Аннотация: Ничто человеческое не было чуждо Николасу Сэйвиджу, и против любви он ничего не имел. Любовь — это замечательно, вот только почему-то Николас не представлял, что она может прийти и к нему, да не просто прийти, ворваться в его жизнь как вихрь, как ураган. И уж конечно он даже не догадывался, что ему, известному писателю, придется конкурировать в борьбе за внимание любимой женщины с собакой! --------------------------------------------- Инга Берристер Вместе и врозь 1 Николас Сэйвидж оглянулся и досадливо поморщился: заднее сиденье автомобиля, еще недавно безукоризненно чистое, было теперь покрыто собачьей шерстью, а иллюстрированный журнал, который он намеревался дочитать позже, превратился в папье-маше. — Очень плохо! — строго сказал он виновнику этого безобразия. Английский сеттер по кличке Джек ответил ему резким лаем. Он был крупным псом, и Николас, наверное, в десятый раз задал себе риторический вопрос: о чем только думала тетушка Летти, когда принимала решение взять этого зверя в дом? Сеттер, правда, очень красивый, в этом безобразнику не откажешь: шерсть лоснится, озорные глаза светятся умом, — но уж больно невоспитанный. Когда Николас вел его к машине, пес все время прыгал, рвался с поводка и пытался утащить Николаса в противоположную сторону. Накануне вечером, возвращаясь от родителей домой, Николас ненадолго — как он тогда считал — заглянул к тетушке Летти. Но выяснилось, что тетя растянула мышцу на ноге, споткнувшись об этого злосчастного пса, и теперь очень волнуется, но отнюдь не за собственное здоровье, а что не сможет отвести виновника происшествия на еженедельные занятия в школе для собак при ветеринарной клинике. Естественно, Николас счел своим долгом предложить ей помощь в этом деле. — Ах, Николас, неужели ты вправду отвезешь Джека на занятия? — Тетя вздохнула с явным облегчением. — Джек, дорогой, ты слышишь? Дядя Ники отвезет тебя в школу. «Дядя Ники»! Нашелся племянничек! Николас стиснул зубы и мужественно промолчал, сочтя за благо не высказывать, что он по этому поводу думает. Пять месяцев назад, когда тетя только взяла в дом большого невоспитанного пса, родители Николаса очень переживали из-за неразумного поступка Летти. — Боже правый, зачем же она его взяла? — спросил тогда Николас. — Ну, она сама толком не может объяснить, — ответил отец. — Как мне показалось, пес попал к Летти из ветеринарной клиники, в которую она носит своего ужасного кота, которого подобрала на улице. У Летиции Хортроп, старшей сестры матери Николаса, своих детей не было, и она любила Николаса как родного сына. Он тоже был привязан к тетке. В детстве он каждый год приезжал к ней погостить на недельку-другую во время школьных каникул и навсегда запомнил атмосферу любви и тепла, которая окружала его в доме тетушки и ее мужа. Десять лет назад мистер Хортроп умер, и с тех пор Николас старался навещать овдовевшую тетушку всякий раз, как только удавалось выкроить время. Вероятно, оттого что тетя Летти была бездетна, она любила и в какой-то степени идеализировала детей вообще, а также домашних животных. Слушая разговор родителей, Николас без труда представил, как легко было уговорить сентиментальную пожилую женщину приютить собаку, брошенную кем-то. Выяснилось, что ответственность за «знакомство» тетушки Летти с сеттером лежит на некой молодой — и, как заключил Николас, весьма безответственной — особе из ветеринарной клиники. Это же надо додуматься: уговорить пожилую вдову взять собаку, явно не подходящую ей ни по размеру, ни по темпераменту! И совет этот поступил от человека, который должен разбираться в животных профессионально! Тетушка Летти считала Джека жертвой несправедливости, несчастным созданием, которому нужны не твердая рука и жесткая дисциплина, а нежность, любовь и всепрощение. Николас же еще более укрепился в своем мнении, когда увидел, во что превратил «бедняжка Джек» некогда безупречно ухоженный сад тетушки Летти. На этот раз Николас приехал в Эйнсборо не только для того, чтобы навестить тетушку, была у него и другая цель, деловая. Последние десять лет Николас напряженно работал и сумел войти в десятку самых читаемых писателей страны, и вот теперь решил, что ему будет лучше жить не в Лондоне, а в каком-нибудь симпатичном маленьком городке, поближе к природе. Конечно, время от времени придется ездить в столицу к издателю, а в основном вопросы можно решить и по телефону. У Николаса была давняя мечта — написать научно-фантастический роман, замысел зрел уже давно, да все как-то не хватало времени. Николас думал и о том, что ему тридцать семь, не за горами сорокалетний рубеж, и он не прочь сменить жизнь в большом городе с ее бешеным ритмом — а именно в таком ритме он жил последние десять лет — на более спокойное существование. Он даже подумывал о том, чтобы сменить холостяцкий образ жизни на семейный. Теоретически Николас ничего не имел против брака, но, наверное, был слишком разборчив, потому что до сих пор так и не встретил женщину, которую мог бы назвать своей «второй половинкой». И вот благодаря Джеку и травме тетушки Летти ему пришлось везти пса в собачью школу. — На скольких занятиях он уже побывал? — спросил Николас у тетушки, пока та пыталась надеть на сопротивляющегося сеттера ошейник. В конце концов ей это удалось, и она заботливо ослабила застежку, чтобы Джеку было не слишком неудобно. — Ну, точно не помню… Кажется, третье. Мы с Джеком пропустили несколько уроков, потому что ему очень не нравился один пес в группе, и руководитель сказал, что, возможно, если мы несколько недель не будем ходить, это даже к лучшему. Бедняжка Джек был так разочарован, когда другие собаки получали хорошие оценки и вкусные призы, а он — нет, я ему очень сочувствовала, он выглядел таким подавленным. — Действительно, бедняга, — сухо согласился Николас, бесстрастно разглядывая возмутителя спокойствия. — Джек очень умен, — продолжала расхваливать воспитанника тетушка Летти. — Он даже чувствует, когда телефон должен зазвонить, и идет меня искать. Николас воздержался от комментариев по поводу выдающихся умственных способностей сеттера, тем более что родители поведали ему, как Джек сжевал телефонный провод. Тетушка Летти всегда отличалась чрезмерной доверчивостью. — Маргарет, наконец-то! Прошу прощения, что пришлось вытащить вас из дома в ваш выходной, но у нас тут случился аврал. Увидев тревогу в глазах Роджера Палмера, главного врача ветеринарной клиники, Маргарет Джейсон, или просто Мег, — миниатюрная девушка с копной темно-рыжих кудрей и огромными голубыми глазами на миловидном личике с нежной молочно-белой кожей — заверила: — Не переживайте, вы меня ни от чего важного не оторвали. Когда позвонили из клиники, Мег как раз приступила к наведению порядка в кухонных шкафах — занятию хотя и нужному, но не самому увлекательному. Поэтому, узнав, что ее срочно вызывают на работу, она со спокойной совестью отложила его до лучших времен. — Так что случилось? Роджер быстро ввел ее в курс дела: — На ферме Гриффитса возникли сложности. У племенной кобылицы осложненные роды, там сейчас Питер, но, боюсь, понадобится операция. Я немедленно выезжаю на ферму, моих утренних пациентов примет Джорджия, а Бриджит заменит Питера у операционного стола, так что в качестве дежурного врача, кроме вас, оставить некого. Сегодняшние утренние занятия в школе для собак тоже придется проводить вам. — Последнее предложение Роджер произнес уже у двери. Прием еще не начался, и Мег решила, что успеет выпить чашечку кофе и просмотреть почту, а заодно и обсудить с коллегами последние новости. — Очень надеюсь, что в наше дежурство не случится ничего экстраординарного, — призналась она Джорджии. — Честно говоря, я не уверена… — На твоем месте я бы больше боялась не сложных пациентов, а занятий в школе для собак, — с иронией заметила Джорджия, перебивая ее. — Сегодня приведут Джека. — Джека? Какого? Миссис Хортроп? Джорджия кивнула. — Только этого не хватало! — простонала Мег. Английский сеттер миссис Хортроп успел стать своего рода знаменитостью в клинике. Прекрасный пес, чистопородный, совершенно не агрессивный, но, к сожалению, слишком независимый и не желающий подчиняться никаким правилам. Положение усугублялось еще и тем, что миссис Хортроп была его второй хозяйкой, и, согласившись взять пса, она тем самым спасла его от участи окончить дни в питомнике для бездомных собак. Мег проработала в клинике меньше месяца, когда однажды в ее дежурство молодая, совершенно измотанная женщина привела годовалого Джека. Сеттер показался Мег красивым, любвеобильным, но совершенно неуправляемым. Хозяйка пожаловалась, что ее муж часто уезжает по делам службы и она, вынужденная заботиться о двух маленьких детях и престарелом отце, просто не в состоянии управляться еще и с большим, активным и шумным псом. Стоило Мег заглянуть в доверчивые собачьи глаза, как у нее упало сердце. Красивый пес, молодой, здоровый, чистопородный, в свое время он явно стоил хозяйке немалых денег, и вот теперь женщина с волнением и как бы оправдываясь говорит, что не может больше держать Джека у себя. Как раз в это время в клинику пришла миссис Хортроп — хозяйка исключительно задиристого рыжего кота Антабуса. Прежние хозяева Антабуса переехали на север Англии, но почему-то не взяли его с собой. Сердобольная вдова приютила бедолагу, и вскоре кот, бессовестно сыграв на доброте одинокой женщины, утвердился в ее доме на правах чуть ли не хозяина. Однако в душе Антабус оставался свободным воином, и ночные стычки с котами из соседних домов сделали его постоянным клиентом хирургического отделения ветеринарной клиники. Осмотрев порванное в драке ухо, на которое в прошлый визит Антабусу наложили швы, Мег заверила хозяйку кота, что рана благополучно заживает. Затем, оставив миссис Хортроп в приемной в обществе Джека и его хозяйки, Мег понесла Антабуса на осмотр, а когда вернулась, сеттер сидел рядом с миссис Хортроп. Пожилая леди с несколько ошеломленным видом сообщила Мег, что теперь Джек будет жить у нее. Напрасно Мег пыталась ее отговорить, пугая всевозможными трудностями, с которыми вдове придется столкнуться, приведя крупного пса в свой красивый, но не достаточно просторный для него городской дом. Миссис Хортроп проявила неожиданное упорство, не испугалась и не поддалась на уговоры, в результате Джек поселился с миссис Хортроп и Антабусом. Сотрудники ветеринарной клиники сошлись во мнении, что трудно найти двух других столь же избалованных домашних животных. Несмотря на все попытки миссис Хортроп воспитать Джека, сеттер регулярно срывал еженедельные занятия для собак и их владельцев, организованном на базе клиники. — Беда в том, что миссис Хортроп просто не в состоянии проявить твердость и показать Джеку, кто главный, — пожаловалась как-то Джорджия, когда Джек в очередной раз сорвал занятие. — Он хороший пес, но ему нужна твердая рука. Сеттеры вообще лет до двух бывают довольно несносными, таково уж свойство этой породы. Им нужно движение, простор и — хозяин, который понимает, как с ними обращаться. Миссис Хортроп женщина добрая и Джека любит, но ей шестьдесят два года и до появления в ее жизни Джека ее единственным развлечением была игра в бридж по субботам с другими старушками. Бриджит захихикала. — Она тебе не рассказывала, как однажды взяла Джека с собой? Пес улегся под столом, и все вроде бы шло хорошо, но потом ему надоело лежать спокойно, он неожиданно вскочил и опрокинул стол. Теперь его в тот дом и на порог не пускают. Мег, которая и сама была почти такой же мягкосердечной, как миссис Хортроп, вздохнула. — Жаль, потому что он очень милый пес. — Да? Посмотрим, как ты заговоришь, когда проведешь хотя бы одно занятие с его участием. — Я уже проводила и знаю, что ты имеешь в виду, — ответила Мег. — Но в нем совсем нет злобы, просто он… — Просто Джек неподходящая собака для миссис Хортроп, — закончила за нее Бриджит. И она попала в точку. Миссис Хортроп жила практически в самом центре их небольшого городка, и, хотя Эйнсборо со всех сторон окружали сельскохозяйственные угодья и по современным меркам его можно было считать совсем тихим, все же жизнь в городском доме — совсем не то, что нужно крупной охотничьей собаке. Сеттеру необходимы продолжительные прогулки и физически сильный, энергичный хозяин. Пожалуй, неудивительно, что прежнюю владелицу Джека так и не удалось найти, в клинике в тот день ее видели в первый и в последний раз. Чуть ли не весь персонал ветеринарной клиники уговаривал миссис Хортроп поискать для Джека другого хозяина, но пожилая леди об этом и слышать не желала. — Бедняжку уже один раз бросили, — твердо заявила она, — он очень переживал. Знаете, первое время Джек так боялся, что его снова бросят, что садился на диван рядом со мной и ни в какую не хотел слезать. Он такой милый… Пересказывая этот разговор своим коллегам, Бриджит закатила глаза. — «Милый»! Этот пес явно малый не промах! Он из нее веревки вьет, миссис Хортроп его страшно избаловала. Вспоминая Джека, Мег невольно улыбнулась. Она вообще любила животных и, сколько себя помнила, всегда мечтала стать ветеринаром. Когда полгода назад после получения диплома ей удалось найти работу в ветеринарной клинике, причем всего в паре часов езды от дома родителей, Мег была просто счастлива. Вскоре она сняла себе в Эйнсборо небольшую квартирку, обжилась и обзавелась друзьями. Постоянного поклонника у Мег не было, напряженная учеба в колледже просто не оставляла времени на личную жизнь, да и голова у нее была занята другим. Впрочем, у Мег было немало добрых друзей как среди мужчин, так и среди женщин. Конечно, ей хотелось когда-нибудь встретить «особенного» мужчину, влюбиться, выйти замуж и завести детей, но она считала, что спешить некуда. Благодаря приятной внешности и легкому характеру у Мег никогда не было недостатка в поклонниках, но в данный момент она считала, что главное для нее — работа. Старший брат иногда шутил, что хорошо он рано женился и обзавелся детьми, а не то их родителям пришлось бы ой-ой как долго ждать внуков. Как ни любила Мег животных и свою профессию, связанную с ними, у нее дома не было ни кошки, ни собаки, ни, на худой конец, канарейки — в основном потому, что она слишком много времени проводила на работе. Мег посмотрела на часы. До начала занятий оставалось десять минут. Тренировочные курсы для собак, а также, по желанию хозяев, прием у специалиста по психологии животных, считались дополнительными услугами, предоставляемыми ветеринарной клиникой. Кстати, каждый ветеринар, который проводил занятия в школе для собак, в обязательном порядке проходил специальный курс обучения. В клинике были собачьи классы двух уровней — для взрослых собак и для щенков. Последний нравился Мег куда больше, и обычно она вела занятия именно у щенков. Можно сказать, клинике, основанной еще дедом нынешнего директора, очень повезло: ей принадлежал обширный двор позади старого дома, сложенного из серого камня. В самом доме комнаты были перестроены и переоборудованы под приемные, кабинеты врачей и операционные. Кроме собачьих вольеров и клеток для котов в клинике имелся также просторный зал, в котором проводились занятия с собаками в холодное время года, в теплую погоду занимались во дворе. Мег взяла коробку с лакомствами для отличившихся «учеников», проверила, все ли взяла, что может понадобиться на «уроке», и вышла в коридор, ведущий к тренировочному залу. Строго приказав Джеку сидеть, Николас открыл заднюю дверцу автомобиля и, оценив масштабы беспорядка, учиненного псом в машине, тихо выругался. Журнал, который он специально отложил, чтобы прочесть на досуге заинтересовавшую его статью, теперь оставалось только выбросить. Судя по машинам, выстроившимся на стоянке перед ветеринарной клиникой, владельцы собак принадлежали к самым разным возрастным группам и социальным слоям общества. Сверкающие красавцы последних моделей соседствовали со старенькими автомобильчиками, выкрашенными во все цвета радуги. Его собственный темно-вишневый «бентли», дань слабости к элегантным машинам, надо признать, был куплен под воздействием не типичной для Николаса импульсивности. Увидев приобретение, Джейсон Герет, издатель Николаса, помнится, спросил не без иронии: — А как же солидный консервативный «бьюик», который ты собирался купить? У самого Джейсона было четверо детей, и он не раз шутил, что для него самая подходящая машина — микроавтобус, который водит его жена. — Сам толком не понимаю, как вышло, что я купил этого красавца, — признался Николас. — Ну что ж, наслаждайся им, пока есть возможность, — сказал Джейсон. — Моя жена уже заводит разговор о покупке фургона с прицепом. Говорит, это идеальная машина, чтобы путешествовать с детьми во время отпуска. У входа в клинику Николас увидел большую черную стрелку с надписью: «В собачью школу — направо». Следуя указанному направлению, он обошел вокруг дома и увидел несколько длинных низких надворных построек, по-видимому приспособленных под различные цели клиники. Какое именно из зданий ему нужно, стало ясно сразу. Несколько собак и их владельцы окружили рыжеволосую девушку в белой футболке, соблазнительно обрисовывающей нежные округлости ее грудей, и в джинсах, не менее соблазнительно обтягивающих бедра. Первой мыслью Николаса было: весьма сексуальная девица. А второй: неудивительно, что большинство владельцев собак — мужчины. Стало сразу ясно, что девушка — преподаватель собачьей школы, но Николас не торопился подходить. Приступая к какому бы то ни было делу, он предпочитал сначала беспристрастно и вдумчиво оценить обстановку. Немного осторожности никогда не помешает, считал Николас. Однако у Джека, по-видимому, были на этот счет иные соображения. Стоило Николасу слегка ослабить внимание и чуть-чуть отпустить поводок, как негодник тут же этим воспользовался. Мег краем глаза заметила появление Джека с незнакомым мужчиной, но, так как ей нужно было поприветствовать «учеников» и их хозяев, не смогла уделить этому обстоятельству должного внимания, во всяком случае, открыто. Однако быстрота реакции ей не изменила, и со зрением у нее тоже все было в порядке, поэтому Мег мгновенно отметила бросающуюся в глаза мужественность незнакомца. Высокий, широкоплечий, с густым ежиком коротко стриженых темных волос, мускулистый — во всяком случае так ей показалось, когда под порывом ветра тенниска плотно облепила его грудь. Мег успела отметить и довольно мрачное выражение глаз цвета штормового моря, и сурово поджатые губы. Но, несмотря на это, он был поразительно хорош собой и в джинсах и тенниске выглядел во сто крат сексуальнее любого мужчины — ну разве что ковбой с рекламы сигарет «Мальборо» мог бы с ним потягаться. У Мег даже мелькнула мысль, что такая сексапильность должна быть запрещена законом. Тем временем Джек заметил человеческое существо, которое, по его представлениям, и следовало благодарить за райскую, по собачьим понятиям, жизнь с миссис Хортроп. Будучи от природы существом нежным и чувствительным, сеттер, естественно, пожелал выразить свою благодарность. Еще в самом начале своего пребывания в доме миссис Хортроп Джек сумел убедить эту мягкосердечную женщину, что ошейник, если тот не застегнут настолько свободно, чтобы пес при желании мог самостоятельно избавиться от него, является не чем иным, как орудием пыток, и грозит ему смертью от удушья. Поэтому сейчас, завидев Мег, Джек привычным движением вылез из ошейника и большими прыжками помчался через двор к своей благодетельнице, распугивая других собак и их хозяев. Подбежав к Мег, он прыгнул на нее, в приступе собачьей радости чуть не сбив с ног. — Джек, сидеть! — строго приказала Мег. Джек радостно завилял хвостом, высунув язык. — Сидеть, — повторила она. Джек лизнул ее в щеку, даже не подумав выполнить команду. — Как я понимаю, вы и есть доктор Дулитл? — с нескрываемым сарказмом поинтересовался подошедший Николас. Настигнув беглеца, он довольно бесцеремонно взял его за шкирку, оттащил от Мег и угрожающе тихо приказал: — Сидеть. Джек понимал, когда нужно уступить. Он покорно сел прямо на ступни Николаса, доверчиво прижался к нему и преданно заглянул в глаза. Не поддаваясь на трогательную попытку подкупа, Николас снова надел на пса ошейник и застегнул — на этот раз плотнее. Мег понимала, что ей полагается взять руководство на себя, но с ее мозгами вдруг что-то произошло, наверное, они превратились в желе, потому что мысли приняли совершенно неподобающее направление. Например, она подумала, как впечатляюще широки плечи незнакомца, какой у него плоский живот, как рельефно выделяются мускулы на руках, когда он удерживает за поводок Джека. — Не знаю точно, с чьей подачи моей тете навязали эту невоспитанную псину, — процедил Николас сквозь зубы, — но, будьте спокойны, если я это узнаю… Так это племянник миссис Хортроп! Мег мысленно ахнула, но тут же строго напомнила себе, что в данный момент ее внимание должно быть сосредоточено на четвероногих «учениках», а не на шести футах воплощенной мужской привлекательности, постоянно притягивающих к себе ее взгляд. Мег сунула руку в стоящую у ее ног коробку с собачьими лакомствами, предназначенными в награду самым прилежным, вытащила кусочек и протянула сеттеру. — Хороший мальчик, Джек, сидеть. — Напрасно вы его поощряете, он… — довольно резко начал Николас, но тут же осекся, потому что Джек внезапно превратился в этакий образчик собачьей скромности и благонравия. Принимая угощение, пес одарил Мег взглядом, полным любви и преданности. Мег повернулась к группе и объявила: — Идемте в зал, пора начинать занятие. Оказавшись вместе со всеми в зале, Николас быстро понял, что если остальные собаки, кто лучше, кто хуже, но все-таки реагируют на команды, которые Мег объясняет их владельцам, то поведение Джека просто ни в какие ворота не лезет. Когда сеттер в пятый раз сорвал выполнение очередной команды, нагло, на свой собачий манер, усмехаясь соседке справа, несколько нервозной колли, и наступив на хвост — без сомнения, нарочно — лабрадору, соседу слева, Николас решил, что с него довольно. У него не осталось ни малейших сомнений в том, что Джек — проходимец в собачьей шкуре и что он совершенно не подходит для тетушки Летти, абсолютно не способной призвать его к порядку. Дурной пример Джека оказался заразительным, остальные собаки тоже стали хуже выполнять команды, и Мег заметила в глазах Николаса насмешливый блеск. Проблема Джека заключалась в том, что он вовсе не страдал недостатком сообразительности, скорее наоборот, он был слишком умен и энергичен для того образа жизни, который могла предложить ему миссис Хортроп. Сеттеры — охотничьи собаки, им необходимо много двигаться, не менее необходима и твердая рука хозяина. Занятие закончилось, и Мег стала подходить поочередно к каждому «ученику», чтобы попрощаться с ним и с его хозяином индивидуально. Джека она оставила напоследок. Только потому — и ни по какой другой причине, уверяла себя Мег, — что ей хотелось полюбопытствовать, почему миссис Хортроп прислала вместо себя племянника. Николас коротко пояснил: — Моя тетя растянула ногу. Вблизи он производил еще более сильное впечатление, чем на расстоянии. Мег считала, что суровые мужчины с холодным взглядом не в ее вкусе, она всегда предпочитала красивой внешности добрый нрав. Но в этом конкретном представителе сильного пола было нечто такое, что смущало ее и лишало обычной невозмутимости. Однако очевидно, что я не произвела на Николаса и половины того впечатления, что он на меня, с грустью признала Мег, слушая, как он продолжает в той же отрывистой недружелюбной манере: — Если сегодняшнее ваше занятие относится к категории успешных, то меня не удивляет, почему Джек так плохо поддается обучению. У вас есть профессиональная подготовка? — Я дипломированный ветеринар! — ощетинилась Мег. — И, конечно, я прошла подготовку как… — Может, вы и получили образование, но Джеку, как видно, это не светит, — холодно перебил ее Николас. — И он причиняет слишком много хлопот моей тете, не говоря уже… У Мег упало сердце. Все, что он говорит, справедливо, но бедняжка Джек за свою недолгую жизнь успел сменить уже двух хозяев, и даже притом, что упрямо не желает выполнять команды, он предан миссис Хортроп. Одному Богу известно, что будет с Джеком, если племянник уговорит тетку расстаться с собакой. Скрестив пальцы за спиной, Мег, несколько погрешив против истины, заявила: — Все сеттеры поначалу бывают слишком буйными, но с возрастом становятся гораздо спокойнее. — Не сомневаюсь, но только при условии, что сеттер живет в подходящей для него среде, а городской дом одинокой пожилой леди таковым не является — во всяком случае, по моему мнению. Мег попыталась заступиться за пса. — Джеку уже однажды пришлось сменить хозяина. Расстаться с человеком, к которому привык, для любого пса очень болезненно. — Не спорю. Однако вы должны согласиться, что, если они не расстанутся, это будет не менее болезненно для моей тетушки. В следующий раз, когда Джек попытается вырваться, дело может не ограничиться растянутой ногой хозяйки. К примеру, пес выбежит на дорогу и попадет под машину. Мег закусила губу. Она не могла не признать, что в этих рассуждениях есть рациональное зерно, но все равно чувствовала потребность защитить собаку. — Как только Джек научится ходить на поводке, ничего подобного не случится. — «Как только»?! Скажите лучше «если», а еще лучше — никогда! Он строго посмотрел на пса. Джек ответил ему невиннейшим взглядом и вдруг напрягся: из-за угла дома показался кот. Джек сделал охотничью стойку и попытался по привычке выскользнуть из ошейника, не понимая, что Николас застегнул его потуже. Резкое движение пса застало Николаса врасплох, и он чуть не потерял равновесие. Мег, зная о силе пса, не раздумывая схватила Николаса за руку, чтобы помочь ему удержать Джека и самому удержаться на ногах. Впоследствии Николас говорил себе, что во всем виновата Мег: это ее грудь, прижатая к его локтю, и аромат ее духов, который он невольно вдохнул, и мягкость ее волос, щекочущих ему щеку, повинны в том, что ослабил хватку и выпустил поводок. В конце концов, Мег — чертовски привлекательная женщина, и один только вид ее пышной груди, колыхающейся под футболкой, когда она бегала по залу с собаками, произвел на него неизгладимое впечатление. Джек рванулся за котом. Мег и Николас хором приказали ему остановиться, но случилось так, что остановить пса сумел Роджер, который очень вовремя оказался поблизости и на которого Джек, завернув за угол, налетел со всего маху. Мег подбежала и схватила поводок. — Как кобылица? — спросила она с тревогой. — Все обошлось. И она, и жеребенок чувствуют себя хорошо, хотя какое-то время я опасался за исход дела. — Роджер нахмурился и перевел взгляд на Николаса. — Вы, часом, не Николас Сэйвидж? Николас кивнул, ничуть не удивившись вопросу, — его фотографии печатались на обложках книг. — Я Роджер Палмер, мы вместе учились в школе, только я был на класс младше. Тут и Николас вспомнил Роджера. Мужчины заговорили о прошлом, а Мег тактично удалилась, оставив их предаваться воспоминаниям и мысленно взяв на заметку, что нужно будет поговорить с Роджером, может, тому удастся убедить Николаса, что Джек не такой плохой, каким кажется. Пересказывая Бриджит очередной инцидент с Джеком, она так и сказала. — Никто и не говорит что он плохой, — ответила Бриджит, — но, согласись, миссис Хортроп сеттер просто не по силам. — Возможно, и это весьма печально, потому что она в нем души не чает, а Джек очень к ней привязался. — Вот как? Это Джек тебе сказал? — поддразнила Бриджит. — По-моему, ты сама к нему привязалась. Или тебя заинтересовал кое-кто другой? Сделав вид, что не поняла намека, Мег вскочила и воскликнула: — О, оказывается уже одиннадцать! Мне нужно бежать, а то я опоздаю на утренний прием. 2 К тому времени, когда Николас привез пса обратно к тете Летти, у него созрело решение: собаке придется подыскать другого хозяина. Однако, войдя в дом, он застал Летицию Хортроп в необычном возбуждении. Оказывается, ей позвонила Лавиния, сестра покойного мужа и предложила отправиться в путешествие по рекам Франции вместо одной их общей знакомой, которая угодила в больницу. — Представляешь, Николас, все уже оплачено! — радостно сообщила тетя. — Если бы я решила поехать, мне оставалось бы только упаковать вещи и сесть на поезд до… — Так что же тебя останавливает? — с улыбкой спросил Николас. Тетя Летти погладила Джека. — Не могу же я оставить его одного. Антабус может отправиться в путешествие со мной, но Джек… Был бы он болонкой, проблем бы не возникло. — Сдай его в гостиницу для собак. — Не могу, Джеку там будет плохо. Кто станет давать ему на ночь шоколад? Кто проследит, что у него есть все, что нужно? Нет, ему там не понравится. Джек привык спать у меня в спальне… Николас закрыл глаза. Совсем плохо дело. Неудивительно, что пес не понимает, кто в доме хозяин. — Так что придется позвонить Лавинии и отказаться от путешествия, — уныло подытожила тетя Летти. Николас нахмурился. Ему нужно было принять решение, причем быстро. Он собирался пробыть у тетушки всего несколько дней, ровно столько, сколько понадобится, чтобы подыскать себе жилье в Эйнсборо, но ничто не мешает ему задержаться немного дольше. Он посмотрел на пса, уютно устроившегося на коврике перед камином в окружении изжеванных и погрызенных игрушек. Пока тетушка будет любоваться красотами природы и осматривать достопримечательности, я смогу без помех заняться поисками нового хозяина для этого несносного создания, решил Николас. — Не надо отказываться, — твердо сказал он. — С Джеком останусь я. — На три недели? Ах, Николас, мне даже неудобно просить тебя о таком одолжении, — смущенно пробормотала тетушка, но Николас заметил в ее глазах радостный блеск. — А ты меня и не просишь, я предлагаю помощь добровольно, — прозаически заметил он. — У меня как раз есть дела в городе. — Ну, если ты правда согласен… — Согласен, согласен. Звони Лавинии. Тетушка, прихрамывая, пошла к двери, но вдруг остановилась и всплеснула руками. — Чуть не забыла! Как прошло занятие? Николас поморщился. — Можно сказать, никак. Честно говоря, школа не произвела на меня особого впечатления. Рыжеволосая особа, которая ведет занятия, довольно хороша собой, но совершенно не умеет обращаться с животными. Я всегда считал, что рыжие волосы сопутствуют определенному темпераменту, но, похоже, в ее случае… — Рыжеволосая, говоришь? О, наверное, это Маргарет, она милая, правда? Мег работает в клинике всего полгода. Знаешь, именно благодаря ей я познакомилась с Джеком. Николас напрягся. — Благодаря ей? Ты хочешь сказать, что это она несет ответственность за… Телефонный звонок не дал ему договорить. Тетушка пошла снимать трубку, и Николас остался один. Мог бы и догадаться! — с негодованием подумал он. Неудивительно, что эта особа с пеной у рта защищала Джека! Вот, значит, кого следует «благодарить» за то, что тетушка приобрела совершенно не подходящего для нее пса! Редкостная безответственность для профессионала! Николас вспомнил форменное безобразие, которое почему-то называлось «школой для собак». Должно быть, Роджер, принимая эту девицу на работу, думал не головой, а другим местом. Спору нет, она очень привлекательна, нежное личико, голубые глаза, опушенные густыми темными ресницами, копна рыжих кудрей, а уж фигурка словно нарочно создана для того, чтобы ее ласкали руки мужчины… Николас нахмурился. Не о том я думаю. Наверное, тетушка совершила примерно такую же ошибку в отношении Джека, когда прониклась к негоднику внезапной симпатией, потому что Джек исключительно красивый пес, против этого возразить трудно. Однако внешность бывает обманчива — фраза избитая, но от этого не менее верная. Неужели меня и впрямь влечет к этой Маргарет? Не может быть! Мне нравятся брюнетки — высокие, стройные, умные, независимые, хладнокровные. Любая из них содрогнулась бы от отвращения при одной только мысли о том, что к ее безукоризненному наряду может прилипнуть хотя бы один собачий волосок. Маленькая пухленькая девица со спутанными рыжими кудрями, которая без колебаний может прижать к себе четвероногого сорванца, — вовсе не в моем вкусе. Совсем не в моем… — Это звонила Лавиния! — радостно сообщила тетушка Летти, вернувшись в гостиную. — Я сказала, что все-таки смогу составить ей компанию. — На лицо пожилой леди набежала тень. — А ты уверен, что не пожалеешь? Я знаю, с Джеком иногда бывает трудновато управиться, но у него золотое сердце. — Она ласково улыбнулась псу, который увязался за ней, когда она ушла разговаривать по телефону, и сейчас вернулся обратно. — Может, сердце у него и золотое, но о характере я бы этого не сказал, — сухо заметил Николас, бросая на Джека уничтожающий взгляд. Джек энергично почесал лапой за ухом, чем тут же встревожил хозяйку. — Как ты думаешь, Николас, уж не подцепил ли он блох? ―озабоченно спросила тетушка Летти. — Если так, не сомневаюсь, что его приятельница из ветеринарной клиники будет рада избавить его от проблем, — мрачно заверил Николас. — Пожалуй, я позвоню в клинику. Потом мне нужно собрать вещи, закупить для тебя продукты и… — В клинику я сам позвоню — завтра. Иди укладывай чемоданы, продукты я вполне в состоянии купить самостоятельно. А сегодня вечером я тебя приглашаю в ресторан. — Что ты, что ты, ни в коем случае! — запротестовала тетя Летти. — Только не в последний вечер перед моим отъездом! Это было бы несправедливо по отношению к Джеку. — Ах да, конечно, как это я не подумал, — согласился Николас с плохо скрытым сарказмом. — Прости меня, Джек. — Мы можем заказать что-нибудь на дом, — предложила тетушка. — В итальянском кафе готовят очень хорошую пиццу с доставкой на дом, Джек ее обожает. Правда, дорогой? Больше всего он любит пиццу с анчоусами. Услышав название любимого лакомства, Джек радостно застучал хвостом по полу. Николас закрыл глаза и сосчитал в уме до десяти, чтобы сдержаться и не высказать все, что думает по поводу того, во что трансформируется у некоторых любовь к животным. — Спасибо, Маргарет, что взяли на себя утренних пациентов, — поблагодарил Роджер, выходя из операционной после второй операции. — Кстати, не могли бы вы заглянуть ко мне на пару слов перед уходом домой? Несмотря на улыбку Роджера и слова благодарности, Мег почувствовала в голосе шефа какое-то напряжение. Она боялась, что мысль о предстоящем разговоре будет отвлекать ее от работы, но, к счастью, ни у одного из пациентов, которых привели или принесли на дневной прием, не было ничего серьезного, и Мег справилась со всем без особых проблем. Когда по окончании приема она заглянула в кабинет шефа, Роджер широко улыбнулся и сделал приглашающий жест. — А, Маргарет! Входите! Она вошла и остановилась в шаге от стола, за которым сидел Роджер. — Хорошая новость состоит в том, что вы можете завтра взять выходной в компенсацию пропавшего, — если, конечно, вас такой вариант устраивает. — Спасибо, это было бы замечательно, — сдержанно поблагодарила Мег, сообразив, что, раз есть хорошая новость, значит, должна быть и плохая. — Садитесь. — Роджер указал на стул. — Сегодня вас, так сказать, бросили на амбразуру, и вы нас всех здорово выручили, мы это оценили по достоинству. В работе каждому из нас что-то нравится больше, что-то — меньше. Я, например, больше люблю лечить крупных животных, а Бриджит, как вы знаете, предпочитает иметь дело с мелкими домашними питомцами. Мег насторожилась, пытаясь понять, к чему клонит шеф. — Насколько я понял, сегодняшнее занятие с собаками прошло не совсем успешно. Неужели кто-то пожаловался? — Да, возникли некоторые сложности, — неохотно признала она. — Джек… — Чтобы управлять группой возбужденных собак, нужно иметь очень сильный характер, — продолжил Роджер, не дав ей ничего объяснить. — Я помню, что вы окончили интенсивные курсы кинологов-дрессировщиков с отличными оценками. Однако порой применить полученные знания на практике оказывается труднее, чем мы рассчитываем. — Кто-то пожаловался, — не сдержавшись, пробормотала Мег. — Я не спорю, что сегодняшнее занятие прошло не совсем гладко, но… — «Не совсем гладко»! — Роджер вскинул брови. — Если верить Николасу, оно вообще не состоялось. Сердце Мег забилось еще тревожнее. Как я сразу не догадалась, что жалоба поступила от племянника миссис Хортроп?! И она с жаром принялась защищать себя: — Он сам виноват! Собаки слишком возбудились и перестали слушаться именно потому, что он привел Джека. — Ох уж этот Джек. — Роджер вздохнул. — Да, боюсь, с ним действительно возникли проблемы, и, если верить Николасу, не только на занятиях. Недавно по его вине миссис Хортроп растянула ногу, к счастью, не очень сильно. Но, коль скоро в дело вмешался Николас, я подозреваю, что Джек может считать себя освобожденным под честное слово. Уж не пытается ли Роджер таким способом дать понять, что и я тоже лишь временно освобождена от наказания? По дороге домой Мег снова задумалась о своем положении. Роджер был довольно снисходительным начальником, и до сих пор Мег считала свое трудоустройство чуть ли не идеальным. Но сегодняшний завуалированный выговор заставил ее усомниться, устраивает ли она своих коллег так же, как они ее. Под конец разговора Роджер прозрачно намекнул, что ей неплохо пройти углубленный курс дрессировки собак. У Мег чуть не сорвалось с языка, что если кому и нужна углубленная подготовка, то не ей, а Джеку. Ее удержала только мысль, что за этот выговор ей следует обижаться не на Роджера, и даже не на Джека, а на вспыльчивого субъекта, который привел сеттера на занятия. Джек — добрый и умный пес, к сожалению, миссис Хортроп его слишком избаловала. Таким образом за три месяца до окончания испытательного срока Мег обнаружила, что с работой дела обстоят не так благополучно, как ей представлялось. Разумеется, ветеринарных клиник в Англии множество, но ей понравилась именно эта, к тому же, если ее уволят с первого же места работы, это очень плохо отразится на рекомендациях. И во всем виноват Николас Сэйвидж! — с негодованием думала Мег. 3 На следующий день Мег поехала к миссис Хортроп. День стоял ясный, нежаркое весеннее солнце окрашивало в мягкие теплые тона песчаник, из которого были сложены многие здания в городе. Дом, где жила миссис Хортроп, стоял на пешеходной улице, закрытой для транспорта. Правда, это не распространялось на тех, кто жил на улице, а также на их гостей. Позади каждого дома имелся гараж, но Мег оставила машину за углом и пошла дальше пешком. В отличие от остальных улиц эта была не заасфальтирована, а вымощена булыжником и освещалась старинными фонарями, разумеется, теперь они были электрическими. Фасады домов украшали плетеные корзины с вьющимися растениями. Улица полого спускалась к берегу реки Эйнс, давшей название городу. Она протекала через самый его центр. В давние времена только здесь ее можно было перейти вброд, и, хотя теперь машины пересекали реку по мосту, центр по-прежнему притягивал к себе горожан, поэтому муниципальные власти разбили на берегах красивый парк. Выше по течению Эйнса когда-то стояла мельница, которая со временем пришла в негодность. Позже ее отреставрировали, пруд расчистили, и этот живописный уголок стал излюбленным местом для пикников горожан и туристов. Местные власти строго следили за соблюдением законов об охране природы, благодаря чему река сохранила свою первозданную чистоту и разнообразие фауны. Мег очень любила природу вообще и реку в особенности, и не раз думала, как ей повезло, что удалось найти работу в столь живописном местечке. Она мечтала осесть в Эйнсборо навсегда, со временем сделать карьеру и, может быть — как знать! — даже стать одним из руководителей клиники. Стиль руководства Роджера можно было назвать скорее консервативным, чем новаторским, и Мег была очень рада, когда ее предложение установить своего рода шефство над расположенным неподалеку приютом для престарелых было принято и имело успех. Каждое воскресенье энтузиасты-хозяева приводили своих питомцев, конечно, прошедших перед этим тщательный отбор в клинике, в приют. Многие его обитатели в молодые и зрелые годы держали кошек и собак, а оказавшись на старости лет в приюте для престарелых, лишились такой возможности. Инициатива Мег позволила старикам снова обрести четвероногих друзей. У Мег были и другие замыслы, но теперь благодаря «стараниям» Николаса их воплощение оказалось под угрозой. Понимая, что не имеет права винить миссис Хортроп или Джека, Мег все же собиралась тактично намекнуть вдове, что ее питомцу неплохо бы пройти обучение под руководством опытного кинолога не в группе, а в индивидуальном порядке. С этой мыслью Мег решительно двинулась к дому миссис Хортроп. Когда в дверь позвонили, Николас пребывал в отвратительном расположении духа. Он уже отвез тетушку на железнодорожную станцию и на обратном пути закупил продукты на ближайшие несколько дней. Судя по запасам, имевшимся на кухне, тетя Летти придерживалась если не вегетарианской, то очень легкой диеты, на которой мужчине в расцвете лет, шести футов ростом и весом в сто пятьдесят фунтов, явно не продержаться. Николас, правда, не был чревоугодником, но все-таки предпочитал что-нибудь посущественнее того, чем питалась его тетушка. Загрузив багажник продуктами, он заглянул еще в агентство по торговле недвижимостью, где у него произошел обстоятельный разговор. Николас изложил свои требования и ушел из агентства, унося с полдюжины предложений. К этому времени он изрядно проголодался и был не прочь подкрепиться хорошей порцией лососины под голландским соусом с гарниром из свежих овощей. Первое разочарование ждало Николаса, когда он открыл дверь и обнаружил, что в холле и над лестницей летают перья. Николас нахмурился. Перья… У него возникли неприятные подозрения, и он нахмурился еще сильнее. Оставив пакеты с покупками на кухонном столе, он строго окликнул: — Джек! Тишина. Закрыв дверь, встревоженный Николас поспешил на второй этаж. Дверь в спальню тети была открыта, он заглянул в комнату и обмер. Джек преспокойно спал на кровати хозяйки в окружении перьев из растерзанной подушки, валявшейся тут же, на полу. Николас постарался взять себя в руки, глубоко вздохнул и позвал еще громче и еще тверже: — Джек! Пес сладко вздохнул во сне, от его вздоха одно перо поднялось, покружилось в воздухе и опустилось прямо ему на нос. Джек поморщился и чихнул. Николас мрачно взирал на пса. Не может быть, чтобы паршивец все еще спал. И, словно подтверждая его догадку, Джек слегка приоткрыл один глаз, но тут же снова закрыл. Возмущенный Николас решил, что пора действовать решительно, и, схватив четвероногого хулигана за ошейник, стащил его на пол. Четыре часа спустя Николас наконец привел дом в порядок, собрав все перья, успел выгулять Джека и поговорить по телефону с тетушкой, которая беспокоилась, ладит ли племянник с собакой. Николас, конечно, заверил, что все прекрасно, хотя голос его звучал не очень убедительно. Вместо лососины ему пришлось удовольствоваться наспех приготовленным бутербродом. И вот теперь, когда он наконец собрался сесть в кресло и спокойно изучить варианты, предложенные агентством по торговле недвижимостью, кто-то звонит в дверь. Кого еще нелегкая принесла? Николас неохотно пошел открывать. Джек тут же вскочил и пошел за ним. Пес был общителен по натуре, а приход гостя к тому же обычно сулил не только некоторое развлечение, но и кусочек-другой домашнего кекса, а уж если совсем повезет, то и миску чая с молоком. Джек обожал чай с молоком. Радостно лая и приветливо виляя хвостом, Джек обогнал Николаса и устремился к парадной двери. В конце концов, он ведь главный мужчина в доме, разве нет? Коты не в счет. Джек знал, что у Антабуса тоже не так давно был другой дом, в нескольких кварталах от этого, только кот почему-то перебрался к миссис Хортроп — наверное, здесь кормежка получше. Однако на этот раз Джеку не удалось встретить гостя первым. Николас среагировал мгновенно: схватив пса за ошейник, он чуть ли не волоком потащил его к подстилке в кухню и строго приказал: — Место. Лежать. Джек, не привыкший к суровому отношению, подчинился, но ровно на столько времени, сколько понадобилось Николасу, чтобы выйти из кухни и закрыть за собой дверь. Однако когда Николас открыл парадную дверь, Джек уже успел оправиться от удара, нанесенного его собачьему самолюбию, и огласил дом душераздирающим воем. Мег, а это пришла она, не на шутку встревожилась. — Что случилось? Что вы сделали с Джеком? Оттолкнув Николаса, она поспешила в кухню и распахнула дверь. Увидев Мег, Джек сразу же повеселел. Вот человек, который его понимает! Так-то лучше! Все еще жалобно поскуливая, он улегся на подстилку, прикрыл глаза и тяжко вздохнул, давая понять, как нелегко ему приходится. Николас мрачно наблюдал за этим спектаклем с порога. Мег подбежала к Джеку, присела перед ним на корточки и стала считать пульс. К ее немалому облегчению, объективно с собакой все было в порядке. Мег уже собралась потребовать от Николаса объяснений, когда Джек открыл один глаз и ткнулся носом в карман, в надежде получить собачье лакомство. — Похоже, в диагностике вы еще менее сильны, чем в тренинге, — услышала Мег из-за спины насмешливый голос Николаса. — С ним все в порядке. — Где миссис Хортроп? — требовательно спросила девушка, тщетно пытаясь скрыть досаду. Судя по всему, Николас прав и Джек действительно в порядке. — Жаль вас огорчать, но ее нет дома — и не будет в ближайшие несколько недель. Она отправилась в путешествие за границу, а я в ее отсутствие исполняю роль кормящего отца, если можно так выразиться. — Она оставила Джека с вами? Не может быть! — Мег поежилась, не сумев скрыть свои чувства. — У нее не было выбора. Мне показалось, что в гостинице для собак Джеку… э-э… Джека принять не смогут. Видя, каким взглядом смотрит на нее Николас, Мег покраснела. — Так вы остались здесь, чтобы присматривать за Джеком? — переспросила она, все еще не веря. — Совершенно верно, — мрачно подтвердил Николас. — Попутно я за это время попытаюсь подыскать для него более подходящих хозяев. — Нет! Вы не можете это сделать! Миссис Хортроп не захочет расстаться с Джеком! — Моя тетушка очень привязалась к этому псу, согласен, но от этого они не стали более подходить друг другу. — Джек не виноват, что он такой… проказник, — продолжала возражать Мег. — Если бы он был хорошо обучен… — Вот именно, если бы, — перебил ее Николас, — в этом-то вся соль. Пока что он вообще никак не обучен и, с моей точки зрения… — В раннем возрасте все сеттеры плохо управляемы, но позже… Мег и сама толком не понимала, почему так яростно защищает собаку. В конце концов, она тоже говорила, что Джек не очень подходит для миссис Хортроп. Но что-то в обращенном на нее взгляде животного, в самой обстановке дома, по которой чувствовалось, что пес окружен здесь любовью и заботой, тронуло ее до глубины души и заставило броситься в бой с бескомпромиссным, бесчувственным племянником миссис Хортроп. — Послушайте, я понимаю, почему вам так хочется, чтобы Джек остался здесь. Ведь это вы навязали его моей тете, не так ли? Мег уставилась на него с изумлением и негодованием. — Ничего подобного… — Не пытайтесь отрицать, — с угрозой посоветовал Николас. — Тетя Летти мне все рассказала. У Мег упало сердце. Миссис Хортроп раз или два действительно упоминала, что отчасти ей помогло стать новой хозяйкой Джека то обстоятельство, что Мег в нужный момент пришлось уйти из приемной. Но со слов Николаса получается, что я нарочно все подстроила и даже поощряла желание миссис Хортроп взять сеттера к себе! — возмутилась Мег. Ну что же, если он так думает, не стану его переубеждать. В конце концов, какое мне дело? Одно то, что он хорош собой и заставляет мое сердце биться чаще, еще не означает, что я должна добиваться его расположения, забыв о собственных принципах. Да и вообще, он совсем не в моем вкусе! Мне нравятся мужчины добрые, честные, с открытыми лицами, всегда готовые улыбнуться, пошутить, мужчины, которые любят животных и понимают их. Такой человек сразу понял бы, что Джек — в не меньшей степени жертва ситуации, чем его хозяйка. Мег посмотрела на собаку и нахмурилась. Ясно, что Николас настроен серьезно и действительно попытается найти для Джека другой дом. А если не найдет? Мег с ужасом представила, как Джека волокут на усыпление… Вообще-то в клинике существовало правило не усыплять здоровых животных только потому, что хозяева больше не желают их содержать. Но есть ведь и другие клиники… У Мег на глазах выступили слезы. Быстро сморгнув их, она сказала себе, что с Джеком такого никогда не случится, во всяком случае, пока она здесь и может это предотвратить. — Джеку нужен только кто-нибудь, обладающий достаточным мастерством и терпением, чтобы его выдрессировать. Конечно, придется нелегко, у пса сильная воля, но он совсем не злобный. — Кто-нибудь, — передразнил Николас. — А вы случайно не знаете, где я могу отыскать это чудо природы? Его тон и выражение лица подразумевали, что ее Николас таким человеком точно не считает, и Мег не удивилась, вспомнив вчерашний неудачный урок. — Джек очень умный пес, его вполне можно воспитать, — настойчиво повторила она. — Но, по-видимому, это должны делать не вы, — заключил Николас с нескрываемым презрением. Мег залилась краской. Она вспомнила, что, вручая ей диплом об окончании курсов кинологов, инструктор признался, что поражен ее умением обращаться с собаками. «Но иногда вам нужно быть потверже», — добавил он. — Если бы я занималась с Джеком индивидуально, думаю, я могла бы его воспитать. После этих слов в комнате повисло долгое молчание, а потом, к смятению Мег, Николас вдруг сказал: — Ну что ж, даю вам три недели на то, чтобы доказать на деле свою правоту. Три недели? Мег судорожно сглотнула. Господи, во что я ввязываюсь? Существуют, конечно, собачьи школы, в которых проводят трехнедельный интенсивный курс тренировки с гарантией, что по его окончании животные научатся повиноваться основным командам, но в таких школах собаки живут круглосуточно, каждый пес проводит со своим личным тренером целый день. Но я ведь работаю! Как же я могу добиться того же результата, занимаясь с Джеком два раза в неделю? — Все не так просто, — осторожно сказала она, — для успешного обучения Джек должен жить со мной, а мне по договору аренды не разрешается держать в квартире животных. — Да что уж там юлить! Признайтесь честно, что вы просто не в состоянии его выдрессировать, — поддел Николас. От переполнявших ее эмоций глаза Мег потемнели и стали почти лиловыми. — Если бы Джек жил со мной — я бы смогла. Но, как я уже сказала, этот вариант исключен. — Но вы можете сами переехать и поселиться с ним. Мег непонимающе воззрилась на него. — Мне поселиться с ним?.. — В этом доме есть спальня для гостей, и, я уверен, что при сложившихся обстоятельствах тетушка Летти не стала бы возражать против вашего временного переезда. — Вы хотите, чтобы я поселилась здесь? С вами? — от волнения голос Мег стал похож на писк. — Нет, не со мной, — мягко поправил Николас, — а с Джеком. — Потом еще мягче добавил: — Если бы я предложил вам поселиться со мной — где бы то ни было — то, смею вас уверить, о гостевой спальне и речи бы не шло! Лицо Мег сделалось пунцовым. Она поспешно вскочила на ноги и с жаром воскликнула: — Я не могу сюда переехать! Но потом ее взгляд снова упал на Джека, мирно лежавшего у ее ног. Все-таки он очень красивый пес и такой умный и добрый, что заслужил любящего хозяина и хороший дом. Даже притом, что Джек бессовестно пользуется слабостями миссис Хортроп, нельзя отрицать, что между ними существует взаимопонимание. Доброе сердце Мег не могло смириться с мыслью о том, что Джеку придется снова поменять хозяина, а то и окончить жизнь в приюте для бездомных собак. — Хорошо, я согласна, — сказала она. — Я перееду сюда и докажу вам, что Джека можно сделать послушным. Пренебрежительный взгляд, которым ее одарил Николас, недвусмысленно дал Мег понять, что он слабо верит в ее способности, но от этого решимости у Мег только прибавилось. В уме она уже начала строить планы. Очень кстати у нее осталось две недели от отпуска. Если взять их сейчас, можно провести это время с Джеком. От клиники до дома миссис Хортроп несколько минут ходьбы, поэтому она вполне может сбегать к Джеку в обеденный перерыв даже в рабочий день. Кроме того, при посменной работе она может каждый день заниматься с Джеком по несколько часов. В ее распоряжении три недели. Мег почувствовала, что ей уже не терпится приступить к работе. Николас расценил ее затянувшееся молчание по-своему. — Что, передумали? — Нет! Но вам придется изменить свое мнение о Джеке — как только я его подготовлю. — Когда свиньи полетят, — саркастически отозвался Николас. 4 — Куда-куда ты переезжаешь? — недоверчиво переспросила Бриджит, когда на следующий день Мег поделилась своими планами. — Не переезжаю, а уже переехала. Вчера днем я переехала в дом миссис Хортроп. — Значит, ты теперь живешь с Николасом Сэйвиджем? Везет же некоторым! — Бриджит с завистью вздохнула. — Если бы я не любила Дейвида так сильно… — Бриджит, ни с кем я не живу! — поспешила уточнить Мег. — Я всего лишь поселилась под одной крышей с Джеком на то время, пока буду с ним заниматься. Он очень милый пес, но Николас вознамерился уговорить тетку от него избавиться. Я попытаюсь обучить Джека и заставить Николаса передумать. Так что мой переезд продиктован исключительно деловыми соображениями. — Что ж, в таком случае, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — с сомнением заметила Бриджит. — Тебе ведь известно, что наш Роджер несколько старомоден, ему может не понравиться, что ты живешь в одном доме с посторонним мужчиной, — он очень печется об имидже клиники. Если затея окажется неудачной, на тебя посыплются все шишки, Роджер может заявить, что это плохо отражается на репутации клиники, и все такое… — Ну, я и так уже попала в черный список Роджера, кстати, по милости того же Николаса, так что терять мне особенно нечего, — отмахнулась Мег. — Не могу же я спокойно смотреть, как беднягу Джека выкидывают из дому! Кстати, чуть не забыла: сегодня в обеденный перерыв я хочу сбегать позаниматься с Джеком. Утром я уже выводила его на длинную прогулку. — Правда? — Брови Бриджит поползли вверх. — Ну, это само по себе большое достижение. Если верить миссис Хортроп, Джек ненавидит ходить на поводке и то и дело норовит вылезти из ошейника. Мег промолчала. — Ты ведь выгуливала его на поводке? — допытывалась Бриджит. — Как тебе сказать… — Мег замялась. — Мы вышли очень рано утром, на берегу реки было пустынно, поэтому я решила, что ничего страшного, если Джек немного побегает на свободе. Мне ведь удалось уговорить его вернуться домой… точнее, я его подкупила. — Оправдываясь, она бросилась в наступление: — Бриджит, ему нужно движение! У Джека остается слишком много нерастраченной энергии! В ответ Бриджит только скептически хмыкнула. Николас тоже не пришел в восторг, узнав, что Джека выгуливали без поводка. Как назло, когда Мег с Джеком возвращались, Николас сидел в кухне и видел, как она посулами уговаривает пса вернуться в дом. — Кажется, моя тетушка уже выработала у него эту вредную привычку, — мрачно заметил Николас, когда выяснилось, что Джек требует награды через каждые пять ярдов. — Если таковы ваши представления о дрессировке собак, то… Мег не стала оправдываться. Готовя для Джека еду, она сказала только: — Ему была необходима прогулка. Накануне вечером, когда Мег вернулась со своими вещами, Николас отвел ее на второй этаж и показал уютную комнату для гостей с отдельной ванной. — Я живу этажом выше, так что мы не будем слишком часто мозолить друг другу глаза. Когда устроитесь, предлагаю составить расписание пользования кухней. Это позволит нам не толкаться у плиты. Правда, по вечерам я, вероятно, буду в основном питаться вне дома. Мег промолчала по той простой причине, что отчаянно пыталась справиться с совершенно неуместным разочарованием, вызванным его словами. Что со мной творится? — ужаснулась она. Не рассчитывала же я, что он будет делить со мной трапезы? Да и не только трапезы, а вообще что бы то ни было? И это после явной неприязни, которую он продемонстрировал? Николас уже объяснил Мег, почему оказался в доме тетки, и особо подчеркнул, что собирается работать над книгой и предпочитает, чтобы ему не мешали. — Я и не собиралась вам мешать… — начала было Мег, но Николас продолжал говорить, будто и не слышал ее, и ей пришлось замолчать. — Естественно, я не собираюсь вмешиваться в вашу личную жизнь, но считаю, что этим вы должны заниматься у себя дома. В первый момент Мег задохнулась от возмущения. Как он посмел предположить, что я позволю себе… что я… Да сама мысль об этом… — Уж не думаете ли вы, что я… — Она постаралась взять себя в руки и продолжила уже более хладнокровно: — «Личной жизни» в вашем понимании у меня нет, но, уверяю вас, если бы у меня кто-то был, я ни в коем случае не стала бы встречаться с ним в доме вашей тетушки или… — Мег снова замолчала, чувствуя, что опять начинает терять выдержку. — Словом, я бы встречалась с ним наедине, — закончила она не своим голосом. Николас наблюдал за ней, слегка хмурясь. Искренность возмущения Мег не вызывала у него сомнений. К сожалению, не вызывало сомнений и другое: он испытал острое удовлетворение, услышав, что в ее жизни не только нет мужчины в данный момент, но и что вообще ее сексуальный опыт явно ограничен. По-видимому, у нее была парочка романов в студенческие годы, не больше, и, хотя теоретически она может считаться женщиной, чувственность ее еще по-настоящему не разбужена. Если бы Мег могла прочесть его мысли, она была бы шокирована — в основном потому, что Николас угадал все верно. Она лишилась невинности в студенческие годы, и тогда ей казалось, что она поступает правильно. Марк — ее первый и единственный любовник — ей нравился, она ему доверяла и убедила себя, что это и есть любовь. Возможно, какое-то время Мег действительно его любила, но сексуальная близость с ним оставила у нее ощущение, что в их отношениях чего-то не хватает. Примерно через год они расстались друзьями, Мег не жалела о том, что они были любовниками — разве только о том, что ей не довелось испытать чувства, которые, как она представляла, должны испытывать настоящие влюбленные. Николас вручил ей ключ от дома и пересказал распоряжения относительно Джека, которые ему дала перед отъездом тетушка. Чтобы ничего не перепутать, он даже записал меню Джека на отдельном листке. В первый момент Мег решила, что у нее слуховые галлюцинации. — Что-что он ест по понедельникам? — переспросила она ошеломленно. — По понедельникам — фруктовый рулет, по средам — булочки с кремом, по пятницам — эклеры. Последнее, кажется, его любимое блюдо, — сардонически сообщил Николас. — Ах да, чуть не забыл, Джек любит запивать их свежим чаем с молоком. — Чаем… Я слышала, что некоторые собаки его любят, — подтвердила Мег. Оставалось только удивляться, как Джек ухитрялся выглядеть здоровым при неправильном питании и недостатке физической нагрузки. Но, когда Мег поделилась своим наблюдением с Николасом, тот мрачно пробурчал: — О, насчет физической нагрузки не беспокойтесь, с этим все в порядке. По словам тетушки Летти, этот проказник почти каждый день убегает из дому и отсутствует не меньше чем по часу. Именно поэтому миссис Хортроп сменила недавно забор на более высокий и прочный, подумала тогда Мег. Вернувшись мыслями к настоящему, она посмотрела на часы. Подошло время ланча. Когда Мег вошла в дом, Джек приветствовал ее радостным лаем, стал прыгать вокруг нее, пытаясь лизнуть в лицо. — Фу, Джек! Как и следовало ожидать, команду пес проигнорировал. Подавив вздох, Мег пошла к двери черного хода, Джек последовал за ней. Как только они вышли на улицу, Мег приказала: — Сидеть. К ее радости и удивлению, Джек повиновался. Она уже собиралась дать ему в награду собачье лакомство, но не успела подойти к Джеку, как тот вскочил и с поразительной скоростью помчался в дальний конец сада. — Терпение и настойчивость, — сказала себе Мег. В ближайшие полчаса ей еще не раз пришлось повторить про себя это заклинание. Джеку очень понравилось носиться по саду взад-вперед, в то время как Мег пыталась заставить его сидеть на месте. По-видимому, он решил, что это новая игра. Останавливаясь в паре ярдов, он садился, радостно смотрел на учительницу, высунув язык, и — Мег могла бы в этом поклясться — усмехался. Мег закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула, потом посмотрела на пса и в который раз строго скомандовала: — Сидеть, Джек, сидеть. Взявшись одной рукой за ошейник, другой она надавила ему на спину. Однако Джек был сильной собакой, и с самого начала ни у него, ни у Мег исход схватки, если таковая состоится, не вызывал сомнений. Мег радовало только то, что Николаса нет дома и он не видит, как пес одержал над ней победу. В конце концов игра Джеку надоела, он рванулся вперед, в результате чего Мег растянулась на траве. Перерыв на ланч подходил к концу, а прогресса в занятиях пока даже не наметилось. Мег решила, что вечером предпримет иную тактику: сначала погуляет с Джеком подольше, чтобы он израсходовал часть энергии, и попутно освоит с ним команду «к ноге», а уж потом попытается снова приучить к команде «сидеть». Когда собака будет на поводке, это может оказаться легче. Уговорами и подачками заставив Джека вернуться в дом, она наспех привела себя в порядок и поспешила в клинику. — Как дела? — спросила Бриджит. — Лучше не спрашивай, — устало ответила Мег. — Я тут нашла для тебя парочку книг по собачьей психологии, может, пригодятся? — Если Джек и дальше будет вести себя так, как сегодня, боюсь, мне самой понадобится помощь психолога, — призналась Мег. — Не забывай: терпение и нас… — Настойчивость, я помню. Только за одно занятие с Джеком я уже израсходовала все запасы и того, и другого. Вечером после работы Мег сделала несколько необходимых покупок: новый ошейник с цепочкой взамен старого ошейника с поводком, не внушающим доверия, и собачьи лакомства для поощрений. Поскольку днем из-за занятий с Джеком Мег не успела перекусить, к вечеру она страшно проголодалась. Со вчерашнего дня у нее оставалось «чили», и Мег уже предвкушала, как доест его с только что купленным свежим хлебом. Однако когда она вошла в дом, ей первым делом ударил в нос аппетитный запах готовящейся еды. У Мег заурчало в животе. Она почему-то рассчитывала, что Николас вернется позже нее, к тому же он говорил, что предпочитает ужинать вне дома. Первое, что бросилось в глаза Мег, когда она открыла дверь в кухню, была пустая корзина Джека. Затем она увидела Николаса. Тот стоял у плиты и что-то помешивал в кастрюльке. — Что вы сделали с Джеком? — с тревогой спросила Мег. — Выпустил во двор, чтобы он не мешал мне спокойно поужинать. У Мег снова заурчало в животе, да так громко, что Николас наверняка услышал, потому что вдруг спросил: — Вы обедали? — Нет… у меня не было времени, я… я занималась с Джеком. — Ах вот как. — Да, и довольно успешно, — пробормотала Мег. — Гм… я вас видел, — сообщил Николас, к полному ее смятению. — К-как видели? — От смущения она даже стала заикаться. — Вас же не было дома… Николас покачал головой. — Я работал наверху, в своей комнате. Интересно, в каком учебнике по тренингу написано, что собака подает инструктору команду «лежать»? Или вы просто решили продемонстрировать Джеку, что от него требуется? Мег стиснула зубы. Да и что она могла сказать? Ничего, пусть дразнит, от этого у нее только прибавляется решимости доказать, что он не прав. — Кажется, вы собирались составить график пользования кухней? — Она натянуто улыбнулась. — Может, когда вы поужинаете… Мег подчеркнула интонацией местоимение «вы» и заметила, каким взглядом посмотрел на нее Николас. Но, вместо того чтобы нанести ответный удар, он великодушно предложил: — Думаю, будет гораздо проще, если сегодня мы поужинаем вместе. Еды хватит на двоих. Мег собралась отказаться, она даже открыла рот, чтобы произнести соответствующие слова, но по какой-то необъяснимой причине вдруг услышала, как робко мямлит что-то в знак согласия. — Я приготовил цыпленка в соусе из белого вина с картофелем и салатом, — сказал Николас, — но если вам это не нравится… — Звучит очень аппетитно, — поспешно заверила Мег. Минут через десять она могла подтвердить, что на вкус еда оказалась столь же замечательной, как и на запах. Мег вообще отличалась здоровым аппетитом, что для Николаса, привыкшего видеть, как женщина на протяжении обеда гоняет по тарелке какой-нибудь жалкий листик салата, было в новинку. Весь облик Мег буквально излучал здоровье: здоровый блеск глаз, здоровый румянец на щеках. Николасу представилось, что ее обнаженное тело будет упругим, теплым, груди — высокими и полными, талия такой узкой, что он сможет обхватить ее двумя руками. Николас вздрогнул, внезапно осознав, какое направление приняли его мысли, встал из-за стола и немного хрипло спросил: — Кофе хотите? Мег как-то неуверенно кивнула, гадая про себя, что она такого сказала или сделала, отчего у него на лбу внезапно залегли хмурые складки, и почему этот вопрос вообще ее интересует. — Цыпленок был превосходен, — вежливо похвалила она, вставая, чтобы отнести тарелку в раковину. В это время Мег услышала, как Джек скребется в дверь черного хода, и сказала: — Пожалуй, я его впущу. Николас промолчал, заливая молотый кофе водой и ставя кофеварку на огонь. Когда Мег открыла дверь, он спросил: — Вам с молоком? — Да, пожалуйста. Отвечая Николасу, она повернулась спиной к двери и тут же вскрикнула от неожиданности: Джек налетел на нее и чуть не сбил с ног. Реакция Николаса была стремительной, он круто развернулся и схватил Мег за плечи. Она же инстинктивно ухватилась за него, стараясь устоять на ногах, но по инерции качнулась вперед. Только поэтому она оказалась буквально лежащей на Николасе, только поэтому их тела оказались прижатыми друг к другу так плотно, что между ними невозможно было бы просунуть даже листок бумаги. И только поэтому его руки теперь держат меня так, словно обнимают, строго сказала себе Мег. Вероятно, есть какое-то разумное объяснение и его бешено участившемуся сердцебиению, просто я пока не додумалась. Однако ее тело, похоже, не пожелало подчиниться голосу разума и истолковало все по-иному. Разумом Мег понимала, что Николас не может обнимать ее, как обнимал бы любовник, но тело реагировало на его объятия именно как на объятия любовника. Мег со смущением почувствовала, что ее соски стремительно твердеют, и горячая волна стыда, захлестнувшая ее, только обострила все эти ощущения. — Спасибо, — с трудом пролепетала она, поднимая голову, которая и так уже слишком долго покоилась на восхитительно твердой груди Николаса, и усилием воли заставляя себя посмотреть ему в глаза. В конце концов, должна же она как-то поблагодарить его за то, что он спас ее от неминуемого падения. Взгляд ее предательски задержался на его губах, которые — редкий случай! — не были как обычно сурово сжаты, а сложились в улыбку. И в какую улыбку! У Мег в животе будто запорхали бабочки, она почувствовала легкое головокружение, а уж об остальных ощущениях и о том, где они возникли, ей было даже неловко думать. — Маргарет… Казалось, чуть охрипший голос Николаса донесся откуда-то издалека, Мег не столько услышала его, сколько почувствовала вибрацию, передающуюся от его груди по всему ее телу. — Да? Мег приоткрыла губы, собираясь еще что-то сказать в знак благодарности, но ей не было суждено это сделать. Случилось невозможное: губы Николаса нежно прильнули к ее губам. Это было легчайшее прикосновение, лишь намек на поцелуй, который мог перейти, а мог и не перейти в нечто более интимное. Однако инстинкт помог ее телу расшифровать безмолвное послание, и оно немедленно откликнулось: сердце забилось втрое быстрее, дыхание стало частым и прерывистым, а губы помимо воли Мег прильнули к губам Николаса. — Ммм… Неужели этот звук, похожий на довольное мурлыканье, издала я? — изумилась Мег. Неужели это мои руки так крепко обняли Николаса? Неужели это мое тело реагирует на его близость с таким пылом, с таким возбуждением, с таким восторгом, который я жаждала испытать с Марком, но так никогда и не испытала, даже близко к этому не подошла? И, самое главное, неужели я собираюсь тратить время на решение бессмысленных головоломок, когда Николас открывает мне целый мир доселе неизведанных чувственных удовольствий? — О-о-о, — тихо выдохнула Мег и в следующее мгновение с острым разочарованием поняла, что Николас больше ее не обнимает. — Вам не следовало этого делать, — неуверенно пробормотала она, как только к ней вернулся дар речи. — Вы правы, не следовало, — согласился Николас. — Может, я бы ничего и не сделал бы, если бы вы меня не пригласили. Для танго, знаете ли, нужны двое. Я его пригласила?! Мег издала невнятное возмущенно-протестующее восклицание. — Я не… — В это время залаял Джек, и Мег, не закончив фразы, пробормотала: — Мне нужно выгулять пса. — Она поспешила к двери. — Когда вы вернетесь, меня, вероятно, не будет, — небрежно сообщил Николас. — Сегодня вечером я должен осмотреть два дома. Кстати, завтра меня тоже весь день не будет. — Прекрасно, я очень рада, — мрачно пробурчала Мег, считая, что говорит достаточно тихо и Николас ее не слышит. Но он услышал и заметил с обманчивой мягкостью: — Вот как? Несколько секунд назад мне показалось совсем другое. Фактически… — Это вы меня целовали, а не я вас! — с горячностью стала защищаться Мег. Николас долго молчал, и она уже начала надеяться, что ответа не будет. Но уже в следующее мгновение Мег осознала, что недооценила противника. — Женщине не обязательно самой начинать поцелуй, чтобы показать мужчине, что она хочет его поцеловать. Одно то, как вы на меня смотрели… Не желая слушать дальше, Мег пулей вылетела в дверь черного хода, на бегу зовя Джека. Уже оказавшись за пределами дома, она со стыдом призналась самой себе, что Николас не так уж сильно погрешил против истины. Она действительно смотрела на него слишком долго, но ведь у нее и в мыслях не было провоцировать его на поцелуй… Нет, она об этом даже не думала! С какой стати? Они же противники, находятся по разные стороны баррикад: она — за Джека, Николас — против. Стоя у окна, Николас наблюдал, как Мег уговаривает Джека надеть ошейник и, когда пес наконец поддался на увещания, вознаграждает его чем-то вкусным. Да с таким подходом ей ни за что не выдрессировать Джека и за три месяца, не то что за три недели! Слишком уж она мягкая. Джек привык все делать по-своему, устанавливать в доме свои порядки и вертеть хозяйкой. Что ему нужно, так это более твердая рука, желательно мужская. Николас почти машинально отметил, как ладно облегают джинсы стройные ноги и округлые бедра Мег. Обнимать ее оказалось так же приятно, как он и представлял, но не так, как если бы они занимались этим в постели, полностью обнаженные. От ее кожи пахло ландышами и свежестью, целуя Мег, Николас испытал острейшее желание получить гораздо больше, сорвать с нее футболку и открыть своим глазам, рукам, губам восхитительную грудь… Настоятельная потребность продолжить то, что они начали, пойти дальше — о, намного дальше! — грозила лишить его контроля над собой. А ведь Мег даже не принадлежит к тому типу женщин, которые ему нравятся! Рыжие волосы, фигурка стройная, но не идеальная, неопытность по части секса, явно читающаяся в темных фиалковых глазах, — все это не для него. Да будь она даже в его вкусе, между ними все равно остается барьер в виде этой дурацкой собаки. Ирония судьбы: именно по вине этого пса она оказалась в его объятиях, более того, не будь Джека, они бы даже не познакомились. Николас вылил в раковину остывший кофе из чашки Мег, попробовал свой и скривился от неаппетитного вкуса остывшей и потерявшей аромат жидкости. Что такое остывший кофе по сравнению с божественным нектаром губ Мег! 5 Три дня спустя Бриджит поинтересовалась, как продвигается обучение Джека. — Так себе, — осторожно ответила Мег. — Команды он явно понимает, Джек вообще очень смышленый, но вот с их выполнением дело обстоит гораздо хуже. Никогда не знаешь заранее, как он себя поведет. Например, вчера вечером Джек хорошо ходил на поводке и выполнял команду «сидеть». Она умолчала о том, что под конец прогулки Джек изрядно подпортил хорошее впечатление, выскользнув из ошейника и погнавшись за белкой. Белка проворно забралась на дерево и обстреляла его неспелыми орехами. — Что ж, уже неплохо, — похвалила Бриджит. — У меня есть для тебя хорошая новость. — В редакции местной газеты прослышали о твоей инициативе с приютом для престарелых и пожелали написать об этом. Роджеру идея очень понравилась, он хочет, чтобы у тебя взяли интервью и сфотографировали некоторых участвующих в акции собак и их владельцев. По его мнению, для клиники это будет прекрасной рекламой. Кого именно фотографировать — оставлено на твое усмотрение, репортер сам тебе позвонит, он готов приехать в любое время, какое ты назначишь. Новость действительно подняла Мег настроение. Утром Николас запиской предупредил ее, что вернется не раньше чем через пару дней. Казалось, это известие тоже должно было обрадовать Мег, ведь вчерашний инцидент на кухне так смутил ее, что она пока не была готова посмотреть в глаза Николасу. Но вопреки всякой логике Мег ощутила острое разочарование и тут же сказала себе, что Николас тут вовсе ни при чем, а настроение у нее вновь испортилось только потому, что она — в который раз! — снова осталась без ланча. Мег решила воспользоваться отсутствием Николаса, чтобы позаниматься с Джеком в доме и во дворе, не опасаясь попасть под прицел критического взгляда. Она надеялась, что без Николаса будет чувствовать себя увереннее и дела пойдут более успешно. Джек действительно очень умный пес, например, прошлой ночью он незаметно прокрался в спальню хозяйки и спрятался под кроватью, в то время как Мег искала его по всему дому и во дворе. В конце концов она нашла его только потому, что услышала, как на третьем этаже что-то упало. Мег поднялась посмотреть, в чем дело, и обнаружила Джека в комнате миссис Хортроп. Пес с довольным видом растянулся на хозяйской кровати. Мег поняла и причину шума: ночник, стоявший раньше на прикроватной тумбочке, теперь валялся на полу. К счастью, лампа не пострадала. Джек был очень недоволен, когда его стащили с удобной кровати и вернули на законное место, на подстилку в кухне. Сегодня после работы Мег собиралась вывести Джека на долгую прогулку вдоль реки, а когда он вдоволь набегается, вернуться домой и провести интенсивный урок. Да, Джеку еще повезло, что удалось найти такую хозяйку, как миссис Хортроп. Но вот можно ли сказать то же о самой миссис Хортроп? Вряд ли ее племянник согласится, что ей повезло с собакой. Мег снова задумалась о Николасе. Она вообще слишком часто о нем думала, и не просто как об источнике потенциальной угрозы будущему Джека. Она предпочитала не считать, сколько раз ее мысли возвращались к инциденту в кухне и к минутам, проведенным в объятиях Николаса. Вот и сейчас, возвращаясь на машине из клиники, Мег думала о Николасе. Он обещал вернуться сегодня вечером. Мег не знала, будет ли он уже дома, когда она приедет с работы, но точно знала одно: когда он все-таки вернется, то непременно пожелает увидеть, какого прогресса достиг Джек. Интересно, он сразу поднимется в свою комнату или задержится и, может, даже расскажет о своей поездке? Мег не хотелось в этом признаваться, но она соскучилась по Николасу. Занимаясь во дворе с Джеком, не раз она ловила себя на том, что смотрит на окна верхнего этажа. Наверное, сам Николас тут не при чем, просто дом слишком велик, и, оставшись одна, она почувствовала себя неуютно. Николас заглянул в кабинет издателя. — Я уезжаю, всего хорошего. — Спасибо, что приехал, — отозвался Джейсон Герет. — Прости, мне пришлось оторвать тебя от поисков дома. Кстати, ты уже нашел что-нибудь подходящее? — Нет еще, но есть пара вариантов, заслуживающих внимания. Николас договорился встретиться с агентом сегодня днем, чтобы обсудить эти варианты, а потом, если они его заинтересуют, договориться о времени, когда можно будет дома осмотреть. Вот почему Николасу не терпелось поскорее вернуться в Эйнсборо. Оба предложенных дома довольно большие, при каждом имеется обширный земельный участок, но на этом их сходство кончается. Один дом построен недавно в весьма оригинальном стиле, другой — особняк эпохи короля Георга — требует серьезной реставрации. Здравый смысл подсказывал Николасу, что следует выбрать современный дом, куда более соответствующий имиджу преуспевающего писателя. Но он почему-то не мог избавиться от мысли, что Мег выбрала бы второй вариант. Большой старый дом, казалось, умолял, чтобы его комнаты наполнились счастливым детским смехом, веселой возней детей и домашних животных. Судя по плану, часть помещений нижнего этажа вполне можно было соединить в одно и устроить там просторную столовую, где за большим столом могла бы собираться вся семья. Большой стол! Семья! — мысленно передразнил сам себя Николас. С каких это пор я стал задумываться о таких вещах?! Он не понимал, что с ним происходит. Почему несколько поцелуев с женщиной, с которой, как подсказывали ему логика и здравый смысл, у него нет ничего общего, повлияли на него так сильно, что у него даже стали меняться планы на будущее? Поначалу Николаса только удивляло, что в последние несколько дней он часто возвращается мыслями к этой безответственной рыжеволосой особе. Потом стало раздражать. Несколько раз он был близок к тому, чтобы позвонить Мег — разумеется, не потому что соскучился, а просто удостовериться, что несносная псина не разнесла дом тетушки Летти по камешкам. Николас уверял себя, что в настоятельной потребности позвонить Мег нет ничего личного, просто так повелевает долг, чувство ответственности. Точно также только долг и чувство ответственности заставили его вернуться в Эйнсборо раньше, чем он планировал, и осмотреть дом, который, если рассуждать беспристрастно, совсем не подходит ему. Впрочем, старый дом всегда легко продать, гораздо легче, чем здание современной постройки. Будущий покупатель наверняка с первого взгляда влюбится в особняк эпохи короля Георга. Только этим доводом Николас и мог оправдать свое решение осмотреть дом, который, строго говоря, не соответствует ни одному из критериев, которые он предъявлял к потенциальной покупке. О Мег же он вообще не должен был думать — разве что как об интриганке, которая навязала доброй, мягкосердечной и в некотором отношении очень наивной пожилой женщине совершенно неподходящего ей пса. У меня есть все основания не доверять Мег, поэтому-то — да, точно, именно поэтому, заверил себя Николас — я и возвращаюсь в Эйнсборо раньше срока. Ни ее непокорные рыжие кудри, ни огромные фиалковые глаза, ни желание, по-видимому ошеломившее ее саму, которое я в них прочел, не имеют никакого отношения к моему решению, абсолютно никакого. Николасу и в голову не приходило попытаться повторно поцеловать Мег, а что касается более интимных мыслей и желаний, которые все-таки зародились в глубинах его подсознания, то он ни в коем случае не собирался идти у них на поводу — даже мысленно, в одиночестве, в тиши своей спальни. — Молодец, Джек, хороший мальчик, — искренне похвалила Мег, когда пес сел по команде. Придерживаясь размеченных пешеходных дорожек, они совершили долгую прогулку по берегу реки, через поля, и теперь пришла пора вернуться домой и заняться серьезным делом. Мег с радостью отметила, что в обучении Джека наметился прогресс. Она уже договорилась на работе, что на следующей неделе возьмет отпуск, чтобы уделять больше времени занятиям с псом. Мег даже стала робко надеяться, что, возможно, затея с обучением Джека не обернется катастрофой. И вот сейчас, остановившись, чтобы в третий раз за день похвалить Джека и погладить его по голове, Мег с радостью предвкушала, как она и ее ученик совместными усилиями собьют спесь с Николаса, когда Джек покажет себя послушным, превосходно обученным псом. Погруженная в радужные мечты, Мег не заметила, что на воду сел гусь. Не заметила она и темно-вишневого автомобиля, почти бесшумно приближающегося к ним по дороге. Первый намек на надвигающуюся катастрофу Мег ощутила, когда Джек неожиданно натянул поводок, рванувшись так резко, что Мег потеряла равновесие. Пытаясь удержать его, она не учла, что находится не на мощеной дороге, а на берегу реки. Земля у нее под ногами осыпалась, Мег громко вскрикнула и вслед за Джеком полетела в воду. Гусь, невольно ставший причиной их падения, захлопал крыльями и взлетел. Джек попытался продолжить охоту, и Мег, стоящей почти по колено в воде, пришлось срочно ловить поводок. К счастью, как только пес понял, что гуся уже не поймать, он оставил погоню, немного присмирел и даже на свой собачий манер печально улыбнулся Мег, словно она не меньше него была разочарована тем, что дичь ускользнула. — Ох, Джек, Джек, — укоризненно вздохнула Мег. Оба насквозь промокли, но Мег подозревала, что собака выглядит куда лучше. Она намотала поводок на руку и решительно потянула пса к берегу. Первое, что бросилось в глаза Мег, когда она вышла на сушу, был темно-вишневый «бентли». Мег похолодела от неприятного ощущения неотвратимости катастрофы. Автомобиль Николаса. А вот и он сам — открывает водительскую дверцу, выходит и решительно направляется к ним. — Джек! — в панике позвала Мег, но было поздно: Джек тоже увидел и узнал Николаса. Видя, как мокрый пес радостно побежал к нему, она невольно поморщилась. Страшно представить, во что превратится элегантный костюм Николаса, если рядом с ним отряхнет шерсть побывавший в реке сеттер. Мег зажмурилась и с отчаянием обреченной стала ждать вспышки ярости. Однако она услышала отданную спокойным голосом команду: — Сидеть, Джек. Мег с опаской открыла глаза. К ее величайшему изумлению, Джек послушно сидел в ярде от Николаса и преданно смотрел на него. То, что произошло дальше, удивило ее не меньше. Николас не колеблясь поднял с земли мокрый, грязный, скользкий поводок, чуть поморщился, разглядывая еще более мокрого пса, потом перевел взгляд на Мег. На какое-то мгновение ей даже показалось, что он повторит для нее команду, отданную Джеку. Потом вдруг неизвестно откуда налетел ветерок — слабый, но насквозь промокшая Мег невольно поежилась. Выражение лица Николаса изменилось. — Быстро домой! — Джек не виноват… — начала было Мег, пытаясь поспеть за его большими шагами и стуча зубами от холода. — Он вел себя прекрасно, пока… — Прекрасно? — Николас, уже отпиравший дверь, круто обернулся. — Да он вас чуть не утопил! — Нет-нет, это произошло случайно! Джек просто застал меня врасплох… — А если бы он застал врасплох мою тетю? — холодно поинтересовался Николас, открывая дверь. Мег прикусила язык. Тут Николас прав. — Поднимайтесь наверх и поскорее примите горячую ванну! — отрывисто распорядился он. Мег собиралась напомнить, что она не ребенок и не привыкла, чтобы ей указывали, что делать, но вдруг расчихалась и поневоле была вынуждена промолчать. Кроме того, по выражению глаз Николаса стало ясно, что он не примет возражений. А еще мысль о теплой ванне показалась такой соблазнительной, что Мег не устояла. Но все же… — Джека нужно обсушить. — С ним я сам разберусь. Некоторое время Мег еще колебалась. Джек промок, его нужно срочно вытереть полотенцем, к тому же он еще не получил вечернюю порцию еды. Но тут она снова расчихалась, одновременно Николас сделал шаг в ее сторону, и это решило дело. Мег бросилась к лестнице. Николас нашел собачьи полотенца, которыми его тетушка пользовалась как раз для этих целей, и принялся вытирать Джека. Как ни странно, пес стоял спокойно и даже, казалось, был доволен процедурой. Но еще больше Николас удивился, когда Джек стал покорно поднимать лапы, чтобы он мог удалить с них налипшую грязь. Николас не мог не признать, что пес вел себя прямо-таки образцово. Он даже безропотно выполнил команду «место» и, улегшись на подстилку, стал терпеливо ждать, когда его покормят. Совпадение это или Мег действительно добилась в мое отсутствие больших успехов? — спросил себя Николас, ставя чайник на плиту. Ох уж эта Мег! Он вспомнил, как она летела в реку, и на его лбу залегли суровые складки. Хотя Николас знал, что река в этом месте мелкая, он с трудом подавил импульсивное желание броситься вслед за незадачливой дрессировщицей, но вот хотелось ему спасти ее или утопить, он, пожалуй, не мог бы сказать определенно. Наверное, все-таки я бы ее утопил, с раздражением подумал Николас. Никогда еще ни одна женщина не вносила в мою жизнь такой хаос. Я все больше убеждаюсь, что там, где появляются Мег и Джек, непременно жди неприятностей. Но это же не означает, что я должен постоянно быть рядом, чтобы спасать или защищать их обоих! С какой стати? Впрочем, Джек — не просто пес, а пес моей тетушки, тут же напомнил он себе. Я обещал за ним присмотреть, и, если это подразумевает присматривать также за несносной молодой особой, посмевшей оспаривать правоту моего намерения избавить тетушку от неподходящей собаки, значит, так тому и быть. И уж конечно за моим решением получше присматривать за Мег, не кроется никаких тайных мотивов, выискивать тут некие подсознательные устремления просто нелепо. Решение пригласить ее жить в одном доме со мной и с Джеком было продиктовано чисто практическими соображениями: учитывая все обстоятельства, это было самым разумным. Вот разве что не слишком умно с моей стороны давать Мег шанс доказать, что я не прав в оценке Джека… Впрочем, она все равно не сумеет это сделать. Всякому ясно: непослушный сеттер совершенно неподходящая собака для пожилой леди. А то, что я предоставил Мег возможность доказать обратное, — всего лишь свидетельство моей непредвзятости, ни больше ни меньше. Сама личность собачьего инструктора, а тем более его — точнее ее — внешность, никак не повлияла на мое решение. Что-то Мег задержалась наверху, да и звуков никаких не слышно. Он вспомнил, как бедняжка дрожала от холода и, вероятно, от шока, и нахмурился. Я не обязан за ней присматривать, я за нее не в ответе! Вода в чайнике закипела. Николас насыпал в чашку растворимый кофе, залил кипятком, подумал и щедро плеснул туда же коньяку, а потом положил два кусочка сахару. Давно Мег не получала такого удовольствия от ванны. Как, оказывается, приятно, понежиться в теплой воде, когда замерзнешь! Сначала она постояла под душем, вымыла голову, собираясь этим ограничиться, но потом представила, как погружает свое продрогшее тело в теплую воду с душистой пеной, и не устояла перед искушением. И вот теперь тепло и расслабляющий аромат ванны сделали свое дело, полностью сняли напряжение — физическое, но, к сожалению, не душевное. Мег вспомнила печальное завершение вечернего занятия с Джеком. А как хорошо все начиналось… Черт бы побрал этого гуся!.. Мег вздохнула и закрыла глаза, пытаясь вернуть состояние блаженной расслабленности, но ничего не получилось. Рано или поздно ей придется спуститься вниз и предстать перед Николасом. Ну и зрелище, наверное, было, когда я вылезала из реки! Неудивительно, что он смотрел на меня так сердито. Мег почти не сомневалась, что непонятное выражение в глазах Николаса нужно толковать как презрение, смешанное с раздражением. Она нехотя вышла из ванны и только тут вспомнила, что забыла захватить халат. Пришлось обмотаться полотенцем. Расчесав мокрые волосы и заколов их на макушке черепаховым гребнем, Мег вошла в спальню — как оказалось, одновременно с Николасом. Он стучал, но, не получив ответа, встревожился и вошел в комнату. Мег уставилась на него, инстинктивно скрестив руки на груди. Она даже не подозревала, что скрещенные руки не прикрывают, а наоборот, привлекают внимание к ее груди! Однако Николас расценил этот жест как кокетство и был весьма недоволен — во всяком случае, так ему казалось — Мег. — Я принес вам кофе, — буркнул он. — Э-э… благодарю вас, — пробормотала Мег, торопливо соображая, как бы изловчиться взять чашку так, чтобы не сократить даже на дюйм дистанцию между собой и Николасом. Не то чтобы она всерьез считала, будто ей угрожает нападение с его стороны, да и сама она вовсе не собиралась бросаться к нему в объятия… Так почему для нее вдруг стало жизненно важно не стоять к Николасу слишком близко? Только потому, что вспомнилась сцена в кухне, когда он ее поцеловал и она откликнулась? Но ведь это еще не означает, что нечто подобное может повториться. И все же ей не удалось сдержать легкую дрожь, прошедшую по ее телу при воспоминании о тех восхитительных мгновениях, и у нее не вызывало сомнений, что причина этой дрожи совсем иная, чем та, которая заставляла ее стучать зубами после вынужденного купания в реке. Она не может, не должна так реагировать на Николаса! У Мег невольно вырвался слабый вскрик протеста, а на щеках от смущения выступил румянец. Николас, не подозревающий о том, что за мысли бродят в ее головке, заметил, как вздрогнула Мег, и истолковал это по-своему. Он решил, что Мег успела простудиться. Николас быстро огляделся, ища, куда бы поставить чашку, и решил, что больше некуда, кроме как на тумбочку возле кровати, рядом с которой и стояла, обхватив себя руками, Мег. Он подошел к тумбочке, поставил на нее кофе и распорядился: — А теперь в постель. Быстро. — В постель? — растерянно переспросила Мег и беспомощно посмотрела на Николаса, лицо которого выражало решимость, потом на кровать и снова на Николаса. Ей доводилось слышать от подруг о мужчинах, которые стремятся верховодить в любовных играх, но чтобы так прямо приказать ложиться в постель?.. По тому, как покраснела Мег, Николас понял, о чем она думает, и тихо выругался. — Вы дрожите. Наверное, вы простудились, я только хочу… — начал он, невольно подходя ближе к Мег. — Не подходите! — запротестовала она, попятившись. Чтобы удержать Николаса на расстоянии, Мег вытянула руку вперед, но не учла, что полотенце не слишком крепко завязано над грудью. К тому же, пятясь, она нечаянно наступила на его край. Чувствуя, что полотенце соскальзывает, Мег попыталась ухватиться за край махровой ткани. В то же самое мгновение Николас, сократив остававшееся между ними расстояние, тоже Протянул руку к полотенцу, как истинный джентльмен пытаясь защитить стыдливость дамы. Но у Провидения, как видно, были на этот счет другие планы. Мег вместо полотенца схватилась за воздух, а рука Николаса неожиданно для него наткнулась на мягкую теплую женскую плоть. Почувствовав, как рука Николаса коснулась сначала ее плеча, а потом груди, Мег охнула, ее тело будто накрыло теплой волной, полотенце — а заодно и все недавние сомнения — были забыты. Николас обнял Мег и привлек к себе. Мег подумала, что он пытается ее согреть и, раз уж он так добр, нужно оказать ему всяческое содействие. Очевидно, ему будет куда легче согреть ее своим телом, если она обовьет Николаса руками. Она вполне понимала, почему ему необходимо водить руками вверх-вниз по ее обнаженной спине: прикосновения его рук рождают в ней ощущение восхитительного тепла, а уж что творится с ее нервными окончаниями, вообще не поддается описанию. Мег и не догадывалась, что ее кожа неимоверно чувствительна. А если то, как Николас целует бешено пульсирующую жилку на ее шее, и нельзя назвать общепринятым способом согревания — что ж, зато это необычайно, фантастически приятно и согревает гораздо лучше любых традиционных средств. Мысль о традиционных средствах — бутылках с горячей водой и нагретых одеялах — напомнила Мег о том, что они стоят почти возле самой кровати, а затем у нее возникло непреодолимое желание лечь. Может, это оттого, что слегка кружится голова? Мег чувствовала сквозь мягкую тонкую ткань рубашки Николаса тепло его груди. Открыв глаза, она увидела просвечивающие сквозь ткань темные волоски. Мег вдруг с особой остротой ощутила контраст между собственной женственностью и его мужественностью. Пальцы буквально заныли от желания дотронуться до его груди, проникнуть под рубашку и коснуться этих волосков, погладить кожу под ними. В мозгу ее вспыхнули разом сотни эротических фантазий, разум попытался было остановить их поток, запротестовал против подобного распутства, но быстро потерпел поражение. Мег оправдывала себя тем, что именно непривычность, новизна этих мыслей и образов сделала ее столь уязвимой перед ними, неспособной противостоять их провокационному вызову. Искушение расстегнуть одну пуговицу на рубашке Николаса только для того, чтобы проверить, в самом ли деле прикосновение к его телу окажется таким эротичным, как ей представлялось, оказалось непреодолимым. Только одну пуговицу, пообещала себе Мег, не больше. Но когда ее губы слились с губами Николаса, откликаясь на нарастающую страстность его поцелуя, одна пуговица превратилась в две, в три… Вот уже Николас хриплым шепотом просит снять с него рубашку, и наконец его мощный торс обнажен и открыт рукам Мег. Как странно, что мне хочется гладить и ласкать Николаса так, как не хотелось гладить и ласкать Марка, удивилась Мег, но отмахнулась от этой мысли, как от ненужной помехи приятному занятию. Полоска шелковистых волос, покрывавших грудь Николаса, сужалась книзу, Мег вела по ней рукой до тех пор, пока не наткнулась на препятствие — пояс брюк. Услышав, как Николас затаил дыхание, она остановилась и тоже невольно затаила дыхание, инстинктивно чувствуя серьезность момента. Николас медленно-медленно поднял руку и едва ощутимо погладил одну грудь Мег. Но и этого легчайшего прикосновения оказалось достаточно, чтобы Мег содрогнулась от чувственного наслаждения. Соски напряглись и превратились в две твердые темные горошины. Одна мысль о том, что руки Николаса могут накрыть ее обнаженные груди, приводила Мег в трепет, но, когда он наконец это сделал, ощущения, которые испытала Мег, намного превзошли все, что она могла представить. Николас бережно уложил ее на кровать. Мег, словно зачарованная, смотрела, как он склоняется над ней и обхватывает ее талию своими большими руками. Затем Николас поднял голову и посмотрел ей в глаза. Мне хочется прикоснуться к каждому изгибу ее восхитительного тела, познать его и выучить наизусть, понял он. Мег возбуждает меня до такой степени, что, кажется, я не смогу с собой совладать. А этот взгляд фиалковых глаз — нежный, страстный, призывный… Николас взял руку Мег, поднес к губам и поцеловал в ладонь, неотрывно глядя Мег в глаза, чтобы видеть ее реакцию. Затем наклонился и поцеловал ее в губы. Медленно, словно нехотя оторвавшись от ее рта, его губы сомкнулись сначала вокруг одного соска, потом вокруг другого, повторили этот путь второй раз, третий… Мег тихонько вскрикнула, не в силах контролировать себя. Рука Николаса стала ласкать ее обнаженное бедро, и Мег почувствовала, как в ней нарастает какая-то волна, с каждым мгновением набирая силу и грозя захлестнуть ее целиком. Николас выпустил ее сосок из чувственного плена своих губ и хрипло взмолился: — Мег, раздень меня, я хочу… — Гав! На мгновение оба застыли: Джек неожиданно вбежал в комнату и оглушительно гавкнул. Мег опомнилась первой и оттолкнула Николаса. Как она могла не только забыть о собаке, но вообще утратить всякую связь с реальностью? Николас поспешно вскочил с кровати, ругая себя на чем свет стоит. И о чем только я думал? Все мои инстинкты в один голос твердили, что Мег — из тех женщин, которым нужны серьезные отношения. Она уже сумела не только сама втереться в доверие к тете Летти, но еще и сбагрила ей этого пса, будь он неладен. Мало того, теперь по ее милости со мной творится черт знает что! — Джек! — хором воскликнули они. — Пошел вниз! Живо! — строго добавил Николас. Джек обиженно поплелся к открытой двери спальни, но вместо того чтобы выйти в коридор, уселся на пороге и воззрился на Николаса. Сверля пса свирепым взглядом, Николас двинулся к Джеку. Не будь он достаточно разумным человеком, чтобы понимать, что это попросту невозможно, он решил бы, что пес нарочно притащился в спальню, чтобы им помешать. Мало того, сейчас все выглядело так, будто Джек не собирается уходить и оставлять Николаса наедине с Мег. Воспользовавшись тем, что Николас на нее не смотрит, Мег поспешно схватила халат и оделась. Что на нее нашло? Сможет ли она когда-нибудь дать рациональное объяснение тому, что сделала — или что собиралась сделать? Вечером перед сном, проверив, что все двери и окна заперты, Николас стал подниматься к себе. На площадке второго этажа он замешкался, и ноги сами понесли его к двери комнаты Мег. Конечно, она уже говорила, что вынужденное купание не вызвало неприятных последствий, но все-таки надо бы проверить, как она… Николас уже взялся за ручку двери, когда на лестнице неожиданно показался Джек. Взбежав на второй этаж, пес улегся под дверью комнаты Мег. Интересно, мне чудится или Джек вправду смотрит на меня с упреком, а то и с осуждением? — мелькнула у Николаса мысль. Он тут же заверил себя, что, разумеется, ему почудилось. Конечно, пес поднялся на второй этаж не для того, чтобы защищать Мег, а просто потому что негоднику больше нравится спать на удобной человеческой постели, чем на своей законной подстилке в кухне. Тем не менее Николас не стал предпринимать попыток отослать Джека на место или открыть дверь в комнату Мег. 6 — Джек! Услышав в голосе Николаса угрожающие нотки, Мег напряглась. Большую часть вчерашнего дня — первого дня своего отпуска — она потратила на занятия с сеттером и была вполне довольна результатами. Джек хотел учиться, хотел угодить, но из-за того, что он по натуре был живым и темпераментным, ему все быстро надоедало. Сейчас, услышав окрик Николаса и, как и Мег, распознав в нем нотки гнева, пес с тревогой посмотрел на «учительницу» и спрятался под стол. В Мег тут же проснулся инстинкт защитницы. После того вечера, как Джек помешал им, Мег старалась по возможности держаться от Николаса как можно дальше. Она заставила себя сосредоточиться и трезво проанализировать то, что произошло. И выводы, к которым пришла Мег, ей не понравились. Николас — мужчина, а мужчины думают, чувствуют по-другому, чем женщины, иначе относятся к сексуальной близости. Мужчине не обязательно питать к женщине какие-то чувства, чтобы испытывать к ней физическое влечение. Кто знает, как истолковал Николас ее поведение? Он даже мог подумать, что она уронила полотенце нарочно! Мег была не настолько цинична, чтобы думать, будто он пытался ее соблазнить. Нет, она чувствовала, что Николас пришел в ее спальню, движимый намерением проведать ее и принести горячий кофе. Ну еще, возможно, лишний раз негативно высказаться о поведении Джека, но не более того. В том, что случилось, Николас не виноват, во всяком случае, не он один, заключила Мег. Мне самой следовало воспротивиться, отпрянуть от него, а я… Она затруднялась подобрать определение своему поведению. На следующий день, собрав все запасы храбрости, Мег сказала за завтраком: — Насчет вчерашней ночи… Это было ошибкой. — Но встретиться с Николасом взглядом ей все-таки смелости не хватило. Она уставилась в свою тарелку. — Это не должно было случиться, и я не… — Совершенно с вами согласен, — перебил Николас напряженным голосом. Он склонился над столом, и Мег заметила, как в лучах солнца поблескивают волоски у него на предплечье. На миг у нее возникло нелепейшее желание погладить их, и она поспешно отвела взгляд, со смущением отметив, что сердце забилось чаще. Об инциденте в спальне ни один из них не сказал больше ни слова, и Мег решила, что оно и к лучшему. А еще лучше, сказала она себе, что Николас ни словом, ни жестом не намекнул, что хотел бы повторить этот опыт. Однако с тех пор Мег взяла за правило не заходить в кухню, когда там был Николас, и, по-видимому, он решил для себя то же самое. Этим утром Мег встала раньше обычного и поэтому перед завтраком вывела Джека на короткую прогулку. Вернувшись, Мег зашла в кухню и застала там Николаса, колдующего над кофеваркой. Он был в махровом халате, непричесан, небрит. Осознание факта, что Николас только что встал с постели и что под халатом на нем скорее всего ничего нет, возымело на Мег какое-то странное эмоциональное воздействие. Она не догадывалась, что выражение лица выдает ее, пока Николас, потирая небритый подбородок, не сказал с сожалением: — Да, мне нужно побриться, но я работал допоздна и вот проспал. — Наверное, будь вы женаты, вы бы побрились на ночь, — не подумав, брякнула Мег, но, осознав, что говорит, поспешно умолкла. Однако было поздно. Николас многозначительно усмехнулся и подхватил: — Да, и на ночь, и утром тоже. Его взгляд задержался на губах Мег и снова вернулся к глазам, как будто он хотел насладиться растерянностью, которая читалась в ее взгляде. Николас не понимал, почему рядом с Мег не мог удержаться, чтобы лишний раз не подчеркнуть свое мужское начало и не понаблюдать за ее реакцией на сексуальную провокацию. Мег не выдержала и хрипло взмолилась: — Не смотрите на меня так! — Как? — поддразнил Николас, нарочито медленно скользя взглядом по ее телу. Интересно, что она сделает, если я к ней подойду и снова обниму, как тогда, в спальне? — подумал он. Если я ее поцелую? И сам себе ответил: наверное, пожалуется, что моя щетина царапает кожу. Чтобы не поддаться искушению, он отвернулся и пошел к двери. Тогда-то Мег и услышала, как он сердито зовет Джека. — Что случилось? — спросила она. Мег вышла за Николасом в коридор и остановилась, увидев разорванную в клочья газету. — О! — Вот именно, «о!», — мрачно согласился он. Мег немедленно встала на защиту пса. — Но это всего лишь газета! Дайте мне две минуты, и я принесу вам новую. — Дело не в этом, — по-прежнему мрачно возразил Николас. — Не думайте, будто я не понимаю, почему вы готовы костьми лечь, только чтобы Джек остался в этом доме. В конце концов, именно вы уговорили мою тетю взять его. — Ничего подобного! — немедленно вспылила Мег. — Нет? А со слов тетушки Летти я понял, что дело обстоит именно так, — парировал Николас. — Она утверждает, что должна благодарить за Джека вас. — Но это просто… Мег хотела объяснить, что лишь косвенно причастна к этому делу: просто в ее дежурство прежняя хозяйка Джека уговорила миссис Хортроп взять сеттера, да и то она, Мег, при этом не присутствовала. Но у Николаса не было настроения выслушивать ее объяснения, и он холодно перебил: — Как профессионалу вам следовало хорошенько подумать, прежде чем навязать пожилой женщине совершенно не подходящее для нее животное. Сказать тете Летти, что если она не возьмет Джека, то его придется усыпить, было с вашей стороны в высшей степени… Мег не выдержала и возмущенно перебила его: — Я никогда не говорила вашей тете ничего подобного! — Ну, может, не в этих выражениях, — согласился Николас, — но вы создали у нее впечатление, что беднягу ждет именно такая участь. Услышав, что разговор перешел на повышенные тона, Джек положил голову на лапы и стал с тревогой прислушиваться. Ох уж эти люди! То целуются, то ругаются… Иногда их просто не поймешь! Подъезжая к дому, который он приехал осмотреть, Николас нахмурился. Из описания, данного ему в агентстве по торговле недвижимостью, создавалось впечатление, что это именно то, что ему нужно. Современный дом, спроектированный известным архитектором, просторный, с садом, достаточно большим, чтобы создать ощущение уединенности. Агент, с которым Николас должен был встретиться на месте, почувствовав интерес клиента, стал превозносить товар до небес, упирая на то, что, поскольку дом уже свободен, Николас может въезжать хоть завтра. Да, дом действительно подходящий, чего не скажешь о старом георгианском особняке, а остальные варианты Николас отмел сразу, настолько явно они ему не подходили. Он снова подумал, что из этих двух домов Мег выбрала бы старый. Наверное, купила бы цыплят, которые бы разгуливали по всему двору, а одну из многочисленных надворных построек непременно превратила бы во временное пристанище для беспризорных животных. Если в результате Николас не станет спонсором, к примеру, ослиного заповедника или убежища для бродячих собак, то, можно считать, он легко отделается. Дети наверняка будут так же помешаны на животных, как их мать, и голосу Николаса суждено стать в семье одиноким голосом разума. Конечно, Мег и их дети будут изо всех сил сопротивляться его желанию держаться подальше от представителей фауны вообще и вечно будут тащить в дом всякую живность. Николас представил хомяка, принесенного домой из школьного живого уголка «на каникулы», да так и оставшегося насовсем. Или облюбовавшего их дом бродячего кота, который вдруг принес штук пять котят, оказавшись на самом деле кошкой. Пони, о котором его дочь так мечтала, что он в конце концов сдался… — Только пусть она сама его чистит и кормит, я не собираюсь ради этого каждый день вставать ни свет ни заря… Николас, к своему ужасу и смущению, обнаружил, что произнес последнюю фразу вслух. Более того, картина, нарисованная воображением, была такой отчетливой, что он почти наяву увидел перед собой дочурку с такими же темно-рыжими кудрями, как у матери, и с такой же привычкой упрямо встряхивать ими, когда хочется настоять на своем. Рыжие волосы… мать моих детей… Мег… Но у меня и в мыслях не было на ней жениться! Скрип открываемой калитки вернул Николаса к действительности: приехал агент по продаже недвижимости. — Для мужчины вашего возраста и положения дом подходит идеально, — с воодушевлением заключил агент, когда они закончили осмотр дома. — Он отвечает всем требованиям, которые вы перечислили. — Да, — согласился Николас без особого энтузиазма. Чуткий агент тут же пустил в ход «тяжелую артиллерию»: — Мне доподлинно известно, что продавец готов поторговаться. Николас что-то промычал и неожиданно для самого себя спросил: — Когда можно осмотреть особняк? — Особняк? — озадаченно переспросил агент. — В любое удобное для вас время, но, должен вас предупредить, дом нуждается в серьезном ремонте. — Догадываюсь, ему, кажется, больше двухсот лет. — Да, если хотите, я могу уточнить год постройки. — Агент помолчал и пожал плечами. — Признаюсь, у нас уже есть один покупатель, заинтересовавшийся домом всерьез, даже притом, что, по его мнению, в случае паводка здание может быть подтоплено. — А такое когда-нибудь случалось? — Нет… во всяком случае, за последние сто лет. Но я уверен, что, когда вы осмотрите особняк, вы увидите, что до этого ему далеко. Николасу стало ясно, что агент по каким-то причинам пытается уговорить его купить именно дом, который они только что осмотрели, но объективно он прав. Пока что Николас не услышал ни одного довода, с которым не согласился бы. Особняк предназначен для семьи, а он одинок, кроме того, старое здание потребует больших капиталовложений в ремонт, тогда как в новый дом остается только купить мебель. Жилище, которое он только что осмотрел, идеально соответствует имиджу известного писателя, чего не скажешь о старинном особняке, требующем ремонта. Чтобы придать архитектурному раритету мало-мальски современный вид, его придется серьезно перестроить, но и тогда… Николас усилием воли вернул себя к действительности. Живи он не в двадцатом веке, а в стародавние времена, он, наверное, решил бы, что Мег его околдовала. Но сделать такой вывод означало бы признать, что она хочет привязать его к себе, а Мег ясно дала понять, что он ей не нужен. Однако она его желала, это не вызывает сомнений… Деликатное покашливание агента по недвижимости напомнило Николасу, что он снова отвлекся. Разумеется, я не стану покупать особняк, мысленно подытожил Николас, но не могу же я не глядя отказаться от второго из двух предложенных вариантов? Я должен осмотреть особняк просто так, для очистки совести. Мег была очень довольна Джеком — и собой. Вскоре после ухода Николаса позвонили из местной газеты, чтобы договориться о времени интервью. Мег честно сказала репортеру, что ее идея не оригинальна, некоторые клиники в других частях страны также установили контакт с домами призрения для престарелых или детей, но от интервью отказываться не стала. Беседа прошла гладко. Журналист любил животных и потому легко находил общий язык с людьми, которые души не чаяли в своих четвероногих друзьях. Собираясь в клинику на встречу с репортером и участниками акции, Мег предусмотрительно оставила Джека дома, предчувствуя, что он попытался бы привлечь все внимание к себе. В конце встречи Роджер вышел из кабинета и побеседовал с репортером. По тому, как шеф отечески похлопал ее по плечу, Мег поняла, что ее промахи забыты, во всяком случае, на время. И вот сейчас, вернувшись домой, она села рядом с Джеком на пол и залюбовалась блестящей шерстью пса. — Хороший мальчик, — несколько раз повторила Мег, прежде чем наградить его за хорошее поведение угощением. Джек подошел к двери и оглянулся на Мег, прося выпустить его на улицу. Мег не могла не отметить, что пес делает явные успехи, благодаря своему собачьему уму и ее педагогическим способностям, впрочем, если верить Николасу, последние просто не существуют. Его насмешка до сих пор ранила ее, но не так, как обвинение в том, что она нарочно уговорила миссис Хортроп взять Джека. Это было особенно обидно в силу того, что несправедливо. Как Николас мог быть так язвителен со мной после того, как мы… Впрочем, чему удивляться, я ведь уже поняла, что объятия и поцелуи, от которых у меня кружилась голова, для него ровным счетом ничего не значили. Вероятно, он целовал не менее страстно десятки женщин, в то время как я… При воспоминании о том, как она лежала на кровати совершенно обнаженная и нежилась в лучах тепла, которое излучали глаза Николаса, Мег залилась краской. Подобное поведение совсем не в ее стиле, но было бы глупо воображать, что то, что случилось — и что могло произойти дальше, не помешай им Джек! — значило для Николаса так же много, как для нее. В открытое окно кухни донеслось злобное рычание Джека. Потом чей-то гневный окрик. Мег выбежала во двор. По садовой дорожке к дому с решительным видом шагал пожилой джентльмен с багровым от гнева лицом. — Это ваша собака? — сердито спросил он. По осанке и отрывистой манере произносить слова Мег заключила, что перед ней отставной военный. — Э-э… в некотором роде моя, — неуверенно ответила она, разглядывая морду и лапы Джека, испачканные землей. — Что значит «в некотором роде»? Или ваша или нет! — раздраженно бросил мужчина. — Дьявольское отродье, я застал его за тем, что он раскапывал мои грядки. — Неужели? Ради Бога, простите! — Ваши извинения не возместят мне материальный ущерб. Раз уж завели пса, так следите за ним! Этого разбойника пристрелить мало. — Нет! — воскликнула Мег, бледнея. Она судорожно пыталась сообразить, как Джек ухитрился выбраться из сада, окруженного прочным забором, который стоил миссис Хортроп немалых денег. — Я возмещу ущерб, причиненный собакой, — предложила Мег, от всей души надеясь, что сумма окажется ей по средствам. Она понимала гнев соседа: ее отец был страстным садоводом и Мег знала, как бы он рассердился, если бы чужая собака раскопала его грядку. — Гм… когда я покупал этот дом, агент по недвижимости уверял, что район тихий и большинство домовладельцев — люди пожилые и солидные. — Ну, дом принадлежит не мне… — Мег замялась. — Но собака-то ваша? — настаивал сосед. — Я… — Мег вдруг заметила, что Джеку наскучило сидеть спокойно, и он подбирается к мужчине с явным намерением поиграть, прыгнуть на него. — Джек, фу! — резко скомандовала она. Потом снова повернулась к соседу. — Честное слово, мне очень жаль, что так получилось. Джек — молодой пес, и он… — Он представляет опасность, — закончил за нее сосед. — Его следует посадить на цепь. И если я еще раз застукаю его в моем огороде, он пожалеет, что не сидел на цепи! У нас в стране закон запрещает собакам бродяжничать. Понимая, что возразить в сущности нечего, Мег слушала эту гневную тираду, понурив голову. — Шесть месяцев труда — псу под хвост! — продолжал мужчина, распаляясь все больше. — Вы бы видели, что он сделал с моими лилиями… Я выращивал их к ежегодной выставке цветов графства и… — Что здесь происходит? — спросил подошедший Николас. Мег собралась все объяснить, но сосед ее опередил и со злостью воскликнул: — Этот проклятый пес только что погубил мои цветы! А застукал я его, когда он подрывал грядку с салатом. Ваша жена предложила мне компенсировать ущерб, но дело не в этом. Этот пес… — Я не… — Она не… Мег и Николас заговорили разом и так же одновременно замолчали. Мег решила, что лучше предоставить Николасу объясняться с разгневанным соседом, вероятно, у него это получится лучше, чем у нее. Но, к ужасу Мег, сосед, услышав, что Мег не является женой Николаса, пришел к совершенно неверным выводам и воскликнул с какой-то злобной радостью: — Ха, так я и знал! Все одно к одному! Где нет морали, там нет и порядка! Вот она, современная молодежь! В мое время молодые люди относились серьезно к своему долгу — касалось то женщины или собаки, но сейчас все иначе, ни к кому и ни к чему не осталось уважения… — Минуточку! — Николас повысил голос, в нем послышались резкие нотки, и сосед замолчал, почувствовав, что встретил достойного соперника. — Женаты мужчина и женщина или нет, касается только их двоих, и никого больше. Любовь и уважение мужчины к женщине проявляется в его обращении, а не в наличии бумажки с печатью. И, смею вас уверить, к своим обязанностям я отношусь в высшей степени серьезно. Николас подошел к Мег так близко, что на какое-то мгновение ей показалось, будто он стремится ее защитить. — Прошу прощения, — пробормотал сосед. Бедняга сразу как-то сник, и стало заметно, что он довольно стар, вероятно, агрессивность являлась следствием его неуверенности в себе. Мег представила, каково ему было обнаружить причиненные Джеком разрушения. — Послушайте, может, зайдете к нам на чашечку чаю? — предложила она. — Заодно обсудим, как можно поправить дело. Мег заметила удивление, мелькнувшее на лице Николаса, но ей почему-то стало жаль старика. Интуиция подсказывала ей, что он одинок. — Я, право, не знаю… — Да, заходите, — пригласил Николас, улыбаясь. — Только мне кажется, что порция джина с тоником придется сейчас более кстати, чем чай. — Ну, если вы настаиваете… — Старик уступил, как показалось Мег, с радостью. В результате он просидел у них в гостях больше часа. Сосед действительно оказался отставным полковником и вдовцом. Когда-то в молодости они с женой проездом побывали в Эйнсборо, уютный городок им очень понравился, и они решили, что, выйдя на пенсию, купят здесь домик и проведут остаток дней в этих живописных краях. И, хотя жена умерла, полковник решил осуществить их давнюю мечту. — И моя покойная жена, и я были единственными у родителей, своих детей у нас, к сожалению, не было, так что я остался один. — Полагаю, когда вернется моя тетя, она с радостью введет вас в здешний кружок любителей бриджа, — заметил Николас. — Бриджа? — В глазах полковника вспыхнул интерес. — Бридж я люблю, только раньше у меня не оставалось времени на светскую жизнь. К нам частенько заглядывал викарий, моя жена посещала все проповеди, но я человек не очень религиозный. К тому времени, когда сосед стал прощаться, было решено, что Джек на первый раз прощен при условии, что случившееся больше не повторится. Таким образом, дело завершилось благополучно. Правда, для Мег «хэппи-энд» был немного подпорчен заключительной фразой гостя: — Это, конечно, не мое дело, но мне кажется, что сеттер немного великоват для одинокой немолодой женщины. По-моему, ей куда больше подошла бы маленькая комнатная собачка. Когда сосед ушел, Мег с волнением ждала, что скажет Николас. Она почти не сомневалась, что получит очередную порцию презрительного сарказма. Но, как ни странно, пока она мыла посуду, Николас подошел и тихо сказал: — Вы молодчина, что пригласили его в гости. Бедняга, похоже, очень одинок, хотя в какой-то момент… После того, что он наговорил, на вашем месте вряд ли мне хватило бы великодушия пригласить его на чашку чаю. — Он очень рассердился, — ответила Мег, стараясь скрыть радостное удивление неожиданной похвалой. — И не без причины, — сухо ответил Николас. — Кстати, как Джек сумел выбраться из сада? — Пока не знаю. Вероятно, в заборе есть дыра, нужно проверить и заделать ее. — Мег вздохнула. — Завтра навещу соседа, может, что-то еще можно спасти. Мой отец разводит цветы, поэтому я понимаю, как расстроился наш бравый полковник. — А я, кажется, начинаю понимать, чем вы руководствовались, уговаривая мою тетушку приютить Джека. Вы слишком мягкосердечны… — Ничего подобного! — поспешила возразить Мег. — Если нужно, я могу быть очень твердой. — Ну да, конечно. — Николас фыркнул и вдруг, к изумлению Мег, добавил хрипло: — Вы хоть представляете, как сильно мне хочется вас поцеловать? — П-п-поцеловать?.. М-м-меня? — промямлила Мег, густо краснея от мысли о том, как же ей хочется, чтобы Николас осуществил свое намерение. Потупившись, чтобы скрыть выражение глаз, она пролепетала: — Не думаю, что это хорошая мысль… — Не думаете? — Я… я не знаю, почему вам этого хочется. Я же не… — Не знаете? — повторил Николас, Его голос охрип еще сильнее и оттого звучал еще сексуальнее. — Может, теперь поймете почему? Он подошел к Мег вплотную и положил руки на край стола по обе стороны от нее. На Николасе была футболка, и Мег снова испытала желание погладить его смуглую кожу. Мускулистые руки Николаса выглядели сильными, такими мужскими, такими сексуальными… Мег тихонько вздохнула и закрыла глаза, но в следующее мгновение ее ресницы снова вспорхнули: она почувствовала осторожное, как бы несмелое прикосновение губ Николаса к своим. — Не надо, пожалуйста… — начала было она, но уже в следующее мгновение ее протест сменился тихим беспомощным стоном блаженства. Николас эхом вторил ей, только его стон был более низким, более властным, более мужским. — Я мог бы заняться с тобой любовью прямо сейчас. Здесь, — хрипло прошептал он, обжигая дыханием ее ухо и кладя руку на талию Мег. — Это было бы так легко… — Как, на кухне? — пискнула Мег. Она не привыкла к джину с тоником, тем более на голодный желудок. Наверное, спиртное ударило ей в голову и растопило обычную сдержанность, а заодно и развязало язык, потому что ее слова, которые должны были выразить протест, прозвучали как поощрение. — Угу. Хочешь, покажу, как это делается? — спросил он и, не дожидаясь ответа, крепко обхватил Мег руками, приподнял и властно прижал к себе. Потом лукаво прошептал на ухо: — Мы можем заняться этим на кухонном столе, я уложу тебя на спину, расстегну твою рубашку… Огонь его взгляда, казалось, прожигал ее одежду насквозь. Николас смотрел на ее грудь, и Мег чувствовала, как соски наливаются, твердеют. Она словно со стороны услышала собственный голос, охрипший, изменившийся почти до неузнаваемости: — А потом? — Потом я возьму твои груди и стану гладить и дразнить твои соски до тех пор, пока ты не начнешь умолять взять тебя… Пока я не захочу тебя так сильно, что сам испугаюсь, как бы не причинить тебе боль. Потому что я буду знать: наш секс будет горячим, страстным, и мне захочется исследовать каждый дюйм твоего тела, попробовать тебя на вкус… — Николас… — сдавленно прошептала Мег, когда его пальцы занялись пуговицами на ее рубашке. — Что, сладкая моя? Ты ведь знаешь, как я тебя хочу? А ты, ты так же сильно меня хочешь? Пальцы Николаса с чувственной медлительностью скользили по ее коже, заставляя Мег трепетать от желания. Она жаждала его ласки, прикосновения его губ. По телу Мег прошла волна дрожи. — Скажи, — прошептал Николас, — сегодня ночью, лежа в постели, ты будешь думать обо мне так, как я о тебе думаю, представляю твою нежную кожу, твой вкус, представляю эти сексуальные звуки, которые ты издаешь, когда возбуждена? Еще секунда, поняла Мег, и он перейдет от слов к делу, а тогда пути назад уже не будет. Но ведь он просто играет со мной, развлекается, на самом деле у него нет ко мне никаких чувств… Может, сейчас он меня и хочет, но завтра все начнется сначала, он снова станет надо мной иронизировать… Разум Мег вцепился в остатки ускользающей связи с реальностью, и она хрипло прошептала: — Мы не можем, мы не должны… Николас, мы ведь враги. — Враги? — Он медленно убрал руку и отстранился. — Враги? Вот, значит, как тебе это представляется? Что ж, пожалуй, ты права. Не сказав больше ни слова, Николас развернулся, быстро вышел из кухни и очень тихо закрыл за собой дверь. Мег очень хотелось позвать его, остановить, но она сумела сдержаться. Словно почувствовав ее состояние, Джек подошел к Мег и лег рядом. Она машинально погладила пса по голове и удивилась, откуда на шерсти взялись какие-то капли. Только потом Мег поняла, что это ее собственные слезы. Я плачу? Из-за Николаса? Какая глупость! Этак я еще воображу, что влюбилась в него! Но этого просто не может быть, я слишком здравомыслящая женщина, чтобы совершить такую глупость! 7 Тот день не задался с самого утра, мрачно вспоминал Николас спустя двадцать четыре часа после события, которому суждено было навсегда изменить его жизнь. Для начала он сделал то, чего с ним отродясь не бывало, — проспал. В то утро Николас проснулся поздно, с предчувствием ужасной головной боли и еще более ужасного настроения. По крайней мере, отчасти его отвратительное настроение было вызвано сном. Ему приснилась Мег, приснилось, что она нарочно возбуждает его, а потом убегает, дразнит своим обольстительным обнаженным телом, но не позволяет прикоснуться. Сон был настолько отчетливым, что, просыпаясь, Николас почти ощущал присутствие Мег в своей кровати. Он сел и раздраженно отбросил одеяло. Если лежать и снова и снова прокручивать в памяти сны, ничего путного из этого не выйдет. Он встал и хмуро поплелся в ванную. У Мег день начался не лучше. Во время прогулки Джек удрал, и, пока она пыталась его поймать, пес бегал вокруг нее, не позволяя схватить поводок. В конце концов его удалось поймать только с помощью прохожего, точнее, с помощью самки шелти, засмотревшись на которую, Джек потерял бдительность. Вернувшись домой, Мег положила Джеку в миску еду, и в это время зазвонил телефон. Звонок оказался не из приятных: Бриджит не смогла найти одну историю болезни и попыталась обвинить Мег в небрежности, а она точно знала, что после приема поставила историю болезни на место. Закончив телефонный разговор, Мег обнаружила, что Джек куда-то исчез. Николаса тоже не было видно, вероятно, он встал раньше и ушел еще до того, как Мег повела Джека на прогулку. В последнее время его поведение оставляло у Мег не только чувство неудовлетворенности, но и заставляло задуматься, почему она так реагирует на этого мужчину, почему ей постоянно хочется, чтобы он был рядом. Она в тысячный раз повторяла себе, что не влюблена в Николаса, когда до нее донесся его рассерженный голос, затем шум возни, хлопок двери черного хода и зловещий негромкий оклик: — Джек! С тревожно бьющимся сердцем Мег поспешила на лестницу, да так и застыла на месте. Джек бежал вниз по лестнице, держа в зубах… Мег зажмурилась и стала молиться, чтобы искореженный и изжеванный ботинок, который Джек нес с гордым видом, словно охотничий трофей, не оказался бы ботинком Николаса, но надеяться было не на что: ботинок явно мужской, а в доме других мужчин, кроме Николаса, нет. Джек положил трофей у ног Мег, встал рядом и преданно посмотрел на нее, ожидая награды. У Мег упало сердце. На прогулке она бросала палку и хвалила Джека, когда тот приносил ее обратно, и вот теперь… Она подняла голову и увидела Николаса. — Полагаю, это ваша работа, — угрожающе произнес он. — Я… он… — Мег замолчала, потом строго посмотрела на Джека и еще более строго сказала: — Очень плохо, Джек. Хвост пса поник, счастливый блеск в глазах погас. К горлу Мег подкатил комок — так ей стало жаль Джека. Вероятно, бедняга посчитал, что выполняет ритуал, которому она сама его научила. — Этот чертов пес… — начал Николас, но Мег, испугавшись того, что он может сказать, перебила его и бросилась на защиту Джека: — Он не нарочно испортил ваш ботинок, в Джеке просто проснулся охотничий инстинкт. Брови Николаса поползли верх. — По отношению к моему ботинку? — Это потому, что он относится к вам, как к члену своей стаи, и… — Вы хоть представляете, сколько стоят эти ботинки? Они кожаные, ручной работы… Кожаные ботинки ручной работы. Мег совсем пала духом. Разумеется, она обязана возместить убытки, хотя и не хозяйка Джеку. Мег с тоской прикинула, какую сумму придется выкроить из своего довольно скудного бюджета… — Я вам за них заплачу, — быстро сказала она. — Ботинки ручной работы, — веско повторил Николас, — а это значит, что на их изготовление нужно время. Такие ботинки нельзя запросто пойти и купить в магазине. Да он, похоже, развлекается, изощряясь в остроумии за мой счет! — решила Мег. Она перестала чувствовать себя виноватой и начала сердиться. — Что ж, видно, Джек разделяет ваше пристрастие к дорогой обуви, — небрежно заметила она, — но наверняка это была у вас не единственная пара ботинок. Тупая боль в голове Николаса постепенно набирала силу. По опыту он знал, что весьма скоро боль станет невыносимой, нужно принять лекарство, и побыстрее. Его бесило, что Мег пытается заступиться за нашкодившего пса и даже намекает, будто он, Николас, сам во всем виноват. Не укрылся от него и легкий оттенок презрения, появившийся в ее взгляде, когда он упомянул, что ботинки были ручной работы и стоили немалых денег. Может, он и вправду повел себя как сноб, но это вышло не нарочно, он вовсе не собирался хвастаться, просто пытался подчеркнуть серьезность проступка Джека. — Да, не единственная. — У Николаса вдруг возникло желание защитить свое право выбора обуви, как Мег защищает безобразника Джека. — Ботинки у меня не единственные, но в данный момент я хотел надеть именно эту пару. Однако дело даже не в этом, главное, что… В это время Джек, не дождавшись от Мег похвалы и лакомства, на которые он рассчитывал, бросился вперед, взял ботинок в зубы и положил его еще ближе, прямо под ноги Мег, и сел рядом, явно ожидая слов восхищения. Мег беспомощно посмотрела сначала на пса, застывшего в выжидательной позе, потом на Николаса, смотревшего на нее с нескрываемым презрением. — Он не нарочно, — повторила она, — он думал… он считал… — Возможно, вы все-таки были правы, и Джек гораздо умнее и гораздо лучше обучаем, чем я предполагал, — процедил Николас, словно выплевывая каждое слово. Мег сразу поняла, что он имеет в виду. — Этому я его не учила! Во время прогулки я бросала палку, чтобы Джек научился приносить ее обратно, но не ботинки… От гнева у Николаса даже потемнели глаза, а лицо наоборот побледнело. То, что Мег приняла в конфликте сторону Джека, бесило Николаса куда больше, чем он готов был признать. Головная боль резко усилилась. Она горячо защищает пса, даже понимая, что тот провинился. Николас также подозревал, что, если бы Джек сжевал не его ботинок, а чей-то еще, Мег вела бы себя по-другому. — Похоже, вы довольны собой! — Довольна? — Несправедливость обвинения больно задела Мег. — Ничего подобного! Но Николас как будто не слышал. — Ну что ж, веселитесь, пока есть возможность, потому что, когда я выставлю вам счет за испорченные ботинки, вам будет не до смеха. Тем более когда вам придется объяснять моей тетушке, как вы своим обучением ухитрились воспитать из Джека в высшей степени асоциальное создание. Вероятно, ему все же следует поискать себе другого хозяина, например, кого-то, кто обходится без обуви, — ядовито подытожил он. Теперь Мег стала такой же белой, как Николас. — Не вам решать, останется Джек в этом доме или нет! — напомнила она. — Верно, не мне, — мягко согласился Николас, но в его голосе Мег почувствовала угрозу и невольно взяла пса за ошейник, словно боялась, что Николас выгонит Джека из дому прямо сейчас. — Если вы попытаетесь причинить ему вред… — начала она, но вдруг умолкла, увидев в глазах Николаса боль. Он страдает? Ему больно, он чувствует, что его предали? Почему? Но, прежде чем Мег успела развить эту мысль, Николас повернулся к ней спиной и стал подниматься по лестнице. У себя в комнате он проглотил две таблетки аспирина. Теперь боль скоро должна пойти на убыль. Николас последними словами ругал себя за несдержанность. Надо же, приревновал к собаке! Что с ним такое творится? Он закрыл глаза и стал дышать медленно и глубоко, чтобы лекарство быстрее подействовало. Но, к величайшему неудовольствию Николаса, перед его мысленным взором стояла Мег, испуганно схватившая Джека за ошейник. Наверное, я перегнул палку, но какому мужчине понравится, если любимая женщина проявит больше заботы о собаке, нежели о нем самом? Любимая женщина?! С каких это пор я стал считать Мег возлюбленной? Нет, разумеется, ничто человеческое Николасу не было чуждо и против любви он ничего не имел. Любовь — это замечательно, вот только почему-то Николас не представлял, что она может прийти и к нему. Точнее, не представлял, что любовь придет к нему именно так — не придет, а ворвется в его жизнь как вихрь, как ураган, приведя все чувства в смятение. И уж конечно он не мог даже представить, что ему придется конкурировать с собакой на внимание любимой женщины! Таблетки начали действовать, боль ослабела. Николас посмотрел на часы и осознал неприятный факт: утро на исходе, а он еще не приступил к делам, намеченным на сегодня. На кухне Мег варила себе кофе и строго выговаривала Джеку: — Тебе не следовало брать его ботинок. Обувь трогать нельзя. Джек проникновенно смотрел ей в глаза и вздыхал. Поначалу, когда Мег узнала, что Николас считает Джека неподходящей собакой для своей тети, она думала, что проблема этим и исчерпывается. Но сегодня заметила, что Николас смотрит на беднягу Джека с какой-то горечью, негодованием, почти с ненавистью. Было в его взгляде и еще что-то, чему она пока не смогла найти определение. Услышав за спиной шаги, Мег оглянулась. В кухню вошел Николас. Он переоделся, на нем были линялые джинсы, облегающие бедра плотно, как вторая кожа, мягкая хлопковая рубашка и… шлепанцы. Мег резко втянула воздух. Проследив направление ее взгляда, Николас выразительно покосился на Джека. — Он не виноват! — выпалила Мег. — Это я виновата… мне нужно было лучше за ним присматривать. Лицо Николаса исказила странная гримаса, но он промолчал, сел за стол и стал просматривать почту. Одно из писем было из агентства по торговле недвижимостью, в котором Николаса торопили с ответом, поскольку георгианским особняком заинтересовался еще один потенциальный покупатель. Николас вдруг понял, что покупка большого, рассчитанного на семью дома внезапно потеряла для него всякую привлекательность. Действительно, зачем ему старье? Современное здание гораздо практичнее. Он был рад, что образумился раньше, чем поддался искушению купить нечто привлекательное на вид, но совершенно ему не подходящее. Вот только настроение у него почему-то было отнюдь не радостное. После того, как на протяжении нескольких часов Мег и Николас занимались каждый своим делом — Николас работал над книгой, Мег проводила очередное занятие с Джеком, — они случайно одновременно оказались на кухне. Каждый положил себе на тарелку еду, налил чаю, оба сели за стол — и все это молча. Тишина только усиливала повисшее в комнате напряжение. Мег уныло размышляла о том, вызвано ли плохое настроение Николаса только проступком Джека или он мрачен еще и потому, что сожалеет о словах, которые наговорил ей вчера вечером. Может, он думает, будто она настолько глупа, что восприняла все это всерьез? Ну уж нет! Мег встала и тихо окликнула Джека: — Пошли, мальчик, пора на прогулку. — Нет! Резкий окрик Николаса прозвучал в напряженной тишине кухни подобно выстрелу. — Нет, — повторил Николас, не обращая внимания на то, что рука Мег потянулась к ошейнику пса. — Я сам его выгуляю и заодно проверю результаты вашего так называемого обучения. Полагаю, они не слишком впечатляющие, если судить по последним событиям, — добавил он с сарказмом. У Мег упало сердце. Джек способный ученик, но, к сожалению, у него слишком независимый характер. Он явно привык считать себя вожаком и не желает отказываться от этого статуса без борьбы. За последние несколько дней Джек ясно дал ей понять, что, по его собачьему мнению, люди предназначены для того, чтобы кормить его, а ему положено их защищать. Во всяком случае, по отношению к Мег он вел себя как самец-защитник, причем не чуждый ревности. Во время прогулок с Джеком Мег заметила, что стоило какому-нибудь мужчине пройти рядом, а тем более заговорить с ней, как Джек начинал вести себя как вожак, охраняющий члена своей стаи. Пес решительно не признавал за людьми превосходства и права командовать, и, как Мег ни пыталась изменить его отношение, ей это пока не очень удавалось. Она все больше склонялась к мысли, что Джеку нужен не только тренер, но и собачий психолог. Однако она могла представить реакцию Николаса на предложение показать сеттера психологу. — Я не думаю… что он готов. Николас усмехнулся. — Что вы хотите этим сказать? Что я с самого начала был прав и пес неуправляем? — Нет, он управляем! — быстро возразила Мег. — И очень умен. — Короче говоря, он умный пес, которому нужен другой хозяин, — подвел итог Николас. — Вы решительно настроены от него избавиться! Вы даже не дали ему шанса проявить себя с лучшей стороны! Да вы хоть понимаете, что такое для собаки сменить хозяина, к которому он привык, которого полюбил? Неужели в вас нет ни капли сострадания, жалости… — Что у меня есть, так это пара испорченных ботинок и жалобы соседей, — язвительно перебил Николас, но Мег не дала ему закончить. В ней снова проснулся инстинкт защитницы, и, чувствуя, что Джеку угрожает опасность, она ринулась в атаку. — Вещи, материальные блага, мнение соседей — это все, что имеет для вас значение? Ваша тетя любит Джека, она… — Она взяла его исключительно по вашей милости, — снова перебил Николас, — так что давайте не будем говорить о чувствах. Вы хладнокровно манипулировали пожилой женщиной… — Ничего подобного! Я не имею никакого отношения к решению вашей тети взять Джека! — Вернее, не желаете в этом признаться, — холодно уточнил Николас. — Но даже вы не можете отрицать, что Джек — совершенно не подходящая собака для пожилой леди. — Да вы просто ненавидите Джека! — воскликнула Мег. — Если хотите знать мое мнение, вы его не просто не любите, вы к нему ревнуете! Едва последние слова сорвались у нее с языка, Мег тут же пожалела о сказанном, но поздно. Николас посмотрел на нее таким взглядом, что у нее пробежал холодок по спине. — Чушь! — отрывисто бросил он, вставая со стула и решительно направляясь к Джеку. — Право же, не думаю, что это хорошая идея, — пролепетала Мег. — Почему же? Впрочем, я, кажется, знаю ответ. Вы не хотите, чтобы я убедился, что поведение Джека ничуть не улучшилось. — Оно улучшилось, — с жаром возразила Мег, — но процесс обучения материя весьма тонкая, — она импровизировала на ходу, — и я боюсь, что Джек растеряется, когда ему будут давать команды два разных человека. Улыбка Николаса показала Мег, что ее ухищрения его не обманули. — В самом деле? Как же тогда, скажите на милость, моя тетя сможет справляться с этим псом, если он будет подчиняться только вашим командам? — Я этого не говорила, — запротестовала Мег. — Просто сейчас… — Почему бы вам не позволить мне самому судить, насколько успешно идет обучение? — мягко перебил ее Николас и щелкнул пальцами. — Джек, ко мне! К радости Мег, Джек тут же встал и потрусил к Николасу. Может, зря я беспокоилась? — размышляла она, глядя в окно, как пес послушно идет на поводке и выполняет команду «к ноге». Может, собака каким-то образом чувствует, что в некотором роде сдает экзамен, и — чем черт не шутит! — постарается не посрамить учителя? Слава Богу, подумала Мег, я вовремя поняла, что полюбить Николаса было бы фатальной ошибкой. Страшно даже представить, какие страдания меня ждут, если я его полюблю. Николас обо мне самого низкого мнения, это ясно, пусть даже физически… Нет, об этом думать нельзя, твердо сказала себе она, ни минуты, ни секунды. Слишком опасно. Когда Николас целовал меня, во мне проснулись такие чувства и желания, о которых я и представления не имела. Николас вынужден был признать, что поведение Джека заметно изменилось к лучшему. Пес не натягивал поводок, спокойно шел рядом, садился по команде и даже синхронно с Николасом проводил осуждающим взглядом менее воспитанного соплеменника, погнавшегося за кошкой. — Молодец, — сухо похвалил Николас, — но это не меняет того факта, что ты погубил цветы соседа и сжевал мой ботинок. Джек радостно завилял хвостом. Про себя Николас добавил: это не меняет и того, что у Мег пес стоит на первом месте, оставив меня далеко позади. Кроме того, она убеждена, будто я ненавижу Джека, а это неправда: я просто сужу объективно и понимаю, что он — неподходящая собака для тетушки Летти. — Тебе нужен хозяин-мужчина, — строго сказал Николас Джеку, — чтобы ты понимал, кто главный. В это время навстречу им попалась женщина с двумя малышами, дети засмотрелись на собаку, Джек покорно позволил себя погладить, и Николас подумал, что пес прекрасно ужился бы и в семье. Пожалуй, при иных обстоятельствах он и сам бы привязался к псу. Чем дольше они гуляли, тем больше Николас понимал, что Мег прекрасно справилась с задачей. Джек вел себя безукоризненно, подчинялся всем командам, но при этом держался с таким достоинством, что становилось ясно: он подчиняется только потому, что сам этого хочет. Николас похвалил его за хорошее поведение, и пес завилял хвостом, радуясь, что его оценили по достоинству. — Пошли, дружище, — распорядился Николас, — пора домой. Домой! Джек радостно гавкнул. Дом — это вкусная еда и ласковая Мег. Подходя к дому, Николас вдруг вспомнил, что нужно заехать в агентство по продаже недвижимости и сказать, что он решил не покупать ни один из двух предложенных домов и хочет подыскать что-нибудь поменьше. Проще всего было бы сесть в машину и съездить прямо сейчас, ключи у него с собой. А Джек? Нахмурившись, Николас с сомнением посмотрел на собаку. До агентства не так уж далеко… Решено, съезжу, не откладывая. Как только Николас открыл заднюю дверцу, пес с довольным видом запрыгнул на сиденье. Николас уже знал, что Джеку нравится ездить в машине. Он сел за руль и немного опустил стекло, чтобы псу не было жарко. День выдался теплый, для человека — в самый раз, но собаке может быть жарковато. На стоянке перед зданием, где располагалось агентство, были свободные места, но все — на солнцепеке. Николас же хотел припарковать машину в тени, чтобы, пока он будет отсутствовать, Джек не перегрелся. Поэтому он свернул на боковую улочку и поставил «бентли» на теневой стороне. Для верности оставил окно немного приоткрытым. — Веди себя хорошо, я скоро вернусь, — напутствовал Николас Джека. Пес вильнул хвостом и с удобством разлегся на сиденье. Ему нравилось ездить в машине, но еще больше нравилось лежать в тени и смотреть в окно, наблюдая за всем, что происходит снаружи. Двое подростков слонялись без дела и со скуки дергали дверцы всех подряд автомобилей, припаркованных на узкой улочке. Когда они увидели элегантный новенький «бентли», скука их мигом прошла. — Классная тачка, — сказал один с видом знатока. — Точно, — поддакнул другой. — Прокатиться бы на ней с ветерком! — А что, давай прокатимся! Пусть бобби за нами погоняются, зря, что ли, зарплату получают? Пока один наблюдал за улицей, другой стал возиться с замком водительской дверцы. Несмотря на юный возраст, у него был немалый опыт по этой части, и вскоре замок поддался. Юнцы забрались в машину. Почуяв чужих, Джек негромко зарычал, но подросток, севший за руль, сразу же включил радио на полную громкость, и рычание пса потонуло в грохоте музыки. На перекрестке женщина с ребенком и пожилой джентльмен испуганно шарахнулись от пронесшегося на большой скорости темно-вишневого «бентли» с двумя хохочущими подростками. К разочарованию угонщиков, когда они проезжали мимо полицейского поста, там никого не оказалось и некому было возмутиться их вызывающим поведением, а им так хотелось, чтобы полицейская машина, завывая сиреной, пустилась за ними в погоню. Юнцы не раз хвастались, что знают город и его окрестности лучше любого бобби. «Бентли» Николаса был далеко не первым угнанным ими автомобилем, машины, которые они угоняли, обычно заканчивали свой век на свалке, в лучшем случае их можно было продать на запчасти. Виляя в разные стороны и заставляя других водителей резко сворачивать, чтобы избежать столкновения, темно-вишневый «бентли» летел по дороге, ведущей из города. У заднего сиденья притаился не замеченный угонщиками Джек. Николас пробыл в агентстве дольше, чем рассчитывал. Он уже собирался сообщить о своем решении отказаться от обоих предложенных вариантов, когда ему на глаза случайно попался снимок, сделанный из окна особняка. Глядя на него, Николас испытал странное чувство, будто уже живет в этом доме, причем живет давно. И он неожиданно для самого себя передумал. — Вы решили купить старый особняк? — озадаченно переспросил агент. — Но я думал… — Я готов предложить за него дополнительную цену при условии, что прежние владельцы освободят дом немедленно. Агент растерялся еще больше. — Но вы, кажется, хотели… — Перехватив взгляд капризного клиента, он осекся и торопливо пробормотал: — Я сейчас же позвоню продавцу и сообщу о вашем решении. Десять минут спустя Николас вышел из агентства, подписав договор на покупку особняка. Он сам еще не до конца осознал, что произошло. Может, он сошел с ума? Не желая задумываться о своем странном поступке, Николас прибавил шаг и вдруг резко остановился. На том месте, где он оставил свой «бентли» и Джека, стоял другой автомобиль. Николас огляделся. Запрещающего стоянку знака нет, следовательно, вариант, что автомобиль отбуксировали полицейские за парковку в неположенном месте, исключается. Из-за угла показалась патрульная машина. Николас замахал рукой, привлекая внимание полиции, и быстро объяснил ситуацию. — Пожалуйста, номер вашей машины, сэр, — попросил полицейский. Николас продиктовал. — В машине был пес, — добавил он. — Честно говоря, его судьба волнует меня куда больше, чем судьба автомобиля. Произнося эту фразу, Николас с некоторым удивлением осознал, что это действительно так. Первой его мыслью, когда он не обнаружил своей машины, было: «Что с Джеком?» Полицейский нахмурился. — Пес, говорите? Он отвез Николаса в участок, где тот дал показания и подробно описал машину и собаку. — Если это поможет, я готов предложить вознаграждение… — Вряд ли это поможет, сэр. Машина вероятнее всего… — Я не за машину беспокоюсь, — перебил Николас. Я хочу предложить вознаграждение тому, кто вернет Джека, собаку. — Мы сделаем все, что в наших силах, — пообещал полицейский. Николас подписал заявление и с тяжелым сердцем отправился домой. Мег с тревогой поглядывала на часы. Николасу и Джеку давно пора вернуться. Куда они подевались? Может, пес опять что-нибудь натворил, не хочет возвращаться домой или вообще сбежал? Можно представить, как на это отреагирует Николас! Она закрыла глаза и прошептала: — Джек, миленький, пожалуйста, веди себя хорошо. Защищая пса, я лишила себя всяких шансов — если они вообще были — на то, что Николас изменит мнение обо мне, печально думала Мег, что у него могут возникнуть ко мне какие-то глубокие чувства, нечто большее, чем простое сексуальное влечение. Впрочем, что об этом говорить? Разве я могу бросить Джека? Нужна ли мне любовь, которая досталась бы такой ценой? Да и вообще, Николас меня не интересует. Услышав, что хлопнула парадная дверь, Мег встрепенулась. Парадная. У нее засосало под ложечкой от тревожного предчувствия. Возвращаясь с длительной прогулки, Николас никогда бы не повел Джека через парадный вход, чтобы он не наследил грязными лапами на коврах миссис Хортроп. Когда Николас открыл дверь в кухню, Мег стояла в напряженной позе, прислонившись к столу — к тому самому, на котором он угрожал — или искушал? — заняться с ней любовью. — Где Джек? Услышав обвинительные нотки в ее голосе и заметив выражение глаз, Николас совсем пал духом. Как же трудно будет рассказать правду… Страх, который он прочел во взгляде Мег, отражал его собственные чувства. Николасу было тем тяжелее, что он привык контролировать положение дел, но теперь оказался в ситуации, когда абсолютно не властен над происходящим. Он не мог обещать, а тем более гарантировать Мег, что все закончится благополучно, что Джек в безопасности, и это было тяжелым ударом по его самоуважению. Может быть, именно потому Николас растерялся и повел себя совсем не так как собирался. По дороге домой он обдумывал, как помягче сообщить Мег неприятную новость, но сейчас вдруг резко сказал: — Это все, о чем вы можете думать? О собаке? Женская интуиция помогла угадать за гневом в его голосе скрытое чувство вины, и Мег сделала выводы — ошибочные. — Все ясно, с Джеком что-то случилось, точнее, вы с ним что-то сделали. Я угадала? Если он пострадал, если вы причинили ему вред… — Не в силах продолжать, она замолчала, с трудом переводя дыхание. Николас хотел возразить, но что он мог сказать в свое оправдание? Он виноват в том, что Джек остался один в машине, и, если с псом что-то случилось, ответственность лежит на нем. Волнение помешало Мег правильно расшифровать выражение глаз Николаса. Она знала только, что молчание его выдает. — Говорите, где он?! Что вы с ним сделали?! Ее голос сорвался на крик, когда она представила, как бедняга Джек сидит в клетке и с тоской смотрит через решетку, не понимая, что с ним произошло. Но нет, она не допустит, чтобы такое случилось с Джеком! Можно поговорить с родителями, они наверняка согласятся на время взять пса к себе, а потом что-нибудь придумать, взять кредит и купить себе отдельный домик, пусть самый крошечный, но такой, чтобы можно было держать собаку. — Где он? — требовательно повторила Мег. — Я не знаю, — подавленно признался Николас. Видя слезы, выступившие на глазах Мег, он сам готов был расплакаться. — Неправда! Вы его куда-то увезли, в приемник или еще куда-нибудь, и там оставили. Вы его ненавидите, потому что он… потому что он слишком независимый и… Да вы хоть представляете, каково животному быть брошенным?! А о чувствах своей тетушки вы подумали? Вы вообще слышали когда-нибудь о такой материи, как чувства? Да что я говорю, вам все равно! Ничьи чувства вас не интересуют! Вы печетесь только о своих драгоценных ботинках, — закончила она с убийственным презрением. — Может, вы меня хотя бы выслушаете? — Николас начал терять терпение. — Я не отводил Джека в приемник. И не бросал. Я… — Тогда где же он? — Лицо Мег пылало, в глазах стояли слезы, но она намеренно не отводила взгляд, как бы говоря: только попробуй соврать мне в глаза! — Хотел бы я сам это знать, — сказал Николас и так тяжело вздохнул, что Мег невольно вздрогнула, чувствуя, как ее охватывает страх. — Что… что случилось? — спросила она дрожащим голосом. — Если он вылез из ошейника и убежал, вам нужно было его подождать, он бы обязательно вернулся, это у него игра такая… Скажите, где это случилось, я пойду поищу его… Мег живо представила любимые местечки Джека на берегу реки, где он вынюхивал следы кроликов. Она бросилась к дверям, но Николас схватил ее за руку. — К сожалению, все не так просто. — Мег почувствовала, что каждое слово дается ему с трудом. — Джек находился в моей машине, когда машину угнали. — Что-о? В машине? Я вам не верю! — сердито воскликнула Мег. Неужели он думает, что может меня обмануть этой нелепой выдумкой? — Вы повели Джека на прогулку, не было речи о том, чтобы ехать куда-то на машине. Вы… — Я вспомнил, что должен заехать в агентство недвижимости, — устало пояснил Николас. — Не может быть! Не верю! — упрямо повторила Мег. — Вы лжете. Еще продолжая спорить, она уже пыталась понять, что ей делать дальше. Разумеется, Николас говорит неправду, изворачивается, чтобы скрыть свой отвратительный поступок. Не он ли много раз повторял, что Джеку нужен другой хозяин? Но теперь, когда Николас перешел от слов к делу, он вдруг побоялся открыто признаться в содеянном и трусливо прикрывается выдумкой. — Я считаю, что ваше поведение просто оскорбительно. Вы оскорбили меня и как профессионала, и как женщину… а если вы надеетесь, что я поверю в вашу выдумку, то вы оскорбляете и мои умственные способности! Вы давно хотели избавиться от Джека, как я теперь понимаю, вам было безразлично, научу ли я его подчиняться командам. Какая разница, если вы все равно собирались его куда-нибудь сбагрить? — Чтобы не расплакаться, Мег на мгновение больно закусила нижнюю губу. — Вы даже хотели, чтобы я потерпела неудачу, это оправдало бы вашу ненависть к Джеку. Я даже не удивлюсь, если вы нарочно подсунули ему свои проклятые кожаные ботинки ручной работы! Вы сделали это для того, чтобы получить лишний повод обвинить его и меня во всех смертных грехах. Как Мег ни пыталась держать себя в руках, губы ее дрожали, она чувствовала, что вот-вот сорвется. Она защищала не только Джека, но и себя, свои принципы, свои чувства, свою любовь… Любовь? У нее перехватило дыхание, лицо из красного стало белым, как полотно. Мег вдруг поняла, почему мысль о трусости и двуличии Николаса ранит ее так больно. Я его полюбила! Но этого просто не может быть! Я его ненавижу, презираю, я не могу его любить… Силы покинули Мег, и она разрыдалась. Николас не мог спокойно смотреть, как ее фигурка сотрясается от рыданий, сердце его разрывалось. Разумом он понимал, что у него есть все основания сердиться на Мег, но, несмотря на несправедливые обвинения, которые она бросала ему в лицо, несмотря на ее страстную преданность Джеку — а может, наоборот, благодаря этой преданности, — он не мог на нее злиться. Ему хотелось обнять ее, успокоить, заверить, что все будет хорошо, пообещать найти Джека, доказать ей, что она ошибалась, даже если для этого ему придется обшарить всю страну. Да что там страну, весь мир! Николас невольно шагнул к Мег, но, увидев, каким взглядом она на него смотрит, как все ее тело напряглось, словно отталкивая его, замер на месте. Мег колотила дрожь. На какое-то мгновение ей показалось, что Николас собирается обнять ее. Что ж, это лишний раз доказывает, насколько она уязвима в своих чувствах. Но хуже всего было то, что на какой-то короткий промежуток времени Мег действительно захотелось приблизиться к нему, почувствовать, как его руки обнимают ее, захотелось, чтобы он ее успокоил, заверил, что все будет хорошо, что Джек в безопасности, просто она что-то не так поняла. Мег была опасно близка к тому, чтобы выдать свои чувства. В это время кто-то позвонил в дверь, и Николас бросился открывать. — Ну как? Вы его нашли? — нетерпеливо спросил он и только потом спохватился, предложил полицейскому войти. Констебль уже знал со слов патрульных, что владелец дорогой машины больше беспокоится о собаке, нежели о сохранности автомобиля, и искренне ему сочувствовал. У него тоже была собака, и он отчетливо представлял, как расстроилась бы вся семья, если бы с псом что-то случилось. — К сожалению, сэр, собаку мы пока не нашли, но есть новости о машине. Водитель грузовика сообщил, что видел дорогую машину, похожую по описанию на вашу, в которой сидели двое подростков. Мы передали сообщение на все посты, но пока ваш «бентли» больше нигде не был замечен. — Полицейский сочувственно вздохнул. — В заявлении вы написали, что бензобак был полон. — Да, к несчастью, — подтвердил Николас. Мег слышала весь разговор. Значит, Николас все-таки не обманул, машину действительно угнали вместе с Джеком. Она была несправедлива, придется извиниться. — Кажется, мы знаем, кто угнал вашу машину, — продолжал констебль. — Судя по приметам, которые дал все тот же водитель грузовика, это пара местных юнцов, которые уже несколько раз угоняли машины, чтобы покататься. Жаль, что в машине был полный бак бензина, но хорошо то, что угонщики выехали на автостраду, значит, они просто накатаются вдоволь и бросят ее, как только закончится бензин. — Бог с ней, с машиной, меня беспокоит Джек, собака. Этот ваш водитель грузовика не говорил… Полицейский покачал головой. — Нет, о собаке речи не было, но… — Он покосился на побледневшую Мег, с тревогой ловившую каждое слово. — Вы говорили, собака большая? Судя по тому, что никто не видел никаких следов… — Констебль замялся и несколько невпопад закончил: — Она, может быть, еще в машине. Мег догадалась, что он имел в виду: если бы Джека просто выкинули на ходу из машины, кто-нибудь обязательно заметил если не задавленную, то пострадавшую собаку. Как ветеринар она несколько раз сталкивалась в своей практике с подобным варварством. Но при мысли, что такое могло случиться с Джеком, она невольно ахнула и поспешно прикрыла рот рукой. — Вряд ли его могли выбросить из машины, — быстро сказал Николас, — Джек крупный, сильный пес. — Постарайтесь не волноваться, — грубовато посоветовал офицер. — Эти хулиганы обычно любят слушать в машине музыку, мы передадим по радио сообщение, что за возвращение собаки назначено вознаграждение — как вы просили, сэр, — может, они и услышат. Николас предложил вознаграждение за возвращение Джека? Мег стало так стыдно за свои подозрения, что она из белой снова стала пунцовой. Полицейский собрался уходить. Провожая его до двери, Николас спросил: — Вы нам сообщите, если появятся какие-то новости? — Обязательно. Николас закрыл дверь и повернулся к Мег. Они остались одни. Мег глубоко вздохнула, собираясь с духом, чтобы заговорить. — Мне очень жаль, что я несправедливо обвинила вас во лжи, я наговорила вам ужасные вещи. — Начиная свой монолог, она тщательно подбирала слова и говорила медленно, но потом от волнения заговорила быстрее и закончила скороговоркой: — Я должна перед вами извиниться, мне не следовало говорить всего этого. Я наговорила все это только потому, что мне очень больно оттого, что я вас люблю, а вы не отвечаете на мои чувства, оттого, что вы не можете быть таким, как я хочу, — могла бы она добавить, но какой смысл? Сейчас нужно думать не о собственных переживаниях, не о безответной любви к Николасу, а о Джеке. — У вас были причины так думать, — сдержанно ответил Николас. Мысль, что Мег сочла его способным на жестокость по отношению к собаке и на трусость до сих пор причиняла ему боль. Его гордость еще не оправилась от нанесенного ей удара. Но неприятнее всего было сознавать, сколь низкого Мег о нем мнения. Николас действительно ревновал ее к Джеку, ему было досадно, что, когда пес сжевал его ботинок, Мег фактически оправдала безобразника. Мег обращалась с псом с такой нежностью, а с Николасом — с таким презрением, что он возмутился. Зря, наверное. — Честное слово, мне очень жаль, — повторила Мег, не в силах посмотреть Николасу в глаза. Да и зачем смотреть, она и так знала, что прочтет в его взгляде лишь равнодушие. Какое дело Николасу до ее переживаний? До сих пор ее чувства его нисколько не волновали! 8 Джек с опаской приподнял голову и понюхал воздух. Он сразу понял, что воздух не городской, но не почувствовал знакомых запахов реки и леса. Здесь пахло чем-то незнакомым. Пока машина ехала, он старался не привлекать к себе внимания и распластался на полу у заднего сиденья, сдержав первоначальный порыв наброситься на незнакомцев, забравшихся в машину Николаса, в машину, которую ему полагалось охранять! Собачья интуиция подсказала Джеку, что незнакомцы опасны и к ним лучше не лезть. Он, конечно, не трус, но… Пес еще более осторожно заглянул в просвет между передними сиденьями. Подростки сидели развалившись, под ногами у них валялось несколько пустых бутылок, издававших резкий запах. Некоторое время назад они уже останавливались, после того, как безуспешно пытались догнать хорошенькую девушку в открытой спортивной машине. Девушка благополучно скрылась за массивными воротами, ведущей к большому дому. Потом они въехали в небольшую деревеньку, остановились и пошли в продуктовый магазин, не заглушая мотора. В магазине угонщики забрали с полок то, что им приглянулось, пригрозили продавцу ножом и ушли, не заплатив. Сели в машину и поехали дальше, по дороге то и дело прикладываясь к бутылке. Когда навстречу попадалась машина, тот, что сидел за рулем, высовывался в окно и осыпал встречного водителя ругательствами. Наконец это развлечение им наскучило и они остановились. Некоторое время в машине было тихо, раздавалось только сонное посапывание. Тот, что сидел на пассажирском месте — Джек запомнил, что приятель называл его Джонни, — проснулся первым и, ткнув все еще дремавшего водителя локтем бок, пробурчал: — Боб, просыпайся. У нас бензин на исходе, надо поехать поискать заправку. — Черта с два ее найдешь в этой глухомани. Джонни снова приложился к бутылке, допил остатки и выбросил пустую бутылку в окно. Ночь была теплая, и они открыли в машине все окна. — Поехали, надо раздобыть бензин. Боб, что-то пробурчав, потянулся к ключу зажигания. Джек понял, что его час настал, надо бежать. Он быстро вскочил на сиденье и стремительно выпрыгнул в открытое окно. Боб заметил какое-то движение сзади и встревожился. — Что это было, Джонни? Ты видел? Он высунулся в окно и вгляделся в темноту в том направлении, где скрылся Джек. — Черт его знает, я ничего не видел. — Это собака. У нас в машине была собака. — Не может быть, Боб, ты просто перебрал. И вообще, мне надоело, поехали. Нам надо раздобыть бензин и чего-нибудь выпить. — И снять девчонок. — Точно. Повеселимся, — поддержал приятель. Джек из кустов наблюдал, как машина развернулась и поехала обратно. Он понюхал воздух. Запахи были чужими, рекой точно не пахло. Но какой-то знакомый запах Джек все-таки учуял. Откуда-то сверху, с холма послышалось блеяние овцы, потом тявканье лисицы. Запах овец Джеку был не знаком, но, как пахнет лиса, он знал. Мег проснулась внезапно, как от толчка. Они с Николасом засиделись далеко за полночь, ожидая звонка, пока не стало ясно, что ждать дольше не имеет смысла. Николас приготовил ужин на двоих, но ни у кого из них не было аппетита. От тревоги за Джека на лице Николаса застыло суровое и какое-то отстраненное выражение, так что Мег даже не пыталась завести с ним разговор. Да и что она могла бы добавить? Она и так уже наговорила лишнего! Сейчас Мег откинула одеяло и надела халат. У нее пересохло в горле, и она решила спуститься в кухню и приготовить себе чаю, надеясь, что напиток ее успокоит и она сможет заснуть. Где сейчас Джек? По-прежнему в машине или сбежал? А может, хулиганы выбросили его и сейчас он лежит где-нибудь раненный, истекающий кровью?.. На пороге кухни Мег резко остановилась. Николас стоял у окна и смотрел на небо, уже светлеющее в преддверии рассвета. Мег включила свет, Николас оглянулся, увидел ее, и его лицо окаменело, взгляд посуровел. Ясно, что он нисколько не рад моему появлению, поняла Мег, стараясь не думать о том, что под махровым халатом на Николасе, вероятно, ничего нет. Как вообще можно задумываться о таких вещах, когда Джек пропал?! Одному Богу известно, где он сейчас, какие опасности угрожают, жив ли он вообще, а она тем временем грезит о мужчине, которому совершенно нет до нее дела. — Я пришла налить себе чаю, — сказала она извиняющимся тоном. — Не спится. Оба, не сговариваясь, одновременно посмотрели на подстилку Джека. У Николаса запершило в горле. Только сегодня утром, когда он гулял с Джеком, им навстречу попалась симпатичная брюнетка. Пес поднял голову, и Николас мог бы поклясться, что выразительный взгляд, которым посмотрел на него Джек, был из тех, которыми обмениваются нормальные мужчины из плоти и крови, когда им повстречается красотка. Глупость, конечно, такого просто быть не может, собака это собака, и незачем наделять ее человеческими чертами, подумал Николас. Я становлюсь слишком сентиментальным. Пора с этим кончать. Глаза Мег снова заволокли слезы. Ей так хотелось услышать голос Николаса, почерпнуть силы в его уверенности, что она не сдержалась и спросила: — Как вы думаете, полиция найдет Джека? Николас сглотнул и ответил с преувеличенным, как показалось Мег, оптимизмом: — Конечно, обязательно найдет. Кто бы ни угнал машину, рано или поздно он ее бросит или ему придется приехать на бензозаправочную станцию, и тогда… Словно в подтверждение его слов зазвонил телефон, однако ни Мег, ни Николас не сдвинулись с места. Николас не верил ни единому слову из того, что сказал Мег, и она поняла это по глазам. Он боялся взять трубку, боялся услышать то, что ему могут сообщить. Но только Мег успела подумать, что звонок останется без ответа, как Николас шагнул к телефону и снял трубку. — Да. Понятно. Конечно, но сейчас меня больше беспокоит не это. Что известно о собаке? Звонивший полицейский ответил, что владелец бензозаправочной станции не видел в машине собаки. — Угонщиков допросили? — Пока нет, оба настолько пьяны, что сейчас от них никакого толку. Ночь они проведут в участке, думаю, к утру достаточно протрезвеют, чтобы их можно было допросить. Николас повесил трубку и повернулся к Мег. Она уже догадывалась, что он скажет. — Полиция нашла машину. Угонщики заправили ее бензином и попытались уехать, не заплатив, но служащий бензозаправочной станции позвонил в полицию, и их сумели схватить. — А Джек? По тому, как Николас покачал головой, она поняла ответ. — Никаких следов, — с тяжелым сердцем сообщил он. — Полицейские смогут допросить угонщиков только утром, поэтому советую вам вернуться в постель и попытаться уснуть. Если вы доведете себя до изнеможения, Джеку от этого легче не станет, — мягко добавил он. А кроме того, ему не хочется терпеть мое общество и «любоваться» моей унылой физиономией, мысленно предположила Мег и послушно побрела к себе. Однако вскоре после того, как она легла, стало ясно, что уснуть не удастся. Как она ни старалась ни о чем не думать, мысли ее постоянно возвращались к Джеку. Где он? Что с ним случилось? Стоило Мег представить пса, оказавшегося на оживленной автостраде, как у нее замирало сердце. Она успела научить Джека садиться и пережидать машины, но одно дело тихая городская улочка, а шоссе — совсем другое. Пытаясь сдержать слезы, Мег больно прикусила губу и почувствовала солоноватый привкус крови. В это время в дверь тихонько постучали и на пороге возник Николас с чашкой чаю. — Я так и думал, что вы не спите. Вот, выпейте. Кажется, у нас, в Англии, чай считается универсальным средством от всех бед. Мег попыталась улыбнуться. — Спасибо, это очень мило с вашей стороны… — Ее голос сорвался, и долго сдерживаемые рыдания прорвались наружу. — Ах, Мег… — то ли прошептал, то ли простонал Николас. Он сел на кровать, обнял Мег за плечи и стал успокаивать. — Я все время думаю о Джеке, — жалобно бормотала Мег сквозь слезы, — как он там один, на дороге? — Она всхлипнула. — Вдруг он… вдруг его… — Не надо, Мег, не плачьте. Черт, не надо мне было брать его с собой! — Вы же не могли знать, что машину угонят? — попыталась возразить Мег. Она посмотрела Николасу в глаза и увидела в них такую боль, такое искреннее страдание, что ее захлестнула волна сочувствия. — Не корите себя, вы ни в чем не виноваты. — Нет, виноват, — настаивал Николас. — Но я клянусь, что никогда не желал Джеку зла. Правда, признаюсь, когда вы стали горячо его защищать, я приревновал. Он положил ее голову на свое плечо — отчасти в попытке утешить, отчасти для того, чтобы Мег не могла посмотреть ему в глаза и прочесть в них истинную причину его ревности, а еще — чтобы самому не видеть жалость в ее взгляде. — Получалось, что он все делал правильно, а я был кругом не прав. Я видел по вашим глазам, как вы презирали меня за мое негодование по поводу испорченного ботинка… — Ничего подобного! — быстро возразила Мег. — Я вас никогда не презирала. Я просто боялась, что вы выгоните Джека из дому. Понимаете, я знала… думала… словом, вы были правы, когда говорили, что Джек не подходящая собака для миссис Хортроп. На самом деле сеттеру нужно жить… — В семье, — закончил Николас. Мег кивнула. — Но ваша тетя любит Джека, к тому же его уже один раз бросили. — И ваше нежное сердце не вынесет, если это случится снова, — мягко подсказал Николас. — Да, мне невыносимо видеть чьи-то страдания, тем более животного, — тихо призналась Мег. — В данный момент я сам нуждаюсь в вашем сочувствии, — хрипло прошептал Николас, поворачивая ее лицом к себе. Мег глубоко вздохнула и попыталась застыть. Если она сдвинется хотя бы на полдюйма, ее губы почти коснутся губ Николаса. Понять бы, скрыто в его словах приглашение или он просто хотел сказать, что нуждается в ее понимании? На Мег была лишь тонкая хлопчатобумажная рубашка на узеньких бретельках, но ей вдруг стало жарко, все тело словно опалило огнем. Главное, не смотреть на губы Николаса, сказала она себе, потому что иначе я могу поддаться искушению… — Что, нечего сказать? — прошептал Николас так тихо, что Мег пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать. Это оказалось роковой ошибкой. Оказавшись еще ближе к Николасу, Мег вдохнула слабый аромат мужского одеколона и теплой кожи, взгляд ее невольно устремился к вырезу его халата, где виднелась бронзовая грудь с порослью темных волос, двинулся выше и остановился на губах. О, эти губы! Один только взгляд на них порождал у Мег почти непреодолимое желание дотронуться до них сначала пальцем, потом кончиком языка, покрыть их легкими поцелуями, а потом… Словно прочтя ее мысли, Николас быстро сказал: — Сделай это, Мег. Пожалуйста, прошу… Ее изумленный взгляд метнулся к его глазам и встретился с их завораживающим, чувственным взглядом. — Да, сделай это, — хрипло повторил Николас, — поцелуй меня. Но, когда их губы встретились, получилось, что не Мег, а Николас стал ее целовать. По спине Мег пробежала дрожь возбуждения, она ответила на его поцелуй не только губами, но всем телом, вернее, тело отреагировало само, и у нее не было сил сдержать его страстный отклик. Мег словно со стороны услышала свой стон: — Николас, о, Николас… Она прильнула к нему, ее пальцы невзначай коснулись его кожи, и по ним словно пробежали возбуждающие электрические разряды. Искушение оказалось непреодолимым. Мег погладила грудь Николаса кончиками пальцев, затем, осмелев, всей ладонью. Теперь уже все ее тело пылало от возбуждения, ей страстно хотелось, чтобы Николас прикасался к ней, ласкал ее, обладал ею… — Николас! — беспомощно выдохнула она, не в силах ни подавить, ни скрыть свои чувства. Он, по-видимому, почувствовал ее состояние, его поцелуй стал более нежным. — Все в порядке, все хорошо, — жарко прошептал он, — я чувствую то же самое. Я хочу тебя так сильно, что даже больно. — Он громко застонал и закрыл глаза. Некоторое время Мег колебалась. Она была очень скромной, даже слишком, как ей самой временами казалось. И снова Николас прочел ее мысли. — Ты ведь тоже хочешь увидеть меня без одежды, правда? — нежно прошептал он. — Хочешь ко мне прикоснуться, обнять… У Мег перехватило дыхание, и в знак согласия она смогла издать только тихий стон. То, что Николас предлагает, так возбуждающе, так заманчиво, что она просто не в силах отказаться. — Тогда позволь мне снять с тебя это. Николас бережно спустил с ее плеч бретельки рубашки. Даже легчайшее прикосновение его пальцев ошеломляюще подействовало на Мег — она покрылась гусиной кожей, но не от холода, а от чувственного возбуждения. И еще до того, как ее рубашка соскользнула на пол, открыв взору Николаса тело Мег во всей его женской красе, она поняла, что ее соски потемнели и налились, как два розовых бутона, которые ждут только прикосновения теплых солнечных лучей, чтобы раскрыться. Только ее соски томились не по солнечному лучу, а по прикосновению пальцев Николаса, жаждали его ласки, влажного тепла его рта. Интимность собственных мыслей настолько шокировала Мег, что она вздрогнула, и Николас это заметил. Он еще не встречал женщины, которая проявляла бы свое желание так откровенно и одновременно так невинно. А он в свою очередь никогда еще не испытывал такого восторга от сознания, что источником этого возбуждения является он сам. Может, Мег его и не любит, но она его желает, и Николас интуитивно чувствовал, что сила этого желания для нее внове и удивляет Мег так же, как его удивляет сила любви к ней. Он медленно и осторожно, почти с благоговением накрыл ладонями ее обнаженные груди, сначала посмотрел в глаза Мег и только потом — на нежные холмики, которые ласкал. — Ты так прекрасна, само совершенство… — хрипло прошептал он. Мег попыталась возразить, но не успела сказать и слова, потому что губы Николаса снова накрыли ее рот — сначала нежно, затем со все нарастающей страстью. Николас обнял Мег, и она почувствовала сильные частые удары его сердца: казалось, оно бьется с удвоенной силой. — Тебя никто так не ласкал, правда? — спросил Николас со странным напряжением в голосе. Эмоции так переполняли его, что он забыл о своей обычной сдержанности. Николас почувствовал, что Мег никому еще не отдавалась так безоглядно, и эта мысль вызвала у него мощный выброс адреналина в кровь. Он снова положил руку на грудь Мег с такой собственнической уверенностью, что внутри у Мег все перевернулось. Посмотрев ему в глаза, она даже на какое-то мгновение поверила, что Николас ее любит. Трепет, охвативший Мег, выдал ее ощущения. — Если ты так дрожишь, когда я всего лишь ласкаю твою грудь, — жарко прошептал он, — представь себе, что будет, когда мы займемся более интимными вещами. Более интимными! Глаза Мег расширились от возбуждения, к которому примешивалась тревога. Она и так уже дрожала от страсти и желания, и всерьез опасалась, что еще большего наслаждения просто не вынесет. Но Николас уже склонил голову и стал шептать ей на ухо такие слова, от которых ей стало жарко — и еще жарче от мысли, что она может испытать наяву все, о чем он говорит. Где-то далеко залаяла собака. Мег замерла. Джек… Джек пропал, ему на каждом шагу угрожает опасность, а я тут совсем размякла в объятиях Николаса и забыла о несчастном псе. Какая же я эгоистка! — Нет! — вскрикнула она и оттолкнула Николаса. — Нет? Он напрягся. Еще несколько секунд, и я бы не удержался, признался бы Мег в любви, показал на деле, как сильно ее люблю. Я должен еще поблагодарить ее за то, что она остановила меня и привела в чувство. Я должен радоваться. Незачем еще более осложнять наши и без того непростые отношения, признаваясь Мег в любви, которая ей явно не нужна. — Прошу прощения, — пробормотал Николас, отводя взгляд в сторону. Мег тем временем судорожно натягивала на себя рубашку. — Это было… — Ничего страшного, — пробормотала Мег, немного задыхаясь. Голос еще плохо ее слушался, но она поторопилась перебить Николаса, не желая слышать, как он станет объяснять, что пошел на поводу у примитивного сексуального инстинкта, что его поведение было всего лишь реакцией нормального здорового мужчины на близость полуобнаженной женщины, не более того. — Я все понимаю, мы оба очень переживаем за Джека… я знаю, что вы просто пытались меня утешить. Я… Мег опустила голову и уставилась в пол. Посмотрев на нее, Николас криво улыбнулся. — По правде говоря, я думал вовсе не об утешении, когда… Мег не дала ему закончить, взмолившись: — Прошу вас, не говорите больше ничего! Я не… «Я не люблю вас». Видимо, эту фразу ей так трудно произнести, решил Николас, когда Мег замолчала, не договорив. — Наверное, вы правы, — нехотя согласился он. — Мы оба вели себя не так, как нам свойственно. Что ж, подумал Николас, с моей стороны это действительно так. Никогда еще я не был так близок к тому, чтобы признаться женщине в любви, но, с другой стороны, никогда еще ни к одной женщине не испытывал ничего хотя бы отдаленно напоминающего мои чувства к Мег. Такое со мной случилось впервые. За окном занималась заря, окрашивая небо в нежно-розовые тона. Если Джек пережил эту ночь, подумал Николас, то утром, как только полицейские допросят угонщиков, они смогут сузить границы поиска. Если Джек пережил ночь. А если нет, Мег никогда меня не простит. Я сам себя никогда не прощу. 9 Низко припадая к земле, Джек пошел на овечье блеяние. Вскоре он увидел и самих овец, выделяющихся в темноте белыми пятнами на фоне поросшего травой холма. Между взрослыми овцами бродили ягнята, к их специфическому запаху примешивался запах лисы, но саму лису Джек не видел. Он понял, что запах хищника доносится из кустарника, и подполз ближе. Увидев лису, он угрожающе зарычал. Джек был городской собакой, но за некоторыми вещами миссис Хортроп и Мег следили очень строго, и Джек, которому очень нравилось гоняться за кроликами, прекрасно усвоил, что нельзя даже пытаться поймать зверька. Он попытался рычанием предупредить овцу, но стадо было слишком далеко от него. Когда Джек подобрался ближе, было уже поздно: там, где только что бродили три ягненка, осталось двое, и они поспешно семенили за встревоженной матерью вниз по склону холма. Джек учуял запах свежей крови. Где-то внизу залаяли деревенские собаки, у подножия холма показался фермер, на ходу вскидывающий ружье. Фермер заметил Джека и прицелился… — Ночью опять пропал ягненок, — ворчливо пожаловался Генри Босуэл шурину за завтраком. Миссис Босуэл налила мужу и своему брату по чашке горячего крепкого чаю. Брат служил в полиции и частенько заглядывал к ним выпить кофе, возвращаясь домой с ночного дежурства. — Проделки лисы? — с сочувствием спросил Мэтью Физерстоун, принимая из рук сестры чашку. Генри покачал головой. — Нет, это была собака, я видел ее так же ясно, как тебя сейчас. Пес явно не местный, причем породистый… — Постой-ка, как он выглядел? — перебил Мэтью, отставляя чашку. Генри вкратце описал подозреваемого в нападении разбойника. — Надеюсь, ты его не подстрелил? Сдается мне, это тот самый пес, за возвращение которого обещана награда. — Я пытался его подстрелить, но промахнулся, — мрачно сообщил Генри. — Пойдем посмотрим, может, он еще бродит где-нибудь поблизости. Может, нам удастся заманить его на ферму. Подержим его у себя, пока не свяжемся с хозяином. Джек, нашедший себе укрытие за россыпью камней и высокими папоротниками, увидел двух мужчин. Одного он узнал: это был тот фермер, который целился в него из ружья. Оба выкрикивали его имя, но Джек уже усвоил урок, что не все люди такие, как его хозяева, от некоторых лучше держаться подальше. Целых полчаса он напряженно наблюдал за ними из своего укрытия, и расслабился только тогда, когда фермер и его спутник повернулись к нему спиной и стали удаляться в том же направлении, откуда пришли. — На всякий случай я все-таки подам рапорт, вдруг это был пропавший сеттер, — сказал Мэтью. — И не забудь: если увидишь этого пса снова, постарайся заманить его на ферму. — Ладно, только если он опять станет подбираться к моим ягнятам, я за себя не ручаюсь, — пробурчал Генри. — Мало того, что приходится жить в деревне и возиться со скотиной, так еще и всякие городские псы не дают покою. Прошло несколько часов, и Джек, побуждаемый голодом и усталостью, наконец решился приблизиться к ферме. Со своего наблюдательного пункта на склоне холма он видел, как Кэтрин Босуэл кормит шотландских овчарок своего мужа и старого беспородного пса по кличке Джим. При виде еды пасть Джека наполнилась слюной. Он был голоден, очень голоден. Джек стал осторожно спускаться с холма к ферме. Первыми его приближение почувствовали колли. Они громко залаяли, их поддержал Джим. Услышав лай, Кэтрин Босуэл поспешила во двор узнать, в чем дело: муж ее уехал по делам в город, а гостей она не ждала. Увидев «гостя», огибающего угол изгороди, она ахнула и тихо позвала: — Джек, хорошая собачка, иди сюда, Джек… Женский голос. Джек встрепенулся. Женщинам он доверял больше, чем мужчинам. Он радостно забежал во двор, с благодарностью принял еду, которую вынесла ему женщина, и даже позволил погладить себя. Но когда Кэтрин попыталась взять Джека за ошейник, он, почуяв опасность, тут же отскочил и помчался обратно, вверх по склону холма. — Ты уверена, что это был он? — спросил Мэтью Физерстоун, выслушав по телефону рассказ сестры. — Пес в точности подходит под твое описание, — подтвердила Кэтрин. — Ладно, я сообщу в участок. Жаль, что тебе не удалось его поймать. Когда позвонили из полиции, Мег во дворе вешала сушиться подстилку Джека, которую выстирала не столько потому, что в этом была необходимость, сколько для того, чтобы хоть чем-то себя занять. К телефону подошел Николас. Он как раз закончил говорить, когда Мег вошла в кухню. — Только что звонили из полиции, — сказал Николас. — Кажется, кто-то видел Джека. — Где?! — На Йоркширских холмах. Жена одного фермера покормила его и… — Слава Богу, он жив и в безопасности! Мег вздохнула с облегчением, от радости у нее даже выступили слезы на глазах. — Погодите радоваться, — урезонил ее Николас. — Джек, если это был он, сбежал, как только женщина попыталась схватить его за ошейник. Кажется, утром того же дня ее муж стрелял в Джека из ружья. Видите ли, фермер держит овец, и ему показалось, что… — Где эта ферма? — перебила Мег, не дослушав. — Я хочу немедленно туда поехать. Если Джек там… — Вот именно — если. По выражению лица Мег Николас понял, что она полна решимости отправиться на поиски Джека и ничто ее не остановит. — Послушайте, я записал телефон фермы, давайте хотя бы сначала позвоним и узнаем, не возражают ли они, если мы приедем и поищем Джека. Мег колебалась, но не долго. Ее первым побуждением было сесть в машину и мчаться в Йоркшир. Но в словах Николаса есть резон. — Ну хорошо, звоните, — нехотя согласилась она. Казалось, по негласному взаимному соглашению оба решили на время забыть о своих чувствах, перепутавшихся как клубок, и сосредоточить все помыслы на Джеке. На протяжении нескольких часов, наполненных томительным ожиданием новостей о Джеке, ни один из них не словом не упомянул о том, что произошло между ними ночью. И сейчас, хотя Мег не хотела признаваться в этом даже самой себе, она втайне радовалась, что Николас с ней, что она может поделиться с ним своими тревогами. Конечно, она не собиралась рассказывать ему о своих чувствах и о том, как рада, что их вражда утихла хоть на время. Сейчас Николас был к ней внимателен, заботлив, обращался с ней почти как любящий мужчина. Мег поспешно сказала себе, что последнее ей точно почудилось, потому что Николас ее явно не любит. Это она его любит, но ее чувство безответно. Дожидаясь, пока Николас позвонит на ферму, Мег старалась держать себя в руках и не давать воли эмоциям. Наверное, у нее было нечто вроде шока. Слишком резко все изменилось: совсем недавно она была абсолютно уверена, что Николас намеренно бросил Джека, а потом узнала правду: Николас ни в чем не виноват и переживает из-за пропажи пса не меньше нее. Из-за этого она не только почувствовала угрызения совести, но и стала слишком уязвимой эмоционально. Если вспомнить прошлую ночь… Нет, лучше об этом не думать! Вспоминать наслаждение, которое она испытала в его объятиях, слишком опасно, а возрождать надежды — еще опаснее. Сейчас она должна думать только о Джеке и его безопасности. — Вы очень добры, мэм, — с искренней теплотой сказал Николас собеседнице. — Да, мы выезжаем немедленно, так что будем у вас довольно скоро. Я разговаривал с Кэтрин Босуэл, — пояснил он, повесив трубку. — Это она кормила собаку и уверена, что это был Джек. Миссис Босуэл охотно предоставит нам ночлег на время поисков. — Ах, Николас! — Мег инстинктивно двинулась к нему, а он, также повинуясь порыву, шагнул ей навстречу, раскрыл объятия, прижал к себе и погладил по голове. — По крайней мере, теперь мы знаем, что Джек жив. — Пока жив, — дрожащим голосом уточнила Мег. — Что, если еще какой-нибудь фермер… — Об этом не волнуйтесь. Местная радиостанция будет регулярно передавать сообщение с описанием Джека. Мег подняла голову и посмотрела Николасу в глаза. Искушение обхватить ее лицо ладонями и поцеловать в дрожащие губы было так велико, что, чтобы устоять перед ним, Николасу пришлось отвернуться. Тревога за Джека объединила их, но ему не стоит обольщаться: как только ситуация разрешится, Мег наверняка займет прежнюю непримиримую позицию по отношению к нему. То, что прошлой ночью она была ему рада, желала его, еще ничего не значит… — Когда мы можем выехать? Сколько времени займет дорога? — услышал Николас взволнованный голос Мег. — Нам ехать часа три-четыре, в зависимости от того, сколько будет машин на дороге. Придется взять автомобиль тетушки Летти. — Мы можем поехать в моей машине, — предложила Мег. Николас покачал головой. — В тетушкином автомобиле больше места для собаки, чем в вашем. — Если только мы найдем Джека, — не сдержавшись, напомнила Мег. — Найдем, найдем. Кстати, соберите вещи с учетом того, что нам, возможно, придется заночевать у миссис Босуэл. Мы доберемся на ферму только к вечеру и можем не успеть найти Джека до темноты. — Если Джек там, я без него не вернусь! — решительно заявила Мег. — Я останусь там столько, сколько потребуется, чтобы его найти. Ох, Николас, что мы скажем миссис Хортроп? Она так расстроится! — Давайте не волноваться об этом раньше времени, — спокойно сказал Николас. — Я надеюсь, что к ее возвращению Джек будет дома. Пока вы укладываете вещи, я заправлю машину. Он разжал руки, и Мег отвернулась, но вдруг сомнения и страхи вспыхнули с новой силой. — Николас… В ее голосе слышались тревога и еще что-то, что заставило Николаса резко обернуться и посмотреть Мег в глаза. Голос рассудка пытался его предостеречь, напоминал, что он не должен идти на поводу у своих желаний, но Николас не стал его слушать. Он взял Мег за подбородок, наклонился и быстро, но крепко поцеловал в губы. Но когда губы Мег дрогнули под его губами и приоткрылись, Николас в миг забыл обо всем, что их разделяло, и даже о Джеке. Кончиком языка он очень нежно коснулся ее мягких губ и раздвинул их еще больше. Трепет, пробежавший по телу Мег, отозвался в нем самом глубинной дрожью возбуждения. Язык Николаса проник в ее рот и принялся исследовать его сладкие тайны с чувственной решительностью, которая одновременно и восхищала Мег, и немного пугала. У нее закружилась голова, она прильнула к Николасу. Как же я его люблю! Если бы не было всех этих барьеров, разделяющих нас! Если бы его желание было проявлением любви, а не примитивного физического влечения! Сердце пронзила такая боль, что Мег невольно вскрикнула. Николас тут же отпустил ее и, глядя куда-то в сторону, сказал грубовато, почти резко: — Простите, я не должен был… — Я пошла укладывать вещи, — перебила его Мег. Попадая в ситуации, связанные с большим эмоциональным напряжением, люди порой ведут себя не так, как им обычно свойственно. Николас очень переживает из-за Джека и чувствует себя виноватым, потому и ведет себя так, и не надо усматривать за его действиями какие-то глубокие мотивы, строго сказала себе Мег. Добротный, но старый автомобиль миссис Хортроп был далеко не так удобен, как «бентли» Николаса с его роскошным салоном и глубокими сиденьями, обитыми мягкой кожей. Поездка оказалась на удивление приятной: дорога пролегала меж зеленых холмов Йоркшира, и Мег знала, что при других обстоятельствах с удовольствием смотрела бы в окно и наслаждалась живописным пейзажем. Особенно красивой была последняя деревушка, через которую они проехали. Домики, сложенные из серого камня, выстроились вдоль берега кристально чистой реки. Николас предложил остановиться, чтобы размять ноги и перекусить, но Мег отрицательно покачала головой. Несмотря на то, что за весь день она съела только тост на завтрак, есть ей совсем не хотелось. Да, у нее подводило живот, но не от голода, а от волнения. В любое другое время пологие зеленые холмы, по которым тут и там бродили овцы, вызвали бы у нее восхищение, но сейчас она могла думать только о том, что на этих зеленых безлюдных просторах Джеку, домашнему псу, выросшему в городе, очень непросто выжить. Примерно часа через четыре езды Николас свернул с автострады на проселочную дорогу, ведущую к ферме Босуэлов. Мег стала напряженно всматриваться, в надежде увидеть Джека. Когда Николас затормозил во дворе и миссис Босуэл вышла им навстречу, Мег сразу спросила: — Джек больше не появлялся? — Очень жаль, но мы его больше не видели, — ответила хозяйка и обратилась к Николасу: — Вы не могли бы поставить машину в пустой амбар в глубине двора? Нужно, чтобы Генри хватило места развернуться, когда он вернется домой. Входите, — пригласила она Мег. По пути к дому Мег остановилась возле колли. К немалому удивлению миссис Босуэл, овчарка безропотно позволила себя погладить. — Считайте, что вы удостоились особой чести, — сказала Кэтрин. — Обычно Пэгги не подпускает к себе чужих. Когда они вошли в кухню, из корзины, стоящей возле старой печи, вылез Джим и подошел обнюхать незнакомку. Старый пес страдал ревматизмом, и, гладя его, Мег машинально ощупала распухшие суставы. — Привычка ветеринара, — пояснила она с интересом наблюдающей за ней хозяйке. — Прошу вас, только не говорите Генри, что вы ветеринар! — шутливо взмолилась Кэтрин. — Иначе и глазом не успеете моргнуть, как он потащит вас на холмы осмотреть его драгоценных овец. — По словам полицейского, ваш муж считает, что Джек потревожил стадо, — печально ответила на это Мег. — Ну, кто-то таскает у нас ягнят. Это могла быть и собака, но могла быть и лиса, точно сказать нельзя, — спокойно заметила Кэтрин. — Джек? Он не мог… От возмущения нелепостью этого предположения и одновременно страха за Джека, которого какой-нибудь фермер может убить раньше, чем они его найдут, Мег не находила слов. В кухню вошел Николас. — Миссис Босуэл, если вы не против, мы бы хотели отправиться на поиски Джека прямо сейчас. Он хорошо знает наши голоса, особенно голос Мег, если он еще здесь, звук знакомого голоса может заставить его выйти из укрытия. — Конечно же он здесь! — убеждено сказала женщина. — Я сама его видела, кормила во дворе. Красивый пес. Николас достал из кармана пиджака фотографию Джека. — Да, это несомненно он, — подтвердила миссис Босуэл и со смешком добавила: — Боюсь, не вы одни будете его искать. По радио несколько раз передавали сообщение, что за возвращение этого сеттера обещана награда. — Ничего, чем больше народу его ищет, тем быстрее мы его найдем. — Честно говоря, я надеялась, что пес снова спустится с холма, когда я буду в следующий раз кормить Пэгги и Джима, призналась миссис Босуэл. — Я даже на всякий случай приготовила лишнюю миску еды, но он больше не показывался. Пришлось подождать еще с полчаса, пока не вернется Генри Босуэл, затем фермер проводил гостей к тому месту, где он видел собаку. Сложив руки рупором, Мег стала звать Джека. Эхо возвращало ее голос обратно, где-то испуганно заблеяли овцы. Узкая овечья тропа тянулась по холму и уходила вдаль. — Может, пойдем по этой тропинке и будем звать Джека? — предложил Николас. Мег кивнула и пошла рядом с ним, а фермер вернулся домой. После часа безуспешных поисков Мег готова была расплакаться от отчаяния. — Ну почему он не остался на ферме! — с горечью воскликнула она. — Джек! Дже-ек! — Пора возвращаться, — сказал Николас, — скоро стемнеет. На кухне дома Босуэлов Мег с благодарностью приняла от хозяйки чашку свежего горячего чаю. Накопившаяся усталость и почти бессонная ночь начинали сказываться, руки и ноги словно налились свинцом, но мозг работал даже чересчур активно. Мег снова и снова представляла, как Джек бродит где-то — одинокий, усталый, голодный, не приспособленный к жизни среди дикой природы. Представляла всевозможные опасности, которые подстерегают его на каждом шагу. Но усталые веки отяжелели, глаза слипались. Может, если закрыть глаза всего на минуточку… — Нам придется остаться на ночь, — тихо сказал Николас, наблюдавший за Мег. — Вы не посоветуете, где здесь можно переночевать? — Как я уже говорила по телефону, вы можете остановиться у нас, — с готовностью предложила миссис Босуэл. Когда Николас стал говорить, что не хочет причинять им хлопот, хозяйка заверила: — Что вы, никаких хлопот! Иногда мы пускаем на ночь каких-нибудь путешественников, поэтому у нас всегда есть наготове свободная комната. Вы с женой будете у нас желанными гостями. «Вы с женой»! Николас уже открыл было рот, чтобы объяснить, что они с Мег не только не муж и жена, но даже не любовники и поэтому ни в коем случае не могут поселиться в одной комнате, но в это время Кэтрин с улыбкой показала ему на Мег, заснувшую прямо на стуле. — Бедняжка совсем вымоталась, — мягко сказала женщина. — Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. Генри встает с рассветом, поэтому мы ложимся рано. Поднимаясь вслед за хозяйкой по узкой лестнице на второй этаж, Николас убеждал себя, что незачем усложнять ситуацию, сообщая миссис Босуэл, что они с Мег не женаты. Если он скажет хозяйке правду, то они уже не смогут переночевать в комнате на ферме, придется искать другое место для ночлега. Время близится к десяти, и если они с Мег поедут в ближайший городок, то доберутся до кровати не раньше полуночи — если им вообще удастся найти ночлег. Куда проще принять приглашение миссис Босуэл. Комната, которую показала хозяйка, оказалась не очень большой, но безукоризненно чистой. При ней имелась отдельная ванная. — Это была комната нашей дочери, когда она подросла, мы оборудовали ей отдельную ванную. Джессика обожает подолгу нежиться в ванне, а отцу не нравится, когда приходится ждать своей очереди. Сейчас она уехала учиться. — Кэтрин Босуэл вздохнула, и Николас понял, что эта милая женщина скучает по дочери. Когда они вернулись в кухню, Мег уже проснулась. Она с тревогой посмотрела на Николаса. — Нам нужно найти, где переночевать. — Вопрос уже решен, — ответил он. — Миссис Босуэл любезно предложила нам остановиться на ферме. На лице Мег отразилось явное облегчение, Николас догадывался, что ей так же, как и ему, не хочется даже думать о том, чтобы еще куда-то ехать на ночь глядя. Он решил, как только они останутся наедине, объяснить Мег, что произошло недоразумение, и заверить, что ей нечего бояться, — он не собирается злоупотреблять воображаемым статусом супруга. — Спасибо, вы очень добры, — поблагодарила Мег хозяйку и, подтверждая догадку Николаса, призналась: — Честно говоря, мне очень не хотелось снова садиться в машину и куда-то ехать в поисках ночлега. Я всегда считала себя выносливой, но ужасно устала ходить по вашим холмам. — Они круче, чем кажутся со стороны, — с улыбкой сказала миссис Босуэл. — Давайте ужинать. Постарайтесь не волноваться зря. Мой брат работает в полиции, он обещал, что, как только появятся какие-то новости, нам немедленно сообщат. После ужина Мег помогла Кэтрин убрать со стола и вымыть посуду, потом хозяева пожелали гостям спокойной ночи и ушли к себе. Мег зевнула и сказала: — Пожалуй, я тоже пойду спать. — Я покажу вам комнату. Мег кивнула и устало поплелась за Николасом по лестнице. Только войдя в комнату и плотно закрыв за собой дверь, он рассказал, как обстоит дело с ночлегом. — Что-о? — Мег сначала даже не поверила своим ушам. — Мы должны спать в одной постели? Да я не собираюсь спать даже в одной комнате с вами! — Шшш, не так громко, — предостерег Николас. — Кэтрин Босуэл приняла нас за супругов, поэтому и предоставила нам эту комнату. — Почему вы сразу не сказали ей, что мы не муж и жена?! — возмутилась Мег. — Я собирался, но потом рассудил, что у нее, вероятно, всего одна комната для гостей. Что мне оставалось делать? Будить вас и тащить в город, а потом еще Бог знает сколько колесить по улицам в поисках места для ночлега? Представив подобную перспективу, Мег поморщилась. — Послушайте, если вам от этого станет легче, я готов спать на стуле или на полу, — предложил Николас, впрочем, без энтузиазма. Мег взглянула на мягкий, но совершенно не приспособленный для сна стул, потом на пол. Это не выход. — Все же вам следовало сказать правду, — еще раз повторила она, не глядя на Николаса. У Мег слипались глаза и совершенно не было сил спорить — сказывалось напряжение последних суток. Ей хотелось только одного: поскорее лечь и уснуть. Нет, не так: больше всего на свете ей хотелось, чтобы Джек нашелся. Что ж, по крайней мере, остановившись на ферме, они смогут продолжить поиски с утра пораньше. — При комнате есть отдельная ванная, — сказал Николас, — можете принять душ первой. Мег вздохнула. — Сумка с моими вещами осталась в машине. — Моя сумка там же, вы пока воспользуйтесь ванной, а я схожу за вещами. В отсутствие Николаса Мег быстро приняла душ и завернулась в простое белое махровое полотенце, предоставленное хозяйкой. Окно комнаты выходило во двор. Подойдя к окну, чтобы задернуть занавески, Мег помедлила и всмотрелась в темноту. Где сейчас Джек? Далеко ли от фермы? Может, он слышал, как мы его звали, но побоялся выйти из своего укрытия? Задумавшись, она не услышала, как вошел Николас, и вздрогнула, когда он тронул ее за плечо. — Прошу прощения, — пробормотал Николас. — Я думал, вы слышали, как я вошел. — Я задумалась о Джеке. В голосе Мег послышалось напряжение. Николас стоял слишком близко, так близко, что она почувствовала себя в ловушке между окном и его крупным телом, но не это ее испугало, не от этого ее сердце забилось быстрее, а дыхание участилось. И думала Мег сейчас уже не о собаке. Тяжесть, которой внезапно налилось все ее тело, не имела никакого отношения к усталости. Мег даже спать расхотелось. Потребность, которая вышла на первый план и стала самой настоятельной, была куда более опасной. Николас почувствовал, как его тело реагирует на близость Мег. Она выглядела такой незащищенной и одновременно такой невыносимо желанной, такой прекрасной и была так близка, что ему хотелось обнять ее и… — Мег, насчет вчерашней ночи… — начал он торопливо. Вот оно, подумала Мег, сейчас Николас скажет, что мне не следует придавать особого смысла тому, что произошло. Услышать правду из его уст невыносимо, куда больнее, чем думать о том же самой. Мег быстро замотала головой. — Я не хочу об этом говорить. Куда вы положили мою сумку? — Вот она. — Николас показал на изголовье кровати. Мег воспользовалась случаем, чтобы проскользнуть мимо него. Она так боялась невзначай коснуться Николаса, что не смела даже вздохнуть. Напряжение Мег не укрылось от Николаса, но он сделал вывод, что ей отвратительна даже мысль о том, чтобы к нему прикоснуться. Ему словно нож в сердце вонзили. Вчера ночью он постоянно напоминал себе, что не стоит усматривать за ее чисто физической реакцией на его ласки нечто большее, но, похоже, так и не последовал собственному совету. Он отправился в ванную, не смея взглянуть на Мег. Она обостренно ощущала присутствие Николаса в комнате, даже стоя к нему спиной. Мег дождалась, пока за ним закроется дверь ванной, и только потом поспешно схватила сумку, достала ночную рубашку и, сбросив полотенце, надела. Затем так же торопливо забралась в кровать, натянула одеяло почти до подбородка и закрыла глаза с твердым намерением уснуть еще до того, как Николас вернется в спальню. И это Мег почти удалось, она бы наверняка уснула, если бы Николас не пробыл в ванной слишком долго — так долго, что в конце концов она стала напряженно вслушиваться в каждый звук, ожидая его возвращения. Мег, наверное, уже уснула, решил Николас, который нарочно задержался в ванной. Осторожно приоткрыв дверь, он выглянул в спальню и на цыпочках прошел к кровати. Мег лежала совершенно неподвижно на дальней стороне кровати, повернувшись к нему спиной. Николас с некоторой грустью посмотрел сначала на нее, потом на себя в махровом халате. Он перестал носить пижамы с тех пор, как вернулся домой после окончания университета, соответственно, и не покупал их. Но можно представить, как отреагирует Мег, если он ляжет в постель, которую они поневоле вынуждены делить, обнаженным. Значит, придется спать в халате. В небольшой комнате с низким потолком было тепло, и искушение снять банный халат было очень велико, но Николас все же решил, что этого делать не стоит. Он вздохнул, откинул одеяло и лег. Николас лежит с ней в одной постели. По телу Мег пробежала сладостная дрожь, от возбуждения кожа покрылась мурашками. Сладостная? Возбуждение? Мег строго приказала себе не думать об искушениях, которые таит в себе эта двусмысленная ситуация. Но бесполезно, шелковая паутина чувственности уже опутывала ее, в голове теснились смелые фантазии, Николас был так близко, что Мег до зуда в пальцах захотелось коснуться его, исследовать каждый дюйм его тела, захотелось, чтобы он ее обнял, прижал к себе и застонал от обуревающего его желания… Мег крепко зажмурилась, пытаясь прогнать соблазнительные картины. Нужно не забывать, зачем мы здесь, может, это поможет мне держать эмоции в узде? Я должна думать только о Джеке. Где он, как он? Джек, думай о Джеке, мысленно приказала она себе. В лощине между двумя холмами Джек потянул носом, нюхая ночной воздух. Слабый ветерок доносил запах еды. Джек облизнулся, представляя вкус свежего мяса. В лощине протекал ручей, именно поэтому мучимый жаждой Джек сюда и пришел. Он наблюдал за своей добычей уже несколько часов. Увидев, как отряд бойскаутов разбивает лагерь, Джек понял, что, если наберется терпения, ему будет чем поживиться. Нужно только дождаться темноты и выбрать подходящий момент. И вот наконец стемнело, в лагере все стихло. Джек осторожно двинулся вперед, припадая к земле, всматриваясь в малейшее движение, вслушиваясь в каждый звук. Но все было тихо. Джек точно знал, что делать. Наблюдая за скаутами, он не терял времени зря и накрепко запомнил, в какой именно палатке хранятся страшно аппетитные на вид и еще более аппетитно пахнущие сосиски. Джек обожал сосиски. Миссис Хортроп всегда покупала их у мясника, и по воскресеньям Джеку тоже перепадало это восхитительное лакомство. — Пусть это будет нашей тайной, Джек, мы никому не расскажем, — говорила, бывало, миссис Хортроп. До того, как появились скауты, Джек уже стал думать, что придется вернуться на ферму, где ему грозила опасность не только от ружья фермера, но и от враждебно настроенных хозяйских собак. Их лай и злобное рычание ясно дали Джеку понять, что его не считают желанным гостем. Джек оглянулся, удостоверился, что за ним никто не следит, и только потом юркнул в палатку, где командир отряда сложил запас продовольствия. Сосиски лежали в походном холодильнике, но проникнуть в холодильник не составляло для Джека проблемы, он давно уже научился открывать эти штуки. Он тихо открыл дверцу… 10 Николасу снился Джек. Он вывел пса на прогулку, бросал палку и сеттер проворно приносил ее обратно и клал к его ногам. Но, когда Николас в очередной раз бросил палку — как ему казалось, на расстилающуюся перед ними лужайку, — лужайка вдруг превратилась в автостраду с шестирядным движением. Николас хотел сказать Джеку, чтобы тот не бежал за палочкой, но было поздно, пес уже помчался на верную смерть под колесами автомобиля. Николас в отчаянии выкрикнул его имя. Мег задремала, но еще не уснула по-настоящему. Когда Николас позвал Джека, ей в полусне представилось, что он каким-то чудом увидел пса. Мег села в кровати и включила ночник. Николас лежал рядом, очевидно, ему приснился кошмарный сон, потому что голова его металась по подушке, на лбу выступил пот. — Николас. — Мег тронула его за плечо и легонько потрясла. — Николас, проснитесь. Она встревожилась еще больше, когда он не проснулся, но прошептал с болью в голосе: — Джек, нет… ради Бога… Она сильнее встряхнула его, Николас открыл глаза, и Мег отчетливо прочла в них боль и вину. — Мег? Он замотал головой, видимо, еще не до конца проснувшись. — Все в порядке, — мягко сказала Мег, — это был только сон. — Кошмарный сон, — уточнил Николас. Он тоже сел и взъерошил пятерней волосы. — Вы звали Джека, и я сначала подумала, что вы его нашли, но потом поняла, что вы спите и кричите во сне. Николас спал в халате, но, когда повернулся, махровая ткань разошлась, обнажив широкую смуглую грудь. Неужели только вчера ночью мы… Мег вдруг окатила волна жара, и она поспешно отвернулась от Николаса, прикусив губу, как всегда, когда пыталась взять себя в руки. — Не делайте этого, — вдруг попросил Николас хрипло. — Чего? Удивленная Мег машинально повернулась к нему. — Вот этого. Николас коснулся пальцем припухлости на ее нижней губе, появившейся в том месте, где Мег прикусила ее зубами. Прикосновение вышло неожиданно интимным, сердце Мег сбилось с ритма. . — П-почему не делать? — Потому что, когда я это вижу, мне хочется самому сделать то же самое, — пояснил Николас все тем же хриплым голосом, который действовал на Мег, как прикосновение теплого бархата к коже. Не в силах пошевелиться, Мег зачарованно смотрела, как медленно приближается лицо Николаса. Она знала, что произойдет дальше, еще до того, как почувствовала его губы на своих губах. Когда Николас отстранился, она не сумела скрыть разочарования. — Я бы никогда не причинил Джеку вреда, поверьте, Мег. Мне очень важно, чтобы вы в это поверили. Может, я и считаю, что он не подходит тетушке Летти, но я никогда… Не следовало мне сажать его в машину. Нужно было сначала отвести его домой, а уж потом ехать в это чертово агентство. Тогда бы с Джеком ничего не случилось. — Николас, я уже говорила и повторю снова: вы ни в чем не виноваты. Он покачал головой. — Вы и сами-то в это не верите. — Верю, Николас. — Вы такая милая, такая… — хрипло прошептал он и снова припал к ее губам. На этот раз в его поцелуе были страсть и обещание. Разум подсказывал трепещущей от восторга Мег, что она должна велеть Николасу прекратить, что, если он не перестанет целовать ее, она может невзначай выдать свои чувства. Но она прильнула к нему, обвила руками его шею и ответила на поцелуй с такой страстью, что Николас задрожал. Оторвавшись от ее губ, что явно стоило ему немалого усилия воли, он прохрипел: — Мег, мы с вами в одной постели, не забывайте. Если вы будете целовать меня вот так, я не смогу сдержаться и мое тело даст вам все, о чем просят ваши губы. — Я… я ни на что не напрашиваюсь, — возразила залившаяся краской Мег, но собственный голос, вдруг ставший каким-то чужим, низким, даже ей самой показался не слишком убедительным, к тому же ей не хватило смелости встретиться взглядом с Николасом. — Правда? — Он криво улыбнулся. — Тогда идите сюда и докажите это мне. Лягте рядом со мной и скажите, что не хотите меня. Нарочито медленно Николас спустил с ее плеч бретельки ночной рубашки, обнажая груди, еще медленнее наклонился к ним и коснулся языком сначала одного тугого, напрягшегося соска, потом другого. Мег заметно вздрогнула. — Бог мой, вы даже не представляете, что со мной творится, когда я вижу, как вы мне отвечаете! — прошептал Николас. — Вы хотите, чтобы я к вам прикасался, я это чувствую, вы хотите, чтобы я обнимал вас, ласкал, пробовал на вкус… Его хриплый голос звучал так глухо, что Мег едва разбирала слова, а может, это бешеный стук собственного сердца мешал ей слышать? Она даже не была уверена, в самом ли деле услышала последнюю, решающую фразу или ей только почудилось: — Вы хотите, чтобы я вас любил, правда? В конце концов, какая разница, что он говорит, что подразумевает на самом деле? — подумала Мег. Сейчас имеет значение только одно: непреодолимое желание, переполняющее меня, извечное желание женщины слиться с любимым мужчиной. Мое тело жаждет его, стремится к Николасу, без него я чувствую себя пустой. Руки Николаса обхватили ее груди, и Мег невольно выгнулась ему навстречу, глядя из-под отяжелевших от страсти век, как Николас наклоняет голову. Когда он стал нежно лизать один сосок, с губ Мег сорвался потрясенный полувздох-полувскрик, все тело пронзили восхитительные, возбуждающие ощущения, заставляя ее мечтать о большем. Николас отбросил одеяло, рывком снял с Мег рубашку, потом сорвал с себя халат. На какое-то мгновение в радужный мир чувственного восторга прорвалась реальность, и Мег слабо запротестовала: — Нет! Мы не должны… без любви… Не дав ей закончить, Николас прошептал: — Не стыдитесь своего желания, во взаимном влечении мужчины и женщины нет ничего дурного, это естественно. Возможно, для него так и есть, подумала Мег, но не для меня. — Любовь — это очень важно! — пылко возразила она. — Я должна… мне нужно… — Вам нужен я, — снова перебил Николас. Прикосновения его рук к ее коже, ставшей необычайно чувствительной, уносили Мег в другой мир, где сама мысль о сопротивлении казалась невозможной, его ласки таили в себе безмолвные чувственные обещания, которые — Мег это знала — Николас выполнит, все до единого. Лишь одно движение руки Николаса, мягко скользнувшей по ее обнаженному телу, лишь одно прикосновение его теплого дыхания к ее коже, когда он приподнял голову от ее груди и стал снова приближаться к губам, — и все аргументы против того, что неизбежно должно последовать дальше, рассыпались в прах раньше, чем затуманенный страстью рассудок Мег успел их сформулировать. Вместо того чтобы оттолкнуть Николаса, она словно со стороны услышала собственный прерывающийся голос: — Да, Николас, о да… Она закрыла глаза и позволила ему вести себя в неведомую страну, назвать которую «удовольствием» было бы все равно, что назвать солнце «теплым». Ощущения, переполнявшие Мег, были настолько сильны, что на глазах выступили слезы восторга. Николас желал Мег так сильно, что не передать словами, но ради нее, ради своей любви к ней, хотел продлить каждую из бесценных секунд. Николас думал не столько о собственном удовольствии, сколько о том, как доставить Мег незабываемое наслаждение, как сделать, чтобы воспоминания об этой ночи остались с ним навсегда, согревали его на протяжении долгих холодных лет, когда Мег не будет с ним. Когда Мег почти призналась, что не любит его, и боролась со своим физическим влечением к нему, Николас чуть не плакал от досады. Ему казалось, без любви Мег интимный акт превратится в нечто поверхностное, малозначительное, чисто физическое, но каждый ее вздох, каждый взгляд, даже слабая дрожь ее тела обостряли его желание, делали его любовь еще сильнее. Мег вела себя так естественно, была такой любящей и нежной, что Николас быстро дошел до того предела, за которым возврат назад уже невозможен. Мег смотрела на него как завороженная. Ей подумалось, что Николас похож на греческого бога, и ее тело трепетало от желания, к которому примешивалось нечто сродни религиозному благоговению, все ее чувства были устремлены к мужчине, которого, как подсказывало Мег сердце, ей не суждено удержать и с кем у нее не будет ничего общего, кроме этой единственной ночи близости, ночи, которая останется в ее памяти навсегда. Каждое его движение, каждый тщательно контролируемый толчок исторгали у Мег стоны восторга. Ее тело сотряс мощный взрыв наслаждения, перед глазами словно вспыхнула разноцветная огненная радуга, рассыпавшаяся мириадами искр. Вспышки повторялись снова и снова, ловя ртом воздух, Мег шептала имя Николаса, пока наконец не обмякла, обессиленная, в его объятиях. Любовь и благодарность так переполняли ее, что не было сил сдержаться, и Мег почувствовала, что по ее пылающему лицу потекли слезы. — Шшш… — Николас прижал ее к себе, стал гладить волосы, мокрое от слез лицо, потом нежно поцеловал в губы. — Не говори ничего, Мег. Это было так прекрасно… так правильно. Правильно? Притом, что он меня не любит? Несмотря на физическое удовлетворение, Мег испытала острую боль. Но в одном Николас прав: говорить что-либо не имеет смысла. Он явно считает, что мое желание основано на том же чисто физическом влечении, что и его. Так зачем сыпать соль на собственные раны, облекая горькую правду в слова? Мег жадно прижала Николаса к себе еще крепче. Ей так нужна эта близость, этот интимный контакт! Все ее чувства молили об этом. Не выпуская Николаса из объятий, она устало закрыла глаза. Когда Мег проснулась, было уже утро. С чистого, невероятно голубого неба сияло по-весеннему яркое солнце. Рядом с ней лежал Николас. Мег несмело покосилась на него, стараясь не покраснеть от чувственных воспоминаний. Николас пододвинулся к ней и мягко сказал: — Доброе утро. «Доброе утро». Простые слова, но какая же в них скрыта интимность, какое чувство общности, принадлежности друг другу! И то, и другое — лишь иллюзия, самообман, с болью в сердце напомнила себе Мег. Николас ко мне ничего не чувствует, я это знаю точно. И Мег ответила ему теми же словами, но более официальным тоном: — Доброе утро. Николас протянул к ней руку. — Маргарет… От чувственности, прозвучавшей в его голосе, Мег окатила теплая волна. — Нам нужно вставать, пора продолжить поиски, — напомнила она, впрочем, не слишком настойчиво. — Чудесный денек… — Чудесный, — согласился Николас, обнимая ее. — Чудесный, — повторил он, касаясь ее губ нежным поцелуем. — Такой же чудесный, как ты… В лагере скаутов протрубили подъем. Мальчики встали, умылись в ручье и стали готовиться к завтраку. Джек с другого берега ручья наблюдал, как они разводят костер, и вскоре по воздуху поплыл аппетитный аромат готовящейся еды. Сосиски, которые он украл ночью, были очень вкусными, но сейчас Джек снова проголодался. В том месте, где скауты разбили лагерь, выступающие из земли валуны образовали естественную запруду с небольшим водопадом. Джек уже убедился, что ручей довольно глубок, течение в нем быстрое, и относительно безопасно его можно пересечь только в дальнем конце небольшой лощины. Туда он сейчас и направился. В обычных обстоятельствах Джек, привыкший к изысканной пище, приготовленной миссис Хортроп специально для него, и не притронулся бы к объедкам, но сейчас привередничать не приходилось. При одной только мысли об остатках жареного бекона и сосисок у Джека слюнки текли. Джек остановился, услышав, что мальчиков зовут завтракать. Двое ребят стояли на валунах возле самого глубокого участка запруды и бросали в воду камешки. Команды идти завтракать они либо не слышали, либо намеренно ее игнорировали. Джек видел, как один мальчик потянул другого за рубашку, вероятно, уговаривая возвращаться в лагерь, но тот стряхнул руку приятеля и попятился. — Нас позвали! — донесся до Джека голос первого. Мальчик снова схватил приятеля, на этот раз за руку, но тот рассмеялся, вырвался и вдруг поскользнулся, потерял равновесие и упал в воду. — Саймон! Страх, прозвучавший в голосе мальчика, побудил Джека действовать. Его не обучали приносить игрушку из воды, но он инстинктивно знал, что делать. Пес бросился в воду и быстро поплыл к тому месту, где скрылась под водой голова мальчика. Нырнуть и вытащить безжизненное тело ребенка на поверхность оказалось нелегко, но, к счастью, Джек сумел ухватиться зубами за ворот рубашки. Таща за собой находящегося без сознания мальчика, он, энергично работая лапами, поплыл к берегу, стремясь как можно быстрее выбраться на землю. Вскоре подоспела помощь: приятель пострадавшего побежал в лагерь, сообщил о происшествии, и вот уже к Джеку потянулись несколько рук. Спасенного мальчика вытащили на берег, уложили на землю и стали приводить в чувство. Он открыл глаза и закашлялся, выплевывая воду. — Молодец, хорошая собака, — похвалил кто-то. Джек отряхнулся и охотно пошел с людьми к их лагерю, где еще более охотно принял угощение. Подъехала карета «скорой помощи». Пострадавший окончательно пришел в себя, но на всякий случай его все-таки отвезли в больницу. Джек поехал вместе со спасенным им мальчиком. В приемном покое, дожидаясь, пока пострадавшего осмотрит врач, командир отряда скаутов стал рассказывать о благородном поступке Джека. — Если бы не сеттер, исход происшествия мог быть трагическим, — закончил он. — Сеттер, говорите? — спросила медсестра, заносившая данные о пациенте в журнал. — Да, он сейчас с нами. Очень хороший пес, дружелюбный, умный… — Гм… Местная радиостанция регулярно передает сообщение о пропавшем сеттере. Видно, кому-то очень хочется его вернуть, потому что за его возвращение обещана награда. — И вы думаете, это тот самый сеттер? — Возможно. Надо проверить, отзывается ли он на кличку Джек. — Доброе утро, прошу прощения, что приходится вас будить, но… — Это миссис Босуэл, — в панике прошептала Мег, поспешно отодвигаясь от Николаса. Он проворно вскочил с кровати и натянул халат. Похоже, Николаса в отличие от Мег появление хозяйки ничуть не смутило. — Минуточку! — крикнул он и повернулся к Мег, чтобы ободряюще ей улыбнуться и заодно убедиться, что она овладела собой. — Извините за вторжение, но мне позвонил брат. Кажется, есть сведения о вашей собаке… — Кто-то видел Джека?! — взволнованно перебила Мег. Забыв о своем недавнем смущении, она села в кровати, прикрывая наготу одеялом. — Где его видели? Что с ним? Николас знаком попросил ее помолчать и спросил: — Так вы говорите, Джек нашелся? — Похоже на то, — подтвердила миссис Босуэл и, вкратце рассказав о происшествии в лагере скаутов, подытожила: — Сейчас собака в городе, в полицейском участке. Как только вы будете готовы, вам нужно будет поехать туда, чтобы опознать пса. — Улыбнувшись, она добавила: — Сдается мне, ваш Джек показал себя героем, во всяком случае, родители спасенного мальчика именно так и считают. А теперь, если хотите, я принесу вам чай в спальню. Николас вопросительно взглянул на Мег. Сейчас, когда первое волнение улеглось, она осознала, что ей придется выбираться из-под одеяла в чем мать родила и одеваться на глазах у Николаса. Осознание того, что ночью он уже видел ее всю, и не только видел, но и ласкал руками и губами каждый дюйм ее тела, и повторил бы сейчас это снова, причем не просто с ее согласия, но при ее активном поощрении, ничуть не помогало Мег избавиться от неловкости. Словно почувствовав ее состояние, Николас, к облегчению Мег, сказал: — Не утруждайте себя, миссис Босуэл, я спущусь с вами и приготовлю нам обоим чай. Еле дождавшись, когда за Николасом закроется дверь, Мег выскочила из кровати, как пробка из бутылки, и пулей помчалась в ванную. Спустя десять минут, когда в комнату вернулся Николас с подносом, на котором стояли две чашки горячего чаю и тарелка с аппетитно пахнущими булочками, она уже была полностью одета. Николас поставил поднос на тумбочку и протянул Мег чашку. — Неужели это правда?! Неужели они нашли Джека?! — взволнованно спросила она. — Судя по всему, так и есть. Я позвонил в местный полицейский участок и побеседовал с дежурным. Он подтвердил, что собака подходит под данное мной описание и отзывается на кличку Джек. — Надеюсь, это он. Я с ужасом думала, как сообщу новость миссис Хортроп, — призналась Мег. — А каково было мне? — Он допил чай и принялся собирать вещи. — Я буду готов через пять минут, как только ты соберешься, мы поедем. Поскольку Николас проявил тактичность и вышел из комнаты, когда Мег нужно было принять душ и переодеться, она считала, что обязана ответить ему тем же. Но по каким-то необъяснимым причинам ей совсем не хотелось уходить от Николаса даже ненадолго. Как будто ей была невыносима сама мысль о разлуке с ним. Что ж, придется привыкать, строго сказала себе Мег. Как только мы вернемся домой, точнее, когда миссис Хортроп вернется из поездки, у нас с Николасом больше не будет поводов встречаться. Коль скоро мне все равно придется учиться жить без него, лучше начинать прямо сейчас. Самое разумное — спуститься вниз и подождать Николаса там. Только почему мне так не хочется поступать разумно? Почему я не двигаюсь с места, нарочно растягивая чашку чая подольше и не спеша доедать булочку? Мег встала и медленно подошла к окну. Она слышала за спиной шаги Николаса, потом открылась и закрылась дверь ванной. Теперь ей действительно пора спускаться. Ванная не настолько просторна, чтобы там можно было одеться. Приняв душ, Николас вернется в комнату обнаженным… Мег напряглась, услышав за спиной голос Николаса: — Мег, не могла бы ты передать мне сумку? Вчера вечером я поставил ее под окном, в ней остались мои бритвенные принадлежности. Немного волнуясь, Мег взяла сумку и подошла к приоткрытой двери ванной. Николас повязал на бедрах полотенце, и дыхание Мег стало частым и неровным, лицо залил жаркий румянец. — В чем дело? — насмешливо спросил Николас. — Можно подумать, будто ты никогда не видела меня раздетым. — Насмешливые огоньки в его глазах вдруг погасли, уступив место другому огню, от которого пульс Мег забился втрое чаще. — Иди сюда! — хрипло скомандовал Николас. Мег подчинилась, не в силах отвести от него взгляд. Огонь желания, горящий в глазах Николаса, словно гипнотизировал ее. Николас взял у нее из рук сумку, поставил на пол и взял Мег за плечи. Казалось, он не мог находиться рядом и не прикоснуться к ней. — Ты не должна стыдиться того, что мы оба чувствуем, того, что между нами возникло, — проникновенно сказал он. — Я хочу тебя, а ты хочешь меня. Еще минута, и Мег бы бросилась к нему в объятия, а уж как только это случилось бы… Мег зажмурилась. Как же ей хотелось прижаться губами к теплой коже Николаса, погладить пальцами шелковистые волоски на груди, рельефные мускулы на руках… Но беда в том, что каждый раз, когда она прикасалась к Николасу, ей становилось все труднее молчать о своей любви. — Нас ждут в полицейском участке, — пробормотала она. Николас уронил руки. — Да, конечно. Мне нужно одеваться. — Я подожду тебя внизу. Мег решительно двинулась к двери, не давая себе возможности передумать. Услышав, как за ней закрылась дверь спальни, Николас закрыл глаза и в сердцах стукнул кулаком по стене. Черт побери, зачем я это сделал? Почему не мог оставить все как есть? Какой смысл пытаться навязать Мег чувства, которых она не разделяет и даже не хочет замечать? Всякий раз, когда я пытаюсь завести разговор о чувствах, она испытывает неловкость, это ясно как день. Я достаточно хорошо знаю женщин, чтобы понять, что Мег удивляется собственному поведению. Сегодня утром ей даже немного неловко оттого, что мы были близки. Николас не считал себя тщеславным, но не мог отрицать, что ему невероятно приятно видеть, чувствовать, сознавать, что Мег отдается ему полностью, безоглядно, что их близость принесла ей наивысшее удовлетворение. Но он до сих пор не мог избавиться от саднящей боли при мысли, что она не отвечает на его чувства. Николас быстро побрился и оделся. Если бы миссис Босуэл не помешала нам, поспешив сообщить новости о Джеке, я лежал бы в кровати с Мег и… Он стиснул зубы и строго приказал себе не предаваться глупым фантазиям. 11 Николас въехал на стоянку перед полицейским участком и заглушил мотор. Мег с некоторой опаской покосилась на него. Почти всю дорогу Николас молчал, а когда говорил, то голос звучал напряженно и резко. Не потому ли, что Николас стал догадываться о моей любви? — испугалась она. Почувствовал, что моя бурная реакция на его ласки была вызвана чем-то более глубоким, нежели простое физическое влечение, и теперь намерен дать мне понять, что моя любовь ему не нужна? Неужели он думает, что я так глупа и слепа, что сама до сих пор не догадалась? Николас обошел капот, открыл дверцу и подал Мег руку, но она сделала вид, что не заметила ее. В полном молчании они вошли в здание полицейского участка. Но когда Мег увидела Джека, с довольным видом лежащего рядом с крупной служебной собакой, она вмиг забыла о своем намерении держаться на расстоянии от Николаса и, схватив его за руку, радостно воскликнула: — Это он! Пес увидел и узнал Мег и Николаса. Он вскочил и подбежал к ним, виляя хвостом. — Ох, Джек… Мег уткнулась лицом в густую собачью шерсть, чтобы скрыть счастливые слезы. Николасу почему-то срочно понадобилось высморкаться, и он полез в карман за носовым платком. Дежурный полицейский сказал со смешком: — Я вижу, нет нужды спрашивать, ваша ли это собака. — Да, вы правы, — подтвердил Николас. Мег отметила, что голос у него подозрительно осип. Дав Мег время без помех поздороваться с Джеком, он тоже присел на корточки. — Привет, дружище. Джек тут же забыл о существовании Мег и переключил все внимание на Николаса, как будто тот был его хозяином. Мег даже стало немного обидно. — Знаете, ваш пес, наверное, прославится, — сказал полицейский, когда с формальностями было покончено. — Скауты решили подать заявку, чтобы Джека представили к награде за спасение утопающих. Кроме того, с вами хотят встретиться родители мальчика. Если бы не Джек, он наверняка бы утонул. — Полицейский помолчал, рассмеялся, как будто вспомнил что-то забавное, и добавил: — А ваш Джек малый не промах. Мы сначала держали его в комнате отдыха, так он у одного парня утащил бутерброд и чуть было не удрал с ним, поэтому пришлось приставить к нему Цезаря для охраны. Услышав свое имя, ризеншнауцер навострил уши, но не двинулся с места, оставаясь на посту. Мег завистливо вздохнула. Как ни старайся, от Джека вряд ли удастся добиться столь же беспрекословного подчинения. — Пошли, дружище, пора возвращаться домой, — сказал Николас псу. Однако им нужно было еще заехать на ферму и поблагодарить Босуэлов за гостеприимство. Немало удивив Мег, Николас по дороге остановился возле магазина и вскоре вернулся с нарядным свертком. — Вот, хочу подарить миссис Босуэл, — пояснил он. Жена фермера очень обрадовалась подарку. — О, как это мило! Такой у меня нет! — Я заметил, что вы собираете фарфоровых собачек, — скромно сказал Николас. Мег была поражена как его наблюдательностью, так и чуткостью. В машине она высказала свое восхищение вслух. Николас пожал плечами и небрежно заметил: — Ничего особенного! У нее все полки заставлены фарфоровыми статуэтками. — Ты очень наблюдателен, — повторила Мег без всякого выражения. Николас бросил на нее долгий задумчивый взгляд. — Ну… во всяком случае, достаточно наблюдателен, чтобы понять, что что-то не так. В чем дело, Мег? Джек с нами, он не пострадал и… — Я просто устала, — быстро нашлась Мег. Не могла же она признаться, что причина ее плохого настроения в том, что уже через несколько часов они будут дома, а значит, их отношения снова станут прежними. Сегодня ночью они уже не будут спать в одной постели, завтра утром Николас не принесет ей в спальню чай с булочками и не будет разгуливать в одном полотенце, дразня ее своим полуобнаженным видом. — Устала? — переспросил он. Под его внимательным взглядом Мег залилась густым румянцем. Фраза «Сегодня ночью я почти не спала» вертелась у нее на языке, но она не произнесла ее вслух. Однако даже не глядя на Николаса, Мег поняла, что он подумал о том же самом. — Тогда, может, поспишь пока? Что ж, конечно, он предпочел бы, чтобы я спала, а не бодрствовала, тогда можно не трудиться поддерживать светскую беседу. А еще лучше, если бы меня вовсе не было в машине! — подумала Мег. — Да, пожалуй, я так и сделаю, — очень холодно сказала она и закрыла глаза. — А родители мальчика, которого Джек спас, подали прошение, чтобы Джека наградили за спасение утопающего. Мег пила чай и терпеливо слушала взволнованный рассказ миссис Хортроп о том, что Джек претендует на титул «Собака года». Петиция Хортроп вернулась из поездки в прошлое воскресенье, и Мег получила возможность вернуться в свою квартиру, что и сделала без особого сожаления. За те несколько дней, что прошли между благополучным возвращением Джека домой и возвращением его хозяйки, Мег и Николас едва ли провели вместе несколько минут. Не то чтобы Мег переживала по этому поводу, нет, конечно. Она вовсе не стремилась проводить с ним побольше времени, и сложившаяся ситуация ее вполне устраивала, даже очень устраивала. Мег была рада вернуться к работе, потому что предложенный ею план шефства над приютом для престарелых получил широкую общественную поддержку, и Роджер решил послать ее на четырехнедельные курсы, проводимые благотворительной организацией, которая готовила четвероногих помощников для инвалидов и тяжело больных. Мег ухватилась за это предложение с радостью. Ей было очень интересно понаблюдать за последним этапом дрессировки. К тому же хозяин одной из собак жил в Эйнсборо, а значит, пес был ее потенциальным пациентом. Мег понимала, что в профессиональном плане эта командировка равносильна признанию руководством клиники ее заслуг. — Джек стал вести себя гораздо лучше, — с гордостью сообщила миссис Хортроп, гладя своего питомца по голове. Мег улыбнулась, подумав, что, вероятно, изменившееся поведение Джека в немалой степени объясняется драматическими событиями, участником которых он поневоле стал. Мег не сомневалась, что сообразительный пес наконец-то понял, как ему повезло с хозяйкой. — Правда, в последнее время он какой-то подавленный, — продолжала миссис Хортроп, — я собиралась отвезти его к вам в клинику, но Эдвард говорит, что пес просто скучает по Николасу. Скучает по Николасу?! — удивилась Мег. И кто такой Эдвард? В это время в дверь позвонили, и миссис Хортроп пошла открывать. — Пожалуй, мне пора, — быстро сказала Мег, вставая, поскольку опасалась, что гостем окажется не кто иной, как человек, общества которого она старательно избегала все эти дни. — Уже уходите, дорогая? — огорчилась хозяйка. — Может, посидите еще немного? Хотя бы поздоровайтесь с Эдвардом. Он мне рассказывал, как горячо вы защищали Джека, когда он пришел на него жаловаться. Мег поддалась на уговоры, когда поняла, что в дверь звонит не Николас, а сосед миссис Хортроп, отставной полковник, в саду которого Джек не так давно натворил бед. — Добрый день, Маргарет! — Увидев Мег, полковник просиял. — Рад снова с вами встретиться при более приятных обстоятельствах, мисс. — Строго посмотрев на Джека, который явно собирался вскочить и приветствовать его по-собачьи, полковник скомандовал: — Место! Мег очень скоро поняла, что полковник заглянул к соседке не только затем, чтобы проверить, как ведет себя пес. Она также заподозрила, что Летиция Хортроп не осталась равнодушной к своему седовласому поклоннику. Оставив влюбленных наедине, Мег отправилась домой. В понедельник ей предстояло уехать на четыре недели, поэтому она решила в предстоящие выходные навестить родителей и ехать на курсы прямо от них. Мег была рада, что во время встречи с миссис Хортроп имя Николаса почти не упоминалось, и испытала еще большее облегчение оттого, что удалось с ним не встретиться. Интересно, где он сейчас? Миссис Хортроп сказала, что Джек по нему скучает. Означает ли это, что Николас передумал покупать дом в Эйнсборо и уехал? Может, он решил поселиться подальше от меня и от моей ненужной любви? Что ж, если так, мог бы особо не стараться, я не собираюсь ставить себя в идиотское положение, навязываясь мужчине, которому до меня и дела нет. Неужели он вообразил, что я стану за ним бегать? Поймаю на улице, брошусь в ноги и стану умолять заняться со мной любовью? На щеках Мег выступил сердитый румянец. Неужели он всерьез думает, что если я однажды уступила своему влечению, своей любви, то… Однажды? — язвительно переспросил внутренний голос. Мег покраснела еще гуще, но уже не от гнева, а от воспоминаний. Она поджала губы и принялась мысленно составлять список дел, которые необходимо сделать до отъезда. Мег заехала в книжный магазин и купила отцу недавно вышедшую иллюстрированную энциклопедию по цветоводству. Мег знала, что отец очень обрадуется подарку. Мег села в машину, включила зажигание, но неожиданно ее внимание привлекла знакомая фигура. Николас! Так и есть, это он, выходит из агентства по торговле недвижимостью. Мег жадно впилась в него взглядом, отмечая каждую деталь его облика: густые темные волосы, поблескивающие на солнце, загорелую шею, проглядывающую в расстегнутом вороте спортивной рубашки с коротким рукавом, рельефные мускулы рук. Николас был достаточно близко, и Мег видела, что он морщит лоб, словно глубоко задумался. Из дверей магазина, расположенного в соседнем с агентством доме, выпорхнула хорошенькая молодая брюнетка и чуть не налетела на Николаса. Девушка принялась извиняться, и хмурые складки у него на лбу тут же разгладились, на лице появилась приветливая улыбка. Сердце Мег пронзила жгучая боль. Не ожидавшая от себя такой вспышки ревности, она была потрясена. Не в силах видеть, как Николас улыбается другой женщине, Мег решительно отвернулась в другую сторону. Что, если в компенсацию за случайное столкновение Николас пригласит девушку в кафе? Что, если она согласится, начнет с ним кокетничать? Мег легко могла представить себя на ее месте, уж она-то точно не устояла, если бы такой видный мужчина, как Николас, проявил к ней интерес. Мег уже виделось, как Николас стоит с этой брюнеткой у алтаря, смотрит на нее влюбленными глазами, а та отвечает ему таким же полным обожания взглядом… Водитель стоящего за машиной Мег пикапа посигналил, и Мег подпрыгнула от неожиданности. Николас оглянулся и заметил Мег. Он делал все, что мог, чтобы выбросить ее из головы и из сердца. Оставшиеся до возвращения тетушки Летти дни обернулись для него сущей пыткой, он до сих пор не понимал, как сумел сдержаться, не пришел к Мег в спальню и не стал умолять на коленях хотя бы попытаться его полюбить. Но как-то все-таки ухитрился. Когда тетушка Летти вернулась из путешествия и Мег снова переехала в свою квартиру, Николас сказал себе, что это лучшее решение для них обоих. Однако с тех пор не проходило и дня, чтобы он не вспоминал Мег, не тосковал по ней. Да что там дня — часа, минуты не проходило! — Маргарет?! — окликнул Николас и направился к ней. Мег, перебарывая искушение оглянуться, тронула машину, но в последний момент все-таки не удержалась и посмотрела в зеркало заднего вида. Николас был один. Наверное, девушка побежала домой принарядиться перед свиданием, с горечью подумала Мег. Как же я ей завидую! Как бы мне хотелось, чтобы все сложилось по-другому, чтобы Николас назначил свидание мне, чтобы он любил меня! Правильно говорят, что некоторые не понимают своего счастья, воспитывала себя Мег, вернувшись домой из очень интересной и полезной командировки. Она провела почти целый месяц с людьми, которые не спасовали перед болезнью и, проявив мужество и силу духа, учились жить заново и с максимальной выгодой использовать помощь своих четвероногих помощников. Глядя на них, Мег понимала, что должна радоваться уже тому, что здорова и руки-ноги у нее в порядке. Один из инструкторов курса проявил к Мег не только профессиональный интерес и не скрывал этого. Казалось бы, все хорошо, а она чувствует себя несчастной. Как только Мег явилась в клинику, Роджер вызвал ее в свой кабинет. Снова похвалив ее работу, шеф сказал, что ее испытательный срок закончился, но он надеется, что Мег останется в клинике на постоянной основе. Вечером того же дня позвонил инструктор с курсов и пригласил ее на свидание. Мег в мягкой форме отказалась, но парень, по-видимому, еще не потерял надежды уговорить ее если не сегодня, то в другой раз. Словом, у Мег были все основания быть довольной собой и жизнью — все, кроме одного! На следующий день после возвращения Мег взяла выходной. Нужно было прибраться в квартире, сходить в прачечную и сделать хотя бы самые необходимые покупки. Остаток дня она планировала провести в блаженном ничегонеделании в каком-нибудь уютном уголке на берегу реки. И, конечно, наслаждаясь тишиной и солнечным деньком, она не будет думать о Николасе. Не думала же она о нем в командировке… Точнее, почти не думала, а еще точнее — думала не каждый час. Когда все дела были переделаны, и Мег неторопливо прогуливалась вдоль реки, ее окликнула миссис Хортроп. Мег оглянулась и с облегчением увидела, что Петицию Хортроп сопровождает не Николас, а полковник, и держится он уверенно, даже как-то покровительственно по отношению к спутнице. — А где же Джек? — спросила Мег, только чтобы поддержать разговор. — Как, разве вы не знаете? Он больше со мной не живет, — ответила миссис Хортроп. — Вы… вы его отдали? — Мег не могла скрыть своего огорчения. — Бедный Джек. — Что вы, совсем не бедный, он очень доволен, — возразила пожилая леди. — И Николас очень на этом настаивал. Николас! Как я сразу не догадалась! Все его рассуждения о вине перед Джеком были чистой воды лукавством! Он с самого начала задумал избавиться от Джека и, как видно, преуспел. А я-то, наивная дурочка, поверила, что Николас передумал! — Кстати, мы только что были у него в гостях, — вступил в разговор полковник. ~ Честно говоря, не понимаю, зачем холостяку понадобилось покупать такой большой дом… — Николас купил усадьбу «Эйнсвью», — радостно сообщила миссис Хортроп. — Он недавно переехал. Усадьба «Эйнсвью». Мег знала это место — когда-то навещала там заболевшего кота прежних хозяев. Очаровательный особняк эпохи короля Георга, являвшийся сердцем усадьбы, произвел на нее впечатление. — Я скучаю по Джеку, — продолжала миссис Хортроп, — но Эдвард считает, что мне нужно завести другую собаку, поменьше и поспокойнее. Мег хотела спросить, где Джек, но от гнева и горечи у нее перехватило горло, и она побоялась, что голос ей попросту откажет, если она попытается заговорить, Поэтому Мег вымученно улыбнулась, посмотрела на часы, сделав вид, что спешит, и, кивнув пожилой паре, пошла дальше. Удовольствие от прогулки было безнадежно испорчено. Удивительно, что миссис Хортроп, фактически выгнав Джека из дому, рассказывает об этом так спокойно. А ведь казалось, что она любила собаку. Вероятно, Николас достаточно убедительно объяснил, что Джеку дескать будет лучше у других хозяев, а миссис Хортроп по наивности поверила племяннику. Впрочем, стоит ли удивляться, Мег и сама верила Николасу! Мег вернулась домой, но история с Джеком все не выходила у нее из головы. Чем больше она думала об отвратительном поступке Николаса, тем больше разъярялась. Кому-то давно пора показать мистеру Сэйвиджу, насколько он жесток и бездушен! А кто может сделать это лучше, чем она, Мег? Никто! Мег села в машину и поехала в «Эйнсвью». У поворота на подъездную аллею все еще висела табличка «Продается», но усадьба уже не казалась заброшенной. Подъехав ближе, Мег поняла, в чем дело: вымытые окна дома блестели на солнце, каменные наличники выделялись на сером фоне стен свежей бежевой краской. Цветы на клумбах перед домом уже не терялись в разросшихся сорняках, кто-то разровнял гравий на дорожках. Очевидно, желая привести усадьбу в надлежащий вид, Николас не скупится на затраты, подумала Мег. Жаль только, что он не пожелал потратить часть этих денег, чтобы сделать хоть что-нибудь для Джека. Поставив машину перед домом, она поглубже вздохнула и решительно распахнула дверцу машины. Мег не желала анализировать, в какой степени ее гнев на Николаса объясняется разочарованием, несоответствием реального облика этого мужчины тому, каким он ей виделся и каким она успела его полюбить. Она-то по наивности вообразила, что ему хватило мудрости и силы духа признать свои ошибки! Она-то считала, что он достаточно чуток, чтобы понять, как тяжело перенесет Джек вторую смену хозяина! Какое-то время она даже надеялась, что Николас способен понять женщину, полюбившую его, несмотря на… Дверь дома внезапно открылась, хотя Мег еще не успела позвонить в колокольчик. По-видимому, Николас увидел, как она подъезжала. — Маргарет! Добрый день. Услышав теплые нотки в его голосе, Мег заморгала от неожиданности, но быстро оправилась от растерянности. Убедив себя, что ей просто почудилось, она не ответила на приветствие и набросилась на Николаса: — Я все знаю, я разговаривала с твоей тетей! Как ты мог?! Подумать только, я ведь поверила твоим россказням, всерьез подумала, что ты осознал свои ошибки насчет Джека и даже привязался к нему! Неужели у тебя вообще нет сердца?! Ты не способен на чувства?! — гневно вопрошала Мег и сама же ответила: — Да что я спрашиваю, конечно, не способен! Ты просто притворялся, выжидая подходящего случая, чтобы избавиться от пса! — Как она ни старалась сдерживаться, но на глазах выступили слезы. — А я-то, дура, поверила… — Погоди, погоди, минуточку, — мрачно прервал ее Николас. — Ты не… — Что «не»? Не понимаю?! — вскипела Мег. — Да, я действительно не понимаю, как ты мог жестоко обойтись с бессловесным животным, которое не может за себя постоять! И как я только могла вообразить, будто полюбила тебя?! Как меня угораздило думать о тебе каждую ночь после того как мы… после нашей… — Она гордо вскинула голову, стараясь не замечать, что лицо горит, посмотрела в глаза Николасу и тихо сказала: — Ты не достоин моей любви, и я рада, что узнала правду, теперь я не стану тратить на тебя слезы. Где Джек? Я хочу знать, потому что… Николас оглянулся и позвал: — Джек, иди сюда, у нас гость. Мег с первого взгляда заметила, что пес выглядит здоровым и счастливым. Глаза радостно блестят, шерсть лоснится, по осанке видно, что Джек имеет возможность набегаться вдоволь, чего был лишен, когда жил с миссис Хортроп. — Джек здесь, с т-тобой? — Мег от стыда начала заикаться. — Н-но… Сеттер подбежал к Мег, она присела на корточки, погладила его по голове и зарылась лицом в густую шерсть. — Когда пришла пора переезжать из дома тети Летти, я понял, что очень привязался к Джеку, поэтому и попросил тетю подумать, не согласится ли она отдать мне Джека насовсем. Поначалу она не соглашалась, но Эдвард ее переубедил. Тетя прислушивается к его мнению, кстати, я подозреваю, что со дня на день наш бравый полковник сделает ей предложение, их чувства друг к другу очевидны. В конце концов она согласилась, при условии, что, если Джеку у меня не понравится, он вернется к ней. Однако Джек освоился здесь гораздо быстрее, чем я ожидал, и ему у меня нравится, правда, дружище? — спросил Николас пса, почесывая его за ухом. Реакция Джека не оставляла сомнений в том, что он счастлив в новом доме и с новым хозяином. — Прошу прощения, я поторопилась с выводами, — неловко пробормотала Мег, выпрямляясь. — Я наговорила лишнего. Я… мне пора идти, — скороговоркой протараторила она, чуть ли не бегом устремляясь к машине. Что на меня нашло? — ужасалась Мег. Как меня угораздило высказать все, что у меня наболело, не думая о последствиях? Мало того, что я обрушила на Николаса груду несправедливых упреков, так еще и призналась в своих чувствах! — Нет, не пора, — мягко возразил Николас, догнав ее. — Нам нужно кое-что обсудить. — Нет, я не останусь, ты меня не удержишь! — испуганно запротестовала Мег. И тут Николас приказал: — Джек, охраняй! Джек тут же сел на пути Мег. Когда она попыталась его обогнуть, он взял ее зубами за запястье — не сильно, но весьма решительно. Мег негодующе уставилась на Николаса. — Ты сама говорила, что он очень умный пес, — сухо напомнил он, — и я должен с тобой согласиться. — Ты не можешь так поступить, вели Джеку меня отпустить! — потребовала Мег. — Только после того, как ты пообещаешь войти в дом и поговорить со мной. — Нам не о чем разговаривать. — А вот тут ты ошибаешься. Например, нам нужно обсудить некоторые интересные заявления, которые ты сделала по одному вопросу… Ты хотя бы представляешь, как я ревновал тебя к Джеку, когда ты стала защищать его от меня, и я понял, что он значит для тебя больше, чем я? — Ты ревновал к Джеку? Но это же нелепо! — А по-моему, вполне естественно для безнадежно влюбленного мужчины. — Что ты сказал? Для безнадежно влюбленного?.. В меня? — недоверчиво прошептала Мег. — Не может быть! — Ты мне не веришь? Что ж, мне приходит на ум сразу несколько способов доказать, что я прав, но, боюсь, ни один из них не предусматривает присутствие свидетеля, пусть даже четвероного. — Он посмотрел на Джека и приказал: — Отпусти. Пес немедленно разжал челюсти и отошел от Мег, виляя хвостом. — Просто не верится, что ты так быстро его выдрессировал, — заметила Мег, когда они с Николасом вошли в холл. — Я бы не стал приписывать все заслуги себе. Основу заложила ты, а я… Поселившись здесь, я проводил с ним очень много времени. В конце концов, Джек — единственная ниточка, связывающая меня с тобой. Николас открыл какую-то дверь и пропустил Мег вперед. Она оказалась в гостиной. — Как ты могла подумать, что я втайне от тебя избавлюсь от Джека? — Сама не знаю, — честно призналась она. — Наверное, я совсем голову потеряла от любви. — Николас закрыл ногой дверь и привлек ее к себе. — Николас… — слабо запротестовала Мег. — Николас — что? — лукаво осведомился он, привлекая ее к себе так, что Мег ощутила неистовое биение его сердца. — Эти последние недели без тебя были просто… — Он замолчал и замотал головой, как будто не мог найти слов, чтобы описать свои страдания. — Для меня тоже, — застенчиво призналась Мег. — Но если ты меня любишь, то почему ничего не сказал, когда… когда мы… Она замолчала и стала чертить пальцем невидимые узоры на его рубашке. Ей все еще не хватало смелости посмотреть Николасу в глаза: вдруг она что-то не так поняла, и все это окажется недоразумением, или, того хуже, жестокой шуткой, которую Николас придумал, чтобы наказать ее? — Я пытался, — просто ответил он, — но всякий раз, когда заводил разговор о чувствах, ты меняла тему, и я решил: это потому, что ты меня не любишь и тебе неприятно даже слышать о моей любви. — Нет! Все было не так! Я боялась услышать, что для тебя близость со мной была просто сексом, и ты не хочешь, чтобы я придавала слишком большое значение тому, что было между нами. Вот почему я всякий раз меняла тему. Я уже в тебя влюбилась. Если бы я тебя не любила, я не смогла бы так… мы бы не… — Мег смешалась и покраснела. — Я же не… Николас, по-видимому, понял, что она пытается сказать. — Я и сам об этом задумывался. Но, по-моему, нет ничего постыдного в том, чтобы женщина желала мужчину, не любя его. — Значит, ты решил, что с моей стороны это была не любовь, а похоть? — грустно заключила Мег. — Господи, что, если бы я не приехала сюда сегодня? Мы могли бы никогда… — Нет, — заверил Николас, — я не собирался сдаваться, у меня был свой план. Я научил Джека хромать. Ему бы понадобилось сходить в клинику не раз и не два, прежде чем ты поняла бы, что с его лапой все в порядке! Мег рассмеялась. — Неужели ты взял в сообщники Джека? — Я бы ни перед чем не остановился! Я так тебя люблю, что… Мег обняла Николаса за шею, подняла к нему лицо и прошептала: — И что же? Как ты меня любишь? Все-таки люди — очень странные создания, решил про себя Джек. Например, эта парочка закрылась в спальне и не желает выходить, хотя меня следовало покормить еще два часа назад. Даже тактичный негромкий лай под дверью не привлек их внимания! Ну ничего, раз так, я сам о себе позабочусь. Кажется, в холодильнике были сосиски… 12 — Ой, смотрите, какой пес, ну разве он не прелесть?! Услышав похвалу какой-то дамы с седыми буклями, Джек приосанился. В глубине своей собачьей души он, правда, был уверен, что сеттеру нести корзину с цветами как-то несолидно, но Мег и Николас так уговаривали, что Джек сдался. Они даже заставили его несколько раз прорепетировать, чтобы удостовериться, что он все сделает правильно. Как будто это так сложно! А вот и они сами, выходят из церкви, и гости осыпают их лепестками роз. Джек снова взял корзину с цветами в зубы и подошел поближе, чтобы сфотографироваться с молодоженами. — Какой ты молодец, что научил Джека носить корзину с цветами. Он отлично справился! — Мег счастливо вздохнула, прижимаясь к мужу на заднем сиденье свадебного лимузина. — Да, он молодчина, — согласился Николас и лукаво добавил: — По-моему, гости больше смотрели на него, чем на жениха и невесту, как будто сегодня не наш праздник, а Джека. Его праздник состоялся месяц назад, когда ему вручали медаль «За спасение утопающих». Мег рассмеялась, вспоминая церемонию. — Он очень гордился собой, правда? Но, по-моему, ты не совсем прав, Джек — полноправный участник сегодняшнего торжества. Если бы не он, мы могли бы вообще не встретиться. — Страшно даже подумать об этом! — серьезно согласился Николас и всмотрелся в глаза Мег. — Интересно, что означает этот мечтательный взгляд? — спросил он. — Я подумала, что через годик Джек будет в самом подходящем возрасте, чтобы возиться с детьми. — С детьми? Вот как! Интересно, о чьих детях ты говоришь, о наших или о его? Мег рассмеялась, отчего у нее на щеках появились очаровательные ямочки. — Как знать, может, и о тех, и о других? — Хм… ясно. Что ж, в таком случае нам лучше не терять времени, правда? — прошептал Николас и поцеловал жену в губы. Украшенный цветами лимузин остановился у отеля, где должен состояться банкет по случаю свадьбы. Николас приблизил губы к самому уху Мег и прошептал: — Я люблю вас, миссис Сэйвидж. — И я тебя люблю. Под свадебным столом довольный Джек расправлялся с лакомством, которое новобрачный украдкой сунул ему. Сосиски! Ммм… прелесть. Джек их обожал — почти так же, как ботинки ручной работы!