Аннотация: Когда прелестная юная Ция Лэнгли объявила о своем намерении уйти в монастырь, ее опекуна, благородного маркиза Рейберна, встревожила внезапность этого решения. Вскоре он убедился, что девушке угрожает смертельная опасность. Чувство долга повелевало маркизу защищать ее, но он еще не знал, что куда более сильное, прекрасное чувство свяжет их сердца на всю жизнь…


---------------------------------------------


 Барбара КАРТЛЕНД
 ВЕЛИКАЯ СИЛА ЛЮБВИ



 ОТ АВТОРА


 Девушки, достигшие восемнадцатилетнего возраста, могут посвятить свою жизнь служению Богу.
 В течение первых девяти месяцев девушка считается просто ожидающей пострига.
 Затем два года проводит послушницей и лишь по истечении этого срока, если она все еще слышит в своем сердце «зов Господа», на специальной церемонии посвящения приносит обет.
 Дав обет отречься от всего мирского, девушка получает золотое обручальное кольцо с распятием. После этого ее называют Христовой невестой.
 Приняв постриг, девушки почти никогда не отказываются от монастырской жизни.
 Но если они и делают это, то только для того, чтобы выйти замуж, родить детей и поделиться своим опытом с другими.




 Глава 1


  1869 год 
 Рейберн чувствовал страшную, невозможную усталость.
 И неудивительно, ведь уже целых два часа он предавался любви с прелестной и очаровательной Жасмин Кейтон.
 Он считав ее не только самой страстной женщиной на свете, но и красавицей из красавиц.
 В то же время он был убежден, что их связи необходимо положить конец. Он почувствовал непреодолимое желание очутиться в своем доме на Парк-лейн, унаследованном им вместе с титулом маркиза Окхэмптонского.
 Он попробовал подняться с кровати, но очаровательная Жасмин удержала его.
 — Мне необходимо серьезно поговорить с тобой, Рейберн, — тихо сказала она.
 В ответ он пробормотал что-то невнятное и неопределенное.
 — Сегодня утром я получила из Парижа известие, что у Лайонела сильный сердечный приступ, — продолжала она.
 Марккз вздрогнул и в глубине души поразился.
 — Сегодня утром? — воскликнул он. — Как же ты могла вести себя столь беспечно весь вечер?
 — Слава Богу, пока никто ничего не знает. А мне необходимо было поговорить с тобой.
 Маркиз смотрел на нее в немом, непреодолимом изумлении.
 Лорд Кейтон длительное время занимал в правительстве высокий пост и в этот раз, по поручению самой королевы, отправился в Париж с официальным визигом к императору.
 Как это ни странно, лорд был на сорок лет старше своей супруги.
 Рейберну казалось совершенно очевидным, что сейчас, когда лорд Кейтон так болен, Жасмин неотлучно должна была находиться подле него.
 — Вообще-то я уезжаю в Париж завтра рано утром, — словно прочитав его мысли, сказала леди Кейтон, — но я не могла сегодня не увидеть тебя!
 — Завтра поутру тебе придется встать рано… — начал было маркиз, делая попытку уйти. Но Жасмин остановила его:
 — У меня есть еще одна новость.
 — Какая? — спросил он.
 — У меня будет ребенок!
 Маркиз застыл на месте как громом пораженный.
 — Нам всего лишь нужно дождаться, — продолжала Жасмин, — когда умрет Лайонел. Судя по откровенному письму, которое я сегодня получила, ему совсем недолго осталось. А потом мы тайно поженился где-нибудь во Франции.
 Маркизу показалось, что он ослышался, но Жасмин беспечно продолжала:
 — Мы проведем очаровательный медовый месяц, а после этого сообщим, что свадьба состоялась давно, несколько месяцев назад. Все будут считать, что ребенок родился чуть преждевременно, но зато никто не усомнится, что он твой.
 Рейберн, окаменев, не мог произнести ни слова, а Жасмин как ни в чем не бывало продолжала вкрадчивым голосом:
 — Мы будем очень, очень счастливы, дорогой! И когда я стану твоей возлюбленной женой, исполнится моя самая заветная мечта!
 Рейберн был уверен, что о том же самом мечтали все знавшие его чаровницы.
 Однако сам он не испытывал ни малейшего желания жениться ни на одной из них.
 В его жизни было множество женщин, и все они с его ранней молодости видели в нем необычайно привлекательного мужчину, к тому же одного из самых состоятельных в Англии.
 С тех пор как он окончил Оксфорд, его неоднократно склоняли к женитьбе.
 Маркиз вспомнил, что он тогда обедал в Уайт-клубе со своим старинным приятелем, с которым служил когда-то в одном полку.
 Приятеля звали Гарри Блессингтон. В тот день они обсуждали детали блестящего приема, который Рейберн намеревался дать в Дубовом замке, своем фамильном поместье в Сассексе.
 Ни один прием не обходился без Гарри, особенно такой, который обещал самое изысканное женское общество.
 Медленно, словно пробираясь сквозь туман, Рейберн восстановил в памяти тот разговор.
 — Полагаю, вы собираетесь приглашать Жасмин Кейтон? — поинтересовался Гарри. — Я видел вас вместе вчера вечером.
 — Она необычайно хороша собой, не правда ли? — ответил тогда маркиз.
 — Да, моя мать думает так же. Она близко знакома с их семьей. Ей кажется преступлением, выдать юную красавицу за человека, годящегося ей в отцы.
 — По-моему, единственное, что принималось в расчет, так это то, что он богат и занимает высокое положение в обществе, — Цинично подытожил маркиз.
 — Конечно, — согласился Гарри. — Именно поэтому ее повели к алтарю, когда ей не исполнилось еще и восемнадцати.
 Бедняжка и понятия не имела, каким потрясающим занудой окажется ее будущий супруг!
 — Я с ним почти не знаком.
 — А я имел удовольствие два часа беседовать с ним в Виндзорском замке через день после свадьбы, — пожаловался Гарри. — Клянусь, это было так сильно, что я чуть не повредился рассудком!
 — В таком случае мне очень жаль его супругу, — усмехнувшись, ответил маркиз.
 — Лорд Кейтон решился на второй брак, чтобы обрести наследника; — словно раздумывая вслух, продолжал Гарри. — Его первая жена подарила ему лишь дочерей. Однако, по мнению моей матери, его и в этот раз постигнет глубокое разочарование.
 Тогда маркиз не слишком прислушивайся к словам Гарри, но теперь он отчетливо вспомнил, как тот добавил:
 — В первый же год их брака, во время охоты, прелестная Жасмин упала с лошади. Видимо, у нее уже никогда не будет сына.
 Рейберн, вполуха слушая Гарри, размышлял лишь о том, как Жасмин прекрасна. О, если бы было можно говорить и говорить ей об этом!
 Но сейчас тот разговор всплыл в его памяти во всех деталях.
 Теперь он осознал, что Жасмин просто пытается завлечь его в ловушку. С ее стороны уже были неудачные попытки склонить его к браку.
 Все словно встало на свои места, туман, мешавший ему рассуждать трезво, рассеялся, и он вновь обрел способность ясно мыслить.
 Выход был только один: встать и уйти без лишних разговоров.
 Вслух же он сказал:
 — По-моему, ты слишком торопишь события. Сейчас тебе необходимо собраться с силами для поездки в Париж. И молись, — сказал он холодно, — чтобы никто не узнал, что известие о болезни своего мужа не помешало тебе обедать со мной.
 — Письмо в надежном месте. Оно заперто у меня в шкатулке для драгоценностей, — ответила Жасмин.
 Маркизу оставалось надеяться, что до письма не доберется служанка.
 Слуги обожают разносить слухи, и подобная история разлетится по свету со скоростью северного ветра.
 — Ты правильно поступила, — сказал он, — но теперь мне необходимо уйти.
 Жасмин тщетно пробовала остановить его, но маркиз решительно поднялся с кровати и начал одеваться.
 Со свойственной женщинам проницательностью она, безусловно, почувствовала что-то и откинулась обратно на подушки так, чтобы он мог видеть в зеркале, как она прекрасна. Он сотни раз сравнивал ее тело с полупрозрачным жемчугом, но теперь ему хотелось зажмуриться при виде этой опасной красоты.
 Он никогда не считал ее особенно умной, однако он и понятия не имел, какой твердой она может быть в решительную минуту.
 Маркиз понял, что руководило ею: она боялась, что год траура по мужу лишит ее наслаждений светской жизни. К тому же Жасмин опасалась, что не сможет удержать возлюбленного в этот долгий год.
 И вот она вспомнила о кажущемся любой женщине единственно возможном способе надежно привязать его к себе.
 По ее замыслу они должны были пожениться в ближайшие месяц-два, а потом она сумела бы объяснить миф о ребенке.
 Маркиз надел вечерний фрак и подошел к Жасмин.
 Она раскрыла ему объятия, но он понимал, что если сейчас наклонится и поцелует ее, то уже не будет в силах оторваться от этой сладкой отравы.
 Он просто поцеловал протянутые ему прекрасные руки и сказал:
 — Береги себя, Жасмин.
 — Ты будешь обо мне думать, милый? — спросила она. — Знай, что я буду считать часы до нашей встречи.
 Ничего не ответив, чуть не бегом маркиз направился к двери.
 Жасмин крикнула ему вдогонку:
 — Подожди! Я хочу тебе еще кое-что сказать!
 Но дверь за ним закрылась прежде, чем она успела договорить. Она услышала звук его удаляющихся шагов.
 Как только он показался в дверях, лакей вскочил со своего места, чтобы открыть дверцу экипажа.
 В отличие от многих людей своего круга, маркиз был необыкновенно тактичен со слугами.
 Он всегда расстраивался, когда слугам и лошадям приходилось ждать его подолгу.
 Как только он сел в экипаж, лакей накрыл его колени теплым пледом.
 Маркиз почувствовал себя загнанным зверем в облаве, которому чудом удалось вырваться из лап и когтей гончих.
 Он и представить себе не мог, что Жасмин Кейтон пойдет на такое и попытается привязать его к себе с помощью старой как мир уловки.
 Если бы не мать Гарри Блессингтона, его положение сейчас было бы безнадежно.
 Ему пришлось бы жениться на Жасмин.
 Конечно, в глазах закона маркиз остался бы безупречен, ведь Жасмин была замужем и, следовательно, новорожденный считался бы ребенком лорда Кейтона.
 Но Рейберн был до мозга костей джентльменом и не счел бы себя вправе просто «умыть руки». Ведь если бы он так поступил, ему самому было бы стыдно за свое недостойное поведение.
 Неписаные законы чести, как правило, соблюдались неукоснительно. Любой мужчина, посмевший их нарушить, сразу же изгонялся из членов клуба, и от него отворачивались все его друзья, К Жасмин же не могло быть никаких претензий. Ведь как говорят: «Леди не может быть джентльменом».
 В то же время Рейберн подумал, что это еще не конец всей истории.
 Если лорд Кейтон умрет, что вполне вероятно, Жасмин станет и дальше обманывать его.
 Сегодня ему удалось скрыть от нее сваи подозрения, но в дальнейшем выяснять отношения придется все чаще.
 Он содрогнулся от этой мысли.
 Он вообще не любил выслушивать обвинения в свой адрес, а тем более от женщины, которая перестала его интересовать.
 Он представил, как она будет восклицать вся в слезах:
 «Почему ты больше не любишь меня? Как ты можешь быть так жесток? За что ты меня наказываешь?»
 Он тут же подумал, что вряд ли когда-нибудь снова сможет увлечься женщиной.
 Но если… Если он через несколько дней встретит прекрасную незнакомку, в глазах которой прочтет расположение.
 Тогда теплая волна желания неизбежно настигнет их обоих, и через некоторое время она окажется в его объятиях.
 — Вам мешает жить ваша чертовски привлекательная наружность, — сказал ему как-то Гарри.
 Маркиз рассмеялся:
 — Ну уж это не моя вина!
 — Ваш отец был одним из самых эффектных мужчин, которых я когда-либо встречал, — продолжал Гарри, — а ваша мать была просто красавицей! Неудивительно, что после ее смерти он так и не женился. Найти достойную замену такой женщине непросто, хотя желающих было предостаточно.
 «Это действительно так», — подумал маркиз.
 Камердинер помог ему раздеться и лечь в постель. Все это время он не переставал думать о матери.
 Даже на смертном одре она сохранила свою неотразимость, хотя волосы ее и поседели; а лицо покрылось морщинами.
 В молодости она была потрясающе красива, но этим ее достоинства не ограничивались. К ней влекли ее нежность и очарование.
 Более того, маркиз был абсолютно уверен, что единственным мужчиной в ее жизни был его отец.
 Измена мужу была для нее так же невозможна, как полет на Луну.
 «Как же я могу думать, что можно жениться на Жасмин только из-за ее красоты? — спрашивал себя маркиз, — ведь я прекрасно понимаю, что не один раз мне приходилось делить се с соседями по обеденному столу в клубе».
 Однако сейчас ему казалось, что в свете он встречал лишь неуклюжих, малопривлекательных и застенчивых девушек.
 Тщеславные матушки заставляли их попадаться ему на глаза, используя любую возможность: балы, званые вечера и даже домашние обеды, на которые родители девушек на выданье приглашали потенциальных женихов.
 На таких вечерах он глазом моргнуть не успевал, как оказывался сидящим подле такой вот восемнадцатилетней девушки.
 Разумеется, он сразу понимал, что оказался ее соседом не случайно.
 Зная его, вряд ли кто-нибудь мог всерьез предположить, что он захочет связать свою жизнь с женщиной, которая наскучит ему сразу, едва он наденет ей на палец кольцо.
 Засыпая, он вновь подумал о Жасмин, и в очередной раз дал себе клятву никогда с ней больше не встречаться.
 Она, конечно, станет засыпать его письмами, но к этому ему было не привыкать.
 Если, а точнее когда, лорд Кейтон скончается, Жасмин, в соответствии с королевским указом, в течение года будет вынуждена отказывать себе в светских развлечениях. Значит, ему не стоит опасаться случайной встречи.
 На следующий день, когда маркиз утром проснулся в восемь часов, он чувствовал себя как будто заново родившимся.
 К завтраку он спустился в приподнятом настроении.
 И вдруг, словно призрак Жасмин продолжал преследовать его, он почувствовал, что ему следует немедленно уехать за город.
 Сегодня он был приглашен на ленч к принцу Уэльскому.
 А на вечер планировался званый обед, где он непременно встретит своих близких друзей и ослепительных красавиц, к ногам которых, как прибой, ложится весь модный свет.
 Маркиз подумал, что теперь в каждой красивой женщине он будет видеть Жасмин, подозревая, что под блестящей внешностью непременно кроется обманчивая, лживая и опасная натура.
 «Я поеду за город», — решил маркиз.
 Он закончил завтрак и поднялся к себе в кабинет — со вкусом обставленную комнату, выходящую окнами в маленький сад позади дома.
 Слуга передаст секретарю, что хозяин в кабинете и письма следует отнести именно туда.
 Мистер Баррет, пожилой человек, работавший еще у отца Рейберна, был настоящим чудом. Маркиз считал, что именно благодаря мистеру Баррету дела в поместье идут так хорошо.
 Штат прислуги был подобран идеально, а деловые встречи самого маркиза были расписаны по минутам, так что никогда ничего не забывалось.
 Маркиз сидел за своим широким рабочим столом, выполненном в григорианском стиле, когда вошел мистер Баррет.
 — Доброе утро, ваша светлость, — почтительно поздоровался секретарь. — Боюсь, сегодня я принес вам намного больше писем, чем обычно.
 Он положил на стол две увесистые пачки. В одной были сложены запечатанные письма личного характера, которые мистер Баррет никогда не вскрывал без разрешения хозяина.
 В другой пачке, побольше, были приглашения и просьбы о пожертвованиях, суммы которых в последнее время выросли до астрономических размеров.
 — Есть что-нибудь важное, Баррет? — спросил маркиз.
 — Не более чем обычно, ваша светлость, если не считать того, что вас хочет видеть священник.
 — Священник? — переспросил маркиз. — Хочет просить о пожертвовании, я полагаю. Поговорите с ним сами, Баррет.
 — Думаю, он просит о встрече, чтобы поговорить о мисс Ции Лэнгли.
 Несколько мгновений маркиз не мог вспомнить этого имени.
 — Речь идет о дочери полковника Лэнгли?
 — Да, ваша светлость. Полагаю, вы помните, что она находится под вашей опекой.
 — О Господи! А я-то совсем забыл о ней! — воскликнул маркиз. — Насколько я помню, воспитанием девочки занимался кто-то из ее родственников?
 — Именно так, ваша светлость. Я всегда знал, что у вас великолепная память, — почтительно произнес секретарь. — Когда полковник Лэнгли погиб, его родственница, леди Лэнгли, взяла девочку на воспитание и дала ей образование.
 — И что же случилось? Почему меня хотят видеть? — спросил маркиз.
 — Боюсь, ваша светлость забыли, хотя я говорил вам об этом шесть месяцев назад, что леди Лэнгли скончалась.
 Маркиз не помнил этого, но не стал прерывать Баррета.
 — В свое время об этом писали в газетах, поскольку леди Лэнгли оставила девушке все свое немалое состояние.
 Маркиз подумал, что теперь-то ему не придется брать на себя заботы о сироте, которую он никогда и в глаза не видел.
 В прошлом маркиз служил в гвардейском королевском полку под началом полковника Терренса Лэнгли. Это был очаровательный человек и прекрасный офицер, их дружба началась немедленно с поступлением Рейберна на службу.
 Лошади были страстью обоих, и свободное от службы время они нередко проводили вместе.
 Они часто ездили друг к другу в гости: полковник Лэнгли любил Дубовый замок, а маркиз останавливался в загородном доме полковника, когда приезжал посмотреть бега или скачки с препятствиями.
 Маркизу вспомнился один случай и" прошлого.
 Однажды перед началом скачек полковник сказал:
 — Напоминаю вам, молодые люди, что, если у вас есть хоть какое-то имущество, вам следует составить завещание до того, как вы вступите в это опасное соревнование.
 Подобные советы вошли уже в традицию, и молодые люди рассмеялись. Некоторые действительно последовали совету полковника и составили шуточные завещания, чтобы потом прочесть их вслух для всех.
 Когда они заканчивали писать, кто-то задал полковнику довольно бестактный вопрос;
 — А как же вы, сэр? Вы не оставите завещания?
 — Это не приходило мне в голову, — согласился полковник.
 — Тогда берите перо, — загалдели все. — Вы не можете не подчиняться собственным приказам!
 Будучи человеком с юмором, да к тому же, как теперь понимал маркиз, порядком навеселе, полковник составил завещание, распределив всю свою собственность.
 Он завещал дом своей жене, лошадей — своим братьям, пони для игры в поло — одному из офицеров гвардейского полка, а свиней и коров распределил между своими друзьями. Когда он закончил составление этого завещания, маркиз спросил:
 — А как насчет вашей дочери? Мы никогда ее не видели, но знаем, что она существует.
 — Я считал, что такие сорвиголовы, как вы, не достойны ее, — ответил полковник, — но теперь, когда вы упомянули о ней, Рейберн, я оставляю ее вам! Вы самый богатый из присутствующих, так что, если меня не станет, вы дадите бал в честь ее светского дебюта.
 Все присутствующие громко рассмеялись.
 Но маркиз, который тогда еще не носил этого титула и не входил в обладание своим состоянием, в ответ лишь отшутился.
 Продолжая отпускать шуточки, все направились к месту проведения скачек.
 К счастью, в тот день никто не пострадал.
 Несчастный случай произошел с полковником Лэнгли три года спустя: экипаж, в котором ехали он сам и его жена, перевернулся.
 После его кончины выяснилось, что единственным завещанием, которое он оставил, было то самое шуточное завещание, составленное перед скачками.
 Поскольку супруга полковника тоже погибла, маркиз стал опекуном их дочери.
 В то время когда все это произошло, маркиз находился за границей и не мог присутствовать на похоронах. Мистер Баррет от его имени послал венок с подобающей случаю надписью.
 Секретарь сообщил маркизу о случившемся, только когда тот вернулся домой.
 — О Господи! — воскликнул маркиз. — Что же мне делать с ребенком? Сколько ей сейчас лет?
 — Ей пятнадцать, ваша светлость, но вам нет нужды брать на себя заботу о ее воспитании. В ваше отсутствие я связался с ее тетей, леди Лэнгли, старшей сестрой полковника. Мисс Ция будет жить со своей тетей, и та позаботится о ее образовании и содержании.
 — Маркиз облегченно вздохнул:
 — Спасибо, Баррет. Я знал, что на вас можно положиться!
 — Леди Лэнгли обладает большим состоянием, ваша светлость. Так что несмотря на то что полковник не оставил дочери денег, девочка не будет ни в чем нуждаться.
 До сегодняшнего дня маркиз не вспоминал о ней…
 — А по какому поводу священник хочет видеть меня? — спросил он теперь.
 — Он привез письмо от мисс Ции, — ответил Баррет. — Вот оно.
 Он положил письмо перед маркизом. Однако в его голосе маркизу почудились странные нотки, и он спросил:
 — Вероятно, вы читали его. Что там написано?
 — Мисс Лэнгли просит вашего разрешения стать монахиней.
 — Монахиней? — переспросил удивленный маркиз.
 Он взял письмо и прочитал следующие строки:
  Дорогой опекун, 
  Хочу сообщить Вам, что я решила посвятить свою жизнь служению Господу. Но для того чтобы принять постриг, мне необходимо Ваше разрешение. Я была бы чрезвычайно признательна Вам за помощь. 
  Искренне Ваша, 
  Ция Лэнгли 
  Монастырь Страстей Господних. 
 — Это просто невероятно! — воскликнул маркиз, прочитав письмо. — Сколько ей сейчас лет?
 — Едва исполнилось восемнадцать.
 — И вы говорите, она унаследовала огромное состояние своей умершей тетки?
 — Именно так, ваша светлость.
 Маркиз взглянул на письмо и произнес:
 — Думаю, мне надо увидеться со священником.
 — Я был уверен, что вы этого захотите, — сказал Баррет.
 — Какое впечатление на вас произвел святой отец? — спросил маркиз.
 — Я могу ошибаться, — поколебавшись, ответил Баррет, — но у меня сложилось мнение, что оп не совсем тверд в своей вере.
 — У вас есть какие-либо основания так думать?
 — Сегодня утром он заезжал к нам, — объяснил Баррет. — Когда слуга предложил ему чашку кофе, он спросил немного бренди. Он объяснил это тем, что только что проделал утомительное путешествие из Корнуэлла. Однако, согласитесь, для священника это достаточно странно.
 — Полностью с тобой согласен, — коротко сказал маркиз. — Пригласите его.
 Маркиз знал, что Баррет прекрасно разбирался в людях и никогда еще внутренний голос не подводил его.
 Не прошло и десяти секунд, как дворецкий возвестил:
 — Отец Протеус к вашей светлости?
 Мужчина в рясе вошел в комнату. Ему било за сорок, виски лишь слегка припорошила седина. Этот высокий, хорошо сложенный человек имел благополучный, цветущий вид. Маркиз отметил про себя, что он вряд ли ведет жизнь аскета.
 Грудь священника украшал большой богато украшенный крест. Двигался он медленно, с горделивым достоинством.
 Маркиз протянул руку и сказал: , — Доброе утро, святой отец. Мне передали, вы хотите видеть меня.
 — Да благословит вас Господь, сын мой, — проговорил священник, садясь в указанное маркизом кресло. — Для меня большая честь встретиться с вашей светлостью. Я наслышан о ваших успехах на бегах. Должно быть, приятно собрать столько призов.
 — Да, конечно, — отозвался маркиз. — А вы увлекаетесь скачками?
 — По мере своих скромных сил я стараюсь следить за всем, что происходит в мирской жизни. И к тому же Ция рассказывала о том, каким прекрасным наездником был ее отец.
 — Да, это так, — согласился маркиз. — К сожалению, он умер довольно молодым человеком.
 — Это очень печально, — ответил священник. — Но я уверен, что его душа упокоилась в раю. И единственная его забота на этом свете — его дочь, которую необходимо защитить.
 — Защитить от чего? — немного резко спросил маркиз.
 — От лжи и черствости этого суетного мира, — ответил священник. — Сказать правду, ваша светлость, Ция желает принять монашество. И могу обещать вам, что мы позаботимся о ней. Она будет жить счастливо до той минуты, когда душа ее обретет покой в раю.
 — И для этого вам требуется мое разрешение? — спросил маркиз.
 — Если ваша светлость соблаговолит подписать эти бумаги, обещаю, что никогда вас больше не побеспокою, — ответил священник.
 Маркизу показалось, что при этом его голос слегка изменился.
 Священник положил на стол два документа. Один из них должен был стать подтверждением того, что опекун не возражает против пострига своей подопечной.
 Другой документ предписывал банку перечислить деньги со счета Ции Лэнгли на имя монастыря Страстей Господних.
 Маркиз прочитал второй документ и спросил:
 — Обязательно ли переводить деньги?
 — Те, кто посвящает себя Богу, отказываются от личной собственности, — ответил священник.
 — Да, и в данном случае речь идет о большой сумме денег, не так ли? — заметил маркиз.
 — Для нас это не имеет никакого значения, — высокопарно произнес священник. — Девушка желает принять монашество, а средства, как должно быть известно вашей светлости, пойдут на благие дела: в помощь бедным и нуждающимся в поддержке. Таких в наше время много.
 — Бедные и нуждающиеся живут в Корнуэлле? — спросил маркиз.
 — Под нашей опекой действительно находится много местных жителей, — ответил святой отец, несколько удивленный вопросом. — Но мы помогаем также нашим братьям и сестрам в Лондоне и других больших городах, где люди в буквальном смысле слова голодают.
 — Думаю, я должен был спросить об этом ранее, — сказал маркиз. — Я знаю, что вы — католический монастырь, но ведь полковник Лэнгли был протестантом, не так ли?
 — Нет, милорд, вы ошибаетесь, — ответил священник— Наш монастырь является одновременно и учебным заведением.
 К нам поступают, чтобы изучать не только Святое Писание, но и другие науки. Я убедил леди Лэнгли послать Цию именно к нам, потому что у нас самые лучшие преподаватели музыки и живописи. А Ция проявила необыкновенный интерес к этим предметам и стала первой ученицей в классе.
 Мелодраматически понизив голос, он продолжал:
 — Незадолго до смерти ее светлость леди Лэнгли, желая обратиться к Господу, поселилась в монастыре. Должен сказать, она была так счастлива, что не хотела покидать нас.
 — Все это очень интересно, — сказал маркиз, пристально наблюдая за священником. — Я своими глазами желал бы убедиться" как обстоят дела, и, конечно, мае, необходимо увидеться со своей подопечной.
 Он заметил, что святой отец несколько насторожился при этих словах.
 — Это совершенно ни к чему, милорд. Я не позволив себе пользоваться вашей добротой, чтобы заставить вас совершить такое утомительное путешествие.
 Он помедлил, прежде чем продолжить:
 — Как говорится в письме, Ция намерена принять монашество как можно быстрее. Скорее всего это случится на ближайшей неделе.
 Он наклонился вперед, чтобы его слова прозвучали как можно более убедительно:
 — Все, что требуется от вашей светлости, — подписать эти два документа, и я никогда более вас не побеспокою.
 — В этом нет никакого беспокойства, — нарочито беззаботно сказал маркиз. — В любом случае я собирался уехать ненадолго из Лондона. Я намеревался провести несколько дней у себя в замке, но, думаю, поездка в Корнуэлл мне больше по душе. Судя по обратному адресу, ваш монастырь находится недалеко от Фелмута?
 Не давая священнику возможности собраться с мыслями, маркиз продолжал:
 — Я поплыву на яхте. Послезавтра я буду у вас. Вам удобно встретиться со мной в полдень?
 — Право, все это ни к чему, — попытался протестовать священник. — Вашей светлости не стоит предпринимать столь утомительное путешествие только для того, чтобы увидеться с девочкой, которая к тому же будет полностью погружена в молитвы.
 — Я подожду, пока она кончит молиться, — сказал маркиз, поднимаясь. Священник тоже был вынужден встать, — Мне кажется, святой отец, — гостеприимно начал маркиз, — что в поездах плохо кормят. Может быть, ленч?
 При этом он протянул гостю руку. Явно раздосадованный, священник был вынужден пожать ее.
 — Я все же надеюсь убедить вашу светлость, что приезжать вовсе нет нужды. Вы просто зря потратите время.
 — Я так не думаю, — ответил маркиз. — Надеюсь, вы понижаете — для меня важно все, что связано с дочерью полковника.
 Священник направился к двери. По звонку маркиза ее открыл дворецкий.
 — До свидания, святой отец! Увидимся в четверг, — попрощался маркиз.
 Священник пробормотал что-то в ответ, но слов было не разобрать.
 Несколько минут спустя появился Баррет, словно чувствуя, что хозяин захочет его видеть.
 — Вы были абсолютно правы, Баррет. Здесь явно что-то не так, — сказал маркиз, протягивая секретарю бумаги.
 Баррет внимательно ознакомился с документами и сказал:
 — Думаю, будет лучше, если я свяжусь с директором этого банка и выясню, сколько денег на счету у мисс Лэнгли.
 — Я был уверен, что вы это предложите, — ответил маркиз. — У меня есть большие подозрения насчет этого монастыря. Постарайтесь узнать, как и кем он был создан и кому подчиняется.
 Он сделал паузу:
 — И подозреваю, что ни архиепископ Кентерберийский, ни кардинал Вестминстерского аббатства не имеют представления, что это за монастырь.
 — Я наведу справки, — ответил Баррет. — Но до меня и раньше доходили слухи об этом странном месте.
 — Правда? — удивился маркиз. — Вы ничего мне не говорили.
 — Не хотел вас заранее настраивать против этого священника, — ответил Баррет. — Да и сведений у меня пока недостаточно. Просто мой родственник живет недалеко от монастыря.
 — Это может нам пригодиться, — заметил маркиз. — Что он тебе рассказывал?
 — Я виделся с ним около года назад и в разговоре упомянул имя полковника Лэнгли. Мой родственник высокого мнения о полковнике, так как продавал ему лошадей для полка.
 — Продолжай! — сказал маркиз.
 — Он довольно хорошо был знаком с его сестрой: Он сказал, что люди Лэнгли действительно отдала девочку на обучение в этот монастырь.
 — Священник говорил мне об этом, — сказал маркиз.
 — По мнению моего родственника, это было довольно странное место. Там обитало всего несколько монахинь, а сама школа располагалась в некотором удалении от монастыря.
 Маркиз слушал внимательно.
 — Они наняли нескольких опытных преподавателей, жителей той части Корнуэлла, — продолжал Баррет. — Неудивительно, что многие семьи стали посылать туда своих дочерей на обучение, особенно на уроки музыки и живописи.
 Маркиз кивнул.
 — Однако священники, руководившие школой, не были приняты местным духовенством, — продолжил Баррет. — И еще, по слухам, в монастырь доставляется большое количество спиртных напитков.
 Мой родственник утверждает, что у монастыря всегда доставало денег, чтобы покупать у фермеров самые лучшие продукты: мясо, птицу, яйца, сметану. Согласитесь, это довольно странное меню для тех, кто должен много времени проводить в посте.
 — Картина мне ясна, — рассмеялся маркиз. — И именно поэтому я отправляюсь в Корнуэлл?
 — Вы, действительно, поедете туда сами? — удивился Баррет.
 — Именно так! Распорядитесь, чтобы «Единорог» был готов отчалить сегодня в полдень. Я обещал нашему гостю навестить его послезавтра.
 Мистер Баррет рассмеялся:
 — От вас всегда жди какой-нибудь неожиданности, милорд. Ваш отец всегда отзывался о полковнике Лэнгли с большим уважением.
 — И я тоже! — добавил маркиз, принимаясь читать присланные ему письма.
 Секретарь улыбнулся и присел к письменному столу, приготовившись записывать в блокнот указания маркиза.




 Глава 2


 Сразу же после обеда маркиз отправился на яхту.
 Перед отъездом он написал нескольким людям, включая принца Уэльского и его супругу, письма, в которых объяснял причины своего отсутствия в ближайшие три дня.
 Он еще не думал о том, что будет делать, когда вернется домой, но в одном он был уверен наверняка: с Жасмин он больше встречаться не станет. Равно как и посещать похороны лорда Кейтона, если те, конечно, состоятся.
 Он сознавал, что подобным поведением вызовет массу сплетен, но сейчас думать об этом ему не хотелось.
 Маркиз был намерен разузнать все о монастыре Страстей Господних.
 В прошлом ему приходилось слышать о том, что монастыри охотно принимали женщин, обладавших приличным состоянием.
 Правда, так было принято скорее у католиков — они с детства обучались в монастырских школах.
 Многие женщины уходили в монастырь еще и из-за несчастной любви. Отчаявшись в земном чувстве, они были готовы полностью посвятить себя Богу.
 Яхта с гордым названием «Единорог» уходила из гавани Фолькстоун, и маркиз подумал, что это плавание по крайней мере отвлечет его от мыслей о Жасмин.
 Он давно не выходил в море и теперь был рад представившемуся случаю: погода была теплой и солнечной, а море спокойным. Рейберн приучил команду быть в любую минуту готовой к отплытию: это дисциплинировало ее. И теперь он порадовался своей предусмотрительности.
 Капитан был рад приветствовать хозяина на борту надраенной до блеска яхты:
 — Мы надеялись, милорд, что вы изволите опробовать новый мотор, — сказал он.
 — Я был занят, — ответил маркиз, — но теперь мне необходимо быть в Фелмуте завтра вечером, в крайнем случае в четверг утром.
 — Будет исполнено, милорд, — ответил капитан. — Вы не поверите, как быстро может идти «Единорог».
 Маркиз пожалел, что с ним нет Гарри. Он никому не хотел объяснять истинную причину своего внезапного отъезда: посещение никому не известной монахини вызвало бы кучу ненужных сплетен. Гарри своим присутствием создал бы видимость обычной увеселительной прогулки.
 Перед отплытием он написал Гарри записку, в которой объяснил, что ему необходимо увидеть дочь полковника Лэнгли, свою подопечную.
 «Я буду отсутствовать дня два-три, — писал он. — Мне необходимо уладить дела, связанные с ее наследством».
 Он просил также, чтобы Гарри продолжал готовиться к званому обеду в Дубовом замке.
 Маркиз был уверен, что Гарри заинтересуется, какие же дела заставили маркиза уехать столь срочно, но решил, что по возвращении в Лондон у них будет возможность обо всем поговорить.
 Яхта скользила параллельно берегу, и маркизу казалось, что она увозит его от сетей, расставленных Жасмин.
 Однако он понимал, что она попытается настоять на факте своей беременности и привлечет некоторых друзей, а те подтвердят, что их часто видели вместе в последнее время. Ему вряд ли удастся опровергнуть эти разговоры.
 Сейчас, обдумывая все случившееся, он приходил к выводу; что Жасмин была полна железной решимости в тех случаях, когда ей необходимо было добиться своего.
 Он вспомнил, что Жасмин всегда сама назначала их встречи.
 Ослепленный ее красотой, он был готов на все, лишь бы иметь возможность провести с ней время наедине.
 Он вдруг подумал о том, что чаще сам служил предметом охоты, чем предпринимал попытки покорить кого-то.
 Невероятно, но женщине всегда удавалось запустить в него свои коготки прежде, чем он успевал узнать ее имя.
 Это было довольно странно, ведь маркиз обладал сильным характером.
 Однако он вынужден был признать, что перед красивой женщиной он всегда таял. Красавицы могли вить из него веревки.
 «Будь я проклят, если позволю подобному повториться!» — говорил он себе.
 Но тут же он подумал, что женщины и лошади были смыслом его жизни.
 К вечеру море стало неспокойным, поэтому, насладившись великолепным ужином, приготовленным одним из его личных поваров, Рейберн отправился в свою каюту.
 Он с особой тщательностью относился к меблировке своей яхты. Вся обстановка, включая матрац его кровати, была изготовлена по особому заказу. И теперь, ложась спать, он мог быть уверен, что качка не доставит ему никакого беспокойства.
 Рейберн терпеть не мог неудобств.
 К середине следующего дня впереди показался берег Корнуэлла, так что к вечеру судно уже входило в бухту Фелмут.
 За ужином маркиз поблагодарил капитана за успешное плавание. Затем он попросил первого помощника капитана, человека способного и энергичного, сойти на берег и нанять самых быстрых лошадей и самый лучший экипаж, который только можно было достать.
 Еще не подошло время завтрака, как маркизу доложили, что экипаж, хотя и несколько старомодный, но весьма надежный, стоит готовый к отъезду.
 — Прекрасно! — одобрил маркиз и добавил, обращаясь к первому помощнику:
 — Говорят, Винтон, что вы прекрасный стрелок.
 — Был когда-то, милорд, — ответил моряк. — Я служил в королевском флоте, но с тех пор не держал в руках ни пистолета, ни ружья.
 — Подобные вещи не забываются, — сказал маркиз. — Я хочу, чтобы сегодня вы отправились со мной и прихватили с собой оружие.
 Он поднялся и направился к бюро, стоявшему у стены. Из нижнего ящика маркиз достал три пистолета. Один из них он протянул Винтону.
 — Чуть позже я расскажу вам, зачем нам понадобятся пистолеты, — сказал маркиз. — Мы отъезжаем в одиннадцать часов.
 — Хорошо, милорд.
 Маркизу нравилось, что моряк не задает лишних вопросов.
 Прежде чем нанять человека в команду «Единорога», маркиз знакомился с каждым. Про Винтона говорили, что он прекрасно владеет огнестрельным оружием.
 Да и сам он как-то хвастался, что мог бы прострелить подброшенную в воздух игральную карту точно посередине.
 Сойдя на причал, маркиз нашел экипаж точно там, где ему описал Винтон.
 Дорога до Фелмута, протяженностью в пять миль, пролегала по живописным окрестностям, и маркиз наслаждался открывающимися из окна видами.
 Маркизу не приходилось бывать в Корнуэлле ранее, но он сразу понял, почему местные жители так гордятся своим графством.
 У некоторых его друзей была недвижимость в этих краях. О своих поместьях они могли говорить часами.
 Вдруг маркиз вспомнил, что так и не рассказал Винтону о цели их путешествия.
 — Я могу ошибаться, Винтон, но я подозреваю, что в монастыре, куда мы сейчас направляемся, не все чисто. Я хочу, чтобы вы понаблюдали за происходящим, пока я буду беседовать с настоятелем. Поговорите с людьми, может быть, они расскажут что-нибудь интересное.
 Маркиз взглянул на моряка, чтобы убедиться, что тот слушает внимательно, и продолжал;
 — Я постараюсь покончить с делами как можно быстрее.
 Но если кто-нибудь попробует помешать мне покинуть монастырь, используйте оружие. Не стреляйте в человека, просто напугайте его.
 — Я так и сделаю, милорд.
 Неожиданно для себя маркиз услышал нотку возбуждения в собственном голосе. Как и все молодые люди, он любил если не опасности, то по крайней мере приключения.
 Был уже полдень, когда маркиз и его спутник, следуя инструкциям Баррета, подъехали к стенам замка. В прошлом замок. видимо, являлся частной резиденцией.
 Маркиз был уверен, что это именно то место, которое они ищут. Экипаж остановился перед огромными воротами из кованого чугуна, увенчанными гербом древнего рода.
 Увидев подъезжающий экипаж, привратник отпер ворота.
 Подъехав ближе, маркиз велел остановиться и спросил у подбежавшего сторожа:
 — Я ищу монастырь Страстей Господних. Это здесь?
 — Так точно, милорд, — с сильным акцентом ответил привратник. — Вас уже ожидают.
 — Спасибо.
 Маркиз въехал в небольшой двор. Внутри находился замок — привлекательное строение, с красивыми фронтонами. Трава была подстрижена и ухожена, а весь дом утопал в зелени.
 Рейберн остановил лошадей перед входной дверью, на которой был изображен тот же самый гордый герб, что и на воротах.
 Маркиз передал вожжи Винтону и спрыгнул с подножки.
 Входная дверь отворилась, и на пороге появился человек, облаченный в рясу. Он неуклюже поклонился гостю. Маркиз отметил про себя, что у монаха был очень самоуверенный вид: подбородок задиры и тяжелое тело спортсмена. Ему бы больше подошел боксерский ринг, чем храм.
 — Я приехал, чтобы увидеться с отцом Протеусом, — объяснил маркиз. — Надеюсь, вы знаете, о чем идет речь.
 — Следуйте за мной, — сказал человек, тяжело переступая с ноги на ногу. Его обувь явно не соответствовала монашескому одеянию.
 Он проводил гостя в большую гостиную, выходящую окнами в сад.
 Маркиз был удивлен убранством комнаты: диван и кресла были затянуты дамасской узорной парчой, а на стенах висели картины, явно подлинные.
 Однако у маркиза не было возможности рассмотреть все это так как дверь почти сразу же отворилась и в комнату вошел отец Протеус.
 — Добро пожаловать, милорд! — радушно поприветствовал он гостя. — Как приятно видеть вас! Надеюсь, дорога не была утомительной?
 — Нет, напротив, я получил удовольствие, — ответил маркиз. — А как вы добрались до дома?
 — Поездом, конечно, быстрее, но поезду не сравниться с яхтой.
 — Я с вами абсолютно согласен, — улыбнулся маркиз.
 Дверь открылась, и на пороге появился лакей с подносом в руках. Он поставил на стол бутылку вина и два бокала.
 — Уверен, милорд, вы желаете освежиться с дороги. Сегодня жарко.
 Маркиз взял бокал. Это было дорогое, изысканное вино, которое он и сам иногда покупал.
 Он сделал несколько маленьких глотков и сказал:
 — Представляю, как у вас много дел, святой отец, Я бы хотел увидеться с Цией Лэнгли прямо сейчас.
 — Да, да, конечно! — ответил священник. — Она сейчас придет и сама вам расскажет, как она счастлива здесь, под сенью святого монастыря, в окружении великолепной природы.
 Маркиз обратил внимание, как театрально говорит священник, но ничего не сказал.
 Отец Протеус покинул комнату и сразу же вернулся обратно. С ним была молодая женщина. Похоже, все это время она дожидалась за дверью.
 Она была в длинном черном монашеском одеянии, а голову покрывал головной убор, который, как знал маркиз, носили те, кто готовился к постригу. Он не сразу рассмотрел лицо девушки, склонившейся в вежливом поклоне.
 Когда она взглянула на него, маркиз на секунду потерял дар речи.
 Перед ним стояла одна из самых непривлекательных девушек из всех, кого он когда-либо встречал: худое лицо, крупный нос и следы дефекта, который врачи называют «заячьей губой».
 Ее возраст было трудно определить.
 Маркиз взглянул в ее карие глаза и с удивлением заметил, что она напугана.
 — Рад познакомиться с вами, Ция! — поздоровался он, протягивая ей руку.
 — Очень любезно с вашей стороны навестить меня, — ответила девушка, и в ее голосе послышался страх.
 — Я дружил с вашим отцом, — сказал маркиз. — Мне жаль, что мы с вами не познакомились раньше.
 — Я скучаю по отцу.
 Маркиз вспомнил, каким привлекательным мужчиной был полковник Лэнгли. В полку его внешность всегда была причиной дружеских насмешек.
 Офицеры шутили, что когда полковник надевает форму, то выглядит как бравый кавалерист, любимец публики.
 — На нас не обращает внимания ни одна девица, если с нами полковник Лэнгли, — шутливо жаловались подчиненные.
 Разве может быть у такого привлекательного мужчины столь непривлекательная дочь?
 Он вспомнил, что и миссис Лэнгли была интересной женщиной. У нее были светлые волосы и чудесные голубые глаза.
 Вдруг неожиданно для себя маркиз спросил:
 — Мне всегда хотелось знать, что случилось с Джокером?
 При этих словах Ция растерялась. Инстинктивно она покосилась на дверь, которую отец Протеус намеренно оставил приоткрытой. Маркиз был уверен, что священник подслушивает за дверью.
 Тот появился в комнате в мгновение ока.
 — Я хотел узнать, милорд, — сказал он, — не хотите ли вы, чтобы Ция показала вам храм, где она проводит долгие часы в молитве. Там же мы совершим обряд посвящения, когда вы дадите свое позволение.
 — Очень мило с вашей стороны, — ответил маркиз, — но я бы хотел поговорить с Цией наедине. Сейчас довольно тепло, и мы, пожалуй, прогуляемся по саду.
 С этими словами маркиз направился к стеклянной двери, ведущей на террасу. Однако он успел заметить, что отец Протеус нахмурился и уже приготовился отказать.
 Но маркиз не стал дожидаться разрешения, а быстро открыл дверь в сад.
 В ту же секунду, хотя маркиз вряд ли смог бы это доказать, отец Протеус схватил Цию за руку и одними губами прошептал:
 — Следи за тем, что говоришь.
 Открытая терраса вела на ухоженную лужайку, в центре которой располагалась клумба с великолепными цветами.
 — Прекрасный сад! — сказал маркиз довольно громко, чтобы его можно было услышать из дома. — Уверен, вам нравится жить здесь.
 — Да, милорд.
 Маркиз намеренно уходил от дома, делая вид, что любуется цветами в отдалении.
 Он был уверен, что отец Протеус наблюдает за ними.
 Ция шла рядом с маркизом, низко опустив голову.
 Когда он убедился, что они отошли достаточно далеко и что отец Протеус не сможет при всем желании подслушать их разговор, маркиз сказал:
 — Не бойтесь. Обещаю, что не причиню вам никаких неприятностей.
 Девушка взглянула на него расширившимися от страха глазами.
 — Мне нужна ваша помощь, — тихо сказал маркиз. — Очень нужна! Я уверен, вы порядочная девушка, и потому прощу рассказать мне правду.
 — Я не понимаю…
 — Думаю, понимаете, — перебил маркиз. — Где Ция? Почему мне не позволяют видеть ее?
 Девушка глубоко вздохнула и была готова повернуться в сторону дома, но маркиз удержал ее, обняв за плечи так, что со стороны это выглядело, как отеческий жест.
 — Поверьте мне! — настаивал он. — И пожалуйста, помогите!
 — Как вы узнали, что я не Ция? — шепотом спросила девушка.
 — Потому что вы совсем не похожи на ее родителей.
 — Они.., решили выбрать меня потому, что я безобразна.
 Они надеялись, вы сочтете, что при моей внешности желание принять монашество вполне объяснимо.
 — Я понимаю, — сказал маркиз. — Но где сама Ция?
 — Заперта у себя в комнате, до тех пор пока вы не уедете.
 Маркиз увидел под сенью деревьев деревянную скамью и поспешил усадить на нее девушку. Затем он сжал ее руки в своих и произнес;
 — Постарайтесь притвориться, что мы мило болтали о вашем детстве.
 — Если они узнают, что я предала их, они могут убить меня, — прошептала несчастная девушка.
 — Как вас зовут? — спросил маркиз.
 — Сестра Марта.
 — Чем вы заняты в монастыре?
 — Я просто монахиня. Уже два года. Иногда я занимаюсь с учениками, которые поступают к нам в школу.
 — А вы знаете, почему они так стремятся оставить у себя Цию?
 Сестра Марта кивнула:
 — Она очень богата, а им всегда не хватает денег.
 — Кому это — им?
 — — Отцу Протеусу и с ним еще четверым, которые управляют общиной.
 — Они действительно священнослужители?
 — Я не знаю. Отец Антоний, который жил в монастыре еще до меня, очень болен. Раньше за ним ухаживала его сестра, тоже монахиня — мать-настоятельница.
 — Что с ней случилось?
 — Она умерла. И отец Антоний не знает причины.
 — Да что же здесь происходит? — воскликнул маркиз.
 — Я не знаю.., точно, — ответила сестра Марта. — Но раньше здесь была другая девушка, такая же богатая, как Ция.
 Ее принудили стать монахиней — они хотели заполучить ее деньги.
 — И что с ней случилось? — спросил маркиз.
 Сестра отвернулась.
 — Говорите же!
 — Я боюсь!
 — Здесь никто не сможет подслушать нас, — успокоил ее маркиз.
 Она помолчала недолго, а затем еле слышно сказала:
 — Она.., пыталась сбежать. Я думаю, они.., убили ее.
 Маркиз с трудом перевел дыхание и сказал:
 — Вы должны помочь мне, сестра. Обещаю, что, как только я увезу отсюда Цию, я постараюсь разворошить это осиное гнездо.
 — Они убьют меня, — прошептала сестра Марта, — если заподозрят, что я вам хоть слово сказала.
 — Они ни о чем не догадаются, если вы сделаете так, как я вам скажу.
 — Я.., боюсь, — пробормотала она. — Я знаю, то, что происходит здесь, — ужасно. Но мне некуда больше идти.
 Никто не желает иметь дело со мной, ведь я уродина.
 — Послушайте, Марта, — тихо сказал маркиз.
 Она подняла голову и взглянула на него.
 — Обещаю, что, если вы поможете мне увезти отсюда Цию, я обеспечу вас до конца вашей жизни. Если вы пожелаете уйти в другой монастырь, я позабочусь и об этом. Если вы захотите стать свободной, я подыщу вам подходящее место и семью, в которой вы сможете жить и где вы будете счастливы.
 Сестра взглянула на него, не веря услышанному.
 Маркиз улыбнулся ободряюще и добавил:
 — Доверьтесь мне и помогите.
 — Я попробую, но не знаю как. Отец Протеус все время наблюдает за нами.
 — Тогда нам нужно убедить его в том, что я поверил, будто вы — Ция, — сказал маркиз. — Я сделаю вид, что согласен подписать необходимые документы, так как якобы убедился, что вы здесь счастливы.
 Сестра Марта слушала внимательно.
 — Как только они освободят Цию, вы объясните ей, кто я такой и что я приехал помочь ей.
 — Но как вы собираетесь это сделать?
 Маркиз задумался на секунду, рассматривая стены монастыря, скрытые за деревьями, а затем сказал:
 — Не поворачивайте головы. Скажите, где-нибудь можно перебраться через монастырскую стену?
 — Есть одно место, — ответила Марта. — В конце сада есть дуб, по которому Ция сможет перебраться.
 Она помедлила, прежде чем продолжить:
 — Однажды она взобралась на этот дуб, чтобы посмотреть через стену. Отец Протеус увидел и очень разгневался! В наказание Цию продержали три дня на хлебе и воде!
 Маркиз нахмурился, но ничего не сказал.
 — После того как я уйду, ей позволят выйти в сад? — снова спросил он.
 — Дважды в день нам разрешено гулять на лужайке, не отходя далеко, чтобы нас можно было видеть через окно.
 — А в котором часу вы выходите в сад второй раз?
 — В четыре. Перед вечерним чаем. Затем нас запирают на ночь в монастыре.
 — Очень хорошо, — сказал маркиз. — Скажите Цие, что в четыре часа я буду ждать ее за оградой. Пусть она держится как можно ближе к дубу, а затем выберет время, чтобы перебраться по нему.
 — Это будет непросто, — грустно сказала Марта.
 — Если ей помешают сбежать, скажите, что я приду за ней вечером и заберу отсюда, чего бы мне это ни стоило.
 Марта не смогла сдержать испуганного возгласа:
 — Будьте осторожны, — предупредила она. — Слуги отца Протеуса очень сильны. С тех пор как появилась возможность сделать Цию монахиней, они не спускают с нее глаз.
 Маркиз стал мрачнее тучи. Если бы в этот момент его видел кто-нибудь из его близких друзей, Гарри например, он бы сразу сказал, что маркиз страшно разгневан.
 — Я восхищаюсь вашей храбростью, сестра Марта, — сказал маркиз. — Сейчас нам нужно возвращаться. Сделайте вид, что вы счастливы, так как я якобы дал согласие на ваш постриг.
 — А кто тот Джокер, о котором вы спросили меня? — спросила Марта.
 — Это прекрасный породистый жеребец, который принадлежал полковнику Лэнгли. На его счету не одна победа в скачках.
 — Они ничего мне не говорили об этом.
 — Даже если бы вы и ответили на этот вопрос, у меня наготове было еще несколько, — улыбнулся маркиз.
 Он встал со скамьи, держа сестру Марту под руку.
 — Нам пора возвращаться, — сказал он. — Не хочу давать отцу Протеусу лишний шанс заподозрить нас. Когда я уеду отсюда, все будут считать, что я вернулся на яхту. Но вы должны сказать Ции, что я жду ее за оградой.
 — Уверена, что, как только вы уедете, ее выпустят.
 Они пошли по направлению к замку. Маркиз успел заметить дуб, по которому придется взбираться Ции.
 Как только они подошли достаточно близко, чтобы отец Протеус мог их слышать, маркиз сказал:
 — Как-то раз ваш отец взял барьер в шесть футов высотой и заставил нас повторить его прыжок. Мы бы выглядели смешно, если бы не смогли сделать то, что легко далось человеку старше нас…
 Сестра Марта смотрела на маркиза так, словно ее пугал даже звук его голоса.
 — Ваша матушка также была прекрасной наездницей, — продолжал маркиз, пока они не подошли к входным ступенькам. — Правда, сам я никогда не видел ее верхом…
 Они поднимались по ступенькам, ведущим в гостиную, когда на пороге появился отец Протеус.
 — Я рассказывал Ции о прошлом. Как я понял, святой отец, вашим ученикам не позволяется кататься верхом?
 — Я бы с радостью включил этот предмет в расписание занятий, если бы только мои ученики сами захотели этого, — ответил священник.
 — Мне кажется, верховая езда самое полезное упражнение, какое только можно придумать, — улыбнулся маркиз. — Хотя я вряд ли объективен.
 — Вы абсолютно правы, — отозвался отец Протеус. — Кому судить, как не вам, ваши лошади из самых лучших.
 Они прошли в гостиную, и маркиз сказал, обращаясь к девушке:
 — До свидания, дитя мое. Я был рад повидаться с вами. Теперь я понимаю, почему вы пожелали провести остаток своих дней в этом прекрасном месте.
 Он взял ее за руку, и сестра Марта прошептала в ответ:
 — Спасибо, милорд! Спасибо вам за все!
 Она поклонилась и, смутившись, вышла из комнаты, оставив маркиза наедине с отцом Протеусом.
 — Милая девушка, — сказал маркиз. — Жаль, что она не унаследовала наружность своего отца.
 — Я думаю теперь, милорд, вы понимаете, почему здесь она будет счастлива. Ей пришлось бы трудно в мирской жизни.
 — Да. Конечно, — согласился маркиз. — Это верное решение. В то же время мне жаль ее. Несправедливо, что некоторым женщинам дается ослепительная красота, другим, напротив, отталкивающая внешность.
 — Мы можем только верить, что Бог никогда не ошибается, — ответил священник. — Одно восполняет другое. Например, Ции посчастливилось обрести покой и счастье в этом благословенном месте.
 Маркиз вздохнул и сказал:
 — Мне пора возвращаться на яхту. В Лондоне меня ждут неотложные дела.
 — О, конечно, милорд. Очень щедро с вашей стороны потратить столько времени на бедную маленькую Цию.
 Маркиз направился к двери.
 — Минутку, милорд, — поспешно остановил его святой отец. — Вы забыли поставить свою подпись на просьбе Ции стать монахиней.
 — Как же я мог! — воскликнул маркиз. — Как глупо с моей стороны! Я оставил бумаги у себя на яхте.
 — Я сделаю для вас копию, — предложил отец Протеус.
 — Не беспокойтесь, — ответил маркиз. Я подпишу их до отплытия из Фелмута и оставлю у начальника причала. Вы сможете забрать их завтра утром.
 — Да, милорд, — замялся отец Протеус. — Но сделать копии займет всего несколько минут.
 Маркиз взглянул на свои золотые часы.
 — Вы должны простить меня, — сказал он. — Но меня уже ждут. Боюсь, я опаздываю.
 Святой отец не успел ничего сообразить, как маркиз уже стоял в дверях, пожимая ему руку.
 — До свидания, святой отец! — попрощался маркиз, в два прыжка оказавшись у своего экипажа.
 — Храни вас Бог, сын мой! — ответил священник, но его слова потонули в вихре пыли, оставляемом удаляющимся экипажем.
 Отец Протеус не успел подать знак сторожу, открывавшему ворота для маркиза, и тот в мгновение ока выехал за пределы территории монастыря.
 Он был удовлетворен.


* * *

 Они отъехали на приличное расстояние от монастыря, прежде чем маркиз спросил:
 — Винтон, вы заметили что-нибудь странное, пока я был внутри?
 — Ничего особенного, милорд, — ответил моряк. — Если не считать того, что из окон постоянно выглядывали какие-то мужчины. Согласитесь, довольно странно для женского монастыря.
 — Очень хорошо, — ответил маркиз. — А теперь, Винтон, нам предстоит похитить одну молодую особу, которую держат в монастыре, как в тюрьме. Мы отвезем ее к нам на яхту, а затем как можно быстрее отчалим, чтобы эти странные мужчины не успели нам помешать.
 — Как нам сделать это, милорд?
 — Это будет непросто, — ответил маркиз. — Они захотят убедиться, что мы уехали. Обратите внимание, не следует ли кто-нибудь за нами.
 Винтон попытался вглядеться вдаль, но ему мешала дорожная пыль, взбиваемая их фаэтоном.
 — Никого не видно, милорд.
 — Тогда давайте отыщем подходящий постоялый двор, где можно перекусить. Потом мы вернемся обратно к монастырю.
 Маркиз видел, что Винтон несколько взволнован, но тот лишь вглядывался в дорогу и хранил молчание.
 Вдруг он сказал:
 — Вот здесь, ваша светлость! Я заметил на этой дороге вполне приличный постоялый двор. Здесь останавливаются почтовые дилижансы.
 — Отлично, Винтон, — отозвался маркиз. — Это нам вполне подойдет.
 Примерно через четверть часа они подъехали к небольшой симпатичной таверне «Петух и курочка».
 Хозяин заведения был явно растерян, увидев здесь маркиза.
 Он никак не мог предложить знатному гостю что-либо достойное его.
 Но маркиз был непривередлив и остался вполне доволен простой пищей да бутылкой самодельного сидра.
 Наскоро утолив голод, он обратился к хозяину таверны:
 — Расскажите мне о монастыре, что находится недалеко от вас.
 — Довольно странное место, сэр, — ответил тот. — Они вроде обучают детей местных дворян. Но хочу вам сказать, их отец-настоятель довольно странный.
 — Он из местных?
 — Не думаю. К тому же остальные, с позволения сказать, монахи не внушают абсолютно никакого доверия.
 Было очевидно, что хозяину таверны не очень-то хотелось говорить об этом. Маркиз не стал его больше расспрашивать, заплатив по счету и оставив щедрые чаевые.
 Тот поклонился почтительно и сказал:
 — Благодарю! Надеюсь, маркиз еще не один раз почтит мое заведение своим присутствием.
 Маркиз подумал, что следующего раза не будет, но вслух ничего не сказал.
 В сопровождении Винтона он вышел из харчевни, намереваясь Осмотреть окрестности.
 Они попросили у хозяина карту местности, но тот ответил:
 — Никогда не держал у себя карты, сэр. Но могу рассказать вам обо всем, о чем хотите.
 — Хорошо, — начал маркиз. — Давайте возьмем за ориентир монастырь Страстей Господних, который мы оба знаем. Мне нужно объехать его по дороге, ведущей на север, затем развернуться и приблизиться к монастырю уже с другой стороны.
 Понадобилось некоторое время, чтобы владелец ясно понял, чего от него хотят.
 Наконец он объяснил маркизу, что ему может подойти узкая проселочная дорога, примерно в полумиле от монастыря.
 Это было то, что нужно, и маркиз со своим спутником приготовились к отъезду.
 Было около трех часов дня, до монастыря было рукой подать. Вскоре они подъехали к самым стенам.
 Маркиз обнаружил, что единственным входом служили ворота, через которые они въезжали в первый раз.
 Ровно в четыре они подъехали к узкой тропинке, ведущей к тому месту, где рос дуб, по которому сможет, как утверждала сестра Марта, взобраться Ция.
 Маркиз пересел на козлы. Он с удивлением обнаружил, что почти молится о том, чтобы сестре Марте удалось убедить Цию: ее ждут, и о том, чтобы Ции удалось улизнуть от отца Протеуса и перелезть через стену.
 Он готов был поклясться, что слышит голоса по ту сторону стены.
 Вдруг листва зашевелилась, и над стеной показалась девушка.
 Маркиз скомандовал:
 — Быстрее, Винтон. Помогите ей спуститься.
 Винтон быстро спрыгнул со своего места и подбежал к стене.
 Девушка уже перекинула ноги через монастырскую стену и изогнулась для прыжка. В этот момент маркиз подумал про себя, что она такая же легкая и гибкая, как и ее отец.
 Винтон помогал ей спуститься, придерживая за локти.
 В ту же секунду за стенами из сада раздались крики.
 — Быстрее! — скомандовал маркиз.
 Ция мгновенно оказалась рядом с экипажем. Винтон помог ей взобраться и сам запрыгнул следом.
 — Они.., видели меня! — задыхаясь, произнесла девушка.
 — Я слышал! — ухмыльнувшись, ответил маркиз. — Держитесь крепче! Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше!
 Он щелкнул кнутом, и экипаж тронулся.
 Им нужно было проехать вдоль целого пролета стены, чтобы добраться до южной стороны монастыря.
 Отец Протеус выбежал на середину дороги, размахивая руками, из ворот ему на подмогу спешили еще четверо мужчин.
 Маркиз не собирался останавливаться. Не сбавляя скорости, он направил лошадей прямо на отца Протеуса. Тот сообразил, что происходит, только в последнюю минуту. Он попытался было отскочить в сторону, но не успел: его задело колесом.
 В этот момент Винтон выстрелил несколько раз поверх голов мужчин, пытавшихся на ходу запрыгнуть в экипаж.
 Нападавшие инстинктивно пригнулись, а экипаж пролетел мимо на полной скорости, оставляя после себя лишь клубы пыли.
 Прошло несколько минут, прежде чем взволнованный голос произнес:
 — Вы спасли меня!.. Вы меня спасли!.. О, как это благородно с вашей стороны!




 Глава 3


 Пока экипаж не отъехал на приличное расстояние от монастыря, никто не промолвил ни слова.
 Затем, убедившись, что их никто не преследует, маркиз обернулся и посмотрел на Цию.
 Он увидел огромные синие глаза на прелестном, тонком лице. Маркиз отметил про себя, что она очаровательна. Затем "решил, что «очаровательна» не то слово, скорее прелестна.
 Эта девушка, без сомнения, была дочерью полковника Лэнгли, именно такой он ее себе и представлял.
 — Я уверен, что вы и есть дочь полковника Лэнгли, — обратился он к Ции с улыбкой.
 Она рассмеялась:
 — Не представляю, как вы могли догадаться, что сестра Марта не та, за кого себя выдает!
 — Это было нетрудно, — ответил маркиз. — Просто я не мог поверить в то, что такой привлекательный человек, как полковник Лэнгли, мог иметь дочь с такой несимпатичной наружностью.
 — Вы меня спасли! — воскликнула Ция. — Как мне благодарить вас!
 — Мы позже об этом поговорим, — ответил маркиз. — Сейчас чем быстрее мы уедем отсюда, Тем лучше.
 Несколько миль они проехали молча.
 Ция первой нарушила молчание:
 — Сестра Марта говорила, что вы обещали позаботиться о ней. Теперь, если все раскроется и отец Протеус выгонит ее из монастыря, ей совершенно некуда будет пойти!
 — Мы сделаем все возможное, чтобы помочь ей, и как можно быстрее, — ответил маркиз. — А вы должны рассказать мне, как вы попали в такую историю.
 Она молчала, и маркизу показалось, что слова его прозвучали грубовато. Чтобы исправить впечатление, он быстро добавил:
 — Давай! — только сначала доберемся до моей яхты, где вы будете в полной безопасное! и.
 — Вы приплыли на собственной яхте? — взволнованно спросила Ция.
 — Я думал, отец Протеус все вам рассказал.
 — Он мне ничего не рассказывал, — ответила Ция. — Меня заперли в спальне, не объясняя ни слова. Я не знала, что происходит.
 В том месте, где они проезжали, дорога была узкой, так что маркизу пришлось править лошадьми осторожнее, чтобы не задеть попадающиеся навстречу экипажи.
 Он решил, что задаст все интересующие его вопросы позже.
 Он вздохнул с облегчением только тогда, когда увидел белоснежный «Единорог», покачивающийся на волнах возле причала.
 Теперь они были вне опасности.
 Маркиз остановил экипаж, отдал поводья подбежавшему слуге и обошел лошадей, чтобы помочь Ции выбраться.
 Но она сама с поразительной легкостью выпрыгнула из экипажа.
 Теперь маркиз мог разглядеть ее гораздо лучше. Она была настоящей красавицей.
 Правда, стоя на причале, девушка выглядела довольно необычно. Ее золотистые, блестящие волосы рассыпались по плечам, играя на солнце.
 Сама она была одета в черную рясу, сшитую из грубой материи. К тому же она была босая, так как сбросила уродливые и бесформенные монашеские туфли, чтобы было удобнее карабкаться по дереву.
 Как только все трое оказались на палубе, маркиз скомандовал ожидавшему распоряжений капитану:
 — Выходите в море, капитан Блэкберн. Нам нужно добраться до Плимута как можно быстрее.
 — Слушаюсь, ваша светлость.
 Маркиз проводил Цию в гостиную. Как только девушка услышала звук работающего мотора, она воскликнула:
 — Я просто.., не могу в это поверить! Я была уверена, что никогда не выберусь оттуда. Единственное, что могло освободить меня, это.., смерть.
 — Теперь все позади, — успокаивающе сказал маркиз. — Думаю, мы отпразднуем это событие бокалом шампанского.
 — Отец.., всегда так делал после победы на скачках!.. — тихо сказала Ция.
 Маркиз распорядился принести шампанское.
 Яхта уже вышла в открытое море, когда слуга принес поднос.
 Через иллюминатор Ция наблюдала, как за бортом бушуют волны.
 — Теперь.., мне больше нечего.., бояться! — тихо, словно разговаривая сама с собой, сказала она.
 — Присядьте, — сказал маркиз. — Выпейте шампанского и расскажите, что с вами произошло.
 Девушка повиновалась. Маркиз не мог не отметить, что, несмотря на колебания яхты, двигалась она очень грациозно.
 — Пока была жива моя тетушка Мэри, я училась в школе при монастыре, — начала она. — Когда она умерла, отец Протеус предложил мне поселиться при монастыре.., ненадолго… пока кто-нибудь из моих родственников не приедет, чтобы позаботиться обо мне.
 — Почему вы мне не написали? — спросил маркиз.
 — Если бы я написала вам перед тем как поселиться при монастыре, вы бы, несомненно, получили мое письмо. Но я написала вам позже. Я писала несколько раз. Вскоре я поняла, что ни одно из моих посланий вы так и не получили.
 Маркиз нахмурился:
 — Человек, который называет себя отцом Протеусом, по-видимому, что-то затевал, когда ваша тетя была еще жива.
 — Я поняла это гораздо позже, — тихо сказала Ция. — После похорон, когда адвокат сообщил, что я богата, все только и говорили об этом.
 Маркиз хотел что-то сказать, но она перебила:
 — Если бы вы только знали, что я испытывала. Каждый вечер я обдумывала, как бы найти способ связаться с вами или с кем-нибудь из родственников. Потом я послушалась.., отца Протеуса!
 — Вероятно, в тот момент вам ничего другого и не оставалось, — ответил маркиз.
 — Я была так расстроена, когда умерла тетя Мэри. К тому же в Корнуэлле у меня нет знакомых. Все друзья моих родителей были далеко. И все же это было.., ужасно.., ужасно.., глупо с моей стороны!
 — Не вините себя! — ответил маркиз. — Вы не могли знать, что человек, который носит сутану, на самом деле обыкновенный преступник.
 — Когда он предложил мне.., принять монашество, — продолжала Ция, — я подумала, что он, должно быть, просто сошел с ума. Затем меня перевели в ту часть замка, где живут только монахини. Среди приходящих учеников у меня было много друзей. Тогда я поняла, что.., меня держат как пленницу.
 — Представляю, как вы были напуганы, — сочувственно произнес маркиз.
 — Я была в ужасе! — подтвердила девушка. — Я и подумать не могла, что мужчины, которых нанял отец Протеус, — настоящие убийцы. Им ничего не стоило совершить какое угодно, преступление.
 Она перевела дыхание:
 — Если бы они поймали нас тогда у ворот, то.., несомненно, избили бы вас до полусмерти или, еще хуже, просто убили бы!
 — Поверить не могу! — сказал маркиз. — Невероятно, что этих злодеев до сих пор никто не наказал.
 — Сестра Марта рассказывала вам… Одна из учениц была, несомненно, убита. Они хотели добраться до ее денег.
 — Разве никто не интересовался, как она погибла? — спросил маркиз.
 — Они говорили, что она упала с лестницы и сломала себе шею, — ответила Ция. — Так и было.., они столкнули ее!
 Голос Ции дрогнул. Маркиз понял, что она представила, как что-либо подобное могло случиться и с ней.
 — Теперь все позади, — успокоил ее маркиз.
 Она ничего не ответила.
 — О чем вы думаете сейчас? — спросил он через минуту.
 — Мне пришло в голову, что отец Протеус так просто не отступит, — тихо сказала Ция. — Если вы захотите пролить свет на то, что происходит в монастыре, он, несомненно, будет мстить вам.
 — Думаю, это маловероятно, — ответил маркиз. — Надеюсь, вы поддержите меня: я собираюсь поговорить с лейтенантом полиции Корнуэлла, а также с начальником полиции графства.
 Ция ничего не ответила, и он продолжил:
 — Помимо всего прочего, нам нужно помочь сестре Марте.
 Я обещал ей позаботиться о ее будущем и устроить ее иначе, если она не захочет оставаться монахиней.
 — Она очень хороший человек, — сказала Ция. — По-моему, она будет счастлива в монастыре, только не в таком, из которого мы только что вырвались!
 Она вздрогнула, и маркиз решил, что плохих воспоминаний на сегодня достаточно.
 — Думаю, в первую очередь нам следует подыскать вам подходящее платье, — сказал он.
 Ция рассмеялась:
 — Я и забыла, что выгляжу так необычно! Когда меня поместили к монахиням, то забрали всю мою одежду, выдав лишь это одеяние.
 — Уверен, мы подберем вам подходящую одежду в Плимуте, — сказал маркиз. — Так что вам не придется носить это до самого Лондона. Ну, а там — Бонд-стрит к вашим услугам!
 Ция взглянула на него и спросила:
 — Мои деньги.., они.., я могу ими воспользоваться?
 — Они в безопасности, — ответил маркиз. — Никто не мог бы добраться до них без моего позволения. И как только мы приедем ко мне домой на Парк-лейн, я сообщу в банк, что вы хозяйка.
 — Спасибо!.. Спасибо.., за то, что вы обо всем позаботились, — улыбнулась Ция. — До сих пор не могу поверить, что мне не нужно больше опасаться, что отец Протеус убьет меня из-за моих денег.
 — Если нам удастся доказать, что одна из девушек была убита самим отцом Протеусом или его подручными, я уверен, его арестуют.
 Он понял по выражению лица девушки, что только в этом случае она будет чувствовать себя в полной безопасности.
 Маркиз подумал о том, что ей пришлось пережить.
 Такое кого угодно может выбить из колеи.
 Однако он был уверен, что, как только она окажется в другой обстановке, будет принята в высшем свете, станет посещать всевозможные праздники, как и положено в ее возрасте, дурные воспоминания забудутся.
 Маркиз намеренно стал рассказывать ей о благополучных днях ее детства.
 Он говорил, что все подчиненные и сослуживцы полковника Лэнгли были просто влюблены в него и в его искусство наездника.
 — Полагаю, вы тоже любите верховую езду? — спросил он у девушки.
 — Когда мы жили с тетей Мэри, у нас были лошади, — ответила Ция. — Но это совсем не то, что прогулка верхом с моим отцом. С ним всегда хотелось как можно лучше держаться в седле.
 — Мы все думали так же, когда служили под его началом, — ответил маркиз.
 Когда яхта добралась до Плимута, было уже темно. Маркиз написал два письма и велел одному из матросов доставить их по назначению как можно быстрее.
 Одно их них было адресовано лейтенанту полиции Корнуэлла, а другое начальнику полиции графства.
 Маркиз надеялся, что этим он поможет Ции немного успокоиться. Он был уверен, что девушка все еще опасалась преследований со стороны отца Протеуса.
 Он также приказал Винтону и еще одному матросу из команды вооружиться и всю ночь охранять яхту.


* * *

 На следующее утро, как только начали открываться магазины, капитан Блэкберн сошел на берег.
 Ему было поручено подобрать подходящую одежду для Ции, чтобы она могла выглядеть соответствующим образом.
 Накануне вечером она обедала с маркизом, облачившись в его шелковую пижаму и летний халат из тонкого материала.
 Одежда была слишком длинной, поэтому она подвернула полы халата и пришпилила их английскими булавками.
 Вместо пояса она повязала длинный шарф, который очень подходил к ее глазам.
 Маркиз отметил про себя, что ему никогда не приходилось видеть таких поразительных темно-синих глаз.
 Он с удивлением отметил, что никогда прежде не обедал наедине со столь молодой девушкой.
 Хотя его родственники не переставали твердить, чтобы он женился на молодой девушке, ему казалось, что такая девушка непременно будет скучной и не сможет разделить всех его пристрастий и увлечений.
 Ция же, несмотря на свой юный возраст, знала о лошадях очень много и прекрасно в них разбиралась.
 Ее, как и маркиза, очень интересовала история полка, в котором служил ее отец.
 Ция задавала ему интересные и очень неглупые вопросы о его недвижимости и о сельском хозяйстве, в котором она тоже, как выяснилось, неплохо разбиралась, так как долгое время жила с родителями в их имении за городом.
 Она считала, что фермеров необходимо убеждать вводить разнообразные новшества, хотя они, к сожалению, относятся к ним с недоверием.
 Одним словом, когда вечер подходил к концу, маркизу показалось, что он обедал с самим Гарри. Именно с ним он обсуждал подобные темы.
 Рейберн настоял, чтобы Ция рано легла спать. Он не без основания полагал, что она сильно утомлена пережитыми накануне событиями.
 Девушка рассказала ему, что в монастыре она плохо спала ночами, ожидая, что с ней случится самое худшее.
 С трудом верилось в то, что отец Протеус осмелился бы пойти на хладнокровное убийство.
 Однако что могло бы ему помешать, завладей он деньгами Ции?
 Отправляясь спать, маркиз все еще прокручивал в голове произошедшие с ними события и обдумывал услышанное от девушки.
 Все случившееся казалось нереальным, словно он участвовал в каком-то спектакле или читал захватывающий роман, который вот-вот должен подойти к концу.
 Пока он засыпал, ему так и не пришло в голову, что все это время он ни разу не вспомнил о Жасмин.


* * *

 Несмотря на ранний час, маркиз уже заканчивал свой завтрак. Только он подумал о том, что Ция, должно быть, еще спит или решила перекусить у себя в каюте, как девушка вошла в гостинную.
 Несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова.
 Вчера вечером в его пижаме и с просто убранными волосами, она выглядела привлекательной. Но сейчас в настоящем платье она была поразительно красива.
 Хотя единственной достойной вещью, которую удалось достать в Плимуте, было простое летнее платье"
 Незатейливая юбка была украшена сзади на поясе мелкими складками, а тонкая талия девушки была перехвачена шелковым шарфом темно-синего цвета.
 Это платье подчеркивало прекрасную фигуру и в особенности оттеняло нежную стройную шейку.
 Видимо, капитан позаботился и о прическе, так как волосы Ции были собраны и заколоты в шиньон.
 Маркиз поднялся ей навстречу со словами:
 — Уверен, ваш отец был бы счастлив увидеть, как вы прекрасны.
 Ция улыбнулась:
 — Теперь я чувствую себя как прежде. То уродливое монашеское одеяние я выбросила в море!
 Маркиз рассмеялся:
 — Надеюсь, оно унесет на морское дно все ваши неприятности.
 Он помог Ции сесть за стол и велел стюарду принести закуски.
 — Вчера вечером, — начала Ция, — я забыла поблагодарить вас за первый после долгого перерыва настоящий вкусный обед! Я была так увлечена разговором, что начисто позабыла о простых приличиях.
 Маркиз подумал, что ни одна другая женщина не смогла бы таким удивительным образом показать, что общение с ним доставляет ей радость.
 Накануне вечером она выглядела как подросток, теперь же перед ним была действительно молодая женщина. Вскоре ей предстоит начать блистать в лондонском свете.
 Утром, одеваясь к завтраку, он решил попросить свою бабушку представить Цию ко двору.
 Несмотря на свои семьдесят лет, вдовствующая маркиза была живой и полной сил женщиной.
 Она не любила оставаться одна в Дубовом замке — там ей было слишком скучно. И при каждом удобном случае миледи навещала Лондон.
 Сейчас она гостила у маркиза в доме на Парк-лейн, где раньше у нее был один из самых блестящих салонов.
 «Бабушка будет счастлива, если я попрошу ее позаботиться о дебютантке, — думал маркиз. — Ции с ее красотой не будет отбоя от предложений руки и сердца».
 Ему также пришла в голову мысль, что ее богатство сделает ее добычей охотников за приданым.
 «Но, будучи ее опекуном, — решил маркиз, — я позабочусь о том, чтобы к ней сватались по любви, а не из желания прибрать к рукам ее деньги».
 Теперь, глядя на девушку, он был абсолютно уверен, что найдется много мужчин, которые влюбятся в нее с первого взгляда.
 Маркиз знал, что от него потребуется много сил и времени, чтобы держать ситуацию под контролем. Однако он не мог понять себя: то ли его эта мысль угнетала, то ли, наоборот, радовала.
 — Мы долго здесь пробудем? — спросила Ция, принимаясь за завтрак.
 По этому простому вопросу маркиз понял, что она все еще боится отца Протеуса, который, как ей казалось, может явиться в любую минуту и увезти ее.
 — Мы уедем сразу же, после того как я поговорю с лейтенантом полиции, — ответил маркиз. — Но, боюсь, Ция, вам придется ответить на ряд вопросов о монастыре.
 Он подумал, что она может отказаться, и добавил;
 — Знаю, что это неприятно, но мы должны подумать о сестре Марте и о других беспомощных девушках, которые могут оказаться в руках этого преступника. Они-то вряд ли так проворны, чтобы вскарабкаться на высокий дуб.
 Мягким, ласкающим голосом он стремился успокоить девушку.
 — Я сделаю все, что потребуется. Может быть, кто-то из живших раньше в монастыре монахинь захочет вернуться, если, конечно, после отца Протеуса на счету монастыря остался хоть пенни.


* * *

 На следующее утро маркиз узнал о том, что прежде в этом монастыре проживали пожилые женщины, у которых не было другого пристанища.
 Затем отец Протеус прибрал его к рукам и вызвал своих сообщников. Прежний священник был слишком болен, чтобы бороться против них, а мать-настоятельница необыкновенно напугана. Так что преступники просто захватили управление монастырем в свои руки.
 В монастыре не было никого, кто бы посмел возражать или жаловаться.
 — Вы понимаете, ваша светлость, — объяснял прибывший начальник полиции графства, — что мне не поступало никаких жалоб от обитателей монастыря. У меня не было оснований вмешиваться в это дело.
 — Я понимаю, — сказал маркиз. — Но теперь что-то необходимо предпринять.
 — Непременно! — подтвердил лейтенант полиции Корнуэлла.
 Он был членом палаты пэров. Маркиз несколько раз встречал лейтенанта в Виндзорском замке.
 Когда он услышал о том, что происходит, то сам настоял на том, чтобы принять немедленно все возможные меры против отца Протеуса.
 У Ции взяли показания против него.
 Оба представителя закона пообещали маркизу разобраться с этим делом как можно быстрее. Сам маркиз торопился в Лондон, и его заверили в том, что отчет будет прислан ему на дом.
 — Надеюсь, вы понимаете, как я заинтересован в расследовании, — сказал он. — И я также буду вам благодарен, если имя моей подопечной не появится в газетах.
 — Я понимаю, ваша светлость, — ответил лейтенант полиции, — Я сделаю, как вы просите.
 Как только гости покинули яхту, маркиз распорядился выходить в море.
 — Теперь от нас ничего больше не зависит, — сказал он Ции. — Можно отдохнуть и насладиться путешествием.
 — С вашей стороны было очень благородно проявить заботу о бедной сестре Марте.
 Маркиз пообещал, что, если потребуется, констебль поможет Марте добраться до Дубового замка, где сестра поживет, пока ее будущее не определится.
 — Все расходы я беру на себя, — добавил маркиз. — Я также оплачу дорогу тому, кто пожелает поехать с ней в качестве сопровождающего. Мы должны помнить, что, если бы не. сестра Марта, которая набралась смелости ослушаться отца Протеуса, вы никогда бы не выбрались из монастыря.
 — Я сделаю для нее все возможное, — сказала Ция. — На самом деле это мне следует заботиться о ней, а не вам.
 — Не будем ссориться по поводу сестры Марты, — улыбнулся маркиз. — Надеюсь, ее будущее будет намного счастливее, чем прошлое.
 — Бедняжка, если бы только мы могли изменить ее внешность! — сказала Ция. — Она страдает от того, что некрасива.
 — Если она не захочет оставаться монахиней, — ответил маркиз, — она сможет носить красивые платья и модные прически. Уверен, этого вполне достаточно.
 — Мы постараемся ей помочь, — сказала Ция и добавила с улыбкой:
 — Мы говорим о ней, как будто мы ее удочерили!
 Обоих развеселило такое сравнение.
 Нечаянное упоминание о ребенке заставило маркиза подумать о Жасмин.
 Он едва справился с нахлынувшими чувствами, когда вспомнил, что она обманом пыталась принудить его вступить с ней в брак.
 — Я что-нибудь сказала.., не так? Что вас.., так расстроило? — прервала его мысли Ция.
 Она была так взволнована, что маркиз поспешил ее успокоить:
 — Это никак не связано с вами. Я просто вспомнил О своих неприятностях, это привело меня в такое смутное расположение духа.
 Он видел, что она все еще в недоумении, и добавил:
 — У меня такое ощущение, что вы читаете мои мысли. Я всегда гордился своей проницательностью, но никак не мог предположить, что мне встретится еще кто-нибудь с такими же качествами.
 — Мне кажется, я всегда обладала этим свойством, — ответила Ция. — Папа обычно говорил, что я угадываю его мысли. Мама считала, что это благодаря кельтской крови, которая течет в наших жилах.
 — Как ваш опекун, — с шутливой серьезностью произнес маркиз, — я запрещаю вам читать мои мысли: они не всегда достойны ушей молодой девушки.
 Ция рассмеялась:
 — Вы разожгли мое любопытство. Теперь я буду более внимательно прислушиваться к вашим мыслям.
 — Не могу поверить, что вы отказываетесь подчиняться мне! — воскликнул маркиз. — Придется держать вас под строгим присмотром.
 Ция снова рассмеялась:
 — Я слишком молода, чтобы быть проницательной, а вы слишком молоды, чтобы быть моим опекуном. Опекуны, как правило, очень старые и седые.
 — Именно так и относитесь ко мне, — сказал маркиз.
 Она одарила его озорной улыбкой:
 — Теперь вы пытаетесь напугать меня. Но так как теперь я свободна и ничего не боюсь, то вам придется подыскать более подходящий способ присматривать за мной.
 Маркизу показалось, что Ция становится все более беспечной: весь вечер она поддразнивала его.
 В ее обществе время бежало незаметно.
 Они решили, что переночуют в тихой бухте, на следующее утро доберутся до Фолькстоуна, а оттуда поедут поездом до Лондона.
 Маркиз вдруг понял, что ему так приятно это маленькое путешествие в обществе Ции, что возвращаться в Лондон совсем не хочется.
 Тем не менее он распорядился, чтобы капитан повел яхту вверх по Темзе, чтобы сойти на берег возле Вестминстера.
 — Мне очень нравится плавать по морю, — сказала Ция, когда маркиз рассказал ей о своих планах, — но еще большее удовольствие мне доставит путешествие в вашей компании: вы напоминаете мне об отце.
 Маркиз мысленно усмехнулся: никому из тех женщин, с кем он когда-либо общался, он не напоминал об их отцах.
 Несмотря на то что Ция шутила и смеялась, словно они были ровесниками, маркиз был уверен, что она относится к нему иначе, чем те женщины, с которыми он до сих пор встречался: зачастую они видели в нем лишь привлекательную партию.
 Он объяснил это тем, что Ция еще слишком молода и не знает жизни.
 С ней было очень интересно разговаривать, намного интереснее, чем с теми юными красавицами, чьего расположения они с Гарри так упорно добивались. Возможно, потому, что юных леди всегда сопровождают дуэньи, что делает разговор невыносимо скучным.
 С Цией же ему не было скучно ни секунды.
 Общение с его прежними приятельницами, включая Жасмин, как правило, сводилось к банальному флирту, даже если удавалось остаться наедине. И во взгляде каждой сквозило неприкрытое желание завладеть им.
 От них он ждал лишь объятий, поцелуев и всего, что следует за этим.
 В поведении Ции не было и намека на такое развитие событий.
 Маркиз первым вышел к обеду, ожидая появления Ции в гостиной.
 Яхта встала на якорь в маленькой бухте, укрытой от ветра и волн.
 Стюард еще не зажег свет. Гостиная освещалась лишь зажженными свечами, что создавало романтическое настроение.
 Маркиз был одет в вечерний костюм.
 Ожидая Цию, он наблюдал, как в иллюминаторе одна за другой зажигаются звезды.
 Вечер выдался теплым. Рейберн подумал, что в такую замечательную погоду любая другая женщина пожелала бы выйти на палубу, где в лунном свете ее тонкий профиль и нежная шейка выглядели бы неотразимо. Завладеть им, утонуть в его объятиях, слиться с ним в долгом поцелуе — вот чего с неизбежностью хотелось бы ей.
 От этих размышлений его отвлек звук легких шагов, и через секунду Ция появилась на пороге.
 — Вы только посмотрите на меня! — воскликнула она, раскинув в стороны руки и поворачиваясь кругом так, чтобы маркиз мог разглядеть ее новый наряд.
 Низ пышной юбки был украшен свободным каскадом оборок, талия казалась еще тоньше, чем в дневном наряде. Платье цвета весенней молодой листвы оставляло плечи обнаженными.
 В сочетании с красноватыми искорками в волосах, отбрасываемыми зажженными свечами, бледно-зеленый наряд делал ее похожей на маленькую сирену, вышедшую из морских волн.
 В ней было что-то легкое, воздушное, неземное. В то же время казалось, что она словно напоена музыкой.
 — Я должен поздравить капитана! — сказал маркиз. — У него безупречный вкус.
 — Я тоже так считаю, — согласилась Ция. — Я должна сейчас же ему показаться!
 Не дожидаясь от маркиза ответа, она выбежала из гостиной и поднялась на палубу. Затем он услышал, как она направилась к капитанскому мостику.
 Он пошел вслед за кей, не в силах сдержать улыбки.
 Ему вдруг пришло в голову, что ни одна из тех светских красоток, кем они с Гарри увлекались, не пошла бы интересоваться мнением капитана, хотя они и ожидали бы от него шквала комплиментов.
 — Я не должен портить ее, — сказал себе Рейберн, направляясь к капитанскому мостику.
 — Я счастлив, что вам понравился мой выбор, мисс Лэнгли, — услышал маркиз слова капитана. — Моя жена всегда спрашивает моего совета, прежде чем купить себе новое платье.
 — Тогда вы можете передать ей, что его светлость также находит ваш вкус безупречным, — ответила Ция. — Надеюсь, когда мы доберемся до Бонд-стрит, вы посоветуете мне, что следует купить.
 Капитан рассмеялся:
 — Я все-таки лучше разбираюсь в кораблях, чем в платьях. мисс Лэнгли. А надо сказать, сейчас мне выпала честь управлять одним из лучших кораблей в мире.
 — Теперь настала моя очередь получать комплименты! — сказал маркиз, присоединяясь к ним.
 — И по праву, — заметила Ция. — «Единорог» — великолепная яхта.
 Когда они направлялись обратно в гостиную, маркиз не мог не задуматься о том, какого же мнения была Ция о самом хозяине «великолепной яхты».
 Он так привык получать комплименты от женщин, с которыми виделся прежде, что с удивлением обнаружил, что теперь ему этого не хватает.
 Они сели за стол, и Ция отметила, что блюда приготовлены так же великолепно, как и вчера. Затем они вновь заговорили о прошлых днях, и Ция забыла о своем новом наряде.
 — Я не знаю.., когда мы с вами.., вновь встретимся, — с грустной ноткой в голосе произнесла Ция, — но может быть… если вы будете участвовать.., в бегах.., вы могли бы взять меня с собой?
 — Это вряд ли возможно? — ответил маркиз. — Женщины не принимают участия в скачках с препятствиями. Но обещаю, что летом я устрою бега, в которых вы сможете поучаствовать среди прочих наездниц.
 Несколько мгновений Ция пристально, как бы изучая, смотрела на него, а потом сказала"
 — Я дочь своего отца. Если вы одолжите мне одну из ваших превосходных лошадей, то, держу пари, я выиграю у вас скачку.
 — Вы действительно так считаете? — спросил маркиз.
 Он ожидал, что она ответит что-нибудь вроде того, что это маловероятно, но она постарается, но вместо этого девушка сказала:
 — Надеюсь, вы позволите мне самой выбрать лошадь. И еще мне нужно немного времени, чтобы познакомиться с ней поближе.
 Маркиз удивленно вскинул брови.
 — Лошади любят скачки, — пояснила Ция. Каждый раз им надо рассказывать, что там будет. И еще — хорошо, если у лошади есть время привыкнуть к своему седоку. Тогда они смогут лучше понимать друг друга. Так всегда говорил мой отец.
 Рейберн хотел было возразить, что Ция все это придумала, но затем он вспомнил, как полковник сам говорил нечто подобное своим подчиненным перед ответственными полковыми соревнованиями.
 — Я хочу сказать, — продолжала Ция, — что, если у меня будет время поговорить с моей лошадью, я смогу объяснить ей, что нам необходимо вас обыграть. Я уверена, мы пересечем финишную прямую первыми.
 — А я уверен, что вы фантазируете, — ответил маркиз. — Это не входит в правила игры.
 Ция рассмеялась.
 — Если я смогу хоть раз показать вам, что я имею в виду, — ответила она, — уверена, вы все поймете.
 Маркиз действительно понял, что прежде он никогда не встречал женщины, владеющей секретами, известными только цыганам и жокеям.
 Когда пришло время идти спать, он почувствовал, что получил огромное наслаждение от прошедшего вечера. Как никогда прежде, он был уверен, что Ции суждено блистать в лондонском обществе.
 — Она необыкновенно естественна и очень обаятельна! — сказал он себе.
 Он решил, что непременно скажет бабушке, что собирается дать в честь Ции два бала — один дома в Лондоне, другой в Дубовом замке.
 — На балу, — аукал он, — в элегантном, модном туалете она будет выглядеть просто потрясающе, намного привлекательнее других девушек, впервые вывозимых в свет. Она с легкостью завоюет сердце какого-нибудь преуспевающего молодого аристократа. На этом я буду считать свой долг выполненным.
 Именно так поступили бы и ее родители.
 Затем он стал перебирать в уме, кто из знакомых ему молодых людей подошел бы на, роль мужа Ции. Он отвергал одну кандидатуру за другой.
 Претендент непременно должен принадлежать к аристократии, к древнему роду и носить звучный титул.
 Но вскоре маркиз был вынужден признать, что ни один из его знакомых не сравнится с Цией.
 С ее огромным состоянием можно долго и придирчиво выбирать себе мужа.
 Но было невозможно представить Цию, например, женой одного из молодых пэров, приятеля маркиза, который, с тех пор как окончил школу, только и делал, что волочился за смазливыми актрисами.
 Два других его приятеля-аристократа проводили все свободное время, объезжая лошадей.
 Из разговора с Цией маркиз понял, что она не подозревала о существовании так называемого «нормального мужского поведения».
 Она будет поражена, когда узнает об этом.
 В ней было столько чистоты и цельности! Столько неземного, светлого, делавшего ее непохожей на большинство женщин!
 — Черт возьми! — возмутился маркиз. — Неужели на свете нет достойного Ции мужчины, который будет всегда честен со своей женой?
 Затем он принялся размышлять о том, станет ли Ция с возрастом такой же, как Жасмин и многие другие знакомые ему женщины.
 Сам он всегда испытывал неловкость, если случалось ухаживать за чужой женой, к тому же в доме ее мужа.
 Это было похоже на карманное воровство.
 Тем не менее это было принадлежностью светской жизни, жизни, которой он до сих пор жил.
 Он был готов согласиться с тем, что женщина, чей муж находит развлечение на стороне, в свою очередь не обязана хранить ему верность.
 Но от своей жены он ожидал бы преданности. Немного поразмышляв, Рейберн подумал, что требует слишком многого.
 Как он мог быть уверен в том, что, отлучись он хоть ненадолго, его жена не приведет в дом любовника? Сама мысль об этом доставляла ему мучения.
 Маркиз встал и подошел к иллюминатору. Небосвод был усыпан сияющими звездами, которые отражались в морской воде.
 Это было очень красиво и необыкновенно таинственно.
 Он постоял недолго у окна, а затем обреченно произнес приглушенным голосом:
 — Женщины, все до единой, нечестны, вероломны и непостоянны! Я никогда не женюсь!




 Глава 4


 Наконец «Единорог» прибыл в Лондон.
 Когда они сошли на причал, карета уже ждала маркиза и его гостью.
 Ция не забыла поблагодарить капитана за приятное путешествие.
 Когда карета тронулась, она сказала маркизу:
 — Все было просто восхитительно!
 — Уверен, вам понравится в Лондоне, — ответил маркиз. — А позже я покажу вам свой замок в Сассексе.
 Она улыбнулась:
 — И конечно же, ваших лошадей!
 Маркиз подумал о том, уместно ли пригласить Цию на обед, который он собирается устроить на следующей неделе.
 С Жасмин покончено, следовательно, освобождается одно место. Но тут же он сказал себе, что это не тот случай, когда можно приглашать дебютантку.
 «Я поселю ее в Лондоне вместе с моей бабушкой, — решил маркиз. — А через неделю она сможет приехать погостить в замок».
 Когда они подъезжали к дому маркиза на Парк-лейн, Ция от души восхитилась прекрасным особняком. Не менее сильное впечатление на нее произвело внутреннее убранство дома. Она была просто очарована картинами, украшавшими стены.
 Маркиз был польщен. Он всегда гордился домом, который некоторое время назад был заново обставлен его матерью.
 Салфеточки, вазочки и прочие безделушки, ставшие необыкновенно модными при королеве Виктории, здесь полностью отсутствовали.
 Вдовствующая маркиза получила воспитание во времена регентства.
 Она вспоминала о прошлом с особым восхищением и считала, что нововведения викторианской эпохи не выдерживают никаких сравнений с той золотой порой.
 Ция и не знала, что восхищается стилем, который уже давно «вышел из моды». Она просто чувствовала, что это прекрасно и необыкновенно отвечает ее настроению.
 Маркиза уже получила известие о том, что ее внук скоро прибудет, и теперь сидела в огромной гостиной в ожидании гостей.
 Сама гостиная была выполнена в великолепном классическом стиле. Стены украшали полотна французских художников, а огромная люстра сияла тысячью тонких свечей.
 Ции эта комната, занимавшая почти весь первый этаж, показалась настоящей дворцовой залой.
 Маркиза приятно удивило то, что Ция так непринужденно общалась с маркизой, которая многим людям внушала благоговейный страх.
 Она грациозно поклонилась и сказала:
 — Я очень хотела познакомиться с вами, мадам. Его светлость так много рассказывал мне о вас и о тех балах, что вы регулярно даете. Он говорит, что они одни из самых блестящих в Лондоне.
 Маркиза улыбнулась и спросила:
 — Вы ожидаете, что я устрою нечто подобное и в вашу честь?
 — Нет, что вы! — ответила Ция. — Но когда я вошла в эту гостиную, то подумала о том, как здесь должно быть красиво во время подобных празднеств. Эта комната — готовая декорация к пьесам Шекспира.
 Маркиза снова улыбнулась.
 — По-моему, Рейберн, — обратилась она к внуку, — Ция относится к нам, как к книжным героям, а не как живым людям, которые частенько бывают и капризны и занудливы.
 — Уверен, бабушка, — ответил маркиз, — что к вам это не относится. Что касается меня, то сравнение с книжным героем мне нравится больше, чем с невыносимым занудой.
 Маркиза взглянула на маркиза изучающе. Он понял, что в его голосе прозвучала неприкрытая горечь.
 Тогда он быстро перевел разговор на другую тему: он принялся рассказывать о том, как ему удалось вырвать Цию из лап отца Протеуса.
 — Только прошу тебя, бабушка, — добавил он, — никому ничего не рассказывай. Иначе эта история станет главной темой сплетен в салонах и клубах Лондона.
 — Конечно, мой мальчик. Никогда не слышала ничего более ужасного! — продолжала маркиза. — Бедное дитя! Представляю, через что вам пришлось пройти.
 — Я была очень напугана… — ответила Ция. — Но его светлость считает, что я должна быстрее забыть о том, что произошло. Это я и пытаюсь сейчас сделать.
 — Надеюсь, вам помогут в этом наряды, которые мы для вас приготовили. Уверена, они самые красивые во всем Лондоне. А мой внук уже приступил к рассылке приглашений на бал в вашу честь.
 — Бабушка, я хотел бы устроить два бала: один здесь, а другой в Дубовом замке, — сказал маркиз. — Уверен, это именно то, что сделали бы для Ции ее родители.
 — Именно так! — одобрила маркиза. — Тебе следует поторопиться с рассылкой приглашений, так как, уверена, ты хочешь, чтобы у Ции осталось время посетить и другие балы.
 — Я просто не могу во все это поверить! — взволнованно воскликнула Ция. — Это как сон. Мне хочется петь танцевать и совсем не хочется просыпаться.
 Рейберн и маркиза рассмеялись.
 Когда они отправились обедать, маркиз был в приподнятом настроении. Его увлекала идея дать бал в Дубовом замке: прежде он никогда этого не делал.
 После обеда маркиза распорядилась приготовить экипаж, чтобы отправиться с Цией за покупками.
 — Сначала мы выберем вам несколько готовых платьев, — предложила Ции маркиза, — и попросим прислать их сюда, чтобы вы смогли как следует их примерить. А затем мы сошьем несколько нарядов на заказ, и подберем к ним все, что следует.
 — Для меня это слишком сложно! — сказал маркиз. — Надеюсь, вы не заставите меня сопровождать вас по магазинам?
 — Этого мы как раз и не хотим! — ответила маркиза. — Как настоящий англичанин, ты будешь сидеть со скучающим видом, давая всем понять, что тот, кто проводит время в магазине в такой солнечный день, — совершает преступление против собственного здоровья!
 Ция рассмеялась:
 — Так и будет. Папа всегда любил, когда мама покупала новое платье. Но об участии в самой покупке не могло быть и речи. Он предпочитал сразу увидеть маму в обновке.
 Маркиз проводил обеих женщин до экипажа.
 Затем он вернулся в свой кабинет, где, как он был уверен, его уже ждет мистер Баррет с кучей писем.
 Он не ошибся. Баррет тут же приступил к делу:
 — Здесь два письма, милорд, которые, как я уверен, вы захотите прочесть первыми. Одно из них из банка с подробным отчетом о состоянии дел мисс Лэнгли. Другое от лейтенанта полиции Корнуэлла.
 — Я ждал от него вестей! — оживленно воскликнул маркиз, взяв письмо.
 Но по мере того как он его читал, выражение его лица менялось.
 — Вы уже читали это, Баррет? — спросил он.
 — Да, ваша светлость.
 — Как этому подлецу удалось скрыться так быстро? Не понимаю, как ему удалось узнать, что его собираются арестовать?
 — Плохие новости быстро разносятся, ваша светлость, — заметил Баррет.
 — Могу только предположить, что он каким-то образом узнал о том, что моя яхта стоит в бухте Плимута, и понял, что я веду переговоры с начальником полиции.
 — Похоже, что именно так все и было, — согласился Баррет. — Лейтенант полиции сообщает о том, что в монастыре никого не осталось, за исключением монахинь и священника, который слишком стар, чтобы понимать, что происходит.
 Маркиз вновь взглянул на письмо.
 — Лейтенант пишет, что поможет сестре Марте уехать в Лондон сегодня же. Думаю, к вечеру у нас будет больше сведений.
 — Боюсь, когда она приедет, будет уже довольно поздно, — сказал Баррет. Может быть, лучше будет молодой женщине отправиться отдохнуть с дороги. Думаю, все расспросы можно оставить на утро.
 — Так и сделаем, Баррет, — согласился маркиз. — Меня беспокоит лишь то, что преступник до сих пор не наказан.
 — Ваша светлость считает, что мисс Лэнгли угрожает какая-либо опасность со стороны этих разбойников?
 — Этого никто не может знать, — ответил маркиз. — Но я уверен, что они вряд ли будут благодарны нам за то, что из-под самого носа мы увели у них целое состояние.
 Баррет выглядел обеспокоенно.
 Затем маркиз убежденно сказал:
 — Беспокоить мисс Цию сейчас было бы большой ошибкой. К тому же я не думаю, что отец Протеус, хотя это вряд ли его настоящее имя, глуп настолько, чтобы пытаться предпринять что-нибудь решительное. Он прекрасно понимает, что сейчас его всюду разыскивает полиция.
 — Уверен, что вы правы, милорд, — согласился мистер Баррет. — По крайней мере мисс Ции будет покровительствовать ее светлость.
 — Да, конечно, — согласился маркиз.
 Про себя он решил, что обязательно поговорит с бабушкой.
 Лучше поостеречься и не ездить с Цией во всякие неизвестные места, где вполне может появиться Протеус.
 И уж конечно, маркиз позаботится о том, чтобы карету Ции всегда сопровождал вооруженный человек, как это было в те времена, когда на дорогах бесчинствовали грабители и разбойники.
 К счастью, это дела давно прошедших дней. Маркиз был уверен, что почти никто из путешественников не берет с собой оружия, а если и берет, то оставляет его незаряженным.
 Маркиз отдавал себе отчет, что он скорее всего излишне осторожничает: маловероятно, чтобы отец Протеус решился рискнуть своей свободой и принялся бы разыскивать Цию.
 Вслух он сказал:
 — Я поговорю с мисс Цией. Слугам не следует ничего об этом знать, иначе поползут сплетни.
 — Да, конечно, милорд, — согласился Баррет.
 Затем он передал маркизу письмо из банка.
 В отчете подробно излагались все денежные операции, связанные со счетом мисс Лэнгли. Когда маркиз дочитал до последней страницы, то был поражен не на шутку.
 От Баррета он знал, что леди Лэнгли оставила племяннице большое состояние, но точной суммы не знал. Теперь же реальная цифра превзошла все его ожидания.
 Баррет ожидал, что маркиз придет в изумление, и поспешил объяснить:
 — Когда ее светлость вышла замуж за брата полковника, она не была настолько богата. Но в течение нескольких лет скончались некоторые из ее родственников, оставив ей все состояние. К тому же деньги были очень удачно вложены, что принесло дополнительный капитал.
 — Понимаю, — сказал маркиз. — Хотя для молодой девушки не всегда благо обладать таким огромным состоянием.
 — Уверен, вы беспокоитесь об охотниках за богатыми невестами, — заметил Баррет.
 — Еще как! — воскликнул маркиз. — Поручаю вам, Баррет, пресекать в зародыше всякие попытки молодых повес завязать отношения с мисс Цией, будь то цветы, приглашение в театр или еще что-нибудь в этом роде.
 — У меня нет сомнений, — начал Баррет, — что немногие мужчины упустили бы шанс наложить руку на столь огромное состояние. Не говоря уже о том, что мисс Ция самая привлекательная молодая леди, которую мне доводилось встречать.
 — Не понимаю, — сказал маркиз, — почему я так часто попадаю в подобные истории? Вне всякого сомнения, Баррет, если мисс Лэнгли свяжет свою судьбу с неподходящим человеком, это останется у меня на совести до конца моих дней.
 Мистер Баррет хотел было ответить, но дверь в кабинет открылась и на пороге появился Гарри Блессингтон.
 — Привет, Рейберн, — поздоровался он. — Слава Богу; вы вернулись. Я уже начал скучать.
 — Да, я вернулся, — ответил маркиз. — А для вас у меня есть работа.
 — Работа? — удивился Гарри.
 Маркиз протянул ему банковский отчет.
 Зная, что близким друзьям необходимо побеседовать наедине, мистер Баррет тихо вышел из кабинета.
 Гарри прочел письмо и присвистнул от удивления.
 — Я знал, что вы удивитесь! — заметил маркиз, — Удивлюсь? Да я просто поражен! — ответил Гарри. — Кто бы мог предположить, что дочь полковника Лэнгли превратится в «мисс Крез», обладательницу несметных богатств.
 — Жаль, что самому полковнику не пришлось узнать этого, — сказал маркиз. — Он завел бы еще более быстрых скакунов!
 — Расскажите мне, какая она, — попросил Гарри. — Скажите мне, что она прекрасная наездница, иначе я никогда больше не буду верить в теорию наследственности.
 — Мне очень многое нужно вам рассказать, — сказал маркиз.
 Он погрузился в удобное глубокое кресло и принялся рассказывать Гарри обо всем, что с ним случилось за последние несколько дней.
 Гарри слушал, не перебивая. Затем он сказал:
 — О Господи, Рейберн! Если бы я не был вашим близким другом, то непременно бы решил, что вы все это выдумали спьяну. С вами случилась история, достойная театральных подмостков Лондона.
 — Я и сам так думаю, — согласился маркиз. — Но вопрос в том, что нам теперь следует предпринять?
 — Вы считаете, что история еще не закончена?
 — Нет, пока этот лжесвященник и его приспешники на свободе! И тут вы должны мне помочь.
 Гарри удивленно взглянул на маркиза и сказал:
 — Конечно, я готов. К тому же вам следует подумать и о более неотложных делах.
 — Что вы имеете в виду? — спросил маркиз.
 — У меня для вас плохие новости, — ответил Гарри.
 Маркиз внутренне сжался: он уже чувствовал, что это будет за новость.
 — Я только что узнал, — начал Гарри, — что лорд Кейтон скончался прошлой ночью.
 Это было именно то, чего маркиз боялся, но что ожидал услышать.
 В то же время по голосу Гарри он понял, что знает не обо всем.
 — Вам вряд ли это понравится, — продолжил Гарри после паузы, — одна моя знакомая, по имени Ирэн, получила накануне письмо от Жасмин Кейтон.
 Маркиз молчал, уже догадываясь, о чем именно было написано в письме.
 — Жасмин написала Ирэн, конечно же, настаивая на полной конфиденциальности, — продолжал Гарри, — что вы якобы просили ее стать вашей женой и как можно скорее. Она также пишет, что носит вашего ребенка!
 Маркиз ожидал и этой новости. Но, произнесенная вслух, она прозвучала как внезапный выстрел.
 Он поднялся, повернулся к Гарри спиной и принялся разглядывать камин, наполненный цветами, как делают летом.
 — Это ложь! — с усилием произнес он после паузы.
 — Я-то это знаю! — ответил Гарри. — Но необходимо что-то предпринять.
 Маркиз обернулся:
 — А что, черт возьми, я могу поделать?!


* * *

 Вернувшись с Бонд-стрит, Ция пребывала в самом радужном настроении: она только что любовалась новинками последней моды.
 Маркиза выбрала для нее множество нарядов, которые Ция должна будет примерить в Дубовом замке.
 После того как она выбросила в море монашеский наряд из грубого хлопка и не менее уродливое белье, она впервые оказалась в магазине, где продавали предметы женского туалета. Потрясающие наряды из тонкого шелка и нежных кружев — такого Ция прежде никогда не видела.
 — Это так прекрасно! — воскликнула она, когда карета везла их обратно на Парк-лейн. — Не представляю, мадам, как я смогу вас отблагодарить за вашу доброту!
 — Я получаю от всего этого не меньшее удовольствие, чем вы! — ответила маркиза. — По-моему, каждая женщина мечтает о том, чтобы однажды отразиться в зеркале в самом дорогом и роскошном наряде, и иметь достаточно денег, чтобы за него заплатить.
 Ция молчала несколько мгновений, а затем сказала"
 — Вы должны помочь мне, мадам, потратить часть моих денег на бедных.
 Маркиза ласково посмотрела на Цию и ответила:
 — — Конечно, милая, я помогу вам.
 — Я уверена, его светлость также сможет дать мне по этому поводу правильный совет, — продолжала Ция. — Мне бы не хотелось, чтобы деньги, предназначенные больным и голодающим, попали бы в руки прохвоста, вроде отца Протеуса.
 Маркиза улыбнулась:
 — Вы очень отзывчивы, дитя мое, и это хорошо. Большие деньги — это всегда большая ответственность. Мне приятно, что вы думаете о других больше, чем о собственных развлечениях.
 — Разве может быть иначе? — удивилась Ция. — Я хотела бы попросить его светлость порекомендовать мне человека, способного позаботиться о престарелых монахинях в монастыре, Она вздохнула и продолжила:
 — Они всегда жили впроголодь, в то время как Протеус и его приспешники набивали за их счет свои животы!
 — Мы поговорим об этом с Рейберном, — пообещала маркиза.
 — Знаете, — задумчиво произнесла Ция, — единственное, чего бы мне сейчас очень хотелось, чтобы Протеус и его ужасные собутыльники как можно быстрее попали за решетку.
 За обедом все говорили о чем угодно, но только не о том, что случилось в Корнуэлле.
 После обеда, когда маркиза отправилась к себе в опочивальню, а Гарри ненадолго вышел из комнаты, девушка обратилась к маркизу с вопросом о судьбе Протеуса и его приспешников.
 Ция чувствовала, что маркиз что-то скрывает от нее.
 Теперь, когда они остались наедине, она спросила;
 — Я слышала, вы получили известие от лейтенанта полиции. Что они пишут о Протеусе?
 Маркиз хотел было скрыть правду, но решил, что это будет ошибкой.
 Ция заметила, что он колеблется, и воскликнула:
 — Он скрылся? Неужели он скрылся?
 — Да, — неохотно подтвердил маркиз. — Когда полиция прибыла в монастырь, его уже там не было.
 Ция всплеснула руками, и маркиз заметил, как в ее глазах промелькнул страх.
 — Он ни за что не отступится… Теперь ему все равно — получит он деньги или нет, в любом случае.., он убьет меня.
 — Чепуха! — резко возразил маркиз. — Вам не следует даже думать об этом! Потому он и скрылся, что был напуган.
 Видимо, его кто-то предупредил о том, что за ним охотится полиция.
 Затем он продолжил более спокойным тоном:
 — Мы считаем, что он должен прятаться где-то в Шотландии или Северной Англии, а может он отправился кораблем в Америку. В любом случае ему никак не добраться до вас.
 — Вдруг он решится на.., отчаянный поступок?
 — Он не станет рисковать, не имея возможности прибрать к рукам ваши деньги, — сказал маркиз. — Будьте благоразумны, Ция. Теперь вы под моей защитой. И к тому же зачем ему тщетно охотиться именно на вас, если на свете, извините меня за мои цинизм, есть много других беззащитных женщин.
 — Да, конечно, вы правы, — ответила Ция. — И все же я так напугана!
 Она вздрогнула и добавила:
 — Я жила с ним под одной крышей. — Я знаю, каким безжалостным он может быть в достижении своей цели.
 — Я могу повторить только одно, — сказал маркиз. — Я не позволю ему обидеть вас. Забудьте о нем!
 Он видел, что Ция все еще расстроена, и добавил:
 — Сегодня вечером приезжает сестра Марта. Я предлагаю вам взять заботы о ней на себя. Давайте сделаем так, чтобы ее будущее стало намного счастливее прошлого.
 — Она поселится здесь? — спросила Ция. — Я так рада!
 Надеюсь, Протеус не успел никак навредить ей?
 — Не думаю, что он так опасен, как вы себе представляете, — сказал маркиз.
 Но он видел, что Ция напугана, и, что бы он сейчас ни говорил, это не избавит ее от страха.


* * *

 Было уже за полночь, когда сестра Марта, в сопровождении специально отобранного для этой миссии полицейского, прибыла в дом маркиза.
 Маркиз распорядился, чтобы ее сразу же отвели в уютную спальню, где она могла бы отдохнуть с дороги.
 Пока служанка распаковывала ее небольшой дорожный чемодан, принесли на подносе ужин.
 Немного перекусив, уставшая девушка крепко заснула.
 На следующее утро она проснулась очень рано, как и привыкла в монастыре. В это время все монахини возносили молитвы к Господу.
 Сестра Марта села в кровати и огляделась. Спальня показалась ей настоящим дворцом.
 Она почему-то вспомнила о том, как в прошлом месяце отец Антоний из-за болезни пропустил службу.
 Но вот дверь отворилась и на пороге появилась Ция.
 Она увидела, что сестра Марта не спит, и с радостным криком бросилась к ней.
 — Ты здесь! Как я рада тебя видеть! — воскликнула она.
 Затем она взглянула на сестру Марту более пристально и спросила:
 — Что случилось? Откуда у тебя такой синяк?
 — Соул ударил меня! — ответила Марта. — Ты помнишь его — человек со шрамом на лице?
 Ция присела на край кровати.
 — Мне он всегда внушал страх. Я боялась его, потому что он на все способен. Как ты себя чувствуешь?
 — Он ударил меня, и я потеряла сознание, — ответила сестра Марта. — Когда позже я пришла в себя, мне рассказали, что случилось. Оказалось, что Протеус и четверо его приятелей покинули монастырь, прихватив с собой все ценности.
 Ция слушала, вся сжавшись, а сестра Марта продолжала сдавленным голосом:
 — В это трудно поверить, Ция, но Протеус забрал с собой даже церковную утварь, подсвечники и серебряные кресты.
 — Он самый отъявленный из злодеев! — воскликнула Ция. — Но как же полиция упустила его?
 — Они прибыли слишком поздно, — ответила сестра Марта— Я слышала, что ночью в монастырь прискакал посыльный на лошади. Видимо, он рассказал отцу Протеусу, что его разыскивают и что ему следует скрыться как можно быстрее.
 Ция вспомнила, что маркиз тоже так объяснил происшедшее. Видимо, у Протеуса был соглядатай, который узнал, что «Единорог» стоит у причала в Плимуте. Тут он понял, что маркиз вел переговоры с лейтенантом полиции, и предупредил Протеуса.
 — Как ты думаешь, где они могли бы скрыться? — спросила Ция сестру Марту.
 Та покачала головой.
 — Они могут быть где угодно, — ответила она. — Но мне кажется, что они где-то в Лондоне.
 — Почему именно в Лондоне? — удивилась Ция.
 — Однажды я подслушала, как отец Протеус говорил:
 «Мне надоело это место, у меня от этого монастыря мурашки по коже. Скорее бы в Лондон, с его блеском и красивой жизнью».
 Ция была напугана.
 — Я должна рассказать об этом маркизу, — сказала она. — А ты, Марта, будь очень осторожна. Уверена, они будут в ярости, если узнают, что ты здесь.
 — Не думаю, что им есть дело до нас с тобой, — ответила Марта. — Теперь им не добраться до твоих денег.
 — Конечно, ведь его светлость позаботится об их сохранности.
 — Если хочешь знать мое мнение, — начала сестра Марта, — то я считаю, Протеус найдет сейчас какое-нибудь другое спокойное и тихое место, вроде нашего монастыря. У него тысяча способов выманивать у людей деньги.
 Ция решила, что это правда, вспомнив, как легко Протеусу удалось убедить ее тетушку, что он честный священник.
 Немало семей отдало своих детей в монастырь к Протеусу, так как он убедил их, что даст детям прекрасное образование.
 Несомненно, он достаточно умен, так как нанял для школы действительно хороших педагогов, особенно по музыке и изящным искусствам.
 В школе были еще три опытных учителя. Они преподавали различные предметы и делали это хорошо: ученики всегда посещали их уроки с огромным интересом.
 Позже, обсуждая это с маркизом, она сказала:
 — Когда я думаю об этом, милорд, то прихожу к выводу, что все было организовано очень умно. Он просто предлагал людям то, в чем они нуждаются. Сам он жил в шикарном доме и прибыли получал огромные, хотя, насколько мне Известно, преподавателям платил очень мало.
 — И ни у кого не возникало никаких подозрений? — спросил маркиз.
 — Нет, конечно, нет! Он держался так, словно и вправду был честным и достойным священником" После того как отец Антоний заболел, Протеус отправлял службы, особенно когда в монастыре бывали гости. Теперь я понимаю, что это было настоящее богохульство, за которое его обязательно покарает Господь.
 Маркиз улыбнулся.
 — Будем надеяться, что так и произойдет, — сказал он. — Но поскольку нам вряд ли; суждено узнать правду, давайте просто забудем о нем.
 Ция подумала, что это невозможно, но вслух ничего не сказала.
 Они поговорили о сестре Марте. Ция думала, что знатным людям не свойственна сердечность, и была приятно удивлена, увидев, как искренне маркиз интересуется у сестры Марты ее планами.
 — Если вам хочется остаться монахиней, — сказал он, — я поговорю с архиепископом Вестминстерского аббатства. С его рекомендацией вас примут в лучший монастырь.
 Сестра Марта слушала, затаив дыхание.
 — Есть и другая возможность, — продолжал маркиз. — Почему бы вам не пожить немного здесь или за городом жизнью обычного человека. Вы сможете поступить в монастырь позже, если захотите.
 Прежде чем он закончил фразу, он понял, что сестре Марте, может быть, не совсем удобно жить вместе с ними, и поэтому он добавил:
 — Мне кажется, что вам нравится помогать людям. Я основал школу в Сассексе. Одна из преподавательниц уже довольно стара.
 Он увидел, как у сестры Марты загорелись глаза, и продолжил:
 — Мистер Баррет сказал мне, что она подыскивает преемницу. Пока у нее никого нет, и я подумал, что вы могли бы попробовать свои силы. Она уже приготовила у себя в доме комнату для помощницы, которую я обещал ей прислать.
 Еще до того как сестра Марта успела что-либо сказать, Ция воскликнула:
 — Прекрасная идея! Его светлость предлагал мне поселиться в замке. Это значит, что я смогу навещать тебя!
 Сестре Марте мешали говорить душившие ее слезы.
 Ция вскочила и обвила шею девушки руками.
 — Тебе не нужно торопиться. Просто знай, что это возможно. Мы еще поговорим об этом, ты можешь сказать о своем решении через несколько дней.
 — Вы очень.., добры, — прошептала сестра Марта. — Я.., просто не знаю, как выразить свою благодарность.
 Затем, подумав, что маркиза смутят слезы девушки, Ция увела сестру Марту из кабинета.
 Оставшись один, маркиз подошел к окну и выглянул в сад.
 Его удивляло то, с какой добротой и заботой относилась Ция к этой бедной монахине, ведь она даже не была с ней в тесной дружбе.
 Он с горечью подумал о том, что большинство знакомых ему светских дам не заботились ни о ком, кроме себя.
 «Полковник Лэнгли прекрасно воспитал свою дочь», — сказал себе маркиз.
 Но затем он решил, что это не столько воспитание, сколько врожденная природная сердечность девушки.
 Оставшись один, маркиз заставил себя подумать о Жасмин.
 Он должен был признать, что она весьма умело добивалась поставленной цели.
 Вскоре весь высший свет будет повторять эти слухи. Ирэн, без сомнения, поделится ими со своими знакомыми.
 Единственный человек, на которого можно положиться, был Гарри.
 Гарри уверил маркиза, что заставил Ирэн поклясться ему на Библии, что она не расскажет о содержании письма ни одной живой душе.
 Но на женщину нельзя надеяться твердо: Ирэн по секрету передаст это своей подруге, та своей, а вскоре об этом заговорит весь Лондон.
 «Что мне делать? — в сотый раз спрашивал себя маркиз. — Могу ли я вообще что-нибудь сделать?»
 Вдруг дверь отворилась и в комнату вошел Гарри.
 — Извините, Рейберн, что я опоздал, — сказал он. — Одна из моих лошадей захромала, и мне пришлось отправить ее обратно в конюшню.
 — Вы всегда можете одолжить одну из моих, — предложил маркиз.
 — Это я и собирался сделать, — ответил Гарри. — А вы чем думаете заняться?
 — Я хотел прокатиться верхом, — сказал маркиз. А потом у нас сегодня семейный обед, если вы не забыли.
 — Конечно, я помню! В мире есть всего один человек, с которым я никогда не устану разговаривать, — это ваша бабушка.
 Он сделал паузу и продолжил:
 — Кстати, я еще не сказал вам, как восхищен вашей воспитанницей. Она прелестна, Рейберн, просто прелестна! Наслаждайтесь ее обществом, пока есть возможность, так как долго она под вашей опекой не задержится.
 — Ради Бога, Гарри, — раздраженно воскликнул маркиз, — перестаньте говорить о ее замужестве: она еще и на балу-то ни разу не была.
 — Готов побиться об заклад, что, когда подойдет время второго бала, у нее уже будет десяток предложений руки и сердца, — улыбнулся Гарри.
 Маркиз ничего не ответил, и Гарри воскликнул:
 — Прошу вас, Рейберн, не ходите как в воду опущенный!
 Если все дело в Жасмин, то я кое-что придумал.
 — Правда? — оживился маркиз.
 Он подумал, что Гарри просто хочет подбодрить его.
 Сам он долгие ночи проводил без сна, размышляя над ситуацией, в которую попал, но не видел никакого выхода.
 — Все очень просто, — сказал Гарри. — Не понимаю, почему мы не подумали об этом раньше?
 — О чем именно? — спросил маркий.
 — О том, что вам следует жениться!




 Глава 5


 Маркиз уставился на Гарри, собираясь что-то сказать, как вдруг дверь отворилась и на пороге появился дворецкий:
 — Лорд Чарльз Фейн к вашей светлости!
 В комнату вошел молодой человек приятной наружности.
 — Я только что услышал от вашей бабушки, что вы вернулись, Рейберн, — сказал он. — И сразу же пришел повидаться с вами.
 Маркиз протянул ему руку.
 — Как дела, Чарльз? Все развлекаетесь?
 — Как обычно, — ответил лорд Чарльз. — Я пришел поговорить о рауте, который вы устраиваете. К сожалению, Эвелин не сможет присутствовать на нем, так как вернулся с севера ее муж.
 — Ну вот, второй несчастный случай! — воскликнул Гарри, прежде чем маркиз успел что-либо сказать.
 — Привет, Гарри! — поздоровался лорд Чарльз. — А какой первый?
 Поняв, что допустил ошибку, Гарри быстро сказал:
 — Рейберн вам обо всем расскажет.
 — Сейчас, — сказал маркиз, не имея ни малейшего желания посвящать Чарльза во все новости. — Но, может быть, сначала что-нибудь выпьете?
 — С удовольствием! — отозвался тот. — Я всегда считал, что ваше шампанское — лучшее тонизирующее средство.
 Маркиз рассмеялся, и, пока лорд Чарльз усаживался в глубокое кресло, подошел к столику, чтобы налить ему.
 — Мне было интересно, что у вас происходит? — спросил гость у маркиза. — Я случайно встретил вашу бабушку в сопровождении самого прелестного создания, какое я когда-либо видел.
 — Я тоже ему об этом говорю, — вмешался Гарри.
 — Она и вправду красавица! — продолжал лорд Чарльз. — Если вы не пригласите меня сегодня на обед, я усядусь у вас на пороге, чтобы еще раз иметь удовольствие видеть ее.
 Он говорил непринужденно, но маркизу вдруг стало неприятно.
 Он знал Чарльза как человека с веселым нравом. Но он занимался только тем, что перебирался из одной спальни в другую. На его счету было бесчисленное количество любовных побед.
 Чарльз был последним, о ком бы подумал маркиз как о подходящем женихе для Ции.
 — Послушайте, Чарльз, — обратился он к лорду, протягивая ему бокал шампанского, — Ция молода и невинна. Мы с Гарри собираемся подыскать ей подходящую партию. Это должен быть порядочный молодой человек, и, конечно, не с вашей репутацией. Так что держитесь от нее подальше!
 Лорд Чарльз уставился на маркиза.
 — Вы что, указываете мне, Рейберн? — спросил он наконец. — Никогда не слышал ничего более вызывающего! Я не собираюсь оставаться в стороне, когда речь идет о таком лакомом кусочке.
 Маркиз почувствовал, как в нем закипает ярость.
 Затем он сказал себе, что раз Ция и к нему-то относится, как к отцу, то к лорду Чарльзу будет относиться так же. Тем более Чарльз старше его на два года.
 — А теперь я хочу знать, — продолжал лорд Чарльз, — кто она и где вы ее нашли?
 Маркиз не собирался отвечать, но Гарри вмешался:
 — Она дочь полковника Лэнгли. Вы его помните?
 — Конечно, я его помню! — отозвался лорд Чарльз. — Лучший наездник, какого я когда-либо видел. И к тому же красавец! Думаю, никто не сомневался, что дочь тоже будет красавицей. Она словно маленький, спустившийся с небес ангелочек, ну или откуда там спускаются ангелы.
 Маркиз сел за свой рабочий стол.
 — Если вы оба собираетесь продолжать обсуждать это в той же идиотской манере, то лучше выйдите в другую комнату, — сказал он. — Хотя мне еще нужно о многом поговорить с Гарри.
 Лорд Чарльз допил шампанское.
 — Не знаю, Рейберн, чем я мог вас обидеть, — сказал он. — Но хочу сказать вам, что я об этом не помышлял. Я просто пришел узнать, как обстоят дела-с вашим приемом?
 — Я решил ненадолго его отложить! — ответил маркиз.
 Гарри взглянул на него удивленно, а Чарльз сказал:
 — Мне это вполне подходит. Не хотелось бы проводить вечер без Эвелин, только если ее место не займет бесподобная мисс Лэнгли!
 Он говорил вызывающе, но маркиз постарался пропустить это мимо ушей.
 — Я уведомлю вас о новой дате, — холодно сказал он. — Но не, думаю, что это произойдет скоро.
 — У меня такое ощущение, что от меня что-то скрывают, — пожаловался лорд Чарльз. — Но, если вы устроите прием без меня, Рейберн, клянусь, мы станем непримиримыми врагами! Я даже начну подумывать о том, чтобы вызвать вас на дуэль!
 На этот раз маркиз рассмеялся, но в его смехе не было веселья.
 — ; В прошлый раз, когда вы пытались это сделать, вы три недели ходили с перевязанной рукой!
 — Тогда я придумаю что-нибудь еще, — отозвался лорд Чарльз. — Что-нибудь весьма неприятное, уверяю вас!
 Вдруг маркиз заметил, что Гарри смотрит на него нахмурившись, и тут же вспомнил, что у Чарльза была репутация невыносимого сплетника.
 Поэтому маркиз решил, что ссориться с ним теперь будет в высшей степени неразумно.
 — Не дурите, Чарльз, — сказал он. — Вы ведь знаете, что ни одна вечеринка не может без вас обойтись. Все считают вас душой компании. Просто немного изменились обстоятельства: для молодой девушки это не совсем подходящий случай, чтобы впервые показаться в свете. А оставить ее и бабушку здесь и уехать в замок будет не совсем прилично.
 Чарльз, видно, тоже не хотел обострять ситуацию.
 — Я понимаю, — с улыбкой отозвался он. — Если бы вы сразу поговорили со мной как следует, я бы в ту же секунду отступился бы и дал дорогу неоперившемуся птенчику. Но Предупреждаю вас — это не навсегда.
 — Я собираюсь найти для Ции подходящую Партию, — с усилием сказал маркиз. — А вы, так же как и я сам, не имеете ни малейшего желания вступать в брак.
 — Когда-нибудь вам придется жениться, мой друг, — сказал Чарльз. — Хотя бы для того, чтобы иметь наследника. Как вы знаете, у моего брата три сына, так что мне никогда уже не суждено унаследовать титул герцога.
 — Какая жалость! — улыбнулся Гарри. — Вы были бы самым любвеобильным герцогом в истории Англии. Но, к сожалению, за бессчетное количество скандалов вас отказались бы принимать в Виндзорском замке.
 — Я ничуть об этом не жалею, — ответил лорд Чарльз. — Мне весьма жаль тех разодетых джентльменов, которые вынуждены быть на побегушках у королевы, промокать ей слезки и часами выслушивать, как она поет дифирамбы достоинствам давно ушедшего из жизни принца-консорта!
 Маркиз и Гарри дружно рассмеялись.
 Но оба они подумали о том, каким нескромным может быть лорд Чарльз.
 Маркиз молился о том, чтобы он никогда не узнал об истории с Жасмин или о том, что произошло с Цией.
 Гарри почувствовал настроение друга и поспешил перевести разговор на другую тему. Он попросил Чарльза посвятить их в последние события, произошедшие при дворе.
 Новостей было несколько. Пока Чарльз рассказывал, дверь в кабинет распахнулась и на пороге появилась Ция.
 Сам маркиз в это время стоял спиной к камину, а Гарри и лорд Чарльз сидели в глубоких кожаных креслах.
 Ция увидела лишь маркиза и бросилась к нему:
 — Посмотрите! Я не могу не показать вашей светлости, какое мне купили красивое платье! А через час сюда прибудет еще дюжина, чтобы я могла их как следует примерить!
 Она перевела дыхание и продолжила:
 — И знаете, что еще произошло? Сегодня вечером меня пригласили на бал — мой первый бал! А ваша бабушка получила для нас троих приглашение на обед к герцогине Бедфорд!
 — Тогда вы должны обещать свой первый танец мне, — раздался голос Чарльза.
 Он прекрасно понимал, что ведет себя дерзко, и потому посмотрел на маркиза с задорной искоркой в глазах.
 — О, простите! — воскликнула Ция. — Я не заметила, что в комнате есть еще кто-то.
 — Позвольте познакомить вас с лордом Чарльзом Фейном, — представил маркиз. — Но я предупреждаю вас сразу, что вам не следует верить ни единому его слову!
 — Ну вот! — воскликнул лорд Чарльз. — Теперь он нарушает все светские обычаи! Уверяю вас, мисс Лэнгли: я абсолютно чистосердечно признаюсь, что вы самая красивая девушка, которую мне когда-либо доводилось видеть.
 Секунду Ция смотрела на лорда с удивлением, а затем сказала:
 — Спасибо, милорд, но я всегда и во всем слушаюсь своего опекуна.
 Мужчины рассмеялись, а Ция добавила, обращаясь к маркизу:
 — Теперь мне пора идти: мы с ее светлостью собираемся пить чай. Но вы все еще ничего не сказали по поводу моего нового платья!
 — Вы в нем просто прелестны! — отозвался маркиз.
 Она улыбнулась и выпорхнула из комнаты.
 — «Прелестны»? — взорвался Чарльз. — Нет, вы только послушайте! Это самое невыразительное слово, какое только можно было подобрать! Рейберн, неужели в вашей душе нет ни капли поэтического?
 — Я уже предупреждал вас, что она чиста и невинна, — отозвался маркиз. — А теперь я собираюсь идти пить чай с бабушкой и моей подопечной. И еще раз напомню ей, чтобы она держалась от вас подальше.
 — То, что она живет в вашем доме, дает вам неоспоримые преимущества, — пожаловался лорд Чарльз.
 Но маркиз уже покинул комнату и направился вниз по лестнице.
 Он был уже в холле, когда заметил, что лорд Чарльз и Гарри следуют за ним.
 Маркиз остановился, чтобы у Чарльза не возникло желания последовать за ним в гостиную, где были Ция и его бабушка.
 Но тот уже принимал цилиндр, перчатки и трость из рук дворецкого. Одевшись, он повернулся к маркизу и сказал:
 — До свидания, Рейберн. Увидимся сегодня вечером. Обещаю, что первый танец будет моим.
 Он покинул дом, не дожидаясь ответа, — Он неисправим, — вздохнул маркиз. — Но разве мы можем с этим что-нибудь поделать?
 — Вряд ли, — ответил Гарри. — Но я уверен, что Ция достаточно умна, чтобы не воспринимать всерьез каждое сказанное им слово.
 Но маркиза все еще не отпускало какое-то тревожное чувство.
 — И все же мы должны найти способ помешать таким ветреным особам, как Чарльз, вскружить ей голову.
 Они пошли по коридору в сторону гостиной. Через мгновение Гарри сказал:
 — По-моему, такой способ существует. К тому же вы решите этим и свои проблемы.
 — О чем это вы? — не понял маркиз.
 — Раз вы не понимаете, я скажу просто по-английски; чем скорее вы сами женитесь на этой девушке, тем лучше.


* * *

 Бальная зала в доме, герцогини Бедфорд показалась Ции сказочной.
 Прелестные дамы в пышных платьях и сияющих драгоценностях были похожи на волшебных фей, А джентльмены во фраках с длинными фалдами словно сошли со страниц романов.
 Ция испытывала радостное волнение и не замечала, что сама, в свою очередь, вызывает восхищенные взгляды присутствующих.
 Когда красавец-маркиз под руку с прелестной Цией вошли в бальную залу, пожилые матроны, не оставлявшие происходящее своим вниманием, восхищенно вздохнули.
 Джентльмены, выбирающие себе пару на следующий танец, все как один затаили дыхание, увидев Цию.
 На ней было платье, которое, слава Богу, не требовалось переделывать и которое привезли буквально за пятнадцать минут до выхода.
 Платье было белым, как и положено девушке, впервые появляющейся в свете, а лиф и подол были усеяны искристыми стразами, переливающимися при каждом движении.
 Маркиза подобрала для ее прически подходящие бриллиантовые заколки, которые были искусно вплетены в волосы.
 Каждому, кто обращал на девушку свой взор, казалось, что глаза ее сияют так же, как и драгоценные камни.
 Перед тем как отправиться на бал, Ция показалась в новом наряде маркизу, который не усомнился признать ее самой красивой из виденных им женщин.
 В то же время в ней было что-то, что отличало ее от остальных девушек ее возраста.
 Но идея Гарри о том, чтобы ему самому жениться на Ции, казалась абсолютно нереальной, хотя и достаточно неглупой.
 Конечно, единственное, что могло бы помешать Жасмин распространять о нем слухи, было бы известие о его собственной женитьбе.
 Если он объявит о помолвке, попытки Жасмин завладеть им окажутся тщетными.
 Даже если кто-нибудь и поверит в то, что она носит его ребенка, они сочтут Жасмин легкомысленной женщиной, которая попала в неприятную ситуацию по собственной вине, так как, не удосужилась узнать, действительно ли ее избранник искренен в своих намерениях.
 Весь свет ожидал от него женитьбы: у него непременно должна появиться спутница жизни, которая поддержит славу его титула, и, подобно его матери и бабушке, примет самое живое участие в светской жизни.
 Рейберн до сих пор не мог поверить, что Жасмин лгала, лишь бы завладеть им. Он также прекрасно понимал, что, если в ближайшее время не придумает какой-нибудь выход. Жасмин причинит ему еще немало неприятностей.
 Гарри считал, что единственным способом избавиться от Жасмин, стала бы женитьба на ком-нибудь еще.


* * *

 Маркиз взял себе за правило по возможности не танцевать на балах. Но бывало, что этого требовали обстоятельства. Однако как только он пересек порог бальной залы под руку с Цией, то не пропустил ни одного танца.
 Он заметил, как лорд Чарльз все время держится поблизости, чтобы улучить момент и ангажировать Цию. Но сегодня вечером маркиз не собирался этого допускать.
 — Это восхитительно! — воскликнула Ция, когда они медленно кружились под звуки романтического вальса.
 Она чувствовала, как от близости маркиза ее всю охватывает какое-то волнение.
 — Я был уверен, что вам понравится, — отозвался маркиз. — Но вы должны знать, что танцевать несколько раз с одним и тем же мужчиной неприлично. По окончании танца возвращайтесь к моей бабушке и займите место возле нее.
 — Я видела в окно, как в саду зажгли китайские фонарики, — промолвила Ция.
 — Нет! Нет! Нет! — твердо возразил маркиз, невольно сжимая ее талию. — Вы не пойдете в сад одна! Вам понятно?
 — Конечно, мне все понятно, — ответила Ция. — Но вам незачем напускать на себя такой свирепый вид.
 Она взглянула на него с улыбкой, и маркиз понял, что говорил обо всем этом слишком горячо.
 — Просто мне не хочется, чтобы на первом же балу у вас сложилась плохая репутация, — объяснил он.
 — Ваша бабушка научила меня, как себя вести, — сказала Ция. — Я обещала ей быть умницей.
 — Надеюсь, вы сдержите обещание.
 — Конечно, ведь один из моих.., родителей был так убедителен!
 Мгновение маркиз удивленно смотрел на нее, а потом понял, что она просто подшучивает над ним.
 — Ради Бога, Ция, будьте благоразумной! — взмолился он. — Вам следует понимать, что Лондон только о вас и будет болтать. Особенно теперь. Ведь вы моя подопечная!
 — Неужели? — притворно удивилась Ция. — Какой ужас! Хорошо еще, что мы с вашей бабушкой успели найти такое красивое платье!
 Она взглянула на него лукаво и добавила:
 — Мы с маркизой решили сохранить это в тайне. Но вам я должна признаться: это платье предназначалось для какой-то испанской принцессы в качестве свадебного наряда! Теперь бедным модисткам придется трудиться целую ночь, чтобы вовремя сшить для нее другое платье.
 — Уверен, им за это хорошо заплатят! — цинично заметил маркиз, но тут же понял, что Ция его не слушает Она окинула взглядом зал и прошептала ему на ухо:
 — Вы абсолютно правы! На нас все смотрят! Но, думаю, это не только из-за платья. Они удивлены, почему вы танцуете с такой незнатной девушкой, как я.
 — Кто это вам сказал? — спросил маркиз требовательно.
 Ция снова рассмеялась:
 — Ваша бабушка, экономка, все горничные и сам капитан Блессингтон!
 — А что говорит Гарри? — резко спросил маркиз.
 — Я вам не скажу, боюсь раздуть ваше тщеславие, — ответила Ция. — Но теперь я знаю, что мне очень повезло быть вашей подопечной.
 Маркиз промолчал, а когда танец закончился, отвел Цию к бабушке.
 Он намеревался было пойти поиграть в карты, но не смог преодолеть желание остаться и посмотреть, что будет делать Ция.
 Он заметил, что практически каждый неженатый мужчина в этой зале стремился попасть в ее танцевальную карточку, но танцев было значительно меньше, чем желающих оказаться с Цией в паре.
 Он с удивлением заметил, что в отличие от остальных дебютанток, которых на балу было предостаточно, Ция спокойно разговаривала и шутила со своими партнерами.
 По-видимому, их комплименты ее не смущали.
 Когда экипаж маркиза отвозил всех троих домой, Ция воскликнула:
 — Спасибо! Спасибо за самый удивительный вечер в моей жизни!
 — Вы пользовались огромным успехом, моя дорогая, — заметила маркиза. — Уверена, что завтра вы получите кучу приглашений на подобные вечера.
 — Неужели это происходит со мной? — понизив голос, произнесла Ция. — Я была так несчастна, пока его светлость не спас меня! Я даже хотела расстаться с жизнью!
 — Вы обещали мне никогда не вспоминать об этом, — напомнил маркиз.
 — Как же мне не вспоминать; у меня впечатление, будто я действительно рассталась со своей жизнью, со своей прошлой жизнью, и, возможно, я уже в раю.
 — Хорошо бы вы всегда себя так чувствовали, — сказала маркиза.
 — А вы знаете, — воскликнула Ция, словно вспомнила об этом только сейчас, — трое джентльменов, чьих имен я практически не запомнила, просили меня о свидании. Все настаивали на беседе тет-а-тет.
 Маркиза бросила быстрый взгляд на внука и заметила, как тот нахмурился.
 — Если кто-нибудь из них заговорит с вами о браке, вам не следует давать согласия, прежде чем вы не посоветуетесь со мной, — жестко сказал маркиз.
 — Заговорят о браке? — удивилась Ция. — А почему они должны заговорить о браке?
 — Вы должны помнить! — голос маркиза отвердел, — что вы — обладательница огромного состояния.
 Некоторое время Ция размышляла, а потом спросила потускневшим голосом"
 — Я об атом и не думала. Это была единственная причина, почему все эти мужчины хотели танцевать со мной?
 — О нет! Конечно же, нет! — быстро вмешалась маркиза. — Вне всяких сомнений, вы были самой прелестной девушкой на балу. Это естественно, что все мужчины хотели танцевать только с вами Просто мой внук хочет сказать, что подходящий муж — это совсем не то же, что подходящий партнер в танцах.
 — Да, конечно, — согласилась Ция. — Но я не могу поверить, что мужчина может захотеть жениться, увидев девушку лишь раз.
 Маркиза вновь взглянула на внука.
 — Мне кажется, на завтра у вас предусмотрен поход по магазинам, — медленно начал маркиз, — так что времени на разговоры с этими пылкими молодыми людьми совсем не останется. Я распоряжусь, чтобы дворецкий выпроводил их из дома.
 Ция вскрикнула:
 — О нет! Прошу вас, позвольте мне услышать, как делаются предложения! Мне всегда было интересно знать, что в таких случаях говорят мужчины, и действительно ли они встают на одно колено, как об этом пишут в романах.
 Маркиза рассмеялась.
 — Тебе не следует быть с ней слишком строгим, Рейберн! — сказала она. — Я прекрасно помню, как мне впервые сделали предложение. Это был мужчина средних лет, друг моего отца. Он был так взволнован, что его пышные усы подрагивали, и я не смогла удержаться от смеха!
 Рейберн промолчал, и маркиза добавила:
 — Ция должна научиться все решать сама. И, как бы пылок не был мужчина, она должна привыкнуть обдумывать все это и отстаивать свое мнение.
 Пока она говорила, экипаж незаметно подъехал к дому.
 Маркиз спрыгнул с подножки первым, чтобы помочь дамам.
 Никто не заметил, как он был раздосадован.


* * *

 Сестра Марта услышала, как кто-то негромко постучал в дверь ее спальни, а через мгновение на пороге появилась Ция.
 — Ты уже проснулась? — удивилась Марта. — Когда я услышала, как поздно ты вчера вернулась, то решила, что ты проспишь до полудня.
 — Маркиза тоже так считала, — ответила Ция. — Но я слишком взволнована, чтобы спать. И я хочу рассказать тебе о бале.
 — Я просто умираю от желания услышать твой рассказа, — отозвалась Марта. — Но сперва я должна сделать тебе признание.
 — Признание? — удивилась Ция.
 — Я думала об этом всю ночь. Надеюсь, у меня хватит смелости, чтобы рассказать тебе всю правду.
 — Что-нибудь случилось? — забеспокоилась Ция.
 — Я лгала тебе, — сказала Марта упавшим голосом.
 — Не понимаю…
 — Я больше не могу притворяться! Я не монахиня! Когда в монастыре появился Протеус, мне пришлось ею стать!
 — И это все? — удивилась Ция. — По-моему, ты поступила очень разумно.
 — Ты действительно так считаешь? Ты не изумлена?
 — Конечно, нет!
 — Когда появился Протеус и сказал нам, что берет монастырь под свою опеку, я солгала, что я монахиня. В противном случае он бы выгнал меня, как это произошло с другими бедными женщинами.
 — Да, он на такое способен!
 — Мне некуда было идти, и отец Антоний позволил мне поселиться в монастыре. Мы решили отложить постриг, пока мне не исполнится двадцать один год.
 — Ты решила, что Протеус не причинит тебе зла, если поверит, что ты монахиня?
 — Мне очень стыдно, — сказала сестра Марта. — Отец Антоний был так болен, и я не могла объяснить ему, что происходит в монастыре. Я просто взяла у одной из монахинь ее апостольник и рясу.
 Она всхлипнула и продолжила:
 — После этого все стали называть меня «сестра Марта».
 Вскоре я и сама забыла, что я не монахиня, а просто Марта, бедная, никому не нужная девушка.
 — Никогда больше так не говори! — запротестовала Ция. — Ты мне нужна! Теперь принять предложение маркиза будет даже легче. Ты можешь стать преподавательницей в его школе.
 — Когда он услышит, что я лгала ему, он может не захотеть иметь со мной дела, — нервно сказала Марта.
 — По-моему, ему абсолютно все равно, приняла ты постриг или нет, — ответила Ция. — Если бы ты была настоящей монахиней, все было бы гораздо труднее. А раз ты такая же мирянка, как я, то сможешь быстро забыть о Протеусе и начнешь новую жизнь.
 Марта вытерла набежавшие слезы и сказала:
 — О, Ция! Ты так добра ко мне! Неужели в другом месте я смогу начать все заново!
 — Именно это тебе и предстоит, — ответила Ция.
 Она подумала секунду и добавила:
 — У меня потрясающая идея!
 — Какая именно?
 — Сейчас только девять утра, маркиза не проснется до одиннадцати, а его светлость уехал на верховую прогулку с друзьями. Ну а мы с тобой отправимся по магазинам! Я подберу тебе удобную и красивую одежду. Ты сможешь выбросить этот уродливый монашеский наряд" как совсем недавно это сделала я.
 Марта ахнула в восхищении, а Ция продолжала:
 — Снимай его! Снимай его прямо сейчас! Я принесу тебе одно из своих платьев и попрошу закладывать лошадей.
 С этими словами она вылетела из комнаты. Через несколько минут она вернулась, держа в руках наряд, подаренный ей капитаном.
 Платье было длинновато, но они подобрали его на талии, закрепив поясом.
 Затем Ция помогла Марте уложить волосы в прическу и прикрепила небольшую шляпку, также выбранную для нее в Фелмуте.
 Когда обе были готовы, Ция схватила Марту за руку и увлекла ее вниз по лестнице.
 Готовый экипаж уже ждал их у парадного подъезда. Ция распорядилась, чтобы их отвезли в большой торговый дом, где они с маркизой побывали накануне.
 Ция приметила там несколько нарядов, которые маркиза не удостоила своим вниманием, сказав, что для Ции они недостаточно роскошны. Но Ция понимала, что для Марты и не следует подбирать что-либо роскошное: она будет выглядеть в этом по меньшей мере странно.
 Если Марта примет предложение маркиза работать в сельской школе, то и наряды ей нужны такие, чтобы они не изумляли местных жителей.
 Кучер помог девушкам сесть в экипаж. Ция объяснила ему, куда следует ехать, но он явно медлил.
 — С нами больше никто не едет, — обратилась она к кучеру.
 — Вы решили отправиться без провожатых, мисс?
 — Только до торгового дома, — ответила Ция. — Тем более что это не займет много времени.
 Кучер закрыл дверцу экипажа и потихоньку тронул лошадей.
 — Ты уверена, что все в порядке? — спросила Марта, немного нервничая. — Я чувствую себя несколько неловко в этом наряде.
 — Ты выглядишь превосходно! — успокоила ее Ция. — Когда мы подберем тебе одежду по размеру, ты будешь выглядеть просто великолепно.
 Ция понимала, что девушка стесняется своей невыразительной внешности. Она решила, что сделает все возможное, чтобы помочь Марте стать более уверенной в себе.
 Чтобы отвлечь Марту от грустных мыслей, Ция принялась рассказывать подруге о том, как хорошо провела время на балу.
 — А что говорили мужчины, когда приглашали тебя танцевать? — спросила Марта.
 — Одни делали мне бессчетное количество комплиментов, другие из кожи вон лезли, чтобы напустить на себя внушительный вид. Одним словом, все это выглядело очень забавно.
 — А ты танцевала с его светлостью?
 — Да, с первого же танца я поняла, что он — бесподобный танцор, — ответила Ция.
 Она помедлила мгновение, а затем добавила:
 — На балу не было более привлекательного и элегантного мужчины, чем маркиз. Все самые красивые дамы пытались завладеть его вниманием, но должна сказать тебе, что моя мама сочла бы их манеру себя вести чересчур кокетливой.
 — Неудивительно, ведь они наверняка все влюблены в него! — заметила Марта.
 — Ты думаешь? — Ция удивленно взглянула на подругу. — Но они почти все замужем! Сейчас я не припомню их имен, но там были графини, герцогини и множество других громких титулов. Я сама слышала, как одна обратилась к маркизу: «Рейберн, дорогой, когда вы приедете навестить меня?»
 — Так и сказала? — спросила Марта.
 Ция утвердительно кивнула.
 — Сначала я подумала, что она родственница его светлости, но, когда она удалилась, маркиз сказал:
 «Это графиня такая-то. Многие считают ее самой красивой женщиной в Лондоне».
 — Она действительно так красива? — спросила Марта.
 — Думаю, да, — отозвалась Ция. — Я по сравнению с ней просто дурнушка.
 — О, не может быть! — воскликнула Марта. — Ты настоящая красавица! Все горничные говорят, что ты самая красивая женщина, которая когда-либо переступала порог дома его светлости!
 — Они действительно так говорили? — с неподдельным интересом спросила Ция.
 — Именно так! — подтвердила Марта. — Еще они говорили, что леди Жасмин, к которой неравнодушен его светлость, тоже очень красива.
 Ция подумала секунду и сказала:
 — Не припомню, чтобы вчера на балу была девушка по имени Жасмин.
 — Конечно, ведь она во Франции, — объяснила Марта. — Я слышала, как экономка говорила Эми, моей горничной, что муж леди Жасмин очень болен.
 Она подумала и добавила:
 — Леди Кейтон — так ее зовут — Жасмин Кейтон! По их тону я поняла, что его светлость очень увлечен этой дамой.
 Ция молчала. До этой минуты она не задумывалась о том, есть ли у маркиза дама Сердца.
 Теперь она считала себя просто глупой девчонкой.
 Она должна была догадаться, что женщины просто с ума по нему сходят, ведь он так красив. Накануне вечером они Проходу ему не давали!
 Ция вспомнила, как ее мать часто шутила с отцом;
 «Ты так красив, дорогой! Боюсь, тебя у меня уведут!»
 «Как ты можешь так говорить! — восклицал отец. — В целом мире нет женщины прекраснее тебя! Ты завоевала мое сердце при первой же встрече. Теперь оно принадлежит тебе навеки!»
 Ее мать тогда рассмеялась, а в глазах появилось выражение нежности и бесконечной любви. Отец обнял ее и страстно поцеловал.
 «Мне бы тоже хотелось найти настоящую любовь!» — подумала Ция.
 Она знала, что ни к одному из молодых людей, просивших ее вчера вечером о свидании, она не испытывала ничего, хотя бы отдаленно похожего на настоящее чувство.
 При этом она видела, что маркиз был красив, элегантен и умен. Весь его облик казался девушке необыкновенно притягательным.
 «Когда я разговаривала с ним на яхте, — размышляла Ция, — то относилась к нему не как к мужчине, а скорее как к архангелу Михаилу, который спустился на землю с небес, чтобы защитить меня от Протеуса».
 Она подумала о том, что стала бы делать леди Кейтон, окажись она на «Единороге» вместо нее.
 Прежде чем она успела найти удовлетворяющий ее ответ, экипаж привез их к торговому дому.
 Ция успела научиться у маркизы, как следует себя вести.
 Она велела позвать управляющую и, когда та пришла, сказала:
 — Меня зовут мисс Лэнгли. Вчера я была здесь с маркизой Окхэмптонской.
 — Да, да, мисс. Я вас прекрасно помню, — ответила управляющая.
 — Эта молодая девушка — моя подруга, — сказала Ция, указывая на Марту. — Я хочу, чтобы ей подобрали подходящий гардероб. Ее багаж затерялся в дороге, и у нее ничего нет, кроме платья, которое я ей одолжила. Да и оно, как видите, не подходит по размеру.
 — О, какая неприятность! — воскликнула управляющая. — Но не волнуйтесь, мы подберем для молодой леди подходящий гардероб.
 — Сейчас ей необходима одежда, которую удобно носить в сельской местности. Моя подруга собирается преподавать в местной школе, организованной маркизом.
 Ция видела, что управляющая все прекрасно поняла.
 — К сожалению, у нас мало времени, — продолжала она. — Мы возьмем одно-два готовых платья, чтобы их можно было надеть прямо сейчас, а остальные я попрошу вас прислать в дом его светлости на Парк-лейн.
 Управляющая тотчас принялась выполнять распоряжение.
 Через несколько минут Марта уже была одета в прелестное и вполне скромное летнее платье.
 В тон платью были подобраны туфельки, чулки и, конечно же, шляпка.
 Ция взглянула на часы и решила, что пора ехать: маркиза может захотеть видеть ее до завтрака.
 Все покупки были упакованы, и управляющая пообещала прислать их на Парк-лейн.
 — Большое спасибо! — поблагодарила ее Ция.
 — Спасибо вам! — ответила управляющая. — Надеюсь еще не раз увидеть вас в нашем магазине!
 — Непременно! — улыбнулась Ция.
 Когда она выходила из дверей торгового дома, поднялся сильный ветер. Чтобы удержать шляпку, Ция прижала ее рукой. Именно поэтому она не видела ничего, кроме дорожки, ведущей к экипажу. Не успела она залезть внутрь, как дверь за ней с треском захлопнулась.
 Она взглянула назад и в ужасе увидела, как Марта сначала словно оцепенела, а затем упала на тротуар, как будто ее кто-то ударил.
 Но прежде чем Ция успела что-либо сообразить, лошади тронулись.
 Она подалась было к окошку, чтобы позвать на помощь и предупредить, что с Мартой что-то случилось, но в этот момент один из лакеев обернулся и взглянул на нее.
 На Цию смотрело изуродованное шрамом лицо.
 Она в ужасе отпрянула и забилась в глубь экипажа. От страха ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.
 На козлах сидел человек, которого она не смогла бы забыть ни за что на свете!
 Это был Соул — правая рука Протеуса!




 Глава 6


 По возвращении с верховой прогулки, маркиз и Гарри расстались в конце Парк-лейн.
 — Увидимся вечером, — попрощался Гарри. — Сейчас мне нужно торопиться, чтобы не опоздать на ленч к герцогине.
 — Да, она не любит опозданий, — заметил маркиз.
 — Вот-вот, — уныло согласился Гарри. — Но сегодняшняя прогулка стоила того, чтобы вызвать неудовольствие ее светлости.
 Маркиз улыбнулся и повернул лошадь к своему дому.
 Сейчас ему очень хотелось увидеться с Цией и услышать, довольна ли она вчерашним балом.
 Если верить бабушке, то она произвела на нем настоящий фурор.
 Было несколько необычным, что девушка, которая до этого вела замкнутый образ жизни, так легко вошла в одно из самых искушенных светских обществ Европы. Было очевидно, что все, видевшие ее, были ею очарованы.
 В ней не было ни излишней застенчивости, ни неловкости, которые так свойственны ее ровесницам.
 «Она необыкновенная!» — подумал он про себя.
 Маркиз был абсолютно уверен, что многие мужчины завидовали ему, оттого что у него такая очаровательная подопечная.
 Грум уже ждал хозяина у парадной двери. Маркиз спешился, потрепал лошадь по морде, как будто поблагодарив ее за приятную прогулку, и вошел в дом.
 К своему удивлению, он обнаружил, что зала полна людей.
 Здесь был его секретарь, мистер Баррет, экономка, кучер, весьма странно одетый лакей, несколько служанок и молодая нарядно одетая женщина, в которой он с трудом узнал сестру Марту.
 Как только маркиз появился на пороге, все присутствующие замолчали и обратили свои взгляды к нему. По выражению их лиц он понял, что что-то случилось.
 — Почему вы все здесь? — быстро спросил он. — Что-нибудь случилось?
 — Слава Богу, вы вернулись, милорд! — воскликнул мистер Баррет.
 — В чем дело?
 — Мисс Цию похитили!
 Пораженный этой новостью, маркиз несколько мгновений не мог вымолвить ни слова.
 Затем он с трудом произнес:
 — Кто и когда?
 Он уже догадывался, каким будет ответ, но хотел услышать это от тех, кто не отрываясь смотрел на него.
 Его кучер, человек средних лет, который служил еще его отцу и был мастером своего дела, вышел вперед.
 — Все произошло так неожиданно, милорд.., но в этом нет ни моей вины, ни Бена…
 — Пожалуйста, начните с самого начала, Добсон, — спокойно сказал маркиз.
 Он старался держать себя в руках, хотя чувствовал, как в его сердце закипает ярость. Однако он понимал, что не должен давать волю эмоциям.
 — Думаю, вашей светлости нужно сперва узнать, — вмешался Баррет, — что мисс Ция ушла из дома около девяти часов утра. С ней не было никого, кроме сестры Марты.
 С этими словами Баррет взглянул на Марту" прижимавшую платок к глазам.
 — Вас никто не провожал? — обратился маркиз к девушке.
 — Нет, милорд, — Куда вы ездили?
 — Утром ко мне в комнату вошла Ция, — вытерев слезы, начала рассказывать Марта. — Я призналась ей в том, что я не монахиня. Она сказала, что купит мне подходящую одежду, чтобы я могла поехать преподавать в школу, которая принадлежит вашей светлости.
 Слезы душили ее и мешали говорить, отчего разобрать сказанное было почти невозможно, но маркиз все понял.
 — Тогда вы решили отправиться по магазинам в одном из моих экипажей?
 — Да, милорд… А потом Соул.., похитил ее!
 Маркиз взглянул на Добсона, ожидая дальнейших разъяснений.
 — Мы подъехали к магазину, — продолжил кучер, — мисс Ция сказала, что ей нужно часа полтора. Тогда, милорд, я решил поставить лошадей в тени под деревьями. А позади Бонд-стрит был подходящий сквер.
 Маркиз кивком велел продолжать рассказ.
 — Мы с Беном сидели на козлах и просто болтали, как вдруг нас внезапно сбросили на землю. У одного из нападавших на лице был шрам.
 — Это Соул! — вскричала Марта. — Он и меня ударил, когда я пыталась забраться в экипаж вместе с Цией.
 Маркиз пропустил мимо ушей это замечание и обратился к Добсону:
 — И что же дальше?
 — Они взяли наши пальто и шляпы, привязали нас к дереву, а потом уехали в нашем экипаже.
 Маркиз не мог поверить в услышанное. Несколько секунд он молчал. Марта поняла это как необходимость продолжить рассказ:
 — Мы вышли с Цией из магазина. Она села в экипаж первой, а меня так сильно ударил Соул, что я упала на землю.
 А они вскочили на козлы и скрылись.
 Она зарыдала в полный голос:
 — Она снова в руках… Протеуса! О, прошу вас, милорд, спасите ее!
 Маркиз обвел взглядом всех присутствующих.
 — Кто-нибудь может добавить еще что-нибудь?
 Все промолчали, а мистер Баррет сказал:
 — Видимо, это все, что нам известно, милорд.
 — Хорошо! — сказал маркиз. — Пойдем, Баррет, подумаем, что нам предпринять. Все могут вернуться к своим обязанностям.
 В сопровождении Баррета маркиз направился в свой кабинет.
 Когда секретарь плотно притворил дверь, маркиз спросил:
 — Ее светлость знает о случившемся?
 — Да, милорд. Она очень расстроена и пока пожелала остаться в постели.
 Маркиз сел за стол.
 — Ну, Баррет, что мы можем сделать?
 — Выход только один, ваша светлость: послать за полицией.
 — Если мы так поступим, — поразмыслив, сказал маркиз, — то скоро все газеты напишут об этой истории.
 Мистер Баррет промолчал.
 Маркиз сосредоточенно смотрел прямо перед собой. В его голове крутилась только одна мысль: Ция снова в руках этого опасного человека и он должен найти способ вызволить ее из беды.
 Он подошел к окну и выглянул в сад, но не замечал ни красоты окружающей природы, ни солнечного света: ему показалось, что весь мир вокруг него рухнул.
 Как же он мог не предусмотреть такой возможности: Протеус, вместо того чтобы смириться с поражением, будет продолжать настойчиво добиваться своей цели?
 Маркиз прекрасно понимал, что теперь Протеус собирается потребовать за Цию громадный выкуп.
 Сейчас маркизу не оставалось ничего иного, как сидеть и ждать известей от похитителей.
 Но каждым нервом своим он терзался оттого, что не может освободить Цию.
 «Как же я не предусмотрел? Как я мог допустить такое?» — спрашивал себя маркиз.
 Он был зол на себя за то, что недооценил коварства преступника и не сообразил, что тот не отступится от своей цели.
 «Я должен найти выход'» — думал маркиз.
 Но тут же был вынужден признать, что Лондон — очень большой город. Протеус, несомненно, спрячет Цию так, чтобы ее никто не смог найти.
 Маркиз понимал, что Протеус не станет возвращаться на старое место преступления, в монастырь.
 Он мог найти убежище где угодно.
 Размышляя, маркиз пришел лишь к одному печальному выводу: у него не было ни одной ниточки, ни одной зацепки, с которой можно было начать поиски Ции.
 Возможно, вскоре появятся сведения о похищенном экипаже?
 Но Протеус достаточно умен, чтобы не оставлять экипаж близко от места своего убежища.
 — Должен же быть какой-нибудь выход! — с отчаянием в голосе воскликнул маркиз.
 — Я тоже говорю себе об этом, милорд, — отозвался Баррет. — Может, нам стоит нанять детектива или даже нескольких, они сохранят в секрете все детали дела.
 — Нам неизбежно придется иметь дело с полицией, — сказал маркиз. — Я только хочу, чтобы это случилось после того, как Ция будет в безопасности.
 Баррет понял, чего опасался маркиз; если полиция начнет преследовать Протеуса, то преступник может впасть в панику и в порыве отчаяния или сознательной мести убить Цию, Вновь повисло молчание. Маркиз с удивлением почувствовал, что про себя молится о том, чтобы Господь послал ему хотя бы кончик путеводной нити.
 Вдруг дверь отворилась и слуга произнес:
 — Прошу прошения, ваша светлость. Но вас хочет видеть матрос с «Единорога». Его зовут Винтон. По-моему, у него есть какие-то известия о мисс Ции.
 — Винтон! — воскликнул он. — Просите быстрее!
 Он вопросительно посмотрел на Баррета. Оба молчали в ожидании.
 Маркиз думал, что Винтону вряд ли могут быть известны какие-либо подробности.
 Капитан «Единорога» получил распоряжение отплыть в Гринвич, где ему надлежало ожидать дальнейших указаний.
 До появления Винтона прошло не более трех минут, но маркизу они показались вечностью Матрос был в форме, а фуражку держал в руках.
 Было видно, что он волнуется.
 — Добрый день, ваша светлость, — поздоровался он, его лицо заметно подрагивало.
 — Насколько я понимаю, у вас есть для меня какие-то новости? — быстро проговорил маркиз.
 — Да, милорд, — ответил Винтон. — Это касается мисс Лэнгли.
 Маркиз перевел дыхание.
 Он прошел к своему столу и жестом пригласил Винтона сесть рядом:
 — Садитесь и расскажите все, что вам известно.
 — Дело вот в чем, — начал свой рассказ Винтон, присаживаясь на самый краешек стула. — Когда вы, милорд, сошли на берег, мы пустили яхту вниз по реке, так как капитану нужно было купить кое-какие инструменты и немного краски, чтобы нанести метки на правый борт.
 Маркиз кивнул, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не накричать на Винтона и заставить его быстрее перейти к делу.
 — Сам я был на палубе, — продолжал моряк. — Смотрел, как мальчишки играют на причале. И вдруг немного в отдалении я заметил человека, чье лицо показалось мне знакомым.
 — Кто это был? — спросил маркиз. — Где вы могли видеть его раньше?
 — В монастыре, милорд. В том, куда мы с вами в последний раз ездили.
 — Вы уверены, что видели его именно там?
 — Да, милорд. Тогда он смотрел на меня из окна. Его лицо было обезображено шрамом.
 — Да, да! — воскликнул маркиз. — Его зовут Соул!
 — Когда мы с вами и мисс Цией убегали из монастыря, он пытался нас остановить. Я выстрелил поверх его головы.
 Винтон перевел дыхание, а маркиз спросил:
 — И вы говорите, что сегодня видели его у реки?
 — Да, милорд. С ним был еще один человек. Они сели в лодку.
 — В лодку?
 — Да, ваша светлость.
 — Они были одни?
 — Нет, милорд. С ними была женщина. Я не очень хорошо ее рассмотрел, но…
 — Продолжайте! — нетерпеливо крикнул маркиз.
 — Мне было интересно, что происходит. Я попросил Харпера подежурить вместо меня. Вы помните Харпера, милорд?
 — Да, да, — кивнул маркиз. — Продолжайте рассказывать.
 — Они шли очень медленно вдоль берега. Я абсолютно уверен, с ними была мисс Лэнгли, милорд!
 — Это точно? — воскликнул Баррет, не в силах больше сохранять молчание.
 Винтон повернулся к секретарю:
 — Абсолютно, сэр. Она была без шляпки, так что я мог ясно разглядеть ее лицо.
 — Вы проследили за ними? — спросил маркиз. — Куда они направились?
 — Сначала вверх по реке, а потом вошли в плавучий дом.
 — Вы уверены, что это был плавучий дом?
 — Конечно, ваша светлость, — ответил Винтон. — Такой дом на реке один, он слегка прикрыт кустарником и ужасно обшарпанный. Ваша светлость такими не пользуется!
 — Плавучий дом! — воскликнул маркиз. — Значит, мисс Лэнгли сейчас там?
 — Я видел, ваша светлость, как она заходила внутрь.
 Маркиз сдавил голову руками, как будто это помогало ему лучше думать. Через мгновение он сказал:
 — Вы оказали мне неоценимую услугу, Винтон. За это я вас щедро награжу. А сейчас идите перекусите, пока мы с мистером Барретом подумаем, что теперь следует предпринята.
 — Они оба поднялись.
 — Вы можете рассчитывать на меня, милорд, — сказал Винтон. — Я умею обращаться с оружием.
 — Я так и поступлю, — ответил маркиз. — Сейчас мне нужно разработать план действий.
 Баррет позвонил, и слуга тотчас открыл дверь.
 — Проследите, чтобы Винтона как следует накормили, — распорядился маркиз. — Я пришлю за ним позже.
 — Хорошо, милорд!
 Маркиз подождал, пока Винтон вышел из кабинета.
 Что ж, он молился о чуде, и вот его молитвы были услышаны. Теперь он знает, где искать Цию.


* * *

 Ция была до смерти перепугана.
 Экипаж стремительно удалялся от магазина и девушка поняла, что попала в руки бандитов Протеуса.
 Она попыталась выскочить из экипажа на ходу. Но лошади неслись очень быстро, и было очевидно, что она неминуемо попадет под колеса.
 Но даже если бы ей и удалось выпрыгнуть, Соул мог бы догнать ее и даже ударить, как это произошло с Мартой.
 Ей ничего больше не оставалось, как сидеть, забившись в угол экипажа, и ругать себя за то, что она так неосмотрительно отправилась с Мартой за покупками, никого не взяв в провожатые.
 Правда, она тут же подумала, что ни экономка, ни горничная не смогли бы оказать сопротивление двум сильным мужчинам.
 Она не могла понять, как случилось, что кучер и слуга маркиза так легко поддались бандитам.
 Ция смотрела в окно, не в силах унять дрожь. Она видела, что теперь они мчались по самым бедным и грязным кварталам Лондона.
 Вдруг она случайно заметила, как блеснула вода, и поняла, что они подъехали к Темзе.
 У Ции мелькнула страшная мысль, не собирается ли Протеус отвезти ее за границу на одном из кораблей, стоящих на реке.
 В этом случае ее не сможет найти ни одна живая душа.
 Она вспомнила о маркизе и мысленно молила его о помощи.
 Она помнила, как он приехал за ней в монастырь, чтобы вырвать ее из лап Протеуса.
 В глубине души она всегда боялась преследований этого негодяя.
 Все повторилось: она опять была в его руках. Она прекрасно понимала, что теперь он не остановится ни перед чем, только бы завладеть ее состоянием.
 — Что мне делать! — воскликнула она в отчаянии и принялась молиться, чтобы маркиз пришел и спас ее во второй раз.
 «Спаси! Спаси меня! Только ты можешь это сделать!» — кричало все ее существо.
 В это время лошади остановились на небольшой дорожке, ведущей в сторону Темзы.
 Она подумала, что будет, если попытаться выскочить из кареты и прыгнуть в воду. Она умела плавать, но сейчас на ней были такие пышные юбки, что они утащили бы ее на дно.
 Дверца экипажа отворилась, и на нее злобно уставился Соул.
 Его лоб был обезображен шрамом, и лицо от этого казалось лицом настоящего хищника.
 — Вылезайте! — бросил он. — Вы только что прекрасно прокатились. Теперь покатаемся на лодке!
 Ция понимала, что спорить с ним бесполезно.
 Соул быстро снял с себя украденную ливрею и бросил ее внутрь экипажа.
 Так же поступил и второй бандит, в котором Ция узнала одного из людей Протеуса. Его звали Марк.
 Затем они схватили ее за руки и потащили к воде. Ция услышала, как лошади потрусили по дороге. Она подумала, что тот, кто встретит экипаж, возможно, позаботится о бедных животных.
 У кромки воды Ция увидела большую лодку, на веслах сидели еще два приспешника Протеуса.
 — Вот она! — сказал им Соул, указывая на Цию. — Сейчас она выглядит намного лучше, чем когда мы видели ее в последний раз!
 Он толкнул Цию в лодку, и двое мужчин принялись грести вдоль берега.
 Течение было сильным. Ция подумала о том, что, если лодка перевернется, у нее будет шанс убежать.
 Мужчины пыхтели, пытаясь преодолеть течение. Через несколько минут Ция увидела нечто, похожее на плавучий дом" весьма неказистый и обветшалый.
 Он стоял на якоре возле крутого берега. Ция не сразу поверила, что это и есть место назначения.
 Затем бандиты подтянули лодку к берегу и вытолкнули Цию на голую землю. Тогда она сообразила, что это и есть то место, где ее будут прятать.
 На мгновение ей пришла в голову мысль поднять крик и шум и попытаться вырваться на свободу. Но, взглянув на неухоженную землю под ногами, она поняла, что это место абсолютно безлюдно.
 Если она и поднимет крик, ее вряд ли кто-нибудь услышит.
 Но даже если и услышит, то не захочет иметь дело с четырьмя головорезами.
 Ее размышления были прерваны похитителями, которые велели ей подняться по расшатанным сходням на палубу, затем открыли дверь полуразвалившегося плавучего дома, ведущую в так называемую гостиную.
 Посередине комнаты, развалившись в кресле, сидел Протеус. На столике рядом с ним стояла бутылка бренди.
 При виде бандита дрожь прошла по телу девушки.
 Она взглянула на него и по выражению его лица поняла, что он просто в ярости оттого, что она вырвалась из его плена.
 — Вот она! — сказал Соул.
 — Ты чертовски долго отсутствовал! — пожаловался Протеус. — Кто-нибудь видел, как ты вез ее сюда?
 — Никто, кроме лесных птичек! — ответил Соул. — Диксон позаботится о лошадях.
 — Что он собирается с ними сделать?
 — Лошадей продать, а карету разломать на мелкие кусочки.
 Ция закрыла глаза.
 Она подумала о том, что маркиз очень расстроится, если узнает, что его холеных лошадей купил простой крестьянин и будет использовать их для тяжелых работ или вообще будет жестоко обращаться с ними.
 Пристальный взгляд Протеуса заставил ее вздрогнуть, и она уже ни о чем не могла больше думать.
 — Ну и задала же ты нам работы, девочка моя! — процедил Протеус, неотрывно глядя на нее. — Но думаю, ты нам заплатишь за это и еще за то, что твой чертов опекун повредил мне ногу!
 Он почти кричал на нее.
 Потом, словно не мог вынести ее присутствия, сказал:
 — Уведите ее вниз и заприте! Заберите ее платье и туфли, чтобы она не могла сбежать!
 — Не сбежит! — пообещал Соул и начал хохотать. Ция поняла, что он смеется над ее беспомощностью.
 Бандит крепко схватил Цию за руку.
 — Послушай! — вдруг сказал Протеус, и было видно, что эта идея только что пришла ему в голову. — Ты напишешь своему опекуну письмо, в котором скажешь, чтобы он уплатил за тебя выкуп, который я назначу. В противном случае я убью тебя!
 Ция сделала над собой усилие, чтобы голос оставался твердым:
 — Убьете, как убили ту бедную девушку в монастыре?
 Протеус разразился жутким смехом.
 — Думаешь, я такой же глупец, как ты? — рявкнул он. — Мы утопим тебя в Темзе. Приливом тебя отнесет на многие мили. Когда обнаружат твое мертвое тело, это будет очень далеко отсюда.
 Его тон вселял в Цию такой ужас, что ей хотелось кричать, но сделав над собой нечеловеческое усилие, она сжала губы и не издала ни звука.
 — Уведите ее! — приказал Протеус. — Мне тошно смотреть на нее!
 Соул потащил Цию к двери. Им вдогонку донеслись слова:
 — Марк! Принеси еще бутылку бренди! Моя нога болит, как будто ее поджаривают черти!
 Соул отвел девушку по расшатанным ступенькам вниз на корму, где располагалось несколько кают. В одну из них он втолкнул Цию. В каюте был лишь один иллюминатор, выходивший на воду.
 Ция поняла, что через него сбежать не удастся.
 Как будто радуясь случаю лишний раз причинить ей боль, бандит толкнул Цию в спину. Она почти упала на железную кровать, стоявшую посередине комнаты.
 — Сиди тут и не вздумай чего-нибудь выкинуть! — предупредил он. — Или тебе будет еще хуже, чем нашему отцу Протеусу.
 Ция невольно съежилась от этих слов.
 Соул вновь разразился жутким смехом, который эхом отразился от стен каюты.
 Она услышала, как бандит хлопнул дверью и закрыл ее на замок. Ция догадалась, что это новый замок, который был специально вставлен, чтобы она не сбежала.
 Только она подумала о том, что наконец-то избавилась от этого мерзкого человека, как вновь раздался звук открывающегося замка.
 — Ты слышала, что сказал наш главный! — хищно улыбнулся Соул. — Снимай платье и туфли!
 — Выйдите! Я положу их за дверью, — ответила Ция.
 — Что, стесняешься? — хмыкнул он, — Могу помочь, если не справишься сама.
 — Подождите за дверью! — Ее голос прозвучал твердо и убедительно, хотя в душе она до смерти боялась, что он не подчинится.
 Но он медленно развернулся и вышел за дверь.
 Ция быстро скинула платье, боясь, что он может в любую минуту зайти.
 Вместе с туфельками она отдала стоявшему за дверью Соулу свое нарядное платье, которое специально надела, чтобы пойти за покупками.
 — Получишь все это обратно, когда заплатишь! — оскалился он.
 Ция захлопнула дверь, чтобы не слышать его мерзкого смеха.
 В замке снова повернулся ключ, и Ция без сил опустилась на кровать. Она чувствовала себя самой несчастной девушкой на свете.
 Если маркиз не сможет найти ее, эти подлецы ни перед чем не остановятся, даже перед убийством.
 Ей хотелось стучать в дверь, колотить в стены и звать на помощь, но инстинктивное чувство подсказывало ей, что это абсолютно бесполезно.
 Ция подошла к иллюминатору, чтобы взглянуть на реку.
 В этом месте Темза была очень широкой. На противоположном берегу виднелись какие-то промышленные постройки, но ни одного жилого дома.
 Если бы ей и удалось подать какой-нибудь сигнал, никто бы этого не увидел, а Соул и его люди, естественно, быстро пресекли бы подобные попытки.
 Она отошла от иллюминатора и присела на кровать, покрытую старым прохудившимся и перепачканным матрасом.
 На нее были еще брошены два не очень чистых одеяла.
 В остальном комната производила впечатление абсолютно нежилой; видимо, так было уже давно.
 «Если я умру здесь, не обнаружат даже моего тела!» — в отчаянии подумала Ция.
 В каком-то полузабытьи Ции казалось, что она слышит голоса родителей, подбадривающих ее и дающих надежду.
 «Помоги мне.., отец! — мысленно позвала Ция. — Я никогда не думала, что такое может произойти со мной».
 Придя в себя, она подумала, что единственным человеком, который мог бы ей помочь, был маркиз.
 Он спас ее из монастыря, когда она считала, что ей уже никто и никогда не придет на помощь.
 Ция поняла, что, даже если Протеусу и удастся заполучить ее деньги, этим дело не закончится. Он обязательно устроит так, что она погибнет, а ее смерть будет выглядеть как несчастный случай.
 Когда он обещал ее утопить, он говорил именно о том, что сделает, когда ее деньги окажутся в его руках.
 Она вновь принялась молить о спасении всех своих близких: отца, мать, маркиза.
 «Спасите… Спасите меня!»
 Этот крик раздавался из самой глубины ее сердца.


* * *

 Было уже далеко за полдень, когда Ция услышала звук шагов и приглушенные голоса мужчин, которые, казалось, не хотели привлекать к себе внимания.
 Вдруг ключ в замке повернулся и на пороге появился Марк.
 В руках он держал поднос с едой.
 Он поставил поднос на краешек кровати и сказал:
 — Отец Протеус, который больше не отец, говорит, что ты нужна ему живой до тех пор, пока не напишешь письмо о передаче денег. Ешь, или я накормлю тебя силой.
 Он ждал, что Ция что-нибудь возразит, но она молчала.
 — Что дуешься? Мы можем найти способ развеселить тебя.
 Он взглянул на нее так, что она вся содрогнулась, и вышел из комнаты.
 Ция посмотрела на поднос: она была слишком напугана, чтобы чувствовать голод.
 Там стояла треснувшая тарелка с холодным мясом, еще довольно свежий хлеб и чашка кофе.
 Она вспомнила, что Протеус пил в монастыре очень много кофе. Так что можно было надеяться, что он действительно неплохой.
 Ция отломила немного хлеба и выпила весь кофе.
 Затем она отнесла поднос к самой двери, чтобы тот, кто за ним придет, не заходил слишком далеко в каюту.
 Немного позже она услышала какой-то скрип и вскоре поняла, что это двое мужчин помогают Протеусу спуститься вниз.
 Его каюта располагалась рядом с той, где была заперта Ция.
 Она слышала, как они ругаются, и сделала вывод, что все они прилично пьяны.
 Боясь, что кто-нибудь из них вздумает вломиться к ней, Ция задержала дыхание и напряглась всем телом. Вдруг она услышала, как Соул сказал:
 — Свои обязанности вы знаете. Марк и Майк будут дежурить первыми, а мы с Джозефом вас сменим.
 — Я хочу спать! — пожаловался Марк.
 — Надеюсь, наш старик не услышит, что ты это сказал! — ответил Соул.
 Другой мужчина, по имени Джозеф, отпустил какую-то неприличную шутку. Все расхохотались и потащились вверх на палубу. Ция облегченно вздохнула.
 Она подумала, что нужно заставить себя немного поспать.
 Завтра ей предстоит писать письмо с просьбой о выкупе.
 Нужно будет придумать, как подать маркизу какой-нибудь знак.
 Но тут же в отчаянии она поняла, что Протеус несколько раз прочтет ее послание и не допустит ничего подозрительного.
 «О! Отче.., помоги мне!» — взмолилась Ция.
 Затем она вновь подумала о маркизе.
 Сейчас она видела его таким, каким запомнила на балу: красивым, элегантным, блестящим, окруженным прекрасными дамами.
 Потом она вспомнила о том, как хорошо ей было танцевать с ним и чувствовать приятную дрожь от его близости.
 «Если бы он сейчас.., мог оказаться рядом!» — прошептала она.
 Вдруг ее горло что-то сдавило и по телу пробежала волна.
 Она поняла, что влюблена! Она полюбила его с первой минуты их знакомства!


* * *

 Маркиз очень тщательно разработал свой план.
 Он боялся, что, если что-то пойдет не так, Ция может пострадать.
 Даже в экипаже, направлявшемся к реке, его мозг продолжал работать, как машина. Он пытался сообразить, все ли продумал.
 Добравшись до яхты, маркиз собрал всю команду, рассказал им, что случилось и что он решил сделать.
 — Мы имеем дело не с простыми преступниками, а с преступниками очень умными. Один промах — и мы потеряем надежду спасти мисс Лэнгли.
 — Уверяю вас, милорд, — сказал капитан. — Ваши распоряжения будут выполнены в точности. Некоторые из наших матросов, как вам известно, в прошлом служили во флоте.
 — Я знаю, — ответил маркиз. — И полагаюсь на них и на вас, капитан. Помогите мне спасти мисс Лэнгли и посадить за решетку этих бандитов!
 Они пробыли на «Единороге» до четверти первого. Затем, оставив двух человек на часах, отправились в путь.
 Каждый из них точно знал, что должен делать. План маркиза был разработан очень тщательно.
 Шестеро матросов подобрались к плавучему дому. Затем Винтон и его помощник абсолютно беззвучно подкрались к самому притону.
 Часовые не заметили их присутствия: будучи пьяны, они оба дремали.
 Соул сидел, прислонившись спиной к сходням. Глаза его были закрыты.
 Джозеф лежал прямо на палубе. Он был пьян почти до беспамятства.
 Ни один из так называемых часовых не заметил, что Винтон с помощником перерезали канаты, которыми плавучий дом удерживался у берега. Остальные четверо принялись выталкивать плавучий дом на середину реки. Сначала, стоя по колено в воде, действовали вручную, но потом дом подхватило течением и отнесло на десять футов от берега.
 Тогда Винтон выпрямился и прокричал:
 — Эй, господа! Ваш дом сносит!
 Этот окрик разбудил Соула. Еще не совсем проснувшись, он увидел на берегу темную фигуру. Он не сразу понял, что случилось.
 — Бросьте нам канаты! — снова крикнул Винтон. — Мы подтащим вас к берегу!
 В это время, услышав шум, на палубу выбежали Марк, Джозеф и Джекоб.
 Пораженные происшедшим, они и не заметили, что люди на берегу были по пояс мокрыми.
 Винтон и его люди принялись ловить канаты, которые им бросали с плавучего дома. Однако делали они это нарочито неловко. Канаты, словно случайно, выскальзывали из рук и их приходилось бросать снова и снова, К Винтону присоединилось еще несколько человек из команды «Единорога».
 Воздух был наполнен криками: «Лови! Держи их!»
 А в это время маркиз обогнул плавучий дом и вплавь подобрался к нему с другой стороны.
 Он надеялся, что Ция сможет увидеть его из окна.
 Затем он совершенно бесшумно забрался на палубу. Никто не заметил его присутствия.
 Пробравшись за спинами кричащих мужчин, маркиз тихонько скользнул внутрь.
 Там было темно, но при свете огарка свечи он смог различить двери нескольких кают.
 Одна из дверей была не заперта, следовательно, там не могло быть пленницы.
 За другой дверью раздавалось неясное ворчание: маркиз понял, что это каюта Протеуса. В это время тот принялся звать одного из своих людей, чтобы ему объяснили, что происходит снаружи.
 Затем рука маркиза нащупала что-то твердое. Это был новый замок, в который был вставлен ключ. Он понял, что нашел то, что искал.
 Ция, разбуженная шумом, сидела на кровати, прижавшись к спинке.
 В тот момент, когда отворилась дверь, ей показалось, что в комнату входит Соул.
 Она была так напугана, что открыла рот, чтобы закричать, но силы покинули ее, и она не произнесла ни звука.
 И вдруг что-то подсказало ей, кто перед ней.
 Маркиз протянул ей навстречу руки, и она быстро скользнула к нему в объятия, ухватив его за шею, как испуганный темнотой ребенок.
 — Это.., ты! — только и смогла прошептать Ция.
 Он прижал ее к себе крепче и нежно поцеловал.
 Ей показалось, что небеса раскрылись, окутав их обоих своим светом. Ее тело словно наполнилось новой жизненной силой.
 Она почувствовала, что одежда маркиза промокла насквозь, и догадалась, как ему удалось попасть в плавучий дом.
 Маркиз подхватил ее на руки и понес вверх по скрипучим сходням.
 — Теперь ты в безопасности! — прошептал он. — Нас ждет лодка.
 Он перепрыгнул через борт плавучего дома в ожидавшую их лодку, а затем помог Ции перелезть вслед за ним.
 Они оба молчали, пока лодка не добралась почти до середины Темзы.
 — Ты в безопасности! — наконец сказал маркиз. — Клянусь, подобное не повторится.
 Она промолчала, но он чувствовал, что она вся дрожит.
 Тогда он поклялся себе беречь, защищать и любить ее до конца своих дней.
 «Как я мог быть таким глупцом, что позволил украсть ее у меня!» — в тысячный раз задавал он себе вопрос.
 Он одержал победу. Но самое главное — Ция вновь была с ним рядом!




 Глава 7


 Когда лодка добралась до берега, неожиданно расчистилось небо.
 Была глубокая ночь, но теперь лунный свет освещал все вокруг.
 Маркиз подхватил Цию на руки и перенес из лодки на берег.
 Обернувшись назад, он увидел, что плавучий дом дрейфует почти на середине реки.
 Почти вся кормовая часть ушла под воду. По его приказу тот самый моряк, который отталкивал дом от берега, проделал в днище большую дыру. Это было нетрудно — плавучий дом был старым и обветшалым.
 Видимо, вода залила весь трюм и добралась до каюты Протеуса.
 Он увидел, как четверо мужчин прыгнули за борт и теперь пытались вплавь добраться до берега.
 Маркиз знал, что как только они выйдут на берег, то будут немедленно схвачены его людьми.
 Двое из плывущих начали отставать.
 Маркиз подумал, что будет даже лучше, если им суждено утонуть. Суду не придется тратить силы и время на обвинительный приговор ни им, ни Протеусу.
 Экипаж уже ждал их. Маркиз помог Ции устроиться на заднем сиденье, а сам обернулся, чтобы взглянуть на плавучий дом.
 Было видно, что ему недолго осталось держаться на плаву, от силы минут десять.
 Это означало, что Протеус уже никогда не сможет причинить Ции никакого вреда.
 Маркиз сел в экипаж и укрыл колени пледом. Тут он увидел, что Ция, которую он устроил на заднем сиденье, все еще неподвижно сидит, съежившись от холода.
 На ней была лишь тонкая нижняя рубашка и чулки.
 Он нежно укутал ее пледом. Ция взглянула на него и прошептала:
 — Ты спас меня!
 Маркиз обнял ее и проговорил:
 — Ты в безопасности, дорогая! Не могу себе простить, что допустил это.
 — Я молила Бога, чтобы ты пришел и спас меня! Наверное, хоть немного, но тебе помогли и мои молитвы!
 — Конечно, — ответил маркиз. — Но сейчас главное — ты в безопасности!
 Он еще крепче прижал ее к себе.
 — Боюсь, ты промокнешь! — улыбнулся он.
 — Неважно, — ответила Ция. — По крайней мере я точно знаю, что ты рядом.
 Она обвила руками его шею, словно обратившись за подтверждением своих слов.
 — Я знаю еще один способ проверить это, — прошептал маркиз, нежно целуя ее.
 Ция знала, что всегда мечтала об этом и надеялась именно на это.
 Когда он поцеловал ее в лодке, она подумала, что он делает это для того, чтобы заставить ее хранить молчание.
 Теперь же она испытала такое наслаждение, какого не знала прежде. Ее любовь смыла их обоих, как морская волна.
 — Я люблю тебя! Я люблю тебя! — прошептала она.
 Маркиз покрыл ее лицо страстными поцелуями, а Ции показалось, что они словно слились в одно целое. Ослепляющий небесный свет пронизывал их обоих, и это заставляло ее трепетать от неизъяснимого наслаждения.
 Она чувствовала, что и маркиз испытывает нечто подобное.
 Маркиз первым прервал молчание:
 — Я должен сказать, что тебе больше нечего бояться! Человек, который называл себя «отцом Протеусом», утонул;
 Ция ответила не сразу, словно еще не до конца опомнилась от счастья, которое они принесли друг другу.
 — Вместе с плавучим домом?
 — Да, они уже на дне реки, — ответил маркиз.
 Ция глубоко вздохнула.
 — Я думаю, радоваться тут нехорошо, но теперь по крайней мере мне нечего бояться.
 — Так будет всегда, — отозвался маркиз. — Ив подтверждение этого, я прошу тебя выйти за меня замуж!
 Он видел, как ее лицо просияло. Несколько мгновений она молчала, а потом, уткнувшись лицом ему в плечо, тихо спросила:
 — Неужели ты на самом деле хочешь на мне жениться?
 — Больше всего на свете! — ответил маркиз. — Надеюсь, никто не посмеет назвать меня «охотником за приданым»!
 — Я говорила не об этом, — сказала Ция. — Я боюсь, что быстро надоем тебе. Возможно, тебе следует жениться на одной из светских красавиц.
 В этот момент маркиз вспомнил о Жасмин.
 Он поступил так, как советовал ему Гарри.
 Но он мог поклясться всему свету, что, думая о Ции и о том, как вырвать ее из лап Протеуса, он абсолютно забыл обо всем, что связывало его с Жасмин.
 Его решение жениться на Ции было неподдельным и искренним, но ему не хотелось, чтобы она когда-нибудь узнала об истории с Жасмин.
 Ему казалось, что убедить Цию в своей искренности легче поцелуями, чем словами; всю дорогу до дома он занижался именно этим, не желая останавливаться ни на миг.
 Когда экипаж остановился, Ция сказала:
 — Мы приехали!
 — Скоро этот дом будет твоим!
 Слуга подошел, чтобы открыть дверцу и помочь Ции выбраться. Вдруг она вскрикнула.
 — Что случилось? — спросил маркиз.
 — Я забыла.., забыла рассказать тебе о том, что случилось с твоими лошадьми! — воскликнула она. — Человек по имени Диксон увел их, чтобы потом продать.
 Ее голос дрожал, потому что она знала, как это известие расстроит маркиза.
 — Экипаж… — добавила она. — Его должны разломать на куски.
 — Хорошо, дорогая, я подумаю, что можно сделать, — ответил маркиз и вышел из экипажа.
 Когда он вошел в дом, его уже ждал мистер Баррет.
 — Я привез мисс Лэнгли домой, Баррет, — сказал маркиз. — А для вас у меня есть важное поручение.
 Он подхватил Цию на руки и сказал:
 — Я отнесу тебя наверх! Ты натерпелась за целую ночь, так что теперь тебе надо отдохнуть. Я хочу, чтобы ты думала обо мне и видела меня во сне!
 Они поднимались по лестнице, и тут Ция улыбнулась и сказала:
 — Я обязательно увижу тебя во сне и буду продолжать благодарить за то, что ты меня спас!
 В спальне маркиз осторожно опустил Цию на кровать, наклонился и страстно поцеловал.
 — Теперь ты моя! — нежно сказал он. — Но об этом мы поговорим завтра.
 Она взглянула на него, и ее глаза засияли, как большие звезды. Маркиз подумал, что ни одна женщина не выглядит так прекрасно и соблазнительно, как Ция.
 Он заставил себя оторваться от нее и направился к двери.
 — Немедленно переоденься! — крикнула она ему вдогонку. — Ты можешь простудиться!
 На нем были лишь рубашка и брюки. Одежда уже успела немного просохнуть, но все же не до конца.
 — Я сделаю именно так, как ты говоришь мне, — сказал он, выходя за дверь. — И обещаю, что всегда буду так делать.
 Она рассмеялась, зная, что и сама будет вести себя так же.
 Перед тем как позвать горничную, Ция опустилась на колени рядом с кроватью.
 Она воздала хвалу Господу за то, что спасена, и за то, что ее счастью больше ничто не угрожает.


* * *

 Ция легла спать, желая всем сердцем, чтобы ночь пролетела как можно быстрее и она бы вновь увидела любимого.
 Однако она безмятежно проспала до полудня.
 Когда она проснулась, то сразу же велела горничной принести ей завтрак.
 Через несколько секунд в комнату влетела Марта.
 — Ты вернулась! Слава Богу, ты вернулась! — воскликнула она. — О, Ция, мы все так за тебя боялись.
 — Я спасена благодаря его светлости, — улыбнулась Ция.
 Но, Марта, должна тебе сказать, я была до смерти напугана.
 — Представляю! — согласилась Марта. — Но его светлость всем запретил говорить дома на эту тему.
 Ция сначала несколько удивилась, но потом, поразмыслив, поняла, что маркиз поступил абсолютно разумно.
 Если об этом будут говорить домашние, это дойдет до ушей его друзей, а затем попадет в газеты.
 «Протеус мертв!» — подумала Ция. Чем быстрее о ней все забудут, тем лучше.
 Тем не менее Марта рассказала ей, как все боялись за нее.
 А бедный Добсон переживал еще и из-за своих лошадей.
 — Правда, я знаю от Баррета, — продолжала Марта, — что лошади найдены и уже доставлены в конюшню его светлости.
 — Я так рада! — воскликнула Ция. — Мне была невыносима мысль, что такие великолепные создания попадут в руки какого-нибудь вандала.
 — Они в безопасности, — улыбнулась Марта. — А завтра мы с мистером Барретом поедем за город в ту школу, где я буду преподавать.
 Марта была так взволнована предстоящими переменами, что Ция перевела разговор на саму Марту и ее дальнейшую судьбу.
 Но единственное, чего ей хотелось по-настоящему, — это спуститься вниз и увидеться с Рейберном.
 Она оделась, позавтракала и прошла к нему в кабинет. Он был один.
 Когда она появилась, маркиз встал, протянул ей навстречу руки и привлек к себе.
 — — Я боялся, что ты снова исчезнешь! — сказал он, — осыпав ее лицо и руки страстными поцелуями.
 — Я здесь. Когда я проснулась, то решила, что мне все просто приснилось.
 Они оба присели на кушетку.
 — Сегодня утром я побывал в резиденции архиепископа в Лэмбете. Мне удалось поговорить с ним за завтраком.
 Ция смотрела на маркиза в недоумении, и он пояснил;
 — Он дал мне специальное разрешение. Мы можем ехать в Дубовый замок, моя дорогая. А завтра мой капеллан обвенчает нас в приходской церкви.
 — Обвенчает? — прошептала Ция.
 — Я хочу, чтобы ты была моей и днем и ночью. — Рейберн сделал ударение на последнем слове.
 Краска залила ей щеки, а маркиз подумал, что в этот момент она прекрасна, как заря.
 — Не желаю ждать больше ни дня! — сказал он. — С тобой происходят такие необычные события, что у меня может не быть другой возможности.
 — Я хочу выйти за тебя замуж! — прошептала Ция. — Сильнее всего на свете я хочу стать твоей женой! Это мое самое заветное желание!
 — И мое! — отозвался маркиз.
 Он наклонился, чтобы поцеловать ее. В этот момент отворилась дверь и на пороге появился Гарри.
 — Доброе утро! — весело поздоровался он. — Расскажите, что у вас происходит? Вчера вечером Ция так и не появилась на балу, а вы, Рейберн, не приехали сегодня кататься со мной верхом.
 — Простите, Гарри, — сказал маркиз. — У меня было очень много дел. Но сперва я хочу, чтобы вы меня поздравили, потому что Ция согласилась стать моей женой!
 — Это самая чудесная новость, из услышанных мною за последние несколько лет! — улыбнулся Гарри. — Поздравляю вас! Можно мне поцеловать невесту?
 — Только один разок, — нарочито ворчливо ответил маркиз. — Не хочу, чтобы у вас это вошло в привычку.
 Гарри рассмеялся и расцеловал Цию в обе щеки.
 Затем, словно не в силах больше скрывать происшедшее, маркиз быстро сказал:
 — Мы расскажем вам, что случилось, но об этом не должна узнать ни одна живая душа!
 — Я так и думал, что произошло нечто экстраординарное! — сказал Гарри. — Дайте мне подкрепиться бокалом шампанского, прежде чем я услышу всю историю.
 Он устроился в кресле с бокалом и принялся слушать рассказ маркиза.
 Повествование так захватило его, что только под конец он заметил, что так и не притронулся к шампанскому.
 — Не могу поверить! — воскликнул он, когда маркиз закончил рассказывать. — Вот что я скажу вам, Рейберн: я никогда не прощу вам, что вы не дали мне поучаствовать в этом увлекательном и рискованном предприятии!
 — Сегодня утром я побывал на «Единороге», — добавил маркиз. — Вся команда довольна тем, как все кончилось. Правда, в полицию удалось отправить только троих.
 Он взглянул На Цию, боясь, что его слова могут причинить ей боль.
 — Человек по имени Протеус утонул вместе с плавучим домом. Та же участь постигла и Соула. Остальных же будут судить не за похищение человека, а за кражу монастырских реликвий.
 — Справедливость восторжествовала! — сказал Гарри.
 — Их заставили обшарить все окрестности в поисках припрятанных трофеев. Теперь они проведут за решеткой несколько лет.
 — Это решает все проблемы, — заметил Гарри.
 Они с маркизом обменялись взглядами, и оба поняли, что это относится и к Жасмин Кейтон.
 Затем они все вместе позавтракали, разговаривая обо всем на свете, кроме тех событий, которые пережила Ция.
 Когда завтрак закончился, маркиз сказал:
 — Ты должна извинить меня, дорогая, но мне необходимо устроить еще массу дел. В наши планы я должен посвятить еще по крайней мере одного человека — принца Уэльского. Он будет очень расстроен, если узнает о нашей свадьбе из газет.
 — А потом мы поедем за город! — быстро добавила Ция.
 Ей не хотелось встречаться со всеми этими светскими красавицами, которые будут в бешенстве, когда узнают, что маркиз собирается жениться на Ции.
 Ослепленные ревностью, они могут позволить себе разные колкости в ее адрес.
 — Мы уедем сразу же после завтрака, — пообещал маркиз. — А теперь я хочу, чтобы ты пошла к себе и отдохнула.
 Маркиза была поражена известием о похищении Ции.
 Затем, узнав о том, что девушка спасена, она пришла в такой восторг, что пообещала спуститься к обеду.
 — И тогда я расскажу тебе, бабушка, — сказал маркиз, — почему я теперь самый счастливый человек на свете!
 Маркиза была так растрогана, что даже прослезилась.
 Она очень любила своего внука. Поэтому ее расстраивало то обстоятельство, что он никого не любил по-настоящему.
 Она считала, что многочисленные любовные похождения могут сделать из ее внука циника.
 Теперь же она благодарила небо за то, что ее молитвы были услышаны. Ция именно та женщина, которая может сделать Рейберна счастливым.


* * *

 Ция была слишком взволнована, чтобы отдыхать.
 Вместо того чтобы оставаться у себя в спальне, она пошла в кабинет маркиза, дабы встретиться с ним сразу же, как тот вернется.
 Она взяла с полки книгу, чтобы почитать, но вместо этого просто сидела и думала о том, как же прекрасен маркиз и как она счастлива от того, что любима таким мужчиной!
 Ее размышления были прерваны вошедшим слугой.
 — Как видите, миледи, его здесь нет. Я сказал вам правду, — объяснял кому-то Картер.
 — Тогда я подожду его возвращения, — отозвался женский голос.
 — Как угодно, миледи, — с оттенком неудовольствия ответил Картер.
 В это время Ция сидела в глубоком кожаном кресле маркиза возле камина. Увидев, что в кабинет кто-то вошел, она поднялась навстречу визитеру.
 Гостем оказалась необыкновенно красивая дама.
 Она была одета во все черное, но и траурный туалет выглядел на ней изысканно и элегантно.
 Ция стояла в нерешительности, не зная, как обратиться к вошедшей, но вдруг та обернулась и увидела девушку.
 Ция сжалась под этим взглядом, столько в нем было ненависти и вражды.
 — Так вы и есть Ция Лэнгли? — жестко бросила дама, — Д-да… Это я, — запинаясь, отозвалась Ция. — Если вы к его светлости, боюсь, он не скоро приедет.
 — Тогда я пока поговорю с вами! — сказала леди Кейтон. — До меня дошли слухи, что милорд собирается жениться на вас.
 — Об этом должны были сообщить только послезавтра.
 Жасмин Кейтон вскрикнула:
 — Так значит это правда? Когда до меня дошла эта новость, я решила, что это пустые сплетни. Ни один мужчина не осмелился бы повести себя столь грязно и подло! Я просто готова убить его!
 Скрытая в ее голосе ярость напугала Цию.
 — О чем вы? Я.., не понимаю!
 — Тогда я вам расскажу то, чего вы наверняка не знаете! — сказала Жасмин и подвинулась ближе к Ции. — Меня зовут леди Кейтон! А маркиз, в которого, я полагаю, вы влюблены, — человек без чести и совести! Он собирается жениться на вас, чтобы уйти от ответственности!
 Она бросала в Цию словами, словно камнями. Инстинктивно Ция подалась назад.
 — Я не понимаю.., о чем вы.., говорите!
 — Дело в том, что Рейберн был в меня влюблен. Я поверила его уверениям, что мы поженимся, как только скончается мой муж.
 Ее голос стал еще жестче:
 — Теперь, когда я свободна, он предпочел сбежать от меня и от нашего будущего ребенка!
 Несколько мгновений Ция отказывалась поверить в то, что услышала.
 — У вас будет ребенок? — выдавила она.
 — Вы что, плохо понимаете по-английски? — огрызнулась леди Кейтон. — Да, у нас будет ребенок! А вам, богатенькая глупышка, стоило подумать раньше о том, что такой мужчина не мог бы прельститься вами. Вы наскучите ему через неделю!
 Так что убирайтесь с моей дороги! Мой ребенок должен быть законнорожденным!
 Ция не могла вымолвить ни слова.
 — Оставьте его! Он мой, вам понятно? Я ни перед чем не отступлю, чтобы получить его!
 Она бушевала так неистово, что ее крик эхом отражался от стен кабинета.
 Не выдержав ее натиска, Ция, застонав, как раненый зверек, выбежала из кабинета.
 Она пробежала по коридору и по лестнице поднялась наверх. Она не заметила ни Картера, ни кучера, удивленно глядевших ей вслед.
 Ция влетела к себе в комнату, захлопнула дверь и повалилась на кровать, Она была так поражена, что у нее даже не было сил плакать.
 Ция просто лежала на кровати. Ей казалось, что эта светская красавица своими ядовитыми словами буквально изрешетила ее тело, и теперь она умирает, истекая кровью.
 — Мне нужно уехать! — подумала она. — Если она носит его ребенка, он обязан на ней жениться, Вдруг она поняла, что ей некуда идти.
 Конечно, что-то можно подыскать, но у нее не было сил ни о чем думать.
 И тут Ция вспомнила, как маркиз говорил Марте:
 «Если вы захотите в монастырь, я поговорю с архиепископом Вестминстерского аббатства, чтобы вас порекомендовали в тот, который вам больше всего подходит».
 Монастырь!
 Сейчас это единственное место, где она сможет найти убежище.
 Она не была католичкой, но еще отец Антоний предлагал ей принять католичество.
 Она была уверена, что ее примут в любом монастыре.
 Ция встала, надела шляпку и перчатки, собрала дорожную сумку и спустилась вниз по лестнице.
 В холле она увидела Картера и попросила:
 — Наймите мне, пожалуйста, экипаж.
 — Нанять, мисс? — удивился Картер. — Заложить лошадей его светлости займет не больше минуты.
 — Нет, мне нужен наемный экипаж, — твердо сказала Ция.
 — Но вам нельзя уезжать одной, мисс!
 — По-моему, у вас нет права задерживать меня.
 Картер выглядел растерянным.
 Он понял, что что-то случилось, и к тому же после всех событий вряд ли было правильно отпускать мисс Лэнгли одну.
 — Послушайте, мисс, — сказал он мягко, как обычно говорят преданные слуги, долго прослужившие в одной семье. — Я уверен, что его светлости не понравится, что я позволил вам уехать в наемной карете одной, когда его экипаж готов к выезду в любую минуту.
 — Но мне необходимо уехать… — в отчаянии проговорила Ция.
 — Думаю, сперва, мисс, вам стоит поговорить с мистером Барретом.
 На улице было солнечно и очень тепло, поэтому входная дверь была распахнута настежь. Без лишних слов Ция проскользнула мимо Картера и выбежала на улицу.
 Слуга изумленно смотрел ей вслед.
 Затем он подозвал к себе мальчика-слугу, сообразительного малого, и сказал:
 — Следуй за мисс Лэнгли, Джеймс. Не упускай ее из виду.
 Если она возьмет фаэтон, проследи, куда она направится. Ты все понял?
 — Да, мистер Картер!
 Картер вытащил из кармана мелочь и протянул мальчику:
 — Торопись, торопись! Во что бы то ни стало проследи за ней!
 Джеймс помчался следом за Цией, а сам Картер поспешил в кабинет к мистеру Баррету.


* * *

 Ция сразу же наняла фаэтон и приказала отвезти себя в Вестминстерское аббатство.
 Верх экипажа был откинут, но Ция не замечала солнечного света, для нее все было погружено во тьму.
 До аббатства было не так далеко, и всю дорогу Ция обдумывала, что сказать кардиналу, чтобы он понял, как сильно она стремится попасть в монастырь.
 «Я больше никогда не смогу полюбить», — говорила она сама себе.
 Мысль о том, что она будет жить в обществе и даже иногда встречать маркиза с его женой и детьми, причиняла ей невыносимую боль.
 Но еще более мучительно было думать о том, что его любовь была неискренна. Он притворялся влюбленным, чтобы избежать ответственности.
 «Но как я смогу жить без него?» — в отчаянии спрашивала себя Ция.
 Теперь она жалела, что не утонула той ночью в Темзе.
 Добравшись до аббатства, она расплатилась и направилась в храм.
 Внутри пахло ладаном и горело множество свечей.
 Ция преклонила колени перед алтарем и несколько минут молилась. Затем она увидела священника и обратилась к нему:
 — Я хотела бы видеть его преосвященство. Это возможно?
 — Боюсь, сейчас его нет в аббатстве. Но вас мог бы принять монсеньор Сент-Ив.
 — Большое спасибо, — поблагодарила Ция.
 Священнослужитель провел ее через боковую дверь за алтарь и попросил подождать.
 Ция чувствовала, что ею овладело какое-то оцепенение.
 Вдруг перед ней отворилась дверь и тот же священник пригласил ее войти:
 — Монсеньор примет вас, мадам.
 Ция шагнула в комнату, похожую на рабочий кабинет.
 За столом сидел пожилой благообразный человек. Ция вежливо поклонилась, когда он поднялся ей навстречу.
 — Вы хотели меня видеть? — мягко спросил он, жестом предлагая ей сесть.
 — Я.., хотела обратиться к вам с просьбой, — робко начала Ция.
 — Что я могу для вас сделать? — спросил священник.
 Ция глубоко вздохнула и сказала:
 — Я хочу принять католичество и вступить в монастырь. Я очень богата. Я готова передать свое состояние монастырю, который меня примет.
 — Вы хорошо все обдумали? — после паузы спросил священнослужитель.
 — Да, я уже жила некоторое время при монастыре.
 — Как он назывался?
 — Монастырь Страстей Господних, — ответила Ция. — Я училась в монастырской школе. Его настоятель — отец Антоний, правда, сейчас он очень болен.
 — Я знаю этот монастырь, — сказал монсеньор.
 — Я жила там два последних года, — объяснила Ция. — Затем у меня появилась возможность пожить мирской жизнью.
 Теперь я понимаю, что она не для меня.
 Она говорила с болью в голосе.
 Священнослужитель наклонился к ней ближе и произнес:
 — Мне кажется, дитя мое, что вы несчастны. Вы поэтому хотите принять постриг?
 Не в силах произнести ни слова, Ция кивнула.
 — Несчастье — это не всегда верная причина, чтобы посвятить свою жизнь служению Господу. Мне кажется, вам следует пожить мирской жизнью подольше. Через некоторое время вы успокоитесь и сможете более трезво принимать решения, особенно решение о том, чтобы полностью изменить жизнь.
 — Я уже приняла решение, — прошептала Ция. — Прошу вас, помогите мне уйти в монастырь!
 Она взглянула на него глазами, полными слез.
 С это время дверь за ее спиной приоткрылась, и один из священников обратился к монсеньору:
 — Вас желает видеть какой-то джентльмен.
 Ция услышала звук приближающихся шагов и знакомый голос произнес:
 — Простите за беспокойство, монсеньор. Я маркиз Окхэмптонский. Мои слуги видели, как моя подопечная ехала одна в фаэтоне. Я проследовал за ней до аббатства. Боюсь, что произошло какое-то недоразумение.
 — Я тоже так думаю, — ответил священник. — Я оставлю вас наедине с вашей подопечной, чтобы вы могли спокойно поговорить. Если вы или юная леди захотите видеть меня, я буду рад помочь.
 — Вы очень добры, — ответил маркиз. — Я вам весьма признателен.
 Как только святой отец вышел из кабинета, маркиз сел в кресло рядом с Цией и спросил:
 — Ты можешь рассказать мне, что случилось? Я не мог поверить, что ты так просто ушла от меня.
 Ция молчала, и через мгновение он вновь спросил:
 — Почему ты приехала сюда?
 — Я хотела.., поступить в монастырь! — еле слышно прошептала Ция.
 — И оставить меня?
 — Да…
 Она говорила так тихо, что слов нельзя было разобрать, но маркиз понимал ее:
 — Я думал, что ты меня любишь!
 — Конечно, люблю! — всхлипнула Ция. — Но ты не можешь принадлежать мне, а я не могу жить, зная, что с тобой рядом другая женщина!
 Маркиз глубоко вздохнул и попросил:
 — Перестань плакать, дорогая. Прошу тебя, расскажи мне, что произошло и что так сильно тебя расстроило?
 Ция была не в силах произнести ни слова. Она молчала, прижав руки к лицу, но уже не плакала.
 Маркиз ласково взял ее за подбородок. Ее длинные ресницы и щеки были мокры от слез, а в глазах застыла невыразимая мука.
 Он опустился рядом с ней на одно колено и обнял за плечи.
 — Что произошло, любовь моя?
 Он чувствовал, что Ция дрожала всем телом.
 Когда она заговорила, ее голос был еле слышен:
 — Приходила одна.., дама, она сказала.., что ждет от тебя ребенка и что ты обещал на ней жениться!
 Несколько мгновений маркиз молчал, а затем произнес:
 — Посмотри на меня, дорогая. Я хочу, чтобы ты на меня посмотрела.
 Она медленно подняла голову и взглянула ему в лицо.
 — Мы находимся в святом месте. Это дом Господень! Я хочу тебе поклясться самым святым, что у меня есть, поклясться памятью моей матери, что у меня нет таких обязательств ни перед одной женщиной! У меня нет детей ни от кого.
 Ция молча смотрела на него.
 — Ты должна мне поверить, — продолжал маркиз. — Твоя любовь ко мне подскажет, что я говорю правду.
 В глазах Ции мелькнула надежда:
 — Тогда почему эта дама утверждает, что ты — отец ее ребенка?
 — Потому что она решила выйти за меня замуж, когда ее муж был еще жив.
 — И ты не хотел на ней жениться?
 — — Я никогда не хотел жениться ни на ком, кроме тебя!
 — Но тогда.., почему?
 — Послушай меня, дорогая, — сказал маркиз. — Я не буду скрывать от тебя, что в моей жизни было довольно много женщин. Как ты знаешь, я богат, и это обстоятельство притягивает ко мне многих. И потом, любимая, я же мужчина, и если красивая женщина настойчиво оказывала мне знаки внимания, у меня не всегда хватало сил, а честно говоря, и желания, противиться.
 Он видел, что Ция слушает его внимательно.
 — Ты должна понимать, что мужчина может желать женщину просто потому, что она красива. Он при этом испытывает такое же наслаждение, как от красивых цветов, хорошей музыки или великолепного солнечного дня.
 Он перевел дыхание и продолжил:
 — Это просто наслаждение, а не любовь. Тебя я полюбил по-настоящему. Надеюсь, что и ты меня тоже. Чувство, которое нами овладело, послано самим Богом! Такое происходит лишь раз в жизни. Нам посчастливилось обрести друг друга и слиться в одно целое!
 Он придвинулся ближе и продолжал:
 — Это особое чувство твой отец испытал к твоей матери, а мой отец к моей. Настоящую любовь не может поколебать ни ложь, ни обман, ни предательство. Эта женщина так же вероломна, как Протеус. Мы должны забыть о них обоих.
 — Но она.., попытается.., навредить тебе, — слабым голосом произнесла Ция.
 — Она уже вредит мне тем, что обижает тебя! — промолвил маркиз. — Я и предположить не мог, что она посмеет явиться в мои дом на следующий же день после похорон мужа, да еще увидится с тобой и наговорит кучу гадостей!
 Они немного помолчали, прежде чем Ция сказала:
 — Я так виновата перед тобой! Ты сможешь меня простить? Как я могла не доверять тебе!
 — Я постараюсь завоевать твое доверие, — ответил маркиз. — А ты должна меня простить за то, что в прошлом я много грешил. Но я хочу поклясться в этом святом месте, что этого никогда не будет в нашей с тобой жизни.
 Ция слегка всхлипнула.
 — Я люблю тебя! Я люблю тебя! — прошептала она. — Но когда я ехала сюда, мне хотелось только одного — упереть!
 — Но теперь к нам обоим вновь вернулось желание жить! — сказал маркиз. — Я хочу, чтобы ты поехала домой и выбрала себе свадебное платье, в котором завтра ты пойдешь со мной под венец!
 Он привлек Цию к себе и крепко обнял.
 — Я люблю тебя всем сердцем! — сказал он. — Этих слов я не говорил ни одной женщине на свете, клянусь!
 — Я тоже тебя люблю! — прошептала Ция. — Весь мир для меня пуст, если в нем нет тебя!
 — Я всегда буду рядом, — отвечал маркиз.
 Он взял ее руку и нежно поцеловал каждый пальчик.
 Затем они оба вышли из кабинета. Возле алтаря они нашли священника, который проводил Цию к монсеньеру Сент-Иву.
 — — Можно нам поговорить с монсеньором? — спросил маркиз.
 — Сожалею, сэр, — ответил священник, — но монсеньор сейчас занят на исповеди. Он просил передать, что будет молиться за вас обоих.
 — Поблагодарите его от моего имени, — попросил маркиз, — и передайте, что я сделаю пожертвование для храма.
 Они прошли перед алтарем, и Ции показалось, что все святые шлют им свои благословения.
 Затем они вышли на улицу, и Ция увидела карету маркиза, запряженную парой лошадей.
 По пути до дома они почти не разговаривали, но Ции казалось, что в ее жизни еще не было более теплого и радостного дня.
 Солнечный свет словно окутывал их обоих атмосферой счастья и любви.
 Когда они прибыли в дом на Парк-лейн, первым, кого они встретили, был Картер. Ция заметила, что он был удовлетворен, увидев, что с ней все в порядке.
 Пока она бегала снимать шляпку. Картер рассказал маркизу, что произошло.
 — Случайно вышло так, что я увидел мисс Лэнгли, когда она проезжала мимо Букингемского дворца, — сказал маркиз. — В это время я был там с визитом у его королевского высочества. Однако вы были очень предусмотрительны, Картер, что послали вслед за мисс Лэнгли человека.
 Приятно, что я всегда могу положиться на вас.
 Лицо слуги просияло.
 — А леди Кейтон все еще здесь? — спросил маркиз.
 — Она ушла четверть часа назад, милорд, — ответил Картер. — Она прождала вас почти час.
 — Если она еще раз зайдет, — жестко сказал маркиз, — скажите, что меня нет дома!
 — Милорд, я не знал, что сегодня утром мисс Лэнгли была в кабинете!
 — Я понимаю, — ответил маркиз, — но прошу вас больше не допускать подобных ошибок. И пожалуйста, не рассказывайте об этом ее светлости..
 — Нет, конечно, нет! — ответил слуга. — Это ее только расстроит.
 Маркиз распорядился, чтобы в гостиную подали чай.


* * *

 После обеда они отправились за покупками.
 Ции еще хотелось успеть посмотреть церковь, где их будут венчать, но маркиз настоял, чтобы она пошла к себе и немного отдохнула.
 Возможно, это было связано с тем, что маркиз еще не успел украсить храм цветами.
 Венчание было назначено на пять часов.
 Церковь и замок были построены одновременно, причем церковь почти не изменилась со временем.
 Маркиз распорядился доставить в храм букеты лилий, и их тонкий аромат наполнял все помещение.
 Белые лилии прекрасно сочетались с белоснежным венчальным платьем невесты.
 — Ты все так прекрасно подготовил! — восхитилась Ция, когда они выехали из Лондона.
 — Я хочу, чтобы в твоей жизни все было прекрасным! — Ответил маркиз. — Прекрасным, как наша любовь.
 — У меня нет слов, чтобы выразить, как я счастлива!
 Маркиз чувствовал то же самое.
 Накануне вечером Гарри сказал ему:
 — Вы не могли бы найти лучшей партии, чем Ция!
 — Я так люблю ее! — пылко ответил маркиз.
 Он боялся, что Гарри считает, что он женится на Ции только для того, чтобы избавиться от Жасмин.
 — Я это знаю, — отозвался Гарри. — Я никогда не видел, чтобы вы выглядели таким счастливым и довольным жизнью!
 Маркиз рассмеялся: это была чистая правда.
 Он был необыкновенно счастлив: он встретил свою единственную, настоящую любовь.
 Маркиз повез Цию в замок, а Гарри отправился к друзьям, жившим неподалеку.
 — Вы понимаете, что меня разорвут на кусочки, если я стану единственным свидетелем на вашей свадьбе, — жаловался Гарри. — Все наши приятели во главе с принцем Уэльским ожидают роскошного пиршества!
 — Я боюсь, придется их разочаровать, — ответил маркиз. — Я мечтал именно о такой свадьбе, которую мы собираемся устроить. Правда, мне казалось, что моим мечтам не суждено сбыться.
 — По-моему, вы хотите сказать, что Ция тоже мечтала именно о такой свадьбе, — заметил Гарри.
 — Конечно! — согласился маркиз. — После всего, что ей пришлось пережить, мне бы не хотелось, чтобы на нее плотоядно таращились мужчины и завистливо щурились женщины.
 Гарри рассмеялся.
 — Она так прекрасна, что вам придется всю жизнь отваживать от нее мужчин вроде Чарли!
 — Я это знаю, — ответил маркиз, — но большую часть времени мы собираемся проводить за городом, а такие люди, как Чарли, предпочитают жить в Лондоне, Маркиз сделал паузу и добавил:
 — Вообще-то мне еще долго не захочется никого видеть, я хочу быть с Цией как можно больше.
 Гарри взглянул на друга с завистью. Ему и самому всегда хотелось именно такой семейной жизни.
 Наверное, этого хочется каждому мужчине, даже такому цинику и ловеласу, как Чарльз.
 Маркиз и Ция, взявшись за руки, преклонили колени перед капелланом, завершавшим венчальную службу.
 Им обоим казалось, что какой-то божественный свет окутал их обоих и соединил их сердца навеки.
 Когда они покинули храм, то, не говоря никому ни слова, сразу же поднялись в спальню Ции.
 Маркиз плотно прикрыл дверь и, взяв Цию за руку, подвел ее к окну.
 Они молча стояли, любуясь прекрасным садом и небольшим озером, окруженным вековыми деревьями.
 Через несколько мгновений маркиз сказал:
 — Это мой мир, дорогая. Теперь он принадлежит тебе!
 Надеюсь, что мы будем оба любить его и беречь, чтобы всем в нем жилось так же хорошо и счастливо, как нам с тобой!
 Ция восхищенно вздохнула и придвинулась ближе к маркизу.
 — То, что ты говоришь, — так прекрасно! — прошептала она.
 — Ты меня этому научила, — отозвался маркиз. — Это всегда жило в моем сердце, но выразить это я смог лишь благодаря тебе!
 Он обнял ее и привлек к себе. Места для слов больше не оставалось.


* * *

 Некоторое время спустя, когда солнце, позолотив верхушки деревьев, заходило за горизонт, маркиз в восхищении воскликнул:
 — Ты так не похожа на женщин, которых я знал до тебя!
 — Неужели я так.., отличаюсь? — спросила Ция. — Ты так хорош, ты прекрасен.
 Когда мы.., занимались любовью, мне казалось, что я парю над облаками. Но я боялась, что для тебя в этом нет.., ничего нового.
 — Я ощущал то же, что и ты, — ответил маркиз. — Любить тебя — это самое большое счастье!
 — Мне очень хотелось услышать от тебя именно эти слова, — воскликнула Ция. — Любовь моя, мне хочется, чтобы ты никогда не уставал любить меня, я хочу всегда быть для тебя желанной!
 — Разве можно устать от того восторга, который мы оба испытали! — ответил маркиз. — Мне казалось, что я держу в объятиях ангела и мы оба поднимаемся к небу!
 Он склонился над ней и нежно отодвинул растрепавшийся локон с ее лба.
 — Ты невероятно красива, — сказал он. — На свете, конечно, есть немало красавиц, однако им недостает чего-то, что есть у тебя!
 — Скажи мне, что это? — спросила Ция. — Чем я отличаюсь от других женщин?
 — Душевной теплотой, — ласково ответил маркиз. — Я никогда не встречал женщин, способных сравниться в этом с тобой!
 — Даже если это и не так, — прошептал она, — я хочу, чтобы ты всегда так обо мне думал.
 — Это так, — отозвался маркиз. — Я знаю, потому что такой была моя матушка. До тебя я не знал женщины, которая бы так много значила для меня, как моя мать. Теперь у меня есть ты. И ты очень на нее похожа!
 — Ты меня смущаешь! — еле слышно проворковала Ция.
 — Я знаю, моя маленькая супруга, что ты прекрасна и душой и телом. Тебя ничто никогда не испортит!
 Через мгновение маркиз добавил:
 — Если кто-нибудь попытается причинить тебе зло, клянусь, я убью его!
 Он сжал ее в объятиях и принялся покрывать жадными страстными поцелуями. Он почти причинял ей боль, но это было так прекрасно, что ей хотелось еще и еще.
 Эта жажда обладания была частью их любви. Ция знала, что любовь — не просто сентиментальное чувство. Она может быть сильной, энергичной, иногда даже разрушительной, и в то же время неотразимой и совершенной.
 Именно такая любовь овладела ими обоими. Именно такая любовь помогла маркизу справиться с их врагом — Протеусом.
 Благодаря своей любви они смогут преодолеть все трудности и препятствия, которые возникнут в их жизни.
 Из любой схватки они будут выходить победителями, черпая в своей любви силы и волю.
 Поцелуи маркиза стали все требовательнее, и в его глазах зажегся огонь желания.
 Это пламя разливалось по их телам, рассыпалось на тысячи искр, волнуя кровь и душу.
 — Я хочу тебя! Я хочу тебя, любовь моя! — прошептал маркиз.
 — Я твоя! — ответила Ция.
 — Я люблю тебя! Одному Богу известно, как сильно я тебя люблю!
 — Я люблю тебя.., люблю!
 Эти слова растворились в огне их страсти.
 Они слились в одно целое.
 Им обоим казалось, что сам Бог благословляет их союз, озаряя все вокруг волшебным светом жизни и любви!