Аннотация: Клео, женщина свободной профессии, уверена, что главное в жизни — карьера. И муж ей нужен не слишком требовательный, согласный не мешать ее работе. Том, ковбой, которого она встретила в Монтане, совершенно не похож на образ «идеального мужа» Клео, но именно он занимает все ее мысли и в конце концов заставляет ее пересмотреть взгляды на супружескую жизнь.


---------------------------------------------


 Вики Томсон
 В поисках идеального мужа



 Глава 1


 Всякий раз, как Клео Гриффин возвращалась после съемок в свою студию в Нью-Йорке, она испытывала одно и то же желание: схватить первого попавшегося мужчину, раздеться и поскорее забраться с ним в постель. Но в студии мужчин не было, только помощница и подруга Клео — Бернардетта Фэйрчайлд.
 Берни подняла глаза от экрана компьютера.
 — Ты вся горишь.
 — Конечно, я горю. — Клео откусила кусок булки, купленной только что у уличного торговца, стащила с плеча тяжелую сумку с камерой и поставила в кресло.
 — Ну, как этот Мистер Декабрь?
 — Берни, да ты бы разрыдалась, увидев этого парня. — Клео разом осушила стакан с водой. — Если я чем-нибудь сейчас не займусь, то просто взорвусь.
 Берни перестала печатать и повернулась к Клео.
 — Знаешь, недавно слышала о новой интересной штуке. «Свидание» называется.
 — У меня нет времени. — Клео с шумом поставила стакан на место. — Тебе повезло, у тебя есть Джордж.
 — Проекту по имени «Джордж» я посвятила два года. Это не везение, а точный расчет и упорство.
 — Мне надо было сделать то же самое еще в школе.
 — А я тебе говорила, что это лучшее время для свиданий! Но разве ты меня слушаешь…
 — Ну, и сейчас еще не поздно. — Клео вытащила стул и села напротив Берни. — Я еще могу кого-нибудь найти. Все, что мне нужно, — это хороший парень, который не будет мешать работе.
 — И способный снять напряжение после утомительного дня за аппаратом.
 Клео закинула ногу на ногу и усмехнулась.
 — Именно. — Она снова откусила кусок булки.
 — Боюсь, они не предлагают таких в каталоге «Шарп имидж», — сказала Берни. — Кстати, билеты в Монтану уже получены. Ты будешь жить на небольшом хорошем ранчо, как и хотела. Они принимают гостей, но там всего шесть комнат, поэтому народу будет мало. К тому же у хозяина, Тома Макбрайда, сколько-то голов скота, так что ковбоев там хватает. А на других ранчо, наверное, еще больше. — Берни протянула конверт.
 — Ковбоев, говоришь? — Клео раскрыла конверт, чтобы посмотреть дату вылета. — И как мне выжить среди этих молодцев, учитывая, в какой форме я буду, когда закончу наконец этот календарь?
 Берни снова принялась печатать.
 — Сдавайся и затащи одного из них в постель.
 — Нет. — Это было бы непрофессионально. Надо помнить о репутации.
 — Ты же едешь на край света. Оттуда ни единое слово не дойдет до Нью-Йорка. Даже если ты малость развлечешься. — Берни вывела документ на принтер и откинулась в кресле.
 Клео доела булку.
 — Да нет, ты же меня знаешь. Сейчас я не могу рисковать — надо беречь золотую жилу. Пока не закончу календарь, буду держаться правил, без всяких отступлений.
 — Ага, вот и ты, — сказала Берни, забирая листок из принтера. — У тебя чистые руки? Клео облизнула пальцы.
 — Не очень.
 — Тогда не трогай. — Берни положила перед ней листок. — Просто прочитай и позлорадствуй.
 Клео прочла письмо к Ванклиффам, в котором объяснялось, что мисс Гриффин не сможет фотографировать дорогую, фешенебельную свадьбу их дочери. Пять лет назад, когда Клео еще не была так известна и когда замуж выходила другая их дочь, Берни сделала все, чтобы достать для Клео это место. Но они выбрали другого фотографа. Сейчас Берни злорадствовала и гордилась успехом Клео. Но сама Клео почему-то все еще чувствовала себя канатоходцем, балансирующим над пропастью. Успех не принес ни уверенности, ни чувства защищенности.
 Она взглянула на Берни.
 — Отлично, меня уже просят и даже умоляют фотографировать дорогие свадьбы, но…
 — Твой календарь почти вышел на первое место по количеству продаж!
 — «Почти» не считается. Берни устало вздохнула.
 — Это еще один афоризм великого Кальвина Гриффина?
 — В общем-то, он прав. — Когда речь заходила об отце, Клео начинала нервничать. — Но он не почти, а в самом деле стал главой «Сфинкс косметике» и многого добился в жизни.
 Кроме, пожалуй, одного: не смог подержать на руках сына. Его жена внезапно умерла при родах, и Клео осталась без матери.
 — Но ведь ты теперь глава студии Гриффинов? — спокойно продолжала Берни.
 — Это не одно и то же. Этого…
 — Недостаточно? — подсказала Берни. — Все еще кому-то что-то доказываешь.
 — Мне нужно проявить пленку, я в лабораторию. — Клео подхватила сумку. — Боюсь, пожарные не будут готовы до отъезда, так что перешлешь мне их на ранчо. Кстати, как оно называется?
 — «Шепот ветров».
 — Ого, как романтично. Даже не похоже на название ранчо. Я думала, какой-нибудь очередной «Дом на скалах» или что-нибудь в этом роде.
 — У тебя будет возможность сказать об этом его хозяину Тому Макбрайду. Уверена, он оценит замечание жительницы Нью-Йорка. — Берни вернулась к компьютеру.
 — Что ж, может, и скажу. Удачное название — половина дела. — Клео направилась в лабораторию. Студия у нее была маленькой: приемная, рабочий кабинет и зал с аппаратурой для съемок в студии, который, впрочем, использовался редко. С тех пор как Клео решила фотографировать мужчин и создавать свой календарь, она уже давно не занималась студийными съемками, предпочитая снимать своих героев в привычной для них обстановке.
 — А ты возьми тринадцать! — крикнула ей вслед Берни.
 — Что «тринадцать»?
 — Ковбоев. Выбери какого-нибудь поинтереснее. А если он понравится лично тебе, а ты понравишься ему, исключи его из журнала и немного развлекись. Ты не скомпрометируешь себя и хорошо проведешь время.
 Клео поставила сумку на пол и посмотрела на Берни. До нее начало доходить. Неплохая идея! Риск, конечно, но это может стать решением ее проблемы.
 — Что ж, там это можно будет устроить. Берни, ты просто умница!
 — Помогать в твоей карьере и устраивать твое счастье — моя работа. Вернешься домой с готовым журналом и кучей прекрасных воспоминаний.
 — И с мужем. — Боже, как глупо это звучит. А если ее обезумевшие гормоны заставят ее позабыть обо всем на свете? Тогда прощай репутация, самоуважение и карьера.
 Берни удивленно смотрела на нее.
 — Вообще-то я имела в виду несколько другое.
 — А почему бы нет? — пожала плечами Клео. — Я смогу узнать из интервью все, что меня интересует, и убью тем самым сразу двух зайцев. Отлично.
 — Но любовь нельзя спланировать или включить в расписание.
 — А я говорю, что у меня все получится. — Клео вздернула голову. Даже Берни не понять, как отчаянно ей нужен сильный, понимающий друг, рядом с которым можно было бы чувствовать себя, как за каменной стеной. И как одинока она была в те дни, когда не было работы. Единственный выход — выйти замуж. Но сначала нужно провести отбор в рамках весьма насыщенного графика. Что ж, это весьма неплохое решение проблемы.
 Берни не оценила прекрасного плана Клео.
 — Даже если у тебя получится, что тогда? — не унималась она. — Притащишь бедного ковбоя в Нью-Йорк? Да этим парням нужен простор, вой койотов и запах конского навоза. Думаешь, ты сумеешь приучить его к ароматам ванных комнат?
 — Нет, я не потащу его в Нью-Йорк. Поэтому-то все и получится просто прекрасно. Он останется в Монтане, а я в Нью-Йорке. Будем встречаться в выходные, когда это удобно для нас обоих. Я могла бы летать туда, или он ко мне, или встречаться на нейтральной территории. Скажем, в Чикаго.
 Берни смотрела на нее открыв рот.
 — Ты серьезно?
 — Конечно. — Глаза у Клео горели.
 — А что будет, когда появится маленький бамби-но? Ты разместишь его на нейтральной территории в Канзасе?
 — Никаких бамбино, — отрезала Клео. Тогда уж точно конец карьере. — Это мы решим в первую очередь. Не все мужчины хотят иметь детей, сама знаешь. Не волнуйся, я найду человека, которого устроит брак по договоренности.
 — Клео, ты что, сошла с ума? Это слишком даже для тебя.
 — Это как раз то, что мне нужно. Ты подсказала мне отличную идею, Берни, спасибо.
 — Это не моя идея, — Берни потрясла головой. — И не думай потом сваливать все на меня, когда твой план рухнет. Я предлагала тебе всего лишь немного развлечься.
 — Как ты не понимаешь? У меня нет времени на развлечения, но я должна найти мужа. И как можно скорее.
 — Что с тобой? Брак — это когда делишь с человеком жизнь, а не мили и секс.
 — А я и не говорю, что найти мужа за две недели будет легко. Но ты же знаешь, я всегда охотно принимаю вызов. Где-то в Монтане вот в эту минуту мой будущий муж держит руль пикапа, или попивает кофе у костра, или скачет по полям на лошади и не знает, что скоро его жизнь изменится навсегда.
 — Или хотя бы на ближайшие две недели, — поправила Берни.
 — Том, в шестом домике не работает туалет, а фотограф должна прилететь уже завтра.
 Том Макбрайд перевел недовольный взгляд с экрана компьютера на Джитера, который отрывал его от дела. Как Том ни старался, ранчо «Шепот ветров» тонуло в долгах с каждым годом все глубже. Джитер Нефф, один из ковбоев, работающих на ранчо, стоял в дверях и ждал ответа. Со всеми своими работниками Том общался на равных. Было только два человека, которые все еще обращались к нему на «вы»: двое детей кухарки Хуаниты, да и то по ее настоянию.
 — Хэнка не видел? — спросил Том. Хэнк Якобе был самым старым работником на ранчо и мастером на все руки. До того, как стать ковбоем, он работал сторожем в школе.
 — Ты сам отпустил его на неделю помочь матери с переездом.
 — Да, точно.
 — Я бы проследил за этим, но минут через десять мне надо будет отвезти ребят Даниэля, а с туалетом нужно разобраться поскорее.
 Том встал из-за стола, радуясь возможности уйти от компьютера и из кабинета вообще.
 — А может, мне отвезти ребят, а ты займешься туалетом? — усмехнулся он, беря шляпу. Джитер даже попятился.
 — Ну нет. Ты же знаешь меня. Я только все испорчу.
 — Молодец, Джитер, хорошая отговорка. Ладно, я сделаю все сам. — Тут ему пришла в голову еще одна мысль. Да, Хэнк уехал не вовремя. — Значит, Хэнк не сможет встретить фотографа в аэропорту?
 — Кажется, так. Том вздохнул.
 — Хорошо, это я тоже сделаю сам. Все равно на до везти образцы навоза в лабораторию. Сделаю оба дела сразу.
 — Ты собираешься везти навоз до или после аэропорта?
 — Не знаю, смотря какое будет движение. А что? Джитер снова усмехнулся.
 — Ты хочешь встречать эту цыпочку из Нью-Йорка с сумкой, полной навозных лепешек?
 — Ничего. Я разговаривал с ее секретаршей. Эта леди жаждет «настоящего», хочет прочувствовать «колорит нашей жизни». — Сам Том ни секунды не верил в это. Все они так говорят, пока им не дашь в руки лопату или не попросишь натянуть колючую проволоку. — Точно, Джитер, хорошая мысль! Сначала я встречу ее в аэропорту, а уж потом мы вместе отвезем образцы в лабораторию. Пусть привыкает.
 Джитер засмеялся и попрощался с хозяином.
 Через некоторое время Том вышел с инструментами на широкое парадное крыльцо. Он родился в этом доме, на этом самом крыльце учился ходить, держась за перила. Туалет подождет. Том залюбовался прекрасной картиной, открывшейся перед ним.
 Отец не одобрял праздного любования природой и сам не любил «стоять и считать ворон», но мать научила Тома ценить красоту, которая окружает их повсюду: простор лугов, ярко зеленеющих после дождя, гордые выси гор под снежными шапками.
 Том вдохнул воздух, наполненный запахом хвои. Ему советовали настроить побольше домиков для гостей и получать хороший доход, но тогда это место, которое он любил больше всего на свете, перестанет быть раем. Нет, ему этого не нужно. Том направился к шестому домику.
 Последний раз Том был в аэропорту два года назад, когда встречал Дейрдру. От воспоминаний о бывшей жене настроение сразу испортилось. Тогда она казалась ему богиней, спустившейся с небес. Но ведь профессиональные модели так и должны выглядеть — это их работа. И, понятно, они не могут выглядеть беременными.
 Он ждал ее с медицинским заключением в руках, надеясь, что это какая-то ошибка. Но ошибки не было — она сделала аборт в Нью-Йорке, даже не посчитав нужным поставить его в известность. Том узнал обо всем совершенно случайно — просто клиника прислала счет на ее адрес в Монтане. Вскоре у Дейрдры появился другой адрес.
 И вот он снова стоит здесь и встречает другую женщину из Нью-Йорка. И наверняка она того же поля ягода. Только Дейрдра зарабатывает себе на жизнь, стоя перед камерой, а эта женщина — стоя за ней. Они выбрали мир, где имидж важнее всего.
 По правде говоря, Том был не в восторге от всей этой затеи — приглашать профессионального фотографа, чтобы снимать «настоящих ковбоев». Том нарочно выбрал самую грязную дорогу и проехал по всем лужам. Нарочно надел самую старую, выцветшую рубашку и рваные джинсы. А пакет с навозом положил специально на панель, чтобы утреннее солнце усилило его специфический аромат.
 Когда самолет приземлился. Том подумал, что ему надо бы держать в руках какой-то знак, чтобы привлечь внимание этой женщины, имени которой он, впрочем, не знал. Надо написать название ранчо. Только на чем?
 Он заметил газету в мусорном баке. Это была какая-то скандальная газетенка. Большую часть первой страницы занимала грудь звезды в блестящем белом платье. Одолжив ручку у соседа, Том крупными буквами написал на груди у знаменитости:
 «Шепот ветров». Потом для усиления эффекта подписал внизу: «Управляется настоящими ковбоями». Вернул ручку и повернул газету навстречу потоку пассажиров, вливающемуся в здание аэропорта.
 А вот и она. Том готов был биться об заклад, что это она: увешанная золотом брюнетка с маленькой сумкой через плечо, куда едва могла поместиться кредитная карточка. Сумка с камерой наверняка прибудет вместе с багажом. И конечно, они все уверены, что в Монтану надо ехать в тесных джинсах и жилете с бахромой.
 Он поднял свой «знак» повыше, но брюнетка прошла мимо. Том был абсолютно уверен, что это она, и потому закричал ей вслед:
 — «Шепот ветров», мэм!..
 — Думаю, вы меня ищете, — услышал он низкий голос за спиной.
 Том повернулся и уперся взглядом в голубые, как небо Монтаны, глаза. Ковбои засмеяли бы его, если бы он произнес подобное сравнение вслух, но ведь это было так. Золотистые, немного спутанные локоны падали ей на плечи, и Тому вдруг захотелось пригладить их.
 Поверх выцветшей, почти как у него, рубашки был жилет со множеством карманов, а широкие брюки скрывали, несомненно, стройные ноги. Через одно плечо у нее была перекинута сумка с камерой, на другом висел рюкзак с вещами. Одной рукой она поддерживала сумку на колесиках.
 Она была привлекательна, и от нее пахло так, словно она только что искупалась в море диких цветов. Такого Том не ожидал. Тут он вспомнил о сумке с образцами и вздрогнул.
 — Клео Гриффин, — представилась она, затем поправила сумку на плече и протянула ему руку.
 Том смутился: он заставляет гостью стоять с тяжелыми сумками!
 — Давайте я возьму, мэм. — Он потянулся за сумкой с камерой, вместо того чтобы пожать протянутую руку.
 — Я сама, спасибо. — Она поспешно пожала ему руку. Том почувствовал тепло и гладкость кожи. Приятно…
 Клео выпустила его руку и покрепче взялась за ручку сумки.
 — Я сама должна отвечать за свое оборудование. — Она говорила деловым тоном, но голубые глаза смотрели совсем не по-деловому и не официально. Она сняла рюкзак с плеча. — Я была бы очень благодарна, если бы вы помогли мне с этим. Тут книги.
 Том перекинул рюкзак через плечо.
 — Еще есть багаж?
 Она удивленно взглянула на него.
 — Нет. Я не собираюсь ходить на балы или… — Она остановилась. — Ага, понятно. Я ведь женщина и должна была прилететь как минимум с десятью чемоданами, так?
 — Нет, я не хочу сказать, что…
 — Нет, хотите. Ну да не важно. — Клео ткнула пальцем в газету, которую он все еще держал в руке:
 — А у вас так принято?
 Том уже успел позабыть о знаке, нарисованном на груди у звезды.
 — Я хотел привлечь ваше внимание.
 — Но грудь Лони Андерсон вряд ли самое подходящее место. В следующий раз, когда будете встречать женщину, попробуйте хотя бы грудь Тома Круза. Может, лучше сработает.
 Том усмехнулся.
 — Так точно, мэм.
 Она с любопытством окинула его взглядом с ног до головы.
 — Итак, судя по вашим непрестанным «мэм», вы один из тех настоящих ковбоев, которые управляют ранчо «Шепот ветров»?
 А у нее острый язычок, подумал Том. Пожалуй, с ней будет интереснее, чем он думал.
 — Рожденный и взращенный в Монтане.
 — Отлично. Это как раз то, что нужно. Мы можем ехать?
 Том тронул края шляпы.
 — К вашим услугам, мэм.
 И, снова подумав об образцах навоза на панели, он улыбнулся.




 Глава 2


 Он великолепен, думала Клео, стараясь не отставать от шагавшего рядом стройного ковбоя. Она должна заполучить его, чего бы ей это ни стоило. Да уж, действительно, рожден и взращен в Монтане. Его самоуверенность очень пригодится на съемках. На обложке журнала он будет выглядеть превосходно.
 Однако из списка потенциальных мужей его придется исключить. Неважно. На обложке ему не будет цены.
 Она начнет со снимков во весь рост. Можно снять его возле ограды с лассо в руках. Эти широкие плечи и стройные бедра так и просятся , чтобы запечатлеть их на пленке. Потом надо будет перейти к съемке крупным планом: у него потрясающей красоты глаза.
 Пока шла к стоянке, Клео старалась хорошенько разглядеть его. Старая, потрепанная шляпа скрывала почти все лицо, но солнце все же высветило квадратный подбородок, шрам в виде полумесяца под нижней губой, скрытый загаром. Выгоревшие на солнце волосы были светло-каштанового цвета. Морщинки в уголках рта и у глаз говорили о любви к жизни и умении наслаждаться каждой минутой.
 — Проверяете, вымыл ли я сегодня уши? — спросил он, не поворачивая головы.
 — Нет, думаю, как лучше вас фотографировать. Он резко остановился и повернулся к ней.
 — Ни за что, мисс Гриффин.
 Клео даже отшатнулась — такая вдруг враждебность мелькнула в его взгляде.
 — Давайте обсудим это спокойно. Я хорошо заплачу, и, может быть, вы от этого только выиграете. Мужчины, которых я снимала, были потом завалены самыми разными предложениями — от ролей в кино до брачных контрактов.
 В его глазах заиграл насмешливый огонек.
 — У меня нет ни малейшего желания сниматься в кино или жениться во второй раз. Что касается денег, то я ни за какие богатства не стану крутиться перед камерой с тем, чтобы потом висеть на чьей-нибудь стене.
 — Мои модели не крутятся перед камерой. Я делаю черно-белые фотографии. И хотя это мой бизнес, я считаю свой журнал явлением искусства, провозглашающим красоту мужского тела. — Клео и сама испугалась своего внезапного порыва. И чего она так разошлась перед этим ковбоем?
 Тон у него смягчился, как и взгляд.
 — Вы найдете здесь множество мужчин, которые умрут от счастья позировать вам. Я, к сожалению, не из них.
 Лицо у него было исключительно выразительным, и Клео все больше убеждалась, что лучшей модели у нее не было. Не часто встретишь такое сочетание твердости и проницательности. Если она сумеет запечатлеть это, будет не стыдно показать ее работу кому угодно… даже отцу.
 Клео откашлялась и начала снова:
 — Кажется, вы не совсем меня поняли. Мои календари расходятся молниеносно. Тот, что я снимаю сейчас, «Мужчины Монтаны», будет самым многотиражным. Я собираюсь поместить вас на обложку. Это буквально перевернет вашу жизнь.
 — Спасибо, но я доволен своей жизнью. И вообще, нам пора идти. — Он повернулся и пошел вдоль ряда машин. — У меня еще есть одно поручение, которое нужно выполнить до отъезда на ранчо, и куча бумаг, с которыми предстоит разбираться.
 Он говорил совсем не как работник ранчо. Клео едва поспевала за ним, громыхая сумкой по асфальту.
 — А вы так и не представились мне.
 — Макбрайд. Том Макбрайд.
 Владелец «Шепота ветров». Вот откуда эта уверенность. Поместить его на обложку будет вдвойне удачным ходом. Это станет стержнем всей ее работы. Том Макбрайд еще этого не знает, но он непременно будет на обложке ее журнала.
 Теперь главное — все точно рассчитать и прежде всего узнать побольше о его жизни.
 — Удивительно, что владелец «Шепота ветров» сам встречает приезжающих.
 — Парень, который обычно это делает, уехал по личным делам, к тому же мне все равно пришлось бы сюда ехать. Мы сейчас ненадолго заедем в город, а потом отправимся на ранчо.
 — Хорошо. — Клео уже не хотелось так быстро оставлять цивилизацию. Только в самолете она поняла, как сильно привыкла к городскому комфорту. Здесь наверняка придется вставать с петухами, чтобы получить завтрак, и вряд ли найдется какая-нибудь забегаловка на случай, если она проспит.
 Они подошли к заляпанному грязью грузовику, так что Клео даже на могла сказать, какого он цвета. Надо было очень постараться, чтобы так испачкать машину.
 Внимательно изучив пикап, потертые джинсы Тома и его видавшую виды шляпу, Клео пришла к некоторым выводам.
 — Знаете, о чем я думаю. Том?
 Он остановился и посмотрел на нее.
 — Не имею ни малейшего представления.
 — Я думаю, что вам никто никогда не говорил, как нужно себя вести.
 Рот у него скривился, губы сложились в усмешку.
 — Правда?
 Клео подошла к машине, подала ему сумку и, улыбаясь, проговорила:
 — Я ведь нью-йоркская цыпочка, и я привыкла к хорошему отношению и не приму ни от кого… — Она остановилась, почувствовав неприятный запах из кабины. Клео заглянула внутрь и увидела пакет, лежавший на самом солнцепеке. От него шел запах, смутно напоминавший тот, что обычно шел от мостовых после конных парадов. Клео вновь взглянула на Тома. — Это ваш ковбойский юмор?
 — Нет, мэм. — Голос у него подрагивал от едва сдерживаемого смеха. — Это лабораторный тест на предмет глистов у моих коров. Это и есть мое дело.
 Клео бесстрастно смотрела на него.
 — Ни за что не поверю. Вы положили это сюда, чтобы проверить, как я отреагирую.
 — Я докажу вам, когда мы доедем до лаборатории и я отнесу сумку туда.
 — Что вы собираетесь мне доказывать, черт возьми! Почему сумка не в кузове, а здесь?
 — Потому что мне все равно, где она будет лежать.
 — Понятно. — Проверка на вшивость, подумала она. — Если я поеду в этой машине и с этим пакетом, вы позволите мне фотографировать вас для моего календаря?
 — Нет.
 — Тогда я не вижу смысла в том, чтобы приносить себя в жертву. — Клео взяла пакет двумя пальцами и поставила его в кузов. Потом села на место рядом с водительским. — Я возьму свой рюкзак и чемодан сюда.
 — Вам будет тесно.
 — Пусть лучше мне будет тесно, чем мои вещи будут трястись в грязном кузове да еще вляпаются в ваш пакет.
 — Да и мне этого не надо — пакет еще пригодится для анализа, — отозвался Том, ставя чемодан в кабину.
 — Удивляюсь, как вы не обмазали себя содержимым того пакета для большего эффекта.
 — Ну, это было бы уж слишком. — Он поставил рюкзак ей на колени.
 — А у вас еще есть границы в издевательствах над новичками? — Она поставила рюкзак на чемодан и положила камеру себе на колени.
 — Если честно, мы не издеваемся над ними. Как правило. Если только они не просят показать им настоящих ковбоев. — Он захлопнул дверцу, обошел машину с другой стороны и сел на водительское место.
 — Но моя секретарша должна была спросить, возмутилась Клео. — Иначе я оказалась бы в цирке для туристов со слоняющимися без дела ряжеными. Мне нужно настоящее.
 Том завел мотор.
 — Что ж, думаю, именно это вы и получите в «Шепоте ветров», мэм.
 А еще я получу тебя, подумала она. Клео всегда добивалась того, чего хотела.
 В кабине было так тесно, что, переключая передачи, Том постоянно касался колена Клео. Ей было, похоже, все равно, а его это начинало волновать. Потому что, как он ни сопротивлялся, она привлекала его все больше. Нет, он просто обречен западать на городских девчонок. Он вспомнил, как они сидели с Дейрдрой у костра и занимались любовью под звездами…
 По дороге в лабораторию он остановился у магазинчика по просьбе Клео. Судя по тому, как жадно впилась зубами в гамбургер, она определенно проголодалась. Он, конечно, просто глупец, не способный противостоять женским чарам, но разве можно было не любоваться Клео, ее красивыми жестами? Даже когда она просто разворачивала гамбургер. У нее был широкий красивый рот, который так хотелось целовать и пробовать на вкус.
 — Я бы хотела расспросить вас о кухне, — сказала Клео, стирая салфеткой кетчуп с губ.
 — О кухне? Вы собираетесь там готовить?
 — Не то чтобы готовить, но я часто ем в не отведенное для этого время. Я хотела спросить, можно ли мне будет пользоваться вашей кухней и готовить себе поесть, когда я захочу.
 Тома этот вопрос озадачил — кухня целиком была во владении Хуаниты.
 — Сомневаюсь. Но если вы понравитесь нашему повару, она будет кормить вас и в неурочное время.
 — Спасибо, но я хотела бы сама о себе заботиться. Не могли бы вы подъехать к той палатке, я куплю себе немного шоколада.
 Том остановил машину, и Клео начала освобождаться из-под горы багажа.
 — Послушайте, давайте я принесу, — предложил Том, отстегивая ремень. — А то все может свалиться. Просто скажите, что вам нужно.
 — Хорошо. — Впервые за все время она одарила его искренней улыбкой. — Какой-нибудь шоколад с орехами.
 Результат улыбки был грандиозен — Том сразу позабыл, о чем его просят.
 — Простите, не могли бы вы повторить?
 — Шоколад с орехами. — Она посмотрела на него. — Откуда у вас этот шрам на подбородке? Он по привычке коснулся подбородка.
 — Молодая кобылка задела пару лет назад. Не нарочно, просто испугалась.
 — Том, что нужно, чтобы убедить вас позировать мне?
 Он помрачнел.
 — Больше, чем вы можете себе представить. — Том открыл дверцу и вышел из машины. — Так сколько шоколадок купить?
 — Штук тридцать.
 Он наклонился и посмотрел на нее, не веря своим ушам.
 — Тридцать?
 — Да. — Она полезла в карман жилетки. — Вот деньги…
 — У меня есть. Я просто не думал, что вы способны съесть тридцать шоколадок.
 — Я же говорила вам: я люблю перекусывать в необеденное время.
 — Но не говорили, что в таких количествах. — Том вошел в магазин и скупил весь прилавок. Да, это действительно интересно. Все женщины, которых он знал, боялись даже заикнуться, что любят шоколад, не говоря уже о том, чтобы послать незнакомого мужчину купить им тридцать штук.
 Том поставил коробку с шоколадом в машину, и Клео тут же начала изучать ассортимент.
 — Вам что, не нужно беспокоиться о фигуре? Она рассмеялась.
 — Да, это называется «хороший обмен веществ». Я мало сплю, и мне нужно много есть, чтобы поддерживать себя в форме. По-моему, это у меня от папы.
 Клео принялась за шоколад, а Том въехал в шумный поток машин. Он уже успел устать от городских трасс и мечтал о спокойной горной дороге.
 — Думаю, этому вас научила жизнь в Нью-Йорке.
 — Вы так считаете? Вы были в Нью-Йорке?
 — Да.
 — Зачем?
 — У моей бывшей жены была там квартира. Да, наверное, и сейчас есть.
 — Это уже интересно. — Клео откусила кусочек шоколадки.
 Том заметил, что она ухватилась за тему разговора.
 — Я понимаю, что это личное и вы имеете право ничего мне не говорить, но чем она там занимается? Нью-Йорк, на самом деле, тесен, как впрочем и мир. Возможно, я знаю ее.
 — Думаю, что знаете. Ее зовут Дейрдра Энтон. Клео выпрямилась.
 — Знаменитая модель?
 — Да. — Том почти мог читать мысли, вертящиеся у нее в голове.
 — И поэтому вы не хотите мне позировать? спросила Клео.
 — В общем, да. Я ничего не имею против вас лично, но все эти самодовольные куклы на картинках… Люди смотрят на них и думают, что так и надо жить. Но так у них, конечно, не получается, и они недовольны собой и собственной жизнью и в результате несчастны.
 — Но я не делаю самодовольных кукол! Я всегда ищу в лицах характер. И если бы я, например, фотографировала вас, я бы оставила и этот шрам. Потому что это часть вашего образа, часть вас. Я бы…
 — Клео, я не буду фотографироваться. Не тратьте силы, вам меня не убедить. У меня нет ни малейшего желания, чтобы мою физиономию рассматривала вся страна.
 Клео вздохнула и поправила сумки.
 — Да, не каждому дано такое пережить.
 — Я не понимаю, в чем проблема? Я первый ков бой, которого вы встретили, но далеко не последний. Джитеру наверняка понравится идея стать вашей моделью. Стэн тоже очень симпатичный парень, и можете еще рассчитывать на Джоза, особенно если заикнетесь про съемки в кино. А это, кстати, правда?
 — Правда. Я знаю о трех парнях, у которых до появления в календаре были только эпизодические роли. Один из них буквально сразу же получил свою первую настоящую роль. Вас тоже могли бы ждать блестящая карьера и слава.
 — Да лучше привяжите меня голым к муравейнику.
 — Вышел бы отличный кадр!
 — Только не для жителя Монтаны. Здесь другие люди. Короче, проблем у вас не будет — ковбоев вы найдете. Вокруг много других ранчо. Если это календарь, значит, вам нужно всего двенадцать?
 — Вообще-то я хотела бы сделать тринадцать снимков, на случай, если какой-то из двенадцати не получится. Не хотелось бы возвращаться сюда во второй раз.
 — О да, это будет ужасно. — Том боковым зрением заметил, как у нее порозовели щеки.
 — Я не это имела в виду, — сказала Клео. — Здесь очень красиво. — И словно в доказательство своих слов она не отрываясь стала смотреть в окно.
 — Да, очень красиво, — согласился Том. Он замолчал, дав ей возможность насладиться видом гор. — Вам нравится вид? — спросил он.
 — Не то слово. Я еще никогда не видела ничего подобного, только на фото.
 Том улыбнулся про себя. Для нее Нью-Йорк, конечно, центр вселенной.
 — Всю эту красоту можно наблюдать из окон моего дома, — сказал он.
 — Да, но… О боже, остановите машину. Том прижался к обочине, а Клео стремительно отстегнула ремень безопасности и распахнула дверцу.
 — Вас тошнит? Это наверняка из-за шоколада.
 — Я в порядке. — Едва он успел затормозить, как Клео тут же выкарабкалась из-под горы багажа и почти вывалилась на обочину. Приложив руку ко лбу, она смотрела вверх. — Идите сюда, смотрите!
 Том вышел, стараясь сохранять невозмутимый вид.
 — Вон там. — Она показывала пальцем в голубое небо.
 Он посмотрел вверх, прищурившись. Высоко в небе парила огромная птица. Крылья у нее были не меньше шести футов, белая голова и хвост сияли на солнце. Каждый раз, когда Том видел ее, сердце у него начинало биться быстрее.
 — Это же горный орел, да? — спросила она почти шепотом.
 — Да. — Тут Том заметил еще одного. Вероятно, это были самец и самка. Он тронул Клео за плечо:
 — Смотрите, вон его подруга.
 Она сжала ему руку.
 — О, Том, они… великолепны. — Голос у нее дрожал. Тому были знакомы эти переживания. Она же наверняка видит этих птиц впервые. Ему нравилось смотреть на ее взволнованное лицо, нравилось, как она сжимала ему руку.
 Скоро орлы исчезли из вида. Клео повернулась и отпустила его руку.
 — Спасибо. Я раньше никогда не видела орла. Только в зоопарке.
 — Это не совсем одно и то же. Она улыбнулась.
 — Да, не совсем.
 Тома вдруг пронзило предчувствие, что эта женщина станет для него чем-то большим, чем просто еще один гость на ранчо. Том взял за правило не вступать в связь с гостьями ранчо, но может быть, пришло время сделать исключение?




 Глава 3


 С каждым поворотом дороги перед Клео открывались новые картины. Она вспомнила, как в детстве мечтала жить на ранчо, окруженном горами. Та детская мечта, казалось, ушла безвозвратно, но сейчас, глядя на горные потоки, луга и утесы, Клео живо вспомнила о ней.
 На дороге было очень мало машин, что удивило Клео.
 — Почему здесь такое небольшое движение? наконец решилась она спросить у Тома.
 — Здесь всегда так.
 — Но на дороге почти пусто.
 — Возьмите восемьсот тысяч человек и мысленно распределите их на территории штата размером с Монтану. Откуда здесь взяться большому движению?
 — И это все население Монтаны? Да в одном Нью-Йорке…
 — Раз в десять больше, чем в целом штате Монтана. Мне это прекрасно известно. Когда оказываюсь там, я чувствую себя быком, загнанным на арену. Слава Богу, мне больше не придется туда возвращаться.
 — Вы шутите? Нью-Йорк — фантастический город! Куда ни посмотришь, везде есть что-то интересное.
 — Если только на это хочется смотреть. Клео понимала его. Конечно, на Манхэттене не найдешь ничего похожего на Монтану. Но на одних видах гор и сверкающих рек карьеры не сделаешь. Она внимательно изучала черты лица сидящего рядом человека. Нет, она непременно должна снять и этот решительный подбородок, и прямой нос.
 Ее верный тридцатимиллиметровый фотоаппарат был заряжен и лежал в сумке, готовый к работе. Клео медленно расстегнула молнию и открыла объектив. Как можно бесшумнее она подняла фотоаппарат.
 — Не делайте этого. — Том не повернул головы ни на сантиметр, но понял, что она собиралась сделать.
 Клео снова закрыла объектив.
 — Ну а если я не буду использовать эти фотографии для календаря? Что, если я сделаю их просто так?
 — Не забывайте, я был женат на модели пять лет и успел познакомиться с профессиональными фотографами. Вы никогда не фотографируете просто так.
 Он был прав. Хотя Клео работала всегда очень увлеченно, однако фотографировала только то, что могло пригодиться. К чему тратить кадры и время на то, что нельзя будет потом продать?
 — Хорошо, я не буду делать это просто так. Я подумала, что если вы увидите, как получится, то передумаете и согласитесь позировать.
 — Простите, но со мной этот номер не пройдет. Я не настолько влюблен в себя и в зеркало смотрю только для того, чтобы не пораниться во время бритья.
 В голове Клео тут же возникла композиция:
 Том перед раковиной с обнаженным торсом и бритвой в руках. Интересно, как он выглядит без рубашки? Черт возьми, она должна его снять! Она так привыкла, что мужчин ничего не стоит уговорить, что сейчас почти растерялась, наткнувшись на столь категоричный отказ.
 — Вот мы и на месте, — сказал Том, сворачивая с асфальта на пыльную дорогу. — Добро пожаловать в «Шепот ветров».
 Он остановил машину у железных ворот и вышел, чтобы открыть их. От ворот тянулась колючая проволока, а со стороны гор ранчо было защищено лесным массивом. Том вернулся на свое место, въехал в ворота и пошел закрывать их, оставив Клео любоваться пейзажем. Дорога шла наискось через луг, обрамленный осинами и елями. За лугом рельеф переходил в высокие холмы, а за ними виднелись заснеженные пики гор.
 Получилась бы потрясающая почтовая открытка! Если бы Клео делала снимок, в центре она поместила бы деревянный дом, который чем-то напомнил бы тот, что она представляла в детстве. Справа стояли амбар, загоны и постройки. Из-за деревьев появилась цепь всадников и направилась к загону, как будто их вызвали на сцену к прибытию Клео. Навстречу всадникам выбежала белая собака.
 — Это как раз то, что мне нужно, — сказала Клео, когда Том снова сел в машину. — Вы не будете возражать, если в моем календаре появятся фрагменты вашего ранчо?
 — Фрагменты ранчо — пусть. Но ни одного фрагмента меня. — Его твердый взгляд не обещал никаких компромиссов. — И не думайте, что мне неизвестны все ваши хитрости. Только попробуйте сфотографировать меня, и окажетесь в суде.
 Клео почувствовала себя оскорбленной.
 — Да мне и в голову такое не приходило. Это же неэтично.
 Он коротко и совсем не весело рассмеялся.
 — Когда я был женат на Дейрдре, папарацци круглыми сутками висели у нас на хвосте. Не надо говорить мне об этике в шоу-бизнесе.
 Клео это задело. Она всегда старалась вести себя достойно.
 — То, что вам не понравилось быть женатым на знаменитой модели, не дает вам права судить обо всех фотографах.
 — Нет, дает. Больше того — я его заслужил.
 — К вашему сведению, я всегда получаю разрешение от своих моделей, прежде чем использовать их фотографии. И так делают все фотографы, которых я знаю.
 — Хорошо. Тогда считайте, что моего разрешения вы не получили.
 — Да у вас какая-то мания. Я первый раз встречаю такого человека.
 Он ничего не ответил.
 Клео вздохнула. Она не успокоится, пока не сфотографирует Тома. Его лицо на обложке… Что может быть лучше? Едва ли она встретит другого, более подходящего ковбоя. Том был редкой находкой. У нее было достаточно опыта, чтобы понять это.
 Цепь из пяти всадников выехала на дорогу, и Том остановил машину.
 Один из ковбоев, лет двадцати пяти, двинулся в сторону пикапа.
 — Отведите их в загон! — прокричал он другим всадникам — мужчине, женщине и двум детям. — Я скоро буду.
 Он подъехал к машине, и Том опустил стекло.
 — Как дела, Джитер?
 — Видел следы кошки, ведут к ранчо. Похоже, зверь крупный и, наверное, собирается украсть теленка или двух.
 Клео ахнула.
 — Это пума?
 Джитер наклонился и заглянул в машину. Он тронул край шляпы в знак приветствия.
 — Точно пума, мэм.
 — Джитер Нефф. Это Клео Гриффин, фотограф из Нью-Йорка, наша гостья, — представил их друг другу Том.
 — Приятно познакомиться, — проговорил Джитер. — Послушай, Том, надо кому-то выследить кошку, пока чего-нибудь не произошло.
 Том положил руки на руль и нахмурился.
 — Твой отец поступил бы именно так, — добавил Джитер.
 Том вздохнул.
 — Я знаю. Но в его время этих кошек было намного больше. Мы ведь все равно собирались перевести стадо на другое место в следующем месяце. Так сделаем это раньше.
 — Тебе решать.
 — Возьмем с собой нашу гостью, научим ее перегонять скот. — Том повернулся к Клео:
 — Не против поехать с нами? Сфотографируете эту кошку, если она появится.
 Встретиться лицом к лицу с хищником Клео отнюдь не жаждала, но посмотреть, как перегоняют скот, было бы неплохо — может пригодиться при создании календаря.
 — Отличная мысль, — сказала она, глядя на Джитера оценивающим взглядом. Ему было далеко до Тома, в котором чувствовалась стальная закалка человека, прошедшего огонь и воду. Но этот молодой блондин с усами, несомненно, найдет отклик в сердцах многих девушек. — Я делаю календарь «Мужчины Монтаны» и приехала сюда, чтобы фотографировать ковбоев. Вы не хотите попробовать, Джитер?
 — Вы не шутите? — спросил тот, сдвигая шляпу на затылок. — Вы хотите сказать, что я могу стать Мистером Ноябрь или чем-нибудь в этом роде? Клео рассмеялась.
 — Не могу гарантировать, что Ноябрь, но что-то в этом роде — точно.
 — Мне придется сниматься без одежды? Я не говорю, что против, просто хотелось бы знать заранее.
 — Самое большее — вам придется снять рубашку. Я считаю, что джинсы выглядят вполне привлекательно и сексуально.
 — Да, мэм, — улыбнулся Джитер. — Только скажите, где и когда. — Он посмотрел на Тома. — Если, конечно, ты не против. Том. Мы выберем свободное от работы время и все такое.
 — Уверен, мы что-нибудь придумаем, — сухо отозвался тот.
 — А ты будешь позировать, Том? Думаю, ты будешь…
 — Нет.
 Джитер посмотрел на своего босса и снова наклонился к Клео:
 — А тут нет никакой ловушки? Ну, мне не придется вам платить или что-нибудь в этом роде?
 — Вообще-то я буду вам платить, — сказала Клео.
 — Ого, это уже интересно, — сказал Джитер. — Я буду висеть на чьей-то стенке, и мне еще за это заплатят. Только скажите, когда я вам понадоблюсь, мэм. — Он снова тронул край шляпы и ускакал.
 — Он на седьмом небе от вашего предложения, — сказал Том, трогаясь с места.
 — Ну, вообще-то это обычная реакция на мое предложение сниматься для календаря. Вы первый, кто мне отказывает.
 — И собираюсь им остаться.
 — А вам не кажется, что это просто упрямство или предубеждение?
 — Не старайтесь, вам не удастся переубедить меня. Предлагаю забыть об этом, или нам придется редко видеть друг друга, пока вы здесь.
 — Вы странный.
 — Простите, мэм, но на моем ранчо я буду таким, каким хочу быть. Я никому ничего не должен. Вот мы и приехали.
 Том остановил машину возле уютного домика для гостей в тени деревьев. У порога цвели тюльпаны и нарциссы, на окнах висели веселенькие занавески.
 — А здесь очень мило, — сказала Клео.
 — Здесь может быть очень мило, если никто не наставляет на тебя камеру, — сказал Том, открывая дверцу Клео встретила холодный взгляд и решила пока переждать.
 — Я все поняла. — У нее еще будет две недели, чтобы уговорить его. Она знала по опыту: в этой игре главное — терпение. Она открыла дверцу и стала выбираться из машины.
 — Если подождете, буду рад помочь вам, мэм, сказал Том. Голос его прозвучал неожиданно мягко. — Не хочу, чтобы вы упали и сломали свою милую шейку.
 Клео повернулась к нему и удивленно вскинула брови.
 — Ну как? — усмехнулся он. — Очарователен, да? Да, Клео вынуждена была это признать.
 — Спасибо, — ответила она, — думаю, мне понадобится помощь.
 — Уже иду. — Том хлопнул дверцей и подошел с ее стороны. Она подала ему рюкзак, но вытащить чемодан оказалось сложнее. Ей пришлось вытянуть ноги, пока Том тянул тяжелый чемодан, ненароком касаясь ее бедер. Он делал вид, что не замечает этого, и Клео тоже делала вид, но ее тело чувствовало все, и обмануть его было нельзя.
 Это никуда не годится. Во-первых, потому, что она все еще хотела сделать Тома своей моделью, а это исключало отношения между ними. Во-вторых, нужно поберечь себя для того ковбоя, которому она предложит жениться на ней. А это будет явно не Том. Он был слишком своенравен и необуздан для той роли, которую она отводила для будущего мужа.
 — Так вы выходите или вам еще нужно время, чтобы поразмыслить над ситуацией?
 Она подняла глаза и увидела, как он стоит, улыбаясь и просунув пальцы за пояс джинсов. Какой отличный снимок мог бы получиться! Клео разочарованно вздохнула и, взяв сумку с камерой, наконец выкарабкалась из машины.
 Том пошел в домик для гостей. Он был не заперт. После своей квартиры с тремя замками и охранной сигнализацией Клео не могла привыкнуть к незапирающимся дверям машин и домов.
 Внутри было так же мило, как и снаружи. Деревянные, медового цвета стены, из мебели — огромная кровать, бюро и стол из сосны. Интерьер дополняли коврики с индейскими символами, картинки в стиле вестернов и бирюзовое покрывало на кровати.
 Клео удовлетворенно кивнула.
 — Превосходно.
 — Мне этот домик нравится больше всех, — сказал Том. — Он ближе остальных находится к лесу. И прямо за дверью — ванна с горячей водой.
 — Ванна с горячей водой? — Клео рассчитывала на душ. Неужели пыль и грязь ей придется отмывать в маленькой лохани?
 — На месте, где построено ранчо, бьют горячие источники, — объяснил Том. — Вы что, не читали об этом в объявлении?
 — Нет, все делала Берни. Она, видимо, забыла мне сказать о горячих источниках.
 — Пойдемте, я покажу. — Том поставил чемодан и рюкзак на пол и вышел вместе с ней. Немного посопротивлявшись, Клео все же оставила камеру в доме. Конечно, ее никто не украдет, но ей все же было не по себе. Жизнь в большом городе научила Клео быть осторожной. Однако здесь волновались не о том, что какой-нибудь маньяк-наркоман убьет тебя на улице, а что пума утащит телят из стада.
 Клео едва поспевала за Томом по узкой тропинке, ведущей к пролеску. Еловый запах щекотал ноздри. Клео слушала, как ветер шелестит в верхушках деревьев, издавая звук, похожий на шум прибоя или шепот. Теперь понятно, откуда это название — «Шепот ветров».
 Сейчас, когда Том ступал по своей собственной земле, его походка казалась более уверенной. Клео вспомнила: «На своем ранчо я буду таким, каким хочу быть». Отличная фраза. Как здорово было бы поместить ее на обложке рядом с его фото! Она молча поклялась себе, что его лицо будет в ее календаре.
 Том обернулся и посмотрел на нее через плечо.
 — Этот источник принадлежит нам. Некоторые боятся приходить сюда одни, но не волнуйтесь, собаки предупредят вас, если поблизости кто-нибудь появится.
 — Например? — Клео становилось уже немного страшно.
 — Ну, скунсы, еноты или олени. Однажды сюда заглянула пума, пару раз я видел лосей, иногда встречаются волки. Ну, еще когда-то тут видели гризли.
 — Медведя гризли? — Клео посмотрела вокруг и заволновалась. Лес уже не казался ей спокойным и тихим. Все вокруг было теперь зловещим, и Клео вздрагивала при каждом шорохе, — А когда его видели?
 — Лет пять назад. Время от времени их можно у нас встретить. — Том вышел на полянку, где стояла ванна, рассчитанная на двоих, с бурлящей водой. — Вот он, маленький кусочек рая.
 — Пока не появился гризли. — Клео подошла ближе и опустила руки в горячую воду. После утомительного полета ей не терпелось поскорее нырнуть сюда.
 — Собаки вас предупредят. — Том водил рукой по воде. — Если только ветер будет в их сторону. Клео взглянула на него.
 — Вы нарочно пугаете меня? Вам это не удастся.
 — Хорошо, я переборщил, — улыбнулся Том. — Это плохая привычка — подначивать приезжающих из города. Вас скорее в Нью-Йорке ограбят, чем вы встретите медведя гризли на этом ранчо.
 — Прямо скажем, не хотелось бы ни того, ни другого. Может, стоило захватить газовый баллончик?
 Том внимательно посмотрел на нее.
 — Знаете, шутки в сторону. Я уже не помню, когда у нас последний раз в гостях была одинокая женщина. Может, вас переселить поближе к главному дому?
 — Нет, я хочу остаться здесь. — Клео уже успела полюбить свой маленький домик. К тому же ей ужасно хотелось поскорее опуститься в горячую ванну, есть тут медведи или нет. — Я буду первой женщиной, которая не побоится жить одна в диких лесах.
 — Современной женщиной, скажем так. Моя мать много раз оставалась здесь одна, когда отец и работники уезжали и забирали с собой в том числе и повара.
 — Это ранчо принадлежало раньше вашим родителям?
 — Да, и еще трем поколениям до них. Пять поколений Макбрайдов на этой земле. Неудивительно, что он так уверенно чувствует себя здесь.
 — Судя по всему, вы очень любите «Шепот ветров».
 — Это мой дом, — сказал он. Клео вдруг вспомнила статью, прочитанную еще в колледже. В ней говорилось о том, какую важную роль в жизни человека играет место, где он живет. Как это верно. Она, конечно же, любила свой город, но вовсе не была так привязана к нему, как Том к своему ранчо.
 Вообще Том резко отличался от мужчин, которых она знала. Даже от ее отца, для которого главным в жизни были карьера и успех в бизнесе. Клео начала заниматься фотографией, потому что ей это было интересно. Именно поэтому она находилась сейчас здесь, на этой поляне. А еще потому, что не собиралась отказываться от идеи заполучить Тома для своего проекта.
 — Я здесь совсем ненадолго, — начала Клео — у нее возникла новая идея. — Вообще-то я приехала, чтобы сделать работу, но пока я тут… я была бы вам очень благодарна, если бы вы показали мне окрестности, и вообще все, что делает это место для вас таким особенным.
 Том долго и внимательно смотрел на нее.
 — Я не против, — сказал он наконец. — Вы умеете ездить верхом?
 — Немного. — Клео вспомнила школьные годы, соревнования по верховой езде и свое вечное второе место. С тех пор она на лошадь не садилась.
 — Я подумал, что вы сможете поучаствовать в перегоне скота, — предложил Том. — С утра у меня завтра будут кое-какие дела, а потом я собираюсь взять пару работников и гостей, которые заинтересуются. Надо перевести телят от греха подальше.
 — Конечно. — Клео еще ни разу в жизни не спала на открытом воздухе. Вот завтра и попробует. — Возможно, у меня появятся новые идеи по поводу снимков.
 — Что у вас точно появится, так это боль в спине от долгой езды на лошади, если вы давно не сидели в седле. Но мы возьмем с собой вагончик со спальными мешками и едой, так что, если устанете, сможете поехать в нем.
 — Я справлюсь.
 Он потер подбородок и опять взглянул на нее.
 — Не думайте, это не проверка на прочность. Я тут малость переборщил, и вам, наверно, показалось, что здесь нужно что-то кому-то доказывать. Простите, если это так. Люди сюда приезжают, чтобы отдохнуть и расслабиться.
 — Но я приехала не отдыхать.
 — И, держу пари, вы отдыхаете нечасто.
 — Угадали. Держу пари, вы тоже.
 — Точно. — Том улыбнулся. — Но там, куда мы поедем, очень красиво. Так что мы с вами могли бы немного притвориться.
 Да он флиртует с ней! Может, если она поддержит игру, он-таки согласится сняться для календаря?
 — Ладно, мы притворимся, что хорошо проводим время. Но уже завтра мне придется заняться работой. Можно мне забрать Джитера на пару часов?
 — Забирайте. Я не встану на его пути к славе, богатству и удаче.
 — А может, и вы заинтересуетесь и придете посмотреть на мою работу? А там, глядишь, передумаете насчет моего предложения.
 — Я столько раз видел съемки, что это ничего не изменит.
 У него в голосе прозвучал вызов, что только подзадорило Клео.
 — Посмотрим.
 Стоя рядом с Клео, Том чувствовал, как в нем растет желание. Это никуда не годится — ведь Клео его гостья. Однако весьма необычная гостья.
 Женщины, как правило, не приезжали на ранчо в одиночку — они были либо с семьями, либо со своими мужчинами. Несколько лет назад сюда часто наведывались две вдовы. Они заказывали себе место каждое лето. Но разве можно сравнивать их с Клео? Том едва сдерживал желание обнять ее.
 А интересно, как она отреагирует, если он сделает это? Оттолкнет? А может, и нет. Он интересен ей, это видно. Только не надо торопиться. Один раз он уже поторопился с одной такой же гостьей из Нью-Йорка, и это чуть не разбило ему сердце. А эта хочет, чтобы он снялся для ее календаря, и небось думает, что легкий флирт поможет ей достичь цели.
 — Ну что ж, пожалуй, мне пора заняться своими делами, — проговорил он. — Если, конечно, вам не нужна какая-нибудь помощь.
 Взгляд Клео метнулся на него. Затаив дыхание, Том ждал ответа. А ведь только что приказал себе остыть немного.
 — Спасибо, я справлюсь сама, — сказала она наконец.
 Том выдохнул и почувствовал, что ответ разочаровал его больше, чем он ожидал.
 — Тогда я пойду.
 — Хорошо. Кстати, когда обед? Том улыбнулся — ее неуемный аппетит забавлял его.
 — В шесть, в главном доме. Мы обедаем все вместе, большой семьей.
 — Кстати, о семьях. Мне нужно купаться в халате? Я просто не хотела бы никого смущать.
 Том внезапно почувствовал знакомое напряжение в теле.
 — Этой ванной больше не пользуется никто, она специально для пятого домика. Он построен для молодых пар. Вы, конечно, можете дождаться темноты, чтобы быть уверенной, что вас никто не увидит.
 — Спасибо, я приму это к сведению.
 — Увидимся за обедом. — Том повернулся и пошел к главному дому.
 — Но мы ведь пришли сюда не по этой тропинке, — прокричала ему вслед Клео. Он остановился и повернулся к ней.
 — Здесь быстрее.
 — Значит, к этой поляне ведут две тропинки: одна — от моего домика и другая — от главного дома?
 — Совершенно верно.
 — И вы пользуетесь этой ванной, когда домик пустует?
 — Да, бывает.
 — Так, может, мы могли бы договориться о времени и делить эту ванну?
 Черт возьми, это не женщина, а сущее наказание. Она затеяла с ним серьезную игру.
 — Может быть. До встречи.
 Том тронул край шляпы и поспешил уйти, пока не сделал или не сказал чего-нибудь, о чем потом пожалеет. Конечно, он не против делить с ней эту ванну. И тогда ей точно придется позабыть о своем фотоаппарате.




 Глава 4


 Порыв ветра растрепал волосы Клео, когда она шла к главному дому на обед. На небе сгущались тучи, и температура резко упала. Явно надвигалась гроза. Желание Клео принять горячую ванну поутихло.
 Она была зла на себя за тот разговор с Томом на поляне. Это все из-за его отказа сниматься.
 Ее внимание привлек стук молотка. Клео подняла глаза и увидела на крыше Тома. Он прибивал почти совсем оторвавшуюся вывеску. Том был без шляпы, и ветер играл его волосами. На фоне лиловых туч он напомнил Клео своих сильных духом предков, ступивших на эту землю сотни лет назад и завоевавших свое право жить на ней.
 Она сложила руки рупором.
 — Обед уже готов.
 Он перестал стучать молотком и посмотрел вниз, на нее.
 — Я пообедаю позже. Это хлопанье сводит с ума Хуаниту, нашего повара. Я обещал ей прикрепить вывеску до следующей грозы. А сейчас время поджимает.
 Только теперь Клео поняла, как сильно ей хотелось увидеть его за обедом.
 — А как здесь развлекаются по вечерам? — спросила она.
 Том положил руку на колено.
 — Ложатся спать. — Если бы Клео услышала это от кого-нибудь из своих знакомых, она тотчас заподозрила бы двусмысленность. Но Том не имел в виду ничего, кроме того, что сказал. А она-то уже представила себя в объятиях какого-нибудь ковбоя, пока за окном воет ветер и льет дождь. Нет, надо срочно найти себе кого-нибудь. — Вообще-то здесь недалеко есть одно ранчо, где устраивают танцы и всякие развлечения. Я бы мог попросить Джитера отвезти вас. Тут все предпочитают проводить вечера спокойно, в своих комнатах.
 — Чтобы услышать, если подкрадется медведь? Том улыбнулся.
 — Это точно. А сейчас вам лучше поторопиться. Хуанита не любит, когда опаздывают к столу, а я так думаю, вы захотите ей понравиться.
 Действительно, чего она торчит тут и надоедает ему?
 Она попрощалась с Томом и пошла в дом. На ранчо море других ковбоев, и скоро у нее будет из кого выбрать себе мужчину.
 Большая часть дома была пуста, шум доносился только из кухни. Клео, проходя мимо гостиной, не могла не заглянуть в нее. Она оказалась красивее и богаче, чем Клео ожидала. У противоположной стены находился камин, возле него полукругом стояли маленькие диванчики, на которых, наверное, было бы неплохо расслабиться после трудного дня. Было бы интересно поваляться на этом диване с… Клео остановила себя. Нет, надо быстрее приводить свой план в действие и бежать отсюда. Иначе эти мысли сведут ее с ума.
 Небольшого роста коренастая женщина в запачканном фартуке подошла к двери столовой.
 — Вы будете есть? — спросила она.
 — Да. — Клео направилась в столовую. — Вы, должно быть, Хуанита.
 — А вы, наверное, фотограф.
 — Совершенно верно.
 Карие глаза Хуаниты оценивающе смотрели на нее.
 — Том сказал, что вы привезли с собой целую коробку шоколада. — Это прозвучало как обвинительный приговор.
 Спасибо, Том.
 — Я просто очень люблю перекусывать в необеденное время, и мне не хотелось вас беспокоить. Хуанита окинула ее взглядом с головы до пят.
 — Если вы и дальше будете питаться шоколадками вместо нормальной еды, от вашей хорошей фигуры ничего не останется.
 Клео сдержала улыбку. Если Хуанита была примером того, к чему может привести нормальная еда, она, пожалуй, будет продолжать есть шоколадки.
 — Наверное, вы правы, но мне не хочется никого беспокоить. К тому же Том сказал, что вы не любите, когда кто-то хозяйничает на кухне, когда вас нет.
 — Это правильно. Если буду пускать туда всех подряд, ничего хорошего из этого не выйдет. Но с вами мы могли бы договориться.
 Клео вскинула брови.
 — Договориться?
 — У меня двое деток, и они так быстро растут. Мои родители в Мексике уже давно просят прислать их фотографии. Если бы вы сделали несколько снимков, чтобы послать их родителям на Рождество, то можете приходить на кухню в любое время и готовить все, что захотите.
 — Я не часто фотографирую детей. — Клео не помнила, когда вообще делала это. Хуанита махнула рукой.
 — Я знаю, вы фотографируете мужчин. Один ваш календарь висит у меня на стенке. Но у вас отлично все получится. А сейчас пойдемте-ка, пока все не остыло.
 Хуанита повернулась и пошла в столовую, как будто дело было решено. Клео впервые встречала человека, покупающего ее календари. Тиражи были для нее просто цифрами, а не людьми, которым нравится ее работа. Она почувствовала себя польщенной, хотя и была несколько смущена.
 Том не мог заснуть всю ночь, придумывая предлог, чтобы пойти проведать Клео. Гроза наверняка напугала городскую жительницу, рассуждал он, и ему обязательно нужно посмотреть, не течет ли у нее крыша.
 Он встал и подошел к окну. Из его комнаты на втором этаже была видна часть домика Клео. Свет у нее все еще горел. Может, она ищет что-нибудь, чтобы подставить под течь. Да и телефонов в домиках нет, так что она не сможет сообщить ему, если что-нибудь случится.
 Здравый смысл одержал верх. Луан — необыкновенно ответственный работник, он непременно сообщил бы, если бы крыша дала течь. Да и пятна на полу были бы заметны. Крыша, конечно же, цела.
 Том снова лег в постель и закрыл глаза. Но уснуть не смог. Он вновь встал. Свет в домике Клео горел. Значит, она не спит. И ему спать не дает.
 Стоя у окна в темноте, он представлял, как вой койотов и грохот мусорных баков, в которых хозяйничают еноты, действуют на нервы человеку, который к этому не привык. Нет, надо, пожалуй, спуститься и проведать ее.
 Том остановился. Чего он так разнервничался? Что ему за дело до этой цыпочки? Он не собирается заводить с ней роман. Слишком много проблем. К тому же через две недели она уедет. Значит, надо просто взять себя в руки и перестать думать о ней.
 Том заставил себя сделать несколько медленных глубоких вдохов и наконец заснул. Но и во сне она его не оставляла, так что к утру ему пришлось принять холодный душ, чтобы остудить свой пыл. Злясь на самого себя, он спустился помочь Джитеру и Стэну накормить скот.
 Том набрал пять добровольцев из гостей, которые выразили желание перегонять скот: одна молодая пара и еще одна пара с тринадцатилетней девочкой. Пока он мог спокойно наслаждаться кофе.
 Гости уже позавтракали и ушли. Клео не спускалась, и Том не мог не признать, что больше всего ему сейчас хотелось бы увидеть ее, хотя бы ненадолго.
 Когда он уже отчаялся и собрался приняться за работу, в столовую вошла Клео, похожая на зомби.
 Хуанита перестала вытирать стол и посмотрела на нее. Том приготовился выслушать гневную тираду недовольства — Хуанита каждое опоздание считала личным оскорблением. Хотя никто не роптал, потому что готовила она божественно.
 Хуанита подошла к Клео.
 — Похоже, вам не помешает чашечка кофе. — Она взяла девушку за локоть и провела к столу. — Садитесь, я принесу вам. Как насчет тостов или вареных яиц?
 У Тома открылся рот от удивления.
 — Тост и черный кофе — все, что мне нужно, Хуанита. Спасибо большое. — Клео села за стол и посмотрела на Тома. — Здесь всегда так рано встают?
 — Вообще-то да. — Этот сонный взгляд не мог оставить его равнодушным. Тому представилось, как каждое утро, просыпаясь, он будил бы Клео поцелуями…
 Хуанита уже спешила к гостье с кружкой кофе. Том удивленно смотрел на кухарку, но она не обращала на него никакого внимания.
 — Сейчас я принесу тосты, — сказала она и поспешила в кухню.
 — Спасибо, Хуанита, — крикнула Клео ей вслед, сделала глоток кофе и закрыла глаза.
 — С вами все в порядке? — спросил Том.
 — Сейчас будет. — Она открыла глаза и снова отпила кофе. — Через пару секунд мой мозг начнет функционировать нормально. Я готова поклясться, что слышала, как кукарекал петух.
 — Ну да, это наш Огненный Зуб. Он гуляет по двору и имеет привычку кукарекать, когда начинает светать. Это его работа.
 — А вы не можете дать ему выходной? Отправить навестить своего брата в Лос-Анджелесе или что-нибудь в этом роде?
 — Вы не ранняя пташка. Как прошла ночь?
 — Шумно. Том хмыкнул.
 — Это после нью-йоркских-то воющих сирен? Вы шутите.
 — К тому шуму я привыкла. А здесь сначала все спокойно, потом вой, потом опять все спокойно, потом какой-то шорох, потом крики. Потом снова крики, шорохи и вой. И так всю ночь. Ощущение такое, будто я провела ночь на скамье в зоопарке.
 — Я собирался проведать вас.
 — Правда? — Она встревоженно посмотрела на него.
 — Потом я подумал, что нью-йоркскую цыпочку ночные шумы не испугают.
 — Я и не говорю, что испугалась. Просто не могла уснуть.
 Хуанита вошла на кухню.
 — Вот и тосты. А еще яблочное желе. — Она поставила тарелку перед Клео и подлила ей кофе. — Если вам что-нибудь понадобится, позовите меня. Она похлопала Клео по плечу и собралась удалиться на кухню.
 — Постой-ка, — остановил ее Том. — Позвольте спросить, что здесь происходит? Хуанита повернулась к нему.
 — Я принесла нашей гостье завтрак. Разве не для этого ты меня нанял?
 — Ради бога, Хуанита, ты в жизни никому не прощала опозданий к завтраку и оставляла людей голодными. А с Клео обращаешься как… как с Клеопатрой.
 — Она художник, — пренебрежительно отозвалась Хуанита. — Она ведь не может жить по тому же расписанию, что и мы.
 Том перевел взгляд на Клео, которая с трудом сдерживала улыбку.
 — Понятно.
 — Я принесу еще кофе, Клео. — Хуанита направилась к двери.
 — Я бы тоже не отказался, — крикнул Том ей вслед.
 Хуанита остановилась на полпути, вернулась и налила ему кофе.
 — Ты будешь ей позировать?
 — Нет, не буду. — Том сделал глоток. Хуанита внимательно посмотрела на него.
 — Думаю, ты для этого немного староват. Том поперхнулся. Тридцать восемь еще не старость. И он никогда не чувствовал себя лучше — таким живым, таким готовым… Но это уже другой вопрос. Он откашлялся.
 — Вообще-то она уже предлагала мне.
 — И он отказался? — обратилась Хуанита к Клео.
 — Наотрез. — Клео заметно оживилась.
 — Но почему? — Хуанита смотрела на Тома, не веря своим ушам. — Может, ты и не самый красивый мужчина в мире, но для ковбоя ты совсем не плох. Держу пари, она сделает так, что на фотографиях ты будешь еще лучше.
 — Я польщен твоей речью, Хуанита, но лучше заставь меня вычистить курятник зубной щеткой. Та пожала плечами.
 — Некоторые не заметят птицы удачи, даже если она клюнет их в голову.
 — Я с вами согласна, — сказала Клео. — Спасибо за завтрак.
 — Не за что. — Хуанита ушла на кухню, качая головой.
 — Вы заколдовали мою повариху, — проговорил Том, когда та скрылась из виду. Клео рассмеялась.
 — А вы как думали! Хотите, открою секрет?
 — Думаю, весь штат захочет узнать ваш секрет. Хуанита лучший повар в этих краях, и знает об этом. Почему она сидит в «Шепоте ветров», остается для меня загадкой. Разве только потому, что я позволяю ей делать все, что она захочет. Вы первая, кому удалось заставить ее отказаться от своих принципов.
 — Просто она хочет, чтобы я сфотографировала ее детей.
 — Ага. — Том смотрел, как Клео откусила кусочек тоста. — Теперь все понятно. Она обожает своих ребятишек.
 — А где их отец?
 — Брак Хуаниты оказался неудачным, но супруги очень верующие, поэтому развод был исключен. Сейчас они живут каждый сам по себе, но муж Хуаниты каждый месяц приезжает проведать детей. Хуаните пришлось нанять девочку, чтобы присматривать за детьми, пока она занята.
 — Как все непросто, — сказала Клео. — Хуанита, по-моему, очень сильная женщина. И она готовит прекрасный кофе.
 — Так и есть. — Том позабыл, что его ждет много дел и что его вот-вот пойдут искать. Ему было хорошо с Клео. — Да, Хуанита никому не дает спуску. А Дейрдру она однажды чуть не побила.
 — Правда? Дейрдра оскорбила ее опозданием или ей не понравилась стряпня Хуаниты?
 — Нет… Скажем так, Хуанита не одобрила поведения Дейрдры. Та решила, что Хуанита станет ее союзницей и поддержит ее решение сделать аборт, считая, что они обе пострадали из-за мужчин. Дейрдра ошиблась.
 Клео смотрела на него, видимо ожидая продолжения рассказа. Не надо было ему поднимать эту тему. Тихое, спокойное утро, дружеская атмосфера за столом и ароматный кофе расслабили его. Тому казалось, что он может обо всем ей рассказать и она поймет. И все же аборт — не совсем та тема, которую стоит обсуждать с практически незнакомой женщиной.
 Том встал из-за стола.
 — Мне пора.
 — Что у вас сегодня по графику?
 Тому было непривычно и приятно слышать, что кто-то интересуется его делами, тем более женщина. С Дейрдрой они о делах не говорили. А ему так хотелось с кем-то поделиться.
 Том поправил шляпу.
 — Нужно починить амбар. И еще сегодня будем спаривать одну из кобыл. А вы собираетесь фотографировать Джитера?
 — Мы договорились встретиться после ланча. Хочу поискать подходящие места поблизости. Постараюсь не помешать вашему… спариванию.
 — Мы займемся этим только в половине третьего. Сосед привезет своего жеребца. Жаль иногда животных — мы делаем с ними что хотим. — Себя бы лучше пожалел, подумал Том. Он только и делал, что думал о Клео. — Вы можете подойти после съемок и посмотреть, если захотите, — предложил он.
 — И вы можете зайти в конюшню до спаривания и посмотреть, если захотите, — ответила Клео, ставя кружку и поднимаясь из-за стола.
 — Спасибо. — Он взглянул на ее тарелку. — Советую съесть еще что-нибудь. Сомневаюсь, что вам хватит того, что вы проглотили, до ланча.
 Клео улыбнулась ему.
 — Вы забыли: до ланча я еще здесь побываю.
 — Ах, да. — Он потер шею. — Все еще не могу поверить, что вы завоевали Хуаниту всего лишь при помощи фотоаппарата.
 — Фотоаппарат — очень серьезное оружие.
 — Похоже, да. Вы, конечно, знаете, что индейцы верили, будто он забирает душу.
 — Да, я слышала об этом. Но, по-моему, и вы верите в это отчасти?
 Том задумался. И кивнул:
 — Да, пожалуй. Скоро увидимся.




 Глава 5


 За утро Клео раз пять наведывалась на кухню, чтобы что-нибудь пожевать. Она успела познакомиться с Розой, которой было четыре года, и Питером, двухлетним мальчиком. Клео не представляла, как будет фотографировать этих кареглазых ангелочков, но надо было что-то придумать, чтобы уважить Хуаниту.
 На ланч она идти не собиралась и, пока все были в столовой, решила использовать пустой двор и спокойно приготовиться к съемкам. Начать она решила с конюшни, где в это время было тихо и пусто: лошади были на пастбище. Из дверей шло достаточно света, так что можно будет обойтись без вспышки. Клео всегда старалась использовать естественное освещение. Это была одна из отличительных черт ее работы, и она этим гордилась.
 Она положила охапку сена у стойла, не переставая думать о предстоящей случке. Было безумно любопытно увидеть все это, но говорят, этот процесс оказывает определенное влияние и на людей, а ей и без того тошно.
 Запах конюшни, сена, овса снова напомнил Клео о школьных скачках. Она любила лошадей и всегда мечтала иметь свою лошадь. Отец пообещал купить, если она победит в соревновании. Отец был человеком слова — она осталась без лошади.
 Джитер пришел вовремя, прервав ее размышления. Позванивая начищенными шпорами, тяжело ступая по земле, он вошел в конюшню одетый с иголочки. Должно быть, это был его выходной наряд: новые джинсы, рубашка, кожаный жилет и черная шляпа.
 — Вы выглядите превосходно, Джитер, — сказала Клео, отвечая на его приветствие.
 — Я волнуюсь, как бык перед кастрацией, — признался он.
 — Не волнуйтесь. Съемки как раз имеют обратный эффект — ребята говорили, что после них очень повышается самооценка. Вы будете важной птицей. — Клео достала из сумки маленькую записную книжку. — Прежде чем мы начнем, я бы хотела узнать немного о вас.
 — Да тут нечего особо рассказывать.
 — Ну что вы, я так не думаю. — Клео задала обычные вопросы о возрасте, месте рождения, увлечениях и работе. Потом наконец перешла к вопросу, касающемуся только ее миссии:
 — А у вас есть девушка?
 — А зачем это может понадобиться?
 Ответ у Клео был готов.
 — Я бы хотела выслать ей в подарок копию календаря.
 Джитер улыбался.
 — Ну, не знаю. Моя фотография — это еще ладно, но мне бы не хотелось, чтобы Джули пялилась на всех тех других парней в остальные месяцы.
 Итак, у него есть девушка. Собственно, Клео и не собиралась останавливать свой выбор на нем, но эта деталь решила все вопросы. Это чужая территория, и она не будет претендовать на чужого мужчину.
 — Тогда, может быть, ей захочется получить копию фотографии, которую я помещу в календарь?
 — Это было бы здорово. Я бы ее подписал и все такое.
 — Тогда решено. Ну что ж, начнем. Джитер пригладил усы и поиграл пуговицей на жилете.
 — А я нормально одет? Я не знал, в чем лучше всего это делать.
 — Ты выглядишь просто отлично. — Говоря это, Клео смотрела прямо ему в глаза.
 Он распрямил плечи, и глаза у него засияли ярче.
 — Начнем так: ты сидишь на рулоне сена вот там, — сказала Клео.
 — Да, мэм. — Неловко усевшийся на край рулона, в наглухо застегнутой рубашке, он выглядел далеко не сексуально.
 По опыту Клео знала, что большинство мужчин съемки начинают именно так. В конце концов, они ведь не профессиональные модели, и естественно, они чувствовали себя скованно, смотрели прямо в объектив, как будто их снимали на водительские права. Работа Клео заключалась в том, чтобы заставить их расслабиться. Возможно, целая пленка пропадет зря, зато вторая будет чистейшее золото.
 — Так, хорошо, — подбадривала она. — Откинься немного назад, к стойлу. Хорошо. — Она сделала снимок, заранее зная, что он пойдет в корзину. — А теперь расстегни жилет. Джитер повиновался.
 — У тебя отличное телосложение. Ты качаешься? — Клео щелкнула еще пару раз.
 — Нет, просто занимаюсь обычной работой. — Джитер втянул живот и расправил плечи.
 Клео уже давно заметила, что комплименты относительно тела творят с мужчинами чудеса. К счастью, ей никогда не приходилось лгать. Она любила смотреть на хорошо сложенных мужчин и как фотограф, и как женщина.
 — Стыдно прятать такое тело. Давай-ка сделаем несколько снимков без жилета.
 — Да, мэм. — Голос у него уже подрагивал от уверенности в собственной сексуальности.
 — И расстегни пуговицы четыре на рубашке. — Клео подождала, пока он не закончил и не поднял взгляд на нее. Потом она медленно облизнула губы. — Отлично, — продолжала она низким сексуальным голосом, — Джули очень повезло.
 — Я передам ей ваши слова.
 — Обязательно. — Клео навела объектив. — Обопрись на локоть и постучи ногой по сену. Мммм. Мне нравится. Мне очень нравится. — Мужчины никогда не оставались равнодушны к таким восклицаниям и мгновенно реагировали на них, что и требовалось.
 Дыхание у Джитера участилось.
 — Как насчет рубашки? — спросил он хриплым голосом. — Мне снять ее?
 — Расстегни ее полностью. Посмотрим, как получится, — пробормотала Клео, щелкнув еще раз. — О, очень хорошо. Как будто ты только что начал соблазнять кого-то. Какие красивые мускулы, Джитер, — напевала вполголоса Клео, двигая камеру и настраивая ее под разными углами. — Посмотри на меня. Так, отлично.
 Может быть, она даже получит то, что ей нужно, уже на первой пленке. Зрачки у Джитера расширились от возбуждения, а на груди заблестели капельки пота.
 — Должно быть, ты сводишь свою девушку с ума, — шептала Клео. — Ты заставляешь ее умирать от желания, не так ли, Джитер? Ты можешь не говорить мне, я и так это вижу, стоит только посмотреть тебе в глаза.
 Губы у него раскрылись, он смотрел на Клео как загипнотизированный. Однако проблема была в том, что Клео и сама завелась. Но тут уж ничего не поделаешь, надо только держать себя под контролем, не переставая подпитывать в нем эти ощущения. Потому что именно из-за них женщины и покупали ее календари.
 — Ты замечательный любовник, правда, Джитер? Ты знаешь, как доставить женщине удовольствие, как дать ей то, чего она хочет, чтобы она могла до конца насладиться твоим великолепным телом.
 Он тихо застонал.
 — Вот так, — сказала она. — Это как раз то, что мне нужно. Дай мне то, что мне нужно. — Клео успела щелкнуть последний раз и поймать голод в его глазах, прежде чем кончилась пленка. Закончив лишь одну пленку, Клео была довольна: одна фотографин в кармане. Бывали такие удачные дни, когда все выходило почти сразу.
 Она медленно выпрямилась и поставила камеру на землю, — Это было чудесно, Джитер.
 — Уже все? — В голосе звучало разочарование.
 — Этого достаточно. Ты был превосходен. Клео наклонилась к сумке и увидела в дверях Тома. Он не отрываясь смотрел на нее.
 Похоже, ему стало интересно и он зашел взглянуть. Хороший знак.
 — Сколько ты успел увидеть? — спросила она, после того как они обменялись приветствиями.
 — Достаточно.
 — Знаете, босс, — сказал Джитер, — это безболезненный способ заработать немного денег.
 — Согласен с тобой, Джитер.
 Клео не могла понять его настроение ни по лицу, ни по тону. Он был тверд и абсолютно бесстрастен.
 — Случка уже прошла?
 — Еще нет.
 — Хорошо. — Клео сглотнула. — Я бы хотела посмотреть, как все происходит.
 — Ладно.
 Она нагнулась, положила камеру в сумку и вытащила из нее копию контракта. Потом подошла к Джитеру, который уже натягивал жилет.
 — Это наш контракт. Я предлагаю вам взять его домой и внимательно прочитать. Если захотите проконсультироваться с юристом — я не против.
 Джитер поправил жилет и взял контракт.
 — Давайте я прямо сейчас его подпишу, и покончим с этим.
 В разговор вступил Том:
 — Никогда не подписывай контракта, не прочитав. Ты должен знать, на что соглашаешься.
 — Я могу прочитать его от А до Я и не понять, на что соглашаюсь, босс. Я ничего не понимаю в этой юридической путанице.
 Том подошел к нему.
 — Хочешь, взгляну?
 — Буду вам очень признателен. — Он передал контракт Тому. — Скажите, босс, я буду вам нужен на ближайшую пару часов?
 — Вы разве не собирались сегодня ехать смотреть следы?
 — Нет.
 — Тогда, пожалуй, у меня нет особых поручений для тебя. Но я всегда могу найти…
 — Я бы хотел уехать на пару часов. — Джитер пытался сказать это как можно беспечнее, но у него не вышло. — Я подумал, что не мешало бы проведать Джули.
 Том посмотрел на Клео, а потом снова на Джитера.
 — Ну, тогда вперед.
 — Благодарю, босс. — Джитер повернулся к Клео:
 — А я увижу эти фотографии?
 — Конечно. Но выбирать, которую из них поместить в календарь, буду я.
 — Не забудьте об одной для Джули. И для моей матери. Ей непременно захочется такое фото.
 — Это можно устроить. — Клео была очень осторожна, следя за тем, чтобы копий фотографий из календаря было как можно меньше. Но иногда она делала исключения для девушек и мам.
 Джитер покинул конюшню. Когда он был уже далеко, Клео засмеялась.
 — Кажется, Джули будет в восторге.
 — А что, если бы не было никакой Джули? — тихо спросил Том.
 Клео заглянула в его серые глаза, от взгляда которых она завелась еще больше.
 — Это уже проблемы Джитера, — ответила она. — Я уверена, он нашел бы выход.
 — С тобой?
 Клео едва не ударила его. Но тут же вспомнила, что он не знает о ее кодексе чести. Судя по тому, что он видел, он имел полное право так думать.
 — У меня есть правило: я не сплю со своими моделями.
 — Никогда?
 — Никогда. — Господи, как же она хотела его! Прямо здесь, сейчас. На полу этой конюшни, в ворохе сена. Где угодно.
 Но тогда она не сможет поместить его на обложку.
 Голос у него был низким и глубоким, когда он произнес:
 — Ты заводишь их и просто оставляешь вот так? Клео пожала плечами, делая вид, что она спокойна, что сердце не бьется с бешеной скоростью и что ее не возбуждает запах его тела, смешанный с запахом кожи и солнца.
 — Для художников это не имеет значения, как и для актеров. Играя любовные сцены, они возбуждаются, но не обязательно поддаются страстям.
 — Некоторые поддаются.
 — Я — нет. Я дорожу своей репутацией и собираюсь и дальше заботиться о ней.
 — А как же ты сама?
 Она вздрогнула от его заботливого голоса.
 — Что — я сама?
 — Как ты снимаешь напряжение и страсти, кипящие в твоем зрелом теле? Клео сглотнула.
 — Почему ты думаешь, что меня это вообще волнует?
 — Ну, не знаю. — Его взгляд скользнул по ней. — Может быть, из-за запаха секса в воздухе. Или потому, что твои глаза говорят, как тебе хочется почувствовать сильные мужские руки.
 — Ты слишком много о себе вообразил.
 — Правда? — Он подошел к ней совсем близко и провел пальцем по ее нижней губе. У Клео перехватило дыхание, она сделала шаг назад. — Я так не думаю.
 Бросив шляпу и контракт на рулон сена, он подошел к ней вплотную и обхватил ее лицо ладонями.
 Клео хотела отстраниться, но его прикосновение было словно долгожданный дождь, полившийся на высохшую землю. Она жадно пила его и хотела еще больше, зная, что за это придется расплачиваться.
 — Нет, — прошептала она, когда его голова наклонилась ближе.
 — Все нормально. Я не одна из твоих моделей.
 — Но я хочу тебя… уговорить.
 — Никогда, крошка. — Прикосновение его губ было нежным, пробующим. Самообладание Клео разлетелось на части, и она превратилась в агрессивную изголодавшуюся женщину. Она с жадностью целовала его. Том с готовностью ответил на ее порыв.
 Она дышала прерывисто, в такт его дыханию.
 Он сжал ее в объятиях крепче, и Клео застонала. Он знал, как возбудить женщину, и Клео почти изнемогала от желания. Наконец он прижал ее к стене и расстегнул молнию у нее на джинсах. Его губы касались ее шеи, пальцы расстегивали ремень. Клео как в тумане подумала, что он собирается взять ее прямо здесь, в конюшне.
 — Нет. — Это слово едва сорвалось у нее с губ. — Я не хочу. — Слова застревали у нее в горле.
 Он остановился и, прерывисто дыша, поднял голову.
 — Ты лжешь, черт возьми.
 — Нет. — Призывая на помощь самообладание, Клео оттолкнула его. — Если между нами что-нибудь произойдет, я не смогу использовать твою фотографию для обложки.
 — Милая, ты не сможешь даже сфотографировать меня. Выбрось все эти глупости из головы, и давай насладимся друг другом.
 Она вздернула подбородок.
 — Я не собираюсь сдаваться. Ты будешь мне позировать.
 — Чтобы ты обошлась со мной, как с бедным Джитером?
 — Так надо, Том. Все от этого только выигрывают. Это бизнес, и такова моя работа.
 — Ну, со мной тебе так работать не придется. — Он уперся руками в бедра и шумно перевел дыхание. — Застегнись. Я хочу кое-что тебе показать.
 Клео застегнула джинсы и только сейчас заметила, что пуговицы у нее на блузке тоже расстегнуты. Она так забылась, что даже не замечала, что он делает. Все тело у нее болело и горело от желания, но она не собиралась позволить примитивному инстинкту управлять собой. Тем более что это могло лишить ее шанса получить снимки, которые станут гвоздем ее работы.
 Пока Клео приводила себя в порядок, Том поднял шляпу, отряхнул ее и надел. Затем взял контракт Джитера и быстро пробежал его глазами. Он громко присвистнул.
 — А ты неплохо платишь.
 — Конечно. — Может, деньги помогут переубедить его? — А в твоем случае мы сможем договориться об особой сумме — ведь речь пойдет о фотографии на обложку.
 — Я не собираюсь этого делать, Клео. — Он с ухмылкой смотрел на нее. — И чем скорее ты поймешь это, тем скорее мы перейдем к хорошему сексу.
 — Я не хочу этого.
 — С трудом в это верится. Ты такая пылкая.
 — Я же сказала: нет. — Клео перекинула камеру через плечо. — Связь с тобой разрушит… очень многое. — Она не собиралась рассказывать ему, что в этой поездке собирается найти мужа, а не завести мимолетный роман. — Пойдем?
 — Конечно. Пришло время получить несколько уроков секса. — Том свернул контракт и положил его в карман.
 — Может, это не лучшая идея, — сказала Клео, выходя из конюшни. — Мне нужно проверить, не пришла ли посылка от Берни, и…
 — Не нужно. Я бы узнал об этом за ланчем: посылки тут бывают не так часто.
 — Кстати, о ланче. Я пропустила его из-за съемки и сейчас очень голодна.
 — Не буду спорить. Я бы даже сказал, что ты уже давно очень изголодалась. Краска прилила у нее к щекам.
 — После съемок я всегда… очень впечатлительна. И тут появился ты, а я просто резко отреагировала. Но это ничего не значит.
 — Брось.
 — Сейчас, если позволишь, я бы хотела пойти на кухню и что-нибудь съесть.
 — Нет, не позволю. — Том крепко схватил ее за руку и повел к загону.
 — Что ты делаешь? — Клео пыталась вырваться, но пальцы крепко вцепились ей в плечо, не давая освободиться. — Том, я же сказала, что передумала и больше не хочу смотреть на это маленькое шоу. Отпусти меня, я не хочу устраивать скандал.
 — Я тоже. Но я посмотрел на тебя с Джитером и теперь хочу, чтобы ты посмотрела на то, что будет происходить в загоне. Тогда ты лучше поймешь, почему я не стану сниматься для твоего календаря.
 — Для моего календаря? Господи боже мой, какое отношение мой календарь имеет к тому, чем будут заниматься лошади? Том усмехнулся.
 — Очень большое. Ты даже не представляешь.
 — Да уж, — пробормотала Клео, но больше не сопротивлялась. Если, глядя на этот спектакль, она сможет понять, почему Том отказывается ей позировать, это будет просто здорово. — Ладно, я пойду с тобой.
 — Хорошо.
 — Можешь отпустить меня. Обещаю, что не убегу.
 Он усмехнулся, отпуская ее.
 — Наверное, было бы весело поймать тебя снова.
 — Так вот как ты поступаешь с несговорчивыми женщинами? Ты привязываешь их веревками?
 — Нет, милая. — Взгляд у него был опасно сексуален. — Я приберегаю себя для сговорчивых.




 Глава 6


 Том подошел к загону, где уже гарцевала молодая кобылка по имени Сузетта. Он велел Джозу и Стэну привести старого коня Блэйза в соседний загон. Гости и работники собрались вокруг, желая увидеть происходящее. Клео тоже стояла у загона, скрестив руки на верхней балке и опершись на них подбородком. Она так естественно вписывалась в окружающую обстановку, что Том невольно остановился. Дейрдра всегда казалась здесь чужой. Может, потому, что на Клео так мало косметики и одета она просто и ногти у нее не накрашены? А может, потому, что ей здесь все интересно? Дейрдру ничего здесь не интересовало. А у Клео есть цель. Правда, когда она ее добьется, ее интерес может улетучиться. Ее упрямство просто удивительно. Том не часто встречал таких целеустремленных людей. Но ее упрямство может стоить им хорошего секса. Если он не сумеет использовать ее правило не смешивать работу с развлечением против нее самой. Соблазнив ее, он навсегда покончит с этим спором и вычеркнет себя из ее списка моделей для календаря. Все, что нужно, — подходящее стечение обстоятельств, и она разгорится, как ворох сухих щепок. Волосы падали ей на лицо, и Том едва удержался, чтобы не подойти и не поправить прядь. Но еще не время.
 Джоз и Стэн ввели Блэйза, старого жеребца со слишком большими недостатками, чтобы от него можно было получить хорошее потомство. Он гарцевал в соседнем от Сузетты загоне, удерживаемый веревками.
 — А зачем это? — спросила Клео. — Он не может подойти к ней.
 — Он и не должен. Блэйз должен только раздразнить.
 Клео повернулась к нему.
 — Что?
 — Я должен удостовериться, что Сузетта готова, прежде чем мы приведем Чика, молодого жеребца. Иначе она еще может лягнуть его или укусить, а мне это совсем не нужно. Этот жеребец стоит намного больше, чем старик Блэйз.
 — Понятно. — Клео снова перевела взгляд на лошадей. — Мне и самой иногда очень хочется иметь пару копыт.
 — Ты говоришь о недавней истории? — спросил Том, понизив голос.
 — Нет, — ответила Клео, не поднимая глаз. — Меня и правда влечет к тебе, но поддаться своему влечению я не могу.
 — Я просто проверил. Не хочу, чтобы меня лягнули.
 Сузетта подошла к загородке, через которую рвался Блэйз. Она подняла хвост и разрешила ему понюхать себя. Хороший знак.
 — Не думаю, чтобы тебя часто лягали, — пробормотала Клео.
 — Я этого не допускаю.
 — Кажется, он очень хочет этого.
 — О да, скоро ты увидишь, как сильно он этого хочет.
 — Теперь я вижу, что ты пытался сказать, — пробормотала Клео. — О господи. Он бросил на нее взгляд.
 — Мужчины не умеют скрывать это.
 — А как насчет нее? Как ты узнаешь, что она уже достаточно разогрелась?
 — Посмотрев ей в глаза.
 Том повернул голову и встретил взволнованный взгляд Клео. О да, она готова, даже больше чем готова.
 — Мы говорим о лошадях?
 Пронзительное ржание Сузетты заставило их повернуть головы. Кобыла выгнула спину, прижала уши и снова пронзительно заржала.
 — Все в порядке, — сказал Том, — дело пошло. — Он повысил голос:
 — Джоз, Стэн, уводите его и ведите Чика!
 — Хорошо, босс, — прокричал Стэн. Они с трудом уводили Блэйза, который боролся и ржал, пытаясь вырваться.
 — Это ужасно, — сказала Клео. — Бедный Блэйз.
 — Так надо, это бизнес. — Том посмотрел на нее. — Разве не это ты мне говорила?
 — Если ты хочешь сказать, что мои съемки имеют хоть что-то общее с этим… с этим…
 — Именно это я и хочу сказать. Все время, пока я смотрел на тебя и Джитера, я думал только о Блэйзе. Не знаю, есть ли у тебя парень, который пожинает плоды твоих разыгравшихся гормонов, но я не желаю, чтобы меня использовали как приманку, пока другой будет участвовать в главном событии.
 Клео тяжело дышала, губы у нее дрожали. Том подумал, что сейчас был бы самый подходящий момент, чтобы поднести спичку. Если бы вокруг не было столько людей… Краем глаза он смотрел, как в загон к Сузетте ввели Чика, молодого гнедого жеребца.
 — У меня нет парня, — сказала Клео, не отводя глаз от его лица.
 — Тогда тебе, наверное, приходится нелегко, дорогая.
 — Не твоя забота, — отозвалась Клео.
 — А я мог бы неплохо об этом позаботиться.
 — Нет. — Она облизнула губы.
 Тело у Тома напряглось при воспоминании о ее языке, ласкающем ему рот… Тут он заметил, что лошади вот-вот готовы сойтись.
 — Эй, я не хочу, чтобы ты что-нибудь пропустила. — Он взял ее за локоть и повернул лицом к загону, где Чик напрыгнул на Сузетту. Том заметил, как Клео задрожала, и подумал, что сейчас она сбежит. Теперь он даст ей уйти: он уже все ей объяснил. Но Клео продолжала стоять, не отрывая взгляда.
 Ему не хотелось оставлять ее именно сейчас. Если бы он проводил ее до комнаты, все могло бы решиться прямо сегодня. Но Тома ждали дела.
 — Мне нужно идти, — сказал он, мягко пожимая ей руку. Клео кивнула, не глядя на него. — Если что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня найти.
 Клео снова кивнула, и Том пошел прочь, впервые желая переложить ответственность за дела на ранчо на кого-нибудь другого. В эти минуты они с Клео могли бы заниматься любовью до полного изнеможения. Но уже через час чары будут разрушены.
 В голове у Клео перемешались жеребцы и сексуальные ковбои. Она не помнила, как дошла до своего домика. Желание было одно: поскорее уединиться. Надо было разобраться со своими чувствами. Теперь она не может заниматься любовью с Томом Макбрайдом, потому что потом не сможет фотографировать его, а также рискует снова остаться без мужа. Однако, открыв дверь дома и ощутив его прохладу, Клео забыла обо всем, мечтая только оказаться в объятиях Тома.
 Она заметила конверт на кровати и облегченно вздохнула: ее ждала работа. Это были снимки мужчин-пожарников для календаря, которые прислала Берни. Чтобы отобрать лучшие, требовались бесстрастность, критичность и больше внимания, чем даже для самих съемок.
 Клео вытряхнула из конверта письмо. В нем не было ничего важного, обычная информация… кроме последнего абзаца.
 «Звонил твой отец. Он хочет, чтобы ты разрешила ему дарить твой календарь клиентам его компании на это Рождество. Я пообещала поговорить с тобой. Конечно, это будет неплохая реклама, но все же мне кажется, что твой папаша перебьется. Думаю, ты со мной согласишься. Календарь раскупят и без его помощи. Кстати, как там у тебя: уже нашла себе мужа? Берни».
 Клео села на кровать и еще раз перечитала последние строчки. Она вспомнила, как просила отца об этом, когда первый календарь только выходил в свет. Ей тогда были так необходимы поддержка и реклама. Просить было тяжело, но это не сравнится с тем, что она пережила, выслушав его отказ. И вот теперь, когда она добилась славы, отец хочет использовать ее имя.
 Клео не знала, как поступить, но в одном она была уверена: этот календарь будет лучшим из всех, что она делала. А успеха она добьется, только поместив Тома на обложку. Конечно, придется потрудиться, чтобы уговорить его, но Клео никогда не искала легких путей. Отец с детства учил ее этому. Остаток дня Клео избегала встречи с Томом и не пошла на обед в главный дом. Ей не терпелось поскорее забраться в горячую ванну, но Клео не хотелось рисковать: Том мог зайти проведать ее и застать там. Она уже не полагалась на голос разума, когда была рядом с ним, даже одетая.
 Клео занялась отбором фотографий пожарных, присланных Берни. Работа поглотила ее, так что, закончив, она почувствовала усталость и отправилась спать.
 Клео забралась под одеяло. Эту ночь ей предстоит спать на мягком матрасе, а вот следующие две она проведет под звездами. Конечно, там будет еще и Том. Но и много других людей, кроме него. А еще лошади, собаки и домашний скот. Так что она будет в безопасности и не поддастся искушению оказаться с ним в постели.
 Клео быстро уснула, несмотря на вой, шорох и шум, которые не давали ей покоя прошлой ночью. Наверное, все дело в горном воздухе и солнце. Или она просто привыкает к Монтане, успела подумать Клео, погружаясь в сон.
 Наступило утро, и сердце у Клео забилось при мысли о том, что в течение двух дней ей придется постоянно видеться с Томом. Она не пошла на завтрак, долго решая, что надеть и что с собой взять. В конце концов она остановилась на джинсах, малиновой рубашке и жилете, а с собой захватила белье, некоторые личные вещи и несколько плиток шоколада, сунув их в сумку с камерой. Надев солнечные очки, Клео взяла куртку и вышла из домика.
 Утреннее солнце высушило росу, и в воздухе пахло свежестью. Клео вспомнила одно лето — ей тогда было четырнадцать. Обычно она проводила лето за уроками танцев и музыки. У отца, а следовательно, у матери и у самой Клео отпусков и каникул не было, но в то лето подружка пригласила ее на неделю в их летний дом в Коннектикуте. Тогда и сейчас запах травы и росы ассоциировался у Клео со свободой.
 Группа всадников собралась у загона, где еще продолжали седлать лошадей. Невдалеке стоял вагончик с вещами. Даже с такого расстояния Клео сразу же выделила Тома из толпы. Она узнала его по походке, по широкому развороту плеч, по тому, как он носит шляпу. Сорок восемь часов назад они были незнакомы, а сейчас она чувствовала удивительное расположение к нему. Что ж, это к лучшему — удачнее будут фотографии.
 Еще она увидела Джитера и Джоза, что тоже было неплохо: поговорит с Джозом, согласен ли он стать ее моделью. Может, удастся сделать снимки за время перегона. К тому же он неплохой кандидат в мужья. Пытаясь сосредоточиться исключительно на Джозе, Клео перевела взгляд на Тома, вспоминая вчерашний день. Да, этот человек знал, что делал, показывая ей сцену в загоне именно после бурной встречи в конюшне. Если она поддастся его чарам, ей никогда не получить его фото на обложку. И ей надо помнить об этом при любых обстоятельствах.
 Клео увидела гостей, которые тоже собирались ехать. Она не помнила их имен, но в лицо знала уже всех. Молодые парень и девушка, казалось, только недавно закончили школу. У другой пары была уже дочка, которой Том сейчас помогал седлать лошадь.
 Он повернулся и увидел Клео. Широко улыбнувшись ей, он крикнул людям, седлающим лошадей:
 — Джоз, не мог бы ты привести Динамита для мисс Гриффин?
 Динамита? У Клео перехватило дыхание. Том подошел, и Клео опять подумала, что из всех ковбоев он был самым привлекательным. Он сдвинул шляпу на затылок и улыбнулся.
 — Итак, ты едешь с нами?
 — Я же обещала. Но я хотела спросить насчет лошади, которую ты собираешься мне дать. Я…
 — Мне нравятся женщины, которые держат слово. — Он окинул ее взглядом с головы до ног. — Тебе нужна шляпа.
 — У меня нет шляпы, обойдусь и без нее. Слушай, этот Динамит очень…
 — У меня в команде все в шляпах. — Он взял ее за руку. — Пойдем подыщем что-нибудь для тебя.
 — Я не люблю шляп, — Клео все же пошла — не хотелось спорить и устраивать сцену, — и никогда их не ношу.
 — Но сейчас тебе придется это сделать. Не хочу, чтобы ты потом слегла от солнечного удара или подпалила свой милый маленький носик.
 — У меня очки, а от солнечного удара меня защитят волосы. И носик у меня совсем не маленький. Том рассмеялся, ведя ее по ступенькам дома.
 — Да, ты права: у тебя один из самых аристократических носов. Но он будет страшно болеть, если обгорит.
 — Перестань, ты обращаешься со мной, как с ребенком. Я уже большая девочка и сама могу о себе позаботиться.
 — В Нью-Йорке — может быть. — Том подтолкнул ее в кабинет и захлопнул дверь. — Тебе нужна шляпа, но сначала мне нужно кое-что еще. — Он снял свою шляпу и накрыл ее рот своими губами.
 Они начали с того, на чем остановились. Клео позабыла все свои доводы, отдаваясь настойчивым губам, вдыхая запах сильного тела, смешанный с запахами лосьона после бритья и чистой кожи. Да, он умел целовать.
 Том прижал ее к себе и, оторвавшись от ее губ, посмотрел ей в глаза.
 — Доброе утро, Клео.
 — Ты хочешь, чтобы у меня были проблемы, ковбой? — спросила она, переводя дыхание.
 — Я пытаюсь решить все твои проблемы, милая. Вчера ты целый день меня избегала.
 — Я работала.
 Его руки скользнули по ее спине вниз, крепко сжимая ей бедра.
 — Я тоже, но для тебя я нашел бы время. Желание мутило сознание Клео, но она попыталась взять себя в руки.
 — Ты все еще нужен мне для обложки, Том. Его губы медленно сложились в улыбку.
 — До чего же ты упрямая, Клео Гриффин. А ты — самый сексуальный мужчина из всех, которых я когда-либо знала. Клео как завороженная смотрела в его серые глаза, благодаря Бога, что за дверью люди и что сейчас им надо ехать. Иначе неизвестно, что могло бы произойти, вот хотя бы даже на этом огромном дубовом столе.
 — Нам пора, — сказала она.
 — Именно это я тебе и твержу все время. Жизнь так коротка.
 — Нам пора к загону. И после всего этого шума мне лучше явиться туда в шляпе.
 — Я говорил о шляпе серьезно. — Том подошел к ряду вешалок, где висели шляпы разных цветов и размеров. — Насчет остального я тоже говорил серьезно, но сначала надо укрыть тебе голову.
 Том выбрал шляпу и надел ей на голову. Потом отошел в сторону, и губы у него растянулись в улыбке.
 — Что такое? — Клео осмотрелась, пытаясь найти зеркало, но в кабинете его не было. — Я выгляжу смешно?
 — Наоборот — она словно для тебя сделана. Возьми ее себе на память.
 — Вот это уже смешно. Когда я отсюда уеду, она мне больше не понадобится. — Когда она уедет, она больше не увидит Тома Макбрайда. От этой мысли Клео испытала странное щемящее чувство. Она постаралась отбросить эту мысль. — Когда все закончится, я тебе ее верну.
 — Я бы на твоем месте не торопился. Найти шляпу, которая так хорошо сидела бы на голове и подчеркивала индивидуальность, очень нелегко. Некоторым приходится перемерить сотни, пока они не найдут подходящей. А эта как раз для тебя. — Взяв свою шляпу, Том направился к двери. — Пойдем.
 Клео поспешила за ним, польщенная его оценкой.
 — Почему ты думаешь, что она мне так хорошо подходит?
 — Она подчеркивает тонкие черты твоего лица, говорил Том, не сбавляя шага. — Она подходит к твоим золотым волосам. Поля не слишком широкие, и это хорошо, иначе она казалась бы не по размеру большой.
 Слушая этот поток комплиментов, Клео чувствовала, как они приятно согревают ее. Если он делал это только для того, чтобы добиться своего, то нужно признать, делал он это очень искусно. Вскоре она поймала себя на том, что уже успела полюбить эту шляпу.




 Глава 7


 — Поторапливайся, Динамит. Посмотри, как мы уже отстали. — Доев шоколадку, Клео пришпорила коня и цокнула языком. Вообще-то в этом была ее вина. Она сама остановила коня, чтобы полюбоваться широким оврагом, пестреющим цветами, горными вершинами, покрытыми снегом, и рекой, бегущей к ранчо, которое постепенно становилось похоже на маленький игрушечный домик.
 Тропа вилась по пролеску осин, листья у которых трепетали при каждом дуновении ветерка. На лугу пасся олень. Вдруг он услышал что-то, поднял голову и через мгновение скрылся в лесу. В ветвях щебетали птицы, воздух был напоен ароматом хвои.
 Клео не торопилась вперед и, пропустив всех остальных, любовалась прекрасной природой, держа фотоаппарат наготове. Она уже успела истратить одну пленку и сейчас переходила ко второй. Конь тоже не спешил. Динамитом его назвали, должно быть, в шутку, подумала Клео.
 — Поторапливайся, малыш, — понукала его Клео, боясь отстать от группы и встретить пуму или медведя. Впереди Джитер управлял вагончиком, Том ехал рядом. Он остановился и посмотрел на Клео через плечо. Потом развернул лошадь и поехал к ней. Она любовалась его красивой посадкой и тем, как покачивалось его тело в ритм шага ярко-красного коня. Он был великолепен.
 Том поехал рядом, придерживая свою быструю лошадь и заставляя ее держаться наравне с Динамитом. Клео с волнением заметила, что вагончик скрылся за холмом и они остались почти одни.
 — Что-то я не могу найти фитиль у этого коня, Макбрайд, — сказала Клео. Том усмехнулся.
 — Я не знал, что тебе нужен победитель конных скачек.
 — Мне не нужна такая быстрая лошадь, как у тебя, это точно, но мне уже давно хочется спрыгнуть на землю и толкать этого коня сзади.
 — Я подумал, что лучше всего дать тебе спокойную лошадь, ведь ты давно не ездила верхом. А это самый спокойный конь из всех. Не волнуйся, когда будем перегонять скот, он будет держаться наравне со всеми. И не будет шарахаться и не понесет тебя. А если упадешь, то не убежит и будет стоять рядом.
 Клео была тронута такой заботой. Кажется, ему небезразлично, что с ней может произойти.
 — А кто придумал ему такое имя? Это неплохая шутка.
 — Я. И не в шутку. Ребенок не шутит, когда выбирает имя своему собственному коню.
 — Так он принадлежал тебе, когда ты был еще ребенком? А сколько ему лет?
 — Двадцать шесть.
 — Ничего себе! Зачем же я заставляла его бежать? Может, его уже пора отправить на пастбище или что-нибудь в этом роде?
 — Нет, он еще силен и любит выбираться на волю, чтобы посмотреть мир. Правда, Динамит? — (Конь навострил уши, услышав свое имя.) — Я видел, как он появился на свет, — продолжал Том. — Когда отец подарил мне его, это было так, словно он подарил мне весь мир. Я назвал его Динамитом, потому что он любил внезапно срываться в галоп. На ранчо у него уже есть праправнуки.
 — Ого! — Клео теперь смотрела на коня с уважением. Но с еще большим уважением и нежностью она смотрела на его хозяина, который разрешил ей ехать на его первом коне. — А у меня никогда не было животных, кроме хомяков. — Она улыбнулась, впервые за долгие годы вспомнив своих маленьких пушистых друзей.
 — У тебя есть братья или сестры? — спросил Том.
 — Нет, мне предстоит одной нести знамя семьи Гриффин. Как и тебе, наверное. Ведь твоя сестра больше не занимается делами ранчо?
 — Не занимается, — кивнул Том. — Я понятия не имел, как все обстоит, до позапрошлого года, когда отец передал управление ранчо мне.
 — Что-то не так?
 — Не совсем так, как хотелось бы. Я… — Он остановился и удивленно посмотрел на нее. — А с чего это мы вдруг заговорили об этом?
 — Это лежит у тебя на плечах тяжелым грузом, да?
 Том смотрел в сторону, на густой темный лес.
 — Да нет, — сказал он, усмехнувшись, — не очень. Клео не поверила ему. Но Том Макбрайд был слишком горд, чтобы рассказывать кому-то о своих проблемах и заботах.
 — Позируй мне, — сказала Клео. — Как заметил Джитер, это безболезненный способ заработать немало денег. Может, за этим пойдут новые доходы, и ты сможешь расширить дело.
 — Для чего придется увеличить ранчо, а мне оно нравится таким, какое оно сейчас есть.
 Клео тоже оно очень нравилось. Она не могла представить себе «Шепот ветров» гигантским комплексом.
 — Ну ладно, забудь об этом, подумай просто о своем гонораре. Я уже говорила, что могу поднять цену, потому что действительно очень хочу снять тебя для обложки.
 — Я бы предпочел, чтобы ты просто хотела меня. Хотя бы ненадолго.
 Ну, его-то Клео хотела давно. К тому же они уже слишком долго были одни. Она откашлялась.
 — Кажется, нам пора догонять остальных.
 — Ты боишься меня, Клео? Или боишься, что вместо обложки твоего календаря я окажусь в твоей постели? — (Внутри у Клео все напряглось, она едва сдерживала дрожь и желание перейти к делу.) — Я никогда не буду заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь.
 — Тогда сейчас я хочу вернуться к остальным.
 — Договорились, — вздохнул Том. Проезжая мимо дерева, он отломал ветку и протянул ее Клео. — Пришпорь Динамита этим пару раз, и все будет в порядке.
 Клео отвергла предложенную помощь.
 — Бить прапрадедушку? Никогда.
 — Кто-то должен сделать это. Иначе я стащу тебя с лошади и займусь с тобой любовью прямо здесь, на перине из еловых веток. — (Она смотрела ему в глаза, горящие желанием, и чувствовала, что сердце ее вот-вот выпрыгнет из груди.) — Держись, Клео.
 Клео вовремя успела схватиться за луку седла. Едва ветка с размаху опустилась на круп коня, как он рванулся в галоп. Том скакал следом, не упуская ее из виду.
 Когда Клео привыкла к скорости, ей стало хорошо: ветер в лицо и движение помогали выбросить из головы мысли о сексе. Но она же не будет скакать вот так все время. Когда она остановится, то снова окажется в плену страсти. Надо как-нибудь отвлечься, хотя бы на время. Думать, например, о Джозе и решать, как его лучше фотографировать.
 Том любовался ею. Тем, как она держалась в седле и как помогала перегонять скот. Это было сладкой мукой. Он так засмотрелся на Клео, что ему пришлось догонять корову, которая неторопливо прошла мимо него. Что сильно удивило Джоза, оказавшегося рядом.
 — Она тебе нравится, да? — спросил Джоз. Том не стал отрицать.
 — И, похоже, я выгляжу полным дураком.
 — Не совсем, — честно ответил Джоз. — От такой женщины нетрудно сойти с ума.
 — Она уже просила тебя позировать ей для календаря? — спросил Том Джоза.
 — Ага, — ответил тот.
 — Ты согласился? — Отчего-то эта мысль была Тому неприятна. Особенно, когда он вспоминал, как Клео откровенно заводила Джитера.
 — Думаю, да.
 — Поговори сначала с Джитером и узнай, как она работает.
 — Я уже слышал. Джитер рассказывал, что она делает, чтобы получить нужную фотографию. Это шоу-бизнес, а деньги есть деньги. Джитер сказал, что ты не против.
 Том натянул шляпу на глаза.
 — Я же не хочу стоять на вашем пути к славе. Может, сейчас вот я еду с будущим Антонио Бандерасом, кто знает?
 Джоз рассмеялся и покачал головой.
 — Я не собираюсь становиться кинозвездой. Но деньги мне не помешают. Хочу купить новое седло. Давно уже положил на него глаз, с посеребренными краями. Ради этого я не против подвигать мускулами. — Он улыбнулся. — Не то чтобы ты плохо платил мне. Просто я не могу купить на эти деньги все нужное снаряжение.
 — Если верить Клео, после съемки финансовых проблем у тебя не будет. Ты отправишься в Голливуд, и больше я тебя не увижу.
 — Я не смогу уехать отсюда, — сказал Джоз. — Я работаю тут с шестнадцати лет.
 В сущности. Том был рад, что пара его работников получит дополнительные деньги благодаря этим съемкам. Он уже не мог без страха смотреть на цифры, в которых выражались долги ранчо. А если цены на говядину упадут, он пойдет ко дну, и люди, которые были для него словно родная семья, потеряют работу.
 — Джитер сказал, что она и тебе предлагала позировать, но ты отказался, — рискнул заметить Джоз.
 — По-моему, Джитер слишком много болтает.
 Наверное, ему нечем больше заняться. Надо будет увеличить список его обязанностей. — Том направился к теленку, отставшему от стада.
 — Джитер не хотел сказать ничего плохого. Он просто мечтает стать знаменитым. И не может понять, что не всем этого так хочется, как ему.
 — А тебе не хочется?
 — Нет. Я точно знаю, что хочу получить. Том посмотрел на него, на секунду пожелав, чтобы этот парень не был таким привлекательным.
 Мысль о том, что Клео будет с ним работать, была ему чертовски неприятна.
 — Не волнуйтесь, босс, — сказал Джоз, — все, что мне нужно, — это новое седло.
 К вечеру стадо перегнали на новое пастбище. Это заняло почти весь день, и всадники тронулись в обратный путь только к вечеру. Клео нравилось постоянно быть в движении, что-то делать. Это напоминало шумную и быструю жизнь Нью-Йорка.
 Когда солнце село за верхушки гор, Том сказал, что пора делать привал.
 Клео не представляла, как сильно у нее будет ломить тело после долгой езды в седле. Но поскольку никто больше не жаловался, она тоже предпочла молчать. Тринадцатилетняя Лаура и ее родители, по-видимому, раньше занимались верховой ездой, а молодая пара за неделю, проведенную на ранчо, похоже, уже привыкла к седлу.
 Они остановились на открытом лугу, недалеко от широкого ручья. Можно было бы сделать отличный снимок, но Клео бросало в дрожь от одной мысли, что тут можно встретить пуму и медведя и что ей предстоит спать на открытом воздухе.
 Постепенно все собрались у костра, на котором Джитер жарил мясо. Клео надеялась, что пума не особенно любит жареную говядину и не рискнет прийти сюда полакомиться.
 Джитер расставил стулья и предложил всем что-нибудь выпить. Клео представила, как она будет сидеть, изнывая от боли, и предпочла стоять. Тут она увидела Тома. Он казался таким сильным, крепким, что Клео едва поборола желание броситься ему в объятия, чтобы оказаться под его надежной защитой. Она невольно подалась ему навстречу, но тут же остановила себя.
 — Что вам принести, Клео? — спросил Джитер.
 — Грушевый сидр, пожалуйста, — машинально ответила Клео, не сводя глаз с Тома.
 Он подошел к остальным и усмехнулся.
 — И не забудь добавить лед, Джитер. Ты ведь знаешь, где у нас лед?
 — Нет, босс, не знаю. — Джитер выглядел озадаченным.
 Клео вздрогнула и вернулась к реальности.
 — Что у вас есть, Джитер?
 — Пиво и содовая, мэм.
 — Тогда мне пива, пожалуйста. Том тоже попросил себе пива, и Джитер ушел. Клео повернулась к Тому:
 — Ты непредсказуем. Том. Чем больше я тебя узнаю, тем больше удивляюсь. Еще никогда не видела такой очаровательной комбинации трудолюбивого ковбоя и насмешливого, холодного светского льва.
 — И все-таки, похоже, я еще недостаточно очарователен.
 — Видишь ли, я ведь дочь крупного магната. И хоть ты не поверишь, но у меня есть личная дисциплина.
 — Магната? И все, что у тебя было, — это только хомяки?
 — Мы ведь жили в роскошной квартире в центре города.
 — Да, представляю, — кивнул Том, и подождал, пока Джитер передаст им пиво. Он чокнулся с Клео. — За прекрасное будущее.
 Сделав глоток, Клео представила себе это будущее: сидеть у камина на мягких подушках в объятиях Тома и смотреть, как за окном кружит снег… Нет, не получится, потому что, когда выпадет снег, ее уже здесь не будет.




 Глава 8


 Том, Джитер и Джоз решили дежурить по очереди. Том вызвался смотреть за лагерем в последние часы перед рассветом. Они всегда делали так, когда отправлялись в путь не одни: гости будут чувствовать себя надежнее. Том заметил, с каким облегчением вздохнула Клео, узнав, что лагерь будет охраняться.
 Он, конечно, дразнил ее опасными хищниками, но уж лучше предупредить новичков о риске, чем позволить им думать, что вокруг них Диснейленд, где звери разговаривают, дружелюбно улыбаются и поют песни. Леса Монтаны опасны, несмотря на всю их красоту, и новички должны знать об этом.
 Ночь выдалась тихой, в небе горели звезды. Джитер сказал, что видел, как из лесу выходил медведь, но тут же повернулся и ушел обратно. Том ждал, что он появится снова. Хотя это было маловероятно: медведи редко нападали на людей, если только они однажды уже не попробовали человеческого мяса.
 Тому было небезразлично все, что происходило в его родных лесах. Его беспокоило, что пумы постепенно вымирают, и он делал все возможное, чтобы сохранять скот, не истребляя огромных кошек. Он не любил охоту и убивал зверя, только если он действительно представлял опасность или умирал в муках. И гостей ранчо он не водил на охоту, хотя соседи зарабатывали на этом неплохие деньги. Без хищников леса Монтаны будут совсем другими.
 Горизонт начал светлеть, звезды слегка потускнели, и Том отправился к той части лагеря, где спала Клео. Он готов был охранять ее сон хоть всю ночь и даже пожертвовать собой, чтобы уберечь от опасности. Но Клео не знала об этом.
 Клео мирно спала, положив ладони под голову. Том вдруг подумал, что уже успел привязаться к этой женщине. Она стала дорога ему. Чувства, которые он испытывал, не были похожи на примитивную страсть, а это обещало большие проблемы.
 Краем глаза он заметил какое-то движение на лугу, медленно повернулся и увидел огромного лося, выходившего из-за деревьев. Стараясь двигаться как можно бесшумнее и незаметнее, Том нагнулся и тронул Клео за плечо. Она тотчас открыла глаза, так что Том даже усомнился, действительно ли она крепко спала. Наклонившись к самому ее уху, он сказал:
 — Там огромный лось, он идет к ручью. Медленно поднимайся и бери фотоаппарат. Уже достаточно светло, так что ты сделаешь отличный снимок.
 Клео кивнула и начала медленно выползать из спального мешка. Через минуту она уже стояла рядом с ним, подрагивая от холода. Том наклонился, взял ее куртку и набросил ей на плечи.
 Она с благодарностью улыбнулась, и сердце Тома перевернулось в груди. Она была так красива. Ветер дул со стороны поля, так что они смогут подойти ближе, и зверь не почувствует их.
 Кивком головы позвав Клео, Том пошел к ручью, ступая как можно осторожнее. Лось вошел в пелену тумана у ручья и остановился. Том тоже замер. Когда лось наклонил голову и стал пить, Том тронулся дальше.
 Лось поднял голову, и Том остановился, зная, что дальше идти не следует, иначе они вспугнут его. Клео положила ему руку на плечо и слегка сжала, чтобы он остановился. Поднимающееся над горизонтом солнце окрасило мощное тело зверя в бронзовый цвет.
 Щелчок фотоаппарата был негромким, но лось поднял голову, словно услышал, и смотрел теперь прямо в объектив. Клео сделала еще один снимок, и лось неторопливой походкой снова направился в лес.
 — Отлично! Получилось! — Голос у нее дрожал от радости. — О, Том, он был великолепен, правда?
 — Да. Ты просила показать, что делает это место особенным для меня. Теперь ты знаешь.
 — И ты все время наблюдаешь подобные картины?
 — Не все время, но часто. И ради этого я согласен переносить любые трудности.
 — Спасибо, что разбудил меня.
 — Не за что. — Он не удержался и коснулся ее щеки. — Как ты?
 — Внутри просто горю от радости, а снаружи немного ломит тело. Том улыбнулся.
 — Поздравляю, ты прошла боевое крещение. Тут всегда так: сначала все болит и ноет, но зато у тебя самый прекрасный офис в мире.
 — Точно, — сказала Клео. Она подняла голову, любуясь тем, как солнце поднимается над заснеженными вершинами. — Я даже не представляла, что здесь может быть так красиво.
 Кажется, она постепенно влюбляется в Монтану, думал Том. Это происходило со многими, кто прожил здесь хотя бы несколько дней. Но это абсолютно ничего не меняло — люди возвращались домой, окунались в повседневные заботы и забывали о чудесных утренних часах в горах. И все же он никогда не слышал такого восторга и благоговения в голосе у Дейрдры. Дейрдре приглянулась идея выйти замуж за ковбоя в Монтане, потому что это звучало экзотично для ее друзей в Нью-Йорке. Все остальное ей было безразлично.
 — Можно задать тебе один вопрос? — спросила Клео.
 — Давай.
 — Это очень личное, и ты, конечно, можешь сказать, что это не мое дело…
 — Договорились.
 — Почему… почему ты развелся? — Клео подняла на него глаза, но тут же отвела взгляд. — Прости, не надо было спрашивать.
 Том поразился, что ее волнуют вопросы, которые касаются только его.
 — Почему ты спросила?
 — Не знаю. Мне показалось, ты не сторонник разводов, и я не могу поверить, что какая-то женщина могла отказаться от всего этого.
 — Не думаю, что отказаться от всего этого ей было так уж трудно. У Дейрдры были другие интересы, и этот брак к ним, видимо, не относился.
 — Кажется, брак для тебя — это серьезно, — сказала Клео.
 — Если не относиться к нему серьезно, зачем тогда вообще выходить замуж или жениться? Клео почувствовала себя неловко.
 — Ну, вообще-то, ты прав. Но позволять, чтобы брак занимал первое место в жизни, по-моему…
 — Он и должен занимать первое место, черт возьми. Так было для меня, так почему бы и ей к этому так же не относиться? Я чуть было не подумал, что ты не похожа на нее, но, видно, ошибся. Ты, надо думать, стала бы на ее сторону. Карьера превыше всего, а муж — всего лишь удобное дополнение.
 Щеки Клео залила краска.
 — Но для мужчин карьера тоже превыше всего, разве не так? Ты что, ждал, что она бросит работу?
 — Хотя бы ненадолго. — Том старался подавить гнев, закипающий в нем. — Она могла бы потом снова вернуться на подиум.
 — Как же! — Глаза у Клео горели огнем. — Это не та работа, откуда можно уйти, поиграть в домохозяйку и снова вернуться. Один неверный шаг — и ты уходишь в историю. А ты сам когда-нибудь думал о том, чтобы бросить работу и оставить ранчо, а? Бедная женщина должна жертвовать собой, а муж…
 — А муж слишком поздно обнаруживает, что бедная женщина убила их ребенка! С чего ты взяла, что все контролируют мужчины? Женщинам принадлежит безграничная власть.
 Клео была поражена.
 — О Том… Том, прости меня, я не знала. Он смотрел вниз, на траву, на которой блестели капли росы, похожие на слезы.
 — Сейчас уже ничего не вернешь. Не надо было ничего говорить. — Его била дрожь. Клео тронула его за руку.
 — Том…
 — Пойду проверю лошадей.
 — Я с тобой.
 — Нет. — Он с сожалением смотрел на нее. — Мне надо было быть умнее и после первой ошибки с жительницей шумного Нью-Йорка держаться подальше от другой такой же. Но я плохо выучил урок.
 — Том, я не… — Клео смутилась и не закончила фразы.
 — Я не говорю, что ты такая же, как Дейрдра, но ты думаешь так же, как она. Вы крепко держитесь на лестнице успеха и никому не позволите ослабить эту хватку. У вас есть на это право, а у меня есть право держаться подальше от вас. — Он развернулся и зашагал по полю к лошадям, которые мирно паслись в стороне.
 Слава Богу, у него есть эта земля, думал Том, полной грудью вдыхая горный воздух. Женщины приходят и уходят, а земля — это то, что останется с ним всегда.
 За то время, что они перегоняли скот. Динамит словно помолодел. Или ему просто не терпелось вернуться домой — конь несся впереди всех. Клео была этому только рада — у нее уже пропало всякое желание делать фотографии.
 Том был абсолютно прав: карьера занимала в ее жизни первое место, как и в жизни ее отца. Мать была для него лишь удобным дополнением. Наблюдая это все свое детство и отрочество, Клео усвоила, что в семье надо быть главным и не позволять подмять себя. Она твердо решила, что будет жить как отец.
 Ее план был вовсе не плох — ведь мужчины только так и живут. Так почему бы не поменяться с мужчинами местами? Она найдет кого-то, достойного быть ее мужем, а сама будет продолжать свой нелегкий путь к славе. В ближайшее время ей нужно сконцентрироваться на работе с календарем и подборе мужа. Не все думают так, как Том. А если они окажутся не такими привлекательными, как он… Что ж, значит, так должно быть — он не для нее.
 Одно плохо: ей пока не удалось уговорить его позировать для календаря. Вообще-то после их сегодняшнего разговора ему вряд ли захочется иметь с ней дело. Ну и ладно. Надо поскорее забыть о нем и делать свою работу. Возможно, Джоз будет неплохо выглядеть на обложке.
 Вернувшись на ранчо, Клео позвонила в Бозмэн и договорилась насчет машины напрокат. Надо было сразу это сделать. Берни, видимо, боялась, что она заблудится, но сейчас Клео привыкла, и горы служили ей ориентиром. Если бы из Бозмэна она приехала на ранчо сама, то не увидела бы орлов. Правда, с другой стороны, она получила бы первую поражающую дозу обаяния Тома намного позже и, может, не оказалась бы в плену его чар так скоро.
 Клео с головой окунулась в работу. На следующий день она фотографировала Джоза и уже по его лицу поняла, что он свободен. Клео поставила галочку в списке рядом с его фамилией, включая его в ряд потенциальных мужей.
 Кроме Тома, в «Шепоте ветров» не оставалось больше никого подходящего для фотографирования, и Клео отправилась на соседние ранчо. Скоро ее уже знала вся округа, и называли ее не иначе как «девушка с фотоаппаратом». Ковбои сами искали ее и предлагали себя в модели для календаря. Так что скоро у Клео был обширный список — и моделей, и кандидатов в мужья. Среди них были Стью, хорошо сложенный брюнет, и Боу, таинственная сексуальность которого могла свести с ума любую женщину. Она свела бы с ума и Клео, если бы только ей удалось выкинуть Тома из головы.
 Клео делала для этого все возможное и старалась бывать в «Шепоте ветров» как можно реже. Она ужинала в закусочной по дороге на ранчо и приезжала к дому, только когда становилось темно.
 В этот вечер она снова поужинала в маленькой закусочной, но, когда собралась ехать домой, оказалось, что мотор не заводится. Тут ее кто-то окликнул. Это был Роберт Хендерсон, молодой ковбой, которого она не взяла для съемок календаря: его по-детски наивное и добродушное лицо не подходило ей.
 — Кажется, у вас проблемы с машиной? — спросил он.
 Клео улыбнулась.
 — Боюсь, что да.
 — Вы взяли эту машину напрокат?
 — Да.
 — Я бы, конечно, мог попробовать починить ее, но у вас тогда будут проблемы с агентством по прокату. Давайте я лучше отвезу вас в «Шепот ветров», и вы позвоните им оттуда.
 — Отличная мысль. Большое спасибо, Роберт.
 Клео, уставшая за долгий трудный день, вышла из машины выжатая как лимон. Все, о чем она сейчас мечтала, — это поскорее добраться до постели и уснуть, хотя… Она посмотрела на тропинку к горячей ванне, освещенную фонарями.
 Через несколько минут Клео уже погрузилась в горячую воду. Она давно заслужила это блаженство. И, как всегда после таких дней, в ней все сильнее разгоралась потребность в сексе.
 Клео расслабилась и откинула голову на деревянный край, жуя шоколад. Вдали ухнула сова, из леса доносились странные звуки, но Клео было все равно. Ей только хотелось, чтобы пузырящаяся вода сняла усталость и ослабила кипящее в ней желание. Черт бы побрал этого Тома Макбрайда. Раньше у нее не было определенного объекта страсти, ей просто нужна была близость. Сейчас же она хотела только одного человека — Тома Макбрайда.
 Ласкающее прикосновение воды и тусклый свет фонарей успокаивали и как будто гипнотизировали.
 — Смотри не усни, Клео Гриффин, не то еще утонешь, — сказала она себе, закрывая глаза. Она почти погружалась в сладкую дрему, ровно покачиваясь, отдаваясь во власть воды и воздуха, пропитанного сосновым запахом.
 Клео почувствовала, что рядом кто-то есть. Но не испугалась. Реальность исчезла. Клео казалось, что легкий бриз касается ее век, щек, ласкает волосы. Бриз превратился в прикосновения губ. Клео ни о чем не спрашивала, не произносила ни слова. Она знала: это он.




 Глава 9


 Последние несколько дней Том ремонтировал забор вместе со Стэном. Он решил окунуться в работу, чтобы прогнать мысли о Клео, и этой непосильной задаче посвящал всего себя. Том заметил, что и Клео не было видно в последнее время. Видимо, она тоже старается избегать встреч с ним.
 Сегодня вечером, заметив, что ее машины нет, Том подумал, что Клео еще не приехала, и решил принять ванну. Она все равно снова пустовала.
 Он двинулся по тропинке к поляне, перекинув полотенце через плечо.
 Подойдя к ванне, он остановился… и не поверил своим глазам. Неужели его неудовлетворенные желания уже переходят в галлюцинации? Нет, это не галлюцинация, это она. Волосы Клео были собраны в пучок на затылке, и несколько непослушных прядей падали на лицо. Нежная кожа притягивала белизной. Ему хотелось покрыть поцелуями точеную шею и обнаженные плечи. Наверное, что-то случилось с машиной и кто-нибудь подбросил ее сюда.
 Она не замечала его. Глаза у Клео были закрыты, а шум воды заглушал его шаги.
 Ему нужно развернуться и уйти прочь. Ему нужно… Но Том уже был не способен управлять собой. Какая-то сила влекла его против воли.
 Клео не шевелилась. Он разделся и медленно погрузился в воду. Может быть, она только притворяется спящей, как тогда, утром, на лугу, и сейчас оттолкнет его? Но нет, она наверняка чувствует, что он рядом, и доверяет ему. И он не подведет.
 Пар, окутавший их, был пропитан запахом ее духов. Том глубоко вдыхал этот аромат. Щеки у Клео порозовели от теплой воды. Том нагнулся, дыханием лаская ее лицо. Губы у нее раскрылись, и сквозь них вырвался стон.
 Биение сердца гулко отзывалось в ушах у Тома. Он легко коснулся ее губ, теплых, податливых, манящих, проник глубже, и Клео ответила ему.
 Желание в нем нарастало, но он не торопился, провел пальцем по ее шее и почувствовал, как бьется пульс. Потом его рука скользнула под воду и захватила ее грудь.
 Из груди Клео вырвался стон. Он ощутил приятную тяжесть у себя в руке. Когда он коснулся затвердевших сосков, у Клео перехватило дыхание. Том чувствовал, как быстро бьется ее сердце рядом с его ладонью. Он оторвался от ее губ и начал покрывать поцелуями шею и грудь. Клео дрожала у него в объятиях, выгибаясь ему навстречу. Она запустила руки ему в волосы, притягивая его ближе, приглашая не останавливаться.
 Его рука скользнула ниже, раздвигая ей ноги. Она не возражала.
 — Открой глаза, Клео. — (Дрожащие ресницы распахнулись.) — Ты чувствуешь, как я близко? — (Клео молча кивнула.) У него перехватило дыхание. До этой минуты он еще как-то мог себя контролировать, но теперь ему хотелось всего, до конца.
 Вдалеке послышался волчий вой, и в Томе с новой силой отозвался инстинкт. Но он был человеком, а не волком, и потому должен был сейчас уйти.
 Он отпустил Клео и, поцеловав напоследок, вышел из ванны.
 — Том! — Голос у нее был хриплым. Том с трудом натянул джинсы на мокрое тело. Если он этого сразу не сделает, то потом будет поздно. — Ты уходишь? Но…
 Он перекинул полотенце через плечо, с трудом преодолевая желание вытащить Клео из ванны, усадить на край, стянуть джинсы и… Нет. Он не может воспользоваться тем, что застал ее врасплох.
 — Умный ковбой сначала должен приручить кобылку, а уж потом объезжать ее. — Он развернулся и зашагал прочь. Эффектный финал, ничего не скажешь, но Клео, похоже, его не оценила. Вслед ему полетел увесистый камень и просвистел возле его уха.
 Клео не знала, как теперь смотреть ему в глаза. Она проспала всю ночь и опоздала на завтрак. Клео лежала в постели и размышляла о том, что произошло.
 Практически она не переспала с Томом, так что может продолжать поиски мужа, не чувствуя себя виноватой. Разумеется, нельзя позволить одному мужчине ласкать тебя, вспоминать эти ласки, а потом предложить другому жениться на тебе.
 Возможно, ей придется приехать в Монтану еще раз. Остановиться, конечно, на другом ранчо и поближе рассмотреть тех ковбоев, которых она занесла в список потенциальных мужей.
 Что касается фотографии Тома для обложки, здесь тоже все в порядке — она не нарушила своего правила. Правда, вряд ли она сможет придерживаться его во время съемки, особенно учитывая то, что они делали вчера. Хотя нет, они ничего не делали. Он очень умело играл ею.
 Клео скинула одеяло и соскочила с постели. Если она и дальше будет все время думать только о нем, ничего хорошего из этого не выйдет. Она остановилась посреди комнаты. С ней раньше такого не было. Обычно она долго валялась в постели, а потом нехотя плелась в ванную.
 Она потянулась и с улыбкой подумала, что никогда еще не чувствовала себя так хорошо. Меньше всего ей сейчас хотелось фотографировать сексуальных ковбоев. Пожалуй, сегодня лучше сфотографировать детей Хуаниты, пока агентство разбирается с машиной.
 Быстро одевшись, Клео пошла в дом, готовая в любую минуту встретить Тома. Дверь открыла Хуанита.
 — Где ты пропадала? Давно уже не видела тебя на кухне.
 — Сейчас я как раз собираюсь это исправить. Я просто умираю с голоду, Хуанита.
 — Входи скорее. — Хуанита поспешила к плите готовить тосты. — Отлично выглядишь.
 — Спасибо. — Клео засияла от радости, услышав этот комплимент. — А ты не знаешь, где… Том или кто-нибудь еще?
 — Том уехал еще до завтрака. А он тебе нужен?
 — Да нет. У меня машина сломалась вчера у закусочной по дороге, и я…
 — Он был бы рад помочь тебе, я уверена, но он не сказал, во сколько вернется.
 — Нет, ничего, я сама справлюсь. — Клео попыталась скрыть разочарование. — Вообще-то я хотела позвонить в агентство по прокату автомобилей. Можно я сделаю это здесь, пока готовятся тосты?
 — Конечно. А как же ты добралась вчера домой?
 — Меня подбросил ковбой с соседней фермы. — Было ясно, что Хуанита не может знать о том, что случилось вчера, однако Клео предпочла поменять тему:
 — Знаешь, я подумала, что после обеда можно было бы пофотографировать твоих детей.
 — Ох, мне очень жаль, они сейчас со своим отцом. Он взял их сегодня на рыбалку. Если бы я знала…
 — Неважно, — поспешила успокоить ее Клео. — В другой раз.
 — Но ты ведь так занята! Я уже испугалась, что ты передумала.
 — Ну что ты, я, безусловно, выполню свое обещание. — Клео вдруг поняла, как важно это было для Хуаниты. — Не беспокойся, я буду здесь еще несколько дней и обязательно найду время.
 Хуанита продолжала машинально взбивать яйца с молоком.
 — Джитер сказал мне, сколько ты ему заплатишь за то, что он снимался для календаря. Наверное, я прошу слишком много. Всего лишь разрешаю тебе пользоваться кухней. Ты ведь берешь за портреты намного больше, да?
 Клео встала, подошла к Хуаните и положила руки ей на плечи.
 — То, что ты разрешила мне пользоваться кухней, — бесценно.
 Хуанита улыбнулась.
 — Хорошо, иди звони, пока я приготовлю тебе самые вкусные тосты на всей территории к востоку от Миссисипи.
 Спустя пятнадцать минут, сидя за столом и поедая легкие и сладкие тосты, Клео признала, что Хуанита была права: в жизни она не ела ничего вкуснее.
 Хуанита налила себе кофе и села рядом с Клео.
 — Тому крупно повезло, — говорила Клео, жуя тост.
 — Я бы так не сказала.
 — Почему? У него прекрасное ранчо, лучший в мире повар и верные работники, которые всегда готовы ему помочь.
 — Если только ему удастся продержаться.
 — Что, неужели все так плохо? — Клео отхлебнула самый вкусный в мире кофе. — Он говорил что-то о финансовых проблемах, но потом быстро перевел разговор на другую тему.
 — Ему не понравится, что я с тобой об этом говорю.
 — Но тебе не терпится с кем-нибудь поделиться, догадалась Клео.
 — По правде говоря, я ужасно волнуюсь за все это. — Хуанита заговорщически кивнула Клео. — Ты ешь, а я буду рассказывать.
 — Обещаю, что все останется между нами.
 — Я знаю, у меня хорошая интуиция, — ответила Хуанита, обхватив кружку обеими руками. — Взять, к примеру, Дейрдру. Я с самого начала знала, что ничего хорошего из этого не выйдет.
 — Я слышала, как она поступила с Томом. Глаза Хуаниты потемнели.
 — Поступила она отвратительно. Но еще и ничего не сказать Тому, не поговорить с ним… вот что ужасно. А он, бедный, тратил столько денег, летая в Нью-Йорк каждый месяц. Считал, что так будет справедливо, что не только она должна приезжать сюда. А после развода ему пришлось оплатить издержки в суде, потому что на развод подавал он. К тому времени он и так был на мели, потому что выкупил долю сестры. Да к тому же стали приходить счета за лечение отца.
 — Да, немало для одного человека.
 — Он все сидит в кабинете, пытаясь что-нибудь придумать, что-нибудь выкроить. Если только он не найдет клада на земле ранчо, проблем он не решит.
 — Ты хочешь сказать, он может потерять ранчо?
 — Здесь это не редкость. Управлять ранчо нелегко. Доходы от гостей помогают держаться на плаву, но, как только начинаются проблемы, как у Тома, пиши пропало.
 — Но ведь эта земля принадлежала пяти поколениям Макбрайдов! Хуанита кивнула.
 — Можешь себе представить, каково ему сейчас? А он беспокоится еще и о всех нас. Я, конечно, могла бы найти другую работу, но не хочу. Мне уже кажется, что пять поколений и моей семьи прожили здесь.
 Клео понимала Хуаниту. Она с грустью посмотрела на нее.
 — Я думала, что помогу ему, если он согласится позировать для меня. Но, кажется, это была бы только капля в море.
 — Точно, — согласилась Хуанита. — Знаешь, я бы все отдала, чтобы увидеть его фотографию в календаре. Он просто не догадывается, какой он сексуальный.
 Клео почувствовала, как краска заливает ей щеки.
 — Ага! — Хуанита с шумом поставила кружку на стол. — Так я была права.
 Клео поднялась и взяла тарелку.
 — Мне пора. Думаю, у тебя еще много работы. Я…
 — Вы были бы отличной парой.
 Клео поставила тарелку в раковину и включила воду, боясь смотреть на Хуаниту.
 — Брось, это смешно. Моя жизнь — в Нью-Йорке. Как и у Дейрдры. Даже если мы с Томом и нравимся друг другу, как ты уже заметила, было бы глупо что-то начинать.
 — Ты похожа на Дейрдру, как я — на Памелу Андерсон.
 — Зато Том думает, что я такая же, как Дейрдра.
 — Тогда ему надо смотреть внимательнее. Клео повернулась и положила руки на стол.
 — Я похожа на нее. Для меня тоже карьера важнее всего, а брак, дети, дом — это уже на втором месте. Я с трудом добилась того, что у меня есть, и не хочу ни от чего отказываться.
 — Это ты сейчас так говоришь.
 — И так будет всегда. Мне нужно позвонить секретарше. Видишь, я все время думаю только о бизнесе.
 — Ну-ну, — хмыкнула Хуанита, провожая ее взглядом.
 — Спасибо за прекрасный завтрак. — Клео вышла из кухни.
 Вообще-то ничего срочного не было. Просто ей хотелось снова почувствовать связь с той жизнью, которая, Клео чувствовала это, постепенно ускользала от нее.
 — Как продвигаются поиски мужа? — весело спросила Берни. — Не нашелся еще любитель супружеского счастья в номере отеля?
 — Перестань, Берни, это все серьезно. Я собираюсь приехать сюда еще раз. Думаешь, легко уладить все за две недели? Ты получила пленки, которые я посылала?
 — Конечно. Я уже отправила негативы. Среди этих парней есть такие милашки. Не будь у меня Джорджа, я бы и сама рванула на ранчо в Монтану.
 — Да, есть что-то в этих ковбоях. — Особенно в одном из них.
 — А среди этих, на пленке, есть хоть один кандидат в мужья?
 — Нет. — Ответ вырвался сам собой. Она помолчала. — Думаю, что нет. Поэтому и хочу приехать сюда во второй раз.
 — Заказать там место было не так-то просто, сказала Берни. — У тебя есть время в сентябре, так что я ставлю в график…
 — Нет! Не исправляй в графике ничего до моего возвращения.
 — Ладно, — ответила Берни, не скрывая удивления. — Ты какая-то странная. Что-нибудь случилось?
 — Ничего.
 — Снова звонил твой отец. Он хочет получить ответ, можно ли ему использовать твой календарь в качестве рекламы.
 — Скажи, что можно.
 — Клео, ты серьезно? Зачем? Привлекать отца к своему проекту было бы…
 — Пусть будет так. Я давно ждала, когда он оценит меня по достоинству. Теперь это произошло, глупо отказываться.
 Берни вздохнула.
 — Ну, ладно. До встречи…
 — Пока. Берни, знаешь, мы как-нибудь обязательно возьмем выходной и отправимся за покупками.
 — Что-что?
 — Отправимся за покупками, сходим в какой-нибудь ресторан.
 — Впервые слышу от тебя такое за все время нашего знакомства. Что случилось?
 — Я поняла, что слишком мало ценю свой родной город. Если у нас нет гор, орлов и лосей, это еще не значит, что у нас не на что посмотреть.
 — Ладно, как скажешь. За покупками, в рестораны, куда угодно. Сейчас мне пора, звонит телефон. Что-то у вас там в Монтане происходит!..




 Глава 10


 Клео и в самом деле была в приподнятом настроении и не знала, куда направить переполнявшую ее энергию. Машину починят не скоро, дети Хуаниты уехали с отцом, а звонок Берни занял несколько минут.
 Перекусив в кухне, она спустилась вниз к загону.
 Динамит стоял на месте, прикрыв глаза и греясь на солнце.
 — Хитрец, — сказала Клео, похлопывая его по загривку, — притворяешься, что старый и устал, чтобы тебя не заставляли работать, да?
 — Хотите взять его на прогулку? — Подошел Джоз с лопатой через плечо.
 — А вы поедете со мной?
 — Я бы с удовольствием, но у меня много работы. Вы можете поехать одна, сегодня отличный день.
 Клео понравилась эта мысль.
 — А вы не боитесь, что я потеряюсь?
 — Езжайте вдоль забора — и не потеряетесь. Покатайтесь где-нибудь с час, потом возвращайтесь обратно. Я видел, как вы держитесь в седле, все будет в порядке. Давайте я оседлаю коня.
 — Я сама, — сказала Клео. — Если уж я еду одна, то и коня оседлаю самостоятельно. Джоз улыбнулся.
 — Вот и славно.
 Клео внимательно смотрела на него и вдруг подумала, что, может быть, он и окажется нужным человеком. Он хороший парень, к тому же очень привлекательный.
 — А вы не думаете когда-нибудь заводить детей, Джоз? — спросила она. Для интервью этот вопрос не годился.
 — Простите, что?
 — Детей. — Клео заставила себя засмеяться. — Не спрашивайте меня, почему я об этом подумала. Просто так.
 Джоз откашлялся.
 — Ну, сначала, я так полагаю, я должен найти хорошую девушку. И это решение будет в какой-то степени зависеть от нее.
 — А если она не захочет иметь детей?
 — Послушайте, если вы хотите меня с кем-нибудь познакомить, то скажите, кто это. Мы могли бы…
 — Нет-нет, я спрашиваю из чистого любопытства. Джоз скинул лопату и оперся на нее, задумчиво глядя на Клео.
 — Вообще-то я об этом еще не думал. Все будет зависеть от того, почему она не захочет иметь детей. Если у нее какие-то проблемы со здоровьем или она заботится о перенаселении или о том, что потом будет трудно дать ребенку образование и все такое, — я пойму. Но все-таки я мечтаю когда-нибудь стать отцом. Отказаться от этого было бы большой жертвой, и мне нужны серьезные причины, чтобы сделать это.
 — Понятно, — сказала Клео. Джоз выбывал из списка кандидатов. Он усмехнулся.
 — Мне все же кажется, что вы собрались меня с кем-то познакомить. Привозите ее сюда, я поговорю с ней насчет детей.
 Клео замахала руками.
 — Да нет, ни с кем, честное слово. Я сейчас вернусь, мне нужно пойти взять камеру.
 — Не забудьте свою шляпу, — прокричал Джоз ей вслед.
 Спустя некоторое время Клео ехала вдоль забора из колючей проволоки, постепенно удаляясь от ранчо. Она глубоко вздохнула, снова почувствовав знакомый запах свободы, разлитый в воздухе. Никуда не надо спешить, тебя нигде не ждут, не трезвонят телефоны.
 Она ехала и думала, где сейчас Том. Нет, она поехала кататься не для того, чтобы найти его.
 Меньше всего на свете ей хотелось сейчас повстречаться с ним. Но с другой стороны, если это должно произойти, то пусть лучше тогда, когда они будут одни. Если Хуанита уже успела что-то заподозрить, то скоро и до других дойдет. Однако постепенно это становилось Клео безразлично.
 Посмотрев на часы, она поняла, что пора возвращаться. Но прогулка ее так успокаивала, к тому же Динамит помчится домой как стрела, так что она успеет вернуться вовремя.
 В окружении этой красоты забывались все проблемы. Том не зря назвал это место «самым прекрасным офисом в мире». И он может потерять его. Мысль об этом беспокоила Клео.
 Она наклонилась и похлопала Динамита по шее.
 — Но этого никогда не произойдет, правда, Динамит? Эта земля будет еще много-много лет принадлежать Макбрайдам. — Конь пошевелил ушами, видимо соглашаясь с ней. — Ты хороший конь, Динамит. Я буду по тебе скучать. Я хочу сфотографировать тебя на память.
 Клео остановилась у заборного столба, спрыгнула с коня, бросив поводья на землю, как учил Том. Потом отошла в сторону, выбирая выгодное положение. Динамит стоял в своем обычном полусонном состоянии, не реагируя на оклики.
 — Открой глаза, Динамит, — попросила она и тут же вспомнила, что вчера ночью Том произнес те же самые слова. Если бы она не послушалась его, то не узнала бы, что это был Том. Глядя тогда ему в глаза, Клео испытывала странное чувство, будто он привязывает ее к себе. Глупо, конечно. Она ни с кем не связана и очень скоро уедет отсюда, чтобы сделать лучший календарь в своей жизни. Клео присела на корточки.
 — Ну же, Динамит, ты ведь не хочешь, чтобы все увидели тебя таким. Никто ведь не поверит, что ты король лошадей на ранчо. — (Конь вдруг навострил уши и встревожился.) — Так, уже намного лучше.
 Клео щелкнула пару раз, но Динамит вдруг завертел головой, выкатил глаза и пронзительно заржал. Что-то было не так. Клео перестала фотографировать, сняла фотоаппарат с шеи и положила его на землю.
 — Ну же, Динамит, успокойся. Собаки разберутся с этим сами, хорошо? — Она подошла ближе к коню, который пронзительно ржал, бил копытами о землю, становился на дыбы. Внутри у Клео все сжалось от страха. Может, конь испугался фотоаппарата? Но что бы это ни было, она должна его успокоить. — Послушай, Динамит, если тебя расстраивает эта маленькая черная коробочка, мы больше не будем фотографироваться. Я не думала, что ты так отреагируешь. Похоже, это у вас с хозяином общее.
 Динамит продолжал бить копытами, вминая траву у ног в землю и не обращая на Клео никакого внимания. Она решила взять поводья и удержать его.
 И тут Клео заметила в траве змею или то, что от нее осталось. Динамит успокоился и сделал несколько шагов назад, тяжело дыша.
 Клео перевела дух и наклонилась к земле, чтобы рассмотреть змею. Она еще никогда не видела их, только в книгах и фильмах.
 — Кажется, ты только что спас мне жизнь, малыш. Я, наверное, прошла мимо нее. Какая же я глупая. Ты понимаешь во всем этом намного больше. — Она посмотрела на камеру, которая лежала в стороне. — Надеюсь, что они ползают не парами. Давай подъедем и возьмем фотоаппарат.
 Клео взяла поводья и начала взбираться на лошадь, как вдруг заметила, что передняя нога коня запуталась в колючей проволоке. Динамит случайно попал в петлю, когда бешено бил ногами. А когда он отошел назад, то запутался еще больше.
 Клео слезла с коня и наклонилась. Из ноги текла кровь, проволока крепко врезалась в кожу в нескольких местах.
 — Я тоже не видела этой проволоки, милый, пробормотала Клео. — Я должна была смотреть, куда еду, а не пялиться на горы. Ты, наверное, больше никогда не захочешь иметь дело со мной, и будешь прав. — Клео вздохнула и сбросила шляпу. — Нам сейчас нужно поскорее тебя распутать. Будем молить Бога, чтобы не появилась вторая такая мерзость.
 Будь у нее перчатки, все было бы намного проще. А так — придется потрудиться. Но она должна сделать это, ведь помощи ждать не от кого.
 Клео встала на колени.
 — Только смотри не лягни меня, малыш. Ай! — Она подняла пораненный палец. — А это чертовски больно. Представляю, каково тебе, мальчик. Спокойно, спокойно.
 Она с облегчением заметила, что следов от укуса змеи не было, так что ей просто надо распутать проволоку. Плотно сжав зубы, стараясь не думать о боли, Клео разматывала спутавшиеся колючки. По лицу потекли капли пота, и Клео смахнула их рукой, испачкав лицо кровью. Она разговаривала с животным, успокаивая его и уговаривая стоять тихо.
 — Кажется, мы продвигаемся. Динамит, хоть и очень медленно. Но эта проволока так режет. — Почувствовав на себе взгляд пары глаз, Клео обернулась и увидела кролика, сидящего у забора. Он тут же ускакал прочь. — Похоже, змей больше нет, если нас пришли проведать, а, Динамит? Но домой мы вернемся не скоро.
 На пути к дому Том остановился у забора поговорить с Джозом.
 — Ты хорошо поработал, Джоз. Пора тебе передохнуть. Обед уже давно готов.
 Джоз снял шляпу и вытер пот со лба.
 — Да, знаю. Я решил поработать, пока не вернется Клео. Вдруг ей понадобится помочь расседлать коня.
 При упоминании о Клео сердце у Тома забилось быстрее. Похоже, все обстоит намного хуже, чем он думал.
 — Куда она поехала? — спросил он как можно небрежнее.
 — Она взяла Динамита и поехала вдоль забора к северу. Я подумал, что можно дать ей Динамита, она ведь неплохо держалась в седле, когда мы перегоняли скот. Я сказал ей ехать вдоль забора, чтобы не потеряться.
 — Хорошо, я не против. Когда она должна вернуться?
 Джоз надел шляпу и посмотрел на солнце.
 — Я жду ее с минуты на минуту. Наверное, она начала фотографировать и забыла о времени. Скоро должна появиться.
 — Так она опаздывает? — Тому сразу представилось все самое худшее — она же была здесь впервые.
 — Да, немного, — признал Джоз. — Но волноваться еще рано. — Он посмотрел на Тома. — У нас с ней был довольно странный разговор. Она спросила, хочу ли я иметь детей и что буду делать, если моя жена этого не захочет.
 — Правда?
 — Ага. По-моему, она хочет меня с кем-то познакомить.
 — Возможно. — И лучше, если имя этой девушки будет не Клео, хмуро подумал Том. — Я, пожалуй, поеду за ней и привезу домой, — сказал он, будто эта мысль пришла ему только что. Он с первой минуты знал, что поедет встречать ее. Том много думал сегодня утром и решил, что им необходимо поговорить.
 — Хорошо, — ответил Джоз, — но я уверен, что с ней все в порядке. Она умная женщина.
 — Это уж точно. Скажи Хуаните, что я не приеду на обед. — Том развернул коня и поехал вдоль забора. Едва Джоз скрылся из виду, Том пустил лошадь в галоп.
 — Вот так, малыш. — Клео распутала последний виток проволоки и откинула ее в сторону. Пальцы у нее были в крови и болели, а плечи и руки отекли от долгого сидения в одной позе. Когда она встала, кровь прилила к голове, и ей показалось, что она сейчас упадет в обморок. — Сейчас, Динамит, я только приду в себя. — Клео снова опустилась на траву рядом с конем.
 — О, Господи!
 Клео открыла глаза и увидела Тома, склонившегося над ней. Взгляд у него был взволнованным. Клео ожидала, что будет смущена при встрече с ним, но сейчас ей было совсем не до смущения.
 — Привет, Том. Как дела?
 Он опустился на колени рядом с ней.
 — Не разговаривай и не двигайся. У тебя что-то с позвоночником. Клео села.
 — Я же сказал тебе не двигаться! — закричал он на нее, хватая за плечи.
 — Успокойся, пожалуйста, ты напугал коня, а ему и так сегодня досталось.
 — Черт с ним, с конем, он ведь лягнул тебя.
 — Да нет же. Я…
 — Тогда почему ты лежишь тут вся в крови? Или, по крайней мере, лежала. — Он обнял се за плечи. — Приляг, Клео.
 — Зачем? — Клео было хорошо от его нежных объятий. Она забыла о ранах и боли. — Чтобы ты завершил то, что начал накануне?
 — Черт возьми, как ты можешь думать о сексе в такое время?
 — Потому что со мной все в порядке.
 — Но ты выглядишь ужасно.
 — Я поранила пальцы, пока распутывала колючую проволоку на ноге у Динамита. Потом вытерла пот со лба и испачкала лицо. Том взял ее за руки.
 — Господи, Клео, у тебя на руках живого места не осталось!
 — Динамита надо было спасать. Взгляни на его ногу. По-моему, раны неглубокие, но я не специалист в этих делах.
 — Не двигайся. — Том отпустил ее руки и поднялся, чтобы осмотреть ногу коня. Потом снова сел рядом с Клео. — Он не сильно поранился, но мы все равно поедем на моей лошади, чтобы не травмировать его ненароком. Надо было проверить эту часть забора.
 — Ты не виноват. Со мной все отлично, и раны Динамита заживут. Если бы не змея, все было бы в порядке.
 — Змея? — Взгляд у Тома потемнел. — Она тебя укусила?
 — Нет, благодаря Динамиту. Он растоптал ее, пока я тут фотографировала его. Я не поняла, чего он так испугался, начал вставать на дыбы…
 — Змея точно мертва?
 — Посмотри сам. Где-то метрах в двух от Динамита.
 — Пока сиди и не двигайся.
 — Хорошо. — Он, кажется, так и не поверил, что с ней все в порядке. Едва Том отошел, она поднялась на ноги, отряхнула одежду и подошла к Динамиту. Обхватив его за шею, ласково похлопала. — Ты просто умница, милый, самый лучший конь в мире. Спасибо, что спас мне жизнь.
 Подошел Том с фотоаппаратом в руках.
 — Я нашел его в траве, — сказал он. — Ты оставила его, чтобы позаботиться о коне. А ведь игрушка-то дорогая.
 Клео снова похлопала Динамита по шее.
 — По правде говоря, я почти влюбилась в этого коня. Я знаю, что он твой, но сегодня мы с ним крепко подружились. Так что теперь он немного и мой.
 — Понятно. — Том улыбнулся. Он перекинул Клео через шею фотоаппарат и взял ее за руку. — Ты выглядишь как жертва преступления. Пойдем, я вытру тебе лицо, иначе у всех будет сердечный приступ.
 Том вытащил платок и смочил его водой из фляжки. Клео протянула руки и закусила губу, пока Том вытирал с них кровь. Он покачал головой:
 — Ты смелая женщина, Клео Гриффин. Другая на твоем месте не стала бы рвать пальцы, чтобы снять колючую проволоку.
 — У меня не было выбора.
 — Ты могла дождаться, пока кто-нибудь приедет тебе на помощь.
 — Я не знала, как долго пришлось бы ждать.
 — Понимаю, — мягко сказал Том, глядя ей в глаза, — и восхищаюсь твоей смелостью.
 — Спасибо. — Клео улыбнулась.
 — Ты похожа на персонаж из фильма ужасов. Стой смирно и дай вытереть кровь с лица. — Она подняла голову и закрыла глаза. Том взял Клео за подбородок и стал вытирать ей лицо мокрым платком. — Сколько приключений за столь короткий срок! Тебе, наверное, не терпится вернуться к цивилизации?
 — Не совсем. — Меньше всего сейчас Клео думала о том, чтобы возвращаться к цивилизации. Сейчас ей хотелось только одного — чтобы он поцеловал ее. Чтобы крепко обнял и помог снять стресс после всего происшедшего. Как быстро она переменилась. Совсем недавно ей больше всего хотелось сфотографировать Тома для обложки, а сейчас она думала только о том, чтобы оказаться у него в объятиях.
 — Кстати, о вчерашнем вечере, — начал Том. — Нам не нужно было…
 — Ммм… — Сердце у Клео застучало громче.
 — Я поступил глупо. — Он перестал вытирать ей лицо, но все еще держал ее за подбородок. Она открыла глаза и посмотрела на него.
 — Не думаю, что ум имеет к этому какое-то отношение.
 — Это точно. И похоже, я буду дураком и дальше.
 Он приник к ее губам, и у Клео перехватило дыхание. Она обвила его руками за шею и прижалась к сильному красивому телу.
 Конь в стороне заржал, и Том поднял голову.
 — Нельзя тут долго оставаться. Джоз может в любую минуту поехать за нами.
 — Ты прав. — Она потерлась о него. — И мы поедем вдвоем на одной лошади, да?
 — Если я выживу, то да. Как же ты заводишь меня, крошка.
 Похоже, на идее о муже придется поставить крест. Мысли о том, что она проведет с Томом все ближайшие ночи, заслонили собой все.
 — Может, мы все исправим, когда приедем домой? А, ковбой?




 Глава 11


 Том обнимал Клео за талию, прямо под грудью. Другой рукой он держал повод. Клео сидела впереди, и запах ее тела щекотал ему ноздри. Он с тоской смотрел на раскидистые деревья по сторонам дороги. Как славно было бы укрыться в их тени…
 Но надо лечить Динамита. А еще Тому очень хотелось обсудить с Клео кое-что, прежде чем прыгнуть в ее постель. Прямого ответа на ее предложение он так и не дал, только страстно поцеловал и усадил на лошадь. Она, наверное, приняла это за твердое «да», хотя на самом деле он хотел сказать «может быть».
 Ее поведение сегодня восхитило Тома. Она, видно, постепенно привыкает к этой жизни, сама того не замечая. Или, может, наоборот — заметила это очень давно и потому завела с Джозом разговор о детях. Может, она, как и Дейрдра, задумала завести себе здесь ковбоя, а потом вернуться в Нью-Йорк?
 — Джоз рассказал, что вы с ним говорили сегодня о браке, — сказал Том и почувствовал, как Клео напряглась.
 — Я хочу узнать своих моделей поближе, — ответила Клео. — Чем больше я о них знаю, тем лучше смогу сделать по-настоящему хорошие снимки, которые подчеркнут их характер.
 Он сжал ее крепче и наклонился, шепча в самое ухо:
 — В самом деле? Клео вздрогнула.
 — Не шепчи мне в ухо.
 — Почему?
 — Это меня… заводит.
 Он обхватил рукою ее грудь.
 — Похоже, мы оба сейчас в этом состоянии.
 — Том!..
 Он сделал вид, что не услышал ее слов, и продолжал медленно поглаживать грудь Клео.
 — А ты можешь сказать мне, почему спрашивала Джоза, хочет ли он иметь детей в браке? Клео глубоко вздохнула.
 — Теперь уже могу. Из-за тебя мой план все равно провалился.
 — Правда? — Том говорил ровным голосом, хотя слово «план» его насторожило. — И в чем же состоял твой план, милая?
 — Найти себе мужа. Том замер.
 — В самом деле?
 — Не волнуйся, я охотилась не за тобой.
 — Ты охотилась за Джозом, — сказал Том. В горле у него встал ком. Интересно, как далеко у них зашло? Ему не хотелось увольнять Джоза, но он сделает это.
 — Не то чтобы за Джозом. Особенно после того, как он сказал, что очень хочет иметь детей.
 У Тома закружилась голова.
 — Я тебя не понимаю.
 — Тебе это тоже не понравится, но, пожалуйста, постарайся понять. Ты сам видел, как съемки на меня действуют. Мне нужен кто-то, на кого можно положиться, кто сможет снять напряжение. Чтобы у меня не возникало желание соблазнять моих моделей.
 — Для этого ты могла бы просто кого-нибудь нанять, — с горечью сказал Том.
 — Я знала, что ты так подумаешь. Но вообще-то мне нужно больше, чем просто секс. Мне нужен друг, способный меня поддержать, тот, кто будет рядом, когда мне это нужно. Мы могли бы даже не жить вместе, а встречаться каждые две недели, например.
 — Это не брак, это секс. — Тому стало тошно.
 — Я с тобой не согласна. Между нами будет любовь, взаимоуважение, обязательства. Я понимаю, это немного необычно, но это, как раз то, что мне нужно, и я хотела найти такого человека во время поездки сюда. А потом я встретила тебя.
 — Я все еще не понимаю. — На самом деле Том давно все понял, но он хотел все услышать от нее.
 — Ты сразу же сказал, что не хочешь больше вступать в брак. Но даже если бы и хотел, я не представляю, что ты мог бы согласиться на такие условия.
 — Это уж точно. Нужно быть идиотом, чтобы принять их. Тебе нужен не муж, а щенок на веревочке.
 Клео сбросила его руку.
 — Нет, просто кто-то более сговорчивый, чем ты. Можешь смеяться над моей идеей сколько угодно, мне все равно. Ты вообще не имеешь к этому никакого отношения. Не считая того…
 — Не считая чего?
 — Не считая того, что после всего, что между нами произошло, мне не хочется искать себе мужа.
 — Понятно. Может, забраться к тебе в ванну было не так уж глупо с моей стороны? Если это уберегло наших славных парней от жалкой участи комнатной собачки?
 — Не знаю, чего я так к тебе привязалась? Если бы я была умнее, я бы держалась от тебя подальше.
 — Ты сама сказала, что ум не имеет к этому никакого отношения.
 — Точно. Когда ты ко мне прикасаешься, я теряю последние остатки разума. — Она вздохнула и провела рукой по его волосам.
 Еще недавно Том представлял, что сегодняшний день он проведет в постели этой женщины. Но теперь все переменилось. Значит, она хочет использовать его, чтобы получить временное физическое наслаждение. Ну, нет, он стоит намного больше. Впрочем, как и сама Клео. Нужно придумать что-нибудь, чтобы показать, как губителен ее план для них обоих.
 Никогда она не будет счастлива с мягкотелым щенком вместо мужа, ведь она сама сильная женщина. И ей нужен такой же сильный человек… который не согласен делить только постель. Кто-то как… он сам.
 Но это значит снова связать судьбу с карьеристкой из Нью-Йорка, которая не хочет иметь детей, черт возьми! Но они созданы друг для друга. И ей нужны дети, иначе просто не может быть. Скоро она сама это поймет.
 — Так я подумала, — произнесла она низким чувственным голосом, — ты не занят сегодня днем?
 — Возможно, — протянул Том. Он не мог противостоять искушению, хотя уже решил нарушить ее планы. — А ты сегодня не должна никого фотографировать?
 — Должна была, но у меня сломалась машина, и я не знаю, починили ли ее.
 — А если починили?
 — Я могу притвориться, что еще нет. Так она решила изменить свой график ради него. Это большая честь.
 — Сколько еще ковбоев тебе нужно?
 — У меня уже есть восемь.
 — Значит, еще четыре. — В голове Тома медленно начинал складываться план действий.
 — Да. Я собиралась подобрать тринадцать моделей и одного из них выбрать себе в мужья. Но сейчас все это оказалось ненужным. По крайней мере в этой поездке.
 Том усмехнулся. Она наивно полагала, что все будет очень просто. Видимо, проведя столько времени за камерой, Клео подзабыла, что из себя представляет этот мир.
 — А что, если одна из моделей откажется подписывать контракт? — осторожно спросил Том.
 — Тогда наша сделка не состоится.
 — Я думаю, для меня ты сделаешь исключение?
 Клео изумленно вскинула брови.
 — Ты хочешь сказать, что будешь мне позировать?
 — Буду. Но при условии, что не подпишу контракта и решение приму, только когда увижу фотографии.
 Клео отстранилась от него и села прямо.
 — Если я сфотографирую тебя для обложки, это исключает отношения между нами…
 — Кажется, так. Но ты ведь этого сама хотела. — Том не представлял, как она поступит. Но в любом случае он собирался показать ей, что любовь — это не игра и не одна из функций человеческого организма. Это суть всей человеческой жизни, а не дополнение к карьере.
 Меньше всего на свете Клео ожидала, что Том согласится, наконец, позировать для нее. Конечно, между возможностью провести с ним несколько ночей и созданием лучшего календаря в ее жизни она выберет второе.
 Том может не дать своего согласия печатать фотографии, хотя вряд ли. Все ее модели были довольны тем, какими выходили на снимках. У нее было достаточно опыта, и она умела поймать сексуальность, скрытую в мужчинах. Им нравилось видеть это на фотографиях. Даже Том, который пользуется зеркалом, только чтобы побриться, будет доволен результатом.
 Кроме того, съемки помогут ему разрешить финансовые трудности, а после появления фотографий Джоза и Джитера на ранчо стекутся много молодых женщин, так что Том сможет поднять цены.
 Но ведь его будет окружать множество молодых девушек. Эта мысль не давала Клео покоя. Хотя это ее, конечно, не касается. Глупо и эгоистично страдать от мысли, что он будет заниматься любовью с кем-то другим. Клео переживет это, она должна это сделать.
 — Хорошо, договорились. — Клео глубоко вздохнула. — Я снимаю тебя, и мы не подписываем контракта, пока ты не увидишь фотографий. Когда мы назначим время?
 — Тебе решать.
 — Дай подумать. Сначала надо решить, как тебя фотографировать, как лучше подобрать свет.
 — Хорошо. Дай знать, когда будешь готова. Клео следовало бы ликовать. Она добилась того, о чем мечтала. Вместо этого ей хотелось разрыдаться. Он будет на обложке, но она больше никогда не сможет почувствовать тепло его губ, его сильных объятий, его нежных прикосновений. И это будет тяжелее, чем она себе представляла.
 Время шло, а Клео все еще не могла решить, где и как лучше всего фотографировать Тома. Надеясь, что вдохновение придет во время работы, она продолжала снимать, не переставая представлять себя в постели Тома.
 Оставалось ровно два дня до отъезда. Мысль о том, что ей предстоит сделать лучший снимок в своей карьере, давила на Клео. Всего два дня. Она, конечно, сможет приезжать в Монтану хоть каждый год, но только не на это ранчо. Сюда она больше не вернется.
 Проведя бессонную ночь и опоздав к завтраку, Клео перекусила в одиночестве и спустилась во двор. Она договорилась с Хуанитой, что будет снимать ее детей в последний день перед отъездом, а на утро назначила съемки с последним ковбоем. Сегодня она должна сделать фотографии Тома для обложки. Опершись на забор и поглаживая Динамита, Клео ждала вдохновения.
 — Кажется, время уже на исходе, а мы еще не начинали съемки. — Клео повернулась и увидела Тома, впервые за несколько дней. С тех пор как они вместе вернулись на ранчо, она видела его только в своих снах. Голова у нее закружилась от одного взгляда на него, от желания его обнять. — Я уже давно жду, когда ты позовешь меня, — сказал он, опираясь на балку совсем близко от Клео. — Или, может, ты нашла другого ковбоя для обложки и решила отвергнуть мое предложение?
 — Нет. — Голос у Клео звучал хрипло и нервно. — Я не могу придумать, где лучше всего сделать снимок.
 — Тебе надо было спросить у меня. Она не подумала об этом. Как правило, она не спрашивала мнения своих моделей, но сейчас в голову ничего не приходило, и она рискнула:
 — Хорошо. Что ты предлагаешь?
 — Мою спальню. — (Клео отступила назад, сердце у нее бешено заколотилось.) — Я видел твои календари у Хуаниты и понял, что нужно. Если хочешь запечатлеть сексуальную сторону мужской жизни, почему бы не показать мужчину в постели?
 — Но я всегда снимала мужчин в той обстановке, в которой они работают. В Монтане, например, большинство снимков сделаны на улице, на фоне природы. К тому же, у тебя там, наверное, плохое освещение.
 — Посмотри сама. Окна выходят на юг, и в это время года комната вся залита солнцем.
 — А больше у тебя нет никаких идей?
 — Нет. Кроме того, у меня есть плюшевое коричневое одеяло, так что я подумал, было бы неплохо…
 — Плюшевое одеяло? — У Клео сразу заработало воображение. С одеялом можно сделать неплохие снимки, даже черно-белые. И широкая кровать может оказаться кстати. Возможно, это как раз то, что ей нужно. Том Макбрайд на кровати. Ее календари раскупят в мгновение ока.
 — Хочешь посмотреть сама? Безумное искушение. Но в доме наверняка будет кто-то еще. Сейчас ведь только утро.
 — Хорошо, я посмотрю на все сама.
 — Как продвигаются дела с остальными снимками? — спросил он, когда они шли по двору.
 — Прекрасно. Последние съемки у меня назначены на завтра. И еще я должна сфотографировать детей Хуаниты.
 — Значит, у нас только один день?
 — Да. Мне не хотелось попусту тратить твое время, пока не решу, что конкретно нужно для этого снимка.
 — Забудь о времени. — Том улыбнулся. — Мы тут не помешаны на нем, как в больших городах.
 — Отец всегда учил меня, что время — деньги.
 — Меня учили другому: наслаждайся каждой минутой жизни не торопясь, вкушай ее прелесть.
 Клео думала об этом, пока они поднимались на крыльцо. Лучшие часы в Монтане она провела, когда забывала о времени: когда перегоняли скот или когда фотографировала лося. Или ее прогулка верхом, которая закончилась так печально. И еще то время, что они провели с Томом в ванне. Час это был или минута, Клео не знала. Эти воспоминания останутся с нею навсегда.
 В гостиной никого не было. Клео и Том стали подниматься на второй этаж. Клео немного нервничала, но отступать было поздно.
 — Ты катался на перилах в детстве? — спросила она, проведя рукой по гладкому дереву.
 — Да, и сестру научил. Потом оказалось, что папа с братьями и дедушка развлекались так же. Поэтому они так и стерты. Это была неплохая традиция.
 Была… Значит, традиция прервана. Либо потому, что Том может потерять ранчо; либо он думает, что у него не будет детей. И то и другое было бы ужасно. Ему надо жениться хотя бы ради того, чтобы завести детей. Эта мысль почему-то больно кольнула Клео.
 Они прошли мимо таблички, которая гласила, что дальше посторонним ходить запрещено, и пошли по длинному коридору в глубь дома.
 — Да здесь настоящее убежище, — заметила Клео.
 — Гости могут заходить куда угодно, кроме этого крыла. Здесь мои владения.
 Значит, сейчас они находятся в его крыле этого огромного дома, быстро подумала Клео.
 — Знаешь, может, это не лучшая идея…
 — Мы уже пришли. — Том открыл дверь в самом конце коридора и пропустил Клео вперед.
 Затаив дыхание, она смотрела на окружающее ее великолепие. Солнечный свет, бьющий в окна, мечта любого фотографа. Снимки получатся волшебными. Интерьер как нельзя лучше подходил характеру Тома. Воздух был напоен запахом Тома, от которого Клео медленно сходила с ума.
 На столе стояли фотографии в рамках.
 — Это твоя семья? — спросила Клео.
 — Да. Все пять поколений.
 — Том, это правда, что ты можешь потерять ранчо? — вдруг спросила Клео.
 Он стоял в дверях и внимательно смотрел на нее.
 — Ты уже успела поболтать с Хуанитой.
 — Нет, я…
 — Да ладно, не защищай. Когда вы подружились, я сразу понял, что она все тебе разболтает.
 — Хуанита сказала, что очень беспокоится, и у нее есть для этого серьезные причины, тебе не кажется?
 — А ты-то что волнуешься? Тебя здесь все равно скоро не будет.
 Клео быстро подняла на него глаза и поняла, что надо быть осторожнее. Она в любую минуту может позабыть о своем кодексе чести. И вообще обо всем на свете.
 — Ты прав, это не мое дело.
 — Мне приятно, что тебя это беспокоит, — мягко проговорил Том. — Значит, эти места уже чем-то дороги тебе?
 — Конечно. — Как и ты сам. Клео едва не сказала этого вслух. — Здесь так чудесно. Не знаю, как обстоят твои дела, но после съемок у тебя не будет отбоя от посетителей, точнее — посетительниц.
 Том нахмурился.
 — Здесь ранчо, а не агентство по прокату женихов.
 — Я не это хотела сказать. Но в любом случае, думаю, проблем не будет. Ты ведь не живешь монахом здесь?
 — Я не вступаю в связи с гостями. Ты — первое исключение. — Он долго и напряженно смотрел ей в глаза. — Ты уверена, что действительно хочешь получить этот снимок, Клео?
 Она отступила на шаг.
 — Да. И ты был прав: это самое подходящее место. Если ты сегодня ничем не занят…
 — Я свободен.
 — Тогда встретимся здесь ровно в три. — Она направилась к двери.
 — Не хочешь сходить за фотоаппаратом и начать прямо сейчас?
 — Нет, мне нужно… протереть объектив. — Боже, как глупо! Но ничего умнее в голову не пришло. Ей нужно собраться с мыслями, прежде чем снова войти в эту комнату и испытать давление его сексуальности. — Увидимся в три.
 Он тронул край шляпы:
 — Да, мэм.




 Глава 12


 Клео решила позвонить Берни и настроиться на рабочий лад — вспомнить о своей карьере и о цели своей работы.
 — Хорошо, что ты позвонила, — обрадовалась Берни. — Не хотела беспокоить тебя…
 — Что-то случилось?
 — Знаешь, я была не в восторге от идеи твоего отца, но сейчас готова признать, что это был мудрый ход.
 — В самом деле?
 — Он не просто собирается дарить календарь, а дает еще что-то от «Сфинкс косметике». Я поняла, как Кальвин Гриффин достиг своих высот. Он действительно гений торговли. Все участники проекта получат кучу денег.
 А Том сохранит ранчо.
 — Отлично, Берни. Сейчас я как раз собираюсь делать снимок для обложки. Это будет конец света.
 — Только собираешься? Я думала, он уже давно готов. Например, этот Джоз очень даже ничего или…
 — Ты еще не видела главного. Я хочу снять Тома Макбрайда. Он согласился позировать, и если снимки ему понравятся, он даст согласие напечатать их.
 — Что? Ты будешь ждать его одобрения? Что стало с Клео Гриффин?
 — Ну да, это несколько необычно для меня, но…
 — Необычно? Я не помню такого за всю твою карьеру. Я начинаю волноваться, милая. У нас не так много времени. Ты пошлешь ему снимки, а он будет перегонять скот или еще что-нибудь в этом роде, и они несколько недель будут у него валяться, а нам нужно начинать…
 — Не волнуйся, у меня тринадцать моделей, как я и хотела. Если с Томом не получится, календарь все равно выйдет.
 — Кстати, о тринадцати. Мне уже заняться поиском платья свидетельницы на твою свадьбу?
 — Я… отложила это до лучших времен.
 — Отличная новость. Свадьба не помещается в наш график. Скоро увидимся.
 Без пяти три Том уже стоял у окна и ждал Клео.
 Все, что между ними сейчас произойдет, зависит только от Клео. Если во время съемок она сможет держать дистанцию, значит, карьера для нес важнее любых чувств. Что ж, имеет право.
 Он велел Хуаните и Джозу не беспокоить его до утра. Они, конечно, догадались, но ни один не сказал ни слова. Взгляд Хуаниты выражал явное одобрение.
 Клео сказала, что не верит, будто он живет жизнью монаха. Она бы сильно удивилась, узнав, что так оно и есть и что не ей одной уже давно не хватает секса.
 Он и сам был сильно удивлен, когда понял, что случайные, мимолетные связи его больше не удовлетворяют. Брак с Дейрдрой показал, что нет ничего лучше, чем заниматься любовью с одной и той же женщиной. Он научился ценить постоянство.
 — А вот и я.
 Ее голос заставил Тома вздрогнуть. Он обернулся.
 — Вижу.
 Клео откашлялась.
 — Я тут прикидывала разные позы и подумала, что лучше начать с…
 — Сначала лучше бы закрыть дверь. Клео обернулась и посмотрела на распахнутую дверь.
 — Ну, не думаю, что это так уж необходимо.
 — А я думаю. Мне плевать, что мое фото увидит весь мир, но публичных съемок я не допущу.
 — Хорошо. — Клео закрыла дверь. Атмосфера в комнате сразу стала напряженной. Том не мог унять бешено скачущее сердце.
 — Я бы хотела, чтобы ты сел на кровать, — начала она. — Как можно ближе к окну, чтобы свет падал на лицо.
 — Хорошо. — Том сел на кровать, вытянув руку. — Ну как?
 — Прекрасно, — отозвалась она, приседая и наводя на него объектив. — Свет — как раз то, что нужно. Сдвинь шляпу немного на затылок.
 Том сдвинул шляпу, не отрывая взгляда от объектива.
 — Для человека, который так яростно отказывался сниматься, ты держишься весьма свободно.
 — Это потому, что я знаю, чего хочу. Клео сглотнула и щелкнула пару раз.
 — Хорошо. Я говорила с моей секретаршей. — Клео сделала шаг в сторону и щелкнула снова. — Она сказала, что участники проекта получат огромные деньги. Думаю, это должно тебя обрадовать.
 — Это только в том случае, если ты сделаешь сегодня хоть одну стоящую фотографию.
 — Что? — Она опустила фотоаппарат и удивленно взглянула на Тома.
 — Все эти разговоры о деньгах не слишком сексуальны. Я не узнаю твоих методов, Клео. Ты избегаешь меня?
 — Мне просто нужно разогреться.
 — Я могу тебе помочь. — Голос у него был низким и мягким.
 — Нет! Я хочу сказать… — Клео смутилась. Она сняла камеру с шеи и провела рукой по волосам. — Ты прав, я напряжена. Я еще ни разу не фотографировала мужчину, к которому испытывала бы какие-либо чувства. Не думала, что будет так неловко.
 — Может, я все-таки тебе помогу? — Он начал расстегивать рубашку.
 — Погоди!
 Том едва сдержал улыбку. Он остановился и удивленно вскинул брови.
 — Сними… сними ботинки. Вот так. Владелец ранчо в конце трудного дня снимает ботинки. Мне нравится. Посмотри на меня, — приказала Клео, садясь на корточки перед ним.
 Том спокойно повиновался. Ее близость, ее запах будоражили его, но он устоит. Ей придется изрядно потрудиться, пока она получит то, чего хочет.
 Клео сделала снимок, но Том точно видел, что она не была довольна.
 — Так, второй ботинок. Так, медленнее. Посмотри на меня снова. Уже лучше.
 Черт возьми, ее голос возбуждает его. Ему стало жарко.
 Клео поднялась и прошлась перед ним.
 — Дай немного подумать.
 — Когда ты фотографировала Джитера, тебе не нужно было думать.
 — Представь себе, я прекрасно это помню. — Глаза у нее горели. — Джитер — всего лишь одна из страниц календаря. А здесь… здесь должно быть что-то особенное.
 — Тогда ты должна сделать это, Клео, — мягко проговорил Том. Она взволнованно посмотрела на него и слегка вздрогнула. Том понизил голос:
 — Если только ты не хочешь забыть о календаре и приятно провести время.
 Клео сжала зубы.
 — Да, мы сделаем это во что бы то ни стало. Сними рубашку.
 Том медленно расстегивал пуговицы, медленно вытягивал край рубашки из джинсов, пока Клео выжидающе смотрела на него. Он чувствовал, как участилось у нее дыхание, когда он наконец снял рубашку и бросил ее на пол.
 — Обопрись на локти, — приказала Клео. Том смотрел прямо в объектив.
 — Ты не хочешь сказать мне, как хорошо я выгляжу без рубашки?
 Клео выругалась про себя и сделала еще несколько снимков, наклонясь ближе к нему. Том не сдержал улыбки.
 — Расстегни ремень. — В спальне становилось жарко. — Теперь верхнюю пуговицу джинсов. — Клео бешено щелкала фотоаппаратом.
 — Я хочу тебя, Клео.
 — Не говори мне этого. — Грудь у нее тяжело поднималась. — Следующую пуговицу.
 Том послушно и медленно расстегивал пуговицы.
 — Ты видишь, как сильно я хочу тебя, Клео. Я хочу сорвать с тебя одежду и заняться любовью прямо на этом одеяле.
 — Перестань! — Клео щелкнула еще пару раз.
 — Дай мне доставить тебе удовольствие, Клео.
 — Нет. — Она тяжело дышала, продолжая фотографировать.
 — Я хочу увидеть твои глаза, когда буду внутри тебя.
 — Что ты делаешь? — Она безуспешно пыталась вернуть исчезающее самообладание. Том медленно сел и взял фотоаппарат у нее из рук.
 — Ты получила, чего хотела?
 — Я не знаю.
 — Значит, нет. — Он мягко опустил ее на кровать. — Может быть, тебе нужно вот это? — Том начал расстегивать пуговицы у нее на рубашке.
 — Я не могу, Том. — Клео смотрела ему в глаза, не делая попыток остановить его.
 — Можешь. — Он наклонился и поцеловал нежную кожу на ее шее, не переставая расстегивать пуговицы.
 — Я никогда… не позволяла своим моделям…
 — Теперь придется позволить. — Том раздел ее, провел ладонью по упругой груди, тонкой талии, стройным бедрам. Клео дрожала и стонала в его руках, но не пыталась остановить Тома.
 — Нет, Том. — Она с трудом переводила дыхание. — Мы не можем этого делать. Мы…
 Он заставил ее замолчать глубоким поцелуем, от которого по телу у нее прошла дрожь.
 — Но я не хочу, — выдохнула она, едва он отнял губы.
 — В самом деле? — пробормотал он, целуя ее в грудь. — Ты не убедила меня, милая.
 — Я так боюсь, что я…
 — Выяснишь, что ты тоже человек? Что мужчина может заставить тебя потерять контроль над собой и забыть о дисциплине?
 — Да.
 — Именно поэтому я здесь. — Он поднял голову и заглянул ей в глаза. — Я хочу, чтобы это произошло.
 — Ты это уже давно задумал, — прошептала Клео.
 — Да, давно. Но я, разумеется, тебя не заставляю. — Он легонько пощекотал ее. — Скажи мне, чтобы я прекратил, и я остановлюсь.
 — Пре…
 Том сразу остановился, чувствуя, как удары сердца отдаются в ушах.
 — Продолжай, — выдохнула она наконец. — Пожалуйста, продолжай. Люби меня до тех пор, пока я не смогу ни о чем думать.
 Он чуть не засмеялся от радости.
 — Да, мэм. Буду очень счастлив.
 Клео забыла обо всем на свете.
 — Сейчас, — шептала она, тяжело дыша. — Сейчас, Том.
 — Да, сейчас.
 Ей хотелось кричать от переполнявшей ее страсти. Она обхватила его лицо руками, чтобы запомнить этот нежный и страстный взгляд, которого не снять на пленку.
 Его руки скользнули вниз, приподнимая ей бедра. Клео вскрикнула, чувствуя полное воссоединение.
 — Том, — прошептала она, прерывисто дыша, — Том, я… — Слова застряли у нее на губах.
 — Просто наслаждайся, милая. Жизнь не часто дает нам такое.
 И Клео отдалась во власть его сильного тела. Пусть она нарушила главное правило своей карьеры, ей еще ни разу в жизни не было так хорошо.
 Клео разбудил холодный ветер из открытого окна. Свет, ради которого она пришла в эту комнату, уже почти исчез.
 Она встала с кровати и подошла к окну, чтобы посмотреть на ранчо в лучах заходящего солнца. Потом снова обернулась и увидела лежащего на животе ковбоя, чье прекрасное тело заливал свет последних лучей.
 Клео на цыпочках подошла к столику и взяла фотоаппарат. Оставалось еще пять кадров. В оранжевом свете заката тело Тома отливало бронзой, а коричневое одеяло было прекрасным фоном. Клео даже пожалела, что у нее не цветная пленка. Бронзовая кожа, каштановые волосы, блестящие в лучах солнца…
 Она сделала один снимок, другой, чувствуя истинный восторг. Еще два щелчка. Если на фото все выйдет именно таким, это будут ее лучшие снимки.
 Когда Клео щелкнула пятый раз, Том открыл глаза.
 — Что ты делаешь?
 — Фотографирую тебя.
 Том приподнялся на локте. Сон как рукой сняло.
 — Мы еще не решили, появлюсь я в твоем календаре или нет. — Клео замерла, чувствуя, что сердце почти перестало биться. — Сексуальные фотографии — это одно, а снимать меня обнаженным — совсем другое.
 — Но я не буду использовать их для календаря! Нет, конечно. Они будут на выставке, в самом центре Манхэттена, увеличенные до размеров плаката.
 — Меня это не интересует. Я все равно не позволю тебе отдать их куда бы то ни было. Ты должна уничтожить эту пленку.




 Глава 13


 — Нет, я не уничтожу ее. — Клео прижала фотоаппарат к груди, как будто Том собирался вырвать его.
 Том вздохнул и сел на край кровати. Он рассчитывал проснуться в совсем другом настроении после самого лучшего секса в своей жизни. Да и Клео была прекрасна в лучах заката.
 — Что ты собираешься делать с этими фотографиями?
 Клео покраснела, отчего стала только еще красивее.
 — Ничего, пока не получу твоего разрешения.
 — А на что я должен дать разрешение?
 — Тебя никто не узнает. Твое лицо было в тени. Том побагровел.
 — А ты собиралась их кому-то показывать?
 — Том, если все получилось, то эти фотографии просто произведение искусства, и в галерее…
 — В галерее? — Он спрыгнул с кровати и направился к ней.
 — Только не кричи, — сказала Клео, пятясь от него. — Тебя могут услышать.
 — Я могу кричать сколько угодно в моем собственном доме. И я буду кричать. — Том сделал еще шаг вперед. — Потому что только так ты наконец поймешь, что мое голое тело никогда, слышишь, никогда не будет висеть ни в каких галереях, и вообще нигде! Я понятно объяснил?
 — Там не будет твоего имени. Эти фотографии… они будут немного расплывчатыми. Они могут стать лучшим, что я когда-либо делала. Я смогу получать за них награды.
 — Что-то я не понял. Ты не хотела спать со мной, потому что собиралась фотографировать меня для календаря. Но ты не против переспать со мной, а потом выставить на обозрение всему Нью-Йорку мое слегка расплывчатое тело?
 — Да, именно. Потому что в календарях под фотографией стоит имя того, кто сфотографирован, и, переспав с ним, я могу себя скомпрометировать. Спать с моделью — это непрофессионально.
 — А переспать с кем-то, потом сфотографировать его и распечатать для выставки — это профессионально?
 — Да, потому что эти снимки не провокационные. Они чувственны, красивы. Том чуть не задохнулся.
 — Красивы?
 — Да, именно. Увидев, как ты лежишь в лучах заката, раскинув руки, я не могла не сфотографировать тебя. Я делала это не ради выручки, а во имя любви и… — Клео отвела взгляд. — Что толку объяснять тебе? Ты все равно не поймешь.
 Сердце у Тома сжалось.
 — Кажется, я немного начинаю понимать. — Он обнял ее за плечи. — Иди сюда на минутку. — Он сел в кресло и усадил Клео себе на колени. Так, значит, она делала эти фотографии во имя любви. Этого он услышать даже не надеялся.
 Клео положила голову ему на плечо, но все еще не выпускала из рук фотоаппарата.
 — Пожалуйста, не проси меня уничтожать эту пленку. Конечно, у тебя есть на это полное право, и я обязана буду повиноваться, потому что без твоего разрешения не могу даже проявить ее.
 — Я сразу тебе сказал, что я очень скрытный человек. И то, что между нами произошло, очень личное, — говорил он, гладя ее волосы.
 — Я понимаю. Но тебя никто не узнает. К тому же в лаборатории не обращают внимания на содержание фотографий. Они повидали больше обнаженных тел, чем врачи в больнице, и у них выработался сильный иммунитет.
 У Тома иммунитета не было, особенно к одному обнаженному телу.
 — Я подумаю об этом, — пообещал он. Только не сейчас. — Поскольку ты не спишь с моделями для календаря, то, следовательно, ты уже не можешь использовать меня для обложки?
 — Я нарушила свое правило. Но в любом случае у тебя есть право отказаться, когда я пришлю тебе снимки.
 — Фотографии моего обнаженного тела это тоже касается? — Том провел рукой по ее груди, поглаживая сосок. Ее тело напряглось в ответ.
 — Да. — Клео выпрямилась в его руках. — Я могу отдать тебе пленку прямо сейчас. — Она вытащила пленку из аппарата и подошла к столику. — Я оставляю ее здесь, чтобы ты сделал, как считаешь нужным.
 — Клео, не уходи. Мы еще… Клео подошла к шкафу и вытащила из ящичка презерватив.
 — Я и не ухожу. — Она направилась к нему. — И судя по всему, ты готов продолжить мое падение нравов.
 — У тебя не осталось пленки? Обещай, что больше не перезарядишь этот чертов фотоаппарат.
 — Обещаю. — Она вновь села ему на колени, крепко взявшись за ручки кресла. — Сейчас я предпочитаю перезарядить тебя…
 Они нагоняли упущенное время, не в силах до конца насладиться друг другом. Где-то около полуночи, кое-как натянув одежду, они совершили набег на холодильник Хуаниты в пустой кухне.
 — Она все равно узнает, что мы были здесь, — сказал Том, когда они уже поднимались по лестнице.
 — Неважно, у меня есть официальное разрешение.
 — Ты знаешь, что ты первая, кто добился такого расположения Хуаниты? — спросил Том, обнимая Клео.
 — Ей нравятся мои календари.
 — Ей нравишься ты. — Он поцеловал ее.
 — Она мне тоже нравится. И ее кофе я люблю почти так же, как ее саму. Я буду скучать по ней. — Лучше говорить, как она будет скучать по Хуаните, чем думать, как она будет жить без Тома.
 Они вернулись в комнату, и Том закрыл дверь.
 — Клео…
 По его взгляду Клео поняла, что он собирается сказать. Она покачала головой.
 — Я не могу допустить это.
 — Что?
 — Я не могу заставить тебя связаться с еще одной женщиной из Нью-Йорка и таскаться туда-сюда, потому что не смогу часто приезжать в Монтану. Есть еще кое-что: ты мечтаешь иметь детей. Кто-то должен продолжать управлять этим ранчо. Значит, надо найти хорошую женщину, которая подарит тебе наследников. — Том неотрывно смотрел ей в глаза. Все сжалось внутри у Клео. — Не смотри на меня так. Я не создана для материнства.
 — Ты так считаешь? — Том расстегнул пуговицы у нее на рубашке и обхватил ладонями ее груди, лаская соски. Клео вдруг представила, как ее груди касается маленький ротик. Малыш с глазами Тома и ее светлыми волосами. Голос у нее стал хриплым. — Такой мужчина, как ты, заставит любую женщину думать о детях, хочет она этого или нет.
 — Если я кого и заставлял, то только тебя. — Он обхватил ее за бедра и прижал к себе.
 — Это потому, что последние часы мы провели за занятием, которое очень тесно связано с рождением детей. К тому же мы случайно подняли эту тему. Естественно, что я… — Клео потонула в его бездонных глазах.
 Голос у него был низким и хриплым.
 — Я думал, что после того, что случилось, я никогда не захочу сделать женщину беременной. — Клео сглотнула. Желание ее переполняло. Глядя ей в глаза. Том поглаживал ее живот. — Кажется, я ошибался.
 Клео бросило в жар. Ей до боли захотелось почувствовать Тома внутри себя. Она расстегнула ему джинсы.
 — Возьми меня.
 Они добрались до края кровати. Том стянул с Клео брюки.
 — Погоди. Нам нужно…
 — Нет. — Она отшвырнула брюки в сторону и обвила его ногами.
 — Минуту, — задыхаясь, шептал Том, — я только…
 Клео застонала.
 — Клео, я не могу… остановись… — Стон вырвался у него из груди, и все остальное ушло.
 — Я не должен был этого делать. — Том надел джинсы и теперь стоял у окна, глядя в темноту.
 — Оба виноваты, если уж на то пошло. — Клео натянула на себя одежду. — Я вела себя как разгулявшаяся кобылка. Ты ведь пытался меня остановить, но у тебя ничего не вышло.
 Клео уже не могла сказать, что она чувствует. Все так перепуталось. То, что произошло, могло разрушить их жизни, но вместо того, чтобы испытывать ужас, она чувствовала необыкновенную радость.
 — Это я помог тебе разгуляться, если уж использовать твое сравнение. Я же видел выражение твоих глаз и только подзадоривал тебя.
 — Не волнуйся. — Клео положила руку ему на плечо. — Это вовсе не обязательно должно закончиться… плохо. — Она знала пары, которые занимались любовью, не предохраняясь, много лет и не могли зачать ребенка, которого давно ждали.
 — А что, если ты сейчас носишь нашего ребенка? Это будет катастрофой, подумала Клео, но продолжала смотреть на Тома с улыбкой.
 — Обещаю тебе, что не поступлю так, как Дейрдра.
 — Почему?
 Потому что я люблю тебя, хотела сказать она, но не произнесла этих слов. Если она их скажет, он поедет за ней в Нью-Йорк.
 — Потому что у тебя тоже есть права, о которых Дейрдра забыла, — сказала Клео. — Я рожу этого ребенка и отдам его тебе. Нельзя придумать лучшего места для воспитания ребенка, чем «Шепот ветров». Хуанита будет хорошо… о нем заботиться. — Клео откашлялась. — Глупости все это. Я уверена, что не беременна.
 Том прижал ее к себе и прикоснулся к ее щеке.
 — Мне нужен не только ребенок. Мне нужна ты.
 — Знаю. Но я не та женщина, которая должна с тобой быть.
 — Я не согласен. — Его поцелуй был почти отчаянным. Клео сама была на грани отчаяния. Нужно уйти из этой комнаты, пока они не совершили еще одну ошибку.
 Она с усилием отстранилась от него.
 — Я возвращаюсь к себе.
 — Я провожу тебя.
 — Нет. Я захочу, чтобы ты остался у меня, а тогда все начнется сначала.
 — Ну и что? Мы будем предохраняться. — Том попытался снова обнять ее. Клео сделала шаг назад.
 — В том-то вся и проблема. Мне слишком понравилось без этого.
 Застонав, Том прижал ее к себе.
 — Ты принадлежишь мне, Клео. Перестань бороться с этим и…
 — И бросить все, чего я с таким трудом добилась? — Она смотрела на любимое лицо. От ее решения сейчас зависит не только ее жизнь. — Нет, отпусти меня, Том. Отпусти меня и дай мне найти силы уйти. Ты и это ранчо околдовали меня, но это не то, что мне нужно в жизни. Отпусти меня.
 Клео отвела глаза, и он разжал руки. Она взяла фотоаппарат и, не говоря больше ни слова, пошла к двери.
 — Возьми пленку. — (Клео обернулась.) — Забирай ее. Прояви эти чертовы фотографии и делай с ними что хочешь. Хоть что-то останется в твоей жизни на память обо мне.
 Глотая подступающие к горлу слезы, Клео подошла к столику и взяла пленку. Она получила все, чего добивалась.
 — Спасибо, — прошептала она и вышла.
 Том смотрел, как Клео шла по двору к своему домику, до тех пор, пока она не скрылась за дверями. Хорошо, что у него хватило сил не упасть к ее ногам. Хорошо, что она даже не представляет, как нужна ему именно сейчас. За сегодняшнюю ночь он несколько раз собирался рассказать ей последние новости. Хорошо, что он этого не сделал.
 Утром звонила мама и заплаканным голосом рассказала, что нашла спрятанные бумаги отца, о которых тот забыл в помешательстве. Если бы Том не был так занят Дейрдрой, а потом их разводом, он знал бы о делах отца. Сейчас обнаружился еще один кредитный билет. Ранчо заложено, и нужно выплатить деньги в течение двух недель, иначе Том потеряет его.
 Он наивно думал, что от присутствия Клео ему будет легче. И даже если придется продать ранчо, то с Клео жизнь не потеряет смысл. Но она не хочет быть женой владельца ранчо.
 Если окажется, что Клео беременна, то она, как и обещала, отдаст ребенка ему на воспитание. Потому что она человек слова. Он справится с этим, на какие бы жертвы ему ни пришлось пойти. Но вот только он будет воспитывать ребенка уже не в «Шепоте ветров».
 Для подстраховки Клео должна была снимать еще одного ковбоя, но после Тома вряд ли получится что-нибудь стоящее.
 Она оставила машину на опушке, недалеко от поляны для пикников. Здесь они договорились встретиться с Джеком.
 Клео приложила руку к животу. Конечно же, она не беременна. Нужно просто уехать из Монтаны, перестать думать о Томе, и эти сумасшедшие мысли исчезнут сами собой. Даже думать не хочется, как она скажет отцу о своей беременности. Но ей не придется делать это, потому что она не может сейчас носить под сердцем ребенка Тома.
 Клео собиралась фотографировать Джека у старой ели. На стволе были вырезаны сердце и инициалы, оставленные молодыми влюбленными, готовыми рассказать всему миру о своей любви. Как все просто и красиво. Ты находишь хорошего человека, влюбляешься в него и обещаешь быть с ним, пока смерть не разлучит вас. И не нужно оценивать кандидатов, позирующих перед камерой, а потом встречаться раз в две недели для занятий сексом.
 Клео поняла, что это не для нее — она не смогла бы находиться вдалеке от Тома так долго. Похоже, она вообще не выйдет замуж. Как сказал Том, она не может делать что-нибудь наполовину.
 Джек приехал на сверкающем черном пикапе.
 Он подошел к ней уверенной походкой, говорившей о высокой самооценке. Это был хороший знак. Обычно такие люди уже знают, как вести себя перед камерой, и выглядят необыкновенно сексуально. Он коснулся ковбойской соломенной шляпы.
 — Отлично выглядите, мэм.
 — Спасибо, ты тоже. — Она не лукавила. Узкие джинсы, начищенные ботинки, рубашка, обтягивающая рельефные мускулы, ласковые карие глаза. Женщины сойдут с ума, глядя на него в следующем году. Только Клео не чувствовала ничего подобного.
 Сейчас она настроится, думала она. Просто волна возбуждения, которая обычно охватывает ее во время съемок, немного запаздывает.
 — Как я уже говорила, я хочу фотографировать тебя у того дерева. — Клео пошла к ели, и Джек последовал за ней.
 — Я знаю парня, который вырезал эти инициалы, — улыбнулся он.
 — Правда?
 — Да, мы вместе ходили в школу. Говорят, у него с Донной сейчас уже пятеро детей.
 Клео невольно прикоснулась к своему животу.
 — Правда? А ты? У тебя есть дети?
 — Нет, и не уверен, что будут, — слишком много забот.
 — А что думает об этом твоя девушка? Джек посмотрел на нее.
 — Вообще-то мы с Сузанной из-за этого и расстались. Она сейчас замужем, и у нее уже есть ребенок.
 — Прости. — Клео почувствовала себя неловко. Зачем-то начала копаться в чужой жизни. — Зря я это…
 Он лениво усмехнулся.
 — Да ничего. Такие вопросы обычно задают, когда хотят узнать, свободен ли парень. Что ж, я свободен. А как насчет вас? Есть в вашей жизни кто-то особенный?
 Вот он, подумала Клео, — тот, кого она искала, ее идеальный муж: ровесник, ну, может, на пару лет моложе; отлично выглядит и наверняка неплох в постели. Любитель легкой жизни, без сомнения и он не отказался бы от жены, появляющейся не чаще раза в две недели. Жаль только, что Клео такой муж уже не казался идеальным.
 — Кажется, я тоже задаю слишком личные вопросы, — сказал он. — Простите.
 — Да нет, не слишком личные. — Клео попыталась выбросить Тома из головы. Не вышло. — Да, есть один человек.
 — Я так и думал. Такой блеск в глазах бывает у женщин либо когда они влюблены, либо если у них лихорадка. Я рад, что вы здоровы.
 — Да, здорова, — сказала Клео. — Просто понемногу схожу с ума. Что ж, начнем.
 — Я готов.
 Клео велела ему опереться на дерево и начала снимать снизу. Так он выглядел крупнее и намного сексуальнее на фоне массивного дерева. Раньше она непременно отреагировала бы на эту позу, но сейчас внутри было тихо, словно она фотографирует стог сена.
 — У тебя красивое тело, — сказала она тоном врача, ставящего диагноз.
 — Спасибо.
 Клео проклинала себя. Ей нужно во что бы то ни стало настроиться на работу, у нее не так уж много времени.
 — Скажи мне, что больше всего тебе нравится в женском теле? Сделай это как можно сексуальнее, мы должны вложить в этот снимок немного страсти.
 — Ну, я бы сказал, что больше всего люблю грудь. Я люблю касаться ее, держать, целовать, особенно если и самой женщине это нравится. — Глаза у него затуманились желанием. — И сосок — как он затвердевает, когда я провожу по нему языком.
 Клео пользовалась моментом и делала снимки один за другим, но чувствовала, что потеряла чутье, интуицию, которая раньше сама двигала ее пальцами. Хоть Джек уже настроился на нужный лад, сама она ничего не могла с собой поделать — он совсем не волновал ее, потому что… потому что это был не Том. Эта мысль вдруг озарила ее с такой ясностью, что Клео едва не выронила фотоаппарат из рук. Случилось то, чего она больше всего боялась, — она потеряла дар создавать снимки, которые сделали ее знаменитой, и никогда не сможет вернуть его назад.




 Глава 14


 Том вышел на крыльцо как раз в ту минуту, когда машина Клео тронулась. Она уехала делать последние фотографии, и внутри у Тома все сжалось, когда он представил ее знойный тон и вожделение в глазах у мужчин, глядящих в объектив ее фотоаппарата.
 Что ж, это ее работа, и она будет заниматься ею, хочет он того или нет. А ему лучше подумать о чем-нибудь более насущном. Например, как найти необходимые деньги, чтобы выплатить долг. Вздохнув, он направился к себе в кабинет.
 Том спустился в столовую к обеду, надеясь увидеть Клео. Но ее за столом не оказалось. Он поговорил с гостями и даже посмеялся с ними, чтобы они не догадались, как тяжело ему сейчас.
 Мимо прошла Хуанита с тарелкой горячей картошки и остановилась возле него.
 — В два часа она будет фотографировать Розу и Питера в конюшне. Если тебе это интересно.
 — Спасибо.
 Хуаниту не обманешь, под маской от нее не скроешься. Возможная потеря ранчо беспокоила и пугала Тома, но страх потерять Клео был куда сильнее.
 — Не хочешь присесть и перекусить немного? спросила Хуанита. Том отрицательно качнул головой. — Сделай так, чтобы она осталась, Том.
 Он попытался улыбнуться.
 — Не думаю, что у меня это получится.
 — А ты старайся. — Хуанита нахмурилась и пошла обслуживать гостей.
 Он бы постарался, он бы сделал все что угодно, если бы знал, что это поможет. Но он уже отдал ей всего себя вчерашней ночью, и этого, похоже, недостаточно. Поговорив с гостями еще немного, Том вышел из столовой. Завтра к этому времени ее уже здесь не будет. Смириться с этим было невозможно, но Том понятия не имел, что делать.
 Он вышел к загону, оседлал своего коня и сразу пустил его галопом. Но на этот раз стремительный бег не принес ни покоя, ни утешения. Он повернул лошадь к дому и, издали увидев ранчо, заметил, как Клео въехала во двор и оставила машину у домика. Внутри у Тома все затрепетало. Невидимая связь между ними становилась все сильнее. Интересно, будет ли он ее чувствовать, когда между ними лягут две тысячи миль? Он-то да, а вот Клео вряд ли.
 Том подъехал к загону и расседлал лошадь. Надо бы еще раз поговорить с Клео, хотя бы коротко. Быть может, это его последний шанс.
 У конюшни Том услышал детский смех и улыбнулся. Если бы это были их дети… Пустые мечты.
 Хуанита сидела на рулоне сена и увидела Тома сразу же. Клео не замечала его, увлеченная работой.
 — Какой красивый кувырок, Питер, — говорила она, — сделай-ка так еще раз.
 — А хочешь посмотреть, как я кувыркаюсь? выкрикивала Роза, прыгая в ворохе сена.
 — Конечно. — Клео щелкала не останавливаясь. Питер вылез весь в сене. — Смотри сюда, Питер. Так, молодец. У тебя есть медвежонок?
 Питер кивнул.
 — Фредди и Тедди.
 — А Фредди большой?
 Питер поднял руки над головой, и Клео вновь защелкала фотоаппаратом.
 — Смотрите! — закричала Роза, и Клео переключилась на нее.
 — Отлично, — говорила она, — скоро ты будешь участвовать в Олимпийских играх.
 Том не смог удержаться и сел рядом с Хуанитой, которая сияла от материнской гордости. Она наклонилась к Тому и прошептала ему на ухо:
 — Посмотри, как чудесно она с ними справляется.
 Время от времени Клео оставляла фотоаппарат, подзывала детей к себе, стряхивала с них сено, поправляла им волосы и одежду. Том не видел ее лица, но по голосу слышал, что она улыбается. Она была очарована этими детьми, да и они, похоже, успели по уши влюбиться в нее.
 Как и он. Присев на корточки, он наблюдал за съемками. Она легко вела себя с этими детьми, но Тома это не удивляло — так и должно было быть.
 — Все, — объявила она наконец, — пленка кончилась.
 — А теперь ты покажи сальто, — попросила Роза. — Ты обещала.
 — И сделаю. — Клео поставила фотоаппарат, подошла к вороху сена и сделала красивое сальто. — Опа! — Она расставила руки в стороны, затем подняла вверх, как настоящая гимнастка.
 — Здорово! — Роза хлопала в ладоши, Питер улыбался.
 Клео рассмеялась и повернулась к Хуаните.
 — Ну что ж… — Тут она заметила Тома, и улыбка исчезла с ее лица. — Привет. Я не знала, что ты здесь. Том поднялся.
 — Надеюсь, ты не против.
 — Нет, что ты. — Клео провела рукой по волосам и отвела взгляд. — Это ведь твое ранчо, в конце концов.
 Хуанита толкнула его в бок и кивнула головой в сторону Клео. Потом быстро встала и взяла детей за руки.
 — Сейчас все получат вишневое мороженое, как я и обещала, — сказала она, уводя детей.
 — Ура! — крикнула уже в дверях Роза. — Пойдем, Клео. Мороженое!
 — Звучит заманчиво. — Клео положила фотоаппарат в сумку и перекинула ее через плечо.
 — Клео, погоди. Можно поговорить с тобой? — Том сделал шаг ей навстречу.
 — Хорошо. — Она опустила глаза. — Но я не думаю…
 Его руки обхватили ее, а губы припали к губам. Клео пыталась высвободиться, но совсем недолго. Она медленно опустила сумку с камерой на пол и растаяла у него в руках. Тому хотелось не выпускать ее и целовать вот так весь день. Усилием воли он оторвался от нее.
 — Отличное сальто.
 — Мне показалось, ты хотел поговорить, — пробормотала она.
 — Мне тоже так показалось. — Он провел ей языком по нижней губе. — Господи, ты такая вкусная.
 — Том, это только все усложнит.
 — Все и так уже сложно. Кстати, у меня есть для тебя кое-что получше, чем вишневое мороженое.
 — Нет. — Она мягко отстранилась.
 — Но ты ведь уезжаешь только завтра.
 — Вообще-то я уезжаю через час. Я решила провести последнюю ночь в Бозмэне. Боль ударила ему под самые ребра.
 — Не надо.
 — Я не могу рисковать и оставаться здесь еще на одну ночь. Я теряю себя на этом ранчо.
 — Или, наоборот, находишь.
 — Ты не понимаешь. — Клео провела дрожащей рукой по волосам. — Я Клео Гриффин, которая делает сексуальные фотографии мужчин. Это та дорога, которую я себе выбрала.
 — Я никогда не просил тебя сворачивать с нее. — Тому не нравилась ее работа, но он никогда бы и не подумал просить Клео отказаться от нее.
 — Я знаю. — Улыбка у Клео была грустной. — Тогда все было бы намного проще: я бы просто рассмеялась тебе в лицо и сказала, что моя карьера слишком важна для меня.
 — Не убивай того, что между нами происходит, Клео. — Страх, охвативший его, готов был перейти в панику. Нет, она не может уехать так быстро. Осталось меньше часа. — Мы что-нибудь придумаем, чтобы это устраивало нас обоих. Давай хотя бы попытаемся.
 Клео покачала головой.
 — Я приехала сюда не только чтобы найти героев для своего календаря, но еще и мужчину, способного дать все, что мне нужно. Как ни смешно, но я нашла его.
 — Мне кажется, скоро нам будет совсем не до смеха.
 — Нет, ты не можешь себе представить. Сегодня утром я ездила на съемки последнего ковбоя, Джека.
 — Да, я знаю. — Том знал его репутацию умелого искусителя. К тому же он был свободен.
 — Я потеряла способность фотографировать сексуальных мужчин. Том. Это было ужасно.
 — Тому даже стало немного стыдно от чувства радости, которое охватило его при этой новости.
 — И что же произошло?
 — Я пыталась прийти в нужное настроение, создать ту атмосферу, которая делает мои календари особенными. — Она посмотрела на Тома. — Но я не могла думать ни о ком, кроме тебя.
 Черт, ему нравилось слышать это. Хотя он, конечно, не прав. Сейчас она ему скажет, что наступил крах в ее карьере. Именно такими словами Дейрдра объясняла ему, почему они не могут иметь детей. Похоже, он разрушил еще одну карьеру.
 — Может, это чувство когда-нибудь вернется? — Он сказал так, чтобы успокоить ее.
 — Поэтому я и уезжаю сегодня. Чем скорее я это сделаю, тем скорее найду себя прежнюю.
 Том не знал, что ответить. Он даже не мог предложить ей владельца ранчо — совсем скоро «Шепот ветров» уже не будет ему принадлежать.
 — То, что между нами было, — прекрасно, Клео. Я не верю, что это может принести кому-либо вред.
 — Будем надеяться. — Белая ковбойская шляпа, которую Том дал ей в тот день, когда они перегоняли скот, висела на стене. Клео сняла ее и протянула Тому. — Я собиралась отнести ее тебе в кабинет.
 — Не надо. Все равно я не смогу ее никому отдать. Если она тебе не нужна, выброси в мусорный ящик по дороге в аэропорт. Клео опустила руку.
 — Я пришлю тебе чек за… за участие в съемках.
 — Не надо.
 — Но…
 — Даже не думай. Я порву чек на кусочки и пришлю тебе обратно в конверте. Клео сглотнула.
 — Я всегда знала, что ты упрямец, Том Макбрайд.
 — И вы тоже, леди. — Нужно было отдать ей должное: она держалась стойко.
 — Ну вот, кажется, и все. Прощай, Том. Удачи.
 — Тебе тоже, Клео.
 Он смотрел ей вслед и чувствовал, как его разрезают на части. Такой боли Том не испытывал еще никогда.
 Но ведь тест на беременность может дать неверные результаты, думала Клео. Это, должно быть, какая-то ошибка, и ей непременно нужно обратиться к врачу, прежде чем впадать в панику. Смешно, но паники-то она как раз и не чувствовала. Может быть, это придет потом, когда она до конца осознает все последствия?
 А сейчас, сидя у себя в лаборатории и рассматривая фотографии возможного отца ее ребенка, она испытывала радость — впервые с тех пор, как ушла от Тома июньским ясным днем.
 Это были необыкновенно трудные шесть недель. Иногда Клео начинала думать, а стоило ли все это такой жертвы и стоит ли вообще жить дальше. Нет, нужно во всем разобраться. Может, она просто ждала этого дня?
 Берни постучала в приоткрытую дверь.
 — Поговорим?
 Клео отложила фотографии и повернулась к Берни.
 — Конечно. А о чем? Берни подняла руки к небу.
 — И она еще спрашивает, о чем. Боже мой! Клео, прошло уже шесть недель, как ты вернулась из Монтаны. Я дала тебе время прийти в себя после этой поездки, чтобы у тебя наконец появились идеи насчет календаря. Но пока что не видно никаких результатов. Ты даже не решила, кого поместить на обложку. Твой отец звонит каждый день, хочет договориться о встрече, а мы… — Берни замерла, заметив висевший на стене большой плакат с изображением обнаженного мужчины. Она подошла ближе, внимательно вглядываясь. — Боже мой!
 Клео улыбнулась.
 — Этот снимок не был запланирован. Берни не отрывала глаз от плаката.
 — Ты неплохо поработала, должна тебе сказать. Но это больше чем хорошая работа. Не знала, что ты снимала там обнаженных мужчин.
 — Это было что-то вроде… — Клео кашлянула, счастливой случайности.
 — Это работа гения фотографии, вот что это. Этому плакату место в галерее. У тебя есть еще?
 — Этот — лучший, но есть парочка других, которые мне тоже нравятся. — Клео выбрала из стопки фотографии Тома. До прошлой недели она не могла смотреть на них, но, взглянув однажды, была уже не способна смотреть на что-либо другое.
 Она протянула Берни фотографии.
 Та быстро проглядела их, потом перевела взгляд на Клео.
 — А кто это? — вкрадчиво спросила она.
 — Том Макбрайд.
 Берни взяла Клео за руку и подняла ее из кресла.
 — Пойдем-ка в мой кабинет, нальем себе кофе, моя девочка, пока я отвечу на звонки. Тетя Берни должна выяснить, что происходит с ее маленькой Клео.
 Откинувшись в кресле, Клео пила маленькими глотками кофе, который и вполовину не был так же хорош, как кофе Хуаниты. Она рассказала Берни всю историю, включая и съемку детей, показала ей их фотографии, но на Берни они, похоже, не произвели большого впечатления.
 — Но самое главное то, что, снимая Тома, я последний раз наслаждалась своей работой. — Клео поставила пустую кружку на стол. — На следующий день я с трудом заставляла себя работать с Джеком. Зато испытывала истинное счастье, когда фотографировала детей. Ты можешь себе представить? — (Берни поражение смотрела на Клео.) — Все эти недели я надеялась, что желание снимать сексуальных парней вернется. Я даже придумала тему для следующего календаря.
 — Правда? — Лицо у Берни немного оживилось.
 — Инструкторы по аэробике, тренеры.
 — Это же блестящая мысль, Клео! Точно. Горы мускулов и пронизывающие взгляды. Мы можем назвать его…
 — Мы никак не можем назвать его, потому что у меня абсолютно пропал к этому интерес. Я уже походила по спортзалам, надеясь вернуть прежний энтузиазм, почувствовать ту самую искру. Все бесполезно, Берни, меня это совсем не интересует.
 Берни села прямо, закрыв лицо руками.
 — Моя жизнь рухнула.
 — Поэтому-то я и не хотела рассказывать тебе. Надеялась, что все временно. Боюсь, что это не так.
 — Я знала, что с тобой там что-то произошло. С тех пор как ты вернулась, ты уже не та Клео Гриффин. — Берни вздохнула и откинулась в кресле. — Значит, одна фантастическая ночь с владельцем ранчо Томом Макбрайдом — и все мужчины волнуют тебя теперь не больше свиной печенки, ты это хочешь сказать?
 — Знаешь, есть еще кое-что. Маленькая деталь.
 — Хуже все равно не будет. Давай добивай.
 — Я беременна.
 Берни подалась вперед, потом в изнеможении откинулась на спинку кресла.
 — Ты это сделала.
 Том пил крайне редко, и сейчас был тот самый случай. Положив ноги на стол, он отставил в сторону пустую бутылку из-под виски.
 — Том.
 Он взглянул на дверь и увидел невероятное зрелище: Хуанита несла на подносе тарелку с сэндвичами.
 — Мне казалось, кухня закрылась час назад, усмехнулся он.
 — Ты же вообще ничего не ешь. Вот я и принесла тебе немного бутербродов. — Нахмурившись, она бросила взгляд на пустую бутылку и поставила поднос рядом с его ногами.
 Том убрал ноги.
 — Очень мило с твоей стороны. Спасибо, Хуанита.
 Под мышкой Хуанита держала альбом с фотографиями.
 — Я принесла тебе фотографии детей, которые прислала Клео. Собираюсь отправлять их родителям.
 — Спасибо. — Меньше всего Тому хотелось сейчас вспоминать о Клео, но отказать Хуаните он не мог. Он открыл альбом.
 — Она говорила, что никогда раньше не фотографировала детей. Но эта женщина — настоящий художник, — говорила Хуанита. — Я собиралась послать эти фотографии к Рождеству, как подарок, но думаю, что не вытерплю, пошлю раньше.
 Тому вспомнился тот день в конюшне, радостный смех детей. Клео сумела запечатлеть атмосферу веселья, сияющие, счастливые лица.
 — Они чудесны, правда? — спросила Хуанита.
 — Да, — хрипло ответил Том.
 — Ты не получал от нее никаких известий?
 — Нет. — Он считал дни, недели. Сейчас она уже знает все наверняка и сказала бы ему, если бы было что сказать. Раз молчит, значит, интуиция обманула его.
 — Я верю, что она вернется, — сказала Хуанита. — Она полюбила эти места, это было видно у нее по лицу.
 — Откуда ты знаешь? — Том кивнул на стул:
 — Присядь, Хуанита, нам нужно поговорить.
 — Если ты о той приправе, то я знаю, она была слишком острой. В следующий раз я…
 — Это не о приправе. К сожалению. Я собирался сказать тебе завтра, но раз уж ты здесь… Хуанита нахмурилась.
 — Что-то с ранчо, да?
 — Тебе лучше начать подыскивать другую работу. Послезавтра аукцион — ранчо выставлено на продажу.




 Глава 15


 Когда первый шок прошел, Берни приказала Клео идти к себе и подобрать фотографии для календаря. Клео думала целый день, как лучше использовать фотографию Тома, и ничего не придумала. Решив, что утро вечера мудренее, она ушла домой.
 Но утро ничего не изменило, и Клео не без робости ждала, что скажет Берни, Неожиданно ее помощница предложила взять выходной и отправиться за покупками.
 — Я не собираюсь сейчас покупать одежду, протестовала Клео.
 — Тогда мы купим что-нибудь для малыша. — Берни выключила компьютер. — Пойдем. Это поможет мне что-нибудь придумать.
 — Я не собираюсь воспитывать ребенка.
 — Что? Ты хочешь отправить его обратно? — Берни взяла сумочку и вытолкнула Клео за дверь кабинета. — Боюсь, это не сработает, милая. Это не подлежит обмену, убытки не возмещаются.
 — Я отправлю его Тому.
 — Курьерской почтой или посылкой? Или пароходом? Наверняка на борту есть коляски.
 — Ради бога, Берни. Ты надо мной издеваешься.
 — Потому что ты говоришь глупости. Как ты можешь думать, что у тебя хватит сил отправить куда-то собственного ребенка?
 Клео понимала, что Берни права. Она и сама так думала. Они вошли в лифт.
 — Я не могу воспитывать ребенка. Мне нужно думать о карьере.
 — Это я уже слышала.
 Они вышли на улицу. Берни поймала такси и назвала адрес.
 — Но, Берни, это ведь магазин игрушек.
 — Правильно, малышу надо будет чем-то играть.
 Клео хлопнула рукой по сиденью.
 — Я не буду воспитывать этого ребенка.
 — Конечно, не будешь.
 Спустя два часа они сидели в маленьком кафе. Рядом стоял большой пакет с игрушками. Клео считала, что это, пожалуй, многовато для ребенка, которого она не собирается оставлять, но не могла не признать, что время они провели потрясающе. Берни, казалось, тоже нравилась вся эта суета.
 Клео откусила бутерброд и посмотрела на свою помощницу.
 — Я решу насчет календаря из Монтаны сегодня, обещаю, Берни.
 — Ты не знаешь, что делать с фотографиями Тома? Это твое пресловутое правило?
 — Да.
 — Но он ведь разрешил тебе.
 — Разрешил. — Клео вспомнила унылый взгляд Тома, когда он отдавал ей пленку. — Он не хотел, но у него огромные финансовые проблемы с ранчо. Календарь ему поможет. — А еще сделает их личную жизнь достоянием широкой общественности и заставит всех одиноких женщин страны броситься на поиски Тома Макбрайда.
 — Тогда это надо сделать, Клео. Вам обоим понадобится куча денег. Если только моя последняя идея не сработает.
 Последняя идея? Интересно.
 — Нас обоих нет. Есть только я и он, два отдельных, независимых человека.
 — Ерунда. Во-первых, вы скоро станете родителями одного и того же ребенка, так что уже никогда не будете «отдельными» людьми. Но главное между вами был не просто физический контакт. Ты нашла своего мужчину, Клео. Того, которого ты так долго искала во время всех этих изнурительных съемок. Ты сама этого не понимала, и, видит Бог, я тоже, но это должно было когда-нибудь произойти.
 Клео яростно запротестовала:
 — Эти календари создавались как произведения искусства. Фотографии не имели ничего общего с поиском мужа или чем-нибудь в этом роде.
 — Тогда почему, переспав с мужчиной и случайно забеременев, ты делаешь лучшие фотографии детей, какие я когда-либо видела?
 Клео удивленно посмотрела на нее, забыв о еде.
 — Ты имеешь в виду фотографии Розы и Питера? Они забавные, но ничего особенного в них нет. Берни допила чай со льдом.
 — К счастью, наше издательство с этим не согласно. Эти снимки произвели на них такое впечатление, что в следующий раз они хотят увидеть детский календарь Клео Гриффин. — (Клео сидела открыв рот.) — Можешь уволить меня, если хочешь, но вчера, когда ты ушла домой, я взяла негативы и пошла к нашим друзьям в издательство. Я сказала, что ты будешь работать теперь в новом направлении, что у тебя грандиозные идеи и что они могут помочь нам либо мы найдем других издателей.
 — О… господи. — Клео приложила руку к колотящемуся сердцу. — Я же не фотографирую детей, я абсолютно ничего в этом не понимаю.
 — Так учись, черт возьми. — Берни наклонилась к ней через стол, глаза у нее горели. — И ты научишься очень быстро, не сомневайся. Потому что это как раз то, что сейчас у тебя в сердце. Я ведь не зря повела тебя в магазин игрушек, хотела проверить. Ты глаз не можешь оторвать от этих милашек. Я видела, как твоя рука тянулась к несуществующему фотоаппарату. Клео покраснела.
 — Брось, Берни. Белокурый малыш, перемазанный малиновым джемом, любого заставит потянуться к фотоаппарату.
 — Меня лично он заставил потянуться за салфеткой. Нет, милая, это то, чем тебе сейчас хочется заниматься. Ты могла бы взять щенка, и мы бы делали календари с собаками, что, кстати, намного проще. Но ты беременна, и ты любишь отца этого ребенка. Что, вообще говоря, бывает далеко не всегда.
 — Берни, если ты предлагаешь нам пожениться и воспитывать этого ребенка вместе, то ничего не получится. Он не сторонник свободного брака, и, вынуждена признать, я тоже.
 Берни улыбалась.
 — Вот и прекрасно, переезжай в Монтану.
 — Переезжать в… Ты с ума сошла?
 — Дорогая, все, о чем ты думаешь, отражается в твоих фотографиях. Я видела негативы пейзажей Монтаны. Кстати, что с этим бешеным конем?
 Клео улыбнулась.
 — Динамит — отличный конь. Он просто чудо.
 — Ага, чудо. Короче, ты обожаешь эти места, и одного взгляда на твои фотографии достаточно, чтобы догадаться об этом. Живи там и будь счастлива.
 По щекам у Клео потекли слезы. Берни была лучшей подругой, какую только можно было себе представить.
 — Я не могу. Я не могу оставить тебя, когда мы на грани краха.
 — Какого краха? Поскольку ты не собираешься увольнять меня за самовольные действия, я буду руководить нашим офисом в Нью-Йорке. Есть телефон, факс, круглосуточная почта. Какая разница, где ты будешь находиться? Ты можешь приезжать сюда время от времени, а когда-нибудь я, может, даже Джорджа вытащу туда. — Она подмигнула Клео. — Покатаем его на этом Динамите.
 — Я… я не знаю, что сказать. — Внутри у Клео все уже горело от нетерпения. Хотя нет, она не может, не должна. Даже думать об этом было страшно.
 Берни кивнула, глаза у нее были влажными.
 — Ты поедешь. Я уже заказала билет до Бозмэна. Ты летишь завтра утром.
 Клео решила не звонить Тому. Они не виделись шесть недель, и невозможно представить, как она скажет ему обо всем по телефону. К тому же все могло измениться, они ведь пробыли вместе совсем недолго. Только глядя ему в глаза, Клео все поймет и все ему расскажет.
 Голова у Клео кружилась — то ли от беременности, то ли от предчувствия того, что она скоро увидит Тома. Она бы все отдала, лишь бы увидеть его сейчас на водительском сиденье, и чтобы она была пассажиром. Как тогда, в первый раз, когда они видели горных орлов. Въезжая в ворота ранчо, Клео казалось, что она возвращается домой.
 По-видимому, не одна она решила сегодня заехать сюда — во дворе стояла вереница машин. Люди вокруг ходили, как на пикнике или… Внутри у Клео все похолодело.
 Она так торопилась, что почти не заметила маленького объявления на выходе из аэропорта. Она не прочла его, но сейчас вдруг поняла — аукцион. В два часа пополудни.
 Клео в панике посмотрела на часы: уже почти четыре. Но стоп, это ведь время Нью-Йорка. На часах в машине было без пяти два. О господи. Если бы Берни не заказала билет…
 Клео открыла ворота, въехала и, несмотря на спешку, вышла, чтобы снова закрыть их. Она будет никудышной женой Тому, если даже ворот не закроет.
 В облаке пыли Клео неслась к дому. Никто не посмеет забрать это ранчо, пока она жива. Мысленно она прикинула сбережения, хватит ли выкупить ранчо. Если даже нет, то скоро выйдет календарь, и тогда проблем не будет.
 Просвистев тормозами, она остановилась за пикапом с калифорнийскими номерами. Во дворе были машины и из других штатов. Слетелись как мухи на мед. Они еще не знают, что им придется иметь дело с Клео Гриффин.
 Она взбежала по ступенькам, расталкивая людей, стоявших на крыльце, и настежь распахнула парадную дверь.
 — Том!
 Он стоял у камина с какими-то людьми. Они были в спортивных куртках, держались дружелюбно, но официально. У Клео потемнело в глазах. Это они собираются забрать у Тома ранчо? Он обернулся и замер на месте.
 — Клео?
 Она всматривалась в его лицо, пытаясь понять, рад он или нет, но свет мешал ей.
 — Останови аукцион.
 Том сказал что-то стоящим с ним людям и стремительно подошел к Клео.
 — Почему ты не сказала, что приезжаешь? Клео увидела нежность в его глазах. И испуг. Она и сама была готова упасть в обморок.
 — До вчерашнего дня я не знала, что поеду к тебе, — ответила она. — А мне не хотелось рассказывать обо всем по телефону.
 — Пойдем в кабинет. — Он взял ее за локоть и повел к себе. Его прикосновение — вот чего ей так не хватало. Больше ничего и не нужно.
 Но Том должен получить назад свое ранчо.
 — Вели им задержать аукцион. Том.
 — Они не начнут, пока я не дам знак, у нас еще есть пара минут. Давай-ка я принесу тебе воды. Ты бледная.
 — Со мной все в порядке.
 Он закрыл дверь и почти насильно усадил Клео в кресло.
 — Я принесу воды, оставайся здесь.
 — Но, Том!..
 — Я сказал, оставайся здесь, Клео. Какая нежная встреча влюбленных. Он снова собирался заботиться о ней против ее воли. Она вышла из кабинета и подошла к людям в куртках. Они поприветствовали ее.
 — Если не ошибаюсь, вы будете руководить всей этой кутерьмой?
 — Да, мы проводим аукцион, если вы это имеете в виду, мэм, — произнес один из мужчин.
 — Я хочу сообщить вам, что никакого аукциона не будет.
 — Простите, мэм, — вступил в разговор другой, но аукцион состоится, как только Том решит свои дела с вами.
 — Его дело со мной состоит в том, что я даю ему достаточно денег, чтобы прекратить этот аукцион.
 — Только через мой труп, — услышала она голос Тома у себя за спиной.
 Клео резко обернулась и невольно толкнула его под локоть, вылив половину стакана ему на рубашку.
 — Прости.
 Он взял ее за руку, но уже не так нежно.
 — Простите нас, джентльмены, я вернусь через минуту.
 — Извини, что я испачкала тебе рубашку, — сказала Клео, когда они снова оказались в кабинете.
 — Похоже, ты все та же твердолобая упрямица, какою и уехала отсюда. — Он захлопнул дверь и отдал Клео полупустой стакан.
 — А ты — все тот же твердолобый упрямец. Может, вылить на тебя остатки, чтобы ты немного поостыл?
 Том швырнул шляпу на стол и, упершись руками в бока, смотрел на Клео горящими глазами.
 — Это Хуанита рассказала тебе?
 — Нет.
 — Не лги, Клео. С нее станется позвонить и рассказать об аукционе, чтобы ты приехала меня спасать.
 Клео завороженно смотрела на него, почти не слушая. Он был все так же прекрасен, в глазах по-прежнему огонь, ничего не изменилось. Их ждет счастливое будущее.
 Клео сделала глоток воды.
 — Конечно, я собираюсь спасти тебя, а как ты думал?
 — Черта-с два.
 — Слушай, Том, ты разбудил во мне женщину, так позволь мне сейчас помочь тебе. Забудь на время о своей гордости. Мы вместе решим проблему и будем счастливы. — (Том пораженно смотрел на нее.) — Я предлагаю тебе жениться на мне.
 — Но почему?
 — Еще не понял?
 Клео наблюдала, как до него доходило, зачем она сюда приехала. Сумасшедшая радость засияла у него в глазах. Он бросился к ней и прижал ее к себе, жадно и нетерпеливо целуя в губы, так что у Клео перехватило дыхание. Затем он прижался лбом к ее лбу.
 — Тебе не обязательно выходить за меня замуж, — сказал он.
 Клео рассмеялась.
 — Я думала, это мой текст.
 Том поднял голову и заглянул ей в глаза.
 — Ты хотела, чтобы я воспитывал нашего ребенка здесь. Я все сделаю для него, но… в другом месте. — Он сглотнул. — Все будет хорошо. Тебе не придется отказываться от своей карьеры только потому, что мы оба сошли с ума в ту ночь. Я ведь не нужен тебе. Клео вздохнула и положила руки ему на плечи.
 — Как бы не так. А когда выйдет календарь, ты будешь нужен не только мне. Я подумала, а поживу-ка я лучше на ранчо, защищая Тома Макбрайда от толп незамужних женщин. А иначе ты забросишь всю работу по хозяйству.
 Том обхватил ее лицо ладонями.
 — Послушай, я понимаю, что это ранчо много значило для тебя, когда ты жила здесь. Но все когда-нибудь кончается. И у ранчо может смениться хозяин. Я не позволю тебе жертвовать собой ради одной лишь сентиментальной идеи…
 — Во-первых, я ничем не жертвую. Моя карьера как фотографа сексуальных мужчин умерла естественной смертью.
 — Ты не можешь знать наверняка, — сказал Том, поглаживая ей щеку. — Кто знает, может, когда ты родишь ребенка и вернешься к прежней жизни, ты…
 — Я не вернусь к прежней жизни. Я решила переключиться на маленьких детей. Берни уже заключила сделку на издание детского календаря.
 — Значит, тебе тем более надо держаться подальше от этого тонущего корабля. Видит Бог, я понимаю, как ты привязалась к ранчо. Целую неделю у меня в кабинете толклись люди, некоторые чуть не плакали, пытаясь что-то придумать. Все бесполезно. Я уже смирился, и тебе советую. Сбереги то, что у тебя есть, для нового дела.
 — Но все, что у меня есть, — это ты.
 — Нет, я…
 — Том! — Она внимательно посмотрела ему в глаза. — Я хочу выйти за тебя замуж не потому, что люблю «Шепот ветров». Я хочу этого, потому что люблю тебя.
 Том стоял как оглушенный. Клео коснулась его неподвижных губ.
 — Теперь твой текст: «Я тоже люблю тебя, Клео, выходи за меня замуж».
 — Клео… — Том едва подбирал слова. — Я остался без гроша. У нас скоро будет ребенок. Как я могу..
 — Можешь, если выберешь любовь, а не гордость. Признаешь, что я нужна тебе, и разрешишь дать тебе хоть эту малость после всего, что ты дал мне. Позволь мне стать твоей женой. Том. В полном смысле этого слова. — (Взгляд у него посветлел, в нем мелькнула надежда.) — Помнишь тех орлов, которых мы видели в первый день нашей встречи? — (Том кивнул.) — Я читала о них. Они находят себе спутника на всю жизнь.
 — Это так, — хрипло согласился Том.
 — То же самое и у нас. Той июньской ночью мы сошлись на всю жизнь, как эти орлы. Сознаюсь, я не сразу поняла это.
 Том с нежностью откинул ей с лица волосы.
 — А я — сразу, с самого начала.
 — И ничего мне не сказал. Потому что…
 — Потому что я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что согласился прожить жизнь без тебя, если тебе так нужно.
 Клео едва сдерживала слезы.
 — А мне нужно совсем не так. Я хочу прожить жизнь здесь, с тобой, растить наших детей. Чтобы ты всегда целовал меня и говорил, как сильно ты меня любишь.
 — Кстати, прошло уже много времени с тех пор, как я делал это последний раз.
 — Я тоже так думаю.
 — Я люблю тебя, Клео.
 Когда их губы соприкоснулись, Клео готова была поклясться, что слышала торжествующий крик орла.