Аннотация: Поездка на Гавайи давала Мэтти Шарп долгожданную возможность приятно отдохнуть, а заодно и выполнить поручение тети, коллекционирующей предметы старины. Девушке предстояло забрать у престарелого миллионера Кормье бесценный средневековый меч. Но отпуск Мэтти против всяких ожиданий оказался полон тайн и опасностей. Над девушкой нависла угроза гибели. И единственный, кто в состоянии помочь ей разорвать смертоносную паутину, — отважный и изобретательный Хью Эбботт…


---------------------------------------------


 Джейн Энн Кренц
 Все к лучшему

 Одно она знала точно — Поль Кормье умирает.
 Кровь из раны на груди просочилась сквозь его белую шелковую рубашку и белый полотняный пиджак и узенькими ручейками текла по белому мраморному полу.
 Когда Мэтти Шарп беспомощно склонилась над ним и взяла его руку в свою, старик открыл глаза. Он смотрел на нее так, как смотрят люди, пытающиеся разглядеть что-то сквозь плотный туман.
 — Кристина? Это ты, Кристина? — Он говорил хриплым шепотом, но тем не менее его легкий европейский акцент был все таким же элегантным.
 — Да, Поль. — Все, что она могла для него сделать, — это солгать. Мэтти сжала его руку. — Это я, Кристина.
 — Скучал по тебе, девочка. Так скучал.
 — Я здесь.
 На несколько секунд взгляд бледно-голубых глаз Кормье задержался на ней.
 — Нет, — сказал он. — Здесь тебя нет. А вот я уже почти там, так ведь? — Он издал звук, поначалу похожий на смешок, но тут же перешедший в страшный, булькающий кашель.
 — Да, ты уже почти там.
 — Приятно будет снова тебя увидеть.
 — Да. — Жаркий, влажный ветер тропического острова достигал даже вестибюля особняка Кормье. Джунгли вокруг неестественно и угрожающе молчали. — Все будет хорошо, Поль. Все будет в порядке. — Ложь. Еще одна ложь. Кормье внимательно вгляделся в нее, взгляд стал поразительно осмысленным.
 — Убирайся отсюда. Спеши.
 — Я уйду, — пообещала Мэтти. Глаза Кормье снова закрылись.
 — Кое-кто должен прийти. Старый друг. Когда он придет… скажи ему… скажи ему… — Еще один приступ хриплого кашля унес его последние силы.
 — Что мне ему сказать?
 — Правь… — Кормье захлебнулся собственной кровью. — В аду.
 Мэтти не стала задумываться над тем, что, как ей показалось, она услышала.
 — Я скажу, — машинально уверила она его. Рука в ее руке безвольно обмякла.
 — Кристина?
 — Я здесь, Поль.
 Но на этот раз Кормье ее не услышал. Он умер.
 Мэтти снова осознала весь ужас ситуации. Она с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как кружится голова. Автоматически взглянула на золотые с чернью часы на запястье, как будто опаздывала на деловое свидание.
 И, потрясенная, поняла, что пробыла в белом особняке над океаном меньше пяти минут. Она должна была приехать двумя часами раньше, но заблудилась среди извилистых дорог острова, одна из которых привела ее в тупик. Тогда Мэтти сильно нервничала из-за опоздания. Теперь же ей пришло в голову, что, прибыв вовремя, она скорее всего нарвалась бы на тот же пистолет, выстрел из которого убил Поля Кормье.
 Носком своей кожаной итальянской туфли она зацепилась за что-то. Это что-то отлетело в сторону. Мэтти вздрогнула от громкого звука, нарушившего зловещую тишину холла. Потом посмотрела вниз и увидела пистолет.
 Он, верно, принадлежал Кормье, сказала она себе. Бедняга пытался сопротивляться. Как в тумане Мэтти сделала шаг к пистолету. Может быть, надо взять его?
 При одной мысли об этом ей стало нехорошо. Последний пистолет, который она держала в руках, был из пластмассы и лежал в коробке с надписью: «Специально для снайпера Энни Оакли. От пяти лет и старше». Подруга подарила его Мэтти на день рождения, когда той исполнилось шесть лет. Она помнит, как с упоением раз за разом вытаскивала пистолет, вкладывала обратно в кобуру из розовой искусственной кожи и вытаскивала снова — и так буквально часами, пока обеспокоенные родители не отняли игрушку, заменив ее коробкой с акварельными красками. Девочка послушно возилась с красками примерно десять минут, и в результате ей удалось изобразить жизнерадостную желтую лошадь для Энни Оакли. Картинка получилась забавной, но не удостоилась чести быть прикрепленной на холодильнике рядом с последним творением ее сестры Эриел — букетом цветов.
 Таким образом ее подготовка к обращению с оружием была прервана на очень ранней стадии, и теперь Мэтти не имела абсолютно никакого представления, как пользоваться этим смертоносным чудищем, что лежит у ее ног на мраморном полу.
 С другой стороны, так ли уж это сложно? — спросила она себя, наклоняясь, чтобы поднять тяжелый пистолет. Любой панк на любой городской улице там, в Штатах, имеет такой пистолет и умеет с ним обращаться. А ведь можно поспорить, что большинство из них недостаточно грамотны, чтобы прочесть инструкцию… Во всяком случае, одно не вызывает у нее сомнений — каким концом его надо держать от себя.
 Господи. Еще немного, и с ней случится истерика. Явный признак того, что она теряет контроль над собой. Надо взять себя в руки. Поддаться панике она может и позже, если возникнет необходимость.
 Мэтти несколько раз глубоко вздохнула, засовывая пистолет в свою элегантную сумку из черной и
 Бежевой кожи, которую носила через плечо. И внезапно замерла, заметив кровь на ремешке. Кровь Кормье, попавшая туда с ее рук…
 Надо торопиться. Кормье умер, но перед самой смертью успел посоветовать ей убираться из особняка поскорее.
 Она не сомневалась, что ей все еще грозит опасность. Это ощущение было довольно отчетливым. В последний раз взглянула на мертвого старика с волосами как серебро. Белое видение проплыло перед ней — белый полотняный костюм, белые носки, белая шелковая рубашка, белые мраморные плитки, белые стены, белая мебель… Белизна, бесконечная, чистая, невинная белизна. Если не считать алой крови.
 Мэтти почувствовала, что ей сейчас станет дурно. Но она не может себе этого позволить. Ей надо выбираться отсюда. Она кинулась к открытой входной двери, громко стуча каблуками. Только бы поскорее добраться до потрепанной машины, взятой напрокат в крошечном аэропорту острова, куда она прилетела два часа назад.
 И уже почти выбегая, она вспомнила про меч.
 Остановилась, замерла, снова оглядела белую комнату смерти. Она понимала, что назад вернуться не сможет. Valor, меч четырнадцатого века, за которым она приехала, был безусловно вещью ценной, но не настолько, чтобы из-за него возвращаться. Ничто не могло заставить ее вернуться. Тетя Шарлотта должна понять.
 Что там тетя Шарлотта говорила ей об этом старинном мече? Что-то насчет того, что на нем лежит проклятие. Смерть каждому, кто посмеет присвоить этот меч, потому что должен он быть взят мстителем и очищен в крови предателя.
 Что ж, если иметь в виду Кормье, зловещее предсказание, похоже, сбылось, подумала Мэтти. Не то чтобы она такому верила. И все же — Кормье присвоил меч, и вот он мертв. Неожиданно у нее пропал всякий интерес к этому средневековому мечу, который ей надо было привезти в Сиэтл.
 Она снова круто повернулась и выбежала в открытую дверь, шаря в сумке в поисках ключей от машины. Наверное, именно поэтому она и не заметила мужчину, который стоял на веранде по ту сторону открытой двери.
 Не заметила она и ноги в ботинке, об которую споткнулась, растянувшись на белых досках веранды, с трудом переводя дыхание. И прежде чем успела набрать в грудь воздуха и заорать, Мэтти почувствовала, что ее шеи касается что-то холодное и металлическое.
 И подумала несколько отстраненно: а будет какой-нибудь звук предшествовать нажатию курка?
 — Черт, да это ты, Мэтти, — раздался низкий голос, который она не слышала целый год. Дуло пистолета уже не было прижато к ее шее, но Мэтти все еще не могла прийти в себя и лежала не двигаясь. —
 Я чуть тебя не убил. Я ведь представления не имел, кто выбежит из этой двери. Ты в порядке, детка?
 Мэтти исхитрилась кивнуть, все еще переводя дыхание. Открыв глаза, обнаружила белые носки не дальше трех дюймов от своих глаз. Она никак не могла собраться с мыслями. Стресс.
 Большая рука схватила ее за плечо.
 — Мэтти? — В низком, грубоватом голосе сквозило нетерпение.
 — Я в порядке. — Ей вдруг стало как-то легче. Затем она снова вздрогнула:
 — Кормье…
 — Что с ним?
 — Он там.
 — Мертв?
 Она закрыла глаза.
 — Да. О Боже мой, да.
 — Поднимайся.
 — Не уверена, что смогу.
 — Еще как сможешь, черт побери. Шевелись, Мэтти. Нам нельзя тут валяться и чесать языками. — Сильные пальцы сомкнулись на ее запястье; мгновение — и она уже стояла на ногах.
 — Ты, как всегда, не слышишь меня, Хью? — Мэтти откинула с лица пряди темно-русых волос, выбившиеся из пучка на затылке, и посмотрела в серые глаза, настолько светлые, что они напоминали льдинки. — Что ты здесь делаешь?
 — Это я тебя должен спросить. Ты должна была приехать на остров Святого Габриэля в девять часов утра. Какого черта ты делаешь здесь, на Чистилище? — Произнося все это, он даже не смотрел на нее, а внимательно следил за дверью за ее спиной. — Пошли.
 — Я назад в этот дом не пойду. Как и можно было предположить, он проигнорировал ее заявление.
 — Заходи в холл, Мэтти. Ты здесь в дверях как подсадная утка. — И, не дожидаясь ответа, втащил ее в дом.
 Спотыкаясь, она следовала за ним, стараясь не смотреть на распростертое тело Кормье. Чтобы не дрожали пальцы, покрепче ухватилась за ремень сумки.
 — Не шевелись, — приказал Хью.
 — Можешь не беспокоиться, не буду. — Она очень надеялась, что ее не вырвет прямо на этот мраморный пол.
 Хью отпустил ее и широкими шагами подошел к телу в белом полотняном костюме. Несколько секунд стоял, глядя вниз, вбирая в себя безысходность смерти. По его лицу трудно было прочитать его мысли. Там не было удивления, боязни или ужаса, лишь отстраненная непонятная ярость.
 Мэтти наблюдала за ним, понимая, что должна быть благодарна за это внезапное появление в такой ответственный и нелегкий момент. Никто из тех, кого она знала, не годился на роль ее спасителя из этой сложной ситуации лучше, чем Хью Эбботт.
 Плохо только, что один его вид вызывал в ней злость. Плохо, что после унизительного поражения, которое она
 В прошлом году, ей вообще никогда больше не хотелось его видеть. Плохо, что единственным человеком в котором она нуждалась сейчас, был именно тот, кто опустошил, разрушил ее — после того как она сдалась на его милость и телом, и душой.
 Она видела, что за прошедший год он не слишком вменился. Та же густая грива темных волос, разве что седины побольше. То же подтянутое, крепкое тело, еще без малейшего намека на дряблость, несмотря сорок лет. Те же грубоватые, резко высеченные черты. Тот же великолепный, невероятно сексуальный рот. Та же примитивная мужская грация.
 И та же прискорбная манера одеваться, подумала Мэтти огорченно. Потрепанные ботинки, неглаженая рубашка цвета хаки, расстегнутая достаточно низко, чтобы были видны жесткие вьющиеся волосы на груди; порядком поношенный кожаный пояс и линялые джинсы, подчеркивающие плоский живот и крепкие бедра. Хью взглянул на нее.
 — Скоро вернусь, только возьму кое-что на кухне. — Он уже шел мимо тела. Пистолет казался естественным продолжением его руки.
 — На кухне. Ради Бога, Хью. Сейчас не время для холодного пива. Что, если он еще здесь? Тот, кто застрелил бедного мистера Кормье.
 — Не волнуйся. Здесь никого нет. Если бы кто был, ты бы сейчас лежала мертвая рядом с Кормье.
 — Нет, подожди, пожалуйста, не оставляй меня с… — Мэтти проглотила последние слова своей мольбы. Уж кто-кто, а она-то должна знать, насколько бесполезно молить Хью Эбботта остаться. — Черт бы тебя побрал, — пробормотала она.
 В тишине гулко раздавались шаги Хью по мраморному полу. Мэтти слышала, как он прошел в конец холла, затем в другую комнату, и потом не стало слышно ничего, кроме этой жуткой тишины и жаркого ветра.
 Нервно поглядывая на дверь, она перебирала в руках ключи от взятой напрокат машины. Кто сказал, что она должна тут торчать и ждать Хью? Она сама может поехать в аэропорт. В данный момент ей ничего не хочется так сильно, как сесть в самолет и улететь с ужасного острова.
 Но она чувствовала себя неуверенно. Тренировка с пистолетом Энни Оакли была ее единственным опытом в мире приключений. Ее творчески ориентированная семья отдавала предпочтение более цивилизованным и изысканным занятиям.
 Хью Эбботт, напротив, слишком хорошо разбирался в ситуациях, связанных с опасностями и насилием. Искатель приключений и внештатный консультант по безопасности при международной компании тети Шарлотты, «Вейлкорт индастрис», он был близко знаком с такого рода вещами.
 Мэтти про себя называла Хью ручным волком тетки задолго до того, как познакомилась с ним в прошлом году. И все, что она узнала о нем потом, только подтвердило ее мнение.
 Она снова услышала его шаги по мраморным плиткам. Хью появился с двумя большими рыночными плетеными кошелками, которые распирало от множества неопознаваемых предметов.
 — Порядок. Мы достаточно долго здесь болтались. Пошли. — Хью обошел тело Кормье, даже не взглянув на него. Увидел ключи в руках Мэтти. — Забудь про ту консервную банку. В ней ты никуда не поедешь.
 — Ты это о чем? Мы поедем в твоей машине? А где она?
 — В нескольких сотнях ярдов вверх по дороге. Надеюсь, не слишком на виду, но кто знает, надолго ли? — Хью подошел к ней. — Вот, возьми одну. Мне нужна свободная рука. — Он сунул ей кошелку, одновременно бросая взгляд на дверь и на свинцовое небо. — В любую минуту начнется ливень. Это нам на руку.
 Мэтти не обратила внимания на замечание по поводу грядущего дождя. Она старалась поудобнее ухватить тяжелую кошелку и свою сумку.
 — Зачем эти мешки? Нам это не нужно. Я просто хочу попасть в аэропорт.
 — Аэропорт закрыт.
 Мэтти в ужасе посмотрела на него.
 — Закрыт? Как он может быть закрыт?
 — Вот так. Я сам едва успел. Там на дороге вооруженные люди, и все самолеты, которые не успели улететь сорок минут назад, сейчас скорее всего
 Горят ярким пламенем. Шарлотте придется возместить мне стоимость моего «чероки». Довольно милая была тачка.
 — Господи, Хью, что происходит? О чем ты?
 — Ты, как тебе свойственно, великолепно подгадала и вляпалась в самую гущу чего-то вроде доморощенного военного переворота здесь, на острове. На данный момент я понятия не имею, кто побеждает. Так или иначе, пока выбраться отсюда можно лишь морем. Надо попробовать добраться до яхты Кормье.
 — Я тебе не верю.
 — Придется поверить. Давай пошли.
 — Куда?
 — Сначала в ванную комнату. — Хью направился через холл.
 — Бога ради, Хью, уверяю тебя, мне не требуется ванная комната. По крайней мере в данный момент. Хью, подожди. Я ничего не понимаю.
 Он обернулся в дверях и холодно взглянул на нее.
 — Мэтти, чтобы я больше от тебя ни одного слова не слышал. Иди за мной. Быстро.
 Решив, что из-за стресса она потеряла способность четко соображать, Мэтти потащилась за ним. Она закрыла глаза, переступая через тело Кормье, и прошла за Хью в белый коридор и затем в роскошную спальню, отделанную в серебристых и белых тонах.
 — Мистер Кормье уж точно не любил ничего разноцветного, — пробормотала она.
 — Да. Он обычно говорил, что достаточно долго проработал в тени. После ухода на покой ему захотелось пожить на солнце.
 — Что он хотел этим сказать?
 — Не важно. Уже не имеет значения. Вот мы и пришли. — Хью открыл дверь и вошел в ванную комнату.
 Мэтти вошла следом, ощущая неловкость.
 — Хью, право, я не понимаю… — Она нахмурилась, увидев, что он шагнул в огромную белую ванну и нажал на плитки за кранами. — Ради всего святого…
 — Кормье давно построил всякие проходы-переходы в этом доме. Он был прирожденным стратегом.
 — Значит, он ждал беды?
 — Конкретно вряд ли. Во всяком случае, не на острове. — Хью следил, как отошла часть стены, открыв вход в темный коридор. — Но, как я уже говорил, он был всегда начеку.
 — О Господи! — Мэтти вздрогнула, заглянув в темноту. Старые страхи, всегда мучившие ее в замкнутом пространстве, снова дали о себе знать. — Слушай, Хью, мне следовало тебя предупредить, я не слишком хорошо…
 — Не сейчас, Мэтти, — нетерпеливо перебил он и, войдя в темный коридор, протянул ей руку.
 — Нам обязательно туда идти? — беспомощно спросила она.
 — Хватит ныть, детка. У меня нет времени на твое нытье.
 Вконец униженная, Мэтти собралась с силами и шагнула за ним. Хью нажал на кнопку, панель скользнула на место. Она задержала дыхание, но долго стоять в темноте не пришлось: Хью извлек из одной кошелки фонарик и включил его.
 — Слава Богу, что у нас есть фонарь, — сказала Мэтти.
 — Без проблем. Кормье держал по паре в каждой комнате. Я этот подобрал на кухне, но наверняка здесь тоже есть. На этом острове с электричеством вечные неурядицы. Пошли, детка.
 Коридор был узким, но, к счастью, коротким. С помощью фонаря и нескольких глубоких вдохов Мэтти удалось справиться со своей клаустрофобией. Она всегда так поступала в лифтах. Прежде чем она почувствовала, что стены смыкаются над ней, Хью уже нажал другую кнопку, открывшую им выход из дома.
 Мэтти с облегчением вышла наружу и попала в зеленые густые джунгли, подступавшие вплотную к особняку. Она отвела от лица огромный, широченный лист.
 — Все оказалось не так уж страшно, но понять не могу, почему мы не могли выйти другим путем? Мне кажется, куда проще было бы пойти прямо к машине.
 Хью двигался вперед, к тому, что, на взгляд Мэтти, было огромной зеленой стеной. И опять не обрат никакого внимания на ее замечание.
 — Держись за мной, Мэтти. А то потеряешься в джунглях.
 — Я ни в какие джунгли не собираюсь.
 — Собираешься. Мы с тобой сейчас сделаем единственно разумную вещь в этих обстоятельствах. Мы исчезнем и не появимся, пока не добудем какое-нибудь средство передвижения.
 — Хью, это безумие. Не полезу я в эти джунгли. Никуда не пойду, пока не подумаю как следует.
 — Потом подумаешь. А сейчас пошевеливайся. — Он уже почти исчез в зарослях.
 Ручной волк тети Шарлотты, по-видимому, привык отдавать приказы, не сомневаясь, что они будут исполнены. Поговаривали, что он командует даже самой Шарлоттой.
 Мэтти нерешительно стояла у стены особняка, вцепившись в плетеную сумку. Здравый смысл подсказывал, что ей следует бежать сломя голову за Хью. Ведь в конце концов именно в таких делах он специалист. Но отвратительное сочетание недоверия, шока и застарелого безрассудного гнева заставило ее на мгновение застыть на месте.
 Хью оглянулся через плечо и прищурил глаза.
 — Шевелись, Мэтти. Быстро.
 Он не повысил голоса, но слова прозвучали резко — и положили конец всем ее сомнениям. Она поспешила вперед, с трудом волоча кошелку и свою сумку.
 Еще два шага, и Мэтти оказалась в странном зеленом мире. Все остальные перебивал тяжелый за —
 Пах влаги. Земля под ногами была мягкой и упругой, почти черной — огромный слой компоста, накапливаемый здесь долгими десятилетиями. Она засасывала ее итальянские туфли за двести долларов, как будто была живым существом, решившим попробовать хорошей кожи.
 Огромные папоротники, с ходу завоевавшие бы первую премию на любой выставке в Сиэтле, вставали на пути Мэтти подобно гигантским зеленым призракам. Отовсюду свисали длинные ползучие стебли, усыпанные экзотическими орхидеями. Казалось, что она плывет в глубинах доисторического моря. Ей на голову упали несколько крупных капель дождя.
 — Хью, куда мы идем? Мы тут заблудимся.
 — Нам недалеко. И мы не заблудимся. Все, что от нас требуется, это чтобы дом оставался сзади, а шум океана — слева. Кормье был хитрой старой лисой. Он всегда имел дыру, куда можно спрятаться в случае чего, и все его планы оказывались достаточно просты.
 — Если он был таким умным, почему же он сейчас лежит там, в особняке?
 — Даже самые умные лисы иногда дают промашку. — Хью отвел в сторону огромные листья, мешающие им двигаться.
 Как только он отпустил руку, листья мгновенно заняли прежнюю позицию, и целая охапка прекрасных белых цветов хлестнула Мэтти по лицу.
 — Эриел была права, — пробормотала она еле слышно, обращая слова в спину удаляющегося
 Хью, — джентльменом тебя не назовешь. — Она оттолкнула цветы, в то время как сумка и кошелка колотили ее по ногам.
 — Осторожнее с этими листьями, — посоветовал Хью через плечо. — Здорово упругие.
 — Я обратила внимание. — Мэтти резко наклонилась, чтобы избежать следующей раскачивающейся массы зелени. Спасибо аэробике, которой она начала заниматься в прошлом году, как раз в тот свой день рождения, когда ей исполнился тридцать один год. Аэробика стала лекарством от стресса, который, как ей казалось, давил на нее со всех сторон. Без этих упражнений вряд ли бы у нее хватило сил поспевать за Хью Эбботтом в нынешней гонке через джунгли.
 Да и то сказать, такой женщине, как она, было трудно поспевать за Хью при любых обстоятельствах. Как он один раз предельно ясно выразился — она женщина не его типа. Мэтти поморщилась, вспомнив об этом давнем унижении.
 — Уже близко. Как ты там, детка? — Хью легко перепрыгнул через ствол дерева и протянул руку, чтобы помочь Мэтти.
 — Я же пока здесь, верно? — бросила она сквозь зубы. Дождь усиливался. Зеленый навес над головой начал протекать, как дырявый потолок. Перебираясь через бревно, Мэтти услышала треск рвущейся ткани. Сначала она подумала, что это трещат ее прекрасно сшитые темно-зеленые брюки, но тут же поняла, что это рукав ее кремовой шелковой блузки, который зацепился за ветку.
 — Черт! — Мэтти взглянула на дыру и вздохнула. — С какой стати Кормье показал тебе этот путь? — после небольшой паузы спросила она, поднимая глаза на спину Хью. — Я не знала, что ты с ним вообще знаком.
 Отвечая, он не только не замедлил шаг, но даже не обернулся.
 — Ты бы узнала об этом, если бы придерживалась первоначального графика и села бы в самолет, прилетавший на остров утром, как ранее предполагалось. Разве транспортный отдел Шарлотты не заказал тебе билеты?
 — Заказал. Я изменила свои планы, как только увидела маршрут. Я узнала остров Святого Габриэля и поняла, что меня подставили. И решила, что ты мне в гиды не требуешься.
 — Даже если ты направлялась прямиком на Чистилище? — сухо заметил он. — Перестань, Мэтти. Ты ведь слышала поговорку: лучше тот черт, которого знаешь. Только погляди, что вышло, стоило тебе начать действовать по-своему.
 — Ну конечно, ты бы сразу догадался, что здесь военный переворот.
 — Во всяком случае, я это сделал раньше тебя, детка. Как только связался с диспетчерской, сразу понял: что-то не так. Будь ты со мной, мы бы и садиться не стали. Я бы повернул и полетел на Хейдес
 Или Бримстоун и оттуда попытался бы связаться с Кормье по телефону.
 — Хью, пожалуйста. Я понимаю, ты всегда бдителен и готов ко всем неожиданностям, а я нет. Но право, только твоих лекций мне сейчас и не хватает.
 К удивлению Мэтти, голос его смягчился:
 — Знаю, детка, знаю. Я просто сам еще слегка в шоке, вот и все.
 Она уставилась на его широкую спину, решив, что ослышалась.
 — Ты в шоке?
 — Черт, конечно. Я боялся, что найду тебя мертвой рядом с Кормье.
 — Вот как.
 — И больше ты ничего не можешь сказать? — Вся мягкость из его голоса мгновенно улетучилась.
 — Ну, я вполне могу понять, что тебе было бы слегка неловко докладывать об этом тете Шарлотте.
 — Черт! Так ты полагаешь, что все дело в этом? Хотя, конечно, она бы мне голову откусила… — Хью внезапно остановился, разглядывая узенький, поросший папоротником ручеек у своих ног. — Ладно, двигаем дальше.
 Мэтти взглянула на извивающуюся ленту воды.
 — Что теперь?
 — Повернем налево и пойдем вдоль этого ручья. — Он окинул взглядом дорогу, по которой они пришли. — Кажется, мы здесь одни. Все заняты революционными делами. Пошли.
 Дождь становился все сильнее, бил по листьям с такой силой, что вокруг стоял глухой рокот. Мэтти молча шла за Хью, все ее силы уходили на то, чтобы поспевать за ним и не потерять кошелку и сумку.
 Черная земля под ногами превратилась в липкую грязь, облепившую ее туфли. Волосы давно повыбились из затейливой прически и висели мокрыми прядями по плечам. Шелковая блузка промокла насквозь. Дождь почти не принес прохлады. Казалось, все джунгли варились в пару, как жирное зеленое месиво.
 Мэтти шла, глядя под ноги, чтобы не поскользнуться в грязи или не споткнуться о корень. Запутавшись в лианах, она внимательнее присмотрелась к ним.
 — Хью, а как насчет змей? — спросила она устало.
 — Что насчет змей?
 — Они выползают в дождь?
 — Нет, если способны соображать.
 — Черт бы тебя побрал, Хью. Он хмыкнул.
 — Забудь о змеях. На этих островах их нет.
 — Ты уверен?
 — Уверен.
 — Надеюсь, ты прав. — Она волоком перетащила плетеную кошелку через бревно, опершись на него рукой. Под рукой внезапно зашевелилось что-то живое.
 — Хью!
 Он оглянулся.
 — Всего лишь ящерка. Она больше тебя напугалась.
 — Это как сказать. — Мэтти заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть, пока ящерица не исчезла из виду. — Хью, понимаешь, по правде говоря, это все не для меня.
 — Знаю, что это вне круга твоих привычных занятий, детка, но ты скоро привыкнешь. Твоя проблема в том, что ты слишком много времени проводишь с этими напыщенными коллекционерами, чье представление об опасности сводится к вложению денег в неизвестного художника.
 Мэтти ощетинилась, заслышав отзвуки их старых споров.
 — Ты прав, как же иначе.
 Он ее сарказма вроде и не заметил.
 — Конечно, я прав. Тебе следует почаще выбираться из Сиэтла. Ездить повсюду. Делать что-то. Шарлотта говорила, это твой первый отпуск за два года. Когда в последний раз ты занималась чем-нибудь по-настоящему увлекательным?
 Она отвела мокрые волосы с глаз и, стиснув зубы, процедила:
 — Примерно год назад, когда я соблазнила тебя и умоляла жениться на мне и взять с собой на остров. Ты, возможно, еще не забыл тот случай. И мы оба знаем, во что обошлось мне это удовольствие.
 Хью немного помолчал, потом неловко промолвил:
 — Ну, я вообще-то не то имел в виду.
 —  — В самом деле? — Мэтти мрачно улыбнулась и вытащила туфлю из грязи. — Могу тебя уверить, для меня тот случай был достаточно увлекательным. С той поры я с глубоким удовлетворением веду спокойную жизнь. То есть вела до настоящего момента.
 — Детка, насчет прошлого года…
 — Я не хочу это обсуждать.
 — Ну, нам придется это обсудить. — Хью рукой оттолкнул ветку, покрытую орхидеями. — Черт возьми, Мэтти, я уже несколько месяцев пытаюсь с тобой поговорить. Если бы ты меня не избегала, мы бы, возможно, со всем уже разобрались.
 — Не с чем тут разбираться. Ты был совершенно прав, сказав, что я не твоего типа. — Она устало отвела от лица лианы. — Поверь мне, теперь я считаю, что ты был абсолютно прав.
 — Ты просто немного расстроена, — проговорил он успокаивающе.
 — Можно и так считать.
 — Поговорим об этом потом. — Хью внезапно встал как вкопанный.
 Мэтти немедленно наткнулась на него.
 — О-оп! — Она сделала неуверенный шаг назад и едва не потеряла равновесие. «Как будто на каменную стену налетела, — подумала она обиженно. — Ничего мягкого в этом человеке».
 — Пришли, — сказал Хью, по-видимому, даже не заметив столкновения. Он смотрел вверх.
 Мэтти проследила за его взглядом. Она уже услышала, что грохот воды стал намного громче за последние несколько минут. И теперь поняла причину, выглянув из-за широкого плеча Хью и увидев двойной водопад, падающий с отвесных скал перед ними.
 Два потока падали с высоты не менее пятидесяти футов в заросший папоротниками грот. Прудик у подножия водопада был почти скрыт густой растительностью, экзотическими цветами и причудливыми лавовыми образованиями.
 — Это что, здесь проходит потайной путь Кормье? — нахмурилась Мэтти.
 — Путь за водопадами. В этой горе целая сеть лавовых пещер. Один из коридоров ведет в углубление в скале. Оно частично затопляется морем. Кормье всегда держал там яхту.
 — Пещеры? — Неприятное чувство, угнетавшее Мэтти с той поры, как они вошли в заросли, усилилось. — Нам придется идти через пещеры?
 — Ага. Но ты не беспокойся. Ничего сложного. Кормье пометил путь, так что мы не заблудимся. Готова?
 — Не думаю, Хью, — ответила она тоненьким, жалобным голосом.
 Хью бросил на нее нетерпеливый взгляд и направился к гроту.
 — Не копайся, детка. Я хочу вытащить тебя с этого острова поскорее.
 Разумеется, он был прав. Вряд ли они могли здесь оставаться. Слишком много шансов наткнуться на тех, кто убил Поля Кормье. Но, Бог ты мой, пещеры. Кошмарнее невозможно себе ничего представить.
 Хотя она и так была вся мокрая от дождя и насквозь потная, Мэтти явственно ощутила, как струйки ледяного пота бегут у нее по спине и между грудями. Она сделала несколько глубоких вдохов и прочитала про себя мантру, которую выучила во время уроков медитации для снятия стресса.
 Хью уже двигался по скалистому обрыву, который исчезал в темноте за одним из водопадов. Он легко балансировал на скользких, покрытых мхом камнях, и движения его были неосознанно грациозными. Один раз он оглянулся, чтобы убедиться, что Мэтти идет за ним, и исчез за грохочущим каскадом воды.
 Мэтти в последний раз глубоко вздохнула и приготовилась следовать за ним. Она мрачно напомнила самой себе, что однажды клялась следовать за этим человеком повсюду.
 Надо же было быть такой дурой.
 Туман, создаваемый водопадами, напоминал легкий дым. Этот дополнительный холодный душ не испугал Мэтти, она его почти не заметила — на ней и без того нитки сухой не было.
 Но ее итальянские туфли не были предназначены для подобных надругательств. Крепко сжав в руках сумку и кошелку, она с трудом старалась удержать равновесие на скользкой поверхности. Но вдруг
 Почувствовала, как скользит по мху левая нога, и все поехало в сторону.
 — О нет, нет! — Беспомощная, широко открыв глаза, она начала падать назад — в пруд у подножия водопадов.
 — Осторожнее, детка! — Из темноты высунулась рука Хью и крепко сжала ее запястье, помогая найти равновесие. С изумительной легкостью он втащил ее на безопасное место за водопадами. — Вот так, детка. А ты боялась.
 — Ты вот что мне скажи, Хью, — сказала она ледяным тоном. — Ты всегда так быстро двигался? Прямо как кошка!
 — Черт, да нет. Я был куда быстрее. Мне ведь уже сорок, знаешь ли. Несколько медлительнее стал. Со всеми случается, я так понимаю.
 — Поразительно. — Ее голос стал еще холоднее, но Хью вроде ничего не замечал.
 Он торопливо копался в одной из кошелок.
 — И вот что я тебе скажу, детка, — добавил он. — Как бы проворен ты ни был, всегда может найтись кто-то попроворнее. Именно поэтому я наконец поумнел и согласился на эту миленькую работенку у твоей тетки.
 — Понятно. — Его ответ удивил ее. И вызвал любопытство. По правде говоря, не слишком-то много она знала о Хью Эбботте. — А ты встречал кого-нибудь проворнее тебя? — спросила она.
 Какое-то мгновение Хью молчал.
 — Угу.
 — И что же с ним случилось?
 — Он умер.
 — Значит, все же оказался недостаточно проворным.
 — Можно и так сказать.
 Но разговор не мог отвлечь Мэтти от дум о темноте, лежащей впереди. Пещера. Не сможет она туда войти и все тут. Никогда в жизни. Это куда хуже, чем лифт, темный коридор или джунгли. Это тот самый настоящий кошмар из ее детских снов.
 Мэтти чувствовала, как бурлит в животе.
 Только она хотела сказать Хью, что не может больше сделать ни шагу, как что-то хрустнуло под носком ее окончательно загубленной дорогой туфли. Мэтти машинально посмотрела вниз — это был таракан. Таких огромных ей не приходилось видеть никогда в жизни.
 — Ну, с меня хватит! — возмутилась она. — — Ты лучше отойди подальше, Хью. Меня сейчас вырвет.
 — И не вздумай, — отрезал Хью. — Во всяком случае, не здесь. И не сейчас. У нас нет времени на такую ерунду. Поставь эти сумки и иди сюда.
 Она машинально послушалась и опустила сумки на землю. В желудке все переворачивалось. Воспоминание о крови в белой комнате путалось с воспоминанием о мертвом насекомом у ее ног. Мрак пещеры грозил поглотить ее заживо.
 — Черт побери, Мэтти, возьми себя в руки.
 Она почувствовала, как Хью сжал ее запястье. Смутно соображала, что он ведет ее назад, к выходу из пещеры. Но уж никак не была готова к тому, что он толкнет ее под водопад.
 — Хью, ради Бога, я же утону! — Однако вода оказалась освежающе прохладной. Тошнота отступила. Мэтти начала было сопротивляться, но тут Хью втащил ее назад в пещеру. Отплевываясь, она в гневе повернулась к нему. Она ощущала себя утонувшей крысой, да и выглядела скорее всего не лучше.
 — Полегчало? — спросил он вполне миролюбиво.
 — Да, спасибо. — Голос у нее был слабый, но тон весьма официальный. Она смотрела прямо вперед и вдруг поняла, что ничего не видит. — Хью, я плохо себя чувствую в замкнутом пространстве.
 — Не волнуйся, детка, все обойдется. — Он снова принялся копаться в кошелке. — Здесь идти-то всего несколько минут. Но куда я задевал этот фонарь?
 — Пожалуйста, не называй меня деткой. Он вел себя так, будто оглох.
 — А, вот он. Я же помню, что куда-то сюда его засунул. — Хью вытащил фонарь из кошелки, включил его и осветил им стены пещеры. — Ну вот, как я и говорил. Никаких проблем. Надо только следовать меткам Кормье.
 Мэтти подняла свою поклажу и тупо уставилась на небольшой белый крестик на влажной стене. Не укажи на него Хью, она бы его в жизни не заметила.
 — А разве мы не могли пройти сквозь джунгли и подойти к выходу из пещеры с другой стороны?
 — Нет. В этом-то и вся прелесть этого тайника. Со стороны моря можно туда попасть лишь на лодке, да к тому же надо знать об этой затопляемой пещере, потому что снаружи ее совершенно не видно. А другой путь — через эти пещеры, и если не знать дороги, то можно безнадежно заблудиться.
 — Понятно. Очень вдохновляет, — сказала Мэтти слабым голосом.
 — Говорил же тебе, Кормье хитрая старая лиса. Ну, ты готова? — Хью уже шел вперед, не оборачиваясь, явно уверенный, со свойственной ему самонадеянностью, что она последует за ним.
 И все-то он делает с такой наглостью и беспардонностью, со злостью подумала Мэтти. То есть буквально все; он и в постели такой — это она знала по своему опыту. Да вряд ли ему вообще известны такие слова, как изысканность, или такт, или утонченность. Этих слов просто нет в его словаре.
 Как она могла когда-то думать, что любит этого человека? — с отвращением недоумевала Мэтти, следуя за Хью. У нее с ним абсолютно ничего общего. Он, например, судя по всему, ничуть не страдает клаустрофобией. А как было бы приятно узнать, что и у него есть «какой-нибудь присущий цивилизованному человеку нервоз, какая-нибудь маленькая милая слабость, какая-нибудь современная проблема, связанная со стрессом.
 У нее, разумеется, имелось в избытке и первого, и второго, и третьего.
 Потребовались все ее душевные силы, чтобы идти через лабиринт темных пещер. С каждым шагом стены сдвигались, грозя раздавить ее. Точно так, как в ее давних страшных снах, когда она металась и не могла найти выхода.
 Мэтти достаточно долго занималась психологией в колледже, чтобы разобраться в природе этих снов. Они являлись результатом ее тщетных попыток в детстве найти свою нишу в семье, где отсутствие художественного таланта считалось чем-то вроде серьезного увечья.
 Сны, в которых она блуждала по бесконечным коридорам, стали реже, когда Мэтти поступила в колледж. Последнее время они почти совсем прекратились, но оставили свой след в виде клаустрофобии. А сейчас Мэтти наяву шла за Хью по бесконечному коридору мимо темных зияющих отверстий, ведущих в другие извилистые проходы. Она вся покрылась мурашками от страха, но Хью решительно шагал вперед, не выказывая ни тени сомнения. Он напоминал ей волка, чувствующего себя в темноте как дома. Останавливался он лишь на секунду, чтобы свериться со следующим знаком на стене.
 Мэтти не сводила глаз с кружочка света от фонаря и старалась представить себе вид на залив Эллиотт, открывающийся из окна ее квартиры в Сиэтле. Во время занятий медитацией она научилась вызывать в памяти приятные картины, чтобы расслабиться.
 Это жуткое путешествие показалось ей самым длинным в ее жизни. Раз или два что-то большое и извивающееся хрустело у нее под ногами, и ее снова начинало тошнить. Через каждые десять шагов она с трудом сдерживала готовый вырваться крик и желание броситься без оглядки назад, туда, откуда они пришли. Через каждые одиннадцать шагов делала глубокий вдох и заставляла себя повторить свою мантру и сфокусироваться на движущемся луче света и сильной спине человека, ведущего ее сквозь пещеры Чистилища.
 Она негодовала на Хью со страстью отвергнутой женщины, но вместе с тем знала, что может доверить ему свою жизнь. Если кто и способен вытащить ее отсюда, так только он.
 — Мэтти?
 — Что?
 — Ты здесь, детка?
 — Пожалуйста, не называй меня деткой.
 — Мы уже почти пришли. Чувствуешь запах моря?
 Внезапно Мэтти ощутила, что вдыхает солоноватый свежий морской воздух.
 — Да, — прошептала она. — Я чувствую.
 И думая только о свежем воздухе и море, свернула вслед за Хью за последний поворот коридора. Теперь уже скоро, твердила она себе. Хью ее выведет. Он ее спасет. Конечно, он негодяй, но все, что делает, он делает превосходно, а одно из его основных достоинств — умение выжить. Тетя Шарлотта всегда так говорила. Разумеется, тетя Шарлотта вряд ли могла судить объективно. Хью ей всегда нравился. Мэтти пришлось снова подавить крик, потому что коридор внезапно сузился. Сердце колотилось, но запах моря усилился. Тут коридор снова расширился, и она еще раз глубоко вздохнула.
 — Ну вот. Поль всегда знал, что делает. — Хью ускорил шаг.
 Мэтти вспомнила Поля Кормье, лежащего на белом мраморном полу.
 — Почти всегда.
 — Верно. Почти всегда.
 — Ты хорошо его знал, Хью?
 — Мы с Кормье давно знакомы.
 — Мне очень жаль.
 — Мне тоже. — Хью остановился, потому что коридор закончился широкой и высокой пещерой.
 Мэтти облегченно вздохнула, она поняла, что там впереди — дневной свет. Она в безопасности. Хью вывел ее из кошмарного сна.
 Она опустила на землю сумки и бросилась к нему на шею.
 — Бог мой, Хью!
 — Эй, ты это что? — Хью тихонько рассмеялся и, опустив свою сумку на землю, с силой прижал Мэтти к себе. — Нет, я-то отнюдь не жалуюсь…
 — Я думала, не выдержу, — прошептала она в его рубашку цвета хаки. Она чувствовала, как пистолет у него за поясом давит ей в бок, ощущала мужской запах его тела. И то, и другое прибавляло ей уверенности. — На полдороге я уже решила, что сойду с ума.
 — Э, да у тебя клаустрофобия, так? — Его руки гладили ее мокрые волосы.
 — Чуть-чуть. — Она зарылась лицом в его плечо. Он был таким надежным и сильным, что ей захотелось заплакать. Только однажды она вот так же обнимала его, но ее тело помнило его жар и власть над ней так ясно, как будто это было вчера.
 — Да нет, это побольше, чем чуть-чуть. Черт, ты извини меня. Не думал, что тебе будет так трудно. Надо было сказать.
 — Я и сказала. Ты заявил, что у нас нет выбора. Он тяжело вздохнул и еще крепче обнял ее. Легко поцеловал в волосы.
 — Так ведь и не было.
 Он взял ее лицо в свои большие ладони, поднял за подбородок и с силой прижался губами к ее губам
 Поцелуй Хью был таким, как Мэтти помнила, — настойчивым и тревожащим, как он сам.
 Ни тебе изысканности, ни тебе утонченности, но, Бог мой, до чего же приятно. На мгновение Мэтти капитулировала перед этим поцелуем, утонула в нем.
 Однако когда разгорающаяся страсть развеяла остатки страха, его место потихоньку заняла реальность.
 Мэтти с трудом оторвалась от Хью. Она снова дрожала, но на этот раз не от воспоминаний о только что пережитом.
 — Ты в порядке, детка? — Он массировал ее плечи сильными, уверенными движениями. Серые глаза глядели озабоченно.
 — Да, да, я в порядке. — Мэтти ненавидела себя за то, что позволила своим чувствам выйти из-под контроля. Она отодвинулась от неохотно отпустившего ее Хью и повернулась, оглядывая огромную пещеру с таким видом, будто обнаружила на ее стенах крайне интересные модернистские рисунки. —
 Какое ужасное место.
 Хью проследил за ее взглядом. Осветил пещеру фонариком.
 — Ох черт!
 — В чем дело? — Мэтти беспокойно оглянулась, следя за лучом света.
 — Яхты нет.
 Вот тут Мэтти едва не вскрикнула. Она только в этот момент поняла, как сильно рассчитывала на реальное существование яхты Кормье. Огромным усилием воли она заставила себя сдержаться.
 Проследив за лучом фонаря, Мэтти сама поняла все. В центре пещеры находилось довольно большое естественное озеро, полное морской воды, бьющейся о скалистые берега. На дальнем конце озера — узкий проход, ведущий к отверстию в стене, как раз достаточному, чтобы пропустить небольшую яхту. По нижнему краю отверстия змеился карниз, похожий на отвисшую губу. За ним и стеной дождя лежало море.
 — И что теперь? — Она сама изумилась, насколько спокойно задала вопрос. Возможно, она уже перешла грань простого волнения и находится в состоянии немого ужаса. Хотя, по правде говоря, смутно сообразила Мэтти, ей не особенно страшно. Во всяком случае, пока рядом с крайне рассерженным видом стоит Хью.
 Хью взглянул на нее, и его глаза оценивающе прищурились.
 — Что-нибудь придумаем. Только не устраивай мне истерику.
 — Не беспокойся, я не собираюсь. Для хорошей истерики требуются силы, а я, честно говоря, дико устала. Ты что, хочешь сказать, что нам придется идти назад по этим ужасным коридорам? Тогда стукни меня хорошенько, чтобы я потеряла сознание. Еще раз мне этого не вынести.
 — Остынь, детка. В этой пещере вполне можно перекантоваться до той поры, как достанем какую-нибудь лодку. Тут их вокруг полно. На таком острове лодка есть практически у каждого.
 — Мне кажется, я не смогу пробыть здесь ночь, — честно призналась Мэтти.
 — Здесь много места, Мэтти, и воздух свежий с моря. Когда кончится дождь, через то отверстие будет проникать лунный свет.
 Мэтти вздохнула.
 — Полагаю, выбора у меня нет, верно?
 — Верно. — Он протянул руку и довольно ласково взлохматил ее мокрые волосы. — Давай, детка, взбодрись. Мы разобьем тут лагерь недалеко от выхода. Ты сможешь выглядывать наружу. У тебя будет вид не хуже, чем на залив Эллиотт из твоего окна.
 Мэтти вспомнила ту ночь, когда он стоял рядом с нею в ее квартире, глядя на залив, и как на рассвете она стояла у этого окна одна. Она вздрогнула.
 — А как насчет, гм, туалета? Он коротко усмехнулся.
 — Пройди немного по карнизу вдоль отверстия. Там что-то вроде такой заросшей зеленью естественной террасы с каждой стороны. Сгодится.
 — А как же прилив? Ведь, наверное, пещера
 Наполнится водой?
 — Нет, сейчас самый высокий прилив. Кормье говорил, что выше вон той отметки вода никогда не поднимается. Полагаю, тут может быть весело во время сильного шторма, но в остальных случаях — никаких проблем.
 — Ясно. Как ты думаешь, что стряслось с яхтой
 Кормье?
 — Не могу взять в толк, — с философским видом ответил Хью.
 — Возможно, кто-то нашел пещеру и украл яхту. Тогда не такое уж это безопасное место, — забеспокоилась Мэтти.
 — Вряд ли кто-нибудь еще знает об этом убежище. Но даже если и так, мы остаемся здесь.
 — Почему?
 Хью развязывал тесемки плетеной кошелки.
 — Мы слишком уязвимы там, в джунглях, особенно если учесть, сколько ты шума поднимаешь при ходьбе. Не обижайся.
 — Не обижаюсь, — ответила она.
 — С другой стороны, в этой пещере сравнительно легко обороняться. Если кто и приплывет на лодке, мы можем всегда отойти в коридоры. Любая схватка в этих пещерах будет один на один. А у нас есть то преимущество, что мы умеем разбираться в пометках Кюрмье.
 — Понятно. — Все внутри Мэтти сжалось, когда он так небрежно упомянул о возможной перестрелке в пещере. Она некоторое время стояла неподвижно, уставившись на светлое пятно входа. Свежий воздух, проникающий сквозь него, приносил надежду. Да и пещера была довольно большая. Мрачновато, но по крайней мере ей не кажется, что стены сейчас сойдутся, как было в темных коридорах, через которые они только что прошли.
 — Мэтти?
 — Разумеется, я не смогу заснуть, но не думаю, что впаду в истерику, — сказала она.
 — Ну и молодчина, детка.
 — Окажи мне услугу, Хью. Постарайся не быть слишком покровительственным. У меня неподходящее настроение.
 — Ладно, детка. Как насчет перекусить? Могу поспорить, ты уже умираешь с голоду. — Хью вытащил из кошелки небольшую железную баночку печеночного паштета и протянул ей.
 Мэтти передернуло.
 — Я от мяса отказалась два года назад. Оно очень вредно, особенно в таком виде. В паштетах полно жира и Бог знает чего еще.
 Хью задумчиво обозрел баночку.
 — Угу, я тоже не большой любитель паштетов. Всегда предпочту сочный бифштекс. Но, как говорится, богатому как хочется, а бедному как можется, верно?
 — Ну, для того, чтобы с этим согласиться, мне надо побольше проголодаться. — Мэтти села на ближайший камень и с отвращением посмотрела на паштет, на пугающую пещеру и на человека, когда-то унизившего ее. Интересно, что бы посоветовал ей в такой ситуации инструктор курсов но борьбе со стрессом, которые она посещала?
 Прошло несколько часов. Сидящий у стены Хью слегка подвинулся, чтобы видеть освещенную лунным светом неподвижную и молчаливую фигуру Мэтти. Она съежилась, склонив голову к коленям и положив ее на сумку. Он знал, что она не спит.
 Ему удалось уговорить ее съесть пару пресных печений, которые он нашел в буфете у Кормье, но ни к какой другой пище она не прикоснулась.
 Хью вспомнил, каким пепельно-серым было ее лицо, когда она вышла из узкого коридора, и сжал губы. Дама с характером. Он знал, что значит идти вперед, когда все твое тело в поту от страха и ты не можешь себя контролировать. Те, кто способен это преодолеть, всегда вызывали у него уважение.
 Хью смотрел, как бьется темная вода о скалы. Он бы много отдал, чтобы узнать, что же случилось с яхтой, которую Кормье всегда держал наготове в этой пещере. Теперь он мертв, а яхта исчезла.
 Это исчезновение можно было объяснить несколькими правдоподобными причинами. Возможно, ее просто отправили на местную верфь для ремонта или покраски. Кормье всегда заботился о своих вещах.
 Но трудно было найти логичное объяснение тому, почему Кормье позволил убийце застать себя врасплох.
 С другой стороны, Кормье был уже старым человеком, чувствующим себя в безопасности на этом острове под названием Чистилище. Прошлое осталось за спиной, а бояться будущего не было оснований.
 Хью решил, что беспокоиться о том, что случилось с Кормье, он станет позже. Для мести найдется время и место. В настоящий момент следовало беспокоиться о другом.
 Он видел, как лунный свет коснулся босых ног Мэтти. Сейчас главное — вытащить ее целой и невредимой с этого острова. Кормье бы первый с ним согласился. В отношении к женщинам старик отличался старомодностью.
 » Мужчина всегда должен защищать дам, Хью. Даже когда они выпускают коготки и уверяют нас, что способны позаботиться о себе. Если мы не можем
 Защитить наших женщин, то зачем мы им нужны, верно? И нам бы не хотелось, чтобы они пришли к выводу, что от нас нет никакой пользы. Где мы, мужчины, тогда окажемся? Мужчина, не готовый защитить женщину ценой своей жизни, не очень-то и мужчина «.
 Хью смотрел на Мэтти. Он вспомнил выражение ужаса на ее лице, когда она выбежала из особняка Кормье. Это воспоминание будет долгие годы вызывать у него мурашки. Ей не следовало бы сталкиваться с такой жестокостью. Милая городская жительница, всегда защищенная от грубых сторон жизни.
 Прошел почти год с того дня, когда он ее в последний раз видел. За это время он трижды находил предлоги, чтобы лично прибыть для доклада к Шарлотте Вейлкорт в ее офис в Сиэтле. Шарлотта всячески поддерживала его в этих ухищрениях. Она — прирожденная актриса. Прежде чем бросить работу и выйти замуж за Джорджа Вейлкорта, она всеми критиками признавалась суперзвездой голубого экрана.
 Они с Шарлоттой считали свои планы сделать Мэтти сюрприз безупречными, но каждый раз, оказавшись в Сиэтле, Хью выяснял, что Мэтти уехала.
 Один раз она отправилась в Санта-Фе за покупками, другой — уехала в колонию артистов в Северной Калифорнии.
 После этого случая Хью начал подозревать, что ее отсутствие вовсе не случайность.
 На третий раз Хью наказал Шарлотте не говорить никому ни слова о том, что он приезжает. Но каким-то образом Мэтти об этом узнала за день до его приезда. И тут же отбыла на какие-то выставки в Нью-Йорке.
 Хью весь кипел от ярости и не скрывал этого. Он рычал на своего босса, уверял себя, что ни одна женщина не стоит таких неприятностей, и следующим же рейсом улетел на остров Святого Габриэля.
 Но на расстоянии в тысячу миль через океан и два стакана виски спустя он забыл свое собственное намерение не вспоминать больше о Мэтти Шарп. Остаток долгого пути он придумывал надежный план заставить Мэтти встретиться с ним на его территории. Все, больше он за ней не бегает. Она сама приедет к нему.
 На своей территории у него будут все преимущества. Черт, да как только ее самолет коснется земли на острове, она не сможет даже улететь оттуда без того, чтобы он не узнал об этом заранее.
 Ему нужен был предлог, чтобы заманить ее на остров. Вдохновение посетило его, когда он вспомнил о коллекции старинного оружия Поля Кормье. Хью знал только одного человека, тоже коллекционирующего эти громоздкие вещи. Таким человеком была Шарлотта Вейлкорт, которая после смерти мужа проявила живой интерес к его коллекции.
 В свои шестьдесят лет умная, богатая и очаровательно эксцентричная, бывшая телезвезда, превратившаяся в проницательную бизнесменшу, проявила страсть к старым орудиям насилия. Утверждала, что они вполне подходят к ее деятельной натуре. И в ряде случаев Хью был склонен с ней согласиться.
 Шарлотте очень пришлась по душе идея заманить Мэтти на остров. Будучи уверенной, что племяннице давно требуется отпуск, она уговорила ее поехать на роскошный курорт поблизости от Гавайских островов. А потом как бы вскользь заметила, что, забравшись так далеко, Мэтти вполне могла бы заглянуть на Чистилище и взять ценный средневековый меч у коллекционера по имени Поль Кормье.
 Никто даже не упомянул, что добраться до Чистилища можно лишь через остров Святого Габриэля.
 — Хью!
 — Что?
 — Кто такая Кристина? Хью нахмурился.
 — Кристина Кормье? Жена Поля. Умерла пару лет назад. А почему ты спрашиваешь? —
 — Он перед смертью принял меня за нее. Хью закрыл глаза и потер шею.
 — Черт. Значит, Поль был еще жив, когда ты приехала?
 — Только три или четыре минуты. Не больше. Он мне сказал, что нет смысла звать на помощь.
 — Бог ты мой. — Хью прислонился головой к стене. Он вспомнил огромную кровоточащую рану на груди друга и кровь на полу и на одежде Мэтти. — Тебе впервые пришлось…
 — Видеть, как кто-то умирает? Нет. Я находилась с бабушкой, когда она умерла. Но там все по-другому было. В больнице, и вся семья в сборе. — Мэтти помолчала. — Ты ведь знаешь, она была знаменитой балериной.
 — Знаю.
 — Я до сих пор помню ее последние слова.
 — Какие именно?
 — Жаль, что у девчушки нет никакого таланта.
 — Это она про тебя? — поморщился Хью.
 — Угу. Если верить тете Шарлотте, бабушка была одной из лучших прима-балерин в мире, но такта у нее имелось не больше, чем у слона. Даже на смертном одре.
 Хью с минуту молчал. Он достаточно был знаком с разносторонне талантливой семьей Мэтти, где она, единственная, не имеющая никаких артистических склонностей, всегда чувствовала себя человеком второго сорта. Ее решение стать владелицей художественной галереи было воспринято остальными как окончательное признание, что она не унаследовала ничего из блестящих генов своей семьи. Только Шарлотта понимала ее и сочувствовала.
 — Мне жаль, что ты вот так наткнулась на Кормье, — наконец сказал Хью.
 — Я ощущала такую жуткую беспомощность. Хью улыбнулся в темноте.
 — Полю, вероятно, было ужасно неловко.
 — Тут не над чем шутить, черт побери.
 — Да нет, я и не шучу. — Хью хотелось объяснить, что он имеет в виду. — Тут надо знать Поля. Джентльмен до кончиков пальцев. И гордился этим. Ему никогда не пришло бы в голову поставить даму в неловкое положение. Когда я два месяца назад его в последний раз видел, он прочитал мне длинную лекцию насчет того, как обращаться с женщинами. Сказал, что я веду себя паскудно.
 — В самом деле? Судя по всему, мистер Кормье был очень проницательным человеком.
 — Узнаю мою Мэтти. Похоже, ты выбираешься из шока. Что ты ответила, когда Поль назвал тебя Кристиной?
 Мэтти пожала плечами, глядя, как лунный свет медленно ползет по ее мятой шелковой блузке.
 — То, что обычно делают люди в такой ситуации. Взяла его за руку и позволила думать, что я — Кристина.
 Хью внимательно посмотрел на нее.
 — С чего ты взяла, что все именно так поступают в подобной ситуации?
 — Не знаю, инстинкт, наверное. Так мало можно сделать, чтобы утешить умирающего. — Она немного
 Подвинулась, стараясь усесться поудобнее. — Но у него не было галлюцинаций. Он велел мне поскорее убираться. Еще сказал, что кто-то должен приехать. А потом пошутил. Странно. Только представь себе человека, который шутит по поводу своей смерти.
 — И что он сказал?
 — Что-то насчет своего намерения править в аду, так мне показалось. Помнишь эту знаменитую цитату из» Потерянного рая «?» Лучше править в аду, чем прислуживать в раю «.
 — Помню. — Хью улыбнулся с мрачным удовлетворением. — Похоже на Кормье. Видно, решил, что у него мало шансов попасть на небеса. Но он будет в порядке, если попадет вниз, а не наверх. Я всегда бы ставил на него в схватке с дьяволом. Несмотря на свои идеальные манеры, Поль мог… — Хью резко остановился. Незачем обсуждать прошлое Поля. Это могло привести к вопросам насчет его собственного прошлого, а этого ему решительным образом не хотелось.
 — Ну, в самый последний момент ему снова показалось, что он видит Кристину, ждущую его, поэтому все-таки весьма возможно, что он направился в другую сторону.
 — Возможно. Он ее очень любил. — Хью помолчал, размышляя. Я должен был быть там с тобой, Поль. После всех этих лет вместе. Я должен был быть рядом, когда ты умирал. Прости меня, друг мой. — Спасибо, Мэтти.
 — За что?
 — За то, что была рядом с ним в эти последние минуты. Конечно, лучше бы тебе не задерживаться. Бежать бы без оглядки. Но Поль был моим близким другом. Я рад, что он не умер в одиночестве.
 — Мне жаль, что ты потерял друга, — помолчав, произнесла Мэтти.
 — А мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти.
 — Верно, для меня это было шоком, — призналась она.
 — Так какого черта ты не сделала так, как было велено, и не придерживалась изначального графика? — Как только слова слетели с его губ, Хью пожалел, что не прикусил себе язык.
 Мэтти вздохнула.
 — Будь добр, Хью. Не читай мне нотаций. Не сегодня. Понимаю, тебе трудно удержаться, но я была бы очень признательна, если бы ты попытался.
 — Но почему, Мэтти? Почему одна мысль снова увидеть меня казалась тебе такой ужасной? Ты много месяцев намеренно избегала меня. Почти целый год, черт бы все побрал.
 Она не ответила.
 Хью смотрел на нее, чувствуя одновременно и злость, и вину. Он отмахнулся от чувства вины и сосредоточился на злости. С ней ему проще было иметь дело.
 — Тебя сегодня чуть не убили, и все из-за твоего идиотского нежелания меня видеть. — Он не —
 Громко выругался, вспомнив, как вошел в зловеще молчаливый особняк Кормье и увидел открытую дверь.
 Неподвижная фигура на полу пещеры никак не отреагировала.
 — Мэтти!.. — Он сам заметил резкость в своем голосе и нахмурился.
 Она продолжала молча смотреть в темноту ночи.
 Хью снова выругался, понимая, что зря поторопился поднять этот вопрос. Но он по природе своей не отличался терпеливостью. И кроме того, считал, что по отношению к Мэтти Шарп проявил за последний год больше терпения, чем ко всем остальным людям за свою жизнь, вместе взятым.
 Правда, вся эта запутанная ситуация полностью была плодом его собственных усилий, как справедливо заметил Кормье еще несколько месяцев назад.
 » В аду не встретить такой ярости, как у оскорбленной женщины, Хью. Ты уже достаточно взрослый, чтобы это понять. Во всем виноват ты один. Теперь тебе придется очень постараться, чтобы вернуть ее. Хотя я думаю, что это занятие пойдет тебе на пользу «.
 Как прямо заявил Кормье, Хью совершил фатальную ошибку, отвергнув сердце и душу Мэтти год назад. И усугубил эту ошибку, воспользовавшись ее телом, которое она предложила ему вместе со всем остальным.
 Леди, судя по всему, затаила зло. Кормье предупреждал его, что от женщин можно этого ждать.
 Он провел с Мэтти всего одну ночь, потому что на следующее утро у него имелся билет на самолет до острова Святого Габриэля. Его скоропалительная помолвка с сестрой Мэтти, блистательной и очаровательной Эриел, закончилась ураганом слез и обвинений. Эриел из всего умела сделать мелодраму, как, к своему глубокому отвращению, выяснил Хью. Он радовался одному — что обнаружил это еще до свадьбы. Теперь ему хотелось только добраться до своего острова и там зализывать раны.
 И меньше всего он собирался провести эту последнюю ночь с тихой, сдержанной, явно чем-то угнетенной и замученной делами Мэтти.
 С той самой Мэтти, которую он едва замечал, пока имел дело с громом и молнией в лице Эриел. Мэтти, которая все это время тихо ждала в сторонке, понимая, что его помолвка с сестрой обречена. Мэтти, которая позвонила ему в его последний вечер в Сиэтле и, волнуясь, пригласила на ужин.
 До сих пор Хью не мог с уверенностью сказать, почему принял приглашение. Он понимал, что в тот момент не годился в компанию никому и меньше всего тихой, скромной и нервной Мэтти. Его душила ярость, злился он не только на Эриел, но и на себя. Все его блестящие планы вернуться на остров с женой разлетелись в прах. А Хью, как любила говорить Шарлотта Вейлкорт, не привык, чтобы его планы нарушались. Существовала масса причин, почему Хью не узнал Мэтти получше до того, как разорвал помолвку с ее сестрой. Во-первых, он ее мало видел. Слишком был занят ссорами со своей невестой по поводу ее неожиданного отказа переехать на остров. Она откуда-то взяла, что наоборот, это он собирается перебраться в Сиэтл. Эти ссоры, как только начались, отнимали у Хью все его время.
 Но была и другая причина, почему мужчина мог не заметить Мэтти. Она решительно отличалась от Эриел. Если Эриел была разыгравшейся бурей, то Мэтти можно было сравнить с тихим, теплым дождем.
 Все в Мэтти было немного приглушено, затушевано, не так очевидно, как в ее сестре.
 Глаза у Эриел — потрясающего, колдовского зеленого цвета. У Мэтти зеленые глаза смягчены золотыми искорками и напоминают глаза газели. У Эриел сногсшибательная прическа и волосы цвета воронова крыла, уложенные в аккуратный пучок. Волосы Мэтти мягкого медового цвета.
 Обе женщины изящны, но Мэтти практически постоянно носила строгие деловые костюмы, и ее фигура в них казалась плоской и неинтересной. Эриел же всегда появлялась в броских оригинальных одеяниях.
 Однако та последняя ночь в Сиэтле заставила Хью по-другому взглянуть на Мэтти. Она казалась ему надежной гаванью, где можно переждать шторм. Его заманило в ее ласковые сети странно старомодное женское обаяние, с каким ему до сих пор сталкиваться не приходилось. Тихий разговор за домашним ужином из спагетти и овощей одновременно успокаивал и возбуждал. Ее явное желание угодить пролило бальзам на раны, нанесенные самоуважению Хью. Ее робкие и нерешительные ласки помогли ему почувствовать себя сильным и желанным.
 Хью понимал, она — женщина не его типа, но, когда подошло время, он лег с ней в постель и забылся в ее тепле. И еще: он остро чувствовал свою ей признательность.
 На следующий день Хью проснулся с головной болью и угрызениями совести по поводу совершенно дурацкой ошибки.
 На том этапе меньше всего ему хотелось связываться с еще одной сестрицей Шарп. Хватит с него женщин из этой семейки. Вообще хватит с него женщин и городской жизни. Ему хотелось скорее домой, чтобы снова заняться своим любимым чартером.
 Пока упаковывал саквояж и звонил по телефону, заказывая такси, чтобы успеть на шестичасовой рейс, Хью придумывал, как бы тихонько улизнуть, поблагодарив Мэтти за гостеприимство. Вот тогда она и взмолилась, и слова ее звучали потом в его ушах почти каждую ночь после отъезда из Сиэтла.
 » Возьми меня с собой, Хью. Я так тебя люблю. Пожалуйста, возьми меня с собой. Я пойду за тобой всюду. Я буду тебе хорошей женой. Клянусь. Пожалуйста, Хью «.
 Хью сбежал, еще больше ухудшив ситуацию своими попытками объяснить Мэтти, что она не его типа женщина.
 Не прошло и двух месяцев, как он вынужден был признаться себе, что с самого начала погнался не за той сестрой. Оказалось, что поправить ошибку куда труднее, чем он мог себе представить.
 — Кормье давно жил здесь, на острове? — спросила Мэтти.
 — Поселился несколько лет назад. Мне кажется, ему нравилась ирония, заключенная в здешнем названии.
 — Чистилище? А почему остров так называется?
 — Он — часть Серного архипелага. На некоторых островах есть вулканы. Думаю, они заставили первых поселенцев вспомнить об огне и сере. Чистилище — самый крупный остров в цепи. После второй мировой войны стал независимым. Ни одна из крупных стран на него не зарится.
 — Почему?
 — Никакой коммерческой или военной ценности он не представляет. Даже для серьезного развития туризма не годится.
 — Но все же нашлись желающие за него побороться.
 Хью задумался над ее словами.
 — Верно. Странно, что Поль тут прошляпил. Обычно он нюхом чуял беду. Он всегда считал Чистилище раем по той единственной причине, что за
 Него не было смысла сражаться. Поль давным-давно устал от сражений. Почему бы тебе не попытаться заснуть, Мэтти?
 — Я сегодня не могу спать, — сказала она слегка дрожащим голосом.
 Хью принял решение. Встал, подошел и сел рядом, сразу ощутив исходящее от нее тепло. Уверенно обнял за плечи. Она попыталась высвободиться. Он не обратил внимания на эти малоэффективные попытки и мягким движением привлек ее голову себе на плечо, всем своим телом чувствуя ее напряжение.
 — Закрывай глаза, Мэтти.
 — Сказала же, не могу. — Она вся словно одеревенела. — Хью, не надо этого делать.
 — Закрой глаза и представь себе, что ты дремлешь перед окном в твоей гостиной.
 Она промолчала, но больше не пыталась вырваться. Хью ждал, бездумно поглаживая ее плечо.
 Через пятнадцать минут она заснула.
 Хью долго сидел, радуясь ее близости после всех этих месяцев. Интересно, что бы Кормье посоветовал на этой стадии?
 » Терпение. Ты уже однажды сходил под себя, как любит выражаться наш дорогой друг мистер Таггерт. Не обмишурься снова «.
 Проблема, по разумению Хью, заключалась в том, что он терпел уже несколько месяцев и был не уверен, много ли этого терпения у него осталось. Уже сорок, и один как перст.
 А за последний год он очень устал от одиночества.
 Мэтти проснулась на следующее утро от запаха цветов. Экзотических, роскошных цветов. Их запах окутывал ее восхитительным облаком.
 Открыв глаза, она увидела огромный букет, лежащий на полу пещеры прямо перед ее лицом. Целая коллекция цветов. Их там были десятки — оранжевые, розовые и белые лилии, великолепные райские цветы, красные факелы имбиря, геликония и множество самых разных орхидей. Они были свалены в изумительном беспорядке. Настоящая цветочная гора. Мэтти знала, что за такую кучу орхидей в Штатах пришлось бы выложить сотни две, а то и три долларов.
 Она улыбнулась и потрогала алый лепесток. На ощупь он напоминал бархат. Хью, верно, встал очень рано, чтобы успеть набрать такую гору цветов.
 Хью. Конечно, это цветочное подношение его рук дело.
 Мэтти поспешно отстранилась и нахмурилась, глядя на все это разнообразие. Просто смешно. Уж слишком много. Одна красавица орхидея или один золотистый гибискус были бы куда эффектнее, чем эта пестрая, беспорядочная груда.
 Удивляться не приходится: Хью так же неуклюже дарит цветы, как делает и все остальное. Она уже замечала раньше: утонченности у него ни на грош.
 Эта мысль принесла неприятные воспоминания о той единственной ночи, которую она провела в постели с Хью Эбботтом. Нет, об утонченности тут вспоминать не приходится, скорее, приходит на ум вульгарное» сунул, вынул и бежать «.
 Вполне понятно, что Эриел разорвала помолвку вскоре после возвращения из Италии, откуда она привезла Хью. Сестра потом объяснила Мэтти, что Хью был просто очередной стадией, через которую она проходила. Он представлял примитивный период в ее художественном творчестве. И, кстати, довольно короткий.
 Мэтти с трудом села и осторожно вытянула затекшие ноги, чтобы посмотреть, какой ущерб им нанесла ночевка на каменном полу. Она с трудом подавила стон. Потом сообразила, что Поль Кормье вообще этим утром не проснется, и вздохнула.
 Она встала на ноги, чувствуя, что одна в пещере. Когда посмотрела на уровень воды в озере, то поняла, что прилив кончился.
 Хью нигде не видно. Мэтти решила, что он пошел на разведку или что там еще мужчины делают в таких ситуациях.
 Она подошла к выходу из пещеры и, осторожно выглянув, увидела густую зелень, упорно цепляющуюся за каменный карниз, нависший над морем.
 Сверху и снизу этой естественной веранды — лишь камень. Возможности в смысле туалета явно ограниченны, но делать нечего, выбора нет.
 Через несколько минут она вернулась в пещеру и вымыла руки в морской воде. Потом обратила свое внимание на содержимое плетеных кошелок.
 За время своего короткого визита на кухню Кормье Хью успел собрать обильный урожай. Мэтти обнаружила еще несколько небольших баночек с паштетом и маринованными устрицами, банку с фаршированными оливками в уксусе, вяленые помидоры, родниковую воду в бутылке и кусок орехового торта. Нашлись также кусок сыра бри, ломоть стилтона и довольно черствый французский батон. Хью даже прихватил белые кухонные полотенца.
 Мэтти обозрела все это изобилие и решила, что только одно слегка напоминает завтрак — сыр бри. Она оторвала кусок от батона и намазала его сыром.
 В этот момент раздался скрип ботинок, и Мэтти, нервно оглянувшись, вскочила на ноги. Резко повернулась, сжимая в руке нож, которым намазывала на хлеб сыр.
 — Хью! — Она глубоко вздохнула. — Никогда больше не подкрадывайся ко мне так. Я последнее время легко пугаюсь.
 — Прости, думал, ты еще спишь.
 Хью с фонариком в руке появился в пещере из того коридора, которым они шли накануне. Выглядит отвратительно свежим и энергичным, решила Мэтти с раздражением. Случайная ночь на каменном полу нисколько ему не повредила.
 На его рубашке и джинсах виднелись какие-то пятна, но в принципе, если не считать суточной щетины, Хью действительно выглядел вполне бодро. Напоминал мистера Мужчину — любителя приключений, всегда чувствующего себя как дома и в диких джунглях, и в выжженной пустыне, и во всяких других полных опасностей местах.
 Мэтти, в душе гордившаяся тем, что пережила эту ночь, внезапно почувствовала себя слабой и уязвимой.
 — Хочешь хлеба с сыром? — Стараясь не смотреть на Хью, она протянула ему бутерброд.
 — Спасибо. Поль всегда говорил, что жизнь на краю света не предлог, чтобы отказываться от жизненных удовольствий.
 — Я уже поняла. Судя по всему, мистер Кормье был гурманом.
 Хью усмехнулся и откусил от бутерброда.
 — Держись меня, детка, и у нас все будет самое лучшее.
 Мэтти поморщилась.
 — Все самое лучшее и в большом количестве? — Она кивком показала на гору цветов.
 Хью с довольным видом проследил за ее взглядом.
 — Красивые, верно? Я нашел их прямо у входа утром, когда пошел отл… Гм, когда я вышел наружу.
 — На предмет твоих утренних созерцаний? — мило улыбнулась Мэтти.
 — Ага. А ты выходила?
 — Да, спасибо. — Она снова взглянула на разноцветную груду. — Благодарю за цветы, — вежливо добавила она.
 С лица Хью исчезло выражение ожидания.
 — Не бери себе ничего в голову из-за нескольких цветков.
 — Не беспокойся, не буду.
 — Уф! — Он откусил еще кусок. — Ты вроде опять в воинственном настроении поутру, так?
 — Поверь, мне меньше всего в это утро хотелось бы ссориться. — Она, нахмурясь, взглянула на коридор за его спиной.
 — Что ты там делал
 — Я ушел перед самым восходом. Хотел похоронить Кормье.
 Мэтти закусила губу.
 — Ох, Хью, мне следовало пойти с тобой. Он покачал головой.
 — Все равно не было бы пользы. Кто-то уже его унес.
 Она вздрогнула.
 — Может быть, семья?
 — У Кормье не было семьи. Он остался один после смерти жены. Тот, кто забрал тело, также обчистил особняк: меч, все остальное из его средневековой коллекции, да и вообще все, что можно было унести.
 — А я и забыла про этот проклятый меч. Как ты думаешь, может, кто-то убил его из-за коллекции? Тетя Шарлотта говорила, она очень ценная.
 — Возможно. Но более вероятно, что кто-то из слуг, из тех, кому он доверял, внезапно подался в революционеры.
 — Ты не должен был туда ходить, — объявила Мэтти. — Ты мог нарваться на того, кто забрал тело Кормье.
 — Я не совсем дурак, знаешь ли. Я принял некоторые меры предосторожности. Кстати, машины тоже исчезли.
 — О Господи. Мой чемодан остался в машине. Все мои тряпки. И витамины. Хью недоуменно поднял бровь.
 — Твои витамины?
 — Я всегда принимаю витамины по утрам.
 — Почему? Плохо питаешься? Она состроила гримасу.
 — Я пользуюсь самой здоровой диетой, спасибо. Но я пью еще и витамины, чтобы избежать воздействия стресса и напряжения.
 — А я-то всегда думал, что здесь лучше всего помогает секс.
 Мэтти, прищурившись, взглянула на него.
 — Я не слишком злоупотребляю сексом, так что приходится пользоваться другими способами для борьбы со стрессом.
 — Будь спокойна, детка, — сверкнул глазами Хью, — я вполне могу покончить с недостатком секса в твоей жизни. Как я уже сказал, держись меня, будет все самое лучшее.
 — Ох, заткнись. Как ты думаешь, что случилось с машинами?
 — Кто-то угнал их. Украл вместе со всем остальным.
 — Грабители. — Мэтти с отвращением сморщила нос.
 — Угу.
 Пальцы Мэтти крепко сжали кусок хлеба. Она посмотрела прямо на Хью.
 — И что же мы теперь будем делать, о великий и высокочтимый вождь?
 — Как можно меньше высовываться, как любит говорить Шарлотта. Сегодня мы никуда вылезать не будем. Если повезет, ситуация несколько разрядится. Сегодня ночью я попробую достать лодку.
 — Мы просто будем сидеть здесь весь день? — встревожилась Мэтти.
 — Боюсь, что да. В чем дело? Боишься, придется разговаривать? Ты только подумай, о скольком нам надо поговорить. Мы ведь почти год не виделись.
 — Нам и год назад, как выяснилось, почти нечего было сказать друг другу. Вряд ли что изменилось. — Она принялась завертывать сыр в целлофан, захрустевший под ее пальцами.
 — Послушай, Мэтти, — проговорил Хью с преувеличенным терпением, — хочешь не хочешь, а ты застряла здесь со мной на несколько дней. Так что ты не умрешь, если будешь относиться ко мне как к старому другу семьи или кому-нибудь в этом роде.
 — Какой ты мне друг.
 — Шутить изволишь? Самый лучший на данный момент для тебя. Кто другой сможет вытащить тебя с Чистилища целой и невредимой?
 — Это шантаж. Ты хочешь, чтобы я была с тобой мила, потому что оказываешь мне услугу? Насколько дружелюбной я должна быть, Хью? А как ты поступишь, если я не смогу вызвать в себе теплых чувств к тебе? Разозлишься и бросишь меня, когда найдешь лодку?
 Он сделал движение столь быстрое, что она не успела отодвинуться. Только что полулежал на камнях рядом с ней, и вот уже ухватил ее за запястье сильными пальцами.
 — Хью!..
 В его серых глазах появился опасный холодок.
 — Еще одна такая шутка, и я совершу что-нибудь непоправимое. Поняла?
 — Ради Бога, Хью, отпусти меня! — Она попыталась вырвать руку.
 — Черт побери, Мэтти, я потратил восемь месяцев, чтобы снова увидеть тебя, а ты всячески меня избегала.
 — А что я должна была делать? Ты же ясно сказал, что я тебе не нужна. — Внезапно снова нахлынули старая обида и злость. Ей хотелось бросить ему в лицо что-нибудь резкое, сделать больно, как он когда-то сделал больно ей. — Должна заметить, что за этот же год я пришла к выводу, что ты был прав.
 — Насчет чего?
 — Ты мне сказал, я тебе не подхожу, помнишь? Так я согласна с тобой. — Она гордо вздернула подбородок. — А самое главное — ты мне не подходишь. Мне бы надо было это сразу разглядеть.
 — Откуда ты знаешь, что мы друг другу не подходим? У нас не было возможности узнать друг друга.
 — Я тебе такую возможность давала, — напомнила она ему ехидно. — Я предложила пойти за тобой повсюду, на край света, забыл? И ты мне решительно отказал.
 — Я уже говорил, ты не умеешь выбирать подходящий момент. А более неудачный, чем в прошлом году, трудно себе представить.
 Она фыркнула.
 — Давай вини во всем меня.
 — А почему нет? Мне уже надоело, что ты во всем обвиняешь меня. И опять ты выбрала плохой момент, детка. Ты только взгляни, ты начинаешь дурацкую ссору, когда мы сидим в этой клятой пещере, как в ловушке, посередине острова, на котором происходит революционный переворот. Уж более неподходящий момент подобрать трудно.
 — Не я, а ты начал, Хью Эбботт.
 — Разве? Тогда я могу и закончить.
 Он воспользовался тем, что все еще держит ее за руку, и резко притянул к себе. И прижался к ее губам с достаточной силой, чтобы у нее помутилось сознание.
 Мэтти схватилась за плечи Хью, когда он отпустил ее руку, чтобы обнять. Он крепко прижал ее к себе и откинулся на кучу камней. Она практически лежала на нем, грудь сплющилась, прижатая к его груди, ноги переплелись с его ногами. Все чувства спутались. Ей хотелось закричать. Хотелось выругаться. Хотелось изо всех сил ударить Хью Эбботта.
 Но еще больше ей хотелось насладиться жаром его тела и пылкой, неудержимой мужской страстью, которую она узнала в ту короткую ночь год назад.
 — Детка, на ощупь можно подумать, что ты ждала меня все это время, — пробормотал Хью. — У тебя ведь за этот год никого не было, правильно?
 — Нет, черт бы тебя побрал, нет.
 — Ага. И хорошо. Я велел Шарлотте сразу же предупредить меня, если она заметит какого-нибудь мужика около тебя, Мэтти… Мэтти, детка, ты сводишь меня с ума. — Он на секунду оторвался от ее губ и провел рукой по ее спине с жадным нетерпением. Поцеловал ей шею и затем легонько укусил мочку уха. Эта ласка была потрясающе сексуальной.
 — Господи, до чего же ты вкусная.
 Мэтти закрыла глаза, вдыхая его мужской запах. От одежды пахло потом, но кожа пахла морем. На своих щеках она чувствовала его густую, жесткую, как наждак, щетину. И всем телом ощущала, как он быстро возбуждается.
 — Поцелуй меня, Мэтти. Поцелуй меня так, как вчера, когда ты хотела поблагодарить меня за то, что я вывел тебя из этих проклятых пещер. — Он приподнял ее подбородок и снова прижался к ее рту губами.
 Мэтти сдалась перед той страстью, которую этот мужчина был способен возбудить в ней. С тихим стоном она открыла рот и впустила его.
 Он охотно воспользовался приглашением, проведя языком по внутренней стороне ее губ, в то время как его руки скользнули ей на грудь. Она почувствовала, что он расстегивает пуговицы ее блузки, возится с бюстгальтером — и вот он уже касается ее…
 В том, как Хью коснулся рукой ее груди, была грубоватая осторожность, как будто он испытывал благоговение перед ее мягкой женственностью. Мэтти вздохнула, когда его мозолистые пальцы дотронулись до ее сосков.
 — Я так долго ждал. — Его голос охрип от желания. — Слишком долго. Какого черта ты от меня пряталась все это время? Мы зря потеряли столько месяцев.
 Его большие, теплые ладони скользнули на ее живот. Когда Мэтти услышала металлический звук расстегиваемой молнии, она наконец пришла в себя.
 Имея дело с Хью Эбботтом, никогда нельзя забывать, что он делает все быстро. Если женщина хочет сказать» нет «, ей следует поторопиться.
 — Нет, — выдохнула Мэтти, откидываясь назад и приподнимаясь. — Нет, черт бы все побрал. Что это ты делаешь? — Она отодвинулась от него
 Подальше и села. — Слушай меня внимательно, Хью Эбботт. И запомни. Я не собираюсь еще раз доставлять тебе удовольствие на одну ночь.
 — Да ради Бога, Мэтти… — Он потянулся к ней, в глазах все еще ясно читалось желание.
 Но Мэтти уже поднималась на ноги, застегивая блузку дрожащими пальцами.
 — Господи, поверить не могу, что я тебе все это напозволяла. Из всех идиотских, безрассудных…
 Хью выругался и оставил попытки снова притянуть ее к себе. Он упал на камни и наблюдал за ней прищуренными глазами.
 — Ты же хотела. Не меньше меня хотела. Не ври мне, Мэтти. Только не по этому поводу.
 — Я думаю, все дело в стрессе, — заявила она, пытаясь успокоиться. — Он иногда странно и непредсказуемо влияет на людей.
 — Стресс? Кончай! Вы, горожане, что, валите теперь все на стресс? Даже обыкновенную старомодную похоть?
 — Полагаю, ты никогда не страдал от стресса, — буркнула она, отходя от него на несколько футов. Снова села, подобрала колени, обняла их руками и положила на них подбородок.
 — Не знаю. Как-то не думал об этом.
 — Но с другой стороны, про похоть ты все понимаешь?
 Хью хотел было машинально согласиться, но потом промолчал, явно почувствовав ловушку.
 — Детка, давай не спорить на эту тему, — попросил он на удивление мягко. — Я вижу, ты слегка на взводе. Не буду тебя торопить. Если хочешь сначала поговорить, я не возражаю. Я понимаю, есть женщины, любящие поговорить обо всем, пообщаться. Поль всегда говорил… Ладно, проехали. Мы давно не виделись. Ты, верно, слегка робеешь, вот и все.
 — Ну еще бы! — Голос ее был полон сарказма.
 — Слушай, все в порядке, детка. У нас впереди целый день. Все равно до темноты мы никуда не двинемся. Почему бы нам не посидеть и не попробовать некоторым образом снова привыкнуть друг к другу?
 — О Господи! — Мэтти чуть не задохнулась. Хью Эбботт, пытающийся выглядеть современным и чувствительным, — это уже чересчур. — Эриел была права. Ты безнадежен.
 — Эриел? Какое она имеет к этому отношение, черт возьми? — Тон у Хью был явно озадаченный.
 — Ты ведь помнишь мою сестру Эриел, правда, Хью? В прошлом году вы пару месяцев были с ней помолвлены. Не говори мне, что ты все забыл. Ты встретил ее в Италии, куда она отправилась, чтобы посетить художественные галереи. Вы вместе ели спагетти, пили вино и занимались всякими глупостями в три часа утра в знаменитых фонтанах. Затем ты вернулся с ней в Сиэтл. Вы всем сообщили, что помолвлены. Припоминаешь теперь?
 Хью поморщился.
 — С Эриел я совершил ошибку.
 — Я понимаю. По-моему, я сказала тебе об этом еще год назад.
 — Да, верно.
 — Она вышла замуж, слышал? Ее второй муж — некий Флинн Грэфтон. Очень мил. Художник.
 — Шарлотта что-то говорила, — буркнул Хью, не проявляя большого интереса. — Слушай, Мэтти, не хочу я говорить об Эриел.
 — А я хочу, — неожиданно резко заявила Мэтти. — Я хочу знать, почему ты решил, что любишь ее и готов на ней жениться, хотя ежу было ясно, что она тебе не подходит. Я хочу знать, отчего ты не замечал меня, пока я не бросилась тебе на шею, да и тогда не потрудился меня удержать.
 — Забудь про Эриел. То было год назад, и я же честно признался, что дал маху.
 — А я была еще одной ошибкой, так ведь, Хью? И часто ты делаешь такие ошибки?
 — Недостаточно часто, чтобы привыкнуть, — огрызнулся он. — Черт побери, не только у тебя был тяжелый год. Я не спал ни с одной женщиной после тебя, Мэтти.
 — И ты ждешь, что я поверю?
 — Верь, чему хочешь, пропади оно все пропадом! Ты что, нарываешься на ссору? — Хью прислонился головой к стене и уставился на море. — Может, скажешь мне, почему?
 Она закусила губу, с ужасом поняв, что едва не потеряла контроль над собой. Это так на нее не похоже, так ей чуждо… Она никогда не устраивала сцен, никогда не кричала на мужчину, никогда не ставила себя в неловкое положение, не скандалила. Вот Эриел, той все эти штучки сходили с рук. А Мэтти не хотела даже пытаться.
 В семье Мэтти, сколько она себя помнила, всегда считалась спокойной и уравновешенной. Она всего лишь раз потеряла здравый смысл и отказалась от своих принципов — год назад, с Хью Эбботтом, о чем жалела до сих пор. Во всяком случае, повторять свою ошибку она не станет.
 — Забудь, — резко сказала Мэтти. — Зря я начала этот разговор. Понимаю, мы тут в ловушке, пока не выберемся с острова. Нет смысла ссориться.
 — Почему? Она усмехнулась.
 — Я же объяснила, почему. Мы тут застряли,
 Нам надо действовать сообща.
 — Я не об этом. Не волнуйся, я вытащу тебя с острова. Я хочу знать, почему ты разворошила прошлое, вспомнила про Эриел и бросила мне все это в
 Лицо.
 В этот момент с Мэтти случилось то, чего не случалось никогда. Она потеряла контроль над собой.
 — Наверное, потому, что я хочу быть уверенной, что второй раз не сваляю дурака! — закричала
 Она.
 В последовавшей глубокой, тишине ее слова эхом разлетелись по пещере. Но все, что слышала Мэтти, это дурака, дурака, дурака.
 — О Господи! Ну вот. Теперь доволен, Хью? — Ее голос упал до шепота; она была не на шутку расстроена. — Пожалуйста, оставь меня в покое, хорошо?
 Он молча разглядывал ее некоторое время.
 — Я не могу оставить тебя в покое, Мэтти. Я хочу тебя.
 Она передернула плечами и отвела глаза.
 — Ты не хочешь меня.
 — Иди сюда, и я тебе докажу. — Голос ласковый, прямо бархатный.
 Мэтти в изнеможении закатила глаза.
 — Ты ведь сначала хотел Эриел, верно? Теперь, успокоившись по ее поводу, хочешь попытаться с другой сестрой Шарп? Если тебе не досталась одна из племянниц Шарлотты Вейлкорт, стоит попробовать заполучить другую?
 — О черт!..
 Мэтти еще плотнее прижала колени к груди.
 — Я знаю, тетя Шарлотта мечтает, чтобы ты стал членом семьи. И секрета из этого не делает. Считает, у тебя хорошие гены. Говорит, что ты настоящий мужчина, что ты не похож на нервного, изнеженного нытика, как многие современные мужчины.
 — Приятно, когда ценят твои лучшие качества, — проворчал Хью.
 — Она попросила тебя найти Эриел в Италии, так как решила, что сестре скорее удастся завлечь тебя в программу по племенному разведению Шарпов. Мужчинам всегда нравилась Эриел. Они не могли перед ней устоять. И ты тоже, верно? Тетя Шарлотта была в восторге, когда вы заявились помолвленными. Но из этого ничего не вышло, и теперь она пытается навязать тебе меня. Я говорила ей, что сама бросилась тебе на шею год назад и что ты отказал мне, но она заявила, что я выбрала неудачное время.
 — Так оно и было. Я уже сказал…
 — Ну, у меня есть для вас обоих новости. У тебя был один шанс, Хью Эбботт, и ты им не воспользовался. Другого не будет. И мне безразлично, какое повышение или премию тебе обещала тетя Шарлотта, если ты женишься на мне.
 Не успели эти слова слететь с ее уст, как она поняла, что зашла слишком далеко. Один взгляд в ледяные глаза Хью — и других доказательств этому не потребовалось. Последовала секунда напряженного молчания, и Мэтти поспешно вскочила на ноги. Она не знала, куда собирается бежать, однако понимала, что ей лучше пошевеливаться.
 Но попытка заранее была обречена на неудачу. Одним плавным и сильным, только ему свойственным движением Хью вскочил на ноги и протянул к ней руку. Даже после целого года аэробики она не могла с ним состязаться в ловкости. Железной хваткой Хью ухватил ее и поставил перед собой.
 — Ты извинишься за эти слова. — Тон у него был такой, что ее сердце замерло от страха. — Ты скажешь, что тебе очень, очень жаль, что ты их произнесла. И добавишь, что тебе отлично известно, что это не правда. И скажешь ты все это сейчас же.
 Мэтти бросила выразительный взгляд на стиснувшие ее руки.
 — Ну конечно, Хью. Я скажу все, что ты захочешь. Ты больше и сильнее, и я здесь в ловушке вместе с тобой, поэтому говори, что ты хочешь услышать, и я повторю.
 Он уставился на нее с искренним удивлением.
 — Значит, решила испытать свое везение, так?
 — Какое везение? Здесь, на Чистилище, у меня сплошное невезение. Отпусти меня, Хью, пожалуйста.
 — Только когда извинишься, черт побери. Мы простоим так весь день, если понадобится.
 Она поверила ему.
 — Ладно, извини, что я подразумевала, будто тетя Шарлотта пытается тебя купить. Ну вот. Доволен?
 Несколько секунд казалось, что он абсолютно недоволен. Затем, витиевато чертыхнувшись, Хью резко отпустил ее. Пригладил пальцами волосы.
 — Ты знаешь, как меня достать, так? Знаешь, на какие кнопки жать.
 Мэтти напряженно наблюдала за ним. Потом проговорила:
 — Хью, это — безумие. Мы должны прекратить ссориться. Кто знает, как долго нам придется пробыть вместе в этой неразберихе. Он искоса взглянул на нее.
 — Разве ничего не значит, черт возьми, что я последние восемь месяцев старался сделать все, чтобы исправить ту идиотскую ошибку, допущенную мною год назад?
 Она сжала руки.
 — Вот именно. Ты никакой ошибки не сделал. Ты был прав, отвергнув мое смехотворное предложение. Мы не подходим друг другу, Хью. Я это теперь поняла. Вот чего я не в состоянии понять, так это почему ты вдруг изменил свое мнение.
 — Ну, уж точно не потому, что Шарлотта Вейлкорт пообещала повысить меня или заплатить щедрую премию, если я на тебе женюсь, — ответил он.
 Мэтти закусила нижнюю губу.
 — Я знаю, ты меня прости. Я просто злилась. Господи, да ведь я никогда не выхожу из себя. Не знаю, что на меня нашло.
 Хью долго молчал. Единственным звуком в пещере было гулкое эхо от плеска волн у входа. Затем губы его слегка изогнулись в улыбке.
 — Ну, черт бы меня побрал.
 Она подозрительно посмотрела на него.
 — Что ты нашел здесь смешного?
 — Ничего. Я только подумал, что, может, это и хороший признак, что ты не упускаешь возможности укусить меня.
 Недоуменно моргнула
 — Хороший признак? — Мэтти.
 — Ага. Сама подумай. — Улыбка превратилась в довольную ухмылку. — Ты бы так не беспокоилась насчет наших отношений, будь я тебе совсем безразличен, правильно? Ты бы не лезла вон из кожи, чтобы избегать меня весь этот год, если бы тебе было плевать на меня с высокого дерева. Ты так нервничаешь, потому что я тебе все еще нравлюсь, ты только боишься, что я снова сделаю тебе больно. Вот почему ты так дергаешься. Готов поспорить.
 Брови Мэтти поползли вверх. Ей открылась новая сторона в этом человеке.
 — С каких это пор ты стал знатоком человеческих взаимоотношений?
 — Тебе нравится думать, что я в этой области что-то вроде неандертальца, правда, Мэтти? Почему бы это? Так тебе легче ощущать свое превосходство?
 — Не я одна так думаю, ты же знаешь, — пробормотала она.
 — Ты снова об Эриел, я тебя правильно понял? Черт, да знаю я, она думает, что я попал сюда прямиком из каменного века. Именно поэтому она поначалу мною и заинтересовалась. Она использовала меня для вдохновения, когда рисовала свои проклятые картины. Ты что, думаешь, я этого в конце концов не усек?
 Мэтти покраснела.
 — Если честно, я не думала, что ты это понял, нет. Когда вы вдвоем вернулись из Италии и объявили о вашей помолвке, ты был так собой доволен, Хью.
 Он потер шею.
 — Я действительно был доволен. Эриел — красивая женщина, да и время подходящее. Я хотел покончить со всеми этими поручениями Шарлотты и начать работать только на себя, открыть свое дело на острове Святого Габриэля. Мне нужна была жена, которую я мог бы увезти на остров, и вот Шарлотта, когда я выполнял ее поручение в Италии, устроила так, что я познакомился с ее племянницей. Сказала, что мы подходим друг другу.
 — Понятно.
 — Черт, я искал жену, а Эриел как раз подвернулась под руку. Все вроде складывалось удачно.
 — Знаю, знаю. Давай забудем об этом, Хью.
 — Я согласен забыть Эриел, — произнес Хью. — Но не тебя. Я хочу еще один шанс, Мэтти.
 — Почему? Потому что ты ищешь жену и думаешь, что я больше подхожу для того, чтобы ехать на край света, чем Эриел?
 Он нахмурился.
 — Год назад ты сказала, что пойдешь за мной куда угодно.
 — То было год назад, — холодно улыбнулась Мэтти. — Давай кончим перебирать прошлое и займемся обсуждением ближайшего будущего. Каким образом ты собираешься достать лодку и куда мы поедем, если тебе это удастся?
 Хью некоторое время наблюдал ее улыбку. Потом пожал плечами и тоже улыбнулся.
 — Лодка — моя проблема. Ты об этом не беспокойся. А вот куда мы поедем, зависит от того, какую лодку мне удастся добыть и сколько горючего украсть. Не напрягайте свою хорошенькую головку по таким мелочам, мисс Мэтти.
 Она сложила руки на груди и сердито взглянула на него.
 — Прекрасно, оставляю все тебе.
 — И правильно делаешь. От нас, неандертальцев, тоже может быть польза.
 Мэтти сообразила, что он не собирается поведать ей детали своего замысла относительно кражи лодки. Вздохнула и уныло оглядела пещеру. Потом посмотрела на пятна крови на своей блузке и брюках.
 — Все бы отдала за горячий душ и чистую одежду, — пробормотала она.
 — Горячего душа нет, но искупаться можешь. Возьми одно из этих кухонных полотенец Кормье. Да в такую жару и так быстро обсохнешь.
 — Ты хочешь сказать, помыться здесь, в пещере? — Мэтти с опаской посмотрела на морскую воду, плещущуюся о края озера.
 — А почему нет? Я утром искупался. Очень даже здорово. Правда, после будешь немножко липкая от соли, но это быстро проходит.
 Мэтти посмотрела в воду.
 — Я дна не вижу.
 — Тогда не ныряй за жемчугом. — Он вынул из кармана две металлические коробочки. — Тот, кто унес тело Кормье, по-видимому, подобрал и его любимую» беретту «, с которой он не расставался. Я нашел запасные патроны, но не сам пистолет. Он должен был умереть с ним в руке.
 Мэтти вспомнила про пистолет в сумке.
 — Большой такой, уродливый? Такого странного синего цвета?
 Хью повернулся к ней и поднял одну бровь.
 — Насчет уродливости можно поспорить. Поль его обожал. Ты его видела?
 Мэтти кивнула и пошла туда, где лежала ее сумка.
 — Я его подобрала. Я ведь не знала, с кем мне придется столкнуться по пути в аэропорт. — Она подняла сумку и вытащила тяжелый пистолет.
 — Вот. Ты о нем говорил?
 Хью подошел и взял из ее рук оружие.
 — Черт бы меня побрал! — На его лице читалось явное одобрение. — Молодец, детка. Ты удвоила наш арсенал.
 Мэтти сжала зубы.
 — Ну все. С меня достаточно. Никогда, ни при каких обстоятельствах, не смей называть меня деткой. Понял?
 — Какая же ты, однако, чувствительная, детка! Мне кажется, весь этот стресс на тебя подействовал.
 — Пошел к черту, Хью.
 — Так поплавать собираешься?
 — Подумаю. — Она взглянула на темную воду, разрываясь между желанием смыть с себя вчерашнюю кровь и пот и страхом перед темной водой и бездонным озером.
 — А ты куда пойдешь, пока я буду купаться?
 — Никуда. — Он вставлял в пистолет новую обойму. — Я буду тут сидеть и смотреть.
 Мэтти бросила на него презрительный взгляд.
 — Тогда, полагаю, мне придется забыть о купании.
 — Слушай, да я тебя просто дразню, — улыбнулся Хью. — Я повернусь к тебе спиной и буду вежливо смотреть на море, если ты этого хочешь. Но и то сказать, я ведь уже видел тебя нагишом.
 — В ту ночь ты был слишком пьян, чтобы что-нибудь запомнить.
 — Не совсем, — уверил он ее, все еще улыбаясь и нисколько не смутившись. — Будь я пьян в стельку, мне бы его не поднять, а я что-то не припоминаю проблем в этой области. И я помню все, что видел. И трогал. Поверь мне. Я много об этом думал за последний год, так что помню все до мелочей. Ты была очень страстной. Никогда не ожидал, должен тебе доложить. Глядя на тебя в твоих деловых костюмах, никто бы не поверил.
 — Обязательно быть таким грубым?
 — Приятно наблюдать, как ты становишься такого яркого розового цвета.
 — Ладно, радуйся, потому что ничего другого ты сегодня не увидишь. Если нужно, я могу потер —
 Петь эту жару и грязь еще день. Ты-то ведь можешь.
 — О, я-то могу. Кстати, рискуя быть еще более грубым, хочу заметить, что в таком состоянии есть в тебе что-то по-настоящему сексуальное. Пожалуй, ты мне больше нравишься такой, а не чистюлей, продающей дорогие картины всем этим богатым полудуркам, твоим клиентам.
 — Неудивительно, что Эриел устала от тебя.
 — Ах, ах, ах. Мы же договорились не вспоминать прошлое, забыла? Здесь ведь только ты и я, детка.
 — Не смей называть меня деткой!
 — Ладно. Я забыл. Выскочило из ума.
 — Как это могло выскочить у тебя из ума? — парировала Мэтти, чувствуя, что вновь приближается опасно близко к той черте, за которой теряется самоконтроль. — У тебя его никогда и не было.
 — В таком случае, — заметил он с мрачной логикой, — не понимаю, чего ты так злишься, когда я оговариваюсь.
 Мэтти чертыхнулась про себя, смутно ощущая, что по какой-то странной причине чувствует себя сейчас много увереннее, чем весь вчерашний день — начиная с того момента, как она вошла в особняк Кормье. Ей явно полезно орать на Хью. И выкупаться хотелось безумно.
 — Слушай, давай заключим сделку, — предложила она, уперев руки в бока.
 — Звучит заманчиво. — Он изучал» берет-ту «. — Какую сделку?
 — Обещай, что сядешь у входа и не станешь поворачиваться, пока я немного поплаваю, и я поклянусь, что больше не буду упоминать ту крайне для меня неловкую разовую встречу год назад.
 Хью, похоже, раздумывал над условиями сделки. Затем резко кивнул головой. Он всегда быстро принимал решения.
 — Договорились.
 Мэтти немного смутило слишком уж невинное выражение его взгляда.
 — Иди и сядь там на кромке и следи за чайками или еще за чем-нибудь. — Она начала расстегивать шелковую блузку.
 — Правильно. За чайками. — Хью послушно пошел ко входу в пещеру и уселся на камень. Одну ногу он подобрал под себя. — Крикни, когда закруглишься.
 Не сводя с него глаз, Мэтти поспешно сняла мятую блузку и брюки. Оставшись в трусиках и бюстгальтере, она немного поколебалась — хотела сначала убедиться, что Хью не собирается поворачиваться.
 Она подошла к краю озера и пальцем ноги попробовала темную воду. На ощупь та оказалась приятно прохладной и соблазнительной. Мэтти села на край и поболтала в воде ногами. Потом расстегнула свой строгий бюстгальтер и сняла его.
 Окунувшись, она повозилась немного, стаскивая с себя под водой скромные хлопчатобумажные трусики. Прополоскала их, хорошенько отжала и положила на камень сушиться. Придется надевать влажные, но на ней они, безусловно, быстро высохнут.
 Она нерешительно поплыла к другому берегу темного озера, стараясь привыкнуть к мысли о бездонной глубине под собой. Разумеется, плавать на солнце, когда видишь белый песок на дне, значительно приятнее, но и здесь было неплохо. Само движение успокаивало. Физкультура вообще очень помогает от стресса.
 Мэтти доплыла почти до выхода из пещеры, где спиной к ней сидел Хью, повернулась и поплыла назад. Ощущение было настолько приятным, что она решила поплавать еще немного.
 И вдруг что-то легко коснулось ее ноги в воде.
 — Хью! — Крик Мэтти эхом отлетел от стен пещеры. Хью стремительно вскочил и мгновенно оказался у того края, где беспомощно барахталась Мэтти. Наклонился, протянул сильную руку, и Мэтти машинально схватилась за нее. Он сделал одно быстрое, легкое движение, и она выскочила из воды, как пробка из бутылки, голая, мокрая и блестящая.
 — Что-то… Что-то там, в воде… — Дрожащими руками Мэтти откинула мокрые волосы с лица и дикими расширенными глазами уставилась в зловещую темноту озера. — Я почувствовала. Это коснулось моей ноги.
 — Наверное, водоросли. Или стайка мальков.
 — Или акула, или еще что-нибудь. Черт, ненавижу плавать там, где не видно дна. — Мэтти снова вздрогнула и обхватила себя руками. Несколько запоздало она осознала, что стоит совершенно голая. Хью смотрел на нее сверху вниз с явным восхищением.
 — Сомневаюсь, чтобы то была акула, детка, — мягко сказал он. — Забудь об этом. Там, у входа, свет ярче и видно дно. Я бы заметил акулу, появись она здесь.
 — Отвернись, — приказала она сквозь зубы.
 — Зачем? Весь вред уже нанесен. И кроме того, я все равно собирался подсмотреть. Просто ждал, когда ты вылезешь.
 — Знаешь, кто ты? — сказала Мэтти, быстро направляясь к тому месту, где она положила льняное кухонное полотенце. — Ты грязный, лживый, низкий и трусливый змий.
 — Знаю, — печально согласился Хью. — Но у меня благородные намерения. По большей части.
 — И где тебя тетя Шарлотта выкопала? — Мэтти побыстрее натянула блузку и брюки, видя, что он наблюдает за каждым ее движением сожалеющим, голодным взглядом.
 — Под камнем.
 Она нахмурилась, рассердившись из-за его беспечного тона.
 — Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? Хью пожал плечами.
 — А где еще водятся грязные, лживые, низкие и трусливые змии?
 — Хороший вопрос. — Извиняться она не собиралась. Гневно смотрела на него, заканчивая одеваться. — Спасибо, что так быстро вытащил меня из воды.
 Он ухмыльнулся.
 — Что мне в тебе нравится, детка, так это то, что ты всегда вспоминаешь о хороших манерах, как бы ни злилась. И кстати, ты выглядишь даже лучше, чем год назад. Плечи более сильные и миленькая, высокая маленькая попка. Не то чтобы год назад она была плоха, заметь. Но сейчас определенно более упругая. Ты, видно, занималась чем-то, верно?
 — Пошел к черту, Хью.
 — А ты разве не заметила, детка? Мы уже там. Причем вместе, ты и я.
 И он помахал рукой, подразумевая весь маленький остров под названием Чистилище.
 Хью вернулся в пещеру часа за два до рассвета. Мэтти, прождавшая его возвращения в пещере, старалась прочесть при свете фонаря выражение его лица. Он выглядит холодным и жестким, с беспокойством подумала она. Вернулся к своей норме. Вся его сексуальность и юмор, с которым он поддразнивал ее днем, исчезли неизвестно куда. Теперь Хью Эбботт работал.
 Тетя Шарлотта как-то заметила, что никто не работает так, как Хью Эбботт.
 — Нашел лодку? — спросила Мэтти.
 — Нашел. — Он присел около плетеных кошелок, проверяя, хорошо ли они упакованы. — Крепкий, надежный катер. Бензина под завязку. Он нас отсюда вывезет, но у нас только один шанс. — Хью поднял глаза. — Ты поняла, что я хочу сказать? Ты сделаешь точно, что я прикажу, и при этом не издашь ни звука.
 — Да, я поняла. — Мэтти чувствовала, что ее руки, держащие фонарь, дрожат. Слова Хью не оставляли сомнений: их может ждать опасность.
 — Хорошо. — Он встал и поднял одну из кошелок. Протянул ей вторую.
 — В случае чего бросай ее. Они могут нам пригодиться, когда мы выберемся с острова, но в конце концов проживем и без вяленых помидоров и сыра бри. Готова?
 Она взглянула на пистолеты. Один Хью держал в руке, второй засунул за пояс. Ручной волк тети Шарлотты выходит на охоту.
 — Да, — отозвалась Мэтти, чувствуя, как бьется сердце. — Готова.
 — Ты переживешь эти коридоры?
 — Наверное. Если мы поторопимся.
 — Мы поторопимся, — уверил он ее. — Пошли, детка. Держись поближе.
 Мэтти на мгновение закрыла глаза и сделала шаг по направлению к темному страшному коридору. Ей тут же стало ясно: на этот раз легче не будет. Она закусила губу и сосредоточилась на фигуре Хью впереди нее. И отчаянно пыталась не думать о своих старых кошмарах, старых неудачах и старых страхах.
 Теперь в этом узком и замкнутом мире существовал только Хью.
 Во время бесконечного пути он пару раз оглядывался, но ничего не говорил. Мэтти была ему за это благодарна. И без того трудно бороться с чувством, что ты в ловушке внутри горы. С сочувствием Хью, вдобавок ко всему прочему, ей уже не совладать.
 Когда они наконец оказались возле двух водопадов и соответственно выхода из пещеры, Мэтти была вся в поту. Но ей все же удалось удержаться и не закричать, подумала она не без гордости.
 Хью проскользнул за водопадами и нырнул в джунгли.
 Мэтти показалось, что они шли несколько часов сквозь плотный и чуждый зеленый мир, но на самом деле вряд ли их путь занял более сорока минут, прежде чем они вышли на широкий, красивый песчаный пляж.
 При свете луны хорошо был виден мощный красавец катер, лениво покачивающийся около старого деревянного причала.
 Хью остановился на краю леса, осматривая пляж и все вокруг. Наклонился и прошептал Мэтти на ухо:
 — Прямиком к катеру. Поднимайся на борт. Ложись на дно и затаись. Ясно?
 — Ясно.
 Ей действительно было ясно, потому что она послушно вышла на открытое место. Все шло нормально, но вдруг Хью повернулся, схватил ее и втащил опять в заросли.
 — Черт, — пробормотал он.
 В следующий момент она обнаружила, что лежит, уткнувшись лицом в теплую мокрую землю.
 В тот же момент тишину очаровательной бухточки разорвал пистолетный выстрел.
 Тишина.
 Неестественная, наводящая ужас тишина.
 Мэтти лежала неподвижно, затаив дыхание, лицо в куче гниющих растений. Хью распластался на ней, придавив ее своим весом и держа в руке пистолет. Она чувствовала, что его тело напряжено, готово к схватке.
 — Не двигайся, — приказал он еле слышно.
 Мэтти быстро потрясла головой, показывая, что поняла. Скорее всего не было смысла упоминать тот очевидный факт, что она не могла двинуться, если бы даже и захотела. Похоже, что Хью весил не меньше тонны.
 Ни один звук не нарушал зловещую тишину. Мэтти казалось, что это продолжалось недели, 'месяцы, годы, столетия. Она наконец задумалась; что же будет дальше. А когда первый страх прошел, стала уставать от напряжения.
 Наконец, когда ей уж начало казаться, что ее и без того маленькая грудь теперь останется сплюснутой навеки, она почувствовала, что Хью пошевелился.
 Мэтти не слышала ни звука, но ощутила, как он вкладывает рукоятку» беретты» ей в руку. Он положил ее палец на какое-то приспособление.
 — Предохранитель, — прошептал он прямо ей в ухо. — Надо снять, перед тем как спустить курок.
 Мэтти подумала, не надо ли сообщить ему о своем крайне ограниченном опыте обращения с оружием, каковой сводился к пистолету Энни Оакли. Но решила, что время неподходящее для того, чтобы рассказать Хью, что она никогда в жизни не стреляла из настоящего пистолета. Она снова слабо кивнула, понимая, что он уловит ее движение.
 — Лежи смирно. Сейчас вернусь. И, ради Бога, посмотри хорошенько, если возьмешься стрелять. Мне бы не хотелось последовать за Кормье.
 Перед временно ослепшей Мэтти возникло видение — страшное красное пятно на груди Поля Кормье. Она сжала пистолет и с трудом удержала вопль протеста.
 И туг же поняла, что никто больше не давит на нее сверху. Хью бесшумно поднялся и исчез в зарослях.
 Мэтти осталась лежать, мучительно прислушиваясь и рассчитывая услышать его удаляющиеся шаги. Но не услышала ничего.
 Это полное отсутствие звукового сопровождения Хью через чащу почему-то показалось
 Ей таким же пугающим, как и тишина бухточки. Все говорило о его необычном образе жизни. Как ей могла прийти в голову мысль пытаться выйти за него замуж, изумилась она про себя. Ведь это определенно не ее тип. Совершенно ничего общего.
 Ответ был прост, как апельсин: она верила, что влюблена в него, думала, что между ними существует глубокая душевная связь, считала, что понимает его так, как ни одна женщина понять не сможет, была уверена, что он одинок и нуждается в ней не меньше, чем она нуждается в нем.
 По поводу этой ситуации с уверенностью можно сказать лишь одно: она полная идиотка.
 Справа послышался хруст. Мэтти машинально замерла, как олень, попавший в свет автомобильных фар.
 Звук раздался снова, на этот раз громче. Ей показалось, что она слышит тяжелое дыхание.
 Точно не Хью. Он никогда не наделал бы столько шума.
 Она медленно повернула голову, сжимая в руке пистолет, но тут новый выстрел нарушил тишину бухты. Она снова замерла.
 Хруст прекратился.
 Последовали еще годы тишины.
 Затем снова раздался хруст. На этот раз ближе.
 С упавшим сердцем Мэтти сообразила, что звуки ведут прямиком туда, где она прячется. Она осторожно села, прислонившись спиной к увитому лианами дереву. Лианы тихо шевелились под ее спиной, подобно гнезду копошащихся змей. Подавив желание отпрыгнуть от дерева, она схватилась за «беретту» обеими руками и направила ее дулом в сторону звуков.
 На дальнем конце бухты раздался шум падения, что-то ломалось и трещало. Послышался нарастающий хриплый мужской крик, который резко оборвался.
 Мэтти не шевелилась. Она была почти уверена, что кричал не Хью, но больше ничего сказать не могла. И продолжала держать пистолет нацеленным в массу листьев и лиан перед ней.
 Треск неожиданно усилился, как будто кто-то, до этого кравшийся через джунгли, теперь побежал бегом в сторону песчаного пляжа.
 И тут Мэтти сообразила. Этот кто-то направляется к их катеру.
 Мысли об еще одном путешествии по темным коридорам и еще одном дне в пещере, пока Хью ищет новую лодку, оказалось достаточно, чтобы заставить Мэтти действовать. Пальцы, держащие «беретту», сжались.
 Из джунглей всего в двух футах от нее выскочил крупный мужчина. Даже не оглянувшись, он рванул к катеру.
 — Вы не можете его забрать. — Мэтти направила пистолет прямо на мужчину. — Он наш.
 Даже в неярком предрассветном свете можно было разглядеть выражение изумления на неприятном лице
 Мужчины. Он резко остановился и посмотрел вниз на Мэтти, сидящую с пистолетом в руке.
 — Какого черта? — Человек моргнул, сначала от потрясения, потом от гнева. — А ну, давай сюда пистолет, сука. — Голос напоминал шипение.
 Он протянул мясистую руку, намереваясь отнять у нее оружие, как у ребенка.
 Мэтти на секунду замешкалась, но потом нашла предохранитель. Молча сняла его. Расстояние между нею и незнакомцем было таким маленьким, что тихий щелчок показался очень громким.
 — Гребаная сука, — выругался мужчина, мгновенно отдергивая руку.
 — Не двигайтесь. — Мэтти сидела неподвижно, направив пистолет в живот мужчине. — Ни на дюйм.
 — Это не твой катер.
 — Теперь наш, — объявила она. И подумала: поразительно, как рушатся исповедуемые всю жизнь принципы под давлением необходимости выжить. Вне сомнения, стресс. Она никогда в жизни ничего не крала, а теперь собирается принять участие в крупном воровстве.
 — Послушайте, леди, мы можем договориться, — быстро сказал мужчина.
 Тут раздались шаги на пляже. Он резко повернулся к катеру.
 Мэтти тоже рискнула посмотреть и увидела, как в дальнем конце бухты из джунглей появился Хью. Под прицелом своего пистолета он вел сухонького коротышку.
 — Мэтти? — спокойно, как ни в чем не бывало, проговорил он, подходя к тому месту, где она сидела. — Все в порядке. Можешь теперь идти сюда. Поторопись, детка. Нам надо пошевеливаться.
 — Хью, у нас еще одна проблема.
 — Какого черта? — Тут Хью подошел достаточно близко, чтобы рассмотреть сидящую в зарослях женщину с пистолетом, нацеленным на очень крупного мужчину.
 — Чтоб ты провалился, Гиббс. Так и знал, что ты попытаешься спереть мой катер. Так и знал, черт побери. — Коротышка злобно сплюнул на песок. — Ты всегда был отъявленным мерзавцем.
 — Этот катер такой же твой, как и мой, Роузи, — угрюмо ответил громила. — Я тоже знал, что ты попытаешься улизнуть утром. Ничего себе приятель! Навешал мне на уши лапшу насчет того, как мы вместе сегодня отсюда уберемся… Все вранье! Ну так вот, ты без меня никуда не двинешься, понял?
 — Джентльмены, Бога ради, — сказал Хью, — воздержитесь. Вы выбрали неподходящее время для спора.
 — Да? Кто это сказал? — вызверился коротышка по имени Роузи. — Ты не лучше этого Гиббса. Даже хуже. Ведь тоже собирался спереть мой катер, так?
 — Да, надо признаться, собирался. — Хью взглянул на Мэтти, все еще сидящую на земле. — Пошли, детка. Я тут присмотрю за этими двумя придурками. Забирай сумки и давай на катер. Я сейчас к тебе присоединюсь.
 — Послушайте, мистер, вы не можете уплыть и бросить нас здесь, — жалобно заныл Роузи. — Это наш катер. Он нам нужен, чтобы убраться с этого острова и подождать, пока здесь все утрясется. Нельзя предугадать, что тут дальше будет. Эта клятая революция или что там еще… Они нам горло перережут, если мы останемся.
 — Говори потише, или я сам перережу вам глотки и избавлю революционеров от лишней работы.
 Не столько сама угроза, сколько новое для Мэтти полное и пугающее отсутствие эмоций в голосе Хью произвело впечатление не только на нее, но и на Гиббса и Роузи. Оба смотрели на Хью с открытыми ртами. Ясно, что они поверили каждому слову.
 Хью нетерпеливо взглянул на Мэтти, которая неуверенно поднималась на ноги.
 — Я же сказал, шевелись, детка.
 Остро ощущая тяжесть пистолета в руке, Мэтти обошла неподвижного Гиббса и направилась к морю. Проходя мимо Хью, она с тревогой бросила взгляд на его суровое лицо. Снова подумала, что же они будут делать. Начала было говорить, но оказалось, что не может. Она откашлялась и сделала еще попытку.
 — Гм… Хью, ведь это их катер.
 — Господи, Мэтти! Только не сейчас, ладно? Этическими вопросами мы займемся попозже. Когда будем милях в десяти от берега. Шевелись.
 — Я хотела сказать, может быть, мы можем взять мистера Гиббса и мистера Роузи с собой. Ведь они хотят выбраться с этого острова не меньше, чем мы. И катер принадлежит им.
 Роузи и Гиббс мгновенно повернули головы и уставились на нее. Сначала они удивились, потом в глазах коротышки Роузи появился блеск.
 — Я вижу, вы настоящая леди, мэм. Только Господь знает, почему вы связались с этим подонком, — сказал он, кивая в сторону Хью. — Но я очень высоко ценю то, что вы подумали о нас в тяжелую минуту. Бедняге Гиббсу и мне скорее всего выпустят кишки, как рыбам, если мы попадемся в руки местным, но я хочу, чтобы вы знали, что наши последние мысли будут о вас. Мы глубоко вам благодарны, мэм.
 — Черт! — выругался Хью. — Мэтти, делай, как тебе велят, пока идиоты, начавшие этот дурацкий переворот, не решили искупаться с утра пораньше. Мне бы не хотелось, чтобы они нас тут застали, пока мы стоим и болтаем.
 — Роузи верно говорит, очень мило с вашей стороны заступиться за нас, мэм, — грустно прошептал Гиббс. — Когда они будут резать нас на наживку или вешать на телеграфном столбе, можете поклясться своей миленькой, гм, попочкой, мы будем
 Думать о вашей доброте. Вы просто ангел, мэм. Чистый маленький ангел.
 — Шевелись, черт побери! — рявкнул Хью. Мэтти закусила губу.
 — Не понимаю, почему мы не можем взять их с собой, Хью. Ведь это же их катер, причем довольно большой. Там много места. Если мы их здесь оставим, они могут погибнуть.
 — Небольшая потеря, уверяю тебя.
 — Хью, пожалуйста, я никогда не смогу спать спокойно, если мы их тут бросим. Это не правильно.
 — Господь милостив к нам, — жалобно произнес Роузи. — Ты прав, Гиббс. Она — настоящий маленький ангел. И весьма хорошенькая к тому же.
 — Хью, правда, я думаю, нам следует… Хью застонал.
 — Мэтти, послушай меня. Это откровенная глупость — брать эту парочку с нами. Они ведь профессиональные преступники. Поверь мне. Нам придется следить за ними всю дорогу. Как ты не понимаешь?
 — Мы можем их связать или еще что, — с готовностью предложила она, чувствуя, что он сдается.
 — Нет, черт бы вас побрал! — рявкнул Хью. — Я не стану совершать глупые поступки, только чтоб угодить женщине, которая не понимает, с кем имеет дело.
 — Пожалуйста, Хью. Это не правильно. И места всем хватит.
 Гиббс и Роузи с надеждой ждали.
 — Черт, — сказал Хью. — Я знаю, что еще пожалею об этом.
 Через полчаса, удобно устроившись под навесом на быстром катере Роузи, Мэтти наблюдала, как встает солнце над Тихим океаном. Впервые с того момента, как вошла в великолепный белый особняк Кормье, она смогла облегченно вздохнуть.
 Чистилище уже скрылось из вида. Вода с веселым урчанием кипела под винтом катера, несущегося к острову Бримстоун. В мире вроде снова установился порядок.
 Громила Гиббс сидел напротив Мэтти со связанными за спиной руками. Роузи стоял у штурвала. Хью развалился на сиденье рядом с Мэтти, все еще держа наготове пистолет. Он единственный из всей компании выглядел совсем невесело.
 — Что вообще произошло там, на Чистилище? — спросила Мэтти, чтобы сломать лед, возникший между попутчиками незамедлительно после того, как катер отвязали от причала.
 — Гребаные идиоты, простите за грубость, мэм, — сказал Гиббс, повышая голос, чтобы его можно было расслышать за ровным шумом двигателей. — Не могут оставить в покое то, что и так хорошо. Верно я говорю, Роузи?
 Роузи философски пожал тощими узкими плечами.
 — Да, верно. Все на Чистилище были довольны порядками. Имели себе маленькое симпатичное правительство и не верили в налоги, всякие комитеты и бумажную волокиту. Все делалось по-простому, ясно? Никто не вмешивался в дела другого, пока у него все было чисто там, на острове. Всем нравилось.
 — Верно, мать твою так, — согласился Гиббс, печально кивая огромной головой. — Всем нравилось. Понять не могу, зачем какой-то придурок решил все испортить.
 — Видимо, кому-то захотелось все осовременить, — пробормотал Хью.
 — Видимо, — вздохнул Роузи.
 — Там, на Чистилище, была, что ли, какая-нибудь оппозиционная партия? — спросила Мэтти, задумчиво сдвинув брови. — Какая-нибудь группа, агитирующая за реформы?
 — Не. Нечего там реформировать, — отозвался Гиббс.
 Роузи нахмурился.
 — Вся эта кутерьма возникла вроде сама по себе, из ниоткуда. Никакого предупреждения, ничего. Раз, и аэропорт закрылся, всем велели сидеть по домам, и вокруг, черт возьми, какие-то вооруженные люди в форме. Никто ничего и не подозревал.
 — А что случилось с президентом или кто там еще управлял на острове? — поинтересовалась Мэтти.
 — Ни хрена не известно, мэм, — ответил Роузи. — Если у него есть мозги, а они у него есть, он
 Старый пройдоха, так он убрался из этого проклятого места побыстрее. Если нет, то он, должно быть, сейчас посиживает в той самой единственной камере, что есть на Чистилище.
 — Или уже помер, — мрачно добавил Гиббс. — Мне даже жаль старину Финдли. Мы с ним частенько вместе поддавали. И в бильярд стучит неплохо.
 — Невероятно. — Мэтти покачала головой.
 — Случается, — скучающе заметил Хью. Мэтти удивленно воззрилась на него.
 — Что ты этим хочешь сказать? Он пожал плечами.
 — То, что сказал. Такое случается. Всегда найдется идиот, желающий встать у руля. Гиббс и Роузи согласно кивнули.
 — Ага, — подтвердил Гиббс. — Всегда найдется умник, который решит, что сможет поплотнее набить карманы, если сам станет заправлять.
 — Все в результате сводится к деньгам, — пояснил Хью. — Деньгам и власти. Эти вещи всегда сопутствуют друг другу.
 — Смешай их, и получишь политика, — проговорил Роузи с отвращением. — И они всегда найдутся, даже в таком тихом месте, как Чистилище. Им нельзя доверять, если не можешь их скинуть. От них все беды.
 Последовала долгая пауза, пока все раздумывали над этой непреложной истиной.
 — Вы вернетесь на Чистилище? — спросила Роузи Мэтти.
 — Может, да. А может, и нет. Смотря чего там случится.
 — Ага, — снова подтвердил Гиббс, — смотря чего. У нас хорошее дело на острове, но, думаю, мы найдем чем заняться, правда, Роузи?
 — Угу. Всегда можно что-то найти, если есть мозги.
 Они прибыли на Бримстоун в конце дня. Сходя с катера, Мэтти с любопытством огляделась. Деревня выглядела как всякая деревня на задворках Тихого океана — прелестная гавань, вдоль набережной — таверны и маленькие магазинчики. За деревней вставали джунгли, нависая над ней подобно гигантскому монстру, готовящемуся проглотить горстку маленьких домишек за один присест.
 Мэтти почувствовала, что джунглей с нее уже хватит.
 — Что теперь? — спросила она, поворачиваясь к Хью, который освобождал от веревок Гиббса. Роузи привязывал катер и одновременно рыскал глазами вдоль берега в поисках ближайшего кабака.
 — Теперь мы тепло распрощаемся с нашими любезными спутниками. И поищем место, где можно переночевать.
 — А нам придется остаться здесь на ночь? — Мэтти с сомнением оглядела здания на набережной.
 Ничего, хоть отдаленно напоминающего первоклассную гостиницу, ей заметить не удалось.
 — Вероятно. Отсюда ежедневно лишь один рейс. Чартер тут еще не налажен. До поры до времени. — Хью наконец развязал Гиббса и спрыгнул на причал. — Всего хорошего, джентльмены. Успеха вам и спасибо, что подвезли.
 — Да ладно. Увидимся, — весело ответил Роузи. Он улыбнулся Мэтти. — Приятно было с вами познакомиться, мэм, и мы еще раз хотим поблагодарить вас, что убедили своего мужа забрать нас с острова.
 — Верно, мать твою так, — присоединился к нему Гиббс, обнажив в улыбке беззубый рот. — Спасибо, мэм. Вы тут поосторожнее, ясно?
 — Пошли, Мэтти. — Хью взял ее за руку и решительно потащил за собой по причалу.
 — До свидания! — крикнула она через плечо. — И спасибо.
 — Хоть бы никогда больше эту парочку не видеть, — заявил Хью, волоча Мэтти по ступенькам к асфальтированной дороге вдоль бухты.
 — Странная парочка. Вроде бы закадычные друзья, а Гиббс хотел украсть катер Роузи, и Роузи ждал его с пистолетом, чтобы помешать. Как ты думаешь, что они теперь станут делать?
 — Не знаю, да мне и без разницы. Но давай мы с тобой одну вещь уточним, детка. В следующий раз в подобной ситуации даже не пытайся руководить
 Событиями. Будешь делать, что велю, и чтобы никаких возражений. Ясно?
 — Так и знала, стоит нам остаться одним, как ты примешься читать мне нотацию. — Она упрямо вздернула подбородок. — Но я не собираюсь тут стоять и слушать, Хью Эбботт. Мы вернулись к цивилизации. Или чему-то, ее напоминающему. Я сама могу заказать себе билет на самолет до самого Сиэтла и буду там через день или два. Кстати, именно так я и поступлю.
 Хью внезапно остановился и уставился на нее.
 — Что за чертовщину ты несешь? Решила, что теперь, когда опасность миновала, ты можешь спокойно взять и отправиться домой?
 — Не понимаю, почему бы и нет.
 — Но ты же в отпуске, черт возьми.
 — Знаешь, у меня есть для тебя новости, Хью. Жизнь в Сиэтле кажется мне куда более подходящей для отдыха, чем здесь, на этих островах. Ты понимаешь, что за всю мою жизнь я, входя в дом, ни разу не обнаруживала там труп? Что мне никогда не приходилось ползти через ужасные пещеры, проводить там ночь, воровать катер и целиться в человека?
 Освещенное теплым солнцем лицо Хью смягчилось.
 — Детка, насчет пистолета я хотел тебе сказать еще там, на острове. Ты прекрасно управилась с Гиббсом. Я тобой горжусь. Знаю, у тебя в таких делах нет опыта, но ты вела себя превосходно. Правда, превосходно. И еще я понимаю, каково тебе было в этих
 Пещерах, причем не один раз, а дважды. Понимаю, что кража катера для тебя дело новое.
 — Вроде того.
 — Как я уже сказал, я по-настоящему горжусь тобой, детка.
 — Ты не представляешь, как это для меня важно, Хью, — заметила она насмешливо, улыбаясь ему приторной улыбкой.
 — Черт побери, Мэтти, ты не можешь сейчас отправиться домой. Ты должна дать мне время. — Хью взъерошил пальцами волосы. — Ведь ради этого все и закрутилось.
 Мэтти не могла вынести выражения мольбы и разочарования в его глазах. Она посмотрела через улицу, где находилось что-то вроде маленькой гостиницы.
 — Мне жаль, Хью. Правда. Но нам нет никакого смысла продолжать отношения. Мы оба это знаем.
 — Нет, мы оба ни черта об этом не знаем. — Он сжал ее руку и потащил через улицу к гостинице. — Но поговорим об этом позже. Мне еще надо отправить тебя с острова, а тебе, верно, следует походить по магазинам. Ты уже пару дней не меняешь одежду. И готов поспорить, тебе хотелось бы помыться.
 Мысль о чистой одежде и ванне мгновенно отвлекла Мэтти, и она позволила перевести себя через узкую улочку и ввести в крошечный холл гостиницы. Здесь она удрученно посмотрела вокруг — на недействующий вентилятор под потолком, единственное потрепанное кресло и старые экземпляры «Плейбоя» на маленьком шатком столике. За конторкой никого не было.
 — Это лучшее, что есть на Бримстоуне? У меня имеется кредитная карточка. Я бы не возражала против гостиницы получше, — прошептала она Хью.
 — Прости, это все. Туристы еще не открыли Бримстоун. Не волнуйся, здесь чисто. Я здесь уже останавливался. — Хью перегнулся через конторку и нажал кнопку звонка.
 Через несколько минут пожилой человек с морщинистым лицом выглянул из-за угла.
 — Чего вы хотите?
 — Номер на ночь, — ответил Хью.
 — Два номера, — прошипела Мэтти. Сделав вид, что не слышит, он достал из бумажника деньги.
 — Самый лучший.
 — Я вас знаю. Ваша фамилия что-то вроде Монаха или Епископа, так? Вы здесь раньше один или два раза бывали. — Старик взглянул на деньги и неохотно приблизился. Он энергично жевал табак.
 — Эбботт. Хью Эбботт. Даме требуется номер с ванной. Это возможно?
 — Да. Есть один. Вам повезло. — Деньги исчезли в ящике конторки. Старик улыбнулся Мэтти. — Мойтесь сколько хотите, мэм. Надолго вы к нам?
 — Только на ночь, — сообщил Хью, потянувшись к видавшему виды регистрационному журналу. — Мы завтра улетаем первым рейсом. Хэнк Милтон все еще работает?
 — Нет. Хэнк вернулся в Штаты полгода назад. Новый парень прилетает ежедневно в полдень. Вылет в восемь утра. До Гонолулу, но он остановится, где пожелаете, если вы ему заплатите. Зовут Гровер. Если хотите попасть на его тачку, лучше найдите его сегодня. У него маленький самолет и обычно полон.
 — Этому острову требуется надежная чартерная линия, — заявил Хью, накарябав что-то в журнале.
 — Это верно. — Старик кивнул головой. — Это верно. Мы тут начинаем понемногу цивилизовываться.
 Хью удовлетворенно улыбнулся и забрал ключ.
 — Пошли, детка, — сказал он Мэтти, подбрасывая ключ в воздухе и легко ловя его. — Пошли наверх. Ты примешь ванну, а я поищу этого Гровера.
 Мэтти посмотрела на единственный ключ в его руке.
 — Как насчет второй комнаты, для себя?
 — Позабочусь об этом позже, — уверил он ее и заторопился наверх.
 — Хью, я серьезно. Я не собираюсь жить в одной комнате с тобой.
 — Я тебя слышал. — Он приостановился на площадке, взглянул на ключ и повернул налево. — И не скажу, что не обиделся. Ведь ты провела со мной ночь в одной пещере вчера и без проблем, правильно? Но я не буду настаивать.
 — Спасибо, — сухо отозвалась она. И тут же, вопреки себе, почувствовала вину. — Хью, я не хочу упрямиться. Мне просто кажется, что будет лучше, если мы с тобой ничего не станем начинать. Честное слово, я не смогу еще раз пройти через все то, что случилось тогда между нами.
 — Сейчас все иначе, детка. — Он наклонился и, поцеловав ее в кончик носа, сунул ключ в замочную скважину.
 — Это ты так говоришь, а на самом деле нет.
 — Принимай ванну, — сказал Хью, распахивая дверь. — Вернусь через час или около того. Кроме билетов, мне еще не мешало бы побриться. И пойдем ужинать; я знаю маленький ресторанчик тут недалеко. Там прекрасные гамбургеры.
 Мэтти поморщилась.
 — А как насчет еды в этих сумках? Там еще остался сыр. Гиббс и Роузи не все съели на катере.
 — Я не сильно огорчусь, если никогда больше не увижу банки паштета или фаршированных оливок. Сегодня я хотел бы мяса с кровью. Пока, детка.
 Мэтти слишком устала, чтобы дальше спорить. С этим она разберется позже, сказала она себе, разглядывая душный, маленький, безобразный гостиничный номер.
 Кровать вся в буграх, коврик перед ней когда-то ярко-розового цвета, теперь серый от грязи. Лампочка в светильнике под потолком не потянет и на двадцать ватт.
 Хью сказал, как ей помнилось, что гостиница приятная и чистая. Не вызывало сомнений, что его представление о чистоте и удобствах несколько отличалось от ее. Он даже не поморщился, когда открыл дверь и обозрел всю эту гадость.
 «А к чему вообще он в этом смысле привык?»— подумала Мэтти. Безусловно, он знаком с настоящей роскошью, раз уж работает на Шарлотту Вейл-корт. Более того, он узнал сыр бри и вяленые помидоры, когда их увидел. Но яснее ясного, что он вполне комфортно чувствует себя и в таких жутких условиях, как в этой гостинице.
 Ей снова пришло в голову, что она не знает практически ничего о прошлом Хью Эбботта. И если призадуматься, то получается, что и Шарлотта не знает. Мэтти вспомнила, что как-то спрашивала тетку о прошлом ее ручного волка, но та лишь пожала плечами.
 «Кто знает? И какая разница? Он хорошо делает свое дело, а это — главное».
 Мэтти положила сумку на потрепанное покрывало кровати. По крайней мере никто не целится в нее из пистолета и на полу нет крови. Более того, из окна открывается великолепный вид на океан. Ситуация определенно улучшалась.
 Внизу в холле Хью снова перегнулся через конторку и нажал кнопку звонка.
 — Чего вы еще хотите? — спросил старик довольно миролюбиво. Он все еще энергично жевал.
 Хью вынул бумажник из кармана джинсов и достал пару банкнот.
 — Это для вас.
 — За второй номер? — возвысил голос старик.
 — Нет. За то, что вы скажете, что я снял еще номер в том случае, если кто-нибудь, включая даму, спросит. Мы понимаем друг друга?
 — Мы прекрасно понимаем друг друга. — Не переставая жевать, старик сунул деньги в карман. — Слушайте, вы только что приехали с Чистилища?
 — Да.
 — Что там случилось, черт побери?
 — Пока не знаю. Похоже, военный переворот. А вы что-нибудь слышали?
 — Нет. Тут побывало несколько человек, перебирающихся в, так сказать, более приятные места, но никто из них вроде как не понимал, что там происходит на острове. Они просто решили, что полезно на время смыться.
 — Умно. У меня был друг, так он не успел уехать. Портье некоторое время задумчиво жевал табак.
 — Жаль это слышать.
 — Угу. Окажите мне услугу, ладно?
 — Какую услугу?
 — Присмотрите за дамой. Если она отправится по магазинам, проследите, чтобы никто не зашел к ней в номер, хорошо?
 — Разумеется. Я присмотрю. Но мне трудно будет отличить ее посетителей от тех, кто приходит к
 Другой даме, в соседнем номере. Она здесь работает, если вы понимаете, о чем я. Губы Хью мрачно сжались.
 — Никто не должен подняться за моей дамой наверх, кроме меня, ясно?
 — Конечно, конечно. Как скажете.
 Хью вышел из гостиницы. Ему пришло в голову, что сегодня впервые он поведет Мэтти ужинать в ресторан. Он усмехнулся и отправился искать летчика Гровера. У них будет настоящее свидание. Первое. Ту ночь год назад в ее квартире нельзя считать. По крайней мере Мэтти не захочет принимать ее в расчет.
 Возможно, ему удастся раздобыть бутылку коньяка или рома, чтобы потом взять в номер. Мэтти необходимо несколько расслабиться. Она побывала в аду в прямом смысле этого слова.
 Определенно слишком большой стресс.
 — Ну и ну. Приветик. Вот не знала, что у меня рядом появилась конкурентка. Добро пожаловать на борт, милочка. Чем больше, тем веселее, я так считаю. Меня зовут Евангелина Дэнжерфилд. А ты кто?
 Мэтти, которая только что вышла в коридор и теперь безуспешно старалась вставить ключ в ржавый замок, удивленно подняла голову. В открытых дверях соседнего номера стояла женщина. Мэтти,
 Всегда готовая признать, что она вела до сих пор довольно спокойную жизнь, никогда не видела ничего подобного. Во всяком случае, вблизи.
 На вид Евангелина Дэнжерфилд была несколькими годами старше нее, хотя точно сказать затруднительно из-за толстого слоя макияжа. Светло-карие глаза окружены черным, серебристые тени на веках доходили почти до висков и ослепительно сверкали. Полные, слегка надутые губы намазаны ярко-красной помадой, на высоких скулах темно-розовые пятна румян. Густая грива не правдоподобно белокурых волос была приподнята над шеей и спускалась на плечи каскадом многочисленных кудряшек. Заколки с искусственными камнями сверкали в полумраке холла.
 Все остальное в Евангелине Дэнжерфилд было тоже из ряда вон выходящее. Природа явно щедро одарила ее, и она демонстрировала две свои главные драгоценности с помощью потрясающего платья типа саронга с очень глубоким вырезом. Само платье — цветастое, в красных, фиолетовых и желтых тонах, было на размер маловато фигуристой Евангелине, так что подол находился много выше колен. Ансамбль завершали красные туфли на трехдюймовых каблуках-шпильках и целая коллекция бижутерии. Ногти на руках — длиннющие и ярко-красные, явно требующие массы забот и времени.
 — Как поживаете? — спросила Мэтти. Она как раз собиралась пойти поискать себе что-нибудь новое вместо своих многострадальных шелковой блузки и
 Темно-зеленых брюк и теперь почувствовала себя Золушкой. Чувство это было ей хорошо знакомо из общения с сестрой Эриел. — Меня зовут Мэтти. Мэтти Шарп.
 — Мэтти Шарп, а? Приятно познакомиться, Мэтти. Давненько не приходилось разговаривать с другой работающей женщиной. Когда ты приехала на остров?
 — Час назад. С Чистилища.
 — Ах да. Слышала, там крутая заварушка. Вроде революция или еще что, верно? Правильно сделала, что уехала. Для дела такая ситуация — гибель. Ты сюда надолго?
 — Ну, я еще точно не знаю. Надеюсь, максимум на сутки. — Мэтти посмотрела на свою грязную одежду. — Мне пришлось бросить все вещи. Как раз собралась пойти и купить себе что-нибудь.
 Евангелина, немедленно проникшись к ней сочувствием, оглядела ее с ног до головы.
 — Бедняжка. Выглядишь ужасно. Не обижайся. Там, видно, совсем скверно, на Чистилище. Наверное, тебе надо .побыстрее заработать здесь, на Бримстоуне, чтобы можно было двигаться дальше, правильно?
 — Ну…
 — Никаких проблем, милочка. Сегодня клиентов навалом. В гавани стоит военный корабль. Нам обеим хватит под завязку, и я не возражаю против того, чтобы поделиться.
 Мэтти наконец сообразила, что ее собеседница — проститутка и что она решила, будто Мэтти занимается тем же бизнесом.
 — Вы очень добры.
 — Эй, нам, сестрам, следует держаться вместе, верно? — Евангелина ослепительно улыбнулась. — Слушай, ты в местных лавках хорошей рабочей одежды не найдешь. Поверь мне, я-то знаю. Бримстоун — всем дырам дыра. Мне приходится самой себе шить или заказывать по каталогам. Почему бы тебе не взять у меня взаймы что-нибудь на сегодня?
 Мэтти невольно заинтересовалась.
 — А подойдет?
 Евангелина критически оглядела худенькую Мэтти.
 — За пазухой маловато, но мы тут справимся. Я умею обращаться с иголкой. Слушай, заходи. Несколько часов еще не будет работы. Мальчики всегда хотят сначала заложить за воротник, так ведь? Нам хватит времени что-нибудь придумать.
 Мэтти забавляла ситуация. Интересно, что бы сказала Эриел, узнай она, что ее строгую и консервативную сестру приняли за проститутку? А еще интересно, что бы сказал Хью.
 Неожиданно ей безумно захотелось это узнать.
 — Вы очень добры, Евангелина, — сказала Мэтти, входя в комнату. — Я могу заплатить вам за одежду.
 — Не бери в голову, достаточно того, что можно поговорить с другой женщиной. — Евангелина посторонилась, пропуская Мэтти. — Мне здесь этого здорово недостает. Интеллигентного разговора с другой женщиной. Приходится говорить лишь с мужиками, а с ними, сама знаешь, разговор короткий. Выпить хочешь? Я делаю приличный ромовый пунш.
 — Спасибо. — Мэтти благодарно улыбнулась, оглядывая кричащее убранство комнаты. Все выполнено в красных тонах. Красные с золотом обои, красные бархатные занавески, красное плюшевое покрывало на кровати, красные коврики. Зеркала на потолке и по стенам.
 — Ваша комната куда наряднее, чем моя.
 — Но вовсе не благодаря усилиям администрации. — Евангелика гортанно засмеялась, подошла к маленькому лакированному шкафчику и взяла оттуда бутылку рома. — Все пришлось делать самой. Месяцы ушли, чтобы подобрать ткань на занавески и покрывало. А этот шкафчик мне почти даром достался. Купила его у одного парня, который ехал в Гонолулу с целой яхтой всякого барахла из Сингапура.
 — Очень красивый. Вы, верно, много денег потратили на все это.
 Евангелина пожала плечами.
 — Считаю это капиталовложением, понимаешь? Приходится часть заработка снова вкладывать в дело, если хочешь получать побольше прибыли. Так я считаю.
 Мэтти кивнула, неожиданно почувствовав себя почти в своей тарелке.
 — Да, это действительно так. Я тоже в первые два года вложила почти все свои доходы в дело. Мне и сейчас приходится немало вкладывать.
 — Вот видишь! — Евангелина открыла дверцу крошечного холодильника. Звякнули кубики льда, брошенные ею в стаканы с уже налитым коктейлем. — Ну, все готово. Садись, а я пока пороюсь в шкафу.
 Мэтти взяла стакан и села в красное бархатное кресло. Ей казалось, что она попала в середину какой-то пьесы. Она осторожно попробовала напиток из рома и фруктового сока.
 — Вы давно работаете здесь, на Бримстоуне?
 — Уже года четыре. Я раньше была на Гавайях, и сначала все было нормально, но я решила найти себе местечко, где нет такой конкуренции. Здесь я единственная работающая женщина на острове. — Евангелина открыла шкаф и принялась разглядывать содержимое. — Гак, посмотрим, что тут у нас. Ага, вот оно. Думаю, подойдет прекрасно.
 Мэтти с недоумением смотрела на кусочек красных кружев и атласа, который показывала ей Евангелина.
 — Это комбинация? — робко спросила она.
 — Черт, да нет же! Один из моих лучших туалетов. Я комбинации никогда не ношу, разве что попадется Джон с пунктиком насчет белья. И так слишком долго одеваться-раздеваться. Давай примерим.
 Мэтти отпила солидный глоток, прежде чем осторожно встать с кресла и начать расстегивать блузку.
 Евангелина сочувствующе пощелкала языком, увидев скромные трусики и бюстгальтер Мэтти.
 — Бедняжка. Ты «явно выбралась из этой заварухи на Чистилище с пустыми руками.
 Мэтти устыдилась своего скромного белья. Вспомнила чемодан, полный прекрасной одежды, который остался в багажнике машины.
 — Мне пришлось оставить все лучшее на острове, — извиняющимся тоном объяснила она.
 — Да уж вижу. Позор да и только. Надеюсь, все устаканится и ты сможешь вернуться и забрать свои вещи. В нашем деле хороший гардероб имеет большое значение, скажи, нет? — Евангелина протянула ей крошечное атласное платье. — Я сшила его месяц назад и почти не носила. Берегла для особого случая. Давай примерь, посмотрим, что можно сделать. Ты лучше сними лифчик. Это платье надо носить без лифчика.
 Мэтти отпила еще глоток ромового пунша и послушалась.» Ничуть не хуже, чем раздеваться в женской раздевалке в клубе здоровья «, — сказала она себе. И просунула голову в вырез платья.
 До талии оно наделось легко, но чтобы натянуть его на бедра, ей пришлось потрудиться. Наконец она повернулась к зеркалу и с удивлением уставилась на свое отражение.
 Платье больше напоминало купальник. Смелый вырез спереди, а юбка такая короткая, что все ноги на виду. И спины у него, считай, не было вовсе.
 — Недурно, — заметила Евангелина, удовлетворенно кивнув. — Свободновато спереди, но мы и так знали, что потребуется переделка. И еще я бы убрала слегка в бедрах, а в остальном — идеально. Тебе идет красный цвет, Мэтти. Уверена, ты его часто носишь.
 — По правде говоря, нет, — честно призналась Мэтти. Она вспомнила свой шкаф, набитый дорогими, но такими унылыми вещами. Все в основном серого, бежевого и темно-синего цвета. — Но думаю, начну носить чаще. Кажется, этот цвет мне нравится.
 Никогда прежде платье не оказывало на нее такого действия. Она вроде как сорвалась с цепи. Возможно, это только реакция на стресс, который ей пришлось пережить.
 — Красный цвет определенно тебе идет. Он освежает тебя. — Евангелина принялась закалывать платье, в результате чего вырез спереди стал еще ниже. — У тебя это единственные туфли?
 — К сожалению. Другие пропали вместе с остальными вещами.
 — Стыд и срам. Туфли так чертовски дороги. У тебя какой размер?
 — Семь с половиной.
 — Тогда без проблем, — обрадовалась Евангелина. — Как у меня. Я тебе одолжу те, что сейчас на мне. Они идеально подойдут к этому платью. Ладно, я уже все заколола. Снимай, я прострочу.
 — Какая вы милая, — сказала Мэтти, снимая платье и протягивая его Евангелине.
 — Я делаю это с удовольствием. Как я уже сказала, я давно не болтала с интеллигентным человеком. — Она пошла к кладовке и выкатила оттуда швейную машину. — Как шли дела на Чистилище, пока не началась эта кутерьма?
 — Неплохо. — Мэтти надела блузку и брюки и снова села. Взяла стакан. — Но возвращаться я не собираюсь.
 — Да? А куда же ты направишься теперь? — Швейная машина энергично жужжала. Евангелина принялась за работу.
 — В Сиэтл.
 — Была там раньше?
 — Да. По правде говоря, я жила там, прежде чем отправиться на Чистилище.
 — Без шуток? Я всегда хотела съездить в Сиэтл. Может, в следующий свой отпуск поеду туда.
 — Если так, обязательно заходите ко мне, — пригласила Мэтти, испытывая приступ глубокой благодарности к женщине, делающей все, чтобы помочь ей. — Я оставлю вам имя и адрес.
 — Договорились. Я взяла за правило по меньшей мере два раза в году брать отпуск. Женщине ведь нужен отдых, верно? Только работа и никаких развлечений — так не годится.
 — Я знаю. Стресс берет свое.
 — Согласна. — Евангелина умело орудовала за машинкой. — Л в нашей работе уж чего-чего, а стресса хватает. Теперь нам стало сложнее, все эти
 Болезни и так далее. Да, кстати, хорошо, что вспомнила. Тебе резинки на сегодня нужны?
 Мэтти едва не подавилась ромовым пуншем.
 — Я с собой не привезла, — осторожно созналась она.
 — Я так и решила, что тебе пришлось их бросить вместе со всем остальным. Посмотри там в шкафчике около кровати. У меня их всегда навалом. Бери сколько нужно.
 Мэтти воззрилась на красный шкафчик, затем медленно поднялась, подошла и открыла. Внутри стояла вместительная корзинка, наполненная маленькими пакетиками из фольги. Она взяла горсть и сунула в сумку.
 — Спасибо.
 — В наше время осторожность не помешает. Рисковать не стоит. Кстати, кто твой маклер?
 — Маклер?
 — Да, биржевой маклер. — Евангелина взглянула на нее с любопытством и отпила из стакана. — Может, ты покупаешь депозитные сертификаты или кладешь деньги в банк?
 — А, поняла. — Мэтти задумчиво нахмурилась и снова села. — Да, я предпочитаю держать деньги в банке и покупать депозитные сертификаты. На мой вкус, биржевой рынок слишком переменчив. Там теперь мелкому инвестору делать нечего.
 — Я тебя понимаю. Сама себе говорю, пора уносить ноги, но мне нравится рисковать, понимаешь?
 Конечно, я туда не все вкладываю. Только то, что могу позволить себе потерять. Остальное кладу на счет. Я ведь не дура. Я столько повидала женщин в нашем деле, которые остались ни с чем после многих лет тяжелой работы. Я не хочу быть в их числе.
 — И вы абсолютно правы. Пенсии нам никто не назначит. Люди, занимающиеся индивидуальным трудом, должны сами заботиться о себе.
 — Истинная правда, — кивнула Евангелина, принимаясь за корсаж красного платья. — Как насчет еще выпить?
 — С удовольствием. Слушайте, Евангелина, а что вы собираетесь делать, когда бросите работать?
 — Смешно, что ты об этом спрашиваешь. — Евангелина задумчиво посмотрела на красный лоскуток у себя в руках. — Я тоже в последнее время часто об этом размышляю. Пора бросать это занятие. Как я уже сказала, времена меняются. Не смейся, но мне бы хотелось открыть маленький магазинчик одежды здесь, на островах. Делать свои собственные модели для туристов. Мне кажется, у меня получится. Как ты думаешь?
 Мэтти видела, как умело справилась Евангелина с красным платьем. Она умела различать талант, если с ним сталкивалась.
 — Думаю, у тебя получится блестяще.
 Когда Хью часом позже взбегал по лестнице, он улыбался в предвкушении приятного вечера. Под мышкой у него находился пакет с бутылкой рома, и он купил себе свежую рубашку в магазине на набережной. Он был готов к торжественному свиданию с Мэтти.
 — Мы сегодня повеселимся, детка, — объявил он, открывая дверь в маленький номер. — Все заметано. Настоящее свидание. Сначала пойдем в тот маленький ресторан, где подают гамбургеры, немного выпьем и поедим, затем вернемся сюда и…
 Хью остановился как вкопанный и уставился на экзотическое существо, сидящее на краю постели.
 — Приветик, Хью. Кстати сказать, я проголодалась. — Мэтти улыбнулась ему.
 — Мэтти? — Не отрывая от нее взгляда, Хью медленно закрыл за собой дверь. Он не верил собственным глазам.
 На Мэтти было крошечное платье обнажавшее грудь практически до сосков. Оно прильнуло к ней, как любовник, и кончалось где-то в начале бедер. Она сидела, скрестив ноги в красных туфлях на непомерно высоких каблуках-шпильках. Ее темно-русые волосы рассыпались по плечам, мягкие, свободные, соблазнительные. Золотисто-зеленые глаза ярко обведены и подчеркнуты бирюзовыми тенями. Рот — как темно-красный цветок. На пальцах, запястьях и шее сверкали поддельные драгоценности.
 — Как ты думаешь, Хью? Это я? — Она улыбнулась ему с несвойственным ей задором.
 — Что с тобой такое, черт побери? — Ошарашенный, Хью медленно подошел к столику и сгрузил на него свою поклажу.
 — Я встретила тут очень милую даму. Работающую женщину. Когда она узнала, что мне нечего сегодня надеть, она одолжила мне свои вещи. — Мэтти встала и покрутилась перед ним.
 Во рту у Хью пересохло. Его взгляд пробежал по ее спине до того места, где начиналось красное платье.
 — У этого платья нет спинки.
 — Знаю. Хорошо, что на Бримстоуне тепло, а?
 Хью подошел на шаг, глаза его сузились, когда она повернулась к нему лицом. Он никогда не видел у нее такого выражения.
 — Мэтти, ты пила?
 — Пару бокалов ромового пунша. — Она беспечно помахала рукой, и перстни на ее пальцах сверкнули, как настоящие бриллианты. — Не волнуйся. Я держу себя в руках. Моя подруга Евангелина сказала, что в пьяном виде нельзя работать. Мужчины могут обмануть тебя, если решат, что ты под газом. Мужчины, они такие, сам знаешь. Всегда пытаются надуть женщину.
 — Эта Евангелина. Чем она зарабатывает на жизнь, или мне не стоит спрашивать?
 — Я же сказала. Она работающая женщина. — Мэтти рассмеялась. — Она считает, что и я тоже. Она меня пожалела, потому что мне пришлось бежать с острова, бросив орудия моего труда. — Мэтти подбросила горсть пакетиков из фольги в воздух. — Евангелина — очень милая женщина, Хью.
 — Глазам не верю!..
 — Понимаю. — Мэтти хихикнула. — И никто там дома, в Сиэтле, тоже не поверил бы. Жаль, что у нас нет фотоаппарата и ты не можешь меня сфотографировать. Евангелина считает, что мне красный цвет к лицу.
 — Это верно, — признал Хью. — Но не мешало бы, чтобы его было побольше.
 — Хью, не надо, не будь таким щепетильным. Так мы можем пойти ужинать?
 — Да, но в таком виде я тебя никуда не поведу.
 — Тогда я пойду одна.
 Она уже была в дверях, когда Хью понял, что она говорит серьезно. Он повернулся и пошел за ней.
 — Послушай, подожди минутку, Мэтти.
 — Если собираешься читать нотацию, лучше не ходи, — объявила Мэтти, останавливаясь на верхней ступеньке лестницы. — Мне обрыдли твои лекции. Сегодня я хочу веселиться.
 — Мэтти, да подожди секунду. Черт возьми, вернись сюда! — Хью решительно направился к ней.
 Но она уже спустилась вниз и махала рукой портье, открывая входную дверь.
 — Тут в порту военный корабль, — сообщил портье проходящему мимо Хью. — Вы лучше держитесь к ней поближе, если не хотите потерять ее до утра.
 Хью выругался в ответ, помянув всех чертей до седьмого колена.
 Он догнал Мэтти на улице. Прелестная красная бабочка в тропической ночи, она уже привлекала слишком много внимания. Молодой парень в белой морской форме уставился на нее и протяжно присвистнул. Хью бросил на него злобный взгляд и взял Мэтти за руку.
 — Какого черта ты делаешь, Мэтти? — спросил он, прижав ее руку к себе.
 — Иду поужинать. — Она улыбнулась мужчине, привязывающему к причалу лодку. У того отвисла челюсть, и он прекратил работу, чтобы ничего не упустить. — Поразительно, Хью. Евангелина права, красный точно мой цвет.
 — Детка, при таком покрое цвет не играет роли. — Он понял, что она получает удовольствие. — Слушай, я не хочу мешать тебе развлекаться, но в таком наряде бегать тут небезопасно.
 Она взглянула на него с невинным видом, широко раскрыв глаза.
 — Почему бы это, Хью? Ведь ты же всегда меня защитишь.
 Он глубоко и страдальчески вздохнул. Потом решил, что может присоединиться к игре.
 — А кто защитит меня от тебя, детка?
 — Тут никаких проблем. Ты уже видел меня, когда на мне было куда меньше надето, и это не произвело на тебя особого впечатления, ведь верно?
 — Если ты настолько же неверно судишь о других мужчинах, как обо мне, тебя ждут большие неприятности, детка.
 — Ерунда. — Она покровительственно похлопала его по руке. — Мы оба знаем, ты будешь вести себя прилично. Что скажет тетя Шарлотта, если ты собьешься с пути?
 Он слегка ослабил хватку.
 — Тебе бы не мешало знать, детка, что мне не стоит угрожать, — мягко предупредил он. — Я отчитываюсь перед Шарлоттой только по деловым вопросам. Она не имеет никакого отношения к моей остальной жизни.
 — Как бы не так, одни слова! — Мэтти рассмеялась гортанным смехом. — Я тебе не верю. Что бы ты делал, если бы не получал все эти милые, хорошо оплачиваемые поручения разобраться со всякими мелкими неурядицами в семействе Вейлкортов?
 — Больше бы занимался своим собственным делом. — Хью внезапно решил не тащить ее назад в номер. Перед сексуальной и насмешливой Мэтти устоять было невозможно. Он никогда не видел ее в таком настроении и вдруг понял, что не хочет его испортить. Она развлекалась, и он, если поведет себя правильно, тоже сможет получить удовольствие.
 Они направились к ресторанчику на открытом воздухе в конце улицы. Сегодня это место никак нельзя было назвать безопасным. На Бримстоуне полно моряков, да и местные таверны и бары даже в самом лучшем случае довольно крутоваты. Ему придется дать всем понять, что Мэтти является частной собственностью.
 — И что это за таинственное у тебя дело, Хью? Имеет какое-то отношение к самолетам, правильно? — Мэтти вцепилась в его руку, практически повисла на ней, и смотрела на него широко распахнутыми вопрошающими глазами.
 — Я же говорил, я пытаюсь организовать чартерные перевозки на острове Святого Габриэля. — Он ввел ее в ресторанчик и немедленно ощутил, что Мэтти произвела фурор. Со всех сторон раздались мяуканье и свист. Хью стал сомневаться, что удастся провести вечер без драки. — Глупо все это, — проворчал он, направляясь с Мэтти к кабинке около перил.
 — Зато интересно. — Мэтти уселась на сиденье, продемонстрировав дополнительный дюйм голой ноги. — У меня сегодня отличное настроение. Вроде я совсем другая. Мне ромовый пунш, пожалуйста.
 — Сначала поедим, — возразил ей Хью.
 — Как скучно!.. Ну хорошо, поедим. А потом ромовый пунш.
 — Нет уж, выпьем, когда вернемся в номер, — снова возразил Хью, бросив ледяной взгляд на мужчину в глубине бара, который пялился на Мэтти. Тот с сожалением вздохнул и повернулся к своей рюмке.
 — Мне пиво, — сказал Хью пожилой официантке. — Даме — кока-колу. И пару гамбургеров. Больших. Нет, лучше мне два.
 Мэтти через его плечо взглянула на официантку.
 — Мне бы хотелось внести кое-какие изменения в заказ. Принесите мне фруктовый сок вместо
 Кока-колы. И налейте туда рому, пожалуйста. И вместо гамбургера принесите мне салат. И еще, гм, есть ли у вас что-нибудь без мяса?
 — Без мяса? Может, рыбу? — спросила женщина.
 — Никаких мертвых животных, — объяснила Мэтти. — Я не ем дохлятину. И ему тоже не стоит, — добавила она, похлопывая Хью по руке. — Когда-нибудь я излечу его от этой дурной привычки.
 Официантка явно находила ситуацию забавной. Взглянула на Хью, ожидая подсказки. Когда он просто обреченно пожал плечами, снова взглянула на Мэтти.
 — У нас есть жареная картошка. Желаете?
 — Хорошо, — согласилась Мэтти. Официантка ушла, и она повернулась к Хью. — Теперь расскажи мне еще об этом чартерном бизнесе, — попросила она нарочито кокетливым тоном. — Хочу знать все подробности. Готова поспорить, ты тут на островах самый большой спец по этим вопросам.
 — Га дама, одолжившая тебе платье, она что, еще и научила тебя, как разговаривать с клиентом?
 — С чего это ты взял? — Мэтти сделала вид, что обиделась. — Я вполне серьезно, Хью. Хочу знать все. Я как-то вдруг поняла, что почти ничего про тебя не знаю.
 Подали пиво. Хью вовсе не хотел пива, но понимал, что, случись драка до окончания ужина, бутылка может оказаться кстати. Он заинтересованно разглядывал Мэтти.
 — Ты никак со мной кокетничаешь?
 — Ну и что? — Она наклонилась, и вырез платья на мгновение опустился так низко, что Хью мог видеть темный кружок вокруг соска.
 Тут он понял, что откровенно пялится на нее. Он уже начал возбуждаться и чувствовал, что продвигается в этом направлении семимильными шагами. Быстро сделал глоток пива.
 — Да нет, я не жалуюсь. Просто хотел уточнить, что не ошибся.
 — Я только пытаюсь узнать тебя получше, Хью Эбботт. Разве ты не понимаешь, что я в самом деле практически ничего не знаю о тебе?
 Он с трудом сумел переместить взгляд на ее лицо.
 — Ты мало потеряла. Сядь прямее, слышишь?
 Она явно кокетничала с ним. Черт! Жаль, что вокруг так много народа. Каждый мужик в зале видит, как она на него смотрит. Он разрывался между своим нестерпимым желанием и необходимостью защищать свое вновь обретенное сокровище от похотливых взглядов других мужчин.
 — Чем ты занимался, прежде чем нанялся на работу к тете?
 — То, се. Разное. Мэтти, сядь как следует. Слышишь? А то платье с тебя совсем спадет.
 — Евангелина специально так его скроила. Она исключительно талантливый модельер. Мне кажется, она не тем делом занимается.
 — Ага, возможно. — Хью слегка подвинулся, чтобы не так резали джинсы. — Как ты сказала ее зовут?
 — Евангелина Дэнжерфилд.
 — Вот это имечко. Интересно, где она его раскопала?
 — Она сказала, это не настоящее ее имя. Что-то вроде псевдонима. Я попросила ее придумать что-нибудь позавлекательнее Мэтти Шарп. Что ты по этому поводу думаешь?
 Его губы изогнулись в легкой улыбке.
 — По мне, Мэтти Шарп вполне годится. Она немного нахмурилась.
 — По-твоему, это имя звучит достаточно сексуально? Есть в нем романтический призыв? Оно обещает страсть и удовлетворение?
 — Да, — подтвердил Хью. — Обещает.
 — Реклама и имидж очень важны, сам знаешь.
 — Я это учту, когда возьмусь за» Эбботт чартерз «.
 Мэтти наклонилась поближе и окинула его затуманенным взглядом.
 — Расскажи мне побольше про» Эбботт чартерз «.
 И тут, к собственному удивлению, Хью принялся рассказывать. Он не мог устоять. Она ловила каждое слово, как будто не было для нее ничего в мире важнее, чем его надежды, планы и мечты о будущем.
 В какой-то момент он осознал, что никто и никогда не слушал его с таким вниманием. Он продолжал рассказывать о своих планах заключить контракты с правительством США и отдельными
 Коммерческими структурами. Он говорил о трудностях, связанных с обслуживанием самолетов здесь, на островах. Он объяснял, что остров Святого Габриэля становится все более популярным среди туристов и что он собирается убедить их пользоваться его рейсами. Он сообщил ей о планах организовать туры, включающие ныряние с аквалангами на островах. Он говорил и говорил и все не мог остановиться.
 Мэтти слушала как завороженная. Она иногда вставляла вопросы, но по большей части говорил Хью.
 Принесли еду, и Хью продолжал рассказывать все время, пока ел. Он поведал ей, что мечтает стать самым надежным хозяином чартерной службы в этой части Тихого океана. Подробно рассказал, что хочет постараться обеспечить первоклассным обслуживанием всех — от туристов до бизнесменов.
 Хью обнаружил, что все еще говорит о своих планах и задумках, когда они уже ушли из ресторанчика и пошли назад по улице. Он немного удивился, что им удалось спокойно поужинать и обошлось без пары-тройки разбитых физиономий, но жаловаться не приходилось. Должно быть, все сразу смекнули, что Мэтти занята, подумал он с гордостью. Вероятно, потому, что она сосредоточилась полностью на нем одном.
 — Теперь я могу налить тебе выпить, — сделал он широкий жест, когда они вернулись в номер Мэтти. — Садись.
 Сесть можно было только на кровать, поскольку стульев в комнате не имелось. Мэтти послушно
 Сбросила красные туфли на высоких каблуках, с облегчением прислонилась к спинке кровати и вытянула ноги.
 — Когда ты сообщишь тете Шарлотте, что больше не будешь работать на Вейлкортов?
 — Если судить по тому, как идут дела, я смогу это сделать через полгода, максимум через год, — сказал Хью, разливая ром по стаканам. — Здесь будет хорошо, Мэтти. Сама увидишь. У меня все получится с» Эбботт чартерз «. Через год я начну строить дом. Я уже выбрал участок, откуда открывается вид на прелестную бухточку. Ты таких и не видела.
 В холле послышались шаги. Они проследовали мимо их двери и остановились у следующей. Дверь в номер Евангелины открылась. Какое-то бормотание, затем тишина. Хью сел рядом с Мэтти на кровать, продолжая рассказывать, о каком доме он мечтает. Мэтти осторожно потягивала ром.
 Вскоре сквозь тонкую стену раздался скрип кровати, который ни с чем нельзя спутать. Хью не обратил на звуки внимания, он описывал, какую веранду построит вокруг своего замечательного дома. Мэтти еще разочек приложилась к рому.
 Через стену донесся гортанный вскрик сексуально удовлетворенного мужчины. Мэтти закусила губу, ее глаза встретились с глазами Хью, но она тут же отвела взгляд.
 Хью постарался проигнорировать шаги, когда они раздались второй раз, потому что все еще живописал
 Дом своей мечты, который будет открыт ветрам острова с трех сторон.
 Когда шаги в холле в направлении комнаты Евангелины раздались в третий раз, Мэтти пошевелилась на кровати.
 — Тяжелый способ зарабатывать себе на жизнь, — заметила она, зевая.
 — Да. — У Хью уже начали возникать сложности с попытками сконцентрироваться на теме разговора. Ритмичный скрип пружин и громкие вскрики, сопровождавшие мужской оргазм, мешали ему сосредоточиться. Зевок Мэтти произвел любопытные изменения в верхней части ее платья.
 — Пожалуй, я лучше буду заниматься галереей, — сообщила она, устраиваясь поудобнее на подушках. Потом аккуратно поставила стакан на прикроватный столик. — Мне кажется, на работу Евангелины у меня не хватит энергии. Знаешь, Хью, я что-то вдруг окончательно притомилась.
 — Тебе сегодня досталось, — начал он сочувственно. Но тут заметил, что глаза у нее закрываются. — Эй, Мэтти?
 — Спокойной ночи, Хью. Не забудь выключить свет, когда будешь уходить… — Она что-то еще тихо пробормотала и заснула.
 Хью долго сидел, допивая свой ром, и смотрел на» ее. Он вдруг понял, что так и не дошел до описания спальни в своем будущем доме. Это будет большая комната с большой кроватью и
 Видом на море. Он верил, что Мэтти она понравится.
 Пружины в соседней комнате снова принялись скрипеть.
 Хью поставил стакан, встал и медленно разделся до трусов. Затем снял с кровати покрывало и накрыл Мэтти простыней. Подумал сначала, а не раздеть ли ее, но потом решил, что красное платье вполне сойдет в качестве ночной рубашки.
 После этого он направился к своей сумке и достал из нее револьвер. Выключил свет и скользнул под простыню рядом с Мэтти. Револьвер он сунул под подушку.
 Заложив руки за голову, Хью лежал и слушал бесконечные шаги в коридоре. Он уже стал беспокоиться, что ему придется пробыть в таком крайне возбужденном состоянии всю ночь.
 Когда шаги остановились у двери Мэтти, а не прошли дальше к Евангелине, Хью все еще не спал.
 Он вздохнул и осторожно вытащил из-под подушки револьвер.
 Когда открылась дверь, Хью почувствовал, как лежащая рядом Мэтти пошевелилась. Она повернулась на бок, ее нога прижалась к его ноге, рука скользнула ему на грудь, но она не проснулась. Зато тело
 Хью отреагировало мгновенно. Да, леди постоянно выбирала неподходящий момент. Ничего, когда-нибудь, он очень надеялся, она попадет в точку.
 Он заставил себя сосредоточиться на полоске света из открывшейся двери. Сначала надо разобраться с этим.
 Вскоре в слабом свете из холла он разглядел знакомую фигуру. Фигура осторожно скользнула в комнату и закрыла за собой дверь.
 Хью взвел курок револьвера. Тихий металлический щелчок прозвучал в маленькой комнате громче орудийного выстрела. Фигура у дверей замерла, явно признав знакомый звук. Опытный тип.
 В этот момент рука Мэтти у него на груди слегка сдвинулась, задев за сосок. Подавив стон, Хью продолжал наблюдать за противником. И наконец заговорил.
 — Я так и знал, что придется пожалеть, что взял тебя с Чистилища, Роузи. — Хью старался говорить как можно тише, шепотом, но знал, что Роузи его слышит.
 — Какого черта?.. — Восклицание Роузи было почти таким же тихим, как и шепот Хью.
 Мэтти что-то пробормотала во сне, и ее пальцы начали скользить по волосатой груди Хью вниз, на его живот, весь сжавшийся от этой ласки. Но он не шевелился. Роузи тоже.
 — Только посмей разбудить ее, Роузи, и я сильно рассержусь.
 — Я думал, ты спишь там, в другом номере. Портье так сказал. — Роузи говорил обиженно, но голоса послушно не повышал.
 — Ты ошибся.
 — Слушай, не злись, ладно? Сам понимаешь, я все перепутал. — Роузи начал пятиться к двери.
 — Здорово перепутал. А чего ты хотел?
 — Немного деньжат. Я знаю, у нее там целая пачка в этой красивой сумке. Всегда можно определить по сумке и туфлям, понимаешь? Настоящая кожа. Дорогие вещи.
 Хью слегка расслабился, расслышав правдивые нотки в жалобном голосе Роузи. Сначала он рассвирепел, решив, что Роузи видел Мэтти в красном платье там, в ресторанчике, и заявился к ней в номер с более дерзкими намерениями, чем простая кража.
 — Тебе повезло, что у меня сегодня хорошее настроение, Роузи. Так и быть, голову я тебе не отстрелю. Во всяком случае, не сейчас.
 — Да ты и так бы этого не сделал, — заметил Роузи с внезапной прозорливостью. — Ей бы это не понравилось. Ведь ей не понравилось, что ты грозил перерезать горло мне и Гиббсу там, на Чистилище. И она не дала тебе нас там бросить.
 — Может, и не понравится, но остановить меня она не сможет. Ты только разозли меня получше, Роузи, и плевать мне тогда, что она подумает. Помни об этом, и все будет в порядке.
 Мэтти тихо вздохнула, рука опустилась еще ниже, к отверстию в трусах Хью, и пальцы слегка запутались в жестких, курчавых волосах. На простыне, закрывающей нижнюю половину его туловища, появилась весьма заметная выпуклость. Хью еще раз подавил стон и колоссальным усилием воли постарался большую часть внимания уделять Роузи.
 Худой коротышка уже был возле двери и начал
 Открывать ее.
 — Стой, — тихо приказал Хью как раз в тот момент, когда большой палец Мэтти добрался до основания его монументально стоящего члена. Хью сообразил, что он как-то умудрился выскользнуть из трусов. Все его мускулы были предельно напряжены, а рука, держащая револьвер, слегка дрожала.
 С величайшей осторожностью Хью поставил револьвер на предохранитель. Нет смысла случайно размазывать мозги Роузи по стене в момент неуправляемой страсти.
 — Хочу еще секунду с тобой поговорить, Роузи.
 — Слушай, я же сказал, что ошибся. Я не собирался причинять ей какой-то вред. Просто хотел стырить несколько баксов. У нас с Гиббсом насчет этого туговато, почти ничего не было, когда ты спер наш катер. Нам нужны бабки.
 — Что-то подсказывает мне, что не впервые вы улепетываете из города в спешке. Роузи, прежде чем ты уйдешь, я хочу, чтобы мы друг друга поняли. Во-первых, еще раз приблизься к мисс Шарп, и я очень-очень рассержусь. Ясно?
 — Да, да. Ясно. И не вставай, я сам уйду.
 — Еще одно.
 — Черт! Тебе не надоело распоряжаться?
 — Нет, и не надоест, пока я не узнаю то, что мне нужно.
 Роузи переминался с ноги на ногу у двери.
 — Какого черта тебе еще нужно?
 — Имя. Там, на Чистилище, умер мой друг.
 — Да? И кто же? — Роузи вроде слегка заинтересовался.
 — Поль Кормье. Последовала короткая пауза.
 — Я знал Кормье. Нормальный мужик, несмотря на его белые туфли и все остальное. Пару раз давал мне взаймы, когда мне требовалось откупиться кое от кого. Сыграл в ящик? Жаль это слышать.
 — Кто-то выстрелил в него и оставил умирать. Если что услышишь, Роузи, я хочу знать имя. Очень хочу.
 — Я не знаю, кто его убил, — поспешно сказал Роузи.
 — Можешь неплохо заработать, Роузи. Очень неплохо. Узнай, и деньги твои. Свяжись со мной или с человеком по имени Силк Таггерт, там, на острове Святого Габриэля. Понял?
 — Чего не понять. Понял. Ладно, я пошел, если не возражаешь. Надо кое-что сделать, кое-кого повидать, кой-куда сбегать. Попрощайся за меня с маленькой леди.
 — Обязательно. — Хью шумно втянул воздух, потому что пальцы Мэтти скользнули ему между ног. — И запри за собой дверь.
 — Как скажешь. — Полоска света слегка расширилась на секунду, когда Роузи выходил из комнаты, потом снова стало темно. Хью услышал щелчок замка.
 Мэтти закинула ногу на него и зашевелилась, устраиваясь поудобнее.
 Хью сунул револьвер под кровать, откуда его легко было достать. Затем нашел руку Мэтти, покоящуюся на его члене.
 — О черт.
 Кажется, он сейчас кончит.
 Сдерживая дыхание, Хью стянул трусы вниз и освободился от них. Он все время боялся, что разбудит ее и этот чудесный сон внезапно закончится. Но она только немного поерзала и прижалась еще теснее.
 Расправившись с бельем, Хью осторожно обвил пальцы Мэтти вокруг своего члена. Немного приподнял бедра в порядке эксперимента. Ее пальцы сжались.
 — Черт. — Хью зажмурил глаза и глубоко вздохнул.
 Минуты две он серьезно раздумывал, а не промучиться ли до утра в таком положении. Но решил, что выдержки не хватит. Он уже и так еле сдерживался.
 Мэтти снова зашевелилась, ее губы легко коснулись его плеча. Он посмотрел вниз и увидел, что одна мягкая, округлая грудь вырвалась из плена красного платья.
 Завороженный, Хью коснулся соска Мэтти пальцем и почувствовал, как он мгновенно затвердел. Нежные пальцы на одно потрясающее мгновение еще плотнее сжались вокруг его пениса.
 Хью ухватился за вырез красного платья и стянул его вниз, выпустив из плена вторую грудь. Долго лежал, жадно любуясь прекрасным видом.
 Затем, решив рискнуть, авось повезет, он опустил руку вдоль ее бедра и приподнял подол короткой юбки.
 Мэтти выпустила его и перекатилась на спину. Глаза ее все еще были закрыты, ноги беспокойно двигались.
 Хью просунул руку под красный атлас. Почувствовав шелковистое тепло ее бедра изнутри, он едва сдержался. Затем ее ноги слегка раздвинулись сами по себе, и он опять подавил готовый вырваться стон.
 Его любопытные пальцы нашли кусочек хлопка, прикрывающего влажный, женственный цветок, который ему так хотелось сорвать. На мгновение он решил удовольствоваться поглаживанием через ткань, но когда почувствовал, что ткань увлажняется, понял, что остановиться не сможет.
 Мэтти снова пошевелилась, слегка приподняла бедра, встречая его прикосновение. Она пробормотала что-то во сне, что-то здорово смахивающее на нетерпеливое приказание. Хью просунул пальцы под полоску хлопка.
 Мэтти коротко вздохнула, ресницы затрепетали. Сквозь прищуренные веки она посмотрела на него. Хью боялся пошевелиться. Он не сразу понял, что не дышит.
 Затем, не произнеся ни слова, она потянулась к нему, обвила его шею руками. Глаза снова закрылись.
 Она его хотела. Тут Хью решил, что сейчас рехнется. Он грубо скомкал красную юбку и рывком поднял ее до тонкой талии Мэтти. Зарылся губами в ее теплую шею и одновременно, одним мощным толчком, овладел ею.
 Мэтти вскрикнула, все ее тело оцепенело.
 — Ох, детка. Ох, детка. Мэтти. — Голос Хью охрип от желания. Она была упругой, горячей и влажной, именно такой, какой он ее запомнил. Месяцы мучительных снов — и наконец замечательная реальность. Она хотела его. Он любил ее со страстью, накопленной за долгие месяцы ожидания.
 Он слышал тихие всхлипы, чувствовал, как выгибается ее спина, и потянулся вниз, чтобы найти то, что было спрятано в ее густых кудрях там, в начале бедер. Когда он коснулся этого чувствительного места, она мгновенно отреагировала. Казалось, она сошла с ума. Царапала ему спину, прижималась к нему так, будто он последний оставшийся на земле мужчина.
 Он поспешно прижался губами к ее губам, заглушая тихие звуки освобождения. И тут он сам взорвался, все тело его развернулось, как сжатая пружина, находившаяся под давлением чересчур долго. Казалось, это длилось вечно.
 Когда все кончилось, Хью почувствовал, что так вспотел, будто пробежал марафонскую дистанцию. Он поднял голову, чтобы взглянуть на женщину в своих объятиях, и увидел, что она заснула.
 Хью глубоко вздохнул. Да ему и не хотелось разговаривать. Ему было так хорошо, он ощущал себя таким удовлетворенным, чувства переполняли его… Зачем все портить ничего не значащей болтовней? Он медленно и неохотно освободился от теплых объятий Мэтти. Затем перевернулся на спину и снова прижал ее к себе.
 — Детка, нам с тобой чертовски здорово будет вместе, — прошептал он. — Как ты и говорила год назад. Чертовски хорошо. — Долгое время он лежал, уставившись в потолок жалкой комнатенки, и прислушивался к бесконечной череде шагов в холле.
 С ума сойти, подумал он, до чего этот клоповник на набережной не похож на те гостиницы, в которых приходилось останавливаться Мэтти.
 Первой мыслью Мэтти, когда она проснулась на следующее утро, было, что матрас стал еще комковатее, чем раньше. Почему-то все ее тело затекло.
 И между ног слегка липко.
 И как-то неловко. Красное платье неудобно свернулось где-то вокруг талии.
 Она открыла глаза и сразу вспомнила слишком уж правдоподобный сон.
 Разумеется, то был никакой не сон.
 Мэтти застонала, перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку.
 Идиотка. Дура. Кретинка. Сумасшедшая. Недоразвитая.
 Она пыталась придумать еще какие-нибудь ласковые имена для себя, когда послышался звук шагов в холле и жизнерадостный мужской свист. Через секунду дверь открылась.
 — Эй, детка, ты проснулась? Вставай-поднимайся. Надо успеть на самолет. Я принес тебе кофе и булочку. Булка немного черствая, но съедобная.
 — О Господи, — пробормотала Мэтти в подушку. В голосе Хью ясно слышалась уверенность мужчины, которому подчинены и его женщина, и весь его мир.
 — Вставай, вставай, детка. — Хью поставил что-то на комод и, подойдя к кровати, ласково шлепнул Мэтти по заду. — Поверь мне, я знаю, как ты себя чувствуешь. Мне тоже до смерти хотелось бы забраться снова к тебе в постель, но нам надо двигаться. Для забав еще будет время.
 Мэтти повернула голову на подушке и открыла глаза, испытывая неприятное предчувствие. Хью широко улыбался ей, глаза удовлетворенно поблескивали. Он, Как обычно, выглядел подтянутым, те же джинсы, ботинки и рубашка цвета хаки. Волосы еще мокрые после душа. Она посмотрела мимо него, оценивая расстояние до ванной комнаты. Попытаться стоило.
 — Извини, — сказала она предельно вежливо, садясь и прикрываясь простыней. — Я по утрам не в лучшем виде.
 — Выпей кофе. Добыл его тут рядом, в маленьком заведении. На вкус — смесь жженых шин и аккумуляторной кислоты. Сразу проснешься.
 Прижимая к себе простыню, Мэтти смотрела на густую черную жидкость. Она выглядела и пахла совсем не так, как тот кофе, что ее друзья пили в Сиэтле.
 — Я по утрам предпочитаю чай на травах.
 — Если судить по твоему виду, сегодня, детка, тебе требуется кое-что покрепче. Пей.
 Сил сопротивляться у нее не было. Она послушно отпила глоток. Кофе сразу резко встряхнул ее.
 — Да, это точно меня разбудит.
 — Говорил же. Давай быстро в душ, детка.
 Ценой титанического усилия Мэтти встала и направилась прямиком в ванную комнату. Простыня тянулась за ней подобно слегка потрепанному шлейфу от подвенечного платья.
 Она скоро будет дома, повторяла она себе снова и снова. Через день или два она вернется в свою комфортабельную обстановку, где ей не придется просыпаться в жалкой гостинице с посторонними мужчинами.
 Черт! Как она могла свалять такого дурака? Мэтти захлопнула дверь ванной комнаты и повернулась чтобы посмотреть на свое отражение в потрескавшемся зеркале над раковиной. Типичная жуть на ножках, критически решила она. Волосы все перепутаны, под глазами синяки, щеки ввалились. Интересно, а Евангелина так же выглядит после суровой ночи?
 Мэтти медленно опустила простыню. Красное платье, казавшееся таким сексуальным и смелым вчера вечером, выглядело сегодня дешевым, тем более что оно все сбилось вокруг талии. Мэтти высвободилась из него, повернулась и шагнула в маленькую душевую кабинку с жестяными стенками. Стояла под слабой струей прохладной воды долго-долго, стараясь придумать, как же ей выбраться из ситуации, в которую она угодила по собственной глупости.
 Одно совершенно очевидно: справиться теперь с Хью будет невозможно. Мэтти сильно подозревала, что, по его разумению, прошедшая ночь все расставила по своим местам. Хью всегда мыслил прямолинейно, тонкие чувства ему неведомы. Она знала, что с его точки зрения после этой ночи их «отношения» полностью улажены.
 Дверь ванной комнаты распахнулась.
 — Вот, возьми, детка. Твои брюки и блузка. Несколько грязноваты, но не волнуйся, на острове Святого Габриэля мы купим тебе что-нибудь новое.
 Дверь снова закрылась. Мэтти решила, что труднее всего ей сегодня утром перенести жизнерадостность Хью. Просто невыносимо.
 Она начала несколько оживать, когда вышла из душа и оделась. Яркий солнечный свет, льющийся в окна, и вид бирюзового неба живительно подействовали на нее и помогли рассеять мрачное настроение, охватившее ее сразу после того, как она проснулась.
 Она сможет справиться с Хью Эбботтом.
 Она должна справиться с Хью Эбботтом.
 Она будет вести себя с ним прохладно, отстранение, будто ничего не произошло.
 Она не даст ему ни малейшего повода заподозрить, как события минувшей ночи ее расстроили.
 — Когда мы уезжаем? — спросила она, выходя из ванной комнаты и заставляя себя задать этот вопрос как можно более спокойно.
 Хью взглянул на нее теплым взглядом собственника.
 — Минут через двадцать. В полдень будем на острове Святого Габриэля.
 — Прекрасно. Поскорее бы. — Взгляд Мэтти унылую комнатенку. Она знала, что не забудет ее по гроб жизни. Хью проследил за ее взглядом.
 — Прямо скажем, не люкс для новобрачных в «Ритце»
 — Прямо скажем.
 — Там, на острове, тоже все еще довольно примитивно, но я надеюсь все изменить, детка. Ты увидишь. Мне нужно лишь немного времени.
 — Правильно. Время излечивает все, так? — Мэтти свою сумку и повесила ее на плечо. — Я хотела бы перед отъездом попрощаться с Евангелиной.
 — Она скорее всего еще спит. Женщины ее профессии обычно спят допоздна.
 — А ты большой специалист? — холодно улыбнулась Мэтти.
 Брови Хью приподнялись в немом предостережении.
 — Не подумай ничего, детка. Говорю же, я берег себя в чистоте и невинности для тебя. И после вчерашней ночи должен тебе доложить, что дело того стоило.
 Мэтти почувствовала, что краснеет под его настойчивым взглядом. Она занялась разыскиванием визитной карточки в сумке, потом написала что-то на обороте.
 — Я просто просуну ее под дверь.
 — Скажи ей от меня спасибо за это красное платье, — пробормотал Хью, когда Мэтти, подобрав платье и туфли, проходила мимо него.
 Она сделала вид, что не слышит, прошла дальше к номеру Евангелины и наклонилась, чтобы просунуть визитную карточку и платье под дверь.
 — Какого черта?.. — Голос Евангелины был сонным и недовольным. Она резко открыла дверь номера. — А, это ты, милочка. Ночь хорошо прошла?
 Мэтти быстро выпрямилась. Она с удивлением смотрела на одеяние Евангелины, состоящее из прозрачного черного пеньюара, отороченного искусственным мехом по вороту и подолу, и черных, украшенных тем же мехом домашних туфелек на высоких каблуках.
 — Я сейчас уезжаю, — сказала Мэтти. — Хотела попрощаться. И напомнить, что, если ты когда-нибудь будешь в Сиэтле, обязательно найди меня. Я на карточке написала телефон.
 — Можешь не сомневаться, — улыбнулась Евангелина, подавляя зевок, и быстро обняла Мэтти. — Всего хорошего, милочка. — Затем она посмотрела мимо нее. — Ты с ним уезжаешь?
 Мэтти оглянулась и увидела, что Хью небрежно прислонился к перилам лестницы, сложив руки на груди.
 — Ну да. Мы улетаем через несколько минут.
 — Ты осторожнее с теми, кто пытается оказать тебе услугу, — предупредила Евангелика. — Рано или поздно они решают, что ты им принадлежишь.
 — Я запомню. До свидания, Евангелика. Всего тебе хорошего.
 — До свидания, милочка. Слушай, отчего бы тебе не оставить это платье у себя? Оно на тебе выглядит потрясающе, а я больше никому не собираюсь давать его поносить.
 Мэтти посмотрела на красное платье, думая, что никогда больше ей не захочется его видеть.
 — Да нет, что ты, я не могу…
 — Я серьезно. Подарок, поняла? От одной работающей женщины другой. Как я уже говорила, мы должны держаться вместе.
 — Спасибо. — Мэтти понимала, что не может вежливо отказаться, не обидев Евангелику.
 Она сунула красное платье в сумку. — Ну, до свидания.
 — До встречи. — Евангелина сонно зевнула и закрыла дверь.
 Мэтти обернулась и увидела, что Хью все еще наблюдает за ней. Она стояла и не могла придумать, что бы сказать такое умное.
 — Готова? — Он наконец оторвался от перил.
 — Да.
 Маленький рейсовый самолет приземлился на единственную взлетно-посадочную полосу на острове Святого Габриэля за пять минут до того, как начался проливной дождь. К тому времени, как летчик подрулил к зданию аэровокзала, представлявшего собой всего-навсего большой сарай из гофрированного алюминия, дождь лил уже как из ведра.
 Мэтти удивилась, что этот дикий душ освежил и оживил ее. Она спрыгнула на землю и, едва сдерживая смех, побежала к металлическому сараю.
 — Не беспокойся, через пять минут кончится, — заверил ее Хью, хватая за запястье и втаскивая под навес.
 Мэтти стряхнула воду с волос и, прислушиваясь к реву ливня, с любопытством огляделась. В помещении находились еще несколько человек. Они приветствовали Хью, как старого знакомого, и немедленно уставились на Мэтти.
 — Эй, Эбботт. Кого это ты с собой привез? Маленький сувенир? — спросил один из мужчин.
 — Познакомься с моей невестой, Мэтти Шарп.
 Мэтти поморщилась. Будет несколько сложнее, чем ей представлялось. В голове Хью все уже было решено раз и навсегда.
 — Рад познакомиться с вами, Мэтти.
 — Всего вам хорошего, мэм. Эбботту точно требуется женщина, чтобы несколько подправить его манеры.
 — А когда свадьба?
 Хью ухмылялся во весь рот, идя рядом с Мэтти по зальцу.
 — Не беспокойтесь, ребята. Приглашаю вас всех на вечеринку по поводу свадьбы.
 Мэтти и оглянуться не успела, как оказалась внутри джипа. Дождь уже кончался, оставляя за собой умытую зелень, от которой поднимался пар. Несмотря на все дурные предчувствия, ее охватило возбуждение. Она находилась на острове Хью, том самом, куда так хотела приехать год назад, ничего о нем не зная. Она не могла не задуматься, какой бы стала ее жизнь, прими тогда Хью ее предложение последовать за ним.
 — Тебе здесь очень понравится, Мэтти, — объявил Хью, садясь за руль. Она промолчала.
 — Первым делом мы купим тебе какую-нибудь одежду. То красное платьице чертовски завлекательно, но ты ведь не можешь носить его постоянно, верно?
 — Наверное, нет.
 — Перед тем как ехать домой, мы остановимся в городе. Ты пройдешься по магазинам, а я проверю, как дела в офисе.
 Дорога вдоль скалистого берега привела их в маленький городок. С одной стороны — плотная стена джунглей, а внизу, с другой стороны — девственно чистый песок пляжей и пенистый прибой. У причала стояли серый военный корабль и большой белый пароход.
 — Военные корабли сюда постоянно заходят. Уже много лет. Но сейчас начал набирать силу туризм, — объяснил Хью, стараясь перекричать шум ветра, проносящегося мимо открытых окон джипа. — Пассажирские пароходы заходят раз в неделю. Один из тех, кто владеет тут сетью гостиниц, все поговаривает о том, чтобы построить здесь первоклассный курорт. Много ныряльщиков приезжает. Остров ждет хорошее будущее, детка. И мы с тобой будем в этом участвовать.
 Хью вел машину по узкой извилистой дороге со спокойным умением, с каким он делал все, за что брался. Мэтти поняла, что не может отнести взгляда от его сильных рук на руле. На нее нахлынули воспоминания об этих руках, ласкающих ее тело.
 Хью в постели вряд ли можно было назвать искусным, но имелась в нем примитивная сила и страсть, которая поглотила ее накануне, как поглотила год
 Назад. Мэтти содрогнулась, вспомнив свою необузданную реакцию. Вчера ночью, когда, проснувшись, она увидела его над собой, ничто не имело значения, кроме желания, чтобы он стал частью ее.
 Дура. Идиотка.
 Маленький городок, прилепившийся к прелестной естественной бухте, выглядел тусклым и пообносившимся. С первого взгляда было ясно, как много еще придется сделать, чтобы превратить его в туристский центр, о котором мечтает Хью.
 — Мы пока не привыкли к туристам, — объяснил Хью, припарковывая джип около здания, на фронтоне которого значилось: «Эбботт чартерз». — Но очень скоро остров сообразит, насколько это важно, и мы все разбогатеем. Когда это случится, у нас в центре города начнется настоящая общественная жизнь. Пойдем, детка, я познакомлю тебя с парнями, работающими на меня.
 Несмотря на свои смешанные чувства в отношении Хью, Мэтти испытывала любопытство и потому вошла вслед за ним в здание. Внутри оно напоминало склад с небольшим офисом в одном углу. На стенах — пара больших календарей со щедро одаренными природой девицами, одетыми в нечто, напоминающее красное платье Мэтти.
 — Мэтти, познакомься, это Рей и Дерек. Они летчики, — представил Хью двух мужчин, одного молодого, другого — средних лет, которые сняли со столов ноги и встали.
 Мэтти улыбнулась и пожала им руки. Оба выглядели как все пилоты частных линий в мире — открытая мужественность с примесью бравады. Они оглядели Мэтти с ног до головы, но, судя по всему, признали, что присутствие рядом с ней Хью делает ее частной собственностью.
 — Вы получили тот государственный заказ на грузовую перевозку на остров Святого Юлиана? — спросил Хью, останавливаясь у обшарпанного металлического стола и беря в руки пачку бумаг.
 — Вчера выполнили, босс, — коротко ответил Рей, тот, что помоложе. — Где ты болтался? Мы слышали, там неприятности, на Чистилище. Попал в заварушку?
 — Мэтти попала. Я нашел ее вовремя, но Кормье погиб.
 — Черт! Кто его достал?
 — Пока не знаю. — Хью бросил на стол бумаги. — Но рано или поздно я это выясню.
 Мэтти расслышала в голосе Хью холодную решимость и, повернувшись, с удивлением посмотрела на него. Она и не подозревала, что он намерен преследовать убийцу Кормье.
 — Хью! Что ты собираешься выяснить? Как ты можешь это сделать?
 — Не бери в голову, детка. — Он улыбнулся ей и повернулся ко второму летчику:
 — Ты ту «сессну» хорошо осмотрел?
 — Да, босс. Ничего серьезного.
 — А тот топливопровод проверил?
 — Починил.
 — За коррозией следишь?
 — Конечно, босс. Как водится. — Дерек подмигнул Мэтти и добавил с заговорщическим видом:
 — Этот мужик — тиран, когда дело касается ремонта.
 — Если ты хочешь оказаться над морем с проржавевшим оборудованием, это твое дело, — сказал Хью. — Но делай это не в моем самолете. Ни в одном из моих. Я всегда могу найти хорошего летчика, куда труднее разыскать хороший, надежный самолет.
 Рей широко улыбнулся Мэтти.
 — Не волнуйтесь, он лает, но не кусает. То есть по большей части.
 Мэтти тоже улыбнулась ему.
 — Я это учту. Хью взглянул на нее.
 — Готов поспорить, тебе не терпится побегать по магазинам, детка, так? Там дальше по улице есть два. Почему бы тебе туда не сходить, пока я разберусь здесь с делами? Я присоединюсь к тебе через несколько минут.
 — Отлично. — Слегка обидевшись, что ее отсылают, как ребенка, которому не положено слушать разговоры взрослых, Мэтти повернулась и пошла к двери.
 — Мне кажется, она рассердилась, босс, — заметил Дерек.
 — Ей пришлось пережить большой стресс, — объяснил Хью.
 Через два дома от офиса Хью Мэтти увидела витрину, где были выставлены джинсы и рубашки с короткими рукавами. Она вошла и быстро выбрала себе одежду. Да и то сказать, выбирать особо было не из чего.
 Выйдя из магазина через несколько минут, она перешла через дорогу, чтобы посмотреть на катера и яхты, покачивающиеся у причала. Среди них были прогулочные яхты, несколько рыбацких лодок и одна большая яхта, на борту которой было написано: «Эбботт чартерз». Судя по всему, Хью занимался не только воздушными перевозками. Умный бизнесмен, старающийся ничего не упустить.
 Она немного прошлась по набережной, разглядывая окрестности со смешанным чувством. Здесь был бы твой дом, если бы ты приехала сюда год назад. Странно, но все выглядело именно так, как она представляла себе в мечтах и видела во сне.
 Она перегнулась через бетонный парапет и оказалась как раз над кормой одного из катеров. И на секунду перестала верить своим глазам.
 Прямо перед ней находилась полузавершенная картина. Она стояла на мольберте, установленном на корме старого катера среди хаоса кистей, красок, свернутых канатов и рыболовных принадлежностей.
 Картина была еще не закончена, но впечатление она производила потрясающее.
 Художник, судя по всему, взял за основу вид полусонной, залитой солнцем главной улицы городка. Но пошел значительно дальше простого воспроизведения пристани, баров и поблекших фасадов магазинов, выстроившихся вдоль набережной. И не старался изобразить райский остров открыточного типа. Нет, в картине ощущалась необыкновенно чувственная примитивная красота.
 Джунгли на заднем плане дышали скрытой угрозой. Сверкающие воды гавани тоже угрожали маленькому островку цивилизации, но одновременно каким-то образом несли надежду на будущее.
 Картина была в одно и то же время рассказом о жизни людей и завораживающим пейзажем. То было произведение искусства нескольких уровней, абсолютно доступное пониманию самого широкого круга зрителей.
 И Мэтти сразу поняла, что сможет продать ее в Сиэтле за небольшое состояние. А возможно, даже и за весьма большое, если ей удастся окружить художника достаточной таинственностью.
 Тут ее инстинкты деловой женщины немедленно пришли в действие. Как гончая, взявшая след, она спустилась по ступенькам причала и заглянула в окно кабины катера. Ей нужно было найти художника, и она очень надеялась, что его еще никто не представляет.
 Наклонившись, она крикнула:
 — Есть кто-нибудь дома?
 Никто не ответил.
 Мэтти нетерпеливо подождала немного. Не заметив никаких признаков жизни, посмотрела на название, написанное на корме старого катера, и попыталась еще раз.
 — Извините. На «Гриффине» есть кто-нибудь?
 — Не тратьте сил впустую, дамочка, дожидаясь ответа от старины Силка. Он уже давно в «Хелл-файере». Не вернется, пока Бернард не выпрет его где-нибудь после полуночи.
 Мэтти взглянула на причал и заметила грязного старика, сидящего на бухте каната. Кожа на лице задубилась, глаза привычно прищурены от яркого солнца. На нем были старые штаны, готовые в любой момент свалиться с его тощих бедер, и фуражка, на которой когда-то, судя по всему, была военная эмблема.
 — Добрый день, — вежливо поздоровалась Мэтти. — Я ищу человека, нарисовавшего эту картину.
 — Ну, так это точно Силк. Вечно он возится со своими красками. Кроме того времени, естественно, когда работает или пьет.
 — Понятно. Так если я поняла правильно, сейчас он пьет.
 — Ага. Взгляните на время. Уже почти четыре, черт побери. Силк всегда двигает в кабак точно в три по средам. У него постоянные привычки, у этого Силка.
 — Спасибо вам за информацию, — сказала Мэтти, поворачиваясь. — Я поищу его в «Хелл-файере».
 — Угу. Только, думаю, не стоит вам туда ходить, мэм. — Он скептически оглядел ее. — С Силком бывает трудновато, если он уже принял несколько рюмок. Особенно если дело касается женского пола. Силк любит баб, а здесь в округе их маловато. Разве иногда какая туристка. — Старик сплюнул в воду табачную жижу. — У всех у нас тут плохо насчет женского пола, мэм. На острове пока мало женщин. Они обычно дальше Гавайев не ездят. Живем, как в монастыре монахи.
 — В самом деле? Тогда зачем же вы тут живете?
 — Привыкли, я так думаю. А чего вам надо от Силка?
 — Я хочу предложить ему небольшую сделку.
 — Да? Забавно. Сразу бы и не сказал. Худовата для такой работы, верно? Но если тебе это надо, я бы на твоем месте деньги взял вперед. Силк не любит выкладывать денежки после свершившегося. Понимаешь, о чем я?
 — Я учту ваш совет, — сказала Мэтти и поднялась по ступенькам на улицу.
 Ей уже начинало надоедать, что ее принимают за профессиональную проститутку. Самое время отправляться домой.
 Но не раньше, чем она получит несколько картин этою самого Силка.
 Ей не хотелось, чтобы ее путешествие на острова Тихого океана закончилось полной неудачей, а именно так до сих пор все и складывалось.
 Бар «Хеллфайер» оказался классической забегаловкой. Мэтти решила, что после того как накануне провела большую часть вечера в одном из таких заведений, она может судить об этом достаточно авторитетно. Он был открыт всем ветрам, как и вчерашний ресторанчик. На потолке лениво крутился вентилятор, а длинный-предлинный бар набит обычным ассортиментом напитков: пиво, виски, водка и джин. Белого вина тут, похоже, не держали.
 Народу было немного, в основном мужчины, выглядевшие так, будто вся их жизнь прошла в доках и рыбацких лодках. В углу разместилась компания военных моряков, по-видимому, с того самого корабля, который Мэтти видела в гавани.
 В другом углу, у перил, отделяющих бар от улицы, сидел человек-гора. Давно не бритый и не стриженный, когда-то явно огненно-рыжий. На нем была цветастая рубашка, расстегнутая до самого пояса и открывающая обширную загорелую грудь, а также шорты и сандалии. Перед ним стоял стакан, скорее всего с виски.
 Мэтти достаточно было разглядеть пятна краски на его шортах, других указаний ей не требовалось. Изобразив на лице свою самую приветливую улыбку, предназначенную для клиентов галереи, она прошла через комнату, не обращая внимания на свист, мяуканье и смачное причмокивание, раздавшиеся из угла, где сидели моряки.
 — Мистер Силк? Я — Мэтти Шарп из Сиэтла. Я только что видела там на катере картину, над которой вы работаете, и считаю ее просто великолепной. Я бы хотела, чтобы вы позволили мне представлять вас.
 Человек-гора медленно повернул голову и уставился на нее слегка покрасневшими голубыми глазами. Было в лице что-то от льва, что вполне подходило к его остальному облику, решила Мэтти. Он и в самом деле напоминал гору, но при этом очень даже прочную гору.
 Голубые глаза вспыхнули, остановившись на ней. Она продолжала улыбаться, надеясь на успех. Ей еще не приходилось встречать художника, не мечтающего продать свои картины.
 — Ну и ну. — Голос тоже подходил ему, гулкий и низкий, с южным выговором. — Кто, черт возьми, ты сказала, ты есть?
 — Мэтти Шарп. У меня галерея в Сиэтле, называется «Шарп риэкшн». Я видела сегодня на борту вашу картину, и, если остальные ваши работы того же типа, я бы очень хотела представлять вас.
 Мужчина улыбнулся широко и благожелательно, показав два золотых зуба.
 — Мой тип работы, да? Садись, Мэтти Шарп, и давай я угощу тебя выпивкой. А потом мы мило поболтаем насчет того, какого я типа.
 Мэтти села.
 — Спасибо. Вы предпочитаете, чтобы я называла вас Силком?
 — Милашка, зови меня, как тебе только вздумается. Но, если лучше ничего не придумаешь, Силк вполне сгодится. — Он повернулся и крикнул бармену:
 — Бернард, приятель, принеси даме, что она пожелает.
 — А что она желает, Силк? — откликнулся бармен.
 Силк снова повернулся к Мэтти.
 — Что ты желаешь, Мэтти Шарп?
 — Хорошо бы чая со льдом.
 — Эй, Бернард, у тебя найдется чай со льдом для дамы?
 — Помнится, у меня был чай, и лед у меня есть. Плевое дело сложить их вместе. Но потребуется несколько минут.
 Силк удовлетворенно кивнул.
 — Не спеши, Бернард. Никакой спешки. Мы с леди посидим тут и получше познакомимся. Верно, Мэтти Шарп?
 Тут Мэтти пришло в голову, что этот человек может быть пьянее, чем ей показалось сначала.
 — Я хотела бы поговорить о вашей картине, Силк.
 — Забудь о моей картине. Потом о ней поговорим. Значительно позже. Расскажи мне о себе, Мэтти Шарп. Расскажи, что ты любишь есть, какой твой любимый цвет, как тебе нравится, чтобы мужик тебя ублажал. Поведай мне все подробности. Я всегда стремлюсь угодить даме.
 Мэтти уставилась на него, не уверенная, что правильно его поняла. Не может быть, чтобы он сказал именно то, что ей послышалось.
 — У меня довольно успешно идут дела с галереей, — охотно начала она. — Я убеждена, ваши работы придутся там всем по душе. В них сочетается вечная привлекательность с сильным и страстным утверждением.
 Улыбка Силка стала еще шире.
 — Это про меня, Мэтти Шарп. Я всегда дико страстный.
 — Все хорошие художники испытывают страсть к своей работе. Послушайте, я здесь, на острове, пробуду совсем недолго. Но мы могли бы договориться об основных пунктах контракта. Мне хотелось бы увезти с собой несколько картин.
 Силк облокотился одной рукой о стол и положил на нее широкий подбородок.
 — Ты как любишь, медленно и нежно или быстро и резко? — спросил он. — Я и так, и так умею, но не случайно меня зовут Силком. Я вне конкуренции, когда делаю это медленно и ласково. Может, ты сверху, а? Ты — маленькая, мне не хотелось бы тебя случайно раздавить. Да, думаю, лучше всего будет медленно и нежно.
 Мэтти вздохнула и неохотно встала.
 — Полагаю, нам лучше поговорить в другое время, мистер Силк.
 — Чепуха. У нас все идет нормально, Мэтти Шарп. Садись, поговорим еще. — Большая рука Силка мгновенно метнулась, как змея, и схватила Мэтти за запястье. Она почувствовала необычайную силу его пальцев и едва не вскрикнула, когда он заставил ее снова сесть на стул. Она не могла оторвать взгляда от огромной лапищи, сжимающей ее запястье.
 — Сейчас же отпустите меня, — твердо заявила Мэтти.
 — Да ладно, милашка, куда ты торопишься? Через пару минут Бернард подаст тебе чай со льдом, можешь его выпить, пока мы разговариваем. А потом мы спокойненько пойдем на «Гриффин»и будем трахаться там до умопомрачения. Как тебе программа?
 — Я сказала, отпустите меня.
 — Слушай, милашка, не дергайся. Я же пообещал, медленно и нежно. Все в свое время. — Силк довольно посмотрел на нее. — Через пару стаканчиков я буду в лучшем виде. Нежный, как шелк, как говорится.
 — Я не собираюсь смотреть на вас в лучшем виде. — Мэтти схватила его недопитый стакан с виски и выплеснула содержимое ему в лицо. Гигант от неожиданности вскрикнул и несколько ослабил хватку. Она вырвала руку и быстро отступила назад.
 — Эй, мужик, что это ты творишь? — рявкнул один из моряков, вскакивая на ноги. — Оставь даму в покое!
 — Верно, оставь девчушку в покое! — заорал другой, сидящий за тем же столом. — Готов поспорить, она предпочтет тебе более культурную компанию. Правда, леди? — Второй моряк тоже встал, слегка пошатываясь и стараясь обрести равновесие.
 Вслед за ним повскакала на ноги и вся остальная компания, демонстрируя разные степени устойчивости.
 Мгновенно раздался странный звук — это скрипели ножки стульев по видавшему виды деревянному полу, поскольку все в зале вскочили на ноги. Отовсюду неслись поощрительные крики.
 Силк мгновенно потерял всякий интерес к Мэтти. По лицу разлилось блаженство. Он величественно поднялся.
 — Ну, ребятки, похоже, у нас разногласия. Как насчет того, чтобы решить вопрос честь по чести, как джентльмены?
 — Давай, валяй, Силк. Мы поддержим тебя против этих военных слабаков, только скажи. Силк через плечо оглянулся на Мэтти.
 — Ты никуда не уходи, Мэтти Шарп. Я тут через пару минут закончу и присоединюсь к тебе. Мы снова начнем оттуда, где остановились.
 С ревом Силк кинулся на группу моряков. Завсегдатаи бара последовали его примеру.
 Мэтти остолбенела от скорости, с какой завязалась драка. Инстинктивно прикрыв лицо рукой, она уклонилась от летящего стула. Потом торопливо попятилась к двери.
 Мужчина, скорее всего отказавшийся от бритья и дезодоранта со времени прибытия на остров, попытался схватить ее за руку.
 — Слушай, давай потихоньку улизнем отсюда, красотка? Никто нас не хватится.
 Мэтти заехала ему локтем в ребра и выдернула руку, когда он от удара согнулся пополам. Продолжая продвигаться к двери, она торопливо расстегнула свою сумку.
 — Вы слышите меня, Силк? — попыталась она перекричать шум.
 — Я хорошо тебя слышу, Мэтти Шарп. Уже иду. — Силк заехал кулаком по физиономии ближайшего моряка и повернулся к ней с довольной ухмылкой.
 Мэтти вынула из сумки визитную карточку и помахала ею в воздухе.
 — Я оставлю здесь на стойке свою карточку. Зайду к вам завтра утром, когда вы… гм… отдохнете. Я действительно думаю, что мы могли бы…
 Ох!
 — Мэтти вскрикнула, потому что кто-то вырвал у нее карточку. Знакомая мужская рука сжалась во —
 Круг ее руки с такой силой, что она поняла: ей не обойтись без синяков.
 — Черт, — проговорил Хью. — Так и знал. Тебя что, и на минуту нельзя одну оставить?
 — Хью. — Мэтти облегченно вздохнула. — Слава Богу, что это ты. Должна признаться, я уже начала нервничать. Художники всегда несколько эксцентричны, но мне не приходилось еще сталкиваться ни с чем подобным, когда я обращалась к кому-нибудь из них.
 Хью положил ей руку на шею и силком повел к двери.
 — Из-за тебя здесь все заварилось? Мэтти обиделась.
 — Из-за меня? Что за гадости ты говоришь! Я не имею никакого отношения к этой дурацкой драке. Я просто пыталась по-деловому побеседовать.
 — Угу.
 — Верно, из-за нее все, Эбботт, — возвестил бармен Бернард. — Вошла, понимаешь, и села за стол к Силку. Силк, он и есть Силк, так что ясно, что произошло дальше. И мы с тобой знаем, Майлз потребует, чтобы кто-нибудь за это заплатил.
 — Пошли счет Силку, — предложил Хью.
 — Не могу. Он попытается расплатиться еще одной картиной. У нас там, на задах, и так полно его картин. Еще одна без надобности.
 — Ладно, ладно. Запиши на меня то, что не сможешь взять с моряков.
 — Договорились. — Бармен вернулся к протиранию стаканов, а на полу бара все еще барахтались дерущиеся.
 — Слушайте, подождите, — вмешалась Мэтти. — Ты вовсе не должен платить за все здесь перебитое. Это не твоя вина, Хью.
 — Мы все знаем, чья это вина. — Хью снова потянул ее к двери. — Но не волнуйся. Я намерен получить компенсацию. Вымещу все на тебе, моя дорогая.
 — Не смей так говорить, — возмутилась Мэтти. — Я — абсолютно невинная жертва.
 Хью не успел ответить, как знакомый глубокий бас прогремел на всю комнату, перекрывая звуки драки и ломающихся стульев:
 — Слушай, Эбботт, постой-ка минутку, черт бы тебя побрал. Что это ты делаешь? Ты не имеешь права утаскивать дамочку. Я уже с ней сговорился. Оставь ее в покое. Я скоро освобожусь.
 Хью остановился и повернулся лицом к Силку; тот выбирался из кучи дерущихся, чтобы потребовать Мэтти назад.
 — Извини, Силк. Тут произошло некоторое недоразумение. Мэтти принадлежит мне. Я привез ее с Чистилища.
 Силк уставился на Мэтти полными ярости глазами.
 — Ни черта подобного.
 — Боюсь, что это так. А теперь извини нас, но нам пора.
 — Слушай, Эбботт, это несправедливо.
 — Знаю, Силк, но так уж обстоят дела. Кто первый нашел, того и право.
 Тут Мэтти окончательно взбесилась.
 — Не будете ли вы так любезны прекратить обсуждать меня, будто я — кусок говядины? — Мимо ее головы просвистел стакан, и она машинально увернулась. Через долю секунды он разлетелся вдребезги, ударившись о стену.
 Мясистая рука Силка сомкнулась вокруг запястья Мэтти.
 — Ты только не волнуйся, Мэтти Шарп. Я буду рад преподать Эбботту урок хороших манер. Что-то он в последнее время стал зазнаваться.
 — О Господи! — простонала Мэтти.
 — Отпусти ее, Силк. Нас ждут дела. — Хью обошел стул, валявшийся у него на дороге.
 — Но все дело в том, что мы, я и Мэтти Шарп, собирались пойти и хорошенько трахнуться… уф!
 Силк потерял равновесие и упал на пол, как срубленный дуб, потому что Хью сделал какое-то молниеносное движение одновременно ногой и рукой.
 — Я же сказал, оставь ее в покое, Силк. — Хью говорил на удивление мягко. — Ты ведь знаешь, я зря слов на ветер не бросаю.
 Силк приподнялся на локте и обозрел Мэтти, прищурив глаза.
 —  — Ты сказал, что привез ее с Чистилища?
 — Да. И собираюсь на ней жениться, как только все организую.
 Силк смотрел на них с нескрываемым удивлением.
 — Без дураков? Слушай, а меня на свадьбу позовешь? Я уже много лет не бывал на настоящей свадьбе.
 Мэтти вздохнула.
 — Конечно, — легко согласился Хью. — Обязательно приходи.
 Силк с трудом поднялся на ноги, стряхнул пыль с одежды и широко улыбнулся Мэтти.
 — Не волнуйся, Мэтти Шарп. Уж я позабочусь, чтобы это была развеселая свадьба. Ее все запомнят, это точно. Мы пригласим весь этот клятый остров.
 Он повернулся и снова направился к дерущимся.
 — Остается надеяться, что он не повредит руки, — сказала Мэтти, когда Хью вытаскивал ее на улицу.
 — Пропади оно все пропадом! — Хью пихнул ее на пассажирское сиденье джипа и сам сел за руль. — Ты что, о другом и думать не можешь?
 — Талант не так часто встречается. Будет ужасно, если его карьера художника закончится из-за того, что он повредит руки в пьяной драке.
 — Да никакой карьеры художника у Силка не предвидится. Он работает на меня, когда вообще работает, а все остальное время сидит на катере и малюет или напивается в баре. — Джип с ревом вырвался из городка. — Иногда ему везет, и какая-нибудь одинокая туристка решает, что он выглядит живописно.
 — Понятно.
 Хью искоса сердито взглянул на нее.
 — Я не могу винить его за то, что он решил, будто ему сегодня опять повезло, верно? Ничего удивительного, если учесть твое поведение.
 — Ради Бога, Хью! Ты так говоришь, словно я пошла туда, чтобы подцепить его, — обиженно произнесла Мэтти.
 — А разве нет?
 — Нет! Я пошла, чтобы заключить с ним сделку.
 — И для этого ты одна отправилась в портовый бар и уселась за стол к совершенно незнакомому человеку? — язвительно поинтересовался Хью. — Как насчет здравого смысла, Мэтти?
 — Перестань вести себя так, будто все, что там случилось, — моя вина!
 — Действительно твоя вина. Я уже говорил.
 — Хью, я больше не желаю слышать об этом ни слова, понял? Я тоже, по-моему, уже говорила тебе: терпеть не могу нравоучений! И кстати, еще одно. Я бы предпочла, чтобы ты не рассказывал всем и каждому, что мы собираемся пожениться.
 — Почему? Это правда.
 — Нет, это не правда. Мы вовсе не собираемся пожениться. Ты только поставишь себя в неловкое положение, если будешь всем вокруг сообщать, что ты — жених.
 Он на мгновение отвлекся от узкой дороги, чтобы испепелить Мэтти взглядом.
 — Какого черта ты имеешь в виду, когда говоришь, что мы не собираемся пожениться? Мы все прошлой ночью решили, черт побери.
 — Ничего мы прошлой ночью не решили! — крикнула Мэтти. — Прошлой ночью мы просто переспали. Если помнишь, мы однажды это уже делали, и браком это не завершилось.
 — Бог мой, женщина, ты снова собираешься меня этим доставать?
 — Да, потому что ты это заслужил. — Она вцепилась в борт машины, так как Хью внезапно резко затормозил. — Зачем ты остановился?
 — Мы с тобой ссоримся, и я хочу уделить этой ссоре все свое внимание. — Хью повернулся лицом к ней, положив одну руку на сиденье, а другой держась за руль. — Мэтти, что с тобой такое? Ты же знаешь, сегодня утром я решил, что между нами все наладилось.
 — Я знала, что ты сделал такой вывод, но с какой стати мне было все тебе, разъяснять? Ты же меня никогда не слушаешь.
 — Дай мне шанс. Поговори со мной. Скажи, почему не хочешь выходить за меня замуж, — проговорил он резко.
 — Поставь вопрос иначе, Хью. С чего бы это мне выходить за тебя замуж?
 — Потому что ты меня любишь. — В самом деле? — Она уже разъярилась не на шутку. — Почему ты так уверен?
 — Я это всегда знал. — Он выглядел утомленным и беспомощным, как может выглядеть мужчина, застигнутый врасплох выяснением отношений. — С той ночи, что мы провели вместе год назад. Да и до этого, если хочешь знать, я тоже замечал, как ты ко мне относишься. Ты всегда волновалась и суетилась.
 — Стресс.
 — Кончай валить все на стресс. Если я и сомневался, как ты ко мне относилась тогда, то получил хорошее подтверждение за эти восемь месяцев, что ты умышленно избегала меня. Ты боялась встретиться со мной, потому что знала, как я на тебя действую.
 — Нахал.
 — И если у меня еще и оставались сомнения, они исчезли прошлой ночью. Ты ведь хотела меня, Мэтти. Признайся, черт побери. Ты хотела меня.
 — Не знаю, что на меня нашло прошлой ночью. Видно, слегка помешалась. Все дело в стрессе. Иначе и быть не может.
 — Да ни при чем тут твой стресс, провались он совсем! Ты меня хотела. Такое не скроешь.
 — Хотеть еще не значит любить. Ты уже достаточно взрослый, чтобы это понять.
 — Для тебя одно и то же.
 — Ты не можешь этого знать, будь ты неладен! — воскликнула она.
 — Мэтти, детка, ты расстраиваешься.
 — Разумеется, я расстраиваюсь. Ты снова хочешь разорвать весь мой мир на кусочки. Второй раз
 Я тебе этого не позволю, Хью. Мне понадобилось много времени, чтобы прийти в себя. Слышишь? Больше я тебе этого не позволю.
 — Детка, послушай меня. Я же сказал, что виноват. Я не соображал, какого дьявола делаю в прошлый раз. Ошибся. И не перестаю жалеть. Но на этот раз все будет по-другому.
 — Так ли? — усомнилась она почти злорадно.
 — Так, черт возьми.
 — Тогда докажи.
 Он на мгновение растерялся. Не понял, что она имеет в виду.
 — Что ты хочешь сказать? Как я могу это сделать?
 — Ты уверен, что действительно хочешь на мне жениться?
 На его лице появилось выражение настороженности.
 — Черт, конечно. Иначе зачем бы я вел все эти дурацкие разговоры?
 — Потому что у тебя прямолинейный ум, а сейчас твоя главная задача — добыть себе жену. А я подвернулась под руку. Удобно. Кроме того, я однажды сама предложила переехать сюда, на край света, вот ты и решил, что тебе со мной придется легче, чем с сестрой. Ты думаешь, что сможешь со мной справиться.
 Хью запустил пальцы в волосы.
 — Тебя послушать, речь идет о сделке.
 — В какой-то мере да. У тебя не слишком много возможностей подыскать себе подходящую жену в этой дыре, так ведь? Один мужчина там, на причале, сказал, что жить на острове — все равно что жить в монастыре.
 — Слушай, Мэтти, детка…
 — Совершенно ясно, почему ты зациклился на мне, после того как Эриел разорвала вашу помолвку. Ты знал, что я собой представляю; к тому же тебе казалось, что уговорить меня будет куда легче, чем Эриел. Я ведь не устраиваю скандалов. Не ругаюсь на публике. И лишена мелодраматичности.
 — Да перестань, детка, все это смешно.
 — Нет, — возразила Мэтти сердито, — это вовсе не смешно. Вполне правдоподобно. Но одного ты не учел: я уже не та женщина, какой была год назад. И сегодня утром, после того как унизила себя, я приняла несколько решений.
 — Каких решений?
 — Я пообещала себе, что никогда не соглашусь больше играть роль второй скрипки при моей сестре. С меня довольно того, что я вытерпела, пока росла. Хватит с меня смотреть, как она бегает на свидания, а я сижу и жду, что зазвонит телефон и на этот раз кто-нибудь позвонит мне. Хватит с меня отвергнутых ею поклонников, ищущих у меня сочувствия и утешения. Хватит смотреть, как ей достается все: и премии, и аплодисменты…
 — Кончай плакаться, Мэтти.
 Но Мэтти уже слишком завелась, чтобы остановиться на полпути.
 — Унизительно постоянно чувствовать себя человеком второго сорта. Противно, когда люди списывают ее скандалы на проявление творческого темперамента, а тебе вечно приходится слушать про необходимость держать себя в руках. Ненавижу, когда посылают к психоаналитику, который уверяет, что у тебя комплекс неполноценности, причем безнадежный.
 — Не надо мне рассказывать про раны, нанесенные тебе в раннем детстве, ладно? Вот что я тебе скажу, детка: ты про настоящие раны ничего не знаешь, — проговорил Хью сквозь сжатые зубы. — Откуда тебе знать, при твоих-то привилегированных школах, уроках рисования и богатой тетке Шарлотте.
 — Ты это серьезно? — огрызнулась она.
 — Чертовски серьезно. Знаешь, что такое рана? Это когда твой отец бросает твою мать, а тебе всего шесть, и ты рад, что он сбежал, потому что больше не сможет тебя колотить. Это когда мать твоя отдает тебя в приют, потому что не в состоянии справиться и с тобой, и со своей разнесчастной испорченной жизнью. Это когда люди тебе говорят, что ты обязательно окажешься за решеткой, потому что семья у тебя такая.
 Мэтти в ужасе не сводила с него глаз. Но затем скептически прищурилась.
 — Ничего не выйдет, Хью Эбботт. Тебе меня на этот крючок не поймать.
 — Какой крючок? — взревел он.
 — Тебе не удастся принизить мои чувства, заставив пожалеть тебя. Всю жизнь мои чувства считались менее важными, чем чувства кого-то другого. Все могли проявлять характер, мне же полагалось быть тихой и милой.
 — Так ли? Ну тогда должен тебе сообщить кое-что. В данный момент, детка, ты вовсе не милая. Ты орешь громче базарной торговки.
 — И знаешь что? Это удивительно приятно. И я сейчас имею полное право ругаться, потому что чувствую, что меня используют. Ты пытаешься меня использовать. Ты привык распоряжаться, делать только по-своему. Эриел в прошлом году отказала тебе, но это ничего не изменило, верно? Ты слегка перестроился и решил в этом году атаковать цель послабее. Ну так я на это не пойду. Ничего у тебя не выйдет. Слышишь?
 — Мэтти, все не так. — Хью явно справился со своим раздражением.
 — Разве? Ты выбрал меня на этот раз, потому что решил, что я буду чертовски рада выйти за тебя замуж, паду на колени и стану тебя благодарить. Ну так не будет этого.
 — Детка, — миролюбиво заметил Хью, — не заводись.
 —  — Хочу и буду. Мы решим все сейчас раз и навсегда. Если я тебе нужна, придется тебе это доказать, черт возьми.
 — Я на тебе собираюсь жениться. Чего еще ты хочешь?
 — Я скажу тебе, чего я хочу. — Она чувствовала себя рисковой, бесшабашной и взвинченной до предела. — Не вздумай ждать, что я откажусь от своей карьеры и друзей, от всего, связанного с Сиэтлом, и перееду на край света, чтобы устраивать тут тебе дом.
 — Но, детка…
 — Прекрати называть меня деткой! Если я действительно нужна тебе, Хью, тогда бросай свое дело и своих друзей и переезжай в Сиэтл.
 Челюсть Хью отвисла, и он оторопело уставился на нее.
 С огромным удовлетворением Мэтти осознала, что ей впервые удалось застать Хью Эбботта врасплох. Она откинулась на сиденье, сложила руки на груди и, прищурив глаза, холодно разглядывала его.
 — Ты что, рехнулась, Мэтти? Чтобы я уехал с острова? После всего, что я уже здесь сделал?
 — Да, и согласись, дело теперь принимает совсем другой оборот, — ласково заметила она. — Куда проще просить меня, чтобы я уехала из Сиэтла.
 Хью закрыл рот. Большая рука яростно сжала рулевое колесо.
 — Зачем ты играешь со мной в игры, Мэтти? Учти, я не люблю игр.
 — Никаких игр. Говорю тебе, я устала чувствовать себя человеком второго сорта. Хоть раз, подумай, только раз, я хочу быть уверена, что я на первом месте. Хочу, чтобы я нужна была тебе сама по себе, а не как замена Эриел. Хоть раз хочу пробиться в первые ряды. И если мне это заказано, я вообще не желаю участвовать в гонке, черт возьми.
 Хью долго молчал, не отводя от нее взгляда из-под приспущенных век.
 — Поверить не могу, — наконец сказал он.
 — Придется поверить, Хью.
 — Ты хочешь, чтобы я отказался от «Эбботт чартерз»? Забыл про дом, который собирался для нас построить? Жил в проклятом городе, ходил на открытия галерей и пил там кофе?
 Она мрачно улыбнулась.
 — Я слишком много запросила? Ничуть не больше, чем ты спрашиваешь с меня.
 — Но у меня тут дело.
 — А у меня там.
 — Каким образом, черт бы все побрал, я смогу им руководить из Сиэтла?
 — Каким образом, черт бы все побрал, я смогу руководить галереей с острова Святого Габриэля?
 — Это разные вещи, — огрызнулся Хью. — Да пойми же, Мэтти, когда ты сюда переедешь, я стану о тебе заботиться.
 — Если ты переедешь в Сиэтл, я тоже смогу о тебе позаботиться. Я зарабатываю достаточно для двоих.
 — Тебе не удастся превратить меня в мужчину на содержании, черт побери, — процедил он сквозь зубы.
 — Ну, а я тоже не хочу быть содержанкой.
 — Детка, рассуди спокойно. Ты очень даже хотела приехать сюда год назад. Ты умоляла меня взять тебя с собой, когда я уезжал из Сиэтла.
 — Видишь ли, — Мэтти подумала, что начинает напоминать заигранную пластинку, — это было год назад.
 — Черт. — Хью откинулся на сиденье и повернул ключ в зажигании. Двигатель взревел.
 Мэтти плотно закрыла глаза, но не могла сдержать слезы. Они так и катились по щекам. Она со злостью смахнула их тыльной стороной ладони.
 — Мэтти? Ты плачешь?
 — Нет. Я не позволю тебе еще раз довести меня до слез, Хью. Я никогда больше не позволю тебе довести меня до слез.
 Ответом ей было молчание. А затем Хью спокойно сказал:
 — Ладно. Давай попробуем. Она сморгнула последние слезы.
 — Что попробуем?
 — Я попробую доказать тебе, что ты у меня на первом месте. Поеду с тобой в Сиэтл. Я могу продолжать работать на Шарлотту, так что кормить меня тебе не придется. Посмотрим, что получится.
 Мэтти резко повернула голову и уставилась на его чеканный профиль,
 —  — Ты шутишь.
 Он пожал плечами.
 — Я никогда не шучу такими вещами.
 — Хью, это — безумие!
 — Согласен. Но я не вижу другого способа доказать тебе, что ты мне нужна больше, чем когда-то была нужна Эриел. Ведь в этом все дело, я верно понял? Доказать? Ты получишь свое доказательство, Мэтти.
 Она расслышала мрачную решимость в его голосе и вздрогнула.
 — Никогда не поверю, что ты соберешь вещи и вернешься со мной в Сиэтл.
 — Как же ты все-таки мало мне доверяешь, детка.
 — Честно говоря, да. Ты что-то задумал, точно знаю.
 — Я возвращаюсь с тобой в Сиэтл. Давай на этом закончим.
 — Нет, — настойчиво сказала Мэтти, — не закончим. Сначала договоримся, что тот инцидент прошлой ночью больше не повторится.
 — Согласен. Я вовсе не хочу, чтобы ты опять показывалась в том красном одеянии на публике.
 — Да я не о платье, — закричала она, — я о нас! О том, чтобы спать вместе. О сексе. О тебе и обо мне в постели. Больше этого не будет. По крайней мере пока я не выясню, что ты задумал.
 — Черт, — сказал Хью.
 — Я начинаю понимать, Хью Эбботт, что у тебя исключительно маленький запас слов.
 — Это все стресс виноват. Когда я под стрессом, почему-то всегда говорю «черт».
 — Ты что, последнего умишка лишился? — Силк Таггерт сунул бутылку пива в руку Хью. — Поехать в Сиэтл? И остаться там Бог знает на сколько? После того как ты все здесь заварил? Зачем тебе это надо, черт побери? Это дьявольски глупо, Эбботт. Про тебя можно много сказать всякого, но дураком тебя обычно назвать нельзя.
 — Тут все дело в отношениях, Силк. Трудно объяснить. — Хью сделал большой глоток пива и снова прислонился к переборке. Он сидел на корме «Гриффина», ожидая, когда Мэтти закончит покупать все необходимое для ужина в одной из маленьких лавок на набережной. — Черт, я не уверен, что сам себя понимаю.
 — Ты уже связывался с этими отношениями однажды, если не забыл. Ничего ведь не вышло. Почему ты решил, что на этот раз получится?
 — Мэтти другая.
 — Что-то не похоже. Очень смахивает на ту, первую. Водит тебя за нос, ты делаешь предложение, а она отказывается переехать сюда и заняться домом. — Силк сел перед мольбертом и взял в руки кисть.
 — Я сделал ошибку в прошлом году, — признался Хью. — Теперь приходится расплачиваться.
 — И как долго ты собираешься расплачиваться? — Силк смочил кисть в воде, потом в голубой краске.
 — Понятия не имею. — Хью еще раз приложился к бутылке и мрачно задумался. — Пока не сумею ее кое в чем убедить, так я думаю.
 — А в чем она хочет убедиться? — Силк разглядывал чистый белый холст и вдруг нанес на него голубой мазок, цветом напоминающий небо над островом.
 — Ну, что она больше для меня значит, чем когда-то ее сестра, по-видимому.
 — Что же, попытайся. — Силк изучал голубой мазок прищуренным взглядом. — Тебе может понадобиться целая жизнь, чтобы убедить женщину, что важнее нее для тебя ничего нет. Женщины, они вечно недовольны.
 — Мэтти поймет. Рано или поздно. Ей просто нужно время, чтобы привыкнуть к мысли: я действительно имею в виду то, что говорю.
 — А что будет с чартерным бизнесом, пока ты убеждаешь Мэтти, что она номер один?
 — Вот тут-то, мой дорогой, я надеюсь на тебя.
 — И напрасно. Не стану я им вместо тебя заниматься. Я не возражаю полетать иногда, если у тебя не хватает летчиков, но хозяина изображать не намерен. Ты знаешь, я ненавижу бумаги.
 — Ты мне нужен, Силк. Я только тебе могу доверить дело, пока я буду в Сиэтле.
 — Забудь.
 — Всего на несколько недель, самое большее. — Хью наклонился вперед, поставив локти на колени и
 Держа в руках бутылку пива. — Я в Сиэтле пробуду недолго. Но мне очень надо!
 — А она знает, что ты собираешься пробыть там лишь несколько недель, чтобы убедить ее? Хью ухмыльнулся.
 — Нет, и если ты раскроешь пасть, то я персонально позабочусь, чтобы она закрылась.
 — Ты продолжишь работать на Вейлкортов, так?
 — Придется. Платят хорошо. Работа легкая. Шарлотта Вейлкорт считает, что заниматься вопросами безопасности в их фирме трудно и опасно. Не понимаю, зачем мне ее разубеждать. По крайней мере пока она платит мне огромные деньги как консультанту.
 — Да уж, работенка у тебя там непыльная, — заметил Силк, добавляя желто-лимонного цвета к голубому небу. — Ты когда-нибудь говорил Мэтти Шарп, чем ты раньше зарабатывал себе на жизнь?
 — Конечно, нет, черт побери. — Хью холодно посмотрел на приятеля.
 — Не волнуйся. Я умею держать язык за зубами, — спокойно сказал Силк. Он слегка углубил желтый цвет. — Но ты плохо знаешь женщин. Если они считают, что в твоем прошлом есть какая-то тайна, то будут копать, пока не докопаются.
 — Я могу справиться с Мэтти. Силк фыркнул.
 — Ну еще бы. Именно по этой причине ты все бросаешь , и мчишься за ней в Сиэтл. Кто с кем справляется, босс?
 — Слушай, давай кончать эти разговоры. Силк передернул могучими плечами.
 — Как скажешь, босс. Но поверь мне, зря ты тратишь время. Сейчас уже не добрые старые времена, когда хорошая женщина шла за мужчиной на край света и держалась рядом, что бы ни случилось. Теперь мы имеем дело со свободной личностью, которая желает сделать собственную карьеру, жить в городе и вести то, что они называют светским образом жизни. Более того, она мечтает выйти замуж за мужика, который работает на корпорацию, — предпочитает белое вино и водит «БМВ».
 — А ты у нас специалист по современным женщинам?
 — Мудрый человек учится по наблюдениям, — сообщил Силк великодушно. — Я же знаю, как ты в прошлом году обмишурился. Мне будет неловко видеть, если ты снова нечаянно сядешь в лужу.
 — Мэтти другая, — упрямо настаивал Хью.
 — Разумеется.
 — Слушай, не хочешь прийти сегодня поужинать? Кустистые брови Силка поползли вверх.
 — Ты собираешься снова приготовить это мерзкое чили?
 — Нет, готовить будет Мэтти. — Хью сам чувствовал, что не может удержаться от хвастливой нотки. Было удивительно приятно приглашать друга на домашний ужин. Будто уже женат. — Она прекрасно стряпает. Я ей велел купить толстые сочные бифштексы и все там, что нужно для салата. Ну и на десерт. Что скажешь? Силк поразмыслил.
 — Звучит привлекательно. Я не ел домашней пищи с той поры, как та маленькая блондинка-туристка, что ночевала у меня на катере, приготовила мне яичницу.
 — Так это было почти год назад.
 — Ага. С той поры и глотаю слюнки. Признаюсь откровенно. Но я сомневаюсь, чтобы мисс Мэтти Шарп захотела видеть меня за столом. Я не с самой хорошей стороны проявил себя вчера,
 — Я ей все объяснил, — сказал Хью. Силк провел темно-синим в том месте, где предполагалось море.
 — Что ж, если ты уверен, что она меня не отравит, я с большим удовольствием присоединюсь к вам.
 — Хорошо. Тогда встретимся в шесть. — Хью поднял голову и увидел идущую по набережной Мэтти. На ней были те новые джинсы, что она купила накануне, и цветастая рубашка. Она жаловалась, что джинсы туговаты, а рубашка с короткими рукавами слишком пестра, но, по его разумению, выглядела она потрясающе. Что лишний раз доказывало, насколько низкопробны его вкусы, решил про себя Хью. Он встал. — Да, вот еще что, — обратился он к Силку. — Не заходи сначала в бар.
 Силк сделал вид, что обиделся.
 — Я умею себя вести, если требуется, Эбботт. Не беспокойся, я не опозорю тебя, явившись поддатым. Ты о Чистилище что-нибудь слышал?
 — Нет. Еще слишком мало времени прошло. Но я уже дал задание. Рано или поздно все прояснится. — Хью прыжком оказался на причале. — Мы достанем того, кто это сделал.
 — Я хочу первым разобраться с тем подонком, кто застрелил Кормье, когда мы его найдем, — пробормотал Силк.
 — Твоя очередь вторая, я — первый. Кто бы это ни был, он едва не прикончил Мэтти, забыл?
 Силк задумчиво посмотрел на Мэтти, спускающуюся по ступенькам пристани с двумя тяжелыми пакетами в руках.
 — И все же я предсказываю, что она поводит тебя, как быка за кольцо в носу, и бросит. Но я согласен, что у нее есть характер. Вполне управилась со мной, когда я начал себе позволять. Выплеснула мне в лицо стакан виски. Еще видел, как она заехала локтем другому мужику, — он пытался перехватить ее у выхода из бара.
 Хью с гордостью улыбнулся, вспомнив, как Мэтти держала Гиббса под прицелом.
 — Да. Она определенно моего типа женщина. Мне только надо убедить ее в этом.
 — Полагаю, тут все немного сложнее, босс. Что тебе придется сделать, так это убедить ее, что ты — мужчина ее типа. Еще раз.
 С точки зрения Хью, ужин был великолепным. Как в настоящем доме, решил он с глубоким удовлетворением. Так оно и должно быть, мужчина и женщина создают теплый и счастливый семейный очаг, где охотно принимают друзей. В прошлом у Хью такого никогда не было, но в будущем он решил все изменить.
 Если честно, у него возникли сомнения, когда Мэтти спокойно объявила ему, что бифштексов не купила, но вместо них сделает прекрасные спагетти с овощами.
 Хью не был уверен, как Силк прореагирует на эту постную здоровую еду. Но, попробовав, понял, что зря волновался. И действительно, бросив на спагетти всего один изучающий взгляд, Силк принялся уминать их в огромных количествах. Таггерт чувствовал себя слегка не в своей тарелке, когда Хью открыл ему дверь маленького коттеджа на пляже. Но Мэтти сразу же начала расспрашивать про его картины, и он мгновенно оттаял.
 — Значит, вы с моим старым приятелем Хью решили связать себя узами, а? — Силк в третий раз потянулся за добавкой салата и хлеба.
 — Правильно, . — подтвердил Хью.
 — Мы об этом подумываем, — осторожно ответила Мэтти.
 Хью нахмурился, но она не обратила на него внимания. Он потянулся за следующей бутылкой пива, начал было пить прямо из горлышка, но спохватился и налил пиво в стакан.
 — Еще макарон, Силк? — улыбнулась Мэтти, протягивая миску.
 — С удовольствием. — Силк взял миску у нее из рук. — Я таких вкусных спагетти никогда не ел, хотя должен заметить, что мне приходилось пробовать довольно интересные блюда из макарон в Малайзии и Индонезии. Помню, однажды я ел макароны с орехами и острым перцем…
 Хью пнул приятеля под столом. Силк обиженно взглянул на него. Беда Силка заключалась в том, что при самых хороших намерениях он не всегда знал, когда следует помолчать. По мнению Хью, чем меньше будет сказано про Индонезию и другие экзотические места, тем лучше.
 — Мне кажется, я знаю это блюдо, — говорила тем временем Мэтти. — Гуда еще входят лимонная травка и кокосовое молоко, правильно?
 — Хм, верно, — согласился Силк, искоса поглядывая на Хью, — Нечто в этом роде.
 — Я сама его пару раз готовила. Так скажите мне, Силк, как много у вас законченных картин, которые вы могли бы продать?
 Силк пожал плечами.
 — Откуда мне знать? Может, десятка два, что-то в этом роде. Я могу отобрать кое-что у Майлза, хозяина бара, если они вам нужны. Вы правда собираетесь забрать их с собой в Сиэтл?
 — Святая правда, — подтвердила Мэтти.
 — Черт. Почему вы считаете, что их можно там продать? Тут у меня их никто и даром не берет.
 — Вероятно потому, что здесь, на острове, художественный вкус населения исключительно низок, — сухо сказала Мэтти. — Здесь все искусство, насколько я могу судить, сводится к календарям с девочками, как, например, в офисе «Эбботт чартерз».
 — Слушай, погоди, — перебил ее Хью. — Это не я их повесил, а Рей и Дерек.
 Мэтти скептически взглянула на него и снова повернулась к Силку.
 — Не беспокойтесь, Силк. Я смогу продать ваши работы. Гарантирую.
 — А почему народ там, в Сиэтле, может решить, что за них стоит платить большие деньги?
 — Потому что я скажу им, что они того стоят, — мягко объяснила Мэтти.
 Силк смотрел на нее с восхищением. Потом разразился громким хохотом.
 — Мне по душе ваш стиль, Мэтти Шарп. Что-то подсказывает мне, что у нас с вами хорошо пойдут дела.
 Хью уже собрался было прокомментировать нежданно-негаданно расцветающие на его глазах дружеские отношения, как зазвонил телефон. Звонили ему только по делу, и ему не хотелось снимать трубку. Вся беда была в том, что он не мог позволить себе проигнорировать звонок.
 — «Эбботт чартерз», — машинально произнес он, не сводя глаз с Мэтти и Силка, оживленно беседующих по поводу контрактов с художественными галереями.
 — Эбботт? Это ты? — Голос был низким, хриплым и знакомым.
 Хью внезапно сосредоточил все свое внимание на звонившем.
 — Да, это я.
 — Это Роузи. Помнишь меня?
 — Да, Роузи. Помню.
 — Помнишь, что ты сказал? Насчет того, что согласен заплатить большие бабки за информацию?
 — Да, все еще согласен.
 — Чудненько. — Голос Роузи был радостным и довольным. — Я здесь, на острове, и у меня есть то, что тебе нужно. Во всяком случае, я так думаю. Но придется раскошелиться, приятель. Тут дело опасное.
 — Гы здесь? На острове Святого Габриэля?
 — Ага. Днем прибыл. Я пока прячусь, не высовываюсь, проверяю, не увязался ли кто за мной. Но похоже, все чисто. Я тут кое-что проверил. Знаешь старый заброшенный склад к северу от города? Рядом с пляжем?
 — Знаю, Лили Коув. — Тут Хью заметил, что сидящие за столом замолчали. Он взглянул через комнату и увидел, что Мэтти и Силк наблюдают за ним.
 — Приходи туда через полчаса.
 — Ладно.
 — И еще, Эбботт…
 — Да, Роузи?
 — Принеси наличные. Тысячу баксов.
 — Черт, Роузи, я же собираюсь купить информацию, а не мост через реку.
 — Эта информация того стоит. Если она не нужна тебе, я найду другого покупателя.
 — Кончай, Роузи. Мы оба знаем, что ты блефуешь. Кому это еще нужно?
 — Пока не знаю, но у меня такое чувство, что не только ты согласишься за эти сведения заплатить.
 — Но ведь ты спешишь, Роузи, верно? Тебе деньги нужны сегодня. Ты не можешь себе позволить сидеть здесь в ожидании следующего покупателя.
 — Черт бы тебя побрал, Эбботт, — сказал Роузи, и в голосе его появились знакомые ноющие нотки, — если тебе нужно имя, приходи на склад через полчаса. С тысячей баксов.
 — Пять сотен и ни пенса больше, Роузи.
 — Черт. Ладно, ладно. Ты верно сказал, мне тут вредно болтаться. Пять сотен.
 Трубку на том конце бросили с такой силой, что Хью забеспокоился за свои барабанные перепонки. Он осторожно положил трубку и повернулся к Силку и Мэтти.
 — Это был Роузи? — спросила Мэтти.
 — Да. — Он встретил прямой взгляд голубых глаз Силка. — Он узнал имя. Хочет за это пятьсот долларов наличными.
 Силк печально покачал головой.
 — У этого парня мания величия.
 — Какое имя? — спросила Мэтти резко, явно начиная волноваться.
 — Имя того, кто убил Поля Кормье. Так он, во всяком случае, сказал. Точно знать нельзя, когда имеешь дело с таким насекомым, как наш приятель Роузи. — Хью прошел в крошечную кухню и открыл железный шкафчик. За пакетом с бобами, из которых он готовил чили, нашел пистолет.
 — Ты встречаешься с Роузи? Сегодня? Хью, в чем дело? — Мэтти вскочила на ноги, сжимая в руке ложку, которой раскладывала по тарелкам спагетти. — Зачем ты берешь пистолет?
 — Да, я собираюсь встретиться с Роузи, и да, я беру пистолет, потому что когда имеешь дело с разными роузи, при пистолете себя куда увереннее чувствуешь. — Он сунул пистолет за пояс и подошел к столу. Ему необыкновенно польстила ее озабоченность. — Ты не волнуйся. Я скоро вернусь.
 — Мне это не нравится, — горячо заявила Мэтти. — Мне это совсем не нравится.
 — Я вернусь, ты и оглянуться не успеешь. — Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа. — Силк побудет с тобой до моего возвращения. Правда, Силк? — Он снова встретился глазами со всезнающим взглядом гиганта.
 — Конечно, — согласился Силк. — Если на то твоя воля.
 Хью кивнул.
 — Да, на то моя воля. Силк пожал плечами.
 — Ты у нас босс. Ты собираешься отдать ему пять сотен?
 — Вероятно. Если информация надежная.
 — Где ты достанешь столько денег в такое время суток?
 — По дороге заеду в офис. Там в сейфе есть пара кусков. Дереку и Рею заплатили наличными за доставку медикаментов на остров Святого Юлиана. Мэтти проводила Хью до двери.
 — Ты там поосторожнее, ладно?
 — Я буду осторожен.
 — А откуда ты узнаешь, что Роузи скажет тебе правду? Может, он просто назовет имя, возьмет деньги и сбежит.
 — Далеко ему не уйти, — сказал Хью. — Я думаю, что это понять у него мозгов хватит. — Он снова поцеловал ее и, закрыв дверь, пошел туда, где на дорожке был припаркован джип.
 Снова начался дождь. На остров надвигался очередной шквал. Листья пальм шуршали на ветру, и, как всегда ночью, из джунглей доносился сильный аромат.
 Он будет скучать по острову все то время, что ему придется пробыть в Сиэтле, подумал Хью, ведя джип в направлении основной дороги. Странно, насколько за последние два года остров стал домом. Это его первый настоящий дом с тех пор, как он себя помнит. И ему не
 Терпелось начать строительство дома своей мечты с видом на океан. Мэтти понравится, он уверен.
 Но прежде ему предстоит пережить Сиэтл.
 Он въехал в город, проехал мимо шумных таверн и баров и припарковался у здания своего офиса. Открыл входную дверь и через темное помещение прошел туда, где находился старомодный сейф. Зажег свет.
 В сейфе оказалось почти пять тысяч. Надо не забыть завтра с утра отнести деньги в банк, напомнил себе Хью. Он отсчитал пять сотен крупными купюрами, сложил их и сунул в карман. В бухгалтерской книге он занесет их в статью мелких расходов.
 Выходя из офиса, Хью машинально оглядел все гордым, собственническим взглядом. «Эбботт чартерз» начинает процветать. Еще пара лет, и он сможет расширить деятельность. Он смотрел на это дело как на свое крупное достижение, а не как на способ заработка. Это единственное, что он создал с нуля. Его мечта, его будущее, его надежда на жизнь, отличную от той, которую он вел последние сорок лет.
 Внезапно ему пришло в голову: а не испытывает ли Мэтти такое же чувство в отношении своей галереи? Мысль эта его расстроила, и Хью отбросил ее в сторону. Мэтти здесь будет хорошо. Он об этом позаботится.
 По пути к двери Хью сорвал ближайший календарь с девочкой и швырнул его в мусорную корзину.
 Через десять минут он уже свернул с дороги и остановился на безопасном расстоянии от заброшенного склада. Тихо прошел сквозь джунгли к краю поляны, где покосившееся строение в лунном свете сильно смахивало на скелет динозавра.
 Не мог этот Роузи выбрать менее живописное место для встречи. Хью нахмурился, оглядывая поляну в поисках признаков жизни. Такие дела лучше делать в шумном и переполненном людьми месте, например «Хеллфайере». Но Роузи явно предпочитал прятаться в тени. Крыса, она и есть крыса.
 Около опасно скособочившегося строения стояла одна машина — маленькая и ржавая, которую Роузи, верно, добыл в аэропорту.
 Входить в этот склад явно следовало через огромное темное отверстие, куда когда-то въезжали грузовики.
 Хью малость подумал и решил на всякий случай войти через боковую дверь, едва державшуюся на петлях.
 Изнутри не доносилось ни звука. Дождь припустил вовсю. Он заливал склад, попадая туда сквозь широко открытую дверь на погрузочную площадку.
 Хью вытащил из-за пояса пистолет, протиснулся в дверь и шагнул в тень. Зная, как быстро гниет дерево в таком климате, он не ступал, а тихонько скользил по полу.
 Что-то под носком ноги подалось. Хью отдернул ногу и взглянул вниз. В темноте он почти ничего не видел, но знал, что его подозрения подтвердились. Пол кое-где прогнил. Надо двигаться осторожнее, иначе все кости можно переломать.
 — Роузи?
 Никакого ответа. Хью одним плечом все время касался стены, обходя помещение по периметру и приближаясь к погрузочной площадке. Дождь яростно колотил по крыше, мешая слушать здесь, внутри.
 Что-то было не так, Хью это знал. Если бы все шло нормально, Роузи уже объявился бы и потребовал деньги.
 Он сначала принял фигуру, лежащую под дождем на погрузочной площадке, за кучу старого тряпья. Хью затаился в темноте с пистолетом в руке и уставился на этот подозрительно неподвижный ворох одежды. Потом мысленно выругался.
 Роузи, какой же ты дурак. Почему ты не встретился со мной в городе? Зачем надо было играть в эти игры?
 Он подождал минуту-другую, но интуиция подсказывала ему, что склад пуст, что, кроме него и Роузи, там никого нет. Хью выпрямился и неохотно подошел к телу, насквозь промокшему от дождя.
 Он очень осторожно протянул руку и мягко повернул Роузи. В слабом свете ему удалось разглядеть, что рубашка у того на груди промокла от крови. Хью попробовал нащупать пульс.
 Роузи тихо застонал.
 Удивленный, Хью присел с ним рядом.
 — Роузи?
 — Это ты, Эбботт? — Ресницы Роузи задрожали.
 — Да, Роузи, это я.
 — Этот сукин сын достал меня. А я-то думал, что осторожен. Скажи Гиббсу, если встретишь, он будет искать меня.
 — Обязательно. Роузи, кто это сделал?
 — Пра… — В тоне Роузи звучало странное удивление, и этот единственный слог закончился кровавым бульканьем.
 — Прощай, Роузи. Но сначала скажи, кто это сделал?
 Но Роузи уже умер.
 Хью медленно поднялся на ноги и посмотрел на маленького человечка, умершего под проливным дождем.
 Две смерти меньше чем за неделю. Черт, с раздражением подумал Хью. Жизнь в последнее время вроде наладилась. И теперь это.
 Совсем как в былые времена.
 Мэтти налила Силку еще одну чашку зеленого чая и смотрела, как он запивает им предпоследний кусок пирога из сладкого картофеля, который она приготовила на десерт. Он один умял почти всю сковороду.
 — Вы давно живете тут, на острове? — спросила она.
 — Пару лет, — ответил Силк с полным ртом.
 — Получается, что столько же, сколько и Хью.
 — Верно. Мы сюда вместе приехали.
 — В самом деле? А где вы жили до этого?
 — То там, то сям, — усмехнулся Силк. — Никакого постоянного адреса, так будет правильнее сказать. Хью время 6т времени работал на Вейлкортов, я же просто болтался рядом, иногда помогал.
 — Поразительно. И тетя знала, что вам платит?
 — Да нет. Хью решил, что не стоит ее беспокоить мелочами. Она ведь администратор. Такие люди обращают внимание только на итоговую цифру. Он просто включал меня в графу «мелкие расходы», когда отправлял счета в бухгалтерию.
 — Понятно. — Мэтти с трудом удержалась от улыбки. — Как я поняла, вы Хью знаете давно.
 — Конечно. Мы много лет вместе работаем.
 — А где вы встретились? Силк нахмурился, задумавшись.
 — Если я правильно помню, было это где-то на побережье Мексики. Мы там оба недолго пробыли. Попали в беду.
 — Вы там работали?
 — Мы с Эбботтом выполняли чартерные рейсы для мужика, у которого там было дело. Непыльная работенка, но быстро кончилась.
 Мэтти поставила локти на стол и положила подбородок на сложенные руки.
 — Вы сказали, что там работали недолго. А после этого вы чем занимались? Силк опять усмехнулся.
 — Вы закармливаете меня пирогом и чаем, чтобы я разговорился?
 — Простое женское любопытство, — беспечно пояснила Мэтти, принимаясь убирать со стола.
 — Так вы лучше потренируйте это женское любопытство на боссе. Он с меня шкуру снимет, если я чересчур разболтаюсь.
 — Почему? — с невинным видом спросила Мэтти.
 — Он не любит слишком много говорить о прошлом.
 — Есть какая-нибудь особая причина?
 Сытый Силк удовлетворенно откинулся на стуле.
 — Он бы вообще хотел забыть большую часть своего прошлого. Он не из тех, кто оглядывается назад, ясно? Сейчас Эбботт больше думает о будущем.
 — Поль Кормье играл большую роль в прошлом Хью?
 Силк за обезоруживающей улыбкой попытался спрятать светящийся в голубых глазах острый ум.
 — Кормье? Можно сказать, что он был старым другом. Хью настоящим друзьям всегда предан. Может быть, потому, что их у него немного.
 — А теперь, кроме вас, кто-нибудь остался?
 — Ну, — вкрадчиво заметил Силк, — ведь есть еще и вы,
 Правильно?
 Мэтти быстро взглянула на него, наполняя раковину горячей водой.
 — Мы с Хью на самом деле не так уж давно знаем друг друга. До этого я почти год его не видела.
 — Я знаю. Он говорил, что вы его избегаете. Ему это не нравилось. — Силк покачал головой. — Ни разу еще не встречал женщину, способную заставить Эбботта бегать кругами, как он делал последние несколько месяцев. И теперь вы тащите его в Сиэтл. Он его возненавидит.
 — Верно, — согласилась Мэтти. — Я знаю. Не беспокойтесь, Силк, он там долго не протянет. Глаза Силка внезапно сузились.
 — Какого черта вы имеете в виду?
 — Только то, что я уверена — Хью очень скоро надоест Сиэтл вместе со мной, когда он поверит, что я не собираюсь переезжать на остров Святого Габриэля. Он откажется от своих грандиозных планов жениться на мне И вернется, вы и опомниться не успеете. — Она мрачно улыбнулась. — Ведь у него здесь дело.
 Силк совсем растерялся.
 — Вы хотите сказать, что везете его с собой в Сиэтл, хотя прекрасно понимаете, что он там не задержится?
 — Я не везу его с собой. Он настаивает на том, чтобы сопровождать меня.
 — Да, но только затем, чтобы убедить вас, что вы ему нравитесь большее, чем ваша придурочная сестра. Он мне все рассказывал.
 Ответить Мэтти помешал шум мотора подъехавшего джипа.
 — Хью вернулся!
 — Конечно. А что, по-вашему, он должен был делать? Провести остаток вечера в баре за стаканом виски? Это не в его духе.
 — Нет, я боялась, что с ним может что-нибудь случиться. Этот Роузи показался мне довольно противным коротышкой. — Мэтти быстро вытерла руки грубым полотенцем и пошла к двери.
 Дверь открылась, и в маленький холл вошел Хью, стряхивая с волос капли дождя.
 — Хью, я так волновалась! Слава Богу, с тобой ничего не случилось. — Мэтти кинулась ему на шею.
 — Ну и ну, — заметил Силк из глубины комнаты. Он смотрел на парочку с ехидной улыбкой. — Прелестная картинка. Может, поездка в Сиэтл действительно расставит все по местам. Я оставил тебе кусок пирога, босс.
 — Спасибо, — сказал Хью и встретился взглядом с Силком.
 — Неприятности? — поинтересовался тот.
 — Да.
 — У Мэтти было дурное предчувствие, — вздохнул Силк.
 — Поверить не могу, что Роузи мертв, — говорила Мэтти двумя часами позже, расхаживая по маленькому пляжному домику Хью. — Тот, кто его убил, вполне мог убить и тебя. Я знала, что эта встреча опасна. Я это чувствовала.
 — Да все обошлось. Для меня, во всяком случае. — Хью открыл холодильник и достал бутылку пива. — Вот для Роузи…
 — И теперь вы с Силком вернулись на исходные позиции в поисках убийцы Поля Кормье. — Мэтти крепко сжала руки.
 Силк час назад ушел, выслушав детали ночной встречи на складе. Гиганта, казалось, не слишком потрясла смерть Роузи. Создавалось впечатление, что он привык к новостям такого рода.
 — Мы его найдем.
 — И как ты собираешься сделать это в Сиэтле? — поинтересовалась Мэтти.
 — Силк тут последит, не выяснится ли что. Сиэтл ведь не на краю света.
 — Разве здесь нет полиции или федеральной службы, которая должна заниматься такими вопросами?
 — Только не на Чистилище. Там же сейчас переворот, забыла? — Хью пересек комнату и подошел к шкафу.
 Опустившись в кресло-качалку, Мэтти смотрела, как он вынул оттуда видавшую виды сумку цвета хаки, которая выглядела так, будто с ней несколько раз обошли вокруг света, и принялся укладывать туда несколько смен белья и рубашки, принесенные из спальни.
 — Почему спешка? Зачем уезжать завтра? — спросила она. С той минуты как Хью вошел в дверь, в доме явственно ощущалось напряжение.
 — Чего тут болтаться? Силк присмотрит за «Эбботт чартерз». Мы можем ехать в Сиэтл.
 — Дело не только в этом, правда? Тебя куда больше беспокоит это второе убийство, чем ты хочешь показать. Ты думаешь, что и мне может грозить опасность, да? Хью, если для тебя так важно найти убийцу Кормье, оставайся здесь, на острове, а я уеду в Сиэтл одна.
 — Ну да. И снова начнешь избегать меня каждый раз, когда я попытаюсь с тобой встретиться. Ничего не выйдет, детка. Я теперь с тебя глаз не спущу. Ты хочешь доказательств, что я всерьез решил на тебе жениться, — ты их получишь.
 Черт возьми, Хью, я знаю, что ты это затеял всерьез. Не в этом дело. Дело в том, почему ты решил на мне жениться. Вот что меня смущает.
 Он прекратил собирать сумку, положил руки на бедра и повернулся к ней с мрачным выражением лица.
 — Так слушай меня, детка, и слушай внимательно.; Я хочу жениться на тебе по самым нормальным причинам. Мне нужны жена и дом, настоящий дом. Я хочу, чтобы был кто-то, с кем можно поговорить по вечерам, кто-то теплый рядом в постели, кто-то со мной за столом, кто-то, беспокоящийся, когда я задерживаюсь. Чему тут не доверять?!
 Она смотрела на него, сплетая и расплетая пальцы рук, сложенных на коленях.
 — Полным-полно женщин, которые согласились бы дать тебе все это.
 — Не нужны мне эти женщины, мне нужна ты. — Он шагнул к ее креслу и поднял ее на ноги. — И больше ни слова про то, чтобы мне остаться на острове, а тебе уехать в Сиэтл, поняла?
 Мэтти печально посмотрела на него.
 — Не думаю, что у нас получится, Хью.
 — Положись на меня, детка. Я всегда довожу работу до конца.
 Тремя днями позже Мэтти взяла канапе с подноса, проносимого мимо официантом, и оглядела толпу хорошо одетых людей, наполнивших одну из самых престижных галерей в Сиэтле.
 В глаза бросались прежде всего пластмассовые стаканчики для шампанского. В руках у людей, в переполненных мусорных корзинах и во всех доступных местах. Еще кругом валялись маленькие бумажные салфетки, кусочки канапе и брошенные программки. Казалось, большинство присутствующих находятся здесь, чтобы показать себя, а не смотреть на картины, развешанные по стенам.
 Однако это не значило, что картины были плохими. Нет, они явно были достойны внимания. Галерея демонстрировала лучшие авангардистские работы западного побережья. Выставка была посвящена ретроспективе работ Эриел Шарп.
 Полотна сгруппировали в соответствии с четырьмя периодами в работе художницы: начальный мрачный период, период поиска, короткий примитивистский период и последний, названный ранним зрелым периодом.
 Мэтти слушала обрывки разговоров вокруг нее:
 — Невероятно эмоционально, с самого начала… такое мастерство цветовой гаммы, даже в начальный, мрачный период, когда она пользовалась лишь черной и коричневой красками… ощущение катастрофы… потрясающие линии, но она тогда разводилась с Блэкуэллом, а такое на нее всегда действует. Она так эмоциональна… немного грубовата, но это относится к ее примитивистскому периоду, сами понимаете…
 Мэтти ясно видела, что ее сестра талантлива. Мастерское чувство линии и цвета, изысканная чувственность и явная способность к абстрактным формам делали ее не просто хорошим, но блестящим художником.
 И очень дорогим.
 Мэтти надкусила канапе и бессознательно начала притопывать носком черной кожаной туфли. Взглянула на часы из черненого золота на запястье.
 Через полчаса должен подъехать Хью. Он обещал приехать на открытие сразу после совещания у Шарлотты Вейлкорт. Совещание было назначено на четыре, а сейчас уже почти шесть.
 Он согласился прийти весьма неохотно, но Мэтти настояла. Посещение открытия галерей было частью
 Ее работы, и если Хью намеревался стать своим в ее мире, то он, черт возьми, может сделать усилие, чтобы хоть немного об этом мире узнать.
 Мэтти снова нетерпеливо взглянула на часы. У нее закралось подозрение, что Хью умышленно затянул совещание с теткой, чтобы вообще не приходить на открытие. Она подумала, не стоит ли ей позвонить Шарлотте, когда раздался голос, обратившийся к ней через весь зал, от дверей.
 — Мэтти, ты, гляжу, уже вернулась из рая. Я-то думал, что тебя еще неделю не будет. Разве ты не в отпуск ездила?
 Мэтти повернулась и улыбнулась высокому богоподобному викингу, пробирающемуся к ней через толпу.
 — Привет, Шлинн. Я приехала раньше. Все вышло не так, как задумывалось, но ведь это часто случается, если покупаешь целый тур.
 — Ну, я рад, что ты в полном здравии. И что смогла сюда сегодня прийти. — Флинн Грэфтон был выдающейся личностью во всех отношениях. Густая грива пепельных волос, стянутая в пучок на затылке, резко контрастировала с его абсолютно черным одеянием, состоящим из черных брюк, черной рубашки с широкими рукавами и ярко начищенных черных ботинок. Единственное украшение — серебряный египетский амулет на цепочке, висящий на шее.
 — Похоже, у Эриел еще одна удачная выставка, — заметила Мэтти.
 Флинн с гордостью кивнул.
 — Неплохо получилось, верно? Элизабет Кеньон всегда устраивает потрясающие выставки. И народ приличный подобрался. Не обошлось, разумеется, без обычных завсегдатаев, кочующих из одной галереи в другую, но что поделать. Они разнообразят пейзаж.
 Мэтти рассмеялась.
 — То-то мне показалось, что я заметила Шок Вэлью Фредериксон и пару ее приятелей, поглощающих бутерброды.
 — Голодные художники, Бог с ними. Но тут есть И Настоящие покупатели. Все идет нормально. Эриел будет довольна. Кстати, об Эриел, где она? Я уже здесь с полчаса, а ее не видела.
 Прекрасные брови Флинна озабоченно сдвинулись.
 — Не знаю. Должна; была приехать пятнадцать минут назад. Рассчитывала, как обычно, появиться, когда все уже соберутся. Я звонил домой, но никто не ответил.
 — Наверное, застряла в пробке.
 — Возможно. — Озабоченность исчезла с его лица. — Она в последнее время: в большом напряжении. И по правде сказать, немного меня беспокоит,
 — Эриел всегда на взводе, ты же знаешь, Флинн. Он покачал головой, пережевывая канапе. На этот раз по-другому.
 — А ты догадываешься, почему она сейчас в большем напряжении, чем обычно?
 — Конечно. Я считаю, что все дело в возрасте. Она на три года тебя старше, Мэтти. Тридцать пять уже. Если мы собираемся завести ребенка, то нам надо поторапливаться. Она от этой мысли в панике.
 Мэтти удивленно взглянула на него.
 — Могу себе представить. Мне казалось, Эриел уже давно решила не иметь детей. Я точно помню, она так и заявила, когда выходила за тебя замуж. Сказала, что дети помешают ее искусству.
 Флинн благодушно улыбнулся.
 — Она просто напугана из-за своих прежних любовных историй и браков. Ведь она уже один раз разводилась, а сколько помолвок разорвала, один Бог знает.
 — Эриел? Напугана? Ерунда! Поверь мне, Флинн, Эриел обладает таким чистым и непробиваемым самомнением, какого мне не приходилось встречать ни у кого, кроме разве одного человека, с которым она была помолвлена в прошлом году.
 — Хоть ты ей и сестра, Мэтти, ты не понимаешь ее так, как я. Да ладно, что там. Я рад, что она задерживается, и рад, что ты здесь. Мы можем поговорить. Я все думал и решил, что хочу кое-что написать для твоей галереи. Ты серьезно предлагала взглянуть на мои работы?
 — В любое время, Флинн. Но ты ведь знаешь, какие картины я выставляю. У меня коммерческий уклон. А это значит, что твои экспериментальные работы мне не подходят.
 — Знаю, знаю. Но я задумал серию, идеальную для твоих клиентов.
 — С Эриел будет истерика, — мягко предупредила Мэтти. — Она нас обоих попытается придушить. Ты же знаешь, что она думает о работах, Которые я продаю.
 Флинн хмуро усмехнулся,
 — Да уж. Коммерческий мусор. Не беспокойся об Эриел. Беру ее на себя. Это все между нами.
 — Как скажешь, Флинн. Я в любой день готова посмотреть твои картины. Ты ведь на редкость талантлив. Тут Эриел абсолютно права. Тебя просто еще не открыли, вот и все. Чего нельзя сказать о ней.
 — Вот что я думаю, Мэтти. От неоткрытого таланта столько же пользы, сколько собаке от пятой ноги. Слушай, давай я принесу несколько полотен на днях? — Он замолчал и взглянул на дверь. — А, вот и она. Самое время. Кто это с ней?
 Мэтти проследила за его взглядом. В ней что-то сжалось — она поняла, что от ревности. И постаралась взять себя в руки.
 — Это Хью Эбботт, — сообщила она Флинну. — Эриел когда-то была с ним помолвлена.
 — А, да. Тот парень из примитивистского периода, правильно?
 — Правильно.
 — Этот период закончился для нее тупиком, — заметил Флинн, не придавая появлению Хью никакого значения.
 — Да, я и сама так когда-то думала. — Мэтти наблюдала, как ее сестра, подобно королеве, снисходит до присутствующих.
 Сегодня Эриел выглядела просто сногсшибательно. Впрочем, как и всегда. В ее одежде ощущался тот же врожденный вкус, что и в ее полотнах. Сверкающие черные волосы она носила на прямой пробор, они волнами обрамляли ее точеное лицо египетской принцессы с прозрачной белой кожей.
 Единственными яркими пятнами на лице были ярко-красные губы и потрясающие зеленые глаза.
 Мэтти с грустью вспомнила маленькое красное платье, которое привезла с собой с острова. Здесь оно сегодня произвело бы фурор. Но, разумеется, к нынешнему сборищу оно совсем не подходит, твердо сказала она себе. На ней, как обычно, были серый строгий костюм и блузка пастельных тонов. Только художникам позволительно выглядеть экзотично или вызывающе.
 Она видела, как Хью нетерпеливо оглядывает комнату. Он был в своем единственном пиджаке — довольно потрепанном блейзере, белой рубашке и обычных джинсах. И в ботинках. Никакого галстука.
 Он встретился с ней глазами и мрачно улыбнулся. Направился прямо к ней, оставив Эриел в толпе поклонников.
 — Ты хорошо этого парня знаешь? — поинтересовался Флинн, протягивая руку за очередным канапе.
 — Почему ты спрашиваешь?
 — Потому что у него раздраженный вид.
 — Это его привычное состояние. — Мэтти продолжала улыбаться, когда Хью подошел к ним и многозначительно посмотрел на Флинна.
 — Привет, Хью, — сказала Мэтти. — Ты ведь не знаком с Флинном Грэфтоном? Прекрасный художник. Он женился на Эриел полгода назад.
 Хью коротко кивнул и пожал протянутую руку.
 — Поздравляю, — сухо проговорил он.
 — Благодарю. Как я слышал, вы тот парень из примитивистского периода Эриел. Хью еще больше помрачнел.
 — У меня другой взгляд на эти события.
 — Эй, вы не смущайтесь. Я понимаю, вам не хочется, чтобы вас связывали именно с этим периодом в ее работе. То есть я хочу сказать, мы все знаем, это было бессмысленное отклонение, если судить о ее искусстве в целом, но то, что она написала в тот период, хорошо продавалось. Люди платили огромные деньги просто за некоторую странность этих картин, профессионально говоря.
 — В самом деле? — пробормотал Хью.
 — Мне лично нравятся многие работы того периода. Есть в них что-то необузданное, примитивное. Напоминает раннего Эштона или Клайда Хардинга.
 Хью продолжал мрачно смотреть на него.
 — Послушайте, вы не возражаете, если я пару минут поговорю с Мэтти? Наедине?
 — Да нет, пожалуйста, сколько угодно, — сказал Флинн. — Пойду, посмотрю, как там Эриел. Поговорим позже, Мэтти.
 — Обязательно. — Мэтти отпила глоток шампанского, глядя, как Флинн пробирается сквозь толпу.
 — Ну ладно, давай выкладывай. — Хью схватил пластмассовый стаканчик у проходящего официанта.
 — Что выкладывать? — вежливо поинтересовалась Мэтти.
 — Ты хочешь знать, почему я опоздал и явился вместе с Эриел. — Хью залпом выпил содержимое стакана.
 — А как ты думаешь?
 — Значит, ответы следующие: а) совещание с Шарлоттой затянулось и б) Эриел как раз вылезала из такси напротив этого заведения, когда я приехал. Мне пришлось войти с ней.
 — Понятно.
 — Вот и славно. — Явно считая вопрос закрытым, Хью сердито посмотрел на нее. — Теперь ты мне расскажи, что у тебя с Грэфтоном?
 Мэтти изумленно подняла на него глаза.
 Ты это о чем?
 — Он смотрел на тебя, как собака на кость. Очень пристально.
 Мэтти пожала плечами.
 — Он — художник. Они всегда смотрят пристально не на одно, так на другое. Он хочет, чтобы я взглянула на некоторые из его работ. О чем вы с Шарлоттой договорились?
 Судя по всему, Хью хотелось продолжить тему Флинна Грэфтона. Он неохотно изменил курс.
 — Все в ажуре, как я тебе и говорил. Она с удовольствием оставит меня, причем сказала, что я могу работать здесь, в офисе, сколько захочу. Ездить не придется.
 — И что ты будешь делать в офисе?
 — Ей нужен новый план охраны, который можно использовать в офисах Вейлкортов во всем мире. Я согласился.
 — И как долго ты будешь довольствоваться этой работой, Хью? Ты ведь не привык трудиться в офисах, больше любишь в полевых условиях.
 — Опыт мне пригодится, — сказал он. — Чем больше я узнаю насчет того, как управлять корпорацией, тем лучше.
 — Потому что рано или поздно ты рассчитываешь вернуться на остров и заняться «Эбботт чартерз»? Признайся. Ты рассматриваешь это свое пребывание в Сиэтле как увеселительную поездку, которую ты решил вытерпеть, чтобы дать мне время прийти в себя и понять, что к чему, так?
 — Забудь про «Эбботт чартерз»и забудь про остров. Не время сейчас спорить. Кто это к нам движется?
 Мэтти взглянула в указанном направлении и вздохнула.
 — Пришла беда — отворяй ворота.
 — Ты это о чем?
 — О том, что сегодня здесь полно всяких бывших моей сестрицы. Это ее первый муж. Эмери Блэкуэлл. Из ее раннего мрачного и экспериментального периодов. Они были женаты пять лет.
 — Похоже, он пьян в дупель.
 — Весьма вероятно. — Мэтти озабоченно прикусила губу.
 Эмери достаточно хорошо держался. Ему было уже под пятьдесят, но он сохранил тот слегка рассеянный вид, присущий авторам, которые когда-то были почти легендой в высоких литературных кругах. Годы не слишком сказывались, несмотря на пристрастие к спиртному. Правда, намечался второй подбородок, с талией появились сложности, но он уделял внимание своей одежде, и она скрывала множество грехов. Его волосы, уже совершенно седые, были все еще густы, в бледно-голубых глазах светился недюжинный ум, хотя они и слегка покраснели от возлияний.
 Мэтти всегда тепло относилась к Эмери, и он платил ей взаимностью.
 — Он последние несколько лет переживал сильный стресс, — тихонько сообщила Мэтти Хью, глядя на приближающегося Эмери. — Его карьера давно пошла под гору, хотя его все еще приглашают читать лекции.
 — Опять стресс, да? Это что, сегодня в Штатах главная причина всех неурядиц?
 — Во всяком случае, большой доли. — Мэтти улыбнулась Эмери, который подошел к ним и величественно наклонил голову в приветствии.
 — Мэтти, солнце мое, ты выглядишь еще лучше, чем обычно. Не хочешь ли присоединиться ко мне на Уидби на несколько дней? Мне может пригодиться муза. Привози с собой что-нибудь удобное, во что переодеться, дорогая. Мы будем пить коньяк и рассуждать о поэзии.
 — Ты же знаешь, я никогда в поэзии не разбиралась, Эмери. Ты и сам сегодня выглядишь прекрасно. — Мэтти приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. — Впрочем, ты всегда выглядишь отлично.
 — Это называется стилем, дорогая. У некоторых он есть… — Эмери замолчал, насмешливо окинув взглядом Хью с ног до головы. — А у некоторых нет. Будь любезна, познакомь меня с твоим неотесанным приятелем, Мэтти. Я полагаю, он твой друг, а не наемный вышибала.
 — Хью Эбботт, — холодно представился Хью. — Я собираюсь жениться на Мэтти.
 — Бог ты мой, Мэтти! — Эмери повернулся к ней с театральным изумлением на лице. — Говорил же тебе, надо было взять меня с собой, отправляясь в отпуск. Отпустили тебя в дикие места на Тихом океане, и посмотри, что случилось. Ты привезла с собой весьма прилипчивый сувенир.
 — Может, я и прилипчивый, но Мэтти находит меня привлекательным, — Хью целиком запихал в рот канапе и принялся энергично жевать.
 — Мэтти всегда отличалась несколько плебейскими вкусами, мягко говоря. Поэтому она и добилась такого успеха со своей галереей. И это также объясняет ее сложности в отношениях с мужским полом.
 Мэтти гневно посмотрела на обоих мужчин.
 — Все, с меня достаточно. Если хотите препираться, идите на улицу и деритесь.
 — Слишком уж грубо, на мой вкус. Я не унижусь до таких действий, моя дорогая, — возразил Эмери.
 — А я с удовольствием. — Хью засунул в рот крекер с сыром и начал его с энтузиазмом пережевывать, демонстрируя зубы. — В любое время Блэкуэлл.
 — Ну надо же, Где ты его откопала, Мэтти?
 — Это не я, а тетя, Шарлотта. Он у нее работает.
 — Разумеется, это все объясняет. — Эмери снисходительно улыбнулся Хью. — Шарлотта Вейлкорт всегда славилась эксцентричностью.
 — И платит хорошо, — добавил Хью.
 Мэтти подняла глаза к небу в молчаливой мольбе; которая была мгновенно услышана, поскольку к ним подошла красивая женщина, лет сорока с довольно, жесткими глазами. Величественная дама, предпочитающая юго-западный стиль с обилием бирюзовых и серебряных украшений.
 — Привет всем, — весело поздоровалась Элизабет Кеньон. — Надеюсь, вы приятно проводите время. — Ее карие глаза блестели в предвкушении успеха.
 Галерея Элизабет Кеньон была самой значительной на западном побережье, все это признавали. Она обслуживала богатых коллекционеров, чьей единственной целью было считаться в авангарде современного искусства.
 Сама Элизабет выделялась как в обществе, так и в мире художников. Она могла раскрутить или сломать художника и делала и то, и другое довольно часто. Она славилась умением заставить клиента купить любую вещь, которую полагала достойной коллекции, и она же морально изничтожала художников, чьи работы казались ей отсталыми.
 Мэтти очень нравилась Элизабет Кеньон, и она уважала ее успех, хотя сама Мэтти предпочитала другое искусство и знала, что порой, в ущерб себе, бывает слишком мягкосердечна в делах с художниками и клиентами. Она искренне надеялась, что когда-нибудь ее галерея достигнет уровня Элизабет Кеньон.
 — Добрый вечер, Элизабет, — сказал Эмери, снова грациозно наклоняя голову. — Полный успех, как обычно.
 — Спасибо, Эмери. Ты же знаешь, как я рада, что ты смог прийти. Твое присутствие всегда ценно в таких делах. — Она повернулась к Мэтти. — А кто твой друг, дорогая Матильда?
 — Хью Эбботт, — представила Мэтти.
 — Жених Мэтти, — добавил Хью, искоса бросив недовольный взгляд на Мэтти. Раздражение в его глазах говорило, что ему уже поднадоело объяснять свой статус в отношении нее.
 — Эбботт… Эбботт… Эбботт… Где же я?.. О, конечно! — Глаза Элизабет просияли. — Разве вы не тот мужчина, что из примитивистского периода нашей Эриел?
 — Извини меня, — сказал Эмери Блэкуэлл, с трудом вставая и протягивая руку за еще одним стаканчиком шампанского. — С меня уже хватит. Пойду пообщаюсь. Увидимся позже, Мэтти, Элизабет. — Он проигнорировал Хью, который, в свою очередь, проигнорировал его.
 — Позже, Эмери, — произнесла Мэтти, поднимая свой стакан прощальным жестом.
 Элизабет, нахмурившись, смотрела в спину удаляющегося Эмери.
 — Боюсь, наш милый Эмери не только исписался, но и пить разучился. Я бы предпочла, чтобы он сегодня не появлялся. По он явно не мог устоять. Несмотря на развод, он до сих пор проявляет отеческий интерес к творчеству Эриел.
 — Ну, он достаточно сильно влиял на нее вначале, — заметила Мэтти, чувствуя необходимость встать на защиту Эмери. — И он представил ее всем нужным людям. Это явно не помешало.
 — Чепуха. Она и так знала всех нужных людей через свою семью. — Элизабет улыбнулась Хью. — Вы надолго в Сиэтл, Хью?
 Хью встретился взглядом с Мэтти.
 — Сколько понадобится.
 — Понятно. — Элизабет явно смутил этот уклончивый ответ. Затем она кивнула им и пошла через толпу.
 — Матильда, дорогая, как поживаешь? — произнес новый голос из-за спины Мэтти. — Я только что разговаривала с твоей сестрой. Она сказала, что ваши родители не смогут сегодня сюда приехать.
 — Здравствуйте, миссис Эберли. Приятно вас видеть. Эриел права. Мама и папа очень заняты. Этой весной мама преподает местным художникам в частном колледже на востоке, а папа ее сопровождает. Он хочет закончить свою книгу о связи модернизма и постмодернизма и решил, что там он будет иметь возможность это сделать. Вы знакомы с Хью Эбботтом?
 Пожилая дама повернулась к Хью.
 — Эбботт… Нет, не припомню. — Потом ее глаза расширились. — Разве только вы не один из бывших…
 — Не произносите, — посоветовал Хью с мрачной улыбкой. — Если я еще раз услышу о примитивистском периоде Эриел, меня вырвет на весь этот поднос с канапе.
 — Ну, надо признать, то был не лучший ее период, верно? — заметила миссис Эберли, покровительственно похлопывая его по руке. — Но это не значит, мой мальчик, что вы несете за это персональную ответственность. В конце концов было там и что-то хорошее.
 — Именно. Она разорвала нашу помолвку, и я многие месяцы потом был ей за это благодарен.
 — Я несколько другое имела в виду, — пробормотала миссис Эберли. — Да, а что это за слухи до меня дошли — будто вы с Матильдой обручены?
 — Это верно, — грубо заявил Хью. — Никакие не слухи.
 — От кого вы это слышали, миссис Эберли? — поинтересовалась Мэтти.
 — Сплетни, дорогая. Сама знаешь, как это бывает. Я горжусь, что, когда речь идет о сплетнях, я выступаю в роли губки. Все в себя впитываю. Мне трудно представить, что ты можешь выйти замуж за кого-то, кто носит джинсы и ботинки, но, как говорится, противоположности притягиваются.
 — На самом деле у нас с Мэтти много общего, — вмешался Хью.
 Мэтти ослепительно улыбнулась ему.
 — Например?
 — Составить список? — спросил он с плохо скрытой угрозой.
 — Это было бы занимательно, — Мэтти неторопливо повернулась к миссис Эберли, наблюдавшей за этой сценой с заинтересованным блеском в умных карих глазах. — Кстати, миссис Эберли, у меня в галерее есть еще одна красная картина Лингарта, если вас это волнует.
 — Спасибо, Матильда. Придержи ее для меня, ладно? Мне кажется, что он переходит сейчас к желтому периоду. Так что вряд ли останется много красных для продажи. Я хочу успеть купить.
 — Она — ваша, — пообещала Мэтти. — Но, если вам нравятся картины Лингарта, подождите и посмотрите, что я привезла с одного из островов.
 — Ты имеешь в виду, кроме этого прекрасного мужского экспоната? — Дама с улыбкой посмотрела на Хью.
 — Уверяю вас, куда более подходящее для коллекционирования, — сказала Мэтти. — Имя художника Таггерт. Силк Таггерт. Я через неделю планирую открытие выставки его картин.
 — Можешь на меня рассчитывать, дорогая. Мне нравится все, что я у тебя купила. — Она окинула окружающие их картины уничтожающим взглядом. — Я понимаю, все это очень авангардистское и модное. По-своему впечатляет. Но печальная правда в том, что я не хочу таких картин в своем доме, ты ведь понимаешь, что я имею в виду? Мне не нравится на них смотреть. Если я покупаю что-то для своего дома, я хочу получать удовольствие каждый раз, когда вхожу в комнату.
 — Вы в хорошей компании, миссис Эберли. Медичи и Борджиа, да и другие знаменитые коллекционеры прошлого так же смотрели на коллекционирование.
 Хью нахмурился и собрался что-то сказать, но в тот момент толпа расступилась, пропуская к ним Эриел. Ее зеленые глаза укоризненно смотрели на Мэтти.
 — Мэтти, поверить не могу этим слухам насчет тебя и Хью. — Эриел слегка обняла сестру в знак приветствия и, прищурившись, взглянула на Хью. — Что ты такое задумал?
 — Ну, я…
 — Ладно, обсудим потом, — сказала Эриел резко, делая шаг назад. — Сейчас не место и не время. К тому же, как я поняла, Мэтти, ты разговаривала с Флинном. Мне и это маленькое дельце хотелось бы с тобой обсудить. Я заеду к тебе в галерею завтра днем.
 — Хорошо, — спокойно согласилась Мэтти.
 Тут внимание Эриел привлекла группа явно денежных людей. Она немедленно повернулась и отошла вместе с ними к одной из картин своего экспериментального периода.
 Около Мэтти снова возникла Элизабет Кеньон.
 — Мэтти, душечка, не окажешь ли мне огромную услугу? — прошептала она.
 — Какую именно?
 — Найди Блэкуэллу такси или что там. Он ведет себя отвратительно. Не хочу, чтобы он расстраивал клиентов. Клянусь, я вечно буду у тебя в долгу, если ты уведешь его отсюда.
 Мэтти застонала, бросив взгляд туда, где стоял Эмери Блэкуэлл; содержимое его стакана с шампанским вот-вот угрожало вылиться за пазуху пышной даме средних лет. — Ладно, Лиз. Но помни, ты у меня в долгу.
 — Спасибо, душечка. — Элизабет улыбнулась и, повернувшись, еще раз окинула Хью своими жесткими глазами. — Ты постоянно подбираешь остатки за Эриел, так ведь, Мэтти?
 Мэтти сжала зубы и направилась к Эмери. Она смутно ощущала, что Хью следует за ней. — Вот и ты, Эмери, сказала она, достигнув пункта назначения. — Я тебя искала. — Мэтти решительно отняла у него стакан. — Тут один человек жаждет с тобой познакомиться. — Она ослепительно улыбнулась пышной даме. — Извините нас. На Эмери всегда такой спрос.
 — Конечно, — кивнула слегка разочарованная дама.
 — Мэтти. Солнце мое, ты пришла как раз вовремя, — пробормотал Эмери, Когда она уводила его. — Мне казалось, что придется спуститься по невероятно опасному откосу без необходимых подручных средств. Не видел подобных фигур уже лет десять — пятнадцать. — Эмери бросил последний печальный взгляд на оставляемый им массивный бюст. — Таких теперь уже не делают.
 — Ну, я бы не сказал, спокойно вмешался Хью. — У меня есть календари в офисе, так там как раз такие дамы.
 — Ну разумеется, — согласился Эмери. Мэтти вздохнула.
 — Эмери, ты пьян, а когда ты пьян, ты ведешь себя ужасно.
 — Приятно, что ты обратила внимание. Куда мы идем?
 — Мы идем искать такси и затем домой, — сообщила Мэтти, направляя его к двери.
 — У меня есть идея получше. Почему бы нам не перекусить всем вместе?
 — Выбрось эту мысль из головы, Блэкуэлл. У нас с Мэтти другие планы, — решительно заявил Хью, подходя поближе.
 — Жаль, — вздохнул Эмери.
 Все вместе они направились к выходу.
 — Эй, Мэтти, — позвал Флинн, заметив их в дверях. — Уже уходите?
 — К сожалению, — откликнулась Мэтти.
 — Не могу сказать, чтобы я получил удовольствие, — проворчал Хью.
 — Слушай, я привезу к тебе эти полотна как можно скорее. — Флинн вышел с ними на тротуар и подождал, пока не подъехало такси.
 — Прекрасно, Флинн. Но я уже говорила, Эриел это не понравится.
 — Об этом не беспокойся. — Флинн открыл дверцу машины и помог Блэкуэллу влезть в нее. Мэтти села рядом.
 — Что, черт возьми, ты делаешь? — возмутился Хью, увидев, что Мэтти садится в такси.
 — Еду домой. С меня на сегодня шампанского и промокших канапе хватит. Не желаешь присоединиться? Нам с Эмери по пути.
 Хью с негодованием посмотрел на нее, потом сел рядом на заднее сиденье.
 — Вам всем всего хорошего, — попрощался Флинн, наклоняясь к окну.
 — Черт, — бросил Хью.
 — Полностью присоединяюсь, — заметил Эмери, когда такси
 Завернуло за угол.
 — Тебе не надо было сегодня приходить, Эмери, — пожурила Мэтти. — Ты мне обещал, что не вылезешь из своего дома на острове, пока не закончишь второй том своей серии про сэра Байрона Гира.
 — Не ругай меня, Мэтти, солнце мое. Я заслужил разрядку. Клянусь своей честью стареющего ученого, продавшего душу дьяволу коммерческой художественной литературы, завтра же вернусь на остров. Просто не мог устоять перед сегодняшним открытием. — Он посмотрел мимо Мэтти на Хью, занимавшего большую часть сиденья. — Как насчет вас, Эбботт?
 — Что насчет меня?
 — Не испытываете ли вы некоторую извращенную гордость от вашего влияния на работы Эриел? Некоторые претензии на художественное бессмертие, а?
 — Дерьмо.
 — Коротко, но ясно. Вы немногословный человек. Что до меня, то я стараюсь по возможности ухватить осколки славы. Все это преходяще. Можешь себе представить, Мэтти, мне пришлось объяснять паре типов там, в галерее, кто я такой! Чрезвычайно унизительно.
 — Не волнуйся, ты снова станешь знаменитым, как только проявишься в качестве таинственного автора бестселлеров о сэре Байроне Гире, — мягко сказала Мэтти. — Перестань жалеть себя и начни мечтать о том дне, когда будешь давать автографы покупателям твоей книги.
 — Господи милостивый, — простонал Эмери. — Что за судьба. Автографы в книжном магазине. Я определенно заключил сделку с дьяволом, Мэтти Шарп. И это все твоих рук дело.
 — Твоя первая книга появится на прилавках недели через две, Эмери, и ты будешь думать совсем по-другому, когда она начнет расходиться пачками. Поверь мне.
 — Мое будущее в твоих руках, Мэтти, солнце мое.
 Через десять минут такси подъехало к недавно отреставрированному зданию восемнадцатого века на площади Пионеров запада, где у Мэтти была большая квартира на верхнем этаже. Мэтти и Хью выбрались из машины, и после некоторого понукания Хью неохотно расплатился с шофером, добавив сколько нужно, чтобы тот доставил Эмери в его дом на Капитолийском холме.
 Такси отъехало, увозя торжественно восседавшего на заднем сиденье Эмери. Мэтти поискала ключи и открыла парадную дверь.
 — Ну и вечерок, — пробормотал Хью, нажимая кнопку лифта в холле.
 — Не совсем похоже на бар в субботний вечер, верно? — заметила Мэтти.
 — В любое время предпочту бар.
 — Тебе лучше привыкнуть к подобным вечерам, Хью, — мило улыбнулась она. — Я хожу на такие сборища несколько раз в месяц, да и сама часто устраиваю подобные для своих художников. Я уверена, что ты захочешь меня сопровождать везде. Ты ведь собирался стать частью моей жизни в Сиэтле, правда?
 — Столько, сколько потребуется, — мрачно подтвердил Хью.
 В ту ночь Хью впервые пришло в голову, что дела идут не так легко и гладко, как он предполагал.
 Он растянулся на кожаном диване Мэтти среди сбившихся простыней, положив руки за голову. Уже два часа ночи, но вид из окна огромной студии ярко освещен неоновыми вывесками. Свет ночного города всегда раздражал Хью. Он предпочитал бархатную, душистую темноту ночей на острове. Если он закрывал глаза, то мог представить себе, как лунный свет, точно сливки, растекается по поверхности океана.
 Вид Мэтти в привычной ей обстановке сегодня потряс его куда больше, чем он рассчитывал. Ведь он же знал, чем она зарабатывает на жизнь, знал ее сестру и кое-что о семье. Почему же его так удивило, что Мэтти чувствует себя в своей тарелке среди этой толпы в галерее? — подумал он.
 В душе Хью знал ответ. Ему просто очень не хотелось признать, что она — часть этого мира. Все эти месяцы он вспоминал ту страстную ночь и тихую мольбу Мэтти взять ее с собой на остров. Возьми меня с собой, Хью. Я тебя так люблю. Пожалуйста, возьми меня с собой. И целую неделю он общался с нею на своей территории, где сам устанавливал правила и где ощущал себя легко и свободно.
 Когда он вернулся сюда, в Сиэтл, вместе с ней три дня назад и поселился в ее сверкающей квартире, то был уверен, что сможет убедить ее переехать на остров Святого Габриэля за несколько дней. Считал, что необходимо только побороть женскую обиду, вызванную его давней помолвкой с Эриел.
 Теперь же ситуация выглядела значительно сложнее, чем ему казалось на острове. Он начал испытывать чувство неуверенности.
 И через две ночи ему чертовски надоело спать на диване.
 Хью отбросил одеяло со своей импровизированной постели и встал. По красно-серому ковру, устилающему то, что он считал гостиной, и сверкающему паркету подошел к окнам. Стоял там долго, наблюдал, как ночной паром пересекает бухту.
 Все еще не находя себе места, пошел на кухню, покопался в темноте, пока не нашел пакет овсяных лепешек, купленных Мэтти на завтрак. Вытащил одну и надкусил. Он знал, что любителем овса никогда не станет, но в жизни ему приходилось есть вещи и похуже. Вяленые помидоры Поля Кормье, к примеру.
 Это воспоминание заставило его припомнить и многое другое, в том числе неприятное. Но яснее всего ему виделась рваная кровавая дыра в груди Кормье.
 У Хью никогда не было много друзей. Кормье являлся одним из немногих. По правде говоря, долгое время Кормье был ему больше чем другом, скорее отцом, в те далекие годы, когда Хью еще только искал способы испытать себя как мужчину. Он многому важному научился у Поля: например, гордиться собой, жить по законам чести. И выживать.
 Неожиданно он почувствовал себя безмерно одиноким. Последнее время это случалось с ним все чаще и чаще. Только когда любил Мэтти, он совершенно забывал об этом.
 Тихий звук сверху заставил Хью повернуться и посмотреть на открытый верхний этаж, вроде чердака нависающий над гостиной. По краю его протянулись красные металлические поручни. Кровать Мэтти была где-то там, в тени.
 Мэтти может помочь ему избавиться от чувства одиночества.
 Хью принял решение. Положил недоеденную лепешку и подошел к узкой винтовой лестнице. По металлическим ступенькам он молча поднялся в просторную спальню Мэтти.
 Сегодня вечером, в галерее, он испытал беспокойство, наблюдая, как суетятся вокруг Мэтти Флинн Грэфтон и Эмери Блэкуэлл, как будто у них на нее первая заявка.
 Так что зря он так уж уверен в Мэтти, подумал Хью. Он может ее потерять. И ему известен только один способ закрепить свои права на нее. Он хотел знать, по-прежнему ли она желает его физически, даже если и пытается утверждать, что в качестве мужа он ей не нужен.
 Он должен знать, что по крайней мере на каком-то уровне она все еще принадлежит ему, что в этом смысле ничего не изменилось с той их первой совместной ночи много месяцев назад.
 Мэтти еще не спала, когда почувствовала присутствие Хью около кровати. Она так и не смогла заснуть с тех пор, как забралась два часа назад в свою маленькую крепость.
 В душе она знала, что это произойдет, если не сегодня, то завтра или послезавтра. Скоро. Неизбежное невозможно откладывать надолго. Очень уж глубока их тяга друг к другу. Мэтти боялась, что, возможно, это любовь, причем слишком сильная, чтобы ее игнорировать. Она медленно повернулась и увидела, что он стоит у кровати в одних трусах.
 — Хью?
 — Скажи, что ты хочешь меня, Мэтти. Хоть в этом признайся.
 — Я хочу тебя. Ты сам знаешь. Но не в этом дело.
 — Сегодня в этом. — Он наклонился, откинул одеяло и лег с ней рядом. — Если ты не хочешь, чтобы я тебя трогал, я не буду. Но я не могу больше спать там один на диване. — Он протянул руку и ласково погладил ее по плечу. — Слишком уж много ночей я провел в одиночестве, детка.
 Мэтти долго всматривалась в лицо Хью, потом приподнялась на локте и поцеловала его, едва коснувшись его губ, таких чувственных, своими губами. Ее пальцы заскользили по его груди невесомо, как бабочки.
 — Мэтти. — Хью издал стон облегчения. Он приподнялся и легко толкнул ее назад на подушки. И навалился на нее, как тонна кирпичей.
 Мэтти лежала, придавленная его весом, губами искала его губы. Она почувствовала, что его большие ладони гладят ее тело, скользят по груди и дальше, по животу. Он просунул колено между ее ног, раздвигая их, и тут его рука коснулась ее в самом интимном месте.
 Мэтти глубоко вздохнула, ощущая, как поднимается в ней желание. Хью языком касался ее зубов. Она выгнулась, прижимаясь к нему.
 — Вот так, детка. Господи, как хорошо. Такая горячая, такая влажная. Такая желанная. — Он протянул руку, чтобы помочь ей обвить ногами его бедра. — Обними меня покрепче, детка. Прими меня и держи.
 Мэтти почувствовала, что ее охватывает непреодолимое желание. Ей хотелось попросить его не торопиться, но слова не приходили на ум. С Хью всегда все так быстро, захватывающе резко. Любовь с ним напоминала ей нечто примитивное, вроде плавания в океане или бега через джунгли. Казалось, для него нет медленного, нежного и цивилизованного способа.
 Она уже чувствовала его в себе, ощущала прикосновение его пальцев.
 — Такая упругая, — хрипло произнес он. — Детка, ты чертовски хороша.
 Казалось, он касается всех ее нервных окончаний одновременно. Его обладание ею было настолько полным, что у нее дух захватило.
 Мэтти закрыла глаза и отбросила прочь все, что связывало ее с землей. Обняла Хью и прижалась к нему изо всех сил.
 Да, это было похоже на стремительный бег сквозь джунгли с огромным волком. Она свободна и с тем, кто ей нужен. Здесь отсутствовали мягкость и нежность, но когда все закончилось серией потрясающих конвульсий, Мэтти ощутила восторг.
 Она повернула голову на подушке и несколько раз глубоко вздохнула.
 — Мэтти…
 — Да?
 — С этого дня я сплю с тобой. На это ты по крайней мере согласна?
 — Да.
 — Вот видишь. — Хью хмыкнул в темноте, переворачиваясь на спину. — У нас много общего.
 — Секс еще не все, Хью.
 — Верно, но это хорошее начало. — Голос звучал лениво и удовлетворенно. — Чертовски хорошее начало. И дело не только в сексе, — добавил он, широко зевая. — Я тебе и раньше это говорил.
 — Ну и что у нас с тобой общего? — Ей помимо воли было любопытно. Мэтти оперлась на локоть и посмотрела вниз, на него. — Давай, Хью. Назови хоть одно.
 Серебристо-серые глаза смотрели на нее пристально, напряженность во взгляде ощущалась даже в полумраке.
 — Разве ты не понимаешь? Мы оба не от мира сего, подкидыши. Круглые винтики в квадратных отверстиях большую часть наших жизней.
 Мэтти удивленно моргнула. Потом нахмурилась.
 — Это не так.
 — Да так. Мне казалось, ты первая это поняла. И возможно, именно поэтому умоляла меня взять тебя с собой год назад. Ты тогда это чувствовала нутром, но когда я тебя бросил, ты слишком озлилась, чтобы дать мне еще один шанс. А теперь ты выискиваешь оправдания, сама себя уговариваешь, что я хочу тебя лишь потому, что не получил Эриел. И к тому же вдолбила себе в голову, что образ жизни у нас слишком разный, чтобы мы могли быть вместе.
 — наш образ жизни действительно разный. Для нас невозможны компромиссы, Хью. И ты сначала хотел Эриел. Этого ты не можешь отрицать. Ты все еще ее хотел, когда лег со мной в постель год назад.
 — Нет.
 — Не нет, а да, это так, черт возьми! Ты сказал, что я тебе не подхожу, вспомни. Благодарю за пересып, но я опаздываю на самолет.
 — Ты просто напугана, Мэтти, — проговорил он мягко. — Постарайся признать это. Я понимаю, как тяжело тебе было высказать то свое предложение год назад, а я, как набитый дурак, не принял его. Но ведь у тебя сильный характер, детка. Я это точно уяснил, наблюдая за тобой на островах. Почему бы нам не попробовать еще раз? По-настоящему?
 Она возмущенно фыркнула.
 — Я больше ни с какими предложениями не выступаю, забыл? Ты уже высказался. Ты предпочел последовать за мной в Сиэтл. Теперь ты здесь, так что мне не надо туда возвращаться, правильно?
 Они долгое время молчали, разглядывая друг друга в темноте. То была схватка характеров. Мэтти чувствовала, как Хью пытается сломить ее, ищет слабые места. Она замерла подобно кролику под взглядом волка.
 И тут волк ухмыльнулся.
 — Расслабься, детка. Все образуется. Тебе просто нужно немного времени, чтобы научиться мне доверять. Ладно, давай спать. Нам завтра обоим на работу.
 — Хью, — в голосе Мэтти была искренняя тревога, — тебе нравится работать у Вейлкортов?
 — Я работал в местах и похуже.
 — Тебе не нравится. Ты эту работу ненавидишь, верно? Ты ведь не городской житель, Хью. Мы оба это знаем.
 — Не волнуйся по этому поводу. Я уже сказал, я работал в местах и похуже.
 — Но, Хью…
 — Тихо, детка. Спи. — Он прижал ее к себе так, что она ощутила все его гибкое, крепкое тело, и перекинул одну мускулистую ногу через ее лодыжку.
 Через несколько минут Мэтти поняла, что он спит. Но сама она еще долго не могла уснуть.
 Мэтти откинулась в кресле за крошечным письменным столом в своем офисе, разглядывая сидящее напротив странное, взъерошенное существо.
 Шок Вэлью Фредериксон, как она себя на данный момент называла, было лет двадцать пять. Худенькая, почти тощая, с массой зеленых волос, образующих с помощью фиксатора нимб над ее головой. На ней было понавешано десятка два бряцающих металлических браслетов; в каждом ухе по четыре кольца. В носу тоже кольцо — тоненькое, стальное. Светло-карие глаза густо обведены черным с золотом, а одежда состояла из тряпья от щедрот Армии спасения, скрепленного металлическим поясом.
 — Ну и что ты думаешь, Мэтти? — Шок Вэлью показала на свое последнее металлическое творение, стоящее на полу рядом с ее стулом. — Можешь продать это для меня?
 Мэтти вздохнула.
 — Ты, судя по всему, все еще в своем периоде «Конец света», Шок. Интересно, но мы обе знаем, что моим клиентам не понравится. Предложи в галерею Кристины Ферпосси.
 Шок Вэлью смущенно поерзала на стуле. Металл на руках и в ушах зазвенел.
 — Она отказалась. Как и все остальные, куда я обращалась. Мэтти, у меня сейчас тяжелое положение, я последние бабки истратила на материал и уже много месяцев ничего не продавала.
 — Я думала, ты работаешь в том ресторане, куда я тебя устроила.
 — Было дело. И я очень тебе благодарна, Мэтти, за эту работу. Но меня там не поняли. — Шок Вэлью наклонилась вперед. — Ты только подумай, они меня уволили лишь за то, что я несколько раз опоздала. Ты можешь этому поверить? Я говорила, что работала всю ночь и как-то потеряла ощущение времени, но менеджер и слушать не захотел.
 — Понятно.
 — Мэтти, пожалуйста. Я сейчас работаю над очень сильной вещью. Мне нужно немного времени и капельку денег, чтобы прокормиться эти несколько недель, пока я ее не закончу.
 — Что-нибудь вроде «Мертвой дыры»? — спросила Мэтти, кивая в сторону стоящей на полу скульптуры. Шок Вэлью энергично затрясла зеленым нимбом.
 — Нет, нет, это уже все позади. С тем периодом покончено. Я что хочу сказать, он принес определенную пользу, помог мне сосредоточиться, понимаешь? А сейчас я работаю над более серьезной вещью. Но мне надо иметь возможность работать.
 — Тебе следовало потратить последние десять долларов на еду, а не на материалы, Шок. Ты слишком похудела.
 — Мне плевать на еду. Мне обязательно надо покупать материалы. Ты знаешь, сколько сейчас стоит металл?
 — Я устраивала тебя на работу в ресторан с единственной целью, чтобы ты не голодала. Там ведь раз в день бесплатно кормят.
 — Я знаю. Но я обычно пропускала обед. Мэтти снова вздохнула.
 — Ты не пробовала достать талоны на еду. Обратиться в социальное обеспечение?
 — Мэтти, правительство хочет, чтобы я доказала, что ищу работу. Я не могу этого сделать. Я и так уже работаю. Моя работа — мое искусство. Клянусь, снова пойду в официантки, как только закончу эту вещь. Мне надо еще несколько свободных недель. Нужны наличные. И побыстрее. Если у тебя не получится продать «Мертвую дыру», может, ты мне немного одолжишь?
 Мэтти посмотрела на скульптуру, принесенную Шок. Одна из типичных ее работ — нагромождение проволоки, ржавого железа и пластмассовых стаканчиков.
 Вне сомнения, работа Шок Вэлью дышала вызовом и энергией. Мэтти сразу, с самого начала, почувствовала, что у девушки есть талант. Но ее искусство еще не родилось. Мэтти понимала, что, несмотря на всю содержащуюся в ней энергию, «Мертвая дыра» никогда не сможет быть продана в ее галерее. В ней была сила, но сила, рожденная уродством.
 И все же когда-нибудь Шок Вэлью Фредериксон станет знаменитой. А пока ей просто надо есть.
 — Сотня тебя устроит? — наконец спросила Мэтти.
 Шок быстро кивнула.
 — Сколько дашь. Можешь оставить «Мертвую дыру» под залог.
 Мэтти потянулась к сумке в нижнем ящике письменного стола и вынула оттуда пять бумажек по двадцать долларов, которые только что взяла в банке.
 — Вот, возьми. Можешь забрать свою «Мертвую дыру», но я хочу, чтобы ты поклялась, что мне первой принесешь то, над чем сейчас работаешь.
 — Договорились. — Шок с облегчением улыбнулась, схватила свою металлическую скульптуру и забрала у Мэтти деньги. — Ты не пожалеешь, Мэтти, обещаю. Спасибо.
 Шок резко повернулась и помчалась к двери маленького офиса. Она едва не столкнулась с Эриел, которая как раз собиралась войти.
 — Извиняюсь, — пробормотала Шок, проносясь мимо с «Мертвой дырой»в объятиях. Эриел взглянула на Мэтти.
 — Сколько ты ей дала?
 — Сто.
 — Ты их никогда больше не увидишь. — С этими словами Эриел прошла и села на стул, который только что освободила Шок.
 Мэтти положила сумку назад в ящик стола.
 — Не уверена. Шок когда-нибудь станет очень популярной. Может быть, ее вещи даже будут продаваться, если она научится управлять своим талантом. В ее работах есть что-то вибрирующее, трогающее, что-то такое, что я смогу продать в своей галерее.
 — Ты хочешь сказать, если ее работы станут привлекательными и смогут понравиться бизнесменам, торговцам и компьютерщикам?
 Мэтти поморщилась.
 — Я знаю, ты невысокого мнения о клиентах, покупающих работы в моей галерее, Эриел, но я вполне обойдусь без лекции на эту тему. Смирись с мыслью, что я одна из тех безнадежных людей, кто действительно верит, будто есть в природе такая вещь, как хорошее искусство для масс. Как говорит миссис Эберли, зачем вешать у себя в гостиной картину, при взгляде на которую тебя тошнит? Эриел горько улыбнулась.
 — Да. Мы со вкусами друг друга знакомы, верно? Но я не об этом хотела с тобой поговорить.
 — И о чем же ты хотела со мной поговорить?
 — Скажи мне, дорогая сестрица, ты что, решила играть роль Матери-Земли по контрасту со мной, стервой? Я лично от этого несколько устала. Я была бы тебе очень признательна, если бы ты оставила моих мужчин в покое.
 — О черт, — вздохнула Мэтти. — Значит, сейчас старшая сестра начнет читать младшей нравоучения? Ты знаешь, я этого терпеть не могу. Ты всегда берешь верх. — Мэтти откинулась на стуле и проверила, есть ли вода в маленьком чайничке, стоящем за ее спиной. Убедившись, что он полон, включила его.
 — Мэтти, на этот раз ты зашла слишком далеко.
 — Хочешь чаю на травах с овсяными лепешками? У меня осталась парочка после завтрака.
 — Бога ради, Мэтти, не хочу я овсяную лепешку. Как ты можешь говорить о здоровой пище в такой момент? Но ты вся в этом. Я этого терпеть не могу. Никогда не могла. Никто в семье не мог. Остальные дают волю чувствам, как все нормальные люди, а ты вечно стараешься сменить тему.
 — Ты же знаешь, я не специалист по скандалам, — робко напомнила ей Мэтти. Она оглядела овсяную лепешку и решила, что не хочет есть. — Перебранки вызывают у меня стресс.
 Это было правдой. Каждый раз, когда ей приходилось спорить с кем-нибудь из ее темпераментной, вспыльчивой и раздражительной семьи, Мэтти оказывалась в невыгодном положении попросту потому, что была единственной в этой семье, кто ненавидел скандалы. Ей от них становилось физически тошно. Другие же только расцветали. Более того, они любили ссориться. В тех редких случаях, когда Мэтти пыталась устроить сцену, она всегда оказывалась в проигрыше и явно много теряла от отсутствия тренировки.
 Кроме разве того случая, когда устроила сцену Хью, подумала она внезапно. Она и в самом деле тогда вышла из себя и, кстати сказать, ей в тот раз вовсе не было тошно.
 — Вероятно, ты плохо переносишь сцены, потому что ты такой нытик, Мэтти. Попытайся хоть разочек отбиться, меньше будешь нервничать.
 Мэтти вздохнула.
 — У меня характер не годится для всех этих драматических эффектов, которые так любите вы все — ты, мама с папой и остальная семья. Все это кончается для меня стрессом, а я, как ты знаешь, последнее время стараюсь этого избегать.
 — Ты и понятия не имеешь, что такое стресс, —
 Огрызнулась Эриел. — Я тебе расскажу про настоящий стресс. Как, например, было со мной прошлым вечером.
 — Прошлым вечером? — Мэтти удивленно подняла голову. — А что такого особенного случилось прошлым вечером? Ретроспектива твоих работ прошла с успехом.
 — Ну конечно. Ты думаешь, после того как ты удалилась, все говорили только о моих работах? Темой разговора стала та милая сцена, устроенная вами на тротуаре, когда ты, Флинн, Эмери и Хью все вместе собрались, чтобы потолковать, как старые друзья. А потом ты, дражайшая сестрица, имела нахальство влезть в такси с моим бывшим мужем и бывшим женихом и отбыть в неизвестном направлении. Как, по-твоему, я должна была на это реагировать?
 — Я не думала, что кто-то заметил, — сделала Мэтти слабую попытку оправдаться.
 — Черта с два! Тебе нравится так себя вести, верно? Тебе нравится, чтобы я выглядела злой ведьмой, а ты — Белоснежкой. — Эриел вскочила на ноги и прошлась по комнате.
 — Все не так, Эриел. — Мэтти настороженно наблюдала за сестрой. Эриел заводила себя для полнометражного скандала, которые обожала. Она была способна метать громы и молнии, если уж пошла вразнос.
 — Не рассказывай мне как. Я прекрасно знаю. Всегда так было. Все считают меня кем-то вроде амазонки в литом лифчике, получающей удовольствие от издевательств над мужчинами. Но это не правда! — Она резко обернулась и уставилась на Мэтти. — Мы развелись с Эмери не по моей вине, ты ведь знаешь.
 — Знаю, Эриел.
 — Нет, ты не знаешь, черт бы тебя побрал! Откуда тебе знать! Ты ведь никогда не была замужем. Ты слишком занята утешением тех мужчин, которые наполучали синяков и ссадин в результате общения со мной, так?
 — Слушай, подожди, Эриел…
 — Не можешь отказать себе в удовольствии показать всем, что ты единственная такая чувствительная, не можешь отказаться от того, чтобы компенсировать отсутствие художественного таланта демонстрацией глубины своего сочувствия и понимания. Ты уже подцепила на крючок Эмери и Хью, но тебе все мало. Теперь ты запускаешь свои когти во Флинна.
 — Это не правда! — Мэтти была поражена до глубины души. Ей никогда и в голову не приходило, что сестра может ревновать Флинна. Когда дело касалось мужчин, Эриел всегда казалась такой самоуверенной, ничуть не менее, чем относительно своего таланта.
 — Нет, правда. Хочешь добавить скальп Флинна к своей коллекции? Хочешь доказать, что можешь заставить его обратиться к тебе, когда ему будет нужна грудь, на которой можно поплакать, как это делали остальные? Знаешь, что один раз сказал про тебя Эмери? Он сказал, ты такая милая, старомодная женщина. Очень внимательна к мужскому «я». Одна из тех, кто верно ждал в замке, пока воин не вернется из сражения.
 Мэтти схватилась руками за голову.
 — Господи, как ужасно звучит, да? Особенно если учесть, что всем известно, какими скучными считают мужчины таких женщин в реальной жизни.
 — Я тебе не позволю, Мэтти.
 — Чего не позволишь?
 — Забирай Эмери, забирай Хью, если действительно хочешь, хотя, видит Бог, я не понимаю, зачем тебе это нужно. Но ты не получишь Флинна.
 — Да не нужен мне твой Флинн, черт побери, — не выдержала наконец Мэтти и вскочила на ноги. — И Эмери мне без надобности. Мы всегда были только друзьями, и это святая правда. Единственный, кого я хотела, был Хью, но он не слишком заинтересовался, когда я предложила ему себя в прошлом году. Так что не делай из меня несчастную, специализирующуюся на брошенных тобой мужчинах. Мне не нужны твои отбросы, Эриел. И никогда не были нужны.
 Эриел смотрела на нее во все глаза.
 — Как это понимать — ты предложила Хью
 Себя в прошлом году?
 — О черт, зачем я позволила втянуть себя в этот идиотский спор? Забудь обо всем. — Внезапный гнев угас так же быстро, как и возник. Мэтти устало опустилась в кресло, с удивлением обнаружив, что хоть и чувствует себя опустошенной, ее ничуть не подташнивает. Она постепенно училась злиться. Возможно, потому что у нее теперь обширная практика с Хью.
 — Уточни, что ты имела в виду, когда говорила, что предложила себя, — настаивала Эриел, опершись ладонями о стол Мэтти.
 — Нечего рассказывать. После того как ты в прошлом году бросила Хью, я сваляла дурака. Вот и все. Поверь мне. Я сделала нужные выводы. — Вода закипела, Мэтти повернулась, чтобы щелкнуть выключателем, и заметила, что пальцы у нее дрожат. Стресс, решила она. Эта дрожь от стресса. Обязательно после ленча надо будет сходить на аэробику. Занятия должны ей помочь.
 — Что ты имеешь в виду, говоря, что сваляла дурака? Что между вами произошло? Ты что, встречалась с Хью, когда я была с ним помолвлена?! — в ярости закричала Эриел.
 — Нет, конечно, нет. Твои мужчины никогда не замечали меня до того, как ты их бросала. Ты должна это знать. Слишком они бывали тобой ослеплены.
 — Что же случилось? Как ты сваляла дурака?
 — Отстань, Эриел, ладно?
 — Нет, не отстану. Я хочу знать. Расскажи мне, что произошло.
 Мэтти глубоко вздохнула.
 — Мне неловко это рассказывать. В тот вечер, перед его отлетом на остров, я позвонила Хью. Сказала, что он может переночевать в моей квартире. Бормотала что-то идиотское насчет того, что это ему обойдется дешевле, чем ночевка в гостинице аэропорта, где он собирался остановиться.
 — О Мэтти!..
 — Знаю. Это звучит нелепо. И тогда звучало так же. Но к ужину он появился на моем пороге. Он был зол и не находил себе места, как волк в клетке. И уже, видно, где-то выпил. Я сделала ошибку, предложив ему за ужином выпить еще.
 — Бог мой! Ты играла с огнем.
 — Гм, да. Для меня все было внове, — сухо признала Мэтти. — Думаю, ты сама сообразишь, чем это закончилось. Хью основательно подзаправился очень дорогим коньяком после ужина и оказался в моей постели. Должна признаться, я его слегка туда подтолкнула.
 — И чего ты рассчитывала добиться? — сердито спросила Эриел. — Хотела доказать, что можешь его соблазнить?
 — Нет, вернее, не совсем. — Мэтти вертела в руках ручку. — Я хотела, чтобы он взял меня с собой на остров на следующее утро.
 Эриел не сводила с нее изумленных глаз.
 — Ты хотела сбежать на остров вместе с ним? Ты? Поверить невозможно!
 — Ну что я могу сказать? Я слегка помешалась. Уверяю тебя, это не повторится.
 — Но он утверждает, что помолвлен с тобой. Он живет в твоей квартире.
 — О браке говорит только он. Я рассматриваю наши отношения как роман. — Мэтти слабо улыбнулась. — Не беспокойся, Эриел, это долго не протянется. Рано или поздно Хью сядет в самолет, летящий на остров Святого Габриэля.
 — Бедный Хью. Мэтти нахмурилась.
 — Бедный Хью?
 Но в настроении Эриел уже произошла столь характерная для нее быстрая перемена.
 — И бедный Эмери. Знаешь, последнее время я стала задумываться, почему ко мне всегда тянутся неудачники. Это неудобно, ведь люди думают, что это моя вина, но правда в том, что они несут в себе зачатки собственного разрушения. Я лишь выступаю в роли катализатора или, как там это называется, ускоряющего процесс.
 — Ради Христа, Эриел!..
 — Я не в ответе за то, что жизнь Эмери и Хью пошла наперекосяк.
 — Ну разумеется, нет. Да и ничего страшного с ними не происходит. У обоих большие планы на будущее, уверяю тебя.
 Но Эриел потянуло на драму.
 — Прошлой ночью, когда я увидела тебя с этой троицей на тротуаре, я почувствовала себя такой виноватой.
 — Нет совершенно никакой необходимости чувствовать себя виноватой. — Мэтти и такая роль в исполнении Эриел была знакома. Она потратила годы на утешение сестры и других членов семейства.
 — И все же, может, здесь есть и моя вина. Что-то я сделала, чтобы испортить им жизнь.
 — Эриел, прекрати. Это не так, и ты вес прекрасно понимаешь. — Мэтти уже начала беспокоиться. Эриел отличалась непредсказуемыми эмоциями. — Ради Бога, перестань упиваться несуществующей виной. Не в твоем это духе, и потребуются дни, чтобы ты пришла в себя и начала писать.
 — Не имеет значения. Я уже много недель не брала в руки кисть. Я слишком напугана тем, что происходит между мной и Шлинном.
 — Чего же ты боишься?
 — Что я сделаю с ним то же, что с Эмери и Хью! — И Эриел с рыданиями выбежала из комнаты.
 Мэтти вышла из лифта на двадцать шестом этаже высотного здания в деловой части города и прошла через широкий, покрытый ковром холл. Несколько раз глубоко вздохнула, чтобы избавиться от знакомого напряжения, и тут же поняла, что мертвой хваткой вцепилась в ремень сумки и бумажный пакет, который несла в руке. Подниматься в переполненном лифте пришлось довольно долго.
 На уровне двенадцатого этажа, когда еще пятеро человек сели в лифт, снова стали возникать воспоминания о пещерах на Чистилище. Волнение достигло предела на двадцатом этаже, когда двери не сразу открылись. Мэтти буквально пулей вылетела из лифта, когда тот остановился на двадцать шестом этаже.
 Она всегда чувствовала себя неуютно в лифтах, а эта поездка оказалась особенно трудной. Все дело в том, что в последние дни она хуже реагировала на стрессы, чем раньше. Возможно, потому что на нее навалилось больше, чем обычно, мрачно подумала она. Жизнь под одной крышей с Хью Эбботтом не слишком способствовала спокойному состоянию души. Как будто ей приходилось каждый день сталкиваться с огромным диким зверем, норовившим в любой момент убежать в лес. И утащить ее за собой, разумеется. Мэтти знала, что он думает об этом постоянно, несмотря на неустанные уверения, что готов оставаться в Сиэтле неопределенно долгое время.
 Неопределенно долгое, ха! Она-то знала, что такое Хью Эбботт. Уж чем-чем, а терпением он не отличается.
 Может быть, ей стоит удвоить дозу витамина В и пить по таблетке ниасина каждое утро, подумала Мэтти. Они хорошо помогают от стресса.
 На стенах холла двадцать шестого этажа административного здания Вейлкортов висело несколько прекрасных картин. Здесь располагались кабинеты руководящего персонала. По просьбе тети Шарлотты Мэтти подобрала картины и скульптуры для офисов, и ей было приятно видеть, что сегодня они выглядят так же хорошо, как и тогда, когда впервые здесь появились. Некоторые предметы искусства плохо переносят время, хотя поначалу могут выглядеть потрясающе. В этом и состоял секрет ее бизнеса. Только настоящее искусство остается прекрасным через пять, десять и сто лет.
 Мэтти задержалась около открытой двери одного из офисов и заглянула внутрь. Там за большими письменными столами сидели двое, молодой парень и женщина лет пятидесяти. На каждом столе стояло по компьютеру. В комнате также находилась масса всякой оргтехники — факсы, навороченные телефоны, лазерные принтеры и разные компьютерные штучки. На всех поверхностях лежали кипы бумаги. Создавалось впечатление, что современная техника способна производить больше бумаг, чем старая.
 Симпатичный, ухоженный молодой человек за ближайшим столом поднял голову и увидел стоящую в дверях Мэтти.
 — Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил он довольно высокомерно.
 — Я забежала, чтобы повидать Хью, то есть мистера Эбботта, если он у себя, — сказала Мэтти, медленно входя в офис. Ей было на удивление неловко, вероятнее всего потому, что трудно представить себе Хью, работающего в такой изысканной обстановке. Ему это не подходило.
 — Мистер Эбботт очень занят, — надменно заявил молодой человек, — Вам назначено?
 — Нет, нет, все в порядке, — быстро проговорила Мэтти. — Если он занят, не беспокойте его. Я просто оказалась в здании и решила зайти поздороваться, раз уж я здесь.
 — Я с удовольствием сообщу ему ваше имя и узнаю, не сможет ли он вас принять, — предложил молодой человек.
 — Мэтти Шарп. Но, право, не стоит. Не беспокойтесь. Я побежала. Вот, передайте ему это. — Она протянула пакет, который держала в руке. — Он забыл его сегодня утром. Как я подозреваю, намеренно.
 — Мэтти Шарп… — Имя произвело мгновенное впечатление. Молодой человек, потянувшийся было за пакетом, опустил руку и улыбнулся. — Одну минуту, пожалуйста. — Он нажал одну из кнопок на столе и уже собрался говорить, как дверь во внутренний офис распахнулась и оттуда высунулась голова Хью.
 — Гэри или Дженни, кто-нибудь принесите мне тот доклад из римской конторы, ладно? И побыстрее, у меня мало времени.
 — Он у меня здесь, мистер Эбботт, — спокойно сказала женщина и, поднявшись, подала ему толстую папку.
 — Прекрасно. Спасибо.
 — Простите, мистер Эбботт, — вмешался Гэри. — Тут к вам пришли.
 — Не сейчас, Гэри, я занят. — Хью начал листать папку. — Я же говорил тебе, что сегодня в первой половине дня никого не принимаю. — Он поднял голову и заметил стоящую у двери Мэтти. — Эй, да это ты, детка. Не сразу тебя увидел.
 — Наверное, потому, что у меня костюм такого же цвета, как ковер, слабо улыбнулась она, глядя на свое светло-коричневое одеяние.
 — Ну, должен признать, ты в красном больше выделяешься, — ухмыльнулся Хью. — Заходи. — Его спокойная улыбка внезапно исчезла, и он нахмурился, пристально разглядывая ее. — Что с тобой
 Случилось. Ты ужасно выглядишь.
 — Благодарю. Неужели такой плохой костюм?
 — Забудь про этот проклятый костюм. Ты белая как полотно. — Хью закрыл за ней дверь и жестом предложил ей сесть на стул около огромного, до пола, окна. — Ты так же выглядела, когда мы вышли из тех пещер на Чистилище.
 — Слишком много народу в лифте, — объяснила Мэтти, садясь. Она оглядела роскошный интерьер, обратила внимание на полированный стол, толстый ковер и сделанные на заказ кресла. — Недурно. И ни одного календаря с девочками.
 — Не волнуйся. Я уже заказал несколько штук, чтобы чувствовать себя как дома. Что ты тут делаешь?
 — Ее королевское высочество призвали. Тетя позвонила утром и объявила, что хочет меня видеть. Сказала, что может уделить мне время часиков в десять.
 — Сегодня четверг. У нее в это время всегда массаж в клубе здоровья. — Хью удобно устроился в элегантном кресле и водрузил ноги в ботинках на сверкающий полированный стол.
 — Правильно. Она мне предложила присоединиться к ней. Сказала, можем поговорить во время массажа.
 — О чем это вы собираетесь разговаривать? — прищурился Хью.
 — Скорее всего о тебе. Последнее время все жаждут поговорить со мной о тебе. Я зашла, чтобы передать тебе вот это. — Мэтти открыла бумажный пакет и достала сосуд с густым соком яркого цвета. — Ты сбежал и оставил это в холодильнике.
 Хью изобразил изумление.
 — Мой клоповый сок? И это после того, как ты трудилась все утро, чтобы смешать его для меня в миксере? И я случайно забыл его в холодильнике? Ни за что не поверю, что мог так поступить. Что-то я в последнее время забывчив стал, а?
 — Стресс, вне сомнения. Он хмыкнул.
 — И что же мы сегодня имеем?
 — Смесь лимона, папайи, бананов и пшеницы, а для густоты — овес. Я уже утром, когда его готовила, говорила, что он очень способствует поддержанию тонуса днем. Много витаминов.
 — Гэри варит неплохой кофе, — проговорил Хью с надеждой. — Кофе тоже поднимает тонус.
 — Но там нет ничего питательного, — назидательно произнесла Мэтти.
 — Верно. Им не наешься. Ладно, сунь этот клоповый сок вон в тот маленький холодильник, я его потом выпью. Когда ты встречаешься с Шарлоттой?
 — Прямо сейчас еду наверх, — сообщила Мэтти, открывая ящик среди полок, где прятался тихо жужжащий холодильник. — Производит впечатление, Хью. Свой собственный холодильник. Все удобства.
 — Не совсем, — протянул он. — Мне бы пригодился диван.
 — Зачем тебе диван? — поинтересовалась Мэтти, выпрямляясь, но тут же увидела его ухмыляющееся лицо и весьма плотоядный взгляд. Она покраснела. — А! Ни о чем другом ты и думать не можешь, Хью Эбботт.
 — Мне лишь хочется получше подготовиться к твоим визитам, — заметил Хью, снимая ноги со стола. Бросил задумчивый взгляд на сверкающую деревянную поверхность. — Вообще-то есть стол…
 — Прекрати, — твердо заявила она, а воспоминания о прошедшей ночи наполнили все ее тело жаром. — Мне пора наверх. Нужно бежать.
 — Тогда в другой раз. Давай я провожу тебя во дворец Шарлотты.
 — Нет нужды. Я знаю, ты занят.
 — Не до такой степени.
 Он взял ее за руку и вывел через офис в холл. Пройдя мимо небольшой толпы людей, ждущих лифта, он вошел в пустую кабину вместе с Мэтти.
 — Проверка охранной сигнализации. Через минуту прибудет следующий лифт.
 Двери закрылись прямо перед носом изумленных людей, и Мэтти с Хью остались в лифте в одиночестве. Хью нажал кнопку президентского этажа.
 — Зачем ты это сделал? — рассердилась Мэтти.
 — Решил, что хватит с тебя на сегодня переполненных лифтов. — Хью сложил руки на груди, прислонился плечом к стене и улыбнулся.
 — Значит, ты не пустил никого только затем, чтобы я не ехала в переполненном лифте? — Мэтти непроизвольно хихикнула. — Ну ты даешь, Хью!
 — Что ты нашла тут смешного?
 — Смешно смотреть, как ты себя по-начальнически ведешь. Знаешь, у тебя неплохо получается.
 — В этом мире ничего не получишь, если сам не возьмешь. — Он притянул ее к себе и крепко поцеловал как раз в тот момент, когда двери лифта открылись. — Я этому давно научился, детка.
 — Совершенно потрясающее ощущение, тетя Шарлотта. Совершенно потрясающее. — Мэтти лежала лицом вниз на массажном столе, а женщина в белом халате с удивительно сильными руками разминала ей спину. Она мяла ее, щипала и колотила ребром ладони, и ощущение было в самом деле необыкновенное. — Ты приходишь сюда раз в неделю?
 — По меньшей мере, — ответила лежащая на соседнем столе Шарлотта Вейлкорт. — Иногда чаще, если слишком много стрессов.
 Другая женщина в это время трудилась над Шарлоттой. Мэтти открыла глаза и посмотрела на тетю. Шарлотта Вейлкорт всегда отличалась красотой. Ей скоро должно было исполниться шестьдесят, но она все равно привлекала взгляды, когда входила в комнату. Причина здесь крылась не только в чисто физической красоте, хотя и этого у нее осталось в избытке благодаря хорошей фигуре и огромным деньгам; но главными в Шарлотте Вейлкорт были грация и стиль.
 Именно они помогли ей стать в свое время выдающейся актрисой, и они же помогали ей чувствовать себя свободно в опасных водах международного бизнеса, с тех пор как она приняла на себя командование после смерти мужа. Шарлотта расширила фирму и подняла ее на международный уровень. Под ее руководством дело процветало.
 — Надо и мне попытаться заняться этим на регулярной основе, — размечталась Мэтти, чувствуя, как напряжение покидает тело. — Так расслабляет…
 — Я знала, что тебе понравится. Тебе в последнее время тоже досталось в смысле стресса. Хью мне рассказал, через что тебе пришлось пройти на Чистилище. Я была просто потрясена. Бедный мистер Кормье.
 — Знаешь, его судьба действительно заставила меня задуматься, нет ли истины в той легенде, что окружает этот меч.
 — Ты имеешь в виду пророчество «Смерть каждому, кто посмеет присвоить этот меч, потому что должен он быть взят мстителем и очищен в крови предателя»? Типичная средневековая чепуха. Все первоклассные мечи, вроде Vаlоr, окружают легенды, и на большинстве лежат проклятия. Это одна из их привлекательных черт. Нет, я думаю, в случае с мистером Кормье всему виной обычное сочетание невезения и неудачного момента.
 — Да уж, не повезло, — согласилась Мэтти, слегка вздрогнув при воспоминании.
 — Сама знаешь, тебе вовсе не было необходимости попадать в самую гущу этих событий. Почему, ради всего святого, ты не остановилась на острове Святого Габриэля, как должна была? Вполне могла избежать всех этих неприятностей. Хью никогда не попал бы в такую передрягу вместе с тобой. Он беду нутром чует.
 — Ты же знаешь, почему я поменяла билет. Шарлотта вздохнула.
 — Да, сводня из меня получилась плохая. Хотя, в общем и целом, результат не так уж плох, верно? Хью сказал, что вы помолвлены.
 — Не строй иллюзий, тетя Шарлотта. Я бы не назвала наши нынешние отношения помолвкой.
 — Ну, Хью их так называет, и я тоже буду.
 — Понятно. Вы оба проголосовали, а я осталась в меньшинстве?
 — Слушай, не заводись по новой, Мэтти. Ты сведешь на нет все то хорошее, что эти милые женщины для нас делают. Когда ты собираешься уехать на остров Святого Габриэля?
 Мэтти оцепенела, и массажистка немедленно прореагировала, занявшись наиболее напряженным местом.
 — Ох, да не собираюсь я на остров. Разве Хью тебе не объяснил? Он решил переехать в Сиэтл.
 — Но не на постоянное жительство. Мэтти мрачно улыбнулась.
 — Тогда спроси его, когда он улетает.
 — Мэтти, ты же знаешь, долго ты его здесь не продержишь. Хью Эбботт в городе счастливым не будет. Он вроде дикого зверя. Ему никогда до конца не цивилизоваться, не важно, сколько суси он съест и белого вина выпьет. Все его мечты и надежды остались на этом острове.
 — Знаю. Я жду, когда он сам в этом признается и вернется туда.
 — Без тебя он не уедет.
 — Тогда ему придется ждать, пока рак на горе свистнет.
 — Вы снова напрягаетесь, мэм, — недовольно произнесла массажистка.
 — Простите, — пробормотала Мэтти.
 — Дело в том, — мягко сказала Шарлотта, — что ты сейчас часть его мечтаний и надежд. Он тебя здесь не оставит.
 — Один раз он это сделал.
 — Ты что, до конца жизни собираешься его этим попрекать?
 Мэтти задумалась.
 — Возможно. По крайней мере мне сначала надо убедиться, что я тут не выступаю в качестве дублерши Эриел.
 — Ушам своим не верю. Гак на тебя не похоже, Мэтти. Хью год назад совершил ошибку, но только из-за того, что чертовски злился и не успел разобраться в себе. Дорогая, не забывай, ради Бога, что он мужчина. Ты ведь знаешь, они плохо умеют в себе разбираться.
 — Я знаю. Но мне тоже уже надоело в нем разбираться. Мне казалось год назад, что я это сделала. Думала, что понимаю его, что, освободившись от Эриел, он увидит свет в конце туннеля. Но он этого не смог, тетя Шарлотта.
 — Ему хватило двух месяцев, чтобы прийти в себя. Будь разумной, Мэтти, — вздохнула Шарлотта. — Он здорово растерялся, когда Эриел разорвала помолвку. Бедняга Хью, ему-то уже казалось, что все у него устроилось. Он уже все распланировал загодя, а Хью из тех, кто предпочитает, чтобы все шло, как он задумал, сама знаешь. Даже если ему придется работать для этого кувалдой.
 — Вот тут ты попала в точку.
 — Я частично виню себя. Мне не следовало знакомить Хью с Эриел.
 — Тогда зачем ты это сделала? — сердито спросила Мэтти. — Ты не скрывала, что хочешь, чтобы он вошел в семью, но почему ты сразу выбрала Эриел? Почему ты не бросила меня в его объятия?
 — О Господи. Так и думала, что ты затаила на меня зло за это.
 — Не бери в голову, тетя Шарлотта. Я привыкла, что Эриел всегда выбирают первой. Я всю жизнь у нее в дублершах.
 — Слушай, дорогая, ну стоит ли возвращаться к этой старой привычке жалеть саму себя? Я-то думала, ты избавилась от нее много лет назад.
 Мэтти поморщилась, когда массажистка взялась за ее плечи.
 — Извини. Со старыми привычками трудно расставаться.
 — Ну, здесь, полагаю, у тебя есть некоторые основания. Я действительно вполне сознательно выбрала для Хью Эриел. И я признаю, что это была большая ошибка. Я только могу сказать в свое оправдание, что на первый взгляд они очень подходили друг другу. Оба страстные, непредсказуемые, склонные к драматизму. Я думала, от них вместе искры полетят.
 — И полетели. Что там искры. Взрывы.
 — Но они не смогли поддерживать огонь долгое время, Мэтти. А вы с Хью сумели.
 — Опять неудачный выбор, тетя Шарлотта, уж поверь мне.
 — Ну, как бы то ни было, ты готовь себя к испытаниям, если будешь настаивать, чтобы Хью остался в Сиэтле. Потому что он не может оставаться здесь неопределенное время, а без тебя он не уедет.
 — Ты так считаешь? — рассердилась Мэтти, чувствуя, как возвращается все только что снятое напряжение. — А как насчет меня? Почему я должна сорваться и ехать на этот Богом забытый остров? Что будет с моей работой? Как насчет моего суси и белого вина? Я здесь счастлива, тетя Шарлотта. Наконец-то. После всех этих лет я действительно счастлива.
 — В самом деле, дорогая? — ласково спросила
 Шарлотта.
 — Мне кажется, я снова завожусь, — объявила Мэтти.
 — Расслабься, дорогая.
 — Тетя Шарлотта.
 — Да, милая?
 — Что ты знаешь о прошлом Хью?
 — О прошлом? Ну, он периодически работает на нашу фирму уже около четырех лет.
 — Я имею в виду, до этого.
 — Боюсь, я мало что могу тебе рассказать.
 — Это что, конфиденциальная информация? Законы фирмы запрещают разглашение? Шарлотта улыбнулась.
 — Законы тут ни при чем, а все дело в простом факте: я не знаю, чем занимался Хью до того, как пришел к нам. ; Мэтти нахмурилась.
 — Мне трудно поверить, что ты наняла человека, о котором абсолютно ничего не знала, тетя Шарлотта.
 — Что-то в нем показалось мне привлекательным, — задумчиво проговорила Шарлотта. — Он просто однажды вошел в мой офис, не условившись заранее о встрече, и заявил, что нужен мне. Сказал, что одной из контор «Вейлкорт майнинг»в Южной Америке грозит опасность: мятежники собираются уничтожить ее, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений. Хью пообещал, что за десять тысяч долларов справится с ситуацией.
 — И справился.
 — Совершенно верно, дорогая. Безусловно, справился. А все остальное, как говорится, уже история.
 Хью удобно расположился в своем рабочем кресле, положив ноги на стол и обозревая великолепный вид на залив, открывающийся из окна. Когда он вернется на остров, надо будет заказать себе такое же кресло. Но вид из окна там, на острове, куда лучше. Хью раздражало, что на просторный залив приходится смотреть сквозь эти огромные стеклянные окна, которые нельзя открыть.
 Да что там, не счесть вещей, раздражающих его в городе. Чем скорее он вытащит отсюда Мэтти, тем лучше.
 — Где ты, черт побери, таскался, Силк? — взорвался Хью, наконец услышав в трубке рокочущий бас Таггерта. До него также доносился привычный шум вечерней толпы в баре. — Я два дня пытаюсь до тебя дозвониться.
 — Меня не было на острове, — объяснил совершенно трезвый на слух Силк. — Смотался на Хейдес посмотреть, не узнаю ли там чего.
 — Ну и как?
 — Поговаривают, что на Чистилище утряслось. Революция, или что там было, закончилась, и все дела вроде идут нормально.
 — А главный кто?
 — Хороший вопрос, босс. Можешь мне не поверить, но многие из старых, включая Финдли, президента, любящего поиграть на бильярде. Официально считается, что восстание провалилось, и теперь все вернулось на старые рельсы. Но поговаривают, что за кулисами всем заправляет новый человек, что государственные чиновники теперь отчитываются перед ним.
 — Другими словами, переворот удался, но у нового воротилы хватает ума не высовываться.
 — Похоже на то. И кто бы это ни был, у него хватило еще и хитрости использовать деньги, а не оружие, чтобы купить преданность местных властей.
 — Деньги всегда могли сделать все на Чистилище, — заметил Хью. — Это-то Кормье больше всего и нравилось.
 — Кормье еще говорил, что деньги могут все в любом месте, просто на таком маленьком острове, как Чистилище, это более заметно. Не забывай, ведь остров когда-то служил крепостью пиратам. И он не слишком изменился.
 — Верно. Интересно. — Хью немного помолчал, перебирая в уме варианты. — Ты Гиббса нашел? Того самого, партнера Роузи?
 — Нет. Исчез без следа.
 — И, пожалуй, имел на то все основания. Скорее всего вызнал, что случилось с приятелем. Нам остается только попробовать найти бывших слуг Кормье. Может, удастся заставить их говорить. Узнать, не видели ли они чего в день убийства Поля.
 — Мне думается, они все станут жаловаться на амнезию. Это если нам вообще удастся их разыскать.
 — Надо найти одного и заставить его говорить. Ты продолжай прощупывать, Силк. А я попытаюсь обнаружить что-нибудь со своей стороны.
 — Например?
 — Ты про компьютеры когда-нибудь слышал? Информационные банки? Всемирную базу данных?
 — Где это мы возьмем компьютер с достаточными данными, чтобы обнаружить убийцу Кормье?
 — Силк, я восседаю на вершине самой изощренной компьютерной сети в мире. Позвони, если что узнаешь.
 — Ладно.
 — Кстати, — сказал Хью, — Мэтти на завтра назначила открытие твоей выставки. Будет шампанское и всякая еда на халяву. Они тут такие вещи Делают с размахом.
 — Черт! Смерть как хотелось бы поприсутствовать. Мне такая вечеринка пришлась бы по душе. —
 Силк помолчал. — Она действительно думает, что мои картины можно продать?
 Хью поразился той степени неуверенности, которую расслышал в голосе Силка. Этот мужик обычно бывал во всем уверен до конца.
 — Она говорит, ты сделаешь ее богатой.
 — Черт! — снова буркнул Силк, на этот раз с великим изумлением. — Только вспомню, как насильно пихал эти полотна в глотку Майлзу, чтобы расплатиться по счету в баре, плеваться хочется. Он теперь умолять меня будет, чтобы дал картину, так его в душу!
 — Месть сладка.
 — А разве не справедливо?
 Хью повесил трубку и снял ноги со стола. Встал, подошел к холодильнику и достал бутылку с соком, приготовленным Мэтти, — ту, что она принесла утром.
 Оба его секретаря подняли головы, когда он проходил через приемную по направлению к лифтам.
 — Увидимся, — бросил им Хью.
 — Что нам говорить по поводу того, когда вы приблизительно вернетесь, мистер Эбботт? — спросил Гэри, когда Хью был уже около дверей.
 — Скажи, я через некоторое время приду. — Хью вышел в холл и нажал кнопку лифта. Его раздражали секретари, пытающиеся заставить его жить по расписанию. Он знал, что его работники одни из лучших в офисе, и все равно часто на них злился.
 Однако Хью изо всех сил старался научиться работать с персоналом, поскольку знал, что рано или
 Поздно ему придется нанимать людей для «Эбботт чартерз». Он, черт побери, вовсе не собирался сам заниматься всякими бумагами и не мог это доверить ни Рею, ни Дереку, ни Силку. Их представление об управлении конторой сводилось к тому, чтобы бросать все, что нельзя съесть или как-то еще использовать, в ближайшую мусорную корзину.
 — Слушай, что это у тебя там в бутылке? — спросила Шарлотта Вейлкорт, когда он через несколько минут вошел к ней в офис.
 — Клоповый сок, Мэтти приготовила. — Хью поставил бутылку на огромный стол темного дерева. — Желаете?
 — Как я понимаю, еще одна смесь для поднятия тонуса и снятия стресса? — спросила Шарлотта, подозрительно рассматривая сок.
 — Ага. Я этого варианта еще не пробовал, но, если он на вкус такой же, как и остальные, нам повезет, если мы выживем. — Хью прошел через комнату к лакированному шкафчику и нашел там пару стаканов.
 — Зачем же ты продолжаешь пить этот «клоповый сок», как ты называешь, если не выносишь его? Почему не вылить его в ближайший цветочный горшок?
 Хью пожал плечами и, вернувшись к столу, налил сок в два стакана.
 — Не так уж противно. Я пил кое-что и похуже. — Он проглотил содержимое стакана одним большим глотком и поморщился. — Но не могу припомнить когда.
 Шарлотта усмехнулась и осторожно попробовала сок.
 — Полагаю, сам факт, что она тратит столько усилий, чтобы поправить твое здоровье, говорит о том, что ты ей небезразличен.
 — Я и сам себя в этом уверяю, когда ем макароны с овощами вместо сочного бифштекса. — Хью опустился в кресло из черной кожи и хромированного металла.
 Его взгляд переместился на шкаф, в котором хранились наиболее редкие экспонаты из коллекции оружия Шарлотты. Там, за стеклом, в ярком свете размещались мечи с необычными рукоятками — некоторые из них были позолочены, другие украшены полудрагоценными камнями, — а также кинжалы самой разной величины.
 — Эта рапира — новинка? — лениво спросил Хью. — Вроде ее в последний мой приход сюда еще не было?
 — Да. Ее привезли вчера. Семнадцатый век. Симпатичная, как ты считаешь?
 — Если вообще любишь такие вещи. — Хью снова посмотрел на Шарлотту. — Хочу попросить вас об одолжении.
 — Не сомневаюсь в этом. Просто так ты здесь не появишься. И что тебе нужно?
 — Я хочу взять у вас взаймы хорошего специалиста по компьютерам. Мне надо кое-что разузнать.
 — Что именно?
 — Это имеет отношение к тому, что произошло на Чистилище.
 — Если верить статейке, которую я вчера видела в газете, бунт был почти немедленно подавлен.
 — Это официальная версия, но один мой приятель говорит, что делами сейчас заправляет новый человек. И держится в тени. Я подумал, если покопаться немного в ваших банках данных, может, и удастся выйти на какое-то имя.
 — Моих банках данных или чьих-то? — подняв брови, спросила Шарлотта. — Впрочем, не надо отвечать, пожалуй, я не хочу знать. Тебе следует поговорить с Джонсоном. Он может через наши компьютеры влезть практически во все главные банки информации в мире. Только не нужно подробностей, ладно? И скажи Джонсону, чтобы не оставлял никаких следов, которые могут привести к Вейлкортам.
 Хью усмехнулся.
 — Премного признателен.
 — Считай это свадебным подарком.
 — С удовольствием. — Хью встал. — Желаете еще клопового сока?
 — Нет, большое спасибо. Боюсь, тебе самому придется с ним расправиться.
 — Я тоже боюсь. — Хью взял бутылку и направился к двери.
 — Кстати, Хью, — сказала Шарлотта ему в спину.
 — Да? — Он повернулся, уже взявшись за дверную ручку.
 — Как продвигается главный план системы безопасности?
 — Через пару недель или где-то вроде того будет закончен.
 — И что тогда?
 — Тогда, если мне повезет, я уже буду по дороге на остров Святого Габриэля вместе с Мэтти.
 — Думаю, тебе придется использовать всю свою силу убеждения, чтобы этого добиться.
 — Все утрясется.
 Шарлотта с отсутствующим видом постучала по столу ручкой с золотым пером.
 — Надеюсь. Я в самом деле считаю, что она будет с тобой счастлива, если позволит это себе.
 — Совершенно верно, черт побери, — с силой произнес Хью. — Я сделаю ее счастливой, Шарлотта. Клянусь.
 — Никто из нас не в состоянии сделать другого счастливым, во всяком случае, по-настоящему. Мы сами должны найти счастье внутри себя. Бороться за него. Для этого требуется мужество.
 — У нее есть характер. Она справится. Ей просто надо привыкнуть к мысли, что я буду около нее постоянно.
 — Надеюсь, ты дашь ей достаточно времени, Хью, — многозначительно проговорила Шарлотта. — Надеюсь, ты не станешь ее подталкивать. Ты ведь все делаешь на больших скоростях.
 — Ну, не могу же я болтаться здесь вечно. У меня там дело, дом еще нужно строить. А моложе я не становлюсь.
 — Ты и в самом деле рассчитываешь, что она все бросит ради тебя? Свое дело, образ жизни, друзей? Не слишком ли это самонадеянно с твоей стороны, Хью?
 Он нахмурился.
 — Я стану о ней заботиться.
 — Да о ней не надо заботиться. Она вполне способна сама позаботиться о себе. Видит Бог, она делает это уже много лет. Никто в нашей семье не сумел позаботиться о ней. Она от нас от всех отличается. У нее другие потребности. Другие таланты. Никто из нас не знал, что с ней делать, когда оказалось, что она не собирается жить по нашему образу и подобию.
 — Вы вроде ее понимаете. Шарлотта улыбнулась.
 — Вероятно, потому что я бросила творческий мир давным-давно и занялась бизнесом. Когда мне пришлось возглавить фирму, я узнала многое о той стороне жизни, которую раньше игнорировала. Опыт заставил меня уважать людей вроде тебя и Мэтти. Вы оба в душе предприниматели. И оба готовы рисковать.
 — Вы считаете, Мэтти может рисковать?
 — Конечно, хотя она сама об этом вряд ли подозревает. Она пошла на большой риск, открыв галерею. С Эриел и остальной семьей случилась истерика, когда они узнали, что Мэтти взяла направление на коммерческое искусство. Они ее вовсе не поддерживали, а в самом начале, можешь мне поверить, ей очень бы помогло, имей она возможность повесить у себя в галерее некоторые картины матери и Эриел.
 — Они не желали ей успеха?
 — Да, но не из-за того, что не любили ее. Они просто не одобряли того, чем она занялась. Клан Шарпов жутко элитарен, если речь идет об искусстве.
 — Кроме вас.
 Шарлотта снова улыбнулась.
 — Я же говорила, управление фирмой расширило мои горизонты. Так вот, я хочу сказать, что Мэтти вполне способна рискнуть. Видит Бог, она рискует каждый раз, обнаружив ранее неизвестного художника и вывешивая его картины в своей галерее. Ее репутация зависит от качества выставленных ею полотен. Она не может позволить себе часто ошибаться. И, как нормальный деловой человек, на своих ошибках учится.
 Хью понял, к чему она ведет. И почувствовал, что густо покраснел.
 — Мэтти со мной не ошиблась. Просто время выбрала неподходящее. Рано или поздно она это поймет.
 Шарлотта задумалась.
 — Полагаю, это хороший признак, что она вдруг так заинтересовалась твоим прошлым. Мы с ней об этом сегодня у массажисток немного поговорили. У нее масса вопросов.
 — Черт. — Хью почувствовал, как все внутри сжалось. — Мое прошлое не имеет никакого отношения ни к моему настоящему, ни к моему будущему. Я же сказал Мэтти. Ей не стоит знать больше того, что она уже знает.
 — Женщины, особенно те, кого опыт заставляет быть осторожными в отношениях с мужчинами, обычно считают иначе.
 — Черт, — еще раз повторил Хью, выходя в дверь и с силой захлопывая ее за собой.
 — Наслаждайся клоповым соком! — крикнула ему вслед Шарлотта.
 — Как ты думаешь, стоит поместить виды лагуны на правой стене, а городские пейзажи на левой? — Мэтти стояла в центре своей галереи, разглядывая чистые белые стены. Она размышляла над работами Силка Таггерта все утро. Ей хотелось поразить всех. Она уже все распланировала, и теперь оставалось лишь развесить картины на заранее определенные места. Но времени было мало, и она торопилась.
 Однако ей трудно было сосредоточиться, потому что сестра разгневанно расхаживала по залу. Развевающиеся темные юбки Эриел и просторная шелковая блуза делали ее похожей на экзотическую черную бабочку, мечущуюся из одного конца галереи в другой. Мэтти машинально оглядела свой наряд — сшитый на заказ синий костюмчик, белую блузку, золотую цепочку и черные туфли — и почувствовала себя не столько бабочкой, сколько серой молью. Лучше бы костюм был красным, а не синим. В голове возникли шаловливые мысли насчет маленького красного платья, аккуратно спрятанного в самом темном углу стенного шкафа.
 — Кончай обсуждать эти картины. Я хочу поговорить с тобой об очень важном. — Эриел изящно взмахнула руками в жесте полного отчаяния, повернулась и снова зашагала в дальний конец зала.
 — Для меня эти картины сейчас самое важное. Куда важнее, чем все, что ты можешь мне сказать, Эриел. Ты же знаешь, у меня сегодня вечером открытие. — Мэтти наклонилась к стопке картин, стоящих у стены. Она их только что распаковала, и ей не терпелось увидеть, как они будут выглядеть на стенах ее галереи.
 — Еще одно открытие для очередного скучного художника, рисующего хорошенькие картинки для людей, любящих милое искусство?
 Мэтти обиделась за Силка.
 — В этих картинах нет ничего скучного. — Она взяла две первые попавшиеся и повесила их на стену. — Ты только посмотри, Эриел. Хорошенько посмотри, черт возьми, и тогда скажи, скучные ли они.
 Эриел театрально вздохнула и окинула безразличным взглядом обе картины. Одна изображала странно волнующую сцену в гавани, другая — джунгли, дышащие скрытой угрозой.
 — Островные пейзажики? Пощади меня, Мэтти. Такие картины вешают в номерах гостиниц. Их повсюду продают десятками. Все одинаковые. Но я уверена, твои клиенты будут от них в восторге. По сравнению с цветными календарями — это шаг вперед. Им это покажется великим искусством.
 — Эриел, ты склонна к элитарности, эгоцентрична и смотришь на искусство, будто в шорах. Что с тобой такое? Ты что, считаешь настоящим искусством только то, которое выражает личный невроз художника? Так позволь тебе сообщить: ты и подобные тебе не продержались бы и пяти минут во времена Ренессанса.
 От неожиданности Эриел растерялась. В семье Шарпов считалось аксиомой, что Мэтти не смеет ставить под сомнение художественные вкусы других членов семейства, ибо недостаточно в этом разбирается.
 — Ради Бога, Мэтти, нет повода заводиться. И мне нужно поговорить с тобой совсем о другом.
 Но Мэтти уже завелась. Так приятно было спорить с Эриел. Странно, но в последнее время она делала это все чаще и чаще. По сути дела, постоянно, с тех пор как вернулась с островов.
 — Знаешь что? — огрызнулась она. — В добрые старые времена люди понимали, чего следует ждать от искусства. Оно должно было им нравиться. Оно должно было разговаривать с ними, а не только с художником. Предполагалось, что оно должно нести нечто важное, общее для всех. И оно обязано было быть прекрасным. И представлять определенные идеалы и ценности, мечты и надежды.
 — Мэтти, это заходит уже слишком далеко.
 — Тогда люди понимали, что такое хорошее искусство, умели его разглядеть и именно его покупали. Художники рисовали, чтобы угодить покупателю, и ты не станешь отрицать, что некоторые величайшие полотна были написаны именно с этой целью. Теперь же ваш элитарный кружок пытается учить покупателя, что ему должно нравиться, и вам удается уговорить людей купить многое из того, что, по вашему мнению, является хорошим искусством. Но у меня другие клиенты. Они покупают только то, что действительно хотят купить, то, что им приятно повесить
 У себя в доме.
 — Мэтти, это какое-то безумие! Я не желаю обсуждать с тобой вопросы искусства.
 — Так посмотри как следует на картины Силка Таггерта и посмей сказать, что они плохие! — заорала Мэтти.
 — Мэтти, ради Бога, не кричи так, — прошипела Эриел.
 — С чего бы это? Мне нравится на тебя кричать. Мне кажется, я таким образом освобождаюсь от стресса. Который копила годами, если говорить правду. Посмотри на картины Силка, черт возьми!
 — Ладно, ладно, я смотрю, довольна? Возьми себя в руки. Такая эмоциональность вовсе не в твоем духе. — Эриел повернулась к картинам. Она рас —
 Сматривала их две или три долгие минуты. Задумчиво прищурилась.
 — Ну? — настаивала Мэтти. — Попробуй назвать их скучными.
 — Нет, — неохотно признала Эриел. — Они не скучные. Этот парень талантлив, тут спору нет.
 — Очень талантлив!
 — Ладно, ладно, очень талантлив. Жаль, что он тратит свой талант на миленькие пейзажики.
 — Как раз то, что он использует знакомые темы, и делает его таким доступным. Как ты этого не понимаешь? Эти картины действуют на тебя на нескольких уровнях. От чисто физически привлекательного до духовно стимулирующего. Люди, простые люди, любят такое искусство. И вот что я еще тебе скажу, Эриел. Флинн сможет тоже добиться такого эффекта, если возьмется за более реалистическое искусство.
 Эриел резко повернулась. В глазах горела ярость.
 — Не смей совращать Флинна и заставлять его писать такие картины! Ты меня слышишь? Не смей! Мэтти вздохнула, весь ее гнев прошел.
 — Ладно, забудь. Послушай, Эриел, мне действительно надо здесь поработать перед открытием. Если не возражаешь, я бы принялась за дело.
 Эриел поколебалась.
 — Давай помогу тебе. Думаю, ты права, решив сгруппировать картины по темам. Я буду вешать пейзажи джунглей.
 Мэтти с изумлением уставилась на нее.
 — Спасибо.
 — И не удивляйся так. Не всегда же я стерва, сама знаешь. И потом, я сказала, что хочу с тобой поговорить, а другого способа это сделать мне, похоже, не найти.
 — Так и знала, что тут что-то кроется. — Мэтти поправила картину, изображающую гавань, и отошла на шаг, чтобы полюбоваться ею. — Ну, начинай. Какую лекцию ты собралась мне сегодня
 Прочитать?
 — Я хочу знать, о чем ты думаешь, собираясь замуж за Эбботта. — Эриел тоже повесила картину. — Как это случилось, Мэтти? Я о помолвке.
 — Трудно объяснить. Я и сама не совсем понимаю, как это случилось. Да и не уверена я, что помолвлена. Это Хью так объясняет ситуацию, не я. Я сама еще не решила.
 — Да ладно, Мэтти, не лги. Мужик живет у тебя. Говорит всем, что женится на тебе. Признайся честно, ты это делаешь, чтобы доказать, что можешь иметь то, что имела я?
 — Я не хочу ничего доказывать.
 — Не правда. Ты мне всегда завидовала. Моему таланту, моему успеху, моей внешности. Всему.
 — Это не так. Ну, разве что когда мы еще были детьми… Но то было давно, Эриел. Люди взрослеют.
 — Так ли? Тогда почему тот, за кого ты собралась замуж, один из моих бывших? В данном случае бывший жених. Не слишком ли много совпадений?
 Почему ты выбрала именно его? Скажи мне, Мэтти. Давай признавайся.
 — Я его не выбирала. По крайней мере на этот раз. Он выбрал меня. — Мэтти направилась в офис, чтобы взять необходимый инструмент.
 Эриел пошла за ней и остановилась на пороге.
 — Он выбрал тебя? Что ты хочешь этим сказать?
 — Спроси Хью. Это он настоял на помолвке. Я целый год намеренно избегала его. Он так устроил, чтобы мы встретились на Чистилище, не я. В любом случае к тебе это отношения не имеет.
 — Не имеет? Он мой бывший жених, черт побери!
 — Ну и что? — огрызнулась Мэтти. — Ты его бросила, забыла? Он не был тебе нужен.
 — Он и тебе не нужен, Мэтти. Послушай меня, я хочу тебе только добра. Он тебе не подходит. Поверь мне. Я его знаю. Если тебе нужен кто-то из моих мужчин, возьми Эмери. По крайней мере он по-настоящему хорошо к тебе относится.
 — Благодарю покорно.
 — Ну да, возможно, он слишком стар для тебя, да и карьера его в упадке, но он знает мир и людей. Ты с ним можешь говорить об искусстве, о вине, о книгах. Он с уважением относится к твоей карьере. Он не станет пытаться утащить тебя на Богом забытый остров и ждать, что ты будешь сидеть под пальмой и колоть кокосовые орехи.
 — Я не хочу выходить замуж за Эмери, большое спасибо. И не собираюсь сидеть под пальмой и бездельничать.
 — А что еще ты сможешь делать в той дыре? Или ты надеешься, что Хью изменится? Если так, то тебя ждут неприятные сюрпризы. Я-то знаю. Я тоже думала, что смогу цивилизовать его. Но ошиблась. И, если он не пожелал измениться в угоду мне, почему он станет это делать, чтобы ублажить тебя?
 Мэтти порылась в ящике с инструментом и нашла отвертку. Крепко зажав ее в руке, она повернулась к сестре.
 — Извини меня, Эриел. Мне еще много картин вешать.
 Выражение лица Эриел смягчилось.
 — О Мэтти, прости, если я тебя обидела. Я же стараюсь тебе помочь, клянусь. Я с тобой говорю, как старшая сестра. Какое-то время я надеялась, что смогу заставить Хью все понять и переехать в Штаты. Но вскоре я выяснила правду. Он этот чертов остров не променяет ни на какую женщину.
 — Уйди с дороги, Эриел. Мне надо работать.
 — Мэтти, не может быть, чтобы ты хотела за него замуж. Он отсталый мужик. Из средневековья. Его отношение к браку и женщине устарело уже несколько сотен лет назад. Ну, я знаю, то, что он делает в постели, поначалу увлекает, но от этого устаешь, поверь мне.
 Мэтти почувствовала, что становится пунцово-красной.
 — Хоть ты и сестра мне, Эриел, но свою любовную жизнь обсуждать с тобой я не собираюсь.
 — Почему нет? — криво усмехнулась Эриел. — Только вообрази, какими милыми секретами мы можем поделиться, как сестры, спавшие с одним и тем же мужчиной. Давай признаем, не так уж он и хорош в постели.
 — Заткнись, Эриел. — В душе Мэтти снова поднимался гнев.
 — Да правда это, Мэтти. Предупреждаю тебя, этот его стиль «сунул, вынул — и бежать» быстро надоедает.
 — Я сказала, Эриел, заткнись! Не хочу больше слышать ни слова.
 — Хью тебе не подходит. Как не подходил мне. Насколько я могу судить, он не подходит ни одной современной женщине. Он отсталый, бесчувственный, неотесанный чурбан, Мэтти. Послушай меня. Мы же говорим о твоем будущем.
 — Ладно. Ты хочешь, чтобы я это сказала? Что я боюсь? Что сама не знаю, что делаю? Хорошо, я боюсь, я это признаю. Я не понимаю, что нашло…
 Легкий шорох открываемого бумажного пакета заставил Мэтти замолчать и посмотреть мимо сестры на дверь. Там стоял Хью, прислонившись плечом к притолоке, и что-то делал с пакетом из китайского ресторанчика, находившегося за углом. Когда в помещении наступила внезапная тишина, он поднял голову от пакета и спокойно проговорил:
 — Не смущайтесь, продолжайте. — Потом достал из пакета небольшую картонную коробку. — Я зашел, чтобы принести Мэтти обед. Решил, что ей стоит подкрепиться перед открытием.
 — Бог мой, — выдохнула Эриел. — Посмотри на себя. Такой спокойный. Такой отвратительно уверенный в себе. И как ты можешь быть таким полным и совершенным негодяем, Эбботт? Как ты можешь?
 — Ну, — задумчиво протянул Хью, — должен тебе признаться, это непросто.
 — А, заткнись! — Эриел метнулась мимо него в облаке черного шелка.
 Секундой позже входная дверь открылась и с грохотом захлопнулась.
 В офисе опять наступила тишина.
 Хью посмотрел на отвертку, которую Мэтти продолжала судорожно сжимать в руке.
 — Вот что я тебе скажу. Если ты тихо и осторожно положишь ее на стол, я дам тебе поесть.
 Мэтти почувствовала, что дрожит. Она бросила отвертку на стол, обошла его и резко опустилась в кресло — у нее просто подогнулись колени.
 Она молча смотрела, как Хью достает из пакета еду — вермишель и овощи в ароматном арахисовом соусе.
 — Ешь, — велел Хью, расстилая на ее коленях салфетку и подвигая ей картонную тарелку с вермишелью. — Когда закончишь, я помогу тебе повесить остальные картины.
 — Спасибо. — Мэтти тупо уставилась в тарелку.
 — Не стоит благодарности. Даже от нас, отсталых, бесчувственных, неотесанных чурбанов, может быть какая-то польза.
 Мэтти продолжала неподвижно смотреть на вермишель.
 Хью принялся за свою порцию. Целую минуту он молча жевал, потом поднял одну бровь и спросил:
 — Значит, сунул, вынул — и бежать?
 Мэтти моргнула и наконец взяла свои палочки.
 — А что, это совсем неплохо.
 — Спасибо и на том, — нарочито скромно поблагодарил Хью. — Знаешь, я ведь учусь. И готов приложить все усилия и совершенствоваться. Я схватываю на лету.
 И внезапно Мэтти не могла уже больше сдерживаться. Она вспомнила его страстную, эротичную, невероятно сексуальную манеру любить и принялась хихикать. Хихиканье перешло в смех, и через мгновение она уже хохотала. Хью с любопытством наблюдал, вполне довольный собой.
 Только позже она сообразила, что смех этот был еще лучшей отдушиной для стресса, чем гнев, который она обрушила на свою сестру.
 И именно Хью она должна благодарить за то, что он дал ей возможность так разрядиться.
 Выставка картин Силка Таггерта имела колоссальный успех. Большую часть вечера Хью провел, небрежно прислонившись к стене с бокалом шампанского в руках, искренне сожалея, что его приятель не может этого видеть. Силк бы порадовался, глядя, как эта изысканная публика сходит с ума по поводу его полотен. Хью старался запомнить услышанные им обрывки разговоров как можно точнее.
 …Во мне они вызывают какое-то странное желание… Мне не терпится повесить этот пейзаж с лагуной у себя в гостиной… Такие необыкновенные, естественные краски… Какой контраст с серыми, коричневыми и черными полотнами, которых полным-полно в других галереях Сиэтла… Так смело, все просто вибрирует… Приятный контраст. Мне надоели подтексты… Джунгли прямо-таки дышат… Опасные, но прекрасные… Уловил силу природы…
 Мэтти была повсюду, выглядела по-деловому — в строгом костюме, волосы тщательно уложены в пучок. Она все время находилась среди посетителей, беседовала с потенциальными покупателями и не обращала внимания на опустошения, производимые на столах несколькими явно голодными художниками. Она еще раньше сказала Хью, что считает еду, которую поглощают отощавшие живописцы, своим вкладом в искусство.
 — Совсем неплохо, — заявила молодая женщина с зелеными волосами и массой металлических украшений, обращаясь к Хью.
 — Вы имеете в виду картины? — спросил Хью.
 — Нет. Еду. Картины хорошие, но жратва просто потрясающая, верно? Мэтти всегда устраивает настоящий пир. Она не такая скупая, как владельцы других галерей. — Молодая женщина, прищурившись, взглянула на Хью.
 — А вы кто? Тот самый художник?
 — Нет. Его друг. Он не смог приехать.
 — Жаль. Приятно, наверное, смотреть, как у людей крыша едет от твоих работ. Я бы все отдала, чтобы они так обалдели, глядя на мои работы.
 — А что вы делаете?
 — Я занимаюсь металлической скульптурой. Меня зовут Шок Вэлью. Шок Вэлъю Фредериксон. Но я подумываю о чем-то другом. Что более соответствует моему новому направлению, понимаете?
 — Э-э…
 — Мои работы становятся более тонкими, — терпеливо объяснила Шок Вэлью. — У меня сейчас куча идей благодаря Мэтти.
 — Мэтти? А каким образом, черт возьми, она с этим связана?
 — Да она вроде этих старомодных меценатов, поняли? Она меня подкармливает, пока я работаю над моей последней вещью. Когда-нибудь я с ней рассчитаюсь.
 — Угу. И сколько же вы ей должны?
 — Точно не помню, — небрежно ответила Шок Вэлью. — О, вон идет мой приятель. Не видела его
 С тех пор, как он сломал ногу, выступая в парке. Приятно было поговорить, кто бы вы там ни были. Увидимся еще.
 Несколько часов спустя Хью наблюдал, как Мэтти аккуратно запирает галерею. Она явно находилась в приподнятом настроении.
 — Прошло хорошо, верно? — Хью взял ее под руку и повел в сторону дома.
 — Очень хорошо. Я все продала, что у меня было. Надеюсь, Силк будет доволен.
 — Конечно. Он будет счастлив, как маленький ребенок на Рождество. Он же никогда раньше не пользовался успехом. — Хью немного помолчал, размышляя. — А ведь ты в этом деле основательно поднаторела, да?
 — В каком деле?
 — Ну, общаться с кучей потенциальных покупателей и все такое. Демонстрировать работы Силка. Управлять галереей. Все вместе.
 — Я этим зарабатываю на жизнь, — спокойно согласилась она.
 — Угу.
 — Что-то не так, Хью?
 — Да нет.
 — Ой ли?
 — Просто смотрел я на тебя сегодня и о многом задумался, вот и все, — пробормотал он, жалея, что вообще открыл рот.
 — Например?
 — Да не важно. — Но все дело было в том, что он определенно начал волноваться. Мэтти в этом мире чувствовала себя как дома. Она имела здесь успех. Здесь у нее были друзья. Она была своей среди творческой братии.
 Сегодня он воочию увидел, как прекрасно она вписывается в это окружение, и сознание этого угнетало его. До сих пор он полагал, что она легко приспособится к жизни на острове, когда придет время, а теперь стал беспокоиться, что такое время не наступит никогда.
 Он наивно полагал: стоит ему убедить Мэтти, что она вовсе не дублерша Эриел, как она все бросит и поедет с ним на остров.
 Теперь он уже сомневался, возможно ли это. Объективно говоря, что он мог ей предложить взамен той жизни, какую она ведет в Сиэтле?
 Только себя.
 Силк оказался прав. Прошли те добрые старые времена, когда мужчина мог рассчитывать, что женщина последует за ним всюду. Возможно, Шарлотта не зря называет его самонадеянным.
 — Хью? Что-нибудь не так? — Мэтти обеспокоенно смотрела на него. Они как раз подошли к ее дому.
 — Все так. Не бери в голову, Мэтти. — Он открыл кодовый замок, прошел с Мэтти по холлу и нажал кнопку лифта. Мэтти продолжала обеспокоенно посматривать на него, но он не обращал внимания. Он думал.
 По правде говоря, Хью так сосредоточился на своих новых проблемах, что едва не упустил из виду странный факт: задвижка на входной двери квартиры Мэтти была открыта.
 Он сам лично закрывал ее. Таких ошибок он не делал.
 Кто-то сегодня открывал дверь и забыл поставить на место задвижку. Этот кто-то мог еще находиться внутри.
 Хью сделал шаг назад и прикрыл рот Мэтти ладонью, чтобы не дать ей возможности что-нибудь сказать. Она замерла, только глаза расширились в немом вопросе.
 — Кто-то внутри, — прошептал он ей на ухо. И убрал руку, когда она закивала, показывая, что поняла. Мэтти одними губами произнесла:
 — Полиция?
 Он отрицательно покачал головой и тихо провел ее по коридору к двери в небольшую кладовку. Открыл ее, сунул руку внутрь, нашел выключатель, который выключал свет в холле, и щелкнул им. Холл у дверей Мэтти мгновенно погрузился в темноту. Слабо светился только сигнальный огонь в конце коридора.
 — Хью? — Тихий шепот Мэтти теперь явно принял оттенок беспокойства.
 — Жди здесь.
 — Что ты собираешься делать? Может, там грабитель. Тебе не положено с ним связываться. Ты должен от соседей позвонить в полицию.
 — Дай мне две минуты. Если я за это время не разберусь, звони в полицию.
 — Я бы не хотела, чтобы ты…
 — Тихо, детка. Сейчас вернусь.
 Ему пришла в голову мысль, что за дверью мог быть не вор, и это заставило его проявить особую осторожность. После всех событий на Чистилище, убийства Роузи и исчезновения Гиббса вполне логично предположить, что здесь нечто большее, чем простая квартирная кража.
 А если так, Хью хотел получить ответы на некоторые вопросы. Глупо было бы не воспользоваться такой возможностью.
 Его глаза уже привыкли к темноте, Хью толкнул дверь и, пригнувшись, быстро вошел. Он рассчитывал, что темнота за его спиной прикроет его.
 Он хорошо помнил обстановку в студии, поэтому нырнул за большой кожаный диван и распластался на полу.
 Сначала посмотрел наверх. Там никого. В этом он мог быть уверен, потому что света из окон оказалось достаточно.
 В комнате свет не горел. Тот, кто вошел сюда раньше, выключил и свет в кухне, намеренно оставленный Хью.
 Хью как раз обдумывал этот факт, когда услышал, что кто-то зашевелился на диванных подушках. Кожа тихонько скрипнула.
 Хью вскочил на ноги, метнулся через спинку и всей тяжестью придавил того, кто лежал на диване.
 Т «» У
 Мужчина вскрикнул от неожиданности, но тут же задохнулся и стал биться под Хью, как рыба на крючке. Его суматошные движения привели к тому, что он и Хью с глухим стуком свалились с дивана на ковер.
 Хью прижал человека к полу и тут же поморщился, когда его ноздрей достиг легко узнаваемый запах коньяка.
 Кто бы ни был этот человек, он явно произвел налет на небольшой запас спиртного в квартире Мэтти.
 — Эй, — наконец сумел выговорить незнакомец сдавленным голосом. — Прекратите немедленно. Отпустите меня.
 Загорелся свет.
 — Я вызвала полицию, — громко возвестила Мэтти от распахнутых дверей. — Они сейчас приедут. Хью, ты как там?
 Хью всмотрелся в лежащего под ним человека.
 — Черт. Лучше отмени вызов.
 — Ну, по правде говоря, я еще не звонила, — пояснила Мэтти, входя в комнату. — У меня не было возможности. Я просто сказала так на всякий случай, если тот, кто сюда залез, вздумает стрелять, чтобы пробиться. Я решила, что угроза приезда полиции может его остановить… — Она неожиданно замолчала, глаза удивленно расширились. — Бог ты мой! Что ты делаешь, Хью? Это же не грабитель!
 — Привет, Мэтти. — Флинн Грэфтон взглянул на нее из-под Хью. Светлые волосы, подобно
 Нимбу, рассыпались вокруг его головы. Глаза были покрасневшие и мутные. — Извини, что так получилось.
 — Бог ты мой, да это Флинн! — Обеспокоенная Мэтти поспешила к нему. — Ради всего святого, отпусти его, Хью. Ты ему ничего не сломал? Флинн, ты как?
 — Да нормально он. — Хью поднялся на ноги, раздосадованный той скоростью, с какой беспокойство Мэтти переместилось с него на мужа Эриел.
 — Кажется, я в порядке. — Флинн слегка потряс головой, как бы пытаясь ее прочистить. Медленно сел и прижмурил глаза от света, а Мэтти тем временем наклонилась к нему. — Черт, ты на меня навалился, как танк, Эбботт. За кого ты меня принял? За Джека Потрошителя?
 — Все возможно. Какого черта ты здесь делаешь, Грэфтон? И как ты вошел?
 — У Эриел есть ключ. Я им воспользовался. — У него слегка заплетался язык.
 — Зачем? — грубо спросил Хью. Мэтти нахмурилась.
 — Прекрати приставать к нему. Разве не видишь, что он еще не оправился от твоего нападения? Я надеюсь, ты ничего ему серьезно не повредил.
 Такого рода травмы могут привести к болезням, связанным со стрессом, от болей в спине до головных болей. Ты определенно перестарался, Хью.
 — Я перестарался? — Хью смотрел на нее так, будто не верил своим глазам. — Мужик влезает в твою квартиру, пьет твой коньяк, разваливается на твоем диване, дожидаясь, когда ты вернешься, и при этом оставляет следы, явно указывающие на ограбление, а ты говоришь, я перестарался, когда бросился на него?!
 — Слава Богу, что у тебя пистолета не было. Именно в таких ситуациях и происходит случайная перестрелка.
 Хью поднял глаза к потолку, моля о терпении.
 — Будь справедлива. Я никогда в жизни никого случайно не подстрелил. Я такие вещи делаю преднамеренно.
 — Успокойся, Хью, — попыталась уговорить его Мэтти. — Я понимаю, ты все еще на взводе, но злиться вовсе нет нужды.
 — На взводе? Злиться? Так ты, детка, еще ничего не видела.
 Она жизнерадостно улыбнулась.
 — Почему бы нам всем не выпить по чашке чая на травах? У меня есть мята. Это успокоит всем нервы.
 — С моими нервами все в порядке, благодарю. У меня не слишком радужное настроение, но нервы в лучшем виде.
 — Ну, тогда, может, Флинн хочет чаю, — сказала Мэтти, глядя вниз на художника, с трудом встающего на колени.
 — Нет, — прошептал Флинн, умоляюще протянув руку с таким видом, будто страдал от морской болезни. — Никакого чая на травах. По правде говоря, меня немного покачивает в данный момент. Не хотелось бы испортить твой чудесный ковер.
 — Не вздумай здесь блевать, — предупредил Хью.
 Мэтти снова нахмурилась.
 — Зачем ты ему угрожаешь, Хью? Ему от этого еще хуже.
 — Может быть, тебя это ужасно удивит, Мэтти, но плевать я хотел, хуже ему или лучше. — Хью повернулся к Флинну, пытающемуся вскарабкаться на диван. — Брось разыгрывать из себя оскорбленную невинность и говори, что ты здесь делаешь, пока я не дошел до максимального стресса, не отнес тебя к окну, не открыл его и не уронил тебя нечаянно на улицу.
 — Хью! — Мэтти осуждающе взглянула на него.
 Хью не обратил на нее внимания. Он не сводил взгляда с Флинна.
 — Давай объясняйся, Грэфтон. Флинн наконец оказался на диване и устало откинулся на подушки. Взялся руками за голову.
 — Я пришел спросить, не разрешит ли мне Мэтти здесь переночевать.
 — Черта с два! Ну все. Пошел выбрасывать тебя из окна. Но сначала я разукрашу твою симпатичную физиономию в неоимпрессионистском стиле. — Хью сделал шаг вперед.
 — Нет, Хью, остановись! Остановись сейчас же! — Мэтти бросилась ему наперерез, протянув руки ладонями вперед. — Это тебе не Чистилище и не остров Святого Габриэля, черт побери. Ты в цивилизованном мире, так что веди себя как цивилизованный человек, слышишь?
 — Уйди с дороги, Мэтти.
 — Нет, я не уйду с дороги. Это мой дом, и я здесь командую. И я не разрешу тебе побить Флинна. Понятно? Я уверена, когда он говорил, что хочет здесь переночевать, он имел в виду совсем не то, что ты подумал.
 — Он имел в виду, что хочет провести с тобой ночь. Ты же слышала, ин сам сказал! — зарычал Хью. — Уйди с дороги, Мэтти!
 — Он только хотел поспать на диване, ведь так, Флинн? — повернулась Мэтти к своему незваному гостю за подтверждением.
 Флинн, явно озадаченный всей этой суетой, поднял голову.
 — Конечно. Хотел поспать на диване. Мы с Эриел поссорились. Пришел попросить тебя приютить меня, Мэтти. А в чем дело?
 — Я ему не верю. — Хью одарил Мэтти холодным взглядом. — Он что, регулярно спит на твоем диване?
 — Разумеется, нет. — Мэтти с беспокойством посмотрела на Флинна. — Это в первый раз. Полагаю, вы поссорились основательно, Флинн?
 — Вдрызг. — Флинн завалился на подушки и устало закрыл глаза. — Я продолжаю себя уговаривать, что она в начале своего периода ранней зрелости, но я уже больше ни в чем не уверен. Я знаю, она по характеру человек вспыльчивый, но в последнее время она как с ума сошла. Рвет и мечет.
 Мэтти успокаивающе похлопала его по плечу.
 — И из-за чего вы поругались?
 — Все то же. Мои работы. Но на этот раз она просто взбесилась.
 — Почему?
 — Потому что я объявил ей, что решился. У меня есть несколько полотен, которые я хотел бы показать тебе, Мэтти. Хочу, чтобы ты сказала, сможешь ли продать их своим клиентам из числа преуспевающих Медичи и Борджиа.
 Мэтти опустилась на диван рядом с Флинном.
 — Неудивительно, что Эриел взбесилась. Она же с самого начала возражала против этой идеи.
 — Ну да. Но я решил сделать это, Мэтти. Я больше не могу жить на ее деньги. Да и кроме того, по правде говоря, мне чертовски надоело заниматься искусством только ради искусства. Дьявол, может, я
 Еще хочу хоть, через столько лет доказать твоему папаше, что он был не прав. Может, я хочу показать ему, что могу заработать на жизнь искусством. Не знаю. Знаю только, что хотел бы выставить некоторые мои работы в твоей галерее.
 — Я понимаю, — сказала Мэтти и вновь похлопала его по плечу.
 — Слушайте, все это жутко трогательно, но вы не забыли, что я здесь? — насмешливо прервал их Хью. — И можете мне поверить, с характером Эриел я знаком хорошо. Но это не оправдание, чтобы приходить сюда в поисках места для ночевки. Никто не будет спать в квартире Мэтти, кроме меня. Я достаточно ясно выражаюсь?
 — Слушай, Хью, — попробовала успокоить его Мэтти, — нет никакой нужды метаться, пытаясь защитить свою территорию. Посмотри, сколько времени. Уже слишком поздно, чтобы искать место, где переночевать. Почему бы ему не провести ночь здесь?
 — Забудь о нем, — провозгласил Хью. — Убирайся, Грэфтон. Немедленно. Флинн уныло кивнул.
 — Я вызову такси.
 — В этом нет никакой необходимости, Флинн, — твердо заявила Мэтти. Она бросила на Хью сердитый взгляд и снова повернулась к Флинну. — Куда ты пойдешь в такой час? В гостиницу? Это будет стоить безумных денег, а у тебя их нет, забыл? — У меня есть кредитные карточки Эриел.
 — Блестящая мысль, — пробормотал Хью. — Воспользоваться кредитной карточкой жены, чтобы спрятаться от нее же в каком-нибудь фешенебельном отеле .в центре города. Здесь есть определенная поэтическая справедливость.
 — Нет, думаю, это будет нехорошо, верно? — Флинн выпрямился, приняв страдальческий, но благородный вид. — Я что-нибудь придумаю, Мэтти. Не волнуйся за меня. Слишком поздно, чтобы идти в какую-нибудь богадельню, но я всегда могу воспользоваться подъездом.
 Мэтти пришла в ужас.
 — Но, Флинн, ты не можешь спать на улице. Я этого не позволю.
 Хью посмотрел на эту патетическую сценку и вытащил из заднего кармана джинсов бумажник.
 — Вот что я скажу. Я вам облегчу задачу, дам тебе денег на гостиницу, Грэфтон. Готов заплатить, только бы ты отсюда убрался.
 Мэтти вскочила с дивана и направилась к Хью с такой решимостью во взгляде, что он непроизвольно попятился.
 — Прекрати вести себя как ревнивый Тарзан. Почему бы Флинну здесь не переночевать? Уже далеко за полночь. Я его в такое время никуда не пущу.
 — Тогда пусть отправляется домой, в свою собственную постель.
 — Это моя квартира, он мой родственник, и я разрешаю ему остаться здесь.
 Хью понял, что грядет поражение, но все-таки предпринял последнюю попытку: упер руки в бока и испепелил Мэтти своим самым уничтожающим взглядом.
 — Я сказал, он уйдет.
 — Ты не имеешь права здесь распоряжаться.
 — В самом деле? Если у тебя провалы в памяти, так позволь тебе напомнить, что мы обручены. Это дает мне кое-какие права, черт возьми.
 Она некоторое время холодно разглядывала его, но тут же решительно изменила тактику:
 — Хью, я не хочу из-за этого ссориться. Флинн слишком много выпил, у него депрессия и стресс, да и денег нет. Ничего с тобой не будет, если он один раз переночует здесь на диване. Ну пожалуйста!
 — Черт возьми, Мэтти. — Несправедливо, что женская мольба может пробиться сквозь мужскую броню с такой легкостью, сказал себе Хью, начиная сдаваться.
 Их негромкую перепалку прервал легкий храп. Хью взглянул в сторону дивана и обнаружил, что человек, которого он пытается изгнать, уснул. Со стратегической точки зрения положение было безнадежное. В таких случаях единственный выход — организованное отступление.
 Ну и месть, разумеется. В ней всегда есть своя сладость.
 Через полчаса Хью растянулся рядом с Мэтти и привлек ее к себе. Он терпеливо ждал, пока она искала одеяло, чтобы укрыть Флинна, чистила зубы, принимала вечернюю порцию витаминов и надевала простенькую фланелевую ночную рубашку.
 — Хью, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты уступил и разрешил Шлинну остаться, — прошептала Мэтти, поудобнее устраиваясь около него. — Я знаю, ты разозлился, застав его здесь, и, разумеется, в таких обстоятельствах имел полное право прореагировать так, как ты это сделал. Это не повторится, обещаю.
 — Тут ты права. Это не повторится. — Он поцеловал ее в шею, вдыхая завораживающий женский запах ее тела. Понял, что уже готов к действию, и позволил своей руке скользнуть по ее плечу.
 — Хью!..
 — Да, детка? — Он осторожно поднял ее скромную ночную рубашку до колен и потом потянул ее выше.
 — Хью, не сегодня. Не надо. — Она безуспешно отталкивала его жадные руки. — Флинн может проснуться, и будет ужасно неловко.
 — Тогда почему бы тебе, детка, не постараться быть тихой-тихой, как мышка? — Он осторожно раздвинул ее плотно сжатые ноги. Такая мягкая, подумал он. А кожа — как бархат. Он улыбнулся про себя, почувствовав, как по ее телу пробежала первая дрожь наслаждения. Ему ужасно нравилось, когда она так дрожала.
 — Прекрати, — прошипела Мэтти. — Ты хочешь со мной посчитаться, так?
 — Да что ты, детка. Я это делаю потому, что я такой мягкий и чувствительный человек, который чертовски тебя хочет. — Он нетерпеливо стащил с нее рубашку и перебросил через перила.
 Мэтти едва не вскрикнула, когда рубашка порхнула вниз.
 — Бога ради! Что подумает Флинн, когда увидит ее утром?
 — То, что нужно, то и подумает. Что я мечу свою территорию.
 — Ну, наверное, я еще должна быть благодарна, что ты не делаешь этого тем способом, каким пользуются волки и другие дикие звери, — сердито проговорила Мэтти. — Послушай, Хью, нет никакой необходимости относиться к этому так примитивно… Ох! — Она зажала себе рот рукой, потому что вдруг услышала собственный стон.
 — Тихо, детка, а то он услышит. Подумай только, как будет неловко. — Хью скользнул вниз, к ее ногам, вдоль очаровательных изгибов ее тела, и наконец добрался до сути.
 — Мммм, нет. Я же сказала, нет, ох! — Мэтти накрыла лицо подушкой. Одной рукой она придерживала ее, а другой крепко и болезненно вцепилась в волосы Хью.
 В этот момент он пустил в дело язык.
 — Ммм. — Мэтти сдернула подушку с лица. — О Господи, Хью!.. — Она снова зажала рот подушкой. — Ммммм. Нет, Хью…
 Хью дождался, когда она начала судорожно выгибать спину, а ее заглушенные стоны грозили перерасти во вскрики наслаждения, к которым он так привык за последние несколько дней.
 Решив, что Мэтти зашла уже слишком далеко, чтобы помнить о подушке в качестве глушителя, он пошире раздвинул ее ноги и медленно овладел ею.
 Потом сдернул подушку с ее лица и увидел, что она смотрит на него огромными сияющими глазами, крепко закусив нижнюю губу, чтобы остановить собственные крики.
 — Сунул, вынул — и бежать? — прошептал Хью и хрипло рассмеялся.
 — Я же сказала, это совсем неплохо.
 Он с усмешкой прижался к ее губам. Еще через мгновение заглушил ее вскрик освобождения и почувствовал, как она содрогнулась под ним.
 Быстро оторвавшись от ее губ, он зарылся в подушку, чтобы самому не возвестить громогласно о своем оргазме. Кровать под ними ходила ходуном.
 Мэтти разбудил громкий, пронзительный звонок телефона. Она судорожно попыталась заставить зловредный аппарат замолчать, и наконец ей удалось это сделать, поднеся трубку к уху.
 О чем она немедленно пожалела. Слезливый крик Эриел прозвучал громче телефонного звонка.
 — Он там, с тобой, Мэтти, признавайся. Я знаю, что он там. Он бросился к тебе, как и все остальные.
 Дай ему немедленно трубку. Я хочу сказать Флинну Грэфтону прямо в лицо, что он никогда больше не окажется в моей постели. Сколько бы ни умолял.
 — И тебя с добрым утром, Эриел. Очень мило с твоей стороны позвонить. — Мэтти открыла глаза и уставилась в потолок. Она была в постели одна. Снизу слышались низкие мужские голоса и звяканье чашек. Оттуда поднимался аромат крепкого кофе.
 — Я надеюсь, ты удовлетворена, Мэтти, — вопила Эриел. — После всех этих лет ты наконец своего добилась. Ты сумела это сделать, так? Ты запустила свои мерзкие коготки в единственного мужчину, который мне нужен.
 — Эриел, вопреки распространенному мнению, что у нас с Флинном роман, это не соответствует действительности.
 Послышался щелчок, потом глухой звук, означавший, что кто-то снял трубку внизу.
 — О Господи, роман, — прошептала Эриел, по-видимому не сообразив, что кто-то подключился к разговору. — Роман. Я так и знала. А я-то еще надеялась, что это всего на одну ночь. Что-то, вызванное обстоятельствами момента, вроде твоего приключения с Хью год назад. Что-то, о чем у тебя хватило бы порядочности пожалеть, как ты сожалела о том случае. Но нет. И теперь ты этим хвастаешься, так?
 — Эриел, ты меня не слушаешь. Я тебе только что сказала, что я не сплю с твоим мужем. Я никогда не спала с твоим мужем. У меня нет никакого желания спать с твоим мужем. И у него нет желания спать со мной. Он любит тебя.
 — Он пошел к тебе прошлой ночью. Домой не вернулся. Пошел прямо к тебе. Ты утешила его, Мэтти, как утешала других? Сказала ему, что понимаешь, под каким он находится стрессом? Черт бы тебя побрал!
 — Ради Бога, остановись на секунду, Эриел, — резко приказал Хью. — Верно, Грэфтон здесь. Он спал на диване. Я-то знаю. Только я могу спать в постели Мэтти. Поверь мне, третьего я бы там обязательно заметил. Я в таких делах щепетилен.
 — Хью? Ты тоже там? — Рыдания Эриел невероятно быстро смолкли.
 — Я здесь, а как же.
 — И был там всю ночь?
 — А где, черт возьми, мне еще быть? Я ведь помолвлен с Мэтти, забыла?
 — Слава Богу, — произнесла Эриел, немедленно превращаясь из жалкой жертвы в мстительную сварливую женщину. — Дай сейчас же трубку Флинну.
 — Со всем моим удовольствием, — согласился Хью.
 Послышалась какая-то возня, потом раздался спокойный голос Флинна:
 — Эриел?
 — Флинн, как ты можешь так со мной обращаться? Я так испугалась, когда утром проснулась и поняла, что ты не возвращался домой. Ты себе представить, что я пережила? Ты можешь понять, что для меня значит звонить собственной сестре и разыскивать тебя? Как смеешь ты так поступать?
 — Ты же сама велела мне убираться и не приходить, разве ты забыла? — Голос Флинна звучал так, будто он чем-то занят. Кроме того, создавалось впечатление, что говорит он с полным ртом.
 Мэтти положила трубку, вылезла из постели и потянулась за халатом. Потом посмотрела вниз, наклонившись через красные металлические перила, достающие ей до пояса.
 Первое, что она заметила, была ее рубашка, переброшенная довольно небрежно через спинку кресла, на котором сидел Хью.
 Сам Хью развалился в кресле и явно чувствовал себя хозяином в собственном доме. В руке он держал кружку с кофе, а на низеньком столике перед диваном стояла тарелка с овсяными лепешками. Хью не потрудился надеть на себя ничего, кроме джинсов, быстро сообразила Мэтти. Голые ноги лежат на кофейном столике, а голые плечи сверкают под утренним солнцем.
 Флинн, весьма помятый после ночи, проведенной в одежде, жевал лепешку и слушал монолог Эриел.
 — Я тебя слышу, Эриел, — заметил он спокойно. — Остынь, душа моя. Ты уже все сказала.
 Флинн откусил еще кусок лепешки и сморщил нос, выслушивая ответ Эриел.
 — А что я должен был делать, раз ты заперла дверь? Стаять в холле и умолять впустить меня? — наконец спросил он.
 Потом еще немного послушал, не переставая жевать.
 — Нет, — заключил он после паузы. — Ничего не изменилось. Я знаю, тебе это не по душе, но я хорошенько обмозговал все и твердо решил. Я собираюсь просить Мэтти выставить мои картины из тех, что можно продать, и передумывать не буду. — Флинн прикончил лепешку и взял в руки свою кружку с кофе. — Эриел, возможно, я — самый гениальный из не открытых пока художников, но я еще и твой муж. Если нам повезет, может, я когда-нибудь стану и отцом. У меня ведь тоже есть гордость, правильно? Я хочу иметь собственный вес в нашей семье. Давай поговорим обо всем потом, когда ты успокоишься.
 Флинн аккуратно положил трубку и склонился над кофе.
 — Она очень расстроена, — сообщил он Хью.
 — Я тоже так подумал, — ответил тот. — Жаль, что не могу подсказать тебе, как лучше с ней обращаться, но по правде говоря, я не понимаю Эриел. Вы с ней — как вода и масло. Или как бензин и огонь. Выбирай.
 — Да, я знаю. Не то чтобы я не мог справиться с ее обычными настроениями. Ведь именно они делают ее большим художником. Она очень чувствительна, тут требуется деликатное обращение. Но вчера я просто не сдержался, понимаешь? Заявил ей, что устал ощущать себя мужчиной на содержании. Устал стоять в ее тени, не вносить ничего своего в наши отношения. Мы крепко поругались. Извини, что я пришел сюда. Не стоило этого делать.
 — Ну, один раз ничего страшного, — расщедрился Хью.
 — Такого больше не случится, — пообещал Флинн.
 — Точно, — удовлетворенно подтвердил Хью.
 — Просто это первое место, о котором я вспомнил, когда она захлопнула передо мной дверь. Дело в том, что Мэтти всегда казалась такой тихой, спокойной, рассудительной. Такой разумной и лишенной эмоций. Умиротворяющей.
 — У нее тоже бывают закидоны, — сухо заметил Хью. — Но она чертовски сильно отличается от Эриел, это следует признать. Я во время нашей помолвки никак не мог справиться с Эриел. Она либо слонялась в некой трагической депрессии, либо взрывалась ни с того ни с сего. Мне сурово приходилось, и через пару недель надоело и то, и другое.
 Флинн многозначительно кивнул.
 — Как я сказал, Эриел требует деликатного обращения.
 — У меня с этим проблемы.
 — Понимаю. Я теперь вижу, почему у вас не сложилось. Надеюсь, с Мэтти у тебя этих проблем нет?
 — Не беспокойся, — уверил его Хью. — Верно, иногда она срывается. Гордости слишком много. Но мне это понятно. Я могу с этим справиться. Дай мне
 Только время, и я всегда найду способ договориться с Мэтти, если она вдруг выходит из себя.
 Мэтти оглянулась в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы сбросить вниз. Оценивающе посмотрела на большую, тяжелую черную вазу, но отказалась от этой мысли, побоявшись прибить обоих насмерть. Поразмыслив, взяла стакан с водой, стоящий на прикроватном столике.
 — С женщинами типа Мэтти, — говорил в это время Хью, — первое дело — заставить их понять…
 — Чтоб ты знал, Хью Эбботт, — окликнула его Мэтти, перегибаясь через перила и выливая на него стакан воды, — ни одна стоящая женщина не желает поутру слышать, будто она настолько скучна, что с ней можно управиться без проблем. Вот видишь, я была права, с комплиментами у тебя туговато. Никакого изыска.
 Хью очень даже выразительно завопил и выбрался из кресла с невероятной скоростью, когда вода выплеснулась на его голову и плечи.
 Флинн с живым интересом наблюдал.
 — Как я уже сказал, — пробормотал Хью, вытирая салфеткой плечи, — у нее тоже бывают закидоны.
 — Теперь вижу. — Флинн взял еще одну овсяную лепешку и критически оглядел ее. — Тебе действительно нравятся эти штуки?
 — Привыкаешь, — ответил Хью. — Вот с чаем на травах и клоповым соком у меня дела идут хуже.
 Несколько позднее тем же утром Мэтти сидела за письменным столом в своем офисе и наблюдала за мечущейся по комнате сестрой. Последние пятнадцать минут Эриел то рыдала от ярости, то плакала от жалости к самой себе. Скоро уже стало трудно определить разницу. Но в любом настроении она умудрялась выглядеть, как всегда, экзотичной, в широких черных брюках и черной блузе с пышными рукавами.
 Мэтти снова чувствовала себя ущербно в простом деловом костюме кофейного цвета и бежевой кофточке. Возможно, это нитка жемчуга на шее делает ее туалет совершенно незапоминающимся, критически подумала она. Или тому виной туфли на низком каблуке? Придется ей и в самом деле в ближайшие дни пройтись по магазинам. С желанием иметь красный деловой костюм бороться становилось все труднее.
 А может быть, она уж совсем пустится во все тяжкие и купит себе еще красные туфли на высокой шпильке, вроде тех, которые брала взаймы у Евангелины Дэнжерфилд на ту сумасшедшую ночь на Бримстоуне.
 — Извини, что я так разошлась утром по телефону, — сказала Эриел, изящно сморкаясь в бумажную салфетку. — Сама поверить не могу. В последнее время, после всех этих долгих лет, роли, похоже, переменились. Я впервые к тебе вала. Просто смешно.
 — Очень смешно.
 — И нерационально.
 — Верно. Совершенно нерационально.
 — Особенно если знать, что для ревности нет абсолютно никаких оснований, — заключила Эриел.
 — Абсолютно, — согласилась Мэтти. Эриел круто повернулась и посмотрела на нее с выражением полной искренности.
 — Я хочу, чтобы ты знала, что я понимаю: нет никаких оснований для глупой ревности, Мэтти. Смешно, но когда дело касается Флинна, я начинаю плохо соображать. Никогда ничего подобного не испытывала в отношении другого мужчины.
 — Это потому, что ты никогда раньше не боялась потерять ни одного из твоих прошлых мужчин. Ведь никто из них по-настоящему не был тебе нужен.
 Эриел согласно кивнула.
 — Вероятно, ты права. Я действительно люблю Флинна. Я отношусь к нему совсем иначе, чем относилась к другим. Он единственный меня понимает. Впрочем, это не совсем так. Эмери тоже понимал меня, но, знаешь, вроде как учитель понимает ученика. Под конец нашего брака он уже не мог смириться с моим успехом.
 — А ты его понимала? Что он чувствовал, сознавая, что скатывается в полную неизвестность?
 — Вряд ли меня можно обвинить в том, что он больше не мог писать, — возразила Эриел.
 — Да знаю я, знаю. Забудь, что я об этом упомянула.
 Эриел снова охотно кивнула.
 — Хью, разумеется, никогда меня не понимал. Совершенно. Он для меня был чем-то диким. Представить себе сейчас не могу, как это меня угораздило довести дело до помолвки.
 — Вероятнее всего, тем же способом, что и меня, — усмехнулась Мэтти. — По команде. Хью прекрасно умеет командовать.
 — Да, я знаю. Это ведь ужасно раздражает, верно? Как только ты терпишь, Мэтти?
 — Иногда не терплю, — сказала Мэтти, с гордостью вспоминая, как она выиграла сражение по поводу того, где будет спать Флинн. Ведь выиграла же, черт побери. Заставила Хью Эбботта отступить. И еще облила его холодной водой сегодня утром. Нет, она определенно начинает проявлять характер.
 — Ну, бери его, пожалуйста, хотя я все еще считаю, что ты делаешь ошибку.
 — Спасибо, — пробормотала Мэтти.
 — Черт. Опять я тебя обидела, да? А ведь я пришла сюда извиниться, Мэтти! Я вела себя как последняя идиотка сегодня утром по телефону, и я прошу у тебя прощения за то, что наорала на тебя.
 Мэтти почувствовала, как ее брови ползут вверх. Скорее можно было дождаться, что у курицы вырастут зубы, чем услышать извинение от Эриел или кого-то другого из семьи по поводу устроенного скандала. Клан Шарпов считал вспышки темперамента делом обычным. Никого, кроме Мэтти, они не огорчали.
 — Не беспокойся, Эриел, — мягко проговорила она. — Тебя можно понять. Я бы и сама сделала ту же ошибку, если бы поссорилась с Хью, а он потом провел бы ночь у тебя.
 — Спасибо, Мэтти. Ты очень добра.
 — Ладно, ты извинилась, я тебя простила. Это тебе было известно с самого начала. Так что ты на самом деле от меня хочешь сегодня утром Эриел?
 Сестра снова высморкалась.
 — Считаешь, что так хорошо меня знаешь?
 — Ведь я знаю тебя всю мою жизнь, — улыбнулась Мэтти.
 — Тебе немало пришлось от меня вытерпеть за эти годы, правда?
 — Ну, не так уж все скверно, — заверила Мэтти, которой этот разговор уже начал надоедать.
 — Иногда, пока мы росли, я чувствовала себя виноватой, хоть и понимала, что для этого нет никаких оснований. Я хочу сказать, не моя вина, что я унаследовала талант, а ты нет, верно?
 — Конечно, не твоя.
 — Мне так хотелось, чтобы ты нашла себе занятие, в котором бы добилась потрясающего успеха, и мне бы не приходилось тебя так чертовски жалеть. Ты так старалась, за многое бралась, и кругом одни неудачи. Помнишь, ты решила стать балериной, как бабушка?
 — И не вспоминай. Я неделями хромала после этих занятий у станка.
 Эриел улыбнулась.
 — А потом ты решила, что можешь стать таким же великим художником, как мама. Ты до трех утра просиживала, занимаясь рисунком. Но так и не научилась даже изображать обнаженную натуру.
 — Действительно, дальше фруктов я не продвинулась. И не трудись напоминать мне, что потом, уже в колледже, я решила, что смогу писать, как отец… Эриел, к чему ты все это ведешь?
 Эриел театрально вздохнула.
 — Трудно выразить словами. Возможно, потому, что ты за многое хваталась и проваливалась до этой твоей галереи, ты узнала нечто такое, чего мы все не смогли узнать.
 Мэтти изучающе смотрела на сестру, вспоминая мрачные годы своих неудач.
 — И что же я такое узнала?
 — Не знаю. — Эриел взмахнула рукой с мокрой салфеткой. — Как вести нормальную жизнь. А может, как рисковать. Как пытаться, терпеть неудачу, принимать ее и снова пытаться сделать что-то другое. Из нас никому такого не приходилось испытывать. Мы всегда знали, что талантливы. Порой это заставляло нас нервничать, нам приходилось бороться, чтобы усовершенствоваться или продать свои работы, но мы всегда знали внутри себя, что он с нами, наш талант. У тебя никогда не было такой внутренней уверенности.
 — Ну, я действительно многое перепробовала, пока не нашла себя, это я признаю.
 Эриел опять высморкалась.
 — Но ты обрела приспосабливаемость, или как там еще сказать. Лучше понимаешь других. Терпимее к их слабостям и порокам. Доступнее.
 —  — Значит, я доступнее. Так что ты сейчас от меня хочешь?
 Эриел подняла на нее трагические глаза.
 — Совета я хочу, черт побери.
 — Совета? Ты ищешь у меня совета?
 — Пожалуйста, Мэтти. Не заставляй меня унижаться. Помоги мне. Я не знаю, куда еще обратиться. Ты, похоже, лучше понимаешь мужчин, чем я. Им с тобой уютно. Я никогда не интересовалась, уютно ли мужчинам со мной. Но теперь я прошу, чтобы ты научила меня, что делать с Флинном. Я не хочу потерять его, Мэтти. Я боюсь. И я беременна.
 — Ты беременна? — Мэтти не нашлась, что еще сказать. — А Флинн знает?
 Эриел отрицательно покачала головой.
 — Нет, я только недавно сама поняла. Еще не успела сказать.
 Мэтти подумала.
 — Здесь какие-нибудь сложности? Ты хочешь ребенка?
 — Да, но, Мэтти, я боюсь. Я же говорила, я не такая, как ты. Не могу все принимать безропотно. Не слишком хорошо справляюсь. Я перестала предохраняться, потому что Флинн все время говорил, что хочет детей и что нам надо поспешить. Но теперь, когда произошло неизбежное, я не знаю, что делать дальше. Веду себя глупо, ссорюсь с Флинном, обвиняю тебя, что ты с ним спишь. Не могу писать. Куда-то плыву по течению, барахтаюсь. Это ужасно.
 — Когда ты собираешься сказать Флинну?
 — Как ты не понимаешь? Я боюсь ему говорить. Я до смерти боюсь, что, когда он узнает, что станет отцом, он еще настойчивее начнет стремиться рисовать на продажу. Не хочу, чтобы он ради меня отказывался от искусства, Мэтти. Я не позволю ему принести такую жертву.
 — Потому что в глубине души знаешь, что, поменяйся вы местами, ты бы ради него такую жертву не принесла? — тихо спросила Мэтти.
 Эриел замерла, явно потрясенная.
 — Бог мой, а ведь ты права. Ты абсолютно права. Мэтти долго изучала свои ногти. Коротко подстриженные, аккуратные, ненакрашенные.
 — Хочешь совета? Я его тебе дам, а там решай сама. Насколько я знаю Флинна, мне кажется, что за этой броской внешностью скрывается по-настоящему порядочный, старомодный мужчина, которому нужно знать, что он ведет себя по-мужски. Так дай ему такую возможность. Скажи ему о ребенке. Пусть он
 Перейдет на более коммерческий стиль. Дай ему понять, что уважаешь его как мужчину, а не только как художника, что нуждаешься в нем. Пусть он почувствует, что он на равных в вашем браке.
 — Я боюсь, что успех испортит его, — прошептала Эриел.
 — Да почему испортит? Что плохого, если он сможет рисовать картины, которые будут хорошо продаваться? Мне кажется, ему именно этого хочется. Эриел, прекрати заставлять его делать то, что нравится тебе.
 — Но, Мэтти…
 — В наши дни художники снова становятся тщеславными. Они хотят добиться успеха при жизни, не посмертно. Последние лет сто тщеславие среди них было немодно, но времена меняются. Скоро все станет опять так, как в добрые старые времена, до того, как кому-то пришла в голову идея, что хорошее искусство только то, которого никто не понимает.
 Шорох в дверях заставил Мэтти поднять голову. Там стояла Шок Вэлью Фредериксон, на этот раз с серебряно-черными лохмами. В руках она держала металлический предмет почти с нее ростом.
 Мэтти улыбнулась.
 — Кстати, о большом искусстве. Да смилуется над нами Господь, Шок Вэлью, что ты там принесла? Шок Вэлью неуверенно взглянула на Эриел.
 — Я не помешала? Сюзанна там, у дверей, сказала, что ты не занята.
 Мэтти уже поднялась с кресла и обошла стол, чтобы получше разглядеть скульптуру в руках у девушки.
 — Ты можешь мешать мне сколько хочешь, если будешь приносить что-нибудь подобное. Это потрясающе. Шок. Совершенно потрясающе.
 Шок Вэлью облегченно улыбнулась.
 — Я это назвала «На краю». Тебе правда нравится?
 — Необыкновенно. Я всегда знала, что ты талантлива, Шок, но тут глазам своим не верю. Ты только посмотри, Эриел. — Мэтти взяла из рук Шок стремящуюся ввысь, полную силы скульптуру и поставила ее на пол напротив стола.
 Эриел внимательно оглядела скульптуру.
 — Ты права, Мэтти. Стоящая вещь. Очень сильная. Ты выставишь ее у себя в галерее?
 — Можешь не сомневаться, я покажу это публике. Но она не продается. С этого момента она принадлежит мне. Давай договоримся, Шок.
 Шок Вэлью улыбнулась.
 — Мэтти, я тебе ее дарю. Я тебе должна. И, верно, порядочно. Я даже не помню, сколько.
 — Так много ты мне не должна, — уверила ее Мэтти. — Если ты не хочешь называть цену, это сделаю я. Посиди, пока я выпишу счет.
 — Мне вроде как полегчало, что тебе понравилось, — усаживаясь, проговорила Шок Вэлью. — Я не уверена была в том, что делаю. Знаешь, у меня есть мысль уехать на время из города. Тут слишком
 Многое отвлекает. Мне пойдет на пользу перемена места. Надо освежиться, пока я окончательно не выработала свой новый стиль. Мэтти оторвалась от бумаг.
 — Ты в самом деле так думаешь ?
 Шок Вэлью быстро покивала.
 — Я вроде как за угол завернула, когда над этой скульптурой работала. Я ее ощущала. Мне надо сохранить эту новую энергию. Но я не хочу работать в изоляции. Мне нужно тихое место, но чтобы вдохновляло, если ты меня понимаешь.
 — Такое, где не продают цветной гель для волос и кожаные штаны с нашлепками? — слегка улыбнувшись, спросила Эриел.
 — Да, — подтвердила Шок Вэлью. — Но чтобы там было приятно.
 — Что-то вроде тропического острова, а? — медленно спросила Мэтти.
 — Черт, правильно, это было бы идеально, — согласилась Шок Вэлью с улыбкой.
 — Ты должна пойти со мной, Мэтти. У меня не хватит смелости сунуться туда одному. Видит Бог, я не Хемингуэй. — Эмери Блэкуэлл устало съежился в кресле в офисе Мэтти. — Ты меня в это дело втравила, так что не можешь бросить меня в трудный час.
 — Разумеется, я пойду с тобой, — заверила Мэтти. — Хочу посмотреть собственными глазами. Дай мне только минутку, надо закончить эту бумагу.
 Я как раз посередине. Хочешь чашечку чая на травах или еще чего?
 — Рюмку виски да, а чаю не надо. Дверь в офис Мэтти открылась, и вошел Хью. Он заметил Эмери и нахмурился.
 — Почему это я нынче и шага сделать не могу, чтобы не наткнуться либо на тебя, либо на Грэфтона, Блэкуэлл? Вы мне оба уже порядком поднадоели.
 Эмери взглянул на него с благородным презрением.
 — Если вам не нравится мое присутствие, Эбботт, можете идти на все четыре стороны. Так получилось, что в данный момент вы здесь не нужны. У нас с Мэтти через несколько минут важная встреча.
 — Черта с два. — Но в голосе Хью слышалась не столько злость, сколько обреченность.
 Он подошел к столу, взял Мэтти за подбородок и крепко поцеловал. То был поцелуй скорее собственника, чем влюбленного. Поцелуй мужчины, желающего подтвердить свои позиции в присутствии другого мужчины. Реакция женщины особого значения не имела. Здесь главным было отношение того, другого.
 Мэтти холодно улыбнулась.
 — Ну вот, расставил все по местам.
 — Боже мой, — пробормотал Эмери. — Как ты только выносишь этого ужасного человека, Мэтти? Эриел смогла терпеть его всего несколько недель.
 — Самое главное — по большей части не обращать внимания, — жизнерадостно пояснила Мэтти.
 Хью в шутку угрожающе зарычал. Прислонился к столу Мэтти и сложил руки на груди.
 — Ладно, выкладывайте. На что вы сегодня нацелились?
 — Мы предполагаем пройти пару кварталов по улице до книжного магазина, — сообщил ему Эмери. — Надеюсь, это никак не затронет вашего безнадежно устаревшего чувства собственной территории.
 — Да нет, чего там. Я пойду с вами, такой уж я покладистый.
 — А разве вы не на работе? — прозрачно намекнул Эмери.
 — Взял отгул на полдня. Я так часто делаю. Моя важная и сложная работа начальника дает мне такую возможность.
 — Как странно, — пробормотал Эмери. Мэтти откинулась в кресле.
 — Нет никакой надобности тебе идти с нами, Хью. Это займет всего несколько минут.
 — Не беспокойся, детка. У меня ничего важного не запланировано. Я не возражал бы посетить хороший книжный магазин.
 — Как, вы умеете читать? — удивился Эмери.
 — Иногда даже не шевеля губами, — уверил его Хью.
 — Поздравляю. Большое достижение для человека с вашими своеобразными качествами.
 — Джентльмены, — настойчиво вмешалась Мэтти. — Я была бы вам крайне признательна, если бы вы препирались за стенами моего офиса и не в моем присутствии. Если не можете быть вежливыми друг с другом, уходите, пожалуйста. Или немедленно заткнитесь и дайте мне возможность закончить работу, после чего мы все отправимся в книжный магазин.
 — Разумеется, — сказал Хью. — Кстати, а вообще-то зачем мы собираемся совершить это путешествие как одна большая, счастливая семья?
 — Мы посмотрим на первую книгу из новой серии детективов Эмери. Ее вчера привезли в магазин, а сегодня должны выставить на продажу.
 — Откуда ты знаешь?
 — Я звонил, — холодно пояснил Эмери. — Разумеется, анонимно. Хью усмехнулся.
 — Разумеется. Готов поспорить, что ты звонишь анонимно уже пару недель, верно? Эмери вздохнул.
 — Слушай, Мэтти, и что ты в нем нашла?
 — Иногда мне это трудно объяснить, — призналась она.
 — И не начинай, — предупредил Хью.
 — Она мне сказала, что вы собираетесь остаться в Сиэтле на более или менее постоянное жительство, — промолвил Эмери, кладя ногу на ногу и поправляя стрелки на брюках. — Лично я считаю, что вы нахально врете.
 — В самом деле?
 Мэтти обеспокоенно подняла голову, заслышав в тоне Хью ледяные ноты.
 — Да, — ответил Эмери, — в самом деле. Вы ведь просто притворяетесь, Эбботт, разве не так? Готов поклясться, что вы выжидаете время, а втайне собираетесь умыкнуть Мэтти на тот Богом забытый остров, который вы зовете домом.
 — Ну и что? — протянул Хью. — У тебя что, есть возражения?
 — Кстати говоря, есть. Мэтти — женщина цивилизованная и заслуживает цивилизованного окружения. Конечно, решать ей, но я хочу, чтобы вы уяснили одно, Эбботт.
 — Что же именно? — спросил Хью, причем тон его опустился еще на несколько делений ниже нуля.
 — Мэтти мой друг. Если я узнаю, что вы плохо с ней обращаетесь или что она несчастна, вы обо мне услышите. Понятно?
 — Ну и что это будет, Блэкуэлл? Дуэль на пистолетах на рассвете?
 Возмущенная, Мэтти вскочила на ноги.
 — Немедленно прекратите, оба. Немедленно, слышите?
 Эмери величественно поднялся.
 — Будьте осторожнее, Эбботт. Может, вы меня и на несколько лет моложе, но это лишь означает, что у меня было больше времени, чтобы стать злее и искуснее. — Он повернулся к Мэтти:
 — Ты готова, сердце мое?
 — Ну, не уверена. — Мэтти оценивающе разглядывала мужчин. — Как вы понимаете, я к такому не привыкла. Никогда двое мужчин из-за меня не ссорились. Мне так понравилось слушать, как вы рычите, рявкаете и огрызаетесь, что мне жаль прекращать представление.
 — .Не волнуйся, — заявил Хью, взяв ее за руку и направляясь вместе с ней к двери. — Вряд ли оно прекратится только из-за того, что появятся зрители.
 — Вот именно этого я и боюсь, — призналась Мэтти. — У меня здесь в округе приличная репутация, сами знаете, я из тихих Шарпов. Я не принимаю участия в публичных скандалах.
 Эмери широко улыбнулся.
 — Уверяю, Мэтти, за меня тебе стыдно не будет. А вот за твоего приятеля поручиться не могу. Придется тебе самой последить за ним.
 — Успокойся, детка, — подхватил Хью. — Обещаю не отрывать Эмери голову в книжном магазине.
 — По-видимому, мне придется этим удовлетвориться. Пошли. — Мэтти и ее спутники вышли из офиса и пошли через галерею. Проходя мимо секретарши, Мэтти небрежно помахала рукой. — Мы скоро вернемся, Сюзанна.
 — Конечно, босс, — ответила Сюзанна, тоже помахав им рукой.
 «Аксиома Сен-Сира» была расставлена на видном месте среди новых поступлений в отделе детективов большого книжного магазина. Там, где и должна была быть. И даже была снабжена аккуратным объявлением, извещающим читателей, что данное произведение принадлежит перу местного автора.
 Мэтти взглянула на привлекательную обложку, в которой было что-то зазывное, сексуальное и слегка угрожающее, и обняла Эмери.
 — Великолепно! — воскликнула она. Отпустила Эмери и отступила на шаг, чтобы как следует полюбоваться книгой. — Просто замечательно. Она будет прекрасно продаваться.
 — С чего бы это? Никто об авторе никогда не слышал. — Эмери, старательно изучавший свой псевдоним на обложке, уныло покачал головой. — Еще один детектив среди кучи других таких же.
 — Она пойдет из-за оформления, — уверила его Мэтти. — А когда рядовой покупатель прочитает первую страницу, он попадется на крючок. Сейчас я тебе покажу. Проведем эксперимент. — Она сняла экземпляр книги с полки и протянула его Хью.
 — И что я должен с ней делать? — спросил Хью, разглядывая обложку.
 — Ты будешь рядовым покупателем в нашем эксперименте. Прочти первую страницу.
 — Не шевеля губами, — добавил Эмери. Хью посмотрел на Мэтти.
 — Это обязательно?
 — Да, обязательно. Не теряй времени!
 С нарочитой неохотой Хью открыл книгу и пробежал первый абзац. Затем перешел ко второму, потом к третьему…
 Когда он начал переворачивать страницу, Мэтти засмеялась.
 — Достаточно. Больше доказательств не требуется. — Она выхватила книгу из рук Хью. — Понял, о чем я говорила, Эмери? Если даже Хью не мог устоять, чтобы не перевернуть страницу, значит, никто не сможет.
 Эмери густо покраснел.
 — Я глубоко польщен, Эбботт.
 — Подумаешь, — пробормотал Хью. — Я только хотел дочитать предложение, вот и все.
 — Купи себе экземпляр, если хочешь дочитать. — Мэтти поставила книгу назад на полку. — Ну, мне пора возвращаться в офис. Эмери, сегодня началась твоя новая карьера. Поздравляю.
 — «Сен-Сир» никогда премии Пулитцера не получит, — сказал Эмери.
 — Ну и что? Он будет продаваться, а это еще лучше, чем всякие премии.
 Эмери наконец позволил себе слегка печально улыбнуться.
 — Как ты можешь быть так чертовски уверена в себе, когда дело касается рыночных оценок, Мэтти, сердце мое?
 — Такой у меня талант, — объяснила Мэтти. — Хью, прекрати заглядывать в книгу. Купи ее, и все. Готова поспорить, Эмери с удовольствием даст тебе автограф, если ты его хорошо попросишь, правда, Эмери?
 — Разумеется, — подтвердил Эмери.
 Хью взял с полки экземпляр детективного романа.
 — Обойдусь без автографа. Эмери вздохнул.
 — Мэтти, сердце мое, мне страшно смотреть, что ты помолвлена с человеком, в котором полностью отсутствует светская полировка. Дорогая моя, ты заслуживаешь лучшего.
 — Знаю, но в моем возрасте женщина уже не может быть слишком разборчивой, — усмехнулась Мэтти. Ей вдруг пришло в голову, что поддразнивать Хью — достаточно увлекательное занятие.
 Хью их обоих проигнорировал и заплатил за книгу.
 Трио вернулось в галерею в задумчивом молчании. У дверей Эмери остановился и взглянул на Мэтти с глубокой признательностью.
 — Мэтти, сердце мое, я благодарен тебе больше, чем могу выразить, я только сейчас начал понимать, как много ты для меня сделала. Должен признаться, большое удовольствие видеть все эти экземпляры своей книги там, в магазине. Весьма удачный способ распространения, для моих других литературных работ мне не удавалось такого добиться.
 — Подожди, когда книга выйдет в бумажном переплете и ты увидишь большие стопки во всех супермаркетах, прямо рядом с газетами и батарейками
 Для фонариков, — сказала она со смешком, — тогда ты будешь знать, что действительно добился успеха. Эмери рассмеялся и поцеловал ее в лоб.
 — И кто бы мог подумать? Жизнь иногда странно поворачивается, верно?
 — Безусловно.
 — Ну, наверное, это делает ее еще интереснее. — Приподняв бровь, он взглянул на Хью, раздраженно наблюдающего за этой сценой. — Я желаю тебе всего самого наилучшего, хоть ты и сделала странный выбор, Мэтти. Но не спускай с него глаз. Я бы на твоем месте не слишком ему доверялся. Он собирается тебя увезти, дорогая. Запомни мои слова.
 Последовала короткая, напряженная пауза, пока Мэтти и Хью смотрели, как Эмери удаляется по улице.
 — В самом деле? — наконец тихо спросила Мэтти.
 — Что в самом деле? — Прищуренными глазами Хью все еще смотрел в спину Эмери.
 — Собираешься увезти меня или ты действительно намерен остаться жить в Сиэтле?
 — Ты все еще не доверяешь мне, детка?
 — Хью, я могу доверить тебе свою жизнь. Я уже делала это несколько раз в последнее время.
 — Но не свое сердце?
 — Я еще думаю.
 . — Думай, думай, детка. — Он привлек ее к себе и поцеловал. — Думай хорошенько. Потому что так или иначе, но нам суждено быть вместе.
 Хью снял со стула в офисе Джонсона огромную стопу компьютерных распечаток и сел. Джонсон, сосредоточенный молодой человек в очках в роговой оправе, кроссовках, брюках из синтетического материала и мятой белой рубашке, устало поднял на него глаза.
 — Я же сказал, что позвоню, когда что-нибудь узнаю, мистер Эбботт.
 — Я тут мимо проходил, вот и решил, дай зайду, посмотрю, как дела продвигаются, — соврал Хью. Компьютерный зал располагался несколькими этажами ниже административного и явно не мог находиться по пути, куда бы он ни направлялся. — Вы вчера мне сказали, будто получили подтверждение, что кто-то орудует на заднем плане там, на Чистилище. Я хотел спросить, не удалось ли вам узнать имя или еще что.
 Джонсон вздохнул, снял очки и потер переносицу.
 — Пока ничего. Я же обещал позвонить. Честное слово, мистер Эбботт. Я понимаю, как это для вас важно.
 — Очень важно.
 — Мне ясна картина. Уже сейчас я могу сказать, что ситуация на Чистилище слегка изменилась, но никто не знает пока, как именно. И похоже, всем наплевать. Я сообщил вам все, что мне удалось раскопать в двух-трех довольно надежных базах разведывательных данных. Другого пока ничего нет. В основном потому, что ситуация на этом долбанном острове никого' всерьез не интересует.
 — Кроме меня.
 — Да, кроме вас. — Джонсон взял ручку и нетерпеливо постучал ею по столу. — Я позвоню, если что узнаю.
 — Да, в любое время, днем и ночью. — Хью поднялся на ноги.
 — Хорошо. В любое время, — устало согласился Джонсон.
 На секунду Хью задержался в дверях.
 — Вы в самом деле проникли в пару государственных баз данных? Разведывательных данных? Вот так запросто?
 — Вот так запросто. Такая у меня работа, мистер Эбботт.
 Хью уважительно кивнул.
 — Знаете, в старые времена вы бы мне здорово пригодились. Тогда вы и ваш компьютер были бы на вес золота.
 — В самом деле? И какой работой вы занимались в старые времена?
 — Да так, ничего интересного. Позвоните мне. Поскорее.
 Джонсон позвонил в половине шестого вечера, как раз когда Хью собрался уходить с работы. Секретари уже ушли, поэтому он сам снял трубку.
 — Мистер Эбботт? Это Джонсон из компьютерного отдела. Мне кажется, я тут еще кое-что для вас обнаружил. Некоторые данные только поступают, другие будут получены позже. Немного, но лучше, чем ничего.
 — Спускаюсь. — Хью нажал на рычаг и потом набрал номер галереи Мэтти. Она сняла трубку на третьем звонке.
 — Это я, детка. Слушай, я приду домой немного попозже. Там есть информация про Чистилище, внизу, в компьютерном отделе.
 — Хорошо. А насколько позже? — спросила она слегка рассеянно. В отдалении он слышал голоса и понял, что у нее, по-видимому, клиенты.
 — Не знаю. Будет ясно на месте.
 — Будь осторожен по дороге домой, — привычно сказала она. — Уже стемнеет, а на Первой авеню очень плотное движение по вечерам.
 Хью позволил себе на секунду насладиться сознанием, что кто-то о нем беспокоится.
 — Конечно, детка. Буду осторожен. Увидимся позже. — Он положил трубку на рычаг и направился к лифту.
 Мэтти казалось, что сейчас рухнут стены.
 — Колени вверх и толчок, и толчок, и толчок.
 Тяжелая пульсация рок-музыки вкупе с топотом стада людей, занимающихся аэробикой, сотрясали деревянный пол. Мэтти изо всей силы лягнула ногой, подпрыгнула, повернулась и присоединилась к стаду, устремившемуся в дальний угол зала.
 Ее бабка-балерина в гробу бы перевернулась. Мэтти в душе попросила у нее прощения, как делала всегда во время занятий аэробикой, снова лягнула ногой, подпрыгнула, повернулась и, громко топоча, устремилась за всеми в противоположный угол. Здесь техника и грация не котировались. А бабушка всегда была на них помешана. Мэтти до сих пор помнила, как она учила ее, маленькую девочку, у станка, когда Мэтти решила пойти по ее стопам.
 Еще одна ошибка. Еще одна неудачная попытка.
 От визга электрогитар она едва не глохла. Но продолжала двигаться в том же бешеном темпе. Пульс был частым, но ровным. Купальник весь промок от пота.
 Решение отправиться после работы в класс аэробики в клубе здоровья пришло неожиданно, после сообщения Хью, что он придет домой позже. Мэтти пропустила свои дневные занятия, а она взяла за правило три или четыре раза в неделю обязательно заниматься аэробикой. Она физически ощущала, как после тридцати или сорока минут напряженного танца стресс покидает тело.
 — Дорожка! — заорала инструктор, стараясь перекричать тяжелую музыку. — И толчок… два, три, четыре, и дорожка, два… три… четыре…
 Мэтти яростно дрыгала ногами, сознавая, что стресса в ней накопилось порядочно. Напряжение росло с каждым днем. Она чувствовала это, ощущала, как энергетическое поле давит на нее почти так же, как Клаустрофобия.
 Она понимала, что рано или поздно ей придется принять решение. Эмери, Эриел, тетя Шарлотта —
 Все они, вероятно, правы насчет Хью. Он не собирался оставаться в Сиэтле навсегда. Он выжидал, а ведь Хью был не из терпеливых.
 В один прекрасный день он заявится домой с работы и провозгласит, что дал ей достаточно времени, чтобы научиться доверять ему. И скажет, что на следующее утро в шесть часов вылетает на остров Святого Габриэля.
 И ей придется принимать решение.
 Стены надвигались на нее со всех сторон.
 — И вверх, и вниз, и вверх, и вниз… Вторично она рисковать не собиралась. Дублершей Эриел она не будет.
 — Вперед и назад, вперед и назад… Двигайтесь же! Вперед и назад…
 Хью делал вид, что собирается оставаться в Сиэтле, сколько потребуется. Но Мэтти знала, что это не так. Чувствовала, что он начинает метаться. Последние три дня, когда она просыпалась, Хью уже не спал, а лежал, уставившись в окно. И она нутром чувствовала, что думает он об острове, «Эбботт чартерз»и доме своей мечты.
 — В сторону и прыжок… В сторону и прыжок… два… три… четыре…
 Тетя Шарлотта права. Хью не сможет жить в городе. Он мечтает о жизни на острове, эта мечта тянет его назад. Мэтти пыталась уверить себя, что ее собственные мечты связаны с Сиэтлом, но что-то в ней упорно отрицало это.
 — … И два, три, четыре, скольжение… и два, три, четыре…
 В глубине души она сознавала, что ее мечты навсегда связаны с Хью.
 Так что ей придется принять решение.
 Интересно, сколько времени осталось у нее на размышления?
 Стены явно надвигались на нее.
 Через полчаса, приняв душ и переодевшись в хорошо сшитый костюм в тонкую полоску, Мэтти покинула клуб здоровья и направилась к своей квартире, до которой ей надо было пройти пять кварталов. Уже стемнело, начинал накрапывать дождь. Хью вымокнет по дороге домой. Он вечно забывает взять зонтик.
 Свой зонтик Мэтти всегда носила с собой в портфеле. Едва она успела раскрыть его, как услышала за спиной шаги.
 Вряд ли было что-то необычное в шагах на улице города, но в ритме этих шагов ей послышалось нечто такое, от чего у нее мурашки побежали по спине. Одинокая женщина в городе скоро вырабатывает особую чуткость в таких вопросах. Есть шаги и шаги.
 В этот час на улице было мало народа. Холод и дождь разогнали людей по домам. Те немногие, кто остался, спешили укрыться под навесами автобусных остановок, в ресторанах или гаражах для парковки машин. Мэтти прислушалась к ритму шагов за спиной.
 Человек, шедший за нею, не замедлил и не ускорил шаг. Он двигался резво, в том же темпе, что и она.
 «Я становлюсь параноиком, — подумала Мэтти. — Нет никаких оснований для волнения. В самом худшем случае всегда можно выскочить на середину улицы и заорать изо всех сил».
 Разве что идущий за ней нападет внезапно и затащит в темный переулок.
 Она крепко вцепилась в сумочку и портфель и старалась держаться внешнего края тротуара — вычитала где-то, что безопаснее ходить с внешней стороны.
 От ощущения, что ее преследуют, Мэтти бросило в дрожь. На углу она резко повернулась и посмотрела назад.
 За ней шли двое мужчин. Один вынул из кармана ключи и направился к своей машине. Второй остановился у витрины магазина. На нем была низко надвинутая на лоб кепка, воротник плаща цвета хаки поднят. Но Мэтти удалось мельком увидеть его лицо, и она поняла, что он молод, немногим больше двадцати. На уличного хулигана не похож, скорее смахивает на солдата, особенно если учесть его плащ военного покроя.
 Она действительно сходит с ума. Наверное, слишком долго прожила в городе. Мэтти перебежала через дорогу и поспешила дальше. Пройдя половину квартала, она снова повернулась и увидела, что человек, рассматривавший витрину, все еще идет за ней. В воздухе, казалось, затаилась угроза.
 Мэтти поняла, что с беспокойством ей не справиться. Возможно, она об этом пожалеет, но ей виделся лишь один выход из положения. Она шагнула в сторону и вошла в первую же ярко освещенную дверь.
 Это оказался грязный, прокуренный ресторанчик. Из усилителей гремела музыка. Густой запах спиртных паров, табачного дыма и прогорклого жира висел в воздухе. Двое мужчин, сидевших у стойки бара, обернулись в сторону Мэтти, окинув ее оценивающими взглядами.
 Она не обратила на них внимания, только еще крепче сжала сумочку. Официантка оглядела ее с ног до головы и безо всякого интереса спросила:
 — Чем помочь?
 — Мне нужен телефон-автомат, пожалуйста.
 — Вон там, около туалетов.
 Мэтти старалась не смотреть на толпу возле бара, пока шла под их взглядами к телефону.
 Смешно вызывать такси, чтобы проехать два квартала. Водитель рассвирепеет, ничего не заработав. Сначала она попробует позвонить домой.
 Хью снял трубку после первого звонка.
 — Где ты, черт побери, шляешься, Мэтти? По шуму напоминает бар, чтоб меня украли.
 — И по запаху тоже. — Она сморщила нос, ощутив неприятный запах, доносящийся из туалетов. — Я всего в двух кварталах от дома, Хью. Мне очень неприятно тебя просить, но не мог бы ты прийти за мной? Там какой-то человек на тротуаре. Мне показалось, он меня преследовал.
 — Какой бар? — В голосе Хью послышался знакомый холодок.
 Мэтти назвала ему адрес.
 — Стой около входной двери. Не двигайся, пока я не приду. Ясно?
 — Ясно. — Мэтти повесила трубку и пустилась в бесконечный обратный путь мимо множества людей, сидящих у стойки. Она справится со всем, что бы они ни задумали, уверяла она себя. Ведь справилась же она во время драки в баре на острове Святого Габриэля. Воспоминание придало ей уверенности.
 И все же, когда через пять минут Хью с угрожающим видом вошел в дверь, она не колебалась ни секунды.
 Она сразу же бросилась ему на шею.
 — Ты что, с ума сошла, бродишь по улицам среди ночи? — бушевал, нависая над Мэтти, Хью.
 — Вовсе не среди ночи, Хью. Всего-то семь часов. — Мэтти сидела, поджав ноги, на диване с чашкой лекарственного чая. — Признаю, мне не надо было тебе звонить. Я так и знала, что ты примешься орать.
 — Имею полное право орать. Нечего тебе там было делать в такой час.
 — Но я всегда спокойно возвращалась с вечерних занятий. Это в первый раз…
 — И одного раза вполне достаточно! Черт возьми, город — не то место, где женщина может ходить одна.
 — Хочу сразу предупредить, тебе никогда не удастся уговорить меня переехать в пригород. Гам настоящие джунгли.
 — Сейчас не до шуток! — Хью угрожающе наклонился над ней, уперев ладони в диванную спинку по обе стороны головы Мэтти. — Городские улицы опасны, ты не станешь этого отрицать. Вспомни, ведь ты сама просила меня быть осторожнее по дороге домой.
 С этим аргументом спорить было трудно.
 — Ну, верно. Но ведь ты еще совсем не привык к Сиэтлу. Ты слишком мало здесь прожил, чтобы знать, как вести себя на улице. Тебе нужно привыкнуть жить в центре города.
 — Вот как? А ты уже привыкла, я правильно
 Понял?
 — Конечно, — легко согласилась она. — То, что случилось сегодня, нетипично. Я ведь справилась, ты согласен?
 — Дьявол! Даже спорить глупо. Я прав, а ты нет, вот и все. Ты была бы в большей безопасности на островах, чем здесь, в Сиэтле. Могу гарантировать.
 — Могу я тебе напомнить, что на твоих островах я столкнулась с большими опасностями, чем за всю свою жизнь?
 Он пригладил ладонями волосы.
 —  — То была необычная ситуация.
 — Как и сегодня.
 — Черт возьми, Мэтти…
 — Видишь ли, — перебила его Мэтти, — я не привыкла, чтобы меня съедали поедом за то, что я
 Столкнулась с некоторыми неприятностями по дороге домой.
 — Так привыкай. И кстати, привыкай не возвращаться домой в одиночестве, и точка, — отрезал Хью.
 — Не уверена, что мне это нравится.
 — Что тебе не нравится? То, что я не разрешаю тебе одной ходить по вечерам? Так позволь доложить тебе, детка, это еще цветочки. Я заведу много еще правил, после того как мы поженимся.
 — Я прекрасно прожила тридцать два года без твоих правил, Хью. Черт! Не надо было мне тебе звонить! Сама бы управилась.
 Он гневно взглянул на нее.
 — Сама? Тебя преследовал какой-то подонок, у которого на уме могло быть все — от ограбления до изнасилования. Да он мог тебе горло перерезать. И ты считаешь, что могла обойтись сама?
 — Возможно, я излишне перепугалась. Может, никто меня и не преследовал. А тот человек просто тоже шел домой.
 — Ха! Ты так говоришь сейчас, потому что в безопасности, тебе тепло и уютно. Но ты говорила совсем другое двадцать минут назад, когда я нашел тебя в этом клятом баре. И кстати, какого черта ты выбрала именно это заведение? Настоящий притон. Каждый ублюдок там на тебя пялился.
 — Я его первым заметила, когда решила уйти с улицы. Хью, ты будешь продолжать кричать или мы поедим? Я очень есть хочу.
 — Я имею право беспокоиться, Мэтти.
 — Знаю. Но говорю же тебе, я к этому не привыкла, — мягко объяснила она.
 Он долго задумчиво ее разглядывал.
 — Верно, не привыкла. Ты привыкла сама о себе заботиться.
 Мэтти попробовала улыбнуться.
 — Как и ты.
 — Да. Вроде того. Пошли поедим. Я закончу ругать тебя попозже.
 Она поднялась с дивана.
 — Там есть вермишель и овощи, я могу приготовить.
 — Нет уж. После всех приключений мне требуется кое-что поосновательнее. — Хью уже протягивал руку к телефону. — Закажу-ка пиццу.
 — Пиццу? — ужаснулась Мэтти.
 — У меня выдался тяжелый день, дорогая. Мне требуется поесть как следует. И еще вот что я тебе скажу. Эта возможность заказать пиццу среди ночи, чтобы ее тебе принесли домой, — единственная стоящая вещь в городе, которую мне до сих пор удалось обнаружить. А пока мы ждем, давай выпьем. Нам обоим хороший глоток не помешает.
 Через сорок пять минут Мэтти пришлось признать, что аромат свежей пиццы куда более привлекателен, чем ей хотелось бы. Она решила забыть о хорошо сбалансированной диете и получить удовольствие. Она заслужила некоторое разнообразие.
 — Как дела с тем компьютерщиком у Вейлкортов? — спросила она, надкусывая сочную пиццу.
 — Пока у него немного данных. Только предположительно одно имя, которое как-то связано с событиями на Чистилище.
 — И что это за имя?
 — Маккормик. Джон Маккормик. Мне оно ничего не говорит. Такое впечатление, что он возник ниоткуда. На него нет никаких бумаг, ничего о его происхождении, о прошлом — вообще ничего. А это означает, что имя ненастоящее. Джонсон попытается проникнуть поглубже, но, как он говорит, вряд ли что найдет. Я позвонил Силку и сообщил ему, что удалось узнать. Может быть, к сегодняшнему дню это имя там значит больше.
 Мэтти кивнула.
 — Какие-нибудь следы Гиббса?
 — Ничего. Он явно подался в более безопасные края. Мне чертовски интересно узнать, кто вспугнул его и кто убил Роузи.
 — Этот Маккормик?
 — Похоже, но зачем? Судя по всему, он в полной безопасности заправляет на Чистилище. Какая ему разница, если пара проходимцев узнает его имя? Черт, да имя сейчас уже есть в компьютерах. Он не сможет долго хранить его в секрете.
 — Но, как ты сказал, оно ничего не значит, — медленно проговорила Мэтти. — Возможно, Роузи и Гиббсу удалось узнать, кто под этим именем скрывается. И Маккормику это не понравилось.
 — Или они что-то видели, чего не должны были видеть, — задумчиво сказал Хью. — Эта пара придурков вполне могла оказаться в неподходящем месте в неподходящее время.
 — А может быть, смерть Роузи не имеет никакого отношения к этому Маккормику, — подсказала Мэтти. — Просто необычное совпадение.
 Хью нахмурился.
 — Верно, необычное.
 — Ты ведь знаешь, бывают совпадения.
 — Только не там, где я обретаюсь.
 Мэтти внимательно рассматривала три картины, поставленные Флинном у стола. Эриел в несвойственной ей манере скромно переминалась у дверей.
 Тишина в комнате дышала тем особым напряжением, которое всегда возникает в подобные моменты между художником и дилером.
 Наконец Мэтти медленно улыбнулась.
 — Мне они очень нравятся, — с восторгом произнесла она. — Необыкновенно нравятся,
 — Правда? — облегченно выдохнул Флинн.
 Мэтти почувствовала приятное волнение, всегда связанное с новым открытием. Живые, захватывающие образы на картинах, созданные богатым воображением Флинна, нисколько не напоминали темные, гротескные, неопределенные сцены, ранее характерные для его полотен.
 В этих картинах были свет, энергия и цвет. Мэтти знала, что продаст их без всякого труда.
 — Замечательно, — проговорила она, не в состоянии оторваться от картины с расплывчатой фигурой женщины, стоящей у окна, из которого виднелся нарочито примитивный пейзаж. — Просто великолепно. Я немедленно повешу все три. Договорились? Глаза Флинна радостно вспыхнули.
 — Договорились.
 — Они в самом деле хороши, правда, Мэтти? — Эриел подошла поближе; теперь, когда приговор был уже вынесен, она вновь вся светилась знакомой уверенностью. — Не понимаю, почему я так боролась с Флинном, когда он хотел написать что-нибудь для тебя. Глупо было с моей стороны считать, что он транжирит свой талант. Как вообще можно транжирить талант? Он или есть, или его нет.
 — Именно этим принципом я и руководствовалась с тех пор, как открыла галерею, — подтвердила Мэтти.
 — А Флинн очень талантлив, верно?
 — Да. Очень. И теперь он нашел способ сделать свой талант доступным для других людей. Тех, у кого есть деньги, чтобы заплатить за его картины.
 Уголком глаза Мэтти заметила, как покраснел Флинн от этой щедрой похвалы. Он это заслужил, подумала она. Значительно любопытнее было наблюдать резкую перемену в Эриел. Ничто не сравнится с пылкостью новообращенного.
 — Какое имеет значение то, что Флинн будет некоторое время потворствовать вкусам публики?! — страстно восклицала между тем Эриел. — Все великие художники прошлого так поступали. Только вспомните Расраэля, Микеланджело, Рубенса, всех остальных. Им всем приходилось угождать своим патронам. Искусство всегда балансировало на грани между внутренним видением и тем, что шло на потребу публике.
 Мэтти тайком подмигнула Шлинну, открыла ящик стола и достала нужные бумаги.
 — Я с тобой согласна. Но ведь я продаю коммерческий мусор, чтобы заработать на жизнь, так что мне трудно быть объективной.
 — Не говори так, Мэтти, — решительно возразила Эриел. — А то можно подумать, что ты навязываешь своим клиентам портреты матадоров на черном бархате. Ты помогаешь рождению следующего поколения значительных коллекционеров, знакомишь их с такими великими художниками, как Шлинн, и, значит, расширяешь их представление об искусстве в целом.
 — Бог мой, — пробормотала Мэтти. — Моя сестрица превратилась в ярого защитника искусства для масс. Мне трудно пережить такую перемену.
 — Ты меня дразнишь, — жалобно протянула Эриел.
 — Извини меня, сестричка.
 — Да ничего. Я это заслужила.
 Мэтти взглянула на улыбающегося Флинна.
 — Она просто ужасна в своей благородной роли раскаивающейся грешницы, правда?
 — В самом деле ужасна. Но, к счастью, это одна из ее самых нелюбимых ролей. — Флинн ласково посмотрел на жену.
 Эриел показала обоим язык и радостно рассмеялась.
 — Мэтти, я сказала Флинну про ребенка.
 — И это решило вопрос, что я буду писать в ближайшее время, — твердо заявил Флинн. — Замечательно, верно? Представь себе, я стану отцом. Я сразу пошел и купил для малыша акварельных красок и кисточек.
 — Из тебя получится потрясающий отец, — уверила его Мэтти. Впервые она позволила себе задуматься, а каким отцом будет Хью. Скорее всего излишне беспокойным, решила она. Но определенно надежным. Такой человек, как Хью, все свои обязанности принимает всерьез.
 Она припомнила, как во время жаркой перепалки он рассказал ей о своем детстве. Она интуитивно чувствовала, что он никогда не повторит ошибок прошлого, но сделает из них выводы, чтобы изменить будущее.
 В современном мире такие мужчины, как Хью, наперечет. Впрочем, возможно, так было всегда.
 Стены снова начали надвигаться на нее. Мэтти несколько раз глубоко вздохнула и взяла себя в руки. У нее еще есть время. Сейчас, в данный момент, ей еще не надо принимать никаких решений.
 Дверь офиса открылась и вошел Хью с открытой бутылкой любимой минеральной воды Мэтти.
 — В последнее время здесь постоянно толпа, — возвестил он. — Стоит мне зайти, как я спотыкаюсь о бывших, настоящих и будущих членов семьи.
 — Кстати, о семье, — спокойно заметила Эриел. — От имени себя и Флинна я предупреждаю тебя, чтобы ты, черт побери, хорошенько заботился о Мэтти. Не понимаю, что она в тебе нашла, но коль скоро она разглядела в тебе нечто ей необходимое, ты уж, пожалуйста, веди себя прилично. Только заставь ее еще раз плакать, Эбботт, и ты об этом пожалеешь.
 Хью взглянул на Мэтти.
 — Пообещай, что не будешь плакать ни при каких обстоятельствах, — приказал он. — Мне невыносима мысль, что придется объясняться с этой парочкой, с Эмери, Шарлоттой Вейлкорт, твоими родителями и один Бог знает с кем еще, кто считает, что тебя надо от меня защищать.
 Мэтти хитро улыбнулась, почувствовав себя неожиданно легко и свободно.
 — Похоже, Эбботт, тебе придется следить за каждым своим шагом?
 — Стресс определенно начинает сказываться на моем хорошем характере. — Он допил воду одним глотком и скорчил гримасу. — Господи, вот дрянь.
 —  — Зачем тогда пьешь? — с любопытством спросил Флинн.
 — Мэтти считает, что она полезнее, чем содовая.
 — Что тебе необходимо, так это чашка крепкого кофе, — заявил Шлинн, — Пойдем, я угощаю. У меня сегодня праздник.
 Там, — у Мэтти в офисе, он шутил, позже уверил себя Хью, наблюдая, как Мэтти выбирает цветную капусту в палатке на рынке. Но, если быть честным, стрессов у него в последнее время переизбыток.
 А может, это слишком сильно сказано, может, он просто испытывает старомодные угрызения совести.
 Хью не любил чувствовать себя виноватым. Почти всю жизнь это ощущение было ему чуждо. Обычно он действовал уверенно, в соответствии со своим кодексом чести, и вины не испытывал. Сожаление — да, но не вину.
 Он понимал, что его теперешнее состояние вызвано вовсе не нападками на него родственников Мэтти, вроде Блэкуэлла и Эриел, настаивавших, чтобы он обращался с ней хорошо. Черт, да он жизнь готов за нее отдать, если потребуется, но ее от себя не отпустит. В глубине души Хью был уверен, что станет ей хорошим мужем в самом старомодном смысле этого слова.
 Проблема заключалась в том, что, хотя Мэтти и казалась очаровательно старомодной, имелось в ней нечто очень даже современное. Очень сложное. От Новой Женщины.
 Хью все больше и больше сомневался, правильной ли была задуманная им цель утащить Мэтти на остров. Она чувствует себя в Сиэтле как дома, думал он, глядя, как, выбрав капусту, она перешла к грудам красных, оранжевых, желтых и пурпурных перцев.
 Черт побери, она здесь счастлива. Хью не мог этого отрицать. И с финансовой точки зрения здесь у нее все налажено. И потом здесь у нее друзья, семья, карьера и привычный образ жизни. Она общается с художниками, писателями, деловыми людьми, и все относятся к ней с заметным уважением.
 В сравнении со всем этим — что он мог предложить ей на острове Святого Габриэля? Силк прав. Те дни, когда умную и удачливую женщину можно было утащить в глухую дыру, прошли.
 Все было куда проще в старые времена. Черт, все было куда проще даже в прошлом году, если б только у него хватило ума принять предложение Мэтти с первого раза.
 — Только подожди, пока я приготовлю эти перцы в оливковом масле с оливками и каперсами, — заговорщически сказала ему Мэтти, расплачиваясь с продавцом. — Пальчики оближешь. Прекрасно подойдет к супу из картошки и капусты, который я варю.
 — Мэтти… — Хью взял из ее рук сумку с капустой и перцами, и они двинулись к другому прилавку.
 — А? — Все ее мысли сосредоточились на ужине.
 Он не знал, что и как спросить, ведь до сих пор он был так уверен в себе. Так уверен, что она уедет с ним, когда придет время. Хью криво улыбнулся:
 — Зря я не увез тебя на остров в прошлом году.
 — Как сказать, — спокойно возразила она. — Все, что ни делается, все к лучшему.
 — Нет, — категорическим тоном заявил он. — Ничего подобного. Мы потеряли целый год, черт возьми.
 Мэтти почувствовала, что в отношении Хью к ней что-то изменилось. Она не могла определить, что именно, но это ее беспокоило. Возможно, и без того ограниченный запас его терпения подошел к концу, и он собирается предъявить ей ультиматум.
 — Как дела на работе? — поинтересовалась Мэтти, нарезая разноцветные перцы кружевными кольцами.
 — Нормально. — Хью сидел, сгорбившись у кухонного стола, с бокалом вина в руке и наблюдал, как она готовит ужин.
 — Что-то не чувствуется энтузиазма.
 — Да я же сказал. Нормально.
 — А как долго еще будет разрабатываться план охраны для тети Шарлотты? — Мэтти внезапно поняла, что хочет, пусть приблизительно, определить, сколько у нее еще осталось времени. Прямо спросить об этом Хью она не решалась.
 Хью покрутил в пальцах бокал.
 — Это зависит…
 — От чего?
 — От многого. Тебе помочь? Мэтти вздохнула. Ясно, сегодня она ответа не дождется.
 — Гы можешь помыть капусту.
 — Будет сделано.
 Телефон зазвонил сразу же, как Хью положил капусту в дуршлаг, поэтому Мэтти прошла через комнату и сняла трубку. Знойный голос на другом конце провода оказался для нее полной неожиданностью.
 — Евангелина? Это ты? Поверить не могу! Где ты?
 — Все там же, где была, когда ты уезжала с Бримстоуна. Слушай, Мэтти, я звоню по делу.
 — Что-нибудь случилось? — Мэтти повернулась в сторону кухни и увидела, что Хью с любопытством глядит на нее.
 — Ну, не совсем. По крайней мере я так не думаю. Но не уверена. Скажи, тебе имя Правдер о чем-нибудь говорит?
 — Нет. — Мэтти нахмурилась. — Абсолютно. А что?
 — Да у меня вчера был клиент, так он такой был нажратый, что потерял всякую осторожность и все болтал про этого Правдера. Говорил, что ищет человека, удравшего с Чистилища во время заварушки. Мужчину. Говорил еще, что ему обещали здорово заплатить. Я припомнила того мужика, что был с тобой.
 Глаза Мэтти расширились от страха.
 — Господи милостивый.
 — Ты уверена, что никогда не слыхала этого имени?
 — Нет. Но я спрошу Хью.
 — А он все еще при тебе?
 — Ну, в общем, еще очень даже при мне.
 — Я этого и боялась. Послушай, я понимаю, не мое это дело, но ты рискуешь, милочка. Сама знаешь, как бывает. Привяжешься к какому-нибудь Джону, и не успеешь оглянуться, а он уже требует у тебя деньги. Затем начинает уверять, что нужен тебе в качестве защитника. И глазом не моргнешь — у тебя уже паршивый сутенер.
 — Я поостерегусь, — заверила Мэтти.
 — Уж пожалуйста. Кроме того, если этот ублюдок Правдер хочет его пришить, не стоит тебе торчать поблизости. Невинные прохожие часто становятся жертвами, если ты понимаешь, о чем я. Вообще, зачем он тебе?
 — Ну…
 — Признайся, милочка. Таким женщинам, как мы, мужчины только во вред. Мы слишком независимы по натуре. Слушай, мне пора бежать. Кто-то там идет. Возможно, клиент. Гы там поосторожнее, слышишь? И поостерегись этого мужика по имени Правдер.
 — Обязательно. Да, Евангелина!
 — Что, милочка?
 — Спасибо, что позвонила. Приятно было с тобой поговорить. — Мэтти медленно положила трубку и задумчиво посмотрела на Хью.
 — Евангелина Дэнжерфилд? Какого черта ей нужно?
 — Во-первых, она обеспокоена, что я до сих пор встречаюсь с тобой. Она утверждает, что для работающих женщин вроде меня от мужчин никакой пользы.
 Хью выругался.
 — Вот именно поэтому мужику и приходится следить за подругами своей женщины. Стоит тебе пообщаться с такой Евангелиной, и в твою голову приходят всякие идиотские мысли. Она только затем и звонила?
 — Нет. Хью, тебе что-нибудь говорит имя Правдер?
 — Черт. — Хью уронил дуршлаг с капустой в раковину, как будто тот неожиданно раскалился. — Правдер? Ты сказала, Правдер?
 — Мне так послышалось. — Мэтти испугалась его реакции.
 Уже в следующую секунду Хью оказался около Мэтти. Глаза превратились в ледяные кристаллики.
 Мэтти машинально попыталась сделать шаг назад, но не успела. Он схватил ее и впился в нее глазами.
 — Откуда ты взяла это имя? — потребовал он ответа.
 — Евангелина, — с трудом произнесла Мэтти.
 — Милосердный Боже!
 — Она рассказала, что один из ее клиентов напился и все болтал о человеке по имени Правдер, который якобы разыскивает какого-то мужчину, сбежавшего с Чистилища во время путча. Ты думаешь, он искал Роузи? Или Гиббса?
 Хью проигнорировал вопрос.
 — Почему Евангелина тебе позвонила?
 — Потому что знала, что я приехала с Чистилища с тобой, и подумала, не тебя ли разыскивает этот человек. Но ведь это немыслимо, правда? Хью, в чем дело? Почему ты так странно себя ведешь?
 — Правдер. Так вот что Роузи пытался мне сказать!
 — Хью?
 — Я спросил, кто на него напал. — Губы Хью сжались в тонкую линию. — Он на мгновение открыл глаза, посмотрел на меня и сказал: «Пра». Я
 Подумал, что он хочет сказать «прощай». Но он пытался выговорить Правдер. Не успел договорить.
 Мэтти глубоко вздохнула, вспомнив предсмертные слова Кормье.
 — Правь в аду.
 Пораженный, Хью уставился на нее.
 — Правдер в аду. Поль пытался сказать тебе, что Правдер на Чистилище. Черт.
 — Кто он такой? — Ненависть, расслышанная ею в голосе Хью, испугала Мэтти. Она чувствовала, как впиваются его пальцы в ее руку. — Что ты о нем знаешь?
 — Во-первых, я думал, что он умер. — Хью взглянул на телефон. — Черт, надо было мне самому поговорить с Евангелиной. Откуда она звонила? Из своего номера в гостинице?
 — Да. Она сказала, что услышала шаги клиента в холле.
 — Клиент вполне мог бы немного подождать расстегивать ширинку. — Хью достал бумажник, порылся в нем и извлек какие-то листочки. — Вот, нашел.
 — Что это?
 — Квитанции по оплате номера. Там есть телефон. — Он уже нажимал кнопки, набирая номер.
 Мэтти чувствовала, как от Хью холодными вол — — нами исходит напряжение. Напряжение человека, готового к бою, типично мужское напряжение, с которым ей так часто теперь приходилось сталкиваться. Она молча ждала, пока Хью набирал номер. Через несколько секунд он уже разговаривал с портье.
 — Не может быть, чтобы она ушла. Она только что сюда звонила. Она с клиентом и не снимает трубку. Пойдите наверх и найдите ее. Немедленно.
 Мэтти вздрогнула от жестких ноток в голосе Хью. Ей показалось, что температура в квартире за эти несколько минут сильно упала. Немного погодя Хью заговорил снова.
 — Черт бы все побрал! — Он швырнул трубку.
 — Ее нет?
 Он коротко кивнул.
 — Ушла сразу же после звонка. Вышла через главный вход. С чемоданом.
 — Одна? Или с тем, кто направлялся в ее комнату? Хью, как ты думаешь, ей не может грозить опасность?
 — Не знаю. — Хью снова набирал номер.
 — Кому ты теперь звонишь?
 — Силку.
 Последовала еще одна напряженная пауза, потом Хью раздраженно положил трубку.
 — Черт, — опять сказал он. — Пропади оно все пропадом. Правдер. После всех этих лет.
 Мэтти села на край дивана и сложила руки на коленях.
 — Не кажется ли тебе, что стоит мне обо всем рассказать?
 Он взглянул на нее, будто удивившись, что она все еще здесь. Сразу было видно, что мысленно он находится за миллионы миль отсюда.
 — Нет.
 Она спокойно смотрела на него.
 — Нет? Хью, ты не можешь просто так отказаться. Ты должен объяснить мне, что происходит. Я ведь тоже впутана в эти дела.
 — Нет, ты не впутана, и я не допущу, чтобы это случилось. Мы с Силком позаботимся о Правдере, и тогда все кончится раз и навсегда.
 — Ты не можешь меня вот так отстранить.
 — Я тебя и не отстраняю. К тебе это не имеет никакого отношения.
 — Черта с два, — возразила Мэтти, сжав зубы.
 — Оставь, Мэтти, это мое дело. У нее что-то оборвалось внутри. Она вскочила и подбежала к Хью, сжимая кулаки.
 — Теперь выслушай меня, Хью Эбботт. Я уже сыта по горло твоими указаниями, и мне надоело слушать, как ты отказываешься рассказать мне о своем прошлом. Довольно нахально с твоей стороны, ты не. находишь? Ничего мне о себе не рассказываешь и в то же время ждешь, что я все брошу и поеду за тобой на этот дурацкий остров.
 — Слушай, детка, я этого не говорил.
 — Да зачем говорить? — бушевала она. — Все ясно изначально. Почему я так в последнее время нервничаю, как ты думаешь? Потому что знаю: рано или поздно ты заставишь меня принять решение. Но как я могу это сделать, если ты даже не хочешь мне сказать, кто ты есть на самом деле и чем занимался большую часть своей жизни? Теперь ясно, что твое прошлое преследует тебя. И значит, оно будет влиять
 На наше будущее. Я требую, чтобы ты сказал мне правду.
 — Мое прошлое тебя не касается, — произнес он, раздельно выговаривая каждое слово, как будто от этого его заявление более соответствовало действительности.
 — Все, что касается тебя, касается и меня. — Мэтти еле сдерживала слезы. — Как ты не понимаешь? Я люблю тебя, Хью. Я тебя люблю. Я должна знать, что происходит.
 Он долго смотрел на нее. Затем, не говоря ни слова, протянул к ней руки, и она вошла в его объятия. Он зарылся губами в ее волосы и прижал ее к себе так крепко, что Мэтти испугалась за свои ребра.
 — Детка, — прошептал он хрипло. — Я не хотел, чтобы ты узнала. Никогда не хотел, чтобы ты узнала хоть что-нибудь.
 — Когда-то давным-давно, — медленно начал Хью, — я работал на Джека Правдера. — Хью отпустил Мэтти, подошел к окну и уставился в залитое дождем стекло. — То было не самое удачное мое начинание.
 — Что ты для него делал?
 В тихом голосе Мэтти звучало искреннее беспокойство.
 Хью задумался, прикидывая, как скоро это беспокойство перерастет в отвращение.
 — Много разного.
 — Хью, сейчас не время для увиливаний. Я хочу знать, что происходит. Он глубоко вздохнул.
 — Да, пожалуй, ты права. Ладно, вот как все получилось. Когда я уволился из армии, то получил работу в организации, занимавшейся ночными чартерными воздушными перевозками в Латинской Америке. Мужик, который ею заправлял, брался перевезти любой груз, в любую погоду и не задавал вопросов. Платили неплохо. И там от этого человека я узнал почти все, что необходимо, про чартерную службу. Там, кстати, я познакомился с Силком.
 — Он работал в той же организации? Хью кивнул.
 — Мы с Силком стали работать на пару. Обычно получалось, что, если один из нас не мог справиться с чем-либо на земле или в воздухе, другой мог. Порой бывало очень сложно поднять самолет в воздух после доставки груза.
 — Потому что самолеты находились в плохом состоянии? — спросила Мэтти.
 Он посмотрел на отражение ее нахмуренного лица в оконном стекле.
 — Нет. Самолеты содержались в отличном состоянии. Это было одно из железных правил босса. Самолеты обслуживались идеально, даже если иногда на другое не хватало денег.
 — Тогда в чем дело.
 — Дело в том, — тихо сказал Хью, — что порой клиенты не хотели иметь свидетелей, знающих о грузе. Иногда у них были враги, противящиеся доставке груза вообще.
 — Понятно. Это было опасно. Хью пожал плечами.
 — Иногда. Но в целом работа была неплохая. Нам с Силком вроде даже и нравилась. Почти никакой бумажной волокиты, никаких ограничений насчет одежды, и, как я уже сказал, у босса было лишь два железных правила. О первом я уже упомянул: содержать самолеты в отличном состоянии.
 — А второе?
 — Не возвращаться без самолета. Самолеты, они, видишь ли, стоят дорого. Значительно дороже, чем летчики.
 — Звучит несколько жестоко.
 — Просто хороший бизнес.
 — Самолеты дороже летчиков. Помню, ты говорил что-то такое Рею и Дереку. — Мэтти слабо улыбнулась. — Но ведь ты не это имел в виду. Ты просто хотел подчеркнуть необходимость своевременного ремонта.
 Брови Хью поползли вверх от сознания, насколько же наивна ее вера в его положительный характер.
 — Ну, мой босс имел в виду именно это. Каждое слово. Так или иначе, дела у нас с Силком какое-то время шли неплохо. Мы прилично зарабатывали, много летали и доставляли самолеты назад в целости и сохранности. Но в один прекрасный день мы нарушили это правило.
 — А что случилось?
 — Мы везли груз в очень отдаленный район Латинской Америки. Подразумевалось, что это припасы для какой-то хитрой исследовательской группы, но мы-то с Силком понимали, что скорее всего это что-то другое.
 — Например?
 — Например, оружие. Но, как обычно, вопросов мы не задавали. Хотели выполнить задание и поскорее выбраться оттуда. Однако на этот раз мы чуть не попались. Самолет сбили. Я смог снова поднять его в воздух, но ненадолго, и мы рухнули в очень несимпатичном месте.
 — Бог мой, — прошептала Мэтти.
 Несмотря на мрачное настроение, Хью улыбнулся.
 — Да не пугайся. Как видишь, мы выбрались.
 — Вижу. Но потеряли самолет.
 — И нашу работу. Мы с Силком были не в лучшем виде, когда наконец вышли из этих проклятущих джунглей. Там, в Латинской Америке, они совсем другие, чем на островах. Куда более опасные. Там многое может случиться. И все, что могло, действительно случилось, начиная с лихорадки, которую подхватил Силк, и кончая встречей с некими ребятками, возжелавшими использовать нас в качестве мишеней. Но хуже всего было то, что после уплаты по счетам за лечение Силка мы с ним оказались без гроша.
 — И вы нашли другую работу?
 — Да. Мы нанялись к Джеку Правдеру. Мэтти закусила нижнюю губу. Ее отражение в стекле приняло весьма решительный вид.
 — Что же вы там делали? — наконец спросила
 Она.
 — Правдер руководил группой профессиональных наемников, — прямо признался Хью. — Он продавал их услуги по всему миру.
 Ее глаза в стекле расширились.
 — Ты стал наемником? Наемным убийцей?
 — Да. — Хью собрал все силы, ожидая услышать ужас и недоверие в ее голосе. Он ждал и того, и другого скорее всего потому, что и сам иногда относился так к своему прошлому.
 Наемник. Человек., взявшийся воевать на чужой войне, выполнять чью-то вендетту. За наличные, уплаченные вперед.
 Люди в мире Мэтти, где самые великие битвы были словесными и касались художественных достоинств того или иного произведения, должны испытывать чувство законного ужаса и отвращения, услышав такое признание. В мире Мэтти человека можно простить, если он явился на свидание с руками, испачканными в краске — но не в засохшей крови.
 В мире Мэтти человек не должен зарабатывать себе на жизнь с оружием в руках.
 В мире Мэтти предполагается, что у человека должно быть приличное прошлое.
 В мире Мэтти нет места для такого человека, каким когда-то был Хью.
 Хью ощущал внутри знакомый холод. Холод звучал и в его голосе. Такая реакция после всех тех лет была привычной. Она помогала защитить себя, когда дело обстояло скверно. Когда он так холодел, то умудрялся почти ничего не чувствовать.
 Он не отрывал глаз от отражения Мэтти в стекле, нетерпеливо ожидая, когда наконец в ее взгляде появятся ужас и отвращение. Когда она отвернется от него.
 Он привычно ждал, что все сложится наихудшим образом, как это было всю его жизнь.
 — Определенно не твоя работа, — задумчиво сказала Мэтти. — Она тебе вовсе не подходит.
 — Не моя? — Хью смотрел на нее, открыв рот и на мгновение потеряв дар речи. — Ну… гм… — Нет никакого смысла уверять ее, что он чертовски хорошо справлялся с этой работой, подумалось ему. Он сам не слишком этим гордился. И она права, работа ему совсем не подходила, хотя выполнял он ее отлично.
 — Силк тоже был в команде, которой руководил Правдер? — спросила Мэтти.
 — Да. И Поль Кормье. Мы с Силком занимались тыловым снабжением. Мы еще отвечали за доставку и возврат группы после выполнения задания. — Хью говорил медленно, все еще раздумывая о неожиданной реакции Мэтти на его великое признание. — С клиентом имел дело Правдер, он же брал деньги и платил нам нашу долю. В этом отношении дело велось, как в любой корпорации.
 — А кто был клиентом? Хью пожал плечами.
 — Чаще всего ЦРУ. Или кто-то с ним связанный.
 — Неприятная компания.
 — Работа не переводилась. Платили хорошо. И вовремя, — жестко сказал Хью.
 — Ну, разумеется. Трудно рассчитывать, что люди станут рисковать, выполняя эти мерзкие задания по всему миру, если не платить им хорошо и вовремя, — рассудительно заявила Мэтти. — И что случилось в итоге? Почему ты так ненавидишь Правдера?
 — Он предал команду.
 — Предал тебя? — Впервые Мэтти действительно удивилась. — Каким образом? Хью снова пожал плечами.
 — Он, как обычно, взял деньги у клиента, но также получил деньги и с противной стороны. Полагаю, последние заплатили больше. Или предложили ему что-то более выгодное. Кто знает? Может быть, Правдер хотел покончить с этим занятием и решил напоследок схватить большой куш. Но в результате в последней операции он нас всех подставил. Противная сторона знала, когда, куда и каким способом мы прибудем, и нам устроили засаду.
 — О Господи, Хью!..
 — Силку, Полю, мне и еще двоим удалось выбраться живыми. Но остальные все погибли.
 — А Правдер?
 — Исчез. Поговаривали, что та самая противная сторона прикончила его после этой маленькой шуточки. Что вполне логично. Мы с Силком и остальные решили, что это скорее всего правда. Ведь ребята, заплатившие ему за предательство, лучше других знали, что ему нельзя доверять.
 — Наверное, это правда.
 — Наемник продает только свой меч и верность. И то, и другое принадлежит клиенту на время операции. Если он берет в привычку менять клиентов на полдороге, дело приходит в упадок.
 — Да, мне это понятно, — сказала Мэтти слабым голосом. Она опустилась на диван. — Значит, ты считал его мертвым?
 — Он понимал, что лучше, чтобы мы считали его мертвым, — заметил Хью.
 — Ясно. Он знал, что тот, кто выжил, станет его преследовать?
 Рука Хью, которой он опирался о подоконник, сжалась в кулак.
 — Да, он это знал.
 Мэтти подняла на него глаза.
 — Ты сказал, что Поль Кормье тоже входил в эту команду профессиональных наемников? Хью кивнул.
 — Кормье в команде был стратегом. Он занимался этим делом очень, очень давно. Задолго до появления Правдера. И он вместе со мной и Силком все организовывал. Как я уже говорил, он
 Оказался одним из немногих оставшихся в живых. Черт, да мы и выбрались-то практически благодаря ему. Поль верил, что стоит учитывать неожиданности. Мне он потом сказал, что Правдер не первый руководитель команды, который оказался
 Предателем.
 — Похоже, Кормье убил не какой-нибудь мародер или кто-то из обслуги, у кого с головой не в порядке, так? — тихо заметила она.
 — Скорее всего Правдер стоял за этим переворотом с самого начала. Он сразу же нацелился на Кормье, потому что тот мог его узнать.
 — И тогда связался бы с тобой, Силком и остальными, и вы бы вместе занялись Правдером?
 — Примерно так. Похоже, полковник решил вернуться из мертвых, а Кормье ему мешал.
 — Что теперь будет, Хью?
 — Теперь нам с Силком нужно закончить кое-какие старые дела.
 — Я боялась, что ты именно это скажешь. — Мэтти судорожно сжимала руки. — Полагаю, бесполезно просить тебя не гоняться за ним?
 — Да.
 — Я так боюсь, — прошептала она. — Ведь вас всего двое. А Правдер сейчас заправляет целым островом.
 — У него наверняка всего несколько человек. Пять или шесть, самое большее. Я его знаю. Понимаю ход его мыслей. Он никому никогда полностью не доверяет. Всегда говорил, что людей рядом с лидером должно быть мало. Чем их больше, тем больше риск, что тебя предадут. Он-то знает.
 — Но как можно заправлять островом с таким небольшим количеством людей?
 — Пока он не утвердился, наверное, было больше. Но теперь, если верить Силку и данным, извлеченным Джонсоном из компьютера, человек, стоящий за путчем, держится в тени. Это значит, ему удалось сговориться с кем-то из местных заправил.
 — Ты хочешь сказать, что Правдер управляет с помощью денег, а не голой силы? — сообразила Мэтти. — Разумно.
 — Ну да. Он купил себе тихую гавань в самой глухой дыре. Там он может делать практически все, что захочет: отмывать деньги, торговать наркотиками, организовывать команды наемников — абсолютно вес. И никто его не тронет.
 — Почему он выбрал Чистилище? Хью пожал плечами.
 — Там, в Тихом океане, с политической точки зрения посвободнее, но тем не менее найдется не слишком много островов, которые можно захватить с малыми силами, причем так, чтобы кто-то более сильный тебя не заметил и не рассердился. Чистилище — один из немногих островов, на который всем наплевать. Ни военных баз, ни туризма, ничего.
 — Черт! Мне не нравится, что вы с Силком берете Правдера на себя. Должен быть другой способ остановить его. Обратиться к правительству, например. Пусть оно им занимается.
 — Правительству плевать на Правдера и на Чистилище. К тому же, с его точки зрения, никакого Правдера не существует. Есть только какой-то деятель по имени Маккормик, помнишь? Мелкий администратор, который, может, дергает, а может, и не дергает за веревочки на Чистилище. Если он каким-то образом им не помешает, они будут его игнорировать.
 Глаза Мэтти сузились.
 — Кроме того, для тебя это личный вопрос, так?
 — Личный, точно.
 — Какой он из себя, этот Правдер, Хью?
 — Помнишь, я тебе однажды говорил, что, какой бы быстрой реакцией человек ни обладал, всегда найдется кто-то попроворнее?
 — Помню. Ты сказал мне это на Чистилище.
 — Так вот, Правдер — тот самый, кто всегда проворнее.
 Глаза Мэтти расширились.
 — Что ты хочешь сказать? Хью пожал плечами.
 — То, что сказал. Он чертовски здорово все делает, Мэтти. Он быстр, абсолютно без комплексов и умен. Но прежде всего быстр. Никогда не приходилось видеть такой реакции, как у Джека Правдера. Настоящая боевая машина. Отлично пользуется любым оружием — голыми руками, пистолетом, ножом, камнем, всем, что под руку подвернется. Движется, как хорошо смазанная молния. Помнишь, это выражение употребляли в старых вестернах? Господи,
 Как же он движется! Ты никогда не почувствуешь, что он за спиной, пока не посмотришь вниз и не увидишь, что у тебя из горла льется кровь.
 Мэтти съежилась, в огромных глазах плавал ужас.
 — Сколько ему лет?
 — Моего возраста. Или на год старше.
 — Ты говорил, ты стал медленнее с годами. Может, и он тоже.
 — Может… — Но Правдер всегда был быстрее его, напомнил себе Хью. Так что, даже если он слегка затормозился, все равно достать его будет трудно. Очень, очень трудно.
 — Это все, что ты о нем знаешь? Что у него необыкновенная реакция и боевые качества?
 — Нет, я знаю и другое.
 — Что именно?
 — Женщины тянутся к нему, как мошки к огню. Всякие женщины — молодые и старые, богатые и бедные, одинокие и замужние. Одна потрясающая красавица, жена американского дипломата в Бразилии, сказала мне: женщины знают, что он опасен, но это лишь прибавляет ему привлекательности. Она говорила, в нем есть что-то гипнотическое. Что-то такое в глазах, так она выразилась.
 — Это напоминает вампира, — с отвращением бросила Мэтти.
 — Я только знаю, что в нем действительно что-то есть. Он всегда имел женщину, если хотел. Любую. Кормье утверждал, что мужчина, который может иметь любую женщину, никогда не научится по-настоящему любить одну. Но я как-то не замечал, чтобы Правдер жаловался.
 — Разумеется, нет. Он скорее всего не знал, что теряет что-то. Такие люди, как этот Правдер, явно неполноценны эмоционально и в душе большие трусы.
 Хью удивленно моргнул.
 — Трус? Правдер? Да ты ведь его не знаешь.
 — Нет, но мне приходилось встречать мужчин, не способных привязаться к одной женщине. Каждая женщина встречает такого мужчину на каком-то этапе своей жизни. Они даже привлекательны, потому что, как правило, умеют быть внешне очаровательными, но умная женщина может пойти с таким лишь ради того, чтобы позабавиться. В конечном итоге такие мужчины бесполезны. Плохой генетический материал, как, возможно, сказала бы тетя Шарлотта.
 — Надо же, — изумился Хью.
 — Это правда. Трудно объяснить. Ну, знаешь, вроде как поскреби у них поверхность, а внутри — пусто. — Мэтти слегка пожала плечами. — Пустая раковина. Чего-то важного не хватает. Когда женщина говорит, что мужчина никуда не годится, она имеет в виду именно такого мужчину. Он не годится для связи, он не может помочь выжить, потому что лишен мужества и постоянства. Ему нельзя доверять, он в любой момент обманет. В общем, бесполезный.
 — И все женщины так смотрят на мужчин? — еле выговорил потрясенный Хью.
 — Те, кто поумнее.
 Глядя на нее, он внезапно почувствовал, как пересохло во рту. Он и боялся задать неизбежный вопрос, и одновременно не мог удержаться.
 — Мэтти, ты обо мне так же думаешь? Именно поэтому ты не хочешь дать мне еще шанс? Из-за этого не хочешь ехать на остров? Ты считаешь, что у меня внутри пусто?
 Она отрицательно покачала головой, потом кинулась к нему и обняла за талию.
 — О нет, Хью. Ты совсем не такой. Ты прочный, как скала.
 Он с облегчением улыбнулся.
 — И такой же непробиваемый?
 — Возможно. Временами. — Она подняла лицо и посмотрела на него затуманенными золотисто-зелеными глазами. — Но, по-моему, в последнее время я тоже казалась тебе непробиваемой?
 — Ну, не так, чтобы с этим нельзя было справиться. — Он взял ее голову в ладони и проговорил севшим от волнения голосом:
 — Детка, мне обязательно надо вернуться на острова.
 — Я знала, что ты это скажешь. И конечно же, мне тебя не отговорить. Но я хочу, чтобы ты взял меня с собой, — отозвалась она. — Я не выдержу ожидания здесь, не зная, что с тобой, какие опасности тебе грозят. Позволь мне поехать с тобой.
 Он искренне удивился.
 — Черт, не могу я тебя взять, детка. — Ну возьми меня хотя бы до острова Святого Габриэля. Я там подожду, пока вы с Силком будете
 Разбираться с этим Правдером. Пожалуйста, Хью. Ты не можешь оставить меня здесь. Не теперь.
 — Не теперь? Мэтти, что ты такое говоришь? Тут совсем другое дело. Никакой связи. Просто это небезопасно. Господи, детка, я не могу тебя взять.
 Глаза Мэтти наполнились слезами.
 — Ты сказал те же слова в тот раз.
 — Это не одно и то же, Мэтти, не плачь. Ради Бога, не плачь, ладно?
 — Я хочу с тобой, — повторила она. — Пожалуйста, Хью. Возьми меня с собой. На острове Святого Габриэля я буду в безопасности.
 — Нет, черт побери! — Он уже начинал злиться. Какое-то безумие. — Ничего не выйдет. Я не хочу, чтобы ты была где-то поблизости. Ты останешься здесь, где с тобой ничего не случится.
 — На этот раз ты не сможешь заставить меня остаться здесь.
 — Еще как смогу, — огрызнулся он. Схватил ее за плечи и слегка встряхнул. Потом заглянул в ее заплаканные глаза. — Послушай меня, детка. Ты останешься здесь, и не спорь. Это приказ.
 — Как ты здорово научился приказывать. — Она шмыгнула носом и, быстро обойдя его, бросилась к винтовой лестнице, которая вела в спальню.
 Хью проследил, как она взбежала по металлическим ступеням и упала на постель. Теперь он не мог ее видеть. Зато слышал, как она рыдает в подушку.
 Далеко не впервые в жизни он чувствовал себя как настоящий поганец. Он прошел в кухню, выплеснул недопитое вино в раковину и принялся копаться в телефонном справочнике. И через десять минут уже заказал билет на самолет до острова Святого Габриэля. Вылет рано утром. Как в тот раз.
 Прошло полчаса. Хью сидел в кресле со стаканом виски в руке и прислушивался к приглушенным звукам, доносящимся сверху. Поднял голову, но Мэтти видно не было. Он снова повернулся к залитому дождем окну и от души пожелал, чтобы Правдер уже находился в аду.
 Мэтти сумела принять его прошлое, понял Хью. Он все еще не мог прийти в себя от удивления. Но вместе с тем она не может простить, что он оставляет ее во второй раз, хотя это ради ее же собственной безопасности.
 Она не привыкла, чтобы кто-нибудь о ней заботился, напомнил он себе. В этом все дело. Он не знал, как убедить ее, что этот случай совсем не похож на первый. Что для собственного покоя ему необходимо твердо знать: она находится за тысячи миль от Правдера.
 — Хью?
 Он услышал за спиной тихие шаги, однако не решился повернуться и встретиться с ней глазами. Ему со многим приходилось справляться в жизни, но он боялся обвинения в ее взгляде.
 — Да, детка?
 — Когда вылетает самолет? — Мэтти подошла поближе.
 — В шесть.
 — Я должна была догадаться.
 — Мэтти, мне очень жаль, — сказал он резко. — Но будет так, как я решил. Последовала короткая пауза.
 — Ты будешь осторожен?
 — Честное слово.
 — Ты вернешься в Сиэтл?
 — Господи, ну конечно, детка. Можешь на это рассчитывать. — Он наконец обернулся и неожиданно заметил, что она слегка улыбается.
 И еще увидел, что она переоделась — в маленькое красное платье, которое было на ней в ту ночь на Бримстоуне.
 — Бог мои, детка!..
 — Не хочу, чтобы ты меня забыл, — прошептала Мэтти, обнимая его за шею.
 — Никогда. Что бы ни случилось. — Хью притянул ее к себе и поцеловал со страстью, которую, он знал, можно заглушить лишь временно, — она теперь с ним на всю жизнь. — Я вернусь, детка.
 Мэтти дала себе слово не плакать, когда везла его утром в аэропорт. Она все время вымученно улыбалась, даже когда махала ему рукой от выхода.
 Она не позволила слезам появиться до тех пор, пока самолет не вырулил на взлетно-посадочную полосу. Вот тогда она отправилась в ближайший дамский туалет и долго рыдала.
 Наплакавшись вволю, умылась холодной водой и вернулась на автостоянку, где оставила машину.
 Он вернется, твердила она себе. Он не совершит какой-нибудь явной глупости, не допустит, чтобы его ранили. Никто не сможет так позаботиться о нем, как он сам. Он так долго учился выживать. Он из тех, кто умеет это делать.
 Но, судя по всему, этот таинственный Правдер умеет тоже.
 Мэтти загнала машину в гараж под домом, поднялась наверх и переоделась в аккуратный серый деловой костюм. Уложила волосы в привычный пучок и пошла в галерею. Единственный способ не сойти с ума до возвращения Хью — заняться чем-нибудь и не оставить себе времени для раздумий.
 Немного позже она позвонила Шарлотте и рассказала, что случилось. Тетка посочувствовала ей, но уверила, что она зря волнуется за Хью.
 — Он уже давно научился заботиться о себе. Уверена, что он быстро разрешит эту маленькую проблему, — сказала Шарлотта. Потом, поколебавшись, спросила:
 — Так он рассказал тебе о своем загадочном прошлом?
 — Как я поняла, он вел довольно бурную жизнь, — осторожно ответила Мэтти.
 — Ну, в этом мы и не сомневались.
 — Он какое-то время был профессиональным наемником, тетя Шарлотта.
 — Понятно. Я и сама догадывалась. Отсюда многое из того, что он умеет и знает, верно? И как ты восприняла эти новости, Мэтти? Ведь для тебя не секрет, что он чрезвычайно беспокоился о твоей реакции.
 — Я сказала, что эта работа явно не по нему. Шарлотта развеселилась:
 — В самом деле? Как странно!
 — Почему ты так говоришь?
 — Да без особой причины. Просто мне кажется, что он прекрасно справляется с такими вещами.
 — Мне безразлично, чем он занимался в прошлом и насколько хорошо это делал, — упрямо заявила Мэтти. — Он сейчас ведет совсем другую жизнь.
 — Но он собирается достать этого полковника Правдера, — мягко напомнила ей Шарлотта.
 — Старые дела, — спокойно парировала Мэтти. Именно в этот момент она поняла, что смирилась с неизбежным. Хью должен иметь возможность жить своей новой жизнью, и только он способен навсегда закрыть дверь в прошлое.
 — Он должен с этим покончить. И он не может обратиться за помощью в полицию, тетя Шарлотта, хотя, видит Бог, мне хотелось бы, чтобы он это сделал.
 — Похоже, ты что-то для себя решила. В тебе
 Есть достаточная внутренняя стойкость, чтобы с этим справиться, и меня это отнюдь не удивляет. Ты сильная. Всегда такой была. А Хью, видит Бог, нужна женщина, которой по плечу не только его прошлое, но и его настоящее и будущее.
 — Возможно, Хью и прожил непростую жизнь, но в одном я уверена.
 — В чем же? — поинтересовалась Шарлотта.
 — Что он никогда не жил и не станет жить бесчестно.
 — Гм… Да, пожалуй, я с тобой соглашусь. А теперь — почему бы тебе не попить твоего знаменитого клопового сока, дорогая Мэтти? Не проглотить несколько антистрессовых витаминов, не заняться вплотную аэробикой и не постараться успокоиться насчет Хью? Он обязательно к тебе вернется.
 — Он так и сказал.
 — Весь вопрос, однако, в том, что ты будешь делать, когда он вернется…
 И Шарлотта повесила трубку, прежде чем Мэтти сумела придумать подходящий ответ.
 На следующее утро она издалека заметила в подъезде галереи скорчившуюся фигуру. И внутренне вздохнула. Не так уж редко ей приходилось сталкиваться с бездомными, ищущими хоть какого-то крова под козырьком подъезда. Печально, но, увы, ничего необычного.
 Она его разбудит и попросит уйти, дав денег на чашку кофе.
 Мэтти уже разыскивала в сумочке доллар, когда разглядела, кто именно приютился у подъезда галереи. Бросались в глаза чудовищная шуба из искусственного меха и туфли на огромных шпильках. Вокруг сильно накрашенного лица рассыпались псевдобелокурые волосы.
 — Евангелина! — воскликнула Мэтти, переходя на бег. — Что, черт возьми, ты тут делаешь?
 — Привет, милочка. Уж извини. Приехала рано утром и сразу явилась сюда. Ты говорила, чтобы я тебя нашла, если приеду в Сиэтл, а на карточке, что ты' мне оставила, был только этот адрес. Когда таксист меня здесь высадил, я решила, что произошла какая-то ошибка. — Она с интересом посмотрела на картины в витрине. — Это заведение и в самом деле твое?
 — Мое, мое. — Мэтти сунула ключ в замочную скважину и открыла дверь. — Заходи и грейся.
 — Уф! Ну надо же! Это художественная галерея, правильно? — Евангелина пораженно оглядывалась вокруг, а Мэтти тем временем включила свет. — Так, значит, ты делом вовсе не занимаешься, так?
 — Ты имеешь в виду, твоим делом? Нет. Но я работаю. Как насчет чашки чая?
 — Ага, все, что угодно. Я со вчерашнего дня ничего, кроме дрянной жратвы в самолете, не видела. — Евангелина вошла за ней в офис и теперь наблюдала, как Мэтти включает электрический чайник. — Туалет здесь есть?
 — Вон там. — Мэтти кивнула в сторону маленькой двери.
 — Спасибо. Я быстро.
 Вернулась она уже без шубы из искусственного меха. На ней было яркое платье, облегающее ее, как вторая кожа. В скромном офисе Мэтти она напоминала экзотический цветок, только что сорванный в джунглях.
 — Полагаю, ты удивляешься, какого черта я здесь оказалась, — заявила она, с подозрением принюхиваясь к чаю на травах.
 — Такой вопрос действительно приходил мне в голову. Хотя я очень тебе рада. Приятно снова встретиться. Ты выглядишь великолепно. Платье просто прелесть.
 — Я его сама соорудила пару недель назад. Черт побери, мне столько хороших вещей пришлось там бросить.
 — Если я правильно поняла, ты уезжала в спешке? Хью попытался тебе перезвонить в тот же вечер, но портье сказал, что ты уже ушла, причем с чемоданом. Я беспокоилась. Что случилось, Евангелина?
 — Помнишь, я сказала, что какой-то чудик идет по коридору к моей комнате и мне надо кончать разговор?
 — Да.
 — Так вот, это вовсе был не очередной Джон. Один малый по имени Гиббс. Он хотел поговорить со мной о своем приятеле. Того звать Роузи.
 — Роузи мертв. Его убили на острове Святого Габриэля.
 — В самом деле? Ну, его друг Гиббс именно этого и боялся. Хотел спросить, не знаю ли я, что происходит. Упомянул опять про этого Правдера и сказал, что от него надо держаться подальше. Рассказал мне, как твой приятель Эбботт украл его катер, чтобы сбежать с Чистилища, и как он предлагал деньги за имя человека, убившего его друга Кормье. Когда
 Снова всплыло имя Правдера, я стала нервничать. Мне вдруг пришло в голову, что я уже знаю чересчур много. А я, знаешь ли, всегда доверяла своим инстинктам.
 — И ты решила сбежать с Бримстоуна?
 — И не только с Бримстоуна. Я решила уехать от этого типа Правдера как можно дальше и выждать, пока все не утрясется. Мне пришло в голову, что пора отдохнуть, и почему бы мне не смотаться в Штаты и не проверить свои финансовые дела. Все эти брокеры и бухгалтеры теряют бдительность, если ты не дышишь им в затылок время от времени.
 — Что верно, то верно, — согласилась Мэтти. — Я взяла за правило лично встречаться с моим бухгалтером по меньшей мере дважды в году.
 — И правильно. Ну, я и решила убить сразу двух зайцев. Разобраться с делами здесь, и там пока пусть все успокоится.
 — Ты очень мудро поступила. Я точно не знаю, что происходит, но наверняка можно ждать беды. Хью вчера утром улетел.
 — Улетел? А что он собирается делать?
 — Сама хотела бы знать, — печально вздохнула Мэтти. — Слушай, если ты не возражаешь против того, чтобы спать на большом диване, можешь остановиться у меня, пока не решишь, что делать дальше.
 Евангелина сначала удивилась, потом растрогалась.
 — Очень мило с твоей стороны, душечка. Ты уверена, что я не помешаю?
 — Ни в коем случае. Мне сейчас как раз необходима компания.
 Евангелина усмехнулась.
 — Я приглашаю тебя поужинать. За мой счет.
 — Великолепно. Мы поговорим о том, куда надо вкладывать деньги.
 Они решительно являли собой странную пару, когда вошли в тот вечер в зал одного из лучших ресторанов Сиэтла и сели у стойки, чтобы выпить. Каждый из присутствующих хотя бы раз вскользь взглянул на Евангелину. Потом, явно оценив ее и придя к определенному заключению, некоторые посетители с любопытством переводили взгляд на Мэтти.
 В одном из своих собственных творений Евангелина выглядела сногсшибательно — яркое цветастое платье с низким вырезом и юбкой, едва доходящей до середины бедер. Мэтти была в скромном шерстяном платье с высоким воротом, которое ее спутница сочла единственным пригодным к носке из всех имеющихся — разумеется, за исключением красного наряда. Мэтти красное платье надевать в центре Сиэтла отказалась, мотивируя это тем, что слишком холодно. Ведь не на островах же они в конце концов.
 — Слушай, тут здорово. — Евангелина оглядела папоротники, полированное дерево, хорошо одетых посетителей. — Обычно, если я иду в бар, то работаю. А ведь приятно просто прийти, сесть и расслабиться.
 — Я рада, что тебе нравится, Евангелина. Слушай, я хочу попросить тебя об одолжении.
 — Конечно, душечка.
 — Пойдем со мной завтра вместе по магазинам? Я бы не отказалась от совета.
 Евангелина расхохоталась, и в их сторону снова повернулись головы.
 — С удовольствием. Больше всего на свете люблю ходить по магазинам. — Она наклонилась к Мэтти. — И между нами говоря, душечка, совет тебе пригодится.
 — Я знаю.
 — Не хочу распространяться, но, по правде говоря, я была несколько потрясена, когда заглянула в твой шкаф. Все не те цвета. И фасон тебе нужен, больше подходящий фигуре. Ты слегка худо-вата, но это ничего. Правильный фасон, и ты будешь выглядеть замечательно. Эти деловые костюмы только скрывают твои достоинства, понимаешь?
 — Мне тоже стало казаться, что они мне не слишком идут, — улыбнулась Мэтти. — Во всяком случае, в последнее время.
 — Значит, у тебя с этим Эбботтом все всерьез? — Евангелина отпила глоток вина. — На самом деле?
 Мэтти кивнула.
 — Он так говорит.
 — Он собирается переезжать в Сиэтл или ты поедешь на остров?
 — Мы еще не решили, как поступить, — призналась Мэтти.
 — Готова поспорить, в конце концов ты окажешься там, — задумчиво произнесла Евангелина. — Я этого Эбботта совсем не знаю. Видела в то утро с тобой, и все. Но мне думается, он не городского типа.
 — Верно, не городского.
 — А мужчины паршиво приспосабливаются. Заметила? Они не могут отказаться от своих привычек. Женщины в этом смысле гибче.
 — Наверное, поэтому приспосабливаться обычно приходится женщинам, — вздохнула Мэтти. — Несправедливо, правда?
 — Конечно. Но такова жизнь, что поделаешь. Ну и чем ты займешься, когда приедешь к нему на остров Святого Габриэля? Будешь лежать и загорать?
 — Теперь считается, что загар вреден для здоровья, — засмеялась Мэтти.
 — Да, слышала. Вроде секса. Я вскоре собираюсь бросить работу.
 — Ты хочешь открыть маленький магазинчик одежды, о котором говорила? Моделировать платья для туристов?
 Евангелина кивнула.
 — Мне кажется, у меня для этого хватит денег в депозитных сертификатах и на моем счете. Только надо сначала найти хорошее место. На Гавайях слишком тесно. За аренду придется платить безумные деньги. Мне надо такое место, которое вот-вот откроют, понимаешь? Куда еще только начинают ездить туристы. Бримстоун для этого не годится.
 — Хью говорит, что остров Святого Габриэля как раз скоро откроют туристы, — проговорила Мэтти почти про себя. — Они уже появляются там регулярно.
 — Да? Слушай, может, мы с тобой объединимся и откроем там свое дело? Вот было бы здорово!
 — Я шить не умею. — Мэтти медленно улыбнулась. — Но я умею продавать картины. И, если я могу продавать предметы искусства, я, вероятно, смогу продавать все, что угодно. Ведь туристы всегда покупают сувениры, так?
 — Ты это никак серьезно?
 — Мне надо что-то придумать. И побыстрее. А то стены уже надвигаются на меня.
 — Мне это чувство знакомо. Со мной такое уже много лет происходит. Этот Правдер просто последняя капля.
 Мэтти так потом и не смогла вспомнить, что ее разбудило. Она и без того спала плохо, так что, возможно, это было просто перемещение теней по потолку, когда входная дверь в огромную студию тихонько открылась.
 Как бы то ни было, она понимала: происходит что-то ужасное. Несколько секунд она лежала абсолютно неподвижно, от всей души желая, чтобы Хью был рядом с ней. Затем услышала скрип, возвестивший, что дверь закрылась.
 Мэтти несколько раз глубоко вздохнула, борясь с охватившей ее паникой. Не могла же она вот так лежать, пока кто-то обворовывает квартиру. И потом, Евангелина спит на диване. Вошедший ее обязательно увидит.
 Мэтти отбросила одеяло и бесшумно выбралась из постели. На цыпочках подошла к перилам и взглянула вниз.
 Там, на фоне слегка освещенных высоких окон, она различила силуэт мужчины. Слабый неоновый свет отражался от пистолета в его руке, направленного на Евангелину.
 Мгновенно страх Мэтти перерос в ярость. Это ее квартира, ее убежище. Она никому не позволит вот так врываться.
 Мэтти схватила тяжелую черную вазу, стоявшую
 У кровати, и швырнула ее прямо в непокрытую голову незнакомца.
 Раздался страшный грохот. Человек свалился на пол, пистолет вылетел из его руки и скользнул по деревянному полу к окну. Грабитель застонал и попытался встать. Мэтти схватила телефонный аппарат и, выдернув шнур из розетки, сбежала по винтовой лестнице, собираясь, вероятно, использовать телефон в качестве дубинки.
 Но она зря торопилась.
 Евангелина проснулась, взвизгнула и мгновенно оценила ситуацию. Явно привыкшая к подобным
 Непредвиденным обстоятельствам, она соскочила с дивана и принялась дубасить мужчину по голове первым же подвернувшимся под руку предметом. Это оказалась великолепная металлическая скульптура Шок Вэлью Фредериксон — «На краю».
 Человек еще раз застонал и свалился на пол.
 — Эй, Евангелина, ради Бога, поосторожнее с этой скульптурой. Лет через пять она будет стоить целое состояние. — Мэтти соскочила с последней ступеньки лестницы с поднятым над головой телефонным аппаратом. Подол фланелевой рубашки тянулся за ней, как шлейф. — С тобой все в порядке?
 — Да, благодаря тебе, милочка. Ты здорово умеешь вовремя приходить на помощь. — Евангелина в прозрачном черном кружевном одеянии, украшенном расположенными в стратегически важных местах черными кружевными розами, поставила скульптуру и посмотрела на мужчину на полу. — Знаешь его?
 — Откуда мне его знать? Наверное, насильник или грабитель. Или еще кто. — Мэтти щелкнула ближайшим выключателем и повнимательнее присмотрелась к молодому брюнету на полу. Черные джинсы, черные ботинки и черный же пуловер. Такими в кино всегда изображают взломщиков. Или убийц. — О Господи!
 — Так ты его знаешь?
 — Это тот человек, который следил за мной под дождем позавчера.
 Евангелина подняла голову.
 — А кто он?
 — Я не знаю, как его зовут. Видела, что он идет за мной. На нем тогда был еще плащ, и мне почудилось, что он преследует меня. — Мэтти поставила телефон, который принесла сверху, и потянулась к аппарату, установленному внизу. — Позвоню 911.
 Она уже начала нажимать кнопки, когда мужчина на полу пошевелился. Мэтти заколебалась, глядя на него с сомнением.
 — Как считаешь, Евангелина, может, его еще раз стукнуть?
 Евангелина стояла рядом с распростертой фигурой, держа наготове скульптуру.
 — Я управлюсь.
 Ресницы мужчины затрепетали, он взглянул мутным взглядом сначала на Мэтти, а потом на Евангелину.
 — Суки.
 — Евангелина, ударь его, если он сделает хоть малейшее движение.
 — Слишком поздно, — пробормотал мужчина. — Ловушка уже захлопнулась, Эбботт и Таггерт в западне. Их уже не спасти.
 Мэтти замерла.
 — Ловушка? Какая ловушка? О чем вы говорите?
 Губы мужчины растянулись в злобной усмешке, и он стал похож на череп.
 — Ты уже ничего не сделаешь, сука.
 — О какой ловушке для Хью и Силка вы говорите?! — закричала Мэтти, сжимая в руке трубку.
 — Как агнцы на заклание… — Ресницы мужчины снова затрепетали, и он застонал. — И не поймут, в чем дело.
 — Когда полиция узнает, что вам было нужно, они обо всем позаботятся, — решительно заявила Мэтти.
 Мужчина оскалил зубы в новой гримасе, отчего его сходство с черепом усилилось…
 — Опомнись, сука. Как только появится полиция, я заявлю, что пошел за шлюхой к ней на квартиру и мы слегка повздорили. Случается сплошь и рядом.
 — Но не в моей квартире, — возразила Мэтти. Взломщик снова потерял сознание. Евангелина и Мэтти обменялись взглядами, и Мэтти наконец набрала номер полиции.
 После этого они некоторое время молчали.
 — Мне кажется, нам стоит подготовиться к приезду полицейских, — прервала молчание Мэтти.
 — Слушай, Мэтти, может, ты хочешь, чтобы я испарилась?
 — Разумеется, нет. Это моя квартира, и ты моя подруга. Уверяю тебя, моя репутация выдержит расследование как полиции нравов, так и ФБР. В этом вся прелесть скучной жизни. — Мэтти посмотрела на кружевную рубашку Евангелины. — Но тебе не помешает надеть халат или еще что-нибудь накинуть.
 Евангелина усмехнулась.
 — Ну да, нам ведь не надо, чтобы им разные мысли в голову приходили. Я пригляжу за этим козлом, а ты поищи что-нибудь у меня в чемодане.
 Мэтти снова поднялась в спальню, достала свой коричневый купальный халат и пару пушистых домашних тапочек. Обозрела себя в зеркале и решила, что выглядеть более добропорядочно невозможно, даже если очень постараться.
 Спустившись вниз, она обнаружила, что Евангелина уже сама достала из чемодана прозрачный пеньюар и надевает его.
 Мэтти деликатно откашлялась, разглядывая пеньюар.
 — Полагаю, полиция Сиэтла насмотрелась всякого, но все же не стоит показывать ей больше, чем необходимо. Ведь мы хотим, чтобы они занимались делом. Дать тебе халат? У меня есть лишний.
 Евангелина скептически оглядела Мэтти.
 — Он выглядит так же, как этот?
 — Боюсь, что да. — Мэтти подошла к шкафу и нашла старый выцветший халат. — Но мы сможем купить что-нибудь вместо этого и того, что на мне, когда отправимся по магазинам.
 — Ну ладно. — Евангелина с гримасой отвращения надела старый халат. — Кстати, о полицейских — что именно мы им будем говорить?
 — Не знаю. — Мэтти села на диван. — Конечно, можем рассказать им все, но кто нам поверит? Мы ведь ничего не сможем доказать ни насчет Правдера, ни всего остального. Кроме того, я не совсем уверена, понравится ли Хью, если мы станем вытаскивать на свет Божий его прошлое. Полагаю, нам требуется дипломатический совет.
 — От кого?
 — От человека, знающего, как вести себя в деликатных ситуациях вроде этой. Моей тети Шарлотты. — Мэтти уже нажимала на кнопки, набирая личный номер Шарлотты, по которому ее можно было найти в любое время, днем и ночью.
 Когда Шарлотта сняла трубку, Мэтти торопливо описала ситуацию. Тетка ответила не задумываясь.
 — Пока вообще молчи об этом Правдере, — посоветовала она. — Ты права, мы понятия не имеем, как это скажется на Хью или его приятеле. Не наше дело ворошить его прошлое, тем более что мы знаем, насколько тщательно он пытается его скрыть. Кроме того, он наверняка не захотел бы привлекать внимание к тому, что он собирается сделать на Чистилище.
 — Ты права. Он сам сказал, что это дело личное. А как насчет этого поганца, валяющегося на полу? Еще один обыкновенный насильник-убийца, остановленный двумя предприимчивыми молодыми деловыми женщинами?
 — Вот именно. Насколько тебе известно, вы лишь две невинные жертвы извращенца-уголовника. В наши дни любой, особенно полицейский, скушает такое объяснение и глазом не моргнет. Случается сплошь и рядом. Да этот парень без адвоката с полицией вряд ли станет разговаривать, о его интересах держать язык за зубами. Мэтти вздрогнула, услышав вой сирен на улице.
 — Они приехали, тетя Шарлотта. Позвоню позже.
 Все произошло точно, как предсказала Шарлотта Вейлкорт. Особо серьезной уликой против взломщика явился пистолет, да и девственно чистая биография Мэтти в качестве законопослушной налогоплательщицы и достойного члена делового мира была вне подозрений.
 Когда вся шумиха улеглась и полиция отбыла восвояси, Мэтти и Евангелина согрели себе чаю. Евангелина поджаривала кусочки хлеба с отрубями, пока Мэтти пыталась дозвониться до Хью.
 — Никто не отвечает, — сказала она, неохотно кладя трубку. — Попробую «Эбботт чартерз». Трубку на том конце сняли на третий звонок.
 — Да?
 Мэтти нахмурилась, расслышав чавкающие звуки, издаваемые явно жующим собеседником. Она удивилась, как хорошо их слышала через все моря и океаны.
 — Это Дерек?
 — Да, — ответил Дерек. — А вы кто?
 — Мэтти Шарп. Мне нужен Хью.
 — Я думал, он в Сиэтле.
 — Вы его не видели?
 — Нет, с той Поры как он ушел в отпуск. Мэтти не стала напоминать, что Хью отправился в Сиэтл не только в отпуск.
 — А как насчет Силка?
 — И верно, вчера в баре Силка не видел. Подождите-ка. — Дерек громко крикнул через комнату:
 — Рей, Силка давно видел?
 — Да уж пару дней не видел.
 Мэтти почувствовала, как все в ней замерло.
 — Дерек, послушайте, это очень важно. Если вы увидите Силка или Хью, попросите их немедленно позвонить мне или Шарлотте Вейлкорт.
 — Ладно. Я оставлю записку на столе Эбботта и отнесу записку на катер Силка. Предупрежу и Бернарда в баре. Годится?
 — Да. Спасибо вам. — Мэтти повесила трубку и взглянула на Евангелину. — Человек, который сюда залез, сказал, что Силк и Хью должны попасть в ловушку.
 — Угу. — Евангелина намазала кусочек тоста джемом. — Так и сказал. Что ты собираешься делать:
 — Не знаю. Я не могу дозвониться до Хью. Никто его не видел, а ведь он должен был прилететь на остров еще вчера.
 — Пока не сумел связаться.
 — Не до такой же степени.
 — Верно, вряд ли.
 — Мне страшно, Евангелина.
 — Вполне понимаю. Но не знаю, что ты можешь сделать, разве что предупредить Эбботта, что его ждет какая-то ловушка.
 Мэтти вскочила на ноги.
 — Я полечу туда.
 — На остров? — удивилась Евангелина. — Не уверена, что это хорошая мысль, душечка.
 Но Мэтти уже бросилась к шкафу, где держала чемодан.
 — Что-то случилось. Я это чувствую. Говорила ведь Хью, чтобы взял меня с собой. Черт, ведь говорила же. Никогда он меня не слушает.
 — Ну и что тут особенного? Мужики никогда не слушают женщин.
 — Я полечу туда и разыщу его. Есть рейс в шесть часов. Если потороплюсь, успею. — Мэтти вытащила чемодан и открыла его на полу. Рванулась в ванную комнату и принялась собирать свои туалетные принадлежности. — На данный момент я знаю больше, чем кто-либо другой, про все это дело и не могу сообщить эти сведения никому, кто бы мог помочь. Значит, я должна сама найти Хью.
 — Ты думаешь, он это одобрит?
 Зная его — скорее, нет. Но ведь он сейчас не здесь, так? Значит, ничего сказать не может.
 — И то верно. — Евангелина оглянулась. — Я поеду в мотель или еще куда.
 — Я очень хочу, чтобы ты осталась здесь. — Мэтти неожиданно подняла; голову — Вот только если ты собираешься начать работать… Евангелина усмехнулась.
 — Не волнуйся, милочка. В Штатах я никогда не работаю. Слишком большой риск, если вспомнить про полицейских, болезни, сутенеров с пушками и все остальное, что у вас тут поразвелось. Успокойся. Когда вернешься, твоя белоснежная репутация будет в целости и сохранности.
 Мэтти, усмехнулась в ответ.
 — А жаль.
 Едва самолет Мэтти приземлился на острове Святого Габриэля, как начался дождь. Она рысью пробежала по асфальту вместе с остальными пассажирами до небольшого вокзала.
 В здании вокзала она ненадолго задержалась, чтобы еще раз позвонить домой Хью и в офис «Эбботт чартерз», но ни там, ни там никто не снял трубку. Подхватив чемодан, Мэтти отправилась разузнать, нельзя ли взять напрокат машину.
 — Вы ведь дама Эбботта, верно? — спросил служащий, внимательно приглядываясь к ней. — Что вы здесь делаете без него? Он все еще в Штатах?
 Мэтти нахмурилась.
 — Значит, вы его не видели? Он должен был приехать до меня.
 — Да нет. Не видел и не слышал. Конечно, он мог прилететь вечерним рейсом. Я по вечерам не работаю.
 — Да, возможно. — Она быстро расписалась под коротеньким договором и взяла ключи от машины.
 Лишь через несколько минут Мэтти немного освоилась с рычагом передач потрепанного джипа, но так или иначе ей удалось выехать со стоянки на главную дорогу, ведущую в город.
 Несмотря на свои опасения, она поразилась, каким приятно знакомым кажется ей все вокруг. Как будто приехала домой, подумала Мэтти и сама удивилась. Ведь в этом не было никакого смысла. Абсолютно никакого.
 Она ненадолго заглянула в гавань, чтобы узнать, нет ли Силка на катере. Но на борту «Гриффина» никого не оказалось. Мэтти поколебалась немного, потом прошла на корму, чтобы посмотреть на кисти и краски.
 Кисти даже не были влажными. Силк уже давно за них не брался.
 На всякий случай она решила заглянуть в «Хеллфайер».
 — Привет, Мэтти, — явно удивился Бернард, стоящий за стойкой бара. — Что вы здесь делаете? Где Эбботт?
 — Вы его не видели?
 Бернард отрицательно покачал головой.
 — Простите. Дерек сказал, чтобы я позвонил ему, если увижу, но Хью не заходил. Я думал, он уехал с вами в Штаты. Вроде в отпуск.
 — Он три дня назад улетел сюда. Давно должен быть здесь.
 — Может, он остановился на Гавайях или каком другом острове по делам или что-нибудь купить из припасов. Он иногда так делает. У него там везде много клиентов.
 — Мне это не пришло в голову, — призналась Мэтти. — А как насчет Силка?
 — Я уже говорил Дереку, Силк последние несколько дней изменил своей привычке. Но я так решил, все потому, что Эбботт оставил его за старшего, а Силк понимает, что, если он попытается пить и одновременно руководить «Эбботт чартерз», это может плохо для него кончиться.
 — Спасибо, Бернард. Если увидите кого-нибудь из них, скажите, что я на острове. Я буду в доме Хью.
 — Конечно. Так вы уже собираетесь устраиваться здесь? Эбботт правильно говорил, что много времени не понадобится.
 Мэтти сморщила нос, но от ответа воздержалась. Вернулась снова в джип. Опять помучилась с рычагом передач и направилась вдоль берега к маленькому пляжному домику Хью. Она не знала, что теперь делать, но уговаривала себя, что ей спокойнее здесь, чем на расстоянии в тысячи миль, в Сиэтле. Хотя пользы от нее никакой.
 Ей стало казаться, что Хью и Силк уже отправились на Чистилище. А возможно, они решили встретиться на Хейдесе. Мэтти внезапно почувствовала в душе леденящий холод. Весьма вероятно, что капкан, поставленный на Хью и Силка, уже захлопнулся.
 Короткая дорожка перед пляжным домиком оказалась пуста. Никаких признаков недавнего пребывания хозяина. Мэтти выключила двигатель джипа и некоторое время просидела, не двигаясь. Она все больше и больше беспокоилась. Воспоминания о том ужасе, который ей пришлось пережить в доме Поля Кормье, ожили в ее памяти.
 Нет, уверила она себя, все будет в порядке. Ей больше не придется сталкиваться со смертью.
 Однако беспокойство продолжало грызть ее. На секунду подумала, не повернуть ли ей ключ в зажигании и не уехать ли в город. Но она понимала: нужно заглянуть в домик, чтобы убедиться, что Силк и Хью не лежат на полу мертвые. Она должна знать.
 Мэтти заставила себя вылезти из джипа и подойти к входной двери. У нее имелся запасной ключ, который дал ей Хью, но не успела она вставить его в замочную скважину, как поняла, что в этом не было необходимости. Дверь оказалась открытой.
 Мэтти едва не тошнило от страха, но она толкнула дверь и уставилась на пустой холл.
 С облегчением вздохнула, не обнаружив трупов на полу. Правда, еще осталась спальня.
 Мэтти медленно прошла через весь домик. Она не заметила никаких следов, говорящих о том, что Хью недавно побывал здесь, — ни кофейной чашки в раковине, ни еды в холодильнике. Это означало, что он отправился прямиком на Хейдес или на Чистилище. И, по-видимому, Силк присоединился к нему.
 Она опоздала. Ловушка Правдера захлопнулась.
 Мэтти открыла дверь в спальню и сразу увидела направленное на нее дуло пистолета.
 — Самое время, дамочка.
 Какое-то мгновение она не могла дышать. Обрадовавшись, что в доме нет мертвых тел, она не задумалась, что там могут быть живые.
 Мэтти замерла, глядя в лицо молодого мужчины с пистолетом. Не слишком высокого роста, но кряжистый, с жестким ртом и глазами, в которых невинность даже не ночевала. На нем были военные ботинки и военное обмундирование цвета хаки, а пистолет он держал так, будто с ним в руке и родился. Пока она смотрела на него, он демонстративно взглянул на стальные наручные часы.
 — Кто вы? — удалось наконец вымолвить Мэтти.
 — Можете звать меня Гуди. Я работаю на человека, который хотел бы с вами встретиться, мисс Шарп. Вот и все, что вам следует знать.
 — Что вы сделали с Хью и Силком?
 — Я? — Он поднял тонкие брови. — Да ничего. Пока. Но рано или поздно их прищучат. Пошли. — Он пистолетом показал ей на дверь. — Двигайтесь, дамочка. Нам надо еще успеть на самолет.
 — Я никуда с вами не поеду. Мужчина усмехнулся.
 — Это вы зря так думаете, дамочка. У вас есть выбор: или вы идете и садитесь в джип, или я вас хорошенько стукну, вы потеряете сознание, и я отнесу вас в тот же джип. Выбирайте.
 — А если мне не нравятся оба варианта?
 — Ну, других не имеется.
 Мэтти посмотрела на него и поверила каждому его слову. Она повернулась, вышла из домика и медленно пошла к джипу. Гуди шел к ней вплотную.
 — Садитесь за руль, — приказал он, еще раз взглядывая на часы.
 — Откуда вы знали, что я приеду сюда? — спросила Мэтти, снова сражаясь с рычагом передач.
 — Мы несколько часов назад узнали, что Мортинсон провалил операцию в Сиэтле. Он не вышел на связь вовремя, так что с ним покончено. Черт, да ведь надо быть идиотом, чтобы не справиться со шлюхой и не забрать вас.
 — Так этот ваш Мортинсон должен был убить мою подругу и похитить меня?
 Мужчина нахмурился, и Мэтти показалось, что он испугался собственной болтливости.
 — Ладно, проехали. Уже не имеет значения. Вы здесь, как мы и подумали, когда узнали о вашем отъезде из Сиэтла. Мы знали, в аэропорту острова или рядом нам вас не захватить. У Эбботта здесь слишком много друзей, и все знают, что вы при нем. Кто-нибудь обязательно бы заметил.
 — Да. — Во рту у Мэтти пересохло.
 — Я понял, что рано или поздно вы появитесь, чтобы проверить дом, так что решил ждать здесь. Слушайте, двигайте эту жестянку порезвее. Я тороплюсь.
 — А вы не боитесь, что кто-нибудь в аэропорту заметит пистолет? — Мэтти с трудом включила передачу и, пятясь, выехала на дорогу.
 — Никто не подойдет достаточно близко. Когда мы туда прибудем, поезжайте прямиком на служебную дорожку, что идет параллельно взлетно-посадочной полосе. Самолет будет ждать.
 Так и вышло.
 Все было так, как сказал Гуди. В конце полосы их ждала «сессна». Никто вроде и не заметил, как два человека припарковали джип в конце служебной дорожки и поднялись на борт самолета.
 На этих островах все принималось, как само собой разумеющееся, с горечью подумала Мэтти. Дома, в Сиэтле, такое было бы просто невозможно. В Соединенных Штатах случайные машины не имели права выезжать на летное поле.
 Молодой летчик мельком взглянул на свою пассажирку и коротко кивнул Гуди, который запирал дверь.
 — Почему так долго?
 — Она не торопилась. Черт, поднимай свою тарахтелку в воздух. А то у полковника лопнет терпение.
 Мэтти пристегнула ремень, закрыла глаза и стала думать, где же может быть Хью.
 Путь до Чистилища занял час. Мэтти снова провели через летное поле и сунули в ожидавшую машину. Все делалось молча. Теперь ее окружали трое вооруженных людей — Гуди, летчик и водитель машины. Все трое на удивление молоды и одеты по-военному. Мэтти решила, что возраст их колеблется от восемнадцати до двадцати трех, максимум двадцати четырех лет.
 И без того высокий уровень испытываемого ею стресса подскочил еще на несколько пунктов, когда она увидела, куда ее везут. Особняк Поля Кормье смотрелся сегодня не менее прекрасно, чем тогда, когда Мэтти его впервые увидела.
 Под дулом пистолета она вылезла из машины и поднялась по ступенькам на широкую веранду. Дверь открыл молодой человек, выглядевший так, будто он заказывал свою одежду по журналу «Солдаты фортуны». На бедре в кобуре — пистолет.
 — Сюда, мисс Шарп.
 Первое, что бросилось ей в глаза, — кто-то смыл кровь Поля Кормье с мраморного пола. Почему-то это ее разозлило. Как будто некая часть ее души считала, что следы преступления не должны быть убраны, пока не восторжествовала справедливость.
 Злость дала Мэтти силу. Она стремительно прошла через мраморный холл в громадную белую комнату, протянувшуюся по всему фасаду здания. От вида на сапфировое безбрежье океана, открывающегося из огромных окон, захватывало дух. Она постаралась сконцентрироваться на этом виде и не слишком обращать внимание на человека, поднимающегося навстречу ей с белого кожаного дивана.
 — Мисс Шарп? Разрешите представиться. Здесь меня знают в качестве полковника Маккормика, но, вне сомнения, вы осведомлены, что мое предыдущее имя Джек Правдер.
 Мэтти медленно повернулась, как бы разглядывая нечто назойливое, мешающее ей любоваться океаном. Намеренно не спеша окинула его взглядом с головы до ног.
 С какой стороны ни посмотреть, но Джек Правдер был изумительно красивым мужчиной. Чуть за сорок, как и говорил Хью. Энергичные, немного хищные черты лица, которые не смягчили годы. Глаза — чистые, ясные, небесно-голубые. Седеющие на висках светлые волосы коротко подстрижены. Тело стройное, в посадке головы и плеч чувствуется военная выправка. Одет в прекрасно выглаженную военную форму. Ременная пряжка сверкает, ботинки начищены до зеркального блеска.
 В общем и целом, подумала Мэтти, у Правдера типичная внешность классического героя, вождя. И это, безусловно, была одна из черт, делавших его опасным. Другая — его несомненная сексуальная привлекательность. Хью был прав. С женщинами у этого парня нет проблем. Он буквально излучал сексапильность.
 Мэтти почувствовала, как перехватило горло — первый признак надвигающейся клаустрофобии.
 — Это дом Поля Кормье, — смело заявила она, скорее чтобы успокоить себя, чем для какой-то другой цели. — Вам здесь нечего делать.
 На красиво очерченных губах промелькнула улыбка.
 — Ну что я могу сказать? Лучший дом на острове, а я люблю все лучшее. Кроме того, наш друг мистер Кормье больше не нуждается в этом чудесном доме.
 — Вы его убили.
 — Вы всегда торопитесь делать выводы, мисс Шарп? Обычно это считается небезопасным.
 — Вы его убили. Или поручили его убить.
 — Вполне очевидно, что вы уже пришли к заключению. За это я, вероятно, должен благодарить Эбботта. Но он предвзято смотрит на эти события.
 — Почему?
 Правдер взглянул на нее с интересом, смешанным с удивлением.
 — Да потому что ненавидит меня до чертиков. — Он прошел через великолепную комнату к белому лакированному шкафчику. — Могу я предложить вам выпить, мисс Шарп?
 — Нет, благодарю вас.
 — Я боялся, что у меня с вами будут трудности. — Правдер плеснул виски в хрустальный бокал. — Вы достаточно давно общаетесь с Эбботтом. Он вас против меня настроил.
 Мэтти набрала в грудь воздуха и задала вопрос, который ей не терпелось задать с самого начала:
 — А где Хью и его друг Силк? Правдер улыбнулся ей поверх бокала.
 — Ну что вы, мисс Шарп, а я-то надеялся, что вы мне это скажете.
 Она уставилась на него с открытым ртом.
 — Вы хотите сказать, что тоже не знаете?
 — Боюсь, что нет. Тут возникают некоторые проблемы. Мне никогда не нравилось, чтобы Эбботт бегал на свободе. Слишком уж он непредсказуем. Всегда норовит сделать по-своему, а не так, как положено военному. Это явилось одной из причин, почему я… — Правдер снова улыбнулся. — Ладно, не стоит об этом. Все уже давно в прошлом.
 — Ну, должна вам сказать, что вы зря беспокоились, полковник Правдер. Потому что я понятия не имею, где Хью. А знала бы, так не сказала.
 — Тогда нам надо сообщить всем, что вы здесь, со мной, и подождать, когда он за вами явится, верно? — Его голубые глаза сверкнули. — Говард проводит вас в вашу комнату. Вы можете переодеться к ужину.
 Мэтти подняла подбородок.
 — Я должна вас предупредить, что не ем мяса.
 — Замечательно, — улыбнулся Правдер. — Я тоже. Отказался некоторое время назад вместе с сигаретами. Знаете, мне кажется, мы скоро выясним, что у нас с вами много общего, мисс Шарп. Уже давно я не имел удовольствия принимать у себя привлекательную, интеллигентную женщину. А то, что вы принадлежите Хью Эбботту, делает это еще интереснее.
 Было бы слишком большой удачей, если бы ее поместили в главную спальню. Мэтти подумала о секретной панели за изящной ванной и вздохнула. Хью говорил, что в доме не один тайный выход. Она осмотрела комнату, в которую ее привели.
 Чудесная, как и все комнаты в этом изысканном белом доме. Окна выходят на веранду с видом на океан. Стены из белого мрамора украшены сверкающими зеркалами. Мэтти осторожно нажала на некоторые из них — а вдруг Кормье устроил тайный выход и из этой комнаты. Но ей не повезло ни в самой комнате, ни в ванной рядом.
 Значит, единственный выход для нее — попасть в хозяйскую спальню. Сердце Мэтти упало, когда она сообразила, что это, по-видимому, будет куда легче сделать, чем ей хотелось бы. Она видела блеск в глазах полковника и поняла, что он задумал. Пройдет совсем немного времени, и он затащит ее в хозяйскую спальню, поскольку не сможет отказать себе в удовольствии изнасиловать женщину Хью Эбботта.
 Мэтти медленно открыла чемодан и принялась рассматривать содержимое. Жаль, что ей так и не удалось походить с Евангелиной по магазинам в Сиэтле. Получалось, что для обольщения Правдера у нее имелись лишь белая в синюю полоску блузка и скромная темно-синяя юбка.
 Она постояла минуту перед зеркалом, прежде чем спуститься вниз, и расстегнула блузку немного пониже, чем привыкла. Затем распустила волосы и расчесала их, так, чтобы они рассыпались по плечам. Тут же осознала, что выглядит совсем иначе. И потянулась к косметичке, жалея, что нет Евангелины, чтобы попросить совета.
 Ужин подавал Говард, выглядевший точно так же, как когда он открывал Мэтти дверь. Только перекинул через руку белую салфетку. Как-то не сочетается с кобурой на бедре, подумала Мэтти.
 Она сидела за длинным столом из толстого стекла на четырех ножках из резного белого камня. Напротив нее, на другом конце стола, сидел Правдер. На нем были белый фрак и черная бабочка. Свет
 Свечей отражался в прекрасном хрустале, серебре и фарфоре Поля Кормье.
 — Чувствуйте себя как дома, мисс Шарп, — слегка улыбнулся Правдер. — Уверяю, я не собираюсь вас отравить. Ешьте на здоровье. Говард — прекрасный повар. Это одно из его многих достоинств. Очень разносторонний молодой человек.
 Говард просиял от похвалы, в то же время с беспокойством наблюдая, как Мэтти пробует плов. Она заметила это.
 — Замечательно, — честно сказала она.
 — Благодарю вас, мэм. — Говард наклонил голову. Правдер улыбнулся краешком рта.
 — Вы обеспечили ему хорошее настроение на целый день, мисс Шарп. Ты можешь идти, Говард. Я позвоню, если мне что понадобится.
 — Слушаюсь, сэр. — Говард исчез в кухне.
 Мэтти посмотрела через стол на Правдера. Мерцающий свет свечей оттенял его точеные скулы. Он выглядел еще красивее, чем днем.
 — Все ваши люди так молоды, как Говард и другие?
 — В общем, да. Я достаточно обжигался в прошлом, пока не уяснил, что для такого сорта работы лучше подходит молодежь. Их больше привлекают приключения, они легче подчиняются приказам. Чем мы старше, тем циничнее, тем меньше склонны доверять другим.
 — Понятно.
 Правдер снисходительно хмыкнул.
 — Тогда не смотрите на меня так. Молодых легче обучать и лепить из них то, что хочешь. Такова жизнь, мисс Шарп. Как вы думаете, почему в армию призывают так рано? Армия всегда предпочитала восемнадцати — и девятнадцатилетних.
 — Потому что на них легче произвести впечатление.
 — Именно так.
 — Вы всегда так расчетливы, полковник Правдер?
 — Всегда. — Он взял на вилку овощного карри и задумчиво пожевал. — Это одна из причин, почему мне и удалось столько прожить.
 — А вторая какая?
 На его лице снова мелькнула очаровательная улыбка.
 — Природа наделила меня великолепной реакцией. Она при случае очень помогает. И не только когда я с кем-то сражаюсь.
 Мэтти покраснела и быстро сменила тему.
 — Вы не возражаете, если я спрошу, почему вы выбрали Чистилище?
 Он улыбнулся и налил себе еще вина.
 — Чистилище, дорогая моя мисс Шарп, идеальное место для таких, как я. Правительство здесь, то, какое есть, чрезвычайно покладисто.
 — И выполняет ваши указания?
 — Давайте лучше скажем, что мы тут прекрасно сосуществуем. По принципу: живи сам и давай жить другим.
 — Но к Полю Кормье это не относилось?
 — Можете не верить, но мне очень жаль Поля Кормье.
 Мэтти посмотрела прямо в чистые голубые глаза.
 — Это вы его убили, полковник Правдер? В прекрасных небесно-голубых глазах мелькнула печаль.
 — Нет. Даю вам слово чести офицера и джентльмена, мисс Шарп. Я Поля не убивал. Много лет назад наши пути разошлись, но мы старые боевые товарищи, и ничего, кроме уважения, я к нему не испытывал. Я до сих пор считал его другом. И полагал, что здесь, на Чистилище, мы будем с ним соседями.
 — Тогда кто же его убил? — пробормотала Мэтти, смешавшись от очевидной искренности и неотразимого шарма Правдера.
 — Уверяю вас, я займусь этим безотлагательно. Преступник был слугой в доме и решил убить и ограбить своего хозяина, воспользовавшись суматохой из-за начавшихся на острове военных действий. Он сейчас в деревне и ждет суда. Справедливость восторжествует, мисс Шарп. Не беспокойтесь. Я — человек, верящий в Справедливость.
 Она посмотрела ему в глаза и с ужасающей четкостью поняла, что он лжет.
 — Неужели?? Тогда зачем вы возглавили переворот на этом абсолютно мирном острове?
 — Все не так, как кажется с первого взгляда, мисс Шарл. Могу я называть вас Мэтти? — Правдер не стал ждать ответа. — Маленькое местное
 Правительство не имеет армии, а ему угрожала группа местных ренегатов, настоящих бандитов, сумевших достать автоматическое оружие. Я высадился на берег со своими людьми по просьбе президента. Такое часто случается, Мэтти. Маленькие, слабенькие правительства вроде этого часто нуждаются в помощи таких людей, как я.
 — А потом вы решили остаться. Правдер кивнул.
 — Мне понравился остров по тем же самым причинам, что и моему другу Полю. Очаровательный, относительно спокойный, где человек, уставший от сражений, может вести такую жизнь, какую пожелает.
 Мэтти задумчиво прищурилась.
 — А что за человек преследовал меня в Сиэтле?
 — Мой телохранитель, Мэтти. Я поручил ему последить за вами, пока вы связаны с Эбботтом. Эбботт убивал невинных людей раньше; может, вероятно, убить и сейчас. Я понимаю, вы не готовы поверить мне, что Эбботт опасен, но рано или поздно вы сами в этом убедитесь.
 И тогда Мэтти стало окончательно ясно, что ее подозрения верны. Правдеру не было известно, что его человек проник в ее квартиру и пытался убить Евангелику. Скорее всего полковник еще не получал сведений от своего наемного убийцы. Он знал, что планы его провалились, но не имел понятия, на каком именно этапе.
 Возможно, убийца еще не пришел в сознание или у него очень кстати случилась потеря памяти. Мэтти
 Слышала, что такое часто бывает при ударах по голове, а человек, залезший к ней в квартиру, получил их изрядное количество.
 — Простите меня, Мэтти, — говорил тем временем Правдер, — но не расскажете ли мне, какие у вас дела были к Полю Кормье?
 Мэтти призадумалась, прежде чем ответить.
 — Он хотел продать предмет из своей коллекции древнего оружия одному знакомому мне человеку. Поскольку я собиралась на отдых на острова Тихого океана как раз в то самое время, меня попросили взять этот предмет и привезти в Сиэтл.
 — А, понятно, теперь все сходится. Не хотите ли посмотреть коллекцию? Я ее на время убрал, пока дом приводили в порядок, но теперь все на месте и производит впечатление. Вы что-нибудь знаете о древнем оружии?
 — Нет. — Мэтти решила не упоминать о коллекции тети. Чем меньше Правдеру известно, тем лучше.
 — Поль приобрел несколько действительно редких экземпляров. Я был бы счастлив показать их вам.
 К концу ужина нервы Мэтти были напряжены до предела. Шарм Правдера, подобно зловонному облаку, окутывал ее. «Вампир», — с содроганием подумала она, отпивая маленький глоток вина.
 Когда полковник налил ей рюмку коньяка и повел по широкому холлу в библиотеку, она почувствовала, что пальцы у нее дрожат. Правдер, похоже, ничего не замечал.
 — Впечатляет, верно? — спросил он, проводя Мэтти в очаровательную комнату, заставленную полками с книгами и витринами всех форм и размеров с экспонатами. — Все витрины герметичны, и там поддерживается постоянная температура, разумеется. Соленый воздух вреден старинному металлу.
 — Да, по всей вероятности. — Мэтти ходила от витрины к витрине с рюмкой в руке и старалась проявить интерес к кинжалам, мечам, шлемам, щитам и броне. Она пыталась дышать ровнее, чтобы успокоиться. Когда подойдет время действовать, ей бы не хотелось свалиться от нервного напряжения. Наконец она остановилась перед витриной, где за стеклом лежал единственный экспонат — меч.
 — Очень любопытный предмет, верно? — заметил Правдер, бесшумно подходя и останавливаясь за ее спиной.
 — Да. Полагаю, за этим мечом меня и посылали. — Мэтти почувствовала, как стены знакомо сдвигаются. Впервые, смутно подумалось ей, клаустрофобию у нее вызывает человеческое существо. Лифты, пещеры, стресс и все такое — да. Но не другой человек.
 — Четырнадцатый век, если верить записям Поля, — сказал Правдер. Он подошел совсем близко. Костяшками пальцев слегка дотронулся до шеи Мэтти. — Великолепная испанская сталь. — Одной рукой он приподнял ей волосы, и Мэтти ощутила его теплое дыхание. — И знаете, у
 Есть имя. Valor. Хорошее оружие заслуживает собственного имени.
 — Я слышала, с этим мечом связана еще и легенда. — Мэтти уже с трудом дышала. Она чувствовала, что задыхается от близости этого человека.
 — А, да. — Кончики его пальцев с бесконечной нежностью коснулись шеи Мэтти. — Что-то насчет того, кто присвоит этот меч, если он не мститель в погоне за предателем? Очаровательное проклятие. Но предатель, кто бы им ни был, мертв уже несколько столетий. Равно как и мститель, который должен был взять меч.
 — Вы так думаете? — Дрожь отвращения пробежала по спине Мэтти, когда пальцы Правдера переместились на ее плечо.
 — Да. И мститель, и предатель давно уже мертвы. А меч их пережил. — Он погладил ее по руке. — Красивый меч, верно? Оружие, сделанное для убийства, не для церемоний. Обратите внимание на простые линии рукоятки и эфеса. — Его рука скользнула к ее локтю. — Никаких излишних украшений, никаких дорогих бриллиантов. Этот меч напоминает мне вас, Мэтти. Простота и элегантность. Холодный снаружи. Но закален в огне. Великолепный меч.
 Мэтти с трудом подавила вскрик, когда Правдер придвинулся еще ближе. Его пальцы теперь гладили ей шею под воротничком. Она почувствовала легкое прикосновение его губ.
 Клаустрофобия настолько завладела ею, что ее едва не тошнило.
 — Мэтти… Вы на редкость хороши, поверьте мне. Я никогда еще не встречал такой женщины.
 Она подняла на него глаза, наполовину загипнотизированная и полностью испуганная незамутненной чистотой его взгляда. И осознала, почему он способен смотреть на нее с такой подкупающей искренностью. Такие понятия, как сожаление или угрызения совести, были ему абсолютно чужды. Под этой внешностью не скрывалось ничего, как она и пыталась объяснить Хью. Абсолютно ничего.
 Этот человек мог совершить преступление, не испытывая никаких чувств к жертве. Он способен смотреть своей жертве в глаза и улыбаться.
 «Хью совсем не такой», — подумала она. Она внезапно поняла, что Хью никогда ей не лгал. Ни разу, даже год назад.
 С Хью женщина всегда знает, как он к ней относится. Разумеется, если она внимательно присмотрится и не даст прошлому помешать.
 Если Хью с тобой в постели, он весь отдается искренней страсти. Если пилит тебя, ты знаешь, что он злится. Если смеется, можешь быть уверена, что он счастлив. Если берет на себя какие-то обязанности, нет сомнений, что он их выполнит.
 И если он захочет тебя убить, подумала Мэтти, ты будешь об этом знать. Он не станет улыбаться соблазнительной улыбкой, нажимая на курок. В его волчьем взгляде будет адский холод грядущей смерти.
 — Вы мне кажетесь не менее завораживающей, чем этот меч в витрине, — пробормотал Правдер. —
 Но, думаю, здесь нет ничего странного. Вы — создание, предназначенное для страсти, а этот меч сделан для холодного, чистого насилия. А секс и насилие, они всегда рядом. Две стороны одной и той же медали. Вы уже поняли это, Мэтти?
 — Нет, — ответила она с трудом, потому что горло сжало, а стены сдвигались все теснее. — Нет, я вам не верю. Они не связаны. Одно означает жизнь, а другое смерть.
 — Какая наивность! — Он снова слегка коснулся губами ее шеи. Голубые глаза были улыбчивы и внимательны. — Готов поспорить, вас никто еще не любил по-настоящему, Мэтти Шарп. Я по глазам могу судить об отсутствии опыта. Вы ведь нервничаете, правда?
 — Да. — «И это еще мягко сказано», — подумала Мэтти.
 — Я уже говорил, что хороший секс и хорошее насилие связаны, но это не значит, что я люблю насилие в сексе. Как раз наоборот, Мэтти. Я предпочитаю утонченность и разнообразие. Я люблю веши изысканные, а такая женщина, как вы, очень изысканное существо, поверьте мне. Вы поймете, каким мягким, деликатным и ласковым любовником я могу быть. С вами я не стану торопиться. У нас полным-полно времени.
 — Пожалуйста… Я…
 Он заставил ее замолчать еще одним легким поцелуем. Затем в уголках его рта снова появилась ласковая, нежная улыбка. Он взял Мэтти за руку и повел из библиотеки по веранде в хозяйскую спальню. Войдя туда, он не стал зажигать свет. Лунные дорожки пересекали комнату.
 Мэтти постаралась взять себя в руки. В темноте обозначились контуры огромной кровати.
 — Как насчет Говарда?
 — Говард нас не побеспокоит. — Правдер еще раз продемонстрировал ей свою очаровательную улыбку. — Не бойтесь, Мэтти. Я не собираюсь вас насиловать. Я так не поступаю. Если и есть место для насилия, то, конечно, не в этой спальне.
 — Вы предпочитаете действовать силой обольщения? — Она тоже попыталась слегка улыбнуться.
 — Как я уже сказал, я предпочитаю изысканность. — Палец Правдера очертил контуры выреза на ее блузке. — И мне думается, что женщина, пробывшая больше десяти минут с Хью Эбботтом, должна истосковаться по несколько более цивилизованному обращению. Особенно если эта женщина так очаровательна и утонченна, как вы, Мэтти.
 Она закрыла глаза и сделала шаг назад. Ее затошнило сильнее, и она стала бояться, что испортит все, если ее вывернет наизнанку прямо в середине сцены соблазнения, разыгрываемой Правдером.
 — Вы не возражаете, если я воспользуюсь ванной?
 — Конечно, нет. — Он галантным жестом показал в сторону соседней комнаты.
 Неожиданно Мэтти пришло в голову, что Правдер мог уже узнать о тайной панели и замуровать отверстие. Возможно, он играет с ней в какую-нибудь ужасную игру. Но выбора у нее не было. Надо попытаться. Это единственный путь к спасению. От одной мысли о том, что придется возвращаться в спальню, она едва не потеряла сознание.
 Мэтти закрыла дверь великолепной ванной комнаты, зажгла свет и быстро огляделась. На мраморной полке уже были аккуратно разложены личные вещи Правдера: расчески в серебряной оправе, дорогой лосьон после бритья» одеколон, а в хрустальной вазе стоял один свежий цветок.
 Взгляд Мэтти скользнул по зеркалу, и она чуть не грохнулась в обморок, прежде чем сообразила, что белая как мел женщина с огромными испуганными глазами — это она сама.
 Тихий звук, донесшийся из спальни, заставил ее вздрогнуть. Надо торопиться. Мэтти подошла к раковине и повернула один из серебряных кранов. Вода, весело журча, потекла в раковину.
 Она принялась осторожно открывать ящики, помня слова Хью, что Кормье хранил фонарики в каждой комнате из-за частых перебоев в электроснабжении. Безусловно, хоть один фонарь должен быть в ванной комнате, раз уж здесь находится потайной выход. Как сказал Хью, Кормье был стратегом. А у Правдера не было оснований убирать такую невинную вещь, как фонарь.
 Она нашла то, что искала, в нижнем ящике шкафа под раковиной.
 Схватив фонарь, она сняла туфли и прошла через комнату, чтобы спустить воду в унитазе.
 Вода в трубах громко зашумела.
 Больше ничего для прикрытия сделать было невозможно. Держа туфли в руке, Мэтти поспешила к мраморной ванне, ступила в нее и нажала на панель, как когда-то Хью.
 Секунду ничего не происходило. Мэтти казалось, что такого напряжения ей не выдержать. Она никак не могла вернуться в спальню. Если ей немедленно не удастся скрыться, она превратится в вопящего зомби прямо здесь, в этой роскошной ванне.
 Панель бесшумно отошла в сторону. Мэтти мысленно вознесла благодарственную молитву, подобрала юбку и ступила в темноту. Чувства облегчения оказалось достаточно, чтобы клаустрофобия на короткое время отступила. Она нашла кнопку на другой стороне панели и нажала на нее. Панель так же бесшумно вернулась на место.
 — Мэтти, у вас там все в порядке?
 Мэтти включила фонарь, надела туфли и побежала по проходу. Добежав до двери, ведущей в джунгли, задержала дыхание, прежде чем нажать на ручку.
 Она вышла в ночь. Из боязни наткнуться на охранников выключила фонарь. Минуту стояла неподвижно, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Затем кинулась в джунгли.
 Единственным освещением были окна дома и луна. Мягкая, влажная земля глушила звуки шагов, но Мэтти понимала, что, цепляясь за кусты, производит слишком много шума. Какой-нибудь охранник в любую минуту может ее услышать. Оставалось надеяться, что все заглушит громкий шум прибоя.
 Она побежала прямо в джунгли, стараясь держаться так, чтобы огни дома находились сзади. Однако они быстро тускнели, а джунгли все плотнее смыкались вокруг нее. Ей приходилось ориентироваться только на шум океана да слабый свет луны. Фонарь включить она не решалась.
 Океан слева. Дом сзади. Идти прямо до ручья.
 В темноте громко зазвучал голос Правдера — по-видимому, он говорил в мегафон.
 — Мэтти, вернитесь. Не убегайте. Я не сделаю вам ничего плохого. Вы не выживете в этих джунглях, Мэтти. Там слишком много такого, что может погубить вас. Особенно ночью. Змеи, например. Вы что, хотите попасться в кольца огромной змеи?
 Хью говорил: не волнуйся, в джунглях Чистилища нет змей. Хью никогда не лгал. А Правдер может объясняться тебе в любви, перерезая в это время горло.
 Она продолжала бежать вперед. Когда дом окончательно скрылся из виду, стала на короткое время включать фонарь. Однажды споткнулась о сломанное дерево и поняла, что это то самое, за которое она зацепилась и порвала блузку в первый раз.
 Она двигалась по верному пути.
 — Мэтти, вы со мной в безопасности. В джунглях вы умрете ужасной смертью. Доверьтесь мне, Мэтти. Я не желаю вам плохого. — Усиленный мегафоном голос Правдера замолкал вдали.
 Хью сказал, что не наткнуться на ручей невозможно. Океан — слева.
 Эти звуки за спиной — шаги ее преследователей.
 Она отталкивала листья, продиралась сквозь заросли, как мусор, отшвыривала с дороги великолепные орхидеи.
 Споткнувшись о лиану, Мэтти упала на колени. Вытянула руку, чтобы опереться, и почувствовала пальцами бегущую воду.
 Ручей.
 Она машинально свернула налево. Теперь она должна держаться вдоль ручья, пока не дойдет до водопадов.
 Сейчас Правдер уже выслал погоню в джунгли, рассчитывая, что она не могла уйти далеко. Возможно, он решил, что она направится к океану, инстинктивно пытаясь держаться подальше от джунглей.
 Она снова время от времени рисковала зажечь на мгновение фонарь. Но скоро поняла, что лучше не менять освещения, так глаза легче привыкают к темноте. И продолжала путь при свете луны. Мокрые туфли означали, что она на верном пути.
 Знакомый рев подсказал ей, что она приближается к водопадам. Мэтти ускорила шаг, надеясь, что не упадет и не вывихнет лодыжку. Ведь у нее еще впереди пещеры.
 Господи, пещеры.
 А потом что? — подумала она мрачно. Даже если она переживет пещеры, не может же она вечно
 Торчать в убежище Кормье. Она там умрет от жажды и голода. Но об этом следует побеспокоиться позже. Сейчас же самое главное — уйти подальше от голубоглазого вампира, живущего в великолепном белом особняке.
 Она скорее умрет от голода и жажды, чем послужит приманкой для Хью и приведет его к гибели, а именно на это и рассчитывает Правдер.
 Мэтти прорвалась через последние заросли и внезапно остановилась при виде потрясающих водопадов, сверкающих в лунном свете. Это странное зрелище задело какие-то тайные струны в ее душе. Есть вещи на земле более сильные и вечные, чем Джек Правдер. И сейчас они защитят ее от него.
 Мэтти двинулась вперед, осторожно ступив на первый из скользких камней, окружавших пенистое озеро. Сегодня ей нельзя падать. Нет Хью, который поймал бы ее.
 Но на этот раз ей не пришлось жонглировать сумкой и кошелкой, набитой паштетом и бутылками с водой. Так что было немного легче. И настроена она была более решительно.
 Мэтти удалось не поскользнуться. Она спрыгнула с последнего камня прямо под водяной душ и оказалась в черном отверстии, ведущем в пещеру. Зажгла фонарь и осмотрела стены в поисках пометок Кормье.
 «Теперь самое трудное, — сказала она себе печально . — Теперь надо пройти через извилистые и темные пещеры самостоятельно»
 Хуже, чем в переполненном лифте, но все-таки не так, как с Джеком Правдером, пытающимся соблазнить ее в бело-серебристой комнате. В самом деле, все относительно…
 Дважды она свернула не в те коридоры, но каждый раз ей удавалось вернуться назад и найти белые метки на стенах. Несколько раз ей хотелось закрыть глаза, но она не посмела. Можно пропустить белую метку.
 Желудок свело. Сердце бешено стучало, и фонарь грозил выскользнуть из потной ладони. Но она не могла вернуться. Путь один — вперед. «Путешествие по этим коридорам сильно смахивает на жизнь без явного таланта, — сказала себе Мэтти. — Идешь и идешь себе вперед, пока не найдешь верной дороги».
 Она уже была готова закричать, уверенная, что где-то свернула не туда, когда до нее донесся свежий запах моря.
 — О Господи!.. — Спотыкаясь, Мэтти бросилась бежать.
 Воздух становился все свежее и солонее. Все будет в порядке, во всяком случае на какое-то время. Правдеру и его людям ее здесь ни за что не найти.
 И, кстати сказать, никому другому тоже, мрачно напомнила она себе.
 Очевидно, рано или поздно ей придется рискнуть отправиться назад. Но, возможно, через день-другой Правдер не будет так уж ее искать. Решит, что она либо утонула в море, либо погибла в джунглях.
 Она подумает, как удрать с Чистилища, когда отдохнет от этого первого сумасшедшего бега навстречу свободе.
 Она уже бежала изо всех сил, когда достигла входа в ту пещеру, где они с Хью рассчитывали найти яхту Кормье. Свет фонаря разрезал темноту впереди нее, освещая естественное озеро в центре пещеры.
 Первое, что увидела Мэтти, — это катер, стоящий у причала. Аккуратный, стройный и на вид мощный.
 Прежде чем она сообразила, что это может значить, из темноты протянулась мужская рука и как железным обручем обвила ей горло.
 Мэтти пробовала закричать, но не смогла. Уронив фонарь, она тщетно попыталась бороться с напавшим на нее человеком, почувствовала, как кожи ее коснулось лезвие ножа…
 — Вот черт, — сказал Хью, опуская нож. — Это же Мэтти.
 Мэтти сидела на рюкзаке рядом с Силком Таггертом, спокойно проверявшим свое ружье, и следила за тем, как Хью меряет шагами пещеру. Суровое выражение его лица напомнило ей тот день, когда она попросила его зайти за ней в бар в Сиэтле. Только в тысячу раз хуже, решила Мэтти. Хью был похож на гранату, готовую взорваться, или меч, вытащенный из ножен.
 — Ты уверена, что он не причинил тебе никакого вреда? — настойчиво спросил Хью в пятый или шестой раз.
 — Да нет. Я же говорила, он признался, что разыскивает тебя, потом накормил меня прекрасным ужином. Заявил, что вегетарианец, но я ему не поверила. Ни на одну минуту.
 Хью как-то странно взглянул на нее.
 — И что потом?
 — Потом он показал мне коллекцию старинного оружия Кормье. — Мэтти повторяла этот рассказ уже не в первый раз.
 — И затем он потащил тебя в спальню. Будь он проклят.
 —  — Ему не пришлось меня тащить, Хью, — терпеливо объяснила Мэтти. — Он считал, что очаровал меня. Я не возражала. А пошла я за ним потому, что вспомнила о тайной панели в ванной комнате. Было достаточно просто улизнуть туда на минуту-другую. Просьба пройти в ванную комнату — самая логичная из всех. Что касается Правдера, он легко меня туда отпустил. Ведь никаких явных выходов оттуда не было.
 — Славно придумано, Мэтти, — сказал Силк. Он бросил взгляд на Хью. — Взбодрись, босс. Она вела себя прекрасно, и вот она здесь, жива и невредима. Только это и имеет значение. Вы потрясающая женщина, должен я вам сказать, черт побери. — Он щелкнул затвором ружья. — Теперь нам с тобой надо дело делать.
 — Я его убью.
 — Да. Я знаю. Но сначала надо до него добраться. — Силк улыбнулся Мэтти. — Должен заметить, вы добыли нам прекрасную информацию изнутри. Куда больше, чем у нас было час назад.
 — О Господи, — вздохнула Мэтти, чувствуя, что силы у нее на исходе. — Не хочу я, чтобы вы оба влезали в это дело.
 — Немного поздно об этом волноваться, — мягко заметил Силк. — И не доводите себя до язвы желудка беспокойством. Все закончится, и оглянуться не успеете. И тогда мы все уберемся с этого проклятого острова. Но если б вы сообщили нам некоторые детали, это сильно ускорило бы дело.
 Мэтти посмотрела на него, потом на Хью и поняла, что ей их не остановить. Так что лучше всего помочь.
 — Боюсь, я не слишком обращала внимание на детали.
 — Подумайте и вспомните, сколько лиц вы там видели и где эти люди находились.
 — Ну, я вспоминаю, как пару раз, подумала, что там куда меньше бандитов, чем я предполагала. Всего с полдюжины. Я еще задумалась, где же вся оккупационная армия.
 Хью, остановившись на краю озера с темной водой и уставившись вниз, заметил:
 — Я же говорил. Никакой оккупационной армии на Чистилище нет. В ней нет нужды. Ведь Правдер на стороне правительства, забыла?
 — Или того, что от него осталось, — добавил Силк. — Там и раньше было немного. И это — одна из причин, почему Кормье там нравилось.
 Хью кивнул.
 — Правдер повел себя традиционно. Сначала показал свою силу, раздал оружие и устроил переполох с небольшой группой вооруженных людей. Организованного сопротивления на острове он не встретил. Когда шум улегся, он уже успел договориться с теми, кто здесь официально стоял у власти. Возможно, пообещал утроить или даже учетверить получаемые налоги и соответственно повысить жалованье тем придуркам, которые будут с ним сотрудничать. В конечном итоге деньги всегда говорят громче, чем пушки.
 — Верно, — поддержал Силк. — Ты привлекаешь чье-то внимание оружием, но он держит твою сторону за деньги.
 — Но зачем это Правдеру? — удивилась Мэтти.
 — Тихая гавань, — ответил Хью. — Ему она скорее всего нужна для расширения деловых операций. Бог знает, чем он сейчас занимается. Тут Чистилище идеально подходит. Маленький, политически независимый островок, не представляющий ни для кого никакого стратегического интереса, где он может расслабиться и оттуда управлять своей империей.
 — Возможно, он уже много лет приглядывался к острову, узнав, что Кормье там поселился, — сказал Силк. Потом повернулся к Мэтти. — Так или иначе, именно поэтому вы и не встретили там целой армии. Но есть и другой резон сократить число охранников до минимума.
 — Да, Хью объяснил мне, что Правдер никому не доверяет и не хочет, чтобы вокруг него было слишком много людей одновременно.
 Хью бросил взгляд через плечо.
 — Очень трудно подобрать даже пятерых или шестерых, кому можно полностью доверять. Правдер рискует, привлекая больше людей, и он это понимает. Думаю, собирается подсократить охрану, как только почувствует себя в безопасности.
 Мэтти вздрогнула и сжала руки.
 — Ладно, дайте мне минуточку подумать. Внутри был Говард. Кроме него и Правдера, я в доме никого не видела. У него на бедре кобура с пистолетом, как у какого-то гангстера из старого фильма. Потом еще Гуди, он ждал меня в пляжном домике на острове Святого Габриэля.
 — Черт, — выругался Хью. — Его я тоже убью.
 Силк с отвращением взглянул на него.
 — Заткнись-ка, босс. Ты еще не в состоянии четко соображать. Давай мы с Мэтти поговорим, а ты успокойся. Продолжайте, Мэтти.
 — Ну, еще летчик…
 Сосредоточившись, Мэтти заговорила быстрее. Оказалось, вспомнить легче, чем она предполагала. Сказывались годы занятий искусством и ее работы в качестве, хозяйки галереи. Она и в самом деле научилась быть наблюдательной, с гордостью подумала
 Мэтти, закончив свой отчет. В ожидании похвалы взглянула на Хью. Но в ответ получила такой взгляд, от которого в других обстоятельствах у нее кровь бы заледенела в жилах.
 Силк попытался исправить положение.
 — Прекрасно сработано, Мэтти. — Он дружески хлопнул ее по спине, отчего она едва не слетела с рюкзака. — Один из лучших разведывательных отчетов, какие мне приходилось слышать. Это нам сильно поможет, верно, Хью?
 — Черт, — снова повторил Хью.
 — Случается, что его словарный запас становится, мягко говоря, ограниченным, — поделился Силк с Мэтти своим наблюдением.
 — Я уже заметила, — подхватила Мэтти. — Он как-то сказал, что это из-за стресса.
 Хью резко повернулся к ним лицом, но потом снова возобновил ходьбу.
 — Мы не можем напасть на Правдера, пока Мэтти здесь.
 — Потребуется два или три часа, чтобы доставить ее на Хейдес, и столько же, чтобы вернуться сюда. Если мы протянем так долго, то потеряем большую часть своих преимуществ, — резонно заметил Силк. — Ты же и сам понимаешь, босс. Вероятно, Правдер еще не знает, что мы на острове. Он всех своих людей разослал кого куда, разыскивая Мэтти. И это значит, что он один или около того.
 — Знаю, знаю, — проворчал Хью, засовывая руки в задние карманы джинсов. — Но мне это не
 Нравится. Если что-нибудь с нами случится, Мэтти окажется здесь в ловушке.
 — Она сможет взять катер.
 — И что она с ним будет делать? — возмутился Хью. — Она — горожанка. Что ей известно насчет вождения катеров? Как она заведет мотор, не говоря уже о том, чтобы добраться до Хейдеса?
 — Прости меня, — вмешалась Мэтти, откашливаясь. — Мне бы хотелось довести до твоего сведения, что хоть я и горожанка, но выросла не где-нибудь, а в Сиэтле. Пока я росла, у моего отца всегда была яхта. Мы с Эриел умеем с ней управляться. И я умею читать карту. И не заблужусь между Чистилищем и Хейдесом, если останусь одна.
 — Ну, черт бы меня побрал! — искренне восхитился Силк.
 Хью угрюмо взглянул на Мэтти.
 — Это правда? Она кивнула:
 — Святая правда. Но я и думать не хочу о том, чтобы оставить вас здесь. Хью, должен же быть какой-нибудь другой способ поквитаться с Правдером. Мне не нравится идея вашего противостояния ему и его полудюжине бойскаутов-переростков. Тут счет не в вашу пользу.
 — Но нам плевать на бойскаутов, — спокойно объяснил Хью. Он постепенно начал отходить. — Нам нужен только Правдер. Не будет его, бойскауты разбегутся во все стороны. Они без вожака гроша ломаного не стоят.
 — А как вы попадете в дом? — спросила Мэтти, страстно желая найти способ отговорить их от задуманного и понимая, что это невозможно.
 — Я уже рассказывал тебе, Кормье соорудил много потайных выходов. Они вполне могут служить и входами. — Хью пригладил ладонью волосы и задумчиво нахмурился. — На этот раз мы воспользуемся ходом на кухню.
 — По мне, годится, — заявил Силк. — Вошли, вышли и убрались прочь с этого острова. Никто и узнать не успеет, что произошло. Ужинать уже будем на Хейдесе.
 — Подождите, — с отчаянием произнесла Мэтти. — Вы уверены, что нет другого пути? Разве вы не можете позвать еще кого-нибудь на помощь?
 Силк усмехнулся.
 — Так у нас же есть вы, Мэтти Шарп. Пока от вас было больше пользы, чем от роты морских пехотинцев.
 Мэтти застонала.
 — Ладно, — наконец проговорил Хью уже совершенно ледяным голосом. — Ты прав, Силк. Этот шанс у нас — лучший. Пошли.
 Мэтти встала.
 — Хью…
 — Да, детка? — Хью наклонился над грудой снаряжения, повернувшись к ней спиной.
 — Обещай мне, что не станешь рисковать понапрасну. — Слова прозвучали глупо. Разумеется, он станет рисковать.
 — Конечно, детка, не стану рисковать понапрасну. — Он спрятал нож за голенище сапога и проверил револьвер.
 — Я тебя люблю, — прошептала Мэтти. Хью сунул револьвер за пояс и встал.
 — Я тоже тебя люблю, детка, — сказал он рассеянно. Все его внимание было сосредоточено на приготовлениях, а не на словах, которые он так легко произнес.
 Мэтти улыбнулась сквозь слезы. Он даже не понял, что в первый раз сказал эти слова вслух.
 — Я знаю. — Голос ее дрогнул. — До сих пор я не была уверена. Но теперь я знаю.
 Он удивленно взглянул на нее. Затем ухмыльнулся.
 — Самое время.
 — Да. Сейчас все немного перепуталось, — пробормотала она извиняющимся тоном.
 — Это у тебя в голове все перепуталось, — прямо заявил он.
 — Может, и так. Но будь осторожен. И вы тоже, Силк. Вы меня слышите? Я не хочу, чтобы оборвалась блестящая карьера художника, ожидающая вас.
 Силк ухмыльнулся и взлохматил ей волосы своей огромной лапищей, когда она подошла, чтобы обнять его.
 — Не волнуйтесь обо мне, Мэтти Шарп. Мы с вами еще разбогатеем. Обещаю.
 — Вы можете решить, что делать со свалившимся на голову богатством, в следующий раз, —
 Прервал их Хью, направляясь к туннелю, ведущему к водопадам. — Надо сначала покончить с этим делом.
 — Слушаюсь, босс.
 Мэтти смотрела, как мужчины, бесшумные, как призраки, исчезли в пещерах Чистилища. Она уселась и принялась ждать.
 Хью услышал голоса в пещере за двойным водопадом и понял, что придется позаботиться о двух охранниках Правдера, прежде чем они с Силком смогут двинуться к дому.
 Он включил фонарь и дождался, когда Силк присоединится к нему.
 — Двое? — спросил Силк.
 — Да, вроде двое.
 — Похоже, они собираются обыскивать эти пещеры.
 — Дурачье. — Хью немного подумал. — Может, проще будет дать им заблудиться?
 — Ну, не такие уж они кретины. Привяжут веревку или еще что придумают.
 — Веревку, как же. Пусть они на ней повесятся.
 Хью зашел в узкий боковой коридор, ответвляющийся от основного, и Силк последовал за ним. Любой, идущий по этому коридору, должен был пройти мимо них.
 В главном коридоре замигал фонарик. Появился человек и прошел мимо. За ним тянулась веревка.
 — Что-нибудь видишь, Марк? — донесся голос из главной пещеры.
 — Ничего. Я не могу сказать, проходила она здесь или нет.
 — Она, верно, уже давно основательно заблудилась. Правдер будет рвать и метать.
 Марк остановился и закричал в глубь коридора:
 — Мисс Шарп, отзовитесь, если слышите меня. Не надо бояться. Мы вас отсюда выведем. — Голос эхом отдавался от стен пещеры.
 Хью смог рассмотреть противника. Мэтти права. Мальчишка, слишком молод для наемника. Но с другой стороны, Правдеру всегда удавалось завербовать ясноглазых молодых людей, мечтающих о подвигах.
 Хью припомнил некоторые свои мечты юности, сделал шаг в главный коридор и опустил рукоятку пистолета на невезучую голову наемника. Марк беззвучно упал. Хью затащил его в боковой коридор.
 — Марк? — Пока в голосе на другом конце веревки не слышалось беспокойства, только любопытство.
 Силк протянул руку и принялся тянуть веревку, будто Марк продолжал двигаться вперед.
 — Что-нибудь нашел, Марк? — Еще один луч фонаря разрезал темноту. — Эй, Марк! Что происходит? Где ты? У тебя все в порядке?
 Силк снова потянул веревку, затаскивая ее дальше в главный коридор. За ней медленно шел еще один молодой парень, как осторожная рыба за наживкой. Когда он проходил мимо бокового коридора, из него вышел Хью и повторно воспользовался рукояткой пистолета.
 — Готов. — Хью наклонился и втащил второго охранника вслед за первым.
 Силк последовал за ним и быстро связал обоих наемников веревкой, благо они были без сознания.
 — Ну, теперь мы несколько сравняли счет, — проговорил Силк, когда они двигались мимо водопадов. — Если повезет, то окажется, что и остальные бродят по джунглям, и нам вовсе не придется с ними встретиться.
 — Ну, там есть старина Говард, специалист по вегетарианской кухне.
 К тому времени, как Хью и Силк добрались по камням за водопадом до ручья, луна уже почти совсем скрылась. Теплый воздух казался привычно душным и тяжелым. Хью чувствовал, что скоро пойдет дождь.
 Они шли вдоль ручья, пока шум океана не стал ясно слышен, и тогда Хью свернул направо. Какое-то время они с Силком продирались сквозь джунгли почти что вслепую при мутном свете исчезающей луны и наконец увидели впереди огни дома.
 — Без проблем, — заметил Силк. — Вплоть до самого дома имеется хорошее укрытие.
 — Пошли.
 Хью немного повозился, разыскивая потайной вход, который вел в кладовку. Прошло уже больше двух лет с той поры, как Кормье водил его по белому особняку. Но наконец ему удалось разыскать панель. Ее закрывали нежно-белые лилии.
 Внутри несколько ступенек вели в темную кладовку. Хью на мгновение включил фонарь, чтобы рассмотреть, как расположены полки с бутылками, консервами и другими продуктами. Силк тихо следовал за ним.
 Хью направил фонарь на стену и обнаружил панель, контролирующую подачу электроэнергии. Он выключил все тумблеры, погрузив дом в темноту. Потом открыл дверь кладовки, — они с Силком вышли в кухню и стали ждать.
 — Какого черта? — раздался с веранды голос Правдера. В нем не чувствовалось беспокойства, лишь раздражение.
 — Электричество отключили, полковник. Пойду проверю пробки. Возможно, перегорел предохранитель.
 — Свяжись с людьми и прикажи им немедленно вернуться в дом, — рявкнул Правдер.
 — Но я уверен, что все дело в предохранителе или, возможно, что-то с генератором. Я в этих вещах неплохо разбираюсь, полковник…
 — Я сказал, позови остальных. Немедленно, Говард. И найди фонарики.
 — Слушаюсь, сэр. Мне кажется, один есть на кухне.
 Хью, спрятавшийся за кухонной стойкой, прислушивался, как стучат по мрамору сапоги. Незаменимый Говард бежал исполнять приказ.
 — Мой, — одними губами произнес Силк.
 Хью кивнул. Силк сделал несколько шагов и скрылся в кладовке.
 Вошел Говард и принялся выдвигать ящики и копаться в них. И тут он заметил Хью.
 — Приветик, — вежливо поздоровался Хью.
 Челюсть у Говарда отвисла, и он потянулся за пистолетом. Вышедший из кладовки Силк ударил его по голове, и Говард свалился на пол.
 — Следи за главным входом, — пробормотал Хью. — Если остальные вернутся, они, вероятно, пойдут этим путем.
 — Верно. Передавай поклон Правдеру. Скажи, мне очень жаль, что он не подох шесть лет назад.
 — Обязательно.
 Хью быстро прошел через погруженную в полумрак гостиную в холл. Все главные комнаты выходили окнами на веранду, где стоял Правдер. Хью хотелось сократить путь до противника. Если судить по голосу Правдера, отдававшего приказания Говарду, наиболее короткий путь на веранду вел через библиотеку.
 Когда Хью бесшумно вошел в библиотеку, он понял, что рассчитал правильно. Через огромное открытое окно он видел Правдера — тот стоял на веранде, опершись на перила, и вглядывался в темноту, по-видимому, пытаясь рассмотреть людей, спешащих вернуться после погони за Мэтти.
 — Говард? Ты уже отозвал их? Черт побери, я же сказал, пошевеливайся, парень. Мне все это не
 Нравится. Что-то не так. Я хочу, чтобы все люди были немедленно здесь. — Правдер помолчал и, не получив ответа, снова позвал:
 — Говард?
 — Говард занят, полковник. Сами знаете, на кухне всегда полно дел. — Хью прошел через окно на веранду, держа в руке пистолет.
 — Эбботт. — Правдер круто повернулся, пытаясь выхватить засунутый за пояс пистолет.
 Хью внезапно выбросил ногу и выбил оружие носком сапога как раз в тот момент, когда Правдер прицеливался. Пистолет перелетел через перила.
 — Все так же быстр? — зло усмехнулся Правдер, опуская руку.
 — Не так, — сказал Хью. — Но для этой работенки достаточно.
 — Ты так думаешь? Ты был неплох, Эбботт, но я-то всегда был слегка быстрее, разве забыл? И в отличие от тебя я и эти последние шесть лет держал себя в форме. Кроме того, — мягко поддразнил Правдер, — мы оба с тобой знаем, что у тебя не хватит пороху убить безоружного человека. Это всегда была твоя самая серьезная слабость, Эбботт. И еще то, что ты плохо подчинялся приказам.
 — Ты хочешь сказать, недостаточно хорошо, чтобы войти в капкан, который ты на нас поставил в Лос-Риосе? Зачем ты это сделал, Правдер? Мы так и не смогли этого понять. Какая тебе корысть, если бы мы все погибли?
 — Разумеется, деньги. Очень даже большие деньги. И время оказалось на редкость удобным. С тобой, Силком, Кормье и другими слишком трудно стало справляться. Больно вы много задавали вопросов насчет работы. Хорошему командиру не нужны солдаты, которые ставят под сомнение его приказы. — И ты решил от нас избавиться. Что же, с твоей точки зрения это имело смысл. — Хью горько улыбнулся. — У тебя хватило ума сфабриковать историю о собственной смерти, когда ты узнал, что некоторые из нас остались в живых. Ты понимал: мы будем тебя искать.
 — Кормье принял меня за привидение, когда я вошел в эту дверь, — удовлетворенно сказал Правдер. — Знаешь, старик оказался на удивление проворным. Он практически уже навел на меня свою «беретту», когда я пристрелил его.
 — Знаю. Правдер кивнул.
 — Значит, это ты нашел его. Я вернулся, когда навел свой порядок на острове, чтобы все прибрать. И сразу понял, что кто-то там побывал. Кровавые следы. Два автомобиля, взятые напрокат, припаркованы рядом, и никого не видно. Потом я узнал, что ты разыскиваешь убийцу Кормье. А ты, раз уж начал, не остановишься до конца, тут надо отдать тебе должное. Я знал, что мне следует избавиться от тебя, Силка и этой женщины.
 — И бедолаги Роузи.
 Правдер пренебрежительно пожал плечами.
 — Он слишком много знал и собирался болтать.
 — В одном ты прав. Я бы не остановился, пока не узнал, кто убил Поля.
 На губах Правдера мелькнула мягкая, слегка сожалеющая улыбка.
 — Да. Я это сразу понял.
 — Было ошибкой убивать Кормье. Но еще большую ошибку ты совершил, втянув в это дело Мэтти.
 — А, да. Очаровательную мисс Шарп. Я тебя поздравляю, Эбботт, ты сделал прекрасный выбор. Такие женщины мне нравятся. У нее есть характер и ум. И определенный стиль. Уж извини меня, но я даже удивился, что у тебя хватило мозгов отдать ей должное. Ты ведь не из тех, кто способен оценить изысканность.
 — Может, и медленно, но я постоянно совершенствуюсь, Правдер.
 — Ну, и научился безжалостно убивать людей?
 — Полагаю, что в данном случае я справлюсь. Правдер усмехнулся, будто ответ Хью его позабавил.
 — Нет, Эбботт, я так не думаю. Ты в последнее мгновение не сможешь спустить курок. Мы оба это знаем.
 В эту минуту раздался грохот выстрела со стороны джунглей, и пуля вдребезги разбила окно за спиной Хью. Он выстрелил в сторону перил и попытался укрыться в темной библиотеке.
 Правдер среагировал мгновенно, выхватив нож и бросившись на Хью. Тот повернулся и поднял пистолет, но не успел.
 Как всегда, великолепная реакция помогла Правдеру. Всем своим весом он навалился на Хью, и оба рухнули на пол библиотеки.
 Хью почувствовал острую боль в руке. Пистолет выпал из нее, но ему удалось откатиться в сторону и избежать повторного удара ножом.
 Правдер метнулся за ним, выбросил ногу, попав Хью по руке. Самое страшное было не в боли. Но он на минуту потерял способность действовать правой рукой, а это могло стоить ему жизни.
 В дальнем конце дома послышались выстрелы. Силк отстреливался от тех, кто скрывался в джунглях. Еще один выстрел в сторону библиотеки, и стекло градом посыпалось на головы Хью и Правдера.
 Хью заметил, как сверкнул в темноте нож Правдера. Ему опять удалось увернуться. Одновременно он пытался выхватить собственный нож.
 Но Правдер не дал ему на это времени. Он снова надвигался на него, и Хью уже мог разглядеть его улыбку прирожденного убийцы.
 Правдер всегда был быстрее. Быстрее и безмерно беспощаднее, потому что он получал странное удовольствие, лишая жизни других.
 Хью попятился назад, чувствуя, что правая рука начинает действовать. Он с трудом уклонился еще от одного удара ножа и вскочил на ноги. Обнаружил, что находится около витрины. Не разглядывая, что там внутри, он голой рукой разбил стекло и наугад схватил что-то. Острые осколки стекла впились ему в руку. Кровь полилась ручьем.
 Его пальцы сжались вокруг эфеса меча как раз в тот момент, когда Правдер сделал рывок в его сторону.
 Хью выдернул меч из витрины. Он показался ему очень тяжелым. Но и вес, и ощущение его в руке были на удивление знакомыми, привычными.
 Он выставил меч вперед и нанес удар.
 Меч вошел в грудь Правдера до тошноты легко. Вскрик разорвал темноту, потом последовала глухая тишина.
 Несколько секунд Хью стоял, уставившись на тело своего врага. Когда в холле и затем в библиотеке раздались шаги Силка, поднял голову.
 — Он мертв? — спросил Силк, останавливаясь.
 — Да. На этот раз он мертв.
 — Самое время. — Силк вгляделся в темноту. — Сам-то как, в порядке? Хью кивнул.
 — Всегда знал, что ты быстрее его. Тебе просто необходим был повод. Нам надо поскорее выметаться, пока не вернулись остальные бойскауты. Мэтти нам головы пооткусывает, если мы задержимся.
 — Я и не собираюсь тут болтаться. — Хью понял, что все еще держит в руке меч. Внимательнее присмотрелся к нему. Тот самый, который он уговорил Кормье продать Шарлотте Вейлкорт, Valor.
 Смерть каждому, кто посмеет присвоить этот меч, потому что должен он быть взят мстителем и очищен в крови предателя.
 — Ты собираешься взять его с собой? — поинтересовался Силк, направляясь к двери.
 — Пожалуй. Шарлотта обрадуется, получив его для своей коллекции. Думаю, Поль не возражал бы, чтобы он принадлежал ей.
 Хью не счел нужным объяснять Силку, что меч теперь очистился. Он даже себе не мог объяснить этого чувства.
 В дверях Хью на секунду задержался и, оглянувшись, в последний раз посмотрел на тело предателя.
 И неожиданно припомнил другое древнее предсказание: Взявший меч от меча и погибнет.
 — Знаешь, Силк, я рад, что мы с тобой несколько лет назад поумнели и решили завести себе пару новых профессий, — сказал он. — Никто не может оставаться быстрым вечно.
 Мэтти стояла на пляже, омытом лунным светом, и смотрела, как разбиваются о берег темные волны. За спиной светились окна пляжного домика Хью, но она не оборачивалась. Хью там, в коттедже, говорил по телефону с Шарлоттой Вейлкорт. А Мэтти отправилась на берег подумать.
 Нельзя сказать, что ей еще не представлялась возможность побыть одной, достаточно вспомнить изнурительное ожидание в пещере на Чистилище. То короткое время отсутствия Силка и Хью показалось ей вечностью. Когда они наконец появились с обагренным кровью мечом, она сразу поняла, что произошло. И не стала ни о чем спрашивать.
 Она молча перевязала кровоточащую руку Хью, а Силк тем временем возился с катером. Уже через десять минут они отправились в путь. По дороге к Хейдесу говорили мало. На острове провели остаток ночи у местного врача, который обработал рану Хью. Все трое от усталости валились с ног и сразу заснули. Встали рано и уже с рассветом находились на пути к острову Святого Габриэля. И все это время Мэтти ничего не говорила о своих планах. Ждала подходящего момента.
 — Мэтти! — мягко прозвучал из темноты голос Хью.
 Она повернулась и улыбнулась ему.
 — Ну как, удовлетворил любопытство тети Шарлотты?
 — Ага. Черт, эта женщина умеет задавать вопросы. Но теперь у меня все везде схвачено. Тот парень, что залез к тебе, уже очухался. Пока молчит, но полиция привлекает его по трем или четырем серьезным обвинениям, включая взлом и нападение с применением оружия. Вы с Евангелиной неплохо над ним поработали.
 — Независимые деловые женщины должны уметь постоять за себя. Он усмехнулся.
 — Ты уже не та изнеженная горожанка, верно?
 — Крутая до предела, — уверила она его. Хью широко улыбнулся.
 — Ну, я бы так не рискнул сказать. Часть тебя
 Осталась очень даже мягкой. Иди ко мне, изнеженная
 Горожанка.
 Мэтти подошла к нему, и он обнял ее, крепко
 Прижав к себе.
 — Я рада, что все закончилось, Хью. Те часы, что я ждала вас в пещере, были худшими в моей жизни.
 — Все кончено, детка. Наконец-то все кончено. — Он повернул к себе ее лицо и поцеловал с такой знакомой пылкой страстью.
 Мэтти наслаждалась чистотой, потрясающим целомудрием его объятий. Он ее любил. Теперь она в этом не сомневалась. Все напряжение «, мучившее ее последние несколько недель, исчезло, осталась лишь удивительная уверенность в правильности происходящего, которой ей хватит на всю оставшуюся жизнь. Пальцы Мэтти скользнули к пуговицам его рубашки. Она медленно расстегнула их и просунула руки внутрь, чтобы ощутить тепло и твердость его груди.
 — Детка, — прошептал он, когда ее пальцы переместились к застежке его джинсов. — Детка, ты и представления не имеешь, что ты со мной делаешь.
 — Повтори, что ты меня любишь, Хью.
 — Черт, я тебя люблю. Больше, чем что-нибудь на этой планете. — Он уже расстегивал ее блузку. — Веришь?
 — Верю. Мне следовало это понять много месяцев назад, когда ты только начал придумывать всякие ухищрения, чтобы увидеть меня. — Тут ты права. Мы потеряли столько времени, детка. Но я дам тебе возможность все наверстать. —
 Он улыбнулся озорной улыбкой, чувственной и многообещающей.
 — Подожди, Хью. — Мэтти вздрогнула от желания, когда его рука скользнула по ее груди и легла на талию. — Я хочу тебе кое-что сказать.
 — Ты беременна? — с надеждой спросил он. Она удивленно взглянула на него.
 — Да нет. Во всяком случае, я ничего об этом не знаю.
 — А жаль. Может быть, сегодня?.. — Он потянул ее вниз на песок и лег сверху, расстегивая джинсы.
 — Хью, я пытаюсь серьезно поговорить с тобой. Он поцеловал ее.
 — Если это не имеет отношения к такому важному вопросу, как беременность, то вполне может подождать. — Его рука опустилась ей на бедро и пыталась стянуть с нее брюки.
 Мэтти отказалась от попытки поговорить с ним. Когда Хью Эбботт занимается любовью, он ни на что другое внимания не обращает. Она чувствовала, как он вдавливает ее в мягкий, теплый песок, как несколькими быстрыми движениями снимает с нее одежду…
 И затем все исчезло из ее головы, кроме ощущения большого мужчины, нависающего над ней и заполняющего ее всю целиком.
 — Мэтти.
 Она прильнула к нему, уносясь вместе с ним в дикие, страстные высоты экстаза.» И всегда так, — бегло подумала Мэтти, — буря эмоций, молния, гром, потом взрыв примитивных чувств. Свободный, стремительный бег с волком под серебристым лунным светом «.
 И ей это никогда не надоест.
 Долгое время спустя Мэтти почувствовала кончиками пальцев воду. Она задвигалась под тяжестью Хью.
 — Хью!..
 — В чем дело, детка? — спросил он тоном ленивого удовлетворения, появляющимся у него всегда в такие моменты.
 — Мне кажется, начинается прилив.
 — Ну и ладушки. Я умею плавать. Она стукнула его по руке.
 — Остряк-самоучка!
 — Ох!
 — О Господи, я попала по раненой руке?
 — Нет, но вполне могла.
 Она успокоилась, расслышав смех в его голосе.
 — Хью, мне действительно надо с тобой поговорить.
 Он застонал ей в плечо.
 — Это насчет Сиэтла, так?
 — Ну да, в какой-то степени.
 — Детка, не хочется мне об этом сейчас говорить.
 — Нам придется это обсудить, Хью. Ведь речь идет о нашем будущем.
 — Наше будущее вместе. Все остальное образуется. Рано или поздно.
 — Ты все время так говоришь. Он неохотно поднял голову и посмотрел ей в глаза. Взгляд напряженный, задумчивый.
 — Но я правда так считаю, детка. Я много об этом думал и понял, что есть только один выход из положения. Я переезжаю в Сиэтл. По-настоящему. Продам» Эбботт чартерз» Силку. Я только что беседовал с Шарлоттой, так она говорит, что я могу работать у нее полный рабочий день. Я сказал, что согласен.
 Мэтти взглянула ему в лицо и поняла, что он говорит правду.
 — О Хью! — Она взяла его лицо в ладони и нежно ему улыбнулась. — Очень мило с твоей стороны, и я этого до конца дней моих не забуду. Но ты это плохо придумал.
 — У тебя есть лучшее предложение? — яростно спросил он. — Потому что я тебя не отпущу, Мэтти. Ты это учти.
 — И тетя Шарлотта, и другие совершенно правы, когда утверждают, что твое место здесь, Хью. Это твой настоящий дом. Тебе многое пришлось преодолеть, прежде чем ты построил здесь новую жизнь для себя, и я хочу стать ее частью.
 — Здесь? — Он не сводил с нее глаз. — Ты хочешь сказать, что согласна переехать на остров?
 — Я хочу жить в том чудесном доме, который ты собираешься построить, я хочу родить тебе ребенка, и еще я хочу открыть здесь свое дело. И начать хочу прямо сейчас. Так что первым же рейсом я возвращаюсь в Сиэтл и продаю галерею. Потом собираю вещи и переезжаю сюда, на остров Святого Габриэля.
 Хью просто оторопел.
 — Но какое дело ты можешь здесь открыть?
 — Я еще точно не решила, но считаю, что здесь есть куча возможностей для бывшей хозяйки галереи с обширными связями среди художников западного побережья. У меня есть несколько заветных идей. Посмотрю, нельзя ли здесь организовать колонию для художников. Такое место, где люди, подобные Шок Вэлью Фредериксон, могли бы отдохнуть и набраться сил. За плату, разумеется.
 — Ты собираешься пригласить всех своих помешанных на искусстве друзей сюда? — Хью эта мысль явно не пришлась по вкусу.
 — Они станут тратить деньги, Хью. Много денег. Им понравится остров. И им понравится идея художественной колонии на острове в Тихом океане. И еще я бы хотела открыть маленький модный магазинчик с туристским уклоном. Там для начала повешу картины Силка. И мне кажется, я сумею уговорить Евангелину переехать сюда и заняться моделированием модной одежды.
 — У меня голова пошла кругом.
 — Ты же сам говорил, что остров Святого Габриэля вот-вот откроют. Я заработаю кучу денег, продавая разные разности туристам, а ты тем временем займешься «Эбботт чартерз». Силк тоже хорошо заработает на своих картинах, а Евангелина сможет раз и навсегда бросить свою старую профессию. И станем мы все богатенькими, толстыми и счастливыми.
 Хью тихо рассмеялся, перевернулся на спину и притянул Мэтти к себе.
 — С тобой не соскучишься, детка, что есть, то есть.
 — Хью, прилив…
 — Я уже сказал, что умею плавать и о тебе тоже позабочусь. Доверься мне, детка.
 Она улыбнулась и, наклонившись, поцеловала его красивые, чувственные губы.
 — Согласна.
 — Самое время.
 Шарлотта Вейлкорт захлопнула лежащую перед ней папку, откинулась в кресле и взглянула на Хью, который стоял у окна и наблюдал за прохожими внизу.
 — Отличное предложение, Хью. У тебя определенный организаторский талант. Полагаю, он сослужит тебе хорошую службу в «Эбботт чартерз».
 — Я многому у вас научился, Шарлотта. От души благодарен.
 — Ты рассчитался со мной сполна и даже больше. — Она помолчала. — Мне хотелось бы иметь возможность время от времени связываться с тобой, пока мы будем внедрять это предложение. Ты сможешь давать нам консультации?
 — Если это будет изредка, то, полагаю, смогу выкроить для вас время.
 — Спасибо, — пробормотала Шарлотта с улыбкой. Она посмотрела через комнату, туда, где в витрине на черном бархате лежал меч Valor. — И спасибо тебе за то, что принес этот меч. Прекрасное оружие, верно?
 — Если вообще есть склонность к таким вещам.
 — Думаю, теперь мне не стоит беспокоиться насчет той древней легенды, связанной с этим мечом? Так или иначе, но предсказание сбылось. — Она взглянула на Хью странным, задумчивым взглядом.
 Хью пожал плечами. Меч его больше не интересовал. Хорошее оружие, которое подвернулось под руку в подходящий момент. Вот и все.
 — Чем занимается Мэтти? Все вещи собирает? — поинтересовалась Шарлотта.
 — Сегодня отправилась по магазинам вместе с Евангелиной.
 — Интересно. Хотелось бы посмотреть, что она купит под руководством Евангелины. Только представь себе, отправиться по магазинам с профессиональной проституткой!..
 — Бывшей проституткой. Теперь Евангелина настоящая деловая женщина. Мэтти рассказывала, что она купила швейную машину заводского типа и, наверное, миллион катушек ниток, чтобы забрать с собой на остров Святого Габриэля. Знаете, мне кажется, у Силка крыша поедет, когда он увидит Евангелину.
 — У вас там собирается веселенькая компания на острове.
 Хью с улыбкой отвернулся от окна.
 — Вот вы и нанесите нам визит.
 — Обязательно. Ты ведь хорошо будешь относиться к Мэтти, правда?
 — В Мэтти — вся моя жизнь, — просто ответил Хью.
 — И ей, кроме тебя, никто не нужен. С того самого дня, как она тебя впервые увидела.
 — Я тоже никого, кроме нее, не хотел. Просто мне потребовалось больше времени, чтобы это понять. — В его мозгу промелькнул образ умирающего от удара мечом Правдера. — Вы знаете, Шарлотта, я с годами становлюсь умнее, хотя этого нельзя сказать о некоторых моих знакомых, чьи имена мы упоминать не будем.
 — Это и позволяет тебе выжить. У тебя хорошие гены, Хью. Как и у Мэтти. Когда вы подарите нам ребенка?
 — Как только мне удастся ее уговорить.
 — Думаешь, на это много времени потребуется? Хью рассмеялся.
 — Нет, мэм. Совсем нет. Она считает, что из меня выйдет потрясающий отец. Сама сказала, — с гордостью добавил он. Настоящий дом. Такой, каким он и должен быть.
 — Я тоже так думаю. Миру требуется больше таких славных мужиков, как ты. Мэтти увидела это в тебе в первый же день.
 Хью постарался скрыть смущение, деловито взглянув на часы.
 — Мне пора спуститься в свой офис. Самое время для второй порции клопового сока. И знаете, мне теперь даже нравится.
 — Тебе нравится, потому что ты знаешь, сколько времени и сил Мэтти на него тратит.
 —  — И я тогда уверен, что она меня все еще любит, — признался Хью. — Ведь не стала бы она
 Так беспокоиться о моем питании, если бы не любила меня. Вы будете на свадьбе?
 — Не пропущу ни за что на свете. Я слышала, Евангелина моделирует свадебное платье. Упустить такое зрелище! Интересно, а оно не красным будет?
 Хью все еще улыбался, когда выходил из лифта на своем этаже, направляясь в офис за стаканом клопового сока.
 Мэтти заплатила за чашку чая на травах и отнесла к столику, за которым ее ждали двое необыкновенно привлекательных мужчин лет тридцати с небольшим. Мужчины были одеты в дорогие льняные пиджаки итальянского покроя и столь же дорогие, сделанные на заказ, рубашки и брюки. От обоих так и разило городской элегантностью. И фигуры у обоих умереть можно. Мэтти улыбнулась про себя. Не каждый день женщине выпадает удача сидеть с парой таких блестящих представителей мужского пола.
 — Джентльмены, — начала она, ставя чашку на стол и усаживаясь на изящный стул с узорчатой спинкой, — у меня есть к вам деловое предложение.
 — Мы слушаем, — сказал один из них.
 — Внимательно слушаем, — добавил второй, с ленивой грацией потягивая кофе.
 Мэтти изложила все свои предложения четко и ясно. Она перечислила все основные пункты соглашения и потом добавила:
 — У меня есть еще одно условие. Я хочу, чтобы вы мне дали гарантию, что в ближайшие два года будете выставлять работы Флинна Грэфтона.
 — Не смешите нас, — протянул первый. — Вам вовсе не надо просить у нас гарантий. Да мы убить готовы, чтобы заполучить Флинна. Видели позавчера у вас на открытии. Потрясающе. Просто потрясающе.
 Мэтти кивнула.
 — Вот и с давно. Так и думала, что вы согласитесь. Значит, у вас нет возражений?
 — Мы согласны на сделку, Мэтти, — возвестил второй. Взглянул на своего приятеля. — Так?
 Так, — согласился первый, опуская чашку на стол.
 Мэтти открыла было рот, чтобы что-то сказать, но почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке.
 Она машинально повернулась и увидела Хью, пробиравшегося через маленькое кафе. В его серых глазах таилось раздражение.
 — Сюзанна сказала мне, что ты здесь вместе с коллекционерами. — Хью оглядел двух молодых богов, сидящих напротив Мэтти. — Что вы коллекционируете, позвольте спросить?
 — Все, что посоветует нам Мэтти. — Второй мужчина с любопытством окинул Хью взглядом с головы до ног, задержавшись на широченных плечах. — У нее абсолютно совершенный вкус, знаете ли. Мы никогда не ошибались, следуя ее советам. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам.
 — Спасибо. Именно так я и поступлю, — заявил Хью уже явно раздраженным голосом. Он плюхнулся на стул рядом с Мэтти и уставился на ее собеседников.
 Мэтти усмехнулась.
 — Хью, позволь мне познакомить тебя с Райаном Тернером и Трэвисом Престоном. Эти два джентльмена весьма успешно занимались недвижимостью. Но они решили прекратить спекуляции, пока счет в их пользу, и заняться чем-нибудь более пристойным.
 — Вот как? — поднял одну бровь Хью. — И чем же вы решили заняться, чтобы продолжать покупать себе эти броские тряпки?
 — Они покупают мою галерею. Так что познакомься с ее новыми владельцами.
 — Очень рад, — заметил Трэвис, снова засмотревшись на плечи Хью.
 — Да, да, очень, — пробормотал Райан. — Крайне приятно. Мэтти, дорогая, у вас такой великолепный вкус.
 — Ну, — философски заметил Хью, — одним беспокойством меньше.
 — Ты о чем? — поинтересовалась Мэтти.
 — Когда Сюзанна мне сказала, что ты отправилась в кафе с классными мужиками, то, должен признаться, я несколько заволновался. Мне даже пришло в голову, что, может, придется защищать твою честь.
 — О Господи, — сказал Райан, — мне так нравятся настоящие мужчины, а тебе, Трэвис? Настолько примитивно…
 — Разве ты не знаешь? — спросил Трэвис с притворным изумлением. — Он тот самый, из примитивистского периода Эриел Шарп.
 — Тогда понятно, — вздохнул Райан. Хью взглянул на Мэтти.
 — Знаешь что? Я уже по горло сыт чудесами этого изысканного города. Пора отправляться домой.
 — Да, — согласилась Мэтти, — думаю, что пора.
 В то утро, когда они улетали на остров Святого Габриэля, Мэтти проснулась перед рассветом. Потянулась и медленно открыла глаза, чувствуя спокойное тепло Хью рядом. Взглянув на часы, она протянула руку, чтобы тронуть плечо мужа.
 — Хью…
 — Я не сплю, детка. — Он обвил ее рукой и притянул к себе на грудь. В сонном взгляде светилось удовлетворение. — Который час?
 — Половина пятого.
 — Пора вставать. Надо успеть на самолет. Мэтти улыбнулась и вспомнила те ненавистные слова, которые произнесла год назад. И повторила их:
 — Возьми меня с собой, Хью. Я так тебя люблю. Пожалуйста, возьми меня с собой.
 Он запустил пальцы ей в волосы и притянул ее губы к своим.
 — Куда я от тебя денусь, детка? Ты — весь мой мир.
 На этот раз они успели на шестичасовой рейс к острову Святого Габриэля и в их совместное будущее.