Аннотация: Англичанку Линнет в дебрях Кентукки захватывают в плен индейцы. Но спасение девушки мужественным Девоном Макалистером лишь начинает серию невероятных приключений, которые суждено испытать им и их любви.


---------------------------------------------


 Джуд Деверо


 Виновник страсти



 Глава 1


 Кентукки, Дикая Земля, октябрь, 1784
 Лес сомкнулся вокруг пестрой вереницы повозок, коней и людей. По одну сторону стояли четыре добротных фургона, и неподалеку от них щипала траву скотина. А два экипажа, в прошлом, видимо, вполне приличных, теперь едва держались на своих высоких колесах. Усталые женщины были заняты приготовлением ужина, мужчины присматривали за животными. Поблизости, так, чтобы быть в поле зрения взрослых, играли дети.
 – Слов нет, как я рада, что жара, наконец, немного спала. Я так скучаю по морю! – Миссис Уотсон стояла, ухватив себя за поясницу, чтобы хоть немного поддержать живот и малыша, который вот-вот должен был появиться на свет. – А где Линнет, Миранда? – обратилась она к женщине, стоявшей по другую сторону костра.
 – Опять играет о детьми. – Невысокая женщина говорила с ярко выраженным английским акцентом, и ее четкая речь разительно отличалась от неразборчивой речи ее попутчицы.
 – Ах да, теперь я вижу. – Миссис Уотсон прикрыла глаза рукой от ярких лучей заходящего солнца.
 – Кто ее не знает, нипочем не сумел бы понять, где дети, а где Линнет. – Миссис Уотсон смотрела на девушку, сложившую руки лодочкой, в свои двадцать лет та была не выше подростков, свободное платьице скрывало изгибы ее тела, те самые округлости, которые побуждали ее старшего сына так часто наведываться к фургону Тайлеров. – Знаешь, Миранда, тебе и Амосу следовало бы поговорить с Линнет. Пора бы уж ей завести кого-нибудь всерьез, а не чесать язык просто так.
 Миранда Тайлер улыбнулась.
 – Можно, конечно, попробовать с ней поговорить, только у Линнет своя голова на плечах. Но, признаться, я не очень уверена, что среди молодых людей найдутся охотники взять на себя ответственность за мою дочь.
 Миссис Уотсон, отвернувшись, смущенно прыснула.
 – Боюсь, ты права. Не то чтобы в Линнет что-то не так, она очень даже хорошенькая. Все дело в том, как она смотрит на мужчин – этаким открытым прямым взглядом, – да и вообще, создается впечатление, что она может позаботиться о себе и сама. Ты не возражаешь, если я присяду передохнуть? Спина просто разламывается от боли.
 – Конечно, нет, Эллен. Вот Амос вынес для меня табурет.
 Широко расставив ноги, беременная женщина села, стараясь удерживать в равновесии свой огромный живот.
 – Так на чем я остановилась? – Она либо не замечала, либо делала вид, что не замечает недовольного выражения на лице Миранды. – Ах, да! Я говорила о Линнет, о том, что она отпугивает мужчин. Однажды я пыталась втолковать ей, что мужчинам нравится воображать себя невесть кем. А теперь погляди-ка на ту девицу, на Пруди Джеймс.
 Миранда послушно подняла голову, оставив на минуту горшок о бобами. – Как ни посмотришь, рядом с ней толкутся молодые люди, – продолжала Эллен. – Она твоей Линнет и в подметки не годится, однако парни не отходят от нее. Помнишь, на прошлой неделе Пруди укусила оса? Так сразу четверо мальчишек примчались помогать ей.
 Миранда Тайлер взглянула через опушку на свою дочь, и ее губы тронула нежная улыбка. Ей вспомнилось совсем другое. Например, тот случай с малышом Паркеров – он ушел из лагеря без взрослых и заблудился. Именно Линнет разыскала его и, ведь рисковала собственной жизнью – в любой момент нависающие обломки скал могли раздавить ее, спасла все-таки перепуганного насмерть малыша. И пусть миссис Уотсон сколько угодно твердит о всяких там Пруди и прочих бойких девицах.
 – Естественно, я ничего не имею против Линнет, она столько раз выручала меня, такая помощница, просто мне хочется.., ну, мне хочется видеть ее счастливой, чтоб у нее был суженый.
 – Спасибо за заботу, Эллен, однако я уверена, что в один прекрасный день Линнет найдет себе мужа, и не сомневаюсь, что она выберет только того, кто ей по душе. Пожалуйста, извини.
 Внезапно оборвавшийся собачий лай, наверное, заставил бы их насторожиться, но и этот единственный сигнал тревоги остался неуслышанным из-за веселого смеха детей, которые, сложив ладошки лодочкой, в азартном нетерпении ждали, в чьей руке незаметно спрячется наконец долгожданный наперсток.
 Индейцы давно оценили преимущества внезапного нападения, а потому атаковали в тот момент, когда усталые путники предавались отдыху, совершенно забыв про опасности, их окружавшие. С дозорными разделались очень просто: одним взмахом клинка перерезали горло, так что ни один не успел издать ни звука. Теперь оставалось заняться женщинами, юнцами и детьми. Больше всего индейцев интересовали дети, и двоих молодцов отрядили для того, чтобы они связали и охраняли детей.
 Подобно всем остальным Линнет пребывала в шоке. Резко обернувшись на чей-то приглушенный крик, она увидела, как Пруди Джеймс тяжело повалилась на землю. Потом все обратились в бегство, безуспешно пытаясь спастись от индейцев, которые, казалось, были вездесущими.
 Линнет заметила также, как ее мать сделала шаг вперед. Вытянув руки, Линнет бросилась бежать. Надо успеть ее перехватить, удержать, и тогда все обойдется.
 – Мама! – закричала она. Что-то ударило ее по ногам, и Линнет со всего размаху упала ничком так, что твердая земля вышибла из нее дух. Оглушенная ударом, она пыталась преодолеть дурноту, на какое-то мгновение поддавшись страху оттого, что ей нечем было дышать. Она моргала глазами – все вокруг кружилось. Повернув голову, Линнет почувствовала во рту вкус крови: при падении зубы рассекли ей губу. Мать тихо лежала на земле около костра рядом с миссис Уотсон. Можно было подумать, что они дремали, настолько естественны были их позы. Можно было.., если бы не растущая лужица из вязкой и красной жидкости.
 – Линнет! Линнет! – раздалось где-то за ее спиной, и тотчас грубая рука заставила Линнет подняться и подтолкнула по направлению к детям. Улисс Джонсон подбежал к ней и крепко прижался к ее ногам; слезы мальчика намочили ей юбку, он весь дрожал от ужаса. Один из индейцев отбросил мальчика от Линнет. Когда Улисс упал, индеец так сильно ударил его по руке, что мальчик взвыл от боли.
 – Нет! – Линнет подбежала к мальчику, бросилась перед ним на колени и нежно вытерла с его лица грязь. – Я думаю, они просто хотят забрать нас с собой. Будь молодцом, Ули, ладно? Что бы ни случилось, мы будем вместе. Если мы будем их слушаться, они не станут обижать нас. Понимаешь, Ули?
 – Да, – быстро ответил он. – Моя мама…
 – Знаю…
 Один из индейцев, подтолкнув ее, завел ей руки за спину и крепко связал веревкой из сыромятной кожи, которая больно впивалась в кожу. Линнет старалась не смотреть вправо, где свершилось кровавое побоище и где лежало тело ее матери, и еще она старалась не думать об отце, который был в дозоре. Она смотрела прямо перед собой, туда, где находились шестеро детей.
 За какие-то считанные минуты их жизнь круто переменилась – навсегда. Индеец потянул Пэтси Гэллэхер за связывающие ее узлы, чтобы заставить встать на ноги, при этом тонкий кожаный ремешок больно врезался ей в запястья. Она с криком упала, увлекая за собой Ули. Улисс опять заплакал. Дети, все до единого, не спускали глаз с костров, которые принялись разжигать индейцы, и с кровавого месива, бывшего когда-то их родителями.
 Линнет запела. Сначала тихо, однако постепенно ее пение становилось все увереннее, и сначала один детский голосок, а затем все остальные подхватили:
 «О череда веков, прервись и упаси меня».
 Они поднялись на ноги и, спотыкаясь и то и дело падая, медленно зашагали в лесную чащу, связанные в единую цепочку.


***

 Линнет держала на руках безвольное тело Улисса, который пребывал в какой-то полуобморочной дреме. Они брели вот уже третий день. Отдыхать им давали мало, кормили и того меньше. Двое самых маленьких ребятишек выглядели так, словно находились на краю гибели, и Линнет уговорила главаря индейцев позволить ей нести мальчика на спине. Она пошевелила пальцами ног, рассматривая волдыри и множество порезов. Ее мучил голод, однако Линнет отдала Улиссу полпорции грубой маисовой похлебки, но он хныкал и просил еще. Линнет погладила его лобик – у мальчика начинался жар.
 Пятеро угрюмых индейцев отдавали команды и любой ценой добивались их исполнения. Стоило Линнет замедлить шаг – пятилетний Улисс был тяжелым, – они принялись подгонять ее острыми палками, не позволяя ей сбиться с прежнего темпа. Она настолько устала, что теперь не могла заснуть, все ее тело болело.
 Один из индейцев повернулся к ней, и Линнет поспешно закрыла глаза. Вот уже несколько раз она замечала, как они показывали на нее пальцами и при этом о чем-то толковали. Она не сомневалась, что речь шла о ней.
 Еще не наступил рассвет, а семерых пленников уже подняли на ноги и заставили снова идти целый день напролет. Перед заходом солнца индейцы привели их к ручью, вода в котором доходила до пояса, и загнали туда всех до одного.
 – Я боюсь, Линнет. Я не люблю воду, – жаловался Ули.
 – Я понесу его, – жестом показала Линнет индейцу, стоявшему в конце очереди. Тот перерезал кожаный ремешок, и Улисс забрался ей на спину.
 Дети почти уже достигли другого берега, когда Линнет вдруг поскользнулась и упала в воду. Не мешкая, один из индейцев перерезал веревку, связывавшую ее с остальными, – индейцы не желали рисковать и терять всех пленников только из-за того, что один из них того и гляди утонет. Линнет с трудом вытащила бьющегося в истерике сопротивляющегося Улисса на берег, а когда ей это наконец удалось, она бессильно повалилась навзничь, стараясь отдышаться после невероятного физического напряжения.
 – Линнет! О чем они говорят? – требовательно спросила Пэтси Гэллэхер.
 Линнет подняла глаза и увидела, что двое индейцев, отчаянно жестикулируя, показывали на нее пальцами. Затем они позвали своего предводителя, и его лицо исказилось гневом. Почти до беспамятства изнуренная сражением о Улиссом, Линнет не сразу сообразила, что индейцы показывали на ее грудь. Прилипнув к телу, мокрая одежда ясно обозначила ее полные груди. Линнет тут же прикрыла их сложенными крест-накрест руками.
 – Линнет! – закричала Пэтси, увидев, как к ней направляется один из индейцев, его свирепое лицо не предвещало ничего хорошего.
 Линнет быстро заслонила лицо, защищаясь от первого удара, но от страшных тычков под ребра уберечься было невозможно. Удары сыпались градом, и Линнет скорчилась от боли.
 Индейцы изрыгали ругательства в ее адрес. Вдруг чья-то рука перевернула ее на спину. У Линнет перехватило дыхание – ведь вся ее грудь была истерзана и, возможно, переломаны ребра. Индеец сорвал с нее одежду – теперь она лежала перед ним обнаженная до пояса. То, что предстало его взору, похоже, разозлило его еще больше. С удвоенной силой он ударил ее кулаком, но Линнет так и не успела почувствовать, что удар пришелся ей в челюсть.


***

 – Линнет, очнись же!
 Линнет слегка пошевелилась, стараясь понять, где она находится.
 – Линнет, мне позволили ухаживать за тобой. Сядь и надень это. Это рубашка Джонни.
 – Пэтси? – прошептала Линнет.
 – О, Линнет, ты выглядишь ужасно! Все лицо опухло и… – Девочка всхлипнула и, усадив подругу, стала просовывать ее руки в рукава рубашки из грубой полушерстянки. – Линнет, скажи хоть что-нибудь. С тобой все в порядке?
 – Кажется, да. И они позволили тебе прийти ко мне? Я думала, меня бросят здесь. На что они так рассердились?
 – Мы с Джонни вот что подумали. Они, наверное, решили, будто ты ребенок, а когда обнаружили, что это не так…
 – Но почему все-таки они позволили тебе прийти ко мне?
 – Не знаю, но мы все уверены: если бы не ты, мы не перенесли бы всего этого. Возможно, индейцы тоже поняли это. Ах, Линнет, мне так страшно!
 Пэтси обняла Линнет за шею, и та вынуждена была стиснуть зубы, чтобы не показать, как ей больно.
 – Мне тоже страшно, – прошептала Линнет сквозь зубы.
 – Тебе? Ты никогда ничего не боялась. Джонни утверждает, что ты самая смелая на свете!
 Линнет улыбнулась девчушке, хотя ей было больно даже улыбаться.
 – Это я так выгляжу, а "внутри у меня все обрывается от страха.
 – У меня тоже.
 Пэтси помогла Линнет добраться обратно до лагеря индейцев, благо, эта девушка была маленькой, не больше двенадцатилетней девочки. Дети приветствовали ее слабыми улыбками и в первый раз попытались преодолеть безумный страх.
 Ранним утром следующего дня они добрались до стана индейцев, до места их постоянного обитания. Грязные, одетые в лохмотья женщины выбежали приветствовать своих мужчин и тянули руки к детям. Жестикулируя, показывая пальцем сначала на свою грудь, а затем на ее, предводитель индейцев подтолкнул Линнет к группе женщин, Одна из них с диким воплем разорвала на Линнет рубашку и ударила ее в грудь. Наклонившись вперед, Линнет закрылась руками, а женщина захохотала. Линнет подняла глаза и увидела, что детей куда-то уводят. Они громко взывали о помощи, и Линнет попыталась было побежать за ними, однако индианки, хохоча и больно щиплясь, остановили ее. Одна вцепилась ей в косы.
 Предводитель снова что-то оказал, и индианки, недовольно ворча, отпустили Линнет. Одна из них стала подталкивать Линнет в спину. Это продолжалось до тех пор, пока Линяет не поняла, что ей следует идти к какому-то убогому шалашу из травы и сучков. Там невозможно было даже встать: место было только для ночлега, устроенного для двоих. Индианка сопровождала Линнет до самого шалаша. В руках у нее была глиняная плошка с каким-то месивом, пахнущим протухшим жиром, и индейская женщина стала размазывать этот омерзительный жир по лицу Линнет, потом намазала все ее туловище, а затем начала втирать эту гадость в волосы Линнет. Та сидела тихо, стараясь не стонать, и молча проливала слезы, когда грубые пальцы сильно нажимали на слишком болезненные места.
 Затем ее оставили одну. В полном одиночестве она прислушивалась к звукам, раздававшимся снаружи, – к неистовым воплям индейцев, праздновавших удачную вылазку.


***

 – Вот, выпей это. – Сильные руки приподняли Линнет и крепко прижали к ее губам железную кружку. – Да не спеши так, захлебнешься!
 Линнет сонно заморгала – оказывается, она спала. Все пространство маленького убежища заняли широкие плечи какого-то мужчины. Дрожащие отблески костра, полыхающего снаружи, высветили ожерелье цвета слоновой кости, плотно облегающее его шею, и почти обнаженное тело. Мужчина осторожно привалился спиной к деревянной опоре и, прежде чем втереть бальзам в раны, взял Линнет за запястья и внимательно осмотрел ее руки.
 – Теперь понятно, почему они приняли тебя за ребенка, – сказал он глубоким низким голосом.
 – А вы говорите по-английски, – промолвила Линнет на своем четком английском. Он приподнял бровь.
 – Конечно, не так хорошо, как ты, но, по-моему, довольно сносно.
 – А я вас видела. Я полагала, что вы индеец, и, видимо, ошиблась. У вас, наверное, голубые глаза, я угадала?
 Он удивленно посмотрел на нее, изумленный ее выдержкой.
 – А где дети? Почему мы здесь? Они.., убили всех остальных?
 На минуту мужчина отвел глаза, чтобы не видеть ее скорбного взгляда, поражаясь, что даже в такой момент она способна думать не о себе, а о других.
 – Это шайка отступников, здесь собралось всякое отребье, изгнанное из различных племен. Они берут в плен детей, а затем продают их другим племенам, и тамошние индейцы приобретают и взамен собственных пропавших сыновей и дочерей. Поначалу они и тебя приняли за ребенка и не очень-то обрадовались, увидев, что обознались. – Его глаза непроизвольно остановились на ее груди. Конечно, Бешеный Медведь мог бы многое сказать по поводу ее женских прелестей…
 – А что.., что они намерены делать с нами дальше?
 Он внимательно смотрел на нее, и взгляд его голубых глаз был напряженным.
 – Что касается детей, то за ними станут присматривать. А вот ты…
 Линнет сглотнула слюну и прямо посмотрела ему в глаза.
 – Я хотела бы знать правду.
 – Мужчины сейчас заняты азартной игрой, и ты достанешься победителю в качестве приза. Ну, а потом…
 – В качестве приза? То есть я должна буду выйти замуж за одного из этих индейцев? Его голос стал очень мягким.
 – Нет, они не собираются жениться на тебе.
 – О! – Нижняя губа Линнет задрожала, и ей пришлось ее прикусить. – А вы почему здесь?
 – Моя бабушка принадлежала к индейскому племени шоуни. Один из здешних мужчин – мой кузен. Они просто снисходительно терпят мое присутствие. Я только что вернулся с севера, где ставил капканы.
 – И вы ничем не можете нам помочь? Я правильно поняла?
 – Боюсь, что ничем. А теперь я должен идти. Хочешь еще воды?
 Линнет покачала головой.
 – Спасибо, мистер?..
 – Мак. – Он собрался уходить. Какая она молоденькая и как сильно ее избили.
 – Спасибо, мистер Мак.
 – Просто Мак.
 – Мак? Это ваша фамилия или имя? Он озадаченно уставился на нее.
 – Что?
 – Мак – это первое или второе имя? Он был удивлен.
 – Ты просто невероятная женщина. А какая, черт возьми, разница?
 Она часто-часто заморгала, словно после его резких слов собиралась заплакать, хотя даже побои не выдавили из ее глаз ни слезинки.
 Мужчина покачал головой.
 – Меня зовут Девон Макалистер, однако все величают меня Маком.; – Спасибо за воду и за то, что вы составили мне компанию, мистер Макалистер.
 – Не мистер Макалистер, а просто Мак! – Девчонка начинала раздражать его. – Послушай, я не хотел… – Он умолк, заслышав шаги снаружи.
 – Вам нужно идти, – прошептала Линнет. – Думаю, им не понравится, что вы пришли сюда.
 Он вновь удивленно взглянул на нее и вышел из шалаша.
 Мак побрел в лес. Какая нудная девчонка, он ни разу таких не встречал, и, что бы там ни говорил Бешеный Медведь, на взрослую девушку она ничуть не похожа. Индейцы рассказывали, какая она отчаянная – почти всю дорогу тащила на себе самого маленького из детей. Мак видел этого малыша: должно быть, он ничего не весит!
 А какая у нее выдержка! В прошлый раз одна похищенная девушка буквально билась в истерике. Он и той пытался помочь, но она так орала, что ему едва удалось унести ноги – его едва не застукали. Вспоминать о перепившихся индейцах не хотелось. Та девчонка, которую они заловили в прошлый раз, умерла от потери крови.
 Он вновь подумал о девушке, которая с таким кротким видом сидела сейчас в шалаше. Никаких воплей и слез, ей главное – что с ребятишками. А каким тоном она его поблагодарила – словно их беседа велась в модной гостиной какой-нибудь богачки.
 Он представил себе ее большие, светящиеся во мраке глаза, и какого они, интересно, цвета? А потом он вспомнил, какая маленькая у нее рука. Дьявольщина, подумал он и обреченно вздохнул. Очень может быть, все это закончится его собственным смертным приговором…
 Он опять вошел в шалаш – она была еще там, сидела, смиренно сложив руки на коленях.
 – Что случилось, мистер Макалистер? Мне кажется, вам не следовало бы возвращаться.
 Он усмехнулся, обнажив белые зубы, и покачал головой.
 – Скажи, ты умеешь читать?
 – Конечно. А что?
 – Если я уведу тебя отсюда, ты научишь меня читать?
 – Безусловно, – прошептала она, и по ее дрожащему голосу он понял, какой на самом деле ее мучил страх.
 Это только усилило его восхищение.
 – Тогда все в порядке, постарайся успокоиться. Мне потребуется довольно много времени, и, кроме того, я ведь могу и проиграть.
 – Проиграть? Что это значит?
 – Ты должна довериться мне, только и всего. А теперь постарайся заснуть, до утра ничего не произойдет. Но завтра – молчи и делай все, что я скажу. Договорились?
 – Договорились, мистер Макалистер.
 – Да не называй меня так! Она слабо улыбнулась.
 – Я сделаю все, что ты скажешь. Девон. Он хотел было возразить, но понял, что это бесполезно.
 – Наверняка все это только сон, и очень скоро я проснусь. Ты в самом деле бесподобная женщина, самая восхитительная из всех, кого я встречал. – Бросив на нее последний взгляд, он удалился.
 Линнет не спалось. Она уже полностью смирилась с грядущим кошмаром, однако этот большой человек вселил в нее некоторую надежду, и Линнет почти сожалела об этом. Раньше ей было легче. Наконец наступила утренняя заря, в шалаш вошла одна из индианок и жестом приказала Линнет следовать за ней, потом несколько раз больно ущипнула ее.
 Снаружи их поджидала целая толпа женщин. Они смеялись над ней и всякий раз, когда у Линнет подкашивались ноги, били, чтобы она не вздумала упасть. Они почти волоком дотащили Линнет к дереву и, заломив назад ее руки так, что они сомкнулись вокруг ствола, крепко-накрепко связали их. Вокруг она не заметила ни одного из детей.
 К ней направились двое индейцев в набедренных повязках, чуть прикрывавших ягодицы, тела их были слегка умащены маслом. Взгляд Линнет был прикован к высокому мужчине с голубыми глазами – только теперь ей удалось хорошенько разглядеть Девона. Он шел чинным шагом, словно был совершенно уверен в том, что он хозяин этой земли, под темной кожей на его сухощавом теле играли мускулы.
 Девон тоже смотрел на женщину, ради которой пошел на смертельный риск, но сие зрелище не доставило ему особого удовольствия. Ее утонченные черты никак не вязались с разбитой скулой, с глубоко запавшими глазами и с тем отвратительным запахом, который источали намазанные протухшим медвежьим жиром волосы и кожа Линнет. Однако направленные на него девичьи глаза были ясны, и цвет их был просто необыкновенный – красного дерева, что ли?
 Не успел Девон приблизиться, как одна из индианок сорвала с нее рубашку, обнажив груди Линнет. Чтобы хоть чуть-чуть прикрыть наготу, девушка наклонила голову. Почувствовав, что Девон уже стоит перед ней, она, преодолевая стыд, подняла глаза, но на него взглянуть так и не решилась. Вместо этого она посмотрела на женщину, стоявшую рядом с ней, – та хохотала, показывая пальцем то на Девона, то на Линнет.
 Тогда Линнет взглянула, наконец, в лицо Девона и заметила, как, прежде чем встретиться с ней глазами, он слегка мотнул головой в сторону хохочущей индианки. Это сразу прибавило Линнет силы, которая как будто струилась к ней от этого человека.
 – Не бойся, – сказал он, положив руку ей на плечо. – Индейцы рассказали мне, какая ты смелая. – Опустив руку, он накрыл ладонью одну из ее грудей. Линнет испуганно вздрогнула и затаила дыхание, однако он продолжал смотреть ей прямо в глаза.
 Наконец он отвел руку и усмехнулся.
 – Надеюсь, обычно ты следишь за собой лучше. Не думаю, что я мог бы выдержать присутствие такой учительницы, от которой пахнет так, как от тебя сейчас.
 Она выдавила из себя слабую улыбку, однако прикосновение его руки настолько ошеломило ее, что Линнет была уже почти неспособна реагировать на что-нибудь еще.
 Девон запахнул рубашку Линнет, кивнул старухе и пошел прочь, чтобы занять свое место рядом с другим индейцем. Старуха захихикала и показала пальцем сначала на Линнет, потом на этого индейца. Однако тот посмотрел на старуху злыми глазами и вдруг, плюнув на землю под ноги Линнет, повернулся к ней спиной.
 Линнет долго не могла понять, что происходит, пока мужчины не расположились перед ней лицом друг к другу на травянистой опушке. Затем они связали свои лодыжки куском ремешка из сыромятной кожи так, что ни один из них не мог удалиться от другого больше чем на один ярд. А когда каждому дали по ножу, у Линнет перехватило дыхание.
 Мужчины замахнулись друг на друга, и первым пролил кровь индеец: сверкнувшим под солнцем ножом он рассек руку Девона от плеча до локтя. Девон, казалось, даже не заметил этого и, в свою очередь, быстрым и легким движением полоснул соперника по животу.
 Человек, рискнувший ради нее собственной жизнью, силой и грациозностью был похож на дикого зверя. В данный момент он не был ни белым, ни индейцем – в нем как бы слились воедино изощренность белого человека и гармоничное слияние с природой, присущее индейцам.
 Девон нанес удар по плечу противника в опасной близости от его шеи, и все это время на густую траву стекали капли его крови. Индеец сделал выпад, и Девон отпрыгнул в сторону, резко отставив ногу назад. Оба упали и покатились по траве. Ножи скрылись где-то между их телами. Вот Девон оказался внизу, и соперники замерли без движения.
 Все разом затихли; казалось, даже в лесу все застыло. Линнет боялась вздохнуть, удивляясь тому, как у нее еще бьется сердце.
 Индеец шевельнулся, и Линнет заметила торжествующую улыбку на лицах окружавших ее женщин. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем индеец свалился, наконец, с Девона. Только тут Линнет сообразила, что это Девон столкнул с себя безжизненное тело соперника. Не веря собственным глазам, Линнет увидела, как Девон перерезал ремешок возле своей лодыжки, вскочил на ноги, и вот он уже направляется к ней… Он рассек узел, связывавший запястья девушки, и холодно приказал:
 – Ступай за мной. – В его голосе звенел металл.
 Запахнув рубашку о оторванными пуговицами, она из последних сил старалась поспеть за быстро шагающим Девоном. Он рывком бросил ее на седло и, быстрый как молния, взлетел на спину большой гнедой лошади, устроившись позади Линнет. Его руки сомкнулись вокруг нее; одной он ухватился за поводья, а другой поддерживал Линнет за талию. Ей удалось взглянуть на кровоточащую рану на его левой руке – слава Богу, неглубокая.
 Они неслись во весь опор, настолько быстро, насколько это было под силу лошади, несущей на себе двух ездоков. Линнет, стремясь поменьше обременять своего спасителя, пыталась сидеть прямо. Солнце давно уже перевалило за полдень, когда они подъехали наконец к какому-то ручью и остановились. Девон снял ее с седла и поставил на землю. Линнет связала на животе концы рубашки.
 – Как ты думаешь, они преследуют нас? Склонившись над ручьем, он ополаскивал холодной водой свою руку.
 – Едва ли. Однако лучше не искушать судьбу. Это не обычное индейское племя, у этих людей нет чести. Если бы шоуни договорились со мной об условиях игры, они бы наверняка их придерживались, а за здешних людишек сложно поручиться, по крайней мере я бы не стал.
 – Позволь мне. – Линнет оторвала лоскут от нижней юбки и, окунув его в воду, стала обмывать рану. Перевязывая руку, она подняла глаза на Девона и только теперь заметила, что он смотрит на ее груди, так как завязанные узлом полы рубашки почти не прикрывали ее тело. Линнет инстинктивным движением запахнулась. Он отвел взгляд.
 – Не беспокойся. Я пока еще не докатился до уровня Бешеного Медведя, хотя внешне, возможно, и похож на его соплеменников.
 Она была рада, что он нарушил неловкое молчание.
 – Ты действительно похож на них. Девон, только глаза у тебя другие. А когда ты спишь, тебя, наверное, вообще не отличить от индейца.
 Он никак не мог привыкнуть к тому, что его называют по имени – Девон. Насколько он помнил, его сроду никто так не называл.
 – Я приму это во внимание, когда буду устраиваться на ночлег. А теперь пора двигаться в путь. Интересно, сумеем ли мы до наступления темноты оторваться от них еще на несколько миль.
 Он подошел к лошади и, вытащив из сумы несколько кусков вяленого мяса, протянул Линнет.
 – Индейцы прозвали тебя Маленькой Пташкой. Это прозвище тебе в самый раз. Я уверен, твои косточки ненамного больше птичьих.
 – Маленькая Пташка, – повторила она весело, словно он пошутил.
 – То, что тебе дали прозвище, – большая честь, – пояснил он, сажая ее на лошадь. – Пленников им жалуют нечасто. – Он опять обхватил ее руками и взялся за поводья. – А вообще-то как тебя зовут?
 – Линнет. Ты едва ли поверишь, но в Англии так называют коноплянок.
 – Ты хочешь сказать…
 – Ну да, это и в самом деле маленькая птичка.
 Девон расхохотался. Смех его был таким глубоким и звучным, что Линнет спиной чувствовала, как он отдавался в его груди.
 – Ты просто…
 – Можно мне продолжить? Невероятная женщина! И не так важно, что ты при этом имеешь в виду.
 – Должен признаться, по-другому про тебя просто не скажешь. Самая необычная из всех известных мне женщин.
 Линнет и сама не знала, почему это заявление так порадовало ее. Однако очень порадовало.




 Глава 2


 В полном молчании они ехали до наступления сумерек и остановились, наконец, у какого-то ручья.
 – Здесь мы заночуем, – сказал Девон, протягивая ей руки, чтобы помочь спуститься с лошади.
 Линнет сама слегка поразилась той беспечности, с какой она приняла предложенную ей помощь.
 – Оставайся здесь, а я пройдусь по окрестностям, чтобы убедиться в том, что нас не выследили. Тебе ведь не страшно будет одной? – Вопрос прозвучал настолько нелепо, что насмешил даже самого Девона.
 Некоторое время Линнет просто отдыхала. Она яростно чесала голову, чтобы унять зуд, и потом с отвращением разглядывала черную грязь под ногтями. Вздохнув, Линнет огляделась, высматривая хворост для растопки костра.
 Вернувшись, Девон увидел расседланную лошадь и вполне благоустроенное пристанище.
 – Я долго не решалась разжечь костер – боялась, что он нас выдаст.
 – Молодец. Однако, по моему разумению, люди Бешеного Медведя слишком ленивы для того, чтобы преследовать нас. Они заполучили детей, а это, собственно, все, что им было нужно.
 – Бешеный Медведь… Это был тот человек, которого ты…
 – Нет, то был Крапчатый Волк. – Подбрасывая дрова в огонь, он пристально взглянул на Линнет.
 – Сожалею, что из-за меня тебе пришлось…
 – Давай не будем об этом говорить. Что было, то было. А теперь подойди ко мне и позволь взглянуть на рану у тебя во рту.
 Преодолев разделявшие их несколько футов, Линнет уселась перед Девоном, и он осторожно ощупал каждую косточку на ее лице, держа его в своих больших и сильных ладонях.
 – А теперь открой рот.
 Она повиновалась, глядя на его лоб. Он же тем временем осматривал зубы Линнет.
 – Хорошо. Кажется, они ничего не повредили. А как насчет всего остального? Нигде не болит?
 – Ребра. Но это, должно быть, от ушибов.
 – На всякий случай давай посмотрим. Сдается мне, что если бы даже их все переломали, ты все равно и не охнула бы.
 Девон приподнял полу ее грязной рубашки и пробежался своими жесткими пальцами по ее хрупким ребрышкам. Закончив осмотр, он отпустил ее и присел на корточках.
 – Кажется, все кости тоже целы. Ты выглядишь настоящим ребенком, хотя я точно знаю, что это не так. Мне удалось добыть пару пташек. Давай-ка приготовим их и добавим тебе немного веса.
 – Пташек? – спросила Линнет, снова завязывая узлом полы рубашки. – Однако я не слышала выстрелов.
 – Кроме ружья есть и другие способы игры под названием «охота». Начинай готовить, а я пойду немного ополоснусь.
 Линнет задумчиво посмотрела на воду.
 – Мне тоже хочется искупаться. Девон покачал головой.
 – Чтобы смыть с тебя весь этот жир, по-моему, одной водой не обойдешься.
 Линнет взглянула на свою разорванную в клочья рубашку и потемневшую, лоснящуюся от жира кожу.
 – Я очень ужасно выгляжу?
 – Хуже любого пугала. Линнет нахмурилась.
 – Не понимаю, зачем ты так рисковал из-за меня. Ведь тебя могли убить. Девон.
 – Я и сам не могу понять, – совершенно искренне признался он, передавая ей добычу. – Ты хоть готовить-то умеешь?
 Впервые она улыбнулась ему, обнажив прекрасные, довольно мелкие зубы.
 – Вот тут я могу тебя обрадовать – умею. Ее улыбка заставила Девона вспомнить о том, что Линнет женщина, хотя слой черной грязи на ней надежно, казалось бы, охранял от подобных мыслей. Быстро отвернувшись, он схватил переметные сумы и направился к ручью.
 Когда Девон вернулся, Линнет поразилась происшедшей в нем перемене. На Девоне были темно-синие хлопковые брюки и голубая рубашка из толстой домотканой материи, которая плотно обтягивала его широкие плечи. Вместе с короткой набедренной повязкой и костяным ожерельем все то, что делало его похожим на индейца, почти исчезло, однако остались орлиный нос, строгий профиль и черные волосы. Сидя по другую сторону костра, он улыбнулся Линнет.
 – Теперь я снова цивилизованный человек. Линнет коснулась своих волос, намертво прилипших к голове.
 – Чего не скажешь обо мне!
 – Если уж я сумел примириться с этим зловонием, то тебе и подавно придется сделать то же самое.
 Они жадно набросились на дичь, которая оказалась просто восхитительной на вкус после всякой бурды из сушеной кукурузы. Девон набрал листьев и устроил два ложа на расстоянии нескольких футов друг от друга. Одеяло он отдал Линнет.
 – Наверное, ты его потом нипочем не отчистишь, после того как оно побывает на мне, – засмеялась Линнет.
 Девон пристально посмотрел на нее – в лунном свете грязь на ее лице была менее заметна.
 – Отчего же… – тихо сказал он.
 Линнет взглянула в его глаза и на какое-то мгновение почувствовала страх перед этим человеком, которому была так многим обязана. Устраиваясь поудобнее, она старалась не смотреть на него, но прежде чем ей удалось осмыслить причины своего страха, она уснула.
 Проснувшись, Линнет обнаружила, что она одна, но тут же треснувший сучок заставил ее обернуться. Из-за деревьев вышел Девон, держа в руках убитого кролика.
 – Вот и завтрак, – усмехнувшись, сказал он. – На этот раз поваром буду я.
 Она улыбнулась ему в ответ и направилась к ручью, решив все-таки попробовать отмыться. Но скоро поняла, что это напрасная затея. Грязь не смывалась, а лишь размазывалась по лицу. Безнадежно махнув рукой, Линнет вернулась к их бивуаку.
 Девон встретил Линнет улыбкой, но тут же принялся хохотать как безумный, однако увидев, что Линнет вот-вот разрыдается, разом умолк. Подойдя к ней, он вытянул из-под ремня полы рубашки и стал вытирать ей лицо.
 – Можешь мне, конечно, не верить, но, по-моему, стало еще хуже. Надеюсь, у нас в Шиповнике все-таки поймут, что ты человек, а не зверь.
 Она виновато потупилась.
 – Извини меня за такой гнусный вид. Это ужасно!
 – Да перестань! Лучше садись и ешь. Я уже привык к тебе.
 Она послушно впилась зубами в ножку кролика. Вытирая с подбородка сок, Линнет снова улыбнулась.
 – Может быть, теперь мне стоит поохотиться за зверюшками: глядишь – повезет, и я кого-нибудь из них до смерти испугаю.
 Девон расхохотался.
 – А что, неплохая мыслишка!


***

 Почти весь следующий день они провели в седле, и Линнет изо всех сил старалась не заснуть.
 – Ты, небось, жутко устала, – заметил он ближе к вечеру.
 Линнет пожала плечами.
 – Бывало и хуже.
 – Ну что ж, тогда очень хорошо, что вчера нам удалось проехать так много. Сегодня вечером мы уже будем в Шиповнике.
 – В Шиповнике?
 – Так называется местечко, где я живу. Сто акров прекрасной земли. Наверняка ты такую никогда не видела. Как раз на границе с Камберлендом. – И Девон протянул Линнет кусок вяленого мяса.
 – Ты живешь там один?
 – Ну что ты, это уже, можно сказать, целый город. – Линнет почувствовала смех в его голосе. – Там еще живут Эмерсон, Старк и Такер с семьями. Хорошие ребята, они тебе понравятся.
 – Мне тоже придется там жить?
 – Конечно. А как иначе ты научишь меня читать? Ты ведь не забыла о нашем уговоре?
 – Ну, думаю, это будет нетрудная работенка. – Она улыбнулась ему, потому что, вообще говоря, ей ничего другого не оставалось.
 В местечко, которое Девон назвал Шиповником, они прибыли поздно вечером. Линнет уже просто изнемогала от усталости. Она успела только мельком оглядеть несколько хижин, стоявших на опушке, потому что Девон уже протягивал к ней руки, она бессильно упала в его объятия. Он не стал опускать ее на землю, а без малейших усилий понес дальше.
 – Девон, пожалуйста, не надо, я сама. Просто я немного устала.
 – Я вообще удивляюсь, как ты еще можешь бодриться после всего, что тебе пришлось вынести. Гэйлон! – заорал он через голову Линнет. – Отопри, мне надо войти!
 Дверь открылась, и перед ними предстал толстый хмурый старик.
 – Зачем ты шляешься здесь в такую позднятину и что тебе вообще нужно?
 – Не что, а кто.
 Толстяк поднес фонарь к лицу Линнет – она зажмурилась от яркого света.
 – Что-то не очень!.. – объявил старик.
 – Меня зовут Линнет Бланш Тайлер, мистер Гэйлон, и я рада познакомиться с вами. – И Линнет протянула ему руку.
 Старик удивленно уставился на нее: эта грязная девчонка, лежащая в объятиях мужчины, ведет себя так, словно находится на приеме у президента. Он с сомнением взглянул на Девона – тот ухмыльнулся.
 – Не правда ли, в ней что-то есть? Я это сразу понял, когда нашел ее в плену у Бешеного Медведя.
 – У Бешеного Медведя?! Да он не отпустил бы ее ни за какие коврижки!
 – Само собой. И чтобы заполучить ее, мне пришлось поплатиться раненой рукой.
 – Девон, пожалуйста, опусти меня на землю. Гэйлон в недоумении посмотрел на нее.
 – С кем это она разговаривает?
 – Со мной, – смущенно ответил Девон. – Она называет меня Девоном.
 – С какой стати?
 – Да потому, старый ты олух, что меня зовут Девон Макалистер.
 – Хм… Вот не знал! На моей памяти ты всегда был Маком.
 – Поговори лучше с ней на эту тему, – заметил Девон, ставя Линнет на ноги. – Быстренько ступай и приведи сюда Агнес. Девчонка ей понравится: и то, что она англичанка, и вообще…
 – Так вот почему она так смешно говорит.
 – Конечно, поэтому. А теперь ступай за Агнес, да поторапливайся!
 Девон подвел Линнет к креслу у камина, и она с наслаждением опустилась в него. Никогда еще она так не уставала…
 – Агнес мигом будет здесь, она позаботится о тебе, – заверил ее Девон, разводя огонь.
 И действительно, почти тут же появилась женщина – по крайней мере Линнет так показалось, потому что ее вывели из дремотного состояния. Женщина была высокая и розовощекая, поверх ночной рубашки она накинула на себя мужскую куртку. Она была такой чистенькой, что Линнет почувствовала себя еще грязнее, чем была на самом деле.
 – Мак, что это Гэйлон пытается втолковать мне? Линнет поднялась с кресла.
 – Боюсь, что это из-за меня столько хлопот. Девон отбил меня у каких-то индейцев, и теперь, как это ни ужасно, всем придется из-за меня беспокоиться.
 Агнес ласково улыбнулась этой грязнушке, и Девон с Гэйлоном заговорщически переглянулись.
 – Вот уже несколько дней ей толком не давали ни поспать, ни поесть, и вообще ей пришлось много чего пережить, – объяснил Девон.
 – Судя по ее виду, она перенесла куда больше, чем тебе ведомо, вот что я тебе скажу. Я забираю ее с собой. Как тебя зовут?
 – Линнет Бланш Тайлер, – усмехнувшись, сказал Девон. – Присматривай за ней, иначе оглянуться не успеешь, как она начнет хозяйничать в твоем доме.
 Линнет смущенно разглядывала свои ноги.
 – Пошли, Линнет, и не обращай внимания на этих мужланов. Сначала поспишь или поешь?
 – Мне бы помыться!
 – Я тебя прекрасно понимаю! – засмеялась Агнес.


***

 Спустя пару часов Линнет скользнула под одеяло; ее волосы и тело были наконец чистыми – она скребла их до тех пор, пока Агнес наконец не заставила ее остановиться. Линнет съела яичницу из четырех яиц и два огромных куска слегка обжаренного хлеба, намазанных свежим сливочным маслом. И теперь она лежала в чистейшей ночной рубашке, на целые мили длиннее ее самой, и спала.
 Когда Линнет проснулась, в доме было тихо, но она поняла, что день уже в самом разгаре. Потянувшись, Линнет коснулась своих волос, чтобы убедиться в том, что они все еще чистые, затем выскочила из постели, подползла к краю сеновала и выглянула наружу. Дверь открылась, и вошла Агнес.
 – Итак, ты проснулась. Все жители Шиповника просто умирают от желания увидеть, что же такое Мак привез в свой дом. Я была у Такеров, и их Каролина одолжила мне для тебя чистую одежду. Спускайся вниз, и мы посмотрим, подходит ли она тебе.
 Линнет спустилась по лестнице, поддерживая длинную ночную рубашку.
 Агнес протянула ей платье.
 – Как я и думала, в груди его придется немного отпустить. Ты пока присядь и перекуси, а я сделаю несколько швов. Я скоренько.
 Линнет принялась за кукурузные лепешки с медом и бекон, а Агнес колдовала над платьем из набивного ситца.
 – Ну вот и готово. Давай-ка посмотрим, что получилось. – Она помогла Линнет надеть платье и улыбнулась. – Думаю, Мак сильно удивится, когда увидит, кого он с собой привез.
 – Неужели я так сильно изменилась?
 – Золотко мое, кукла, сделанная из дегтя, смоляной голыш – и тот выглядит не таким безобразным и черным в сравнении с тем, что мне пришлось увидеть вчера вечером. Дай-ка я тебя причешу.
 – Агнес, у тебя и так из-за меня столько хлопот.
 Позволь мне хоть чем-то тебе помочь. И спасибо тебе огромное.
 – Ты уж вчера целый вечер благодарила меня. У меня никогда не было дочери, поэтому эти, как ты говоришь, хлопоты мне только в радость. – Агнес отступила назад, любуясь своей работой.
 Тяжелые локоны Линнет каскадом ниспадали ей на спину – темное золото перемежалось с более светлыми прядями, кое-где отливавшими рыжиной. Густые темные ресницы над большими необычного цвета глазами – от них невозможно было оторваться, каждый наверняка захотел бы понять, какого все же они цвета, эти огромные глаза…
 Агнес любовалась женственной стройной фигуркой Линнет, плотно прилегающее платье так ловко ее облегало.
 – Теперь тебе наверняка придется дать Коринн отступного.
 – А кто такая Коринн?
 – Это старшая из дочерей Старков. Она еще с двенадцати лет приударяет за Маком, и теперь, когда она уже почти его изловила, вдруг появляется некая особа вроде тебя.
 – За Маком? Ах да, за Девоном. Разве он не сказал вам, что привез меня сюда только для того, чтобы я научила его читать?
 – Это Девона-то? Ну и ну! Я и сама могла бы научить его… Впрочем, это неважно. Пошли скорее. Мне не терпится увидеть его физиономию.
 Дом Агнес Эмерсон находился примерно в миле от того места, где расположилась фактория Девона и другие постройки, и через каждые несколько ярдов Агнес и Линнет натыкались на тех – в основном это были ребятишки, – кто сгорал от желания увидеть девушку, которую Мак привез с собой. Все утро они слушали рассказы Мака, расцвеченные яркими подробностями, которыми сдабривал их неугомонный Гэйлон.
 – Она совсем не похожа на ту девушку, о которой рассказывал Мак, – раздался за спиной Линнет чей-то голос.
 Она обернулась и увидела мальчика лет семи, с чумазым лицом. Из его кармана точно хвост свешивался длинный обрывок веревки.
 – А что он говорил? – спросила Линнет.
 – Он говорил, что ты очень смелая, что никогда еще не встречал таких смелых женщин. Линнет улыбнулась.
 – Он просто не очень хорошо знает меня. Это я от страха – так перепугалась, что боялась даже пикнуть. Тебе было бы куда интереснее послушать про то, как он дрался с Крапчатым Волком.
 – Мак дрался с индейцем?
 – Вне всяких сомнений.
 – А почему ты так забавно говоришь?
 – Я родом из Англии.
 – А, понятно. Ну, мне пора идти. Пока. Агнес обняла Линнет.
 – Идем, идем. И нечего глазеть на нее так, словно она какая-то диковина, – прикрикнула Агнес на детей, которые продолжали не отрываясь смотреть на Линнет. – Пойдем покажемся Маку.
 Бревенчатый дом был большим и по форме напоминал букву "Г". Линнет только теперь сообразила, что это торговая лавка. И как она вчера сразу не догадалась? Девон стоял к ней спиной и беседовал с хорошенькой темноволосой девушкой, обладающей к тому же весьма соблазнительной фигурой.
 Умолкнув на середине фразы, девушка изумленно уставилась на Агнес и Линнет, появившихся в дверном проеме. Девон наконец обернулся, и глаза его стали круглыми.
 – Ну, что ты теперь скажешь? Немножко отличается от той вонючей кучи тряпья, которую ты передал мне вчера вечером? – Глаза Агнес искрились улыбкой.
 Девон лишился дара речи. Линнет оказалась хорошенькой, очень, очень хорошенькой: точеное личико, огромные глаза, такой маленький и аккуратный носик, а на нежных губах играла едва заметная усмешка. Он не знал почему, но у него появилось такое чувство, словно его предали. «Почему эта девчонка не сказала, что она так чертовски хороша?» – в приступе не праведного гнева подумал он. Могла бы, по крайней мере, предупредить…
 – Мне кажется, ты лишила его голоса. А это Коринн Старк, она частенько наведывается сюда, в лавку Мака. – Голос Агнес поведал всем о том, что она думает по поводу развязного поведения Коринн.
 Девон отвел взгляд от женщин, принявшись изучать большой стол, заваленный звериными шкурками.
 – Агнес, почему бы тебе не отвести ее в хижину Старого Льюка? Если там хорошенько прибраться, то, думаю, Линнет могла бы остановиться у него.
 Линнет вопросительно взглянула на Агнес. Она не могла понять, что она такого сделала, что Девон стал избегать ее. Однако Агнес не спускала глаз с затылка Девона.
 – У меня слишком много дел в моем собственном доме. Веди ее туда сам и сам показывай ей хижину Старого Льюка.
 Коринн, улыбаясь, тут же повернулась к Девону.
 – Я пойду с вами. Мак. Агнес сурово усмехнулась.
 – Сказать по правде, Коринн, милочка, у меня возникли большие сложности с новым стеганым одеялом, для которого твоя мамаша одолжила мне выкройку, и она сказала, что только ты сумеешь мне помочь.
 – Я могу зайти к вам попозже в любое время. – В глазах девушки мелькнул холодок.
 Агнес смотрела на нее пронизывающим взглядом.
 – Однако у меня, в отличие от тебя, нет столько свободного времени, так что ты мне нужна именно сейчас.
 Поверженная, Коринн недовольно надула губки и, метнув на Девона последний взгляд, последовала за Агнес, стараясь не встречаться глазами с Линнет.
 Оставшись наедине, они молчали. Девон по-прежнему стоял спиной к Линнет. Она подошла к нему.
 – Девон?
 Он повернулся и уставился в какую-то точку над ее головой.
 – Если мы собираемся осматривать хижину, лучше не откладывать это на потом. Работа не ждет.
 Он вышел из лавки и понесся вперед, не обращая никакого внимания на Линнет, которая никак не могла приноровиться к его широченным шагам.




 Глава 3


 В хижине был настоящий кавардак. Она находилась в нескольких ярдах от лавки Девона. Сквозь дыру в крыше пробивался солнечный свет, на камине, как на насесте, устроились куры, а в распахнутые окна так и прыгнули несколько белок. Девон шуганул кур, и они взмахами крыльев подняли жуткую пыль.
 – Ну вот мы и пришли. Не богато, но если хорошенько потрудиться, то жить здесь можно. Тебя ведь не испугает немножко трудной работенки, а? Такую леди, как ты?
 Линнет только улыбнулась ему в ответ, и он вспомнил о тех двух ночах в лесу, которые им пришлось провести вдвоем. Наверное, это к лучшему, что тогда она выглядела не так, как теперь… Девон отвел глаза.
 – Девон, ты сердишься на меня?
 – Почему это я должен на тебя сердиться? Вроде бы не за что. Говорят, ты понравилась даже Джесси Такеру, а этот малец на дух не переносит женщин. Нет, мне не за что на тебя сердиться. – Он присел на лавку, подняв облако пыли.
 Линнет невольно заморгала.
 – А как твоя рука?
 – Просто замечательно.
 – А ты не хочешь, чтобы я взглянула на нее?
 – Я не какой-то там маменькин сынок и не нуждаюсь во всяких нежностях. В особенности от…
 Линнет отвернулась, не в силах понять причину его раздражения и в то же время совершенно не чувствуя обиды.
 Девон изучал носок своего ботинка, злясь на себя за дурацкое поведение и еще больше злясь на Линнет, поскольку именно она вывела его из равновесия.
 – Черт возьми! – рявкнул он.
 – В чем дело?
 Девон оглядел грязную хижину.
 – А чем ты тут будешь питаться? Ты подумала об этом?
 – Нет, не подумала. У меня еще не было возможности подумать хоть о чем-нибудь. Ведь обо мне все заботились. И долго заботились. Сначала ты, а потом Агнес. Конечно, это ты попросил Агнес…
 Девон перебил ее:
 – Насколько я понимаю, мы договорились о следующем: я освобождаю тебя из лап Бешеного Медведя, а ты учишь меня читать. Однако теперь я оказываюсь в этой хижине, но я вовсе не намерен кормить и одевать тебя.
 – Я на это и не рассчитываю. Ты и так сделал уже слишком много.
 Девон смотрел на плотные клубы пыли, пронизанные солнечными лучами, вившиеся вокруг Линнет, и на огромные глаза, ничуть не дивящиеся тому, что он готов заставить ее голодать, и еще в них можно было прочесть, что она никогда и ничего больше не попросит – ни у него, ни у кого другого, а довольствуется только тем, что люди сами ей предложат.
 Линнет улыбнулась, и ее глаза заискрились от солнечного света.
 – Кто тебе готовит еду. Девон? Вздрогнув от неожиданности, он отвлекся от своих мыслей.
 – Гэйлон. Если то, что он делает, можно назвать приготовлением пищи. А иногда местные женщины из сострадания приглашают меня поужинать.
 – Я хочу заключить с тобой сделку.
 – А какой заклад ты можешь предложить под эту сделку? Даже платье, которое ты носишь, не принадлежит тебе. – Его взгляд невольно прошелся по всей ее фигуре, и Девон признался себе, что ни на ком другом это платье не сидело бы так хорошо.
 – Я умею готовить. Скажем, ты поставляешь продукты, а я готовлю для тебя пищу; ты достаешь материал и нитки, а я шью для тебя новые рубашки и пару платьев для себя самой. По-моему, это будет честная сделка.
 «Более чем», – подумал он.
 – А кто станет доставлять дрова для очага?
 – Я сама. Я сильная.
 О ней можно было сказать что угодно, но сильной ее никак не назовешь. Покачав головой, он улыбнулся.
 – Бьюсь об заклад: если тебя пропустить через кучу навоза, ты выйдешь оттуда благоухающая так, словно прошла через заросли роз.
 Линнет тоже ответила ему улыбкой.
 – Чего только не говорили о моей внешности за последние несколько дней, но к чему я действительно приложила руки, так, по-моему, только к этому, – и она положила обе руки себе на голову. – Как замечательно чувствовать себя опять чистой и ощущать на себе чистую одежду. – Линнет погладила чуть выгоревшую ситцевую юбку. – Ты до сих пор ничего не сказал. Девон, по поводу того, как я выгляжу. Тебе нравится? Разве тебя не удивило, что я больше не похожа на смоляную куклу? А ведь была похожа – так сказала Агнес.
 Линнет стояла всего лишь в нескольких футах от него, и, когда она отвела от своей головы густую прядь, волосы рассыпались, ярко блеснув на солнце.
 – Как приятно, когда не боишься испачкать руки, касаясь собственных волос!
 Девон не смог удержаться. Протянув смуглую руку, он тронул блестящие пряди, перебирая их пальцами.
 – Никогда не думал, что они светлые. Они были такими черными.
 Девон тут же выпустил шелковистую массу, но, взглянув Линнет в лицо, он увидел, что она улыбается, и от его злости не осталось и следа.
 – Линнет, я сразу бы не догадался, что ты и есть та самая девушка, похожая на смердящий черный комок, которую я обнаружил в шалаше. А теперь, когда все позади, давай наведем здесь порядок.
 – Ну нет! – быстро сказала она. – Теперь, когда все дела улажены, мы можем отправиться за детьми. Мак решил, что он ослышался.
 – За детьми?
 – Конечно! За детьми, захваченными Бешеным Медведем. Не можем же мы оставить их там.
 – Постой! Подожди минуту! Ты не понимаешь, о чем говоришь! У нас уговор с индейцами: мы не трогаем их, а они – нас, и мы живем-поживаем в мире.
 – В мире! – задохнулась Линнет. – Они убили моих родителей, а теперь у них в руках дети. Я должна использовать любую возможность, чтобы освободить их. Детей нужно вернуть их родителям.
 – Ты?! Ты должна освободить их? Или ты забыла, что они собирались сделать с тобой?
 – Нет, не забыла, – пролепетала она еле-еле. – Но я также очень хорошо помню кровь моих родителей. Нельзя допустить, чтобы детей воспитывали в подобном духе!
 Девон шагнул ей навстречу.
 – Послушай меня, женщина! У этих детей будет хороший дом, и нет ничего плохого в том, что их станут воспитывать на индейский манер. А что касается тебя, то по нашему уговору ты должна научить меня читать. Больше мы ни о чем не договаривались. Мало того, что ради какой-то незнакомки я рисковал своей жизнью, а теперь меня хотят заставить снова рисковать ею из-за горстки чужих детей. – Девон повернулся, собираясь выйти из хижины.
 – Одолжи мне винтовку и коня, я поеду сама. Я прекрасно стреляю. Я победила на соревнованиях в Шотландии и…
 Девон посмотрел на нее так, словно она повредилась в уме, и вышел.
 Некоторое время Линнет стояла не шелохнувшись, не зная, за что взяться, а затем, вздохнув, стала прибираться. Это был один из аргументов, с помощью которых она намеревалась добиться своего, однако не все сразу. Линнет всерьез не верила, что индейцы действительно станут обижать детей, но одно она знала твердо: дети должны вернуться к своим родителям.
 – А платьице, как я вижу, в самый раз, – раздался от дверей молодой девичий голос. На вид девочке можно было дать лет четырнадцать, она была такая же невысокая, как Линнет, веснушчатая и непривлекательная.
 Линнет улыбнулась ей.
 – Спасибо, что ты одолжила его мне. Боюсь, что к вечеру оно загрязнится. Меня зовут Линнет Тайлер. – И Линнет протянула девочке руку. Та, удивленно поморгав, наконец улыбнулась и потрясла протянутую ей руку.
 – А меня Каролин Такер.
 – Такер? Наверное, это твоего брата я видела сегодня утром?
 – Что ли Джесси? Он рассказывал о вас. Вам помочь?
 – Нет-нет! Я как раз только собиралась навести здесь порядок. Теперь это мой дом, – добавила она гордо.
 Каролин мимо Линнет бросила скептический взгляд на ветхое сооружение, определенно усомнившись в том, что здесь вообще можно жить.
 – Ладно. Мне все равно нечего делать, – сказала девочка, приподнимая другой конец скамьи, которую Линнет пыталась вытолкнуть наружу.
 Вскоре появились восьмилетние двойняшки Старков – Юбраун и Лисси. Сгорая от нетерпеливого желания поскорее познакомиться с девушкой Мака, они трясли одинаковыми каштановыми косичками, крутили курносыми носами. Если миссис Эмерсон считала, что эта девушка – подружка Мака, значит, так оно и есть. Так и надо этой Коринн, чтобы не задавалась!
 По Шиповнику быстро распространились слухи о том, какая прелесть эта Линнет, и вскоре большинство молодых людей под разными предлогами стали заглядывать к тем, кто трудился в хозяйстве Старого Льюка. Линнет едва успевала подносить им очередной ковш с водой, которую она черпала из родника, расположенного в сотне ярдов от дома. Она так и застыла над водой, когда вдруг прямо перед собой увидела две ноги, хотя ни один звук не предупредил ее о том, что кто-то к ним приближается. В памяти сразу же всплыли воспоминания об индейцах и то, что она тщательнее всего прятала от себя в глубине души, – вид ее несчастной матери в последний момент перед уходом Линнет из родных мест. Сердце Линнет бешено заколотилось. Она подняла глаза, но почти не разглядела лицо человека: солнце за его спиной ослепило ее. Линнет поднялась.
 – Привет, меня зовут Линнет Тайлер. – Она протянула ему свою руку, в то время как он безмолвно глазел на нее, слегка приоткрыв рот. Росточком он был мал, едва ли выше ребенка, однако мощный и мускулистый, жесткие волосы стояли торчком; рот у него был слишком широк, что несколько портило его лицо, однако в целом это оказался довольно приятный молодой человек.
 – Ты и есть та самая девушка, которую Мак привез с собой, – констатировал он бесстрастным, но приятным голосом.
 – Совершенно верно. А вы кто? – Она все еще держала руку протянутой.
 – Уорт, мэм. Уорт Джеймиссон. Я живу на ферме в пяти милях отсюда. И сегодня решил наведаться в магазин.
 Линнет сняла его правую руку с бока, в который оная была уперта, и пожала.
 – Рада с вами познакомиться, мистер Джеймиссон.
 – Зовите меня просто Уортом, мэм.
 Линнет с непривычки трудно было освоиться с манерой всех американцев с первого же знакомства обращаться ко всем на «ты».
 – Ты живешь в хижине Старого Льюка?
 – Да.
 – Послушай, дай-ка мне эту штуку. Вы слишком маленькая, чтобы носить такие тяжести. – И он забрал из ее рук бадью, доверху наполненную водой.
 Линнет улыбнулась.
 – Спасибо. Не понимаю, правда, почему все считают, что я такая уж беспомощная, однако должна признаться, что это приятно.
 – Мисс Линнет, ты самая хорошенькая из знакомых мне девушек. Она рассмеялась.
 – Благодарю вас не только за помощь, но и за комплимент. А теперь позвольте забрать у вас эту бадью. Мне еще предстоит вымыть полы.
 Уорт не только не отдал ей бадью, но и внес ее в дом, а поставив на пол, еще с минуту все разглядывал и только потом вышел. Минут пять спустя Линнет" с удивлением заметила его на крыше – он заделывал дыру. Улыбаясь, она помахала ему рукой и снова принялась за мытье полов.


***

 – Привет, Мак! Ты видел, что творится у хижины этой малышки? Собрала вокруг себя весь поселок – каждый рвется ей чем-нибудь помочь, – заявил Долл Старк, усевшись в свое любимое кресло у камина, в котором в этот раз не было огня.
 – А то как же, видел, – неохотно отозвался Девон из другого конца лавки.
 Гэйлон перестал обстругивать ножом брусок, который и так уже был крохотным.
 – Ей удалось даже Уорта Джеймиссона загнать к себе на крышу.
 – Уорта? – переспросил Долл. – Как?! Да этот малый пуглив, как трехдневный жеребенок. Как ей удалось заставить его взглянуть на нее, а уж о работе я не говорю!
 Гэйлон снова взялся за ножик.
 – Она свое дело знает. Даже нашему старине Маку пришлось подраться с одним из выродков Бешеного Медведя, чтобы спасти ее от индейцев. И, должен тебе доложить, то, что Мак увидел потом, пахло совсем не так приятно, как нынешним утром.
 – Вам что, больше нечего обсуждать, кроме Линнет? – спросил Мак из-за прилавка, подняв голову от открытой бухгалтерской книги.
 Скроив изумленные мины, Гэйлон и Долл переглянулись.
 – Мы можем поговорить и о погоде, это уж завсегда, но это и вполовину не так интересно, как малышка, которую ты сюда привез, – стоял на своем Гэйлон. – Эй, Мак, пока не вернулся Корд, ты бы лучше выжег на ней свое клеймо!
 – Корд? – тупо переспросил Девон.
 – Ну да. Корд, – продолжал Гэйлон. – Ты ведь слыхал о нем, не так ли? Это тот парень, который прошлой зимой увел от тебя маленькую Трулок.
 – Что-то я ничего такого не припоминаю. И не думайте, что Линнет принадлежит мне только потому, что я привез ее сюда.
 У Долла дрогнули уголки рта.
 – Конечно, нет! Да и как иначе, если каждый мужик – от семи до семидесяти лет – буквально роет носом землю вокруг нее!
 Девон с силой захлопнул книгу.
 – Если вам обоим нечего больше делать, почему вы не хотите присоединиться к ним?!
 – Да я бы пошел, но боюсь, она и меня заставит работать, как тех дураков. Я давным-давно уже не в том возрасте, чтобы можно было приударить за кем-нибудь, а что касается работы, то мое правило избегать ее, а не наоборот, – И Долл тайком искоса взглянул на Гэйлона.
 Мак направился к дверям.
 – Тогда, я думаю, мне лучше уйти. Для разнообразия подышу свежим воздухом, а заодно побуду немного в тишине.
 – Ступай-ступай, мальчик. Да не забудь прихватить гвозди. Я слыхал, им гвозди нужны, – крикнул Долл в захлопывающуюся дверь.
 Улыбаясь остротам стариков. Девон достал кусок бечевки. Солнце клонилось к закату и нужно было подумать об ужине. Мысль о том, что ему предстоит ужинать с Линнет, заставила его улыбнуться еще шире.
 Двумя часами позже Девон, держа в руках двух кроликов, подошел к дверям Линнет и постучал. Дверь распахнулась, и Линнет, с испачканной щекой, встретила Девона улыбкой.
 – Мы только что закончили, – сказала она, протягивая руку, чтобы забрать кроликов. Пальцы ее слегка дрожали.
 Однако Девон не дал ей кроликов, а, взяв ее за плечо, подвел к скамейке у очага.
 – Передохни чуток. Я сам все приготовлю.
 – Девон, но мы так не договаривались. О чем они только думают? Заставляют тебя работать целый день – подай им то, подай им это, – а потом бросают тебя одного, а сами идут наслаждаться домашним ужином! – Линнет слегка улыбнулась.
 – Не серчай. У них и в мыслях нет ничего плохого. Просто так уж заведено: каждый первым делом печется о себе.
 – Только не я. Ох, Девон, еще и я на твою шею.
 Совсем тебя измучила, да?
 – Чепуха. Скоро мы будем квиты. Как только ты начнешь вдалбливать буквы в мою тупую башку.
 – О! – Линнет выпрямилась на скамейке. – У нас же с тобой урок…
 – Очень мне нужен учитель, который еле жив от усталости!
 – Ты лучше посмотри на каминную полку.
 Он встал и увидел деревянную дощечку с нацарапанными углем буквами.
 – Здесь написано «Девон». Надеюсь, я правильно написала твое имя.
 – А ты что ли не уверена? – скептически вопросил он, словно глубоко в ней разочаровавшись.
 – Слова, особенно фамилии, имеют свои правила написания и пишутся по-разному. Я могу только примерно знать, как пишется твоя фамилия. Может, у тебя есть свидетельство о рождении?
 – Свидетельство о чем? – Девон осторожно опустил дощечку в карман.
 – Это такой листок бумаги, на котором доктор пишет, когда именно ты родился.
 Девон попробовал кроликов, которые жарились на огне, – сок капал прямо в пламя.
 – Когда я родился, никаких докторов и в помине не было, только моя мать да соседка. Однако у меня есть Библия, и там вроде сделана какая-то пометка.
 – Наверное, это то, что нам нужно. Ты не мог бы завтра прихватить ее, если ты, конечно, собираешься отложить занятия?
 – Собираюсь. Я не пережил бы, если бы ты заснула прямо в середине Макалистера. А теперь давай-ка попробуем этих кроликов.
 Линнет встала и, слегка зевнув, выпрямилась, чтобы сбросить усталость со своих гудящих плеч. Девон отвернулся, опасаясь, что пуговки на лифе ее платья разлетятся в разные стороны. Он не раз задавался вопросов: понимает ли Линнет, что она уже взрослая женщина?
 – Скажи, как тебе понравился Шиповник?
 – Здесь все так ко мне добры. Даже не знаю, чем им отплатить. Ты знаком с человеком по имени Уорт Джеймиссон?
 – Конечно. – Девон впился зубами в сочного кролика.
 – Расскажи мне о нем.
 – Он живет сам по себе, тихо. Настоящий трудяга. Здесь появился два года назад, отгородил земельный участок и теперь целыми днями трудится на нем. Все делает собственными руками. Ну а раз в месяц наведывается в лавку, чтобы закупить, что ему нужно. – Девон нахмурился. – А почему он так тебя интересует?
 – Да потому, что он хочет, чтобы я вышла за него замуж.
 Девон чуть не подавился кроликом.
 – Что?! – завопил он так, что изо рта полетели брызги.
 – Я отвечаю на твой вопрос: Уорт Джеймиссон интересует меня, потому что он просил моей руки.
 Девон заскрипел зубами.
 – И ты как ни в чем не бывало сидишь тут, облизываешь пальчики и эдак между прочим сообщаешь, что какой-то малый сделал тебе предложение! Или ты уже настолько привыкла получать брачные предложения, что даже не думаешь о них?
 – Нет, – серьезно ответила она. – Ты преувеличиваешь. Их было не так уж и много.
 – Не так уж и много! А сколько, по-твоему, «много»?
 – Честно говоря, их было всего два, если не считать Уорта. Одно предложение я получила в Англии, правда, от весьма немолодого джентльмена, а второе мне сделали на борту судна, направляющегося в Америку. Тот человек теперь, по-моему, живет в Бостоне.
 – Черт возьми! Ну ты и штучка!
 – Ты хочешь сказать, что я самая невероятная женщина, а? – невинным тоном опросила Линнет. Они уставились друг на друга и рассмеялись.
 – В Кентукки не так уж много женщин. Могу себе представить, сколько ты еще получишь здесь предложений. – Он бросил на нее оценивающий взгляд. – По твоей милости тут теперь все пойдет вверх дном. Ты кончила есть? Я хочу вынести кости. И вообще, мне пора идти. – У двери Девон задержался. – Ну и что же ты сказала Уорту?
 – Спасибо.
 Он повернулся к ней лицом, его опять переполнял гнев.
 – Спасибо?! И это все?..
 – Со стороны мужчины весьма благородно сделать женщине предложение. Ведь это означает, что он готов провести с ней всю свою жизнь.
 – Я не нуждаюсь в лекциях по поводу брака! Какой ты дала Джеймиссону ответ? Кроме своего «спасибо»?
 – Ты хочешь узнать, согласилась ли я стать его В ответ он лишь молча сверлил ее глазами. Неторопливым движением она сняла со своих волос пушинку.
 – Я сказала, что пока недостаточно хорошо его знаю. – Линнет улыбнулась Девону. – Можно мне с утра заглянуть к тебе в лавку? Хочу купить кое-что из одежды. Надо бы вернуть Каролине ее платье.
 – Безусловно. – Теперь, после своей вспышки гнева, он чувствовал себя как-то глупо. – Спокойной ночи, Линнет.
 – Может обсудим завтра, как освобождать детей, – устало заметила она.
 Его глаза опять сверкнули гневом. – Ты можешь обсуждать. А у меня очень много более важных дел. – И Девон с силой захлопнул за собой дверь.




 Глава 4


 – Доброе утро. Девон.
 Он оторвал взгляд от гроссбуха и улыбнулся ей.
 – Это она? – донесся шепот одного из двух мужчин, сидящих возле камина.
 – Линнет, деточка, ну-ка иди сюда, – встрепенулся Гэйлон.
 – Эй, вы, оставите вы ее когда-нибудь в покое? – спросил Девон. – У нее и без того дел хватает, чтобы точить лясы с субчиками вроде вас.
 – И что тебе неймется, парень? – спросил Гэйлон. – Или ты встал не с той ноги?
 Тут к Гэйлону наклонился Долл и что-то ему шепнул, после чего оба старика дружно захохотали, да так, что чуть не надорвали животы, то и дело похлопывая себя по ляжкам.
 Девон сердито зыркнул на них и снова обернулся к Линнет, однако она уже направлялась к гогочущим шутникам.
 – Позвольте представиться. Меня зовут Линнет Бланш Тайлер, к вашим услугам, – и она сделала глубокий реверанс.
 Разом умолкнув, они вытаращили глаза.
 – Сроду не видал ничего подобного! – заявил Долл. – Это что же такое ты только что отмочила?
 – Реверанс. Чем ниже реверанс, тем большее уважение он выражает. Смотрите, – продолжала демонстрировать она, – это реверанс для барона, чуть пониже – для герцога, а теперь – для короля!
 – Ну-ну, это действительно чисто сделано. Так, говоришь, ты из Англии?
 – Да.
 – Да, в Англии понимают толк в воспитании, – изрек Долл. – Оно и понятно, почему все мальчишки по твоей милости просто из кожи вон лезут.
 Скромно проигнорировав это замечание, Линнет принялась изучать деревянную фигурку, стоявшую на каминной полке. Это была необычайно тонко вырезанная, высотой около четырех дюймов статуэтка. Она изображала старика с опущенными плечами; в каждой линии сквозила усталость.
 – Это ваша работа? – обратилась Линнет к Гэйлону.
 – Не-а, Мака. Все, что здесь стоит, он вырезал собственными руками.
 – Девон? – Линнет посмотрела в ту сторону, где среди больших мешков с мукой прятался Девон.
 – Это она имеет в виду Мака, – пояснил Гэйлон своему приятелю. – Это работа его, это точно.
 – Какая красота! – Линнет не заметила, как старики обменялись понимающими взглядами. – Извините, пожалуйста, но мне надо купить немного ткани. – Линнет неохотно поставила статуэтку обратно на каминную полку.
 – Ты уже всем успела рассказать об Англии? – сердито спросил Девон.
 – Девон, не знаю почему, но ты всегда на меня сердишься.
 – И я не знаю. На меня словно что-то находит. Ну ладно, – заторопился он, – так чего ты хотела?
 – Что-нибудь на платье и на рубашку для тебя.
 – Не нужна мне никакая рубашка.
 – А по-моему, нужна. И еще вспомни наш уговор. Я же не могу просто так взять у тебя отрезы, а мне необходимо вернуть Каролине платье. Так что мне обязательно нужно сшить тебе рубашку.
 – Не знаю, как тебе, Гэйлон, – донесся до них голос Долла, – а мне кажется, что я тут вроде бы как пятое колесо в телеге. Да, сэр, вот такое у меня ощущение.
 Гэйлон, откашлявшись, сказал:
 – Понял. Уж не проверить ли нам, как чувствуют себя новые свинюшки Такера?
 – Верно! Мне страсть как охота на них полюбоваться! – И старики побрели прочь из лавки. Девон злобно посмотрел на закрытую дверь.
 – Почему у тебя такой странный взгляд?
 – Ты что, ничего не понимаешь? – рявкнул в ответ Девон. – Я вырвал тебя из рук этих убийц-индейцев, и этого оказалось достаточно, чтобы нас всем миром обженили и уложили в постель. Небось, уже и имена придумали для наших детишек! Милые наши горожане!
 – А как ты думаешь, какие?
 Он резко обернулся, обдав ее яростным взглядом.
 – Что?!
 – Я только спросила, какие имена они выбрали для наших детей?
 Девон понял, что она шутит, и тут, наконец, до него самого дошел весь комизм создавшейся ситуации. Немного успокоившись, он покачал головой.
 – Не обращай внимания. Девон, люди есть люди. Ничего другого и нельзя было ожидать. Тебе не о чем беспокоиться.
 – Ну да. Особенно с тех пор, как ты стала проявлять такой интерес к Уорту Джеймиссону. Она немного помолчала.
 – Как ты думаешь, Уорту что-нибудь известно об индейцах? Может быть, он поможет мне спасти детей.
 – Джеймиссон?! – снова взвился Мак, брызгая слюной. – Этот мальчишка вырос на ферме в Пенсильвании. Он и след бизона вряд ли распознает, не то что шайку индейцев.
 – Ну а кто, по-твоему, мог бы мне помочь?
 – Никто тебе не поможет! – почти закричал Девон. Его привел в бешенство взгляд Линнет: она смотрела на него так, словно ему ничего не стоило вызволить из плена шестерых ребятишек. – Лучше выбрось эту дурь из головы. А теперь иди сюда и выбери, что тебе нужно.
 – Благодарю вас.
 – Привет, Мак, – услышала Линнет женский голос. Со своего места она не могла видеть кто это.
 – Привет, Уилма. Как поживаешь?
 – Прекрасно. Я слышала, у тебя нелады с Коринн?
 Девон искоса взглянул на Линнет, копошившуюся за его спиной, но та не поднимала глаз.
 – Чем могу служить?
 – О, не беспокойся, я просто зашла еще разок взглянуть на эту зеленую ленту. Да, вчера я видела твою маленькую англичанку, она действительно хороша, ты прав. Хотя Коринн, скорее всего, так не считает. Как ты думаешь, моей Мэри Линн эта лента понравится?
 – Я думаю, она найдет ее просто замечательной. – Девон вышел из-за прилавка и, взяв Уилму Такер под локоть, стал деликатно подталкивать ее к выходу. – Она очень подходит к ее глазам.
 – Так у нее же карие глаза! – возмутилась женщина.
 – Ну и что? Сама подумай: коричневый и зеленый очень хорошо сочетаются. – Девон, можно сказать, вытолкал женщину из лавки и закрыл дверь.
 – По-моему, я нашла то, что мне нужно. – Линнет положила на прилавок два рулона ткани. – Девон, тебе понравилась бы рубашка из этого голубого материала?
 – А то нет! – Он двинулся к двери.
 – Тогда мне надо снять с тебя мерку.
 – Это еще для чего?
 – Для твоей рубашки.
 Девон только покорно вздохнул и стал наблюдать за тем, как она отрывает узкие полоски тряпицы, спрятанной за прилавком.
 – Подойди-ка ко мне. – Линнет поманила его пальчиком к камину. – Встань сюда.
 Забравшись на стул, она приложила полоски к его плечам, потом измерила длину будущей рубашки.
 – Ты хотя бы знаешь, что делаешь?
 – Конечно. Больше мне ничего не нужно, – ответила она. Девон повернулся к ней, и их лица оказались в каких-то дюймах друг от друга.
 – Мак…
 Но тут Девон резко повернулся, заслышав голос Коринн.
 – Доброе утро, Коринн.
 – Привет, Коринн. – Линнет спустилась со стула. – Мне пора уходить. Увидимся за ужином, Девон.
 Закрывая за собой дверь, Линнет услышала, как Коринн сказала:
 – Что она имела в виду? Что значит «увидимся за ужином»?!
 – Линна! Линна! Ты уже встала?
 Линнет открыла дверь. Джесси Такер, курносый, весь усыпанный веснушками, улыбался ей во весь рот. Линнет с ужасом посмотрела на его карман – там копошилось что-то живое, и оно старалось вылезти наружу.
 – Доброе утро, Джесси.
 – М-м-м.., смешно говоришь. Видать, только выбралась из постели.
 – Ты тоже смешно говоришь. А из постели я выбралась довольно давно.
 Он вошел, не обращая ни малейшего внимания на ее слова.
 – Что ты скажешь о моем доме?
 – Дом как дом, – как-то рассеянно заметил он, усаживаясь на скамейку. – Хочешь, побродим по Шиповнику? Я тебе все покажу.
 – С величайшим удовольствием, только ненадолго. Мне нужно сегодня сшить рубашку для Девона.
 – Почему ты называешь его Девоном, ведь его зовут Мак?
 – А почему ты зовешь меня Линной, ведь мое имя Линнет? – Джесси пожал плечами.
 – Иногда ты мне нравишься, а иногда ты просто девчонка!
 – По-моему, это в своем роде комплимент. Позволь мне перекусить что-нибудь, а потом уж пойдем.
 – Моя мать заставила меня притащить тебе целую корзинку еды. Как узнала, что я собираюсь к тебе, сказала: «Хоть этим подслащу пилюлю». Что бы это значило?
 – Это значит, что ты невероятно шустрый молодой человек. Джесси, когда мы выйдем на улицу, отпусти, пожалуйста, того монстра, который ерзает в твоем кармане.
 Мальчик проказливо усмехнулся.
 – Конечно. А ты будешь вопить, если я покажу его тебе?
 – Мне бы хотелось надеяться, что нет. Я думаю, что ожидание всегда страшнее действительности.
 – Чего-чего?
 – Пойдем посмотрим, что прислала твоя мама. Я умираю от голода.


***

 Джесси показал Линнет то, что он считал наиболее значительным в Шиповнике: обнаруженный им родник, следы оленя, два птичьих гнезда, известные только ему, и покинутая нора дикого кота. Около полудня Линнет покинула Джесси, чтобы вернуться в свою хижину и заняться шитьем. Войдя в свой домик, она улыбнулась – за время ее отсутствия кто-то в нем побывал, не иначе как Девон. Повсюду стояли мешки с различными крупами и сушеными яблоками, а еще она увидела шматок сала, бекон, связки сушеной рыбы и бочонок с солеными огурчиками. Внутри камина висели четыре кролика, и около только что разведенного огня высилась большая куча поленьев и щепы. Перед тем как приняться за рубашку, Линнет любовно коснулась каждого из гостинцев.


***

 Кто-то постучал в дверь, и сидевшая у огня Линнет отозвалась:
 – Войдите! Это был Девон.
 – Как можно приглашать в дом неизвестно кого? Ты должна держать дверь запертой и открывать ее, только выяснив, кто пришел. Найдутся и такие, кто не прочь ворваться к хорошенькой девочке, живущей в одиночестве.
 – Спасибо.
 – За что это ты меня благодаришь?
 – За то, что ты назвал меня хорошенькой.
 Он лишь покачал головой.
 – Я принес Библию, как ты просила. А что это так хорошо пахнет?
 – Твой ужин. Ты сначала хочешь поесть или позаниматься?
 – И сначала, и после. – Девон улыбнулся. – Если ужин на вкус так же хорош, как и этот запах, я предпочел бы поесть и до и после.
 – Прекрасно, я сейчас.
 Линнет доверху наполнила миску ароматным тушеным мясом, черпая увесистые куски из железного котелка, висящего над огнем. В боковом отделении камина виднелся свежеиспеченный, покрытый золотистой корочкой хлеб. Отрезав от батона толстый кусок, она густо намазала его свежим душистым сливочным маслом. Ужин дополняла кружка прохладного молока.
 – Откуда у тебя все это? Я не присылал ни масла, ни молока, ни лука с картофелем. – Он набросился на мясо.
 – Странная вещь. Девон: часов эдак с двенадцати в мою дверь то и дело кто-то стучал, а когда я открывала, никого не обнаруживалось, но всякий раз я находила всякие продукты. Какая-то мистика просто.
 – Мистика? – переспросил он с набитым ртом.
 – Наконец двое из моих благодетелей все-таки не стали убегать, им захотелось поболтать. Это были близнецы Старки.
 – Которые из них? – перебил он.
 – А сколько их?
 – Два набора. Эстер опять готовится рожать, и все уверены, что снова будет двойня. Такое впечатление, что Долл Старк по одному просто не умеет. Так продолжай рассказывать, мы остановились на продуктах.
 – Юбраун и Лисси объяснили мне, что все это предназначается для тебя. Они узнали, что я готовлю для тебя, а ты так много сделал для их семьи, что им хочется хоть чем-то отплатить тебе.
 Девон смущенно потупился, но тут же усмехнулся.
 – Если они чувствуют себя в таком долгу передо мной, чего же так долго позволяли мне довольствоваться стряпней Гэйлона?
 – Я уверена, что обычно щедрость не бывает совершенно бескорыстной, и этим, видимо, в какой-то степени объясняется гнев Коринн. – Линнет пристально взглянула на Девона, но тот молчал, полностью сосредоточившись на еде. – Я намереваюсь поближе познакомиться с этой молодой особой. Она действительно такая грозная?
 Он усмехнулся, отламывая от батона большой кусок.
 – Если ты собираешься повоевать с ней из-за меня, то дай мне знать. Я с удовольствием понаблюдаю. Линнет холодно взглянула на него.
 – Едва ли мы доставим тебе это удовольствие. А теперь, если ты кончил объедаться, может быть, приступим к уроку?
 Девон насмешливо поднял одну бровь.
 – Давай приступим. Я всегда готов. Линнет взяла Библию и открыла ее в середине, тут же наткнувшись на листок с тщательно изображенным родословным деревом.
 – Взгляни-ка, Девон, здесь изображена вся ваша родословная'. Вот твой отец – Слейд Роулинс Макалистер, а вот мать – Джорджиана Симингтон Макалистер.
 – Джорджиана?
 – Мне кажется, она носит очень хорошее имя.
 – Носила. Она умерла, – грустно сказал он.
 – О, извини. Ну конечно, здесь и даты указаны. Она умерла три года назад, в тот же год, что и твой отец. – Линнет взглянула на него. Девон сидел к ней боком, упершись локтями в колени и крепко стиснув пальцы. – А вот и ты – Девон Слейд Макалистер.
 – Слейд? Так это же имя моего отца.
 – И, кажется, твое тоже. А это кто? Кевин Джордж Макалистер.
 – Мой брат.
 – Я и не знала, что у тебя есть брат.
 – Никогда не слышал, чтобы ты опрашивала об этом. А нельзя ли на этом остановиться и оставить в покое мою семью?
 – Смотри, Девон! Вы родились в один и тот же день – десятого января тысяча семьсот пятьдесят восьмого года. Вы же были близнецами.
 – И остаемся ими до сих пор, насколько мне известно. Если бы я знал, что в этой книжке так много всякой всячины, я бы оставил ее дома.
 – Ну ладно. – Линнет стала закрывать книгу, но тут новое имя привлекло ее внимание. – Корд Макалистер. Это имя я вроде где-то уже слышала. Скорее всего, это твой двоюродный брат.
 – Да, Корд – мой кузен.
 Линнет поразило, как вдруг напрягся его голос. Она закрыла книгу, не желая долее копаться в семейной истории Девона, поскольку поняла, что он почему-то воспринимает это очень болезненно, и решила приступить к столь знакомому ей роду деятельности – к преподаванию.
 – Ну а как твои успехи с моим первым заданием? Девон взял у нее из рук кусочек угля и на каменной стене очага старательно вывел: «Девон». На лице его сияла победная улыбка.
 – Я тренировался!
 – Это великолепно. Девон! Ты способный ученик.
 – Не так уж это и хорошо, – пробормотал он. Линнет строго посмотрела на него.
 – Если кто-то делает тебе комплимент, надо сказать «спасибо». Пусть даже похвала покажется тебе неискренней, возражать ни в коем случае нельзя.
 – Ты, кажется, и впрямь собираешься изображать из себя учительницу? Линнет терпеливо ждала. Наконец он улыбнулся и сказал:
 – Спасибо на добром слове. А теперь научи меня чему-нибудь еще.
 – С радостью, – ответила она, тоже улыбнувшись.


***

 Линнет подбросила в огонь еще одно полено. Она провела в Шиповнике всего две недели, а у нее было такое чувство, словно она живет здесь всю жизнь. Она успела со всеми подружиться и уже любила этих людей – со всеми их достоинствами и недостатками. И они отвечали ей взаимностью.
 Линнет сердито сунула в огонь кочергу…
 …Кроме Коринн Старк! Эта девчонка не упускала случая позлословить в адрес Линнет. Она даже пустила слушок, будто то, чем по вечерам занимаются Девон и Линнет, не имеет ничего общего с уроками чтения.
 Линнет мысленно рассмеялась: она никак не могла понять, кого жители Шиповника пытались защитить – ее от Девона или своего любимца Мака от хваткой бабенки. Четыре вечера подряд их донимали неожиданные гости, которые чего только ни придумывали, чтобы оправдаться за бесцеремонное вторжение. Наконец Девон не выдержал и высказался начистоту по поводу их тайных домыслов, добавив, что не их это забота, неважно, верны их домыслы или нет. При этих словах Линнет залилась стыдливым румянцем. В конце концов их оставили в покое, и Девон делал большие успехи.
 Линнет любовно разгладила юбку своего нового платья – одного из двух; а еще у нее теперь были два фартука, шаль и ночная рубашка. Девон же шутил, что у него теперь больше рубашек, чем у всех мужчин в Шиповнике вместе взятых, но она-то знала, что на самом деле он доволен.
 Ее мысли прервал стук в дверь. На пороге стояла Уилма Такер, вид у нее был очень взволнованный, она нервно теребила пальцы, чуть их не ломая.
 – Я беспокоюсь о Джесси, – сказала она. – Он у тебя?
 – Его здесь нет, – нахмурилась Линнет. – Проходите и присаживайтесь. У вас такой расстроенный вид.
 Уилма закрыла лицо руками.
 – Джесси исчез. Или сбежал, или его похитили. Не знаю, что и думать. Вчера вечером, когда я заглянула к нему, мне показалось, что он в постели, однако сегодня утром я увидела, что это была всего лишь куча одежды. Его не было дома всю ночь. Кто-то похитил моего единственного сына, – запричитала она, залившись слезами.
 Линнет попыталась не выдать своего собственного страха.
 – Оставайся здесь, а я позову Девона. Он что-нибудь придумает.
 – Мака нет. Еще до восхода солнца он ушел на охоту. Сначала я пошла к нему, потом вспомнила, что его нет, и решила пойти к тебе – ведь ты его женщина и все такое…
 Линнет растерянно захлопала глазами: женщина Девона – впервые ей заявляли об этом так открыто.
 – Мы поищем его. – Линнет набросила на плечи шаль. – Пошли к Старкам, а потом надо найти Агнес. Уж Агнес-то знает, как поступить. Ты слышишь, Уилма? А где Флойд? – Она вдруг вспомнила об отце Джесси.
 – Ушел вместе с Маком на охоту. Линнет схватила Уилму за руку – ей уже едва удавалось сдерживать свой страх.
 – Может быть, Джесси ушел вместе с отцом?
 – Нет. Джесси и Флойд ужасно повздорили. Флойд приказал Джесси остаться и помочь Джонатану на ферме, но ведь ты же знаешь Джесси.
 Линнет воззрилась на женщину. Да, она знала Джесси. Он хотел пойти с отцом на охоту, но ему не разрешили, и тогда он решил сбежать из дома и заранее привел постель в соответствующий вид, чтобы никто не мог догадаться о его отсутствии.
 – Уилма, сейчас же ступай к Агнес, надо начинать поиски.
 Вспомнив о детях, захваченных Бешеным Медведем, Линнет почувствовала, как ее страх все растет и растет. В памяти непроизвольно всплыл облик матери: она лежит около костра, а вокруг головы растекается красное пятно… Ее начала охватывать паника. Джесси, несмотря на всю его бойкость, был всего лишь маленьким мальчиком, ему грозила смертельная опасность.
 Линнет чуть ли не силой вытолкнула Уилму за дверь.
 – Иди к Агнес, пусть она поднимает людей, – повторила она.
 – А ты куда?
 – Я иду искать Джесси. Я знаю несколько мест, где он может быть. – Линнет шагнула в холодный ноябрьский воздух и пошла по направлению к лесу.
 Сердце ее бешено колотилось.




 Глава 5


 Девон вернулся только перед заходом солнца. Бросив взгляд в сторону хижины Линнет, он улыбнулся, пытаясь угадать, что ему приготовили на ужин. Придержав на миг лошадь, он подумал о том, как приятны эти вечера, проведенные наедине с Линнет. Она такая смешливая, и у нее такой хорошенький ротик… Он приказал себе не думать об этом и, усмехнувшись, проследовал к своей лавчонке.
 – Вернулся, парень? – спросил Гэйлон.
 – Да. Мы с Флойдом привезли тушу оленя. Моя половина осталась на улице.
 – Слыхал о сегодняшнем переполохе? – спросил Гэйлон.
 – Что за переполох?
 – Потерялся Джесси Такер. Девон уставился на старика.
 – Потерялся? И его еще не нашли?
 – Нашли! Он спал в дровяном сарае, там его мамаша и застукала. Надо думать, Флойду теперь будет о чем потолковать с сыночком.
 – Джесси это заслужил, – сказал Девон, тут же представив, какие опасности подстерегали мальчика в лесу.
 – Это точно. Поднял на ноги весь Шиповник, паршивец, все утро коту под хвост.
 – Ну что ж, я рад, что с ним все благополучно. Тащи сюда тушу и разделай ее, ладно? Я жутко голодный.
 – Опять собираешься к своей малышке, а? – усмехнулся Гэйлон. – Когда ты, наконец, женишься на ней и навсегда останешься там? Она ведь наверняка умеет не только читать да стряпать.
 – Все, что касается Линнет, – мое дело, и советчики мне не нужны – ни ты, ни кто-либо еще. – Он строго взглянул на Гэйлона, а потом расплылся в широкой улыбке. – Разворачивать конфетку не менее приятно, чем ее лопать, я просто-напросто растягиваю удовольствие.
 – Это, конечно, замечательно и стоит того, – серьезно заметил Гэйлон, – однако на твоем месте я…
 – Ты – это не я, – огрызнулся Девон, – и едва ли станешь мной. Я что тебя просил? Притащить оленя, а с женщинами я как-нибудь сам разберусь.
 – Одно хочу сказать: больно уж она хорошенькая. Мало ли что с ней случится… Поговаривают, Уорт Джеймиссон так и вьется вокруг нее.
 Девон зыркнул на старика свирепым взглядом.
 – Ты гонор-то спрячь, – одернул его Гэйлон, – я тебе просто советую, я ведь знаю вас, молодых самцов. Сам таким был когда-то и воображал, что я ой какой умник. – И старик закрыл за собой дверь.
 Девон вышел следом за ним и, подойдя к стоявшей позади дома бочке с дождевой водой, стал смывать с себя грязь, в которой извозился на охоте. Вытирая свои мускулистые плечи, Девон подумал, что старик в сущности прав. Однако так ли уж много значила для него Линнет? Ну да, ему очень нравилось быть с ней рядом; когда ее плечо нечаянно касалось его. Девон испытывал нечто такое, что приводило его в замешательство и смущение. Черт возьми! Даже сейчас, при одном воспоминании о ней, вон что с ним творится. Девон широко улыбнулся, сверкнув в лунном свете белизной зубов. Уорт Джеймиссон. Совсем еще мальчишка. Ему ли тягаться с ним, взрослым мужчиной. Нет, Джеймиссон Мака не тревожил.
 Девон взглянул на звезды – был довольно поздний час. Обтерев ладони о бедра. Девон направился к хижине Линнет и был немало удивлен, когда, постучав в дверь, не получил ответа: обычно она уже поджидала его. Он толкнул незапертую дверь.
 – Линнет?
 Ему тут же стало ясно, что ее нет.
 – Черт возьми! – выругался он и сам поразился, насколько скверно сразу стало у него на душе. На обратном пути в лавку он ее тоже не встретил. Он пошел на задворки.
 Там, стоя на коленях, с ножом в руке священнодействовал над оленем Гэйлон.
 – Ты не видел Линнет?
 – Сегодня я вообще ее не видел. Но мы с ней довольно часто целый день не видимся. Попытай счастья у Эмерсонов. Возможно, Линнет решила, что ты сегодня вечером не вернешься.
 – Но я же сказал ей…
 – Она могла забыть, парень. Ты ведь не единственный в ее жизни.
 Девон с угрозой взглянул на него, но Гэйлон только рассмеялся и вновь склонился над тушей. Расседлав уставшего коня. Девон снова вывел его из стойла и, вскочив на голую спину животного, поскакал к хижине Эмерсонов.
 Линнет у них не было, и никто из них ее сегодня не видел. Тогда Девон помчался к Такерам.
 А через час, изрыгая проклятия, уже ехал от Такеров прочь. Да, Уилма попросила Линнет помочь ей найти Джесси, однако никто не удосужился сообщить девушке, что мальчишку уже нашли.
 Порасспросив Джесси, Девон теперь немного представлял, куда могла направиться Линнет. Ох и разозлился же он! Чтобы не наговорить и не натворить чего лишнего, он спешно ретировался. Однако, надо полагать, Такеры прекрасно поняли, что он о них думает.


***

 Луна скрылась, и было очень темно и холодно. Девон почти окончательно охрип – он уже несколько часов звал Линнет, но никто не отвечал на его крики. От страха, что он может вообще не найти ее – Бешеный Медведь сумел-таки отомстить, отобрав у него Линнет! – Девону сделалось нехорошо… Склонив голову набок, он еще раз прислушался: откуда-то издалека донесся слабый звук. Он был необычным, непохожим на лесные. В эту минуту Девон находился уже милях в пятнадцати от Шиповника. Не могла же она уйти так далеко!..
 Девон пришпорил коня – и вот перед ним, у одного из деревьев, он увидел чей-то темный силуэт, съежившуюся фигурку… Он молча скатился с лошади и упал перед Линнет на колени.
 – Линнет! – прошептал Девон, и в его голосе прозвучала вся его тревога, все отчаяние утерянной надежды.
 Она подняла к нему бледное, опухшее от слез личико. Тот странный звук оказался ее плачем. Не произнося ни слова, она рухнула ему на руки. Девон едва не задушил ее в своих объятиях, тут же почувствовав, как легко стало у него на душе.
 – Джесси, – всхлипнула Линнет, – Джесси пропал.
 – Линнет. – Он взял ее лицо в ладони. – С Джесси все в порядке. Он просто до смерти разобиделся на своего отца, ну и спрятался. Так что с ним ничего не случилось. «Чего не скажешь об этой бедной девушке», – подумал он, и злость на Такеров сделалась еще сильнее.
 Но в ответ на его уговоры она расплакалась еще горше.
 – Я подумала, что… Что это так же, как тогда…
 – Когда Бешеный Медведь напал на тебя и детей? – тихо спросил он.
 Не в силах выговорить ни слова, она кивнула и уткнулась лицом ему в грудь.
 Привалившись к дереву. Девон привлек ее к себе, вновь ощутив, какая она крошечная и хрупкая. Черт бы побрал эту Уилму Такер – такую ношу взвалила на эти слабые плечики, которые вздрагивали теперь под его руками! Ишь повадились, знают, что Линнет всегда всех выслушает, всем поможет, а чего ей стоит эта доброта, им всем и дела нет.
 – Расскажи мне, Линнет.., расскажи, как все тогда получилось.
 Она покачала головой, давая понять, что не хочет бередить память.
 Девон коснулся ее щеки.
 – Поделись со мной. Расскажи.
 И вот наконец она заговорила – сначала медленно, а затем захлебывающейся скороговоркой, словно хотела поскорее все выплеснуть. Она рассказывала об охватившем ее ужасе в момент, когда индейцы напали, и о том, как она увидела мать, лежащую в луже собственной крови.., о пропавшем отце, о долгом пути, когда их с детьми уводили. Линнет рассказывала, как страшно ей было, когда индейцы избивали ее – ей казалось, что они бросят ее одну, чтобы она умерла голодной смертью. Она чувствовала, как руки Девона все крепче смыкались вокруг нее. В его объятиях она ощущала просто невероятный покой.
 – Мне было ужасно, ужасно страшно. Девон.
 Он ласково погладил ее руку.
 – Теперь ты можешь ничего не бояться. Я же с тобой. Тебя никто не посмеет обидеть.
 – Я знаю. Когда ты рядом, меня действительно никто не посмеет обидеть. А ты всегда был рядом со мной в трудную минуту.
 Она слегка отодвинулась и взглянула ему в лицо.
 Девон бережно убирал с ее лица мокрые от слез волосы. Занималось утро, небо постепенно светлело, и ее губы, такие нежные, были совсем близко от его губ, а ее груди упирались в его грудь. Он наклонился, чтобы поцеловать ее.
 Но Линнет вдруг отпрянула назад.
 – Я испугалась, что Джесси тоже похитили и теперь ему придется жить вдали от родных, как и тем детишкам. Девон, если бы ты видел маленького Улисса. Он такой хорошенький, такой милый. Джесси очень похож на него.
 Девон с горечью выпустил ее из своих объятий.
 – Ты хоть на миг можешь оставить меня в покое? Ты сведешь меня в могилу вечными разговорами об этих чертовых ребятишках, до которых мне нет никакого дела.
 – Это что же, любовная ссора? – раздался над ними чей-то голос.
 Разом обернувшись, они увидели маячившего над ними Корда Макалистера. Чтобы описать его, достаточно было одного слова – ослепительный. Это был необыкновенно мощный мужчина. Он стоял расставив ноги и уперевшись руками в бедра; на нем были штаны из оленьей кожи, обшитые по швам длинной бахромой. На широкой груди красовалась замысловатая узорная вышивка, крошечные стеклянные бисеринки слабо поблескивали в предутреннем свете. Густые волнистые волосы напоминали цвет солнца, а глаза были синее самого синего из всех земных озер. Он внимательно смотрел на Линнет, нисколько не сомневаясь в том, что произвел неотразимое впечатление, ибо только так и не иначе воспринимали его поначалу все женщины, да что там поначалу – это впечатление отражалось на их лицах и после десятого, и после сотого на него взгляда. Поэтому когда Корд увидел на лице Линнет столь знакомое выражение, то вознаградил ее своей лучшей улыбкой – улыбкой, которая, по мнению многих женщин, по красоте могла бы соперничать со звездами.
 Девон тоже заметил выражение лица Линнет, и в его глазах мелькнула досада. Он окончательно выпустил ее из своих объятий и помог подняться, а когда она бросила на него вопросительный взгляд, лишь молча отвернулся.
 – Корд, – промолвил он враз поскучневшим голосом, – не ожидал увидеть тебя так рано.
 – Что ты имеешь в виду: время года или то, что сейчас раннее утро, а в такую рань обычно вряд ли кого встретишь? – Корд снова широко улыбнулся Линнет.
 Девон стиснул зубы. Что же это Линнет не высовывает свою ладошку и не спешит представиться, как поступала в подобных случаях до сих пор?
 – Линнет Тайлер. Линнет, это Корд Макалистер.
 – Тайлер? Я не ослышался? Глядя на вас обоих, я подумал, что ее фамилия Макалистер. Очень приятно, что это не так. – Его взгляд шарил по ее телу и по волосам, в которых запутались листья. – Я действительно рад, что она еще не стала Макалистер.
 Девон почувствовал прилив враждебности, как всегда при появлении Корда. Причины этой враждебности копились исподволь, годами, и одна из них была такова: Девон прекрасно знал, как реагируют на Корда женщины, и не раз становился тому свидетелем.
 – Пойдем. – Девон схватил Линнет за руку. – Едем домой, тебе нужно лечь в постель. Ты ужасно выглядишь.
 – А это как сказать, мой дорогой братишка. Эта миниатюрная леди лично мне кажется весьма симпатичной. У тебя только одна лошадь?
 – Да, я только что нашел Линнет. – И Девон вкратце рассказал об исчезновении Джесси и о том, как Линнет бросилась его искать.
 – Значит, у тебя одна лошадь, да к тому же заезженная. – Корд приглядывался к Линнет, окончательно решив, что она относится к Маку совсем не так, как он было подумал. Своими большими глазами Линнет теперь не отрываясь смотрела на Корда. – А какого цвета у вас глаза?
 – Я.., я не знаю. – Линнет показалось, что голос выдал ее предательское смущение.
 Корд ухмыльнулся и бросил на Девона высокомерный взгляд.
 – Мак, старина, как-никак я твой кузен. Почему бы мне не отвезти маленькую леди на моем коне? Ты же не хочешь погубить свою лошадку, верно?
 – Нет, – запальчиво начала Линнет, – Девон…
 – Девон? – перебил ее Корд. – А, да-да.., у тебя ведь имеется еще одно имя – Девон. Впрочем, никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так тебя называл.
 Девон бросил на брата свирепый взгляд.
 – Если тебе так хочется, забирай ее с собой. У меня нет никаких особых видов на нее.
 Корд ухмыльнулся.
 – Очень рад это слышать, мой мальчик. Прежде чем Линнет успела воспротивиться. Корд подхватил ее на руки и усадил на свою белую лошадь, а затем, усевшись позади, дернул поводья.
 – Ну что ж, малышка, рассказывай, как ты оказалась в Шиповнике.
 Линнет коротко поведала ему о том, как Девон спас ее.
 Корд расхохотался так, что вокруг разнеслось гулкое эхо.
 – Лучшего способа произвести впечатление на леди просто не придумать! Старина Мак прикончил Крапчатого Волка! Бешеный Медведь еще припомнит ему это, ведь Крапчатый Волк как-никак его родной брат, да и вообще…
 Спустя несколько часов они прибыли в Шиповник. Их встречал весь поселок. Все немного оторопели, увидя, что Линнет восседает на лошади Корда, однако были страшно рады, что она цела и невредима.
 Флойд Такер снял Линнет с лошади.
 – Линнет, я страшно виноват. Мне очень жаль, что так получилось.
 – Мне тоже, – сказала Уилма, и из ее глаз полились слезы. – Я так закрутилась со всеми этими неприятностями, что ни о чем другом и думать не могла.
 Все в порядке, Уилма. – Линнет похлопала женщину по руке.
 – Нет, не все в порядке. – Девон соскочил с лошади. Он не захотел следовать за Кордом, а поехал другой дорогой, в одиночестве. – Ведь Линнет могли убить, пока она искала твоего сорванца.
 Уилма обиженно фыркнула.
 – Девон! Перестань! Ведь все обошлось, – принялась уговаривать Линнет.
 – Обошлось! Я не ел со вчерашнего дня и всю ночь не сомкнул глаз, а ты говоришь – обошлось! Она сердито посмотрела на него и крепко сжала губы.
 – Ты уж извини, тебе столько причинили неудобств. А накормить тебя я сумею, можешь не беспокоиться.
 Гнев Линнет лишь сильнее рассердил его.
 – Ну что ты, как я могу отрывать тебя от других обязанностей.., или интересов. А теперь, если позволишь, я должен вернуться к моим собственным делам. – Девон направился к своей лавке и с силой захлопнул за собой дверь.
 Гэйлон, наблюдавший всю эту сцену из толпы встречающих, ткнул пальцем Долла.
 – Как ты считаешь, из-за чего весь сыр-бор? Долл смачно сплюнул табачную жижицу и кивнул в сторону широкой спины Корда. Тот стоял в окружении женщин, включая семилетних близняшек Старков и Агнес Эмерсон.
 – Из-за него, мне кажется, Мак и бесится в который уж раз.
 Гэйлон с омерзением наблюдал за происходящим.
 – И за что только женщины так его любят, не понимаю. В нем не больше толку, чем в пучке перьев, которые я как-то видел на башке у одной лошади – хозяин у нее жутко богатый был.
 – Как бы там ни было, а женщинам, похоже, такие нравятся.


***

 Некоторое время Линнет тихо сидела в своей хижине, радуясь тому, что ей удалось сбежать от этого гвалта. Она вымыла лицо и руки и собралась было снять платье, но, расстегнув несколько пуговок, упала на постель и тут же заснула.
 Ее разбудил стук в дверь. Линнет торопливо выглянула в окно. Уже смеркалось. Девон пришел ужинать и заниматься чтением, а, она еще спит! Усилием воли Линнет стряхнула с себя остатки сна.
 – Войдите! – крикнула она и только тут вспомнила, что Девону очень не нравится, когда она не спрашивает, кто там.
 В дверном проеме стоял Корд Макалистер.
 – Должен сказать, это довольно приятное зрелище.
 Его глаза блуждали по ее заспанному розовому лицу, по золотым волосам, рассыпавшимся по плечам и спине, по расстегнутому платью, обнажавшему округлую грудь.
 – Корд, я не ожидала, что…
 – Ты ждала Мака? Что ж, ему повезло больше, чем мне сперва показалось.
 Линнет торопливо застегнула ворот и заплела волосы в длинную толстую косу.
 – Что вам нужно?
 Он устроился на лавке, вытянув длинные ноги. В Корде Макалистере было нечто такое, что заставляло уделять ему особое внимание и ни на минуту не забывать о его присутствии.
 – Просто был здесь неподалеку и решил, что неплохо бы нам познакомиться поближе. – Его глаза весело зажглись, когда он увидел, как она перешагивает через его ноги, направляясь к камину.
 – Боюсь, вам придется извинить меня: мне нужно готовить ужин.
 Макалистер наблюдал за тем, как Линнет второпях чистит картошку и бросает картофелины в котелок.
 – По-моему, многовато продуктов для одного такого человечка, как ты, – прокомментировал он.
 – Это для Девона. Он здесь ужинает.
 – Что ж, он действительно очень неплохо устроился.
 – Это такая малость, ведь он столько для меня сделал.
 Ленивым взглядом Корд обвел тело Линнет, как бы сбрасывая с нее одежды, а затем снова посмотрел ей в глаза.
 – Я просто подумал о том, что, если бы ты задолжала мне, я предпочел бы другой способ возвращения долга.
 Услышав стук в дверь, Корд заорал:
 – Войдите! – и сделал это прежде, чем Линнет успела добежать до двери.
 Улыбку Девона словно смыло, когда он увидел Корда. Девон устремил ледяной взгляд на Линнет.
 – Не знал, что ты не одна. В таком случае пойду заниматься своими делами.
 – Да ладно тебе, братец, погоди. Эта малышка готовит колоссальный и замечательный ужин. Уверен, там хватит на двоих.
 Девон пронзил Линнет презрительным взглядом.
 – Зачем? Не хочу мешать. Спокойной ночи. – И он закрыл за собой дверь.
 Линнет бросилась следом за ним, но Корд схватил ее за руку.
 – Оставь его. Он всегда такой. Не успеешь моргнуть, он уже бесится. Всегда так было: ему что ни скажи, он тут же начинает сердиться.
 Взглянув Корду прямо в глаза, Линнет гневно обрушилась на него:
 – И зная, какой он вспыльчивый, вы специально его разозлили!
 Корд скептически ухмыльнулся.
 – Что ж, отрицать не стану. Однако когда ставка сделана на такую славную крошку, как ты, то любые средства хороши. – Он держал руку Линнет, время от времени поглаживая ее от запястья до локтя.
 Линнет сердито отпрянула.
 – Раз уж вы сами себя пригласили на ужин, то можете есть его… – И она швырнула полусырое мясо в деревянную миску, забрызгав себе платье.
 Корд был в восторге. За все тридцать шесть лет своей жизни он еще не встречал женщин, которые могли бы противиться его чарам, имея в виду тех, конечно, кого он хотел добиться. Сопротивление этой женщины вызвало в нем чуть ли не благоговейные чувства. Он стал медленно есть, совершенно не думая о еде: Корд наблюдал за тем, как Линнет в сердцах втыкала и вынимала иглу из чего-то, напоминающего мужскую рубашку. Покончив с ужином, он поднялся, потягиваясь. Белая бахрома колыхалась вокруг него, а бисеринки отражали пылавший в очаге огонь. Заметив, что Линнет украдкой посматривает на него. Корд широко осклабился.
 – Милая моя мисс Тайлер, вы подарили мне дивный вечер, просто дивный. Но, увы, мне надо идти.
 Линнет кивнула.
 – Спокойной ночи.
 Он снова ослепительно улыбнулся и с многозначительным видом задержался у двери.
 – Обычно я не останавливаюсь в Шиповнике, но теперь – как знать, – возможно, и передумаю. Пожалуй, было бы совсем неплохо этой зимой остаться здесь и посмотреть, что из этого получится. – И он ушел.
 Корд направился в лавку Девона. Там его уже ждали. Он был неплохой рассказчик, и его визиты доставляли людям удовольствие. Улыбнувшись расположившимся около огня и сгоравшим от нетерпения детям, которым в честь прибытия Корда в Шиповник позволили засидеться допоздна, он прошел за прилавок к своему кузену.
 – Она действительно прекрасно готовит, эта твоя маленькая леди!
 Девон ответил ему холодным взглядом: этот человек был не только старше его на целых десять лет, но большую часть жизни Девона был его соперником.
 – Что-то не припомню, чтобы я оставил на ней свое клеймо.
 – Просто захотелось еще раз услышать это от тебя. Тем более что слышать эти слова мне очень даже приятно. – И Корд медленно направился к камину, на ходу затевая очередной рассказ.




 Глава 6


 Некоторое время Линнет тихо стояла в дверях, держа под мышкой накрытую салфеткой корзину. Она разглядывала окруженного восхищенными слушателями Корда; его необыкновенно светлая шевелюра и штаны из оленьей кожи, обшитые бахромой, сразу выделяли его среди других. Долл Старк схватил ее за руку и молча кивнул в сторону двери, что была в задней стене лавки. Никто даже не заметил, как Линнет открыла дверь, ведущую, как она думала, во двор, к конюшне. И тут Линнет охватил внезапный испуг: она очутилась в незнакомой комнате. Она не сразу привыкла к темноте, а немного освоившись, увидела лежащего на узкой постели Девона. Его рубашка и сапоги валялись на скамье. На смуглой коже Девона играл лунный свет, а черные густые волосы вились вдоль шеи. До чего же он казался сейчас молодым и очень похожим на индейца! «Совсем такой же, как воины Бешеного Медведя», – восхищенно изумилась Линнет. Она вспомнила и ожерелье, которое было на нем в ту ночь, когда Девон спас ее.
 Линнет на цыпочках подошла к стоявшей у кровати скамейке. «Только поставлю корзину, – подумала она, – и уйду». Девон пошевелил во сне пальцами. Как ей захотелось коснуться его! Оказывается, он смотрел на нее широко раскрытыми глазами, их голубизна казалась совершенно невероятной на темном лице…
 – Я принесла тебе ужин, – тихо сказала она. – Я не вошла бы сюда, но Долл Старк кивнул в эту сторону, и я подумала, что попаду на улицу, – принялась поспешно оправдываться Линнет. Впрочем, то обстоятельство, что она перепутала двери, никоим образом не объясняло, почему она оказалась сидящей рядом с ним и тем более почему она протянула руку к его теплым пальцам.
 Девон сел, спустив босые ноги на пол, и провел ладонью по своим густым волосам. Интересно, какие они на ощупь – жесткие или мягкие? На груди Девона волос не было. Под гладкой темной кожей проступали продолговатые, плотные полоски мускулов.
 – Ты ничего не должна была приносить мне. Линнет улыбнулась, стараясь не смотреть на его тело.
 – Знаю, что не должна. Мне просто захотелось. Я не могу допустить, чтобы ты остался голодным, ведь это я виновата в том, что ты не ел и не спал.
 Девон взял корзину.
 – Я, когда заведусь, делаюсь просто ненормальным и могу наговорить что угодно. Но на это не стоит обращать внимания. О Боже! Неужели это жареный цыпленок? Быть того не может!
 – Целый цыпленок и целый яблочный пирог.
 – Мне кажется, я смогу съесть и то и другое целиком.
 – Мне тоже так кажется.
 Пока Девон вгрызался в куриную ножку, Линнет осмотрела комнату. На дальней стене висела полка. Линнет подошла поближе, чтобы полюбоваться резными фигурками. Ей трудно было рассмотреть их в темноте, однако они явно очень походили на те, что Линнет видела при входе в лавку. Она провела по одной из фигурок пальцами, наслаждаясь безупречной плавностью резьбы. Девон с интересом наблюдал за ней.
 – Это твоя работа?
 Он кивнул с набитым ртом.
 – Девон, ты хоть понимаешь, что это настоящие произведения искусства? Ты мог бы продавать свои фигурки за большие деньги, если бы жил на востоке, в Европе.
 На минуту он перестал жевать.
 – Ерунда, просто балуюсь ножичком. У моего отца получалось гораздо лучше, чем у меня.
 – Трудно представить! – Она взяла другую фигурку. – Каким он был? Ну, твой отец? Девон улыбнулся.
 – Хороший был человек. Все его любили. О таком отце мальчишка может только мечтать. Когда надо, оставлял меня в покое, а иногда дубасил меня от души, тоже когда надо.
 – Он ведь был не таким уж старым, когда умер, да?
 – Да, – угрюмо подтвердил Девон.
 – Как это произошло? – тихо спросила Линнет.
 – Медведь. – Казалось, в это единственное слово Девон вложил всю свою печаль, которую носил в себе с тех самых пор, как медведь разорвал на части его обожаемого отца. Гэйлон тогда еле удержал Девона, чтобы тот не бросился на зверя с голыми руками. Впоследствии Девон поражался, откуда у старика взялось столько силы, ведь Девон был уже здоровый детина двадцати трех лет.
 – Ты можешь взять несколько штук, если хочешь. – Он махнул рукой в сторону полки. – Да хоть все забирай, мне все равно.
 – Как это все равно?! Они прекрасны, их нельзя раздавать направо и налево.
 – Я что-то не понимаю тебя.
 – Нельзя отдавать их кому попало.
 – Почему? – спросил он суровым голосом. – Эка важность. Они же мои, захочу – сделаю еще. И не таких еще нарежу.
 – Девон Макалистер, только, пожалуйста, больше на меня не сердись. С меня уже вполне достаточно на сегодняшний вечер.
 Ее слова напомнили ему о Корде, и он замолчал.
 – Я с удовольствием взяла бы одну, однако здесь темно, и мне трудно решить, какая мне больше всех нравится. – Она подошла к Девону. – Если ты уже поужинал, я заберу корзину.
 – Замечательный ужин, один из самых лучших в моей жизни, – сонным голосом сказал Девон, закидывая ноги на постель. – Спасибо.
 – Спокойной ночи, Девон, – произнесла Линнет, стоя около двери.
 – Спокойной ночи, Линнет.
 Наутро Линнет пришла в лавку, однако Гэйлон сообщил ей, что Девон спозаранку уехал, причем его лошадь была нагружена провизией.
 – Каждый раз, когда появляется Корд, он уезжает, – добавил Долл. – Навещает своего прадеда из племени шоуни.
 – Не беспокойся, он вернется, – утешил ее Гэйлон.
 Линнет даже не представляла себе, насколько одиноко она будет себя чувствовать эти несколько дней. Она навестила всех обитателей Шиповника, но у них была своя жизнь, и им было не до нее.
 Когда Корд пригласил ее покататься на лошади, она, хоть и не сразу, но согласилась. Ей хотелось выяснить причину их с Девоном вражды.
 Корд, уперев руки в бедра, чуть ухмыляясь, смотрел на нее с высоты своего роста.
 – Ты ведь не боишься меня, не так ли? Окинув его изучающим взглядом, Линнет ответила:
 – Нет, не боюсь.
 – Тогда больше нет вопросов. Я взял у Флойда Такера еще одну лошадь, так что в любое время, как только ты будешь готова, мы можем ехать.
 Возможность проехаться верхом и ускакать подальше от этого поселка показалась Линнет очень заманчивой.
 – Я с удовольствием покатаюсь на лошади, Корд. Позволь мне захватить шаль.
 Корд наблюдал за ней: вот она зашла в лачугу. Он перевел взгляд на серое небо. «Да, сэр, – подумал он, – все идет как надо».
 Погода стояла не по сезону теплая, и Линнет слышала, как все они в один голос твердили, что это ненадолго. Сегодня как раз набежали облака, и все указывало на перемену погоды; все как будто поникло и сжалось, и малейший звук в лесу сопровождало долгое эхо. Корд почти не разговаривал, увлекая ее по узкой тропинке в глубь леса. Казалось, они проскакали уже много миль.
 – Корд, мы далеко уже отъехали от Шиповника? Девон все пугал меня, что так можно угодить к индейцам.
 Обернувшись, Корд осклабился.
 – То, что мой двоюродный братец иногда живет у индейцев, вовсе не означает, что он – единственный, кто может с ними ладить. Не сомневайся, я не повел бы тебя в опасное место. Впрочем, мы уже прибыли.
 Линнет подъехала к нему, и они, сидя на лошадях, залюбовались широкими голубыми просторами реки Камберленд.
 – Красиво, а? – нарушил тишину голос Корда.
 – Да, просто дух захватывает. Он спешился.
 – В Англии есть что-нибудь подобное этому?
 – В Америке все какое-то очень большое, даже люди выглядят более рослыми.
 Корд подошел и протянул Линнет руки – точно так же, как это много раз проделывал Девон. Она положила руки ему на плечи, и он поставил ее на землю, но не выпустил ее, а плотно прижал к себе. Он пристально заглянул ей в глаза, и Линнет почувствовала, как быстро застучало ее сердце. Оттого, с какой привычной уверенностью Корд держал ее в своих объятиях, у Линнет захватило дух. Не отводя взгляда от ее глаз, Корд медленно привлек ее лицо к своему. Он нежно коснулся ее губ своими губами, а затем силой заставил ее открыть рот. В первый момент она испугалась, но потом испытала ощущение, которое вовсе нельзя было назвать неприятным; собственно говоря, поцелуй ей понравился. Корд наконец оторвался от ее рта и положил голову Линнет себе на грудь – она услышала, как гулко бьется его сердце. Как ни странно, ее собственное сердце вернулось к нормальному ритму.
 – Ты такая сладкая, малышка Линнет, – сказал он, гладя ее по волосам. Корд слегка отодвинул ее от себя, чтобы посмотреть ей в лицо, но прежде чем они успели произнести еще хоть одно слово, небеса раскололись, разорванные пополам яркой вспышкой молнии. И тут же все вокруг заполнилось леденящими струями дождя.
 Линнет сразу же промокла до нитки, у нее перехватило дыхание, и вся она задрожала.
 – Скорее в седло! – крикнул Корд, стараясь перекричать шум дождя. – Следуй за мной!
 Ухватившись за поводья, Линнет устремилась за этим гигантом. Через несколько минут они подъехали к глубокой и совершенно сухой пещере. Линнет выжала волосы и тщательно вытерла лицо, а Корд тем временем отвел лошадей вглубь пещеры и принялся их расседлывать.
 – Держи, пригодится, пока я буду разжигать огонь. – Он накрыл попоной плечи Линнет. Она наблюдала за ним: Корд взял несколько веток из огромной кучи сухого хвороста, сваленного у стены, и разжег костер.
 – Иди, погрейся. Похоже, ты замерзла до смерти. – Он хорошенько потер замерзшие мокрые плечи, и вскоре в них вновь заиграла кровь.
 Линнет протянула руки над огнем.
 – Под такой холодный дождь я еще никогда не попадала.
 – Очень скоро он перейдет в снег, – оказал Корд, подкладывая в костер несколько поленьев. – Боюсь, индейское лето закончилось, наступает зима.
 – Как хорошо, что ты знал про эту пещеру. – Не услышав ответа, она взглянула на него.
 Глаза Корда смеялись.
 – Конечно, это здорово. – Растянувшись на песчаном полу пещеры и положив голову на согнутую руку, другую руку он протянул ей. – Почему бы тебе не подойти сюда? Мы могли бы продолжить то, чему помешал дождик…
 Несколько мгновений Линнет пристально смотрела на него. Стена дождя точно дверь наглухо закрыла их в пещере. Взглянув на кучу хвороста, она направилась к выходу из пещеры посмотреть на ливень, однако стоило ей чуть отойти от огня, как ее сразу охватила дрожь от холода.
 – Ты ведь все это рассчитал, правда? – тихо спросила Линнет.
 – Слушай, как я мог рассчитать ливень?
 – Ты долгое время прожил в лесу и знаешь, какая бывает погода в Кентукки.
 Он медленно улыбнулся в ответ на ее слова, выжимая мокрую, прилипающую к телу одежду и думая о коже Линнет, такой белой и нежной.
 – Действительно, можно сказать, что я немного догадывался о том, что может сегодня произойти, и на всякий случай позаботился о том, чтобы ничто не могло застать меня врасплох. Так что же ты капризничаешь? Ничего такого не произошло, что помешало бы и тебе и мне получить полное удовольствие.
 – Скажи, Корд, что будет, если я скажу тебе «нет»? На его лице появилось выражение искреннего изумления.
 – Ну и ну, дай-ка подумать.., я просто даже не знаю. Поскольку до тебя ни одна женщина не отвечала мне отказом.
 Линнет продолжала пристально разглядывать Корда, и его лицо стало более суровым.
 – По правде говоря, Линнет, думаю, мне бы это не понравилось, если бы женщина сказала мне «нет». Линнет вновь взглянула на дождь.
 – Не собираешься ли ты сбежать? Не советую. С каждой минутой становится все холоднее, да к тому же я уверен, что ты не найдешь обратную дорогу. А теперь хватит разыгрывать из себя капризную недотрогу, не лучше ли тебе вернуться сюда, к огню? – Внимательно посмотрев на нее, он вдруг рассмеялся. Линнет вновь повернулась к нему. – Насколько я понимаю, это скорее всего твой первый опыт общения с мужчиной и ты напугана. Тебе нечего бояться. Я буду очень нежным и не причиню тебе никакой боли.
 Линнет подошла к огню и схватила свою шаль. Корд попытался поймать ее за юбку, но она увернулась. Он сел, глаза его сверкали.
 – Тебе нельзя туда идти!
 – Боюсь, ты не оставил мне иного выбора. Мне или придется остаться здесь и… – Линнет вздохнула. – Или попытаться выбраться из лесу. По мне – лучше мокнуть под дождем.
 Корд вскочил, его лицо пылало от гнева.
 – Сроду не навязывал себя ни одной женщине и сейчас не собираюсь!
 Линнет перестала завязывать шаль.
 – Означает ли это, что, если я останусь, ты не тронешь меня?
 Лучше всякого ответа для нее была неописуемая ярость в глазах Корда.
 – Ну что ж, тогда у меня действительно нет другого выбора.
 – Только не думай, что я побегу тебя спасать. Я тебе не Мак. Уйдешь – рассчитывай только на себя. Видно, увижу тебя теперь только на твоих похоронах. – Корд окинул взглядом ее фигурку. – Я этого не переживу! – глумливо усмехнулся он.
 Линнет в последний раз взглянула на теплое пламя костра и, втянув голову в плечи, вышла под леденящий дождь.
 Корд некоторое время наблюдал за ней, потом со всей силы пнул валявшийся на полу пещеры камень, после чего устроился около огня на попоне.
 – Эта любой даст фору, – вслух сказал он и, покачав головой, довольно ухмыльнулся. Он подождет несколько минут, а потом догонит и заберет ее. Прогуляется маленько по холодку, потом с радостью прибежит к нему. Положив руки на затылок. Корд потянулся. Девочке смелости, безусловно, не занимать, подумал он, потирая ладони над костром и вспоминая их поцелуй. Он в жизни еще никого так не хотел, как эту малышку.
 Корд знал, что говорил. Линнет поняла это, как только дождь стал перемежаться со снегом. Ее волосы обледенели, и шаль стала соскальзывать с них. Ноги быстро онемели, однако она продолжала идти вперед, наклонив голову, чтобы хоть как-то спрятаться от снежной крупы. Впрочем, в одном Корд был абсолютно не прав: Линнет прекрасно ориентировалась в пространстве и теперь безошибочно шла по направлению к дому Агнес Эмерсон. В какой-то момент ей почудилось, словно рядом кто-то есть – Линнет сразу же узнала Корда по его белым штанам, мелькавшим между деревьями. Она спряталась за огромным прогнившим пнем и стала ждать, когда Корд исчезнет.
 Спустя час она была совсем не уверена в том, что поступила правильно, покинув теплую пещеру. Настолько ли уж Корд страшнее смерти? Линнет не просто замерзла – ее тело окоченело до такой степени, что не чувствовало дрожи. Дождь со снегом превратился в снегопад, а мокрая одежда – в ледышки, которые больно впивались в тело и тянули книзу.
 Линнет с изумлением отметила, что больше не чувствует холода, зато невероятно хотелось спать. Лечь где-нибудь и заснуть – это все, что ей сейчас было нужно. Где-то далеко залаяла собака, но она почти не слышала этого, словно ее окутала какая-то пелена. Хорошо бы чуточку поспать. Она отдохнет, а потом пойдет дальше. До дома Агнес уже не так далеко. Упавшее дерево пересекло ей путь, и рядом со стволом снег постелил такую пушистую, белую и мягкую постель! Линнет опустилась на колени и коснулась снега. Для ее рук, которые стали уже не просто синими, а какими-то ужасающе серыми, снег был почти теплым на ощупь. Линнет потянулась: о блаженство сна!.. Кто-то прикоснулся к ее лицу, но это уже не могло потревожить сон Линнет.
 – Мама! Она здесь! Я нашел ее!..
 Сквозь густо падающий снег Агнес подбежала к сыну. Восемнадцатилетний Доил стоял на коленях перед неподвижной Линнет и смахивал снег с ее лица. Положив ладонь ей на шею, он убедился, что она жива. Доил взял ее на руки и ужаснулся: ее платье превратилось в жесткий, смерзшийся панцирь.
 – Она жива, но вот-вот помрет, – сказал он подошедшей матери.
 – Понесли ее домой. Тебе не тяжело? Доил бросил на мать пренебрежительный взгляд. Никак она не может понять, что он уже взрослый мужчина! Он прижал Линнет к себе, пытаясь согреть ее теплом своего тела. Она была настолько холодной и окоченевшей.., как какая-то железяка, правда, слава Богу, хоть не очень тяжелая! Они быстро дошли до своего домика, и мать жестом велела Дойлу уложить Линнет в постель, которую она пододвинула поближе к огню.
 – Теперь ступай, поищи Лонни и отца. А я отогрею ее.
 Доил поспешно вышел, размышляя о том, можно ли спасти так сильно обмороженного человека. Одежда на Линнет замерзла до такой степени, что отодрать ее руками оказалось совершенно невозможно, и Агнес пришлось прибегнуть к помощи ножниц. Затем она растерла тело девушки грубым шерстяным одеялом и завернула ее в одну из своих огромных фланелевых ночных рубашек.
 Дверь отворилась, и показались сам Доил, восьмилетний Лонни и отец семейства.
 – У нее ужасный вид, ма! Она умерла? – спросил Лонни.
 – Нет, – фыркнула Агнес, – она не умерла и не должна умереть. Литтл, – обратилась она к мужу, – растирай ей ноги, а ты. Доил, приготовь горячий лавровый чай.
 – А мне что делать? – с нетерпением спросил Лонни.
 – Ты три ей руки. Ну как, справишься?
 – Конечно, ма. – Лонни принялся за работу. – Ой, смотри, какие маленькие! И такого смешного цвета, правда?
 Агнес присела на постель и бережно обхватила голову Линнет руками.
 – А почему она ничего не говорит, ма? Почему она только лежит, ну прям как мертвая?
 – Потому что она замерзла, Лонни. И нам нужно отогреть ее.
 Держа в своих ладошках руки Линнет, Лонни старательно подышал на них и искоса взглянул на мать, ожидая поощрения.
 Агнес слабо улыбнулась ему, однако было совершенно очевидно, что она очень обеспокоена.
 – Пожалуй, я чем-нибудь оберну ей ноги, – сказал Литтл. – Может быть, нам навалить на нее побольше одеял и посильнее разжечь огонь?
 Не успел он договорить, как Доил подбросил в очаг еще одно полено.
 – Ма, – сказал Лонни, и когда он поднял к Агнес лицо, в его глазах стояли слезы. – Я не хочу, чтобы она умерла. Она хорошая, а Мак с ума сойдет, если она умрет.
 – Она не умрет, – ответила Агнес с уверенностью, которая поразила ее саму. – Мы не позволим ей умереть!
 Литтл принес кипу одеял и стал укрывать ими Линнет. Агнес прилегла рядом с девушкой и, вытянувшись, как можно крепче прижала ее к себе. Теперь Литтл накрывал их обеих. Лонни приподнял край нижнего одеяла.
 – Лонни! Что ты делаешь? Нам же нужно ее обогреть!
 – Знаю, – серьезно ответил мальчик. – Я хочу лечь спереди. – Он залез под груду одеял и прижался спиной к Линнет. – Она действительно здорово замерзла, правда, ма?
 – Правда, Лонни, – прошептала Агнес, чувствуя в сердце гордость за своего сына.




 Глава 7


 Линнет с трудом открыла глаза. Склонившись над огнем, Агнес помешивала в большом черном котле нечто такое, от чего исходил невероятно вкусный запах. Обернувшись к Линнет, Агнес улыбнулась.
 – Слава Богу, очнулась!
 Линнет попыталась двинуть рукой и тут же почувствовала ужасную боль.
 – А почему я здесь?
 – Или ты не помнишь? – Агнес накрыла крышкой котелок и выпрямилась. – Вчера к нам пришел Корд и попросил помочь найти тебя, сказав, что ты заблудилась во время бури.
 – Так и сказал? – спросила Линнет, сразу вспомнив обо всем.
 Агнес изумленно вскинула бровь.
 – Корд не такой уж плохой, правда, иногда на него находит. Хотя ни одна девушка на него до сих пор не жаловалась.
 – Теперь такая девушка есть. – У Линнет не было никакого желания обсуждать Корда.
 – На-ка вот, выпей. – Агнес держала перед Линнет дымящуюся кружку. – Еще несколько дней, как я полагаю, ты будешь чувствовать и слабость, и боль, но мы хорошенько тебя полечим.
 – Агнес, я не могу здесь оставаться. – Линнет попыталась сесть, и Агнес поспешила к ней на помощь, так как было совершенно очевидно, что Линнет одной не справиться.
 – Сдается мне, что все это я слышала, как только ты приехала в Шиповник.
 Линнет рассмеялась, но тут же замолчала: от смеха у нее сразу же заболели мускулы живота.
 Агнес улыбнулась.
 – Теперь, раз ты маленько оклемалась, давай-ка вольем в тебя немного отвару.


***

 Линнет сделала еще одну стежку в стеганом одеяле, натянутом на раму. Вот уже почти неделю она находилась в доме Агнес, но как только Линнет заикалась о том, что хочет уйти, все Эмерсоны наотрез отказывались слушать ее. До Линнет дошли слухи о возвращении Девона, однако он не навестил ее. Агнес ощупала все стежки и критически взглянула на свою работу.
 – «Роза Шарона» всегда была одной из моих любимых моделей. Выходит, ее придумала миссис Макалистер? – спросила Линнет, на миг оторвавшись от шитья.
 – Матушка Мака была знаменита еще тем, что не позволяла своим сыновьям называть ее мамой, они должны были говорить «мать».
 Линнет опять посмотрела на стеганое одеяло. За время ее болезни Девон ни разу не зашел к ней. Впрочем, с чего это он стал бы ее навещать?
 – Ты хорошо знала его мать. Расскажи, какая она была?
 – О, она была настоящей леди. Слейд, отец Мака, отправился на север в поисках денег, так как хотел открыть торговую лавку в новом районе Кентукки. А мы все, Такеры, Старки, Литтл и я, жили в ту пору в Северной Каролине. Все мы были холостые и приходились друг другу либо друзьями, либо соседями. Итак, Слейд, как я сказала, отправился на Север. А-а-а… – Агнес сделала небольшую паузу и вздохнула. – Слейд Макалистер был видным мужчиной: высоким, симпатичным, волосы темные, плечи широкие, а ходил тихо, как кошка.
 – Совсем как Девон, – прошептала про себя Линнет.
 Агнес ненадолго замолчала, однако более ничем не выдала, что услышала эту реплику.
 – Вернувшись с Севера, Слейд привел с собой невесту, маленькую и хорошенькую. У нее была очень странная речь, а вела она себя еще чуднее. – Агнес вновь взглянула на Линнет и поразилась тому, как эта англичанка держала простую грубую кружку – словно чашечку из тончайшего фарфора. – Когда они вернулись, она уже была на сносях, и, как только родились двойняшки, мы все дружно отпраздновали рождение новой земли под названием Кентукки. Сразу после этого с женой Слейда стало происходить что-то неладное. Все не по ней. Работали ведь не покладая рук и весь день на ногах. В конце концов своими бесконечными жалобами и нытьем она довела нас до исступления, однако Слейд продолжал любить ее. Сроду не видела, чтобы мужчина был так привязан к женщине. – Тут Агнес хихикнула каким-то своим мыслям. – Но в одном деле его женушка, видать, была мастерица, поскольку часто по утрам, вставая с постели, Слейд выглядел более утомленным, чем вечером.
 Линнет опустила голову, чтобы спрятать зардевшиеся щеки.
 – Я понимаю, особо эту женщину винить нельзя. Как рассказывал мне Слейд, она выросла в доме, где вдоль стен висели веревочки, и если потянуть за одну из них, сразу кто-нибудь прибегал и спрашивал, чего она изволит.
 Линнет изумленно взглянула на Агнес. Все то же самое она могла рассказать ей о собственной жизни, которая была такой же до тех пор, пока не истощились шахты, принадлежащие отцу, а потом ему пришлось продать землю, чтобы расплатиться с долгами.
 – А как же Девон? – тихо спросила она.
 – Ох уж эти мальчишки! Нипочем не догадаешься, что двойняшки были такими разными. Кевин очень походил на мать: те же светлые вьющиеся волосы и белая кожа; зато Мак был вылитый отец, смуглый и с голубыми глазами. Спустя некоторое время Слейд стал подолгу где-то пропадать. По-моему, он просто здорово устал от вечного нытья своей благоверной, а тут у них еще разгорелась настоящая война из-за индейцев.
 – Из-за каких индейцев?
 – Мать Слейда была чистокровная шоуни, а это у них, у индейцев, как бы привилегированное племя, и ее родня повадилась навещать двойняшек. Индейцы навели страху на жену Слейда, и она стала постоянно держать сыновей взаперти, на улицу вообще перестала выносить. По этому поводу между ней и Слейдом разгорелся большой скандал, который был слышен за милю отсюда. Однако как только мальчишки начали ходить, они сами научились сбегать от мамаши, по крайней мере Мак, – рассмеялась Агнес.
 – И как же это Девону удавалось?
 – Этот малыш был шустрым, как угорь. Его нельзя было удержать никакими замками. Припоминаю, как однажды Слейд поймал его на коньке крыши, ну и выпорол его чуть не до смерти. Маку в ту пору было всего четыре года, и мы все поражались, как он исхитрился залезть на крышу. – Агнес рассмеялась своим воспоминаниям и снова склонилась над шитьем.
 – Однако что же произошло с их матерью, и куда подевался Кевин? Агнес вздохнула.
 – Вот это действительно печальная история. Когда мальчикам стукнуло по пять лет, миссис Макалистер окончательно отказалась от своих попыток держать Мака взаперти. И в один прекрасный день она вдруг увидела, как он валяется в грязи с индейским мальчишкой. И на том и на другом были лишь кожаные набедренные повязки, и мальчишка учил Мака различным словам из наречия шоуни. Бедная женщина стала кричать, как сумасшедшая.
 – Но почему? – искренне удивилась Линнет. Агнес ласково улыбнулась ей. Даже после всего того, что ей пришлось вытерпеть от индейцев, Линнет не испытывала к ним огульной ненависти, не в пример многим белым.
 – Я полагаю, ее задевало, что ее сына невозможно было отличить от индейских ребятишек, постоянно шнырявших вокруг магазинчика. Такой же сорванец. Кевин был совсем другим, он всегда слушался свою мать, не то что Мак… В тот вечер мы услышали, как эта женщина кричит на Слейда, кричит, что собирается уехать обратно на восток и забрать с собой детей. Двумя днями позже мимо нас проезжали два миссионера, направляющиеся как раз в Европу, и она, забрав Кевина, вернулась восвояси. С тех пор мы никогда ее не видели.
 – А как же Девон? Как она могла бросить своего малыша?
 Агнес покачала головой.
 – Ничего по этому поводу не могу тебе сказать, однако она сделала то, что сделала. Она крепко обняла его, расцеловала и все твердила, как сильно любит его, а потом села в повозку и укатила.
 – А Девон? – тихо спросила Линнет.
 – Ему и было-то всего пять годков, постоял-постоял, да и пошел обратно в магазин. Мы все решили, что он слишком маленький, чтобы понимать подобные вещи.
 – Ничего не маленький, – решительно возразила Линнет.
 Агнес печально покачала головой.
 – Конечно, нет. Спустя несколько часов Слейд обнаружил, что Мак исчез, и стал искать его. Мы все искали. Через два дня один из его индейских родичей привел его обратно – малыш выглядел так, словно все это время не ел и не спал. Увидев его, Слейд точно окаменел, и мы подумали, что он сейчас выпорет мальчишку, а он.., бах на колени.., и протянул руки.., и Мак бросился к нему. – Агнес сделала паузу, чтобы смахнуть слезу. – Это было ужасно. Малыш плакал несколько часов кряду. Слейду пришлось дать ему виски, чтобы он заснул.
 – А после он когда-нибудь видел свою мать?
 – Ни разу. Но три года назад, когда Слейд погиб, я написала его братцу и послала ему одну из резных фигурок Мака. Затем от Кевина пришло письмо, в котором говорилось, что их мать недавно умерла, и посылка с инструментами для резьбы по дереву, и все это прибыло из Германии. Меня не покидает надежда, что Кевин когда-нибудь все-таки здесь объявится.
 Они немного помолчали, прислушиваясь к мерному стуку топора – Доил колол дрова. Густой снег, усыпавший все вокруг, даже здесь, в доме, поселил почти неестественную тишину.
 – За что Девон ненавидит Корда? – спросила Линнет, не поднимая головы. Она хотела это знать, она должна знать это, однако опасалась, что Агнес станет порицать ее.
 Похоже, Агнес понимала ее.
 – Мак повстречал Корда, когда ему было уже восемнадцать лет, и с первого же взгляда они стали врагами. Но поначалу они враждовали как бы в шутку. Каждое лето в нашем поселке останавливаются путешественники, те, что едут на запад. И Корд с Маком до чего додумались: взялись соревноваться в том, кто одержит больше любовных побед.
 Линнет недоверчиво взглянула на Агнес, которая в ответ только усмехнулась.
 – Знаю-знаю. С их стороны это было просто отвратительно. Я говорила Слейду, однако, когда речь шла о Маке, он ничего не желал слушать. Ему весь мир был ничто в сравнении с его ясным солнышком, с его сыночком. До чего же тошно было смотреть на всех этих рыдающих девиц и на ухмыляющихся друг другу Мака и Корда. Но прошлым летом все переменилось. У нас проездом была одна малышка по имени Эми Трулок, и Мак по-настоящему влюбился в нее. Агнес словно не заметила широко раскрывшихся глаз Линнет.
 – Корда тогда не оказалось здесь, однако, вернувшись, он произвел на девушку, как всегда, неизгладимое впечатление, только в этот раз Маку было совсем не до шуток. Уж не знаю, как оно получилось, но Литтл и Мак во время охоты увидели эту девочку вместе с Кордом – они купались прямо нагишом. С тех пор, что бы Корд ни сделал. Мак становится просто сам не свой от злости.
 Несколько минут они сидели в молчании, и Агнес поймала себя на том, что внимательно разглядывает склоненную головку Линнет. Да, интересно бы узнать, что эта девочка думает по поводу Мака и что у нее с Кордом. Агнес догадывалась, почему Мак не навещал Линнет: он наверняка не сомневался в том, что у нее с Кордом что-то было. Видать, случай с Эми Трулок задел его гораздо сильнее, чем ему казалось… Агнес решила, что Мак и думать боится о какой-то там любви, тем более теперь, после того как Линнет так долго пропадала с Кордом в лесу. Видать, Маку вовсе не хочется опять нарваться на обман и опять страдать.
 На другой день Линнет спозаранку двинулась в путь, преодолев пешком милю, отделявшую ее от собственного дома. Ей было совсем нелегко убедить Агнес и всех остальных членов семьи Эмерсон в том, что она прекрасно себя чувствует и не нуждается в провожатых. В конце концов Линнет бросила на Агнес такой сердитый взгляд, что та поняла: Линнет хочет побыть одна.
 Линнет легко ступала по жирной, слякотной земле. После недельного пребывания в четырех стенах холодный воздух действовал освежающе. Кое-где мелькали полоски снега, но, вообще говоря, он почти весь растаял. Глубоко вздохнув, Линнет перешла на быстрый шаг. С тех пор как она услышала от Агнес ее рассказ, Линнет не могла думать ни о чем другом – только о Девоне и о том, что ему выпало в этой жизни. То она видела его малышом, плачущим о своей матери, то взрослым мужчиной, который видит, что его любимая, совершенно обнаженная, купается вместе с его двоюродным братом. Теперь-то она поняла, почему Девон не приходил навещать ее и, насколько ей было известно, даже не интересовался ее здоровьем. Он уже осудил ее своим собственным судом и признал виновной в том же самом преступлении, которое совершила Эми Трулок. Конечно, можно было пойти к нему и откровенно все рассказать, не утаив ничего из того, что произошло между ней и Кордом.
 Однако с какой стати она должна делать это? Да, с какой стати? Если она сейчас пойдет упрашивать его, чтобы он поверил, – а убедить Девона в своей невиновности, как понимала Линнет, будет совсем непросто, – то потом так и поведется. Она все время будет вынуждена в чем-то перед ним оправдываться. Перед глазами мелькнула странная картина: пятидесятилетний Девон приходит в ее хижину, чтобы взять очередной урок чтения, и начинает обвинять ее, уже поседевшую, в том, что она предпочла его другому мужчине. О нет!.. Она отбросила от себя абсурдное видение. Девон должен принимать ее такой, какая она есть, и если ему кажется, что она проводит ночи с другими мужчинами, пусть остается при своем мнении. Он сам должен понять, что она – Линнет Тайлер, а не Эми Трулок. Однако представив, к чему может привести его решение, Линнет ощутила легкий страх. В порыве гнева он может просто-напросто уйти от нее! Линнет пыталась убедить себя в том, что если уж он такой никчемный человек, то лучше вообще от него освободиться. Боже, какая она глупая! Линнет громко рассмеялась от столь нелепой мысли. Она тут же представила, что с ней будет, если она действительно потеряет Девона.
 Вдали показался поселок, и Линнет увидела, как из трубы ее маленькой хижины поднимается дымок.
 Как мало времени она провела здесь, а каким родным успел стать для нее этот домишко!
 Подхватив подол, Линнет бросилась бегом к дверям. Тяжело дыша, она влетела, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Она окинула взглядом комнату. В очаге ярко горел огонь, пол был подметен и всюду царила чистота. Ее не было целую неделю, однако в доме не было ни пылинки.
 Четыре незнакомых предмета, стоявших на краю стола, заставили ее подойти. Ее глаза вспыхнули от облегчения и счастья, поскольку эти предметы оказались резными фигурками Девона. Она взяла одну из них, восхищенно разглядывая искусную резьбу, и вдруг до нее дошло, что это просто вылитая Агнес Эмерсон. Агнес стояла, гордо распрямив плечи, даже в четырехдюймовой фигурке чувствовались ее энергия и жизненная сила.
 Сгорая от любопытства, Линнет принялась изучать остальные фигурки. Следующая композиция состояла из четырех близнецов Старков: взявшись за руки, они кружились, развевающиеся юбки девочек как бы подчеркивали движение тел. Девочки казались, абсолютно похожими друг на друга, однако Линнет тут же определила, какая из них Сара. Вконец очарованная, Линнет улыбнулась.
 Персонажей третьей скульптуры она тоже сразу узнала. На скамье сидели Долл и Гэйлон; Гэйлон, наклонившись вперед, обтачивал ножичком сучок, а Долл хохотал, открыв рот и поблескивая глазами.
 А вот последняя работа озадачила Линнет. Это была молодая девушка, взирающая сверху вниз на Джесси Такера, причем карманы Джесси явно чем-то набиты. Поскольку Линнет никого в этой девушке не узнала, она почему-то сразу подумала об Эми Трулок.
 На лице девушки застыла легкая улыбка, и еще было на нем такое внимание, словно для нее не существовало ничего более важного на свете, чем разговор с Джесси. Линнет довольно прохладно отнеслась к фигурке, изображающей Эми Трулок, но в остальные три она просто влюбилась. Она нежно опустила их на каминную полку, отставив последнюю статуэтку чуть подальше, а потом в течение всего дня, замешивала ли тесто для выпечки хлеба, чистила ли овощи, носила ли щепу для растопки, нет-нет, да поглядывала на них. Эти фигурки словно прибавляли ей сил.
 Смеркалось. Услышав стук в дверь, Линнет, прежде чем открыть ее, в волнении разгладила рукой юбку и поправила волосы. Это был он, Девон.., и Линнет на какой-то момент лишилась дара речи, молча уставившись на него.
 – Ты хочешь, чтобы я обморозился? Может, все-таки впустишь меня в дом? – спросил он с улыбкой, и она отступила назад.
 – Конечно, заходи, пожалуйста.
 Девон прошел мимо нее и осмотрел хижину.
 – Все было в порядке, когда ты вернулась? Она направилась помешать похлебку в котелке, висевшем над огнем. Девон вел себя так, словно она уезжала погостить у родственников!
 – Да, – улыбнулась Линнет. – Все оказалось в полном порядке. Спасибо за заботу о хижине, а особенно – за них… – И она слегка тронула три фигурки, но у четвертой ее рука чуть помедлила.
 Это не ускользнуло от зоркого взгляда Девона, и в глазах его мелькнула горечь. Он встал рядом с Линнет и бережно снял с полки четвертую статуэтку.
 – А эта вещица тебе не понравилась? – тихо спросил он.
 – Я.., ну почему, она очень мила, – защищаясь, ответила она.
 – Так непросто было сделать Джесси, у него ведь такое переменчивое лицо. Тебя – гораздо проще. Линнет замерла с тарелкой в руках.
 – Меня? – недоверчиво спросила она. Девон удивленно взглянул на нее.
 – Может, мне не все удалось и получилось не совсем похоже. А разве ты себя не узнала?
 Поставив тарелку на стол, Линнет взяла из рук Девона статуэтку и стала изучать фигурку девушки. Она никак не думала, что выглядит такой молоденькой и наивной.
 – Нет, не узнала, – тихо сказала она, поднимая глаза на Девона.
 Девон широко улыбнулся, заметив, как нежно ее пальцы поглаживают темное дерево. Он перекинул через скамью длинную ногу.
 – Я готов к приему пищи. Пока тебя не было, Гэйлон чуть не отправил меня на тот свет своей стряпней.
 Подавая ему огромные порции всякой всячины, Линнет поняла, что он старательно избегает разговора о ее прогулке с Кордом. Линнет не знала, радоваться ей или сердиться.
 – И кем же, по-твоему, эта девушка могла быть? – спросил Девон о набитым ртом. – У нас ведь нет никого похожего на нее.
 – Я.., я не знаю. Я подумала, что это может быть кто-то.., из твоих прежних знакомых. Девон нахмурился.
 – Врать ты совсем не умеешь. Воцарилось неловкое молчание.
 – Девон, я хочу тебе сказать…
 Он резко вскинул голову.
 – Ты не обязана ни о чем мне докладывать. Ты моя учительница – и точка. И как бы ты ни поступала, это твое дело, а не мое. У меня нет к тебе никаких претензий. Лучше поговорим о чем-нибудь таком, что интересно нам обоим. Я начинаю: ты не могла бы дать мне еще один кусочек твоего пирога? – Девон улыбнулся ей, но глаза его оставались серьезными.
 – Ладно, – сказала она немного погодя. – Я понимаю твои чувства. – И Линнет отрезала от пирога огромный кусище.
 – Гэйлон сказал, что ты вроде бы ездил навещать своего прадеда, – заметила она. Девон пропустил ее слова мимо ушей. Линнет сердито вырвала у него пустую тарелку.
 – Возможно, моя жизнь тебе не интересна, но мне твоя жизнь – конечно, как учителю – совсем не безразлична. Неужели твой прадед такой же слепой упрямец, как и ты?
 Откинувшись назад. Девон удивленно взглянул на него.
 – Я ездил затем, чтобы передать им детей, о которых ты так волновалась. Теперь дети в руках миссионеров, которые отвезут их обратно в Европу.
 Линнет настолько поразили его слова, что она снова потеряла дар речи.
 – Всех до одного? – шепотом спросила она.
 – Шестеро твоих и еще пару детишек, которых Бешеный Медведь захватил во время другого набега.




 Глава 8


 По безмолвному взаимному согласию в течение последующих нескольких недель Девон не заходил к Линнет, и ее жизнь стала довольно монотонной. Линнет понимала, что многим обязана Девону, и не только за спасение детей, поэтому три раза в день она оставляла горячую пищу у Гэйлона: каждый раз, когда она приходила. Девона почему-то не оказывалось в магазине.
 Наступило Рождество, и Линнет, как и все, стала думать о предстоящих празднествах. Агнес наведалась в магазин и каждому дала поручение. Гэйлон отправился в лес, чтобы соорудить потом какую-нибудь новую забаву, Доллу было велено потренироваться в игре на скрипке, а Линнет получила распоряжение украсить лавку Девона, ибо в ней должны были состояться танцы. Затем Агнес остановила свирепый взгляд на Девоне.
 – А ты останешься с Линнет и будешь ей помогать.
 Линнет могла поклясться, что Гэйлон и Долл тихонько хохотнули.
 – Ладно. И что же ты собираешься делать? – не без ехидства поинтересовался Девон. Линнет крепко сжала губы.
 – Мне от тебя ничего не надо. Я наверняка справлюсь и одна.
 Она быстро прошла через комнату и почти хлопнула дверью за своей спиной.
 – Линнет!
 Она резко повернулась лицом к нему.
 – Зачем ты вышел? Чтобы наговорить мне еще каких-нибудь гадостей? И знай: я уверена, что справлюсь сама!
 – Это я уже слышал. Просто я принес тебе вот это, – и он подал Линнет ее шаль. – Подумал, глядишь, она тебе еще пригодится.
 Только сейчас Линнет заметила, что обиды и злости даже не почувствовала. Она рывком набросила шаль на плечи.
 – А теперь – извини!..
 Она с гордым видом зашагала в сторону леса, однако Девон следовал за ней по пятам. Она разозлилась еще больше.
 – Я больше не нуждаюсь в твоей опеке!
 – Знаю. Ты вполне самостоятельная. – Он насмешливо передразнил ее гневный тон. – Однако, по моим сведениям, это все еще свободная страна.
 Она сделала вид, что вообще не замечает его, и принялась рвать веточки для каминной полки, однако тут же вспомнила – теперь уже злясь на саму себя, – что забыла захватить нож. Не желая возвращаться из-за этого домой, она попыталась просто отломить приглянувшуюся ветку какого-то хвойного дерева.
 Некоторое время Девон молча наблюдал, как она сражается с веткой, наконец, не выдержав, подошел.
 – Позволь я помогу. – Острым, как бритва, ножом он одним махом отсек веточку. – Или ты предпочитаешь, чтобы тебе помогал Корд?
 – Да, – прошептала она. – Да, было бы гораздо лучше, если бы это сделал Корд или кто-нибудь еще. – Она даже не посмотрела, как он повернулся и ушел. Стиснув ветку дрожащими пальцами, Линнет понесла ее домой.
 Когда она снова пришла в магазин, там было полно народу. Повсюду шныряли дети, взбудораженные известием о том, что завтра будут танцы.
 – Повеселимся, – мечтательно произнес Долл. – Хватит землю ковырять, пошли в город танцевать!
 Каролина Такер весь день помогала Линнет: они готовили угощение из продуктов, которые хозяйки Шиповника хранили всю эту холодную пору. У них под ногами постоянно крутился Джесси, а вскоре у хижины появился и Лонни Эмерсон, и не просто появился, а стал доказывать, что отныне только он может претендовать на дружбу с Линнет, поскольку он спас ее от смерти и отныне она является его собственностью. Джесси его доводы показались совершенно неубедительными. В результате мальчишек пришлось разнимать, ибо дело дошло до нешуточной драки.
 В конце концов в хижину ворвался Девон. Распахнув ногой дверь, он потребовал, чтобы она успокоила мальчишек, коих он держал мертвой хваткой, ибо они, отчаянно извиваясь, пытались вырваться. И еще не преминул заметить, что по ее милости в Шиповнике передралось почти все мужское население, но лично его. Девона, ничто не заставит ввязаться в драку, черт подери! И не успела Линнет раскрыть рот, чтобы достойно ответить, как он затопал обратно.
 Вечер, когда должен был состояться праздник, выдался ясным и холодным, небо так и пылало. Линнет надела новое платье, которое она сшила специально по этому случаю из тонкой хлопчатобумажной ткани, с оборками у низкого выреза и у талии. Широкие и пышные рукава спускались лишь до локтей. Линнет, конечно, понимала, что платье скорее летнее, однако она шила его с расчетом на то, что из-за большого скопления людей в лавке будет довольно жарко. Она старательно расчесала только что вымытые длинные волосы, и они мягкой волной легли ей на спину и плечи. Концы их чуть завивались.
 Некоторое время она постояла у огня, волнуясь и укоряя себя за легкомысленный вид. Линнет круто повернулась вокруг себя, и края пышной юбки взметнулись вверх. Если бы Девон мог понять, как она хороша, если бы только он… Она громко рассмеялась. Да, интересно, что бы он сказал, узнав, как часто она думает о нем и сколько времени потратила на это платье только ради него одного! Может быть, он предложит ей сегодня прогуляться по свежему воздуху? Конечно, она согласится. С ним она – куда угодно!..
 Линнет распахнула дверь и глубоко вдохнула ночной воздух. Пока она шла к магазинчику, ни капельки не замерзла. Преодолев стеснение, Линнет открыла дверь, и все как один повернули головы в ее сторону. Кроме Девона. Он сидел в укромном уголке на пару с Коринн и даже не заметил прихода Линнет.
 К Линнет подошла Агнес Эмерсон.
 – Линна, почему бы нам с тобой не пройтись взад-вперед по нашему залу? Кстати, надеюсь, ты не собираешься выходить за него замуж, а?
 На мгновение смутившись, Линнет машинально улыбнулась Уорту Джеймиссону, который подошел и встал с ней рядом.
 – Ас чего вы решили, что он предложит мне стать его женой?
 – В Шиповнике секретов не бывает, все все друг о дружке знают. Вот мне, например, известно, что вы с Маком повздорили и теперь не можете сказать друг другу ни одного вежливого слова.
 Опустив голову, Линнет стала внимательно рассматривать свои руки.
 – У Девона совсем неверные представления обо мне, и вообще.., мне кажется, ему больше по душе кто-то другой.
 – Коринн ему совсем не нужна, ну, если не считать того, чего от нее добиваются все мужчины. – Агнес попала в самое яблочко. – Если бы Уорт или кто-нибудь еще из мужчин сделал ей предложение, она наверняка тут же потащила бы его к священнику. Просто Коринн вбила себе в голову, что обязательно должна заполучить Мака, так как, по ее мнению, у него водятся большие деньги.
 – Агнес, как по-твоему, я действительно не умею скрывать свои чувства?
 – А то! Да стоит тебе посмотреть на Мака, как ты вся таешь!
 – Не надо! Пожалуйста, не говори так!
 – Говори – не говори, а это чистая правда. Ну а теперь пойдем к нему и посмотрим, удастся ли нам оттащить его от этой Коринн. Ничего, он как разок на тебя взглянет, ни на кого другого уже не захочет смотреть. Мак, – позвала она, – выйди из своего угла! Подойди-ка, взгляни на нашу Линнет.
 Девон поднял голову, и в его глазах отразилось изумление.
 – Мне кажется, он клюнул. Теперь не упусти его, – шепнула Агнес, шагнув вперед, чтобы перехватить Коринн.
 – Линнет, ты отлично выглядишь, – тихо сказал Девон.
 – Лучше, чем смоляная кукла?
 – Намного, – улыбнулся он. В это время Долл заиграл на скрипке, и Девон схватил Линнет за руку.
 – Не потанцуешь со мной?
 – Но тебе придется поучить меня, я не знаю фигур танца.
 – Какие еще фигуры, просто топай ногами. – И, взяв Линнет за руки, он закружил ее по комнате. Танец потребовал много сил, и Линнет очень захотелось пить.
 Девон за руку повел Линнет к бочке с сидром и налил ей целую кружку. Они смотрели друг на друга поверх кружек, как вдруг Девон, поставив свою, обнял Линнет за талию и привлек к себе.
 – Глаза-то у тебя медовые, с серебристыми крапинками, но готов поклясться, раньше они были с красноватым отливом.
 – Ни шагу дальше, – воззвал к ним Флойд Такер. – Ты знаешь, к чему это может привести, Мак. – И он указал на ребятишек, рядком сидящих под боком Эстер Старк, которая опять была на сносях.
 Лицо Линнет залилось нежным румянцем, но Де-, вон лишь крепче прижал ее к себе и весело ухмыльнулся.
 – Хорошо сказано, Флойд, самая мудрая мысль за сегодняшний вечер. – И он рассмеялся.
 – Девон! – Линнет оттолкнула его, но Девон проказливо улыбался ей до тех пор, пока она не улыбнулась ему в ответ.
 – Агнес, – обратился Литтл к своей супруге, – пока эти молодые люди не совсем потеряли разум, самое время, по-моему, приступить к лущению…
 – Не могу сказать, что твоя идея столь же хороша, как мысль Флойда, но тоже годится, – парировал Девон.
 По тому, как все рассмеялись, Линнет поняла, что реплика Девона не так уж невинна.
 К ней снова подошла Агнес.
 – Каждый год нам удается собрать для себя несколько бушелей кукурузы, и здесь мы лущим ее. И тот, кому попадется красный початок, имеет право поцеловать кого захочет.
 – Ах вот оно что, – пробормотала Линнет; до нее дошел смысл остроты Девона.
 – Тогда действуй, начинай лущить, а то упустишь момент.
 – Я? – переспросила Линнет.
 – А то кто же, – захохотала Агнес. – Найдешь красный початок – целуй кого хочешь!
 Линнет взглянула на Девона, который не сводил с нее глаз.
 – Начнем, – не колеблясь ни минуты, сказала она и поспешила к большой куче кукурузы.
 Первым заветный початок нашел Долл Старк и тут же направился к собственной жене. Он очень ловко обхватил руками ее большой живот. Ничего удивительного, заметил кто-то, ведь она в другом положении вообще не бывает!.. Под общий хохот и гиканье Долл страстно поцеловал свою жену, немного приподняв ее над полом.
 Агнес ткнула Линнет пальцем в бок.
 – Теперь я понимаю, почему Эстер мирится с его ленью. Большего женщина и желать не может!
 Долл внезапно опустил жену на скамью и вновь взялся за скрипку. Все просто покатывались со смеху, видя, какое обожание было написано на лице Эстер.
 Дверь распахнулась, в узком дверном проеме выросла мощная фигура Корда Макалистера. С того злосчастного дня, как она сбежала от него из пещеры, Линнет ни разу его не видела. Похоже, совесть его не мучила, ибо, отыскав глазами Линнет, он как ни в чем не бывало улыбнулся ей.
 – Корд! – раздались детские возгласы, и несколько ребятишек бросились к нему, стараясь ухватиться за длинную волнующуюся бахрому.
 – Ну-ну, всему свое время. – Корд взглянул на кукурузу. – О, да это моя любимая игра! Поберегись, молодежь. Корд намерен найти красный початок!
 Дети умирали со смеху над тем, как этот великан-охотник усердно роется в кукурузной куче.
 – Есть! – раздался спустя несколько минут победный крик Корда.
 Одним махом он перескочил через кучу, при этом больно хлестнув Уилму по лицу своей бахромой, и потянул Линнет кверху, заставив ее встать.
 Она попыталась оттолкнуть его.
 – Нет, Корд, оставь меня в покое!
 – Извините, сударыня, все по чести: мне положена награда, я выиграл свое право на вас.
 Корд грубо притянул ее к себе и, больно запрокинув назад голову, стал протискивать свой язык в ее рот. Линнет казалось, что она сейчас задохнется.
 И вдруг он отпустил ее – настолько резко, что ее ноги сильно ударились о пол. Окинув ее холодными, полными ненависти глазами. Корд повернулся и ушел, громко хлопнув дверью.
 В комнате стояла мертвая тишина.
 – Сдается мне, что я плохо подмел – забыл вымести всяких негодников, – пробормотал Гэйлон. Все нервно рассмеялись, но настроение было испорчено.
 Долл провел смычком по струнам.
 – Плевать я на него хотел, мне страсть как охота повеселиться! – воскликнул он. – Давайте-ка, братцы, беритесь опять за эту кукурузу, чтобы моей жене и детям не пришлось ее потом лущить!
 Все дружно рассмеялись тому, что Долл в открытую признался в своей лености. В кукурузной куче нашли еще несколько красных початков, и взрывы смеха стали громче. Когда кукурузы оставалось совсем немного, такой же початок достался Девону, и в комнате сразу воцарилось напряженное ожидание. Все чуть заметно улыбались, поглядывая на Линнет.
 С серьезным выражением лица Девон некоторое время смотрел на девушку.
 – Смелее, мальчик, – обратился к нему Гей-лон, – или у тебя столько женщин, что никак не можешь выбрать?
 – Могу, – твердо отчеканил он. – Коринн, подойди-ка сюда.
 Он повернулся к этой соблазнительной девице. При полном молчании окружающих Девон притянул ее к себе. Линнет не могла оторвать от них глаз. В этот момент она видела лишь одно: как гладкая, смуглая щека Девона коснулась щеки другой женщины. И еще она видела, как он приоткрыл рот, прежде чем приблизить к себе губы Коринн, и как страстно прильнула к нему всем телом Коринн.
 Опустив глаза на свои колени, Линнет увидела краешек красного початка. Быстрым движением она сунула его в руки Агнес, пробормотав что-то насчет плохого самочувствия, и тихонечко стала пробираться к выходу. Однако уход ее был замечен всеми и тем, кто целовал другую, – тоже.




 Глава 9


 Прибежав домой, Линнет упала на постель и разразилась слезами, чувствуя в душе саднящую пустоту, пустоту безысходности.
 – Итак, теперь ты собираешься испортить свое хорошенькое вечернее платье!
 Повернувшись, Линнет сквозь пелену слез разглядела стоящего над ней Корда.
 – Убирайся и оставь меня в покое! Она заметила, как потяжелел его взгляд.
 – Ну знаешь, я сыт по горло и тобой, и твоей надменностью. Не такая уж ты и чистенькая, какой стараешься казаться. Слыхал я, как ты сохнешь по моему маленькому кузену, и уверен, уж он-то попользовался всем, что ты могла ему предоставить. Так что теперь я вправе получить хоть малость от того, что ты так щедро раздаешь!
 – Не правда! Убирайся отсюда или я закричу!
 – Валяй!..
 Линнет открыла рот, но, не успев издать ни звука, почувствовала, как на ее лицо легла рука Корда, закрыв доступ воздуха. Спустя несколько секунд он убрал руку.
 – Теперь тебе понятно, что я имею в виду? Кричи сколько хочешь. Однако подумай хорошенько: зачем портить удовольствие? А придется, если, наслаждаясь твоим сладким тельцем, я буду вынужден затыкать тебе рот.
 – Корд, нет… – Теперь уже по-настоящему напуганная, Линнет отпрянула от него.
 – Ты рассчитываешь на то, что своими уговорами сможешь выставить меня отсюда? Нет таких слов, которые заставили бы меня уйти, – только после того как ты станешь моей. – За окнами раздался чей-то голос, и Корд сразу же бросился на Линнет и закрыл ей рот. – Эти чертовы защитники вечно лезут не в свои дела! Того и гляди заявятся узнать, отчего их малышка Линна больше не появляется на их хваленой вечеринке. Похоже, у меня один выход – забрать тебя отсюда.
 – Нет!.. – вырвалось у Линнет.
 – Не говори мне больше «нет», – прорычал Корд. – Я терпеть не могу этого слова. Погоди, дай-ка подумать. Не хочу, чтобы здешние людишки ходили за мной по пятам. А мой кузен, тот вообще не способен выследить даже змею, плывущую вверх по течению! – Лицо Корда внезапно просветлело. – Ведь ты учишь его читать, не так ли? Очень хорошо, тогда напиши ему, что ты убежала вместе со мной. Уж этому-то он поверит. – Корд осклабился. – Мак рассказывал тебе о некоей малышке по имени Трулок? Он так к ней воспылал, что его язык свисал почти до земли, но здесь появился я, и она больше никогда не виделась с ним.
 Линнет испугалась, очень испугалась. Корд был как сумасшедший. Когда он говорил о своем кузене, в его голосе звучали такие ревность и ненависть, что Линнет вновь захотелось узнать их причину.
 – А теперь пиши, что я тебе скажу.
 У Линнет не было ни пера, ни бумаги, поскольку во время уроков Девон пользовался исключительно грифельной доской.
 – Пиши, что ты сбежала со мной и больше не вернешься. Да поосторожнее, потому что я читать умею! – Заметив, что она колеблется в нерешительности, он скривил губы. – Мне ужасно не хотелось бы ломать твои нежные косточки, однако я наверняка это сделаю, а после все равно заберу тебя с собой. Как ты сказала тогда в пещере, у тебя нет выбора.
 Линнет написала все, что он хотел, однако, когда Корд, подняв доску, уставился на строчки, она поняла, что он обманул ее, ибо совсем не умел читать.
 Словно прочитав ее мысли. Корд осклабился.
 – Мне неприятно тебя обманывать, но, как я понял, ты ведь не хочешь идти по своей воле. – Он закрыл ей рот шарфом, а затем связал за спиной руки. Корд подтащил Линнет к дверям и, высунув голову наружу, осмотрелся. Убедившись, что вокруг никого нет, он посадил Линнет на коня, и они помчались в темный лес.


***

 Отпустив Коринн, Девон встретил сплошь враждебные взгляды. Конечно, он заметил, как уходила Линнет, и на какое-то мгновение почувствовал даже удовольствие от того, что она попробовала на вкус пилюлю, изготовленную по ее же собственному рецепту. Ведь она даже наполовину не испытала весь ужас того состояния, которое пришлось пережить ему, когда он узнал, что Линнет провела ночь с Кордом. Однако освободившись от объятий Коринн и присев в одиночестве на лавку у стены, он почему-то больше не ощущал никакой радости. Когда-то Девон поклялся, что никогда больше не позволит женщине сделать ему больно, но Линнет добилась этого. Она не выходила у него из головы с тех самых пор, как взглянула на него своими огромными глазищами в стойбище Бешеного Медведя.
 Девон зашел за прилавок и плеснул себе хорошую порцию виски. Почему бы ему просто-напросто не жениться на Коринн? Растил бы целую кучу детишек, как и подобает мужчине. Почему он должен бегать, как пришпиленный, за какой-то маленькой девчонкой, которая готова потрафить каждому мужику в Шиповнике? Бутылка успела наполовину опустеть, прежде чем Гэйлон забрал ее.
 – Ты уже успел выставить себя в дураках. На сегодня, пожалуй, хватит. Ступай отсюда, немного прогуляйся, подыши свежим воздухом. – И он вытолкнул Девона за дверь.
 Первое, что бросилось Девону в глаза, был домик Линнет. Дверь была нараспашку, и отблеск умирающего в очаге пламени падал на верхнюю ступеньку. Девон медленно побрел к хижине, голова его плохо соображала после виски.
 – Линнет, – прошептал он сиплым голосом, входя в дом и закрывая за собой дверь. Ее не было. Медленно и неуклюже передвигаясь. Девон подбросил полено в огонь и только после этого заметил грифельную доску. Он прочитал написанное.., затем перечитал снова… Она уехала из Шиповника вместе с Кордом. В этих словах была какая-то завершенность, которую уже ничем нельзя было исправить.
 Держа доску в руках. Девон побрел к постели, к ее постели, и рухнул без сил. Он сразу же уснул, держа в одной руке доску, а вторую руку отбросив в каком-то беспомощном жесте ладонью вверх.
 На следующее утро Девон проснулся с больной головой и пересохшим ртом. В поисках воды он наконец понял, где находится, и постепенно стал приходить в себя. Когда он спустил свои длинные ноги с постели, грифельная доска упала на пол. Стоило ему вновь прочитать то, что там было написано, как память мгновенно вернулась, и не только память, но яростный гнев.
 Итак, подумал он, Линнет сбежала с Кордом – и тут же вспомнил, как она выглядела вчера в объятиях этого громилы. Девон вспомнил и то, как Линнет пыталась оттолкнуть Корда. Устроили целый спектакль. Девон еще раз перечитал надпись на доске и нахмурился. Линнет никогда не притворялась. Она протянула бы свою маленькую ручку и сказала: «Меня зовут Линнет Бланш Тайлер, и я выхожу замуж. Вы придете ко мне на свадьбу?»
 Чем дольше Девон смотрел на доску, тем больше его обуревали сомнения. Убегать совсем не в характере Линнет. Девон огляделся вокруг и увидел на крючке около двери ее шаль. Вещи в доме оставались на своих местах, их никто не трогал. Два платья Линнет тоже висели на крючках. Четыре статуэтки, которые он подарил ей, стояли на каминной полке, где им и положено было стоять. Не могла же она уехать без одежды! Возможно, Корд обещал купить ей новые вещи, как только они прибудут на место…
 Девон встал, в висках у него стучало. Корд! Девон не мог поверить в то, что Корд увез Линнет силой.., разве что не сумел добиться от нее того, чего хотел. Или сумел? А что она делала в снегах в тот день, как не убегала от Корда? А если она действительно тогда убежала, разъяренный Корд мог решиться на что угодно.
 Девон опустошил несколько тыкв, наполненных водой, и вышел за дверь. Утро только начиналось. Гэйлон храпел на мешках с мукой. Видно, прикончил бутылку виски, отобранную у Девона.
 – Гэйлон! – рявкнул Девон, и старик приоткрыл один глаз. – Я пошел искать Линнет. Похоже, Корд выкрал ее.
 – Ты уверен, что это произошло не по ее хотению? Ведь никто другой из здешних мужчин, кажется, не интересовался ею.
 – У меня нет времени обсуждать с тобой этот вопрос. Пока я седлаю коня, приготовь мне вяленого мяса.


***

 Линнет с безучастным видом сидела перед Кордом. Для начала он игриво провел рукой по всему ее телу, однако ее холодность разозлила его, и он оставил свое заигрывание. Теперь они ехали молча. Опасаясь того, что может заснуть, Линнет не позволяла себе расслабиться, к тому же она хотела запомнить дорогу, по которой они ехали. При первой же возможности она сбежит от него и вернется обратно в Шиповник.
 Когда они остановились, было уже позднее утро. Линнет настолько устала, что едва волочила ноги, зато Корд выглядел очень бодро, словно только что отдохнул.
 – Присядь здесь. – Корд толкнул ее на землю. – За нами никто не гонится. – Он засмеялся. – Моему маленькому кузену не так-то просто будет выследить нас. Когда ты мне надоешь, я продам тебя другому охотнику, а сам как ни в чем не бывало заявлюсь в Шиповник. Мак сроду не додумается, как ловко я его надул.
 Линнет внимательно слушала не столько сами его слова, сколько то, как они были сказаны.
 – Почему ты боишься его? – тихо спросила она.
 Лицо Корда побагровело от злости.
 – Боюсь?! Корд Макалистер боится такого коротышку, как Мак?
 – Ты утверждаешь, что не боишься его, но по твоему тону этого не скажешь.
 Корд уже размахнулся, чтобы ударить ее, однако Линнет даже не отшатнулась, глядя на него прямым и бесстрашным взглядом. Ведь она знала, что есть вещи пострашнее, чем страх быть избитой.
 Корд снова изобразил на своем лице лучезарную улыбку.
 – А ты вполне смышленая девочка, не то что все тут, гораздо серьезнее, чем многие думают. Я знаю кое-что такое, о чем он и не догадывается: он вовсе мне не двоюродный брат.., он родной.
 Линнет широко раскрыла глаза.
 – Слейд Макалистер был и моим отцом. Когда я появился на свет, он сам был почти мальчишкой. Ну и что с того? Все равно он должен был признать меня, а не сплавлять другим. Я сроду ненавижу тех, кто рядится в эдакие святоши. Когда я отыскал Слейда, мне было столько же лет, сколько сейчас Маку, но он так никому и не сказал, что я его сын, – ни единой душе. И я, конечно, переживал. У меня ведь тоже имеется гордость.
 – Но я не понимаю, как такое могло получиться, – сказала Линнет. – Агнес хорошо знала Слейда, да и все остальные были знакомы с ним задолго до его приезда в Кентукки. Они должны были знать, что у него есть другая жена.
 – Какая там жена. Просто подружка, такая же зеленая и глупая, как он сам. Мое появление на свет есть результат ночных прогулок по полю. Слейд Макалистер был тогда совсем молокососом.
 Линнет задумалась, а потом тихо спросила:
 – А сам Слейд знал о тебе?
 – Наверняка знал! – злобно воскликнул Корд. Теперь Линнет кое-что начинала понимать. Повзрослев, Корд отправился на Запад искать отца, ни минуты не сомневаясь, что тот признает его. Ненависть обуяла его потом, когда Слейд не сделал этого.
 – Ты, наверное, очень похож на свою мать. Он бросил на нее пытливый взгляд.
 – Моя мать умерла, проклиная Слейда Макалистера. Он превратил ее жизнь в ад. Я рос в доме деда и бабки, там мы с ней и жили. Старик вечно читал проповеди, вечно долдонил, что я – дитя похоти и греха. – Корд свирепо осклабился. – Перед своим отъездом я разбил ему челюсть, и в тот же день умерла моя мать.
 – И ты решил отплатить Слейду, отыграться, так сказать, на его сыне?
 – Именно. В прошлом году я увел у него одну малышку, а теперь уведу тебя.
 – Боюсь, что хлопоты твои напрасны. Девон ко мне равнодушен. Разве ты не знаешь, что, когда ему выпала возможность поцеловать кого-нибудь, он предпочел Коринн, а не меня? А я что.., я лишь учила его читать.
 – Ты пытаешься заставить меня поохотиться за Коринн?
 – Нет! – Она и не думала, что ее слова могут быть так поняты. – Нет, – более спокойно добавила она, – просто Девон вообще не способен никого полюбить после того, что у него произошло с Эми Трулок.
 – Я смотрю, ты даже знаешь, как ее зовут. Послушай, я пока еще в полном уме и не надо со мной так разговаривать, будто я сумасшедший. Я не стал бы тебя похищать, если бы ты не выставила меня круглым дураком перед всем Шиповником.
 – Ничего подобного! Да у меня и в мыслях этого не было!
 – Теперь можешь говорить все, что угодно. А я тебе скажу одно: в данный момент я не прочь утолить некое желание. Иди ко мне. – Он попытался схватить ее, но Линнет резко откинулась назад, и пальцы Корда лишь порвали ей рукав. – Не советую со мной драться – пожалеешь. Почему бы тебе не успокоиться и не попытаться получить удовольствие на пару со мной?
 Линнет стала отступать назад и споткнулась о ствол упавшего дерева. Больно ударившись, она опрокинулась спиной на землю, при этом ее ноги оказались на дереве.
 Уперев руки в бедра. Корд встал над нею.
 – Это как раз то, что мне нравится, – ногами вверх… – Встав на колени, он провел своей ручищей вдоль ее бедра. – Да ты более пухленькая, чем кажешься. Люблю красивые пухлые ножки. – Другой рукой он быстро прошелся по внутренней стороне ноги Линнет.
 Она приподнялась на локтях, пытаясь отодвинуться. Ее длинные юбки сбились и запутались. Корд всей своей непомерной тяжестью придавил ей одну икру, а руки его поднимались все выше и выше. Линнет нащупала пальцами камень и потянулась, чтобы достать его. Изо всех сил она ударила Корда по голове. Кровь хлынула потоком, заливая и ее, и белую бахрому, запутавшуюся в голубых оборках.
 Линнет обмерла, она не ожидала ничего подобного. Сердце ее забилось от ужаса часто-часто, и первое, что пришло ей на ум, проверить рану, но усилием воли она приказала себе: «Нет!» Бедром она чувствовала, как бьется его сердце, – он был жив. У нее совсем немного времени, чтобы убежать, он скоро очнется. Она с трудом столкнула с себя его тело, порвав о сучок одну из юбок.
 Линнет поднялась на ноги, в голове мутилось. Девушка не знала, что ей делать, куда идти… «Думай, Линнет, думай, – скомандовала она себе. – Надо идти в южную сторону. Шиповник там. Действуй! И поживее! Бежать ни к чему, надо просто идти быстрым шагом». И она пошла – так быстро, насколько позволяли силы, стараясь дышать глубоко и равномерно, постоянно прислушиваясь, нет ли за ней погони, и изо всех сил пытаясь не поддаться панике.
 Линнет мучила жажда, но она не решалась остановиться, чтобы сделать глоток воды. Это произошло ближе к вечеру – Линнет судила по солнцу, – она упала навзничь и, падая, задела гнилое дерево. Оно рухнуло ей на ногу. Линнет закусила губу, чтобы не закричать, увидев, что ей на ногу валится огромный ствол, и с изумлением обнаружила, что не чувствует боли. Не в силах пошевелить ногой, она села и стала смотреть, что же такое произошло. Оказывается, ее нога провалилась в ямку, поэтому Линнет и упала, и теперь проклятое дерево не давало ей выбраться. Линнет попыталась оттолкнуть ствол, но напрасно. Она даже не смогла сдвинуть его с места.
 Линнет так устала, что у нее больше не было сил ни волноваться, ни воевать с деревом. Она легла на спину и стала смотреть на солнечные блики, играющие на листьях вяза, и в конце концов заснула.


***

 – Где она?
 Держа на кровоточащей ране влажную тряпку, Корд поднял голову от ручья и увидел возвышающегося над ним Девона. Потом снова наклонился к воде.
 – Не понимаю, о чем ты.
 – Корд, я хочу знать, и немедленно! – угрожающе крикнул Девон.
 Когда Корд вновь обернулся, в его руке был нож с рукояткой жемчужного цвета – острый охотничий нож.
 – Ты давно уже напрашивался на это, что ж, получай!
 Девон тоже выхватил из-за пояса нож, и они, пригнувшись, не спуская друг с друга глаз, стали ходить до кругу. Корд всегда скептически относился к Маку, полагая, что в столь тощем теле особой силы быть не может, однако Мак был в прекрасной форме, мускулы его были тверды, как сталь. Он весь подобрался и был готов отразить любой удар. Каждое движение Мака выдавало ловкость, приобретенную многолетним общением с родственниками-индейцами.
 – Ты похож на индейца больше, чем сами индейцы, – презрительно усмехнулся Корд. – Слушай, и зачем тебе понадобилась именно эта девчонка? Ведь она совсем не похожа на ваших индейских скво.
 Девон не произнес ни слова, его лицо превратилось в суровую, непроницаемую маску. Он отбросил от себя все мысли, кроме одной: выжить во что бы то ни стало. Видя, что на сей раз ему не удалось лишить Мака самообладания. Корд помрачнел. Он сделал выпад, но Мак легко, чуть ли не грациозно, ушел в сторону.
 Многие стали жертвами Корда в ножевых драках, но ни один из прежних его противников не был таким легким и гибким в движениях.
 – По-моему, ты большой дока по части подобных танцев, мальчик, не так ли? Однако посмотрим, как ты попляшешь, встретившись с настоящим мужчиной!
 Мощная рука Корда стремительным броском обхватила Мака. Это было настолько неожиданно, что тот выпустил нож… Тогда Мак ткнул Корда локтем по нижним ребрам и услышал, как они треснули. Корд выпустил его, но лишь для того, чтобы дать ему подножку. Сцепившись, они покатились по земле, и вскоре Корд оказался наверху. Он уже занес руку, чтобы вонзить нож в горло собственному брату, однако Девону удалось поймать его запястье, и тут началась чисто силовая борьба – победа ожидала сильнейшего и право на жизнь тоже.
 На искаженном чудовищным напряжением лице Корда было написано неподдельное изумление: он никак не ожидал, что уступающий ему ростом и мощью противник так невероятно силен. Однако сноровка и упорство, которые Девон приобрел у своих индейских собратьев, все-таки взяли верх. Болтавшийся в воздухе нож начал медленно приближаться к животу Корда. Тот, весь покрывшись потом, с ужасом смотрел на блестящее лезвие… Когда оно пронзило его твердую мускулистую плоть, Корд издал звук, похожий на храп.
 Корд был жив, когда Девон спихнул его с себя и, убедившись в этом, направился к ручью, чтобы смыть кровь и пот. Холодная вода привела его в чувство, и на мгновение Девон закрыл лицо руками. Нет, какой же он шоуни, если кровь врага не доставляет ему удовольствия.
 Вернувшись к Корду, Девон извлек нож из его живота, вытер лезвие о лишайник и вложил нож в ножны, висевшие у Корда сбоку.
 – Где она? – снова спросил он у своего поверженного брата, который не спускал с него широко открытых глаз. – Корд, я не хочу убивать тебя, но мне придется это сделать. Скажи мне, где она, и я помогу тебе забраться на коня. Чуть севернее есть поселок. Там тебе окажут помощь. Ты останешься жить, если скажешь, где она.
 – Не знаю, – наконец с трудом проскрежетал Корд. – Она убежала.., примерно восемь часов назад. Я пытался догнать ее, но так и не нашел.
 Девон кивнул, затем, обхватив Корда за широкие плечи, помог ему подняться. Корд не сопротивлялся, когда Девон стал помогать ему сесть в седло. Ему дорого обошлось то, что он недооценивал силу Мака, ему совсем не хотелось опять попасть впросак.
 Согнувшись и прикрывая одной рукой кровоточащую рану. Корд взглянул своему брату в глаза. Пожалуй, впервые они не чувствовали друг к другу ненависти, теперь их соединяло родство, купленное кровью, только что пролитой кровью, помимо родства кровного, подаренного им их общим отцом.




 Глава 10


 Линнет услышала тихое постукивание копыт задолго до того, как появился всадник. Она сразу яростно рванулась, пытаясь освободиться, но тщетно. Раздался треск сломанной ветки, и Линнет поняла, что кто-то находится совсем близко от нее.
 – Линна. – Это было сказано очень тихо, но Линнет тут же резко повернулась на голос, готовая заплакать. В предутреннем свете она увидела его, и слезы брызнули из ее глаз. Линнет потянулась к нему, раскрыв объятия.
 – Девон, – прошептала она. Он стремительно приблизился к ней и, нежно поглаживая, прижал к себе.
 – Тебе больно?
 – Нет, – сквозь рыдания еле вымолвила она. – Моя нога…
 Он выпустил ее из объятий и, быстро осмотрев ногу, легко отодвинул ствол. Линнет вновь притянула Девона к себе.
 – О, Девон, – прошептала она ему на ухо. – Ты пришел. Ты понял. Не знаю, как тебе это удалось, но ты понял, что произошло.
 Девон зарылся лицом в ее волосы, вдыхая исходивший от них аромат леса.
 – Ты больше не убежишь. Ты больше никогда не убежишь.
 Она радостно засмеялась, поняв, чту он имеет в виду. Как чудесно, что он снова рядом: теперь-то точно все будет хорошо.
 – Как только мне нужна твоя помощь, ты всегда оказываешься рядом. Ты мне как брат, самый-самый лучший.
 Девон резко отстранился от нее, и его лицо исказилось от гнева.
 – Я все время вижу тебя с другими мужчинами, – сказал он сквозь стиснутые зубы, – а я, значит, тебе просто брат. Пора тебе, наконец, уразуметь, что я тоже мужчина.
 Она хотела что-то сказать, но тут Девон, ухватившись за край своей рубашки, сорвал ее с себя и отшвырнул в сторону. Его кожа, такая эластичная и гладкая, мягко блестела. Линнет никогда не видела его таким, полным могучей тайной силы.
 Он грубо притянул ее к себе, и впервые его рот коснулся ее губ. Как это было не похоже на поцелуй Корда! Поцелуй Корда был просто приятным, в то время как эта ласка Девона была похожа на пламя, будила в ней невероятные ощущения. Вспыхнув около рта, это сладкое пламя пронзило всю ее до кончиков пальцев и накатывало снова и снова. Девону не пришлось силой раскрывать ее уста, она упивалась этим наслаждением, так же как он. Линнет обвила руками шею Девона и тесно прижала его к себе, еще сильнее ощущая сквозь разорванное на плече платье прикосновение его кожи. Оно заставило ее трепетать, и этот трепет отозвался в самой глубине ее естества.
 Линнет прильнула к нему всем телом. Девон опустил ее на землю, и она почувствовала на себе его тяжесть. Она вся пылала. Девон оторвался от ее губ, и Линнет застонала, протестуя, но он тут же стал ласкать ртом ее шею, и Линнет выгнулась дугой, подставляя ему всю себя, чтобы ничто не могло помешать его ласкам. Ее руки зарылись в его волосы, наслаждаясь их мягкой густотой.
 Девон рванул лиф ее платья и коснулся того места, где начиналась полная упругая грудь.
 – О Девон, – прошептала Линнет, и звук ее голоса растворился в буйной роскоши окружающего их леса.
 – Да, Девон, – пробормотала она. – Девон!.. Положив руку на одну из ее грудей. Девон большим пальцем стал ласкать розовый кончик. Линнет вновь потянулась к губам Девона, упиваясь влагой его рта, и никак не могла насытиться, будто пила мед или нектар. Он стал гладить ее ногу. Линнет каждым нервом чувствовала его прикосновение от бедра до щиколотки. Сердце ее громко стучало, и стук его отдавался точно гром.
 Он сполз с нее, и, почувствовав легкость, ее тело затосковало, изнемогая от желания вновь ощутить сладостный груз. Линнет подняла руки, но почувствовала только сразу ставший холодным воздух. Она открыла глаза. Девон стоял на коленях, зажав ее бедра, скривив губы в самодовольной и презрительной усмешке.
 – Вспоминай об этом каждый раз, когда ты будешь миловаться с другими и когда тебе опять померещится, что я твой брат.
 Линнет поняла, что он попросту смеется над ней. Эти упоительно прекрасные, впервые испытанные ею чувства для него не значили ничего. Он лишь хотел доказать ей, что он истинный мужчина. Оскорбленная Линнет влепила ему пощечину, вложив в удар всю свою силу. Он даже не попытался остановить ее, и звонкое эхо от удара прокатилось по лесу. Линнет, замерев, смотрела, как на его щеке все явственнее проступают красные пятна – следы ее пальцев.
 Девон поднялся и побрел в сторону. Линнет так разозлилась, что даже не могла плакать. Трясущимися пальцами она пыталась хоть как-то оправить смятое и порванное платье. Она не слышала, как Девон вернулся, но почувствовала, как он набросил ей на плечи свою рубашку. Линнет гадливо швырнула ее, словно какую-то отвратительную тряпку, – вполне естественная реакция после пережитого по его милости унижения…
 – Отсюда до Шиповника меньше мили, – сказал он мрачно. – Бери моего коня и поезжай.
 Она даже не взглянула на него, но сразу почувствовала: уходит.


***

 Линнет молчала, но через мгновение ее охватил бешеный гнев.
 Она ни в чем не виновата, ни в одном грехе, которые он ей приписывает. Схватив рубашку Девона, Линнет подбежала к лошади и, вскочив в седло, помчалась вдогонку. Должно быть, услышав стук копыт, Девон остановился и теперь с любопытством ожидал продолжения.
 Никакого другого оружия, кроме рубашки Девона, у Линнет не было, и поэтому она стала хлестать его этой рубашкой.
 – Корд Макалистер куда более настоящий мужчина! Он лучше тебя! – крикнула Линнет. – По крайней мере, он действует честно. Не удивительно, что Эми Трулок предпочла его тебе!
 С этими словами она бросила рубашку и ударила коня пятками, приготовившись скакать дальше.
 Однако Девон оказался проворнее: одним прыжком он настиг ее, и через мгновение оба катались по земле. Девон впился в ее губы с такой силой, что у Линнет захватило дух. Запустив руки в его волосы, она ответила ему не менее жарким поцелуем.
 – Будь ты проклята, Линнет! Чтоб тебя черти взяли!.. – бормотал он, целуя ее шею.
 Линнет попыталась снова прильнуть к его губам, но Девон остановил ее.
 – Я слишком долго ждал этого момента, так что не торопи меня.
 И он стал целовать ее нежно и неторопливо, обхватив ладонью ее щеку. И вмиг были забыты все обиды и ссоры, остались лишь эти мгновения, когда желания, так долго и так бережно хранимые и тщательно скрываемые, выплеснулись наружу.
 Девон расстегнул платье Линнет; кожа ее была белой-белой.
 – Я хочу полюбоваться тобой, – сказал он тихо, почти шепотом, но даже шепот этот был особым, без хрипоты.
 Линнет взглянула на Девона. В глазах его была такая нежность, что она забыла про все на свете, кроме одного: Девон здесь, рядом с ней, он прикасается к ней, и наконец он теперь ее, и ничей больше. Ее взгляд сказал ему все, и тогда он стал осторожно стягивать с ее точеных плеч истерзанное платье, подкрепляя поцелуями каждое прикосновение. Линнет даже не почувствовала, как осталась без одежды. Она лежала перед ним обнаженная и была рада, что ее вид доставляет ему радость.
 – Ты прекрасна, Линна, ты прекрасна!..
 Ощутив на теле его ладонь, Линнет затрепетала от блаженства, ее волновал даже контраст между ее гладкой кожей и его натруженной рукой. Он только подчеркивал мужественность Девона, его бьющую через край жизненную силу. Он больше не целовал ее в губы – только за ухом, там, где щека ее переходила в нежную ямку. Девон прижался лицом к ее безукоризненной, похожей на драгоценное ожерелье ключице, и Линнет почувствовала мягкий шелк его бакенбард.
 Когда рот Девона коснулся, наконец, ее груди, она вскрикнула от неожиданности и восторга. Линнет вся изогнулась и почувствовала, как он прижимает ее к себе.., все крепче и крепче. Даже прикосновение шершавой и тяжелой материи, из которой были сшиты штаны Девона, к ее бедрам казалось Линнет просто восхитительным.
 – Девон, – промолвила она.
 Улыбаясь, Девон вновь склонился над ее ртом, его губы, такие чувственные, такие теплые, оказались совсем близко. Линнет приоткрыла свой рот навстречу этим жаждущим губам, и Девон припал к этому желанному источнику. Благоговение перед вершащимся чудом любви постепенно вытеснялось разгорающейся страстью. Отвечая на поцелуи Девона, она все теснее прижималась к нему и старалась покрепче притиснуть его к себе, зарываясь пальцами в его волосы. Линнет с неистовой жадностью наслаждалась ртом Девона.
 – Не спеши, милая, не нужно слишком торопиться.
 Девон отодвинулся от нее и, касаясь пальцем виска Линнет, улыбнулся. Сразу разочарованная, она рассердилась. Ей вовсе не хотелось, чтобы он отодвигался от нее; наоборот, она хотела, чтобы Девон продолжал целовать ее, продолжал ласкать ее тело еще и еще, до тех пор, пока она не умрет от желания.
 Однако Девон отодвинулся еще дальше и стал слегка поглаживать ее живот и бедра. Тут и его терпение лопнуло, он не мог больше ждать. Не сводя с Линнет глаз, он встал рядом с ней на колени. Пальцы Линнет горели от страстного желания прикоснуться к его золотистой коже, и тогда она вновь призывно вскинула руки. Девон усмехнулся и стал снимать с себя штаны.
 У Линнет перехватило дыхание – до того ее испугало мужское естество Девона. Она невольно отпрянула, однако Девон, кажется, ничего не заметил и быстро лег рядом с ней. Несмотря на страх перед неизвестностью, Линнет с мгновенной готовностью откликнулась на его прикосновения, не боясь шумного дыхания и нежно впившихся в мочку ее маленького ушка зубов. Девон придвинул ее к себе, и она почувствовала, какие сильные у него руки. Его кожа, такая горячая и одновременно прохладная, такая чувственная и почти трепещущая, прикоснулась к, ее коже.
 Девон положил ее под себя, и тяжесть его тела поразила Линнет. Его сильные твердые бедра сомкнулись с ее, нежными и округлыми; смуглая грудь коснулась ее грудей, а потом крепко-крепко к ним прижалась. Линнет изнемогала от лавины неизведанных ощущений.
 Стоило Девону сделать первый пробный толчок, как Линнет широко распахнула глаза и попыталась отодвинуться.
 – Что с тобой, Линнет? – недоуменно спросил он.
 – Ничего, – с безумной отвагой прошептала она.
 Он подмял ее под себя и зажал ей рот неистовым поцелуем. Всякие помыслы о сопротивлении тут же исчезли – до тех пор, пока Линнет не пронзила острая боль. Ей было настолько больно, что вся ее любовь в этот момент улетучилась… Девон зажал ее лицо между своими ладонями.
 – Линнет, я не знал… Я действительно не думал… Пожалуйста, взгляни на меня.
 Девон лежал неподвижно, и боль немного утихла. Линнет решилась открыть глаза. Перед ней был Девон, ее Девон, и она хотела сделать ему приятное. Она через силу улыбнулась, и Девон вновь поцеловал ее, однако при этом он, казалось, старался подавить в себе какую-то внутреннюю борьбу, доставляющую ему большие страдания.
 – Я.., не могу… – прошептал он и снова стал двигаться.
 Он по-прежнему делал ей очень больно, но Линнет увидела, какое наслаждение отражалось на его лице, сменившееся затем поистине неземным блаженством, – глаза его закрылись, а рот судорожно приоткрылся. Он буквально обрушился на Линнет, неистово притиснув ее к себе, и в ту же минуту заснул.
 Линнет тихо лежала под отяжелевшей рукой, думая о том, как бы ей хотелось, чтобы он продолжал ее целовать, потому что она не успела утолить свою страсть. Линнет немного приподнялась и стала рассматривать продолговатые гладкие мускулы на спине Девона. Ее губы невольно потянулись, чтобы прикоснуться к нему. Сколько раз, увидев эту кожу, она хотела прикоснуться к ней!
 Сон Девона был крепок, поэтому, когда Линнет выскользнула из-под его руки, он не проснулся. Она решительно прижалась губами к его шее, которую скрывали черные локоны. Волосы Девона пахли дымом и плодородной, богатой землей Кентукки. Линнет губами погладила мускулистую шею, восхищаясь как его силой, так и своей над ним властью – властью, которую дарует наслаждение, испытанное им благодаря ей! Она почувствовала, как он пошевелился, словно выходя из оцепенения. Линнет забыла самое себя; канули в небытие все строгие наказы ее английской нянюшки, ее бесконечно повторяемая фраза:
 «Леди себе такого не позволяют!» Она чувствовала себя просто женщиной в этом тихом уединенном месте, и рядом с ней лежал ее любимый. Он такой смуглый, такой темнокожий и такой темноволосый, и такой.., недоступный; долгие месяцы она изнемогала от желания прикоснуться к нему, от ненасытного желания.
 Линнет положила ладони на его круглые, крепкие, мускулистые плечи и повела алчущими пальцами вдоль рук Девона, пока вся она не оказалась лежащей на нем; затем вновь стала приподниматься, чувствуя, как ее соски касаются его кожи. После этого Линнет стала целовать Девона – она покрыла своими поцелуями всю его спину; ее жадные пальцы и рот ласкали и одновременно исследовали тело Девона, в них были любопытство и чувственное возбуждение.
 – Боже праведный, Линнет! Я не могу больше терпеть. Иди ко мне!.. – Девон схватил Линнет за руки и уложил рядом с собой – и тут же почувствовал, как вновь напряглось ее тело. – Теперь я не сделаю тебе больно. Поверь.
 Линнет всегда безраздельно верила Девону. Об этом доверии он просил ее давным-давно, в примитивном индейском шалаше, и получил его; затем Линнет лишила его своего доверия, но теперь она вновь возвращает его Девону вместе со всепрощающей и всеобъемлющей любовью. В этот раз ей действительно не было больно, и Линнет удалось даже испытать всю остроту наслаждения. Движения Девона были очень медленными и осторожными до тех пор, пока он не заметил, что Линнет тоже хочет его. Вцепившись в его руки, она вся потянулась к нему и стала двигаться в такт с ним. Они вместе постепенно поднимались на волне обуревавшей их страсти, низвергнувшей их в бездну неистовства, они вместе стремились к завершению и, наконец, в один и тот же миг почувствовали взрыв безумного блаженства, принесший им счастливое облегчение. Они лежали рядом, прильнув друг к другу, потные, удовлетворенные друг другом, – и спали.
 Первым проснулся Девон и молча стал одеваться, стараясь не глядеть на Линнет, прелестное тело которой орошали потоки солнечного света. Одевшись, он ушел. Он получил то, чего желал; Линнет расплатилась с ним, наконец, за свое спасение, а теперь пусть тешится с кем хочет – хоть с Кордом, хоть с чертом!
 Ноги сами повели его на север, к стоянке племени шоуни, где жил его дед. Ему нужно было некоторое время, чтобы во всем разобраться.


***

 Молодого человека, пришедшего в деревню шоуни с тушей только что убитого оленя, переброшенной через плечо, приветствовали с большой радостью, подняв громкий гвалт. Женщины забрали тушу, и молодой человек прямиком направился к большому круглому вигваму своего прадеда. Лицо старика было покрыто паутиной морщинок. Как только старик улыбнулся своему высокому и стройному внуку, морщины сразу же пришли в движение.
 – Тропинки белого человека сделали тебя мягким, – такими словами он приветствовал юношу.
 Молодой человек непроизвольно провел рукой по своему твердому и плоскому животу и, присаживаясь перед дедом, ухмыльнулся:
 – Позволь мне некоторое время провести с моими братьями.
 Утвердительно кивнув, старик снял со стены длинную глиняную трубку.
 – Добро пожаловать. Ты знаешь, что тебе всегда рады. Тебя что-то беспокоит? – И он взглянул на Девона поверх трубки.
 – Лучший лекарь – это время.
 Старик немного помолчал, устремив куда-то неподвижный взгляд, его глаза были похожи на крошечные стеклянные бусинки.
 – Здесь замешана женщина, – спокойно заметил он.
 Голова внука резко вздернулась, а старик издал сухой смешок.
 – Я ведь не всегда был таким, как теперь. Когда-то и я был молодым. Оставайся и попытайся или забыть, или вспомнить эту женщину.
 – Мой дед – очень мудрый человек. – Юноша взял трубку из длинных, худых и сухих пальцев, и они стали курить вместе. Слова больше были ни к чему.


***

 Проснувшись и обнаружив, что она одна, Линнет не очень удивилась: она предвидела, что он уйдет. Было совершенно очевидно, что его ненависть и ревность по отношению к Корду были сильнее тех чувств, которые Девон питал к ней.
 Оседлав коня, Линнет неспешным шагом направилась к Шиповнику.
 Прошло шесть недель. Девон так и не вернулся, а Линнет окончательно уверилась, что она беременна. Она не знала, как поступить, и еще ей хотелось знать, станут ли жители Шиповника заботиться о ней как прежде, когда выяснится, что она носит внебрачного ребенка.
 Ее сомнения разрешила Коринн. Вся в слезах, она пришла к Линнет и умоляла ее сказать, где находится Мак. Когда Линнет заявила, что не имеет ни малейшего представления о местонахождении Девона, Коринн еще пуще залилась слезами, сквозь пальцы изредка поглядывая на Линнет.
 Наконец Коринн сделала драматическое признание: она беременна от Мака, а потому он должен жениться на ней.
 Линнет закатилась таким истерическим смехом, что Коринн поспешила ретироваться.
 Наутро Линнет стала укладывать свои немногочисленные пожитки и попросила торговцев из магазина Мака помочь ей уехать на Восток. В ответ она услыхала, что приблизительно через день или немного позже кое-кто из поселенцев как раз отправляется в ту сторону.




 Глава 11


 – Я слышала, ты завтра уезжаешь? – сказала Агнес, сделав каменное лицо.
 – Да, уезжаю, – сурово ответила Линнет. Обе женщины в упор смотрели друг на друга, и ни одна из них не желала отвести взгляд. Первой заговорила Агнес:
 – Знаешь, это глупо с твоей стороны.
 – Что именно? – И Линнет опустила на чурбан топор с длинной рукояткой. Агнес забрала у нее топор.
 – Может быть, тебе удается дурить других, но со мной тебе это не удастся.
 – Агнес, прости меня, пожалуйста, но я и правда понятия не имею, о чем ты говоришь.
 – О тебе и Маке.
 – О Маке? Ах да, по-моему, я встречала человека с подобным именем, однако ничего больше припомнить не могу. Во всяком случае ничего такого, что нас как-то связывало бы.
 Агнес схватила Линнет за предплечье.
 – Что он такого натворил, что ты стала так разговаривать?
 – Никто не делал мне ничего такого, о чем бы я не просила. Я возвращаюсь на Восток – ведь я оттуда родом. Я не желаю оставаться здесь долее и проводить время в ожидании упрямого эгоиста, который, если и вернется, то будет мучить меня постоянными насмешками.
 – Думаю, от мужчины можно вытерпеть кое-что и похуже того, что ты перечислила. Ради одного.
 – И что бы это могло быть? – саркастически спросила Линнет.
 – Есть одно чувство, которое не пропадает даже тогда, когда ты падаешь от усталости, после того как весь день стирала пеленки для малышей этого мужчины, или когда ты больна, и он держит посудину, чтобы поймать твою блевотину. Это чувство заставляет простить его, если он не прав и если он говорит либо делает то, чего на самом деле делать не хочет. Это чувство называется любовь. Мне кажется, оно тебе хорошо знакомо.
 – Ты ошибаешься, Агнес, – спокойно сказала Линнет. – Я ничего не знаю о любви. Все, что я о ней знаю, – это детское преклонение перед неким героем, который сам не способен испытывать ничего, кроме злобы и враждебности. И ты хочешь, чтобы я продолжала бегать за таким вот мужчиной? Набегалась уже, с меня хватит! Между нами произошло нечто такое, чего простить невозможно.
 – Можешь не рассказывать мне сказки про героев. У меня у самой пока глаза на месте, и я уверяю тебя, ты ошибаешься. А теперь ступай к нему, иди и скажи, что любишь его.
 В глазах Линнет зажглись веселые огоньки, однако ничего хорошего они не предвещали.
 – Но ты не понимаешь, Агнес. Я уже сказала ему обо всем. Я оказала, что люблю его всей душой, но он откровенно мною пренебрег. А теперь прошу прощения, мне надо готовить ужин. – Линнет прошествовала мимо Агнес, и та впервые не нашлась, что сказать.
 Утро наступило как-то слишком быстро, и Линнет услышала за окнами своей хибары гул множества голосов, звук въезжающих в поселок фургонов. Она бросила последний взгляд на свою маленькую комнатку. Отныне все в ее жизни будет происходить без Девона Макалистера. На каминной полке стояли на своих местах четыре статуэтки. Нет, она ни за что не возьмет их с собой. Эта часть ее жизни закончилась. Она подошла к ним и в последний раз прикоснулась к темному дереву. Потом со вздохом сбросила статуэтки в небольшой узелок с пожитками. Как бы там ни было, рассудила она в свое оправдание, их всегда можно продать.
 Линнет открыла дверь на стук Литтла Эмерсона.
 – Пора, Линна. Жители Шиповника пришли попрощаться, – печальным голосом известил он.
 Линнет вышла за дверь и увидела стоявших в ожидании людей. Сначала она подошла к Уилме и Флойду Такерам, их четверо детей тихо стояли рядом.
 – Мы будем скучать по тебе, – сказала Уилма, обнимая Линнет. – Спасибо тебе еще раз, что ты тогда пошла искать нашего Джесси.
 Чтобы скрыть слезы, Линнет отвернулась. Флойд чинно пожал ей руку. Джонатан, Каролина и Мэри Линн улыбнулись ей и сказали, что очень сожалеют о ее отъезде. Линнет опустилась перед Джесси на колени, и тот протянул ей сжатый кулачок.
 – Я что подумал.., может, тебе он понравится… Ничего особенного, обычный камень – зато с дыркой!
 – Спасибо, Джесси! – горячо поблагодарила она, ничего не видя от слез. Джесси смущенно пожал плечами и побрел прочь.
 Эстер Старк, обняв Линнет, поблагодарила ее за то, что она помогла ей во время родов принять младенца Линкольна. Четверо двойняшек ревели и просили Линнет остаться. Самым трудным оказалось прощание с Эмерсонами. Лонни кипел от возмущения: он спас Линнет от смерти и поэтому у нее нет никакого права уезжать без его согласия!
 Агнес чуть не переломала Линнет кости в своих крепких объятиях.
 – Помни о том, что я тебе сказала. Двери Шиповника всегда открыты для тебя!
 Линнет пожала руку Литтла. По ее щекам текли слезы. Только сейчас она поняла, как была счастлива в Шиповнике.
 Чуть в стороне стояли Долл и Гэйлон, и на этот раз их глаза были совершенно серьезными. Слезы полились еще обильнее, когда она подумала о том, что больше никогда не увидит этих двух балагуров, не услышит их добрых подначек и как они нападают на Девона. Она подошла к фургону и, остановившись в нескольких футах от стариков, сделала им самый глубокий, самый изысканный реверанс – реверанс для королей.
 Литтл стоял наготове и помог ей забраться в фургон.
 Больше Линнет не оборачивалась.




 Глава 12


 Шиповник, Кентукки, апрель, 1787
 Охотник швырнул на прилавок связки меховых шкурок и подошел к камину, чтобы погреть руки. Он года два не был в Шиповнике и обнаружил здесь множество перемен. Городок стал почти вдвое больше, и теперь в нем были сплошь незнакомые лица. А куда запропастились Мак, Гэйлон и тот старик, который обычно сиживал около огня и которого звали Долл? Охотник оглядел лавку и в ней тоже обнаружил перемены. Обычно Мак строго следил за чистотой или заставлял это делать Гэйлона, однако магазин выглядел так, будто тут перезимовала пара медведей.
 Зик сел и протянул ноги поближе к огню. Может быть, все это из-за той малорослой девчонки, которую он повстречал в местечке, где живет Сквайр? Он и сам удивился, когда увидел ее там, – она играла с группой ребятишек, некоторые из которых были с нее ростом. А удивился он потому, что до этого встречал ее в Шиповнике, где она жила и где стала причиной многих недоразумений среди мужского населения.
 Зик улыбнулся, припоминая, как Мак увивался за девчонкой, следил за каждым ее шагом, а сам делал вид, будто вообще ее не замечает. Знакомая история, он сам вел себя точно так же, когда был в годах Мака, однако у Молли, слава Богу, хватило ума разобраться в нем. Для того чтобы затащить его к алтарю, ей пришлось прибегнуть к известному способу – предъявить ему свое брюхо. Он долго ей мстил потом, однако она сумела все наладить, и в течение десяти лет он был самым счастливым мужем на свете. Вспоминать о том, как умерла Молли, он не любил. И как он потом ударился в запой, и как в конце концов отправил детей на Восток и подался в леса.
 Зик покачал головой, словно хотел стряхнуть с себя дурные мысли, и вновь стал вспоминать первые годы своей женитьбы. Мак был совсем таким же, как он: до смерти боялся, что по уши влюбится в эту девочку. Сильно кого-то полюбить для мужчины дело непростое, ведь тогда приходится многим поступаться.
 Открылась дверь, и вошел Гэйлон. Плечи его были опущены, и он здорово постарел с тех пор, как Зик видел его в последний раз.
 – Доброе утро, Гэйлон.
 Гэйлон непонимающе уставился на него.
 – Кто ты?
 – Сейчас все вспомнишь. Я – Зик Хоукинс. Вот, принес тебе мех.
 – Хм! – Старик даже толком не взглянул на меховые шкурки.
 – Что здесь у вас творится? – спросил Зик. – Где Мак и тот старик, который обычно сидел около огня?
 Гэйлон удивленно поднял глаза.
 – Тебя действительно давненько здесь не было.
 Теперь все изменилось. Теперь лавкой Макалистера правит дьявол. Кроме работы, ничем больше не позволяет заняться. – И он смачно сплюнул на пол черную табачную жвачку.
 Дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался Мак. При виде его Зик открыл рот от изумления. Мак сильно похудел, глаза его ввалились, словно он целыми днями не спал, волосы его были сальными, одежда – грязной.
 – Мак! – Зик, шагнув вперед, протянул ему руку. – Наконец-то…
 Никак не отреагировав на приветствие, Девон прошел к прилавку.
 – Шкурки ты принес?
 – Да, – выдавил из себя Зик. Мак повернулся к Гэйлону.
 – Почему ты до сих пор не пересчитал их? Гэйлон опять сплюнул, едва не угодив на сапог Мака.
 – Не было времени! А если тебе так приспичило, считай сам. У меня есть и другие дела.
 – Прямо-таки неотложные! – прорычал Мак, когда Гэйлон хлопнул дверью.
 Зик отошел от прилавка. Что бы там ни случилось с Маком в эти два года, ясно одно: случилось неладное.
 – Ты не против, если я останусь здесь на несколько дней?
 – Делай что хочешь, – буркнул этот смуглый неулыбчивый парень. – Я тебе не указ.
 – Знаю. – Зик старался говорить как можно мягче.
 Дверь снова отворилась, и вошла высокая, плотно сбитая женщина.
 – Агнес, что тебе нужно? – резко спросил Мак.
 – Во всяком случае не твое плохое настроение, – отбрила она его. – Я пришла взглянуть на материю, которую вы только что получили.
 – Сама знаешь, где ее найти, – равнодушно заметил Мак.
 Не обращая никакого внимания на его слова, Агнес пригляделась к охотнику.
 – Глядите-ка, мистер Хоукинс! Давненько вас не было в Шиповнике.
 Гость снял свою меховую шапку и улыбнулся.
 – Мне приятно, что вы не забыли меня. Я уходил далеко на Север, около двух лет провел в регионе Спринг-Лик.
 – Спринг-Лик? Уж не оттуда ли идут все эти разговоры о том, чтобы сделать Кентукки штатом?
 – И оттуда тоже. В тамошних местах живет человек по имени Сквайр Тэлбот, вот он-то и собирается стать первым губернатором.
 – Итак, мистер Хоукинс… – демонстративно не глядя на Агнес, проговорил Мак.
 – Зик, – подсказал охотник.
 Агнес как ни в чем не бывало расплылась в улыбке.
 – Зик, мне так хотелось бы послушать, что нового на свете! Почему бы тебе не поужинать вместе с нами? Зик осклабился.
 – Это самое заманчивое приглашение из тех, что мне выпали за последние несколько месяцев! Я так соскучился по еде, приготовленной женскими руками. Собственно говоря, до вашего прихода я уже собирался попросить Мака оказать мне гостеприимство.
 Мак поднял голову.
 – Я пока еще не открыл буфета для проезжих охотников.
 – Да я не то имел в виду. Меня замучил ревматизм. От этих весенних дождей мне становится все хуже и хуже, да еще ночую на голой земле. Где ж тут может полегчать?
 Мак захлопнул бухгалтерскую книгу.
 – В любое время добро пожаловать сюда. Спите себе на полу!
 – Мне не хотелось бы тебя стеснять. Въезжая в поселок, я приметил пустую хибару и подумал, может, я мог бы в ней остановиться?
 – Нет! – почти выкрикнул Мак. Зик в полном недоумении переглянулся с Агнес, и та устремила яростный взгляд на Мака.
 – Боюсь, что мы стремимся сохранить эту хибару как всеобщую память о пренебрежении к нам некоторых особ.
 Мак ответил ей не менее свирепым взглядом.
 – Ты нашла, что хотела, Агнес? У меня ведь есть и другие дела, я не могу болтаться здесь весь день. Зик встал между ними.
 – Послушайте, я не хотел никого обижать. Я знаю, здесь были буквально все влюблены в ту маленькую леди, которая когда-то жила в той хижине, однако раз уж она не собирается сюда возвращаться, я подумал…
 Агнес резко повернулась к нему.
 – Ас чего ты взял, что она не собирается возвращаться?
 – Как это с чего? Просто я видел ее. Зик заметил, что его слова подействовали на Агнес и Девона как удар молнии. Первой пришла в себя Агнес.
 – Где ты ее видел? – тихо спросила она.
 Зик старался не смотреть в сторону Мака, который не спускал с него напряженного взгляда.
 – Да она уже год как живет в Спринг-Лик. Приехала туда в фургоне-с несколькими миссионерами прошлой весной. Приблизительно в это время, как мне кажется. И работает в Спринг-Лик школьной учительницей. – Зик ухмыльнулся. – Она хоть и маленькая, однако держит ребят в ежовых рукавицах. Много раз я видел, как она играет с ними на улице, но стоит ей приказать, они послушно возвращаются в класс. И что самое смешное, половина из них выше нее ростом!
 – Наверняка это Линнет! – рассмеялась Агнес. – Она умеет поставить себя как надо! Но почему она оказалась в Спринг-Лик? Она ведь собиралась в Бостон дли куда-то рядом с ним.
 – Послушайте, вы, оба, не найти ли вам другое место для приятных воспоминаний? Вы мне мешаете! Агнес даже не повернула головы на его выпад.
 – Ой, Зик, боюсь, я просто не могу ждать до ужина. Меня просто распирает любопытство. Почему бы нам не пойти ко мне прямо сейчас?
 Зик был рад поскорее убраться из лавки, хоть и понимал, что Маку сейчас несладко.
 – С удовольствием, мэм.
 Когда они ушли. Мак долго тупо смотрел на закрытую дверь. Итак, Линнет в каком-то там Спринг-Лик. Схватив с полки наполовину опорожненную бутылку виски. Мак побрел к старому дубу у родника. Он приставил бутылку ко рту, однако даже не почувствовал крепости дешевого спиртного, настолько привычными стали для него подобные возлияния.
 «Эта девочка не дает мне покоя», – подумал он. Да, она не давала ему покоя ни днем ни ночью. Уж сколько раз он наведывался в хижину, чтобы снова вспомнить те денечки, когда они были здесь вместе. Сказать, что он скучал о ней, значит ничего не сказать. В душе была постоянная боль, словно там была рана, которая постоянно болела и становилась все глубже…
 Мак допил виски и обнаружил, что этого недостаточно, чтобы заглушить мысли о Линнет. Ну что в ней такого необычного?
 Ведь любил же он Эми Трулок, но сумел пережить, когда та бросила его. Так почему же он до сих пор постоянно думает о Линнет? Остается единственный способ избавиться от этого наваждения – отправиться в Спринг-Лик и повидать ее. Возможно, она уже вышла замуж и у нее двое чумазых, нескладных малышей, а сама она превратилась в вечно усталую толстуху, похожую на всех остальных домохозяек. Если бы он увидел ее вот такой, то можно было бы громко над собой посмеяться. Он бы вмиг успокоился и больше никогда не помышлял бы о новой встрече.
 Девон улыбнулся – впервые за долгое время. Да, было бы неплохо выбросить из головы и эти ее вежливые словечки, сказанные благовоспитанным тоном, и не видеть бы перед собой эти необычные глаза, цвет которых постоянно менялся: то они были серыми, то зелеными, то голубыми, а когда Линнет сердилась, вспыхивали красными огоньками. Он попытался выжать из пустой бутылки еще хотя бы несколько капель, но безуспешно. Размахнувшись, он в гневе с силой отшвырнул ее, глядя, как она вдребезги разбилась о стоящее поодаль дерево.
 Линнет сидела, склонившись над шитьем, ее игла мелькала вверх и вниз. Сидящие рядом женщины с наслаждением перемывали косточки ее подруге Нетти Уотерс. Линнет боялась даже слово сказать в ее защиту, ибо знала, что вся злоба этих сплетниц тогда обрушится на нее.
 Вот уже почти год, как она живет в Спринг-Лик и не чает, когда, наконец, ей удастся выбраться отсюда. Обуреваемая обидой и гневом, она сбежала из Шиповника, не думая в ту минуту о том, что у нее нет ни денег, ни помощников. В течение нескольких месяцев она соглашалась на любую работу, какую только удавалось найти, – обычно ей предлагали должность служанки при какой-нибудь не желающей утруждать себя домашними хлопотами женщине. Когда же она все-таки добралась до Бостона, живот ее был уже так велик, что даже на эту работу ее почти никто не брал.
 Ее дочь Миранда родилась в католическом родильном доме, специально предназначенном для матерей-одиночек, и Линнет всячески убеждали оставить девочку, дабы потом можно было отдать ее в какую-нибудь семью. Однако взглянув в эти голубые глазенки, так похожие на глаза Девона, Линнет поняла, что скорее умрет, чем согласится расстаться со своим ребенком.
 В больнице фортуна, кажется, повернулась к ней лицом: Линнет нашла в газете объявление о том, что один бостонец ищет учительницу для работы в Кентукки. Линнет захотелось вновь оказаться в тех диких местах, и ее дочери тоже лучше бы расти подальше от большого города и от тех людей, которые, дай только срок, наверняка будут обзывать ее малышку мерзкими словами.
 Линнет обратилась к человеку по имени Сквайр Тэлбот, и после долгого шестидневного ожидания ее приняли на работу.
 Довольно скоро она поняла, что совершила ошибку. «Господин Сквайр» – так он заставил себя величать – каким-то образом прознал, что никакая она не вдова – таковой она назвалась при встрече, – и решил, что Линнет просто доступная женщина. Однажды по дороге в Кентукки ей как-то пришлось даже огреть Сквайра тяжелой кастрюлей, и с тех пор до него стало кое-что доходить.
 Однако Линнет нажила себе врага.
 Господин Сквайр сторонился ее, тем не менее его ущемленная гордость требовала отмщения. Он представил ее жителям Спринг-Лик как миссис Тайлер, вдову, но уже через несколько дней всем стало известно, что Миранда была незаконнорожденным ребенком, и у Линнет не было никакого сомнения в том, что именно господин Сквайр просветил их на этот счет.
 Население Спринг-Лик состояло из недалеких, склонных к предрассудкам сплетников, умеющих толковать Писание так, как выгодно им. Поначалу мужская половина города надеялась на благосклонное отношение со стороны Линнет, но она дала им достойный отпор и тем самым приобрела себе еще больше врагов. Женщины ненавидели ее, потому что она «соблазняла» их мужей, а мужчины полагали, что Линнет просто обязана уступить их желаниям, ведь имелось очевидное доказательство того, что она уступила кому-то другому.
 Теперь Линнет экономила каждое пенни, заработанное в школе, чтобы как можно скорее покинуть этот город, где у нее была только одна подруга – Нетти Уотерс.
 – Как быстро растет Миранда, не правда ли, Линнет? – спросила Джули Ярнолл, глядя поверх шитья. – А скажи, она похожа на твоих родных или.., на твоего мужа?
 – Она похожа на моего мужа, – не поднимая головы, отозвалась Линнет. – По крайней мере у них одинаковые глаза.
 Не успели дамы приступить к подробному обсуждению этого вопроса, как дверь распахнулась и вошла миловидная женщина. На ней было поношенное, но чистое платье, подчеркивающее стройность ее фигуры.
 – Линнет, я достала воск, чтобы сделать несколько свечей. А потом подумала, не поможешь ли ты мне отлить формы?
 Джули запротестовала:
 – А разве Вайда или Ребекка не могут тебе помочь, Нетти? Кажется, девочки прекрасно справились бы с этой работой или у них какие-то другие дела?
 Не проронив в ответ ни слова, Нетти удостоила ее убийственной улыбкой и вновь обратилась к Линнет.
 Линнет благодарно улыбнулась.
 – С радостью помогу тебе.
 Она поспешно сложила в небольшую плетеную корзину ножницы, иглу и нитки и, наклонившись, подхватила на руки Миранду.
 – Даже не знаю, как тебя отблагодарить, – сказала Линнет, когда они вышли.
 – Я прикинула, что сейчас самое время спасать тебя, ибо они успели уже разделаться со мной и моей семьей и, значит, пора взяться за тебя и Миранду.
 Линнет, не удержавшись, рассмеялась: до чего точно Нетти все рассчитала. Миранда стала вырываться и проситься на землю. Линнет взяла ее за маленькую ручонку, и обе женщины умерили шаг, стараясь подладиться под походку ребенка.
 – Какая замечательная нынче весна, – заметила Нетти. – Прекрасное время для свадьбы! – Она бросила проницательный взгляд на Линнет. – Когда возвращается господин Сквайр?
 – Я точно не знаю. – Линнет старалась не смотреть в глаза подруги.
 – А тебе известно, что он пустил слух, будто бы Миранда его ребенок? Об этом-то ты знаешь? – спокойно спросила Нетти.
 – Нет! – изумленно выпалила Линнет. – Он даже…
 – С ним надо держать ухо востро. Ты задела его гордость. Легок на помине! Ты только взгляни!
 Навстречу им верхом на лошади ехал высокий седовласый человек. Он хорошо держался в седле – плечи развернуты, живот подтянут – и выглядел моложе своих пятидесяти лет. Это был человек, привыкший получать от жизни все, чего бы он ни пожелал, и Линнет подозревала, что он домогался ее главным образом потому, что она ему отказала.
 Господин Сквайр придержал коня. Его карие глаза с улыбкой остановились на Линнет, и лишь немного погодя он удостоил вниманием Нетти и Миранду.
 – Привет, Нетти. Надеюсь, у вас в доме все в порядке?
 – Просто замечательно. Сквайр, – ответила та. – Оттис хотел бы, чтобы ты как-нибудь заехал, чтобы взглянуть на новые семена кукурузы, которые он купил у одного охотника. Лично я не думаю, что они настолько уж хороши, однако, по мнению Оттиса, из каждого зерна должен вырасти такой кукурузный стебель, что и четверым его не поднять. Господин Сквайр хохотнул.
 – Нужно сегодня же заскочить к вам и взглянуть на семена. Не хотелось бы пропустить такое чудо. Разве сегодня в школе нет занятий? – Он снова улыбнулся Линнет.
 – Уроки сегодня во второй половине дня. Все просто умоляли меня освободить сегодняшнее утро, да и я сама рада возможности немного побездельничать.
 – Вы слишком балуете детей, Линнет, – сказал он серьезно.
 Нетти слегка поперхнулась.
 – А уж как она управляется с этими сорванцами Газерами, просто выше моего понимания. Знаешь, Сквайр, ты должен поговорить с Бутчем. Если бы он почаще отлучался из лавки и побольше уделял бы внимания своим чадам, было бы гораздо лучше.
 Господин Сквайр спешился и встал рядом с Линнет.
 – Нетти, в своих рассуждениях ты все больше уподобляешься Джули. А она утверждает, что я должен принять какие-то меры относительно твоей старшей дочери.
 – Вайда ведет себя нормально, и ты прекрасно знаешь об этом. Им просто завидно, что она такая хорошенькая, гораздо лучше всех остальных.
 – Как, бы то ни было, я обязан прислушиваться к жалобам каждого. Если, к примеру, Линнет обратится ко мне с жалобой по поводу дисциплины в школе, я должен буду вмешаться, но до тех пор… – Он оборвал себя на полуслове, и они оба. Сквайр и Нетти, воззрились на Линнет, ожидая ответа.
 – Нет, – сказала она спокойно, – у меня нет жалоб. А теперь мне пора отправляться в школу. Надо подготовиться к урокам до прихода учеников. – Опустившись на колени, она обняла дочку, которая радостно, во весь рот улыбнулась матери. – Мне нужно идти в школу, Миранда, так что ступай к тете Нетти и веди себя хорошенько, договорились?
 Миранда пробулькала в ответ что-то несвязное и с готовностью направилась к Нетти.
 – Я пройдусь с вами, – сказал Сквайр, беря Линнет под руку.
 – Надеюсь, поездка была приятной? – спросила Линнет, когда они остались одни.
 – Да. – Он заглянул в ее глаза. Они были глубокими, густо-серыми. – Но меня нестерпимо тянуло домой. Не доставили ли вам тут новых неприятностей Джули или Ова?
 – Чуть-чуть. – Линнет улыбнулась. – Я должна идти, – сказала она, когда они подошли к дверям небольшого школьного здания.
 – Я только зайду вместе с вами и…
 – Нет! – оборвала его Линнет. Он отступил.
 – Пожалуй, вы правы. Мудрая, здравомыслящая Линнет. Безусловно, вы ничем не обязаны мне за то, что я забрал и вас, и ваше дитя из Бостона. Что об этом говорить!.. – заметил он, не получив ответа. – Это дело прошлое… А сегодня у меня еще полно работы. Можно увидеться с вами вечером?
 Линнет повернулась и, не ответив, стремглав влетела в школу. Первое, что она сделала, – ударила кулаком по большому словарю, лежавшему на письменном столе. Господин Сквайр! Все обожали и боготворили его; какое бы дело ни затевалось, к нему обязательно обращались за разрешением. Спринг-Лик прозвали даже городком Сквайра – точно так же, как Шиповник был городком Девона. Но какая разница между ними! Если Девон любил жителей Шиповника, то Сквайр относился к людям как к толпе. Он многое для них делал, очень многое, однако не терпел, если ему пытались чем-то отплатить, категорически от этого отказывался, равно как и не терпел ничьей помощи и уж тем более о ней не просил.
 В течение некоторого времени Линнет пыталась как-то поладить с ним. Несколько раз Сквайр приходил отужинать вместе с ней и Мирандой, но вскоре Джули и Ова, «желая ей добра», зашли побеседовать с Линнет. Они заявили, что со стороны очень нехорошо выглядит, когда в ее доме каждый вечер бывает мужчина. Это вынуждает людей пускаться в разные пересуды; конечно, сами они в них не участвуют и не собираются этого делать, однако есть ведь и не такие добропорядочные и милосердные христиане, как они!..
 Поначалу отношения между людьми в Спринг-Лик просто ошеломили Линнет, но постепенно она привыкла к ним и даже стала одобрять их взгляды. Здешних дам приятно будоражило присутствие в их городке привлекательного холостяка, и, естественно, они без всякого восторга отнеслись к появлению в их обществе одинокой женщины. Посему Линнет пришлось терпеливо сносить множество грязных сплетен. Спринг-Лик был в четыре раза больше Шиповника, однако в том городишке у Линнет было гораздо больше настоящих друзей, чем ей удалось найти здесь. Единственным человеком, не задающим лишних вопросов, была Нетти, и только она не рассматривала Миранду в упор, словно та была гадким, грязным и непонятным зверенышем.
 Мысль о ребенке вернула ее к действительности – к школе. Первый опыт общения с детворой Линнет получила по дороге в Кентукки, когда она ехала туда с родителями. Это были жизнерадостные и неиспорченные дети, Линнет любила их так же, как ребятишек из Шиповника. Она вспомнила о статуэтке, стоявшей у нее на камине: она сама и Джесси Такер. Интересно, он очень изменился? А остальные? Они изменились? Хоть кто-нибудь вспоминает о ней теперь?..
 Она заставила себя не думать о Шиповнике и вновь мысленно вернулась в Спринг-Лик. Поначалу, когда господин Сквайр предложил ей должность учительницы, Линнет была просто счастлива, но теперь… Насколько разными были эти города, настолько же разными были и живущие в них дети. Какую бы любовь она ни проявляла к детям из Шиповника, они платили несравненно большей любовью. Здесь, в Спринг-Лик, все было иначе. Временами Линнет казалось: упади она замертво посреди класса, – скорее всего, правда, это лишь предположение, – дети лишь переступят через ее тело.
 Они смотрели на нее пустыми глазами. Нетти посетовала на детей Газер, но разве в шалостях дело? Линнет только бы радовалась, если бы здесь оказался проказник вроде Джесси, не желающий слушаться или таскающий девчонок за косички! Все что угодно, только не эти холодные детские глаза, которые, глядя на нее в упор, не замечают, что она тоже живой человек. Как-то раз во время перемены Линнет услышала, как Пирл Газер сказала: «Она велела сделать это». Поняв, что речь идет о ней, Линнет была просто ошеломлена. Девочка не сказала «миссис Тайлер» или хотя бы «училка» или «старуха» – ничего такого, что хоть как-то характеризовало личность Линнет. Даже теперь при воспоминании об этом Линнет стало не по себе. И не столько от слов девочки, сколько от тона, каким они были сказаны…
 Снаружи раздались детские голоса, и когда Линнет открыла, никто из детей не взглянул на нее.




 Глава 13


 – Миранда, не хочешь ли прогуляться? – спросила Линнет свою маленькую дочь.
 Девочка неуклюже поднялась на четвереньки, затем, покачиваясь, встала во весь рост и зашагала в объятия матери. Улыбка на лице Линнет сразу погасла, как только она услышала стук в дверь. А она так надеялась уйти до того, как заявится господин Сквайр!
 – Здравствуйте! – выдавши она из себя приветливым тоном. – Миранда и я уже готовы.
 Господин Сквайр, как всегда, проигнорировал присутствие ребенка. Малышка настолько серьезно взирала на него и ее пристальный взгляд был настолько проницательным, что в обращении с ней требовалась неподдельная нежность. Да и не пристало человеку в его положении иметь дело с «испорченным» ребенком.
 – Вечер сегодня хорош, не правда ли? – спросила Линнет, вдыхая запахи весенних цветов и новой поросли.
 – Да, – ответил он, не отводя от нее глаз.
 – Что нового в Денвилле?
 Грудь господина Сквайра заметно раздулась.
 – Полагаю, моя речь произвела на всех большое впечатление. – Он бросил на нее косой взгляд. – Спасибо за оказанную помощь.
 – Пожалуйста. Я работала с удовольствием. Итак, вы полагаете, что теперь наверняка осуществится ваше желание стать губернатором?
 – Да, Линнет, я уверен, что так и будет, и… – Он умолк, поскольку Линнет кинулась к Миранде, едва не угодившей в грязную лужу. – Линнет, я… – снова начал он, беря ее под руку.
 Линнет отстранилась настолько вежливо, насколько могла. Слишком часто его прикосновения выходили за рамки того, что она могла вытерпеть.
 Это движение не ускользнуло от его внимания.
 – Давайте возвращаться. Не возражаете? Уже темнеет.


***

 В лавку зашел высокий мужчина и профессиональным взглядом оглядел ее.
 – Чем могу служить? – Голос принадлежал безобразно толстому человеку. Его маленькая головка возвышалась над множеством подбородков, волнами набегающих друг на друга, в то время как плечи и все остальное, напоминающее по форме человеческое тело, утопало в невероятном количестве жира. – Вы здешний?
 – Нет, – ответил мужчина. – Я из Шиповника. Собирался открыть где-нибудь здесь новый магазинчик, но, вижу, вы оказались проворнее меня.
 Толстяк изобразил на своем лице удовольствие от полученного комплимента.
 – Меня зовут Бутч Газер. – Он протянул руку, ее тыльная сторона и ладонь напоминали воздушные шары, из которых торчали короткие пальчики.
 – Макалистер, зовите меня Маком. – Девон пожал протянутую руку.
 – Немного побудете здесь?
 – Если найду комнату или еще какое-нибудь пристанище, то, возможно, и побуду.
 – Могу предложить комнату в задней стороне дома, если вы сможете заплатить за нее.
 Девон бросил на прилавок серебряную монету. Приблизив ее к своим маленьким глазкам, Бутч внимательно изучил монету.
 – За серебро, мистер, я могу отдать вам и свою комнату.
 Громкий смех раздался за спиной Девона, и он обернулся.
 – Смотри, у Овы губа не дура по части настоящих мужчин. Как бы не случилось так, что ты никогда уже не вернешься в свою постель! – молвил один из мужской троицы.
 Бутч самодовольно ухмыльнулся.
 – Когда я делал ей шестерых детей, то что-то не слыхал, чтобы она жаловалась.
 – Иди сюда. Мак, так ведь тебя величают? Теперь твоя очередь рассказать нам о новостях.
 Беседа длилась довольно долго, и далеко не сразу речь зашла о новой школьной учительнице.
 – Действительно эта крошка очень недурна, и господину Сквайру лучше бы поторопиться с предъявлением своих прав на нее.
 – Господину Сквайру? – спросил Девон. – Как я слышал, он рвется в губернаторы, если Кентукки станет штатом?
 – Ты правильно слыхал.
 – А эта учительница, она его жена? Мужчина подмигнул Девону.
 – Только не перед Богом. Надеюсь, ты понимаешь меня.
 Девон выдавал из себя улыбку.
 – Еще бы.


***

 Линнет торопливо выбежала из школы. Надо было поспешить к Нетти и забрать Миранду, подумала она, но так хотелось некоторое время побыть одной… Она направилась в лес, наполненный прохладой и ароматами. Наслаждаясь уединением и покоем, Линнет улыбнулась и потянулась.
 – Привет, Линнет.
 Она застыла при звуке такого знакомого голоса, потом тело ее затрепетало. Очень медленно она стала поворачиваться и увидела ясную синеву глаз Девона Макалистера.
 Все, на что она оказалась способна, – это разинуть от изумления рот, удивляясь, отчего так громко забилось ее сердце и почему она не может быть такой же непринужденной, каким казался Девон.
 – Ты еще помнишь меня? – спросил он, глядя на нее смеющимися глазами.
 – Да, – еле выговорила она, изо всех сил стараясь справиться со своим дыханием и пытаясь прийти в себя.
 – Я просто проезжал мимо, – солгал он, – и, услышав, что ты здесь, решил повидаться с тобой. Похоже, Спринг-Лик тебе по душе.
 Его взгляд бродил по ее телу, вспоминая каждый изгиб.
 Линнет повыше вскинула подбородок.
 – Уж я постаралась.
 – Из того, что я слышал, ты не зря старалась. – Он небрежно оперся спиной о дерево, однако Линнет успела заметить короткую вспышку гнева в его глазах.
 Как он может так спокойно стоять здесь? Почему ее собственное тело все еще трепещет?
 Девон сел на землю, скрестив ноги, и выдернул длинную тонкую травинку. Она и забыла, насколько он был грациозен, какими гибкими были его движения, словно под кожей Девона находились не кости, как у всех людей, а текла вода. Его волосы были темнее, чем ей помнилось, но вились точно так же, как раньше. Она помнила, какими они были на ощупь.
 – Ну, расскажи же, чем ты занималась в последние два года.
 Она посмотрела ему прямо в глаза. Ей нужно показать, что она так же равнодушна, как и он.
 – О, рассказывать почти нечего. Один год я прожила в Бостоне, а второй здесь, в Спринг-Лик. Я с большим удовольствием послушала бы, как там Шиповник. Как поживает Агнес?
 Девон улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы, из-за темной кожи казавшиеся еще белее, чем они были на самом деле. Она помнила вкус этой кожи… Стоп!" – приказала она себе.
 – У Агнес родилась еще одна малышка, сразу после твоего отъезда. – Девон внимательно наблюдал за Линнет. – Ее назвали малышка Бланш.
 Линнет даже вздрогнула от удивления.
 – Бланш?
 – Да. В честь Линнет Бланш Тайлер, насколько я припоминаю. Только ей сроду не произнести так много слов.
 Линнет не могла скрыть своего удовольствия.
 – А Эстер опять на сносях, – продолжал он. – А Лестер… О, его ты не знаешь! После того, как ты уехала, в Шиповнике людей прибавилось.
 – А Джесси Такер? – спросила она. – А Лонни?
 – Джесси и Лонни растут так, что одежда на них трещит! Едва ли ты их теперь узнаешь. А малыш Эстер, Линкольн, которому ты помогала появиться на свет, уже ходит и начинает говорить, и настоящий хозяин в доме среди женщин. Близнецы же по-прежнему как две капли воды похожи друг на друга, и первые, и вторые.
 – Кто бы мог подумать! Я думала, со временем их можно будет различать!
 Немного помолчав, Девон улыбнулся, и Линнет отвела взгляд. Казалось, воздух вокруг них был наэлектризован до такой степени, что вот-вот могли вспыхнуть крошечные яркие молнии. По крайней мере такое чувство испытывала Линнет.
 – А как поживает твоя жена? – тихо спросила она, надеясь как-то упредить молнии.
 – Жена? – недоумевающе спросил Девон. – А что бы мне с ней делать, с моей женой? До сих пор мне удавалось успешно обходиться без кандалов, и я надеюсь остаток дней своих провести в том же духе.
 Линнет ошеломленно уставилась на него.
 – Но твой ребенок… А что с ребенком?
 – Не понимаю, о чем ты говоришь. – Девон спиной привалился к дереву и, вытащив нож из ножен, стал что-то выстругивать из соснового сучка.
 Линнет тяжело опустилась на прогнивший ствол упавшего дерева.
 – А как же Коринн? – допытывалась она. Девон коротко взглянул на нее.
 – Вот уж Коринн меньше всех годится мне в жены. Я не подбираю за Кордом его объедки. – Он метнул в Линнет злой взгляд и вновь занялся сосновым сучком. – Корин благополучно вышла замуж и сразу после свадьбы завела себе ребеночка, однако это заслуга Джонатана Такера. С чего ты взяла, что я женился на Коринн?
 Линнет взяла себя в руки и честно ответила:
 – Она заявила мне, что у нее от тебя должен быть ребенок.
 Пытливо и холодно взглянув на Линнет, Девон расхохотался так, что на его мощной шее выступили жилы.
 – Коринн всегда была вруньей. Это всем известно. Ей нужен был не я, а моя лавка. Она всячески старалась соблазнить меня… – Он умолк и стал смотреть на Линнет до тех пор, пока она не зарделась от смущения. – Короче говоря, это просто невозможно, чтобы у нее родился от меня ребенок.
 Глядя на него, Линнет только моргала и думала о том, уж не лжет ли сам Девон.
 Словно прочитав ее мысли, он отвел глаза.
 – Я не хочу сказать, что мне не приходилось немного ее подурачить, но ведь этим занимался не только я, а многие. Ох и не хотелось бы мне оказаться на месте Джонатана. Впрочем, кто знает, может, ему удастся переделать ее.
 – Да, возможно, – заметила Линнет, переваривая только что услышанное. Знала бы она раньше! Впрочем, если даже Коринн солгала, все равно Девон сам оставил ее одну – тогда, в лесу, после того как овладел ею.
 – Теперь расскажи мне о себе, а то мы все обо мне да обо мне!
 – Это не так. Ты ни слова не сказал о себе. – Линнет глубоко вздохнула. – Ты выглядишь очень усталым и исхудавшим.
 Он уставился на нее неподвижным взглядом.
 – Просто я питался тем, что готовил Гэйлон.., или я сам, что еще хуже. Странно, что на мне еще хоть кожа осталась!
 Ей вдруг захотелось прогнать его, ударить, укусить, поцеловать, просто прикоснуться к нему… Но нет! Ей нельзя думать об этом! Она должна быть такой же спокойной, как и он.
 – Я вчера испекла хлеб. Хочешь попробовать? Девон улыбнулся во весь рот, и Линнет почувствовала, как у нее вновь заколотилось сердце.
 – То, что приготовлено тобой, я попробую с огромным удовольствием.
 Девон поднялся и встал перед ней. Однако Линнет боялась взглянуть на него… Она не должна… Тем более когда он стоял так близко.
 Она слегка отстранилась от него, и они пошли из леса. Первое, что увидела Линнет, была Нетти, держащая за руку Миранду. Линнет сначала удивилась, и тут же удивление уступило место страху. Она совершенно забыла о дочери! Понимая, что у нее нет времени для объяснений, Линнет, бросив через плечо «извини», подобрала юбки и кинулась к Нетти.
 На последнем дыхании, хватая ртом воздух, она схватила Нетти за руку.
 – Если ты мне настоящая подруга и если я тебе хоть раз чем-нибудь угодила, умоляю: не говори ему, что Миранда моя дочь.
 Нетти посмотрела через плечо Линнет, чтобы определить, кого она подразумевает под словом «ему». Она увидела высокого, стройного красавца с темными волосами и.., с глазами Миранды. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, кто это.
 Девон подошел к женщинам.
 – Нетти, это Девон Макалистер. Однако все называют его просто Маком.
 Приподняв одну бровь. Девон покосился на Линнет. Значит, она не хочет, чтобы кто-то другой называл его Девоном. Она по-прежнему берегла это имя лично для себя.
 – А это Нетти Уотерс.
 Девон слегка поклонился.
 Нетти взяла на руки Миранду и высоко подняла ее.
 – А ее зовут Миранда! – Нетти прекрасно видела, как у Линнет перехватило дыхание, однако, не обращая на это внимания, передала ребенка в руки Девона. – Не хотите ли подержать ее?
 Девон удивился. Он любил детей, но всегда предпочитал держаться подальше от самых маленьких: вечно то орут, то писаются. Девон с вежливым интересом посмотрел на девочку.
 – Хорошенькая малышка, – констатировал он, передавая ребенка Нетти. – Славные глазки.
 Девон не мог уразуметь, почему его реплика так развеселила подругу Линнет.
 Бросив на Нетти угрожающий взгляд, Линнет быстро заговорила:
 – Я познакомилась с Девоном, когда жила в Шиповнике.
 – А я и не знала, что ты из Шиповника. Я думала, что ты из Бостона.
 – Да.., но я… – Линнет совсем смешалась. После того как Девон подержал Миранду на руках, она совсем потеряла власть над собой. – Мне нужно идти, чтобы приготовить Девону ужин. Увидимся позже.
 Девон уселся за сосновый стол, стоявший в маленьком домике. Он был чуть больше, чем хижина в Шиповнике, но, правда, имелось еще высокое крыльцо.
 – Ты так и не рассказала мне о своей здешней жизни. Ты ведь учительница? – спросил он с набитым ртом.
 Ну как он может оставаться таким спокойным?! Как можно держать на руках собственную дочь и не знать, кто она есть?! Еще бы не славные глаза! Ведь они точно такие же, как у тебя, несносный гордец!
 – Здесь все нормально. Здесь люди не такие, как в Шиповнике.
 – Я познакомился с человеком по имени Бутч Газер, там, в лавчонке… – Он вдруг умолк и подошел к каминной полке, на которой стояли статуэтки.
 – Ты сохранила их? – тихо спросил Девон.
 – Да, сохранила. – Линнет чувствовала, как ее охватывает гнев. Какое он имел право возвращаться в ее жизнь? Она уж как-то приспособилась к жизни без него. Иногда даже могла по несколько часов кряду не думать о нем… Так кто дал ему право вернуться?
 – Зачем ты пришел? – требовательно спросила она.
 Он снова сел за стол и стал есть.
 – Я спрашиваю, зачем ты пришел, и жду ответа! Девон спокойно положил на стол ломоть хлеба.
 – Да просто проходил мимо, а прослышав, что здесь живет одна старая знакомая, решил задержаться и поздороваться с ней.
 – Одна знакомая, – сказала Линнет тихим голосом, не предвещающим ничего хорошего. – И ты можешь просто так сидеть здесь, как раньше, как в Шиповнике, когда я учила тебя читать? – Ее голос зазвенел, угрожая перейти в пронзительный крик. – И ты можешь так спокойно говорить со мной после всего, что произошло между нами? После той ночи, когда мы… – Она почувствовала, что к глазам ее подступили слезы. – Ну что ж, а я вот не могу! – закричала Линнет. – Я уехала из Шиповника, чтобы никогда больше тебя не видеть… Я и сейчас не хочу тебя видеть! Уходи, убирайся отсюда и никогда больше не возвращайся! Понятно?! – Она кричала, чуть не срывая голос, и слезы застилали ей глаза. Линнет выбежала в открытую дверь и помчалась к лесу.
 Девон тихо сидел за столом, глядя, как она убегает от него. Бегает она так же медленно и неуклюже, как и раньше, подумал он, затем повернулся к накрытому столу и широко улыбнулся. Похоже, впервые за два года ему по-настоящему захотелось есть. Как часто он отставлял еду в сторону и принимался за кувшин с виски. А сейчас у него не было никакого желания напиваться.
 Итак, Линнет все-таки не забыла его! Намазав на хлеб слой свежего масла толщиной с дюйм, он надкусил бутерброд и стал изучать следы, которые оставили его зубы. Она полагает, что он забыл ту ночь, когда они были вместе. Ту самую ночь, после которой все женщины превратились для него в ничто на целых два года! Иногда ему приходилось бывать в постели с женщинами, но ни одна из них не могла осчастливить его любовью, ни одна…
 Девон улыбнулся и проглотил еще один кусок хлеба. Если она до сих пор так хорошо его помнит, то почему бы им немного не поразвлечься, прежде чем он отправится обратно в Шиповник, а она вернется к своему господину Сквайру? Господи! Каким надо быть человеком, чтобы позволить величать себя «господином»? А впрочем, ему-то что за дело? Ему бы добиться своего.




 Глава 14


 – По моему мнению, это стыд и срам – то, что она посмела привести его сюда, в город, где живут добропорядочные христиане. Да на него только глянешь – сразу становится ясно, кто он такой. Ведь ребенок – вылитый он, – заявила Джули.
 – И мало того, она еще возобновила с ним отношения, именно те самые, прежние их отношения. Как утверждает Бутч, он возвратился в свою комнату только под утро. – Ова с таким остервенением заработала над стеганым одеялом, что стежки из-под ее руки стали выходить слишком длинными.
 – Вот я и хочу узнать, – продолжала Джули, – что мы намерены предпринять в связи с этим. В Спринг-Лик живут, добропорядочные, богобоязненные люди, и мне явно не по душе то, что происходит у нас под носом. К тому же она еще и школьная учительница! Чему она научит наших детей?
 – Ты совершенно права! – ответствовала Ова. – Учитель должен быть примером, и если мы сейчас имеем дело с одним из примеров того, во что она верит, – ну, ты понимаешь, о чем я говорю…
 – Еще бы мне не понять! – Джули быстрее заработала иголкой, а ее голос стал еще громче:
 – Я сразу поняла, что от нее добра ждать не приходится, особенно после того, как она постоянно стала преследовать господина Сквайра.
 – О, господин Сквайр! – Ова так и застыла с иголкой в руках. – Мы совершенно забыли о господине Сквайре!
 – Невинный ягненочек, он нуждается в нашей защите!
 – Безусловно! И, как я думаю, кто-то должен ему рассказать о том, что творится под самым его носом. Джули и Ова уставились друг на друга.
 – Это наша обязанность, – сказала Джули.
 – Как истинных христианок, – добавила Ова. С этими словами обе женщины отложили шитье и, выскочив на улицу, проворно засеменили к большому бревенчатому дому господина Сквайра.
 – Доброе утро, леди. Сегодняшний день обещает быть очень славным, не правда ли?
 Внезапно смутившись, Ова посмотрела себе под ноги, однако Джули сохраняла спокойствие.
 – Сквайр, боюсь, что у нас к вам неприятное дело.
 Лицо господина Сквайра сразу стало серьезным.
 – Надеюсь, никто не пострадал? Ова вздохнула.
 – В этом вы весь: всегда в первую очередь думаете о страданиях других. Боюсь, что в этот раз пострадавшим являетесь только вы, и наш долг…
 – Наша христианская обязанность, – вставила Джули.
 – Ну да, – продолжала Ова, – из чувства долга мы обязаны посвятить вас в то, что происходит в вашем городке, в вашем, так сказать, доме. С вашей стороны уже будет большим благодеянием, если вы только пожелаете вникнуть в то, что происходит.
 – Не желаете ли присесть, леди, и дать мне возможность выслушать вас? – Он указал им на кресла, стоящие на веранде, и, когда дамы расселись, продолжал:
 – Итак, чем могу быть полезен?
 – Речь идет о школьной учительнице.
 – Линнет? – спросил он.
 – Да, Линнет Тайлер. По крайней мере она так представилась.
 Джули продолжила:
 – Мы старались закрыть глаза на многое, например, на то, что у малышки нет отца – то бишь отца, освященного Божьей волей, – однако после того, как она привозит этого самого отца в наш городок… Неужели она надеется, что мы…
 – Что?! – Господин Сквайр в изумлении поднялся.
 – Да то, что мы сказали, – добавила Ова. – Она привела сюда отца ребенка. Он остановился в лавке моего Бутча.
 Господин Сквайр спешно привалился спиной к одной из бревенчатых подпорок веранды.
 – Леди, я прошу вас начать с самого начала и рассказать мне все до мельчайших подробностей.
 Линнет распахнула дверь маленькой школы. Она сожалела о своем срыве накануне вечером, однако что-либо поправить было уже невозможно. Если бы ей удалось сохранить спокойствие, тогда, возможно, он уехал бы. Правда, когда она вернулась, его уже не было, но в течение всей ночи Линнет чувствовала, что Девон где-то близко, словно он сидел за столом и внимательно смотрел на нее.
 – Доброе утро, училка. – В проеме открытой двери, облокотившись о косяк, стоял Девон.
 – Добрый день, – ответила она как можно спокойней. – Чего еще изволите? Он лениво ухмыльнулся.
 – Я проходил мимо и подумал, не заглянуть ли мне туда, где ты проводишь так много времени. – Девон небрежно перелистал большую книгу, лежавшую на ее письменном столе. – Это что такое?
 – Словарь. Если тебе неизвестно значение слова, ты можешь заглянуть в словарь и найти его.
 – Бессмыслица какая-то. Кто же станет использовать слово, значение которого ему неизвестно? Линнет с отвращением взглянула на него.
 – Представь себе, что шоуни что-то тебе сказали, ты все слова понял, а одно – нет. Разве тебе не захотелось бы иметь под рукой книгу, заглянув в которую, ты смог бы найти значение этого слова?
 – Нет, – со всей серьезностью ответил он. – Тогда мне пришлось бы повсюду таскать эту книгу с собой. Легче обратиться к тем же шоуни.
 – Однако иногда… – Увидев, что в школу входит господин Сквайр, Линнет запнулась.
 – Линнет, мне только что сообщили, что в Спринг прибыл гость, один из твоих друзей.
 Линнет поднялась со своего места, и мужчины оказались по обе стороны от нее.
 – Да. Знакомьтесь: это Девон Макалистер из Шиповника, что в Кентукки.
 – Итак, Девон. – Господин Сквайр протянул руку-Мак! – хором воскликнули Линнет и Девон.
 В глазах Девона зажглись огоньки, и Линнет поспешила объяснить:
 – Все называют его просто Мак.
 – А… – произнес господин Сквайр, заметив даже больше того, чем ему хотелось бы. – Линнет, можно вас на минуточку?
 – Конечно. – Линнет не смотрела на Девона, потому что прекрасно понимала, о чем тот думает. Его ревность однажды уже разлучила их, а надеяться на то, что он изменился, не было никаких причин.
 – Он и есть отец вашего ребенка? – в упор спросил господин Сквайр, как только они оказались за дверью.
 Линнет удивленно моргнула.
 – Не много же потребовалось времени…
 – Прошлую ночь вы провели вместе с ним?
 – Вас интересует, добился ли он моей благосклонности, после того как я отвергла щедрые предложения всех остальных мужчин из этого городка?.. Извините, мне надо работать.
 Господин Сквайр схватил ее за руку.
 – Я привез вас сюда. Я истратил деньги на то, чтобы доставить вас в эти края, и вы должны мне…
 – Я ничего вам не должна! Я оплатила ваш счет тем, что моя репутация упала донельзя, и именно вы разрушили ее, давая ясно понять каждому встречному, будто свои вечера вы проводите со мной. – Она выразительно посмотрела на его руку, которой он по-прежнему держал ее. – Конечно, это сильно навредит вам в глазах мужчин, если я предам огласке тот факт, что будущему губернатору предпочла лавочника, не так ли? – Резким движением Линнет вырвала у него руку и быстро пошла к школе.
 – Милые поссорились? – спросил Девон, стоя около двери.
 – Да! – прошипела она. – Господин Сквайр – один из длинной вереницы моих здешних любовников. А теперь, сделай милость, убирайся из моей жизни!
 – Ты собираешься выйти замуж за господина Сквайра?
 Не удостоив его ответом, Линнет прошла к своему столу.
 – Как я слышал, он очень богат. И может купить для тебя кучу разных хорошеньких вещиц. Она свирепо уставилась на него.
 – Вот и прекрасно! Ведь всю свою жизнь я носила шелковые наряды и была окружена толпой слуг! Разве тебе не известно, что дом, в котором я выросла, был настолько внушительных размеров, что в одной только столовой мог поместиться любой домик из Шиповника? Включая кухню.., да еще, пожалуй, большинство из тех садов, что растут в Шиповнике. Все детство я даже пальцем не пошевелила для того, чтобы сделать какую-нибудь работу! Мой отец нанял двенадцать человек, чтобы они ухаживали за мной. У меня были две личные служанки, гувернантка, повар, два ливрейных лакея…
 – Ты уже выразилась достаточно ясно. Итак, ты собираешься замуж за господина Сквайра, чтобы кое-что из утраченного тобой вернуть назад.
 – Совершенно верно, – заявила она, вскинув глаза.
 Девон молча ее изучал.
 – А теперь прошу извинить меня. Мне нужно приниматься за работу. До тех пор, пока кто-нибудь не предоставит мне те условия, в которых я привыкла жить, мне предстоит трудиться.
 Не говоря ни слова. Девон вышел из школы и, пройдя через весь город, направился в лес.
 Обхватив голову руками, он тяжело опустился на пень. Зачем она столько наговорила ему, ведь это все не правда! Господи, эта женщина сведет его с ума! Он так тщательно подготовился к тому, чтобы при встрече с ней постараться от нее избавиться, но теперь все стало еще хуже, гораздо хуже!..
 – Мак?
 Девон поднял взгляд и увидел около себя женщину. Он не сразу сообразил, что это подруга Линнет, Нетти.
 – Могу я буквально одну секунду поговорить с тобой? Миранда, не уходи слишком далеко!
 Весь погруженный в печальные раздумья, Девон следил взглядом за ребенком.
 – Я знаю, что это не мое дело, и мне об этом неоднократно напоминали, но, по-моему, тебе все-таки следует знать, что происходит в Спринг-Лик.
 – Представления не имею о том, что здесь происходит, – заметил Девон.
 – Знаю. Однако, видишь ли, ты стал причиной большого переполоха в этом городке.
 – Я? Да я никого здесь не знаю! Нетти улыбнулась. Теперь ей стало понятно, за что Линнет полюбила его.
 – Слишком уж очевидно, что ты и Линнет более чем хорошо знаете друг друга.
 Девон приподнял бровь, и Нетти рассмеялась.
 – Миранда, иди сюда, к тетушке Нетти. Я тебе что-то покажу.
 Малышка неловко заковыляла в открытые объятия Нетти.
 – Ты назвал ее очень хорошенькой. А она тебе никого не напоминает?
 Девон перевел взгляд с ребенка на женщину, словно та была ненормальной.
 – Что ты скажешь о ее глазах? Ты когда-нибудь видел их? Джули и Ова сразу же узнали их.
 – Не понимаю, о чем ты говоришь! Про себя Девон решил, что эта женщина ему явно не по душе.
 – И вообще, кто такие эти Джули и Ова?
 – Две городские сплетницы. Сплетни – это их основное занятие в этой жизни. И, к сожалению, очень обидные сплетни. Если бы не их языки, никому и в голову не пришло бы выяснять, кто является отцом дочери Линнет, и Линнет не оказалась бы здесь в положении парии, за которой гоняются все здешние мужчины.
 – Отец! Дочь Линнет! – взорвался Девон. – Да она и не говорила мне…
 – Конечно, нет, – оборвала его Нетти. – Ох и немалого труда стоило ей прятать от тебя свою дочь. Мой совет тебе, приглядись к Миранде получше и затем хорошенько прикинь, не видел ли ты эти синие глаза до этого, например, в зеркале.
 Девон уставился на ребенка, и вдруг отчетливо понял, что у девочки подбородок Линнет, все время поднятый куда-то кверху, и его. Девона, синие глаза.
 – У многих синие глаза, может быть… Нетти поднялась и перекинула малышку в руки отца, сложенные на коленях.
 – До чего же ты глуп. Девон Макалистер! Сиди здесь и знакомься со своей дочерью!
 И Нетти оставила их вдвоем.
 У ошеломленного Девона голова просто отказывалась работать. Миранда забавлялась тем, что тянула пуговицы на его рубашке, затем, потеряв к ним всякий интерес, повернулась и попыталась выползти из его рук. Девон внимательно смотрел на нее. Его дочь! Неужели такое может быть? Миранда – его дочь!
 – Миранда? – нежно позвал он, и девочка тут же повернулась и улыбнулась Девону сияющими глазами. Он полез в карман, достал ожерелье из стеклянных бусинок и протянул его ребенку. Девочка тут же запихала ожерелье в рот, сильно насмешив отца.
 – Отлично, маленькая дочурка, у тебя отныне есть отец! Бьюсь об заклад, тебя зовут Миранда Тайлер. А что если мы изменим твое имя на Миранду Макалистер? – Он поймал ее в свои объятия, и это рассмешило девочку.
 – Миранда. Дурацкое имя. Однако, как я полагаю, если отец сделает тебя Макалистер, то мать может выбрать любое имя, какое только пожелает! – Малышка ударила его стеклянным ожерельем, и Девон крепко прижал ее к себе. – По-моему, мне нравится быть отцом!
 Линнет видела, как они медленно бредут из леса, рука в руке. Девон остановился перед Линнет, а Миранда отправилась полюбоваться на котят под верандой.
 – Так это правда? Она моя дочь?
 – Да. Миранда – твоя дочь. Девон вздохнул, затем, набрав в легкие побольше воздуха, выпалил:
 – Ладно! Я женюсь на тебе.




 Глава 15


 – Ты женишься на мне? – скептически спросила Линнет. В голову ей ударила такая волна гнева, что, казалось, мозги ее сейчас лопнут. – Итак, ты изволишь жениться на мне. Когда прошло целых два года, когда у меня родилась дочь, ты, гадкое чудовище, теперь заявляешь, что женишься на мне!
 – Послушай, остановись на минуту…
 – Нет! Это ты остановись на минуту. Я долго тебя выслушивала, теперь твоя очередь выслушать меня. Как только ты вошел в тот шалаш, куда меня запихали люди Бешеного Медведя, рискуя ради меня своей жизнью, я влюбилась в тебя. Да-да, можешь не удивляться! Я так сильно тебя полюбила, что, только претерпев адские муки, поняла наконец, какой была дурой! Любить человека, который постоянно тобой недоволен и постоянно обвиняет тебя в грехах, коих ты не совершала, как по-твоему, каково это?
 – Не совершала, черт подери! Да я постоянно видел тебя то с одним, то с другим!
 – Ах, то с одним, то с другим! – задохнулась она. – И был-то всего один только Корд, да и тот оказался таким же сумасшедшим ревнивцем, как и ты! Вы оба использовали меня для того, чтобы повторить игру, уже сыгранную вами однажды. Когда-то он увел у тебя женщину, и теперь ты никак не мог допустить того, чтобы снова задели твою гордость.
 – Откуда мне было знать, кто тебе больше по душе? – мягко спросил он. Линнет всплеснула руками.
 – Да ты ведь никогда толком со мной не разговаривал. Корд насильно увез меня из городка, и, чтобы не оставаться с ним наедине, я убежала, невзирая на метель, я чуть не умерла. А тебя это тронуло? Ничуть! Единственное, что тебя беспокоило, так это мысль о том, что была я или нет близка с твоим соперником!
 – А почему ты назвала меня своим братом? – прошептал он.
 Линнет рассмеялась грубым, издевательским смехом.
 – Да потому что ты был для меня всем – братом, отцом, матерью, сестрой – всем! Настолько я тебя любила. Тебе с твоим беспредельным эгоизмом никогда не понять, насколько сильным было мое чувство! А почему, по-твоему, я позволила тебе овладеть мною? От любви к тебе я стала такой дурочкой, что готова была жить с тобой, ни от кого не прячась. Тебе достаточно было шевельнуть пальцем – и я тут же примчалась бы. Боже, что со мной творилось, когда ты бросил меня… Тебе не понять. Но теперь все уже позади. Наконец-то я пришла в себя. То, что я испытывала к тебе, исчезло. Ты разрушал мою любовь кирпичик за кирпичиком, разрушал вечной твоей подозрительностью, вечными обвинениями, твоим постоянным недовольством. Теперь я хочу только одного – чтобы ты убрался из моей жизни. Я никогда больше не захочу видеть тебя. И будь уверен, уже через десять минут я забуду о том, что ты тут был, избавлюсь от неприятных воспоминаний.
 Линнет прошла было мимо него, однако Девон схватил ее за руку и развернул лицом к себе.
 – Получается, что я был круглым дураком, не так ли? – только и спросил он, и по его глазам было видно, что он действительно что-то понял.
 – Да, получается, – ответила она мрачным голосом, в котором все еще звучали гневные нотки.
 – Получается, в этом и была моя ошибка, верно? Я любил тебя, но даже не подозревал об этом. Я боялся снова кого-нибудь полюбить. После того случая с Эми мне было страшно. Ты знала это, да, наверное, весь Шиповник знал.., кроме меня самого. Я давно люблю тебя, однако по крайней своей дурости не понимал этого.
 Линнет резко вырвала у него руку.
 – И теперь что прикажете делать – упасть в ваши объятия и все простить, а потом зажить счастливой жизнью? Так не бывает. Ты хоть понимаешь, что ты сделал со мной? Не более часа назад ты обвинил меня в том, что я собираюсь ради денег выйти за кого-то замуж. Тебе когда-нибудь приходило в голову, как мне не хватает тепла и того, что кто-то может просто сказать: «Доброе утро!» без презрительной усмешки, без скрытых намеков на то, что я падшая женщина? Ты обвиняешь меня в том, что я способна улечься в постель с каждым взглянувшим на меня мужчиной, так знай: ты – единственный, кто прикасался ко мне!..
 – Линнет, я…
 – Не смотри на меня так! Теперь я могу позволить себе в этом признаться, поскольку мне абсолютно наплевать на то, что ты обо мне думаешь.
 – Но я люблю тебя. Ведь я только что сказал, что люблю тебя!
 – Ну да, и этого, по-твоему, достаточно, чтобы все утряслось? Почему ты не сказал мне об этом в ту ночь, когда наградил меня Мирандой? Почему ты не смог сказать мне этого в тот день, когда нашел меня, после того как Корд увез меня?
 – Тогда я еще не знал. Ты должна простить меня.
 – О! Я должна простить тебя! – саркастически передразнила Линнет. – Ты постоянно упрекал меня в том, что я хочу Корда, а теперь, спустя два года, снова врываешься в мою жизнь и обвиняешь в том, что я сплю с господином Сквайром! Да-да, с этим Сквайром! – задохнулась она.
 – Линнет, пожалуйста. – Он взял ее за руку. – Ведь Миранда – моя дочь.
 Она резко выдернула свою руку.
 – Твоя? А где ты находился, когда я в течение шестнадцати часов производила ее на Божий свет, когда я лежала в послеродовой горячке целых две недели? А теперь смотрите-ка: в один прекрасный день его осенило – он понял, наконец, что я собой представляю!
 На какую-то секунду их взгляды встретились, и Девон осознал, что она говорит чистую правду. Его голос был очень тихим, когда он начал:
 – Раньше я никогда не задумывался над тем, что из себя представляю я сам и как я веду себя с тобой. И особенно тяжко для меня то, что я-то знаю, что я о тебе думал. Ты права. Я не решаюсь просить у тебя прощения, но.., но мы не можем все начать сначала? Смогу ли я что-то исправить?
 Ее глаза горели, а губы были плотно сжаты. – Хороша идейка: начать все сызнова, словно ничего и не было. Это невозможно! Я никогда больше не смогла бы поверить тебе и никогда не смогла бы полюбить. А ты.., ты никогда не изменишься. Стоит мне сказать другому мужчине просто «привет!», как ты тут же опять примешься обвинять меня невесть в чем.
 Уверена, что однажды ты начнешь выяснять, вправду ли Миранда твой ребенок. А вдруг чей-нибудь еще! У Корда ведь тоже синие глаза!
 Девон так посмотрел на нее, словно его ударили, и шагнул в сторону.
 – Значит, мне бесполезно что-то говорить или предлагать тебе?
 – Бесполезно.
 – Выходит, когда-нибудь кто-то другой станет отцом моей дочери?
 – Моей дочери. У тебя нет никаких прав на нее. Вплотную приблизившись к Линнет, Девон положил свою руку на ее щеку – теплая жесткая ладонь на гладкой и мягкой коже.
 – Я люблю тебя, Линна. Разве это ничего не значит? Я никому еще этого не говорил. Она холодно посмотрела на него.
 – Когда-то в этих словах для меня заключался весь мир, но теперь слишком поздно. Он отошел от нее.
 – Ты хочешь, чтобы я уехал отсюда и оставил тебя в покое?
 – Да, – тихо сказала она. – Позволь мне по кусочкам восстановить в себе все, что было разрушено, и начать новую жизнь – для Миранды, для меня самой. Мне кажется, теперь я сумею это, потому что отныне я свободна от тебя.
 Девон кивнул, быстро-быстро моргая длинными ресницами.
 – Если я когда-нибудь понадоблюсь тебе… – прошептал он, но голос изменил ему, и он, повернувшись, ушел.


***

 Миранда сильно испугалась, услышав сердитый и громкий голос матери. Держа на руках котенка, она выглянула из-под веранды. Ее мать кричала на высокого человека, знакомого тети Нетти. Чем сильнее мама сердилась, тем больше глаза Миранды наполнялись слезами. Мамин крик совсем ей не нравился, и ей хотелось, чтобы он прекратился.
 Слезы градом катились по ее щечкам, и Миранда уже открыла рот, чтобы в голос разреветься, но тут котенок спрыгнул с ее рук и понесся к дальнему крылу веранды. Миранда тут же закрыла рот и, сопя, стала наблюдать, как черно-белый котенок гоняется за большой голубой бабочкой. Встав на четвереньки, Миранда вслед за котенком выползла из-под веранды. С трудом поднявшись, она быстро засеменила по зарослям клевера вдогонку за котенком и бабочкой, мигом забыв о своем страхе, который навел на нее сердитый голос матери.
 Дверь в школу оказалась открытой, и Миранда, теперь уже забыв о котенке, одну за другой преодолела три ступеньки. Здание школы было хорошо ей знакомо, она успела уяснить, что оно имеет какое-то отношение как к матери, так и к играм детей. Не удержавшись на неровном полу, она с размаху плюхнулась на ягодицы. Миранда собралась было заплакать, но, увидев, что рядом никого нет, кто мог бы ее услышать, передумала и, снова поднявшись на ноги, направилась к огромному письменному столу, стоявшему в глубине комнаты. Заглянув под стул, она увидела небольшое уютное углубление, такое теплое и незаметное, что тут же полезла внутрь. Осмотревшись, Миранда решила, что ей тут нравится. Она улеглась на бок и вскоре заснула.


***

 – Да сказал же я, что здесь никого нет, – произнес мальчишеский голос. – Так ты будешь это делать или боишься?
 – Ничего я не боюсь.
 – Ш-ш-ш… Кто-то идет! Бежим отсюда… Выскочив из школы, мальчишки бросились к лесу.
 – Смотри-ка, никого нет.
 – Мало ли, а вдруг бы нас застукали? Эй! А куда ты дел фонарь?
 Мальчик глянул на свою правую руку, как бы удивляясь тому, что в ней ничего нет.
 – Должно быть, я оставил его в школе.
 – Иди обратно и забери его.
 – Ну уж нет. Чтобы я ночью туда пошел…
 – Если мой папаша узнает, что я взял один из его фонарей, я скажу ему, что это ты.
 – Я? Ладно врать-то!
 Мальчики одновременно подскочили друг к другу и, сцепившись, покатились по земле.
 Увидев открытую дверь, котенок неслышно вошел в школу. На полу стоял фонарь, мерцающий язычок пламени то вспыхивал ярче, то почти исчезал, отсвечивая то оранжевым, то желтым. Это колебание привлекло внимание котенка. Склонив голову набок, он некоторое время наблюдал за непоседливым пламенем, а затем протянул к нему мягкую лапку с белой подушечкой на конце. Очень скоро котенок сообразил, что неведомого соперника так запросто не одолеть. Он неслышно вспрыгнул на одну из школьных скамеек, принял боевую позу и, получше приглядевшись к хаотичным колебаниям огненного язычка, ринулся в атаку. Несмотря на свои крошечные размеры, котенок опрокинул фонарь – горючее выплеснулось на пол.
 Тут же вспыхнувшее пламя обожгло котенку левую лапку, и, отчаянно замяукав, он бросился вон, в ночную прохладу. Прикосновение влажных головок клевера несколько умерило боль, и котенок принялся зализывать ожог, радуясь тому, что обожженной оказалась только шерстка. Подлечившись и вновь обретя чувство собственного достоинства, котенок с гордо поднятым хвостом зашагал прочь от школы, даже не оглядываясь.
 А мальчишки продолжали бороться – не слишком, правда, упорствуя, – пока один из них не заметил языки пламени.
 – Посмотри! Школа горит! Его приятель так и застыл с поднятым кулаком, уставившись на огонь, полыхавший в боковых окнах.
 – Твоя работа, – сказал он, опуская руку. – Это ты оставил там фонарь.
 – А дал его мне ты!
 – Что бы там ни было, но шкуру спустят с нас обоих.
 – Почем ты знаешь! Подумаешь, какая-то школа! Другое дело, если бы это был чей-нибудь дом или если бы там внутри кто-нибудь находился. Если школа сгорит дотла, не надо будет ходить на уроки. Долго-предолго. Может быть, даже никогда.
 Другой мальчишка, задумавшись, посмотрел на огонь.
 – А ведь верно. Если школа сгорит дотла, значит, ее больше не будет. Нам лучше убраться отсюда, пока никто не пришел, а то свалят все на нас, а мы тут вообще ни при чем. Это просто так вышло…
 Первым отблески пламени заметил господин Сквайр и сразу забил в колокол, висевший на краю его веранды. Этот колокол звонил только в экстренных случаях.
 – Что случилось? Опять индейцы? – Бутч Газер вразвалку затрусил к дому Сквайра.
 – Пожар в школе! Нужно созывать людей с ведрами!
 – Хм.., фф… – пыхтел Бутч, о трудом поспевая за господином Сквайром. – Да пусть сгорит хоть дотла. Тогда не будет никаких проблем с этой учительницей.
 Тем временем пламя полностью охватило одну сторону школьного здания; длинные, резкие, тощие оранжевые языки, вырываясь из окна, пытались достигнуть крыши. Похоже, большинство граждан разделяли мнение Бутча и не спешили с помощью. Школа отрывала детей от работы, это совсем не устраивало родителей, поэтому никто особо не переживал из-за пожара. И только ярость да понукания их многоуважаемого Сквайра заставили их суетливо броситься за ведрами.
 Входная дверь школы была открыта настежь, так что внутри можно было разглядеть огненную стену. Многие из подоспевших о ведрами откровенно заулыбались: было ясно, что здание им уже не спасти.
 Линнет мчалась в темноте к полыхающему зареву. Подбежав к Сквайру, она обеими руками вцепилась в его локоть, мешая ему передать очередное ведро с водой.
 – Миранда!.. Я не могу найти Миранду!.. – крикнула она, стараясь перекричать громкий гвалт. Он отодвинул Линнет в сторону.
 – Сейчас некогда ее искать. Мы найдем ее потом. А сейчас вставайте в цепочку и подавайте ведра.
 Линнет посмотрела на бушующее пламя, его танцующие отблески освещали ее покрасневшее и распухшее от слез лицо. Что ей эта школа… Миранда – в ней, и только в ней был заключен смысл всей ее жизни. Развернувшись, она побрела прочь от людей, боровшихся с огнем.
 Навстречу ей через поле бежала Нетти со своими двумя дочками.
 – О Линнет! – воскликнула она. – Я так расстроилась из-за пожара. Ведь ты так гордилась этой школой. Кажется, ее уже не удастся спасти.
 – Да, – с отсутствующим видом ответила Линнет, вглядываясь в темноту, рассеянную этим неестественно ярким светом.
 – Хорошо хоть Миранда успела выбраться оттуда, – заметила Ребекка.
 Нетти и Линнет как по команде повернулись к ней.
 – А что я такого сказала? – Десятилетняя девчушка даже попятилась назад от их испытующих взглядов.
 Линнет схватила ее за плечи.
 – Что ты хотела сказать по поводу Миранды?
 – А разве вы не.., не забрали ее? – запинаясь, спросила девочка. – Я только хотела сказать, что незадолго до этого видела Миранду в школе.
 Нетти с трудом освободила плечо Ребекки от пальцев Линнет, – А теперь, Ребекка, объясни нам, наконец, о чем ты там бормочешь, – приказала она дочери.
 – Я шла за водой и увидела, как Миранда забралась в школу. Дверь была открыта, поэтому я решила, что миссис Тайлер тоже там.
 Линнет повернулась и, подобрав юбки, бросилась обратно к тому месту, где бушевал огонь. Люди уже перестали поливать здание водой. Они просто окружили его плотным кольцом, чтобы успеть загасить случайно отлетевшую головешку. Целой осталась только задняя сторона здания.
 Не обращая внимания на невыносимый жар, Линнет не раздумывая ринулась прямо в огонь.
 – Линнет! – завопил Сквайр, хватая ее за талию. Извиваясь, она стала вырываться, царапаться и колотить его кулаками, напоминая скорее разъяренного зверя, чем хрупкую женщину.
 – Боже мой, Линнет! Что с вами? – Он не мог себе даже представить, чтобы в таком крошечном теле оказалось столько силы! Сквайр обеими руками держал ее за талию, словно не замечая яростных ударов – Линнет со всей силы колотила каблуками по его голени. Они стояли у самой кромки огня, опалявшего их жаром.
 – Миранда! – старалась перекричать невообразимый шум Нетти. – Она боится, что Миранда там!
 Поняв в чем дело. Сквайр нахмурился: если девочка действительно там, она не может быть живой. Это просто невозможно: фасад школы представлял из себя оплошную стену огня.
 – Линнет! – настойчиво взывал он к ней. Однако это было бесполезно. Она по-прежнему отбрыкивалась от него, оцарапав до крови его руки. – Линнет! Вы не сможете ее спасти! Послушайте меня! Она уже в руках Божьих…
 Как рассказывали позже, Линнет издала такой ужасный вопль, который трудно даже представить. Это был продолжительный, глухой вой – в нем звучали мука, боль и безнадежность. Он повис над огнем, над прочими криками, над звуками темной, прохладной ночи, и, заслышав его, любой человек или живое существо не мог не замереть, содрогнувшись.
 Девон появился как бы мгновенно и, казалось, из ниоткуда.
 – Что случилось? – властным голосом спросил он у Сквайра.
 – Миранда, – вымолвил тот, держа в окровавленных руках безвольное тело Линнет и кивая в сторону огня.
 Девон не стал терять ни секунды. Содрав с себя рубашку, он окунул ее в ведро с водой, свернул в комок и прижал к своему лицу. Затем бросился прямо в огонь. Одна лишь Нетти успела как-то отреагировать, крикнув ему: «Нет!» – но он не слышал ее.
 Ребенок лежал на полу, свернувшись калачиком. Длинный подол юбки прикрывал ее личико, а письменный стол служил защитой от огня, хотя и ненадежной. Девочка потеряла сознание от дыма и жара. Девон поднял маленькое тельце и плотно завернул его в свою рубашку. Девочка не очнулась…
 Девон быстро осмотрелся по сторонам. В задней части дома по-прежнему не было огня, однако массивная бревенчатая стена не оставляла никаких надежд на спасение. В боковых окнах по обе стороны школы бушевало пламя, да к тому же они были слишком маленькими для того, чтобы можно было пропихнуть через них ребенка. Оставался только один выход – прежний, через полыхающий фасад, через который Девон проник в школу. Он уже чувствовал, как стянулась на спине и руках обожженная кожа.
 Он прижал к груди бесчувственную девочку, чтобы защитить ее своим телом насколько возможно. Вдохнув пропитанный дымом воздух и прижавшись лицом к Миранде, которая походила на большой куль. Девон бросился наружу. Мокасины почти не спасали его ноги от ожогов – пол был объят пламенем.
 Господин Сквайр потряс Линнет за плечо, заставляя ее взглянуть на Девона, который протягивал ей большой сверток.
 – Думаю, с ней все в порядке, – пробормотал Девон севшим голосом.
 Даже не взглянув на него, Линнет быстро выхватила свою дочь из крепких рук Девона. Она стащила с нее рубашку и юбку, закрывавшую лицо ребенка. В течение нескольких долгих секунд Миранда не шевелилась и казалась бездыханной. Но потом слегка кашлянула, веки ее чуть приподнялись, и она тут же снова потеряла сознание.
 Линнет залилась плачем. Слезы облегчения градом хлынули из ее глаз, рыдания сотрясали все ее тело. Она крепко прижала Миранду к себе, она качала ее, баюкая, она не замечала никого и ничего на свете, главное – ее дочь тут, рядом, живая и невредимая, и лежит в ее, Линнет, объятиях.
 Нетти и Сквайр суетились около нее, радуясь, что все обошлось. Никто даже не заметил, как высокий темнокожий человек потихоньку ушел, скрывшись за галдящей толпой и заревом пожара. Еле дыша, он собрал остатки сил: хотел добраться до своей лошади. Ну, еще немного… Девон крепко ухватился за поводья – и рухнул ничком на землю…
 – Ма. – Ребекка тянула мать за юбку.
 – Не сейчас, Бетти, – отмахнулась Нетти. – Надо помочь миссис Тайлер отнести Миранду домой.
 – Ма, там этот человек.
 – Какой человек? – строго спросила Нетти.
 – Тот, который спас Миранду. Он только что упал. Линнет оторвала взгляд от бесчувственной девочки.
 – Девон? – тихо спросила она.
 – Наверное, это он. Тот незнакомец, который у нас недавно, ну, который побежал в огонь. Я видела, как он шел к своему коню, а потом упал.
 – И не поднялся? – спросила Нетти.
 – Нет. Когда я уходила, он все еще лежал.
 – Проводи меня туда, – сказала Линнет, крепко прижимая Миранду к груди.
 Ребекка повела мать и свою учительницу через лес к старому платану.
 – Как ты обнаружила его? – спросила Нетти.
 – А я шла за ним по пятам. Он так тихо ходит. Посмотрите-ка! Вот он.
 Женщины на миг застыли, потому что даже на расстоянии и при слабом свете луны они увидели, какое жуткое зрелище представляла из себя когда-то гибкая и гладкая спина Девона. Линнет передала Миранду Нетти и пошла вперед. Девон был без сознания, одной рукой он все еще держался за поводья. Его чудесные волосы почти все выгорели на затылке, а спина, плечи и руки были сплошь усеяны огромными, чудовищного вида волдырями.
 Штаны из плотной ткани хоть как-то спасли от ожогов нижнюю часть тела, они до того обгорели, что превратились в лохмотья, обнажив красную, искалеченную кожу. Подметки мокасин вообще исчезли, и ноги были страшно обожжены.
 – Девон, – прошептала Линнет, осторожно коснувшись его лица. Щека была не тронута огнем и по-прежнему прекрасна. – Девон, ты слышишь меня?
 – Линнет, – Нетти взяла подругу за руку, – он не слышит. Линнет, рано или поздно, но тебе придется взглянуть правде в глаза – он долго не протянет с такими ожогами.
 – Не протянет? – тупо переспросила Линнет.
 – Да. Посмотри сама. Местами на нем даже кожи не осталось!
 Линнет прикоснулась к уху Девона. А какой гладкой, какой чудесной была его кожа, вспомнила она.
 – Он не должен умереть, Нетти. Теперь, когда он спас Миранду.
 – Одно дело наши желания, другое – жизнь. Никогда не слыхала, чтобы с такими ожогами кто-то выжил.
 – А я слыхал.
 Женщины обернулись на голос и увидели господина Сквайра.
 – Когда я был молодым, то знал одну женщину, которая обгорела еще сильнее и все-таки выжила. Собственно говоря, она до сих пор жива.
 – А не могла бы она помочь? – спросила Линнет. – Помочь Девону?
 Ах, как не понравился господину Сквайру этот взволнованный тон…
 – Фетна не очень-то жалует людей и без надобности даже близко не подходит к ним. Она… Линнет встала.
 – Вы должны привести ко мне эту женщину, – сказала она. – Ступайте немедленно и возвращайтесь как можно скорее. Я прошу рас. Если она придет, я заплачу ей любую цену, какую бы она ни назвала. Только пусть обязательно приходит!
 Сквайр нахмурился, но не посмел перечить Линнет.
 Когда он ушел, Линнет забрала у Нетти Миранду.
 – Сходи ко мне домой и принеси несколько одеял. Подложим их под него. Мне кажется, так удобнее будет его нести, – сказала она Ребекке. – Нетти, а ты приведи четверых мужчин. И поспешите!
 – Хорошо, Линнет. – Нетти улыбнулась. – Я все сделаю.




 Глава 16


 – Боже, что ты с ним сотворил! А ведь какой был красавчик! – изрек Бутч Газер, глядя поверх своего огромного живота на покрытое волдырями тело Девона Макалистера. – По-моему, нечего и пытаться помочь ему. Пусть лежит как лежит. Это будет самым милосердным поступком с нашей стороны.
 – Это всего лишь ваше личное мнение, мистер Газер, – твердо отрезала Линнет. – Могу лишь добавить, что я его не разделяю. А теперь, если вы, мужчины, соблаговолите помочь мне, то хорошо было бы перенести его в мой дом.
 Приподняв брови, Бутч и Мунар Ярнолл переглянулись. Бутч опять заговорил:
 – Я совсем не уверен, прилично ли это – нести его в ваш дом, и все такое прочее, – ведь вы не женаты. – Сияя маленькими глазками над огромными щеками, он лукаво улыбнулся. – Конечно, всем известно, что с вами приключилось… – Толстяк окинул всех заговорщическим взглядом, желая убедиться в их осведомленности. – В других городах такие штучки, возможно, и сходят с рук, но здесь, в Спринг-Лик, живут приличные люди, здесь подобные вольности не пройдут.
 В глазах Линнет вспыхнули блестящие красные огоньки, и в каждом зрачке отразились четверо мужчин.
 – Едва ли в этом городе понимают, что такое порядочность. И теперь совсем не время судачить о том, что, на ваш взгляд, вам известно, и обсуждать ваши права на то, чтобы судить других людей. Лучше помогите мне, или мне придется действовать самой.
 Бутч гаденько улыбнулся.
 – Ой-ой, испугала.., как бы не так. И вообще, мне охота знать, с чего это школа сгорела именно когда он заявился. Небось, сами и подстроили пожар, чтобы иметь больше времени для… – Его маленькие поросячьи глазки обвели ее стройную фигуру. -..Для того чтобы заняться тем, чем вы, конечно же, неоднократно занимались с ним раньше.
 – Лично меня, – выступил вперед Мунар, – едва ли может устраивать учительница, которая выставляет перед всеми напоказ своего любовника. Поглядите-ка на нее, она смеет требовать, чтобы мы тащили его к ней домой, чтобы ей было удобнее продолжить свои шашни.
 Лес стоял темной стеной, было слышно, как в отдалении догорало школьное здание, и Линнет ясно ощутила нависшую над ней опасность. Девон нуждался в помощи, а эти четверо мужчин явно хотели помешать ей помочь ему.
 – Знаешь, Бутч, мне кажется, с тех пор как она здесь, она только об одном и просит. – Мунар сделал еще один шаг вперед, и Линнет пришлось собрать все свое мужество, чтобы не поддаться страху, который охватывал ее все сильнее. В конце концов благополучие Девона было важнее, чем болтовня каких-то похотливых самцов.
 – Это точно, – произнес Бутч, приближаясь к ней. – Я тоже так думаю.
 – Что здесь происходит? – нарушил тягостную тишину голос Нетти. В руках она держала гору шерстяных одеял. Нетти с ненавистью переводила взгляд с одного на другого. – Я послала вас сюда, чтобы вы помогли, но, похоже, от вас только больше хлопот.
 Ни Бутч, ни Мунар не сдвинулись с места, у остальных двоих вид был вызывающий.
 – С какой стати мы должны помогать ей? – грубо спросил Бутч. – В конце концов, что она из себя представляет? Чему она может научить наших детей, коли ничем не лучше какой-нибудь шлюхи? Тебе известно, кто этот молодец? – И он повернул свою маленькую головку в сторону Девона, безжизненно распростертого на земле.
 – Известно, и очень хорошо, – ответила Нетти. – И мне известно даже больше, только это уже не касается Линнет. Я знаю о той женщине, которую толпа хотела забить камнями.
 Все четверо мужчин непонимающе посмотрели на нее и тут же отвели взгляды в сторону.
 – «Тот, кто без греха, пусть первый бросит в нее камень», – процитировала Нетти. – А теперь помогите нам уложить его на эти одеяла и перенести в дом Линнет.
 Бутч, отойдя от Линнет, глумливо усмехнулся над телом Девона.
 – Я не собираюсь ему помогать. Насколько мне известно, именно он поджег школу.
 – В которой находилась его же собственная дочь! – почти прокричала Линнет. Бутч захихикал.
 – Вот вы и проговорились. Впрочем, мы и раньше догадывались! На меня можете не рассчитывать, чего ради я буду напрасно корячиться. Вы только взгляните на него – ведь это же мертвец!
 Прежде чем Линнет успела открыть рот, Нетти выпалила:
 – Ничего подобного! А что касается поджога школы, то лучше бы ты пересчитал фонари в собственном доме и заодно выяснил, где болтались твои детки в тот момент, когда начался пожар.
 – Оказывается, это мои дети. Ты их, значит, обвиняешь? – презрительно усмехнулся он.
 – Все может быть. Я не говорю, что они сделали это нарочно. Впрочем, твоя болтовня мне надоела. Человек нуждается в помощи, и если ты не хочешь помочь, убирайся отсюда!
 Опустившись перед Девоном на колени, Линнет с облегчением отметила, что мужчины ушли.
 – По-твоему, мы сумеем его перенести? – тихо спросила она.
 – Да. Я послала Ребекку за Оттисом и Вайдой. Не волнуйся, справимся. Давай-ка сначала положим его на одеяла.


***

 Хорошенько разглядев Девона, Линнет осознала свое безрассудство. Количество волдырей на его теле все увеличивалось, некоторые из них уже лопнули, и жидкая желтая влага маленькими ручейками стекала по истерзанной коже. Разве можно было как-то сладить с этими ужасными ожогами? Она не знала, что предпринять, и боялась сделать что-то не то. Только бы Сквайр привез Фетну – ту женщину, которая умела лечить ожоги. Надо ли промывать обожженные участки тела, или мыло может занести инфекцию? Все волдыри были заполнены жидкостью.
 Может быть, нужно заставить Девона что-нибудь выпить?
 Он не двинулся и не произнес ни звука, когда они впятером – Нетти со своим мужем и двумя дочерьми и сама Линнет – переносили его в дом. Дыхание Девона было поверхностным и неровным, глаза закрыты, и Линнет подумала, что, возможно, он и не знает, что с ним стряслось.
 – Девон, – прошептала она. – Ты слышишь меня? – Он по-прежнему не подавал никаких признаков жизни. Внимание Линнет привлек цокот копыт за стенами дома.
 – Ты мне больше не нужен, – услышала Линнет высокий ворчливый голос.
 – Я представлю вас, – ответил голос господина Сквайра.
 – Без тебя обойдусь, – повторил первый голос. – Едва ли она спутает меня с кем-то другим. Ступай, займись своими делами, а мне надо браться за работу.
 Линнет не спускала глаз с дверей, услышав, как господин Сквайр поскакал прочь, и почти тут же дверь распахнулась настежь. Появившееся в дверном проеме лицо когда-то было женским, но теперь оно стало настолько безобразным, что трудно было понять, кому оно принадлежит. Одно веко почти совсем опустилось, за ним чуть поблескивал как бы пронизывающий вас глаз. Щека была вся в рубцах, сплошь изборожденная широкими белыми шрамами. Губы до середины рта вообще отсутствовали. Другая половина лица была обезображена не так сильно, но зато с этой стороны отсутствовали ухо и большая часть волос.
 – Меня зовут Фетна, – произнес высокий голос. – Мне сказали, будто бы здесь находится мужчина, получивший ожоги. Линнет хранила молчание.
 – Я, пожалуй, начну, а ты покуда привыкай к моему виду, – усмехнулась женщина. Линнет смотрела не мигая.
 – Если вы сможете спасти Девона, то мне абсолютно безразлично, какая вы, будь вы хоть двухголовой дьяволицей, ниспосланной из ада.
 Подмигнув, женщина откинула голову и пронзительно загоготала, обнаружив на шее еще большее количество толстых рубчатых шрамов.
 – Голова у меня только одна, а вот откуда я явилась – из логова Сатаны или нет, – ты решишь позже. – Она вошла в дом. – Что ты намерена сделать, чтобы помочь этому человеку?
 – Все что угодно, – тихо ответила Линнет.
 – Хм! Молоденькие женщины всегда так говорят, однако так ли это на самом деле, увидим позже. Выхаживать обожженного не так уж приятно.
 – Я сделаю все, что смогу, – повторила Линнет.
 – Ну, хорошо, – кивнула Фетна, – пора приступать к делу! Сначала сделай так, чтобы в доме было как можно светлее. Я плохо вижу даже при ярком освещении.
 Линнет подбросила дров в огонь, зажгла все свечи, которые столь бережно хранила, и выпустила полностью фитиль в фонаре. Когда Фетна отбрасывала полотняное покрывало, накинутое на спину Девона, Линнет удалось рассмотреть руки женщины. На ее левой руке оставались только большой, указательный и средний пальцы, в то время как правая рука представляла собой одно целое, так как все четыре пальца превратились в скрюченную клешню.
 – Первое, что мы должны сделать, – это обеспечить свободный приток воздуха к его телу. Для лечения ожогов нет ничего лучше воздуха, дарованного нам Создателем, а затем надо будет помыть его. Делай все, что я тебе буду говорить. – Она неподвижным взглядом уставилась на Линнет и поднесла свои изуродованные руки совсем близко к ее лицу. – Этим много не сделаешь.
 Казалось, она специально провоцировала Линнет на то, чтобы та выказала какие-то признаки отвращения или сомнения, словно желая вынудить ее отступить.
 Линнет сделала вид, что не заметила того, как ей тыкали в лицо руками.
 – Говорите, что от меня требуется. Фетна опустила руки, и мысли ее вернулись к пациенту.
 – Нагрей немного воды. Мыло у тебя найдется?
 – Конечно, а если понадобится еще, я у кого-нибудь займу.
 Фетна фыркнула.
 – В этом городишке одалживать не любят. Линнет уже наполнила чайник и сняла с полки горшок с жидким мылом.
 – Это твоя малышка? – тихо спросила Фетна, и ее голос вдруг утратил резкость и визгливость.
 – Да. Ее зовут Миранда.
 Фетна отвернулась от спящей девочки.
 – Утром тебе лучше куда-нибудь ее отослать. Детям не слишком нравится на меня смотреть, – сказала она сквозь стиснутые зубы.
 Линнет была тверда.
 – У меня свои методы воспитания. Я не позволю своему ребенку судить о человеке по внешнему виду.
 – Посмотрим, что ты будешь делать, когда она начнет орать, завидев мою рожу.
 – Вода вроде уже нагрелась, – сказала Линнет. – Вы мне покажете, что делать дальше?
 Линнет разрезала на Девоне штаны и внимательно осмотрела ожоги на его ногах – они были гораздо меньше, чем на руках и ступнях.
 – Получше привыкай к нему, потому что на следующей неделе каждый кусочек его тела должен быть тебе хорошо известен.
 – На следующей неделе? Вы считаете, что уже на следующей неделе он будет в полном порядке?
 – Ну, не совсем, конечно, – ответила Фетна, – однако он начнет выздоравливать. В любом случае через три дня нам станет ясно, как идут дела. А теперь возьми эту тряпку и помой его, очень медленно и очень осторожно. Главное – не раздавить слишком много волдырей. Заключенной в них водой Господь охлаждает кожу.
 В течение нескольких часов Линнет медленно обмывала длинное тело Девона, очень осторожно, дабы не причинить ему дополнительных страданий, каких он и так хлебнул сполна.
 – Не покормить ли нам его? – спросила она.
 – Еще рано, – ответила Фетна. – Он пока еще слишком слаб для этого. Ты помыла его?
 – Да, – вздохнула Линнет и присела на пятки, выжимая тряпку.
 – Ну что ж, тогда ступай к ручью, набери свежей воды, подогрей ее и начинай все с самого начала.
 Фетна внимательно наблюдала за ней, но Линнет и бровью не повела. Схватив два ведра, она вышла за дверь, а Фетна встала на колени перед этим молодым обнаженным мужчиной, который лежал вытянувшись на матраце, набитом кукурузной шелухой.
 – Ты проснулся, мальчик? – горячо спросила она. Девон издал какой-то звук, и Фетна поняла, что он услышал ее. – Я знаю, что тебе невыносимо больно, но мы стараемся утишить эту боль. Сосредоточься только на том, как тебе приладиться дышать, чтобы выжить. Девочка сейчас еще разок обмоет тебя, жар спадет, и тебе станет полегче. Не забывай дышать и только не отчаивайся. Маленько потерпи – боль пройдет, и все останется в прошлом.
 Прежде чем наполнить деревянные ведра, Линнет хорошенько протерла их изнутри мхом. Впервые ей захотелось плакать. Какой ужасный день! Сначала эти обвинения со стороны Девона, потом их ссора, потом чуть не погибла Миранда, а теперь Девон.., лежит беспомощный в ее доме, и его тело сплошь покрыто отвратительными волдырями. Линнет наполнила ведра и побрела назад к дому. Были ее чувства к Девону прежними или не были, теперь уже не имело никакого значения. Важно только одно: она должна сделать все, чтобы спасти его.
 Она взглянула вверх на чистое темное небо и молча помолилась за выздоровление Девона. Плечи болели, ведра оттягивали руки, но она не обращала на это внимания. Есть вещи поважнее, чем уставшие плечи.
 Фетна сидела на стуле около стола, перед ней стояла тарелка с тушеным мясом и хлебом. Она едва ли заметила, как появилась Линнет.
 Линнет, встав на колени, вновь принялась обмывать спину Девона. Волдыри постоянно сочились.
 – Он твой мужчина? – жуя, спросила Фетна.
 – Он.., это не мой муж, нет, но я знаю его долгое время.
 – А что подумает твой муж, когда вернется домой и увидит обнаженного мужчину на твоей постели?
 – Я не замужем. Фетна захихикала.
 – Не очень-то изменился мир за последние годы. Сквайр вроде бы называет тебя школьной учительницей?
 – Была ею. – Линнет не хотелось больше говорить на эту тему. Рано или поздно Фетна обо всем узнает.
 – Как его зовут? – спросила женщина, отодвигая пустую тарелку.
 Линнет любовно коснулась уха Девона.
 – Девон Слейд Макалистер, – ответила она.
 – Слейд Макалистер! – воскликнула Фетна, и в ее голосе прозвучало недоверие.
 Линнет улыбнулась, играя черным завитком на голове Девона.
 – Слейд – это имя его отца. Я помню тот день, когда он узнал, что его так назвали в честь отца. Мне говорили, он очень сильно любил своего отца и очень горевал, когда тот погиб. – Линнет вновь занялась процедурой обмывания.
 – Разве Слейд погиб? – тихо спросила Фетна.
 – Да. Его задрал медведь. – Линнет не могла видеть гримасу боли, появившуюся на лице Фетны. – Агнес говорит, что Девон очень похож на своего отца.
 – Оба мальчика были на него похожи, – заметила Фетна.
 Линнет подняла взгляд на женщину – до нее наконец дошел смысл ее слов.
 – Вы знали отца Девона? И обоих близнецов?
 – Да, – промолвила Фетна, переходя от стола к стулу, стоявшему около спящей Миранды. – Я приехала сюда вместе со Слейдом и со всеми остальными, включая мать этих двойняшек.
 – Ее звали Джорджиной, – сказала Линнет, опуская тряпку в теплую воду.
 – Конечно же, у нее имелось другое имя, кроме миссис Макалистер, однако мне никогда не позволяли использовать его, – презрительно заметила Фетна. – А где же другой мальчик, так похожий на нее? Как я слышала, она сбежала к своим неженкам-родителям, забрав с собой только одного из мальчишек, а другого бросила.
 – Это действительно так. Я никогда не видела второго брата.
 Помолчав минуту, Фетна с улыбкой спросила:
 – Этот парень – отец малышки?
 Повернувшись, Линнет ответила женщине улыбкой, почти уже не замечая ее уродства:
 – Да.
 – Если он похож на Слейда, я могу понять, почему ты приняла его без помощи проповедника.
 – Агнес сказала…
 – Агнес Эмерсон? – перебила ее Фетна.
 – Да. А вы разве знаете ее?
 – Я их всех знаю. Правда, я была гораздо старше, приблизительно одного возраста со Слейдом, однако мы жили все вместе в Северной Каролине, затем вместе приехали сюда и стали обустраиваться в Кентукки.
 Линнет нахмурилась.
 – А почему вы переехали из Шиповника сюда? Мгновенно поняв, что имела в виду Линнет, Фетна усмехнулась.
 – Я старая безобразная женщина, а его теперь нет в живых, так что можно позволить себе пооткровенничать. Я была влюблена в Слейда Макалистера, я любила его почти всю свою жизнь, и когда он подался на Север и женился там на этой.., на этой женщине, мне казалось, я сойду с ума. Я и на Запад подалась вместе с ними только потому, что на что-то надеялась. Когда действительно случилось так, что она оставила его и вернулась на Восток, в свою Европу, Макалистер все равно не захотел меня. Похоже, я потерпела сокрушительное поражение. Я убежала с первым же подвернувшимся под руку мужчиной и оказалась здесь.
 – Вы и теперь живете с вашим мужем? Фетна отвернулась, и Линнет заметила, как белые шрамы на ее шее вспухли и побагровели.
 – Он погиб на пожаре, который сам и устроил, после того как выпил слишком много кукурузной водки. Он собирался убить меня, сжечь дьявола внутри меня, как он сказал, однако ветер раздул огонь, и в результате он погиб, а я осталась жива. Временами я страстно желала, чтобы…
 – Кажется, больше всего у него обожжена спина. Линнет прервала воспоминания Фетны, опасаясь, что они могут заставить женщину вернуться к тем временам, о которых лучше вообще не вспоминать.
 Фетна, опустившись перед постелью на колени, стала осматривать ожоги.
 – Выглядят паршиво, но могло быть гораздо хуже. Я видела такие ожоги, когда огонь прожигал тело до самых костей, так, что отваливалось обугленное мясо. Вот тогда уже не остается никакой надежды. А теперь тебе лучше бы немного поспать. Утром его опять нужно будет обмыть, и скоро мы приступим к кормлению.
 – Я не хочу спать. Эти волдыри снова начинают сочиться.
 – И эти слезы будут литься из них еще не один день, а тебе предстоит смывать их, но сейчас ты должна поспать. И вообще, ты намерена помогать мне или препираться со мной?
 Линнет, устало улыбнувшись, потянула к себе матрац, лежавший у стены. Его незадолго до этого принесла Нетти.
 – Забирайте матрац, а я воспользуюсь соломенным тюфяком на полу.
 – Нет, – жестко сказала Фетна, – я останусь на стуле. Кто-то из нас должен присматривать за ним.
 – Тогда я… – Взгляд Фетны заставил ее умолкнуть. – Хорошо, вы поспите завтра.
 Придвинув матрац ближе к кровати Девона, Линнет улеглась. Заснула она моментально.




 Глава 17


 Когда Линнет проснулась, сквозь вощеную бумагу на окнах уже просачивался солнечный свет, и ей потребовалось некоторое время, чтобы восстановить в памяти события прошлого вечера. При дневном свете лицо Фетны выглядело еще ужаснее: туго натянутая, обезображенная кожа придавала женщине какой-то карикатурный вид, и Линнет поняла, почему ей пришлось жить так далеко от других людей. Великодушия жителей Спринг-Лик никогда не хватит на то, чтобы допустить в свои ряды кого-то, не соответствующего их стандартам и представлениям.
 Миранда все еще продолжала спать: последствия вчерашнего угара.
 Линнет повернула голову к Девону и улыбнулась его невинной обнаженности – в сравнении с другими частями тела гладкие упругие ягодицы казались очень светлыми. Волдыри на спине Девона вновь покрылись коркой. Линнет встала, взяла два ведра и тихо вышла, чтобы набрать свежей воды.
 – Линнет…
 Линнет подняла глаза и улыбнулась господину Сквайру.
 – Доброе утро. Он ответил улыбкой.
 – Не знаю, настолько ли уж оно доброе. Похоже, что скоро будет небольшой дождь. А как.., он?
 – Девон пока держится. – Она стала рассматривать свою юбку. – По правде говоря, я не знаю, что сказать. По словам Фетны, все станет ясно через несколько дней. Или он.., или он сумеет справиться, или нет.
 – Вам удалось поладить с Фетной? Я знаю, что временами она бывает сварливой. Линнет нахмурилась.
 – А я нахожу ее приятной. Мы с ней нашли общий язык.
 – Должен признаться, жители Спринг-Лик ее недолюбливают, они…
 Линнет о явным неудовольствием взглянула ему прямо в глаза.
 – Только не я, конечно! Хотя, если быть честным до конца, смотреть на ее лицо каждый день мне было бы вряд ли приятно. Однако жители городка имеют к ней некоторые претензии. Несколько лет назад также случился пожар, и в нем выгорела целая семья, однако людей удалось вынести из огня. Когда же прибыла Фетна, все они были уже мертвы.
 Линнет удивленно подняла одну бровь.
 – Уж не хотите ли вы сказать, что они обвиняют Фетну в гибели тех людей?
 – Не знаю, обвиняют они ее или нет, но они были крайне недовольны ею. И дело здесь не только в ее внешнем облике, но и в том, как она держится с людьми. Стала им приказывать, чтобы помогли. Вот если бы она просто попросила…
 – Попросила! – гневно воскликнула Линнет. – Точно так же, как я просила четырех мужчин перенести Девона в мой дом? Я попросила, но они отказались!
 – Отказались! – воскликнул Сквайр. – Кто такие? Кто осмелился отказать вам?
 – Теперь это уже не имеет значения. Мне помогла семья Нетти, а относительно Фетны я больше ничего не желаю слышать. Она добра ко мне и помогает ухаживать за Девоном.
 Господин Сквайр принял у Линнет ведра с водой, и они продолжили путь.
 – Я не хотел вас расстраивать, Линнет. Я просто хотел предупредить вас на тот случай, если вам будет сложно найти с ней контакт.
 – Ничего сложного, – фыркнула Линнет. – Мне надо идти: необходимо обмыть ожоги Девона.
 Господин Сквайр открыл перед ней дверь и замер при виде обнаженного Девона. Его лицо побледнело.
 Линнет едва смогла сдержать улыбку.
 – Фетна считает, что его ожоги нуждаются в свободном доступе воздуха.
 – Ну конечно, она, безусловно, права. – Он никак не мог заставить себя взглянуть на изуродованную шрамами женщину. – А нельзя ли.., э-э-э.., накрыть его хотя бы частично?
 Фетна издала характерный для нее крякающий смешок, чем вынудила господина Сквайра обернуться в ее сторону. И даже заранее приготовившись к предстоящему испытанию, он все равно почувствовал, как у него свело от ужаса живот.
 Линнет заметила выражение его лица и спешно забрала у него ведра.
 – Мне надо приниматься за дело, – холодно оказала она, – так что уж, пожалуйста, извините.
 Однако господин Сквайр намеревался настоять на своем.
 – Линнет, я действительно считаю, что вам следует хоть чуть-чуть накрыть его. Подумайте о Миранде.
 Линнет взглянула ему в глаза.
 – Благополучие Девона гораздо важнее детской восприимчивости, если вообще можно говорить о таковой в ее возрасте. Я не собираюсь лелеять хрупкий цветок, который готов завянуть при виде обнаженного зада больного человека.
 Господин Сквайр свирепо посмотрел на нее и, повернувшись, с силой хлопнул дверью.
 Фетна продолжала крякать, а звук хлопнувшей двери разбудил Миранду. Девочка перевернулась на спину и стала оглядываться по сторонам, как бы удивляясь произошедшим в доме переменам.
 Линнет заметила, как мгновенно отреагировала Фетна на пробуждение Миранды: она отвернула в сторону свое лицо, не желая, чтобы ребенок увидел его.
 Линнет, глубоко вздохнув, решила про себя: сейчас или никогда.
 – Фетна, мне нужно заняться Девоном. Пожалуйста, не могли бы вы поухаживать за Мирандой? Ее немедленно надо вывести за дверь, если она уже не обмочилась.
 – Нет, не могу, – с отчаянием в голосе ответила Фетна.
 Линнет продолжала свое дело, медленно и нежно обрабатывая волдыри на спине Девона.
 – Я тоже не могу ее вывести, мне еще долго.
 – Но я не могу вывести ее во двор. На улице они!
 Линнет повернулась к женщине.
 – Наверняка вы имеете в виду жителей Спринг-Лик, и точно так же я уверена, что вы, конечно, правы, однако есть вещи поважнее, чем чье-то искалеченное шрамами лицо.
 Фетна мигнула, при этом одно ее веко сильно натянулось.
 – А как же она, твоя маленькая? – Фетна по-прежнему упорно не оборачивалась к девчушке.
 – Миранда, – позвала Линнет, протягивая к ней руки. – Иди сюда. Должна вам признаться, что Миранда за свою короткую жизнь уже успела побывать под опекой множества людей. Пока ей не исполнился годик, она вообще не знала толком, кто ее мать. Я прибыла в Кентукки в караване из нескольких фургонов, и, если кто-нибудь заболевал, – а это почему-то случалось постоянно, – я работала в качестве няньки, и тогда за Мирандой присматривал кто-нибудь другой. В Спринг-Лик, когда у меня были занятия в школе, о Миранде обычно заботилась Нетти. Миранда такой человечек, для которого не существует незнакомцев. Миранда!.. – и она повернула ребенка лицом к Фетне. – Это… Я не знаю вашей фамилии.
 – Столько прошло времени, что я и сама запамятовала. – Женщина с неохотой взглянула на гладкое, совершенное личико ребенка.
 – Миранда, это тетя Фетна. Она поживет у нас. Пожалуйста, подойди к ней, она выведет тебя на улицу.
 К большому огорчению Линнет, Миранде лицо Фетны не понравилось. Оно напугало девочку – так бывало, когда кто-то из мальчишек строил рожи, и тогда девчушка возвращалась к матери и начинала хныкать.
 – Я же предупреждала: не надо этого делать. Не понимаю, как ты сама-то умудряешься глядеть на меня, но заставлять маленького ребенка делать тоже самое нет никакой надобности. – Женщина замолкла, поскольку Линнет сунула Миранду в костяные объятия Фетны.
 – Миранда, взгляни на меня. – Девочка послушно уставилась на мать, опасаясь снова увидеть Фетну.
 – Послушай, Миранда, тетя Фетна выглядит немного необычно, но в этом нет ничего страшного. – Линнет коснулась своего глаза. – Смотри, это глаз. А это глаз Миранды. – Линнет взяла ручку ребенка и дотронулась ею до глаза Миранды. – Где у мамы глазик? – Миранда улыбнулась и дрыгнула голой ножкой. Она была игривым ребенком. – Теперь покажи, где глазки у Миранды. – Миранда дотронулась до собственного глаза. – А теперь покажи, где глаз у тети Фетны.
 Фетна оторопела, когда ребенок ткнул ее своим розовым пальчиком прямо в обезображенный шрамом глаз.
 – Смотри-ка, Миранда, – продолжала Линнет. – Мамин нос, носик Миранды, а это нос тети Фетны. – Малышка рассмеялась, и Линнет обернулась к Фетне. – Еще несколько минут – и она освоится с вашим видом. Почему бы вам не позволить ей коснуться вашего лица, пусть убедится в том, что вы не хотите ее испугать.
 Фетна была буквально ошеломлена. С тех пор как она получила ожоги – а это случилось двенадцать лет назад, – она никому не позволяла дотрагиваться до своего лица. По правде говоря, она и сама предпочитала не прикасаться к нему, чтобы лишний раз не убеждаться в том, что у нее нет уха, что по ее щеке и шее проходят толстые рубцы, что губы ее обезображены шрамами… Миранда была еще слишком мала, чтобы составить собственное мнение о вещах поистине безобразных. Фетна вынесла ребенка во двор, и Линнет осталась наедине с Девоном.
 Она нежно обмывала его, а когда оказывалась близко от его лица, наклонялась и целовала теплую щеку.
 – Все будет в порядке, правда, Девон? Скоро ты опять встанешь на ноги и, как всегда, начнешь спорить.
 Она продолжала обмывать его, беседуя с ним и подбадривая. Линнет не стеснялась выказывать свою нежность и ласку, поскольку знала, что он не слышит ее. Этот беспомощный мужчина был так не похож на прежнего Девона, на того, кому всего день назад она сказала, что больше никогда не сможет его любить…
 Фетна вернулась в дом, Миранда держалась за ее перепончатую руку, и за их спинами Линнет разглядела начинающийся дождь. Улыбка еще больше исказила изуродованное лицо Фетны.
 – Мне показалось, что нам лучше вернуться, чтобы переждать ливень. Сквайру нелегко будет скакать через такой ливень.
 – С какой стати господину Сквайру надо сегодня выезжать куда-то?
 – Сегодня мы начнем его подкармливать. – Женщина кивком показала в сторону Девона. – А у меня в доме остались плоды шиповника. Надо напоить его чаем с шиповником. У меня был с собой мешочек, однако по пути сюда лошадь Сквайра взбрыкнула, мешочек упал, и эта глупая тварь втоптала его копытами в землю. Сквайр обещал, что сегодня он вернется туда, чтобы привезти еще, но пока я его не видела.
 Линнет сразу же вскочила на ноги.
 – Пойду постараюсь его найти. – Схватив платок, она накинула его на голову и выскочила из дома. Шел холодный дождь, и Линнет сразу же промокла, однако продолжала торопливо идти по направлению к дому господина Сквайра. Сколько она ни стучала в дверь, никто не отзывался.
 Линнет вовсе не хотелось идти к Джули Ярнолл, однако другого выхода у нее нет, если она действительно хочет выяснить, куда исчез господин Сквайр.
 Когда на стук Линнет Джули открыла дверь, на ее лице блуждала самодовольная улыбка, как бы утверждающая: «А я что говорила!..» Джули не пригласила молодую женщину зайти в дом, оставив ее мокнуть под дождем.
 – Что тебе? Не знаю, сумею ли тебе помочь.
 – Вы не скажете, куда подевался господин Сквайр?
 – Перво-наперво он отправился сегодня утром на охоту вместе с моим мужем. Подозреваю, что сейчас он прячется от дождя в какой-нибудь дыре. А что тебе от него нужно?
 – А он не говорил, что ему нужно заехать к Фетне? – спросила Линнет, преодолевая свою гордость.
 – Какого рожна ему надо в доме этой старой ведьмы? Нам не нравится, когда такие люди крутятся в Спринг-Лик. Эта женщина – дьяволица.
 – Дьяволица? – изумилась Линнет, чувствуя, как вода струйками катится по ее лицу. – Она добрая женщина, только изуродованная шрамами. И ничего дьявольского в ней нет.
 – Тебе этого не понять, это не для таких, как ты. Однако предупреждаю, ей лучше было бы убраться отсюда как можно скорее или…"в общем, ей лучше уехать, помяни мои слова.
 Линнет молча развернулась и пошла прочь, а женщина все стояла в дверном проеме.
 – Заруби мои слова себе на носу! – взывала Джули за ее спиной.
 Линнет с наслаждением вошла в свой теплый домик.
 – Не могу его найти. По словам Джули, он уехал на охоту. Как вы считаете, неужели он забыл? Фетна фыркнула.
 – Вопрос не в том, что он забыл, а в том, хотел ли он помнить. Судя по тому, с каким видом он смотрел на сына Слейда, он вряд ли бросится доставать что-то, что поможет мальчику встать на ноги.
 – Вы правы.
 Линнет протянула руки к ярко горящему огню.
 – Сколько отсюда до вашего дома?
 – Уж не думаешь ли ты поехать туда одна, а?
 – Так сколько? – снова спросила. Линнет.
 – Послушай, ты достаточно давно живешь в Кентукки и знаешь, как тут опасно. Это тебе не Восток. Правда, индейцы теперь реже нападают на целые селения, как это было, когда я была девочкой. Однако почему, по-твоему, люди стараются жить вместе, поближе друг к другу? Потому что индейцы просто обожают уединенные фермы, а еще больше – молоденьких девчонок, разгуливающих без провожатых. Знаешь, что они сделают, если сцапают тебя?
 – Да, знаю, – тихо сказала Линнет. – Прекрасно знаю, что они делают в таких случаях. Может быть, я смогу найти плоды шиповника где-нибудь еще?
 – Нет. – Фетна покачала головой. – Для июньских роз еще слишком рано.
 – Тогда, стало быть, нужные запасы находятся в вашем доме и нам без них не обойтись. Фетна уставилась на Линнет.
 – Ты говорила, что готова все сделать для этого мальчика, но мне и в голову не приходило, что ты готова даже рискнуть ради него собственной жизнью.
 – А почему вы считаете, что это так опасно? Ведь вы сами живете там в полном одиночестве.., и вы тоже женщина.
 Откинув голову, Фетна рассмеялась резким, отрывистым смехом, который так подходил к ее виду.
 – Между тобой и мной существует большая разница. Чаще индейцы стараются держаться подальше от меня, однако восемь лет назад они привезли ко мне одного из сыновей своего вождя. Он получил ожоги. Так, пока я ухаживала за ним, они меня охраняли. Парень выздоровел, и с тех пор индейцы присылают мне подарки. Не проходит и дня без того, чтобы я не нашла какой-нибудь провиант, лежащий на ступеньках у двери моего дома. Изредка они приводят с собой еще кого-нибудь, чтобы я осмотрела его, и иногда ко мне заходит сын их вождя. Вот почему я могу там оставаться, но ты.., ты станешь хорошей наградой какому-нибудь юному храбрецу.
 Линнет встряхнула перед очагом влажный платок, и пламя зашипело.
 – Не думаю, что у меня есть выбор. Девону нужен шиповник, и я единственный человек, который может забрать его из вашего дома.
 Фетна поняла, что спорить бесполезно.
 – Ты всегда такая упрямая? Некоторое время Линнет серьезно размышляла над ответом.
 – Полагаю, что да. Существуют вещи, которые просто нельзя не сделать, и если кто-то подводит, я должна занять его место. Думаю, это у меня от моего отца. – Линнет улыбнулась. – А теперь расскажите мне, как добраться до вашего дома.
 Она внимательно выслушала, как ей идти: семь миль туда и столько же обратно. Ей нужно поспешить, иначе ее задержит усиливающийся дождь. Когда Линнет вышла из дома, дождь лил сплошным потоком, поэтому, закрывая дверь, она не слышала, как Девон попытался заговорить, сказать ей: «Нет!» – то была его попытка не позволить ей пускаться в столь опасное путешествие.
 Грязь на узкой тропинке доходила ей до лодыжек, налипала на ботинки до самого верха, попадала внутрь и стекала по ногам, между пальцев хлюпала жижа, смешанная с песком. Вода стекала по лицу Линнет. Ее шерстяной платок вымок до такой степени, что весь пропах сыростью. Ее длинные густые волосы потяжелели от дождя и давили на шею – ей даже пришлось опустить голову.
 Заметив наконец небольшую хижину, Линнет возликовала. Она с радостью толкнула тяжелую дубовую дверь и села перед холодным пустым камином. Линнет едва могла перевести дух, мускулы на ее ногах напряглись и одеревенели от долгого пути, во время которого ей пришлось постоянно сражаться с вязкой грязью, которая превращала каждый шаг в мучение. Линнет вытащила из волос шпильки, распустив густые пряди по плечам, затем стала выжимать их над каменным очагом.
 И вдруг чья-то рука схватила Линнет за мокрые волосы, резко запрокинув назад ее голову. Острое стальное лезвие холодом обожгло ей горло.
 – Что ты здесь делаешь?
 – Пожалуйста, – прошептала она, глядя на нож. – Я пришла за лекарством. Фетна помогает мне выходить обожженного человека, и я пришла за лекарством.
 Мужчина выпустил ее и стал подталкивать вперед до тех пор, пока Линнет не уперлась руками в грубые камни очага. Она обернулась, чтобы рассмотреть его. Это оказался молодой индеец, одетый в штаны из оленьей кожи, окаймленные бахромой, на его плечи падали густые черные волосы.
 – Мне сейчас же надо забрать лекарство и возвращаться к нему.
 Линнет стояла на стуле, и, наблюдая за ней, молодой индеец стал вытягивать из потолочного перекрытия длинные стебельки.
 Казалось, он не знал, что ему с ней делать.
 – Вы из какого племени? – спросила она дрожащим голосом. Совершенно определенно мужчина не был похож на страшного воина. У Линнет было такое ощущение, что он просто-напросто забежал в хижину, чтобы переждать дождь.
 Он расправил плечи.
 – Я – шоуни! – гордо заявил он.
 Линнет улыбнулась, почувствовав облегчение.
 – Мужчина, получивший ожоги, тоже шоуни. Его зовут Девон Макалистер.
 Судя по выражению лица индейца, это имя не произвело на него никакого впечатления, и Линнет подумала, что, может быть, среди индейцев шоуни Девона звали как-то иначе.
 Он продолжал изучать ее.
 – А как ты будешь добираться обратно в город белых людей?
 – Пешком, потому что у меня нет лошади.
 – Желтая Рука доставит тебя в город белых людей. – Похоже, он считал, что оказывает Линнет великую честь.
 Она улыбнулась.
 – Вы очень добры. Подержите, пожалуйста эту сумку, пока я буду наполнять ее.
 – Это не мужская работа. – Он презрительно посмотрел на нее.
 – О! Я не знала. Просто я подумала, что если это делается для одного из ваших соплеменников, то, может быть, вы поможете.
 Он явно был смущен и озадачен, однако через миг решительно открыл льняную сумку и держал ее в течение всего времени, пока Линнет наполняла ее ягодами шиповника. Линнет улыбнулась юноше, но он проигнорировал ее улыбку. «Почти совсем мальчишка», – подумала она.
 Дождь стучал по крыше, и поэтому ни Линнет, ни юноша не расслышали топота копыт приближающихся всадников. Дверь резко отворилась, и сам господин Сквайр в сопровождении Мунара Ярнолла ворвался в дом, оба держали в руках ружья.
 От неожиданности Желтая Рука и Линнет застыли на месте.
 – Незаметно отходите от него, Линнет, – низким настороженным голосом приказал господин Сквайр.
 – Что еще за глупости! – заявила она и спустилась со стула, так что ее тело оказалось надежной преградой между белыми мужчинами и индейцем. – Позвольте представить вам Желтую Руку, он…
 – Он индеец, а хорошим индеец бывает в одном-единственном случае – когда он мертв, – сказал Мунар, скривив губы.
 – Желтая Рука – друг моего друга.
 – Я же говорил вам, что она не из тех, кто может жить с порядочными людьми, – сказал Мунар, держа ружье наизготовку.
 Желтая Рука оттолкнул Линнет в сторону.
 – Я никогда не прячусь за спины женщин, – заявил он, прямиком направляясь к дулу ружья, нацеленного в его голову.
 Мунар нажал на курок, но выстрела не последовало.
 – Чертов порох! Совершенно промок под этим жутким дождем. Иначе на моем счету уже был бы мертвый индеец.
 Линнет снова загородила собой Желтую Руку и взглянула на господина Сквайра.
 – И вы это позволяете? Он едва не убил невинного человека! И вы даже не стали вмешиваться? Допустили бы убийство невинного человека!
 – Погодите, Линнет, у Мунара есть свои причины для того, чтобы так относиться к индейцам.
 – В таком случае у меня тоже есть свои причины! – Она повернулась к юноше. – Вы говорили, что готовы отвезти меня обратно в Спринг-Лик. Вы не передумали?
 Юноша покорно кивнул.
 Линнет оперлась о его руку.
 – Я знаю, что вы гордый и смелый, но для вас не будет никакой чести, если вас убьет такой белый человек, как этот.
 Немного подумав над ее словами, юноша снова кивнул, как бы выражая свое согласие.
 Линнет опять обернулась к господину Сквайру и Мунару.
 – Так как теперь совершенно очевидно, что я не нуждаюсь в вашей защите, может быть, вы соблаговолите удалиться?
 – Линяет, мы не можем оставить вас на попечение какого-то индейца.
 – Тогда я предлагаю вам ехать вместе с нами, так как меня повезет Желтая Рука.
 – Пожалуйста, Линнет, – сказал господин Сквайр, – вы можете поехать со мной.
 Она взглянула на Мунара, который горящими глазами уставился на Желтую Руку.
 – Нет, у меня уже есть сопровождающий.
 Собираясь, Линнет старательно продолжала занимать позицию между индейцем и Мунаром.
 Она ехала за спиной шоуни на его лошади, крепко держась руками за талию юноши и надежно прижимая к своему телу мешок, наполненный шиповником.
 Из-за дождя и из-за того, что голова Желтой Руки оказалась гораздо выше ее собственной, Линнет было трудно заговорить с юношей. Не доезжая мили до Спринг-Лик, индеец перевел коня на параллельную тропинку, и Линнет увидела, что господин Сквайр и Мунар еле за ними поспевают. Индейцу же дорога была хорошо известна, и он быстро приладился к неутихающему дождю, который буквально ослеплял двух белых мужчин.
 Через несколько минут Желтая Рука и Линнет выехали на возвышенность, не без удовольствия бросив взгляд на смущенных и растерянных мужчин. Линнет прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться при виде их отчаянных попыток совладать с дождем. Взглянув на Желтую Руку, она заметила, что уголки его рта тоже подрагивают, и то, что могло стать смертельной схваткой, превратилось во вполне безопасное развлечение.




 Глава 18


 – Боже милостивый, девочка, что же ты натворила, из-за чего поднялся настоящий переполох? – Такими словами Фетна приветствовала вымокшую и дрожащую Линнет. – Здесь побывал Сквайр, распоряжался, орал и ругался так, что малышка разревелась, и мне пришлось долго ее успокаивать. – Фетна с обожанием взглянула на Миранду, которая сидела на стульчике около огня, сосредоточенно наполняла ложку едой, чтобы затем отправить ее в рот.
 – Как он? – Линнет направилась к Девону, оставляя позади себя целые лужи воды.
 – Да почти так же. По крайней мере от него меньше забот, чем от тебя. Так ты не хочешь рассказать мне, что натворила: будто бы ты сбежала с каким-то индейцем и стала причиной резни в Спринг-Лик?
 – Великолепно! Непостижимо, как этим людям удается устраивать шум из-за всяких пустяков!
 – Индейцы – не пустяки, и если бы ты прожила здесь с мое, то хорошо знала бы об этом.
 – Я знаю. И еще как. Индейцы убили моих родителей. На моих глазах мою мать… – Линнет замолчала. – Однако первым делом мне надо посушиться, – сказала она, расстегивая пуговицы. – Желтая Рука почти мальчик, и он даже согласился помочь мне укладывать шиповник в сумку.
 Линнет стояла спиной к Девону, повернувшись к Фетне, и не могла видеть, как он с трудом повернул в их сторону голову. Фетна не могла понять, что заставило его предпринять подобные усилия: упоминание о Желтой Руке или заявление Линнет о том, что она собирается раздеваться. Впервые Фетна увидела его глаза открытыми, и, ощутив, как знакомо напрягся каждый ее мускул, она узнала Слейда Макалистера – такого, каким он запомнился ей, словно за эти двадцать лет в нем не произошло никаких перемен. Только спустя несколько секунд Фетна вспомнила о том, что это был его сын.
 Фетна с интересом наблюдала за ним, но он смотрел только на Линнет, на ее мокрый, прилипающий к телу лиф и нижние юбки. Глаза Фетны зажглись веселым любопытством. Вылитый Слейд, подумала она. И тело, обгоревшее чуть не до костей, и мучительная боль, и даже то, что жизнь его висит на волоске, – всего этого оказалось мало для того, чтобы он отказал себе в удовольствии посмотреть, как раздевается хорошенькая женщина.
 – Ну, почему же ты не рассказываешь мне? – продолжала приставать Фетна, стараясь сдержать сотрясающий ее смех и продолжая тайком наблюдать за Девоном.
 Линнет стянула с себя мокрые нижние юбки и стала проворно растираться грубым льняным полотенцем. На ней остались только лиф и панталончики, которые едва доходили ей до колен.
 – В вашей хижине, оказался юноша-шоуни. Я уверена, что он зашел в дом, чтобы спрятаться от дождя. Думаю, что он испугался меня точно так же, как и я его. – Развязав на лифе шнурки, она стянула его через голову, а затем вылезла из панталон.
 – Повернись-ка, я вытру тебе спину. Как ты думаешь, у Миранды достаточно еды?
 Поворачиваясь своим обнаженным телом прямо к Девону, Линнет обернулась в сторону дочери. Она улыбнулась Миранде, и Миранда ответила ей такой же улыбкой, а Фетна терла Линнет спину. Когда Линнет снова повернула голову, чтобы взглянуть на Девона, тот лежал неподвижно, его глаза были закрыты, а дышал он легко и ровно. Забрав у Фетны полотенце, Линнет прошла через всю комнату и стала надевать сухое белье.
 Фетна снова посмотрела на Девона. Казалось, он спит, но женщина была уверена, что заметила на его губах легкую улыбку. "
 – Мальчишку, который подсматривает за женщинами, уже ничто не может убить, – пробормотала она, и у нее полегчало на душе, потому что ей становилось очень неуютно при мысли, что один из сыновей Слейда, находящийся под ее опекой, может умереть.
 Встав на колени, Линнет коснулась волос Девона и провела пальцем вдоль его уха.
 – У него стал лучше цвет лица, как ты думаешь, Фетна? Или мне так кажется?
 Лицо Фетны скривилось в некотором подобии улыбки.
 – Думаю, с ним все будет нормально. Собственно говоря, я совершенно уверена в этом.
 – Правда?! – обрадовалась Линнет, но тут же снова сникла. – Я поверю в это только тогда, когда смогу убедиться сама. Когда увижу, что это Девон, а не какая-то тряпичная кукла.
 – О, он совсем не похож на тряпичную куклу. Уж в этом я уверена больше, чем в чем-либо еще в моей жизни. – Фетна поднялась. – Хватит переливать из пустого в порожнее. У нас полно дел. К тебе вернулись силы, девочка?
 – Вполне. Что мы должны сделать?
 – Нам надо приподнять этого мальчика и заставить его сесть, потому что ему пора выпить моего чаю. И разве ты не понимаешь, что после пожара он ни разу не оправил естественной надобности?
 Линнет невольно вспыхнула, и Фетна с удовольствием смотрела, как краска заливает лицо Линнет.
 – Я предупреждала тебя: ухаживать за обгоревшим человеком совсем не сахар. А сейчас возьми те подушки и положи на скамью, как я тебе показывала.
 Затратив много времени, с большим трудом женщины наконец подняли Девона и поместили его на скамье. Они не смели дотрагиваться до его ран, и так как ноги Девона были обожжены особенно сильно, от него не было почти никакой помощи. Обе женщины видели, как при этом напряглось его лицо и как новая, хрупкая кожица натянулась и, казалось, вот-вот лопнет. Они аккуратно приладили на столе матрац, и Девон, у которого после предпринятых усилий вздыбились ребра, смог наклониться вперед. Его боль как бы передалась Линнет, и слезы выступили на ее глазах.
 Только спустя несколько минут, после молчаливого самоубеждения, Линнет удалось справиться со смущением, которое она испытывала, помогая Девону опорожняться. Фетна в этом деле не оказала никакой помощи и, кажется, даже радовалась замешательству Линнет.
 Когда поспел чай, Фетна добавила в заварку немного соли, объяснив при этом, что вся жидкость, вытекшая из Девона, была соленой – Линнет не стала интересоваться, откуда ей это известно, – а потому ее нужно возместить. Девон отказывался от чая, не хотел пить, давился.
 – Ты должна заставить его выпить, – сказала Фетна. – Все они такие! Они желают только смерти, и ничто не может убедить их, что этого делать не стоит.
 – Но он просто не может больше, – расстроилась Линнет. – Как я могу его заставить?
 – Не знаю. Есть много способов: держать за нос, пригрозить, заплакать, поцеловать – в последнее время ты все это проделывала неоднократно. Делай что хочешь, лишь бы он выпил. Это пока еще самое легкое. Очень скоро тебе придется заставить его сесть.
 – Как я могу что-либо делать, если он не слышит меня? Ведь с тех пор, как случился пожар, он не приходил в сознание!
 – Ха! Он слышит так же хорошо, как и ты, и, как я подозреваю, видит лучше меня. Линнет изумилась.
 – Тогда почему он ничего не говорит?
 – Боль, девочка, обжигающая, непереносимая боль! Тут уж не до разговоров, когда единственное, что ты чувствуешь, – это то, что твое тело словно поджаривают на огне.
 – Девон, – ласково прошептала Линнет ему на ухо, – тебе нужно выпить чаю. Мы желаем твоего выздоровления. Миранда хочет пообщаться с тобой. Она думает, что ты просто большая кукла, а не человек. Когда ты поднимешься на ноги, то вырежешь ей из дерева головку для куклы, а я приделаю туловище. Ведь ты это сделаешь для собственной дочери?
 Видимо, уговоры оказались убедительными, потому что Девон сделал наконец попытку отпить чаю.
 На третий день ожоги перестали сочиться, а волдыри начали подсыхать. И именно на третий день, как раз в тот момент, когда измученная вконец Линнет пыталась насильно влить ему в рот хотя бы немного чая. Девон впервые заговорил.
 – Поцелуй меня, – проскрежетал он.
 – Что? – Она поставила оловянную кружку на стол. Фетна и Миранда вышли, и в доме никого не было.
 – Поцелуй меня, – повторил Девон и повернул голову, чтобы взглянуть ей в глаза.
 Как славно было вновь видеть ярко-голубые глаза!
 – Не стану пить, пока ты не поцелуешь меня.
 – Девон! О чем ты говоришь? Я в течение трех дней не слышала от тебя ни единого слова, твоя спина обожжена до неузнаваемости, а ты пристаешь ко мне с какими-то глупостями!
 – Пожалуйста, Линна, не спорь. – Его голова бессильно упала, и глаза закрылись вновь.
 – Нет, моя любовь, прости меня! Конечно, я поцелую тебя! – И она поцеловала его в щеку, в висок, в опущенные веки, то есть повторила все то, что неоднократно делала на протяжении этих дней. Знал ли он о тех поцелуях, как утверждала Фетна, или действительно был в беспамятстве, как полагала Линнет?..
 На четвертый день Девон стал выглядеть лучше, хотя по-прежнему почти ничего не говорил. Однако Линнет уже знала, что он не спит, и помнила об этом, прикасаясь к нему. И теперь бывали такие моменты, когда ей было трудно преодолеть свое смущение.
 – Похоже, он идет на поправку, – заметила Фетна ближе к вечеру.
 – Хотелось бы мне быть такой же уверенной. Тогда почему же он молчит?
 – Бог не оставляет нас в беде, однако дай этому парню еще пару дней. Все обожженные люди одинаковы: сначала они испытывают такую сильную боль, что у них нет сил даже пожаловаться, зато потом, когда им полегчает, выложат вам все относительно своих ощущений. Оно, конечно, мало приятного выслушивать, где и что у них болит, но знай: раз пошли жалобы, можешь быть спокойна – дело идет на поправку.
 – В таком случае мне очень бы хотелось услышать хоть одну жалобу! Его молчание непереносимо! Оно просто оглушает.
 – Погоди, позже я еще припомню тебе эти слова. Линнет взяла деревянные ведра.
 – Я пойду на родник.
 – Почему бы тебе немного не задержаться там – походить по окрестностям, нарвать цветов? – крикнула ей вслед Фетна. – Он отсюда никуда не денется, а тебе не мешает переменить обстановку.
 От воды веяло чудной свежестью, особенно приметной после душной хижины, и, прежде чем подойти к роднику, Линнет нашла тихое местечко под вязами, сплошь заросшее клевером, над которым кружили хлопотливые пчелы. Она чувствовала себя чуть ли не виноватой: она здесь, а Девон там, в одиночестве. Вон как поют птицы и легкий ветерок покачивает головки цветов. А Девон прикован к постели, тогда как сама она может разгуливать где ей заблагорассудится.
 – Линнет…
 Она на секунду закрыла глаза, словно протестуя против того, что кто-то вторгся в ее уединение. С того дня, когда она и Желтая Рука стояли под дождем на вершине холма, смеясь над господином Сквайром и Мунаром, она больше не видела Сквайра.
 – Да… – Линнет выдавала из себя улыбку. – Как поживаете?
 Выглядел он неважно, словно его мучила бессонница.
 Он присел возле нее, чуть не завалившись.
 – Наверное, это у вас нужно спросить, как вы там. В последнее время вас почти не видно. Я полагаю, вы не отходите от него.
 – Да, не отхожу, потому что Девон сильно обгорел и нуждается в моей помощи. Вообще-то говоря, мне не следовало бы здесь задерживаться: скоро его надо покормить.
 – Покормить? Вы его кормите? Взрослого человека?
 – Сквайр, он чуть не умер, причем, должна добавить, спасая мою дочь. Он в таком состоянии, что не способен за собой ухаживать. Точно так же я ухаживала бы за любым другим человеком, если бы он спас Миранду.
 – А так ли это на самом деле? Может, вы просто по-прежнему любите его и поэтому так о нем печетесь?
 – Думаю, тут нечего и обсуждать, ибо кто еще, кроме отца Миранды, мог бы броситься за нею в горящий дом?
 Господин Сквайр отвел глаза.
 – Наверное, вы правы. В тот вечер я действительно думал, что спасти ее невозможно. Но как знать, если бы это была моя собственная дочь, может быть, тогда…
 Линнет ничего на это не сказала.
 – У вас усталый вид, – продолжал он.
 – И у вас тоже.
 Линнет вдруг рассердилась.
 – Что вы хотите от меня узнать? Подробности той ночи, которую я провела с Девоном Макалистером? Или вам нужно дать отчет о каждом моем прикосновении к нему? Что именно вы хотите знать? Поймите же, он очень болен.
 Господин Сквайр сохранял спокойствие.
 – Знаете, в последние несколько недель я узнал о вас очень многое. Например, я понял, что вы палец о палец не ударите, чтобы наладить отношения с другими людьми, что вам, вероятно, доставляет большое удовольствие быть объектом сплетен и вообще делать все возможное, чтобы казаться не такой, как все. Мало того, что вы англичанка и уже этим заметно отличаетесь от других, вы еще и еще подливаете масла в огонь.
 Глаза Линнет вспыхнули, а губы сжались, превратившись в тонкую твердую линию.
 – В Англии я получила так называемое нетрадиционное воспитание. Меня приучили воспринимать людей такими, какие они есть на самом деле, не полагаясь на чье-то о них мнение. Когда я появилась в вашем городе, люди готовы были принять меня, но при одном условии – что я стану точно такой же, как они. Джули и Ова хотели, чтобы я возненавидела Нетти и ее дочерей и чтобы я участвовала в их бесконечных сплетнях. Это не в моем характере.
 – Однако вы насмехались на ними, и это навлекло на вас много неприятностей.
 – Я очень сожалею о своих насмешках, я вовсе не хотела… Одного не могу понять: почему вам так хочется, чтобы я со всеми поладила?
 – Нет, вы меня не совсем поняли. – Он взял ее руку в свою. – Просто я полагал, что если я оплачу ваш проезд в Кентукки и предоставлю вам работу, несмотря на то, что у вас незаконнорожденное дитя, вы сочтете нужным отплатить мне.
 Линнет вырвала руку.
 – Так вы полагали, что покупаете любовницу? Или вы хотели с моей помощью укрепить свой престиж? А что: благодетель, спасающий души не имеющих ни гроша павших женщин – неплохой пункт в вашем послужном списке, и, глядишь, именно это помогло бы вам стать губернатором. Однако я, неблагодарная, все испортила. Вашим избирателям едва ли придется по душе то, что женщина, которую вы «спасли» и сделали учительницей, поселила в своем доме любовника, так ведь? Вы были готовы прощать мне мои грехи, пока у вас теплилась надежда на то, что я стану вашей любовницей, однако отныне все изменилось.
 – Вы еще пожалеете об этом, Линнет. Я все-таки стану губернатором штата, и ни одной дешевой потаскухе, вроде вас, не остановить меня.
 – Не беспокойтесь, как только Девон достаточно оправится, я оставлю этот город, даже если для этого мне придется ползти на карачках.
 – И куда же ты пойдешь? – фыркнул он. – Опять в свой ненаглядный Шиповник? Чтобы трезвонить всем, что Сквайр Тэлбот недостаточно хорош для должности губернатора?
 Линнет холодно взглянула на него.
 – Я не уверена, что вообще когда-нибудь упомяну ваше имя. А теперь мне пора к Девону. – И, повернувшись, она ушла.
 Она до того рассвирепела, что, входя в дом, изо всех сил захлопнула за собой дверь. Взгляд у нее был дикий и невидящий. Она даже не заметила, что Девон впервые сидел без посторонней помощи, обернув нижнюю часть тела стеганым одеялом.
 – Тебя застиг ураган или ты сама собираешься устроить какую-нибудь бурю? – спросила Фетна, однако Линнет ничего ей не ответила, от злости ничего не видя и не слыша.
 – Миранда, милочка, – сказала старуха, – а не пойти ли нам в огород, может, там уже поспел горох? – И она протянула ей свою изуродованную руку.
 Миранда разочек взглянула на мать, которая совсем была не похожа на ту маму, к которой она привыкла, и с радостью потопала вслед за Фетной.
 Оставшись наедине, ни Девон, ни Линнет не проронили ни звука. Линнет уставилась в какую-то точку на задней стене, а Девон внимательно наблюдал за ней.
 – Линна, – тихо сказал он, голос его охрип после долгого бездействия. – Линна, – снова позвал он, увидев, что та даже не шелохнулась.
 Наконец обернувшись, Линнет увидела его.
 – Девон! Ты сидишь!.. Он расплылся в улыбке.
 – Я уж подумал, что ты никогда не заметишь. Подойди и присядь рядышком, мне надо на что-нибудь опереться.
 Линнет села на лавку рядом с ним, и Девон, подвинувшись к ней, приподнял над своими ногами стеганое одеяло и набросил его на Линнет. Даже сквозь множество своих юбок она чувствовала тепло его обнаженной кожи. И Девон сразу перестал быть для нее просто больным, беспомощным «пустым местом» – он вновь превратился в мужчину, такого теплого и живого, завораживающего своей энергией. Линнет стала отодвигаться от него.
 – Пожалуйста, не делай этого, – сказал он, и она осталась там, где была. – Расскажи мне, что тебя так рассердило?
 Она не решалась поднять на него глаза.
 – Полагаю, у меня вышел, как ты выражаешься, некоторый спор с господином Сквайром. – Линнет не видела, как Девон улыбнулся при этих словах.
 – Любовная ссора? – спросил он.
 – Никакая не любовь… – Она взглянула на него и заулыбалась. – Я никогда не любила этого человека. Он предоставил мне работу – и ничего более.
 Немного помолчав. Девон спросил:
 – Тебя расстроила история с Желтой Рукой, да?
 – Да, и кое-что еще тоже. Ну, например, когда мужчины отказались перенести тебя сюда. Почему два города могут быть настолько разными. Девон? Почему Шиповник совсем не похож на это.., это местечко?
 – Не знаю, да и знать не хочу. Хорошо еще, что никто не подстрелил Желтую Руку, иначе от этого городишки ничего не осталось бы, кроме кучи тлеющих головешек.
 – Значит, я правильно вела себя с ним!
 – Линна, ты должна понять: индейцы живут не так, как мы, белые, у них другие порядки и обычаи. Ты не думай, что все индейцы хорошие, порядочные люди и что ты можешь любому из них доверить защиту своего маленького хрупкого тела.
 Боже! Скорее бы избавиться от этой слабости! Даже после короткой беседы он чувствовал себя так, словно принял участие в состязании ковбоев.
 – Но ведь он шоуни.
 Девон открыл было рот, чтобы сказать что-то, и тут же вновь закрыл его. Когда Линнет заупрямится, спорить с ней бесполезно – с тем же успехом можно спорить с деревом.
 – Похоже, мне больше не до разговоров. Ты не поможешь мне прилечь на матрац? – Ему казалось, что матрац далеко-далеко, за много миль отсюда.
 – Нет, Девон, тебе нужно поесть. Я сварила цыпленка и сделала крепкий бульон. Я покормлю тебя. – Она отбросила одеяло и бросилась к огню, чтобы налить бульон в кружку.
 Удрученный Девон остался сидеть на месте. Он не мог ни откинуться назад, ни наклониться вперед, и напряжение, которое он испытывал при сидении, было слишком велико. Сначала, когда он только что сел, стараясь не касаться ногами пола, ему было даже приятно, но теперь он мечтал отдохнуть, а лучше поспать, ни о чем не думать, не разговаривать и уж тем более не есть.
 Линнет стояла перед ним уже с какой-то кружкой, от которой шел пахучий пар. Обе женщины только и делали, что чем-то пичкали его – в теперешнем его состоянии этих порций хватило бы и на полгода. Неужели они не понимают, что ему больно, что кожа на его спине еще слишком тонка и может лопнуть в любую минуту? Неужели они не видят, как он устал, что он не может даже подняться, не может даже добраться до уборной во дворе? Или они забыли, что он мужчина? Затолкать в его глотку побольше еды – вот и все, что их волнует. И тут он неожиданно взорвался.
 – К черту, Линнет! Я ничего не желаю… – Он остановился на полуслове, потому что она как-то странно смотрела на него. Потом осторожно поставила кружку на стул и принялась хохотать – так самозабвенно хохотать умеют только дети. Широко раскрыв рот, она вся сотрясалась от хохота. Он не мог отвести от нее глаз, а Линнет уже не могла даже держаться на ногах – они подогнулись точно резиновые, и она повалилась на пол, сотрясая своим смехом воздух и путаясь в собственных юбках. Она держалась за живот, и по ее лицу катились слезы.
 – Что тут смешного? Я сказал лишь, что не желаю больше есть, и вы не заставите меня доесть даже это…
 Но Линнет так запыхалась от хохота, что не могла говорить.
 «К черту, Линнет!» Какие сладкие, какие ласкающие слух слова! Он выздоравливал! Он вновь становился Девоном. Он ругался! Ничто другое не убедило бы ее больше, что он близок к выздоровлению.
 Девон продолжал молча смотреть на нее, но ее смех был так заразителен! Вскоре его губы тоже растянулись в улыбке.
 – Нет, ты непостижимая женщина! Видно, я никогда не научусь понимать тебя.
 Вернувшиеся Фетна и Миранда застали такую картину: Девон улыбался во весь рот, а Линнет – та просто каталась по полу, запутавшись в горе юбок; по ее лицу катились слезы.
 – Она окончательно сбрендила, – только и сказал Девон.
 Миранду, в отличие от взрослых, совершенно не интересовали причины маминого веселья. Ее мама счастлива – вот и хорошо. Она с разбегу вскочила на мать верхом, и через секунду они уже вдвоем резвились на полу. Линнет безжалостно щекотала дочь, та отбрыкивалась, визжа от восторга.
 – Вот, мальчик, выпей-ка это, прежде чем оно остынет, – сказала Фетна.
 Девон с интересом наблюдал за дочерью и Линнет, он никогда еще не видел Линнет столь безудержно веселой и незаметно для себя выпил всю кружку горячего, густого бульона.
 Наконец Линнет откинулась навзничь, едва переводя дух от хохота. Миранда хотела продолжить игру, но Линнет отстранила ее.
 – Погоди, я слишком для этого устала, Миранда. В конце концов ребенок затих, усевшись рядом с матерью.
 – Вы обе устроились тут на всю ночь? – спросила Фетна, величественно возвышаясь над ними. – Вашему парню нужно помочь забраться обратно в постель. Боюсь, что от меня ему будет мало проку, силы у меня уже не те.
 – Я что-то сомневаюсь в необходимости помогать ему, – сказала Линнет, поглядывая на Девона.
 Он смерил ее гордым взглядом и перевернул кружку вверх дном, показывая, что она совершенно пуста.
 Линнет улыбнулась.
 – Пожалуйста, больше ничего такого не говори… А то у меня от хохота так болит живот, что, небось, и завтра не пройдет.
 Девон оставался серьезным.
 – Я его хорошенько потру, – с серьезной миной заявил он.
 Линнет покраснела и отчетливо услышала, как хихикнула Фетна. Линнет встала перед Девоном.
 – Обопрись рукой о мои плечи. И поосторожнее с ногами.
 Поднимаясь, Девон уронил одеяло и попытался было подхватить его, но затем передумал. Он озорно улыбнулся.
 – Совсем забыл: ты уж столько раз всего меня видела.., да и трогала тоже.., везде.
 – Девон!.. – Линнет почувствовала, как начинает краснеть все ее тело – от ушей до кончиков пальцев на ногах. Она украдкой взглянула на Миранду.
 – А что я такого оказал? Ты же говорила, что методы твоего воспитания в том и заключаются, чтобы ребенок.., как ты тогда выразилась?., не приходил в замешательство при виде обнаженного мужского зада. Что-то в этом роде.
 Линнет нечего было ответить, и когда Девон растянулся на матраце вниз лицом, она, старательно отводя глаза, накинула на него простыню. А потом схватила какую-то тряпицу, лежавшую сверху в ее корзине для шитья.
 – Чем ты хочешь заняться, девочка? – спросила Фетна, и по ее голосу было ясно, что она вот-вот расхохочется.
 – Мне кажется, что в райском саду объявился змей-искуситель, так что Адаму теперь требуется фиговый листок. – В руках Линнет держала обрывок материи и обгоревшие штаны Девона, которые были на нем в тот злополучный вечер. – Пока сгодятся и эти, пока я не сошью новые.
 Она по-прежнему старательно прятала от Девона глаза.




 Глава 19


 Бутч Газер откинулся на спинку стула, сцепив руки поверх своего огромного живота.
 – Если вас интересует мое мнение, то я должен сказать, что перед нами стоит большая проблема. Нет, я вовсе не хочу быть первым, кто бросает камень, но то, что у нас творится, касается не только меня. Я имею в виду прежде всего наших детей. Я не могу не думать о том, сколько греховных речей наслушалась от нее наша молодежь. Надо что-то с этим делать. Вы все меня знаете: я не успокоюсь, пока дело не будет сделано. Сидеть сложа руки я не привык.
 Все присутствующие в лавке с готовностью поддакнули ему.
 – А еще эта обгоревшая женщина, – сказала Джули. – Я думаю, вы все помните тот случай, когда из-за нее погибла семья Уиллис. Мне всегда казалось, что здесь дело нечистое. У них все шло хорошо до тех пор, пока не заявилась она. И кое-что еще мне не по душе, а именно внешний вид этой женщины. Вот я и спрашиваю: разве нормальный человек мог бы выжить в таком огне? Разве может кто, если только он не связан с самим Сатаной, уцелеть в таком пламени?
 Все молчали, дружно уставившись на Джули. Всеобщее внимание разволновало ее еще больше.
 – И вот что я вам теперь скажу: каждому из нас неприятно терпеть поблизости эту обгоревшую. И это понятно, ведь мы добрые христиане, пусть даже мы и не понимаем, почему она нам не нравится. Некий внутренний голос всегда побуждал нас держаться от нее подальше, и, я полагаю, нами управляло нечто такое, что безошибочно позволяет нам определить, что есть добро, а что зло. А помните, как было с этой англичаночкой, когда она заявилась в Спринг-Лик? Уж как мы старались, как усердствовали, чтобы ей не было одиноко, но никто из нас так и не смог заставить себя полюбить ее. А почему, спрашиваю я вас? Что в ней такого, что заставляло всех нас, добрых христиан, сторониться ее?
 Джули взяла паузу, ее просто распирало от восторга – все так внимательно слушали ее!
 – Христиане с самого своего рождения обладают даром распознавать дьявола, сердцем чуять зло, и поэтому мы с самого начала поняли: что-то с ней не так.
 Все ошарашенно молчали, а Джули обводила каждого торжествующим взглядом.
 И вновь заговорил Бутч:
 – Джули высказала то, что чувствует каждый из присутствующих, так что же мы предпримем?
 Все продолжали озадаченно молчать, но чуть погодя раздался голос Овы, у которой имелись кое-какие соображения:
 – Знаете, о ком у меня просто изболелась душа? Об этой малышке, о несчастной девочке. Они заколдовали ее и теперь воспитывают на свой манер.
 – Ова права! – крикнула Джули. – Вот что я вам скажу: отобрать малышку у этих ведьм, мы сами можем воспитать ее. В течение всей ее жизни мы должны будем бороться с дьяволом, угнездившимся в ее душе, но это наша обязанность.
 – М-м-м… – пробормотал Бутч. – Наши женщины правы. К еще нам надо решить, что с ними делать – с этим парнем и бабами.
 Его маленькие глазки блеснули. Он бы по-своему расправился с той «бабой», что помоложе.
 – Линна, присядь рядом со мной.
 – Девон, у меня полно дел.
 – Ну а если я скажу, что у меня сильно разболелась спина и, как мне кажется, ты могла бы облегчить боль?
 Линнет опустила свое вязанье на колени.
 – Правда разболелась? Ты уверен, что я сумею тебе помочь?
 – Боже! Я уже и забыл, как это бывает – когда ничего не болит. Ну конечно, ты сумеешь мне помочь.
 Они были одни, и хотя Линнет понимала, что он просто хитрит, все-таки пересела к нему на постель и стала осматривать раны, которые начинали заживать.
 – Может быть, поешь чего-нибудь? Он закатил глаза.
 – Пожалуйста, не говори мне больше о еде. Он что-то прошептал. Не расслышав, Линнет наклонилась к самому его рту. Девон тут же поцеловал ее в ухо, а когда она хотела отодвинуться, он быстро обвил одной рукой ее талию.
 – Не оставляй меня, Линна, пожалуйста. Я тут кое о чем думал, и мне захотелось с тобой поговорить.
 – О чем? – строго спросила она.
 Он притянул ее ближе и зарылся лицом в ее шею, продолжая обнимать ее за талию, потом перекинул одну ногу через ее бедра. Она попыталась освободиться, но Девон, даже такой слабый, был сильнее ее.
 – Я думал о той ночи, когда мы зачали Миранду.
 Она изо всех сил старалась оттолкнуть его, но прекрасно понимала, что на самом деле не хочет, чтобы он ее отпустил.
 – Линна, ты только слушай. Что может быть опасного в словах? Помнишь ту ночь, которую мы провели вместе? Нет-нет, не отодвигайся. Обещаю ничего не делать, только говорить… Разве я способен на что-нибудь с такими-то ожогами?
 Она притихла под его рукой, уговаривая себя отодвинуться, но тело ее не желало подчиняться голосу разума.
 – Знаешь, где бы мне хотелось оказаться? – прошептал он ей в самое ухо. – Мне хотелось бы оказаться на вершине горы, в маленькой лачужке, вместе с тобой. И пусть там будет припасено много дров и пищи. И знаешь, что бы я сделал первым делом?
 Линнет не ответила.
 – – Я сжег бы всю твою одежду, всю-всю! Я смотрел бы, как ты ходишь, любовался бы твоей кожей, тем, как ты быстро перескакиваешь с одного места на другое, вся такая нежная, гибкая… А потом, налюбовавшись тобой в течение многих часов, а может быть, и дней, я взял бы тебя на руки и положил бы на постель.
 Девон взглянул на нее: ее веки были сомкнуты, мягкие теплые губы чуть приоткрылись, под ними поблескивали краешки ее небольших зубов.
 – Я встал бы на колени перед твоими ногами и обнял бы их, эти крошечные ножки, и погладил бы каждую ложбинку между пальчиками. Я любовался бы цветом твоего тела, твоей кожей, такой белой и матовой в сравнении с моей, больше похожей на кору дуба или ореха. А ты похожа на сосенку – ведь ты такая нежная, не то что я… – Девон рассмеялся гортанным тихим смехом. – Я провел бы руками по твоим лодыжкам и икрам, икрам, которые я столько раз видел, когда ты пускалась бежать, подняв юбку и быстро выбрасывая одну ногу. Твои коленки и все твои крошечные косточки, все такое маленькое.., округлое, и бедра.., о да, твои бедра… Как бы мне хотелось коснуться их, любить их, они такие упругие и снаружи, и с внутренней стороны! Ты и внутри вся такая нежная.., как драгоценная шкатулочка, в которой находится что-то бесценное… Кончиками пальцев я погладил бы твои бедра… А мои большие пальцы? Что стали бы делать мои большие пальцы? Они погрузились бы в мягкий шелк твоих черных завитушек и стали бы ерошить их и ласкать. Я касался бы маленького отверстия внизу твоего живота, но к тому времени мой рот уже не в силах был бы ждать… Я прошелся бы своими зубами вдоль этой дырочки, пощипывая ее и касаясь ее языком… И тут я сжал бы твою талию так сильно, что мои руки сомкнулись бы, и ты открыла бы глаза. Они были бы цвета виски, которое торговцы привозили мне из Англии, – это цвет золота, только гораздо более глубокий, – и эти глаза смотрели бы только на меня, Линна, только для меня сияли бы они…
 Девон провел зубами по ее шее.
 – Я дотрагивался бы до твоих ребрышек, таких маленьких, как у птичек, а потом… м-м.., до твоих грудей… О их сладость! Я начал бы неспешно, совсем неспешно касаться только их пухленьких боков, и каждым пальцем провел бы по их спелой упругости, и медленно – настолько медленно, что заставил бы тебя вскрикнуть, – коснулся бы твоих розовых сосков… Линна… – шепнул он. – Линна…
 Девон коснулся губами ее губ, очень нежно, однако Линнет, вцепившись обеими руками в его волосы, резко потянула Девона к себе, так что их рты оказались крепко прижатыми друг к другу. Они вкушали сладкую влагу, умирая от жажды, задыхаясь и захлебываясь.
 Линнет подкатилась к нему совсем близко, они оба лежали теперь на боку; она, выгнувшись, крепко прижалась к нему всем телом и, ухватившись за его крепкие ягодицы, старалась придвинуть его к себе еще ближе, так что даже стало больно, настолько страстно ее тело желало его… Девон схватил ее одной рукой за волосы и резко запрокинул назад голову Линнет – вспышка их страсти походила на красно-оранжевое безумство…
 Внезапно входная дверь распахнулась, ударившись о стену, и нарушила любовные чары. Все еще запыхавшаяся, Линнет повернулась, однако увидев, что в дверях никого нет, поняла, что это был просто порыв ветра, и осталась на месте.
 Постепенно придя в себя, она побежала закрыть дверь, но на минуту задержалась, высунув лицо навстречу прохладному весеннему ветерку, чтобы немного успокоиться: она не переставала удивляться накалу захлестнувшей ее отрасти, ведь она только единожды испытала нечто подобное.
 Девон расстегнул штаны и постарался лечь так, чтобы дать свободу напрягшейся плоти, потом, не глядя на Линнет, перевернулся на живот, пораженный силой своего влечения. Линнет выбежала на улицу, чтобы освежить затуманенную голову.
 – Линнет! – услышала она голос Нетти, и ее охватила радость: вот приятный подарок!
 – Нетти, я так долго тебя не видела! И они схватили друг друга за руки.
 – Как у него дела? – спросила Нетти.
 – Он.., он… – Линнет в смущении склонила голову.
 – В общем, как я понимаю, помаленьку приходит в себя, – заметила Нетти с хитрым огоньком в глазах.
 Линнет не могла не рассмеяться.
 – Думаю, что даже и не помаленьку.
 – Вот и славно! Пройдемся немного?.. У меня в амбаре стоит горшок с индиго, но, думаю, он немного подождет. Линнет, меня беспокоит то, что происходит в городе.
 – А что такое?
 – Слишком все спокойно вокруг, а сегодня утром все собрались в лавке Бутча и торчали там очень долго. Ребекка говорит, она видела, как они выходили оттуда с улыбочкой. Не к добру эти улыбочки в нашем городишке, это меня очень беспокоит.
 – Уверена, что они обсуждали, какой позор я навлекла на общество и насколько аморальными были методы моего преподавания в школе, если только я вообще чему-то учила их ребятишек.
 – Нет, думаю, тут что-то посерьезней, и эта неизвестность пугает меня. Ребекка хотела пошпионить за ними, но я запретила, однако я все больше склоняюсь к тому, чтобы позволить ей сделать это.
 – Нетти! Не приучай Ребекку к подобным вещам. Уверяю тебя, как только я уеду…
 – Уедешь! – перебила ее Нетти. – Ты сказала, что уедешь?
 Линнет с удивлением взглянула на нее.
 – Да, я уже решила. Я возвращаюсь в Шиповник.
 – С твоим мужчиной, – уныло пробормотала Нетти.
 Линнет улыбнулась.
 – Да, с моим мужчиной. Его нельзя назвать совершенством, Нетти, и, кажется, мы никогда с ним особенно не ладили, мы постоянно ссорились, но в нем много хорошего, того, что очень мне нравится. – Линнет мечтательно посмотрела в сторону леса. – Он всегда готов прийти на помощь людям. Он будет ворчать, но обязательно поможет, и он ценит людей за их личные качества независимо оттого, кто перед ним: белый или индеец, богатый или бедный. И он смелый. Ради меня он рисковал жизнью, даже не зная, как меня зовут. А на обратном пути…
 Ее излияния оборвал смех Нетти.
 – Все это звучит так, словно он вот-вот покинет землю и присоединится к ангелам – до того он добродетелен.
 – О нет! – поспешила разуверить подругу Линнет. – До ангела ему ой как далеко. Почти всегда он мною недоволен, то и дело рычит на Гэйлона и Долла и…
 – Линнет! – рассмеялась Нетти, и Линнет охотно ее поддержала.
 – Кажется, меня прорвало. Наверное, я уже слишком долго задержалась в Кентукки. Еще год назад я ни за что не стала бы с кем-нибудь откровенничать. Нянюшка всегда говаривала: «Лучше все держать в себе, тогда никто не обидит, поскольку не будет знать твоих секретов».
 Нетти похлопала подругу по руке.
 – Тебе следует остаться в Спринг-Лик хотя бы настолько, чтобы ты успела рассказать мне о нянюшке и о своей жизни в Англии, а сейчас мне пора помешать замоченную в краске шерсть. Может быть, ты поможешь мне потом прясть?
 – Охотно.., если, конечно, сумею, – честно добавила Линнет, глядя подруге прямо в глаза.
 – И все-таки пусть моя Ребекка повнимательней поглядывает по сторонам, и если что не так, я дам тебе знать.
 – Я не очень-то беспокоюсь. Здешние люди любят посплетничать, только и всего.
 – Я смотрю, ты относишься к ним лучше, чем я. Нетти повернула к дому, и подруги расстались. Линнет обернулась на свою хижину и, увидев, что в дверь входят Фетна и Миранда, последовала за ними.
 – Возьми-ка, мальчик, – услышала она голос Фетны, – какая-то девочка принесла их тебе, говорит, что нашла их на твоем седле. – Женщина со шрамами протянула Девону усыпанные бисером мокасины. – Они немного защитят твои ноги.
 Девон одарил Фетну ослепительной улыбкой, и Линнет о удивлением увидела, что та смущенно отвернулась, словно молоденькая стыдливая девочка.
 – Большое спасибо, мисс Фетна.
 – Никакая я не мисс… – начала было Фетна, но остановилась.
 Пройдя мимо них, Линнет начала чистить картошку.
 – Фетна знала твоего отца, Девон, – сказала Линнет, с трудом заставив себя посмотреть ему в глаза: она слишком хорошо помнила слова, которые он говорил всего час назад, и прикосновение его губ…
 – Я что-то о вас слышал, однако у меня пока неважно с памятью, я много чего запамятовал. – Тут он выразительно повел бровью, глядя на Линнет. Она отвернулась. – А то, что помню, все какое-то размытое. Вы познакомились с ним в Северной Каролине?
 Фетна, опустившись на стул, воззрилась на Девона.
 – Ты очень похож на него. Я бы вас просто не смогла бы сама различить.
 – Они и с Кордом очень похожи, – сказала Линнет, подавая Миранде кусочек сырой картофелины. – У них разные фигуры и походка, но все-таки есть явное сходство.
 – А кто такой Корд?
 Когда Линнет подняла глаза и увидела лицо Девона, она тут же поняла, что натворила. Она-то давно все знала и начисто забыла, что Девон не имеет ни малейшего представления о том, что Корд его сводный брат.
 – Я.., я прошу прощения, я не должна была говорить об этом. – Линнет встала и высыпала картофельные очистки в кувшин, в котором держала хлебово для свиней Нетти.
 – Линнет! – тихонько воскликнул он. – Объясни, что ты такое сказала.
 Она села на лавку и принялась рассказывать историю о том, как вышло, что Корд и Девон оказались братьями. Когда Линнет закончила свой рассказ. Девон лежал с закрытыми глазами.
 – Какой дурак! – тихо сказал он.
 – Слейд? – спросила Фетна, явно готовая броситься на защиту доброго имени Слейда.
 – Нет, Корд оказался дураком. – Девон открыл глаза. – Мой отец любил бы его и, конечно, взял бы к себе, если б знал, что Корд – его сын. Папа очень переживал потерю Кевина, моего брата-близнеца. Не было ни одного каравана или просто путешественника, направляющегося на Восток, который не прихватывал бы с собой письмо для Кевина и его мамы.
 Линнет заметила, как он старался не упоминать, что это и его мать тоже.
 – Папа бывало говорил, что в один прекрасный день они вернутся. Корд мог бы поддержать отца.
 Наблюдая за ним, Линнет уловила, какая любовь к отцу звучала в его голосе. Корд интересовал Девона постольку, поскольку он мог как-то помочь отцу.
 – У Корда все могло пойти по-другому, если бы он делился с моим отцом. Линнет улыбнулась.
 – Раз уж мы заговорили об отцах, ты хоть понимаешь, что ты тоже отец?
 Девон взглянул на Миранду, игравшую с черно-белым котенком.
 – Пока еще не очень. Она такая малюсенькая и… Миранда, можно мне взглянуть на котенка?
 Миранда подняла глазки, удивленная тем, что слышит свое имя из уст человека, который спал на постели ее матери и требовал к себе так много внимания. Она поднялась и уставилась на него – две пары голубых глаз изучали друг друга. Девон протянул ей руку. Взглянув на нее, Миранда отпрянула назад и спряталась за юбкой Фетны. Однако при этом она улыбнулась отцу.
 – Она мне нравится, Линнет. Очень хорошенькая.
 – Я рада, что она тебе нравится, – саркастически заметила Линнет. – Мне противно думать о том, что, по мнению некоторых, мне приличней было бы вернуть ее туда, откуда она появилась.
 Фетна фыркнула, чуть не рассмеявшись, а Девон широко улыбнулся.
 – Вам доводилось встречать женщин с таким острым язычком? Уверен, что нет. Фетна улыбнулась.
 – Кажется, иногда ей не мешало бы его и прикусить. – И она многозначительно посмотрела на Миранду.
 Линнет, смутившись, переменила тему разговора.
 – Девон, когда же ты сделаешь для Миранды кукольную головку? По-моему, у тебя уже достаточно сил.
 Девон так посмотрел на нее, что Линнет поторопилась перевести взгляд на свой фартук, полный бобовых стручков.
 – Сделаю, как только ты дашь мне деревянную чурку.
 – Только окажи, что именно тебе нужно, и я постараюсь подобрать.
 – Ха! Притащишь мне какую-нибудь дубовую колоду или кусок сухого орехового дерева!..
 Линнет не понимала, что, собственно, плохого в дубе или орехе, и не могла скрыть своего недоумения.
 – Вот видите, – пожаловался Девон Фетне, потом снова обернулся к Линнет. – Мне осточертело сидеть взаперти, скоро я начну резать стены собственными зубами. Почему бы нам не выйти на свежий воздух?
 – Прямо сейчас? Так ведь нельзя.
 – Почему?
 – А твои ноги? Они еще не зажили, и, кроме того, мне нужно готовить еду и…
 – Идите, идите, – сказала Фетна, – а мы с Мирандой обо всем тут позаботимся.
 Линнет открыла рот, чтобы возразить.
 – Что такое, Линна, ты, похоже, боишься остаться наедине со мной? – с ухмылкой заметил Девон. – Чего это ты, ведь я такой беспомощный.
 Нет, на этот раз ему не удастся заставить ее покраснеть.
 – Конечно, мы можем и пойти. Я нисколечко тебя не боюсь. Девон Макалистер.
 Они вместе направились к крыльцу, причем Девон передвигался с большим трудом. На крыльце он прихватил небольшую ручную пилу. Чуть задержавшись, он погладил висок Линнет.
 – Я тоже тебя не боюсь, Линнет… Макалистер! Она прошла мимо него, однако, когда Девон остался позади, улыбнулась.
 – Подожди, – сказал он. – Я не могу так быстро.
 Обернувшись, она увидела гримасу боли на его лице – это он пытался наступать на полную ступню. Линнет взяла его под руку, и он был рад воспользоваться ее помощью.
 – Девон, тебе не следовало бы выходить из дома, тебе пока еще рано пытаться ходить.
 Он улыбнулся, глядя на нее о высоты своего роста. Улыбка получилась немного кривой, но все равно это была улыбка.
 – Весенний день, проведенный на воздухе с хорошенькой женщиной, которую я люблю, поможет мне больше всякого снадобья. Ты ведь не откажешь мне в таком удовольствии, верно?
 Линнет прислонилась затылком к его плечу.
 – Нет, Девон, я ни в чем не могу тебе отказать.
 – Не может быть! Тогда это действительно будет самый приятный день!
 – Прекрати сейчас же, или я опрокину тебя на твою больную спину, – На мою спину? Мне вспоминается ночь, проведенная мною на спине, в то время как одна английская девочка…
 – Девон!..
 Он рассмеялся, но продолжать не стал. Когда они добрались, наконец, до заросшей клевером опушки, Девон с облегчением опустился на траву. Сняв с него мокасины, Линнет обнаружила, что его обожженные ступни в нескольких местах треснули и кровоточили. На ее глазах выступили слезы.
 – Иди сюда, глупышка, и чтобы я не видел у тебя такого лица! Ступай лучше к тому тополю и присмотри для меня веточку.
 Добыть кусочек дерева, который устроил бы Девона, оказалось делом непростым, и Линнет по-настоящему оценила дар Девона, увидев, как много времени требуется ему для создания всего лишь одной фигурки и скольких творческих мук это стоит.
 – Предупреждаю, что фигурка получится довольно грубой, потому что у меня нет с собой специальных инструментов для резьбы по дереву.
 Линнет подняла брови, но ничего не сказала, садясь с ним рядом. Так приятно было просто смотреть на него, видеть, как он двигается и как ему тут хорошо.
 Взяв в руки деревяшку. Девон достал нож и стал вырезать, одновременно заведя разговор:
 – У меня было много времени для раздумий, пока я лежал там, Линна, и я обмозговал все, что ты сказала мне в то утро, когда случился пожар.
 – Девон, я…
 – Не перебивай меня. Ты свое слово сказала – теперь мой черед. Я в жизни ни с кем так не обращался, как с тобой, прости меня, но тому были свои причины, особенно одна. Наверное, я всегда испытывал к тебе сильные чувства, иначе едва ли решился бы пойти против Крапчатого Волка. Я просто понял, что не могу позволить умереть тому, кто заботится о людях так, как это делала ты, хотя твоя жизнь висела на волоске. Нельзя сказать, что я влюбился в тебя, но что-то, конечно, было… Но потом, когда ты хорошенько отмылась, я поймал себя на странном чувстве, будто ты предала меня. Возможно, спасая невзрачное и жалкое создание, я упивался собственным благородством, но, увидев, что ты совсем не жалкое создание, я стал чувствовать себя так, словно надо мной посмеялись. Думаю, что лучше объяснить я не смогу.
 – Даже ваш Томас Джефферсон не сумел бы так хорошо все объяснить.
 Девон недоуменно моргнул, поскольку никогда не слышал о Томасе Джефферсоне.
 – Наверное, ты хочешь сказать, что поняла меня. Я.., действительно виноват перед тобой. Знаю, что теперь ничего не поправишь, – ведь ты сказала, что никогда больше не сможешь испытывать ко мне какие-то чувства, – но все равно я хочу, чтобы ты знала: я действительно раскаиваюсь и желаю тебе настоящего счастья с твоим Сквайром.
 – Моим!.. – начала было Линнет, но запнулась, а потом заговорила снова грустным голосом:
 – Уверена, что так и будет, потому что он боец.
 – Боец! – Девон перестал вырезать. – Он не смог бы побороть даже четырехлетку! Все свою жизнь он прожил в неге.
 – А ты? Разве ты в своей жизни не имел всего, чего желал?
 – Иди ты к черту! И ты говоришь мне это сейчас, когда женщина, которую я желаю больше всего на свете, уходит к другому?
 – Но ведь ты никогда не просил ее выйти за тебя замуж, не правда ли? Ты сказал, что женишься на ней, когда узнал, что она родила от тебя ребенка, а вот руки ее ты не просил, хотя она успела еще подумать и понять, что, похоже, никогда не сможет избавиться от любви к тебе.
 Глаза Линнет сверкали, когда она смотрела на Девона. Он не верил собственным ушам, уставившись на нее с глупым видом, но, наконец, до него начал доходить смысл ее слов, и он облегченно улыбнулся.
 – То есть, ты полагаешь, что если бы я попросил ее об этом сейчас, она, возможно, не отказала бы мне?
 – Смею предположить, что она приняла бы твое предложение.
 Улыбка Девона стала шире.
 – Ну-ка, где мои мокасины? Линнет недоуменно нахмурилась.
 – За твоей спиной, но они тебе сейчас ни к чему.
 – Совсем наоборот, – заявил он, поворачиваясь и поднимая один ботинок. – Я собираюсь к Фетне, хочу попросить ее стать моей женой. Я и мечтать не мог, что она примет мое предложение, но теперь, когда ты открыла мне глаза, я…
 – Фетна! – воскликнула Линнет. – Фетна! Она просто не могла поверить, но прежде чем успела сказать еще хоть одно слово. Девон яростно заключил ее в объятия, изо всех сил прижав к своей груди.
 – Девон! – только и смогла охнуть она. Он немного ослабил объятия, но всего лишь чуть-чуть.
 – Линна, согласишься ли ты выйти за меня замуж, жить в моем доме и каждую ночь проводить вместе со мной?
 Она, откинувшись, заглянула в его счастливые сияющие глаза.
 – Что это за предложение такое? Проводить с тобой каждую ночь? Ни один джентльмен при леди даже упоминать не стал бы о таких вещах, как.., как то, чем занимаются ночью.
 Девон был очень серьезен и слегка озадачен.
 – Но я не джентльмен, и потом прошло столько времени…
 Она рассмеялась, прижавшись лицом к его гладкой обнаженной груди.
 – Что касается меня, то твоя честность мне куда милее, чем все эти вместе взятые сладко пахнущие, обшитые кружевами джентльмены! Надеюсь, что всегда буду тебе желанна. Девон.
 Устав от разговоров, он запрокинул ее голову и прильнул к сладкому, зовущему рту. Им обоим было совершенно невдомек, что из леса за ними внимательно наблюдали двое мужчин.
 Линнет пришлось затратить некоторые усилия, чтобы заставить Девона понять, что для нее брачная ночь есть нечто большее, чем торопливая возня в клевере, и хотя он не преминул подчеркнуть, что одна брачная ночь у них уже была, тем не менее он позволил ей выйти победительницей из этого спора. Счастливо смеясь, они возвращались к дому Линнет, однако то, что они там увидели и услышали, вмиг испортило их радужное настроение.




 Глава 20


 Миранда кричала, ее тельце все было заляпано грязью. Завидев мать, девочка стала отталкиваться ножками, чтобы Нетти выпустила ее, и потом стремглав бросилась к Линнет. Линнет стала ее утешать, и ее бросило в дрожь, когда она почувствовала, какой ужас пришлось пережить ее ребенку.
 – Что здесь произошло? – гневно спросил Девон.
 – Они приступили к делу, – оказала Нетти. – Их ребятня забросала грязью Фетну и Миранду, обзывая их при этом ведьмами. – Она наклонилась и вытерла кровь, которая струилась по лицу Фетны: у нее на лбу зияла глубокая рана.
 Приблизившись к женщине. Девон встал перед ней на колени и взял тряпку из рук Нетти.
 – Похоже, что больше грязи досталось мне, – тихо сказала Фетна, пока Девон нежно обрабатывал ее рану.
 Наконец Линнет удалось успокоить Миранду, и в доме воцарилась тишина. Фетна повернула к Девону свое ужасное изуродованное лицо. В ее глазах блестели слезы.
 – Вот если бы ты был моим мальчиком, – тихо сказала она.
 С минуту Девон смотрел на нее, а потом, улыбнувшись, снова стал промакать кровь.
 – Это хорошо, что вы не моя мать, потому что, сдается мне, вы дубасили бы меня каждый раз, когда я этого заслуживал бы, но толку от этого было бы мало: я все равно не смог бы усидеть на одном месте.
 Фетна разразилась своим пронзительным и резким смехом, похожим на кудахтанье.
 – Мне кажется, это все равно было бы весьма полезно.
 Прошел не один час, прежде чем в доме воцарился порядок. Нетти ушла домой, а Девону пришлось помогать Линнет купать Миранду, которая, воспользовавшись неопытностью отца, умудрилась намочить их обоих и еще половину дома. Рану на голове Фетны, похоже, надо было зашивать, но женщина никому не позволила этого делать, кроме Девона. Измученные вконец, Фетна и Миранда наконец заснули.
 Ночью Линнет услышала, как Девон медленно пробирается к выходу. Встревоженная тем, что он долго не возвращается, Линнет вышла вслед за ним и увидела, что тот сидит на крыльце, обхватив голову руками.
 Линнет постаралась, чтобы ее голос звучал по возможности весело:
 – Кажется, сегодня тебе удалось справиться сразу с тремя женщинами.
 Он сделал вид, что не заметил ее стараний.
 – Нужно что-то предпринимать, Линнет. Их слишком много, а я слишком слаб, чтобы в одиночку справиться с ними.
 Она присела рядом с ним.
 – Но ведь ты не один, я с тобой.
 Он посмотрел на ее лицо, освещенное лунным светом.
 – Тебе уже пришлось пережить слишком много битв. Хоть один разок кто-то должен позаботиться и о тебе. Надо отсюда уезжать. Завтра поедем домой.
 – Домой, – тихо сказала Линнет. – В Шиповник.
 – Да, мы едем домой, в Шиповник, и заберем с собой Фетну. Тебя это устраивает?
 Благодатное тепло разлилось по ее жилам. Она была счастлива.
 – Устраивает. Это совершенно меня устраивает.
 – Теперь давай вернемся в дом, а то я сейчас забуду, что ты моя нареченная и все твои глупые отговорки, которые ты придумала сегодня днем, и овладею тобой прямо здесь, на крыльце.
 Поколебавшись, она поднялась и пошла в дом. У самой двери она оглянулась, однако Девон уже вновь пребывал в глубокой задумчивости.
 Господин Сквайр вновь наполнил кружку нетвердой уже рукой. Перед глазами его кружилась какая-то кутерьма: красные, оранжевые, желтые пятна, какие-то черные фигуры. Эта маленькая сучка превратила его в посмешище. Над ним все зубоскалят!
 Обернувшись, он посмотрел на связанного индейца, валявшегося в углу. Стало быть, она возомнила, что может на пару со своим любовником насмехаться над господином Сквайром? Но, позвольте, какой же он после этого господин? Не господин он, а размазня…
 Он еще раз наполнил оловянную кружку. Виски больше не обжигало горло. Собственно говоря, оно на него почти не действовало, разве что гнев его усиливался и усиливался. Господину Сквайру вспомнился Бостон и то, как он помог Линнет. Что бы с ней теперь было, если бы не он? А что он получил? Какую благодарность? Ничего подобного!
 Ему живо представилось, как она целовала Макалистера – льнула к нему не только всем своим телом… Он шмякнул кружку на стол. Ну что же, видит Бог, она точно так же будет целовать его! Вновь обернувшись к индейцу, он увидел горящие ненавистью черные глаза, и мысль о том, что кто-то еще испытывает подобные чувства, как он, заставила его улыбнуться.
 Зачем понадобилось этому индейцу шпионить за белыми? Или, возможно, хотел посмотреть на то, что, казалось бы, вот-вот должно было свершиться? Нет, похоже, здесь что-то большее, а не просто желание подглядеть, как милуются белые люди, уж больно он был увлечен слежкой, даже не услышал позади себя тяжелых шагов господина Сквайра, а потом не услышал и свист ружейного приклада, когда господин Сквайр опустил его на голову индейца.
 Господин Сквайр поднял кружку, салютуя индейцу.
 – Что тебе там было нужно, парень? Ты не похож ни на одного из тех молодых сорванцов, которым нужно подсматривать за такими делишками, чтобы ощутить себя настоящим мужчиной. Нет, у тебя на уме было что-то другое. – Он допил остатки виски. – Могу сказать, что и в моей голове имеются кое-какие задумки. Прежде всего они касаются одной дамочки, которой мне хотелось бы, скажем так, вернуть должок. Отплатить ей за все ее подарочки. Чтобы не чувствовать себя идиотом, которым крутит как хочет любая юбка.
 – Гремучие змеи! Вот что такое женщины! Лживые твари, только и смотрят, как бы тебя использовать и прибрать к рукам. Ну, а эта… – Сквайр предпринял попытку добыть еще немного виски из пустой бутылки. – Эта наверняка проиграет. – Незаметно для себя самого он перешел на простонародный жаргон, используемый в Кентукки. – На нее не поставлю ни шиллинга: проиграет, как пить дать! Пусть-ка платит мне за все, что я для нее сделал, скоро ей будет не до смеху, ишь что удумала – потешаться надо мной! А требуется всего ничего – убрать с дороги Макалистера.
 Даже хмель не помешал Сквайру заметить, как зажглись глаза индейца при упоминании этого имени. С минуту Сквайр раздумывал над этим обстоятельством.
 – Итак, ты знаком с Макалистером, верно? Оно и понятно, ведь он сам индеец, и вообще… Ты говоришь по-английски, индеец?
 Связанный по рукам и ногам индеец коротко кивнул.
 – Куда мы идем? Индейцы заговорили по-английски!.. Скоро правительство откроет специальные школы и станет обучать грамоте зверей. Я намерен вытащить у тебя из пасти этот кляп, только веди себя хорошо, иначе я с большим удовольствием выбью тебе зубы и расквашу физиономию.
 И он вытащил кляп.
 – А теперь говори, как тебя зовут.
 – Бешеный Медведь, – ответил индеец.
 – Очень хорошо, Бешеный Медведь, разговор у нас с тобой будет долгим.
 Первое, что увидела Линнет, проснувшись, – пустую постель Девона. Она вздохнула. Нет, ей все-таки было проще, когда он не мог двигаться, – куда проще до того, как он пошел вместе с ней на клеверную поляну, до того, как он прошлой ночью вышел на крыльцо. Скрестив руки на затылке, Линнет вперилась взглядом в потолок. Утомленные ужасными вчерашними треволнениями, Фетна и Миранда все еще спали.
 Сегодня, размышляла Линнет, они покинут наконец этот противный город. Девон увезет их обратно в Шиповник. Линнет жалела только лишь о том, что ей придется расстаться с Нетти. Ну, ничего, дома у нее полно друзей; при одном воспоминании о них у нее потеплело на душе.
 – А где мальчик?
 Линнет взглянула на Фетну, растянувшуюся на взятом взаймы матраце.
 – Не знаю. Боюсь, после того как вы дали ему мокасины, он постоянно будет куда-нибудь уходить. – Она очень старалась, чтобы в ее голосе не прозвучало недовольства, но, кажется, ей это не удалось.
 Фетна улыбнулась.
 – Лучше сразу заруби себе на носу: Макалистеры – вольные птицы, они не будут ждать, когда кто-то соизволит выпустить их из клетки.
 – Что верно, то верно. – Линнет тоже улыбнулась. – Просто я уже привыкла знать, где он находится. Ночью он долго сидел на крыльце, такой встревоженный. Мне кажется, он пробыл там не один час. Но крайней мере я не слышала, как он вернулся.
 Фетна села.
 – Что ж, мужчина не может не заботиться о своих женщинах. Так в этой жизни заведено. И мне хватит тут разлеживаться, пора что-нибудь приготовить.
 Линнет мечтательно улыбнулась.
 – Только не надо готовить слишком много, потому что сегодня мы уезжаем домой.
 Она не заметила, как вытянулось лицо Фетны.
 – Вы все уезжаете в Шиповник? Линнет перевернулась на живот и взглянула на Фетну.
 – Мы все уезжаем. Девон особо подчеркнул: он хочет, чтобы вы поехали с нами. Фетна пересела на лавку.
 – На что ему такая старуха, как я?
 Линнет поднялась и стала сворачивать одеяло.
 – Раз Девон сказал, что хочет забрать вас, значит, так оно и есть. У нас нет времени это обсуждать, потому что надо укладываться, а вещей полно.
 Похоже, Фетна наконец поняла, о чем говорила Линнет.
 – Не припомню, чтобы мне когда-нибудь хотелось куда-нибудь уехать, другое дело – Шиповник. У меня в доме остались вещи, которые я должна захватить с собой.
 – Конечно, – сказала Линнет, – Говоря по правде, здесь и собирать-то нечего, так что Миранда и Девон помогут мне. Почему бы вам не пойти и не упаковать вещи, а мы заедем потом за вами.
 На лице Фетны мелькнуло нечто вроде улыбки.
 – Так я и сделаю. Я же вам здесь не нужна?
 – Чем скорее соберемся – и вы, и мы, – тем скорее сможем уехать.
 – Вот это славно!
 Линнет и моргнуть не успела, как Фетна выскочила за дверь. Линнет понимала чувства этой женщины, ибо сама она чувствовала примерно то же.
 Линнет догадывалась, что Девону просто необходимо было побыть в одиночестве, которого он был лишен в течение почти целой недели, и, кроме того, она знала, какая это для него мука – быть запертым в четырех стенах. Однако Девон не вернулся и к полудню. Встревоженная Линнет пошла к лесу и принялась старательно обходить все вокруг, надеясь, что вот-вот найдет Девона спящим под каким-нибудь деревом. Она намеревалась задать ему хорошую взбучку. Линнет тут же представила, как Девон обнимает ее, заставив таким образом умолкнуть…
 Вернувшись домой, она обнаружила, что его все еще нет. Тревога ее росла. Двигаясь как заведенная, она накормила Миранду, сама она есть не могла. Кое-что из ее и дочкиных вещей было уже упаковано. Линнет решила взять с собой только самое необходимое.
 Услышав стук, она открыла дверь. Это был господин Сквайр. С минуту они просто стояли, пристально глядя друг на друга. Посмотрев поверх ее головы, он увидел аккуратно связанные узлы и протиснулся мимо нее внутрь хижины.
 – Итак, вы собираетесь уезжать.
 – Да, – сказала она, виновато подумав, что начисто забыла про своего благодетеля.
 – Как я понимаю, в ваши намерения не входило сообщать мне о своих планах.
 – Я… – Она взметнула вверх подбородок и посмотрела прямо ему в глаза. – Мое поведение было недопустимым, и я прошу прощения. И потом.., все свершилось настолько быстро, что у меня просто не было времени ни о чем подумать.
 – Ха! – фыркнул он. – Я полагаю, вы не имеете в виду вторжение вашего прежнего любовника, который опять сбил вас с толку. Знаете, я так жалею вас, маленьких девочек. Как бы мужчина себя с вами ни вел, если уж вам втемяшилось, что вы любите его, то будете продолжать верить ему, что бы он опять ни вытворял.
 – Не понимаю, о чем вы говорите.
 – Не понимаете? Ну что же, посмотрите вокруг. Вы собрались трогаться в путь, ну а где же ваш молоденький обожатель? – Линнет молчала, и Сквайр улыбнулся. – Однажды он уже бросил вас и вот теперь опять. Неужели вы еще этого не поняли? У него и в мыслях нет жениться на вас. А действительно, с какой стати? Зачем ему надевать на себя хомут, обременять себя женой и ребенком, когда у его ног лежит целый мир? Он молод, привлекателен, женщины обожают его, так что зачем ему расставаться с вольной жизнью?
 – Я не желаю выслушивать подобные речи. Пожалуйста, уходите.
 Он уселся за стол и откинулся на спинку скамьи.
 – Гоните меня из моего собственного дома? Позвольте напомнить: все, что у вас есть, принадлежит мне! Я оплатил даже рождение Миранды. – Его взгляд стал ледяным. – Теперь, когда он исчез и бросил вас, что вы намерены предпринять? Бежать вслед за ним в Шиповник? Волочиться за ним, как потаскуха, в которую вы превратились?
 – Повторяю: я больше не желаю выслушивать ваши оскорбления. Я действительно не знаю, где Девон, но я не верю вашим подлым выдумкам.
 – Хотите верьте, хотите нет, но это – правда. Этим утром он пришел ко мне домой и продал мне вот это в обмен на припасы, которые необходимы ему в дороге. Он едет в Шиповник.
 Линнет увидела в руках Сквайра нож Девона.
 – Я не верю вам.
 – Спросите Нетти, стоит ли у них в стойле лошадь Макалистера. Ее нет, потому что он забрал ее. Кое-кто из жителей видел, как он уезжал на своей лошади.
 – Я не верю вам! – Это все, что она могла ему оказать, повторяя эти слова снова и снова. Он рассмеялся.
 – Ну, это как вам угодно. Мне пора уходить. А вы подумайте над моими словами, хорошенько подумайте, нужен ли Миранде такой отец. – Он задержался у двери. – Да, кстати.., он получил от вас все, чего хотел? – Его взгляд жадно обшаривал все ее тело, но она продолжала стоять, гордо расправив плечи и не желая больше с ним разговаривать. Гаденько смеясь, он закрыл за собой дверь.


***

 – Я не верю в это, – сказала Линнет. – У Девона масса недостатков, но лжецом он никогда не был.
 Нетти бросила в котелок целую горсть драгоценного чая.
 – Ничего не могу тебе сказать, я ведь не знаю этого человека. Мне известно только одно: его лошадь исчезла сегодня утром.
 – Не в его характере сбегать посреди ночи, тайком. Я твердо знаю, что он не стал бы этого делать.
 «А я знаю, как сильно тебе хочется ему верить», – подумала Нетти.
 – Что же ты теперь будешь делать?
 – Я.., я не знаю. Надо сходить к Фетне, она ждет меня весь день. – Линнет взглянула через открытую дверь на заходящее солнце. – Скоро уже стемнеет, и я просто не знаю, что предпринять.
 В комнату влетела запыхавшаяся Ребекка.
 – Я все выяснила, мама, я все выяснила!
 – Замечательно, – сказала Нетти. – Садись и расскажи нам обо всем.
 Линнет окинула их обеих изумленным взглядом.
 – Нетти, ты ведь не способствовала… – начала было Линнет.
 – Конечно, способствовала, – выпалила Нетти и с любовью посмотрела на дочь. – У нее просто особый талант на подслушивание. Через замочную скважину.
 Линнет это было совсем не по душе, но ей ужасно хотелось знать, что вынудило Девона столь поспешно уехать.
 – Я слышала, как господин Сквайр разговаривал с миссис Ярнолл. Они не то ругались, не то спорили. Миссис Ярнолл говорила, что, по ее мнению, надо что-то делать с мисс Тайлер и мистером Макалистером, а господин Сквайр ответил, что кое-что уже сделано. – Девочка поглядывала то на одну, то на другую, дабы убедиться, что они не пропускают ни одного ее слова.
 – И что же он сказал? – поторопила ее Нетти.
 – Господин Сквайр сказал, что отправил мистера Макалистера к индейцам.
 – К индей… – Нетти запнулась, широко открыв глаза.
 Линнет казалась совершенно спокойной.
 – Что еще он сказал, Ребекка?
 – Я уже заканчиваю. Он говорил, что встретил этого индейца в лесу, ударил его по голове и связал. Потом он говорил, что индеец подглядывал, как мисс Тайлер и мистер Макалистер целовались!.. – И девочка с любопытством посмотрела на свою учительницу.
 – А что еще? – спросила Линнет, не обращая внимания на полный любопытства взгляд.
 – Что когда он доставил индейца в свой дом, то случайно выяснил, что тот повсюду преследовал мистера Макалистера, а еще он сказал, что индеец собирался убить мистера Макалистера, но у него не было ни коня, ни ружья, и он не мог отвезти мистера Макалистера к своим людям.
 – То есть господин Сквайр помог этому индейцу забрать Девона, – закончила за нее Линнет.
 – Да, мэм.
 – Ну и ну! – Нетти наконец перевела дух. – Сдается мне, здесь уже ничего не поделаешь.
 – Мы можем постараться его найти, – промолвила Линнет, глядя в одну точку.
 – Ты и я? – спросила Нетти. – Две женщины, одни, в лесу?.. Никто больше в этом городишке не станет тебе помогать, а мой Оттис вернется домой только через неделю. Кого же ты собираешься взять с собой?
 – Не знаю. – Линнет встала. – Пока я ничего не знаю, но только отдать им Девона я не могу. – Уже стоя у порога, она оглянулась на Ребекку:
 – Ты случайно не слышала, как зовут того индейца?
 – Э.., точно! Бешеный Медведь!
 Нетти показалось, что Линнет вот-вот упадет в обморок. Краска сбежала с ее лица, взгляд стал безжизненным, чуть дрогнули колени.
 – Линнет, с тобой все в порядке? Линнет потрясла головой, чтобы отогнать дурноту.
 – Я должна идти. Я должна найти его. Нетти кинулась ее отговаривать, но Линнет все-таки ушла. Нетти ничего не оставалось, как вернуться к своим делам. Она стала замешивать тесто для хлеба.
 – Как ты думаешь, она действительно отправится искать того индейца, который похитил мистера Макалистера?
 – Нет, конечно, нет, – сказала Нетти дочери. – Хорошенько все обдумав, она поймет, что это бесполезно. Ни одна женщина не может одна разъезжать по лесу, это прекрасно известно даже Линнет.
 – А я смогла бы! – заявила Ребекка. – Я пошла бы искать его. Я не позволила бы какому-то индейцу утащить моего мужчину.
 – Цыц! – жестко оборвала ее Нетти. – Нечего болтать о том, чего не знаешь. Есть вещи, недоступные для женщины, и одна из них – носиться верхом на лошади через лес за кучкой индейцев, да еще на ночь глядя. Линнет, безусловно, иногда переоценивает свои силы, однако она достаточно разумна, чтобы…
 Она вдруг умолкла и уставилась на тесто.
 – Мам, ты чего?
 Нетти вытерла руки о фартук.
 – Когда дело касается этого мужчины, Линнет вообще теряет всякий разум. А значит, она действительно отправится на его поиски, и я это знаю так же хорошо, как то, что меня зовут Нетти. Ребекка, домесишь тесто без меня и дай ему подняться.
 – Но, мамочка, я ужасно хочу послушать, что ты будешь говорить мисс Тайлер.
 – Скорее это она будет мне что-то говорить…




 Глава 21


 Дверь в дом была распахнута настежь. Линнет с отсутствующим видом сидела за столом и смотрела, как Миранда играет с котенком. Она не услышала, как вошла Нетти.
 – Ну, где ты думаешь достать лошадей? Линнет подняла глаза – женщины поняли друг друга без лишних слов.
 – Одну я хочу украсть у господина Сквайра. Нетти не могла сдержать улыбку.
 – Так ты считаешь, что тебе удастся добыть двух лошадей?
 – Нет, – мрачно сказала Линнет. – И вообще, это моя проблема и тебе нечего тащиться со мной.
 – Это почему же? – обиженно спросила Нетти. Линнет посмотрела на нее безмятежным взглядом и очень спокойно сказала:
 – Ты будешь только мешать. Я все время буду беспокоиться за тебя, да к тому же ты не умеешь толком ни скакать верхом, ни стрелять.
 На лице Нетти мелькнуло крайнее изумление, а потом она попросту расхохоталась.
 – Ну ясно, ты все уже разложила по полочкам, да?
 – Иначе нельзя. Это серьезное предприятие. Бешеный Медведь ненавидит Девона и меня тоже. Если мне не удастся выручить Девона, то мы оба поплатимся за это своей жизнью.
 – Боже! – Нетти плюхнулась на стул. – Как можно так спокойно рассуждать о собственной смерти?!
 – Уверяю тебя, мое спокойствие всего лишь видимость. На карту поставлена жизнь Девона, и есть шанс спасти его, очень маленький, я знаю, но до тех пор, пока есть хоть капелька надежды, я не отступлюсь.
 Нетти вздохнула.
 – Ну ладно, раз меня не берут, я могу позаботиться о Миранде.
 – Не надо, я отдам ее Фетне. Если я оставлю ее здесь, местные могут что-нибудь с ней сделать. А к Фетне они пойти не решатся.
 Нетти с восхищением смотрела на подругу.
 – В жизни не видела человека с такой холодной головой. Так чем же я могу тебе помочь?
 – Помоги мне украсть лошадь. Нетти загадочно улыбнулась явно каким-то своим мыслям.
 – С радостью. Ты даже не представляешь, с какой радостью я это сделаю.
 Дождавшись темноты, они незаметно проскочили в загон господина Сквайра, в котором царил кромешный мрак. Линнет проскользнула под перила ограды, Нетти и Миранда остались в отдалении. Нетти ничего не могла разглядеть и поэтому очень волновалась, как бы с Линнет ничего не случилось. Однако лошади вели себя спокойно, нисколько не потревоженные присутствием Линнет. Нетти могла поклясться, что собственными глазами видела, как под брюхом одной из лошадей блеснули волосы Линнет. Впрочем, она могла и обознаться. Нетти казалось, что она простояла тут уже несколько часов… Наконец Линнет вывела лошадь через ворота.
 – Ты что так долго? – прошептала Нетти.
 – Прилаживала седло, – объяснила Линнет. – А теперь мне пора. Прощай.., подруга. Они обнялись.
 – Удачи тебе, Линнет, от души желаю тебе всего наилучшего и умоляю тебя – будь осторожна! Линнет вскочила в седло.
 – Ты уверена, что справишься с этой животиной? – спросила Нетти, передавая ей Миранду и скептически оглядывая крупного вороного коня.
 – Конечно.
 – Я буду скучать – ты так смешно разговариваешь, – сказала Нетти, вытирая глаза тыльной стороной руки, но Линнет уже дернула поводья – все ее мысли были заняты предстоящей поездкой.
 – А где же мальчик? – Это были первые слова, которыми Фетна встретила Линнет и спящую Миранду.
 – Господин Сквайр… – Линнет поперхнулась при упоминании этого имени, – ..передал его в заботливые руки Бешеного Медведя.
 – Бешеного Медведя? Не того ли, кто убил твоих родителей?
 – Того самого. Но больше ему не удастся никого у меня забрать. – Она передала Миранду Фетне.
 – Уж не собираешься ли ты пуститься на его поиски, а?
 – Совершенно верно, я еду его искать.
 – Одна? Я думала, у тебя есть разум, но оказывается, я ошиблась.
 – Пожалуйста, не надо. Нетти уже все это мне высказала.
 Немного помолчав, Фетна проговорила:
 – Так и быть, отправляйся, но одна ты не поедешь.
 – Фетна, вы не можете ехать со мной. Вы слишком…
 – Можешь не продолжать. Я никуда ехать не собираюсь, я имела в виду Желтую Руку.
 – Желтая Рука? Он здесь?
 – Пока нет, но он придет. В случае, если мне понадобится помощь, я должна подать сигнал. Ты пока тут посиди, а Желтая Рука не заставит себя ждать.
 Фетна взяла с камина олений рог, вышла на улицу и несколько раз подула в него, поворачиваясь в разные стороны. Теперь оставалось только ждать. Фетна готовила пакеты с едой – кукурузную муку и вяленое мясо. Линнет торопливо водила пером по форзацу Библии, принадлежащей Фетне. Она составляла завещание, вручая судьбу своей дочери в руки Фетны, которой в случае чего предстояло стать ее опекуном.
 – Если через две недели не вернусь, вы можете…
 – Цыц! – перебила ее Фетна. – Я позабочусь о девочке до твоего возвращения, а больше я ни о чем не хочу думать. А теперь послушай меня: поешь вот это и хватит болтать.
 Линнет осторожно развернула четыре статуэтки, вырезанные Девоном.
 – Я принесла их на тот случай…
 – Если ты не вернешься сюда. Замолчи, наконец, и ешь. А потом я кое-что тебе дам, может быть, и пригодится.
 Ни та, ни другая не услышали, как подъехал Желтая Рука. Он возник из ниоткуда.
 – Я здесь, – тихо сказал он. Линнет рассказала ему, что случилось с Девоном. Молодой человек слушал очень внимательно.
 – Я не прошу тебя ехать со мной, – мягко сказала она. – Я готова ехать одна. Юноша выпятил грудь.
 – А как ты его найдешь? И как ты распознаешь нужную тропинку?
 – Я…
 – Женщины не приспособлены для таких вещей. Ты умеешь ездить верхом?
 – Да.
 – Тогда едем сейчас же. Мы и так потеряли слишком много времени.
 Не успел он договорить, как Линнет уже выбежала наружу и вскочила на коня.
 Фетна вышла их провожать и передала Линнет ружье, порох и патроны.
 – Ты умеешь всем этим пользоваться?
 – Конечно.
 – Тогда с Богом и возвращайтесь живыми и невредимыми.
 После их отъезда Фетна села в кресло-качалку и стала смотреть на спящую Миранду. Нет, безнадежная затея, чтобы эти двое сосунков смогли отыскать такого коварного хитреца, как Бешеный Медведь, Фетна вздохнула и стала вспоминать все, что предшествовало тому дню, когда они должны были отправиться в Шиповник.
 Она закрыла глаза, откинув голову. Шиповник и дни ее юности – это было еще до пожара. Она до сих пор помнила в лицо каждого жителя Шиповника.
 «Интересно, Долл все такой же противный, как тогда?» – бормотала она. Теперь Долл был для нее одним из тех, кто мог бы помочь разыскать мальчика Слейда; и Долл, и Гэйлон, и Литтл – все они придут на помощь. Она улыбнулась, представив себе внушительную фигуру Агнес Эмерсон с шестифутовым ружьем в руках. Не существует такого индейца, который посмел бы угрожать ей.
 Внезапно Фетна выпрямилась, как стрела. Шиповник. Это слово колоколом звенело в ее голове. Она опустила глаза долу и выпрямила ноги.
 – Пусть моя затея не стоит и ломаного гроша, – вслух произнесла она, – но они наверняка справятся!
 Она стала бросать в мешок запасы еды. Впервые в ее голове мелькнула добрая мысль относительно ее лица. По крайней мере никто – ни белый, ни краснокожий – не причинит ей вреда во время поездки. Нет, джентльмены, никто не посмеет ее тронуть. Она заулыбалась, представив, как заявится к Доллу Старку и как он при этом подскочит. Боже! В течение этих двенадцати лет, с тех пор как случился пожар, ей никогда не было так хорошо.
 – Вставай, Миранда. – Она подняла спящего ребенка. – У нас есть дело.
 Фетна ушла, а те трое в масках, которые немного погодя подкрались к ее маленькой хижине и подожгли ее, так никогда и не узнали, что там никого не было.
 – Свершилась воля Божья, – произнес женский голос, но женщина, сказавшая это, не могла видеть сомнения, мелькнувшего в глазах ее двоих сообщников.
 Линнет ни на шаг не отставала от Желтой Руки, ни разу не дав ему повода усомниться в ней или с презрением усмехнуться относительно изнеженности белых женщин. Она так неистово стремилась найти Бешеного Медведя и его пленника, демонстрируя поистине нечеловеческую выносливость. Один-единственный раз они остановились на привал у небольшой речушки, и Желтая Рука заметил, что даже сон Линнет был таким чутким, словно ее возмущала необходимость тратить на него время.
 Они ехали по каким-то глухим зарослям. Однажды им пришлось пробираться сквозь топи, после чего они были вынуждены остановиться, чтобы освободить ноги коней от пиявок. Линнет исцарапала себе все руки, щеки ее вспухли от укусов москитов, но она, казалось, этого попросту не замечала.
 – Мы хоть немного их нагнали? Это были первые слова, произнесенные ею за двадцать четыре часа.
 – Да, – ответил он. – Бешеный Медведь ведет себя беспечно. Он не заметает следов. Он думает, что его никто не преследует.
 – У него нет причин… – Линнет напряженно вглядывалась вдаль. – У него нет никаких причин опасаться погони.
 – Довольно разговоров. Едем дальше. Они не слезали с седла еще два долгих дня. Платье Линнет превратилось в лохмотья, в ее слипшихся волосах запутались травинки и веточки, однако глаза ее лихорадочно блестели, и она неутомимо вглядывалась вперед, каждую минуту ожидая увидеть людей Бешеного Медведя и его – Девона.
 Желтая Рука настоял на остановке, чтобы немного перекусить вяленым мясом и земляникой. Они сидели лицом друг к другу, заряженные ружья лежали около Линнет. Она случайно заметила, как Желтая Рука сделал легкое движение ногой, и тут же увидела пасть готовящейся к атаке водяной мокасиновой змеи. В то же мгновение Линнет схватила ружье и выстрелила – годы тренировок и насущной необходимости сделали из нее прекрасного стрелка.
 Желтая Рука пристально посмотрел на нее, потом перевел взгляд на мертвую змею, лежащую около его ног. Он поднял ее и снова взглянул на Линнет.
 – Ты спасла мне жизнь, – тихо промолвил он, – и ты же погубила нас обоих. Идем, мы должны на время спрятаться. Может, они еще нас не найдут.
 И вскоре Линнет поняла, что он имел в виду: они действительно были совсем близко от Бешеного Медведя и его шайки. Кажется, не прошло и минуты, как их мирную стоянку окружили эти люди. Память сразу вернула Линнет к тому дню, когда они, именно эти люди, убили ее родителей, а ее увели с собой.
 Тесно прижавшись друг к другу, они замерли в зарослях. Острые колючки впились в тело Линнет. Ее мозг лихорадочно заработал. В любом случае Бешеный Медведь найдет их и прикончит, точно так же, как он уже, вероятно, разделался с Девоном. Ей самой уже точно не спастись, но ведь она может выручить Желтую Руку!
 Оттолкнувшись ногой от юноши, Линнет скатилась по небольшому склону к самым ногам Бешеного Медведя.
 Тот усмехнулся и, рванув Линнет за волосы, заставил ее встать на ноги. Повернувшись к остальным, он что-то сказал, с такой силой оттягивая назад голову Линнет, что ей казалось, он вот-вот оторвет ее от туловища. Все четверо его подчиненных тоже расплылись в усмешке, когда Бешеный Медведь швырнул Линнет на спину своей малорослой лошадки, а сам сел сзади.
 Они ехали несколько часов. Острый хребет пони впивался Линнет в бок. Когда они остановились. Бешеный Медведь грубо спихнул ее с лошадки. Линнет очень старалась приземлиться на ноги, но ее колени подкосились, и она неловко рухнула.
 Удар острой палкой и пронзительный женский вопль заставили ее поднять глаза. Жуткое чувство dejavu охватило ее при виде той же самой женщины, которая избивала ее в тот раз, когда она была в плену у Бешеного Медведя. Словно и не было этих трех лет, словно она никогда не покидала этот грязный лагерь. Линнет внимательно оглядела лица глазевших на нее в надежде отыскать пару голубых глаз, но не нашла их.
 Бешеный Медведь потянул ее за волосы вверх, и она встала. Он что-то сказал женщинам на своем языке. Те хором дружно захихикали и стали медленно приближаться к Линнет. Глаза их угрожающе блестели. Их остановило появление старика, ворвавшегося в лагерь. Он был тощим, с обвисшей дряблой кожей. Он казался очень возбужденным и все время показывал то на Линнет, то на какой-то предмет, который держал в руке, и время от времени махал руками в ту сторону, где Линнет угодила в лапы Бешеного Медведя.
 Бешеный Медведь выхватил из рук старика этот предмет и сунул его к самому лицу Линнет. Это была сумка, которую Желтая Рука носил на боку. У Линнет сжалось сердце при мысли о том, что они все-таки поймали юношу. Бешеный Медведь так сильно ударил ее по лицу, что она едва удержалась на ногах.
 Он отдал какое-то распоряжение женщинам, и те, повалив Линнет на землю, связали ей руки грубым, режущим ремешком из сыромятной кожи. Затем они, запрокинув назад ее ноги, связали воедино ступни и руки, так что ее тело превратилось в извивающуюся петлю, пронзенную острой болью. Затем женщины подняли ее и стали раскачивать туда и сюда, постепенно отпуская свои руки. И в этот момент Линнет услышала около себя топот копыт. Последовал резкий окрик Бешеного Медведя, и женщины бросили Линнет в темный пустой шалаш. Падение оглушило ее. Когда к Линнет вернулась способность дышать, она обнаружила, что находится точно в таком же шалаше, в какой ее поместили тогда, после того как убили родителей. Однако на этот раз не было никакой надежды быть спасенной голубоглазым полукровкой.




 Глава 22


 – Привет, смоляная куколка!
 Линнет не могла двинуться с места, ее ноги и руки были связаны, но она узнала этот голос, сразу узнала и чуть не задохнулась от слез, застрявших в горле. Какая это была радость – узнать, что он жив! Может быть, ненадолго, но жив!
 – Ты можешь перевернуться?
 Это было непросто. Линнет напоминала себе выловленную из воды и бьющуюся о берег рыбу, однако она предпочла бы скорее умереть, чем прекратить попытки повернуться лицом к Девону. Но вот она увидела его.
 – Девон! Что они с тобой сделали? Он попытался было улыбнуться, но его разбитые губы отказывались повиноваться.
 – Уж они позабавились на всю катушку. Почему ты оказалась здесь? Ведь ты должна была быть в безопасном месте вместе с Мирандой. Подползай поближе.
 Она стала понемногу перемещаться по полу так, чтобы можно было к нему прикоснуться.
 – Поцелуй меня, – хрипло сказал он. – Ты мне нужна.
 Она не стала задавать ему вопросов. Этот его поцелуй показался ей еще более жадным, чем прежние. Почувствовав сухость его рта, почти уже потрескавшегося изнутри, она поняла, что более всего он нуждается сейчас во влаге ее собственного рта. Девон наконец отстранился, и его глаза на миг вспыхнули.
 – Старый индейский трюк? – спросила она.
 – Нет. Это личное изобретение Макалистера. Линнет, почему ты здесь? Ты не должна быть здесь!
 – Ты это уже говорил. Девон, у меня есть нож. Он чуть не подпрыгнул, глядя на нее. Он, так же как и Линнет, был связан по рукам и ногам.
 – Он прикреплен с внутренней стороны моего бедра, только я не знаю, как его достать.
 Он с заметным усилием постарался собраться с мыслями.
 – Скорее! Мы должны действовать как можно скорее. Ты можешь приподняться?
 – А как ты его достанешь?
 – Зубами, – ответил он.
 Линнет слегка приподнялась, чувствуя, как все ее мускулы сводит от боли. Девон зубами задрал ее верхнюю и нижнюю юбки выше пояса, чтобы стал виден шнурок на панталонах. Шнурок был завязан, и Девон никак не мог с этим узлом справиться.
 – К черту, Линнет! Зачем ты так сильно его затянула?
 Она улыбнулась в темноте таким знакомым словам. Изо всех сил дернув шнурок зубами, Девон попросту оторвал его, а заодно и порядочный клок льняной материи. Нож, полученный Линнет от Фетны, был прикреплен с внутренней стороны левого бедра, и его рукоятка натерла нежную кожу другого бедра чуть не до крови.
 Прежде чем наклониться и вытащить нож из чехла. Девон окинул взглядом ее тело, слабо светившееся в темноте своей белизной. Линнет показалось, что он подозрительно долго вытаскивал этот самый нож.
 Линнет почувствовала, как она устала, – возможно, это от изнурения. Она переместилась на живот, чтобы он мог разрезать ремешок, связывающий ее ноги и руки. Как приятно было вновь выпрямиться и потянуться!
 Выронив нож из зубов. Девон прижался лицом к холодному грязному полу – он слишком устал для того, чтобы освободить ей руки, стянутые ремешком. Прошло некоторое время.
 – Линнет, ты не можешь мне отрезать?.. Она нахмурилась, недовольная тем, каким тоном это было сказано. Ему так худо, а он изнуряет себя попытками бодриться…
 – Быстрее, Линна, быстрее!
 – Сейчас, Девон.
 По-прежнему связанными за спиной руками она нащупала нож. Девон даже не пошевелился, когда Линнет прикоснулась к его спине и попыталась просунуть лезвие под сыромятный ремешок, стягивающий его руки и ноги. Она всячески пыталась отогнать от себя кошмарные мысли: она ведь почти перерезала ремень, а Девон по-прежнему не шевелился.., ни малейших попыток переменить эту мучительную и неестественную позу.
 – Боюсь, что мое тело слишком долго пребывало в этом состоянии. Ты не могла бы освободить мне руки?
 Безумно страшась причинить ему боль, она действовала очень осторожно, чтобы не пропустить момент, когда нож разрежет, наконец плетеный ремешок. Ремешок был настолько туго затянут, что она еле нашла щель, куда можно было просунуть нож.
 – Не бойся сделать мне больно, – прошептал Девон. – Если даже ты совсем отрежешь мне руку, я не замечу этого. Скорее же, скорее!
 Однажды, как заметила Линнет, острие ножа задело его, но Девон даже не вздрогнул. Линнет поняла, что он ничуть не преувеличивал: его руки действительно ничего не чувствовали.
 Освободившись, Девон медленно и неуклюже пошевелил пальцами.
 – Дай мне нож, – прошептал он, – и слушай меня, – добавил он, распиливая ножом ремешок на ее запястьях. – Я пробыл здесь слишком долго, и мне.., как-то не можется. Обещай мне кое-что. Если я неожиданно упаду, брось меня. Брось и уходи одна. Я не хочу, чтобы Бешеный Медведь снова тебя сцапал. Ты поняла меня?
 – Прекрасно поняла, – тихо ответила она.
 – Так ты обещаешь?
 Вытянув руки перед собой, Линнет растирала свои затекшие запястья.
 – Нет. Дай-ка мне нож, и я обрежу путы на наших ногах.
 – Ну, пожалуйста, Линна!
 – Девон, не заставляй меня впустую тратить время.
 Линнет обрезала ремешки на щиколотках. Ноги Девона были мокрыми, и она поняла, что это кровь. Плакать было некогда, и поэтому она заставила себя делать то, что необходимо.
 – Ты можешь ходить? – спросила она, когда они полностью освободились.
 – Я бы предпочел, чтобы ты понесла меня на руках.
 Затаив дыхание, Линнет вырезала в стенке шалаша отверстие и высунула голову наружу – проверить, нет ли кого поблизости. Люди Бешеного Медведя были весьма ленивы и охрану выставляли далеко не всегда. А уж теперь, когда их главарь отсутствовал, пустившись на поиски Желтой Руки, они окончательно распустились.
 – Все спокойно, – сказала она и протянула Девону руку. Девон покорно взял ее, и Линнет помогла ему чуть приподняться.
 Лицо Девона было похоже на маску, за которой он прятал свои мысли и ощущения. Девон кивнул, и она стала прокладывать путь из шалаша в лес. Впервые увидев Девона при дневном свете, Линнет обнаружила, что его наполовину зажившие раны вновь кровоточили. Она не стала спрашивать, что с ним сделал Бешеный Медведь.
 Не говоря ни слова, он дал ей понять, что плохо видит, и пропустил ее вперед. Они шли около часа очень-очень медленно. Линнет поняла, что скоро он вообще не сможет идти. «Если бы я могла понести его!» – подумала она, когда они вышли на берег реки. По воде плавали бревна, обтесанные и готовые к употреблению. Линнет стала размышлять над тем, что же приключилось с несчастными поселенцами, которые оставили здесь эти бревна, совершенно готовые для строительства дома. И вдруг ее осенило! Если ей не по силам нести Девона, пусть это сделает вода.
 – Девон, если я помогу тебе войти в воду, ты смог бы уцепиться за бревно?
 Девон слабо кивнул, глядя на нее остекленевшим взглядом.
 Пока он брел по воде к ближайшему бревну, Линнет поддерживала его насколько хватало ее силенок. Она услышала, как у Девона перехватило дыхание – в первый момент холодная вода обожгла его. Он был по пояс голым; на нем были штаны из грубой полушерстянки и, конечно, никакой обуви. Чем глубже Девон заходил в реку, тем меньше горели его раны, холод не давал им загноиться. Вода держала его на плаву, избавляя тем самым от необходимости опираться на израненные ступни, и ему стало легче.
 – Ловко придумано. Очень ловко, Линна, – промолвил он.
 – Спасибо моей гувернантке: научила меня, как надо обращаться с израненными, истекающими кровью мужчинами, обитающими в диких просторах Кентукки.
 Перекинув через бревно руку и озадаченно вскинув бровь, Девон взглянул на Линнет, не понимая, шутит она или говорит серьезно.
 – Теперь помолчи. Скоро они начнут искать нас, – сказал он, прижавшись щекой к грубой коре, в первый раз за четыре дня позволив себе расслабиться.
 Несколько часов они плыли в полном молчании. Солнце окончательно село, и наступила ночь. Временами Линнет казалось, что Девон уснул, и тогда она не спускала о него глаз, готовая подхватить его, если он вдруг свалится в воду.
 – Дай срок, потом я буду за тобой приглядывать, – в какой-то момент прошептал он, как раз когда казалось, что он спит.
 – Я буду этому только рада, – ответила она, коснувшись его уха.
 Они услыхали конский топот, раздававшийся вдоль берега, приглушенный, почти неразличимый. Соскользнув с бревна, рука Девона потянула голову Линнет куда-то вниз, так что она оказалась между грудью Девона и бревном. Линнет едва дышала, боясь, что ее услышат. Копыт уже давно не было слышно, но Девон все еще держал ее под собой. Шея Линнет затекла и болела. Наконец осторожным движением он освободил ее, и она, оттолкнувшись ногами от воды, снова устроилась рядом. Линнет вопросительно посмотрела на него.
 – Твои волосы… – сказал он. – Они слишком блестят. – И снова прижался щекой к древесной коре.
 Когда взошло солнце, Линнет подумала о том, что им следует где-нибудь остановиться, чтобы отдохнуть и перекусить.
 – Девон? – тихо позвала она. Он открыл глаза, ясные и бодрые, сияющие голубизной.
 – А я думал, что это все во сне, – улыбнулся он, блеснув зубами, такими белыми в сравнении с его темной кожей. – Я даже боялся открывать глаза – вдруг здесь тебя не окажется и мне придется смириться с тем, что это сон, а не явь.
 Она погрузила пальцы в его густые мягкие кудри.
 – И придется-таки, потому что отныне тебе не избавиться от меня ни во сне, ни наяву. Его улыбка стала еще шире.
 – Когда мы из всего этого выкарабкаемся, давай сделаем еще несколько Миранд. Она состроила брезгливую мину.
 – Ты не можешь думать о чем-нибудь другом?
 – Но прошло…
 – Знаю, знаю – столько времени! Он промолчал, снова улыбнувшись.
 – Девон, – деловитым голосом сказала Линнет. – Что же нам делать? Тебе нужно обсохнуть и отдохнуть, и поесть нам тоже ой как нужно.
 Он поднял голову и внимательно посмотрел по сторонам.
 – Мы еще недостаточно отплыли от стойбища Бешеного Медведя. Можешь еще немного продержаться на плаву?
 – Да. Главное – смог бы ты.
 – Смогу, – ответил он, снова закрывая глаза. Во второй половине дня начался дождь. Линнет была просто счастлива, поскольку ее шея и руки сгорели под солнцем. Темная кожа Девона была невосприимчивой к солнечным лучам. И еще Линнет с радостью отметила про себя, что его раны стали заживать. На заходе солнца, когда дождь прекратился. Девон помог Линнет подтолкнуть бревно к берегу. Из-за отсутствия пищи и суточного пребывания в воде, пока они дрейфовали по реке на бревне, Линнет настолько обессилела, что сама дивилась своей невероятной слабости.
 Девон повалился на мягкий ворох сухих листьев.
 – Ступай и найди нам что-нибудь поесть, женщина, – сказал он, закрывая глаза.
 Встав над ним, Линнет свирепо посмотрела вниз – Девон приоткрыл один лукавый глаз.
 – Ты еще заплатишь за это, Девон Макалистер, – промолвила она, но он закрыл глаз и мирно улыбнулся. Линнет медленно побрела в лес.
 Леса Кентукки были неописуемо богаты дичью, плодами и орехами. Линнет набрала целый подол крупных спелых ягод ежевики и отправилась назад к Девону. Он ел медленно, наслаждаясь каждой ягодой, Линнет же набросилась на еду с невероятной жадностью.
 Оторвавшись на миг от ягод, она изумленно взглянула на него.
 – Сколько времени ты не ел? Он слегка пожал плечами.
 – Несколько дней. Я сбился со счета. – Он смотрел на нее, и его взгляд был нежным и любящим. – Никак не ожидал увидеть тебя там, Линна. Тебе не следовало лезть в это логово.
 – Один раз я потеряла тебя по своему неразумению, вообразив, что у нас с тобой нет никаких надежд на будущее. И я никак не могла допустить, чтобы это случилось снова. К тому же господин Сквайр заявил, что ты просто сбежал и бросил меня.
 Девон молчал, принявшись с большим интересом разглядывать ежевику.
 – Я знаю, что это он… Я знаю, что он сделал.
 – Меня интересует то, что сделала ты, – молвил Девон и положил в рот ягоду. – Теперь нам надо отойти от реки и немного поспать. Завтра мы пойдем пешком.
 – Пешком? Но твои ноги в ужасном состоянии. Девон потянулся к ней и забрал в кулак края ее намокших юбок.
 – Насколько я помню, на тебе столько всего надето, что можно изготовить хоть сотню мокасин да еще в придачу пару рубашек.
 – А ведь верно. – Она встала, задрала верхнюю юбку и развязала шнурок на нижней.
 Девон внимательно следил за ее действиями, не проронив ни слова.
 Линнет разорвала юбку на длинные полосы и перевязала ему ноги, стараясь не смотреть на тот кошмар, который они из себя представляли. Когда он поднялся, Линнет отвела взгляд, чтобы не видеть того стоического выражения, которое он на себя напустил. Временами Девон казался ей очень далеким и очень похожим на настоящего шоуни. Шли они недолго, и он старательно учил ее, что нужно делать, чтобы не сбиться с тропы.
 Наконец они остановились и легли спать под защитой обрывистого склона над промоиной, образовавшейся в результате дождя. Линнет сняла повязки с ног Девона и мирно заснула в его крепких объятиях.
 Что-то защекотало в носу Линнет, она почесалась и открыла один глаз. Девон поцеловал ее безвольный, мягкий со сна рот, и руки Линнет скользнули вокруг его шеи.
 – Нет, моя сладкая маленькая птичка, не здесь. Мы должны трогаться в путь.
 Он посмотрел вверх, на свисающие ветви деревьев.
 – Здесь я не чувствую себя в безопасности. Нас преследуют, и он где-то поблизости.
 – Он?.. – Линнет широко открыла глаза.
 – Я не знаю, кто именно. Давай-ка двигаться – быстро и тихо.
 Ноги Девона стали покрываться коркой, и Линнет понимала, что уже использованные повязки не принесут никакой пользы.
 Однако шли они с большим трудом и очень медленно. Девон оказался более приспособленным к их вынужденному посту. У Линнет же кружилась голова, и она еле поспевала за ним, не спрашивая и даже не очень хорошо соображая, где они находятся. Иногда он останавливался и, казалось, нюхал воздух.
 – Девон… – начала было она, но он строгим взглядом заставил ее замолчать.
 Девон был очень обеспокоен тем, что Линнет шла слишком шумно; сам же он, несмотря на более внушительный вес, шел через лес настолько легко и осторожно, что его шаги были практически не слышны. Они сделали еще один привал, чтобы насобирать ежевики, и пока Линнет трясущимися руками старалась запихать в рот как можно больше ягод, Девон все время что-то высматривал, постоянно был настороже.
 – Пошли, – сказал он так тихо, что она едва услышала. Линнет с огорчением посмотрела на ветку, сплошь увешанную спелыми ягодами.
 Сквозь лесные сумерки она смотрела на покрытую шрамами спину Девона, и вдруг ей показалось, что земля под ногами куда-то уплыла, она почувствовала тяжесть и тут же – необыкновенную легкость. Колени подкосились, и Линнет рухнула на землю.
 – Линнет! – Девон приподнял ее голову. – Линнет, – снова позвал он, и она открыла удивленные глаза.
 Линнет попыталась было сесть, но Девон крепко держал ее.
 – Я упала?
 – Да, – сказал он, слегка хмурясь. – Боюсь, что совсем тебя загнал. Видишь скалы вон там? Она чуть приподнялась и кивнула.
 – Сможешь туда добраться?
 – Конечно. – Она вновь попыталась сесть, но Девон удержал ее, и глаза его засверкали гневом.
 – Линнет! Мне надоели твои «конечно»! – Он передразнил ее решительную манеру говорить. – И я хорош, совсем забыл, что ты приехала с Востока и не привыкла к такой жизни. Ну а ты сама что? Могла бы оказать мне, что выдохлась. Отныне прекрати эти свои попытки справиться со всем на свете своими силенками. А теперь постарайся доползти до тех скал. Я попробую соорудить что-то вроде крыши над нашими головами.
 – А как же ты. Девон? Как раз ты у нас больной! – Она дотронулась до его руки, покрытой струпьями. – И ел ты не больше меня.
 – Когда мы выберемся из этой передряги, я познакомлю тебя с моим прадедушкой. Он настолько боялся, как бы моя белая кровь не сделала из меня неженку, что чуть совсем не погубил меня, заставив совершить полный обряд посвящения в мужчины. Пожар и Бешеный Медведь – ничто по сравнению с тем, что придумывал старик!
 – Не может быть! У тебя до этого не было ни единого шрама. Он улыбнулся ей.
 – Приятно узнать, что ты так внимательно меня разглядывала.
 Линнет отвела взгляд.
 – Наверное, мне пора направляться к скалам.
 – Скажи, английские девушки все такие же, как ты?
 – Совсем нет. Боюсь, что я скомпрометировала всю английскую нацию. Если бы мой отец узнал обо всем, что я вытворяла с тех пор, как встретилась с тобой, уверена, он попросту отказался бы от меня. – Она оперлась спиной на один из валунов и стала смотреть, как Девон рвет веточки с деревьев для будущей крыши.
 – Линна, – тихо позвал он, – расскажи мне о вашей семье. Почему вы уехали из Англии от всех своих богатств?
 Она негромко поведала ему о своем роскошном детстве, когда у нее было все, чего бы она ни пожелала. Однако как только рудники отца истощились, он уехал, даже не оглянувшись назад, целиком увлеченный тем, что ждало его впереди – в новой жизни и на новой земле.
 – У вас было много слуг. Наверное, это и сделало тебя такой властной?
 Линнет проигнорировала его комментарий.
 – Если ты останешься со мной, у тебя не будет ни большого дома, ни слуг, готовых исполнять любую твою прихоть, – сказал он почти угрожающим тоном. – Моя мать…
 – Не все богатые люди шиты по одной мерке, то же можно сказать относительно индейцев и, смею надеяться, относительно всяких тщеславных торговцев! Если бы я стремилась к богатству, то могла бы выйти замуж за кого-нибудь из моих английских поклонников. Наверное, и у твоей матери были еще какие-то причины для отъезда, а не только тоска по шелковым нарядам. Вероятно, боялась за будущее сыновей, которые, когда подрастут, могут угодить в плен к индейцам; волновалась за мужа, которому постоянно угрожает опасность погибнуть в медвежьих лапах; переживала за друзей, разоренных пожаром. – Линнет отвернулась, стараясь сдержать свой гнев.
 – Возможно, – прошептал Девон, в то время как его руки были заняты строительством крова.
 Прошло довольно долгое время, прежде чем Линнет заговорила снова:
 – Ты, кажется, говорил, что нас кто-то преследовал?
 – Не преследовал, а все еще преследует, как я полагаю. Он шел за нами по пятам, как только мы вышли из реки. Если бы это был человек Бешеного Медведя, он давно бы объявился, а раз он только идет за нами, то скорее всего просто какой-то любопытный.
 – Как ты его слышишь? Я прислушивалась – и ничего не услышала.
 Он посмотрел на нее так, словно у нее внезапно выросли три головы.
 – Боже мой! Да он шумит громче буйвола! Это, должно быть, большой человек, тяжелый. Идет на негнущихся ногах, вероятно, белый.
 Линнет зачарованно взглянула на него, а затем прилежно стала всматриваться в лес.
 – А где он теперь? – тихо спросила она.
 – Он недавно чуть отошел, сразу после того как ты упала, – может, отправился раздобыть съестного или ему надоело подсматривать. В любом случае я не хотел бы оставлять тебя здесь одну.
 – Меня? Но ведь у меня нечего украсть. Он насмешливо взглянул на нее, и Линнет почувствовала, как загорелись ее щеки.
 – Думаю, это моя вина, – заметил он, осторожно опуская на вершины скал три ветки. – Все эти три года мне следовало бы держать тебя при себе, чтобы ты хорошенько уяснила, что именно можно у тебя украсть.
 Она подняла на него глаза и улыбнулась, вдруг почувствовав себя страшно счастливой.
 – Никуда не отходи, а я пойду добывать еду. Я буду неподалеку, так что стоит тебе только шевельнуть ногой, я тут же услышу, и если кто-то вдруг явится, – тоже. Все поняла?
 – Все.
 Он юркнул в лес. Его темная кожа и штаны как бы растворились в глубокой густой зелени. Линнет даже не заметила, как закрылись ее глаза, однако она очень хорошо заметила, как она их открыла, потому что Девон ее поцеловал.
 – Держи. – Он насыпал ей в подол всяких ягод. – Мне удалось добыть пару кроликов, однако не хотелось бы разжигать вечером огонь.
 Линнет жадно набросилась на ягоды. Даже в темноте она ощущала, как устал Девон. Он вытянулся во весь рост, его длинное тело едва умещалось в их небольшом убежище. Девон притянул Линнет к себе и обнял. Некоторое время Линнет лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к его тихому дыханию и вдыхая густой аромат земли, исходящий от него. Перед ее мысленным взором всплыли сцены бала, на который ее возили, когда ей было четырнадцать лет. На ней было тогда белое атласное платье, поверх – юбка из желтого шелка, а в волосах желтая роза точно такого же оттенка.
 Она вспомнила, как стройные красивые юноши почтительно склоняли перед ней напомаженные головы.
 – Мисс Линнет, позвольте пригласить вас на танец?
 Эти слова точно пронеслись у нее в голове… Линнет поуютнее прижалась к Девону.
 – Линна…
 – Да? – шепотом спросила она. Ее губы были совсем близко от его рта.
 – До этого ты все время говорила мне «нет», однако я очень хочу тебя, прямо сейчас. Ты опять скажешь мне «нет»?
 Линнет ничего ему не ответила, просто приблизила к себе его лицо. Она изголодалась по нему; и ее страх, и долгая дорога с Желтой Рукой, и то, что она нашла Девона в таком плачевном состоянии, страдающим от боли, – все это лишь усилило ее страсть, добавило в нее неистовства и самозабвенного отчаяния.
 – Ш-ш-ш.., любимая, – успокаивал он ее, целуя в виски, а Линнет чувствовала, как слезы градом катятся по ее щекам.
 Девон прекрасно понимал причину ее слез и всей душой желал уверить ее в том, что они напрасны, эти слезы, но не мог этого сделать. Он шутил, поддразнивал ее и ни разу не упомянул об опасности, которая все еще подстерегала их. Бешеный Медведь был ленив, и Девон сомневался в том, что индеец пойдет за ними в такую даль, но как знать… Им не следовало сейчас останавливаться, по крайней мере располагаться на земле, – надо было бы залезть на дерево. Но он не мог дать ей понять, насколько близко от смерти они находятся. Но даже если бы она и знала это, что проку? Линнет была на грани полного изнеможения, а сам он был еще слишком слаб для того, чтобы понести ее.
 – Я люблю тебя, Линна, запомни это, я люблю тебя…
 – Да, Девон, да…
 Однако Линнет уже мало волновали слова любви или иные нежности, она жаждала одного – ощущать тяжесть и близость мужчины, который находился над нею. Ее руки скользили вдоль его тела, лаская ребра. Голова ее закружилась, как только Девон прикоснулся к ней. Ей хотелось кричать от восторга, от жгучего наслаждения, которое дарил ей Девон. Она выгнулась ему навстречу, прижимая его к себе все теснее и теснее. Один раз Линнет все-таки вскрикнула, и, заслышав этот крик. Девон должен был бы заставить ее замолчать, однако не смог этого сделать, настолько острым был его собственный восторг.
 Чуть приподнявшись. Девон смотрел на нее. Ее лицо и волосы слабо мерцали в лунном свете. Она улыбалась кошачьей улыбкой – мечтательно и томно. Он слегка отстранился от нее, и Линнет сразу же широко открыла глаза и обвила его тело ногами.
 – Нет! Не уходи.
 Она никак не могла насытиться им. А вдруг он опять покинет ее, как раньше…
 – Никогда, любимая, никогда. Я не двинусь с места всю ночь, если ты пожелаешь. А вдруг я раздавлю тебя?
 Линнет сомкнула глаза и вновь улыбнулась тонкой кошачьей улыбкой.
 – Ничего, я привыкла переносить боль, – прошептала она и, удовлетворенная, скоро заснула, совершенно не догадываясь о тревогах Девона.




 Глава 23


 Было еще очень рано, когда Линнет проснулась, почувствовав нервное напряжение Девона. Он скатился с нее и, молча натягивая на себя штаны, зорко всматривался в окружающее их серое пространство. Одного предупреждающего взгляда было достаточно, чтобы Линнет замерла, не двигаясь. Девон исчез в полутьме, а она, перевернувшись на живот, всматривалась и вслушивалась, но ничего не услышала и не увидела. Начало пригревать солнышко, перекликались между собой птицы, а Линнет по-прежнему ничего не замечала. Она уже стала расслабляться и готова была заснуть.
 – Ну вот мы и опять встретились!.. Линнет открыла глаза, но поднять их не решалась, потому что узнала этот голос и пришла в ужас.
 – Мак, наверное, слышал, что я тут поблизости, – сказал он.
 Линнет повернула голову и увидела великолепный белоснежный наряд Корда Макалистера. Она потянула к себе нижние юбки, которые Девон набросил на ее обнаженное тело в качестве простыни.
 – Не смотри на меня так. – Он улыбнулся, и Линнет вопреки воли охватило какое-то теплое чувство по отношению к нему. Красота Корда не могла не подкупать, по крайней мере большую часть женщин.
 – Зачем ты здесь? – выдавила она из себя, смущенная своим не слишком пристойным видом.
 – Я видел, как вы плывете по реке. Вид у вас был такой, словно вам срочно требуется помощь.
 – Тебе просто показалось, – раздался спокойный голос Девона.
 Линнет не слышала, как он подошел, и, судя по удивленному лицу Корда, тот тоже ничего не слышал. В глазах Корда на секунду промелькнуло какое-то странное выражение, и вслед за этим он лениво улыбнулся.
 – Мак, приятно снова с тобой встретиться. По крайней мере приятнее, чем в тот раз. – Он издал звук, который должен был означать смех.
 Линнет ничего не могла прочитать на лице Девона, однако взгляд его определенно стал жестким и острым, а в широко расставленных ногах было что-то воинственное.
 – Я принес дичь, – продолжал Корд. – Думаю, вам пригодится.
 Девон кивнул, и Линнет поняла, что это он о ней беспокоится – больше, чем о себе.
 Пять птиц, насаженных на вертел и истекающих жиром в огне, показались Линнет самым великолепным зрелищем на свете. Корд широко ухмыльнулся, когда Линнет взяла ножку, черную и припекшуюся снаружи и розовую, горячую и сочную изнутри. Корд взял одну птицу целиком, один Девон не тронулся с места, внимательно и недоверчиво наблюдая за Кордом. Линнет скромненько помалкивала. Этот конфликт касался только самих братьев, и ей ни к чему было вмешиваться.
 Корд облизнул палец, придирчиво разглядывая полусъеденную птицу.
 – Ну вот что, Мак, так не годится приветствовать своего долгожданного брата. – Он внимательно взглянул на Девона, но тот не выказывал ни малейших признаков удивления. – Так ты ему рассказала?
 – Да, – ответила Линнет. – Девон, может быть, ты поешь? Девон молчал. Корд хихикнул.
 – Кажется, парень решил не спускать с меня глаз: боится, как бы я тебя не умыкнул.., снова, – добавил он, и его глаза блеснули, когда он, оторвав взгляд от лица Линнет, скользнул им по ее телу, по обнаженному плечу, белевшему в разорванном рукаве. – Ему, небось, и невдомек, что я приехал с ним мириться. У меня было достаточно времени подумать над тем, что произошло, и я пришел к заключению, что к женщинам легче подступиться, чем к братьям, и если бы он был не против, я готов все начать сначала.
 Линнет взглянула на Девона: его лицо оставалось непроницаемым. Линнет прекрасно понимала, как трудно решиться простить человека за то, что ранее представлялось непростительным. Она встала и протянула Девону руку.
 – Пройдешься со мной?
 Он молча поднялся, как бы неохотно оставляя Корда без присмотра. Когда они отошли на некоторое расстояние от их стоянки, он сердито выпалил:
 – Линна, если ты собираешься уговаривать меня…
 – У меня нет ни малейшего намерения уговаривать тебя, – перебила она Девона. – Просто захотелось побыть вдвоем. По-моему, мы почти три года потратили зря, надо же как-то наверстывать? Я и подумала: может быть, тебе хочется меня поцеловать? Он криво ухмыльнулся.
 – Ну, конечно, конечно, может быть, конечно, захочется… – Он передразнил ее тон, сгреб Линнет в свои объятия и закружил, потом крепко прижал к себе, не замечая, что держит ее на весу, – ноги Линнет совершенно не касались земли.
 – Я рада, что все в прошлом, – сказала она, уткнувшись в его шею.
 – Что ты имеешь в виду – плохие времена?
 – Да. – Она покусывала его шею, водя языком по гладкой коже.
 – Боже мой, Линнет! – Наклонившись, он обхватил ее руками ниже колен и приподнял. – Я больше никогда не позволю тебе уходить. Я хочу всегда тебя видеть.
 Она улыбалась неестественно счастливой улыбкой – слишком счастливой.
 Прижав свои губы к ее губам. Девон приоткрыл рот, словно хотел поглотить ее, выпить все до конца. Но вдруг резко от нее отстранился, и его глаза зажглись гневом.
 – Я понял, что у тебя на уме, Линнет Тайлер! Она удивленно посмотрела на него.
 – О чем ты?..
 – Ну-ну! Ты все прекрасно понимаешь и не пытайся строить из себя святую невинность. Ты так же невинна, как.., как.., ну, не знаю как кто, однако чую, к чему ты ведешь, и прошу тебя прекратить.
 Линнет нежно прильнула к нему, уткнувшись носом в его плечо.
 – И что бы это могло значить?
 Он отвел ее лицо назад, заставив посмотреть ему в глаза.
 – Насколько я знаю, некоторые мужчины позволяют своим женам поучать их, но со мной это не пройдет. Начинай привыкать к этому прямо сейчас. Ты у нас шибко ученая, всю свою жизнь провела в школе, однако я тоже не совсем дурак, так что оставь эти свои трюки.
 – Девон, о чем это ты? Может, ты все-таки изволишь объяснить?
 – Ты сейчас наверняка начинаешь вспоминать о том, как я по-свински вел себя с тобой и как ты все-таки простила меня. А теперь ты хочешь, чтобы я простил Корда, и это после всего, что он сделал мне.
 – А что в этом было бы плохого?
 – Прежде всего я не из тех, кто так быстро прощает. Если мне устроили пакость, я не тороплюсь это прощать.
 – Замечательно. А если бы я тоже, как ты говоришь, не торопилась?
 Он широко усмехнулся.
 – На тебя подействовало то, что тебе хотелось оказаться со мной в постели.
 – Девон! – Линнет была потрясена.
 – Однако, как ты понимаешь, таких чувств по отношению к Корду у меня нет. Если он желает, чтобы его простили, пусть докажет, что достоин называться моим братом.
 Линнет отвернулась, чувствуя, что совершенно не способна презирать этого человека, который держал ее в своих объятиях высоко над землей.
 – Мне кажется, ты совершенно не прав.
 – А мне кажется, что тебе совершенно ни к чему мной командовать. – Девон покусывал ее ухо. – Как, по-твоему, прошлой ночью у нас получился еще один ребеночек? Вот уж не думал, что я такой умелец: за одну только ночь сделал Миранду!
 Линнет с отвращением посмотрела на него.
 – Я нахожу все новые грани в твоей личности, и они мне не нравятся.
 Он опешил от изумления.
 – Иногда мне кажется, что оно и к лучшему – ну то, что я не всегда понимаю, о чем ты толкуешь. Знаешь, а я ведь почти разучился читать.
 – Нет!..
 Он усмехнулся, радуясь, что она больше не прячет от него сердитого взгляда.
 – Хватит, пора возвращаться. Мне захотелось есть.
 – Так, значит, ты поговоришь с Кордом?
 – Возможно… – уклончиво сказал он. – Пошли.
 Девон поставил ее на землю, и Линнет пошла за ним, глядя ему в спину, покрытую все еще незажившими ожогами.
 Корд наблюдал за тем, как они приближаются, спокойно ожидая от Девона какого-нибудь знака. Оба мужчины пристально изучали друг друга. Какие они все-таки были разные, но глаза полыхали и у того, и у другого.
 – Ты не заметил никаких следов Бешеного Медведя? – спросил Девон, садясь на кучу листьев и прижавшись спиной к холодной скале. Он потянулся к птице, насаженной на вертел.
 У Корда отлегло от сердца.
 – Никаких. Это из-за него ты получил такие ожоги?
 – Нет… – Девон очень старательно пережевывал мясо, словно боялся навредить пустому желудку. – Это произошло в Спринг-Лик.
 Линнет видела, что Корда разбирает любопытство, а Девон больше не скажет ни слова, это уж точно.
 – Девон вбежал в горящий дом и спас мою дочь. Корд перевел взгляд с Линнет на Девона.
 – Дочь? Кхе… Стало быть, я уже дядя? Линнет пыталась не покраснеть, но безуспешно. Она взяла еще один кусочек.
 – Больше не ешь, – сказал Девон.
 – Но я голодна!
 – Линнет! – Его глаза сузились при взгляде на нее. – Ты слишком долго не ела, и теперь нельзя набивать желудок.
 Линнет понимала, что он прав, хотя ей хотелось поесть еще, однако она оперлась о скалу и закрыла глаза. Как славно, когда кто-то другой принимает за тебя решения!.. Гудели всякие жуки да букашки, и Линнет заснула под их хор. Она не проснулась даже тогда, когда Девон устроился поудобнее, уложив ее голову себе на колени. Он поглаживал ее лоб, весь в мыслях о том, насколько она устала и как сильно нуждается в чьем-то участии.
 – Мне кажется, она здорово притомилась, – тихо сказал Корд. – Вам обоим, наверное, ох как досталось?
 Девон кивнул.
 – Бешеный Медведь некоторое время подержал меня у себя, содрал с меня немного кожицы, а тут Линнет… – Он восхищенно посмотрел на нее. – Пришла вызволять меня. Скакала на лошади в течение нескольких дней.
 – Как она разыскала твои следы?
 – С ней был Желтая Рука. Я не знаю, как она попалась, и он тоже не знает.
 – Желтая Рука? – Подняв брови. Корд взглянул на спящую Линнет. – Просто не верится, чтобы этот мальчишка согласился помогать белым после того, что они сделали с его матерью…
 Бережно обхватив Линнет за плечи. Девон погладил ее волосы.
 – Линнет умеет ладить с людьми.
 – Этого у нее не отнимешь, – ухмыльнулся Корд. – Пойду посмотрю вокруг – вдруг у Бешеного Медведя возникли какие-нибудь идейки.
 Девон кивнул, глядя вслед своему рослому брату. Он осторожно погладил Линнет по щеке и ласково провел большим пальцем по тонкой брови. Как хорошо, что она здесь, рядом, и что они, наконец, в безопасности. Прислонившись затылком к скале, он заснул.
 И лишь только лес был свидетелем того, как четверо индейцев, крадучись, подбирались к двум мужчинам и женщине. Лишь только лес все видел и слышал.




 Глава 24


 Ни единый звук не потревожил его сон и не насторожил его. Лишь на миг он заснул, а в следующий миг холодное лезвие ножа прижалось к его горлу. Открыв глаза. Девон встретил взгляд Бешеного Медведя, горящий безумной радостью: все-таки ему удалось поймать свою ускользнувшую жертву. Нож надрезал кожу на шее Девона. Из раны хлынула горячая кровь.
 Почувствовав, как тело Девона окаменело от напряжения, Линнет проснулась. Она не двигалась, почувствовав опасность, лишь чуть-чуть повернула голову. Большой комок застрял у нее в горле, когда она увидела окровавленную шею Девона. Его рука предупреждающе сдавила ее плечо, и она послушно молчала.
 Девон что-то тихо сказал индейцу. Слов было не разобрать, однако глаза Бешеного Медведя вспыхнули еще ярче. Он схватил Линнет за волосы и волоком оттащил от Девона.
 – Нет, Девон, нет!.. – закричала она, увидев, как он бросился за ней.
 Удар ножа пришелся в ребро Девона, лезвие прогнулось, и это спасло его от глубокой раны. Того, кто посмел без приказа ударить Девона ножом. Бешеный Медведь угостил таким тумаком, что тот рухнул на землю. Бешеный Медведь не желал отдавать Девона кому-то другому, он любил сам расправляться со своими пленниками, причем весьма изобретательно. Девон продолжал что-то ему говорить, очень тихо и очень спокойно, но от его слов взгляд темных глаз становился все более угрожающим, все более неистовым. Линнет даже почудилось, что Бешеный Медведь один раз засмеялся. Руки пленников были крепко связаны полосками из сыромятной кожи.
 – Линна, я…
 Линнет заглянула ему в глаза и увидела в них столько боли, сколько ни разу не видела за все то время, пока выхаживала Девона после пожара. Его взгляд был ужасным, взгляд безумного человека.
 – Девон, пожалуйста, не вини себя. Бешеный Медведь с размаху ударил ее по ребрам. Она, задыхаясь, упала на колени и увидела, как трое мужчин вцепились в Девона, рвущегося к ней на помощь. Индейцы выволокли их из укрытия на яркий свет, и Линнет в ужасе закричала: на земле лежал Корд, горло его зияло глубокой раной. Он смотрел на них невидящим взглядом. Линнет опустила голову и зажмурилась, пока индейцы тащили ее мимо Корда. Предательские слезы хлынули из ее глаз, когда она услышала, как Девон прошептал: «Брат…», когда его тоже провели мимо мертвеца, который совсем недавно называл себя Кордом Макалистером.
 Бешеный Медведь бросил ее в седло, сел сам и так сильно обхватил ее талию своими грязными руками, что у нее перехватило дыхание. Она не смела поднять взгляд на Девона, поскольку прекрасно понимала, что их ожидает. Было бы невыносимо прочитать в его глазах, что он тоже это понимает… «Господи, прошу, – молилась она, – пусть все это поскорее кончится!..» Она подумала о Миранде и Фетне и о том, каково будет расти ребенку, который никогда больше не увидит свою мать. И еще она думала о Девоне, о том, как ей хочется побыть с ним еще хотя бы одну ночь. Линнет подняла голову и стала всматриваться в лесную чащу. Ее отец был смелым человеком, все Тайлеры были смелыми, и она тоже достойно встретит свою смерть, она не опозорит их. Скоро все кончится, и они с Девоном будут вместе – в другом мире, в мире, где не существует ни опасности, ни горя. Она вскинула подбородок и выпрямилась. Нет, Линнет не опозорит ни своих предков, ни своего любимого, она ни единым жестом не выдаст своего страха.
 Девон не сводил с нее глаз. При мысли о том, что Бешеный Медведь сделает с его любимой Линнет, все в нем переворачивалось. Он пытался уговорить индейца оставить ее в покое, предлагал ему выкуп, чтобы тот мучил только его, но индеец не согласился. Он предпочел бы больше никогда не видеть Линнет, чем вести ее на такое. Ее высоко поднятый подбородок только усугубил терзания Девона, и он поспешил отвернуться.
 В новый лагерь Бешеного Медведя они прибыли только ночью, но теперь он не стал помещать пленников в шалаш, а приказал привязать их к двум шестам, расположенным на расстоянии ярда друг от друга. Их охраняли двое стражников с боевыми булавами, все остальные радостно галдели, хохоча и передавая друг другу кувшины с домашним виски. Один только раз Линнет попыталась заговорить с Девоном, но когда он откликнулся, в его голосе было столько боли, что она больше не проронила ни слова.
 Так они простояли всю ночь. Индейские женщины тыкали в них заостренными кольями, а мужчины с интересом за всем этим наблюдали.
 – Утром? – прошептала Линнет. Она тяжело дышала, пытаясь не стонать от сотни небольших, но болезненных ран на своем теле.
 – Да, – ответил Девон очень тихо. – Линна, я… Я хочу тебе сказать, что…
 Линнет попыталась повернуться, чтобы посмотреть на него.
 – Пожалуйста, не говори ничего. Я знала, чем все это может кончиться, и ты тут ни при чем.
 Девон, подняв взор к верхушкам деревьев, стал молиться богам своего прадеда. Он молил их о том, чтобы они дали ему силы выдержать все до конца. Не боли он боялся, но расставания с Линнет, и еще он молил о том, чтобы они помогли ему перенести боль, которую будет испытывать Линнет.
 Эхо выстрела, прокатившееся по густому лесу, заставило всех поднять головы. Девон приметил тени там, где их не должно было бы быть. Было что-то знакомое и в их очертаниях, и в том, как медленно, плавно они перемещались. Девон моргнул, силясь получше вглядеться в расплывшиеся предметы. Нет! Не может быть!..
 – Что это? – спросила Линнет, но взгляд Бешеного Медведя заставил ее замолчать.
 Грянул выстрел, и один из бандитов упал с широкой раной в груди. Линнет закрыла глаза и опустила голову, вжавшись подбородком в собственную шею, чтобы хоть как-то отгородиться от этого кошмара. Она не видела, как Бешеный Медведь занес над собой свой острый томагавк, целясь в голову Девона, и как на него набросился человек с вилами в руках.
 Девон рвался из своих пут, пытаясь повернуться к Линнет.
 – Линнет! Ты только посмотри! Посмотри, кто там! – взывал он.
 Но Линнет совершенно не желала ничего видеть, ей достаточно было этого ужасного гама и душераздирающих воплей.
 – Линнет!..
 Его требовательные призывы заставили Линнет все-таки поднять голову – и вовремя, ибо иначе она не увидела бы, как Агнес Эмерсон, крепко прижав приклад, сдерживала отдачу шестифутового ружья. Это было стоящее зрелище! Линнет ошеломленно огляделась. Они все были здесь! Весь Шиповник брал штурмом лагерь индейцев – Эстер и Долл, Уилма и Флойд, Литтл и Агнес, Фетна, Гэйлон, Коринн. Желтая Рука тоже был тут и еще какой-то незнакомый ей мужчина. Линнет заплакала – неудержимые рыдания буквально раздирали ее на части. Шиповник! Прекрасный чудесный Шиповник! Они пришли в самую тяжелую минуту, когда им с Девоном так необходима была их помощь.
 – С тобой все в порядке? – спросила Уилма Такер, разрезая на Линнет ремешки.
 Линнет не могла говорить, она могла только плакать, и Уилма радостно стиснула подругу в своих объятиях.
 – Что нам с ними делать-то? – прогремел голос Агнес.
 Линнет подняла глаза от плеча Уилмы и увидела какое-то расплывчатое пятно. Это был Девон. Он поднял ее над землей. Девон держал ее в своих руках, и Линнет чувствовала, как его слезы текут по ее шее. Линнет крепко обняла его, пытаясь унять его дрожь.
 – Не волнуйся. Девон. Ну, пожалуйста… Все хорошо.
 – Похоже, вы перестали воевать, по крайней мере на некоторое время.
 Линнет повернулась, сразу узнав голос Долла, стоявшего рядом с Гэйлоном. Девон приподнял голову и ослабил свои объятия, Улыбнувшись, Линнет соскочила с его рук и кинулась обнимать Долла, от избытка чувств едва не сбив его с ног. Все остальные тоже обнимались, хохоча и подтрунивая друг над другом.
 Коринн привлекла к себе Линнет.
 – Ты больше не сердишься на меня за то, что я обманула тебя?
 – Нет, – честно призналась Линнет. – В результате все получилось как надо. Это главное.
 Коринн засопела и опустила глазки, когда Уорт Джеймиссон с гордым видом представил Линнет свою маленькую женушку…
 – В чем дело, парень? Или боишься, что опять ее потеряешь?
 Линнет повернулась и увидела возвышавшегося рядом Девона.
 – Ты на него не серчай, – продолжал Гэйлон. – Если бы я нашел себе такую вот крошку, в этих замечательных лохмотьях, я бы тоже боялся потерять ее.
 Линнет посмотрела на свою истерзанную одежду. Юбка с одной стороны была разодрана до бедра, плечо и шея были совершенно обнажены.
 – А вы, старые дружки, все такие же, вечно суетесь туда, куда вас не просят, – проворчал Девон.
 – Ах, не просят! – взорвался Долл. – Скажите, пожалуйста! Когда мы нашли вас, вы уже…
 – Эй, молодежь, прекратите сейчас же! – скомандовала Агнес. – Раз никому ни до чего нет дела, придется мне сказать вам, что это не лучшее местечко для выяснения отношений.
 Ее слова заставили всех взглянуть на следы кровавой бойни.
 – Корд, – вымолвила Линнет. – Они убили…
 – Знаем. – Эстер похлопала ее по руке. – Хорошо хоть быстро отошел, мы похоронили его.
 – Ладно, – продолжала Агнес. – Давайте похороним и этих… Эстер, ты и Коринн уведите куда-нибудь Линну и Мака, пусть они отдохнут. – Она взглянула на Девона. – И не доставляй больше мне хлопот. Как гляну на твою спину, аж тошно делается.
 – Посмотрела бы ты на ноги! – сказала Линнет и тут же замолчала, заметив, что говорит она одна, но вскоре Долл разразился смехом.
 – Давай, Коринн, забери их куда-нибудь. И чтобы больше у них не было из-за тебя никаких ссор, – строго наказал он своей резвой дочери.
 – Папочка, я ведь теперь замужем за Джонатаном. – Она повернулась к Линнет. – У меня есть малыш.
 Линнет хотела сказать ей про Миранду, но передумала. Девон не отходил от Линнет ни на шаг и постоянно держал ее за руку. Она была ему благодарна: ей все казалось, что вот сейчас проснется и окажется, что она все еще привязана к шесту, а вокруг нее скачет Бешеный Медведь.
 Очень скоро все снова их окружили, и Агнес, указав на высокого худощавого блондина, представила:
 – Это Лестер Соури. Он приехал к нам в Шиповник позже.
 Кажется, Лестер был важной персоной.
 Литтл и Джонатан отправились за лошадьми, оставленными в нескольких милях отсюда, а остальные расселись вокруг костра и, когда поспел обед, принялись за еду.
 – Как поживает Линкольн? – спросила Линнет у Эстер: ей было интересно услышать что-нибудь, ведь она помогала появиться ему на свет.
 – Господи! – заметила Агнес. – Пока тебя не было, Эстер успела родить еще одного! Если Мак вернется в свою лавку и не заставит Долла там торчать, она, бедная, будет рожать вообще без продыху.
 Эстер смущенно потупилась, а Долл гордо ухмыльнулся.
 – Как вы о нас узнали? – спросил Девон.
 – Фетна… – ответил Долл, кивнув в ее сторону. – Сижу я, значит, на своем крылечке, сижу себе, плотничаю… – Его глазки весело искрились. – Как вдруг эта самая женщина подходит, поворачивается ко мне своим личиком и ухмыляется. Я сразу смекнул, что это Фетна. Она всегда была настолько страшной, что могла заставить человека поседеть от одного взгляда на нее, и с тех пор ни капельки не изменилась… – Он сделал паузу и оглядел публику. – Это потом мне рассказали, что она обгорела во время пожара, так что мне пришлось получше присмотреться, и, знаете ли, они оказались правы. А вообще-то она не такая уж страшная, как мне показалось.
 Все, и громче всех Фетна, рассмеялись, а Линнет поняла, насколько приятно этой женщине снова очутиться среди людей. Весь день прошел в разговорах, мужчины наспех строили шалаши для ночлега, тоже предаваясь воспоминаниям о былых деньках.
 Линнет вспомнила Корда. Как бы он обрадовался, если бы услышал, что Девон назвал его братом! Агнес понимала, что творится у нее на душе, и стала рассказывать, как он боялся постареть. Может, так-то оно к лучшему… Линнет не верила ни одному ее слову. Однако по крайней мере у нее теперь есть и добрые воспоминания о Корде.
 Как это ни странно, люди ничего у нее не спрашивали. Интересно, что им поведала Фетна. Кровь приливала к ее лицу, когда она представляла себе, что Фетна могла рассказать. Солнце клонилось к закату, и этот долгий день, наконец, завершился. Линнет потянулась, радуясь тому, что все кончилось, что они в безопасности, но при этом бросила тоскливый взгляд на Девона. Еще вчера ночью она была в его объятиях. Когда же теперь они опять будут вместе?.. У нее из головы не шли теперь слова господина Сквайра. Захочет ли он жениться на ней после всего случившегося? Он получил от нее все, что хотел, зачем ему жениться? Девон поймал ее взгляд, и Линнет отвернулась.
 – По-моему, самое время, – сказал Долл, заговорщически переглянувшись с Агнес.
 – Я тоже так думаю.
 Стараясь не смотреть на Девона и Линнет, все остальные как-то покорно вздохнули и стали подниматься.
 – Нет-нет, – сказала Агнес Девону и Линнет, – вы пока оставайтесь здесь. У нас просто есть еще кое-какие дела.
 Все направились в лес, и Девон взял Линнет за руку.
 – Как ты считаешь, что они сказали бы, если бы я сегодня ночью залез в твой спальный мешок? Линнет вырвала руку.
 – Пожалуйста, не делай этого. Мне было достаточно сплетен в Спринг-Лик.
 – Он попался, – раздался голос Гэйлона. Линнет и Девон увидели, что старик держит ружье, нацеленное в голову Девона.
 – Гэйлон! – воскликнула Линнет и стала подниматься, но что-то сзади помешало ей. Оглянувшись, она увидела Агнес, которая целилась из ружья в нее.
 – Какого дьявола! Что здесь происходит? – спросил Девон и хотел встать на ноги, но Джонатан, осклабившись, толкнул его обратно на землю с гораздо большей силой, чем требовалось.
 – Долл, ты у нас говорун, вот и скажи им, – попросил Литтл.
 – Ну так слушайте! Шиповник был очень мирным городом до тех пор, пока Мак не привез сюда эту маленькую англичанку. – Долл усмехнулся, заметив, что Девон хмуро сдвинул брови. – С тех пор все пошло вверх дном. Мак теперь все время в отлучках: или гоняется за ней, или убегает от нее. А когда возвращается домой в Шиповник, пребывает в таком настроении, что никто рядом с ним жить не может. А теперь еще эта история. Фетна мчится на своем муле в Шиповник и, рыдая, рассказывает ужасную историю, но ей никто не верит. Однако она божится, что это сущая правда. Более того, у нее в седле сидит малышка, которая, как утверждает Фетна, принадлежит этой парочке!..
 Линнет опустила голову, не в силах смотреть людям в глаза.
 – Это уже чересчур, – заговорила Агнес. – Вы носитесь как сумасшедшие друг за другом и вовлекаете целых два города в жуткие неприятности. Однако если уж вы принялись делать детей и при этом до сих пор неженаты, вы нарушаете Божьи заповеди! Мы решили, что этому пора положить конец.
 – Ну и что вы хотите сделать? – Линнет услышала в голосе Девона гнев и враждебность.
 – Мы решили все взять в свои руки, – продолжил Долл. – Мы решили помочь вам исправить такое положение.
 – Это как? – злобно поинтересовался Девон.
 – С нами тут Лестер… Если ты помнишь, он проповедник. И он намерен обвенчать вас. Если же вы станете возражать, нам придется что-то предпринять…
 Взглянув на знакомые лица и на то, как решительно сжимали эти леди ружья, вилы и косы, Линнет поняла, что, несмотря на шутливый тон балагура Долла, они вовсе не шутят.
 – Лучше бы тебе не читать мне лекций, старик. – Голос Девона дрожал от бешенства, каждое его движение выдавало страшный гнев. – Не люблю, когда мне рассказывают, что я должен делать, а уж тем более на ком мне надо жениться. Я сам решу, когда мне стоит это сделать, без ваших советов и понуждений.
 – Застрелите его, – тихо произнесла Линнет. Взоры всех присутствующих обратились к ней. В глазах Линнет вспыхнул красный огонь, по поводу которого так любили пройтись Джесси и Лонни. – Вы слышите, стреляйте! Вы не можете себе представить, что мне пришлось из-за него испытать. Вот уже несколько дней он клянется мне в любви и в том, что хочет на мне жениться, но я поняла: он просто использовал меня.
 – Линнет! – воскликнул Девон, хватая ее за руку. – Это не правда. Ты же знаешь: то, что ты говоришь, – не правда.
 – Я знаю только одно: ты отказываешься жениться на мне.
 – Не совсем так. Просто я не люблю делать что-то по принуждению.
 – Это я-то принуждаю тебя? По-моему, по отношению к тебе я проявляла просто невероятное терпение и выдержку.
 Некоторое время Девон молча смотрел на нее, потом, рассмеявшись, обнял ее и прижал к себе, да так крепко, что она не могла пошевелиться.
 – Ну что ж, и сейчас опять приходится терпеть меня, а?
 Уткнувшись в его плечо, Линнет улыбнулась.
 – Не имею понятия, о чем ты говоришь. Он слегка отстранил ее от себя.
 – Да, мне еще долго придется учить тебя тому, что только мужчина может быть главой семейства.
 – Семейства?.. – широко открыв глаза, спросила она.
 Повернувшись, Девон взглянул поверх ружейного ствола на Долла.
 – Ступай за Лестером, я готов. Осклабившись, Долл опустил ружье.
 – Самое время, я бы сказал!
 Венчание проходило тихо. Шумел лишь окружавший их лес да некоторые женщины слишком громко вздыхали. А еще Линнет могла поклясться, что заметила, как в глазах Гэйлона блеснула слеза. Чтобы прикрыть разорванное платье невесты, Коринн и Эстер сплели гирлянды из цветов. В дрожащих руках новобрачная держала букет. Приняв решение. Девон, похоже, больше не сопротивлялся неизбежному. Однако Линнет почувствовала, как руки его внезапно похолодели.
 – Теперь можешь поцеловать ее.
 Держа Линнет за плечи. Девон крепко поцеловал ее, и она была просто поражена, увидев явное облегчение, написанное на его лице: он был рад окончанию церемонии. Литтл поворачивал ее к себе, чтобы поцеловать в щеку, а Линнет уже представляла себе тихие семейные вечера, а Девон уже делился с соседями своими переживаниями во время венчания, столь неординарного.
 Расположившись вокруг огня, все снова принялись за угощение. Девон и Линнет, почему-то очень смущенные, старались не смотреть друг на друга. Через два часа после венчания Литтл и Долл проводили их в их персональный, только что сооруженный шалаш. Его поставили чуть дальше, чем все остальные.
 – Впечатлений у вас на сегодня уже более чем достаточно. Так и быть, оставляем вас одних, – сказал Литтл. – Однако предупреждаю, что по возвращении домой мы устроим у вас под окнами серенаду, настоящий кошачий концерт!
 Улыбаясь, Девон откинул одеяло, чтобы уступить место Линнет. Пока их глаза привыкали к темноте, они по-прежнему не смотрели друг на друга.
 – Прости меня за все, – начал Девон. – Я имею в виду не только Бешеного Медведя, но вообще все… Я попытаюсь исправиться, я буду хорошим…
 Линнет очень-очень серьезно взглянула на него.
 – Означает ли это, что ты всегда будешь примерным мужем и не будешь сердиться по всяким пустякам…
 Лицо Девона перекосилось от внезапной вспышки гнева.
 – К черту, Линнет!.. Я… – Он прервал себя на полуслове, увидев смех в глазах Линнет. – Ты невероятная женщина!.. Самая невероятная!
 Радостный, торжествующий смех Линнет огласил округу.
 – Заткнись, Долл, – бросила Агнес на соленую шуточку старика.
 Однако ни Девон, ни Линнет уже никого не слышали – долго-долго.