Аннотация: Максимилиан, молодой король маленького государства Вальдестин, уже признал жестокую необходимость взять в жены «серую мышку»— принцессу и наследницу Альдросса. Однако король тоже может ВЛЮБИТЬСЯ — и не просто влюбиться, но и пожелать обвенчаться с возлюбленной, гордой рыжеволосой красавицей Зитой, девушкой, которую он считает всего лишь бедной служанкой.
 Итак — скандальный морганатический брак? Возможно. Но — уверен ли Максимилиан в том, что его тайная невеста — та, за кого себя выдает?..


---------------------------------------------


 Барбара Картленд
 Влюбленный король



 ОТ АВТОРА


 Среди членов королевских семей довольно часто встречались морганатические браки. Почти все они были счастливыми.
 В 1847 году принц Георг, герцог Кембриджский, кузен королевы Виктории, женился на прекрасной танцовщице по Имени Луиза Фэйрбразер. Они тоже были очень счастливы.
 В 1851 году его высочество принц Александр Гессе обвенчался с Джулией Контэ Ван Ханк. Девушка даже не была аристократкой, но стала ее светлостью принцессой Баттенбургской и положила начало великому королевскому роду Баттенбург-Монтбаттен.
 Его величество король Греции Александр тайно обвенчался с дочерью адъютанта своего отца. Жена не получила ни звания, ни титула, зато их дочь стала ее королевским высочеством принцессой Греции Александрой.




 Глава 1


 1856 год
 Его величество король Максимилиан поднялся с кушетки и поставил бокал на столик.
 — Мне пора.
 — Нет, подожди, дорогой! — воскликнула молодая чаровница, не в силах оторвать взгляд от зеркала.
 Великолепное рубиновое ожерелье очень шло к ее ярким губам и еще больше подчеркивало белизну лебединой шеи.
 — Неужели ты покинешь меня сейчас?
 Теперь в ее голосе звучали театральные нотки, от чего он казался одновременно капризным и соблазнительным.
 Однако, рассудив, что одних лишь слов недостаточно, она в конце концов решительно отвернулась от своего отражения.
 Полы атласного неглиже широко распахнулись, а шелковая лента, заменявшая пояс, свободно скользнула вниз, обнажив стройные ноги.
 — Дорогой, неужели ты вообразил, будто твое присутствие мне наскучило? — вопросила она, стоя перед ним во всем своем великолепии.
 Парижские зрители знали ее как Лабель, и это сценическое имя настолько прижилось, что стало ее собственным.
 Король любовался отнюдь не ожерельем.
 У Лабель было тело богини.
 Тонкая талия, изящные линии бедер и плеч, атласная кожа, чувственный рот…
 Она казалась земным воплощением небесного совершенства.
 Лабель, испытывая восторг от осознания своей красоты, без смущения наблюдала, как его взгляд скользит по ее формам.
 Она импульсивно подалась к нему, губы ее приоткрылись, и король раскрыл свои объятия…
 Через какое-то время король подошел к зеркалу и стал завязывать шелковый галстук.
 Теперь они поменялись местами.
 Лабель томно потягивалась на кушетке, на ее шее по-прежнему сверкали рубины, а глаза излучали покой и удовлетворенность.
 — Из-за тебя я опоздал, — заметил король, поправляя галстук. — Придется сказать, что у меня было важное дело. Надеюсь, премьер-министр примет мое объяснение.
 — Что может быть важнее меня? — томно пропела Лабель.
 — На это премьер-министр найдет, что ответить, — улыбнулся король.
 Он бросил на себя последний взгляд и, судя по всему, остался доволен увиденным.
 Ему не мешала любоваться своим лицом даже застывшая на нем привычная маска циника.
 Наблюдая за визитером, Лабель подумала, что только он достоин возглавить список ее многочисленных воздыхателей.
 Как мужчина и любовник король был бесподобен.
 А королевский сан делал его поистине бесценным.
 В двенадцатилетнем возрасте Лабель покорила Париж.
 Она обладала врожденным талантом танцовщицы, но путь на сцену королевского театра «Шатель» пролегал через многие спальни и будуары.
 В числе ее любовников состояли графы и маркизы Франции и даже один итальянский принц.
 Однако король Максимилиан отнюдь не был обыкновенным человеком, он отличался такой харизмой, что несравненная Лабель не смогла перед ним устоять.
 К тому же, будучи весьма состоятельным, он постарался обустроить ее жилье как можно комфортнее.
 Перевез ее из Парижа в Вальдестин, в свою резиденцию.
 В королевском дворце был придворный театр.
 Когда Лабель бывала в приподнятом настроении, она услаждала танцами избранную публику.
 Но больше всего ей нравилось танцевать для него одного во флигеле, отданном в ее распоряжение.
 Флигель этот в действительности напоминал замок.
 Он был построен в глубине сада дедом короля Максимилиана еще в прошлом столетии и соединялся с дворцом подземной галереей.
 Дом сей изначально задумывался для того, чтобы принимать здесь любовниц, когда предок короля уже не имел возможности ездить в Париж.
 Красивые женщины были его слабостью, только они доставляли ему истинное наслаждение.
 Подземная галерея вела из флигеля непосредственно к королевскому кабинету.
 Ключи от потайной двери имелись только у короля.
 — Когда ты вернешься?
 Лабель вся напряглась в ожидании ответа.
 Пытаться связать короля обязательствами было бессмысленно, и Лабель это прекрасно понимала.
 А потому и не надеялась заранее узнать о дне и часе его следующего визита.
 Превыше всего на свете король ценил свою независимость.
 Он считал себя полновластным хозяином собственной жизни, сам устанавливал законы и правила.
 Лабель была мудрой женщиной.
 Но она не могла с собой совладать, когда дело касалось короля Максимилиана.
 Ее прежние любовные связи были совсем иного рода.
 Там целиком и полностью доминировала она, заставляя мужчин сгорать от безумной страсти.
 Она распоряжалась ими по своему усмотрению.
 Ей ничего не стоило одарить любовника изощренными ласками, а после ввергнуть в пучину отчаяния, дабы не забывал, с кем имеет дело.
 С королем это исключалось.
 Лабель знала: он от нее в восторге.
 Но в то же время она никогда не была уверена, что останется с ним надолго.
 Каждый визит мог стать последним, а сама она — без объяснений оказаться в карете, везущей ее назад в Париж.
 Лабель встала с кушетки, завязывая шелковой лентой неглиже.
 Только глупая женщина останется обнаженной перед мужчиной, несколько минут назад удовлетворившим свое желание.
 Она стояла напротив, глядя, как он надевает королевский мундир, который подчеркивал его статность и ширину плеч.
 — Ты такой неотразимый! Я буду считать минуты до следующего раза, когда сердце мое страстно забьется в груди при виде тебя.
 Она говорила как на сцене, с изрядной долей драматизма, и губы короля дрогнули в легкой усмешке.
 Лабель была непревзойденной танцовщицей, но, по мнению короля, ей, как и большинству женщин, с которыми он был близок, лучше бы вообще не открывать рот.
 Самым привлекательным для него было ее великолепное тело.
 Он бросил на нее мимолетный взгляд и сказал:
 — В следующую субботу я намерен устроить новый спектакль. Мне бы хотелось, чтобы ты подготовила танец, который я еще не видел.
 Она не успела ответить, потому что король уже исчез за потайной дверью, ведущей в подземную галерею.
 Лабель бросилась на кушетку и в отчаянии длинными тонкими пальцами вцепилась в бархатную обивку.
 Она отлично понимала, ради чего король предложил ей заняться подготовкой нового танца.
 Это займет массу времени.
 Ей придется придумывать новый костюм, встречаться с портнихой, отрабатывать каждое па и репетировать под музыку.
 Ей некогда будет скучать и думать о короле.
 В какой-то мере она испытывала чувство благодарности к своему любовнику за такую заботу: ведь он помогал ей избавляться от скуки.
 И все же было обидно, что он всецело распоряжался ее временем.
 А когда с отрезвляющей ясностью приходило осознание того, что король является полновластным хозяином ее жизни, бессильная ярость овладевала ее существом.
 Король сам себе господин всегда и во всем, тогда как ее жизнь им же расписана по часам.
 Многие предупреждали Лабель еще в Париже о тщете ее надежд, ибо король неприступен.
 Попытки завладеть сердцем короля Максимилиана, предпринятые до нее, неизменно заканчивались крахом.
 Не одна красавица возвратилась из Вальдестина в слезах.
 Но Лабель была столь уверена в могуществе своих чар, что не послушала ценных советов.
 Теперь она с горьким сожалением вспоминала откровения своей лучшей подруги: «Дорогая, послушай, король восхитительный любовник, страстный и в то же время нежный. Кроме того, он очень щедрый. Но ты убедишься сама, что он крайне замкнут и в полном смысле слова недосягаем. Он абсолютно равнодушен к женским страданиям».
 Лабель не поверила подруге.
 Ее не покидала уверенность в том, что из всех представительниц прекрасного пола именно она способна одержат! победу.
 И вот ей пришлось на собственном опыте удостовериться, что ее не обманывали.
 Король осыпал ее драгоценностями, одевал в шелка и дорогие меха, но это было всего лишь компенсацией за полное затворничество.
 По сути, Лабель вела жизнь богатой невольницы.
 Ей вдруг пришло в голову, что если она завтра умрет, то король пришлет на ее могилу шикарный букет и тут же забудет о ее существовании.
 Лабель, поежившись, подошла к окну и уставилась вдаль невидящим взглядом.
 А панорама была сказочная!
 Прямо перед ней простиралась широкая долина в окружении поросших соснами гор.
 Она лежала словно гигантская чаша, наполненная зеленью садов и яркими красками альпийских цветов.
 Среди них плавно изгибалась серебряная лента реки, по которой неторопливо проходили нагруженные баржи.
 Но сегодня Лабель не видела этого великолепия.
 Перед ее мысленным взором проплывали газовые рожки фонарей, мелькали тени прохожих на парижских бульварах.
 Она слышала шум аплодисментов, доносившийся из окон театральных кафе, и вспоминала звон тишины, когда публика замирала перед поднятием занавеса.
 «Что я делаю в этой дыре? Кто мне мешает все бросить и вернуться в Париж?»— думала она.
 Ответ напрашивался сам собой.
 Лабель отпрянула от окна, повернулась к спасительному зеркалу и, наверное, в сотый раз принялась разглядывать рубиновое ожерелье.
 Лабель боялась.
 Она была напугана так же сильно, как все эти глупые женщины, жившие здесь до нее.
 Она страшилась отдать свое сердце человеку, для которого была всего лишь великолепной танцовщицей и красивым телом.
 Тем временем король направлялся по галерее в сторону дворца, бесшумно ступая по мягкой шерсти персидских ковров, и уже не думал о своей любовнице.
 Стены галереи были обшиты светлым ореховым деревом, в изобилии произрастающим на склонах Вальдестинских гор.
 Золотым ключом он открыл потайную дверь, замаскированную под одну из резных панелей кабинета.
 Он опаздывал на целый час, поэтому не стал задерживаться в кабинете, а сразу устремился в зал для приемов.
 Король не имел намерения объяснять министрам причины несвоевременного прихода.
 Поскольку он был монархом и считал себя проводником Божьей воли, то не находил нужным уведомлять подданных о мотивах своих решений и поступков.
 Кроме того, он и в самом деле слыл справедливым правителем.
 Поднявшись по величественной парадной лестнице с перилами из слоновой кости, он оказался в гигантском зале, отделанном в стиле барокко.
 Каждый новый правитель переиначивал внутреннее убранство дворца на свой лад, поэтому возведенное в шестнадцатом веке здание давно утратило первоначальный вид.
 Каждый последующий король соревновался с предыдущим в роскоши, от чего каждый уголок дворцового интерьера становился образцом достижений искусства своего времени.
 Два лакея в форменных ливреях и напудренных париках предупредительно распахнули перед ним массивные двери.
 Король полагал, что его ждут все члены кабинета министров.
 Поэтому он был немного удивлен, когда увидел своего премьера в обществе лишь одного канцлера.
 Они стояли у окна в огромном зале для приемов и о чем-то оживленно беседовали.
 Хотя король не разбирал слов, он ясно уловил нотки беспокойства и озабоченности.
 Он вообще обладал способностью тонко чувствовать импульсы и настроения людей.
 Этот необычный дар оказывал ему неоценимую помощь в сложных ситуациях.
 Чутье говорило ему, что приглашение премьер-министра было не просто светским приличием, оно вызвано чем-то действительно важным.
 Король зашагал к беседующим.
 Когда он приблизился к ним, те склонили напудренные головы в приветственном поклоне, соответствующем этикету, принятому во дворах Европы.
 — Добрый день, — сказал король.
 — Добрый день, ваше величество! — ответил премьер-министр. — Очень любезно было с вашей стороны принять наше с канцлером приглашение.
 Король кивком головы поздоровался с канцлером Кунтом Холе.
 Этот придворный никогда ему не нравился.
 — Мы должны кое-что обсудить с вашим величеством, — продолжал премьер-министр, — и надеемся, что ваше величество выслушает нас без предубеждения.
 Король вопрошающе изогнул брови.
 — В таком случае пройдем в соседнюю комнату. Этот зал слишком велик для конфиденциальной беседы.
 Зал для приемов действительно поражал своими размерами.
 Высокие потолки были украшены фресками, изображавшими эпизоды известных баталий.
 В проемах между окнами висели портреты доблестных предков.
 Вся обстановка настраивала на торжественный и патриотический лад.
 Процессия двинулась в соседнюю комнату.
 Это был кабинет, меблированный во французском стиле.
 Посредине стоял трон, на который сел король Максимилиан.
 Погладив рукой резной подлокотник со своей монограммой, он истинно королевским жестом предложил придворным садиться.
 Они опустились в кресла, стоявшие по обе стороны от трона, и замерли.
 Король посмотрел сначала на канцлера, потом на премьер-министра.
 Но ни тот, ни другой явно не собирались начинать разговор.
 Тогда король взял инициативу в свои руки.
 — Итак, джентльмены, столь затянувшимся молчанием вы разжигаете мое любопытство. Что за насущная необходимость послужила причиной нашей встречи? И почему она не требует присутствия остальных членов правительства?
 Премьер-министр сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду.
 — Ваше величество, — вымолвил он, — мы с канцлером решили сообщить вам об этой проблеме до того, как она привлечет внимание других членов кабинета или даже парламента…
 Он умолк и посмотрел на канцлера, словно ожидая от него поддержки.
 — Ваше величество! Сир! — наконец взволнованно произнес он. — Позвольте быть с вами откровенными.
 Мы хотели вам сообщить…
 — Я бы предпочел немедленно услышать все, что вы намерены были сказать, — перебил его король. — Вам, премьер-министр, отлично известно, что я не люблю долгих и никому не нужных приготовлений.
 — Хорошо, ваше величество, — смиренно ответил премьер-министр. — По мнению многих членов кабинета, которое совпадает с общими настроениями ваших подданных, гарантия продолжения королевского рода является на данный момент насущной необходимостью. Она предотвратит беспорядки, которые могут возникнуть, когда наши соседи начнут предъявлять свои права на владение Вальдестином, если вдруг, не приведи Бог, что-то случится с вашим величеством.
 Лицо короля стало непроницаемым, и он холодно сказал:
 — Ваша витиеватая речь, премьер-министр, дает мне понять, что я должен жениться.
 — Если быть откровенным, к чему вы всегда нас обязываете, сир, то… да!
 — Я еще довольно молод, — заметил король.
 — Конечно, ваше величество! — воскликнул премьер-министр. — Но, к сожалению, у вас нет братьев. Только сын может гарантировать, что ваш род не прервется.
 Король знал, что это правда, и погрузился в молчание.
 Премьер-министр подумал, что навлек на себя гнев монарха, и пустился в длинные объяснения.
 — Жители южной провинции были сильно напуганы покушением на короля Густава, которое произошло всего три недели назад. Его спасло чудо, но кто может поручиться, что сумасшедший наемник не захочет повторить попытку? Один шанс из миллиона…
 — Вы хотите сказать, — вновь перебил его король, — что анархисты есть повсюду? Все только об этом и говорят.
 Когда я был последний раз в Париже, вокруг без умолку обсуждали подробности покушения на жизнь королевы Виктории.
 — К сожалению, это правда, ваше величество, — кивнул премьер-министр. — Но здесь, в Вальдестине, мы опасаемся не столько безумных маньяков…
 Тут он осекся и нерешительно посмотрел на короля.
 — Ваше величество, — набрался смелости премьер, — вы постоянно подвергаете свою жизнь опасности!
 Губы короля тронула легкая усмешка.
 Он понял, что министр имеет в виду его хобби.
 Король увлекался альпинизмом и гордился тем, что сейчас, в тридцать пять, он так же ловок, как и десять лет назад.
 Другим его «опасным» увлечением являлись дикие лошади.
 Рожденные в дремучих вальдестинских лесах, они славились своим безумным норовом.
 Иные были настолько дикими, что даже опытные конюхи не решались за них браться.
 Объезжать этих непокорных животных доставляло королю истинное удовольствие.
 Король цинично улыбнулся.
 Конечно же, премьер-министра беспокоит не только это.
 Было еще кое-что, о чем тот вряд ли осмелится говорить.
 Совсем недавно в Париже король дрался на дуэли.
 Вызов исходил от надменного аристократа, якобы вступившегося за честь своей жены, соблазненной королем.
 Это была прихоть старого дуэлянта, на счету которого уже числились две человеческие жизни.
 То, что на самом деле король и не собирался никого соблазнять, не имело никакого значения.
 Они стреляли друг в друга по всем правилам, и король с ходу всадил в противника две пули.
 Сам он отделался легкой царапиной.
 Когда известие о дуэли дошло до Вальдестина, вся страна гудела как улей.
 Именно это происшествие и послужило поводом для членов кабинета поставить его перед необходимостью обзавестись наследником.
 — Я не буду утомлять ваше величество, — льстиво ввернул канцлер, — рассказами о том, как счастлив народ Вальдестина под покровительством столь мудрого монарха.
 Все надеются, что ваше правление продлится еще долгие годы, а благосостояние страны будет неуклонно расти, но в то же время…
 Тут он опасливо взглянул на короля и осекся.
 Ужас сковал его тело и стиснул горло ледяной рукой.
 Король едва сдержался, чтобы не послать канцлера вместе с премьер-министром ко всем чертям.
 Он не собирался жениться, хотя знал, сколь важно это для Вальдестина.
 Еще в прошлом году французский император со страхом жаловался на непомерные притязания Германии.
 Реальным правителем страны был железный Бисмарк, манипулировавший слабовольным королем Вильямом.
 Французский император красочно описывал королю Максимилиану картину дальнейших действий германского премьера.
 — Это ненасытное чудовище одно за другим проглотит маленькие немецкие королевства и принципалии, а потом новоиспеченная федерация протянет свои жадные щупальца к Британии и Франции.
 Король Максимилиан не принял всерьез слова Наполеона Третьего, которого считал немного слабоумным.
 Но теперь ситуация в Европе выглядела однозначно.
 Поэтому король сделал над собой сверхъестественное усилие.
 — Я обдумаю ваше предложение, премьер-министр, — ответил монарх. — Оно не лишено здравого смысла. Несмотря на то что я не собирался в ближайшее время жениться, понимаю желание моего народа иметь престолонаследника.
 Канцлер и премьер одновременно произвели долгий выдох.
 Наконец-то можно было расслабиться.
 — Благодарю за понимание, ваше величество, — наклонил голову премьер-министр. — Вы очень любезны, сир, что выслушали нас.
 — Я приму это к сведению, — продолжал король. — В первую очередь я обращусь к соседним монархам. Пора создать международный альянс, чтобы защититься от поползновений Бисмарка.
 Премьер-министр был проницательным вельможей.
 Он тотчас уразумел, что имеет в виду король.
 Он тоже опасался амбиций Бисмарка.
 Слабый король Вильям был озабочен только собственным здоровьем, его мало интересовала судьба Германии.
 Король поднялся со своего трона, давая придворным понять, что аудиенция закончена.
 — Благодарю вас за предупреждение, господа. Я сообщу вам о своих планах при первой возможности.
 Придворные, ликуя от осознания успешно выполненной миссии, сразу же испарились.
 Король остался один.
 Невидящими глазами смотрел он на противоположную стену, где висел один из шедевров Фрагонара.
 Но его сейчас не занимали ни грациозная фигура нимфы романтического сада, ни парившие над ее головой прелестные купидоны.
 Король думал о невыносимой скуке семейной жизни.
 Отдать лучшие годы женщине, единственным достоинством которой является ее королевская кровь, казалось ему преступлением.
 Он вообразил себе ничтожных, разодетых придворных, снующих по дворцовым лестницам.
 Он хорошо знал, что представляет собой жизнь короля, предписанная правилами и этикетом.
 Ему иногда доводилось присутствовать на коронациях и похоронах в соседних королевствах.
 Все королевские дворы походили друг на друга как две капли воды.
 Чего стоили эти скучные церемонии, в которых не оставалось ни капли духа!
 Истинный смысл их был забыт и потому утрачен.
 Ему не о чем было говорить с теми монархами.
 Их интересы ограничивались семейными историями и сплетнями о соседях-близнецах.
 Король с содроганием вспоминал однообразный сценарий этих визитов.
 Сначала его потчевали безвкусными блюдами, потом мучили нескончаемыми церемониями, затем пичкали сплетнями и, наконец, укладывали спать в неудобную постель.
 И каждый раз все повторялось заново.
 Разумеется, новая королева принесет в его дом этот страшный вирус.
 И он решил во что бы то ни стало оградить себя от сей участи.
 Будучи холостяком, он мог себе позволить свести до минимума все королевские формальности.
 Он жил как английский джентльмен в своем загородном поместье.
 Занимался охотой и лошадьми, принимал только тех гостей, чьим обществом искренне наслаждался.
 Всю помпезность дворцовых церемоний он отдал членам кабинета во главе с премьер-министром.
 Жители Вальдестина видели его довольно редко, и король думал насмешливо, что от этого они только счастливы.
 Но королева изменит все!
 Она будет постоянно устраивать встречи с горожанами, начнет курировать больницы и разъезжать по стране в окружении толп народа, получая взамен обожание в виде огромных букетов.
 Она полностью изменит весь дворцовый уклад, который был установлен самим королем, обладавшим талантом организатора.
 Вместо обеда в компании близких друзей, чтения книг в библиотеке или романтической встречи во флигеле ему придется умирать от тоски, беседуя с какой-нибудь невзрачной придворной дамой.
 Ее придворные дамы будут еще скучней и уродливей, чем она сама.
 Такая перспектива казалась королю немыслимой.
 Но у него не было выбора.
 Стране нужен наследник, это ясно как божий день.
 К тому же он понимал, что премьер-министр никогда бы не осмелился заговорить с ним на столь щепетильную тему, если бы не имел серьезных оснований.
 Он действовал под давлением членов кабинета, напуганных политикой Германии.
 Найти нового правителя Вальдестина, если он умрет бездетным, будет не так-то просто.
 Он вспомнил, как греки отчаянно искали монарха, пока им не пришлось пригласить короля из далекой северной Дании, который стал его величеством Георгом Первым.
 Но Вальдестин намного меньше Греции.
 При сходных обстоятельствах ему не выжить.
 Что ж, ради справедливости король должен принести себя в жертву на благо страны.
 — Он правил страной уже восемь лет, и каждый миг его служения доставлял радость.
 Он был неуступчив, но никто не роптал.
 Он был эгоистичен, но снискал еще большее обожание.
 Теперь настало время отдавать долги.
 Пришел час расплаты за годы безграничной свободы, но, несмотря на то что король понимал законы жизни, плата казалась ему слишком суровой.
 — Господи! — воскликнул он. — Одному тебе ведомо, где найти женщину, которую я смог бы терпеть рядом с собой!
 Но Господь молчал.
 И тут как будто сам Сатана, насмехаясь над его отчаянием, услужливо ниспослал его мысленному взору вереницу принцесс.
 Они все шли и шли: голубоглазые и черноглазые, блондинки, брюнетки и рыжеволосые, высокие и низенькие, худые и пышненькие.
 У короля закружилась голова, но при мысли дотронуться хотя бы до одной он вздрагивал от отвращения.
 Одна из них должна «стать его женой, надеть корону Вальдестина и носить под сердцем его наследника!
 — Хватит! Я больше не выдержу! — возопил король.
 Сатана услужливо сменил декорации.
 Начался новый акт, и на воображаемой сцене появились другие женщины.
 Те самые красотки, что были когда-то его пассиями.
 Каждая казалась совершенством, но была прекрасна по-своему.
 Их тела, сотворенные одним божественным скульптором, являли собой верх совершенства.
 Когда-то он одаривал их драгоценностями, расплачиваясь за красоту.
 Король унаследовал страсть к прекрасному от своего отца.
 Но истинной причиной была его матушка, венгерка, слывшая настоящей Венерой.
 Она трагически погибла в самом расцвете лет.
 Так же как сын, она обожала диких лошадей и была непревзойденной наездницей.
 Даже в гробу она была неотразима.
 Обожествляя свою матушку, король продолжал искать ее в каждой женщине.
 Но пока ему не посчастливилось встретить ни одной женщины, похожей на нее.
 Сегодня король со всей очевидностью осознал, что пришел конец его свободной жизни.
 Будущее казалось унылым и безжалостным.
 Его собственная безопасность — эфемерной.
 Свобода и независимость — иллюзорными.
 Настало время все положить на алтарь государственных нужд.
 Итак, душевное спокойствие и физический комфорт должны остаться в прошлом.
 Король нервно зашагал по комнате.
 Он ходил из угла в угол до тех пор, пока назойливы» рой мыслей не начал сводить его с ума.
 Наконец он выбежал из комнаты, помчался вниз по главной лестнице и очутился в своем кабинете.
 Он ощутил в кармане тяжесть золотого ключа от потайной двери.
 Король не стал раздумывать.
 Конечно, ход сей был тривиальным и старым как мир, но сейчас только Лабель могла помочь ему немного забыться.
 Дверь в классную комнату приоткрылась, но принцесса Зита ничего не заметила.
 Она удобно устроилась на большом подоконнике с книгой в руках, а когда принцесса читала, то полностью перемещалась в предлагаемую реальность.
 Фантазия уводила ее в некие миры, где можно было скрыться от действительности, если та казалась ей слишком скучной.
 Сейчас был именно такой момент, и классная комната перестала существовать для Зиты.
 По этой причине она ничего не видела и не слышала.
 И лишь почувствовав, что кто-то стоит совсем рядом, девушка оторвалась от книги — перед ней стояла ее старшая сестра Софи.
 — Угадай, что случилось?
 Зита была столь увлечена сюжетом, что вовсе не заинтересовалась вопросом сестры; она попросту заставила себя отреагировать на него.
 — И что же?
 Она не ожидала услышать в ответ нечто захватывающее, хоть и понимала, что новость действительно необычная, иначе сестра ни за что бы не пришла к ней наверх.
 Софи присела рядом на краешек подоконника.
 — Я до сих пор не могу поверить! Представляешь, мама совершенно уверена в цели его визита.
 — Не пойму, о ком ты? — вскинула брови Зита. — Кто к нам едет?
 — Максимилиан, король Вальдестина, сообщил папе, что собирается посетить соседние государства. Он изъявил желание остановиться на несколько дней у нас.
 Софи говорила, как всегда, сухо и невыразительно, однако ее голубые глаза необычно блестели.
 Умолкнув, она многозначительно посмотрела на сестру.
 Зита на какой-то миг остолбенела.
 — Король Максимилиан! — наконец воскликнула она. — Ты в этом уверена?
 — Абсолютно, — кивнула Софи. — Мама говорит, он едет к нам, чтобы просить моей руки.
 — Не может быть! — округлила глаза девушка. — Все только и говорят, что король Максимилиан убежденный холостяк, он и не думает жениться, хотя многие женщины были бы счастливы разделить его трои.
 Зита словно говорила сама с собой.
 Софи не возражала и не соглашалась.
 — Кажется, я знаю, почему он передумал, — продолжала рассуждать Зита. — Как раз вчера папа разговаривал с бароном Майером о намерении Бисмарка расширить границы Германии.
 Помолчав немного, она сделала заключение:
 — Да, король Максимилиан должен не только заручиться нашей поддержкой, если придется противостоять Германии, но и произвести на свет наследника.
 Зита сама была поражена своими выводами и не надеялась, что Софи поддержит разговор.
 Сестра совсем не интересовалась политикой, ей и в голову не пришло бы прислушиваться к беседам отца с членами кабинета.
 Она даже не читала газет.
 Зита же, напротив, интересовалась прессой.
 Иногда она подтрунивала над собой, представляя, что ее голова поделена на две половины: одна занята политикой и отношениями между европейскими государствами, а другая наполнена всяческими фантазиями.
 У Зиты пока еще не было серьезных проблем, кроме тех, что возникали между обитателями ее фантазий: нимфами и дриадами, гномами и сатирами.
 Столкновения происходили разве что с кораблями в воображаемом море, да и то из-за сирен, которые завлекали моряков своим пением.
 Зита прервала чтение на самом интересном месте, где речь шла не о чем ином, как о кораблях и сиренах.
 Длинные волосы мифических красавиц еще развевались на влажном ветру, и девушке было непросто переключиться на короля Максимилиана, который должен найти себе жену.
 Она вдруг подумала, что сирена была бы для него в самый раз.
 Ее матушка сильно разгневалась, узнав, что Зите известно, с какого рода женщинами имеет дело король Максимилиан.
 А его любовницами были известные примадонны и первейшие красавицы из околосветских кругов Парижа.
 Зита училась музыке у французского маэстро.
 До того, как поселиться в Альдроссе, он жил в Париже и был профессиональным пианистом.
 Поэтому театральная среда французской столицы была его родной стихией.
 — Расскажите что-нибудь еще, мсье! — умоляла Зита по окончании каждого занятия.
 После формальных отговорок профессор сдавался.
 Он был счастлив поведать о лучших годах своей жизни такой внимательной слушательнице.
 Зита знала все о знаменитостях парижского бомонда.
 Поскольку в Париже у профессора оставались двое детей, он часто к ним ездил и привозил в Альдросс самые свежие новости.
 Профессор красочно описывал Зите примадонн парижской Оперы и блистательных звезд театральных кафе.
 Она живо представляла себе страстных аристократов» которые тратили целые состояния на очаровательных возлюбленных, осыпали их горами бриллиантов.
 Они удовлетворяли все женские капризы: покупали дамам кареты, меха, наряды, лошадей…
 Зита проявляла к этой стороне парижской жизни такой неподдельный интерес, что профессор даже привозил ей столичные журналы с картинками.
 Там писали не только о происходящем на сцене.
 Журналы буквально пестрели различными сплетнями, в них открыто обсуждались самые скандальные события.
 В бульварных заметках то и дело мелькало имя короля Максимилиана, а так как Вальдестин граничил с Альдроссом, Зита с особым любопытством относилась к его персоне.
 Рассматривая цветные картинки и читая заметки, девушка составила для себя довольно выразительный портрет короля.
 Он представлялся ей неотразимым, неординарным, царственным.
 Он совсем не походил на обычного человека, а его поведение сильно отличалось от образа действий ее родственников.
 Профессор был весьма разговорчив.
 Зита пользовалась этим его качеством без тени смущения.
 Ей удавалось так взвинтить старика, что он выкладывал ей всю подноготную.
 А потому лишь только Лабель поселилась в Вальдестине, Зита уже знала об этом.
 Кроме того, ей были известны имена всех предыдущих пассий короля Максимилиана.
 — Расскажите мне о Лабель, — попросила Зита профессора.
 — Тело ее прекрасно, как у богини! — с мечтательной улыбкой произнес музыкант. — Когда она появлялась на сцене, публика в зале замирала от восторга. А вы знаете, ваше королевское высочество, что для актрисы нет лучшего комплимента, чем тишина в зале. Лабель всех очаровала своей красотой и совершенством пластики.
 Зита была заинтригована, но не понимала, как можно променять роль звезды на парижской сцене, признание и аплодисменты публики на жизнь в Вальдестине, пусть даже с королем.
 — Как ей не скучно жить одной в деревне, которая, по-моему, как две капли воды похожа на нашу? — удивилась Зита.
 Профессор улыбнулся в ответ, подняв вверх указательный палец.
 — Ей аплодирует сам король!
 — Вы хотите сказать, она для него танцует?
 Этот вопрос заставил профессора спохватиться, что он слишком откровенен со своей подопечной.
 Она еще слишком юная и к тому же принцесса королевской крови, а он всего лишь учитель музыки.
 Ей даже не подобает знать о существовании женщин вроде Лабель.
 — Урок закончен, ваше королевское высочество! — объявил профессор совершенно другим тоном. — Завтра мы не будем терять время на болтовню, а разберем один из новых этюдов Ференца Листа.
 — Но вы же понимаете, мсье профессор, — сладким голоском пропела Зита, — что ваши рассказы открывают для меня новые горизонты. Ведь музыку сердца, так же как и музыку ума, невозможно держать взаперти!
 Она знала, подобный язык близок душевному складу маэстро, он его, несомненно, оценит и будет ей признателен.
 — Вы, ваше высочество, очень любезны, — с улыбкой ответил он. — Но все-таки я не должен с вами говорить об этих женщинах.
 — Если Лабель действительно танцует так, как вы рассказываете, то она пробуждает в людях чувство прекрасного. А красота — это то, без чего мир давно перестал бы существовать.
 — Вы правы, ваше высочество! — согласился профессор. — Но все-таки мне лучше бы рассказать вам о Ракель, примадонне парижской Оперы. Она поет те самые партии, к изучению которых мы скоро приступим.
 — Ну конечно, мсье профессор, — усмехнулась девушка. — Но все же мне бы очень хотелось взглянуть на Лабель хоть одним глазком. Не могли бы вы в следующий раз привезти мне какой-нибудь журнал с ее портретом?
 Разумеется, Лабель как актриса ее не интересовала.
 Для нее важнее было понять связь этой женщины с королем Максимилианом.
 Любопытно, думала Зита, что особенного он в ней нашел?
 Чем, кроме своих танцев, она так очаровала короля, что он увез ее из Парижа к себе во дворец?
 Да, надо заставить профессора привезти ей картинку с изображением Лабель.
 Теперь она не верила своим ушам: король Максимилиан едет к ним в Альдросс и, если верить матушке, собирается жениться на Софи.
 Это казалось невероятным.
 Когда же смысл услышанного наконец дошел до сознания Зиты, она восторженно воскликнула:
 — О Софи, ты самая счастливая девушка в мире! Ты хотя бы представляешь, сколь восхитителен король Максимилиан? Папа говорит, во всей Европе не найдется монарха, который обладал бы такими атлетическими способностями. Однажды он покорил вершину горы Маттерхорн.
 Софи, у тебя в Вальдестине будут самые великолепные лошади!
 В порыве экзальтации Зита совсем забыла, что Софи терпеть не может лошадей, если только они не стоят спокойно в упряжке.
 Бабушка сестер была венгерской принцессой.
 Ее до сих пор помнили на родине как великолепную наездницу, а о ее красоте слагали легенды.
 Только Зита унаследовала ее характер, в том числе и страсть к лошадям.
 — Мне нет дела до его лошадей, — произнесла Софи своим бесцветным голосом. — Прежде всего народ Вальдестина должен уважать меня. Я уверена, Зита, что стану для них хорошей королевой.
 — Ну конечно, дорогая! — радостно подхватила Зита. — Но самое главное — ты станешь женой короля Максимилиана!
 Софи, чуть помешкав, сказала:
 — Не думаю, что в действительности мама с одобрением относится к королю Максимилиану. Но она хочет, чтобы у меня было достойное положение. Иначе она бы остановилась на моем браке с маркизом Баден-Баденом.
 Зита поморщилась.
 — О нет, Софи, он такой скучный! Если он что-то рассказывает, все тут же забывают, о чем он только что говорил.
 — По-моему, он весьма приятный человек, — сухо заметила Софи.
 Зита понимающе взглянула на сестру.
 Король Максимилиан никак не вписывался в понятие «приятный человек».
 О нем рассказывал не только профессор музыки.
 У Зиты была еще одна любимая собеседница, мадам Готье.
 Она приходила к ним во дворец специально, чтобы учить принцесс французскому.
 Мадам Готье была парижанкой из приличной семьи.
 Когда-то она вышла замуж за альдроссца, но уже давно овдовела.
 С тех пор она так и осталась в Альдроссе, но поддерживала связь со своей родиной.
 Она регулярно ездила в Париж.
 Помимо этого, у нее была масса родственников, поставлявших ей самые свежие сплетни.
 Для Софи французский был трудным предметом, поэтому после уроков она сразу же исчезала из классной комнаты.
 Зато сестра оставалась наедине с мадам Готье.
 — Расскажите мне что-нибудь о Париже, мадам! — просила Зита.
 Поскольку мадам Готье жила одна, то она всегда радовалась возможности с кем-нибудь поговорить.
 От нее Зита узнала об императоре и императрице.
 Она рассказала девочке о том, что королевский портной Фредерик Ворт одевал не только аристократов, но шил наряды и для представителей околосветских кругов, что последние одевались не хуже и увешивали себя даже более роскошными драгоценностями, нежели сановники из дворца Тюильри.
 Мадам Готье открыла для Зиты мир, о существовании которого не полагалось знать молоденьким принцессам.
 Зита узнала о невероятной экстравагантности женщин, которые, используя свою красоту, заставляли мужчин тратить целые состояния.
 Сам император не скрывал своих любовных похождений, поэтому письма племянницы мадам Готье, приходившие еженедельно, были довольно откровенны.
 Принц Наполеон содержал любовницу, а известный барон Гауссманн, тот самый, что восстанавливал Париж, на глазах у всех катался в открытом экипаже с молоденькой актрисой Франсин Селье.
 Нидерландский король был без ума от мадам Мустар и потратил на нее астрономическую сумму.
 Мадам Готье никогда не задумывалась над тем, о чем говорила, а значит, и не осознавала, с какой отчетливостью запечатлевались ее истории в незрелом уме ученицы.
 «Увидеть бы Париж своими глазами!»— вздыхала Зита.
 Она была счастлива, что может хотя бы помечтать.
 Складывая разрозненные истории в одно целое, Зита придумала себе свой Париж, в который мысленно могла отправиться в любое время, когда во дворце становилось скучно «
 — До сих пор не верится! — снова воскликнула девушка. — Как здорово, что вы поженитесь! Только обещай, что пригласишь меня погостить в Вальдестине!
 Голос Зиты был умоляющим — она всегда без обиняков выражала свои чувства и эмоции.
 Но Софи ответила ей своим обычным безжизненным голосом:
 — Нет, Зита, я не приглашу тебя ни в Вальдестин, ни в другое место. Ты слишком хорошенькая.




 Глава 1


 — Но это же несправедливо, мама! — не на шутку обиделась Зита.
 Герцогиня ответила не сразу.
 Прежде ей надо было подобрать слова.
 — Это великолепная партия для Софи. Я не хочу, чтобы ты все испортила.
 — Но как? — изумилась Зита.
 Герцогиня не стала объяснять причину.
 — Я не собираюсь обсуждать эту тему, — строго сказала она. — Когда приедет король Максимилиан, ты не должна спускаться вниз ни под каким предлогом. Ты не будешь участвовать ни в одном празднике, которые мы устраиваем в его честь. Если ты ослушаешься меня, Зита, придется отправить тебя к родственникам.
 Девушка ужаснулась и не посмела возразить.
 Жизнь во дворце была и так, мягко говоря, чересчур размеренной, а у родственников, которые жили в немыслимой глуши, она бы умерла от скуки.
 Зита быстро поднялась с кресла и вышла из комнаты, легонько хлопнув дверью.
 Герцогиня вздохнула.
 Зита, совершенная копия отца, всегда казалась ей трудным ребенком.
 Не то что Софи.
 Та воистину ее дочь — тихая, невыразительная и спокойная.
 Герцогиня была англичанкой, родственницей королевы Виктории, поэтому они с Зитой говорили на ее родном языке.
 А Зита уже мчалась по коридору в сторону отцовского кабинета.
 Но теперь она думала на своем языке.
 Она вихрем ворвалась в кабинет и застала отца одного, как и предполагала.
 Еще не успев отдышаться, она сердито заговорила:
 — Неужели, папа, ты знал о том, что меня не допустят на прием короля Максимилиана? И даже на бал? И вообще мне не позволят просто взглянуть на него? Я отказываюсь в это поверить!
 Герцог опустил газету и посмотрел на младшую дочь.
 Зеленые глаза лихорадочно блестят, на щеках яркий румянец.
 Красивое разгневанное личико обрамлено разметавшимися от быстрого бега огненными вихрями волос.
 Его взгляд потеплел и смягчился.
 — Прости, дорогая, — сочувственно промолвил он. — Я знал, что это расстроит тебя.
 — Знал! — воскликнула Зита. — О папа, как ты мог! Это так несправедливо!
 Герцог молча протянул ей руку.
 Она стиснула ее в своих горячих ладонях и присела возле кресла, умоляюще глядя ему в глаза.
 — Если б ты только знал, папочка, как здесь стало скучно в последнее время! — жалобно молвила Зита. — Было бы так замечательно потанцевать хоть с кем-нибудь, особенно с королем Максимилианом. Мне всегда хотелось его увидеть.
 Герцог сжал ее руку.
 — Боюсь, дорогая, мама и Софи уже все решили. Это» плата за твою красоту.
 Зита ошеломленно уставилась на отца.
 — О, я всегда подозревала, что Софи ко мне ревнует!
 А маме не нравится, как я себя веду, когда остаюсь с тобой. Но не до такой же степени, чтобы запереть меня в классной комнате, словно я прокаженная!
 — Дорогая, когда мне сказали об этом, я знал, как ты расстроишься. Но поверь мне, милая, я ничем не мог тебе помочь!
 — Но почему? — рассердилась Зита.
 — А потому, — терпеливо объяснил отец, — что такие маленькие страны, как наша, должны объединяться, чтобы противостоять возрастающей мощи Германии. Если король женится на Софи, мы станем вдвое сильнее, понимаешь?
 Конечно, Зита прекрасно понимала.
 Они с отцом часто обсуждали политическую ситуацию в Европе.
 — А мне казалось, что Германия положила глаз на Австрию…
 — Сначала Австрия, потом Бавария, а затем и мы, — задумчиво произнес герцог. — А после… почему бы не Франция?
 Девушка затаила дыхание.
 С этим шутить нельзя.
 Она знала, что может произойти, если Бисмарк начнет действовать.
 Его амбиции не имели предела.
 Она прижалась щекой к отцовской руке и прошептала:
 — И все-таки, папочка, мне бы так хотелось побывать на балу. Обещаю, что не буду танцевать с королем!
 — Но он сам захочет, моя дорогая, — улыбнулся герцог. — Поэтому твоя мама и Софи испугались.
 Зита продолжала сидеть возле отцовского кресла.
 Сегодня ей впервые довелось услышать от членов семьи о своей красоте.
 Конечно, она знала, что унаследовала ее от своей бабушки-венгерки.
 Бабушка могла претендовать на более выгодную партию и занять более значительное положение, чем статус герцогини Альдросской.
 Но она влюбилась в своего будущего мужа с первого взгляда, и он всю жизнь отвечал ей взаимностью.
 Эту историю Зита слышала еще с колыбели.
 Она часто разглядывала портрет бабушки, висевший в тронном зале.
 — Если дедушка был похож на тебя, папа, — говорила Зита, — то неудивительно, что бабушка в него влюбилась.
 Наверняка он был очень привлекателен.
 — Спасибо, любимая, — смеялся герцог. — Несмотря на то что я похож на отца, я унаследовал многие черты своей матери. Особенно ее любовь к лошадям. Она была великолепной наездницей и искусно объезжала самых диких и непокорных скакунов. Ты похожа на нее, Зита.
 Герцог обожал свою мать.
 Наверное, поэтому он сразу полюбил своего третьего ребенка.
 Когда родилась Зита, у него уже были Софи и Генрих, и, честно говоря, он ожидал второго сына.
 Но, к его собственному изумлению, появление еще одной дочери не только не разочаровало его, но стало неожиданной радостью.
 Он сразу узнал в Зите прекрасную мать-венгерку, и она стала его любимицей.
 Зеленоглазая девочка росла и хорошела у него на глазах, и стареющий герцог стал слишком много времени проводить в детской.
 Как только ей исполнилось восемь, он, игнорируя протесты жены, взял ее с собой в горы.
 Он частенько удалялся дней на десять, оставляя замок и супругу, которая ничего не могла с этим поделать.
 — Мне надо поближе познакомиться с моим народом, — объяснял ей герцог. — Самый лучший способ — окунуться в эту среду.
 В коротких кожаных панталонах, зеленом суконном жакете и тирольской шапочке — традиционной одежде жителей Альдросса и Баварии — он отправлялся в путешествие.
 Останавливался в маленьких деревенских гостиницах и с бокалом местного вина в руке распевал народные песни, выражавшие истинные чувства простого человека.
 Альдроссцы обожали его за подобный демократизм.
 Они, конечно, понимали, что у герцога имелись и другие причины для кратковременных поездок в горы, но лишь добродушно посмеивались, — Наш господин — настоящий мужчина! — говорили они.
 А для маленькой Зиты это было просто волшебством.
 Вырвавшись из-под навязчивой опеки нянь и гувернанток, вдали от замечаний матушки, она радостно скакала на лошади рядом с отцом по зеленым долинам меж заснеженных вершин.
 Когда дорога кончалась и переходила в тропинку, они шли пешком долгие мили до тех пор, пока не уставали ее маленькие ножки.
 Но она никогда не жаловалась на усталость.
 Как-то раз герцог привел ее к горному озеру, и она плавала в ледяной воде, словно юркая рыбка.
 Конечно, дома она не рассказывала, что научилась плавать.
 Это была их с папой тайна.
 Ведь мать пришла бы в ужас даже от того, что Зита нарушает приличия и бегает голышом.
 Хотя, кроме родного отца, ее никто не видел.
 Так герцог с дочерью убегали из замка, и герцогиня не могла их остановить.
 Они возвращались через неделю, счастливые, загоревшие, полные сил и здоровья.
 Но когда Зите исполнилось пятнадцать, мать категорически запретила ей ездить с отцом.
 Сказка кончилась.
 Никакие слезы и уговоры не помогали: мать оставалась непреклонной.
 Зита не могла понять причину этого внезапного запрета, строгого и окончательного.
 Железный занавес отделил ее от мира радости и счастья.
 Эти поездки были удовольствием не только для нее.
 Отец блаженствовал в ее обществе.
 Зита была уже большой девочкой, когда до нее стали доходить слухи о Париже, о женщинах легкого поведения, к ногам которых бросали свои состояния знатные господа…
 Однажды Зита услышала обрывок разговора родителей.
 — Я ни за что на свете не допущу, — негодовала герцогиня, — чтобы моя дочь имела что-то общее с подобными женщинами…
 Она замолчала на полуслове, увидев в дверях Зиту, и перевела диалог на другую тему.
 В то время девочка не придала этому никакого значения, так же как и другой случайно услышанной фразе.
 — Думаешь ли ты о своей репутации, когда обращаешься с такого рода созданиями?.. — возмущенно выговаривала герцогиня мужу.
 И снова фраза осталась незаконченной, потому что в дверях внезапно появилась Зита.
 Это были кусочки загадки-мозаики, которую она могла при желании сложить.
 Однажды в маленькой горной гостинице она пробудилась от яркого света луны, пробивавшегося сквозь неплотно задвинутые шторы.
 Зита была сильно утомлена и хотела вновь погрузиться в сон, но мешали голоса, долетавшие из соседней комнаты.
 Смеялась незнакомая женщина.
 Ей вторил баритон отца, в котором сквозили незнакомые нотки.
 Тогда она не стала прислушиваться и тем более анализировать этот факт, но позднее смутные догадки стали посещать ее острый ум.
 В тот день они долго бродили по живописному ущелью, плескались в горном озере, а потом отец привел ее в незнакомое место.
 На пороге маленького домика их встречала молодая рыжеволосая женщина.
 Ее кожа была цвета клубники со сливками, а глаза ярче синего неба.
 — Вы вернулись! — сорвался радостный возглас с ее алых губ. — А я думала, больше вас не увижу!
 — Я выполняю свои обещания, Нэви, — с улыбкой ответил герцог. — Я взял с собой дочку, чтобы она посмотрела на самую прекрасную женщину Альдросса!
 Они пообедали с таким аппетитом!
 А потом девочке позволили выпить вина с местных виноградников.
 Она с трудом держалась на ногах от усталости, и отец отнес ее в постель.
 Ночью ее разбудила луна…
 Все это казалось странным, но она была слишком сонной, чтобы беспокоиться О чем-либо, а наутро обо всем забыла.
 Теперь она все это вспомнила, и те обрывки информации, которыми она располагала, немного прояснили реакцию матери на регулярные отъезды отца.
 А он продолжал, теперь уже без дочери, время от времени покидать замок.
 Зита подмечала, с какой горечью отзывалась об этом мама.
 Дети не всегда понимают суть отношений между родителями.
 Здесь интуиция их подводит.
 Но Зита была уже взрослой девушкой, и многое становилось ясным.
 Ей пришлось признать, что союз отца и матери был в какой-то мере обусловлен политической необходимостью, Мама как член английской королевской семьи стала для Альдросса гарантией безопасности и залогом поддержки со стороны Англии.
 Герцогиня была настоящей англичанкой — и внешностью, и характером.
 Она отличалась свойственной англичанкам застенчивостью и холодностью.
 В общем, была полной противоположностью открытым и эмоциональным альдроссцам.
 Эти люди умели радоваться жизни.
 Зита часто слушала, как они поют во время работы в полях и на виноградниках.
 А в сумерках из уютно освещенных окон их домиков доносились веселый смех и нескончаемые разговоры.
 Ветер на легких крыльях разносил их звонким эхом по округе и раскидывал меж белых шапок окрестных гор.
 Только в этом году, на пороге восемнадцатилетия, Зита поняла, что мама действительно любила отца, Не потому, что была его женой, а так, как женщина может любить мужчину.
 Это открытие стало для нее настоящим потрясением.
 Она знала наверняка, что отец испытывает к матери совсем другие чувства.
 Да, он ее уважал и оказывал ей знаки внимания, но никто бы не осмелился сказать, что он от нее без ума, как пишут в романах.
 «Бедная мамочка!»— думала Зита.
 И она дала себе клятву ни за что не вступать в брак по необходимости.
 Ее супруг будет любить ее, так же как она его.
 И ничто на свете не заставит ее поступить иначе, как бы важно это ни было.
 Она посмотрела на родителей совсем другими глазами.
 Теперь понятно, почему ее отец, такой привлекательный мужчина, погружался в волны отчаяния.
 По природе он был скитальцем, но семейная жизнь приковала его к крохотному государству Альдросс.
 Когда Зита была ребенком, он частенько развлекал ее рассказами о своих путешествиях.
 А бывал он и в Египте, и в далекой России.
 Неоднократно посещал Париж, но не часто рассказывал об этих поездках.
 Обычно на ее просьбы поведать что-нибудь о Париже он переводил разговор на Рим.
 Когда она умоляющим тоном просила его описать картины во дворце Тюильри, он рассказывал ей о тех, что видел в Мадриде или Флоренции.
 Париж для нее открыли профессор и мадам Готье.
 Они вдохнули жизнь в картинки, а ее фантазия дорисовала отчетливые образы.
 Париж стал для Зиты городом экстравагантных и соблазнительных женщин, и она догадывалась, зачем туда наведывался ее отец.
 Но после женитьбы у герцога была только одна возможность обрести некоторую свободу — его короткие поездки в горы.
 Он любил свою страну, любил ее народ.
 Многие женщины радостно открывали ему свои объятия.
 Он видел неподдельный, живой блеск в их глазах, а развернуться спиной и уйти было не в его характере.
 «Папа тоже бедный», — решила Зита.
 И себя ей тоже было жаль, потому что теперь она не могла ездить с отцом, приходилось оставаться в замке с матерью.
 В эти дни матушка становилась особенно придирчивой, а вся прислуга более молчаливой, чем обычно.
 И весь замок погружался в свинцовый туман, который рассеивался только по приезде отца.
 Словно читая ее мысли, герцог прервал молчание.
 — Вот что мы с тобой сделаем, дорогая. Я соглашусь с твоей матерью, но только с одним условием: она отпустит тебя со мной в следующую поездку в горы.
 Зита подняла на него сияющие глаза.
 — Правда? Это же просто замечательно! Ты не представляешь, как мне не хватает этих поездок!
 — Мне тоже, Зита. Но мама убедила меня, что ты уже слишком взрослая, чтобы сопровождать меня. Надо признаться, в чем-то она права.
 — Но на этот раз ей придется сделать исключение, — сказала Зита. — Поклянись мне, что ты сможешь ее уговорить.
 — Клянусь! — ответил герцог. — Я хочу взобраться на одну дальнюю вершину, где не был лет десять. Там очень красиво, и я мечтаю показать это место тебе.
 — Мне там понравится, папа! Скорей бы нам снова оказаться вместе — только ты и я!
 Герцог наклонился и нежно поцеловал дочь.
 — Я люблю тебя, — с чувством промолвил он, — и желаю тебе счастья. Но, к сожалению, не все зависит от меня.
 — Я знаю, папочка, — кивнула Зита. — Хорошо бы Софи вышла за короля Максимилиана. Тогда нам бы не пришлось волноваться, что чудище Бисмарк проглотит Альдросс!
 Герцог засмеялся.
 — Аминь! — произнес он уже серьезно. — Душа моя, постарайся вести себя тихо, пока не приедет король. Пусть твоя матушка пребывает в хорошем расположении духа, а — Я постараюсь не попадаться ей на глаза, — пообещала Зита. — Мне кажется, я всегда ее Чем-то расстраиваю, но не пойму чем…
 Герцог мог бы ответить одним словом — «ревность».
 Но он промолчал, решив, что это нечестно.
 Зита нежно поцеловала его и скрылась за дверью, а он еще долго сидел и думал о ней.
 Дочь жила в замке, никуда не выезжая.
 Постоянно одергиваемая матерью, она не осознавала своего очарования.
 Она определенно способна сводить мужчин с ума.
 Еще мальчишкой герцог замечал завороженные взгляды мужчин всех возрастов и рангов, которыми те провожали каждое движение его матери.
 Зита была ее копией.
 Если король Максимилиан действительно намерен жениться, то в Вальдестин он увезет не Софи, а Зиту. , ;
 Софи уже исполнилось двадцать, ее нужно было срочно пристроить, иначе она рисковала остаться старой девой.
 В окрестностях Альдросса не было ни одного молодого жениха королевской крови, кроме маркиза Баден-Бадена.
 — Ну что я могу поделать, Луиза! — словно оправдываясь, говорил герцог жене. — Принцы ведь не растут как грибы. Все соседи уже давно женаты, а их дети еще в колыбели. Короля Вальдестина я в расчет не беру, он убежденный холостяк…
 — На него рассчитывать нечего, — холодно ответила герцогиня. — Он прожигает жизнь с теми созданиями, которых и ты находишь привлекательными, но о них никто не посмеет даже заикнуться ни в одной приличной гостиной!
 — А я слышал, будто у танцовщицы, которая живет у него в Вальдестине, такая великолепная фигура, что парижская публика лишалась дара речи, когда она выходила на сцену.
 Но ему тут же пришлось пожалеть о сорвавшихся с языка необдуманных словах.
 Луиза гордо выпрямилась и вышла из комнаты с высоко поднятой головой.
 Герцог знал, что ему обеспечена парочка дней бойкота.
 А также весьма холодная и натянутая атмосфера во время нескольких ближайших трапез.
 Герцог поднял и расправил брошенную газету.
 «Бедный Максимилиан, — подумал он, прежде чем снова погрузиться в чтение. — Если он женится, то окажется запертым в Вальдестине, тогда как все его красотки останутся в Париже!»
 Зита сдержала слово, данное отцу, и старалась не попадаться на глаза матери.
 Предпраздничная суета и приготовления к приезду короля Максимилиана, наполнившие замок особой атмосферой, были для нее тяжелым испытанием, потому что она не могла принять в них участие.
 Софи понадобились новые платья, и прибыли портные.
 Белые стены вымыли, позолоту начистили до блеска, с мебели сняли чехлы.
 Из оранжерей принесли огромные корзины с цветами, и служанки так украсили все комнаты, что они стали похожи на благоухающие клумбы.
 Замок выглядел как новенький.
 — Не могу понять, папа, почему бы нам всегда не жить в такой красоте, — заметила Зита во время ленча, — вместо того чтобы лезть из кожи ради гостя. Он наверняка не будет так рад, как радовались бы мы.
 — Твои слова не лишены смысла, — ответил герцог.
 У них с Зитой существовал своего рода обычай: принимать в беседе противоположные точки зрения — но не для того, чтобы поспорить, а просто ради забавы, дабы позволить остроте ума осветиться новыми гранями.
 Герцогиня никогда не понимала истинного смысла этой игры.
 — В то же время, — продолжал герцог, — мы бы ничего не заметили, если б необычное стало обычным. И, безусловно, тоже не радовались.
 У Зиты заблестели глаза, и она уже открыла рот, чтобы ответить отцу, но тут герцогиня не выдержала.
 — Довольно абсурдных идей, Зита! Будь добра, не приставай к отцу с глупыми вопросами! У нас очень много дел, завтра приезжает его величество.
 — Мама, а во сколько он приедет? — спросила Софи.
 Поскольку вопрос был задан ее любимицей, Луиза ответила без промедления:
 — Программа лежит у меня на столике, Софи. Полагаю, король уже в пути. Он переночует у друзей, их замок находится недалеко от нашей границы.
 — А когда мы его увидим?
 — Твой отец встретит его величество в гостинице «Золотой крест» завтра в одиннадцать часов и сопроводит его во дворец с эскортом.
 — А где будем мы? — продолжала расспросы Софи.
 — А мы будем ждать его здесь, — терпеливо сказала герцогиня. — Надень розовое платье, в нем ты будешь выглядеть совсем как розочка.
 Зита с трудом подавила смех, потому что ни при каких обстоятельствах сестра не могла быть похожа на цветок.
 Этому препятствовали неопределенного цвета волосы, которые она гладко зачесывала назад, и невыразительное лицо.
 Зита переглянулась с отцом и сказала то, что, по ее мнению, было весьма полезным советом:
 — Софи, попроси парикмахера, пусть он оставит несколько прядей волос свободными, чтобы они обрамляли лицо, и ты действительно будешь похожа на цветок, как сказала мама.
 — Если мне понадобится твой совет, Зита, я сама тебя спрошу, — отрезала герцогиня.
 С этими словами она поднялась из-за стола и жестом велела старшей дочери следовать за ней.
 — Пойдем, Софи, — добавила она совсем другим тоном. — У нас с тобой масса дел. И никого, кроме меня, не слушай!
 Они вышли, и Зита тихонько вздохнула, провожая их взглядом.
 Отец и дочь молча посмотрели друг на друга.
 Наконец герцог ласково положил руку ей на плечо.
 — Не думай ни о чем, дорогая, — сказал он. — Лучше представь, как мы повеселимся с тобой в горах.
 Уединившись в своей спальне — а это было единственное место, где ее не задевали приготовления к празднику, — Зита задумчиво подошла к окну.
 Она не любовалась пейзажем, а раздумывала, как бы ей увидеть короля Максимилиана.
 Герцогиня строжайше приказала ей оставаться наверху и не высовывать нос.
 Ей предстояло провести дни праздников в комнате, которая когда-то была детской, потом классной, а теперь торжественно переименована в гостиную их высочеств.
 Зита по-прежнему называла ее «детская».
 Ей даже чудились игрушечные домики, в которых когда-то жили их куклы, деревянная лошадка Генриха и его детское оружие.
 Генрих всегда ломал кукол, когда сердился, а к своим игрушкам сестер не подпускал.
 Теперь в комнате стояла резная мебель, окна были занавешены дорогим муслином.
 Зита думала о Софи.
 Будет ли она счастлива в Вальдестине?
 Там, где из-за каждого угла выглядывают тени красоток.
 Хотя она вряд ли заметит, а вот король…
 «Интересно, он разочаруется так же, как папа? И ему тоже придется уходить в горы и леса, вместо того чтобы ездить в Париж и наслаждаться жизнью, как сейчас?»
 Трудно представить, что будет делать король Максимилиан, — ведь все, что Зита о нем знала, почерпнуто из газетных статей, обрывков слухов и двух размытых портретов в журнале.
 Зита приняла решение.
 Она увидит его во что бы то ни стало, и ей никто не сможет помешать.
 — Даже если мне придется стоять в пыли у дороги, я все равно на него взгляну! — вслух сказала она.
 И вдруг ее осенило.
 Идея была довольно» дерзкой, но приключение обещало быть волнующим.
 Мама, безусловно, пришла бы в ужас, но Зита не сомневалась, что все останется в тайне.
 Накануне приезда короля Максимилиана на Зиту никто не обращал никакого внимания, но если б это кому-нибудь взбрело в голову, он бы удивился слишком спокойному выражению ее лица и некой отрешенности, словно она была глубоко погружена в собственные мысли.
 И если б герцог был повнимательнее, он заметил бы особый блеск в ее зеленых глазах.
 Такое выражение глаз бывало у его матушки, когда она замышляла что-то особенное.
 Принцесса Илена, так ее звали до замужества, постоянно шокировала своими проделками старомодных придворных отцовского дома.
 Но, несмотря ни на что, ее все любили за красоту и уважали за смелость.
 А Зита пошла в свою бабушку-венгерку, женщину с несгибаемой волей.
 «Я сделаю это!»— решила девушка.
 Вечером, к величайшему облегчению матери, Зита рано ушла к себе, сославшись на легкое недомогание.
 Если бы кто-то увидел, что она делает в спальне, то был бы весьма озадачен: на спинке кресла она аккуратно разложила костюм для верховой езды, а затем стала упаковывать в узел какую-то одежду.
 Зита была слишком возбуждена, чтобы уснуть, поэтому не стала ложиться.
 Дождавшись, когда из-за гор появились первые лучи рассвета, затмившие сияние ярких звезд, она подхватила узелок и вышла из комнаты.
 Тихонько проскользнула мимо спящих привратников, вышла через парадный вход и незамеченной дошла до конюшни.
 Как она и предполагала, там никого не было.
 Она тихонько свистнула.
 Издав радостное ржание, Пегас вышел из стойла поприветствовать хозяйку.
 Зита потрепала скакуна по холке и угостила его сахаром, а затем принялась за дело.
 Отец приучил ее к полной самостоятельности.
 — Как ты можешь делать все это сама, без конюха? — спрашивала ее Софи.
 Она удивлялась, с какой ловкостью сестра могла взнуздать и оседлать лошадь.
 Зита привычно справилась со всеми приготовлениями, приторочила узел с одеждой и словно перышко взлетела в седло.
 Проехала шагом по главной аллее и пришпорила коня, а оказавшись за воротами, галопом помчалась по лугам, избегая домов и виноградников.
 Пегас мягко постукивал копытами, приминая сочную альпийскую траву, в которой пестрели разнообразные цветы.
 По мере того как всходило солнце, освещая долину и золотя верхушки заснеженных гор, оттенки становились все ярче, и Зита любовалась ковром из голубых, алых, желтых, белых и розовых цветов со сверкающими капельками утренней росы.
 Она так рано прискакала к гостинице «Золотой крест», что никого не встретила, кроме заспанного конюха, который не проявил к ней никакого интереса.
 Он равнодушно отметил, что место ей знакомо, и продолжал сонно клевать носом.
 Пегас был препровожден в стойло, и Зита вошла в гостиницу.
 Она свернула в боковой коридор, где располагались комнаты хозяев.
 Там царила тишина.
 Зита постучала в дальнюю дверь и, не дожидаясь приглашения, вошла в комнату.
 На кровати сидела миловидная девушка в длинной ночной рубашке.
 Она была чуть старше Зиты.
 Растрепанные волосы обрамляли ее персиковые щечки.
 Она сонно потерла синие глаза.
 — Здравствуй, Гретель!
 — Не может быть! — воскликнула девушка. — Я не думала, что мы снова увидимся! Твой отец так давно у нас не был!
 — А мне теперь не позволяют с ним ездить, — ответила Зита.
 Она присела на краешек кровати и прибавила:
 — Послушай, Гретель, мне нужна твоя помощь.
 — Я сделаю все, что ты хочешь! — возликовала Гретель. — Какая же ты хорошенькая в этом костюме! Просто прелесть! Однажды я видела тебя в городе, ты так быстро промчалась верхом, что я не успела тебя окликнуть.
 Но вблизи ты еще красивее.
 — Спасибо, — улыбнулась Зита. — Правда, в этом есть недостаток: из-за своей красоты я не могу увидеть короля Максимилиана. Мне не разрешили спускаться вниз во время его пребывания во дворце.
 — Не разрешили? Почему?
 — Мама и папа надеются, что он женится на моей сестре.
 Гретель засмеялась:
 — Все понятно, можешь больше ничего не объяснять.
 Когда Зита путешествовала с отцом, подразумевалось, что они простые горожане.
 Конечно, все знали, кто они такие, но, чтобы доставить герцогу удовольствие, люди называли его «мой господин», а девочку просто Зита.
 Они обожали герцога, этого доброго и симпатичного мужчину, Зита же была их любимицей.
 Ее баловали самодельными игрушками, а мужчины носили на плечах.
 — И что я должна сделать? — спросила Гретель.
 — Я прочитала в программе, которую подготовила мама, что король Максимилиан остановится на часок в вашей гостинице.
 Гретель кивнула:
 — Да, мы приготовили для него самую лучшую комнату.
 — Ту, что всегда оставляли папе?
 Гретель снова кивнула.
 — Я думаю, он приедет в своей обычной одежде, а здесь переоденется в парадную, — продолжала Зита. — Папа повезет его во дворец в открытой карете, поэтому они оба должны быть одеты по-королевски.
 — Я об этом как-то не думала.
 — Он наверняка закажет стакан вина или кофе. И я отнесу его вместо тебя.
 Гретель изумленно уставилась на Зиту:
 — Зачем?
 — Это единственный шанс увидеть его вблизи, а не разглядывать из-за занавесок спальни. Оттуда я увижу только перо на шляпе.
 Гретель засмеялась:
 — Если он носит шлем с плюмажем, лица ты точно не увидишь.
 — Вот именно! Поэтому ты должна мне помочь, Гретель. Платье у меня есть, я привезла его с собой.
 Она развязала узел.
 — Я попросила служанку купить это в городе. Из старой одежды, в которой мы ездили с папой, я уже выросла.
 Внутри оказался женский костюм, обычный для этой части Европы: красная длинная юбка, из-под нее выглядывали накрахмаленные кружева нижних белых юбок, блуза с пышными рукавами, черный бархатный корсет на шнуровке и кушак из разноцветных лент.
 — Когда король Максимилиан уедет, мы с папой снова отправимся в горы.
 — О, Зита, как я за тебя рада! Только обязательно приезжайте к нам в «Золотой крест». Ты даже не представляешь, как мы вас любим.
 — Как мы здесь веселились! Помнишь, я вылила громадную кружку пива на голову человеку, который хотел меня поцеловать?
 — Да! — расхохоталась Гретель. — Он не знал, кто ты, поэтому и осмелился на такую наглость. Хорошо, что твой отец не видел. А этому мужику пришлось потом уйти, когда он узнал, что ты принцесса!
 — А помнишь, — оживилась Зита, — как я танцевала? Мне было тогда лет девять. А люди бросали мне цветы и хлопали в ладоши.
 — Ты танцевала прекрасно! Они были в восторге, и я тоже.
 Зита засмеялась.
 — Ты всегда была такой хорошенькой, вот в чем проблема.
 — Да, — согласилась Зита. — И снова проблема в этом. Я не увижу короля Максимилиана, если только ты не согласишься мне помочь.
 — А вдруг он узнает, кто ты?
 — Откуда? — удивилась Зита. — Дома никто не станет упоминать обо мне. Софи хочет заполучить его. Но я должна хоть одним глазком взглянуть на него, прежде. чем он уедет восвояси.
 Помолчав немного, она добавила:
 — Это никому не повредит. Но ни одна душа в гостинице не должна знать, кто я такая.
 — А кто видел, что ты приехала? — спросила Гретель.
 — Только конюх. Я его не знаю.
 — Наверное, это Карл, — задумчиво сказала девушка и заключила:
 — Ничего страшного, к тому же он немного придурковат.
 — Если кто-нибудь обо мне спросит, скажи, что я твоя подруга из города, — попросила Зита. — Пожалуй, на всякий случай я переоденусь прямо сейчас.
 — И мне пора одеваться, — спохватилась Гретель. — Скоро приедет его величество, а я в ночной рубашке!
 Девушки быстро переоделись.
 Гретель залюбовалась стройной фигуркой Зиты в простом платье.
 — Тебе не хватает фартука, — заметила она.
 — Я знаю, — кивнула Зита. — Но я не могла попросить служанку купить его, это было бы довольно странно.
 Гретель торжественно достала из шкафа свежевыглаженный кружевной фартук.
 — Это тебе, Зита! Мой лучший. Тебе он понадобится больше, чем мне.
 — Спасибо! — обрадовалась плутовка. — Тогда все чаевые, которые даст король, — твои!
 — Если только они будут, — засмеялась Гретель. — Знатные господа уверены, что одно их присутствие драгоценно, поэтому редко оставляют нам монеты.
 — Заодно проверим, жадный король или щедрый, — ввернула Зита.
 Гретель озабоченно наморщила лоб.
 — Если тебя разоблачат, у меня будут проблемы, — молвила она.
 — Не бойся, Гретель. Никто не узнает, если мы сами не совершим глупость. А мы не совершим! — заверила ее принцесса.
 «И я увижу его величество короля Максимилиана без охраны!»— подумала она про себя.




 Глава 3


 Гретель повязала простой белый фартук и отправилась на кухню — приготовить завтрак для Зиты.
 Через пару минут она вернулась с подносом, на котором стояла чашка дымящегося черного кофе и тарелка с круассанами — только что из печки.
 — Все в порядке, — сообщила она. — На тебя никто не обратит внимания. Все слишком взволнованы приездом его величества.
 После того, как Зита с удовольствием поела, Гретель отвела ее в комнату с окнами на дорогу, по которой должен был проезжать король.
 Она вела из Вальдестина в Альдросс.
 Гостиница «Золотой крест» находилась прямо на границе между двумя государствами.
 Таково было желание хозяина.
 Этот Фальстаф, уперев руки в боки, частенько восклицал из-за стойки бара:
 — Я оседлал два народа!
 Гостиница пользовалась популярностью как среди альдроссцев, так и у вальдестинцев.
 И не столько потому, что стояла на границе, сколько из-за самой вкусной еды, какую только можно встретить в заведениях подобного рода.
 К тому же «Золотой крест» расположился у подножия знаменитейшей горной вершины Альдросса, и все любители горных прогулок, естественно, останавливались там.
 Герцог посещал это место довольно часто именно потому, что любил ходить в горы.
 Зита подошла к зеркалу и окинула свой наряд критическим взглядом.
 Юбка и корсет ладно сидели на ней, и девушка осталась довольна.
 Спасибо служанке, которая удачно купила одежду.
 Умница — сделала все как надо.
 Зита взяла с нее слово, что факт покупки будет держаться в тайне.
 — Мы с папой, — доверительно сообщила она служанке, — после праздников собираемся в горы. Ты же знаешь, Мария, папа любит путешествовать инкогнито, поэтому я должна выглядеть как настоящая крестьянка.
 — Ваше высочество никогда не будет выглядеть как крестьянка, — с улыбкой ответила Мария. — Вас с господином герцогом каждый узнает, только виду не покажет.
 — Я знаю, — просияла Зита. — Сейчас меня больше всего радует то, что скоро я окажусь далеко от места, где меня одергивают всякий раз, как я собираюсь что-нибудь сказать.
 — Очень жаль, ваше высочество, что вам нельзя пойти на бал. А вы были бы самой желанной гостьей. Как жаль, что вам придется его пропустить!
 — Да, жалко, — вздохнула Зита. — Но если принцесса Софи выйдет за короля, у нас будет настоящая королевская свадьба!
 На лице Марии было ясно написано, что она не верит в реальность свадьбы.
 Она уже открыла рот, чтобы сказать об этом Зите, но девушка не выказала намерения обсуждать сестру, тем более с прислугой.
 Зита просто перевела разговор на другую тему.
 Теперь она разглядывала купленные Марией ленты.
 Голубые, желтые, зеленые.
 Эти цвета как нельзя лучше подходили к ее рыжим волосам.
 Зита ловко перехватила волосы и вплела в них цветные ленты, как это делали местные женщины.
 Концы волос и лент каскадом спадали ей на плечи.
 Прическа тоже удалась.
 Зита улыбнулась своему отражению в зеркале.
 Снизу доносился шум последних приготовлений, к встрече почетного гостя.
 Зита вспомнила программу матери.
 Оба монарха встретятся в «Золотом» реете «, а потом направятся в открытой карете в сопровождении эскорта по украшенной гирляндами улице в столицу Альдросса.
 Сначала его величеству предстоит встретиться с премьер-министром и членами кабинета.
 Затем его ждет прием у мэра.
 Только после этого его торжественно препроводят во дворец.
 Зита тихонько засмеялась: она представила, как будет скучать король во время нудных процедур.
 Он бы наверняка предпочел этим формальностям веселую прогулку по живописным горам, а после нее изысканный ужин в местном ресторанчике и вечер тет-а-тет с какой-нибудь красоткой.
 Или ужин в одном из танцевальных парижских кафе…
 Профессор и мадам Готье столь красочно описывали. эти заведения, что в ее воображении возникали абсолютно реальные картинки.
 » Я знаю, что по-настоящему любит король «, — подумала она.
 Из окна открывался вид на Вальдестин.
 В окружении гор пролегала широкая долина, поросшая альпийскими цветами.
 Она простиралась до самого горизонта.
 Два государства, имевшие общую границу, совсем не походили друг на друга.
 Альдросс славился своими горами, в то время как Вальдестин был лесной страной, которую надвое разрезала широкая полноводная река.
 Наличие воды обеспечивало хорошие урожаи, да к тому же по реке ходили баржи с товаром.
 Доступ к морю способствовал успешной торговле.
 В общем, Вальдестин был богатой страной, что вызывало зависть у соседних монархов.
 Зита, будучи неглупой девушкой, понимала, какие блага сулит Альдроссу союз двух государств.
 Она пододвинула тяжелый стул поближе к окну.
 Положив на подоконник локти, устроилась поудобней и стала ждать.
 Как раз в это время служанка во дворце, обычно приходившая к ней по утрам, должна была заметить ее отсутствие.
 Зита подумала, что та не преминет сообщить об этом придворной гувернантке.
 » Надо было предупредить Марию «.
 Однако повода для особого беспокойства не было:
 Мария, конечно, заметит, что костюм и ботфорты для верховой езды исчезли, и сообразит, что принцесса отправилась кататься.
 Баронесса Мекшат, их общая с Софи гувернантка, по всей вероятности, слишком занята, чтобы тревожиться о пропаже второй подопечной.
 В том, что ока решила поездить верхом, нет ничего предосудительного.
 Тем более ее несправедливо отстранили от всеобщего веселья.
 Короче говоря, Зита была спокойна.
 Наконец на горизонте показалось облако пыли.
 От волнения у девушки перехватило дыхание.
 Сначала было плохо видно, но через какое-то время она смогла разглядеть группу всадников, приближавшихся к гостинице со стороны Вальдестина.
 За ними тянулась длинная вереница карет и экипажей.
 В них находились придворные и слуги его величества, которые сопровождали багаж.
 До чего же их много!
 Хорошо путешествовать налегке, подумала Зита, как с папой!
 Никакого багажа, кроме дорожных сумок, притороченных к седлу, никакого эскорта.
 Предоставленные сами себе, они были вольны делать все что им вздумается.
 Кавалькада оказалась так близко, что Зита сразу догадалась, кто из всадников король Максимилиан.
 Она сразу выделила его из многих.
 Это можно было определить не только по тому, что он держался впереди, но и по властной, истинно королевской осанке.
 Монарх осадил коня у самого порога гостиницы и обернулся к подоспевшим спутникам.
 Облако пыли, поднявшееся из-под копыт лошадей, скрыло от Зиты подробности сцены прибытия.
 Она вся трепетала от предвкушения грядущего приключения.
 Момент, когда она сможет увидеть короля, стремительно приближался.
 Она знала, какую комнату приготовили для короля, и незамеченной проскользнула в расположенную неподалеку каморку.
 Предназначавшаяся для бедных путешественников, которые не могли заплатить за проживание, эта конура почти всегда оставалась пустой и незапертой.
 Оставив дверь приоткрытой, Зита села на краешек кровати и превратилась в слух.
 Снизу доносились топот, смех и радостные приветствия.
 Похоже, гости пили вино.
 Зита слышала звон стаканов и хлопанье пробок, сопровождавшие тосты за здоровье его величества.
 А вдруг ему не понравится Софи?
 Тогда придется искать другую невесту.
 Зита представила, как он путешествует по разным странам в поисках оной.
 Наверное, он отправится сначала в Боснию.
 Потом в Сербию или Болгарию.
 Возможно, король посетит и Венгрию, хотя это неблизко.
 Как-то раз она застала врасплох отца своим вопросом, есть ли в ближайших странах приличные невесты.
 — Не знаю, что тебе ответить, дорогая, — засмеялся он. — Точно знаю лишь одно: поблизости есть приличные холостяки!
 — Поэтому Софи просто необходимо заполучить короля Максимилиана, — сказала Зита. — Он холостяк, очень приличный и к тому же привлекательный!
 — Привлекательность не самое лучшее качество для мужчины, который собирается стать мужем, — заметил герцог.
 Зита хотела сделать комплимент, имея в виду его самого, но лгать не стала.
 Несмотря на то что отец уважал маму и делал все, чтобы она была счастлива, он так и не смог подарить ей свое сердце.
 » Сердцу не прикажешь, — с грустью подумала Зита. — Его можно отдать только тому, кого любишь по-настоящему «.
 Ее мысли были прерваны звуком шагов.
 Кто-то поднимался по деревянной лестнице на второй этаж.
 Зита прикрыла дверь, оставив только маленькую щелку.
 Она услышала голос гостиничного слуги, сопровождавшего молодого мужчину.
 Это был камердинер его величества Они несли багаж.
 — Я сам распакую для его величества, — сказал камердинер. — А то, что я уложу в эти сундуки, нужно будет отнести в экипаж, который сопровождает его величество.
 Эти простые слова были произнесены тем особенным, преисполненным надменной важности тоном, каким умеют говорить только королевские камердинеры со своими коллегами более низкого, по их мнению, ранга.
 Зита услышала, как багаж поставили на пол.
 Затем послышался звук открываемой двери, и воображение дополнило картинку парадным костюмом короля Максимилиана, аккуратно разложенным на кровати.
 Присутствие камердинера нарушало все планы.
 Теперь ей не удастся увидеть короля без свидетелей.
 Как она могла забыть, что короли сами не одеваются!
 Однако присутствие слуги было не столь важным, и она успокоилась.
 Но вдруг пришла в голову пугающая мысль: а что, если слуга возьмет у нее из рук поднос с кофе и ей не удастся даже заглянуть в комнату!
 Снова раздались шаги, но на сей раз поступь была более легкой.
 При этом было очевидно, что они принадлежат властному человеку, — по-видимому, идет сам король.
 Зита успела заметить только широкие плечи, прежде чем их обладатель скрылся за дверью.
 — Ваше величество! — раздался звонкий голос Гретель.
 Король, уже вознамерившийся закрыть дверь, повернулся в сторону лестницы.
 — Ваше величество… я хотела спросить вас, — задыхаясь от быстрого бега, выговорила Гретель. — Не желаете ли вы… кофе или стакан вина?
 Казалось, король обдумывает предложение.
 — Кофе, — ответил он.
 — Я мигом, ваше величество! — отчеканила Гретель и умчалась вниз.
 Король закрыл дверь, и в коридоре воцарилась тишина.
 Прошло не более минуты, показавшейся Зите вечностью, и вновь она различила легкие шаги Гретель.
 Та проскользнула в каморку, где пряталась Зита, и вручила ей поднос с дымящимся кофе.
 Кроме кофейника и чашки, на нем стояло блюдо с такими же круассанами, что были поданы на завтрак принцессе, и тарелка со свежим сливочным маслом.
 Все вместе выглядело очень аппетитно.
 — Я забыла, что с ним камердинер, — прошептала Зита.
 Гретель удивленно округлила синие глаза.
 — Я не знала, что ты хочешь увидеть короля наедине!
 — Ты не поняла. Если камердинер откроет дверь, то он просто заберет у меня из рук поднос и поблагодарит.
 Гретель понимающе улыбнулась и молча покинула каморку.
 Подошла к комнате короля и постучала.
 — Кто там? — спросил камердинер.
 — Извините, вас спрашивал какой-то господин из одного экипажа, — громко сообщила служанка через дверь, На пороге показался камердинер.
 — Меня? — Он явно был озадачен. , — Ну да, вас. Он спрашивал о каких-то забытых вещах, которые могут понадобиться его величеству.
 — Пойду погляжу. — Камердинер обернулся и сказал своему господину:
 — Простите, ваше величество, я должен спуститься вниз.
 Он вышел и без лишних слов направился за Гретель.
 Зита оцепенела.
 Как только прекратился скрип деревянных ступеней, она с подносом в руках направилась в комнату короля.
 Дверь была не заперта, но она постучала и нежным голоском произнесла.
 — Кофе, ваше величество!
 — Войдите! — громко ответил король.
 Он стоял перед большим зеркалом и причесывался двумя гребнями из слоновой кости, украшенными золотой монограммой.
 На нем были длинные черные панталоны с тонкими красными лампасами и белая льняная рубашка.
 Этот костюм выгодно подчеркивал ширину его плеч, контрастировавшую с узкими бедрами.
 Зита не раз видела, как причесывается отец, и отметила про себя, что в такой одежде мужчины особенно привлекательны.
 Девушка поставила поднос на круглый столик возле окна.
 За этим столом обычно пил кофе отец, когда они останавливались в гостинице.
 Король по-прежнему стоял спиной. Зита хотела, чтобы он повернулся, поэтому осмелилась промолвить:
 — Ваше величество, позвольте я налью вам кофе.
 Как-то вышло само собой, что эти слова она автоматически произнесла на языке Вальдестина.
 Языки давались ей без особого труда, и она свободно говорила на английском, французском, немецком, итальянском, а также с легкостью изъяснялась на множестве местных наречий.
 Они представляли собой смесь немецкого и венгерского.
 В основе своей они были похожи, но каждое наречие имело индивидуальные особенности, присущие народам маленьких государств.
 Король отложил гребни и, чуть заметно улыбнувшись, изрек:
 — Похоже, вы одна из моих подданных…
 Он обернулся, и слова застыли на губах, когда он увидел прелестную фигурку в лучах утреннего солнца.
 Сноп света, проникавший в комнату сквозь продолговатое окошко, золотым нимбом окружал копну огненно-рыжих волос, в которую были вплетены яркие атласные ленты.
 Белая кожа девушки казалась прозрачней опала.
 Зита всецело отдалась своей роли, поэтому ее глаза сияли, как два дорогих изумруда.
 Но в шоке пребывал, не только король.
 Зита была поражена не меньше: она предполагала увидеть совсем другого человека.
 Он оказался значительно моложе, чем его изображали в журналах, но даже не это удивило ее.
 Зита обладала обостренной интуицией и тонко чувствовала людей.
 Она ощутила исходящие от короля необычные токи.
 До сих пор ни один человек не вызывал в ней такого странного волнения.
 Он отличался от всех, кого ей доводилось встречать прежде.
 В нем было что-то магнетическое, и от него невозможно было оторвать взгляд.
 Король смотрел на нее точно так же.
 Он первым взял себя в руки и нарушил затянувшееся молчание.
 — Так вы не ответили на мой вопрос.
 — Нет, я не из вашей страны, сир. Я из Альдросса.
 — Откуда же вы знаете вальдестинское наречие?
 — Оно не очень отличается от нашего, — ответила Зита.
 — Согласен. Языки очень похожи, но вы говорите так, будто всю жизнь провели в Вальдестине, хотя ваша жизнь еще только началась.
 — Я не была в вашей стране, ваше величество, но всегда хотела ее посетить.
 — Уверен, вы не разочаруетесь.
 Они говорили о вещах незначительных, но разговор казался Зите очень странным.
 Их губы произносили некие слова, а мысли явно витали где-то далеко.
 Зита не могла отвести от него глаз.
 Она боялась, что сейчас ей придется уйти.
 Но ей совсем не хотелось прерывать беседу, и она поспешила добавить:
 — Ваше величество, выпейте кофе, пока он горячий.
 Попробуйте круассаны, они такие нежные.
 — Не сомневаюсь, — улыбнулся король. — Жители наших стран гурманы. Они любят вкусно поесть и знают толк в хорошем вине.
 — Вы точно не разочаруетесь, ваше величество.
 Зита взяла в руки тяжелый кофейник и налила кофе в чашку.
 — Как вас зовут? — неожиданно спросил он.
 — Зита, — машинально ответила она и тут же пожалела, что назвалась настоящим именем.
 Однако ничего страшного: разоблачение ей не грозило, а официально ее звали принцесса Тереза; Зита — уменьшительное имя, которым пользовались домашние.
 Под этим именем она путешествовала с отцом как простая горожанка.
 — Какое милое имя, — сказал король. — Как раз для хорошенькой девушки.
 Она удивленно посмотрела на гостя.
 С трудом верилось, что король может заигрывать со служанкой.
 Но она вспомнила, что ее отец не упускал случая сказать несколько приятных слов симпатичным женщинам, попадавшимся на их пути.
 Это было в порядке вещей, и Зита успокоилась.
 Король подошел поближе.
 — Мне казалось, рыжие волосы — привилегия венгерок, — заметил он.
 Зита улыбнулась.
 — Моя бабушка была венгеркой, сир.
 — Тогда понятно.
 В его голосе послышалось удовлетворение от того, что он угадал.
 — Она тоже была зеленоглазой?
 Зита снова улыбнулась, но ничего не ответила.
 Тогда король спросил:
 — Вам нравится здесь работать?
 — Я здесь совсем недавно.
 Это была правда.
 — Глядя на вас… — Король не договорил и взял со стола чашку.
 Он сделал небольшой глоток, но при этом не сводил глаз со своей собеседницы.
 — Сколько вам лет?
 — Почти восемнадцать, ваше величество.
 — Наверное, это ваша первая работа?
 — Как любезно со стороны вашего величества так интересоваться, — неопределенно ответила Зита.
 Король поставил чашку на столик.
 — Я интересуюсь, потому что являюсь поклонником красоты. Мне показалось, что вам здесь не место. В то время как, ..
 Тут он осекся.
 — В то время что, ваше величество?
 — В то время как вы могли бы заняться другими вещами… Хотя, возможно, это бы вас испортило. А жаль…
 — Какими вещами, ваше величество? — продолжала вопрошать Зита.
 Разговор принял неожиданный и увлекательный оборот.
 Ей было легко разговаривать с королем — отчасти потому, что он не знал, кто она такая.
 Она вспомнила словесные игры с отцом, и это еще больше ее подзадорило.
 — Вы танцуете? — спросил король.
 — Ну конечно! — воскликнула Зита. — Я знаю цыганские танцы. Если вашему величеству нравятся наши народные, то я исполняю альдросские. Они чем-то похожи на ваши.
 Зита говорила с ним так, как обычно беседовала с отцом.
 Король удивленно посмотрел на нее.
 — Вы для меня загадка, — молвил он. — Ваша речь говорит о хорошем образовании. На моем родном языке вы говорите грамотно, правильно строите фразы. Право, я не ожидал встретить подобные качества в…
 Он сделал паузу, подбирая подходящее определение, но Зита его опередила и закончила фразу:
 — ..в простолюдинке!
 Король рассмеялся:
 — Вы не похожи на простолюдинку! Скажите что-нибудь на том языке, который назвали своим.
 — Что именно хочет услышать ваше величество? — осведомилась Зита на языке Альдросса.
 — Не важно. Просто говорите, мне надо кое-что понять.
 Зита тихонько засмеялась.
 Зная, что еще больше запутает короля, она произнесла на чистейшем парижском диалекте:
 — Раз уж зашел разговор о языках, мне бы хотелось услышать, насколько свободно ваше величество владеет диалектом самой утонченной столицы мира.
 Король остолбенел.
 Он изменился в лице и резко сказал:
 — Это розыгрыш? Кто вы? Актриса? Кто вас послал?
 Зита не ожидала такой реакции.
 — Ничего подобного, — поторопилась заверить его она. — Просто так получилось, ваше величество, что у меня способности к языкам. Мне пришлось потрудиться, чтобы их выучить.
 — Это правда?
 — Клянусь.
 Она умоляюще смотрела на него.
 Ей так не хотелось испортить впечатление о тех минутах, которыми они оба наслаждались до того, как на нее пало подозрение.
 Она уже не могла оторваться от его серых глаз, а король окунулся в изумрудный омут ее взгляда, и оба позабыли обо всем на свете.
 Король опомнился первым.
 — Зита, я хочу еще раз увидеть вас, — промолвил он. — Мы продолжим наш разговор. Прежде чем я покину Альдросс, я пришлю вам записку, где и когда мы сможем встретиться.
 Он помолчал и прибавил:
 — Либо я приеду сюда, либо устрою ваш приезд ко мне. Вы хотите?
 Зита потеряла дар речи.
 Ум отказывался повиноваться ей, и она с трудом выговорила:
 — Это… невозможно…
 — Нет ничего невозможного, — отрезал король. — Но мы должны держать это в тайне. Обещайте, что, когда мы встретимся, вы объясните мне три таинственные вещи.
 — О чем они?
 — О цвете ваших волос, о выражении ваших глаз и о способностях к языкам.
 Король говорил шутливо, но взгляд его был серьезен.
 Ей так и не удалось ответить, потому что вдруг послышались шаги и в комнату влетел камердинер.
 — Не понимаю, ваше величество, кто меня звал! Кареты давно уехали, и даже если мы что-то забыли, то уже ничего нельзя сделать.
 Король Максимилиан ничего не ответил.
 Он нагнулся за приготовленным камзолом, и камердинер бросился помогать своему господину одеться.
 — Ваше величество, — сказал он, когда парадный камзол был застегнут, — просили доложить, что карета его светлости на подходе к гостинице.
 — Тогда надо поспешить.
 Зита наконец очнулась.
 До этого она пребывала в неимоверном состоянии полусна, когда ум не в силах объяснить происходящее.
 Она подхватила поднос, прежде вернув на него чашку с недопитым кофе, и безмолвно направилась к выходу.
 Уже на пороге ее остановил строгий голос короля Максимилиана.
 — Не забудьте о том, что я сказал вам, Зита.
 — Я не забуду, ваше величество.
 Она присела в легком реверансе, даже не сознавая, сколь грациозным было это движение.
 Не обернувшись, но в полной уверенности, что король провожает ее взглядом, она вышла за дверь.
 И только в своей каморке Зита ощутила, как сердце едва не выскакивает из груди.
 Приключение было не просто волнующим, но чрезвычайно опасным!
 Внезапно она почувствовала страшную усталость.
 По дороге домой Зита перебирала в памяти подробности сегодняшней встречи.
 Она все еще не могла поверить, что ее авантюра удалась.
 Но то, что случилось в действительности, превзошло самые смелые ожидания.
 Она не только увидела короля, но и разговаривала с ним, и он захотел встретиться с ней снова!
 Нет, ей придется забыть о нем ради Софи.
 Она решила так: что бы король ни предложил, это не должно повлиять на его свадьбу с Софи, если, конечно, он сам захочет на ней жениться.
 Зита понимала, что поставлена на одну доску с Лабель и другими красотками из околосветских парижских кругов.
 С теми женщинами, которые гостили в специально для них построенном шато возле дворца в Вальдестине.
 Зита представила себе реакцию матери, если бы только она узнала о сегодняшних проделках младшей дочери.
 Она пришла бы в ужас, увидев, как на ее дочь смотрел король Максимилиан, или услышав их беседу.
 » Все мужчины одинаковы, — размышляла Зита. — При виде хорошенькой девушки они ведут себя слишком фамильярно. А принцесса не может позволить себе подобного поведения «.
 В то же время она прекрасно понимала, что разговаривать с королем, будучи хорошенькой официанткой, намного проще, чем как особе королевской крови на официальном приеме во дворце.
 Зита мысленно переместилась за стол в большом зале.
 Они с королем не смогли бы там разговаривать свободно, как в гостинице.
 Ведь со всех сторон их окружали бы придворные, а с другого конца стола за каждым движением следил бы орлиный взгляд матери.
 Но девушку не покидало смутное ощущение, что с королем можно поговорить при любых обстоятельствах.
 Ее связывали с ним какие-то особые, невидимые нити, и общение не ограничивалось одними словами.
 То, что оставалось недосказанным, было очевидно для обоих.
 » Интересно, — улыбнулась Зита, покачиваясь в седле, — король думает обо мне или нет?«
 У нее не было никаких сомнений на этот счет.
 Достаточно только вспомнить его взгляд: он не сводил с нее глаз.
 — Он оказался интересным человеком, — произнесла она вслух. — Впрочем, я так и думала.
 Пегас навострил уши, и девушка засмеялась.
 Потрепав его по загривку, она продолжала:
 — Да, он чудесный! Неудивительно, что он притягивает к себе как магнит красивых людей.
 В памяти всплывали когда-либо слышанные истории о короле Максимилиане.
 В этих историях фигурировала не только Лабель, но многие знатные парижские красавицы и красотки, приближенные к околосветским кругам.
 Среди них были знаменитые актрисы, о которых рассказывала мадам Готье, а профессор говорил таким тоном, что у Зиты закралось подозрение, что он еще не так стар.
 » Королю все равно, с кем общаться: с парижской актрисой или официанткой из гостиницы «.
 Зита гадала, что он подумает, если в ответ на записку узнает, что она не работает в» Золотом кресте «.
 Наверное, было бы правильно заставить его подождать, не важно где — в гостинице или в другом месте.
 Но, поразмыслив, она решила, что это непорядочно.
 Поэтому она все рассказала Гретель и попросила сразу же переслать во дворец любое адресованное ей послание.
 Гретель слушала ее рассказ, широко распахнув глаза.
 — Вы покорили его! — воскликнула девушка. — Но будьте осторожны, принцесса, иначе возникнут неприятности.
 — Неприятности возникнут, если мама с папой что-нибудь узнают, — ответила Зита. — Король Максимилиан пользуется репутацией донжуана, но никто никогда не слышал, чтобы он увлекался хорошенькими официантками.
 — Вы не похожи на официантку, — возразила Гретель. — Вам даже нет смысла притворяться.
 — На кого же я похожа?
 — На принцессу, — засмеялась служанка.
 Зита благополучно добралась до дома.
 Поднимаясь по боковой лестнице, ведущей прямо в классную комнату, она с грустью подумала, что теперь, после знакомства с королем, изоляция станет для нее еще более невыносимой.
 Она живо представила себе прием в большом зале, множество гостей, напыщенные приветственные речи.
 Бедный король слышал их уже сотни раз.
 Наверняка ему будет скучно.
 Вот бы хорошо тогда хоть на секунду встретиться с ним глазами.
 Они бы поняли друг друга без слов.
 Зита передернула плечами.
 » Наверное, я сошла с ума. С чего это я взяла, что он еще помнит обо мне? Он заинтересовался мною, потому что я показалась ему странной. Может быть, из-за того, что я знаю много языков «, — продолжала размышлять Зита.
 Она вспомнила, что он сказал о цвете ее волос.
 Она явственно вообразила, как он смотрит на портрет бабушки в тронном зале и тут же у него появляется мысль, что Зита имеет к ней непосредственное отношение.
 Но посещение тронного зала не было указано в программе матушки.
 Да и вообще с какой стати король вздумает разглядывать семейные портреты?
 Хотя перспектива казалась ей захватывающей, как в приключенческом романе.
 » Разгадка придет к тому, кто подберет нужные ключи «, — философствовала Зита.
 Она по уши увязла в собственных фантазиях.
 Вот снова увидела матушку разъяренной.
 Да уж, тогда ей точно не избежать наказания.
 Оставшуюся часть дня она пролежала с книгой на диване, но строки расплывались перед глазами.
 Читать было невозможно.
 В мыслях доминировал король и все, что с ним связано.
 Зита гадала, когда он пошлет записку в» Золотой крест «.
 Она решила: вряд ли сегодня, потому что весь день и вечер будут приемы, а потом начнется бал, который продлится до часу ночи.
 Обычно в это время заканчивались придворные балы.
 На прощание звучал гимн, и гостям ничего не оставалось, как расходиться по домам.
 Зите принесли в комнату обед.
 Он оказался совсем невкусным.
 Баронесса Мекшат, понукаемая герцогиней, несколько раз заглядывала к своей подопечной.
 К счастью, ее визиты были непродолжительными, потому что баронесса спешила, стараясь ничего не пропустить.
 Последний раз она заглянула к Зите перед обедом.
 На ней было красивое вечернее платье, а седеющие волосы венчала маленькая корона.
 Всегда постное лицо ее приобрело необычную живость.
 — Как там? — поинтересовалась Зита.
 — О, замечательно, ваше высочество! — ответила баронесса. — Его величество король оказался самым симпатичным в мире мужчиной — А что про него говорит Софи?
 Баронесса внезапно замялась.
 — По-моему, ее высочество немного стесняется, — наконец сообщила она. — Ее высочество сидела рядом с его величеством, но они почти не разговаривали. Мне показалось, его величество чем-то озабочен.
 — В чем это выражалось?
 — По правде говоря, его величество и не стремился к общению. А вот моя мама всегда говорила, в каком бы обществе вы ни оказались…
 Тут баронесса завела скучнейшую историю из своего детства, но Зита ее уже не слушала.
 Она знала, о чем стала бы говорить с королем.
 Ее интересовало его отношение к Германии и политике Бисмарка.
 Но Софи никогда не увлекалась политикой.
 Еще можно было побеседовать с ним о лошадях.
 К ее облегчению, придворная вскоре удалилась и оставила Зиту в покое, напоследок дав ей совет пораньше лечь спать.
 » У меня нет другого выбора «, — горько усмехнулась девушка.
 Она отослала обратно десерт, который принес слуга, и закрыла дверь.
 Меряя комнату шагами, она размышляла о том, как бы хоть одним глазком посмотреть на короля.
 » Может быть, спуститься вниз и заглянуть в окошко?«— подумала Зита, но тут же отмела подобную мысль.
 Если мать или кто-нибудь другой заметит, что она подглядывает, то будут большие неприятности.
 Зита никак не могла успокоиться.
 В конце концов она решила почитать и прилегла на диван с книгой.
 Но читать она была не в состоянии.
 Снизу доносились звуки музыки.
 Начинался придворный бал.
 Ее вдруг осенила дерзкая идея.
 » А что, если надеть вечернее платье и войти в зал, объяснив свой поступок желанием присоединиться к празднику?«
 Но она тут же представила разгневанные глаза матери и неприязненное выражение на лице Софи.
 Зита понимала, что сей демарш выглядел бы крайне вызывающе, даже отец его не одобрит.
 Она отшвырнула роман, показавшийся ей скучнейшим произведением в мире, и вскочила с дивана.
 Решительно задула свечи и приготовилась спать.
 Но как ни старалась, сон к ней не шел.
 Она не могла не обращать внимания на звуки музыки» долетавшие снизу.
 Ей ничего не оставалось, как лежать с закрытыми глазами и представлять, что она тоже танцует среди нарядных гостей.
 Она мысленно кружилась под звуки вальса в объятиях короля Максимилиана.
 Их тела сливались в танце в одно целое, и казалось, звуки скрипок льются из глубины их сердец.




 Глава 4


 Ну как тут было спать!
 Зита подошла к окну и раздвинула шторы.
 На бархатном небе ярко светили звезды.
 Девушка задумалась о своей судьбе.
 Ее будущее было предопределено заранее рождением в королевской семье.
 Рано или поздно ей придется выйти замуж.
 И скорее всего брак будет заключен по политической необходимости.
 С самого детства ее приучали к мысли, что она особа королевской крови и потому ответственна за свою страну.
 Мать непрестанно твердила ей о долге, заключавшемся в выгодной для страны партии.
 Но Зита мечтала о настоящей любви.
 В своих фантазиях она никогда не представляла себя принцессой.
 Она была обычной девушкой и жила так, как не могла себе позволить в настоящей жизни.
 Мужчина ее мечты не имел четкого образа, но явно не принадлежал к особам королевской крови.
 Она сочиняла захватывающие любовные истории.
 Ее герои в основном были венгры, великолепные наездники и веселые путешественники.
 Она живописала ночи в цыганском таборе, зажигательные танцы, дым костра, берущие за сердце протяжные песни.
 Другой вариант: жизнь в английской провинции.
 Зита перемещалась в огромную усадьбу.
 Ее любимый был владельцем великолепных скакунов, и они каждый раз выигрывали Кубок дерби или в крайнем случае Золотой кубок Аскота.
 А потом они снимали седла и бешеным галопом мчались бок о бок среди могучих английских дубов и тисов.
 Зита хорошо представляла себе Англию.
 Мать часто рассказывала об их жизненном укладе.
 По ее словам, это был самый правильный в мире уклад.
 Зита отчетливо видела внушительный дом, построенный в центре старинного парка, где проходит ее размеренная жизнь с мужем-англичанином.
 Они занимаются только лошадьми и почти не принимают участия в управлении усадьбой.
 Такого рода жизнь вела ее матушка до того, как стала герцогиней Альдросской.
 Она являлась членом семьи королевы Виктории и жила в большой английской усадьбе.
 Когда Зита и Софи были маленькие, они постоянно слышали от матери истории о тех счастливых для нее временах.
 Тогда их отношения были теплыми и бесхитростными.
 А когда Зита подросла и невероятно похорошела, мать отвергла девочку и полностью переключилась на Софи, сделав ее своей любимицей.
 В фантазиях Зиты никогда не фигурировали французы.
 Несмотря на то что она полюбила Париж заочно и увлеченно внимала рассказам мадам Готье и профессора, Зита негативно относилась к тому, что во Франции не практиковались браки по любви.
 В этой стране веками складывалась традиция заключать браки по расчету.
 Помолвка происходила еще в детстве, а выбор делался в соответствии с выгодой для обеих сторон.
 Поэтому женатые французы были вынуждены содержать любовниц.
 Эти женщины обитали отдельно и никак не участвовали в семейной жизни.
 Но они считались не менее важными, чем официальные жены, потому что доставляли мужчинам радость.
 Все это казалось Зите противоестественным.
 Ее бросало в дрожь от одной мысли, что она сама принимает участие в таких играх.
 Она представила себе Софи.
 Что будет, когда она узнает про Лабель или другую женщину, которую выберет король?
 Зита подумала, что Софи вообще может ни о чем не догадаться, поскольку была немного туповата.
 Но все равно было неприятно сознавать, что не только король, но и любой другой мужчина способен вести двойную жизнь.
 Она вспомнила о своих родителях.
 Конечно, она все отлично понимала, но, несмотря ни на что, ее симпатии были на стороне отца.
 «Мама такая холодная, а папе нравятся открытые и веселые женщины», — оправдывала его Зита.
 Она попыталась вообразить, что отец страстно целует мать, но их образы получались расплывчатыми.
 Мама не была способна на пылкие чувства.
 В ее жизни единственным проявлением страсти являлся гнев.
 Будучи настоящей англичанкой, герцогиня Луиза установила поистине железный контроль над своими чувствами.
 Если она была недовольна дочерьми или кем-то еще, ее лицо становилось непроницаемым, словно гипсовая маска.
 В такие минуты от ее ледяного голоса и взгляда Зите казалось, будто за окном поднимается снежная вьюга.
 Мать была совершенно не похожа на жителей Альдросса.
 Когда они сердились, их чувства выплескивались наружу, как огненная лава.
 Они кричали и швыряли друг в друга все, что попадалось под руку.
 Но проходило несколько минут, и они со слезами раскаяния бросались друг другу в объятия и просили прощения.
 «Так жить намного проще», — думала Зита.
 Она помнила, как часто ее наказывали за естественные проявления человеческих эмоций.
 Маленькую, ее запирали в комнате, оставляя на хлебе и воде, так как она прямо говорила то, что думала.
 Ее одергивали, когда она пыталась возражать матери или гувернанткам.
 — Принцесса не должна выставлять напоказ свои чувства, — поучала мать. — Принцесса не должна плакать на людях. Принцесса должна быть выдержанной. Принцесса должна носить маску.
 «Почему? За что? — мысленно протестовала Зита, когда ее в очередной раз наказывали. — Ненавижу быть» ее королевским высочеством «!»
 Однажды она была в таком отчаянии, что пыталась убежать из дворца, но ее поймали и с позором водворили в карцер.
 Со временем Зита поняла, что, пожалуй, умнее прятать свои чувства и не выставлять их напоказ.
 Теперь она все это вспомнила, и раздумья снова привели ее к королю Максимилиану.
 Ей так хотелось поговорить с ним еще раз.
 Пофлиртовать с ним было бы еще более волнующе.
 Но Зита жалела Софи.
 «Если она влюбится в него, как мама в папу, ей придется страдать от одиночества во дворце, в то время как он будет отправляться на» очень важные дипломатические встречи»в Париж «.
 Она рассмеялась, подумав, что лучше пусть Софи влюбится во флегматичного маркиза Баден-Бадена, чем в короля Максимилиана.
 Она посмотрела на небо.
 Ночь была уже на исходе, потому что звезды померкли.
 В это время года светало рано, значит, скоро наступит новый день.
 Зита решила покататься верхом.
 Сегодня можно не торопиться с выходом — обитатели замка наверняка спят, утомленные балом.
 Наконец верхушки заснеженных гор порозовели.
 Зита надела костюм для верховой езды.
 Нежно-зеленый, он как нельзя лучше подходил к ее рыжим волосам.
 В нем она казалась еще более юной и белокожей.
 Девушка не захотела надеть шляпу для верховой езды.
 Она расчесала волосы большим гребнем, и они ожили, волнами рассыпались по плечам.
 Зита собрала их на затылке и завязала шелковой лентой.
 Когда она вышла из дворца, уже светало.
 Привратник у боковой двери крепко спал, и Зита спокойно направилась в конюшню.
 Пегас, как всегда, обрадовался приходу хозяйки и встретил ее приветливым ржанием.
 Зита вспомнила, что во дворце много гостей, поэтому сегодня у всех ворот стоят экипажи и кареты, в которых могут спать слуги.
 У нее не было желания афишировать свою прогулку, и она решила воспользоваться небольшой калиткой для садовников.
 Шагом проехав по парковой аллее, Зита оказалась возле незаметной калитки.
 Ее никто не охранял, поэтому девушка не удивилась, что она оказалась на замке.
 Но Пегас с легкостью перемахнул через деревянную изгородь и весело поскакал в сторону альпийских лугов. :
 Они поросли травами и цветами, и Зите казалось, что луга похожи на венгерские степи, которые она мечтала увидеть своими глазами.
 Они достигли долины в тот таинственный час, когда предрассветный туман постепенно тает под лучами восходящего солнца.
 Он еще клубился молочными завитками под горячими копытами лошади, но сквозь него уже озорно проглядывали разноцветные головки цветов.
 Солнце наконец-то перевалило через горные хребты и затопило долину золотым сиянием.
 Зита залюбовалась красотой родного края.
 » Интересно, — вопросила она себя, — мог бы король создать что-нибудь подобное у себя в Вальдестине?«
 Она представила его мирно спящим во дворце.
 И тут что-то заставило ее обернуться.
 Интуиция не подвела: на некотором расстоянии она заметила всадника.
 Он направлялся в ее сторону.
 Она подумала, что, наверное, кто-то увидел ее в конюшне и зачем-то послал за ней.
 Когда всадник немного приблизился, она не поверила своим глазам.
 Король Максимилиан!
 Сомнений быть не могло, это действительно он, к тому же она узнала его огромного черного коня.
 Зита не понимала, почему остановилась и ждет его.
 Она знала, он ее видит и даже пришпоривает коня, чтобы поскорей оказаться рядом.
 Прошло еще несколько секунд — она внезапно взмахнула хлыстом и, взяв с места в карьер, помчалась вперед.
 Пегас только этого и ждал.
 Они неслись быстрее ветра, но Зита слышала за спиной стук копыт.
 Король принял вызов и обязательно ее догонит, но Зита все равно пришпоривала своего коня.
 Стук копыт раздавался все ближе и ближе, и вот король ее настиг.
 Теперь они неслись бок о бок по изумрудным росистым лугам.
 Ветер свистел в ушах, окружающий ландшафт превратился в пестро-зеленую ленту.
 Зита время от времени поглядывала на короля.
 Он был великолепным наездником, пожалуй, даже лучшим, чем ее отец.
 Король слился со своим жеребцом в единое целое, и это было просто восхитительно.
 Наконец Зита и король не сговариваясь одновременно сбавили ход.
 И кони, и всадники взмокли и обессилели от долгого бега.
 Зита повернула к королю смеющееся лицо.
 — Отлично размялись, ваше величество! Как женщина отдаю пальму первенства вам!
 — Она принадлежит нам обоим, — заверил ее король. — Хотя, если честно, вы лучшая наездница из всех женщин.
 Зита радостно засмеялась, и ее смех серебристым эхом разнесся по долине.
 Король потрепал ее коня по длинной шее.
 — Отличный жеребец, — похвалил он Пегаса. — Кому он принадлежит? , — Мне, — ответила Зита, — и я его очень сильно люблю.
 — Так же как и того, кто вам его подарил.
 Эта фраза резанула слух, и Зита недоуменно посмотрела на короля.
 — Этот джентльмен, несомненно, богат! Как же он допустил, чтобы вы работали в гостинице?
 Зита улыбнулась, не зная, что ответить.
 — Кем он вам приходится? — спросил он жестко. — Вы что, любите его так же сильно, как его подарок?
 Зита вздрогнула и на секунду лишилась дара речи.
 Наконец до нее дошел смысл сказанного.
 Он причислил ее к той категории женщин, к которой относилась Лабель!
 Зита гордо вскинула подбородок, ее лицо стало непроницаемым.
 — Полагаю, вы нанесли мне оскорбление, сир. Я вас покидаю, — холодно бросила она.
 Она резко потянула уздечку, но король с быстротой молнии перехватил повод и придержал ее коня.
 Пегас дернулся, однако короля это не смутило.
 Он не ослабил хватку.
 — Вы не можете меня покинуть. — выдохнул он. — Я хочу поговорить с вами.
 — А я не уверена, что желаю беседовать с вашим величеством!
 Их глаза встретились, и Зита поняла, что не сможет уйти.
 Какое-то время они просто смотрели друг на друга.
 Король первый нарушил молчание.
 Его голос был тих и спокоен.
 — Простите! Вы для меня загадка, Зита. Все, что вы делаете и говорите, сбивает меня с толку. Если вы не объясните мне, в чем дело, я сойду с ума!
 Он говорил абсолютно серьезно, и Зита почувствовала легкий укол совести.
 Она отвела глаза в сторону.
 — Не понимаю, ваше величество, почему я вас… интересую.
 Король отпустил поводья Пегаса.
 — Это единственная глупость, которую вы сказали за время нашего знакомства. Давайте лучше продолжим прогулку.
 Они снова окунулись в залитую утренним солнцем долину.
 Туман уже рассеялся, но еще клубился там, где стояли деревья.
 Поэтому дворец был невидим, и казалось, молодые люди находятся далеко от остального мира.
 Они молча скакали по просторам зачарованной страны, тишину нарушал только приглушенный стук копыт.
 Зита почувствовала на себе вопросительный взгляд короля.
 Ей почему-то нравилось, что он ничего не понимает и совершенно сбит с толку.
 Его предположения снова потерпели крах, и Зита была довольна.
 — Я жду, — напомнил король.
 — Ждете чего?
 — Что вы расскажете.
 — Ас какой стати я должна вам что-то рассказывать? — пожала плечами Зита. — Разве не удивительно, что мы с вами встретились? Разве этого недостаточно? Пусть это всего лишь игра судьбы, стечение обстоятельств… Это сон. Сон не нуждается в объяснениях. Что-то происходит, и это что-то грандиозно и фантастично само по себе. Зачем во всем докапываться до подноготной?
 Она говорила в той же манере, в какой они разговаривали с отцом.
 — Сны и так хороши. Видящий сон не воплощает его в реальность, не так ли?
 — Вы хотите сказать, что сегодня я буду знать о вас не больше, чем вчера?
 — А почему бы и нет? — хмыкнула Зита. — Я не собиралась с вами встречаться.
 — Нас снова свела судьба, — заметил король. — Но знайте, я не мог уснуть, потому что думал о вас.
 Зита посмотрела на него.
 Как странно, ведь она тоже не могла уснуть, потому что думала о нем!
 — Ваше величество несколько преувеличивает, — улыбнулась она. — Вы, наверное, слишком плотно поужинали или выпили много шампанского.
 — Я не шучу, Зита. С тех пор, как мы встретились, я хочу только вас.
 — Странно, — пробормотала она и едва удержалась, дабы не признаться, что она тоже его хочет.
 Король собрался что-то добавить, но его жеребца внезапно повело в сторону.
 Король быстро урезонил коня.
 — Нам надо поговорить. Давайте сделаем это в более спокойной обстановке. Хорошо бы сесть на более твердую поверхность.
 Он посмотрел в сторону леса.
 — В миле отсюда, — молвила Зита, — есть маленькая гостиница. Если вы еще не позавтракали, мы могли бы выпить по чашечке кофе.
 Король улыбнулся:
 — Никто не знает, что я покинул дворец. Все еще спали, и мне не хотелось никого беспокоить. К тому же им показалось бы странным, что я прошу оседлать лошадь в такую рань и собираюсь кататься в одиночестве.
 Зита могла представить, какой переполох поднялся бы во дворце.
 Кроме слуг, были бы подняты на ноги кухарки и конюхи.
 Но она не подала виду, что ей хорошо знакомы дворцовые порядки.
 Она пришпорила коня, и король последовал ее примеру.
 Остаток пути они ехали молча.
 В этой гостинице она не была несколько лет.
 Последний раз они останавливались здесь с отцом во время путешествия в горы.
 Маловероятно, что прислуга осталась та же.
 Но даже если там работают другие люди, они могут ее узнать, так как все знали членов королевской семьи.
 Гостиница примостилась у подножия горы.
 Небольшой домик находился на некоторой высоте, но до него нетрудно было добраться верхом.
 Зита помнила, что столики стоят прямо на свежем воздухе.
 Иные полностью скрыты от глаз зелеными беседками из дикого винограда.
 В такой легкой беседке можно уединиться и спокойно поговорить.
 В этот ранний час столики пустовали: никто не пил местное молодое вино и привозное столичное пиво.
 — Позвольте, я отведу в стойло вашего жеребца, — предложил король.
 — Пегас не убежит, — ответила Зита. — Он будет пастись поблизости и сразу же вернется, как только я его позову.
 — Его зовут Пегас? Не удивлюсь, если он вдруг расправит крылья и вместе с вами воспарит в поднебесье.
 — Обещаю этого не делать, пока не выпью кофе, — усмехнулась Зита.
 Она ослабила поводья, завязала их узлом и отпустила Пегаса на волю.
 Он радостно замотал головой, заржал и тихонько затрусил прочь.
 Глядя, как он мирно пасется на сочных альпийских лугах, король задумался, не поступить ли ему так же со своим конем.
 Гордость победила: он не мог допустить, чтобы Зита решила, будто жеребец его не слушается.
 Осчастливленное животное присоединилось к своему собрату.
 — Еще очень рано, — сказала Зита. — Чтобы заказать кофе, вам придется зайти внутрь. Сомневаюсь, что хозяева выглянут из дома в такое время.
 Девушка не отдавала себе отчета в том, что говорит с королем на равных, словно с отцом или другом.
 Будучи официанткой — а именно в этой роли знал ее монарх, — она должна была принести завтрак сама.
 Но Зита не стала идти на поводу у подобных мыслей.
 Она выбрала самый уединенный столик и удобно устроилась на скамейке в тени виноградных лоз.
 Там царил зеленый сумрак, и Зита могла оставаться незамеченной, если только слуги не станут разглядывать ее специально.
 Король ничего не ответил к скрылся в дверях гостиницы.
 Его не было довольно долго, и Зита уже забеспокоилась, как вдруг отворилась дверь.
 Он вышел из домика в сопровождении дородной женщины, которая несла в руках поднос.
 Под мышкой у нее белела сложенная скатерть с синей каемкой.
 Она поставила на стол поднос и, не обращая ни малейшего внимания на Зиту, повесила скатерть на спинку деревянной скамейки.
 — Простите, мой господин, — обратилась она к королю Максимилиану, — но скатерть вам придется постелить самим. Я не могу ждать ни секунды, иначе сгорят круассаны!
 С этими словами толстуха испарилась с невероятным для ее габаритов проворством.
 Зита весело рассмеялась, глядя на изумленное лицо спутника.
 — Мы и сами справимся, — резюмировал он.
 Зита посмотрела на поднос и осталась довольна.
 Там стоял большой пышущий жаром кофейник, две чашки, жирные деревенские сливки и плетеная корзиночка с фруктами.
 Они развернули и постелили скатерть.
 — Вас долго не было, — заметила Зита. — Я думала, что-то случилось.
 — Круассаны оказались важнее, чем я.
 Зита снова залилась смехом.
 — Я знаю, почему вам смешно, — сказал король.
 — Ну конечно! Это же очевидно. Я увидела его величество короля Вальдестина, которого поставили на ступень ниже круассанов.
 — Если честно, такое в моей жизни случается впервые.
 Зита слушала его и одновременно наливала в чашки дымящийся кофе.
 Она протянула чашку королю.
 — Кроме того, сегодня я впервые нахожусь в обществе такой красавицы, — добавил он.
 — Фраза не отработана, — поддела его Зита. — Вы мало тренировались, ваше величество. Режиссер заставил бы вас снова и снова репетировать, пока вы не достигли бы некоторого правдоподобия!
 — Так вы на самом деле актриса! — вскричал он. — Я так и знал! Ваше вчерашнее представление было слишком реальным, чтобы оказаться правдой.
 — Если вам нравится в это верить, тогда пожалуйста! — веселилась Зита.
 — Я хочу знать правду!
 — Представляете, какое разочарование вас постигнет после того, что вы обо мне придумали! Вдруг я окажусь дочерью скобянщика, тогда что?
 — Вы не похожи на дочь скобянщика. Они наверняка совсем другие. Они не живут на Олимпе и не катаются по лугам на мифическом Пегасе.
 — Весьма поэтично, — продолжала изощряться Зита.
 — Я устал от пустой болтовни. Давайте поговорим более серьезно, — устало предложил он.
 — Мне жаль вас разочаровывать, ваше величество, но я обычно разговариваю именно так.
 — Вы нисколько меня не разочаровываете, — заверил ее король. — Вы говорите именно так, как выглядите. Вы похожи на неземное создание из красивого сна. Поэтому я все время боюсь проснуться.
 — Да, вам лучше этого не делать, — кивнула Зита. — Поэтому не вздумайте себя ущипнуть! А то проснетесь, откроете глаза и обнаружите себя в собственной спальне… в одиночестве.
 Она произнесла последнее слово, совсем не думая, что в нем можно усмотреть другой смысл, но было уже поздно.
 Король понял его так, как ей не хотелось.
 — Что вы имеете в виду? — спросил он. — Разве вам что-нибудь известно обо мне, кроме того, что я король Вальдестина?
 Зита его рассердила, но это вызвало у нее только новый взрыв смеха.
 — Представьте себе, ваше величество, все знают о вас намного больше, чем вы думаете. Вы же наш ближайший сосед. Сколько я себя помню, люди всегда рассказывали истории о любовных похождениях короля Максимилиана.
 — И что же вам известно? — уставился он на девушку.
 Зита колебалась, говорить ли ему всю правду.
 В памяти всплывали обрывки информации: мадам Готье читает ей письма своей племянницы; профессор восторженно рассказывает о прелестях парижских красоток; французские журналы с изображениями театра Варьете и его блистательных звезд…
 Думы унесли ее в заоблачные выси, и она вспомнила, что в Вальдестине короля ждет красотка Лабель.
 Тем временем король наблюдал за сменой чувств на ее лице.
 — Кто вам рассказал эти истории? И с какой стати вы им верите? — спросил он так неожиданно, что Зита вздрогнула.
 Это было невероятно!
 — Вы хотите сказать, что умеете читать мысли?
 — А почему бы и нет? — изогнул бровь король. — Представьте себе, эта способность проявилась так же неожиданно для меня самого, как и для вас.
 Девушка подняла глаза.
 Их взгляды встретились, и она поняла, что он говорит правду.
 Зита чувствовала себя очень странно, потому что она тоже могла читать его мысли.
 Он действительно не просто заинтересован, но очарован ею.
 Он и в самом деле не мог заснуть — мысли о ней прогоняли сон.
 Единственным способом развеяться оказалась верховая прогулка.
 Они долго смотрели в глаза друг другу.
 И вдруг король, с трудом разомкнув губы, спросил:
 — Почему это случилось именно с нами, Зита?
 Вопрос ее напугал, и она слегка замялась.
 — Я… я не считаю, что… что-то случилось.
 — Внешне ничего не произошло, — сказал он тихо. — Но вы знаете, о чем идет речь. Только не говорите, что вы не чувствуете, как некая сила связывает нас.
 У Зиты неистово заколотилось сердце.
 — Не говорите так! Это… не правда!
 Король улыбнулся:
 — Зачем притворяться, когда происходит чудо? Вчера мне стало по-настоящему страшно, когда я подумал, что больше вас не увижу. Теперь я знаю, что напрасно волновался. Мы созданы друг для друга и связаны, как Луна с океанским приливом.
 Зита затаила дыхание.
 — Какое прекрасное сравнение! Луна где-то там, высоко в небесах. Хоть она и влияет на приливы, ей нет необходимости спускаться в море. Поэтому и у нас с вами нет необходимости сближаться, — нашлась Зита.
 Король стукнул кулаком по столу, чашки подпрыгнули и задребезжали.
 Девушка от неожиданности вздрогнула.
 — Какая чепуха! — воскликнул король. — Необходимость есть! Именно об этом я и собирался с вами поговорить.
 — Это… невозможно.
 — Почему?
 — Потому что вы — обитатель Луны, который не должен нисходить на Землю, чтобы общаться с человеческими созданиями, подобными мне.
 — Это я человек, — ответил король. — Я знаю, если будет нужно, на Луну вас доставит Пегас.
 Зита засмеялась: ответ ей очень понравился.
 — Жаль, что Пегас не слышит вашего комплимента, — сквозь смех молвила она.
 — Раз уж мы снова о нем заговорили, — отрезвил ее король, — давайте вернемся к началу нашей сегодняшней беседы. Так кто же все-таки подарил вам эту лошадь?
 Зита промолчала.
 — Вы рассердились, когда я задал этот вопрос. Что ж, вы вправе сердиться, но не заставляйте меня теряться в догадках и мучиться от наплыва незнакомых мне чувств.
 Зита ничем не могла ему помочь.
 Она вопрошающе посмотрела ему в глаза.
 — Хорошо, сдаюсь! Я ревную, Зита. Ревную так сильно, как никогда. Кто этот человек?
 — По-моему, у вашего величества нет никакого права задавать такие вопросы.
 — Так дайте мне это право!
 — Я не понимаю… о чем вы.
 — Я уверен, вы меня отлично поймете, но боюсь об этом говорить…
 Она подумала, что сейчас он предложит ей занять место Лабель.
 Конечно, это предложение сначала приведет ее в шоковое состояние, а потом вызовет в ней неукротимый гнев.
 Тогда они неминуемо поссорятся.
 Зита отчаянно молилась, чтобы этого не произошло.
 Ей так нравилось говорить с королем Максимилианом!
 Эта встреча — самое захватывающее приключение в ее жизни.
 Она боялась, что все кончится за одну секунду, как завершается театральное действо, когда падает занавес.
 Король наблюдал за выражением ее глаз.
 Он снова пытался прочитать ее мысли.
 И тут он сказал совершенно неожиданную вещь:
 — Не могу поверить, что вы девственница, это невозможно. У вас уже были мужчины?
 Зита не могла себе представить даже в самых смелых фантазиях, что мужчина задает ей столь интимный вопрос, и словно обратилась в соляной столп.
 Через какое-то время глаза ее округлились, кровь, отхлынувшая было от лица, бросилась в голову, щеки стали пунцовыми.
 И тогда она возмущенно воскликнула:
 — Конечно, нет! Как вы… могли такое… подумать?
 — Я так и знал! — голосом победителя вскричал король.
 Он схватил Зиту за руку и тихо добавил:
 — Простите меня! Когда вы сказали, что Пегаса вам подарили, в меня словно вселился бес.
 — Я не собираюсь обсуждать, ., себя. И тем более не позволю вам, — уже не так уверенно сказала Зита.
 Она знала, что это не аргумент, но сейчас это было не важно.
 Своей ладонью она чувствовала горячую пульсацию его тела.
 Эти волны, как вспышки света, проникали в самую глубину ее существа.
 — Вы так красивы! — прошептал король. — Красивы до неприличия! Я всегда верил, что где-то в этом мире есть женщина, похожая на мою мать. Я думал, что встречу ее в Венгрии.
 — Так отчего же… вы… не поищете ее там?
 Переполненная восторгом, Зита едва перевела дух.
 Король пожал плечами:
 — Причин несколько. Во-первых, я не собирался жениться. Во-вторых, венгерский характер не подходит для королевы Вальдестина. Венгерки слишком вспыльчивы, непредсказуемы, даже немного дикие. Разве можно представить такую женщину на троне?
 Зита хорошо понимала, что он имеет в виду.
 Ее бабушка, герцогиня Альдросская, постоянно шокировала консервативно настроенную часть своего двора.
 Некоторые так и не смогли привыкнуть к ее эмоциональным вспышкам, хотя втайне все любили ее.
 Они с дедушкой были без ума друг от друга, но как только у них возникала ссора, стены дворца сотрясались от силы их гнева.
 Зато когда наступал час примирения, всеобщей радости не было границ.
 — У нас есть отличная пословица, — сказала Зита. —» Лучше жить, чем просто быть «. И еще одна:» Лучше сгореть в огне, чем замерзнуть в снегу «.
 Король рассмеялся, запрокинув голову.
 — Вы непозволительно красивы и чертовски умны, Зита!
 Вы так остроумны, что с каждой минутой я все больше и больше прихожу к выводу, что это действительно сон.
 — Тогда вам лучше не просыпаться.
 Она попыталась освободить руку, но король только крепче ее сжал.
 — Я не хочу, чтобы вы снова исчезли. Прежде чем мы расстанемся, обещайте мне кое-что!
 Он посмотрел ей прямо в глаза.
 — Почему бы нам с вами, — сказал он, — и дальше не погружаться в один и тот же сон? И вы, и я — мы оба понимаем, сколь уникальна наша встреча. Несмотря ни на что, мы нашли друг друга. Только представьте себе, какой трудный путь мы проделали сквозь пространство и время!
 Я ни за что не прощу себя, если снова вас потеряю!
 — Нам придется расстаться, — мягко произнесла Зита. — Вы пойдете своей дорогой, а я… вернусь к своей жизни.
 — Но почему? Какая она, эта ваша жизнь? — опешил король. — Я все время пытаюсь узнать о ней, но вы ничего не рассказываете.
 Зита не ответила.
 — Какая разница, кем вы сейчас являетесь? — продолжал он. — Мне все равно. Почему вы не можете связать свое будущее со мной? Я вас хочу, Зита. Я хочу вас не только как женщину, мне нужна ваша поддержка. Вы способны меня вдохновлять, способны открывать передо мной дороги к новым интересам.
 Он отвел глаза и добавил:
 — Я точно знаю, что вы сделаете меня счастливым и станете опорой для моего народа.
 Внезапно он отпустил ее руку и схватился за голову.
 — Я не понимаю, почему об этом говорю. Слова будто сами собой слетают с языка. Как это странно! Но знайте, Зита: все, что я вам сказал, истинная правда.
 — Вы меня пугаете, — отпрянула девушка. — Как вы можете говорить о таких вещах, когда мы с вами… едва знакомы…
 — Неужели вы действительно так думаете?
 Зита изучающе посмотрела в его глаза и произнесла задумчиво:
 — Я пыталась разгадать тайну перерождений, но так и не смогла в этом разобраться. Тем более что мне не с кем было об этом поговорить.
 Король улыбнулся:
 — Да, это грандиозная тема. Хотя для того, кто был на Востоке, она является абсолютной и внятной истиной.
 Помолчав немного, он заявил:
 — Но в данный момент мне нет дела до перерождений.
 Сейчас они меня не волнуют ни как факт, ни как аргумент.
 Сейчас для меня существуете только вы, Зита. Только вы и проблема, которую нам надо решить, и чем скорее, тем лучше.
 — Зачем принимать решения в спешке?
 — Завтра я должен покинуть Альдросс. А сегодня вечером у меня встреча с премьер-министром и членами кабинета. Мы с герцогом должны обсудить отношение к политике Германии.
 Зита подумала: вероятно, отец организовал встречу, чтобы объявить о помолвке короля и принцессы Софи.
 Значит, их страны все-таки решили объединиться для укрепления сил против Германской Федерации!
 И слова невольно слетели с ее губ:
 — Вы… собираетесь жениться на принцессе Софи?




 Глава 5


 Повисло молчание.
 — Так здесь на это надеялись? — выдавил наконец король.
 — Ну конечно.
 — Почему?
 — Вы сами прекрасно знаете почему. Ни за что не поверю, что вы не в курсе притязаний Бисмарка и недооцениваете жадность Пруссии.
 Брови короля медленно поползли вверх.
 Эти слова в устах молоденькой девушки прозвучали довольно необычно.
 Они повергли короля в состояние крайнего изумления.
 У него не укладывалось в голове, откуда Зите могли быть известны политические предпосылки его визита.
 Король ответил не сразу, он подбирал подходящие слова.
 — Сегодня вечером должна состояться официальная встреча с премьер-министром и правительством Альдросса.
 Я намерен внести свои предложения о сотрудничестве между нашими странами, которое подразумевает оборонные соглашения.
 Зита радостно захлопала в ладоши.
 — Думаю, вскоре подключатся и другие европейские королевства и принципалии, — продолжал король.
 Тут Зита не выдержала и восторженно воскликнула:
 — Вы хотите сказать, что нам надо создать свою федерацию? Это же гениальный ход! Почему… до вас это никому не приходило в голову?
 Действительно странно, что ни ее отец, ни премьер-министр до сих пор до этого не додумались.
 — У наших стран много общего, поэтому я думаю, что предложение логичное.
 — У вас необычайно острый ум! Как хорошо, что вы подумали об этом! — не могла успокоиться Зита. — Я уверена: все, кто опасается непомерных притязаний Пруссии, будут очень признательны!
 Король откинулся на спинку скамьи и внимательно посмотрел на Зиту, словно таким образом было легче увидеть ее под новым углом зрения.
 — Откуда вы так много знаете? И почему вы проявляете интерес к подобным вещам?
 Зита засмеялась:
 — Сейчас вы проявили бестактность. Своим вопросом вы даете понять, что женщина должна свести свои интересы к минимуму, ограничив их домом, семьей и детьми.
 — Поскольку двух последних у вас точно нет, я был уверен, что вы всецело озабочены танцами и своей внешностью.
 — Но у меня есть голова на плечах, — отрезала девушка.
 — Не сомневаюсь. И мне очень приятно, что вы одобрили мой проект.
 — Я уверена, и герцог, и премьер-министр Альдросса примут его с великим удовольствием.
 Теперь Зита поняла, что политический ход короля полностью освобождает его от необходимости жениться на Софи.
 Какое разочарование постигнет матушку!
 Эта мысль отразилась в ее глазах, и король заметил происшедшую в ней перемену.
 — Что-то не так? — поинтересовался он.
 Зита испугалась, что король снова прочитает ее мысли, поэтому быстренько бросила ему первое, что пришло в голову:
 — Я подумала, что в вашу новую федерацию — хотя лучше подобрать другое название, чтобы не копировать Пруссию, — не стоит включать Болгарию.
 — Почему же? — насторожился король.
 — Потому что там готовится революция.
 Король не поверил своим ушам.
 — Откуда вы знаете? — Он не скрывал своего изумления.
 Зита могла объяснить это очень просто: сказать королю, что о последних событиях ей поведал родственник, который знал о связи подпольных организаций в Румынии и Болгарии.
 Но эти сведения были секретными, а потому она ответила кратко:
 — Я слышала об этом.
 Король снова изменил позу.
 Теперь он придвинулся ближе и положил локти на стол.
 — Зита, вы ставите меня в затруднительное положение.
 — Каким образом?
 — Вы должны немедленно объяснить, откуда вы знаете все эти вещи. Если вы действительно та, кем представились вчера, то почему сидите и разговариваете со мной на равных?
 Девушка снова засмеялась:
 — Ваше величество, вы мне льстите!
 — Сейчас вы играете, в вас нет искренности, — заметил король и добавил строго:
 — И я намерен узнать правду.
 — Я уже просила вас оставить все как есть. Вы же помните, это наш совместный сон. Лучше не просыпаться, иначе вас постигнет разочарование.
 — Вы меня сильно заинтриговали с того самого мгновения, как я впервые увидел вас в лучах восходящего солнца. Но интуиция мне подсказывает, что я не разочаруюсь, не важно, как долго мы будем вместе.
 — Вы, ваше величество, сказали, что завтра уезжаете.
 У вас не так много времени, чтобы успеть разочароваться.
 Король отвел глаза — скорее всего придумывал достойный ответ.
 Зита поняла, что не надо его торопить, она потянулась к корзинке и выбрала сочный персик.
 Пока король молчал, она наслаждалась нежным вкусом спелого плода.
 Пора возвращаться в город, подумала Зита.
 Было бы некстати, если во дворце обнаружат их совместное отсутствие.
 Даже если не будет никаких доказательств, что они с королем катались вместе, все равно поползут какие-нибудь неуместные слухи.
 Во дворце было полно внимательных глаз и ушей, готовых впитывать любые предположения и сплетни.
 Кроме того, там были языки, которые распространяли новости.
 Зита не хотела, чтобы даже малейшее подозрение закралось в душу матери, поэтому она решила быть предельно осмотрительной.
 Король принял какое-то решение.
 Глядя в упор на девушку, он сказал:
 — Вы уже знаете, Зита, что завтра я должен покинуть Альдросс, так как собирался посетить Боснию. Но я передумал.
 — Босния — следующий член новой федерации, — заметила Зита.
 — Вы правы, — согласился он. — Но Босния никуда не денется. Сначала я поеду в свой замок. Он находится в горах, это двадцать миль отсюда.
 — Я знаю, о каком замке вы говорите! — воскликнула Зита. — Замок Ковак!
 — Вы слышали о нем?
 — Я слышала, что это величественное сооружение.
 Замок когда-то служил фортом и отражал нападения врагов Альдросса.
 Король засмеялся:
 — Я забыл об этом. Но теперь нет никаких врагов.
 Мне бы хотелось показать вам самую прекрасную панораму моего королевства.
 Он умолк в ожидании ответа.
 Когда до нее дошел смысл сказанного, она перестала дышать.
 Неужели король приглашает ее поехать туда вместе с ним?
 В это невозможно было поверить.
 Король взял ее за руку.
 — Мы будем счастливы, Зита, — мягко сказал он. — В моем поднебесном замке. Я всегда бывал там один и только теперь понял, что мне не хватало именно вас.
 Зита ощущала токи, идущие от его ладони.
 Наверное, король чувствовал то же самое.
 Зита с трудом промолвила:
 — Ваше величество… это предложение… не просто неуместно… Это оскорбление?
 Король стиснул ее ладонь.
 — Вы же знаете, что нет. Я просто хочу быть с вами, говорить с вами, слушать ваши ответы и — самое главное — предаваться с вами любви.
 Зита оцепенела.
 Затем высвободила свою руку.
 — Я думаю, вы, ваше величество, понимаете… что я ни при каких обстоятельствах не приму подобное предложение. Кроме того… в данный момент… для вас более важно… совсем другое…
 В глазах короля она увидела вопрос и пояснила:
 — Вы прибыли вчера с миссией доброй воли. Вы уже встречались с правительством Альдросса и наметили на сегодня важную встречу. Вы не можете просто так все переиграть.
 Подумав немного, она твердо добавила:
 — Вы должны сообщить им, что собираетесь создать коалицию стран, граничащих с Боснией и Сербией, а также объединить небольшие принципалии.
 Но тут она заметила, что король пребывает в полном недоумении.
 Он едва дослушал последнюю фразу.
 — Вы хотите сказать, что я проявляю безответственность? — жестко вопросил он.
 — Нет, это не безответственность, — не колеблясь возразила девушка. — Но если вы честны по отношению к самому себе, то не сможете не признать, что поставили личные интересы выше государственных.
 Король был поражен.
 Зита поняла, что пора заканчивать.
 Ей нечего больше сказать.
 Она встала.
 — Если вы, ваше величество, заплатите за кофе, я приведу лошадей.
 Она не стала ждать ответа и повернулась в сторону поляны, где два жеребца мирно пощипывали травку.
 Она свистнула, и Пегас послушно затрусил к хозяйке.
 Второй жеребец поднял голову и, преодолев некоторую нерешительность, последовал за ним.
 Когда король вышел из гостиницы, Зита уже сидела верхом.
 Ей не хотелось, чтобы он прикасался к ней, помогая подняться в седло.
 Вне всякого сомнения, она не просто удивила, но шокировала этого человека.
 Ощущая с ним сильную связь, она испытывала душевный дискомфорт.
 Она чувствовала потребность извиниться перед ним и с трудом удержалась, чтобы не поддаться минутному порыву.
 Тем более что это могло подтолкнуть короля к нежелательному разговору о поднебесном замке.
 » Какая наглость! Как он посмел!«— думала Зита, но ее негодование было неискренним.
 Будучи честной по отношению к собственной персоне, она винила себя в том, что король отнесся к ней, как к Лабель и другим подобным женщинам.
 Она с отчаянием думала, что испортила самое удивительное и романтическое приключение своей жизни.
 Теперь ее ждали пожизненное заточение в скуку дворцовой рутины и оковы предписанных принцессе ограничений.
 Поистине незавидная участь!
 Ну кто заставлял ее притворяться официанткой, работающей в» Золотом кресте «?
 И хотя сегодняшняя встреча была случайной, она сама повела себя слишком вольно и тем самым спровоцировала короля.
 Герцогиня посчитала бы крайне предосудительным любой разговор своей младшей дочери с королем.
 Это было недопустимо, даже если б они встретились в одном из дворцовых салонов.
 » Наверное, король решил, что мне покровительствует мужчина, хозяин Пегаса, — размышляла Зита. — Хотя я опровергла его предположение, он все-таки не поверил мне до конца. Похоже, ему трудно сообразить, почему я не хочу принять более выгодное предложение «.
 Когда Максимилиан показался на пороге гостиницы, Зита невольно залюбовалась его поистине королевской осанкой.
 Глядя, как он спускается с лошади, она не могла не признать, что он самый привлекательный мужчина на свете.
 Настоящий король!
 Ей было немного обидно, что она не только не походила на королеву, но он даже не догадывался, что она аристократка.
 — Хотя с чего бы он это взял? — пробормотала она.
 Но не это было главное.
 Обиднее всего было то, что король Максимилиан не понимал: она абсолютно невинна!
 Зита слишком уважала себя, чтобы принять его предложение.
 Король взял своего жеребца за поводья и легко вскочил в седло.
 Как только они поравнялись, Зита не оглядываясь взмахнула хлыстом, и Пегас помчался в сторону лугов.
 Теперь солнце стояло намного выше деревьев, туман рассеялся окончательно, и дворец вырисовывался на фоне синего неба во всем своем великолепии.
 Но Зита не могла любоваться прекрасным зрелищем, потому что сейчас этот дом казался ей тюрьмой, готовой поглотить ее навеки.
 Чувство было невыносимым, и Зита резко осадила Пегаса.
 — Ваше величество, — обратилась она к королю, — мы с вами должны расстаться. Нам нельзя возвращаться вместе.
 — Вы боитесь за свою репутацию, или вас беспокоит моя? — насмешливо спросил король.
 — Обе! — вспыхнула Зита.
 — В этом есть рациональное зерно, — молвил король. — Но я вас не отпущу, пока вы не скажете, где и когда мы снова встретимся.
 — Нет смысла это делан».
 — Вы так считаете?
 Зита не ответила, и он спросил:
 — Вас обидело мое предложение?
 — Вы сами знаете.
 — Простите меня! — взмолился король. — Я безумно хочу говорить с вами еще и еще. И даже если вы не позволите, я буду вас любить! Я по-прежнему хочу, чтобы мы были вместе.
 — Это невозможно, — взмахнула рукой Зита. — Сейчас мы с вами попрощаемся и больше не увидимся.
 — Почему? — воскликнул король. — Вы убиваете меня. Без всяких объяснений вы запрещаете мне видеть вас. Неужели мне нельзя просто пообщаться с прекрасной жительницей этой страны?
 — Я не в состоянии ответить на этот вопрос, — обронила Зита. — К тому же в этом нет необходимости.
 Она помолчала и грустно добавила:
 — Мне было очень… очень интересно встретиться с вами. Просто замечательно… Но в сновидениях нет будущего… такого, к какому мы привыкли в нашей обыденности. Завтра вы уедете из Альдросса… и больше мы с вами не увидимся.
 Зита отчетливо сознавала, что король Максимилиан вовсе не собирается жениться на Софи.
 А создание политического альянса — это оригинальный способ избежать нежелательной женитьбы.
 Король между тем внимательно наблюдал за ней.
 Наконец он заговорил, и в голосе его сквозило отчаяние:
 — Что я могу ответить? Вы даже не представляете, как я хотел увидеть вас снова! И судьба все-таки свела нас этим утром. Теперь я не могу себе позволить снова вас потерять.
 — Это неизбежно.
 — Но почему? Почему?
 Зита посмотрела на небо.
 Солнце было уже довольно высоко, и во дворце могли заметить их отсутствие.
 — Стоять здесь и разговаривать можно до бесконечности. Разумеется, это приятное занятие, но нам с вами пора возвращаться. И меня, и вас, несомненно, ждут. Не стоит заставлять людей теряться в догадках.
 — Хорошо, — кивнул король. — Я согласен вас отпустить, но с условием, что мы увидимся завтра утром примерно в то же время. Я наметил отъезд на десять часов утра, поэтому мы могли бы встретиться около пяти.
 — И о чем же мы будем говорить?
 Король засмеялся.
 — Я постараюсь уговорить вас поехать со мной, после того как попрощаюсь с герцогом в гостинице «Золотой крест».
 Зита ничего не ответила.
 — А если я пообещаю говорить на другую тему, тогда вы придете?
 У Зиты мелькнула мысль, что, о чем бы ни говорили, думать они будут об одном и том же.
 Она не нашла в себе решимости отказать, поэтому произнесла уклончиво:
 — Обещаю, что приду… если смогу, конечно. Может быть, не получится… я не знаю. Сегодня мне удалось ускользнуть… пока все еще спали.
 — Так же, как и мне, — улыбнулся король. — Дайте вашу руку.
 Зита протянула ему узкую ладонь, король стянул с нее перчатку и поднес к губам.
 От его нежного прикосновения все ее существо затрепетало.
 Такого чувства она еще не испытывала.
 Она непроизвольно стиснула пальцы короля.
 — Можно ничего не говорить. Все равно у меня не хватает слов, чтобы объяснить вам, Зита, как сильно я хочу видеть вас вновь, — сказал он ласково. — Я хочу, чтобы вы знали: даже если вы не придете, я все равно найду вас; меня не смогут остановить ни люди, ни стихийные бедствия; никакие препятствия не способны мне помешать найти вас.
 Что-то в его голосе не на шутку испугало девушку.
 — Мне кажется, нам лучше всего встретиться в «Золотом кресте», — продолжал король. — Но если вы считаете, что там неудобно, назовите любое другое место. В крайнем случае скажите адрес, по которому я мог бы вам написать, не навлекая на вас ничьих подозрений.
 — Кроме… «Золотого креста»… некуда, — растерянно ответила Зита.
 — Это не правда, — заметил король. — Но не важно… я счастлив, что есть хотя бы одно место, где я могу вас найти.
 Зита промолчала, и король, все еще державший ее руку в своей, снова поднес ее к губам.
 — Зита, я вам очень благодарен. Вы напомнили мне, что у меня как у монарха есть королевские обязанности.
 Но в то же время я мужчина, и мне не чужды человеческие чувства и эмоции.
 Он снова поцеловал ее запястье, а потом мягко повернул руку и коснулся губами тыльной стороны ладони.
 Зита вновь ощутила странное, незнакомое чувство.
 Ей показалось, будто в ладонь вошли лучи света.
 Мягко вибрируя, они поднялись вверх по руке, прошли сквозь сердце и, словно нектар из переполненной чаши, разлились блаженством по всему телу.
 Но это было не просто физическое ощущение.
 В нем заключалось нечто одухотворяющее.
 Зита была смущена и напугана, поэтому инстинктивно отдернула руку.
 Пегас отреагировал на резкое движение хозяйки и сорвался с места.
 Зита обернулась к оставшемуся позади королю.
 Ее глаза сияли на солнце, как два прекрасных изумруда.
 — Прощайте, — мягко сказала она.
 — До свидания, Зита, — ответил король по-французски.
 Какое-то время они молча смотрели друг на друга, и эти взгляды говорили больше, чем слова.
 Но время не ждало, и Зита пришпорила Пегаса, пустив его в направлении дворца.
 Ей следовало обогнуть дворец, чтобы попасть в него с противоположной стороны.
 Король должен был войти с парадного входа, и Зита не хотела столкнуться с ним в таком неподходящем месте.
 Она мчалась быстрее ветра в надежде попасть в конюшню раньше, чем король окажется у входа во дворец, где его жеребца примут слуги.
 Только в спальне она посмотрела на часы и удивилась, что нет восьми, значит, горничная еще не приходила.
 Ей казалось, будто с тех пор, как она тихонько вышла из дворца, прошло целое столетие.
 Так много новых чувств и незнакомых ощущений появилось в ней с той минуты, когда она встретила короля на прогулке.
 Она сняла костюм для верховой езды и прилегла на кровать.
 Все ее мысли были заняты королем.
 Она думала о его приглашении в поднебесный замок.
 «Если б я не занимала такое положение, — думала Зита, — это было бы чудесно».
 Однако она хорошо понимала, что этот поступок поставил бы ее в один ряд с Лабель и прочими пассиями короля.
 Эти женщины ненадолго увлекали его своей красотой, но стоило ему увидеть новое хорошенькое личико, и он тут же менял любовницу.
 Зита представила себе их грусть и разочарование, Когда от них уходил король, им, наверное, казалось, что на небе больше не светит солнце и мир стал серым и скучным.
 Она пыталась осудить короля, возненавидеть его за такое поведение.
 Но это было бесполезно.
 Теперь она сознавала, что значит играть с огнем.
 «В любой игре есть доля риска, поэтому я не вправе жаловаться, если вдруг обожгусь», — заключила девушка.
 Этот человек казался ей самым притягательным мужчиной на свете.
 Даже когда он просто находился рядом, ее ум обретал удивительную ясность, а тело испытывало странные, почти мистические переживания.
 Она гадала, что чувствовали другие женщины, которые были с ним рядом.
 Ведь еще ни одной из них не удалось надолго завладеть его сердцем, и он оставался с ними, лишь пока находил их желанными.
 Она знала, что король «предавался с ними любви», но слабо представляла себе, что это такое на самом деле.
 Она пыталась вообразить, что король целует ее в губы.
 Что бы она тогда ощутила?
 Даже когда он просто поцеловал ладонь, все ее тело встрепенулось от пронзительного, непонятного чувства.
 Это было похоже на боль и удовольствие одновременно.
 «Наверное, это и есть любовный экстаз», — решила Зита.
 Внезапно она замерла.
 Откуда появились эти огромные светящиеся буквы?
 ЛЮБОВЬ — прочитала Зита.
 Неужели она испытала любовь?
 Тогда какая она, любовь?
 Король сказал, что хочет «любить» ее, когда приглашал в замок, но он же не говорил, что любит ее?
 Теперь ей казалось, будто он имел в виду именно это.
 Любовь!
 Это слово красной нитью проходило в сюжетах ее фантазий.
 Почему же она совершенно забыла о его существовании, находясь рядом с королем?
 Она хотела видеть его, внимать его речам.
 Наверное, оттого что он был королем, она совсем не думала о нем как о мужчине, который может ее полюбить.
 Все время, пока они были вместе, она упивалась своей ролью официантки.
 Она с огромным удовольствием парировала его реплики — так искусный фехтовальщик отражает стремительный выпад противника.
 Но игра неожиданно превратилась в нечто серьезное.
 Король пригласил ее в тот самый замок, что играл заметную роль как в истории Вальдестина, так и Альдросса.
 Зите всегда хотелось на него взглянуть — даже отец там никогда не был.
 «Поднебесный замок — как это красиво!»— отметила она.
 Девушка вспомнила, как они сидели с королем в виноградной беседке — во дворце им ни за что бы не удалось так доверительно поговорить.
 О, если б можно было оказаться с ним наедине в поднебесном замке!
 «Все кончено, — сказала она себе. — Встретиться завтра — это большая ошибка».
 Но разум вынужден был ретироваться под натиском нахлынувших на нее эмоций.
 Зита неосознанно поднесла свою ладонь поближе к глазам, словно пыталась разглядеть на ней следы королевских губ.
 Воспоминания пробуждали во всем теле волны восторга.
 Зита вновь увидела себя с королем среди залитых солнцем лугов и снова вопрошала себя:
 «Неужели я влюбилась?»
 «Что такое любовь?»
 Вопросы сыпались как из рога изобилия — ну как тут оставаться в постели!
 Зита была слишком возбуждена» чтобы спокойно дожидаться сна.
 Она встала с кровати и подошла к окну.
 Великолепная панорама захватывала дух: невозможно было отвести глаз от долины и окрестных гор.
 Она представила себе вид из поднебесного замка.
 Перед мысленным взором предстали заснеженные вершины и крутые склоны, поросшие знаменитыми вальдестинскими лесами.
 Рядом с ней стоял король, и Зита слышала его голос:
 — Я хочу предаваться с тобой любви!
 Этот день показался Зите бесконечным.
 С тех пор, как ее разбудила горничная, до того момента, когда король Максимилиан должен был встретиться с членами кабинета Альдросса, прошла целая вечность.
 Зита посмотрела на часы.
 Сейчас ее родители узнают, что король не собирается жениться на Софи.
 Само собой разумеется, это станет известно и Софи.
 Стоило только Зите подумать о сестре, как дверь в спальню отворилась и на пороге показалась она собственной персоной.
 Софи была в новом платье, сшитом специально к приезду короля, а волосы уложены так, как Зита посоветовала ей накануне приема.
 Но ни прическа, ни наряд никак не соответствовали выражению ее лица: на нем отчетливо просматривались уныние, досада и разочарование.
 — Что случилось, Софи? — спросила Зита, когда сестра закрыла дверь и присела в кресло напротив.
 — Сегодня папа разговаривал с королем за обедом, — сообщила сестра, — а меня оставили вдвоем с мамой.
 — Не думаю, что с ними было бы интересней, — стала утешать ее Зита. — Ты ведь никогда не интересовалась политикой.
 Тут она заметила, что Софи ее совсем не слушает, и умолкла.
 — Король ничего не сказал папе! И мне он тоже не сделал предложения! — Слова сорвались с ее губ сами собой.
 — Мне очень жаль! Ты сильно расстроилась? — участливо спросила Зита.
 — Не очень, — покачала головой Софи. — Но мама сильно разгневалась. Она говорит, он не имел права обнадеживать нас своим визитом. Знаешь, Зита, лично мне он показался ужасно скучным. Когда он ко мне обращался, казалось, он думает о чем-то другом.
 Посмотрев на сестру, она продолжала:
 — Я попрошу маму пригласить маркиза Баден-Бадена.
 По крайней мере я буду уверена, что его слова будут адресованы мне!
 — Я не сомневаюсь, что он на тебе женится, Софи! — ободрила сестру Зита. — И вы будете очень-очень счастливы!
 — А вот кто будет счастлив с королем… — протянула Софи. — Мама говорит, он не только эгоист, но у него самая дурная репутация. Я не хочу выходить замуж за такого человека.
 — Да, он может сделать женщину несчастной, — задумчиво произнесла Зита.«
 Софи поднялась с кресла.
 — Мне пора к маме. Мы сегодня вместе обедаем. А тебе лучше пока не спускаться вниз, чтобы тебя случайно не увидел король.
 — Я не собираюсь. Мне хорошо и здесь. — И добавила с улыбкой:
 — Вдвоем с книгой.
 Софи не уловила шутки в ее словах и вышла из комнаты.
 » Все-таки королю удалось избежать брачных уз «, — со вздохом облегчения подумала Зита.
 И тут у нее мелькнула мысль:
 » А вдруг, раз ему не понравилась идея жениться на Софи, он захочет жениться на мне?«
 До сих пор ничего подобного не приходило ей в голову.
 Разговаривая с ним, она была целиком поглощена игрой и ощущением опасности.
 Ведь она нарушала строгий наказ матери.
 Она вспомнила откровения короля.
 Он сказал, будто хочет жениться на прекрасной венгерке.
 В то же время заметил, что венгерский характер, эмоциональный и дикий, не подходит для королевы Вальдестина.
 » Во мне есть все эти качества «, — отчаялась Зита.
 Ей никогда не удавалось быть похожей на мать, прозаичную, соблюдающую предписанные правила, а держать под контролем чувства и эмоции было еще сложней.
 » По правде говоря, у меня нет притязаний на трон, — продолжала размышлять Зита. — Быть королевой не так-то просто. Правители постоянно на виду у всех и вынуждены исполнять массу обязанностей. Если б я действительно любила короля, то мы вели бы с ним жизнь обычных людей «.
 Зита вспомнила отца.
 Он ценил свободу, поэтому старался свести формальные каноны до минимума.
 Если Софи выйдет замуж за маркиза, то для нее самой подыщут какого-нибудь герцога или принца, скучного и помпезного.
 Зита передернула плечами.
 Невозможно представить, что среди них найдется хоть один, кто сможет сравниться с королем Максимилианом.
 Он искусный наездник, что для Зиты значит очень много.
 Кроме того, он благороден до кончиков волос.
 Но самое главное — между ними существует непостижимая связь, волшебные токи; наверное, из-за них Зита чувствует себя с королем как единое целое и даже умеет читать его мысли!
 » Я влюбилась? Нет, я не влюбилась! Не влюбилась!«— растерянно твердила она.
 Но смутное подозрение, что все это напрасная бравада, уже закралось в ее душу.
 Себя не обманешь.
 И когда она мчалась по дороге во дворец, то уже знала, что сердце ее осталось позади.
 Зита обедала одна.
 Ей прислуживал сонный камердинер, Он с трудом удерживался, чтобы не зевать после ночного бала.
 Держа в руках серебряный поднос с кофейным прибором, он вымолвил извиняющимся тоном.
 — Ваше королевское высочество, простите, но я забыл Принести это раньше.
 Слуга поставил поднос на столик и протянул ей записку;
 Зита очень удивилась, узнав почерк отца.
 Поспешно развернула листок и прочитала:
 Дорогая, я хотел навестить тебя, но у меня не было ни секунды свободного времени, чтобы подняться на верх.
 Я решил, что завтра мы с тобой отправимся в путешествие.
 Как только король уедет, в, это будет утром, мы последуем за ним.
 Если станем медлить, то не исключено, что нам постараются помешать.
 А это нам с тобой совсем ни к чему.
 Поэтому предлагаю тебе рано утром взять Пегаса и вместе с конюхом отправиться в гостиницу» Золотой крест «.
 Там ты подождешь меня, я провожу короля, переоденусь, и мы начнем наше» приключение «.
 Я оставлю записку твоей матушке; надеюсь, и ты об этом не забудешь.
 Благословляю и люблю тебя, дорогое дитя!
 Твой отец.
 Зита молча рассматривала записку.
 Было очевидно, что главный смысл скрыт между строк.
 Узнай мать об их планах, она подняла бы такой шум, что поездку пришлось бы отменить.
 Поэтому отец недвусмысленно дал понять, что герцогиня ни о чем не догадывается.
 Самое главное — оставить ей записки.
 Когда она узнает правду, будет слишком поздно, чтобы их остановить.
 План отца был безупречным.
 Он собирался проводить короля до гостиницы» Золотой крест»и сразу же переодеться в костюм простого горожанина.
 Как только король отправится в Вальдестин, они начнут свое путешествие инкогнито.
 «Папа все продумал не хуже меня!»— восхитилась Зита.
 Ей не терпелось поделиться с отцом историей про короля Максимилиана, рассказать ему, как она превратилась в официантку и ввела в заблуждение короля.
 Ей очень хотелось поведать ему о случайной встрече на рассвете, о том, что король снова не догадался, что она принцесса королевской крови, и хотел увезти ее в поднебесный замок.
 Но какой бы увлекательной ни была эта история, ее, к сожалению, нельзя рассказывать отцу.
 Было бы задето его чувство собственного достоинства.
 Его дочь приняли за женщину легкого поведения!
 Этот факт приведет его в негодование.
 «Очень жаль, — подумала Зита. — Придется держать все это в тайне. Но если б речь шла не обо мне, а о ком-то другом, то папа пришел бы в восторг».
 Теперь ей было чем заняться.
 Следовало все подготовить к завтрашнему походу, чтобы утром выйти из дома без проволочек.
 Зита достала ключ и открыла гардероб, где спрятала крестьянский наряд.
 В спешке ей так и не удалось развернуть узелок, поэтому сейчас она с удивлением обнаружила, что прихватила с собой кружевной фартук, одолженный ей Гретель.
 «Надо будет обязательно его вернуть», — наказала она себе, расправляя белые кружева.
 На этот раз она не забудет, так как ей все равно предстоит переодеваться в гостинице «Золотой крест».
 Зита собиралась оставить костюм для верховой езды в комнате Гретель и отправиться в путь в корсете и красной юбке.
 Ей нравилось путешествовать в такой одежде.
 Свободное платье не стесняло движений, к тому же весь багаж умещался в небольшой сумке, притороченной к седлу.
 Зита никогда не брала в дорогу много вещей.
 Она упаковала туалетные принадлежности, щетку и гребенки, ночную рубашку, смену белья и две чистые блузки.
 Подумав немного, присовокупила шелковые ленты и несколько пар длинных белых чулок.
 Они отличались особым удобством, так же как легкие туфли с серебряными пряжками, и нравились Зите больше, чем кожаные сапоги, которые были частью костюма для верховой езды.
 Девушка чувствовала себя легко и раскрепощенно в национальном костюме.
 Он являлся для нее как бы символом свободы.
 До чего здорово было воображать, будто никто не знает, кем они являются на самом деле!
 Эта потеха доставляла массу удовольствия не только ей и отцу, но и всем, кого они встречали на своем пути.
 Даже если люди их узнавали, они не показывали виду, весело принимая правила игры.
 Теперь Зита лишалась возможности встретиться на рассвете с королем.
 Пегас должен отдохнуть перед долгой дорогой.
 Ему предстоит тяжелый день, много миль до «Золотого креста», а потом долгий подъем в горы.
 Нечестно мучить животное, настоящего, преданного Друга.
 А взять незаметно другую лошадь было довольно сложно.
 Они с отцом намеревались взобраться на одну из самых красивых горных вершин.
 Не секрет, что это далеко, значит, они не одну ночь проведут в пути.
 Наверное, такой маршрут был выбран не случайно.
 Отец полагал, что там их точно никто никогда не видел.
 Конечно, ему не хотелось случайно встретить кого-нибудь из своих подруг в присутствии взрослой дочери.
 Она решила быть крайне тактичной.
 Теперь не только у отца, но и у нее самой были тайны.
 Если вдруг ему захочется пофлиртовать с хорошенькой хозяйкой пансиона, она будет деликатна и не станет мешать.
 Конечно, отец женатый человек, и такое поведение считается предосудительным, но Зита всегда находила для него оправдание.
 «Это единственная радость, которая доступна бедному папе!»
 Девушка представила себя на месте отца.
 Его супруга не только выдерживала дистанцию, но постоянно нападала на него по любому поводу, вместо сердечной улыбки отпускала в его адрес едкие замечания.
 «Я выйду замуж за обычного человека, — решила однажды Зита. — Пусть это будет простой крестьянин, который всегда смеется и поет».
 Однако она понимала, что слишком образованна для столь примитивной жизни.
 Она много читала, говорила на разных языках, постигала науки.
 Ей нравилось разговаривать о политике с премьер-министром.
 Когда Зита укладывала вещи, она мысленно разговаривала с королем.
 С ним любая беседа была не просто интересной, как с отцом или премьер-министром, но полна того особого таинства, которое Зита ощутила от прикосновения его губ.
 Она вспомнила его глаза, исходящий от него магнетизм, каждое мгновение, проведенное рядом с ним.
 Это было не похоже ни на что иное.
 Ни с кем другим ей не будет так хорошо!
 А вдруг она больше никогда не испытает этого?
 Вопрос повис в воздухе.
 В конце концов она почувствовала испуг, и ей захотелось убежать от этих мыслей подальше. ,




 Глава 6


 Когда отец сказал, что на сей раз возьмет ее с собой, Зита не сомневалась — это путешествие будет самым счастливым в ее жизни.
 Но вот они отправились в путь, и все оказалось иначе.
 Какое-то непонятное чувство мешало наслаждаться столь долгожданной свободой.
 Каждое утро было омрачено ощущением непомерной тяжести.
 Зите казалось, будто у нее на сердце лежит холодный камень.
 Она по-прежнему шутила и смеялась, радовалась красотам природы, взбиралась вместе с отцом на живописные склоны гор, но все-таки чего-то не хватало.
 Вечерами, когда она оставалась одна, причина внутреннего разлада становилась очевидной.
 Зита не могла отделаться от мыслей о короле Максимилиане.
 Они так и не встретились следующим утром.
 И теперь Зиту терзали сомнения, правильно ли она поступила.
 А вдруг он ждал ее до последнего?
 Вдруг не терял надежду, что она все же придет?
 Она пыталась заглушить эти изнуряющие предположения.
 С какой стати он вообще должен о ней помнить?
 Наверняка он даже не пришел на свидание.
 Глупо было надеяться, что мужчина, за которым толпами ходят красавицы, готовые для него на все, помнит девушку, которую видел два раза в жизни.
 Зита пыталась убедить себя, что мимолетный интерес короля вызван простым любопытством.
 Она заинтриговала его своим странным поведением и удивительной для деревенской девушки эрудицией.
 Разумеется, дело обстоит именно так.
 Было очевидно, что у короля хорошая интуиция.
 Он отлично разбирается в людях и безошибочно определяет характер любой женщины.
 По-видимому, он действительно редко ошибался.
 «Наверное, он во мне разочарован, — решила Зита. — Оно и к лучшему».
 В то же время она прекрасно сознавала, что если кто-то из них двоих и пострадал в этой ситуации, то это она.
 Зита увидела во всем случившемся некую закономерность.
 Она была совсем юная и провела всю жизнь во дворце.
 За свои неполные восемнадцать лет она видела не много мужчин, тем более таких молодых и привлекательных, как король.
 Поэтому ее реакция и оказалась столь ошеломляющей.
 «Если б я хоть раз была в Париже или в Англии, — думала Зита, — то знала бы не меньше дюжины таких мужчин. По крайней мере мне бы уже не казалось, что я встретила совершенно уникального человека, и легче было бы его забыть».
 Как она ни старалась, не думать о нем не могла.
 Она пыталась сосредоточиться на общении с отцом, но за каждым движением, каждым словом и каждой мыслью стоял король Максимилиан.
 Не то чтобы Зита совсем не получала удовольствия от путешествия.
 Напротив, ей нравилось скакать на Пегасе в свободной крестьянской одежде и чувствовать, как удобно покоятся в стременах ноги в легких туфлях с серебряными пряжками.
 Она была счастлива, что не надо спешить во дворец, дабы тут же наткнуться на недовольную матушку и получить язвительное замечание.
 С самого начала план путешествия пришлось изменить.
 Во-первых, король сильно опоздал в «Золотой крест», поэтому им с отцом пришлось ждать его довольно долго.
 Все это время Зита страдала от мысли, что король опаздывает, потому что напрасно прождал ее в назначенном месте.
 Она пыталась себя переубедить, что это не соответствует истине.
 «Не такая уж я важная персона!»— тяжко вздохнула она.
 Наверное, король почувствовал себя оскорбленным.
 Еще бы, ведь кто-то дерзнул ослушаться его приказаний.
 Теперь его еще сильней терзает любопытство — он так и не раскрыл секрет таинственной официантки.
 «Как только уедет из Альдросса, — убеждала себя Зита, — он никогда обо мне не вспомнит».
 Тем не менее она решила довериться Гретель на тот случай, если король пришлет ей записку.
 — Вы еще раз видели его величество! — воскликнула Гретель. — Вот это да!
 — Да, — честно призналась Зита, — мы случайно встретились на конной прогулке.
 — Он сделал предложение принцессе Софи?
 Зита покачала головой.
 — Держу пари, — воскликнула Гретель, — это из-за вас!
 Принцесса засмеялась.
 — На самом деле король вообще не собирается жениться. Он убежденный холостяк.
 — Это правда, — согласилась Гретель. — Я часто слышу истории о короле Максимилиане. Клиенты постоянно рассказывают о всяких актрисах, которых король держит у себя во дворце… Но я не должна тебе о них говорить! — спохватилась она.
 — Почему нет? Я и так знаю, — с улыбкой успокоила ее Зита.
 На лице Гретель отразилось изумление.
 — Увидеть настоящего короля было так волнительно! — продолжала она. — Наверное, мы его больше не увидим, раз он не женится на принцессе Софи.
 — Почему? — в свою очередь удивилась Зита.
 — Потому что король слишком занят, чтобы еще раз приехать в Альдросс. Когда он уезжает из Вальдестина…
 — В Париж! — перебила ее Зита.
 — А кто его винит? — рассудительно промолвила Гретель. — Во Франции знают толк в увеселениях. Там понимают, что доставляет мужчинам удовольствие! А мы что можем предложить, кроме снежных гор и народных танцев?
 Зита смеялась до слез.
 Она знала, что все это правда.
 Такие крошечные государства, как Альдросс и Вальдестин, были слишком пресными для любителей приключений.
 Вскоре послышался шум приближающейся кавалькады и стук экипажей.
 Король не стал заходить внутрь и попрощался с герцогом у входа.
 Зита наблюдала за ними из окна.
 Вскоре от короля осталось только облачко пыли на повороте.
 «Раз он даже не поинтересовался, здесь я или нет, — заключила девушка, — значит, он потерял ко мне интерес.
 Похоже, приключение окончено».
 Вскоре на пороге показался отец.
 — Прости, дорогая! Максимилиан все время опаздывал. Сначала я ждал его к завтраку, а потом его «на пару слов» увел премьер-министр.
 Он бросил на кровать шляпу с плюмажем и воскликнул:
 — Одному Богу известно, почему советникам всегда есть что сказать именно в последнюю минуту! Они к любой записке обязательно добавят постскриптум.
 Зита развеселилась.
 — Дело в том, что они медленно думают, папа. Самое важное приходит им в голову уже в ванне или в постели.
 Теперь и отец оживился, и они вместе посмеялись.
 Потом она ушла к Гретель, чтобы отец смог переодеться.
 Одежду они оставили в «Золотом кресте».
 Выпив на прощание вместе с хозяином по стакану местного вина, путешественники бодро отправились в дорогу.
 — Сегодня нам не удастся добраться до намеченного мною уголка, — сказал отец, — поэтому переночуем на полпути. Не хочешь заглянуть на озеро, где ты научилась плавать?
 Зита была так счастлива, что чуть не задушила отца в объятиях.
 — Да это же чудо! — воскликнула она. — А какой там милый пансион!
 Пансион оказался еще лучше, чем они думали.
 Там было так уютно и так вкусно кормили, что они остались на несколько дней.
 Целыми днями гуляли по окрестным горам и купались в прохладном горном озере.
 Удивительно, что вода в нем оставалась хрустально чистой, а место сохранилось не тронутым туристами.
 Некоторые вершины были покрыты белоснежными шапками, а склоны поросли медноствольными соснами, источавшими божественный аромат.
 В зеркальной глади небольшого озера отражалась бездонная голубизна неба, и у Зиты захватывало дух от ощущения, что она является частью этого сказочного мира.
 Когда она плыла, почти растворившись в ласковых водах, ей хотелось представить, что рядом плывет любимый мужчина.
 Наверное, после купания они бы грелись на солнышке, поверяя друг другу самые сокровенные мечты, и, конечно, говорили бы о любви.
 Зита пыталась убедить себя, что ей нечего желать, отец и так делает все, чтобы она была счастлива.
 Кроме того, среди аристократов вряд ли найдется человек, который позволит своей жене плавать в диком озере, пусть даже место будет совершенно безлюдным.
 «Какое счастье, — думала Зита, — что папу не особенно заботят всякие условности. Какая же я неблагодарная!»
 — Впервые за долгое время я по-настоящему отдыхаю! — воскликнул герцог, — Неужели? — лукаво поддразнила его Зита. — Еще года не прошло, когда матушка так рассердилась, что все слуги хором подали в отставку.
 — Было дело, — согласился герцог, — но очень давно. С тех пор я не чувствовал себя по-настоящему свободным.
 — Мы обязательно наверстаем упущенное, — пообещала Зита.
 На следующий день они рано двинулись в путь и остановились пообедать в небольшой харчевне. Приютившейся у подножия высокой горы.
 Это было место отдыха туристов и любителей альпинизма.
 В харчевне никого не было, кроме двух мужчин, которые как раз собирались начать восхождение.
 Герцог охотно поделился с ними некоторыми тонкостями.
 Что ж, им повезло: они встретили такого любителя горных походов, как ее отец.
 Солнце достигло зенита, и было достаточно жарко, чтобы путникам захотелось вновь сделать остановку и немного передохнуть.
 Они расположились в прохладной тени, и герцог указал Зите на самый высокий пик.
 Он гордо возвышался среди других горных вершин, словно король среди своих подданных.
 — Какой он высокий, папа! — воскликнула Зита.
 — Да, очень! — кивнул герцог. — Максимилиан говорил, что это наивысшая гора в Вальдестине.
 — Король был на вершине?
 — Может быть, — ответил отец. — Наверное, да, так как он посоветовал мне остановиться в одной гостинице, что расположена прямо у ее подножия.
 Зита подумала, что король был там инкогнито с какой-нибудь красоткой.
 А впрочем, король больше увлекался актрисами, они же народ капризный.
 Ни одна из них не променяла бы милые сердцу удобства на простоту местных пансионов.
 Зита улыбнулась, представив себе такую женщину в горной гостинице.
 Там никто не предложит ей горячую ванну.
 Девушка помнила, как летом ей приходилось умываться холодной водой.
 Конечно, те женщины знали, что такое лишения.
 Многие были нищими, до того как стать известными и обзавестись поклонниками.
 Их детство чаще всего проходило в тяжелых условиях.
 Но теперь они заслужили себе комфорт, и это было их право.
 А Зита очень любила простое убранство этих небольших домиков: потемневшие от времени деревянные балки на фоне белых стен, узкие кровати, перины из гусиного пуха, кружевные занавески.
 После огромных дворцовых кроватей ей нравилось спать на этих маленьких постелях, которые закрывались плотным пологом, чтобы зимой дольше сохранялось тепло.
 — Почему ты молчишь, дорогая? — спросил отец, вглядываясь в серьезное личико дочери. — Я соскучился по твоему смеху.
 — Я думала, какое счастье быть твоей дочкой, папа, — ответила Зита. — Нам так хорошо вдвоем! Я рада, что сейчас все естественно, не надо кем-то притворяться, можно быть самой собой.
 Герцог засмеялся.
 —  — Если б мама нас видела, она бы в ужас пришла от того» что у меня на шее платок, а не шелковый шарф. — Герцог весело оглядел себя с ног до головы. — А какие на мне панталоны!
 — Но меня сейчас больше волнует не внешность, а желудок. Я ужасно голодна! Надеюсь, в том пансионе хорошо кормят.
 Герцог вспомнил: на обед у них был только козий сыр.
 — Если верить Максимилиану, там отличная домашняя кухня. Надеюсь, ничего не изменилось.
 Когда прозвучало имя короля, у Зиты в груди словно что-то перевернулось.
 Это было странное чувство.
 Она пыталась убедить себя, что в этом нет ничего особенного, но напрасно.
 На нее вновь нахлынуло невероятное ощущение, как в ту минуту, когда она смотрела из окна гостиницы «Золотой крест».
 Король с кавалькадой умчались прочь, осталось лишь облако пыли на повороте дороги.
 «Конец истории», — подумала тогда Зита.
 Ей чудилось, будто закончился целый этап ее жизни.
 Она как бы дочитала главу и уже знала точно, что в следующих главах этого героя не будет.
 Солнце клонилось на запад, и жара больше не донимала путешественников.
 Наконец они пересекли долину и вступили на узкую извилистую тропу.
 Она показалась им бесконечной.
 Лошади двигались медленно, петляя среди сосен, поднимаясь все выше и выше в горы.
 Наконец в просвете меж деревьев обнаружился очаровательный домик.
 Он был похож на декорацию со своими деревянными ставенками и темными балками или даже на иллюстрацию в книге сказок.
 — Мы нашли его, папа! — вскричала Зита. — Какой же он милый!
 На свежем воздухе расположились столики; на одном возвышался графин вина, за которым беседовали несколько путешественников.
 Зита удивилась, что здесь были люди.
 Эта часть Альп, довольно изолированная, находилась вдалеке от главных дорог.
 Однако же и сюда добрались любители приключений.
 Зита с отцом направились под соломенный навес, где было стойло для лошадей.
 Овса и воды в яслях было вдосталь, и девушка довольно похлопала своего Пегаса.
 К тому времени отец справился со своим конем, и они с Зитой вместе поспешили к пансиону.
 Так как черный ход был ближе, они решили воспользоваться им, чтобы снова не обходить домик.
 — Есть тут кто-нибудь, кто позаботится о проезжих путниках? — громко вопросил герцог.
 Откуда-то из глубины домика откликнулся звонкий женский голос, и вскоре на пороге появилась его обладательница.
 — Нет! Нет! Не может быть! — закричала она.
 — Нэви! — Герцог бросился к ней, раскрыв объятия.
 Зита смутно помнила, что так звали женщину, которая была с отцом в ту давнюю ночь, когда ее разбудил лунный свет на подушке.
 — Я всегда выполняю свои обещания, Нэви. На этот раз я приехал с дочкой, чтобы познакомить ее с самой красивой женщиной Альдросса.
 Эти слова отец сказал девять лет назад в маленькой альпийской гостинице.
 Какой заботливой была тогда Нэви, какой вкусный она подала ужин, какая чистота и уют царили в комнате!
 Теперь Нэви выглядела старше, но была красива, как и прежде.
 — До сих пор не могу поверить! — воскликнула она. — Я так часто о вас думала, но была убеждена, что досюда вам ни за что не добраться.
 — Однажды я приезжал на прежнее место, — ответил герцог, — но тебя там уже не было. И никто не знал, куда ты уехала и где тебя искать.
 — Это все Рудольф, — понизив голос, сообщила Нэви. — Он так жутко ревновал! Это он настоял, чтобы мы уехали в самую удаленную часть страны. По крайней мере он был уверен, что здесь вам меня не найти.
 — А я пытался, — сказал герцог.
 Он замолчал.
 — Может быть, это неудобно, если мы с дочерью здесь остановимся? — внезапно спросил он.
 — Рудольф погиб год назад. Он пошел в горы, а там — снежная лавина, — молвила Нэви. — Теперь этот пансион полностью принадлежит мне. Мы управляемся с моими милыми девушками, а племянник теперь изучает основы бизнеса.
 Лицо Нэви осветилось очаровательной улыбкой.
 — К счастью, у нас сейчас нет постояльцев. Мы поселим вас в самых лучших комнатах. А главное — я смогу сама прислуживать вам и вашей красавице дочери!
 С этими словами она повернулась к Зите, о чьем существовании они с герцогом, почти забыли.
 — Какая вы большая! Теперь вы уже не та маленькая девочка, которую я всегда помнила!
 — Всем приходится взрослеть, — резонно заметил герцог, — хотят они этого или нет.
 Он говорил в своей обычной шутливой манере, но внимательная Зита отметила в его голосе давно забытые юношеские интонации.
 Глядя на отца, она не переставала изумляться.
 Сегодня он выглядел не только привлекательным, как, впрочем, всегда, но совершенно молодым!
 Герцогу отвели просторную и вместе с тем уютную комнату с окнами на гостиничный двор.
 Зита расположилась в комнате поменьше, откуда была видна горная долина.
 — Надеюсь, вам здесь будет удобно, — неустанно хлопотала Нэви. — Если вам что-то понадобится, фрейлейн, позовите меня. Вы даже не представляете, как я счастлива снова видеть вас и вашего уважаемого отца!
 Конечно, Нэви не могла не знать, кем отец был на самом деле.
 Но из почтения к нему делала вид, что не знает его настоящего имени и титула.
 Зита умылась, причесалась и решила вплести в волосы шелковые ленты, предусмотрительно прихваченные из дома.
 Оглядев себя в зеркале, она счастливо улыбнулась и устремилась к выходу.
 В зеленом дворике стояла беседка, в которой накрыли стол.
 Она была увита плющом, и Зита невольно вспомнила, как они с королем пили кофе.
 Как она смутила его и сбила с толку своими высказываниями.
 У нее мелькнула мысль, что зря она не встретилась с ним еще раз.
 К сожалению, это не представлялось возможным.
 Незаметно оседлать другую лошадь было просто нереально.
 Теперь король Максимилиан находится где-то в пути.
 «Наверное, он едет в Боснию», — подумала Зита.
 Там он найдет принцессу и женится на ней.
 И теперь все, что ей останется, это туманные слухи, которые поползут из Вальдестина в Альдросс.
 Если он не найдет себе жену в Боснии, есть еще Сербия.
 Кроме того, можно было поискать по небольшим принципалиям, граничившим с этими государствами.
 Несомненно, в одной из них найдется женщина, которая будет от него без ума и захочет выйти за него замуж.
 Будут и те, что позволят ему предаваться с ними любви.
 «Для чего я себя берегу?»— размышляла Зита, глядя, как ее отец смотрит на Нэви.
 В его глазах был такой живой блеск, столько неподдельной радости светилось в их лицах!
 «Она ему нравится, он ей тоже. Что может быть естественней простого счастья? Счастья от наслаждения друг другом? Почему это считается чем-то не правильным?»
 Они обедали вместе.
 Еда таяла во рту, и казалось, будто местное белое вино впитало в себя лучи солнца.
 Зита слушала голос отца и не переставала изумляться, как он сильно изменился.
 Каждой клеточкой тела чувствовала она трепет восхищения, переполнявший отца всякий раз, когда к ним подходила Нэви.
 Наконец посетители разошлись, и они остались одни.
 Нэви принесла кофе и села с ними за столик.
 — Теперь расскажите мне, что вы делали с тех пор, как мы виделись в последний раз, — попросила она. — Вы не представляете, как я по вам скучала. Это было невыносимо!
 — С тех пор ты стала еще прекрасней, — мягко сказал герцог.
 Зита допила кофе и ни слова не говоря выскользнула из беседки.
 Герцог и Нэви ничего не заметили, так они были поглощены друг другом.
 Зита понимала: дольше оставаться за столом неприлично.
 Она желала им счастья и хотела оставить их наедине с ничем не омраченным смехом, который запомнила с той давней лунной ночи.
 Она обогнула пансион и пошла по извилистой тропинке, протоптанной среди высоких сосен.
 Не один десяток лет ходили по ней те, кто специально шел сюда пообедать или выпить кофе.
 В чистом как стеклышко небе висел огромный шар солнца.
 Оно уже клонилось к закату, но до рождения первых звезд оставалось много времени.
 Тени удлинились, и это придавало особое очарование горному пейзажу.
 Косые лучи казались плотными и осязаемыми, они проникали сквозь кроны деревьев и окружали золотым ореолом мохнатые сосновые ветви, делали объемнее заросли горных лиан и кусты можжевельника.
 Зита зачарованно ступала по узкой тропе.
 В глубоком ущелье уже заклубился вечерний туман, а над головой проплывало бесконечное небо.
 Зита остановилась, душой воспринимая окружающую красоту.
 Ни один даже самый гениальный художник не смог бы запечатлеть на полотне такую пленительность и величие природы.
 Зите страстно захотелось, чтобы еще кто-нибудь увидел сейчас это волшебство.
 Она знала, только один человек способен разделить с ней полноту чувств.
 Король Максимилиан.
 «Мы так и не поговорили о прекрасном», — посетовала Зита.
 Она не могла понять, почему не удосужилась поговорить с ним о том, что ее больше всего волновало.
 Она была почти уверена, что король разделяет ее взгляды.
 Ее вдруг охватило такое щемящее чувство сожаления, что она больше не могла созерцать этот сказочный мир.
 Зита повернула назад в сторону пансиона.
 И тут она почувствовала чье-то присутствие.
 Послышались отдаленные шаги, и между соснами мелькнула тень, которая скрылась за поворотом петляющей тропинки.
 Девушка насторожилась.
 Ей совсем не хотелось ни с кем разговаривать, потому что ее переполняли счастье и боль одновременно.
 Но, похоже, деваться было некуда, так как здесь проходила только одна тропинка.
 Зита раздумывала, не повернуться ли ей спиной к прохожему.
 Тогда, возможно, он не остановится, а пройдет мимо.
 Но было уже поздно, силуэт мужчины маячил на последнем повороте.
 На какое-то мгновение он скрылся за деревьями подобно призрачной тени, и Зита подумала, что он просто привиделся ей.
 Но человек показался снова, и Зита остолбенела.
 Она не поверила своим глазам.
 Это было невероятно!
 Словно из ниоткуда появился не воображаемый, а настоящий король!
 Будучи не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой, Зита молча наблюдала, как он с улыбкой подходит все ближе и ближе.
 Позже она не могла вспомнить, говорил он что-либо или нет, помнила только его раскрытые объятия.
 Не думая над тем, что делает, повинуясь одному лишь инстинкту, она устремилась ему навстречу.
 Сама природа бросила их в объятия, губы тотчас нашли друг друга.
 Вселенский закат распростерся над их головами, и Зита всем своим существом чувствовала, что они неотделимы от этого света.
 Он пронизывал и ослеплял их, и долгожданный поцелуй стал воплощением самой светлой мечты.
 Волны восторга поднимались из глубины сердца к трепещущим лепесткам губ, и Зите казалось, будто сам воздух наполнен любовью и счастьем.
 Король все крепче сжимал ее в объятиях, его губы становились настойчивей, поцелуи — более страстными.
 Девушка задыхалась от новых, невероятно сильных ощущений.
 Король почувствовал это и на секунду оторвался от ее губ.
 — Драгоценная, — произнес он прерывающимся голосом, — я так боялся, что навсегда тебя потерял!
 И снова он прильнул к ее губам и долго целовал ее податливые губы, словно хотел до дна испить переполненную чашу с пьянящим напитком.
 Время замерло, и Зите казалось, что она находится в объятиях короля целую вечность.
 Наконец она застонала и припала к его плечу.
 Сердце неистово колотилось и едва не выскакивало из груди.
 Только теперь она поняла, что такое настоящая жизнь и настоящая любовь.
 — Моя дорогая, — заговорил король, — как ты могла поступить так жестоко — взять и исчезнуть? Я был в отчаянии. Я был готов ценою жизни разыскать тебя.
 — Это… от меня… не зависело… — пролепетала Зита.
 — Когда я узнал, что ты никогда не работала в «Золотом кресте»и что никто из них не представляет, где тебя искать, я словно обезумел.
 — Вы… про меня спрашивали? — шепотом произнесла девушка.
 — Я отправил туда доверенного человека. Еще полдюжины самых преданных людей я разослал по городу, но все было тщетно.
 Зита опустила голову.
 — Все в порядке, милая, — успокоил ее король. — Я их хорошо проинструктировал, так что они соблюдали осторожность и ни в коей мере не могли повредить твоей репутации.
 — Но… я не понимаю… как вы оказались… здесь?
 — Я искал тебя, — просто ответил он.
 В ее глазах застыло изумление.
 — Я объясню тебе попозже, — улыбнулся король, — после того, как поцелую тебя.
 И, не дожидаясь ее согласия, он снова припал к ее губам.
 Зита вновь ощутила сладостный трепет, от которого все ее существо растворилось в блаженстве.
 Король не мог оторваться от ее губ; влюбленные позабыли обо всем на свете.
 Внезапно где-то совсем рядом раздался громкий голос:
 — Зита! Какого черта! Что ты здесь делаешь?
 Девушка с трудом осознала, что стоит на земле и что звук, вернувший ее из райского поднебесья, был голосом ее родного отца.
 Она потеряла дар речи.
 Король, стоявший к герцогу спиной, повернулся, чтобы взглянуть на пришельца.
 — Ваше величество? — воскликнул герцог.
 Он был поражен не меньше, чем молодые люди, и едва смог произнести:
 — Я не знал, что вы знакомы с Зитой.
 Тут пришло время остолбенеть королю.
 Он повернулся лицом к герцогу и, держа, одной рукой девушку, возгласил:
 — Не знал, ваша светлость, что Зита ваша. Такое никогда не приходило мне в голову.
 Какое-то время мужчины сверлили друг друга взглядами, пока герцог не выдохнул в некотором замешательстве:
 — Моя? Конечно, она моя! К тому же я не предполагал, что вы, ваше величество, с ней встречались.
 Он подходил все ближе и ближе, и Зита испуганно переводила взгляд с одного на другого.
 Она вдруг догадалась, о чем думает король, и эта мысль привела ее в ужас.
 Осознав, что сейчас может случиться непоправимое, она быстро заговорила, дабы опередить короля:
 — Папочка… прости… что я не сказала тебе… Мы с королем Максимилианом однажды случайно встретились… на прогулке…
 Теперь пришла очередь короля впасть в оторопь.
 Он машинально отпустил Зиту и молча перевел взгляд с нее на герцога.
 —  — Ваша светлость, — вымолвил он изменившимся голосом, — так Зита ваша дочь?
 Герцог воспринял его слова как вызов и ответил с затаенной угрозой:
 — Естественно! Зита — моя дочь!
 — Я не видел ее во дворце, — продолжал недоумевать король.
 Это немного смутило герцога.
 — Жена решила, что вам нужно встретиться с одной Софи, а Зиту пока звать не нужно.
 Тут герцог спохватился, что зачем-то оправдывается перед человеком, который оскорбил честь его дочери.
 —  — Мне ни к чему с вами объясняться, ваше величество, — сказал он резко. — Это вы должны объяснить, почему позволили себе столь близкие отношения с моей младшей дочерью!
 Он весь кипел от праведного гнева, но король прервал его словами, от которых герцог совсем потерялся.
 — Ваша светлость! Сир! — торжественно произнес он. — Я буду вам очень признателен, если вы позволите просить руки вашей дочери.
 Сейчас его голос был твердым и торжественным, в нем не было даже тени прежнего недоверия.
 Герцог не сразу опомнился.
 — Это для меня полнейшая неожиданность, — признался он. — Давайте обсудим это за стаканчиком вина.
 Между тем Зита наконец спустилась с небес, куда унесли ее неведомые доселе чувства, на грешную землю.
 Она внезапно поняла, что эти двое мужчин решают ее судьбу — на долгие годы, может быть, до самой смерти.
 При этом ее никто не спрашивает, чего хочет она сама.
 Ее тело все еще не могло успокоиться от пережитого экстаза, но ум был ясен.
 Она отстраненно наблюдала, как отец и король улыбаются друг другу.
 Она видела, что герцог польщен и доволен выгодным предложением.
 Она чувствовала, что король счастлив, добившись ее руки.
 Все происходило как во сне.
 Зите казалось, будто перед ней просто проплывают картинки из прочитанной книги.
 Но как бы сильно ее ни тянуло к королю, как бы ей снова ни хотелось оказаться в его объятиях и ощутить блаженство, что-то внутри отчаянно сопротивлялось.
 «Нет! — слышала она внутренний голос. — Нет!»
 Сквозь расплывающиеся образы отца и короля Максимилиана проступали совсем другие картины.
 Потянулась длинная вереница образов.
 Это дефилировали бывшие любовницы короля, те, кого он когда-то целовал, как теперь ее.
 Эти женщины до сих пор ждали и хотели его.
 Зита видела, как они приходят и уходят, как течет река времени, как меняются пассажиры на пароме жизни.
 Видела их счастливые улыбки, их слезы при разлуке, и от неумолимости перемен она содрогнулась, и горький вздох исторгся из глубины души.
 Герцог взял ее за руку, чтобы вместе отправиться в пансион, но Зита отстранилась.
 — Прежде чем мы куда-нибудь пойдем, папа, — отчетливо произнесла девушка, — я бы хотела быть выслушанной. Несмотря на то что польщена предложением его величества, я отвечу: «Нет!» Никогда, ни при каких обстоятельствах я не стану его женой!
 Не дожидаясь слов отца и не оборачиваясь, Зита ринулась на извилистую тропинку.
 Она бежала все быстрее и быстрее, пока не оказалась в пансионе.
 Бросилась на кровать в своей комнате и спрятала голову в подушку.
 Только что она лишила себя рая.
 Но знала — это необходимо.
 Иначе она не смогла бы выжить.
 Зита не представляла, сколько времени находилась в полузабытьи.
 В коридоре послышались знакомые шаги отца.
 Он не стал заходить в ее спальню, даже ради того чтобы пожелать ей спокойной ночи, а сразу направился к себе в комнату.
 Зита понимала, что огорчила его.
 Для герцога оставалось загадкой, из-за чего дочь решилась отвергнуть выгодное предложение.
 Кроме того, ее поведение не укладывалось ни в какие рамки.
 «Отказать мужчине не значит его оскорбить», — успокаивала себя Зита.
 В глубине души она сознавала, что король не просто почувствовал себя оскорбленным.
 Впервые в жизни его отвергла женщина — вот что было для него непостижимо!
 Зита пыталась убедить себя в том» что оскорблении? подверглась она, а не король.
 Король сделал ей предложение, будучи уверенным в ее безусловном согласии.
 Что ж, это его вина, а не ее.
 Естественно, теперь он чувствовал себя оскорбленным и разочарованным.
 Но никакие ее доводы не устоят перед неизбежным давлением со стороны отца.
 Герцог приложит все силы, чтобы заставить ее изменить решение.
 «Король только испортил наше путешествие», — надула губки Зита.
 Все, с этого дня ее жизнь кончена.
 Теперь она никогда не будет свободна и счастлива.
 Ее до сих пор пронимала дрожь при воспоминании о его поцелуях, одна только мысль о короле приводила ее в экстаз.
 «Я люблю его! Люблю!»— в отчаянии повторяла Зита, ощущая на губах жаркую настойчивость его губ.
 Но достаточно ли одной любви?
 Возможно, какое-то весьма непродолжительное время они будут жить как в раю.
 А вскоре король от нее устанет.
 Новое хорошенькое личико вытеснит ее из сердца короля, и Зита окажется в роли несчастной супруги, влачащей жалкое существование во дворце среди скучных придворных.
 Он будет под любым предлогом отправляться в «очень важные деловые поездки»в Париж.
 А может быть, найдет себе пассию где-нибудь поблизости, чтобы не тратить время.
 Зита с грустью представляла, как ложится спать одна в огромной королевской опочивальне, в то время как ее супруг под предлогом неотложного заседания засиживается допоздна в кабинете, а потом золотым ключом отпирает потайную дверь в подземную галерею…
 Ее трясло при мысли, что он обнимает другую женщину.
 Все равно, кто она — Лабель или другая.
 Зита почувствовала такой прилив ревности, что испугалась.
 В таком состоянии она вполне могла совершить что-нибудь ужасное, вплоть до убийства!
 И как тогда жить дальше?
 Разве она сумеет простить себя, даже если будет прощена другими?
 «Лучше самой умереть, — думала она, — чем дойти до такого позора».
 Но как прекрасны его поцелуи!
 Ни с кем другим она не будет счастлива.
 В коридоре снова послышались чьи-то шаги, на этот раз легкие и незнакомые.
 Зита равнодушно отметила, как отворилась дверь в комнату отца, и шаги стихли.
 «Все мужчины одинаковы».
 Эти слова прозвучали у нее в голове, как будто кто-то невидимый сообщил ей банальную истину, а она ее безоговорочно приняла.
 — Да, все мужчины одинаковы, — повторила она вслух.
 Каждой клеточкой тела чувствовала она агонию, страх и разочарование отвергнутой женщины.
 Она постигла всю глубину чувств нелюбимой супруги, которая обожает своего мужа, хочет любить и быть любимой.
 «Я не такая, как мама, — рассуждала она. — Я совсем другая и никогда не смогу смириться или простить. Как можно сидеть и ждать, пока твой муж захочет вернуться!»
 Зита поневоле сгущала краски, и будущее представало перед ней в самом мрачном свете.
 Лучше сразу пережить агонию, чем потом годами медленно умирать от неразделенной любви.
 «Ни за что! Ни за что не пойду за него замуж!»— твердо решила она.
 Но все ее существо протестовало, томясь по его объятиям, и девушка знала: если он снова ее позовет, она не устоит перед соблазном быть с ним.
 «Я люблю его! Люблю!»
 Противоречие было столь пугающим, что Зита не выдержала и, вскочив с кровати, схватилась руками за голову.
 Подошла к окну.
 В темном небе таинственно мерцали звезды.
 Звучала симфония любви, эхом отозвавшаяся в ее сердце.
 Боль становилась просто невыносимой.
 Зита нервно задернула занавеску и снова бросилась на кровать.
 В комнате горела свеча, и ее свет действовал успокаивающе.
 Зита откинулась на спинку кровати и оглядела комнату.
 Простая, крепко сработанная мебель из темного дуба, украшенная традиционным деревенским орнаментом.
 Неизвестный мастер вырезал причудливые цветы и птиц.
 В таинственном свете свечи они, казалось, жили своей собственной сказочной жизнью.
 Но Зите было не до сказок.
 Даже мягкие подушки и легчайшая перина из гусиного пуха давили ее словно камни.
 Она не находила себе места и сомневалась, сможет ли вообще заснуть.
 Не думать о короле было невозможно, и она стала гадать, где он сейчас находится.
 Нэви сказала, что они единственные постояльцы, значит, он не ночует в гостинице.
 Тогда где же он?
 Зита понимала, ей должно быть все равно, где находится человек, которого она решила навсегда вычеркнуть из своей жизни.
 С какой стати она должна думать о нем?
 Чем скорее он забудет о ней, тем лучше.
 Зато как будет счастлива Лабель, когда он вернется.
 Но воспоминание о прекрасной танцовщице снова пробудило в ней ужасную ревность.
 Было такое ощущение, словно кто-то вонзил в ее сердце кинжал.
 Но она твердо решила не сдаваться.
 — Я все равно не выйду за него… Даже если он на коленях будет умолять!
 Она сказала это вслух твердым, непоколебимым голосом.
 И тут отворилась дверь.
 Зита вскрикнула.
 На пороге стоял король.




 Глава 7


 Король закрыл дверь и медленно подошел к кровати.
 Он переоделся — теперь на нем был длинный черный камзол, полы его спускались ниже колен.
 На шее, контрастируя с темной одеждой, был повязан белый шелковый платок.
 Король выглядел необычно; длинное узкое платье делало его еще более величественным.
 Зита неотрывно смотрела на него широко открытыми глазами.
 От изумления у нее пропал голос.
 Наконец Зита обрела дар речи и вознамерилась высказать законное возмущение.
 — П… почему… вы пришли? Какое… вы имеете право… находиться ночью в моей… спальне?
 — Зита, нам надо поговорить, — спокойно ответил король. — У меня нет другого выхода. По крайней мере сейчас я знаю, что вы не убежите, как сделали это не столь уж давно, и я могу быть уверен, что меня выслушают.
 — Я не хочу вас слушать! Нам… не о чем говорить!
 — Нет, Зита, напротив, у меня есть что сказать. Если честно, то у вас нет выбора. Вам придется меня выслушать.
 — Это нечестно! Я уже приняла решение… и ничто не сможет его изменить.
 Тут она спохватилась: ее наряд в данной ситуации выглядел более чем неприлично.
 На ней была только прозрачная ночная рубашка, хоть и весьма изящная, отделанная тонким кружевом.
 Зита бросила на короля мгновенный взгляд и повыше натянула покрывало.
 Король улыбнулся и присел на край кровати.
 Теперь он был совсем рядом, и ее сердце бешено забилось, норовя выпрыгнуть из груди.
 Она снова ощутила знакомый трепет, и мысли начали путаться у нее в голове.
 Но она нашла в себе силы и вновь сделала попытку соблюсти приличия.
 — Вы не имеете права сюда входить. Вы должны понимать… что это крайне… непристойно. Папа будет сердиться, если узнает, что вы здесь!
 Когда Зита вспомнила об отце, ее окончательно покинула уверенность, потому что она представила, чем он сейчас занимается в своей спальне.
 Девушка растерялась.
 Аргументы были слабыми.
 Король смотрел на нее своим пристальным взглядом, а она ждала ответа, прекрасно понимая, что ее слова не произвели на него должного впечатления.
 — С тех пор, Зита, как мы с вами познакомились, вы вели себя необычно, — наконец промолвил король, — Теперь пришел мой черед.
 — Это… совсем другое…
 — Почему?
 — Я выдавала себя за официантку в «Золотом кресте» только потому, что мама запретила мне попадаться вам на глаза и велела все время сидеть взаперти, пока вы будете у нас во дворце!
 — Не ожидал, что дочь герцога Альдросса способна на такие странные поступки, — улыбнулся король.
 — Я всего лишь хотела посмотреть на вас… Мне было интересно. Про вас ходят… всякие слухи…
 — Так, значит, вам было любопытно?
 — , Ну да! Как и другим жителям Альдросса.
 — Надеюсь, я оправдал их ожидания.
 Король произнес эту фразу насмешливо, но добавил уже серьезно:
 — Зита, с тех пор как я увидел тебя в лучах восходящего солнца, со мной случилось нечто такое, чего никогда не случалось раньше.
 Девушка почувствовала жгучий интерес, но не стала торопить неожиданного гостя вопросами.
 Она только посмотрела на него.
 В отблесках пламени свечи его лицо казалось еще красивее.
 Зиту снова подхватила волна блаженства.
 Ее тело затрепетало, стоило лишь вспомнить о долгом поцелуе под кронами медных сосен.
 Это переживание было самым прекрасным в ее жизни, она и не представляла, что такое возможно.
 Однако тотчас спохватилась — ведь король ждал от нее вопроса.
 — И что же с вами… случилось? — тихо молвила она.
 — Я влюбился!
 — Это… это не правда!
 — Правда. Я хочу кое-что тебе рассказать, Зита. Это очень важно, и поскольку мы с тобой настолько близки, что даже способны читать мысли друг друга, я знаю, ты меня поймешь.
 Зита отчаянно пыталась собраться с силами, чтобы выставить короля за дверь, но прежде чем она решилась что-нибудь сказать, внезапное откровение короля вынудило ее остановиться.
 — Моя мать была венгеркой.
 Зита широко распахнула глаза и воскликнула:
 — Венгеркой? Не может быть! Я не знала…
 — Об этом почти никто не вспоминает. О моей матери теперь не говорят даже в Вальдестине. И знаешь почему?
 Ее замужество было морганатическим!
 Зита была в шоке.
 От волнения она выпустила покрывало и всплеснула руками.
 — Морганатический брак!
 — Отец влюбился в нее с первого взгляда. Она происходила из знатного рода, но в ней не было королевской крови. Несмотря ни на что, они тайно обвенчались в Венгрии. Когда молодые вернулись в Вальдестин, моему деду ничего не оставалось, как благословить их и признать брак действительным.
 — Как романтично! — прошептала восхищенная Зита.
 — Да, — кивнул король. — Моя мама была не просто красавицей. Она была настоящей венгеркой.
 Он улыбнулся, проговорив:
 — Импульсивной, непредсказуемой, эмоциональной и немного дикой.
 Затем умолк, как бы погруженный в воспоминания, и наконец тихо произнес:
 — Отец не смог устоять перед этим» качествами, а теперь пришел мой черед.
 — Но вы же говорили…
 — Да, говорил, — перебил девушку король. — Именно это я и хотел с тобой обсудить.
 Его взгляд стал немного отстраненным.
 Казалось, мысленно он унесся в далекое прошлое.
 — Мама умерла, когда мне исполнилось шесть лет.
 Это был смертельный удар для моего отца. Он не представлял будущего без любимой жены. Его воля была сломлена и под давлением правительства он позволил вовлечь» себя в повторный брак, выгодный для страны по политическим соображениям.
 Король многозначительно взглянул на Зиту.
 — Думаю, каждый понимает, чем становится брак по расчету для человека, познавшего настоящую любовь.
 Скорее всего король имеет в виду в том числе и ее отца.
 В который раз она с горечью признала, что такие отношения не только пусты и бессмысленны, но и разрушительны.
 Она ничего не ответила, и король продолжал рассказ:
 — Когда во дворце стала управлять мачеха, первым делом она постаралась стереть из памяти людей все, что касалось моей матери. Придворные помогали ей с удовольствием. Их всегда коробило, что мать не была королевой от рождения, и даже после замужества называли ее просто «ваша светлость».
 Голос короля стал жестким.
 — Все портреты моей матери были уничтожены, как, впрочем, и любая мелочь, которая могла напомнить о ее существовании. Мне же запретили о ней говорить.
 Зита не смогла сдержать возглас возмущения.
 — Я обожал маму, — повествовал далее король. — Она была самой прекрасной женщиной в моей жизни. Когда она погибла, мир для нас с отцом потускнел. Мы были так одиноки и столь несчастны, что это невозможно описать никакими словами.
 Зита представила себе маленького мальчика, одиноко блуждающего по огромным дворцовым залам.
 Он испытывал страх и растерянность, а взрослым не было до него никакого дела.
 Образ потряс ее до глубины души, и Зита чуть было не поддалась внезапному порыву и не схватила короля за руку.
 Она вовремя опомнилась, так как понимала: стоит только к нему прикоснуться, как вся ее решимость рассеется словно душ.
 — Мне не только запретили о ней говорить. Мачеха сменила всех моих воспитателей. Даже старую няню отослали в деревню. Мне велели забыть, чья кровь течет в моих жилах, и наказывали за каждое произнесенное венгерское слово. Все, что было во мне венгерского, подвергалось преследованию, а моя природная импульсивность и эмоциональность жестоко подавлялись.
 — Я… тоже так подумала… — тихо молвила Зита. — Поэтому я отказалась… выходить за вас замуж.
 — Я знаю, — кивнул он.
 Увидев вопрос в ее глазах, он пояснил:
 — Разве ты забыла, Зита, что я могу читать твои мысли, а ты — мои? Драгоценная, неужели ты думаешь, что я не понял, почему сегодня в лесу ты от нас убежала?
 Ты боялась за свое будущее, боялась тех страданий, которые я мог бы тебе причинить.
 — Но откуда вы знаете? — От изумления Зита не могла прийти в себя.
 Король пожал плечами.
 — Это нельзя объяснить. И описать мои чувства невозможно. Ясно только одно. Я люблю тебя, Зита. Люблю так, как еще ни разу в жизни не любил ни одну женщину.
 — Но… вы уверены?
 — Уверен! И знаешь почему? Потому что в тебе есть все, что я безуспешно искал всю жизнь и не мог найти ни в одной женщине.
 Он заметил, что она уязвлена его словами, и пояснил:
 — Глупо отрицать, что у меня были женщины. Освободившись от опеки мачехи, я, как и большинство мужчин в этом мире, безудержно отдался свободе.
 — Вы отправились в Париж…
 — Да, в Париж. И компенсировал годы ограничений в Вальдестине самыми утонченными удовольствиями.
 — Могу себе представить, — заметила девушка.
 — Я встретил женщин, которые осыпали меня самыми лестными комплиментами. Женщин, которые заставляли меня смеяться и танцевать. Были и такие, которым вполне хватало дорогих подарков, платьев и украшений, дабы исполнить любую мою прихоть. Я устраивал для них экстравагантные вечеринки.
 — Наверное, там было весело, — предположила Зита.* — Конечно, им очень нравилось, да и мне тоже, — честно признался король. — Но через некоторое время я обнаружил, что мне уже неинтересно. Я пресытился наслаждениями, как пчела, запертая в банке с медом.
 Он усмехнулся.
 — Когда умер отец, — продолжал король, — я унаследовал трон. Я был рад благоприятной возможности оставить Париж и отправился на родину к своим любимым лошадям. Нет ничего приятнее занятий спортом. Я и раньше только к этому и стремился, но мачеха всегда была против.
 — А что с ней теперь? — поинтересовалась Зита.
 — Она немка. Я отослал ее домой.
 — Немка?
 — Она родом из Дани, Милденсбург, — объяснил король. — Они там все наполовину пруссаки. Может быть, поэтому я так страдал, живя с ней в одном доме.
 — И она согласилась?
 — А что ей еще оставалось!
 Его голос стал жестким, и Зита догадалась, что он силой заставил ее уехать.
 Девушка вздохнула.
 — С тех пор я сам себе хозяин и делаю все, что мне нравится.
 — И привозите во дворец… женщин!
 Прежде чем ответить, король пытливо взглянул на нее.
 — Это вторая причина твоего отказа!.
 Да, король человек проницательный — от него ничего не скроешь.
 Она опустила глаза и покраснела.
 — Я должен кое-что тебе сказать, Зита. — Король немного наклонился вперед. — Отныне флигель пуст. И так будет всегда.
 — До тех пор, пока он снова не понадобится!
 — Если, — с чувством произнес король, — он мне снова понадобится, то лишь когда ты разлюбишь меня сама.
 Другой причины быть не может до самой смерти.
 — У меня нет гарантий. Откуда я могу знать, что так оно и будет?
 — Доверься интуиции.
 — И все-таки… — нерешительно сказала Зита, — мне кажется, не надо выходить за вас замуж. Я поняла… что вы имели в виду. Ну конечно… поняла! Но я… я не хочу быть королевой… и…
 Зита не могла словами выразить свои мысли, и король перебил ее:
 — Ты пытаешься найти причину, чтобы отказаться, но я не собираюсь все это выслушивать. Я твердо намерен жениться на тебе, Зита! Мне все равно, получу ли я согласие, но сказать тебе «нет»я не позволю.
 Король говорил спокойно, и Зита не сразу ощутила неотвратимость его намерения.
 Но интуиция подсказывала, что с ним бороться бесполезно, потому что у него стальная воля, и если уж он принял решение, то оно непреклонно.
 И все-таки страх еще не ослабил свою хватку. Ее любовь к королю была всепоглощающей и пока что причиняла больше страданий; какое уж тут счастье!
 Это ее пугало.
 — Если вы уйдете… прямо сейчас, — поспешно сказала она, — не только из этой комнаты, но насовсем исчезнете из моей жизни… мы оба сможем забыть друг о друге.
 Вы найдете себе подходящую королеву… которую не будут беспокоить ваши… интересы. Будьте благоразумны. Подумайте, чем способен обернуться союз двух венгров. Мы же разорвем друг друга на части!
 Зита представила, до чего ее может довести ревность.
 Если король будет придерживаться прежней линии поведения, то она не только убьет его любовницу, но и его самого.
 Эти мысли повергли ее в ужасное смятение.
 Король с улыбкой наблюдал за выражением ее глаз.
 — О милая моя! — засмеялся он. — Неужели ты думаешь, будто я не знаю, что творится в твоей мудрой головке? А тебе известно, что когда я увидел тебя рядом с герцогом, то сам готов был выхватить шпагу? Будь он тебе не отцом, а любовником, я не остановился бы перед хладнокровным убийством. Ты моя, Зита, и не дай Бог кто-нибудь притронется к тебе!
 В его голосе звенела такая ярость, что Зита боялась пошевелиться.
 — Да, мы будем ссориться, — продолжал он. — Но разве буря бывает продолжительной? На смену урагану всегда приходит сияющая улыбка солнца.
 Его страстная речь, его искренняя взволнованность тронули Зиту до глубины души.
 Она почувствовала, как горячие языки пламени постепенно охватывают все ее существо.
 Эти ощущения были гораздо сильнее, чем в те минуты, когда он целовал ее в лесу.
 — Я люблю тебя и больше не намерен терять тебя заново. Поэтому предлагаю два варианта. Ты должна выбрать прямо сейчас.
 — Какие еще… варианты?
 — Первый: ты даешь мне слово чести, что выйдешь за меня замуж, — ответил он. — В этом случае я забираю тебя с собой, и мы вместе едем в другие страны, чтобы создать коалицию, о необходимости которой ты сама недавно говорила.
 — Это… невозможно!
 — Альтернативный вариант следующий, — не унимался король, игнорируя слабый протест Зиты. — Я останусь в этой комнате, и ты будешь принадлежать мне. Утром твой отец предстанет перед фактом, и единственное, что ему придется сделать, это надеть тебе на палец обручальное кольцо силой.
 — Это шантаж! — возмутилась Зита. — Как вы смеете!
 Она разозлилась не на шутку, но король спокойно ответил:
 — Я могу себе это позволить, Зита, так как знаю определенно, что способен сделать тебя счастливой. Так же, как ты — меня. Более того, я уверен: вместе мы принесем миру немало пользы и послужим на благо не только наших стран, но и многих других.
 — Звучит неплохо. Но неужели вам непонятно, что вы лишаете меня права выбора?
 — Конечно, понятно! — возопил король. — И знаешь, почему я так поступаю? Потому что я тебя люблю!
 Потому что тебе нет необходимости говорить мне, что ты тоже меня любишь?
 Зита не нашлась, что ответить, потому что он был прав.
 — Я понял это, когда ты вся задрожала от прикосновения моих губ к твоей ладони. А сегодняшний поцелуй окончательно развеял все сомнения.
 Король умолк, и Зита решила сделать последнюю попытку, чтобы отказаться.
 — Вы не предложили мне свою руку, пока не узнали, что я дочь герцога! — сказала она с гордо поднятой головой.
 Король улыбнулся:
 — Я ждал подобного упрека. Но и на этот вопрос у меня есть ответ, надеюсь, он тебя удовлетворит. Как ты думаешь, зачем мне сегодня понадобилось много миль подниматься в гору? Чтобы прогуляться? — спросил король. — Я знал, что в этой гостинице должен остановиться твой отец, поэтому и оказался здесь!
 — Неужели?
 — Целых три дня после того, как ты не пришла на встречу, мои люди продолжали усиленный поиск по всему городу. Но все попытки были безуспешными.
 — Конечно, — заметила девушка, — ведь они искали не в том месте.
 — Твои друзья в «Золотом кресте» умеют хранить чужие тайны, — усмехнулся король. — Поэтому мне оставалось только одно…
 — Что?
 — Попросить помощи у герцога.
 — Разве он мог чем-то помочь?
 — Я был уверен, что ты принадлежишь мне, — объяснил король, — и был готов пойти на морганатический брак.
 Ты подданная Альдросса, и единственный человек, который мог бы дать разрешение на брак, приемлемое для короля Вальдестина, — это герцог.
 — Вы… собирались жениться… морганатически?
 — Но лишь таким способом я мог обрести счастье до конца моих дней, — просто ответил король.
 — Я… не в состоянии… поверить!
 — Я заставлю тебя поверить мне, дорогая. Но теперь все гораздо проще. Премьер-министр не будет возражать, а подданные будут счастливы и полюбят новую королеву.
 — Когда я вам отказала, мне не было никакого дела до этих людей, — призналась девушка.
 Конечно, ее волновала Лабель. И другие женщины, которые теперь стояли между ними неприступной стеной.
 — Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал король, изучающе глядя на нее. — Забудь о них. Это всего лишь придорожные цветы, к тому же давно увядшие. Ты должна понять, что все эти годы я, сам того не сознавая, провел в неустанных поисках, тоскуя по тебе одной.
 Он скорбно вздохнул.
 — Какой же я идиот! Неужели нельзя было понять одну простую вещь? Моя венгерская кровь не позволила бы мне удовлетвориться никем, кроме женщины-венгерки.
 То же самое можно сказать и про тебя, любимая.
 С этими словами он склонился над Зитой, и нежное прикосновение его рук обожгло ей плечи.
 Где-то в глубинах затуманенного сознания мелькнула мысль, что надо сопротивляться, но было слишком поздно.
 Зита откинулась на подушки, и король склонился над ней, глядя в ее сияющие глаза.
 Знакомый трепет объял ее тело, и она сама прильнула к его груди.
 Их губы слились в долгожданном поцелуе, и два человека растворились друг в друге, став единым целым.
 Наполненные счастьем до краев, они, казалось, перестали дышать.
 Наконец король оторвался от ее губ, и она прошептала прерывающимся голосом:
 — Я… тебя… люблю!
 — Повтори! Повторяй эти слова, пока я не поверю, взмолился он.
 — Я тебя… люблю! — как во сне лепетала девушка.
 — Когда мы поженимся?
 — Завтра… сегодня… — простонала Зита. — Когда угодно. Но… если ты перестанешь любить меня… это будет… хуже смерти.
 — Я никогда не перестану тебя любить! — воскликнул король. — Но где найти слова, которые способны выразить силу и глубину наших чувств?
 Зита радостно внимала ему.
 Она обняла его и прошептала:
 — Я буду любить тебя до тех пор, пока… В общем, мне трудно об этом говорить, но… пока я не надоем тебе я ты меня не разлюбишь, я буду с тобой. А потом… я лучше умру…
 — Молчи! Я никогда тебя не покину, так же как ты не уйдешь от меня сама. Мы были вместе в тысячах прошлых жизней, и все же понадобится тысяча лет, чтобы насладиться нашей любовью. Какие же мы счастливцы, что снова нашли друг друга!
 Зита крепче прижалась к нему.
 — Если это правда, — молвила она, — тогда нам нечего бояться. Мы все равно не сможем друг друга потерять и целую вечность будем вместе.
 Король ничего не ответил.
 Он целовал ее вновь и вновь, вознося к сияющим звездам.
 Королевский экипаж с женихом и невестой показался у дворцовых ворот.
 Народ ликовал.
 Приветственные крики счастливых подданных нарастали, как океанский прибой.
 Улицы были запружены толпами нарядных людей.
 Над домами развевались флаги, повсюду пестрели цветы, вверху колыхались яркие купола из разноцветных гирлянд.
 Люди теснились не только на тротуарах.
 Они высовывались из окон, свешивались с балконов я , махали молодоженам платками и шляпами.
 Зита весело приветствовала их взмахом руки.
 Другой она сжимала руку короля, сидевшего рядом.
 Время от времени их накрывало ароматное облако розовых лепестков.
 Их сопровождал эскорт из королевской кавалерии.
 Одетые в парадные камзолы, всадники торжественно следовали за каретой.
 Наконец они выехали из города, и толпа заметно поредела.
 — Ты не устала, дорогая? — озабоченно спросил король.
 — Разве можно от всего этого устать? Я всю дорогу думаю: какое счастье, что я тебя нашла! Страшно представить, что бы стало со мной, если б меня выдали замуж за этого занудного маркиза Баден-Бадена.
 Король засмеялся.
 — Зато он очень подходит твоей сестре.
 — Она тоже так думает.
 — А тебе подхожу я, — продолжал король. — А ты создана для меня.
 — На самом деле мама тоже так думает, — ввернула Зита. — Она никогда не одобряла мое поведение.
 Оба весело рассмеялись.
 Карету снова окутало облако розовых лепестков, и влюбленные были вынуждены прервать воркование, чтобы приветствовать группу бойких ребятишек.
 Когда они остались позади, король повернулся к юной жене:
 — Я давно хотел сказать тебе, что в свадебном наряде ты была неотразима. Впрочем, эта зеленая шляпка с перьями идет тебе не меньше.
 — А мама говорит, зеленое приносит несчастье, — заметила Зита, — но я ей не верю. Зеленый мне нравится.
 Особенно изумруды, которые ты подарил.
 С этими словами она поглядела на свою руку: на пальце красовалось обручальное кольцо с чистейшим изумрудом.
 Король перехватил ее взгляд.
 — Этот камень — твой. Настоящие изумруды — твои глаза. Каждый раз, когда я привожу тебя в восторг, они лучатся особым блеском. Сегодня вечером мы проверим еще раз.
 Зита вспыхнула.
 — Ты… еще не сказал, где мы проведем медовый месяц. Хотя, мне кажется, я догадываюсь.
 — Ну конечно, ведь ты умеешь читать мои мысли.
 Куда же еще мы можем поехать, как не в поднебесный замок!
 — Я так и знала! — радостно воскликнула Зита. — Правда, я боялась, что ты устыдишься и передумаешь.
 — Нет, милая, я не мог бы устыдиться по одной простой причине: я действительно не был там ни с одной женщиной.
 И добавил задумчиво:
 — Это излюбленное место моей мамы. Я не был там очень и очень давно. Тебе понравится в замке, потому что внутри мама все устроила по-венгерски.
 — Конечно, мне там понравится, — заверила его Зита.
 Король поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.
 Это вызвало бурю восторга в толпе деревенских жителей, сей трогательный жест навсегда запечатлелся в их памяти.
 Кареты поменяли в «Золотом кресте».
 Когда Зита увидела подготовленный для них фаэтон, ее изумлению не было границ.
 Она еще никогда не видела таких диковинных экипажей.
 Изящный и легкий, как царственная птица, с огромными колесами, фаэтон отличался быстроходностью.
 Но выразить свое восхищение ей так и не удалось, пока они не попрощались с придворными, которые провожали их из Альдросса.
 Потом надо было отблагодарить Гретель.
 — Это тебе, дорогая, — сказала ей Зита. — Думаю, тебе придется по душе наш подарок. Если б ты знала, как я тебе благодарна! Ты помогла нам найти друг друга. Не забывай нас!
 — Я и так никогда вас не забуду, ваше величество! — ответила Гретель, и в глазах ее появились слезы.
 — По-моему, тебе очень идет!
 Зита приколола ей брошь, украшенную бриллиантовым вензелем с инициалами — ее и короля.
 Наконец влюбленные сели в фаэтон и отправились в путь.
 Теперь их сопровождал небольшой эскорт, состоявший из четырех всадников, державшихся на почтительном расстоянии.
 Зита всецело была поглощена быстроходной каретой.
 Она поинтересовалась, откуда у короля такая модель.
 Зита не видела подобной даже в журналах.
 — Из Парижа. — Глаза у короля озорно заблестели.
 — Если это единственная вещь, которую ты импортировал из Парижа, — включилась в игру Зита, — то я не против.
 — Я уверен, Париж тебе понравится, — сказал король. — Скоро мы туда поедем, и ты закажешь себе новые платья. Но нам некуда спешить, не правда ли? Тем более что ты очаровательна и в нынешних.
 — По-моему, ты недооцениваешь альдросских портных, они хорошие мастера. Кроме того, они уверяли, что все эти вещи сшиты по последней парижской моде.
 Зита захохотала, вспомнив свадебные приготовления.
 — Половину из них мама забраковала. Она сказала, в них слишком много шика.
 — Посмотрим на них завтра, — молвил король. — Хоть я еще не видел ничего более изящного, чем та ночная рубашка, в которой ты была, когда а сделал тебе предложение.
 — Предложение! — шутливо возмутилась Зита. — Ты силой заставил меня согласиться. А на самом деле заковал меня в цепи! Ты победитель, а я жертва.
 — Если хорошенько разобраться, то жертва — а, — подхватил король. — Это я потерял драгоценную свободу.
 Как только увидел твои глаза, она исчезла без следа.
 — Ты жалеешь?
 — На этот вопрос я отвечу тебе позже. — Король загадочно улыбнулся.
 Фаэтон во весь опор мчался к замку.
 Увидев его, Зита поняла, что он еще красивее и величественнее, чем она предполагала.
 Высившийся среди белоснежных горных пиков, он казался сказочным дворцом, и у нее захватило дух от восторга.
 Король подхватил ее на руки и отнес в дом.
 Так они переступили порог этого старинного замка.
 Зита окончательно утвердилась в мысли, что нашла короля своих грез, так же как он — королеву своей мечты.
 В салоне, где играл цыганский оркестр, молодоженов встречали слуги и мажордом.
 Выпив вместе с ними по бокалу шампанского и выслушав приветственные тосты, они взялись за руки и поднялись наверх.
 Сначала король привел ее в зал, откуда открывался совершенно неповторимый, изумительный вид, от чего у девушки закружилась голова.
 Потом они направились дальше по широкому коридору с живописными полотнами на стенах.
 Король открыл перед Зитой дверь первой комнаты, и она ахнула.
 Это была самая потрясающая спальня, какую ей когда-либо приходилось видеть.
 Конечно, она служила опочивальней королеве.
 Только настоящий венгр мог так изящно украсить интерьер.
 При виде этой спальни у нее возникло какое-то странное ощущение, и она замерла, чувствуя, что король испытывает то же.
 — Это мамина комната, — с нежностью объявил он.
 — Мне показалось, она знает про нас. Она рада, что вы вместе, и приветствует нас, — сказала Зита.
 Она удивилась, что король ее не поцеловал.
 Вместо этого он подошел к двери и запер ее.
 Затем приблизился к жене и развязал ленты на шляпке.
 Снял ее и бросил на софу.
 — Прислуга в этом доме из Венгрии. Я приказал не беспокоить нас, пока мы сами их не позовем.
 Его голос показался Зите немного необычным.
 Тем временем он расстегнул легкую накидку, которую она надела в дорогу поверх платья, и также отправил ее на софу.
 — Мы женаты уже три часа, — заметил король, — а у меня еще не было времени тебя поцеловать.
 Зита подняла на него сияющие глаза.
 — Радость моя, — промолвил он, — после долгой дороги и свадебной церемонии тебе прежде всего надо отдохнуть.
 От этих его слов, а особенно от интонации, с какой они были произнесены, Зита вспыхнула.
 Король ласково усмехнулся.
 — Сейчас это обычное слово имеет несколько другое значение.
 Очень медленно, как будто совершая некий ритуал, король провел указательным пальцем вдоль плавного изгиба ее шеи, пока не коснулся подбородка.
 Зита чуть не задохнулась от нахлынувшей на нее волны новых ощущений.
 — Какая ты красивая! — прошептал король. — Я до сих пор не могу поверить, что это не сон и не надо бояться, что ты исчезнешь, как прекрасный мираж.
 — Мы живем в мире снов, дорогой муж, — тихо ответила Зита. — Мы никогда не должны выходить из этого мира.
 — Это почти невозможно, — возразил король. — Но чтобы мы продолжали видеть этот сон, я докажу, как сильно люблю тебя и как много ты значишь для меня.
 Он поцеловал ее в губы, но этот мгновенный поцелуй был не страстным, а исполненным нежности.
 Потом с невероятной осторожностью, словно не веря, что все это происходит наяву, король расстегнул платье, и оно скользнуло к ее ногам.
 Он подхватил ее на руки, и через мгновение Зита утонула в мягких подушках.
 Ее глаза сияли, в них отражалось вечернее солнце, благословлявшее влюбленных с высоты заснеженных гор.
 Ее шелковистая кожа ощутила жар его мускулистого тела.
 Король целовал ее волосы, глаза, маленький прямой нос, прежде чем добрался до ее горячих ищущих губ.
 — Я люблю тебя! — прошептала Зита, задыхаясь от счастья. — О, восхитительный Максимилиан… как же я… тебя… люблю!
 Она не знала, произнесла ли эти слова, или только подумала.
 Но это было не важно.
 Их объял любовный трепет, накопленный за весь этот длинный день.
 Пламя разгоралось все сильней и сильней.
 Теперь их души и тела соединились навеки, погруженные в бесконечность райского сада Любви.