Аннотация: Роман повествует о событиях, происходивших в Шотландии в начале 14 века. Подлинные исторические факты переплетаются с приключениями влюбленных героев книги – Дэлласа и Изабель, представителей двух враждующих кланов.


---------------------------------------------


 Эмма Харрингтон
 Властелин небес



 Часть I



 Глава 1

  Лочейберское плато, декабрь 1305 года 
 – Дэллас, не надо!
 Дункан Макдональд в отчаянии вцепился в плащ старшего брата, его пальцы все сильнее впивались в грубую шерсть. Но – нет, переубедить Дэлласа невозможно.
 – Умоляю тебя, оставь Мэри Росс! Ведь она вышла за другого, и это неудивительно. Последние пять лет, насколько мне известно, ты вообще ее не замечал!
 Ров, огибающий Инверлокский замок, уже покрылся льдом, однако местами искрящаяся пленка еще не затянула водную поверхность, казалось, бесстрастно прислушивающуюся к мольбам юноши. Острый запах гниющих овощей заполнял воздух, смешиваясь со свежим, словно хрустящим, ароматом вновь выпавшего снега.
 Дэллас Макдональд молча бросил на брата хмурый взгляд, потом презрительно фыркнул, отчего в морозном воздухе нарисовалось белое облачко. Повернувшись навстречу ветру, Дэллас вновь обратил взор на возвышающиеся серые стены. Нет, ничто не заставит его изменить свои планы!
 Но Дункан продолжал умолять брата: – Дэллас, отрекись от Мэри! Она должна принадлежать Макдугаллу. Если любишь ее, отрекись!
 – Любовь здесь ни при чем! – Дэллас пристально посмотрел на брата, который, наконец, выпустил из рук грубую серую ткань. Хмурая тень не сходила с лица Дэлласа: Дункан так заботится о чувствах Мэри Росс, лучше бы подумал о чувствах своего старшего брата.
 Тишину нарушали только мертвенный хруст обледеневших ветвей на ветру да стон ледяной глыбы, образовавшейся у поваленного дерева, крошившейся под каблуками Дункана. В голубых глазах юноши застыли печаль и отчаяние.
 – Ты думаешь, я влюблен? – резко спросил Дэллас.
 – Я убежден, если мужчина мстит женщине, причиной тому может быть только любовь или богатство. Тебе не нужны земли Мэри, ни один дюйм, принадлежащий Уэстеру Россу.
 Минуту они молчали. Затем брови Дункана еще сильнее сошлись на переносице.
 – Не понимаю, зачем, для чего мы здесь? Если не | во имя любви, то ради чего?
 И вновь установилась тишина, все поглотившая тишина. Даже ветер, казалось, затаил дыхание в ожидании ответа…
 Дэллас закрыл глаза, но в ушах его продолжали раздаваться резкие крики, которые накрепко запали в его память. Казалось, он вновь ощутил вкус горького вина. Да, последнее время он много пил. И немалая доля выпита им из кубка тоски… Дэллас открыл глаза, глянул на младшего брата и глухо произнес:
 – Отмщение.
 – Отмщение? – эхом отозвался Дункан.
 – Да.
 Пальцы Дэлласа сжались в кулак, и он изо всех сил ударил по ледяной корке на стволе дуба. Может быть, физическая боль отвлечет его от душевных мук?
 Сэр Вильям Уоллес, друг Дэлласа и надежда шотландцев, стремящихся водрузить знамя свободы над своей страной, был предан Камминзами и предательски убит «во имя английской справедливости». Смерть этого человека, великого борца за свободу, нанесла тяжелый урон движению за независимость. Но еще есть силы. И после тягостной, холодной зимы борьба будет продолжена.
 Мысль перенеслась к известию о том, что в детстве помолвленная с ним Мэри Росс собирается выйти замуж за Иана Макдугалла, и сейчас находится в Инверлоке, в замке Каммингзов. Ах, Мэри, какой неосмотрительный выбор! Дэллас ощутил; как в нем закипает ярость. Поистине неосмотрительный выбор!
 Замок, возвышающийся над рвом, казался неприступным. Итак, она там… Кокетничает с Макдугаллом и думает, что ей ничего не грозит. Она не имеет представления о том, что такое честь для Дэлласа Макдональда.
 Любовь? Как нелепо само предположение брата! Дэллас никогда не любил Мэри, он и сейчас не испытывал никаких чувств к этой девушке. Да и вообще в течение пяти последних лет предпочитал приволокнуться за первой попавшейся красоткой. Самое обидное для него то, что Мэри Росс выбрала Макдугалла – одного из заклятых врагов Дэлласа Макдональда.
 – Забудь все, Дэллас, – тихо сказал Дункан. – Откажись от этой безумной игры, ведь ты никогда не любил эту девушку.
 – Она была помолвлена со мной. Суровый взгляд Дэлласа заставил Дункана потупиться.
 – К тому же, ни одна женщина, связанная со мной, не имеет права принадлежать этому предателю.
 – И ты хочешь здесь, в Инверлоке, где мы играли в детстве, пролить кровь?
 – Я не собираюсь проливать свою кровь, приятель. Мне хорошо известны здесь все ходы и выходы, и я знаю, чего хочу.
 – Тебе трудно остаться незамеченным, ведь ты выше любого Макдугалла не меньше, чем на голову. Никакой плащ или рваный капюшон не смогут укрыть тебя. Это безумие! Не могу избавиться от мысли, что только недомыслие привело меня к стенам этого замка.
 – Успокойся, братишка. Уверяю тебя, у меня есть план.
 Дункан взглянул на него с сомнением:
 – Мне известно немало твоих планов, которые не принесли успеха, Дэллас.
 – Этот принесет.
 – Клянусь, быть с тобой здесь – просто сумасшествие.
 – Пусть так.
 Усмешка, появившаяся на лице Дэлласа, повергла Дункана в еще большее отчаяние. Но все же в голубых глазах юноши мелькнуло восхищение старшим братом.
 – Мы все немного сумасшедшие, братишка. Об этом не раз говорили. Мы, Макдональды, дикие, безумные. Мы враги Макдугаллов и Каммингзов, пьянеем от крови, жаждем власти и исполнения своих желаний.
 – То, что ты пьян, это без сомнения, – хмурясь, заметил Дункан. – Однако это не жажда власти, а всего лишь власть вина.
 Дэллас вновь окинул взглядом замок, кажущийся еще более неприступным в сгустившихся сумерках. Бледный свет скользил по влажным каменным стенам, тени все более удлинялись, напоминая о ночи и смерти.
 Каммингзы явно недооценивали Инверлок, считая его всего лишь одной из стратегических точек. Дэллас представил себе берег Ская и другое владение Макдональдов, их гордость – Донанский замок. Его величественный и одновременно изящный силуэт на фоне бездонного неба. Здесь же, в Инверлоке, ощущалось запустение. Внезапно Дэлласу захотелось вернуться. Но только вместе с Мэри Росс… И чтобы мрачные тени Инверлока остались в далеком прошлом.
 – Пора! – нарушил молчание Дэллас.
 Дункан покорно кивнул:
 – Когда ты вернешь ее себе, то женишься?
 – Нет, дружище, – ответил Дэллас и пристально посмотрел на брата. – Нет. Я не намерен жениться на ней или предоставлять ей свободу выбора. Я никогда не женюсь на женщине, которой касался кто-либо из Макдугаллов.
 – На что же ты хочешь обречь ее? Ты ее ненавидишь?
 – Во мне нет ненависти. Возможно, она всего лишь глупа. Я только хочу отобрать ее у Макдугаллов.
 – Но ты говорил об отмщении…
 – Да.
 Взгляд Дэлласа скользнул мимо Дункана по каменным стенам. В глазах его вспыхнул огонь плохо сдерживаемой ненависти.
 – Я хочу, чтобы Макдугаллы горько пожалели о том, что у них когда-то зародилась мысль завладеть Мэри Росс.
 Согнувшись под тяжестью вязанки дров, Дэллас вошел в Инверлок. Едва ли кто из прохожих обратил внимание на согбенного дровосека, а те, кто его заметил, скорее всего подумали, что дрова предназначены для каминов замка. Впрочем, едва ли кто-нибудь его заметил: слишком холодно сейчас на дворе, чтобы смотреть по сторонам.
 Дэллас всего два раза опускал вязанку на землю: на мосту и потом у навесной решетки ворот. Рукоять меча больно билась о его бок, и Дэлласу пришлось укрепить перевязь, чтобы случайно не обнаружилось его оружие. Сердце его колотилось в предвкушении опасности. Это даже радовало его, потому что позволяло чувствовать себя живым. За последние несколько месяцев ему так редко удавалось подавить в себе смертельную тоску.
 Внезапно его ноздрей достиг неприятный запах гнилой воды из полузамерзшего рва, и Дэллас, прислушиваясь, замедлил шаги: люди замка готовились к ночи. Мужчины усталыми голосами отдавали приказы, сумерки были словно пронизаны клацаньем и скрипом ржавых цепей.
 Рука Дэлласа скользнула по каменной стене, коснувшись холодной изморози. Он быстро нащупал небольшую расщелину. Здесь когда-то он прятал сокровища, вернее то, что мог счесть сокровищем ребенок. Сейчас расщелина была пуста. Тень от факела взметнулась, и Дэллас почувствовал острый запах горящей смолы. Ветер усилился.
 Никто не заметил, как усталый дровосек опустил свою ношу у костра во дворе, никто не обратил внимания на то, как он поднимался по спиралеобразной лестнице с видом человека, не раз проделывавшего этот путь. Ему следовало быть очень осторожным – посторонним мужчинам не позволяется бродить близ женских покоев. Одни только слуги иногда допускаются в эту часть замка. Сгустившиеся сумерки служили ему защитой, лишь иногда всплеск света от факела пронизывал темноту. Шум голосов становился все глуше и глуше.
 Теперь ему удалось расслышать мягкий смех, вероятно, женский. Что же, пусть смеются. Пока. Наступит время, и Макдугаллы и Каммингзы перестанут смеяться.
 Небольшая ниша в стене, скрытая под пологом, отличное убежище, и Дэллас скользнул в нее. Было страшно холодно, и грубый плащ не помогал унять дрожь.
 Миновал час, потом другой. Ожидание изматывало: ему хватило времени, чтобы поразмыслить о том, чем может обернуться его предприятие. Часть его души жаждала открытого боя – возможности излить свой гнев, свою ярость, другая же – призывала задуматься.


* * *

 Дэллас раздвинул полог, едва не расчихавшись от взметнувшейся пыли. Теперь он пробирался по длинному сумрачному коридору, благодаря судьбу за ниспосланную темноту – впереди дверь, из-за которой не так давно раздавался смех. Где-то там, наверное, сейчас Мэри.
 Обычно служанки в ожидании приказов госпожи спят на набитых соломой тюфяках в смежной комнате. Дэллас молил бога, чтобы также было и сейчас. Его отец не раз говорил: «Тебе везет, как дьяволу».
 Дэллас вошел и прокрался вдоль спящих у камина девушек – так он пробирался бы по лесу, боясь спугнуть жертву.
 Дверь опочивальни тихонько скрипнула, но никто даже не шевельнулся. Язвительная улыбка скривила его губы, когда он закрыл за собой дверь. Теперь Дэллас мог разглядеть на широкой постели под теплыми одеялами неясные очертания спящей девушки. Тяжелые шторы были задернуты. Бесшумно ступая, Дэллас приблизился к постели. Неясное беспокойство охватило его. Казалось, он чего-то ждал. Звука? Жеста? Сопротивления? Все произошло слишком легко. Дэллас нахмурился. Он даже почувствовал разочарование – неужели у него не будет повода вынуть меч и обагрить его кровью? Неужели он так и не ощутит бешеное биение сердца и пьянящее предвкушение опасности?
 Мэри преспокойно спала. Ее лицо было обращено к стене, изящные линии тела угадывались под одеялом. Дэллас отодвинул занавеску – лунный свет и сквозняк потревожили спящую. Мэри зашевелилась. Однако так пока и не проснулась – длинные ресницы оттеняли мягкую свежесть щек. Неожиданно Дэллас представил себе, как безупречна ее кожа, как соблазнительны формы тела. Его губы сжались при одной мысли об этом, но вместе с тем он вспомнил и о том, что Мэри больше не чиста: руки Макдугалла ласкали ее. Дэллас знал, что сам он теперь не сможет коснуться этой женщины. Нет… По крайней мере, не сейчас, когда она ждет Макдугалла, который должен лечь в ее постель и стать частью ее тела…
 Гнев переполнял Дэлласа. Он прижал ладонь к губам Мэри и грозным шепотом произнес:
 – Просыпайся, Мэри Росс. Тебя ждет твоя судьба.
 Тело ее вздрогнуло. Ресницы разомкнулись, глаза округлились от неожиданности и страха. Дэллас не отрывал от нее взгляда. Да, он переполнен гневом, но в нем нет ненависти, только чувство нетерпения и желание довести задуманное до конца.
 Дэллас медленно убрал руку с ее губ, мысленно ожидая ее крика. Ему даже хотелось, чтобы она закричала, тогда может быть удалось бы вступить в бой и снять это невыносимое напряжение.
 Но Мэри не издала ни звука. В ее глазах, по-совиному круглых, застыл ужас.
 – Боже мой, прекрасная Мэри, кажется, ты не ожидала увидеть меня?
 Она заморгала и коснулась рукой лица, словно желая убедиться, что все это не сон. Дэллас усмехнулся. Его жесткая усмешка должна была привести ее сердце в трепет. Ведь она предала его.
 – Итак, это я, твой суженый, стою сейчас перед тобой. Ты не рада меня видеть? Я, Дэллас, человек, которому ты дала обещание быть женой. Я пришел за тобой. Наверняка, ты знала, что я приду.
 Он без труда поднял ее с постели. Мэри не оказала никакого сопротивления.
 – Черт тебя побери! Скажи хоть что-нибудь, – пробормотал он, ощутив бесчувственную покорность тела. Ему показалось, что он держит в объятиях не красавицу, а тюк с бельем, который к тому же вот-вот выскользнет из его рук.
 Дэллас вновь чертыхнулся и усадил девушку на кровать, прислонив к изголовью. Мэри жалобно застонала, и Дэллас помрачнел: она была мертвенно бледна, ее длинные ресницы вздрагивали. Черт ее побери!
 – Нет, красотка, не надо терять сознание! Именно сейчас. – Ему пришлось вновь подхватить ее соскальзывающее на пол тело. Нет, этого он не ожидал. Он еще предвкушал удовольствие увидеть виноватое лицо Мэри, почувствовать ее сопротивление… Теперь же его не оставляло ощущение, что даже в этом она его обманула.
 – Проклятие! – пробормотал он. – Боже! Праведный Боже, что за игры?
 Дэллас тяжело вздохнул, словно подчиняясь предначертанному свыше, завернул Мэри в льняной мешок, приготовленный специально для этой цели. Черт побери эту шлюху! Он все равно унесет ее отсюда. Может быть, когда она очнется вне стен Инверлока, хотя бы это вызовет у нее протест?
 Дэллас обернулся к двери и замер на месте, услышав подозрительный шорох. Нервы его были напряжены, рука моментально нащупала меч, готовясь к бою…
 Дэллас с трудом подавил смех: белый кот с любопытством в круглых глазах заглянул в комнату и грациозно выгнул спину.
 – Чертово животное, – тихо сказал Дэллас, беззвучно рассмеявшись. – Вот бой, которого я так ждал.
 Дальше все уже было детской игрой: с ношей на плечах пробраться мимо спящих служанок. Только кот был свидетелем похищения. Развязка совершенно разочаровала его. Может быть, все-таки его ждут еще какие-нибудь препятствия? Дэлласу отнюдь не хотелось бы погибнуть, но все же он жаждал отомстить Макдугаллам и Каммингзам, так и не проснувшимся для достойного боя. Мрачный коридор на этот раз показался ему длиннее. Дэллас оглянулся. Чертов кот мяукнул, эхо было неожиданно громким. Дэллас даже вздрогнул.
 – Брысь отсюда! – просипел он, попытавшись ногой отшвырнуть животное.
 Но кот в одно мгновение переместился, легко отпрыгнув, возглавил процессию, так что Дэллас даже ощутил зависть. Жаль, что он не может передвигаться столь же бесшумно и быстро.
 Дэллас поправил свою ношу и прижался к стене, поочередно проклиная Мэри, всех Макдугаллов, Каммингзов и белого кота. Опьянение проходило. Мысль о последствиях совершившегося похищения все более занимала его, вызывая неведомое раздражение. Пропади все пропадом!
 Мэри Росс тихо застонала, и Дэллас ускорил шаг. Свернул за угол.
 Впереди лестница. Стоит оступиться, и ошибка | может оказаться смертельной. Неясный шум заставил его поднять голову. Он прищурился, пытаясь взглядом прорезать темноту. Похоже, там кто-то стоял. Дэллас 1 различил фигуру молодой женщины. В колеблющемся | свете факелов она казалась бесплотной. У Дэлласа все внутри похолодело, он сжал свою ношу. Мэри Росс вновь застонала.
 Женщина сделала шаг вперед, свет теперь ста ровнее. Брови Дэлласа поползли вверх: это была не просто молодая женщина, а настоящий ангел. Длинные черные волосы, обрамлявшие ее прекрасное лицо, струились по округлым плечам. Темные, как бездна, ее глаза под слегка нахмуренными бровями сияли. Черная одежда незнакомки подчеркивала алебастровую белизну ее кожи.
 У Дэлласа перехватило дыхание. На мгновение ему показалось, что он встретился с чем-то непредусмотренным. Он замер, словно изваяние. Теперь он понял, что заставило его почувствовать волнение. Он узнал эту женщину. Ну, конечно, он узнал это лицо, этот решительный ясный взгляд, эти густые черные волосы.
 Это была наследница Галловея – Изабель Макдугалл.
 Перед мысленным взором Дэлласа промчались годы ненависти: влиятельный клан Макдугаллов, отмеченный родством с королевской фамилией, когда-то поддержал этого негодяя – английского короля Эдуарда, выразив тем пренебрежение Уоллесу. Сейчас перед Дэлласом Изабель Макдугалл, помолвленная с кем-то из рода Каммингзов, которые по богатству соперничают с королем, тем самых Каммингзов, которые во время недолгого правления своего родственника Джона Баллиоля отобрали у Макдональдов замок Инверлок. Нет, Дэллас не собирается прощать кого бы то ни было, захватившего земли Макдональдов. Должно быть, он произнес последнюю мысль вслух, потому что Изабель сделала еще один шаг вперед. На ее лице не было заметно страха – только любопытство и настороженность. Она подняла голову, откинув назад черные волосы, чтобы встретиться с Дэлласом взглядом.
 – Кто ты? Чего ты хочешь?
 Дэллас решил промолчать, чтобы посмотреть, что она сделает дальше, а также обдумать собственные действия. Нет, она, очевидно, не собирается спасаться бегством – ее ясные глаза без страха смотрели на Дэлласа. Он почувствовал, что его лицо краснеет от напряжения. Слышалось одно только потрескивание факелов, их свет прорезывал темноту. Его пристальный взгляд буравил девушку. Она была само совершенство. Продолговатый овал лица придавал чертам особое изящество. У Изабель был небольшой правильной формы нос, красиво очерченный рот и загадочный взгляд прекрасных глаз, оттененных черным веером ресниц.
 Дэллас неожиданно ощутил жгучее желание, хотя трудно было бы придумать более неподходящий момент даже для подобной мысли, но чувство было настолько сильным, что ему с трудом удавалось контролировать себя.
 – Куда ты идешь?
 Голос ее был чист и мягок. Дэллас хмуро улыбнулся:
 – Покидаю Инверлок, красавица.
 – Правда?
 Брови ее изогнулись, заметно было, что она мучительно вспоминала, приходилось ли ей раньше видеть этого человека.
 – Назови свое имя.
 – Зачем оно тебе?
 – Тогда я смогу сказать брату, кто тот смельчак, проникший в его дом и укравший его жену. Дэллас в изумлении уставился на нее.
 – Да, – продолжала Изабель так, как будто он ответил на ее вопрос. – Я знаю, что за ноша у тебя в руках. Я слежу за тобой. «Мэри Росс, ты, кажется удивилась, увидев меня здесь?» – ведь именно эти слова ты произнес несколько минут назад?
 – Да.
 Дэллас сделал еще один шаг вперед, осознавая что разоблачен.
 – Однако тебе не удастся остановить меня.
 На какое-то время все, казалось, затаилось в ожидании. Тени, словно зрители, замерли на местах. Изабель Макдугалл медленно оглядела Дэлласа с голов! до ног, потом так же мягко сказала:
 – Похоже, передо мной властитель замка Скай Дэллас Макдональд?.. Его глаза сузились:
 – Да, это я.
 – Ты либо глупец, либо сумасшедший, Дэллас Макдональд. Я немало наслышана о тебе. Только безумный мог задумать подобное.
 _ Только бесчестный предатель, такой, как Макдугалл, мог покуситься на женщину, обрученную с другим.
 Брови Изабель вновь изогнулись.
 – Неужели?
 Едва заметная загадочная улыбка затаилась в уголках рта красавицы. Дэлласу на секунду пригрезилось, что он целует эти губы, этот мягкий, чувственный рот, и она опускает глаза, не выдержав его взгляда и не протестуя.
 – Уйди с дороги, красавица, пока я не причинил тебе зла, – прорычал Дэллас.
 Внезапный шум привлек его внимание: Дэллас увидел белое пятно, оторвавшееся от каменного пола и взметнувшееся вверх. Машинально он отступил на шаг назад. Когда же сообразил, в чем дело, почувствовал себя глупцом. Уже знакомый ему кот сидел теперь на руках у Изабель. Ее длинные изящные пальцы ласково разглаживали белоснежную шерсть. Казалось, девушка появилась здесь только за тем, чтобы обменяться приветствиями с Дэлласом. Он почувствовал, как в нем закипает ярость: женщина издевается над ним! Неужели она думает, что ему не удастся покинуть замок с Мэри Росс на руках? Неужели она надеется, что сможет его остановить?
 – Ты безрассудна, – выдохнул он.
 Изабель продолжала гладить мурлыкающего кота.
 – Тебе меня не остановить.
 – Остановить тебя? – ее смех был как звук серебряного колокольчика. – Зачем мне тебя останавливать?
 Подозрение сменилось недоумением. Дэлласу стало как-то неуютно, и он поежился. Возможно, на нее действует луна? Она ведет себя слишком самоуверенно. Ее глаза странно насмешливы, беспричинная улыбка прячется в уголках губ.
 – Что ты хочешь этим сказать?
 – Все очень просто, – взгляд Изабель скользнул по бесчувственному телу на плече Дэлласа, затем остановился на лице похитителя. – Если ты заберешь жену моего брата, я буду только рада, – Мэри не годится ему в жены. Став ее мужем, он не приобрел ничего ценного, лишь плаксивую красотку, готовую потерять сознание при виде мыши. Хорошо, владелец Ская, забирай ее. Нашему роду она не принесла ничего, кроме беспокойства: ни земли, ни титула, только скудные крохи да обещания ее отца, за которыми ничего не стоит. Во время помолвки старый Росс говорил то, что считал для себя выгодным, а потом, кажется, забыл об этом.
 Дэллас молча слушал ее насмешливые слова.
 – Так что, бери ее, господин, а я помогу тебе благополучно покинуть Инверлок.
 Изумление Дэлласа сменилось гневом:
 – Ты хочешь мне помочь?
 – Да, мне доставит большое удовольствие, если; Мэри исчезнет, а я буду знать, что помогла ей в этом.
 – Ты слишком безрассудна и откровенна, Изабель Макдугалл. Хотя ты не мужчина, вряд ли кто-нибудь может заставить тебя смутиться.
 Кот зашипел. Видимо, почувствовав перемену в Дэлласе, Изабель вновь отступила в тень.
 – Забирай Мэри и уходи. И торопись. Пока я не передумала и не позвала стражу.
 – Я давно мечтаю скрестить мечи с Макдугаллами или Камминзами, – сказал Дэллас. – С того самого мгновения, как моя нога ступила на проклятые камни Инверлока. Так что зови их.
 Изабель заколебалась, и Дэллас решил не упускать своего шанса. Без лишних слов он быстро опустил Мэри на пол и шагнул к Изабель. Она поспешно отступила и уже открыла рот, готовая закричать.
 Дэллас наконец-то испытал удовлетворение. Хоть кто-то противится ему. Не долго думая, он сорвал со своей шеи шерстяной шарф и завязал девушке рот. Изабель буквально замерла от неожиданности: темные глаза ее неотрывно следили за Дэлласом. Он рассмеялся, оторвал ее от пола – какое сладкое мгновение! Ее кожа пахнет, как весенний цветок, хотя сейчас зима!
 – Изабель, – он наклонился к самому ее уху, наблюдая за испуганным блеском темных глаз и наслаждаясь близостью ее гибкого тела. – Думаю, бедняжка Мэри не лучший способ отомстить. Меня заставила придти сюда подлость твоего брата. Пусть и он узнает, каково потерять то, что тебе принадлежит…
 Какое-то мгновение одно лишь потрескивание горящих факелов нарушало тишину.


* * *

 Не только шарф, но и настоящий страх лишили Изабель дара речи. Знакомый ей когда-то обаятельный юноша, не скупящийся на комплименты и сыпавший остротами, превратился в беспощадного, даже злобного человека. Нет, она помнит совсем другого Дэлласа Макдональда, а не этого яростного мстителя, держащего ее в своих объятиях.
 Ее глаза с мольбой глядели на Дэлласа, как будто она хотела что-то сказать, невзирая на грубую ткань, стягивающую ей рот. Она почувствовала удушье.
 – Если я позволю тебе говорить, то должен быть уверен, что ты не будешь кричать. В противном случае…
 Грозно сдвинутые брови и гримаса, искривившая рот, свидетельствовали о том, что Дэлласу не до шуток. Она торопливо кивнула, и сильная рука одним движением развязала шарф.
 – Пусти, – тихо попросила она после того, как вдохнула воздух.
 Он отрицательно покачал головой. Русые пряди его длинных, до плеч, волос разметались по складкам плаща.
 – Нет. Твоя судьба решена.
 – Моя семья тебя уничтожит. Тебя четвертуют, твою голову, насаженную на кол, выставят для всеобщего обозрения у ворот замка.
 Угол его рта изогнула полная злобы улыбка.
 – Да, безусловно, они попытаются, красавица. Все эти Макдугаллы и Каммингзы, все эти трусы, которые – не дай им бог – захотят вновь скрестить мечи с Макдональдами. Надеюсь, они попытаются спасти тебя, как только узнают…
 Она тяжело вздохнула. Мысли ее перепутались, но одно она уже поняла: вместо Мэри Росс в льняном мешке скоро окажется она, и Дэллас Макдональд постарается унести ее, Изабель Макдугалл, из Инверлока. Как кляла она себя сейчас за соблазн избавиться от невестки, проклинала Дэлласа за безумие и коварство. Словно прочитав ее мысли, он улыбнулся, еще крепче прижав ее к себе. Изабель задрожала. Было ясно, что перед ней человек необузданных страстей. От него пахло лесом, костром, ветром и вином. Его мускулистое тело было словно из стали.
 – Вы готовы, миледи?
 – Тебе не придется беспрепятственно покинуть Инверлок. Тем более, выкрасть меня. Глупо даже пытаться.
 – Мне показалось, только что вы говорили об успехе подобного предприятия, а теперь почему-то предрекаете неудачу?
 – Полагаю, меня запихают в мешок? Он усмехнулся, сверкнули белые зубы.
 – А я полагаю, что есть еще один, весьма распространенный способ «запихивания», красавица, и не надо меня искушать.
 Изабель почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Тело ее неожиданно обмякло, как будто силы покинули ее.
 _ Кажется, вы уже приготовились? А я надеялся, что будет хоть толика протеста в связи…
 Последние слова он не договорил, потому что жадно впился в ее полураскрытые губы. Несмотря на холод, его прикосновение обжигало. У Изабель перехватило дыхание. Она была на грани обморока. Никто никогда не осмеливался так вести себя с ней, Изабель Макдугалл, сестрой Иана, представительницей одного из самых влиятельных родов Шотландии.
 Дэллас поднял голову и, прищурившись, посмотрел ей в глаза. Изабель постаралась взять себя в руки.
 – Ты поплатишься за это безрассудство, владелец Ская. Ты заплатишь сполна, и эта ночь вспомнится тебе в твой смертный час.
 Его смех заставил ее вздрогнуть.
 – Надеюсь, красавица. Клянусь, я даже в этом уверен!
 Дрожа от холода и нетерпения, Дункан переминался с ноги на ногу за снежной грядой у восточных ворот. Полная луна рассыпала блестки по искрящемуся насту.
 Безумие, совершенное безумие, что он согласился потворствовать планам своего брата. Разве жизнь так ничему и не научила его?
 Северный ветер бился о каменную стену, комья снега сыпались, словно из желоба откуда-то сверху. Как сказать отцу об этом безрассудном плане, как объяснить, во имя чего погиб Дэллас? А также как объяснить свое соучастие? Неподдельное чувство вины едва не заставило Дункана застонать. Он ведь не просто рядовой соучастник. Если бы не он, Мэри Росс никогда бы не встретилась с Ианом Макдугаллом и не обручилась бы с врагом Макдональдов. И это выглядело тогда так благородно: помочь бедняжке, которую его брат столь оскорбительно не замечал, обрести настоящую любовь. Тогда Дункан еще не помышлял, что его действия можно расценить как предательство. Но теперь, после замужества Мэри, видя реакцию брата, Дункан увидел все по-иному. Боже, какой же он был дурак!
 – Черт побери, я должен был все ему объяснить, – вслух пробормотал Дункан.
 Слова неестественно громко раздались среди ночной тишины, нарушаемой лишь дьявольскими завываниями ветра. Внезапно Дункан вздрогнул, взглянув вверх. Нет, шорох доносился откуда-то справа. Рука его сжала эфес меча. Мгновение спустя он с облегчением вздохнул. Это Дэллас. Его силуэт трудно не узнать. Согнувшись под тяжестью ноши, Дэллас шел по снегу. На какую-то долю секунды Дункан почувствовал жалость к Мэри Росс. Ну почему именно ей выпало стать пешкой в игре тщеславий двух кланов? Затем его пронзила мысль о том, что от страха она, наверняка, расскажет Дэлласу, что это его младший брат способствовал ее помолвке с Ианом.
 – Приведи лошадь, – сказал Дэллас, приблизившись.
 От дыхания перед лицом похитителя на морозе образовывалось белое облачко. Лунный свет серебрил снег и деревья.
 Дункан скрылся в небольшой пещере, где они оставили лошадей. Через минуту он вернулся.
 – Вижу, ты с добычей? Она в порядке?
 – В порядке, – фыркнул Дэллас. Он шлепнул широкой ладонью по наиболее округлой части мешка. Последовал приглушенный крик.
 – Тебе следовало поинтересоваться, в порядке ли я. Эта особа желала бы удить меня. Хоть я и жаждал схватки, но если бы на меня набросились все люди замка, едва ли мне удалось бы уйти живым.
 – Значит, тебя не заметили?
 – Могли бы, – яркий лунный свет отразился в голубых глазах Дэлласа, – эта стерва сделала все возможное, чтобы переполошить округу.
 – Не предполагал, что Мэри на это способна, – с удивлением заметил Дункан.
 Он подвел лошадь ближе, но когда увидел лицо брата, вскрикнул:
 – Господи! Ты выглядишь так, будто дрался с тигром.
 – Что-то в этом роде, – хмурясь, сказал Дэллас.
 – Это дело рук Мэри?
 – Мэри? Нет, это ее чертов кот чуть не выцарапал мне глаза. Эй, помоги-ка мне прежде, чем она сможет выпорхнуть!
 Дункан придвинулся, чтобы подхватить грубый льняной мешок.
 – А я и не знал, что у Мэри есть кот.
 – У нее его действительно нет. Кот есть у Изабель Макдугалл.

 Глава 2

 Иан Макдугалл швырнул кусок пергамента на потускневший от времени стол, пытаясь сдержать закипающий гнев:
 – Черт возьми! Я не могу ничего понять!
 Лениво развалившись в кресле у стола, Ред Каммингз слегка приподнял кустистую бровь.
 – Спокойнее, приятель.
 – Спокойнее?
 Иан уставился на Реда, затем изо всех сил ударил ладонью по столу.
 – Я не для того скакал без передышки из Дунстаффнаге в Дамфрайз, чтобы выслушать вашу чертову проповедь о том, что пощечины следует терпеливо сносить, а потом подставлять другую щеку. Прошел уже месяц с тех пор, как Дэллас похитил Изабель. Я должен вернуть сестру до того, как этот негодяй…
 – Успокойся, Иан, – мягко сказал Каммингз. Он долго смотрел на молодого Макдугалла. – Ты всегда был слишком горяч, пора научиться терпению. Не стоит позволять чувствам одерживать верх над разумом.
 Он отодвинул в сторону письмо, которое бросил на стол Макдугалл.
 – Давай перекусим. Уже несколько дней я не видел настоящей еды.
 – Поесть? С тех пор, как сестра в руках этого Макдональда, я не могу притронуться к пище.
 – Человеку необходимо есть, необходимо заботиться о собственном организме и о своих удовольствиях.
 Каммингз подвинул Иану тарелку с изрядным куском мяса и хлебом.
 – Жизнь человека и так непроста. И глупо думать только о том, что волнует сердце.
 Каммингз замолчал. В комнате слышалось только звяканье о тарелку режущего мясо кинжала. Потянувшись за чашей, Каммингз взглянул на Иана:
 – К счастью, Макдональд не похитил твою жену и не заточил ее в одном из этих проклятых замков на Скае, – задумчиво проговорил он, держа в своих длинных пальцах витую ножку чаши. Отпив еще глоток, он пристально посмотрел на Макдугалла. – Говорят, замки Макдональдов неприступны.
 Иан вновь стукнул рукой по столу так, что тарелки подпрыгнули.
 – Пусть даже сам господь бог не сможет в них войти! Моя сестра должна быть там, где она должна быть!
 Лицо Реда посерьезнело.
 – Ты хочешь вернуть сестру, хочешь отомстить. То и другое возможно, но вначале нужно все обдумать. Ясно, что Макдональд хочет войны. Именно поэтому он и не скрывает, что Изабель у него. Он рассчитывает, что ты придешь в ярость и постараешься освободить сестру. Но, если честно, Иан, то, что Изабель попала в беду, только на руку.
 – На руку? Чему и кому именно? Ред вновь откинулся в кресле. Вынув из кармана какое-то письмо, он протянул его Иану.
 – Видишь вот это?
 – Конечно, почему бы мне не видеть? Легкая улыбка скользнула по губам Реда после угрюмого ответа Иана.
 – Это соглашение между Робертом Брюсом и мною. Действительно, это правда: когда я думал, что король Эдуард умирает, я пошел на союз с Брюсом.
 Иан вытаращил глаза. Неужели он не ослышался? Не может быть! Это же откровенное предательство по отношению к законному королю. Иану показалось, что в его горле застрял огромный комок. Проведя рукой по лицу, он пробормотал:
 – Не может быть, чтобы вы…
 – Ты, конечно, думаешь: мы заключили союз для того, чтобы посадить на шотландский трон Роберта. Но ведь Эдуард выздоровел, и это ставит меня под удар. Поэтому я готов пойти на разоблачение Роберта Брюса, чтобы самому добиться милости Эдуарда.
 Каммингз с угрюмой решительностью передернул плечами.
 – Эдуард весьма подозрительно относится к Шотландскому совету. Ему отлично известно, что мы хотим независимости, однако давно пришли к выводу, что английский король никогда не согласится подарить Шотландии возможность самоуправления. Эдуард всегда будет вести игру, сталкивая различные шотландские кланы, игру, хорошо знакомую ему с детства, в которой он умеет выигрывать. Однако с меня хватит, я устал от войны. Хочу сохранить свои владения, даже если Брюс при этом должен будет потерять свою голову за измену.
 – За измену?
 Казалось, отразившись от высоких стен огромной полупустой комнаты, слово это осело на выцветших обоях.
 ИЗМЕНА.
 – Да, самое тяжкое преступление, – произнес Каммингз. – Брюс мечтает о шотландском троне, а я обещал ему помочь завладеть им.
 Макдугалл мгновенно уловил взаимосвязь: улыбка скривила его рот, а в светлых глазах вспыхнула радость.
 – Если голову потеряет Брюс, ее потеряет и Дэллас Макдональд.
 – Надеюсь, именно так оно и случится. Так оно должно быть..
 И они обменялись многозначительными улыбками.


* * *

 Рискуя упасть, Изабель высунулась из окна. Ее взгляд рассеянно блуждал по гладким камням высоких стен. Каменный широкий подоконник неприятно холодил ладони.
 Неужели уже целый месяц прошел с тех пор, как ненавистный Дэллас Макдональд принес ее сюда? Она была уверена, что это так. Даже если бы не было узелков, которые она каждый день завязывала на длинной шерстяной нитке, Изабель знала: уже месяц, как она узница в Донанском замке. Изо дня в день она думала о побеге, но безуспешно.
 Внизу, под ее окном, Альшский фьорд. Волны, смеясь, лижут песчаник. Вот где дорога к свободе, если бы у нее была такая возможность. Из окна видны также одинокие холмы, окутанные зимним туманом. Там, среди них, дороги, ведущие в Инверлок. Или домой, в Галловей. Или же в замок ее отца – Дунстаффнаге. Изабель зажмурилась. Если бы у нее была веревочная лестница, она презрела бы опасность и спустилась по отвесной стене. Однако здравый смысл подсказывал, что побег из замка – это только первый шаг. А далее узкие и хорошо охраняемые дамбы, соединяющие остров с большой землей. Зимой главный перевал покрывается льдом. Теперь же водную преграду можно пересечь только на лодке, что почти невозможно сделать незаметно. Изабель вновь подалась вперед, рассматривая обледеневшую дамбу. Ее волосы трепало ветром. Чувство безнадежности охватило девушку. Густой туман почти полностью покрывал обледеневшую дамбу, но холеные руки Изабель продолжали цепляться за шершавые камни, пока она, стараясь отыскать путь к спасению, вглядывалась в изморось, повисшую в воздухе.
 – Еще немного вперед, миледи, – раздался насмешливый голос, – и этот всплеск запомнится на века.
 Изабель быстро скользнула обратно в комнату, оцарапав нежную кожу. Сердце ее колотилось. Насмешливая улыбка скривила губы вошедшего. Он прислонился к закрытой двери и чуть прищурил глаза.
 С тех пор, как они прибыли в Донанский замок, Изабель впервые видела Дэлласа. Она даже забыла, какой он высокий, какая мощь чувствуется во всей его фигуре. Воспоминание обо всем этом не принесло ей успокоения, но притупившийся гнев придал мужества.
 – Вам станет легче, если я упаду, лорд Ская? Может быть, угрызения совести перестанут терзать ваше сердце?
 Ее слова, похоже, только позабавили его. Она до боли сжала пальцы.
 Бровь Дэлласа насмешливо изогнулась, голубые глаза искрились, пока он медленно разглядывая ее пристальным беззастенчивым взглядом.
 – Что касается совести, вы правы, но моим планам это не соответствует.
 – Планам?
 Она сложила руки под грудью, спрятав их в широкие рукава платья, стараясь, чтобы Дэллас не увидел, как они дрожат.
 – Думаю, ваши планы столь же бессмысленны и бессердечны, как и вы сами. Дэллас только усмехнулся:
 – Вы опять же совершенно правы. Вы просто посланы мне богом, моя леди. Несколько недель я старался держаться от вас подальше, размышляя о вашем будущем. Пока вы гостили здесь, я охотился со своим братом, но не забывал о вас. Предугадать грядущее непросто. Но я знаю, почему я выкрал из Инверлока вас, а не Мэри Росс. Прошла не одна неделя, и теперь я не сомневаюсь: вы ниспосланы мне, чтобы стать средством мести.
 – Мести? У вас руки коротки, лорд Ская. Есть надежда их удлинить?
 – Они и так достаточно длинны. Полагаю, что сумею добиться того, чего захочу.
 Изабель посмотрела на него в упор.
 – Позаботьтесь о том, чтобы их удлинили не цепи, в которые, настанет час, вас закует мой брат.
 Дэллас рассмеялся. Гулкое эхо, смешавшись с завыванием ветра, заполнило комнату, светлые пряди его волос разметались.
 – Надеюсь, что ваш брат достаточно глуп, чтобы попытаться сделать это.
 Дэллас произнес эту фразу совсем тихо, однако в его тоне прозвучало нечто такое, что Изабель вздрогнула.
 Он отошел от двери и зашагал по комнате. Его движения были поразительно грациозны. Остановившись у окна, он посмотрел на фьорд и окружавшие его скалы. Затем, не поворачиваясь, проговорил:
 – Мечтаете о побеге? – Он заложил руки за спину и принялся раскачиваться на каблуках. – Мне сообщили также, что вы изводите милую особу, которая вам прислуживает. Она даже боится входить в вашу комнату.
 – Я не удивлена. Возможно, мне еще удастся повстречать кого-либо из Макдональдов, кто не струсит перед лицом опасности.
 Дэллас резко повернулся к ней.
 – Да? – Его голос стал низким и глухим. – Может быть, и мне удастся повстречать кого-либо из Макдугаллов, кто сможет отличить трусость от храбрости, хотя последнее вряд ли входит в их арсенал.
 – У вас потрясающий стиль! Я готова отдать дань вашему остроумию, однако, лишь остроумию…
 Дэллас пристально взглянул на нее, стараясь держать себя в руках. Изабель почувствовала удовольствие от того, что сумела выиграть словесный поединок. Он сделал шаг вперед и прорычал:
 – Если я потребую с вас дань, Изабель Макдугалл, это еще не самое худшее.
 – Что же может быть хуже? Я ваша пленница, залог того, что вы можете шантажировать моего брата. Она посмотрела ему прямо в глаза.
 – Вы еще убедитесь, что Иан не тот человек, который легко пойдет на уступки.
 – Разве? Представьте себе, я тоже. Но в одном вы ошибаетесь.
 – В чем же?
 – Я не собираюсь делать из вас заложницу. Холодок пробежал у нее по спине, Изабель с трудом набрала воздух, пытаясь подавить приступ страха.
 – И что же вы собираетесь предпринять, позвольте узнать?
 Дэллас подошел к ней почти вплотную. Он был настолько грозен, что Изабель показалось, будто ей нанесли удар в самое сердце, хотя Дэллас не притронулся к ней и пальцем. Глаза его были прищурены, голос холоден и бесстрастен.
 – Как я уже говорил месяц назад в лесу… когда надо мной был только бог, а вокруг – только лес… И земля… Мне пришла в голову идея… Я собираюсь жениться на вас, Изабель Макдугалл. И посмотрим, как это понравится вашему чертову брату.
 Изабель похолодела. Сердце ее остановилось. С трудом сохраняя самообладание, она подыскивала достойный ответ. Но на ум ничего не приходило. Пауза затянулась, но она смогла только пренебрежительно пожать плечами.
 – Моя семья этого не допустит. Вам должно быть известно: отец и брат приедут за мной, разнесут эти стены и равняют их с землей еще до того, как вы посмеете совершить нечто подобное.
 – Да? – Дэллас улыбнулся. – Попытаться они, конечно, могут, но едва ли им это удастся. Ей стало страшно, и она отвернулась.
 – Вас убьет Дэвид Каммингз, с которым я помолвлена. Он не тот человек, с кем можно шутить.
 – Убьет? Возможно, он попытается это сделать. Честно говоря, это будет справедливо.
 – Разве есть оправдание вашим поступкам? – В ее голосе слышался гнев. – Это бесчестно – похитить чужую невесту.
 – Именно это я и хотел доказать. Изабель покраснела, понимая, что попала в ловушку. Она тихо произнесла:
 – Возможно, Иан тоже в чем-то неправ.
 – В библии сказано: «Око за око». Она с горечью рассмеялась.
 – Почему вы уверены, что у Иана ситуация такая же? У него все было по-другому, и вы это знаете.
 – Что я знаю? Скажи мне, что не так? Мэри Росс была моей невестой, а Макдугалл объявил о своей помолвке с нею…
 – Мэри Росс не видела вас в течение пяти лет. Она уже давно достигла того возраста, когда вы могли жениться на ней, но вы сами забыли о своей помолвке. Иан оказал ей честь, сделав то, чего не сделали вы.
 Она замолчала, затем, набравшись сил, хотела продолжить свою обличительную речь.
 Но тут Дэллас покачал головой.
 – Нет, все совсем не так. Вы считаете, что прекрасная дева Галловея значительно важнее, чем дочь герцога Росса. Вы ставите себя много выше бедной Мэри. Именно поэтому вы были бы не прочь избавиться от нее. Даже сейчас по вашим глазам видно, что я не ошибся.
 – Мне не нравитесь вы, – вспыхнула Изабель. Ее лицо пылало гневом. – Я Макдугалл! А вы всего лишь гнусный Макдональд – глыба мускулов, готовая служить любому, кто предложит большую плату. Вы думаете, я не слышала о том, что знает весь Лойчебер, а впрочем, вся Шотландия? Да, не смотрите на меня так, как будто ваша единственная мечта перерезать мне горло кинжалом! Вы просто ничтожество, всего лишь продажный слуга, меч которого покупают, – ну, кто больше даст? – и таким, Дэллас Макдональд, вы и останетесь.
 Его лицо все более мрачнело, взгляд стал зловещим. Кулаки сжимались и разжимались. Изабель не осмеливалась посмотреть на кинжал, заткнутый за пояс на его гибкой талии. Заметно было, что нервы Дэлласа напряжены до предела.
 Изабель больше не решалась ни что-либо произнести, ни отвернуться от его взгляда, ни даже просто пошевелиться:
 Дэллас первым пришел в движение. И в мгновение ока очутился в двух шагах от нее.
 – Да, моя прелесть, – прошептал он, – похоже, ты считаешь свою кровь более благородной, чем моя.
 Сильные цепкие пальцы сжали ее запястья.
 – Да, – морщась от боли; выдохнула Изабель. – Я уверена, что моя кровь благороднее и ярче твоей, Дэллас Макдональд.
 – Неужели?
 Странная улыбка скользнула по его губам. Прежде, чем она смогла догадаться о его намерениях, лезвие выхваченного из-за пояса кинжала сверкнуло в свете факела.
 У нее не было времени ни закричать, ни сделать хоть какое-либо движение. Он полоснул кинжалом по своей руке у локтя. Ярко-красная кровь мгновенно пропитала рукав и стала капать на каменный пол. Горло Изабель сжал мучительный спазм, но она не посмела протестовать, когда он поднял ее руку и прижал кинжал к ее нежной коже. Лезвие было холодным и липким от его крови.
 – Может быть, сравним, моя леди? – глухо спросил он. – Посмотрим, ярче ли ваша кровь моей?
 На лице Дэлласа читалась злобная решимость. Неужели он думает, что сможет покорить ее? Заставить признать себя побежденной? Нет, она сумеет показать ему, как любой из Макдугаллов ведет себя в минуту опасности.
 Свободной рукой Изабель коснулась его руки с кинжалом.
 – Давай, попытайся, если ты считаешь, что только таким образом можно что-либо доказать, мой лорд.
 Наступила напряженная тишина, затем он отпустил ее:
 – Мне не нужна твоя кровь, чтобы доказать то, что я и так знаю. Но я не позволю тебе, Изабель Макдугалл, неуважительно отзываться о Макдональдах. Иначе я за себя не ручаюсь.
 Дэллас заложил кинжал за пояс. Он посмотрел на нее долгим взглядом, затем глухим голосом проговорил:
 – Отнюдь не Макдональды стремятся добиться милости и денег из сундуков короля Эдуарда. Именно Макдугаллы и Каммингзы не против поживиться. Предатели, низкие предатели.
 Дэллас презрительно фыркнул, взглянув на свою руку. Кровь текла уже не так сильно. Он взял со стола салфетку и перевязал руку.
 – Прольется еще немало крови, красавица, но она уже будет не моей. Помяни мое слово! Дрожащим голосом она сказала:
 – У тебя нет прав на меня. Я невеста Каммингза. И буду принадлежать ему.
 Его рот вновь исказила ухмылка.
 – Только после того, как станешь моей женой.
 – Этого никогда не будет. Лучше умереть, клянусь.
 Дэллас прижал ее к себе. Изабель прикрыла рукой грудь, ощутив его железные мускулы. Она чуть не потеряла сознание от неожиданного горячего поцелуя. Рука Дэлласа легла ей на затылок, так что она не могла даже пошевелиться, когда его язык преодолел сопротивление ее плотно сжатых губ.
 Изабель была вне себя от негодования. Как осмелился он обращаться с ней, как с уличной женщиной!
 Он слегка отстранился, его глаза были сощурены, и в них светились яркие точки. Она и раньше замечала огонь в глазах мужчин, что смущало ее. Однако никогда еще ни один мужчина не посмел взглянуть на нее столь откровенно, никогда этот огонь не подступал к ней так близко. К ней с уважением относились на протяжении всего детства и юности. Изабель была вне себя от возмущения и оскорбления. Но было что-то еще, что ее озадачило и испугало.
 Встряхнув головой, – черные волосы заструились по спине – она взглянула Дэлласу прямо в глаза.
 – Если ты посмеешь повторить это, клянусь, я позабочусь, чтобы твоя смерть была мучительной.
 – Может быть, прямо сейчас, моя прелесть? Я просто трепещу от страха.
 Ухмыльнувшись, он отпустил ее и прислонился к стене, лениво наблюдая за ее движениями.
 – Как мне выкупить мою свободу? Назови цену, Макдональд!
 – Ах, мне предлагают сделку. Я люблю торговаться, милая. Что ты можешь мне предложить, чем привлечь меня?
 Его глаза бесстыдно рассматривали ее, как будто она была товар, а он определял цену. Щеки Изабель вспыхнули.
 – Деньги, драгоценности, землю.
 – Даже ваш бесценный Галловей? И с какой частью его ты готова расстаться? Или со всем сразу?
 Она вздрогнула. Галловей. Нет, только не Галловей, собственное ее владение, которое она любила, считала смыслом всей своей жизни. Изабель глубоко вздохнула, следя за тем, чтобы голос ее не дрожал.
 – Может быть.
 Кажется, это удивило его. Он передернул плечом.
 – Необходимо посоветоваться с отцом, и…
 – Нет, уже поздно. Ты сама это знаешь. Кроме того, если он сюда приедет, это будет означать его смерть. А я бы все же не стал рисковать жизнью ради куска столь неохотно отдаваемой земли.
 Изабель пристально посмотрела на него. В выражении его лица ей удалось прочитать глубоко запрятанные боль и печаль.
 Боль в глазах дьявола…
 Машинально она подняла руку, словно желая высказать сочувствие, но скрип открываемой двери заставил Дэлласа резко повернуться. Окровавленная рука легла на рукоять кинжала.
 На пороге стоял Дункан. Удивленный юноша смотрел на лужу крови на каменном полу.
 – Все в порядке, Дэллас?
 – Да, брат. Все в порядке. Что привело тебя сюда? Дункан протянул письмо. Изабель подалась вперед с радостным возгласом.
 – Это от моей семьи?
 Дэллас жестом остановил ее.
 – Не торопись.
 Он больше не смотрел на Изабель.
 – Плохие новости? – обратился он к Дункану.
 – Не знаю. На письме печать Брюса, я не вскрыл его.
 – Брюса? Не могу даже предположить, зачем ему понадобилось писать мне. Разве он в Англии? Он не осмелился бы писать, зная, что люди Эдуарда начеку.
 В тоне Дункана сквозило нетерпение.
 – Распечатай же, Дэллас! Внизу человек ждет ответа.
 – Вот как?
 Дэллас взял письмо из рук брата и подошел к окну. Он сковырнул восковую печать и развернул пергамент. После напряженной паузы Дэллас подошел к камину и бросил письмо в огонь. Оно сгорело в одно мгновение, превратившись в комочек пепла.
 – Измена и смерть, – пробормотал Дэллас, затем глянул на Дункана, который нетерпеливо ждал разъяснений.
 – Дэллас, кто нас предал? Дэллас бросил взгляд на Изабель.
 – Кто еще может, кроме предательского рода Каммингзов? Некоторым будет приятно узнать, что Каммингзы хотят видеть меня, и Брюс дал согласие. Мы встречаемся в Дамфрайзском замке близ Грейфрея в десятый день февраля. У нас мало что изменилось, зато многое изменилось в Шотландии. Подозреваю, что эта встреча в Дамфрайзе означает только одно: Каммингзы хотят предать Роберта Брюса. А что еще все это может значить? Роберт Брюс – единственный, кто может занять место Вильяма Уоллеса, выступить против Англии. Вообрази, Изабель, на пороге война, и первый удар должен нанести Брюс.
 Изабель опустила голову. Было слышно только потрескивание дров в камине. Тишину нарушил Дэллас. В его голосе звучала ирония.
 – Не исключено, что ваше желание видеть меня мертвым когда-нибудь исполнится, миледи.
 – Значит, бог слышит мои молитвы.
 Он рассмеялся.
 – Боже мой, какая вы кровожадная, Изабель Макдугалл! Ты находишь ее красивой, Дункан? Прекрасная невеста.
 Изабель вскинула голову.
 – Нет, раньше ты окажешься в аду!
 Дэллас усмехнулся.
 – Сколько силы духа! Как ты думаешь, это скажется в постели?
 Дункан одобрительно прищелкнул языком, и Изабель почувствовала, как краска бросилась ей в лицо. Дэллас смотрел на нее, словно не заметив выразительного ответа брата.
 – Оставь нас, Дункан. Мне очень многое нужно обсудить со своей будущей женой.
 Бросив недовольный взгляд, Дункан вышел, громко хлопнув дверью. Изабель повернулась спиной к Дэлласу.
 – Вы глубоко ошибаетесь, – холодно сказала она, – если думаете, что когда-нибудь я буду женой Макдональда.
 Он подошел к ней. Только сапоги его скрипели по каменному полу. Рука скользнула по ее плечу. Изабель почувствовала тепло его тела.
 – Не тратьте время на протест. Вы выйдете за меня. Ни ваш отец, ни брат, ни даже бешеный Дэвид Каммингз не приедут, чтобы вас спасти.
 Она обернулась, вырвав свою руку. На этот раз он держал ее не крепко.
 – Приедут. Я послала им записку с просьбой приехать за мной.
 – И они приехали? – покачал он головой, светлые волосы блеснули в лунном свете, проникающем в комнату. – Они не приехали и не приедут. Разве вы не видите сами? Это же очевидно.
 – Очевидно только для вас, я полагаю. Его губы сжались. Обозначились желваки.
 – Глупая женщина. Они от тебя отказались. У них нет выбора. Им пришлось выбирать: ты или союз с Англией. И, как я понимаю, они выбрали Англию, а не твою честь.
 – Лжешь!
 Ее голос напоминал стон раненого животного.
 – Это правда! – воскликнул он, и в его голосе послышалось сочувствие. – Ты здесь уже месяц, а от них не получено ни одного письма. Они не приехали и не приедут.
 – Понятно, чего вы хотите! – на удивление уверенно и звонко произнесла она. – Вы хотите заставить меня поверить, что они отказались от меня, и чтобы я согласилась выйти за вас.
 – Думаешь, мне нужно твое согласие?
 Несмотря на сопротивление, он притянул ее к себе. Совсем рядом Изабель услышала биение его сердца, ладонями ощутила его напрягшиеся стальные мускулы. Голубые глаза Дэлласа охватило яростное сияние. Глухим шепотом он произнес:
 – Чтобы ты очутилась в моей постели, не нужно свадьбы. Ты и так моя.
 Не в силах закричать при виде склонившегося над ней лица, как будто он имеет право целовать ее, а она должна быть послушна любому его желанию, Изабель попыталась вырваться. Недавнее прикосновение его губ все еще жгло ее рот, ее гордость. С трудом ей удалось отвернуться, и его зубы скользнули по ее щеке.
 – Нет! – выдохнула она.
 Дэллас отпустил ее, но его рука оставалась вытянутой, пока она пятилась.
 Она прислонилась спиной к стене.
 – Нет, не твоя. Объяви за меня выкуп. Отпусти или убей. Но избавь от позора.
 Его глаза потемнели. Брови сошлись на переносице.
 – Позора? – с силой ударил кулаком о ладонь другой руки, Дэллас сделал два шага, и его угрожающее лицо нависло над ней. Голос его был резок. – По-твоему, выйти за Макдональда – позор?
 – Я Макдугалл. – Изабель сделала паузу. Она явно колебалась: сопротивление одно, а неосторожность совсем другое. Если она будет неосмотрительна, язык может подвести ее. Она постаралась взглянуть ему прямо в глаза. – Я считаю позором выйти замуж против своей воли. Отпусти меня домой, мой лорд.
 – Нет, – он покачал головой. – Я не могу, и ты знаешь, почему.
 – Нет, не знаю.
 – Черт побери! – пробормотал он. Он провел рукой по волосам, оставив на лбу кровавое пятно.
 – Потому что я слишком тебя уважаю, чтобы позволить тебе выйти замуж за Каммингза.
 – Уважаешь? – она удивленно подняла брови. – В таком случае ты должен обеспечить мне безопасное возвращение в Инверлок.
 – Уважение и честь – вот главная причина, по которой тебе следует оставаться здесь. Отец и брат отреклись от тебя во имя Англии, во славу английского короля. Вместо того чтобы предложить выкуп и рисковать жизнью, они поджав хвосты ждут, что Эдуард сделает это за них.
 – Ты лжешь.
 – Лгу? Нет, – он презрительно скривил рот. – Твой так называемый жених, этот трусливый Дэвид Каммингз, до сих пор не приехал за тобой. Этот ублюдок даже не подумал предложить мне компенсацию за твою безопасность. Ни одного пенни. Дьявол ему судья. Возможно, он слепо следует советам Реда Каммингза, как и твой драгоценный брат.
 Изабель спрятала за спину свои дрожащие руки. Похоже, все, что он говорит, горькая правда, но как же ей хотелось бы считать все это клеветой…
 – Не может быть!
 – Может. И мне ясно, что за этим кроется, хотя и не могу оправдать трусость. Они мечтают увидеть меня повешенным по обвинению в измене Англии. А тогда уж они приедут сюда, не подвергая себя опасности…
 – Но они же не трусы!
 – Да что вы говорите? А почему в таком случае Ред Каммингз настаивает на том, чтобы я присоединился к Брюсу в Грейфрее? Почему они тянут время и не приходят вам на помощь? Вы получили хотя бы одно письмо от своего отца? Или от жениха?
 В ее глазах появились слезы.
 – Подлость, Дэллас Макдональд, настраивать меня против моих родных.
 – Это не подлость, миледи, а необходимость.
 – Я ненавижу вас за это.
 Щеки Изабель зарделись от гнева, но она не отвела глаз от пристального взгляда Дэлласа.
 – Да, – хрипло сказал он, – вы можете ненавидеть меня за это. А также за то, что я оказываю вам уважение и предлагаю выйти за меня замуж, а не просто лечь со мной в постель, как проститутке.
 – Вы полагаете, я настолько глупа и не понимаю, что вы не из одного только уважения хотите жениться на мне?
 Изабель смахнула с лица черную прядь волос, взгляд ее был полон презрения.
 – Вы жаждете завладеть моими замками. Получить приданое. Именно это влечет вас ко мне. Я отлично знаю. Да лучше я стану проституткой, чем позволю хоть дюйму земли Галловея стать собственностью Макдональда!
 Прищурившись, он подошел ближе.
 – Да? Может быть, мы попробуем и это, очаровательная Изабель Макдугалл?
 Рука его молниеносно обхватила затылок девушки, пальцы запутались в распущенных волосах. Притянув Изабель к себе, он заметил в ее глазах слезы. Другой рукой он коснулся шеи, затем его ладонь оказалась на мягкой округлости груди. Его глаза, не отрываясь, глядели ей прямо в лицо. Он медленно провел большим пальцем по ее соску, и Изабель в ужасе почувствовала, что грудь ее как будто замерла, а бедрам стало жарко. Она тяжело, неровно задышала, испытывая боль в легких, и от этого ее грудь напряглась и уперлась в его ладонь. Дэллас улыбнулся, как голодный волк.
 – Может быть, у тебя даже окажутся способности, прекрасная моя Изабель, – мягко сказал он.
 Произнесенные им вслух слова мгновенно разрушили чары его рук.
 – Не прикасайтесь ко мне, – холодно бросила она, согнула локти, чтобы оттолкнуть его.
 Дэллас отпустил ее, однако его насмешливый взгляд красноречиво свидетельствовал о том, что ей не хватит сил побороть его.
 – У тебя такая сильная воля, что у нас будут смелые дочери и мужественные, как львы, сыновья.
 – Я не буду рожать от тебя всякое отродье, Дэллас Макдональд.
 – Будешь. Ты родишь мне здоровых детей, которые станут сражаться за свободу Шотландии. Думаешь, мне нужен твой Галловей? Начнись война, и твои владения превратятся в ничто. Если твоя семья поддержит Эдуарда, и он будет побежден, твое драгоценное приданое будет стоит не более чем пролитая кровь.
 – А если Эдуард победит? – в ее голосе звучала насмешка.
 Глаза его потемнели, и он отпустил ее подбородок.
 – Тогда ты будешь вдовой, и весь наш разговор окажется бессмысленным. – Голос его стал глуше. – Но Эдуард не может победить.
 Она смотрела на него, пытаясь сообразить, о чем он говорит.
 Если Шотландия достанется Роберту Брюсу, тогда ее земли будут конфискованы. Эдуард должен победить. Вся судьба Изабель основывалась на том, что в один прекрасный день она выйдет за Каммингза, чтобы укрепить союз их родов. Ее семья и все друзья всегда поддерживали короля Эдуарда.
 – Я не могу поступить бесчестно, – шептала она, – Дать вам брачную клятву, значит нарушить все остальные.
 – Преданность – это весьма благородно, но глупо быть преданным тому, кто этого не заслуживает.
 – Я сохраняю преданность своей семье.
 – А королю?
 – Эдуард мой король, и я должна быть преданной ему.
 Дэллас посмотрел на нее исподлобья.
 – Вы родились и выросли в Галловее. Как можете вы служить англичанину? Разве вам не дорога Шотландия?
 Это задело Изабель за живое.
 – Я люблю Шотландию не меньше, чем вы, Дэллас Макдональд.
 – Тогда будьте ей преданы!
 – То есть вы хотите сказать, служите Брюсу?
 – Да, он надежда нашей родины. Эдуард – символ Англии. Подумайте об этом, и вы согласитесь, что я прав.
 У нее мучительно разболелась голова. В желудке начались спазмы. Черт побери! У него язык сладкоголосого оратора, заставившего усомниться даже ее. Неужели она действительно не уверена в своей семье, в своих убеждениях?
 Закрыв глаза, Изабель нащупала позади себя холодную каменную стену, к которой ей захотелось прислониться.
 Когда она вновь открыла глаза, Дэллас был совсем рядом – она ощутила исходящее от него тепло. Как во сне Изабель увидела, как он обнимает ее, прижимает к себе. Они настолько близко друг к другу, что невозможно ни о чем думать, слышно только сумасшедшее биение сердца, слышно, как стучит кровь в висках.
 Так шумит море, заглушая все ее возражения, поглощая в своих безднах здравый смысл. Ей казалось, будто она плывет.
 – Выходи за меня замуж, Изабель, – прочувствованно сказал он.
 Ей хотелось подыскать подобающий ответ, но все ее силы потерялись в море незнакомых чувств, рожденных его натиском, а затем нежным прикосновением к ее щеке. Она почувствовала, что язык почти не подчиняется ей.
 – Я… Галловей…
 – Он будет твоим. Даю слово. Если хочешь, мы подпишем документ, подтверждающий это.
 Изабель ощутила теплую волну мужского дыхания у самого своего лица. Ее голова беспомощно уперлась затылком в каменную стену. Сердце теперь билось медленно, казалось, оно переместилось куда-то вниз. Рука Изабель бессильно поднялась и опустилась – как будто она шла по глубокой воде; Дэллас поймал ее пальцы и начал целовать.
 Она старалась призвать на помощь все свое благоразумие, весь здравый смысл. Действительно Дэллас говорил горькую правду. Если Эдуард потерпит поражение, ее земли будут конфискованы, потому что ее семья была предана королю. Если победит Брюс, то как жена Макдональда она сумеет вернуть свои владения. В случае поражения Брюса, Дэллас погибнет, она же все равно сохранит свои земли. То есть и в том и в другом случае у нее есть возможность сохранить Галловей и сохранить свою честь. И в том и в другом случае она сможет отомстить, что, в конце концов, тоже означает победу.
 Ладонь Дэлласа вновь коснулась груди Изабель, приведя ее в трепет.
 Ее тело уже дало ответ еще до того, как после очередной его горячей просьбы она пробормотала:
 – Да, Дэллас Макдональд, я выйду за тебя, да благословит нас обоих господь…

 Глава 3

 – Ваша очередь, миледи.
 – Я знаю, милорд.
 Дэллас забарабанил пальцами по крышке стола, но Изабель так и не подняла головы. Он видел, как сдвинулись в раздумье ее брови, пока она обдумывала свой ход. Дэллас подавил волну нетерпения. Он уже жалел, что с такой легкостью пожертвовал некоторые фигуры в начале игры. Из десяти партий ему удалось выиграть лишь две, что весьма уязвило его гордость. Когда речь зашла об игре ума, Изабель оказалась противником более серьезным, чем он предполагал.
 Поразительно, что он вообще может проиграть там, где нужны способности стратега, девушке, которая ростом едва ему по плечо. И что особенно забавно – Дункан откровенно этому рад. За его ухмылочки Дункан был отослан прочь – отвезти донесение в соседний замок. Но даже прогулка в мороз не умерила по возвращении его непозволительную радость проигрышу брата.
 Дэллас подавил проклятие, а Изабель бросила на него быстрый взгляд прежде, Чем снова погрузиться в раздумье. Сейчас Дэллас мог спокойно любоваться своей невестой. Он окинул взглядом ее стройную фигуру, закутанную в теплый плащ, укрывающий от сквозняков, поскольку камины не обеспечивали в достаточной степени теплом комнаты. Изабель была столь неприступна, столь холодна и сдержанна, что Дэллас порой чувствовал себя зеленым юнцом, впервые ухаживающим за девушкой.
 Он едва слышно вздохнул, взглянув на ее волосы, свободно струящиеся по плечам, блистающие на фоне бордового плаща. Дэллас с трудом подавил желание коснуться ее, проклиная себя за эти мысли. Его раздражение усилилось, когда она, наконец, подвинула одну из фигур и сладким голоском произнесла:
 – Посмотрите, милорд, владелец Ская. Дэллас подался вперед, сложив руки под подбородком, принялся изучать позицию.
 – Да, все правильно, моя дорогая. Он поднял глаза и постарался беззаботно улыбнуться:
 – Вы победили.
 Ее губы слегка изогнулись.
 – Похоже, милорд, ваши мысли заняты отнюдь не игрой.
 – Должен признать, что это действительно так, – поклонился он. – А не хотите ли вы узнать, чем они заняты?
 Изабель молчала. Ее взгляд был прикован к шахматной королеве, пальцы бесцельно гладили точеную фигуру.
 Она напоминала ласточку, которую преследует сокол. Это сравнение не раз приходило на ум Дэлласу. Последние три недели – три, бесконечно длящиеся недели перед свадьбой, Изабель с молчаливой холодной любезностью принимала его ухаживания и подарки. До сих пор она соблюдала дистанцию, несмотря на все его попытки понравиться.
 Пальцы ее замерли, она поставила белую королеву на доску.
 – Итак, милорд Ская, что занимает ваш ум?
 – Вы. Наша свадьба. Наше общее будущее. Будущее Шотландии.
 – Шотландии… Но есть ли у нее будущее? Наша земля подвергнута разорению и печали. Такова же судьба наших кланов. Свадьба Макдональда и Макдугалл – это невозможно себе представить. Так же, как невозможно вообразить Шотландию под властью Роберта Брюса…
 – Но это будет!
 Изабель бросила на него быстрый уклончивый взгляд.
 – Что думают о наших планах ваши братья? Вопрос удивил Дэлласа.
 – Одобряют ли они ваше решение жениться на мне?
 – Разумеется, они не так этому радуются, как я, – неохотно отозвался он. – Но ведь они привыкли думать о Макдугаллах, как о врагах.
 – А вы? – улыбнувшись, спросила она и добавила: – Я думаю, едва ли кто-нибудь, положив руку на сердце, готов отнестись к этому одобрительно.
 Дэллас усмехнулся:
 – Не секрет, что я никогда не испытывал особой любви к Макдугаллам. Вы единственная, чье присутствие меня не раздражает.
 – Не сказала бы, что чувствую себя польщенной, – произнесла она своим обычным язвительным тоном.
 Он рассмеялся:
 – Боже, милая Изабель, я всеми силами стараюсь показать вам, как высоко вас ценю! С каким нетерпением я жду того дня, когда мы станем мужем и женой.
 Изабель зябко поежилась, пальцы ее рук, лежащих на коленях, нервно сжались. Глядя на нее, он не мог не восхититься ее чистым профилем, безупречной линией шеи и груди. Последнее время Дэллас все больше и больше думал о первой их брачной ночи, когда, наконец, он познает все нежные линии этого тела. То, что она его пленница, только подогревало страсть. Он желал ее, как никакую другую женщину в мире.
 – Да, – прошептала она. – Вы очень внимательны, милорд. Можно предположить, что передо мной пылкий влюбленный, а не рыцарь, задумавший посеять вражду между кланами.
 Дэллас встретился с ней взглядом и улыбнулся слегка насмешливо:
 – Возможно, это и так. А может быть, я стремлюсь не только к политическим козням, но и к чему-то еще?
 Покраснев, Изабель уставилась на доску и принялась бесцельно переставлять фигуры.
 – Возможно, – произнесла она после секундной паузы, – сейчас вы думаете, что я вам нужна, но после свадьбы…
 Дэллас перегнулся через доску, взял ее за руку, почувствовал, как дрожат ее нежные ладони.
 – Дорогая, давай немного поразмышляем. Ты думала о том, что создадутся какие-нибудь союзы, когда клялась выйти замуж за Дэвида Каммингза?
 – Все было по-иному. Я обручена с Дэвидом с детства. Наши семьи стремились породниться, в том числе и для политических целей.
 – И это ты считаешь главным в супружестве? Мощный политический союз?
 Она казалась удивленной.
 – А разве женщина имеет право что-либо желать? Я не знаю ни одной, которая была бы помолвлена с любимым человеком. Ни моя мать, ни кто-либо еще из моего окружения. Все браки продумываются, как, впрочем, и ваш брак с…
 Она не закончила, а его губы злобно изогнулись.
 – Что ж, закончи фразу. Как и мой с Мэри Росс, хотела ты сказать. Но разве ты не говоришь, что Мэри была счастлива стать женой твоего брата? И какой она была бы подлой, если бы вышла за меня?
 Розовые полосы проступили на щеках Изабель, подчеркнув темный цвет ее глаз.
 – Да, я это говорила, но обстоятельства были иные.
 – Какие же? Я ее не замечал? А другие мужчины обрушивают на своих невест, с которыми помолвлены с детства, потоки комплиментов? Назови мне хоть одного, и я соглашусь с твоей точкой зрения.
 Изабель нетерпеливо передернула плечами.
 – Возможно, у меня нет таких знакомых, но это вовсе не значит, что таких мужчин не бывает.
 – Хорошо. Будем считать, что я один из них. За последние три недели я получил массу удовольствия, оказывая вам знаки внимания.
 – Нет, – пролепетала она, не в силах отвести от него взгляд. – Вам нужны мои земли. И вы хотите отомстить.
 – Да?
 Легкая усмешка скользнула по губам, его пальцы с нежностью коснулись ее руки.
 – А может быть, меня больше интересует сама женщина, чем ее земли или месть?
 Дэллас погладил нежную ладонь Изабель, дотронулся до ее изящных пальцев. Она вздрогнула, когда он заглянул в ее темные, как омут, глаза. Ему показалось, что в них на мгновение метнулся страх, но тень: испуга была столь мимолетна, что, возможно, ему это только показалось.
 Вместо того чтобы вознегодовать из-за того, что будущая жена не доверяет ему, Дэллас почувствовал странное желание успокоить Изабель, дать ей понять, что он не собирается причинить ей зло. Это было весьма непросто. Ведь так сильно было противостояние между их родами.
 Неожиданный приступ нежности привел Дэлласа в замешательство, его рука слегка дрожала, когда дотронулся до ее подбородка.
 – Не бойся, милая, – мягко сказал он. – Я не обижу тебя.
 – Я никого не боюсь, – отозвалась Изабель, однако дрожь в ее голосе свидетельствовала о том, что сама она в этом не совсем уверена.
 Дэллас улыбнулся:
 – Знаю. Это одна из ваших черт, которая приводит меня в восхищение. Вы отважны и красивы.
 – А вы, сэр, любите льстить.
 Она отстранилась и, помолчав, продолжила:
 – Эти последние недели поколебали мое прежнее представление о вас, как о каком-то монстре, каким я года-то…
 – Благодарю вас, – пробормотал он. Она мягко улыбнулась.
 – Но это вовсе не значит, что мы будем счастливы вместе.
 – Вы не сомневаетесь, что были бы счастливы с Дэвидом Каммингзом? Вы его любите?
 – Любить? – она уставилась на Дэлласа. – Я ведь почти не знаю его. Мы провели вместе намного меньше времени, чем вы и я за эти недели. Но он был со мной обручен.
 Дэллас вытянул ноги и откинулся в кресле.
 – Теперь вы обручены со мной, Изабель Макдугалл.
 – Да, – едва слышно произнесла она и опустила глаза. – Я помолвлена с вами, Дэллас Макдональд.
 – И это вас так огорчает, что вы даже не можете на меня смотреть?
 Его голос был более груб, чем ему самому так хотелось.
 – Не совсем так, – ответила она, взглянув на него. – Я испытываю тревогу. Трудно предугадать, что может принести нам завтра.
 – Мне тоже это неизвестно, дорогая, однако я не стал бы огорчаться по поводу того, что изменить не в моих силах.
 Его резковатый тон выдал его. Он понял это по ее глазам. Черт, он не ожидал попасть в ловушку: мысль о том, что Изабель не по своей воле выходит за него замуж, была ему страшно неприятна.
 Она поднялась и положила руку ему на плечо.
 – Я вижу, вы привыкли к женской покорности, поэтому я скажу просто. Вы достойный человек, этого нельзя отрицать. Но не я вас выбрала, и с этим ничего не поделаешь. Я выйду за вас замуж, как обещала, но большего вы от меня ждать не должны.
 Дэллас быстрым движением притянул ее к себе, обняв за хрупкие плечи. Она ошибается, если думает, что ему не нужна ее преданность. Зачем иначе он ждет этой свадьбы, добивается ее согласия?
 – И все-таки я жду большего. И я дождусь. Она откинула голову, длинные волосы мягко скользнули по его рукам.
 – Да? Вы умеете управлять любовью? Сомневаюсь.
 – Значит, вы ошибаетесь, Изабель Макдугалл.
 Изабель не успела увернуться, и его губы жадно припали к ее рту. От неожиданности она слабо вскрикнула, и он немедленно воспользовался моментом: его язык проник сквозь ее полураскрытые губы.
 Целуя, Дэллас наклонялся все ниже и. ниже. Послышался треск шахматной доски и стук падающих фигур. Подавленная его натиском, Изабель упала на небольшой стол. Его колено вторглось между ее бедер. Дыхание ее было неровным, и он почувствовал, что она вся дрожит. Дэлласа охватил приступ желания. Боже, как он хотел ее, сейчас, здесь. Пусть открыта дверь в комнату, пусть вместо постели небольшой, но прочный стол. Она просто сводит его с ума, находясь так близко. И так далеко.
 Он поднял голову, тяжело дыша и все еще ощущая потребность в ее тепле. Нет, это безумие, добиться своего сейчас, когда она и так вскоре будет принадлежать ему. Неужели он разрушит все – недели разговоров, ухаживания только лишь потому, что она посмела выразить свое пренебрежение? Нет, не сейчас.
 Дэллас помог Изабель встать. Она пристально смотрела на него, такая хрупкая, изящная, однако по силе духа не уступающая ни одному мужчине, которого он знал. Он отпустил ее. Его сильные руки на секунду задержались на ее нежных плечах и тонких запястьях. Изабель скрестила руки на груди, словно защищаясь. Глаза ее мерцали темным блеском, губы оставались полуоткрытыми и были все еще влажными от его поцелуя. Она молча смотрела на него, словно готовясь к приговору.
 – Миледи… – Его голос был неожиданно даже для него самого мягким. – Я оставлю вас, чтобы вы могли предаться размышлению.
 Он резко повернулся на каблуках и, не оглядываясь, направился к выходу.


* * *

 После того, как дверь за Дэлласом затворилась, Изабель ничего не видящими глазами уставилась на то место, где он только что стоял. Неожиданная тишина, казалось, эхом отдавалась от стен. Изабель вздрогнула.
 Предаться размышлениям – самое ужасное, что можно было бы для нее сейчас придумать. Дэллас был прав, когда говорил, что сумеет подчинить ее. Когда бы он ни вошел в ее комнату, когда бы ни услышала она его голос или смех, ее сердце начинало безудержно колотиться. Да, за последние недели Дэллас Макдональд добился большего, чем она могла бы предположить. Единственное, что еще было в ее власти, – скрывать это от него.
 Изабель вновь подошла к огромному окну и бездумно посмотрела на залив, волны которого лизали стены Донанского замка. Ей очень хотелось бы верить, что Дэллас действительно любит ее. Но за свою жизнь ей не раз приходилось видеть, как легко нарушаются клятвы, как слово мужчины рассыпается в прах. Особенно, когда так высоки ставки.
 Разве Роберт Брюс не нарушил клятву верности королю? Да и многие другие сделали то же самое, стремясь обрести богатство и власть.
 Так почему же она должна верить в то, что и Дэллас Макдональд когда-нибудь не изменит словам любви? Нет, ему просто нужны ее земли, а также он руководствуется политическими соображениями. Любовь для такого человека, как Дэллас, несмотря на все его обаяние и даже порой галантность, лишь нелепая шутка, рассчитанная на глупцов.
 Вокруг каменных стен роились снежные хлопья и завывал ветер.
 Изабель отошла от окна и вернулась к камину. Нет, пора вновь подумать о побеге, а не о том, чего никогда не будет. Мало кто из женщин бывает счастлив в браке. Того, что Дэллас Макдональд хотя бы старается поухаживать за ней, уже достаточно, а ее бредовые мысли, наверное, родились под влиянием луны.
 О, как бы повеселился Иан, если бы видел сейчас ее, свою маленькую, самоуверенную сестру, всегда такую сдержанную, мечтающей о любви высокомерного легкого в движениях Дэлласа? Да Иан просто запер бы ее в пустой клетке ради ее же собственной безопасности!
 Изабель вздохнула и улыбнулась собственной слабости. Ей потребовались все ее силы, чтобы не выдать себя в его присутствии, и она молила бога, чтобы Дэллас не заподозрил, что ее крепость уже пала, что все еще гордо высящиеся перед ним башни – мираж.
 Никто не ухаживал за Изабель так, как Дэллас. Конечно, она догадывалась, чего он добивается. Но так легко забываешь все доводы, когда в ожидании ответа он стоит перед тобой, улыбаясь красиво очерченными губами. Светлые волосы отброшены на одну сторону. В голубых глазах чуть заметная ирония. А когда он ее целует…
 Она закрыла глаза и пришла в смятение, вспомнив те чувства, которые пробуждают в ней его прикосновения. Никогда не думала, что возможно ощущать нечто подобное от прикосновения мужчины. Все ее представления о здравом смысле, оценка поступков – все это терялось, падало в какую-то бездну. Когда Дэллас дотрагивался до нее, он словно зажигал в ней огонь, заставляющий забыть обо всем.
 Изабель надеялась, что Дэллас даже не подозревает об этом. Она не должна показывать ему, что одно его прикосновение, и она всецело в его власти.
 Все еще дрожа, Изабель смотрела на извивающиеся языки пламени. Она сдается, теперь уже в этом нет сомнений.
 Сдается, сдается, сдается…

 Глава 4

 Несколько дней спустя Дэллас, проходя по коридору, подал служанке знак, чтобы она не смела заговорить с ним. Ему хотелось войти неожиданно, чтобы Изабель не знала заранее о его приходе. Известие, которое он нес, вряд ли ее обрадует, хотя, кажется, последнее время она была в хорошем настроении.
 Облокотившись о груду подушек, Изабель полулежала, изящно подогнув под себя ноги, и гладила пушистого котенка, что-то нашептывая ему на ухо. Разумеется, это был не тот белый кот из Инверлока, который расцарапал ему лицо до крови, а один из родившихся в Донанском замке. Дэллас послал котенка, надеясь развеять ее скуку, и, кажется, это помогло. Он улыбнулся. Она была полностью поглощена крошечным существом, лежащим кверху лапками и пытающимся ухватить нитку, которую она слегка раскачивала над его головой. Ее глаза взволнованно блестели. Странно, что это существо ей так небезразлично. Все, что свойственно Изабель, не укладывается в его понятие. Он заметил это с самого начала, еще в Инверлоке, когда нес на своем плече ее невестку.
 Изабель ласково провела рукой по пушистому серо-белому животу котенка. На какое-то мгновение Дэлласу показалось, что ему хотелось бы оказаться сейчас на месте котенка, чтобы ощутить, как пальцы Изабель гладят его волосы, с нежностью касаются его кожи.
 Она наклонила голову, и длинная прядь ее черных, как смоль, волос свесилась на лицо. Естественно, это заинтересовало котенка больше, чем ниточка, и он обеими лапками ухватился за ее волосы. Изабель звонко рассмеялась.
 У Дэлласа перехватило дыхание. К сожалению, еще ни разу ему не приходилось слышать ее беззаботного, радостного смеха.
 На фоне черных, как вороново крыло, волос ее щеки казались выточенными из слоновой кости, губы улыбались, а серебряный звук ее смеха привел его в волнение. Продолжая оставаться незамеченным, Дэллас наблюдал, что Изабель позволила котенку как по лестнице взобраться по волосам, затем взяла пушистый комочек в руки и заглянула в зеленые кошачьи глаза. Она что-то шепнула, глядя в эти две блестящие искорки, и Дэллас, к своему величайшему удивлению, почувствовал ревность.
 Ревновать? К котенку? Кажется, он сходит с ума! Пожелать хотя бы на секунду стать каким-то безмозглым животным?
 Он вздохнул, только сейчас заметив, как у него перехватило в горле. Неожиданно взгляд Дэлласа встретился с широко раскрытыми глазами служанки Изабель, Майды. Он мотнул головой, и она беззвучно исчезла.
 Дэллас вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Изабель вопросительно посмотрела на него, и он с горечью отметил, что радостное выражение ее лица сменилось на озабоченное.
 – Здравствуй, мой лорд, – тихо сказала она. Ее тон звучал вопросительно.
 – Венчание назначено на завтра, – сухо сказал он.
 Она побледнела, и он почувствовал приступ гнева. Сколько боли причиняла ему мысль о том, что после нескольких недель ухаживания Изабель все еще не испытывает желания стать его женой.
 – Неужели мысль о нашей свадьбе все так же неприятна вам, моя прекрасная Изабель? Может быть, я не подхожу вам?
 – Не в том дело, – она пристально посмотрела на Дэлласа своими темными глазами. – Просто я не ожидала, что все будет так скоро.
 – Не ожидали? Я дал вам месяц. Мне кажется, времени было вполне достаточно. Она опустила голову.
 – Наверное, времени достаточно. Но я не чувствую того, чего вам хочется, чтобы я чувствовала.
 – А чего я хочу? – напрямую спросил он, пораженный, что она читает его мысли.
 – Любви, – ответила она и подняла голову. – Или хотя бы привязанности. Может быть, преданности. Хотя я готова признать, что вы вовсе не такой грубый монстр, каким я вас себе поначалу представляла, я все еще не люблю вас.
 Из всех девушек, которых покорил Дэллас, ни за одной он не ухаживал столько времени. И именно Изабель откровенно признается, что не любит его. Он так старался завоевать ее симпатию, и все безуспешно.
 Дэллас сложил руки за спиной.
 – Не любите? А мне показалось, что вы совсем по-другому реагируете на мои прикосновения, а может быть, и на мое присутствие.
 Она отвернулась, щеки залились ярким румянцем.
 – Я этого не отрицаю, а также вашего умения вырвать у меня это признание: мое тело не всегда слушается моего сердца и разума.
 – Что уж тут отрицать, – отозвался он резко.
 Ее холодность больно задела его. Дэллас всегда был самолюбив, поэтому не побоялся задеть и ее самолюбие.
 – Значит, речь идет только о непослушном теле? И хотя я всего лишь Макдональд, а вы благороднейшая Макдугалл из рода великого короля Норвегии Олафа, вы не слабы телом. Вам просто приятны мои прикосновения.
 Дернув подбородком, она грациозно отбросила черную гриву волос. Это ее движение привлекло внимание котенка, который тут же потянулся к шелковистым прядям. Изабель погладила зверька, не отрывая глаз от лица Дэлласа.
 – Да, мой лорд. Мне приятно. Но я была бы плохой ученицей, если бы это было – не так, не правда ли?
 Дэллас давно не чувствовал себя таким неуклюжим, черт ее побери! Словно юноша, умоляющий о ласке.
 Изабель встала, наклонилась и отпустила котенка, который тут же увлекся упавшей ниточкой. Затем она разгладила складки своего платья.
 – Я должна оправдываться? Я уже дала вам свое слово и выйду за вас. Чего же еще вы ждете от меня?
 – Надежды, намека на… Я хочу видеть тебя улыбающейся, видеть твое желание быть со мной. Видеть, что я тебе не безразличен.
 – Вскоре после нашего венчания я покину Донанский замок, – сказал он вслух, не глядя на нее.
 – Покинете, мой лорд? Значит ли это, что мы уезжаем вместе?
 В ее голосе звучала тревога. Ее волнение удивило его.
 – Нет. Уезжаю я один. Я еду в Грейфрей, как тебе известно. Наутро, после свадьбы. Надеюсь, тебе это безразлично?
 – Меня тревожит не то, что вы уезжаете, а то, куда.
 Он криво улыбнулся.
 – Вы не скрываете своей неприязни к Брюсу, миледи.
 – Я и не пытаюсь ее скрыть.
 – А если я не вернусь? Вы подумали о том, что будете делать тогда, леди Изабель?
 Ее лицо побледнело.
 – Не вернешься? Ты хочешь не вернуться?
 – Встретиться с Брюсом и с Редом Каммингзом небезопасно. Возможно, меня ждет смерть.
 Он сделал шаг к ней, не в силах сдержаться, чтобы не дотронуться до ее черных волос. Темный шелк мягко скользил по ладони.
 – Ради твоей же безопасности тебе лучше остаться в Донане до моего возвращения.
 Ее губы слегка задрожали, но она довольно быстро поджала их.
 – Вы тревожитесь о моей безопасности или по поводу того, что я могу сбежать?
 – А вы до сих пор хотите бежать? Это неблагоразумно.
 Тыльной стороной ладони он коснулся ее щеки, его голос стал глуше.
 – Это будет совсем неумно. Неужели ты думаешь, что если даже доберешься до Инверлока, то Дэвид Каммингз встретит тебя с распростертыми объятиями, узнав, что ты невеста Макдональда?
 Ее била дрожь, но она не захотела сдавать позиции.
 – Дэвид убьет тебя за то, что ты меня похитил.
 – Не думаю.
 Он взял прядь ее волос и стал медленно наматывать на ладонь.
 – Нет, Дэвид Каммингз – всего лишь самолюбивый ублюдок. Если бы ты сейчас была с ним, он, не задумываясь, продал бы тебя.
 Изабель вздрогнула, как от пощечины.
 – Он никогда бы не продал меня тебе!
 – Не будьте столь самоуверенны, милая. Не воспрепятствовал же он твоему позору… Кажется, ты выходишь замуж за Макдональда?
 – Он не будет обвинять меня, поскольку меня заставляют дать клятву. Каммингз дал слово защищать меня.
 Дэллас еще раз обернул ее волосы вокруг своей ладони, Изабель пришлось шагнуть вперед.
 – Ты женщина, Изабель Макдугалл, и Каммингз вряд ли посчитает неблагородным то, что он нарушил клятву, данную женщине. Кто такие Каммингзы? Род, полный амбиций, не так ли? Их глаза прикованы к Англии, им наплевать на Шотландию, впрочем, им наплевать на все, кроме собственных кошельков! Это просто преступление, если ты попадешь в их клан. Я этого не допущу.
 – А разве не преступление жениться и оставить меня запертой в замке на милость твоей семьи, если ты не вернешься?
 – С завтрашнего дня я твой муж, и буду делать все, что считаю нужным.
 – Тогда отошли меня домой. Если не в Инверлок, то в Галловей, и там меня оставят в покое и Каммингзы, и Макдональды.
 Он покачал головой и вновь намотал ее волосы на ладонь. Теперь ее грудь коснулась его, и он почувствовал, как дрожит мягкая кожа. Она совсем рядом, губы чуть приоткрыты от негодования.
 – Нет, милая, ты останешься здесь. Я вернусь. Ты моя жена, а жена должна принадлежать мужу.
 Она бросила на него тревожный взгляд. Явно она боялась остаться одна с его семьей, если он не вернется.
 Но через мгновение в ее взгляде вновь появилось презрение, и Дэллас наклонился так низко, что увидел, как отражается пламя в ее зрачках.
 – А когда я вернусь, я увижу в этих прекрасных глазах желание.
 – Нет, страх и одиночество не заставят меня желать тебя, я меняюсь не так легко. Променять свою семью на тебя и твоего бешеного короля – это невозможно. Никогда. И я никогда не предпочла бы тебя Дэвиду Каммингзу. Мы поженимся, потому что такова сила обстоятельств.
 Его рот был всего на расстоянии дюйма от ее полураскрытых губ.
 – Надеюсь, дорогая Изабель, ты изменишь свое отношение. И никакая сила не потребуется.
 Он поцеловал ее страстно, требовательно, словно желая напомнить о своем будущем праве на нее.
 Изабель не противилась поцелую: словно окаменев, она замерла в его объятиях. Его губы от безответного рта скользнули к уху, зубы слегка тронули мочку. Единственное, что выдавало ее волнение – это дрожь, пробежавшая по телу.
 Он тихо рассмеялся, и она поняла, что готов сдаться.
 Изабель сделала шаг назад, но уперлась в кушетку. Тело Дэлласа склонилось над ней – она почти упала на подушки. Все ее мысли смешались. Неужели его поцелуи, его ласки могут заставить ее потерять разум, а тело – зажечь страстным огнем?
 – Не сопротивляйся, красавица, – пробормотал! Дэллас глухим голосом. Его губы коснулись пульсирующей жилки на шее, вновь скользнули к уху.
 Она снова содрогнулась. Невольный ответ ее тела, видимо, ободрил его.
 – Изабель, иди ко мне…
 Она хотела воспротивиться, какой-то уголок ее мозга еще, кажется, сохранил благоразумие. Но и этот крошечный бастион пал. С ужасом, как будто со стороны, она видела, как поднимается ее рука, скользит по его щеке, чувствовала, что отвечает на его поцелуи.
 Она предает себя. Ее тело против воли готово на предательство. Должно быть, это вино, вино на его губах, которое она попробовала. Неужели она пьяна от этой малости? Нет, она пьянеет от страсти…
 Обнаженную кожу обдало холодом, и она осознала что Дэллас поднял подол ее платья, рука его медленно гладит ее бедро.
 – Нет…
 Он, казалось, не слышит. Может быть, она даже не произнесла этого вслух?
 Его рот вновь требовательно завладел ее губами, лишив ее дыхания и воли. Она, Изабель, словно скользит по ледяной горке или качается на зыбких волнах. Никогда раньше ничего подобного ей не приходилось испытывать.
 Дэллас, похоже, заметил ее состояние.
 Ладонь его скользнула еще выше, приводя в трепет горячую кожу.
 – Дэллас…
 Ее шепота почти не было слышно.
 С ужасом осознав, что ее тело отвечает на его ласку, Изабель попыталась противостоять чувственному напору его губ. Язык Дэлласа проникал все глубже и глубже, касаясь ее неба. Сильное мужское тело, казалось, вдавливало ее в подушки. Но легче было противиться этому наваливающемуся на нее телу, чем противостоять атаке его языка, который легко касался ее влажного рта, словно играя… Она с трудом дышала.
 Руки Дэлласа переместились с ее шеи к груди. Все еще продолжая целовать ее, одной рукой лаская бедро, Дэллас двумя пальцами сжал ей сосок.
 И тут же чувственные волны словно поглотили Изабель. Она вздрогнула, пытаясь ускользнуть, но большой палец его руки продолжал кружить по бархату ее корсажа, заставляя ее всю трепетать. Словно сквозь густой туман, Изабель услышала собственный глухой стон. Он показался ей каким-то отдаленным, совершенно заглушенным торжествующим смехом Дэлласа.
 Нотка торжества, казалось, заставила ее собраться с духом. С неизвестно откуда взявшейся силой она заслонила грудь ладонью, сдавленный шепот вырвался из глубины сознания:
 – Пожалуйста, не нужно!
 Он помедлил, попытался поймать ее взгляд. В голубых глазах Дэлласа светилась страсть. Ресницы на секунду скрыли этот блеск, губы плотно сжались. Затем он сказал:
 – Ты хочешь этого, красавица.
 – Боже мой! Спаси меня, господь, от самой себя прежде, чем я отдам то, что не отдается столь легко.
 Он продолжал ласкать ее бедро, намеренно касаясь гладкой кожи там, где бился пульс. Изабель с трудом подавила в себе желание пойти ему навстречу. Она больше не извивалась в его руках, твердо встретила взгляд его возбужденных глаз.
 – Вы дали слово, мой лорд, что остановитесь, если я пожелаю.
 Его пальцы замерли на ее бедре.
 – Неужели я был таким дураком, что пообещал это? Когда?
 – Когда сказали, что не возьмете меня силой. Он тихо рассмеялся, в голосе послышалась ирония.
 – Я имел в виду, прекрасная Изабель, что вы сами измените свое мнение, и сила не потребуется. Но я не говорил, что буду менять его за вас.
 Изабель смотрела на его волосы, отливающие золотом в свете камина, с решимостью встретила напряженный взгляд Дэлласа сквозь чуть сомкнутые ресницы. Ее тело все еще сладко ныло, возбужденное его поцелуями, его прикосновениями. Неужели ее воля бессильна?
 Голова ее откинулась назад, темные волосы, прижатые его ладонью к спине, причинили боль. Дэллас нагнулся, чтобы поцеловать ее вновь.
 – Если в вас есть хоть капля уважения ко мне, то позвольте мне лечь в свадебную постель честной… – с отчаянием в голосе прошептала она.
 Время, казалось, остановилось, Изабель почувствовала, как он замер.
 Дэллас резко отпустил ее и встал. Крупное тело четко вырисовывалось на фоне окна. Руки сжаты в кулаки, грудь тяжело вздымается. Но, кажется, ему удалось совладать с собой.
 – Я согласен, Изабель Макдугалл, – его голос походил на рычание медведя. – Но не думай, что я буду медлить в нашу брачную ночь.
 Она встретила его яростный взгляд.
 – Я никуда не убегу после венчания, Дэллас, но я не люблю тебя. За последние недели ты старался повлиять на меня, но безуспешно. Я не могу подарить тебе любовь. Пусть даже тебе и достанется мое тело.
 Гнев и гордость сквозили в его облике.
 – Этого будет достаточно. Но если я решил, что ты полюбишь меня, значит, так оно и будет. В ее голосе послышалось презрение.
 – Ты глуп, если считаешь, что заставишь меня полюбить.
 Не отрываясь, она следила, как он подходит к двери.
 – Я не ребенок и не собака, и не приучена есть из чужих рук.
 Дэллас остановился у порога и резко обернулся.
 – Я уже говорил, миледи, что не собираюсь брать тебя до тех пор, пока ты сама не попросишь. Если мне суждено владеть только одним телом, пусть так и будет. Но это тело ты сама подаришь мне.
 – Никогда.
 – Да? – Он передернул плечами. – Не думай, что тебе удастся избежать собственной судьбы. Она настигнет тебя, где бы ты ни была.
 – И ты – это моя судьба?
 – Да. Предначертано это нам, или же бог совершил ошибку, но завтра в этот час мы уже будем мужем и женой. И ты станешь когда-нибудь моей любовницей по собственной воле, даже если тебе трудно сейчас это предположить.
 Он вышел, хлопнув дверью. Его слова, прозвучавшие, как предсказание, вели ее в дрожь.
 Даже шалости котенка не могли в этот день отвлечь ее от мысли о предстоящей свадьбе, Завтра она станет женой Дэлласа и ляжет в его постель.
 Утро было холодное, яркое, чистое. Такой день редко бывает здесь, среди фьордов. Пушистые облака плыли по такому голубому бездонному небу, что глазам сделалось больно. Снег украсил белыми шапками вершины холмов, разбросал белые лоскуты по земле.
 Но Изабель, глядя в окно, не смогла отвлечься, оставшись равнодушной к окружающей красоте. Раньше она часто представляла, что день ее свадьбы останется одним из самых светлых воспоминаний. А ее ждала сухая церемония – без родственников, без друзей.
 Быстрыми взволнованными шагами она прошлась по комнате. Замерла, когда в двери повернулся ключ. Но это был не Дэллас – в комнату со свертком проскользнула ее служанка, занимавшаяся приготовлениями к свадьбе. Изабель была немного удивлена, когда узнала, что Дэллас настаивает на торжественном обряде вместо краткого обмена брачными клятвами.
 – Его милость продумал все мелочи, миледи. Вы такая счастливая невеста, он так великодушен.
 Изабель ничего не ответила, но не смогла сдержать возгласа восхищения, когда Майда разложила на кушетке шелковое пурпурное платье, украшенное горностаем и расшитое золотыми нитями.
 – Это прекрасно.
 – Да, – отозвалась служанка. – Лорд Ская велел приготовить его специально для вас.
 Изабель расправила складки на подоле: чудесный шелк холодил пальцы. Роскошная горностаевая опушка обрамляла корсаж и широкие рукава. Солнечный свет весело заигрывал с золотой вышивкой. Рядом с платьем лежал пояс – золотистое кружево, готовое охватить тонкую талию.
 Майда уже начала суетиться вокруг хозяйки, что-то приговаривая. Изабель почти не слушала ее, безмолвно замерев, облаченная в свадебный наряд.
 – В Донанском замке нет даже часовни, хотя когда-то была. Один священник – такая неосторожность – не досмотрел, и она сгорела. Наверняка, выпил излишне много церковного вина.
 Изабель чуть заметно улыбнулась, не обратив особого внимания на длинный список грехов священника, давно ушедшего в мир иной. Отвлекшись от своих мыслей, она стала прислушиваться к звонкому голоску Майды. Та прощебетала:
 – Лорд Ская думает, что лучше всего, если венчание пройдет в главном зале. Мы уже отнесли туда все вечнозеленые растения, которые только отыскались в замке, чтобы было похоже на летний сад.
 – Он решил устроить в главном зале летний сад? Специально для нашей свадьбы?
 Изабель направилась к окну, не обратив внимания на легкий треск: в этот момент Майда как раз закрепляла одну из складок платья. Изабель ничего не видящим взглядом уставилась на залитую солнцем гладь фьорда. Она попыталась представить себе Дэлласа, старающегося придать их свадьбе романтический колорит.
 – Да-да, миледи, – подтвердила Майда, несколько озабоченная быстрым перемещением своей госпожи. – Лорд Ская сам за всем следит. Все просто очаровательно. Так и должно быть для невесты Макдональда.
 Изабель сжала руки. Всего лишь тщеславие. Нет, это не любовь. Все – только из гордости. Она подняла голову, чтобы Майде было легче расправить высокий воротник.
 – И еще – это уже последнее, – сказала Майда к величайшему облегчению Изабель, – мы приготовили веночек из зимних цветов для вас.
 Чтобы не помялись шелковые складки, Майда попросила Изабель не садиться, сама встала на табуретку и увенчала темные волосы невесты роскошным венком. После нескольких минут борьбы с распущенными волосами Изабель Майда соскочила со стула и принесла зеркало.
 – Лорду Ская останется только восхищаться вами. Не было невесты очаровательнее, чем вы, миледи.
 Повинуясь настойчивости служанки, Изабель взяла тяжелую серебряную ручку зеркала, медленно подняла его. Легкий румянец залил ее щеки, темные глаза блестели, изящный венок из вечнозеленых листьев и сухих цветов, увенчавший ее голову, напоминал головной убор принцессы из сказки. Прутики сухого вереска переплетались крошечными белыми цветами. Узкой змейкой по ним пробегала алая лента.
 Изабель опустила зеркало и робко улыбнулась:
 – Я благодарю вас за работу, Майда.
 – Великодушный лорд сделал все сам, миледи. А теперь чуть-чуть ударьте себя по щекам, на секунду прикусите губы, чтобы все порозовело. Нужно спешить: идет ваш эскорт, чтобы сопровождать вас в зал.
 Изабель едва успела глубоко вздохнуть, как раздался стук в тяжелую дубовую дверь. Майда отворила ее. На пороге стоял Дункан. Изабель с облегчением улыбнулась:
 – Значит, это вас прислали за мной?
 – Да, по моей личной просьбе, миледи. Я хочу, чтобы именно мне предоставили честь сопровождать самую красивую девушку Шотландии – невесту моего брата.
 Изабель посмотрела ему в глаза и увидела в них отблеск печали. Улыбались только губы. Он протянул ей руку, и она с благодарностью вложила пальцы в его ладонь.
 – Я рада видеть вас вновь, Дункан.
 Эхо их шагов гулко отдавалось от стен широкого коридора. Каблуки Дункана скрипели, пока они спускались по крутой каменной лестнице.
 – Если понадобится, я всегда рядом, миледи. Она бросила на него мимолетный взгляд.
 – Хотя от бед и тревог вас будет оберегать мой брат, – добавил он.
 – И вы не сомневаетесь в этом? Он посмотрел на нее с удивлением:
 – Конечно. Дэллас никому не позволит обидеть вас!
 – Мне хотелось бы быть в этом уверенной так же, как вы.
 Дункан ласково сжал ее руку, когда они достигли конца лестницы и вошли в зал, полный народу. Вооруженные воины стояли навытяжку, в то время как остальные гости перешептывались в огромном зале. Между ними мелькали слуги.
 Изабель услышала шутки, пение, смех. Свадьба – это же веселое мероприятие, только об этом почему-то забыли сообщить невесте…
 У нее перехватило горло, слезы невольно навернулись на глаза. Она была рада услышать шепот Дункана, сообщившего о том, что Дэллас ждет ее у каменной ниши у лестницы. Она ничего не сказала, когда юноша отпустил ее руку и сделал шаг назад, только оглянулась на него. На ее лице отразилась паника. Дункан, готовый прийти на помощь, вновь шагнул к Изабель, но тут раздался голос Дэлласа:
 – Нет, Дункан. – Дэллас вышел из ниши. – Она останется со мной здесь, ненадолго. Потом мы присоединимся ко всем.
 Дункан склонил голову, ободряюще улыбнулся Изабель и подошел к гостям.
 Изабель не могла поднять на Дункана глаз, стала рассматривать свои сплетенные пальцы в надежде, что волнение не выплеснется наружу.
 – Взгляни на меня, Изабель.
 Она гордо вскинула голову, словно стряхнув оцепенение, и встретила его взгляд. Свет факелов золотил его светлые волосы, в глазах сияло восхищение. Голос Дэлласа стал чувственным, низким.
 – Вы самая красивая девушка Шотландии. А я, клянусь, самый счастливый человек в этом мире.
 Она ничего не ответила. Она просто не могла вымолвить ни слова. В его глазах, в изгибе его губ таилось столько желания, что ей на ум приходили только такие мысли, которые лучше не додумывать до конца. Руки еще сильнее сжались.
 – У меня есть для тебя подарок, Изабель, – он чуть усмехнулся. – Я не хотел бы, чтобы мои братья знали о том, что я выбрал для тебя, и надеюсь на твое молчание.
 Удивленная, она ничего не ответила, перебирая тяжелые складки платья. Затаив дыхание, она смотрела, как он поднял что-то с каменной скамейки, находившейся в нише. И, прежде чем он развернул сверток, она догадалась, что это, не в силах сдержать радостный возглас:
 – Цвета Макдугаллов!
 – Да, – он протянул ей шаль из нежной шерсти темно-коричневого и зеленого цветов, пересеченных тонкими красными и золотистыми нитями.
 Руки Изабель дрожали, когда она коснулась лоскута материи, достаточного только для того, чтобы накрыть плечи, Но этот знак внимания был настолько ей дорог, что, казалось, Дэллас подарил ей целую комнату свитков ткани.
 – О мой лорд!..
 – Не стоит говорить другим, милая, что тебе это подарил я. Они подумают, что я сошел с ума.
 – Как… как я могу отблагодарить тебя? – спросила она и подняла глаза, ожидая увидеть его насмешливую улыбку, но он только покачал головой.
 – Мне нужна не благодарность, Изабель Макдугалл.
 Она встревоженно посмотрела на него.
 – Чего же ты хочешь?
 – Я хочу, чтобы ты накинула эту шаль, пусть это даже несколько испортит впечатление от твоего потрясающего платья.
 – Накинуть? Сейчас?
 – Да. Хотя ты скоро станешь Изабель Макдональд, я не хочу забывать о том, что ты из рода Макдугаллов, и не хочу, чтобы об этом забыли другие.
 Такого Изабель не ожидала. Она могла предположить, что Дэллас будет грубоват и настойчив, как прошлым вечером. Или он, может быть, будет веселым и обаятельным, будет шутить со всеми. Но такой торжественный Дэллас, полный достоинства, был ей не знаком.
 Он молча наблюдал за ней. Только сейчас она заметила, как изящен его камзол, как тщательно расшита туника, обратила внимание на праздничные краски плаща, мягкую кожу сапог. Колеблющееся пламя факела золотило его светлые волосы. И Изабель впервые подумала, что сейчас перед ней истинный Дэллас, а не те маски, которые он предпочитает надевать. Неожиданное открытие взволновало ее.
 – Да, – сказала Изабель мягко, – я с гордостью надену цвета моего рода во время свадьбы, Дэллас Макдональд.
 Она набросила шаль на плечи, затем протянула ему руку.
 – Я готова, мой лорд.

 Глава 5

 Вот клятвы молодых позади…
 В мерцающем свете факелов шумная толпа кажется призрачной. Изабель сжимает оловянную ножку своего кубка – костяшки пальцев побелели от напряжения. Раздаются взрывы смеха, и, кажется, словно они поднимаются к высокому потолку меж деревянных опор зала, смешавшись со звуками музыки. На лице Изабель застыла вымученная улыбка, но, похоже, этого никто не замечает.
 – Вам не сладко при мысли о брачной ночи, миледи?
 Вздрогнув от неожиданности, Изабель посмотрела налево и встретилась взглядом с Джеми, братом Дэлласа. На лице его не было и тени улыбки.
 Братья Макдональды, невзирая на общие черты – голубые глаза и светло-русые волосы, были настолько разными по характеру, что, узнав их ближе, было трудно даже предположить, что они родственники. Медлительный, осторожный Стюарт – самый старший; спокойный, расчетливый Найл, который всего на год старше Дэлласа; горячий, вспыльчивый Джеми – все они походили на горных львов. Лишь Дункан был мягок сердцем, похож на взрослого ребенка…
 Джеми холодно смотрел на нее своими голубыми глазами, в которых ясно читалась враждебность. Она давно отметила, что он против женитьбы брата, чего, впрочем, и не пытался скрывать.
 – Я получаю огромное удовольствие от праздника, – сдержанно ответила Изабель. Брови Джеми сдвинулись.
 – Никогда не предполагал, что увижу кого-нибудь из Макдугаллов в этом зале за ужином.
 – Макдугаллы тоже никогда не мечтали ужинать вместе с Макдональдами, мой лорд.
 – Возможно, пройдет вечность, прежде чем нечто подобное повторится, – прорычал Джеми.
 – Джеми, – Дэллас наклонился вперед, глядя на брата, – если тебе не терпится поссориться, ссорься со мной. Но не пытайся задеть мою жену, я этого не позволю.
 Джеми отвернулся, вступив в разговор с человеком, сидящим слева от него. Изабель пригубила вино, поставила кубок и повернулась к Дэлласу.
 – Я сама в силах постоять за себя, милорд. Его бровь изогнулась, легкая улыбка тронула уголки губ.
 – Бесспорно. Но мне не хотелось бы, чтобы в этом появилась необходимость накануне нашей брачной ночи. Джеми должен придержать свой язык.
 Он ласково положил ладонь на ее руку и мягко сказал:
 – А нам лучше подумать о себе, а не о злобных словах Джеми.
 Ее сердце затрепетало, когда она ощутила жар его руки; Изабель старалась не думать о том, что ей предстоит. Она даже закрыла глаза.
 Нет, спасительное неведение не могло прийти ей на помощь. Она посетила достаточно свадеб в качестве гостьи и догадывалась, что бывает после того, как новобрачных провожают в их опочивальню. Обычно присутствует немало свидетелей: родственники невесты и жениха, пришедшие убедиться в физическом совершенстве новобрачных, чтобы потом никто не мог быть недоволен. Молодые раздеваются. Их с любопытством изучает множество глаз – столько, сколько только может вместить опочивальня; пару укладывают, задергивают балдахин, после чего брачные клятвы скрепляются известным способом. Доказательство невинности невесты выносится на всеобщее обозрение…
 Изабель содрогнулась. Мысль о том, что на нее уставится множество чужих, недоброжелательных глаз, была невыносима. Если бы она находилась в окружении своих близких, женщины ее рода подошли бы к ней, чтобы ободрить и утешить. Здесь же, в стане недругов, ей не к кому было обратиться.
 Разве что к мужу.
 Она украдкой бросила на него взгляд – Дэллас повернулся к одному из своих братьев, смеясь над какой-то шуткой. Конечно, ему нечего волноваться по поводу предстоящей церемонии. Рука Изабель вновь сжала ножку бокала, она поднесла вино к губам. Дрожь пробежала по телу, и несколько розовых капель выплеснулось через край и упало на ее тарелочку с хлебом.
 Дэллас тут же наклонился к ее уху. Голос его был тих и мягок:
 – Ты не рада празднику, моя жена?
 Его теплый тон и то, что он назвал ее женой, несколько сняли напряжение, и Изабель выдавила из себя улыбку.
 – После долгого пребывания в уединении мне кажется, что здесь слишком шумно и оживленно.
 По выражению лица Дэлласа она поняла, что сказала это зря, поэтому поспешила добавить:
 – Я не жалуюсь по поводу своего заточения, а просто хочу сказать, что разница между пребыванием в комнате, куда входит только служанка, и присутствием в зале, где собралось две сотни гостей…
 Дэллас кивнул:
 – Конечно, разница есть, моя леди. Его большая ладонь накрыла ее руку, лежащую на столе.
 – Можно также упомянуть о комнате, где только двое: мужчина и женщина. Я догадываюсь, что ты боишься предстоящей церемонии. Если хочешь, я могу настоять на том, чтобы нас оставили вдвоем.
 Глаза Изабель метнулись – от ее руки, прикрытой его ладонью, к глазам Дэлласа. Она почувствовала, что он вполне серьезен.
 – Ты сделаешь это для меня? – прошептала она.
 Он слегка улыбнулся.
 – Я готов на большее ради того, чтобы в твоих глазах не было страха, Изабель.
 Трясущимися губами она попыталась улыбнуться, заметив, что краснеет. Она так часто с гордостью говорила, что ничего не боится, а теперь дрожит при одной мысли об этом пресловутом ритуале!
 – Я хотела бы этого избежать, – прошептала она. Дэллас слегка сжал ей руку.
 – Значит, так и будет. Все для невесты!
 – И никто не возразит?
 – Надеюсь, я смогу все уладить.
 Когда празднество достигло апогея, Дэллас встал, увлекая Изабель за собой. Это не ускользнуло от внимания сидящих за столами, и шум чуть-чуть стих.
 – За новобрачную! – сказал Дэллас, высоко поднимая кубок свободной рукой.
 Потом поднялся один из братьев Макдональдов, Изабель показалось, что это был Найл, и предложил тост за здоровье и благополучие новобрачных.
 Провозглашались тост за тостом – Изабель подумалось, что ей нажелали здоровья и счастья на всю оставшуюся жизнь. Затем Дэллас резко взял ее за руку и, прежде чем кто-либо осмелился возразить, быстро вывел из-за стола. Миновав низкую арку, они очутились в коридоре, по которому подавали блюда из кухонь в большой зал. Дэллас ускорил шаг, увлекая Изабель за собой. Позади них слышались смех и голоса.
 Изабель почти бежала, с трудом переводя дыхание. Неожиданно она заметила, что смеется над криками их преследователей. Дэллас усмехнулся, его глаза озорно блестели, светлые волосы золотились в мятущемся свете редких факелов и свечей.
 Пробежав вдоль ряда дверей, они достигли опочивальни, приготовленной для них. Дэллас едва успел захлопнуть дверь и задвинуть засов перед самым носом их преследователей. Кулаки загрохотали по тяжелой дубовой двери. Дэллас и Изабель обменялись взглядами заговорщиков.
 – В эту ночь я хочу быть наедине с моей женой, Джеми Макдональд, – прокричал через дверь Дэллас когда Джеми потребовал, чтобы их впустили, – у меня нет сомнений в том, что она мне подходит.
 Голос Джеми за плотной дубовой дверью шириной дюйма в три стал заметно тише, в нем прозвучала неприкрытая ирония.
 – Но все может быть, Дэллас… Вдруг красавица заявит, что ты не подходишь ей.
 – Подобных красавиц я бросаю… Тех, которые жалуются что я им не подхожу.
 Дэллас подмигнул Изабель, стараясь смягчить грубоватую шутку Джеми, над которой хохотали собравшиеся у двери. Изабель почувствовала, что краснеет. С нее достаточно гостей. И так за сегодняшний вечер их было многовато, пора бы им и уйти. Эта мысль, видимо, отразилась на ее лице. Дэллас взял ее за руку и подвел к небольшому столику, уставленному вазочками со сладостями и графинами с вином.
 – Скоро они исчезнут, – сказал он, наполняя два бокала. – Вряд ли мы представляем больший интерес, чем оставшиеся в зале танцоры и музыканты.
 Изабель слабо улыбнулась.
 Как и предсказывал Дэллас, шум в коридоре через несколько минут стих – еще до того, как Изабель допила свое вино.
 Она осталась наедине с мужем.
 Пальцы Изабель в волнении скользили по инкрустированной сапфирами ножке бокала. После нескольких мгновений тягостной тишины Дэллас взял с тарелки засахаренное яблоко и поднес к ее губам.
 – Это тебе, любовь моя.
 Ее ноздри вдохнули сладкий дразнящий запах яблока. Язык готов был ощутить вкус меда. Она улыбнулась. Большой палец Дэлласа скользнул по верхней губе Изабель, слегка раздавив лакомство, которое она послушно взяла губами. Затем Дэллас поднес палец к своим губам и лизнул его.
 – Как сладко! – прошептал он, не отрывая глаз от ее лица.
 Сердце Изабель чуть не выскочило из груди.
 – Но, конечно, далеко не так, как упоительна ты, Изабель!
 – Твои слова приятны и тоже сладки, Дэллас Макдональд. Ты пытаешься достичь своей цели или просто меня утешаешь?
 Он рассмеялся:
 – Да, я с удовольствием убедился бы в том, что ты расслабилась, утешилась, что тебе стало легко. Это и есть моя цель.
 Изабель отвернулась. Ей хотелось ему верить. Но воспоминания о многих годах вражды не позволяли ей расслабиться, разрушали едва начинающие возникать надежды. Она глубоко вздохнула. Дэллас похитил ее, чтобы отомстить, но за эти последние недели она видела немало добра и заботы о себе. Возможно, пусть она и поклялась, что никогда не полюбит его, он не так уж жесток. И, может быть, ее род, благодаря этому браку, заключит с Макдональдами союз.
 Однако все не так просто. Слишком много крови уже пролилось, чтобы одна свадьба могла повернуть ход событий. Иан никогда не примирится с тем, что она вышла замуж за Макдональда, а ее отец уже слишком стар и болен, чтобы принимать важные решения. К счастью или к несчастью, но она дала сегодня брачную клятву.
 Ее всю трясло, когда Дэллас взял ее за руку и подвел к широкой роскошной кровати. Если бы все шло так, как должно было происходить, то служанки быстро сняли бы с нее одежду, смеясь и уверяя друг друга и Изабель, что молодому мужу еще предстоит показать, на что он способен. А друзья и родственники окружили бы жениха. Звучали бы шутки и смех. Потом их оставили бы одних… Но их брак необычен. И все в нем не по плану. До сих пор не совсем ясно, какие цели он преследует.
 Дэллас взял ее за запястья, притянул к себе. Затем его руки дотронулись до ее спины. Она молча смотрела на его богато расшитую тунику, не в силах поднять глаз. Невзирая на все свои усилия, она чувствовала, что еще чуть-чуть, и потеряет сознание. Как проклинала она себя за трусость! Разве он не был с ней нежен и страстен? Может быть, все не так ужасно.
 – Милая…
 В его голосе звучала чувственность. Изабель осмелилась поднять глаза. Его взгляд казался синим, как воды фьорда. Она перевела дыхание.
 – Да, мой лорд?
 – Ты можешь не обращаться ко мне столь официально, когда мы одни.
 Дэллас все сильнее прижимал ее тело к мощной груди, его пальцы ласково коснулись нежных плеч. Это несколько успокоило ее, и она закрыла глаза.
 Одной рукой Дэллас взял ее за подбородок, затем его рука коснулась ее лебединой шеи. Он закрыл ей рот поцелуем. Изабель не сопротивлялась, но оставалась безучастной. Она была слишком взволнована. Должно быть, он это понял, потому что отстранился и нахмурился.
 – Ты знаешь, чего ждут от нас.
 Изабель кивнула. Она знала, что ей предстоит, но все же продолжала дрожать. В какой-то миг она подумала о том, чтобы умолить его избежать…
 Но тогда опозорена будет не только она но и Дэллас. Речь идет не только об одной ночи. Если она унизит его, вряд ли ей будет легко потом.
 – Ты боишься, что я причиню тебе боль? Она ответила не сразу:
 – Если ты имеешь в виду ту боль, которую испытывает каждая девушка, то я опасаюсь не этого.
 – Чего же?
 Волнение сделало ее голос неестественно звонким.
 – Я не знаю тебя, лорд Ская. Совсем не знаю. Я боюсь потерять самое себя. Все кажется мне неправильным, неверным.
 – Потерять себя? – переспросил он и покачал головой. – Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
 – Покориться – означает не только подарить тебе мое тело. Разве ты не понимаешь, что это значит отказаться от собственной воли, от стремления принимать решения. Лечь рядом с тобой сегодня… Речь идет не только о долге жены. Я не ощущаю радости, я не уверена, что, поднявшись, смогу сохранить уважение к себе. Ты воин и хорошо понимаешь, что такое честь.
 Он хмуро посмотрел на нее, затем с неожиданной теплотой произнес:
 – Да, красавица, я хорошо знаю, что это такое.
 – Так ли, мой лорд? Молю бога, чтобы ты понял меня.
 Он ничего не сказал. Изабель стояла, опустив голову, нервно сжав руки. Тишина нарушалась лишь потрескиванием дров в медной жаровне.
 Дэллас явно такого не ожидал. Пристальным взглядом он смотрел на свою жену, стоявшую с поникшей головой. Он не ожидал, что Изабель, которая порой так смело парировала его иронические выпады, испугается их брачной ночи. Конечно, она не первая новобрачная, которая боится мужа накануне первой ночи, но Дэлласу не хотелось брать то, что отдают без желания, только из чувства долга. Ни разу в жизни он еще не совершал над женщиной насилия. Немало его друзей завоевывали женщин без их на то согласия, но Дэллас никогда не занимался ничем подобным, даже если потенциальная жертва ему нравилась. Он предпочитал не сопротивление, а ответную страсть.
 Дэллас с нежностью коснулся рукой поникшей головы своей жены и ощутил, что она вздрогнула. Он опустил руку.
 – Изабель, милая, посмотри на меня.
 Темные, широко открытые глаза глянули из-под густых ресниц. Она держалась с достоинством, и он знал: мольба не сорвется с ее губ. Она вынесет все с тем же суровым мужеством, которое поразило его еще при первой их встрече. Он улыбнулся. Эта женщина понимает, что такое честь.
 – Уже поздно, мы оба устали. Хотя я знаю свои брачные обязательства, а тебе известны твои, я не хочу сегодня спорить с тобой. Не так важно, когда мы увенчаем наш союз так, как должно. Пусть в нашей совместной жизни не будет разногласий.
 Изабель не верила своим ушам.
 – Ты хочешь сказать, что не собираешься… не собираешься…
 Дэллас вздохнул:
 – Нет, речь не о том, что я не хочу тебя, я просто не хочу принуждать тебя к тому, к чему ты еще не готова. Я понимаю: обстоятельства необычны, наша свадьба была не по твоей воле. Я подожду. Любой человек должен заботиться о своей чести, уважении к себе. Я не отниму у тебя этой возможности. В особенности сегодняшней ночью.
 Губы Изабель слегка приоткрылись:
 – Даже не знаю, что и сказать, мой лорд.
 – Мне известно, что некоторые за словом в карман не полезут.
 – Обычно да, – рассмеялась она и ласково коснулась его груди. – Я благодарна тебе за это решение. И не забуду твоей доброты.
 – А как же завтра? Я знаю, как провести тех, кто придет осматривать нашу брачную постель. Но сможешь ли ты сыграть свою роль?
 – Женщины рождены, чтобы играть роли, мой лорд. Это часто нас выручает. Даже спасает. Дэллас поднял бровь.
 – Буду иметь это в виду. Может быть, избавлюсь от бед.
 – Возможно, но что нужно сделать?
 Дэллас взял ее руки в вои, ощутил, как они холодцы. Затем вынул кинжал из инкрустированных драгоценными камнями ножен. Лезвие длиной дюйма четыре больше годилось для того, чтобы разрезать оленину, а не биться с врагом. Но для сегодняшней цели оно как раз подходило.
 – Мы разденемся, ляжем в кровать, а когда они придут, они найдут необходимые доказательства.
 – Если ты поранишь себя, они увидят ссадину и догадаются, подумают, что я была не чиста.
 – Я порежу себя в таком месте, где никто не заметит, – улыбнулся он. – Я не настолько глуп, чтобы выслушивать унизительные замечания своих братьев или их последующие предположения о том, чей же это ребенок, который родится у нас.
 Изабель покраснела.
 – Хорошо.
 – Такова уж человеческая природа. Поэтому, чтобы обезопасить себя, порой приходится идти на многое.
 – Да, это так, – Изабель подошла к кровати, повернулась к нему спиной, перекинула волосы на грудь. – Ты не поможешь мне расшнуровать платье, мой лорд? С узелками на спине мне самой не справиться.
 Дэллас подошел и развязал шнуровку. Когда она сняла платье, он искренне пожалел о своем благородстве. Она была еще более прекрасной, чем он мог себе представить. Дэллас с трудом заставил себя отвернуться, когда она робко подошла к кровати и укрылась одеялом. Она казалась такой маленькой в этой огромной кровати с высоким балдахином – ребенок, а не взрослая замужняя женщина.
 Задув свечи на столе, он разделся в полутьме. Горела лишь одна свеча, отбрасывая колеблющиеся тени на стены комнаты. Дэллас слышал тихое дыхание Изабель и почти неслышный шорох ее тела под одеялом, когда он лег рядом.
 – Послушай, – мягко сказал он, чувствуя ее дрожь. – Я обещал не трогать тебя этой ночью, и я сдержу слово. Но нужно, чтобы никто не усомнился.
 Дэллас провел острием кинжала по обнаженной коже своего бедра. Даже в неярком свете было видно, как заблестела кровь. Он услышал, как вздрогнула Изабель, в темноте ее лицо казалось белым, словно молоко.
 – Мне не больно, красавица. И будет незаметно. Пусть кровь будет на тебе.
 Вначале она ничего не сказала, затем произнесла дрожащим голосом:
 – Никогда не думала, что ты готов на такое, чтобы защитить меня.
 Дэллас встал с кровати, чтобы спрятать кинжал в ножны. Затем он вернулся.
 – Я не хочу, чтобы ты потом презирала меня. И так трудно жить в мире и согласии. Ты решилась на этот брак только потому, что у тебя не было выбора. С сожалением я сознаю, что вынудил тебя. Но как я уже сказал и готов повторить: мне хочется, чтобы ты сама шла мне навстречу. Я надеюсь, что так и будет.
 Он снова почувствовала, что она дрожит всем телом. Дэллас, положив руку на одеяло, чуть обнял ее. На мгновение она замерла, но не отстранилась.
 Он знал, как тепла и мягка ее кожа, но избегал касаться ее. Он не столько боялся испугать Изабель, сколько опасался, что не сможет сдержать данное слово. Она замерла, словно ребенок в колыбели.
 Свеча погасла, и он заметил, что Изабель заснула.
 Дэллас глубоко вздохнул и тоже закрыл глаза. Эта ночь, подумал он про себя, сохранится в его памяти как самая, может быть, трудная в его жизни.

 Глава 6

 Наутро после свадьбы Дэллас собрался уезжать. Десятого февраля он должен был встретиться в Грейфрее близ Дамфрая с Робертом Брюсом.
 Наблюдая за его торопливыми сборами, Дункан держал дорожный мешок, в который Дэллас второпях запихивал тунику.
 – Давай, я помогу, – предложил Дункан.
 – При условии, что ты пообещаешь мне нечто важное.
 Дункан с готовностью ожидал указаний по поводу караула или распоряжений по замку: остальные братья уже покинули Донан. Просьба же Дэлласа оказалась совсем другого рода.
 – Позаботься, чтобы в мое отсутствие Изабель была веем довольна. Не позволяй ей встречаться с теми, кто мог бы быть очарован ею.
 От удивления Дункан потерял дар речи. Не дождавшись ответа, Дэллас повернулся к брату, вопросительно подняв бровь.
 – Ты слышал, приятель?
 – Да, – отозвался наконец Дункан. – Слышал.
 – Ты выполнишь мою просьбу?
 – Да, Дэллас, хотя я не вижу причины…
 – Не видишь? Ты хочешь, чтобы она околдовала какого-нибудь безмозглого стражника, и тот помог бы ей предупредить своих родственников о том, что я еду на встречу с Брюсом?
 – Понятно, но я не думаю, что она предпримет попытку совершить нечто подобное теперь, когда вы женаты.
 Дэллас усмехнулся:
 – Брачная клятва и преданность семье – разные вещи, Дункан. Изабель не изменила своих взглядов. Незадолго до свадьбы она поклялась, что останется верна своему роду. Может быть, когда-нибудь я смогу убедить ее, что Брюс – лучший правитель для Шотландии, но на это потребуется много времени. Дункан слабо улыбнулся.
 – Ты прав, – сухо сказал он. – Однако кажется ты относишься к ней с большей нежностью, чем я предполагал.
 Улыбка исчезла с лица Дэлласа, и он отвернулся к окну.
 – Вначале я действительно просто хотел отомстить ее брату. Но теперь я уверен, что Изабель может быть самой лучшей женой на свете. Эта женщина, которую я уважаю, может родить мне дюжину сильных, красивых детей. Я никогда не собирался жениться. Именно поэтому и держался подальше от Мэри Росс. Но Изабель совсем другая. Я понял это, как только ее увидел.
 Дэллас помедлил, задумчиво посмотрел на Дункана.
 – Теперь она моя жена. И я хочу, чтобы она была в безопасности, пусть даже на это потребуются все мои силы и состояние. Думать по-другому я считаю постыдным.
 Пока Дэллас пристегивал меч и надевал плащ, Дункан молча наблюдал за ним. Он был уверен, что его братом движет не только долг, но и непреодолимая нежность к Изабель. Дэллас такой порывистый, иногда слишком бестактный. Он никогда не признается в своих чувствах. И уговаривать его не имеет смысла.
 – Если ты позволишь ей переписку, – продолжал Дэллас несколько приглушенным голосом: мешала грубая шерсть плаща с капюшоном, который он надевал на себя, – то непременно прочитай все, что она напишет. Никто не должен знать о встрече в Грейфрее. Хотя подозреваю, что сборище этих предателей, которых она считает своей семьей, тоже вышлет своих представителей. И я не хочу, чтобы об этом было известно больше, чем уже известно.
 – Излишне напоминать об этом, Дэллас. Не так уж я глуп, чтобы не понимать, как хранить тайны. Дэллас взглянул на него.
 – Прости, приятель, я не хотел тебя обидеть.
 Слегка расслабившись, Дункан кивнул. Он знал, что Дэллас никогда намеренно не обидит его. Из всех братьев Дункан больше всего любил Дэлласа, и тот отвечал ему взаимностью. Нет, не стоит напоминать о том, что путешествие полно опасностей, о том, что Дэллас может погибнуть. Да и Брюс тоже.
 – Дэллас, ты… будешь осторожен? – спросил наконец Дункан, немного стесняясь того, что выдал свои чувства.
 Легкая улыбка тронула уголки рта Дэлласа, он обернулся к своему младшему брату.
 – Я не собираюсь подставлять горло под нож Реда Каммингза, это уж точно.
 – Опасайся предательства, – тихо сказал Дункан.
 Дэллас кивнул:
 – Смерть всегда подстерегает нас, Дункан, всегда. И не нам выбирать день и час.
 Он провел рукой по волосам, поправляя шерстяной капюшон, который закрывал ему глаза.
 – Если я вдруг… эй, послушай, тогда ты должен отослать Изабель в Галловей, к ее матери. Запомни, я сказал «отослать», потому что рисковать тобой я не хочу. Ей нужно будет уехать отсюда, потому что если Брюса и меня уничтожат, то в Шотландии поднимется бунт, которого никогда еще не бывало. Даже тогда, когда казнили Вильяма Уоллеса.
 В голосе Дункана появились нотки неподдельной тревоги.
 – Но если ты погибнешь, Дэллас, что же мне тогда без тебя делать?
 Широкая ладонь опустилась на плечи Дункана. Голос Дэлласа был низким, печальным.
 – Поезжай в Скай. Если понадобится, поезжай к отцу. В случае поражения Брюса его брат Найджел отомстит и жестоко отомстит. Прольется много крови.
 – Если тебя убьют, – резко сказал Дункан, – я тоже буду мстить за твою смерть.
 – Не стоит, Дункан. Ты понадобишься в Скае, поможешь отцу. И послушай: у Шотландии есть шанс обрести свободу, пока у нее есть смелые воины, такие, как ты, чтобы защищать эту землю.
 Дункан покорно склонил голову.
 Изабель отступила к стене, почувствовав холод камня. В свете факела вырисовывалась фигура Дэлласа, остановившегося на пороге. Она попыталась преодолеть дрожь. Воспоминания об их ночи породили странную неловкость, с которой она пыталась справиться. Нет, она не должна себя выдавать – ни капли нежности! Этот человек – ее муж, он был великодушен, но, возможно, это их последняя встреча. Если он не вернется, она станет вдовой, но обретет свободу. Их брак даже не был скреплен брачной ночью. И впадать в чувствительность излишне. Лучше расстаться вот так – не приближаясь друг к другу.
 – Если вы пришли попрощаться, то я благословляю вас в дальний путь, – она прощально помахала рукой.
 – Ах, Изабель, – рассмеялся он, – вы никогда не разочаровываете меня. Клянусь, никто не сможет развлечь меня так, как вы. Ваши сладкие слова приправлены змеиным ядом.
 – Не обольщайтесь.
 Заметив, что он приближается к ней, Изабель хотела отвернуться, но ее охватило странное волнение. Оказывается, она не забыла ни поцелуев, ни прикосновения его сильных рук.
 И сейчас эти руки легли ей на плечи, а лицо приблизилось к ее лицу. Изабель старалась не смотреть на него. Глазам ее было больно, словно на солнце. Она молила бога, чтобы Дэллас ее отпустил. Но мольбы остались тщетными. Он взял ее за подбородок и, казалось, заглянул в самую душу. Изабель почувствовала, как колотится ее сердце, стук отдается в ушах – наверняка, Дэллас тоже слышит этот звук.
 – Нет, – сказал он, когда она попыталась увернуться, – не избегай моих прикосновений. Когда я вернусь, ты будешь ждать подобных мгновений.
 – Если ты вернешься…
 Ее голос был более спокоен, чем она сама того ожидала. Но внутри она вся сжалась.
 Тихо рассмеявшись, он склонил голову, слегка коснулся ртом ее губ и отпустил.
 – Я вернусь, моя дорогая жена, и мы начнем с того, где остановились. И надеюсь, что ты сама будешь желать моих ласк.
 Ей удалось улыбнуться.
 – Посмотрим, мой лорд.
 Дэллас больше ничего не сказал, резко повернулся и, выходя, захлопнул за собой дверь.
 Он ушел, ее муж. Может быть, навсегда. Улыбка исчезла с ее лица, в сердце затаилась боль. После его ухода она почувствовала странную пустоту.
 – Дэллас!
 Изабель показалось, будто это прошептала не она, а кто-то другой.
 Бледный дымок клубился над крышами. Ветер разрывал белесые спирали, смешивая с туманом, повисшим над долиной, запах домашних каминов.
 Дэллас стоял на вершине одного из холмов, с которого хорошо видна долина Дамфрай. Три дня пути верхом в ужасную погоду позади. Эта земля заметно отличается от гор, которые он так любит. Ни скал, ни непроходимых перевалов, ни живописных видов с остроконечными пиками слей и кострами, пламя которых вьется на ветру. Здесь повсюду дорогу обрамляют густые, тенистые леса, вздымаясь над одиноким путешественником, словно духи. Пологие холмы, летом зеленые, побелели. Дэллас поплотнее завернулся в плащ.
 Дамфрай, словно уставший ребенок, приник к берегам Нирвы. В такой пасмурный день жители Галловея предпочитали оставаться дома. Дэллас ехал по узким улочкам городка. Он еле успел уклониться от холодно струйки, стекающей с карниза и едва не пробравшейся ему за воротник. В надежде отогреться и поесть чего-нибудь горячего он прямой дорогой устремился в гостиницу, приметив на дороге указатель.
 Им был проделан немалый путь – с редкими остановками, чтобы сменить лошадь и поспать пару часов перед тем, как снова отправиться в дорогу.
 Мрачная решимость гнала его вперед. Дэллас ясно понимал, что хотя Брюс пока еще некоронованный король, именно он надежда Шотландии на освобождение от английской тирании. Смерть Уоллеса оставила болезненный след, но сейчас надежды многих шотландцев вновь возродились.
 Пусть господь дарует Брюсу удачу…
 Дэллас оставил лошадь на конюшне и вошел в главный зал таверны. Он с облегчением вдохнул: дым от жарко топящегося камина заполнял комнату, в которой собралось много народу: не один он в этот холодный день искал тепла и еды.
 С тарелкой горячего мяса и хлеба Дэллас сел за испещренный шрамами стол, поставил перед собой кубок с вином. Теперь он мог разглядеть присутствующих более внимательно. Мало кто интересовался вновь прибывшим, но, оглядывая гостей, Дэллас почувствовал, что за ним тоже наблюдают. Он нахмурился и вонзил кончик своего кинжала в кусок оленины. Через мгновение Дэллас почувствовал движение позади себя – его рука тут же сжала рукоять.
 – Простите, сэр, – произнес кто-то тихим голосом над его левым плечом. Дэллас привстал со скамьи. – Прошу вас, не беспокойтесь. Я принес записку от того, кого мы оба любим.
 Дэллас медленно опустился на жесткое сиденье. Из-за его спины вышел незнакомец, лицо которого было наполовину скрыто капюшоном.
 – Говорите, – хрипло сказал Дэллас. Он увидел, что на затененном лице курьера мелькнула тень улыбки.
 – Граф со своей семьей находится в своих поместьях в Лохмабене. Он пошлет меня за вами, когда придет время.
 – Лохмабене?
 – Это на дороге между Дамфраем и английской границей.
 – Знаю, – кивнул Дэллас. – Хорошо, я буду ждать.
 – Я не сомневался, что вы так ответите. И опять та же улыбка, затем курьер, не прощаясь, отошел.
 Дэллас посмотрел ему вслед. Итак, придется ждать. Он сжал рукоять кинжала. ЖДАТЬ. Боже, как он ненавидит это медленно ползущее время, когда так много дел и так мало надежды. Но он подождет.
 Через несколько ночей курьер вновь появился. С наступлением сумерек они вместе отправились в Грейфрей. Ехали в тишине.
 Нервы Дэлласа были натянуты до предела. Дни он проводил в праздности, однако ночами мучился. Он никак не мог отвлечься от раздумий и нередко лежал без сна в темноте, в молчании изучая тени на потолке.
 Его преследовал образ Изабель, хотя он боялся себе в этом признаваться. Еще ни одна женщина не заставляла его столько думать о себе, за исключением, может быть, Мэри Росс. Но тогда была уязвлена его гордость, сейчас же он ощущал боль.
 Изабель казалась ему воплощением тайны, она и влекла его и раздражала. Перед его внутренним взором возникли ее черные, как смоль, волосы, ее лицо, напоминающее своей формой сердце, широко раскрытые серьезные глаза, то искрящиеся иронией, то полыхающие негодованием. О, да, она столь многолика, что никогда не наскучит ему, позволь он себе ее полюбить.
 Однако он не собирался влюбляться. Он женился, потому что подвернулась подходящая партия, но он не подумает влюбляться. Он не может себе этого позволить. Никогда. Единственная его любовь – это Шотландия. На остальное нет ни времени, ни сил. Скоро начнется война, долгая и кровавая война. Как может он любить, если его дни час за часом будут наполнены ненавистью?
 Путь Дэлласа лежал мимо церкви. Он приблизился. Внутри его встретил аромат горящих свечей, к которому примешивался запах влажной шерстяной одежды – народу было немало. Дэллас взглянул на людей, обернувшихся к нему, и мускулы его лица напряглись.
 В проходе между рядами стоял Ред Каммингз. Рядом с ним – сэр Дэвид Каммингз и его сын Дэвид младший, с которым была помолвлена Изабель. Глаза Дэлласа сощурились. Нервы были напряжены. На лицах обернувшихся, когда он вошел, явно читалась враждебность.
 Взгляд Дэлласа отыскал также Брюса, приближавшегося к группе мужчин. На лице Брюса не было беспокойства, возможно, он больше, чем Дэллас, доверял собравшимся.
 Грейфрей был выбран для встречи из-за своей отдаленности. Это было место, где мужчины могут поговорить о своих делах, но Дэллас все-таки не испытывал чувства доверия. Брюс положил руку на плечо Дэлласа, приветствуя его.
 – Благодарю бога за то, что ты приехал. Мне не хотелось бы разговаривать с Каммингзом о его предательстве без тебя.
 – Разумеется, я приехал, – отозвался Дэллас и положил руку на рукоять меча, пристегнутого к поясу. – Кажется они решили приехать целым кланом, мой лорд. Похоже, они готовы даже на большее, чем предательство.
 – Что ж, ты вовремя, – улыбнулся Брюс, в голосе его слышались низкие глухие нотки. – Я вступил в союз с Каммингзами и договорился с ними о том, чтобы взойти на трон. Но несколько недель назад я перехватил сообщение о том, что Ред собирается раскрыть наш план королю Эдуарду в обмен на его милости.
 Брюс посмотрел на группу людей, стоящих в проходе и льстиво улыбавшихся.
 – Этот гнусный ублюдок собирается предать меня ради собственного своего блага, – продолжил он.
 В душном воздухе повисло напряжение. Каммингзы и их люди стояли теперь у высокого алтаря. Церковь переполняло повисшее в воздухе напряжение, которое усиливалось запахом и треском горящих свечей.
 Какое-то время никто не шевелился, Дэллас замер, чувствуя, что все его существо пронизано мыслями о мести. Ред Каммингз! Ненависть переполняла Дэлласа – как бы он хотел отомстить и за потерю Инверлокского замка, и за смерть Вильяма Уоллеса и его молодой жены!
 Нет, смерть слишком легкое наказание для Каммингзов!
 Взгляд Дэлласа скрестился со взглядом Каммингза, и Дэллас заметил отражение своей собственной ненависти на лице другого человека. «Каммингзы тоже ненавидят меня и за то, что Инверлок достался им не так уж легко, и за то, что я похитил Изабель», – подумал Дэллас.
 Взгляд Каммингза только усилил гнев Дэлласа, он зловеще улыбнулся, обернувшись к Брюсу.
 – Действительно, мой лорд. Речь идет даже о большем, чем предательство. Они замыслили убить нас. Всех нас, мой лорд, – сказал он так тихо, что расслышать смог только Брюс. – Именно поэтому они настаивали, чтобы я тоже был здесь. Не ради вашей безопасности, а чтобы убить и меня – это написано на их лицах.
 – Да, – в шепоте Брюса звучали гневные ноты. – Может быть, но сейчас – время Шотландии, а не этих предателей. Я представляю нашу родину, и они хорошо это знают.
 Дэллас перевел взгляд с мятого письма в руках Брюса на его лицо, на котором ясно читался вопрос: будешь ли ты бороться, готов ли ты умереть вместе со мной, если понадобится?
 Дэллас медленно склонил голову.
 – Я с вами, мой лорд. Мой меч и моя жизнь принадлежат вам и Шотландии.
 Легкая улыбка пробежала по губам Брюса. Он повернулся на каблуках и направился к своим людям, которые поджидали неподалеку. Обменявшись с ними несколькими словами, Брюс направился к алтарю – туда, где находился Ред Каммингз.
 Дэллас переместился в боковой проход справа, не отводя глаз от двоих, явно готовых к бою: они стояли в тени и приглушенно переговаривались.
 Поначалу Брюс и Ред Каммингз разговаривали тихо, но потом их голоса зазвучали громче. Рука Дэлласа опустилась на рукоять меча, и он шагнул вперед. Двое, находившиеся в укрытии, переместились к передним скамейкам. Уже не просто голоса, а резкие оклики наполняли воздух. Пламя свечей отражалось на обнаженных клинках. Дэллас бросился вперед, выхватив меч, – раздалось лязганье металла.
 Но все же он не успел.
 Словно во сне он видел, как сверкнули мечи в руках Реда Каммингза и Брюса, видел, как отразился свет от длинного меча Дэвида Каммингза, острие которого было направлено прямо в грудь Брюса. Видел, как упал Ред…
 Ярость наполнила Дэлласа, он бросился вперед, размахивая мечом, стараясь не подпустить других сражающихся.
 Вот он уже рядом с графом. Взмахи его меча отогнали врагов от их жертвы.
 Брюс упал на одно колено, прижимая окровавленный кулак к ране на груди.
 – Мой лорд, мы должны поторопиться!
 Брюс посмотрел на него. В его лазах была боль. Пытаясь встать, он прошептал:
 – К лошадям… к лошадям.
 На подмогу к ним уже подскочили люди Брюса, оттеснив Дэлласа, который услышал, как Дэвид Каммингз-младший отдает команды: «Бой может быть смертельным».
 Дэллас посмотрел на Брюса. Тот отрицательно покачал головой: «Нет, не должны скрещиваться мечи в церкви, храме божьем!»
 – Вынесите его из храма, – приказал Дэллас, отходя от слабеющего графа.
 Люди Брюса, который уже не мог стоять на ногах, подняли его и понесли. Дэллас взглянул на Дэвида Каммингза, который по боковому проходу церкви вел своего отца. Затем его взор упал на Реда Каммингза, распростертого на каменном полу, – если Каммингз смертельно ранен в Грейфрейском храме, то Эдуард, а вместе с ним и вся Англия, будут искать самые кровавые пути отмщения.
 С трудом держась на ногах с помощью одного из своих людей, Брюс пробормотал:
 – Боже, хорошо, что здесь нет моего брата Найджела, он бы уже расчленил Каммингза на четыре части, и тот пребывал бы сейчас перед вратами ада.
 Дэллас нахмурился.
 – Вы опасаетесь, что он умрет, мой лорд?
 – Нет, – отозвался Брюс, и на его лице появилась гримаса боли. – Я опасаюсь, что он выживет. Брюс отвернулся и Дэллас медленно сказал:
 – Не пройдет и часа, как Каммингз будет в аду.
 Каблуки скрипели по каменному полу, тени колеблющегося пламени факелов метались по стенам.
 Дождавшись момента, когда Брюса вывели из церкви, Дэллас кивнул одному из его людей:
 – Пойдем со мной к алтарю.
 Они подошли к стонущему Реду Каммингзу. Человек Брюса, поймав взгляд Дэлласа, улыбнулся:
 – Я понял.
 Несколько мгновений спустя Ред Каммингз уже не стонал, ничего не видящие глаза устремились к высокому потолку храма.


* * *

 Изабель с трудом переносила неизвестность. Никто ей ничего не говорил о том, что происходит за стенами Донанского замка. Теперь, когда она смотрела в окно, ей хотелось не бежать, а увидеть знакомую фигуру, улыбающееся лицо.
 Привыкшая к светской жизни, Изабель страшно тяготилась тишиной, которая наполняла ее комнату.
 Часы превращались в дни, а дни – в недели, а Изабель видела одну только служанку, которая приносила ей еду и следила за чистотой в ее комнате. Устав от одиночества, сходя с ума от тишины, Изабель не раз просила, чтобы ей прислали кого-нибудь, с кем она могла бы поговорить. Просьба выполнена не была, да Изабель особенно и не надеялась, что что-нибудь может измениться.
 Одно лишь окно связывало ее с внешним миром, и большую часть дня она проводила, устремив взгляд на дамбу, связывающую замок с большой землей. В течение нескольких последних дней дамба была затоплена водой из-за морского прилива, и лодки и баржи, борясь с волнами, подплывали прямо к замку.
 Сегодня их было особенно много – никогда еще Изабель не видела в Донане такого количества лодок, не слышала так много голосов. В ее сердце зародилась надежда. Должно быть, что-то произойдет. Но что? Наконец появилась Майда с огромным узлом в руках. Она опустила свою ношу на пол и распрямилась, потирая спину, которая, видимо, ныла от тяжести. Майда неприветливо посмотрела на Изабель и резко сказала:
 – Не стоит волноваться, миледи. Прибывают люди, которые не носят ваших цветов… – презрительно фыркнув, она добавила: – Цветов вашего рода. Прибыли шотландские воины, их вы и видите из окна. Приехали Макдональды и их друзья.
 Изабель выглянула в окно.
 – Надеюсь, что мой муж тоже вернулся?
 – Нет. Хотя я хотела бы, чтобы он вернулся.
 – Тогда кто же?
 – Я уже сказала. Воины. Братья лорда Ская, а также люди с большой земли – те, кто готов сражаться.
 – Сражаться? – Изабель ждала еще хоть каких-нибудь разъяснений, но Майда погрузилась в молчание.
 Не выдержав, Изабель вновь обратилась к нахмуренной служанке.
 – Я же никому не могу причинить вреда здесь, находясь взаперти, Поясни хотя бы, о каких сражениях ты говоришь. Мне ведь ничего не известно.
 – Я уже достаточно сказала. Приедет лорд Ская, вот тогда и спрашивайте…
 – О чем? – раздался резкий мужской голос. И на пороге появился Дункан Макдональд.
 – Дункан! – Изабель даже не пыталась скрыть своей радости, увидев младшего брата Дэлласа. Она испытывала искреннюю симпатию к юноше, хотя последние дни он очень редко посещал ее.
 Теперь, заметив его смущенную улыбку, она понимала, почему он старался держаться подальше. Дункан чувствовал, что совершенно не умеет занять беседой светскую женщину, с которой едва знаком. Глядя в пол, он медленно сказал:
 – Миледи, я вижу, вы здоровы.
 – Да, несмотря на то, что я пленница.
 Его лицо вспыхнуло. Он поднял глаза.
 – Нет, вы не пленница, вы жена Дэлласа.
 – Жена? Или служанка?
 Дункан посмотрел на Майду, склонившуюся над узлом с бельем. Подошел к двери, распахнул ее и жестом приказал Майде удалиться. Когда дверь затворилась, Дункан повернул ключ в замке. Раздался металлический скрежет. Боже, как Изабель ненавидит этот звук, который означал ее несвободу.
 Когда Дункан обернулся к ней, она резко сказала:
 – Вы боитесь, что я сбегу?
 – Убежите? Нет, миледи, – он приблизился к ней. – Но я обещал Дэлласу, что к его возвращению вы будете в целости и сохранности. Теперь трудные времена, как вы и сами знаете. И найдутся такие, кто готов причинить вам вред. И у них есть на то причины. А есть такие, кто мечтает освободить вас. И у них свои соображения. Не стоит создавать предпосылки как для тех, так и для других…
 – Итак, меня держат в неведений для моей же безопасности? Утешительно!
 Она скрестила руки на груди.
 – И именно это мешало вам навестить меня, чтобы развеять нестерпимую скуку?
 На лице Дункана появилось недоумевающее выражение.
 – Скуку?
 – Конечно. Неужели вы думаете, что я приятно провожу время, беседуя лишь с водой и ветром? Могли бы хоть иногда посидеть со мной, сыграть партию в шахматы.
 Он покраснел.
 – Я и не предполагал, что вы хотели бы проводить больше времени в моем обществе. Я Макдональд, брат человека, который…
 – Который – что?
 Дункан отвернулся, после длительной паузы продолжал:
 – Я не должен говорить с вами о Дэлласе. Изабель опустила руки, пальцы ее сжались.
 – Полагаю, что смогу закончить за вас, Дункан Макдональд. Вы, брат человека, который силой подвел меня к алтарю, человека, который не позволяет мне общаться с моей семьей, держит взаперти в замке, в окружении врагов. Это вы хотели сказать?
 Губы Дункана сжались, брови сдвинулись, голос превратился в шепот.
 – Я не собираюсь обсуждать с вами действия Дэлласа, миледи.
 – Тогда расскажите, что это за лодки под моим окном, если вы не хотите ничего сказать о своем угрюмом брате.
 От волнения ее голос стал совсем низким. Она всплеснула руками.
 – И о моей семье! Прошу вас, расскажите мне о моей семье.
 Дункан опять опустил глаза, затем резко повернулся на каблуках и уставился в окно – на бесконечный поток прибывающих лодок. Потом мягко сказал:
 – И так ясно, что что-то должно произойти.
 – Сражение? Битва? Макдугаллы или Каммингзы готовятся к нападению? Они идут за мной?
 – Нет. Они не идут, – ответил Дункан и озабоченно посмотрел на нее. – Но они придут. В этом вы можете быть уверены, миледи. Донан – неприступный замок. Люди стекаются сюда не потому, что необходимо удержать взаперти непослушную жену.
 В его голубых глазах отразилась обеспокоенность! Изабель подумала, что этот мальчик вырастет настоящим мужчиной.
 – Если они идут не за мной, то зачем?
 – За Шотландию.
 – Шотландию? Не понимаю.
 – Женщинам не обязательно разбираться в таких вещах. Это – дело мужчин.
 В голосе Изабель послышались нотки ярости.
 – И только потому, что я женщина, вы считаете меня безмозглой, не способной разбираться в политике? Стыдитесь, Дункан! Я с детства владею землями и прекрасно понимаю, зачем плетутся сети политических интриг, неплохо представляю себе человеческую натуру. Галловей принадлежит мне, а не моему отцу. И не моим братьям, не Каммингзам. Он принадлежит мне со дня моего рождения. Поэтому, если вы хотите' говорить о Шотландии, то можете сказать мне все – мне тоже есть что терять в этом мире, как и любому, кто родился на шотландской земле.
 Дункан заколебался, вновь взглянул в окно, затем обернулся к Изабель.
 – Вы должны знать, – серьезно сказал он, – что Галловей в опасности. Идет война, миледи. Шотландия борется за свою свободу. Роберт Брюс провозглашен нашим королем.
 – Королем? Роберт Брюс теперь король Шотландии?
 – Да. Ред Каммингз умер. Он убит в церкви Грейфрея. Брюс сейчас в Перте. Дэллас с ним, Для Шотландии наступает великое время, клянусь!
 Вне себя от изумления, Изабель уставилась на него:
 – Ред Каммингз мертв? Брюс – король? Не может быть!
 Невероятно, что все это произошло, а она ничего не знала. Теперь все изменилось. Боже! Ведь ее положение стало еще более шатким! Будучи женой Дэлласа Макдональда, который выступил против законного короля, она вполне может быть казнена, если победит Эдуард и будет признано, что она вышла замуж по доброй воле. Если даже ее не казнят, ничего хорошего ждать не приходится.
 По ее спине пробежал холодок. Война. Война с Англией. Ее собственная борьба за достоинство, свободу – ничто перед призраком грядущих событий.
 Она пристально посмотрела на Дункана:
 – Когда вернется мой муж?
 – Скоро. Это все, что мне известно.

 Глава 7

  Апрель 1306 года 
 Солнечные блики на воде были такими яркими, что слепили глаза, но Изабель не отрывала взгляда от небольшой лодки под трепещущими парусами, легко, словно мотылек, скользящей по воде, слегка погружая нос в волны.
 Изабель приложила ладонь к глазам, чтобы защитить их от солнца. На фоне светлой воды ярко выделялась одна фигура. Дэллас Макдональд. Даже с большого расстояния его легко было отличить по золотившимся на солнце волосам.
 По телу Изабель пробежала дрожь, хотя ей и не хотелось бы в этом признаваться. Радость охватила ее… Дэллас смелый, порой грубоватый, надменный. Во всем, что он делает, почти всегда сквозит насмешка, но все же он бывает добрым и нежным. Ее тянет к нему.
 Не желая сама себе в этом признаться, Изабель слишком часто думает о воем муже.
 Она отняла ладонь от глаз, пальцы сложились в кулак и с силой ударили по подоконнику.
 Опасно… Опасно думать о нем, испытывать приязнь. Неужели она разучилась рассуждать здраво? Но все же совершенно очевидно, что она с нетерпением ждет встречи с Дэлласом, предвкушая их неизбежный словесный поединок.
 Солнечный свет и отчаяние омрачили ее разум. Изабель закрыла глаза. Это же безумие – сознаться себе, что она испытывает к нему уважение, даже симпатию. Нельзя. Она себе этого не позволит. Несмотря на то, что он ее муж. Как бы то ни было, Дэллас враг. Он – угроза ее будущему, особенно теперь, когда Роберт Брюс захватил шотландский трон.
 Теперь ей все ясно. В течение многих дней она не могла думать ни о чем, кроме встречи с мужем. Теперь же она могла предположить свое будущее: Брюса уничтожат, Дэллас Макдональд падет в кровавом бою. Она же останется вдовой, уповая лишь на милость судьбы.
 Изабель открыла глаза и перегнулась через каменный подоконник: лодка Дэлласа причалила, и в окружении оживленных, смеющихся людей он сошел на берег. Братья Макдональды были похожи друг на друга, рослые, светловолосые, однако Дэллас был выше всех, и его легко можно было отличить от других даже на значительном расстоянии.
 Да, природа щедро одарила его, вынуждена была отметить Изабель. Она старалась побороть в себе волнение, вызванное его возвращением. Внутренний голос нашептывал ей, что в пылу распрей и битв Дэллас мог позабыть о ней.
 – Нет, Изабель, – произнесла она вслух, – собственный голос, раздавшийся в комнате, несколько испугал ее, – только глупец может надеяться на забывчивость Дэлласа.
 Он вернулся домой, и она догадывалась, чего он ждет. Она почувствовала, что и ее душа затаилась в ожидании.
 – Дэллас! – воскликнул Дункан и бросился вперед, слегка прищурив глаза на ярком солнце. – Как дела?
 Дэллас усмехнулся и хлопнул брата по плечу.
 – Неплохо, дружище, более-менее неплохо, Он поднял глаза вверх, кивая на высокие стены Донанского замка.
 – А как прекрасная леди Галловея?
 Дункан с облегчением улыбнулся, и они стали подниматься по грязной дороге, ведущей к воротам в Донан.
 – Хорошо. Последнее время мы играли в шахматы. Теперь я знаю, что чувствуешь, когда побеждает женщина. Твоя жена стоит многих генералов, Дэллас.
 На тяжелых воротах звякнули цепи. Теперь они шли в тени высоких стен и быстрым шагом вошли в зал.
 – Изабель не знает, каково проигрывать, – заметил Дэллас. – Она не умеет проигрывать.
 Дункан весело рассмеялся, звук его смеха привлек внимание одного из слуг, который тут же бросился к ним с кубками вина.
 – Она никогда не проигрывает, насколько мне известно. – Дэллас усмехнулся. – Но она проиграла мне, разве не так? Мы поженились, как я и задумывал.
 Взгляд Дункана скользнул вверх по спиралевидной лестнице.
 – Ты еще не победил, Дэллас. Изабель так просто не сдастся.
 Тряхнув головой, Дэллас опорожнил кубок и поставил его на первый попавшийся стол.
 – Она сдастся. Конечно, у нее обо всем свои представления, но я сумею доказать, что она неправа.
 – Она тверда в своем решении касательно Брюса. Она не намерена присягать ему как королю. Дэллас передернул плечами:
 – Она изменит свое решение. Я постараюсь добиться ее расположения, а уж потом она и сама удивится тому, что ее мысли потекли в другую сторону.
 Дункан снова не смог удержаться от смеха. Прижав одну руку к животу, он сделал шаг назад, слегка поклонившись.
 – Если ты собираешься очаровать красавицу, то прежде, чем заключить ее в объятия, смой запах лошадиного пота со своего тела и грязь с шеи.
 Притворно рыча, Дэллас рванулся к брату, но тот успел изящно, как танцовщик, уклониться.
 Изобразив, что страшно напуган, Дункан старался держаться подальше от брата, предпочитая, чтобы между ними был хотя бы стол. Дэллас так и не смог поймать Дункана, в конце концов, поднял руки вверх, признавая свое поражение.
 – Хотя ты мог бы быть учтивее, Дункан, вынужден согласиться с твоим доводом. Приникаю к неисчерпаемому источнику твоей мудрости и, прежде чем навестить бесстрашную тигрицу Галловея в ее пещере, смою с себя лошадиный запах.
 Он сделал несколько шагов в сторону лестницы, затем вновь повернулся к брату.
 – Пожелай мне удачи!
 – Не забудь оружие, – выкрикнул Дункан вслед своему старшему брату, который уже начал подниматься по лестнице.
 – В битве с этой леди лучше быть во всеоружии!


* * *

 Когда Изабель услышала о том, что Дэллас решил принять ванну, она не могла подавить в себе желание подготовиться к его визиту. Хотя не раз во время своего заточения клялась, что никогда ему не добиться от нее ни уважения, ни симпатии. Разумеется, ей не хотелось себе в этом признаваться, но все же Изабель соскучилась, и она была рада, несмотря на обстоятельства (война, Роберт Брюс, ее семья), что Дэллас благополучно вернулся домой. Может быть, ей удастся не выдать зародившейся симпатии, все возрастающего уважения, но скрыть свое волнение в ожиданий их встречи она не могла.
 Услышав, как поворачивается ключ в замке, Изабель вскочила. Руки судорожно сжали складки платья. Она едва успела справиться с собой, как дверь распахнулась. На пороге стоял Дэллас. Он показался ей еще более мощным, чем раньше. Его присутствие, исходящая от него жизненная сила привели Изабель в трепет. Она бы убежала, но желание видеть Дэлласа, мысль о том, что она должна сыграть роль жены, одержали верх.
 – Миледи, – он отвесил ей галантный поклон, после чего с удивлением осмотрел комнату.
 Она тоже отвесила ему поклон, точно такой же, каким приветствовала своего отца и мать.
 Изабель церемонно указала на огромный деревянный чан с теплой водой и ароматными травами.
 – Повинуюсь вашему приказу, мой лорд. Ваша ванна.
 Дэллас, не сходя с места, уставился на сложенные стопки полотенец и белья, плошки с мылом и чистую одежду, которые Изабель приказала Майде принести. Та стояла неподалеку.
 Потребовалось приложить немало усилий, чтобы убедить старую служанку в том, что лорд Ская нуждается в заботе своей жены, зато все последующие приказания были исполнены настолько быстро, что Изабель даже удивилась расторопности обитателей высокогорья.
 Дэллас усмехнулся. Изабель, не потупив глаз, приняла позу скромной, послушной жены.
 – Вы хотели принять ванну, мой лорд?
 – Конечно, но я не думал, что именно вы этим займетесь. Обычно это делают слуги.
 Передернув плечами, Изабель едва заметно улыбнулась. Ее голос перешел в шепот.
 – Вняв моей настоятельной просьбе, слуги принесли ваши вещи сюда, чтобы я могла исполнить ваши пожелания. Надеюсь, я вас не разочаровала, – помедлив, она добавила с неподдельной искренностью: – Я всего лишь хотела встретить вас так, как полагается жене. Вы не рады моей заботе?
 – Я рад.
 Обернувшись к Майде, Изабель сделала ей знак удалиться. Какое-то время служанка оставалась на месте, не двигаясь. Затем взглянула на Дэлласа, который также кивнул ей.
 Что-то пробурчав, Майда вышла. Дэллас и Изабель остались вдвоем.
 Каждая, получившая хорошее воспитание, женщина должна была помочь усталому гостю или родственнику после долгой дороги принять ванну, хотя молодых девушек обычно удаляли, если путником был молодой здоровый мужчина.
 Изабель знала, что делать, как помочь снять тяжелое военное облачение. Она подошла к Дэлласу и остановилась, терпеливо ожидая, когда тот поднимет руки, чтобы она могла расстегнуть пояс.
 Дэллас послушно поднял руки, все еще усмехаясь. В его взгляде была смесь высокомерия и одобрения.
 – Возможно, разлука внесла нечто полезное в наши отношения, Изабель.
 – Возможно, мой лорд.
 Изабель – быстро и умело отстегнула меч, сняла пояс Дэлласа. Туника и рубашка Дэлласа пахли лошадиным потом. Изабель ловко сняла кольчугу и слегка поморщилась.
 – Должно быть вы спешили.
 – Да, это было утомительное путешествие, Из самого Перта. Но коронование состоялось.
 Дэллас облегченно вздохнул, когда она сняла с него тяжелые доспехи и верхнюю одежду. Оставшись в одних клетчатых штанах, Дэллас стоял не шевелясь, пока Изабель развязывала пояс, обмотанный вокруг его талии, придерживающий последнюю деталь его туалета. Наконец, упала и она. Изабель скромно опустила глаза и направилась к деревянному чану. Опустившись на колени, она коснулась рукой воды, потревожив пахучие травы, которые тут же наполнили комнату приятным ароматом.
 – Ваша ванна готова, мой лорд, – пробормотала она.
 Рядом с чаном стояла невысокая табуретка, но Дэллас не воспользовался ею, перешагнув через край чана в пахучую воду. И тут же погрузился в нее.
 – Замечательно! – выдохнул он.
 Мускулистые локти легли на края чана.
 Изабель начала мыть его, придвинув поближе плошки с мылом. Проводя куском плотной ткани по его плечам, она не могла оторвать взгляда от выступающих узлов мускулов. Дэллас удовлетворенно вздохнул и склонил голову, чтобы она могла вымыть его шею. Светлые волосы потемнели от воды и прилипли к шее. Изабель провела мочалкой за ушами, затем согнула руку, чтобы вымыть под подбородком. Легким движением она слегка надавила на голову, чтобы он наклонился. Дэллас подчинился. Изабель стала тереть его спину: от шеи до пояса. Когда он вновь поднял голову, то его глаза светились от удивления и удовольствия.
 Изабель напряглась. То, что он так благодушно принимает ее заботу, начало ее раздражать. Говоря по чести, выражение его лица было таково, что она едва подавила в себе желание шлепнуть его мочалкой. Пока Дэллас был в отъезде, Изабель часто думала о том, как он поступил с ней в их брачную ночь. Нет, она не должна выдавать себя. Изабель потупила глаза и принялась мыть его грудь, ее пальцы путались в волосах, покрывавших его торс.
 Дэллас непринужденно рассмеялся:
 – За время моего отсутствия ты превратилась в преданную жену, как мне кажется. Ты скучала по мне, милая? Может быть, я заслужил хотя бы каплю любви? И возвратился домой к настоящей жене?
 Она молча водила намыленной мочалкой по его предплечью. Небольшие шрамы и следы от старых ран белыми полосками выделялись на фоне более темной кожи. Руки, готовые держать меч.
 – Ты не отвечаешь?
 Чувствовалось, что Дэлласу хочется закрыть глаза. Он прислонился головой к краю чана.
 – Я вижу, что ты превратилась в молчаливую мышку, пока меня не было.
 Она бросила на него быстрый взгляд: глаза Дэлласа были полузакрыты. И все же это были глаза мужчины, уверенного в себе мужчины. Раздражение вновь пронзило все ее существо. Неужели это реальность? Он так благодушен, умиротворен, а она играет роль покорной жены. В его взгляде она прочла: он считает, что она здесь, потому что скучала и жаждала его увидеть.
 Пусть это и правда, но он не должен так думать! Принимать ее за безвольную исполнительницу его прихотей?
 Изабель с трудом подавила негодование и вежливо поинтересовалась:
 – Как прошло путешествие, мой лорд?
 – Как и ожидалось, – он открыл один глаз и посмотрел ей прямо в лицо. – Ты, наверное, слышала: Брюс провозглашен королем.
 – Да, об этом говорили, – Изабель вновь намылила мочалку и провела по его мускулистой груди. – А как мои родственники? Они тоже за Брюса?
 Дэллас хмыкнул.
 – Разумеется, нет. Этот предатель Дэвид Каммингз чуть не сорвал все, набросившись на Брюса в церкви Грейфрея.
 Изумленная, Изабель уронила мочалку в воду. Дэллас поднял намыленную ткань и, странно улыбаясь, вложил ее в руку Изабель.
 – Тебя удивляет, что твой суженый мог поступить так непорядочно? Или тебе не нравится то, что он не добился желаемого?
 – Нет. Просто меня удивило, что Дэвид тоже втянут в это дело.
 – По самую шею, по которой давно плачет веревка. Как и по шее его дяди. Кровь пролилась с обеих сторон.
 – Это война?
 – Да.
 Дэллас схватил ее за руку, когда ее ногти неожиданно впились в его грудь. Она посмотрела ему прямо в глаза. Дэллас продолжал:
 – После смерти Реда Каммингза Эдуард, король Англии, объявил нас вне закона. Ты понимаешь то, о чем я говорю? Я преступник, а ты, как моя жена, тоже преступница.
 Изабель ничего не ответила, и он отпустил ее руку. Но он уже нарушил равновесие, которое и без этого далось ей непросто. Изабель дала волю гневу. Почему ему безразлично то, что она чувствует, в то время, как она сама так снисходительна к нему? Да, она понимает, что она жена преступника, понимает, что ее жизнь под угрозой. Однако не это было причиной ее гнева. В ней боролись самые разные чувства. Но она сдерживалась.
 Дэллас внимательно следил за выражением лица Изабель. Не дождавшись от нее ответа, он передернул плечами.
 – Все будет хорошо, когда мы завоюем свободу, Изабель. Те, кто поддерживает Роберта Брюса, будут щедро вознаграждены.
 – А если проиграет Брюс? – не удержалась она от вопроса. – Англия и Эдуард – могущественны.
 – Он не проиграет.
 – Хотела бы я быть в этом уверенной так же, как и ты. Однако боюсь, что ты ошибаешься.
 Мокрой рукой Дэллас взял ее за подбородок, чтобы встретиться взглядом.
 – Разве когда-нибудь я ошибался? Разве я не говорил, что ты выйдешь за меня замуж? Разве я не сказал, что это совершится по доброй воле? Посмотри на себя сейчас. Так что можешь мне верить: Шотландия будет свободной. Да, Изабель, я в этом не сомневаюсь. Как я не сомневался в тебе, когда вез из Инверлока.
 Изабель была настолько ошеломлена, что даже не нашлась, что ответить. Дэллас отпустил ее подбородок и вновь лениво развалился в ванне.
 Какая наглость! Этот человек, ее муж, только что сказал ей, что теперь она добровольно духом и телом принадлежит Макдональду! Ее трясло от возмущения. Он все не так понял. Она чуть не разрыдалась. Сцена с ванной должна была развиваться совершенно иначе. Вместо того, чтобы радоваться – вернулся муж! – Изабель чувствовала сейчас непреодолимое желание утопить Дэлласа в пахучей мыльной воде. Неужели он считает себя таким неотразимым? Неужели он не понимает, как ей тяжело быть сейчас рядом, стоять на коленях, мыть его? Какой эгоизм! Какое самолюбование!
 Постепенно ее мысли сложились в некоторый план действий. Она проучит этого наглеца! Наклонив голову, чтобы он не видел ее горящего от негодования взгляда, Изабель еще раз тщательно намылила ту часть тела Дэлласа, которая была над водой.
 – Мой лорд, – мягко сказала она. – Вы должны встать, чтобы я могла вымыть вас целиком. У вас длинные ноги, мне трудно перегибаться через высокие края чана.
 Какое-то мгновение Дэллас молча смотрел на нее, как будто не понимая, о чем идет* речь. Затем, разбрызгивая воду на пол и на одежду Изабель, порывисто встал. Подобный богу моря, он стоял, весь мокрый. Кожа его блестела.
 У Изабель перехватило дыхание. Удастся ли ей довести до конца тот план, который столь поспешно созрел в ее голове? Никогда она еще не касалась мужчины так, как делают это некоторые женщины, и рассказы о чем ей приходилось слышать…
 Какое-то мгновение поколебавшись, Изабель, все еще не поднимаясь с колен, принялась тереть мочалкой его бедра, вначале осторожно, затем с силой, опускаясь вниз, к икрам.
 Послышался его вздох. Она начала дрожать. Как далеко она зайдет, чтобы возбудить его, а потом – отвергнуть? Она медленно подняла глаза, не зная, хватит ли ей мужества провести мочалкой пониже живота.
 При ее прикосновении Дэллас пробормотал что-то низким голосом. После нависшей паузы мочалка Изабель начала ходить кругами…
 Тело Дэлласа напряглось, он издал какой-то грубый животный звук. Изабель открыла глаза, тяжело вздохнув, направила взор… Сердце ее забилось. Все так… Все эти рассказы о соблазнении мужчин.
 Дэллас зарычал и протянул к ней руки, но Изабель, уклонившись, увернулась от объятия. Его влажные руки успели только дотронуться до ее головы, пальцы начали теребить смоляные волосы. Безусловно, ему хотелось большего. Сможет ли она довести розыгрыш до конца?
 Ей пришло в голову раздразнить его, заставить подумать, что она готова ему отдаться, более того, жаждет этого. Достаточно коснуться рукой его фаллоса, провести мочалкой взад-вперед, имитируя ласку… морской нимфы? И он сдастся, подчинится ее власти…
 Нет, невозможно…


* * *

 Сжав кулаки, Дэллас стоял в коридоре и раздумывал, стоит ли бежать за ней. Но, когда из-за угла вдруг показалась служанка и, прижав руку ко рту, в изумлении остановилась, Дэллас понял, какого он чуть было не свалял дурака. Гнаться в чем мать родила за собственной женой до залам Донанского замка! Над этим бы его братья смеялись всю жизнь!
 Разъяренный Дэллас вернулся в комнату, хлопнув дверью. Стук еще долго отдавался в его ушах, в то время, как он тупо смотрел на аккуратно сложенное белье и одежду. Боже! Он больше никогда не позволит дразнить себя! Очень скоро она узнает, за какого человека вышла замуж!
 В глазах Дэлласа зажглось желание, которое затуманило его взор. Он не сразу понял, что она отошла от ванны. Лишь тело его ощутило отсутствие теплых рук, которые зажгли в нем нестерпимый огонь.
 – Изабель?
 В его голосе слышался рык возбужденного льва.
 Она стояла у двери, глядя на него темными, полными тайны глазами; лицо – словно бледная маска. Она смотрела на него так, как будто боролась сама с собой, затем холодно сказала:
 – Надеюсь, я хорошо вымыла вас, мой лорд. Я оставляю вас с вашими мыслями. Добро пожаловать домой!..
 Какое-то мгновение он был даже не в состоянии понять, что все это значит. Изабель открыла дверь и выскользнула в коридор. Только теперь он все понял. Нет, ее вела не любовь и не желание, а гнев. Заключительная часть купания была всего лишь насмешкой.
 – Изабель! – прорычал он, выпрыгивая из чана на влажный пол. От мыльной воды он сделался скользким, и Дэллас замешкался. Когда он добрался до коридора, она уже исчезла.
 Ушла… ушла…


* * *

 Изабель сидела в большом зале у камина, сложив руки на коленях. Дэллас быстрыми шагами подошел к ней. На нем была одежда, которую она приготовила. Тунику наполовину прикрывал плащ, накинутый на плечи и стянутый золотой брошью незамысловатой формы. Красные, темно-синие и зеленые цвета Макдональдов. Дэллас выглядел поразительно красивым и страшно разъяренным.
 Изабель бесстрастно взглянула на него.
 – Не хочешь ли ты вина, мой лорд?
 Не ответив, Дэллас схватил ее за предплечье и буквально стащил с кресла. Судя по оживлению в зале, Изабель поняла, что его резкий жест привлек внимание. Она не отрывала глаз от горящего взора Дэлласа. Его рот скривился.
 – Я хотел бы поговорить с тобой наедине, – выпалил он. Изабель согласно кивнула:
 – Как пожелает мой лорд.
 Не оказывая сопротивления, она позволила ему вести себя по лестнице. Его рука продолжала до боли сжимать ее локоть. Изабель хорошо понимала, что он с трудом сдерживает ярость. Сейчас не стоило его дразнить.
 Когда они оказались одни, он долго смотрел на нее, затем прорычал:
 – Почему ты злишься на меня? Чем я заслужил тот спектакль, который ты устроила?
 Некоторое время она колебалась, прежде чем начать оправдываться.
 – Спектакль? О каком спектакле идет речь, мой лорд? – Изабель даже попыталась улыбнуться, чтобы обрести контроль. – Я полагала, что купание прошло отлично.
 – Ты лгунья.
 – Я говорю правду, мой лорд. Дэллас прищурился.
 – Неужели? Хорошо. Я тебе верю, – холодно улыбнулся он. – Однако не кажется ли тебе несправедливым, что преданная жена осталась без вознаграждения? За удовольствие надо платить:
 Бровь Изабель изогнулась.
 – За удовольствие в ванне? Я надеялась, что я хорошая жена. Я лично не ищу удовольствий, но всячески желаю их вам.
 Изабель почувствовала, что беседа принимает рискованный оборот, и сказала:
 – Не стоит больше об этом.
 Она отвернулась. Дэллас схватил ее за руку.
 – Не притворяйся, Изабель. Я знаю, что ты злишься на меня. Но я устал от этих игр, от ничего не значащих слов. Ты хотела меня проучить, ну что ж, я готов ответить тем же. Нельзя дразнить мужчину – тогда и женщину ждут награды. Говоришь, купание было отличным. Значит, ты знала, что и зачем. А теперь ты тоже знаешь, чего хочу я. Я имею в виду – «око за око».
 – Да, – она не отрывала взгляда от его серо-голубых глаз. – Хорошо. Я хочу, чтобы ты понял. Действительно сердита. Думаешь, меня так легко завоевать, Дэллас Макдональд? Стоит тебе только удалиться, и я возжажду броситься в твои объятия, как только твой распрекрасный лик вновь появится передо мной? Ты думал, я смогу простить тебе ненависть к нашему роду? Твои язвительные уколы?
 – Почему бы и не надеяться? На нежность, на терпение. Я устал после всех этих передряг. Сражаясь за свободу своей страны, я убиваю людей, я помогаю своему королю взойти на трон, а ты играешь в шахматы с моим братом.
 Он остановился, переводя дыхание.
 – Я долго отсутствовал, Изабель, и приехал в надежде, что моей жене хоть немножко меня не хватало.
 – Немного. Да. Но приходило ли тебе в голову, что единственное, в чем я еще по-прежнему вольна, так это в своих чувствах.
 К горлу Изабель подступил комок.
 – Это все, что у меня осталось. Ты не дал мне свободы выбора: хочу я или нет быть похищенной из Инверлока. Хочу или нет выйти за тебя замуж. О, я знаю, что ты скажешь. О каком выборе может идти речь, когда моя жизнь в твоих руках. Я все прекрасно понимаю. Если я на что-либо не соглашаюсь, то какое это может иметь значение.
 Дэллас отвернулся, глянул на балдахин над кроватью. Потом глубоко вздохнул. Голос его стал ласковее.
 – Может быть, это и так, дорогая. Не знаю, Я хотел тебя. Насколько мне известно, я человек, который берет все, что хочет. Когда твой брат взял то, что я считал своим, мне захотелось отомстить. Но когда я увидел тебя… тебя, я подумал только о том, что хочу тебя унести. Не ради мести. А просто ради тебя.
 – Не понимаю.
 – Нет? – он приблизился, нежно отвел прядь волос с ее щеки. – Думаю, ты все понимаешь, Изабель. Женщина всегда чувствует, когда мужчина хочет ее.
 – Однако между желанием и любовью огромная разница, Дэллас Макдональд.
 – Разве? Мне кажется, одно связано с другим, когда речь идет о такой красивой девушке, как ты. Она почувствовала, что голос ее дрожит.
 – Ты должен еще очень многое узнать о любви, мой лорд. Не стоит ее путать с похотью, как бы ни было красиво лицо, которое видишь перед собой.
 – Слова легко срываются с языка неопытных девушек. Но они ошибочны. Как у мужчины, так и у женщины, есть инстинкты, которые просыпаются, когда рождается любовь. И мужчина, и женщина чувствуют потребность друг в друге.
 Изабель замолчала. Сердце ее бешено колотилось. Когда он погладил тыльной стороной ладони ее щеку, она вздрогнула.
 Он прав. Ее тело испытывает вожделение, ей это странно, она даже не может понять самое себя. Хватит ли у нее сил бороться с тем странным томлением, с той тягой, которую пробуждает в ней каждое его прикосновение?
 Пока он был в отъезде, она часто вспоминала его теплую кожу, которой касались ее пальцы, вкус его губ. И эти воспоминания не давали ей уснуть. Сейчас он вернулся, и она понимает, что не может удержать его на расстоянии. Не может? Не хочет?
 Она ждала.
 Как ждал и он.
 – Изабель, – раздался мягкий голос Дэлласа. – Я скучал по тебе. Ты моя жена. Обстоятельства сложились так, что ты страшилась нашей брачной ночи…
 – Да. Страшилась. Признаюсь, что я ждала твоего возвращения, даже получила удовольствие, купая тебя. Но, боже, я боюсь тебя. А еще… Как ужасна эта война, в которой ты – против моей семьи.
 – Но теперь ты знаешь, что нужна мне ради меня самого.
 – Знаю.
 Он улыбнулся, радуясь ее признанию. Изабель прикусила губу, чтобы не выдать волнения.
 – Тогда я предложу тебе сделку.
 – Сделку?
 – Да. Это милое купание требует, чтобы и я хоть что-то предпринял, – его улыбка стала добродушной и одновременно хитрой. – Я устал от всех этих обменов взаимными любезностями. От выяснений и ожиданий. И стремления к тому, чего я не могу получить. Ты моя жена. И сегодня мы сыграем только одну партию в шахматы. Если я выиграю, то ты добровольно пойдешь со мной в мою постель. И закончим игры.
 – Ты не выиграешь…
 – Но если я выиграю, ты пойдешь со мной?
 Он провел большим пальцем по ее нижней губе, словно приказывая улыбнуться. Губы Изабель действительно сложились в подобие улыбки.
 – Придумано неплохо, мой лорд. Я принимаю твои условия. Но если ты проиграешь, ты не пойдешь на попятный?
 – Если я проиграю, то буду ждать, дорогая жена. Клянусь тебе!
 Изабель широко улыбнулась.
 – Пусть принесут шахматы, лорд Ская!

 Глава 8

 Она должна была отказаться… В конце концов, ставкой в игре была ее честь. Но она не собиралась проигрывать. Сидя в большом зале, Изабель с недоумением уставилась на доску. Дэллас улыбался понимающей, коварной улыбкой, которая заставила ее сердце замереть. Он победил и ждет награды. Дэллас сделал последний ход:
 – Мат, дорогая Изабель!
 – Наверное, ошибка или трюк…
 – Нет, я играл честно.
 Она отказывалась верить: Он дал ей какое-то время на изучение позиции. Изабель безуспешно искала еще какой-нибудь ход, который спасет ее короля. Но нет, он выиграл.
 – Не понимаю. Я же побеждала тебя в большинстве игр, – ее голос звучал жалобно. Дэллас рассмеялся:
 – Да. Ранее ты побеждала, но ставки были маленькие, – подмигнул он. Затем, перегнувшись через стол, прошептал: – Тогда в моих интересах было, чтобы ты выигрывала. Но не теперь. Эта игра на самый высокий приз, который только возможен в поединке между мной и тобой. Сегодня я не имел права проиграть. В конце концов, я столько времени провел без тебя: столкновение в Грейфрее, коронование Брюса. Я так хотел тебя, что только и думал о том, чтобы вернуться в Донан живым и невредимым.
 Она тяжело вдохнула воздух.
 – Ты хочешь сказать, что раньше намеренно проигрывал мне… Потому что знал, что победишь сегодня?
 – Разве это так уж важно? – спросил он. Затем быстро добавил: – Я хочу тебя, Изабель. Сегодня. Сегодня я должен быть со своей женой в постели.
 Изабель отвернулась, стиснув пальцы трясущихся рук. Голова ее кружилась. Она не может в это поверить. Может быть, он действительно когда-то дал ей возможность выигрывать? В конце концов, никогда прежде он не играл с ней столь беспощадно – уверенно передвигая фигуры и просчитывая ходы.
 «Я проиграла, проиграла. Он победил. Он завоевал меня. Сегодня ночью он будет со своей женой в постели».
 Когда она вновь открыла глаза, Дэллас стоял перед ней. Голубой пламень его глаз светился нежностью.
 – Я не мог позволить тебе выиграть, – прошептал он, наклонившись к самому ее уху. – Тебе понятно? Да, она все понимала, но не произнесла ни слова.
 – Пойдем наверх, Изабель.
 Она смотрела на него, не отрываясь. Рот ее скривился. По его глазам она поняла, что он хочет поцеловать ее. Боже, этот полный вожделения взгляд, чуть приподнятые уголки рта! И у него есть право целовать ее, есть право даже на большее. Она его жена. Она ему принадлежит. Изабель подала ему руку.
 – Да, мой лорд.
 Дэллас сжал ее руку, притянул к себе. Другой рукой он обнял ее за спину, прижимая к своей мощной груди. Она ощутила тепло его кожи, упругость мускулов, пытаясь загородиться от него рукой. Сердце ее замерло. Она боится. По телу пробежала дрожь.
 – Я никогда не причиню тебе боли, Изабель, – прошептал он. – Я долго ждал этой ночи, но я не причиню тебе боли.
 Она не могла унять дрожь. Его руки напряглись, затем он отпустил ее. На них смотрят. Изабель ясно ощутила это, пока они шли по залу. Она высоко подняла голову. Ей казалось, что все вокруг догадываются, куда и зачем идут Изабель и Дэллас. Ее щеки раскраснелись, внутри пробежал холодок.
 Дэллас привел ее в одну из комнат, в которой когда-то жил сам. Мебели здесь почти не было, только широкая кровать у стены, стол и несколько стульев, в беспорядке стоящих у окна. Материя, которой были обиты стены, слегка шевелилась от сквозняка, гуляющего по замку. Огромный подсвечник с пятью свечами украшал стол. Пламя трепетало на ветру.
 – Не бойся, дорогая, – произнес он каким-то особенно низким голосом. – Я же обещал, что не причиню тебе боли. – Он привлек ее к себе.
 – Я боюсь не этого.
 Слова прозвучали приглушенно, чувство паники сжало ей горло. Ей невыносимо в этом признаться, но, кажется, она любит этого человека. И то, чего он просит, может окончательно ее сломить. Она ждала его приезда, ее тело жаждало его объятий. Она чувствовала, что его прикосновения словно обжигают ее, наполняют новой силой, управлять которой она просто не в состоянии.
 Дэллас обнял Изабель. Ночь. Первая их ночь. Изабель знала, что изменить ничего нельзя, все равно что солнце заставить двигаться вспять или унять ветры, овевающий Донанский замок.
 Боже, она перестает быть собой, готова раствориться в нем, и ничего не изменить!
 Дэллас поцеловал ее, она зажмурилась. Прикосновение его губ не пробудило в ней пламени. Она пыталась найти в себе силы, чтобы ответить ему, но не смогла.
 Медленно, как будто у него впереди тысячелетия, Дэллас начал ее раздевать. Она стояла, сжавшись от стыдливой боли, чувствуя только огонь его пальцев, А касающихся обнаженной кожи.
 – Ты играл нечестно? – вновь спросила она.
 – Нет, дело не в этом.
 Оставшись в одной нижней юбке, Изабель ощутила, как его руки обняли ее трепещущее тело.
 – Изабель, любовь моя, просто я никогда еще не играл с такой осмотрительностью, – шептал он. – Раньше было легко проигрывать, когда я пытался завоевать твое сердце, но не сегодня. Ты слишком нужна мне, и я готов на все.
 Страсть, звучащая в его голосе, заглушала все. В его глазах горел огонь – горячее голубое пламя. Изабель услышала звук, похожий на вздох или смех. Одной рукой он приподнял ее лицо, другой провел по спине, затем по бедру. Без труда оторвав ее от пола, он нежно прижал ее тело к себе. Изабель почувствовала, что что-то твердое упирается ей в живот.
 Дэллас вновь поцеловал ее. Губы медленно скользили по мягкой коже. Рот Изабель, словно весенний цветок, робко открылся навстречу его губам. Дэллас еще ниже склонил голову, поцеловал ее в подбородок, в трепещущую жилку на шее. Рука осторожно ласкала правую грудь. Прежде, чем его губы вновь завладели ее ртом, он шепнул:
 – Милая, ты дрожишь, как осенний лист. Не бойся, я не причиню тебе боли.
 Она знала это. Даже когда она боялась его, она знала, что он не причинит ей физического вреда. Может быть, это ужасно, что она понимает это? Изабель казалось, что она плывет по волнам, что она теряет контроль над собой.
 – Знаю, Дэллас, знаю.
 Он все сильнее прижимал ее к себе. Через какое-то мгновение Дэллас сел на стул, держа ее на коленях – одна рука гладила ее волосы, другая ласкала шею, затылок, касалась груди.
 Его рука дотронулась до самого чувствительного места, сжала розовый, словно бутон, сосок, как будто в надежде извлечь из него аромат. Изабель содрогнулась от чувственной радости и боли.
 Прильнув к его груди, она слышала, как громко бьется сердце под ее ладонью. Неужели и ее сердце бьется так же?
 Он продолжал с силой прижиматься к ней. Каждое его движение буквально гипнотизировало. Словно погруженная в воду, Изабель искала путь наверх.
 – Дэллас, – выдохнула она, когда он дотронулся до мочки ее уха.
 – Да?
 – Быстрее!
 Он даже отпрянул, глядя ей в глаза с таким изумлением, что она готова была провалиться сквозь землю.
 – Быстрее? Что ты хочешь этим сказать, Изабель?
 – Я не могу больше ждать, мне хочется, чтобы все было позади.
 Дэллас смотрел на нее, а она думала, понимает ли он, что ее крепость пала. Нет, нельзя, чтобы этот обитатель гор понял, насколько она уязвима. Он запросто сломает ее, если догадается о ее слабости.
 Наконец, он встал, продолжая держать ее на руках. Изабель не знала, что ей чувствовать, облегчение или страх. Руки Дэлласа нежны, выражение лица серьезно. Он понес ее к кровати.
 Дэллас поспешно раздевался, небрежно бросая одежду куда попало. Изабель отвернулась. Он оставил гореть только одну свечу – тени и отблески света сплелись в причудливый узор над кроватью, где съежилась, дрожа и замирая в предвкушении предстоящего, Изабель. Постель прогнулась, когда Дэллас забрался под одеяло и обнял свою жену.
 У нее перехватило дыхание. Неожиданно она ощутила, как холодно было в комнате. Несмотря на то, что кожа ее горела, она задрожала.
 Губы Дэлласа коснулись ее плеча, он медленно снял с нее последнюю одежду.
 В полном смятении чувств она молча позволила ему ласкать себя. Он коснулся ее груди, плеч, пульсирующей жилки внизу живота. У Изабель перехватило дыхание.
 – Дэллас… Дэллас…
 – Да, моя прелесть, – прошептал он. – Боже, как ты прекрасна. Не стесняйся, дай мне посмотреть на тебя.
 Красная от смущения, трепещущая, Изабель почувствовала, как его взгляд ласкает ее, как только что ласкали руки. И ее смущение исчезло. Иное чувство заполнило ее.
 Внезапно тело Дэлласа надвинулось на нее, колено разомкнуло точеные девичьи бедра. Неотвратимый, как морской прилив, он устремился вперед. Изабель задохнулась. Это вторжение, казалось, наполнило все ее существо. Ее руки лежали на его плечах, и она громко, сама того не сознавая, выкрикивала его имя.
 Он был уже в ней, горячий, возбужденный, и напор его тела восхитил, наполнил щемящей радостью. Изабель вновь вздрогнула, услышав у самого уха ласковый голос.
 – Ну что, дорогая, ты в порядке? Она молча кивнула, все еще не отпуская его плеч, захваченная не испытанными прежде ощущениями.
 Дэллас поднял голову, чтобы заглянуть ей в глаза. В его взгляде была заметна тревога, забота о ней. Он нежно коснулся ее шеи. Изабель хотела что-нибудь сказать, но не смогла. Через секунду уже не было смысла говорить что-либо.
 Тело Дэлласа вновь пришло в движение, подчиняясь какому-то колдовскому ритму, который заставил ее забыть обо всем на свете. Словно издалека до нее доносился ее собственный голос, шепчущий его имя. И затем она испытала нечто похожее на взрыв… Вскоре гортанный вскрик Дэлласа достиг ее слуха.
 Он уткнулся лицом в подушку рядом с Изабель, которая ощутила, как расслабилось его тело. В ее сознании все еще звучал его нежный шепот, она вспоминала поцелуи и бледное пламя свечи рядом с их ложем.
 Что бы теперь ни произошло, она знала, что ее жизнь неразрывно связана с судьбой Дэлласа Макдональда.
 Иан Макдугалл не мог заставить себя думать ни о чем другом, как только о тех событиях, которые произошли в самом начале года. После встречи с Редом Каммингзом Иан искренне надеялся, что к концу февраля с Робертом Брюсом и Дэлласом Макдональдом будет покончено, а его сестра будет освобождена и возвращена в Инверлок к жениху. Но вместо вести о смерти Брюса Иан услышал ужасную историю о событиях в Грейфрее. И вот уже апрель…
 Граф Росс прибыл в Дунстаффнаге, чтобы еще раз выяснить, как погиб могущественный Ред Каммингз, как Англия готовится к войне против Роберта Брюса.
 Иан остановился посреди комнаты, которую уже около получаса мерил шагами. Будто не веря самому себе, он глухо пробормотал:
 – Ред Каммингз мертв, а этот чертов Брюс осмелился провозгласить себя королем Шотландии.
 Сжав кулаки, Иан взглянул на своего тестя. Отчаяние и боль переполняли Макдугалла.
 – Я не должен был оставаться в Дамфрайзе. Нужно было ехать в Грейфрей, чтобы предотвратить убийство!
 – Не кори себя, Иан. Ты бы ничего не сделал. Каммингзы знали, на что идут. Неужели ты думаешь, не было рискованно раскрывать планы Роберта Брюса Эдуарду? Уверен, что Ред понимал на что идет, хотя едва ли он думал, что все так быстро раскроется.
 Иан снова зашагал по комнате, хмуро поглядывая на Росса.
 – Вы тоже не присягали Эдуарду. Сейчас вы приехали, чтобы сказать: Мэри должна оставаться в Инверлоке, потому что здесь безопаснее, чем в доме моего отца. На чьей вы стороне, мой лорд?
 Легкая улыбка тронула уголки рта Росса:
 – Не секрет, Иан, что я ненавижу Англию. Однако не секрет и то, что я не готов встать на сторону Брюса. Эдуард не пощадит никого, кто открыто ему противостоит.
 Губы Иана сжались.
 – Значит, вы предпочитаете служить и вашим и нашим?
 – Но это не так, Иан, – возразил Росс, опечаленный тем, что муж его дочери подозревает его в нечетности. – Я всего лишь предпочитаю осторожность. Именно поэтому я у тебя, чтобы договориться о поездке в Абердин.
 – Абердин? – Иан покачал головой. – Нет, только не я. Что касается меня, то я хочу съездить за женой, оставить ее потом в Инверлоке и отправиться в Донан, где томится в плену у этого гнусного негодяя Дэлласа Макдональда моя сестра. Если начнется война, Изабель будет в безопасности в Инверлоке под присмотром людей Дэвида Каммингза.
 – Но ты же не сможешь взять Донан штурмом? Глупо даже думать об этом!
 – Глупо? Глупо думать о спасении сестры? Обессилев от гнева, Иан тяжело хватал губами воздух.
 – Она должна быть освобождена.
 – Подожди, – голос Росса стал тише, мягче. – Подумай, Иан. У Макдональда есть единственный способ отомстить Макдугаллам. И месть уже свершилась. Я слышал, что Дэллас женился на леди Изабель. Еще в феврале… Даже до того, как он нанес смертельный удар Реду Каммингзу в Грейфрее.
 – Не может быть! – Иан в ярости стукнул кулаком по столу. Тарелки подпрыгнули, одна из них упала на пол, лампа закачалась. Росс едва успел подхватить ее, чтобы не разлилось торящее масло.
 Он аккуратно поставил лампу обратно на стол. Затем внимательно посмотрел на Иана.
 – Благодари бога за то, что Дэллас женился на ней, а не сделал ее просто своей любовницей, – резко сказал Росс. – Дэллас Макдональд поступает так, как ему хочется, нравится нам это или нет. Такова его месть за то, что ты женился на Мэри.
 Иан старался не дать волю чувствам. С трудом переводя дыхание, он глянул куда-то вверх и тихо спросил:
 – Как могла Изабель согласиться? Неужели она потеряла всякий стыд?
 Росс передернул плечами.
 – Ты волен думать, как хочешь. Она женщина. Возможно, она должна была выбрать между замужеством и смертью. Мы ведь не знаем, солгал ей Дэллас Макдональд или просто запугал.
 – Я убью его, – тихо сказал Иан. В его голосе звенела решимость.
 – Я помогу тебе, Иан. Однако штурмовать Донанский замок бессмысленно. Подумай сам, мой мальчик. Остановить Макдональда можно только на поле битвы. Скачи в Абердин. Предупреди графа Букану о том, что Брюс собирает армию и рассчитывает присоединить к ней войска своего брата.
 – Найджела?
 – Да. Говорят, что все Макдональды собираются о Донане, и что они намереваются поехать в Маунт, чтобы встретить Брюса.
 – Ваши шпионы знают все, – вздохнул Иан. – Кровавая будет бойня, если граф Букана не поднимется, чтобы встретить их. Если победит Брюс, Эдуарду придется нелегко.
 – Да, поэтому ты и должен скакать в Абердин. Иан провел ладонью по глазам, затем опустил руку и с любопытством посмотрел на Росса.
 – Зачем вы мне это рассказываете, если до сих пор не присягнули Эдуарду? Росс снова усмехнулся.
 – Потому что я, как известно, обладаю дипломатическими способностями.
 Он подошел к Иану, положил ему руку на плечо.
 – Передав тебе эти сведения, я, если понадобится, могу со спокойной совестью поклясться перед теми, кто не понимает, что к чему: граф Букана все узнал от тебя, а не от меня.
 Пальцы его вцепились в плечо Иана, когда тот в гневе попытался вырваться.
 – Послушай меня, Иан! Если заговор откроется, я буду все отрицать. Если я встречусь с Робертом Брюсом, я обвиню слугу, дочь, кого угодно, можешь не сомневаться. Мои земли должны быть сохранены любой ценой.
 Иану удалось вырваться. Он смотрел на Росса с возмущением. Затем с трудом сдерживая гнев, произнес:
 – Понятно.
 – Итак, тебе все понятно. Вижу, что тебе это не очень-то по душе. Но вряд ли ты выдашь своего тестя какой-либо из сторон – тебя могут посчитать предателем и те, и другие.
 – Как все продумано! И как пахнет подлостью!
 – Не подлостью, Иан, а благоразумием. Я бы не жил так долго, если бы не знал, как лучше выжить в этом мире.
 В Донане Макдональды совещались о том, как победить врага.
 – Вот здесь, – ткнул Дэллас указательным пальцем в карту, разложенную на столе, – Маунт, граница владений Каммингзов, и Буканы.
 – Небезопасное место для начала военных действий, – заметил Дункан.
 Другие братья Макдональды, собравшиеся за столом, одобрительными возгласами поддержали мнение младшего.
 – Действительно, – согласился Дэллас, рассматривая головы людей, склонившихся над картой.
 – Чтобы победить, – раздался голос Стюарта, – Брюсу понадобится каждый, кто готов сражаться на его стороне.
 Дэллас улыбнулся:
 – Ты в ком-то сомневаешься?
 – Я только хочу сказать, Дэллас, что мы должны будем оставить все свои земли, как в Лочейбере, так и на Скае. Мне это не нравится, – сказал Стюарт.
 – Хуже того, – хмуро добавил Найл, – это значит также оставить Донан и прилегающие к нему земли под угрозой. Каммингзы вполне могут добраться сюда из Инверлока.
 – Это так, Дэллас, – нахмурился Джеми, из-под нависших бровей его голубых глаз почти не было видно. – Неблагоразумно покинуть наши земли, оставить их без прикрытия в угоду этим вороватым Каммингзам. Если они узнают, что здесь останется только один из нас, не сомневаюсь, они тут же нагрянут.
 – Резонно, – сказал Дэллас, переводя взгляд с одного брата на другого. – Но что вы предлагаете? Брюс – наш король, и он велел каждому, кто может держать в руках меч, прибыть в Маунт.
 Как самый старший, должен был сказать свое слово Стюарт, но он хранил молчание. Тогда Джеми наклонился над столом и концом кинжала провел по карте тонкую линию.
 – Вот наиболее уязвимое место, – медленно проговорил он, имея в виду Скай, Донанский замок и прилегающие западные земли. – Если мы оставим все это на разграбление Дэвиду Каммингзу и его людям, то иначе, как дураками, нас не назовешь. К тому же, это не принесет пользы Брюсу. Ему тоже нужны Донан и острова на Скае.
 – И что ты предлагаешь? – Дэллас обернулся к Джеми, не вставая со стула. Тот встретил его взгляд:
 – Я убежден, что мы должна послать Найла во главе небольшого, но тщательно подобранного отряда к Инвернессу, где они станут лагерем. Инвернесс совсем рядом с Уэстером Россом, для которого это будет сигналом, что мы намерены удерживать свою собственность.
 Рука Джеми сжала рукоять клинка.
 – Будучи человеком осторожным, что всем хорошо известно, Росс поддержит войска Найла, если не будет открытого боя. Уверен, что Росс не будет атаковать, так как силы Каммингзов малочисленны на юге.
 К тому же Каммингзы толком не знают, к кому он может примкнуть. Тогда Россу просто ничего не останется, как присоединиться к нашим солдатам, твоим, Дэллас, и моим, которые пойдут в Маунт. Дэллас улыбнулся:
 – Хитро придумано, Джеми. Я согласен. И Стюарт может оставить на Скае только небольшой отряд, остальные же его люди тоже пойдут на поддержку Брюса.
 – Вот именно. – Джеми улыбнулся в ответ. – Тогда нашим землям не так уж будет нужна защита. Клянусь, утесы и скалы – неплохая преграда. Здесь, в Донане, мы тоже оставим лишь небольшой отряд.
 – Блестящий план, – согласился Стюарт. Его взгляд оживился. – Таким образом мы сможем собрать хорошую армию, с которой пойдем в Маунт.
 Раздался голос Дункана:
 – Думаю, моих людей будет достаточно, чтобы охранять Донан.
 Дэллас нахмурился. Все замолчали. Какое-то время Дэллас смотрел на Дункана, пытаясь найти предлог отказать ему так, чтобы не уязвить гордость юноши. Он еще молод, мало бывал в битвах, но жаждет отдавать приказы. А также очень обидчив.
 – Конечно, Дункан, – тихо сказал Дэллас, когда убедился, что никто из братьев не осмелится высказаться. – Твоих людей будет достаточно. Кажется, среди них есть опытный лейтенант, который весьма поднаторел в битвах и осадах?
 Глаза Дункана сузились, голос стал бесстрастным.
 – Да. Его зовут Кендрик.
 – Знаю. Как ты полагаешь, сможет Кендрик защитить Донан, если я попрошу тебя пойти со мной?
 – Да. Но есть ли мне смысл идти с тобой?
 – Брюсу нужен каждый. Как мой брат, ты должен быть с нами.
 – Кроме того, – резко сказал Джеми, – если ты не сумеешь защитить Донан, то мы не сможем тебя потом выкупить.
 Дункан смотрел на братьев. Он был взбешен.
 – Вы думаете, я не могу защитить Донан от англичан?
 – Дункан, Джеми имел в виду не это, – Дэллас едва подавил в себе желание ударить Джеми под столом ногой. – Дело в том, что все мы в опасности и должны быть осторожны. В Донане не такой уж большой гарнизон, чтобы он смог защитить замок в случае серьезного нападения. К тому же, если ты будешь со мной, то наши силы тоже будут значительнее.
 Какое-то время Дункан молча оглядывал братьев напряженным взглядом. Затем он кивнул:
 – Хорошо. Я нахожу это разумным. Если Донан падет, то у них не будет ни одного из Макдональдов, чтобы потребовать выкуп.
 – Итак, решено? – Дэллас оглядел братьев, которые согласно кивнули головами. Потом, стараясь придать своему голосу небрежный тон, добавил:
 – Изабель, конечно, будет со мной.
 В глазах Джеми промелькнула ненависть. Всем было известно, что Джеми был горячим сторонником Роберта Брюса. И все также знали, что он яро ненавидит Макдугаллов. Именно Джеми был против брака своего брата и Изабель Макдугалл. Именно Джеми не раз напоминал, что Инверлок захвачен Макдугаллами. Он так и не принял Изабель, как жену Дэлласа, и не собирался этого делать.
 Но все же не Джеми, а Дункан выразил сомнение по поводу предложения Дэлласа.
 – Это небезопасно, Дэллас!
 – Может быть, Дункан, но еще опаснее оставлять ее здесь, пока идет война.
 Брови Джеми насмешливо изогнулись.
 – Если у тебя есть сомнения, я могу позаботиться о ней. Могу спрятать ее так, что никто не найдет ее до конца войны.
 – Нет, тебе бы я не доверил Изабель.
 – Ты хочешь сказать, что не доверяешь мне?
 – Да, – спокойно встретил гневный взгляд брата Дэллас. – Хорошо известно, что ты ненавидишь Макдугаллов. Ты бы счел вполне приемлемым вернуть ее семье за выкуп – за весьма приличную сумму. А я узнал бы об этом, когда уже было бы слишком поздно.
 В комнате повисло напряженное молчание. Джеми усмехнулся:
 – Да, он прав. Я отдал бы эту макдугалловскую девку самому дьяволу, если бы тот согласился отвалить мне круглую сумму. И даже пожалел бы этого глупого черта, который вздумал бы ее приобрести.
 Раздался смех, который снял напряжение. Только Дункан не смеялся, озабоченно глядя на Дэлласа.
 – Мне не нравится то, что ты собираешься взять Изабель в поход, Дэллас, – сказал наконец Дункан, поймав тяжелый взгляд брата.
 Прежде, чем Дэллас успел что-либо ответить, раздался насмешливый голос Найла:
 – Прекрасная дева Галловея околдовала и тебя.
 Дункан?
 – Да, – сказал Стюарт. – Мне говорили, что она красавица, в которой скрыты чары, как и в моей жене, которая тоже родилась в долине. Неужели, Дэллас, мы добровольно обрекаем себя на страдания, когда выбираем красавиц, подчиняясь сердцу, а не разуму?
 – Может быть. Не могу сказать, так ли это. Но я хочу, чтобы она была со мной, будь то война или не война, – ответил он, спокойно встретив встревоженный взгляд Дункана. – Я не доверю Изабель ни одному мужчине, кроме себя самого, и, черт побери, мне не хотелось бы, чтобы ей это было известно.




 Часть II



 Глава 9

  Горы близ Маунта, июнь 1306 года 
 Дэллас Макдональд понимал, что потребуется еще немало неимоверных усилий, чтобы завершить дело, начатое в Грейфрее. Узнав о смерти Реда Каммингза, Эдуард немедленно назначил Аймера де Валенсо, графа Пемброкского, двоюродного брата убитого, главнокомандующим военными силами англичан в Шотландии. Без колебаний Аймер де Валенсо выехал на север во главе шеститысячной армии, которая огнем и мечом карала тех, кто восстал против короля Эдуарда.
 – Говорят, что граф Пемброк заточил в темницу епископа Ламбертона и епископа Визарта, – сказал как-то Дункан, когда они сидели с Дэлласом у лагерного костра. – Их не повесили вместе с остальными.
 Дэллас мрачно кивнул.
 – Да, так говорят, – он подбросил полено в костер. – Не знаю, как считает Брюс, но от Аймера де Валенсо трудно ждать милосердия даже по отношению к служителям божьим.
 – В молодости они вместе были во Франции, поэтому Брюс не будет слушать никаких доводов против графа Пемброка. Клянусь, не стоит доверять врагу, когда этот враг на службе у англичан.
 – Я говорил об этом на последнем совещании. Дэллас уставился на огонь.
 – Брюс рассердился на меня, сказал, что де Валенсо человек чести, и никогда не нарушит слова.
 – Брюс слишком много времени провел во Франции и слишком мало в Шотландии: Будь он настоящим горцем, он доверял бы только тем, кто родился на нашей земле, – проворчал Дункан.
 – Надеюсь, что за свое доверие Брюс не поплатится головой.
 Дункан передернул плечами:
 – Разбудить спящего дракона – этого мне еще не доводилось видеть, Дэллас. Давно уже никто не пытался.
 – Да, но когда знамена войны развернуты, бой идет не на жизнь, а на смерть, и никто не снизойдет до милосердия, и никто не вспомнит, что у войны тоже есть законы. Мы и так уже потеряли немало преданных сынов Шотландии. Нет, Англии и ее сторонникам доверять нельзя.
 – Но для Брюса это горький урок. Дэллас подбросил еще одну ветку в костер, искры взвились, точно стая крошечных мотыльков.
 – Но для меня это тоже урок. У Брюса едва наберется четыре тысячи человек, из них лишь несколько сотен – опытные воины. Чтобы победить Эдуарда, нужна не одна только сила.
 – Нам необходимо мужество и милость божья, – при этих словах Дункана Дэллас бросил на него скептический взгляд.
 – Милость божья давно гниет в английской тюрьме. Боюсь, что даже епископы обречены, бог отвернулся и от них.
 – Нет, Дэллас! – в ужасе воскликнул Дункан. – Не говори так! Это кощунство!
 Дэллас тяжело вздохнул и вновь поправил огонь.
 – Не пугайся, ничего дурного я не хотел сказать.
 – Прочитай молитву! И немедленно! Когда Дэллас послушался, Дункан вздохнул с облегчением. Он вытянул ноги, сгорбился, опершись на землю двумя руками. Дэллас хмуро посмотрел на брата:
 – Ты устал, Дункан.
 – Самую малость. Столько дел и так мало времени.
 – Да, – Дэллас проследил за взглядом Дункана, рассматривающего крошечные точечки костров.
 Дэллас не раз испытывал отчаяние, смешанное с хмурым недоумением. Черт возьми! Ему редко приходилось видеть столь неорганизованных солдат. Многие только и умеют, что обращаться с серпом и вилами. Некоторые вообще никогда не держали в руках меча, а от них ждут, чтобы они победили в войне с английскими воинами, которые с пеленок знают, что такое сражение. Но победить необходимо. Необходимо!
 Дэллас даже не заметил, что произнес последние слова вслух.
 – Да, если мы сейчас потерпим поражение, – отозвался Дункан, – то от наших замков не останется камня на камне. Не будет ни Донана, ни Ская – мы превратимся в добычу для коршунов.
 Его голос стал очень тихим.
 – Нас всех повесят.
 – Ты так говоришь, как будто это уже произошло. Ты готов сдаться на милость англичан, Дункан?
 Дэллас ожидал, что в глазах брата вспыхнет огонь гнева или зазвучат слова протеста. Но Дункан только пожал плечами. Дэллас, нахмурившись, смотрел на него. Конечно, Дункан еще очень юн и не привык к тяготам войны. Может быть, он слишком многого от него ждет? Куда подевался вечно задорный дух Дункана? Где его улыбка'? Где его веселые песни?
 Дэллас готов идти до последнего во имя дела Брюса. Но вид младшего брата, утратившего веру и жизнерадостность, крайне угнетал его.
 – Отвлекись, приятель, – ткнул Дункана в бок Дэллас. – Спой что-нибудь. В этот вечер так хочется чего-нибудь веселого, бодрого.
 – Нет, Дэллас. Что-то мне не поется.
 – Значит, тебе хочется сбежать от нашего костра к той резвушке, которая сегодня днем строила тебе глазки. Неужели свидание с этой красоткой для тебя важнее, чем общество брата?
 Дункан наконец-то усмехнулся, однако довольно вяло.
 – Наверняка, ты бы не упустил своего сейчас, если бы не был женат на Изабель.
 Дэллас перестал улыбаться.
 Изабель… Стоило только произнести ее имя, и Дэллас представил ее полные тайны глаза, длинные черные волосы, бледное лицо. Когда-то он думал, что их ^свадьба, их брачная ночь сделают ее счастливой… Но он ошибался. Она отдалась ему, но только однажды. И то потому, что проиграла пари.
 Теперь же Дэллас не знал, сможет ли он когда-нибудь вновь быть с нею в Постели. Он хотел ее. У него сжималось сердце, когда он думал о том, что будет держать ее в объятиях. Но после того как он сообщил ей, что она едет вместе с ним в лагерь Брюса, Изабель отвергала все его попытки приблизиться к ней и держалась на расстоянии с мастерством умелого стратега. На людях играла роль послушной жены, наедине с ним она превращалась в недоступную незнакомку.
 Дэллас передернулся, вспоминая ее испуганный взгляд, когда он сообщил, что она не останется в Донане. Он тогда вернулся с совещания и тут же рассказал Изабель, что через несколько дней они покидают Донан. Она побледнела, темные глаза ее округлились.
 – Неужели ты считаешь, что я последую за тобой? – выкрикнула она. – Туда, где твои воины будут убивать представителей моего рода, солдат моего короля.
 – Да, миледи.
 – Как ты можешь говорить подобное? – не дожидаясь ответа, она быстро пересекла спальню и подошла к окну, выходившему во двор. Не глядя на Дэлласа, она продолжала задавать вопросы.
 – Что дает тебе право считать, что я готова скакать через всю Шотландию вместе с бандой преступников? Неужели я похожа на предательницу? Я тоже могу быть преданной своим идеалам, как ты предан своим.
 Она обернулась и посмотрела ему прямо в лицо.
 – Я не поеду. Я не поеду с тобой. Да, я вышла за тебя, но я все еще Макдугалл, подданная короля Эдуарда.
 Ее резкий тон вызвал в нем гнев.
 – Ты моя жена!
 Она вздернула подбородок.
 – Да, но клянусь, я не последую за тобой на поле боя во славу Роберта Брюса. Отошли меня домой к моей семье или оставь здесь, но не заставляй играть роль обозной красотки!
 – Ты слишком горда для подобной роли, слишком высокого происхождения?
 – Моя гордость тут ни при чем. Он сощурил глаза:
 – Тогда в чем же дело?
 – Мой лорд, я твоя жена перед богом и людьми. Но меня продолжают считать врагом и Брюс, и твои братья. Что за жизнь меня ждет в походе?
 Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание.
 – Разве ты не осознаешь, что мне чуждо то, за что борешься ты и твой король? Меня воспитали как подданную Англии.
 – Но ты могла изменить свои взгляды.
 – Ты сошел с ума! Брачная клятва и ночь в постели с тобой не могут изменить образ моих мыслей, мой лорд.
 – И это все, что связывает нас? Несколько обещаний и одна ночь страсти? – пробормотал он. – Я рассчитывал на большее. Я думал, что ты относишься ко мне с нежностью. Я знаю, что мы провели вместе немного времени, но все же я чувствую, что наша любовь еще расцветет, – проговорил он и подошел ближе. – Я хочу, чтобы ты была со мной.
 – Из чувства любви?
 – Да. Мое сердце хочет, чтобы ты была рядом.
 – А может быть, этого жаждет твоя гордость? Или опасения? Может быть, ты думаешь, что меня освободит Дэвид Каммингз, и тогда ты вряд ли увидишь свою жену?
 Он умолк. Было слышно, как бьется его сердце. В ее словах была доля истины.
 Она улыбнулась:
 – Именно этого ты и опасаешься, не так ли, мой лорд? Ты думаешь, что я откажусь от брачных клятв, как только ты исчезнешь за порогом?
 Она глубоко вздохнула, стараясь перевести дыхание. Ее взгляд стал более покорным.
 – Ты привез меня в Донан, заставил выйти за себя замуж, заманил в постель. Отлично, мой лорд! Я твоя собственность, и, если тебе угодно, чтобы я следовала за тобой и Брюсом через всю Шотландию, значит, я должна согласиться и на это? Но я этого не сделаю. Никогда, – сказала она и пристально на него посмотрела. – Если ты заставишь меня, то разрушишь ту толику нежности, которую я испытываю к тебе, Дэвид Макдональд.
 Последние слова удивили его.
 – Нежности… – повторил он. – Значит, в твоем сердце есть капля нежности ко мне?
 – Да, есть. Но помни, в Шотландии сердце – ненадежная вещь. Многие сердца очень скоро перестают биться, пронзенные мечами врагов.
 Дэллас сжал зубы. Ему показалось, что он вновь услышал последнее предупреждение Изабель, словно его принес из прошлого свободный ветер.
 Дэллас потянулся за новой веткой, стараясь забыть разговор с женой. Легче думать об этих долгих неделях дороги, о том, где лучше разбить лагерь, как трогаться отряду в путь. Хотя Изабель и держала его на расстоянии, он чувствовал, что она понемногу смягчается. Во время обеда она больше не хранила гордое молчание. Иногда она давала какой-нибудь совет. И даже улыбалась.
 Но болыпе ничего.
 Его кулаки сжались, дыхание участилось. Боже, как она нужна ему! Как он хочет видеть ее рядом с собой! Ласковые руки обнимают его, мягкие губы шепчут что-то нежное. Но он не может заставить ее, не может рисковать теми чувствами, которые она все-таки к нему испытывает. Он должен подождать, когда Изабель сама придет к нему, без какого-бы то ни было принуждения с его стороны.
 – Ты слышишь меня, – раздался голос Дункана. Дэллас разжал кулак, взял еще ветку, подбросил в огонь. Подняв глаза, он увидел, что Дункан наблюдает за ним не без любопытства.
 – Я задумался, Дункан.
 – Да, я заметил. – Дункан подсел поближе к огню. – Я спросил, спит ли уже Изабель.
 – Она в своей палатке. Дункан кивнул:
 – Она стала мягче относиться к тебе, Дэллас.
 – Да? В самом деле?
 Дэллас облокотился на камень.
 – Она говорила мне, что не хочет участвовать вместе со мной в походе, потому что я поддерживаю Брюса. Я должен был отослать ее к нашему отцу. Или даже еще лучше – отослать ее в Галловей, как она просила. Тогда, возможно, она не считала бы, что я поступаю с ней дурно.
 Легкая улыбка пробежала по лицу Дункана.
 – Однажды ты сказал, что она только средство твоей мести. Так ли это?
 – Ты же знаешь, что так оно и было, – мрачно пробормотал Дэллас. – Я иногда тоже бываю дураком, на что ты при первой же возможности намекаешь. А сейчас я думаю только о том, что, если вернется разведка с донесением, что войска Эдуарда неподалеку, то это значит, что Изабель в опасности.
 – Итак, что ты решил? Дэллас передернул плечами.
 – Говорят, что Брюс отсылает многих женщин шотландских семей далеко на север или же в Килдраммский замок в надежде, что Найджел сможет защитить их от людей Пемброка.
 – Ты находишь это разумным?
 – Не знаю, – отозвался Дэллас и еще больше помрачнел. – Может быть, так и надо было поступить, но сейчас это уже слишком опасно.
 – Почему?
 – Здесь, на этой дороге, за нами следят. Мы мужчины, которых считают преступниками. Риск слишком велик. Я не верю тому, что Эдуард будет милосерден к нашим женщинам и детям. Если он посадил под замок даже слуг божьих, то наших женщин может ждать и худшее.
 – Это на него похоже, – с горечью в голосе признал Дункан.
 – Да.
 – Если хочешь, я могу отвезти ее обратно в Донан. Дэллас несколько удивился, затем покачал головой:
 – Нет. Не стоит этого делать. Хотя я очень хочу, чтобы ты бы подальше отсюда, я не могу так рисковать: даже, если ты доберешься до Донана, не исключено, что Макдугаллы уже будут ждать у ворот замка.
 Дункан напрягся:
 – Я тоже для тебя обуза? Словно какая-нибудь женщина. Это ты хотел сказать?
 – Нет, брат. Я просто боюсь за тебя. Боюсь за Изабель. Если кого-нибудь из вас схватят, то для меня это будет ужасно.
 Дункан какое-то время помолчал, затем тихо сказал:
 – Я думаю, ты очень любишь свою жену.
 Дэллас внимательно посмотрел на него. Легкая улыбка пробежала по губам юноши, в голубых его глазах засверкали озорные искорки.
 – Ведь так? Не надо, не отвечай. Я вижу, что ложь уже готова сорваться с твоих губ. Может быть, мне прокричать это так, чтобы слышали верхушки сосен? Дэллас Макдональд любит женщину из рода Макдугаллов!!! Как забавно, какая сладкая месть! Нет, Дэллас, не надо!
 Дункан со смехом вскочил, стараясь увернуться от цепких пальцев разъяренного Дэлласа.
 – Это правда, правда! – кричал Дункан. – Пали ваша мощь и бесстрастность!
 Дэллас перемахнул через поваленный ствол, но Дункан оказался проворнее. Прыгая с камня на камень, он продолжал ловко увертываться. Погоня завела их на опушку леса, где стояло всего несколько палаток. Оба перепрыгивали через поваленные деревья, словно у них выросли крылья, пока Дункан не совершил ошибки: он не рассчитал прыжок, и уверенная рука Дэлласа ухватилась за его тунику. Юноша тут же потерял равновесие. Дэллас навис над ним, прижимая его к земле. Дункан жалобным голосом умолял брата отпустить его, пока ему не переломали все кости.
 – Ты огромный тяжеленный осел! – выдохнул Дункан, когда Дэллас чуть ослабил хватку. – Слезь!
 – Всему свое время, – сказал Дэллас, теперь уже не руками, а коленями прижимая к земле плечи Дэлласа. Он в упор посмотрел в глаза младшего брата.
 – Здесь довольно темно. Эту поросль на твоем подбородке, которую ты так лелеешь, вполне можно принять за пятна грязи. Может быть, мне ее смыть?
 – О, нет! Я знаю, что она нравится одной красотке.
 Глаза Дункана заблестели от лунного света.
 – А как ты думаешь, красавица будет продолжать любить тебя, если я обрею половину твоей бесценной бородки? – Дэллас вынул кинжал, делая вид, что собирается проверить, насколько он остр, на влажных листьях, которые устилали землю.
 – Только попробуй, и я позабочусь о том, чтобы тебя зашили в мешок и бросили в воды Дия, – сумел вымолвить Дункан между взрывом смеха и попыткой набрать воздух в легкие.
 – Может быть, прямо сейчас? Хотелось бы мне это увидеть.
 Дэллас изменил позу, чтобы позволить Дункану встать, но в этот момент у него за спиной раздался какой-то звук. У него даже не было времени пригнуться. Что-то тяжелое пролетело рядом с его ухом.
 Естественной реакцией для Дэлласа была атака. В одно мгновение он развернулся и вместе с нападавшим, завернутым в плащ, упал на землю. Обнажив кинжал, он приставил его к горлу незнакомца, и только потом издал изумленный возглас:
 – Изабель! Боже праведный, что ты здесь делаешь?
 Вне себя от гнева он смотрел на бледное лицо с испуганными глазами. Тело Изабель слегка вздрогнуло, и тут Дэллас вспомнил о кинжале, который держал у ее горла. Вскочив на ноги, он увлек Изабель за собой.
 Она стояла молча, дрожащей рукой отряхивая с плаща мокрые листья.
 – И все же, что ты здесь делаешь? В лесу, где тебя может обидеть любой солдат?
 – Оставь ее, Дэллас, – вмешался Дункан. – Разве ты не видишь, что она испугана до смерти.
 – Не настолько, чтобы не предпринять попытку проломить мне голову.
 Носком сапога Дэллас отшвырнул полено, которым запустила в него Изабель.
 Подбородок Изабель гордо вздернулся – такой знакомый жест!
 – Я услышала голоса, узнала голос Дункана. Подумала, что на него напали.
 – И вместо того, чтобы позвать меня или кого-нибудь из мужчин, ты решила сама кинуться ему на выручку?
 Дэллас грубо выругался:
 – Это или выдумка, или что-нибудь похуже, – прищурив глаза, сказал он. – Думаю, просто ты хочешь сбежать.
 – Да. И поэтому я решила разбить тебе голову ради Эдуарда.
 Она сделала шаг к нему, не опуская глаз.
 – Если тебя интересует все до мельчайших подробностей, Дэллас Макдональд, я пошла в лес по своей надобности, а, возвращаясь в свою палатку, куда ты столь благородно меня заточил, услышала голос Дункана. Вот я и устремилась сюда на помощь.
 – А если бы ты услышала мой голос, то проскользнула бы мимо?
 – Конечно, – ее брови взметнулись при этих словах, щеки покраснели. – Вы удивлены моей откровенностью, лорд Ская?
 Дэллас схватил ее за локоть и резко развернул, собираясь отвести в палатку. Но тут вмешался Дункан.
 – Дэллас, зачем ты так злишься? Подумай о том, что завтра ты можешь погибнуть, и последнее воспоминание Изабель о тебе, если ты не вернешься, будет неприятным. Ссориться сегодня – дурной знак.
 – Если ты не вернешься? – повторила Изабель, взглянув на мужа.
 Ее лицо заливал бледный свет луны, пробивающейся сквозь ветви деревьев.
 – Куда ты едешь?
 Дэллас ничего не ответил, но вдруг раздался голос Дункана.
 – Завтра он уезжает в разведку к Пемброку. Если он не вернется, то я обеспечу вашу безопасность.
 Дэллас почувствовал, как взгляд Изабель стал еще более тревожным. Ничего не сказав, Дэллас решительно повел свою жену в сторону палатки.
 – На разведку? К Пемброку? – спросила Изабель, как только они оказались одни в палатке. – Это же безумие!
 Дэллас передернул плечами, засунув большие пальцы за пояс. Свет от маленькой лампы бросал на стены тени.
 – Это не безумие! Я не верю в то, что Пемброк умеет держать слово.
 – Но если Брюс ему доверяет, то почему же не доверяешь ты?
 Проведя рукой по своим светлым волосам, Дэллас еле слышно выругался, а затем пояснил:
 – В юности Брюс вместе с Пемброком был во Франции. И он будет доверять Пемброку до тех пор, пока лично не убедится в предательстве. Пока ему не докажут, что Пемброк за англичан. Вот я и иду за этими доказательствами.
 – Как благородно! А если тебя убьют, пока ты будешь их искать? Разве это принесет пользу Брюсу?
 Он глянул на нее, насмешливо изогнув бровь. Жест, который так ненавидела Изабель.
 – Тебе небезразлично, если я погибну, сраженный мечом какого-нибудь англичанина, милая моя женушка?
 – Конечно, – ответила она и заметила, что появившееся в его глазах удивление, сменилось усмешкой. Изабель быстро добавила:
 – Я рискую оказаться в весьма сложной ситуации.
 Дэллас расхохотался.
 – Как ты печешься о собственной персоне, Изабель.
 – Глупо не заботиться о себе, Дэллас Макдональд. Ибо тебе-то уж я совершенно безразлична. – Это неверно. Разве я не взял тебя с собой?
 – Куда? В поход? Чрезвычайно безопасное местечко! Самое безопасное во всем королевстве Роберта Брюса!
 Изабель опустила длинные ресницы, чтобы скрыть взгляд. Разумеется, она понимала, что Дэллас сделал ради нее все необходимое. Странно, что последнее время ее мысли перепутались и в большинстве своем были мучительны.
 С одной стороны, ее бы обрадовало известие о том, что все войска Брюса в Перте уничтожены, с другой – она знала, что в долинах безжалостно расправляются со всеми, кто сочувствует Брюсу, не щадя ни женщин, ни детей. Когда речь идет о власти, англичане не знают, что такое сострадание.
 Ходили слухи, что Эдуард не раз называл коронацию Брюса фарсом, дескать, какая-то жена графа Буканы подошла и надела обруч ему на голову…
 Но подобные словесные издевательства не уменьшали число сторонников Брюса. Несмотря ни на что, Брюс пробуждал надежду, любовь и доверие в тех, кому небезразлична Шотландия.
 Странно! Но это вызывает даже восхищение. Изабель начинала понимать, что такой человек, как Дэллас, готов пожертвовать всем ради своего короля.
 Дэллас – загадка для нее.
 Невзирая на то, что Изабель страшно разозлилась, когда Дэллас взял ее с собой в поход, за последние несколько недель она, сама того не желая, начала восхищаться своим мужем, его силой и честностью, даже тем, что он готов идти за Брюсом через все горы Шотландии. За это время он не предпринял ни одной попытки увлечь ее в постель. Они жили в одной палатке, но он даже не пытался прикоснуться к ней, хотя в его глазах она Часто замечала желание. Она догадывалась, что он ждет, когда она сама позовет его. Когда-то он выиграл пари, но больше не собирался играть. Война сделала его серьезным. Нет, он не придет к ней, если не будет уверен, что она его ждет.
 В какой-то степени она чувствовала себя оскорбленной, хотя во всем этом таилась неведомая доля иронии. Раньше ей были не очень понятны переживания других женщин. Как все ужасно! Нет, она не хочет, чтобы он касался ее, и одновременно чувствует себя задетой в связи с тем, что он даже не пытается склонить ее к близости.
 Сможет ли она когда-нибудь понять себя самое? Этот вопрос Изабель уже не раз себе задавала – совершенно безуспешно.
 Теперь, зная, что он идет на смерть во имя своих идеалов, Изабель чувствовала, как тает ее обида, чувствовала, что она, пожалуй, даже ревнует Дэлласа. Что же такое эта честь, которая ведет его за собой, и он готов подставить грудь под удары, рисковать собственной жизнью. И даже готов согласиться, что их любовь менее важна, чем цель, ведущая за собой.
 Верх палатки закачался на ветру. Звук показался слишком громким, впрочем, Изабель была даже этому рада, рассчитывая, что это поможет ей отвлечься от мыслей.
 Дэллас хранил молчание. В глазах его застыла печаль. Изабель почувствовала, что ей стыдно: она его жена и готова расстаться с ним, возможно, навсегда, без единого доброго слова.
 – Мой лорд, – сказала она, – если ты собираешься уезжать, и это так рискованно, то, по крайней мере, тебе стоит хорошо поесть и отдохнуть. Подать тебе ужин?
 Это было одно из самых благороднейших предложений: подобно служанке подать ему мясо и хлеб.
 По выражению его лица Изабель могла догадаться, что он тронут.
 В знак согласия Дэллас хмуро кивнул головой:
 – Если это доставит тебе удовольствие.
 – Это действительно доставит мне удовольствие.
 Испытывая неловкость под мрачным взглядом Дэлласа, Изабель достала круглый хлеб и кусок холодного мяса, оставшиеся от обеда. Она положила все на деревянный поднос, налила вина из фляжки в простой кубок с незатейливой резьбой. В армии Брюса было не до роскоши и изобилия, однако самое необходимое найти было можно. Палатки, хотя и не из шелка, но из прочной водонепроницаемой ткани. Ложем нередко служили несколько шкур, брошенных прямо на землю. Все было просто и принималось, как должное.
 Дэллас присел на походную табуретку и принялся за еду, затем поднял глаза. Изабель спокойно встретила его взгляд, ожидая лишь благодарности за ужин.
 Но вместо этого Дэллас достал из кармана свернутый пергамент и протянул Изабель.
 – Прочти это, миледи.
 Она взяла его, но разворачивать не стала.
 – Прочти и береги этот документ на будущее. Если я погибну, то половина того, чем я владею – твоя. Если Брюс победит, остальное достанется моим братьям. Если же… если он не победит, ты не потеряешь ничего. Твоя семья поможет тебе и будет рада, что я все-таки позаботился о тебе так, как мог.
 – Но… – она почувствовала, как к горлу подкатил комок. – Но почему ты не оставишь все братьям?
 – У них есть свои земли. Я лорд Ская, и я хочу, чтобы Скай достался тебе, если я погибну.
 – Я… я даже не знаю, что и сказать!
 Она посмотрела на неразвернутый свиток, затем вновь подняла глаза. Дэллас устало смотрел на полупустой кубок. Не поднимая глаз, он тихо сказал:
 – Если я не вернусь, то Дункан доставит тебя в Скай. Я надеюсь, что ты не будешь рисковать и вернешься к семье и Дэвиду Каммингзу только после окончания войны.
 Она смотрела на него в трепещущем свете лампы: на золотистые волосы, широкие плечи, на решительные черты склоненного лица.
 – Ты хочешь оставить мне Скай, мой лорд? Но если ты погибнешь, может случиться так, что я выйду замуж за Дэвида Каммингза, Макдональды потеряют Скай.
 Его губы изогнулись в кривой улыбке.
 – Без помощи моих братьев ты не удержишь Скай.
 – Понятно, – она хмуро глянула на свиток. – Скай останется у меня только в том случае, если Роберт Брюс победит. Или, если я останусь среди Макдональдов. Этот великодушный дар всего лишь условность.
 Он с досадой взмахнул рукой. Голос стал низким.
 – Ты ничего не поняла. Это компенсация за то, что я женился на тебе без разрешения твоих родителей, похитил, – он поднял, наконец, глаза. – И потащил тебя в небезопасный военный поход.
 – Значит, это компенсация, мой лорд?
 – Да, – сказал он и отвернулся от нее, сжав челюсти. – Прими это, как знак тех чувств, которые я к тебе испытываю. Это единственный способ сказать то, что не было между нами сказано…
 Ее сердце замерло. Никогда еще он не был близок к тому, чтобы признаться, что любит ее. Не в силах собраться с мыслями, Изабель нервно разглаживала складки одежды, с которой упало несколько листьев, прилипших во время потасовки в лесу. Возможно, она ему действительно небезразлична, может быть, он действительно любит ее? Она вспомнила, как великодушен был Дэллас в день их свадьбы – какими недовольными взглядами были встречены цвета Макдугаллов, но это же был его подарок. Никто в Донане не посмел возразить. Он дал ей свое имя. Он старается защищать ее. Отрицать это – значит оскорбить Дэлласа.
 Невольно она вспомнила, как благородно он вел себя в брачную ночь, ласки и поцелуи во время их последней ночи. Нет, она больше не в состоянии призывать на помощь здравый смысл. Одинокие ночи скрашивались мечтой видеть его, ощущать его рядом, а утренний рассвет заставлял сердце чувствовать пустоту.
 Она непроизвольно вздрогнула.
 – Холодно, миледи?
 Она покачала головой. Ночи в горах даже летом прохладны, на ней было довольно теплое платье и плащ.
 – Нет, – сказала она после секундного раздумья. – Я просто думаю о том, что может случиться.
 – Я же говорил тебе, что ты будешь в безопасности.
 – Но я думаю не о себе, а о тебе, мой лорд.
 Он поднял брови. Что-то сверкнуло в его глазах, но опущенные ресницы тут же пригасили этот блеск. Он отвернулся, слегка передернув плечами:
 – Не стоит, миледи, говорят, я живуч, как кошка.
 Она улыбнулась. Его голос стал низким – таким он бывал, она уже знала, в минуты волнения. Значит, он смущен.
 Изабель глубоко вздохнула, двинулась к столику, чтобы положить на него свиток.
 – Я люблю кошек, как тебе известно. Какое-то время его глаза молча следили за ней.
 – Да, я это заметил, – ответил он наконец.
 И вдруг, набравшись смелости и отчетливо осознавая, что вступает в тот мир, из которого уже никогда не сможет вырваться, Изабель прошептала:
 – А еще я люблю отважных мужчин, готовых рисковать жизнью во имя своих идеалов. Я хочу, чтобы ты знал, я горжусь своим мужем.
 Она глубоко вздохнула и произнесла слова, которых он так долго ждал.
 – Могу я сегодня разделить с тобой ложе, Дэллас?


* * *

 Какая тишина…
 Раздавалось только шипение горячего масла в лампе, в то время как где-то снаружи завывал ветер, качал ветви деревьев. Иногда палатка вздрагивала, как парус. Донесся печальный крик ночной птицы.
 Изабель услышала, как дышит Дэллас, как бешено колотится ее собственное сердце. Он протянул к ней руки…
 Как будто во сне она упала в его объятия; щека прижалась к груди, чтобы подслушать нарастающий ритм сердца. Она, должно быть, сходит с ума, чувствуя такую безумную радость от его прикосновения.
 – Изабель, – его голос был низким, густым. – Изабель, ты хочешь сказать, что… Что ты хочешь быть со мной по своей собственной воле, а не подчиняясь моей?
 Нет, она уже не может отступать.
 – Да, – ответила она и почувствовала, как напряглись его мускулы. Она уткнулась лицом в его грудь, чтобы слова ее не звучали так пронзительно. – Ты был прав, утверждая, что однажды я приду к тебе, мой лорд. Я полностью в твоей власти.
 В течение нескольких минут он молча держал ее в объятиях. Слова были излишни. Ничего не было нужно. Единственное, что существовало сейчас для Изабель, – так это то чувство, которое росло и росло в ней с того самого момента, когда она увидела Дэлласа в Инверлоке с Мэри Росс на плече.
 После этого она познала и страх, и гнев, и предательство: семья так и не попыталась ее освободить… И то восхищение, которое крепло в ней – восхищение Дэлласом Макдональдом, человеком, достойным любви и преданности.
 ЛЮБОВЬ. Да, именно это чувство, невзирая на все ее желание ему воспротивиться, стало всеобъемлющим.
 В последние недели, глядя на поруганную Шотландию, в которой Эдуард уничтожает все, что казалось ей незыблемым, Изабель стала понимать, почему Дэллас принял сторону Роберта Брюса.
 Даже отдавая себе отчет, что каждый ее вздох может стать последним, зная, что каждый рассвет может смениться сумерками смерти, она призналась себе, что готова пойти за Дэлласом. Конечно, иногда трудно сдержать гнев, в чем-то невозможно с ним согласиться, но она готова быть рядом.
 Теплое дыхание Дэлласа коснулось ее волос. Он нежно погладил их, затем медленно, словно убаюкивая, положил руку ей на затылок. Теперь Изабель смотрела прямо ему в лицо.
 В его глазах пылал огонь желания. Дэллас склонился над ней, коснулся голубой жилки на шее. Губы ощутили участившийся пульс.
 Изабель закрыла глаза, отдаваясь чувству, которое было сильнее всего, что ей было известно. Ее тело невольно отвечало ритму его движений. Руки инстинктивно ласкали его спину и плечи…


* * *

 Изабель… Изабель, милая моя, прекрасная Изабель.
 Он взял ее за подбородок, поцеловал в губы. Глаза Изабель были закрыты, только длинные ресницы отбрасывали неровную тень на щеки, горящие от возбуждения. Этот жар был ему знаком – его тело тоже заполняет огонь. Дэллас медленно поцеловал уголок ее рта, затем – другой, почувствовал, как дрожат ее губы.
 Черт возьми! Он тоже дрожит, его мускулы напряжены, но он не должен торопиться, он не должен пугать ее.
 – Изабель. Моя прекрасная Изабель! Прижатые к ее рту губы издавали лишь низкие, приглушенные звуки. Свой собственный голос Дэллас слышал словно издалека, звуки сливались со все усиливающимся стуком сердца. Ее руки соскользнули с его плеч, стараясь перевести дыхание, она ухватилась за край его туники.
 Слегка склонившись над ней, Дэллас легко оторвал Изабель от пола. Она не протестовала. Он услышал только легкий вздох. Свет лампы метался по стенам палатки. Не отрывая взгляда от ее глаз, Дэллас опустил Изабель на кипу шкур, лежащих на полу.
 У него перехватило дыхание, когда он прочел в ее взгляде доверие. Доверие, которое он никогда не обманет. Сегодняшняя их близость прикует его к ней, словно железные кандалы, но как хочет он, как жаждет этой несвободы! Так умирающий от жажды мечтает о глотке воды.
 Не отрывая губ от ее рта, он развязал ее пояс, медленно снял платье. Когда она осталась в одной тонкой сорочке, он замешкался, глядя на нее.
 Как же она хороша! Длинные ноги, прекрасно очерченные бедра, узкая талия, маленькая упругая грудь, просвечивающая под тонкой материей. Темные волосы, освещенные лампой, блестели. Лицо казалось выточенным из слоновой кости.
 Его голос был удивительно хриплым. – Боже, никогда не думал, что женщина может быть столь прекрасна!
 Изабель отвернулась, взгляд следил за мечущимися тенями: Затем она вновь посмотрела на Дэлласа, словно задавая немой вопрос о возможном изъяне, который он мог бы обнаружить. Подбородок ее был гордо вздернут, щеки зарделись от смущения. Гордая женщина, знающая себе цену, но не желающая выставлять свои достоинства напоказ.
 Дэллас почувствовал, что такая Изабель нравится ему больше, чем если бы она оказалась прелестной скромницей или бесстыдной красавицей.
 Он сел на сложенные на полу шкуры, не в силах оторвать взгляд от тела своей жены. Будто предчувствуя его нерешительность, Изабель протянула ладонь.
 Дэллас тяжело дышал, только сейчас заметив, что у него перехватило горло.
 Вот она совсем рядом. Он взял ее за подбородок, наклонился вперед всем телом, чтобы прижаться ртом к ее губам. Она поцеловала его в ответ ласковыми, чуть дрожащими губами. Дэллас коснулся шеи и плеч Изабель, ощутив их трепет.
 Его пальцы медленно кружили в том месте, где нежная кожа не была прикрыта кружевом сорочки. Затем его рука скользнула под тонкую материю, сжав округлость груди.
 Изабель закрыла глаза.
 – Дэллас…
 Он уже слышал эти чувственные нотки в ее голосе, но все же намеренно не спешил, развязывая узелки на плечиках сорочки. Неяркий свет лампы не мог скрыть красоты ее обнаженного тела. Дэллас замер. Медленно он отвел глаза от соблазнительных форм.
 Неужели это он сам выдумал для себя дьявола, который мучил его столько дней? Другой на его месте спал бы со своей прекрасной женой каждую ночь. Но этот другой не был женат на Изабель Макдугалл.
 Он начал целовать ее лоб, затем губы скользнули к виску. Он тихо ласкал ее, зажигая огонь страсти на нежно-розовом изгибе ее шеи и плеч.
 Ее руки без устали двигались – она расстегивала пуговицы его рубашки, потом развязала пояс, который яркой змеей лег на полу рядом с кучей шкур.
 Дыхание Дэлласа становилось все более прерывистым, хриплым. Было видно, что он с трудом сдерживает себя.
 – Дэллас, – вновь позвала она. Он поднял голову, чтобы заглянуть в озера ее глаз – темные, наполненные неведомым ему доселе чувством – глаза Изабель горели над ним. С трудом он смог промолвить:
 – Да, милая?
 – Дэллас, достаточно…
 Пораженный, он уставился на нее. Неужели она хочет, чтобы он остановился сейчас? Затем Дэллас увидел, что ее руки нетерпеливо касаются его поясной туники. Он все понял.
 – Да, моя прелесть, – улыбнулся Дэллас. – Достаточно медлить.
 Его глаза заблестели – догадался, что понял правильно… Дэллас отбросил рубашку, тунику, затем поднялся, чтобы снять ботинки и широкие клетчатые штаны. Изабель отвернулась.
 Затем его большое тело вновь оказалось рядом, и она задрожала, почувствовав его желание, ощутив нечто твердое, упирающееся в ее мягкий живот.
 Он молча держал ее в объятиях, ожидая, когда она расслабится, затем снова поцеловал ее.
 На этот раз она отозвалась на поцелуй почти с той же страстью, которая охватила и его. Его натиск вдавил ее в меховые подушки, руки и рот Дэлласа продолжали исследовать линии ее тела. Затем он опустил голову и коснулся губами соска. Она слабо вскрикнула. Ее пальцы вонзились в смуглую кожу его обнаженных плеч, тело выгнулось от сладкой боли…
 Через мгновение он поднял голову. Ее глаза были широко открыты, затуманены наслаждением, губы приоткрыты от прерывистого дыхания.
 Колено Дэлласа нащупали ее бедра, чуть разведя их. Она не протестовала, только прикусила нижнюю губу, когда ощутила его фаллос, прижимающийся к влажному теплу ее тела.
 – Тебе не будет так больно, как в прошлый раз, милая, – глухо сказал он.
 Она беззвучно кивнула, обняв его за талию.
 Дэлласу потребовалось немало усилий, чтобы сдержать себя. Он не хотел торопиться. Дыхание стало прерывистым, тело горячим.
 Волна наслаждения затапливала их, сметая очертания предметов.
 – Дэллас, – прошептала она, обхватив его лицо своими нежными ладонями, – люби меня.
 Он лбом коснулся ее лба. Боже! Она отдает ему себя, свое тело, с доверием, с радостью, которых он так долго ждал!
 Его тело надвинулось на нее. Горячий жар ее лона… Упоительный вздох.
 Несколько мгновений она не отпускала его из объятий. Затем он пошевелился, медленно вновь вошел в ее лоно, потом с неожиданной силой подался вперед, вглубь, вырвав у нее дикий крик. Движения продолжались, оба тяжело дышали, шепча друг другу бессвязные слова. Ее руки сомкнулись у него на спине. Она затихла, его же тело продолжало двигаться в замедленном ровном ритме.
 Он слушал, как она нашептывает ему отдельные отрывистые слова, фразы, вперемешку с приглушенными всхлипами сладкой боли, слушал, растворяясь в океане ее любви.


* * *

 Изабель молча наблюдала, как горит лампа, как колеблются на стенах палатки тени. Поразительное успокоение – она в объятиях мужа. МУЖА. Да, именно это слово. Она любит Дэлласа Макдональда.
 Она встретила его взгляд. О чем он думает? Кончиком пальца Изабель обвела линию его рта, улыбнулась, когда он зубами немного прикусил ее мизинец.
 – Ты рада, что вышла за меня, дорогая? – прошептал он.
 Вопрос удивил ее.
 – Рада? Конечно, я рада, Дэллас Макдональд. Я счастлива, потому что я здесь с тобой.
 – Раньше ты говорила другое.
 Голос выдавал его волнение, она чувствовала, что ее ответ ему очень важен.
 – Да, – честно призналась она. – Раньше я такого не чувствовала. Я чувствую это сейчас.
 Облокотившись, Дэллас привстал, взял прядь ее волос. Но по его лицу пробежала тень.
 – И что же повлияло на твои чувства?
 – Ты.
 – Я? – его бровь иронично изогнулась. – Каким образом?
 Она пожала плечами, не желая выдавать всей глубины своих переживаний.
 – Я нахожу тебя более честным, чем думала. Он усмехнулся:
 – Наверное, это было нетрудно, если учесть, что поначалу ты принимала меня не меньше, чем за дьявола.
 – Сказать по правде, ты почти ничего не предпринял, чтобы меня разубедить.
 – Ничего?
 Он приложил руку к груди, делая вид, что сожалеет, но в глазах прятались искорки.
 – Я полагал, что превзошел сам себя, изощряясь перед тобой в галантности.
 – Действительно, когда ты перекинул меня, словно мешок, через плечо, я пришла в восхищение от твоего благородства и галантности.
 Большим пальцем она нажала на его нос и засмеялась, когда он сморщился от притворной боли.
 – Да, – сказал Дэллас, потирая нос. – Я посчитал, что ты слишком хороша, чтобы можно было тебя оставить.
 Хмыкнув, Изабель села и обхватила руками колени.
 – По-моему, единственной занимавшей тебя тогда мыслью было желание насолить моему брату.
 – Это, действительно, так, дорогая. Он встал, и она залюбовалась его хорошо сложенной фигурой, сильными мускулами, широкой грудью. Тело его было в шрамах, свидетельствах многочисленных битв: некоторые из них уже зарубцевались, превратившись в белые полоски, другие все еще оставались багровыми. Она коснулась длинной красной полосы, пересекающей его бедро – мускулы Дэлласа натянулись, он тяжело задышал.
 – Если ты не хочешь разбудить своими криками весь лагерь, лучше не смущай меня. Не подумай, – добавил он, заметив, что она покраснела, – я не упрекаю тебя. – Он взял ее за подбородок, посмотрел прямо в глаза. – Твои крики доставили мне радость.
 Он поцеловал ее, затем потянулся за туникой. Пока он одевался, Изабель накинула на себя лежащий на земле плащ Дэлласа. Она обмотала его вокруг себя, оставив обнаженным одно плечо. Плащ был так велик, что она могла бы укутаться в него с головы до пят.
 Улыбаясь, Изабель взглянула на Дэлласа, ожидая, что он рассмеется.
 Но глаза Дэлласа загорелись холодным огнем.
 – Сними! – угрожающе приказал он. Сердце Изабель екнуло.
 – Снять? Но почему?
 – Ты не должна носить цвета Макдональдов, если продолжаешь душой принадлежать роду Макдугаллов. Ты можешь радоваться тому, что ты моя жена, но ты не готова всем сердцем служить моему королю и моей стране. Я не позволю, чтобы ты носила эти цвета до того, как почувствуешь преданность моей стране.
 Изумленная, она развязала узел, стянутый на груди. Дэллас грубо подхватил упавшую шерсть. Челюсти его сжались.
 – А о чем ты будешь думать, Изабель, когда кровь Макдугаллов начнет капать с моего меча?
 Она смотрела на него, ничего не ответив. Дэллас хрипло рассмеялся:
 – Хорошо, что ты смотришь на меня. Именно это и произойдет. Твой брат и я встретимся – так уж суждено – и мне не хотелось бы, чтобы он, а не я, вернулся к тебе.
 Обнаженная, охваченная ознобом, Изабель не нашлась, что сказать. Наконец, она завернулась в одеяло, посмотрела прямо ему в лицо и спросила:
 – Ты хочешь убить брата своей жены? – Голос ее был тверд.
 – Да, Как и он готов убить меня.
 – У него есть основания. Глаза Дэлласа сузились.
 – А у меня их нет?
 – Я не намерена вступать с тобой в спор по этому поводу. Но если ты причинишь вред моему брату, это будет значить, что ты причинил вред мне. Жена я тебе или нет, я никогда тебя не прощу.
 Они надолго замолчали. Затем он слегка передернул плечами, отвернулся.
 – Война, Изабель. У каждого человека не так много возможностей для выбора. Я выбрал Шотландию и моего короля.
 – А я? Разве я не отдала тебе все, что имела?
 – Нет, еще нет. Ты отдала мне свое сердце мне, но не Шотландии.
 Голос его сорвался, и он вышел.
 После его ухода Изабель долго смотрела на закрытый вход палатки, пока первые лучи рассвета не озарили небо.
 Война. Как она ненавидела эту новую любовницу своего мужа, которая увлекает его так же, как может увлечь женщина…

 Глава 10

 К вечеру Дэллас был на полпути в Перт. Он скакал без остановки целый день, не обращая внимания на тяжелое дыхание коня. Только когда деревья начали отбрасывать длинные тени, пустил коня шагом. Надо было быть осторожным, в противном случае можно наткнуться на сторожевой пост врага.
 Долгая скачка, ощущение угрозы в какой-то степени сгладили в его памяти испуг, застывший на лице Изабель. Боже, как он мог поддаться демону, когда увидел ее в плаще цвета Макдональдов. Она походила в этот момент на ребенка, участвовавшего в любимой пьесе, она улыбалась. А он в одно мгновение все разрушил.
 Дэллас натянул поводья и под прикрытием густых ветвей спешился. Вечерний воздух был напоен запахом сосен. Дэллас перевел дыхание и постарался привести свои мысли в порядок.
 Черт побери! Можно было бы и сдержаться. Но, увидев Изабель в своем плаще, он тогда подумал, что кровь Макдугаллов на его мече заставит ее возненавидеть его. И ни брачные клятвы, ни ночи любви не смогут ничего изменить.
 Эта война многое отнимет у него. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Может быть, война лишит его всего. Но он должен ехать, он нужен Брюсу, нужен Шотландии.
 Легкий ветер взъерошил его волосы. Конечно, он рискует. Но у него есть цель. То, что он увидел, приблизившись к Перту, не внушало радужных надежд. Пемброк отлично укрепил город, осада наверняка будет безуспешной. Впрочем, нечто подобное Дэллас и ожидал увидеть.
 Однако чего он не ожидал, так это того, что солдаты Пемброка уже готовы к походу. Было ясно, что Пемброк собирается вступать в битву не в тот день, в который обещал Брюсу. Нападение будет внезапным.
 Одетый в тряпье, с грязными волосами, распространявший вокруг себя зловоние, чтобы отпугивать всех, кто может им заинтересоваться, Дэллас беспрепятственно бродил по Перту, прислушиваясь к обрывкам разговоров. Иногда он, сильно хромая, опирался на кривую палку, протягивал грязную ладонь, промычав просьбу о нескольких монетах на хлеб насущный.
 От солдат, которые не слишком таились, Дэллас узнал, что герцог Пемброкский собирается атаковать Роберта Брюса без всяких предупреждений. И нарушит, таким образом, свою клятву.
 Хотя это не было для него неожиданностью, Дэллас ощутил приступ негодования. Как же ему хотелось выхватить меч или хотя бы кинжал и перерезать горло предателя!
 Но это ведь не поможет Брюсу. Как не поможет и шотландцам, которых англичане перережут во сне. Доверчивый Брюс даже не выставил пикетов.
 Дэллас постарался умерить свой гнев, наклонил голову еще ниже, чтобы его никто не узнал. Прихрамывая, он направился в сторону городских ворот. Под прикрытием сгущающихся сумерек ему без труда удалось выйти из города.
 Отойдя на солидное расстояние, Дэллас отбросил палку. Добрался до того места, где он оставил лошадь и меч. Придется спешить: нужно предупредить своих.
 Первые утренние лучи уже пробежали по кустарникам, когда Дэллас позволил себе передышку. Рубашка взмокла от пота. Дэллас попытался расслабиться, оставаясь в седле. Лагерь Брюса находился за ближним холмом.
 Теперь оставалось убедить короля в том, что Пемброк изменник. Конечно, это опечалит Брюса, однако в меньшей степени, чем гибель его войска и потеря Шотландией свободы.
 Дэллас вновь тронул поводья, но несчастное животное опустилось на колени. Дэллас соскочил на землю.
 – Бедняга, – пробормотал он. – Ты неплохо послужил своему королю. Нет, я не имею права загонять тебя до смерти.
 Он быстро расседлал коня, отпустил его на волю. Торопливым шагом стал спускаться по склону. Дэллас решил идти не по дороге, а лесной чащей. Здесь тоже небезопасно. Ветки хлестали его по лицу, узловатые корни цеплялись за ноги. Впереди блестел ручей. Дэллас наклонился, зачерпнул рукой прохладную воду, чтобы утолить жажду, ополоснул лицо. Это несколько освежило его.
 Поднявшись, Дэллас неожиданно услышал за своей спиной шорох. Инстинктивно он метнулся в сторону, держа наготове меч. Увидев четырех английских солдат, Дэллас издал боевой клич и бросился вперед. Мгновенность его реакции спасла ему жизнь: пущенная в него стрела пролетела мимо.
 Атака Дэлласа явно изумила англичан. В одно мгновение он нанес смертельный удар арбалетчику. Все могло бы обернуться весьма непросто, но на счастье Дэлласа секунду спустя ему удалось сразить капитана маленького отряда. Увидев, что двое пали, оставшиеся сочли благоразумным отступить. Дэллас усмехнулся:
 – Такие, как вы, недостойны называться солдатами, неужели вы умеете воевать только тогда, когда враг стоит к вам спиной? Так вот как воюют англичане? Говорят, у вас расщепленные копыта и по три хвоста? Блестящие трофеи для моей родни.
 Вне себя от ярости один из солдат бросился вперед. Кривой меч англичанина скрестился с мечом Дэлласа. Раздался лязг металла. Солдат был в кольчуге, в то время как Дэллас сражался налегке. В этом было и свое преимущество: движения англичанина были не такими ловкими, как движения Дэлласа, передвигающегося с быстротой молнии. В конце концов, ему удалось найти уязвимое место соперника и одержать победу. Меч вонзился в плоть, будто в масло. Предсмертный крик на мгновение заглушил все. Дэлласу не сразу удалось выдернуть меч из тела поверженного врага. Оставшийся солдат воспользовался кратким замешательством, и что-то обожгло Дэлласу бок. Наконец-то ему удалось освободить меч, но боль от раны заставила его опуститься на одно колено. И все же ему удалось поднять окровавленный клинок. Вражеский солдат, издав боевой крик, бросился вперед, целясь в грудь противника, однако напоролся на меч Дэлласа, который все не успел полностью обезопасить себя. Боль захлестнула его. Дэллас даже не услышал предсмертного крика врага, пронзенного прочным стальным клинком.
 Дэллас упал на землю, прижав руку к ране на боку, ощутив во рту вкус крови. Пот застилал ему глаза. Дэллас попытался подняться, но неожиданно все вокруг покачнулось, потеряло очертания. Пальцы Дэлласа царапали землю. Казалось, вокруг запели птицы, звуки становились все более тонкими и пронзительными.
 Через мгновение все вокруг поглотила кромешная мгла.


* * *

 Тени задвигались, он вновь начал чувствовать боль. Дэллас застонал и открыл глаза, вглядываясь в отблески солнечного света. Оглядевшись вокруг, он увидел поверженных врагов. Память медленно возвращалась. Нужно спешить.
 После некоторых усилий ему удалось встать на ноги. Из раны на боку все еще сочилась кровь, рука стала липкой. Лицо Дэлласа исказила гримаса боли. Прорычав проклятия, он с трудом нагнулся, чтобы поднять меч.
 Брюс. Он должен предупредить Брюса. Люди, на которых он наткнулся, скорее всего, были посланы на разведку. Однако это значит, что и остальные силы неприятеля неподалеку.
 Дэллас добрался до ручья, охладил лицо. Он должен был торопиться, но каждый шаг давался с трудом.
 Он продолжал извергать проклятия, как будто они могли бы ему помочь. Путь казался вечным: из-за боли все было как в тумане, мозг сверлила неотступная мысль о том, что он должен, должен успеть.
 День пошел на убыль, а Дэллас все еще был на холме – внизу лагерь Брюса. Но ему приходилось останавливаться, чтобы перевести дух и не потерять сознание. Зацепившись ногой за корень, он грузно рухнул на землю.
 Секунду спустя он услышал шум. Ошибки быть не могло. Возгласы. Лязг мечей.
 Он опоздал. Не успел предупредить о предательстве Пемброка.
 – Боже! Милосердный боже!
 Дэллас с трудом поднялся, вглядываясь в темноту. Дым костров, мечущиеся люди, мерцание клинков в свете заходящего солнца. Предсмертные крики.
 Позабыв о ране в боку, он побежал вниз по склону. Его подгонял страх. Походные палатки были охвачены пламенем, плакали дети, раздавались отчаянные женские крики. Среди убитых были преимущественно безоружные. В их невидящих глазах застыло изумление. Некоторые словно все еще спали, завернувшись в окровавленные плащи – саваны смерти.
 Откуда-то взялись силы, и Дэллас, размахивая мечом, расчищал себе дорогу к той палатке, где он оставил Изабель.
 Его меч, казалось, превратился в молнию. Дэллас едва успел отвести лезвие, чтобы не поранить своего брата Джеми, тоже размахивающего мечом и пятящегося к нему спиной. Дэллас сделал резкий выпад, и один из нападавших на Джеми англичан упал, пораженный в грудь. Джеми, наконец, заметил Дэлласа и усмехнулся:
 – Ты вовремя, чертов бездельник!
 – Что с Брюсом?
 – Когда я видел его в последний раз, он отправлял в ад англичан.
 – Где братья?
 – Думаю, сражаются. Англичане напали внезапно.
 – Знаю, – кивнул Дэллас и быстро оглядел лагерь. – Это ловушка. Их слишком много, Джеми. Нужно собирать людей и уходить в горы. Ждите меня на Дие.
 – Хорошо.
 Больше они ничего не успели сказать друг другу. В течение нескольких последующих минут братья отбивались от англичан, которые, впрочем, скоро отступили.
 – А что собираешься предпринять ты?
 Дэллас перепрыгивал через тела погибших.
 – Я разыщу Дункана и Изабель.
 Времени на прощание, на предупреждение об осторожности не было, но Дэллас был уверен, что брат понял его.
 Густой дым застилал глаза. Несколько раз Дэллас натыкался на тела людей, с которыми еще вчера он делил хлеб, разговаривал, смеялся.
 Но где же Брюс? Если его убили, их дело проиграно.
 Дэллас нашел Изабель под перевернутыми дымящимися остатками их палатки. Дункан тоже был здесь с окровавленным мечом наготове. Лицо его было покрыто гарью, но полно решимости. В голубых глазах появилось облегчение, когда юноша увидел Дэлласа.
 – Я уберег ее.
 Дэллас попытался улыбнуться.
 – Не сомневался, что так и будет, брат.
 Он протянул руку, помогая Изабель выбраться из укрытия. Ее лицо было бледно, но спокойно. Один рукав ее платья был разорван, на подоле осела грязь и копоть, но все равно она казалась элегантной и величественной. Дэллас не мог не обнять ее.
 Когда он ее отпустил, она отвела прядь волос, упавшую на глаза, и вымученно улыбнулась:
 – Я надеялась, что ты вернешься живым.
 Он усмехнулся.
 – Разумеется. Было бы безумием оставить вдовой такую женщину.
 – Я полагаю, что ты сошел с ума, Дэллас Макдональд.
 – Дэллас, – вмешался Дункан, – больше нельзя медлить.
 Не произнеся больше ни слова, Дэллас быстро повел Изабель в ту сторону, где, как ему казалось, должен находиться Брюс.
 Буквально через сотню ярдов они нашли его. Король стоял, окруженный своими верными людьми – лучшими рыцарями Шотландии. Их круг разомкнулся, чтобы пропустить Дэлласа, Дункана и Изабель.
 – Нужно идти на север, – резко сказал Дэллас.
 Брюс кивнул. Усталость и боль запечатлелись на лице короля. Предательство Пемброка оставило на нем неизгладимый след.
 – Это лучшее, что мы можем сделать, – согласился он. – Нужно уходить. Женщин можно отправить в Уэстер Росс. Могу ли я послать твоего брата к Найлу?
 Дэллас придвинулся ближе к королю.
 – Нет. Я получил от Найла донесение. Он оставил Уэстер Росс и увел своих людей в Лочейберские горы. Он говорил, что герцог Росс объединился с Каммингзами и Макдугаллами.
 – Черт побери! – пробормотал Брюс. – Тогда женщин следует отправить в Килдамм вместе с Найджелом.
 Дэллас повернулся к Изабель, но та покачала головой:
 – Нет, лорд, я останусь с тобой.
 Дэллас кивнул.
 – Я тоже думаю, что тебе лучше остаться.
 Затем Дэллас вновь повернулся к Брюсу:
 – До скорой встречи, мой король!
 Брюс усмехнулся:
 – До встречи, лорд Ская.
 Кто-то вложил в руку Дэлласа поводья, и он увидел, что Дункан уже помог Изабель взобраться на лошадь. Дэллас вскочил на круп позади жены, и в сопровождении Дункана они поскакали прочь, подальше от места бойни.


* * *

 Ночные тени сменились бледными лучами рассвета, когда они остановились передохнуть. Изабель соскочила с коня, рука нащупала засохшие сгустки крови на ее платье. Нет, это не ее кровь. Она взглянула на Дэлласа, который согнулся, прильнув к шее коня. Ярко-красное пятно расползлось по его тунике.
 – Ты истекаешь кровью, мой лорд.
 Дернув бровью, он попытался отшутиться:
 – Это всего лишь царапина.
 – Мне так не кажется, – сказала она и показала на пятно. – Весь бок в крови.
 Он хотел передернуть плечом, но гримаса боли исказила его лицо. Дэллас отвернулся:
 – Следствие короткой стычки с парочкой-тройкой англичан. Пустяки.
 – Дэллас, – сказал Дункан. – Прекрати. Позволь ей осмотреть рану. Да и лошадь должна отдохнуть. Пока поблизости не видно никаких англичан.
 – Наверняка, они преследуют Брюса, движутся на восток, в сторону моря.
 Дэллас посмотрел вниз – на верхушки сосен у подножья холма. Где-то далеко на солнце серебрились воды фьорда. Изабель проследила за его взглядом, и сердце ее сжалось.
 Красота природы в любой момент может обернуться смертью, разрушением. Думает ли сейчас Дэллас о том, что шотландцы разбиты, и, возможно, война для них проиграна?
 Но все это сейчас не имело для нее значения: она смотрела на бледное лицо Дэлласа, на лихорадочный блеск в его глазах. Он с трудом соскочил с лошади.
 – Тебе необходимо лечь, мой лорд.
 К ее удивлению, он послушался и почти упал на землю с приглушенным стоном.
 Изабель бросила быстрый встревоженный взгляд на Дункана и опустилась рядом с мужем на колени. Завернутый в плащ, он лежал на спине, упираясь плечом о поваленный ствол.
 Дункан присел рядом с братом, неуклюже пытаясь устроить его поудобнее. Дэллас посмотрел на обоих помутившимся взглядом.
 – Займись лошадьми, Дункан, а раны предоставь более нежным рукам.
 Дункан порывисто встал, пошел к лошадям. Изабель внимательно осмотрела окровавленную тунику Дэлласа.
 – Не было необходимости быть столь резким, Дункан только хотел помочь тебе, лорд.
 С тревогой Изабель исследовала рану в боку.
 – Я знаю, – прошептал Дэллас и закрыл глаза. Щеки горели лихорадочным румянцем. Линии рта выдавали страдание.
 – Мы можем оставаться здесь не более получаса, Изабель. Если хочешь помочь мне, то займись раной, и чем быстрее, тем лучше. Упреки лучше оставить на будущее.
 Сморщившись от напряжения, Изабель начала потихоньку отрывать край туники, присохшей к ране.
 Следовало бы смочить ткань, но у них только фляжка с вином, да и вина совсем немного.
 – Я должна это снять, – пояснила она, глядя в его лицо.
 Дэллас закрыл глаза, губы его были сжаты от боли.
 – Поступай, как считаешь нужным.
 Изабель глубоко вздохнула и снова начала осторожно отделять материю от кровоточащей плоти. Она старалась сделать это как можно быстрее.
 Из раны вновь полилась кровь. К счастью, она по-прежнему была яркой: темный цвет мог означать заражение.
 От напряжения на лбу Изабель выступил пот, но она все же удалила все присохшие к ране лоскуты материи. Потом она пошла к лошадям, чтобы принести вино. Дункан тихо спросил ее о состоянии брата. Изабель попыталась улыбнуться.
 – Лучше, чем можно было ожидать. Рану давно следовало обработать. Ему везет. Так удачлив бывает один из десяти.
 Дункан кивнул.
 – А таким здоровьем едва ли может похвастаться каждый двадцатый.
 Изабель вернулась к Дэлласу.
 – Это должно помочь, мой лорд. – Вино тонкой струйкой потекло на зияющую рану.
 Лицо Дэлласа вздрогнуло. Глаза приоткрылись.
 – Ты хочешь убить меня? – пробормотал он, морщась от боли.
 Но Изабель не обратила внимания на его слова.
 – Вино очистит рану, однако нужно найти воды, – вздохнула она и разорвала на бинты одну из своих нижних юбок. Перевязала рану, с тревогой следя за выражением его бледного, как мел, лица.
 – Тебе необходимо отдохнуть, мой лорд.
 – Сейчас не время для отдыха. – Под глазами Дэлласа обозначились темные круги.
 – А вдруг начнется лихорадка? Ведь ты не сможешь тогда ни ехать, ни сидеть в седле.
 Дэллас протянул руку, мягко коснулся ее волос, затем тихо сказал:
 – Нельзя рисковать, Изабель. Мы не имеем права медлить.
 В ее голосе прозвучали напряженные ноты.
 – Такое впечатление, что ты хочешь умереть, ибо делаешь все, чтобы это произошло.
 – Я не умру. Не сейчас. Так много дел, я нужен Брюсу.
 Изабель сердито передернула плечами.
 – Очень хорошо. По крайней мере, позволь мне перевести дух, прежде чем мы продолжим путь.
 Дэллас медленно кивнул. Казалось, ему все труднее говорить.
 – Да… но… недолго. Ресницы его были полуопущены. Она протянула ему флягу, поднесла к губам.
 – Выпей немного, это придаст тебе сил, мой лорд.
 Вино принесло ему облегчение. Изабель тихо присела рядом. Она не осмеливалась ничего сказать, боялась пошевелиться, зная, что он вновь начнет требовать, чтобы они продолжили путь. Когда подошел Дункан, она едва заметно покачала головой, на что юноша молча кивнул и улыбнулся ей прежде, чем прилечь на землю неподалеку от лошадей.
 Они оставались в лощине до тех пор, пока солнце не достигло зенита. Ослепительные лучи проникли сквозь деревья, упали на лицо Дэлласа. Изабель мгновенно проснулась, когда почувствовала, что раненый зашевелился. Она встала и потрясла за плечо Дункана. Тот тут же встрепенулся и потянулся за мечом.
 – Не волнуйся, – тихо сказала Изабель. – Все в порядке. Дэллас зашевелился. Он скоро проснется. Дункан провел рукой по волосам.
 – Да, и начнет рычать на нас за то, что мы позволили ему уснуть.
 – Скорее всего, так и будет, зато он хотя бы немного отдохнул.
 Дункан усмехнулся:
 – Ты все можешь, Изабель Макдугалл. Даже украдешь хлеб у самого Сатаны, если это понадобится.
 – Если будет нужно, – улыбнулась Изабель, глядя на Дэлласа, рука которого беспокойно задвигалась по траве. – Он собирается отослать меня, Дункан?
 Дункан нахмурился, неуютно заворочался на своей постели из опавших листьев.
 – У него нет другого выхода.
 – Как и у меня. Брюс же хотел отослать женщин в Уэстер Росс, но там мне не нашлось места.
 – Теперь, когда граф Росс сделал свой выбор, нам придется прятаться в горах.
 Изабель вздохнула, нетерпеливым жестом откинула волосы.
 – Да. Но как долго? Мы ведь не можем надеяться, что останемся здесь на всю зиму, Брюсу негде укрыться. Он должен либо покинуть Шотландию, либо воевать. И я думаю, он предпочтет второе.
 – Да, полагаю, он пойдет на юг, чтобы собрать побольше людей.
 – И отправится к вашему отцу. Дункан какое-то мгновение не говоря ни слова смотрел на нее, затем усмехнулся:
 – Ты умна, Изабель.
 – Думаю, что мне хватит ума убедить Дэлласа в том, что я должна быть рядом с ним по дороге на юг.
 – Ты не хочешь, чтобы он тебя где-нибудь оставил?
 – Нет, не хочу.
 – Если он решит, что тебе лучше остаться, я отвезу тебя в Лагерь Найла, а затем в Донан. Это будет не так уж плохо, Изабель Макдугалл.
 – Макдональд!
 Дункан изумленно посмотрел на нее – она отвернулась. Затем сказала тихо:
 – Я сейчас ощущаю себя больше представительницей рода Макдональдов, чем своего собственного, Никогда не думала, что когда-нибудь это случится.
 – Брюс в Абердине? – спросил Дэллас и поднял бровь в ожидании ответа.
 В голосе Джеми была заметна печаль.
 – Кажется. Ходят слухи, что он отбыл в Норвегию, пока мы сидим здесь в горах без еды и убежища.
 – Нет! – воскликнул Дункан, глядя на братьев в упор. – Брюс не может оставить нас.
 – Прошли недели, а что сделали мы? Только и знаем, что прячемся в этих чертовых горах, как дикие кошки. Как-то это не по-мужски… – с раздражением и гневом отозвался Джеми.
 – Может быть, ты уже перестал чувствовать себя мужчиной? – сказал Дункан со злостью, которой ранее Дэллас не замечал в нем.
 – Дункан, – мягко сказал он, – не кипятись. Джеми просто вслух сказал то, что думает. Он же не предал нашего короля. Ведь так, Джеми?
 Дэллас обернулся к Джеми, который уставился на огонь и не сразу поднял глаза.
 – Нет, не предал. Но дело начинает казаться безнадежным.
 – Брюс многих потерял. Говорят, англичане повесили Кристофера Сетона и еще дюжину друзей Брюса.
 – Это тяжелый удар. Принц Уэльский встретился с Пемброком, они образовали союз против нас. Брюс не сможет победить с такими силами. Не знаю, что он собирается предпринять.
 Дэллас замолчал. Затем раздался угрюмый голос Дункана:
 – Мы должны отправиться к Найлу. Или в Скайский замок. Мы не можем больше оставаться здесь, Дэллас. Здесь нет пищи для детей и женщин, здесь небезопасно.
 Дэллас глянул туда, где у костра в одиночестве сидела Изабель. Дункан перехватил его взгляд, приблизился к нему и мягко сказал:
 – Ей все известно. Она сама говорила, что Брюсу некуда идти, негде укрыться. Но она также уверена, что он вновь будет сражаться во имя свободы Шотландии. – Лицо Дункана светилось доверием и восхищением. Юноша заметно похудел после нескольких недель, проведенных в горах. Но в глазах его горела вера.
 Дэллас слабо улыбнулся.
 – Да, приятель. Я тоже уверен, Брюс не бросит нас.
 Не обращая внимания на недовольное ворчание Джеми, Дэллас казался веселым. Резкая боль пронзила тело. Рана в боку еще не зажила, хотя потихоньку затягивалась, благодаря усилиям Изабель.
 Дэллас быстрым шагом направился к костру. Он замедлил шаг, прежде чем войти в освещенное пространство. Изабель все еще не замечала его, и он почувствовал, как сжалось его сердце. Разве он может так рисковать ею? Король Эдуард объявил жен всех своих врагов вне закона. Никакого снисхождения ждать не приходилось. Если Изабель попадется в палы англичан, ей предстоит пройти через пытки, насилие, смерть.
 Комок подступил к его горлу.
 – Изабель, – позвал он, приблизившись и возвышаясь над ней.
 Она подняла глаза и слабо улыбнулась.
 – Мне нужно поговорить с тобой.
 Она подвинулась, чтобы он тоже мог сесть на одеяло. Свет костра придавал ее лицу красноватый оттенок. Дэллас отчетливо видел, как она похудела. Глаза стали больше, темнее, щеки запали.
 Дэллас почувствовал вину.
 – Послушай меня, милая.
 – Слушаю, Дэллас.
 Брови ее изящно изогнулись в ожидании. Дэллас отвернулся от ее внимательного взгляда.
 Как мог он все это допустить? Почему она до сих пор смотрит на него, как на героя, на блестящего рыцаря, когда известно, что именно его безрассудство – причина нависшей над ней угрозы?
 Нет, отец прав, когда говорит, что Дэлласа нередко ведет дьявол. Вот и сейчас ему показалось, что рука зла коснулась его, послышался насмешливый хохот.
 И более резко, чем ему хотелось, Дэллас проговорил:
 – Ты – наследница Макдугаллов. Твой род в чести у короля Эдуарда.
 На ее лице появилось удивление.
 – Да, мой лорд, я это знаю.
 Дэллас глубоко вздохнул и отвернулся. Как он может быть таким грубым, ведь Изабель была так предана ему все эти последние недели. Хотя время было нелегкое – они скрывались в лесу от английский солдат. Дэллас вдруг осознал, что их брак стал прочнее. Изабель безропотно переносила трудности, чаще думала о нем, а не о себе.
 И вновь чувство вины захлестнуло его. Вины и любви. Если бы он не был так эгоистичен, Изабель была бы в полной безопасности, вместе со своей семьей, а не пряталась бы в этих горах. Объявленная вне закона, преступница. И смотрит на него глазами, полными любви. Дэлласу было больно встречаться с ней взглядом: впереди будущее – полное тревог. А, возможно, у них и нет никакого будущего.
 Остается только один выход… Он должен объявить их брак незаконным и отослать ее домой. Это ужасно, но все же лучше, чем увидеть ее мертвой или плененной англичанами.
 – Изабель, дорогая, последние недели между мной и тобой воцарился мир. Я так рад этому.
 – Я тоже, мой лорд.
 Улыбка пробежала по его губам.
 – Ты произносишь «мой лорд», как будто мы едва знакомы, хотя я знаю тебя настолько, насколько может мужчина знать женщину…
 Краска залила ее щеки.
 – Я только выражаю то уважение, которое чувствую по отношению к тебе.
 – Знаю, – он нежно коснулся ладонью ее щеки. – Знаю. И именно это заставляет меня подумать о тебе, о твоей безопасности. Ты так доверяешь мне.
 Он глубоко вздохнул. Неожиданное беспокойство в глубине ее глаз подсказало ему, что она догадывается о том, что он хочет сказать.
 – Изабель, как моя жена, ты объявлена преступницей, и, следовательно, тебя ждет все то, что может ждать тех, кто нарушил английские законы. Мне хочется, чтобы ты была в безопасности. Я отошлю тебя к твоей семье.
 Она посмотрела на него. Дэллас беззвучно застонал про себя. Нет, быстро она не сдастся, да он и не ожидал.
 В глазах ее вспыхнул гнев:
 – Итак, ты считаешь, что Брюс бежал в Норвегию и бросил преданных ему людей, не так ли?
 Пораженный Дэллас отрицательно покачал головой, но она не подумала дать ему вымолвить хотя бы слово.
 – Ты рассуждаешь о преданности, чести, долге, смерти, Дэллас Макдональд, делая вид, что веришь во все это, а сам усомнился в своем короле после первой опасности! – ее губы изогнулись. – Очень благородно!
 Задетый за живое, Дэллас свирепо прорычал:
 – Я делаю это ради твоей безопасности, Изабель. Неужели тебе не хватает здравого смысла, чтобы самой все понять?
 – Я вижу только, что ты в отчаянии. Что ты теряешь веру в Брюса, – она нагнулась к его лицу, глаза горели огнем. – Вижу, что ты теряешь веру в себя.
 Дэллас вскочил. Она права. Она произнесла вслух то, о чем он страшился даже подумать. Сколько ночей он провел без сна, размышляя о том, сумеют ли братья и он покинуть горы живыми? Если не смогут, то их схватят и обрекут на медленную смерть англичане, как Вильяма Уоллеса.
 – Черт побери!
 Его голос стал приглушенным, низким.
 – Я не боюсь смерти, Изабель Макдугалл.
 – Не сомневаюсь, но ты не должен сейчас терять веру! Твои братья должны тоже сделать свой выбор. Я сделала. Я остаюсь с тобой. Я верю в Брюса!
 – Странный оборот. Когда-то ты Брюса ненавидела.
 Дэллас не смог удержаться, чтобы не коснуться черной волны ее шелковистых волос, спадающих на грудь.
 – Да. Когда-то я и тебя ненавидела. Но ненависть прошла. Англичане охотятся за мной так же, как и за тобой и за другими горцами. Я ненавижу приверженцев Эдуарда после того, что они наделали, после того как подобно разбойникам, они нападают и убивают ночью.
 Они встретились глазами. В его взгляде промелькнула надежда, но тут же пропала, когда реальность напомнила ему о том, что ее вера может дорого ей обойтись. Он не должен ею рисковать. Это он виноват в том, что она здесь. Дэллас отпустил прядь ее волос, сделал шаг назад.
 – Я похитил тебя против твоей воли, Изабель, и, похоже, собираюсь вернуть тебя семье тоже без твоего на то желания. И я сделаю это. Может быть, будет: даже лучше, если ты вернешься такой, какой и была – испытывающей ко мне ненависть, испытывающей ненависть к Роберту Брюсу…
 Ее бровь изогнулась в усмешке:
 – Как? Полагаешь, моя семья будет рада меня видеть? Я должна буду рассказать, что ты избил меня до смерти, прежде чем я пошла с тобой к алтарю? – Он стоял совсем рядом, он чувствовал тепло ее тела. – Я должна буду сказать, что ты принудил меня лечь с тобой в постель?
 Он содрогнулся. Воспоминания о ней заставляли его проводить бессонные ночи, и как жаждал он любить ее вновь и вновь, невзирая на множество спящих вокруг тел! Дэллас сжал зубы.
 – Да, моя прелесть. Если это поможет убедить твою семью в твоей невиновности, скажи им все, что сочтешь нужным.
 Что-то вспыхнуло в ее глазах. Она тихо спросила:
 – И ты хочешь отказаться от наших свадебных обещаний, Дэллас Макдональд?
 Он казался натянутым, как стальная струна.
 – Да. Возвращайся к своему роду. Отрекись от меня. Твоя семья защитит тебя от Эдуарда.
 – А если я откажусь вернуться? Холодок пробежал по телу Дэлласа, в горле его застрял ком. Он с трудом проговорил:
 – Тогда ты больше мне не жена. Если ты останешься с нами, ты просто одна из тех женщин, которые следуют за боевым отрядом. И больше никто.
 Ее лицо смертельно побледнело, подбородок вздернулся – какой знакомый жест! Нет, она не стала спорить с ним, умолять.
 Несмотря на охватившее его отчаяние, Дэллас ощутил волну восхищения ею. Да, Изабель Макдугалл могла бы стать достойным воином.
 Изабель споткнулась, чуть было не распластавшись на каменном склоне. Никто не остановился, чтобы ей помочь. Поток людей безостановочно шел вперед. Она застонала.
 Роберт Брюс прислал сообщение о том, что вдет на юг. Почти пять сотен рассеянных в лесах сторонников шотландского короля устремились на соединение с ним.
 Верный своему слову, Дэллас не разговаривал с Изабель с тех пор, как приказал ей вернуться домой. Ее отказ подчиниться разъярил его. Теперь только Дункан разговаривал с ней. Остальные, увидев, что Дэллас не общается с женой, тоже перестали обращать на нее внимание.
 Последнее ее не задевало. Она почти не знала этих людей, однако поведение Дэлласа ранило ощутимо.
 – Давай остановимся здесь, Изабель, – предложил Дункан. – Уже вечер.
 Разожгли костры. Дункан ненадолго отошел куда-то и вернулся е чашкой теплого бульона. Сидя на земле, она устало подняла руки и взяла у него чашку.
 – Спасибо, Дункан!
 Он присел на корточки, устремил взгляд вдаль, где в лучах заходящего солнца золотилась вода.
 – Как называется это озеро?
 Подобие улыбки пробежало по ее губам.
 – Это южная часть озера, которое называется Тай. В детстве я однажды здесь купалась.
 Легкий ветер ворошил ее волосы, в лучах солнца она выглядела более уставшей.
 За последние несколько месяцев у Дункана под глазами появились черные круги, он казался старше, взрослее.
 – Твои земли здесь, неподалеку, Изабель?
 Она кивнула. Солнечные зайчики прыгали по воде. Как легко она могла бы сейчас уйти, вернуться домой. Стоит только войску Макдугаллов напасть на людей Брюса с востока, ей достаточно помахать платком с цветами Макдугаллов, и ее бы спасли.
 – Да, – она показала вдаль. – Вот там, сразу за озером Тайндрум. Дальше по прямой – Дунстаффнаге, замок отца и брата.
 – Ты должно быть скучаешь по своей семье.
 – Конечно. Особенно по Иану. В детстве я редко видела мать, Она жила в Галловее. Макдугаллы суровые люди. Это хорошо, что я жила с отцом, – улыбка пробежала по ее губам. – Хотя ему было мало пользы от дочери, он хотел иметь сильных сыновей.
 Дункан растянулся на траве, слегка нахмурившись. Он сорвал травинку, начал ее жевать.
 – Значит, у тебя всего один брат? Изабель пожала плечами.
 – Род моей матери больше уважал англичан, чем Макдугаллов. Говорят, она не любила моего отца. Их брак был заключен ради союза между двумя родами. Поскольку у нее были свои владения, мать предпочитала одиночество в Галловее шуму и ссорам Макдугаллов в Аргилле.
 Изабель нагнулась, чтобы развязать ботинок, затем размяла затекшую ногу.
 Погруженный в свои мысли, Дункан смотрел на воду. Некоторое время спустя он начал что-то напевать, потом мелодия стала чуть громче, чистые звуки поплыли над поблескивающей гладью воды. Изабель улыбалась, пока он пел. Закончив. Дункан взглянул на нее.
 – Чудесная песня, – похвалила Изабель.
 Дункан радостно улыбнулся.
 – Раньше мы с Дэлласом часто пели. Правда, когда он выпивал чуть больше, чем нужно, то мог позволить себе что-то, не предназначенное для ушей леди.
 – Представляю. Ваша мать, должно быть, была в ужасе.
 Дункан посмотрел в землю.
 – Наша мать умерла во время родов. Она дала мне жизнь и умерла. Мне говорили, что она была настоящей леди. Она родила нашему отцу пятерых сыновей.
 – Я не знала. Помню, только однажды я слышала о ней от своего отца. Он сказал, что она была достойной женщиной, что он всегда восхищался ею.
 – Правда? А мой отец утверждал, что у меня и у Дэлласа ее глаза. Иногда, выпив вина, он говаривал, что у нас глаза под цвет вереска и неба – такие же, как у нашей матери.
 – Вереск и небо… Ваш отец очень ее любил.
 – Да.
 Дункан вынул изо рта травинку, приподнялся, обхватил руками Колени.
 – Дэллас ее помнит. Один я не помню.
 При втором упоминании имени Дэлласа Изабель замолчала. К горлу подкатил комок. Боль и гнев. Гнев и боль. Похоже, Дункан уловил ее состояние: он бросил на нее быстрый сочувственный взгляд.
 – Я пытался на него повлиять. Бессмысленно. Он упрям, как осел, хочет оставить тебя в Агрилле до того, как мы достигнем побережья.
 Пораженная, Изабель посмотрела на Дункана.
 – Он тебе сказал?
 – Да, и он прибьет меня, если узнает, что я разболтал. Ты не должна думать, что безразлична ему. Этот чертов упрямец считает, что не сможет с тобой расстаться, если ты не будешь чувствовать к нему ненависти.
 Печаль в голосе Дункана смешивалась с иронией. Она слабо улыбнулась:
 – Я тоже упряма, как и Дэллас.
 Дункан окинул ее восхищенным взглядом. Она отвернулась и посмотрела туда, где находился ее дом.
 – Твой брат не понимает, что я не могу встретиться со своим братом для того, чтобы сообщить ему: мой муж оставил меня.
 – Так значит гордость заставляет тебя быть с нами? А не любовь к Дэлласу?
 – Мне хотелось бы ответить утвердительно, но, честно, говоря, это было бы неправдой. Сам подумай: Иан ненавидит Макдональдов не менее чем Макдональды ненавидят его. И больше всего он ненавидит Дэлласа. Он сделает все, чтобы досадить ему, к сожалению, я не сомневаюсь, что он готов сделать это, даже используя меня, – глубоко вздохнув, она добавила: – Он ведь не пришел за мной, когда меня похитили, догадываясь, что может со мной случиться. С политической точки зрения тогда это было ему невыгодно, неудобно… Хотя мне могли причинить боль, бросить в тюрьму.
 – Черт возьми! – воскликнул Дункан, вскочив. – Но мы ведь не причинили тебе боли?
 – Конечно. Но Иан не знает этого. И он не попытался мне помочь. Если он узнает, что я испытываю какие-то чувства к Дэлласу, он приложит все усилия, чтобы уничтожить моего мужа или сломить его. Даже используя меня.
 Она встретила изумленный взгляд Дункана.
 – Понимаешь, Дункан? У меня больше нет семьи. Макдональды сейчас – моя единственная семья.
 Какое-то мгновение Дункан был не в силах вымолвить ни слова. Его руки от возмущения сжались в кулаки. Когда же он вновь заговорил, то его слова походили на рычание:
 – Скажи честно, Изабель. Ты ждешь ребенка от Дэлласа?
 – Нет. Хотя мне хотелось бы, чтобы это было так. Дункан, казалось, расслабился, но кулаки его не разжались.
 – А твой брат не причинил бы тебе вреда, если бы это случилось?
 Изабель горестно рассмеялась:
 – Если бы это было так, Дункан, – сказала она, спокойно встретив взгляд юноши. – Если бы мой брат заподозрил, что я жду ребенка от Дэлласа Макдональда, он заточил бы меня в самую гнилую темницу, пока не кончится война. Нет, я никогда не вернусь в Дунстаффнаге.

 Глава 11

  Перевал Далрай, 10 августа 1306 года 
 Холодный ветер дул с устремившихся в небо гор, окутанных туманом, которые тянутся от озера Тай до самого моря. Здесь, в лощине, охраняемой одним из самых почитаемых в Шотландии святых – Филиппом Глендочартским, Брюс и разбил лагерь.
 Изабель без труда догадалась, что Роберт Брюс старается замолить грех убийства Реда Каммингза в храме Грейфрея, что он страшится проклятия. Все это было настолько очевидно, что никто не осмеливался сказать об этом вслух.
 Так же молча, как и другие, Изабель бродила неподалеку от лагеря, собирая травы и коренья, которые годились в пищу, или обладали целебными свойствами. Даже дети перестали плакать, так подействовало на них молчание взрослых.
 Поначалу эта тишина приносила успокоение – после шумной людской суеты, лошадиного ржания. Но шли дни, и молчание становилось невыносимым. Изабель уже несколько ночей плохо спала. Слишком много невеселых мыслей занимали ее. Иногда до боли в сердце ей хотелось услышать голос Дэлласа, его смех или даже одну из тех его шуток, которые так ее раздражали. Она даже согласна была испытать на себе его гнев, но только не полное безразличие.
 Однажды, исполненная мрачных мыслей и не в силах больше терпеть, Изабель приняла решение. Сегодня вечером она сама заговорит с ним и заставит отвечать на ее вопросы.
 «А если он откажется?.. – подумала она. – Нет, он не имеет права отказаться, иначе его покарает бог».
 Дэллас теперь ночевал среди самых близких Брюсу рыцарей. Изабель не раз с раздражением думала о том, что это действительно, пожалуй, единственное место, куда, как и предполагал Дэллас, она не смогла бы к нему добраться. Она решила доказать, что он ошибается.
 – Стой! – скомандовал грубый голос, когда она подошла к стоящим кругом палаткам короля и его приближенных.
 Деревянная ручка палаша, сжимаемая пальцами стражника, уперлась ей в грудь. В колеблющемся свете она обратила внимание, как блестит над ее головой раздвоенное острие.
 Сердце Изабель забилось, но она решила не высказать своего страха. Она уставилась на человека, преградившего ей путь. Он был черноволос, всклокочен, на бледном лице выделялись свирепые глаза.
 – Мне необходимо немедленно поговорить с мужем, – сказала Изабель как можно спокойнее.
 – Дальше никого пропускать не положено!
 Стражник продолжал преграждать ей дорогу, прижав древко палаша к ее груди.
 – Тогда позови его. Я должна поговорить с ним прямо сейчас. Это срочно. Стражник нахмурился.
 – Слишком поздно для разговоров.
 – Не так уж и поздно для жены, желающей по срочному делу переговорить со своим мужем.
 Стражник чуть отодвинулся, но все же полностью не освободил дорогу. Теперь его лицо освещал огонь костра, и Изабель заметила, что он оценивающе оглядывает ее с головы до ног. Она дернула подбородком. Этот наглый взгляд вызвал в ней бурю негодования.
 Стражник ухмыльнулся:
 – И кто же твой муж, миледи?
 – Лорд Скай.
 – Значит, вы леди Изабель. Я столько слышал о вас, что должен был вас сразу узнать.
 Ей было неизвестно, что именно он слышал, но она не собиралась расспрашивать. Поэтому оставила его слова без внимания.
 – Так ты позовешь моего мужа?
 – Возможно.
 Он опустил палаш, воткнув раздвоенное острие в землю, затем облокотился на рукоять, продолжая рассматривать ее, словно она – товар на рынке.
 Изабель посмотрела ему прямо в лицо.
 – Я не собираюсь стоять здесь и ждать, пока меня осматривают, сэр, и если вы…
 Внезапно он разразился таким смехом, что она чуть не подпрыгнула от неожиданности.
 – Значит, все, что я слышал, правда. Он выпрямился и отвесил ей поклон, который скорее свидетельствовал о насмешке, чем об уважении.
 – Я хорошо знаю вашу семью. Хорошо. Но никогда не думал, что буду иметь честь встретить вас.
 Изабель отметила, что он слегка шепелявит. Она кашлянула, стараясь говорить очень спокойно.
 – Итак, вы имеете честь! Но я вас не знаю.
 – Джеймс Дуглас.
 Черный Дуглас! Конечно, как и большинству шотландцев, ей приходилось слышать о нем. Рассказывали, что он с обаятельной улыбкой перерезал кому-то глотку…
 Изабель нашла в себе силы ответить:
 – Считаю за честь познакомиться с вами, мой лорд.
 – Конечно, миледи, – усмехнулся он, приподняв черную бровь. – Итак, вы хотите поговорить с лордом Ская? Должен признать, что я нахожу забавным то, что именно кто-то из рода Макдугаллов пришел сюда этой ночью…
 Он подчеркнул последние слова.
 – Почему именно этой ночью! И вновь Джеймс усмехнулся:
 – Об этом лучше спросите Дэлласа Макдональда, миледи.
 – Значит, вы его позовете?
 – Позову, хотя здравый смысл подсказывает, что мне не следует этого делать.
 Он отошел в тень. Изабель же осталась ждать. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем появился Дэллас. Ее сердце замерло от радости, когда она увидела его. На нем был только легкий плащ, туника и сапоги. По хмурому выражению его лица она видела, что он пришел не по своей воле. Она вобрала в себя воздух.
 – Мой лорд.
 – Вижу, что ты в порядке. Зачем ты здесь?
 Она проглотила обиду – он так резко оборвал ее!
 – Я должна с тобой кое-что обсудить!
 Он взял ее за локоть и повел к небольшому костру. Изабель заметила, как запали его щеки, как увеличились круги под глазами. Она не противилась тому, что он больно сжимал ее локоть. Когда он отпустил ее, она заглянула ему прямо в лицо.
 Волосы лежали на плечах светлыми волнами, в пламени костра они отливали то красным, то черным. Холодные голубые глаза пристально смотрели на нее из-под нависших бровей. Она еще раз вздохнула, чтобы собраться с духом.
 – Я хотела бы знать, что сегодня должно произойти? По его вскинутой брови она поняла, что удивила его.
 – Что ты об этом знаешь?
 – Только то, что что-то должно произойти, что-то ужасное. Мне страшно.
 Его губы скривились в ухмылке:
 – Ты? Боишься? Черт возьми, женщина, которая не испугалась Черного Дугласа, а, встретившись с ним в темноте, попросила об услуге, не должна бояться английских мечей.
 Несмотря на иронию, она почувствовала в его словах тревогу, которая ее насторожила. Сделав шаг вперед, Изабель коснулась складки его плаща.
 – Тебе что-то известно, скажи мне.
 Дэллас какое-то время молча смотрел на нее, затем покачал головой.
 – Мне нечего тебе сказать.
 – Неправда! Хотя бы выслушай меня, прежде чем оттолкнешь.
 Она вцепилась в складку его плаща, он сжал ее запястье. В отчаянии Изабель продолжала:
 – Я не видела тебя последние недели и старалась не беспокоить, ты тоже избегал меня, сколько мог. Я знаю, что я тебе безразлична! Но это слишком жестоко. Твое молчание – это самое худшее.
 Он отпустил ее руки, посмотрел вдаль.
 – Это далеко не самое худшее.
 – Дэллас!
 Его глаза, вновь устремленные на нее, в свете костра казались бесцветными.
 – Дэллас, я сделала свой выбор. Я выбрала тебя. Я пойду за тобой в ад, если потребуется!
 – Знаю, – сказал он, смягчившись, – но я не предполагал, что тебе придется так дорого заплатить, когда ты сделала свой выбор.
 – Мне стоило это только нескольких недель переживаний в связи с тем, что ты меня покинул.
 Какое-то время Дэллас вновь смотрел куда-то в сторону, затем его губы что-то прошептали, руки коснулись ее талии и притянули ее к себе. Изабель уткнулась лицом в его грудь, тяжело дыша, словно черпая из него жизненные силы. От него пахло ветром, землей, потом, и с этим не могли бы сравниться никакие благовония!
 – Безумие! – прошептал он. Его горячее дыхание коснулось ее кожи. – Ты сводишь меня с ума. Я хочу тебя, хотя понимаю, что лучше, если ты будешь далеко.
 – Лучше умереть, – ответила она, так и не подняв головы.
 – Милая, ты не знаешь, о чем говоришь! Она подняла голову.
 – Знаю. Да. Я знаю, что говорю.
 – Боже правый, – простонал он и отстранился от нее. – Дуглас понимал, что делает, когда пошел за мной, Я не хотел идти…
 – Тебе приятно было сознавать, что я мучаюсь? Он покачал головой.
 – Нет, совсем не это. Я знал, что не могу не прийти к тебе, чтобы не пожелать…
 Прикоснувшись к ее щеке, он нежно провел пальцами по ее атласной коже.
 – Чтобы не пожелать этого или… – Дэллас положил ладонь на затылок Изабель, наклонился, чтобы поцеловать ее, однако его рот лишь скользнул по ее губам.
 Она затрепетала. Глаза их встретились.
 – Ты все еще хочешь меня?
 – Да, – ответил он и улыбнулся. – Я всегда хотел и хочу тебя, Изабель. Тебе не стоит даже особенно гордиться этим, потому что твоя смерть может наступить раньше, чем угаснет мое желание.
 Она взяла его руку и вдруг прижалась губами к пульсирующей на его запястье жилке.
 – Скажи мне, – попросила она, не отнимая губ. – Скажи мне, что нас ждет. Я должна это знать.
 Он погладил ее по волосам. Затем ладонью приподнял за подбородок. Его рука, словно колыбель, баюкала ее прекрасное лицо.
 – Тебе известно, где мы находимся, Изабель?
 Она кивнула, все еще не отрывая взгляда.
 – Да.
 – Тогда ты должна знать, что предстоит сражение.
 – Я знаю, что у моего отца есть отряд, который охраняет перевал. Конечно, мой брат, возможно, с принцем Уэлльским скачет сейчас на север.
 В его голосе звучала уверенность, от которой у него похолодело в груди. Он улыбнулся.
 – Твой брат здесь, Ждет нас. Только вчера мы захватили шпиона – одного из людей Макдугаллов. От него мы узнали, что твои отец и брат знают о нашем приближении. Они хотят остановить нас до того, как мы доберемся до моря. Так что наше пребывание здесь – не секрет. Сегодня наш последний совет. А завтра попытаемся пересечь перевал Далрай. Изабель почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица. В горле пересохло. Она-то хорошо знала, что такой Далрай. И чем могут окончиться попытки преодолеть его, если там выставлен заслон. Взглянув на озабоченное лицо Дэлласа, она догадалась, что он тоже хорошо понимает, насколько опасно для такой большой армии пересечь столь узкое пространство.
 – Итак, – произнесла она, первая нарушив напряженное молчание, – мы все равно расстанемся, так или иначе.
 – Да, Изабель. Позволь я отправлю тебя к твоей семье?
 – Ты должен знать, что я не вернусь к ним. В его голосе чувствовалось волнение.
 – Но что же делать?
 – Ничего. Я просто останусь с тобой, если все будет хорошо.
 Ее ответ обескуражил его. Дэллас уставился на нее так, будто она сошла с ума. Затем он грозно пробормотал:
 – Нет! Это невозможно!
 – Почему? Ведь другие женщины остаются со своими мужьями. Почему же я не могу?
 Он провел рукой по своим волосам, качая головой.
 – Мне нет дела до остальных женщин. Я беспокоюсь о тебе, – сказал он, помедлив, затем выразительно посмотрел на нее. – К тому же другие женщины слушаются своих мужей. А ты вначале споришь, а затем поступаешь по-своему.
 – Говорят, что лучшие решения принимаются сообща.
 – Нет, – оборвал он. – Просто ты хочешь, чтобы поступил так, как ты задумала. Это безумие!
 Не привыкшая подчиняться без особой необходимости, Изабель обладала умением добиваться своего. Пусть даже одно противоречит другому, но она выиграет время. А может, и не только время.
 – Хорошо, мой лорд, я соглашаюсь на твои предложения.
 Он уставился на нее, глаза его подозрительно сощурились.
 – Да?
 – Да. Я подчиняюсь.
 Дэллас даже головой покачал от удивления, поправил пояс.
 – Это какой-то новый трюк?
 – Нет. Ты же сказал, что можно остаться, если я буду слушаться тебя вот я и соглашаюсь подчиняться во всем.
 – Что? Я не говорил, что…
 – Конечно, ты прав. Но когда начнется бой, не останется времени для обсуждения. Затем она резко добавила:
 – Если мы победим, я останусь с тобой и буду послушно женой, как ты этого и хотел.
 Дэллас замолчал. Изабель подошла к нему и обняла за талию. Она прижалась лицом к его груди, было слышно, как под туникой бьется его сердце.
 – Спасибо, что ты предоставил мне право выбора, мой лорд.
 Он заключил ее в объятия.
 – Нет, это не я дал тебе право выбирать, проклятая ты ведьмочка. И ты хорошо это знаешь. Просто одна красавица обвела меня вокруг пальца, – рассмеялся он. – И сделала это мастерски, должен признать.
 Она подняла глаза. Дэллас, не отрывая взгляда, смотрел на нее с легким недоумением. Захватив в руку прядь ее волос, он мягко покачал взад-вперед ее голову.
 – Если я останусь в живых, я буду сожалеть об этом, Изабель Макдугалл.
 Ее пальцы коснулись его губ.
 – Ты будешь жить. Ты должен.
 – Каждая женщина говорит нечто подобное своему мужчине с незапамятных времен, с тех пор, как разразилась на земле первая битва.
 Дэллас обнял ее за плечи и повел к костру. Они сели на землю, она приникла к нему.
 – Оставайся пока, однако при первом же сигнале ты должна будешь отправиться в Килдрамм. Если нас разобьют, Найджел Брюс будет сопровождать женщин, и если ты не хочешь ехать к своей семье, ты пойдешь с ними.
 – Килдрамм?
 – Да. Если битва будет проиграна. Изабель содрогнулась.
 – А Дункан поедет с нами?
 – Я отошлю Дункана в Донан, как только будет решен вопрос о битве.
 – А почему бы мне не поехать с Дунканом? Это лучший вариант. Большинство людей Брюса считают меня одной из людей Макдугаллов, а значит, врагом.
 – Ты снова споришь, – пробормотал Дэллас. Она подавила вздох, извиняясь. Он хмуро улыбнулся. – Путь Дункана чреват опасностями. Если его схватят, то тебя тоже вместе с ним. Никто из Макдугаллов не допустит жалости к Макдональду.
 – Это так, – подтвердила она. Он кивнул.
 – Да. К тому же один он быстрее доберется и его труднее будет заметить. Дэвид Каммингз тоже будет рад захватить моего брата. Я не хочу им рисковать.
 – А что с Донаном? Сможет ли Дункан его удержать?
 – Честно говоря, это вызывает у меня сомнения. Найлу и Дункану нелегко будет добывать провиант в течение нескольких месяцев. Но попытаться мы должны.
 – Хорошо, – сказала она, выдержав паузу. – Если ты погибнешь, то я пойду с женщинами Брюса. Хотя, если я останусь вдовой, я предпочла бы отправиться в Галловей и попросить убежища у моих родственников.
 Помолчал немного, Дэллас, скрепя сердце, добавил:
 – Впрочем, поступай так, как тебе нравится. Она вскинула голову, пытаясь заглянуть ему в глаза:
 – Ты правда так считаешь, лорд?
 – Да. Кто-нибудь тебя проводит. Я прикажу.
 Дэллас прижался губами прямо к ее уху. Его дыхание было горячим, но слова его заставили ее похолодеть.
 – Обещай мне, Изабель!
 – Что я должна обещать, мой лорд?
 – Если случится, что во время битвы ты будешь с нами, думай о себе. Призови на помощь весь свой здравый смысл. Подчинись всему, что бы ни произошло. Если только я буду жив – я приду к тебе!
 У нее подкатил к горлу комок. В его словах чувствовалось мрачное предзнаменование…
 – Я найду тебя, – повторил он, глядя ей прямо в глаза. – Что бы ни случилось. Я разыщу тебя. Ты поняла?
 – Да, – прошептала она.
 Затем его губы приникли к ее рту. Дэллас прижал ее к себе так сильно, что у Изабель перехватило дыхание. Она вложила в ответный поцелуй всю боль и страсть, которые она испытывала в течение последних недель. Горячая волна чувств, готовых смести все, захлестнула ее. Дэллас рывком поднял ее на руки и понес в небольшую расщелину средь невысоких скал, затененную кустарником. Она прижималась к нему изо всех сил.
 Когда рассвет окрасил в розовый цвет вершины гор, к Изабель, которая уже собрала свой небольшой узелок и сидела на камне, ожидая сигнала, подошел Дункан. Она молча наблюдала за тем, как мужчины пристегивают мечи, укладывают на плечи арбалеты.
 – Соберись с духом, Изабель, – сказал Дункан.
 Она молча кивнула, не оборачиваясь к нему. Он знал, что она готова разрыдаться.
 Дункан и сам был близок к этому. Невыносимо было свыкнуться с мыслью, что Дэллас может быть убит Макдугаллами. Кроме того, Дункан сожалел также и о том, что сам он не примет участия в битве. Дэллас приказал ему охранять Изабель. Но сердце юноши саднило при виде других мужчин, уходящих в бой.
 Дункан нахмурился:
 – Знай, Изабель. Брюс должен разбить врага! – Он наклонился к самому ее уху. – Я был бы рад, если бы ты могла поехать со мной. Но я обещал Дэлласу, если с ним что-нибудь случится, я дам тебе человека, который проводит тебя в Галловей.
 – Хорошо, – сказала она, глядя вслед уходящим.
 Раздавалось клацанье оружия, скрип сапог, иногда крик ребенка. Порой чей-то чистый голос затягивал песню, взмывающую над толпой. Вначале пел кто-то один, потом к нему присоединялся другой голос, потом еще и еще. Боевая песня звучала все громче. Дункан различил баритон Дэлласа. Замигал глазами…
 – Дэллас – просто безумец, – заметил он хмуро. Слабо улыбнувшись, Изабель кивнула:
 – Совершенный безумец. В этом-то часть его обаяния.
 Дункан рассмеялся.
 – В этом весь Дэллас! Изабель, если ты знаешь молитву, прочти.
 – Я уже прочла все молитвы, Дункан. Ты забываешь, что мой брат хорошо знает этот перевал. Я помню, он не раз говорил, что это опасное место. Наступающим не удается сформировать необходимый фронт.
 – Говорят, лорд Лорн и Макдугаллы ждут нас.
 – Да, – тихо отозвалась Изабель.
 Ее пальцы, сжимающие складки платья, побелели. Дункан обратил внимание, что другой рукой Изабель теребит розовые бусы, обвивавшие шею. Губы ее безмолвно шевелились. Юноша надеялся, что боевая песня развеет одолевавшие его угрюмые мысли, однако ничто не могло разогнать его мрачных предчувствий.
 Дэллас стоял на скалистом выступе, оглядывая перевал. Он с трудом переводил дыхание. Его одежда была забрызгана кровью – своей и врагов. Сапоги и плащ намокли от вязкой красной влаги. В первой же схватке пала его лошадь. Как раз в тот момент, когда Макдугаллы внезапно появились из-за скал с занесенными лочейберскими топорами, поблескивающими на солнце. Они выглядели устрашающе: большинство в развевающихся плащах, а некоторые – по пояс голые.
 Доносилось предсмертное ржание лошадей, которым вспарывали животы. Первый натиск смял не менее половины лошадей Брюса. Дэллас увидел, как Джеймс Дуглас потерял свою лошадь, и бросился ему на выручку. Дуглас был первым, кто дал команду отступить.
 Через час они попытались пробраться через узкий перешеек между пологим склоном поросшего травой холма и фьордом Дохартом. Но войска Макдугаллов продолжали их преследовать, подогревая себя боевыми кличами. Обнаженные тела блестели на солнце от пота и боевой раскраски.
 – Макдугалл! Макдугалл! – раздался боевой клич Иана Макдугалла, размахивающего боевым топором. Кровь капала с искрящегося в лучах солнца лезвия.
 – Не уступать ни дюйма земли! – послышался приказ Иана.
 Гнев переполнял Дэлласа, руки и ноги его двигались, повинуясь внутреннему голосу и воинскому инстинкту. Казалось, нанося удары, он утратил способность рассуждать. Услышав приказ Макдугалла, Дэллас бросился в сторону Иана.
 – Макдональд! – назвал он себя.
 Гримаса исказила окровавленное лицо Иана. Он пришпорил коня, Дэллас стоял на земле, расставив ноги, держа наготове меч. Уголком глаза он увидел лошадь без всадника с почти белыми обезумевшими глазами, мечущуюся справа от него. Кажется, судьба предоставляет ему шанс. Без коня ему не выстоять. Дэллас схватил поводья, вскочил в седло как раз в тот момент, когда топор Иана уже был готов вонзиться ему в шею, но был отражен мощным ударом меча Дэлласа.
 Лошадь Макдугалла с разгона пронеслась дальше, и никто из противников серьезно не пострадал.
 Дэллас развернул лошадь, то же самое сделал Макдугалл. Лочейберский топор – грозное оружие. Меч Дэлласа – он прикинул свои шансы – может с другой раз не устоять. Прежде, чем Макдугалл нанес новый удар, Дэллас дернул поводья, и топор просвистел над его головой.
 Когда Макдугалл проносился мимо, вне себя от ярости, Дэллас наклонился и нанес удар по передним ногам лошади своего противника. Животное захрипело и упало, увлекая за собой Иана Макдугалла.
 Дэллас слегка замешкался, глядя на Иана, пытающегося подняться. Мгновение они смотрели друг на друга. Вокруг раздавались оглушительные крики сражавшихся и звон мечей. Дэллас посмотрел вперед: на склоне два человека с откоса атаковали Брюса. Третий затаился за камнем выше по склону. Не раздумывая, Дэллас бросился на помощь, промчавшись мимо Макдугалла.
 Брюс дрался отчаянно, один человек уже упал, поверженный: король отрубил ему голову по плечи. Когда Дэллас оказался рядом, Брюс уже успел прикончить и второго. Третий выпрыгнул из своего укрытия и приземлился позади лошади Брюса. С грозным криком король расправился с врагом, затем направил коня навстречу Дэлласу, который в восхищении застыл на каменной дороге.
 – Если мы и проиграем эту битву, – крикнул он Брюсу, – то Макдугаллы запомнят ее надолго. Брюс усмехнулся:
 – Не сомневаюсь!
 Подскакали другие воины, окружили короля. Бой все еще продолжался, жестокий и кровавый…
 Дэллас утратил чувство времени. Однажды он краем глаза успел разглядеть Иана Макдугалла. Единственная мысль, которая пронеслась в его голове при виде Иана: неужели он сам тоже весь в крови, как и его враг?
 Когда он вновь попытался найти взглядом Макдугалла, тот уже исчез. Но его место занял другой воин, также готовый при первом промахе убить своего противника.
 Битва кончилась так же внезапно, как и началась.
 Смеркалось. На землю легли длинные тени. Дэллас заметил, что Брюс отступает. Боевые крики смешались со стонами раненых и умирающих. И только когда они достигли своего лагеря, Брюс громко сказал:
 – Она пропала.
 Дэллас посмотрел на короля. Кровь запеклась у него в волосах, лицо и борода были покрыты грязью, плащ в нескольких местах порван.
 – Кто пропал? – переспросил Дэллас.
 – Брошь. Макдугаллы захватили мою брошь. Дэллас ничего не сказал. Они потеряли столько своих сторонников, что пропажа броши не показалась ему чем-то важным.


* * *

 В сгущающихся сумерках, на вершине одной из гор перевала Дадрай стоял Иан Макдугалл. В его руке было что-то сверкающее. Он разжал кулак. Луч заходящего солнца осветил изящное изделие из золота. В центре пламенел кроваво-красный рубин. Блеск привлек внимание отца Иана.
 – Что это? – спросил старший Макдугалл и устало опустился на камень. Плащ прикрыл его обнаженные ноги с множеством ссадин.
 Улыбка пробежала по лицу Иана.
 – Это брошь Роберта Брюса. Мне удалось добыть ее во время боя.
 Иан поднял украшение так, чтобы лучи заходящего солнца отразились от великолепного камня.
 – Теперь эта брошь принадлежит Лорну. И я клянусь, она будет нашей, пока я жив.
 – В твоей руке она напоминает сгусток крови.
 – Да. Кровавые слезы Шотландии, – проговорил Иан и взглянул на отца.
 Отразившись напоследок от камня, солнце скрылось за вершинами гор.


* * *

 Когда солнце село, Изабель пришла в отчаяние. Ее сердце упало, как падает камень в бездонный фьорд. Содрогаясь от рыданий, она опустилась на твердые камни. Дункан поднял ее.
 – Нет, он жив, – сказала она, когда Дункан предложил ей присоединиться к другим женщинам. – Я еще подожду.
 Дункан не стал спорить. Ему тоже хотелось надеяться, хотя с каждой минутой надежды оставалось все меньше и меньше.
 – Подождем вместе. Я не слышал, чтобы кто-нибудь говорил о его смерти.
 – Так много погибло. И лошади… – Голос ее дрожал.
 Слухи с поля боя прибывали в течение всего дня, один мрачнее другого.
 Дункан пнул ногой камень.
 – Я должен был быть с ними!
 – Нет. Ты должен скакать в Донан.
 – Да, – сказал он и посмотрел на нее в упор. – И я обещал Дэлласу, что не оставлю тебя одну. И все же я должен был сражаться.
 Она положила руку ему на плечо.
 – Я не хотела сказать тебе ничего обидного. Если бы не я, ты был бы с ними. Неужели каждый раз я… – она насторожилась и затаила дыхание, услышав какой-то звук.
 Дункан нахмурился.
 – Что это? Иза…
 – Тише! – она с силой сжала его локоть. – Слышишь?
 Дункан прислушался. Какое-то время до него доносился только вой ветра. Потом послышалось позвякивание оружия. Слабый голос затянул песню. Она встретилась взглядом с глазами Дункана и увидела в них облегчение.
 – Дэллас… – улыбнулась Изабель. Слова песни становились все слышнее.
 Дункан засмеялся.
 – Он поет одни непристойности. Ради бога, не слушай, Изабель.
 Но она уже бежала на голос, Вскоре она увидела двух лошадей и троих воинов. Кровь и пыль покрывали их одежду. На одной лошади, спотыкающейся от усталости, сидел Брюс. На второй – Дэллас, который осторожно передал тело Джеймса Дугласа Дункану.
 – Осторожно, – предупредил Дэллас, хрипя от изнеможения. – Он ранен.
 – Пусть его перевяжут, – приказал Брюс. Он провел рукой по лицу, стирая кровь. Когда он заметил встревоженный взгляд Изабель, то улыбнулся:
 – Это не моя. О, Пресвятая Мария, сегодня я видел столько крови, что хватило бы наполнить озеро Тай.
 Его лицо болезненно передернулось. Брюс обернулся к Дэлласу:
 – Нужно поторопиться. Женщины должны быть отосланы немедленно.
 Для Изабель это не было неожиданностью, но все равно сердце ее упало. Она уже не слышала, как король отдает приказы оставить все, кроме оружия. И только когда он повторил какие-то слова, она сообразила, что король обращается к ней.
 – Простите… – сказала она. Он улыбнулся, взмахнул рукой.
 – Сейчас не до церемоний, леди Изабель. Я хотел спросить, поедете ли вы с женщинами моей семьи? Она глубоко вздохнула и взглянула на Дэлласа.
 – Да, мой король. Таково желание моего мужа.
 Дэллас издал странный звук. Дункан отрывисто рассмеялся. По губам Брюса тоже пробежала улыбка, словно он понял, в чем дело.
 – Я оставлю вас, – сказал Брюс, разворачивая лошадь. – Я тоже пойду попрощаться с моей женой и сестрами. Я пришлю за вами, когда все будет готово.
 Дункан и другие приближенные Брюса быстро соорудили носилки и положили на них изрыгающего проклятия Джеймса Дугласа. Небольшая группа последовала за королем. Дункан обернулся и, улыбнувшись, помахал на прощание Дэлласу и Изабель.
 Когда Изабель вновь посмотрела на Дэлласа, он иронически поднял бровь.
 – Часто ли я смогу лицезреть подобные примеры женской покорности, моя леди? Она улыбнулась:
 – Возможно. Но лучше не заключать на это пари… Дэллас фыркнул:
 – Я не такой уж дурак.
 Изабель замолчала. По выражению его лица она догадывалась, что он чего-то не договаривает.
 – Скажи, – спросила она, наконец. – Ты видел моих брата и отца?
 – Да.
 На его лице промелькнула тень облегчения.
 Она вся напряглась.
 – И?..
 – Нет. Когда я видел их в последний раз, они сражались на перевале, – ответил он и добавил с горечью: – Сегодня у мясников было много работы.
 Изабель ничего не возразила. Она видела массу раненых на носилках, старалась помочь тем, за кем некому было ухаживать. Это помогло ей пережить этот день. Хотя при виде каждого раненого она вздрагивала – а вдруг это Дэллас?
 И вот теперь он здесь – усталый, угрюмый. И ей так хочется быть ему полезной!
 – Пойдем со мной, мой лорд. У меня осталось немного еды и несколько шкур, на которые ты сможешь прилечь, пока я обработаю раны.
 Лицо Дэлласа исказилось от боли.
 – Старая рана еще болит, все остальные – царапины.
 Она помогла ему снять доспехи, подавив возглас удивления, когда увидела следы ударов. Некоторые кольца кольчуги были разбиты.
 У отца и брата Изабель были слуги, которые обычно выполняли эту работу. Сама она никогда не видела боевой наряд воина гак близко. Конечно, ей доводилось присутствовать на турнирах, где рыцари бились в полном вооружении. Но она обычно сидела далеко, в изящном кресле.
 Каким глупым все это представляется сейчас, каким нереальным!
 Завернувшись в плед, Дэллас устало опустился на шкуры. Горел небольшой костер, в маленьком горшочке разогревалась ароматная похлебка. Это было лучшее, что могла припасти Изабель – кусок мяса и сырые овощи.
 В другом горшке она вскипятила воду, опустила туда какие-то травы. Дэллас рассеянно следил за ней, на лице его все еще сохранялось напряженное выражение. Он поел совсем немного, вскоре отставив миску в сторону.
 Когда вода нагрелась, Изабель отлила немного в широкую посудину, погрузила туда мягкую чистую ветошь. Она встала на колени рядом с Дэлласом и начала осторожно смывать грязь с его лица. Вначале он вздрогнул, затем расслабился.
 Волосы его были всклокочены, светлые пряди превратились в темные сгустки – этим она тоже займется, но чуть позже.
 По ее просьбе Дэллас растянулся на шкурах, она поставила рядом дымящийся горшок с травами. Изабель провела тканью по его шее, широким плечам, немного помедлила, увидев свежие шрамы на плече, там, где кольчуга была порвана. Он не шевелился, лежал неподвижно, закрыв глаза. Только грудь его нервно вздымалась.
 Изабель вновь смочила ветошь и провела по его груди, затем по животу.
 Широкий кожаный пояс поддерживал плед, под которым не было ничего. Обнаженные ноги были испещрены царапинами. Сапоги лежали рядом. Она подвинулась ближе к ногам, затем снова помедлила.
 Дэллас открыл один глаз. Уголок его рта лукаво изогнулся.
 – Ты собираешься вымыть только половину меня, Изабель?
 От неожиданности она уронила материю в миску, во все стороны полетели брызги. Изабель покраснела. Сейчас уже оба его глаза были открыты. Человек, уцелевший в кровавой схватке, только что вернувшийся из боя, едва придя в себя, уже думает о любви – потребности, которую ничем нельзя заменить.
 Чтобы скрыть замешательство, она вновь взяла ветошь, намереваясь вручить ее Дэлласу. Но его ладонь нежно легла на ее руку, затем повела ее по своим влажным груди и животу. Ее пальцы дрожали, но она не противилась. Изабель, как зачарованная, смотрела на их соединенные руки, даже тогда, когда другой рукой Дэллас начал расстегивать пояс, который беззвучно упал на землю – только пряжка стукнулась о камни. Один плед покрывал теперь часть живота и бедер Дэлласа.
 Несмотря на холодный ночной ветер, Изабель покраснела и покрылась потом, как будто стояла возле жаровни.
 Она бросила на Дэлласа мимолетный взгляд, но успела заметить чувственную улыбку. Его глаза горели огнем. Изабель вздрогнула. Он с удивлением спросил: – Тебе холодно, дорогая?
 Холодно? Да ее трясет от жара – жара страсти. Она отрицательно покачала головой, он захватил в кулак прядь ее волос. Медленно он притягивал ее к себе. Вот ее лицо уже совсем рядом. Она закрыла глаза, когда он прикоснулся губами к ее полуоткрытому рту. Затем его рука вновь завладела ее рукой и повела ее вниз, вдоль живота. Влажная ветошь дрожала в онемевших пальцах.
 Сладкий аромат трав, заваренных в горячей воде, смешивался с терпким запахом слив и кисловатым дымом костров.
 Ее пальцы продолжали сжимать мокрую ветошь, пока он водил ее рукой по своему телу. Затем тряпка упала – ладонь Изабель лежала на его горячей влажной коже.
 Он приподнялся на одном локте, любуясь ее лицом в отсветах костра. Волосы его отливали неярким огнем, голубые глаза были похожи на два плещущих озера. Он протянул ей руку, она в ту же секунду коснулась его пальцев.
 Еще совсем недавно она была в отчаянии. Тем нужнее ей сейчас его руки, тем радостнее покоряться душой и телом этому человеку, которому она отдала свое сердце.
 Он встал на колени. Тело его отливало в отблесках костра. Изабель смотрела на него, на линию его шеи и плеч на фоне сгущающихся сумерек. Колени Дэлласа касались ее бедер. Он наклонился, чтобы поднять ее. Невнятное бормотание сорвалось с ее губ, когда Изабель увидела в его глазах огонь желания.
 Она подалась к нему. Дыхание ее стало прерывистым. Какого бы уголка ее тела он ни коснулся, казалось, там расцветает горячий цветок. Трепещущие руки скользили по его плечам, спускаясь к локтям и запястьям.
 Он закрыл глаза, откинув назад голову. Изабель нежно провела рукой по его груди к животу.
 Дэллас застонал. Открыв глаза, он посмотрел на нее так, что у Изабель перехватило дыхание. Затем он подался назад, чуть поднимая ее колени, надвинулся на нее. Она почувствовала, как он медленно и жарко скользнул в ее лоно. Тело ее мучительно изогнулось, она лихорадочно задышала, что побудило его остановиться.
 – Нет, – она приникла к нему. – Не медли… Дэллас…
 Издав еще один полукрик-полустон, он вновь вошел в нее.
 Изабель почти не слышала своих криков, задыхаясь, старалась отдаться ему со всей страстью.
 Лицо Дэлласа уткнулось в ее волосы, его слова, приглушенные копной ее волос, трудно было разобрать.
 Она почувствовала, как ее заливает горячей волной, услышала его глухой стон.
 Его тело вдавило ее в мех. Вновь раздался стон, донесшийся, казалось, из самой глубины его существа. Лицо Изабель прижималось к его плечу, его светлые волосы касались ее щеки.
 На рассвете начал накрапывать дождь. Все вокруг тут же заволокло туманом. Казалось, само небо плачет.
 Дэллас улыбнулся приятным воспоминаниям, взглянул на Изабель. Она была бледна, с трудом сдерживала слезы. Он на мгновение отвернулся, к горлу подкатил комок.
 – Эта разлука необходима, – произнес он наконец.
 Она щекой прижалась к его локтю.
 – Я знаю.
 Дэллас пристегнул меч. Ножны мягко бились о бедро. Он вспомнил ее брата Иана, вспомнил, как близко он был вчера к тому, чтобы его убить. Представил себе его глаза, такие же, как у Изабель… Неужели он действительно мог бы его убить? В какое-то мгновение ему показалось, что это все равно, что убить Изабель. Но во время битвы всякое может случиться.
 Дэллас нахмурился. Изабель обхватила его руку.
 – Ты сердишься?
 – Сержусь? Нет. Почему ты спрашиваешь?
 – У тебя такое выражение лица. Я подумала… Ты вспоминал о вчерашней битве?
 Он попытался улыбнуться.
 – Готов поклясться, ты провидица, Изабель. Иногда ты читаешь мои мысли.
 Ее глаза стали темными и огромными, когда она посмотрела на Дэлласа.
 – Я люблю своего брата.
 Он сделал нетерпеливый жест рукой, не желая спорить – слишком мало времени у них осталось.
 – Я знаю, что ты его любишь. Может быть, твоя любовь уберегла его от смерти.
 Ее пальцы осторожно скользнули в рукав шерстяной рубашки, которую он надел под кольчугу.
 – Что ты хочешь этим сказать? Дэллас вздохнул.
 – Когда я не вижу его, когда в его руке нет меча, я могу сказать так. Но в битве все может случиться.
 – Я ненавижу эту войну, которая разлучает и разделяет нас, – прошептала Изабель, прижавшись лицом к холодной кольчуге. – Неужели мечта о свободе Шотландии может погубить нас?
 – Цена свободы может оказаться слишком высокой, – тихо сказал Дэллас.
 Он подумал о своих погибших друзьях, с которыми он еще вчера смеялся, ел, пил и шутил. Он вспомнил о Вильяме Уоллесе, чья ужасная смерть заставила людей, ранее безразлично ко всему относящихся, встать в строй.
 – Дэллас?
 Он глянул на нее. Красная полоска отпечаталась на ее щеке, которой она прижалась к его кольчуге. Большим пальцем он погладил полоску.
 – Да?
 – Если ты встретишься е моим братом в бою, пощади его! Ради меня.
 Пораженный, он выпалил:
 – Я не могу этого обещать! Ты сама должна понимать! Мужчины гибнут в бою! Иногда ты даже не видишь лица врага или увидишь, да уже слишком поздно.
 – Если Иан погибнет, пусть это будет не от твоей руки.
 Дэллас передернул плечом.
 – Если я встречу его, постараюсь не убить, если у меня будет такая возможность.
 Изабель кивнула.
 Оба понимали, что это единственное, что можно пообещать…

 Глава 12

 – Что ты мечешься, как дикий кабан, прекрати!
 Иан Макдугалл остановился, посмотрел на отца. Лорд Лорн неотрывно глядел на сына из-под седых кустистых бровей.
 – Что так раздражает тебя, Иан? Прорыв Брюса к морю не удался. Даже его брошь досталась тебе, но ты рычишь и бросаешься на первого встречного.
 Иан порывисто сел на кипу шкур, скрестил ноги. С горечью в голосе он сказал:
 – Я мог убить его. Он был на волосок от меня.
 – Кто? Брюс? – фыркнул лорд Лорн. – Сомневаюсь. Он убил троих лучших моих рыцарей. Ты захотел стать самоубийцей?
 – Нет. Я не о Брюсе.
 Кулаки Иана опустились на колени.
 – Я говорю о Дэлласе Макдональде, – с ненавистью произнес он.
 Лорд Лорн издал неопределенный звук.
 – Еще будет не одно сражение.
 – Да. Будут. – Иан попытался завернуться в плащ. – Но я не могу не думать об Изабель. Она в его руках, а мы так и не помогли ей.
 – Как мы могли помочь? Она потеряна для нас, Иан. Не думай больше о ней. Той девочки, с которой ты играл, уже нет. Есть замужняя женщина.
 – И она замужем за Макдональдом! – Иан сплюнул на землю.
 – Нельзя было оставлять ее, мы должны были выкупить ее тогда, когда ее только похитили, а не слушать Реда Каммингза.
 Лорд Лорн нахмурился.
 – Каммингз мертв. Но Дэвид Каммингз, ее жених, должен отомстить!
 – Дэвид Каммингз? – презрительно усмехнулся Иан. – Не думаю, что он ей поможет. Он ведет себя так, будто бы Изабель сама виновата в том, что ее похитили.
 – Дэвид Каммингз мечтает о смерти Дэлласа Макдональда так же, как и ты. При случае он отвезет Изабель в Инверлок, к семье. Но стоит подумать и о другом.
 – О чем же?
 – Что будет с Изабель, если Дэлласа убьют? Ты задумывался над этим, Иан? Говорят, его братья не очень-то ее жалуют. Боюсь, ее не ждет ничего хорошего, если погибнет ее муж.
 В маленькой походной палатке, которую занимали отец и сын, установилась тишина. Взгляд Иана рассеянно бродил по скромному интерьеру. Спустя какое-то время он сказал:
 – Когда он был на волосок от смерти, и мой топор готов был опуститься на него, я почему-то промахнулся. Не знаю, почему. Я мог бы его убить – нанести удар на один дюйм дальше, но я этого не сделал. Может быть, из-за нее.
 Лорд Лорн сделал шаг к сыну, положил руку ему на плечо.
 – Дэллас Макдональд в своем роде человек чести. Он не допустит, чтобы кто-нибудь причинил ей вред, пока он жив.
 – Да, – вздохнул Иан, – но если она будет спасена, я его убью. Я вырву его сердце и повешу на растерзание воронью. Он пожалеет, что когда-то ему в голову пришла мысль выкрасть Изабель!
 Дэллас по колени в воде стоял в волнах залива Ламонд и смотрел на затонувшие лодки. Не было ни одной, пригодной для путешествия. Он обернулся и посмотрел туда, где ждали Брюс и его люди, затем пошел к ним.
 – Ни одной? – спросил Брюс, хотя по лицу Дэлласа все можно было понять без слов.
 – Ни одной, – покачал головой Дэллас. – И нет ни одного воина, которых мы послали охранять этот берег.
 – Они мертвы, – мрачно проговорил король. – Мертвы или сбежали.
 Все замолчали. На противоположном берегу фьорда вскрикнула какая-то птица. Тростник шелестел на ветру.
 – Мы не сможем добраться до замка Дунаверти, если не переплывем залив, – пробормотал кто-то. Дэллас встал на одно колено рядом с королем.
 – Если перевал Далрай закрыт для нас, у нас нет иного пути на полуостров Кинтайре и к Дунаверти, – сказал он.
 Брюс согласно кивнул:
 – Да. Поэтому я и послал охранять лодки вооруженный отряд.
 Он поднял голову, посмотрел вдаль. Вода на солнце отливала серебром.
 – После случая в храме Грейфрея я знал, что нам понадобится этот участок между заливом Ламонд и морем.
 – Если мы доберемся до Ангуса Макдональда, – заметил Джеймс Дуглас, – то он может к нам присоединиться.
 Дэллас взглянул на него.
 – Мой отец сделает ради Брюса все, что в его силах.
 – Я знаю это, – улыбнулся Роберт Брюс, положив руку на плечо Дэлласа. – Ты отличный, преданный рыцарь, и я горжусь, что ты рядом.
 Обращаясь к своим людям, стоявшим в зарослях тростника, он сказал:
 – Я горжусь тем, что все вы со мной. Я еще не правлю Шотландией, но лучшие ее сыны здесь!
 У Дэлласа в горле застрял комок. Он заметил, какими торжественными стали лица людей, преклонивших колени. Каждый из них готов до конца идти за своим королем, как и он сам. Он готов отдать свою жизнь, свои земли и власть за правое дело.
 Дуглас откашлялся и проворчал:
 – Позор, что лучшие сыны Шотландии не могут переплыть залив в полном вооружении. Нас загнали в ловушку, как крыс – позади Макдугаллы, а впереди ненавидящие нас Макдауэллы.
 – Ты просто сеешь панику, Джеймс Дуглас, где же твоя вера, – усмехнулся Дэллас.
 – Вера при мне. А вот чего мне действительно не хватает, так это лодки и еды.
 Тростник громко зашелестел, когда встал Роберт Брюс. Глаза его были устремлены куда-то вдаль, лицо напряжено.
 – Бог наказал меня за то, что я убил Реда Каммингза в святом месте!
 Дэллас встал и подошел к королю.
 – Не ты убил его, мой лорд. Это я нанес ему смертельный удар.
 – Да, но ради своего короля. Вина лежит на нас обоих, и я проклят за это.
 Передернув плечами, Дэллас сказал:
 – Я не верю в это, мой лорд. Наказания и несчастья снисходят как на праведников, так и на грешников. Это всего лишь случайность – то, что Ред Каммингз убит. Хотя нет, он сам предопределил свою судьбу в момент, когда предал тебя. Если мы приложим усилия, счастье улыбнется нам.
 На лице короля отразилось удивление.
 – Ты так считаешь, Дэллас? Мне всегда казалось, что все Макдональды верят в дурные предзнаменования.
 – Только не я. Я воин. Я должен верить и доверять себе. Тот, кто медлит, задает сам себе бесконечные вопросы, всегда погибает.
 Брюс посмотрел на Джеймса Дугласа.
 – А что думаешь ты?
 Какое-то время Дуглас смотрел в землю, в то место, где его палец чертил непонятные круги, затем он поднял голову и улыбнулся:
 – Каждый рассуждает по-своему, но сейчас я согласен с Дэлласом. Я не верю, что все наши битвы были напрасны, не верю, что они обречены. Я верю в тебя, милорд!
 Брюс почувствовал спазм в горле и отвернулся. Когда он вновь обратился к своим соратникам, в его голосе звучало волнение.
 – БАС АГУС БУАИД…
 На старом галльском языке это означало «Смерть или победа!».
 Дэллас никогда еще не испытывал такого волнения. Это был ответ, достойный короля.
 В последние недели Дэллас не раз вспоминал огонь в глазах Брюса. Это помогало ему забыть о собственных лишениях: голоде, боли. Нередко вспоминалась ему та долгая ночь, когда они переправлялись через залив.
 Дугласу удалось починить одну из затопленных лодок. В ней могло поместиться не больше двух человек. Так, очень медленно, они преодолели водное пространство.
 Роберт Брюс снова забыл о бедах и забавлял приближенных рассказами о французских рыцарях, их героических делах. Пока воины ждали своей очереди, стоя в зарослях колеблющегося на ветру тростника, эти истории помогали не думать о холоде и голоде, о врагах и о неотвратимой смерти.
 Когда в последнюю неделю августа они, наконец, достигли Дунаверти и встретились с Ангусом Макдональдом, графом Дунавертских островов, Дэлласу показалось, что фортуна начинает им улыбаться.
 Но у Ангуса были новости и далеко не самые веселые – о замке Килдрамм.


* * *

 – Говорят, Килдрамм неприступен.
 Изабель не раз слышала эти слова – символ надежды, которую так просто развенчать.
 Она вцепилась в каменный подоконник, выглянув из окна и прислушиваясь к звукам кровавой битвы на внутреннем дворе замка.
 Килдрамм был известен не только своей красотой. Ворота замка были хорошо укреплены, вдоль массивных стен расставлен караул.
 И все же…
 Крики и лязг мечей донеслись до ее ушей. Она подавила желание заткнуть уши и спрятаться где-нибудь в уголке, чтобы ничего не видеть и не слышать. Она могла бы пойти с женщинами Брюса, когда те отправились на север с графом Атхоллом.
 Даже быть схваченной людьми графа Росса лучше, чем такое…
 Ветер был сильный, порывистый. Запах смерти, поверженной и горячей плохи был невыносим. Она отвернулась от окна. Ее защитник с сочувствием наблюдал за ней.
 Изабель выдавила подобие улыбки.
 – Я так, наверное, никогда и не привыкну. Бэлфор, человек, которого Дэллас отправил с ней в качестве сопровождающего, мрачно кивнул.
 – К этому невозможно привыкнуть, миледи. Этот запах – запах зла и дьявола.
 Она подошла к огромному креслу, обитому бархатом.
 – Что слышно, Бэлфор?
 Он покачал головой. Его рыжие волосы в пламени камина казались красными.
 – Ничего нового. Найджел и его люди отбивают одну атаку за другой. Мы могли бы отбить нападение, если бы не подлый предатель, который поджег здания во внутренней части замка.
 – Ты хочешь сказать, что это конец?
 Бэлфор отвернулся, светлые его глаза избегали встречаться взглядом с Изабель.
 – Я этого не говорил, миледи.
 Этого и не нужно было говорить. Изабель сама ощущала, что поражение неминуемо: англичане, штурмующие горящие ворота, скрежет мечей, горы убитых, искромсанных в боях, которым, казалось, не будет конца.
 – За золото англичан! – прошептала она, даже не заметив, что сказала это вслух. Бэдфор глухо рассмеялся.
 – Да, но принесет ли это золото счастье предателю?
 – Что ты хочешь сказать?
 Бэлфор передернул плечами, глаза поблескивали в свете огня.
 – Кузнецу, который продался англичанам, как я слышал, обещали немало. Говорят, что он поджег ригу, но огонь перекинулся на дома, которые англичане обещали отдать ему в собственность.
 Бэлфор бросил на Изабель быстрый взгляд, его рот изогнулся в усмешке.
 – Англичане заплатили ему также золотом, но оно скоро оказалось красным и липким, поскольку предателю перерезали глотку.
 Изабель вздрогнула, представив зверства англичан на пути к Килдрамму. И все же ей трудно было испытывать чувство жалости к кузнецу, который стал причиной гибели стольких женщин и детей.
 – Не сила, а предательство одержало победу, – прошептала она.
 – Не только, миледи.
 Оба понимали, что англичане вряд ли пощадят тех, кто попадет в плен. Оставалось только молиться, чтобы в случае поражения Найджел и его воины погибли в бою, а не от рук палачей.
 Изабель посмотрела на Бэлфора. Это был молодой человек лет двадцати, сильный и преданный.
 – Бэлфор, я хочу, чтобы ты меня оставил, – неожиданно сказала она и заметила выражение удивления на его лице. – Бессмысленно так погибнуть. Беги, спасайся ради того, чтобы потом вновь собраться с силами.
 Он покачал головой с упрямым блеском в глазах.
 – Нет, я вас не оставлю. Если мне суждено умереть, пусть так и будет. Я обещал лорду Ская, что останусь с вами, и я сдержу слово.
 – Как его жена, я освобождаю тебя от данных обязательств.
 Но Бэлфор только покачал головой и занял место у двери, ведущей в комнату. Один только меч поблескивал в свете жаркого пламени.
 Изабель, словно ее притягивала какая-то сила, вновь устремилась к окну. В воздухе клубился дым, который разносился ветром. Искры взметались вверх, огонь перекидывался на ставшиеся деревянные постройки во внутреннем дворе. Более сотни трупов: мужчины, женщины и дети, – лежали, присыпанные пеплом. Изабель почувствовала, как к горлу подкатывается тошнота.
 Она резко отвернулась, стараясь преодолеть охватившее ее чувство паники.
 – Дальше оставаться здесь – безумие. Пощады нам не будет. Я не хочу предоставить англичанам удовольствие захватить меня. Нужно уходить.
 Бэлфор усмехнулся:
 – Сложите в мешок остатки еды, что на столе. Она пригодится нам в лесу.
 Изабель быстро собрала остатки хлеба, сыра, мяса, завернув все в скатерть. Накинув плащ, она засунула за узкий пояс на талии кинжал.
 – Я готова.
 Ее толос слегка дрожал.
 – Мы спустимся по черной лестнице и постараемся осторожно добраться до нижнего двора. В общей неразберихе, думаю, нам удастся ускользнуть из замка, поскольку ворота сгорели, и скрыться в горах.
 Бэлфор кивнул, сжимая одной рукой меч, а другой отодвигая засов, который громко звякнул. У Изабель все внутри оборвалось, когда дверь вдруг с шумом распахнулась, ударив Бэлфора так, что он упал на колени.
 В открытый проем ввалились трое английских рыцарей в шлемах. Один из них вонзил свой меч в сердце Бэлфора еще до того, как тот успел подняться. Все произошло почти беззвучно, только слышно было, как сталь пронзила плоть.
 Узел выпал из рук вскрикнувшей Изабель. Она пыталась осознать происшедшее. С первого же взгляда было ясно, что Бэлфор мертв – на полу образовалась лужа крови. Вражеский солдат выдернул свой меч из трупа, наступив на него ногой.
 Через секунду Изабель выхватила кинжал. Кончик острия она прижала к сердцу. Один из воинов выругался и приказал остальным не двигаться.
 – Не надо, – резко сказал он, обращаясь к Изабель. – Мы пощадим тебя, если ты сдашься.
 Девушка неотрывно смотрела на него. Она понимала бессмысленность сопротивления. Но уж лучше вонзить себе в сердце кинжал, чем думать о том, что эти люди могут сотворить с ней.
 Сдаться?
 Вдруг она вспомнила: «Обещай мне, Изабель, что если тебя схватят, то ты проявишь здравый смысл и спасешься. Подчинись тому, что неизбежно, и знай, если я буду жив, я найду тебя».
 Ей казалось, что она видит перед собой лицо Дэлласа, каким оно было, когда он произносил эти слова, его глаза.
 Ее пальцы ослабили хватку, острие кинжала уже не так сильно прижималось к коже.
 – Леди Изабель! Боже мой!
 Голос привлек ее внимание. На пороге появилась знакомая фигура. Она так и не отняла кинжала от груди, не готовая принять решение. В комнату вошел Дэвид Каммингз.
 Он тихо выругался, когда увидел на полу труп. Затем его взгляд снова обратился к Изабель.
 – Никто не сказал мне, что вы в этой комнате. С вами все в порядке?
 Она устало кивнула. Он улыбнулся ей, и она вспомнила, как умел он рассмешить ее своими глупыми шутками, когда она еще была юной девушкой.
 – Леди Изабель, – мягко сказал он. – Отпустите кинжал. Я не позволю им причинить вам вред. Это ошибка. Никто вас не обидит.
 Она представила себе трупы во дворе замка, содрогнулась. Столько мертвых, раненых, а перед ней стоит Дэвид Каммингз и обещает милосердие, которого еще никому не приходилось испытать. Она вновь не без усилия подавила приступ тошноты.
 – Леди Изабель! Вы слышите? Отдайте мне ваш кинжал! Это я, Дэвид Каммингз.
 Он снял шлем. Его волосы, мокрые от пота, слиплись.
 На лице запеклась кровь, обезображивая его правильные черты. Он улыбнулся, протянул руку:
 – Вы же знаете меня, Изабель! Покачав головой, она тихо прошептала:
 – Я знала когда-то молодого человека, очень доброго, который однажды сказал, что любит меня больше всех на свете.
 Рука Дэвида опустилась, в глазах появились огоньки гнева.
 – Война, Изабель. Если вы сердитесь из-за того, что убит ваш слуга, я закажу мессу за упокой его души.
 Ее пальцы вновь с силой сжали кинжал.
 – А другие души? Женщины и дети? Трупы которых лежат в пепле и грязи? За упокой их душ тоже отслужат мессу?
 Дэвид нахмурился. Один из его солдат выругался себе под нос.
 – За врагов не молятся, – ответил Каммингз.
 – Почему же Вильяму Уоллесу хватало благородства, чтобы отпевать убитых врагов?
 Ее голос стал еще более решительным.
 – Он даже приказал повесить несколько своих сторонников, которые совершили святотатство в Хексхэм Прайори в Нортумберленде. Англичане так же благородны, как и шотландцы?
 – Да, – выдохнул Дэвид, сделав шаг вперед. – Так же благородны, как и гнусный предатель, который убил Реда Каммингза в Грейфрейском храме.
 Изабель замерла, осознавая, что допустила ошибку, непростительную ошибку. Она лишь разозлила Дэвида, да еще в присутствии солдат.
 Хотя лучше было бы, если бы она отдалась на его милость и просила пощады. Но теперь она зашла уже слишком далеко.
 Дэвид сделал знак одному из людей, и тот осторожными шагами двинулся вперед, не спуская глаз с кинжала Изабель. Она тяжело дышала, продолжая сжимать оружие. Другой воин стал обходить ее.
 Резкий крик, донесшийся из коридора, заставил ее вздрогнуть, один из солдат успел воспользоваться этим моментом и схватил ее за запястье. Он выхватил кинжал. Глаза его светились торжеством.
 – Отпусти ее, – приказал Каммингз.
 Солдат бросил на него быстрый взгляд, прежде чем отпустил Изабель, слегка толкнув, отчего она чуть не упала.
 Когда Изабель вновь обрела равновесие, она в упор посмотрела на Дэвида:
 – Если ты тронешь меня, Дэвид Каммингз, то Дэллас будет искать тебя по всей Шотландии. И нет такой норы, куда ты мог бы скрыться от моего мужа.
 Глаза Дэвида стали жесткими, он молча смотрел на нее в течение нескольких секунд. Один из солдат пробормотал проклятие в адрес «подлых Макдональдов», но Дэвид сделал ему знак замолчать. Потом он приказал вынести из комнаты труп. Изабель отвела глаза, когда Бэлфора взяли за ноги и поволокли. Дверь за воинами закрылась. Взгляд Изабель был прикован к луже крови.
 Нахмурившись, Дэвид подошел к столу, присел на край, глядя на Изабель.
 – И что мне теперь с тобой делать? Твои слова слышали.
 – Да? Думаю, что их повторяют на каждом углу в Килдрамме… Нет, во всех селах Шотландии.
 Дэвид покачал головой. Без шлема он больше походил на того Дэвида, которого она когда-то знала.
 – Ты никогда не умела вовремя прикусить язык, – заметил он. – Если бы я женился на тебе…
 Ее брови поползли вверх, когда он неожиданно осекся.
 – Если бы ты женился… И что? Что бы ты тогда сделал, Дэвид Каммингз?
 Он встал, глаза его отливали холодным блеском.
 – Это уже неважно. Я не женился на тебе, ты вышла замуж за Макдональда.
 Она рассмеялась.
 – Да. И я этому рада. Хотя мне потребовалось немало времени, чтобы понять, что мой муж – человек чести.
 В его голосе прозвучала ярость.
 – Чести? Дэллас Макдональд? Ты с ума сошла. Он преступник, убийца, Он похитил тебя, ты забыла?
 – Нет, не забыла.
 Она подошла к нему ближе, в голосе ее зазвенело волнение.
 – Я также не забыла, что долгие месяцы ждала, что мой жених приедет за мной, спасет меня от человека, которого я боялась. Я ждала. Но ни слова, ни знака. Ни от моего жениха. Ни от отца, ни от брата.
 Почувствовав угрызения совести, Дэвид покраснел.
 – Мы не могли. Было слишком опасно даже попытаться…
 – Слишком опасно было предложить выкуп? Послать записку, письмо?
 Ее насмешливый тон задел его за живое, и он пробормотал сквозь стиснутые зубы:
 – Я не стал бы торговаться с человеком, подобным Дэлласу Макдональду.
 – Почему? Ты предпочел, чтобы я вышла за него замуж?
 – Нет, – он отвернулся. – Я не думал, что он женится на тебе.
 – А что ты думал? Если Дэллас такой подлый, то он просто изнасилует меня и отправит обратно. Использованную и уже никому не нужную. Не так ли?
 Изабель язвительно рассмеялась:
 – Он не насиловал меня. Я отдалась ему по доброй воле.
 – Черт тебя побери! – зарычал он.
 Она отступила на шаг назад. Глаза Дэвида сверкали огнем.
 – Ты грязная предательница!
 – Да? Может быть, было благороднее вонзить в себя кинжал? Странно, но когда я была пленницей Дэлласа, мне не приходила в голову эта мысль.
 Дэвид схватил ее за руку.
 – Прекрати. Если ты скажешь еще слово, я не смогу быть милосердным.
 – Я уже видела, каково ваше милосердие. Я готова встретить свою судьбу, Дэвид Каммингз.
 Несмотря на эти слова, сердце Изабель билось, как у загнанного зайца. Странно, что Дэвид не слышит этого бешеного стука. Его лицо побелело, полосы крови на щеках казались боевой раскраской.
 Он резко отпустил ее, сделал шаг назад, как будто приготовившись к чему-то.
 – Мои люди слышали твои слова, Изабель. Ты должна будешь публично отказаться от них, а также отречься от Дэлласа Макдональда и его рода.
 – А если я не соглашусь?
 – Тогда тебя бросят в тюрьму до тех пор, пока ты не передумаешь. Тебе не разрешат ни с кем говорить. А если ты захочешь сбежать, – глаза Дэвида холодно заблестели, – ты поставишь под угрозу жизнь своей невестки, которая ждет ребенка.
 Изабель почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица.
 – Мэри? Она здесь?
 – Нет. В Инверлоке, куда отвезут и тебя. Ты готова проявить благоразумие и сделать то, что нужно?
 Она увидела в его глазах удовлетворение, ощущение того, что она сдается. Неужели этот человек должен был стать ее мужем? Она ведь даже не могла предположить, как он умеет быть жесток и безжалостен.
 Медленно, подчеркивая каждое слово, Изабель сказала:
 – Ни ты, ни твои воины, Дэвид Каммингз, никогда не услышите того, о чем просите. Если мне это будет стоить жизни, я умру, зная, что вышла замуж за человека более достойного, чем тот, с кем была обручена.
 Дэллас нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока его отец изучал пергамент, доставленный гонцом. Дэлласу хотелось выхватить свиток, но он подавил это желание. Ангус приблизил текст к глазам, но так ничего и не сказал.
 – Продолжай, – ровным голосом сказал Роберт Брюс. – Значит, Килдрамм захвачен. Что известно о моем брате Найджеле?
 – Ничего, мой король, – ответил Ангус и вновь стал читать донесение. – Здесь сказано, что английские войска готовятся идти к Дунаверти, полагая, что вы там.
 Брюс беззвучно выругался, его лицо стало угрюмым.
 – Они не найдут меня. Продолжай! Ангус прокашлялся, голос его стал низким, хриплым.
 – Женщин, когда они направлялись на север, захватил граф Росс. Их взяли в плен. Говорят, их увели в Бервик.
 Руки Дэлласа сжались в кулаки, к горлу подкатил комок. Он почувствовал страх. СТРАХ!
 Да, это он, который смеялся, когда смерть витала рядом, теперь познал, что такое страх. Возможно, он так никогда бы этого не узнал, не будь на свете стройной маленькой женщины с темными глазами и смоляными волосами.
 Ангус печально взглянул на сына. Дэллас с трудом подавил готовое сорваться с губ проклятие.
 – Моя жена? Что известно об Изабель?
 Ангус только покачал головой. Но тут вперед вышел человек, доставивший пергамент. Он был в забрызганной грязью одежде, движения его были усталыми.
 – Говорят, леди Изабель захвачена Дэвидом Каммингзом, мой лорд.
 Дэллас повернулся к нему:
 – Ее не было вместе со всеми?
 – Нет, лорд.
 – Откуда тебе это известно?
 Взволнованный от напряженного взгляда Дэлласа, гонец посмотрел на короля и только потом медленно произнес:
 – Мы напали на небольшой отряд англичан по пути сюда, мой лорд. Мы заставили… их рассказать то, что они знают. Упоминалось имя леди Изабель.
 – Эти люди живы? – спросил Дэллас, хотя предвидел, каким будет ответ. Слишком много шотландцев пало от рук англичан… Пощады теперь никому не будет.
 – Нет, лорд. Они мертвы.
 Ангус усмехнулся, даже Брюс слабо улыбнулся.
 – Да, – пробормотал Дэллас. – Они не отличались здоровьем. Сказали ли они что-нибудь еще, прежде чем их…
 Гонец посмотрел в пол.
 – Они говорили, что Дэвид Каммингз оставил принца Уэльского, отвел свои войска в Инверлок.
 В глазах Брюса появился интерес.
 – Значит, их силы разделены. Жаль, что это не случилось месяц назад.
 – Мы не вступим в бой?
 Брюс покачал головой.
 – Я не могу рисковать. Если враги начнут осаду Дунаверти, то… Мне жаль терять замок.
 Но нужно время, время, чтобы набрать людей. Собрать флот. А здесь я не могу этого сделать.
 Дэллас заколебался. Он не знал, то ли ему следовать за Брюсом, то ли идти на выручку Изабель.
 Он взглянул на короля. Тот, конечно, его понял.
 – Нет, Дэллас. Тебе не нужно следовать за мной. Возьми своих людей и отправляйся в Скай. Джеми пусть тоже идет с тобой. Ты должен встретиться со своими родственниками в горах. Если собрать небольшую армию, тебе удастся захватить Инверлок и удерживать его. Когда я вернусь, ты обеспечишь мне подкрепление, и я смогу нанести достойный удар.
 Дэллас усмехнулся:
 – Неплохой план, мой король!
 – Я надеялся, что он тебе понравится. Передай леди Изабель мои наилучшие пожелания.
 Брюс хлопнул его по плечу, затем обернулся к гонцу.
 – У меня есть письмо, которое ты отвезешь обратно. Но прежде пройди на кухню, где, я уверен, тебя хорошо покормят.
 Ангус показал ему, куда идти.
 Дэллас подошел к Брюсу.
 – А что известно о вашей жене и дочери, милорд?
 Лицо короля помрачнело.
 – Эдуард не осмелится их убить, но я боюсь за них.
 Он встретил взгляд Дэлласа.
 – Спасай свою леди. Мы не знаем, куда может завести гнев Эдуарда. Дэвиду Каммингзу тоже доверять нельзя.
 Дэллас кивнул.
 – Да, мой король. Куда отправитесь вы?
 Брюс глубоко вздохнул и отвернулся к окну.
 – В Ирландию.




 Часть III



 Глава 13

  Остров Айслей, январь 1307 года 
 Ледяной ветер одну за другой обрушивал волны на окутанное туманом побережье.
 Дэллас поплотнее завернулся в плащ. Носком сапога он пнул лодку, которую тотчас подхватило волной. Человек, сидящий в лодке, взглянул на него с улыбкой благодарности, затем дал знак обернуться.
 Дэллас оглянулся и увидел своего отца, который спешил к ним, скользя подошвами сапог по прибрежной гальке. Дэллас побежал ему навстречу, взбираясь по пологому склону. Было заметно, что Ангус чем-то озабочен.
 Ветер усиливался.
 Ангус увидел нагруженные лодки, затем перевел взгляд на сына:
 – Все готово к отплытию в Скай?
 – Почти. Необходимо еще кое-что из снаряжения.
 Дэллас терпеливо ожидал, зная, что отец никогда не начнет с главного, зачем он пришел.
 Ангус потер рукой подбородок, подергал себя за бороду. Дэллас почувствовал, что теряет терпение.
 – У меня новости, – произнес, наконец, Ангус и вытащил скрюченный в трубку пергамент.
 Он протянул его сыну, и Дэллас заколебался, внезапно ощутив, что не хочет ничего знать. Ангус нетерпеливо взмахнул пергаментом, и сын протянул руку.
 – Это послание касается леди Изабель. Когда Дэллас выругался, взглянув на пергамент, Ангус добавил:
 – Я не мог решить, показывать тебе или нет. Это не то, что тебе хотелось бы услышать.
 Дэллас повернулся спиной к ветру, чтобы развернуть свиток. Его глаза впились в послание.
 Прошло шесть месяцев с тех пор, как он в последний раз видел Изабель, и уже несколько недель с того времени, как до него дошли слухи, что на самом деле случилось в замке Килдрамм. Теперь ужасные предположения подтвердились. Прочитав лишь половину, он оглянулся на отца.
 – Ты читал это?
 – Да. Горько осознавать, что Килдрамм в руках англичан.
 Он плюнул себе под ноги, рот его скривился, когда он пробормотал:
 – А что до Найджела Брюса, который умер, как… ну ладно… это очень опечалит короля.
 Дэллас осторожно держал пергамент. Руки его дрожали, но он продолжил чтение. Он слышал, как его отец, словно заклинание, повторял одни и те же слова; печальные вести звучали как похоронный звон.
 Дэллас смял обеими руками пергамент, потом тихо произнес:
 – Была отправлена Дэвидом Каммингзом в Инверлок и помещена в клетку, вывешенную снаружи каменной стены, чтобы все могли видеть изменницу.
 – Мне очень жаль, мой мальчик.
 Дэллас услышал отца, но его голо звучал будто издалека. Бьющиеся о берег волны, рев ветра звучали в его ушах, а горло было словно в тисках. Отец положил руку ему на плечо. Дэллас нетерпеливо отстранился, но Ангус прикрикнул на него. По стародавней привычке сын послушался.
 – Ты не можешь исполнить то, что я прочел в твоих глазах, Дэллас, – сказал Ангус уже несколько спокойнее.
 – Отчего же, могу. И я сделаю это. Дэвид Каммингз будет висеть на этой кровавой башне без клетки. Клянусь…
 Ангус покачал головой.
 – Не сейчас. Позже.
 – Я отбываю в Инверлок, – отрезал Дэллас. – Когда я доберусь до него, Дэвид Каммингз умрет.
 – Дэллас, послушай меня. Сейчас тебе не следует ехать в Инверлок.
 Дэллас нетерпеливо фыркнул.
 – Ты не забыл распоряжение Брюса? Я должен взять Инверлок.
 – А я говорю тебе, – прорычал Ангус, – что получил послание от короля, и он приказывает тебе ждать!
 – Ждать! Это безумие! Ждать! Я не могу ждать! Каммингз прибудет в Инверлок к сентябрю… Изабель находится в клетке четыре месяца, я ни на минуту не останусь, я должен помочь ей. Наступили уже зимние холода.
 – Брюс требует, чтобы ты взял свой отряд и отправился охранять земли, граничащие с владениями графа Росса.
 Ошеломленный, Дэллас уставился на отца. Холодный ветер рвал края плаща, трепал волосы, в то время как Дэллас пытался осмыслить приказ короля. Было ясно, конечно, что, заставив Росса покориться, он поможет освободить из плена женщин Брюса. Но если отправиться туда вместо того, чтобы ехать в Инверлок, Изабель останется на милость Дэвида Каммингза.
 – Нет, – сказал он тихо, – я не подчинюсь.
 Разъяренный Ангус приводил свои доводы, но Дэллас был непоколебим. Как в полусне, до него доходили гневные слова отца, но ни одно из них не тронуло его. Когда Ангус исчерпал все свои аргументы, Дэллас спокойно встретил его взгляд:
 – Я не могу рисковать жизнью Изабель. Если я подчинюсь Брюсу, Каммингзу донесут, что я отправился против Росса. Он может увезти Изабель, и у меня не будет возможности ее вызволить.
 – Но у тебя нет выбора, Дэллас. В одиночку ты не возьмешь Инверлок.
 – Я не оставлю ее, – твердо сказал Дэллас. – Я дал слово Изабель и обязан его сдержать.
 – Но разве ты также не давал слово Роберту Брюсу? – спросил Ангус в то время как сын отвернулся от него. – Разве не так?
 Дэллас не ответил. Ему нечего было сказать.
 Иан Макдугалл в ужасе уставился на Дэвида Каммингза. Стены Инверлока, казалось, угрожающе сомкнулись вокруг него.
 – Не могу поверить, что ты можешь обращаться с моей сестрой с такой жестокостью.
 Каммингз пожал плечами.
 – Она сама не оставила мне выбора.
 Иан проглотил слова, готовые сорваться с его языка. Он знал, что Изабель может быть упрямой, даже вопреки здравому смыслу. Но такое… Он покачал головой.
 – Меня вызывают в Аргилл к принцу Уэльскому. Я заехал в Инверлок за женой, но оказалось, необходимо оставить Мэри. Она нездорова и не может путешествовать в такую погоду. Пока я здесь, я снова прошу тебя освободить мою сестру.
 Дэвид Каммингз вскочил со стула.
 – А я снова говорю тебе, Иан Макдугалл, что твоя сестра сама выбрала свою участь. Освободить ее? Я предлагал ей свободу, но она не приняла моих условий.
 Смущенный, Макдугалл покачал головой:
 – Она не так глупа, чтобы отказаться от твоих предложений, если они были достаточно разумны.
 – А разве нет? – хрипло расхохотался Каммингз. – У нее было несколько возможностей…
 – Что ты хотел, чтобы она сделала?
 – Это так просто. Она должна отречься от Роберта Брюса как короля, публично взять обратно клятвы, данные Дэлласу Макдональду, и провозгласить его изменником.
 Иан с сомнением взглянул на него.
 – И все?
 Пожав плечами, Каммингз сказал:
 – Это все, что я потребовал от нее.
 – Могу я поговорить с ней?
 Каммингз ухмыльнулся.
 – Ты не боишься высоты? Мне говорили, что там, на башне, холодновато.
 Лицо Иана вспыхнуло от гнева, и он сказал сухо:
 – Я никогда не думал, что ты способен так издеваться над женщиной. Боже милостивый, вчера шел снег!
 – Я приказал внести ее внутрь.
 – И висеть, как птице, в клетке, всем на посмешище… У тебя дьявольски изощренный ум, Дэвид Каммингз.
 – Лесть тебе не поможет, Иан, – съязвил Каммингз.
 Макдугалл сжал губы, чтобы сдержать готовый сорваться с языка поток оскорблений. По взгляду Дэвида он определил, что тот это заметил. Он проглотил резкие слова и снова спросил:
 – Могу я увидеть ее?
 – Да.
 Каммингз поднял бровь.
 – Я так и рассчитывал, что ты увидишь ее до того, как отправишься в Дунстаффнаге. Может быть, тебе удастся ее образумить.
 Обозленный тем, что Каммингз явно издевается над ним, Иан снова впал в мрачное состояние, которое никак не соответствовало очевидному удовольствию хозяина замка. Он даже стал сомневаться, разумно ли он поступает, оставляя Мэри, даже учитывая ее деликатное положение.
 – Успокойся, успокойся, Иан, – в конце концов, произнес Каммингз. – Если ты убедишь свою сестру, я все еще готов взять ее в жены.
 Ошеломленный, Иан уставился на него:
 – В… жены?
 – Да. Разве это не замечательная мысль? И мне она по душе. Это объединит наши силы и свяжет семью Каммингзов с Макдугаллами для обоюдной выгоды.
 Он издевательски рассмеялся.
 – К тому же, у меня есть документ, по которому земли в Скае остаются дражайшей вдове, если Дэллас Макдональд безвременно умрет. А заполучить вдову с таким наследством… – вот что сделает меня действительно могущественным.
 Каммингз пошел к двери и позвал слугу, затем обернулся:
 – Сделай все, что в твоих силах. Погода ухудшилась.
 Ветер раскачивал деревянную клетку, и она качалась взад и вперед все быстрее. Изабель крепко держалась за ее края, закрыв глаза. Вначале качка довела ее до тошноты, а стоящие внизу грубо хохотали, пока ее не вырвало прямо на их головы. Это было возмездием.
 От новых порывов ветра цепи, на которых висела клетка над каменистым двором, оглушительно скрипели, и Изабель содрогнулась от; леденящего холода, пронизывающего ее насквозь, как если бы она была совсем голой. Действительно, ей нечем было защищаться от холодных ветров, дующих с севера с нарастающей силой. Она вся дрожала, и зубы стучали.
 Закутавшись в тонкий плащ и съежившись, Изабель старалась мысленно отвлечься от своих мучений. Волосы ее разметались по ветру, били по рукам и путались в деревянных брусьях клетки.
 Она облизала сухие, потрескавшиеся губы.
 Когда клетка внезапно качнулась вновь, она не могла удержаться и больно ударилась головой. Разве еще не настало время забрать ее в дом? Было еще светло, и на западной стороне неба все еще виднелся в тумане солнечный диск. В это время какой-то человек подтянул цепи и медленно направил клетку к отверстию в стене. Клетка с размаху ударилась о камень, покачнулась, и она испугалась, что выпадет во двор.
 Но человек выправил клетку, и она со скрежетом скользнула внутрь, затем тяжело опустилась на каменный пол. Пораженная, Изабель не удержала равновесия.
 Верный своему слову, Дэвид Каммингз никому не разрешал разговаривать с Изабель, и она давно ни слова не слышала от тех, кто приносил ей хлеб и воду. Все, что она слышала, исходило от тех, кто дразнил ее, и она научилась воспринимать их речи, как бессмысленное бормотание.
 Споткнувшись, не в силах держаться на своих озябших, онемевших ногах, Изабель распростерлась на каменном полу. Горячая краска прилила к ее щекам, она ожидала взрыва грубого смеха. Но такового не последовало. Вместо этого женщина, которая ее обслуживала, провела ее в комнату, и Изабель вытаращила глаза.
 От деревянного блюда с едой, стоящего на столе, поднимался пар. Когда, прихрамывая, она подошла ближе и почувствовала запах теплого хлеба и мяса, у нее от голода свело желудок. Ей хотелось наброситься на еду, но он сдержалась. Если с ней обращаются, как с животным, она не будет им подыгрывать. Дэвид Каммингз думает, что превратит ее в животное, но она сумеет доказать ему обратное.
 Служанка жестом показала, чтобы Изабель поела, и та заставила себя медленно подойти к столу. Ее руки непроизвольно задрожали, когда она отломила кусок хлеба. И хотя она съела совсем немного, однако почувствовала боль в желудке. Выпив глоток вина из чаши, стоявшей возле нее, Изабель задалась вопросом, что стало причиной столь неожиданной щедрости.
 Прикосновение заставило ее обернуться, и она увидела, что на маленьком столе был приготовлен кувшин с горячей водой и возле него сухая одежда. Кончилось ее наказание? Или ее готовили к окончательному возмездию? Женщина снова коснулась ее, и Изабель медленно подошла к кувшину и начала умываться.
 Когда она смыла грязь, которая накопилась за неделю заточения, служанка дала знаками понять, чтобы Изабель переоделась, и она снова покорилась, как во сне. Хотя горел огонь, комната была холодной, по ней гуляли сквозняки, и языки пламени трепетали, как яростные демоны.
 Она приблизилась к огню и не могла отвести от него глаз, очарованная, разомлевшая от тепла. Скоро этот сон кончится, и ее снова заточат в клетку.
 Но сон продолжался, и ее повели по длинному коридору к пустой комнате. Это была небольшая гостиная, где стояли два стула и жаровня с углями для обогрева. На стене висел ковер, слабо колеблющийся от сквозняка. Факел, укрепленный на стене, горел, слегка потрескивая. Изабель осторожно втолкнули в комнату и закрыли за ней дверь. Она ожидала, что щелкнет замок, но никаких звуков больше не последовало.
 Она опустилась на один из стульев. Из-за неопределенности нервы ее были на пределе. Намеренно ли ей была дана возможность бежать? Или они забыли, что она опасная пленница, которую необходимо держать под замком? Ее пальцы забарабанили по спинке стула.
 Не усидев, Изабель вскочила и подошла к жаровне, от которой исходило тепло. Она протянула руки поближе.
 В это мгновение послышался скрежет металла. Промелькнула мысль о поединке. Изабель содрогнулась, закрыла глаза. Боже, разве в состоянии она забыть те страшные картины? Друзей, которых потеряла? Утраченную любовь?
 Трепеща, она пыталась не думать о Дэлласе. Это было слишком тяжело, острая боль пронизывала ее, как только она вспоминала о нем. Но его образ снова и снова вставал перед ее глазами, Изабель видела его глаза, сияющее от смеха лицо и слышала его голос, поющий разудалую песню.
 ДЭЛЛАС, ДЭЛЛАС…
 Слезы наполнили ее глаза, и горло сжалось. Все мужчины жестоки, она это знала. Однако Дэллас Макдональд всегда относился к ней с уважением, даже когда она была его пленницей. Тогда она ненавидела его.
 Но как смешно все это было теперь, если подумать о потерянном из-за этого времени.
 Теперь-то, наконец, Изабель поняла, каким благородным человеком был Дэллас, когда в день их свадьбы подарил ей накидку цветов рода Макдугаллов. Но она все еще сопротивлялась, пока день за днем он своими поступками не отмел ее последние возражения.
 Нет, никогда она не предаст этого человека, даже спасая себя. Потирая свои огрубевшие ладони, Изабель отошла от жаровни и села на стул. Она стала ждать, когда послышатся шаги за дверью, приготовившись к неизвестному.
 Заскрипели дверные петли, открывая проход.
 Изабель увидела темный силуэт на фоне яркого света факелов, горящих позади. Вошедший приблизился, она вскочила, голос ее сорвался.
 – Иан!..
 – Изабель?
 Она покачнулась, но брат в одно мгновение оказался рядом, схватив ее за руку.
 – Боже, – пробормотал он взволнованно, – от тебя остались кожа да кости.
 – Я ела, – сказала она, не в силах справиться с волнением, – как… птичка в клетке.
 Иан вздрогнул. Он обнял ее за плечи и подвел к стулу, бережно усадил, все еще держа за руку. Опустившись на одно колено, поглядел ей в лицо. В глазах у него застыло отчаяние.
 – Изабель…
 Он остановился, подбирая слова, потом глубоко вздохнул.
 – Девочка, я думал, что больше никогда не увижу тебя, и вот ты передо мною, моя прекрасная леди Галловея.
 – Прекрасная?
 Ее потрескавшиеся губы изогнулись в слабой улыбке.
 – Но только не теперь, – покачала она головой.
 – Хотя и видно, как ты страдала, ты остаешься самой красивой девушкой в Шотландии, – улыбнулся он. – Кроме, конечно, моей Мэри.
 – Конечно.
 Изабель наблюдала, как он приблизил к себе ее руки, чтобы поцеловать, и услышала его хриплое ругательство, когда он заметил обветренную кожу.
 – Каммингз более чем жесток.
 – Да. А как Мэри?
 Иан отпустил ее руку и встал.
 – Неплохо. Однако слишком слаба для того, чтобы двинуться в путь.
 Иан сжал руку в кулак.
 – Я собирался отвезти Мэри к ее отцу в Уэстер Росс, чтобы ребенок родился там. Но не теперь. Я убедился, что о ней хорошо позаботятся и здесь. Хотя, может быть, я и рискую…
 Изабель не сводила с него глаз, как только он стал в волнении шагать по маленькой комнатке.
 – Есть новости?
 Он остановился.
 – Новости?
 – О том, что происходит в Шотландии. Я ведь ничего не знаю. Никто не разговаривает со мной по приказу Каммингза.
 Иан подошел и снова опустился возле нее на колени, нахмурился.
 – Изабель, ты должна знать, что новости невеселые. Брюс в Ирландии, а я получил приказ от принца Уэльского уехать отсюда и отправиться в Аргилл, так как Брюс может попытаться захватить главные земли. Здесь ты в опасности, а мне хотелось бы, чтобы ты была в безопасном месте.
 – Тогда освободи меня от Дэвида Каммингза. Ведь только у него ключ от моей темницы.
 – Он говорит, что ключ у тебя. Все, что он просит, это то, чтобы ты присягнула Эдуарду и отреклась от Брюса.
 – И это все! – воскликнула она, сделав гримасу. – О, нет, он хочет гораздо большего, Иан Макдугалл, и тебе это известно. Он требует от меня предательства, отречения от моих убеждений и от собственного сердца.
 – Ты говоришь о Дэлласе Макдональде? – прорычал Иан.
 – Да, – вызывающе улыбнулась она в то время как ее брат вскочил в ярости и уставился на нее.
 – Макдональд! Этот отщепенец все еще на свободе, а его братья собирают в горах людей для армии, словно у них есть шанс победить.
 – В самом деле?
 Слезы облегчения покатились из ее глаз. Значит, Дэллас жив. И Дункан тоже. Они на свободе. Теперь ей легче переносить свою участь, но она не посмела сказать об этом своему брату, не спускавшему с нее глаз.
 – Изабель…
 Он сложил руки на груди, расставил ноги, продолжая мрачно глядеть на нее.
 – Тебе нужно отказаться от брачных клятв Макдональду и присягнуть Эдуарду Английскому. Только это спасет тебя. Ты будешь сидеть на бархатных подушках и есть сладости. Если ты это сделаешь…
 Она взглянула на него.
 – Не могу. Нет, я не откажусь от брака с Дэлласом Макдональдом. Мы обвенчаны перед людьми и богом. И для меня важнее другое – я не смогу без него жить.
 – Важнее? – нахмурился Иан, и голос его дрогнул. – Так сильно ты любишь этого человека?
 – Да. Больше жизни.
 Эти тихие слова, казалось, лишили ее брата воздуха, и он в изнеможении опустился на стул. Он долго глядел на нее, как будто впервые увидел.
 Изабель слабо улыбнулась.
 – Иан, попытайся меня понять. Я не могу покориться такому ничтожному тирану, как Дэвид Каммингз. Даже если бы я не любила Дэлласа, я не согласилась бы на его условия.
 – Будь все проклято, Изабель, я хочу только, чтобы ты была счастлива.
 Он встряхнул головой и взглянул на нее.
 – Иан, ты женился на Мэри Росс, потому что полюбил ее. Я остаюсь женой Дэлласа Макдональда, потому что люблю его.
 – Эта любовь приведет тебя к гибели, – сказал он хрипло.
 Она отвернулась, глядя невидящими глазами на ковер на полу, вспоминая, о чем просил ее Дэллас.
 Горячим шепотом она сказала:
 – То же говорил мой муж, когда умолял оставить его и спастись, отправляясь к Дэвиду Каммингзу.
 – Макдональд просил тебя отречься от него?
 – Да. И сделал все, чтобы заставить меня, когда я отказалась.
 Наступила тишина. Треск пылающего факела на стене показался выстрелом. От сквозняков пламя трепетало, отбрасывая на стену, пол, лицо Иана колеблющиеся тени. Изабель наблюдала за братом, видела его внутреннюю борьбу, в то время как он слушал ее доводы. В конце концов, он застонал и закрыл лицо руками. Он стоял так долго, плечи его были опущены, пальцы переплетены.
 Когда он поднял голову, то, казалось, он постарел, устал от жизни и борьбы.
 – Я не могу это понять, Изабель. Я пытался. Твоя верность Роберту Брюсу и, более того, твоя любовь к Макдональду – непостижимы для меня. Даже Брюса я еще могу понять, но Макдональда! – произнес он с исказившимся лицом. – Я никогда не примирюсь с твоей верностью этому бандиту.
 – Я люблю его.
 – Проклятье! Перестань, наконец, этим гордиться!
 Он шагнул вперед и крепко схватил ее за плечи, почти подняв со стула.
 – Разве ты не понимаешь, что твоя жизнь на волоске? Если ты не отречешься, то будешь висеть на стенах замка, пока коршуны не выклюют тебе глаза…
 Он грубо встряхнул ее, так что рассыпались волосы.
 – Покорись, девочка, во имя бога и семьи, скажи все, что требует от тебя Каммингз, и будешь свободна!
 Она высвободилась, откинула волосы с лица. Силы вернулись к ней, и она упрямо подняла подбородок и взглянула на брата.
 – Стать свободной! Свободной, и всю жизнь помнить, что я предала мужа? Что покорилась врагу за еду и тепло? Да я не смогу больше жить, осознавая это. Скорее брошусь со стены, чем подвергну себя позору.
 Иан глядел на нее, потеряв надежду.
 – Ты изменилась, Изабель. Я не узнаю тебя.
 – Конечно, я изменилась. Я увидела многое такое, чего не знала раньше, и я обрела то, что мне дорого, о чем я не подозревала. Изменилась? Да, и я благодарю бога за это!
 – Итак, ты сделала свой выбор. Думаешь, ты переживешь зиму в висящей клетке на стене'?
 – Я проживу до тех пор, пока Дэллас не придет за мной. Я ему это обещала.
 – Придет за тобой?
 – Да. Он придет. Он мне поклялся.
 Копыта зацокали по камням двора, и ветер взметнул края плаща Иана. Он покрепче затянул седельную упряжь.
 – Макдугалл!
 Иан обернулся и не удивился, увидев подошедшего Дэвида Каммингза.
 – Да?
 – Ты уезжаешь, не попрощавшись?
 – Мне нечего сказать тебе, Каммингз.
 – Изабель отказалась?
 Иан мрачно кивнул.
 – Да, как ты и предполагал.
 – Она безрассудна.
 – Да, – согласился Иан. Подтянув последний ремешок седла, он повернулся к Каммингзу. Его взгляд был тяжел.
 – Я оставляю здесь жену с тобой, потому что вынужден это сделать. Увидев твое обращение с моей сестрой, я не могу сказать, что мне это понравилось. Мы сражаемся вместе, Каммингз. Не обижай моих женщин, или между нами возникнет вражда.
 – Это угроза?
 – Нет. Это только предупреждение, которое я сделал бы любому, кто поступил бы как ты.
 Иан отвернулся и вскочил в седло.
 – Я не согласен с Изабель. И это все, что ты должен знать. Но она не должна страдать от твоего гнева и ненависти.
 – А что мне делать? Макдональды в горах, как стая волков, готовых броситься вниз и схватить нас за горло, я должен что угодно предложить в обмен. Думаешь, они отнесутся ко мне с уважением, если я просто вежливо попрошу их уйти?
 – Я не думаю, что отнесутся к тебе с уважением за то, что ты вывешиваешь в клетке женщину, как приманку.
 Он натянул поводья, сдерживая лошадь, которая начала вставать на дыбы.
 Сурово взглянув на Каммингза, он предупредил:
 – Смотри, не сломай себе шею с твоим «обменом»!
 Каммингз отступил, остерегаясь лошадиных копыт.
 – Я всегда осторожен.
 – Тогда молись, чтобы не совершить ошибку, обменяв не на того человека, Дэвид Каммингз…
 – Что ты имеешь в виду?
 Но Иан, ничего не ответил, развернулся кругом и поскакал по направлению к воротам замка.

 Глава 14

 Вихри снега и дождя с пронзительным свистом кружились у стен Донана. Дункан, дрожа, наклонился поближе к огню, горевшему в огромном зале. Он бросил усталый взгляд на Дэлласа, который сидел рядом и угрюмо сжимал бокал вина.
 – Дэллас, – сказал он наконец. – Эта попытка – безумие.
 – Безумие? – Повторил Дэллас, подняв бровь. Его голубые глаза потемнели, когда он встретил взгляд Дункана.
 – Безумием была казнь Найджела Брюса. Безумие – уничтожить других братьев Брюса. Но это сделано! Дункан на мгновение застыл:
 – Александр знал, на что идет.
 – Да. Как и мы, – кивнул Дэллас. – Но Александр все равно захватил их, понимая, что он может погибнуть, как Уоллес и Найджел. Воины, приплывшие с Александром Брюсом из Ирландии, знали об опасности, знали, чем рискуют, направляясь к Лок Райяну в Галловей, где их мог ожидать Эдуард. Но они захватили замок. И дорого заплатили за это.
 Дункан заглянул в свой пустой бокал.
 – Найджел и Александр любили тебя, Дэллас. И я догадываюсь, как тебе тяжело осознать, что Александра и его людей захватил в Галловее родич твоей жены. Но все равно это безумие сделать то, что ты намерен.
 Джеми Макдональд фыркнул:
 – Я то же самое ему говорил по пути сюда. Он не желает ничего слушать, Дункан. Ты только понапрасну тратишь время.
 Вдруг одно из горящих поленьев развалилось на части. Раскаленные угли упали на тростник, сложенный на полу. Дэллас швырнул их обратно, после чего сказал:
 – Я отправлюсь в Инверлок, даже если мне придется идти одному.
 Он взглянул на братьев. Джеми не пытался скрыть своего недовольства.
 – Изабель Макдугалл – враг, неужели ты не замечаешь этого? Я не буду рисковать своей жизнью и жизнью своих людей, спасая ее. Я уйду в горы, где вместе с Найлом буду ждать, когда к нам присоединится Брюс.
 Дэллас вздрогнул:
 – Иди, а я пойду в Инверлок.
 – Послушай, Дэллас, – не мог успокоиться Дункан, – Ты должен встретиться с Найлом, как приказал Брюс.
 – Я буду верен клятве, данной Изабель. И я ее не нарушу. У Брюса достаточно солдат, чтобы выполнить свой долг.
 – Будь ты проклят, дурак! – взревел Джеми, вскакивая со стула.
 Дэллас рванулся вперед, со злостью глядя на брата. Джеми приблизил к нему свое лицо, его глаза сузились от яростного бессилия.
 – Эта женщина околдовала тебя, Дэллас, до такой степени, что ты пренебрегаешь нашим присутствием в Лочейберке. Англичане не должны знать, что наши силы на севере ждут приказа Брюса. Ты настолько обезумел, что хочешь всех нас погубить?
 – Тогда я поеду один.
 – И погибнешь из-за бабы, которая и так хорошо знает, как себя обезопасить! – выкрикнул Джеми и снова насмешливо фыркнул. – Она, вероятно, уже забралась в постель Каммингза.
 После этих слов Дэллас ударил брата. Потом отступил на шаг и сжал кулаки. Дункан со стоном подумал, что они похожи как внешне, так и по характеру. Он ожидал, что они оба ввяжутся в драку, и увидел, что все находящиеся в зале застыли, наблюдая за ними.
 – Тише, – сказал он, подходя к ним. – Ваша ссора собирает толпу.
 Дэллас отступил, а Джеми разжал кулаки. Тяжело дыша, они уставились друг на друга. Дункан встал между ними, взял обоих за руки, хотя он хорошо знал, что если дело дойдет до драки, у него не хватит сил, чтобы их разнять.
 – Дэллас, – продолжал настаивать он; – один ты не спасешь Изабель. Невозможно проникнуть в замок Инверлок.
 – У тебя короткая память, Дункан, – огрызнулся Дэллас, все еще не сводя горящего взора с Джеми.
 – Боже мой! – Дункан содрогнулся, вспоминая их поход за Мэри Росс. – Но тогда Инверлок не был набит английскими солдатами.
 – Тогда там было полно солдат Каммингза и Макдугалла…
 Дэллас отступил еще шаг назад, глаза его оставались холодными.
 – Ты считаешь меня идиотом, который не понимает, что в случае неудачи похищения Изабель рискует жизнью. Я полагал, ты лучше меня знаешь!
 Дункан нахмурился.
 – У тебя есть план?
 – Разумеется, если вы оба дадите мне время познакомить вас с ним.
 – Изложи свой план, – после некоторых колебаний неохотно попросил Джеми.
 Дэллас приказал принести еще вина. Когда бокалы были наполнены, и братья вновь разместились у огня, Дэллас низко склонился к ним.
 – Если бы Каммингз узнал, что я поблизости, он упрятал бы Изабель как можно дальше. Или хуже того…
 – Ходят слухи, что Иан Макдугалл побывал в Инверлоке и виделся со своей сестрой, – заметил Джеми многозначительно.
 – Разумеется, он поинтересовался, каково положение его сестры.
 – Надо думать, – поднял бровь Дэллас. – Но поскольку в руках Каммингза жена Иана и сестра, разве он мог бросить ему вызов, не рискуя ими? Конечно, нет.
 – Верно, – согласился Джеми. – Стоило только Каммингзу позвать своих людей, и Макдугалл был бы также схвачен. Однако все это нисколько не разубеждает меня в том, что попытка чрезвычайно опасна.
 – Джеми! – воскликнул Дэллас и схватил брата за руку. – Если бы твою жену держали в клетке в Инверлоке, уверен, что ты бы сравнял замок с землей, чтобы только освободить ее.
 Какое-то мгновение Джеми молчал, потом он передернул плечами.
 – Да. Я бы так и сделал. И, возможно, погиб бы при этом.
 – Но я знаю, – сказал Дэллас, – как освободить Изабель, не разрушая замок и не тревожа Каммингза.
 – Вот как? – выпалил Дункан. – Это похоже на него, Джеми. Я был с ним, когда он в первый раз захватил Изабель.
 Заметив решительность в глазах Дэлласа, Дункан передвинулся на край стула.
 – И клянусь богом, я буду рядом, когда он захватит ее на этот раз.
 – Нет, – внезапно сказал Дэллас. Челюсти Дункана свело от ярости.
 – Я не тот парень, которому диктуют, Дэллас Макдональд, и я иду с тобой спасать Изабель.
 Дэллас посмотрел на него, но Дункан не отвел глаз. Так они смотрели друг на друга до тех пор, пока напряжение не стало таким опасным, что даже Джеми не выдержал.
 – Правда, вы как два кота, готовые вцепиться друг в друга, – сказал он. – Прекратите, пока я не вылил на вас обоих ведро воды.
 После этих слов Дэллас несколько смягчился, затем, соглашаясь, кивнул. Дункан ухмыльнулся:
 – Ты не пожалеешь об этом, Дэллас. Джеми взглянул сначала на одного, потом на другого, затем решительно тряхнул головой.
 – Как бы ни пришлось потом пожалеть, но если я не пойду, я так и не узнаю, как все это будет проделано.
 Дэллас, улыбаясь, еще раз кивнул и поднял свой бокал.
 – За Макдональдов!
 Они продолжали пить, в то время как за окнами неистовствовал февральский ветер, заставляя пламя в камине плясать.


* * *

 Ров, окружающий подножие Инверлокского замка, был покрыт льдом. Северный ветер трепал ветви деревьев и, обледенелые, они бились друг о друга, как кости скелета. Луна бросала на снег бледный отсвет.
 Дэллас тронул затянутой в перчатку рукой шершавую кору дерева и прищурился, чтобы получше разглядеть темный силуэт замка.
 Джеми и Дункан двигались за ним, увязая в покрытом коркой льда насте, и Дэллас внезапно вспомнил, как он приходил в Инверлок в последний раз. Он помрачнел при мысли о том, что судьба, должно быть, смеется над ним. Тогда, также в зимнюю ночь, он пришел, чтобы отомстить женщине, которая осмелилась выйти замуж за другого. Теперь он здесь, чтобы спасти женщину, которая вышла не за того, с кем была обручена.
 Разве его желание отомстить Мэри Росс не определило судьбу Изабель? Говорят, что каждый поступок в жизни человека всегда имеет последствия и не проходит безнаказанно. Добро за добро. Зло за зло. Справедливость должна вершиться беспристрастно.
 Он вздрогнул:
 – Мы остановились, чтобы всю ночь любоваться на эти чертовы стены? – спросил в нетерпении Джеми, и Дэллас обернулся, чтобы улыбнуться ему.
 – Для человека, который вовсе не хотел идти, ты слишком торопишься в замок.
 – Да, – подтвердил Джеми, потирая руки в перчатках.
 – Чем дальше я от Макдугаллов и Каммингзов, тем я счастливее. Если, конечно, они не на острие моего меча.
 – Скоро, Джеми!
 Дэллас посмотрел в сторону замка.
 – Ты подождешь моего сигнала?
 – Считаешь меня новичком? Я знаю, что делать.
 – Тогда пошли, Дункан. Темнеет, – он положил руку на плечо Дункана, когда тот с готовностью вышел вперед. – Запомни, брат, если меня схватят, и я не смогу пробиться, ты должен вернуться. Я не хочу рисковать тобой.
 Глаза Дункана вспыхнули:
 – Я пойду на все, чтобы спасти Изабель, но не думай, что я тебя оставлю на милость Каммингзу… Дункан выдержал пристальный взгляд Дэлласа.
 – Что толку от моего участия, если я брошу тех, кого больше всего люблю?
 Светло-голубые глаза Дункана горели огнем, и Дэлласу ничего не оставалось, как покориться. Взяв его за подбородок, он улыбнулся.
 – Будь уверен, я поступлю столь же благородно, если схватят тебя. Джеми проворчал:
 – Очень впечатляющая речь, но время вдет, и мне приходится стоять на холоде, пока вы оба произносите монологи, как актеры на сцене.


* * *

 Снегопад все усиливался. Дэллас и Дункан заскользили по склону, плотно завернувшись в свои плащи с капюшонами. Оба тащили на спинах по вязанке хвороста. В прошлый раз это помогло, и Дэллас полагал, что нет смысла и сейчас от этого отказываться.
 Только один полусонный страж стоял у задних ворот. Он лишь удостоверился, что у них нет оружия, затем махнул, чтобы они входили. Факелы слабо мерцали на ветру, который несся вдоль каменных стен. Когда путники подошли к внутренним дверям, они обнаружили, что те закрыты на ночь.
 – Что будем теперь делать? – шепнул Дункан. – Если мы не попадем внутрь…
 – Пойдем сюда, – повернулся Дэллас к пологим ступеням, которыми пользовались солдаты. Лестница была наполовину скрыта в стене. Сапоги громко стучали по ледяным ступеням, один раз Дункан оступился и едва не упал вниз.
 Дэллас быстро подхватил брата за капюшон плаща, но ему помешала вязанка хвороста на спине Дункана. Юноша застонал от боли, ударившись коленями о каменную лестницу, а хворост съехал набок. Дэллас не дал ему упасть и держал, пока Дункан не выпрямился. Что-то едва слышно пробормотав, Дункан поправил ношу. Глаза его встревоженно блестели.
 – Никто не слышал? Дэллас качнул головой:
 – Нет. Все еще спят, кроме охраны наверху. На лице Дункана мелькнула улыбка.
 – Вот досада! А я надеялся воспользоваться мечами, которые мы спрятали в вязанки.
 – Успокойся. Мы еще не дома.
 Дэллас повернулся спиной I? лестнице и, когда они достигли второй площадки, притянул Дункана к себе. Они спустились в темный проход. В воздухе стоял едкий запах догоравших факелов. Их окружали тени и тишина, каблуки громко стучали по каменному полу.
 – Куда же идти? – прошептал Дункан, когда они остановились на пересечении коридоров.
 Дэллас огляделся и вспомнил, где находились помещения для женщин. Он молча указал направление, и они начали спуск. С противоположной стороны доносились слабые голоса. Видимо, чтобы не уснуть на посту, стражники развлекали себя разговорами. Еще один поворот, потом другой, и Дэллас заколебался. Перед ними зиял пустой коридор, освещенный всего лишь одним факелом, который шипел и трещал. Его это насторожило. Никого не было в холлах, хотя здесь должны быть часовые. Неужели Дэвид Каммингз считал замок настолько защищенным? Это казалось странным, тем более во время войны.
 – Не нравится мне это, – пробормотал Дункан, как бы угадав мысли брата.
 – Давай передвигаться как можно тише.
 Дэллас надеялся найти Изабель запертой в комнате или все еще заключенной в клетке, которую на ночь заносили внутрь. Но двери были незаперты, и стражи не было в первых двух комнатах, куда они заглянули. Это вызвало у них суеверное чувство. Показалось дурным предзнаменованием. Дэллас остановился в полутемном коридоре.
 Слабый свет просачивался через приоткрытую дверь. Он снял со спины свою ношу и, отбросив ветви и сучья, вытащил из вязанки меч.
 Дункан сделал то же самое. Затем Дэллас подошел к двери и широко распахнул ее. Ржавые петли громко заскрипели. В комнате не было ни факела, ни камина. Свет шел только от открытого окна, и при ярком свете луны он различил фигуру на кровати в углу. Рука, схватившаяся было за кинжал, тут же опустилась.
 – Господи Иисусе, – произнес рядом с ним Дункан и бросился вперед.
 Дэллас остановил его, протянув руку.
 – Нет. Погоди.
 – Да нет здесь никакой ловушки! – воскликнул Дункан. – Разве ты не узнаешь Мэри Росс?
 Застыв от удивления, Дэллас уставился на Дункана, который пробежал по комнате и стал на колени у постели. Дэллас не узнал бы ее, даже если бы ее тело не расплылось из-за беременности.
 Тени скрывали дальнюю стену, и холодный сквозняк доносил в комнату запах стоялой воды. Ветхий ковер, висящий у алькова, колыхался от ветра.
 Он огляделся. С мечом в руке Дэллас пересек спальню, откинул ковер и застыл от ужаса. Лунный свет отбрасывал решетчатые тени на пол, просвечивая сквозь деревянные брусья клетки. Внутри клетки находилась бесформенная, закутанная в плащ фигурка.
 Какое-то мгновение Дэллас стоял, весь похолодев, не веря своим глазам. Затем он услышал слабый стон. Этот тихий звук потряс его, и он бросился к клетке, вложив меч в ножны. Он опустился на колени, и меч его звякнул о пол.
 – Изабель? Это ты, милая? О, боже, боже…
 Он лихорадочно начал возиться с замком, закрывающим клетку, одновременно молясь и изрыгая проклятия. Возле его лица образовалось холодное облачко.
 Морозило. Окно было открыто, а в комнате не горел огонь. Дэллас сразу же заметил, что у Изабель не было даже одеяла. Теперь он понял, почему не было стражников. Хотя Каммингз не осмеливался собственноручно убить женщин благородного происхождения, но он без угрызений совести оставил их умирать. Стражники только стали бы лишними свидетелями его злодеяния.
 – Дэллас, – сказал Дункан, подходя к нему сзади, – торопись.
 – Да, – пробормотал Дэллас. – Я должен ее освободить.
 Дункан опустился на колени, сердце его сжалось, когда он заглянул в клетку. Изабель лежала, не шевелясь.
 – Она жива? – спросил юноша. Дэллас кивнул:
 – Кажется.
 Он нажал на замок, который наконец поддался.
 Изабель, по всей видимости, ничего не ощутила, когда он дотянулся до нее и вытащил из клетки. Она была легкая, как ребенок… Крепко прижимая ее к груди, Дэллас встал и повернулся.
 Дункан поднялся и положил руку ему на плечо.
 – Мы должны взять с собой и Мэри, Дэллас.
 – Мэри?
 – Да, – повторил Дункан и обернулся к кровати, где лежала, вся дрожа, Мэри Росс.
 – Она сойдет с ума, если мы ее бросим.
 – Мне это безразлично. Она жена Макдугалла.
 – Дэллас, – сказал Дункан, и еще сильнее сжал его плечо, – я ее здесь не оставлю. Я… У меня перед ней долг чести, так как именно я тогда способствовал ее встрече с Ианом Макдугаллом, отчего началась вражда между вами. Мэри – мой друг.
 – Но не мой! – отрезал Дэллас.
 – Даже если и так. Чего ты хочешь? Увидеть ее мертвой?
 Вспомнив об опасности, Дэллас покачал головой.
 – Нет, но если она не сможет ехать верхом, Дункан, мы не имеем права рисковать.
 – Она сказала, что сможет ехать. Я спросил ее.
 Дэллас посмотрел в сторону кровати. Мэри Росс сидела, как будто чувствуя, что они решают ее судьбу. Она опустила ноги на пол. Волосы ее спадали на лицо спутавшимися прядями и покрывали плечи. Он увидел, что она босая, поджимает пальцы над холодным каменным полом.
 – Я поеду верхом с вами, – сказала она неожиданно громко, поддерживая живот рукой. – Я выдержу столько, сколько нужно, чтобы спасти моего ребенка.
 Дэллас крепко обнял жену, она тихо застонала.
 Изабель казалась горячей, хотя ее кожа окоченела от холода. Ее надо как можно скорее уложить в теплую постель, увезти из Инверлока.
 – Хорошо, – бросил он через плечо, направляясь к двери. – Возьми с собой Мэри, Дункан.


* * *

 Ей снова снился тот же сон. Он всегда приносил ей успокоение. Тяжело было только просыпаться и возвращаться обратно в реальность.
 Сны отличались один от другого, но этот более других походил на правду. Раньше она слышала голос Дэлласа, видела его лицо, ощущала его любовь, обволакивающую ее, как теплое одеяло. А сейчас она могла бы поклясться, что чувствует, как его руки касаются ее, могла бы поклясться, что различает запах сырой шерсти его плаща и слышит, что он уговаривает ее молчать. Потом вокруг, укутав ее всю, обернулось что-то мягкое, теплое и слабо пахнущее деревом и влажными листьями. Она почувствовала неожиданную легкость.
 Ощущение тревоги разрушило иллюзию безопасности, которая обычно сопровождала ее сны, и ей захотелось вырваться.
 – Спокойно, милая, – дошел до нее тихий шепот, похожий на шепот Дэлласа.
 Она нахмурилась, но глаза ее были закрыты. Если она откроет глаза, он исчезнет в тумане, как всегда. Нет, нет, еще хотя бы несколько минут сна, чтобы он длился чуть дольше…
 Неожиданный толчок остановил ее дыхание, словно внутри что-то оборвалось, Ее охватила паника, и она открыла глаза. Окружающий мир был серый, со слабыми проблесками света. Она попыталась закричать, но из ее пересохшего горла вырвался лишь хрип.
 – Изабель, ты не должна сопротивляться, – сказал Дэллас, и на этот раз она поняла, что это не сон. Он был здесь, он пришел за ней, как обещал. Слезы потекли по ее лицу. Шерсть и кусочки листьев прилипли к щеке.
 Она облизала губы и сделала еще одну попытку.
 – Дэллас? Это в самом деле ты? Я ничего не вижу…
 Он засмеялся.
 – Да, милая, это я. Мне пришлось натянуть на твою голову мешок, чтобы спрятать тебя.
 Мешок. Конечно. Как она могла забыть, как ее выкрали из Инверлока в прошлый раз? Ликование охватило ее, и она осознала, что он пришел!
 – Осторожно, – произнес другой голос, и она узнала Дункана.
 – Это ты, Дункан?
 – Да, дорогая. Только ничего сейчас не говори. Надо соблюдать тишину. Когда выберемся, мы наговоримся вдоволь.
 – Я скучала по тебе, Дункан, – прошептала она, надеясь, что он услышит.
 Изабель слышала их шепот и разобрала, что Мэри Рос уверяет, что она сможет идти.
 – Я должна, – шептала Мэри, – я не могу рисковать ребенком.
 Дункан сказал:
 – Она права, Дэллас. Ее нельзя нести в ее состоянии. Мы накроем покрывалом ее голову и плечи, и она будет выглядеть, как служанка.
 Мэри горестно рассмеялась:
 – Разве я и так не похожа на служанку? Неделями мне не давали приличной одежды и возможности помыться. Если я склоню голову, никто не захочет посмотреть на меня второй раз.
 – Хорошо, хорошо, – коротко бросил Дэллас. – Но если мы не поторопимся, все будет напрасно.
 Дэллас поднял Изабель. Она старалась не стонать, когда он уперся плечом ей в живот. Его рука придерживала ее, словно обычную ношу. Она слышала звук их шагов по коридору. Слава богу, что она не могла оглядеться. После всего, что ей пришлось пережить, последние минуты в Инверлоке стали бы для нее пыткой.
 Прошло несколько длившихся бесконечно минут, а потом Дэллас подал знак остановиться. Он осторожно прислонился спиной к стене, а Изабель снял с плеча и прижал к груди. Она слышала его дыхание, ей очень хотелось спросить, что произошло, но она поняла, что лучше молчать.
 Потом они слышали голоса, топот ног, слабое бряцание оружия. Сердце Изабель упало. У нее заболело в груди. Через мгновение Дэллас опустил ее на пол и прислонил к стене.
 – Стой, – прошептал он ей в самое ухо, и она почувствовала тепло его дыхания через ткань мешка. Она кивнула в знак того, что поняла и не произнесет ни слова.
 Но, боже мой, как было тяжело слышать, что Мэри дрожит возле нее, как лист на ветру, и что до них доносится шарканье сапог по камням. Потом она слышала глухой звук падения, крик боли, проклятье, произнесенное с акцентом. Последовало еще несколько глухих ударов вперемешку с проклятиями, затем наступила тишина.
 Изабель ждала. Ей не терпелось спросить Мэри, что случилось, но она не смела ничего произнести, чтобы их не услышали. Когда кто-то дотронулся до нее рукой, она заглушила свой возглас. Получился слабый писк, и Дэллас засмеялся. Он слегка коснулся ее головы и, низко наклонившись, прошептал:
 – Храбрая девочка. Там лежат два англичанина, которые, благодарение богу, больше не перережут горло ни одному шотландцу.
 Он поднял ее и снова положил себе на плечо. Она почувствовала, что он обернулся.
 – Остерегись, Дункан, во дворе их будет больше.
 – Да, но это более короткий путь для Мэри. Придется рискнуть.
 Изабель прижалась лицом к голове Дэлласа.
 – Дэллас, разреши мне идти самой. Так будет лучше.
 – Нет, милая, – он прижал ее к себе. – Я хочу нести тебя.
 Она не стала возражать. Недели, проведенные в маленькой деревянной клетке, лишили ее сил, а краткая передышка во время встречи с братом не помогла.
 Продолжая молчать, она почувствовала, что движения Дэлласа стали быстрее. Она определяла, где они находятся, по звукам, лязганью цепей у ворот и слабому скрипу дерева под ногами. Свежий ветер проникал сквозь мешок, и она ощутила запах стоялой воды.
 Ров. Они были на пути к свободе. Во рту у нее пересохло, ее била дрожь уже не от ужаса, а от надежды. Когда Дэллас ускорил шаги, ее телу стало больнее, но она не обращала на это внимания.
 – Стой!
 Дэллас чертыхнулся, а Дункан пробормотал что-то невнятное. Мэри, плача, читала по-латыни молитву, но Изабель едва слышала ее из-за грохота сапог. Зазвенело оружие. Участилось хриплое дыхание Дэлласа. Изабель показалось, что наступает конец света!
 Крики на морозе были особенно резкими, сапоги скрежетали по обледенелому снегу, слышался треск ветвей.
 Она задыхалась в мешке, ловя ртом воздух, а потом почувствовала, что падает. Сырой холод проник сквозь мешок.
 – Дункан! – раздался голос Дэлласа. – Забирай женщин и уходи!
 – Нет! – запротестовал Дункан. – Я не оставлю тебя одного в опасности, клянусь богом!
 Изабель села и принялась снимать мешок с лица. В это время послышался звон скрестившихся мечей.
 Проклятья и лязг металла раздавались в воздухе. Не помня себя от страха, она выбиралась из мешка и, наконец, сбросила его. Затем глотнула холодного воздуха и дико огляделась вокруг.
 При ярком свете луны Изабель увидела под деревьями тени. Она едва не закричала от страха за Дэлласа и Дункана. Их плащи затрудняли движения, и она с ужасом заметила, что четверо солдат медленно одолевают их.
 Она рванулась вперед, но упала, руки увязли в снегу. Глядя невидящими глазами на сражающихся, она ухватилась за тонкое дерево, чтобы встать. Пальцы вцепились в жесткую кору, она сумела подняться и окончательно освободиться от мешка.
 Когда, спотыкаясь, Изабель двинулась вперед, кто-то схватил ее, и она тихо вскрикнула.
 – Не будь дурой, – прозвучал в ее ушах хриплый голос. – Ты только помешаешь, и их могут убить из-за тебя.
 Джеми Макдональд толкнул ее в противоположную сторону.
 – Иди вместе с Мэри к лошадям.
 – Ты поможешь им! – выдохнула Изабель.
 Но он уже исчез, перепрыгнув через упавшее дерево и выкрикнув свой боевой клич.
 Мэри Росс прижалась к лошади. От животного шел теплый пар, и Изабель тоже в изнеможении обняла лошадь.
 – Джеми сказал, чтобы мы мчались на север, – пробормотала Мэри. Ее лицо было изможденным и бледным, глаза потемнели от страха и боли.
 – Да, – произнесла Изабель, глубоко вздохнув.
 Мэри выглядела так, как будто у нее не было сил двигаться. Изабель тоже чувствовала себя совершенно разбитой, но они должны собраться с силами. Она пристально взглянула на Мэри:
 – Мы обе устали и нездоровы, но это наша единственная возможность остаться в живых и быть свободными. Мы должны либо скакать, либо умереть здесь. Понимаешь, Мэри?
 Она кивнула, и Изабель, полная отчаянной решимости спастись, собрала все свои силы и снова обратилась к Мэри:
 – Вот и отлично. Давай я помогу тебе взобраться на одну из лошадей.
 Лошадей было всего четыре. Очевидно, братья не имели в виду Мэри. Изабель помогла ей взобраться в седло, а сама села позади. Она обняла Мэри и взяла поводья, пустив лошадь медленной рысью.
 Уже почти рассвело, когда Дэллас нагнал их. Изабель натянула поводья, и Дэллас заметил облегчение в ее глазах. Он понял, как они обе ждали его прибытия. Ветер отвел волосы с лица Изабель, и он увидел, как глубоко запали ее щеки.
 – Дэллас!
 Он натянул поводья и обнял ее рукой за талию, приподнял и перенес ее на свою лошадь. Затем быстро поцеловал ее в губы, прежде чем заговорил.
 – Милая, я уже думал, что потерял тебя.
 Она провела рукой по его лицу, пальцы стали теребить светлую бороду.
 – Я ждала…
 Эти два слова резанули его по сердцу, и он на мгновение закрыл глаза. Потом снова посадил ее позади Мэри и подождал, пока она устроится. Изабель взглянула на него и посмотрела вдаль.
 – Где же Джеми и Дункан?
 В горле у него застрял комок. Он взял край пледа, притороченного к седлу, набросил ей на плечи.
 – Укройтесь этим с Мэри, милая.
 Она подхватила плед. Глаза ее округлились.
 – Дэллас, где они?
 – За мной, – ответил он и сделал паузу. – Дункан ранен.
 Изабель всхлипнула, губы ее скривились, но она плотно их сжала.
 – Как… насколько серьезно?
 Он посмотрел ей в глаза и не мог сдержать боли в голосе.
 – Серьезно.
 – Боже мой, тогда мы должны…
 – Нет. Мы не можем медлить, иначе враги нас настигнут. Я не могу ради одного обречь на смерть всех.
 Изабель открыла было рот, чтобы запротестовать, затем замолчала, а он вскочил в седло. Два всадника медленно приближались. Их было видно за деревьями. Джеми держался вблизи Дункана, который был привязан к седлу. Голова его была опущена. Дункан качался в такт шагу лошади. Кровавый след оставался за ним на снегу.
 Джеми ничего не сказал, когда под пристальным взглядом Дэлласа они приблизились. Спешившись, Дэллас подошел к юноше и тихо спросил:
 – Можешь ли ты ехать дальше, дорогой?
 Дункан приподнял голову и уставился на Дэлласа замутненными глазами. Его бледные губы дрогнули, и он сумел кивнуть и прошептать:
 – Да.
 Дэллас хотел сказать что-то еще, но промолчал. Он взглянул на Джеми, который угрюмо посмотрел на брата, и медленно покачал головой. Ничего не оставалось делать, как ехать дальше в надежде, что Дункан доживет до момента, когда они будут в безопасности.
 – Как это произошло? – начала было Изабель, но тут же замолчала, заметив яростный взгляд Джеми.
 – Как, миледи? Англичанин ударил его топором по ребрам. Вот как…
 – Джеми, – тихо произнес Дэллас, и брат сжал губы и отвернулся.
 Только к концу дня Дэллас приказал остановиться, чтобы отдохнуть и оказать помощь Дункану.
 Некоторое время Дункан и Джеми ехали за ними, будучи не в состоянии ускорить шаг лошадей. Когда Дэллас подъехал к ним, чтобы сообщить о привале, Джеми посмотрел на него отсутствующим взглядом. Дэллас бросился к Дункану. Его голова покоилась на шее лошади, светлые волосы смешались с темной гривой. Вся упряжь была в крови, но кровь больше не капала на снег. Дэллас медленно дотянулся, чтобы приподнять Дункана.
 – Дорогой брат, – сказал Джеми.
 – Он не узнает меня?
 Хриплый звук, похожий одновременно на смех и рыдание, разорвал холодный воздух.
 – Его больше нет в этом мире, Дэллас.
 Слова Джеми обрушились на Дэлласа, как удар меча в самое сердце. Дэллас почувствовал горячие слезы, застилавшие глаза. Он бережно положил руку на светловолосую голову брата, пальцы любовно разгладили его волосы.
 Не будет больше песен, не будет беспечного смеха. Не будет больше восхищения старшим братом, который повел младшего на смерть.
 Дэллас закрыл глаза, рука его непроизвольно сжалась в кулак. Грудь его ныла, горло сжалось, он не мог произнести ни слова. Открыв глаза, он взглянул на мужественного Джеми, отвернулся.
 Слезы катились по лицу Джеми Макдональда, хотя лицо его казалось застывшим. Он слепо смотрел вперед и беззвучно плакал.
 Дэллас медленно разжал пальцы и поправил шелковистые волосы Дункана, потом накрыл пледом его лицо. Лошадь качнула головой, звякнули цепи, нарушив гнетущее молчание. Дэллас глубоко вздохнул, потом в морозном воздухе прозвучали его слова:
 – Повезем Дункана домой!

 Глава 15

 Изабель спасена.
 Но радость была омрачена смертью Дункана. После горестных февральских дней Дэллас мало говорил. За последний месяц Изабель не раз пыталась утешить мужа, но тот не позволял ей разделить с ним печаль и чувство вины.
 – Я должен был отвезти Дункана в Скай и похоронить его рядом с матерью, – неожиданно сказал Дэллас.
 Эти слова заставили Изабель вздрогнуть. Она обернулась, но Дэллас стоял лицом к окну, разглядывая покрытый льдом ров вокруг замка Донан.
 Смутные тени заволокли фьорд и заснеженные деревья, легкий туман стелился по земле. Холодный ветер, проникая в комнату, шевелил плащ Дэлласа.
 Поколебавшись, Изабель мягко произнесла:
 – Здесь был его дом, другого он не знал. Джеми был прав, когда сказал, что Дункан принадлежит Донану.
 – Дункан не принадлежит сырой могиле, он должен был бы принадлежать простору, – отрезал Дэллас.
 Изабель отложила гребенку, которой расчесывала волосы, и встала.
 – Да. Как и другие молодые люди, преданные Шотландии, погибшие за нее.
 Дэллас резко повернулся. В глазах его застыла горечь. Свет от масляной лампы метнулся по его лицу, на котором появилось новое выражение – печали и скорби.
 – За нее? Но ведь речь идет об обычном неблагоразумии, Изабель. Его смерть – это моя вина, все это знают.
 – Если ты хочешь найти виновного, то это я. Дункан умер, спасая меня.
 – Дункан умер, потому что не захотел оставить Мэри Росс, – горько заметил Дэллас.
 – И ты сожалеешь об этом? – спросила она дрожащим голосом, затем сделала паузу, чтобы успокоить дыхание. – Дэллас, твой брат был мужчиной, а не ребенком, мужчиной, который сам принимает решения. Не говори того, что причиняет боль тебе самому.
 Он вновь отвернулся, молча глядя в окно. Изабель с трудом подавила вздох. Она подошла и положила руку ему на плечо. Мягкая шерсть плаща была теплой. Но профиль Макдональда был холоден и угрюм. Глаза больше не искрились смехом, рот сжат в тонкую линию, как будто его губы никогда не знали, что такое улыбка.
 – Неужели Дункан хотел, чтобы было так? – спросила Изабель, и на глаза ее навернулись слезы. – Нет, я помню его другим.
 Она погладила плечо Дэлласа, закрыв глаза, чтобы он не видел ее боли и печали.
 – Я помню его улыбку, его голубые яркие глаза и песни… Да, он любил петь, у него был сильный чистый голос. Он часто пел мне, когда мы шли с армией Брюса. И те песни, которые он пел, я могла слушать, не краснея, он не раз говорил, что те песни, которые поешь ты, не предназначены для ушей леди.
 Слезы сдавили ей горло, она попыталась подавить рыдание. Ничего не видя от боли, она почувствовала, как Дэллас обернулся и крепко обнял ее. Она заметила, что он тоже плачет.
 – Я не должен был позволять ему идти с нами, – глухо пробормотал Дэллас. – Я знал, как это опасно. Но он не захотел остаться.
 – Дункан не остался бы, Дэллас. Он не согласился бы, чтобы ты рисковал без него.
 Хотя она говорила шепотом, Дэллас услышал ее слова, прижавшись лбом к ее лбу. Какое-то время они стояли молча. Затем Дэллас глубоко вздохнул, выпрямился.
 – Я должен написать отцу о гибели Дункана. Изабель кивнула.
 – Да. Напиши, что он погиб, как рыцарь.
 Глаза Дэлласа потемнели.
 – Я напишу, что он умер, потому что его сердце не позволило ему бросить в беде Мэри Росс, тогда как собственный муж оставил ее.
 Изабель вздрогнула. Она не могла поверить, что Иан оставил Мэри, но во время войны мужчины ведут себя не так, как в мирное время. Бывают разные обстоятельства. Изабель покачала головой.
 – Неужели ты действительно считаешь ее виноватой в смерти Дункана? Ты думаешь, что если бы мы оставили ее, то Дункан был бы жив?
 – Я не думаю. Я в этом не сомневаюсь.
 Она замолчала. Что бы она ни сказала, это не изменит мнение Дэлласа. Только время приглушит боль и гнев. Она взяла его руку. Он не протестовал. Встав на цыпочки, она поцеловала Дэлласа в щеку, вновь ощутив на губах соленый привкус слез. Жесткая неподстриженная борода коснулась ее нежной кожи.
 – Я люблю тебя, Дэллас, – прошептала она. Он сжал ее в объятиях.
 – Ты такая преданная жена, Изабель. Я не заслуживаю этого.
 Его низкий тон выдавал подлинное волнение. Изабель ничего не ответила. Пройдет время, и Дэллас сможет думать о Мэри Росс без ненависти.
 Изабель обняла его лицо ладонями и поцеловала со всей нежностью, на которую была способна.
 Когда она оторвалась от его губ, то увидела, что в глазах Дэлласа блеснул огонь желания. Может быть, любовь смягчит его боль? Она почувствовала, что ей самой могло бы стать легче. Она подняла руку ладонью вверх, словно делая приглашающий жест.
 Ее сердце забилось, тело, казалось, уже предвкушало ту радость, которую он может ей дать. Пальцы Дэлласа сомкнулись на ее ладони, он прижал Изабель к себе. Пламя желания в его глазах словно отражало ее собственное.
 – Дэллас.
 – Да, да, милая.
 В его голосе слышалось волнение, горячей рукой он провел по ее щеке, затем взял за подбородок. Их губы слились в поцелуе.
 Дэллас поцеловал ее с той страстью, с которой он бился в бою, поцеловал так, как будто уже никогда не сможет больше коснуться ее упоительных губ. И это ощущение передалось Изабель. Она обняла его за шею, прижалась к нему всем телом…
 Когда он оторвался от ее рта, то тяжело дышал. У Изабель кружилась голова. Дэллас попытался справиться с застежками ее платья, бормоча себе под нос, какое это нелегкое дело.
 Когда она осталась только в легкой сорочке, слегка дрожа на сквозняке, Дэллас поднял ее на руки и понес на кровать под балдахином в углу комнаты. Он бережно положил ее на одеяло, затем выпрямился, расстегнул брошь, стягивающую плащ на плече. Затем расстегнул пояс. Цвета Макдональдов упали на пол.
 Изабель восхищенно смотрела на него. Нет, не существовало мужчины прекраснее его. Великолепно вылепленное тело, точеные мускулы, упругая кожа груди и живота, поросшая кое-где тонкими волосками. Шрамы на теле, плечах, ногах готовы были рассказать о прошлых битвах, славных битвах во имя Шотландии.
 Она привстала, ее пальцы коснулись шрама на боку, оставленного английским клинком. Шрам уже зарубцевался, но отчетливо выделялся на смуглой коже. Кончики ее пальцев провели по этой полоске, затем спустились к животу. Дэллас поймал ее руку, прижав ладонь к своей упругой коже.
 Другая рука Дэлласа пробежала вверх по ее локтю, разорвав плечико сорочки. Изабель услышала только тихий треск. Холодный воздух заставил ее задрожать. Секунду спустя его горячее, тяжелое тело вдавило ее в подушки, теплые губы без устали целовали лицо, глаза, шею…
 – Изабель, – протянул он, зарывшись лицом в ее волосы. Ее смоляные пряди смешались с золотом его волос. Она попыталась ответить, но у нее перехватило дыхание, когда его губы заскользили по ее плечам, затем достигли груди, тронули, нежно прикусив, соски, потом скользнули по животу. Она забилась в его руках, обдаваемая теплом и влагой его губ.
 Она никогда не думала, что чувство может охватить ее всю, без остатка, что его прикосновения заставят ее трепетать столь отчаянно. Он взял ее за запястья и прижал ее руки к одеялу.
 Дэллас медлил, продолжая пробовать ее тело, набухшую от ласки грудь, пульсирующую жилку на сгибе плеча. Изабель услышала легкие стоны и с удивлением осознала, что стонет она сама.
 Дэллас встретился с ней глазами. Его волосы были влажными – золотистые пряди прилипли ко лбу и шее, обрамляя его лицо.
 Жаркий пот увлажнил его мускулистые плечи и грудь, и они поблескивали в свете масляной лампы. Грудь тяжело вздымалась и опускалась.
 – Ты восхитительна, – тихо сказал он, отводя прядь ее волос со лба. – Я так часто мечтал об этом… Мне даже снилось.
 Изабель подумала о своих грезах в те долгие ужасные часы, которые она провела в клетке. О своих мечтах о Дэлласе, которые помогли ей выжить, уберегли от отчаяния.
 Приникнув к ней всем телом, он скользнул в ее лоно, продолжая целовать. Радость заполнила ее всю. Она изогнулась, чтобы принять его. Неужели их близость всегда будет такой сладостной? Изабель казалось, что она качается на волнах страсти, почти теряя сознание. Ее ответные движения, подчиненные его ритму, воспламенили его. Нет, такого она еще никогда не испытывала.
 Казалось, Дэллас проникал в нее все глубже и глубже. Стон сладострастья сжимал его горло – низкий, почти утробный звук. Он прижимался к ней так, будто хотел утопить свою боль. Ее руки скользили по влажной коже спины.
 Через какое-то время он поднял голову. Глаза словно издалека посмотрели на нее. Легкая улыбка пробежала по губам.
 Затем Дэллас поцеловал ее, нежно коснувшись губами, и предательские слезы набежали ей на глаза.
 Может быть, все еще будет хорошо.


* * *

 – Прошло три месяца со дня смерти Дункана, – заметил Джеми.
 Дэллас кивнул. Он следил за Изабель, восхищаясь ее грациозной походкой, когда она двигалась по залу, перебирала пучки трав, обсуждая что-то со слугами, распоряжалась, чтобы приготовили чистые полотенца.
 Мягкий свет из открытого окна падал на ее волосы, теплый бриз трогал локоны у висков, напоминавшие ему, каким податливым бывает ее тело в его руках.
 Дэллас не отрывал от нее глаз, почти не слушая рассуждений брата о политике, Он отвлекался только на мгновение, чтобы вставить какое-нибудь не вполне уместное замечание.
 Джеми проследил за его взглядом и с ненавистью покосился в сторону Изабель.
 – Действительно, Джеми, – попытался сосредоточиться Дэллас. – Уже три месяца относительно спокойно. Ты недоволен?
 – Да, – ответил Джеми, положив руки на стол, – Брюс вернулся на материк и собирает армию. Англичане и все предатели двинулись к югу, пока только высокогорье – безопасное место для настоящих шотландцев.
 Он сделал паузу, затем прорычал:
 – И ты бы знал это, если бы не запирался каждую минуту со своей женой в течение последнего месяца. Дэллас поднял бровь.
 – Я все это знаю, Джеми. У тебя есть другие доводы, почему я должен отказать себе в удовольствии спать со своей женой?
 Джеми покраснел и отвернулся.
 – Нет.
 Он вновь бросил взгляд на Изабель. Та словно почувствовала и улыбнулась им. Джеми опустил голову, хмуро уставился на свои руки.
 – Ты читал письмо Брюса?
 – Да, Джеми.
 – И что ты думаешь?
 – Что? Боже, Джеми, да не сиди ты с таким лицом, будто ты не хочешь переехать в Инверлок. Ты только об этом и твердил с тех пор…
 Дэллас не смог досказать.
 – Как погиб Дункан, – закончил за него Джеми после паузы.
 Оба повернулись к окну, как будто могли увидеть там образ младшего брата. Под крепостными стенами, на берегу фьорда, под древним тисовым деревом в каменном склепе спал вечным сном их брат. С приходом весны берег украсился цветами.
 – Да, – сказал Джеми, отводя взгляд от окна. – Я хочу быть в Инверлоке. Я хочу добраться до Дэвида Каммингза. А ты?
 – Ты думаешь, я забыл о присяге? О верности Брюсу? – спросил Дэллас, и голубые глаза его потемнели.
 – Последнее время ты только и делал, что увивался вокруг своей жены. Мне не раз приходило в голову, что ты подобрел по отношению к Макдугаллам с тех пор, как женился.
 – Достаточно! – голос Дэлласа стал жестким, он почувствовал приступ гнева, который с трудом подавил. – Выбрось это из головы!
 Он наклонился вперед, в его словах чувствовалась искренняя горячность.
 – Я поклялся отомстить за Вильяма Уоллеса, я поклялся поддерживать Брюса и бороться с врагами Шотландии. Мои клятвы – не пустой звук. До смертного часа я буду предан нашему королю. А если я люблю женщину, которая родилась в стане врагов, то это – игра судьбы, а не мое предательство. Мы многих потеряли, и если я нашел успокоение в объятиях Изабель, я не хочу об этом сожалеть. Я знаю, что передышка не будет долгой, но когда будет дан приказ выступать, я буду одним из первых среди тех, кто поднимется на борьбу. Ты понял?
 Джеми залился краской. Руки его сжались в кулаки.
 – Если я ошибался, Дэллас, прошу прощения. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что ты колебался.
 – Я не колебался.
 – Даже когда встретился лицом к лицу с Ианом Макдугаллом? Посмотри на меня, ответь честно: сможешь ли ты убить брата своей жены, если тебе выпадет такой шанс?
 Дэллас заскрежетал зубами. Джеми коснулся больного вопроса. Дэллас глянул на свои руки и увидел, что они тоже сжаты в кулаки. Он так ничего и не ответил.
 – Не думаю, что сможешь, – тихо сказал Джеми и встал.
 Дэллас тоже встал, встретившись взглядом с прищуренными глазами брата.
 – Я никогда не говорил, что не убью его. Я говорил об этом с Изабель.
 – Да? И она не рыдала и не умоляла? Улыбка исказила губы Дэлласа.
 – Нет. Изабель не такая женщины, которая будет умолять и рыдать, ты это сам знаешь.
 – Да. Она сильна. Я это признаю, но все равно она женщина. Если ты убьешь ее брата, она тебя не простит.
 Дэллас посмотрел мимо Джеми – туда, где Изабель беседовала у огня с женщинами. Он надеялся, что их голоса неразборчивы. Нет смысла вдаваться в объяснения, когда сам не знаешь ответа.
 – Дэллас, – Джеми положил руку ему на плечо, – ты должен знать, что когда мы захватим Дунстаффнаге, то перебьем всех, чтобы отомстить за Найджела Брюса и других, кто теперь лежит в могилах по милости предателей. Всех тех, кого убили, зарезали, уничтожили в Килдрамме. Об этом мы не можем забыть.
 – Я не забыл, – отозвался Дэллас, выдержав его взгляд. – Я ничего не забыл. Но я не могу забыть и о своей жене.
 – Итак, ты будешь выбирать?
 – Выбирать? Между кем? Шотландией или Изабель? Я думаю, что твоя ненависть к Макдугаллам слишком ненасытна. Ни о каком выборе не может быть и речи. Когда я уйду воевать за Шотландию, Изабель будет знать, куда и зачем я уйду, даже если это будет значить, что я буду убивать людей ее клана.
 – Ты полон иллюзий, – заметил Джеми, бросив быстрый взгляд в сторону Изабель. – Надеюсь, ты не будешь разочарован.
 Изабель увидела, что Джеми покинул зал, и нахмурилась. Явно его беседа с ее мужем не была приятной; светлые дни, которыми она упивалась, проводя время с Дэлласом, подходили к концу, Изабель чувствовала, что на Донан наползает тень войны. Каждый день на восходе солнца она с тревогой подходила к окну, опасаясь, что на горизонте покажутся корабли, которые причалят, а затем увезут от нее Дэлласа.
 Молча она наблюдала, как муж идет к ней. Даже в его походке она ощутила приближение разлуки. Махнув рукой, она дала женщинам знак удалиться и с улыбкой, которая далась ей непросто, посмотрела на Дэлласа.
 – У меня новости, Изабель.
 – Новости? – переспросила она, ожидая, пока служанки удалятся. – От отца? Он покачал головой.
 – Нет. Король прислал весть, что мы должны быть готовы выступить.
 – Я поняла, – она опустила глаза, сжав в руках складки платья. – Когда ты должен уйти?
 – Еще не скоро, – улыбнулся он и погладил смуглой рукой ее нежную щеку. – Я думал, стоит ли говорить это тебе, но решил, что ты должна знать. Брюс вдет на север по направлению к Инверлокскому замку, и Джеми и я присоединимся к армии Найла. Мы ждем приказа.
 – И это будет не скоро?
 Он опустился на пол у ее ног.
 – Если приказ не придет до конца лета, то мы выступим только осенью – еще чертовски нескоро. Недели… еще несколько недель радости. Она улыбнулась:
 – Ты так жаждешь битвы, мой лорд?
 – Жажду? – нахмурился он и отвернулся, глядя куда-то вдаль. – Честно говоря, я сам не знаю. Я жажду свободы для Шотландии. Я жажду крови тех, кто погубил наших людей. Но я также жажду мира и радости, которые я обрел здесь, рядом с тобой. Я не хочу потерять свое счастье, такое краткое, которое дала мне ты.
 Ее сердце тревожно забилось. Она с трудом заставила себя выглядеть спокойной, голос дрожал.
 – Вы собираетесь вначале захватить Инверлок?
 – Да, – осторожно сказал он. – Ты с трудом выговариваешь слова, моя милая Изабель.
 – Я много передумала за последние недели, – сказала она, глядя на свои руки, сжимавшие складки платья. – А когда падет Инверлок, и Росс сдастся, вы отправитесь в Дунстаффнаге…
 Она подняла глаза и уловила в его взгляде изумление.
 – Мой дом…
 Он поднялся на ноги.
 – Так должно быть.
 – И мне легче это осознавать, если я буду считать, что все неизбежно?
 – Изабель!
 Он помедлил, в его голосе слышалась горечь. Дэллас провел рукой по светлым волосам. Наступила оглушительная тишина. Он подошел к очагу, пнул уголек, искрящийся на каменном полу, потер рукой свою решительную челюсть, затем глубоко вздохнул.
 – Изабель, когда-то ты могла выбирать: отправиться домой или остаться. Ты отказалась. Теперь ты здесь, тебя считают представительницей рода Макдональдов. Здесь твой дом, – он посмотрел на нее горящими глазами. – Здесь твоя семья.
 – Да, – она разгладила складки платья. – Но разве я обязана забыть тех, кого люблю? Ты же не забываешь тех, кого любишь. Дунстаффнаге – мой дом, его охраняет мой брат. Если ты захватишь замок, его убьют. Я замечаю, как Джеми смотрит на меня, я знаю, что он жаждет смерти Иана. Судьба моего брата в твоих руках, Дэллас. Итак?
 – Боже мой! Именно из-за этого я не хотел тебе говорить. Джеми был прав. Он сказал, что ты не простишь меня, если пострадает Иан Макдугалл, – с горечью произнес Дэллас. – Но я сказал ему, что ты знаешь мой долг, даже если это означает поражение и смерть твоих родственников.
 – Ты все правильно сделал. Но ты рассказал ему о своем обещании?
 – Обещании? – он недоуменно посмотрел на нее.
 – Да. Обещании, что ты не причинишь Иану вреда, если у тебя будет возможность выбирать.
 – Ах, это. Ты сама понимаешь, что дело не только во мне. Если я столкнусь в твоим братом в бою, то его действия могут предопределить мои. У нее перехватило горло.
 – Тогда надежды нет! Иан не знает о твоем обещании. Он не опустит меч.
 – Меня трудно в этом обвинить. – Дэллас кулаком ударил по каменной стене. Брови его сошлись на переносице. – Разве ты не понимаешь, что я должен исполнить свой долг? Я дал присягу еще до того, как обещал тебе. И глупо требовать от меня, чтобы я думал в первую очередь о том, чтобы не обидеть тебя. Таким образом, ты только отдаляешься от меня.
 Ее охватила ярость.
 – Война отделяет нас друг от друга, Дэллас. Я боюсь, что эта война уничтожит нас. Я люблю Шотландию, хочу видеть ее свободной, но я не могу примириться с мыслью, что должна потерять своих близких. И так мы уже потеряли многих, умерших в расцвете юности.
 Она закрыла глаза, не в силах видеть, как тень печали заволакивает взор Дэлласа.
 – Неужели мы должны потерять всех? – прошептала она. – Неужели Шотландия потребует этого?
 На ее вопросы невозможно было найти ответ. Какая тишина!
 Когда она открыла глаза, Дэлласа уже не было. Изабель осталась одна в комнате, наедине со своей болью и страхом.

 Глава 16

  Июнь 1307 года 
 – Как она?
 Изабель в изнеможении оперлась о стену, на лице было напряженное волнение. Темные круги обрамляли ее глаза. Встретившись взглядом с Дэлласом, она сказала:
 – Мэри Росс больше нет. Она была слишком… слаба. Так долго пытаться дать жизнь ребенку… столько крови…
 Факел на стене зашипел. Голос Изабель замер. Дэллас привлек ее к себе, желая утешить и не находя подходящих слов.
 Как странно, что когда-то он ненавидел Мэри за то, что она вышла замуж за Иана Макдугалла. Когда-то ее замужество задело его гордость. Теперь это уже не имеет никакого значения.
 Он долго считал ее виноватой в смерти Дункана – так мучительно было видеть ее и вспоминать о потере.
 Дэллас молча держал Изабель в объятиях, она рыдала, прижавшись лицом к его груди. Не зная, чем ее успокоить, он неуклюже погладил ее по волосам.
 Неожиданно она вздрогнула, слезы омочили его рубашку. Он взял ее за подбородок. Взгляды их встретились. Темные глаза ее были полны печали. Большим пальцем Дэллас вытер слезы с ее щек.
 – Грустно, – мягко сказал он.
 – Да, – судорожно перевела дыхание Изабель. – Может быть, я могла сделать что-нибудь еще, чтобы…
 – Ты сделала все возможное, Изабель. Когда женщина рожает, все в руках божьих.
 – Да, – согласилась она, опустив глаза. Мокрые ресницы отбросили тень на щеки. – А ведь я презирала ее, Дэллас. Я не хотела, чтобы мой брат на ней женился. Когда ты пришел, чтобы выкрасть ее, я даже обрадовалась.
 На ее лице отпечаталось чувство вины и сострадания…
 – Я так и не успела сказать ей, что восхищаюсь ее мужеством, когда она вместе с нами бежала из Инверлока, восхищаюсь тем, что она рисковала собой, чтобы спасти сына моего брата. О, боже, я ни разу не сказала ей, что, невзирая на свои вечные страхи, головокружения и предчувствия Мэри сделала Иана счастливым. Он любил ее. И я сожалею, что не могу сказать того же о себе.
 – Милая, ты переживаешь о вещах, которые нужно забыть. Смерть Мэри – воля божья, а не твоя.
 – Но ее жизнь могла бы быть радостней…
 Дэллас в отчаянии посмотрел на Изабель. Он хорошо знал, что значит испытывать чувство вины за то, что сделано, или за то, что не было сделано. Он знал, что вряд ли сможет найти слова утешения.
 – Мы похороним Мэри и ребенка в семейном склепе, – сказал он наконец. – Если Макдугаллы захотят…
 – Ребенок не умер. Он жив, хотя очень слаб.
 Дэллас замигал. Он не предполагал, что ребенок может выжить. На мгновение Дэллас замер, ничего не говоря. Потом до него дошло: это же ребенок его врага. Сын Иана Макдугалла. Дэллас нахмурился.
 – Мы отошлем ребенка вместе с няней к Макдугаллу и сообщим, что Мэри Росс умерла при родах.
 Изабель высвободилась из его объятий, отступила на шаг назад.
 – Малыш слишком слаб, Дэллас. Он погибнет.
 – Может быть, это и к лучшему. Дело рук божьих. Ее лаза вспыхнули.
 – Я никогда не буду принимать участия в убийстве невинного, в убийстве сына моего брата. У меня такое ощущение, что я стою и смотрю, как ты перерезаешь ему горло.
 Пораженный ее словами, Дэллас глухо пробормотал:
 – Если этот ребенок вырастет и станет мужчиной, ему уж точно перережут глотку. Разумнее отослать его к родным.
 – Нет! Не сейчас. Как ты можешь быть так жесток? Никогда не думала, что ты можешь так поступать, так рассуждать!
 – Боже! Не хочешь ли ты сказать, что собираешься оставить ребенка у себя, Изабель?
 – Да. До тех пор, пока он не окрепнет и его можно будет отослать к Иану, я буду сама заботиться о нем.
 В глазах Изабель сверкала столь знакомая Дэлласу решимость. Он знал, что спорить бесполезно. Мало того, что она не уступит. Она никогда не простит, если с ребенком что-нибудь случится.
 – Хорошо, – вымолвил он наконец. – Я найму няню, которая будет ухаживать за младенцем, пока он не подрастет и его можно будет отослать к отцу без особого риска. Но не требуй от меня большего, Изабель, иначе мы поссоримся.
 – О большем сейчас я и не мечтаю, Дэллас.
 Нет, она не покорилась. Дэллас почувствовал неприязнь, когда его жена направилась в комнату роженицы, откуда сквозь открытую дверь доносился слабый писк новорожденного. Затем дверь затворилась, отделив его от Изабель и от сына Иана Макдугалла. Дэлласу стало стыдно за то, что он возненавидел беспомощное существо.
 – Как ребенок?
 Изабель бросила на Дэлласа быстрый взгляд.
 – Неплохо. С каждым днем он становится все крепче.
 – И насколько он крепок?
 Она выпрямилась, в глазах появился холодный блеск, когда она встретилась с Дэлласом взглядом. Но он так и не взглянул на колыбель, в которой лежал укутанный в одеяло младенец.
 – Еще недостаточно, мой лорд. Дэллас подавил проклятие. Ее тон был ледяным, взгляд – враждебным.
 – Оставь его с няней и пойдем, Изабель. Мы так давно не были вместе.
 Покачав головой, она пробормотала:
 – Он такой пугливый, успокаивается только у меня на руках.
 Дэллас не стал напоминать, что она все время возится с ребенком, и что он предоставлен самому себе и находит утешение в вине или мрачных раздумьях. Скучает ли она по нему? Или теперь все ее мысли заняты лишь этим вражеским отродьем, занимающим все ее время?
 Пытаясь не выдать своих мыслей, Дэллас не сумел скрыть ревности.
 – Черт побери, дорогая, ты предпочитаешь общество писклявого малыша моим объятиям, в которые совсем недавно так стремилась…
 – Дэллас, – сказала она, коснувшись рукой его груди, и не отняла руку, когда он сжал ее. – Я понимаю, что ты, вероятно, чувствуешь себя забытым, но ведь детям требуется так много внимания, когда им всего лишь несколько дней или недель от роду.
 – И твой муж не имеет права даже на одну ночь с тобой? – спросил он, сильнее сжав ее руку, когда она попыталась вырваться. – Оставь младенца няне, Изабель, и проведи время, которое нам отпущено, со мной.
 – Он же дитя, Дэллас, он не может защитить себя. А мать не может одновременно находиться в двух местах…
 Уязвленный, он отпустил ее руку.
 – Но ты не мать этому ребенку…
 Ее нижняя губа задрожала, голос стал глухим.
 – Я хорошо знаю это. Но я – единственная, кого узнает этот малыш.
 Из колыбели послышался слабый крик, она наклонилась, нежно коснулась одеяла, слегка качнула колыбель.
 – Ребенок не останется у нас надолго, Изабель. И тебе будет трудно с ним расстаться, когда наступит время. Не стоит сейчас так убиваться, чтобы потом твое сердце разрывалось на части.
 Не отрывая взгляда от колыбели, Изабель выпрямилась. В глазах ее было заметно отчаяние.
 – Он такой маленький, беззащитный, Он так от меня зависит. Никто еще так не нуждался во мне, Дэллас. Никогда еще я не испытывала такой сладкой боли, как та, когда держу его на руках.
 Она посмотрела на Дэлласа, брови ее сошлись в тонкую полоску.
 – Не знаю, почувствую ли когда-либо биение под сердцем собственного ребенка, но когда беру на руки сына Иана, я испытываю чувства, которых никогда не испытывала.
 – Вряд ли у тебя родится ребенок, если ты не будешь проводить со мной ночи, – резко сказал он, не в силах сдержать раздражения.
 Она потупила голову.
 – Как давно мы женаты, Дэллас? Больше года, не правда ли? И мы много раз были вместе, но я так и не зачала.
 – Иногда это происходит не сразу. Но это не значит, что ты бесплодна, это не значит, что ты должна усыновить ребенка моего врага и считать его своим.
 – Твоего врага? – вспыхнула Изабель.
 Дэллас пожалел, что произнес эти слова. Он открыл уже рот, чтобы взять их обратно, однако на него обрушился целый поток обличений.
 – Твой враг – это мой брат, Дэллас Макдональд. И если ты думаешь, что я отрекусь от Иана, то глубоко ошибаешься. И я не брошу его ребенка. Если господь не дал мне своих, возможно, он послал мне этого малыша, чтобы заполнить мое сердце.
 Дэлласу почудилось, что в него бросили камень. Несколько минут он молча смотрел на нее. Хотя раньше он никогда не думал об этом, но они действительно много раз были вместе, а Изабель так и не зачала. Дети – милость божья, но для Дэлласа даром свыше была уже сама Изабель. Он был бы разочарован, если у них не родится сыновей, но он смог бы это пережить. Он не предполагал, что Изабель думает по-другому, что она жаждет держать на руках ребенка, баюкать его.
 – Изабель, – сказал он, мучительно подыскивая нужные слова, – Изабель, мы не знаем и не имеем права считать тебя бесплодной. Позади тяжелый год, принесший немало горя и испытаний. Признаюсь, я не подозревал о твоем желании иметь ребенка. Однако не надейся, что я соглашусь со всем, что ты задумала по поводу этого создания…
 – Создания?.. – повторила она и покачала головой. – У ребенка есть имя, Дэллас. Хочешь его узнать? Хочешь взглянуть на малыша, увидеть его лицо? Это невинное лицо. Он похож на моего брата, но в нем нет той ненависти, которую Иан испытывает к Макдональдам. Взгляни на него хотя бы разок, Дэллас.
 Он замер, не в силах пошевелиться, наклонить голову и взглянуть на ребенка. Малыш стал преградой между ним и Изабель. Когда она нагнулась и взяла ребенка на руки, Дэллас ощутил необъяснимое беспокойство. Почему он боится такой крохи? Как смог этот младенец внести разлад в его жизнь? Боже, если он, Дэллас Макдональд, пойдет навстречу всем пожеланиям своей жены, он перестанет контролировать себя, а это равносильно тому, чтобы отдаться на волю волн.
 – Изабель, – воскликнул он и отшатнулся, не отрывая глаз от ее лица, а потом покачал головой. – Я не хочу его видеть!
 – Его зовут Дункан, – сказала она и склонилась над ребенком, шепча что-то ласковое. Дэллас стоял словно оглушенный.
 – Дункан? – переспросил он по слогам, не веря ушам своим.
 Она посмотрела на него, и ее взгляд подтвердил, что он не ослышался.
 – Дункан… Как ты могла? Боже, как ты посмела!..
 Изабель тихо отозвалась:
 – Это единственное, что я могла сделать для Дункана – назвать его именем ребенка, которого он спас. Мэри была Дункану другом. Твой брат был благородным человеком, он готов был пожертвовать своей жизнью ради Мэри. Поэтому не может быть ничего лучшего, как увековечить его память в ребенке. Я думала… – ее голос осекся, затем она вновь обрела силы говорить. – Я думала о самопожертвовании, о том, что господь отдал свою жизнь за нас. Дункан верил в бога, Дэллас. Я думаю, он бы меня понял.
 Дэллас пристально смотрел на нее. Он вспомнил, как Дункан смеялся над ним, не раз повторял с улыбкой, что в битве с Изабель его старшему брату приходится быть во всеоружии. Жаль, что он почти никогда не прислушивался к словам Дункана. Дэллас – чело-век, привыкший разрешать все споры при помощи меча, силой и храбростью. Бессмысленно вступать в бой с Изабель, будучи вооруженным одной лишь ненавистью к ребенку врага.
 Глубоко вздохнув, Дэллас отступился.
 – Ладно. Пуст он пока останется с тобой. Не буду возражать, Изабель, но помни, что его отец однажды захочет увидеть своего сына. К тому же есть еще граф Росс. Он тоже может потребовать своего внука. Что тогда?
 Она смело встретила его взгляд.
 – Ты собираешься захватить Инверлок, а затем земли Росса, не так ли? Если все будет, как ты задумал, то их требования потеряют всякий смысл. Мы оба знаем, что мало кто выживет из тех, кто стоял за англичан.
 – Да, но в его венах кровь Макдугаллов… Ты забыла об этом?
 – А ты забыл о том, что в моих жилах также течет кровь Макдугаллов?
 Дэллас не решился потребовать, чтобы она сию же секунду передала младенца няне. Он понимал, что может потерять Изабель. Нет, он не станет рисковать из-за этого ребенка, а может быть, даже ради своего короля…
 Дэллас выдавил из себя улыбку.
 – Ты достойный противник, Изабель. Никогда еще я не терпел такого окончательного поражения.
 – Значит, я оставляю маленького Дункана?
 Он не мог не вздрогнуть, услышав это имя, но только согласно кивнул головой.
 – Да. Но не называй его Макдональдом. Он – Макдугалл. И это будет твоим долгом – рассказать ему о своем роде, когда он подрастет и сможет понять.
 Изабель взглянула на ребенка, затем подняла глаза на Дэлласа.
 – Да, я расскажу ему о его тезке и о том, как Макдональды забыли о своей гордости, чтобы дать ему вырасти и стать сильным. Это дитя будет знать, что благородство свойственно не только его предкам.
 – Хорошо, Изабель. Надеюсь, ты не разочаруешься.
 Она улыбнулась. В ее глазах было облегчение и любовь. Дэллас почувствовал, как у него к горлу подкатил комок.
 – Я не разочаруюсь, – сказала Изабель. – Никто не сомневается, что Макдональды горды и благородны. Он будет знать это, знать, что остался жив благодаря тому, что Макдональды были милосердны, и когда-нибудь Макдугаллы и Макдональды будут жить в мире.
 Дэллас не сказал, что это неосуществимая мечта, хотя слова эти были готовы сорваться с его языка. Достаточно того, что она верит в это, и что она приняла его условия и не возненавидела его.


* * *

 Сентябрьский ветер рвал письмо из рук, и Изабель плотно сжала пальцы. Невидящим взором она глядела в окно, чувствуя, как тяжесть наваливается на сердце. Уже не в первый раз перечитывала она письмо Иана и знала его наизусть…
 Вот уже три дня она не находила себе места. Письмо от Иана было ответом на ее собственное письмо, в котором она сообщала брату о смерти его жены и о рождении сына. Теперь, когда она знала решение Иана, так хотелось, чтобы она вообще не получала никаких писем! Дэллас, конечно, будет счастлив удовлетворить требования Иана и отошлет ребенка в Дунстаффнаге, получив выкуп. Иан писал, что готов заплатить Макдональдам столько, сколько они запросят.
 Изабель пока ничего не сказала мужу, она просто была не в силах зачитать слова, в результате которых маленький Дункан может исчезнуть из ее жизни.
 Горячие слезы жгли уголки ее глаз, она с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Нет смысла плакать, когда надо искать выход!
 Боль и скорбь, охватившие Изабель в последние дни, затмили в ее сознании все остальные летние события. Не успела она успокоиться, узнав, что граф Росс лишком озабочен охраной своих границ, чтобы думать о внуке, как пришло известие о смерти короля Эдуарда. На престол вступил Эдуард II, который, как знали шотландцы, не любил воевать.
 Роберт Брюс с новой энергией принялся собирать сторонников под свои знамена. Мир вновь был повергнут в смятение и в ожидание войны.
 Изабель смяла письмо Иана, страшась встречи с Дэлласом.
 Все разрешилось скорее, чем она ожидала.
 Когда, отдав малыша няне, она зашла в свою комнату, чтобы сменить корсаж, который обслюнявил ребенок, туда же вошел Дэллас и захлопнул за собой дверь. Звук заставил ее вздрогнуть. Она обернулась. На ее платье красовалось мокрое пятно.
 Дэллас посмотрел на нее с насмешливой улыбкой.
 – Последнее время от тебя пахнет кислым молоком, Изабель. Это очень возбуждает… Надеюсь, мои слова убедили тебя, как я жажду твоего общества.
 Она сменила верхнюю часть туалета, подошла к Дэлласу и прижалась щекой к его груди. Он привлек ее к себе. Какое-то мгновение они молча стояли, затем он обнял ее за плечи и, слегка отстранив, загадочно поглядел на нее.
 – Ты больна?
 Изабель покачала головой.
 – Нет, просто устала.
 – Тогда приляг со мной рядом и отдохни.
 – Отдохнуть? – улыбнулась Изабель. – Судя по блеску в твоих глазах, мой лорд, вряд ли мне удастся отдохнуть.
 Он засмеялся.
 – Ты права. Но у тебя будет шанс заиметь собственного ребенка, если ты побудешь со мной.
 Изабель вся сжалась и отвернулась. Дэллас положил руку ей на плечо, заставил посмотреть прямо в глаза.
 – Милая, давай не будем ссориться. Я не хотел задеть твоих чувств.
 – Знаю, – вздохнула она. – Знаю, Дэллас. Я так тревожусь, когда думаю о будущем, о том, что не могу изменить.
 Его рука сжала ей плечо.
 – Позволь мне угадать. Ты получила письмо от Макдугалла.
 Она попыталась вырваться, но Дэллас крепко держал ее, голос его стал ледяным.
 – Джеми сказал мне, что ты получила письмо. Почему ты сама мне ничего не сказала? Новости тебе не по нутру? Черт побери, Изабель, неужели ты так отдалилась, что уже не доверяешь мне?
 – Да, – воскликнула она, вырвавшись. Страх и гнев звучали в ее голосе. – Ты отказываешься хотя бы одним глазом взглянуть на ребенка, который не причинил тебе никакого вреда, ты бесишься, когда видишь, что я люблю того, кого нельзя назвать Макдональдом! Действительно, мы отдалились друг от друга, Дэллас, однако не по моей вине.
 – Не по твоей вине? Именно ты, а не я, выстроила между нами преграду. Я отослал бы ребенка к его родным в целях его же безопасности.
 – Его же безопасности… – повторила она, устав спорить, и, отшатнувшись, споткнулась о стул, села и закрыла руками лицо.
 Все были против того, чтобы маленький Дункан, к которому она так прикипела сердцем и душой, был рядом с ней. Он словно брошенный котенок, у которого нет и не может быть прав. В момент отчаяния она почувствовала, что должна подчиниться неизбежному. Зачем продолжать борьбу, исход которой очевиден.
 Но даже в самые тяжелые минуты она знала, что никогда не сдастся добровольно, что будет сражаться за Дункана до последнего вздоха. Она подняла глаза и увидела, что на лице Дэлласа тоже отчаяние.
 – Что мы делаем? – обреченно прошептала Изабель.
 Он вновь обнял ее, прижав к себе.
 – Дэллас, Дэллас, у нас так мало времени, оно так драгоценно, пожалуйста, не разрушай то, что нам осталось.
 Он сел на стул, усадил Изабель себе на колени, баюкая ее на руках. Его дыхание обдавало ее волосы.
 – Я не хочу, Изабель, чтобы ты жила призрачными надеждами. Подожди, не убегай, я еще не кончил. Я говорю это не для того, чтобы задеть тебя. Ты должна понять: Макдугалл хочет вернуть своего ребенка. Его жена мертва, и сын – это все, что у него осталось. Подумай, если бы это был твой собственный ребенок, а я бы погиб, и сын был бы единственным воспоминанием обо мне?..
 – Но, Дэллас, сейчас война…
 – И она будет продолжаться независимо от того, у кого будет находиться этот ребенок. Он сын Иана Макдугалла. И отец требует его к себе, не так ли?
 Она кивнула с такой безнадежностью в глазах, что Дэллас невольно смягчился.
 – Милая, если ты любишь своего брата, отдай ему сына.
 Изабель посмотрела прямо ему в лицо. Она понимала, что эти слова ему подсказала не неприязнь к ребенку. Но все же она была убеждена, что отослать ребенка к Иану равносильно его гибели. Нет, она не может так рисковать!
 – Дэллас, Дункан не перенесет зиму в Дунстаффнагском замке. Быть оторванным от тех, к кому он уже привык, быть переданным в чужие руки. Конечно, его отец не причинит ему зла, но малыш не знает Иана, который тоже никогда его не видел. А что будет с Дунканом, когда Брюс выступит против Аргилла и Лорна? Думаешь, Брюс проявит милосердие к сыну человека, который причастен к гибели его собственной семьи? Уверена, что Брюс будет мстить, как и каждый на его месте. Нет, я не хочу, чтобы Дункан стал объектом мести.
 Она тяжело вздохнула. Дэллас взял ее лицо в ладони, прижался лбом к ее лбу.
 – Не буду спорить с тобой. Поступай так, как считаешь нужным. У меня сейчас другие, более важные проблемы.
 – Более важные? Что ты хочешь этим сказать? – встревожилась Изабель, и сердце ее забилось.
 – Мы готовимся присоединиться к Брюсу для наступления на Инверлок. Я уже отдал распоряжение, чтобы о тебе позаботились в случае моей гибели.
 Она вспомнила, что не так давно он отдал ей документ, касающийся земель на Скае, и кивнула.
 – Хотя первый документ был утерян, когда нас захватили Каммингзы, надеюсь, что этот сохранится.
 – Хорошо, хотя, впрочем, речь не об этом. Мой брат Стюарт вместе с отцом и Найлом уезжают, охранять Донан остается Джеми.
 – Дже…
 Она не договорила, с трудом маскируя свое отчаяние. Джеми! Именно он будет защищать замок, пока она живет здесь? Это же просто ужасно! Джеми не скрывает своей ненависти к ней, а к ребенку Иана он относится еще хуже, чем Дэллас. Изабель почувствовала, как дрожь пробежала по позвоночнику, она почти не слышала объяснений Дэлласа. Его слова казались ей просто звуками, шумом в ушах, как ни старалась она понять, что именно он говорит. Боже, Джеми будет здесь распоряжаться! Брат Дэлласа, который больше всех ненавидит Макдугаллов. Остаться в его руках – нет ничего хуже.
 – Изабель! Ты побледнела. Не бойся! Джеми дал мне слово, что не обидит тебя, не будет пытаться отобрать ребенка.
 Она горестно рассмеялась. Затем проглотила комок, подкативший к горлу.
 – Я знаю, что ты хочешь, как лучше, Дэллас. Вы должны разделить свои силы так, чтобы было как можно больше шансов добиться успеха, но я не обольщаюсь: если Джеми захочет избавиться от меня, он это сделает.
 – Если он хочет жить долго, то нет! Иначе он отведает моего кинжала, – ровным голосом произнес Дэллас.
 Изабель посмотрела на мужа. Его голубые глаза стали почти черными, по лицу было ясно, что он умеет быть безжалостным.
 – Я верю тебе, – прошептала она, обвивая его шею руками. – Я буду молиться, чтобы ты вернулся ко мне.
 – Я вернусь, – сказал он, крепко прижав ее к себе. – Я вернусь к тебе, независимо от того, сколько английских мечей переломится, наткнувшись на мой клинок.
 Дэллас взял ее на руки и отнес на кровать. На лице его горело желание.
 Изабель протянула руку, сжала пальцами прядь его волос.
 – Спой мне, Дэллас, – сказала она внезапно, вспомнив, как он пел боевую песню, когда они шли к Далраю. – Спой мне самую непристойную песню, услышав которую, мне придется покраснеть.
 Он рассмеялся, в глазах его читалось удивление.
 – Если я спою некоторые песни, которые знаю, милая, от этого можно не только покраснеть.
 Он приподнял ее, она с улыбкой подалась навстречу.
 – Ну и пусть!
 Оторвавшись от нее, он встал, разделся, отстегнул перевязь для меча, которая с грохотом упала на пол. Кровать прогнулась под его весом, когда он поставил одно колено на ее край. Быстро заняв свое место рядом с Изабель, Дэллас запел. Песня, повествующая о красотке-вдовушке из Глазго, рассмешила ее и привела в смущение.
 Удастся ли ему не замечать крови, обрызгавшей его плащ, сапоги, запах которых достиг его ноздрей? Дэллас закрыл глаза. За тех, кто сейчас в Инверлоке, можно только молиться, им воздадут должное за все, что совершено Эдуардом. Мысль эта не радовала Дэлласа, но он знал, что когда замок падет, Брюс отомстит за смерть своих братьев и подданных.
 Холодный октябрьский ветер обжигал кожу. Дэллас вошел в палатку под высокой сосной, услышав, что его зовет король.
 – Да, мой лорд… Брюс казался усталым.
 – Инверлок скоро падет, – проговорил он. – Еще одна атака, и замок будет взят.
 – Да, замок не выдержит больше нашей атаки.
 Горящая лампа отбрасывала колеблющиеся тени. На деревянном подносе лежал недоеденный кусок баранины. Огромный ломоть хлеба, упал на пол. Дэллас пнул носком сапога в сторону одной из лагерных собак – кусок тут же исчез в ее пасти.
 Брюс усмехнулся.
 – Вот так же мы поступим с Инверлоком.
 – Я прошу о милости, мой король.
 – Ты не часто обращаешься с просьбами. Говори, мне интересно, что свирепый Макдональд может хотеть в Инверлоке. Ведь речь идет о замке?
 Дэллас улыбнулся одними уголками рта.
 – Да, мой король, вы хорошо меня знаете.
 – Итак, чего же ты хочешь? Голову Дэвида Каммингза?
 – Нет, – ответил Дэллас, встретившись с Брюсом глазами. – Не только голову.
 Громкий смех заставил палатку задрожать. Собака завыла.
 – Значит, я ошибался, Макдональд, – проговорил Брюс, расположившись на кипе шкур и какое-то время не отрывая взгляда от Дэлласа. – Ты хочешь лишить своего короля удовольствия отомстить?
 – Нет, мой король, дело не в этом. У меня собственные счеты.
 – Понимаю, – подавшись вперед, кивнул Брюс, и внимательно посмотрел на Дэлласа. – Я помню, что именно Каммингз приказал поместить леди Изабель в клетку и вывесить у стены. Так же поступил Эдуард с той отважной женщиной, которая возложила на мою голову корону Шотландии. Да, Дэллас Макдональд, если ты хочешь поквитаться с Дэвидом Каммингзом, то это в твоих руках.
 – Дело не только в Изабель. Если бы не Дэвид Каммингз, мой брат не лежал бы в могиле, а мои земли продолжали бы принадлежать Макдональдам.
 – Да, я наслышан о злодеяниях Каммингзов, им давно пора пребывать в аду, – сказал король и посмотрел куда-то мимо Дэлласа. – Я тоже потерял многих самых близких, и я не пощажу тех, кто не захотел пощадить дорогих моему сердцу людей.
 Дэллас заколебался:
 – Если мы проиграем…
 – Проиграть? – воскликнул Брюс, вскочив на ноги. – Нет, мы не проиграем. На этот раз – нет!
 – В ваших словах звучит уверенность, мой король.
 – Я уверен, – передернул плечами Брюс, наливая из фляги в чашу вина и протянул одну из них Дэлласу. Затем вновь сел на шкуры. – Я видел добрый для нас знак. На этот раз мы победим.
 – Знак? – спросил Дэллас, отхлебнув глоток из чаши.
 Он подумал, не позволил ли король кому-нибудь из шарлатанов, шатающихся среди солдат, погадать на удачу в обмен на несколько монет или кусок хлеба. Дэллас не любил этих никчемных людей, не верил в разные предсказания. Ему была неприятна сама мысль, что Брюс в минуту растерянности мог прибегнуть к их помощи, поставив на карту свою судьбу.
 – Что за знак, мой король?
 Брюс улыбнулся.
 – Я расскажу, тебе, но обещай не смеяться. Возможно, это все глупости, но я почувствовал прилив сил и духа.
 Подъем сил и духа! Звучит более привлекательно, чем какие-то знаки. Дэллас с облегчением вздохнул.
 – Вы можете поделиться со мной, мой король, может быть, я почувствую то же.
 – Да, я вижу это по твоему лицу. Когда я был в деревушке в Шотландии, я размышлял о своих поражениях. Шесть раз я вступал в бой, Дэллас, и шесть раз был разбит. Представь мое отчаяние, когда я лежал в холодном сарае, разглядывая паутину на потолке. Затем я заметил маленького паука, терпеливо пытающегося сплести паутины и связать одну пыльную балку с другой. Шесть раз паук принимался за дело, и шесть раз – безрезультатно. Это заинтересовало меня, и я сказал себе: «Я тоже шесть раз вступал в бой, шесть раз был побежден. Если паук попытается плести паутины в седьмой раз и добьется своего, то и я добьюсь». Паук пополз по потолку и на седьмой раз доплел паутины!
 Брюс повернул голову к входу в палатку.
 – На этот раз и я добьюсь своего.
 В эту ночь звезда Инверлокского замка закатилась. Когда поднялось солнце, в клетке, висящей над внутренним двором замка, лежал разрубленный на части Дэвид Каммингз…




 Часть IV



 Глава 17

  Лето 1308 года 
 Фьорд Альш блестел в лучах заходящего солнца. Свет окрасил воду в золотой цвет, но глубокие тени сумерек уже пролегли по всей поверхности. Дэллас оперся локтем на деревянную решетку над бортом лодки.
 Маленький челн, подбрасываемый волнами, приближался к каменным стенам Донана, высящимся на фоне темнеющего неба. Пологие холмы, видневшиеся вдали, закат окрасил мягким пурпуром.
 – Дэллас… – раздался голос Джеми.
 Дэллас глянул на усталое лицо брата. Волосы его были растрепаны. Дэлласу никогда еще не приходилось видеть Джеми таким утомленным…
 – Да, Джеми?
 – Ты скажешь ей?
 Дэллас отвернулся, вдыхая сырой воздух.
 – Скажу.
 – У нас было мало времени…
 – Я скажу ей, – Дэллас вновь оглянулся на брата, увидел, что брови его насуплены. – У нас есть несколько дней. Я сам все скажу ей. Но и она, зная, что происходит вокруг, могла бы догадаться.
 Джеми издал неопределенный звук, кулак его резко опустился на решетку.
 Гребцы нагнулись, когда лодка ударилась о каменный причал, человек на берегу накинул веревку на нос лодки.
 Теперь они уже стояли на земле, кроша сапогами мелкие камни.
 – В последние месяцы я видел столько крови и страданий. Я устал от этого. И хочу несколько дней провести в мире и покое.
 – Но этот покой исчезнет в тот самый миг, когда твоя леди узнает о планах Брюса.
 Джеми посмотрел на каменные стены, изящным силуэтом вырисовывавшиеся на фоне неба.
 – Я не завидую тебе. Дэллас передернул плечами:
 – Это всего лишь причуды военной судьбы, хотя Изабель может с этим не согласиться. Боже, как я устал разрушать замки и прятаться в кустах.
 – Но такова уж методика войны, – блеснул глазами Джеми. – Я всегда говорил Брюсу: чтобы победить, нельзя биться честно. Жестокость порождает жестокость. Если мы будем использовать те же методы, которые взяли себе за правило англичане, мы начнем побеждать. Даже жители Абердина восстали, готовые сбросить ярмо английского владычества.
 Дэллас посмотрел на него без радости в глазах.
 – Все это хорошо, я тоже этому рад. Но если я скажу Изабель, что Брюс намеревается заставить Макдугаллов заплатить за резню на перевале Далрай, не думаю, что она разделит нашу радость.
 Джеми передернул плечами.
 – Будь она моя жена, я бы так не беспокоился по этому поводу.
 – Будь она твоей женой, – сказал Дэллас, повернулся к Джеми спиной и начал подниматься по склону, – она давно зарезала бы тебя во сне.
 Джеми, раздраженный насмешкой, почти побежал за Дэлласом, предлагая самые гнусные варианты того, как сообщить Изабель о предстоящей операции… Дэллас не обращал на него внимания.
 Только когда они вошли во двор, он резко повернулся к нему:
 – Джеми, я знаю, что ты и Изабель никогда не питали друг к другу особой любви, но, клянусь, если ты причинишь ей вред, заденешь ее, я тебе не прощу.
 – Задеть ее? Разве я не оберегал ее, когда тебя не было? Разве я пытался ее убить? Хотя иногда у меня возникало такое желание, признаюсь! – брови его сдвинулись к переносице, глаза приобрели темный оттенок. – Она до потери рассудка трясется над племянником. Если придет время выбирать между тобой и ребенком, не знаю, на что она решится.
 Дэллас не стал отвечать – тем более, что не знал, насколько прав или не прав его брат. Он прошел мимо Джеми вверх по лестнице, затем резко вошел в их с Изабель комнату. Он не особенно ожидал застать ее здесь, полагая, что она у ребенка, но когда он распахнул дверь, то увидел удивленную Изабель, которая широко раскрытыми глазами смотрела на него.
 – Дэллас! – бросилась она к нему, уронив на пол расческу.
 Дэллас в миг очутился рядом с ней, подхватил ее на руки, его рот впился в ее губы требовательным поцелуем, на который она ответила со всей страстностью. Когда, наконец, он поднял голову, она смотрела на него своими темными глазами, полными слез.
 – Твоя последняя записка, – тихо сказала она, – была такой короткой. Я испугалась…
 – Чего? Что я ранен? Что я нашел себе в Глазго какую-нибудь вдовушку, чтобы не было холодно по ночам?
 Его лукавые слова заставили ее улыбнуться, она потерлась носом о его бороду.
 – Ты давно не брился, – заметила она, пробежав пальцами по его заросшей щеке, – Ты остриг волосы?
 – С короткими волосами меньше опасности в бою, – пояснил он, еще сильнее сжимая ее в объятиях. Ее мягкая грудь прижалась к его стальным мускулам, что вызвало у Дэлласа головокружение. Он взял прядь ее волос, поднес к носу, вдыхая их аромат.
 – Боже, – в его голосе слышалось волнение. – Как мне тебя не хватало!
 Ее руки обняли его за талию. Ощутила ли она его желание? Если бы он не чувствовал себя столь неопределенно, думая о том, помнит ли она их последнюю встречу, он тотчас бы понял ее юбки и повалил на пол. Как трудно отказаться от этого в тот миг, когда вся кровь, кажется, пульсирует только в одном месте. Дэллас попытался собраться с мыслями, чтобы сказать что-нибудь незначащее, снять напряжение.
 Изабель подалась немного назад, и к его изумлению ее рука скользнула вниз к его животу. Пальцы приняли округлую форму.
 – Да, – странно улыбнулась она, – я верю, что тебе меня не хватало!
 – Изабель… – мучительно простонал он, что вызвало у нее еще более лукавую улыбку.
 – Дэллас, я вспомнила ту песню. Красотка-вдовушка из Глазго действительно делала так?
 Он попытался выровнять дыхание, но все вокруг продолжало покачиваться: рука Изабель все еще не отпускала его, поглаживая шерстяной плед, прикрывавший его готовую взорваться плоть.
 – Я… я сейчас не вспомню всех слов песни. Но, наверное…
 Ее рука вновь пришла в движение.
 – Хм-м… Ты покажешь мне?
 Моргая глазами, он глянул на нее сверху вниз, затем подхватил на руки и понес к кровати. Не стоит быть дураком и медлить…
 – Изабель… милая, – повторял он со стоном, пока они боролись с застежками и узелками ее платья, – я думал, что, когда тепло, на тебе меньше одежды.
 Она пламенно поцеловала его в шею, распахивая на груди рубашку.
 – Пока ты здесь, я вообще ничего не буду надевать.
 Ему удалось наконец расстегнуть платье, он с досадой посмотрел на ее нижнюю рубашку, плотно облегавшую тело. И улыбнулся, когда она взялась за воротник своей рубашки и резко дернула ее вниз.
 Через несколько секунд оба были обнажены, их одежда была разбросана на полу рядом с кроватью.
 – Интересно, – сказала Изабель, сжавшись от сладкой пытки, когда его губы коснулись ее соска, – что подумают утром служанки?
 – Я закрою дверь, – прошептал он, и его рот, целуя и боготворя каждый дюйм ее тела, спускался все ниже.
 Он не сделал ни единой паузы до тех пор, пока она не начала задыхаться. Дэллас поднял голову и прошептал:
 – Мы останемся в постели до тех пор, пока у нас хватит сил…
 Мягкий смех сбежал с ее губ, когда она выгнулась, и ее бедра приняли его.
 – Если у нас не хватит сил, – заметила она, прерывисто дыша, – тогда мы останемся и будем ждать, пока они появятся…
 «Хорошая мысль», – подумал он, размышляя, как бы претворить все это в реальность…


* * *

 – Не убивай гонца, Иан.
 Лорд Лорн быстро встал между сыном и трясущимся юношей в заляпанной грязью одежде. В какой-то миг показалось, что Иан Макдугалл оттолкнет отца и схватит гонца за горло. Но Иан только резко повернулся на каблуках и пошел прочь. Лорд Лорн дал перепуганному до смерти посланцу монету и вышел вслед за сыном в зал.
 – Мальчик мой, почему ты так злишься? – спросил он, когда поравнялся с Ианом, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы. – Ты был одним из тех, кто громче всех возражал против моих соглашений с Брюсом, а теперь ты сердишься, когда перемирие кончилось? Я не понимаю.
 Иан провел сжатой в кулак рукой по каменным стенам сумрачного коридора и ничего не ответил. Затем он повернулся, облокотился о стену, глядя вверх. Его глаза все еще выдавали раздражение.
 – Пока было перемирие, я надеялся, что Брюс даст мне возможность заплатить выкуп за сына. Я написал ему, казалось, переговоры состоятся. Сейчас же ясно, что наш новый король Эдуард собирается биться до конца.
 – И что? Всегда было так. Мы приняли сторону Каммингзов с самого начала. Ты хочешь предать их теперь, когда ситуация изменилась?
 Иан провел рукой по глазам.
 – Нет. Дело совсем не в этом.
 – А в чем? – раздраженно всплеснул руками лорд Лорн. – Почему ты так встревожен?
 – Я хотел бы увидеть своего сына до того, как умру, – сказал Иан, встретившись взглядом с отцом. Он прокашлялся, прежде чем продолжить. – Я хотел, чтобы мой наследник был здесь, в Дунстаффнаге, где ему надлежит быть, а не в каком-нибудь чертовом замке Макдональдов.
 Они замолчали. Стало слышно, как потрескивают горящие факелы, как о чем-то переговариваются воины где-то внизу, как шаркают ноги по каменным плитам. Затем раздался какой-то металлический звук…
 – Знаешь, – лорд Лорн беспомощно развел руками, – в конце концов, это ведь твоя сестра забрала твоего ребенка и считает его своим.
 – Моя сестра… – губы Иана печально изогнулись. – Клянусь, никогда не предполагал, что она может так поступить со мной. Когда мне пришлось оставить их с Мэри в Инверлоке, я не терял надежды, что, когда Дэллас Макдональд придет за Изабель – да, я знал, что он придет, не смотри на меня так, – я думал, что он возьмет Мэри с собой. Это было лучше, чем оставлять ее Каммингзам. Но я никогда не думал, что Изабель способна забрать моего ребенка…
 Лорд Лорн тоже прислонился к стене рядом с сыном.
 – Говорят, что она бесплодна, – хмуро сказал он.
 – Возможно, именно поэтому она взяла твоего сына, чтобы восполнить отсутствие своего.
 – Если бы она осталась с Дэлласом не по своей воле, я мог бы, может быть, это пережить. Я даже мог бы понять то, что она не хочет расставаться с моим ребенком. Но если она с Макдональдом…
 – Иан, а если обстоятельства примут дурной оборот? Если Брюс выиграет эту чертову войну? Тогда твой ребенок будет спасен.
 Изабель – богатая женщина. Брюс захватил Галловей. Ее земли остаются за ней. Он не собирается наказывать ее за то, что она жена Макдональда. Как раз наоборот…
 – Еще неизвестно, выиграет ли Брюс эту войну.
 – сказал Иан и посмотрел отцу прямо в глаза. – Что тогда?
 Лорд Лорн заколебался, повернул голову, чтобы посмотреть вниз – вдоль длинного коридора, освещенного всполохами света среди мрачных теней. Его голос стал тише. Иану пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова:
 – Да, иногда я думаю и об этом. Хочу я или не хочу, но ветры перемен овевают Шотландию, – он устало оперся о стену. – Ближайшие годы вряд ли принесут радость и надежду.
 – Но мы будем сражаться, – задумчиво произнес Иан после паузы, – сохраняя преданность королю Эдуарду, хотя это будет нам недешево стоить.
 – Да. Макдугаллы будут преданы своему королю!
 – Мы можем потерять все. Дунстаффнаге, наши земли… Моего сына.
 Руки Иана сжались в кулаки.
 – Мы знали о возможных последствиях еще в самом начале, хотя, честно говоря, я думал, что у нас больше шансов, – сказал лорд Лорн и положил руку на плечо Иана. – Если тебя это так расстраивает, предложи Брюсу выкуп за сына. Предложи что-нибудь, от чего он не сможет отказаться.
 Губы Иана скривились:
 – А что у меня есть такое, что я могу ему предложить? Разве только клятву в верности, но я скорее умру, чем кто-либо услышит что-либо подобное от меня.
 – Нет, я не об этом. Подумай, Иан, Брюс – человек, который верит в символы, в талисманы. Что есть у тебя, что он высоко ценит?
 Свет факелов освещал лицо лорда Лорна. Запах жженого тростника наполнял воздух. Где-то вдали кто-то горланил непристойную песню. Лаяла собака.
 Иан поднял руку и положил ладонь на золотую брошь с рубином, стягивающую его плащ на плече. Внезапно он улыбнулся.
 – Брошь Лорна. Хорошо. Мой сын стоит тысячу таких.
 – И если все пойдет хорошо, когда-нибудь ты вновь сорвешь ее с Брюса.
 – Да, – встретился глазами с отцом Иан. – Когда мой сын будет со мной, я сделаю все возможное, чтобы вновь добыть ее, устремлюсь за Брюсом, словно гончая. И отберу то, чем он так дорожит.


* * *

 – Дэллас, – улыбнулась Изабель, обернувшись к мужу и наблюдая, как он играет прядью ее черных волос. – Прошло два дня. За последний час уже трое интересовались, живы ли мы.
 – Они просто чертовски любопытны. Разве я не ответил им, что мы живы?
 Она рассмеялась:
 – Ты сказал им, чтобы они уносили подальше свои задницы, пока ты их не отрубил.
 – Это и означало, что все в порядке, – он молча наблюдал, как струится по его руке шелк ее волос. – Я говорил тебе, что мне очень нравятся твои волосы?
 Она выдернула прядь у него из рук и села в кровати, откинув волосы за плечи.
 – Раз или два. Подай мне гребень. Что скажет твой брат, если узнает, что ты расчесываешь мне волосы, словно служанка?
 – Страшно даже подумать, – сказал он, откинувшись на подушки, и заложил руки за голову, наблюдая за ней. – У Джеми бывает иногда дурное настроение.
 – Иногда? – бровь Изабель изогнулась. – Ты забываешь, что я провела с ним несколько месяцев. У него постоянно дурное настроение.
 – Да, но он хороший воин.
 Она замолчала и, нахмурившись, посмотрела на гребенку с серебряной ручкой.
 – Боев было много…
 Он весь напрягся:
 – Да.
 – Я слышала…
 Ее глаза неотрывно смотрели на гребенку, костяшки пальцев побелели.
 – Что ты слышала, дорогая?
 Она подняла на него глаза.
 – Инверлок… Говорят, что Дэвид Каммингз был…
 – Убит и брошен в ту же клетку, в которой держали тебя, – закончил за нее Дэллас. – Да. Это правда.
 – Кто убил его?
 Вот оно! Вопрос маячил в ее глазах уже несколько часов. Это повлечет за собой другие вопросы. Если он, Дэллас, убил Каммингза, то готов ли он убить и ее брата?
 Дэллас давно ждал этого вопроса, но все равно мускулы его напряглись. Он сел.
 – Я убил его. Загнал в угол, как крысу. Он знал, за что умер.
 Дэллас бросил на нее суровый взгляд, предоставляя возможность возразить.
 – Я нанес ему пару ударов, Изабель, а затем то, что от него осталось, отнес в ту самую клетку, в которой он держал тебя, и вывесил ее во дворе, чтобы коршуны завершили расправу.
 Она побледнела. Дэллас отвел глаза. Не стоило говорить ей, что он получил удовольствие, Роберт Брюс сполна расплатился за все, что совершили Каммингзы. Если она ожидает от него раскаяния, ее ждет разочарование.
 Она глубоко вздохнула и прошептала:
 – Хорошо.
 Дэллас, пораженный, посмотрел на нее.
 – Что?
 – Хорошо, – повторила она. Лицо ее было сурово. Руки, лежащие поверх одеяла, сжались в кулаки. – Он заслужил смерть, и, хотя не думаю, что мне было бы приятно это увидеть, я не испытываю сожалений по поводу того, что ему пришлось испытать. Он стал причиной страданий многих и был готов убить или замучить всех, кого я люблю.
 Дэллас лукаво улыбнулся.
 – Ты вновь приводишь меня в изумление, моя милая жена. Я даже не подозревал, что со мной в постели столь кровожадная женщина.
 – Иногда мне кажется, ты плохо меня знаешь.
 Дэллас внимательно посмотрел на нее. Невзирая на внешнюю хрупкость, Изабель прошла сквозь испытания, которые смогли бы поставить на колени и мужчину. А от нее он не услышал ни одной жалобы. Она находилась вместе с армией Брюса во время боев.
 Она пряталась под телегами в разгар сражений, выходила, чтобы перевязать раненых, выдержала ледяной ветер и мороз в той ужасной клетке, которая висела на крепостной стене. Нет, она уже далеко не та изнеженная девушка, которую он когда-то встретил, капризная, стремящаяся все сделать по-своему. Под этим нежным бархатом бьется непоколебимое сердце. И многие мужчины были бы удивлены, узнав, что если она приняла решение, то умеет быть безжалостной, как любой король.
 Он едва заметно улыбнулся и задумался о том, как отнесся бы король Норвегии Олаф к подобному преемнику. Она вполне могла бы стать королевой викингов.
 И когда она услышит то, что он должен ей сказать, без сомнения, ему придется выдержать нелегкий поединок.
 – Изабель!
 Она подняла на него глаза, обрамленные длинными ресницами. Какой-то огонек маячил в глубине темных озер, как будто она догадывалась, что он хочет сказать.
 – Да, Дэллас?
 – Я получил приказ от короля через две недели присоединиться к нему, – сказал Дэллас и перевел дыхание. – Мы пойдем на Дунстаффнаге.
 Какое-то мгновение она просто смотрела на него, свет из далекого окна упал ей на лицо. Она кивнула.
 – Я знала, что это неизбежно.
 – Говорят, твой брат все еще там, хотя не исключено, что армией командует лорд Лорн.
 – Иан не сдаст Дунстаффнаге. Он сделает все возможное, чтобы остановить тебя и твоих братьев.
 Дэллас передернул плечами.
 – Бесспорно, что он сделает все возможное. Но сможет ли он нас остановить – это уже другой вопрос.
 Изабель ничего не ответила. Она положила гребень на колени и слегка нахмурилась. Он молча наблюдал за нею, стараясь угадать, о чем она думает. Под внешним спокойствием она научилась скрывать море чувств, о которых он иногда даже не подозревал. Не так уж редко он ошибался, принимая ее видимую безмятежность за спокойствие.
 В конце концов, она подняла глаза:
 – Ты сдержишь данное мне слово? Вот оно. Все теперь ясно. Тот самый вопрос, на который он не знал ответа.
 Он осторожно подбирал слова:
 – Я обещал, что не убью Иана Макдугалла. Если только к этому меня не вынудят обстоятельства. Больше я ничего не могу обещать.
 – Обстоятельства? Какие? Сам Иан? Или присяга, данная Брюсу? – она неотрывно смотрела на него. – Какой долг для тебя важнее?
 – Ты сама знаешь, что Брюс требует его голову, и тебе известно, почему.
 – Разве ты недостаточно отомстил? Разве мало смерти Дэвида Каммингза?
 – Теперь понятно. Ты готова была пожертвовать Каммингзом, чтобы спасти брата… Не так ли? Отдать Каммингза на растерзание ради Макдугалла?
 – Ты же знаешь, что это не так. Дэвид Каммингз заслужил свою смерть. Иан же выполнял свой долг, и ты это знаешь лучше, чем кто-либо еще.
 – Ты говоришь о Мэри Росс?
 Изабель с вызовом посмотрела на него.
 – Да. Если бы ты когда-то не похитил меня из-за того, что он женился на Мэри, возможно, между вами не было бы теперь ненависти.
 – Трудно выдумать что-либо глупее. Мне только стало казаться, что ты начала осознавать ситуацию, как выясняется, что это далеко не так.
 Дэллас встал с кровати, потянулся за пледом. Он завернулся в него, стараясь подавить гнев, вызванный ее словами. Она молча смотрела, как он застегивает пояс.
 – Изабель, кровь между Макдональдами и Макдугаллами пролилась еще до твоего рождения, и еще прольется немало крови после того, как мы уйдем из этой жизни. Борьба за независимость Шотландии только обострила нашу вражду.
 Он увидел в ее глазах отчаяние и почувствовал, что его слова могут убить ее. Его голос тал мягче. Пора, пора переступить…
 – Король спрашивал о сыне Макдугалла, – тихо сказал он. Она вся замерла. – Я ответил ему, что он под твоей опекой.
 Изабель выскользнула из постели, забыв о своей наготе.
 – Но он не может отнять у меня Дункана.
 – Он король. И имеет право на все, что считает должным.
 Она откинула волосы, которые черной волной заструились по спине, плечам, укрывая ее хрупкое белое тело.
 – И ты сказал ему, что я отдам ребенка? Если ты пообещал это, его ждет разочарование.
 – Нет, я не был настолько глуп. Он сделал к ней шаг, но она отскочила от него, как пугливая газель.
 – Изабель! Послушай, сын Макдугалла – такой же объект ненависти, каким когда-то была ты. Если Брюс сделает из ребенка приманку для твоего брата, это поможет избежать кровопролития.
 – Итак, кто же разучился оценивать реальность? Если Иан сдастся Брюсу, то он умрет так же, как умер Дэвид Каммингз. А что будет с Дунканом? Он станет очередной жертвой. Однажды ночью кто-нибудь положит подушку ему на лицо и будет держать до тех пор, пока малыш не задохнется. Все потом скажут: какая трагедия! Ребенок умер во сне! Нет, мой брат так просто не сдастся. Не настолько он глуп. Он не пойдет на это даже ради того, чтобы увидеть сына, которого он никогда не видел.
 – Кто в этом виноват? Макдугалл прислал гонца. Он требует отдать ему сына, а ты отказываешь ему. Если бы ты отослала ребенка еще в прошлом году, всего этого не случилось бы.
 По ее встревоженному взгляду он понял, что она не думала об этом, он подошел, чтобы обнять ее, набросить одеяло ей на плечи.
 – Милая, – мягко сказал он, – неужели ты думаешь, что я хочу причинить тебе боль? Нет. Мне грустно видеть, что тебе больно, не скрою, я считаю, что все это – к лучшему.
 Она, дрожа, уткнулась в его плечо.
 – Я не откажусь от него, – прошептала она, – ни ради Брюса, ни ради Иана. Даже ради тебя. Он положил руки ей на голову.
 – Изабель, – сказал он, вдыхая запах ее волос, – если король потребует, то ты не сможешь отказать. Она резко отодвинулась от него.
 – Смогу, если ты мне поможешь.
 – В чем я могу тебе помочь?
 – Скрыться. Дай мне возможность уехать в Скай, Дэллас, и… подожди! Не говори «нет», пока не выслушаешь до конца. Если король пришлет за Дунканом, скажешь, что я скрылась вместе с ребенком. Тебе не придется говорить, куда, Дэллас. Я возьму Дункана и буду жить просто, а ты…
 – Нет, – он обнял ее за локти и крепко сжал, когда она попыталась вырваться.
 – Изабель, послушай. Ты сама не понимаешь, чего просишь. Ты просишь меня обмануть короля. Это же бесчестно! Ты требуешь, чтобы я пренебрег своей честью?
 Она перестала вырываться. Ее голос был тих:
 – Он такой маленький. Такой счастливый. Он уже начал говорить, он ползает – такой нежный, словно щенок… – На ее щеках появились слезы.
 – Если его отнимут у меня, я просто не выдержу… Дэллас смотрел на нее. Такого он не ожидал. Он думал, что она разгневается. Ярость? Да. Спор? Да. Но только не это… Слезы приводят его в замешательство.
 – Милая, – беспомощно сказал он. – Ты что-то не то говоришь.
 – Я говорю то, как есть, – подняла глаза Изабель. – Да. Именно так. Я любила и люблю этого ребенка, я следила за тем, как он рос. Если я потеряю его сейчас, то я потеряю все, что я ценю в этой жизни.
 – А одного меня тебе недостаточно, Изабель?
 Она сделала шаг назад, подобрала края одеяла, завернулась в него поплотнее, молча пошла к окну. Дэлласу показалось, что у него окоченело сердце.


* * *

 Какое-то время все были в растерянности. Звук пощечины эхом прокатился по залу, после чего установилась ужасающая тишина.
 – Изабель, – бросился к жене Дэллас и схватил ее за руку. – Боже праведный, ты что, с ума сошла?
 Несмотря на все попытки вырваться, Изабель это не удалось. Она подняла глаза и посмотрела в насмешливое лицо Джеми.
 – Мне все равно, – сказала она. – Ты не слышал, что этот человек предложил мне сделать?
 – Ты хочешь, чтобы тебе стало дурно?
 Железные пальцы Дэлласа впились ей в локоть, когда она вновь попыталась вырваться.
 – Джеми, – бросил Дэллас брату через плечо. – Предложи сэру Эндрю рог вина и… О, черт побери!
 Он вновь поймал ее за локоть. На этот раз его пальцы так сильно сжали ее запястье, что от боли она закусила губу.
 Заметив, что все наблюдают за этой сценой, как за спектаклем, она постаралась взять себя в руки. Рыцарь, которого она ударила, сэр Эндрю, смотрел на нее злыми глазами. Изабель слышала, как Джеми пробормотал, что, по его мнению, эту стерву нужно отстегать плетьми, пока ее спина не покроется кровью. Именно это его замечание и помогло ей взять себя в руки – она оскорбила королевского гонца. И публичное наказание кнутом – не самое худшее…
 Она глубоко втянула в себя воздух и повернулась к сэру Эндрю, на левой щеке которого до сих пор была красная отметина от пощечины.
 – Я прошу вашего прощения, сэр, – сказала она дрожащим голосом; – Как видите, новость лишила меня разума.
 – Да, миледи, это очевидно, – его сдержанные слова не выдали раздражения, но рука осталась на рукояти меча. – Через час я должен получить ответ, который будет передан королю.
 – Вы его получите, – сказал Дэллас, хотя Изабель промолчала. Его пальцы все так же впивались в ее кожу. – Вы его получите.
 Не обращая внимания на взгляды и шепот за спиной, Изабель не сопротивлялась, когда Дэллас потащил ее из зала. Она споткнулась и чуть не упала, но он не обратил на это внимания, даже не замедлил шага. Его длинные ноги быстро несли их вперед – мимо изумленных слуг.
 Изабель почувствовала, что ею овладевает паника – она никогда еще не видела Дэлласа таким рассвирепевшим, даже тогда, когда он спорил с Джеми, никогда он не был таким раздраженным с ней. Новый Дэллас пугал ее, она вспомнила, как он, не колеблясь, убил Дэвида Каммингза с безжалостностью, которая удивила тех, кто стал свидетелем расправы.
 К тому времени, как они дошли до своей комнаты, волосы Изабель растрепались, даже подол платья был оторван: она наступила на него, когда пыталась не отстать от Дэлласа. Он же не обратил внимания на ее робкую просьбу остановиться.
 Одним ударом Дэллас распахнул дверь, швырнул Изабель в открытый проем. Она упала на четвереньки – с растрепанными волосами, в расхристанной одежде. Ей было тяжело дышать: болели грудь и ребра от унижения и позора. Дверь оглушительно захлопнулась. Эхо разнеслось по всей комнате, а, может быть, и всему замку. Она не осмеливалась поднять глаза.
 Дэллас подошел, поставил ее на ноги, взяв за локоть. Он развернул ее так неожиданно, что она ударилась о край стола.
 – Ответь, – в его голосе послышалась тихая угроза, – почему бы мне не воспользоваться советом брата и не применить кнут.
 Ее пронзили гнев, боль и ощущение того, что ему безразлично, потеряет она Дункана или нет. Может быть, он даже рад, что пришло распоряжение Брюса…
 Она вся противилась этому, и потому ее ненависть обратилась на Дэлласа – на человека, который требует, чтобы она, подчинившись приказу короля, отказалась от ребенка.
 Изабель подняла глаза, глядя на Дэлласа сквозь пряди волос, свисавшие на лицо.
 – Делай, как знаешь, и будь проклят.
 Дэллас внезапно отпустил ее. Его голубые глаза стали почти черными.
 – Тебе приходило в голову, – его тон не изменился, в голосе по-прежнему звучала угроза, – что, ударив посланца короля, ты наносишь оскорбление самому Брюсу?
 – Нет, об этом я и не думала, – ответила она и потерла нывшее запястье. – И я сожалею об этом.
 – Прекрасная речь! – воскликнул он и стукнул кулаком по столу, который даже подпрыгнул на каменном полу. – Когда Брюс узнает об оскорблении, мне придется дорого за это заплатить – и все из-за твоей глупости.
 – Глупости? – она откинула волосы, на глаза наворачивались слезы. – Глупость? Брюс требует, чтобы я отдала своего ребенка, а ты называешь это глупостью?
 – В последний раз говорю, – заревел Дэллас, – этот ребенок не твой. Это сын Иана Макдугалла, и его отец предложил выкуп.
 – Выкуп? Ты имеешь в виду безделушку, с которой носится Брюс, как с писаной торбой? Выкуп? Это же оскорбление – предлагать за жизнь ребенка брошь.
 – Это – выкуп, согласна ты или нет, и Брюс его принял. Да пойми же ты! – он сгреб ее в охапку, начал трясти. Гнев исказил его лицо. – Неужели ты не осознаешь последствия своего поступка?
 Раздражение изменило его голос, он был похож на рычание. Изабель задрожала. Судьбы тех, кто оскорблял королей, были не слишком веселыми. Она видела, что Дэллас искренне напуган…
 – Да, – глухо сказала она. – Я понимаю.
 – Так что же заставило тебя…
 Она вобрала воздух, чтобы продолжить.
 – Все эти последние месяцы я только и думала о том, что будет с Дунканом, если ты заставишь меня отослать его, и он станет пешкой в борьбе мужчин, помешанных на победе… Когда гонец прочитал приказ, что Брюс требует вернуть Дункана отцу, что принято предложение о выкупе, все мои надежды рухнули. Я не просто ударила посланца короля – я выразила свою ненависть ко всем, кто заставляет это нежное, невинное дитя, которое никому не причинило зла, стать игрушкой в руках судьбы.
 Дэллас молчал. Она видела, что его дыхание становится спокойнее, глаза посветлели. Он отпустил ее и пошел к окну. Дэллас долго смотрел на фьорд, прежде чем обернулся. В его глазах была печаль, голос стал низким:
 – Ничего нельзя изменить. Я не могу позволить тебе отвечать за события, в которых ты не виновата. Но и не могу защитить тебя от Брюса, если он захочет наказать тебя за оскорбление.
 Он устало провел рукой по глазам.
 – Ты ударила не просто слугу, Изабель. Ты ударила одного из самых преданных рыцарей Брюса. Те, кто любят короля и ненавидят Макдугаллов, будут взывать к мести.
 Изабель невольно задрожала, почувствовав, что еще немного, и он упадет. Она облокотилась о стол, не собираясь сдаваться, и не желая отдаться на волю страха, который сжигал ее.
 – Король казнит меня? Дэллас покачал головой:
 – Нет. Но если он сочтет оскорбление серьезным, тебя могут бросить в тюрьму. Но я, я не смогу этого пережить…
 – Я тоже. Если меня разлучат с Дунканом… если я не буду знать, хорошо ему или он заболел… О, Дэллас! – воскликнула она, заметив на его губах болезненную гримасу. – Я не хочу сказать, что я не буду грустить по тебе. Я буду, честно. Я люблю тебя… Но Дункан еще так мал, он не может постоять за себя, в то время как ты выстоишь в любых испытаниях.
 – Наверное, это так, – сказал он, вновь отвернувшись к окну, голос его стал хриплым. – Но я не уверен, что выдержу твое отсутствие.
 – Отсутствие?
 – Да, – подтвердил Дэллас, глядя на нее. Слабая улыбка коснулась уголков его губ. – Ты будешь сопровождать ребенка в Дунстаффнаге.
 Изабель уставилась на него, в ушах зашумело, она покачала головой, словно не веря.
 – Уехать с Дунканом? Ты отсылаешь меня?
 – Да, чтобы спасти твою жизнь и спасти тебя от гнева короля.
 – Спасти мою жизнь? Мне показалось, ты сказал, что Брюс не казнит меня?
 Дэллас прислонился к стене и скрестил руки на груди.
 – Нет. Но я не уверен, что этого не сделают преданные ему люди. Самое лучшее, что может случиться, так это – что тебя похитят и продадут тому, кто больше заплатит. А худшее – кинжал войдет между твоих ребер, или отрава скатится в твои губы. Некоторые ненавидят Макдугаллов так же, как и я, и среди них твоя пощечина будет расценена, как величайшее оскорбление. Ради твоей же безопасности ты должна вернуться к своим родным.
 У Изабель закружилась голова. Она останется с Дунканом, но… она потеряет Дэлласа. Она закрыла глаза, мучительный спазм сжал горло.
 – И я… – она сделала паузу, стараясь унять дрожь в голосе. – И я больше тебя не увижу?
 Она услышала, как его каблуки скрипели по каменному полу, он протянул к ней руку, нежно провел по щеке.
 – Будет так, как ты сама решишь, Изабель. Отсылая тебя, я даю тебе время подумать, что для тебя важнее. Время смягчит Брюса, и время даст мне возможность увидеть, любишь ли ты меня настолько, чтобы навсегда остаться моей женой.
 Боль в горле перешла на грудь, затем мучительный спазм сжал живот. Ей показалось, что еще немного – и она закричит. Дэллас убрал свою руку и подошел к столику с письменными принадлежностями. Словно окаменев от потрясения, она смотрела, как он достает чистый лист, очиненное перо, чернильницу и ящичек с песком. Затем он зажег свечу и достал перстень с печатью Макдональдов из кармана на поясе.
 Он повернулся к ней:
 – Напиши письмо королю, Изабель, я добавлю свои соображения и запечатаю его.
 – Письмо?
 – Да. Напиши, что ты отвезешь Дункана Иану Макдугаллу сама и просишь прощения за свое поведение. Я напишу ему, что я отсылаю тебя к отцу и брату за твой проступок против короля.
 Она долго смотрела на него, но в его лице не было снисхождения. Затем он протянул ей гусиное перо, и она медленно взяла его.
 Медленно покачав головой, Иан сказал:
 – Едва ли. Но я все равно должен быть настороже.
 Теплый августовский ветер раздувал плащ Иана Макдугалла. Он скакал на коне, поглядывая на камни, которые вздымались посреди вод фьорда Нант. Вместе с отцом они направлялись к фьорду Аве.
 – Войска Брюса собираются у Брандерского перевала, – сказал лорд Лорн. – Они уже пересекли Аргилл и Лорн.
 – Ты говоришь так, как будто мы уже потерпели поражение, – нахмурился Иан и посмотрел на отца. – Я еще не сдался. Пока Англия борется, у нас будет шанс на победу.
 Лорд Лорн фыркнул:
 – Ты завел совершенно иную песню – совсем не ту, которую ты пел не так давно. Может быть, весть о том, что тебе возвращают сына, изменила твое настроение?
 – Частично, – согласился Иан. Он глянул на сверкающие воды фьорда, обернулся, сидя в седле, к отцу. – Брюс отдал мне сына, Англия присылает подкрепление. Сейчас как раз появилась надежда, что фортуна повернется к нам лицом.
 – Возможно, – старший Макдугалл расчесал пальцами бороду, прищурившись на солнце, которое заливало светом скалы и вересковые заросли. – Ясно, что позор Изабель пошел тебе на пользу.
 Иан нахмурился:
 – Должно быть, она разгневала Дэлласа Макдональда или его короля, и потому Дэллас отсылает ее от себя к семье после столь продолжительного времени. Честно говоря, это меня тревожит.
 – Ты думаешь, здесь какая-нибудь интрига?
 Дэллас машинально протянул руку, поймав малыша, который оказался у него под ногами. Увидев, кто это, он отпустил Дункана. Поднял глаза и увидел, что Изабель наблюдает за ними.
 – Иди сюда, Дункан, – тихо сказала она.
 Мальчик попятился, темная головка вскинулась. Карие глаза, обрамленные такими же длинными, как и у Изабель, ресницами, с удивлением взирали вокруг.
 Малыш сунул большой палец в рот.
 Дэллас посмотрел на ребенка. Он никогда еще не видел его так близко, странно, что причина всех его волнений так мала и беспомощна. В замке Донан было легко избежать встречи с ним, но в лагере рядом с Брандерским перевалом это было невозможно.
 К ужасу Дэлласа вместо того, чтобы вернуться к Изабель, малыш протянул пухлую ручку и ухватился за край его плаща, плотно зажав в кулачке красно-зелено-коричневую материю и бормоча при этом что-то неопределенное. Дэллас недовольно глянул на Изабель.
 – Чего он хочет?
 – Чтобы ты взял его на руки.
 Дэллас сделал шаг назад, но малыш не отпускал плащ.
 – Настоящий Макдугалл, – пробормотал Дэллас. – Вечно хочет ухватить что-нибудь, что ему вовсе не принадлежит.
 Изабель не ответила, только молча наблюдала; одна ее рука поднялась к подбородку в предупредительном жесте, как будто она опасалась, что Дэллас может причинить ребенку вред. Дэлласа все это раздражало не меньше, чем смущало. Он наклонился, чтобы осторожно высвободить свой плащ из крошечных пальчиков, но понял, что это не так-то просто. Вновь выпрямился.
 – Хм-м. Держится. Что-то липкое. Что за черт?
 – Один из воинов дал ему медовые соты, – пояснила Изабель, наклонившись, чтобы взять Дункана на руки. – Я как раз бежала за ним в тот момент, когда он наткнулся на тебя.
 Когда она попыталась поднять малыша, то вместе с ним начал подниматься плащ Дэлласа, край которого Дункан продолжал крепко сжимать в ручонке. Мальчик расплакался, что заставило Дэлласа поморщиться.
 – Послушай, милая, если он сейчас же не отпустит мой плащ, он меня задушит. Отпусти ребенка.
 Она послушалась. Дэллас присел на корточки, пристально вглядываясь в лицо Дункана. Вблизи было хорошо заметно его сходство с Макдугаллами: блестящие темные волосы, глаза цвета полночи, обрамленные пушистыми ресницами. Но это сходство напомнило ему не столько Иана Макдугалла, сколько Изабель. Остальные черты округлого лица определились еще нечетко. Дэллас вздохнул, начал вновь высвобождать край плаща.
 Дункан, наконец, разжал пальцы и торжествующе посмотрел на Дэлласа, когда тот еле слышно выругался, счищая наполовину разжеванные медовые соты с крохотных пальцев, к которым прилипли также красные шерстяные ворсинки. Затем Дэллас выпрямился и посмотрел на малыша сверху вниз.
 Ясная улыбка неожиданно осветила розовые пухлые губы, и с криком, выражающим восторг, Дункан так доверчиво протянул руки вверх, что на лице Дэлласа появилось беспомощное выражение. На мгновение он вспомнил своего младшего брата в детские годы, вспомнил, как он усаживал его на свое плечо, маленького, оставшегося со дня рождения без матери, и ходил с ним по двору замка. Немного было нужно, чтобы осчастливить малыша.
 И прежде, чем он осознал, что делает, Дэллас нагнулся и посадил ребенка на плечи, вздохнул обреченно, когда липкие от меда пальцы Дункана вцепились ему в волосы и бороду. Желание ребенка было исполнено, для Дэлласа же это был крошечный шаг, ведущий от ненависти, которую он испытывал по отношению к маленькому Макдугаллу.
 Черные глаза Изабель сияли. Дэллас посмотрел на нее и пошел к небольшому углублению в скале, где только сегодня утром одна из лагерных собак подарила миру свое потомство. Он спустил Дункана на землю, малыш тут же захлопал в ладоши и радостно заворковал, позабыв о Дэлласе при виде щенков – нового для него волнующего зрелища.
 – Иди сюда! – Дэллас обернулся и увидел, что Изабель держит в руках влажное полотенце.
 – У тебя все лицо и волосы выпачканы медом.
 – Да. Иногда самое сладкое в жизни оказывается ужасно приставучим, – заметил он, взял полотенце, вытерся, внимательно глядя на Изабель.
 Ее волосы свободно струились по плечам, у него заболело сердце от желания дотронуться до этих шелковистых прядей и долго-долго любоваться, как они переливаются на солнце. Ветер взметнул черный шелк ее волос, и она подняла руки, чтобы не дать им растрепаться, от этого жеста у него заурчало в животе.
 Он протянул ей мокрое полотенце и повернулся, чтобы уйти.
 – Подожди, Дэллас, – попросила Изабель. – Мне сказали, что завтра я буду в Дунстаффнаге, это так?
 Не обернувшись, он кивнул:
 – Да.
 – И сейчас мы видимся в последний раз?
 Он обернулся, поднял бровь.
 – Ты сама сделала выбор.
 Ее бледные щеки вспыхнули.
 – Знаю. Я хотела… хотела сказать, что не могу оставлять тебя в гневе.
 – А что мне остается делать? – спросил он, неопределенно взметнув руку. – Я должен радоваться тому, что ты рискуешь своей жизнью и моей честью? Я должен радоваться тому, что привязанность чужого ребенка ты ценишь выше моей любви?
 Он покачал головой, не в силах скрыть смятение.
 – Я долго боролся за то, чтобы ты была со мной, но я не желаю удерживать тебя насильно.
 – О, Дэллас… – воскликнула она и неуверенно шагнула к нему. – Я ненавижу все, что привело к этому. Если бы я могла что-либо изменить!.. Я привезу Дункана, надеюсь, в Шотландии когда-нибудь наступит мир и кончится вражда между двумя нашими родами. Будем только мы – ты и я. Не будет войны. Не будет страдания, боли, гнева.
 – Не будет? – он пристально посмотрел на нее. – Хотелось бы, чтобы так было. Однако бесполезно мечтать о том, чего нет. Нам осталась только одна ночь. А на следующий день твоей судьбой будет распоряжаться твой брат.
 Пока он следил за смятением на ее лице, шум, царивший в лагере, то нарастал, то убывал. Изабель глубоко вздохнула и протянула ему руку:
 – Если в моем распоряжении только эта ночь, то я уже мечтаю о ней и буду надеяться, что она не последняя.
 Он взял ее за руку, глянул на Дункана, который, как зачарованный, смотрел на щенков.
 – А с кем оставить ребенка?
 – Няня присмотрит за ним в моей палатке, – ответила она, заглянув ему прямо в глаза. – Могу я остаться сегодня у тебя?
 Его рука еще крепче сжала ее пальцы, он с трудом проглотил комок, подкативший к горлу.
 – Да.


* * *

 Ночные тени разгоняла только одна лампа, дарившая скудный свет. Привычные лагерные шумы стали глуше, время, казалось, замедлило свой бег. В дубах, возвышавшихся над палаткой, пели птицы.
 Дэллас медленно провел рукой по бархатистой бледной коже Изабель. И вновь у него привычно засосало в животе, кровь устремилась к бедрам. Он угрюмо подумал, что, если ее не будет рядом, не истечет ли он кровью. Он вздохнул – ее волосы от его дыхания мягко взметнулись. Изабель едва слышно застонала, повернулась, обхватила его шею руками.
 Их первое страстное объятие было таким же стремительным и сильным, будто последнее. Но он уже вновь обнимал ее, готовый слиться с ее телом. Как странно – он никогда не мог насытиться ею и никогда не сможет…
 Дэллас?
 Он щекотал губами волосы на ее виске. Голос казался далеким, словно пришедшим из вечности.
 – Да, родная?
 Его рот коснулся завитка за ухом, он чувствовал, как учащается ее пульс. Он закрыл глаза. Ее губы коснулись его шеи.
 – Я люблю тебя.
 Эти три слова, которые она прошептала, пронзили его, словно острый меч. У него путались мысли – разлука кажется болезненной, непереносимой. Если он больше никогда ее не увидит…
 – Изабель… – в голосе его звучало отчаяние. Когда он открыл глаза, она улыбалась ему со слезами на глазах.
 – Я понимаю. Трудно отказаться от тех, кого любишь, особенно, если знаешь, что они не могут сами защитить себя, не так ли?
 Он кивнул, затем взял ее руку и медленно поцеловал каждый палец.
 – Дэллас, ты знаешь, что я сильнее, чем кажусь. Знай, что я люблю тебя, и буду любить всегда.
 Его рука сжала ее локоть так сильно, что он сам понял, как ей должно быть больно.
 – Если я понадоблюсь тебе, – сказал он, – то единственное, что ты должна будешь сделать, это – послать записку.
 В ее темных глазах отразился неровный свет лампы.
 – Как бы ни сложились обстоятельства, мой возлюбленный, лорд Ская, я вернусь к тебе.
 Тени сгустились. Дэллас застонал, вновь овладев ею. Кожа, нежная, словно лепестки роз, заставила его забыть обо всем. Медленно, страстно он вновь стал ее частью. Она вздрогнула, когда он уткнулся лицом в копну ее смоляных волос, разметавшихся по подушке. Чарующий аромат дразнил его ноздри – волосы Изабель пахли ветром и летним солнцем, острым привкусом плотской любви. Пальцы Изабель заскользили по его спине, а ноги обхватили его талию.
 Он почувствовал, что весь мир покачнулся перед его глазами. Он подался назад, упираясь руками в простыню по обе стороны от ее головы, глядя ей прямо в глаза.
 Слабый, таинственный свет окрасил ее лицо, блестевшее в отсветах масляной лампы. Ее губы были полуоткрыты глаза зажмурены от страсти. Дэллас отвернулся и, закрыв глаза, начал медленно двигаться, что вызвало стоны наслаждения. Его рука тронула завитки ее волос внизу живота. Большой палец Дэлласа кружил в едином ритме с каждым движением всего тела, заставляя ее сладострастно выгибаться под его натиском.
 Когда она прижалась к нему, почти теряя сознание, выкрикивая его имя, он позволил себе выплеск семенной влаги. Казалось, штормовые волны окатили его, когда он резко вошел в нее, впадая в радостное беспамятство. В этот миг между светом и тьмой он забыл о том, что они должны расстаться во имя ее безопасности.
 А затем он услышал ее голос, приглушенный сдавленным рыданием:
 – Пусть никогда не наступает утро!

 Глава 18

 Лязгнув, упали цепи на воротах, копыта лошадей глухо застучали по деревянному настилу моста. Изабель прижимала Дункана к груди. Может быть, возвращение домой смягчит боль в сердце? Как все здесь знакомо: изъеденные временем каменные стены Дунстаффнаге, элегантный шпиль башни, вьющаяся по стене виноградная лоза.
 Она ДОМА.
 Изабель подняла голову, обнимая Дункана, который с интересом смотрел в окно.
 – Видишь? Все это однажды станет твоим. По воле божьей.
 Когда маленькая кавалькада въехала во внутренний двор, она вышла из кареты и передала ребенка няне. Первую встречу с родственниками она должна выдержать одна, чтобы ничто не отвлекало. Не обращая внимания на любопытные взгляды собравшихся, она гордо вздернула подбородок, уловив краем глаза неприязненные взгляды. Что ж, она этого ожидала…
 Преодолев первые пролеты лестницы, ведущей в приемную, Изабель уже с трудом сдерживала волнение. Поймет ли Иан, почему она так долго не возвращала ему сына? Поймет ли он то, что она сама толком не смогла понять? Двери распахнулись, чтобы пропустить ее в зал.
 В огромном зале с высоким потолком остро пахло дымом, и видны были следы недавнего пиршества. Соколы, привязанные к поперечным деревянным балкам, кричали что-то на своем языке. В воздухе медленно кружилось перо. Когда оно опустилось в далеком конце зала, с одной из скамей встал Иан Макдугалл и подошел к Изабель.
 За ее спиной раздался шепот, издалека доносился стук конских копыт. Иан спокойно перешагивал через тростник, рассыпанный на полу, только каблуки его стучали по каменному полу, да раздавался тихий хруст, когда он наступал на листья. На нем были кольчуга и плащ, капюшон был откинут, обнажая голову. Темные волосы в свете горящего тростника и колеблющихся свечей отливали серебром.
 Только в тот момент, когда он остановился прямо перед нею и протянул к ней руки, она заметила, что нервно теребит розовые бусы, безостановочно перебирая драгоценные камни на шее. Она отпустила бусы и протянула ему дрожащие руки, пытаясь улыбнуться.
 – Добро пожаловать домой, Изабель!
 Его низкий голос эхом отдался от стен. Казалось, все собравшиеся в зале в единый миг вздохнули. Иан наклонился и поцеловал ее в щеку. Затем он на мгновение отстранился, осматривая ее лицо, взял ее за локоть и повел к креслам, находящимся на возвышении в конце зала.
 Хотя им надо было преодолеть крайне небольшое расстояние, Изабель почувствовала, что у нее дрожат колени, и что она готова осесть бессловесной куклой на полу на всеобщее обозрение. Иан ободряюще сжал ее руку.
 – Вина для леди Изабель!
 Они сели на деревянные кресла, сиденья которых были набиты перьями.
 – Я убежден, ей надо с дороги подкрепиться.
 Привычный ритуал удивительно успокаивал, и Изабель почувствовала себя лучше. Те, кто наблюдал за их встречей, конечно, удовлетворены… Или разочарованы? Не было никаких ссор, столкновения. Некоторые любопытствующие поспешили удалиться и вернулись к своим привычным делам.
 – А где отец? – спросила Изабель. – Он здоров?
 – Обычно он неважно себя чувствует, но сейчас ему несколько лучше. Вы увидитесь вечером за ужином.
 Темные глаза Иана в ожидании смотрели на сестру.
 – Ты, должно быть, хочешь увидеть своего сына.
 Она заметила, как вспыхнули его глаза.
 – Да, хочу.
 Он бросил взгляд на дверь. Изабель почувствовала, что у нее к горлу подкатил комок.
 Она подозвала слугу и послала его за няней, затем повернулась к брату. Он следил за ней со странной улыбкой.
 – Ты удивила меня, Изабель. Иногда мне казалось, что ты никогда не вернешь мне ребенка.
 Она расправила юбку, нервно коснулась бус на шее.
 – Я не возвращаю его тебе, – сказала она, взглянув ему в лицо. – Я привезла его тебе. Это разные вещи.
 Глаза Иана сощурились.
 – Скажи, – спросил он, не отрывая от нее взгляда, – ты привезла его добровольно?
 – Нет, – ответила она и положила ладонь на его запястье, когда он беззвучно выругался. – Но не по той причине, о которой ты думаешь. Я просто боюсь за него.
 – Ты считаешь, что я могу причинить вред собственному ребенку? – воскликнул он. – Клянусь, Изабель, я обожал его мать, потерял ее, и сейчас…
 – Иан, Иан, я знаю. Я не об этом. Ты сам должен знать. Ситуация была очень тревожной, оставить его в Дунстаффнаге казалось мне безумием.
 – А сейчас?
 Она откинулась на спинку кресла.
 – Знаешь, почему я привезла его?
 – Да. Тебя заставил это сделать Брюс. Твое последнее письмо красноречиво свидетельствовало о том, что я никогда не получу сына, если не предприму каких-либо мер.
 Чувствуя себя несчастной, она потупила голову. Через несколько мгновений послышался его вздох:
 – Прости меня, дорогая. Когда я думал, что все погибло, мне казалось, что я умру, если не увижу ребенка. Но сейчас он здесь, и я готов все простить.
 Она попыталась улыбнуться. Сердце ее бешено заколотилось, когда она увидела няню с мальчиком на руках. Изабель подавила в себе желание подхватить малыша, когда Катриона поставила его на пол. Дункан удивленно взирал на окружающих, пораженный обилием новых предметов и незнакомых людей. Увидев Изабель, он тут же направился к ней. Споткнувшись о разбросанный по полу недогоревший тростник, он упал.
 Прежде, чем Изабель успела вскочить, Иан уже бросился вперед, чтобы поднять ребенка. Он опустился на одно колено и, неумело ощупав крошечное тельце, проверил, не ушибся ли мальчик. Дункан был не такого уж хрупкого сложения и с нескрываемым интересом уставился на нового для него человека. Ласковая улыбка тронула его губы. Широко открытыми темными глазами он рассматривал своего отца.
 Изабель почувствовала тяжесть на сердце, при виде того, как Иан бережно держит ребенка. Взгляд его был полон боли, когда он запечатлел поцелуй на лбу мальчика. Слезы подкатились к глазам Изабель, она ощутила угрызения совести.
 Завороженный неярким поблескиванием кольчуги Иана и богато расшитым коротким плащом, Дункан потрогал Иана своим крошечным пальчиком, не обратив внимания на скупую слезу, упавшую на его пухлую ручку. Изабель смотрела на эту сцену и впервые почувствовала, каковы бы ни были истинные причины, – она правильно поступила, привезя сына к отцу. Она в этот момент даже не вспомнила, что Дэллас не раз говорил ей о том же.
 Иан посмотрел на нее, его глаза увлажнились. Он встал, держа мальчика на руках. Изабель замерла, ожидая взрыва его гнева, оскорбительных слов, которые вонзятся в нее, как меч.
 Но только слабая улыбка заиграла на губах Иана, затем она стала шире, когда Дункан взял отца за нос и потянул на себя.
 – Он считает, что ему можно хватать все, что хочется.
 Изабель улыбнулась.
 – Да, Дэллас говорил то же самое. Улыбка исчезла с губ Иана. Он сел на кресло рядом с Изабель, не выпуская ребенка.
 – Макдональд… Я считал оскорблением то, что он держит моего сына все это время… Изабель тяжело вздохнула.
 – Я знаю, что это причиняло тебе боль. Но не возлагай вины на того, кто невиновен. Именно я хотела оставить Дункана у себя, хотя Дэллас не раз говорил мне, что я должна вернуть его тебе. Он говорил, что сын принадлежит отцу.
 Бровь Иана взметнулась.
 – Мне трудно хоть в чем-то согласиться с Макдональдом, но тут он прав. Однако теперь все это в прошлом. Да, а как зовут ребенка? – внезапно поинтересовался он. – Я никогда не спрашивал об этом.
 – Дункан.
 – Дункан… В честь Дункана, короля Шотландии, наверное. Хорошее имя, хотя я выбрал бы другое. Изабель глубоко вздохнула.
 – Нет, не в честь короля. Я назвала ребенка в честь Дункана, который спас жизнь Мэри, который помог нам выбраться из Инверлокского замка, за что и поплатился жизнью. Иан поднял глаза.
 – Я думал, вас спасли Макдональды.
 – Да. Их было трое.
 Иан помолчал, потом сказал:
 – Дункан Макдональд. Конечно. Самый младший.
 Малыш заерзал на коленях у отца, пресытившись исследованием кольчуги. Он потянулся к Изабель.
 Когда она увидела, что рука Иана крепко держит ребенка за рубашку, она не наклонилась к малышу, с трудом сдержавшись. Дункан начал хныкать, затем заплакал во весь голос. Маленькое личико сморщилось и покраснело. Рука Иана так и не отпускала сына, хотя тот поднял истошный крик.
 Когда Изабель все же наклонилась к Дункану, Иан отпустил его. Вздохнув с облегчением, Изабель прижала ребенка к себе, вопли тут же прекратились. Иан замигал глазами, затем улыбнулся.
 – У молодого Дункана имеются свои пристрастия, как мне кажется, – заметил Иан, поднявшись. – Твои бывшие покои приготовлены для тебя. Пусть Дункан пока будет с тобой.
 Он ушел, спустившись с возвышения и исчезнув за дверью на противоположной стороне зала. Дункан принялся вертеться у нее на коленях, и Изабель легонько шлепнула его.
 Что ж, возвращение домой прошло не так плохо, как могло бы быть. Но и не так уж хорошо.
 Ее разбудил резкий крик, она села в постели, Сердце тяжело билось. В ее воображении всплывали сцены боя: люди, стонущие от боли, лязг мечей, потоки крови. Только спустя мгновение поняла, что ее разбудил крик ребенка, проснувшегося в незнакомом месте.
 Изабель вскочила и побежала в соседнюю комнату, где Дункан находился вместе с няней. Мерцающий свет от камина окрашивал комнату в сумеречные, мятущиеся тона, только маленькая лампа ярко горела на столике рядом с колыбелью. Изабель увидела, что над кроваткой Дункана склонился мужчина, а не няня.
 Ступни ног холодил каменный пол, сердце билось, как сумасшедшее… Не сразу она узнала Иана. Он поднял малыша и неуклюже держал его на руках. Рядом стояла испуганная няня, протянув руки к ребенку.
 Изабель попыталась улыбнуться, когда Иан обернулся к ней. Он невесело усмехнулся:
 – Мне хотелось улучить момент, чтобы в одиночестве посмотреть на спящего сына, но этот дурачок так разорался…
 Изабель повернулась к няне:
 – Все в порядке, Катриона. Можешь ложиться спать. Я побуду с ребенком.
 Изабель встала рядом с Ианом. Когда Дункан увидел ее, он удовлетворенно замычал и зевнул. Изабель коснулась его розовой щеки и не стала забирать ребенка у Иана.
 Они прошли к окну с видом на море. Волны бились о скалы там, где фьорд Лорна смешивал свои воды с Линхе и заливом Голос Мула. Ветер доносил запах моря и соли.
 Дункан перестал ворковать, его влажные ресницы полусонно сомкнулись. Иан все еще продолжал прижимать ребенка к себе. Сердце Изабель замерло, когда она обратила внимание, как они похожи, эти два лица: большое и маленькое.
 – Я не поблагодарил тебя за то, что ты заботилась о моей жене, – неожиданно сказал Иан.
 Его мягкий голос заставил ее вздрогнуть.
 – Мне говорили, что ты была рядом с Мэри, когда она умерла.
 Изабель отпрянула, вспомнив, как когда-то она ненавидела Мэри Рос. Но вряд ли Иану стоит об этом знать.
 – Да, это было тяжелое время для всех нас. После скудной пищи и постоянного холода в Инверлокском замке она была так слаба…
 Изабель помедлила, прежде чем продолжить, глядя на его профиль, пока Иан смотрел в море.
 – Иан, если тебе это хочется знать, то она думала только о ребенке, была готова рисковать своей жизнью, идти по снегу ради него. Она так хотела, чтобы он выжил!
 Иан тихо качнул Дункана, тот пробормотал что-то протестующее, потом поуютнее притулился к плечу отца. Изабель аккуратно подоткнула одеяльце, чтобы Дункана не продуло.
 – Да, – печально сказал Иан. – Мэри оказалась более отважной женщиной, чем мы думали. А ведь она всего пугалась. Она так часто падала в обморок, хотя была готова на все, чтобы не раздражать меня. Она была таким хрупким, нежным созданием, походила на птичку. Поэтому, когда она оказалась такой сильной, это было неожиданно, – слабо улыбнулся он.
 – Рассказывал ли я тебе, что мы когда-то расшевелили улей с пчелами, и она решила защитить меня? Она, которая была на две головы ниже и в два раза тоньше. Пчелы искусали ее так сильно, что я не касался ее тела в течение недели. Я называл эти укусы орденами за храбрость. Она так гордилась этим.
 Изабель никогда не думала, что Мэри Росс способна в критической ситуации на что-то, кроме обморока. И было больно думать о том, как боязливая Мэри защищала ничего не боявшегося Иана. Изабель вспомнила также босые ноги Мэри, идущей по снегу, когда они выбрались из Инверлока, беременную Мэри, прижимающуюся к шее лошади, с лицом, белым, как снег, и с голыми ногами! Нет, сейчас просто невозможно это вспоминать.
 – Давай, я положу его обратно в кроватку.
 Изабель потянулась к Дункану. Иан бережно передал ребенка в ее объятия. Она положила его в колыбель и начала тихо покачивать ее.
 – Я хочу поговорить с тобой, Изабель, – сказал Иан, когда она вновь обернулась к нему. Он бросил взгляд на спящую няню. – Пойдем в мои комнаты, но разбуди вначале эту глупую женщину, чтобы она присмотрела за Дунканом.
 Одетая в свободную тунику, в башмаках на босу ногу, которые она надела впопыхах, Изабель села на предложенный Ианом стул, когда они вошли в его комнату. В камине горел огонь, на столике были остатки позднего ужина. На письменном столе валялись какие-то бумаги, а также была развернута карта.
 Иан сел напротив. Его темные глаза в упор смотрели на нее.
 – Скажи мне, ты вернешься к Макдональду, когда кончится война?
 – Не знаю.
 Он поднял бровь.
 – Не знаешь? Разве не было продумано никаких планов? Мне известно, что ты должна была привезти мне сына, и это все. Брюс не оговаривал твое возвращение.
 – Потому что я не собираюсь возвращаться, – ответила она, рассматривая свои руки. – Сюда меня послал мой муж и мой король, и они не желают моего возвращения.
 Иан наклонился вперед.
 – Да, я слышал. Но правда ли это? Она глядела ему в глаза.
 – А почему это может быть неправдой?
 – Потому что, у них может быть план, в котором тебе отведена определенная роль.
 – Неужели ты думаешь, что я стала бы рисковать жизнью Дункана, продумывая подобные варианты? Будет сражение. Это неизбежность! Но не думал ли ты о том, как защитить ребенка?
 – Да, именно поэтому я должен знать, почему ты здесь.
 Изабель отвернулась, почувствовав, что ее захлестывает отчаяние.
 – Я ударила рыцаря, приближенного короля, который привез послание о том, что я должна вернуть тебе Дункана.
 – Что?! – расхохотался Иан, не обращая внимания на грозный взгляд Изабель. Постепенно смех перешел в икоту. Он спросил: – И поэтому тебя отослали?
 – Да, именно поэтому меня отослали, чтобы гнев Брюса не мог коснуться меня.
 Ее руки сжали подлокотники кресла.
 Все еще не в силах выровнять дыхание, Иан сказал:
 – Я бы болыпе уважал Макдональда, если бы он просто поколотил тебя, сломав пару-тройку ребер.
 – Если тебе это интересно, могу тебя утешить: эта мысль приходила ему в голову.
 Она наклонилась вперед и проговорила глухо:
 – У меня к тебе вопрос, Иан. Как ты угадал, что глупая безделушка будет хорошим выкупом за твоего сына?
 Иан, успокоившись, покачал головой.
 – Если ты имеешь в виду брошь Лорна, то она дороже тысячи малышей. Для Брюса. Что же касается меня, то я бы и крошечного волоска с головы Дункана не променял бы на сотню брошей.
 Несколько смягчившись, Изабель откинулась в кресле.
 – И ты заплатил выкуп.
 – Конечно. Если я хотел получить сына, то должен был заплатить Брюсу то, что он хочет, – ответил Иан, передернув плечами. – Просто сделка. Но я не могу понять, как Брюс и Макдональд позволили тебе сюда приехать.
 – Брюс вряд ли жаждал, чтобы я раздавала пощечины его верным рыцарям, а Дэллас… – она замолчала, почувствовав, как заныло ее сердце.
 – А Дэллас хотел смягчить короля, с одной стороны, а с другой – обеспечить твою безопасность, – догадался Иан. – Это лучше, чем, если тебе отрубили бы голову. Но почему тебя послали именно сюда?
 – Дэллас знает, что если они потерпят поражение, то я окажусь в окружении его семьи в Донане, – печально усмехнулась она. – Его братья не раз говорили, что Макдугаллам доверять нельзя. Дэллас решил доверить мою защиту тебе, а если Дунстаффнаге падет…
 Ее речь неожиданно оборвалась. Не было смысла напоминать Иану о том, что может случиться. Он прошел немало испытаний и битв. Богиня войны может пожаловать победу, но может и смерть.
 – Если Дунстаффнаге падет, что ты будешь делать? – Иан не отрывал от нее взгляда. – Ты вернешься к своему мужу?
 – Сделаю ли я все возможное, чтобы защитить Дункана – ты об этом хочешь спросить? А ты? Ты сдашься, если увидишь, что удача на стороне Брюса?
 – Сдаться? Нет. Если я проиграю, это будет означать только одно – мою смерть.
 – Иан, – вновь наклонилась вперед Изабель, ее голос задрожал от волнение. – Почему бы не подумать о возможности бежать в Англию? Многие шотландцы отправились туда, чтобы влиться в войска Эдуарда. Если Дунстаффнаге падет, то…
 Иан вскочил, лицо его исказилось от ярости:
 – Нет, я не сбегу, подобно трусливому псу!
 – Кто об этом говорит? – спросила она, тоже поднявшись и гневно глядя прямо в лицо брата. – Почему мужчины так глупы? Разве ты сам не понимаешь, что иногда благороднее вначале отступить, чтобы потом наступать с новыми силами? Почему или все или ничего? Боже, как я устала от самонадеянных безмозглых дураков! Ты говоришь, что нет ничего благороднее, чем умереть во имя своего дела. Хорошо. А что будет с теми, кто останется – останется страдать и погибать от унижения? И только потому, что ты предпочел броситься на меч врага с голой грудью?
 – Изабель, – выдавил Иан сквозь стиснутые зубы, – ты умеешь довести человека. Да так, что он готов ударить тебя. Придержи свой ядовитый язык!
 – Это кажется всего лишь пустой болтовней, если ты не согласен со мной. Какое тогда значение имеют все мои слова? А если я соглашаюсь с тобой, значит, я самая умная женщина в мире? – она бросила на него мрачный взгляд. – А ты подумал, что будет с твоим сыном, когда ты умрешь благороднейшей из смертей. Он станет приманкой. Если он проживет больше месяца после тебя, я буду удивлена до глубины души.
 Иан подошел к столу и взял графин с вином, затем наполнил два кубка и протянул один Изабель.
 – Да. Я думал о том, что случится с моим сыном. Если ты перестанешь накидываться на меня как сварливая жена, я расскажу тебе о своих планах.
 Изабель отпила глоток.
 – Я перестала. Пока. Итак?
 – Если я погибну, то я потеряю, конечно, Дунстаффнаге. Дункан не сможет получить его. Наш отец считает себя побежденным еще до начала битвы, на него положиться нельзя – оборону замка он на себя не примет. Если Брюс победит, и Шотландия добьется независимости от Англии, то наша семья, конечно, потеряет свои владения. И, скорее всего, то, что сейчас принадлежит мне, достанется Макдональдам.
 Изабель с грустью подумала об отце, который только и говорит, что о поражении. Иан прав – лорд Лорн сдался еще до того, как начался бой.
 – И как ты сможешь обеспечить будущее Дункана? Хочешь ли ты, чтобы я взяла его с собой к Макдональдам, если ты погибнешь?
 Иан хмыкнул.
 – Не совсем так. Мне, например, ясно, что если Дэллас Макдональд захочет сорвать на ком-то зло, то Дункан будет самым подходящим объектом.
 – Неправда. Он бы не отдал Дункана за брошь.
 Иан поднял бровь при ее резких словах.
 – Смог ли Дэллас Макдональд сказать «нет» своему королю, когда тот потребовал ребенка? Он просто быстренько отослал тебя на радость Брюсу. Не отошлет ли он столь же быстро моего сына, если понадобится?
 Это задело Изабель. Пальцы, сжимающие кубок, побелели.
 – Все совершенно не так!
 – Но очень похоже на правду. Послушай, Изабель, – наклонился он к ней, глядя прямо на нее своими темными глазами, – полагаю, есть только один способ обеспечить безопасность маленького Дункана.
 Она ждала, пока он скажет, что же он имеет в виду, неожиданно догадавшись и не желая в этом убедиться.
 – Милая, ты должна увезти Дункана в Англию. Скоро начнется наступление Брюса, я обеспечу твою безопасность, когда ты поплывешь на самом быстром корабле, который я найду, чтобы добраться до короля Эдуарда.
 Изабель почувствовала шум в ушах и, несмотря на то, что ночь была теплой, ее зазнобило.
 – Покинуть Шотландию?
 – Да. Ради меня. Ради себя. Ради Дункана.
 – Эдуард бросит меня в самую мрачную темницу, которую только сможет найти. Или в глубокий ров. Иан покачал головой.
 – Нет. Я напишу ему письмо о том, что Брюс разгневался, и мужу пришлось отослать тебя. Тогда мое письмо обрадует Эдуарда, как радуют петуха пер-1 вые лучи солнца. Он подумает, что король Гвоздь поступил не очень умно, рискуя потерять надежду! Макдональдов.
 Улыбка пробежала по ее губам. Король Гвоздь – такое прозвище дали англичане Роберту Брюсу, осмелившемуся провозгласить себя монархом.
 – К тому же, – продолжал Иан, – когда Эдуард узнает, что Макдональд решил оставить тебе земли Ская, а также то, что тебе принадлежит большая часть Галловея, то его лицо засветится улыбкой при известии о том, что ты в Англии.
 – Не знаю, – она провела рукой по лбу. – Но Дэллас никогда не простит меня…
 – Как я вижу, сейчас он не очень-то озабочен твоей судьбой. Ведь он отослал тебя…
 – Да. Из-за моей собственной глупости. Я не могла расстаться Дунканом, к тому же я разгневала короля.
 – У тебя больше аргументов чем перьев у птицы. Если ты не поедешь в Англию, тогда тебе остается только одно…
 Ее глаза сузились, однако вряд ли она ожидала услышать слова, которые произнес Иан:
 – Ты можешь вернуться к Дэлласу Макдональду, а я отошлю Дункана в Англию без тебя.
 Изабель вскрикнула, протестуя, но Иан отрицательно покачал головой:
 – Я все сделаю для Дункана, Изабель. Даже если мы потерпим поражение… Ты забываешь, что Дункан – мой наследник. Он унаследует все то, что принадлежит Макдугаллам. Ты помнишь о том, что в нашем роду есть и королевская кровь? Этот ребенок ценен для Шотландии не меньше, чем сын Брюса.
 – Наверняка Брюс знал это, – внезапно осенило ее, и она с ужасом посмотрела на него. – Ты все заранее спланировал, ты все понимал. Ты не просто мечтал о том, чтобы твой сын вернулся.
 – Не думаю, что Брюс все осознает в полной мере. Но уверен, что он пошлет корабли, чтобы помешать переправке Дункана в Англию. Нам нельзя терять время. Если Брюс все понимал, то, наверняка, и Дэллас тоже… Почему муж отослал ее в Дунстаффнаге, если знал, что ее потом отправят в Англию? Дэллас должен был предугадать, что она не желает расстаться с Дунканом.
 – Изабель… – угрюмо сказал Иан, – ты должна дать ответ на рассвете. Утром я отправлю Дункана.
 – А ты? – спросила она пересохшими губами. – Что будешь делать ты? Он улыбнулся:
 – Я не собираюсь сидеть и ждать, пока придет Брюс и не оставит от Дунстаффнаге камня на камне.
 – Ты собираешься бежать?
 – Нет. Ты не слушала, что я говорил? – он наклонился вперед. – Я поведу отряд к Брандерскому перевалу, чтобы встретиться там с Брюсом. Мы немало перерезали на перевале Далрай, продолжим.
 Кошмары сражения у Далрая поплыли у нее перед глазами; Изабель невольно застонала, вспомнив о Дэлласе.


* * *

 Волны бились о нос корабля. Он то погружался, то вновь вздымался. Брызги попадали на лицо Изабель, которая, уцепившись за ограду палубы, смотрела, как отдаляется полоска земли. Слезы на ее щеках смешивались с морской водой, она с трудом сдерживалась. Покинуть Шотландию… Она попыталась прикрыть рот рукой, чтобы не зарыдать.
 Покинуть Дэлласа…
 От этой боли можно просто умереть. Рука инстинктивно цеплялась за деревянный парапет палубы. Раздавался скрип весел, хлопали паруса. Веревки трепались по ветру. Люди рассыпались по палубе, то и дело слышались команды, свисток.
 Изабель вытерла слезы, глубоко вздохнула. Решение далось ей непросто. Отправляясь в неизвестность, она оставила позади не только родину, но и свое сердце. Колебания усиливались от щемящей неопределенности. Одна лишь мысль сверлила мозг: спасти Дункана. Это важнее ее собственного счастья, важнее любви, которую она теряет.
 Джеми Макдональд оказался прав, подумалось ей, когда заметил, что однажды она бросит мужа ради чужого ребенка. Это было сказано во Время спора, но неприятный осадок оставался у нее все время пребывания в Донане. Сейчас ей вновь это вспомнилось.
 Черт побери! Черт побери эту войну, которая разлучила ее с Дэлласом, отлучила от любимых людей. В такие минуты она ненавидела вражду, разрушающую самую суть ее жизни.
 – Миледи!
 Изабель обернулась, отбросив с лица прядь волос.
 – Да, капитан?
 – Я должен попросить вас отойти от решетки, миледи. Может быть, вы присоединитесь к тем, кто стоит на носу корабля?
 Угрюмое выражение лиц капитана заставило ее вздрогнуть, она бросила встревоженный взгляд на нос корабля, где под небольшим навесом сидела Катриона с перепуганным Дунканом на руках.
 – Что случилось, капитан Альдер? Немногословный капитан все сформулировал крайне кратко:
 – Нас преследуют. На носу безопаснее.
 – Кто?
 – Вельбот.
 – Вельбот?
 Широко раскрытыми глазами Изабель, обернувшись, уставилась на водную гладь. Квадратные паруса приближающегося судна белели в лучах солнца, уже стал слышен равномерный плеск весел. Вельбот приближался быстрее, чем можно было ожидать, с ужасом заметила Изабель.
 – Да, – отозвался капитан.
 – Чей? – она взглянула на него, но капитан Альдер только покачал головой.
 – Не знаю, но не стоит рисковать. Вам лучше отойти…
 – Вы знаете, кто это может быть?
 Он нахмурился. Недовольный ее упорством, неохотно ответил:
 – Когда мы прошли залив Лорна, мы вступили в воды противника. Миновав мыс Джура, мы вышли из вод Макдугаллов. Не исключено, что нас преследует судно Ангуса Макдональда. Не стоит объяснять, что это значит.
 Ангус Макдональд. Отец Дэлласа, гроза морей. Действительно, излишне напоминать, как он опасен. С самого начала было ясно, за кого готов стоять до конца старый Макдональд, кого он хочет видеть королем Шотландии. О его свирепой преданности слагались легенды.
 Если ее захватит Ангус, то и она, и сын Иана станут пленниками, которых Макдональд использует в борьбе против ее рода.
 – Мы постараемся оторваться. Однако не уверен, что это получится. Нас преследует быстроходное судно. Я хочу, миледи, чтобы вы отошли и присоединились к остальным.
 Палуба закачалась, забегали матросы. Вельбот разрезал волны. Изабель вцепилась в парапет. На лице капитана Альдера отразилось вежливое нетерпение, он отошел от нее.
 На носу корабля Катриона пыталась успокоить Дункана, качая его на коленях. Балдахин хлопал, словно парус на ветру, что забавляло ребенка, он смеялся. Сквозь рев волн Изабель не могла слышать смех Дункана, но увидела его улыбающееся лицо. Ее сердце сжалось, когда она подумала, что невинное дитя может стать игрушкой двух королей.
 Изабель вновь повернулась к капитану, вдыхая морской воздух, чтобы набраться мужества.
 – Капитан Альдер, могу я попросить вас об одолжении?
 – Миледи…
 – Не подумайте, что это что-то незначительное. Речь идет о том, что бесконечно важно для Макдугаллов.
 После секундного колебания и взгляда, брошенного на приближающийся вельбот, Альдер кивнул:
 – Да, миледи. Что вы хотите?
 – Если я сама попаду в руки Макдональдов, то я прошу вас доставить в целости и сохранности сына Иана Макдугалла королю Эдуарду.
 – Миледи! Если вы попадете в руки Макдональдов, то неужели вы думаете, что нас ждет нечто иное? Я никогда не бежал от ответственности, и если будет бой, то он будет. Во имя вас и ребенка.
 – Я знаю. Но иногда случается нечто, что выходит за рамки нашей власти.
 Она глянула на приближающийся вельбот, уже были видны решительные лица гребцов. Отчаяние сделало ее голос неожиданно звонким.
 – Я хочу, чтобы вы дали мне слово, капитан. Он посмотрел на нее, на лице его отразилось оскорбленное самолюбие.
 – Я дал слово Макдугаллу в том, что доставлю его сына в Англию, и я сделаю это, даже если мне придется пересесть в лодку и грести. – Он снова оглянулся на вражеское судно и заревел: – Черт возьми! У меня нет времени спорить с вами! Укройтесь на носу, под навесом, и будьте там до тех пор, пока я не скажу.
 Изабель отпустила парапет, чуть не упала на ходящей ходуном палубе. Она подошла к Катрионе, опустилась рядом на колени:
 – Ты заботилась о Дункане с самого первого дня. Я знаю, что ты не бросишь его, что бы ни произошло. Катриона кивнула:
 – Да, миледи. Он мне дорог так же, как и мое бедное дитя, которое забрал господь.
 – Да, иногда господь дает нам шанс. Изабель положила руку на голову Дункана, улыбнулась, когда ребенок засмеялся.
 – Я хочу, чтобы этот ребенок имел все, что только может ему предоставить судьба. Она подняла глаза на няню.
 – Позаботься о нем, Катриона.
 Удивленная девушка кивнула. Изабель быстро наклонилась и поцеловала пухлую щечку ребенка. Затем выпрямилась, взяла свой плащ, лежавший на скамье рядом с Катрионой, и укутала им плечи девушки. Дрожащей рукой Изабель нежно коснулась шерстяной ткани. Цвета Макдугаллов!
 Раздался крик. Изабель оглянулась и увидела, что вельбот совсем рядом. Капитан Альдер отдавал приказы, пытаясь подсказать матросам, как направить паруса точно по ветру, чтобы ускорить ход корабля. Но надежды было слишком мало. Бой был неизбежен… Изабель услышала клацанье вынимаемых клинков, а также длинных закругленных на конце пик, которыми матросы Альдера пытались не допустить взятия своего корабля на абордаж, отталкивая вражеский вельбот.
 Изабель дрожала от страха и отчаяния.
 Она вновь подошла к парапету, в гущу матросов, готовых драться, и с ужасом уставилась на угрожающие лица матросов Макдональда. Она видела, как погружаются в воду весла, взметая брызги. Еще несколько секунд – и люди с вельбота начнут перепрыгивать на палубу корабля Альдера.
 Изабель встала на скамью рядом с парапетом, держась за канат и с трудом удерживая равновесие. Ветер трепал ей волосы, бросал в лицо, она с трудом убирала с глаз пряди. Изабель посмотрела на палубу вражеского корабля и увидела, что ее заметил высокий мускулистый человек, стоявший на носу вельбота. Плащ цветов Макдональда обвивал его широкие плечи. Светлые волосы, тронутые сединой, обрамляли его высокий лоб. Его глаза прищурились, когда он встретился с Изабель взглядом. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Затем человек начал отдавать приказания, показывая на нее. Изабель про себя улыбнулась.
 Она отпустила канат, оттолкнулась от скамьи, перешагивая парапет, и бросилась в черную ледяную воду.
 – Каковы силы Макдугаллов? – спросил Дэллас, глядя на Брюса. Факелы отбрасывали неровные блики, Ветер гулял по небольшой лощине, где они расположились лагерем. Платка хлопала, словно парус.
 – Две тысячи человек, – ответил Брюс, втыкая острие кинжала в карту, расстеленную на столе. – Это только здесь. И еще больше ждет нас за перевалом.
 Дэллас нахмурился, один из рыцарей, стоящих за его спиной, выругался:
 – Черт побери этого Макдугалла! Он не будет ждать, пока мы соберем достаточно сил. Чертов хитрый ублюдок!
 Уголки рта Брюса изогнулись.
 – Вот такова стратегия, Эндрю. Если бы это был кто другой, а не Иан Макдугалл, я бы восхитился. Этот бой для нас решающий. Мы должны победить, или же нас перебьют, как на перевале Далрай.
 Все замолчали, вспоминая тот печальный день. День поражения.
 Дэллас заметил, что король то и дело дотрагивается до золотой украшенной рубином броши, скалывающей его плащ на плече. Брошь Лорна, за которую был отдан ребенок. Мальчик с глазами Изабель, с пальчиками, выпачканными медом…
 Дэллас вновь стал смотреть на карту.
 – Если мы хотим захватить Дунстаффнаге, нужно брать перевал, – резко сказал он. – Мы должны разбить Макдугаллов. После Каммингзов они самый могущественный род в Шотландии. Нельзя забывать, что кланы Макдугаллов и Каммингзов связаны брачными узами. Они мстят нам за смерть Реда Каммингза в Грейфрее. Для Макдугаллов это не просто война, а кровная месть.
 Темные брови Джеймса Дугласа сошлись на переносице.
 – Перевал Брандер более коварен, чем Далрай. Перешеек всего несколько ярдов: высокие скалы с одной стороны и отвесный обрыв над фьордом Аве – с другой. Наверняка, Макдугаллы организовали там засаду. Воины, скорее всего, прячутся здесь, – он ткнул кинжалом в карту. – Не сомневаюсь, что здесь нас тоже ждут. Могут забросать сверху камнями. Но если я поведу отряд не по тропе, а мимо скал, мы будем не так уж открыты.
 Дуглас выжидательно поднял глаза. Дэллас усмехнулся:
 – Так, глядишь, Макдугалл сам окажется в ловушке.
 – Причем в надежной, – заметил Дуглас и передвинул острие кинжала. – Если засада Макдугаллов находится в самом низу перевала и как раз над тропой, мы можем захватить их в клещи и раздавить, как жуков.
 – Тогда они отступят, раздался голос сэра Эндрю.
 – Дэллас, – Брюс подался вперед. – Через фьорд Аве лишь один мост. Если Макдугалл отступит, он сожжет его. Этого допустить нельзя!
 – Я буду удерживать мост.
 – Хорошо, – Брюс посмотрел на Дугласа. – Мы с тобой начнем атаку, а Макдональды могут обойти место боя через Аргилл.
 Глаза Дэлласа встретились со взглядом Брюса. Дэллас стукнул кулаком по столу.
 – Иан Макдугалл?
 Брюс нахмурился.
 – Если он уцелеет в битве на перевале, возможно, он попытается отступить. Не дай ему скрыться, Дэллас. Иан отправил своего сына к Эдуарду, он постарается быть благоразумным.
 Улыбка пробежала по губам короля. Дэллас угрюмо кивнул.
 – Да, король. Я постараюсь остановить этого ублюдка, если он попытается скрыться. Брюс в упор посмотрел на Дэлласа:
 – Пусть твой гнев не лишит тебя благоразумия. Пойми, Макдугаллы могущественны. Возможно, я вступлю с графом в переговоры о перемирии, но я не хотел бы давать ему возможность укрепить свою армию. Если нам удастся разбить войско Иана Макдугалла, мы должны захлопнуть ловушку, не дат скрыться ему самому. Мы уже упустили леди Изабель и сына Иана, которые, наверняка, успели отплыть к Эдуарду.
 Пальцы Дэлласа были сжаты, он ощутил горький привкус во рту. Он и раньше знал, что у Макдугаллов в Дунстаффнаге есть корабли, однако Дэллас надеялся прибыть туда до того, как Изабель будет отправлена в Англию. Внезапное нападение Иана лишило его этой надежды. Джеймс Дуглас ухмыльнулся, подмигнув сэру Эндрю:
 – Говорят, леди Изабель умеет постоять за себя. Я слышал, она не только умеет драться, но вполне может взять на себя командование кораблем.
 Сэр Эндрю издал нечленораздельный звук. Пощечину, которую когда-то дала ему Изабель, не раз вспоминали среди рыцарей, самолюбие сэра Эндрю очень страдало.
 – Если бы все Макдугаллы были бы таковы, как твоя жена, Дэллас, нам пришлось бы плохо, – пробормотал Брюс.
 Дэллас так ничего и не ответил. Брюс встал, подав знак, что заседание окончено. Выходя из палатки, Дэллас посмотрел на низкие тучи. Он был готов к завтрашней битве.
 Все началось с одного упавшего камня. Шум его падения эхом раздался в узком перешейке, показалось, что скалы содрогнулись. Послышались крики, воины Макдугаллов, издавая боевые кличи, выскакивали из засады. Камни летели непрерывным потоком с обеих сторон.
 Иан Макдугалл явно жаждал повторить свою победу на Далрае.
 Неожиданно воины, сбрасывающие смертоносные камни сверху, издали еще более ужасный рев. На них, в свою очередь, сверху посыпались стрелы, пронзая тела. Войско Макдугаллов пыталось избежать стрел, пробиться наверх. Воспользовавшись паникой, хаосом, охватившими отряд, метающий камни, Дэллас и его братья бросились через перешеек на мост.
 Теперь шел рукопашный бой – плечо к плечу, жуткая схватка на узком пространстве. Дэллас заметил, что мертвые не падают, поддерживаемые плечами живых и крупами лошадей, потому что падать некуда. Воздух был пропитан потом и кровью.
 Туника Дэлласа тоже набухла от крови.
 – Макдональд! – раздался крик Джеми. Дэллас увидел брата совсем рядом. Лицо Джеми было перекошено от ярости.
 – К мосту! – бросил Джеми, но Дэллас уже успел развернуть лошадь.
 Тут же к ним присоединились Стюарт и Найл, и они поскакали к мосту. Копыта стучали по камням, разбрызгивали грязь. Кровавый бой продолжался.
 Братья пробились сквозь войско Макдугаллов, освобождая проход для своих воинов. Дэллас увидел группу солдат, пытающихся поднять мост, налетел на них, как коршун. Только мечи засверкали на солнце. Боевой клич Дэлласа пронзал воздух, меч гнулся от столкновения с оружием врагов. Он не оглядывался, зная, что Джеми рядом. И только когда враг был рассеян, Дэллас позволил себе обернуться.
 Тяжело дыша, сжимая липкой от крови рукой рукоять меча, Дэллас молча наблюдал за продолжающимся на перешейке сражением. Звон металла и крики людей отдавались гулким эхом, но память его еще жила горячкой только что пережитой схватки.
 – Перед нами богатства Аргилла, брат, – послышался голос усмехавшегося Джеми. – Теперь, когда нам удалось отбить мост, путь к Дунстаффнаге открыт, путь к награбленным сокровищам.
 – Да, – ответил Дэллас, разворачивая лошадь. – Иди прямо к Дунстаффнаге, только оставь отряд для охраны моста. Сметай все на своем пути. Встретимся в замке.
 – Подожди! – крикнул Джеми, привстав в стременах, когда увидел, что Дэллас направляется к Брандерскому перевалу. – Куда же ты?
 – К Иану Макдугаллу, – крикнул Дэллас, не дожидаясь, что скажет Джеми, пришпорил лошадь, скорее предположив, а не расслышав, что его брат изрыгает проклятия.
 Дул сильный ветер, но не мог погасить жар, охвативший Иана Макдугалла. Стоя на тропинке, круто вздымающейся вдоль высокой скалы, куда его загнала вражеская атака, Иан оглядывал побережье фьорда Аве, усеянное трупами его солдат. Он знал, что сегодняшний бой проигран.
 Голова кружилась от высоты, горечь подкатывала к горлу. Он посмотрел на фьорд. Три вельбота Макдугаллов отчалили от берега. Затем Иан посмотрел вниз – туда, где люди Брюса отчаянно пробивали себе дорогу. Иан видел, что бой вот-вот настигнет его. И скоро конец изнурительной бойни.
 Иан воткнул меч в землю перед собой, снял шлем. Ясно, что преследование будет безжалостным. Брюс победил. Все кончено.
 Когда враги приблизятся к нему, Иан достойно примет свою смерть. Единственное, что у него осталось – это гордость.
 Если ему суждено умереть, то он умрет так, как умирали его предки – без кольчуги. Он понял руки, принялся расстегивать кольца, удерживающие кольчугу на его груди. Когда одна из пряжек не поддалась, Иан с силой рванул кольчугу и отбросил доспехи в сторону. Расстегивая плотную тунику, он неожиданно почувствовал боль. Выругавшись, он увидел, что поцарапался о золотую брошь с впаянным рубином, спрятанную в складках одежды.
 Мрачная улыбка скривила его губы. Иан взял брошь, лучи солнца отразились от красных камней. Он вспомнил слова отца: «Сгусток крови в твоей руке». Да, кровь Шотландии продолжает литься. Пусть он проиграл сегодня Брюсу, но он отобрал у этого короля нечто, чем тот весьма дорожит.
 Пальцы сжали брошь, он даже не обратил внимания на то, что острая булавка впилась ему в руку. Лорд Лорн был бы рад узнать об этом. Возможно, старый граф не так бы беспокоился о своих сыновьях и землях, лежа больной в вельботе, пересекающем фьорд Аве. Впрочем, отец бы все равно тревожился.
 Иан взглянул на воды фьорда. Там далеко внизу Дункан. Его сын, которого он не успел узнать, но навсегда потерял. Изабель… Он вспомнил ее ярость, ее гневные слова…
 «Почему мужчины так глупы?» – кричала она, и ее слова вновь раздались в ушах Иана. – Почему ты считаешь, что лучше погибнуть, чем отступить? Почему тебе нужно все или ничего?»
 Но ведь именно такова заповедь Иана: все или ничего.
 Он поднял брошь высоко вверх, крепко сжав ее в кулаке. Нет, Брюсу никогда больше не доведется носить ее. Прежде, чем погибнуть, Иан зашвырнет брошь в воды Аве.
 Послышался оглушительный лошадиный топот. Иан глянул вверх, К нему приближался всадник. Солнце, отразившись от его щита и меча, на секунду ослепило Иана. Он тут же выхватил меч, узнав Дэлласа Макдональда. Зловещая улыбка пробежала по губам Иана.
 Так уж суждено, что они вновь встретятся в бою. Последнем для одного из них. Иан быстро спрятал брошь в складках одежды.
 Макдональд соскочил с коня с мечом в руке, выжидающе глядя на Иана.
 – Сдавайся! – крикнул он низким, срывающимся голосом: ему не хватало воздуха после скачки. – Сдавайся, и я подарю тебе жизнь, Иан Макдугалл.
 Иан взмахнул мечом, сверкнувшем на солнце, и расхохотался.
 – Сдаться? Нет! Почему бы тебе не сдаться мне на милость, Макдональд?
 Кровавый меч Дэлласа чуть покачивался, кулак крепко сжимал рукоять, глаза горели дьявольским огнем. Иан встретился с ним взглядом, позволяя Дэлласу сделать первый выпад. Если уж ему суждено умереть, то вместе с Ианом Макдугаллом в преисподнюю отправится и Дэллас Макдональд. И нет лучшей мести….
 – Послушай, Макдугалл, – сказал Дэллас. – Отдай мне свой меч. Здесь скоро будет Брюс.
 – Умереть в лапах Брюса? – покачал головой Иан.
 Длинные темные волосы разметались по плечам.
 – Уж лучше погибнуть в схватке с тобой.
 – Макдугалл, – прорычал Дэллас. – Я обещал Изабель, что предоставлю тебе выбор. Если я убью тебя, мне придется держать ответ.
 – Мне нет дела до твоих обещаний, Макдональд. Я отвечаю только за свои слова.
 – Сдавайся, я пощажу тебя.
 – Пощадишь? Зачем? Даже если Брюс не зарежет меня на месте, то бросит в самую мрачную темницу, И то только затем, чтобы иметь время подумать, какой смертью заставить меня умереть. Нет, это не для меня. Я живу ради подвигов и битв, как и ты. Лучше я погибну в бою, чем буду жить, как заяц в норе.
 – Сдавайся, Макдугалл, и твоя смерть будет быстрой и благородной…
 – Нет! – Иан глубоко вздохнул, выставил меч перед собой. – Пусть будет бой не на жизнь, а на смерть, Макдональд. Если я умру, то не по приказу Брюса, а потому, что сам выбрал свой путь.
 Дэллас не шелохнулся. Он так пристально смотрел на Иана, что тот неуютно переступил ногами на камнях. Тяжелый меч был готов к бою.
 В глазах Дэлласа вспыхнула решимость. Позади Макдональда показались всадники: Иан узнал Брюса, а позади него – Джеми Макдональда.
 Тяжелое предчувствие охватило Иана, он откинул голову и рассмеялся.
 – Еще один трюк Макдональдов, не правда ли? Но, может быть, на этот раз я окажусь хитрее, Дэллас Макдональд.
 Когда Иан сделал резкое движение, Дэллас рванулся вперед, занося острие меча, чтобы поразить противника. Но Макдугалл успел увернуться и отскочить в сторону – туда, где отвесный обрыв открывал вид на воды Аве.
 Дэллас застыл на месте.
 Он медленно подошел к краю тропинки, и стал на одно колено, глядя вдоль каменного обрыва, уходящего в воды фьорда. Солнце заливало Аве, расцвечивало его яркими блестками. Поверхность воды казалась нетронутой. Дэллас подался вперед еще больше, стараясь разглядеть тело Макдугалла, распростертое на камнях.
 – Дэллас! – раздался крик Джеми. Дэллас повернул голову, продолжая стоять на одном колене на краю обрыва.
 – Да, Джеми?
 – Почему ты не нанес удар? Он даже меча не мог поднять, а ты…
 – Помолчи, Джеми Макдональд, – вмешался подъехавший Брюс, неотрывно глядя на Дэлласа. – Макдугалл мертв?
 Дэллас поднялся.
 – Он прыгнул вниз, мой король. Вряд ли кто-либо может остаться живым. Но я не заметил, как он скатился в воду.
 Брюс тяжело дышал, одежда его была заляпана кровью, плащ порван и не заколот, как обычно, на плече, а просто обмотан вокруг шеи. Брюс пристально смотрел на Дэлласа, в голосе прозвучал нескрываемый гнев:
 – Молись, чтобы он не выжил.
 Все замолчали. Тишину нарушил Джеми, который тоже заглянул вниз.
 – Черт побери! У этого Макдугалла, должно быть, есть крылья.
 Все взглянули на воду и увидели, как один из вельботов Макдугаллов догоняет одинокий пловец. Солнце осветило его темные волосы, и даже издалека Дэллас, Брюс и Джеми узнали Иана.
 Брюс посмотрел на Дэлласа:
 – У него не только крылья, но и рыбьи жабры.
 И удача, сопутствующая дьяволу, – пробормотал Джеми. – Они переплывут фьорд, и клянусь, скоро Лорн вновь выступит на стороне Эдуарда. Так что у нас впереди славные битвы.
 Брюс помолчал, потом передернул плечами. – Нет, это не удача, сопутствующая дьяволу, Джеми. У Иана Макдугалла ость божественный талисман удачи, который он отобрал у меня. Я сегодня выиграл битву, но Иан Макдугалл отбил у меня брошь. И это спасло его от меча. Спасло его от смерти во время падения. Клянусь, это так и есть!
 Про себя Дэллас посчитал это достаточным объяснением невероятного спасения Макдугалла.

 Глава 19

 Пурпурная дымка сменилась зеленоватой, когда вельбот начал приближаться к берегу. Снасти скрипели, парус бился на ветру, волны обдавали людей искрящейся пеной.
 Темное облако дыма становилось все заметнее, заволакивая горизонт над тонкой полоской земли, приближающейся с каждой минутой.
 – Что тебя беспокоит, красавица? – раздался чей-то голос.
 Изабель повернула голову и не испытала особого удивления, увидев Ангуса Макдональда. Она указала на облако дыма.
 – Думаю, это горит Дунстаффнаге.
 Макдональд прищурил глаза.
 – Да, конечно, это так. Ты удивлена?
 – Нет, но мне жаль, что горит мой дом.
 Ангус издал неопределенный звук. Изабель вновь отвернулась, чтобы видеть берег. За весьма короткое время она узнала, что этот человек не умеет быть негрубым. Недаром его называют морским львом. Многие его черты унаследовали Дэллас и Джеми.
 Ангус облокотился на парапет рядом с ней:
 – Думаю, что я и так знаю, но все же скажи, что побудило тебя прыгнуть в воду? Разве ты была уверена, что я прекращу атаку и пошлю матросов спасать тебя?
 – Решение пришло не сразу, – ответила она, глядя прямо в его голубые глаза. – Но я знала, что представляю ценность, как заложница, и что вы не решились бы навлечь на себя гнев Брюса, если бы позволили мне утонуть.
 – Но если бы ты помедлила еще чуть-чуть, это избавило бы тебя от холодной волны. Я мог бы захватить эту посудину в полчаса.
 – Но тогда заложницей оказалась бы не я одна, а мне не хотелось этого допустить.
 Он бросил на нее уважительный взгляд, затем кивнул:
 – Итак, ты решила рискнуть собой, надеясь, что я не дам тебе утонуть, чтобы дать возможность сыну Макдугалла не попасть к нам в руки. Джеми рассказывал мне, что ты просто с ума сходишь по этому ребенку.
 – Он прав, – ответила она, поплотнее закутавшись в предложенный ей плащ, почувствовав порыва холодного ветра, гнавшего волну.
 Ангус, положив свои большие руки на парапет, посмотрел на нее.
 – Но Джеми рассказывал, что у тебя даже больше мужества, чем ты сама полагаешь. Она передернула плечами.
 – Боюсь, Джеми не сказал бы этого даже из простой вежливости.
 – Думаю, в данном случае ты права, – сказал Ангус и провел рукой по волосам. Светлые пряди смешались с серебристыми. Его голубые глаза задумчиво сощурились, он погрузился в молчание.
 Изабель вздрогнула, вспомнив свое падение в холодную воду, и темные волны, которые сомкнулись над ее головой. В детстве ее учили плавать, но лишь инстинкт вынес ее вновь на поверхность, задыхающуюся, выплевывающую соленую воду. Тяжелый плащ Макдугаллов, который Изабель набросила, чтобы Ангус Макдональд мог ее узнать, тянул ее на дно. Несмотря на все усилия, водная пучина была готова принять новую жертву.
 Руки Изабель словно цеплялись за свет над вспененной водной поверхностью, когда она вначале почувствовала, что идет ко дну, а потом – что сильная рука схватила ее за запястье и потащила вверх. Какое-то мгновение она висела в воздухе, потом больно ударилась о палубу, услышала бормотание, проклятия, увидела пару сапог прямо перед глазами.
 Один из матросов Ангуса по его приказу спустился по веревочной лестнице, перекинутой через парапет вельбота, чтобы «выловить» Изабель. Какое-то время он неловко раскачивался над черной водой, бормоча себе под нос проклятия, ругая выпавшее на его долю поручение, и не без удовольствия с силой швырнул Изабель к ногам Ангуса Макдональда.
 Несмотря на затуманенный от морской воды взор и волосы, слипшиеся в тяжелую бесформенную массу, Изабель почувствовала признательность. К сожалению, когда не без труда удалось подняться на ноги, и она была готова поблагодарить, ее тут же вырвало – весьма невеселый случай, особенно – для сапог Ангуса.
 «Довольно неловкое начало», – подумала она про себя. Интересно, как отнесется к этому Ангус? Потом она поднялась на ноги.
 – Ему будет лучше вдали от вас, – сказал вдруг Ангус, и его неожиданные слова заставили ее вздрогнуть, она посмотрела на него вопросительно.
 – Ребенку, дорогая. Ему будет лучше в Англии, ты сама это знаешь.
 – Да, действительно. Однако не уверена, что мне это нравится, – заметила она и сделала полный вдох, ощутив привкус соленой воды и водорослей. – Я бы предпочла, чтобы он был со мной, но очень боюсь, что его превратят в пешку в политических распрях.
 – Может быть, – потер рукой бороду Ангус. – Скорее всего, так оно и было бы. Но с тобой ему было бы хорошо.
 – Эдуард, по крайней мере, не ненавидит моего брата, как Брюс.
 – Все может статься, эти англичане вероломны. Но, скорее всего, ты права. Если Макдугалл до сих пор жив, он, наверное, в чести у Эдуарда. Если же он мертв, то его наследник должен быть хорошо встречен.
 Изабель вздрогнула. Ангус хмуро посмотрел на нее.
 – Не стоит быть столь мягкосердечной, красавица. Ты достаточно мужественна, я не люблю всякие женские штучки.
 Она пристально глянула на него.
 – Не думаю, что мое беспокойство по поводу брата и его ребенка можно назвать «женскими штучками».
 – Ты не можешь изменить того, что уже произошло. Ты не можешь помешать тому, что должно произойти.
 Его сухие слова напомнили ей, что этот человек Макдональд, человек, преданный делу Брюса. Она от отвернулась, замолчав, и обратила взор на дымное облако, окутывающее башни Дунстаффнаге.
 – Не лишай меня, Изабель, доброго мнения о тебе.
 – Я не знал, что оно доброе.
 – Сейчас – да. Но не тогда, когда я отправился вслед за тобой. Я считал, что если ты рискнешь и отдашь себя на предательскую милость Эдуарду – что не так уж плохо. Она обернулась.
 – Тогда почему вы не позволили мне утонуть? Брюсу можно было скачать, что мое спасение оказалось невозможным.
 – Брюсу – да, но не Дэлласу, – прищурил свои голубые глаза Ангус. – Дэлласу безразлично, удалось бы мне захватить ребенка, но с потерей тебя он бы так просто не примирился.
 Холод пробежал у нее по спине, она поплотнее закуталась в плед. Мягкая шерсть спадала до колен. Ангус впервые упомянул имя Дэлласа, и она почувствовала, что к горлу подкатил комок.
 Ангус сложил руки за спиной, расставил ноги и уставился на воду. Его лицо было мрачным.
 – Я не собираюсь, красавица, говорить о тонких материях, но я вижу, что мой сын доволен женой, которую выбрал. Ты красива, я восхищаюсь силой твоего духа. Не стоит отказываться от Дэлласа ради кучи камней.
 Удивленная, она взглянула на него.
 – Что вы хотите сказать?
 – Дунстаффнаге…
 – Вы думаете, что я возненавижу Дэлласа за то, что он сжег мой дом? Вы ошибаетесь. Когда-то я была готова на все ради Дэлласа – отказаться от семьи, наследства, даже от короля, которому я всегда была предана. Но сейчас я понимаю, что я в такой же степени Макдугалл, как и он – Макдональд, и мы не должны уничтожать друг друга, но и соединить нас вместе невозможно. Я не могу избавиться от крови, которая течет в моих жилах. Как и он. Но я думаю все же, что наши роды могут жить в мире, она тяжело вздохнула, ощутив сердечную боль. – Крошечный малыш дал мне понять, что любовью нельзя торговать, что ее нужно дарить свободно, по доброй воле.
 И не важно, кому – Макдугаллу, Россу пли Макдональду. И не всегда важно, ответят ли тебе тем же. Самое главное, что в любви не бывает – мера за меру. Хотя каждый ждет ответной любви.
 Ангус внимательно посмотрел на нее, когда ее голос задрожал, и она замолчала. Затем сказал:
 – Если ты действительно так думаешь, красавица, то тебе будет, возможно, приятно узнать, что Брюс обещал Дэлласу хорошую награду за Дунстаффнаге.
 Она покачала головой. Почему ей подумалось, что этот человек сумеет читать в ее сердце, когда она сама не уверена, что понимает себя? Неужели мужчины только и думают, что о наградах и богатстве, а не о другом – неведомых дарах судьбы?
 – Награду… – тихо повторила она.
 – Да. Награду за преданность.
 Нос корабля разбил высокую волку.
 – Если мы победим, то все, что принадлежало Каммингзам и Макдугаллам, перейдет к нашему роду.
 Она невидящим взглядом смотрела на него, как будто издалека. Ангус же добавил:
 – Дунстаффнаге будет принадлежать Дэлласу…
 – Лорд Лорн сдается, – Стюарт опустился на низкий походный табурет рядом с Дэлласом. – Только что прибыл гонец. Осада Дунстаффнаге закончена.
 – И каковы условия? – спросил Дэллас, жадно наклонясь вперед. Его лицо было в копоти и в полосках запекшейся крови от многочисленных порезов.
 – Никаких условий, – устало провел по глазам Стюарт. – Переговоры закончились тем, что граф капитулирует. Брюсу совершенно не нужно, чтобы Макдугаллы вновь начали мстить.
 – Лучше было бы насадить голову графа на кол, – прорычал Джеми.
 – Да, – отозвался Дэллас. – Как только Иан Макдугалл узнал бы об этом, он тут же вернулся бы, чтобы отомстить, объединившись с Каммингзами. Я был рядом с Брюсом, когда он предложил условия. Граф Лорн не мог бы рассчитывать на большее. Хорошо, что старик согласился.
 Глаза Джеми сощурились.
 – Мы два дня держали осаду Дунстаффнаге… Думаю, ты просто хочешь, чтобы тебе достались не одни горы дымящихся углей.
 Дэллас промолчал, и в глазах Джеми зажегся злобный огонь.
 – Или ты просто не хочешь убивать отца своей жены?..
 Дэллас посмотрел ему прямо в лицо.
 – Это правда, что я этого не хочу. Но на первом месте для меня интересы Шотландии.
 – Понятно, – отвернулся Джеми. – Я помню, как граф Пемброк нарушил клятву, данную Брюсу. Я бы не простил Лорду Лорну, если бы он тоже нарушил клятву. Ты ведь знаешь, что он переправил своего сына в безопасное место, а потом вернулся, чтобы защищать замок.
 – Роберт Брюс уже не тот доверчивый человек, которым был когда-то. Ты это прекрасно знаешь, Джеми, – сказал Дэллас, не скрывая раздражения и чувствуя, что Джеми не способен подавить в себе ненависть к Макдугаллам. – Неужели ты думаешь, что король настолько глуп, что позволит графу Лорну причинить нам вред? Я так не думаю.
 Джеми пробормотал сквозь зубы:
 – Нет, я так не думаю. Но горько сознавать и помнить, сколько и скольких мы потеряли. А ведь многие пали от рук Макдугаллов.
 Дэлласу нечего было возразить, он погрузился в молчание. Тогда слово взял Стюарт.
 – Теперь Дунстаффнаге принадлежит Дэлласу. Король собирается поделить земли Макдугаллов между представителями нашего рода. Мы обретем немало, Макдугаллы потеряют все.
 Над лагерем плыл дым от костров. Дэллас потер рукой начинающие слезиться глаза, взглянул на брата. На лице Стюарта была заметна усталость, как и на лице Джеми. Наверное, то же самое было и на лице Дэлласа. Два последних дня казались бесконечными, Дэллас не только думал о победе над Дунстаффнаге, но и тревожился из-за Изабель. Ничего не было известно о том, достигла ли она берегов Англии. Корабль отца, спущенный на воду залива Лорна, тоже не принес успокоения. От Ангуса не было никаких вестей. Поскольку Брюс до сих пор был раздражен в связи со спасением Иана Макдугалла, Дэллас не осмеливался спросить что-либо об Изабель.
 Когда он увидел, как по склону холма взбирается Найл, собираясь присоединиться к ним, Дэллас был рад отвлечься от своих раздумий. Он встал, приветствуя брата. Найл снял шлем, затем тяжело опустился на камни, через которые кое-где пробивалась трава – не очень удачное место для отдыха.
 Издав неопределенный звук, похожий на стон, Найл сказал:
 – Полный хаос! Пришли известия о сдаче Дунстаффнаге, Дэллас. Я пришел сказать: тебя вызывает Брюс. Он готовится принять просьбу графа о сдаче.
 Дэллас кивнул и потянулся за своим шлемом, когда Найл добавил:
 – Наш отец тоже ждет тебя в палатке Брюса.
 – Он здесь? – резко спросил Дэллас, устремив взгляд на дымящиеся башни Дунстаффнаге.
 – Да. Как глава рода, он поедет вместе с Брюсом в замок, чтобы принять капитуляцию графа Лорна.
 – Он привез известия о моей жене? – спросил Дэллас и посмотрел Найлу в лицо, опасаясь худшего.
 – Да.
 Найл заколебался, и Дэллас почувствовал, что от нетерпения в нем вскипает гнев: не так-то легко дождаться слова от этого медлительного Найла.
 – Говори же, Найл, пока я не потерял терпения, – выдохнул Дэллас, заметив, что глаза брата устремлены на Дэлласа так, словно Найл опасается нападения. Дэллас сделал шаг вперед, руки сжались в кулаки, и Найл поспешно сказал:
 – Леди Изабель находится на борту нашего корабля, который стоит на причале в заливе. С ней все в порядке.
 Чувство облегчения наполнило Дэлласа, какую-то секунду он не мог вымолвить ни слова. Затем глубоко вздохнул и спросил:
 – А ребенок?
 – Скорее всего, он сейчас где-то на полпути в объятия Эдуарда.
 Дэллас нахмурился.
 – Почему Ангус привез Изабель, но не привез ребенка?
 Покачав головой, Найл пробормотал:
 – Пусть эту историю тебе расскажет кто-нибудь другой.
 – Нет, – вмешался Джеми. – Я тоже хочу послушать, в отличие от терпеливого Дэлласа, я хочу узнать все прямо сейчас.
 Найл буквально застонал.
 – Вначале дайте мне вина! У меня такое ощущение, что я вобрал в себя половину дымного облака над Дунстаффнаге.
 Дэллас протянул ему бурдюк с вином, бормоча:
 – Пей побыстрее, братец, а то я буду выбивать из тебя историю очень жесткими методами.
 Найл сделал несколько глотков. Не отрывая глаз от брата, вытер рот.
 – Ну и характерец у тебя, Дэллас Макдональд! Впрочем, как и у всех нас. Надеюсь, ты не утратишь своих семейных черт, если я расскажу тебе, что твоя жена…
 – Боже правый, да говори же ты, наконец!
 Найл вытянул руку вперед, словно защищаясь от наступавшего на него Дэлласа.
 – Брюс зол на нее, потому что она сделала все, чтобы ребенок не попал к нам.
 – Ты говоришь что-то ужасное. Что же сделала Изабель?
 – Когда вельбот приблизился к кораблю Макдугаллов, и экипаж был уже готов к атаке, она прыгнула в воду. Ангусу пришлось приспустить паруса, чтобы спасать ее, а корабль Макдугаллов благополучно удалился.
 Какое-то время все молчали. Затем Джеми расхохотался, ударив кулаками по бедрам:
 – Боже, ну и женщина! Клянусь, Дэллас, ты взял в жены настоящую ведьму. Мало кто из мужчин отважился бы на такое! Подходящая партия для Макдональда. Честно говоря, раньше мне в голову это не приходило. Когда-нибудь твой брак будет стоить тебе головы, готов держать пари!
 Дэллас холодно посмотрел на брата, резко повернулся на каблуках и пошел вниз по склону к палатке Брюса. Трудно было ждать приветливых улыбок от предстоящей встречи.
 Морской ветер рвал приспущенные паруса, похожие на крылья подстреленной птицы. Канаты жалобно скрипели. Ветер, казалось, хотел сорвать корабль с якоря и унести.
 Дэллас прыгнул со склона прямо на палубу, ему потребовалось несколько секунд, чтобы обрести равновесие: палуба ходила ходуном.
 На корабле находился минимум экипажа. Остальных отпустили на берег. Так что найти Изабель на безлюдной палубе не составило труда. Она стояла, вцепившись в канат и глядя вдаль на воду. Черные волосы развевались по ветру. Дэллас не сразу подошел к ней, стараясь подавить в себе чувство неопределенности, гнева и печали.
 Неужели она так мало ценит свою жизнь, что вновь готова рисковать? Готова вновь вызвать недовольство короля?
 Дэллас еще не отошел после недавней беседы с Брюсом, его резких слов по поводу поведения Изабель. Счастье, что Брюс не потребовал ее ареста. Другой на его месте уже давно лишил бы Дэлласа своей милости.
 И вот он рядом с ней, явившийся по приказу короля.
 Он шагнул вперед по деревянной палубе, сапоги заскрипели.
 Изабель обернулась, широко раскрыв глаза:
 – Дэллас…
 – Ты удивлена? Ты думала, что Брюс после твоей выходки отрубит мне голову?
 Он заметил, что ее глаза мучительно замигали после его язвительных слов, и тут же раскаялся. Изабель, его милая Изабель, прекрасная леди Галловея, смелая, преданная, честная… Дэллас глубоко вздохнул, когда увидел ее слезы.
 – Ты пришел отчитывать меня, Дэллас? Или принес мне известие о том, что меня бросают в тюрьму?
 – Думаю, это было бы далеко не самым худшим, но Брюс более милосерден, чем Эдуард.
 Он подошел к парапету, взглянул на нее сверху вниз, теряясь от разнообразных эмоций. Не в состоянии сдержаться, он протянул руку и пропустил сквозь пальцы прядь ее волос.
 – Боже, почему ты постоянно совершаешь глупости? Рисковать собственной жизнью ради призрачной надежды…
 Она отвернулась.
 – Это был единственный, который я могла придумать, способ спасти Дункана.
 – Ах, да, – он отпустил прядь и положил руку на рукоять меча. – Дункан.
 Она глянула на него сквозь слезы.
 – Да, Дункан. Тебе известно, что я люблю этого ребенка. Я готова отдать за него жизнь. Но я также готова отдать ее и за тебя, Дэллас.
 Какое-то время он молчал, затем уступил непреодолимому желанию обнять ее. К горлу подкатил комок, когда она с готовностью припала к его груди, содрогаясь от рыданий.
 – Думаешь ли ты когда-нибудь о последствиях, Изабель? Неужели нам все время придется балансировать на грани жизни и смерти?
 Она подняла глаза.
 – Брюс разгневан?
 – Это слишком мягко сказано. Я давно не видел его в такой ярости, давно не слышал таких резких слов. Даже мой отец не осмелился что-нибудь сказать в мою защиту. Честно говоря, защищаться и защищать тебя я просто не имел права.
 – Но ты ведь не обязан отвечать за мои поступки.
 – Да, но попробуй объяснить это Брюсу! Он, как и Джеми, считает, что я обязан регулировать твои действия.
 – Представляю, какое наказание мог предложить Джеми в связи с моим поступком! Дэллас покачал головой.
 – Джеми? Нет, милая. Он пришел в восхищение, когда услышал о твоем прыжке в ледяную воду. Теперь он считает, что ты вполне достойна имени «Макдональд». Джеми и сам бывает весьма неосмотрителен в своих действиях. Поверь, что ты заслужила его восхищение. Это не просто комплимент…
 Изабель с удивлением посмотрела на него. Дэллас хмуро улыбнулся:
 – Странно, что Джеми не выразил своего восхищения по поводу того, что я теряю расположение Брюса.
 Ее руки сжали его рубашку, она откинулась назад, чтобы увидеть выражение его лица. В глазах ее читалась озабоченность.
 – Что ты хочешь этим сказать? Ты разгневал короля?
 – Тем, что дал твоему брату возможность уйти живым, – резко сказал он и увидел, что в ее глазах вспыхнуло облегчение. – Нет, не стоит радоваться. Дело не только во мне. Я мог бы прикончить его, если бы он не прыгнул со скалы в воду, пока я раздумывал.
 – Ты раздумывал…
 Издав нечленораздельный звук, он пробормотал:
 – Да. И поэтому Брюс был в гневе. Просто чудо, что он не приказал арестовать меня, пока я свободен, но балансирую на грани…
 Изабель вновь уткнулась лицом в его рубашку.
 – Я всегда буду благодарна тебе за твое самопожертвование, Дэллас Макдональд.
 – Не стоит торопиться с благодарностью, потому что я хотел бы быть уверен, что Иан Макдугалл больше не в состоянии причинить вред Шотландии. Пока он жив, он представляет угрозу.
 Ее руки, сжимавшие рукав его рубашки, вздрогнули.
 – А мой отец? Что известно о нем?
 – Лорд Лорн согласился сдаться. Он сдает Дунстаффнаге в обмен на собственную жизнь.
 – Он в порядке?
 – В общем, да, но слаб здоровьем. Брюс приказал своему личному врачу осмотреть его.
 – А Дунстаффнаге? Что осталось от замка?
 – Он горел, однако ничего существенного не пострадало, все можно восстановить.
 – Благодаренье богу…
 Он почувствовал, как она дрожит. Дэллас положил руку на ее смоляные волосы, посмотрел ей прямо в лицо: слезы оставили на щеках бледные полосы, губы дрожали. Она выглядела усталой, черные круги вокруг глаз свидетельствовали о сильном переутомлении.
 – Милая, ты совершенно истощена. Как ты себя чувствуешь?
 – Да… хотя… хотя… я чувствую себя…
 Ресницы ее отчаянно задрожали. Он нахмурился. Изабель сделала неуверенный шаг назад, медленно подняла руку ко лбу и, прежде чем Дэллас понял, что может произойти, упала без чувств на палубу вельбота.
 – Изабель!
 Когда Изабель очнулась, она плохо помнила, что произошло. Дэллас на руках отнес ее на берег, затем ее куда-то везли на телеге, она слышала звук голосов, потом ее вновь окутала непроглядная тьма.
 Очертания окружающих предметов расплывались, когда она открыла глаза, пытаясь вспомнить, где находится. К своему удивлению, она узнала собственную комнату в Дунстаффнаге, свою кровать под балдахином… Неяркий свет, проникающий через окно, подсказал ей, что скоро вечер.
 Долго ли она пробыла в забытьи? Попытавшись сесть на постели, она удивилась той слабости, которую ощутила, приподнявшись на локтях. В горле пересохло, очень хотелось пить.
 Оглядев комнату, она увидела, что в ней никого нет, даже служанки. Дрожащей рукой она откинула одеяло и попыталась встать, но слабость вынудила ее опереться на спинку кровати. На столике в двух шагах от кровати стоял кувшин с водой и металлический кубок. Она собралась с силами и сделала несколько шагов. Опершись о стол, она утолила жажду, попыталась поставить кубок на место, но он покатился и с громким стуком упал на пол. Дверь в ту же секунду распахнулась, и на пороге показался мужчина, силуэт которого смутно вырисовывался темным пятном на фоне коридора, освещенного горящими факелами.
 – С вами все в порядке, миледи? – спросил он.
 Она кивнула, так и не узнав вошедшего. Человек Брюса, скорее всего. Значит, она пленница, как и опасалась.
 – Вам приказано охранять меня?
 Он ничего не ответил, и она вздохнула.
 – А где лорд Ская? Он в замке?
 Человек заколебался, затем отрицательно покачал головой, видимо, решив, что все-таки лучше сказать.
 – Нет, миледи, он уехал.
 Изабель оперлась о стол, твердо решив, что не позволит себе упасть на глазах у человека Брюса. Она так сильно вцепилась в край стола, что ее пальцы побелели. С трудом она боролась с головокружением, замутнившим ее взор.
 – Если он вернется, – попросила она, и собственный голос прозвучал так, словно она нагнулась над колодцем, и звук доносился со дна, – пожалуйста, передайте ему, что я хочу его видеть.
 – Хорошо, миледи. Могу я что-нибудь еще сделать для вас?
 – Нет, но спасибо за то, что вы предложили мне помощь.
 Когда дверь закрылась, Изабель с облегчением вздохнула и вновь добралась до постели. Она легла, уткнувшись лицом в подушки, сдерживая слезы. Всех она потеряла: Дункана, Иана… Теперь вот и Дэлласа. Простит ли он ее? Поймет ли, что она была вынуждена поступить так, как поступила? Слезы навернулись ей на глаза, но их тут же впитала наволочка. Она перевернулась на спину и уставилась на балдахин над кроватью.
 Почему все так сложилось? Ее жизнь прошла целый круг с тех самых пор, как она покинула Дунстаффнаге и отправилась в Инверлок, чтобы обвенчаться с Дэвидом Каммингзом. Попала в руки Дэлласа Макдональда… Догадывалась ли она, уезжая в Инверлокский замок, что никогда не станет женой Каммингза, не осуществится ее мечта о богатстве и положении?.. Поехала бы она в Инверлок, если бы знала, что на престол в Шотландии взойдет Роберт Брюс, и будет вместо Реда Каммингза распоряжаться страной?
 Как давно все это было, словно во сне… Тогда жизнь казалась ей заранее предрешенной, все было само собой разумеющимся. Похищение перепутало все ее планы, но сейчас со всей искренностью она была готова признаться самой себе, что она бы все это вновь согласилась пройти, лишь бы быть рядом с Дэлласом.
 Но какой ужасный конец у их любви… Это просто невыносимо. Потеря Дэлласа, боль от сознания этого ужаснее, чем все то забытье, весь тот страх, который она ощущала. Дэллас отказался от нее, сделал ее пленницей в когда-то принадлежавшей ей комнате и забыл о ней.
 Жгучая слеза вновь покатилась по щеке. Она закрыла глаза, чтобы не плакать. Слезами не поможешь. Только лишь долгожданное забытье может дать покой ее сердцу…
 Когда Изабель подняла глаза, на пороге стоял Джеми Макдональд. Ее сердце тревожно забилось. Он принес новости от Дэлласа? Или пришел порадоваться ее унижению?
 Она встала, отложила шитье, сложила руки на груди. Что бы ни привело сюда Джеми, она встретит его стоя.
 – Вы бледны, – бесцеремонно сказал он.
 Она удивленно подняла бровь, услышав это замечание.
 – Последние недели я провела взаперти в своих комнатах, и мне нечем было заняться, как только перешивать платье.
 – Говорят, вы были больны?
 Она пожала плечами.
 – Всего лишь последствия морского купания. Ничего смертельного.
 Джеми подошел ближе, знаком указал ей на стул, предлагая сесть, но она осталась стоять. Он посмотрел на нее и улыбнулся. Однако на его лице не было обычной насмешки.
 – Я и не предполагал, что в вас столько мужества, миледи…
 Она ничего не ответила, и он продолжил:
 – Мне нужно было придти раньше, чтобы проводить вас в залы.
 – В залы? А охранник за дверью?
 На лице Джеми появилось удивление, затем он рассмеялся.
 – Неужели вы и вправду думали, что он здесь для того, чтобы не выпускать вас? Ему приказано заботиться о том, чтобы вас никто не беспокоил, миледи. Дэллас оставил особое распоряжение: вам необходимо отдохнуть, и никто не должен вас утомлять.
 Это было настолько неожиданно, что она даже не знала, верить ли ей тому, что он говорит.
 – Я пришел, чтобы передать вам от него сообщение, – продолжил Джеми.
 – От Дэлласа? – спросила она слабым голосом.
 – Да, поверьте, что это сообщение не от Брюса, уже в этом-то можно не сомневаться, – вновь усмехнулся Джеми, заметив ее удивление. – Я, например, поражен, что мой брат не отстегал вас кнутом, но, кажется, он становится мягок, как воск, когда дело касается вас.
 Эти его слова заставили ее вздернуть подбородок. Когда он заметил этот жест, его улыбка стала еще шире.
 – Не обращайте внимания, миледи. Говорят, я бываю весьма бестактен.
 – Мне кажется, «груб» – более подходящее слово. Но… что велел передать мне муж?
 – Теперь, когда граф Росс сдался, Дэллас на какое-то время освободился от своих обязанностей. Их выполняю я, поэтому он счел возможным отправиться в Донан. Если пожелаете, можете присоединиться к нему.
 У Изабель закружилась голова, она упала на стул.
 – Если я хочу?
 – Да. Но если вы хотите остаться в Дунстаффнаге с отцом, то вам предоставлено и это право.
 В ушах у нее зашумело, она почувствовала, что по животу пробежал странный холодок.
 – Но я полагала, что я здесь пленница. По приказу Брюса.
 – Неужели вы думаете, что Роберт Брюс столь же бездарный король, как и Эдуард Английский? – фыркнул Джеми. – Нет, Брюс не воюет с женщинами и детьми. Он предоставил вашему мужу самому решить вашу судьбу.
 – И Дэллас предлагает мне выбор?
 – Да, хотя я считаю это глупостью. Будь вы моей женой, вы бы поехали туда, куда я приказал, и неповиновение не сошло бы вам с рук, – передернул плечами Джеми. – Но вы же не моя жена, о чем брат не преминул мне заявить, и поэтому у вас есть выбор.
 Она никак не могла прийти в себя. Надежда так быстро возродилась в ее сердце, что Изабель ощутила слабость и тошноту. Она ухватилась за край стола, стараясь обрести точку опоры в этом странном смутном мире, который вновь готов ускользнуть из ее сознания.
 Даже сидя, она чувствовала, как качается комната, будто медленно плывет.
 С отчаянием во взгляде она смотрела на Джеми. На его лице появилось тревожное выражение, когда он заметил, что она судорожно ищет какой-нибудь сосуд, чтобы опорожнить содержимое своего желудка. До нее донеслось бормотание Джеми:
 – Боже правый, клянусь, я уничтожу Дэлласа за то, что он оставил меня разбираться с этими женскими слабостями!
 – Джеми говорит, что вы все еще плохо себя чувствуете, – напрямую начал Ангус. – Вы уверены, что сможете перенести путешествие?
 Она кивнула. Ангус задумчиво сощурился. Довольно долго он молча смотрел на нее, затем пожал плечами:
 – Вы знаете себя лучше, но имейте в виду, что мне не хотелось бы, чтобы вас еще раз стошнило на мои сапоги. Достаточно и прошлого раза.
 Изабель слабо улыбнулась:
 – В крайнем случае обещаю перегнуться через парапет…
 Старый Макдональд фыркнул.
 – Нам придется плыть довольно долго, так что если вы будете стоять в такой позе, то я не знаю, что и делать… Я не сказал бы, что терпелив.
 – Мне это известно…
 Она услышала приглушенный смех Джеми. Окинула его быстрым взглядом. Джеми стоял, опершись о стену, и прислушивался к ее разговору с Ангусом, явно получая от этого удовольствие.
 – Клянусь, – он отделился от стены, чтобы подойти к ним, – если вы, отец, хотите повлиять на ее решение и заставить ее поступить не так, как она задумала, то вам лучше избавить себя от неприятностей и отступиться. Леди Изабель чрезвычайно упряма, что мне весьма хорошо известно.
 Она вопросительно подняла брови.
 – Я не спорю. Мне сказали, что я могу отправиться в Донан, к Дэлласу. И я решила поступить именно так.
 Ангус поежился в кресле, крепко сжал руками подлокотники. Легкая улыбка пробежала по его губам, несмотря на нахмуренные брови.
 – Итак, вы приняли решение. Мой корабль отчаливает завтра утром, я провожу вас на борт.
 Сердце ее подскочило от радости, хотя путешествие вряд ли окажется приятным. Она чуть было не положила руку на живот, когда подумала о причине своего недомогания. Нет, пока она сама не скажет Дэлласу, никто не должен знать, что она ждет ребенка.
 Ребенок!.. Ее и Дэлласа. Он бьется у нее под сердцем! Наследник замка Скай, которого она будет любить всей душой. Неожиданно она вспомнила свой разговор с Катрионой о том, что господь бывает милосерден. Ей тоже выпал шанс… Пусть Дэллас не смог полюбить маленького Дункана, но этот ребенок – его, и он будет им гордиться!
 Хотя она часто вспоминала о Дункане, весть, которую ей принес отец, что ее брат сейчас в Англии и нашел своего сына, успокоила ее. Она любила Дункана и знала, что ему будет хорошо с отцом. Поэтому она решила с ним разлучиться. И Дэллас тоже готов был так же поступить с нею. Потому что он любит ее.
 – Хорошо, – услышала она слова Джеми, – постарайтесь только снова не разозлить чем-нибудь Брюса. Наверняка вы готовы на многое. Не будь у короля доброго сердца, плохо пришлось бы вам с Дэлласом, Изабель Макдональд. Не уверен, что у Брюса хватит терпения, если вы выкинете что-нибудь еще.
 Изабель промолчала. Но про себя отметила, что Джеми назвал ее «Макдональд»… Однако не стоило этого говорить вслух, подумала Изабель, поэтому, кивнув, сказала:
 – Даю торжественную клятву, что буду послушна и уступчива в тех случаях, когда дело коснется пожеланий короля.
 – Заметьте, – обратился Джеми к отцу, – она ничего не говорит о том, что будет послушна в тех случаях, когда дело коснется пожеланий ее мужа.
 Ангус улыбнулся, его голубые глаза оглядели ее с ног до головы. Казалось, он также заглянул в ее душу. Изабель подумала о том, что Ангус знает много больше, чем говорит. Он медленно кивнул, затем сказал низким голосом:
 – Мне почему-то кажется, что Дэллас не будет возражать, если раз или два она попробует испытать его терпение.

 Глава 20

 Октябрьский ветер надувал паруса. Корабль Ангуса Макдональда быстро пересекал водное пространство от Саунд Слит до фьорда Альш.
 Дэллас с башни Донана видел, как крошечная точка на горизонте становится все больше и больше.
 И только, когда он различил развевающиеся по ветру черные волосы, он с облегчением вздохнул, ощутив, как у него перехватило горло. Изабель… Она направляется к нему.
 Какое-то время он жил, не видя ее, не зная, не возненавидит ли она его за все, что случилось, любит ли она его. Наверняка, ей было нелегко видеть своего отца заложником в Дунстаффнаге, хотя к лорду Лорну относились с уважением. Роберт Брюс достаточно умен, чтобы понять: убить графа или бросить его в темницу – значит навлечь на себя гневное внимание Макдугаллов и Каммингзов.
 Ветер разметал волосы Дэлласа. Проведя рукой по голове, он облокотился о шершавый камень, наблюдая за тем, как корабль Ангуса приближается к Донану.
 Уже пять лет длится война за свободу, вначале под знаменами Вильяма Уоллеса, теперь – Брюса. Война, принесшая усталость, война, которой не видно конца.
 – Мой лорд, – прошептал чей-то голос. Дэллас обернулся и увидел юношу-пажа, робко смотрящего на него.
 – Да?
 – Меня послали доложить вам, что на горизонте появился корабль.
 Уголки рта Дэлласа поднялись вверх. Неужели мальчик думает, что лорд Ская ослеп? Однако он только кивнул:
 – Да, сейчас я спущусь.
 Когда паж, стуча каблуками по лестнице, удалился, Дэллас вновь стал смотреть на воду фьорда. Паруса начали спускать, пеньковые канаты скрипели на ветру. Звук разносился далеко. Весла взметнули фонтан брызг, корабль развернулся и устремился в гавань.
 Теперь Дэллас уже отлично видел Изабель. Заходящее солнце золотило ее волосы. Он вспомнил, каковы они на ощупь. Положив руку на камень бойницы, он наклонился, жадно вглядываясь вдаль. Простит ли она его за то, что он ненавидел ребенка, которого она любила? По собственной ли воле прибыла она в Донан? Не исключено, что сыграл свою роль Джеми, стремясь порадовать брата. Хотя Дэллас особо подчеркнул, расставаясь, что Изабель должна быть предоставлена полная свобода выбора. Это должно быть ее собственное решение, и еще до наступления темноты он узнает, так ли это.
 Он перегнулся через каменную ограду. У него было такое чувство, как будто он проглотил камень. Раньше он искал ее. На этот раз искать придется ей.
 Изабель стояла посреди огромного зала и вспоминала день, когда впервые очутилась в Донане. Прошло почти три года с тех пор, как ее привез сюда Дэллас, а кажется, будто все было только вчера. Вокруг привычные звуки; замок живет своей жизнью: суетятся слуги, переговариваются воины, лают собаки.
 Столы и длинные скамьи, обычно стоящие у стен, расставлены по центру. Скоро подадут ужин. Огромная серебряная чаша с солью украшает центр высокого стола, остальные специи в небольших плошках расставлены повсюду.
 Ангус, который проводил ее в зал, с удовлетворением вздохнул, увидев, что не опоздали к ужину. Шепнув ей на ухо, что хочет подойти к друзьям, Ангус перешел на другую сторону зала и занял место на дальнем конце стола, где его встретили приветственными возгласами.
 Изабель осталась стоять среди суетящейся толпы. Собака лизнула ей руку, словно ожидая лакомого кусочка. Изабель отрешенно глянула вниз и погладила собачью голову.
 Где же Дэллас? Как владелец замка, он должен сидеть во главе стола, но там стоит пустой стул.
 Аппетитный запах жареного мяса наполнил воздух. Огромные тарелки с дымящимися кусками расставили на столах, деревянные блюда с хлебом мгновенно опустошались. Хлеб макали в густой соус, разлитый в чаши, стоящие по углам столов. В животе у нее все сжалось. Во время путешествия ее все время тошнило, и она очень надеялась, что по прибытии в Донан этот кошмар прекратится.
 Но ее надежды не оправдались: Быстрым шагом она покинула зал, прижав руку ко рту. Разочарованная, что ее никто не встретил, она все же почувствовала облегчение, уединившись. Ее стошнило.
 Чувствуя слабость после рвоты, она через несколько секунд вышла в пустой коридор. Где-то позади остался зал, полный шумом голосов, неизбежной собачьей грызней из-за костей и объедков, взрывами хохота. Никогда еще в своей жизни она не чувствовала такого одиночества среди толпы.
 Сквозняком метнуло занавески, прикрывающие ниши, пламя факелов заплясало.
 Изабель вздрогнула. Звук шагов по каменному полу заставил ее обернуться, и она увидела спешащую ей навстречу служанку, которая направлялась в зал.
 – Майда, – позвала Изабель, узнав свою горничную, которая когда-то прислуживала ей.
 Женщина взглянула на нее с изумлением.
 – Где лорд Ская?
 Майда поколебалась, затем указала вверх на лестницу, ведущую на башню:
 – Паж говорит, что он только что был на крепостном валу, миледи. Возможно, он все еще там.
 Наверху? Но это значит, что он видел корабль… Значит, Дэллас знает, что она здесь. Его отсутствие в зале не случайно.
 Губы Изабель задрожали. Если он думает, что она станет дожидаться другого случая, чтобы увидеться с ним, он заблуждается. Она не собирается ждать. Ее рот превратился в тонкую полоску. Полная решимости, она приподняла подол платья и начала подниматься по лестнице.
 Когда она увидела, как он стоит наверху, чуть расставив ноги, с развевающимися по ветру светлыми волосами, она почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Он стоял молча: темная фигура на фоне неба.
 Плащ его трепало ветром, он хлопал, будто парус.
 Изабель замерла. Свет от факела, который уже зажгли на крепостном валу, метался по лицу Дэлласа. Заходящее солнце окрасило его волосы в багровый цвет. Высоко подняв голову, Изабель шагнула вперед.
 Дэллас узнал столь знакомый ее жест. Жест – вызов… Он не знал, чего ему ожидать. Но только не этого. Невольная улыбка коснулась уголков его рта, он сделал шаг навстречу.
 – Вижу, ты решила приехать, – произнес он наконец, так и не найдя никаких других слов. – Как прошло путешествие?
 – Не так уж плохо, если тебе это интересно.
 Она сделала еще один шаг. Свет факела трепетал, отражаясь от ее волос, длинные ресницы бросали тень на бледные щеки.
 Нахмурившись, он какое-то время рассматривал ее. Что-то в ней изменилось, появилось что-то новое, ускользающее от него. Затем он вдруг заметил:
 – На тебе плащ цветов Макдональдов!
 – Да, – поспешно ответила она, еще выше подняв подбородок, словно опасаясь, что Дэллас может воспротивиться.
 Ветер зацепился за край ее плаща, который затрепетал, словно зелено-голубое с красным знамя. Ткань, окутывающая ее грудь, обрисовала округлости, при виде которых у Дэлласа заныло сердце.
 Он вновь посмотрел ей прямо в лицо и увидел в ее глазах столь знакомую упрямую решительность.
 – Тебе идет этот плащ, милая, – сказал он низким голосом. Она глубоко вздохнула:
 – Почему ты не встретил меня внизу, в зале?
 Он поднял бровь.
 – Я подумал, что ты захочешь отдохнуть до того, как мы…
 – Нет, мой лорд, ты подумал не об этом!
 Он приблизился к ней еще на один шаг. Теперь Дэллас вполне мог коснуться ее щеки. Но вместо этого он заложил руки за спину. В горле стоял комок, глаза прищурились.
 – Тогда скажи, Изабель, о чем я думал?
 Указав взмахом руки на воду фьорда, поблескивающую под стенами Донана, она ответила:
 – Ты знал, что я здесь. Наверняка, ты видел наш корабль, И все же не спустился. Ты хотел, чтобы я сама нашла тебя. Чтобы на этот раз я искала тебя. Я угадала?
 Он не мог сдержать улыбки.
 – Действительно это так, милая.
 – Я здесь.
 Какое-то время он смотрел на нее, не зная, что теперь делать, что же он стремился себе доказать. То, что он ей небезразличен? Боже правый, разве вся ее жизнь в течение двух последних лет не служила доказательством этому? Он всегда это знал, даже когда решил удалиться от нее.
 Заходящее солнце бросило багряный луч на ее лицо, отразилось в бездонных глазах, в которых он видел сомнение и печаль. Не осознавая, что делает, он вдруг обнял ее, со стоном прижал к себе.
 – Изабель…
 Ее руки обвились вокруг его талии, она прижалась к его рубашке, глубоко вздохнула. Дэллас жадно вдыхал аромат ее волос – так пахнут осенний ветер, мед и море. Боже, как ему ее не хватало, как часто он весь в поту просыпался среди ночи. Дэллас закрыл глаза. Нет, это не сон. На этот раз в его объятиях живая Изабель, и ее тело так плотно прижато к нему, что он чувствует упругость ее груди, трепет ее кожи.
 Чуть наклонившись, он подхватил ее на руки, ему показалось, что она вздрогнула, словно хотела возразить…
 – Нет, дорогая. Теперь я не позволю тебе пойти на попятный, – пробормотал он низким голосом, обдав своим дыханием ее волосы.
 Она вздохнула, тихонько смеясь, и обвила его шею руками.
 – На попятный? Ты знаешь кого-либо из рода Макдональдов, кто любит отступать? Ах, дорогой мой, Макдональды атакуют и не думают о последствиях…
 Ее чувственный голос звучал совсем рядом, звук сорвался с ее губ, и приглушенный его рубашкой, не мог вырваться на свободу.
 Дэллас расхохотался. Продолжая смеяться, он быстро спустился по лестнице и остановился перед закрытой дверью. Толчком ноги он распахнул ее. Тяжелая дубовая дверь жалобно заскрипела, ударившись о каменную стену. Изабель подняла голову.
 Дверь все еще дрожала, когда она взглянула на нее, потом осмотрела комнату. Свет потрескивающего факела, впаянного в стену, бросал отблеск ей на лицо.
 Она успела заметить, что полог кровати под балдахином не задернут. Молчаливое приглашение…
 На какое-то мгновение воцарилась тишина, затем она повернулась к Дэлласу.
 – Закрой дверь, – прошептала она.
 Склонившись над ней, он страстно поцеловал ее и ударом каблука захлопнул дверь, устремившись к кровати с драгоценной ношей на руках.


* * *

 – Дэллас, – горячо прошептала она, задохнувшись, затем приблизилась к нему еще ближе. Его руки плотно обхватили ее плечи.
 На полу лежали тени, полог кровати чуть колебался от сквозняка, который заставил дрожать крошечный язычок пламени в масляной лампе.
 Она медленно провела рукой по его обнаженной груди, ее пальцы нежно скользили по выпуклым мускулам, рубцам от ран. После первого их страстного объятия, удовлетворения столь долго сдерживаемого желания обоих охватила сладкая дремота.
 За окном было уже совсем темно, ночные тени вплетались в потоки лунного света, проникающие сквозь высокое узкое от самого пола до потолка окно.
 Дэллас слегка вздрогнул, когда ее пальцы вновь коснулись его кожи и заскользили, путаясь в золотистых волосках на груди и животе, Его дыхание, слегка приправленное вином, касалось ее щеки. Она прижалась лицом к его шее и с наслаждением вдыхала мужской запах, запах его любви.
 Боже, как она его любит! Как драгоценны эти мгновения, когда она убаюкала его… Но как мгновенно все исчезает! Порой судьба не дарит и намека на будущие встречи.
 Она вновь вздохнула, отчего слегка взметнулась прядь его светлых волос. Дэллас давно не подстригал свои волосы, и сейчас они закрывали его плечи, отливая в призрачном свете теплым золотом.
 Он повернул голову, и волосы ласково коснулись ее щеки.
 – Изабель, – сквозь дремоту прошептал он. Носом он коснулся ее шеи за ухом. – Ты не спишь, милая?
 – Я заснула, – ответила она и поцеловала его, – но ненадолго.
 Он открыл глаза, поблескивающие в неровном свете масляной лампы. Его рот сложился в улыбку.
 – Гм-м… А сейчас ты уже не спишь и полна сил?
 – Не сплю, – вновь коснулась его губами Изабель. – Однако насчет того, что я полна сил. Нет, этого бы я не сказала.
 Он негромко рассмеялся, рука его тронула ее грудь, пальцы начали нежно касаться соска, пока он не затвердел.
 – Думаю, потребуется немного времени, чтобы ты вновь ожила, – прошептал он, приподнявшись на локте и заглядывая ей в лицо.
 – Наверное, – схватила она его за руку, которая скользнула от груди вниз по пока еще плоскому животу…
 – Дэллас, мы так и не поговорили.
 – Поговорить мы можем и днем, дорогая, а вот этим лучше заняться, когда никого нет рядом.
 Он наклонился, чтобы поцеловать ее в бровь, затем в щеку. Через мгновение его губы накрыли ее рот.
 Она с готовностью отозвалась на его поцелуй. Когда он оторвался от ее губ, чтобы перевести дыхание, она тихо проговорила:
 – То, что я сейчас скажу, тоже лучше послушать, когда никого нет рядом.
 Дэллас замер. Она почувствовала, что его охватило сомнение, что тут же отразилось на его лице. Но вначале нужно многое обсудить, прежде чем она скажет ему самое главное. Она мягко коснулась его щеки пальцами. Он обернулся, чтобы поцеловать ее локоть, затем снова откинулся на подушки.
 – Ну что же, милая, скажи то, что собираешься, хотя я не уверен, что мне это понравится.
 – Возможно, – согласилась она, приподнявшись на локте и глядя на него сверху вниз.
 Ее сердце задрожало, когда она увидела его напряженное лицо. Именно так он смотрел на нее, когда сообщил, что она должна уехать после того, как дала пощечину посланцу короля. Он думает, что она вновь хочет покинуть его? Даже если она будет вынуждена это делать, сможет ли она, вынесет ли ее сердце? Изабель глубоко вздохнула, собираясь с силами, затем спросила:
 – Ты до сих пор следуешь за Брюсом? Он взглянул на нее так, как будто она сказала что-то несусветное.
 – До сих пор? Ты, наверное, сошла с ума?
 – Не сошла. В отличие от тех, кто рыщет по всей Шотландии, как собака, преследующая оленя. Я устала от этого, Дэллас. Я хочу отдохнуть. Мне не хочется больше слышать о битвах и интригах, – она положила руку ему на грудь и с чувством произнесла: – Я хочу, чтобы мой муж был со мной.
 Какое-то время он смотрел на нее молча. Она заметила колебание в его глазах. Он любит ее, она это знает. Неужели он будет дарить ей только те часы, когда нет битв, к которым он так стремится? Дэллас чувствует себя живым, только если сражается. Она знала, что если попросит его навсегда отказаться от войны, она его потеряет. Достаточно того, что она задает такие вопросы. Нет, она не станет использовать будущего ребенка в качестве приманки. Она поведет речь только о своей потребности видеть его рядом. Но любит ли Дэллас ее настолько, чтобы уступить?
 – Ты просто не понимаешь, о чем ты просишь, – беспомощно проговорил он.
 – Понимаю. Джеми сейчас распоряжается в Дунстаффнаге. У Брюса достаточно других рыцарей, которые готовы его защищать. Донан – безопасное место.
 – Донан важен для Брюса как стратегический пункт. Нельзя об этом забывать!
 – Я и не рассчитываю на это. Но есть другие Макдональды, которые могли бы охранять его в твое отсутствие.
 – В мое… И куда я должен ехать? И куда должна ехать ты?
 Она глубоко вздохнула.
 – В Скай…
 Его брови поползли вверх.
 – В Скай? В мои владения на Скае?
 – Да. Там безопасно, не так ли? Война не коснулась твоих владений. Джеми говорил, что это очень красивые места: там на зеленых полянах пасутся овцы. Летом трава такая сочная… А зимой там тишина.
 Когда-то мне казалось, что Скай – это край земли, место, куда я вряд ли когда-нибудь захочу отправиться. Я боялась, что меня заставят там жить, в уединении, вдали от всего мира. Но сейчас…
 Она осеклась. Изабель могла только гадать, о чем думает Дэллас. Он смотрел на нее. На глаза набежала тень, брови сошлись на переносице.
 Затем очень медленно он произнес:
 – Если хочешь, я отправлю тебя в замок Скай и дам сопровождение.
 – Сопровождение? И ты не хочешь сам отвезти меня? – воскликнула она, сжав его руку и прижав ее к своей груди. – Мое сердце бьется для тебя, Дэллас. Воздух, которым я дышу, это – ты. Как не могу я жить без сердца и без воздуха, так не могу и без тебя.
 Холодный морской ветер пошевелил балдахин над кроватью, тронул светлые волосы Дэлласа. Он протянул руку, погладил ее по щеке. В его голосе звучало неподдельное волнение.
 – Милая, ты – вся моя жизнь! Все, что я делаю, я делаю для тебя. Если тебе это так важно, я поеду с тобой в Скай. А Шотландия подождет…
 Слезы затуманили ей взор. Его слова прозвучали в ее ушах, словно музыка. Она прильнула к его груди, потерлась мокрой щекой о его теплую кожу. Рука Дэлласа запуталась в ее волосах, пальцы лаково коснулись смоляных прядей. Она заглянула в его улыбающееся лицо, в котором ясно читалась любовь, преданная и страстная.
 У Изабель перехватило дыхание.
 Он потянулся, чтобы поцеловать ее, она прошептала:
 – Я люблю тебя.
 Дэллас впился губами в ее рот. Затем, оторвавшись, тихо сказал:
 – Я тоже очень люблю тебя, Изабель. Сегодня и всегда. Я сделаю для тебя все, что в моих силах, – сказал он, чуть откинувшись, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. – Я даже готов попытаться возвратить тебе маленького Дункана, которого ты любишь, раз тебя так огорчает его отсутствие. Я не могу изменить ничего из того, что в прошлом, могу только надеяться, что ты простишь меня за то, что я не понимал: в твоем сердце так много любви, что ее хватит не только на меня одного.
 Она тронула рукой его подбородок, нежно перебирая палацами бороду.
 – Я давно простила тебя, Дэллас, хотя не могу сказать, что мне было легко расстаться с Дунканом. Только мысль о будущей весне сняла с моего сердца тяжесть. У меня будет собственный ребенок, и я буду любить его всей душой.
 Когда она это сказала, губы Дэлласа были прижаты к ее ладони. Услышав ее последние слова, он вздрогнул. Она почувствовала, как участилось ее дыхание. Рука Дэлласа, держащая ее запястье, замерла.
 – Что за ребенок? – глухо спросил он. Она улыбнулась.
 – Наш ребенок, дорогой мой лорд Ская. У меня под сердцем бьется твой ребенок, символ нашей любви.
 Он так крепко сжал ее в объятиях, что ей стало больно. Изабель ощутила его тяжелое дыхание, бешено бьющееся сердце.
 – Наш сын должен родиться в Скае, – сказал он таким проникновенным голосом, что ее глаза увлажнились. И я буду рядом, чтобы увидеть его, как только он появится на свет.
 – Но может быть, это будет девочка, – заметила Изабель с улыбкой, увидев на его лице радость.
 – Она будет красавицей, клянусь! У нее будут черные волосы, как у ее матери, и мой уступчивый характер.
 Изабель негромко рассмеялась.
 – Значит, тебе все равно, кто у нас родится? Дэллас крепко обнял ее.
 – Будь то сын или дочь, они вырастут сильными и красивыми, мы будем их любить.
 – Да, – сказала она и поцеловала его в шею. – Смелыми, как сердца шотландцев, и сильными, как ветры, овевающие башни замка Скай.
 Не выпуская ее из объятий, Дэллас вдавил ее тело в подушки. Она снова поцеловала его.
 Несмотря на холодный ветер и войны, которые поселились в Шотландии, Изабель верила, что любовь Дэлласа всегда согреет ее…


* * *

 Бровь Ангуса Макдональда удивленно поползла вверх, когда он увидел своего сына и невестку.
 – Итак, наконец-то вы соблаговолили присоединиться к нам. Еще три дня назад я послал человека позвать вас, но он так и не вернулся.
 – Наверное, таким образом, он пытается избежать возможности получить еще одно столь же небезопасное поручение, – засмеялся Дэллас.
 Усадив Изабель на стул рядом с отцом, Дэллас занял место с другой стороны.
 Ангус что-то промычал. Его прищуренные глаза поочередно изучали то Дэлласа, то его жену.
 – По-видимому, это действительно так. Когда я последний раз проходил мимо вашей двери, до меня донеслись звуки, которые могли бы издавать две кошки, посаженные в мешок. Если бы я не боялся за ее безопасность, я бы прислал служанку.
 Усмехнувшись, Дэллас отломил кусок хлеба и протянул его Изабель. Ее щеки слегка порозовели, уголки рта тронула улыбка.
 Какое-то время Дэллас ел молча, затем откинулся на спинку стула, взглянул на отца.
 В зале было шумно, гости смеялись, громко разговаривали. Дождавшись, когда шум немного утих, Дэллас взял кубок, передал отцу, затем поднял свой:
 – Есть новость, которую вам необходимо знать, мой лорд.
 Ангус бросил на него любопытный взгляд, потом посмотрел на Изабель.
 – Кажется, я догадываюсь, – сказал он, и его пальцы сжали ножку кубка. – Итак, когда должен родиться ребенок?
 Изабель вскрикнула от изумления. Дэллас покачал головой.
 – Как вы догадались, отец?
 – Гм-м… Когда не боящаяся морских ветров красавица висит на парапете корабля всю дорогу от залива Лорна в Саунд Слит, нужно быть слепцом, чтобы ничего не заметить, – пожал плечами Ангус. – К тому же я знал это еще до того, как мы покинули Дунстаффнаге.
 Изабель подалась вперед.
 – Но откуда? Ведь я никому об этом не говорила.
 – Милая! Я более пятнадцати лет был женат. За первые пять лет моя жена родила мне четверых сыновей. Было бы странно, если бы я не научился узнавать признаки… Многие мужчины, к сожалению, слишком поздно понимают, что не замечать женские слабости опасно… Случается, что голова идет кругом, а то и череп проломлен…
 Дэллас расхохотался. Изабель, слегка нахмурившись, бросила на мужа мимолетный взгляд.
 – А ты знал о ребенке? До того, как согласился отвезти меня в Скай?
 Покачав головой, Дэллас положил ладонь поверх ее руки.
 – Нет, милая. Я не так проницателен, как мой отец. Я согласился отвезти тебя в Скай ради тебя самой и ради нашей любви, а не из чувства вины.
 – Скай? – переспросил Ангус, – Что я слышу?
 Дэллас обернулся к отцу.
 – Мы решили какое-то время пожить в замке Скай. Брюсу я пока не нужен, Когда он призовет меня, я приеду. А пока я хочу провести время с женой и ребенком.
 Ангус неторопливо кивнул. Затем по его губам пробежала мягкая улыбка.
 – Клянусь, Джеми, когда узнает, подпрыгнет от радости.
 – Джеми? А при чем тут Джеми?
 – Он будет охранять Дунстаффнаге, не беспокойся. Я хочу узнать, когда Джеми услышит о ребенке. Как-то он сказал, что ребенок Макдугалл и Макдональда будет самым опасным и грозным шотландцем. Мне очень хочется увидеть тот момент, когда ему сообщат, что леди Галловей ждет ребенка от Макдональда.
 Дэллас усмехнулся, когда услышал, что Изабель что-то прошептала. Он сжал ее пальцы, поднял их сомкнутые руки вверх.
 – За единство Шотландии, и пусть сгинут все ее враги! Любовь должна стереть с лица земли войну! Изабель сжала его руку:
 – Всепобеждающая любовь…