Аннотация: Что может привести любящих людей к мысли о разводе? Каким образом возникают ситуации, когда супруги, живущие в духовной и сексуальной гармонии, перестают понимать друг друга? Кто виноват в этом, а главное — что им может помочь? Не должны ли они довериться интуиции и чувствам и сами разобраться в происходящем?.. Столько вопросов, а ответ, правильный ответ один. Но зато и «приз» за верный ответ бесценен — сохранение счастья.


---------------------------------------------


 Кристин Григ
 Ты мое творение



 Пролог


 Кристина отвела взгляд от искрящейся на солнце водной глади и с улыбкой посмотрела на Сиднея. Уже не первый раз она испытывала легкое головокружение, встречая взгляд его зеленых глаз.
 Они познакомились всего неделю назад на набережной Виктории. В эту пору года здесь было особенно красиво. Весеннее солнышко ласково пригревало нежные клейкие листочки, недавно распустившиеся на деревьях. На ветках весело пели птицы, а клумбы пестрели крупными тюльпанами всех оттенков. В течение всей стажировки в Лондонском университете Кристина, по специальности историк-искусствовед, время от времени приходила на одну из наиболее красивых набережных между мостами Блэкфрайз и Вестминстерским. Ее привлекала импровизированная выставка-продажа картин, развешенных художниками прямо на проволочной сетке ограждения.
 Интерес к живописи привел на набережную Виктории и Сиднея.
 Кристина склонилась к одному из пейзажей, чтобы получше рассмотреть мелкие детали, и вдруг у нее за спиной раздался мужской голос:
 — Какое удачное сочетание красок!
 — Вы тоже так считаете? — радостно подхватила Кристина, обернулась и оказалась лицом к лицу с высоким широкоплечим человеком в элегантном темном костюме.
 Это и был Сидней Рейнольдз. Он представился Кристине и после того, как они обсудили понравившуюся обоим картину, предложил вместе прогуляться по выставке. Впервые взглянув в выразительные глаза Сиднея, Кристина поняла, что готова пойти за ним на край света.
 Они долго бродили по набережной, переходя от одной картины к другой, обсуждая достоинства и недостатки выставленных работ, и вскоре обнаружили, что вкусы их во многом совпадают. Сидней оказался чрезвычайно приятным собеседником. Кристина чувствовала себя с ним удивительно легко и свободно, словно знала его много лет. Поэтому, когда Сидней попросил ее встретиться с ним на следующий день, чтобы полюбоваться достопримечательностями Лондона, Кристина приняла это почти как должное.
 Вернувшись в гостиницу, она весь вечер думала о новом знакомом, с трепетом вспоминая теплое сияние его зеленых глаз. Едва расставшись с Сиднеем, Кристина уже с нетерпением ждала новой встречи. Стажировка закончилась и можно было возвращаться домой, но Кристина чувствовала, что хочет задержаться в Лондоне, что именно здесь с ней должно произойти что-то очень важное.
 В полдень, как было условлено, Кристина и Сидней встретились у одного из львов, отлитых из трофейных французских пушек, с прошлого века стороживших колонну Нельсона на Трафальгарской площади. Сидней предложил посетить Национальную галерею, но Кристине не хотелось прекрасный весенний день проводить в помещении. Поэтому все кончилось тем, что Сидней купил у пожилого продавца в фартуке пакетик корма для птиц, и они с Кристиной принялись кормить голубей возле фонтана.
 Наблюдая за суетящимися птицами, Кристина со вздохом сообщила, что скоро возвращается в Америку, в Сан-Франциско и вдруг — о, чудо! — оказалось, что Сидней тоже живет в этом городе. Сердце Кристины тревожно забилось. Это не может быть случайным совпадением, взволнованно подумала она.
 Сидней тем временем рассказывал ей, что приехал в Лондон по делам, что в Сан-Франциско и возглавляет крупную компанию по производству систем радио — и телекоммуникаций и что здесь у него нет знакомых, кроме партнеров по бизнесу.
 Кристина плохо понимала, о чем идет речь. Она слушала Сиднея, а сама всматривалась в черты его лица, словно стараясь запомнить красиво очерченные губы, ровный нос, густые темные волосы… И глаза. Заметив загадочную тень, промелькнувшую в их зеленой глубине, Кристина поспешно отвернулась.
 После этого Сидней и Кристина почти не разлучались. Они встречались каждый день и гуляли по Лондону. И все время, пока они рассматривали старинное оружие в Белой башне Тауэра, статую Эроса в центре Пиккадилли-Серкус, небольшую фигурку Питера Пэна в парке Кенсингтон-Гарденс или находились в музыкальном театре «Друри-Лейн», Кристина пребывала в приподнятом настроении. Но причиной тому были не красоты одной из самых знаменитых столиц Европы, а то естественное и восхитительное ощущение, которое хотя бы раз в жизни возникает у каждого человека.
 Кристина влюбилась.
 Кто бы мог подумать, что «вечная девственница», как называли Кристину подруги, потеряет покой и сони будет сгорать от нетерпения в ожидании нового свидания с Сиднеем. Только сейчас Кристина поняла, что такое любовь. В душе ее словно приоткрылась завеса, и на волю вырвались потоки эмоций. Ошеломленная внезапно заполнившим ее чувством, Кристина по-новому взглянула на окружающий мир и на свою жизнь. Она поняла, чего желает больше всего на свете, — быть с Сиднеем Рейнольдзом. Неважно где и как, лишь бы видеть его, прикасаться к нему и слышать его волнующий голос.
 Сейчас они сидели на скамье у пруда в Гайд-парке.
 — Завтра наш последний день в Лондоне, — задумчиво произнес Сидней, откинувшись на спинку скамьи и глядя на медленно движущиеся по Серпентайну прогулочные лодки. — Думаю, это стоит отметить. У меня на примете есть один превосходный ресторан.
 Кристина улыбнулась.
 — Отлична идея! Только мне придется заехать на Парк-Лейн, в гостиницу, чтобы переодеться.
 В ресторане «Роял свои» было очень уютно. Метрдотель проводил их к столику в глубине зала. Взяв из рук подошедшего официанта меню, Сидней передал его Кристине, и она заказала бараньи отбивные с эстрагоном, овощами и фаршированными маслинами, а также выбрала из карточки вин «Божоле». Сидней с. улыбкой заметил, что их вкусы совпадают даже в выборе блюд.
 Ожидая заказ, Кристина и Сидней потягивали фирменный коктейль «Уайт леди» — смешанный джин, ликер и лимонный сок, и слушали оркестр.
 — Ты сегодня очаровательна, Тина, — тихо сказал Сидней. Его взгляд скользнул по темным кудрям, полным розовым губам и остановился на огромных фиалковых глазах Кристины. Он нежно сжал ее руку. — Я счастлив, что мы встретились.
 Кристина посмотрела на Сиднея, и в этот момент оркестр начал исполнять аранжированный вариант «Let It Be» («Да будет так», песня «Битлз» из одноименного альбома). Завороженная проникновенной мелодией, Кристина не могла оторваться от глаз Сиднея, сияющих в полумраке зала.
 Если до отъезда из Лондона я услышу «Let It Be» еще раз, значит Сидней — моя судьба, загадала Кристина.
 Медленно приблизившись, Сидней прикоснулся к влажным розовым губам Кристины, дрогнувшим в ответном поцелуе, и все вдруг словно перестало существовать для нее…
 Через несколько секунд рядом со столиком раздался негромкий вежливый кашель официанта.
 — Давай пройдемся, — предложил Сидней, когда они вышли из ресторана. — Я провожу тебя до гостиницы.
 Вечерний Лондон сверкал огнями и разноцветной рекламой. Шагая рядом с Сиднеем и держась за его крепкую теплую руку, Кристина подумала, что этот вечер запомнится ей на всю жизнь. На улице было множество людей, юные парочки прогуливались в обнимку или сидели склонив головы к транзисторному радиоприемнику.
 Свернув на Шафтсбери-авеню, Кристина и Сидней заметили небольшую группу молодежи, окружившую уличного музыканта с блестящим в свете фонарей саксофоном. Кристина увидела, как парень поднес к губам мундштук инструмента… и замерла, после первых же звуков узнав знакомую мелодию. Второй раз за этот вечер звучала «Let It Be»!
 По спине Кристины пробежали мурашки. Неужели это предзнаменование, знак судьбы? Медленно подняв голову, Кристина посмотрела на Сиднея. Он обнял ее и прильнул к губам в нежном поцелуе, не обращая внимания на прохожих.
 Возле гостиницы Кристина и Сидней несколько минут постояли, не в силах расстаться.
 — Может, пригласишь меня на чашку кофе? — взволнованно спросил Сидней. — Мне нужно поговорить с тобой.
 Они поднялись на второй этаж. Когда за ними закрылась дверь номера, Сидней порывисто заключил Кристину в объятия.
 — Тина… Тина… — шептал он в перерывах между полными страсти поцелуями.
 Кристина сначала неумело, а потом все смелее стала отвечать Сиднею. Неожиданно он оторвался от соблазнительных губ и взял лицо Кристины в ладони.
 — Я… люблю тебя! — выдохнул Сидней. — Я прошу тебя стать моей женой. Нет-нет, я понимаю, что все это слишком неожиданно для тебя, — быстро добавил он, — поэтому не тороплю с ответом. Тебе нужно подумать… да, Тина? — произнес Сидней, заметив, что глаза Кристины стали влажными.
 — Я согласна, — просто сказала Кристина, — не обращай внимания на слезы, я плачу от счастья и больше никуда тебя не отпущу…
 Через день, когда Сидней закончил дела в Лондоне, они с Кристиной отправились в аэропорт Хитроу и вылетели в Америку. Обычно Кристина нервничала в самолете, но сейчас рядом находился Сидней и держал ее за руку. Почти все время, пока продолжался полет, Кристина сидела, прикрыв глаза и вспоминала каждое мгновение обеих проведенных с Сиднеем ночей.
 После того, как самолет приземлился и пассажиры начали проходить таможенный контроль, Сидней помахал рукой стоящему недалеко молодому человеку в очках и высокой белокурой женщине в строгом синем костюме, которая сдержанно кивнула в ответ.
 — Нас встречают, — сказал Сидней, подхватывая Кристину под руку, и пояснил на ходу: — Это Майк, мой личный секретарь, и Дженет Дентон, вдова моего старого друга, который погиб три года назад в автомобильной катастрофе.
 Пожав руку Майка и поцеловав Дженет в щеку, Сидней весело произнес:
 — А сейчас позвольте представить вам мою невесту!
 Кристина улыбнулась и посмотрела в стальные глаза Дженет…


 Вой сирены был невыносим. Голова раскалывалась от этого пронзительного звука.
 Пожалуйста, выключите сирену, мысленно попросила Кристина.
 Кристина почувствовала, что ее словно несет куда-то медленное течение; над головой сияло пятно желтого света. Что это? Солнце?
 Вокруг невнятно звучали чьи-то голоса, она слышала обрывки фраз:
 — .. .Пять кубиков раствора магния сульфата…
 — …Давление еще не пришло в норму…
 — …Подождите, пока принесут рентгеновские снимки…
 Голоса эхом отозвались в сознании Кристины. Она решила, что все это не имеет к ней никакого отношения, и снова погрузилась в темноту.
 Кристина очнулась и опять услышала голоса:
 — …Трудно делать прогнозы на данной стадии…
 — …Состояние несколько стабилизировалось, но…
 На этот раз она с тревогой прислушалась.
 О ком это идет речь? Неужели обо мне, подумала она. Но почему эти люди говорят так, словно я где-то не здесь, рядом, возмутилась Кристина. Ей захотелось подать какой-нибудь знак, но она даже не смогла открыть глаза, веки были слишком тяжелыми.
 Она слабо застонала и тотчас почувствовала, как кто-то успокаивающе сжал ее руку.
 — Кристина? Ты слышишь меня?
 Это меня спрашивают? Значит, меня зовут Кристина, с трудом соображала она.
 — …Травмы головы часто имеют самые непредсказуемые последствия…
 — Да прекратите же говорить о ней так, будто она отсутствует! — воскликнул человек, державший ее за руку. В его голосе прозвучали нотки приказа.
 Кристина попыталась пошевелить пальцами, чтобы выразить таким образом благодарность незнакомцу, но не смогла этого сделать. Рука не подчинялась ей, а все тело словно налилось свинцом.
 — Все в порядке, Тина, — услышала она тот же голос. — Я здесь, с тобой.
 Кристина начала было успокаиваться, но внезапно ее охватила паника. Кто этот человек, почему он все время рядом? Она испугалась, и ее снова поглотила темная пучина.
 Кристина пришла в себя, как только почувствовала, что рядом никого нет. У нее было странное состояние, но мозг работал четко. И самое главное, она уже поняла, что не парализована, так как смогла пошевелить пальцами рук и ног…
 Может, удастся открыть глаза? Наконец Кристина решилась и потихоньку приоткрыла их. В первое мгновение свет ослепил ее, но через несколько секунд она смогла осмотреться.
 Кристина поняла, что лежит в больничной палате. В этом можно было не сомневаться, потому что рядом с кроватью стоит капельница с прозрачной жидкостью, которая медленно стекает по трубке в ее руку.
 В комнате никого нет. В окна льется солнечный свет, везде вазы с цветами и корзинки с фруктами.
 Неужели это все для меня, с удивлением подумала Кристина. Наверное, в палате я одна, больше никого нет. Что же произошло? Ни на руках, ни на ногах никаких повязок, ничего не болит. Если бы не капельница и не игла в вене, она могла бы подумать, что нечаянно вздремнула и вот сейчас проснулась.
 Интересно, есть ли здесь звонок для вызова медсестры? Кристина приподняла голову от .подушки…
 — А-а-а! — застонав от острой боли, молнией пронзившей голову, она снова закрыла глаза.
 — Миссис Рейнольдз? Вы слышите меня? Откройте глаза, пожалуйста!
 Превозмогая боль, Кристина выполнила просьбу и увидела склоненное к ней озабоченное лицо медсестры.
 — Вот и хорошо, миссис Рейнольдз! Как вы себя чувствуете?
 — Голова… болит… — с усилием прошептала Кристина.
 — Не волнуйтесь, — быстро сказала медсестра. — Сейчас я позову доктора, и он непременна даст вам какое-нибудь лекарство.
 Кристина протянула руку и ухватила уходящую сестру за рукав белого накрахмаленного халата.
 — Пожалуйста, расскажите, что со мной случилось? — попросила она.
 — Доктор Ноулз все вам Объяснит, миссис Рейнольдз, — заверила медсестра. — Постарайтесь не волноваться. Через минуту я вернусь.
 — Постойте!
 — Вам что-нибудь нужно, миссис Рейнольдз? Кристина неуверенно посмотрела на широкое добродушное лицо медсестры.
 — Вы все время называете меня миссис Рейнольдз. Не могли бы вы… сказать мне почему?
 Вскоре в палату вошли два врача: один был молодой человек, другой постарше. Оба называли Кристину миссис Рейнольдз, и она за считанные минуты научилась отзываться на это имя, хотя оно все еще ни о чем не говорило ей.
 Кристина могла с уверенностью сказать только одно — что находится в больничной палате и чувствует себя так, словно ее жизнь началась час назад. Она задавала, видимо, не совсем понятные вопросы, и это беспокоило ее все больше и больше. Но молодой доктор пояснил, что именно так и протекает амнезия — что-то сохраняется в памяти, что-то нет. Кристина обрадовалась, услышав это, и сказала, что, по крайней мере, не будет лежать здесь, как овощ на грядке. Врачи рассмеялись. Она сначала тоже улыбнулась, но потом вдруг разрыдалась от отчаяния, обиды, что ее не понимают. Через мгновение она почувствовала, что ей делают укол, и провалилась в забытье.
 Проснувшись, Кристина обнаружила, что уже вечер. Темноту палаты пересекала полоса света, проникавшего через приоткрытую дверь. В коридоре было тихо. За окном светились огоньки, очевидно, там был город. В комнате ощущался приятный запах мужского лосьона.
 — Сестра! — слабо позвала Кристина.
 — Тина, — тихо произнес кто-то рядом, и она сразу узнала голос человека, державшего ее за руку, когда к ней впервые возвратилось сознание.
 — Да, — ответила Кристина.
 Раздался едва слышный скрип, кто-то встал с кресла, находившегося у окна, и подошел к ее кровати. Кристина осторожно повернула голову на подушке.
 В полумраке неясно вырисовывались очертания фигуры высокого широкоплечего человека, от которого исходило почти мистическое ощущение силы.
 — Тина, — произнес незнакомец, на этот раз с нотками нежности в голосе.
 Кристина ощутила, что ее пальцы снова сжала мужская рука, и ответила на это пожатие.
 — Добро пожаловать к нам! С возвращением! — В словах незнакомца слышались радость и облегчение.
 Кристина прерывисто вздохнула. Ей хотелось о многом спросить, но почему-то решила, что это неудобно.
 — У тебя, наверное, масса вопросов? — поинтересовался мужчина.
 — Да! — обрадовалась Кристина.
 — Спрашивай, о чем хочешь. Включить ночник или верхний свет?
 — Нет! — мгновенно ответила она, понимая, что при свете все происходящее станет восприниматься как-то слишком реально, а этого нельзя допустить.
 — Хорошо. — Незнакомец присел на кровать. Кристина ощутила прикосновение его бедра, от которого исходило тепло и сила. — Спрашивай, я постараюсь ответить на все вопросы так подробно, как только смогу, и рассказать все, о чем ты хочешь узнать.
 Кристина облизала губы.
 — Как я сюда попала? Кажется, произошел несчастный случай?
 — Да.
 — Помню, что был дождь… Я сошла с тротуара на проезжую часть… — Кристина нахмурилась. Она чувствовала, что все это как-то связано с этим человеком, но как узнать, кто он?
 Кристина всхлипнула, и мужчина склонился над ней, взял ее за плечи.
 — Ну-ну, успокойся, Тина, — шепнул он. — Все хорошо.
 Прикосновение его рук было нежным, но в них чувствовалась сдерживаемая сила.
 — Такси появилось так неожиданно… Я заметила его, но было уже поздно… — Голос Кристины задрожал, и она умолкла.
 Незнакомец осторожно просунул руки ей под спину, затем приподнял и прижал к своей груди. В эту секунду Кристина ощутила пронзительную боль и зажмурилась, словно от вспышки яркого света. С ее губ слетел непроизвольный крик.
 — Ох! Тина, извини, — поспешно произнес незнакомец. — Я не должен был тебя трогать.
 Но как ни странно, боль компенсировалась удивительным чувством комфорта, испытанным Кристиной в мужских объятиях. Ей захотелось сказать об этом, но как признаться в подобных вещах незнакомому человеку?
 — Тина, ты хорошо себя чувствуешь? — Да.
 Мужчина нежно погладил ее по щеке тыльной стороной руки.
 — Мне необходимо знать… — продолжила Кристина. — Где я нахожусь? Что это за город?
 — Сан-Франциско, центральная больница.
 — Что со мной случилось? Пожалуйста, скажите правду?
 — Не волнуйся, у тебя несколько синяков, над глазом была повреждена кожа, пришлось наложить швы.
 — Почему я ничего не помню? У меня амнезия? — Кристина спросила об этом как бы между прочим, но ее состояние выдал тревожный оттенок голоса. И незнакомец понял, что творится в ее душе.
 — Такси задело тебя, — пояснил он. — И при падении ты сильно ударилась головой о тротуар.
 — Моя память сейчас похожа на школьную доску, с которой все стерли. Вы называете меня Тиной, но я понятия не имею, кто это?
 Глаза Кристины привыкли к темноте, и она разглядела незнакомца. У него был ровный нос, красиво очерченные губы и густые темные волосы.
 — А я? — взволнованно прошептал он. — Меня ты узнаешь?
 Кристина судорожно вздохнула. Значит, она должна была узнать этого человека?
 — Нет, я вас не помню.
 Повисла долгая, почти осязаемая тишина. Незнакомец поднялся с кровати. Несколько секунд он смотрел на Кристину, затем провел пальцами по волосам.
 — Доктора предупреждали меня, что этого следует ожидать, — произнес он, — но… — Мужчина беспомощно пожал плечами, и Кристина почувствовала жалость к этому человеку.
 — Я прошу прощения… — пролепетала она. Незнакомец горько улыбнулся. Он снова сел на кровать и взял руку Кристины. В это мгновение она вдруг увидела все происходящее как будто со стороны. Вот мужчина склонился над ладонью женщины, чтобы поцеловать ее.
 Была ли этой женщиной сама Кристина? И не собирается ли незнакомец проделать то же самое с ней?
 От предчувствия чего-то необычного у Кристины сильно забилось сердце, но мужчина положил ее руку на постель и нежно похлопал теплой ладонью.
 — Ты ни в чем не виновата, Тина. Тебе незачем извиняться.
 В эту минуту душу Кристины обуревали сложные чувства.
 — Пожалуйста, скажите, как вас зовут, — тихо попросила она.
 Губы незнакомца дрогнули. Он встал, подошел к окну и долго стоял там, вглядываясь в ночь. Затем повернулся к Кристине.
 — Конечно, скажу. — Он вдруг как-то переменился, его жесткий тон испугал Кристину. — Меня зовут Сидней. Сидней Рейнольдз.
 Кристина помедлила в нерешительности. Желудок ее неприятно сжался. Она почувствовала страх.
 — Сидней Рейнольдз, — повторила она, словно надеясь отыскать что-то знакомое в звуках этого имени. — У нас… одна и та же фамилия.
 Сидней неожиданно улыбнулся.
 — Твоя сообразительность тебя не покинула. Тина. Да, мы оба носим фамилию Рейнольдз.
 — Значит, мы родственники?
 По лицу Сиднея пробежала судорога. Он криво усмехнулся.
 — Совершенно верно, дорогая. Я твой муж.
 В больнице все медсестры знали Сиднея в лицо. Впрочем, это было неудивительно, потому что с момента поступления сюда Кристины прошло уже две недели. Удивляло другое — каждое появление Сиднея становилось для медперсонала событием.
 Дженет рассмеялась, когда Сидней впервые рассказал ей о неожиданно приобретенном статусе суперзвезды.
 — Я же не Кларк Гейбл! — возмущался он. — На днях, пока я добрался до палаты Тины, у меня несколько раз попросили автограф. Чего они хотят от неприметного бизнесмена?
 — Не скромничай, — заметила Дженет. — Насколько мне известно, с тобой периодически консультируется министр обороны и даже звонит сам президент. А насчет неприметности… Не тебя ли внесли в десятку самых сексуальных мужчин Сан — Франциско?
 — Глупее этого я в жизни своей ничего не слышал! — вспылил Сидней. — Кому только это пришло в голову?
 Однако у газетчиков было иное мнение на этот счет. Известие о том, что жена Сиднея Рейнольдза пострадала в результате дорожного происшествия, оказалось для них лакомым куском. Они слетелись к больнице раньше, чем туда прибыл Сидней. Выйдя из такси, он увидел лес микрофонов и услышал массу вопросов, некоторые из которых невозможно было бы задать даже самому близкому другу. Сцепив зубы, Сидней пробился сквозь толпу репортеров к входу в больницу.
 С тех пор, хорошо усвоив первый урок, Сидней приезжал в больницу только в машине. Этот лимузин очень нравился Кристине. Она обожала роскошный салон со встроенным баром, телевизором и проигрывателем, отделенный от шофера специальной перегородкой.
 В этом заключалась своеобразная ирония — с момента происшествия автомобиль, который Кристина любила, а Сидней ненавидел, стал основным средством передвижения Рейнольдза. Дело в том, что охрана больницы не позволяла таксистам подъезжать к главному входу. Для лимузина же путь был свободен.
 Сидней захлопнул дверцу и быстро вошел в больницу. Сегодняшнее посещение было последним. Завтра Кристине предстоял переезд в реабилитационный центр «Оазис», пользующийся превосходной репутацией благодаря безупречному медицинскому обслуживанию и обеспечению преграды для нежелательных посетителей. Газетчикам туда путь будет заказан.
 Сидней вошел в лифт и протянул было руку к кнопкам, как вдруг через закрывающиеся дверцы протиснулась молодая женщина с микрофоном в руке. Она включила магнитофон и обратилась к Сиднею:
 — Мистер Рейнольдз, миллионы наших читателей интересуются состоянием миссис Рейнольдз. Не могли бы вы сказать несколько слов?
 — Миссис Рейнольдз чувствует себя хорошо, спасибо, — вежливо ответил Сидней. — Пожалуйста, выключите микрофон, — добавил он.
 — Вы можете сказать мне правду, мистер Рейнольдз. Говорят, ваша жена находится в коме? Ходят слухи, что несчастье случилось по дороге в аэропорт, откуда вы собирались отправиться в Мексику, где должно было состояться нечто наподобие второго медового месяца. Вы можете подтвердить это для наших читателей?
 Интересно, подумал Сидней, разглядывая назойливую репортершу, как бы ты отреагировала, если бы узнала, что Кристина действительно направлялась в аэропорт и мы собирались в Мексику, но совсем по другому поводу — чтобы быстро и без осложнений развестись. Но Сидней не желал предавать огласке эти сведения — его личная жизнь никого не касается. Кроме того, сейчас о разводе не может быть и речи, размышлял Сидней, Кристина моя жена, и я буду о ней заботиться, пока она не поправится…
 — Мистер Рейнольдз, — репортер не собиралась сдаваться, — поделитесь своим горем и вам станет легче.
 — Э-э, мисс…
 — Смит. Дора Смит, но для вас просто Дора.
 — Так вот, Дора, — ядовито улыбнулся Сидне. — Последуйте моему доброму совету и не суйте нос не в свои дела!
 Неизвестно, что рассмотрела Дора Смит во взгляде Сиднея, но как только кабина остановилась, она тотчас выскочила из лифта.
 — Вы забываете, что мы живем в свободной стране, и у прессы есть право… — услышал Сидней, прежде чем закрылись двери.
 Я тоже обладаю кое-какими правами, устало подумал Сидней. Впрочем, что толку спорить с газетчиками?
 Последние недели были очень трудными. Сидней чувствовал себя совершенно разбитым. Он больше не любил Кристину и даже не был уверен, что вообще когда-либо питал к ней какие-то чувства. Но его потряс телефонный звонок, известивший о катастрофе. Сидней не был бессердечным человеком. Он не мог оставить в беде женщину, на которой был женат.
 Беда — это слишком мягко сказано. Произошла настоящая трагедия — Кристина потеряла память. Она не помнила ни своего имени, ни того, что у нее есть муж…
 Лифт остановился, и дверцы раскрылись. Сидевшая за столом дежурная медсестра нахмурилась, готовясь остановить неурочного посетителя, но при виде Рейнольдза ее лицо разгладилось.
 — Ах, это вы!
 — Извините за опоздание, мисс Браун. Пришлось задержаться в офисе.
 — Не беспокойтесь, сэр. Могу вас порадовать — сегодня миссис Рейнольдз чувствует себя лучше. Она даже согласилась принять парикмахера.
 — Да, — улыбнулся Сидней, — новости действительно хорошие.
 Последнее время Кристина была не похожа на себя, и взгляд Сиднея постоянно возвращался к ее лицу.
 — Почему вы… ты так смотришь на меня? — смущенно поинтересовалась она не далее как вчера вечером и, не получив ответа, поднесла руку к шрамику над глазом. — Это ужасно, правда?
 Сидней мог бы сказать жене, что в ее внешности сейчас проступили черты той Тины, которую он уже почти забыл и чью грацию и красоту не портила даже простая больничная сорочка. Волосы Кристины, как прежде, темными локонами рассыпались по плечам, на ресницах не было туши, и огромные глаза казались до боли трогательными, а полные розовые губы без помады выглядели беззащитными.
 Конечно, Сидней не обмолвился об этом ни словом, отчасти потому, что презирал подобную сентиментальную чушь, но в большей степени из-за того, что Кристина не стала бы его слушать. Девушка, с которой Сидней познакомился в Лондоне, куда-то исчезла через несколько месяцев после свадьбы, и вместо нее появилась новая Кристина, холеная и капризная. Поэтому Сидней просто заверил жену, что шрамик скоро перестанет быть заметным, и поспешил изменить тему разговора. Но эти несколько мгновений остались в его памяти.
 У Сиднея возникло странное ощущение, что время вдруг повернулось вспять. Заехав после больницы к Дженет, он поделился с ней своими мыслями. Старая приятельница понимающе прищелкнула языком.
 — Бедная девочка! Неудивительно, что она переменилась. Подумать только, через что ей пришлось пройти. Наверное, Тина и в зеркало-то боится взглянуть! Но я знаю способ поднять твоей жене настроение — нужно лишь передать ей косметику и послать в палату парикмахера. Хочешь, я сама позвоню в салон и все устрою?
 Сидней на секунду задумался, но потом все же согласился. Дома он распорядился упаковать халаты, ночные сорочки и вообще все, что понадобится Кристине, и отправить это в больницу.
 Улыбнувшись напоследок дежурной медсестре, Сидней постучал в палату. Кристина стояла у окна спиной к двери. Сегодня она выглядела именно такой, какой привык видеть ее Сидней. На Кристине был голубой кашемировый халат, волосы тщательно уложены, она держалась прямо, с достоинством, и только опущенные плечи свидетельствовали о внутренней неуверенности. Сидней вошел в палату и закрыл дверь.
 — Кристи?
 Она обернулась и сразу стало ясно, что образ прежней Кристины снова исчез. Вычурно подкрашенные глаза выглядели меньше и потеряли трогательность, на щеках алел искусственный румянец, а губы были покрыты помадой слишком яркого оттенка.
 Женщины, которую Сидней однажды назвал своей Итальяночкой, больше не было. Глядя на изысканную салонную даму, Сидней почувствовал, как его сердце сжимается от горького ощущения утраты. Но ведь это глупо, на самом деле он потерял обольстительную Итальяночку еще несколько лет назад.
 — Сид! — воскликнула Кристина. — Я думала, что ты уже не придешь.
 — У меня была важная деловая встреча… Тина! Ты плакала?
 — Нет, — быстро ответила она. — У меня… немного болит голова, вот и все. Спасибо, что ты прислал вещи.
 — Не за что. Я должен был сделать это еще несколько дней назад, ведь гораздо приятнее носить собственную одежду, а не больничную.
 Кристина провела по губам кончиком языка и посмотрела на халат.
 — То есть ты хочешь сказать, что я сама покупала эти вещи?
 — Конечно. Сью вынула их из твоего платяного шкафа, — пояснил Сидней.
 — Сью?
 — Да, твоя горничная.
 Кристина коротко и нервно рассмеялась.
 — У меня есть горничная? — Она присела на край кровати. Сидней молча кивнул. — В таком случае поблагодари ее от моего имени. Спасибо, что ты прислал парикмахера и косметолога.
 — Тебе не за что благодарить меня, Тина, — спокойно заметил Сидней, испытывая в это мгновение сильное желание сказать жене, что она гораздо больше нравится ему с распущенными волосами, натуральным румянцем и искрящимися от смеха глазами.
 Кристина и сейчас была красивой, но прежде она казалась Сиднею неотразимой.
 Все же сказывается напряженность последних дней, хмуро подумал Сидней. К чему ворошить прошлое?
 — Итак, — оживленно произнес он, — ты готова завтра покинуть больницу?
 Кристина подняла глаза на Сиднея. Она понимала, каких слов ждет он от нее. Перспектива выйти из этих стен действительно казалась заманчивой, но лишь до тех пор, пока Кристина не начинала задумываться о том, что ждет ее впереди.
 Сидней уже успел рассказать ей, что они живут в загородном особняке, их окон которого открывается вид на океан. Но какова была их жизнь? Кристина понимала, что Сидней человек состоятельный, но она не представляла себе, как складывается жизнь богатой женщины, что она должна делать. Впрочем, сейчас она вообще ничего не знала о жизни, а Сидней был для нее чужим человеком. Он был таким красивым, ее муж, которого она не помнила. Кристина чувствовала, что не соответствует ему — в больничной сорочке, с неубранными волосами, без следа косметики на лице. Затем прибыла одежда, приехали парикмахер и косметолог, и Кристина поняла, что муж предпочитает видеть ее ухоженной, стильной дамой. Неудивительно, что все это время Сидней будто не узнавал ее.
 Может, сейчас все уладится? Медсестры наперебой говорили Кристине, как она должна быть счастлива, что вышла замуж за Сиднея Рейнольдза. «Он такой восхитительный мужчина, — улыбаясь говорили они, — и такой сексуальный».
 Кроме того, он слишком вежливый и отстраненный, могла бы добавить Кристина. Насчет этого медсестры оставались в неведении. Интересно, размышляла Кристина, мы с Сидом всегда держались друг с другом, как посторонние люди, следя за выражениями и действиями, чтобы не допустить ничего лишнего? Или все изменилось после несчастного случая? Возможно, Сид ведет себя таким образом, потому что знает, что я ничего не помню из нашего прошлого?
 Ей очень хотелось спросить об этом Сиднея, но вопросы были слишком интимными.
 — Тина, что с тобой? — озабоченно поинтересовался Сидней. — Уж не передумали ли врачи выпускать тебя из больницы?
 Кристина заставила себя улыбнуться.
 — Нет, дверца клетки распахнется завтра в десять часов утра. Просто я задумалась о том, каким будет мое возвращение… — Она не договорила, запнувшись на слове «домой». Ведь Кристина не возвращалась домой, она ехала в реабилитационный центр, где снова будут белые стены, высокие потолки, заученно улыбающиеся медсестры… — Где находится этот «Оазис»?
 — Примерно в часе езды отсюда, — пояснил Сидней. — Тебе понравится, Тина. Там много зелени, огромный бассейн и есть даже гимнастический зал. Конечно, он не имеет такого первоклассного оснащения, как твой спортивный клуб, но все же…
 — Мой клуб.
 Сидней выругался про себя. Ведь предупреждали же врачи о том, что нельзя подстегивать процесс выздоровления воспоминаниями, что нужно подождать, пока Кристина сама спросит о чем-нибудь!
 — Прости, я не должен был…
 — Я состою в спортивном клубе?
 — Да.
 — Ты имеешь в виду одно из тех мест, где женщины, обтянув себя дурацкими трико, занимаются на спортивных снарядах до седьмого пота?
 Сидней усмехнулся — Кристина выразилась именно так, как сказал бы он сам.
 — Члены твоего клуба не пришли бы в восторг, услышав такие слова, — заметил он.
 Кристина рассмеялась.
 — Еще бы! На днях я видела нечто подобное по телевизору. Значит, я тоже занималась этим? Не понимаю… Ты сказал, что мы живем в довольно живописном месте. Почему же я не бегала по утрам или не прогуливалась пешком?
 Улыбка Сиднея погасла. Кристина говорила словно не о себе, а о ком-то другом.
 — Не знаю, — пожал он плечами. — Лично я каждое утро совершаю пробежку по побережью вдоль моря.
 — И мы никогда не бегали вместе? Сидней пристально посмотрел на Кристину. Он уже почти забыл об этом, но они действительно бегали по утрам вместе в первые месяцы супружеской жизни. Однажды они выбежали из дома ранним летним утром, когда на пляжах не было ни души. Влажный песок вдоль прибрежной полосы приятно пружинил под ногами, свежий воздух, напоенный ароматами моря, слегка пьянил, спину пригревало солнышко… Кристина вдруг издала пронзительный возглас и устремилась вперед. Сиднею не оставалось ничего иного, как принять вызов и броситься вдогонку. Настиг он свою юную жену лишь в маленькой укромной бухточке, со всех сторон огороженной скалами. Здесь Сидней поймал Кристину и целовал ее до тех пор, пока она не перестала смеяться и не стала в его руках мягкой и податливой от вспыхнувшего вдруг желания. Они не стали возвращаться домой…
 Пылая, словно в лихорадке, Кристина стояла, упершись руками в выступ скалы, временами оглядываясь через плечо на Сиднея. Из ее груди рвались громкие страстные стоны, которым вторили резкие голоса чаек и тихий шелест волн. Сидней овладевал ею с такой жадностью, будто они год не виделись. От быстрых нетерпеливых движений по его телу разливалась пронзительная нега…
 Сидней нахмурился и отвернулся.
 — Ты предпочитала посещать клуб, — натянуто произнес он. — Там ты встречалась с приятельницами, которые, как и ты, считали, что гораздо безопаснее заниматься бегом на тренажере.
 — Но какая опасность могла угрожать мне, если рядом находился ты?
 — Мы оба решили, что так будет лучше. Мой распорядок дня становился все более напряженным, дела требовали постоянного внимания… Конечно, ты не помнишь, но…
 — Не нужно ничего объяснять, — вымученно улыбнулась Кристина. — Я уже поняла, что ты очень занятой человек. И известный. Все медсестры завидуют, что у меня такой муж.
 — Медсестры, газетчики… — проворчал Сидней. — Лучше бы они не совали нос куда не следует.
 — Газетчики? — В голосе Кристины прозвучали панические нотки.
 — Не волнуйся, — поспешил успокоить ее Сидней. — Я прослежу, чтобы их близко к тебе не подпускали.
 — Но почему… — начала Кристина и вдруг замолчала. — А-а, понимаю, потому что я являюсь женой мистера Рейнольдза.
 — В «Оазисе» тебя никто не побеспокоит, — твердо заверил Сидней.
 — Доктора сказали, что там мне предстоит пройти специальный лечебный курс.
 — Да — Что это означает?
 — Я пока точно не знаю. Сначала тебе предстоит обследование.
 — Но я не нуждаюсь в лечении. Мне лишь нужно все вспомнить. Сид, я совершенно здорова. Моя психика не нарушена. Я не хочу, чтобы меня водили на прогулку под ручку или укладывали на кушетку и задавали идиотские вопросы о детстве, которого я не помню.
 Примерно то же самое сказал и Сидней, когда ему предложили поместить Кристину в «Оазис».
 — Моя жена не потеряла рассудок, она не инвалид, — заявил он.
 Врачи согласились с ним, но не преминули отметить, что реабилитационный центр — наилучшее место для женщины, страдающей амнезией, конечно, если мистер Рейнольдз не собирается забрать жену домой. Она нуждается в спокойной обстановке и в присутствии, хотя бы временном, опытного человека, способного присмотреть за ней.
 Сидней вынужден был признать, что не сможет подолгу находиться с Кристиной, потому что его рабочий день зачастую составляет двенадцать часов. Кроме того, хотя докторам Сидней не стал об этом говорить, прежде они с Кристиной были не в состоянии выдерживать общество друг друга в течение длительного времени.
 В конце концов и врачи, и Сидней пришли к заключению, что «Оазис» является наилучшим местом для Кристины.
 А что сказала по этому поводу сама Кристина? Сколько Сидней ни пытался, он так и не смог Припомнить.
 — Сид?
 Он посмотрел на виновато улыбающуюся Кристину.
 — Скажи, есть ли какое-нибудь иное место, кроме «Оазиса», куда я могу уехать сейчас и где мне помогли бы восстановить память?
 — Видишь ли, таким местом могла бы стать твоя квартира, но ты продала ее через год после того, как мы поженились. Да я и не оставил бы тебя там. А наш загородный дом не совсем подходит для тебя в настоящее время, потому что…
 — Понятно, — поспешила сказать Кристина.
 Прежде чем она отвернулась, Сидней успел заметить слезы в ее глазах.
 Кристина плакала. Тихо, но все же плакала.
 — Тина, — мягко позвал Сидней, — не надо…
 — Прости. — Кристина порывисто поднялась с постели и подошла к окну. — Поезжай домой, Сид. Уже поздно, у тебя был трудный день. Меньше всего тебе нужно сейчас успокаивать жалеющую себя женщину.
 Неужели это Тина, думал в это время Сидней. Он привык видеть свою жену высокой стройной женщиной с прямой спиной и ровной линией плеч. Но сейчас перед ним была совсем другая женщина, которая казалась маленькой и беззащитной.
 — Тина, — снова произнес Сидней, медленно приближаясь к жене, — все будет хорошо, я обещаю.
 — Конечно, — с легким всхлипом шепнула Кристина.
 Сейчас Сидней стоял очень близко. Он ощущал тонкий аромат резеды, который всегда исходил от кожи Кристины, но позже был вытеснен дорогими духами.
 — Если ты не хочешь ехать в «Оазис», я найду другой центр…
 Кристина резко обернулась.
 — Не нужно говорить со мной, как с ребенком! — воскликнула она.
 — Что ты! Я хочу, чтобы ты успокоилась.
 — Ты не понимаешь! Тебе кажется, что, если я надела присланные тобою вещи и над моими волосами потрудился парикмахер, после чего я стала похожа на Кристину Рейнольдз, то я и превратилась в нее!
 — Нет! — быстро возразил Сидней. — То есть я действительно пытался помочь тебе вспомнить…
 Кристина неожиданно стукнула его кулачком в грудь. Сидней отшатнулся, но не от удара, которого он почти не почувствовал, а от удивления. Он не мог припомнить случая, когда Кристина повысила бы голос, не говоря уже о том, чтобы она подняла на кого-нибудь руку.
 — Ты понятия не имеешь, в каком положении я оказалась! Мне не известно, кто я! Я не знаю Кристину, именем которой меня называют. И я не знаю тебя!
 — Но ты можешь спросить. Я отвечу на любой твой вопрос.
 Кристина глубоко вздохнула.
 — Для начала мне хотелось бы знать, почему я должна верить, что ты действительно мой муж?
 Сидней расхохотался было, но потом вдруг замолчал. Он понял, Что Кристина не шутит. Это было видно даже по ее глазам, которые из фиолетовых превратились почти в черные. Во всей ее фигуре сквозила едва сдерживаемая ярость, и это делало Кристину необычайно красивой.
 — Что же вызывает у тебя сомнение?
 — Ты сказал, что ты мой муж, но я не помню тебя. Почему я должна позволять тебе устраивать мою жизнь?
 — Кристи, ради Бога!..
 — Чем ты можешь доказать, что мы с тобой муж и жена?
 — Не верю собственным ушам! Какие доказательства тебе нужны? Наше свидетельство о заключении брака? Рождественские открытки, подписанные нами обоими? Я могу показать тебе все это в любую минуту, только объясни, пожалуйста, зачем мне лгать?
 В глубине души Кристина понимала, что в подобной ситуации вряд ли кому-нибудь прейдет в голову брать на себя ответственность за чужую жену. Но ее не покидало ощущение, что они с Сиднеем перестали быть близкими людьми до того, как ее сбила машина.
 — Ответь мне, Тина! — настойчиво повторил Сидней.
 — Я не утверждаю, что ты лжешь, но слова остаются лишь словами.
 Сидней схватил Кристину за плечи.
 — Мое слово сейчас важнее всего для тебя! И с этим Кристина не могла не согласиться.
 Еще бы! Любая женщина была бы счастлива иметь такого мужа. Кристине удалось прочитать пару статей о Сиднее Рейнольдзе в старых журналах, извлеченных из больничной тумбочки, после чего она перестала удивляться поведению медсестер. Но Кристину обуревали совершенно иные чувства. Когда ее называли миссис Рейнольдз, у нее возникало ощущение щемящей пустоты, к которому примешивалось нечто, от чего кружилась голова и захватывало дух, словно Кристина раскачивалась на огромных качелях.
 Кристина посмотрела Сиднею в лицо. — И все же этого мало! — заявила она. — Я ничего не знаю о тебе. Мне не известны твои привычки, что ты любишь на завтрак, какие фильмы предпочитаешь смотреть, где покупаешь костюмы…
 Да, ты права, подумал Сидней, вглядываясь в глаза жены, мы действительно чужие люди. Тебе не известно еще одно обстоятельство — мы стали чужими не в результате несчастья, а гораздо раньше. Сидней почувствовал, что в его душе поднимется гнев и вдруг, даже не успев задуматься над тем, что он делает, притянул к себе Кристину и прильнул к ее губам.
 Кристина задохнулась и попыталась отстраниться, но Сидней был настойчив. Вначале им двигало оскорбленное мужское самолюбие, затем он вдруг осознал, что держит в объятиях женщину, жену, к которой не приближался многие месяцы. К его груди прижималась полная упругая грудь Кристины, ее стройные длинные ноги прикасались к его ногам… К Сиднею внезапно вернулись полузабытые ощущения. Он почувствовал, как неукротимая сила наполняет его.
 Сидней зарылся одной рукой в волосы жены, рассыпавшиеся по плечам, другая рука скользнула вниз, подбираясь к тугим ягодицам Кристины. Сидней подхватил ее и потянул вверх, на себя. Сердце Кристины учащенно забилось, отдаваясь частым ритмом в теле Сиднея, и она с едва слышным стоном стала отвечать на поцелуи…
 — Ой! Простите, ради Бога! Я зайду позже… Услышав женский голос, Сидней и Кристина отскочили друг от друга, словно на них плеснули водой. В дверях стояла растерянная ночная медсестра.
 — Я хотела помочь миссис Рейнольдз раздеться перед сном, и… — Медсестра запнулась. — Неужели к миссис Рейнольдз вернулась память?
 — Миссис Рейнольдз сама способна ответить! — резко заметила Кристина. — Нет, память ко мне не вернулась!
 — К сожалению, это так, — хмуро подтвердил Сидней, направляясь к выходу. — Но она вернется. Я об этом позабочусь.
 Какого же дурака я свалял вчера, ругал себя Сидней, стоя в сумеречной кухне своего дома в шесть часов утра. Потерял контроль над собой, бросился целовать Кристину… Трудно придумать что-нибудь глупее этого. Ведь ей нельзя волноваться, а я расстроил ее.
 Полночи он размышлял над своим поступком, пытаясь найти ему оправдание. Особую гордость Сиднея составляло умение признать свои ошибки и сделать из них выводы. Именно это качество помогло ему отслужить положенное время в армии, куда он отправился наперекор воле родителей, считавших, что их сыну не пристало находиться в обществе парней из простых семей. Поначалу Сиднею действительно было трудно, но он быстро научился выходить победителем из сложных ситуаций. Зато потом, во время учебы в университете, чувствовал себя вполне уверенно.
 Так почему же сейчас он стоит, прихлебывая из чашки отвратительный кофе — Сидней никогда не умел варить его, — и еще и еще раз прокручивает в голове вчерашний поцелуй?
 Поморщившись, Сидней вылил в раковину остатки кофе из чашки, туда же отправил содержимое кофейника, затем аккуратно вымыл посуду. Через час должна прийти миссис Джефферсон, выполнявшая обязанности кухарки и экономки. Зачем доставлять ей лишние хлопоты?
 Если бы Сидней развелся с Кристиной раньше, сейчас не оказался бы в двусмысленной ситуации. Как минимум год назад он понял, что хочет покончить с этим браком и вычеркнуть из своей жизни женщину, о которой вообразил слишком много. На поверку Кристина оказалась хладнокровной расчетливой особой, преуспевшей в охоте на богатого мужа.
 Если бы Сидней не побоялся признать правду раньше и сделать необходимые выводы, он не увяз бы в браке на долгие годы. А сейчас этому вообще конца не видно. Во всяком случае, Кристина сначала должна выздороветь.
 Сидней распахнул застекленную дверь и вышел на террасу. Над величественно раскинувшимся внизу океаном стояла легкая утренняя дымка.
 Доктор Ноулз и вся его команда в белоснежных халатах не могли точно сказать, как долго будет идти процесс восстановления памяти. Да и гарантий никаких они тоже не давали. Врачи твердили лишь одно: чтобы поправиться, Кристине нужно время.
 — Миссис Рейнольдз нуждается в отдыхе и покое, — объяснил доктор Ноулз. — Никаких стрессов, никаких неприятных сюрпризов. В этом кроется залог успеха. Вы понимаете, мистер Рейнольдз?
 Сидней понимал. Нельзя же было, в самом деле, уходя из палаты, обронить, будто невзначай: «Спокойной ночи, дорогая! Да, не помню, говорил ли я, что когда тебя сбило такси, мы готовились начать бракоразводный процесс».
 Как бы Сидней ни относился к жене, он не мог разорвать их отношения, зная, что она не в состоянии вспомнить даже собственное имя. Одно дело — решать развестись с женой, но совсем другое — общаться с женщиной, на чьем теле ты знаешь каждую родинку, но которая смотрит на тебя как на незнакомца и разговаривает с предупредительной вежливостью.
 И зачем только я набросился на Тину, сокрушался Сидней.
 По правде сказать, он не ожидал, что Кристина ответит на поцелуй. На секунду Сидней даже забыл, что больше не любит жену, которая никогда и не любила его, и что их отношения изначально были построены на зыбучих песках лжи.
 Может, и впрямь следовало прислушаться к словам адвоката, вместо того чтобы консультироваться у врачей. Рей, личный адвокат Сиднея, настаивал на том, что сентиментальность не должна одержать победу над разумом.
 — Значит, Кристине нельзя подвергаться потрясениям? — рассуждал он. — Но из этого не следует, что стрессы должен испытывать ты! Хочешь разыгрывать из себя святого, Сид? Твое дело! Оплачивай больничные счета Кристины, помести ее в хороший санаторий, положи на ее банковский счет крупную сумму денег, но прежде всего разведись!
 — Во многом я согласен с тобой, но врачи говорят…
 — Выбрось это из головы! Если тебе необходимо получить медицинское заключение, я соберу наших врачей, которые подтвердят, что состояние рассудка Кристины не позволяет ей самостоятельно принимать решения, и ты получишь все основания для развода.
 — В этом я не нуждаюсь. Хочу остаться чистым перед своей совестью. В конце концов, не умер же я после трех лет семейной жизни, значит, могу потерпеть еще немного!
 Покинув террасу, Сидней прошел по тихому пустынному дому к лестнице, ведущей на второй этаж, я поднялся в свою спальню. Он был благодарен Рею за заботу, но прежде всего нужно помочь Кристине вернуться к нормальной жизни.
 Пытаясь разобраться в своем отношении к жене, Сидней понял, что она больше не производит на него прежнего впечатления. Повстречавшись с Кристиной впервые, Сидней решил, что влюбился на всю жизнь, но на самом деле он угодил в старую, как мир, ловушку, куда попадались многие мужчины. Кристине удалось сыграть на тех же струнах, которые отозвались на ее призыв прошлым вечером.
 Но этой опасности можно избежать. Скоро Сидней перевезет Кристину в «Оазис», и все кончится. Останется лишь оплачивать счета, да раз в неделю навещать жену, в остальном же ею будет заниматься медперсонал.
 Рано или поздно к Кристине вернется память. А затем можно будет расторгнуть и абсурдный брак.
 Кристина сидела в салоне шикарного лимузина, управляемого невидимым за разделяющей перегородкой шофером, и размышляла над тем, что сказал бы доктор Ноулз, если бы она призналась, что предпочитает не покидать больницу, лишь бы не оставаться наедине с мужем даже в автомобиле.
 Кристина искоса взглянула на Сиднея. Тот сохранял каменное спокойствие, но ей показалось, что его тоже не радует пребывание в этой жилой комнате на колесах.
 Горло Кристины сжалось. Хорош, должно быть, был их союз! Доктор Ноулз неоднократно подчеркивал, что потеря памяти не влияет на интеллект. Кристина могла бы добавить, что и интуиция остается прежней. Некое шестое чувство упорно подсказывало, что ее супружество с мистером Рейнольдзом не было безоблачным.
 Интересно, со всеми ли Сидней ведет себя так сдержанно или только со мной, гадала она. Похоже, он никогда не улыбается, не смеется и вообще лишен каких-либо эмоций.
 Возможно, по этой причине то, что случилось вчера вечером, оказалось настоящим потрясением. Кристина никак не ожидала подобной вспышки неприкрытой страсти. Сейчас ее снедало любопытство — было ли вчерашнее происшествие исключением, или вежливая монотонность отношений мистера Рейнольдза со своей женой временами прерывалась вспышками гнева, перерастающими в желание, и тогда миссис Рейнольдз впивалась пальцами в плечи супруга, почти умоляя взять ее?
 Кристина плохо спала прошлой ночью. Даже вызвав дежурную медсестру и попросив у нее таблетку снотворного, Кристина продолжала лежать в темноте, глядя в белеющий потолок и пытаясь представить, что произошло бы дальше, если бы вчерашний трепетный поцелуй не был прерван. Кристине хотелось верить, что здравый смысл в конце концов возобладал бы и она нашла бы в себе силы оторваться от Сиднея.
 Но вкрадчивый шепот из глубины сознания подсказывал, что все бы закончилось тем, что они с Сиднеем оказались бы в постели, даже невзирая на то, что муж все еще оставался для Кристины посторонним человеком…
 Незаметно для себя Кристина уснула, но и во сне ее преследовали соблазнительные картины. Она видела, как Сидней снял с нее халат, затем ночную сорочку, поднял вверх ее руки и стал целовать четко выделившиеся округлости груди, играя языком со сжавшимися сосками. Как потом он опустился вниз и принялся покрывать быстрыми поцелуями живот и бедра.
 В следующий момент Кристина словно повисла над постелью, видя на ней себя, лежащую под Сиднеем с широко раздвинутыми ногами и запрокинутой головой. Кристина слышала собственные стоны, непрерывно звучащие в тишине палаты, видела свой раскрытый в экстазе рот.
 Сидней скорыми размеренными движениями овладел ею, доставляя пронзительное наслаждение. Кристина словно раздвоилась, видя себя со стороны и одновременно испытывая все ощущения. Она чувствовала, как под ее ладонями напрягаются от усилий ягодицы Сиднея, и вжимала его в себя, заставляя проникать глубже. Уловив желание Кристины, Сидней подхватил ее ноги, поднял их и прижал к своим плечам.
 Кристина по-новому ощутила в себе скольжение твердого, кажущегося ей огромным члена и тут же увидела, как он ритмично и неутомимо входит в нее, сразу же возвращаясь обратно. Необычное раздвоенное восприятие ввергло Кристину в пучину дикого, необузданного и едва переносимого удовольствия. Она ощутила себя летящей вниз, во тьму, но падение на дно пре-остановила последняя мощная судорога, пробежавшая по всему телу и сорвавшая с губ новый крик.
 От этого крика Кристина проснулась и обнаружила, что лежит на спине, раскинув ноги и слегка двигая нижней частью тела в такт ритму из сновидения…
 Тут в дверь тихо постучали, и в палату заглянула медсестра.
 — Миссис Рейнольдз, с вами все в порядке? Мне показалось, что вы кричали?
 — Нет-нет! Не стоит беспокоиться, — поспешно произнесла Кристина, заливаясь краской смущения и надеясь, что это не заметно в предрассветных сумерках. — Это был всего лишь сон.
 Сегодня Сидней попросил прощения за вчерашнее, и Кристина приняла его извинения, но в глубине души она понимала, что стоит ему только прикоснуться к ней…
 — Что случилось?
 Кристина отвернулась от окна и удивленно взглянула на Сиднея. Тот хмурился, но выражение легкого раздражения было на его лице с самого утра.
 — Ничего, — спокойно ответила Кристина.
 — .Мне послышался стон. Ты хорошо себя чувствуешь?
 — Стон? — Кристина деланно рассмеялась. — Я и не заметила! У меня… немного болит голова, — быстро нашлась она.
 — Думаю, тебе лучше принять одну из тех таблеток, которыми снабдил тебя перед отъездом доктор Ноулз, — озабоченно произнес Сидней.
 — Хорошо, — послушно согласилась Кристина, вынимая из сумочки баночку с наклейкой, на которой было написано название лекарства.
 Сидней открыл бар и плеснул в бокал немного минеральной воды.
 — Послушай, — начал он, когда Кристина проглотила таблетку. — Насчет вчерашнего…
 — Я не хочу говорить об этом.
 — Я тоже не хочу, заверяю тебя, что это больше не повторится.
 — Надеюсь.
 — Мы оба много пережили за последние дни. Несчастный случай… Затем ты потеряла память.
 — А что было до этого?
 — В каком смысле? Кристина помедлила.
 — У меня возникло ощущение… что наш брак был не слишком удачным.
 Пришла очередь задуматься Сиднею. Ему не хотелось лгать.
 — Брак как брак, — произнес он наконец. — Мне трудно дать ему какую-либо оценку.
 Иными словами, я угадала, подумала Кристина. Впрочем, ничего странного в этом нет, она чувствовала, что не очень-то нравится Сиднею.
 Оба замолчали и остаток пути не разговаривали.
 Весь «Оазис», казалось, был пронизан духом радости. Сестра, принимающая посетителей в вестибюле, улыбалась, глаза девушки из регистратуры сверкали весельем, санитар, проводивший Кристину и Сиднея в залитую солнцем палату, светился добродушием.
 — Уверен, вам понравится у нас, миссис Рейнольдз, — произнес он.
 Кристина подумала, что подобная фраза больше подошла бы гостиничному портье. Но они находились не в отеле. «Оазис» был больницей, как бы его ни называли. А я не хочу в больницу, пронеслось в голове Кристины, я не больна, мне только нужно вспомнить…
 Нет, подобные мысли нельзя допускать, иначе можно разрыдаться на глазах у всех. Нужно дождаться ночи, когда никого не будет рядом. Свое отчаяние Кристина поверяла лишь подушке.
 Она подошла к окну и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
 — Кристина — тихо произнес Сидней за ее спиной.
 Из прически Кристины выбилось несколько прядей. Сидней знал, что она заправила бы их обратно, если бы заметила. Кристина Рейнольдз не терпела неаккуратности. Но высвободившиеся волосы делали ее трогательной. В эту минуту Сидней вспомнил ту Кристину, которую, как ему казалось, любил.
 Да, он понимал, что это лишь наваждение, что она не стала опять нежной и любящей женой, но сейчас ей приходилось несладко. Не так это просто — потерять память…
 Сидней подошел к Кристине и положил руки ей на плечи. Он почувствовал, как все ее тело напряглось, а затем, когда он повернул Кристину лицом к себе, ему даже показалось, что у нее дрожат губы.
 — Кристи, — с неожиданной нежностью сказал Сидней, — если тебе все же не нравится здесь, я подыщу какой-нибудь санаторий…
 — Мне нравится, — твердо произнесла Кристина.
 Сидней взял себя в руки и всмотрелся в лицо жены, быстро осознав, что его снова подвело воображение. На ее губах была холодная улыбка. Сидней отошел от жены. Вот еще один пример того, как легко он может попасться на удочку Кристины!
 — Я останусь здесь, — продолжила та. — А сейчас, если не возражаешь, я хотела бы прилечь на часок.
 — Да, конечно. Должно быть, этот день показался тебе трудным. — С этими словами Сидней направился к двери. — Я… не знаю, когда смогу навестить тебя.
 — Не беспокойся, Сид. Сюда слишком долго добираться. После напряженной работы это может оказаться обременительным. Кроме того, у меня скорее всего не будет времени для приема посетителей.
 — Я тоже так считаю. Кристина улыбнулась.
 — Всего хорошего! — сказала она. Кристина с трудом продолжала удерживать на лице улыбку, пока за Сиднеем не закрылась дверь. Потом она закрыла лицо руками и расплакалась. До сегодняшнего дня Кристине казалось, что нет ничего хуже, чем в один прекрасный день проснуться и обнаружить, что у тебя нет прошлого. Но еще ужаснее — осознать, что ты нелюбима дорогим тебе человеком.
 Сидней звонил Кристине каждый вечер, ровно в восемь часов. Их беседы походили одна на другую, как две капли воды.
 — Как дела? — интересовался Сидней.
 — Хорошо, — отвечала Кристина.
 — Как ты чувствуешь себя в «Оазисе»?
 — Нормально.
 В пятницу Сидней сообщил, что завтра, ему предстоит выполнить кое-какие дела, но в воскресенье он обязательно навестит Кристину.
 — Только если этот визит вписывается в твой рабочий график, — заметила та.
 Услышав в ее голосе интонации отстраненной вежливости, Сидней стиснул зубы. Очевидно, Кристине не требовалось вспоминать прошлое, чтобы определить тактику своего поведения в настоящем.
 — Я обязательно приеду, — мрачно пообещал Сидней и повесил трубку.
 В воскресенье он совершил обычную утреннюю пробежку, затем принял душ, надел джинсы и голубую рубашку. После этого Сидней сел в любимый «роллс-ройс» и отправился в «Оазис».
 На полпути он сообразил, что оделся не так, как следовало бы. Кристине не нравилась простая и удобная одежда. «Роллс-ройс» тоже был ей не по вкусу. Хотя когда-то она восторгалась этим автомобилем. Или делала вид, что восторгается?
 Впрочем, Сиднею не хотелось задумываться над всем этим. Одно дело — скрывать от Кристины, что они собирались развестись, но совсем другое — изменить свои привычки. Три года назад Сидней уже сделал это, и в результате не получилось ничего хорошего.
 Прилегающий к реабилитационному центру парк был переполнен гуляющими посетителями и пациентами, но Сиднею быстро удалось найти Кристину. Она сидела на скамейке под цветущей яблоней. Розовато-белые лепестки цветов подчеркивали красоту темных блестящих волос Кристины. Она была погружена в чтение книги и не замечала ничего вокруг, что всегда было присуще ей. Точно так же она вела себя и по отношению словно они жили на разных планетах.
 Сидней подошел к скамейке и изобразил на лице улыбку.
 — Привет!
 Кристина подняла голову, и глаза ее расширились от удивления.
 — Сид!
 — Почему ты так удивилась? Я же предупредил тебя, что приеду сегодня.
 — Да, но я подумала… — Кристина запнулась. Он не показывался всю неделю.
 — О чем?
 Кристина захлопнула книгу и положила рядом с собой на скамейку.
 — Так, ничего особенного, — улыбнулась она. — Ты появился слишком неожиданно.
 Сидней подождал, не скажет ли Кристина еще что-нибудь, но она молчала. Сидней кашлянул в нерешительности.
 — Ну, как ты тут? Привыкаешь?
 — Да. Здесь все очень любезны.
 — Прекрасно. Это приносит какую-нибудь пользу?
 — Ты хочешь сказать, вспомнила ли я хоть что-то? — Кристина встала со скамейки, и Сидней поднялся следом. Они медленно пошли по дорожке. — Нет, ничего. Все твердят о том, что я должна запастись терпением.
 — Это очень трудно.
 — Да. — Кристина взглянула на Сиднея. — Тебе тоже нелегко.
 Сидней понимал, что должен разуверить ее, но не стал этого делать.
 — Ты права, — тихо подтвердил он.
 Кристина кивнула.
 — Мне только интересно…
 — Что?
 Она тряхнула головой — не стоило говорить об этом.
 — Ничего. Не обращай внимания.
 — Но ведь ты хотела спросить о чем-то?
 — Видишь ли, я, конечно, не врач, но… — Кристина помедлила. — Не произойдет ли восстановление памяти быстрее, если я окажусь в привычной обстановке? — Сидней молчал, и она поспешно произнесла: — Ты не знаешь, что я испытываю! Я не могу вспомнить, как выглядит наш дом, какая там мебель, какого цвета шторы…
 — Ты хочешь вернуться домой, — констатировал Сидней.
 Кристина внимательно посмотрела на него. Последние слова Сиднея прозвучали слишком сдержанно.
 — Мне нужно только одно — чтобы ко мне вернулась память, — тихо пояснила она. — Ведь ты тоже этого хочешь?
 На лице Сиднея задергался мускул.
 — Сейчас трудно изменить режим, — осторожно произнес он. — Ты нуждаешься в покое и уходе, а дома я не смогу обеспечить ни того, ни другого. Не говоря уже о том, что из офиса я возвращаюсь часам к десяти вечера, в доме постоянно звонит телефон…
 Сердце Кристины словно сжала чья-то ледяная рука.
 — Понятно.
 — Кто будет заботиться о тебе? Конечно, я могу нанять сиделку, но…
 — Я в ней не нуждаюсь. — Голос Кристины сорвался. — Я не инвалид.
 — Но здесь ты проходишь курс лечения…
 — Честно говоря, я не понимаю, как плетение корзинок или рисование по клеточкам может способствовать возвращению памяти.
 Сидней остановился.
 — Неужели ты действительно плетешь корзинки?
 Кристина вздохнула.
 — Пока нет. Сидней усмехнулся.
 — Я было забеспокоился, не вынуждают ли тебя работать?
 — Это было бы несправедливо, принимая во внимание те суммы, которые должны заплатить пациенты!
 Оба рассмеялись, затем Сидней взял Кристину под руку, и прерванная прогулка возобновилась.
 — Какого же рода терапия здесь применяется?
 — Разная. Можно рисовать или лепить фигурки из глины, затем плавание в бассейне и занятия в гимнастическом зале под наблюдением врача.
 — Но ты и так в хорошей физической форме! — заметил Сидней.
 — Здесь так принято. Все следуют существующему распорядку дня. Подъем в семь часов утра. Завтрак в половине восьмого. Час уходит на рисование или лепку из глины. Еще час — плавание. Затем утренняя встреча с психоаналитиком.
 — Тебя обследуют врачи-психиатры? — Да.
 — Но почему? Кристина поморщилась.
 — В основном они рассказывают, как я должна адаптироваться к потере памяти. Им ужасно не понравилось, когда я заявила, что не хочу привыкать к новому положению, а собираюсь восстановить свое прежнее состояние. — Она засмеялась. — По-моему, сейчас врачи пытаются понять, почему я такая несговорчивая.
 — Странно…
 — Я тоже так думаю, но доктора говорят…
 — Не волнуйся, Тина. Я побеседую с директором центра. Очевидно, здесь плохо изучили твою историю болезни. Ведь идея твоего пребывания здесь заключалась именно в том, что ты должна вновь обрести память!
 — Боюсь, тебе не удастся переспорить всех наблюдающих меня докторов. — Кристина сошла с дорожки, сбросила туфли и опустилась на траву. Сидней молча наблюдал, как жена оперлась на руки, подняла лицо и зажмурилась. — Сегодня так приятно греет солнышко! — разнеженно произнесла она.
 — Да, неплохой денек выдался, — согласился Сидней, подумав при этом, что Кристина давно уже не делала ничего подобного. Неужели ее не беспокоит, что на юбке останутся зеленые следы от травы? — Почему ты думаешь, что разговор с врачами окажется бесполезным? — поинтересовался Сидней, присаживаясь рядом с Кристиной.
 — Я уже имела разговор с директором. Он сказал, что об амнезии мало что известно, поэтому мне необходимо довериться докторам, а они постараются использовать любые способы повлиять на мою память. Мне кажется, в этом есть смысл.
 — Возможно, — согласился Сидней. Кристина открыла глаза и улыбнулась ему.
 — Клянусь, если меня все же заставят плести корзинки, я, конечно, подчинюсь, но не могу дать гарантии, что потом одну из них не надену директору центра на голову!
 Сидней возвращался из «Оазиса», и из памяти его все не шел разговор с Кристиной. Насчет корзинки она, несомненно, пошутила. В реабилитационном центре было не так уж плохо. Медперсонал отличался особой предупредительностью, питание было отменным. Кристина смеясь сообщила, что уже набрала лишний фунт веса. Беседы же с психоаналитиком иногда бывают просто необходимы. А занятия в гимнастическом зале для женщины, привыкшей работать до седьмого пота на тренажерах спортивного клуба, были детской забавой.
 Сидней стиснул баранку «роллс-ройса».
 Какое отношение все это имеет к процессу восстановления памяти? У Сиднея было неприятное ощущение, что его личная жизнь застопорилась и будет оставаться в таком состоянии, пока Кристина не избавится от амнезии.
 Возможно, она права, и в знакомой домашней обстановке процесс восстановления памяти действительно пойдет быстрее? А может, и нет. Кроме того, все, сказанное им об их загородной вилле, было правдой. Временами жизнь там и в самом деле бывала беспокойной.
 Вот дом на севере Калифорнии — другое дело. Там были и зеленые лужайки, и пруд, и большие светлые комнаты. В том месте царили тишина и покой, в саду пели птицы… Какие-то мелочи могли бы оказать стимулирующее влияние на память Кристины. Первые месяцы семейной жизни Сиднея и Кристины прошли именно в этом доме, старые стены которого частенько бывали свидетелями проявлений радости и слышали веселый смех молодоженов…
 Нет, это плохая идея, решил Сидней. Оттуда неудобно управлять делами компании, хотя и можно было бы попытаться организовать связь. Впрочем, Сиднею совершенно не хотелось отправляться в тот дом, потому что он возненавидел его.
 Пусть Кристина остается там, где она находится сейчас. Сидней сильней нажал на педаль газа. Будет гораздо лучше, если все останется как есть. Возможно, он ошибся или ему просто показалось, что когда они с Кристиной прощались, в ее глазах блестели слезы. И если они на самом деле были — какая разница?
 Сидней увеличивал скорость до тех пор, пока ему не начало казаться, что старина «роллс-ройс» взлетел над автострадой. Через несколько минут Сидней произнес несколько слов, которые ему не приходилось употреблять со времен службы в армии, затем резко развернул автомобиль и погнал его обратно к «Оазису», чтобы предложить жене собрать вещи и отправиться домой. Домой в Сан-Франциско. Ни за что на свете Сидней не хотел видеть Кристину в уютном доме на севере Калифорнии.
 Вскоре после того, как они покинули реабилитационный центр, начался дождь. Кристина с удовольствием вслушивалась в шуршание включенных Сиднеем дворников. Стук дождя по — крыше «роллс-ройса» и шелест шин по мокрому асфальту создавали ощущение уюта и безопасности.
 Домой! Сидней везет меня домой, радостно думала Кристина. Меньше всего она ожидала подобного поворота событий, но тем не менее это произошло. Кристина ехала домой…
 Всего два часа назад она стояла на лужайке возле «Оазиса», глядя вслед уносящему Сиднея «роллс-ройсу» и уговаривая себя перестать плакать. Ей было уже совершенно ясно, что Сидней по какой-то причине хочет вычеркнуть ее из своей жизни. Но что это за причина?
 Прежде чем Кристина успела найти ответ, на дороге снова показался знакомый автомобиль. Сидней наскоро сообщил жене, что обдумал ее слова и пришел к выводу, что она права.
 От радости у Кристины закружилась голова, хотя тон Сиднея был довольно будничным.
 — Ступай собери вещи, а я пока улажу формальности, — предложил ей муж.
 Казалось, не прошло и нескольких минут, как Кристина и Сидней уже сидели в мчащемся «роллс-ройсе». Через некоторое время Кристина заметила, что Сидней хмурится. Может, Сидней уже жалеет о принятом решении и ей не следовало так быстро принимать его предложение?
 — Тебе не холодно? — поинтересовался тот, заметив взгляд жены.
 — Нет, — быстро ответила она, — ни капельки. Я немного волнуюсь.
 — Не надо. Доктор Ноулз предупреждал, что у тебя не должно повышаться давление. — Сидней улыбнулся, и Кристина поспешила ответить ему улыбкой.
 — Не беспокойся, — тихо произнесла она. — Я постараюсь не стать для тебя обузой.
 — Наоборот, это тебе не стоит думать ни о чем подобном.
 — И все же мне хотелось бы прояснить этот вопрос. Пойми, Сид, я не больна, я вполне могу сама ухаживать за собой.
 Сидней вздохнул.
 — Разве я когда-нибудь утверждал обратное?
 — Нет, но я хочу удостовериться, что ты понял меня. Я не нуждаюсь в сиделке.
 — Я тоже так считаю, — терпеливо заметил Сидней. — Кроме того, ты не будешь находиться в доме одна, в случае чего за тобой присмотрят.
 — Как раз этого я и не хочу! — Кристина почувствовала, что ее слова прозвучали резковато. — Не нужно нанимать медсестру или компаньонку…
 — Посмотрим, как у тебя пойдут дела.
 — Все будет хорошо. Мне так надоела постоянная опека! Спасибо тебе, — добавила Кристина.
 — За что?
 — За то, что ты передумал и согласился взять меня… домой.
 Сидней пожал плечами.
 — Тебе не за что меня благодарить. Чем больше я размышлял над твоими словами, тем более разумной казалась мне эта идея. И кроме всего прочего, ты хотела вернуться домой.
 Но сам Сидней не испытывал подобного желания. Повисла напряженная пауза. Казалось, и Сидней, и Кристина думают об одном и том же. Наконец она вздохнула.
 — Далеко еще?
 — Примерно полчаса езды. — Сидней бегло взглянул на нее. — Ты устало выглядишь. Почему бы тебе не откинуться на сиденье и не вздремнуть?
 — Но я не устала… — начала было Кристина и замолчала на полуслове. Она вдруг поняла, что Сидней в большей степени заботится о собственном спокойствии, а вовсе не о ней. Он согласился выполнить желание жены и сейчас вез ее домой. Но он не собирался тратить силы на поддержание вежливой беседы. — Ты прав, — добавила Кристина. — Попробую последовать твоему совету.
 Она откинула голову назад и прикрыла глаза. Так действительно будет лучше. Иначе она может не сдержаться и наговорить лишнего.
 Время шло, и Кристина нервничала все больше и больше. Признайся, говорила она себе, ведь ты ужасно боишься!
 Она ехала в дом, которого не помнила, с мужчиной, которого не знала. С тем же успехом Кристину могли отвезти на другую планету. Она взглянула на Сиднея из-под опущенных ресниц. Его губы были плотно сжаты, руки крепко держали баранку.
 Кристине стало ясно, что не одна она скрывает свои мысли. Ее муж тоже в чем-то сомневался. Не зря он не хотел везти ее домой!
 Но почему? Неужели их брак был настолько ужасен? А если нет, то как еще объяснить отстраненную вежливость Сиднея, его сдержанную манеру поведения?
 Один-единственный раз его настоящие чувства выплеснулись наружу — в тот вечер, когда он поцеловал ее. Она вздрогнула, вспомнив об этом. Поцелуй Сиднея… страстный и гневный, он совершенно потряс Кристину, заставив разрываться между страхом испытать даже простое прикосновение мужа и отчаянным желанием броситься в его объятия.
 У Кристины перехватило дыхание. Она вдруг поняла, что в своем желании отправиться домой даже не подумала о том, во что это может вылиться. Ведь они с Сиднеем были мужем и женой. Что, если он ожидает от нее?.. Хотя с того памятного вечера он ничего не предпринимал. Не может же Сидней думать, что…
 Кристина передернула плечами.
 — Тина, что с тобой?
 Она выпрямилась, посмотрела на Сиднея, затем перевела взгляд на дорогу.
 — Мне кажется, здесь холодновато.
 — Я включу обогрев. — Сидней повернул одну из рукояток на приборной доске. — Ты всегда говорила, что система обогрева этой повозки рассчитана скорее на белых медведей, чем на людей.
 — Правда? — усмехнулась Кристина, слегка похлопав по кожаному сиденью. — Не могу поверить, что я могла плохо отзываться о таком чудесном автомобиле!
 Сидней удивленно посмотрел на нее.
 — Чудесном?
 — Конечно. Как он называется?
 — «Роллс-ройс», — тихо произнес Сидней.
 — Понятно. Давно он у тебя? — поинтересовалась Кристина.
 — Не очень, — сдержанно ответил Сидней. — Несколько лет.
 — Тебе, наверное, пришлось много потрудиться, прежде чем этот старичок снова стал как новенький?
 — Ты угадала.
 Кристина погладила мягкую кожу сиденья.
 — Готова спорить, что ты никому не позволяешь ремонтировать его и все делаешь сам.
 Сидней взглянул на жену.
 — Почему ты так решила?
 — Не знаю. Мне так кажется. Разве я ошибаюсь?
 — Нет. — Сидней сосредоточил внимание на скользком асфальте. — Ты попала в самую точку.
 — Тебе не хочется отдавать автомобиль в чужие руки? — понимающе улыбнулась Кристина.
 По лицу Сиднея пробежала едва заметная судорога.
 — Именно так говорил один человек, который когда-то давно работал вместе со мной над «роллс-ройсом».
 — Очевидно, это был специалист высшего класса.
 — Да, — протянул Сидней, — что-то вроде этого. — Несколько минут оба молчали, потом Сидней произнес: — Посмотри, какой дождь. Льет, как из ведра!
 Кристина вздохнула. Она надеялась, что между ними наконец-то завязалась настоящая беседа.
 — Да. В самом деле.
 — Похоже, там наверху забыли закрыть кран. Банальный разговор о погоде, думала Кристина, но все же лучше, чем ничего.
 — Возможно, это не так уж плохо, — бодро произнесла она. — Одна из медсестер центра сетовала на то, что весна выдалась сухой.
 — Не то слово! — с готовностью подхватил Сидней. — Тюльпаны в парках почти не цвели. А розы, которые ты посадила три года назад…
 — Я посадила розы? — оживилась Кристина. — Значит, я их увижу?
 — Э-э… — Сидней стиснул баранку. — Нет, это в другом месте. Видишь ли, у нас есть еще один дом… — Не договорив, Сидней выругался. — Извини, Тина. Я не должен был упоминать о розах и о том доме.
 — Почему?
 — Это и так понятно! — с нотками раздражения в голосе ответил Сидней. — Потому что ты ничего этого не помнишь.
 — Но поговорить-то мы об этом можем! Иначе я вообще ничего не вспомню. Кроме того, нельзя же постоянно говорить о погоде.
 — Наверное, ты права.
 — Конечно права. Не нужно так тщательно выбирать тему для разговора. Любое упоминание о прошлом способно дать толчок процессу восстановления памяти.
 — Мне не хотелось бы оказывать на тебя давление, Тина, — пояснил Сидней. — Помнишь, на чем настаивали врачи — все должно происходить постепенно.
 — Если вообще произойдет хоть что-то, — улыбнулась Кристина, но голос ее дрогнул, выдавая волнение. — Доктора намекали на то, что не могут дать никаких гарантий.
 — Все будет хорошо, — сказал Сидней, но по правде сказать, он совсем не был уверен в этом.
 В глазах Кристины промелькнула вспышка ярости.
 — Не успокаивай меня! — Кристина резко повернулась к Сиднею, но тут же замолчала. — Прости, — прошептала она.
 В небе сверкнула молния. Дождь усилился и превратился в сплошную серую завесу. Струйки воды забивало ветром в открытое окошко возле Кристины. Она попыталась закрыть его, но из этого ничего не вышло.
 — Извини, — сказал Сидней, протягивая руку, чтобы помочь. — Это окошко всегда заедает. Никак не исправлю.
 Кристина кивнула. Все шло как всегда. Она извинялась, Сидней просил прощения… Они обращались друг с другом с подчеркнутой вежливостью, как посторонние люди. Но ведь Сидней мой муж, думала Кристина, а я его жена! Боже правый, что случилось с супружескими отношениями мистера и миссис Рейнольдз?
 Сердце Кристины сжалось. И зачем только она напросилась поехать с этим человеком? Не лучше ли было остаться в «Оазисе»? Там, по крайней мере, Кристина чувствовала себя увереннее.
 Сидней внимательно взглянул на жену, затем снова устремил взгляд на дорогу. Ну и ну, размышлял он, моя выдержанная женушка снова показала коготки!
 Губы Сиднея тронула легкая улыбка.
 Три года назад подобное поведение Кристины было обычным делом. Но не из-за плохого характера, а потому что она не боялась открыто выражать свои эмоции. В том кругу, в котором вращался Сидней, это не было принято, поэтому Кристина казалась свободной и обворожительной.
 Но такой она оставалась недолго. Вскоре стало ясно, что Кристина в первое время старалась казаться наивной и слабой, чтобы завоевать сердце Сиднея, а когда ей это удалось, продемонстрировала свою настоящую суть. Правильно как-то заметила Дженет: никто не в состоянии долго изображать невинность.
 Сейчас Сиднею больше всего хотелось знать, что представляет собою сидящая рядом женщина. Нынешняя Кристина не была похожа на девушку, которую Сидней повел под венец, но она также отличалась и от жены, с которой он собирался развестись. Выглядела она совсем как прежде… но все же по-другому. Сидней заметил некоторые перемены сразу после того, как Кристина пришла в сознание после несчастного случая. И сейчас он испытывал по отношению к жене некоторую настороженность.
 Когда Кристина подошла к «роллс-ройсу», Сидней ожидал, что она состроит недовольную гримасу и спросит, где их шикарный лимузин, но ничего подобного не произошло. Впрочем, Кристина ведь не помнила, как относилась к каждому из его автомобилей.
 Признаться, Сиднею было приятно отвечать на вопросы, которые задавала Кристина относительно «роллс-ройса». Она не помнила, что это было их совместное детище. Они вместе покупали и реставрировали машину. Кристина быстро научилась разбираться в некоторых премудростях автомобилей.
 В голове Сиднея вдруг промелькнуло одно воспоминание. Однажды они с Кристиной проводили уик-энд в старом доме на севере Калифорнии. Сиднея внезапно вызвали по делам в Сан-Франциско, а когда он освободился и приехал, то обнаружил во дворе Кристину, которая, выставив туго обтянутую джинсами аппетитную попку, склонилась над двигателем и копалась в его внутренностях.
 — Аи! — взвизгнула Кристина, когда Сидней подхватил ее, подкравшись сзади, и закружил посреди двора. — А я собиралась удивить тебя новым…
 Поцелуй мужа помешал Кристине закончить фразу. Сидней отнес жену в спальню, где принялся лихорадочно стягивать с Кристины майку и джинсы, под которыми оказались еще маленькие белые кружевные трусики. Сидней и их спустил вниз по стройным длинным ногам жены…
 Сидней освободился от воспоминаний и искоса взглянул на колени Кристины. Ее юбка подтянулась вверх до середины бедра, но Кристина не обращала внимания, как и на длинные пряди волос, выбившиеся из прически. Проказник-ветер давно ласкал ими шею Кристины.
 Взгляд Сиднея скользнул ниже. Крупные дождевые капли, попавшие в салон «роллс-ройса», промочили шелковую блузку Кристины, поцелуй прохлады заставил сжаться соски, и они натянули ткань.
 Та особа, в которую превратилась Кристина вскоре после свадьбы, непременно заметила бы все это. Она бы поправила прическу, натянула юбку на колени и сложила руки на груди, чтобы Сидней ни в коем случае не заметил, что она женщина и может возбуждать одним только своим видом.
 Сидней заставил себя снова сосредоточить внимание на покрытой лужами дороге. Необходимо прекратить думать о Кристине так, словно это не она. Моя жена потеряла память, размышлял Сидней, но я-то все помню. Он отлично знал, что представляла собою настоящая Кристина.
 В душе Сиднея нарастал неприятное ощущение, что он совершил ошибку. Кристину нельзя было забирать из «Оазиса».
 Не обращая внимания на потоки обрушивающейся с неба воды, Кристина с интересом смотрела в окошко. Все казалось ей до странности знакомым, словно она сначала видела изображение этих мест на фотографиях, а затем и посетила их.
 Сидней ободряюще улыбнулся жене.
 — Мы почти приехали. Вон за той виллой находится наша, — пояснил он.
 Кристина с силой стиснула кулаки, впившись ногтями в ладони. Узнает ли она что-нибудь? А вдруг память неожиданно вернется?
 К сожалению, так бывает только в кино. В реальной жизни все происходит по-другому.
 Проехав мимо нескольких особняков, внешний облик которых свидетельствовал о деньгах, власти и благополучии, Сидней остановил «роллс-ройс» у дверей роскошной виллы. Кристина внимательно посмотрела на нее, но память ничего не подсказала.
 По просьбе Кристины Сидней рассказывал, как выглядит их дом, и его описание в точности соответствовало самой последней мелочи. Фасад действительно был выполнен из серого камня, на окнах серебрились солнцезащитные жалюзи, а к входной двери вели ступени лестницы из белого мрамора с чугунными перилами.
 Кристина вдруг испугалась.
 — Сид! — повернулась она к мужу, но тот уже открыл дверцу и вышел под дождь.
 — Посиди пока в машине, — крикнул он. — Я схожу за зонтиком.
 Но Кристина распахнула дверцу и тоже выпрыгнула из «роллс-ройса».
 — Нет, погоди… — Ее голос пресекся. Она стояла и рассматривала виллу, не обращая внимания на дождь.
 Вот он, наш с Сиднеем дом, думала Кристина. Ей опять стало тревожно. Я хочу обратно в «Оазис», решила Кристина
 — Тина? Что ты делаешь? — прорвался сквозь ее мысли голос Сиднея.
 Она обернулась. В этот момент Сидней подбежал к ней, обнял за талию и подтолкнул к двери.
 — Войдем, иначе ты промокнешь до нитки! Кристина покачала головой и попятилась. Ей не хотелось входить в этот дом. Она вдруг почувствовала, что ненавидит его.
 — О-о Господи! — тихо произнес Сидней, подхватывая Кристину на руки. Ей не осталось ничего иного, как обнять мужа за шею.
 И внезапно все окружающее будто исчезло. Вилла, дождь — все потеряло значение. Ничего не существовало для Кристины, кроме сильного, горячего тела Сиднея.
 Их глаза встретились, Сидней прижал Кристину крепче…
 В это мгновение входная дверь особняка распахнулась настежь.
 — Сэр! — донесся оттуда мужской голос. — Мы не ожидали… Не думали…
 — Я и сам не думал, — сдержанно ответил Сидней, поднимаясь по ступеням с Кристиной на руках.
 На пороге их встретил долговязый, не первой молодости человек с редеющими волосами. Кристина узнала в нем шофера, который отвозил ее с Сиднеем в «Оазис».
 — Что здесь делает шофер лимузина? — шепотом спросила она Сиднея.
 — Его зовут Симпсон, Тина. Он здесь живет.
 — Живет? — непонимающе повторила Кристина.
 — Добрый день, мадам, — наклонил голову шофер, когда Сидней пронес Кристину мимо него. — Рад приветствовать вас дома.
 — Симпсон, наш шофер, — еще раз пояснил Сидней.
 — Ты хочешь сказать, что тот огромный автомобиль, на котором мы ехали в «Оазис», принадлежит нам?
 — Да. — Сидней улыбнулся Симпсону. — Когда этому парню не нужно выполнять функции шофера, он выступает в роли дворецкого.
 — Дворецкого? — с еще более непонимающим видом переспросила Кристина, в последний раз бросив через плечо Сиднея взгляд на бесстрастное лицо Симпсона. — Сид, — шепнула она, — пожалуйста, опусти меня…
 — Здравствуйте, мадам! — Из сумрачного, отделанного резным дубом фойе показалась пожилая женщина в темном платье.
 — А это миссис Джефферсон, наша экономка, — представил ее Сидней.
 Кристина изобразила улыбку. Как, еще и экономка?!
 — Добрый день, миссис Джефферсон, — поздоровалась она, а затем прошептала еще настойчивее: — Сид, что подумают эти люди. Сейчас же опусти меня!
 — И наконец, — произнес Сидней, начиная подниматься по лестнице, ведущей на третий этаж, — позволь представить тебе Сью.
 Взгляд Кристины скользнул по накрахмаленному белому передничку, рыжим волосам и широко распахнутым голубым глазам.
 — Здравствуйте, мадам! — боязливо прозвучал девичий голосок.
 — Здравствуйте, Сью, — растерянно ответила Кристина.
 Сью улыбнулась и сделала книксен. Книксен! Неужели кто-то еще делает подобные вещи? Кристина не знала что и думать.
 — Дворецкий, экономка, горничная… — недоверчиво прошептала она, когда все еще на руках Сиднея оказалась на втором этаже. — И все они работают на нас?
 Сидней нехотя кивнул.
 — Вообще-то этот вопрос нужно задать тебе.
 — Почему?
 — Если не принимать во внимание миссис Джефферсон, то можно сказать, что вся обслуга понадобилась тебе. — Сидней плечом толкнул одну из дверей, вошел в комнату и локтем нажал на выключатель ..Под потолком вспыхнула хрустальная люстра. — А вот и твоя спальня!
 Если у Кристины еще и оставались вопросы, то они тотчас улетучились. Приоткрыв от удивления рот, Кристина осматривалась по сторонам. Вчера вечером по телевидению демонстрировали кинозарисовку о Версале и других блистательных французских дворцах. Сейчас Кристина пожалела, что не уделила передаче большего внимания. Тот, по чьей прихоти отделывалась спальня, явно заимствовал идеи у французов. Стены комнаты были обиты кремовым шелком, который гармонировал с оконными шторами и бархатным навесом над кроватью. Пол украшали толстые ковры, белоснежная мебель сверкала лаком и золотыми инкрустациями. На туалетном столике со стеклянным верхом громоздились разнообразные баночки и флаконы.
 Спальня была пронизана чувственностью, но какой-то не настоящей, словно эта комната являлась частью театральной декорации.
 Кристина ошеломленно взглянула на Сиднея.
 — Не может быть, чтобы это была моя спальня!
 В его глазах появилось непонятное выражение.
 — Но тем не менее она твоя, уверяю. Скорее снимай мокрую одежду, а я позову Сью.
 — Нет! То есть я хочу сказать… Мне нужно привыкнуть и… Сид, ты точно знаешь, что эта комната?..
 Сидней саркастически усмехнулся.
 — Твоя, твоя! Не моя же! У меня другие вкусы.
 — Значит, у нас нет общей спальни? — с трудом выговорила Кристина. Она не могла не задать этот важный для нее вопрос.
 По лицу Сиднея пробежала тень, и он отвернулся.
 — Нет.
 — Вот как?
 Кристина растерянно смотрела вслед Сиднею, скрывшемуся в ванной. Итак, мистер Рейнольдз. спит в другой комнате, предоставив жене пребывать в одиночестве в спальне, пышности которой могла бы позавидовать сама Мария-Антуанетта.
 Нельзя сказать, чтобы Кристина была разочарована. На самом деле она не знала, что следовало бы предпринять, если бы спальня оказалась общей, просто последняя новость застала ее врасплох…
 — Я открыл воду, чтобы набрать ванну.
 Кристина подняла голову навстречу приближающемуся Сиднею. Он закатал рукава рубашки, и стали видны мускулистые, покрытые темными волосками руки.
 — Тина? Я говорю…
 — Да, я слышу. — Кристина смущенно кашлянула. — Спасибо.
 — Снимай мокрое — ив ванну. Тебе нужно погреться в горячей воде.
 — Сид… — Кристина легко прикоснулась к руке мужа. — Я знаю, что нам обоим нелегко, но… мне почему-то кажется, что моя память скоро вернется.
 Мускулы Сиднея напряглись под ладонью Кристины.
 — Ты начала что-то узнавать?
 — Нет. Пока нет. Но скоро начну. Иного просто не может быть! — заявила Кристина с нотками отчаяния в голосе. — Я вновь обрету память, и мы возобновим обычную жизнь.
 Зеленые глаза Сиднея потемнели.
 — Обычную жизнь… — повторил он.
 — Да. — Кристина принужденно рассмеялась. — Что бы это ни означало.
 На секунду ей показалось, что Сидней хочет что-то сказать — возможно, это было нечто такое, чего Кристина не желала знать, — но он просто кивнул.
 — Конечно, — вежливо согласился Сидней. — Ну, иди же поскорее в ванную. Я велю миссис Джефферсон приготовить для тебя легкий ужин и принести сюда.
 — Я буду ужинать одна?
 — Мне кажется, так будет лучше. У меня еще есть сегодня несколько дел, а тебе нужно отдохнуть.
 Кристина почувствовала, что к глазам подступают слезы. Как глупо! Ведь она находилась в своем доме, как того и желала, ее муж демонстрировал заботу и доброжелательность — он на руках внес жену по лестнице, набрал ей ванну и предложил как следует отдохнуть…
 — Тина?
 Она подняла глаза и улыбнулась.
 — Ты прав, Сид. Мне действительно лучше поужинать в одиночестве. Я… немного устала.
 — Вот и хорошо. — Сидней взялся за дверную ручку. — Тогда до завтра.
 — Да, Сид. Увидимся завтра.
 Когда дверь за Сиднеем закрылась, Кристина погасила на лице улыбку, медленно прошла в ванную и закрыла краны. Давно сдерживаемые слезы вдруг наполнили глаза и потекли по щекам.
 Сидней был бы мечтой любой женщины, но с Кристиной он не хотел иметь ничего общего. Он не любил жену. Она даже не нравилась ему. Кристина была нежеланным гостем в этом доме и в жизни Сиднея.
 И она никак не могла понять почему.
 Спустившись в восемь часов утра вниз, в столовую, Кристина обнаружила, что Сидней уже уехал. Это устраивало ее. Меньше всего хотелось общаться с кем-либо в незнакомом доме, который больше походил на музей.
 Завтрак прошел в молчаливом присутствии миссис Джефферсон и состоял из половинки апельсина и чашки черного кофе. Кристине показалось, что экономка недовольна скудостью завтрака.
 Покинув столовую, Кристина побродила по дому, надеясь, что какая-нибудь мелочь заденет одну из потайных струнок памяти. Но этого не произошло.
 Когда в полдень позвонил Сидней, Кристина вновь сидела в столовой, обширный стол которой был рассчитан на двенадцать человек. Симпсон принес телефон.
 — Как ты себя чувствуешь? — вежливо поинтересовался Сидней. — Не нужно ли тебе чего?
 — Не беспокойся, — ответила Кристина. — У меня все в порядке.
 Беседа продолжалась не более минуты. Затем Симпсон слегка поклонился и унес телефон, подбирая за собой шнур. В столовой появилась миссис Джефферсон с салатом из омара.
 — Прежде вам нравились омары, — спокойно и безучастно произнесла она. — Или я не должна этого говорить?
 Прямолинейная суровость миссис Джефферсон не вязалась с общим духом шикарной виллы и составляла приятный контраст. Кристина улыбнулась.
 — Говорите о чем угодно, — сказала она, — иначе я начну грызть салфетки, чтобы выяснить, нравятся ли они мне.
 Экономка почти позволила себе улыбнуться.
 — Хорошо, — произнесла она и удалилась. После обеда Кристина вышла на террасу. Сверкающая под солнцем гладь океана была пустынной, если не считать одинокого белоснежного морского лайнера, спешащего куда-то.
 Вот так и я, грустно подумала Кристина, оказалась одна, словно посреди океана. Она отвернулась от завораживающей панорамы и направилась в свою комнату. Кристина вздремнула часок, а позже еще немного побродила по комнатам.
 На кухне миссис Джефферсон чистила овощи.
 — Не нужна ли вам моя помощь? — спросила Кристина с порога.
 Экономка так посмотрела на хозяйку, будто у той была не амнезия, а потеря рассудка.
 — Нет, благодарю вас, мадам, — сдержанно ответила Джефферсон, возобновляя работу.
 В семь часов вечера снова позвонил Сидней, на этот раз чтобы извиниться. Ему нужно было срочно отправляться на деловую встречу, от которой он не мог отказаться.
 — Очевидно, тебе придется ужинать без меня, — извиняющимся тоном предупредил Сидней.
 — Ничего страшного, — поспешила заверить Кристина. — Когда ты вернешься, мы сможем вместе выпить кофе.
 Но Сидней приехал домой лишь к десяти часам, к этому времени Кристина была уже в постели.
 Она слышала, как Сидней шел сначала по лестнице, а затем по коридору. Перед спальней жены он остановился, и Кристине показалось, что ее сердце остановилось тоже. Она затаила дыхание, представив себе, как Сидней возьмется за дверную ручку, как затем медленно откроется дверь…
 Но Сидней прошел дальше. Послышался звук открывшейся и тихо закрывшейся в конце коридора двери, и Кристина облегченно вздохнула.
 Или это был вздох разочарования?
 Утром Сидней встретил жену в столовой. — Доброе утро! — произнес он. — Извини, что вчера я не смог приехать раньше.
 — Пожалуйста! — пожала плечами Кристина. — Все равно я решила лечь спать пораньше.
 Сидней кивнул. Его волосы поблескивали влагой, словно после душа, и Кристина вдруг припомнила разговор об утренних пробежках.
 — Ты бегал сегодня?
 — Да. Надеюсь, я не разбудил тебя, выходя из дому?
 — Нет, я вообще ничего не слышала. Я только хотела сказать…
 — Что?
 И в самом деле что? Сидней уже ясно дал ей понять, что в прошлом предпочитал бегать в одиночестве. Зачем же навязывать ему свое общество?
 — Я хотела бы прогуляться.
 — Ты сможешь сделать это на следующей неделе.
 — Как?!
 — Я говорю…
 — Я слышу, что ты говоришь, Сид, но не могу в это поверить. Разве я должна спрашивать твоего разрешения?
 Губы Сиднея дрогнули.
 — Я лишь хотел сказать, что ты сначала должна окрепнуть.
 — Но ведь я не больна, — возразила Кристина.
 — Согласен, но прогулка в одиночестве заключает в себе некоторую опасность.
 Кристина язвительно усмехнулась.
 — Поверь, мне не нужно разбрасывать за собой горох, чтобы найти обратную дорогу!
 К ее удивлению Сидней рассмеялся.
 — В этом я не сомневаюсь!
 Их взгляды вдруг встретились, и наступила неловкая пауза. Наконец Сидней кашлянул.
 — Ну, мне пора. — Он взял со столика дорогой кожаный портфель, немного помедлил, потом наклонился и коснулся губами щеки Кристины. — Желаю хорошо провести время. — После этого Сидней ушел.
 Кристина печально вздохнула.
 — Миссис Рейнольдз? — На пороге столовой стояла экономка.
 — Да, миссис Джефферсон. — Подняла голову Кристина.
 — Ваш завтрак готов. Половинка апельсина и кофе, как обычно.
 — Благодарю, можете подавать. Впрочем…
 — Да, мадам?
 — Вы говорите, что это мой обычный завтрак?
 — Совершенно верно, мадам, — неодобрительно поджала губы экономка.
 — А нет ли чего-нибудь другого?
 Брови миссис Джефферсон слегка поднялись от удивления.
 — Найдется, мадам. Что вы желаете? Кристина вдруг покраснела.
 — Вообще-то я не знаю. Может, вы что-нибудь предложите?
 — Имбирный кекс, — начала перечислять экономка, — фруктовые соки, какао…
 — Только не какао, — покачала головой Кристина.
 — Тогда кофе, но со сливками и сахаром.
 — Отлично! — одобрила Кристина и добавила, чуть помедлив: — Вы можете поговорить со мной еще минутку, миссис Джефферсон?
 — Как пожелаете, мадам, — бесстрастно заметила экономка.
 Кристина облизала губы.
 — Для начала я хочу попросить вас называть меня Кристиной.
 Миссис Джефферсон даже побледнела от неожиданности.
 — Это совершенно невозможно, мадам.
 — Ну, тогда называйте меня миссис Рейнольдз… только не «мадам». — Кристина нервно рассмеялась. — Я и к имени своему пока толком не привыкла, а тут еще «мадам»!
 Экономка кивнула.
 — Постараюсь запомнить, ма… миссис Рейнольдз.
 — И еще я хотела спросить… Вы не знаете, кто заказывал для этого дома мебель… и все остальное?
 — Конечно, знаю. Вы, миссис Рейнольдз. Кристина вздохнула. Ответ оказался неутешительным, но удивляться не приходилось.
 — И последний вопрос… — Она замялась. — Чем я обычно занималась днем?
 — Ваш день, начинался с завтрака в восемь часов утра, к десяти вы отправлялись в спортивный клуб, а во второй половине дня обычно бывали заняты.
 — Вы хотите сказать, что полдня я где-то работала? — Не успела Кристина договорить, как у нее создалось впечатление, что экономка едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.
 — Конечно нет, миссис Рейнольдз. Вы должны были присутствовать на деловых ланчах или благотворительных вечерах…
 — А-а, понятно…
 — Кроме того, три раза в неделю вы посещали парикмахерскую…
 — Три раза в неделю?! — не поверила Кристина.
 — По пятницам вы посещали маникюрный салон, затем были еще сеансы массажа…
 — И массаж! — Кристина не знала, смеяться ей или плакать.
 — Да вы сами можете проверить по записной книжке. Она находится в библиотеке или в вашей спальне, в столике.
 — Спасибо, — быстро сказала Кристина. — Возможно, записная книжка быстрее поможет мне стать прежней…
 Прежняя миссис Рейнольдз все больше и больше казалась Кристине достойной звания самого претенциозного сноба Сан-Франциско.
 День был как две капли воды похож на предыдущий. Кристина решительно натянула джинсы и легкую летнюю куртку. Возле входной двери она едва не столкнулась с возникшим неизвестно откуда Симпсоном.
 — Если мадам желает отправиться куда-либо, я к ее услугам, — заявил тот.
 — Благодарю, — вежливо ответила Кристина, — но я собираюсь просто прогуляться по берегу.
 — Но мадам!.. Кристина открыла дверь.
 — Мадам ушла! — объявила она и захлопнула дверь перед носом Симпсона.
 Прогулка освежала Кристину и заставила задуматься о своем поведении. Сегодня утром она излила накопившееся раздражение на Сиднея, затем под горячую руку попался Симпсон… Но оба они ни в чем виноваты, проблема заключалась в самой Кристине.
 Ни муж, ни прислуга ни при чем, размышляла она, поднимаясь по лестнице в спальню.
 В ванной она обнаружила Сью, которая разводила в воде ароматизированное масло.
 — Ваша ванна готова, мадам, — сообщила горничная.
 Кристина вздохнула, направилась к кровати и присела на край.
 — Сью, может, ты не будешь называть меня «мадам»? Из-за этого я чувствую себя кем-то вроде королевы.
 Сью хихикнула.
 — Как пожелаете, мадам.
 — Я хочу, чтобы ты называла меня миссис Рейнольдз.
 — Да, мадам. Только… когда вы нанимали меня на работу, вы приказали при обращении к вам употреблять слово «мэм» или «мадам».
 — Забудь об этом! — Слова Кристины прозвучали более резко, чем она хотела. — То есть я хотела сказать, что сейчас все изменилось. Кроме того, мне нужно привыкнуть к собственному имени.
 — Понятно, миссис Рейнольдз. Кристина улыбнулась.
 — Спасибо. А для чего ты готовишь ванну?
 — Ну-у, каждый день в это время вы принимаете ванну, миссис Рейнольдз. Затем вы переодеваетесь к ужину.
 — Переодеваюсь? — Кристина взглянула на свои джинсы.
 — Да, миссис Рейнольдз.
 — Интересно, что же я надеваю — длинное платье, белые перчатки и бриллиантовое колье?
 — Не всегда, — серьезно ответила горничная. — Можно надеть короткое платье, обойтись без перчаток, а волосы закрепить красивой заколкой или гребнем.
 — И что же, я переодеваюсь каждый вечер?
 — Да, миссис Рейнольдз.
 Улыбка увяла на губах Кристины. Значит, вот как все происходит! Утром Кристина не занимается ничем, после обеда она тем более ничего не делает, затем она принимает ароматизированную ванну, размышляя при этом, какое платье надеть к ужину.
 Какое странное существование!
 Или жена мистера Рейнольдза и должна вести себя подобным образом? Кристина припомнила, как был одет Сидней, когда забрал ее из «Оазиса», — выцветшие джинсы, ничем не примечательная голубая рубашка… Кроме того, он сам ремонтирует «роллс-ройс».
 Почему Сидней вступил в брак с женщиной, поднявшей праздность до уровня искусства?
 — А мой муж… он тоже переодевается к ужину.'
 Конечно. Мистер Рейнольдз принимает душ и надевает темный костюм. Это так романтично!
 Последние слова Сью заинтересовали Кристину. Возможно, я чего-то не понимаю, решила она, и во всех этих переодеваниях есть своя изюминка?
 — Хорошо, — произнесла она. — Я приму душ, а ты пока подбери платье, которое я могла бы надеть сегодня.
 — Душ? Но…
 — Я не люблю лежать в ванне, Сью, и делаю это только для того, чтобы не простудиться. В остальных случаях я предпочитаю душ.
 Сью озадаченно посмотрела на хозяйку. Точно так же на Кристину смотрела утром миссис Джефферсон. Ни горничная, ни экономка не узнавали в нынешней Кристине прежнюю миссис Рейнольдз. И в этом заключалось некое пугающее предупреждение.
 Ровно в семь Кристина спустилась по лестнице, одетая в черное платье, которое ей совсем не нравилось. Оно было просторным, почти бесформенным. Его длина тоже не удовлетворяла Кристину. Платье не было настолько коротким, чтобы его можно было назвать сексуальным, но и не было длинным, элегантным. Кристина чувствовала себя вдвое старше своего возраста. Впрочем, в платяном шкафу все вещи были именно в таком стиле.
 Что заставило меня приобрести подобную одежду, спрашивала себя Кристина. Она даже решилась задать этот вопрос Сью.
 — Эти вещи вы покупали в лучших магазинах, миссис Рейнольдз, — ответила горничная.
 — Правда? — поморщилась Кристина, глядя на себя в зеркало.
 Может, я отстала от моды, гадала она. Но не могла же мода кардинально измениться за три недели?
 Сидней ждал жену в библиотеке. Он стоял у камина, спиной ко входу.
 Нужно отдать должное Сиднею, он очень красив, пронеслось в голове Кристины. Широкие сильные плечи, длинные ноги, узкие бёдра…
 Возможно, миссис Рейнольдз не хватало вкуса при выборе одежды, но при выборе мужа он ей не изменил.
 Сидней неожиданно обернулся.
 — Тина!
 Щеки Кристины порозовели.
 — Добрый вечер, Сид, — сдавленно произнесла она.
 Взгляд Сиднея скользнул по фигуре жены. Кристина ожидала комплимента, но его не последовало. Она вглядывалась в лицо Сиднея, пытаясь понять, какое впечатление произвела на него, но с тем же успехом можно было рассматривать лицо каменной статуи.
 — Как у тебя прошел день? — наконец спросила Кристина.
 — Неплохо, — спокойно ответил Сидней.-
 А у тебя?
 У Кристины упало сердце. Снова начиналась ничего не значащая вежливая беседа.
 — Скучно.
 Сидней удивленно взглянул на жену.
 — Скучно?
 — Да. Я ничего не делала. Глаза Сиднея сузились.
 — Кое-что ты все же делала. Ты ходила на прогулку.
 Кристина выпрямилась.
 — Симпсон доложил?
 — Он лишь следует моим указаниям.
 — Иными словами, ты приказал ему шпионить за мной?
 Сидней нервно провел рукой по волосам.
 — Я порядком устал сегодня, Тина. Давай не будем ссориться.
 — А раньше мы часто ссорились? — быстро спросила Кристина.
 — Нет, — помедлив ответил Сидней. — Совсем не ссорились.
 И в самом деле, даже решение о разводе они приняли спокойно и вполне цивилизованно. Не было ни скандалов, ни гневных вспышек… ни сожалений.
 — А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался Сидней.
 Потому что супружеские пререкания все же лучше, чем существующая сейчас между нами пустота, могла бы сказать Кристина. Вместо этого она вздохнула.
 — Просто так, интересно. Как и о чем мы говорили?
 — Послушай, я лишь стараюсь проследить, чтобы ты не переутомилась.
 С губ Кристины слетел новый вздох.
 — Я знаю.
 Сидней внимательно посмотрел на нее. Кристина внезапно почувствовала себя маленькой серой мышкой, попавшей в поле зрения голодного кота. Это было странное и необъяснимое ощущение.
 — Не обращай на меня внимания, — попросила она, издав тихий смешок. — Должно быть, ты чересчур сильно разволновался по поводу состояния моего здоровья. — Кристина пробежала глазами по комнате в поисках зацепки для перемены темы разговора. Ее взгляд упал на маленький столик с закусками. — Какая прелесть! — воскликнула она. — Сыр, маслины… а это что? — Кристина взяла крохотное печенье, намазанное чем-то светлым и зернистым, и отправила в рот.
 — Козий сыр. — Увидев, что жена поморщилась, Сидней добавил: — Прежде он тебе нравился.
 — Похоже, мои вкусы изменились, — передернула плечами Кристина, вытирая рот бумажной салфеткой.
 Сидней усмехнулся.
 — На самом деле это еще хуже, чем звучит — это козий сыр, обкатанный в пепле.
 — Как это? — удивилась Кристина. — В том пепле, который образуется на конце сигареты? Улыбка Сиднея стала еще шире.
 — Не думаю, но какая разница?
 — Да уж, приятного все равно мало! — рассмеялась Кристина. — Надо же! Сыр и пепел. Интересно, что люди еще придумают?
 — Пальмовый салат, например, — спокойно произнес Сидней и добавил, увидев, как расширились глаза жены: — Честное слово, салат из сердцевины бутонов каких-то пальм! Недавно его подавали на благотворительном вечере, куда мне пришлось пойти с Дженет. Правда, сам я салат не пробовал, а вот Дженет… — Сидней нахмурился. — Извини, Тина, я все забываю… Дженет — это моя старая приятельница.
 — Понятно, — опустила глаза Кристина. — Вы вместе присутствовали на вечере?
 — Собственно, это Дженет попросила меня составить ей компанию, — пояснил Сидней, — Она хотела заехать со мной сюда, чтобы повидаться с тобой, но я не был уверен, что ты захочешь принимать посетителей, даже если они и хорошие друзья.
 Женщина по имени Дженет — хорошая подруга? И она проводит с Сиднеем больше времени, чем жена?
 — Это было очень мудро с твоей стороны, Сид. Пожалуйста, передай Дженет, что мне еще требуется некоторое время, чтобы освоиться.
 — Хорошо, передам, — пообещал Сидней. Кристина улыбнулась, и он вдруг обратил внимание, что она, сама того не заметив, стерла салфеткой ярко-красную губную помаду, которую сидней ненавидел, а его жена обожала. Сейчас губы Кристины были нежно-розовыми, их полнота звала, привлекала к себе внимание. Сиднею захотелось поцеловать эти губы. Сначала слегка, потом проникнуть между ними языком… Сидней хрипло кашлянул.
 — Не хочешь ли выпить? — Не дожидаясь ответа, он плеснул в бокалы немного коньяка для себя и шерри для Кристины.
 Пили за ее скорейшее выздоровление. Поставив бокал на столик, Кристина состроила гримасу.
 — Что случилось, Тина? — поинтересовался Сидней. — Что-то с шерри?
 — Скорее, что-то произошло со мной, — пожала плечами та. — Но… раньше я любила шерри? — робко поинтересовалась она.
 — Ты не обязана любить его вечно, — заметил Сидней. — Я налью тебе чего-нибудь другого. Что ты предпочитаешь?
 В памяти Кристины внезапно возник образ небольшой темной бутылки с надписью на этикетке…
 — Я только что подумала… Ты знаешь напиток, который называется «Гиннес»?
 Сидней замер.
 — Это пиво. Когда-то оно очень нравилось тебе. — Его голос снизился почти до шепота. — Потом ты решила, что шерри более… То есть я хотел сказать, что ты стала предпочитать шерри пиву.
 Кристина почувствовала, что начинает дрожать.
 — Боже! Что со мной происходит, Сид? Сидней внимательно посмотрел на жену, затем отвел к дивану и усадил.
 — Пригни голову и сделай глубокий вдох, — велел он.
 — Со мной все в порядке… — начала было Кристина.
 — Но ты белее мела. Успокойся, Тина. Ты просто начинаешь понемногу вспоминать разные мелочи.
 — Что толку, я ведь не могу… не могу… — Кристина вдруг покачнулась и начала валиться на пол.
 Сидней подхватил ее на руки.
 — Сью! — крикнул он. — Миссис Джефферсон! Горничная и экономка прибежали через мгновение.
 — Боже! — Миссис Джефферсон поднесла руку к губам. — Что случилось, мистер Рейнольдз?
 — Сью, принеси немного льда! А вы, миссис Джефферсон, позвоните доктору. Скажите, что моя жена упала в обморок, и попросите приехать.
 Отдав распоряжения, Сидней отнес Кристину в спальню и уложил на постель.
 — Сид… — слабо произнесла Кристина, открывая глаза. — Что это было?
 — Ты на минутку потеряла сознание, — тихо ответил Сидней, — но сейчас уже все хорошо.
 — Сэр! — На пороге появилась Сью с миской льда и полотенцем.
 — Спасибо, Сью. Несите все это сюда и закройте дверь спальни, когда будете уходить.
 Кристина поморщилась.
 — Как голова болит! — пожаловалась она. -
 Что ты делаешь?
 — Помогаю тебе раздеться. Сколько здесь пуговиц! Странное платье — возле горла тесно, а внизу широко. Превращает женщину в подобие мешка с картошкой!
 — Мешок с… — Кристина покраснела. — Значит, тебе не нравится это платье?
 — Не вижу в нем ничего привлекательного. Думаю, любой мужчина согласится со мной. Впрочем, какая разница, что мне нравится, а что нет? Подними руки. Вот так, молодец.
 Кристина взглянула на отброшенное Сиднеем платье.
 — Но мне казалось… — Она подумала о том, что весь ее платяной шкаф забит такими же бесформенными тряпками, и ее губы дрогнули. — Ничего не понимаю… — прошептала она.
 — Поверни голову, — велел Сидней. Кристина подчинилась, не задумываясь, словно это произнес врач. Муж вынул из ее волос все шпильки. По подушке сразу же рассыпались темные кудри.
 — Так-то лучше, — заметил Сидней. — Неудивительно, что у тебя болит голова, если волосы были так стянуты, — добавил он сердито.
 Повернув Кристину к себе, Сидней почувствовал, что у него защемило сердце, настолько красивой показалась ему жена в эту минуту. Она напомнила Сиднею ту женщину, образ которой все еще был жив в его памяти. Без уродливого черного платья, в ореоле свободно лежащих волос и с огромными фиалковыми глазами — и он вспомнил, как называл ее когда-то давным-давно.
 — Итальяночка… — хрипло прошептал он. Кто? Кристина непонимающе всматривалась в глаза мужа. Ей на секунду показалось, что она находится в другом времени.
 Итальяночка? Да, я стану Итальяночкой для Сиднея, пронеслось в голове Кристины. Пусть он увидит в моих глазах жаркое южное солнце, ощутит пьянящий аромат Средиземноморья. Любую прихоть Сиднея я превращу в реальность и буду вечно любить его…
 — Тина… — шепнул Сидней.
 Он начал склоняться над Кристиной, затем приостановился. Она сама обняла его и притянула к себе.
 Их губы соприкоснулись.
 Поцелуй Сиднея был нежным и сладостным, но Кристина ощущала глубинную дрожь в теле мужа. Она поняла, что лишь усилием воли Сидней сдерживает проснувшееся желание любви. Кристина сдавленно застонала, потому что похожие ощущения пронизывали в это мгновение и ее.
 — Сид…
 Он стиснул Кристину крепче, а потом его рука скользнула по шелковистым кружевам и подхватила полную грудь жены. Кристина тихо вскрикнула, чувствуя, как ее сосок уперся Сиднею в ладонь…
 — Мистер Рейнольдз!
 Сидней поднял голову и обратил невидящий взор в сторону закрытой двери. Раздался стук.
 — Мистер Рейнольдз! Это Сью. Прибыл доктор Ноулз.
 Сидней взглянул на Кристину. Ее лицо раскраснелось, глаза потемнели. Но все это ровным счетом ничего не означало. Не стоит заблуждаться, напомнил себе Сидней.
 Его жена, его прекрасная лживая жена превосходно владеет правилами затеянной ею игры. Тело Кристины само знало, что нужно делать, даже несмотря на то, что память молчала.
 — Сид!
 И голос наполнен музыкой и негой, как всегда. Зато сердце тверже камня.
 — Сид! — снова позвала Кристина, и на этот раз он встал с кровати, протянул руку за халатом и бросил его жене.
 — Прикройся, — холодно произнес Сидней, отворачиваясь от Кристины и от искушения.
 Кристина вздрогнула от резкого тона Сиднея.
 — Что? — переспросила она.
 — Ты прекрасно слышала, — проворчал Сидней. — Прикройся. Незачем показывать доктору Ноулзу, чем ты занималась минуту назад. Кровь отлила от лица Кристины.
 — Я занималась?!
 — Ну хорошо, не ты, а мы, если тебе легче от этого.
 Дрожа от унижения и путаясь в рукавах, Кристина надела халат.
 — Мне действительно было бы легче, если бы я могла начать жизнь заново с того момента, когда еще не знала тебя! — гневно заметила она.
 — Здесь наши мысли совпадают! Чем скорее к тебе вернется память, тем лучше будет для нас обоих, — раздраженно произнес Сидней.
 Кристина поднялась с постели, принялась завязывать пояс и вдруг покачнулась. Сидней хотел поддержать ее, но она отстранила руку мужа.
 — Не прикасайся ко мне! Никогда. Понятно? Глядя в глаза жены, в которых сквозила обида, Сидней неожиданно испытал какое-то неловкое чувство. В том, что недавно произошло между ним и Кристиной, была и его доля вины. А может, я один во всем виноват, печально подумал Сидней. Кристина ничего не помнит, но я-то память не потерял! Она права, решил Сидней, именно я был инициатором этого бессмысленного поцелуя.
 — Кристина, — начал он, — послушай…
 — Уйди из моей комнаты!
 — Но я хочу извиниться, Тина… — договорить Сиднею не пришлось, потому что Кристина внезапно схватила с туалетного столика флакон духов и запустила в мужа. Тот машинально пригнулся, флакон вдребезги разбился о стену, и в это мгновение дверь спальни открылась.
 Появившийся на пороге доктор Ноулз внимательно посмотрел на осколки стекла, разлетевшиеся по ковру, затем вежливо прокашлялся и произнес:
 — Прошу прощения, у вас возникли какие-то проблемы?
 — Да! — подтвердила Кристина, не сводя глаз с Сиднея. — Я хочу, чтобы этот человек покинул мою комнату!
 Ноулз повернулся к Сиднею.
 — Мистер Рейнольдз, — мягко сказал он, — не позволите ли вы несколько минут побеседовать с вашей супругой наедине?
 — Сколько угодно! — Сидней с шумом захлопнул за собой дверь.
 — Итак, миссис Рейнольдз, — бодро начал доктор Ноулз, — может, вы расскажете мне, что случилось?
 Кристина повернулась к нему.
 — Ничего особенного. — Ее запал постепенно иссяк, и она опустилась на край кровати. — Почему ко мне не возвращается память? Неужели я прошу невозможного?
 — Дорогая миссис Рейнольдз…
 — Не называйте меня так! — сердито попросила Кристина. — Я не хочу, чтобы мне постоянно напоминали, что я являюсь женой этого дикаря.
 — Кристина, — похлопал ее по руке Ноулз, — вы должны набраться терпения. Поверьте, вашему мужу тоже очень тяжело.
 — Зря стараетесь, доктор усмехнулась Кристина. — Вы понятия не имеете о том, каков Сидней на самом деле!
 — Возможно, — мягко согласился Ноулз. — Но я могу доверять своим наблюдениям. А они показывают, что мистер Рейнольдз каждый вечер посещал вас в больнице, согласился забрать вас домой, как только понял, что вы неуютно чувствуете себя в «Оазисе», был рядом с вами в течение всего тяжелого периода.
 Кристина задумчиво посмотрела на доктора, затем прерывисто вздохнула.
 — Наверное, вы правы. Сиднею действительно нелегко.
 — Вот и прекрасно.
 Расспросив Кристину об обмороке и внимательно осмотрев ее, он положил на туалетный столик несколько таблеток снотворного.
 — Если вам будет трудно уснуть, примите одну пилюлю. Кроме того, я позволю себе дать вам совет: не нужно жалеть о прошлом, живите настоящим. Ведь прошлое безвозвратно ушло не только для вас, Кристина, но и для всех людей. Имеет значение лишь то, что есть сегодня и что будет завтра.
 — Оказывается, вы философ, доктор, — улыбнулась Кристина.
 — Есть такой грех, — согласился пожилой врач, поднимаясь. — А вам нужно просто начать новую жизнь, — сказал он напоследок, затем попрощался и ушел.
 Поразмыслив, Кристина решила, что в словах доктора Ноулза есть здравый смысл. Никто не может дать гарантии, что она вспомнит прошлое, значит, нужно начинать строить супружескую жизнь заново.
 Утром следующего дня Кристина принялась размышлять о жизни. Похоже, я не очень нравлюсь Сиднею, думала Кристина, натягивая шорты и майку. Но возможно, я сама в этом виновата? Или наши отношения изначально стали развиваться в неверном направлении и сейчас мы с Сиднеем плывем в разные стороны? Не стоит думать об этом, решила Кристина. Нужно попытаться найти с Сиднеем общие интересы. Но как это сделать? Как Сидней проводит свободное время? Есть ли у него друзья?
 Кристина взглянула на наручные часы и затянула резинкой волосы на затылке. Вопросов накопилось много, а ответов пока не было. Но с сегодняшнего дня Кристина решила перестать быть пассивным наблюдателем.
 Она открыла дверь спальни и вышла в коридор.
 Сидней очень удивился, когда, спустившись через несколько минут в гостиную, застал там жену.
 — Кристи! — воскликнул он, словно увидев привидение. — Что ты делаешь здесь так рано?
 — Доброе утро! — ответила Кристина. — Я сегодня проснулась раньше и решила, чем валяться в постели, лучше сделать что-нибудь полезное. Поэтому я поднялась и сварила кофе.
 — А я подумал, что запах кофе мне почудился.
 — Выпьешь чашечку?
 — Нет, спасибо. — Сидней осторожно прошел мимо жены, как будто боялся, что она может исчезнуть от прикосновения. — Я предпочитаю сделать это после пробежки. Но ты меня не жди, выпей кофе одна.
 — Я уже выпила. — Кристина направилась вслед за мужем к входной двери. — Ты не возражаешь?
 — Против того, чтобы ты сварила кофе? Конечно нет.
 — Против того, что я тоже пробегусь с тобой. Сидней резко обернулся.
 — Ты?! — Его взгляд быстро пробежал по шортам, майке, кроссовкам Кристины, по ее стянутым на затылке волосам. Казалось, Сидней никак не может усвоить эту информацию. Кристина тоже хочет пробежаться? Но она очень давно не делала этого, годами! А сегодня… Сварила кофе, надела одежду, от вида которой сердце Сиднея быстрее застучало в груди. Кристина была единственной женщиной, обольстительно выглядевшей в майке и шортах, подчеркивающих, к тому же, ее привлекательные формы.
 — Сид, ты против?
 Он нахмурился и покачал головой.
 — Нет. — Ответ прозвучал довольно холодно.
 — Спасибо! — улыбнулась Кристина. — Я надеялась, что ты согласишься.
 — Ты вольна делать все, что пожелаешь, а места на побережье всем хватит. Только не отставай, потому что я не собираюсь менять обычный темп.
 Огромное спасибо, язвительно подумала Кристина, как великодушно с вашей стороны!
 Она едва поспевала за Сиднеем, но не сдавалась, хотя ноги ныли от перенапряжения, а воздух обжигал легкие. Пару раз Кристина подумала, что Сидней намеренно старается утомить ее, но она отмела это предположение. Зачем Сиднею делать подобные вещи? Очевидно, я порядком потеряла форму, подумала Кристина.
 Как глупо, на бегу размышлял в это время Сидней, почему я не сказал Тине, чтобы мы бежали вместе? За последние годы он привык совершать утренние пробежки в одиночестве. Предложение жены застало его врасплох. Сидней не мог понять побудительных мотивов Кристины, особенно после того, что случилось вчера. Ноулз спустился в гостиную с загадочным выражением лица и сообщил, что миссис Рейнольдз совершенно здорова и что он посоветовал ей поскорее включиться в нормальную жизнь.
 Может быть, в понятии Кристины это и есть «нормальная жизнь»?
 Сидней скептически хмыкнул. В прошлом у его жены была иная точка зрения на подобный образ жизни. Нынешняя Кристина, несомненно, вскоре умерит пыл. Да и подниматься ни свет ни заря ей тоже надоест. Хотя надо признать, что пока она держится.
 Сидней нахмурился, пригнул голову и побежал быстрее.
 На следующее утро Кристина, как ни в чем не бывало, поджидала мужа в гостиной. И на следующее за этим утро — тоже. На четвертый день совместных пробежек Сидней вернулся к обычному темпу.
 Он сделал это ради Кристины. Хоть доктор Ноулз и сказал, что она в отличной форме, все же нехорошо заставлять ее так напрягаться.
 В пятницу утром в гостиной Кристины не оказалось. Сидней помедлил на лестнице, испытывая странное чувство, похожее на разочарование.
 — Привет! — Кристина вышла из библиотеки с чашкой кофе в руках.
 Сердце Сиднея подпрыгнуло от радости.
 — Доброе утро! — Он еле сдержался, чтобы не улыбнуться.
 — По-моему, ты сегодня спустился раньше, — заметила Кристина.
 — Разве? Если ты не готова…
 — Я лишь поставлю чашку в раковину и…
 — Тина… — Сидней провел рукой по волосам и потер лоб. — Я хотел сказать тебе… — Ему хотелось предложить Кристине пропустить сегодняшнюю пробежку, а вместо этого захватить кофейник с чашками и отправиться пить кофе на террасу. И там, греясь на солнышке и любуясь океаном, болтать о всякой всячине, как бывало давным-давно.
 — Что, Сид?
 Сидней посмотрел на жену. Уж не лишился ли я рассудка, пронеслось у него в голове. Пожалуй, это так! Потому что они с Кристиной не ограничились бегом, они и вечера начали проводить вместе. Кристина ждала мужа с работы, как бы поздно он ни возвращался, и они садились ужинать. Сидней даже стал ждать этих вечеров, чтобы рассказать жене, как прошел у него день…
 Почему Сидней позволил всему этому зайти так далеко? Ведь ничего же не изменилось. Кристина утратила память, но рано или поздно воспоминания вернутся. И тогда жена поймет, кто она и чего хочет. Она снова превратится в привычную Кристину Рейнольдз, а маска соблазнительной невинности спадет с ее лица.
 Сидней не желал во второй раз испытать разочарование, перерастающее в безысходное отчаяние. Он шагнул вперед и открыл входную дверь.
 — Если ты не возражаешь, я, пожалуй, не буду ждать. — В голосе Сиднея прозвучала холодная вежливость. — Сегодня мне хотелось бы пробежаться одному. Да, чуть не забыл… Не жди меня к ужину. Мне прислали приглашение на благотворительный вечер в галерее альтернативных искусств, и я дал согласие присутствовать.
 Кристина молча смотрела на мужа. Две секунды понадобилось ему, чтобы свести на нет все усилия, затраченные ею в последние дни. Кристине хотелось завыть от обиды. Вместо этого она сделала то, что казалось ей единственно правильным — она лучезарно улыбнулась.
 — Тебе не помешает слегка развеяться.
 — Я тоже так думаю, — согласился Сидней, совершенно позабыв в эту минуту, что он вообще — то недолюбливает подобные сборища, где почти каждый из присутствующих мнит себя едва ли не благодетелем человечества. Впрочем, Сидней решил пойти на этот вечер из-за Дженет, которая использовала любой повод, чтобы вместе с ним появиться в обществе. Она не позволяла знакомым забыть о ее существовании. — Я посчитал, что ты не захочешь пойти со мной, ведь там будет множество людей, которых ты не помнишь. Поэтому я пригласил Дженет.
 — Дженет это…
 — Старая приятельница.
 — Да-да, я знаю, — еще шире улыбнулась Кристина. — Желаю вам хорошо провести… — начала было она, но Сидней уже убежал.
 Кристина стояла на пороге и смотрела вслед мужу, спускающемуся по ступенькам, ведущим к берегу. Ее губы дрожали.
 Затем Кристина с шумом захлопнула дверь и отправилась на кухню мыть чашку.
 Живите настоящим, миссис Рейнольдз! — саркастически усмехнулась она. Когда Сидней заговорил о благотворительном вечере, в сердце Кристины на мгновение вспыхнула надежда, что он пригласит и ее. Но нет, с Сиднеем пойдет Дженет!
 Стиснув зубы, Кристина поставила чистую чашку на полку и пошла в спальню. В белоснежном секретере лежала записная книжка. Кристина раза два пролистала ее, читая записи о датах примерок, посещений косметических салонов, парикмахерских и всякого рода собраний.
 На странице, обозначенной сегодняшним числом, было написано: «20.00, галерея альт, искусств, вечер в пользу Флаффи, кота».
 Глаза Кристины расширились от удивления. Кота?!
 Она захлопнула записную книжку и несколько минут сидела, глядя в пустоту. Итак, любящий муж Сидней и таинственная Дженет отправились на встречу с котом Флаффи.
 Кристина сбросила одежду, в которой собиралась отправиться на утреннюю пробежку, и решительно направилась в ванную.
 Кристина пришла к выводу, что амнезия имеет странное свойство избирательности. Прошлое все так же оставалось тайной за семью печатями, но стоило Кристине вспомнить слова Сью о том, что одежду она обычно покупала в лучших магазинах, как память услужливо подсказала их названия.
 Очевидно, там найдутся и другие платья, отличающиеся от невыразительных темных, длиною до середины голени, в которых женщина похожа — как выразился Сидней? — на мешок с картошкой!
 Существовал только один способ проверить.
 Сегодня у Сью был выходной и некому было уложить волосы Кристины, поэтому она просто завернула их и закрепила на затылке заколкой. После этого Кристина посмотрела на себя в зеркало. Собственное отражение показалось ей еще более траурным, чем обычно.
 Ничего, после посещения магазина все изменится!
 Внезапно в сердце Кристины закралось сомнение. А правильно ли я поступаю, подумала она. И сразу же припомнила комментарии мужа относительно ее одежды, прически…
 Она подумала о Дженет и сегодняшнем вечере…
 Глубоко вздохнув, Кристина решительно вышла из комнаты.
 Кристина попросила Симпсона отвезти ее в магазин, название которого первым пришло ей на ум, и сказала, что останется там, а он может ехать домой.
 Указание пришлось Симпсону не по душе.
 — Но, мадам…
 — Поезжайте, Симпсон. На сегодня вы свободны. Поведите свою подружку развлечься… — Кристина рассмеялась, увидев выражение, появившееся на лице шофера. — Ведь у вас есть девушка?
 Войдя в магазин, Кристина ощутила, что ее начинает охватывать паника. Он был таким большим…
 — Мадам, я могу вам чем-нибудь помочь? — К Кристине поспешила юная, в фирменном костюме, продавщица.
 — Да, — благодарно улыбнулась Кристина. — Я хочу купить у вас платье… особенное, в котором можно пойти на прием.
 Наметанным взглядом продавщица окинула фигуру Кристины.
 — Конечно, мадам.
 Через несколько мгновений перед Кристиной была развернута выставка новейших моделей вечерних туалетов.
 — Вас .интересует какой-нибудь определенный цвет, мадам?
 — А разве есть выбор? — рассмеялась Кристина. — Мне кажется, я вижу платья лишь черного цвета.
 Продавщица вежливо улыбнулась.
 — Черный цвет всегда в моде, мадам.
 — Это правда, — согласилась Кристина, — но он не всегда интересен. Нет ли у вас платьев других цветов — желтого, например, или светло-голубого? — Взгляд Кристины задержался на манекене, установленном в соседнем отделе. — Наподобие вот этого!
 — Но… оно же фиолетовое! — удивленно воскликнула продавщица. — Оно слишком смелое — глубокий вырез, длина выше колен. Определенно, это не ваш стиль, мадам.
 — Почему вы так уверены? Я же объяснила, что мне нужно особое платье, для приема. Проводите меня, пожалуйста, в примерочную и захватите именно эту модель.
 Кристина любовалась своим отражением в зеркале. Платье сидело превосходно. Фиолетовый цвет идеально сочетался с фиалковыми глазами Кристины.
 — Мадам, вы выглядите просто чудесно! — не удержалась продавщица.
 Кристина вдруг подумала о том, как отнесется к подобному наряду Сидней. Не слишком ли экстравагантно это платье?
 — Если вы измените прическу и подберете подходящие туфли… — добавила продавщица.
 Кристина в последний раз посмотрела в зеркало.
 — Беру! — решительно произнесла она.
 В обувном отделе Кристина выбрала пару серебристых туфель на шпильках, тут же приобрела маленькую изящную сумочку, после чего вышла на улицу и в соседнем магазине купила черное белье и чулки.
 Осталось сделать прическу.
 Кристина стояла перед зеркальной дверью салона-парикмахерской. Записная книжка свидетельствовала, что она посещала это заведение три раза в неделю.
 Дверь открылась, выпуская посетительницу, из салона струился аромат изысканных духов. Где-то в глубине его тихо звучала музыка.
 Кристина собралась с духом и вошла.
 — Миссис Рейнольдз! — воскликнула девушка, сидящая за столиком у входа. — Рады видеть вас. Мы слышали, что с вами произошел несчастный случай?
 Кристина подтвердила эту информацию и сказала, что хочет сделать прическу.
 — Сегодня не мой день, но, может, кто-нибудь из мастеров примет меня?
 — Конечно, — улыбнулась девушка, кивая в сторону кресел. — Лео скоро освободится, и если вы немного подождете…
 Кристина посмотрела в указанном девушкой направлении и увидела, как один из пожилых мастеров приветливо помахал ей рукой. Значит, это и есть Лео, мой постоянный парикмахер, промелькнуло в голове Кристины. У сидящей в кресле клиентки была высокая и очень претенциозная прическа. Кристине она совсем не понравилась.
 — Я не хочу торопить Лео, — быстро произнесла она. — Моими волосами может заняться другой, тот, например. — Кристина показала на молодого длинноволосого мастера.
 — Что вы, миссис Рейнольдз! Падди работает совсем в другом стиле… — начала нервничать девушка.
 — А я как раз и хочу немного изменить свой теперешний стиль, — заметила Кристина. — Кстати, у вас можно сделать макияж?
 — Конечно. Именно этим Падди и занимается.
 — Отлично! — Кристина решительно направилась к креслу Падди.
 Кристина добралась домой на такси и поспешила запереться в спальне. Там и произошло окончательное превращение гадкого утенка в прекрасного лебедя.
 Кристина сняла всю одежду, внимательно посмотрела на себя в зеркало и начала одеваться. Сначала она надела узенькие кружевные трусики, затем бюстгальтер, поясок, пристегнула чулки, скользнула в фиолетовое платье, которое расширялось внизу, как лепестки цветка, и наконец на ее ногах оказались серебристые туфельки.
 Благодаря стараниям Падди волосы Кристины свободно лежали на плечах и красиво обрамляли лицо. Макияж был очень легким — немного туши, теней и почти незаметный блеск на губах.
 Несколько недель назад, очнувшись в больничной палате и посмотрев на себя в зеркало, Кристина показалась себе чужой. Сейчас место прежней незнакомки заняла другая женщина, но примет ли ее такой Сидней?
 От волнения у Кристины подрагивали коленки, но путей для отступления не было. Она улыбнулась своему отражению в зеркале и прошептала:
 — Живи настоящим, детка!
 Сидней сидел за ореховым столом в офисе и корил себя за собственную глупость. Зачем, спрашивается, нужно было соглашаться на участие в скучнейшем благотворительном вечере?
 В прошлом Сиднею частенько приходилось посещать подобные приемы, их очень любила Кристина. Ее, похоже, не смущало, что на всех этих вечерах, собраниях, приемах присутствовали одни и те же люди, которые, попивая шампанское, говорили об одном и том же.
 В один из таких дней Сидней не выдержал и объявил, что предпочитает просто выписать чек для какого-нибудь благотворительного общества, собирающего средства, например ради спасения редкого, исчезающего вида улиток, чем отправляться на прием лично.
 Решение Сиднея оказалось началом конца. Тщательно проанализировав три года брака, Сидней пришел к заключению, что Кристина сильно изменилась, и он перестал ее понимать. По его мнению, жена стала придавать слишком большое значение знакомству с определенными людьми и главной ее целью стало приобщение к среде, считающей себя сливками общества. Сидней понял, что Кристина любит его деньги и положение, но не его самого.
 Долго же она водила меня за нос, размышлял Сидней. Вначале Кристина казалась ему такой невинной, что он боялся каким-то Образом подавить ее силой своей любви.
 Сидней поделился своими соображениями с Дженет, которая за семь лет знакомства стала его близкой приятельницей. Кроме того, их связывало чувство потери после гибели Джона Дентона, мужа Дженет и лучшего друга Сиднея.
 — Я все понимаю, Сид, — сказала Дженет. — Кристине двадцать четыре года, это не так уж много по сравнению с твоими тридцатью пятью. Тебе придется обращаться с женой очень осторожно, чтобы у нее не сложилось впечатление, будто она попала в западню.
 Не стоило беспокоиться, подумал Сидней. Пока он оберегал чувства жены, она с усердием перестраивала его жизнь по своему усмотрению. А на одном из благотворительных балов Сидней внезапно осознал, что это он попал в капкан, заключив союз с женщиной, не имеющей с ним ничего общего.
 Так продолжалось до несчастного случая с Кристиной, который стер ее память и превратил жену в…
 Сидней рассердился на самого себя. Опасно направлять ход мыслей в эту колею. Несчастный случай Кристину ни в кого не превращал, она лишь стала женщиной, всеми средствами старающейся возвратить память. Как только это ей удастся, жизнь войдет в привычный ритм, а сама Кристина станет прежней. И тогда перед ними снова встанет проблема развода, что, впрочем, неплохо, потому что впереди у обоих будет свобода.
 Размышления Сиднея прервал телефонный звонок.
 — Здравствуй, Сид! — в трубке раздался голос Дженет. — Извини, что беспокою тебя. Если ты занят…
 — Для тебя, Нетти, я всегда свободен. Сегодня должен быть благотворительный прием…
 — Об этом я и хотела с тобой поговорить! — подхватила Дженет. — Я только что беседовала по телефону с миссис Гордон, и она заверила меня, что все в благотворительном комитете будут очень рады твоему присутствию.
 Сидней нехотя улыбнулся.
 — Как мило с их стороны.
 — Миссис Гордон спрашивала, прибудет ли на прием Кристина, — продолжала Дженет, — но я сказала, что она еще не выезжает. Кстати, я тоже ужасно хочу повидаться с ней!
 — Тина еще не готова принимать друзей, — словно извиняясь, сообщил Сидней.
 — Жаль. Я всегда любила ее, ты знаешь. Представляю, как тяжело приходится вам обоим. — Дженет помедлила. — Все еще никаких признаков выздоровления?
 — Нет, — коротко ответил Сидней.
 — Подумать только, сегодня проводится вечер, который помогла организовать Тина!
 — К счастью, она об этом не знает.
 — Вот как? А я полагала, что ты решил посетить галерею именно по этой причине.
 Сидней нахмурился. Конечно, Дженет его подруга, а с тех пор, как он женился, она стала подругой и Кристины. Но Сиднею не хотелось рассказывать Дженет о том, что он идет на сегодняшний вечер только для того, чтобы доказать жене, что у каждого из них своя жизнь.
 К тому же это такая глупость! Ведь можно было просто остаться дома и попросить миссис Джефферсон принести ужин в кабинет.
 — На самом деле, — произнес Сидней в трубку, — я сам не понимаю, что побудило меня принять приглашение. Провести вечер, поглощая бутерброды и разглядывая мазню какого-то, с позволения сказать, художника, которому больше нужна хорошая ванна, чем кисть…
 — Это кот Флаффи, — вставила Дженет.
 — Какой кот, о чем ты говоришь? — не понял Сидней.
 — Автор представленных в Галерее картин — кот. Многие журналы две недели назад превозносили его успехи. Благотворительный вечер устроен в его честь.
 — Невероятно! — рассмеялся Сидней.
 — Критики признают у Флаффи несомненный талант.
 — Что-то мне расхотелось идти на прием… — начал было Сидней, но Дженет не дала ему договорить.
 — Кроме всего прочего, там будет сенатор Моулди и другие очень видные лица. Ты дружен со многими из них.
 — С некоторыми я всего лишь знаком, — поправил Сидней.
 — В любом случае тебе не помешает немного развлечься, — убедительно произнесла Дженет. — Последний месяц выдался трудным для тебя.
 С этим нельзя было не согласиться. Кроме адвоката лишь одна Дженет знала о том, что они с Кристиной собираются развестись. Правда, детали не были ей известны.
 Временами Сидней заезжал к Дженет домой, потому что ему было необходимо поделиться с кем-нибудь своими горькими мыслями. Дженет наливала Сиднею чашку кофе, добавляла немного коньяку и усаживалась напротив в глубокое кожаное кресло. При этом полы ее халата расходились, обнажая колени, но, поглощенная беседой с Сиднеем, она не обращала внимания на подобные мелочи!
 Дженет вообще была довольно рассеянной. Она не обращала внимания и на то, что Сидней чувствовал себя неловко, когда она наклонялась над столом, позабыв, что на ней платье с глубоким вырезом.
 Если бы речь шла о другой женщине, Сидней мог бы предположить, что все это проделывается умышленно. Но Дженет хотя и была весьма привлекательной женщиной, с ним совершенно не кокетничала. Это правда не распространялось на других мужчин. В свое время она произвела сильное впечатление на Майка, личного секретаря Сиднея. Едва познакомившись с Дженет, бедняга потерял голову и бывал на седьмом небе от счастья, когда холодная красавица позволяла ему пригласить ее в ресторан или еще куда-нибудь.
 Когда Сидней женился, именно Дженет помогла Кристине поскорее освоиться в новом для нее окружении. В то время ни Дженет, ни Сидней не знали, что Кристина не нуждается в подобной помощи.
 Вспомнив о жене, Сидней почувствовал, что его настроение окончательно испортилось.
 — И все же, Нетти, — произнес он, — что, если я вызову Майка и предложу ему пойти с тобой на прием?
 — Видишь ли, Сид, мы с Майком слегка повздорили на днях, и сейчас в качестве наказания я не встречаюсь с ним, — скромно пояснила Дженет.
 — Ну что же, видно, ничего иного не остается! — вздохнул Сидней. — Вечером я заеду за тобой.
 — Чудесно! — воскликнула Дженет. — Уверена, что мы прекрасно проведем время.
 — Надеюсь, — с сомнением в голосе произнес Сидней.
 Самые худшие ожидания Сиднея полностью оправдались. Бутерброды и тосты, предлагавшиеся гостям, давно потеряли свежесть, шампанское имело отвратительный привкус, а кот Флаффи… Впрочем, кот был не так уж плох.
 Пушистый, с огромными желтыми глазами, он весьма солидно выглядел с черным галстуком-бабочкой. Флаффи с достоинством восседал на руках хозяйки, щуплой дамы в мелких кудряшках, и невозмутимо принимал знаки всеобщего внимания.
 Главный зал галереи был увешан произведениями Флаффи. На всех картинах были изображены пересекающиеся под разными углами полосы, сделанные разноцветными акварельными красками. Кое-где они для разнообразия были украшены 'пятнами и следами разлетающихся брызг. Все картины имели отпечаток лапы мастера, а иногда — даже всех четырех.
 Гости всерьез обсуждали достоинства и недостатки выставленных работ. Даже Дженет не оставалась равнодушной. Хотя скорее всего она лукавила. Дженет была слишком умна, чтобы проглотить подобную наживку. Тем не менее она восхищенно разглядывала картины, сверяясь с комментариями в зажатом в руке проспекте выставки, а затем терпеливо выстояла небольшую очередь желающих лично погладить художника по шерстке.
 Сидней стоял в стороне и наблюдал за происходящим. Трудно было представить себе, что Кристина принимала участие в организации этой выставки, даже несмотря на то, что за последнее время она успешно усвоила многие привычки богатых бездельников. Прежде моя жена относилась к таким приемам по-другому, подумал Сидней.
 Впервые они посетили похожую выставку через пару месяцев после свадьбы. Одной из основных причин выхода в свет было желание Сиднея показать всем знакомым свою восхитительную жену.
 . — Как я должна одеться? — озабоченно спросила Кристина.
 Сидней поцеловал ее и заверил, что она будет прекрасна в любом наряде.
 Так и вышло. Кристина надела ярко-розовое, облегающее фигуру платье. Ее темные кудри свободно лежали на плечах, и она была самой заметной женщиной в зале. Кристина опиралась на руку мужа и старалась изобразить восхищение по поводу собранных на выставке деревянных солонок.
 Сидней и Кристина ходили по залам, разглядывая солонки самых замысловатых форм. У одного из стендов Сидней наклонился к жене и прошептал, что, когда они вернутся в дом на севере Калифорнии, он соберет все имеющиеся там солонки и отправит их в дар музею. Не сдержавшись, Кристина громко рассмеялась, и ей пришлось спрятать лицо на груди мужа.
 Сердце Сиднея пронзила острая боль. Что толку предаваться бессмысленным воспоминаниям? Все это происходило давным-давно, к тому же было лишь иллюзией, потому что сама Кристина оказалась ненастоящей.
 Если бы можно было забыть ее прежний образ, ее милый голос…
 — Добрый вечер, Сид! — тихо прозвучало рядом, но сила воздействия этого голоса была такова, что у Сиднея перехватило дыхание.
 Он медленно повернулся и увидел свою прежнюю Кристину. В ней не было никакой искусственности. Даже косметика была незаметна. Темные блестящие волосы спускались на плечи, платье было почти такого же цвета, что и глаза, оно облегало полную грудь и тонкую талию Кристины. На длинных стройных ногах матово поблескивали серебристые туфельки…
 На мгновение Сиднею показалось, что все это он видит во сне, но, когда губы Кристины дрогнули в улыбке, стало ясно, что перед Сиднеем стоит его прелестная жена, та, которую он когда-то так любил.
 — Я должна была предупредить тебя, что приду на прием, но…
 Скажи же что-нибудь, приказывал себе Сидней, но не мог произнести ни слова.
 — Надеюсь, ты не сердишься? — спросила Кристина. — Я заглянула в записную книжку и поняла, что сегодня предполагалось мое присутствие в галерее. Возможно, пришло время собирать свою жизнь по кусочкам и… — Кристина прикусила губу. Она обещала себе, что не растеряется при встрече с мужем, но один-единственный его взгляд выбил ее из колеи. Возьми себя в руки, приказала она себе и, не обращая внимания на усиленный стук сердца, попыталась улыбнуться. — И вот я здесь. Ты не возражаешь?
 Возражать? Сидней готов был подхватить Кристину на руки, закружить посреди выставочного зала, потом унести куда-нибудь и зацеловать, как когда-то… Грош цена доктору Ноулзу и всем остальным медикам, которые считают, что разбираются в болезни Кристины. На самом деле они смыслят в этом не больше меня.
 — Нет, — сдержанно произнес он, — не возражаю. Но ты уверена, что выдержишь сегодняшний вечер?
 Смогу ли я выдержать взгляд мужа, который словно только и ждет, что я растворюсь, как облачко дыма, подумала Кристина. Или удивление на лицах гостей, присутствующих на приеме? Или приветствия, доносящиеся со всех сторон, на которые приходится отвечать, понятия не имея, с кем говоришь?
 Кристине хотелось и плакать и смеяться одновременно.
 — Выдержу! — несколько самоуверенно произнесла она. — Я надеюсь, что этот вечер принесет мне…
 — Тина! Неужели это ты? — Рядом с Сиднеем появилась высокая стройная женщина. Ее светлые волосы были коротко подстрижены, черные ресницы оттеняли глубину голубых глаз, а розовые губы притягивали взгляд. Незнакомка была в белом шелковом костюме, прекрасный крой которого заставлял обращать внимание не на красоту ткани, а на изящную фигуру женщины.
 Кристина неуверенно улыбнулась и посмотрела на Сиднея в поисках помощи, но его лицо было непроницаемо.
 — Прошу прощения, — сказала Кристина, — но я боюсь, что…
 — Я Дженет, — поспешила пояснить незнакомка.
 Желудок Кристины неприятно сжался, и она почувствовала, что ей не по себе. Значит, эта холодная нордическая красавица и есть Дженет, старая приятельница Сиднея?
 — Рада, что мы снова встретились, — улыбнулась Кристина, протягивая руку.
 Дженет слегка замялась, но потом пожала ее руку и прижалась щекой к щеке Кристины.
 — Какой приятный сюрприз! — Дженет взглянула на Сиднея, и ее улыбка показалась Кристине неискренней. — Ты не говорил, что Тина присоединится к нам.
 — Нет, — согласился Сидней. — Я и сам не знал.
 Кристина покраснела и высвободила пальцы из рук Дженет.
 — Я решила пойти на прием в последнюю минуту, — соврала она.
 — Ну-ка, кто это? Неужели миссис Рейнольдз? Флаффи, ты должен поблагодарить эту обворожительную леди за чудесный вечер!
 Кристина удивленно обернулась и увидела женщину в мелких кудряшках с котом на руках. За ней стояли еще какие-то люди.
 — Меня? — ошеломленно переспросила Кристина.
 — Тина! — раздалось в толпе. — И ты здесь! — Увешанная сверкающими бриллиантами женщина помахала Кристине рукой.
 — Извините, — начала Кристина, — я не…
 — Флаффи пытался убедить меня, что это не вы, миссис Рейнольдз, — продолжала говорить дама в кудряшках. — Иногда он бывает таким упрямым!
 Кристина растерянно улыбнулась.
 — Кристи! — позвал один из мужчин. — Рад видеть тебя! Надеюсь, меня-то ты узнала?
 Взгляд Кристины перебегал с лица на лицо.
 — К сожалению, — говорила она, — я совершенно не…
 — В любом случае, Флаффи доволен, что может засвидетельствовать свое почтение, — произнесла дама в кудряшках.
 — Вы… говорите о коте? — спросила ее Кристина.
 — Вообще-то, мы не называем его так, особенно, когда он рядом. Это расстраивает Флаффи — вы же знаете, какой чувствительной натурой обладают художники…
 — Кристина! — крикнул кто-то. — Я и не знал, что вас выпустили!
 — Никто меня не выпускал! — резко возразила Кристина, глядя на толпу и не различая в ней отдельных лиц. — Я не больна и не лишилась рассудка! Я только… Художники? — вдруг обратилась она к даме в кудряшках, прервав себя на полуслове. Кристине показалось, что она ослышалась.
 — Ну да. — Дама придвинулась ближе. — Флаффи не исключение. Он ужасно нервничает, когда о нем говорят, как о животном.
 Кристина встретилась с огромными желтыми глазами Флаффи, которые флегматично смотрели на нее.
 — Миссис Рейнольдз! — Моложавый малосимпатичный бойкий мужчина протянул Кристине микрофон. — Сид Кворрел, из программы новостей. Наши зрители хотели бы узнать, как вы себя чувствуете?
 — Я… — начала Кристина, заметив направленный на нее объектив кинокамеры, и зажмурилась от яркого света.
 — Правда ли, что вы потеряли память, а перед этим две недели провели в коме?
 — Да. То есть…
 — Говорят также, что вы перенесли несколько пластических операций на лице. Так ли это?
 — Ну, достаточно! — решительно вмешался Сидней, обнимая жену за талию.
 Кристина с облегчением прильнула к мужу, чувствуя слабость в ногах.
 — Позвольте, пусть миссис Рейнольдз ответит! — возмущенно воскликнул Сид Кворрел.
 Кристина покачала головой.
 — Простите, я не в состоянии…
 В этот момент всех ослепила фотовспышка. Кристина вскрикнула от неожиданности и спрятала лицо на груди Сиднея.
 — Я же сказал, достаточно! — раздраженно повторил тот, прижимая к себе жену.
 Кристина выпрямилась и обняла Сиднея за шею. И тут фотоаппарат сработал вторично.
 — Ублюдки! — зарычал Сидней и начал проталкиваться с Кристиной через толпу.
 Кристина шла, опустив голову, и подняла ее лишь на улице, где их с Сиднеем встретила ночная прохлада.
 — Господи! — тихо произнесла Кристина, оглядываясь через плечо. Сзади медленно приближалась толпа, возглавляема» репортером.
 — Как ты сюда добралась, Тина? Тебя привез Симпсон? — быстро спросил Сидней.
 — Да. Он сказал, что будет ждать за углом, — ответила Кристина.
 — Хоть это ты сделала правильно! — вздохнул Сидней.
 Через мгновение они уже сидели в лимузине, и отделенный перегородкой от пассажирского салона Симпсон вез их по темным улицам города. Сидней все еще держал Кристину в объятиях. Он был очень сердит. Это чувствовалось в напряженности его тела, в том, как он держал жену, ей даже было трудно дышать.
 — Сидней… — Кристина облизала пересохшие губы. — Прости меня. — В полумраке салона она различила лишь стальной отсвет в глазах мужа. — Я никак не ожидала… Я не думала, что…
 — Верю. Ты не ожидала и не предполагала, потому что думала только о себе!
 — Неправда! Я не собиралась устраивать сцену. Мне даже в голову не могло прийти, что…
 — Какого еще поведения ты ожидала от акул, почуявших в воде кровь?
 — Я и пытаюсь объяснить тебе, что…
 — Как ты полагаешь, почему я приложил столько усилий, чтобы оградить тебя от репортеров, и не хотел, чтобы ты была в больнице? И вдруг ты на приеме, как ни в чем не бывало появляешься на благотворительном вечере!
 Кристина покраснела.
 — Очевидно, я действительно заслужила взбучку, которую ты мне устраиваешь, но…
 — Тебе вообще нельзя было появляться на приеме. Да еще в таком виде!
 В глазах Кристины блеснули слезы. Упираясь руками в грудь Сиднея, она попыталась освободиться из его объятий.
 — Хорошо! Я больше никогда не доставлю беспокойства ни тебе, ни твоей подруге!
 — Какой подруге? — удивился Сидней, не отпуская жену.
 — Дженет, — сдавленно произнесла она. — Если ты сейчас же не отпустишь меня, я… я…
 — Что? — спросил Сидней. В его голосе неожиданно прозвучали интимные нотки. — Что ты сделаешь, Итальяночка?
 Кристина не успела ответить, потому что губы Сиднея прижались к ее губам и тело наполнилось трепетной негой. Она не нашла в себе сил противиться этому поцелую, зарылась пальцами в густые шелковистые волосы мужа, и все окружающее просто перестало существовать…
 Губы Сиднея были такими же горячими, как и его руки.
 Этого не должно быть, это неправильно, будто нашептывал кто-то Кристине. Почему неправильно, недоумевала она, ведь это чудесно!
 — Сид… — прошептала Кристина в полузабытьи, а он повернул» ее, уложив у себя на коленях, и снова отыскал ее губы.
 Кристина впилась пальцами в плечи мужа, все вокруг перестало существовать, и она растворилась в поцелуе.
 Сидней застонал, не отрываясь от губ жены. Одной рукой он нашел на спине Кристины молнию, расстегнул ее, а затем потянул платье вниз.
 — Нет, Сид… — сказала Кристина, почувствовав, что ее плечи оголились. — Так нельзя.
 — Почему?
 — Симпсон…
 — Он за перегородкой. Он не видит и не слышит нас, — напомнил Сидней. В темноте его глаза сверкнули, как у дикого зверя. Он склонился над Кристиной и целовал до тех пор, пока не ощутил, что она начала дрожать. — Мы в своем маленьком мирке, Итальяночка. Никто нас не видит, никто не знает, что мы здесь. — Сидней снова прикоснулся к губам Кристины. — И ты моя жена.
 Жена…
 У Кристины перехватило дыхание. Сидней не сказал ничего необычного, но его слова были самыми желанными и возбуждающими из всех, которые мужчина может сказать женщине.
 Кристина знала, что Сидней прав — в темноте салона они были одни, их не видели ни шофер, ни прохожие за окном автомобиля.
 А Сидней уже целовал шею жены, нежную кожу за ушком. Кристина застонала от .удовольствия и желаний, хотя и не хотела обнаружить их.
 — Я никогда не мог забыть, какая ты вкусная, — выдохнул Сидней. Его поцелуи были нежными, как весенний дождь, и теплыми, как утреннее солнце. — Ты пахнешь медом, молоком и…
 Не договорив, Сидней потянул руками скрытый под шелком сосок. Кристина тихо вскрикнула, ее тело мгновенно напряглось.
 — Сид! — воскликнула она, обнимая его за шею.
 — Да, да… — отозвался Сидней. Он легко приподнял Кристину и переместил так, что расклешенная юбочка ее платья накрыла ноги Сиднея как цветок колокольчика.
 Под фиолетовым шелком Сидней скользнул рукой по внутренней поверхности бедра Кристины, его ладонь соприкоснулась с кружевами трусиков. Сидней нетерпеливо снял их.
 Кристина судорожно вздохнула и запрокинула голову.
 — Мы одни, Итальяночка, — шептал Сидней, целуя ее грудь. — Здесь нет никого, только ты и я. И я хочу тебя, как не желал ни одной женщины!
 Кристина наклонилась к нему, и они снова слились в поцелуе. На этот раз Кристина не скрывала своих желаний. И чтобы не было предисловий, слов нежности, чтобы сразу — ослепляющий прилив страсти, всепоглощающая уверенность, неутолимые желания плоти.
 Тело Кристины жаждало Сиднея.
 Она вдруг замерла на мгновение. Как же я раньше не поняла, пронеслось в голове Кристины, ведь я люблю Сиднея! Да, она любила его, этого постороннего человека, своего мужа…
 Умом Кристина забыла Сиднея, но ее тело помнило этого человека. Он был частью Кристины, и их сердца стучали вместе.
 — Итальяночка? — Он ждал ее решения, и его терпение уже начало иссякать. Встрепенувшись, Кристина поцелуем показала мужу, что готова ко всему. Она взяла в ладони лицо Сиднея и прильнула к губам, радостно встретив властные движения его языка.
 Сидней тихо застонал, в его голосе слышались нотки триумфа.
 — Расстегни мне брюки, — попросил он.
 Кристина поспешно занялась ремнем и молнией, но желание сделало ее руки непослушными. Наконец пальцы Кристины скользнули по трикотажу трусов Сиднея.
 — Тина! — напряженно произнес Сидней, и вслед за этим пальцы его скрытой под платьем Кристины руки осторожно проникли в лоно жены.
 Кристина застонала и содрогнулась от наслаждения, непроизвольным движением стиснув ласкающие пальцы мужа. Ей необходимо было полностью слиться с ним. Без Сиднея Кристина чувствовала вокруг и в себе пустоту, и это уже давно не давало ей покоя.
 — Сид… — прошептала Кристина в полузабытьи.
 В этот момент лимузин сильно дернулся, взвизгнули тормоза, но потом движение возобновилось.
 — Что это было? — испуганно спросила Кристина.
 Сидней тихо произнес:
 — Не знаю. И не хочу знать. — Он снова притянул ее к себе.
 — Нет, подожди. — Кристина уперлась ладонями в грудь Сиднея.
 — Я не могу ждать! — Из-за сильного желания его слова прозвучали грубо. Сидней снова начал целовать жену. — Я с ума схожу от желания, Итальяночка! Я хочу тебя всю, хочу услышать, как ты выкрикиваешь мое имя!
 Кристина вдруг словно пробудилась ото сна. Она повернулась к окошку и стала всматриваться в темноту. Они ехали по строительной зоне, по бокам проезжей части мигали желтые огоньки.
 Кристину бросило в жар. Она понимала, что никто не мог увидеть их с Сиднеем через стекла лимузина, но и не могла отделаться от ощущения, будто ее выставили на всеобщее обозрение.
 Горячие губы Сиднея припали к груди Кристины.
 — Нет, Сид… Пожалуйста… — Кристина попыталась оттолкнуть его. — Сид, прекрати!
 Сидней поднял голову. Его зрачки до предела расширились, из груди рвалось прерывистое дыхание. По спине Кристины побежали мурашки. Муж внезапно показался ей чужим.
 — Сид… — умоляюще произнесла она, холодея от горестных предчувствий. — Пожалуйста, отпусти меня.
 — Почему? Я же чувствую, что ты желаешь этого не меньше меня! Иди ко мне…
 — Нет! — Кристина попыталась отодвинуться, но Сидней не отпускал. — Ты не можешь судить о том, чего я хочу.
 — Не только могу, но и знаю! — возразил он. — И ты тоже это знаешь.
 Неожиданно для себя Кристина коротко размахнулась и влепила Сиднею пощечину. Несколько мгновений они ошеломленно смотрели друг другу в глаза, потом Сидней опустил руки, и Кристина пересела с его колен на подушки сиденья.
 Сидней отвернулся от жены и прижался лбом к холодному стеклу. Что со мной происходит, подумал он. Я, взрослый человек, едущий с женой в собственной машине, веду себя, как подвыпивший новобранец. Если бы Кристина не остановила меня, я овладел бы ею с неуемной жадностью, как какой-нибудь старшеклассник! Как я смею сердиться на жену?
 Поразмыслив над происшедшим еще несколько минут, Сидней пришел к неутешительному заключению: он никогда не переставал любить эту женщину, свою жену, Кристину.
 Какая ирония — Сидней опять влюбился в ту, с которой уже готов был развестись. Нельзя же сказать Кристине, что после несчастного случая и потери памяти она стала лучше, чем была прежде.
 Сидней прерывисто вздохнул. Очень хорошо, что Кристина остановила меня, решил он. Очевидно, она собрала все свое мужество, чтобы появиться на благотворительном приеме, продолжал размышлять он, а я вел себя по отношению к ней, как последний мерзавец.
 — Тина. — Сидней дотронулся до плеча жены, но она отстранилась. — Послушай, я знаю, что ты чувствуешь…
 Кристина повернулась к Сиднею. Он увидел ее дрожащие губы и подумал, что она вот-вот заплачет.
 — Какой ты всеведающий, — горько произнесла она. — Сначала ты заявил, будто знаешь, чего я хочу, а сейчас — и что я чувствую.
 — Я прошу прощения, Тина. Я не должен был…
 Лимузин остановился, и в салоне воцарилась тишина. Кристина первая нарушила ее.
 — Если ты еще когда-нибудь прикоснешься ко мне… — Ее голос сломался. Кристина склонила голову, словно пряча слезы, рывком распахнула дверцу и выпрыгнула из лимузина, не обращая внимания на испуганного Симпсона. Затем каблучки серебристых туфелек Кристины простучали по ступенькам крыльца, и она исчезла в доме.
 В четыре часа утра Сидней все еще сидел в темной гостиной. С тех пор как они с Кристиной вернулись домой, он так и не поднимался в свою спальню.
 Сидней был без пиджака и без галстука, верхние пуговицы рубашки он расстегнул. На маленьком столике стояла початая бутылка коньяка. Рюмку Сидней держал в руке. Ему очень хотелось напиться, но из этой затеи ничего не получилось.
 Наверху раздались легкие шаги.
 Сидней поднял голову, глядя на спускающуюся по лестнице Кристину. Примерно на середине она остановилась, заметив мужа.
 — Привет, Сид, — произнесла она безжизненно.
 — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Сидней.
 — Хорошо.
 Это было далеко от истины. Желтый халат Кристины подчеркивал ее бледность, под глазами выделялись темные круги.
 — Хочешь коньяку? — предложил Сидней, поднимая рюмку.
 — Нет, спасибо. — Кристина потерла виски кончиками пальцев. — Я спустилась за аспирином. Не могу найти его в своей аптечке.
 — Сейчас я принесу тебе таблетку.
 — Спасибо, я возьму сама, — спокойно произнесла Кристина.
 Сидней вздохнул и склонился над рюмкой, согревая ее в ладонях. Он не знал, как выразить свое сожаление о случившемся, чтобы Кристина поверила.
 Через несколько минут Сидней поставил рюмку на столик и отправился на кухню.
 Кристина стояла перед открытым холодильником, рассматривая его содержимое. Игра света и тени мягко подчеркивала линию груди, приятную полноту Кристины, стройность и длину ее ног.
 У Сиднея пересохло в горле. Ему пришлось сжать кулаки, чтобы побороть почти непреодолимое желание заключить Кристину в объятия и сказать: «Не волнуйся, любимая, все будет хорошо!»
 Вместо этого Сидней прокашлялся и произнес:
 — Ты нашла аспирин?
 Кристина кивнула и закрыла холодильник.
 — Да. Я собиралась налить себе стакан сока. Хочешь?
 — Нет, спасибо. Я пью коньяк. Кристина налила сок и взяла стакан.
 — Ну, тогда спокойной ночи.
 — Подожди. — Сидней шагнул вперед. — Не уходи.
 — Я устала, — уверенно произнесла Кристина. — Уже светает, и я не вижу причин…
 — Извини меня.
 Кристина подняла голову, и их глаза встретились. Сердце Кристины сжалось. Сидней выглядел печальным и усталым. Кристине до боли захотелось утешить его. Но как это сделать? И зачем? Ведь Сидней обидел ее.
 Глаза Кристины наполнились слезами. Она поморгала, чтобы задержать их, и выдавила улыбку.
 — Извинения принимаются. Мы оба находимся под слишком большим впечатлением… А сейчас прости, но… — Кристина направилась к выходу.
 — Тина… — Сидней взял ее за плечи. Кристина застыла, стоя спиной к нему.
 Она не спала всю ночь, глядя в потолок и стараясь убедить себя, что все ее чувства к мужу — сплошной вымысел, игра воображения. И Кристине почти удалось поверить в это.
 Но почему же сейчас прикосновение Сиднея заставляет ее дрожать? Почему она едва сдерживает желание повернуться и броситься мужу на шею?
 Не стоит совершать новые глупости, сердито сказала себе Кристина. Освободившись из рук Сиднея, она взглянула ему в лицо.
 — Что ты еще хочешь, Сид? Я уже приняла твои извинения. А кроме того, я считаю, что в случившемся есть доля и моей вины.
 — Нет, что ты!
 — Да, есть. Я явилась на прием незваной и…
 должна была одеться совсем по-другому, как подобает твоей жене.
 — Тина, о чем ты говоришь!
 — А относительно того, что произошло в лимузине… — Щеки Кристины порозовели, но взгляд остался твердым. — Я не ребенок, Сид, и несу ответственность наравне с тобой.
 — Ты не хочешь выслушать меня?
 — По-моему, нам нечего обсуждать… если только ты не собираешься завести речь о разводе.
 Сидней отшатнулся, словно Кристина ударила его. Реакция Кристины на собственные слова оказалась такой же. Она не имела намерений упоминать о разводе, хотя думала о нем в течение нескольких последних часов.
 — Как тебе могло прийти подобное в голову?
 — Так будет лучше, — тихо произнесла Кристина. — Думаю, ты и сам понимаешь, что дальше так продолжаться не может.
 — Вздор!
 — Только дай мне несколько дней, чтобы я подыскала жилье…
 Сидней снова взял жену за плечи.
 — Ты с ума сошла! Что ты собираешься делать?
 — Не знаю. — Она гордо подняла подбородок. — Мне лишь нужно немного времени.
 — Но ты еще не выздоровела, ты понимаешь это?
 — Я же говорила тебе, что я не больна, просто…
 — Да, я знаю. Просто ты ничего не помнишь. — Глаза Сиднея потемнели. — Забудь об этом, Тина. О разводе не может быть и речи!
 Кристина передернула плечами и сняла с плеч руки Сиднея.
 — Я в состоянии уйти и без твоего разрешения. Напоминаю еще раз — я не ребенок!
 — Но ведешь себя просто по-детски.
 Несколько секунд они рассматривали друг друга. Потом Кристина поставила стакан с соком на стол и вышла из кухни.
 — Тина! — поспешил за ней Сидней. — Куда ты собралась?
 — Я иду в свою комнату. Или мне и на это нужно получить твое разрешение?
 — Не глупи. И запомни — никакого развода не будет!
 — Это почему же?
 — Потому что я так сказал! У Кристины задрожали губы.
 — Великолепно! У тебя нет доводов, поэтому ты прибегаешь к типично мужскому приему… — Пока Кристина договаривала фразу, на ее лице появилось выражение озадаченности. — К типично мужскому… — еще раз повторила она, растерянно глядя на мужа. — Сид, я уже произносила эти или подобные слова прежде?
 Сидней медленно поднялся по лестнице и остановился ступенькой ниже жены.
 — Да, — тихо подтвердил он.
 — Так я и думала. — Кристина помедлила. — В какое-то мгновение я почти вспомнила… Это было похоже на вспышку… Когда я раньше произносила эти слова, мы тоже ссорились? Я тоже… хотела уйти?
 Сидней улыбнулся и провел пальцем по щеке Кристины.
 — Нет, мы не ссорились. Мы с тобой были возле пруда и…
 — Ты имеешь в виду дом на севере Калифорнии?
 — Да. Я делал вид, что хочу столкнуть тебя в воду, а ты говорила, что я не посмею.
 — И когда ты все-таки попытался сделать это, я шагнула в сторону, и ты упал в пруд.
 У Сиднея перехватило дыхание.
 — Ты помнишь это?
 В глазах Кристины заблестели слезы.
 — Только это и помню, — шепнула она. — Больше ничего. Словно это картинка из какого-то фильма.
 Сидней погладил ее по волосам.
 — Я выбрался из пруда. Вода текла с меня ручьем, и ты смеялась до слез. Я стал гоняться за тобой и в конце концов поймал. А когда я взял тебя на руки и понес к пруду, чтобы достойным образом наказать, ты заявила, что я прибегаю к нечестному приему… Тогда я отплатил тебе по-другому.
 Кристина внимательно посмотрела на мужа. В его голосе проскользнула интонация, от которой тело Кристины словно обдало пламенем.
 — Как?
 Сидней медленно улыбнулся.
 — Я не стал бросать тебя в пруд, а вместо этого отнес на лужайку за домом.
 — На зеленую лужайку, — мечтательно произнесла Кристина, — всю в цветах…
 — Мы пришли туда и занялись любовью прямо среди удивительно душистой травы и цветов, под ярким, обжигающим солнцем… — Сидней взял лицо жены в ладони. — Ты помнишь это, Итадъяночка?
 Кристина покачала головой.
 — Нет, — прошептала она. — Но хотела бы вспомнить.
 Несколько секунд помолчав, Сидней вздохнул.
 — Иди в свою комнату, — спокойно сказал он.
 — Я и собиралась сделать это, но ты…
 — Оденься, — продолжил Сидней, не обращая внимания на слова жены. — И собери все, что понадобится для уик-энда Кристина удивленно подняла брови.
 — Зачем?
 — Так мы и поступим. — Сидней словно разговаривал сам с собой. — У меня такое впечатление, будто ты сбросила кожу, как это делают змеи, и оставила ее в платяном шкафу нашего второго дома.
 — Я не понимаю…
 — Мы сейчас уедем отсюда, чтобы побыть вдвоем. Поверь, — быстро произнес Сидней, когда Кристина попыталась возразить, — многие люди нашего круга так поступают.
 , — Меня не волнует, как поступают другие люди! Я никуда с тобой не поеду.
 — Даже если эта поездка поможет тебе что-то вспомнить?
 Кристина задумчиво посмотрела на Сиднея.
 — Ты так считаешь?
 Сидней помедлил с ответом. А что, если Кристина действительно все вспомнит, в том числе и готовившийся развод, а потом…
 — Не знаю, — вздохнул Сидней.
 — Но подобная вероятность существует?
 — Иди собирайся, — решительно сказал Сидней. — Даю тебе десять минут и ни секунды больше!
 Но Кристина все еще оставалась на лестнице.
 — Сид!
 Спустившийся вниз Сидней оглянулся.
 — Что?
 Кристина взволнованно облизала губы.
 — Почему ты зовешь меня Итальяночкой? Сидней замер, молча глядя на Кристину. Потом он медленно подошел к ней.
 — Может быть, я расскажу тебе об этом во время нашей поездки.
 Сидней склонился к Кристине, и она поняла, что сейчас он поцелует ее, что нужно отвернуться… Сидней едва дотронулся губами, но в этом легком поцелуе было столько нежности, столько ласки… И потому что Кристина ожидала совсем иного, она не смогла устоять и, закрыв глаза, потянулась к Сиднею.
 Несколько долгих тягучих мгновений они стояли рядом, соединенные поцелуем, потом Сидней отстранился. Кристина открыла глаза и заметила на его лице выражение, которого никогда прежде не видела.
 — „ Сид… — Голос Кристины дрогнул.
 Сидней убрал волосы с ее лица.
 — Ступай, — сказал он. — Оденься попроще и выбери удобную обувь. Жду тебя через десять минут.
 Кристина счастливо рассмеялась. Глупо, конечно, но она вдруг почувствовала себя легко и свободно, как девчонка. .
 — Через пятнадцать! — улыбаясь поправила она.
 Запечатлев на губах Сиднея быстрый поцелуй, Кристина взлетела по лестнице и скрылась в своей спальне.
 Сидней свернул с автострады на боковую дорогу. Почти два года не бывал он в этих местах, но память пока ни разу не подвела его. Даже «роллс-ройс», казалось, узнал дорогу домой.
 Сидней купил этот особняк несколько лет назад. Почему это сделал, он не смог бы точно сказать. Участок с домом находился совсем не в престижном месте, хотя местность была красивая. Особняк был довольно старым, поэтому агент по недвижимости удивился, что кто-то заинтересовался этим домом.
 А Сидней, однажды возвращаясь после уикэнда, проведенного у друзей, заметил табличку «Продается». Он сразу почувствовал, что дом словно создан для него. Поэтому не раздумывая выписал чек, поставил подпись на необходимых бумагах и стал новым владельцем особняка.
 Сначала Сидней приезжал сюда на уик-энды, привозя в багажнике спальный мешок. Ему случалось иногда коротать вечера в компании полевых мышей, а однажды он обнаружил в гостиной ддоею. К счастью, она оказалась не ядовитой.
 Позже Сидней нанял рабочих, и вскоре особняк было не узнать. Он часто наезжал сюда, но всегда один. Ему не хотелось делить этот дом с кем бы то ни было.
 Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил Кристину. Во время их первого приезда сюда обнаружилось, что одна из труб на кухне дала течь, и вскоре Сидней уже лежал на полу, сунув голову под кухонную раковину. Кристина сидела рядом, подавая мужу инструменты. Темные волосы свесились, почти совсем закрыв ее лицо, фиалковые глаза поблескивали озорным весельем. Для Кристины неожиданная авария была развлечением.
 — Тебе незачем сидеть со мной на кухне, Итальяночка, — говорил ей Сидней, а Кристина отвечала, что рада находиться рядом с мужем.
 Потом они стали бывать в этом доме чаще. Поначалу Сидней был счастлив. Долгие часы, проводимые в офисе, казались ему менее важными, чем пребывание наедине с женой в уютном калифорнийском особняке.
 Личный секретарь Сиднея, Майк, начал всерьез беспокоиться.
 — Я не знаю, что отвечать людям, которые звонят по телефону, — выговаривал он Сиднею. — Кроме того, есть масса вопросов, которые ты должен решать лично…
 Дело кончилось тем, что Сидней пригласил в особняк электриков и телефонистов, и они в мезонине оборудовали подобие офиса. Таким образом, Сидней получил надежную связь с Майком и остальным деловым миром. Но и после этого ему приходилось выезжать в Сан-Франциско для личных встреч. И всегда рядом с Сиднеем находилась его красавица-жена.
 Временами эти встречи затягивались допоздна, но Кристина никогда не жаловалась. Сидней был особенно благодарен Дженет, которая в таких случаях брала Кристину под свою опеку.
 Потом положение начало понемногу меняться. Сначала перемены были настолько незначительными, что Сидней не обращал на них внимания. В один прекрасный день Кристина предложила задержаться в городе.
 — Мне ужасно хочется посмотреть новую пьесу, — пояснила она.
 Позже Кристина призналась, что еще ни разу в жизни не была в опере, и попросила сводить ее туда.
 Не успел Сидней глазом моргнуть, как они с женой уже проводили в Сан-Франциско пять дней в неделю. Потом всю неделю. Кристина начала заводить новые знакомства, принимать участие в каких-то вечерах. Старый особняк на севере Калифорнии и незамысловатая жизнь, которую они вели там, все больше и больше отодвигались на второй план.
 Дженет, знавшая Сиднея, как никто другой, почувствовала его нарастающую досаду и попыталась помочь.
 — Ты не должен быть собственником, — мягко сказала она. — Женщине требуется пространство для роста и развития, а такой интересной женщине, как Кристина, особенно.
 Что же, Сидней отодвинулся, предоставил Кристине свое место. Но это не помогло. Трещина, образовавшаяся между ним и женой, превратилась в пропасть. Кристина совсем перестала притворяться, что ей нравится деревенский образ жизни. Она прозрачно намекнула мужу, что предпочитает роскошь их пригородной виллы. Вскоре жизнь Сиднея уже стала подчиняться расписанию общественной деятельности его жены.
 Девушка, в которую он влюбился, превратилась в женщину, которую он начинал ненавидеть.
 Голубые джинсы и хлопчатобумажные рубашки Кристины сменились кашемировыми и шелковыми платьями. Поджаренным на огне колбаскам она стала предпочитать изысканные блюда, подаваемые на тонком китайском фарфоре в дорогих ресторанах. Кристина дала понять, что желает, чтобы утренний кофе ей подавала вышколенная служанка, а не муж с полотенцем вокруг бедер. Особенно, если он имеет намерения подсластить кофе поцелуями вместо сахара.
 Постепенно Сидней осознал, что его страстная жена необъяснимым образом превратилась в холодную женщину, которая только принимает поцелуи и терпит его близость из-за желания называться супругой известного бизнесмена.
 Неужели Кристина с самого начала решила быть привлекательной, чтобы завоевать меня, гадал Сидней, или ее изменили мои деньги и мое положение? Через некоторое время он совсем перестал прикасаться к жене, желать ее. Очевидно, тем самым Сидней лишь закрепил свою ошибку. Единственным решением проблемы казался развод…
 Так было вплоть до вчерашнего вечера, когда поцелуи Сиднея пробудили в Кристине былую чувственность. Не потому ли я вдруг решил отвезти Кристину в старый особняк, прямо спросил он себя. Может, дело совсем не в надеждах на возвращение памяти?
 Кристина понимала, что Сидней не собирался заниматься любовью с ней ни сейчас, ни в другое время где бы то ни было. Но она вспомнила некоторые сцены из прошлого, которые были связаны именно с домом на севере Калифорнии.
 — Долго ли еще ехать? — взволнованно спросила Кристина.
 Сидней взглянул на жену. Она всматривалась вдаль, вся залитая солнцем.
 — Всего несколько миль, — сказал Сидней. — Ты узнала эту местность?
 Кристина покачала головой.
 — Нет, но у меня появилось ощущение, что мы приближаемся. А какой он, этот старый дом? — нетерпеливо поинтересовалась она.
 Подобный вопрос Кристина задала и в тот раз, когда я впервые вез ее сюда, припомнил Сидней. Тогда он улыбнулся и, похлопав жену по руке, сказал:
 — Он очень уютный. Надеюсь, ты полюбишь его так же, как и я.
 Но сейчас, умудренный опытом, Сидней не улыбнулся. У него осталась только одна надежда — чтобы амнезия Кристины исчезла, а вместе с нею пришел конец и недоразумению, возникшему в их отношениях.
 — Дом действительно очень старый. Основная часть его была построена в 1770 году. Потом каждое поколение владельцев совершенствовало и достраивало особняк.
 — Как чудесно! — воскликнула Кристина. — В доме, наверное, еще витает дух старины.
 — По-моему, ты излишне романтизируешь ситуацию, — усмехнулся Сидней. — У старых домов обычно множество недостатков — полы скрипят, отопительная система отказывается работать, в мезонине живут пауки, в погребе мыши…
 — Это он? — перебила Кристина.
 Сидней взглянул на небольшой особняк, одиноко возвышающийся на холме. Зима не прошла для него бесследно — дом нуждался в покраске, два листа кровельного железа были сорваны ветром и упали на землю.
 В душе Сиднея поднялась горечь. Почему это место прежде казалось ему волшебным?
 — Да, это он, — подтвердил Сидней. — Извини, если ты ожидала большего.
 — Большего? — удивилась Кристина. — Это великолепный дом!
 Сидней снова отметил, что жена говорит то же, что и во время первого приезда сюда. Но в прошлый раз она лишь изображала восхищение, чтобы польстить мужу.
 Сидней считал себя человеком, которого невозможно обмануть дважды. Он резко повернулся к Кристине, собираясь сказать какую-нибудь колкость, но вдруг понял, что она говорит совершенно искренне.
 — Тебе правда нравится?
 — Конечно, — восхищенно прошептала Кристина.
 И мне кажется, что я узнаю этот особняк, могла бы добавить она, но промолчала, потому что не хотела пробуждать в душе Сиднея преждевременные надежды. Кроме того, Кристина чувствовала, что Сидней не просто так привез ее сюда, у него есть какие-то свои соображения на этот счет.
 — Тина? — вывел ее из задумчивости голос мужа. Сидней уже припарковал «роллс-ройс» и вышел, чтобы открыть Кристине дверцу машины. — Может, войдем в дом?
 Кристина посмотрела мужу в глаза. В них была настороженность и ожидание чего-то. У Кристины создалось впечатление, что Сидней надеется услышать от нее просьбу о возвращении в Сан-Франциско. Но Кристина не хотела отступать сейчас, когда цель так близка.
 — Да, — быстро произнесла она. — Давай войдем.
 Сидней не смог бы в точности сказать, какой реакции ожидал от жены. Надеялся ли он, что Кристина, оказавшись в гостиной, радостно воскликнет: «Вспомнила!» Или поступит совершенно по-другому — окинет взором старомодную обстановку и скажет, что она ничего не может припомнить, поэтому оставаться здесь не стоит.
 Но Кристина не сделала ни того, ни другого. Она танцующей походкой прошлась по комнатам, восхищаясь покрытым широкими досками полом, небольшими старинными окошками и перилами лестницы, которые когда-то сама же и отполировала до блеска.
 Перед тем как выезжать из Сан-Франциско, Сидней позвонил женщине, присматривавшей за домом, и предупредил об их приезде, чтобы она успела до прибытия хозяев смахнуть пыль с мебели и проветрить комнаты. Действительно, все было прибрано и сияло чистотой. На плите стоял кофейник, в корзиночке на столе был свежевыпеченный хлеб. В холодильнике Кристина обнаружила домашнее земляничное варенье, свежие яйца, масло и наполненный густыми сливками кувшинчик.
 Сидней показал Кристине не только дом, но и парк, в котором стоял особняк. Больше всего ей понравились камины в доме и ручной насос на заднем дворе. Затем она со смехом добавила, что очень рада современной газовой плите и водопроводу, потому что старое доброе время и современность должны разумно сочетаться в этой жизни.
 Сидней, вопреки здравому смыслу, чувствовал себя так, словно действительно попал в прошлое. Со странным чувством наблюдал он, как жена возится с насосом. Сегодня она оделась без намека на экстравагантность — на ней был серый свитер и черные спортивные брюки.
 — Никакой более удобной одежды я найти не смогла, — заявила Кристина. Ее волосы были распущены, на лице отсутствовала косметика… Но Сидней увидел в ней сейчас что-то такое, что он искал долгие годы и нашел, лишь познакомившись с Кристиной.
 Господи, что со мной происходит, вздохнул Сидней.
 — Что случилось? — спросила Кристина.
 — Ничего.
 — Мне показалось, что ты огорчен чем-то…
 — Я заметил мышь.
 — Где?
 — Она выбежала из-под шкафа и сразу спряталась. Не беспокойся, в кладовой есть несколько мышеловок. Позже я поставлю их.
 — Не нужно. Я не боюсь мышей, — улыбнулась Кристина.
 — Я провожу тебя в спальню. Ты почти не спала прошлой ночью, а наше путешествие было довольно утомительным. Думаю, тебе не помешает вздремнуть.
 — Но я совсем не… — «не устала», хотела было сказать Кристина, но вдруг осеклась.
 Дело было не в ее усталости. Сидней хотел на некоторое время остаться один. Кристина поняла это по его интонации. Очевидно, муж уже жалел, что привез ее сюда.
 — Вообще-то ты прав, — с деланной улыбкой согласилась она.
 Наверху было три двери. Одна вела в ванную, за второй скрывалась лестница, по которой можно было попасть в мезонин, а третья дверь вела в спальню. Здесь Кристине в глаза сразу бросилась обширная постель…
 В доме только одна спальня? Только одна?
 Перешагнув порог, Кристина остановилась.
 — Я не ожидала… — начала она. Сидней понял ее с полуслова.
 — Эта спальня в полном твоем распоряжении, — быстро произнес он. — Внизу есть еще одна. В ней расположусь я. Отдыхай, а позже я покажу тебе окрестности, может быть, ты увидишь что-то знакомое.
 — Конечно, — подхватила Кристина. — Это будет интересно.
 Закрыв за Сиднеем дверь, она устроилась в огромном кресле. Глядя на молодую листву за окном, Кристина долго размышляла над тем, не лучше ли было прямо спросить Сиднея, почему они не спят в одной постели или хотя бы в одной спальне?
 И спали ли они когда-нибудь вместе вообще?
 Кристина не заметила, как задремала, а когда проснулась, тени на полу уже стали длинными. Она пошла в ванную, приняла душ и стала внимательно рассматривать себя в зеркале. Как я ужасно выгляжу, подумала Кристина и стала быстро приводить себя в порядок. А уж одежда… Может, в платяном шкафу, занимающем в спальне всю стену, найдется что-нибудь получше?
 Открыв дверцу шкафа, Кристина не удержалась от возгласа удивления. Все эти вещи, очевидно, покупала она сама, но они разительно отличались от тех, которые были на вилле в Сан-Франциско. Здесь были джинсы и мягкие вельветовые брюки, хлопчатобумажные рубашки и свитера, а также удобная мягкая обувь, в основном кроссовки.
 Кроме того, в шкафу находилась одежда Сиднея, как две капли воды похожая на вещи Кристины — джинсы, рубашки, кроссовки… Горло Кристины сжалось. Судя по всему, они с Сиднеем когда-то делили эту спальню. И эту кровать тоже…
 — Тина! Ты спишь? — раздался за дверью голос Сиднея.
 — Нет! — Голос Кристины звучал глухо. Она прокашлялась. — Нет, Сид. Через пару минут я спущусь.
 — Хорошо. Жду тебя.
 Кристина быстро натянула джинсы и светло-розовую рубашку. На плечи она накинула голубой свитер, связав рукава впереди. Затем Кристина нашла в ящике туалетного столика розовую губную помаду и слегка подкрасила губы.
 — Привет! — оживленно произнесла она, спустившись в гостиную.
 Сидней с улыбкой кивнул.
 — Я вижу, ты нашла свою одежду.
 — Да. — Кристина в нерешительности прикусила губу. — Сид, о какой змеиной коже ты говорил в Сан-Франциско?
 Улыбка погасла на лице Сиднея.
 — Забудь. Я болтал всякую чушь.
 — И все-таки что ты имел в виду?
 — Только то, что здесь у тебя полон шкаф одежды.
 — Да, но…
 — Что ты хотела бы на ужин?
 — Не знаю. Я как-то не думала…
 — , — В получасе езды отсюда есть ресторанчик, где подают превосходные блюда французской кухни.
 Кристина рассмеялась.
 — Французская кухня? Здесь? Сидней усмехнулся.
 — Тина, мы же находимся не на Марсе!
 — Конечно. Я только хотела… Впрочем, ты, наверное, решишь, что я сошла с ума…
 — А что?
 — Нет, не обращай внимания. Вполне сойдет и французская кухня. — Кристина с улыбкой передернула плечами. — Только не заказывай козий сыр!
 Сидней рассмеялся, затем прислонился к стене и сунул руки в карманы джинсов.
 — Насчет козьего сыра можешь быть совершенно спокойна, — заверил он. — А все-таки что ты хотела сказать?
 Сидней шестым чувством угадал, что он сейчас услышит.
 — Ты будешь смеяться, — улыбнулась Кристина, — но когда я обнаружила в холодильнике… Сид, давай останемся здесь и поджарим на огне колбаски!
 Это была ошибка.
 С самого начала, с первой минуты, когда они с Кристиной покинули Сан-Франциско, и сейчас, когда сидели в гостиной на ковре у камина, лакомясь колбасками под тихую музыку, льющуюся из радиоприемника, — все это было ошибкой.
 Сидней делал вид, что слушает болтовню Кристины, а сам следил за игрой отсветов пламени на милом лице жены. Кристина рассказывала об одной из пациенток «Оазиса», которая была уверена, что ее родиной является Юпитер. Сидней смеялся, потому что Кристина хотела, чтобы он развеселился, но сердце его сжалось — он понял, что будет лучше, если память к жене не вернется. И еще к одному заключению пришел Сидней — он снова по уши влюбился в Кристину.
 — Сид, ты не слушаешь? Что случилось? — донесся до его сознания голос жены.
 Сидней поднялся с ковра.
 — Тина…
 У него было намерение объявить Кристине, что они уезжают, что пока не поздно надо покинуть этот как будто заколдованный дом. Но Сидней не сказал этого, а просто протянул ей руку:
 — Давай потанцуем?
 Их взгляды встретились. Щеки Кристины медленно окрасились румянцем. Она взяла руку Сиднея и, опираясь на нее, поднялась с пола.
 Они вышли на середину гостиное. Ему действительно вдруг очень захотелось потанцевать с Кристиной. Когда Сидней обнял ее, крепко прижав к себе, и начал двигаться в такт музыке, Кристина слегка напряглась, и ему показалось, что она сейчас откажется. Но в следующий момент ее руки обвили шею мужа, и она сама прильнула к нему, растворяясь в его крепких объятиях.
 Как приятно было Сиднею обнимать жену, ощущать ее упругое тело, чувствовать тепло груди… Он провел рукой вдоль спины Кристины, затем опустил и другую руку и еще плотнее прижал к себе всю ее, чтобы она ощутила его нарастающее желание и поняла, что с ним происходит.
 Кристина глубоко вздохнула, почувствовала, как ей передалась ритмичная пульсация, идущая от мужа, и осознала, что желанна, что Сидней хочет ее… Нечто подобное происходило и вчера в лимузине, но тогда все было не так, все было иначе. Вчера была одна страсть, одно желание…
 А сегодня — любовь. Кристина была уверена в этом. Она любила Сиднея всем сердцем. И Сидней — любил ее. В каждой его ласке сквозила нежность.
 Кристина слегка отстранилась от мужа и посмотрела в его глаза.
 — Ты мой? — спросила она шепотом.
 — Итальяночка… — тихо произнес Сидней. — Моя Итальяночка…
 Затем его губы прильнули к губам Кристины, под ладонью оказалась ее грудь, и они оба, не сговариваясь, медленно опустились на ковер перед камином, чтобы погрузиться затем в головокружительный водоворот чувственности…
 Сиднея разбудил тихий стук дождя по крыше. Он не сразу сообразил, где находится, и несколько минут лежал с открытыми глазами. Комната была освещена лишь пламенем камина. Затем, ощутив тепло тела Кристины, лежащей рядом, вдохнул аромат ее волос. Его сердце наполнилось радостью.
 Голова Кристины покоилась на плече Сиднея, рука лежала на его груди, а левая согнутая нога легко прижимала его ноги.
 В прошлом Кристина и Сидней всегда засыпали так после любви. Но все это было давным-давно, и Сидней уже не надеялся, что подобное когда-либо повторится. И вот сейчас Кристина вновь в его объятиях.
 Что это — чудо или новая злая насмешка судьбы? Изменится ли Кристина после возвращения памяти или останется такой, как сейчас? Ни на один из вопросов ответа не было.
 Сидней потихоньку повернулся на бок, обнял и притянул жену к себе. Отсветы огня играли на ее лице, подчеркивая его тонкие изящные линии. После занятий любовью Кристина бывала особенно красива. Сидней всматривался в лицо спящей жены и понимал, что, по крайней мере, в эту ночь никаких вопросов не надо себе задавать.
 Он с наслаждением втянул в себя запах Кристины — смесь аромата цветов, солнца и… любви. Сидней поцеловал Кристину в плечо, затем потянулся к шее и губам. Кристина что-то невнятно произнесла и пошевелилась. Сидней нежно сжал ее грудь.
 — Сид… — вздохнула Кристина, обнимая мужа за шею.
 Сидней улыбнулся.
 — Здравствуй, дорогая!
 — Я уснула?
 — Да, мы оба спали. — Сидней снова поцеловал жену. — Уже поздно. — Еще один поцелуй. — Дрова в камине догорают, пора перебираться на постель.
 Кристина тихонько засмеялась.
 — Зачем на постель? Мы и здесь неплохо устроились.
 Сидней провел рукой вдоль тела Кристины.
 С губ Кристины слетел легкий стон удовольствия.
 — Даже лучше, чем можно было предположить, — прошептал Сидней. — Но сейчас я хочу заняться с тобой любовью, так сказать, со всеми удобствами.
 — Звучит заманчиво, — согласилась Кристина. — Сид, а мы… когда-нибудь спали в одной спальне до того, как со мной произошел несчастный случай?
 Она почувствовала, как напрягся Сидней, и подумала, что неосторожным вопросом испортила прекрасную ночь. Но вместо того, чтобы отодвинуться, как боялась Кристина, Сидней вздохнул и повернулся на спину, не выпуская жены из объятий.
 — Да, — сказал он через минуту. — Они действительно спали вместе когда-то и вообще все делали вместе. Но упомянув об этом, Сидней должен будет рассказать и о разводе, и о том, что Кристина сейчас изменилась… — Да, — повторил он.
 Кристина легла на живот, подперев руками подбородок.
 — Даже на вилле в Сан-Франциско? — уточнила она.
 — Даже там. — Сидней ласково убрал волосы с ее лица. — Мы спали в моей спальне до тех пор, пока…
 — Пока что? Давно ли мы спим отдельно? Сидней снова вздохнул. Он не знал, что ответить Кристине.
 Правда заключалась в том, что они никогда не решали спать раздельно. Это получилось само собой. Сидней все чаще стал ночевать в кабинете под тем предлогом, что ему неудобно будить жену поздно ночью, когда он возвращается с работы или с деловой встречи.
 Через некоторое время Кристина заметила, что Сиднею незачем спать на диване, в то время как в доме есть еще одна спальня. Предварительно оформив ее в соответствии со своими вкусами, Кристина перебралась туда. Было ли это решение правильным?
 — Сид!
 Он посмотрел на жену, которая напряженно ждала ответа.
 — Не могу сказать тебе ничего определенного, Тина. — Сидней мягко перевернул Кристину на спину. — Это произошло, и я даже не могу точно вспомнить когда.
 В глазах Кристины заблестели слезы.
 — Очевидно, мы не были счастливы, — с дрожью в голосе произнесла она. — Спали в разных постелях, у каждого из нас была своя жизнь…
 Сидней не дал жене договорить, прильнув к ее губам.
 — С этим покончено, — решительно сказал он через минуту. — Отныне мы будем спать вместе, Итальяночка. И ты снова станешь моей женой.
 — Этого я и хочу, ведь я… — Кристина замолчала. Ей хотелось признаться Сиднсго, что она любит его, но боязно было делать это первой. — Я и есть твоя жена, — неуклюже закончила Кристина фразу. — И еще я хочу знать, почему ты называешь меня Итальяночкой? Ты обещал рассказать… — Ее голос пресекся. — Сид! Что ты делаешь?..
 — Заново знакомлюсь со своей женой, — прошептал Сидней, целуя живот Кристины. — Твоя кожа нежнее бархата. И она такая теплая, даже горячая, особенно здесь… — Сидней спрятал лицо между ног жены и принялся целовать самое интимное ее место, умело действуя языком. Затем Сидней приподнялся над женой и рукой ввел член в лоно Кристины. Продвинувшись вперед, он прижал Кристину телом, тяжело дыша и вслушиваясь, как она коротко вскрикивает от наслаждения после каждого его мощного движения.
 Растворяясь в волнах неги и видя красные вспышки под закрытыми веками, Кристина, словно подчиняясь силе прилива, поднималась все выше и выше, к самому пику острых ощущений…
 Оргазм они испытали одновременно.
 Позже, когда Сидней наконец лег с Кристиной рядом, по щекам той текли слезы. Он почувствовал их соленый вкус, поцеловав жену.
 — Не плачь, дорогая, — прошептал Сидней.
 — Я не плачу, — ответила Кристина, заливаясь слезами. — Это от счастья.
 Сидней стиснул жену в объятиях.
 — Я… — Он вовремя остановился, едва не сказав «Я тебя люблю». — Я очень рад.
 Сиднею казалось, что еще не пришло время для подобных признаний. Он до сих пор не знал, что представляет собою женщина, только что разделившая с ним пронзительное наслаждение. Поэтому он поднялся, подхватил Кристину на руки и понес в спальню.
 Проснувшись, Сидней понял, что уже утро. Дождь прекратился, за окном светило солнце и дул легкий ветерок. В воздухе витал тонкий аромат кофе.
 Сидней поднялся с постели, натянул джинсы и белую футболку. Умываясь в ванной, он заметил, что полиэтиленовая занавесь душа покрыта капельками воды. Одно из полотенец оказалось влажным.
 Расчесав волосы, Сидней направился на кухню.
 Кристина стояла у окна, словно купаясь в лучах утреннего солнца. Влажные после душа волосы спускались по спине разрозненными кудрями. На Кристине были шорты и одна из рубашек Сиднея.
 Моя жена, пронеслось у него в голове, моя прекрасная жена! Сердце Сиднея застучало чаще.
 — Доброе утро! — произнес он, когда почувствовал, что голос не подведет его.
 Кристина мгновенно обернулась. Ее лицо светилось радостью и еще чем-то особенным. Такое выражение всегда бывает на лице женщины после ночи, проведенной с возлюбленным. Сидней улыбнулся и протянул Кристине руки. Помедлив долю секунды, она бросилась в его объятия.
 — Доброе утро, — прошептала Кристина, поднимая лицо к Сиднею. Он сразу прильнул к ее губам. — Я не разбудила тебя?
 Сидней покачал головой.
 — Нет. Кстати, я хочу поговорить с тобой об этом.
 Кристина удивленно подняла брови.
 — О чем?
 — Мне нравится, когда ты будишь меня, — довольно ухмыльнулся Сидней. — Я даже задумал ввести в обиход особый утренний ритуал, сродни языческому.
 — Ритуал? — переспросила Кристина.
 — Именно. Сейчас для этого имеются все необходимые составляющие — солнечное утро, постель и готовность мужчины…
 — Сид! — краснея перебила Кристина. — Это ужасно.
 Сидней стиснул ее крепче. — Вчера ты так не думала.
 — Я говорю не об этом… — улыбнулась Кристина. — Я подумала о том, что умру без утреннего кофе.
 — Я тоже могу умереть, — заявил Сидней, склоняясь над женой. — Если не получу поцелуй.
 Через несколько минут, когда долгий и сладостный поцелуй завершился, Сидней налил себе чашку кофе, все еще обнимая рукой Кристину за плечи.
 — Чем бы ты хотела заняться сегодня?
 — Право выбора за тобой.
 — Я хотел бы вместе с тобой снова отправиться в постель и провести там весь день.
 Кристина снова покраснела.
 — Твоя идея не кажется мне пугающей, — прошептала она.
 Позабыв о кофе, Сидней внимательно посмотрел на жену.
 — Мне не хотелось бы утомлять тебя, — тихо произнес он. — Я знаю, знаю — ты не больна. Но все-таки ты находишься в стрессовой ситуации.
 Кристина положила руки Сиднею на грудь.
 — Занятия любовью с тобой не могут утомить меня. Но мне хотелось бы осмотреть окрестности. Здесь так красиво!
 — Да, это отличное место, — согласился Сидней, и они снова стали целоваться. Отстранившись в конце концов от Кристины, Сидней решил, что нужно что-то предпринять, иначе они так и не выйдут из дома и никуда не поедут.
 — Ну хорошо, — произнес он, отступая на шаг. — Сейчас я приму душ, и мы отправимся куда-нибудь позавтракать.
 — Я сама могу приготовить завтрак, — возразила Кристина. — В холодильнике есть масло, яйца и сливки.
 Сидней улыбнулся.
 — Значит, остается только принять душ… Кстати, это тоже входит в мой план.
 — Что именно?
 — Сначала будет языческий ритуал, а потом мы вместе отправимся принимать душ. — В глазах Сиднея промелькнуло коварное выражение. — Правда, обе части плана можно поменять местами.
 — Сид! — воскликнула Кристина, заметив, что муж двинулся к ней. — Сид! Не нужно! Я уже принимала душ! Сид! — засмеялась Кристина, когда Сидней все-таки поймал ее. Взяв жену на плечо, как ребенка, он понес ее наверх. — Ты сумасшедший! Ты невозможный! Ты…
 Они встали под душ прямо в одежде. Кристина хохотала и отфыркивалась под теплыми струями воды. Затем Кристина и Сидней постепенно освободили друг друга от промокшей одежды, а когда остались обнаженными, между ними действительно начался «древний языческий ритуал», о котором говорил Сидней.
 После осмотра окрестностей Сидней и Кристина остановились для ланча в небольшой закусочной.
 — Не нужно! — махнул рукой Сидней, когда официантка протянула им меню. — Принесите нам чили. И две бутылки…
 — Пива «Гиннес», -закончила Кристина фразу вместо мужа. После того, как официантка ушла, она наклонилась к. Сиднею и прошептала: — А я люблю чили?
 Тот усмехнулся.
 — Не то слово!
 — Почему ты зовешь меня Итальяночкой? Улыбка сошла с лица Сиднея.
 Он вздохнул и сжал пальцы Кристины.
 — Здесь нет никакой тайны, — произнес он с плохо скрытой болью в голосе. — Просто однажды я так назвал тебя вслух.
 — Почему?
 — Потому что именно так я обращался к тебе в мыслях. — Сидней взглянула на Кристину и улыбнулся. — Моя чудесная Итальяночка… В тебе была особая любовь к жизни…
 — Ваше пиво! — Официантка поставила на стол две запотевшие бутылки и снова удалилась.
 — Ты была совершенно не похожа на женщин, с которыми я общался в своем кругу, — продолжил Сидней. — И ты жила по другим законам.
 — Правда? — удивленно воскликнула Кристина, подумав в это мгновение о своей вычурно обставленной спальне на вилле в Сан-Франциско, о лимузине с шофером, о своем гардеробе, о времяпрепровождении.
 — Впервые увидев тебя, Дженет была шокирована, потому что на тебе были выцветшие джинсы и клетчатая фланелевая рубашка.
 — Дженет? — нахмурилась Кристина.
 — Да, — усмехнулся Сидней. — Конечно, она ничего не сказала, но я заметил выражение ее глаз. Когда мы поженились…
 — Готова Спорить, что Дженет не была в восторге от этого, — перебила Кристина:
 Сидней внимательно посмотрел на нее.
 — Ты недолюбливаешь Дженет, да?
 — Нет, — возразила Кристина. — Я не могу плохо к ней относиться, потому что совершенно ее не знаю.
 Сидней взял руку Кристины в ладони.
 — Дженет была тебе хорошим другом, Тина. В то время, когда мы стали мужем и женой, ты казалась слегка растерянной, и Дженет сделала все возможное, чтобы помочь тебе освоиться.
 — Освоиться?
 — Да, — кашлянул Сидней. — Ты попала в новое, непривычное окружение…
 — Иными словами, я была бедной маленькой Золушкой, которую Прекрасный Принц взял в жены и увез в роскошный замок? — тихо уточнила Кристина.
 — Нет, все было совсем по-другому! — Пальцы Сиднея непроизвольно сжались на руке Кристины. — Но ты как бы существовала в другой среде и тебе пришлось привыкать… — К деньгам, к определенному положению, хотелось сказать Сиднею.
 — Понятно… — вздохнула Кристина. — Уверена, что Дженет хороший человек, иначе… она не была бы твоей приятельницей. Вы столько времени проводите вместе! Поначалу я даже думала, что…
 — Мы с Дженет давно знакомы. Многие находят ее привлекательной, но меня интересуют другие ее качества. Отличительные черты Дженет — трезвый взгляд на жизнь и мужской склад ума.
 Официантка принесла чили, но в это мгновение Кристину волновала отнюдь не еда.
 — Сид, — спросила она, глядя в тарелку, — а как мы поженились?
 — Мы познакомились в Лондоне, потом вместе вернулись в Сан-Франциско. И сразу же официально оформили брак.
 — Так быстро? Сколько же продолжалось наше знакомство? — Кристина едва не выронила вилку от удивления.
 — Две недели, — ответил Сидней. Он вспомнил, как волновался, делая Кристине предложение, — ведь она могла отказать и исчезнуть из его жизни навсегда… и как уже через год он сожалел о том, что женился на ней.
 Да, две недели, думала в это время Кристина. Собственно, я вполне могла влюбиться в Сиднея и через десять минут после знакомства. Но чем руководствовался Сидней? Может, он просто хотел увлечь ее в постель, но получив отказ, под воздействием импульса предложил Кристине выйти за него замуж и в конце концов стал жалеть об опрометчивом поступке? Возможно, однажды утром, сидя за завтраком, Сидней взглянул на Кристину и спросил себя, что она здесь делает? И может так случиться, что в конце этого уик-энда, когда спадет чувственный накал, Сиднею придет в голову подобная же мысль.
 — Тина? — озабоченно позвал Сидней. — Что с тобой. Ты вдруг побледнела…
 Кристина изобразила на дрожащих губах улыбку.
 — Знаешь, ты был прав. Я действительно немного устала. — Она отодвинула тарелку с чили. — Если не возражаешь, давай вернемся в наш особняк.
 Не успела Кристина договорить, как Сидней уже поднялся из-за стола.
 — Поехали. — Он положил на стол банкноту. Кристина встала, но Сидней не позволил ей сделать и шагу. Он подхватил ее на руки и понес к выходу.
 — Сид, опусти меня, — смущенно прошептала Кристина. — Тебе незачем носить меня всякий раз, когда… — Поцелуй Сиднея помешал ей закончить фразу.
 — Мне нравится держать тебя на руках, — ответил Сидней.
 Он осторожно усадил Кристину в «роллс-ройс», пристегнул ремень безопасности. И всю дорогу Кристина ломала голову над тем, правду ли сказал Сидней или после уик-энда между ними все кончится.
 Остановив автомобиль у дома, Сидней снова взял Кристину на руки и понес к крыльцу.
 — Сейчас я уложу тебя в постель, — заметил он на ходу, — а позже, когда тебе станет лучше, я приготовлю ужин.
 — Глупости! — возразила Кристина. — Я уже чувствую себя достаточно хорошо и могу сама отправиться на кухню.
 — Что, боишься отведать моей стряпни? Не волнуйся, ничего неожиданного не предвидится — обычный консервированный суп.
 Кристина рассмеялась.
 — Хорошо, но позволь мне, по крайней мере, полежать в гостиной, иначе я буду чувствовать себя полным инвалидом.
 — Договорились!-Сидней уложил жену на диван. — А сейчас мы проведем небольшое голосование.
 — По какому поводу? — с любопытством поинтересовалась Кристина.
 Сидней усмехнулся.
 — Подними руку, если ты не против того, чтобы остаться здесь до конца недели.
 У Кристины расширились глаза.
 — Правда?! — Конечно!
 — Это было бы великолепно, но… как же твое дело?
 — Ничего, справятся без меня. — Сидней наклонился и, слегка прикоснулся губами к щеке Кристины. — Лежи спокойно, а я поставлю чайник на огонь и позвоню Майку, моему секретарю. Возможно, его обрадует перспектива недельку побыть в офисе без шефа.
 Кристина с улыбкой откинулась на подушки. Была ли она когда-нибудь так счастлива в прежней жизни? В это мгновение отступили все страхи, даже те, которые терзали ее сердце несколько минут назад. Ей стало совершенно ясно, что их с мужем объединяет не один только секс. Иначе Сидней не захотел бы провести здесь еще неделю.
 Сейчас Кристину уже не волновала амнезия. Если память и не вернется… все равно! Лишь бы не исчезла любовь Сиднея.
 — Тина…
 Она взглянула на приближающегося Сиднея и поняла, что что-то случилось. Улыбка исчезла, и на его лице появилось грустное выражение?
 — Что? — взволнованно спросила Кристина.
 — Ничего особенного, но… — Сидней замялся. — То есть я хочу сказать, что ничего страшного не произошло…
 — Но? Сидней вздохнул.
 — Майк сказал, что сам собирался мне звонить. Мы сейчас разрабатываем один проект, в котором заинтересован Белый дом…
 Кристина недоверчиво улыбнулась.
 — Белый дом? Ты не шутишь?
 — Нет. Майк сообщил, что с ним связался представитель президента и сказал, что в понедельник он будет проездом в Сан-Франциско и хотел бы лично встретиться со мной, чтобы еще раз обсудить некоторые детали проекта. Понимаешь, Итальяночка, мне неудобно отказывать этому человеку.
 — Конечно.
 — Если бы это был кто-нибудь другой…
 — Сид, не нужно ничего объяснять, я и так все понимаю, — заверила Кристина.
 — Послушай, мы возвратимся в Сан-Франциско, я улажу все дела, а в следующую субботу мы приедем сюда и останемся на неделю. Хорошо?
 — Отлично, — согласилась Кристина.
 Она поднялась с дивана, чтобы скрепить договор поцелуем, но все время, пока Сидней держал ее в объятиях, ей не удалось отделаться от предчувствия, что они уже никогда не приедут в этот старый дом.
 Вся прислуга виллы Рейнольдзов в Сан-Франциско по утрам собиралась вместе на завтрак. Этот обычай завела миссис Джефферсон — так приятнее было начинать день. Кроме того, мудрая экономка вскоре обнаружила, что ей гораздо легче составлять план действий, когда Симпсон и Сью сидят напротив и с ними можно посоветоваться.
 Но сегодня с самого утра все шло вкривь и вкось. Распорядок дня был изначально нарушен, и у миссис Джефферсон было ощущение, что он уже не наладится.
 Вчера хозяева вернулись домой поздно ночью. Миссис Джефферсон досматривала фильм по телевизору, сидя в кресле-качалке у себя в комнате по соседству с кухней, когда раздался звук открывающейся входной двери. Экономка посмотрела на себя в зеркало, чтобы проверить, все ли в порядке, и поспешила в гостиную спросить, не нужно ли чего.
 Картина, представшая перед взором пожилой женщины, заставила ее отступить в тень.
 Мистер Сидней на руках нес жену по лестнице.
 Точно так же он поступил и в тот день, когда забрал ее из реабилитационного центра, но сейчас… сейчас все было по-другому.
 Руки миссис Рейнольдз обвивали шею мужа. Она что-то шептала ему на ухо, и они оба тихо смеялись. На полпути мистер Сидней остановился и стал так страстно целовать жену, что миссис Джефферсон смущенно отвела взгляд. Когда она снова решилась поднять глаза, хозяев уже не было на лестнице. Наверху открылась и тихо закрылась дверь спальни мистера Сиднея.
 Сейчас было уже почти десять часов утра, но ни мистер, ни миссис Рейнольдз не спускались завтракать. А мистер Сидней даже пропустил утренний бег.
 — Такого еще не было, — задумчиво произнес Симпсон, макая печенье в кофе.
 — Ошибаешься, — возразила миссис Джефферсон. — Именно так все и было с самого начала.
 — С начала чего?
 — Могу поспорить, что речь идет о том времени, когда мистер и миссис Рейнольдз только поженились, — хихикнула Сью. — Правда, миссис Джефферсон?
 Холодный взгляд экономки заставил горничную покраснеть.
 — Разве тебе не пора начинать готовить одежду для сухой чистки?
 Симпсон попытался встать на защиту Сью.
 — Но вы же сами завели разговор на эту тему. Он тут же замолчал, удостоившись такого же ледяного взгляда.
 — А тебе самое время приниматься за чистку серебра!
 Шофер и горничная посмотрели друг на друга, пожали плечами и отправились по своим делам. Миссис Джефферсон принялась убирать со стола, но затем остановилась и устремила невидящий взгляд в окно.
 Проработав много лет у Сиднея Рейнольдза, она начала его уважать. В глубине души экономка даже признавалась себе, что хозяин очень нравится ей.
 — Проклятье!.. — проворчала миссис Джефферсон.
 С течением времени она все больше и больше относилась к мистеру Сиднею, как к сыну. Конечно, она никогда не позволила бы себе выдать, показать свои чувства кому-либо. Поэтому так близко к сердцу принимала миссис Джефферсон все, что происходило в доме Сиднея. И если Кристина Рейнольдз, которая уже однажды разбила его сердце, собирается сделать это во второй раз… Кофейные чашки жалобно звякнули, когда миссис Джефферсон отправила их в раковину. Нет, этого не должно быть!
 Наверху, в спальне, Сидней стоял над кроватью и смотрел на спящую жену.
 Они провели вместе чудесный уик-энд и всю прошлую ночь.
 Взгляд Сиднея скользил по телу Кристины. Она лежала на животе, повернув голову набок. Ресницы четко выделялись на ее лице. Одеяло прикрывало Кристину лишь до талии, открывая взору изящную спину, темные как ночь кудри рассыпались по плечам.
 Я люблю ее, подумал Сидней, люблю всем сердцем. Но как об этом сказать?
 Кристина вздохнула, затем перевернулась на спину и открыла глаза. При виде стоящего рядом с кроватью мужа ее лицо оживилось.
 — Сид… — прошептала она, без тени фальшивой скромности протягивая к нему руки.
 Сидней сразу же наклонился над Кристиной и заключил ее в объятия, не обращая внимания на то, что при этом может случиться с его рубашкой и костюмом.
 — Доброе утро, — тихо произнес он, целуя жену.
 И сразу же, несмотря на то, что поцелуй был легким, в Сиднее проснулось желание.
 Он подхватил ладонью грудь Кристины, поглаживая пальцами нежную шелковистую кожу, затем оторвался от губ жены и взял в рот розовый сосок ее груди. ;'
 Тело Кристины мгновенно наполнилось трепетом. Она издала сладостный стон, который сам по себе способен был ввергнуть Сиднея в состояние восторга, но Кристина еще и изогнулась и, прошептав имя мужа, зарылась пальцами в его волосы, прижимая к себе голову Сиднея, словно прося стиснуть сосок сильнее…
 Сидней со стоном оторвался от Кристины.
 — Я не могу, дорогая, — сказал он, снова поцеловав жену в губы. — Через полчаса мне нужно быть в офисе.
 Кристина улыбнулась и погладила Сиднея по волосам.
 — Понимаю. — Сидней взял ее руку и поднес к губам.
 — Я вернусь сразу же, как только закончу дела. Кристина села на постели, обняла Сиднея за шею и поцеловала.
 — Я буду ждать, — прошептала она. Сидней провел кончиками пальцев по ее щеке, затем поднялся, поправил одежду и пошел к выходу, спеша покинуть жену, пока не иссякла решимость. Нынешняя Кристина, в которую он влюбился заново, не может быть временным наваждением. Она должна быть реальной и навсегда оставаться с Сиднеем.
 Потому что вторично он не перенесет эту потерю. Судьба не может сыграть такую злую шутку дважды.
 — До сих пор нет? — переспросила Дженет, крепче прижимая к уху телефонную трубку. — Ну хорошо, когда придет, действуй, как я сказала.
 На другом конце провода, в офисе Сиднея, Майк повесил трубку.
 Дженет задумчиво откинулась на спинку кресла. Сидней опаздывал, и это не предвещало ничего хорошего. В последние два года он всегда приходил на работу вовремя. Дженет была в курсе всех его дел, потому что Майк исправно докладывал ей обо всем.
 Глупенький Майк! Губы Дженет тронула снисходительная улыбка. Он думает, что я учитываю и его интересы. Ничего, пусть тешит себя иллюзиями, , пока мне нужна его помощь.
 Дженет посмотрела на часы. Сидней задерживался уже на двадцать минут. Подобного не случалось с тех пор, как он утвердился в мысли о разводе с женой.
 Брак Сиднея свел на нет все старания Дженет. А ведь как близок был момент триумфа, когда Сидней должен был наконец осознать, что они с Дженет созданы друг для друга. После гибели мужа она сделала все, чтобы стать незаменимым человеком в жизни Сиднея. Скоро, твердила она себе, скоро он придет к правильному выводу. Но вместо этого — откуда ни возьмись! — появилась эта наивная простушка Кристина, и надежды на брак с Сиднеем рухнули.
 Поморщившись как от зубной боли, Дженет поднялась с кресла и подошла к книжному шкафу. Она сняла с полки альбом с фотографиями и нашла снимок Сиднея с Кристиной, сделанный вскоре после их свадьбы.
 — Вы только посмотрите на нее! — прошипела Дженет сквозь зубы.
 Волосы Кристины развевались на ветру, заправленная в шорты футболка была натянута на полной груди, на губах играла улыбка… Улыбка, которая и вскружила голову Сиднею!
 На лице Дженет появилось презрительное выражение.
 Вначале брак Сиднея казался ей неразрешимой проблемой. Сидней, после того как они с Кристиной стали мужем и женой, по словам Майка, стал меньше времени уделять делам, все реже появлялся в офисе, но и это было еще не самое страшное. Он стал реже заезжать к Дженет. Она молча страдала, оплакивая несбывшиеся надежды.
 Но однажды впереди забрезжил свет. Идею подал сам Сидней. Как-то он упомянул, что не хотел бы подвергать Кристину нагрузкам, связанным для нее с новым образом жизни. Сказано это было невзначай, но Дженет уловила в интонациях Сиднея неподдельную озабоченность. И тогда она предложила взять Кристину под свое покровительство.
 Молоденькая жена Сиднея оказалась очень доверчивой. Она принимала за истину все, что слышала от Дженет.
 — Я счастлива за вас, — говорила Дженет Кристине. — Наверное, вы с Сиднеем прекрасно проводите время в особняке на севере Калифорнии. Теперь я понимаю, почему Сидней пропустил несколько важных встреч, — он не хотел уезжать из своего маленького рая. Как, разве он ничего не говорил? О Боже! Кажется, я проговорилась!
 — Нет-нет! — воскликнула тогда Кристина. — Хорошо, что я обо всем узнала. Мне не хотелось бы отвлекать Сиднея от дел.
 После этого действовать стало гораздо легче. Дженет воспрянула духом. Между делом она несколько раз поговорила с Кристиной о таких вещах, как особое положение Сиднея, всеобщее внимание к его личности, о людях, с которыми он ведет дела…
 — Но почему Сидней никогда не упоминает ни о чем подобном? — почти умоляюще спрашивала Кристина каждый раз, когда Дженет заводила разговор на подобные темы.
 В ответ Дженет вздыхала и поясняла, что Сидней любит Кристину и не хочет сразу предъявлять жене слишком много требований.
 — Возможно, тебе самой нужно предложить произвести некоторые перемены в вашей жизни, — советовала Дженет. — Тогда Сидней поймет, что ты хочешь вернуться в Сан-Франциско, познакомиться с важными для него людьми и подружиться с его приятелями. Он увидит, что ты начала привыкать к его образу жизни. Поверь, Сид будет очень доволен, что ты так много делаешь для него.
 Это окончательно убедило Кристину в том, что Дженет права.
 Кристина произвела какие-то перемены — результатом было разочарование Сиднея. Она начала новую серию нововведений, и отчаяние Сиднея усугубилось. Они все больше отдалялись друг от друга.
 Дженет испытывала некоторое страдание, глядя, как мучается Сидней, но утешала себя тем, что все это делается для его же блага. Дженет во что бы то ни стало хотела заставить Сиднея понять, что брак с Кристиной был ошибкой.
 В конце концов так и случилось. Однажды Сидней заехал к Дженет и мрачно сообщил ей, что они с Кристиной решили развестись. Дженет долго ахала и сочувственно кивала головой, но сердце ее пело от радости. Она собрала всю выдержку, чтобы дождаться окончательного развода, а затем осторожно предложить Сиднею поддержку и утешение.
 И тут с Кристиной произошел несчастный случай…
 Дженет со злостью захлопнула дверцу книжного шкафа. Такси едва задело Кристину. Если бы удар был посильнее!
 Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Дженет поправила прическу. Позади был долгий и мучительный уик-энд. В субботу Майк сообщил Дженет о том, что Сидней предупредил его о своем отъезде на север Калифорнии. Она сразу поняла, что предмет ее мечтаний снова попал под воздействие чар своей ненаглядной женушки. И тогда Дженет решила, что она не будет ждать, пока к Кристине вернется память. Необходимо было срочно что-то предпринять, чтобы навсегда убрать с дороги соперницу.
 Нет, сказала себе Дженет, больше я не выпущу Сиднея из своих рук. После этого она отдала несколько четких указаний Майку и стала ждать дальнейшего развития событий. Хорошо еще, что Майк выполнял любые требования и демонстрировал полную преданность. Конечно, Дженет не раскрывала ему всех своих замыслов. Она лишь намекнула, что в результате успеха задуманной ею комбинации Майк непременно получит повышение в должности и не будет обделен любовью Дженет.
 — Доброе утро! — произнес Сидней, входя в свой офис.
 Майк оторвался от разложенных на столе бумаг и поздоровался с шефом.
 — С утра было несколько звонков, — сообщил он, поднимаясь и направляясь за Сиднеем в его кабинет. — Список звонивших я положил на твой стол. Принесли две телеграммы из Австралии… Так, что еще? Ник Смитсон справлялся, не встретишься ли ты с ним во время ланча. Звонили из офиса мистера Карпентера…
 — В котором часу он прибудет? — спросил Сидней.
 — Кто? — непонимающе моргнул Майк.
 — Представитель президента. — Сидней сел за стол и взял в руки одну из бумаг. — Я только из-за него и приехал.
 Майк нахмурился. Он чуть было не допустил оплошность.
 — Ах, представитель! — воскликнул он, будто припомнив.
 Сидней внимательно посмотрел на секретаря.
 — Именно, — нетерпеливо подтвердил он. — Когда он сможет приехать? Мне сегодня не хотелось бы попусту терять время.
 — Несколько минут назад звонил один из его сопровождающих, — быстро произнес Майк. — У представителя президента что-то изменилось, и он просит перенести встречу на час дня.
 Сидней взглянул на часы и коротко выругался.
 — Ну хорошо, — сказал он, проведя пальцами по волосам, — займемся пока делами. Неси сюда телеграммы.
 Выходя из кабинета Сиднея, Майк улыбнулся. Шефа удалось задержать в офисе, а значит, Дженет будет довольна…
 Близился полдень. Сидней сидел за столом, сбросив пиджак, и был полностью погружен в работу.
 Майк послал за сандвичами, затем принес несколько их Сиднею. Тот молча кивнул, не поднимая головы от бумаг.
 — Только что опять звонили от представителя президента. Он просит его простить, но сегодня встреча не состоится.
 Сидней с досадой бросил ручку на стол.
 — Как будто нельзя было сообщить раньше! — сердито заметил он. — И ради этого я специально возвращался в4Сан-Франциско…
 — Нет худа без добра, — заметил Майк. — Посмотри, сколько дел ты сегодня переделал!
 — Да, — нехотя согласился Сидней, — ты прав.
 Какие-то нотки в его голосе заставили Майка насторожиться.
 — Кстати, одно письмо ждет тебя с прошлой недели, — напомнил секретарь. — Ты до сих пор не ответил на него.
 — Ну, раз уж я здесь, — произнес Сидней, — нужно провести остаток дня с максимальной пользой.
 Майк улыбнулся.
 — Конечно. Сейчас я принесу письмо.
 Но Сидней, не обращая внимания на слова Майка, притянул к себе телефон и принялся набирать номер.
 — Здравствуйте, это Сидней Рейнольдз, — сказал он в трубку. — Могу я поговорить с доктором Ноулзом?
 — Сид, — поспешно вмешался Майк, — осталось еще несколько дел…
 Сидней предупреждающе поднял руку.
 — Доктор Ноулз? Спасибо, у нас все хорошо. Я подумал… Вы не могли бы уделить мне несколько минут, скажем, через полчаса? Мне необходимо поговорить с вами.
 — Сид! — позвал Майк. — Послушай!
 — В вашем кабинете? — отмахнулся Сидней от секретаря. — Спасибо, я выезжаю.
 Майк покинул кабинет Сиднея, не дождавшись конца разговора. Он метнулся к телефону и набрал хорошо знакомый номер.
 — Дженет? Сидней уезжает к доктору Ноулзу, — тихо произнес Майк, прикрывая трубку рукой.
 — Понятно, — ответила Дженет. — Сейчас я ему позвоню.
 Через секунду в кабинете Сиднея раздался звонок, и Майк услышал, как шеф сказал:
 — А-а, это ты Дженет… Здравствуй. Вообще — то я собрался уходить. У тебя что-нибудь срочное? — Отойдя от стола на расстояние телефонного шнура, он протянул руку и закрыл дверь кабинета.
 — Нет, я лишь хотела узнать, как идут дела и как себя чувствует Кристина, — ответила Дженет.
 — Дела идут отлично, — радостно сообщил Сидней. — Мы провели уик-энд в нашем старом особняке. Ты не поверишь, но Кристина сейчас стала такой, какой была на заре нашего супружества. — На лице Сиднея появилась счастливая улыбка. — Она… просто восхитительна! Ты помнишь прежнюю Тину, Нетти?
 Наступила короткая пауза, затем Дженет сдержанно произнесла:
 — Да. Помню.
 — В связи с этим мне пришло в голову… Я знаю, это звучит странно, но у меня возникло подозрение, что удар о бордюр, перенесенный в результате несчастного случая, изменил личность Тины.
 — Этого не может быть, — уверенно сказала Дженет.
 — Почему? Ведь что-то же послужило причиной произошедших с Кристиной перемен. — Сидней улыбнулся еще шире. — Я собираюсь поговорить об этом с доктором Ноулзом. Может, он прольет свет на эту загадку.
 — Нет! — воскликнула Дженет. — То есть я хотела сказать, что это глупо…
 Сидней рассмеялся.
 — Ничуть не глупее, чем снова влюбиться в собственную жену! — заметил он. — Ну, мне пора. Увидимся завтра. Впрочем, может, и не увидимся. Возможно, я предложу Кристине слетать в Лондон. Или в Париж… Кто знает, что придет нам в голову? Сейчас для меня нет ничего невозможного.
 Положив трубку, Дженет несколько минут смотрела на нее невидящим взглядом. Затем, решительно сжав губы, она быстро переоделась, схватила сумочку и выбежала из квартиры.
 Кристина сидела на покрытой шелком софе в гостиной, но чувствовала себя скорее гостьей, чем хозяйкой. Напротив нее расположилась в кресле Дженет. Голубой шелковый костюм приятельницы Сиднея идеально гармонировал с ее светлыми волосами, руки спокойно лежали на коленях, и было заметно, что она чувствует себя как дома.
 Кристина, которую неожиданный визит оторвал от упаковки своей одежды с тем, чтобы потом отослать ее в один из благотворительных центров, выглядела полной противоположностью Дженет. На Кристине были потертые голубые джинсы и просторная рубашка. Волосы она кое-как закрепила на затылке, отдельные пряди свисали на лицо. Вдобавок ко всему она только что сломала ноготь.
 Кристина быстро взглянула на свои неухоженные руки и попыталась спрятать их, но было уже поздно. Дженет заметила у Кристины сломанный ноготь, и на ее лице появилось такое выражение, будто она увидела что-то неприятное.
 — Тебе пора сходить к Салли, — сказала Дженет.
 Кристина неуверенно кашлянула.
 — К Салли?
 — Да, к твоей маникюрше. Разве никто не сказал тебе, что в определенные дни ты посещаешь маникюрный салон?
 — Нет. То есть да, я знаю, но… посещения салона представляются мне несколько странными. — Кристина вздохнула. Это мой дом, подумала она, а Дженет моя гостья, к тому же незваная, почему же я испытываю такую неловкость? — Дженет, не хочешь ли выпить чашечку чая? — вежливо предложила Кристина.
 — Нет, спасибо.
 — Или кофе? Правда, миссис Джефферсон ушла по своим делам, а Сью отправилась в химчистку, но я могу сварить кофе сама.
 — Не стоит беспокоиться.
 — Могу предложить сок или минеральную воду?
 — Тина… — Дженет изящно соскользнула с кресла и опустилась перед Кристиной на колени. — Дорогая моя, — сказала она, беря руки Кристины.
 — Дженет! — воскликнула Кристина. — Что ты делаешь? Поднимись, пожалуйста!
 — Дорогая Тина, — повторила Дженет, и ее серые со стальным отливом глаза встретились с фиалковыми глазами Кристины, — я ужасно переживала за тебя после несчастного случая.
 — Мне не хочется говорить об этом… — начала было Кристина.
 — И за Сиднея тоже, — продолжила Дженет.
 — Пожалуйста, поднимись. Ты ставишь меня в неловкое положение…
 — Сидней сказал мне, что вы ездили на север Калифорнии, в свой старый дом. Вы оба надеялись, что эта поездка поможет тебе избавиться от амнезии. — Последнюю фразу Дженет произнесла наобум, но Кристина вспыхнула.
 — Сидней рассказал тебе об этом?
 — Да. Видишь ли, мы очень близкие друзья с Сиднеем. Ведь ты помнишь… Впрочем, этого ты, наверное, не помнишь.
 — Я знаю, что Сидней очень высокого мнения о тебе, — осторожно заметила Кристина.
 — Это неудивительно. — Дженет сжала ее руку. — Но сейчас я хочу поговорить о тебе, моя дорогая.
 — Я ничего не понимаю…
 — Во время прошедшего уик-энда вы с Сиднеем занимались любовью.
 Кристина залилась краской.
 — Откуда ты…
 — Сидней сказал мне об этом.
 — Сидней… — Кристина вскочила с софы. — Как он мог обсуждать с тобой такие подробности!
 — Мы с ним очень близки, я уже говорила тебе. Кроме того, ему нужно было поделиться с кем-то переполнившим его чувством вины.
 Кристина поежилась от внезапного озноба.
 — Но из-за чего у Сиднея возникло чувство вины?
 — Тина, ты уверена, что готова выслушать меня? Возможно, я сделала ошибку, придя сюда. Я весь день боролась с собой, но…
 — Не волнуйся, я все выдержу. Почему мой муж рассказал тебе о нашей интимной близости и почему он испытывает чувство вины?
 Дженет прикусила губу, словно ей трудно было говорить.
 — Потому что Сидней совершил по отношению к тебе нечестный поступок. — Она помедлила. — Я не могу оставаться постороннем наблюдателем. Дело в том, Тина, что Сидней собирается развестись с тобой.
 Кровь отлила от лица Кристины. — Что?!
 — Он давно должен был сказать тебе правду. Я пыталась убедить его, как и его адвокат, но…
 — Адвокат?
 — Да. — Дженет стиснула руки Кристины. — Соберись с силами, дорогая, иначе я ничего не решусь тебе сказать.
 — Расскажи мне все, — горячо произнесла Кристина, — и покончим с этим!
 — В тот день, когда с тобой случилось несчастье, ты направлялась в аэропорт. Вы с Сиднеем собирались лететь в Мексику, чтобы быстро оформить развод.
 Кристина выдернула руку из ладони Дженет.
 — Нет! — воскликнула она. — Я не верю тебе. Я расспрашивала Сиднея о нашем браке, и он никогда не упоминал…
 — Врачи запретили ему тревожить тебя. Это могло плохо отразиться на твоем состоянии.
 — Все равно я тебе не верю. Этого не может быть… — Неожиданно Кристина замолчала. Она посмотрела Дженет в глаза, затем застонала от отчаяния и бросилась прочь из гостиной, на веранду.
 Все сказанное Дженет было правдой. Каждое слово! Кристина мгновенно припомнила нежелание Сиднея забрать ее домой из больницы, его прохладное отношение, его молчаливость и отстраненность. И еще эти отдельные спальни…
 Но во время прошедшего уик-энда они спали вместе!
 — Я понимаю, — мягко произнесла появившаяся рядом Дженет, словно прочитав мысли Кристины, — трудно воспринять правду после интимных минут, разделенных с мужем. — Она вздохнула. — Но если бы ты могла вспомнить прошлое… ты сама подтвердила бы, что один лишь секс и объединял вас с Сиднеем. Именно это и лежало в основе вашего брака.
 — В каком смысле? — спросила Кристина.
 — Ты, конечно, знаешь, как велики аппетиты Сиднея в этой области. В его жизни было столько женщин… Они появлялись и исчезали. А потом Сидней встретил тебя. Ты была еще совсем молоденькой… — Дженет тщательно следила, чтобы в ее голосе не было и следа злости и ненависти. — Сиднею присуща его собственная своеобразная мораль. Я думаю, что в случае с тобой он посчитал себя обязанным оформить отношения. — Губы Дженет тронула улыбка сожаления. — Но о любви не было и речи. Во всяком случае, не для Сиднея. Кристина почувствовала, что ей трудно стоять. Она медленно пошла в гостиную и снова села на софу. Дженет направилась следом.
 — Но во время уик-энда Сид говорил мне столько хорошего, — дрожащим голосом произнесла Кристина. — Мы строили планы на будущее…
 — Сид совсем запутался. Сейчас он сожалеет о своих недавних поступках. Я сказала ему, что он сам виноват — не нужно было слушать врачей, следовало поскорее объяснить тебе, что ваш брак был ошибкой и что вы собирались разорвать отношения… И вдруг, в одно мгновение, к Кристине вернулась память.
 — Боже! — прошептала Кристина. — Я все помню!
 В ее голове калейдоскопом сменялись образы из прошлого. Стажировка в Лондоне. Знакомство с Сиднеем. Он был на одиннадцать лет старше Кристины и вращался в высоких сферах… Трудно было представить себе, что, занимая такое положение, Сидней мог обратить внимание на нее, обычную девушку. Тем не менее Сидней обратил внимание на Кристину, и она сразу же поняла, что влюбилась в него по уши.
 Кристина вспомнила, что она испытала в тот момент, когда Сид сделал ей предложение. Последовал полет в Сан-Франциско, свадьба, медовый месяц на Багамах…
 А затем наступило мучительное прозрение — Сиднею нужна совсем не такая жена. Сидней никогда не говорил об этом Кристине, но она сама отмечала некоторые косвенные признаки. Муж перестал встречаться со своими друзьями, избегал бывать на благотворительных вечерах, говорил, что предпочитает жить в старом особняке на севере Калифорнии… И все это лишний раз служило Кристине подтверждением того, что она не вписывалась в сложную жизнь Сиднея.
 Когда Дженет предложила дружескую помощь, Кристина ухватилась за нее как за шанс спасти распадающийся брак. Ты должна вести свою собственную насыщенную жизнь, твердила ей Дженет. Тогда Сидней поймет, что ты не просто женщина, о которой он должен заботиться, а интересная личность.
 — Бизнесмен, подобный Сидпгю, который проводит большую часть времени с женой, по сути предает себя, — объяснила Дженет, — ты не должна привязывать его к себе. Постарайся сделать свою жизнь насыщенной, не обременяя при этом мужа. Возможно, если ты начнешь посещать некоторые клубы или станешь принимать участие в заседаниях благотворительных комитетов, ты лучше поймешь, как нужно организовать свой дом, научишься правильно одеваться, держаться в обществе…
 — Ты считаешь, — несмело спрашивала Кристина, — что Сидней стыдится меня?
 — Нет-нет! — быстро возражала Дженет. Даже чересчур быстро. Кристина вскоре поняла, что ее опасения небезосновательны. Но что бы она ни делала, ее отношения с Сиднеем не улучшались. Он отдалялся все больше и больше. Даже постель, которая когда-то была источником радости, стала неуютной и холодной. По вечерам Сидней и Кристина укладывались каждый на свою сторону и лежали, не делая попыток сблизиться. В конце концов Кристина перебралась в отдельную спальню.
 Вскоре Сидней предложил развестись. Кристина согласилась. Оба старались не делать из этого трагедии. После тяжелого для нее разговора Кристина ничего не видела перед собой из-за слез. Именно поэтому она и не заметила приближающееся такси…
 Нахлынувшие воспоминания причинили Кристине невыносимую боль.
 — Бедняжка… — произнесла наблюдавшая за Кристиной Дженет.
 Кристина взглянула на нее.
 — Я не могу… не могу больше видеть Сиднея, — прошептала она срывающимся голосом. -
 После всего…
 Дженет приложила все усилия, чтобы скрыть торжествующую улыбку.
 — Я понимаю, — сочувственно сказала она.
 — Мне необходимо уйти отсюда до возвращения Сиднея. Я больше не хочу встречаться с ним. — Кристина схватила Дженет за руку. — Пожалуйста, помоги мне!
 — Помочь?
 — Мне некуда идти и не к кому обратиться. Только ты одна можешь мне помочь.
 Дженет нахмурилась, быстро соображая. Времена осталось очень мало. Нужно было увезти отсюда Кристину, пока никто не появился. До сих пор удача была на стороне Дженет — прислуги в доме не было. Но Сидней мог приехать в любую минуту. Дженет приняла единственно правильное решение.
 — Ты можешь пожить в квартире, доставшейся мне после смерти матери. Правда, там довольно неуютно, но надеюсь, тебе не придется долго скрываться. Мы постараемся побыстрее разработать дальнейший план действий.
 — Мне ужасно неудобно обременять тебя… — начала было Кристина.
 — Вздор! Побыстрее собирайся и не забудь оставить записку.
 — Какую?
 — Напиши пару строк, чтобы Сидней понял, почему ты ушла.
 Чтобы он знал, что ты покинула его по собственной инициативе и не объявлял розыск, добавила Дженет про себя.
 — Но что конкретно я должна написать? — потерла лоб Кристина.
 — Правду. Напиши, что к тебе вернулась память и ты хочешь получить развод, — подсказала Дженет.
 Кристина согласно кивнула и несмело взглянула на подругу.
 — Стыдно признаться, но еще совсем недавно я… ревновала к тебе Сиднея.
 — Ревновала? — натянуто улыбнулась Дженет. — Какая чушь! Сидней даже не замечает, что я женщина.
 Но рано или поздно ему придется обратить на это внимание, пронеслось в голове Дженет, когда Кристина пошла собираться. Скоро, скоро я займу в жизни Сиднея подобающее место, улыбнулась Дженет.
 — Сид, ты должен успокоиться, — сказала Дженет.
 — О каком спокойствии может идти речь? — отозвался Сидней, которые последние двадцать минут мерил шагами гостиную Дженет. — Уже неделя прошла с тех пор, как исчезла Кристина. Неделя! А все нанятые мною частные детективы так же далеки от решения загадки, как в самом начале!
 — Но ты не поможешь делу, если начнешь паниковать.
 — Я не начинаю, я уже в панике! — сердито возразил Сидней. Он остановился у окна. — Сан — Франциско — достаточно большой город, и где-то в нем затерялась Тина. Бог знает, какие неприятности могут подстерегать ее! Как я могу быть спокоен, если моя жена находится в беде?
 — Ты забываешь, что Кристина не исчезла, а ушла от тебя, Сид. Я хочу сказать, — быстро поправилась Дженет, когда Сидней резко повернулся к ней, — что ты сам сообщил мне об этом. Ты сказал, что Тина оставила записку?
 — Да, но это ничего не доказывает. Она еще не оправилась после несчастного случая. У нее продолжаются головные боли… — Сидней вздохнул и опустился в кресло. — Если бы я знал, что с Тиной все в порядке…
 — С Тиной ничего не случилось.
 — Ты не можешь этого знать.
 Тем не менее, я знаю, подумала Дженет. Кристина чувствовала себя нормально, если не считать того, что она целыми днями, как потерянная, бродила по принадлежащей Дженет квартире. Два дня назад Дженет навестила Кристину и обнаружила в прихожей чемоданы. Кристина сказала, что собирается переехать в гостиницу.
 Дженет вначале обрадовалась, но затем здравый смысл взял верх. Если Кристина будет предоставлена самой себе, кто знает, что может случиться. Вдруг она передумает и вступит в переговоры с Сиднеем? Или Сидней столкнется с ней лицом к лицу на улице?
 Оценив перспективы, Дженет решила подержать Кристину у себя подольше. Поэтому она наскоро выдумала историю о том, что Сидней якобы распорядился закрыть банковские счета своей жены.
 — Придется тебе, дорогая, пожить здесь еще немного. Не расстраивайся, скоро мы что-нибудь придумаем.
 Кристине не оставалось ничего иного, как согласиться.
 Но главная проблема заключалась в другом. События развивались не совсем так, как предполагала Дженет. Она, конечно, ожидала, что Сидней будет раздосадован уходом жены, но не до такой же степени! В течение нескольких последних дней Сидней вел себя как сумасшедший — поднял на ноги полицию, привлек нескольких частных детективов…
 И отвергал все попытки Дженет утешить его.
 Дженет взглянула на Сиднея. Тот сидел в кресле, в отчаянии закрыв лицо руками, полностью погруженный в свои переживания. Столько эмоций по поводу исчезновения такой посредственности, как Кристина!
 — Странно… — задумчиво произнесла Дженет.
 Сидней поднял голову.
 — Что странно? Дженет вздрогнула.
 — Странно… что полиция до сих пор не разыскала Кристину.
 Сидней тяжело вздохнул и потер лицо руками. Все эти дни он спал урывками, и усталость начинала брать, свое.
 — Тина оставила записку, — пояснил он. — Поэтому ее нельзя считать пропавшей без вести. Если бы не амнезия, полиция вообще отказалась бы начать поиски.
 — Но амнезии больше нет. Кристина все вспомнила.
 Сидней прищурился.
 — Откуда ты знаешь, Дженет?
 — Ты же сам сказал, что она написала об этом в записке, — быстро нашлась та, снова прибегнув к главному козырю.
 — Ну и что? Еще неизвестно, что она вспомнила. — Сидней откинулся на спинку кресла. — Доктор Ноулз сказал, что память иногда возвращается обрывками. Насколько мне известно, самого главного Кристина не помнит.
 Дженет почувствовала раздражение.
 — Честное слово, Сид, иногда мне кажется, что это ты забыл самое главное!
 Сидней бросил на Дженет такой взгляд, что ей стало неуютно.
 — Может, ты пояснишь свои слова? — холодно предложил он.
 Дженет помедлила. Собственно, почему бы и нет? Возможно, настало время для прямого разговора. Нужно только проявить осторожность.
 — Мне кажется, ты напрасно не учитываешь того факта, что ваш брак с Кристиной все равно был обречен.
 — Обречен?! — Сидней поднялся с кресла. — Откуда у тебя подобные мысли? — воскликнул он.
 — Только не надо срывать на мне раздражение! — вспыхнула Дженет.
 — Я лишь прошу тебя ответить, почему ты считаешь, что наш с Тиной брак был обречен?
 Дженет поджала губы.
 — Мне прекрасно известно, что вы были на грани развода. Я видела, как страдал ты и что творилось с Кристиной.
 — Но тебе никогда не было известно, как сильно я люблю Тину, — ледяным тоном произнес Сидней. — Что касается развода, то это в прошлом.
 — Конечно, после того, как Кристина потеряла память…
 — Память здесь ни при чем! — стукнул кулаком по столу Сидней. — Я люблю Кристину, понимаешь? Даже если она все вспомнит, это не означает, что мы не сможем вместе разрешить наши проблемы. Доктор Ноулз, кстати, придерживается того же мнения. В тот день, когда Кристина ушла, я вернулся домой с намерением рассказать ей всю правду. Я хотел, чтобы мы вместе нашли решение…
 Голос Сиднея дрогнул, и он отвернулся. Дженет несколько секунд раздумывала, потом приблизилась к Сиднею и положила руку ему на плечо.
 — Сид, — тихо произнесла она, — тебе нужно смириться с тем, что произошло.
 — А что произошло, ты можешь мне объяснить?
 — К Тине вернулась память. Твоя жена вспомнила, чего она хотела до того, как с ней случилось несчастье, — освободиться от тебя…
 Сидней стремительно обернулся и схватил Дженет за руку.
 — Откуда ты это взяла?
 — Но… ведь так и было на самом деле, — запинаясь произнесла Дженет. — Ты говорил…
 — Этого я никогда не говорил!
 — Вспомни, ты сказал, что Кристина желает получить развод.
 — И вспоминать нечего. Я говорил, что мы решили развестись. Но я ни словом не упоминал о том, что Тина хочет освободиться от меня.
 — А мне показалось… — Дженет поморщилась. — Сид, мне больно!
 Сидней отпустил ее руку.
 — Прости, я сам не понимаю, что я делаю…
 — Ничего, я знаю, в каком ты состоянии.
 — Если бы в тот день я вернулся домой раньше…
 — Ты не должен себя обвинять.
 — Если бы в доме присутствовала экономка или хотя бы горничная…
 — Сид, не нужно… Успокойся.
 — Даже Симпсона не было. Именно в тот день ему надо было отправиться менять масло в лимузине!
 — Сид, ты разбиваешь мне сердце! Если бы я могла чем-то помочь… Куда ты идешь?
 Сидней застегнул пиджак.
 — Домой. Здесь мне делать нечего.
 — Подожди! Давай я приготовлю чай…
 — Мне нужно немного поспать.
 — Но… — начала Дженет и умолкла. Сидней ушел.
 Проклятье! Дженет была вне себя от ярости. Кристина покинула Сиднея, но он не забыл ее. И пока она остается в Сан-Франциско, ее присутствие представляет угрозу. Кристине вообще не место в этом городе.
 Дженет крепко сплела пальцы, стараясь успокоиться. Через минуту в ее голове созрело решение. Нужно любым способом убрать Кристину из города. Дам ей денег, подумала Дженет, и пусть едет на все четыре стороны!
 Поймав на углу такси, она отправилась к Кристине.
 В бывшей квартире матери было подозрительно тихо.
 — Тина! — Дженет захлопнула входную дверь и бросила сумочку на кресло. — Тина, где ты? Нам нужно поговорить.
 Заглянув в спальню, Дженет пошла на кухню.
 Что это? Возле тостера белела записка. Сердце Дженет сжалось от плохих предчувствий. Она протянула дрожащую руку и взяла сложенный вдвое листочек бумаги.
 «Дорогая Дженет! Я больше не могу злоупотреблять твоим гостеприимством. Утром я вспомнила о деньгах, спрятанных в моей спальне. Надеюсь, мне хватит этой суммы, чтобы уехать в Денвер, к двоюродной сестре. Сейчас я съезжу на виллу, а потом…»
 — Нет… — прошептала Дженет, не дочитав записку. — Нет! — взвизгнула она, выбегая из квартиры.
 Кристина быстро нашла то, что искала. Деньги лежали в туалетном столике. Эти семьсот долларов Кристина отложила еще год назад, чтобы купить Сиднею подарок на Рождество. Как будто это могло что-то изменить…
 Кристина вздохнула. Глупо думать об этом. Что было, то прошло. Пора сосредоточиться на будущем.
 Кроме того, надо выбраться из дома так же незаметно, как и вошла. Кристина правильно рассчитала время. По пятницам миссис Джефферсон отправлялась за покупками на неделю. Симпсон сопровождал ее и помогал нести сумки. А у Сью было несколько часов свободного времени, и она сидела в прилегавшей к кухне комнате, уткнувшись в телевизор. Горничная обожала мыльные оперы.
 Кристина тихо спустилась по лестнице. Она обвела взглядом гостиную и подумала, что не будет скучать по этому дому. Тосковать она будет лишь по Сиднею. В свое время они договорились о разводе, но затем судьба внесла некоторые поправки, среди которых был и наполненный счастьем уик-энд, но потом все снова возвратилось к исходной точке.
 Потихоньку пробравшись в прихожую, Кристина протянула руку к дверной ручке, как вдруг входная дверь распахнулась.
 Кристина отпрянула, ожидая увидеть миссис Джефферсон, но в дом вошел Сидней.
 — Здравствуй, Сид, — сказала она. Сидней ничего не ответил, но выражение его лица говорило лучше любых слов. Трудно было понять, чего там было больше — гнева или удивления. — Очевидно, ты не ожидал меня увидеть?
 Сиднея трудно было вывести из равновесия, , но сейчас его состояние не поддавалось описанию. В душе Сиднея боролись самые противоречивые эмоции.
 — Где ты была?! — воскликнул он наконец.
 Кристина поморщилась.
 — Незачем так кричать, Сид. Я не глухая.
 — Спасибо, что напомнила. — По лицу Сиднея пробежала судорога. — А сейчас отвечай на мой вопрос: где ты была?
 — Послушай, я пришла сюда не для того, чтобы ссориться с тобой, — осторожно произнесла Кристина.
 Сидней захлопнул за собой дверь и шагнул к жене.
 — В таком случае, зачем ты пришла? Посмотреть, не ободрал ли я обои, когда лез на стену от отчаяния, потому что не знал, ты жива или тебя уже нет на свете? — Он с трудом перевел дух. — Да, Кристина, объясни, почему ты удостоила меня чести оказаться в твоем обществе?
 Кристина провела языком по пересохшим губам.
 — Мне нужно было кое-что взять. Сидней холодно усмехнулся.
 — Интересно, что же тебе понадобилось?
 — Я пришла за деньгами, которые отложила когда-то… — Кристина замолчала, заметив, что в прихожую выглянула Сью.
 Сидней повернулся к горничной.
 — Что? — крикнул он. — Что вам нужно?
 — Ничего, сэр, — пролепетала Сью. — Я услышала голоса и… Лучше я вернусь на кухню, сэр.
 — Сделайте одолжение, — сухо произнес Сидней. — А еще лучше, пойдите погуляйте. Оставьте нас одних.
 — Да, сэр.
 Воспользовавшись тем, что муж отвлекся, Кристина направилась к выходу. Но Сидней метнулся к ней и схватил за руку.
 — Пусти! — потребовала Кристина.
 — Как бы не так! Сначала ты скажешь, зачем приходила.
 — За деньгами, — повторила она. — Конечно, это твои деньги, но я…
 Сидней возмутился.
 — Послушай, что ты несешь! Мои деньги, твои деньги… У нас всегда были общие деньги!
 — Я лишь хотела сказать, что специально отложила их.
 — А нельзя ли узнать, для чего они тебе понадобились? — язвительно поинтересовался Сидней.
 — Чтобы уехать из города, — вздохнула Кристина.
 — Уехать… — повторил за ней Сидней. — Ты хотела удрать, не повидавшись со мной и не объяснив, почему покидаешь меня?
 — Но я же оставила тебе записку! — воскликнула Кристина.
 — Как же, читал! «Дорогой Сид, я все вспомнила и хочу развестись с тобой. С наилучшими пожеланиями, Тина».
 — Этого я не писала! — вспыхнула Кристина.
 — Согласен, «с наилучшими пожеланиями» не было, но смысл от этого не меняется.
 — Сид, я же сказала, что пришла не для того, чтобы ссориться с тобой, — напомнила Кристина.
 — Конечно, ты явилась за деньгами, которые, очевидно, специально отложила для такого случая.
 — Ты!.. — возмущенно крикнула Кристина, ударив мужа кулачком по плечу. — Ты… Как ты можешь? Я собиралась купить тебе подарок!
 — Что-то не верится, — произнес Сидней, удивленно глядя на Кристину.
 — Тем не менее, так оно и было. Близилось Рождество, и я имела глупость подумать, что мой подарок каким-то образом навеет тебе воспоминания о том, какие прекрасные отношения были у нас когда-то… — Кристина замолчала. Она чувствовала, как дрожат ее губы, и презирала себя за то, что почти призналась Сиднею в любви. Глаза Кристины наполнились слезами, и она поспешила отвернуться. — Прощай, Сид. Я сообщу тебе, куда прислать мои вещи. А хочешь — отдай их какой-нибудь благотворительной организации.
 Неожиданно Сидней подхватил Кристину на руки и понес в кабинет.
 — Сид! — воскликнула она. — Зачем это, что ты делаешь? Сейчас же отпусти меня…
 В кабинете Сидней отпустил жену и захлопнул дверь.
 — Ты останешься здесь до тех пор, пока мы не разберемся во всем окончательно, — мрачно заявил он.
 — Нам больше не о чем говорить.
 — Но ты только что упомянула о наших прошлых отношениях!
 — Все это больше не имеет значения, — пожала плечами Кристина.
 Сидней взял ее лицо в ладони и посмотрел в глаза.
 — Скажи, тебя действительно волнует то, что было между нами в самом начале?
 Кристина смотрела на мужа, напоминая себе, что нужно сохранить хотя бы остатки гордости… но все же не сдержалась.
 — Ты еще спрашиваешь! — горько произнесла она. — Конечно, волнует. — Глаза Кристины сверкнули. — Но что толку? Я ведь все равно не соответствую твоему положению.
 — Какому еще положению?
 — Я имею в виду твое благосостояние, твоих друзей… Ты женился на мне, не задумавшись о том, насколько хороню я впишусь в твой образ жизни. Но однажды утром ты проснулся и понял…
 — И понял, — подхватил Сидней, — что моя очаровательная Итальяночка превратилась в… — Он отпустил Кристину и стал ходить по кабинету. — Я даже не могу подобрать названия! Мнение окружающих ты ценила гораздо выше моего. Наш дом ты решила превратить в музей, а наши интимные отношения полностью прекратились…-Кристина быстро взглянула на мужа и увидела в его глазах обиду. — Почему, Тина? Каждый раз, когда я прикасался к тебе, ты словно превращалась в лед. Это больше всего уязвляло меня!
 — Потому что… — прерывисто вздохнула Кристина, решившись сказать правду. — Потому что я стыдилась самой себя, когда… мы занимались любовью.
 Сидней замер.
 — Стыдилась?! Но почему!
 Кристина понуро опустила голову и прошептала:
 — Она никогда не затрагивала эту тему. А я не решалась обсуждать интимные вопросы. Но иногда она намекала, что я могу что-нибудь не так сделать или сказать…
 — Кто? — сквозь зубы спросил Сидней. -
 Кто намекал?
 — Сид, я старалась выполнить все, что она говорит. Мне хотелось научиться соответствовать тебе.
 — Кто внушил тебе все это, Тина? — настаивал Сидней, но в глубине души он уже знал ответ. — Кто говорил, что мне нужна другая жена?
 — Дженет, — тихо сказала Кристина. — Она изо всех сил старалась помочь мне, но все было бесполезно.
 Сидней стиснул плечи жены.
 — Посмотри на меня. И послушай, потому что сейчас я скажу тебе правду. — Он подождал, пока Кристина поднимет голову. — Я всегда хотел, чтобы ты оставалась моей Итальяночкой. Тебе не нужно было меняться. Я любил тебя такой, какая ты была тогда.
 — Но Дженет говорила…
 — Она лгала.
 — Ей незачем было лгать, Сид. Она была очень добра ко мне. Даже сейчас, когда мне некуда было идти, она позволила мне жить в своей второй квартире…
 Глаза Сиднея потемнели.
 — Значит, всю эту неделю ты провела у Дженет? Я прочесывал город вдоль и поперек, а она знала, где ты находишься? — Сидней говорил спокойно, но у Кристины по спине побежали мурашки.
 — Да. Дженет рассказала мне о разводе, и в эту минуту я все вспомнила. А потом… — Кристина запнулась. — Ты говоришь, что искал меня?
 Сидней притянул ее к себе.
 — Я с ума сходил, — глухо произнес он. — Разве ты не знаешь, как я люблю тебя?
 — Нет, — улыбнулась Кристина, обнимая Сиднея. — Ты так и не сказал мне.
 — Отныне я буду говорить тебе о своей любви каждый день.
 В этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге появилась миссис Джефферсон.
 — Мистер Сидней! — начала она и вдруг глаза ее расширились. — Миссис Рейнольдз… мэм, я не знала, что вы вернулись. Простите, что беспокою вас, но…
 Бесцеремонно отодвинув в сторону экономку, в кабинет вошла Дженет.
 — Сид, — значительно произнесла она, — я видела Кристину и должна сказать тебе… — Внезапно ее лицо побелело. — Ах, она уже здесь! Сид, я не знаю, что она тебе наговорила, но все это неправда!
 Сидней обнял Кристину за плечи и посмотрел Дженет в глаза.
 — Будь ты мужчиной, — тихо произнес он, — я бы поступил совершенно определенно.
 — Сид, я могу все объяснить…
 — Убирайся!
 — Эта потаскушка не для тебя! — крикнула Дженет. — Она… она…
 Сидней отпустил Кристину и шагнул вперед.
 — Если ты еще хоть раз попадешься мне на глаза — я за себя не отвечаю! А сейчас убирайся из этого дома, пока я тебя не вышвырнул!
 Дженет выпрямилась.
 — Ты еще пожалеешь, что так обошелся со мной, но будет поздно. Даю тебе последний шанс… Аи! — внезапно взвизгнула она, потому что в это мгновение миссис Джефферсон вцепилась сзади в ее волосы и молча поволокла в прихожую.
 Через секунду послышался звук открываемой входной двери, затем короткий крик Дженет, потом дверь захлопнулась и наступила тишина.
 — Сид? — взглянула Кристина на мужа. — С ней там ничего не случилось?
 Сидней заключил жену в объятия.
 — Это меня меньше всего волнует. Уверен, что она жива-здорова. — Он улыбнулся. — Но после сегодняшнего случая я дважды подумаю, прежде чем испортить отношения с миссис Джефферсон!
 Кристина тихо засмеялась и погладила Сиднея по волосам.
 — Скажите, мистер Рейнольдз, я уже говорила, что люблю вас?
 Глаза Сиднея засеяли от счастья.
 — Добро пожаловать домой, миссис Рейнольдз, — произнес он, наклоняясь к губам Кристины, и после этого еще долго не было произнесено ни слова…




 Эпилог


 — Можно подавать кофе, мэм? — спросила миссис Джефферсон, появляясь на пороге столовой.
 Кристина взглянула на Сиднея.
 — Ты уже закончил ужин, дорогой? Сегодня тебя ожидает маленький сюрприз — я испекла яблочный пирог! — Она заговорщицки улыбнулась экономке. — Подавайте сладкое, пожалуйста.
 — Я не знал, что твои кулинарные способности простираются так далеко! — довольно заметил Сидней.
 — По правде сказать, я действовала под руководством миссис Джефферсон, — призналась Кристина. — Она сказала, что это особенный рецепт, который достался ей от бабушки.
 Экономка торжественно внесла блюдо с круглым румяным пирогом и поставила его на обеденный стол. Следом спешила Сью с кофейником и чашками на подносе.
 — Спасибо, миссис Джефферсон, — кивнула Кристина, берясь за нож.
 — Между прочим, — сказал Сидней, принимая из рук жены тарелку с огромным куском пирога и с наслаждением вдыхая аромат яблочной начинки, — я тоже приготовил небольшой сюрприз. Хотел показать после ужина, но сейчас передумал. — Он ушел в кабинет и быстро вернулся с двумя прямоугольными карточками.
 — Что это? — с любопытством поинтересовалась Кристина, протягивая руку.
 — Нет, так просто ты это не получишь, — спрятал Сидней карточки за спину. — Сначала ты должна меня поцеловать.
 Кристина с готовностью обняла наклонившегося к ней мужа и запечатлела на его губах пылкий поцелуй. Только после этого Сидней вручил жене карточки.
 Кристина немедленно принялась их рассматривать.
 — Но это же… билеты в Лондон? — изумленно произнесла она.
 — Совершенно верно, дорогая, — подтвердил Сидней. — Я решил, что если вспоминать прошлое, то начинать это надо в Лондоне!
 — Мы непременно должны здесь поужинать, — сказал Сидней, пропуская жену вперед — у входа в ресторан «Роял свои».
 Кристина увидела спешащего навстречу метрдотеля и, к своему удивлению, узнала его. Она переглянулась с мужем.
 — Не могли бы вы усадить нас за тот столик? — кивнула она в полумрак зала.
 — Как пожелаете, мадам, — любезно ответил метрдотель.
 Кристина направилась к столику, а Сидней за ее спиной что-то прошептал метрдотелю и вручил ему банкноту. После этого он присоединился к жене.
 — У вас еще подают фирменный коктейль? — спросила Кристина официанта, принявшего у них заказ.
 — Конечно, — ответил тот. — Сейчас принесу, мадам.
 — Подумать только, — произнесла Кристина, оглядываясь по сторонам. — Мы были здесь почти три с половиной года назад… А оркестр сменился, — заметила она, наблюдая, как метрдотель говорит что-то на ухо одному из музыкантов.
 Официант принес коктейли.
 — Знаешь, Тина… — начал Сидней, но в этот момент зазвучала музыка.
 — Постой! — Кристина напряженно прислушалась. — Ведь это же…
 — «Let It Be», — кивнул Сидней. Кристина недоверчиво посмотрела ему в глаза.
 — Признайся, без твоего участия здесь не обошлось!
 — Я до сих пор помню, как ты слушала эту мелодию, — чуть печально улыбнулся Сидней.
 Кристина благодарно сжала его руку. А ведь все состоялось, подумала она. Как я загадала, так и вышло. Хотя счастье досталось нам нелегко… Но сегодня Кристине не хотелось грустить.
 — Боюсь, что нам еще не раз придется бывать в этом ресторане, — сказала она. — Это место каким-то таинственным образом связано с нами. Именно поэтому, пока мы здесь, я хочу сказать тебе… — Кристина немного помедлила, потом на ее губах появилась мечтательная улыбка. — Я жду ребенка.
 Сидней растерянно посмотрел на жену.
 — Тина! Неужели я стану отцом? — Он поднес руку жены к губам. — Боже! Мне кажется, что я люблю тебя еще сильнее.
 Кристина провела кончиками пальцев по щеке мужа.
 — Побереги чувства. Я счастлива, но не забывай, что малыш тоже потребует твоей любви…