---------------------------------------------


 Лори Коупленд
 Вкус искушения



 Глава 1


 Тейлор Мак Куэйд любил поухаживать за девочками — все это знали.
 Само его присутствие вызывало у Анни Малоун тревожное чувство. У нее было внутреннее недоверие к людям такого рода. И почему из всех мужчин Колорадо Спрингс именно он достался ей в партнеры? Скрестив руки на груди, Анни смотрела в лицо своей судьбе. В одной руке она сжимала проволочный венчик-взбивалку.
 Готовить Анни умела. Основные вещи она выучила еще в нежном возрасте: в то время как ее матери приходилось работать, чтобы обеспечить их обоих, Анни поддерживала порядок в квартире и готовила еду, хотя была еще подростком.
 Но ей хотелось научиться готовить блюда других стран мира, и поэтому она записалась на вечерние курсы под названием «Пища как всеобщее выражение любви», занятия на которых проводились дважды во время летних студенческих каникул. Само название курсов казалось ей несколько вычурным, но описание тематики вызвало у нее интерес: «Занятия для новичков и опытных. Приготовьте блюда для гурманов — кухня близких и далеких стран. Создайте ваш собственный шедевр».
 Первый же вечер Анни на занятиях Школы творческой кулинарии под руководством мисс Ле Бо уже предвещал беду. Большая группа учащихся напоминала сборище восьмиклассников, женская половина участников собралась на одном конце профессиональной кухни, а мужская — на другом. Мисс Ле Бо объявила, что, ознакомившись с заявлениями учащихся, она разделила всех на пары, состоящие из новичка и опытного кулинара. Взаимное обучение, объяснила она, это новое слово и дает хорошие результаты. Затем мисс Ле Бо зачитала имена первой пары: Тейлор Мак Куэйд и Анни Малоун.
 Новые трудности обычно вызывали у Анни энтузиазм, но сегодня она чувствовала себя как в ловушке. Хотя на лице у нее была дежурная улыбка, но морщинка на лбу выдавала ее разочарование. Краем глаза она заметила Тейлора Мак Куэйда.
 Он стоял, возвышаясь на целую голову над своими дружками, которые прислонились к столу по обеим его сторонам! Время от времени она бросала взгляд на эту троицу. Его друзья были красивы, словно актеры Голливуда, но ей пришлось признать, что Тейлор был даже более привлекательным. Казалось, жизненный опыт придал ему вид сильной личности. Но, конечно, поспешила напомнить себе Анни, внешность бывает обманчива.
 Он держался гордо, и даже более того, с почти нескрываемым высокомерием, что раздражало ее. Анни недовольно ходила по комнате, рассматривая все оборудование, сделанное по последнему слову техники.
 Незаметно для нее в ее воображении возник образ Тейлора Мак Куэйда, стоящего рядом с ней, касаясь ее своими широкими плечами, на их маленьком рабочем месте, и она невольно вздрогнула от возбуждения. Она вздохнула, упрекая себя за слабость, и напомнила себе, что ей придется быть не только рядом с ним, но и с его огромным самомнением.
 И почему она тут же не попросила дать ей в партнеры кого-нибудь другого? Ведь в двадцать шесть лет женщина должна уметь постоять за себя, возмущалась Анни молча, массируя шею. Но затем она была вынуждена признать, что этот человек не причинил ей никакого вреда, и отказаться быть его партнером на занятиях по кулинарии было бы и грубо, и нелепо. А теперь было уже невозможно что-нибудь сделать.
 Мисс Ле Бо повысила голос, стараясь, чтобы ее услышали, несмотря на шум.
 — Сегодня мы будем готовить по-итальянски, — готовим цыпленка пармигиано. Рецепт я вам дам, но прислушивайтесь к собственному чутью. На наших занятиях мы не должны все вместе идти по одной протоптанной кулинарной тропе. — Она подняла плечи. — Экспериментируйте. Самовыражайтесь. — Голос ее смягчился. — И помните, как говорит пословица: путь к сердцу мужчины… — Смех прокатился по комнате.
 — Итак, — продолжала она, — это задача для ума и воображения, потому что — и она сделала выразительную паузу — в конце двухнедельных занятий из вашей группы будут отобраны четверо, которые представят собственные шедевры на благотворительном обеде в Вейле. Рецепты-победители будут опубликованы в журнале «Творчество Кулинарии» и попадут на общенациональный конкурс. Гран-при конкурса — полностью оплаченная поездка в Париж на двоих. — Раздался шепот одобрения, все двадцать учащихся переглянулись. — Поэтому… создайте что-нибудь замечательное. Удачи вам — и приятного аппетита!
 Тейлор небрежно рассматривал лица присутствующих в комнате. Он видел и раньше Анни Малоун в окружении ее друзей в маленьких кафе днем по пятницам, но они не были знакомы. Что-то в ней всегда показывало, что подруги затащили ее с собой против ее воли. Она была довольно хорошенькая, как он помнил, но всегда выглядела так, словно не одобряет все это. За свои тридцать три года он встречал немало привлекательных женщин и предпочитал иметь дело с теми, которые относились к людям дружелюбно.
 Тейлор заметил Анни в толпе торопливо расходящихся по своим местам учащихся. Держа проволочный венчик в руке, она направлялась навстречу к нему. Ее обычно бледное лицо сейчас порозовело, а каштановые волосы до плеч, уложенные в классическую прическу, подчеркивали правильный овал ее лица. Широко поставленные глаза, зеленые как медленно движущаяся вода, следили за ним, а пухлые надутые губки сразу же заставили его забыть о цыпленке пармигиано.
 — Вы, должно быть, Анни. Ребята говорили мне, что я должен ждать шикарную брюнетку. — Улыбка тронула его губы. Он сделал несколько шагов и протянул ей руку. — Тейлор Мак Куэйд, — представился он.
 — Анна Малоун. — Она разрешала только близким друзьям называть ее Анни. Но улыбка не исчезла с лица Тейлора, когда он сжал ее руку в своей большой и сильной руке. А он ловкий человек, подумала Анни, очень ловкий!
 — Ну, — Тейлор взглянул на проволочный венчик в ее левой руке, — посмотрим, что можно сделать с этой курицей. — Они прошли на свое рабочее место, где Анни взяла карточку с рецептом с покрытого блестящим пластиком стола, в то время как Тейлор принялся рассматривать пакеты с компонентами будущего блюда, подготовленные для них и сложенные в картонную коробку.
 Анни протянула ему карточку и стала распаковывать свертки.
 — Похоже, у нас есть все, что нам может понадобиться, — сказала она.
 Тейлор взглянул на нее.
 — Вы умеете готовить?
 — А вы нет? — Она продолжала раскладывать продукты на столе.
 Он расстегнул манжеты дорогой рубашки и стал подворачивать рукава.
 — Именно поэтому я и записался на курсы.
 — Чтобы научиться? — Она с усилием оторвала взгляд от его сильных загорелых рук, сняла с металлической полки неглубокую кастрюльку с длинной ручкой и поставила ее на самую большую конфорку.
 — Вы так всегда поступаете?
 — Как именно? — Руки ее замерли, и она взглянула на него.
 — Отвечаете вопросом на вопрос.
 — Разве?
 Он наклонился и посмотрел ей прямо в глаза, так что у нее перехватило дыхание. Ее испугало, как близко было его лицо от нее. Она увидела светлые точечки в его темно-синих глазах. Вдруг она почувствовала, что v нее подгибаются колени.
 Шепотом он произнес:
 — Вы сейчас именно так и поступаете.
 Она отвела глаза.
 — Ох, извините. — Анни хотела сделать глубокий вдох, но почувствовала, что не может, точно ей на грудь навалилось что-то тяжелое.
 — По правде говоря, мне надоело все время питаться в ресторане. А пройти двухнедельный курс не так уж трудно. — Он взял большой белый поварской фартук, надел его через голову и завязал сзади. — Я думаю, мне будет приятно повозиться на кухне, и, кроме того, становится скучно покупать в магазине только готовые замороженные обеды.
 Она кивнула. «Почему сексуальный мужчина в поварском фартуке выглядит еще сексуальнее?» — спросила она себя.
 — Итак, мы оба знаем, что я новичок, следовательно, вы — опытная повариха. — Он протянул ей второй фартук.
 Она пожала плечами.
 — Я с этим кое-как справляюсь. — Она тоже надела фартук через голову, а он стал завязывать тесемки, прежде чем она сумела сделать это сама. Она старалась не обращать внимания на его пальцы, медленно затягивающие узелок у нее на спине.
 — Готовите для одной? — Его взгляд скользнул через плечо на ее левую руку, где на безымянном пальце не было кольца.
 Она посмотрела в сторону. Ну, мистер Ловкач, вам было легко меня вычислить: одинокая, более чем вероятно, доступная. Что же, вы повстречались с такой женщиной, которая не будет отвечать на все ваши вопросы!
 — Иногда для двоих, — ответила она уклончиво, стараясь заставить сердце биться не так учащенно.
 — Ну ладно. Раз вы знаете больше, чем я, почему бы нам не разделить обязанности? Скажите мне, что я должен делать.
 Она смогла наконец вздохнуть; она не отдавала себе отчета, что задерживала дыхание — и стала подготавливать все принадлежности. Ей было удобнее чувствовать себя в роли руководителя. Где-то в глубине души она подозревала, что он это понимал и подыгрывал ей.
 — Возьмите это, — она протянула ему неглубокую сковородку. — Растолките сухарики так, чтобы крошки были крупными.
 — Это я могу, — сказал он спокойно.
 Она посыпала пряности на сухарики, а он размял их деревянным пестиком. Взяв сырое яйцо, Анни разбила его о край миски и вылила в нее содержимое. Она слегка взбила яйцо вилкой. Затем, обойдя вокруг Тейлора, она подошла к плите и плеснула немного оливкового масла в кастрюлю.
 Нагнувшись, чтобы уменьшить огонь, она коснулась его бедром.
 — Извините. — Она поспешно выпрямилась и сделала шаг назад, как будто ее обожгло — и именно такое ощущение она и испытала.
 Он улыбнулся ей, тепло и приветливо.
 — Вам придется обходиться без извинений. Это такая кухонька, в которой обязательно на все натыкаешься. — Он пожал плечами. — Это непременно случится еще.
 Ну нет, уж она постарается этого избежать. Она отступила в сторону и нагнулась с другой стороны конфорки посмотреть на пламя.
 — Хорошо, — она обошла его кругом, возвращаясь на прежнее место, — сухарики выглядят как нужно. — Ей было легко говорить о деле. — А теперь разверните куриное филе.
 Он уже собрался начать это делать, когда она вдруг взяла их у него из рук.
 — Я, пожалуй, лучше сполосну их теплой водой. — Она повернулась к раковине.
 — А разве они не чистые?
 — Лишняя осторожность не помешает.
 — Против чего?
 — Против сальмонеллы.
 — А! — протянул он, и ей стало ясно, что он-то не стал бы себя этим утруждать. Ну, подумала она, и кого беспокоит, что он думает?
 Споласкивая каждый кусочек, она протягивала их ему по одному. Их пальцы соприкасались, и ей казалось, как будто между ними пролетали искры, но она заставляла себя не смотреть на него.
 — Теперь мы обмакиваем филе в яйцо, вот так, — и она продемонстрировала это на первом кусочке, — а затем обваливаем в сухарях. — Анни положила подготовленное филе на тарелку и подошла к плите уменьшить огонь.
 Она посмотрела на него, чтобы убедиться, что он делает все так, как она сказала. Он показал на запанированное филе:
 — Вроде бы правильно?
 — Прекрасно. — Она смотрела, как он расправляется с еще одной порцией, и подумала, а не ошибается ли она в нем. Он казался вполне безобидным, если бы только ее тело не так предательски реагировало на его притягательную мужественность.
 Затем она вспомнила, что видела фотографии Тейлора в разделе светской хроники то с одной шикарной дамой, то с другой в самых разных местах и ситуациях. Ходили слухи, что он был активным участником всех скандальных историй от Колорадо до Лос-Анджелеса.
 — Вы все делаете так, как будто это очень просто, — сказал он, наблюдая, как она стала разогревать духовку. — Мне нравится итальянская кухня. Скажите-ка, — он чуть подтолкнул ее руку, — а вы случайно не знаете, как готовить макароны Альфредо?
 — Конечно знаю, это классическая вещь.
 — О-о! Это мое любимое блюдо, — он вздохнул с восхищением. — Я просто влюблен в него.
 Сердце ее забилось сильнее, но разум взял верх.
 — Ну, теперь на этих курсах, — сказала она холодно, — вы, наверное, сможете сами научиться готовить макароны Альфредо.
 Он посмотрел на нее добродушно.
 — Все может быть, — игриво заметил он.
 — Почему бы вам не обжарить цыпленка? — и она указала ему на дальнюю конфорку. — А я пока начну готовить соус.
 — Ладно. — Тейлор аккуратно опустил запанированное филе в кипящее оливковое масло и лопаточкой переворачивал кусочки в кастрюле. Аромат приправ смешивался с запахом оливкового масла. Анни вздохнула с облегчением. Теперь будет легче не замечать мускусный запах его лосьона после бритья, пока готовится цыпленок.
 — Привет, Мак Куэйд. Ты выглядишь совсем по-домашнему. — Молодой человек с блестящей пышной копной волос подошел к ним и подергал Тейлора за тесемки фартука. — А кто эта твоя новая подружка?
 — Мой партнер по приготовлению блюд Анна Малоун, — Тейлор жестикулировал лопаточкой, знакомя их. — Натан Патрари.
 Вновь пришедший, казалось, сошел с обложки модного журнала, и Анни узнала в нем одного из тех молодых людей, которые стояли рядом с Тейлором перед началом занятий. Она кивнула ему и продолжала мешать красный соус.
 — Привет, — сказал Натан Патрари небрежно. — Я подумал, не досталось ли вам по ошибке двух пакетиков сыра. — Он кивнул головой в сторону своего худощавого напарника, стоявшего у отведенного им места чуть поодаль от них. — Уэсли прямо из себя выходит, потому что у нас его нет.
 Тейлор прислонил лопаточку к краю кастрюли и подошел к столу. Анни взглянула в их картонную коробку — она была пуста — и продолжала заниматься своим делом.
 — У нас только один пакетик сыра, — сказал Тейлор.
 Натан пожал плечами.
 — Не беспокойся, приятель. Я пойду к мисс Лиии-Бо. Я нравлюсь старушке. — И он небрежной походкой отправился в сторону преподавательницы.
 Тейлор покачал головой и вернулся к плите.
 — Ваш приятель? — спросила Анни как бы между прочим.
 — Знакомый. Мы были вместе в колледже, и он попрежнему покупает у меня свои машины. Шутки Патрари иногда с бородой, но он не опасен.
 — Я слышала о его шутках.
 В Колорадо Спрингс все знали о похождениях Натана Патрари, известного местного Казановы с горнолыжных склонов Колорадо. В которых, разумеется, участвовал и Тейлор Мак Куэйд.
 Тейлор взял карточку с рецептом и взглянул на инструкцию. У Анни сложилось впечатление, что он хочет сменить тему разговора. Она занялась салатом.
 Тейлор на мгновение отошел, и Анни вдруг почувствовала резкий запах, как будто что-то подгорало. Повернувшись, она увидела, как из их кастрюли поднимается дым.
 Чуть не вскрикнув, она кинулась к плите, ища кухонное полотенце.
 — Я сам это сделаю, — Тейлор появился рядом с нею и тем самым невольно мешал ей.
 — У меня все есть, — сказала она резко, отталкивая его в сторону, не задумываясь. — Стойте и не двигайтесь, чтобы я могла вас обойти. — Когда она снимала кастрюлю, пламя вспыхнуло и край полотенца загорелся.
 Тейлор подтащил ее к раковине и открыл кран на полную мощность. Сильной струей воды через распылитель он облил тлеющее полотенце, кастрюлю с ее содержимым… и Анни.
 Она стояла молча, поджав губы, и дым, валивший из кастрюли, заставлял ее еще сильнее хмуриться, когда она гневно смотрела на него.
 Он взял кастрюлю у нее из рук, поставил ее в раковину и начал смущенно стирать мазки копоти у нее на подбородке чистым концом полотенца.
 Продолжая разгневанно смотреть на него, она стояла, не шевелясь, пока он пытался промокнуть перед ее намокшей блузки. Неловко улыбаясь, он попытался откинуть мокрую прядь волос с ее лба, но это ему никак не удавалось, и волосы по-прежнему падали ей на глаза. Извиняющимся тоном он пробормотал:
 — Я не хотел вас так намочить.
 — Отличная работа, Мак Куэйд, — Тейлор повернулся и увидел Патрари, который смотрел на него с усмешкой. Тейлор собирался было объяснить ему, что произошло, когда заметил, что все остальные, окружив их, смотрят в молчании на него.
 Мисс Ле Бо заставила зевак посторониться и дать ей дорогу.
 — Все по местам. Здесь ситуация под контролем.
 — Ага, — насмешливо протянул Патрари, глядя на кастрюльку в раковине. — Ну, Мак Куэйд, ты прекрасно освоил технику задымления. Я уверен, ты сможешь детей пугать этим твоим экзотическим блюдом.
 — Патрари, исчезни.
 — Возвращайтесь на свое место, мистер Патрари, — спокойно произнесла мисс Ле Бо. — Такие происшествия случаются гораздо чаще, чем вы думаете.
 Посмеиваясь, Патрари пошел прочь. Мисс Ле Бо положила руки на плечи Анни и Тейлору, и ее по-матерински доброе лицо смягчила улыбка.
 — Не теряйте присутствия духа, — сказала она.
 Анни оглядела рабочее место, и ее взгляд упал на конфорку, где все еще плясали яркие языки пламени, пробиваясь через решетку рассекателя.
 — Я ведь сама установила величину нагрева! — она растерянно взглянула на Тейлора. — Это вы открыли газ сильнее?
 — Я ничего не трогал, — возразил Тейлор, защищаясь.
 — Но… — Анни потянулась к ручке, чтобы выключить газ. — Но ведь ручка газа поставлена на максимум.
 Мисс Ле Бо пожала плечами.
 — Если здесь были только вы двое, — мягко начала она, — значит, один из вас, должно быть, случайно…
 — У меня такое впечатление, будто мы стали жертвами очень не смешной шутки, — прервала ее Анни, глядя на Тейлора. Он взглянул на Патрари, стоящего поодаль. Тот широко улыбнулся и приветственно помахал рукой.
 — Очень смешно, — пробормотал Тейлор.
 — Неважно, как это случилось, — проговорила мисс Ле Бо успокаивающим тоном, — важно, какой урок мы из этого извлечем. — Она указала на все еще дымящуюся кастрюльку в раковине, и в ее голосе вновь зазвучала уверенность. — А теперь соберитесь с силами, как настоящая команда, и не позволяйте этому — скажем — этой неудаче испортить вам удовольствие.
 Анни вздохнула и пошла к раковине, состоящей из двух отделений. В одной половине она растворила мыльные хлопья, а в другую соскоблила подгоревшие остатки из кастрюли. Тейлор, облокотясь на стол, наблюдал, как мисс Ле Бо делает то, что она, как считали многие, умеет делать наиболее успешно, — управляет людьми.
 — А теперь, — прощебетала мисс Ле Бо, — скажите мне, у кого из вас лучше оборудована кухня?
 — Должно быть, у нее, — Тейлор кивнул на Анни. — У меня на кухне только микроволновая печь и открывалка для банок.
 — А вы свободны завтра вечером, мистер Мак Куэйд? — спросила мисс Ле Бо.
 Что-то вроде улыбки промелькнуло на лице Тейлора.
 — Да, конечно, мадам, я свободен.
 Мисс Ле Бо оперлась на стол и посмотрела в лицо Анни.
 — А вы, дорогая, вы завтра вечером свободны?
 Анни поморщилась.
 — Нет, я буду в это время занята.
 — А послезавтра вечером? — не унималась мисс Ле Бо. — Вы понимаете, хотя наш курс и непродолжительный, но он требует домашней работы. Вы оба должны также найти время придумать оригинальный рецепт на конкурс.
 Анни посмотрела на нее так, что выражение ее лица должно было охладить все желание преподавательницы продолжать в том же духе. Тейлор стоял у нее за спиной и, как понимала Анни, не мог ее видеть.
 Но мисс Ле Бо восприняла молчание Анни как утвердительный ответ.
 — Значит, как я понимаю, послезавтра вечером вы свободны?
 Анни почувствовала, что ее загнали в угол.
 — Да, — ответила она со вздохом.
 — Вот и прекрасно. Мистер Мак Куэйд, почему бы вам не купить цыпленка и не прийти к Анни, скажем, в половине седьмого послезавтра?
 — Я с удовольствием это сделаю, — сказал Тейлор весело.
 — Ну и прекрасно. — Мисс Ле Бо с довольным видом упаковала в коробку оставшиеся продукты и приправы. — Вас там никто не будет отвлекать. И вы приготовите отличное блюдо. — Она сложила пальцы щепотью. — Принесите мне вот столечко, чуть-чуть, попробовать, и готовьте ваш шедевр для участия в конкурсе в Вейле. Нам нельзя забывать о нем. — Она похлопала Анни по руке. — И самое главное, вы снова обретете уверенность в своих силах.
 Когда мисе Ле Бо повернулась, чтобы уйти, Анни вынула руки из раковины, где мыла посуду, и пошла за ней. Когда они зашли за следующее рабочее место, Анни быстро отозвала преподавательницу в сторону.
 — Мисс Ле Бо, я думаю, что мистер Мак Куэйд и я не подходим друг другу.
 — Да? — мисс Ле Бо посмотрела на нее с недоумением. — А что именно вы хотите этим сказать?
 Анни смутилась.
 — Я его не хочу критиковать, — поспешно продолжала она, — но мы совершенно разные люди. Он любитель больших скоростей, а я — художник.
 — Вот как? Это очень интересно. — Мисс Ле Бо ласково улыбнулась. — Вы рисуете?
 — Я занимаюсь резьбой по дереву.
 — Неужели? И где я смогу посмотреть ваши работы, дорогая?
 Анни понимала, что ее уводят в сторону от темы. Умышленно или нет — в этом она не была совсем уверена.
 — У нас с партнером маленькая галерея «Художественная резьба по дереву».
 — А где это, дорогая?
 — Пиквик Плаза. Это там, где антикварные магазинчики и часы на…
 — О, мне очень нравится это место. Я постараюсь зайти туда на этой неделе. Как чудесно, что среди нас есть художник.
 Анни поняла, что она ничего не достигла.
 — Извините меня, я не хочу поднимать шум. Но если бы вы могли изменить, с кем работать мистеру Мак Куэйду и мне на следующих занятиях, я бы…
 — Видите ли, дорогая, я не могу уже менять партнеров, — прервала ее мисс Ле Бо. — Другие уже начали работать над своими блюдами. Я уверена, мистер Мак Куэйд не хотел сжечь цыпленка. — Она похлопала Анни по руке. — Я уверена, что если вы дадите ему еще одну возможность…
 Анни тяжело вздохнула. Выхода у нее не было. Коротко кивнув головой, она смирилась со своей долей и пошла обратно к своему столу. Тейлор уже ополаскивал последнюю кастрюлю, собираясь поставить ее на сушильную полку, когда она подошла к нему.
 Взглянув на ее лицо, он сразу понял, о чем она говорила с мисс Ле Бо. Вокруг них другие учащиеся вынимали свои кастрюли из духовок и восхищались результатами. Ополоснув последнюю сковородку, Тейлор положил ее на решетку, чтобы дать стечь воде. Он никому не собирался навязываться.
 Вытирая руки, он посмотрел Анни прямо в глаза.
 — Я вам не очень нравлюсь, не так ли?
 Его прямота смутила ее.
 — Но… я вас совсем не знаю.
 Он поднял свои темные брови, ожидая продолжения. Под его взглядом она почувствовала, как в горле у нее пересохло, а сердце учащенно забилось. Она взяла чистое кухонное полотенце и стала вытирать посуду, чтобы отвлечься и не смотреть на него. Когда молчание стало ей уже невыносимо, она добавила:
 — Я, по сути дела, и о вас почти ничего не знаю.
 — Ну, мне приятно, что мы вас не обманули, продав вам не то, что вы хотели. Это иногда случается, даже в моем агентстве.
 — Не беспокойтесь, — сухо сказала Анни. — Я не принадлежу к числу владельцев шикарных спортивных автомобилей.
 Он смотрел на нее, стараясь понять ее настроение, прислушиваясь к тому, что она не сказала.
 — Ясно, — сказал он спокойно, как будто и впрямь прекрасно понимал ее.
 Что-то в том, как он это сказал, было ей неприятно, а, может быть, она почувствовала вину за то, что так осуждающе говорит с ним.
 — Видите ли, я вовсе не закоренелый сноб, который ищет недостатки у людей только потому, что у них дорогие автомобили.
 Он пожал плечами.
 — Тогда, я полагаю, что во мне есть нечто, что вызывает у вас неприязнь.
 Если бы! Ее потрясло, когда она вдруг осознала, что он нравится ей больше, чем кто-либо из тех мужчин, кого она встречала за долгое время. И чем больше она с ним говорила, тем слабее было ее сопротивление ему. Анни взглянула на другой конец комнаты, туда, где стояли его друзья, а потом опять перевела взгляд на него.
 — Скажем, у меня мало общего с легкомысленными повесами.
 — С легкомысленными повесами, — повторил он спокойно, повернув голову, чтобы взглянуть ей в глаза. — Дайте я угадаю: вы научены горьким опытом, да? Какой-нибудь ваш приятель, богатый, возможно, избалованный, разбил ваше сердце.
 Она покачала головой, с трудом сдерживая смех.
 — Вы ошибаетесь.
 Она выглядела искренней, и он ей поверил. Но у них обоих осталось ощущение, что его предположение имело под собой определенные основания.
 — Итак, вы не вздыхаете по утраченной любви?
 — Я не играю с огнем, мистер Мак Куэйд.
 Он посмотрел на обгоревшее полотенце, лежащее на столе рядом с ней, и ее глаза невольно последовали за его взглядом. На этот раз она не могла не рассмеяться.
 — Вернее, я не делала этого, до встречи с вами.




 Глава 2


 Как Анни и опасалась, машина остановилась на дорожке у дома ровно в половине седьмого вечером во вторник. Глядя сквозь короткие занавески, она увидела Тейлора Мак Куэйда, вылезающего из своего черного «порше». Она окинула взглядом комнату, чтобы убедиться, не оставила ли она свои туфли на полу в гостиной, а затем посмотрела на себя в зеркало, прислушиваясь к его шагам на деревянной лестнице, ведущей к ее квартире на втором этаже. Она чуть растрепала волосы, отбрасывая их назад со лба, не желая, чтобы он подумал, что она очень готовилась к этому вечеру. В конце концов, они встречались только для того, чтобы поработать над домашним заданием по кулинарии, и ничего больше.
 Анни открыла дверь, только когда он постучал в третий раз.
 — А, привет. Проходите.
 Он оценивающе рассматривал ее зеленый хлопчатобумажный свитер и старенькие, но аккуратные джинсы. Казалось, однако, что его интересовала вовсе не ее одежда. Под его взглядом она почувствовала себя беззащитной, точно раздетой.
 — Можно оставить машину на дорожке?
 Она заставила себя ответить небрежно.
 — Конечно. Посетители галереи ставят машины перед ней, а гости — за домом.
 Он оглядел комнату, входя в дверь и неся в руках две коричневые сумки.
 — У вас очень уютно.
 — Спасибо. Жить в том же доме, где работаешь, дает ряд преимуществ. Иногда вечерами я спускаюсь вниз, чтобы поработать. А иногда очень трудно вообще оставить работу.
 — Мне ли этого не знать. — Он протянул ей сумку, в которой была бутылка вина. — Я бы с удовольствием побывал как-нибудь в вашей галерее.
 Она подумала, не напрашивается ли он на приглашение.
 — Мы всегда рады посетителям, — уклончиво ответила она, вынимая бутылку из сумки. — Если позволите, я поставлю вино охлаждаться.
 Он пошел за ней на кухню и положил на стол вторую, большую сумку.
 — Что это готовится? Пахнет чудесно. — Он потянулся к ручке духовки. — Можно?
 Она утвердительно кивнула головой. Он открыл дверцу и осторожно приподнял крышку с кастрюли.
 — Неужели это то, что я думаю? — Он заглянул внутрь, и его лицо расплылось в улыбке. — Макароны Альфредо!
 Анни почувствовала, что заливается краской. Оба они знали, что ради того, чтобы приготовить соус Альфредо, нужно приложить немало времени и усилий, а она не хотела, чтобы он решил, что она из кожи лезла ради него.
 — Я думала, это неплохо дополнит цыпленка пармигиано.
 — Еще как!
 Она не могла не улыбнуться. Она уже давно не готовила для кого-нибудь, кто бы воспринимал еду с таким энтузиазмом. Ее сводный брат и партнер по галерее, Бэр, всегда относился с благодарностью к тому, что она готовила для него. Но он так привык, что у нее в доме его всегда вкусно накормят, что его похвала была весьма умеренна.
 Она начала выкладывать продукты из сумки Тейлора.
 — Да вы принесли еды на целый полк.
 — У нас опять может быть какая-нибудь неприятность.
 Она вынула цыпленка и понесла его в холодильник.
 — Я полагаю, мы оба знаем, кто был причиной прошлых неприятностей.
 — Натан любит пошутить. Я должен извиниться за него.
 Он удивил ее. Она думала, что знает, чего можно от него ожидать, и такие замечания смущали ее. Может быть, она неправильно о нем думает? Но ведь, напомнила она себе, он занимает одно из первых мест в списке самых выгодных женихов. А в ее представлении такие люди всегда обладали массой очарования, за которым было мало сути.
 — Не нужно извинений. Может быть, приступим к работе?
 — Я думаю, что помню, как начинать, — сказал он.
 — Хорошо.
 Позже, когда цыпленок уже был в духовке, Анни приступила к салату.
 — Не знаю, какую заправку вы предпочитаете, — она наклонилась, рассматривая этикетки на бутылочках в дверце холодильника.
 — Это единственное, что я могу сделать сам с самого начала.
 Выпрямившись, она улыбнулась.
 — Вы сами готовите заправку для салата?
 — Конечно, но она не очень хорошая.
 Его смущенная улыбка подняла его в ее глазах выше, чем она того хотела. Она освободила место на столе и отступила в сторону.
 — Приступайте.
 — Она такая простая, что мне даже неудобно. — У него действительно была обезоруживающая улыбка, отметила Анни про себя.
 — Не стесняйтесь. Чем проще, тем лучше.
 Она наблюдала, как он положил несколько ложек майонеза в пластиковый пакет, добавил чесночную соль и другие приправы.
 — Я никогда не додумалась бы использовать пластиковый пакет.
 — Я ненавижу мыть посуду, — признался он, — и, к тому же, при этом вы не разбрызгиваете повсюду томатный сок. — Он обмыл переспевший помидор и положил его в пакет, взглянув на Анни, чтобы убедиться, следит ли она за тем, что он делает. — А это я называю Технологией Тейлора. — Держа помидор в руке внутри пакета, он резко раздавил его. Сок вытек внутри, а он продолжал мять помидор, пока не получилась однородная масса.
 — Эта технология превосходит все остальное, — сухо сказала она.
 Усмехаясь, он вынул руку из пакета и вымыл ее. Затем, держа пакет закрытым, он сжал его дно, чтобы перемешать все составляющие.
 — Очень интересно, — сказала Анни.
 — Но ничего нельзя сказать, пока не попробуешь. — Он сунул руку в пакет, взял на палец немного содержимого и протянул к ней руку, давая ей попробовать.
 Она заколебалась.
 — Я подожду, пока будет готов салат.
 — Попробуйте. Я вымыл руки. — Он говорил таким тоном, как будто немного обиделся.
 Отказаться было бы невежливо. Наклонившись к нему, она почувствовала, как близко были их лица, и сердце ее забилось быстрее. Их взгляды встретились, когда она с внутренним сопротивлением попробовала заправку с его пальца.
 — Как, вкусно? — он поднес палец ко рту и слизнул остальное. Она смотрела на него несколько дольше, чем нужно, но было невозможно не заметить, какие у него были твердые хорошо очерченные губы. Он поднял брови, как бы спрашивая: ну и как?
 Какое-то время она не могла придумать ничего подходящего, чтобы ответить ему.
 Он наклонил к ней голову.
 — Вам нравится?
 — Да, — произнесла она. Голос ее звучал несколько приглушенно, поэтому она откашлялась и попыталась еще раз. — Да, конечно. Очень неплохо.
 — Неплохо? — он выглядел убитым.
 — Восхитительно, — поправилась она и подумала, почему это он заставляет ее чувствовать себя неуверенно. Она сделала шаг назад, чтобы чувствовать себя в большей безопасности. Ничего не было такого страшного в том, что она слизнула салатную заправку с его пальца, уверяла она себя. Люди лижут мороженое каждый день. Но она чувствовала какую-то близость между ними в тот момент.
 — Может, нам предложить вашу салатную заправку в качестве нашего конкурсного рецепта? — Она говорила слишком быстро. Перестань тарахтеть, сказала она себе. Ты всегда так делаешь, когда волнуешься.
 — Предложить мою салатную заправку? — Она его удивила. Он был готов поспорить на свой «порше», что она просила мисс Ле Бо, чтобы ей дали другого партнера. И он не был уверен, почему же испытывает такое чувство облегчения от того, что она, по-видимому, сейчас уже готова закончить курс обучения вместе с ним.
 — Я полагаю, мы придумаем что-нибудь получше, чем салатная заправка, — сказал он скромно. — В ней нет ничего особенного. Нам нужен необычный рецепт, необыкновенный десерт или какое-нибудь потрясающее мясное блюдо.
 — Ну и что вы придумали? — Анни поставила кастрюлю с водой на плиту и зажгла газ. Пока варились макароны, они пили вино, обсуждая свои любимые блюда.
 За макаронами Альфредо и цыпленком пармигиано они попытались придумать такой рецепт к конкурсу, который был бы достаточно смелым и оригинальным. Анни уже наливала кофе, но они все еще не могли принять решение.
 — Я думаю, пармигиано у нас уже хорошо получается, — сказала она.
 — Может быть, но его не сравнить с вашими макаронами. — Он подобрал последние макаронинки из миски со вздохом искреннего удовлетворения. Поднятая ложка замерла в воздухе, так как его вдруг осенила мысль. — А почему бы нам не включить их в заявку на конкурс?
 Она улыбнулась.
 — Мне не хотелось бы вас огорчать, но макароны Альфредо — не оригинальное блюдо.
 На его лице выразилось насмешливое недоверие.
 — Вы шутите.
 Она покачала головой, невольно усмехаясь.
 Минуту спустя он спросил:
 — Есть еще идеи?
 Она пожала плечами.
 — Ну конечно, у вас есть идеи. — Он не хотел сдаваться. — Подумайте, что вы готовите, не глядя в рецепт. Я хочу сказать, я придумал салатную заправку однажды вечером, когда увидел, что у меня кончилась готовая. Ну, а что вы, так сказать, смешиваете, используя ваши любимые ингредиенты?
 — Любимые ингредиенты, — проговорила она задумчиво. — Ну, я люблю сметанные соусы, похожие на соус Альфредо. Иногда я делаю соус из сметаны и сухого белого вина и запекаю в нем цыпленка.
 — Просто из одной сметаны и белого вина?
 — Нет, конечно, я добавляю понемножку того и другого, знаете, всякие травки и специи, которые есть у вас на полке.
 — Вы использовали какой-нибудь рецепт для этого блюда?
 Щеки ее порозовели.
 — Нет, все происходит само собой. Беру немного одного, чуть-чуть другого — я на самом деле не уверена, в каком количестве я все это беру. — Она опять пожала плечами. — Я постепенно добавляю и добавляю, пока не станет вкусно.
 — И получается так же вкусно, как это? — он показал вилкой на макароны.
 — Я думаю, это зависит от того, что нам нравится, — сказала она уклончиво, не желая обнадеживать его, чтобы он потом не разочаровался.
 — Вот что. Сейчас не время скромничать. Вы говорите с вашим партнером.
 Она слегка улыбнулась. Ей они казались совсем не подходящей парой, но его благожелательность была заразительной.
 — Я хочу сказать, похоже на то, верно?
 — Хорошо, давайте попробуем.
 Почему он говорил так, будто речь шла о чем-то… интимном?
 — Но мы только что ели, — напомнила она ему, стараясь говорить легким тоном.
 — Но ведь мы говорили о новых изобретениях. Неужели вы думаете, что Эйнштейн сказал бы: «Не сейчас. Мы только что ели»?
 Она покачала головой.
 — Вы невозможны. — Не говоря уж о том, что он был невозможно притягательным, как мужчина. Она никогда не сказала бы, что он любитель макарон Альфредо, глядя на его худощавую мускулистую фигуру.
 — Послушайте, — сказал он, не отступая, — я принес кучу цыплят. Вы мне только скажите, что еще нужно, и я сбегаю и куплю.
 — Ну, сметана на прошлой неделе была прекрасной, и я ее купила много, и лука-шалотт, мне кажется, у меня достаточно. А что касается белого вина, — она посмотрела на бутылку на столе, — того, что осталось, хватит.
 — Еще что-нибудь нужно?
 — Остальное на полочке с приправами.
 Он встал и начал складывать посуду.
 — Скажите мне, как начинать.
 Она покачала головой, идя за ним на кухню. Его энтузиазма хватало на двоих.
 — Не думаю, чтобы вам было трудно продавать машины.
 Он поставил тарелки на стол, взял полотенце и сложил его, как будто хотел ее им отшлепать.
 — Вы что, хотите сказать, что я навязчивый торговец машинами?
 — Нет. — Она не хотела поощрять его, но ей было трудно не рассмеяться.
 — Так-то лучше. — Перебросив полотенце через плечо, он повернулся к раковине и стал наливать в нее горячую воду. — Вы могли бы, леди, остаться без мойщика посуды. Не забывайте об этом.
 Анни спассеровала зеленые луковички и куриное филе и положила все на мармит, а Тейлор тем временем покончил с посудой.
 — Дайте вспомнить, что же я клала в тот соус.
 Он наблюдал, как она налила немного вина из бутылки в неглубокую кастрюлю на длинной ручке. Собрав деревянной ложкой вытекший при жарке сок, она смешала его с вином.
 — Я очень хочу победить Патрари и Барлоу, — рассуждал Тейлор, — особенно после той фразы, которую бросил нам Натан на прощание — что у нас нет никаких шансов.
 — Мне не важно, кому придется поехать в Вейл, — сказала она, добавляя полпакета сметаны и размешивая ее в кастрюльке, — но только чтобы это были не они.
 Они пили вино маленькими глотками и добавляли специи в соус, время от времени опуская в него ложки, чтобы попробовать.
 — Он кажется очень жидким, нужно добавить сметаны, чтобы сделать его погуще, — сказала она и положила несколько больших ложек. Он добавил от себя немного лимонного сока и чуть-чуть мускатного ореха.
 Они шутили в отношении ингредиентов, добавляя то немного одного, то щепотку другого.
 — Нужно добавить вина, — сказал он, наливая его прямо из бутылки.
 Анни остановила его предостерегающим жестом.
 — Не думаю, чтобы кому-нибудь из нас нужно сейчас еще вина. — Ее улыбка стала непринужденной, и он подумал, что такая она ему еще больше нравится: в хорошем настроении, кокетливая, без обычной настороженности.
 Он долил до верху ее и свою рюмки.
 — Очень хорошо, ведь это последнее, что осталось. — Он открыл дверцу под раковиной и опустил бутылку в ведро для мусора.
 Ей показалось, что он неплохо освоился в ее кухне — и с ней, тоже. Анни испытывала удовольствие в его обществе, может быть, подумала она, даже слишком большое. Она не знала, настоящий ли перед ней Тейлор Мак Куэйд или он играет роль. Несомненно, он был достаточно умен, чтобы выбрать такой образ, в который она поверит. Она покачала головой и постаралась избавиться от этой уж слишком сумасшедшей идеи.
 Он взял ложку и попробовал соус из кастрюльки.
 — Восхитительный, просто восхитительный. Его мы и представим на конкурс.
 Анни тоже попробовала ложку.
 — Нужно добавить еще специй.
 Они добавляли, подсыпали и подливали, пока Анни, наконец, не сдалась и не отошла от плиты.
 — Очень близко к совершенству, но не вполне.
 — Чего же ему не хватает? Я считаю, он чудесен. Это наш билет в Париж, поверьте мне.
 Она скептически подняла брови.
 — Если мы сможем еще раз его приготовить.
 — Один раз у нас уже получилось. Значит, мы сможем это повторить.
 Она улыбнулась его логике.
 — Мы знаем, что туда класть, но не знаем, сколько и в какой последовательности.
 Он пожал плечами.
 — Мы вспомним. Дайте мне список, и я принесу все, что нужно, а вы захватите с собой ваши специи. Конечно же, мы сможем повторить то, что сделали сегодня.
 — Я не очень в этом уверена, Тейлор. — Она подняла руки ладонями вверх. — Я хочу сказать, легко чувствовать вдохновение, когда ты хорошо проводишь время. Совсем другое дело, когда ты на соревновании.
 — А вы это чувствуете?
 Она растерялась.
 — Что именно?
 — Что вы хорошо проводите время?
 Сердце сильнее забилось в ее груди. Может быть, дело было в выпитом вине или в том, что она стояла рядом с плитой, но она почувствовала, что под его изучающим взглядом ей становится жарко.
 — Конечно, — сказала она поспешно, — все было… нормально.
 Он улыбнулся, видя ее нежелание признать, что ей приятно его общество. Он вдруг осознал, что он уже давно не проводил вечер с таким удовольствием. Он катался на лыжах и танцевал в разных местах и с разными девушками, но он не получал столько удовольствия, как сегодня. Какое-то мгновение он порывался было сказать ей об этом, но инстинкт подсказал ему, что она подумает, что он хочет ей польстить, говоря неправду.
 Глядя в его голубые глаза, Анни поняла, сколь близко они стоят друг от друга, и насколько ослабела ее защита.
 — Я бы предпочла пойти в класс с готовым рецептом. — Она с трудом отвела глаза, чтобы не видеть его магнетический взгляд. — Я предпочитаю все делать по плану.
 — Да? А мне показалось, что у вас получается лучше, когда вы импровизируете.
 Она сделала шаг назад и повернулась к столу. Ей будет легче, если руки будут чем-то заняты. Она стала закрывать жаровню пластиковой крышкой, стараясь собраться с мыслями.
 Как он смог так хорошо ее понять? Неужели мужчины так легко читают ее мысли? Большинство людей, она знала, с трудом понимают ее. Они относили противоречивость ее характера за счет темперамента художника. Но этот человек, такой непохожий на нее, непохожий на всех остальных мужчин, которых она знала, догадывался о таких сторонах ее души, которые она стремилась никогда никому не раскрывать.
 — Я обычно так не работаю, — сказала она. — Мне нужно, чтобы все было в определенном порядке, чтобы у меня была цель, и я шла по намеченной дороге.
 — В этом есть определенный смысл, но иногда случается что-то хорошее, когда этого совсем не ждешь. — Он улыбнулся. — Иногда надо плыть по течению… полагаться на интуицию.
 — Некоторые люди могут позволить себе жить такой жизнью, принимая или отвергая то, что она дает, когда хотят. — Она дала ему в руки упакованную жаровню. — Но у некоторых из нас есть обязанности. — И мечты, но последнее она ему не сказала. — Можете это взять. — Она взглянула на жаровню и сделала шаг к двери.
 Это был знак, что ему пора уходить. Секунду он смотрел на блюдо, которое они создали вместе. Несколько минут тому назад он был бы счастлив взять его. Но теперь почему-то это показалось ему только утешительным призом.




 Глава 3


 На последнем занятии у мисс Ле Бо царило скрытое возбуждение. Партнеры, наклонившись друг к другу, обсуждали свои кулинарные планы. В атмосфере чувствовался дух соревнования.
 Анни старалась казаться спокойной, но нервы ее были напряжены. Она была уверена, что их цыпленок окажется недостаточно пикантным, так как в соусе слишком много сметаны, а может быть, нужно было добавить меньше вина? В то же время она полагала, что, возможно, ее ощущение незащищенности объяснялось тем клубком противоречивых чувств, которые она испытывала всякий раз, когда думала о Тейлоре Мак Куэйде.
 Несколько дней она не знала, предложит ли он подвезти ее на занятия. Были минуты, когда она надеялась, что этого не произойдет, потому что, убеждала она себя, ей будет лучше, если она будет проводить в его обществе не слишком много времени. Но были и другие минуты, когда ее захлестывали волны разочарования от мысли, что он не предложит ей подвезти ее или, хуже того, даже не подумает об этом.
 К концу дня он заехал в галерею и как бы между прочим предложил подвезти ее, так как ему это было по пути. Но к тому времени она была уже так расстроена, что стала отказываться под предлогом того, что ей нужно поехать на своей машине, так как потом ей еще надо выполнить одно поручение. Он не стал переубеждать ее или расспрашивать о ее планах после занятий, и теперь она не понимала, чего же она хочет.
 Когда она обжаривала цыпленка, она сказала себе, что поступила разумно, сохраняя определенное расстояние между ними. Анни взглянула на Тейлора, и он отвел глаза. Сегодня он выглядел очень по-деловому — вежливый, готовый помочь, но вовсе не участливый. Ей показалось, что он как будто сторонится ее.
 Может, это его профессиональная маска. Или, может быть, события того вечера не были для него ничем особенным. В конце концов, какой контраст представляли для него возня на кухне и ее обед по сравнению с обедами в самых лучших ресторанах на побережье двух океанов и в разных уютных уголках для избранных между ними!
 Она постаралась следовать тем же путем, каким они шли в тот вечер, но ей мешало сосредоточиться воспоминание о том, как он тогда выглядел.
 — Что-нибудь не так? — прошептал Тейлор, когда замешательство отразилось на ее откровенном лице.
 — Я не знаю — я просто не могу вспомнить. Мы добавляли сок лимона или нет?
 — Мы добавляли лимонный сок. — Он взял у нее из рук лимон и щедрой рукой выжал его в кастрюльку.
 — Это слишком много!
 — Нет, мы ровно столько использовали и в прошлый раз.
 Они потихоньку опускали ложки в соус, часто пробуя, что получается, и покачивали головами. Переговариваясь шепотом о том, что еще положить, они упорно продолжали работать. Все вокруг них внимательно следовали написанным рецептам, сверяясь с инструкцией перед каждым следующим этапом.
 — Может быть, надо выпить, чтобы все получилось как следует? — предложил Тейлор. Они выпили порядочно в тот вечер.
 — Как дела, детка? — вкрадчиво проговорил насмешливый голос над самым ухом Анни.
 От неожиданности она вздрогнула и резко обернулась. Улыбающийся Натан Патрари положил руку ей на плечо.
 — Исчезните, — ответила она, не задумываясь.
 На лице Патрари отразилось нарочитое недоверие. Он взглянул на Тейлора, наморщив брови, ожидая от него поддержки.
 — Да, Патрари, исчезни, — повторил Тейлор, не обращая на него внимания и выжимая еще немного соку в кастрюльку.
 Сбросив его руку, Анни отстранила Натана с дороги и потянулась за мускатным орехом.
 — Вот та благодарность, которую я получил за то, что потратил время, чтобы прийти поздороваться с вами. — Патрари почти надул губы от обиды.
 Тейлор поднял острый нож, которым резал лук-ша-лотт, и легонько провел пальцем по лезвию.
 — Шагай отсюда!
 — Ой, ой, мы такие нервные, — взгляд Патрари скользнул в сторону Анни. — Это, наверное, из-за общества, в котором ты теперь вращаешься.
 Анни взглянула в глаза Патрари через плечо, елейно улыбаясь.
 — Боитесь проиграть?
 — Я боюсь проиграть? Ты шутишь, лапочка. — Патрари гордо поднял голову и удалился.
 Анни взглянула на Тейлора, и в глазах ее вновь зажглась решимость.
 — Я думаю, нужно еще добавить луку.
 — Не знаю — подождите минутку. — Тейлор раскрыл баночку из-под горчицы, в которой лежал кусочек цыпленка с соусом, которого она отдала ему с собой в тот вечер, зачерпнул ложку и дал Анни попробовать. — Чего не хватает?
 — Чесночной соли.
 — Верно.
 Она кивнула и добавила еще немного чесночной соли в соус. Они опять попробовали соус из кастрюльки, а затем из горчичной баночки.
 Прошло еще минут двадцать. От усилий они раскраснелись. Вкус был уже почти такой, как нужно. Почти, но не совсем.
 Тейлор оглядел комнату и увидел, что все уже поставили свои блюда в духовки.
 — Лучше остановиться и поставить запекаться, — сказал он.
 Он придержал дверцу духовки, а Анни поставила жаровню на среднюю полку. Они быстро убрали все на своем рабочем месте, незаметно для других посматривая на таймер.
 Остальные пары стали ставить свои произведения на длинный банкетный стол. Многие блюда были украшены петрушкой, гроздьями винограда, розочками из редиса или искусно вырезанной дыней.
 — Пора уже вынимать, — пробормотал Тейлор, заметив осуждающий взгляд мисс Ле Бо, направленный в их сторону.
 Анни заглянула в духовку через стекло, но на соусе только стали появляться пузырьки.
 Она покачала головой.
 — Еще не время.
 Тейлор забеспокоился, когда мисс Ле Бо хлопнула в ладоши, чтобы все замолчали. Она подняла руки, приглашая всех подойти к ней и встать вокруг.
 — А теперь посмотрите, — сказала она. — Возле каждого сервировочного блюда на столе есть номер. Я прошу вас взять немного с каждого блюда себе на тарелку. В конце стола возьмите карточку для занесения очков. Когда вы попробуете все, можете вернуться, если нужно, и взять еще. Затем выберите пять блюд, которые вам понравились больше всего. Обозначьте наиболее понравившееся вам блюдо номером один, следующее — номером два и так далее. Затем передайте карточки мне для подсчета очков. В конце вечера я объявлю имена двух пар победителей, которые будут участвовать в благотворительном конкурсе в Вейле на следующей неделе. А теперь начинайте!
 Кивнув головой, Анни дала знать Тейлору, что пора вынимать цыпленка, как раз в тот момент, когда мисс Ле Бо встала на свое место во главе стола. Анни быстро поперчила красным перцем еще кипящий соус, и Тейлор поспешно понес его в другую половину комнаты, держа жаровню в руках, одетых в красные кухонные рукавички.
 Все повернули головы и посмотрели на тот конец стола, где стоял Тейлор, ища, куда бы ему поставить свою блюдо.
 — Ваше место здесь, на этом конце, мистер Мак Куэйд, — мягко сказала мисс Ле Бо, показывая на небольшое еще не занятое пространство. Тейлор поставил жаровню на подставку и взглянул на укрепленный номер.
 — Я очень благодарен вам, — тихо сказал он. Затем добавил шепотом так, что только Анни могла его слышать, — я думаю.
 Их номер был тринадцать.
 После того, как целый час члены группы ходили вокруг стола, вновь и вновь пробуя, они сделали свой выбор и сдали карточки. Анни и Тейлор сидели рядом, когда к ним подошел Натан Патрари, уверенный в себе и самодовольный.
 — Ну, детки, как вам понравился мой мусс с анисом и миндалем?
 — Очень интересный, — проговорил Тейлор.
 — Он исключителен, — сказал Патрари заговорщическим шепотом. — Он всем понравился, ведь он такой необычный!
 — M-м. Он напоминает мне миндальный мусс, который подают в ресторане «Модная кухня», с добавлением капельки аниса, — сказал Тейлор задумчиво.
 — И вовсе он не похож на него. — Патрари повернулся на каблуке так быстро, что его пышные светлые волосы разлетелись в стороны, как бахрома на шелковом абажуре.
 Когда мисс Ле Бо вернулась в зал, воцарилось молчание. С удивлением Анни заметила, что она ждет результатов, затаив дыхание. Она даже не думала, что это будет так важно для нее. В конце концов она пришла на курсы, чтобы научиться готовить лучше, а не принимать участие в соревнованиях.
 — Мы получили результаты, — объявила мисс Ле Бо. — У нас два безусловных лидера. Их суммы очков были максимальны и, как ни странно, полностью совпали. Обе пары попадут на конкурс В Вейл. Итак, победителями стали, — и она остановилась, чтобы создать больший эффект, — Натан Патрари и Уэсли Барлоу, а также Анни Малоун и Тейлор Мак Куэйд.
 Раздались аплодисменты.
 — Скажите, мистер Патрари, — спросила мисс Ле Бо, — как вы и мистер Барлоу называете ваш десерт?
 Патрари встал с гордым видом.
 — Поскольку двумя секретными компонентами были анис и миндаль, мы решили назвать его Мусс AM.
 — Как интересно, — пробормотал Тейлор так тихо, что только Анни могла его услышать.
 — А вы, мисс Малоун и мистер Мак Куэйд, как вы назвали ваш шедевр?
 Анни и Тейлор переглянулись. Они никогда не обсуждали название блюда, никогда не думали, что сделают, если и в самом деле выиграют. Тейлор услышал, как Анни сделала резкий вдох и затаила дыхание.
 — Знаете, — начал он, — мы называем его Цыпленок Малоун.
 Анни выдохнула с облегчением и почувствовала, как он сжал ее руку под столом. Ей показалось, что между ними пробежал электрический ток, но она сказала себе, что это было только возбуждение от того, что их выбрали для участия в конкурсе в Вейле.
 — Прекрасно, — сказала мисс Ле Бо. — А теперь обе пары, мисс Малоун с мистером Мак Куэйдом и мистер Патрари с мистером Барлоу, должны прибыть в следующую пятницу в отель «Рафаэль» со своими секретными рецептами и списком необходимых им продуктов. Отель обеспечит их всем необходимым и предоставит место, где они в субботу смогут приготовить свои блюда. Вечером того же дня ваши шедевры будут представлены редакторам журнала «Творчество кулинарии», и ваши рецепты затем попадут на общенациональный конкурс. Давайте все плюнем через плечо, чтобы не сглазить, и пожелаем, чтобы двое из присутствующих здесь выиграли бы главный приз.
 Вновь раздались аплодисменты.
 — Все рецепты победителей региональных конкурсов будут опубликованы в декабрьском выпуске журнала, — объявила мисс Ле Бо.
 У Анни вздрогнуло сердце. Она всегда мечтала опубликовать рецепт под своим именем. Это была бы память о ее матери. Для Анни, в определенной степени, это бы означало, что нечто, опубликованное под именем Малоун, придало как бы бессмертие ее матери, которая в жизни имела так мало и все делила с Анни.
 Итак, как ни странно, именно Тейлор Мак Куэйд сделал это возможным.




 Глава 4


 На следующую пятницу в полдень Тейлор подъехал и остановился в переулке у галереи Анни, чтобы отвезти ее в Вейл. Она вышла из боковой двери, держа в руках дорожную сумку.
 Ей казалось, что будет легче ждать его здесь. Кроме того, она не хотела, чтобы он неправильно ее понял: она вовсе не желала, чтобы это выглядело как свидание — или, еще хуже, как романтическая встреча.
 Он распахнул правую дверцу своего низко сидящего «Порше».
 — Забирайтесь.
 — Спасибо. — Она скользнула на сиденье, обитое гладкой кожей, и вдохнула ни с чем не сравнимый запах новой машины. Поставив ее сумку, Тейлор завел мотор и включил первую передачу. Низкий приглушенный звук работы машины окружал их, когда он медленно ехал по узкому переулку к пересечению с улицей.
 — Вот что мне прислала мисс Ле Бо. — Он передал ей конверт. На нем витиеватым шрифтом были выписаны их фамилии.
 — Мак Куэйд и Малоун, — прочла она вслух.
 — Звучит как название юридической фирмы, — пошутил он.
 Лучи сентябрьского солнца, проникая через открытый люк крыши машины, зажигали золотистые искорки в его темных волосах, и в это мгновение Анни могла понять, почему девушки теряют голову от него. Но только не я, клялась она самой себе, пытаясь заставить успокоиться учащенно бьющееся сердце. Нет уж, ни за что.
 Подъехав к улице, Тейлор подождал, пока в потоке машин не показался просвет, а затем плавно влился в общий ряд. Анни откинулась назад на подголовник, и свежий ветер трепал ее волосы.
 — Мы, должно быть, просто сошли с ума, если согласились принять участие в этом конкурсе, — сказала она.
 Он коротко рассмеялся.
 — Не знаю, как вы, но что касается меня, это уж точно.
 Анни взглянула на него. В маленькой кабине они были совсем близко друг от друга. Рядом с этим крупным сильным человеком она чувствовала себя хрупкой и беззащитной. Она взглянула вверх. Маленький коготок Луны цепко карабкался по лазурному небу Колорадо.
 — Интересная коллекция, — заметила она, указывая на приборную панель.
 — Все, что вам может понадобиться, включая компьютер.
 — Никогда этим не пользуюсь, — сказала она.
 — Да? — Их глаза на мгновение встретились. — А как же вы следите за ним, как идут ваши дела?
 Она пожала плечами.
 — У меня есть старый калькулятор, но в большинстве случаев я лечу с горы на чем сижу.
 Он неторопливо перевел взгляд на нее и улыбнулся с нескрываемым одобрением.
 — Ну что же, тогда я бы не стал там ничего менять.
 Испытывая гораздо большее удовольствие от его похвалы, чем она бы того хотела, она покраснела и резко сказала:
 — Может, вам лучше бы не отводить глаза от дороги?
 — Если это необходимо. — Несмотря на то, что она говорила так холодно, его необъяснимо тянуло к ней. Губы ее, упрямые, но чувственные, зажигали огонь в его крови. Переключая передачу перед поворотом, он подумал, что не прочь бы почувствовать их вкус.
 Она смотрела по сторонам и не была готова к повороту. Ее бросило влево, и ее тело коснулось его плеча. У нее перехватило дыхание, и словно огненный поток пронесся сквозь нее. На нее совсем было непохоже так волноваться, реагируя на малейший физический контакт с мужчиной. Сосредоточь внимание на окружающей природе, приказала она себе.
 Дорога шла вверх, и с вершины подъема она увидела табличку: «Клуб „Две сосны“. Частное владение. Въезд только для членов клуба». За ней простирались аккуратно подстриженные зеленые лужайки для гольфа, и капли утренней росы сверкали на них, точно тысячи маленьких призм. И тут она увидела их.
 — Тейлор, остановитесь!
 — Что случилось?
 — Тише! — Она расстегнула молнию на большой сумке, стоящей у ее ног. — Быстрее.
 Тейлор затормозил у больших запертых ворот.
 — В чем дело?
 — Олени! — прошептала она. — Там впереди пасутся олениха с олененком. Мне нужна только минутка. Я просто должна прицелиться пару раз.
 — Прицелиться? Это же запрещено. Охотничий сезон откроется только через несколько недель. Вы что, с ума сошли. Мы даже за городскую черту еще не выехали, — попытался предупредить ее он.
 — Да господи, у меня не ружье!
 Она вынула из сумки фотоаппарат, по виду которого сразу было видно, что он дорогой, и умело присоединила телеобъектив. Высунувшись из открытого люка, она стала наводить на резкость. Сильные руки Тейлора поддерживали ее за талию.
 — Спасибо, — шепнула она, неохотно благодаря его. Хотя его помощь позволяла ей держать камеру в равновесии, этого нельзя было сказать о ее влечении к нему.
 Олениха перестала щипать траву и в волнении уставилась на машину, то и дело бросая взгляд на ничего не подозревающего олененка у ее ног.
 — Спокойно, мамочка, — пробормотала Анни. — Это совсем не больно. — Затвор тихо щелкнул. Олениха растерянно озиралась по сторонам в поисках пути к отступлению. Она сделала несколько осторожных шагов и обернулась. Олененок следовал за ней. Позади них на зеленой лужайке ветер трепал флажок. — Это будет просто здорово, — шептала Анни, делая снимок за снимком. Не сводя глаз с машины, олениха приблизилась к провисшему заграждению. Она перепрыгнула через него и скрылась в высоком кустарнике. Только голова ее то и дело выглядывала над ним, пока она стояла в ожидании. Поколебавшись немного, олененок тоже прыгнул, и тут же исчез из виду.
 — Изумительно! — Анни, победно улыбаясь, скользнула вниз на сиденье. Глаза ее сверкали. — Извините за остановку, но такая возможность встречается не каждый день.
 — Нет проблем. — Тейлор внимательно смотрел на разрумянившуюся девушку. Анни всегда была хорошенькая, но в этот момент ее энтузиазм сделал ее настоящей красавицей. Он постарался не обращать внимания на то необычное притяжение, которое он начал испытывать всякий раз при взгляде на нее. — Я просто не знал, что вы собираетесь делать. Так вы еще и фотограф?
 — Нет, но мои снимки служат мне моделями для резьбы по дереву. — Отвинчивая объектив, она пожала плечами. — Я бы могла использовать фотографии из книг и журналов, но это не то же самое. Те сценки, которые я снимаю сама, дают мне больше энергии — назовите это вдохновением. — Она убрала камеру в сумку и застегнула молнию. — Я подбираю фотографии дикой природы для серии, над которой сейчас работаю. — Благодарность смягчила тон, которым она говорила. — Спасибо, что остановились.
 — Я бы очень хотел посмотреть твою работу, — тихо произнес он.
 — Мы всегда рады новым посетителям, — небрежно парировала она. Взглянув через открытый люк на нависшие над ними тяжелые ветви, она ухватилась за возможность перевести разговор на другую тему. — Смотрите, — она указала на осенние листья цвета нового золота, — как красивы осины в это время года.
 Ее очевидная уловка заставила его улыбнуться. Он включил зажигание и, сдав назад, выехал обратно на шоссе.
 Когда позади осталось несколько миль, Анни откинулась на сиденье и немного расслабилась. Она планировала вести себя в этот уикэнд спокойно и рассудительно. Не следует давать Тейлору неправильное представление о ней. Они были совершенно разными людьми. Ей пришлось бороться за все, а у него все было.
 Очевидно, что он вырос в роскоши, подумала она, и, взглянув на него, увидела, как лучи солнца, пробиваясь через листву, расплескивают мазки света и тени по напрягшимся мышцам его ног и… Она резко отвернулась.
 — Что-то не так?
 — Нет! — быстро ответила она в надежде, что он не заметил, как она разглядывала его. — Ничего. — Прижав пальцы к губам, она смотрела в свое окно.
 — Проверяла?
 — Что? — запинаясь, спросила она, бросив на него взволнованный взгляд, и вновь отвела глаза.
 — Я же видел, — укоризненно произнес он.
 — Нет, правда. — Сердце ее бешено колотилось; она чувствовала себя в западне. И как он мог заметить ее один невинный взгляд?
 — Признайся. Ты смотрела.
 — Это было неумышленно, — пробормотала она.
 — Будем честны друг с другом, Анни.
 — Может, переменим тему? — спросила она резко, от смущения и неловкости готовая провалиться сквозь обивку кресла. — Больше этого не повторится!
 — Ладно, но я еще не встречал женщины, которая бы не проявляла любопытства.
 — Что?
 — Если хочешь знать, так прямо и скажи, — спокойно сказал он.
 — Послушай, ты меня неправильно понял.
 — Не нужно извиняться. Я все понимаю.
 Она поерзала на сиденье, с трудом вынося его рассудительный тон.
 — Полно, — сказал он убеждающе, — признайся, ты была настолько уверена, что я превысил скорость, что даже посмотрела, чтобы проверить. Эй, послушай, я держал не более тридцати пяти миль в час. Ты же сама это видела на спидометре.
 — Ох. Верно. — От облегчения она безвольно осела в своем кресле.
 — Некоторые парни выходят из себя, когда думают, что другие проверяют, как они ведут машину, а меня это не волнует. Если я еду слишком быстро, так и скажи.
 — Спасибо, — прошептала она.
 — Меньше всего я бы хотел, чтобы меня оштрафовали за превышение скорости.
 — Конечно.
 — В конце концов, мы же партнеры. — Он взглянул на нее и улыбнулся. — Правильно?
 — Правильно.
 Он озабоченно поднял брови.
 — Ты немного побледнела. Ты в порядке?
 — Просто немного волнуюсь. — Она сделала глубокий вдох, пытаясь восстановить силы. — Предстоящий конкурс и все такое.
 — Не волнуйся. Я чувствую, что в этот уикэнд все будет хорошо. Думаю, нам будет что праздновать. — Он заговорщически понизил голос.
 — Я надеюсь.
 Он снова взглянул на нее с улыбкой, от которой сердце ее замирало.
 — У меня неплохая память на хорошенькие личики. — А у нее в придачу были к тому же еще и стиль, и изысканность, решил он. — Разве не тебя я видел в городе за рулем красной маленькой машины?
 Она кивнула.
 — Она при последнем издыхании. Но, конечно, ведь не каждый может позволить себе купить «Порше».
 — Кажется, я слышу нотки сарказма?
 — Я не хотела быть мелочной. Прости.
 — Нет, продолжай. Что-то во мне тебя беспокоит. Почему бы нам не поговорить начистоту?
 — Ну, извини меня, но я не понимаю людей, которые считают, что просто должны водить подчеркнуто мужественные машины и быть членами клубов для избранных.
 — Клубы для избранных? — Что же на самом деле беспокоит ее, недоумевал он. С самого первого момента их знакомства он чувствовал ее с трудом скрываемый гнев. Иногда даже он готов был поклясться, что видит в ее глазах кипящую неприязнь.
 — Ты ведь член всех местных клубов, правда?
 Он кивнул.
 — И клуба «Порше».
 — И что?
 — Ну разве не факт, что ты можешь вступить в этот клуб, только если у тебя есть «Порше»?
 Он пожал плечами, испытывая некоторую досаду.
 — Честно говоря, я еще не встречал человека, у которого бы не было «Порше», но который хотел вступить в этот клуб. Это вопрос выбора.
 — И хорошего вкуса, конечно, — добавила Анни.
 — Естественно. — Видимо, этот разговор забавлял его, потому что уголки его губ дрогнули, и Анни испытала раздражение, решив, что он смеется над ней.
 — Ну, мне это кажется проявлением снобизма, когда не каждый может позволить себе такую машину.
 — Послушай, это не совсем так, — сказал он, включая низшую передачу. — Возьми, к примеру, старую девятьсот четырнадцатую модель. Такие машины стоят меньше, чем твоя микролитражка.
 Она и хотела бы возразить, но в этом он, несомненно, разбирался лучше ее.
 — И «подчеркнуто мужественные» автомобили? Тебе не кажется, что ты уж слишком переборщила?
 — Может быть. — Анни жалела, что затеяла этот разговор.
 Он съехал на обочину, остановился и, повернувшись к ней, взглянул ей в глаза.
 — Анни, я не считаю ниже своего достоинства ездить на чем-либо другом, — взгляд его был проницательным, точно он заглядывал в ее душу, — просто я не переменчив. — Она хотела разорвать этот контакт, но глаза его не отпускали ее. — Когда мне попадается то, что мне нравится, я хочу это иметь. — Он внезапно опустил голову, и сердце ее учащенно забилось, когда она поняла, что он собирается поцеловать ее.
 В этот самый момент раздался резкий гудок, развеяв все чары. Тейлор взглянул в зеркало заднего обзора.
 — Эй, Мак Куэйд, устрой это представление на дороге! — Двое мужчин в желтом автомобиле с откидным верхом позади них махали им руками. Тот из них, что сидел за рулем, снова нажал на клаксон. — Вечером начнешь с ней работать!
 — Проклятье! — пробормотал Тейлор, узнав некстати появившихся попутчиков.
 — Кто это? — Анни взглянула на машину, остановившуюся за ними.
 — Патрари и Барлоу — кто же еще? Можно было догадаться, что Патрари будет здесь ехать в то же время, что и мы.
 — И что его беспокоит?
 — У него слишком много свободного времени. — Тейлор включил зажигание и снова выехал на дорогу. — Натан при рождении унаследовал кучу денег, и поэтому он не работает. Он все время проводит в каких-нибудь соревнованиях. Он готов сделать все, что угодно, чтобы завоевать то, что хочет получить.
 Анни кивнула. Это звучало знакомо, слишком знакомо.
 Какое-то время Тейлор выбирал боковые дороги, чтобы не ехать по одному пути с Патрари.
 На вершине горного перевала он съехал с шоссе на площадку для отдыха, чтобы они могли полюбоваться изумительным видом, от которого захватывало дыхание. Поблизости не было видно других машин. Они довольно долго сидели, молча наслаждаясь открывающейся перед ними панорамой.
 Анни вздохнула.
 — Какая красивая местность, правда?
 — Красивая, — согласился он, переводя взгляд на нее.
 — Удивительно, как горы по-прежнему зачаровывают меня. Может, поэтому я и осталась здесь.
 В глазах ее плясали веселые огоньки, когда она взглянула на Тейлора, и что-то в его душе повернулось.
 — Ты великолепна, когда улыбаешься. — Он не хотел говорить этого вслух, но раз уж так получилось, он протянул руку и ласково провел ладонью по ее шее, нежной как лепесток, так что большой палец лег на учащенно бьющуюся жилку пульса.
 — И настоящая уродина, когда не делаю этого? — добавила она, надеясь отвлечь его внимание.
 — Я бы тебе не отказал. — В глаза его вкрался чувственный блеск.
 — Мы опаздываем. — Улыбка ее исчезла, словно солнце спряталось за тучу.
 Тейлор перевел дыхание. Он не мог ее понять.
 — Что тебе так не нравится во мне? — тихо спросил он.
 Она отвернулась, пожав плечами.
 — Это не касается тебя лично. Просто я не люблю иметь дело с повесами. Они берут, что хотят, и никогда не оглянутся назад, посмотреть, что они оставляют. — Ее все еще преследовало воспоминание о том дне, когда отец бросил их, и потрясенное выражение лица матери стояло перед ее глазами. С того самого дня мать постоянно внушала ей, что деньги развращают. Она уверила себя в том, что муж бросил ее ради легкой жизни, которую могли дать ему деньги. После развода отец Анни на какое-то время увлекся богатой наследницей и так был занят проматыванием ее состояния, что у него не было времени на своего ребенка от первого брака. В конце концов он снова женился, и в этом браке у него тоже был ребенок, которого он тоже бросил ради еще одной женщины с деньгами…
 Если эти горькие годы и научили Анни чему-либо, так это не доверять людям со средствами. Так уж получилось, что для нее обеспеченная жизнь богатых стала неотделима от ее одинокого детства и чувства ненужности.
 Нахлынувшие воспоминания так отразились во взгляде Анни, что Тейлор был потрясен. На какое-то мгновение глаза ее были полными боли, беззащитными. Он хотел расспрашивать ее дальше, и в то же время ему хотелось обнять ее. Но она бы не позволила ему этого — в этом он был уверен. Чтобы не касаться ее, он включил заднюю передачу.
 — Ты несправедлива.
 — Может быть, — признала она. — Кстати, ты пропустил поворот.
 — Когда?
 — Нам нужно было свернуть налево.
 — Черт возьми! — И почему это она обязательно должна была вывести его из себя?
 Почему он, в самом деле, все время спорит с ней? Анни, искоса глядя на него, изучала строгие линии его профиля. Она была уверена, что он прекрасно подходит для резного портрета под названием «Высокомерная надменность».
 Сдав назад, он развернулся. Теперь «Порше» несся по дороге с предельно разрешенной скоростью.
 Говорить было бесполезно. Казалось, она привлекала его только для того, чтобы снова оттолкнуть, держа его на расстоянии вытянутой руки. Отлично, подумал он, борясь с заносом на крутом повороте. В эту игру могут играть и двое.
 Анни была возмущена собственным поведением. Она была готова позволить ему поцеловать себя. Не прилагая значительных усилий, Тейлор мог воспламенить ее чувства, словно искры в сухом дереве. Ничто не выходило так, как должно было быть.
 Проехав в молчании несколько миль, он, наконец, взглянул на нее, заметив морщинку на лбу. Тейлор мог видеть, как она упрямо сжала губы.
 — Ты серьезно волнуешься об этом конкурсе? — спросил он.
 — Нет, со мной все в порядке. Все в порядке. — Она надеялась, что это правда.
 Часом позже Тейлор остановился на заправочной станции. Анни пошла умыться и привести в порядок макияж.
 — Проголодалась? — спросил он, когда она вернулась к машине.
 — Ужасно. — Она успела остыть за долгие мили езды по неровным дорогам. Она решила, что им и так предстоит провести вместе целый уикэнд, и если они будут ссориться, то он покажется им еще дольше.
 — Ты не против, чтобы взять что-нибудь? — Он притормозил у кафе быстрого обслуживания, где можно было получить еду, не выходя из машины.
 — Конечно, нет. Меня это вполне устроит.
 Тейлор подъехал к доске, на которой было написано меню, и они какое-то время изучали его, а потом Тейлор нажал на кнопку вызова.
 — Добрый де… кракл, кракл. Добро пожаловать в… кракл, кракл. Вы хотите… заказ… кракл… пожалуйста? — сквозь треск раздался голос из динамика.
 — Мне чизбургер и напиток, — решила Анни.
 Сквозь статические разряды вновь раздался голос:
 — Бург… гор… марин… щами…?
 — Простите?
 — Бург… гор… марин… щами, кракл, горячий яблочный… кракл, сегодня?
 Она посмотрела на Тейлора в недоумении.
 — Что она говорит?
 — Хочешь ли ты чизбургер с маринованными овощами и горчицей, и не желаешь ли попробовать сегодня горячий яблочный пирог?
 Она перегнулась через него, чтобы говорить прямо в микрофон.
 — Нет, только чизбургер, с кетчупом и горчицей, и маленькую бутылочку «Диет-Пепси».
 — … кракл, кракл… сыр?
 — Да, я хочу чизбургер с сыром.
 — Нужно… кракл, кракл, больше луку…
 — Извини, — пробормотала она, снова опираясь ему на грудь.
 — В любое время. — Его дыхание шевелило прядку волос у ее уха, и она чувствовала, как бьется его сердце под рубашкой. Усилием воли она заставила себя сосредоточиться на меню.
 — Чизбургер без лука, без маринованных овощей, только с кетчупом и горчицей, и любую колу!
 — Это… кракл… будет…? — спросил голос.
 — Минуту. — Она взглянула на Тейлора — их лица были на расстоянии нескольких дюймов друг от друга. — Что ты хочешь?
 Взгляд его дал ей понять, что этого в меню нет.
 Со вздохом отчаяния она вернулась в мягкие объятия вогнутого кресла и прикрыла глаза. Тейлор откашлялся и повернулся к микрофону.
 — Мне то же самое, и еще добавьте большой пакет жареного картофеля.
 — Спасибо. Подъезжайте, пожалуйста, к окну номер один.
 Теперь, конечно, голос звучал чисто, как колокольчик.
 Тейлор подъехал к первому окну, заплатил и затем передал белые пакеты Анни.
 — Через дорогу есть парк, — сказал он. — Может, было бы неплохо выйти из машины на несколько минут?
 — Ладно. — В парке было довольно много людей, и он был прав — было бы совсем неплохо немного размять ноги.
 Тейлор остановился в тени огромного дуба. Развернув старое солдатское одеяло, он постелил его на землю. Ей было немного неловко, когда он сел рядом с ней, но ствол дерева служил им обоим удобной спинкой.
 — М-м-м, как приятно выпрямиться. — Анни потянулась, откинувшись назад. Они ели молча, но невидимые токи пробегали между ними. Анни не могла не обращать внимания на его потрясающую мужественность. Когда он предложил ей жареного картофеля, она взглянула на него, не в силах сдержать смех.
 — Что случилось? — спросил он.
 — До тебя к этому дереву долго никто не прислонялся. — Она протянула руки, чтобы снять тончайшие нити паутины, запутавшейся в его волосах. — Нагнись. — Он послушно наклонил голову и сидел неподвижно, пока ее длинные пальцы проводили по его роскошной темной шевелюре. Его теплое дыхание шевелило тонкие пряди ее волос, и она вдыхала исходивший от него аромат — свежий запах лимона и еще что-то, присущее только ему.
 На мгновение повисла тишина.
 — Я думаю, теперь ты в порядке, — сказала она, пытаясь, чтобы голос ее звучал непринужденно.
 — Спасибо.
 Они кончили есть в молчании. Когда они встали, чтобы идти обратно, Тейлор свернул одеяло и взял его подмышку. Взглянув на него, она увидела, что он смотрит на нее.
 Он широко улыбнулся ей — от такой улыбки любой мог растаять.
 — Почему бы нам с тобой не заключить перемирие, Анни? Я обещаю, что не буду приставать к тебе весь этот уикэнд, так что ты можешь расслабиться.
 Она кивнула смущенная тем, что чувства ее были так очевидны.
 — Так-то лучше. — Улыбаясь, он открыл ей дверцу машины, и она села, чувствуя, что ведет себя очень глупо, точно ее преследуют навязчивые идеи.
 — Ах, прекрасный Вейл, — произнесла Анни, когда перед ними открылась местность, напоминавшая Швейцарию в миниатюре.
 Они ехали по узким улочкам, вдоль привлекательных витрин магазинов. Очаровательный городок, приютившийся высоко в горах Колорадо, процветал, обслуживая лыжников и туристов.
 — Уикэнд перед Днем Труда [1] , и полно народа, — заметил Тейлор, снижая скорость в плотном, бампер к бамперу, кольце машин.
 — Вот он. — Анни указала на здание, похожее на маленький баварский замок. Тейлор отыскал стоянку машин перед отелем и успел занять последнее свободное место.
 Отель «Рафаэль» отличался сдержанной роскошью. Ковры восточной работы покрывали полы из привозного мрамора. Хрустальные люстры свисали с высоких потолков, богато украшенных замысловатой лепкой. Тейлор и Анни вошли в переполненный людьми холл, ища стойку бронирования.
 — Вот она, на той стороне холла, — заметил ее Тейлор.
 Крупная женщина с чемоданом в одной руке и двумя пуделями на поводке-сворке в другой загородила им дорогу.
 — Простите, — извинился Тейлор, пытаясь протиснуться мимо нее.
 — Молодой человек, — женщина толкнула Тейлора локтем в ребра, — не могли бы вы порекомендовать мне хороший отель в этом городе? Ума не приложу, что мне делать! — сказала она с раздражением и вздохнула.
 — Этот вполне приличный, — ответил Тейлор.
 — Этот просто переполнен! Вам лучше снять номер здесь, потому что на мили вокруг ничего нет, — сказала она сердито.
 — Ну, должно же что-нибудь быть. — Тейлор продолжал слегка подталкивать Анни вперед.
 — Только представьте себе! Я заказывала номер для моих девочек и меня, — крикнула женщина ему вслед. Она взглянула на своих ухоженных собачек и снова вздохнула. — Отель переполнен, мест нет, а номер отдали каким-то идиотам, приехавшим на дурацкий кулинарный конкурс!
 — Да, вот не повезло! — крикнул в ответ Тейлор, поспешно направляясь к стойке бронирования в углу.
 — Пожалуйста, комнаты для Малоун и Мак Куэйда. — Анни и Тейлор подождали, пока служащая введет информацию в компьютер.
 — Надеюсь, комнаты готовы, — проговорила Анни. — Я ужасно устала.
 — Ваша комната не вполне готова, мадам. У нас сегодня был ужасно напряженный день. Может быть, вы хотите подождать в соседнем зале? Мы называем его «Счастливый Часок».
 — И сколько времени понадобится для подготовки моей комнаты? — не отставала Анни.
 — Недолго. Ваш заказ подтвержден, но просто горничные немного запаздывают.
 — Пойдем, они нам сообщат, когда все будет готово. — Тейлору удалось заставить протестующую Анни замолчать. Она вздохнула, смирившись, и они направились в зал.
 Эта комната с панелями из выдержанного дерева выглядела очень привлекательно. На каждом столике горели свечи, а вдоль одной из стен тянулась длинная стойка бара, обитая медью.
 — Что ты будешь пить? — Тейлор нашел столик и пододвинул ей мягкий стул.
 — Белое вино, пожалуйста.
 — Здесь столько народу. Я пойду к бару и сам закажу.
 Откинувшись на спинку стула, Анни наблюдала, как Тейлор решительно направился к бару, и заметила, как люди оборачиваются посмотреть на него. Не только его интересная внешность, но та аура власти, которая окружала его, заставляла других обращать на него внимание. Анни чуть порозовела от гордости, чему сама немало удивилась. Он не принадлежал ей, но тем не менее она им гордилась.
 Прокладывая себе путь обратно, Тейлор с улыбкой взглянул на нее, и ее сердце, казалось, подпрыгнуло и перекувырнулось.
 — Спасибо, — сказала она, когда он протянул ей бокал вина. На мгновение их пальцы соприкоснулись, а глаза встретились. Она отвела взгляд, чтобы разорвать невидимую волнующую связь, не зная, почувствовал ли и он это.
 Если он и почувствовал что-либо, то и вида не подал. Он сидел, отпивая маленькими глотками пиво, и смотрел на окружающих.
 Рисуя пальцем кружочки на запотевшем стекле бокала, она пыталась придумать, что бы сказать такое остроумное и оригинальное.
 — Эй, посмотри-ка, кто здесь! Кажется влюбленные пташки все же добрались сюда!
 Повернувшись, они увидели Натана Патрари и Уэсли Барлоу.
 — Давно здесь, Мак Куэйд?
 — Нет, — ответил Тейлор. — А вы?
 — Недавно. Мы не рассчитывали увидеть вас снова так скоро. Думали, вы двое будете где-то в стороне от дороги. — В голосе его отчетливо звучал намек. — Не возражаете, если мы к вам присоединимся? — спросил он, отодвигая от стола стул.
 Тейлор отпил еще глоток пива, прежде чем ответил.
 — Вам, наверное, будет более приятно сидеть за отдельным столом, — он помолчал немного, — на другом конце комнаты. — Тон его не допускал возражений.
 — Ну, Тейлор, что ты злишься. Прости, что побеспокоили вас, — извинения Натана звучали не очень искренне. Он перевел взгляд с Тейлора на Анни. — Знаете что, мы вас оставим сегодня вдвоем. — Он усмехнулся, посмотрев на Уэсли. — Мы знаем, что вам завтра предстоит трудный день, и вам нужно отдохнуть.
 — Вот так и делай, — сказал Тейлор.
 — Уже сделал, — кинул через плечо Натан.
 — А вы развлекайтесь вдвоем, — хохотнул Уэсли, вслед за своим приятелем.
 Анни вздохнула, откинувшись на мягкую спинку стула, и допила вино. Она была рада, что эти двое ушли.
 — Я думаю, надо пойти посмотреть, не готовы ли комнаты. Я совсем выбилась из сил.
 — Слишком рано, — уверенно сказал Тейлор. Он знал, что когда служащая отеля сказала, что горничные запаздывают, это было как поцелуй смерти. — Мы еще не обедали. Можем заказать что-нибудь сюда, если хочешь.
 — Почему бы и нет?
 Съев сэндвич, Анни почувствовала себя лучше. Вино и свойственный Тейлору шарм помогли ей расслабиться. Отхлебывая кофе по-ирландски и слушая негромкие звуки оркестра, расположившегося в другом конце зала, Анни смотрела, как на маленькой площадке танцуют пары.
 Она постепенно теряла бдительность. Его интерес к ее работе казался искренним, и Анни обнаружила, что рассказывает ему о своих мечтах.
 — Я знаю, что моя надежда достичь известности в мире искусства всей страны может казаться несбыточной, — заключила она, чувствуя, что ведет себя довольно глупо. Он просто притворялся, напомнила она себе. Его интерес — это просто убедительно исполняемая роль. Ведь Тейлор Мак Куэйд был известным дамским угодником.
 — Ты добьешься этого, — тихо сказал он.
 — Как ты можешь быть уверен в этом? — Она чуть улыбнулась. — Мы так недолго знаем друг друга.
 — Мы, наверное, провели больше времени, готовя вместе, чем некоторые пары проводят за месяц свиданий. — Он говорил легким тоном.
 — Да, но мы же не ходили на свидания.
 — Нет, — он поставил свой бокал на стол, — ты это ясно дала понять.
 — Прости. Просто ты напоминаешь мне одного человека — только и всего.
 — И с этим человеком не все получилось так, как хотелось бы, — догадался он.
 Она вздохнула, зная, что была не очень-то вежлива с ним. В самом деле, что плохого ей сделал Тейлор?
 — Не так, как я надеялась, — призналась она.
 — И чем же я на него похож?
 — Он был повесой.
 Он возмущенно хмыкнул, порываясь что-то сказать, но сумел взять себя в руки.
 — Я попробую угадать — у него была спортивная машина?
 — Между прочим, — она помолчала, не в силах сдержать улыбку, — да, была.
 Он кивнул.
 — Все сходится.
 — Мужчины в спортивных машинах пускаются в погоню за женщинами из спортивного интереса, — твердо сказала она. — Вот почему я не встречаюсь с людьми такого типа. Я не имею ничего против тебя лично.
 — Я не обижаюсь.
 — Я рада, что мы поняли друг друга. — Она отодвинулась от стола. — Комната наверняка уже готова, если только они не начали строить ее заново.
 — Я думаю, я еще немного здесь побуду.
 Конечно, чтобы поискать какую-нибудь женщину.
 — Мы встретимся за завтраком? — спросила она.
 — Как скажешь.
 — В холле? В девять?
 Он поднял бокал, поклонившись ей.
 — В холле. В девять.
 Анни подозвала коридорного и взяла ключ от комнаты.
 — Пойдите, пожалуйста, в зал и попросите мистера Мак Куэйда принести мои вещи из машины.
 — Хорошо, мадам. — Коридорный направился к бару в поисках Тейлора.
 Держа ключ в руке, Анни стояла перед лифтом и нажимала и нажимала на кнопку.
 — Подождите, — раздался за ее спиной мужской голос.
 Резко повернувшись, Анни воскликнула:
 — Что еще?
 — Я просто хотел показать вам дорогу, мадам. Вам не следует идти одной. — Коридорный примиряюще улыбнулся. — Это плохая примета, знаете ли.
 — Ну, с меня хватит, — решила Анни. Он, наверное, просто хочет получить на чай, решила она.
 Старый лифт поднимался медленно, и они обменялись смущенными улыбками.
 — Простите, что я так накинулась на вас, — извинилась она.
 — Ничего, все нормально. — Он усмехнулся. — Вы вправе нервничать. — Он отступил, давая ей дорогу, когда двери раздвинулись.
 Как странно он говорил, подумала Анни. Затем она поняла, что он, должно быть, говорит о кулинарном конкурсе. Идя за коридорным в конец коридора, она увидела, как он отпер дверь и распахнул ее торжественным жестом. Включив маленькую лампу у входа, он вернулся в коридор, стоя в дверях и явно ожидая что-то.
 — Желаю вам приятно провести у нас время.
 Она вынула несколько банкнот и протянула ему.
 — Доброго вам вечера, — сказал он и подмигнул, закрывая за собой дверь.
 Анни прошлась по номеру, зажигая все лампы. Да, комната была очень большой, подумала она, и очень богато обставленной. Но она просто рот раскрыла от изумления, когда увидела необъятную кровать под балдахином, покрытую тяжелым белым атласным покрывалом. Только теперь она заметила, что вся комната была выдержана в белом цвете: узорчатые шелковистые обои, вышитые шторы на высоком окне, шелковая обивка двух небольших кресел по обоим сторонам мраморного камина, в котором уже горел огонь, фигурки лебедей…
 Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Он привел ее не в ту комнату.
 Она подошла к столику, стоящему у кровати, и сняла трубку декоративно украшенного французского телефонного аппарата.
 — Алло, говорит Анна Малоун из номера восемьсот двадцать четыре. Эта комната похожа на… — она помолчала, — на номер для новобрачных.




 Глава 5


 — Ну… э… да, это и есть номер для новобрачных, миссис Мак Куэйд. Мы проверили пенную ванну несколько минут назад, и ее температура полностью соответствует тому, что было заказано.
 — Кем заказано? — потребовала ответа она.
 — Как кем, тем человеком, который к нам обратился. Инструкции были очень четкими, — продолжал администратор оживленно — и мы благодарны, что получили их заранее. Я надеюсь, вас все устраивает.
 — Нет, не все. — Он вся дрожала от гнева. Как смеет Тейлор Мак Куэйд поставить ее в такое положение!
 — Приношу свои извинения, мадам. Как мы можем вам помочь?
 — Эта комната зарегистрирована на имя Анни Малоун?
 — Позвольте мне проверить. У нас указаны две фамилии: ваша новая фамилия, Мак Куэйд, и ваша девичья фамилия, чтобы не было никакой путаницы.
 — Но путаница все же произошла. Я хочу, чтобы мне немедленно дали другую комнату!
 — Мы будем рады подготовить вашу комнату еще раз, учитывая ваши пожелания.
 — Единственно, как вы можете учесть мои пожелания, так это дать мне другую комнату, где я буду одна! — возмущалась разгневанная Анни.
 — Я понимаю вас, миссис Мак Куэйд, но…
 — Я не миссис Мак Куэйд! Я Анна Малоун! Тейлор Мак Куэйд мне не муж!
 — Я не думаю, что меня это касается, — сказал он. Его снисходительный тон начинал действовать Анни на нервы. — Но все дело в том, что у нас сейчас нет свободных комнат. Отель полон.
 Анни вспомнила расстроенную хозяйку пуделей.
 — Послушайте, — сказала она почти в отчаянии, — я бы могла поменяться комнатами с кем-нибудь.
 — Сожалею, мадам. Это невозможно.
 — Вам не заплатят за этот номер, — попробовала пригрозить она.
 — За номер уплачено вперед.
 Бросив трубку на золоченый рычаг, она на мгновение присела на кровать. Если Мак Куэйд думает, что он проведет ночь в этой комнате, то он очень ошибается!
 В дверь громко постучали. И она с удовольствием скажет ему, куда она его посылает! Анни встала и решительно подошла к двери, рассерженно распахнув ее рывком.
 — Мак Куэйд, ты самодовольный…
 Слова ее повисли в воздухе, когда она увидела посыльного, протягивающего ей большую корзину с фруктами.
 — Поздравления от администрации.
 — Спасибо, — автоматически ответила она. Взяв корзину, она хотела закрыть дверь.
 — Ваша сумка, мадам. — Он быстро шагнул в номер, поставил сумки на пол, повернулся на каблуке и вышел. Он даже не стал дожидаться чаевых. Анни пришла к выводу, что по крайней мере персонал отеля знал о том, что она очень недовольна, и старается ходить вокруг нее словно на цыпочках.
 Поставив корзину с фруктами на стол, она взглянула на огромное белоснежное атласное покрывало на постели для новобрачных. Если он думает, что его маленькая шарада обеспечит ему ночь развлечений, он глубоко заблуждается, подумала она.
 Но помимо своей воли она представила, как Тейлор обнимает ее под мягким стеганым одеялом, и в бессильной ярости схватила корзину и отшвырнула ее в сторону, так что фрукты раскатились по всей комнате.
 Не в силах оставаться без движения, она ходила по комнате. Но огромная кровать доминировала и в комнате, и в ее воображении. Войдя в ванную, она зажала рот рукой, чтобы не закричать. На мгновение ей показалось, что в комнате много людей. Затем она заметила, что все стены были отделаны зеркалами, отражающими свет дюжины свечей, установленных в подсвечнике на углу огромной ванны для двоих, заполненной пенящейся водой. На краю ее лежали два пушистых полотенца. Надо отдать тебе должное, Тейлор, ты все продумал.
 Снова раздался резкий стук в дверь.
 — А теперь что, Троянский конь? — пробормотала она, сжимая пальцы на ручке двери и открывая ее.
 На лице посыльного она опять увидела неловкость.
 — Ваш заказ, мадам.
 — О, как мило. И что же здесь?
 Посыльный нервно сглотнул и взглянул на карточку на тележке.
 — Шампанское и икра в номер для новобрачных.
 — Это тоже от администрации? — резко спросила Анни.
 — От мистера Мак Куэйда, мадам.
 — Ну конечно, входите. Этот мистер Мак Куэйд все продумал, правда? — елейным голосом сказала она, шире распахивая дверь. Посыльный ввез тележку в номер и поспешно вышел, опять не ожидая чаевых.
 Анни шагала по комнате, обходя тележку, как зверь в клетке. Весь день Тейлор планировал, как они будут тут ночью резвиться, на этой площадке игр для двоих. Лицо ее пылало от стыда, когда она вспоминала, как она смеялась с ним, с доверием говорила с ним, даже испытывала какое-то теплое чувство к нему! Ну и дура же она была!
 Она услышала, как в замке повернулся ключ, и замерла. Сердце ее больно колотилось. Дверь распахнулась, и Тейлор вошел спиной вперед, втаскивая за собой свой багаж.
 Оглянувшись, он в изумлении остановился.
 — Что ты тут делаешь?
 — Брось притворяться. Это тебе не поможет. Медовый месяц окончен.
 Он уставился на нее непонимающе.
 — О чем ты говоришь?
 — Убирайся из моей комнаты.
 — Твоей комнаты? — Он поднес к глазам ключ, чтобы проверить номер.
 — Ладно, хватит. — Она прошла мимо него, возмущенная тем, насколько далеко он был готов зайти.
 Бросив чемодан, Тейлор поспешно поднял трубку телефона.
 Анни следовала за ним по пятам.
 — Объясни, почему номер для новобрачных зарегистрирован на наши имена, как мужа и жены.
 Тейлор упорно набирал номер администратора.
 — Это, очевидно, какая-то ошибка.
 — Именно так я и подумала, — холодно сказала Анни. — Твоя ошибка.
 — Нет, погоди минутку, — сказал он. — Я не имею к этому никакого отношения.
 — Тогда как же это произошло?
 Глядя ей в глаза, от сказал не менее холодно:
 — А откуда мне знать, может, это ты сама все подстроила?
 — Я? Это просто смешно. — Она взяла карточку с тележки с шампанским и протянула ее ему.
 Тейлор взял карточку у нее из рук и рассматривал свою подпись.
 — Я этого не подписывал.
 — Ну конечно, нет.
 Служащая отдела бронирования наконец сняла трубку, и Тейлор услышал ту же информацию: номер зарегистрирован на имя Мак Куэйд и Малоун, какая-то ерунда со свадьбой, и других свободных комнат нет.
 — Но ведь должно же быть какое-то объяснение всему этому, — сказал он, пытаясь успокоить ее и вешая трубку. Но будь он проклят, если он понимает, в чем дело.
 — Я уверена, что объяснение есть — может, маленький просчет с твоей стороны?
 — Послушай, — сердито сказал он, — я не прибегаю к таким дешевым трюкам, чтобы заполучить женщину в свою постель. — Взгляд его скользнул по стенам комнаты. — И номер для новобрачных? — он покачал головой. — Определенно не мой стиль.
 — Просто уходи, — повторила она.
 Поднимая свои вещи, он на мгновение остановился.
 — Послушай, а ты уверена в себе, не правда ли?
 — И что ты этим хочешь сказать?
 — Да то, мисс Малоун, что я не припоминаю, чтобы я хоть когда-нибудь намекал, что ты мне нравишься. Ты так чертовски уверена, что я гоняюсь за тобой, что твое воображение работает сверхурочно.
 Схватив с пола киви, она запустила им в него.
 Зеленая мякоть растеклась по резному наличнику двери, закрывшейся за ним.
 Рассвет разбудил спящий Вейл. Анни с трудом открыла глаза и рассматривала балдахин цвета слоновой кости над своей головой. Она потянулась и зевнула, прежде чем заметила, что огромное пространство атласного покрывала рядом с нею. было нетронуто. Она была одна.
 Затем, приподнявшись на локте, она увидела, что Тейлор спит в кресле, положив ноги на другой стул.
 Рука его, свешиваясь через подлокотник, утопала в мягком ворсе ковра, и он беспокойно поворачивал голову из стороны в сторону, пытаясь, видимо, поудобнее устроиться на жесткой прямой спинке, но безуспешно.
 Внезапно она почувствовала, что ее решимость иссякает. Ведь это уикэнд накануне Дня Труда, рассуждала она, и, конечно, свободных мест нет. Тейлор, должно быть, вернулся ночью, но, по крайней мере, у него хватило совести не занять ее кровать. Тень сомнения прокралась в ее мозг. А что, если эта ситуация подстроена не им?
 Анни выскользнула из уютного тепла, не давая себе времени порассуждать над тем импульсивным порывом, который привел ее к нему. Она слегка потрясла его. Когда он никак не отреагировал, она шагнула к стулу напротив его кресла и резко отодвинула его. Ноги Тейлора с грохотом упали на пол, а туловище качнулось вперед.
 — Что, к…
 — Ш-ш-ш, — прервала его она, подпирая его сбоку плечом. Положив его руку себе на плечи, она попыталась заставить его подняться на ноги. Он оказался выше и тяжелее, чем она себе представляла, и она чуть не сложилась пополам, когда он оперся на нее. — Шагай, — приказала она ему, подталкивая его локтем. Если он не будет сам держаться, они оба скоро рухнут на пол.
 Он едва волочил ноги, когда она, спотыкаясь, торопливо подвела его к кровати, и упал лицом вперед на постель. Придавленная его весом, Анни попыталась выбраться.
 — Если ты хотела заполучить меня в свою постель, для этого есть более легкие пути, — со стоном произнес он.
 — Уж конечно! — Анни вся кипела от негодования. — Дай мне встать. Я не могу дышать.
 Он перекатился на бок, руки его обняли ее, и он быстро нашел ее рот своим. Удивленная этим, Анни позволила его губам, теплым и настойчивым, касаться ее губ. Поцелуй затягивался, и губы ее приоткрылись перед настойчивостью его языка, а напрягшееся тело расслабилось, когда он прижал ее к себе. Шелк против джинсовой ткани, нежность против силы — что-то первозданное дрожало между ними.
 От нее исходил запах диких роз, вызывая в его воображении образы еще не познанного наслаждения. Это была пьянящая слабость, мед и вино. И он почувствовал, что пьянеет от этих ощущений, когда ладони его пробегали по ткани, почти такой же великолепной, как кожа под ней.
 Застигнутая врасплох, она отбросила свою обычную сдержанность и отвечала так, как диктовал ее инстинкт. Вот этой радости она всегда себя лишала, поняла она, когда от его прикосновения дрожь пробегала по всему ее телу. Она наслаждалась силой его плеч под ее руками. Пальцы ее скользнули вверх, по его шее, по лицу, очерчивая его контуры, точно запоминая.
 Пламя страсти бушевало в ней, грозя овладеть ею. Если только она позволит, этот мужчина станет наваждением. Словно туман, поднимающийся по реке в сумерки, страх закрался в нее, достигнув сердца.
 Вывернувшись из его объятий, она перекатилась на край кровати. Он потянулся, чтобы остановить ее, но не успел.
 — Что такое? — спросил он, нахмурившись, не понимая, что происходит.
 — Я не думала, что так случится. — Она говорила сдавленным шепотом.
 — Но ты же затащила меня сюда. — Он не мог поверить в свою удачу, когда она подошла к нему, не верил и сейчас, когда удача отвернулась от него и она оставила его. Ведь желание коснулось и ее. В этом он был уверен. — Почему, Анни?
 — Мне было жалко тебя. — Она отступила, чувствуя опасность.
 — Жалко меня? — Он в недоумении раскрыл рот. — Не может быть, чтобы ты меня целовала так потому только, что тебе меня было жалко.
 Она отступила дальше в глубь комнаты.
 — Я перетащила тебя на кровать, потому что знала, что тебе очень неудобно.
 Теперь, подумал он, что-то проясняется.
 — Тогда иди сюда обратно, потому что без тебя мне очень неудобно.
 Глаза его уговаривали и улещали, и Анни испытывала огромное искушение сделать первый шаг, но сдержалась.
 — Нет, — твердо сказала она, обхватив себя руками.
 — Анни… — Голос его ласкал ее, звучал нежно, интимно.
 — Послушай, — перебила его она, — я пойду переоденусь и спущусь вниз. Я попрошу служащую позвонить тебе за полчаса до того, как нам надо явиться на кухню. — И прежде чем ее решимость успела иссякнуть, Анни схватила свои вещи и скрылась в ванной, заперев за собой дверь. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы унять дрожь, а потом молниеносно приняла душ и оделась.
 Когда она проходила через комнату, чтобы выйти из номера, ее глаза предательски скользнули к кровати. Тейлор лежал на спине, закрыв рукой глаза. Вид его тронул ее, но она поспешила в коридор, закрыв за собой дверь.
 К тому моменту, когда двери лифта захлопнулись за нею, она приняла решение. Она направилась к столу администратора, отдала свою сумку служащей и потребовала проводить ее к управляющему отелем. Когда ее провели в его кабинет, она спокойно объяснила ему, что произошла ошибка при бронировании, в результате чего она попала в оскорбительную ситуацию. И хотя она вовсе не хочет, чтобы об этом неприятном случае стало известно владельцу отеля, ей придется это сделать, если только управляющий с ней вместе не разберется в бумагах, чтобы понять, как это могло произойти. Управляющий нехотя был вынужден поднять все записи.
 Помимо заказа номеров для участников кулинарного конкурса отель получил подробную инструкцию по подготовке номера для новобрачных — мистера и миссис Мак Куэйд. Оплата его шла отдельно, по кредитной карточке. Анни разочарованно вздохнула: отель был не виноват.
 Оставалась еще одна возможность. Она попросила проверить номер кредитной карточки. Пока управляющий звонил по телефону, Анни затаила дыхание. Она с облегчением выдохнула, услышав полученную информацию. Этот номер принадлежал не Тейлору Мак Куэйду, а Натану Патрари.
 Натан Патрари, шутник в желтой открытой машине. Его издевательская улыбка промелькнула у нее перед глазами. Она вспомнила, как он бросил им на прощание накануне что-то вроде того, что оставляет их наедине. Да уж, он их оставил наедине, в номере для новобрачных.
 Нет, заверил ее управляющий, Патрари не был зарегистрирован в его отеле. По крайней мере, под своим именем, решила Анни. Поблагодарив его, она быстрой походкой пошла в кафе выпить кофе.
 Шутка. Номер для новобрачных был всего лишь глупой шуткой Патрари. Но почему он так поступил, недоумевала она. Если верить Тейлору, Натан готов был сделать что угодно, только чтобы выиграть. Неужели он мог пойти на такой трюк, чтобы отвлечь их и тем самым получить преимущество? Конечно, заключила она, садясь за столик. А почему бы и нет? У Натана, видно, было мало принципов, зато денег хватало.
 Как раз такую шутку мог бы сыграть и ее отец просто ради смеха. Они были одного поля ягодки, решила она, подставляя чашку официантке, чтобы та налила ей кофе. А может, нет? И был ли Тейлор таким же, как его приятели? Сердце ее настойчиво отрицало это. Разум же настаивал, что это не имело значения — ведь после конкурса она никогда больше с ним не увидится.
 Он представлял для нее опасность куда большую, чем она раньше полагала. Мгновения, проведенные в его объятиях, доказали: он мог перевернуть весь ее мирок с ног на голову. Но она не допустит этого. У нее есть цели, будущее, во имя которого она работает, и она не собирается лишиться всего этого теперь.
 Официантка приняла ее заказ на яйца и стакан апельсинового сока. В ожидании завтрака Анни пила кофе и взвешивала возможные варианты. Самым надежным, конечно, было бы отказаться от участия в конкурсе. Бросить все, бежать, вернуться в Колорадо Спрингс на попутной машине и никогда больше не видеть Тейлора. Самый безопасный и разумный выход — и самый трусливый, решила она.
 Принесли завтрак, и, намазывая поджаренный ломтик хлеба джемом, Анни подумала о Натане Патрари. Если она выйдет из борьбы, Тейлор тоже не сможет участвовать, и шансы Натана на победу улучшатся, как он того и хотел.
 Ну нет, подумала она, и рука ее, сжимающая нож, застыла в воздухе. Так легко отдать ему победу? Натану придется немало поработать, чтобы получить этот приз.
 Взглянув на часы, она быстро кончила есть. Решение было принято. Оставив чаевые, она оплатила по счету и торопливо прошла к внутреннему телефону.
 Она нажала кнопки, соответствующие номеру их комнаты, и насчитала пять гудков, пока раздраженный мужской голос не ответил:
 — Да?
 — Тейлор?
 — Что? — сонно спросил он.
 — Проснись! Время идти на кухню.
 — Анни?
 — Собственной персоной, — сказала она весело, пытаясь улучшить и его настроение. — Что ты хочешь на завтрак? Я закажу и буду ждать тебя в кафе.
 — Удиви меня. — В голосе его звучала ирония.
 — Это можно, — сказала она.
 — Мне ли этого не знать. — Он потер лицо. — Мне нужно пятнадцать минут.
 — Можешь даже двадцать.
 Когда он вошел в кафе ровно через восемнадцать минут, сердце Анни забилось быстрее. Глаза его пробежали по комнате и на мгновение широко раскрылись, когда он заметил ее. Присутствие его выводило ее из равновесия. Когда он садился за стол напротив нее, она вдохнула шедший от него чистый мужской запах. Волосы его были влажными, чуть касаясь высокого стоячего воротника его желтого свитера, а загорелое лицо было чисто выбрито. Только глаза выдавали, что он устал.
 Раскаяние кольнуло Анни в сердце, когда она подумала, что в его плохом самочувствии виновата и она. Она отогнала прочь эти мысли и жестом подозвала официантку. Перед Тейлором на столе появились тарелки с горячим беконом с яйцами, печеньем и кремом. Все это время он не сводил с нее глаз, точно пытаясь понять, что движет ею, что заставляет ее так поступать. Под этим пристальным взглядом ей стало не по себе.
 — Они называют это завтраком горного жителя. — Она указала на тарелки, стоящие перед ним. — Я подумала, тебя это устроит. — Ее попытка отвлечь его внимание не удалась. Она нервно облизнула губы, когда он стал смотреть на нее еще более внимательно. — Разглядывать людей невежливо, — сказала она, пытаясь, чтобы голос ее звучал небрежно.
 Он покачал головой. А как он мог ее не разглядывать. Все последние двадцать четыре часа мысли его были заняты ею. и с каждым мгновением она становилась все более привлекательной. Околдовала. Вот что она с ним сделала. Может, когда кончится этот проклятый конкурс, он забудет ее вкус, ее аромат, окружающий его, нежный и загадочный. Но, впрочем, он не думал, что ему так повезет.
 — Я полагаю, есть причина для… — он помолчал, — такого внимания. — Он мог бороться с разочарованием с помощью сарказма.
 Его насмешка обидела ее. Но что она могла ожидать? Разве избалованные повесы не дуются, когда не получают того, что хотят?
 — Все это внимание, как ты это называешь, имеет целью привести тебя в форму. Нам надо выиграть конкурс.
 — Вы не перестаете меня изумлять, мисс Малоун. Я-то думал, ты уже выбыла из борьбы. — Анни следила, как он медленно отправляет в рот ломтик бекона.
 — Я не пасую перед трудностями, мистер Мак Куэйд.
 Его темные брови резко поднялись, ясно давая понять, что он в этом сомневается. Пальцы ее сильнее сжали чашку с кофе. Пора сообщить ему.
 — Тебе, наверное, захочется узнать, кто оплатил наш восхитительный медовый месяц, — сказала она и увидела, как он выпрямился.
 — Кто? — глаза его сощурились.
 — Счет оплачен с кредитной карточки Натана Патрари.
 — Ах, этот…
 — Ругань тут не поможет, — прервала его она. — Я уже обозвала его всеми мне известными именами и добавила несколько новых, собственного производства.
 Уголки его губ дрогнули, когда он наблюдал, как она начинает сердиться.
 — Ну, я не думаю, что этим мы с ним поквитаемся.
 — Но я знаю, как мы это можем сделать, — заговорщически произнесла она.
 — Да? — Ему нравилось смотреть, как загораются ее глаза. Такие великолепные зеленые глаза. Он получал удовольствие, видя, как они сверкают гневом и темнеют от сильных чувств.
 — Мы можем выиграть конкурс! — Она кивнула, и волосы ее качнулись вперед, коснувшись ее разгоряченных щек. — Лучшая месть — обойти его.
 — Да, это его поставит на место, — согласился он. — Плюс еще хороший пинок.
 — Ничто не сравнится с тем, что мы отберем у него победу, которую он так хочет.
 Тейлор намазал крем на печенье.
 — Натан будет рассчитывать, что мы откажемся от участия.
 — Тогда давай выиграем. — Анни протянула руку, чтобы скрепить их договор рукопожатием. Тейлор поднял на нее глаза и медлил несколько секунд, отдавая себе отчет, что если он сейчас с ней согласится, он обречен. Ни одна женщина никогда на него так не действовала.
 — Согласен. — Они торжественно пожали руки. Его пожатие было сильным и быстрым, но Анни показалось, что по ее руке пробежал электрический ток.
 Тейлор взглянул на часы.
 — Ну, нам пора двигаться.
 Кивнув в знак согласия, она допила свой кофе и встала.
 Они нашли всю необходимую информацию в холле. Анни быстро просмотрела списки.
 — Мы должны быть на кухне в десять часов, — сказала она. — Я не знаю, что от нас потребуется.
 — Очень трудно договориться, когда не понимаешь условий. — Глаза их встретились, и она знала, что он говорит не только о кулинарном конкурсе.
 Лучше, чтобы он никогда меня не понял, подумала она.
 — Нам просто нужно окончить работу. — И окончить наши отношения, напомнила она себе. Он стоял совсем рядом, так, что дыхание его касалось ее лица, и видел, как бьется жилка на ее шее.
 — Ты ничего не забыла? — Голос его звучал лениво, но скрытый подтекст был вполне очевиден.
 — Нет. — Ответ ее прозвучал слишком быстро, точно она оборонялась. Он поднял бровь, и лицо ее залилось краской. Куда девался легкий дух товарищества, царивший за завтраком? Опять она испытывала неловкость.
 Во взгляде его была такая близость, можно сказать, интимность, что внутри ее все сжалось. Он желал ее. Это видно было по его глазам, и он не пытался это скрывать. И в глубине души она знала, что он видел, несмотря на все поспешно воздвигнутые ею барьеры, что и она тоже хочет его.
 — Мы непременно победим. — Он говорил уверенно.
 — На конкурсе, — подтвердила она.
 — И на нем тоже.
 Она резко отвернулась. Она чувствовала, что он смотрит ей в спину, но это было легче, чем смотреть в его голубые глаза, искушающие ее и смеющиеся над ней одновременно.
 — Не теряй бдительности, — прошептал он ей на ухо, приводя ее в трепет. — Одна ошибка, и мы попадем в беду.
 — Тогда не отвлекай меня, — предостерегающе сказала она, пытаясь сосредоточить внимание на листке бумаги, который держала в руке. — По графику в кухне будут работать две группы: одна утром, другая — после обеда. Мы попали в утреннюю группу.
 — И Натан тоже, — добавил он, взглянув через ее плечо на список. Затем он внимательно посмотрел на машины, стоящие перед отелем. — Пока мистера Патрари не видно.
 — Появится еще, — вздохнула Анни.
 Повернувшись, чтобы уходить, они увидели знакомый желтый автомобиль, лихо заезжающий на стоянку.
 — Как раз вовремя, — пробормотал Тейлор сквозь зубы.
 — Нам пора на кухню, — сказала Анни, беря Тейлора под руку.
 Тейлор нехотя кивнул, и они пошли к лифту.
 Утро пролетело быстро, так как готовка требовала от них постоянного внимания. Патрари работал на другом конце огромной кухни отеля, поэтому они редко видели его.
 Анни попробовала соус в последний раз.
 — Неплохо, Мак Куэйд.
 Ему понравилось, как она произнесла его имя. Команда, подумал он. Совместная работа. Может быть, еще немного такой совместной работы, и она перестанет быть все время готовой к драке.
 — И все благодаря тебе, — от души сказал он.
 Повернув голову, она взглянула на него. В этот момент Тейлор совсем был не похож на Натана Патрари: он не был жаден до похвалы. Он был щедр и готов поделиться успехом.
 Вопреки своему желанию, она почувствовала, как разделяющая их стена еще немного осыпалась.




 Глава 6


 Восхитительные ароматы доносились из кухни отеля «Рафаэль», когда многочисленные пары конкурсантов тщательно готовили блюда, которые, как они надеялись, должны были выиграть. Анни и Тейлор увидели, как Натан Патрари гордо принес свой мусс двум служащим, охранявшим дверь холодильной камеры. Они внимательно смотрели, как одетые в белые поварские костюмы служащие прикрепили этикетку к замысловатому творению Патрари, а затем поставили его в низкотемпературный отсек. Потом один из служащих закрыл дверь холодильной камеры, а другой повернул замок. Анни громко вздохнула с облегчением, когда Патрари и Барлоу с гордым видом вышли из кухни.
 Анни и Тейлор без конца исправляли, добавляли, бессчетное количество раз пробовали и, наконец, подготовили свое блюдо — «Цыпленок Малоун». Они решили, что поставят его в духовку за час до того, как нужно будет его подавать. Служащие прикрепили ярлык и к их блюду и тоже поставили его в холодильную камеру.
 Анни взволнованно посмотрела на Тейлора, когда они шли в кафе, и прошептала:
 — Ты знаешь, а ведь у нас по-прежнему нет рецепта.
 Он покачал головой.
 — Ну, мы же знаем, из чего мы готовили.
 — Но пропорции и последовательность операций — мы должны все точно знать, прежде чем передадим рецепт комиссии. Ведь рецепт победителей будет опубликован в общенациональном журнале «Творчество Кулинарии».
 Он выбрал столик и сел напротив нее.
 — Мы просто напишем все продукты и приправы и укажем примерное количество.
 Анни взглянула на него в недоумении.
 — Неужели ты говоришь серьезно?
 — А кто узнает? — Он подставил чашку, и официантка, наливая кофе, улыбнулась ему. Она налила кофе Анни и одарила Тейлора еще одной улыбкой.
 — Если я еще чем-нибудь могу быть вам полезна, — сказала ему официантка, — вам стоит только сказать.
 Анни испытывала необъяснимое собственническое чувство в отношении Тейлора и с трудом сдерживалась, чтобы не гримасничать, глядя на слишком любезную официантку.
 Когда женщина отошла, Тейлор продолжал:
 — Неужели люди действительно следуют рецептам до последней буквы? Послушай, если у меня не оказывается под рукой какого-нибудь компонента, я обхожусь без него.
 Анни не могла поверить своим ушам.
 — И что, все получается?
 — Ну, — сказал он немного уклончиво, — не всегда.
 — Может, для опытного повара это и ничего, но для новичка так не годится. — Анни расправила плечи. — И, кроме того, я не собираюсь дать свое имя рецепту, который вполне может обернуться провалом.
 — Эй, послушай, может, блюдо и не получится таким вкусным, как у нас, но что бы кто ни делал из этих продуктов, все равно должно быть нормально на вкус.
 — Нормально? — Она выпрямилась на стуле. — Нормально — это недостаточно для «Цыпленка Малоун».
 Тейлор взглянул на нее и покачал головой. Иногда она бывала так добродетельна.
 — Ну, что касается меня, то нормально — это достаточно для «Цыпленка Мак Куэйд».
 Она бросила на него ледяной взгляд.
 — Ты сказал, мы назовем наше блюдо «Цыпленок Малоун». Ты что, отказываешься теперь от своего слова?
 Он широко раскрыл глаза.
 — А в чем, собственно говоря, дело? Разве имеет значение, в самом деле, как мы его назовем?
 Она не могла скрыть своего разочарования.
 — Поверь мне, имеет. — Ей так понравилась его любезность, когда он назвал их блюдо «Цыпленок Малоун». Теперь же она видела, что он уступил ей не из великодушия, а просто потому, что название для него было просто неважно.
 Он привык иметь дело с людьми, которые иногда бывали вспыльчивы, но когда голос ее зазвучал снисходительно, терпение его быстро иссякло. Он был готов уже уйти, оставив ее здесь одну, но тут он увидел, как глаза ее затуманились от обиды. Он не мог так бросить ее.
 — Послушай, — начал он примирительно, — давай все вопросы решать постепенно. Давай сначала подумаем о банкете сегодня вечером. А о рецепте сможем позаботиться потом.
 — Да, банкет. — Она кивнула. — Он будет в семь, после приема, насколько я помню.
 У них по-прежнему была только одна комната — номер для новобрачных. Отель не мог предоставить им еще одну комнату. Он почувствовал ее волнение и понял причину этого.
 — Можешь первая воспользоваться комнатой. Не торопись. Мне нужно немного времени, чтобы привести себя в порядок.
 — Хорошо. — Предложение его казалось справедливым, но оно не касалось вопроса о том, как они расположатся на ночь. Ладно, подумала она, глядя в почти нетронутую чашку кофе, будем решать все вопросы постепенно. Сначала им надо пережить банкет. А потом они смогут решить, кто будет спать где. Она взглянула на часы. Она бесконечно устала. Больше всего ей бы хотелось прилечь ненадолго, а потом принять душ.
 — Я смогу воспользоваться комнатой, скажем, часа в четыре, — предложил он. — Это даст мне время немного вздремнуть и переодеться. Мы могли бы встретиться в холле в семь.
 Она кивнула.
 — Хорошо.
 Она хотела было встать из-за стола, когда он поднял руку.
 — Эй, а как насчет ленча?
 Она покачала головой.
 — Я не хочу. Я больше устала, чем голодна.
 — У нас впереди долгий вечер, — сказал он спокойно. — Ты хочешь упасть в обморок на глазах у всех?
 Она мгновение подумала. Конечно, такие, как он, всегда заботятся о том впечатлении, которое производят. Он не хотел, чтобы она опозорила его на людях.
 — Да, конечно, ленч — это неплохо, — согласилась она.
 Он подозвал официантку.
 Анни заказала сэндвич и чашку супа. Но не успела она съесть и половины, как глаза ее стали само собой закрываться. Она извинилась и направилась в номер.
 Когда она вошла в дверь, белые облака материи по всей комнате снова обступили ее, и зрелище это опять потрясло ее — номер для новобрачных. Она была так занята утром, что почти забыла, как выглядит комната. Она взглянула на окно: длинные шелковые шторы струились на снежно-белый ковер, как роскошный шлейф подвенечного платья.
 На какое-то мгновение она испытала боль разочарования от тоге что ее пребывание здесь — всего лишь результат чужой шутки. Но затем она заставила себя встряхнуться. Она, должно быть, устала больше, чем думала. И почему она должна испытывать разочарование? Она не собирается выходить замуж.
 Она быстро приняла душ и растянулась на кровати. Она решила, что только прикроет глаза на несколько минут…
 Она внезапно проснулась, когда услышала, как в замке поворачивается ключ. Лучи заходящего солнца, рассеиваемые шторами, заливали комнату мягким оранжевым светом. Она села, пытаясь разглядеть неясную фигуру вошедшего человека.
 — Я не думал, что испугаю тебя. — Тейлор стоял в ногах кровати. — Я думал, ты будешь…
 — Который час? — прервала она его и сама посмотрела на светящийся циферблат на ночном столике. — О нет, — простонала она. — Уже половина пятого. Твоя очередь настала полчаса назад. — Она сникла, подумав, что ей следовало бы попросить позвонить и разбудить ее на случай, если она заснет.
 — Нет проблем. У меня еще есть одно дело. Я могу вернуться, скажем, через…
 — Меня здесь не будет через полчаса или даже раньше, — перебила она. — Прости, Тейлор, я действительно виновата.
 Он помахал рукой, отметая ее извинения, и закрыл за собой дверь.
 Она вскочила с кровати и кинулась к шкафу.
 Через полчаса она уже оделась и шла по коридору, приведя себя в порядок в рекордно короткие сроки, для такого официального мероприятия, конечно. Она нажала кнопку лифта, а затем коснулась затылка, чтобы убедиться, что ее сложная прическа, французская коса, не раскололась.
 Двери лифта раздвинулись, и Тейлор остановился на мгновение, не выходя из кабины, глядя на нее. Когда двери начали автоматически закрываться, они оба рванулись вперед, задерживая их движение. Рука Тейлора легла на ее руку.
 Он вышел из кабины и медленно опустил ее руку. С теплой улыбкой одобрения он оглядел ее с ног до головы.
 — Ты выглядишь прекрасно.
 Щеки ее порозовели. Она пыталась уверить себя, что выбрала новое черное вечернее платье для банкета, но когда она на прошлой неделе примеряла, подбирая подходящее, разные платья, она думала о том, что он подумает о них. Его одобрение очень обрадовало ее, даже хотя ей бы хотелось, чтобы оно не значило для нее так много.
 — Спасибо, — вежливо сказала она.
 — Это тебе, — и он протянул ей маленькую белую коробочку.
 Анни широко раскрыла глаза от удивления. Через целлофановое окошко она увидела цветок. Он открыл коробку и вынул из нее прелестную благоухающую белую гардению.
 — Я нашел цветочный магазин здесь в Вейле.
 — Тейлор… как ты внимателен. — Она была глубоко тронута.
 Пожав плечами, словно такой знак внимания был просто тем, что она заслуживала, он приложил цветок к ее платью, вопросительно подняв брови.
 — Здесь нормально?
 Она автоматически кивнула, не задумываясь, решив, что у него больше опыта в такого рода делах, чем у нее.
 — Да, наверное. — Она почувствовала легкое возбуждение, когда он ловко просунул два пальца в вырез ее платья и приколол к нему цветок. Ничто в его лице или в его прикосновении не говорило о том, что действия его были направлены на нечто большее, чем просто прикрепить гардению, но когда его дыхание коснулось выбившейся прядки волос над ее ухом, сердце ее забилось вдвое быстрее.
 — Я по-прежнему не знаю, почему ты сделал это. — Она была неприятно удивлена, что голос ее так прерывался от волнения.
 Он небрежно пожал плечами.
 — Когда тебе будут вручать приз, тебя будут фотографировать. А цветы всегда дают что-то такое особенное.
 Конечно, он-то знает. Перед ее мысленным взором возникла подборка снимков со страниц светской хроники: Тейлор Мак Куэйд и его очередная дебютантка на Балу Тюльпанов, Празднике Первого Снега, Вечере Влюбленных.
 Да, ему-то не знать, что могут дать цветы девушке. И он не хочет, чтобы ему было стыдно за нее, если их фотография будет где-нибудь напечатана, подумала она. И, кроме того, что он мог в ней найти, когда он привык быть в обществе самых красивых женщин?
 Эта мысль больно уколола ее, хотя она думала, что надежно защищена от такого. Она опустила голову, чтобы взглянуть на гардению, и ее пьянящий запах окутал ее.
 — Спасибо. — Голос ее звучал равнодушно, и Тейлор не мог понять, что же случилось, что так резко изменило ее настроение.
 Двери лифта раздвинулись, выпуская несколько пассажиров, которые прошли мимо них. Анни воспользовалась предоставившейся возможностью и шагнула в кабину. Глаза ее на мгновение встретились с глазами Тейлора, прежде чем двери успели закрыться.
 Пока Тейлор был в их комнате, Анни пошла на кухню. Она надела большой поварской фартук и, вынув кастрюлю с их блюдом, поставила ее в духовку. Когда цыпленок почти уже запекся, она вынула кастрюлю, обернула ее фольгой и поместила в теплую духовку ждать своего часа.
 Когда, наконец, настало время, помощники шеф-повара поставили все приготовленные блюда на длинный стол. Со вздохом облегчения Анни вернула фартук и направилась в зал, где уже гудели голоса собравшихся.
 Беря бокал шампанского с подноса в руках у официанта, она увидела, как в зал входит Тейлор. Он выглядел очень красивым в смокинге и держался так непринужденно, словно носил его каждый день. Со стороны, с того места, где она стояла, хорошо было видно, как все головы повернулись в его направлении. Стоящие группами именитые гости и лица, занимающие видное положение в обществе, чуть расступились, принимая его в свои ряды. Он дружески кивнул всем, небрежно беря бокал шампанского с подноса, и взгляд его все время пробегал по комнате, точно ища кого-то.
 Анни хотелось бы, чтобы она не чувствовала себя здесь такой чужой. Какое-то мгновение она страстно желала, чтобы и к ней относились с той же приветливостью и теплом, как к Тейлору. Она заставила себя встряхнуться. Это было просто нелепо. Да, она хотела признания — но признания людей искусства, и здесь, и в Нью-Йорке. Она хотела, чтобы ее ценили за талант и за работу, а не за внешность и положение в обществе. Но, тем не менее, ей очень понравилось, как достойно держался Тейлор, принимая их отношение к себе как должное.
 Он в своей стихии, чувствует себя спокойно, уверенно, думала она. В то время как она стоит с краю, как чужая, заглядывая внутрь.
 Он, наконец, отыскал ее глазами и через всю комнату, через головы окружающих его людей медленно кивнул ей. Выражение ее лица смягчилось, когда она кивнула в ответ. Улыбаясь и что-то говоря, он оставил своих знакомых.
 Легко, без видимого затруднения проложив себе дорогу в плотной толпе, он оказался рядом с ней. Не говоря ни слова, он коснулся краем своего бокала ее, и она услышала тихий звон. Они пили шампанское из тонких изящных бокалов, глядя друг другу в глаза.
 — Ты выглядишь… восхитительно, — сказал он.
 Легкая улыбка тронула ее губы.
 — Я могла бы сказать то же о тебе.
 Они повернулись, услышав, как ведущий церемонию постучал по микрофону.
 — Дамы и господа, время начинать дегустацию. — Торжественно раздвинулась одна стена, и ведущий указал на кажущийся бесконечным высокий стол, покрытый скатертью из дамасского полотна цвета слоновой кости и уставленный всевозможными блюдами. — Сначала вдоль стола пройдут наши уважаемые эксперты и возьмут понемногу каждого блюда. Когда они закончат дегустировать и выставлять свои оценки, все остальные могут также попробовать то, что останется.
 Раздался рокот одобрения, и дюжина экспертов выстроились друг за другом, держа в руках огромные тарелки. Они медленно прошли вдоль обоих сторон стола, беря по несколько ложечек каждого блюда. За каждым экспертом шел помощник, неся в руках блокнот, и следил, чтобы все образцы на тарелке эксперта лежали в том же порядке, как они стояли на столе, и были пронумерованы.
 Эксперты отошли к отдельному столу, где они дегустировали еду, и их мнения заносились в блокноты. Потом пришла очередь Анни и Тейлора пройти вдоль стола. Разнообразие блюд потрясало. У Анни совсем не было аппетита, хотя внутри ее все дрожало. Она сидела за столом напротив Тейлора, который с видимым удовольствием ел все подряд.
 — Не бойся, — шепнул он, — наше самое вкусное.
 Она покачала головой.
 — Ты просто не объективен.
 Он пожал плечами, давая понять, что время покажет.
 Позже, когда, наконец, объявили имена победителей, Тейлор взглянул на Анни, и во взгляде его можно было прочесть: «Я же говорил»!
 Хотя она отчетливо слышала, как их назвали, она была удивлена.
 — Наверное, это какая-то ошибка. — После того, как она увидела и перепробовала все блюда, она потеряла всякую надежду на победу.
 — Не думаю, — Тейлор подтолкнул ее под локоть. — Нас вызывают.
 Словно во сне, Анни сделала шаг, еще и еще, пока не стала рядом с ведущим. Она растерянно моргала глазами, видя перед собою море незнакомых людей, которые, стоя, аплодировали ей.
 — И как вы назвали ваш шедевр, — ведущий взглянул на маленькую карточку, спрятанную в ладони, — мисс Малоун?
 Она заколебалась.
 — «Цыпленок Малоун», — сказал Тейлор, ловко заполняя паузу.
 — А вы, мистер Мак Куэйд, — в голосе говорящего звучало немалое удивление, — каков ваш вклад в это восхитительное творение?
 — В действительности, очень небольшой. — Раздался смех. — По большей части, я старался не путаться под ногами. — Вновь раздались аплодисменты.
 Анни глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и взглянула на Тейлора краем глаза.
 Ему так это удается, так ловко, уверенно он держится, подумала она. Ей тоже нужно постараться быть на высоте. Если на это способен он, то и она сможет это сделать.
 Распрямив плечи и приказав себе улыбнуться, она тут же почувствовала себя более уверенно, и когда ведущий преподнес ей «Приз Серебряной Ложки», большую серебряную поварешку, укрепленную на деревянной подставке, она взяла ее, улыбнулась, глядя в камеру, и вежливо поблагодарила всех, кто сделал возможным этот благотворительный конкурс.
 — И еще, я хотела бы посвятить наше блюдо и эту награду памяти моей матери, Аннабеллы Малоун.
 Она почувствовала, как Тейлор легонько сжал ее локоть в знак поддержки, а публика снова встала и бурно зааплодировала. Она им понравилась. Она могла почувствовать волны душевного тепла, набегающие на нее. Они любили ее, по крайней мере, в этот вечер.
 Анни и Тейлор прошли между столиков, вежливо пожимая руки и отвечая на добрые поздравления.
 Из-за стола перед ними резко поднялся Натан Патрари.
 — Не могу поверить, что вы меня обошли, — резко произнес он.
 Тейлор взглянул ему в глаза.
 — Ты сам себя наказал, Патрари.
 Ведущий постучал по микрофону, и гулкий звук разнесся по залу.
 — Еще минутку внимания, пожалуйста, — начал он. — Я забыл кое-что.
 Все замолчали, а Анни и Тейлор обернулись к говорившему.
 — Мисс Малоун и мистер Мак Куэйд… судьи только что мне напомнили, — он помолчал с неловким видом, — попросить у вас рецепт.
 Рецепт. Анни закаменела.
 — И будьте любезны сейчас вернуться к микрофону, я уверен, что наши гости просто умирают от желания услышать ваш секрет.
 И она тоже, подумала Анни, взглянув на Тейлора.
 У микрофона Анни откашлялась. Она чувствовала, что Тейлор стоит рядом с ней. По крайней мере, он не бросил ее в беде.
 — Ну, — начала она, — вы берете филе цыпленка.
 Одна из судей, редактор журнала «Творчество Кулинарии», подошла к Анни и, наклонившись к ней, шепнула:
 — Просто возьмите ваш рецепт, милочка, и прочтите его. — Когда на лице Анни отразилось удивление, женщина продолжала: — Конечно, мы опубликуем его только в рождественском номере, но наши гости хотели бы записать ваш рецепт сегодня. Им было бы приятно узнать его первыми, знаете ли.
 Взглянув в зал, Анни увидела, как все вытаскивают блокноты, щелкают шариковыми ручками и смотрят на нее, в ожидании, подняв брови.
 И что же она может им сказать? Они только что аплодировали ей, поздравляя с победой. Теперь же ей придется разочаровать их, как раз в тот момент, когда она насладилась их одобрением. Ничего не оставалось, кроме как сказать правду. Плечи Анни опустились, и она почувствовала свинцовую тяжесть в сердце. Она сглотнула, чувствуя, как пересохло у нее в горле, и осторожно начала:
 — Ну, в действительности я не…
 — Анни хочет сказать, — плавно прервал ее Тейлор, — что она не захватила с собой карточку с рецептом. — Он поднял руки точно на него навели пистолет. — Вините меня. Поскольку мы закончили готовить еще в полдень, я подумал, что вечером нам понадобится только немного удачи. Простите нас, — добавил он с видом напроказившего школьника, извиняющегося за свои проделки. — Мы в этом деле новички.
 Люди в зале пожимали плечами и убирали блокноты. Анни смотрела на Тейлора с восхищением. Да он мог заворожить птиц на деревьях, такой он был обходительный.
 Редактор подошла к микрофону.
 — Мы простим вас на этот раз, мистер Мак Куэйд. Вы сможете представить нам ваш рецепт утром во время ленча.
 Публика зааплодировала.
 Анни вспомнила, что финалом уикэнда должен был стать ленч, организуемый шеф-поваром отеля и его помощниками. Благодаря Тейлору Мак Куэйду они только получили передышку до утра.
 Проведя еще около получаса в учтивой беседе с доброжелательно настроенными участниками банкета, Анни и Тейлор вышли в холл. Когда они на мгновение оказались почти одни, он решительно направился к лифту, увлекая ее за собой, и быстро нажал кнопку.
 — Куда мы идем? — спросила она.
 Нагнувшись, он тихо сказал ей на ухо:
 — В номер.
 Анни резко взглянула на него.
 — Нет, подожди минуту, если ты думаешь…
 — Нам надо поговорить, — перебил он ее шепотом, — наедине.
 В кабине лифта Анни выдернула свою руку из его, как только дверца захлопнулась.
 — Мне казалось, я ясно объяснила, что я думаю по этому поводу.
 — Совершенно ясно. — Голос его звучал холодно, и в нем совсем не было той галантности и обаяния, которые она заметила, когда он стоял у микрофона. Это только подтвердило ее во мнении, что он может словно включать и выключать свой шарм по желанию. — Нам нужно составить план действий.
 — Ну конечно. Очаровать людей, а в следующую минуту обмануть их. — Она не была уверена, говорит ли она о публике или о самой себе.
 Он взглянул на нее, нахмурив брови.
 — Я так понимаю, тебе бы больше понравилось, чтобы я оставил тебя у микрофона одну пытаться объяснить все?
 Когда двери лифта раздвинулись, он вышел и направился прочь по коридору. Она мгновение поколебалась. Двери стали закрываться. Сжав губы, она выскочила из кабины. Двери захлопнулись за нею, и она почти бегом бросилась за ним вдогонку.
 Он оставил дверь раскрытой, и, входя в номер и закрывая ее за собой, она испытала раздражение от того, что он был так уверен, что она последует за ним.
 — Итак, — сказала она, чувствуя себя более уверенно, — в чем же дело?
 — Дело, как ты это называешь, в том, что нам надо составить рецепт нашего блюда. — Он подошел к прикроватному столику и выдвинул ящик. Пошарив в нем несколько секунд, он вытащил блокнот и наполовину исписанный карандаш, сел на кровать, положил блокнот на колено и выжидательно посмотрел на нее.
 Отойдя на другой конец комнаты, она пристроилась на краешке стула у камина.
 — Так, — сказал он, принимаясь писать, — сначала филе цыпленка. Сколько?
 — Фунт… наверное. — Под его пристальным взглядом она всплеснула руками. — Я просто подбираю пакет, который, как мне кажется, подходит.
 — Значит, фунт филе цыпленка, — сказал он твердо, записывая это.
 — Лучше сделать полтора фунта.
 Он тяжело вздохнул, исправляя цифру.
 — Дальше, сметана. — Он оторвался от бумаги. — Сколько?
 Откинувшись на спинку, она смотрела в потолок.
 — Сейчас соображу: в пакете восемь унций… Я использую два пакета… нет, иногда больше, иногда меньше.
 — Двадцать четыре унции сметаны, — сказал он, записывая.
 — Двадцать четыре унции! Ой, это кажется ужасно большим количеством. Лучше скажем два… с половиной пакета по восемь унций. — Она помахала в воздухе рукой. — Так лучше звучит.
 Он сердито посмотрел на нее.
 — Знаешь, с этим карандашом не дают ластик.
 Она пожала плечами.
 — Тогда зачеркни.
 Склонив голову, он решительно нажал на карандаш. Даже на другой стороне комнаты она услышала, как сломался грифель.
 — Черт возьми! — Он отбросил карандаш на ночной столик. — Почему в отеле никогда нельзя найти нормальный карандаш? — Швырнув блокнот на кровать, он вскочил на ноги.
 — Так у нас все равно ничего не получится, — сказала она спокойно.
 Он нервно ходил взад-вперед вдоль кровати, засунув руки в карманы и сгорбившись.
 — Это ты мне говоришь?
 Она не обращала внимания на его гнев и даже почему-то становилась спокойнее по мере того, как он все более расстраивался.
 — Единственный способ составить рецепт, это снова приготовить наше блюдо, и при этом все тщательно взвешивать, отмерять и записывать.
 Он остановился, взглянув на часы.
 — Сейчас без двадцати пяти двенадцать. И как, ты предполагаешь, мы можем это сделать?
 Она поднялась со вздохом.
 — Следуй за мной.




 Глава 7


 Несколько минут спустя они уже стучались в дверь кухни отеля. Через маленькое окошко в двери было видно, как бригада уборщиков загружает посуду в посудомоечную машину.
 Тейлор схватился за ручку и стал трясти дверь.
 — У нас ничего не получится. Дверь заперта, и из-за шума они нас не слышат.
 — У меня есть идея. — Анни вернулась в банкетный зал. Конечно же, здесь еще убирали столы. Через распашные двери Тейлор последовал за ней на кухню.
 Анни остановилась, осматривая большую профессиональную кухню, пока не увидела шеф-повара, наливающего какую-то густую жидкость в сложную трехступенчатую медную форму. Она подошла к нему.
 — О, месье Пьер, я так рада, что застала вас еще здесь!
 Полный мужчина средних лет в высоком белом поварском колпаке на минуту остановился и задумался, глядя на нее, пока не узнал.
 — Поздравляю вас, дорогая, вы выиграли кулинарный конкурс! — Он вытер руки о белый фартук, прежде чем взял ее руку и стал энергично трясти ее. — И вас также, месье. — Он пожал руку Тейлору. — Вскоре вы захотите отобрать у меня мое место, не так ли?
 Анни прижала руку к горлу.
 — Ни в коем случае, Пьер, вашему месту мы не угрожаем.
 — Но вы любите готовить, не правда ли? Некоторые из тех, кто были сегодня в моей кухне, — Пьер покачал головой, — просто работали по обязанности. Но не вы. В вас я заметил нечто особенное. — Он потер пальцы. — Щепотку одного, и вы пробуете, ложку другого, и еще раз пробуете. Вы вкладываете частичку самих себя, а так и создается шедевр. — Он поднял плечи и закатил глаза. — Меня это не удивляет.
 Анни коснулась его рукава.
 — Вот именно поэтому нам необходимо попросить вас об одолжении.
 Густые брови Пьера удивленно поднялись.
 — Просите.
 — Я хочу подать рецепт в точности таким, как мы это сделали сегодня, здесь у вас на кухне, но, пробуя и добавляя, мы так сказать, увлеклись и перестали следить за количеством того, что кладем. — Она взглянула на Тейлора, а затем опять на Пьера. — Будет неправильно включить в рецепт только приблизительные данные.
 Пьер внимательно смотрел на нее, пытаясь понять.
 Наступила неловкая пауза, и Анни снова заговорила, чтобы прервать ее.
 — Если хочешь дать чему-то свое имя… и посвятить это памяти кого-либо… тогда это должно быть самое лучшее, что ты можешь сделать.
 Пьер кивнул.
 — Это я понимаю. Но как я могу вам помочь?
 Тейлор наклонился к нему.
 — Не могли бы мы воспользоваться вашей кухней, чтобы опять приготовить наше блюдо?
 Пьер развел руками.
 — Ну конечно!
 — Прекрасно, — сказал Тейлор и повернулся к Анни. — Я сбегаю в супермаркет и вернусь через полчаса.
 — В чем дело? — прервал его Пьер. — Не думаете ли вы, что у меня на кухне чего-нибудь не хватает? Вы думаете, что мои кладовые пусты?
 Тейлор поднял руки.
 — Я не осмеливался просить…
 Шеф-повар Пьер поднял голову, обиженный и одновременно величественный.
 — Пойдемте, я покажу вам все, что вам только вздумается попросить. Следуйте за мной. — Он провел их в кладовую, доверху заполненную огромными ресторанного размера контейнерами со всевозможными продуктами. Он сделал щедрый жест рукой. — Скажите моему помощнику Роберту, и он принесет вам все, что нужно. Он тоже будет здесь еще несколько часов, чтобы приготовить тесто. А я скоро уйду домой.
 Анни улыбнулась, глядя Пьеру в глаза.
 — Как нам отблагодарить вас?
 Пьер поднял голову и посмотрел на нее сверкающим взглядом.
 — А я уж думал, вы никогда и не спросите. — Он усмехнулся. — Вы можете поделиться своим рецептом, а, может быть, оставите кусочек вашего произведения мне на ленч?
 Анни улыбнулась.
 — Ваше желание будет исполнено!
 Пьер послал ей воздушный поцелуй, повернулся и ушел.
 Держа блокнот под рукой, они стали подбирать ингредиенты и распределять обязанности. Они стояли, склонившись над столом, когда услышали звон бокала о горлышко бутылки.
 Повернувшись, они увидели Натана Патрари, навалившегося на соседний стол с наполовину пустой бутылкой шампанского в одной руке и доверху налитым бокалом в другой.
 Тейлор шумно выдохнул с явным неудовольствием.
 — А ты-то что здесь делаешь?
 — Я мог бы задать тот же вопрос тебе, старина. — Патрари встал на цыпочки, чтобы рассмотреть, чем они занимаются. — Я думаю, вы оба могли бы найти что-нибудь и более интересное, чем заняться вдвоем, чем только готовить, готовить, готовить. Особенно сейчас, — и он отпил глоток шампанского, немного покачиваясь, — когда вы выиграли. — Он приветственно поднял свой бокал, расплескивая содержимое.
 — А я удивляюсь, что ты не поехал развлечься в город. — Тейлор кивнул на дверь, намекая, что Патрари неплохо было бы уйти.
 — Всему свое время. — Их соперник склонил голову набок. — А я искал тебя, Мак Куэйд. Думал поднять тост за твой успех. Конечно, сейчас я вижу, что ты занят.
 — Тогда ты, наверное, захочешь уйти, — сказал Тейлор отрывисто.
 — Я все думал, — и Патрари сделал еще глоток, — какие правила в этой маленькой тусовке? Ну, например, если победители не представят свой рецепт, может, судьи их дисквалифицируют и отдадут приз тем, кто занял второе место?
 Атмосфера стала напряженной, а Анни повернулась и убавила огонь под кастрюлькой, содержимое которой уже стало шипеть.
 Тейлор взглянул на Патрари.
 — Я не думаю, что они станут этим заниматься.
 Патрари пожал плечами.
 — Время покажет. — Он оттолкнулся от стола и, посмеиваясь, медленно пошел к выходу. — А вам я желаю хорошо провести время, — крикнул он, прежде чем двери захлопнулись за ним.
 Мрачное упорство овладело Анни и Тейлором. Несколько часов они пробовали и добавляли, каждый раз улучшая вкус, подсчитывая и пересчитывая количество компонентов.
 Анни вытерла руки о фартук и посмотрела в глаза Тейлору, чтобы видеть, искренне ли он ей ответит.
 — Ну, что скажешь?
 — Хорошо.
 Она видела, что он не обманывает ее, но понимала, что он что-то утаивает.
 — Но это не совсем то, что нужно.
 Он оперся о стол.
 — По крайней мере, так близко к тому, что нужно, как мы только можем сделать.
 Анни вздохнула и кивнула.
 — Если мы будем еще с ним возиться, мы все испортим. — Со сметанным соусом нельзя слишком долго работать.
 — Если это тебе поможет, подумай, что мы единственные, кто знает, что он очень близок к совершенству, хотя и не само совершенство.
 — Что же мы забыли? В чем разница?
 Он пожал плечами.
 — Мы слишком стараемся.
 Она накрыла жаровню крышкой, поблагодарила помощника шеф-повара и попросила его поставить блюдо в холодильник.
 — Мы и так уже его задерживаем.
 Тейлор кивнул.
 — Пора складываться.
 Анни взяла блокнот.
 — Я перепишу и завтра отдам рецепт.
 Он вышел вслед за нею. Пока они ждали лифта, он смотрел на нее и видел в ее глазах нечто большее, чем просто усталость.
 — Тебя все это еще беспокоит.
 — Что именно? — спросила она.
 — То, что мы не сделали его в точности таким, как надо.
 Она подождала, пока они не оказались одни в лифте.
 — Я, должно быть, кажусь тебе какой-то странной, одержимой страстью к совершенству.
 — Нет. — Он замолчал и взглянул на нее, как будто передумал. — Ну, может, немного странной.
 Она игриво толкнула его ладонью в плечо.
 — Вы, мистер Мак Куэйд, просто хотите поднять мое настроение.
 — Я? — Он сделал удивленный вид, когда они вышли из лифта и пошли по коридору. — Совсем не хочу.
 Она посмотрела на него извиняющимся взглядом.
 — С твоей стороны было очень любезно оставаться там полночи, помогая мне и проявляя такое терпение.
 — Эй, угомонись. Ты погубишь мою репутацию пустого, распутного парня, бегающего за каждой юбкой.
 Они обменялись улыбками, но затем он увидел, как выражение ее лица вновь стало серьезным, когда они подошли к своему номеру — номеру для новобрачных.
 После минутного молчания он повернулся и вложил ключ в замок. Эта комната была единственной, которой они могли располагать, и он надеялся, что сможет рассеять внезапное чувство неловкости, заменив его тем дружеским расположением, которое они до того испытывали.
 — Видишь ли, я знаю, что ты просто до смерти хотела бы расположиться в кресле у камина, но кресла мои. Тебе придется довольствоваться кроватью.
 — У тебя уже были кресла вчера ночью. — Он поступил с ней по справедливости, и она тоже будет справедлива к нему. — Ложись на кровать.
 — И предоставить тебе все удовольствия? Иди отсюда. — Он взял ее за плечи, повернул и слегка подтолкнул к кровати.
 Она взглянула на часы на ночном столике.
 — Сейчас четыре часа утра. — Повернувшись, она увидела, что он уже сидит в кресле и снимает туфли. Устало вздохнув, она поняла, что он уже все решил за них обоих. — Через пару часов мы поменяемся, и ты ляжешь поспать.
 Откинувшись в кресле, он подложил под голову подушку.
 — Ты собираешься болтать всю ночь, или, может быть, потушишь свет и дашь мне возможность немного отдохнуть?
 — Хорошо. — Она отвернула покрывало и выключила свет. — Поступай по-своему.
 В темноте он покачал головой. Он не поступал по-своему. Вовсе нет.
 Открыв сперва один глаз, а потом другой, щурясь от яркого света, Анни повернулась на бок и взглянула на часы. Было уже десять часов утра. Она посмотрела на другой конец комнаты, где Тейлор сидел, скрючившись, на одном кресле, положив ноги на другое.
 — Ох, нет! — простонала она. Она твердо намеревалась через несколько часов поменяться с ним местами, но проспала. Она вылезла из постели, подбежала к Тейлору и стала трясти его, пытаясь разбудить.
 — Тейлор, теперь твоя очередь!
 — В чем дело? — он сонно смотрел на нее, не понимая, что происходит.
 — Иди же. Теперь твоя очередь.
 Он закрыл глаза и потряс головой, чтобы прийти в себя. Открыв глаза, он оглядел ее с головы до ног.
 — Моя очередь?
 Только тогда она сообразила, что на ней была только тоненькая розовая шелковая кофточка и трусики-бикини. Они вчера вернулись так поздно, что ей только хватило сил раздеться и юркнуть под одеяло.
 — Твоя очередь поспать на кровати, — сказала она поспешно и, повернувшись, скрылась в ванной.
 Он смотрел, как она закрыла дверь, и услышал звук закрывающейся защелки.
 — Я знал, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, — пробормотал он, вставая.
 Они почти не смотрели друг на друга, пока не сели за стол во время ленча. Редактор журнала «Творчество кулинарии» зачитала их рецепт «Цыпленка Малоун» через микрофон, и многие записали его.
 Анни встала из-за стола и направилась к стойке буфета. Тейлор как раз отодвигал ее стул, когда она увидела, что на другом конце зала встает Натан Патрари. Проследив за ее взглядом, Тейлор встретился глазами с Патрари. Натан повернулся и вышел из зала. Через несколько секунд Уэсли последовал за ним.
 Тейлор тронул Анни за локоть, и они пошли к длинным буфетным стойкам, уставленным разного рода хлебом и булочками, а также блюдами со свежими фруктами. В дальнем углу у ряда мармитов стоял повар, готовивший по заказу омлеты.
 Чуть поодаль шеф-повар Пьер наблюдал за всем и незаметно направлял действия утренней смены официантов. Он встретился взглядом с Анни, когда она заказывала свой омлет. Пьер сложил пальцы в кольцо, делая знак «О'кей». В этот момент она поняла, что он попробовал их блюдо, которое они с Тейлором приготовили в ранние утренние часы и оставили ему с благодарственной запиской. Она улыбнулась и расслабилась. Ее рецепт выдержал испытание.
 По дороге назад Анни и Тейлор много молчали, вовсе не торжествуя, празднуя победу, как она того ожидала. Анни очень хотела, чтобы между ними опять установилось взаимопонимание, как раньше, и хотя их стряпня была достаточно хороша, чтобы выиграть конкурс, ей было как-то не по себе, так как все, как она знала, могло бы быть иначе.
 Хотя она и не хотела в этом себе признаться, ее меланхолия объяснялась не только этим, но и другими причинами. Ведь когда они вернутся, она, наверное, никогда больше не встретится с Тейлором Мак Куэйдом, и такая перспектива ее совсем не радовала.
 Больше не будет занятий по кулинарии. И, конечно, в их уикэнд в Вейле не было романтики, к которой он привык.
 Он уже получил удовольствие, выиграв у своих главных соперников, Патрари и Барлоу. Он, очевидно, больше не запишется на курсы по кулинарии. Для человека, привыкшего вращаться среди золотой молодежи, новизна приготовления пищи для гурманов уже должна была утратить свою остроту. Какой же смысл ему искать новой встречи с ней?
 Тейлор оказался не тем проходимцем, за которого она приняла его сначала. Однако он был красивым неженатым мужчиной и, судя по его возрасту, закоренелым холостяком. Что она могла ожидать, вступая с таким человеком в какие-нибудь отношения? Бурного романа с пустыми обещаниями, отвечала она себе.
 Анни взглянула на Тейлора краем глаза. Ветер, проникая через открытый люк машины, трепал его волосы. Она вспомнила, как касалась его густой темной шевелюры, чтобы снять паутину. Она испытала внезапное желание снова провести пальцами по его волосам.
 Очень многое изменилось с тех пор, как они остановились на пикник на пути в Вейл всего несколько дней тому назад. Однако она должна была признать, что это она изменилась, когда сломала стену, защищавшую ее, и позволила ему приблизиться к себе.
 Она заставила себя перестать на него смотреть. Он был красив, слишком красив для собственного блага… и, возможно, для ее блага. Красивые мужчины привлекают женщин, хотят они того или нет. Раньше или позже они поддаются искушению, независимо от того, что и кому они обещали. Это был факт, который она понимала и принимала, поэтому она не позволит себе стать жертвой такой истории.
 Они проезжали через Скалистые горы, от вида которых захватывало дыхание, и остановились у перевала Юта, чтобы посмотреть вниз, в долину, где извилистая река казалась серебряной цепью под лазурным небом.
 Тейлор показал на мили роскошных пастбищ, которые простирались от подножья одной горы до другой.
 — Индейцы Юта верили, что Бог обещал им эту долину навсегда. Когда и она была у них отобрана, они не смогли этого пережить.
 Она покачала головой.
 — Обещания не живут долго.
 Он взглянул ей в лицо с любопытством.
 — Иногда живут.
 Когда она пожала плечами, он понял, что она серьезно так считает. Он включил первую передачу и отпустил сцепление.
 — Ты слишком молода для такого пессимизма.
 Она подняла голову.
 — Просто я реалист.
 Он поехал вниз, в долину, глядя на табун лошадей, недавно отпущенных на зиму.
 — Все зависит от угла зрения. — Но он понимал. Он начал понимать за то короткое время, что он ее знал, когда она воздвигала между ними стену. Теперь стена стояла прочно на месте. Как стена тюрьмы, подумал он.
 Он больше не мешал ей думать, и сам продолжал размышлять до конца поездки. У дверей ее дома он вынул ее сумку, но она настояла, что сама донесет ее наверх. Когда они вежливо попрощались, он почувствовал в ее голосе, что все кончено. Сидя в машине, он наблюдал, как она поднялась по лестнице, отперла дверь и захлопнула ее за собой, даже не помахав ему рукой.
 Итак, мисс Анна Малоун, вы думаете, что вы распрощались со мной, сказал он про себя. Использовали меня, чтобы выиграть этот нелепый конкурс, а затем сказали холодно до свидания? Нет, детка, не надейся на это.
 Они распрощались… но только на два коротких дня.
 В конце дня в пятницу он ехал на машине, ища, где бы поесть. Ни одно из его прежних любимых мест сейчас его не привлекало. Тейлору по-настоящему есть не хотелось, и не хотелось уже два дня. Он просто забегал перекусить и ел по-настоящему один раз в день, стараясь опять стать самим собой. Аппетит у него пропал, спал он плохо и был резок с подчиненными. Может быть, он подцепил какой-нибудь вирус?
 Витамины. Все, что ему было нужно, это огромная доза витаминов С и В. Он повернул за угол, намереваясь заехать в аптеку и купить витамины.
 Именно в этот момент он увидел вывеску «Художественная резьба по дереву». Магазин уютно расположился в углу двора, вымощенного булыжником, в окружении еще нескольких маленьких магазинчиков. Местные жители называли этот квартал Пиквик Плаза. Перед ним был магазин Анни.
 Не задумываясь, он подъехал к тротуару и выключил мотор. Он взглянул на витрину ее магазина. Вывеска наверху была высечена из ствола могучего дуба. Перед домом был маленький журчащий фонтан. Он лучше знал этот дом с тыльной стороны, с переулка, но и фасад не обманул его ожидания.
 Не давая себе времени подумать, он вышел из машины и вошел в кованые ворота. Шаги его гулко звучали на булыжнике двора. Рядом с дверью стояла длинная парковая скамья. Он почти мог вообразить, как Анни сидит на ней и что-то вырезает.
 Глядя на выставленные в витрине изделия, он заметил там двух диких уток, пару крякв и канадского гуся в натуральную величину, каждое перышко которых было так тонко вырезано и искусно подрисовано, что если бы он не знал, он бы мог поклясться, что они живые.
 Это Анни вырезала их. Он был уверен в этом, и в его улыбке была гордость. Он подумал, что ему не повредит, если он ей скажет, какими они кажутся ему красивыми. В конце концов, на табличке у входа было написано, что посетителям всегда рады.
 Он открыл дверь и вошел внутрь. Он никого не увидел, но подумал, что, услышав звук колокольчика над дверью, Анни тут же явится.
 — Привет, — произнес он.
 Где-то вдалеке он услышал звук работающего мотора. Он осмотрелся, задерживая взгляд то на одном, то на другом искусно вырезанном предмете. Ему не верилось, что это была резьба по дереву, когда он видел перед собой лесной пруд с лягушкой, сидящей на листе лилии. Чем больше он смотрел, тем больше животных обнаруживал. На другом столе расположился целый городок Дальнего Запада.
 Он поднял глаза. Его ошеломил контраст в глубине комнаты. Деревянный индеец в человеческий рост стоял около стола со стульями, вырубленными из массивных пней, с остатками коры на боках. Звук мотора становился все громче, чем дальше он заходил в длинную узкую лавку.
 Он медленно прошел до самого конца помещения, мимо всей этой мебели, и, остановившись перед деревянным прилавком, наклонился над стеклянной витриной за ним, разглядывая маленькие резные фигурки, которыми она была заполнена. Выпрямившись, он обратил внимание на вычурную старинную бронзовую кассу, стоявшую в углу. Он перегнулся через прилавок, чтобы получше рассмотреть с другой стороны все клавиши кассы. Она была в идеальном состоянии и, хоть ей было не меньше ста лет, выглядела щегольски.
 Неожиданно дверь за прилавком распахнулась настежь, и приглушенный звук мотора превратился в оглушительный рев. Тейлор широко открыл глаза.
 Заполняя весь проем двери, стоял человек-гора. Он был одет в выцветший комбинезон, темные глаза его за прозрачными защитными очками смотрели сурово, длинные темные волосы были растрепаны и взъерошены, а окладистая борода засыпана стружкой и опилками. С мощного кулака свисала цепная пила, она была включена и ревела громовыми раскатами.
 Взгляд мужчины обвиняюще переходил с Тейлора на кассу и обратно.
 Тейлор выпрямился и, показывая пальцем себе на грудь начал:
 — Вы думаете, что я…? — Он решительно покачал головой поднял руки вверх, — я… — Великан только любовался, вот и все.
 Хорошенькое дело, Анни никогда не упоминала об этом Кинг-Конге внизу. Может быть поэтому она и вела себя с такой прохладцей. У нее уже был дружок Большая Нога.
 — Эй, на вывеске сказано, что посетителям всегда рады, — Тейлор кричал, чтобы перекрыть этот гул, и видел, что мужчина медленно свободной рукой потянулся к рукоятке пилы. — Я звал хозяев, когда вошел сюда, — громко продолжал объяснять он. Пила внезапно замолчала, и слова Тейлора, как колокол, прогремели в наступившей тишине.
 — Никто не вышел, — неуклюже закончил свою речь Тейлор. «По крайней мере до сего момента», — подумал он, вспоминая кадры из фильма «Резня».
 Мужчина медленно сдвинул защитные очки на лоб и поставил стихшую пилу на прилавок. Затем он вытащил из ушей затычки.
 — В чем дело?
 Тейлор глубоко вздохнул.
 — Я друг Анни.
 Мужчина поднял мохнатые брови вверх: «Неужели?»
 — Друг по кулинарным курсам, — объяснил Тейлор, не желая, чтобы тот подумал что-нибудь не то.
 Лицо мужчины слегка сморщила улыбка, он оглядывал Тейлора сверху-вниз, снизу-вверх.
 — Как же, она упоминала о вас.
 Тейлор глотнул, пытаясь представить себе, что именно она упоминала, например, говорила ли о таких подробностях, как их совместное проживание в апартаментах для новобрачных в «Рафаэле». Он глянул на зубья пилы, потом перевел взгляд на гиганта. Как-то непохоже было, что этот Годзилла поверит ему, что они спали там отдельно.
 — Я пойду тогда, — вздохнул он. — Передайте ей привет от Мак Куэйда. Хорошее у вас здесь местечко.
 Услышав шум за спиной, Тейлор обернулся.
 — Эй, — сказала Анни, — хочешь сэндвич?
 Она держала в руках тарелку с сэндвичами.
 — Нет, спасибо, — ответил Тейлор.
 Анни поставила на прилавок тарелку и подтолкнула ее к середине.
 — Извини, что не слышала, как ты вошел. Я была наверху, готовила сэндвичи. Ты, точно, не голодал?
 Тейлор покачал головой. Наступило неловкое молчание.
 — Ну, так, — начала Анни, — полагаю, что вы, парни, представились друг другу.
 — Еще нет, — большой мужчина протянул руку через прилавок. — Я Бэр Малоун.
 — Тейлор Мак Куйэд, — Тейлор пожал ему руку, пытаясь не показать, что потрясен. Она никогда не говорила ему, что замужем.
 — Я отправляюсь наверх за холодным чаем, — Анни посмотрела на Тейлора, — может быть, предпочтешь, что-нибудь другое?
 — Нет, нет, я не остаюсь. Просто заглянул поприветствовать.
 — Останься, я сейчас вернусь, — с этими словами она бросилась вверх по лестнице и скрылась из вида.
 — Не торопитесь из-за меня, — сказал Бэр. — Можете оставаться, сколько хотите. Меня работа ждет.
 Тейлор поглядел на пилу. «Ручаюсь, что ждет, и предпочитаю, чтобы работа эта была не на мне».
 — Кроме того, — продолжал Бэр, — она считает, что я нарочно отгоняю всех ее знакомых парней. Считает, что я слишком стараюсь ее охранять и все такое.
 — О, — произнес Тейлор, делая шаг к двери, которая, казалось, была за тысячу миль от него.
 — Что ж, я должен лучше сразу признаться, — Бэр пожал плечами, — я чувствую себя защитником Анни.
 Тейлор сделал еще один шаг к двери.
 — Вы имеете полное право так поступать.
 — Да, — голос Бэра стал решительней. — Так что я лучше покончу с этим сразу.
 Тейлор сделал шаг и стал поустойчивей. Если ему придется умирать здесь и сейчас, без хорошей драки он не сдастся. Он предупреждающе поднял руку.
 — По-моему, вам лучше оставаться там.
 — Я люблю все выяснить с самого начала, — Бэр оценивающе посмотрел в глаза Тейлору, — это мой принцип. Видите ли, я знаю вашу репутацию. Так что объясните мне, какие у вас намерения по отношению к моей сестре.
 — Вашей сестре?
 — Может быть ты прекратишь!? — Анни спускалась по лестнице с большим подносом в руках.
 Тейлор увидел, как плечи великана дрогнули, когда Анни пронзила его яростным взглядом.
 — Ей-богу, Бэр, ты меня ставишь в дурацкое положение.
 — Прости, сестренка, — Бэр посмотрел в окно, потом снова на Тейлора. — Я извиняюсь. Иногда я очень напираю.
 — Не надо извинений, — кивнул Тейлор. — Уверен, что я так же чувствовал, если бы она была моей… сестрой.
 — Мне надо вымыться. — Бэр легко, как игрушку, поднял пилу с прилавка, повернулся, вышел в дверь и закрыл ее за собой.
 Анни мгновение смотрела на Тейлора, прежде чем поставить поднос на прилавок.
 — На самом деле мой брат — человек очень мягкий. Он так говорит, потому что я сделала ошибку, и, рассказывая о том, как мы выиграли кулинарный конкурс, упомянула, что вы знакомы с Натаном Патрари. Оказывается, Бэр его терпеть не может.
 Тейлор слегка улыбнулся.
 — Как оказалось, я тоже.
 Анни фыркнула.
 — Хочешь чая?
 — Спасибо. — Тейлор взял из ее рук стакан и стоял, глядя в эти глаза цвета морской воды с таким чувством, как будто прошло десять лет с их последней встречи.
 — Твои резные вещи удивительно красивы, — произнес он, оглядываясь по сторонам.
 — Спасибо.
 — Работа такая тонкая и скрупулезная во всех деталях, — его взгляд задержался на тяжелой мебели. — Во всяком случае, в большей части вещей.
 — Там, сзади, работа Бэра. Он делает эту мебель, он выпиливает вручную прямо из необработанных стволов и пней деревьев, — она села на один из таких стульев и предложила жестом сесть Тейлору.
 — По-моему, входя сюда, я слышал, как он творил, — Тейлор сел на стул напротив нее и наклонился вперед шепнуть. — Боюсь, что он подозревает меня в том, что я пришел ограбить кассу.
 — Уверена, что теперь, когда он знает, кто вы, он так не думает, — шепнула она в ответ.
 — Он мне не доверяет.
 — Он тебя не знает.
 Тейлор вопросительно посмотрел ей в глаза. А она доверяет ему? Она знает его?
 Она первой отвела глаза, опустив их на стакан ледяного чая, который вертела в руке, вытирая о свои джинсы с него влагу.
 — У нас с Бэром нет другой семьи, кроме нас двоих. Полагаю, что мы медленно сходимся с незнакомыми людьми.
 — Но разве вы все еще считаете меня незнакомым? — Он сделал большой глоток чая.
 — Нет. И, наверное, как мой брат, я слишком склонна к постепенным суждениям.
 — Ты прощена.
 Она не могла не улыбнуться.
 — Я не просила прощения.
 — Знаю.
 Она покачала головой. Он все еще удивлял ее и… был так обаятелен.
 — Что ж, — он отдал ей свой недопитый стакан, — не буду дожидаться, пока надоем.
 Она проводила его до двери. Он задержался около ее рабочего стола у переднего окна. Там лежала работа, которую она делала сейчас, еще только начатая, но он узнал фотографию, прислоненную к инструментам. Он нежно взял ее и поднес к свету.
 Это был снимок, сделанный с поля для гольфа, олененок и олениха, остановившиеся около седьмой отметки, на заднем плане развевался треугольный флажок. Воспоминания охватили обоих: его теплые руки на ее талии, поддерживающие ее, когда она балансировала рискованно на крыше его автомобиля, фотоаппарат наведен, шторка щелкнула… Это мимолетное виденье, которое они вместе увидели, впечатление, которое они разделили; румянец возбуждения на ее щеках, когда она соскользнула на сиденье рядом с ним… При взгляде на этот снимок его охватила ностальгия. Он отдал ей фотографию и улыбнулся.
 — Это нечто особое.
 Уголки ее рта поднялись, в глазах появилась нежность.
 Он понял, что значит для нее этот момент.
 Выходя из лавки, он помахал ей рукой.
 Она посмотрела на снимок, который продолжала держать в руке. На нем была сцена, которую многие просто бы не заметили, или во всяком случае не задержали на ней внимания, но он понял, что для нее такие встречи представляли собой маленькое чудо.
 Он понял это без единого слова объяснения.




 Глава 8


 Анни осторожно погрузила большой ящик разных фигурок в свою машину и закрыла заднюю дверцу. Хозяйка салона «Убранство дома от Нины» просила ее привезти побольше разных вещей и расположить их в витринах и примерных расстановках убранства.
 Это не было тем прорывом к успеху, о котором она мечтала, но все-таки началом, еще одним выходом в свет ее работы. Больше людей увидят ее резьбу. До сих пор о ее таланте знали только те, кто приходил к ней в лавку. Оправив платье, она скользнула за руль. Важно было выглядеть опрятно и со вкусом одетой и… приехать вовремя. Ее встреча с Ниной была назначена на 9 утра. Анни посмотрела на часы и почувствовала гордость: она выезжала на полчаса раньше.
 — Гляди, ты можешь это сделать, — сказала она себе. — Отныне ты будешь именно так, заранее, отправляться на каждую встречу, ехать, не превышая дозволенной скорости, и приезжать, имея время в запасе.
 Никогда больше не будет трепыхаться от ужаса твое сердце, когда ты пытаешься обогнать всех и вся, никогда больше не будешь ты появляться на деловые свидания, выглядя так, будто только что закончила Бостонский марафон.
 Она изменит свои привычки. Ведь не то, чтобы она не ценила пунктуальности, или не знала, что опаздывать невежливо. Просто у нее была такая привычка, считать, что у нее больше времени, чем было на самом деле. Она обычно бывала поглощена тем, что делает, и вдруг замечала, что у нее остается две минуты, чтобы прибыть, куда нужно. Это была привычка, которая всегда ставила ее в неловкое положение и, наконец, это было непрофессионально.
 Повернув ключ зажигания, она подождала, пока мотор разогреется, и, выехав задом, развернулась и поехала по аллее, выходящей на улицу. Переключив на вторую скорость, она подбавила газа. Ее маленькая компактная машинка не представляла собой ничего особенного, но обычно двигалась побойчей.
 Она перешла на третью скорость, отпустила тормоз и нажала на педаль газа. Все равно скорости не прибавилось. Сколько прошло времени с последней профилактики? Пожав плечами, она переключила на четвертую скорость. Поддерживать машину в хорошем состоянии она не умела. Ну и что, это не ее специальность.
 И не ее брата. У него даже не было собственной машины. Что-то такое принципиальное: он не будет участвовать в уничтожении озонового слоя Земли. Бэр Малоун ходил пешком, просил кого-нибудь подвезти, а когда было совсем невтерпеж, ехал на автобусе. Единственный мотор, которому он посвящал свое время, был у его пилы.
 Анни улыбнулась, подумав об этом. По какой-то причине Бэр был убежден, что его пила ничего не добавляет к загрязнению атмосферы. Загрязнять ее шумом — да, загрязнять воздух — нет!
 Около третьего светофора машина Анни тронулась после остановки медленно и плавно. Зрелище редкое для Колорадо Спрингс. После следующего светофора еще медленнее и ленивее. Она начала нервничать.
 — Ну, давай, ну не подведи сейчас. Прояви свой характер завтра или на следующей неделе. Только не сейчас, — она сильно нажала на газ. Машина дернулась, качнулась и чуть не стихла совсем, — ладно, ладно, — успокаивала она, — я буду все тихонько.
 Следующие пять кварталов Анни буквально нянчила свою машину: никаких резких стартов, никаких резких остановок. Но еще через семь кварталов она поняла, что дело дрянь. Машина кашляла и почти совсем стихала на трех светофорах подряд. Теперь она искала глазами гараж.
 — Куда деваются все станции технического обслуживания, когда они вам нужны? — бормотала она.
 Она увидела большие гаражные ворота площадки обслуживания автомобилей, примыкавшей к магазину продажи новых машин. Так как ей была нужна срочная помощь, она въехала на стоянку.
 Не было головы, которая не повернулась бы в ее сторону, когда ее машина, качаясь и кашляя, проползла мимо сверкающего ряда новеньких автомобилей. Несмотря на все ее смущение, до нее дошло, что эти новые машины представляют собой собрание лучших роскошнейших спортивных автомобилей в мире. Она подняла глаза на качающуюся высоко в воздухе вывеску. На ней была размашистая алая надпись «Мак Куэйд».
 — Прекрасно, — пробормотала Анни, — лучше не бывает.
 Она не видела Тейлора Мак Куэйда две недели, с тех пор как он заходил к ней в лавку. Меньше всего ей хотелось, чтобы он решил, что она за ним гоняется.
 Она дотянула до зоны обслуживания и опустила боковое стекло, когда служитель в белом халате подошел к ней.
 Он наклонился, чтобы посмотреть на нее.
 — Чем я могу вам помочь, мэм?
 Анни повернула ключ зажигания, выключая мотор, но он грохотал и стучал еще целую минуту. Она крепко зажмурилась, пока продолжался этот шум, чувствуя себя ужасно от всего этого. «Почему со мной? Почему сейчас? Почему здесь?».
 Она поглядела на служащего.
 — Можете вы привести ее в порядок?
 — Разумеется, — молодой человек открыл ей дверцу, чтобы удобнее было выходить.
 — У меня через пятнадцать минут деловая встреча, — в ее голосе начинала звучать паника.
 — Нет проблем. Наш автомобиль для подобных услуг уже вернулся из поездки. Мы сейчас оформим все бумаги, и вы через пять минут сможете ехать.
 — Изумительно, — Анни быстро глянула на тонированные окна демонстрационного зала, надеясь, что Тейлор Мак Куэйд не стоит там и не смотрит в эту сторону. «Не глупи, — покачала она головой, ругая себя, — босс, наверное, не появляется до полудня».
 — У вас в машине есть что-нибудь, что вам может понадобиться? — молодой служащий смотрел на разнообразный хлам на заднем сиденье и на полу.
 Анни нервно глотнула. Горло пересохло. Она уже больше месяца собиралась все разобрать и вычистить в машине, но, как всегда, у нее не хватало времени делать то, что она терпеть не могла.
 — На заднем сиденье у меня ящик, — она начала было поднимать багажную дверку, но молодой человек не допустил этого.
 — Я сделаю это для вас, мэм, — вежливо проговорил он. — Этот ящик?
 — Если вы можете не наклонять и не переворачивать его…
 — Нет проблем.
 Она перекинула через плечо ремешок сумки и последовала за ним оформлять бумаги. Как он и обещал, это почти не заняло времени. Затем он показал ей на серый фургон, стоящий перед демонстрационным залом.
 — Я скажу управляющему техобслуживанием, что вас надо отвезти, и он немедленно пришлет водителя, — он поднял со стойки между ними ее ящик. — Я сейчас отнесу его вам.
 Анни потянулась к ящику.
 — Не надо. Он не тяжелый, а вас ждут другие посетители.
 Он одобрительно кивнул ей и поманил следующего ожидающего мужчину, стоявшего за ней.
 Анни взяла свой ящик и тихо вышла наружу. Двое мужчин в синих комбинезонах толкали ее автомобиль на рабочую эстакаду. Ее старушка сегодня уже достаточно обеспечила ее вниманием окружающих. Хотя никто не посмеялся над ней и не сказал ничего недоброго, она чувствовала себя униженной. В богатом щегольском автомобильном комплексе ее машина выглядела, как радость старьевщика.
 Она поспешила подойти к фургону и облегченно вздохнула, увидев, что в нем никого нет. Она забралась на переднее пассажирское сиденье, а ящик поставила на первую скамейку сзади себя. Посмотрев который час, она прикинула, что, если фургон сейчас поедет, то она только-только успеет к назначенному времени в «Убранство дома от Нины».
 Она ужасно не хотела объяснять причину опоздания традиционной ссылкой на поломку машины. Большинство людей этому теперь просто не верило.
 Посмотрев снова на часы, она почувствовала, что ее охватывают сомнения. Может быть, приятный молодой служащий забыл передать управляющему, что надо прислать водителя? Может быть, ей надо вернуться внутрь и проверить? Ей меньше всего хотелось этого, но ее напряженные нервы не позволяли ей ждать дольше.
 Она открыла дверцу и уже поставила ногу на ступеньку, когда дверца со стороны водителя открылась и она боковым зрением увидела, что какой-то мужчина садится за руль.
 — Слава богу, что вы пришли, — пробормотала она, закрывая свою дверцу.
 Но когда она повернулась, чтобы дать водителю адрес, глаза ее широко открылись.
 — Приятно слышать, что вы обо мне скучали, — вежливо произнес Тейлор, включая зажигание. — Куда?
 — «Убранство дома от Нины».
 — Я знаю это место, — он включил заднюю передачу и вывел фургон на улицу, где остановился, ожидая возможности влиться в поток машин.
 Она уставилась на него, не веря своим глазам.
 — Глазеть невежливо, — игриво заметил он, не отрывая глаз от движения.
 Она покраснела, вспомнив, сколько раз она повторяла эти слова по дороге на кулинарный конкурс.
 — Извините, я… просто я не ожидала, что сам хозяин водит автомобиль обслуживания.
 Он рассмеялся.
 — А чем я, по-вашему, занимаюсь? Сплю до полудня, а потом отправляюсь на маникюр?
 — Что-то вроде этого.
 — На деле, когда меня здесь нет, я единственное лицо, которое не надо заменять. Если хорошенько подумать, то это фактически означает, что я самый ненужный здесь человек. Поэтому, когда кто-то заболеет или что-нибудь в этом роде, я его подменяю, ну, во всяком случае, когда у нас наплыв посетителей.
 Она покачала головой.
 — Не могу себе представить вас в грязном комбинезоне, суетящимся тут-там, меняющим масло за двадцать пять минут или того меньше.
 — Заходите посмотреть. Я работаю довольно бойко.
 Она кокетливо похлопала ресницами.
 — О, расскажите мне об этом.
 Оба посмеялись и снова замолчали, вспоминая про то далекое утро, когда она была в его объятиях на постели для новобрачных.
 Замигал световой сигнал на двустороннем радиотелефоне внизу под приборной панелью.
 — Тейлор? Отзовись, Тейлор.
 Он поднял микрофончик и нажал кнопку.
 — Тейлор слушает. Говори, Сэлли.
 — К нам поступил срочный вызов из детского дома. У них снова сломался школьный автобус, а детей надо срочно отвезти в школу или они опоздают на занятия. Можешь это сделать?
 Тейлор посмотрел на Анни и отпустил кнопку, чтобы их разговор не слушали.
 — Ну, как? Можете потратить несколько минут? Это нам по дороге.
 Посмотрев на часы, она было открыла рот, чтобы сказать ему, что и так едва-едва успевает, но вздохнула и пожала плечами: «О'кей». Кажется, рано она выехала или поздно, все равно ей суждено опоздать.
 Несколькими минутами позже Тейлор остановился у фасада блочного дома. Парадная дверь распахнулась, и оттуда вышли цепочкой десять детей, которые направились к фургону. Тейлор соскочил на землю и открыл им боковую дверцу. Пока дети заполняли три длинных сиденья, Анни подхватила с сиденья свой ящик с фигурками и поставила его в центре на пол.
 — Эй, Тейлор, когда мы снова пойдем удить рыбу, а? — прокричал самый высокий подросток, мальчик по виду явно индейского происхождения.
 — Цирк, — закричал другой, — лучше снова пойдем в цирк.
 Худенький мальчик на последнем сиденье встал, чтобы его услышали.
 — Купаться, — сказал он, — мы могли бы, как раньше, пойти купаться.
 — Нет, — кричал самый высокий, — сейчас холодно купаться, тупица ты, если только не хочешь обморозить себе…
 — Ребята, не забывайте правила, — прервал его Тейлор, забираясь на свое место, — застегнуть ремни и следить за своими выражениями в присутствии дамы.
 — Ох, — простите, — проговорил высокий мальчик, в первый раз заметив Анни. — Кто вы такая?
 — Это Анни Малоун, — произнес Тейлор, включая зажигание. — А вы, джентльмены, представьтесь сами.
 Когда они начали представляться, полная пожилая женщина вышла из дома и подошла к окошку Тейлора. — Еще раз спасибо, — сказала она. Он кивнул, а она показала на желтый автобус у обочины. — Это не новый аккумулятор, который вы поставили, боюсь, что на этот раз что-то серьезное, — лицо ее помрачнело.
 — Я заберу его днем, миссис Хендерсон, — когда в магазине немного рассосется. Посмотрим, что мы сможем сделать.
 Женщина покачала головой.
 — Спасибо. Мы уже давно ходили бы пешком, если бы вы не возились с ним столько времени. Не знаю, что мы будем делать, если ему пришел конец.
 — Может быть, Джейси смогут купить вам в этом году новый, если наш аукцион выгорит.
 — Очень надеюсь, Тейлор, — она помахала ему, и он вырулил на дорогу.
 — Ой, а что это здесь? — Высокий мальчик, которого звали Чип, показал на ящик, поставленный Анни на пол, — что в нем? Пончики?
 Тейлор глянул вниз.
 — Это собственность дамы.
 — А нам можно посмотреть? — Чип постучал по углу ящика носком тапочка.
 По тому, как изменилось выражение лица Тейлора, Анни поняла, что сейчас он будет ругать Чипа — он увидел его движение.
 — Конечно, — спокойно проговорила она, поднимая крышку. — К сожалению, они несъедобны.
 Ребята перегнулись через сиденье, чтобы посмотреть.
 — Вот это да. Здорово, — заметил взъерошенный Джефф. — Откуда вы их взяли?
 — Я их вырезала из дерева.
 Ребята стали рассматривать их поближе.
 — Ножом? — спросил Чип, и глаза его загорелись от любопытства.
 Она кивнула.
 — И другими инструментами, предназначенными для этого.
 — Они похожи на маленьких человечков, — раздался голос сзади. — Вы не могли бы поднять их вверх, чтобы мы посмотрели?
 Пока Анни поднимала фигурки по одной для осмотра и критики, Тейлор подъехал к школе и остановился перед ней. Он вылез, открыл боковую дверь, и старшие мальчики парами вылезли из фургона.
 — До свиданья, Анни, — кричали они. — До скорого, Тейлор, спасибо.
 Когда пришло время выходить троим самим маленьким, сидевшим сзади, Тейлор брал их на руки по одному и ставил на землю. Последний повернулся и быстро забрался в фургон сзади Анни.
 — Можно мне посмотреть? — тихо спросил он. — Они мне не дали увидеть.
 Анни подняла крышку. Глаза ребенка широко открылись. Он осторожно протянул палец.
 — Можно мне потрогать?
 Она кивнула и положила ему на ладонь фигурку, изображавшую маленького мальчика.
 — О, — произнес он восхищенно. С грустным видом он протянул фигурку Анни. — Очень красиво.
 Ребенок был совсем маленьким, но его голубые глаза смотрели взросло и тоскливо. Анни сжала его пальцы вокруг фигурки, еще лежавшей в его ладони.
 — Она твоя.
 В глазах ребенка загорелась надежда, тут же сменившаяся сомнением.
 — Это мне?
 Она кивнула.
 — Я хотел бы сделать что-нибудь такое же. Может быть, я достану на кухне нож и какие-нибудь старые палки.
 Она покачала головой.
 — Не делай этого. Если не научишься правильно вырезать по дереву, очень легко поранить себя.
 Лицо его погрустнело.
 — Знаешь, что я тебе скажу, если ты приедешь ко мне в лавку, я тебя научу, как правильно резать по дереву.
 Он обрадовался.
 — Меня? Только меня? А может Тейлор привезти меня?
 Анни повернулась на сиденье, чтобы посмотреть на Тейлора. Он кивнул. Она поглядела на мальчика.
 — Если разрешат те люди, где ты живешь.
 — Конечно. Миссис Хендерсон не возражает.
 Тейлор положил руку на плечо мальчика.
 — Только сначала ты должен будешь сделать домашнее задание.
 — Сделаю, — мальчик кивнул, потом посмотрел на Анни. — Спасибо.
 Она улыбнулась ему.
 — Как тебя зовут?
 — Все здесь зовут меня Выскочка… но мое настоящее имя Брайан.
 — Ладно, Брайан, а ты можешь звать меня Анни.
 Он застенчиво посмотрел на нее.
 — Можно мне прийти в субботу?
 Она улыбнулась ему и кивнула.
 — Если Тейлор и миссис Хендерсон будут согласны.
 Брайан бросил молящий взгляд на Тейлора.
 — Ладно, суббота так суббота, — ответил тот, — но теперь торопись. Ты опаздываешь в класс.
 Брайан снова глянул на Анни.
 — Пока, — тихо произнес он, выпрыгивая из фургона.
 Она смотрела, как он тащил свой ранец по боковой дорожке, фигурка была крепко зажата у него в кулаке.
 Когда Тейлор снова включил мотор, она перевела взгляд на него.
 — Сколько лет Брайану?
 — Девять.
 — Он такой маленький для своего возраста!
 Тейлор кивнул.
 — У него было тяжелое начало. В детском доме он примерно полгода и… — он повернулся и посмотрел ей в глаза, — могу вам сказать, что он сейчас произнес больше слов, чем от него слышали за все время, с его поступления.
 — Вы должно быть проводите много времени с ребятами.
 — Мне это нравится.
 Она задумчиво смотрела прямо вперед, пока он выезжал на дорогу.
 — Такое впечатление, что он хочет прийти без других ребят.
 — До сих пор он был одиночкой. Я стараюсь брать ребят куда-нибудь группами по двое, по трое и, когда могу, поодиночке. Этим ребятам столько приходится делать сообща, что неудивительно, когда кто-то из них мечтает о том, чтобы сделать что-то особое одному — он посмотрел на нее, и глаза его потеплели. — Я думаю, что для Брайана вы очень особенная.
 Она покачала головой и на губах у нее промелькнула улыбка.
 — Вы не перестаете поражать меня, Мак Куэйд.
 Анни вздохнула с облегчением, когда Нина так была восхищена ее резными фигурками, что не стала поднимать шум из-за ее опоздания. Когда она заказала еще две дюжины фигурок, Анни очень обрадовалась.
 — А это не Тейлор Мак Куэйд занес сюда ваш ящик? — небрежно спросила Нина, выписывая заказ.
 Анни кивнула.
 — У меня сегодня утром поломалась машина, а он сегодня водит их обслуживающий фургон.
 — Он? Подумать только. Тейлор Мак Куэйд водит обслуживающий фургон, когда он мог бы взять «Ягуар» или «Порше» или все, что захочет.
 Анни пересекла комнату, притворяясь, что заинтересовалась статуэткой и надеясь, что Нина переменит тему.
 — Тейлор Мак Куэйд, — мечтательно проговорила Нина. — Что бы ни дала любая одинокая женщина, лишь бы поймать его. Его стоит ловить.
 — Я не знаю, — Анни так быстро поставила статуэтку, что звон раздался. — Извините.
 Она внезапно почувствовала беспокойство, сама не зная, почему.
 — А потом отвозить домой, он снова приедет за вами?
 — Что? — переспросила Анни, быстро осматривая, не повредила ли она статуэтку.
 — Я спросила, забирать вас отсюда снова будет Тейлор Мак Куэйд? Вы ведь сказали, что ваша машина в мастерской при его магазине. Так ведь?
 — Да, так.
 Тейлор предложил приехать за ней потом, все что ей нужно будет сделать, это позвонить. В эту минуту ей меньше всего этого хотелось. Ей не нужно было, чтобы пошли разговоры, связывающие ее имя с именем Тейлора, обсуждения, давно ли он ухаживает за ней и сколько это продлится.
 Она старалась уйти в сторону от сплетен, посвятив все свое время работе и изучению работы лучших местных художников. Никогда ей не хотелось, чтобы о ней все говорили. Ей всегда хотелось, чтобы ее уважали за то, что она делает, а не за то, с кем ходит на свидания.
 Поглядев в окно, она заметила на углу автобусную остановку.
 — Я еду обратно на автобусе, — сказала она Нине. — Вы случайно не знаете расписание?
 Поездка домой на автобусе дала Анни время подумать. Тейлор был гораздо лучше того, как она его себе представляла.
 Во многом он совершенно не соответствовал тому образу, который ему приписывали местные сплетни. Он был добрый, щедрый, заботливый и естественный. Но репутация плейбоя прилипла к нему, может быть, из-за его друзей, может быть, хотя ей была ненавистна сама мысль об этом, из-за его женщин.
 Чем лучше она его узнавала, тем больше ее к нему тянуло. Но всерьез вступать с ним в какие-то отношения, было бы с ее стороны ошибкой. Ее целью должна быть дружба. Если они смогут остаться платоническими друзьями, тогда может быть их знакомство продлится больше, чем несколько недель или месяцев. Логика и опыт говорили ей, что стать подружкой Тейлора может быть очень волнующим переживанием, но недолгим.
 У нее были планы, мечты. Меньше всего она хотела потрясений в своей жизни и разбитого сердца. Не в ее характере было крутить романы направо и налево. Когда она влюбится, то это будет всем сердцем и душой.
 Днем она позвонила в мастерскую и выяснила, что ее машина готова. Она прошла несколько кварталов до автобусной остановки. Бэр подробно рассказал ей дорогу, и после двух пересадок она благополучно добралась до Мак Куэйда.
 Тот же молодой человек, который помогал ей утром, подошел к ней у стола, где оформлялись бумаги.
 — Ваша машина готова, но придется подождать несколько минут. Сейчас вашу машину моют и пылесосят.
 — Но я не заказывала мойку.
 — Это входит в наше обслуживание, мэм.
 Анни внимательно изучила счет за услуги, но «мойка» там не стояла. Там, где она обычно ремонтировала машину, таких подарков не делали. К ее удивлению и плата за ремонт была весьма умеренной.
 — Значит, она опять бегает, — проговорила она, выписывая чек.
 — Да мэм, босс лично проверил ее сегодня днем.
 — Разве обычно так делается? — вопрос вылетел у нее прежде, чем она сумела остановиться.
 — Как сказать, мэм. Он занимается лично каждой работой в разное время. Если хотите, в нашей комнате отдыха предлагаются напитки и бутерброды за счет фирмы.
 Анни посмотрела мимо него в открытые двери мастерской. Стоял чудесный день золотой осени.
 — Я лучше подожду на воздухе.
 Молодой человек улыбнулся, а она прошла в заднюю дверь, остановившись на минуту полюбоваться на Гору Пайка. Гора поднималась в облака и вела взгляд в далекое небо. Местами облака закрывали солнце и тень их создавала на склонах странный узор.
 За автомобильным агентством была небольшая поросшая лесом площадка. Трава между высокими елями и маленькими елочками была скошена, что придавало этой рощице вид парка. Она вышла наружу и увидела стоявший у здания в тени желтый школьный автобус. Любопытство заставило ее подойти к нему. Размашистая черная надпись сказала ей, что она не ошиблась «Детский дом. Колорадо Спрингс».
 Из-под автобуса раздался стон, и оттуда выкатился человек в заляпанном маслом и мазутом комбинезоне. Когда он поднялся на ноги, она узнала Тейлора Мак Куэйда.
 — Черт побери, — пробормотал он.
 — Так все плохо? — спросила она, понимая причину его раздражения.
 Он удивленно обернулся. При виде ее лицо его расплылось в широкой улыбке, но потом он глянул на автобус и тут же помрачнел.
 — Боюсь, что так. Мотор у него невероятно изношен. Да и корпус уже латан-перелатан. Ему пора в металлолом, а им надо покупать новый.
 — А они могут это себе позволить?
 — Нет, — он вытащил из кармана тряпку и стал вытирать руки от смазки. — Поэтому мы так долго с ним и нянчились.
 Она склонила голову набок и смотрела на него, видя его теперь совсем по-другому, наконец признавшись себе, что в этом человеке было много хорошего, что он больше и глубже, чем расхожее представление о нем.
 — Что они собираются делать?-спросила она. — Школьный год еще только начался. Ведь так?
 Он устало кивнул.
 — Сейчас школьный совет будет их привозить, но детскому дому нужен транспорт, чтобы возить их в другие места. Мы планируем благотворительное мероприятие, чтобы собрать деньги на хороший подержанный автобус, безопасный и надежный, — он похлопал автобус по желтому боку ладонью. — У меня есть кое-какие идеи.
 — Не сомневаюсь, что есть.
 Он повернул к ней голову не потому, что в ее голосе прозвучал сарказм, а потому, что сарказма не было. До тех пор в ее голосе всегда звучал намек, что она видит в нем пустого типа, все время пытающегося завлечь очередную девицу в свои сети, ее в том числе. Он всегда узнавал эту интонацию «знаю тебя, как облупленного», и она его невероятно раздражала. Но теперь она говорила совершенно иначе, доброжелательно, в ее голосе звучало что-то вроде восхищения.
 Даже измазанный и грязный Тейлор казался Анни очень красивым. И глаза его были синей, чем небо Колорадо… Когда он вытер лоб тряпкой и стал засовывать ее в карман, она непроизвольно протянула руку и взяла эту тряпку у него. Она оттерла ему пятно смазки на переносице, а затем еще одно в ямке на подбородке.
 — Ну, вот, — произнесла она с мягкой улыбкой, которая тут же исчезла, когда она встретилась с ним глазами. В его снисходительном взгляде было такое понимание и такая интимность, что она была захвачена врасплох. Она забыла дышать, когда он наклонился к ней. Осенний бодрящий воздух сделался знойным и душным. Сердце ее забилось так сильно, что у нее застучало в ушах, заглушая и птичий щебет и лязганье металла в мастерской.
 Его лицо было уже в каких-то дюймах от ее лица, когда он остановился, и взгляд его скользнул от ее широко раскрытых глаз к дрожащим губам. Они оба понимали, что это ей давалась возможность возразить, отступить… и оба поняли, когда этот момент прошел, и она им не воспользовалась.
 Не касаясь ее нигде больше, он прижался губами к ее губам. Его поцелуй был нежным, нетребовательным, как бы проверочным. Она почувствовала, что ее качнуло к нему, что она хочет большего. И все это время какой-то неясный голос где-то внутри ее головы понуждал ее отодвинуться, притвориться, что ничего не случилось, но голос этот звучал далеко и невнятно, и сейчас она не хотела ничего слышать.
 Его губы снова коснулись ее губ, на этот раз с большим чувством. Он целовал ее снова и снова, узнавая, ощущая, впивая. Ее руки легли ему на плечи, может быть, чтобы удержать равновесие, может быть, чтобы это головокружительное безумие не кончилось слишком быстро.
 Возможно она не позволит себе завязать с ним длительные отношения, но она не хочет всю оставшуюся жизнь только воображать, как чувствует себя женщина, когда он целует ее и когда она его целует.
 Последний раз, когда он ее поцеловал, она оборвала поцелуй раньше времени, пытаясь запереть в себе чувства, которые только он мог в ней возбудить. Но на этот раз она полностью отдавала себе отчет в каждом своем ощущении, в нараставшей в ней, захлестывавшей ее глубокой потребности в нем, голоде, который, казалось, возрастал по мере того, как его утоляли.
 Она отвечала ему на поцелуй со страстью, изумившей их обоих. Он не думал ее трогать, но теперь руки сами обвились вокруг нее, крепко притянули к нему. Недели ожидания пришли к концу, часы случайных касаний, когда они работали бок о бок, когда он сдерживался, чтобы не прижать ее, момент победы, когда он не позволил себе даже дружески обхватить ее за талию, — все это было сметено волной этого объятия, ставшего еще драгоценней от того, что его так долго дожидались.
 Сколько раз он начинал тянуться к ней, не любовно, а просто из приязни. Но холодный взгляд и тон ее голоса держали его на расстоянии вытянутой руки. Ее оборонительная манера всегда подавляла естественное для него непосредственное и веселое поведение. Но сейчас в этом было большее, чем приязнь, чем влечение, здесь были и нежность… и страсть. Он не мог прижаться так близко, как хотел бы, поцеловать, так долго, как хотел бы. Ему хотелось быть наедине с ней, далеко отсюда, много-много времени.
 Она чувствовала то же самое, ее руки погрузились в его густые волосы и притягивали его голову ближе. Самозабвенно целуя его, она удивлялась сама себе. Откуда взялась в ней эта бьющая через край страсть? Она ведь хотела только попробовать, только пригубить, чтобы только осталось приятное воспоминание о его губах, согреть дни или годы ждущего ее одиночества. Но один поцелуй потребовал второго, потом еще, пока осталось у нее единственное желание быть с ним наедине, чтобы почувствовать и узнать больше.
 До нее начало доходить, что невозможно производить такие опыты с Тейлором Мак Куэйдом и не увлечься им без памяти.
 — Мисс Малоун? — донесся до нее издали чей-то голос, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы его узнать. — Мисс Малоун, мы уже закончили вашу…
 Голос молодого служащего в белом халате оборвался на полуфразе, когда он увидел ее в объятиях Тейлора Мак Куэйда. Молодой человек скромно исчез в здании, как раз перед тем, как Анни виновато отпрыгнула назад.
 Она обеими руками пригладила себе волосы и наклонилась вперед, чтобы сделать глубокий вдох. Руки Тейлора протянулись к ее плечам, чтобы успокоить, поддержать.
 Она смахнула их.
 — Нет, мне надо ехать, — проговорила она прерывающимся голосом, но решительно. — Мне надо… прийти в себя.
 — Все в порядке, — сказал он, чувствуя ее смущение, желая как-то ободрить ее, показать, что она может позволить себе не замыкаться, позволить себе жить.
 Она отмахнулась от него.
 — Мне надо ехать сейчас, — в ее голосе зазвучало некоторое отчаяние. Ей надо уехать теперь, чтобы вернуть самообладание, взять себя в руки. Повернувшись, она, не говоря ни слова, собралась уйти.
 — Увидимся в субботу, — произнес он.
 На мгновенье она сбилась с шага. Она хотела сказать, чтобы он об этом думать забыл.
 — Увидимся в субботу, — повторил он, — а то будет еще один разочарованный маленький мальчик.
 «И один разочарованный взрослый» — но об этом он говорить не стал.
 Она сделала еще два шага, борясь с чувством вины, не желая причинить боль маленькому мальчику, которого, наверное, уже много раз отвергали. Она продолжала идти, не оглядываясь, стараясь увеличить расстояние между ними, когда произносила:
 — В субботу, так в субботу.




 Глава 9


 В течение трех дней Анни мучилась, позвонить или не позвонить Тейлору и отменить субботу. Но каждый раз, когда она бралась за телефонную трубку, чтобы извиниться, она видела перед собой грустные настороженные глаза Брайана. Если она отменит встречу, она только добавит к его чувству разочарования и отверженности. И все-таки, когда она вспоминала, как чувствовала себя в объятиях Тейлора в тот безумный день, в ней пробуждалось отчаянное желание отдалиться от него временем и расстоянием.
 «Что случилось с ее решимостью не связываться с ним? Исчезла как утренний туман», — думала она, презирая собственную слабость. Действительно, Тейлор Мак Куэйд оказался не тем подонком, за которого она его принимала. Она узнала, пусть неохотно, что он щедрый, добросердечный, скромный человек. Но это не меняло того факта, что он принадлежал к другому слою общества, что у него были отвратительные друзья, что у него было больше красоты и обаяния, чем полагалось бы одному человеку. Он привлекал женщин без малейших усилий со своей стороны, и о нем ходила уйма сплетен, хотел он этого или не хотел. Он никогда не оставался с какой-нибудь одной женщиной, да и зачем ему это надо было, когда столько других ждало за кулисами.
 Она не могла связываться с ним. Проходящие легкие романы не для нее. Если она и понимала что-то в своем характере, так именно это. Многие художники вели богемную жизнь, сходились и расходились, брали и оставляли любовников, не задумываясь. Она так не могла. Иногда ей хотелось быть способной на это, насколько проще сделалась бы ее жизнь. Она даже кошку не могла подобрать, чтобы тут же не полюбить ее. Как же, господи ты, боже мой, могла она общаться с Тейлором Мак Куэйдом и не влюбиться в него?
 До того дня, когда она с ним поцеловалась, она еще верила, что может проводить с ним время и сохранять платонические отношения. Она сама себя обманывала. И теперь прибирая свои инструменты, подметая лавку, бродя по ней туда-сюда, она кляла судьбу.
 Ну, почему это должен был оказаться он? Почему не парень из соседнего дома заставлял ее испытывать такие чувства? Почему Тейлор Мак Куэйд? Этот опытный покоритель сердец, если такие бывают?
 Она посмотрела на большие школьные часы на стене. Было десять часов утра. Может, Тейлор не покажется? При мысли о такой возможности ее буквально затопило чувство облегчения, почему-то мучительно смешанного с разочарованием. Захваченная этими противоречивыми эмоциями, она рванулась к входной двери, чтобы поменять табличку с «закрыто» на «открыто».
 В этот самый момент она подняла глаза и увидела его через окно в двери. Он был на пороге, его голубые глаза смотрели прямо на нее, за руку он держал Брайана. На лице мужчины она увидела мрачную смесь надежды и неуверенности, а на лице мальчика то же самое, но в еще большей степени.
 Она открыла дверь и изобразила на лице улыбку.
 — Доброе утро, джентльмены — и, отступив назад, пригласила, — заходите.
 Глаза ребенка наполнились удивлением, когда он попал в лавку, голова его поворачивалась слева направо и обратно, все оглядывая, рука крепко вцепилась в Тейлора. Они последовали за Анни в ее рабочий уголок.
 Она присела на скамейку, чтобы глаза ее были на одном уровне с Брайаном.
 — Хочешь попить чего-нибудь или печенья?
 Он покачал головой, потом посмотрел на Тейлора, потом снова на Анни.
 — Нет, спасибо.
 Она посмотрела на Тейлора.
 — А вы?
 — Нет, спасибо, мы только что поели в «Золотых Арках».
 Анни невольно улыбнулась.
 — Вот здесь вы делали ту фигурку мальчика, которую мне дали, — поинтересовался Брайан.
 Она кивнула.
 — Я многое режу прямо здесь. Посетители любят смотреть, как я работаю, а я успеваю много сделать, когда мало покупателей.
 Брайан вытащил руку из руки Тейлора и стал бродить тут и там, все разглядывая. Он складывал руки вместе и все время поглядывал на Тейлора, который одобрительно ему кивал.
 — Я так понимаю, что у вас двоих какое-то соглашение, — тихо спросила она, поворачивая голову за Брайаном. Смотреть на ребенка было легче, чем на мужчину.
 — У нас за завтраком был разговор о манерах, — так же тихо ответил Тейлор, наблюдая за мальчиком. — Он очень старается ничего не тронуть без разрешения.
 «И я тоже», — подумал Тейлор, глядя на нее, и уголки его рта приподнялись в кривой улыбке.
 Брайана притягивали к себе народные игрушки. Они были выстроены в ряд на лежащем между двумя столами куске плавника. Непроизвольно он потянулся к ним и тут же вспомнил. Рука его замерла в воздухе.
 — Можно мне… — начал он осторожно, — немножко… покачать ее? Чуть-чуть?
 Брайан указывал на резную высотой в шесть дюймов фигурку старика, сидящего на бревне. Это была копия раннеамериканской игрушки, изображавшей лесоруба с топором в руке. От его спины отходила проволочка, которая изгибалась и проходила под бревном, к концу ее была привязана маленькая деревяшка, уравновешивающая игрушку как маятник.
 — Давай, — улыбнулась Анни, — она для этого и сделана.
 Брайан толкнул человечка пальцем, и фигурка задвигалась вверх-вниз, как будто рубила бревно у себя под ногами, деревянный балансир внизу раскачивался туда-сюда.
 Глаза Брайана загорелись, лицо расплылось в широкой улыбке. Сердце Анни согрело то, как печальное выражение детского лица, словно по волшебству, превратилось в радостное, когда он играл этой сделанной ею игрушкой.
 Он поднял на нее глаза, видно было, что принял решение.
 — Я хочу сделать такую же.
 — Ты уверен?
 — О, да, — он еще раз толкнул ее и тихо засмеялся, когда лесоруб. закачался вверх-вниз, рубя изо всех сил бревно.
 — Она выглядит довольно хитрой, — вполголоса обратился Тейлор к Анни, чтобы слышала только она.
 Она задумчиво кивнула.
 — Я думаю, что вы справитесь.
 Тейлор растерялся.
 — Кто? Я?
 — Я думала, что вы захотите присоединиться к классу.
 В ее глазах, когда она, склонив набок голову, смотрела на него, светился вызов.
 Голос подошедшего к ним Брайана зазвенел от возбуждения.
 — Ох ты! Тейлор может учиться вместе со мной!
 В его душе энтузиазма хватало на обоих, и, пожав плечами, Тейлор согласился.
 — Здорово! — сказал Брайан.
 Тейлор, увидев, что мальчик выглядит счастливей, чем он когда-либо видел, не счел возможным отказаться, так что тоже сел, куда показала Анни: за другой стороной стола напротив себя. Брайан стоял около нее.
 — Ладно, — она начала с того, что дала каждому по куску дерева, — Бэр вырезает их для меня ручной пилой.
 Грубые кусочки дерева были примерно такой формы и размера, как игрушка, но за исключением этого мало чем походили на готовое изделие.
 — Пробегитесь пальцами по этому дереву, познакомьтесь с ним, — сказала она, — пощупайте его, чтобы понять направление волокон.
 Брайан инстинктивно пробежался пальцами вверх-вниз по куску дерева.
 — Правильно, — продолжала Анни. — Мы режем вдоль волокон, чтобы было прочнее. Мы стараемся не использовать узлы или слабые места, но у каждого куска дерева свой характер.
 — Как у людей? — спросил Брайан.
 Она кивнула.
 — Совсем как у людей. У каждого свой характер, свои сила и слабости в разных местах. И никогда не знаешь, что из него получится, пока не влезешь в него и не узнаешь поближе. У каждого свои причуды. Нет двух одинаковых.
 — Значит, — вмешался Тейлор, — как я понимаю, вы говорите, что мы должны изучать друг друга осторожно, — он выразительно посмотрел на нее. — Точно так же, с нашей стороны будет неразумно считать, что мы знаем кого-то, не изучив, как следует, его причуды и особенности. Вы это хотели сказать, Анни?
 Она глотнула и отвела глаза.
 — Что-то в таком роде.
 — Продолжайте, — попросил он. — Мне очень интересно.
 Она опустила глаза, чтобы не встретиться с его проницательным взглядом, и указала на приподнятые деревянные рамки, прибитые к столу перед каждым из них.
 — Очень важно опереть вашу работу на что-то во время резания. Это поможет вам твердо закрепить кусок дерева, и вы сможете работать двумя руками. Если вы одной рукой держите дерево, а другой инструмент, больше вероятности, что вы порежетесь.
 Брайан наблюдал за Анни и теперь упер свой обрубочек о правый угол рамки так, как это делала она. Она передала каждому по карандашу и сама взяла тоже.
 — Теперь, — сказала она, — мы нарисуем руки лесоруба, — она провела на своем кусочке две параллельные линии, а Брайан и Тейлор сделали то же самое на своих.
 — Так? — спросил Брайан.
 — Это хорошо, — сказала она. — Когда делаешь народную игрушку, не надо беспокоиться о большой точности.
 Она передала им по U-образному инструменту.
 — Это специальный инструмент, мы им пользуемся для удаления излишка дерева вокруг рук, чтобы они выступали.
 Брайан смотрел, как она показывала, и подражал ее движениям. Сосредоточенно стараясь ничего не упустить, он сжал губы.
 Она подняла глаза и увидела такое же выражение на лице работающего Тейлора.
 — Вот именно так, — продолжала она. — Всегда держите пальцы позади инструмента, и вы не порежетесь.
 Брайан и Тейлор старательно работали, придавая форму и отделывая, снимая стружку, вьющуюся перед их резцами.
 — Это весело, — заметил Брайан, поглядывая на Тейлора.
 — Да, — грустно ответил Тейлор, слишком глубоко вонзив в дерево резец, так что он застрял.
 Анни обошла стол и стала около него. Ее рука легла на его руку, обхватив ее и направляя назад.
 — Легче, — успокаивающе проговорила она, — дайте ему скользить по дереву. Не насилуйте его.
 Ее лицо было так близко к его лицу, что он не удержался и посмотрел на нее. Когда она взглянула на него, ее горло судорожно сжалось. Казалось, она больше не может находиться рядом с ним, не реагируя на его притяжение. Ее рука, лежавшая на его руке задрожала.
 — Думаю, что смогу справиться, — проговорил он, причем это прозвучало более оборонительно, чем он хотел, и Анни вернулась на свое место рядом с Брайаном.
 — Не огорчайтесь, — серьезно шепнул Брайан Тейлору, — очень многие ребята в школе не сразу схватывают.
 У Анни задергались губы от сдерживаемой улыбки.
 Брайан хотел утешить Тейлора, но его комментарии были очень глубокомысленными.
 — Называешь старого друга тугодумом? — спросил Тейлор, его U-образный инструмент снова застрял в дереве.
 Брайан нахмурился, глядя на Тейлора.
 — Вы всегда нам говорили, что лучше учиться медленно, чем не учиться вообще.
 — Да, это похоже на то, что я люблю говорить, — Тейлор глянул на Анни, с грустным видом. — Прекрасно, когда тебя воспитывают твоими же словами.
 — Расскажите мне об этом побольше, — попросила она, думая про себя, что с момента их встречи она все время нарушала собственные правила.
 Анни и Брайан посмотрели, как Тейлор отвел инструмент назад и загладил плавными движениями, как она ему показывала. Она передала ему другой инструмент с маленькой изогнутой ложбинкой, и, следуя ее примеру, они вырезали шляпу человечка и его лохматые брови.
 — У моего лицо не похоже на вашего, — сказал Брайан, протягивая свою фигурку Анни.
 — И не должно быть похоже, — успокоила она его.
 Тейлор поднял своего.
 — И мой не похож ни на одного из ваших.
 Анни кивнула.
 — Я должна с вами согласиться в этом.
 У Тейлора отвисла челюсть в дурашливом ужасе, и Брайан захихикал над их добродушным перешучиванием. Анни передала им по ножу с коротким лезвием.
 — А теперь пришло время сесть и начать строгать.
 По ее примеру они уселись на скамейки.
 — Дерево держим в одной руке, а нож в другой, — объяснила она, внимательно следя за тем, как выстругивает Брайан человечку штаны, заправленные в сапоги. Она показала ему, как пользоваться U-образным инструментом, чтобы выточить бороду человечку и сетку морщинок вокруг глаз.
 — Его лицо нельзя разглядеть очень четко, — заметил Брайан.
 — В народном искусстве, — заметила она, — и не надо быть слишком точным. Сто лет назад они вырезали только простые формы, которые выдерживали грубое обращение. Отец вырезал основную форму такой игрушки для своего сына, а тот воображал детали. Даже Эйнштейн считал, что воображение важнее, чем знание.
 Брайан разглядывал деревяшку у себя в руке.
 — Когда-нибудь я вырежу такую для своего сына.
 Анни обменялась взглядом с Тейлором, и они оба посмотрели на девятилетнего сироту, который думал о своей будущей семье.
 — Шляпа великовата, правда? — спросил Брайан.
 — Теперь нам надо быть осторожными, — сказала Анни. — Волокна в этом месте поворачивают направо. И если мы снимем слишком много, дерево может расколоться, поэтому мы обтешем край, чтобы создать впечатление, что поля шляпы тоньше, чем есть.
 — Это и есть одна из причуд? — спросил Брайан, опробуя новое слово.
 Анни улыбнулась ему.
 — Да, так и есть. Один из тех сюрпризов, которые придают жизни вкус.
 — Интересно, — заметил Тейлор, привлекая внимание Анни, — интересно, что вы так считаете.
 Она знала, на что он намекает. Она говорила, что он полон сюрпризов, но она с ним была настороже, и оба это знали.
 Она отвела глаза в сторону, не решаясь встретиться с ним взглядом.
 Взяв заготовки топориков, которые сделал Бэр, она положила одну перед Брайаном, одну перед собой, а одну протянула Тейлору. Когда он потянулся, чтобы взять ее, Анни посмотрела ему в глаза.
 — Может нам стоит его зарыть?
 — Топор войны? — спросил он.
 — Наверное, пора, а вы как считаете? — она замолчала, когда он ответил таким же прямым взглядом. Она глотнула, глубоко вздохнула, собираясь с храбростью. — Я постараюсь подойти без предвзятости, если вы постараетесь быть терпеливым.
 Его глаза потеплели, он взял топорик из ее пальцев.
 — Что ж, считайте, что договорились.
 Напряжение между ними сразу спало, и Анни стала получать удовольствие от урока. Она показала им, как пробуравить ручной дрелью дырочку и как обстругивать топорище топорика, пока оно не поместится уютно, как зубочистка, в руках человечка.
 Брайан осторожно просверлил дырочку в спине игрушки, и Анни показала ему, как согнуть кусок проволоки длиной девять дюймов и пропустить его через спину, а затем изогнуть дугой и прикрепить к концу ее маленькую деревяшку. Они поставили игрушку на кусок плавника и согнули проволоку, так чтобы балансир уравновесился.
 С огромным удовлетворением Брайан толкнул свою игрушку, и она закачалась, а маленький лесоруб. послушно стал рубить топором бревно, на котором стоял.
 — Работает, — провозгласил Брайан с гордостью.
 Тейлор похлопал его по плечу.
 — Ты сделал ее.
 Брайан посмотрел на Анни:
 — Спасибо, — тихо сказал он.
 Она взъерошила ему волосы.
 — А теперь готов к молоку и печенью?
 — Готов! — ответил он с оживлением, которого не было, когда он утром вошел в ее дверь.
 Она наделала еще сэндвичей с ветчиной и принесла все на большом подносе. Тем временем Брайан и Тейлор раскрашивали все три игрушки масляными красками.
 — Эй, Анни, — закричал Брайан, когда она подошла, — я дал вашему красную рубашку и синие штаны, как у Тейлора.
 Она посмотрела на Тейлора, изумительно выглядевшего в своей красной рубашке под горло и облегающих синих джинсах.
 — Звучит хорошо, — весело сказала она, ставя поднос на стол.
 Брайан отложил свое раскрашивание и накинулся на еду. Тейлор, прикончив свой сэндвич, стал расхаживать по рабочему уголку, рассматривая ряды инструментов на подставках, прикрепленных к стене, и незаконченные изделия.
 Он остановился, узнав фотоснимок, лежащий рядом с начатой работой. Это был цветной снимок оленихи с олененком, пересекавших поле для гольфа. Он положил снимок на место и стал разглядывать стоящую рядом работу. Он увидел гладкую зеленую поверхность, а рядом наполовину вырезанную фигурку оленихи.
 Он обернулся, и, когда глаза их встретились, она увидела в них свет воспоминания.
 — Она хорошо продвигается. Как вы собираетесь назвать эту работу?
 — Утренний обход, — просто ответила она.
 Он задумчиво кивнул.
 — Это подходит, — хотя их разделяло десять футов, их объединило общее воспоминание. — Я хотел бы посмотреть на нее, когда вы закончите.
 Она чуть не сказала, что позвонит ему, но передумала. Отношения между ними менялись каждую минуту. Лучше не давать обещаний, которые она могла и не выполнить.
 — Она будет здесь, — вымолвила она, наконец.
 — На продажу?
 — Возможно, — на этом этапе она чувствовала, что не может оставлять себе многие изделия.
 — Я хотел бы быть первым на очереди, — он обернулся и посмотрел на ее реакцию, — если вы не имеете ничего против.
 — Ладно, — проговорила она, сознавая, что взяла на себя обязательство, брать которое не собиралась. Однако дело есть дело, как ей всегда напоминал Бэр.
 — Анни, посмотрите сюда, — сказал Брайан, поднимая вверх последнюю игрушку, после того как кончил ее красить.
 Она обняла его за худенькие плечи и стала изучать трех лесорубов.
 — Даже не знаю, какой мне больше нравится. Они все выглядят великолепно.
 Брайан с довольным видом посмотрел на нее.
 — Мне все-таки мой нравится больше.
 — Что же, забирай свой выбор.
 — Я могу взять его себе? — в глазах у него загорелась надежда.
 Неуверенность, звеневшая в его голосе, огорчила ее. Наверное, в жизни Брайана было мало того, что он мог назвать своим собственным, поэтому он не ждал, что ему оставят вещь, как ожидали бы другие ребята.
 — Конечно, бери ее. Ты же ее сделал.
 Он кивнул, признавая логику того, что она сказала.
 — Тогда вы сохраните своего, а Тейлор своего. Правильно?
 Она улыбнулась ему.
 — Если Тейлор хочет своего дровосека, он может его забрать.
 — Конечно, хочу, не сомневайтесь, — Тейлор изобразил на лице шутливое возмущение, — я так тяжело потрудился, в то время как вы только делали ошибку за ошибкой.
 Они посмеялись над ним, а Анни передала ему тарелку с ореховым печеньем. Тейлор с неохотой взял одно.
 — Вы можете попытаться заткнуть мне рот печеньем, но мы-то с вами знаем настоящую правду.
 Брайан радостно хихикал.
 — Да уж, мы-то знаем.
 — Умник какой выискался, — поддразнил его Тейлор.
 Колокольчик над дверью звякнул, в лавку вошли двое покупателей. Услышав звук, из своей рабочей комнаты сзади вышел Бэр.
 — А, я не знал, Анни, что ты здесь, — произнес он. — У тебя вижу, гости, я позабочусь о покупателях.
 Глаза Брайана стали круглыми, когда он увидел этого гиганта с окладистой бородой и улыбающимися карими глазами.
 — Господи, кто это? — зашептал он, когда Бэр стал показывать дамам резную фигурку, которая им понравилась в витрине.
 — Мой брат, — ответила Анни.
 Брайан посмотрел на нее, чтобы убедиться, что она не шутит.
 — Правда? Он не похож на вас.
 — У нас один отец и разные матери, — просто ответила она.
 Сидя напротив за столом, Тейлор внимательно слушал.
 — А когда вы были маленькой, ваш брат бил вас? — спросил Брайан так, как будто это было совершенно естественно, что здоровый и сильный бьет слабого.
 Анни грустно покачала головой.
 — Мы встретились уже только взрослыми.
 — Почему? — простодушно спросил ребенок.
 — Ну, — медленно начала Анни, подбирая слова, — мой отец оставил мою мать и меня и потом встретил мать Бэра и у них родился Бэр. Долгое время мы с Бэром не знали друг о друге. Когда он обнаружил, что у него есть сестра, он меня разыскал. Он звонил мне и звонил, пока я однажды не согласилась с ним встретиться и, как ни странно, получилось, что мы стали друзьями, — она пожала плечами. — С тех пор мы вместе работаем.
 — А что случилось с вашим отцом? — спросил Брайан.
 Анни опустила глаза.
 — Он умер.
 Брайан серьезно глядел на нее.
 — В доме вашего брата?
 Анни поколебалась некоторое время, потом ответила, покачав головой.
 — К тому времени наш отец уже оставил мать Бэра и был женат на ком-то другом.
 Брайан понимающе кивнул.
 — Мой отец поступил так же. Я даже не знаю, куда он уехал, — мальчик немного подумал, потом посмотрел Анни в глаза. — Вы все еще сердитесь на него?
 — На отца? — спросила она, захваченная этим вопросом врасплох. Она стала думать, что ей ответить, понимая, что если попытается обойти вопрос, он это сразу почувствует. Она знала, что у детей есть врожденное ощущение, где вранье, где правда. Дети чувствуют паузы, интонации, тонкие отличия выражений. — Я очень долго злилась на него, — честно сказала она, — но думаю, что начала кое-что понимать. Может быть, когда-нибудь, я все забуду и прощу его полностью.
 Брайан посмотрел ей в лицо и вздохнул.
 — Да-а, может быть, я тоже.
 Покупатели с пакетами в руках вышли из магазина. Удовлетворенно улыбаясь, Бэр подошел к ним.
 — Почему так происходит, что я могу продать твою работу, а свою нет?
 Она усмехнулась, глядя на него.
 — Тебе везет. После того, как ты вчера ушел, я продала два твоих стула студентам для их общей комнаты в колледже.
 — Ну и ну, да это сделает тебя продавщицей месяца, — поддразнил ее Бэр. — Между прочим, кто этот красавчик? — спросил он, кивая на Брайана, — не ты, уродина, — он показал на Тейлора, который добродушно кивнул в ответ.
 Протянув руку через стол, Тейлор хлопнул Брайана по плечу.
 — Это мой главный подмастерье, Брайан Джонс. Познакомься с Бэром Малоуном. Это тот человек, который вырезает стволы деревьев пилой.
 Лицо Брайана выразило восхищение, смешанное с ужасом:
 — Правда?
 Бэр улыбнулся, и лицо его как будто осветилось.
 — Именно это я и делаю.
 — Ух ты! Можно мне посмотреть? — Брайан посмотрел на Тейлора, спрашивая одобрения.
 Тейлор кивнул, и Бэр пригласил его.
 — Тогда пойдем.
 Брайан пошел за Бэром, стараясь делать шаги подлиннее, чтобы идти в ногу с большим человеком.
 Наступило неловкое молчание. Анни и Тейлор смотрели друг на друга. Он грустно улыбнулся ей.
 — Наконец-то, одни.
 Она поняла его попытку разрядить возникшее между ними напряжение и рассмеялась.
 — У меня к вам большая просьба, — мягко попросил он.
 Она быстро подняла глаза на него:
 — Да?
 — Мы организуем благотворительный прием, чтобы собрать деньги на автобус для детского дома. Там будет тихий аукцион. Многие местные промыслы дали для него свои изделия. Я надеялся, что вы не откажетесь пожертвовать одну из своих резных работ.
 Она огляделась вокруг, соображая, что может подойти.
 — Вы что-нибудь конкретное хотите?
 — Мы будем признательны за любое пожертвование и кроме того, по-моему, это дает возможность многим людям узнать о вашей работе.
 — Звучит обнадеживающе. Как вам кажется, что им может понравиться?
 Он оглянулся по сторонам.
 — Что-нибудь такое. Некоторые из тех, кто будет присутствовать, любители живой природы, другие — охотники. Я уверен, что любая из ваших приманок произведет на них оглушительное впечатление.
 Она подошла к выставленным приманкам и стала их разглядывать, выбирая.
 — Как насчет этой пары диких уток?
 Он заулыбался, глядя на селезня с его фантастической красоты радужно-переливающимся зеленым опереньем и уточку с ее защитной скромной окраской и нежными темными глазами.
 — Это очень щедро. Я сделаю их гвоздем аукциона и фотографию их помещу на обложку аукционного списка.
 Она засмеялась.
 — Мне это нравится.
 — Тогда договорились? — он протянул руку и она вложила в нее свою. Он крепко пожал ее и добавил: — Конечно, в ваших же интересах будет присутствовать на этом аукционе.
 — Неужели? — она скептически поглядела на него.
 — Уверен, что встреча с вами взвинтит цены. А чем выше будут предложенные цены, тем лучше это отразится на ваших делах потом.
 Она понимала его логику, но чувствовала в ней какой-то еще запрятанный смысл.
 — Понимаю.
 — Я буду счастлив сопровождать вас на этот вечер, — небрежно продолжал он. — Там будет обед и танцы. Уверен, что вам удобнее пойти с кем-то знакомым.
 Он все еще продолжал держать ее за руку.
 — Обо всем-то вы подумали, мистер Хитрюга.
 Он пожал плечами, как будто это была болезнь, с которой он ничего не мог поделать.
 — Это согласие, мисс Малоун?
 — Когда будет это развлечение?
 — В следующую субботу.
 Теперь пожала плечами она.
 — Думаю, что найду свободное местечко в своем календаре.
 — Спасибо, мисс Малоун. И детки тоже благодарят вас.
 Она вздохнула, несколько раздраженно: он так легко ею манипулировал.
 — Ах вы, паршивый…
 — Ну, ну, — прервал он ее, — не надо ласковых слов. — Знаете ли, в соседней комнате ребенок.
 — Тогда такое наглядное проявление симпатии, как это… — она вытащила из его руки свою руку, — также будет неуместно.
 — Я в этом не уверен.
 Он поймал ее за руку и притянул к себе с большей силой, чем собирался. Она ударилась об его грудь, так что дыхание вышло громадным выдохом «У-ух». Лица их оказались в каких-то дюймах друг от друга, она посмотрела ему в глаза и потонула в этих синих озерах. Ей хотелось запротестовать, но голос ей не повиновался.
 Медленно он коснулся губами ее рта и поцеловал так, как хотел все утро — неторопливо, обстоятельно. Он крепко прижимал ее к себе, стараясь прогнать прочь ее сомнения, которые заставляли ее все время сопротивляться ему, обвинять его, не доверять.
 Мгновением позже она оттолкнула его и виновато посмотрела через его плечо в сторону мастерской Бэра. Оттуда доносился голос Брайана. Хотя она не могла разобрать слов, интонация его рассказала ей о том, что он заворожен тем, что Бэр ему показывает.
 Она отвернулась, запустила пальцы в свои волосы и, крепко проведя ими по голове, пыталась овладеть собой. Тейлор снова потянулся к ней, когда Брайан выбежал из мастерской и заторопился к ним.
 — Тейлор! — воскликнул мальчик, — Бэр хочет дать мне это, — он держал в руке кусок дерева в фут длиной. На передней стороне было вырезано лицо индейца, полное гордости и силы, очень выразительное. Брайан перевернул деревяшку, показывая, что на другой стороне оставалась кора.
 — Можно мне оставить ее у себя?
 — Если Бэр не возражает, — снисходительно улыбнулся Тейлор.
 — Ух, ты-ы! — заулыбался Брайан. — Я хочу в следующую субботу снова прийти сюда.
 — В следующую субботу вы с ребятами собираетесь на рыбную ловлю с городским советником, не забыл?
 — А-а, — лицо ребенка затуманилось от смущающей перспективы хотеть две вещи в одно и то же время. Вдруг он развеселился снова: — А можно прийти через субботу?
 — А через субботу мы едем в поход верхом.
 Глаза мальчика расширились, как будто его осенила какая-то замечательная мысль.
 — Я знаю… Анни может поехать с нами. Остальным ребятам она тоже понравилась, — импульсивно он схватил ее за руку и поднял на нее бесхитростные глаза, полные надежды. — Вы ведь хотите поехать с нами?
 — Ну… конечно, я хочу, но…
 Брайан нахмурил лоб, услышав начало извинения.
 — Тейлор тоже хочет, чтобы вы поехали.
 Он посмотрел на Тейлора и кивнул, чтобы тот поддержал его.
 — Я считаю эту мысль замечательной, — Тейлор скрестил руки на груди и посмотрел на Анни, как бы говоря «Ну, как-то ты теперь выпутаешься из этого?»
 Брайан постучал Анни по плечу.
 — Мы поедем наверх, в горы, где можно увидеть всех этих животных. Это будет очень здорово. Пожалуйста!?
 Ее плечи опустились в знак поражения. Она не могла найти в себе достаточно силы, чтобы отказать Брайану.
 — Ладно.
 — Замечательно! — мальчик обхватил ее руку двумя руками.
 Выражение глаз Тейлора показало ей, что доволен будет не только Брайан.




 Глава 10


 Анни критически посмотрелась в большое зеркало на задней стороне двери ее спальни, в котором она могла увидеть себя в полный рост. Черное платье для коктейля основательно подорвало ее бюджет, но у него была классическая линия, и она снова и снова повторяла себе, что сможет носить его, куда угодно, пусть она и купила его с мыслью только о Тейлоре Мак Куэйде.
 Даже прозрачные черные чулки, черные замшевые лодочки на ногах и простая плоская, конвертиком вечерняя сумочка были выбраны ею не только для себя, а чтобы прийтись ему по вкусу.
 Она слегка взбила обрамлявшие облаком ее лицо волосы, продолжая удивляться, зачем ей понадобилось сходить в парикмахерский салон подстричь и уложить волосы. Она вздохнула, закрывая дверь спальной, и прошла в гостиную посмотреть, который час.
 Почему, ради всего святого, она обрекла себя даже не на одно свидание с Тейлором Мак Куэйдом, а на два? Сегодня обед, танцы и тихий аукцион, на следующей неделе поездка в горы. Смогут ли они встречаться и сохранить чисто дружеские отношения? Анни искренне надеялась, что да.
 Она открыла ему дверь на второй стук. Несколько секунд она. вообще не могла вымолвить ни слова, только стояла в дверях и смотрела, как он необыкновенно хорош в своем черном смокинге. Белый воротничок оттенял его цветущий загар, усиливал блеск белозубой, как на рекламе зубной пасты, улыбки, и делал еще глубже синеву его темных глаз, которые одобрительно оглядывали ее сверху донизу.
 Он медленно выговорил:
 — Какая вы красивая, Анни! — и это не прозвучало, как автоматический комплимент, который бросают походя. Это прозвучало так искренне.
 — Спасибо.
 «Я могла бы то же самое сказать о вас», — подумала она, но вслух ничего не произнесла.
 Она отступила, пропуская его в дом, и он передал ей ящичек с белой орхидеей. Когда спустя несколько минут он прикрепил эту орхидею к ее платью и не удержался от быстрого поцелуя, она не могла ему отказать.
 После двадцатипятиминутной езды они прибыли к месту своего назначения. Служитель открыл ей дверцу машины, а потом специальный лакей отогнал машину Тейлора на стоянку. Анни поразила нестареющая элегантность Броадмура, одного из старейших курортных клубов, уютно расположившегося у подножия Скалистых гор.
 Когда Тейлор ввел ее внутрь, бальная зала уже была полна торжественно одетых людей, которые, попивая шампанское, прогуливались между столов, на которых были выставлены предметы аукциона. Они быстро заполняли листки бумаги и бросали их в шелковый цилиндр, делая свои молчаливые предложения покупки. Анни была поражена разнообразием подаренных для аукциона предметов и польщена тем видным местом, которое занимали ее резные утки.
 Как и обещал, Тейлор сделал их символом аукциона. Цветная их репродукция украшала обложку аукционного списка, и в списке этом они шли первым номером с очень доброжелательным описанием ее работы и месторасположения ее лавки.
 Покрытый белый стол, на котором стояли ее дикие утки, был расположен в центре зала. Анни предпочла бы наблюдать со стороны, но Тейлор повел ее в центр аукциона и представил заинтересованным покупателям, окружавшим стол.
 Многие из них, казалось, искренне обрадовались встрече с ней, с энтузиазмом обсуждая реалистические детали ее приманок. Листки с предложениями продолжали наполнять перевернутый цилиндр, стоящий рядом с утками.
 — Юная леди, — обратился к ней седовласый джентльмен, — если мое предложение не выиграет мне эту прелестную пару приманок, я хочу заказать, чтобы вы мне сделали и раскрасили такую же.
 — Буду счастлива, — ответила Анни.
 Последовало еще пять предложений, два из них с просьбой сделать приманки в новых позах.
 — Вообще-то мои любимцы — лесные утки. Они более красочные, — сказал стоявший рядом с ней молодой человек. У него были длинные белокурые волосы, а в одном ухе сверкал большой бриллиант. Его взгляд, обращенный к ней, выражал больше восхищения ее красотой, чем красотой ее резьбы. — В вашей коллекции нет лесных уток?
 Она кивнула.
 — Сейчас пара этих уток сидит в витрине моей лавки.
 — Я обязательно заеду к вам, — произнес он, придвигаясь поближе, пока между ними небрежно не встал Тейлор.
 — Здесь есть люди, с которыми я хочу вас познакомить, — сказал Тейлор, уводя ее. Когда они отошли так, что их нельзя было услышать, он наклонился к ее уху. — Вам надо быть осторожной в таких вещах. Некоторые люди здесь слишком много пьют, а другие всегда ищут приключений.
 — Что вы говорите? — насмешливо проговорила она, искоса посмотрев на его профиль.
 Тейлор усадил ее около себя за центральный стол и познакомил с другими, сидящими там. Еда была восхитительной, а компания дружелюбной. Анни всегда представляла себе, что эти светские люди снобы и держатся холодно с такими, как она, но эти, казалось, приняли ее легко и даже были несколько поражены ее талантом.
 После обеда Тейлор повел ее танцевать. Свет был там притушен, и он притянул ее к себе поближе в объятия. Ее рука лежала у него на плече. Под дорогой тканью его смокинга она чувствовала его сильные мускулы. Ее висок касался его челюсти, она вдыхала волнующий запах его одеколона, а его дыхание звучало в ее ушах громче мелодии блюза, который играли сидевшие в углу музыканты.
 Ноги их еле передвигались, но бедра ее пронизывало током, когда они соприкасались с его бедрами. Тепло искало тепла, когда ее округлые формы прилегали к его угловатым и мускулистым. Пристроив свою голову к нему на грудь у горла, она слышала в ушах бешеный стук его сердца. Они как-то удивительно подходили друг другу, их танец был нежным объятием под музыку.
 Загорелся яркий свет, старший церемониймейстер постучал по микрофону, призывая к вниманию. Тейлор взял Анни за руку, и они отступили друг от друга.
 — Леди и джентльмены, я прошу вашего внимания… определены результаты тихого аукциона, и я готов сообщить вам имена новых владельцев замечательных предметов, выставленных сегодня на аукцион. С удовольствием так же сообщаю вам, что доход от этого аукциона превзошел прошлогоднюю сумму и теперь у детского дома будет, наконец, новый автобус, сразу после сегодняшнего вечера!
 Раздались аплодисменты, тогда церемониймейстер объявил список выигравших аукцион. Резные утки Анни достались седовласому джентльмену, хвалившему ее работу несколько часов назад. Она обежала глазами зал и увидела его стоящим около этой пары уток. С улыбкой он отсалютовал ей бокалом. Улыбка искренней радости на его лице была лучшей благодарностью ее работе.
 Вечер заканчивался, люди забирали свои выигрыши и выписывали чеки. Дюжины новых поклонников ее работы записывали название ее лавки и адрес. Как Тейлор и предсказывал, этот вечер больше дал для рекламирования ее работы, чем недели объявлений.
 — Месяцы пройдут, прежде чем я выполню все специальные заказы, которые я получила сегодня, — рассказывала она Тейлору по пути домой.
 — Хорошо, но надеюсь у вас еще останется время для меня.
 Она помолчала некоторое время, обдумывая его слова. Он никогда не говорил об их совместном будущем. Каждый раз, когда они встречались, казалось, что это в последний раз.
 Он переключил скорости и посмотрел на нее, вопросительно подняв брови. Мягкая улыбка тронула ее губы.
 — Думаю, что смогу втиснуть вас в свое расписание.
 Уголки его рта вздернулись.
 — Рад это слышать.
 — Я не видела сегодня Натана Патрари, — как бы мимоходом заметила она.
 Он нажал на газ, проходя поворот, и только потом ответил:
 — В этом году мистер Патрари не получил приглашения.
 — Ваша работа?
 oн фыркнул.
 — И из своего рождественского списка я его тоже вычеркнул.
 — Ну и ну, вы безжалостны.
 — Надеюсь, теперь вы поняли, что я не похож на него, — лицо его посерьезнело.
 — Думаю, что поняла.
 Он удовлетворенно кивнул.
 — Знаете, тот длинноволосый модник, с которым вы общались сегодня вечером, похож на Патрари, как брат родной.
 — Да? — Богатый сынок, играющий в рок-звезду. Анни услышала в его голосе ревнивую нотку, и она неожиданно очень ее успокоила.
 — Тогда полагаю, ему не нужно еще одной фанатки.
 Тейлор кивнул.
 — Я рад, что вы это поняли.
 Плечи его опустились, как будто из них ушло напряжение.
 «Он ревнует», — подумала Анни и в ней родилась и стала расцветать надежда.
 Доставив ее домой, Тейлор прислонился к дверному косяку, ожидая, пока она отопрет замок.
 — Господи, мне пригодилась бы чашечка кофе, — он зевнул, прикрывая рот рукой. — Мне очень не нравится ехать домой, задремывая по дороге.
 Анни распахнула дверь и жестом пригласила его войти.
 — Намек понят.
 — Спасибо, — он решительно прошагал мимо нее в дом, — я не постесняюсь намекать и дальше.
 — Вы просто невозможны, — поддразнивающим тоном проговорила она, зажигая свет.
 — Продолжайте в том же духе, — игриво погрозил он ей пальцем, — и я могу остаться.
 — Нет уж, уйдете, — пропела она из кухни, — или я позову братика…
 Тейлор откашлялся, трезвея.
 — Ну, вы нечестно играете…
 «Вы тоже», — подумала Анни и поглядела на него, включая кофеварку. Оставаться наедине с Тейлором Мак Куэйдом становилось просто опасным для нее. Оказаться в его объятиях, сама мысль об этом разрушала ее самообладание. «Я буду сильной», — пообещала она себе и усомнилась, надолго ли.
 Пока она копошилась на кухне, Тейлор бродил по ее квартире. Он надеялся найти законченный «Утренний обход», но его здесь не было. Вместо этого он нашел резную миниатюру, которую раньше не видел.
 С книжного шкафа у дальней стены он снял маленькую резную гемму. Она помещалась у него в ладони и имела форму человеческой головы. Мгновенье он рассматривал ее, прежде чем сообразил, что это он сам.
 За спиной у него раздалось дребезжание чашки на блюдце, и он обернулся. Она посмотрела на резную фигурку в его руке, их глаза встретились и на какое-то время впились друг в друга, пока она не отвела свои и наклонилась, ставя чашки на кофейный столик.
 Она пыталась глотнуть, но сердце билось в горле, в глазах мелькало. Она не должна была оставлять эту вещь там, где он может ее увидеть. Она ведь знала, что поставить ее на такое необычное место, рискованно. А теперь он нашел, и что подумает?
 Она почувствовала себя неловкой… беззащитной, выставленной напоказ, когда он держал в руке свое резное изображение.
 Она пыталась сообразить, можно ли по этой работе понять ее чувства к нему. Сможет ли он увидеть, как она стала им восхищаться? Сможет ли по количеству времени, так очевидно на него потраченного, догадаться, что он все время у нее на уме? Поймет ли по точности каждой детали, как хорошо запомнила она его лицо.
 Она запечатлела характер, который научилась узнавать, в его высоких скулах, прямом носе, сильной челюсти. Уловила искренность его прямого взгляда. Серьезность его характера она отразила в морщинах на лбу, некоторую игривость в приподнятых уголках рта. Это все было здесь, в дереве, было видно каждому, закрепленное в темном, как его загар, тиковом дереве… И последним человеком на земле, которому она хотела это показать, был сам Тейлор.
 Она почувствовала, как у нее слабеют колени, и потому что ей хотелось поменять тему, она резко села на диван и устремила взгляд на входную дверь в противоположном конце комнаты. Все ее тело напряглось, когда она почувствовала, что он сел рядом. Он протянул руку, так что резное его изображение оказалось прямо у нее перед глазами. Ее же глаза выдали ее, когда она опустила их вниз.
 — Есть у этой вещи название? — тихо спросил Тейлор.
 Она глубоко вздохнула, посмотрела на него, потом перевела взгляд на кусочек дерева на его ладони.
 — Когда я начинала резать, я собиралась назвать его «Высокомерие»… — она помолчала, собираясь с духом, — но теперь я знаю, что это название не подходит.
 Тейлор слегка перекатывал на ладони это лицо.
 — Вы больше не считаете, что он выглядит надменным?
 Она покачала головой.
 — По мере того, как оно оживало в моих руках… — она опустила и отвела глаза, — и я лучше узнавала объект… я поняла, что пытаюсь запечатлеть не высокомерие…
 — А что же вы нашли взамен? — мягко спросил он.
 Она посмотрела на него и в глазах ее было смятение.
 — Думаю, что еще пытаюсь разобраться.
 Он осторожно положил резное изображение на стол и, протянув руку, приложил ладонь к ее щеке. Слегка повернув к себе ее лицо, он позволил своему взгляду всмотреться в ее глаза, эти зеленые глаза, которые преследовали его во сне и наяву. Он позволил своему взгляду скользить по ее лицу, которое с первого взгляда показалось ему потрясающим, и которое с тех пор стало значить для него еще больше. Медленно он приблизил свой рот к ее губам. Его губы коснулись ее осторожно, трепетно, запоминая их вкус и нежность.
 Она сидела тихо, впитывая в себя его прикосновение. Заботливая нежность, с которой он впивал ее губы, не давала ей возможности оторваться от него. Она чувствовала себя полностью открытой для него, полностью беззащитной перед ним. Он ощущал ее эмоции по губам, так же легко, как мог прочесть ее чувства, запечатленные в работах. Он знал, что и она это знала. Им не надо было слов, только прикосновения.
 Ласково обнял он ее и, держа в объятиях, стал гладить ее волосы. Пальцы его скользили по волосам, по спине, где платье было вырезано низко. Ее голова лежала у него под подбородком, лицо прижалось к лацкану.
 Анни медленно поднялась и посмотрела ему в глаза. У нее было предчувствие, еще в тот первый вечер, когда он пришел к ней, что это неизбежно произойдет. Где-то по дороге она влюбилась в Тейлора Мак Куэйда. Это был факт, который она могла сколько угодно отрицать, отвергать, которому могла не доверять до тех пор, пока он его не обнаружил. Когда он взял в руки и посмотрел на вырезанное ею свое изображение, он все понял. Больше не было смысла скрывать свою любовь к нему и со вздохом она смирилась с поражением.
 Возможно он был негодяем, в чем она его раньше подозревала, а может и не был. Значение имели только ее чувства к нему, и впервые за долгое время она собиралась поступить так, как ей подсказывали ее чувства. На этом свете никому не дают гарантий, хотя она всегда об этом мечтала. Возможно у нее никогда больше не будет ночи с ним, но память об этой ночи навсегда останется в ее сердце.
 Она протянула руку и потянула за конец его галстука, пока он не развязался и не упал. Он не двигался, глаза его не отрывались от нее, когда она расстегивала верхнюю пуговицу его рубашки, а затем по одной все остальные.
 Сейчас решала она. После того, как он столько ждал этого, он был более, чем удивлен, что это происходит. Неделями он надеялся, что она почувствует к нему приязнь, забудет образ сладкого говоруна, который, казалось, навсегда стоял у нее перед глазами, и узнает его, научится видеть его, любить его, как он стал любить ее.
 Столько раз ему хотелось поторопить события, увлечь ее своими чувствами, но он заставлял себя быть терпеливым. Он давным-давно понял, что решать должна она сама или потом она будет сожалеть обо всем. А меньше всего хотел он увидеть на другое утро в ее глазах сожаление и раскаяние.
 Медленно поднявшись на ноги, она взяла его за руку и, не говоря ни слова, повела к двери в спальню. Она толкнула дверь, и та распахнулась. Лунный свет лился сквозь кружевные занавески, освещая белое покрывало на старинной кровати с четырьмя стойками.
 Когда они уже были в дверях, она посмотрела, на него. Это ведь была скромная комнатка с простыми вещами. Здесь не было ни матрацев в виде сердца, ни шелковых простыней, ни джакуцци, ни зажженных свечей — ничего из того, что он, наверняка, испытывал раньше. Как может то, что предлагает она, сравниться с романтическими приключениями, которые нравятся высшему обществу, судя по описаниям в газетах?
 — Здесь нет ничего особенного, — сказала она.
 — Неважно, ГДЕ.
 — Важно ведь с КЕМ, правда? — она постаралась успокоиться этими словами. Несмотря на все ее чувства к нему, ей не хотелось стать просто очередной зарубкой на спинке кровати, еще одной строчкой, еще одним именем в его черной записной книжечке.
 — Да, — внезапно охрипшим голосом согласился он, — важно с КЕМ и КОГДА…
 Именно тогда она поняла, насколько сдержанным он был всегда во многих ситуациях… даже в постели для новобрачных.
 — «Когда» было неизбежным, — прошептала она, — но «почему» тоже имеет значение.
 — Почему? — повторил он, глядя ей в глаза, — Потому что, так суждено.
 Ей было достаточно взгляда, полного любви. Она отдалась желанию, которое так долго сдерживала, и обвила руками его тело. Погрузив пальцы в его густые волосы, она решила осуществить все свои фантазии. Сегодня она не будет сдерживаться.
 Он позволил себе тоже следовать своим инстинктам и сделать то, что хотел еще в ту первую ночь, когда был у нее в гостях: подхватив ее на руки, он понес ее в постель.
 Теперь он не будет торопиться, он будет ее баловать. Он позаботится, чтобы она поняла, что она для него существо особое, не такая, как все. Он по одной снял с нее туфли, затем скользнул пальцами по лодыжкам и погладил ее стройные икры. Помассировал под коленями. Потом его руки задержались у края юбки, и он посмотрел ей в глаза. Она лежала, распростершись на кровати, по подушке раскинулись ее чудные волосы, облаком окаймлявшие лицо.
 Его длинные пальцы исчезли у нее под платьем, и он смотрел, как приподнялись уголки ее губ, когда он стал гладить ее бедра. Он отстегнул один чулок и медленно стащил его с ноги, причем пальцы его ласкали гладкую шелковистую кожу. Он отбросил этот чулок и потянулся за вторым.
 Когда он сел около нее на постель, она тоже села и стала целовать его. Ласковыми легкими, как крылья бабочки, поцелуями он покрывал ее тело и плечи, спуская с них бретельки ее платья. Его пальцы нащупали сбоку молнию и открыли ее. Платье волнами упало ей на колени. Она откинулась назад и снова легла, а он стянул платье с ее бедер и дальше с ног.
 Он любовался ею в лунном свете, одетой только в черное кружевное белье, которое она выбирала, думая о нем. «О, Анни», — проговорил он голосом, охрипшим от удовольствия видеть ее такой.
 Она снова села, чтобы видеть его лицо.
 — Теперь моя очередь, — сказала она и перегнулась с края кровати, чтобы снять с него ботинки и носки. Закусив нижнюю губу, она скользнула пальцами ему под расстегнутую рубашку и буквально сорвала ее с его плеч. Ее пальцы слегка дрожали, когда она расстегивала пряжку у него на поясе. Она расцепила крючок и, глубоко вздохнув, опустила молнию.
 Он отшвырнул рубашку в сторону и, поднявшись на ноги, стал около постели. В ушах его застучало, когда она, просунув под резинку большие пальцы, стащила вниз его брюки и трусы. Она услышала его тихий стон, когда ее руки нашли его и стали интимно гладить. И снова она подивилась глубине той выдержки, которую он проявлял, давая ей право определять темп их отношений.
 Она стала на колени, лаская его своими чуткими пальцами. Он взял двумя ладонями ее лицо, как чашу, и жадно прильнул губами к ее рту. Их поцелуи становились все глубже, и одновременно он снимал последние кружевные пустяки с ее тела и гладил места, которые они прикрывали, дразнил ее, заставлял хотеть себя еще больше, наполняя каждую частицу ее тела раскаленным добела желанием обладания, которое доставляемое им ей удовольствие только распаляло.
 Повторяя ее имя, он улегся рядом с ней на кровать, где снова поклонялся ее телу своими губами и руками, показывая ей, что у него на сердце. Ноги их переплелись, и он перекатился, чтобы нависнуть над ней. У нее потемнели глаза, и она потянулась к нему. Целуя его в губы, она направила его в себя. И начался бессмертный ритм, который утишал их огонь, одновременно распаляя его.
 Они достигли одной вершины, потом другой, пока не стало казаться, что больше наслаждение усилиться не может. И в этот момент что-то расцвело в них и понесло через край.
 Позже она лежала в его объятиях, ее тело было нежным и слабым от удовлетворения, а сердце переполнено сладким покоем. Никогда она не предполагала, что он будет таким нежным любовником, что он будет так ее лелеять своими руками, телом и ласковыми словами, которые снова и снова доводили ее до экстаза.
 Когда она впервые с ним повстречалась, она решила, что, как и большинство плейбоев, он интересуется только своими нуждами. Но по мере того, как она узнавала его получше, понимала, что он человек не себялюбивый, хотя только за последний час поняла, насколько он способен отдать себя всего.
 Сегодня сердце ее переполняла не только любовь к нему, но и восхищение. С ним будет трудно расстаться, а забыть просто невозможно. Он испортил ее для других: теперь никто и никогда для нее не сравнится с ним. Ей стало грустно думать об их неизбежном расставании, и она отстранила от себя эти мысли, чтобы жить сегодня, этим днем, насладиться этим временем, когда он с ней, а там будь, что будет.
 — Проснись, ленивица, — прошептал он, целуя ее веки.
 — Я проснулась, — сонно проговорила она.
 Он обнял ее и стал целовать, пока она совсем не проснулась.
 — Зачем ты это делаешь? — спросила она.
 — Что делаю? — он перестал и заглянул ей в глаза.
 — Снова будишь во мне голод, когда я чувствовала себя такой сытой и удовлетворенной.
 — Удовлетворенной, угу? — на его лице появилось выражение мужской гордости. — Ну, что ж, если я что-то начал, полагаю, ты ожидаешь, что я это закончу.
 — Догадался, — она устроилась поудобнее в его руках.
 Он вздохнул.
 — Мужскую работу никогда всю не переделать.
 — Ага, никогда, — она потянулась за подушкой, чтобы стукнуть его, но он жарко поцеловал ее. Ее рука замерла в воздухе и, поменяв цель, обвилась вокруг него.
 Была уже середина утра, когда он, наконец, затащил ее в душ. Его любовь привела ее в ленивое и сонное состояние.
 — Торопись, женщина, — ласково понукал он ее, — нам еще с тобой ехать.
 — Что?
 Он направил душ ей на голову, намылил руки и стал пальцами растирать ей спину.
 — О-ох, — благодарно застонала она. — Я даю тебе десять минут на это, а потом прекрати.
 Он рассмеялся.
 — Ладно, но потом ты наденешь джинсы и отправишься в машину.
 — Зачем?
 — Потому что мы схватим что-нибудь на завтрак и поедем в горы, так что возьми с собой фотоаппарат.
 Она повернула к нему лицо.
 — Я могу поучаствовать в этих планах?
 Его руки начали размыливать пену круговыми движениями по плечам, вниз по спине…
 — Участвовать? — спрашивал он, а руки двигались ниже и ниже. — Конечно, можешь. Что ты хочешь предложить?
 Она закрыла глаза и глотнула, пытаясь справиться с желаниями, которые он снова вызывал из глубины ее тела.
 — Не помню.
 — Ну, что мне с тобой делать?
 Она пожала плечами.
 — Ты что-нибудь придумаешь. Я уверена.
 Спустя час они уже вышли из дома на свежий бодрящий воздух раннего ноябрьского утра. Забравшись в машину, они проехали несколько кварталов до ресторана. После завтрака у стойки Тейлор повез их в горы. Анни поставила камеру на пол между ногами и, откинувшись, наслаждалась видами природы. Спустя некоторое время они свернули на частную дорогу и поехали по ней через лес, полный елей, сосен, осин и лиственниц, где землю покрывал ковер опавших листьев и иголок.
 Когда они подъехали к деревянной хижине, с большим крытым крыльцом, Тейлор притормозил машину. С крыльца открывался потрясающий вид на горы. Тейлор полез под панель, нажал кнопку дистанционного управления, и дверь гаража распахнулась. Он завел туда машину и опустил дверь.
 — Подожди, пока я зажгу свет, — он вылез из машины и включил свет, после чего подошел к ее дверце.
 С нескрываемой гордостью он повел ее на верх и внутрь.
 — Вот мы и дома.
 Она медленно поворачивалась, обходя большую комнату, выглядывая в высокие окна на горные виды, рассматривая громадный каменный очаг, занимавший всю стену.
 — Мне очень нравится, — сказала она, направляясь к длинной полке над очагом. Губы ее тронула улыбка, когда она заметила там игрушку — дровосека, которую он вырезал, когда приводил к ней в лавку Брайана. Она тихонько толкнула игрушку, и маленький лесоруб. закачался вверх и вниз на полке.
 — Сейчас вернусь, — сказал он, направляясь к двери. — Надо разгрузить машину.
 Она рассеянно кивнула и подошла к краю полки, чтобы посмотреть на несколько фотографий в рамках. На них она увидела совсем молодого Тейлора, стоящего рядом с более старым мужчиной около наполовину разобранной машины. Этот человек так был похож на Тейлора, что, наверняка, был его отцом. Они были еще на одной фотографии вместе с женщиной, стоящей на крыльце белого бунгало. За ними на двери висела рождественская гирлянда из сосновых веток с шишками.
 Они стояли рука об руку и улыбки их были схожи. На лицах всех троих был свет единства тесной хорошей семьи. На женщине был скромный халат, на мужчине темно-синий рабочий комбинезон, а молодой Тейлор был одет в джинсы и клетчатую рубашку. Все они выглядели счастливыми, но что-то не сходилось.
 Это не было поместье, дом с колоннами, где, как она считала, он вырос. Дом на фотографии мог находиться во многих местах, в том числе и рядом с Колорадо Спрингс, но она была уверена, что это не был богатый район. И поле для гольфа тоже там не просматривалось.
 Она мельком увидела Тейлора, который нес на кухню сумку с провизией. А минуту спустя он подошел к очагу, держа под мышкой большую картонную коробку.
 — Что это такое? — спросила она.
 — Сейчас увидишь.
 Он замолчал, чтобы разжечь бумагу и растопку, которые уже лежали под поленьями на решетке. Когда огонь затрещал, он снова повернулся к картонной коробке, заботливо раскрыл и распаковал ее.
 Анни просто рот раскрыла, когда оттуда появилась пара резных диких уток.
 — Откуда они у тебя? Я думала, что их выиграл на аукционе старый джентльмен, мистер Мартин.
 Он улыбнулся и поставил их на полку над очагом.
 — Он и выиграл.
 — А как же тогда они оказались у тебя?
 — Я сделал ему предложение…
 — …от которого он не мог отказаться, — закончила она фразу.
 — По правде говоря, нет. Мистер Мартин очень добрый человек и довольно сентиментальный. Когда я объяснил ему, что эти утки имеют для меня особое значение, он предложил отдать их мне по той цене, которую заплатил на аукционе.
 Она в смятении заморгала.
 — Ты мог бы купить другую пару в нашей лавке и дешевле.
 — Это было бы не то же самое. Эти резные фигурки всегда будут напоминать мне о том дне, когда ты пожертвовала их на аукцион… о тебе.
 Она нежно улыбнулась.
 — Ты сентиментальный.
 — Виноват, виноват, — он поднял руки вверх. — Во всяком случае мистер Мартин приедет к тебе на следующей неделе купить другую пару приманок. Он, действительно, восхищается твоей работой. Кстати, ею восхищаются многие. Я не удивлюсь, что следующая неделя в лавке будет очень деловой.
 — И ты, конечно, к этому не имеешь никакого отношения, — она лукаво улыбнулась ему.
 — Как я уже говорил, аукцион дал твоей работе рекламу. А ты сама придаешь своей работе ее высокое качество.
 — Ты никогда раньше так не говорил, — она шагнула к нему.
 — Не говорил? — он заключил ее в объятия.
 — Не насчет качества.
 — Я всегда говорил, Анни, что ты женщина высшего сорта, но мне кажется, что во мне есть что-то такое, из-за чего ты во мне не уверена.
 — Поправка, в тебе еще есть что-то такое, чего я не знаю.
 Он какое-то время внимательно смотрел на нее.
 — Ты до сих пор считаешь меня испорченным плей-боем, ищущим развлечений?
 Она покачала головой.
 — Это было несправедливо. Так ведь?
 Он пожал плечами.
 — Полагаю, что ты думала по принципу «одного поля ягодка».
 — Все равно несправедливо. Не каждый выбирает себе друзей точно таких же, как он, — это она поняла за последние недели. — Я поспешно судила о тебе, Тейлор, и прошу за это прощения. Наверное, это больше говорит о моей неуверенности в себе, чем о чем-то еще.
 — Признаться в таком сможет не каждый, — он поцеловал ее в кончик носа. — Извинение принято, — он поцеловал ее в губы. — Между прочим, извинения всегда вызывают у меня голод. Могу ли я заинтересовать вас стаканом вина, экскурсией по дому и «Цыпленком Малоун»?
 — А кто будет готовить? — спросила она.
 — Мы.
 — Снова нарываешься на неприятности, да?
 — Нет, если только это будет зависеть от меня.
 — Тогда согласна.
 Он повел ее на кухню, где откупорил бутылку охлажденного «Пьепорте» и наполнил два стакана. Анни последовала за ним в экскурсию по дому (он провел ее повсюду) и, вернувшись к очагу, она сказала:
 — Мне нравится планировка, и вид из каждой комнаты великолепный.
 — Я сам чертил планы и следил за строительством. В городе я сохраняю квартиру, но мой дом здесь.
 Она показала на фотографию Тейлора около полуразобранной машины.
 — Наверное, ты всегда любил автомобили.
 — Да, всегда. Мы с отцом находили где-нибудь старый автомобиль 1914 года и по выходным дням восстанавливали его, а потом доходно продавали. Все хотели «Порше», а эта модель была очень доступной и доставляла много радости. Вот та, что на снимке, когда мы ее нашли, была просто грудой металлолома, — он слегка улыбнулся. — Переключать скорости у нее было все равно, как двигать ложкой в пюре, но мы привели ее в порядок и продали.
 — Так что ты не был рожден в семье, владевшей агентством по продаже роскошных автомобилей?
 Он покачал головой.
 — Когда я был еще в университете, я получил в наследство скромную сумму по страховке и по окончании учебы организовал мастерскую подержанных машин. Одно к одному и через несколько лет оказалось, что я могу купить себе агентство. Так что, нет, я не родился с серебряной ложкой во рту, если ты так думала.
 Она так думала раньше, но говорить об этом не стала. Это было так очевидно. Она потянулась за другим фото на полке, тем, где были сняты трое.
 — Это твоя семья?
 Он кивнул, лицо его помрачнело.
 — Это была моя семья.
 — О, — она стала серьезной. — Извини, Тейлор.
 Он покачал головой, глядя на фотоснимок.
 — Это случилось давно… когда я был еще в колледже в Боулдере. Каждую осень мои родители любили ездить в хижину моего дяди на Лесистых Холмах. Однажды они возвращались после выходных, когда налетела ранняя метель, — черты его лица заострились от горечи. — Им надо было остановиться у обочины и там переночевать, но отец не мог подумать о том, что пропустит день работы на фабрике. В отчете о происшествии сказано, что его занесло на встречную полосу и он попал под колеса тяжелого грузовика, — Тейлор глотнул и посмотрел в сторону, — по крайней мере, это было быстро. Мне сказали, что они не мучились.
 Ее ладонь легла на его руку.
 — Ты не должен винить себя за то, что случилось. Это был несчастный случай.
 Он с удивлением посмотрел на нее.
 — Ты очень проницательна. Но подумай, Анни, если бы я на эти выходные приехал домой, их вез бы я, и я бы настоял, чтобы мы в тот день остановились, а не ехали дальше.
 Она покачала головой и пожала плечами.
 — Кто знает? Может быть, ничего не изменилось бы. Ты же не знаешь, о чем в тот день думал твой отец. Ты только думаешь, что знаешь причины, по которым он поступал так или иначе. И ты не должен себя винить. Они бы этого не хотели.
 — Нет… они не хотели бы, — он коснулся ее лица и вид у него стал задумчивым. — Наверное, надо научиться прощать.
 Она кивнула.
 — А ты научилась, это делать, Анни? — он ласково гладил ее большим пальцем по подбородку туда-сюда.
 — Что именно? — она посмотрела настороженно.
 — Научилась прощать… своего отца… себя?
 Она отвела глаза и глубоко вздохнула.
 — Нет. Не могу сказать, что научилась.
 — Ладно. Когда научишься, скажешь мне.
 Она могла только кивнуть и надеяться, что он будет терпелив с ней.




 Глава 11


 На следующее утро Анни закрыла дверь в свою квартиру и вышла на солнечное открытое крыльцо. Поеживаясь на утреннем осеннем холодке, она смотрела на далекие горы и вспоминала пронзительное удовольствие днем раньше стоять рядом с Тейлором на пороге его дома.
 Они смотрели вниз на темную синеву озера, питаемого ледником, когда внезапно налетевший ветер взбил его зеркальную гладь белыми барашками маленького моря.
 Она думала о Тейлоре Мак Куэйде, его силе, и его нежности, и понимала, что все эти дни мысли ее были заняты только им. Но ей еще надо было заниматься своей лавкой. «Пора идти туда», — подумала она, спускаясь по ступенькам к задней двери лавки.
 — Привет, незнакомка, — покричал, завидев ее, Бэр.
 — Подожди, я помогу тебе, — она прыгнула через две последние ступеньки, чтобы придержать ему дверь, когда он заносил в помещение ящик с образцами дерева, оставленными для него.
 Он буркнул что-то, ставя свою объемистую ношу на рабочий стол. Схватив кривой нож, он разрезал стягивающую пакет ленту.
 — Что-то я почти не видел тебя последнее время, — он мельком глянул на нее, продолжая раскрывать свою посылку, и заметил блестящие глаза и румянец на щеках. — Хорошо провела выходные?
 — Замечательно, — ее улыбка просто лучилась теплом. — А ты?
 — Тоже. Вчера днем на несколько часов открывал магазин. И дело шло неплохо. Очень много людей, которые были на тихом аукционе, говорили о тебе всякие хорошие слова.
 — Я хорошо провела время. А дикие утки, которых мы пожертвовали, принесли серьезные деньги.
 — Слышал. Хорошая реклама. Привлекла много новых покупателей из тех, кому есть, что тратить. А как поживает этот малыш Брайан?
 — Я его с тех пор не видела, но еду с ними в верховой поход в следующую субботу.
 — Что ж, теперь я могу спросить о большом парне… как его там, Тейлоре.
 — Прекрасно, — она нашла себе работу, помогая ему выгружать образцы дерева и раскладывая их по столу.
 — Вы с ним теперь все время будете вместе? — спрашивал он, как бы между прочим, но глаза смотрели остро, и ее ответа он ждал напряженно.
 Она пожала плечами.
 — Трудно сказать… Может быть.
 Он улыбнулся ей с таким видом, который говорил, что он знает ее лучше, чем она сама себя.
 — Что ж, пора, пора.
 Она подняла руки, чтобы он не торопил ее.
 — Ладно, ладно. Я вижусь с ним… сейчас. Может быть, я на пороге большого разочарования.
 — С таким настроением в клуб оптимистов тебя не пустят, — в его темных глазах появилась поддразнивающая смешинка.
 — Ты должен это знать, — она покачала головой, — ты же неизлечимый Оптимист десятилетия.
 — Ну, ведь как говорят: «не рискнешь — не выиграешь», — он широко улыбнулся ей.
 — Конечно. Напомни мне об этом после того, как я разобьюсь и сгорю. Ладно? — она отставила ящик в сторону.
 Его взгляд смягчился.
 — Право, Анни, пора тебе начинать жить, пора рисковать, хоть немножко. Ты слишком молода, чтобы быть такой осторожной и подчиняться условностям. Впусти в свою жизнь хотя бы немного волнений.
 — Я свою долю волнений получаю, спасибо.
 — Неужели? — в его глазах загорелся плотоядный иск. — Хм-м, а поподробнее?
 — Остынь. Я не описываю в деталях.
 Он почесал в бороде и недоуменно поинтересовался:
 — Что ж, прости, что я такой тупой, но мне непонятно.
 — Что именно?
 — Если тебе действительно нравится этот парень, откуда все эти мрачные предсказания, что все плохо кончится?
 Она пожала плечами и, не глядя ему в глаза ответила:
 — Думаю, что из-за того, к какому типу людей он относится, — она перестала суетиться и ударила ладонями по столу. — Ладно, пусть он неиспорченный, не ребеночек, которому все приготовили на серебряной тарелочке, каким я его считала, но все равно он такой красивый и обаятельный…
 — Ну и что? Разве не этого хочет каждая женщина?
 — В этом все дело. Я спрашиваю тебя, как такой парень может осесть с одной женщиной? Он всю свою жизнь будет притягивать женщин… масса соблазна, как я говорю.
 Глаза ее затуманились сомнением, и по лицу пробежала болезненная гримаса.
 Бэр затряс головой.
 — Сестричка, у тебя все в голове перепуталось.
 — Я просто боюсь, что…
 — Страхи становятся меньше, когда о них говоришь вслух, — Бэр шутливо поднял брови.
 — Хорошо, когда такой красивый, обаятельный и богатый мужчина, как Тейлор…
 — Так, так… — понукал ее Бэр.
 — Что сохранит его от того, чтобы стать таким, как наш отец? Человеком, который не мог оставаться с одной женщиной, человеком, влюбленным в стиль жизни плейбоев?..
 Бэр покачал головой.
 — Ты, сестричка, все перечисляешь поверхностные вещи. Наш отец и Тейлор Мак Куэйд скроены не из одного куска материи.
 — Как можешь ты быть так уверен? — она замолчала, глядя на него.
 Он поднял два деревянных бруска.
 — Возьми, к примеру, эти два образца. Они выглядят похожими, не правда ли? Одинаковый цвет, текстура, форма.
 Она кивнула.
 — Но на этом сходство кончается, — он перевернул бруски другой стороной, внимательно изучая их, и подал один из них ей. — Посмотри на маленький узел на верхнем конце.
 Она нашла его и потерла пальцами.
 — Слабина в строении. Почти наверняка при нагрузке расколется в этом месте. А теперь проверь этот, — и он передал ей другой образец.
 Она повертела его в руках, погладила ладонью, критически осмотрела со всех сторон, потом вопросительно подняла глаза на Бэра.
 — Хороший материал, — ответил он, — выстоит под нагрузкой и будет работать долго.
 Она положила деревяшку на стол.
 — Что ты хочешь этим доказать?
 — Не смешивай всех людей в одну кучу, как ты это любишь, — он покачал головой. — Все люди разные и их маленькие отличия делают их совершенно различными.
 — Но как можешь ты быть уверен, что выбрал правильно? — ее рука опустилась на безупречный брусок.
 — Так же, как выбираю дерево. Опытным путем. Этого ничто не заменит.
 Она криво усмехнулась в ответ.
 — Опытный путь может быть очень болезненным и, кто знает, может быть даже смертельным.
 — Если уж дойдет до самого плохого, ты выживешь. Ты ведь пережила такое трудное детство, ведь так?
 Она снова кивнула.
 — Мы оба пережили.
 — Если хочешь знать мое мнение, то я думаю, что это и есть часть нашей проблемы, — он пожал плечами. — Я знаю, знаю, что ты моего мнения не спрашиваешь. Но, милая моя, пора тебе перестать сравнивать с нашим отцом каждого красивого парня с хорошо подвешенным языком. Признайся, наш отец был непутевым, ветреным. Это и была его роковая слабость. Не каждый красивый и обаятельный парень станет таким, как он, — он заулыбался и подмигнул ей. — Возьми, к примеру, меня.
 Она засмеялась.
 — Поняла, поняла, — обойдя стол, она обхватила руками его руку. — Я так надеюсь, что ты прав, большой брат, действительно надеюсь.
 Спустя мгновение она подняла голову и насмешливо поглядела на него.
 — Ты всегда помогаешь мне прийти в себя.
 Он обнял ее.
 — Рад это слышать.
 — Не так уж я обижена на отца. Может быть, и правда его слабости, как ты говоришь, были присущи его натуре, — она посмотрела на брусок со слабинкой, — может быть, дело было в том, что он не мог измениться, даже если и хотел… он был просто слабым, — ей пришло в голову, что слово «слабый» никак не применимо к Тейлору Мак Куэйду.
 — Думаю, что теперь ты правильно разобралась в этом, — он обнял сестру. — Отец был человеком слабым и приверженным ко многому, о чем мы может никогда и не узнаем.
 Ее глаза налились слезами.
 — Может, пришла пора мне простить и забыть все, что с ним связано.
 — Ты будешь гораздо счастливее, если сделаешь так. — Он слегка пожал ее плечо. — У него ведь, знаешь, были хорошие намерения, он только никогда не доводил их до конца. Я думаю, что он любил нас обоих, но не мог встретиться с нами, потому что тогда он должен был бы сказать себе правду о самом себе.
 Она кивнула, и накопившиеся у нее слезы, наконец, пролились и потекли по щекам. Обычно она плакала, запершись у себя в комнате. В руках Бэра она была дома, и снова расслабилась, как будто открылись шлюзы, и вся боль, которую она копила почти всю жизнь, вылилась потоком.
 Когда она в изнеможении стихла, ей показалось, что она стала легче на десять фунтов. Она, наконец, простила своего отца, который так долго причинял ей боль, а сделав это, она начала сокрушать стены, всю жизнь отделявшие ее от других людей.
 — Теперь я в порядке, — она подняла голову и попыталась изобразить для брата улыбку, он ведь снова помог ей разобраться в своей душе.
 Он погладил ее по макушке.
 — У тебя такой упрямый характер, но думаю, что скоро ты все поймешь.
 Он ухмыльнулся, и она тут же попятилась от него, чтобы стукнуть чем-нибудь.
 — Конечно, -обвиняющим голосом проговорила она, — ты меня еще воспитывать будешь.
 — А зачем еще нужен брат?
 Она вытерла тыльной стороной ладони слезы со щек и направилась к зеркалу, чтобы привести себя в порядок.
 Над входной дверью магазина зазвенел колокольчик.
 — Ладно, — произнес Бэр, — вроде бы идут покупатели. Со времени благотворительного вечера заказы так и сыплются. Раньше дело шло медленнее. Анни, а может ты хочешь, чтобы я какое-то время занялся с покупателями, так скажи?
 Анни взбила волосы и облегченно вздохнула. Когда она снова повернулась к нему, в ее глазах светилась новая сила.
 — Я справлюсь. Оставайся здесь. Спасибо.
 Она пожала плечами и повернулась, чтобы идти в магазин приветствовать покупателей.
 — Анни, дорогая, как я рада тебя видеть, — Нина охватила Анни за плечи и чмокнула ее в щеку.
 Анни была несколько удивлена таким теплым приемом, потому что они с Ниной не были настолько хорошо знакомы.
 — Я была здесь вчера и хочу тебе сказать, что просто влюбилась в твою маленькую лавку, — Нина бродила по комнате, рассматривая витрины, и дошла до ее рабочего стола.
 — А это твоя студия?
 Анни кивнула.
 — Как идут мои миниатюры?
 — Я все продала. Поэтому я здесь. Со времени аукциона на благотворительном обеде, появился большой интерес к твоим работам, — она прошла к наружной витрине, где были выставлены приманки.
 — Ой-ой-ой, очаровательно. Все что я слышу целыми днями, это какую цену получили на аукционе твои работы.
 Нина взяла в руки одну из приманок и отдала Анни.
 — Я возьму эту и ее пару. Я запасаюсь резными изделиями Малоун.
 Анни отнесла выбранные приманки к прилавку.
 — Разумеется, — продолжала Нина, — сплетники жужжат еще о том, что ты теперь новая дама сердца Мак Куэйда.
 Анни неопределенно пожала плечами.
 — Так всегда со сплетнями. Они так редко бывают верными.
 — А-ах, как ты права, — Нина остановилась погладить спинку еще одной приманки. — Конечно, где-то в них есть зернышко правды.
 — Могу я быть еще чем-нибудь полезна? — спросила Анни, надеясь, что тон у нее достаточно вежливый.
 — Да! Прими заказ еще на такой же набор резных фигурок и добавь дюжину этих очаровательных деревянных игрушек. Миссис Иглстон будет рада иметь их в детской, которую я сейчас оборудую для ее нового внука.
 Анни прошла за прилавок и открыла витрину, чтобы набрать оттуда разных фигурок.
 Нина подошла и стала над стеклом витрины.
 — Я возьму четыре этих, четыре этих и по полдюжины каждой из этих. Железо надо ковать пока оно горячо, я это всегда говорю, — Нина хитро улыбнулась. — Послушай, дорогуша, совета мудрых. Ладно? Ты последнее и величайшее увлечение Мак Куэйда. Наслаждайся этим! Все знают, что он умеет обращаться с девушкой, как с королевой: поить, кормить, возить в горы, брать с собой в деловые поездки. Пусть это длится не вечно! А что на свете вечно?
 — Полагаю, — раздался за их спиной рокочущий голос Бэра, — тебе понадобится это.
 Анни повернулась и увидела, что он, стоя в дверях, протягивает ей ящик, в котором были деревянные образцы.
 — Спасибо, — сказала она, забирая его.
 Он посмотрел на Анни, как бы спрашивая без слов, все ли с ней в порядке. Она поняла, что он подслушал ее разговор с Ниной, и слегка кивнула ему. Он стал с ней рядом и начал заворачивать фигурки в мягкую бумагу, а Анни заполняла ею ящик.
 Нина просмотрела счет и выписала чек. Когда Бэр ушел, она с раскаянием сказала:
 — Послушай Анни, надеюсь, я тебя не расстроила? Люди всегда любят говорить о ком-то таком волнующем, как Тейлор Мак Куэйд. Но я иногда забалтываюсь и не знаю, когда надо вовремя остановиться.
 Анни пожала плечами, но когда Нина ушла, она хмуро задумалась.
 Пролетела неделя. Тейлор несколько раз приглашал Анни пообедать, и несколько вечеров они вместе готовили. Она отбросила Нинины разговоры в сторону. Бэр посоветовал ей подумать над источником этих разговоров, а она хорошо знала, что на сплетни не надо обращать внимание.
 В следующую субботу Тейлор рано заехал за ней на фургоне из агентства, а затем они поехали в детский дом. В машину набилось шестеро возбужденных ребят, четверо из них индейского происхождения. Брайан постарался сесть как можно ближе к Анни.
 Ребятам поездка в Вейл очень понравилась, особенно, когда Тейлор показал им стадо горных баранов, пасущихся высоко на склонах. Когда они добрались до города, Тейлор спросил:
 — Ребята, хотите поесть здесь, или взять отсюда еды с собой, чтобы потом устроить пикник?
 Он подмигнул Анни.
 Им так хотелось поскорее добраться до лошадей, что все выбрали пикник. Тейлор подъехал к продаже еды на вынос и купил две коробки жареных цыплят, жареной картошки и несколько литров газированной воды.
 Когда они поехали к корралю, Брайан, втиснувшись между Анни и Тейлором, указал пальцем на большое здание гостиницы впереди.
 — Какое красивое, — сказал он.
 — Да, очень, — согласился Тейлор.
 Они с Анни обменялись понимающими взглядами: Брайан показывал на «Рафаэль», где они несколько недель назад делили номер для новобрачных.
 Через десять минут ребята уже вовсю сцепились внутри корраля, выбирая себе, на чем ехать из восьми терпеливо стоявших хорошо воспитанных лошадей, которые были уже оседланы и привязаны у столбов.
 Тейлор познакомил всех.
 — Анни, я хочу познакомить тебя с Куэнтом Хэйлом, владельцем и управляющим этого заведения. Куэнт — это мой друг Анни Малоун.
 Они пожали друг другу руки.
 — У вас хороший табун, мистер Хэйл, — сказала Анни, глядя на гладких лоснящихся лошадей, привязанных к ограде.
 Куэнт перекинул зубочистку в другой угол рта.
 — Они мне друзья, а не только работники. Сезон закончился, завтра я заберу их в долину, и зиму они будут отдыхать.
 Тейлор хлопнул ковбоя по плечу.
 — Очень любезно с твоей стороны разрешить нам сегодня поездить на них. Ребята так ждали этого.
 — Брось, парень, — сказал Куэнт, — мы ездим по твоей земле с весны и до осени. Самое меньшее, что я могу сделать, это дать тебе кататься верхом, когда захочешь.
 Анни посмотрела на Тейлора. Сколько еще сюрпризов у него в рукаве, как у фокусника.
 Он не сказал ей, что эта земля принадлежит ему.
 Они стояли у подножия красивой не обезображенной ничем горы на окраине Вейла.
 — Что посоветуешь? — спросил Тейлор, показывая на корраль.
 Куэнт кивнул.
 — Думаю, тебе следует взять чалого. Он вожак, я обычно езжу на нем. Остальные достаточно тихие для ребят, поэтому они могут выбирать, кого хотят, — качающейся походкой он прошел в корраль. Когда он появился, ребята смотрели на него с почтительным восхищением. В мгновение ока он поправил всем поводья, помог забраться в седла и построил в цепочку.
 Брайан был доволен, что едет сразу перед Анни, которая, как опытная всадница, предложила замыкать их отряд.
 Они поехали по узкой, извивавшейся между осинами и елками тропинке в гору. Иногда они вспугивали птиц и кроликов. Через полчаса постоянного подъема они добрались до опушки около вершины, и посмотрели вниз, на то место, откуда начали свой подъем. Вейл под ними казался деревней, сложенной из спичечных коробков, а шоссе, по которому они приехали, серебряной лентой, небрежно отброшенной и забытой.
 — Ух, ты! Наверное, так все выглядит с неба! — воскликнул Брайан.
 Тейлор поглядел на Анни, сидевшую на лошади рядом с ним, пока дети глазели по сторонам и показывали друг другу покрытые травой лыжные спуски с горы Вейл напротив них. Не говоря ни слова, он потянулся к ней и взял ее за руку, посмотрев так, что этот момент стал навсегда особенным для них обоих.
 После того, как лошади отдохнули, они снова пустились в путь, поднимаясь все выше и выше по горе. Здесь не было никаких признаков цивилизации.
 Они остановились у затененного деревьями ручья, где вода была холодной круглый год. Тейлор показал, что выше по течению был водопад.
 — Когда здесь жили индейцы юта, — сказал он, — они мудро вешали добытую ими дичь и оленину над такими водопадами, чтобы мясо долго оставалось холодным и не портилось.
 Анни посмотрела на ребят индейского происхождения. Когда Тейлор рассказывал о мудрых обычаях их народа, они выпрямились в седлах. На сердце у нее потеплело, она поняла, что Тейлор помогает им приобрести самоуважение тем, что учит их гордиться своими предками. Казалось, он знал, насколько важно было для этих ребят без родителей почувствовать уверенность в себе.
 Он рассказал им, как их предки строили свои зимние жилища, способные выдержать до весны тяжелые снегопады. Объяснил, что юты поклонялись живой дикой природе, что индейцы благодарили рыб и животных перед тем, как съесть их, за то, что они их накормили.
 Ему не надо было рассказывать им, как изгнали индейцев с их земель, охватывающих почти всю площадь Скалистых гор Колорадо, и отправили их на юг Колорадо и Юты. Это они уже знали и из-за этого и многого другого чувствовали себя бесприютными и заброшенными.
 Цепочкой переехали они через ручей и въехали в пустой лагерь, состоявший из нескольких покинутых хижин.
 — Кто здесь живет? — спросил один из ребят, когда они собрались всей группой.
 — Увидите, если мы постоим тихо, — ответил Тейлор.
 Они замолчали, внимательно глядя вокруг. Вскоре из земли выглянула одна пушистая головка, потом другая. Любопытные толстенькие существа выбрались из своих норок и, став на задние лапки, уставились на чужаков. Каждый был высотой в два с половиной фута, с большим пушистым хвостом.
 — Кто это, Тейлор? — спросил приятель Брайана Билли.
 — Сурки. Они здесь живут. Нет, не слезайте с лошадей, — предостерег Тейлор ребят, — они тогда тут же разбегутся по своим норкам. Они храбрые, потому что все лето и осень здесь останавливаются туристы. И раз те никогда не спускались с лошадей и не тревожили их, сурки считают, что и сейчас так будет. Понадобилось много времени, — объяснил он, встретившись взглядом с Анни, — но в конце концов они нам доверились.
 Сурки расхрабрились и, приблизившись на несколько шагов, уселись на корточках и стали с любопытством разглядывать ребят, которые с таким же любопытством смотрели на них. Чип спросил:
 — А другие животные часто ловят сурков?
 Тейлор успокаивающе покачал головой.
 — Нет, у этих мохнатых ребяток острые зубы и они достаточно воинственные, чтобы прогнать большинство хищников. Иногда орел подхватывает сурков, если те забывают быть настороже.
 Чип, подняв глаза, стал изучать небо, но орлов не было видно из-за деревьев.
 — А в хижинах кто-нибудь живет? — спросила Анни, посмотрев на три примитивных сооружения, стоявших в ряд.
 Тейлор кивнул.
 — После того, как выпадет снег, Куэнт водит сюда снегоход от подножия горы. Некоторые из этих тропинок пригодны и безопасны для снегоходов. Двое человек здесь живут, готовят горячее какао и вообще следят, чтобы все были целы и здоровы.
 — И сурки? — спросила она с улыбкой.
 — А они глубоко в норах впадают в зимнюю спячку. Могу уверить, что их никто не тревожит, — ответил он.
 Она посмотрела ему в лицо, в ее глазах светилось восхищение им. Он так замечательно обращался с ребятами, так был внимателен к их нуждам, так мудр, так все понимал, что сердце ее переполнялось любовью к нему. В этот момент она верила, что Тейлор Мак Куэйд действительно тот человек, на которого она может положиться, человек, который не бросит ее ради другой женщины после нескольких бурных месяцев.
 Бэр был прав. У этого человека не было недостатков ее отца. Хотя в чем-то он был на него похож.
 Он был так же красив, у него было обаяние, он входил в комнату, и головы всех женщин поворачивались к нему. Но у Тейлора Мак Куэйда был характер, и в этом была вся разница. Она подозревала, что он был тот тип человека, который мог быть верным, если бы дал слово быть им. И, кроме того, она уже безнадежно влюбилась в него.
 Они поехали дальше, пока не приехали на луг около бурлящего ручья. Тейлор предложил устроить пикник здесь, и проголодавшиеся ребята быстро согласились. Анни и Тейлор распаковали и расставили еду, а ребята пока прогуливали коней, чтобы те остыли. Потом Тейлор проверил их, помог напоить и привязал к деревьям неподалеку, пока Анни фотографировала.
 После сытного завтрака ребята разбрелись к ручью, на холм, взбирались на камни и пытались руками поймать рыбу. Тейлор помог Анни все запаковать, а потом сел рядом с ней на бревно и обнял ее рукой.
 — Господи, как я соскучился по тебе, — сказал он.
 — Я была с тобой весь день.
 — Нет, так, как сейчас, не была, — он жадно поцеловал ее.
 — Легче… — она отодвинулась на несколько дюймов, — не забывай, мы все еще должны служить примером.
 — Они нас не видят, — прошептал он, снова прижимаясь губами к ее губам. — Еще только раз, пожалуйста, а то я умру.
 Его стремление к ней очень волновало ее. Доставляло удовольствие. Она хотела быть в его объятиях, сейчас и всегда.
 Брайан выскочил из-за пригорка, и они виновато отшатнулись друг от друга.
 — Я поймал лягушку! Хотите посмотреть? — он протянул руку и слегка разжал пальцы. Оба старательно покивали пленнице.
 — Ты можешь здесь поиграть с ней, — сказал Тейлор, — но когда будем отправляться назад, как ты считаешь, не стоит ли ее отпустить, чтобы она продолжала жить в единственном месте, где умеет?
 Брайан нахмурился.
 — Ладно, но до тех пор она моя! — с этими словами он помчался опять через пригорок к остальным, игравшим у ручья.
 — Чуть не попались, — заметила Анни.
 Тейлор кивнул.
 — Что ж, нам все равно надо кое-что обсудить.
 Она выпрямилась.
 — Да?
 — На следующей неделе я должен ехать в Нью-Орлеан на всеамериканскую выставку автомобилей. Я давно это запланировал, и все уже устроено.
 — Надолго?
 — На десять дней, — он вздохнул. — Мне придется задержаться для дополнительных встреч с потенциальными зарубежными покупателями.
 — Надеюсь, ты хорошо проведешь время, — искренне пожелала она.
 — Ничего хорошего… если ты не поедешь со мной, — даже взгляд у него был умоляющим. — Я знаю, это оставляет тебе мало времени на сборы, но, может быть, ты сможешь выбраться… Если не на все десять дней, то хотя бы на несколько?
 — Я… не знаю.
 — Я взял на себя смелость проверить, есть ли билеты на самолет. Пока есть. Я буду счастлив заняться этим и взять на себя эти и другие расходы…
 — Я не знаю, Тейлор, — прервала она его, ее снова начали грызть сомнения. — Ты всегда берешь с собой в деловые поездки своих подружек? — это вылетело из ее уст прежде, чем она успела подумать.
 Он с удивлением посмотрел на нее.
 — Что это значит?
 Она отвела глаза в сторону и пожала плечами.
 — Полагаю пустые сплетни.
 — Что ж, — сказал он, и в голосе у него прозвучало раздражение, — думаю, было несколько раз, когда я брал с собой в поездку девушек. Это — коли на то пошло — не то, что я делаю мимоходом и каждый раз. Но в тех случаях, когда я был связан с кем-то, кто был мне дорог… — он остановился и посмотрел внимательно на ее профиль. — Что не так, Анни?
 Она пожала плечами и постаралась изобразить веселую улыбку, но в ней внезапно ожили все старые сомнения, усиленные местными сплетнями.
 — В общем, ни в чем.
 Он глубоко вздохнул.
 — Я думал, мы с этим уже покончили.
 — Я тоже так думала, — она тронула его за руку. — Извини. Не знаю, что на меня иногда находит.
 — Так ты поедешь со мной? — у него был такой просящий взгляд, что ей пришлось заставить себя отвести глаза.
 — Я… лучше нет.
 Наступило молчание, разделившее их.
 — Может быть, объяснишь, почему? — наконец, спросил он.
 — Ну, во-первых, все очень быстро, а у меня сейчас поступает много новых заказов. В отличие от тебя, я не могу позволить себе нанять помощников, которые будут работать за меня в мое отсутствие.
 Она хотела броситься к нему в объятия и сказать, что поедет за ним, куда угодно, на край земли, если он хочет этого. Но другая ее часть, связанная с ее чувством самосохранения, предостерегала ее, что она и так глубоко погрузилась в пучину и тонет еще глубже.
 Он причесал двумя руками волосы, как делал всегда, когда сердился.
 — Мы снова возвращаемся к тому же, правда ведь? — в его голосе звучал лед, от которого у нее заныло сердце. — Ты все время должна подчеркивать разницу нашего положения. Мое прошлое, мои друзья, мое дело, и, особенно, мои деньги тебя несказанно раздражают! Почему ты не хочешь понять…
 Он не успел закончить фразу. Из-за пригорка набежали ребята, веселые, шутливо толкаясь и подначивая друг друга.
 На обратном пути ребята все время болтали, но Анни и Тейлор были необычно молчаливы. Постепенно все ребята заснули, но Анни, погруженная в свои грустные мысли спать не могла.




 Глава 12


 Следующие несколько дней в магазине были для Анни самыми длинными и тоскливыми. Она пыталась начать какую-нибудь новую работу, но желания резать не было. Ей всегда раньше удавалось перелить свои, чувства, свою страсть в искусство. Ее будущее в мире искусства годами занимало все ее мысли и мечты, но сейчас это все казалось неважным.
 Сотни раз она жалела, что не поехала с Тейлором в Нью-Орлеан. Она понимала, что закрывает двери в свою жизнь, а не открывает их, но не могла не думать, что хотя Тейлор Мак Куэйд и не родился с серебряной ложкой во рту, теперь он может себе ее позволить. Он создал сам себя и, по ее представлениям, был очень состоятельным. Они с Бэром вели спартанскую жизнь. После того, как они разделили доходы от продаж своих изделий, были целые месяцы, когда она была рада, если ей хватает на продукты.
 Как может встроиться в мир Тейлора девушка без всяких связей в обществе и с очень скромными средствами? Этот вопрос сверлил ей мозг днем и ночью с самого начала. Даже если бы Тейлор захотел сделать их отношения постоянными, как это бы сработало при такой разнице в стиле их жизни?
 Бэр говорил ей: что ее рассуждения кажутся ему бессмысленными, но после одного большого разговора замолчал и больше к этой теме не возвращался.
 Было очевидно, что она мучается. Но любой, кто знал ее, понимал, что если подталкивать ее сейчас, это только приведет к тому, что она упрется еще сильнее.
 Поэтому он все еще пытался быть с ней очень осторожным, через неделю после отъезда Тейлора Мак Куэйда в Нью-Орлеан.
 Когда Бэр быстро вошел в дверь магазина, Анни подняла на него глаза. Он прошел к ее рабочему столу и бросил на него два мешка.
 — Для тебя, дорогая сестрица.
 — Что это такое? — она сидела неподвижно, вперив глаза в пространство, слишком апатичная, чтобы сдвинуться с места.
 — Сюрприз, — его голос звучал так, будто он разговаривает с ребенком. — Тебе полагается разорвать их, чтобы увидеть содержимое. Потом тебе полагается начать ахать и охать от моей щедрости и заботливости.
 Она бросила на него суровый взгляд, в котором ясно читалось, что ей не нужен никто, чтобы указывать, что ей делать.
 Но он, в своей братской манере, не обратил на нее внимания и снова объяснил очевидное.
 — Ты что, не собираешься открывать? Почему? — он сопроводил свое поддразнивание якобы обиженным взглядом.
 — Ох, ладно, — она открыла большой пакет и обнаружила в нем датские ватрушки, свои любимые. Когда она посмотрела на брата, глаза ее потеплели.
 Бэр считал, что еда лечит все недуги. Обычно он приносил ей травы и здоровую пищу, чтобы вылечить от простуды, но по-видимому, счел, что от разбитого сердца лучше помогают сладкие рогалики.
 — Спасибо, Бэр.
 — Пора убрать продукты, — он собрал мешок в охапку, — заберу это наверх и растолкаю по полкам, а заодно сварю нам кофе.
 Она кивнула. Спорить с ним было бесполезно. Она знала, что он будет запихивать в нее еду, хочет она этого или нет. Она не помнила, когда ела в последний раз, но все равно, аппетита у нее не было.
 Было слышно, как он топает наверху. Он не стал ждать, пока она откроет второй пакет, это было на него непохоже и возбудило ее любопытство. Она открыла его и обнаружила там пачку фотографий.
 Развернув их, она посмотрела на первую. Слезы полились у нее из глаз, когда она увидела Брайана, который радостно скалился, он поил свою лошадь. Она просмотрела их все и дошла до фотографий, которые снимала в тот день, когда Тейлор повез ее к себе домой в горы.
 Они спустились через лес к озеру, где она и сделала несколько изумительных снимков водоплавающих птиц и других животных. Вдохновение для новых работ. Вдохновение, чтобы выполнять те заказы, которые сыпались на нее после тихого аукциона. Она дошла до последнего снимка, и ей сжало горло. Это была фотография Тейлора, которую она сделала, когда он дурачился, хлопал руками, как селезень при взлете, притворялся уткой, потому что они уже улетели зимовать на юг, и она не могла их сфотографировать.
 Зимовать на юг. Хотела бы она улететь куда-нибудь подальше от всех тех мест, которые напоминали ей ежеминутно о Тейлоре Мак Куэйде.
 Спустился сверху Бэр с подносом, на котором стояли кипящий кофе и горячие ватрушки ворохом, почти под рукой. Передав ей кружку и тарелку с ватрушками, он разложил почту.
 Анни проглядела конверты. Бэр, перегнувшись через стол, чтобы разглядеть, что в них, поинтересовался:
 — А что у нас здесь? Опять счета?
 Она рассеянно кивнула.
 — Да, и еще несколько новых заказов. Кажется, наш магазин начинает, наконец, давать постоянный доход, и довольно приличный.
 Бэр улыбнулся.
 — То, о чем ты всегда мечтала.
 — Да, то, о чем я всегда мечтала, — она почти шептала.
 Да, что же с ней такое? Ведь она ради этого работала, голодала, к этому стремилась. Почему же не чувствует она такого подъема, как Бэр? Почему она не танцует по комнате от восторга? Неужели Тейлор вывернул всю ее жизнь наизнанку?
 Почему-то сердце ее этих рассуждений не принимало. Она знала, почему у нее плохое настроение. В глубине души она жалела, что не поехала с Тейлором в Нью-Орлеан, и мучилась от этого.
 Она выглянула в окно посмотреть, как ветер швыряет во дворике мусор и закручивает пыль в маленькие вихри.
 Фонтан не работал. Его привычная струйка не лилась, потому что ночью температура опускалась ниже нуля. Солнце скрылось за облаками. Все это нагнало на нее еще большую тоску.
 Она стала просматривать почту дальше, проглядывая пачку присланных каталогов. Рука ее дрогнула, когда дошла до журнала. Глаза ее прочлк название «Творчество в кулинарии». Она совсем забыла о конкурсе. Они с Тейлором, наверняка, не выиграли поездку в Париж, но она не чувствовала разочарования.
 Она открыла праздничный выпуск и просмотрела оглавление. Потом стала перелистывать его и дошла до раздела о конкурсах.
 Очень было приятно узнать, что они с Тейлором выиграли Почетный диплом и еще приятнее увидеть свой рецепт напечатанным. Да еще в сопровождении фото.
 Откинувшись на стуле, она не могла оторвать глаз от фотографии, на которой Тейлор стоял, полуобняв ее и улыбаясь ей в лицо. Внезапно, на этой фотографии она увидела то, что никак нигде не могла разглядеть.
 Он смотрел на нее с таким обожанием. Это была фотография человека, который любит, и ее потрясло, когда она поняла, что он уже тогда влюбился в нее… и любил потом.
 Почему не могла она увидеть этого раньше? Неужели она так запуталась в своих собственных чувствах к нему, что была слепа к его чувствам? Конечно, он ей не говорил об этом, но нельзя сказать, что он не пытался этого сделать.
 Она вспомнила, сколько раз он говорил ей, что хочет ей что-то сказать, и как она боялась это услышать, боялась открытого объяснения и всегда находила возможность отвлечь его или переменить тему. Возможно она рассчитывала, что если не даст ему рассказать ей о своих чувствах, ей не придется ничего решать, не думать о последствиях.
 Все это время она боялась посмотреть в будущее и столкнуться с тем, что оно может принести. С мучительным ужасом она поняла, что не он, а она сама все время создавала препятствия на их пути. Она наказывала его за то, что он не только еще не сделал, но и не собирался никогда делать.
 Ее огорчило, когда она осознала, какой была трусихой, как не давала лучшему из всех когда-либо встречавшихся ей людей шанса на счастье из-за своих мелких пустых страхов. Что же она делала с Тейлором? Каким ударом по его гордости было ее недоверие? Да, исполнилась ее мечта получить признание, как художник, но если не будет рядом Тейлора, чтобы отпраздновать это, все потеряет цену.
 В ее жизни появился особенный необыкновенный человек, а она не поверила ему, оскорбила его и оттолкнула.
 На этот раз она, действительно, все напортила, и она тут же решила предпринять что-нибудь, чтобы это исправить. Взяв журнал под мышку, она решительным шагом направилась к себе в комнату.
 Посмотрев на кухне в календарь, она сосчитала дни. Тейлор скоро возвращается из Нью-Орлеана. Ей надо придумать идеальный план, чтобы показать ему, что она чувствует.
 В ночь накануне возвращения Тейлора, Анни тщательно собрала свой маскировочный наряд. На следующее утро она организовала лимузин, который заберет ее и доставит к агентству Мак Куэйда, как раз перед закрытием. Всю остальную часть дня она провела в приготовлениях.
 Когда машина подъехала к дому, она уже ждала у входа. На ней было облегающее открытое платье, шляпа с широкими полями и большие темные очки. Она помахала водителю кружевным платком. Он остановил машину и обошел ее, чтобы открыть пассажирскую дверцу. Анни, осторожно переступая на своих высоченных каблуках, подошла.
 — Добрый день, мэм. Вам куда?
 — Агентство Мак Куэйда, спасибо.
 Она скользнула на заднее сиденье, а он ошеломленно вдохнул струящийся за ней запах французских духов. По дороге к Мак Куэйду она еще раз мысленно прорепетировала свой план. Как в большинстве планов наступления, успех зависел от правильности выбора времени атаки. Ну, и в определенной степени от ее актерских способностей тоже.
 — Хотите, чтобы я подождал, мэм?
 Как ему было приказано, водитель остановил машину перед громадной витриной демонстрационного зала. Он открыл дверцу и подал руку, помогая ей выйти.
 Она протянула руку в длинной черной перчатке и оперлась на его руку:
 — Это не нужно, — она позволила ему помочь себе и потом отдала ему свернутую купюру. — Спасибо.
 Он уехал, а она приблизилась к двойным дверям агентства. Немедленно двое продавцов, которые видели это представление, подскочили открыть ей двери. К тому времени по агентству, распространилась новость о том, что в демонстрационном зале настоящая покупательница.
 — Спасибо, джентльмены. Как мило с вашей стороны, — проговорила Анни сладким голоском.
 — Чем мы можем помочь вам, мисс?..
 — Ну-у, — протянула она, — я хочу купить здесь автомобиль… сегодня. — Стараясь, насколько могла воспроизвести медленную походку Мэрилин Монро, она прошествовала через демонстрационный зал.
 Глаза обоих продавцов буквально полезли на лоб, когда они поспешили сопровождать ее.
 — Скажите нам только, какая вам нравится.
 — Ну-у, возможно, мальчики, это вас удивит, — ее голос перешел в соблазнительный шепот, — но я привыкла к самому лучшему.
 — О, я в этом уверен, — проговорил более высокий из молодых людей.
 — Ну, так и покажите мне это. Я ведь правильно понимаю, что самое лучшее у вас будет и самым дорогим?
 — Да, мэм, — ответил тот, что пониже. — Так уж обычно бывает.
 Она поднесла руку к груди, едва прикрытой платьем.
 — Мой опыт говорит мне то же самое.
 — Вот этот маленький «Турбо 9-11» очень приятный, они повели ее через зал, в нем есть все, что вы захотите.
 Анни наклонилась поближе, чтобы прочесть цену. Неожиданно она ощутила необычайную легкость в голове. Какие-то там сто тысяч, подумаешь.
 — Да, мне, пожалуй, понравится водить эту модель, Большинство служащих должны были бы уже кончать работу и собираться домой, но они собрались за конторкой и наблюдали за представлением.
 — Она очаровательна, но я не могу покупать что-то… не испытав сначала. Как вы считаете?
 — Конечно, мэм, — хором ответили они.
 — Я сейчас принесу ключ зажигания, — проговорил высокий, — а Фред позаботится о двери, и мы с вами сможем выехать прямо отсюда, из демонстрационного зала.
 У Фреда погрустнело лицо.
 — О, мальчики, я не хочу доставлять вам хлопот.
 — Никаких хлопот, мэм, — быстро ответил Фред, — я позабочусь о дверях.
 — Ну-у, надеюсь вы простите меня, если я скажу, что привыкла иметь дело только с самыми главными людьми.
 Улыбка сползла с их лиц.
 — Надеюсь, вы понимаете, — продолжала она, коснувшись их плеч, — я и не подумаю покупать этот прекрасный автомобиль, если сам хозяин лично не будет сопровождать меня в испытательной поездке. Я так веду свои дела.
 — Да, конечно, хозяин, — ответил высокий, — Фред, сходи поищи Мак Куэйда, а я пока подам леди чашку кофе.
 Фред заторопился через зал и дальше по коридору.
 — Как вы пьете ваше кофе, мэм?
 — Кофе? — она перенесла свой вес на другое бедро, движение, которое продавец оценил в должной степени. — Сейчас уже поздно пить кофе. В это время дня я обычно пью шампанское.
 Продавец откашлялся.
 — Не очень хорошо перед вождением.
 — О, — она игриво коснулась его руки, — вы правы. Как я рада, что вы уберегли меня от беды.
 Он чуть не проглотил язык.
 — Да, мэм.
 Фред быстро постучал в дверь кабинета Мак Куэйда.
 — Войдите, — произнес Тейлор недовольно и посмотрел на часы.
 — Мистер Мак Куэйд, я не беспокоил бы вас, если бы не важное дело. Там в демонстрационном зале у нас покупатель, который хочет испытать Турбо.
 — Конечно, съездите с ним в испытательную поездку.
 Фред набрал в грудь побольше воздуха.
 — Этот покупатель — женщина, и что за женщина… она готова купить, деньги не проблема.
 — А в чем проблема, Фред?
 — Она настаивает, что будет иметь дело только с хозяином. Она не будет покупать машину, если вы лично не будете ее сопровождать в испытательной поездке.
 Снова бросив взгляд на часы, Тейлор вздохнул.
 — А больше никто не может об этом позаботиться?
 — Я бы с радостью поехал, но она из придирчивых. Не поедет, если не будет хозяина.
 — Хорошо, — он встал от стола и протянул руку за курткой.
 — Иначе не выйдет, сэр. Может быть, вы и не пожалеете о перерыве в работе. У этой женщины такие изумительные…
 — Не надо мне описаний, — прервал его Тейлор. Он не хотел ни видеть, ни слышать ни о каких женщинах. — Я выйду через несколько минут.
 К тому времени, когда Тейлор вошел в демонстрационный зал, Анни была уже за рулем и прогревала мотор, двое продавцов придерживали двойные двери на улицу.
 Каблуки Тейлора громко застучали по полу демонстрационного зала, когда он подходил к машине. Скользнув на пассажирское сиденье, он закрыл дверцу.
 — Хелло. Я Тейлор Мак Куэйд, — спокойно сказал он и протянул руку, чтобы поздороваться.
 — Пристегнитесь, мистер Мак Куэйд, — Анни опустила тормоз, нажимая одновременно на газ и резина чиркнула по полу демонстрационного зала. Продавцы, открыв рот, смотрели, как она, визжа шинами, вылетела на улицу.
 — Господи боже! — воскликнул Тейлор и схватился за поручень, чтобы удержаться на сиденье. Его глаза широко открылись, когда они рванулись в поток машин.
 — Не нервничайте, Мак Куэйд. Сейчас я сбавлю скорость, — она включила радио. — Неплохое стерео.
 Тейлор наклонился к ней.
 — Подождите минутку. Мы с вами встречались? Вы мне как будто знакомы.
 — Ну-у… — одним пальцем она спустила очки пониже на нос и похлопала ресницами, потом снова вернула очки на место. — Можно сказать, что до сих пор мы были не очень знакомы, но сейчас познакомимся.
 — О, черт, Анни, — простонал он, — я должен был догадаться, что это ты. У меня нет настроения играть в игры. Поверни назад.
 — Еще нет, — она повернула за угол и помчалась по пустынной улице. — Это ведь моя испытательная поездка, не забыл?
 — Ладно, тогда остановись и выпусти меня.
 — Ты очень на меня сердишься, правда?
 — Черт, Анни, а как мне не сердиться? Я тебя люблю, а ты ясно показала мне, что у меня нет никаких шансов на будущее. — А теперь остановись, приказал он, когда она поехала на выбоину и их подбросило до потолка.
 — Нет, — она свернула и через открытые ворота выехала в затененную долину.
 Через некоторое время она выключила мотор, вынула ключ из зажигания и, оттянув корсаж, бросила ключ туда.
 — Не знаю, что ты хочешь этим доказать, — сказал он. — Я могу ключ и оттуда достать.
 Она пожала плечами и вылезла из машины. Скинув свои туфли на высоких каблуках, она забросила их на сиденье, и, нагнувшись в открытое окно, посмотрела на него.
 — Я на это и рассчитываю, Мак Куэйд.
 После чего призывно покачивая бедрами, она направилась в лес.
 Это все решило! Тейлор выскочил из машины и захлопнул дверцу. Что это она себе вообразила? Что вытворяет? Это совсем не похоже на Анни Малоун.
 Тейлор направился по узкой дорожке и нагнал ее на красивой поляне. Она стояла посередине, а рядом с ней — у него изумленно открылись глаза — стоял маленький круглый столик, накрытый белой скатертью. На нем были серебряные блюда с едой и свечи. Около столика стояли два стула. Он видел их у Анни на кухне.
 Она повернулась, сняла шляпу и очки и протянула к нему руки. Несмотря на то, что он хотел поступить иначе, он не выдержал и пошел прямо к ней в объятия.
 — Ты с ума меня сводишь, женщина. Ты это понимаешь? — прорычал он, утыкаясь ей в волосы.
 Она улыбнулась ему.
 — Это потому, что я очень тебя люблю.
 Сердитый взгляд его смягчился.
 — Повтори это снова, — он хотел быть уверенным, что правильно ее расслышал.
 — Я люблю тебя, Тейлор Мак Куэйд. За последние дни я очень многое передумала.
 Он прижал ее к своему бедру поудобнее и, заглянув ей в глаза, приготовился слушать.
 — Я поняла, что все мои страхи по твоему поводу коренятся в моем прошлом. Я простила своего отца и как следует разобралась в том, как несправедлива была в своих взглядах. Я носила в себе груз недобрых эмоций, которым больше нет места в моей жизни. И не возмущаюсь больше твоим успехом, деньгами или стилем жизни, и очень сожалею, что неправильно судила о тебе. Я хочу, чтобы у нас с тобой было общее будущее. Скажи, ты можешь дать мне еще один шанс?
 Он притянул ее к себе и поцеловал со всей долго копившейся страстью. С ним была его любовь, которую он думал, потерял навсегда. С ним была женщина, которую он желал больше всего и всех на свете. Он так ждал от нее этих слов.
 — Я знаю, стыдно мне делать тебе предложение… Но…
 Его жадные поцелуи рассеяли все остававшиеся у нее сомнения.
 — Я хочу только тебя, Анни Малоун. Чтобы мы были одни много дней, а может быть недель, — пробормотал он, когда губы их на мгновение разошлись. — Я покажу тебе, какие я к тебе испытываю чувства. К тебе и твоему «предложению».
 Она страстно сжала его в объятиях, стараясь коснуться его всем телом, вжаться в него. Ей было всего мало. Он был единственным, кого она любила, и она чуть его не потеряла.
 Когда их губы снова разошлись на мгновение, он улыбнулся ей.
 — Анни, я ищу женщину, чтобы жениться на ней.
 Она засмеялась.
 — Какое совпадение, мистер Мак Куэйд. Так получилось, что я тоже ищу мужа, — она обвила его шею руками и жадно поцеловала. Потом, оторвавшись от него на мгновение, посмотрела прямо ему в глаза.
 — Хочешь совместить наши желания?
 — Договорились, леди. Сделка заключена.
 Она снова подняла к нему свое лицо, и они снова стали целоваться со всей страстью, которую столько дней сдерживали и отвергали, страстью, которую думали, что потеряли навсегда.
 — Повтори еще раз, — попросил он спустя несколько минут.
 Глаза ее светились счастьем и радостью.
 — Я люблю тебя… Я выйду за тебя замуж.
 — Что ж, — произнес он с дьявольской искоркой в глазах, — я знаю, что в Вейле есть один хороший номер для новобрачных.
 Она бросила на него дразнящий взгляд.
 — Да, и я слышала, что последний раз там была пара, которая провела там время без всякого толка.
 Его смешок был очаровательно соблазнителен.
 — Могу гарантировать, что на этот раз толк будет. Поехали.
 Подмигнув ему, Анни снова притянула его голову к себе.
 — Разумеется, дорогой. Поедем немедленно… как только ты достанешь ключи от зажигания.