племяннице императора, но и может быть расценен как дезертирство.
 — Ты… не можешь? Ты не должен так поступать!.. — воскликнула она. — Если его императорское величество обвинит тебя в дезертирстве, тебя могут… расстрелять!
 — Я прекрасно знаю это. И именно поэтому, дорогая, мы должны действовать очень умно.
 — Я не могу позволить тебе… так рисковать из-за меня, — запротестовала Полина.
 — Я люблю тебя, и это превыше всего!
 — Но… — совсем тихо продолжала Полина, — из-за того, что я не королевского рода, в Альтауссе наш брак… тоже не будет признан!
 Принц крепче прижал ее к себе.
 — Я думал об этом. Ты могла бы догадаться: мы должны обвенчаться просто как обычные мужчина и женщина, не указывая моего происхождения.
 — Но в этом случае… это будет… морганатический брак!..
 — Да. И единственный человек, который имеет право признать морганатический брак незаконным, — это мой отец. Если он сделает это, я лишусь прав на престол.
 На какое-то мгновение Полина замерла, надеясь, что не правильно поняла слова Максимуса. Потом издала тихий стон, который, казалось, исходил из самой глубины ее существа.
 — Нет-нет!.. Я не могу требовать от тебя такой жертвы! Это было бы не правильно! Ты… так много значишь для народа своей страны!..
 — Ты значишь не меньше для меня. Если Альтаусс откажется признать меня своим правителем, я буду обыкновенным гражданином и буду доволен своей судьбой, пока ты будешь со мной.
 — Неужели ты… в самом деле можешь пойти на такие жертвы… ради меня? — в волнении воскликнула Полина.
 — Какая же это жертва. Мы будем вместе, и что бы ни случилось, клянусь, я не стану жалеть ни о чем.
 — Но… так ли ты уверен в этом?.. Обняв Полину за плечи, Максимус подвел ее к окну. солнце село, только на самом краю неба осталась узкая красная поноска. На потемневшем небе мерцали звезды.
 Глядя на них, принц сказал:
 — Я говорил, что ты подобна звезде и недосягаема, словно звезда. Теперь, когда ты рядом, может ли человек, которому в руки упала звезда, о чем-нибудь сожалеть?
 — Ты говоришь такие… прекрасные слова, — прошептала Полина. — Но что, если… когда мы уже будем женаты, я… надоем тебе? Вдруг ты затоскуешь по той… славе, что окружала тебя во время службы в русской армии… по всей этой роскоши… богатству… пышности жизни, какую ты вел в России!..
 Прежде чем ответить, принц нежно приподнял подбородок Полины.
 — Наша жизнь будет полноценна и разнообразна, мое сокровище. Ни мои ордена, ни близость к императорскому двору, клянусь, не стоят твоей любви!
 — Ты так уверен в этом?..
 — Я уверен! Я знаю это всем своим разумом и чувствую всей душой!
 Он помолчал и добавил:
 — Наша любовь превыше всякой славы, какую только может снискать человек. Наша любовь — это дар Божий, этим нельзя пренебрегать!
 Его голос звучал так взволнованно, что слезы выступили на глазах Полины.
 — То, что ты говоришь… это так… прекрасно! Но как я могу допустить, чтобы ты так безжалостно… ломал свою жизнь только… ради меня!
 Принц улыбнулся.
 — Ты не можешь допустить или не допустить перемен в моей жизни. Если ты любишь меня, это я сам должен действовать. Единственное, что меня пугает, это то, что во имя нашего будущего я вынужден подвергать риску твое доброе имя и, может быть, саму твою жизнь.
 — Меня это… не пугает, — ответила Полина.
 И тогда принц поцеловал ее, и их губы слились в страстном поцелуе.
 Но принц остановился раньше, чем Полина успела испытать тот экстатический восторг, в который ее погружали ласки Максимуса.
 — Если ты согласна ехать со мной, нам надо спешить.
 — А если нас… поймают?
 — Предоставь это мне. Одевайся. Я вижу, твои вещи собраны. Надо послать за ними.
 Полина поняла, что принц собирается уходить, и крепко ухватилась за него обеими руками:
 — ТЫ уверен?.. Ты правда уверен в том, что собрался сделать? Не забывай, что ты — принц, а я…
 — А ты не забывай, что я люблю тебя и ты говорила, что тоже любишь меня.
 Мгновение он смотрел на нее, затем, опустившись на одно колено, взял девушку за руку.
 — Клянусь, — торжественно произнес Максимус, — что если ты последуешь за мной, если станешь моей женой, я буду любить тебя и служить тебе не только в этой жизни, но и в самой вечности?
 И будто бы скрепляя свою клятву печатью, принц поцеловал руку Полины, по щекам которой бежали слезы. В этом мире не существовало слов, способных выразить ее любовь.
 Позже Полина с трудом вспоминала, как, замирая, они крались по коридорам дворца к боковым воротам.
 Она надела элегантное платье, предназначенное для завтрашней поездки в Санкт-Петербург, и уже завязывала ленты шляпки, когда осторожно постучали в дверь. Полина открыла, и в комнату вошел слуга принца.
 Не говоря ни слова, камердинер подошел к ее вещам, поверх которых она положила свою ночную рубашку и халат, аккуратно упаковал их и так же молча вынес саквояж из комнаты.
 Полина немного подождала и вдруг, повинуясь внезапному порыву, села за стол и написала несколько строк для Маргариты.
  Я уехала в Санкт-Петербург. Желаю вам счастья и благословляю в день вашей свадьбы, надеюсь, что вы обретете истинную любовь. Я люблю вас, Маргарита, как любила и буду любить всегда! 
  Полина. 
 Едва она кончила писать, принц вошел через потайной ход, и Полина протянула ему письмо.
 Принц пробежал его глазами, кивнул и сказал:
 — Хорошо. Примерно это я и хотел предложить тебе написать. Я оставил почти такую же записку царю. Мы даже мыслим похоже.
 Полина запечатала письмо, адресовала его принцессе и положила на столик. Принц взял ее за руку и вывел из комнаты через ту же секретную дверь, С изумлением Полина увидела, что промежуток между стенами был достаточно широк, так что шпионы могли, прячась там, подслушивать все, что происходило в комнатах по разные стороны пустого пространства.
 Принц и Полина проникли в соседнюю спальню, которая в тот момент пустовала, и прошли через весь дворец, стараясь проскользнуть незамеченными.
 Только когда они добрались до повозки, принц нарушил молчание:
 — Наше великое путешествие начинается, моя родная, и я не хочу, чтобы ты боялась!
 Полина лишь улыбнулась в ответ.
 Слуга принца укрепил их багаж на повозке, запряженной тройкой лошадей, и едва влюбленные, укрыв колени пледом, уселись, взошла луна, заливая мир своим призрачным светом.
 Полине с трудом верилось, что она оставляет позади дворец, царя с царицей, великого герцога Людвига, Маргариту и придворных — всех тех, кто должен был завтра отправиться с процессией в Санкт-Петербург.
 Будто бы читая ее мысли, принц сказал:
 — Все будут считать, что мы, как и многие другие, поехали вперед, чтобы встретить свадебную процессию. Это даст нам время удалиться от города, прежде чем нас хватятся.
 Они ехали быстро, ветер дул им прямо в лицо, говорить было трудно, и Полина ничего не ответила.
 Она только сжала пальцы Максимуса, и он понял, что девушка полностью доверилась ему.
 Полине показалось, что до Санкт-Петербурга они добрались гораздо быстрее, чем она ожидала.
 На железнодорожной станции, которая еще только строилась, служащие торжественно приветствовали принца.
 Он говорил по-русски довольно бегло, и Полина, которая тоже понимала этот язык, услышала, как Максимус говорит им о некой специальной миссии, порученной ему лично императором.
 Их проводили к вагону, прицепленному к обычному составу, и девушка с удовлетворением отметила, что их места, вопреки ее ожиданиям, достаточно удобны.
 Когда поезд наконец тронулся, принц пояснил:
 — Нам повезло. На свадьбу приехал какой-то немецкий князек, и я приказал, чтобы его вагон предоставили в наше распоряжение.
 — Стоило ли это делать? — спросила Полина.
 Принц улыбнулся:
 — Семь бед — один ответ! Он говорил по-английски. Полина сдавленным от волнения голосом призналась:
 — Я все еще боюсь… что царь… каким-нибудь образом попробует остановить нас.
 Поезд уже отъехал от станции и постепенно начал набирать скорость, хотя все еще двигался в черте города.
 Полина смотрела на дома, дворцы, купола и шпили, проплывавшие мимо, и сердце у нее замирало от страха.
 На любой станции шпионы и полицейские из Третьего отделения могли задержать их.
 Принц тем временем отцепил от пояса саблю, чтобы устроиться поудобнее.
 — Не бойся, дорогая, — сказал он, поймав взгляд Полины. — Пока все идет хорошо. Я убежден, что его императорское величество да и сам граф Бенкендорф спят сейчас сном праведников и ничего не заподозрят до окончания свадебной церемонии.
 — Почему ты… так уверен в этом?
 — Потому что любовь выше, чем мелкие людские дрязги, — ответил принц.
 Поезд шел уже достаточно быстро, и Полине пришлось сесть.
 Принц притянул ее к себе и бережно развязал ленты шляпки. Сняв ее и осторожно кинув на противоположное сиденье, он сказал:
 — До чего же ты красива, и как я счастлив, что встретил тебя!
 — Боюсь, что пока от меня одни неприятности, — ответила Полина. — И еще мне все кажется, что я… сплю.
 Она выглянула в окно и увидела, что они уже выехали из города.
 Лунный свет серебрил деревья. Дома становились все меньше, и вскоре поезд уже шел по сельской местности.
 — Уже очень поздно, — сказал принц, — и я собираюсь отправить тебя спать, мое сокровище. Постарайся выспаться. Нам предстоит долгий путь, и мы можем только молиться о том, чтобы даже самые быстрые всадники из кавалерийского дивизиона не догнали нас. Полина вздрогнула.
 — А они… могут?
 — Ну, если только они полетят быстрее птиц или если царь получит телеграфные сообщения. Но это изобретение еще мало распространено в России.
 — Надеюсь, ты прав, — неуверенно произнесла Полина.
 — Я тоже. И я не собираюсь сидеть тут два дня и две ночи, дрожа от страха, раз я могу говорить тебе о своей любви и целовать твои нежные губы.
 Он поцеловал ее, и Полина подумала, что счастье, которое она испытывает в его объятиях, стоит того, чтобы отдать ради него свою жизнь.
 Она хотела, чтобы он целовал ее снова и снова.
 Потом принц помог ей подняться, и они прошли в тот конец вагона, который был отгорожен от остального салона занавесью.
 Принц отодвинул ее, и Полина увидела, что за ней стоит кровать, умывальник и даже некоторое подобие туалетного столика.
 — Нам очень повезло, — сказал Максимус. — Я боялся, что придется терпеть все неудобства поездки в обычном вагоне. Но это вагон люкс!
 — Надеюсь, его владелец будет не слишком против того, что мы его одолжили, — ответила Полина.
 — Если я хоть что-то понимаю, железно-, дорожные чиновники ничем не отличаются от всех прочих чиновников в России. Они потребовали с меня солидную сумму за прокат этого вагона, и эти деньги, разумеется, останутся в их карманах, а царственный владелец будет долго недоумевать, куда мог исчезнуть со станции его вагон?
 — Ну, нам-то жаловаться не на что — ответила Полина, и они рассмеялись.
 Поезд слегка покачивало. Они стояли, держась за спинку кровати, и тут Полину осенило, что кровать в вагоне — одна. Она вопросительно взглянула на принца.
 И снова он понял ее без слов.
 — Я не только люблю тебя, моя дорогая, — сказал Максимус, — я почитаю и боготворю тебя. Я жду не дождусь, когда смогу обнять тебя, зная, что ты всецело моя, но это произойдет только тогда, когда ты станешь моей женой.
 Полина вздохнула и опустила голову на его плечо.
 — Я никогда, — продолжал принц, — никогда не осмелюсь причинить тебе боль или огорчить тебя. Все, что я хочу, любимая, это чтобы тебе всегда было хорошо.
 Он поцеловал ее и добавил:
 — Раздевайся и ложись спать. Не беспокойся, я найду, где можно с удобствами выспаться.
 — Но ведь тебе нужны подушки и одеяло Принц поцеловал ее в щеку.
 — Я благодарен тебе за заботу, но смею тебя заверить, все это здесь есть. Тот прусский князь, чей вагон мы позаимствовали, ехал не один, а со своими адъютантами.
 Он притянул ее ближе и снова поцелован — на этот раз так страстно, что у нее захватило дух.
 Затем он задернул занавесь, и Полина осталась одна.
 Несмотря на усталость, она думала о принце, о том, что их рискованная авантюра может иметь самые непредсказуемые последствия, которые непременно опечалят, а может, и прогневают великого герцога Людвига.
 Думала она и о том, что ее отец скорее всего поймет свою дочь. В конце концов, он мечтал, чтобы Полина нашла свою любовь, а именно это с ней и произошло. Но одобрит ли он тот путь, который были вынуждены избрать они с принцем, она не была уверена.
 «Что ж? По крайней мере мне будет о чем рассказать детям и внукам», — подумала Полина.
 Свернувшись калачиком на постели, она неожиданно застеснялась собственных мыслей и порадовалась тому, что принц ее на этот раз не слышал.




 Глава 7


 — Завтра, с Божьей помощью, мы должны пересечь границу, — сказал принц.
 Полина ответила не сразу.
 Никогда в жизни она не была еще столь счастлива, как теперь, когда поезд, стуча колесами, мчал их по равнинам западной России и пустынным землям Польши.
 Быть рядом с принцем, говорить с ним, слушать его слова любви — это было райское наслаждение, и мысль о том, что все это скоро кончится, казалась невыносима.
 — Хотела бы я… чтобы все это длилось… вечно!.. — еле слышно прошептала она.
 Принц крепко обнял Полину, он улыбался.
 — Слишком много ограничений — Но я была бы… с тобой, и мы были бы… одни…
 Глаза принца лучились нежностью.
 — Я тоже был бы счастлив здесь, с тобой, но мне хочется сделать тебя своей женой, моя дорогая.
 — Я тоже хочу этого, но… мне страшно…
 Каждый раз, когда нужно было пополнить запас топлива, поезд останавливался на маленьких полустанках.
 И при каждой остановке сердце Полины замирало от страха, что погоня настигнет их и арестует.
 Лишь когда дрова бывали погружены в тендер и паровоз, пыхтя и выпуская клубы дыма, отползал от платформы, она вздыхала с облегчением.
 По словам принца, поезд шел в Пруссию, и после того как они пересекут границу, им нужно будет нанять экипаж, чтобы добраться до Альтаусса.
 — И там мы будем… в безопасности? — спросила Полина.
 — Законы его императорского величества не имеют юридической силы в Пруссии, — ответил принц, — как и, слава богу, в моей собственной стране!
 Полина бросила на него быстрый взгляд. Она хорошо понимала, как много значила для него родная земля, и хотя ради их любви он был готов отказаться от престола, это было бы тяжелым ударом. В конце концов Полина не выдержала:
 — Мне нужно… кое-что… сказать тебе.
 — Что, моя радость?
 Ее голос звучал тревожно. Он придвинулся чуть ближе к ней.
 — Если, — начала Полина, — ты вдруг… передумаешь жениться на мне, то я… все пойму.
 Принц открыл было рот, чтобы ответить, но она продолжала:
 — Я уверена, ты сумеешь как-нибудь объяснить свое отсутствие царю и… помириться с ним.
 — И что ты будешь чувствовать, если я вдруг передумаю? — спросил принц.
 — Только боль утраты… тебя… твоей любви, но еще больше меня будет мучить мысль о том, что ты пожертвовал ради меня всем своим будущим и когда-нибудь пожалеешь об этом.
 — Я говорил тебе: мне не о чем жалеть. Теперь, когда мы столько времени провели вместе и нам никто не мешал, я могу с уверенностью сказать, что люблю тебя в миллион раз больше, чем в тот момент, когда мы сделали наш первый шаг на пути к свободе.
 Полина не сомневалась, что Максимус говорил искренне, но все же решилась спросить:
 — Это правда? Это… действительно так?
 — Я докажу тебе это только тогда, когда надену кольцо тебе на палец.
 Не дожидаясь ответа, он поцеловал ее тем обжигающим настойчивым поцелуем, от которого их сердца начинали биться быстрее, а дыхание перехватывало от восторга.
 Принц чувствовал дрожь ее рук, жар ее губ, и это ясно говорило ему, что огонь страсти, который бушевал в нем, опалил и его возлюбленную.
 Он посмотрел ей в глаза и спросил чуть охрипшим от волнения голосом:
 — Как ты могла усомниться в моей любви? Как ты могла предположить, что мы вправе отказаться от этого чуда, дарованного нам Господом, который навеки соединил нас?
 — Я люблю тебя!.. Но это так непривычно!..
 Она говорила, уткнувшись в его шею, и принц, чувствуя, как кровь пульсирует у него в висках, а сердце неистово колотится в груди, нерешительно произнес:
 — Мне еще предстоит обучить тебя любви, моя ненаглядная!..
 Он понимал, как невинна и неопытна его возлюбленная, как бережно и мягко он должен обращаться с ней, чтобы пробудить в ней тот же восторг, который сам он испытывал всякий раз, когда касался ее.
 И хотя Полина не догадывалась, Максимусу приходилось делать почти нечеловеческие усилия, чтобы сдержать себя. И с каждой верстой, которая отдаляла их от карающей руки Санкт-Петербурга, это становилось все труднее.
 Он не мог заснуть после того, как пожелал ей спокойной ночи, и лежал в темноте, думая о ней, отделенной от него лишь плотной занавесью, и чувствуя, что все его тело охвачено огнем.
 Но дисциплина была неотъемлемой частью жизни принца и не позволяла желанию взять верх.
 Он понимал, что идеальная сторона брака много значила для Полины.
 Она была чиста телом и душой, и именно это отличало Полину от всех других женщин, которых знал принц.
 Эта чистота защищала ее подобно броне. Он отступал перед ней, как перед крепко запертой дверью.
 — Если бы я могла выбирать, — чуть слышно произнесла Полина, — я бы хотела жить с тобой в маленькой хижине, где я могла бы… заботиться о тебе и показать тебе, как много… значит для меня наша любовь.
 — Где бы нам ни довелось жить, — ответил принц, — во дворце или в хижине, это будет наш общий приют любви. И я буду защищать и оберегать тебя все годы, которые мы проживем вместе.
 Полина счастливо вздохнула и сказала:
 — Я боюсь, что твой отец будет разгневан, узнав о нашей свадьбе.
 — Поживем — увидим, — ответил Максимус. — Все, что я хочу теперь, это укрыться с тобой в безопасном месте, где я мог бы жениться на тебе. Я уже даже решил, где мы проведем медовый месяц.
 — Медовый месяц? — воскликнула Полина. — Я даже не ожидала такого!..
 — Этого я жду больше всего на свете. Вот когда, мое сокровище, я покажу тебе, как сильно люблю тебя, как много ты значишь для меня!
 — Мне кажется… я попала в рай! — воскликнула Полина.
 — Еще нет, но наше время придет! — пообещал принц.
 Проснувшись утром, Полина встала с постели и быстро оделась, выбрав платье более простое, чем то, в котором она садилась в поезд в Санкт-Петербурге.
 Пройдя в другой конец вагона, она увидела принца в полной форме генерал-майора.
 Заметив удивление в ее глазах, он пояснил:
 — Если нам не повезет и нас встретят люди царя, мой чин по крайней мере заставит их отнестись к нам с почтением. С другой стороны, если все будет идти как надо, в Пруссии военная форма тоже много значит.
 — Ты выглядишь восхитительно!
 — А ты просто прекрасна, — ответил принц, — и я жду, когда ты поцелуешь меня и пожелаешь доброго утра.
 Полина обвила руками его шею, и он крепко обнял ее, заглядывая в глаза девушки с таким восхищением, что оба они забыли обо всем на свете.
 Он целовал ее до тех пор, пока звон колокола где-то в передней части состава не возвестил о прибытии на станцию.
 — Это… граница? — со страхом спросила Полина.
 — Думаю, да, — ответил принц.
 Она перевела дух и заставила себя спокойно опуститься на сиденье.
 Дернувшись, поезд остановился, и на грязной платформе они увидели российских чиновников.
 Полина начала молиться:
 — Прошу тебя. Боже… помоги нам. Господи, не дай им… вернуть нас обратно!.. Не дай им задержать нас… в самый последний момент…
 Принц молчал, но она чувствовала, как он напряжен.
 Когда чиновники появились в вагоне, он вышел к ним навстречу.
 Разговор обещал быть бесконечно долгим, но Полина шептала слова молитвы, не пытаясь прислушиваться. Она даже закрыла глаза от страха.
 Когда ее напряжение достигло предела и Полина была близка к тому, чтобы закричать или потерять сознание, неожиданно послышался скрежет, перестук колес, снова раздался звон станционного колокола, шипение выпускаемого пара, и состав тронулся с места.
 Она открыла глаза. Принц подошел к ней и, заключив девушку в объятия, торжествующе воскликнул:
 — Мы победили! Мы победили, любимая! Через несколько секунд мы навсегда покинем Россию!
 Полина не выдержала, слезы покатились по ее щекам, и, ничего не видя от слез, она попыталась взглянуть в лицо принца.
 Он поцеловал ее в губы и осушил слезы поцелуями.
 Через несколько минут поезд остановился на прусской стороне границы.
 Здесь все выглядело по-деловому. К тому же принц не ошибся: его военная форма производила необыкновенное впечатление.
 Чиновники подобострастно кланялись ему. Носильщики подхватили их багаж и отнесли к экипажу, запряженному сильными молодыми лошадьми.
 Прежде чем Полина успела опомниться, они уже мчались по гладкой дороге мимо аккуратных домиков и ухоженных садиков.
 Солнце ослепительно сияло в небе. Полина спросила:
 — Куда мы едем теперь?
 — Думаю, прежде всего — завтракать, — ответил принц. — Не знаю, как ты, а я просто умираю от голода!
 Полина рассмеялась:
 — Теперь, когда ты напомнил об этом, я поняла, что тоже не отказалась бы поесть.
 — Надеюсь, мы найдем что-нибудь получше, чем то, что мы ели в поезде.
 Полина снова засмеялась, потому что на всех станциях пища была действительно невкусная и плохо приготовленная.
 Правда, Полина была слишком поглощена своим счастьем, чтобы обращать на это внимание.
 Ей вполне хватало чая, а самовар в вагоне кипел постоянно.
 Экипаж остановился возле постоялого двора. Они заказали завтрак, и две светловолосые румяные фрейлейн в белоснежных фартуках и накрахмаленных чепчиках подали им разнообразные блюда.
 — Если мы съедим все это, — шепнула Полина, когда девушки вышли в кухню, — то сможем, словно верблюды, обходиться без пищи еще много дней!
 — Это вряд ли, — сказал принц. — Но я чувствую, что с каждой ложкой становлюсь все добрее.
 Они снова тронулись в путь, а когда в следующий раз остановились, чтобы пообедать, дали отдых и лошадям, которые к тому времени тоже успели проголодаться.
 Во второй половине дня Полина заметила, что дорога начала подниматься.
 Впереди показались горы, отделявшие Альтаусс на севере и востоке от Саксонии и Пруссии.
 Понимая, что принц готовит ей сюрприз, она не задавала вопросов, только не отпускала его руку.
 «Пусть такой и будет вся моя жизнь, — подумала она. — Нет большего счастья, чем всегда чувствовать его руку!..»
 Около шести часов вечера они подъехали к узкому мосту, перекинутому через глубокое ущелье, отделявшее их от Альтаусса.
 Когда они переехали его, принц поглядел Полине в глаза.
 — Добро пожаловать домой, моя любовь, мое сокровище! — произнес он и поцеловал ее.
 Две минуты спустя они остановились в небольшой деревушке у подножия гор.
 В ней было лишь несколько аккуратных белых домиков, церковь и рядом с ней здание побольше, возле которого и остановился их экипаж.
 — Подожди меня, — сказал принц.
 Выйдя из кареты, он направился к входу в дом. Дверь отворилась, и Максимус вошел внутрь.
 Полина снова начала молиться о том, чтобы все произошло именно так, как он задумал.
 Принц скоро вернулся, радостно улыбаясь. Тихо и торжественно Максимус сказал:
 — Священник ждет нас в церкви. Полина посмотрела ему в глаза. Не было нужды в словах, ибо оба понимали чувства друг друга.
 Принц помог ей выйти из кареты, и они по узкой тропинке прошли к церкви.
 Церковь была старая, внутри пахло ладаном, и казалось, что с порога начинаешь чувствовать тот молитвенный настрой, который сохранялся здесь веками.
 Священник тоже был далеко не молод. Церемонию венчания он совершил торжественно и искренне. Вершимое таинство связывало их друг с другом Божьим благословением.
 Когда принц надел кольцо ей на палец, Полина почувствовала, что этот символ любви скрепил их союз на вечные времена.
 «Я люблю тебя!» — хотелось сказать ей принцу, и именно эти слова он произнес сразу после того, как священник объявил их мужем и женой.
 — Я люблю тебя, — тихо произнес он. Он поцеловал ее руку, затем другую, и она почувствовала себя самой счастливой женщиной во вселенной.
 Лишь когда они снова тронулись в путь, Полина осмелилась нарушить молчание:
 — Неужели это правда?.. Неужели теперь я действительно твоя жена? Мне с трудом верится в это!..
 Принц обнял ее:
 — Я сделаю все, чтобы ты поверила в это, свет жизни моей, и не переставала верить никогда, сколько бы мы ни прожили вместе.
 — Это так прекрасно!.. О Максимус! Как же мы счастливы!
 — Во время венчания я благодарил Господа за это, — ответил принц. — И я буду каждый день благодарить Его за Его великий дар.
 — Ты говоришь так… прекрасно… И ты так непохож на других мужчин!
 — Я тоже все время спрашиваю себя, отчего ты так отличаешься от всех женщин, которых я знал в своей жизни. И я знаю, что все трудности, которые мы испытали, чтобы теперь уже никогда не разлучаться, — они ничто по сравнению с тем, на что я готов, чтобы не потерять тебя.
 Они ехали еще довольно долго, прежде чем Полина заметила на склоне горы небольшой замок и поняла, что это и есть цель их путешествия.
 Она с любопытством посмотрела на принца, а он сказал:
 — Здесь мы проведем наш медовый месяц. Это место называется замок Лиденбург, и он принадлежит мне. Это охотничий домик. Его подарил мне отец, когда мне исполнился двадцать один год. Я всегда любил бывать здесь, но раньше мне казалось, что здесь чего-то не хватает. Теперь-то я знаю, что здесь не хватало тебя.
 Полина счастливо засмеялась:
 — Ты хочешь сказать, что, если твой отец не простит тебя и нас изгонят из общества, мы будем жить с тобой здесь?
 — Именно, — кивнул принц. — И я уверен, что смогу сделать тебя счастливой.
 — С тобой я буду счастлива повсюду. Но я не хотела бы, чтобы ты лишился из-за меня всего, что имеешь.
 — Об этом мы поговорим в другой раз. Сейчас я могу думать лишь о том, что ты наконец стала моей женой. Медовый месяц — это пора любви, а все прочее так ничтожно Внутри замок понравился Полине еще больше.
 Он был обставлен просто, но со вкусом. Полы устилали домотканые ковры и шкуры зверей, убитых на охоте самим принцем.
 Из окон открывался великолепный вид на горы.
 Внутри замка были зал, небольшая трапезная, гостиная и спальня с огромной кроватью, украшенной резьбой и росписью.
 Полина не уставала восторгаться всем увиденным.
 — Я знал, что мое жилище придется тебе по вкусу, — улыбнулся принц. — Здесь все устроено, как хотелось мне. Местные ремесленники — лучшие резчики во всем Альтауссе. Они работали не покладая рук, стараясь угодить мне.
 Их труды не пропали даром. По своему изяществу и оригинальности замок напоминал Полине искусно изготовленный кукольный домик.
 Резная расписная мебель и позолоченные рамы картин были восхитительны. Синие шторы в спальне как будто специально были под цвет глаз Полины, и она сказала об этом принцу.
 — Должно быть, сама судьба руководила мной, — ответил Максимус, — и я неосознанно стремился к тебе, сам не понимая, что ты уже жила в моем сердце.
 Он поцеловал ее и вышел, чтобы она могла переодеться с дороги и принять ванну.
 Ей помогали две приветливые молодые девушки. От них Полина узнала, что их родители поддерживали порядок в замке с того момента, как принц вступил во владение им. Сами они тоже, когда подросли, стали служить принцу.
 — Мы всегда ждали, что принц женится на такой прекрасной девушке, как ваше высочество! — воскликнула одна из них.
 Это официальное обращение заставило Полину покраснеть. Она совсем забыла, что супруга принца должна была быть соответствующего происхождения.
 Она подумала, что из-за их брака принц может потерять свой высокий титул, и у нее стало тяжело на сердце.
 — Что же я значу для него, если ради меня он готов отказаться от столь высокого положения? — спрашивала себя Полина.
 Но она могла только любить его так крепко, чтобы он никогда не жалел ни о чем.
 Сидя в уютной гостиной за ужином, Полина смотрела на принца, сидевшего во главе стола, и думала о том, как он прекрасен.
 На нем был обычный вечерний костюм, и на какое-то время она позабыла о том, что ее муж — принц.
 Им подали золотистое вино, произведенное на винных дворах Альтаусса. Когда ужин подошел к концу и прислуга вышла из зала, принц поднял свой бокал.
 — За мою прекрасную и храбрую жену! — мягко произнес он.
 — А я хочу выпить за самого прекрасного мужчину в мире, за моего… мужа! — возразила Полина.
 Она лишь пригубила вино, и принц, отодвинув свое кресло, помог ей встать.
 — Это был такой длинный день для тебя, дорогая, — сказал он, — тебе пора ложиться.
 Полина ничего не ответила, но принц, взяв ее руку в свою, почувствовал, что пальцы девушки дрожат.
 Они поднялись в спальню, освещенную мягким светом горящих свечей.
 Принц закрыл за собою дверь и сказал:
 — Послушай меня, родная. Пусть ты ни разу не пожаловалась мне, но я понимаю, что тебе пришлось пережить за эти несколько дней, пока мы выбирались из России.
 Он обнял ее за плечи и продолжил:
 — Я должен признаться, что восхищен твоей смелостью.
 — Но ты… ведь… был со мной, — прошептала Полина.
 Она придвинулась к нему, и принц поцеловал ее в лоб.
 — И теперь, — продолжал он, — если ты хочешь спокойно отдохнуть этой ночью, я все пойму.
 Полина подняла на него глаза, и Максимус добавил:
 — Я хочу тебя… О боже, я так хочу тебя! Но я люблю тебя и поэтому понимаю, что не стоит торопить события.
 Полина подумала, что ни один мужчина не смог бы более проникновенно поведать ей о своих чувствах.
 Она весьма смутно представляла себе, что делают мужчина и женщина, предаваясь любви, но когда принц поцеловал ее, она почувствовала его возбуждение.
 Как почувствовала и в поезде, что принцу нелегко было сдерживать себя и не переступать проведенную им самим черту.
 Так же, как он был готов во имя любви пожертвовать карьерой в России, отречься от престола в своей стране, теперь принц собирался отказаться от наслаждения их первой брачной ночью, если бы того пожелала Полина.
 На мгновение она замешкалась, с трудом подбирая слова, которые могли бы выразить ее чувства, а затем, уткнувшись лицом в его шею, прошептала:
 — Это наша… первая ночь, и я… Максимус, дорогой… Я хочу стать… твоей женой!..
 Единственная оставленная принцем свеча догорала. Полина лежала в его объятиях.
 Шторы были раздвинуты, и в окне виднелись залитые лунным светом вершины гор и небо, усеянное мириадами звезд.
 Полина повернула голову и коснулась щекой плеча принца.
 — Когда ты в первый раз поцеловал меня, мне показалось, что ты вознес меня к звездам, а теперь… я знаю, так оно и есть. Мы… живем в небесах!..
 — Я чувствую то же? И как только я мог подумать, что ты недосягаема для меня, как звезда?
 — Я и не знала, что любовь так прекрасна?..
 — Ты счастлива со мной?
 — Я так… счастлива!.. Но скажи… Яне… разочаровала тебя? Он тихо рассмеялся:
 — Как ты могла подумать такое? Ведь ты само совершенство?.. Совершенство, которое я так долго искал.
 Полина еще ближе придвинулась к нему и сказала:
 — Ты знаешь, я… неопытна в любви, но с тобой я почувствовала, что ты… даришь мне свет солнца, звезд и луны и мы оба… словно прикасаемся к чему-то божественному…
 Она помолчала.
 — А… с другими… женщинами… у тебя было так же?..
 Принц нежно повернул ее лицо к себе.
 — Я ждал этого вопроса, милая. Позволь мне сказать тебе, что, если бы мы сейчас вновь стояли перед алтарем, я мог бы признаться, что та радость и то наслаждение, которое мне доставляешь ты; нельзя сравнить ни с чем испытанным мною прежде. Он поцеловал ее в лоб и добавил:
 — Ты — та любовь, которую я искал, любовь духовная, святая, и я клянусь, что подобного чувства не испытывал ни к кому.
 Полина слабо вскрикнула от счастья, обняла принца и притянула его к себе.
 — Я люблю тебя… Люблю тебя!.. Как мне доказать тебе свою любовь?.. И как показать тебе, насколько я счастлива от того, что ты… любишь меня.
 — Чтобы высказать словами всю мою любовь к тебе, потребуется целое столетие, — сказал принц, — поэтому давай начнем прямо сейчас, тогда, я надеюсь, у нас хватит времени.
 — Но даже… целого столетия… мне будет мало!
 В голосе Полины звучала такая страсть, которой принц не замечал раньше.
 Она, словно цветок, распускалась навстречу солнцу. Ему еще предстояло обучать ее искусству любви, но это обещало стать самым восхитительным и волнующим делом его жизни.
 Он поцеловал ее веки и изогнутую линию бровей, потом коснулся губами кончика носа и губ. Полина замерла в ожидании.
 — Я люблю тебя, — шептала она, задыхаясь от страсти. — Я люблю тебя, и… чувствуя, как бьется… твое сердце рядом с моим, я… понимаю, что и ты… любишь меня!..
 — Вот ты и сама возбуждаешь меня, — сказал принц. — Раньше ты не ведала, как это делается, моя милая, но в будущем тебе не отыщется равных!
 — Мне… не нужно этого делать?.. — совсем по-детски спросила она. Он рассмеялся:
 — ТЫ будешь это делать независимо от своего желания, но для меня невообразимо сладостно, что ты сама этого хочешь, моя родная!
 И он целовал ее снова и снова. Страстно, властно, требовательно.
 Она чувствовала дрожь, пробегавшую по всему ее телу, и солнечные лучи снова пронзали ее, только еще жарче, сильнее, непреодолимее!
 И снова они вознеслись к звездам, и не существовало больше ничего, кроме его рук, его губ, его тела и его любви.
 Лишь три недели спустя они покинули замок Лиденбург и отправились в путь, к подножию гор, в Вильденштадт.
 Полина оделась в свое лучшее платье и выбрала очаровательную шляпку. Она очень волновалась, представляя, какой прием ждет их во дворце.
 Принц написал своему отцу об их приезде, женитьбе и о том, где проводят свой медовый месяц.
 Ответа на письмо не последовало, и было непонятно, решил ли великий герцог пока не беспокоить молодоженов или же был чересчур разгневан.
 Принц предполагал, что его отец вернется из России сразу же после свадьбы Маргариты, но так как тот собирался отправиться домой морем, то его приезда не следовало ожидать раньше чем через неделю.
 — За это время он должен был бы свыкнуться с мыслью о том, что произошло, и уж, несомненно, обсудить все с твоим отцом, — сказал Полине Максимус.
 — Если его высочество всерьез рассердился на нас, он мог направить в Англию нелестные отзывы о моем отце, — с тоской в голосе произнесла Полина.
 — Я уверен, он не поступил бы так. Мой отец — здравомыслящий человек. Он выше того, чтобы предъявить несправедливое обвинение тому, кто не совершал никакого преступления.
 — Но я… его дочь.
 — Но ты и моя жена!
 Он привлек Полину к себе и покрывал ее лицо поцелуями, пока она не перестала размышлять о том, какой будет их дальнейшая судьба.
 Каждый день их пребывания в Пиденбурге был исполнен неистовой страсти и экстатического восторга, и Полина не могла думать ни о чем, кроме их любви.
 Они ездили верхом в долине, где было легко пускать лошадей в галоп.
 Взбирались высоко в горы по узким тропинкам.
 Порою просто сидели в саду, который окружал замок, и были счастливы одной лишь близостью друг с другом.
 Полине хотелось многое узнать о принце, а ему — о ней.
 Но времени на разговоры всегда не хватало, ибо принц снова и снова начинал целовать ее и они забывали обо всем.
 «Быть может, я… навсегда оставляю позади… свое счастье!..» — вдруг подумала Полина, выходя вместе с принцем из замка, и внезапно ей стало страшно.
 Инстинктивно она прижалась к мужу, и тот, угадав ее состояние, крепко обнял Полину за плечи.
 — Просто помни, — тихо произнес он, — нас соединил Бог, и люди не в силах разлучить нас.
 Когда впереди показались стены дворца, Полина вспомнила, что он всегда напоминал ей сказочный замок. Она любила бывать здесь.
 Караульные около своих бело-розовых будок отсалютовали им, и молодожены были с почестями встречены у ворот.
 Все слуги спешили приветствовать принца.
 Все, несомненно, были рады его возвращению.
 — Полагаю, его высочество ожидает нас? — спросил принц.
 Мажордом торжественно пригласил их следовать за ним.
 Не заботясь о том, что подумают слуги, Полина в страхе сжимала руку принца, ища у него поддержки.
 Но Максимус, казалось, был совершенно спокоен.
 Полина подумала, что за последние три недели принц, борясь за свое счастье, стал совершенно иным человеком.
 Они действительно были счастливы друг с другом, и принц испытывал те же чувства, что и она.
 Вспоминая, как были счастливы ее родители, Полина сознавала, что ей посчастливилось встретить такую же большую любовь, и никакие сокровища в мире не могут сравниться с этим богатством.
 Мажордом отворил двери дворцового зала, но не стал объявлять об их приходе. Полина поняла, что он попросту не знает, каким титулом следует ее величать и как вообще обращаться к ней.
 Великий герцог ожидал их в глубине зала.
 Целая вечность прошла, пока они, ступая по мягким коврам, приблизились к нему. Полина продолжала сжимать руку принца, уверенная, что без его поддержки не смогла бы сделать и шагу.
 — Здравствуй, отец, — сказал принц. Полина присела в глубоком реверансе, не решаясь поднять голову и взглянуть в лицо великому герцогу.
 Великий герцог довольно добродушно произнес:
 — А вы оба доставили немало хлопот!
 — Я сожалею об этом, отец. Я поставил бы тебя в известность заранее, если б мог, но мне казалось, что тебе, как и всем остальным, лучше было не знать о наших планах.
 Затем, не в сипах скрыть свое любопытство, Максимус спросил:
 — Что было после того, как все узнали о нашем бегстве?
 — Я так и знал, что спросишь об этом, — сказал великий герцог. — Пожалуй, пока я буду рассказывать, вам лучше присесть.
 Полина осторожно опустилась на краешек дивана. Принц сел рядом с ней.
 Великий герцог сидел напротив них в кресле с высокой спинкой и, как с надеждой думала Полина, олицетворял собой само спокойствие.
 Наконец великий герцог произнес:
 — Вы верно рассчитали время своего бегства. Лишь после того, как состоялась свадьба Маргариты, царь начал думать, куда вы исчезли.
 — Кто-нибудь догадался? — спросил принц.
 — Мет, пока шпионы Бенкендорфа не выяснили, что ты сел в поезд в сопровождении молодой дамы.
 — Когда это узнали? — спросил принц.
 — Пожалуй, в середине дня. Когда Маргарита, к сожалению, в присутствии царя неосмотрительно поинтересовалась, куда это запропастилась ее фрейлина.
 Великий герцог подмигнул им и продолжил:
 — Кое-кто предположил, что она могла отправиться домой, поскольку у молодых наступил медовый месяц. Но позже царь, естественно, связал оба исчезновения.
 — Он очень злился?
 — Это слишком мягко сказано. В ярости он высказал мне в весьма нелестных выражениях все, что думает о моем сыне, и пригрозил, что разжалует тебя.
 Полина тихо вскрикнула, но принц улыбнулся и сказал:
 — Этого следовало ожидать. Некоторое время все хранили молчание. Затем Максимус тихо добавил:
 — И все же я буду скучать по военной службе.
 — Разве ты забыл, что у нас есть собственная армия, — сухо заметил великий герцог. — Не такая огромная и не столь агрессивная, но в наше смутное время тем более стоит возродить и модернизировать ее.
 Глаза принца вспыхнули.
 — Ты хочешь сказать, отец…
 — Я хочу сказать, что для тебя было бы ошибкой порывать с воинской службой.
 Максимус улыбнулся, и весь зал как будто посветлел.
 Затем принц сказал:
 — Как я сообщал тебе в письме, мы с Полиной обвенчались.
 — Я бы сказал, тайно обвенчались, — заметил великий герцог.
 — Как бы то ни было, мы связаны узами брака.
 Словно стена выросла между ними. Полина почти перестала дышать.
 — Ты отдаешь себе отчет, что по законам Альтаусса твой брак признается морганатическим? — спросил великий герцог.
 — Я знаю, — ответил принц, — но его узы неразрывны.
 На какое-то время воцарилась тишина. Великий герцог нарушил ее первым:
 — Значит, твоей супруге необходим титул.
 — Да, отец.
 — Я выбираю его по своему усмотрению, — медленно проговорил великий герцог. — Насколько мне помнится, имя замка, где вы провели свой медовый месяц, еще никому не принадлежит.
 У Полины перехватило дыхание, она стиснула руки.
 — Посему я решил, — продолжал великий герцог, — пожаловать твоей жене, Максимус, титул ее светлости принцессы Полины Пиденбургской.
 Принц хотел что-то сказать, но великий герцог его опередил:
 — Это значит, что, когда ты займешь мое место, народ нашей страны будет считать твою жену достойной супругой их правителя. И она, и ваши дети будут считаться лицами королевского происхождения.
 Принц тихо вскрикнул от изумления, и его восклицание отразилось эхом от стен зала.
 — Ты благородный человек, отец! — сказал он. — Как мне благодарить тебя? Как мне выразить словами то, что значит твое решение для меня и Полины?
 — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, сын, — спокойно ответил великий герцог.
 Принц горячо пожал руку отца, а Полина поднялась и со слезами радости подошла к ним.
 Великий герцог поцеловал ее в щеку.
 — Добро пожаловать, дочка, — сказал он. — Я думаю, самое время послать за твоим отцом. Он уже заждался вас!..
 Вечером того же дня был дан торжественный ужин, во время которого великий герцог, сэр Кристофер, а также откуда-то взявшиеся бесчисленные родственники без устали поднимали тосты за здоровье молодых.
 Когда гости наконец разошлись, принц и его жена, ее светлость принцесса Пиденбургская, вернулись в свою спальню во дворце.
 Это была огромная, сиявшая праздничным убранством комната, однако Полина подумала, что ей далеко до их спальни в замке.
 И все же она была счастлива просто смотреть в глаза мужа, видеть в них свет его любви, всем сердцем ощущать благодарность не только великому герцогу, но и самому Богу.
 Принц закрыл за ними дверь, и она бросилась в его объятия.
 — Родная моя, ты счастлива?
 — Еще бы. Все так замечательно! Я так… боялась!.. Я была в таком… отчаянии, что испортила твои отношения с отцом, да и… всю твою жизнь в Альтауссе…
 — Я думаю, что мы возродили интерес наших отцов к жизни, — ответил принц. — Теперь они, конечно, будут стараться перещеголять друг друга, балуя своих внуков.
 Щеки Полины густо покраснели, но глаза ее блестели.
 Она спрятала лицо у него на груди и сказала:
 — Я так мечтала… подарить тебе… сына. Но я боялась, что он… не сможет стать твоим наследником и ты… будешь страдать из-за этого.
 — Боюсь, что ты расстраивалась бы из-за этого больше, чем я, но теперь мы можем смело забыть обо всех страхах, о России, о гневе ее самодержца.
 Принц говорил так потому, что чувствовал: Полина все еще винит себя за утрату им воинских наград.
 — Мне не о чем сожалеть, — тихо добавил он.
 Ее лицо озарила улыбка.
 — Из всех наших приключений, — продолжал Максимус, — мы вынесли один урок…
 — Какой же?..
 Он привлек жену к себе и проговорил, слегка касаясь губами ее щеки:
 — Милость монархов хрупка и непостоянна, и только там, где правит любовь, царит счастье!
 — Так было с нами, мой дорогой, мой любимый Максимус! И… ничто не лишит нас нашей любви!..
 Полина прижалась губами к губам мужа.
 Он крепче прижал ее к груди, и огонь любви опалил их жарким пламенем страсти.
 Его поцелуи становился все настойчивее, все требовательнее.
 А ей казалось, что это солнце обжигает ее своими лучами, солнце, которое отныне будет вечно освещать их жизненный путь.
 И, горя в огне своей страсти, они чувствовали, как небо становится все ближе и ближе, и когда принц на руках отнес ее в постель, их окружило сияние звезд, которыми правила сама любовь.